Записки маркёра [Лев Николаевич Толстой] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (7) »
Лев Николаевич Толстой Записки маркёра Рассказ
Так часу в третьем было дело. Играли господа: гость большой (так его наши прозвали), князь был (что с ним все ездит), усатый барин тоже был, гусар маленький, Оливер, что в актерах был, Пан были. Народу было порядочно. Гость большой с князем играли. Только вот я себе с машинкой круг бильярда похаживаю, считаю: девять и сорок восемь, двенадцать и сорок восемь. Известно, наша дело маркёрское: у тебя еще во рту куска не было, и не спал-то ты две ночи, а все знай покрикивай да шары вынимай. Считаю себе, смотрю: новый барин какой-то в дверь вошел, посмотрел, да и сел на диванчик. Хорошо. «Кто, мол, это такой будет? из каких то есть», – думаю про себя. Одет чисто, уж так чисто, что как с иголочки все платье на нем: брюки триковые, клетчатые, сюртучок модный, коротенький, жилет плюшевый и цепь золотая, а на ней всякие штучки висят. Одет чисто, а уж из себя еще того чище: тонкий, высокий, волоса завиты наперед, по-модному, и с лица белый, румяный, – ну, сказать, молодец. Оно известно, наше дело такое, что народу всякого видим: и самого что ни есть важного и дряни-то много бывает, так все хотя и маркёл, а к людям приноровишься, то есть в том разе, что в политике-то кое-что смыслишь. Посмотрел я на барина, – вижу, сидит тихо, ни с кем не знаком, и платье-то на нем новехонько; думаю себе: али из иностранцев, англичан будет, али из графов каких приезжих. И даром что молодой, вид имеет в себе. Подле него Оливер сидел, так посторонился даже. Кончили партию. Большой проиграл, кричит на меня: – Ты, – говорит, – все врешь: не так считаешь, по сторонам смотришь. Бранится, кий шваркнул и ушел. Вот поди ты! По вечерам с князем по пятидесяти целковых партию играют, а тут бутылку макону проиграл и сам не в себе. Уж такой характер! Другой раз до двух часов играют с князем, денег в лузу не кладут, и уж знаю, денег нет ни у того, ни у другого, а все форсят. – Идет, – говорит, – от двадцати пяти угол? – Идет! Зевни только али шара не так поставь – ведь не каменный человек! – так еще норовит в морду заехать. – Не на щепки, – говорит, – играют, а на деньги. Уж этот пуще всех меня донимает. Ну, хорошо. Только князь и говорит новому барину-то, как большой ушел: – Не угодно ли, – говорит, – со мной сыграть? – С удовольствием, – говорит. Сидел он, так таким фофаном смотрит, что ну! Куражный то есть из себя; ну, а как встал, подошел к бильярду, и не то: заробел. Заробел не заробел, а видно, что уж но в своем духе. В платье, что ли, в новом неловко, али боится, что смотрят все на него, только уж форцу того нет. Ходит боком как-то, карманом за лузы цепляет, станет кий мелить – мел уронит. Где бы и сделал шара, так все оглядывается да краснеет. Не то, что князь: тот уж привык – намелит, намелит себе руку, рукава засучит, да как пойдет садить, так лузы трещат, даром что маленький. Сыграли две ли три партии, уж не помню, князь кий положил, говорит: – Позвольте узнать, как ваша фамилия? – Нехлюдов, – говорит. – Ваш, – говорит, – батюшка корпусом командовал? – Да, – говорит, Тут по-французски что-то часто заговорили; уж я не понял. Должно, все родство вспоминали. – А ревуар [1], – говорит князь, – очень рад с вами познакомиться. Вымыл руки и ушел кушать; а тот стоит с кием у бильярда, шарики поталкивает. Наше дело, известно, с новым человеком что грубей быть, то лучше: я взял шары, да и собираю. Он покраснел, говорит: – Можно еще сыграть? – Известно, – говорю, – на то бильярд стоит, чтоб играть. – А сам на него не смотрю, кии уставляю. – Хочешь со мной играть? – Извольте, – говорю, – сударь! Шары поставил. – На пролаз угодно? – Что такое значит, – говорит, – на пролаз? – Да так, – я говорю, – вы мне полтинничек, а я под бильярд пролезу. Известно, ничего не видамши, чудно ему показалось, смеется. – Давай, – говорит. Хорошо. Я говорю: – Мне вперед сколько пожалуете? – Разве, – говорит, – ты хуже меня играешь? – Как можно, – я говорю, – у нас против вас игроков мало. Стали играть. Уж он и точно думает, что мастер: стучит так, что беда; а Пан сидит да все приговаривает: – Вот так шар! вот так удар! А какой!.. ударишка точно был, да расчету ничего не знает. Ну, как водится, проиграл я первую партию: полез, кряхчу. Тут Оливер, Пан с местов пососкочили, киями стучат. – Славно! Еще, – говорят, – еще! А уж чего «еще»! Особенно Пан-то за полтинник рад бы не то под бильярд, под Синий мост пролезть. А то туда же, кричит: – Славно, – говорит, – пыль не всю еще вытер. Петрушка-маркёл, я чай, всем известен. Тюрин был да Петрушка-маркёл. Только игры, известно, не открыл; проиграл другую. – Мне, – говорю, – с вами, сударь, так и так не сыграть. Смеется. Потом как выиграл я три партии – у них сорок девять было, у меня никого, – я положил кий на бильярд, говорю: – Угодно, барин, на всю? – Как на всю? – говорит. – Либо три рубля за вами, либо ничего, – говорю. – Как, –- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (7) »
Последние комментарии
18 часов 29 минут назад
23 часов 33 минут назад
1 день 7 часов назад
1 день 9 часов назад
1 день 10 часов назад
2 дней 21 часов назад