Индийская драгоценность (СИ) [D_n_P] (fb2) читать постранично, страница - 3

деревянном столике около кровати чашу с водой и белый отрез ткани. Пара нехитрых манипуляций, и жидкое пятно от обезьяньих мозгов стало еще жиже, а яркий след соуса окончательно размазался по чулку. Джин чертыхнулся и отложил скомканную тряпку. Мог и не пытаться, всё равно чулки не спасти, если только его камердинер не проявит чудеса ловкости и не ототрёт пятна каким-нибудь волшебным средством.

Каменные арки окон манили из них выглянуть. Любопытство — порок, но когда Джин ещё здесь окажется? Поэтому он решил ему поддаться, пока никто не наблюдает: не торопясь прошелся по комнате, полюбовался цветной мозаикой у себя под ногами и изысканным рисунком тканей на стенах, остановился около одного из окон. Оно было прикрыто стеклянными створками, юноша толкнул обе и уставился, задохнувшись от восторга, на пышный сад. Зелёные волны разбегались дорожками и небольшими лабиринтами от галерей внутреннего двора. Нежный оранжевый свет ласкал верхушки кустов и крыши ближайших зданий. Легкий бриз сопровождал последние лучи солнца, задувал свежестью в царские апартаменты. Казалось, спустись в сад, и спасешься от обычной местной жары и духоты, стряхнешь с себя вонь и пыль улиц города. Вот бы туда попасть, размечтался Джин.

— С той стороны сада вход в гарем… — опять донесся до него чужой пряный голос. Джин встрепенулся, ахнув. Его что, поймали за подглядыванием за обитателями гарема? Но он же не знал…

— Простите, я не… — смутился молодой лорд Уэксли и повернулся к Чонгук-хану.

Неслышный в своих бархатных джутти*, тот подобрался неприлично близко, практически заглядывал Джину через плечо, тоже рассматривая сад. Лицо его рядом — расслабленное, совсем мальчишеское под богатой чадрой. Тоже ни намёка на щетину: гладкие кошачьи скулы, широкий чистый подбородок. Крупный нос, любопытные глаза и шрам на щеке выдавали в высокородном юноше боевой характер. Джин смотрел и любовался, не замечая тяжёлого взгляда. Созерцал так же, как до этого мозаику или пышный сад — очередной шедевр противоречивой, яркой и ужасной страны. А потом заметил, обжегся об чёрные угольки глаз, обомлел. Вспомнил о крамольной книженции, запрятанной под матрас и скрипнул зубами. Не надо было читать подобное, иногда незнание — это благо. Теперь мужское внимание всегда будет оцениваться сквозь призму новой информации.

Тем более Чонгук-хан никак не помогал развеять сомнения.

— Вы не приняли мой подарок, лорд Уэксли, — дыхнул тот мягко в румяное лицо Джина. Близость его была какой-то масштабной, очевидной, смущала до слез.

— Я не совсем… понял. Брошь слишком дорогая… — Джин попытался выкрутиться из ловушки между окном и телом в цветастом ширвани. Сын раджи покладисто отступился, дав ему пространство для маневров.

— Это знак моего почтения к вам. Вы хотели оскорбить меня отказом?

Ан нет, прищурился молодой лорд, пространство для маневров ему тут только кажется.

— Ни в коем случае! Я безусловно ценю ваше внимание, но не стоило так… такое… дарить! — возмутился Джин от всей души. Он совсем не этим руководствовался, когда отклонял подарок. Просто… Прошлый званый ужин был каким-то странным. Молодой раджа всю дорогу не сводил с него горящих глаз, и если бы Джин был немного опытнее, он был подумал невероятное: Типу Сахаб Чонгук-хан… пытался с ним флиртовать. Настырно, развязно, как с девушкой! Причем, определённого пошиба. Юноша насилу уговорил себя, что ему привиделось, такого не бывает, чтобы двое мужчин… Неестественно, богопротивно… Но спустя пару дней, стоило ему успокоиться, друг снабдил гадкой книжонкой. Уснувшие подозрения вновь всколыхнулись в нём. А следом и подарок — усыпанная камнями брошь — прибыла к ним в дом с молчаливым слугой-индусом. Джин взвился, покраснел до груди под домашним шёлковым халатом и наказал вернуть со словами благодарности. Ещё через пару дней отец и сын Уэксли получили новое приглашение на ужин.

— Почему не стоило? Мне хотелось сделать приятное. Прошлый ужин, вас, кажется, расстроил…

Джин промолчал, не зная, как реагировать на подобные разговоры. Склонил голову, бросив взгляд из-под ресниц на настырного Чонгука.

Тот опять, пользуясь задумчивостью визави, притиснулся ближе, почти прижал к каменному проему окна, внимательно рассматривал подробности: глаза с томной поволокой, нежное лицо, ресницы и губы, сделавшие бы честь любой девушке. Лучше девушки, слаще девушки, слаще всего что было в мире. Невозможно ни спать, ни есть, ни существовать, с тех пор как увидел.

Рука сама потянулась провести по щеке, по алым пятнам румянца на шелковой коже, по мягкой челюсти. Взгляд британца заметался, забился в теснине их тел, а потом он словно смирился, потупился в пол, задохнувшись.

— Джини… — выдохнул Чонгук. — Я достаточно прожил в Европе, чтобы узнать, понять кое-что… Вы мне