Криминалист [Алим Онербекович Тыналин] (fb2) читать онлайн

Криминалист

Глава 1 Конец

Грузовик въехал в меня на скорости сорок миль в час. Я даже не услышал сигнала, слишком увлекся разговором по телефону.

Но это случится через пару часов. А пока я стоял в коридоре третьего этажа здания Хувера в Вашингтоне и смотрел, как трое агентов в тактической экипировке выводят моего серийного убийцу из комнаты для допросов.

— Хорошая работа, Коул, — сказал Стив Дженкинс, мой непосредственный начальник, хлопая меня по плечу. Он был на пятнадцать лет старше меня, с седеющими висками и вечно усталым взглядом человека, который слишком много лет смотрел в бездну. — Твой алгоритм сработал идеально. Мы бы еще месяц искали этого ублюдка без твоей помощи.

Я кивнул, не отрывая глаза от подозреваемого. Дэвид Меррик. Тридцать четыре года, разработчик программного обеспечения из Сиэтла, женат, двое детей.

На вид обычный белый воротничок в мятой рубашке поло и джинсах. Никто бы не подумал, что последние два года он охотился на подростков через даркнет, заманивая их обещаниями легких денег за участие в «фотосессиях».

Шесть жертв. Шесть детей, которых больше нет. Еще трое в больнице, искалеченные физически и морально.

— Как ты его нашел? — спросил Дженкинс, доставая из кармана пиджака пачку мятных леденцов. Он бросил курить три года назад и с тех пор жевал эту дрянь. — Серьезно, объясни мне. Мы прочесывали даркнет две недели, проверили сотни аккаунтов.

Я повернулся к нему и поправил очки. Привычка, которую не мог побороть, когда нервничал или, наоборот, взвинчен адреналином. Как, например, сейчас.

— Метаданные транзакций, — сказал я, стараясь говорить медленнее обычного. Я знал, что Дженкинс не любит, когда я сыплю техническими терминами. — Меррик использовал биткойн для оплаты хостинга своего сайта в даркнете. Он думал, что это анонимно, и формально так и есть. Но каждая транзакция в блокчейне оставляет след. Временные метки, размеры транзакций, паттерны переводов. Я написал программу, которая анализирует эти паттерны и сопоставляет их с обычными покупками в легальном интернете.

Дженкинс смотрел на меня с выражением человека, который понял процентов тридцать из сказанного.

— И что ты нашел?

— Он покупал оборудование для фотостудии на Амазон. Профессиональные камеры, софтбоксы, зеленый фон. Оплачивал кредиткой, доставка на домашний адрес. Идиот даже не подумал, что эти покупки можно связать с его активностью в даркнете через временные корреляции. Он заказывал камеру через три дня после того, как получил очередной платеж в биткойнах от подписчиков своего сайта.

— Временные корреляции, — повторил Дженкинс, качая головой. — Господи, Итан, иногда мне кажется, что ты говоришь на другом языке. Но, черт возьми, результат налицо.

Меррика уже вели по коридору к служебному лифту. Его адвокат, дорогой костюм, кожаный портфель, самодовольное выражение лица, что-то шептал ему на ухо. Меррик смотрел в пол, плечи опущены.

Он знал, что все кончено. Улики были железными. Его сервер, его фотографии, его переписка с жертвами, все это мы изъяли сегодня утром во время обыска.

Я провел три недели, анализируя данные. Сорок восемь тысяч транзакций в блокчейне биткойна. Пятнадцать терабайт зашифрованных данных с серверов в Чехии и на Каймановых островах. Тысячи строк кода, которые я писал по ночам, сидя в своей квартире в Арлингтоне с пиццей на вынос и четвертой чашкой кофе.

Это похоже на сборку огромного пазла, где каждый фрагмент это байт информации, крошечная деталь большой картины. Я любил эту работу. Любил момент, когда разрозненные данные вдруг складывались в четкую структуру, когда хаос превращался в порядок, когда я видел ответ там, где другие видели только вопросы.

— Пошли, — сказал Дженкинс. — Директор Ричардс хочет видеть тебя. Поздравить лично.

Мы прошли по коридору к кабинету заместителя директора по киберпреступлениям.

Стены здания Хувера были безликими.

Серо-бежевая краска, стандартные фотографии президентов и директоров ФБР, информационные стенды о безопасности. Запах в коридорах был смесью кофе из автоматов, чистящих средств и бумаги. Много бумаги, несмотря на все разговоры о цифровизации.

Мы миновали открытую планировку офиса киберотдела. Два десятка агентов сидели за компьютерами. Четыре монитора на каждом столе, механический стук клавиатур, приглушенные разговоры.

Кто-то разбирал фишинговую атаку на банк. Кто-то отслеживал сеть торговцев детской порнографией. Кто-то анализировал взлом корпоративных серверов.

Мое рабочее место в углу, у окна. Три монитора, я обходился меньшим количеством, чем коллеги, и мощная рабочая станция, которую я собрал сам из компонентов. На столе беспорядок из распечаток кода, стикеров с заметками, пустых стаканчиков из-под кофе, которые я забывал выбрасывать. Коллеги шутили, что мой стол выглядит как место преступления.

Джессика Тан, аналитик, сидевшая напротив, подняла голову от монитора и показала мне большой палец вверх.

— Слышала новости, Коул. Отличная работа!

Я кивнул ей. Джессика была одной из немногих, с кем я нормально общался. Она понимала технические вещи и не раздражалась, когда я уходил в детали.

Кабинет Ричардса находился в конце коридора. Дженкинс постучал и открыл дверь, не дожидаясь ответа.

— Доктор Коул, — сказал Ричардс, поднимаясь из-за стола. Ему было за пятьдесят, седые волосы зачесаны назад, идеально отглаженный костюм. На стене за его спиной висели дипломы, сертификаты, фотографии с разными высокопоставленными лицами. Типичный карьерист бюрократ, но справедливый и умный. — Поздравляю. Вы проделали выдающуюся работу.

— Спасибо, сэр, — ответил я.

— Присаживайтесь, — он указал на кресло перед столом. — Хочу обсудить детали отчета для прессы. Министерство юстиции хочет провести пресс-конференцию сегодня днем. Это громкое дело, общественный резонанс. Нужно правильно подать информацию.

Я сел, Дженкинс устроился в кресле рядом. Ричардс открыл папку с документами.

— Ваш алгоритм, — он посмотрел на меня поверх очков для чтения. — Можете объяснить его работу простыми словами? Чтобы журналисты поняли, но без технических подробностей, которые могут скомпрометировать методы.

Я на секунду задумался. Это всегда сложно, перевести то, что я делал, на язык, понятный обычным людям.

— В упрощенном виде, — начал я, — алгоритм анализирует поведенческие паттерны пользователей в даркнете и сопоставляет их с активностью в обычном интернете. Преступники думают, что анонимность даркнета защищает их, но они все равно остаются людьми с привычками. Они совершают ошибки. Мой алгоритм находит эти ошибки и связывает анонимную личность с реальной.

Ричардс кивнул.

— Хорошо. Это мы можем использовать. Сколько времени заняла разработка?

— Основной код я писал три месяца, — ответил я. — Плюс две недели на адаптацию под это конкретное дело.

— Три месяца, — повторил Ричардс. — А сколько времени потребовалось бы без вашего алгоритма, чтобы найти Меррика традиционными методами?

Дженкинс хмыкнул.

— Месяцы. Может, годы. Или вообще никогда. Таких как он в даркнете тысячи, и большинство остаются незамеченными.

— Именно, — сказал Ричардс. — Доктор Коул, вы спасли жизни. Возможно, десятки жизней, которые этот человек мог бы разрушить, если бы продолжал действовать. Бюро гордится вами.

Я почувствовал легкое неудобство. Я никогда не умел принимать похвалы.

В детстве меня хвалили за оценки и достижения так часто, что это превратилось просто в ожидаемую норму. Сейчас комплименты вызывали скорее неловкость.

— Я просто делал свою работу, сэр, — пробормотал я.

— Вы делаете ее лучше, чем кто-либо другой, — сказал Ричардс. — И я хочу, чтобы вы знали. Мы рассматриваем вашу кандидатуру на должность ведущего аналитика отдела. Это означает повышение зарплаты, собственную команду, больше ресурсов для исследований.

Я моргнул. Это неожиданно. Мне всего двадцать девять, и я проработал в ФБР только пять лет.

— Я… спасибо, сэр. Мне нужно подумать?

— Конечно, — Ричардс улыбнулся. — Но не слишком долго. Решение будет приниматься в течение месяца. А пока отдохните. Вы, наверное, не спали нормально последние три недели.

Он прав. Я спал по четыре-пять часов в сутки, все остальное время проводил за компьютером. Под глазами у меня темные круги, спина болела от сидения в одной позе, пальцы ныли от постоянного стука по клавиатуре.

— Спасибо, сэр, — повторил я.

Мы вышли из кабинета. Дженкинс снова хлопнул меня по плечу.

— Ведущий аналитик, а? Заслужил, приятель. Пошли, команда хочет отметить. Мы заказали пиццу в конференц-зале.

Я усмехнулся. Пицца. Конечно. Именно так мы отмечали все победы. Не шампанским в ресторане, а пиццей из ближайшей забегаловки в служебном помещении.

В конференц-зале уже собралось человек пятнадцать из нашего отдела. На столе стояли коробки с пиццей, пепперони, маргарита, гавайская, и пластиковые бутылки с колой. Кто-то включил музыку на колонке, негромко играл какой-то поп.

— Вот и наш герой! — крикнул Майк Чжао, старший агент, работавший над делом вместе со мной. Он поднял пластиковый стаканчик с колой. — За Итана Коула, который доказал, что мозги побеждают мускулы!

Все засмеялись и подняли стаканчики. Я неловко улыбнулся и взял кусок пиццы. Пепперони, еще теплая, сыр тянулся, когда я откусил. Я вдруг понял, что страшно голоден, не ел с прошлого вечера.

Следующие полчаса прошли в разговорах. Коллеги расспрашивали о деталях, я объяснял, они кивали и задавали новые вопросы.

Джессика спросила, могу ли я адаптировать алгоритм для других типов преступлений. Я сказал, что теоретически да, нужно только настроить параметры.

В половине двенадцатого я посмотрел на часы, старые Casio, которые носил со студенческих времен, и понял, что пора уходить. Мне нужно заехать на склад улик, чтобы забрать свой ноутбук, который использовался как вещественное доказательство.

— Спасибо всем, — сказал я, вытирая руки бумажной салфеткой. — Мне нужно бежать. Увидимся завтра.

— Отдыхай, чувак, — сказал Майк. — Ты заслужил выходной.

Я кивнул и вышел из конференц-зала.

Коридоры здания Хувера я знал наизусть. Пять лет ежедневной работы выработали маршрут, который я мог пройти с завязанными глазами. Повернуть налево к лифтам, спуститься на первый этаж, пройти через контрольно-пропускной пункт, выйти через главный вход на Пенсильвания-авеню.

Апрельское солнце било в глаза, когда я вышел на улицу. Вашингтон встречал меня привычным шумом.

Гудки машин, голоса прохожих, далекий рев двигателей автобусов. Я достал из кармана солнцезащитные очки и надел их поверх обычных. Выглядело идиотски, но глаза болели от недосыпа, и яркий свет резал зрачки.

Мой потрепанный Хонда цивик 2019 года выпуска стоял на парковке в двух кварталах от здания. Я не любил эту машину, купил ее три года назад просто потому, что надо было на чем-то ездить.

Выбирал по принципу надежности и экономичности, а не комфорта или престижа. Внутри пахло освежителем воздуха и старым кофе, я вечно забывал стаканчики на подстаканнике.

Села за руль, завел двигатель, включил кондиционер. В салоне душно.

На пассажирском сиденье валялась стопка научных статей, которые я распечатал неделю назад и собирался прочитать. Так и не прочитал, не хватило времени.

Время. Его всегда не хватало. Двадцать четыре часа в сутках казались смехотворно малым количеством для всего, что я хотел сделать.

Я выехал с парковки и направился к складу улик на окраине Арлингтона. Путь занимал минут двадцать в обычное время, но сейчас, в обеденный час, пробки могли растянуть поездку до получаса.

Пока я ехал, позволяя себе расслабиться, мысли вернулись к прошлому. К тому, как я вообще оказался здесь.

Я родился в Сиэтле в 1996 году. Единственный ребенок в семье инженеров Microsoft.

Мама, Сьюзен Коул, работала программистом в отделе разработки Windows. Папа, Дэвид Коул, занимался сетевой архитектурой. Оба умные, оба помешанные на работе. Я унаследовал от них и интеллект, и одержимость.

Читать я научился в три года. Просто так, сам. Мама вспоминала, как однажды застала меня за книжкой в гостиной.

Я сидел на полу и шевелил губами, разбирая слова. Она решила, что я просто рассматриваю картинки, но потом поняла, что я действительно читаю.

В пять лет я написал свою первую программу, примитивную игру на древнем языке BASIC, которому научился по учебнику папы. Игра была глупой, угадать число от одного до десяти, но для пятилетнего ребенка это казалось магией.

В школе я скучал. Я перескочил через два класса, но даже в классе со старшими детьми мне было неинтересно.

Учителя не понимали, что со мной делать. Одни пытались нагрузить дополнительными заданиями, другие просто игнорировали, давая возможность читать книги на уроках.

Друзей у меня не было. Сверстники казались мне примитивными, они играли в футбол и обсуждали мультфильмы, а мне хотелось говорить о математике и программировании. Со старшими детьми тоже не сложилось. Я был слишком слаб физически, слишком странный ментально.

Я не страдал от одиночества. Точнее, не понимал, что страдаю.

Мне было комфортно в мире книг, компьютеров и задач. Родители гордились моими успехами, но редко были дома, работа поглощала их время. Я привык к самостоятельности.

В пятнадцать лет я поступил в Массачусетский технологический институт. Это был логичный выбор. Лучший технический университет страны, двойная специальность по компьютерным наукам и психологии.

Психологию я выбрал импульсивно, после того как прочитал книгу о криминальном профилировании. Идея, что человеческое поведение можно разложить на паттерны и алгоритмы, завораживала меня.

Институт дал мне то, чего не могла дать школа, интеллектуальное окружение. Впервые в жизни я встретил людей, которые думали так же быстро, как я. Профессора, которые не раздражались на мои вопросы, а радовались им.

Но с людьми я так и не сошелся. На вечеринках я не появлялся, не видел смысла.

Отношений у меня не было. Девушки не интересовались странным вундеркиндом, который говорил только о науке. Да и я не особо стремился к отношениям. Мне казалось, что это пустая трата времени.

Бакалавриат я закончил в девятнадцать лет с красным дипломом. Сразу поступил в аспирантуру Университета Пенсильвании, хотел углубиться в криминальную психологию, понять, как устроены преступники.

Аспирантура открыла мне новый мир. Я изучал дела серийных убийц, анализировал их поведение, строил математические модели.

Моя диссертация называлась «Алгоритмические модели предсказания поведения серийных преступников на основе цифровых следов». Звучало сухо, но суть была революционной. Я доказал, что преступников можно вычислять через их цифровую активность задолго до того, как они совершат преступление.

Защита прошла блестяще. Мне было двадцать четыре года, и я стал доктором наук. Самым молодым в своей области.

ФБР вышло на меня через месяц после защиты. Предложили работу в новом подразделении киберпреступности. Я согласился не раздумывая. Это возможность применить теорию на практике, использовать свои знания для чего-то реального.

Пять лет в ФБР пролетели быстро. Я работал по четырнадцать-шестнадцать часов в день. Раскрыл двадцать три крупных дела. Хакеры, торговцы наркотиками в даркнете, педофилы, мошенники. Каждое дело было головоломкой, и я обожал головоломки.

Личная жизнь так и осталась незаполненной. Две короткие связи, одна с коллегой-аналитиком, вторая с программистом из частной компании. Обе закончились одинаково, девушки уставали от того, что работа занимала в моей жизни девяносто процентов времени.

Родители гордились мной, но мы почти не общались. Пара телефонных звонков в месяц, визит на День благодарения или Рождество. Они продолжали работать в Майкрософт, я — в ФБР. Мы были слишком похожи, чтобы осуждать друг друга за отсутствие времени.

Друзей тоже нет. Были коллеги, с которыми я нормально общался. Джессика, Майк, пара других агентов. Но после работы мы расходились по домам, и на этом все заканчивалось.

Я жил в однокомнатной квартире в Арлингтоне. Съемная, дешевая, функциональная. Мебель из IKEA, собранная кое-как. Стол заваленный ноутбуками, мониторами, бумагами.

Кухня использовалась только для разогрева пиццы и приготовления кофе. Холодильник полупустой — молоко, остатки китайской еды на вынос, энергетики.

Я не чувствовал себя несчастным. Просто… одиноким, иногда.

Особенно по ночам, когда заканчивал работу и понимал, что больше делать нечего. Включал Нетфликс, смотрел что-то до середины эпизода, засыпал на диване. Просыпался с затекшей шеей, шел в душ, ехал на работу. Повторял цикл.

Мне двадцать девять лет, и я один из самых успешных людей в своей области. И одним из самых одиноких, хотя я редко признавался себе в этом.

Телефон зазвонил, когда я стоял на светофоре. Я глянул на экран. Джессика Тан. Наверное, хотела обсудить детали дела.

Я ответил через громкую связь по блютузу.

— Коул слушает.

— Итан, привет! — голос Джессики звучал возбужденно. — Слушай, я тут подумала об алгоритме. У тебя есть минута?

— Да, конечно, — я улыбнулся. Джессика одна из немногих, кто мог говорить со мной о работе без раздражения. — Что ты хотела?

— Твой алгоритм анализировал транзакции биткойна, правильно? А что если адаптировать его для других криптовалют? Эфериум, Монеро? Монеро считается более анонимной, но там тоже должны быть паттерны.

Я задумался. Светофор переключился на зеленый, я поехал дальше, на автомате поворачивая на нужную улицу.

— Монеро сложнее, — сказал я. — Там используются кольцевая подпись и скрытые адреса. Транзакции перемешиваются, отследить отправителя и получателя почти невозможно.

— Почти, — повторила Джессика. — Но не совсем. Если преступник делает ошибку…

— Он всегда делает ошибку, — согласился я. — Вопрос в том, чтобы найти эту ошибку. Нужно анализировать временные паттерны, размеры транзакций, частоту. Если кто-то регулярно получает платежи в одно и то же время, это уже зацепка.

— Точно! — Джессика явно радовалась. — Знаешь, мы могли бы написать новую версию алгоритма вместе. Я хорошо разбираюсь в Эфериуме, ты в поведенческом анализе. Могли бы представить результаты на конференции в следующем году.

— Хорошая идея, — я кивнул, хотя Джессика меня не видела. — Давай обсудим детали завтра. Мне нужно сейчас заехать на склад улик, забрать ноутбук.

— О’кей, — сказала она. — Кстати, поздравляю еще раз. Ты сегодня молодец.

— Спасибо, Джесс.

— Увидимся завтра!

Она отключилась. Я продолжал ехать, обдумывая ее предложение. Адаптировать алгоритм для других криптовалют было логичным следующим шагом.

Преступники постоянно эволюционировали, использовали новые технологии. Мы должны эволюционировать вместе с ними.

Склад улик находился в промышленном районе Арлингтона. Серое трехэтажное здание без опознавательных знаков. Внутри хранились тысячи вещественных доказательств по текущим и закрытым делам. Оружие, электроника, наркотики, документы.

Я припарковался у входа, прошел через охрану, показал служебное удостоверение. Дежурный кивнул и впустил меня. Внутри пахло бетоном, пылью и чем-то химическим, наверное, дезинфицирующими средствами.

Мой ноутбук находился на втором этаже в секции электроники. Я заполнил бумаги на выдачу, бюрократия царила даже в таких мелочах, и получил знакомый черный Леново ThinkPad.

Проверил содержимое. Жесткий диск, зарядка, все на месте.

Вышел из здания в двенадцать двадцать пять. Солнце поднялось выше, жара усилилась. Я снял пиджак и бросил его на заднее сиденье машины, сел за руль.

Телефон снова зазвонил. На этот раз звонил Майк Чжао.

Я завел машину и ответил, уже выезжая с парковки.

— Привет, Майк.

— Итан, слушай, у нас тут проблема, — голос Майка звучал напряженно. — Адвокат Меррика требует допустить независимого эксперта для проверки изъятого сервера. Говорит, что мы могли подделать данные.

Я фыркнул.

— Это стандартная тактика защиты. Пусть приводит эксперта. Данные железные, их невозможно подделать. Блокчейн публичная база данных, любой может проверить транзакции.

— Я так и сказал, — ответил Майк. — Но Ричардс хочет, чтобы ты подготовил детальный отчет для суда. На понятном языке, чтобы присяжные поняли.

Я вздохнул. Это означало еще несколько дней работы.

— Хорошо. Я займусь этим на следующей неделе.

— Отлично. Спасибо, приятель. Кстати, куда ты едешь?

— Домой, — ответил я. — Наконец-то высплюсь нормально.

— Заслужил, — засмеялся Майк. — Увидимся.

Он отключился. Я продолжал ехать, обдумывая структуру будущего отчета. Нужно будет объяснить технические детали максимально просто. Использовать аналогии, визуализацию данных. Присяжные обычно не разбираются в технологиях, им нужны понятные образы.

Я повернул на перекресток Джефферсон-стрит и Пятой авеню. Светофор горел зеленым. Справа стоял грузовик. Белый, с логотипом какой-то транспортной компании. Он тоже ждал зеленого сигнала.

Я начал пересекать перекресток, не снижая скорости. Все внимание было на телефоне я набирал голосовое напоминание о подготовке отчета.

Не услышал сигнала. Не заметил, как грузовик начал движение.

Водитель грузовика не увидел меня. Его обзор перекрыла другая машина. Он сдавал назад, чтобы развернуться, и просто не заметил мою хонду.

Я увидел белую стену кузова только в последнюю секунду. Инстинктивно дернул руль влево, но поздно.

Удар пришелся на водительскую сторону. Металл смялся с жутким скрежетом.

Стекло разлетелось на тысячу осколков. Подушка безопасности выстрелила, ударив меня в лицо. Боль, острая, всепоглощающая, пронзила все тело.

Машину развернуло. Еще один удар.

Теперь сзади, другая машина не успела затормозить. Грохот, скрежет, запах жженой резины и чего-то едкого.

Потом тишина.

Я не мог дышать. Грудь сдавило. Вкус крови во рту. Зрение расплывалось, двоилось. Слышал отдаленные голоса, крики, но слова не складывались в смысл.

