Гёте [Георг Зиммель] (pdf) читать постранично, страница - 3

акцента, и потому возникает „литература" без писателя.
Жанр, выбранный Зиммелем, интересен в том смысле, что, со­
храняя везде живую социальную личность, объективированную
в литературе, заставляет по-новому понимать сами литератур­
ные произведения. Конечно, нельзя думать, что предлагаемая
книга является образцом подобного жанра, но проблему его
она, несомненно, ставит. Книга эта, несомненно, трудна и при­
том в двух отношениях: во-первых, она требует от читателя
философской искушенности и, во-вторых, знания самого Гёте,
его биографии и произведений, поэтому она никак не может
служить ни введением, ни предварительной ориентировкой
в творчестве Гёте.
В заключение следует сказать несколько слов о самом пе­
реводе. Язык Зиммеля тоже чрезвычайно труден, субъективен,
значительно отягчен его личной манерой. Трудность его уве­
личивается в связи с указанной выше туманностью самого
метафизического сюжета. Кроме того, здесь все время имеешь
дело с двумя личностями Гёте и Зиммеля, и изложение ве­
дется так, что часто не знаешь, где кончается один и начи­
нается другой. Правда, в силу отмеченного выше свойства
этого жанра, прочтя внимательно первые главы и поняв их
единство, уже гораздо легче усваиваешь остальное. Перевод­
чик решал трудную задачу—сохранить личный стиль Зиммеля
на другом языке и вместе с тем упростить сам язык и облег­
чить понимание. В меру возможностей эта задача им была
разрешена.

ПРЕДИСЛОВИЕ
Задача этой книги не биографична и не направлена на истол­
кование или оценку Гетевской поэзии. Я ставлю себе вопрос:
каков д у х о в н ы й смысл Г е т е в с к о г о с у щ е с т в о в а ­
ния в о о б щ е · Под духовным смыслом мною разумеется от­
ношение Гетевского бытия и слова к таким основным кате­
гориям, как искусство и интеллект, практика и метафизика,
природа и душа, и то развитие, какое эти категории полу­
чили через него. Я имею в виду некоторые последние свой­
ства и двигатели его духовности, формующие его поэти­
ческое и научное творчество, его делание и его миросозерца­
ние, я имею в виду „пра-феномен" Гете, который едва ли
до конца воплотился в каком-либо единичном своем проявле­
нии, но тысячекратно преломляется во всех его противоречи­
вых, намекающих чрезвычайно многообразно дистанцированных
высказываниях и намерениях. То, что он сам говорит о своих
стараниях по отношению к природе: что они относятся к за­
кону, из которого, в явлении, могут быть усмотрены одни
только исключения—это пожалуй определяет и отношение иско­
мого нами смысла Гетевского существования к его феноменам.
Книга эта — полная противоположность тому типу исследо­
вания, которое можно было бы озаглавить: Жизнь и Творения
Гете. Здесь имеется в виду нечто третье: чистый смысл, рит­
мика и значительность той сущности, которая вылилась частью
в личной жизни и ее развитии во времени, частью—в об'ективных достижениях. Ведь точно также и понятие реализуется как
в мыслящей его душе, так и в предмете, содержание которого
оно определяет. Но у кого же, как не у Гете, искать это тре­
тье, эту „идею" Гете? Ведь именно у Гете соответствие между
выражением идеи в суб'ективной душевности и ее выражением
9

в осуществленном произведении достигает исключительной не­
посредственности и полноты. Иначе говоря, моя задача заклю­
чается в том, чтобы всю Гетевскую жизнь, во всем ее неуто­
мимом саморазвитии и продуктивности, проецировать на пло­
скость вневременио значащей мысли. Правда, для этого все
линии должны быть продлены за пределы его мышления и
творчества, ибо только таким образом можно измерить свое­
образие и широту их значения. При всяком изображении ду­
ховной личности, которую мы стремимся не только узнать, но
и понять, в которой мы ищем не единичных фактов, а их
связи,—все сосредоточивается на неком созерцании индиви­
дуальности; созерцание же это, посколько оно созерцание,
не может быть непосредственно формулировано; оно поддается
воспроизведению лишь при помощи сопоставления частичных
образов, из которых каждый по своему определяется основ­
ными историко-духовными понятиями нашего миро- и жизне­
понимания. Поэтому я не счел бы за упрек этой книге, если бы
показалось, что каждая ее глава повторяет то же, что говорится
в других.
Мне важно, чтобы проблема эта была поставлена вообще и
поставлена принципиально. Пускай другие иначе поймут те
существенные, но фрагментарные определения, которые я пред­
лагаю здесь в качестве разрешения этой проблемы: Гетевское
непрерывное испытывание и переустанавливание возможных точек
зрения, развитие его долгой жизни, ведущей через все проти­
воречия, дают место необозримому числу толкований его един­
ства и целостности. Я бы всегда считал за самообман, имея
в виду природу предмета, лица и доказуемости, если бы ктонибудь нашел возможным одно из этих