Портрет [Анри Труайя] (fb2) читать постранично

- Портрет (пер. Н. Кулигин) 160 Кб, 13с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Анри Труайя

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Анри Труайя Портрет

РАССКАЗ
Оскар Мальвуазен был необычным художником. Коллеги презирали его за то, что он не брезговал бизнесом на торговле инсектицидами. Отец же, наоборот, считал, что продаже химических препаратов для борьбы с насекомыми Оскар мог бы уделять времени побольше, вместо того чтобы малевать свои картины. И на самом деле Оскар Мальвуазен к живописи относился гораздо серьезнее, нежели к уничтожению сельхозвредителей. После смерти отца он оставил фирму на попечение старенького управляющего, а сам решил удалиться от забот и целиком посвятить себя любимому, хотя и рискованному делу.

Он купил участок земли близ поселка Терра-ле-Фло, захудалого местечка на скалистом средиземноморском побережье. Над селением возвышались две почти разрушенные древнеримские башни, они как раз оказались на земле, приобретенной Оскаром Мальвуазеном. Он распорядился снести башни. Из полученного при этом камня архитектор и строители умудрились возвести новый дом, состоящий, впрочем, всего из одной, хотя и обширной залы с высоким потолком, сквозь застекленные пролеты которого в помещение проникал дневной свет. Кухня, столовая и спальня художника располагались во флигеле, сообщавшемся с мастерской подземным ходом. Прислуга была нанята из местных жителей, мебель куплена по дешевке у старьевщиков в Марселе, а садовник из Антиба взялся за планировку и разбивку сада. К решетке забора прикрепили железную пластину, на которой золотом по голубому было выведено: «Пенаты».

Строительные работы продолжались год. В течение этого времени жителей Терра-ле-Фло мучило любопытство, ибо они ничего не знали о владельце сооружаемой виллы. Наконец он появился. Зеленый автомобиль с белыми шинами на малой скорости прокатил по селу, выбрался на мощеную дорогу, ведущую в «Пенаты», и затормозил прямо у парадного входа. Из машины величественно вышел лысый человек с заостренным длинным носом и синими, как небо, глазами. На нем было просторное пальто в розовую и бежевую клетку, а в углу рта торчал желтый цветочек с помятыми лепестками.

Небрежно кивнув собравшимся, приезжий выплюнул цветок, наступил на него и, высоко подняв голову, вошел в дом.

Вечером того же дня он пригласил к себе поужинать местного мэра месье Богаса, полного и краснолицего человека с узким упрямым лбом и пышными усами. Месье Богас гордился своей должностью, но втайне надеялся занять еще более высокий пост в пределах департамента. Приглашение он принял с живостью. Оскар Мальвуазен встретил мэра в малиновом халате, разрисованном морскими звездами, провел гостя в мастерскую с голыми, покрытыми известкой стенами и полом из белых и черных каменных плит. В углу помещения находился стол, сервированный на одну персону.

— Присаживайтесь и ешьте, — сказал Оскар Мальвуазен.

— А вы?

— Я не хочу. Я ем только когда голоден. Возможно, это случится через час. Попрошу подать что-нибудь полегче и поострее. А возможно, не захочу есть до самого утра. Но пусть ничто не мешает вам подкрепиться как следует. К слову, я люблю поболтать, а когда ешь, говорить невозможно; кроме того, я не выношу, когда меня перебивают, за едой вы будете менее склонны к этому. Так и сделаем, хорошо?

— Как вам будет угодно, — ответил мэр, затем осторожно сел за стол и принялся грызть сырые овощи и фрукты, которые подавал лакей в белых перчатках. В то время, как месье Богас жевал морковь и веточки душистого укропа, Оскар Мальвуазен расхаживал из угла в угол в своем малиновом халате. Наконец он произнес:

— Я выбрал ваши края, потому что люблю уединение, свежий воздух и яркий свет. Я художник.

— О!.. Живопись — это прекрасно! — сказал месье Богас. — Если она кого захватила, то это уже навек. Я знаю одного мариниста, так он всю жизнь рисует красные паруса над синими волнами.

Оскар Мальвуазен сморщил нос, затем, усмехнувшись, продолжил:

— Живопись, о которой вы толкуете, нельзя назвать настоящим искусством. Что проку изображать чистую натуру! Ведь при этом за второстепенными деталями утрачивается главное.

— Главное? — удивился месье Богас.

— Вот именно! Вот, например, вы, господин мэр. Скажите, что вам представляется главным в собственном облике: подробности телосложения или душа?

Еще более удивившись, месье Богас не знал, что ответить. Художник похлопал его по плечу:

— Душа, душа, черт возьми!

— И то верно, — сказал мэр.

— Вряд ли по-настоящему хорошо напишет ваш портрет художник, сосредоточившись лишь на телесной оболочке.

Последняя формулировка показалась месье Богасу несколько обидной. С ним еще никто не беседовал о его телесной оболочке. Он оскорбленно нахохлился, но потом решил, что философская дискуссия допускает определенные речевые вольности, и произнес:

— Ну, это вы хватили!

— Я изображаю не тело, но душу, — продолжал Оскар Мальвуазен. — Когда я работаю с натурой, мною движет провидение. Я все вижу насквозь. Внешность — чепуха, я