Пытался пошевелиться, не получалось. Ноги не чувствовал. Руки не слушались.

Странно. Все это так странно. Я думал о смерти иногда, абстрактно, философски, но никогда не представлял, что она придет так. Просто. Глупо. Случайно.

Не в перестрелке с преступниками. Не от болезни. Просто грузовик на перекрестке, который я не заметил, потому что был занят работой.

Какая ирония. Вся моя жизнь работа. И она же меня убила.

Зрение темнело. Звуки отдалялись. Где-то вдалеке выла сирена, скорая помощь, наверное. Слишком поздно.

Мысли путались, терялись. Лица родителей. Джессика. Майк. Дело Меррика. Алгоритм. Код. Цифры. Паттерны.

Все расплывалось в темноту.

Последняя мысль — четкая, почти смешная в своей банальности:

«Какая глупость…»

Потом ничего.

Темнота.

Пустота.

Конец.

Глава 2 Начало

Звук сирены. Пронзительный, режущий уши вой, который словно сверлил череп изнутри.

Я открыл глаза.

Потолок. Белый, грязноватый, с желтыми пятнами от времени. Тряска. Я лежал на чем-то жестком, узком. Запах — смесь дезинфекции, пота и чего-то металлического.

Скорая помощь. Я в скорой помощи.

Но это невозможно. Я умер. Я точно умер, помню темноту, пустоту, конец.

— Мистер Митчелл, вы меня слышите? — голос справа, мужской, встревоженный.

Митчелл? Кто такой Митчелл?

Я попытался повернуть голову. Боль пронзила шею, но не такая острая, как должна быть после аварии. Рядом склонился мужчина в белой форме медбрата, молодой, лет двадцати пяти, темные волосы, усы. На груди бирка с именем, но буквы расплывались.

— Мистер Митчелл, не двигайтесь, — сказал он, кладя руку мне на плечо. — Вы попали в аварию. Мы везем вас в Джорджтаунский госпиталь. У вас черепно-мозговая травма, возможно сотрясение.

Я попытался говорить. Горло пересохло, язык не слушался.

— Что… что случилось?

Голос. Мой голос звучал странно, ниже, чем обычно. Хриплый, прокуренный.

— Автомобильная авария на перекрестке Коннектикут-авеню и M-стрит, — ответил медбрат, доставая фонарик. — Ваша машина столкнулась с грузовиком. Сейчас я проверю реакцию зрачков, смотрите на свет.

Он посветил мне в глаза. Я зажмурился от яркости.

— Хорошо, реакция нормальная, — пробормотал медбрат. — Мистер Митчелл, вы помните, как вас зовут?

— Итан, — сказал я автоматически. — Итан Коул.

Медбрат нахмурился.

— Итан Митчелл, согласно вашим документам. Коул это ваша девичья фамилия матери?

Что? Нет, я Коул. Итан Коул. Доктор Итан Коул из ФБР.

Я попытался сесть, но ремни держали меня на носилках.

— Спокойно, мистер Митчелл, — медбрат мягко, но настойчиво надавил мне на плечо. — Не напрягайтесь. У вас травма головы, возможна временная дезориентация.

Дезориентация. Да, должно быть дезориентация. Авария. Я попал в аварию. Но почему он называет меня Митчеллом?

Я поднял руку, и замер.

Рука. Моя рука. Но она не моя.

Она больше, бугрится мускулами. Кожа загорелая, не бледная, как у меня. На предплечье шрам, длинный, неровный, словно от осколка или ножа. Я никогда не видел этого шрама.

Сердце забилось быстрее. Паника поднялась волной.

— Что… — я снова попытался сесть, на этот раз резче. Ремни врезались в грудь. — Что со мной? Что с моей рукой?

— Мистер Митчелл, успокойтесь! — медбрат положил обе руки мне на плечи. — У вас началась паническая атака. Дышите медленно. Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Но я не мог дышать медленно. Я рвал ремни, пытаясь освободиться. Нужно видеть себя, понять, что происходит.

— Джим, дай ему седативное! — крикнул медбрат кому-то впереди.

— Нет! — я закричал, но было поздно.

Укол в плечо. Теплая волна, растекающаяся по венам. Мышцы расслабились помимо моей воли. Веки отяжелели.

— Все будет хорошо, мистер Митчелл, — голос медбрата становился далеким. — Мы почти приехали. Мы вам поможем.

Темнота снова поглотила меня.

* * *

Я проснулся в больничной палате.

На этот раз сознание возвращалось медленно, постепенно.

Сначала звуки. Тихое гудение оборудования, шаги в коридоре, приглушенные голоса.

Потом запах. Чистое белье, лекарства, что-то антисептическое. Потом ощущения. Мягкая подушка под головой, хрустящая накрахмаленная простыня, легкое одеяло.

Я открыл глаза.

Потолок другой, белый, с флуоресцентными лампами. Палата маленькая, на одного человека.

Справа окно с задернутыми светло-зелеными шторами, через которые просачивался дневной свет. Слева медицинское оборудование, капельница на стойке, провода.

Я лежал в больничной койке в голубой больничной рубашке.

Медленно, осторожно я поднял руку перед лицом.

Та же рука, что и в скорой. Большая, мускулистая, загорелая. Шрам на предплечье. Пальцы толще моих, ногти коротко острижены. Это не моя рука.

Я поднял вторую руку, она такая же. Сильная, чужая.

С трудом, превозмогая головокружение, я сел на кровати. Комната закружилась, потом остановилась.

Тело. Мое тело другое.

Я скинул одеяло. Ноги длинные, мускулистые, с волосами на голенях. Живот плоский, просматриваются кубики пресса. Грудь широкая, плечи мощные.

Это не мое тело. Это тело спортсмена, солдата. Не мое худощавое, сутулое тело программиста.

Рядом с кроватью стояла тумбочка. На ней стеклянный стакан с водой, какие-то бумаги, часы.

Часы.

Я схватил их дрожащими руками. Наручные часы, мужские, простые, с кожаным ремешком. Механические, не электронные. На циферблате стрелки, римские цифры.

И дата.

5 июня 1972 года.

Я уронил часы. Они упали на кровать с глухим стуком.

1972 год.

Нет. Это невозможно. Это сон. Галлюцинация. Кома. Что угодно, но не это.

Я схватил бумаги с тумбочки. Руки тряслись так сильно, что буквы прыгали перед глазами.

Больничная карта. Имя пациента: Итан Митчелл. Дата рождения: 15 марта 1947 года. Адрес: Арлингтон, Виргиния. Место работы: Федеральное бюро расследований.

Диагноз: черепно-мозговая травма средней тяжести, сотрясение мозга второй степени, множественные ушибы.

Дата поступления: 5 июня 1972 года, 8:47 утра.

Я читал эти строки снова и снова, пытаясь найти смысл.

1972 год. ФБР. Итан Митчелл.

Дверь палаты открылась. Вошел врач, пожилой мужчина лет пятидесяти, в белом халате, с седеющими волосами и очками в толстой черной оправе. За ним медсестра, женщина средних лет в белой форме и шапочке.

— Мистер Митчелл, — врач улыбнулся. — Рад видеть вас в сознании. Я доктор Харрис. Как вы себя чувствуете?

Я смотрел на него, не в силах ответить. Доктор подошел ближе, достал из кармана фонарик.

— Позвольте осмотреть вас, — он посветил мне в глаза, проверяя реакцию. — Следите за светом. Хорошо. Отлично. Скажите, вы помните, что случилось?

— Я… — голос сорвался. Я сглотнул, попробовал снова. — Авария. Мне сказали, что я попал в аварию.

— Верно, — кивнул доктор Харрис. — Вы столкнулись с грузовиком этим утром на перекрестке. Получили удар головой о боковую стойку автомобиля. Вам очень повезло, мистер Митчелл. Травма могла быть гораздо серьезнее. Рентген показал небольшую трещину в черепе, но без смещения. Отек мозга минимальный. Мы будем наблюдать вас в течение суток, но прогноз благоприятный.

Трещина в черепе. Отек мозга. Но я хорошо чувствовал себя. Голова болела, но не так сильно, как должна была бы.

— Мистер Митчелл, — доктор Харрис сел на стул рядом с кроватью. — Медбрат сообщил, что в скорой помощи вы были дезориентированы. Называли себя другим именем. Это нормально при сотрясении мозга. Сознание временно запутано. Скажите, вы сейчас помните, как вас зовут?

Я посмотрел на него. На его добродушное лицо, но бдительные глаза за толстыми стеклами очков.

Что я должен сказать? Что меня зовут Итан Коул, что я из 2025 года, что я умер и попал в чужое тело в 1972 году? Он сочтет меня сумасшедшим. Отправит в психиатрическую клинику.

— Итан Митчелл, — сказал я медленно. — Меня зовут Итан Митчелл.

Доктор Харрис улыбнулся с облегчением.

— Отлично. Дата вашего рождения?

Я вспомнил про больничную карту.

— 15 марта 1947 года.

— Прекрасно. Где вы работаете?

— ФБР, — ответил я. Это было правдой. Я там работал. В обеих жизнях.

— Превосходно, — доктор записал что-то в блокнот. — Память восстанавливается. Скажите, вы помните обстоятельства аварии?

Я попытался вспомнить. В моей памяти была авария из 2025 года. Грузовик, удар, боль.

Но была и другая память, смутная, как туман. Другая авария. Другая машина. Другой перекресток.

Я ехал на работу. Первый рабочий день. Выпустился из Квантико в мае, получил назначение в штаб-квартиру.

Ехал утром, нервничал. Думал о том, что скажу новым коллегам. И вдруг грузовик. Совсем неожиданно. Мощный удар. Темнота.

Это не мои воспоминания. Это воспоминания Итана Митчелла.

— Я… помню грузовик, — сказал я осторожно. — Ехал на работу. Первый день. И вдруг грузовик.

— Да, согласно полицейскому отчету, водитель грузовика нарушил правила, не уступил дорогу. Он уже дал показания. Вина полностью на нем, — доктор Харрис закрыл блокнот. — Мистер Митчелл, вам нужен покой. Мы дадим вам обезболивающее. Постарайтесь поспать. К вечеру придет невролог, проведет дополнительные тесты. Если все будет хорошо, завтра утром мы вас выпишем.

Он встал, кивнул медсестре. Та подошла к капельнице, что-то там подкрутила.

— Это поможет вам расслабиться, — сказала она мягко.

Они вышли из палаты. Дверь закрылась с тихим щелчком.

Я остался один. Побежал чуток.

Медленно, с трудом, поднялся с кровати. Ноги держали, хотя немного кружилась голова. Я сделал несколько шагов к маленькой ванной комнате в углу палаты.

Над раковиной висело зеркало.

Я подошел и посмотрел на свое отражение.

Из зеркала на меня смотрело чужое лицо.

Квадратная челюсть. Светлые, почти пшеничные волосы, коротко стриженные. Голубые глаза. Прямой нос. Загорелая кожа. Широкие плечи. Повязка на голове, прикрывающая рану.

Красивое лицо. Правильное. Американский золотой мальчик. Парень с рекламы зубной пасты или кока-колы.

Это не я. Это не Итан Коул.

Я поднял руку, коснулся лица. Отражение повторило движение. Я провел пальцами по щетине на подбородке. Она была жесткой, колючей. Я никогда не носил бороду, она росла у меня неровно, клочками.

Здесь щетина росла густо, равномерно.

Я открыл рот. Зубы ровные, белые. У меня была пломба на верхнем коренном слева, тут ее не было. Этими зубами можно перекусывать колючую проволоку.

Это чужое тело. Чужое лицо. Чужая жизнь.

Ноги подкосились. Я схватился за край раковины, чтобы не упасть.

Что происходит? Что со мной произошло?

Я умер. Точно умер. Помню темноту, пустоту, конец.

И проснулся здесь. В 1972 году. В чужом теле.

Перерождение? Реинкарнация? Но это бред, такого не бывает.

Но я здесь. Я вижу, чувствую, дышу. Это реально. Слишком реально для сна или галлюцинации.

Я вернулся в палату, упал на кровать. Лекарство начало действовать веки тяжелели, мысли замедлялись.

Итан Митчелл. Родился в 1947 году. Служил в армии, судя по шраму и физической форме. Работает в ФБР. Попал в аварию 5 июня 1972 года по дороге на первый рабочий день.

И умер.

А я проснулся в его теле.

Последняя мысль, прежде чем сон накрыл меня. Что мне теперь делать?

Проснулся я от голосов в коридоре.

За окном темно, то ли вечер то ли ночь. В палате горел только ночник над кроватью, отбрасывая тусклый желтоватый свет на белые стены. Голова все еще болела, но боль стала глухой, отдаленной, эффект обезболивающего.

Я лежал неподвижно, глядя в потолок, и пытался собраться с мыслями.

Факты. Мне нужны факты. Я всегда опирался на факты, данные, логику.

Факт первый. Я умер 26 апреля 2025 года в результате автомобильной аварии в Арлингтоне.

Факт второй. Я проснулся 5 июня 1972 года в теле другого человека, Итана Митчелла, двадцати пяти лет.

Факт третий. У меня есть воспоминания обеих жизней. Мои собственные, четкие, детальные. И воспоминания Митчелла, смутные, словно чужой фильм, который я когда-то смотрел.

Я закрыл глаза и попытался сконцентрироваться на воспоминаниях Митчелла.

Огайо. Маленький городок, название пока ускользало. Дом с верандой. Отец в рабочем комбинезоне, пахнущий машинным маслом. Мать в фартуке на кухне, запах яблочного пирога. Младшая сестра Кэрол с косичками.

Школа. Футбол. Бейсбол. Церковь по воскресеньям. Выпускной бал. Я в смокинге, девушка в розовом платье, ее имя… Сьюзен? Нет, Сара.

Потом армия. Призыв в 1965-м. Базовая подготовка. Крики сержанта, отжимания до изнеможения, полоса препятствий. Вьетнам в 1966-м. Жара, влажность, джунгли. Запах гнили и пороха. Лица товарищей по отделению. Засады. Перестрелки. Страх, такой сильный, что хотелось зарыться в землю и не вылезать.

1968 год, операция в дельте Меконга. Засада. Взрыв. Осколок в предплечье, это от него шрам, который я видел на руке. Три месяца в госпитале. «Пурпурное сердце», фиолетовая медаль с профилем Вашингтона. Отправка домой в 1969-м.

Возвращение. Завод с отцом. Скука. Пустота.

Кошмары по ночам. Джунгли, крики, кровь. Колледж в 1970-м, программа для ветеранов. Юридический факультет.

Тяжелая учеба, но дисциплина помогала. ФБР, подача туда заявки в 1971-м. Принятие в январе 1972-го. Квантико, шестнадцать недель подготовки. Стрельбище, тактика, право, криминалистика.

И Дженнифер.

Воспоминание стало четче. Дженнифер Уолтерс. Медсестра из родного городка.

Мы встретились в 1970-м, когда я вернулся из Вьетнама. Она работала в местной больнице. Светлые волосы до плеч, зеленые глаза, добрая улыбка.

Она не спрашивала о войне, просто была рядом. Мы начали встречаться. Через год я сделал предложение, скромное, стоя на одном колене в парке у реки. Кольцо с маленьким бриллиантом, которое он копил полгода. Она сказала «да», плача от счастья.

Свадьба должна быть в августе. Она должна переехать ко мне в Вашингтон через три недели, в конце июня. Квартира в Арлингтоне уже снята, маленькая однушка, но для начала хватит.

Бывший я любил ее. Митчелл любил Дженнифер. Я чувствовал отголосок этой любви, теплое чувство, когда думал о ней.

Но это не мое чувство. Это чувство бывшего владельца этого тела.

Я открыл глаза. Сжал ладони в кулаки.

Что мне делать? Я украл чужую жизнь. У Митчелла были планы, будущее, люди, которые его любили. Родители, сестра, невеста.

А я самозванец. Вор, который украл его тело и его жизнь.

Чувство вины накрыло меня волной.

Но Митчелл мертв, прошептал голос в голове. Он умер в той аварии. Это не ты убил его, ты просто оказался здесь. Это не твоя вина.

Но это не снимало ответственности. Что я скажу его родителям? Его невесте? Коллегам?

Притворяться. Мне придется притворяться.

Но как долго я смогу это делать? Я не знаю привычек Митчелла, его любимых блюд, песен, фильмов. Я не знаю анекдотов, которые он рассказывал, шуток, которые любил. Рано или поздно кто-то заметит, что я другой.

Если только…

Новая мысль пришла внезапно.

Травма головы. Сотрясение мозга. Доктор сам сказал, что будет дезориентация. Потеря памяти при таких травмах нормально.

Я могу списать изменения в поведении на последствия аварии. Сказать, что после удара по голове что-то изменилось. Забыл какие-то вещи, характер стал другим.

Люди поверят. Им придется поверить.

А со временем я изучу жизнь Митчелла достаточно, чтобы вписаться в нее естественнее.

План начал формироваться в голове. Медленно, но начал.

Дверь палаты открылась. Я повернул голову.

В проеме стоял молодой мужчина лет двадцати семи, высокий, атлетического телосложения. Темные волосы, аккуратно причесанные, квадратное лицо с открытой улыбкой. На нем был темно-синий костюм, белая рубашка, узкий галстук. В руках коробка.

— Итан! — его лицо озарилось. — Черт, приятель, как ты меня напугал!

Он быстро вошел, закрыл дверь за собой, подошел к кровати.

Я смотрел на него, пытаясь понять, кто это. Воспоминания Митчелла всплыли неохотно, как пузыри из болота.

Дэйв. Дэйв Паркер. Мы вместе проходили подготовку в Квантико. Спали в соседних койках, тренировались на одном полигоне, сдавали экзамены бок о бок. Митчелл считал его другом, одним из немногих настоящих друзей.

— Дэйв, — сказал я. Голос прозвучал хрипло. Я прочистил горло. — Привет.

— Господи, как ты себя чувствуешь? — Дэйв поставил коробку на тумбочку и сел на стул рядом с кроватью. — Мне позвонили из полиции, сказали, что ты попал в аварию. Я примчался, как только смог. Врачи говорят, ты выживешь, но был без сознания несколько часов.

— Я… Все нормально, — я попытался сесть. Дэйв помог мне, подложив подушки за спину. — Голова болит, но терпимо.

— Черт, приятель, — Дэйв покачал головой. — В первый рабочий день. Какое невезение. Грузовик просто вылетел на красный, говорят. Ты даже не виноват.

— Повезло, что остался жив, — сказал я.

— Еще как повезло, — Дэйв достал из коробки термос. — Я принес тебе кофе. Больничный дрянь, знаю по опыту. Этот из нашей любимой забегаловки возле Квантико.

Он открыл термос, разлил кофе в две пластиковые чашки. Запах ударил в нос, крепкий, горький, прекрасный.

Я взял чашку. Кофе был горячим, обжигал пальцы. Сделал глоток, и чуть не поперхнулся. Невероятно крепкий, почти без сахара.

— Ого, — я закашлялся. — Крепкий.

Дэйв рассмеялся.

— Ты всегда пил самый крепкий кофе на базе, забыл? Говорил, что после Вьетнама наш кофе как вода.

Вот черт. Конечно, Митчелл пил крепкий кофе. А я привык к латте с двумя порциями сахара.

— Авария, — пробормотал я, постукивая пальцем по виску. — Голова еще не соображает нормально.

— Понимаю, — Дэйв кивнул сочувственно. — Доктор сказал, что может быть временная потеря памяти. Пройдет через пару дней.

— Надеюсь, — я сделал еще глоток, на этот раз осторожнее. Тело Митчелла, казалось, наслаждалось этим адским напитком.

— Слушай, — Дэйв наклонился ближе, — я позвонил твоим родителям. Сказал, что у тебя авария, но ничего серьезного. Твоя мама хотела сразу ехать сюда, но я ее успокоил. Объяснил, что ты в порядке, врачи говорят, завтра выпишут. Она просила передать, что любит тебя, и чтобы ты позвонил, как только сможешь.

Родители Митчелла. Я еще даже не думал о них.

— Спасибо, — сказал я. — Я… я позвоню им завтра.

— И Дженнифер звонила, — продолжал Дэйв. — Я не стал давать ей твой больничный номер, решил, что ты сам с ней свяжешься. Она волнуется, конечно. Переезжает через три недели, свадьба на носу.

Дженнифер. Невеста.

Я сжал чашку сильнее. Что я ей скажу? Я даже не знаю, как она выглядит, кроме смутных воспоминаний. Я не люблю ее, как я могу любить человека, которого никогда не встречал?

— Итан? — Дэйв нахмурился. — Ты в порядке? Побледнел как-то.

— Просто устал, — я отпил еще кофе, чтобы не смотреть ему в глаза. — И голова болит.

— Конечно, конечно, — Дэйв откинулся на спинку стула. — Слушай, насчет работы. Я говорил с Томпсоном, он наш начальник отдела в штаб-квартире. Объяснил ситуацию. Он сказал, чтобы ты не волновался, возвращайся, когда врачи разрешат. Неделя-две на восстановление, это нормально.

Работа. ФБР. Штаб-квартира в Вашингтоне.

Я должен был выйти на работу сегодня утром. Первый день. Вместо этого я лежу в больнице в чужом теле в 1972 году.

Внезапно меня осенило.

1972 год. Июнь. Это же…

— Дэйв, — я посмотрел на него. — Какое сегодня число?

— Пятое июня, — Дэйв посмотрел на свои часы. — Вечер уже, половина восьмого.

— Пятое июня 1972 года, — повторил я медленно.

— Ну да, — Дэйв удивленно посмотрел на меня. — А что?

Я откинулся на подушки. Мысли заработали быстрее.

5 июня 1972 года. Через двенадцать дней, 17 июня, произойдет взлом в комплексе Уотергейт. Начало скандала, который разрушит президентство Никсона.

3 мая умер Джон Эдгар Гувер, легендарный директор ФБР, который возглавлял Бюро сорок восемь лет. Сейчас там временное руководство, период реформ.

1972 год это год создания «Behavioral Science Unit» в Квантико. Отдела поведенческого анализа, который заложит основу для современного профилирования серийных убийц.

Я попал не просто в прошлое. Я попал в ключевой момент в истории ФБР.

И у меня в голове знания из 2025 года. Пятьдесят три года развития криминалистики, психологии, технологий.

Возможности…

— Итан, ты точно в порядке? — голос Дэйва вернул меня в реальность. — Ты какой-то странный. То бледнеешь, то смотришь в пустоту. Может, мне позвать врача?

