Исторические романы. Компиляция. Книги 1-12 [Валерий Александрович Замыслов] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (2156) »
Валерий Замыслов ИВАН БОЛОТНИКОВ Исторический роман
Часть 1 ПО РУСИ
ГЛАВА 1 БАГРЕЙ
Черный гривастый конь мчал наездника по лесной дороге. Вершник, надвинув шапку на смоляные брови, помахивал плеткой и зычно гикал: — Эге-гей, поспешай, Гнедок!.. Эге-гей! Гулкое отголосье протяжно прокатывалось над бором и затихало, запутавшись в косматых вершинах. Возле небольшого тихого озерца наездник спешился и напоил коня; распахнув нарядный кафтан, снял шапку, вдохнул полной грудью. Вершник молод — высокий, плечистый, чернокудрый. Небольшая густая бородка прикрывает сабельный шрам на правой щеке. Передохнув, наездник легко взмахнул на коня. — В путь, Гнедок! Вскоре послышался тихий перезвон бубенцов. Но вот перезвон приблизился и заполонил собой лес. Вершник насторожился: «Никак обоз». Только успел подумать, как перед самым конем с протяжным стоном рухнула ель, загородив дорогу. Из чащобы выскочила разбойная ватага с кистенями, дубинами, рогатинами и обрушилась на обоз. Трое метнулись к наезднику — бородатые, свирепые. Вершник взмахнул саблей; один из лихих, вскрикнув, осел наземь, другие отскочили. А из чащобы — зло и хрипло: — Стрелу пускай. Уйдет, дьявол! Гнедок, повалившись на дорогу, заржал тонко и пронзительно. Стрела вонзилась коню в живот. Наездник успел спрыгнуть; с обеих сторон на него надвинулись разбойники. — Живьем взять! — Чалому голову смахнул… К атаману его на расправу. Детина, сурово поблескивая глазами, отчаянно крикнул и бросился на ватажников. Зарубил двоих. — Арканом, пса! Аркан намертво захлестнул шею. — Будя, отгулял сын боярский! С обозом покончено. Мужики не сопротивлялись, сдались без боя. Дородный купчина, в суконной однорядке, ползал на карачках, ронял слезы в окладистую бороду. — Помилуйте, православные! Богу за вас буду молиться. Отпустите! — Кинь бога. Вяжи его, ребята. — Помилуйте! — Топор тя помилует, хо-хо! Атаман пьян. Без кафтана, в шелковой голубой рубахе, развалился на широкой, крытой медвежьей шкурой, лавке. Громадный, глаза дикие, черная бородища до пояса. Приподнялся, взял яндову[1] со стола; красное вино залило широченную волосатую грудь. Есаул обок; сидит на лавке, качается. Высокий, сухотелый, одноухий, лицо щербатое. Глаза мутные, осоловелые, кубок пляшет в руке. Медная яндова летит на пол. Атаман, широко раскинув ноги, невнятно бормочет, скрипит зубами и наконец затихает, свесив руку с лавки. Плывет по избе густой переливчатый храп. «Угомонился. Трое ден во хмелю», — хмыкает есаул. Скрипнула дверь. В избу ввалился ватажник. — До атамана мне. — Сгинь!.. Занемог атаман. Сгинь, Давыдка. — Фомка днище у бочки высадил. Помирает. — Опился, дурень… Погодь, погодь. Ключи от погреба у атамана. — Фомка замок сорвал. Шибко бражничал. Опосля к волчьей клети пошел, решетку поднял. — Решетку?.. Сучий сын… Сдурел Фомка. Одноух поднялся с лавки, пошатываясь, вышел из избы. Ватажник шел сзади, бубнил: — Мясом волка дразнил, а тот из клети вымахнул — и на Фомку. В клочья изодрал, шею прокусил. — Сучий сын! Нетто всю стаю выпустил? — Не, цела стая… Вот он, ай как плох. Фомка лежал на земле, часто дышал. Кровь бурлила из горла. Узнал есаула, слабо шевельнул рукой. Выдавил сипло, из последних сил: — Помираю, Одноух… Без молитвы. Свечку за меня… Многих я невинных загубил. Помоли… Судороги побежали по телу, ноги вытянулись. Застыл. — Преставился… Атаману сказать? — Не к спеху, Давыдка. К вечеру разбойный стан заполнился шумом ватажников. Их встречал на крыльце Одноух. — Велика ли добыча? — Сто четей[2] хлеба, семь бочонков меду, десять рублев да купчина в придачу, — отвечал разбойник Авдонька. — Обозников всех привели? — Никто не убег. Энтот вон шибко буянил, — ткнул пальцем в сторону чернокудрого молодца в цветном кафтане. — Троих саблей посек. Никак, сын боярский. Глаза Одноуха сузились. — Разденьте его. Нет ли при нем казны. Боярского сына освободили от пут, сорвали кафтан и сапоги с серебряными подковами. Обшарили. — Казны с собой не возит. Куды его, Ермила? Ермила Одноух сгреб одежду, рукой махнул. — В яму! Боярского сына увели, а Ермила продолжал выпытывать: — Подводы где оставили? — На просеке. — Хлеб-то не забыли прикрыть. Чу, дождь собирается. — Под телеги упрятали. Чать, не впервой. — Подорожную[3] нашли? — Нашли, Ермила. За пазухой держал. — Давай сюда… И деньги, деньги не забудь. Ватажник с неохотой протянул небольшой кожаный мешочек. — Сполна отдал? Не утаил, Авдонька? — Полушка к полушке. — Чегой-то глаза у тебя бегают. Подь- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (2156) »
Последние комментарии
43 минут 27 секунд назад
2 часов 33 минут назад
8 часов 18 минут назад
8 часов 24 минут назад
8 часов 27 минут назад
8 часов 28 минут назад