Из деревни... [Клавдия Владимировна Лукашевич] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (10) »
III
C лишком неделю простояла Акулина на Никольском рынке. Там нанимают прислугу попроще. Девушка печально бродила по большому деревянному бараку, дрогла на холоду и завидовала более счастливым товаркам, которые уходили на места… Наконец, наняли и ее в меблированные комнаты. Новая хозяйка Акулины была высокого роста, худая, с бледным лицом. Это была женщина молчаливая, но очень требовательная: укажет раз, и больше не спрашивай. Она не бранилась, не кричала, да и вообще никогда ничего не говорила с прислугой, кроме: «Прими, подай, сделай». А если недовольна, то взглянет так, что Акуля готова сквозь землю провалиться. В меблированных комнатах тоже работы было очень много; покою нет ни минутки; целые дни раздаются звонки: жильцы посылают прислугу то за тем, то за другим, приказывают ставить самовары, убирать комнаты. Акуля бегает проворно, получает иногда от жильцов «на чай»; если она теперь что и разобьет, то даже и не говорит барыне, а прямо покупает на свои деньги… Живется ей гораздо лучше, чем на первом месте. У Акули завелась знакомая — хорошенькая, нарядная горничная Феня, с завитками на лбу, в белом плоеном переднике. Познакомились они в булочной. — Я своей барыне ничего не спускаю, — визгливым голоском хвасталась Феня, останавливаясь с Акулей у ворот. — Как же тебя барыня не выгонит вон? Как она полиции не пожалуется? — с удивлением спрашивала Акуля. У нее при одном воспоминании об участке дрожь пробегала по телу! — Ты еще молода, глупа… — возражала насмешливо Феня, пряча руки под передник. — Поживешь, узнаешь, каков он — Питер-то. Как в деревне — жить нельзя. С простотой-то пропадешь! — Да, жить здесь нелегко! — согласилась Акуля. — То-то и есть. Ты, небось, и сахар и чай покупаешь, а я еще на горячее копейки не истратила… Феня проговорила это шепотом, на ухо, лукаво подмигнув подруге. — Что ты, Феня?! Это грешно! — с ужасом воскликнула Акуля. — Эх, ты, простота деревенская! Однако, прощай… Заболтались… Заходи. — Прощай, Феня. После таких разговоров Акуля целый день ходила смущенная и задумчивая. Она думала о том, сколько соблазнов в Питере, вспоминала деревню и покойную мать. «Берегись соблазнов, доченька, — говаривала ей кроткая женщина. — Чужого не трогай, озорными словами не скверни уста, дитятю малого не обижай; люди безвинно очернят — промолчи и отойди, — пусть их Бог накажет, а не ты…» Девушка подымала ясные глаза на маленькую иконку — благословение матери, — висевшую в уголке в кухне и шептала: «Не бойся за меня, родненькая матушка, помню я твои наказы». Зима в том году была ветреная и холодная. У Акули, кроме летней поддевки, не было другого теплого пальто, посылают ее жильцы то за папиросами, то за булками, еще за чем-нибудь — накинет она платок и налегке прямо из кухонного жара, от плиты, бежит скорей исполнить приказание. Звонят раз вечером жильцы — никто не является на зов… Звонят еще и еще… По коридору не слышно бойких шагов Акули.- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (10) »
Последние комментарии
6 часов 30 минут назад
9 часов 4 минут назад
9 часов 32 минут назад
9 часов 39 минут назад
3 часов 55 минут назад
12 часов 42 минут назад