— Нет, — я покачал головой. — Нет, все нормально. Просто, я много думаю.

— О чем?

— О работе, — ответил я честно. — О том, что будет дальше.

Дэйв улыбнулся.

— Знаешь, что будетдальше? Ты выздоровеешь, придешь в офис, познакомишься с ребятами. Начнешь карьеру в лучшей правоохранительной организации страны. Женишься на прекрасной девушке. Купишь дом в пригороде. Заведешь пару детей. Нормальная, хорошая жизнь.

Нормальная, хорошая жизнь Итана Митчелла.

Но я не Итан Митчелл. Я Итан Коул, гений-аналитик из будущего, который только что получил второй шанс.

Вопрос в том, что я с этим шансом сделаю?

— Да, — сказал я вслух. — Нормальная, хорошая жизнь.

Но внутри уже возник другой план.

Дэйв допил свой кофе и встал.

— Ладно, приятель, мне пора. Завтра утром снова загляну, перед тем как ехать на работу. Может, тебя уже выпишут, подвезу до дома.

— Спасибо, Дэйв, — сказал я. И это правда, я благодарен. Этот человек, которого я не знал, пришел навестить друга. Принес кофе, позаботился о моих родных. Настоящий друг.

Митчелл умел выбирать друзей. Это хорошо, мне понадобятся союзники.

Дэйв ушел, помахав на прощание. Дверь закрылась.

Я остался один в тишине палаты.

Медленно я встал с кровати. Подошел к окну, отодвинул штору.

Вид на парковку больницы. Машины внизу, все старинные, винтажные по меркам 2025 года. Ford, Chevrolet, Plymouth, огромные, угловатые, с хромированными бамперами. Ни одного японского автомобиля, ни одного электрокара.

Дальше городские огни Вашингтона. Здания ниже, чем я помнил. Нет современных небоскребов. Улицы освещены желтыми фонарями, не LED-лампами.

Другой мир. Другая эпоха.

Я посмотрел на отражение в стекле. Лицо Итана Митчелла смотрело на меня.

— Хорошо, — прошептал я отражению. — Ты хотел второй шанс? Вот он. Не облажайся на этот раз.

Я вернулся к кровати, сел, и начал думать и вспоминать.

Вспоминать то, что я помню о криминалистике, психологии, технологиях. То, что могу применить здесь и сейчас. То, что нужно внедрить осторожно, чтобы не вызвать подозрений.

Дактилоскопия уже существует, но методы сбора примитивны. Я знаю техники будущего.

ДНК-анализ появится только в 1984-м. Слишком рано, чтобы о нем говорить. Но я могу заложить основу.

Профилирование серийных убийц — только зарождается. Я знаю всю методологию XXI века.

Криминальная психология, я защитил по ней диссертацию.

Компьютеры есть, но примитивные. Однако я понимаю их принципы действия, могу ускорить развитие.

Список рос. Идеи, планы, методы.

К тому времени, как медсестра зашла дать мне вечернее лекарство, отсидел пять часов.

— Мистер Митчелл, вам нужно отдыхать, — сказала она строго. — А не сидеть.

— Извините, — я виновато улыбнулся. — Не мог заснуть.

Она дала мне таблетку и стакан воды. Я послушно проглотил. Она ушла, выключив свет, оставив только ночник.

Я лежал в темноте, ожидая, пока подействует снотворное.

Завтра меня выпишут. Я пойду в квартиру Митчелла, теперь мою квартиру. Начну изучать его жизнь. Его вещи, документы, фотографии. Стану им настолько, насколько смогу.

А потом пойду на работу в ФБР 1972 года.

И начну менять историю криминалистики.

Я закрыл глаза и погрузился в сон без сновидений.

Глава 3 Чужая жизнь

Медсестра закончила объяснять инструкции по уходу за швами на голове, когда я уже почти перестал слушать.

Голова раскалывалась. Не от боли, врачи дали мне достаточно обезболивающих, чтобы заглушить физический дискомфорт. Раскалывалась от мыслей, которые никак не могли уложиться в нужный порядок.

Два дня в больнице дали мне время свыкнуться с невозможным. Я умер. Проснулся в чужом теле. В 1972 году. Это не сон, не галлюцинация, не психотический эпизод после травмы.

Я проверял. Щипал себя. Считал пальцы, классический способ понять, спишь ты или нет. Читал надписи на стенах, в снах буквы обычно расплываются. Здесь все четкое, реальное, осязаемое.

— Мистер Митчелл? — медсестра смотрела на меня с легким беспокойством. Пожилая женщина, седые волосы под белой шапочкой, добрые морщинистые глаза. — Вы слушаете меня?

— Да, извините, — я кивнул, стараясь сосредоточиться. — Менять повязку каждый день, следить за признаками инфекции. Если температура поднимется, сразу звонить врачу.

Она улыбнулась, довольная.

— Правильно. И никаких физических нагрузок две недели. Покой, мистер Митчелл. Вам повезло, что обошлось без серьезных повреждений мозга. Господь хранил вас.

Господь. Я едва сдержал усмешку. Если Господь и вмешался, то его чувство юмора извращенное. Убить меня в одном времени, чтобы воскресить в другом, в чужом теле, за много лет до моего рождения.

— Спасибо, — пробормотал я.

Медсестра ушла. Я остался один в маленькой палате. Посмотрел на пакет с вещами Митчелла, которые принесли вчера. Одежда, постиранная после аварии, бумажник, связка ключей, наручные часы Timex с потертым кожаным ремешком.

Я медленно оделся. Белая рубашка, выглаженная кем-то из персонала больницы, серые брюки, черные ботинки.

Все сидело идеально. Конечно, это же теперь мое тело. Тело Итана Митчелла. Двадцать пять лет, пять футов десять дюймов, сто семьдесят один фунтов чистых мышц и армейской выправки.

Я в который раз посмотрел на себя в маленькое зеркало над раковиной. Квадратная челюсть, светлые волосы, коротко подстриженные, голубые глаза.

Лицо загорелое, здоровое, если не считать повязки на виске. Красивое лицо, честное, открытое. Лицо человека, которому доверяют.

Не мое лицо.

Я провел пальцами по щеке, ощущая легкую щетину. Странное чувство.

Мои руки, но не мои. Шире в ладонях, короче пальцы. Мозоли на ладонях, от чего? Память Митчелла всплыла сама собой: тренировки по рукопашному бою в Квантико, упражнения на турнике, отжимания до изнеможения.

Память. Это самая странная часть. Воспоминания Митчелла присутствуют в моей голове, но словно через мутное стекло. Размыто, обрывками.

Но эти воспоминания чужие. Как фильм, который я посмотрел, но не прожил сам.

Мои настоящие воспоминания острые, четкие, болезненно детальные. Двадцать девять лет жизни Итана Коула. Сиэтл, MIT, ФБР. Родители-инженеры, одиночество, компьютеры, алгоритмы. Дело Меррика. Грузовик на перекрестке.

Смерть.

Я сжал край раковины, чувствуя, как мышцы напрягаются. Сильные руки. Это тело намного крепче, чем мое прежнее.

В прошлой жизни я никогда не занимался спортом, проводил дни за компьютером, питался пиццей и энергетиками. Митчелл служил в пехоте, прошел через армейский ад подготовки, таскал на себе боевую экипировку по джунглям Вьетнама.

Интересно, как долго я смогу управлять этим телом, не выдав себя? Коллеги ожидают увидеть Митчелла, простого парня, солдата, человека действия. Вместо этого получат меня, высокомерного интеллектуала, который привык думать, а не драться.

Медсестра вернулась с коляской.

— Правила больницы, — сказала она с улыбкой. — Все пациенты покидают здание в коляске.

Я не стал спорить. Сел в коляску, чувствуя себя идиотом, и она повезла меня по коридору.

Больница Franklin Memorial, судя по табличкам на стенах. Небольшая, провинциальная по меркам двадцать пятого года. Стены выкрашены в бледно-зеленый цвет, линолеум на полу потертый, пахнет антисептиком и чем-то затхлым.

Мимо проходили врачи и медсестры. Все в белом. Никаких цветных халатов, как в современных больницах. Женщины-медсестры в традиционных шапочках и платьях длиной до колена. Мужчины-врачи в белых халатах, со стетоскопами на шее.

Мы проехали мимо палаты, где на кровати лежал мужчина лет сорока, курящий сигарету. Курящий. В больнице.

Я моргнул от удивления, но потом вспомнил, это ведь семидесятые годы. Здесь еще не знают о вреде курения так, как в моем времени. Врачи курят, беременные женщины курят, курят везде.

Добро пожаловать в прошлое.

Дэйв Паркер встретил нас у главного входа. Высокий, широкоплечий, темноволосый, с дружелюбной улыбкой.

— Итан! — он помахал рукой. — Как самочувствие, приятель?

— Нормально, — ответил я, поднимаясь из коляски. — Спасибо, что приехал.

— Не за что, — Дэйв похлопал меня по плечу. — Мы же друзья. Пошли, машина на парковке.

Я поблагодарил медсестру и последовал за Дэйвом. Солнце било в глаза, яркое июньское солнце Виргинии.

Жарко. Градусов под тридцать, наверное. Воздух влажный, липкий, пахнет выхлопными газами и горячим асфальтом.

Парковка заполнена машинами, которые я видел только в музеях, на выставках ретро или старых фильмах. Ford Mustang, Chevrolet Impala, Plymouth Barracuda. Огромные, угловатые, с хромированными бамперами и решетками радиатора.

Дэйв подвел меня к темно-синему Ford Galaxie, огромному седану с белой крышей.

— Залезай, — сказал он, открывая пассажирскую дверь.

Я сел в салон. Пахло сигаретами и освежителем воздуха в форме елочки, висящим на зеркале заднего вида. Сиденья из винила, горячие от солнца. Никаких ремней безопасности. Я инстинктивно потянулся за ремнем, но его не оказалось.

— Что-то не так? — спросил Дэйв, заводя двигатель.

— Нет, все нормально, — быстро ответил я.

Двигатель зарычал, громкий, мощный V8. Дэйв включил радио. Из динамиков полилась музыка: «Lean on Me» Билла Уизерса. Я узнал песню, старая классика. В моем времени она считалась винтажной, здесь она свежая, новая, вышла всего пару месяцев назад.

Мы выехали на дорогу. Вашингтон семидесятых выглядел одновременно знакомым и чужим. Те же широкие проспекты, те же памятники вдалеке.

Но все остальное другое. Здания ниже, меньше стекла и стали. Больше кирпича и камня. Рекламные щиты огромные, яркие, рекламирующие сигареты, виски, автомобили.

На одном щите улыбающаяся женщина держит пачку Virginia Slims с лозунгом «You’ve come a long way, baby» — «Ты многого добилась, детка». Коротко, уверенно и с тем самым подтекстом женской независимости, который так распространится в будущем.

Машин на дорогах меньше, но они все огромные, пожиратели бензина. Воздух заметно более задымленный. Нет каталитических нейтрализаторов, нет экологических стандартов.

— Слушай, Итан, — сказал Дэйв, переключая передачу, — как ты себя чувствуешь на самом деле? Врачи сказали, что у тебя сотрясение. Может, стоило еще денек-другой полежать в больнице?

— Нет, я в порядке, — ответил я. — Хочу домой.

Домой. Квартира Митчелла. Я знал адрес из его воспоминаний: 2847 South Glebe Road, Apartment 3B. Небольшая однокомнатная квартира в многоэтажке, снятая три месяца назад после окончания подготовки в Квантико.

— Ладно, — Дэйв кивнул. — Но если что-то понадобится, звони. Серьезно. Я могу привезти продукты, или лекарства, или что там еще.

— Спасибо, Дэйв, — я посмотрел на него. — Правда, спасибо.

Он улыбнулся.

— Да ладно, не благодари. Ты бы сделал то же самое для меня.

Митчелл сделал бы. Хороший парень, верный друг.

А я? Я даже не знаю, кто я теперь. Коул в теле Митчелла. Гибрид, химера, невозможное существо.

Мы ехали минут пятнадцать. Дэйв рассказывал о новостях из ФБР, о том, что директор Грэй планирует реорганизацию отделов, о том, что все нервничают после смерти Гувера. Я слушал вполуха, кивал в нужных местах, но мысли витали далеко.

Что мне делать? Как жить в этом времени? Как работать в ФБР семидесятых, когда я привык к технологиям двадцать пятого года?

Наконец мы подъехали к зданию на South Glebe Road. Типичный жилой комплекс. Четырехэтажное кирпичное здание, балконы с облупившейся краской, небольшая парковка спереди.

— Вот мы и приехали, — сказал Дэйв, глуша двигатель. — Помочь подняться?

— Нет, справлюсь, — я открыл дверь и вылез.

Ноги держали уверенно. Головокружения не было. Тело Митчелла крепкое, здоровое, быстро восстанавливается.

Дэйв проводил меня до входа.

— Ключи у тебя?

Я достал из кармана связку ключей. Три ключа, от входной двери здания, от квартиры, от почтового ящика. Память Митчелла подсказала, какой что открывает.

— Есть, — показал я.

— Отлично, — Дэйв еще раз хлопнул меня по плечу. — Отдыхай, приятель. И звони, если что.

— Позвоню, — пообещал я.

Он ушел, помахав на прощание. Я проводил его взглядом, потом повернулся к двери.

Глубокий вдох. Время войти в жизнь Митчелла.

Вестибюль маленький, тусклый. Стены выкрашены в бежевый, почтовые ящики вдоль одной стены, узкая лестница ведет наверх. Пахнет старым ковром и чужой стряпней.

Лифта нет. Конечно, нет. Это дешевое жилье.

Я поднялся на третий этаж. Коридор узкий, двери квартир выкрашены в коричневый. Квартира 3B в конце коридора. Я вставил ключ в замок, повернул. Щелчок. Дверь открылась.

Зашел внутрь и замер.

Маленькая однокомнатная квартира. Крошечная.

Может, тридцать квадратных метров, не больше. Одна комната, совмещающая спальню и гостиную. Узкая кухонька в алькове. Дверь в ванную. Вот и все.

Но не это меня шокировало. Шокировала примитивность.

Никакого компьютера. Никакого смартфона на зарядке. Никакого телевизора с плоским экраном. Никакого роутера, мигающего огоньками в углу.

Вместо этого черно-белый телевизор. Маленький, выпуклый экран, деревянный корпус, две антенны торчат сверху. Стоит на тумбочке у стены.

На столе у окна роторный телефон. Черный, тяжелый, с витым шнуром. Чтобы набрать номер, нужно вращать диск. Роторный, мать его, телефон.

Я подошел ближе, уставился на это устройство, как на музейный экспонат. В моем времени такие телефоны продавались на блошиных рынках как антиквариат. Здесь это обычная вещь, современная технология.

Медленно обвел взглядом комнату. Узкая кровать у стены, покрывало в армейском стиле, идеально ровное. Привычка Митчелла, армейская дисциплина.

Небольшой комод, деревянный, потертый. На комоде фотографии в рамках.

Я подошел, взял одну рамку. Фотография молодой женщины. Красивая, темные волосы до плеч, улыбка, добрые глаза. На обороте надпись шариковой ручкой: «Дженнифер, июль 1970».

Дженнифер. Девушка Митчелла. Его невеста.

Следующая фотография. Семья. Мужчина и женщина средних лет, подросток-девочка. Родители и сестра Митчелла. Все улыбаются, стоят у какого-то дома. Счастливая американская семья.

Я поставил рамку обратно, чувствуя тяжесть в груди. Эти люди любят Митчелла. Ждут его. А вместо него получат меня, самозванца, вселившегося в тело их сына, брата, жениха.

На столе лежала стопка писем. Я взял верхнее. Конверт с маркой, обратный адрес в Огайо. Вскрыл, достал сложенный лист бумаги. Почерк округлый, женский:

'Дорогой Итан,

Надеюсь, обучение проходит хорошо. Папа и я очень гордимся тобой. ФБР это большая честь. Кэрол спрашивает, когда ты приедешь в гости. Может, на День независимости? Мы могли бы устроить барбекю, как в старые добрые времена.

Дженнифер звонила на прошлой неделе. Она так взволнована предстоящим переездом в Вашингтон. Говорит, что уже присматривает свадебное платье. Я так рада за вас обоих, милый. Вы созданы друг для друга.

Береги себя. Пиши, когда будет время.

С любовью,

Мама'

Я медленно сложил письмо обратно. В горле застрял комок. Эта женщина написала письмо сыну, который умер.

Положил письмо обратно на стол, прошел на кухню. Маленькая, тесная.

Газовая плита, старый холодильник с округлыми углами, раковина из нержавейки. Открыл холодильник. Почти пусто.

Пакет молока, наверное, оно уже испортилось за время моего пребывания в больнице. Пара бутылок пива «Будвайзер». Кусок сыра в пергаментной бумаге.

Закрыл холодильник. Открыл шкафчики. Пара тарелок, чашки, консервы. Кофе в жестяной банке «Folgers».

Ванная комната крошечная. Душевая кабина с пластиковой шторкой, раковина, унитаз.

На полочке над раковиной бритвенный станок, старомодный, с лезвиями. Пена для бритья в металлическом баллоне. Зубная щетка с жесткой щетиной. Зубная паста «Колгейт».

Я посмотрел на себя в зеркало над раковиной. Митчелл. Молодой, красивый, здоровый. Повязка на виске выглядела белым пятном на загорелой коже.

— Кто ты? — спросил я свое отражение. — Коул? Митчелл? Или кто-то третий?

Отражение молчало.

Я вышел из ванной, вернулся в комнату. Сел на край кровати. Пружины скрипнули. Матрас жесткий, неудобный.

Тишина давила. Привык к постоянному фоновому шуму современного мира. Гудение компьютеров, пинги уведомлений, музыка из наушников.

Здесь тишина абсолютная. Только далекий шум машин с улицы, приглушенные голоса соседей через тонкую стену.

Остаток дня я провел, изучая квартиру.

В комоде нашел аккуратно сложенную одежду. Белые рубашки, отглаженные до идеального состояния. Узкие галстуки, темные, консервативные. Несколько пар брюк. Две пары джинсов Levi’s. Футболки простые, без принтов. Нижнее белье, носки, все разложено по полочкам с военной точностью.

В нижнем ящике обнаружил коробку с документами. Свидетельство о рождении, военный билет, диплом об окончании средней школы, справки из армии.

Фотографии из Вьетнама. Молодые парни в грязной форме, с автоматами M16, усталые глаза на измученных лицах. Митчелл среди них, еще более худой, чем сейчас, с коротким ежиком волос, но легко узнаваемый.

Медаль «Пурпурное сердце» в бархатной коробочке. Я держал ее в руках, ощущая вес металла. Пурпурная лента, профиль Вашингтона на бронзе. На обороте выгравировано: «For Military Merit» — «За военные заслуги».

Часы на стене, круглые, с громким тиканьем, показывали половину седьмого вечера. Желудок урчал, напоминая о себе. Не ел ничего с завтрака в больнице.

Осмотрел содержимое кухни. В буфете нашел консервы, спагетти в пачке, томатный соус в банке. Решил приготовить что-нибудь простое.

Газовую плиту зажигал спичками. Пламя вспыхнуло с тихим хлопком. Поставил кастрюлю с водой, нашел соль в шкафчике.

Пока вода закипала, я изучил банки с консервами. Фасоль, кукуруза, тушенка. На этикетках цены. Двадцать девять центов, тридцать пять центов. Иллюстрации на банках яркие, нарисованные вручную, не фотографии. Шрифты угловатые, стиль оформления совсем другой.

Бросил спагетти в кипящую воду, размешал деревянной ложкой. Открыл банку с томатным соусом консервным ножом, примитивным устройством, требующим усилий. Соус густой, темно-красный, пахнет базиликом и чесноком.

Пока готовил, думал о работе. Послезавтра выхожу на службу. Нужно использовать знания аккуратно, постепенно. Выдавать новые методы за логические умозаключения, а не готовые решения.

Спагетти сварились. Слил воду, смешал с соусом, разложил на тарелку. Нашел вилку в ящике, сел за маленький стол у окна.

За окном вечерний Арлингтон. Здания низкие, много деревьев.

На парковке женщина разгружала продукты из багажника огромного седана Plymouth. Два мальчика лет десяти играли в мяч на лужайке. Старик в соломенной шляпе поливал клумбы из садового шланга.

Телефон зазвонил резко, громко. Противный трелевый звук старого роторного аппарата.

Я встал, подошел к столу, снял трубку.

— Алло.

— Итан! — голос женщины, теплый, радостный, с легкими нотками беспокойства. — Наконец-то! Я звонила тебе вчера и позавчера, но никто не отвечал. Я так волновалась!

— Прости, Дженнифер. Я только сегодня вернулся из больницы.

— Я знаю, Дэйв позвонил мне, сказал об аварии, — в ее голосе появилась тревога. — Господи, Итан, я так испугалась. Он сказал, что у тебя черепно-мозговая травма! Как ты себя чувствуешь? Правда, все хорошо?

— Да, все нормально. Врачи сказали, обошлось без серьезных повреждений. Просто ушиб, швы на голове. Две недели покоя.

— Слава Богу, — она выдохнула с облегчением. — Я хотела сразу приехать, но Дэйв сказал, что ты будешь в больнице всего пару дней, и лучше не беспокоить. Но я все равно волновалась. Итан, милый, ты не представляешь, как я переживала.

Голос мягкий, искренний.

— Извини, что заставил волноваться.

— Да ладно тебе, — в ее голосе послышалась улыбка. — Главное, что ты в порядке. Я так рада слышать твой голос. Мне тебя так не хватало это время.

Пауза. Она ждала ответа.

— Как дела в Огайо?

— О, все хорошо. Работа как работа, больница всегда загружена. Но я уже предупредила главврача, что увольняюсь в конце месяца. Он, конечно, недоволен, но что поделать. Я еду к тебе!

— Когда именно?

— Двадцать восьмого июня. Через три недели с небольшим. Папа одолжит мне пикап, я загружу вещи и поеду. Представляешь, Итан? Скоро мы будем вместе! Наконец-то закончатся эти телефонные звонки и письма. Я смогу просыпаться рядом с тобой каждое утро.

Я сел на стул, держа трубку у уха.

— Дженнифер, а ты не хочешь повременить? Я только устроился на работу, квартира маленькая…

— Итан Митчелл, — в ее голосе появилась игривая строгость. — Мы обсуждали это тысячу раз. Я еду. Найдем квартиру побольше, если нужно. Или я могу снять отдельную комнату первое время, если ты беспокоишься о приличиях. Хотя мы и так помолвлены, так что…

— Послушай. Авария меня немного выбила из колеи. Мне нужно время, чтобы прийти в себя.

