Гектор Сервадак [Жюль Верн] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (139) »
Жюль Верн Гектор Сервадак
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ «Вот моя визитная карточка!» — говорит граф, на что капитан отвечает: «А вот моя!»
— Нет, капитан, я не склонен уступать вам место! — Сожалею, граф, но ваши притязания не могут изменить моих намерений! — Вот как? — Именно так! — И все же считаю своим долгом заметить, что за мной, бесспорно, право давности! — А я отвечу, что в подобного рода делах давность не дает никаких прав. — Я найду способ устранить вас, капитан! — Сомневаюсь, граф. — Полагаю, что шпага… — А хоть бы и пистолет! — Вот моя визитная карточка! — А вот моя! После этого разговора, в котором возражения следовали одно за другим, как удары скрещивающихся рапир, противники обменялись визитными карточками. На одной значилось: «Гектор Сервадак, капитан штаба французских войск в Мостаганеме». На другой: «Граф Василий Тимашев, шкуна „Добрыня“». Собираясь уходить, граф спросил: — Где встретятся наши секунданты? — Если угодно, сегодня в штабе, в два часа дня, — ответил Сервадак. — В Мостаганеме? — В Мостаганеме. Засим капитан Сервадак и граф Тимашев отвесили друг другу учтивый поклон. Но тут графу пришло на ум новое соображение. — Капитан, — сказал он, — думаю, что следует держать в тайне истинную причину дуэли. — И я так думаю, — ответил Сервадак. — И ничье имя не будет названо? — Ничье, граф. — А повод для поединка? — Повод? Да если угодно, граф, сошлемся на спор о музыке. — Отлично, — ответил граф, — я, скажем, стоял за Вагнера, что и соответствует моим взглядам. — А я за Россини, — улыбаясь, подхватил Сервадак, — потому что он вполне в моем вкусе. И, раскланявшись в последний раз, они, наконец, расстались. Описанный нами вызов на дуэль состоялся в двенадцатом часу дня на маленьком мысу, в той части алжирского побережья, которая расположена между Тенесом и Мостаганемом, в трех примерно километрах от устья Шелиффа. Мыс этот возвышается над водой метров на двадцать, и синие волны Средиземного моря, разбиваясь о его подножье, плещутся у прибрежных скал, красноватых от окиси железа. Было 31 декабря. В эту пору дня косые лучи солнца одевают ослепительной чешуей блесток каждый бугорок на взморье, но сейчас солнце заволокла непроницаемая пелена туч. Над морем и над сушей стлалась густая мгла. Уже больше двух месяцев туманы, которые по непонятным причинам окутали землю, немало затрудняли сообщение между различными континентами. Но с этим ничего нельзя было поделать. Простившись с капитаном Сервадаком, граф Тимашев подошел к четырехвесельной шлюпке, поджидавшей его в маленькой бухте. И легкая лодка сразу же отчалила, унося графа к его шкуне, которая стояла наготове в нескольких кабельтовых от берега, подняв бизань и поставив против ветра стаксель. А капитан Сервадак махнул рукой солдату, стоявшему поодаль. Солдат молча подвел к нему прекрасную арабскую лошадь. Легко вскочив в седло, Сервадак поспешил в Мостаганем, сопровождаемый денщиком, который несся на скакуне столь же резвом. Была половина первого, когда всадники промчались через мост над Шелиффом, незадолго до этого выстроенный инженерными войсками. И едва часы пробили без четверти два, как взмыленные кони уже пролетели через Маскарские ворота — один из пяти проходов в зубчатой городской стене. В тот год в Мостаганеме насчитывалось около пятнадцати тысяч жителей, из них — три тысячи французов. Город сохранял свое значение одного из окружных центров Оранской провинции, а также военного центра — там находился штаб подразделения французских войск. Местные жители торговали мучными изделиями, изделиями из сафьяна, дорогими тканями, узорными циновками. Во Францию вывозили зерно, хлопок, шерсть, скот, винные ягоды, виноград. Но в описываемые нами времена уже не осталось и следа от старой якорной стоянки, куда не могли заходить корабли при сильном западном и северо-западном ветре. Теперь в Мостаганеме устроена хорошо защищенная гавань, позволяющая городу вывозить все изобилие товаров, производимых в бассейне реки Мины и в низовьях Шелиффа. Вот почему шкуна «Добрыня» при наличии такого надежного пристанища могла безопасно прозимовать близ этих крутых и неприступных берегов. В течение двух месяцев местные жители видели русский флаг, развевавшийся на гафеле «Добрыни», а на ее грот-мачте — брейд-вымпел французского яхт-клуба с заглавными буквами титула, имени и фамилии владельца шкуны: «Гр. В.Т.». Очутившись в черте города, капитан Сервадак отправился в Матморские казармы. Здесь он сразу же разыскал двух товарищей, на которых мог положиться, — майора второго стрелкового и капитана восьмого- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (139) »
Последние комментарии
25 минут 55 секунд назад
4 часов 7 минут назад
4 часов 28 минут назад
5 часов 22 минут назад
8 часов 21 минут назад
8 часов 22 минут назад