Индийская драгоценность (СИ) [D_n_P] (fb2) читать постранично, страница - 2

дастарханом и неторопливо поедающего угощение. Аристократичный сноб, веками культивируемые воспитанность и благородство, а ещё блестящий дипломат — он никогда бы не позволил себе скривиться над культурными обычаями другой страны и не дал бы посмеяться над собой, демонстрируя как ему непривычны чуждые традиции. Но Джин не такой. Горячая южная кровь взболтала в хладнокровном английском темпераменте чувства, неподвластные гнету поколений аристократов, и иногда они прорывались бурей эмоцией. Спокойный, в принципе, Джин иногда взрывался.

Вот и сейчас, он то ли расплачется, то ли швырнет эту миску подальше от себя. Это невозможно есть. Ни кусочка. Точнее, судя по жидкой консистенции, ни глоточка. Юноша сейчас опозорится перед представителями обеих стран и оскорбит хозяев. Ложка — единственный столовый прибор, которым тут пользуются — нервно дернулась в пальцах.

В огромной каменной зале было прохладно, пахло благовониями и цветами. Танцовщицы в ярких сари развлекали гостей. Но Джину всё не нравилось. Ему было жарко и неудобно сидеть по-турецки, в коротком по последней моде, тёмно-синем фраке и панталонах. Затейливо повязанный платок, на который он убил огромное количество времени, давил на горло, а жилет от неудобной позы скрутился под фраком и жал складками. Туфли с пряжками пришлось снять и оставить за пределами «стола». А еще Джин капнул каким-то ярким соусом на белоснежную ткань чулок, пока ел руками (!) и теперь это пятно раздражало его своим видом. Да и вообще! Возмутительно неприлично — иметь соседство со своими и с чужими ногами во время того, как принимаешь пищу.

Печальный вздох сорвался с его губ и облачком опустился в отвратительное месиво на тарелке.

— Рекомендую… Мозги мартышки. Редчайший деликатес. Говорят, съевший их, обретает мужскую силу… — раздался совсем рядом тихий голос с пряными, сочными нотками. Молодой — его ровесник — сын раджи Типу Султана, Типу Сахаб Чонгук-хан ещё в прошлый визит изумил британцев чистым и беглым произношением. Удивительно, индийский акцент говорящего был почти незаметен и только добавлял щепотку тех самых острых специй в приятный тенор.

Молодому лорду Уэксли остроты в ощущения он тоже добавлял. От двусмысленных слов и близкого соседства щеки плеснуло красным. Высокородный индус был… смущающим и настойчивым уже с первого ужина.

Он покосился на возмутителя его спокойствия, в надежде, что тот не ждёт ответа, но чёрные глаза-маслины, не отрываясь, буравили Джина в ухо, алевшее над жёстким воротником.

Типу Сахаб Чонгук-хан, наоборот, никакого дискомфорта не испытывал, развалился меж валиков близко к Джину и уписывал «деликатес» за обе смуглые щёки. Ничто ему не мешало наслаждаться едой: ни жёсткий шелковый ширвани*, ни украшенная жемчугом и дорогой брошью чалма. Босые ступни тот уложил на белую ткань своих шаровар, и Джин на секунду завис, разглядывая аккуратные пальцы и неожиданно нежные пяточки достопочтенного представителя царского семейства.

Как неприлично.

— Несомненно полезный продукт, — поняв, что долго молчал, чрезвычайно вежливо отозвался он и под насмешливым взглядом поболтал ложкой в миске. Аккуратно тронул пустую губами.

Ну и гадость, неаристократично крякнул про себя Джин.

— Сахиб* — воспитанный молодой человек, но не стесняйтесь, ешьте больше. Никогда не угадаешь, когда «мужская сила» вам понадобится, — совсем уже откровенно развеселился сын раджи, и Джин мысленно скривился, надеясь, что только мысленно.

— Ваша забота утешает, Ваше Величество, но жениться мне пока рано, — ещё раз попытался соскочить с дегустации молодой аристократ. Поймал суровый взгляд отца и теперь уже точно скривился.

Дрожащий комок на ложке вызывал отвращение. Джин гипнотизировал его глазами, медленно приближая ко рту. Когда до позора осталось не больше дюйма, кто-то сунул кулак ему под локоть и подбил руку с ложкой. Мерзкая жижа плюхнулась на многострадальный чулок рядом с прошлым пятном. Юноша замер, некультурно вытаращив глаза.

— Какой же я неуклюжий, сахиб, прошу принять извинения, — неискренне посетовал Чонгук-хан и сложил ладони домиком, пряча под ними усмешку. — Я распоряжусь, чтобы вас проводили в комнату, где можно привести себя в порядок.

Тут же за спиной, по мановению царской руки возник слуга, терпеливо подождал, пока юноша, краснея под внимательными взглядами сидящих, обул туфли. Джина с бесконечными поклонами отвели в комнату.

Помещение, где его оставили одного, поражало своей цветастостью. И вроде привык он за прошедшие месяцы к буйству красок, но комната дворца в разы превосходила всё виденное. Богатые ткани на стенах, позолота, искусно вырезанная деревянная мебель — поистине царский антураж.

Растерявшийся от столь вопиющей роскоши Джин огляделся и заметил на