— Конечно, милый, — голос стал мягче, участливее. — Я понимаю. Ты пережил страшное. Но я буду рядом, помогу тебе. Вместе мы справимся со всем. Ведь для того и нужна семья, правда?

— Дженнифер…

— Что такое? — она насторожилась. — Итан, ты меня пугаешь. Что-то случилось? Ты… ты передумал насчет свадьбы?

Прямой вопрос. Можно разорвать помолвку прямо сейчас. Честно, быстро.

Но это вызовет вопросы. «Странно, Итан вернулся из больницы и сразу разорвал помолвку. После травмы головы стал совсем другим».

Лишнее внимание сейчас не нужно.

— Нет. Конечно нет. Просто голова болит, устал. Врачи предупреждали, что первые дни будут тяжелыми.

— Ох, милый, — она тут же смягчилась. — Конечно, ты устал. Прости, я тебя нагружаю разговорами. Тебе нужно отдохнуть. Иди ложись, выспись нормально. Я позвоню завтра, хорошо?

— Хорошо.

— Итан?

— Да?

— Я люблю тебя. Очень сильно люблю. И скоро мы будем вместе. Все будет хорошо, обещаю.

Пауза. Она ждала ответа.

— Спасибо. Спокойной ночи, Дженнифер.

Молчание на том конце. Короткое, настороженное.

— Спокойной ночи, — ответила она наконец, в голосе прозвучала неуверенность и обида.

Я положил трубку. Села тяжело, с громким щелчком.

Три недели. Нужно решить, что делать. Но сейчас важнее работа.

Включил телевизор. Экран прогрелся медленно, сначала точка света в центре, потом расширяющееся изображение. Черно-белое, зернистое.

Реклама стирального порошка «Тайд». Домохозяйка в идеальном платье с идеальной улыбкой показывает белоснежное белье. Голос за кадром: «Тайд» делает вашу одежду чище, чем любой другой порошок! Новая формула с энзимами!'

Следующая реклама — сигареты Marlboro. Ковбой на коне, красивые пейзажи, мужественная музыка.

Переключил еще раз. Ситком «Все в семье». Арчи Банкер ругается с зятем-либералом за обеденным столом. Смех за кадром после каждой реплики.

Выключил телевизор. Прошелся по комнате.

Подошел к окну, выглянул наружу.

Стемнело окончательно. Уличные фонари горели желтым светом, мягче, чем современные LED-лампы.

Пара подростков проехала мимо на велосипедах с высокими рулями. Соседи парковали машины, возвращаясь с работы. Ford, Chevrolet, Dodge, все огромные, с хромированными деталями, блестящие под фонарями.

В окне напротив пожилая женщина мыла посуду на кухне. Медленные, размеренные движения. На подоконнике у нее стояли горшки с геранью.

Этажом ниже кто-то включил музыку. Доносились приглушенные звуки рока. Led Zeppelin, кажется. «Stairway to Heaven».

Обычная вечерняя жизнь обычного города.

Усталость навалилась внезапно. Тело требовало отдыха.

Я прошел в ванную, почистил зубы жесткой щеткой и мятной пастой. Вода из крана шла с металлическим привкусом, не такая чистая, как в двадцать пятом году. Полотенце на вешалке грубое, выцветшее от стирок.

Посмотрел на себя в зеркало над раковиной. Чужое лицо, но за эти дни оно стало чуть более знакомым. Повязка на виске белая, чистая.

Снял одежду, лег в кровать. Матрас жесткий, простыни грубые, пахнут стиральным порошком. Выключил свет, погрузился в темноту.

За окном шумел город. Где-то лаяла собака.

Проехала машина, свет фар скользнул по потолку. Чьи-то шаги в коридоре, хлопнула дверь квартиры напротив. Приглушенный разговор, мужской и женский голоса.

Я закрыл глаза. Послезавтра начинается работа в ФБР. Нужно быть готовым. Заснул быстрее, чем ожидал. Тело устало, требовало восстановления после травмы.

Мне снились обрывочные сны. Коридоры больницы, белые стены. Улыбающееся лицо Дэйва Паркера,. Фотография Дженнифер на комоде. Грузовик, мелькнувший сбоку. Медаль «Пурпурное сердце» в бархатной коробочке.

Все смешалось и растворилось в глубоком сне без сновидений.

Глава 4 Первый день

Здание Дж. Эдгара Гувера стояло на Пенсильвания-авеню как массивный бетонный монолит. Семь этажей серого камня и тонированного стекла, построенные в начале тридцатых.

Фасад украшали колонны в классическом стиле, а над входом высечена надпись золотыми буквами: «Federal Bureau of Investigation». Американские флаги развевались на древках по обеим сторонам центрального входа, полотнища хлопали на утреннем ветру.

Я остановился на тротуаре, глядя на здание. Восемь часов утра, понедельник, двенадцатое июня.

Вокруг спешили люди. Клерки с портфелями, женщины-секретарши в строгих юбках и блузках, мужчины в темных костюмах.

Машины ползли по проспекту. Plymouth Fury полиции округа, желтое такси Checker, несколько черных седанов правительственных служб. Выхлопные газы смешивались с запахом горячего асфальта и кофе из ближайшей забегаловки.

Шрам под повязкой на виске слегка зудел. Врачи сказали менять бинты дважды в день, следить за швами.

Я сменил их сегодня утром, стоя перед зеркалом в тесной ванной квартиры на South Glebe Road. Рана затягивалась чисто, без признаков инфекции.

Поправил галстук, узкий, темно-синий, завязанный простым узлом. Белая рубашка накрахмалена до хруста, серый костюм отглажен. Ботинки начищены до блеска, как в армии.

В левой руке кожаный портфель, внутри блокнот, две ручки Parker, служебное удостоверение в черной кожаной обложке. Удостоверение новенькое, фотография сделана три месяца назад в Квантико. На снимке Митчелл смотрит прямо в камеру, лицо серьезное, волосы коротко острижены.

Глубокий вдох. Выдох. Время входить.

Широкие ступени вели к главному входу. Гранит под ногами отполирован тысячами подошв ботинок.

Двойные двери из темного дерева с латунными ручками, тяжелые, массивные. Я толкнул правую створку, она поддалась с усилием.

Вестибюль просторный, потолки высокие, под двадцать футов. Пол выложен мраморной плиткой в шахматном порядке, черные и белые квадраты.

Стены облицованы светлым камнем, на них развешаны портреты в золоченых рамах. президенты, руководители ФБР, лучшие агенты.

В центре зала стойка охраны, длинная, из темного дерева, за ней три сотрудника в форме. Синие рубашки, значки на груди, кобура с револьвером на поясе у каждого.

Справа металлоискатель. Примитивная рамка, через нее проходили посетители, оставляя на подносах ключи и мелочь из карманов. Слева коридор, ведущий вглубь здания, охраняемый еще двумя сотрудниками.

Я подошел к стойке. Охранник средних лет, седеющая щетина на квадратной челюсти, посмотрел на меня оценивающе.

— Доброе утро. Чем могу помочь?

— Агент Итан Митчелл, — я достал удостоверение из внутреннего кармана пиджака, положил на стойку. — Первый рабочий день, отдел расследований.

Охранник взял удостоверение, изучил фотографию, сверил с моим лицом. Задержал взгляд на повязке.

— Митчелл. Дайте секунду.

Он повернулся к толстой папке-регистратору, перелистал страницы, провел пальцем по списку.

— Так, есть. Агент Итан Митчелл, назначен в отдел расследований под начало специального агента Ричарда Томпсона. Третий этаж, комната триста двенадцать. — Он вернул удостоверение. — Вам нужно пройти через металлоискатель, затем прямо по коридору к лифтам. Добро пожаловать в Бюро, агент Митчелл.

— Благодарю.

Я прошел через рамку металлоискателя. Тихий писк, это реакция на пряжку ремня. Охранник кивнул, пропуская.

Портфель я положил на ленту рентгеновского аппарата. Громоздкая машина размером с холодильник, экран крошечный, зеленоватое изображение мутное. В будущем такие стояли только в музеях безопасности.

Коридор уходил вглубь здания, длинный, прямой, освещенный люминесцентными лампами под потолком. Белый свет, холодный, немного мерцающий.

Стены выкрашены бежевой краской, на полу линолеум с мелким узором, потертый в местах наибольшей проходимости. Запах старого здания: пыль, бумага, слабый аромат кофе и сигаретного дыма, въевшегося в стены за десятилетия.

Мимо проходили люди. Агент лет сорока пяти в темном костюме, с портфелем, торопливо шагал к выходу. Секретарша в сером костюме с юбкой до колена, волосы уложены валиком, несла стопку папок. Двое молодых агентов, почти мои ровесники, о чем-то разговаривали вполголоса и смеялись.

Лифты в конце коридора, три кабины, бронзовые двери с решетчатым узором. Над каждой дверью стрелочный индикатор показывал, на каком этаже находится кабина.

Я нажал кнопку вызова, круглую, из бакелита, пожелтевшего от времени. Кнопка щелкнула, загорелась изнутри тусклым желтым светом.

Левая кабина пришла первой. Двери разъехались с металлическим лязгом. Внутри оператор, пожилой чернокожий мужчина в бордовой униформе с золотыми пуговицами, сидящий на откидном стульчике у панели управления. Перед ним рычаг из полированной латуни.

— Доброе утро, — сказал он с легкой улыбкой. — Этаж?

— Третий, пожалуйста.

Я вошел в кабину. Пол выложен черно-белой плиткой, стены обшиты деревянными панелями. Тусклая лампа под потолком, решетка вентиляции в углу.

Оператор потянул рычаг. Двери закрылись, кабина дернулась и поползла вверх. Механизм работал с громким гудением, тросы скрипели. Через решетку дверей мелькали этажи, бетонные стены шахты, иногда проблеск коридора.

— Первый рабочий день? — спросил оператор, не оборачиваясь.

— Да, сэр.

— Добро пожаловать в здание Гувера, молодой человек. Здесь делают важную работу. — Он покосился на меня через плечо. — Что с головой, если не секрет?

— Автомобильная авария неделю назад. Ничего серьезного.

— М-м. Берегите себя. В наше время машины становятся все быстрее, а водители все безрассуднее.

Кабина замедлилась, остановилась с легким толчком. Третий этаж.

— Вот ваша остановка, — оператор потянул рычаг в обратную сторону. Двери открылись. — Удачного дня, агент.

— Спасибо.

Я вышел в коридор третьего этажа.

Здесь атмосфера отличалась от вестибюля. Более деловая, напряженная.

Коридор узкий, двери по обеим сторонам из темного дерева с матовым стеклом, на каждой номер комнаты и название отдела. Комната 305 — Отдел организованной преступности. Комната 307 — Криминалистическая лаборатория, филиал. Комната 309 — Секретариат.

Из-за дверей доносился стук пишущих машинок: дробь по клавишам, звонок каретки, лязг возврата. Приглушенно звонили телефоны. Мужские голоса обсуждали что-то за закрытыми дверями.

Комната триста двенадцать находилась в конце коридора слева. На двери табличка: «Отдел расследований. Специальный агент Ричард Томпсон, руководитель». Матовое стекло, сквозь него видны размытые силуэты людей внутри.

Я постучал три раза. Негромко, уверенно.

— Входите, — отозвался мужской голос изнутри. Хриплый, жесткий.

Повернул ручку, толкнул дверь, вошел.

Комната оказалась больше, чем я ожидал. Футов сорок в длину, тридцать в ширину.

Потолок высокий, с деревянными балками. Четыре больших окна вдоль правой стены пропускали утренний свет, пыль танцевала в солнечных лучах. Жалюзи наполовину опущены, полосы света и тени ложились на пол.

Двенадцать столов выстроились рядами. Массивные, из темного дуба, каждый завален папками, бумагами, пепельницами.

На большинстве столов стояли черные телефоны. Пишущие машинки «Underwood» и «Royal», тяжелые, металлические. Запахи табака, старой бумаги, кофе и мужского одеколона смешивались в плотный коктейль.

В комнате находились восемь человек. Шестеро сидели за столами, двое стояли у карты на стене слева, у большой карты Соединенных Штатов с воткнутыми булавками разных цветов.

Все обернулись на звук открывшейся двери.

У ближайшего стола поднялся мужчина лет пятидесяти пяти. Высокий, под шесть футов два дюйма, широкоплечий, но с заметным животом под жилеткой костюма-тройки.

Лицо квадратное, изрезанное глубокими морщинами. Седые волосы зачесаны назад, виски совсем белые. Глаза серые, холодные, оценивающие. Под носом аккуратные усы. На жилетке цепочка от карманных часов, золотая, тяжелая. Манжеты рубашки закреплены запонками с инициалами «R. T.».

Ричард Томпсон.

— Митчелл, — произнес он. Голос как наждачная бумага по дереву. — Опоздал на неделю.

Я закрыл за собой дверь.

— Автомобильная авария, сэр. Больничный лист заверен доктором Харрисом из Джорджтаунского госпиталя.

— Видел бумаги, — Томпсон махнул рукой в сторону своего стола, где лежала аккуратная стопка документов. — Черепно-мозговая травма. Мозги на месте остались?

— Проверю и доложу, сэр.

Один из агентов за столом фыркнул, подавляя смешок. Томпсон повернул голову в его сторону, движение резкое, как у ястреба заметившего мышь. Смех оборвался.

— Подойди ближе, — Томпсон указал на пространство перед своим столом. — Дай посмотреть на тебя.

Я прошел между рядами столов. Шаги гулко отдавались на деревянном полу.

Остальные агенты наблюдали. Никто не улыбался. Оценивали новичка.

Я остановился в трех футах от Томпсона. Держал портфель в левой руке, спина прямая, плечи расправлены. Армейская выправка Митчелла сработала автоматически.

Томпсон медленно обошел меня. Сначала справа, потом слева. Изучал как скаковую лошадь на аукционе.

— В Квантико написали, что ты неплохо стрелял, — произнес он, останавливаясь передо мной снова. — Восемьдесят семь баллов из ста на квалификации. Физическая подготовка выше средней. Тактическая подготовка удовлетворительная. Юриспруденция хорошо. Криминалистика посредственно. — Он сделал паузу. — Армия. Вьетнам. Пурпурное сердце. Это плюс. Значит, не ссышься под огнем.

За спиной кто-то кашлянул.

— Но здесь не джунгли, Митчелл. Здесь бумажная работа. Допросы. Наблюдения. Судебные заседания. Скучно до зубного скрежета. Думаешь, выдержишь?

— Выдержу, сэр.

— Похвальная уверенность. Проверим. — Томпсон повернулся к остальным. — Паркер, поди сюда.

Дэйв поднялся из-за стола у окна. На нем темно-коричневый костюм, горчичного цвета галстук. Подошел, встал рядом со мной, бросил быстрый взгляд, ободряющий.

— Паркер покажет тебе рабочее место, — сказал Томпсон. — Познакомит с остальными. Объяснит процедуры. У тебя есть неделя, чтобы влиться. Не влился, отправишься обратно в Квантико инструктором по физподготовке. Понял?

— Понял, сэр.

— Отлично. Еще одно. — Томпсон наклонился ближе. Запах табака и мятных леденцов. — Директор Гувер умер месяц назад. Сейчас переходный период. Всякие реформаторы лезут со своими новыми идеями. Компьютеры, психология, научный подход. — Он произнес последние слова с заметным презрением. — Я здесь тридцать два года. Видел, как приходят и уходят модные теории. Работает простое: хорошие агенты, хорошая работа на местах, хорошие источники. Все остальное мишура. Запомни это.

— Запомню, сэр.

— Ступайте, — Томпсон махнул рукой, отпуская нас.

Дэйв кивнул мне и направился к дальнему углу комнаты. Я последовал за ним.

Мы прошли мимо первого ряда столов. Агент лет сорока, лысеющий, с пышными бакенбардами, смотрел на меня поверх газеты. Washington Post, заголовок: «Переговоры по ОСВ-2 продолжаются в Женеве». Он сложил газету, когда мы поравнялись.

— Новенький после аварии? — спросил он Дэйва, игнорируя меня.

— Да. Итан Митчелл, агент Фрэнк Моррис, — представил Дэйв.

Моррис протянул руку. Рукопожатие крепкое, костяшки грубые. Ладонь мозолистая.

— Совет бесплатно, новичок, — сказал Моррис. — Томпсон не любит умников. Делай что велят, не выпендривайся, доживешь до пенсии.

— Приму к сведению.

Моррис хмыкнул и вернулся к газете.

Следующий стол. Агент помоложе, около тридцати, щуплый, в очках с толстыми стеклами. Перед ним стояла пишущая машинка, пальцы летали по клавишам с удивительной скоростью. Печатал, не глядя на руки, смотрел в блокнот слева.

— Джерри Коллинз, — сказал Дэйв. — Наш секретарь-невидимка. Печатает быстрее всех в здании.

Коллинз даже не поднял глаза. Кивнул в нашу сторону, продолжая печатать. Каретка дошла до конца строки, звякнула, он вернул ее одним отточенным движением.

— Приятно познакомиться, — сказал я.

— Ага, — отозвался Коллинз, все так же не отрываясь от работы.

Мы прошли дальше. У окна стояли двое, те самые, что изучали карту. Один высокий, под шесть футов, афроамериканец. Костюм сидел на нем безупречно, темно-синий, с тонкими полосками, белая рубашка, бордовый галстук. Лицо интеллигентное, скулы высокие, короткие волосы. Глаза темные, внимательные. Лет двадцать семь-двадцать восемь.

Второй мужчина пониже, коренастый, с рыжими волосами и веснушками. Круглое лицо, нос картошкой. Зеленый галстук ослаблен, ворот рубашки расстегнут.

— Маркус Уильямс и Тим О’Коннор, — представил Дэйв. — Ребята, это Итан Митчелл, с ним мы учились в Квантико.

Маркус протянул руку первым. Рукопожатие уверенное, но не демонстративное.

— Слышал о тебе от Дэйва, — сказал он. Голос низкий, спокойный. — Говорит, ты единственный, кто обогнал его на полосе препятствий.

— Дэйв спотыкается на последней стенке, — ответил я. — Несправедливое преимущество.

Дэйв фыркнул.

— Один раз споткнулся. Один.

Тим О’Коннор пожал руку энергично, слишком энергично.

— Отличная повязка на башке, Митчелл. Выглядишь как герой войны. Дамы любят шрамы, учти.

— Записал в блокнот, — сказал я.

Тим расхохотался, хлопнул меня по плечу.

— Этот нормальный. Не как Коллинз-печатающая-машина. — Он понизил голос до театрального шепота, хотя Коллинз сидел слишком далеко, чтобы услышать. — Коллинз разговаривает только с буквами алфавита. Мы подозреваем, что он наполовину Underwood.

— Тим, заткнись, — устало сказал Маркус. — Митчелл, не слушай его. У Тима в голове опилки вместо мозга.

— Опилки легкие, — возразил Тим. — Голова не болит от тяжелых дум, в отличие от некоторых.

Он многозначительно посмотрел на Маркуса. Маркус не ответил, вернулся к изучению карты.

Дэйв подвел меня к столу в углу, у окна. Стол чистый, в отличие от остальных. На нем телефон, пепельница пустая, новая, стеклянная, лоток для входящих документов тоже пустой.

— Твое место, — сказал Дэйв. — Тихий угол, никто не мешает. Я напротив, если нужна помощь. Маркус и Тим слева.

Я положил портфель на стол, огляделся. Из окна виден Вашингтон. Крыши зданий, купол Капитолия вдалеке. Небо затянуто легкой дымкой, день обещал быть жарким.

— Кофе пьешь? — спросил Дэйв.

— Пью.

— Автомат на втором этаже. Десять центов за чашку. Дрянь редкостная, но лучше, чем ничего. Если хочешь нормальный, забегаловка через два квартала, Frank’s Diner. Тридцать пять центов, плюс свежие пончики. — Он сел на край моего стола. — Слушай, не бери в голову Томпсона. Он всех новичков так встречает. Проверяет на прочность. Через неделю-другую привыкнет к твоему лицу, перестанет цепляться.

— Понял.

— Моррис старый динозавр. Работает уже двадцать лет назад. Толку от него мало, но Томпсон его ценит, он ветеран войны. Коллинз странный, но безвредный. Тим балагур, но парень надежный. А Маркус… — Дэйв понизил голос. — Маркус один из первых чернокожих агентов в Бюро. Гувер пустил их только под давлением Кеннеди в шестидесятых. Ему тяжелее, чем остальным. Некоторые старики здесь относятся к нему так, будто он случайно зашел не в ту дверь.

Я посмотрел на Маркуса. Он стоял у карты, воткнул новую булавку в район Филадельфии. Лицо сосредоточенное, непроницаемое.

— А как к нему относится Томпсон?

— Томпсон профессионал, — ответил Дэйв после паузы. — Если агент работает хорошо, ему все равно, какого он цвета. Но не все здесь такие.

Дверь кабинета открылась, вошел еще один мужчина. Пожилой, лет шестидесяти, полный, в мятом сером костюме. Лицо красное, нос с выраженными капиллярами. В одной руке пластиковый стакан с кофе, в другой пончик.

— Доброе утро, джентльмены, — прогудел он, направляясь к столу в центре. — Томпсон, у нас проблема с делом Бруклинского банка. Свидетель отказывается давать показания, адвокат его запугал.

— Разберемся после обеда, Харви, — откликнулся Томпсон, не поднимая головы от документов.

Харви кивнул, откусил от пончика. Повидло вылезло с другой стороны, капнуло на галстук. Он выругался вполголоса, схватил салфетку со стола.

Дэйв усмехнулся тихо.

— Харви Бэкстер. Старший агент. Хороший следователь, но вечно в пятнах.

— Вижу.

Дэйв спрыгнул со стола.

— Ладно, давай, обустраивайся. Томпсон скоро даст тебе дело. Начнешь с простого. Проверка алиби, опрос свидетелей, канцелярщина. Ничего захватывающего первое время.

— Нормально.

Он вернулся к своему столу напротив. Я сел за свой, положил руки на чистую деревянную поверхность. Дерево гладкое, теплое под ладонями. Пахло лаком и воском.

Огляделся снова. Все агенты вернулись к работе. Стук пишущих машинок, шорох бумаг, приглушенные телефонные разговоры. Обычный рабочий день в Федеральном бюро расследований.

