Сначала ты умрешь [Павел Шульженок] (fb2) читать постранично

Сначала ты умрешь

Пролог

1351 год. Мегалийская Империя, провинция Табра, город Пармион. 30 стадий от границы с Альденской Империей. Великий Саммит.

Простор зеленых полей, обрамленный густыми лесными покровами, ныне весь утонул в ярком множестве разноцветных тентов. Над их пологами беспокойно трепетали сонмища баннеров, струились в небо сероватые дымные столбцы. Десятки тысяч человек наводнили обыкновенно тихую провинцию, которая не видела здесь подобного столпотворения даже во время Великой Войны, когда граница сдвигалась то далеко на восток, то обратно к западу. Но именно здесь ныне вершились судьбы ойкумены? добрая воля двух великих Императоров должна была положить конец вековечной вражде.

Император Альдена Валлон Лорган встречался с владыкой Мегалона, Двадцать Девятым Параклетом. Полный титул последнего признавался в Альдене богохульной ересью и не подлежал произнесению.

Названное Великим Саммитом мероприятие было беспрецендентным по своему размаху и объему задействованных сил. В его организации и обеспечении принимали участие гражданские и военные чины обеих держав, многие тысячи единиц обслуги, строительные, коммунальные и интендантские команды, госпитальные бригады, казённые магазины и кухни. И всё это не считая множества свободных торговцев, артистов и ремесленников.

По сути, меньше чем через неделю после прибытия в Пармион передовых квартирмейстеров, большое село в две тысячи жителей было превращено в крупный праздничный город, фонтанирующий изобилием и весельем. 20 августа состоялось торжественное открытие Великого Саммита, и впервые в истории два владыки мира пожали друг другу руки ко всеобщему ликованию и восторгу.

— Вот же дерьмо… — угрюмо резюмировал Рорик, садясь за стол перед Кастором. Комиссар ничего не ответил, задумчиво пригубив доброе мегалонское вино, которое здесь впервые можно было пить бесплатно и в неограниченных количествах.

Здесь же, за столом сидел и майор-агент Фредерик Майнер. Уже начинающий седеть большеглазый и лобастый умник, обычно курирующий работу детективов в Мидланде, и расследующий случаи превышения полномочий. В отличие от Барроумора Майнер имел репутацию спокойного и даже интеллигентного следователя, избегающего насилия всегда, когда можно было его избежать.

Все трое инквизиторов собрались в фешенебельной трапезной палате, где под пурпурными пологами и в интерьерах черного лакированного дерева, вкушали яства рядовые участники Саммита.

— Что же именно? — спросил с легкой усмешкой Фредерик у Маркуса, когда тот уселся за стол.

— Может я, конечно дурак, но поясните мне, как это возможно? Право на ересь в Альдене? Еще вчера мы жгли эту сволочь, а теперь они будут, не скрываясь, поклоняться антихристу?

— Просто ты рассуждаешь в устаревшей терминологии. — усмехнулся Фредерик. — Свобода совести: люди имеют право на заблуждения, если не распространяют их.

— Какого хрена, Фред? Ты сам в это веришь? Как можно быть еретиком и не распространять ересь? Еретик одним своим существованием уже проповедует!

— Выпей, Рорик, успокойся — произнес наконец, Барроумор. — Мы мало что можем сделать, кроме как вдоволь насладиться предлагаемыми благами новой эпохи. Я вот слышал, где-то здесь уже можно подышать табачным дымом.

— Зачем? — удивленно спросил Маркус.

— Пока не знаю, но мегалонцы советуют.

После первого же кубка вина Рорик несколько успокоился, и разговор вошел в обычное русло. Делились впечатлениями от жизни в лагере и от мегалонской цивилизации, которая вдруг распахнулась для северян во всём своём многообразии и экзотичности. Помимо прекрасных вин и табачного дыма, суровые сыны Альдена внезапно открыли для себя настольные игры, астрономические приборы, туалетные воды и потрясающие специи. Визгливая музыка южан не впечатляла, но грациозные загорелые танцовщицы своими движениями пробуждали страсти сильнее и ярче, чем куртизанки альденских бань. Факиры удивляли зрителей такими чудесами, что впору было разводить костры и жечь их по обвинению в злочинной магии, но как объясняли сами артисты, секреты их чудес заключались в простой ловкости и изобретательности, без привлечения демонов.

К этому стоило добавить обилие новых ярких тканей, нежных и легких как воздух, расцвеченных как крылья бабочек, и украшения из серебра и золота, сверкающие самоцветами, статуэтки из мрамора и алебастра, и прочую роскошь, которая раньше не могла и присниться.

Рорик, конечно, утверждал, что на пользу Альдену вся эта дребедень точно не пойдет, и предсказывал резкое увеличение объемов работы для инквизиции. Теперь, по мнению Рорика, в империю должны были хлынуть новые, доселе неизвестные колдовские практики и ереси, особенно притягательные засчет своей новизны и таинственности. Конечно, такие опасения были не беспочвенны, но скорее из желания поддержать беседу, Майнер парировал тем, что