Пощечина [Владимир Наумович Билль-Белоцерковский] (fb2) читать постранично, страница - 3

говорит, то бесполезно рассуждать на эту тему, – укоряюще произнес пастор. – Разрешите мне только закончить мою мысль…

– Пожалуйста.

– Я совсем не предлагаю вам отказаться от вашего матча. Я только советую вам, в ваших же интересах, ради спасения вашей жизни не добиваться победы. Ведь это не лишает вас десяти тысяч, и это будет самый благоразумный выход и, если хотите, поступок христианина.

– То есть: когда тебя бьют по левой щеке, подставляй правую. Нет, мистер! Плохой был бы я боксер, если бы придерживался такого учения. Наше учение: защищая левую – бей в правую. Благодарю вас за совет, мистер, но принять его я не могу. Дело не в деньгах, дело в победе, и я, цветнокожий, буду ее добиваться.

Пастор резко поднялся и направился к двери. У порога круто повернулся и без обычной улыбки глухо и зловеще изрек, приподняв руку:

– Господь сохрани и помилуй вас!

И фраза эта прозвучала как явная угроза… Суеверный Боб вздрогнул…

– Что ты скажешь? – усмехнувшись, спросил Боба Джек.

Мне показалось, будто к нам влетел черный ворон, накаркал и улетел. Да простит мне бог такое сравнение.

– А мне кажется, – сказал Джек, – что этот ворон прилетал с определенной целью и не бескорыстно.

– А именно?

Вместо ответа Джек вынул из кармана пиджака письмо. Неизвестное лицо предлагало Джеку Моррисону тридцать тысяч долларов отступного, если он даст себя нокаутировать в двенадцатом раунде. Десять тысяч авансом, остальные потом.

– Что ты думаешь об этом? – машинально спросил Боб.

Джек неторопливо изорвал письмо на клочки.

– Экстра! Экстра! Экстра! До. матча осталось две недели. Последние сведения о пробежках боксеров. Экстра! Экстра! Чемпион мира за завтраком съел две курицы.

– Экстра! Экстра! Джек проглотил два десятка яиц!

Громко крича и размахивая свежеотпечатанными листами, газетчики бешено носились по улицам. Страсти разгорались. Печать делала все, чтобы разжечь эти страсти. Пивные были полны народу. Среди шума и гама в густом дыму папирос и трубок орудовали юркие люди – с фальшивой страстностью, развязными манерами, быстрым говором и жульническими глазами. Это – «политики», платные агитаторы реакционных партий на выборах.

Сейчас они явно работали на Ку-клукс-клан.

Хозяевам пивных выпали прибыльные дни. Поддакивая «политикам», заискивая перед посетителями, они колотили себя в грудь при упоминании о доблестях белой расы, однако не забывали быстро наполнять стаканы, брать деньги, давать сдачу, следить за расторопностью слуг. Большинство за чемпиона – все говорит в его пользу: и вес, и опыт, и таран. Ставки пари увеличивались.

Завтра бой. К месту схватки, обгоняя друг друга, мчатся дорогие автомобили и мотоциклеты, спешат специальные поезда. Выпускаются один за другим экстренные листки. Печать в истерике. Тротуары усыпаны прочитанными листками. Ветер поднимает их, и они, словно огромные белые хлопья, кружатся в воздухе. Глухо, совсем глухо в этом шуме воскресного дня в церкви прозвучал одинокий выстрел. Скромная пожилая учительница стреляла в мультмиллионера. Стреляла в его собственной церкви, во время богослужения. От волнения она промахнулась. Христолюбивый магнат был главным владельцем тех шахт, где расстреляны были семьи шахтеров.

Через два часа схватка на ринге. Джеку необходим покой. Последняя ночь была бессонной. Ему мешал спать какой-то паршивенький джаз в соседнем доме. Джек лежит на кровати. Возле него на стуле валяются газеты. Он пытается уснуть, но в голове его бродят тяжелые мысли. Он гонит эти мысли, но они возвращаются снова. Но не встреча с могучим противником тревожит его. Он не боится Бернса. Его бесит несправедливость. Да! Он, Джек Моррисон, цветнокожий. Но разве он в этом виноват? Или, может, виноваты его родители, которые тоже родились цветнокожими? Но ведь их не спрашивали, какой цвет кожи им больше нравится? Не зная его, эти белые господа насмехаются над ним, рисуют подлые карикатуры. Вот он изображен: черный, огромный… Одна рука в боксерской перчатке касается земли, другой он почесывает подмышкой. Огромный рот, отвратительные толстые губы, лошадиные зубы. И рядом с ним Джимми Берне, могучий джентльмен в смокинге и с хлыстом в руке. Создается впечатление, будто на ринге встретятся не два чемпиона, а черный зверюга и белый укротитель. В этой газете открыто выражается сожаленье по поводу встречи белого человека с представителем «низшей» расы.

Какой-то профессор, теоретик бокса, в своей статье доказывает, что негр – это нечто среднее между человеком и гориллой, и потому череп у негра (следствие недоразвитости интеллекта) значительно крепче, чем у белого. Зато мускулы живота негра развиты значительно слабее, чем у белого (тут профессор не объясняет причин). И поэтому в схватке с негром чемпион мира должен, учтя это указание, направить мощную силу своего тарана в наиболее уязвимое место негра – живот…

Джек – не политик, он не принадлежит ни к какой партии, но он догадывается, что авторы, этих статей и