Томпсон поднялся из-за стола, взял толстую папку, подошел ко мне. Бросил папку на мой стол. Она упала с глухим стуком.

— Бэкфайлы, — сказал он. — Старые дела, закрытые, но требуют финальной обработки. Проверь все рапорты на полноту, убедись, что все подписи на месте, все вещдоки учтены. Потом пронумеруй и отнеси в архив на первый этаж. Хватит на два дня работы. Покажешь, умеешь ли читать.

— Есть, сэр.

Томпсон ушел. Я открыл папку. Внутри десятки дел. Пожелтевшие страницы, машинописный текст, подшитые фотографии. Дело об ограблении банка в Балтиморе, 1968 год. Дело о мошенничестве с почтовыми марками, 1969. Дело о краже автомобиля через границу штата, 1970.

Рутина. Скучная, монотонная работа.

Я взял первое дело, начал читать.

Глава 5 Паттерн

Часы на стене показывали половину седьмого вечера. Стрелки двигались с тихим механическим тиканьем, единственный звук в опустевшем офисе.

Остальные агенты разошлись час назад. Дэйв покинул кабинет последним, подошел ко мне перед уходом.

— Итан, уже шесть тридцать. Первый день не должен длиться двенадцать часов.

— Заканчиваю последнее дело. Пять минут.

Он покачал головой.

— Ты как Коллинз. Женатые на работе. Нормальные люди уходят домой к ужину. — Помолчал. — Не засиживайся. Томпсон запирает здание в восемь.

— Не задержусь.

Дэйв ушел. Дверь закрылась за ним с тихим щелчком.

Я продолжал читать.

Стопка обработанных дел лежала справа, аккуратная, готовая для передачи в архив. Двенадцать дел за один день. Томпсон сказал, что хватит на два дня работы. Я справился быстрее.

Не потому что спешил. Просто читал быстро, привычка из прошлой жизни.

Обычно я просматривал сотни страниц отчетов за час. Здесь текст печатный, без PDF-файлов и гиперссылок, но принцип тот же самый. Сканировать глазами, выделять ключевое, запоминать детали.

Последнее дело в папке оказалось тонким. Всего пятнадцать страниц. Рапорт из полиции Ричмонда, Виргиния, датированный 23 апреля 1972 года.

Тело молодой женщины найдено у шоссе Interstate 95, в миле к северу от города. Опознана как Сьюзен Кларк, двадцать три года, официантка из местной закусочной. Причина смерти удушение. Следов борьбы на теле минимум.

Предполагаемое место убийства отличается от места обнаружения тела. Тело перевезено и оставлено у дороги через двенадцать-восемнадцать часов после смерти.

Прилагались фотографии. Черно-белые, зернистые, сделанные камерой Polaroid. Тело лежало в траве у обочины, лицо повернуто вверх. Темные волосы растрепаны, глаза закрыты. Одежда в порядке, никаких признаков сексуального насилия согласно отчету патологоанатома.

Расследование передано местной полиции. ФБР не привлечено, убийство в пределах одного штата, нет федеральной юрисдикции. Дело закрыто через месяц за отсутствием улик.

Я перечитал рапорт дважды.

Что-то зацепило внимание. Не могу понять что именно. Просто ощущение неправильности, как будто заноза под кожей.

Положил дело в стопку обработанных, откинулся на спинку стула. Деревянное сиденье жесткое, спина затекла за день.

За окном темнело. Уличные фонари зажглись один за другим, цепочка желтых огней вдоль Пенсильвания-авеню. Машины ползли по проспекту с включенными фарами. Где-то вдалеке завыла сирена, полиция или скорая.

Я встал, потянулся. Позвоночник хрустнул. Прошелся по пустому офису, разминая ноги.

Остановился у карты на стене. Большая карта Соединенных Штатов, потертая по краям, покрытая сотнями булавочных отверстий от предыдущих дел. Красные булавки обозначали активные расследования. Синие — закрытые дела последнего месяца. Желтые что-то еще, не понял систему.

Ричмонд, Виргиния. Нашел город на карте. Никакой булавки там не стояло. Дело Сьюзен Кларк даже не попало на карту, слишком мелкое, местное.

Но оно почему-то зацепило меня.

Я вернулся к столу, снова достал из стопки дело Кларк. Открыл, перечитал детали.

Двадцать три года. Брюнетка. Удушена. Тело найдено у Interstate 95. Никаких следов сексуального насилия. Убита в другом месте, тело перевезено и оставлено у дороги.

В памяти сам собой всплыл эпизод из прошлой жизни. Криминальная психология, курс в аспирантуре. Профессор Гарретт, сухой человек с седой бородой, читал лекцию о серийных убийцах.

«Организованный тип преступника планирует убийство заранее. Выбирает жертву по определенным критериям. Убивает в контролируемой обстановке. Перевозит тело, оставляет в публичном месте как послание или избавление от улик. Минимум улик на месте преступления. Жертва часто не знакома преступнику лично, но соответствует его фантазии».

Сьюзен Кларк подходила под профиль жертвы организованного убийцы.

Но одна жертва еще не паттерн. Нужно больше данных.

Я пересмотрел обработанные дела. Двенадцать штук. Ограбления банков, мошенничества, кражи автомобилей. Ничего похожего.

Открыл ящик стола. Пустой, кроме коробки скрепок и старого карандаша. Встал, подошел к шкафу у дальней стены. Высокий металлический шкаф, темно-зеленый, с замком. Замок не заперт, висит открытым.

Потянул дверцу. Внутри полки, заваленные папками. Старые дела, ожидающие обработки или архивации. Десятки, может, сотни дел.

Начал просматривать. Быстро, сканируя заголовки и даты.

Дело о контрабанде алкоголя, 1970. Дело о подделке чеков, 1971. Дело о похищении через границу штата, 1969.

Третья полка снизу. Тонкая папка, рапорт из полиции Уилмингтона, Делавэр. Датирован 7 мая 1972 года.

Тело молодой женщины найдено у шоссе Interstate 95, к югу от города. Опознана как Лиза Томпсон, двадцать один год, студентка местного колледжа. Причина смерти удушение. Следов борьбы минимум. Тело перевезено, оставлено у дороги через восемь-двенадцать часов после смерти.

Фотография прилагалась. Черно-белая. Девушка лежала в кювете, темные волосы разметались вокруг головы. Одежда в порядке.

Расследование передано местной полиции. ФБР не привлечено. Дело закрыто.

Пульс участился. Я положил папку на стол рядом с делом Кларк. Две жертвы. Обе молодые женщины, обе брюнетки, обе задушены, обе найдены у Interstate 95, обе убиты в другом месте.

Две жертвы могут быть совпадением. Но это уже интересно.

Продолжил поиск в шкафу.

Четвертая полка. Рапорт из полиции Балтимора, Мэриленд. Датирован 19 марта 1972 года.

Тело Дженнифер Моррис, двадцать четыре года, медсестры. Найдено у Interstate 95 к северу от города. Удушена. Тело перевезено. Следов сексуального насилия нет. Дело закрыто за отсутствием улик.

Три жертвы.

Я выложил все три дела на стол рядом. Открыл каждое, сравнивал детали.

Балтимор, 19 марта. Ричмонд, 23 апреля. Уилмингтон, 7 мая.

Хронология четкая. Примерно месяц между убийствами. Все три города расположены вдоль Interstate 95, главной автострады Восточного побережья. Балтимор в Мэриленде, Ричмонд в Виргинии южнее, Уилмингтон в Делавэре севернее Балтимора.

Убийца движется вдоль шоссе. Выбирает жертв в разных штатах. Поэтому местная полиция не связывает дела, нет координации между юрисдикциями.

Все жертвы молодые женщины, двадцать-двадцать четыре года. Все брюнетки. Все задушены, скорее всего, вручную, хотя в рапортах мало деталей. Все убиты в контролируемой обстановке, тела перевезены и оставлены у дороги через несколько часов.

Классический организованный серийный убийца. Мобильный, передвигающийся по стране. Вероятно, водитель грузовика или кто-то связанный с работой, требующей постоянных разъездов.

Я встал, подошел к карте. Нашел Балтимор, Ричмонд, Уилмингтон. Три точки вдоль Interstate 95. Если провести линию, она идет с юга на север, потом снова вниз. Возможно убийца живет где-то посередине и совершает вылазки в обе стороны.

Проблема в том, что данных мало. Три жертвы за три месяца. Может быть больше, дела могут не попасть в картотеку ФБР, если местная полиция даже не запросила помощь.

Нужно проверить другие штаты вдоль Interstate 95. Пенсильвания севернее, Северная Каролина южнее. Если паттерн реальный, там должны быть еще жертвы.

Я вернулся к шкафу, продолжил поиск.

Пятая полка. Рапорт из Филадельфии, Пенсильвания. Датирован 2 февраля 1972 года.

Кэрол Джонсон, двадцать два года, секретарша. Найдена у шоссе на окраине города. Удушена. Тело перевезено. Дело закрыто.

Четыре жертвы.

Февраль, март, апрель, май. Одна жертва в месяц. С пугающей регулярностью.

Продолжил искать. Шестая полка, седьмая.

Рапорт из Роли, Северная Каролина. Датирован 8 января 1972 года.

Мэри Уилсон, двадцать пять лет, учительница. Найдена у Interstate 95. Задушена. Дело закрыто.

Пять жертв.

Январь, февраль, март, апрель, май. Пять месяцев, пять жертв. Одна в месяц, как по расписанию.

Я выложил все пять дел на стол. Фотографии жертв лежали рядом. Пять молодых женщин, все с темными волосами, все мертвые, все найденные у одного и того же шоссе.

Паттерн очевиден. Невозможно не заметить. Но никто ничего не заподозрил, потому что дела разбросаны по пяти разным штатам, пяти разным полицейским управлениям. Каждое управление расследовало убийство независимо, никто не сопоставил данные.

Здесь, в ФБР, дела попали в картотеку как рутинные рапорты от местной полиции. Никто не смотрел на них в совокупности. А зачем смотреть? Убийства в пределах штатов, нет федеральной юрисдикции.

Но юрисдикция появится, если доказать, что преступник действует в нескольких штатах. Тогда это федеральное дело. Тогда это работа ФБР.

Я сел за стол, достал из портфеля блокнот и ручку Parker. Открыл блокнот на чистой странице, начал записывать.

Жертва 1. Мэри Уилсон, 25 лет, учительница, Роли, Северная Каролина, 8 января 1972.

Жертва 2. Кэрол Джонсон, 22 года, секретарша, Филадельфия, Пенсильвания, 2 февраля 1972.

Жертва 3. Дженнифер Моррис, 24 года, медсестра, Балтимор, Мэриленд, 19 марта 1972.

Жертва 4. Сьюзен Кларк, 23 года, официантка, Ричмонд, Виргиния, 23 апреля 1972.

Жертва 5. Лиза Томпсон, 21 год, студентка, Уилмингтон, Делавэр, 7 мая 1972.

Общие черты:

— Все женщины 21–25 лет.

— Все брюнетки (судя по фотографиям).

— Все задушены вручную.

— Все найдены у Interstate 95.

— Все убиты в другом месте, тела перевезены.

— Никаких следов сексуального насилия.

— Интервал между убийствами примерно 30 дней.

Профиль предполагаемого преступника:

— Мужчина, вероятно 25–40 лет (статистика серийных убийц).

— Белый (жертвы белые, межрасовые серийные убийства редки).

— Мобильный, постоянно передвигается вдоль Interstate 95.

— Вероятная профессия: водитель грузовика, коммивояжер, кто-то связанный с работой, требующей разъездов.

— Высокоорганизованный тип: планирует убийства, контролирует место преступления, оставляет минимум улик.

— Вероятно женат или был женат, имеет нормальную внешность (жертвы доверяли ему достаточно, чтобы оказаться с ним наедине).

Я перечитал записи. Логика железная. Данные совпадают. Паттерн очевиден.

Проблема в том, что я новичок. Первый рабочий день. Томпсон сказал четко, не выпендривайся. Моррис дал тот же совет, делай что велят.

Но пять женщин мертвы. И если паттерн продолжается, следующая жертва уже должна быть в начале июня. Две недели назад, если убийца придерживается месячного графика.

Нужно проверить. Может быть, шестая жертва уже есть, просто рапорт еще не попал в картотеку.

Я встал, вернулся к шкафу. Прошерстил оставшиеся полки. Ничего за июнь. Но июнь только начался, сейчас двенадцатое число. Если убийство произошло недавно, рапорт может прийти через неделю.

Часы на стене показывали без пятнадцати восемь. Томпсон сказал, что здание запирается в восемь.

Я собрал пять дел, аккуратно сложил стопкой. Положил сверху блокнот с записями. Завтра утром покажу Томпсону. Или нет, не Томпсону, он сказал, что не любит умников с новыми теориями.

Тогда Дэйву. Дэйв адекватный, он выслушает. Поможет подсказать, как подать информацию правильно.

Запер дела в ящик стола. Ключ положил в карман.

Взял портфель, вышел из офиса. Коридор пустой, освещение приглушенное, светила только половина ламп. Лифт спустился медленно, оператора уже не было, кабина работала в автоматическом режиме.

Вестибюль почти пуст. Охранник у стойки другой, не тот, что утром. Молодой, лет тридцати, читал журнал. Поднял глаза, когда я проходил мимо.

— Поздно задержались, агент.

— Первый день. Много дел.

Он кивнул, вернулся к журналу.

Я вышел на улицу. Вечер теплый, душный.

Воздух пах выхлопными газами и чем-то готовящимся в ресторанах неподалеку. Уличные фонари бросали желтые круги света на тротуар. Машины ехали реже, чем утром, город готовился ко сну.

Моя машина, старенькая Ford Fairlane 1967 года, стояла на парковке за углом. Синяя, с ржавчиной на крыльях, но двигатель работал исправно. Мой предшественник в этом теле купил ее два месяца назад за восемьсот долларов у торговца подержанными машинами в Александрии.

Завел двигатель, он хрипло зарычал. Включил радио. Из динамиков полилась музыка. «American Pie» Дона Маклина. Песня популярная в этом году, я уже слышал ее раз десять за последние дни.

Я выехал на Пенсильвания-авеню, направился в Арлингтон. Дорога заняла двадцать минут. Припарковался у дома на South Glebe Road, поднялся на третий этаж, открыл дверь квартиры.

Внутри темно, пусто, тихо. Включил свет. Лампа под потолком мигнула, загорелась желтым светом.

Бросил портфель на стул, снял пиджак, повесил на спинку. Расстегнул галстук, закатал рукава рубашки. Прошел на кухню, открыл холодильник.

Взял пиво, открыл. Сделал глоток. Холодное, горьковатое, освежающее.

Вернулся в комнату, сел за стол у окна. Достал блокнот из портфеля, открыл на странице с записями.

Пять жертв. Паттерн четкий. Убийца все еще активен. Завтра нужно действовать.

Но правильно. Осторожно. Не как высокомерный гений из будущего, а как старательный новичок, заметивший странную закономерность.

Я допил пиво, поставил пустую бутылку на стол. За окном Арлингтон жил своей вечерней жизнью. Где-то играла музыка. Кто-то смеялся. Машина проехала по улице, фары осветили потолок на секунду.

Обычный вечер обычного дня.

Но завтра начинается охота.

Впрочем, утро вторника началось с дождя. Редкий летний ливень барабанил по окнам офиса, размывая вид на город.

Капли стекали по стеклу, оставляя извилистые дорожки. Небо затянуто свинцовыми тучами, в комнате царил серый полумрак, несмотря на включенные лампы под потолком.

Я пришел в половине восьмого, на полчаса раньше начала рабочего дня. Офис пуст, только Коллинз уже сидел за своим столом, стучал по клавишам машинки. Он даже не поднял головы, когда я вошел. Просто кивнул в мою сторону, не прерывая работу.

Повесил мокрый плащ на вешалку у двери, стряхнул капли с волос. Под плащом костюм сухой, темно-синий, тот самый, что носил вчера. У Митчелла в гардеробе всего три костюма, серый, синий и коричневый. Рубашки белые, галстуки темные. Скромный набор молодого агента сидящего на маленькой зарплате.

Прошел к своему столу, положил портфель. Достал из ящика пять дел, разложил на столе. Сверху блокнот с записями. Перечитал еще раз, проверяя логику. Все сходилось.

Дверь открылась. Вошел Дэйв, стряхивая зонт. На нем коричневый костюм, светлая рубашка, оранжевый галстук с ромбиками. Увидел меня, улыбнулся.

— Итан, ты раньше меня. Амбициозный новичок или просто не мог спать?

— Не мог спать, — ответил я честно.

Он подошел ближе, заметил разложенные дела на моем столе.

— Что это?

— Нашел вчера в шкафу. Хочу показать Томпсону.

Дэйв поднял одну из папок, открыл, пробежал глазами первую страницу.

— Убийство в Уилмингтоне. Местная полиция, дело закрыто. — Он посмотрел на меня. — Зачем тебе это?

— Посмотри остальные, — я указал на другие дела. — Все похожи. Пять убийств за пять месяцев, все вдоль Interstate 95. Один и тот же преступник.

Дэйв взял следующую папку, потом еще одну. Читал медленно, морщил лоб. Положил дела обратно на стол.

— Итан, это интересное наблюдение, но… — он замялся. — Томпсон не любит, когда новички лезут не в свое дело. Он дал тебе бэкфайлы для обработки, а не для расследования.

— Я обработал все, что он дал. Это нашел попутно.

— Но это закрытые дела местной полиции. У нас нет юрисдикции, если преступление не пересекает границы штатов.

— Это и есть преступление, пересекающее границы штатов, — я открыл блокнот, показал записи. — Пять штатов. Один преступник. Федеральная юрисдикция.

Дэйв прочитал записи, покачал головой.

— Может быть. Но нужно доказать, что это один преступник. А не пять разных убийц в пяти разных местах.

— Паттерн доказывает. Все жертвы молодые брюнетки, все задушены, все найдены у одного шоссе, все убиты в течение пяти последовательных месяцев. Вероятность совпадения стремится к нулю.

— Итан, — Дэйв понизил голос, оглянулся на Коллинза, но тот продолжал печатать, не обращая на нас внимания. — Я понимаю твой энтузиазм. Правда понимаю. Но Томпсон вчера четко сказал, не выпендривайся. Ты новичок. Первый день прошел хорошо, ты обработал дела быстрее, чем ожидалось. Не порти впечатление.

— Пять женщин мертвы. Может быть, шесть, если он убил еще одну в начале июня. И он продолжит убивать, если никто не остановит.

— Местная полиция, Итан, это их работа.

— Местная полиция не видит связи. Они работают отдельно, в разных штатах. Только ФБР может соединить точки.

Дэйв вздохнул, потер переносицу.

— Слушай, я не говорю, что ты неправ. Может, там действительно есть связь. Но подход важен. Нельзя прийти к Томпсону в первый же день и сказать, что раскрыл серию убийств, о которых никто не знал. Он решит, что ты выскочка.

— Тогда как правильно?

— Подожди хотя бы неделю. Покажи себя как надежного работника. Потом, когда Томпсон начнет тебе доверять, можно осторожно поднять вопрос. Через меня, например. Я скажу, что мы вместе заметили странную закономерность.

Дверь снова открылась. Вошли Маркус и Тим, обсуждая что-то вполголоса. Маркус нес два стакана кофе, один протянул Тиму. Они прошли к своим столам, кивнули нам на ходу.

Следом вошел Моррис с газетой под мышкой и сигарой в зубах. Незажженной, он жевал кончик. Сел за стол, развернул газету, погрузился в чтение.

Дэйв похлопал меня по плечу.

— Подумай об этом, Итан. Я на твоей стороне, правда. Но тут нужна осторожность.

Он ушел к своему столу. Я остался стоять, глядя на разложенные дела. Логика Дэйва понятна.

Но ждать неделю? За это время может погибнуть еще одна женщина. Если уже не погибла. Тогда надо быстро раскрывать дело по горячим следам.

Итак как быть, говорить с Томпсоном сейчас или подождать как советует Дэйв?

Глава 6 Коллеги

Ровно в восемь вошел Томпсон. На нем тот же костюм-тройка, что вчера, или очень похожий. Цепочка карманных часов поблескивала на жилетке. В руке портфель, кожаный, потертый, с инициалами «R. T.» выбитыми позолоченными буквами.

Он прошел к своему столу, положил портфель, огляделся. Все агенты уже на местах, кроме Харви Бэкстера. Томпсон достал карманные часы, проверил время.

— Восемь ноль две. Бэкстер опаздывает на две минуты. — Он убрал часы обратно. — Митчелл, подойди.

Я взял папки с делами и блокнот, подошел к его столу. Томпсон сел в кресло, откинулся на спинку, сложил руки на животе. Оценивающе посмотрел на меня.

— Бэкфайлы обработал?

— Да, сэр. Все двенадцать дел. Готовы к архивации.

— Быстро справился. Ожидал, что на два дня растянешь.

— Работал до вечера.

— Похвальное усердие. — Он кивнул на папки в моих руках. — Что это?

— Сэр, нашел эти дела вчера в шкафу, когда искал бэкфайлы. Рапорты от местной полиции, убийства в разных штатах. Заметил закономерность.

Томпсон выпрямился, протянул руку. Я отдал ему верхнюю папку. Он открыл, пробежал глазами первую страницу.

— Уилмингтон, Делавэр. Убийство молодой женщины. Дело закрыто местной полицией. — Он поднял глаза. — И что?

— Есть еще четыре похожих дела. — Я выложил остальные папки на его стол. — Роли, Филадельфия, Балтимор, Ричмонд. Все за последние пять месяцев. Все жертвы молодые женщины, брюнетки, задушены, найдены у Interstate 95. Тела перевезены после убийства. Никаких следов сексуального насилия. Интервал между убийствами примерно тридцать дней.

Томпсон взял следующую папку, открыл. Потом еще одну. Читал медленно, лицо непроницаемое. Положил папки обратно.

— Пять убийств в пяти штатах. Местная полиция закрыла все дела. — Он посмотрел на меня. — И ты думаешь, что это один преступник?

— Да, сэр. Паттерн слишком четкий, чтобы быть совпадением.

— Паттерн, — повторил Томпсон. Голос ровный, без эмоций. — Митчелл, ты работаешь в ФБР два дня. Один из них ты провел в больнице. Опыта расследования убийств у тебя ноль. И ты приходишь ко мне с теорией о серийном убийце?

— Факты говорят сами за себя, сэр.

— Факты, — он хмыкнул. — Я скажу тебе, какие тут факты. Факт первый: это дела местной полиции. У нас нет юрисдикции, если преступление не пересекает границы штатов. Факт второй: все дела закрыты. Факт третий: доказательств того, что это один преступник, нет. Только твои догадки.

— Паттерн это доказательство…

— Паттерн это статистика, — перебил Томпсон. — Статистика не ценится в суде. Нужны улики. Свидетели. Вещественные доказательства. У тебя что-то есть из этого?

— Нет, но если начать расследование…

— Расследование требует ресурсов. Агентов, времени, денег. Бюджет ФБР не резиновый. Я не могу отправить агентов в пять штатов проверять закрытые дела на основании того, что новичок увидел паттерн в отчетах. — Он сложил руки на столе. — Митчелл, я ценю твою наблюдательность. Правда ценю. Но у тебя нет опыта. Ты не понимаешь, как работает система. Местная полиция расследовала эти дела. Профессионалы, у них годы опыта. В отличие от тебя. Если бы там была связь, они бы заметили.

— Они не могли заметить, потому что работали отдельно, в разных штатах. Только здесь, в ФБР, есть доступ ко всем рапортам.

Томпсон откинулся на спинку кресла, достал из кармана жилетки мятный леденец, развернул фантик, положил леденец в рот. Жевал медленно, глядя на меня.

— Допустим, ты прав. Допустим, там действительно один преступник. Что ты предлагаешь делать?

— Запросить полные материалы дел из всех пяти штатов. Изучить детали. Найти общие улики. Построить профиль преступника. Выяснить, где он может ударить в следующий раз.

— Профиль преступника, — Томпсон усмехнулся. — Ты начитался психологических книжек, Митчелл? Думаешь, можно залезть в голову убийцы и понять, что он сделает дальше?

— Паттерны поведения предсказуемы. Если преступник организованный человек, а он такой, судя по методам, то в дальнейшем он будет придерживаться своей схемы. Следующая жертва появится в начале июня, если он следует месячному интервалу. Может, уже появилась.

— Может, а может, нет. Может, это совпадение. Может, разные преступники. Может, ты видишь паттерн там, где его нет.

— Сэр, с уважением, вероятность…

— Вероятность, — Томпсон повысил голос. Не кричал, но тон стал жестче. — Митчелл, я тебе объясню, как работает ФБР. Мы не гоняемся за вероятностями. Мы работаем с фактами. С доказательствами. С конкретными делами, где есть федеральная юрисдикция. Убийства в пределах штата — дело местной полиции. Это закон. Мы не можем просто прийти и сказать: «Эй, ребята, отдайте нам ваше дело, у нас тут новичок увидел паттерн».

Он взял папки с делами, протянул мне.

— Отнеси это обратно в шкаф. И забудь про паттерны. У тебя есть работа. Вот твоя работа.

Он достал из ящика стола новую толстую папку, бросил ее на стол передо мной.

— Дело о мошенничестве. Компания в Мэриленде продает земельные участки в несуществующем поселке. Сорок семь жалоб от покупателей. Нужно проверить все жалобы, опросить свидетелей, собрать доказательства. Займет неделю, если работать усердно. Это реальное дело с реальной юрисдикцией. Займись им.

Я взял папку. Тяжелая, битком набита бумагами.

— А убийства?

— Не твоя забота. Делай свою работу, Митчелл. И не выдумывай теорий. У тебя нет опыта для теорий. Понял?

Пауза. В комнате стало тихо. Коллинз перестал печатать. Остальные агенты делали вид, что работают, но слушали разговор.

— Понял, сэр.

— Отлично. Свободен.

Я собрал дела об убийствах, новую папку, вернулся к своему столу. Положил все на стол, сел.

За спиной послышался тихий разговор Томпсона с кем-то по телефону. Обычный рабочий тон, как будто ничего не произошло.

Дэйв смотрел на меня с сочувствием со своего места напротив. Покачал головой, мол, предупреждал же.

Маркус подошел, присел на край моего стола.

— Слышал разговор, — сказал он тихо. — Не обижайся на Томпсона. Он старой закалки. Для него ФБР это иерархия, опыт, правила. Новички должны молчать и учиться.

— Но дела реальные. Паттерн очевидный.

— Может быть. Но ты выбрал неправильный момент. Второй день работы, и ты идешь к боссу с теорией о серийном убийце. Это смелость или глупость, сам подумай.

— Смелость.

Маркус усмехнулся.

— Хорошо. Пусть смелость. Но смелость без дипломатии — это глупость в другой упаковке. — Он встал. — Совет от того, кто прошел через подобное. Работай над делом, которое дал Томпсон. Покажи результаты. Заработай доверие. Потом можешь возвращаться к убийствам. Не сейчас.

Он вернулся к своему столу. Я сидел, глядя на папки. Дела об убийствах и дело о мошенничестве.

Логика Маркуса правильная. Но ждать, значит дать преступнику время убить еще раз.

Я открыл дело о мошенничестве, начал читать. Компания «Sunshine Estates», Мэриленд. Продавали участки в поселке «Райские озера». Красивая брошюра, фотографии озер, леса, домиков. Цена доступная, две тысячи долларов за четверть акра.

Покупатели платили, получали документы. Приезжали на место, а там пустошь. Никаких озер, никаких домиков. Земля не размечена, дороги нет. Владелец компании скрылся с деньгами.

Классическое мошенничество. Федеральная юрисдикция, потому что использовалась почтовая система для распространения брошюр. Почтовое мошенничество — федеральное преступление.

Я читал жалобы одну за другой. Семья из Балтимора, пенсионеры из Ричмонда, молодая пара из Делавэра. Все потеряли деньги. Все доверились красивой рекламе.

Работа важная. Люди пострадали, нужно наказать виновных, вернуть деньги.

Но пять женщин мертвы. И шестая может умереть.

Я закрыл папку о мошенничестве, достал блокнот. Открыл на странице с записями об убийствах. Перечитал.

Томпсон прав в одном. У меня нет доказательств. Только паттерн. Нужны доказательства.

Нужны полные материалы дел. Фотографии мест преступлений, отчеты патологоанатомов, протоколы допросов свидетелей. В рапортах, попавших в ФБР, только краткие сводки.

Как получить полные материалы? Запросить официально, Томпсон не разрешит. Запросить неофициально, значит нарушение процедуры.

Остается третий вариант. Поехать самому. Съездить в один из городов, поговорить с местной полицией. Увидеть дело своими глазами.

Но как? У меня нет полномочий вести расследование. Томпсон дал другое дело. Если уеду без разрешения, меня уволят.

Дверь офиса распахнулась. Вошел Харви Бэкстер, запыхавшийся, мокрый от дождя. На галстуке свежее пятно, кофе, судя по цвету.

— Прошу прощения за опоздание, — сказал он, обращаясь к Томпсону. — Пробка на мосту, авария.

Томпсон посмотрел на часы.

— Девять минут, Харви. Это третий раз за месяц.

— Извините, Ричард. Больше не повторится.

— Надеюсь. Садись, работай.

Харви прошел к своему столу, снял мокрый пиджак, повесил на спинку стула. Включил вентилятор на столе, старый, металлический, тот громко загудел.

Я вернулся к делу о мошенничестве. Читал, но мысли постоянно возвращались к убийствам.

Пять женщин. Паттерн. Преступник все еще на свободе.

К обеду я обработал половину жалоб по делу о мошенничестве. Записал адреса свидетелей, составил список вопросов для допросов.

Обычный рабочий день. Рутина. Бумаги, звонки, отчеты.

В половине первого Дейв положил трубку, потянулся, размял шею.

— Обед, — сказал он громко, обращаясь ко всем. — Кто идет?

Маркус покачал головой.

— Я принес сэндвич. Поем здесь.

Харви тоже отказался.

Дейв посмотрел на меня.

— Итан?

— Пойду.

Мы встали, взяли пиджаки. Томпсон как раз тоже встал в этот момент, тоже в пиджаке, с портфелем в руке.

— Куда направляетесь?

— На обед, сэр, — ответил Дейв.

— Хорошо. Будьте через час.

Он прошел мимо нас к выходу. Походка размеренная, спина прямая. Человек устоявшихся привычек и строгой дисциплины.

Мы вышли следом. Дождь прекратился. Небо очистилось, сквозь тучи пробивалось солнце. Воздух пах мокрым асфальтом и листвой.

Зашли в Frank’s Diner через два квартала. Маленькая забегаловка, десяток столиков, стойка с вращающимися стульями.

Запах жареного бекона, кофе, сигаретного дыма. Половина столиков занята. Клерки, полицейские, пара строителей в рабочей одежде.

Мы сели у окна. Официантка средних лет, с усталым лицом и фартуком в пятнах, принесла меню.

— Что будете, ребята?

— Сэндвич с пастрами и кофе, — сказал Дэйв.

— Мне то же самое, — добавил я.

Она ушла. Дэйв закурил сигарету, затянулся.

— Как дела? Томпсон больше не придирается?

— Нет. Дал дело о мошенничестве.

— Хорошее дело. Простое, прямолинейное. Справишься за неделю.

— Дэйв, — я наклонился ближе, понизил голос. — Насчет убийств. Томпсон отказался расследовать. Но я не могу просто взять и забыть.

Дэйв выдохнул дым, посмотрел на меня серьезно.

— Итан, я понимаю. Но что ты можешь сделать? Томпсон босс. Он сказал нет.

— Могу поехать сам. В выходные. Съездить в один из городов, поговорить с местной полицией. Неофициально.

— Это рискованно. Если Томпсон узнает…

— Не узнает. Это мое личное время.

Дэйв затушил сигарету в пепельнице.

— А если местная полиция не захочет разговаривать? Ты кто для них? Новичок из ФБР без полномочий.

— Скажу, что изучаю похожие дела. Академический интерес.

— Академический интерес, — Дэйв покачал головой. — Итан, ты упрямый. Это хорошо и плохо одновременно.

Официантка принесла сэндвичи и кофе. Мы ели молча несколько минут. Сэндвич вкусный, пастрами нарезана толстыми ломтями, горчица острая, хлеб ржаной, свежий.

— Если поедешь, — сказал Дэйв наконец, — будь осторожен. Не говори, что ведешь официальное расследование. Просто задавай вопросы. И не оставляй следов, чтобы Томпсон не узнал.

— Спасибо.

— Не благодари. Я думаю, ты совершаешь ошибку. Но ты мой друг. Друзья поддерживают даже когда происходят ошибки.

Мы продолжали молча жевать сэндвичи.

— Слушай, — сказал Дейв чуть погодя, отпив кофе, — сегодня вечером несколько ребят собираются в баре. Традиция такая, раз в неделю. Хочешь присоединиться?

Я посмотрел на него. В прошлой жизни я бы отказался не задумываясь. Социальные мероприятия, разговоры о пустяках, принужденное веселье, все это вызывало дискомфорт. Проще вернуться домой, поработать над своими проектами.

Но сейчас другое время. Другая жизнь. Мне нужно понимать этих людей, их нравы, правила. Нельзя оставаться в стороне.

— Хорошо, — сказал я. — Приду.

— Отлично. — Дейв улыбнулся. — Увидишь, там неплохо. Джо разливает приличное пиво.

Мы доели, допили кофе. Дэйв оплатил счет, несмотря на мои протесты.

— Сегодня я угощаю потом ты угостишь.

Вернулись в офис. Я сел за стол, опять открыл дело о мошенничестве.

За соседним столом Дейв говорил по телефону, записывал что-то в блокнот. Харви Бэкстер печатал на машинке двумя пальцами, медленно, с ошибками. Маркус читал газету, допивал кофе из бумажного стаканчика.

К четырем часам дня я обработал оставшиеся жалобы. Одна деталь зацепила внимание.

В трех жалобах упоминались письма с угрозами. Покупатели, обнаружив обман, написали в компанию требования вернуть деньги. В ответ получили письма от юриста компании с угрозами судебного преследования за клевету.

Письма напечатаны на машинке, подписаны от руки, «Артур Дж. Симмонс, эсквайр». Подпись размашистая, уверенная. Чернила синие.

Интересно. Мошенники обычно прячутся, не оставляют следов. А тут они угрожают жертвам официальными письмами.

Либо это наглость, либо глупость. Или у них действительно есть юрист, не подозревающий о мошенничестве.

Нужно проверить письма. Отпечатки пальцев на бумаге, анализ чернил, сравнение подписей. Может, там есть зацепка.

Я достал из папки три письма, аккуратно вложенные в бумажные конверты. Письма нужно отнести в криминалистическую лабораторию.

Я встал, взял папку с письмами. Дейв поднял голову от своих бумаг.

— Куда идешь?

— В лабораторию. Нужно проверить улики по делу о мошенничестве.

— Лаборатория в цокольном этаже, лестница в конце коридора. Спросишь Роберта Чена, он там главный техник. Скажешь, что от Томпсона, он все сделает.

— Спасибо.

Я вышел из офиса, прошел по коридору. Стены выкрашены в бледно-зеленый цвет, линолеум под ногами потертый, с трещинами. Флуоресцентные лампы тихо гудели на потолке.

В конце коридора металлическая дверь с надписью «Лестница». Я открыл ее, спустился вниз. Два пролета, бетонные ступени, перила холодные.

Внизу еще одна дверь. Табличка: «Криминалистическая лаборатория. Вход только для сотрудников».

Я толкнул дверь, вошел.

Помещение большое, без окон. Потолок низкий, лампы дневного света заливают все ярким, резким светом. Запах химикатов. Формальдегид, ацетон, что-то едкое.

Вдоль стен стоят рабочие столы, заваленные оборудованием. Микроскопы, колбы, пробирки, весы, какие-то приборы с циферблатами и ручками. В углу стеклянный шкаф с реагентами. Бутылки разных размеров, этикетки написаны от руки.

Посередине большой стол с подсветкой. На нем разложены фотографии, какие-то образцы в прозрачных пакетах.

За столом стоит мужчина лет тридцати пяти. Азиат, невысокий, худощавый. Черные волосы коротко острижены, очки в тонкой оправе. На нем белый лабораторный халат поверх рубашки и галстука. Руки в латексных перчатках.

Он склонился над микроскопом, что-то рассматривал, делал пометки в блокноте.

Я подошел ближе. Он не поднял головы.

— Простите, — сказал я.

Он выпрямился, повернулся. Лицо спокойное, без эмоций. Глаза за стеклами очков темные, внимательные.

— Да?

— Итан Митчелл, агент отдела расследований. Мне нужна помощь с уликами.

Он снял перчатки, протянул руку.

— Роберт Чен. Старший криминалист.

Мы пожали руки. Рукопожатие крепкое, несмотря на худобу.

— Что у вас? — спросил он.

Я положил папку на стол, достал три конверта с письмами.

— Дело о мошенничестве. Эти письма отправлены жертвам. Нужно проверить на отпечатки пальцев, проанализировать чернила подписи, может, сравнить шрифт машинки.

Чен взял первый конверт, посмотрел на свет. Бумага просвечивала.

— Обычная офисная бумага, — сказал он. — Машинка стандартная, «Ремингтон» или «Ундервуд», судя по шрифту. Чернила синие, шариковая ручка.

Он говорил тихо, монотонно, как будто перечислял факты для самого себя.

— Отпечатки можем проверить нингидрином. Займет несколько часов. Подпись можно сфотографировать под увеличением, если у вас есть образцы для сравнения.

— Образцов пока нет. Но если найдем подозреваемого, нужно будет сравнить.

— Понятно. — Он положил конверт обратно. — Оставьте письма здесь. Завтра к обеду результаты будут готовы.

— Спасибо.

Я собирался уходить, но остановился.

Глава 7 Бар

Лаборатория меня заинтересовала. Оборудование примитивное по меркам XXI века, но для 1972 года, наверное, вполне современное.

— Можно задать вопрос?

Чен посмотрел на меня.

— Да.

— Как вы снимаете отпечатки с бумаги? Нингидрин это химический реагент?

— Да. Нингидрин реагирует с аминокислотами в поте. Окрашивает отпечатки в фиолетовый цвет. Метод существует с 1950-х годов. — Он снял очки, протер стекла краем халата. — Эффективный, но медленный. Занимает от шести до восемнадцати часов.

— А для других поверхностей?

— Металл, стекло — порошок. Алюминиевый или графитовый. Наносим кистью, фотографируем, переносим на ленту. Быстрее, но не так точно.

Он говорил без интереса, как учитель, объясняющий азы студенту.

Я огляделся по лаборатории. На одном из столов лежала камера, большая, с мехами, на штативе.

— Это для фотографирования улик?

— Да. «Графлекс», четыре на пять дюймов. Черно-белая пленка. Проявляем здесь же, в темной комнате. — Он кивнул на дверь в углу лаборатории.

Я подошел к камере. Конструкция массивная, механическая. В XXI веке все это заменил цифровой фотоаппарат размером с ладонь.

— А для съемки мест преступлений что используете?

— «Поляроид» или «Кодак Инстаматик». «Поляроид» удобнее, снимки сразу, не нужно проявлять. Но качество хуже.

Я кивнул. Знал об этих камерах по книгам. «Поляроид» был революцией в 1970-х, мгновенные фотографии. В будущем это музейный экспонат.

— А как храните отпечатки? Есть база данных?

Чен надел очки обратно, посмотрел на меня внимательнее.

— База есть. Картотека. Миллионы карточек с отпечатками. Хранятся в архиве, классифицированы по системе Генри. Поиск вручную, занимает дни или недели.

— Вручную, — повторил я.

— Да. Другого способа нет.

Я представил миллионы карточек, агенты перебирают их одну за другой, ищут совпадения. В XXI веке компьютер делал это за секунды. Алгоритмы распознавания образов сравнивали отпечатки автоматически.

Но здесь нет компьютеров. Есть только человеческие глаза и терпение.

— Сколько времени в среднем занимает поиск совпадения?

— Зависит от обстоятельств. Если есть подозреваемый, сравним его отпечатки с уликами за час. Если подозреваемого нет, можем искать месяцами. Или вообще не найти.

— Понятно.

Я задумался. Может, здесь можно что-то улучшить. Автоматизация невозможна без компьютеров, но есть другие способы ускорить процесс. Лучшая классификация, статистические методы, приоритизация поиска.

— Вы давно работаете здесь? — спросил я.

— Семь лет. До этого учился в Калифорнийском университете. Степень по химии.

— Вам нравится работа?

Чен пожал плечами.

— Работа как работа. Делаю анализы, пишу отчеты. Агенты приносят улики, забирают результаты. Редко кто интересуется процессом. Для них я просто лаборант.

В голосе прозвучала легкая горечь. Едва заметная, но я услышал.

— Я интересуюсь, — сказал я. — Криминалистика это основа расследований. Без точных анализов нет доказательств. Ваша работа критически важна.

Чен посмотрел на меня с удивлением.

— Не часто слышу такое от агентов.

— Большинство агентов не понимают науку. Они люди действия, а не мысли. — Я подошел ближе к столу, посмотрел на фотографии. — А я всегда считал, что интеллект важнее физической силы. Особенно в расследованиях.

На фотографиях были отпечатки пальцев: завитки, петли, дуги. Снимки четкие, контрастные.

— Хорошее качество, — сказал я. — Вы сами снимали?

— Да.

— А можно улучшить контрастность отпечатков перед фотографированием? Допустим, использовать разные углы освещения, цветные фильтры.

Чен задумался.

— Можно. Но зачем? Текущего качества достаточно для анализа.

— Достаточно, но не оптимально. Если увеличить контрастность, мелкие детали станут заметнее. Это поможет в сложных случаях, когда отпечатки частичные или смазанные.

Чен снял очки, протер их снова. Привычка, видимо, когда он думает.

— Интересная идея, — сказал он медленно. — Никто раньше не предлагал. Агенты приносят улики, хотят результаты быстро. Не думают об улучшении методов.

— Потому что большинство агентов не понимают науку, — повторил я. — А вы понимаете. И я понимаю. Может, нам стоит поработать вместе. Я подкину кое-какие идеи, вы проверите их на практике.

Чен надел очки обратно. В глазах появился интерес, может, впервые за разговор.

— Какие еще идеи у вас есть?

Я огляделся по лаборатории. Сколько всего можно улучшить. Методы сбора улик, анализа, хранения. Все это кажется устаревшим, неэффективным.

Но нельзя выкладывать все сразу. Нужно быть осторожным.

— Много идей, — сказал я. — Но сначала нужно проверить простые вещи. Освещение, фильтры. Если сработает, пойдем дальше.

Я снова огляделся по лаборатории. Взгляд задержался на столе с порошками для снятия отпечатков.

— Кстати, еще одна мысль. Вы используете алюминиевый порошок для темных поверхностей?

— Да. Стандартная процедура.

— А пробовали добавлять в него магнитные частицы? Железную окалину, например, очень мелкую.

Чен нахмурился.

— Зачем?

— Можно наносить такой порошок магнитной кистью. Она не касается поверхности, только порошок. Меньше риск размазать отпечаток. Особенно полезно на деликатных поверхностях: глянцевой бумаге, пластике, окрашенном металле.

Чен снял очки, задумался. Протер стекла медленно, методично.

— Магнитная кисть, — повторил он. — Интересно. Физически это должно работать. Магнит притягивает порошок, порошок прилипает к жировым следам отпечатка, а кисть не контактирует с поверхностью напрямую.

— Именно. И еще один плюс, меньше расход порошка. Можно собрать его обратно магнитом после использования.

— Экономия реагентов, — кивнул Чен. — Бюджет лаборатории ограничен, это важно.

Он подошел к шкафу с реагентами, достал банку с алюминиевым порошком. Открыл, посмотрел на содержимое.

— Железную окалину достать несложно. Нужно измельчить до нужной фракции, смешать с алюминием в правильной пропорции. — Он закрыл банку, поставил обратно. — А магнит… Обычный подковообразный магнит подойдет. Обмотать его тканью, чтобы порошок не прилипал к самому магниту.

— Попробуйте, — сказал я. — Если сработает, это серьезно упростит работу.

Чен повернулся ко мне. В глазах появился живой интерес, какого не было в начале разговора.

— Откуда у вас такие идеи? Вы специально изучали криминалистику?

Опасный вопрос. Нужно быть осторожным.

— Читал много литературы. Научные журналы, исследования. Интересуюсь химией, физикой. Иногда просто думаю о проблемах и пытаюсь найти решения.

— Большинство агентов не читают научные журналы.

— Я не такой как большинство агентов.

Чен усмехнулся. Первая эмоция на его лице за весь разговор.

— Вижу. — Он протянул руку снова. — Приходите, когда будет время. Покажу лабораторию подробнее. Обсудим ваши идеи. Проверим магнитную кисть.

— Обязательно приду.

Мы пожали руки.

— Результаты анализа писем завтра к обеду, — напомнил Чен.

— Спасибо. Жду.

Я вышел из лаборатории, поднялся по лестнице обратно. В коридоре по-прежнему пусто, лампы гудят монотонно.

Странное чувство. Я нашел союзника. Чен одиночка, как и я в прошлой жизни. Человек науки, окруженный людьми действия. Его не ценят, с ним не разговаривают как с равным.

А я разговариваю. И он это заметил.

Магнитная кисть для снятия отпечатков появится в криминалистике только в конце 1970-х годов. Но основная физика проста, реализовать можно уже сейчас. Если Чен сделает прототип, это станет маленькой революцией в лаборатории.

Маленькие шаги. Постепенные изменения. Так можно внедрять знания из будущего, не вызывая подозрений.

Может, через него я смогу изменить криминалистику ФБР. Медленно, осторожно, по одной идее за раз.

Интересная перспектива.

* * *

Мы вышли из здания ровно в шесть. Дейв, Маркус, Харви и я. Коллинз отказался, сказал, что устал, хочет домой. Томпсон ушел раньше, в половине шестого.

Вечер теплый, солнце висело низко над крышами зданий, окрашивая небо в оранжевые и розовые полосы. На Пенсильвания-авеню движение замедлилось, час пик заканчивался, последние машины тянулись к пригородам.

Мы шли пешком. Три квартала по тротуару мимо закрывающихся магазинов и контор. Секретарши в юбках до колена спешили к автобусным остановкам, клерки в мятых рубашках курили на ступеньках офисных зданий.

Бар находился на углу улицы. Вывеска «Joe’s Tavern» светилась красным неоном. Буква «о» мигала с перебоями, включалась, гасла, снова включалась.

Дейв толкнул дверь, мывошли.

Внутри полумрак и запах. Пиво, жареное мясо, сигаретный дым.

Глаза привыкали несколько секунд. Деревянная стойка тянулась вдоль левой стены: темное дерево, потертое, с царапинами и следами от пивных кружек. За стойкой бармен, крупный мужчина лет пятидесяти с залысинами и белым фартуком на животе. Вытирал стаканы полотенцем, разговаривал с посетителем на высоком стуле.

Столики вдоль стен. Красная кожаная обивка на сиденьях, местами потрескалась, видна желтая набивка. На столах стеклянные пепельницы, бумажные салфетки в металлических держателях.

Половина столиков занята. Мужчины после работы: расстегнутые галстуки, закатанные рукава, усталые лица. Пара женщин у окна, секретарши, судя по одежде, пили белое вино, смеялись над чем-то.

В углу джукбокс, большой, яркий, играл кантри. Мерл Хаггард, кажется. Голос тягучий, гитара монотонная.

У дальнего столика уже сидели трое из нашего офиса. Узнал одного, молодой агент, кажется, фамилия Симмонс. Лицо круглое, светлые волосы. Двое других не знакомы один постарше, лет сорока, с усами, второй молодой, темноволосый, курил сигарету.

Дейв помахал рукой, направился к ним. Мы следом, протиснулись между столиками, кто-то сидел слишком близко к проходу.

— Привет, ребята, — сказал Дейв громко. — Познакомьтесь, это Итан Митчелл, новенький.

Агент с усами протянул руку через стол.

— Фрэнк Грегори. Рад познакомиться.

Рукопожатие крепкое, ладонь мозолистая.

— Взаимно.

Молодой темноволосый кивнул, не вставая.

— Тони Риццо.

Светловолосый улыбнулся широко.

— Билл Симмонс. Мы утром виделись, помнишь?

— Помню.

Мы подтащили стулья, сели. Столик небольшой, на шестерых тесновато. Колени упирались в ножки стола.

Подошел бармен, все тот же крупный мужчина, фартук в пятнах от пива.

— Что будете, джентльмены?

— Шесть кружек «Будвайзера», Джо, — сказал Дейв.

— Сейчас будет.

Джо ушел к стойке. Достал кружки, начал наливать из крана. Пена поднималась, он снимал ее деревянной лопаткой.

— Как первый день, Итан? — спросил Фрэнк, доставая сигареты из кармана рубашки.

— Нормально. Работа есть, это главное.

— Томпсон тебя не загонял? — Тони затушил свою сигарету, сразу достал следующую.

— Дал дело о мошенничестве. Бумажная работа.

— Классика для новичков, — усмехнулся Билл. — Меня первый месяц только бэкфайлами мучили. Думал, глаза вылезут от этих папок.

Джо принес поднос с шестью кружками. Пиво золотистое, пена белая шапкой. Поставил кружки на стол, капли пролились на дерево.

— С вас три доллара.

Дейв достал бумажник, положил на стол три мятые купюры по доллару. Джо забрал деньги, ушел.

Мы подняли кружки. Дейв первым.

— За новичка. Чтоб не облажался и не подвел отдел.

— За новичка, — повторили остальные.

Мы выпили. Пиво холодное, слегка горькое, освежающее после целого дня в душном офисе. Я допил почти половину кружки сразу, не планировал столько, просто мучила жажда.

— Эй, полегче, приятель, — засмеялся Билл. — Вечер только начинается.

— Извини. Весь день было жарко.

— Да, кондиционер в офисе дерьмовый, — согласился Маркус. — Томпсон обещал починить еще в прошлом месяце.

— Томпсон обещает много чего, — хмыкнул Фрэнк. — Реально делает мало.

— Осторожнее, — предупредил Дейв. — Не при новичке такие разговоры.

— Да ладно, — Фрэнк махнул рукой. — Итан свой теперь. Пусть знает правду. Томпсон старый зануда, но справедливый. Работаешь хорошо, он доволен. Работаешь плохо, накажет. Все просто.

— Иерархия, — добавил Тони. — Он босс, мы подчиненные. Главное помнить свое место.

— И не лезть со своими идеями, — сказал Билл, отпивая пиво. — Особенно первые месяцы. Молчи, слушай, учись. Потом, когда опыт наберешь, можешь что-то предлагать.

Я кивнул, не стал спорить. Интересно слушать их откровенные рассказы. В офисе все официально, сдержанно. Здесь, за пивом, языки развязываются.

— А как насчет других боссов? — спросил я. — Кроме Томпсона.

— Зависит в какой отдел попадешь, — ответил Фрэнк. — У нас в расследованиях Томпсон самый жесткий. В контрразведке Салливан, тот вообще параноик, под каждым столом коммуниста видит.

— После Гувера все параноики, — сказал Маркус тихо.

Повисла короткая пауза. Когда прозвучало имя Гувера, все замолчали на секунду.

— Старые времена кончились, — сказал Дейв осторожно. — Теперь новые правила.

— Какие новые? — фыркнул Тони. — Те же самые, только директор другой.

— Патрик Грей пытается реформировать Бюро, — возразил Маркус. — Набирает женщин, чернокожих. Меняет подходы.

— Женщины в ФБР, — Фрэнк покачал головой. — Вот до чего дошли. Скоро на операции в юбках ходить будем.

— Женщины могут быть хорошими агентами, — сказал Маркус ровно.

— Конечно могут, — согласился Фрэнк без энтузиазма. — Просто непривычно.

Еще одна пауза. Я допил свою кружку, поставил на стол. Джо заметил, подошел.

— Еще по одной?

— Да, — сказал Дейв. — Еще шесть.

Джо унес пустые кружки, вернулся с полными. Мы снова пили.

Разговор потек дальше. Обсуждали дела, сплетни из офиса. Фрэнк рассказал историю о том, как Харви Бэкстер перепутал адреса свидетелей и поехал допрашивать не того человека. Все смеялись, кроме Маркуса, он улыбался вежливо, но без веселья.

Тони жаловался на бумажную работу. Говорил, что поступал в ФБР ради действия. Погони, аресты, перестрелки. А сидит в офисе, заполняет формы.

— Добро пожаловать в реальность, — сказал Фрэнк. — Девяносто процентов работы агента это бумаги. Действие только в кино.

— В кино все красиво, — согласился Билл. — Видел недавно «Французский связной»? Вот там погоня. А у нас что? Сидим, звоним, пишем отчеты.

— Зато безопасно, — заметил Дейв. — Жена довольна. Дети видят отца живым.

— Скучно, — буркнул Тони.

Харви молчал почти все время. Медленно пил пиво, курил сигарету за сигаретой. Выглядел еще более уставшим чем утром.

— Как дети, Харви? — участливо спросил Дейв.

— Нормально. Старший заболел, температура. Жена сидит с ним дома.

— Ничего серьезного?

— Простуда, наверное. Врач завтра придет.

— Поправится, не переживай.

Харви кивнул, затянулся сигаретой.

Я слушал разговоры, вставлял реплики когда требовалось, но больше наблюдал. Изучал этих людей, как они говорят, о чем думают, чем живут.

Обычные мужчины. Работа, семья, счета, маленькие радости вроде пива после смены. Никаких великих амбиций. Просто жизнь.

В XXI веке коллеги в ФБР другие. Более образованные, технически подкованные, карьерно ориентированные. Там конкуренция жестче, все хотят продвижения, наград, признания.

Здесь проще. Делай работу, получай зарплату, не высовывайся. Устоявшаяся система, четкие правила.

Мне это нравится и не нравится одновременно. Стабильность хороша, но застой опасен.

Джукбокс переключился на другую песню. Джонни Кэш, «Folsom Prison Blues». Голос низкий, гитара резкая.

Дверь бара открылась. Вошли три девушки. Молодые, лет двадцать пять. Две блондинки, одна шатенка. Одеты просто, юбки до колена, блузки, легкие жакеты. Волосы распущены или собраны в хвост.

Они прошли к стойке, заказали что-то у Джо. Тот налил им вино в бокалы. Девушки заплатили, отошли к свободному столику у окна.

Тони сразу заметил, повернул голову.

— Смотрите, новенькие.

— Тони, не начинай, — предупредил Дейв.

— Что такого? Просто смотрю.

— Смотри тише.

Фрэнк усмехнулся.

— Дейв женатый человек. Он не понимает холостяцких страданий.

— Я понимаю. Просто не одобряю приставаний к девушкам в баре.

— Кто говорит о приставаниях? — Тони допил пиво, поставил кружку. — Просто познакомиться. Вежливо.

Он встал, направился к их столику. Мы смотрели.

Тони подошел, что-то сказал. Девушки подняли головы. Одна блондинка улыбнулась, другая нахмурилась. Шатенка ответила что-то, Тони засмеялся.

Он поговорил минуту, вернулся к нам.

— Приглашают присоединиться.

— Серьезно? — удивился Билл.

— Да. Они секретарши из Министерства торговли. После работы зашли выпить. Сказали, что скучно сидеть одним.

Дейв покачал головой.

— Я пас. Жена ждет дома.

— Я тоже, — сказал Харви. — Устал.

Маркус колебался.

— Не знаю…

— Пошли, — Тони похлопал его по плечу. — Когда еще такой шанс.

Маркус посмотрел на меня.

— Итан, ты идешь?

В прошлой жизни я бы отказался. Девушки, флирт, светская беседа, все это вызывало дискомфорт. Не умел разговаривать о пустяках, не понимал намеков, не чувствовал когда нужно пошутить или промолчать.

Но сейчас другое тело. Другая жизнь. Может, другие возможности?

— Пойду, — сказал я.

Глава 8 Интрижка

Мы встали, Тони, Маркус, Билл, Фрэнк и я. Дейв махнул рукой на прощание, ушел к выходу. Харви следом, сутулясь, руки в карманах.

Мы подошли к столику у окна. Девушки подняли головы. Три пары глаз, оценивающих, любопытных.

Тони сел первым, не спрашивая разрешения. Широкая улыбка, зубы белые.

— Тони Риццо. Это мои коллеги, Билл, Фрэнк, Маркус и Итан. Мы из ФБР.

Блондинка слева усмехнулась.

— ФБР. Как внушительно. Вы нас арестуете?

— Только если вы преступницы, — ответил Тони. — А вы?

— Самые опасные в городе, — она отпила вино. — Печатаем документы со скоростью шестьдесят слов в минуту. Ужас для всех начальников.

Смех. Мы сели, притащили стулья от соседних столиков. Я оказался напротив шатенки и второй блондинки.

Первая блондинка, та что говорила, протянула руку Тони.

— Кэрол Дженкинс. Министерство торговли, отдел бюджета.

Тони пожал руку, задержал ладонь дольше необходимого.

— Красивое имя.

— Банальный комплимент.

— Но искренний.

Вторая блондинка закатила глаза.

— Кэрол, не начинай флирт в первую минуту. Подожди хотя бы пять.

Она посмотрела на нас. Лицо красивое, но усталое. Светлые волосы собраны в низкий хвост, несколько прядей выбились. Глаза серо-голубые, умные.

— Сьюзан Коллинз. Тот же отдел, та же скучная работа.

— Коллинз, — повторил я. — У нас в офисе есть агент Коллинз.

— Распространенная фамилия. Надеюсь, ваш Коллинз приятнее чем мой бывший муж.

— Бывший? — переспросил Фрэнк.

— Развелась полгода назад. Лучшее решение в жизни.

Пауза. Остальные не знали что ответить. Развод в 1972 году все еще тема деликатная. Женщины не говорят об этом так открыто.

Сьюзан холодно улыбнулась.

— Не волнуйтесь, джентльмены. Я не кусаюсь. Просто верю в честность.

Шатенка справа тихо представилась.

— Патрисия. Все зовут Пэтти. Я новенькая, работаю три недели.

Голос мягкий, застенчивый. Лицо круглое, щеки румяные. Волосы темные, до плеч, завиты на концах. Платье светло-голубое, скромное.

Билл наклонился к ней.

— Как нравится работа?

— Нормально. Много бумаг. Устаю к вечеру.

— Понимаю. У нас тоже бумаг хватает.

Фрэнк подозвал Джо, заказал еще пиво для нас и вино для девушек. Джо кивнул, ушел.

Тони и Кэрол уже разговаривали между собой, игнорируя остальных. Он что-то говорил, она смеялась, касалась его руки. Классический флирт, быстрый, поверхностный.

Билл пытался разговорить Пэтти. Задавал вопросы о работе, семье, увлечениях. Она отвечала односложно, вежливо, но без интереса.

Фрэнк рассказывал всем байку о погоне за грабителем банка в Балтиморе три года назад. Преувеличивал детали, добавлял драматизма. Девушки слушали, Кэрол иногда вставляла комментарии.

Маркус молчал. Сидел с краю, пил пиво медленно. Лицо непроницаемое, но я заметил напряжение в плечах. Дискомфорт.

Понятно почему. Межрасовые отношения в 1972 году все еще табу. Официально дискриминация запрещена, но общественное мнение не изменилось за несколько лет. Черный мужчина за столом с белыми женщинами, это все еще вызывает косые взгляды.

Я посмотрел на Сьюзан. Она тоже заметила молчание Маркуса. Повернулась к нему.

— Вы тоже агент?

Маркус кивнул.

— Да.

— Давно работаете?

— Три года.

— Нравится?

— Работа как работа.

Пауза. Сьюзан не отступила.

— Вы не многословны.

— Не люблю пустых разговоров.

— Понимаю. Я тоже. — Она отпила вино. — Большинство людей говорят много, а смысла ноль. Шум вместо содержания.

Маркус посмотрел на нее внимательнее. Удивление в глазах.

— Редко слышу такое мнение.

— Потому что большинство людей боятся тишины. Заполняют ее словами, даже бессмысленными.

Маркус кивнул медленно. Что-то в нем расслабилось. Он выпрямился, отпил пиво.

— Вы правы.

Джо принес пиво и вино. Мы выпили. Разговор потек дальше.

Фрэнк закончил свою байку, начал следующую, про облаву на торговцев наркотиками. Кэрол слушала вполуха, больше смотрела на Тони. Он положил руку на спинку ее стула, почти касаясь плеча.

Билл пытался рассказать Пэтти анекдот. Она улыбнулась вежливо, но без веселья.

Я повернулся к Сьюзан. Она смотрела в окно, на улицу. Вечерний свет от фонарей падал на ее лицо. Профиль четкий, губы сжаты. Усталость в глазах.

— Тяжелый день? — спросил я.

Она перевела взгляд на меня.

— Обычный. Печатала бюджетные отчеты восемь часов. Потом поняла, что не хочу идти домой в пустую квартиру. Поэтому мы здесь.

— Пустая квартира лучше чем плохая компания.

— Согласна. Но хорошая компания лучше пустой квартиры. — Она усмехнулась. — Вопрос в том, какая тут компания у нас.

— Пока не знаю. Нужно время чтобы определить.

— Честный ответ. Мне нравится.

Она достала сигареты из сумочки. Тонкая пачка «Virginia Slims», женские сигареты. Достала одну, я взял спички со стола, чиркнул, поднес огонь. Она затянулась, выдохнула дым в сторону.

— Спасибо. — Пауза. — Вы не похожи на типичного агента ФБР.

— А какой он, типичный агент?

— Уверенный в себе, много говорит о работе, пытается произвести впечатление. — Она посмотрела на Тони и Фрэнка. — Как вот эти двое.

— Может, я просто лучше скрываю.

— Или действительно другой. — Она затянулась снова. — Сколько вам лет?

— Двадцать восемь.

— Молодой для ФБР. Обычно туда берут постарше.

— Служил в армии. Это помогло.

— Вьетнам?

— Нет. Германия. Повезло.

Она кивнула.

— Мой бывший муж служил во Вьетнаме. Вернулся другим человеком. Пил, орал по ночам. Не мог найти работу. Обвинял меня во всем. — Голос ровный, без эмоций. — Я ушла через год после возвращения. Надоело быть козлом отпущения.

— Сложная ситуация.

— Война делает людей сложными. — Она затушила сигарету в пепельнице. — А вы? Женаты? Девушка?

Вопрос прямой. Я колебался секунду. Вспомнил о Дженнифер. Невеста Итана Митчелла, ждет в Огайо.

Но я не Итан Митчелл. Не настоящий.

— Нет. Никого.

— Правда?

— Правда.

Она изучала мое лицо, искала ложь. Не нашла.

— Хорошо. Не люблю когда мужчины врут.

— Я тоже.

Джукбокс переключился. Начала играть медленная песня. Кэрри Кинг, «It’s Too Late». Голос мягкий, меланхоличный.

Кэрол встала, потянула Тони за руку.

— Пойдем, потанцуем.

Места для танцев не было, но они вышли на свободное пространство между столиками. Обнялись, начали медленно покачиваться в такт музыке. Больше похоже на объятие чем на танец.

Билл посмотрел на Пэтти.

— Хотите тоже?

Она покраснела.

— Нет, спасибо. Я не очень хорошо танцую.

— Я тоже. Мы не будем выделяться.

— Правда, не хочу.

Билл кивнул, разочарованно отпил пиво.

Фрэнк рассказывал Маркусу что-то про коллег в офисе. Маркус слушал, отвечал коротко.

Я повернулся к Сьюзан снова.

— Вы любите читать?

Она подняла бровь.

— Почему такой вопрос?

— Просто вы не похожи на человека, проводящего вечера перед телевизором.

— Детектив в душе? — Она усмехнулась. — Да, люблю. Читаю много. Сейчас прочла «Крестного отца». Хорошая книга. Жестокая, но честная.

— Не видел фильм еще. Говорят, хороший.

— Книга лучше. Всегда лучше.

— Согласен.

Мы разговаривали о книгах. Она любила Курта Воннегута, Джона Стейнбека. Я упомянул нескольких авторов из XXI века, потом спохватился, их еще не опубликовали. Быстро переключился на классиков.

Разговор тек легко, естественно. Никакой натянутости. Она говорила умно, с иронией. Я отвечал осторожно, но честно, насколько мог.

Время шло. Пиво и вино кончались, Джо приносил новые порции. Джукбокс играл песню за песней. Голоса вокруг становились громче, другие посетители напивались, смеялись.

Кэрол и Тони вернулись к столу. Она сидела почти на его коленях, рука на его шее. Он что-то шептал ей на ухо, она хихикала.

Фрэнк посмотрел на часы.

— Черт, уже десять. Мне завтра рано. Пойду домой.

Он встал, попрощался со всеми. Ушел, слегка шатаясь.

Билл допил пиво, посмотрел на Пэтти.

— Могу проводить вас домой.

Она покачала головой.

— Спасибо, но не нужно. Я живу близко, дойду сама.

— Уверены?

— Да. Спасибо за вечер.

Она взяла сумочку, встала. Помахала рукой, ушла. Походка быстрая, облегченная, рада сбежать.

Билл вздохнул.

— Ну что ж. Не мой вечер.

Он тоже ушел.

Остались Кэрол, Тони, Сьюзан, Маркус и я.

Кэрол встала, потянула Тони.

— Пошли отсюда. Скучно стало.

Тони ухмыльнулся.

— Куда пойдем?

— Ко мне. Есть бутылка вина. Включим музыку.

Тони не стал возражать. Они ушли, обнявшись. Кэрол бросила через плечо Сьюзан:

— Не жди меня!

Сьюзан закатила глаза.

— Не собиралась.

Мы втроем остались. Маркус допил пиво, поставил кружку.

— Мне тоже пора. Спасибо за компанию.

Он встал, посмотрел на Сьюзан.

— Вы интересный человек. Редко встречаю таких.

— Взаимно.

Он кивнул мне, ушел. Походка ровная, уверенная.

Мы остались вдвоем. Сьюзан и я. Столик завален пустыми кружками и бокалами. Пепельница полная окурков.

Она посмотрела на меня.

— Все ушли. Ты тоже уйдешь?

— Не знаю. Зависит от того, хочешь ли ты чтобы я остался.

— Хочу. — Пауза. — Здесь слишком шумно. Хочешь зайти ко мне? Выпить кофе, поговорить.

Кофе. Классическое приглашение с подтекстом. Все понимают что кофе не главное.

В прошлой жизни я бы растерялся. Не понял намека или понял, но испугался. Неловкость, дискомфорт, неуверенность.

Но сейчас я другой. Другие ощущения. Я более уверенный и спокойный. Знаю что делать.

— Хорошо, — сказал я.

Мы встали. Сьюзан взяла сумочку, я помог ей надеть легкий жакет. Мы вышли из бара.

На улице прохладнее. Ночной воздух свежий после обкуренного помещения. Фонари горят желтым светом, машины проезжают редко. Город засыпает.

Сьюзан подняла руку, остановила такси. Желтый седан, старый «Плимут». Мы сели на заднее сиденье.

— Куда едем? — спросил водитель. Пожилой мужчина, седые волосы под кепкой.

Сьюзан назвала адрес. Водитель кивнул, тронулся.

Мы ехали молча. Сьюзан сидела близко, наши руки почти касались на сиденье. Я чувствовал тепло ее тела, запах духов, что-то легкое, цветочное.

Она посмотрела в окно, на ночной город. Я смотрел на нее. Профиль четкий, шея длинная. Волосы выбились из хвоста, касались плеча.

Такси остановилось у жилого дома. Кирпичное здание, четыре этажа, без лифта. Типичный для города.

Я заплатил, мы вышли. Сьюзан достала ключи из сумочки, открыла входную дверь. Мы поднялись по лестнице. Ступени деревянные, скрипели под ногами. На стенах потрескавшаяся краска.

Третий этаж. Она открыла дверь квартиры, включила свет.

— Входи.

Я вошел.

Квартира небольшая. Прихожая узкая, крючки на стене для одежды. Сьюзан сняла жакет, повесила. Я снял пиджак, повесил рядом.

Она прошла в комнату, я следом.

Гостиная и спальня в одной комнате. Диван у стены, накрыт пледом в клетку.

Напротив журнальный столик, на нем журналы, пепельница, пустая кофейная чашка. У окна книжная полка, деревянная, самодельная, заполненная книгами. Корешки разных цветов, некоторые потрепанные.

На стене плакат, Боб Дилан, черно-белая фотография. Рядом календарь на июнь 1972, несколько дат обведены красным.

В углу проигрыватель на тумбочке. Рядом стопка виниловых пластинок в конвертах. Провод от проигрывателя тянется к розетке у плинтуса.

Справа дверной проем в маленькую кухню. Видна раковина, плита, холодильник бежевого цвета.

Сьюзан прошла к окну, открыла его. Ночной воздух ворвался в комнату, колыхнул занавески.

— Душно. Целый день закрыто.

Она повернулась ко мне.

— Садись. Налить виски?

— Да.

Она прошла на кухню. Я услышал звук открывающегося шкафа, стук стаканов. Я сел на диван. Пружины скрипнули тихо. Плед под рукой мягкий, теплый.

Посмотрел на книжную полку. Названия на корешках: «Гроздья гнева», «Бойня номер пять», «Уловка-22», «О дивный новый мир». Классика, современная литература. Человек читающий, думающий.

Сьюзан вернулась с двумя стаканами. Виски янтарного цвета, без льда. Протянула один мне, села рядом. Расстояние между нами несколько дюймов.

Она подняла стакан.

— За что выпьем?

— За хороший вечер.

— За хороший вечер, — повторила она.

Мы выпили. Виски обжег горло, согрел изнутри. Недорогой, но приличный.

Сьюзан откинулась на спинку дивана, закрыла глаза.

— Устала. Неделя тяжелая.

— Работа?

— Работа, жизнь. Все вместе. — Она открыла глаза, посмотрела на меня. — Иногда хочется сбежать. Купить билет на поезд, уехать куда-нибудь. Не говорить никому.

— Почему не сделаешь так?

— Потому что бежать некуда. И незачем. Везде одно и то же. Работа, счета, одиночество.

— Циничный взгляд.

— Реалистичный. — Она отпила виски. — А ты? Хочешь сбежать?

Я задумался. В каком-то смысле я уже сбежал. Из одной жизни в другую. Из 2025 года в 1972-й. Но сказать это не могу.

— Иногда. Но бежать не решение. Проблемы остаются.

— Философ, — усмехнулась она. — Редко встречаю философов среди агентов ФБР.

— Я недавно в ФБР. Еще не стал типичным.

— Не становись. Типичные скучные.

Она допила виски, поставила стакан на столик. Повернулась ко мне полностью. Колено коснулось моего бедра.

— Слушай, Итан. Я скажу прямо. Не умею играть в игры, притворяться. — Пауза. — Ты мне нравишься. Хочу провести ночь с тобой. Без обязательств, без обещаний. Просто хороший вечер. Если ты не против.

Прямота удивила. Женщины в это время редко говорят так откровенно. Но Сьюзан разведена, живет одна, устала от условностей.

Я посмотрел на нее. Лицо серьезное, без кокетства. Ждет ответа.

В прошлой жизни я бы растерялся. Засомневался. Начал бы анализировать, взвешивать за и против.

Но сейчас другое. Тело хочет близости. Разум устал от постоянного напряжения, от попытки казаться другим человеком.

— Я не против, — просто сказал я.

Она наклонилась, поцеловала меня. Губы мягкие, вкус виски и сигарет. Рука легла на мою шею, пальцы коснулись волос.

Я ответил на поцелуй. Я уже знал что делать, руки обняли ее талию, притянули ближе.

Она оторвалась, посмотрела в глаза.

— Спальня там, — кивнула на дверь справа.

Мы встали. Она взяла меня за руку, повела.

Спальня маленькая. Двуспальная кровать у стены, покрывало цветастое. Прикроватная тумбочка, лампа с абажуром. Окно занавешено тонкой тканью, свет уличных фонарей просачивается, создает мягкий полумрак.

Сьюзан включила лампу на тумбочке. Свет желтый, неяркий. Она повернулась ко мне, начала расстегивать пуговицы блузки. Пальцы медленные, уверенные.

Я снял галстук, расстегнул рубашку. Руки немного дрожали, нервы.

Она сняла блузку, юбку. Осталась в белье, простом, без кружев. Села на край кровати, посмотрела на меня.

— Ты нервничаешь?

— Немного.

— Не надо. Мы просто двое людей. Ничего сложного.

Я подошел, сел рядом. Она обняла меня, притянула к себе. Мы легли на кровать.

Остальное произошло естественно. Тело вело, разум наблюдал со стороны. Странное ощущение раздвоенности, физическая близость, но эмоциональная отстраненность.

Руки двигались сами, находили правильные места. Губы целовали, зубы покусывали. Дыхание учащалось, сердце билось быстрее.

Она тихо застонала, вцепилась пальцами в мои плечи. Ногти оставили царапины на коже, я почувствовал легкую боль, но не остановился.

Кровать скрипела в такт движениям. За окном проехала машина, фары на секунду осветили комнату, потом темнота вернулась.

Время потеряло смысл. Могла пройти минута или полчаса. Только ощущения. Тепло кожи, запах волос, вкус соли на губах.

Потом волна, накрывшая целиком. Тело напряглось, разум отключился. Несколько секунд чистого физического удовольствия, без мыслей.

Потом расслабление. Мышцы обмякли, дыхание замедлилось. Я откатился на бок, лег рядом.

Сьюзан лежала с закрытыми глазами, рука на груди. Дышала глубоко, ровно. Волосы растрепались, прилипли ко лбу от пота.

Несколько минут тишины. Только дыхание и далекие звуки города за окном.

Она открыла глаза, повернула голову.

— Хорошо было.

— Да.

Она потянулась к тумбочке, достала пачку сигарет. Зажгла одну, затянулась. Дым поплыл к потолку, рассеялся в желтом свете лампы.

— Хочешь? — протянула пачку.

— Нет, спасибо.

Она молча курила. Я лежал, смотрел в потолок. Трещина пересекала его от угла до люстры. Обои на стенах выцветшие, с цветочным узором.

— Итан, — сказала она тихо.

— Да?

— Не жди от меня ничего серьезного. Я не ищу отношений. Просто хороший вечер. Понимаешь?

— Понимаю.

— Правда?

— Правда. У меня жизнь сейчас сложная. Новая работа, новый город. Мне тоже не нужны обязательства.

Она повернулась на бок, посмотрела на меня.

— Хорошо. Тогда мы понимаем друг друга. — Затянулась. — Редко встречаю мужчин, согласных на такое. Обычно все хотят большего. Звонят, приглашают на свидания, говорят о будущем.

— Я не такой.

— Вижу. — Пауза. — Можешь остаться до утра, если хочешь. Или уйти. Как удобно.

Я подумал. Уйти логичнее. Меньше неловкости утром. Но устал и так расслаблен. Не хочется одеваться, спускаться по лестнице, ловить такси.

— Останусь.

— Хорошо.

Она затушила сигарету в пепельнице на тумбочке. Потянулась, выключила лампу. Комната погрузилась в полумрак. Только свет фонарей через занавески.

Она повернулась спиной ко мне, устроилась удобнее. Я лежал рядом, не касаясь ее. Расстояние между нами несколько дюймов.

Дыхание ее замедлилось, стало глубже. Заснула быстро.

Я лежал с открытыми глазами. Думал о произошедшем. Первая близость в новом теле. Странное ощущение. Физическое удовлетворение, но эмоциональная пустота.

Не люблю Сьюзан. Даже не знаю ее по-настоящему. Несколько часов разговоров в баре, немного общих интересов, физическое влечение. Ничего глубокого.

В XXI веке это обычное дело. Случайные связи без обязательств. Приложения для знакомств, одна ночь, потом расставание. Никто не осуждает.

Здесь, в 1972 году, все еще есть налет скандальности. Разведенная женщина, пригласившая мужчину в первый вечер, это смелость или отчаяние. Общество еще не приняло полностью сексуальную свободу.

Но в больших городах нравы меняются быстрее. Вашингтон город молодых профессионалов, работающих женщин, людей живущих вдали от семей. Здесь старые правила размываются.

Я закрыл глаза. Усталость накрыла тяжелой волной. Мысли замедлились, поплыли куда-то в сторону.

Последнее что я подумал перед сном, завтра утром нужно вернуться к реальности. К работе, к делам, к пяти женщинам, убитым серийным преступником.

Но сейчас можно просто спать.

Проснулся от света. Солнце пробивалось сквозь занавески, полосы желтого света легли на пол, на край кровати.

Повернул голову. Сьюзан спала рядом, на боку, лицом к стене. Дыхание ровное, медленное. Волосы растрепались по подушке.

Я тихо сел, спустил ноги с кровати. Холодный пол под босыми ступнями. Нашел одежду, разбросанную по комнате. Одевался медленно, стараясь не шуметь.

Рубашка помялась, галстук завязать не смог, пальцы не слушались спросонья. Засунул его в карман пиджака.

Сьюзан пошевелилась, но не проснулась. Я вышел из спальни, прикрыл дверь тихо.

В гостиной светлее. Окно открыто, утренний воздух свежий, прохладный. На улице проехал грузовик, мотор загудел, затих.

Посмотрел на часы. Шесть тридцать утра. Нужно быть в офисе к восьми.

Нашел на кухне блокнот и ручку. Вырвал листок, написал:

«Спасибо за вечер. Итан.»

Положил записку на журнальный столик в гостиной, придавил краем пепельницы.

Надел пиджак, вышел из квартиры. Закрыл дверь тихо, услышал щелчок замка.

Спустился по лестнице. На втором этаже пахло кофе, кто-то уже проснулся, готовит завтрак. Голоса за дверью, тихие, неразборчивые.

Вышел на улицу. Утро пасмурное, небо затянуто серыми облаками. Воздух влажный, может пойти дождь.

Улица пустая. Редкие машины, пара прохожих, рабочий в комбинезоне, женщина с сумкой продуктов.

Пошел к ближайшей улице, где можно поймать такси. Два квартала пешком. Мятая рубашка, расстегнутый воротник, вчерашний пиджак. Классический вид человека не ночевавшего дома.

Поймал такси через десять минут. Желтый «Шевроле», водитель молодой, жевал жвачку. Назвал адрес своей квартиры в Арлингтоне.

Ехали молча. Водитель включил радио, играла утренняя музыка. Что-то бодрое, популярное.

Я смотрел в окно. Город просыпался. Магазины открывались, клерки спешили к остановкам автобусов. Обычное утро рабочего дня.

Думал о Сьюзан. Проснется, найдет записку. Что подумает? Обидится? Скорее всего нет. Она сама сказала, без обязательств. Это означает свободу уходить без объяснений.

Увидимся ли снова? Может быть. Может, нет. Вашингтон большой город, но круги пересекаются. ФБР, министерства, бары, кафе. Можем встретиться случайно.

Но вряд ли что-то продолжится. У нее своя жизнь, у меня своя. И моя жизнь сложнее чем она думает.

Такси остановилось у моего дома. Заплатил, вышел. Поднялся по лестнице, открыл дверь квартиры.

Внутри тихо, пусто. Шторы задернуты, полумрак. Квартира Итана Митчелла, но не моя. Чужие вещи, чужая мебель, чужая жизнь.

Прошел в ванную. Включил душ, разделся. Вода горячая, смыла усталость, следы ночи. Постоял под струями несколько минут, закрыв глаза.

Вытерся, побрился. Лицо в зеркале незнакомое, но постепенно привыкаю. Черты Митчелла уже знакомы — сильная челюсть, прямой нос, темные глаза.

Надел свежую рубашку, костюм. Аккуратно завязал галстук. Причесался.

Семь тридцать. Времени хватает позавтракать. Прошел на кухню, поставил кофе. Поджарил хлеб, намазал маслом. Ел стоя у окна, смотрел на улицу.

Думал о работе. Сегодня допросы свидетелей по делу о мошенничестве. Паркер поедет со мной, покажет процедуру. Рутинная работа, но нужная.

А вечером что? Вернуться домой, изучать дела об убийствах? Планировать следующий шаг?

Томпсон запретил расследовать. Но запрет не означает отказ. Нужен план. Осторожный, незаметный.

Маленькие шаги. Постепенное движение вперед.

Допил кофе, вымыл чашку. Взял портфель, пиджак. Вышел из квартиры.

Глава 9 Опросы

Ровно в восемь тридцать я подъехал на парковку у здания ФБР. Вышел наружу, хлопнул дверью.

Утро выдалось душное, небо затянуто серой пеленой облаков. Воздух пах выхлопами и горячим асфальтом. По улице тянулась вереница машин, Ford, Chevrolet, Plymouth, все большие, квадратные, с хромированными бамперами, блестящими на солнце.

Поднялся по ступеням, толкнул тяжелую дверь. Охранник у входа кивнул мне, я показал удостоверение. Лифт довез до третьего этажа. Коридор пах полиролью для дерева и старыми бумагами.

Открыл дверь офиса. Внутри уже работали. Маркус разговаривал по телефону, записывая что-то в блокнот. Харви сидел за своим столом, перебирал документы, на галстуке свежее пятно, похоже на джем. Коллинз стучал по клавишам пишущей машинки, монотонно, без остановки.

Дэйв стоял у моего стола. В руках две чашки кофе, рядом лежали три толстые папки. Увидел меня, улыбнулся.

— Доброе утро, спящая красавица. Выглядишь так, будто тебя переехал грузовик.

Я подошел, взял одну из чашек.

— Спасибо за заботу. Ты всегда такой сентиментальный с утра?

— Только по понедельникам. — Дэйв сделал глоток кофе. — Готов к захватывающему дню допросов? Пенсионеры, слезы, потерянные сбережения. Романтика федеральной службы.

— Жду с нетерпением.

Я сел за стол, открыл первую папку. Дело Sunshine Estates. Список пострадавших на двенадцати страницах. Имена, адреса, суммы убытков. Семьдесят три жалобы. Общая сумма ущерба сто сорок восемь тысяч долларов.

Дэйв сел на край стола, постучал пальцем по второй папке.

— Сегодня начинаем с Харрисонов. Силвер-Спринг, Мэриленд. Пожилая пара, вложили три тысячи. Потом Уилсоны из Делавэра, молодая семья, четыре тысячи. Если успеем, Дженкинсы из Балтимора, но они, скорее всего, завтра.

— План понятный.

— Хорошо. Главное правило допросов. Слушай больше, говори меньше. Люди любят рассказывать. Твоя задача направлять разговор, задавать уточняющие вопросы, фиксировать детали. Не давить, не обвинять. Они жертвы, а не подозреваемые.

— А если они начнут плакать?

Дэйв усмехнулся.

— Дай платок. У меня всегда с собой. — Он похлопал по карману пиджака. — После трех лет работы научился. Платок и терпение лучшие друзья следователя.

Мы допили кофе, собрали папки, спустились к машинам. Дэйв сел за руль уже знакомого мне темно-синего Ford Galaxie. Салон пах табаком и кожей. На приборной панели болтался освежитель воздуха в форме елочки, запах сосны смешивался с табачным дымом.

Выехали на улицу. Дэйв включил радио, крутанул ручку настройки. Заиграла музыка, что-то с гитарами и барабанами. Не узнал песню, но ритм приятный.

— Любишь рок? — спросил Дэйв, постукивая пальцами по рулю в такт музыке.

— Нормально отношусь.

— У меня дома коллекция пластинок. Rolling Stones, Led Zeppelin, The Doors. Жена ненавидит. Говорит, слишком громко. Но я включаю, когда ее нет дома.

— Мятеж против системы.

— Именно. — Дэйв засмеялся. — Мелкие радости семейной жизни.

Мы ехали через город. Здания сменялись, сначала офисные, потом жилые кварталы. Дома двухэтажные, кирпичные, с маленькими двориками. Деревья вдоль улиц густые, зеленые. Женщина поливала цветы из шланга. Дети играли на лужайке, гоняли мяч.

Силвер-Спринг встретил нас тихими улицами и аккуратными домами. Дэйв свернул к небольшому одноэтажному строению, обшитому белыми досками. Крыльцо с качелями. Клумба с розами у входа.

Припарковались. Вышли. Дэйв поправил галстук, разгладил пиджак. Я сделал то же самое.

— Готов?

— Готов.

Поднялись на крыльцо. Дэйв позвонил в дверь. Внутри послышались шаги, медленные и тяжелые.

Дверь открылась. На пороге стояла женщина лет шестидесяти пяти. Седые волосы собраны в пучок, на лице глубокие морщины. Платье в цветочек, фартук поверх. На шее висели очки на цепочке.

— Миссис Харрисон? — спросил Дэйв, доставая удостоверение. — Я агент Паркер, это агент Митчелл. Мы из ФБР. Вы ожидали нас.

Женщина кивнула, открыла дверь шире.

— Да, конечно. Проходите. Муж в гостиной.

Мы вошли. Внутри пахло лавандой и свежей выпечкой. Прихожая маленькая, обои с узором из цветов. На стене висели фотографии в рамках. Свадебные снимки, молодые лица, улыбки. Дети, внуки.

Прошли в гостиную. Комната скромная, но уютная. Диван с вязаным пледом, кресло-качалка, телевизор в углу. На столике лежали газеты, очки, пульт.

В кресле перед телевизором сидел мужчина. Старый, лет семидесяти. Лысеющая голова, седые брови, руки в пигментных пятнах. Рубашка с короткими рукавами, подтяжки. Он поднялся, протянул руку.

— Джордж Харрисон. Рад, что вы приехали.

Мы пожали руки. Крепкое рукопожатие, несмотря на возраст.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — сказала миссис Харрисон, указывая на диван. — Хотите чаю? Кофе? Я как раз испекла пирог.

— Спасибо, не откажемся от кофе, — ответил Дэйв.

Она ушла на кухню. Мы сели на диван. Дэйв достал блокнот, ручку. Я открыл папку, нашел дело Харрисонов.

Джордж снова сел в кресло, вздохнул тяжело.

— Знаете, агенты, я сорок лет работал механиком на заводе. Сорок лет. Откладывал каждый месяц понемногу. Думал, хватит на старость. Купим с женой домик у озера, будем рыбачить, отдыхать. — Он замолчал, покачал головой. — А теперь эти деньги у мошенников.

Миссис Харрисон вернулась с подносом. Две чашки кофе, сахар, сливки, тарелка с яблочным пирогом. Поставила на столик, села рядом с мужем на подлокотник кресла. Положила руку ему на плечо.

Дэйв взял чашку, сделал глоток.

— Расскажите, пожалуйста, как все началось. Когда вы впервые услышали о компании Sunshine Estates?

Джордж откашлялся.

— В феврале. Пришла брошюра по почте. Красивая, глянцевая. Фотографии озер, леса, домиков. Написано: «Участки вашей мечты. Четверть акра у озера всего за две тысячи долларов. Идеальное место для семейного отдыха или постоянного проживания».

Он встал, подошел к шкафу, достал папку, вытащил брошюру. Протянул Дэйву.

Дэйв взял, развернул. Я наклонился, посмотрел. Брошюра действительно выглядела профессионально. На обложке фотография озера в окружении сосен. Вода голубая, небо чистое. На развороте карта поселка, схема участков, цены. На задней странице фотография офиса, адрес в Аннаполисе, телефон.

Я запомнил адрес. Нужно проверить, реальный ли он.

— Мы позвонили, — продолжал Джордж. — Разговаривали с менеджером. Приятный молодой человек, вежливый. Сказал, что участки расходятся быстро. Осталось всего двадцать. Нужно бронировать сейчас, пока не поздно.

— Как звали менеджера? — спросил Дэйв.

— Стив. Или Том. Точно не помню. — Джордж почесал затылок. — Он говорил много, объяснял условия. Сказал, участки размечены, есть дороги, электричество подведено. Скоро построят клубный дом с рестораном и магазином.

— Вы просили документы? Лицензии?

— Просили. Он сказал, все пришлет по почте вместе с договором. И прислал. Договор, схему участка, фотографии. Все выглядело по-настоящему.

Миссис Харрисон достала еще одну папку, передала Дэйву. Тот открыл, начал просматривать. Договор на десяти страницах, печати, подписи. Схема участка с номером, координаты. Фотографии, те же озеро и лес.

Я взял договор, изучил. Язык юридический, формулировки правильные. Компания «Sunshine Estates Inc.», зарегистрирована в Мэриленде. Директор Рональд Б. Кэмпбелл. Адрес офиса совпадает с брошюрой.

— Когда вы заплатили?

— В марте. Отправили чек на три тысячи долларов. Две за участок, тысяча за оформление документов и межевание. — Джордж сжал кулаки. — Они обналичили чек через неделю.

— А когда вы поняли, что это мошенничество?

— В мае. Мы решили поехать посмотреть на участок. Взяли карту, поехали в Мэриленд, в место под названием «Райские озера». — Он замолчал, лицо покраснело. — Там ничего нет. Пустошь. Никакого озера. Никаких домиков. Даже дороги нет. Просто поле, заросшее травой и кустами.

Миссис Харрисон всхлипнула, достала платок, вытерла глаза.

— Мы отдали три тысячи долларов. Это все наши сбережения. Все.

Дэйв записал в блокнот, посмотрел на нее мягко.

— Миссис Харрисон, я понимаю, как это тяжело. Мы делаем все возможное, чтобы найти виновных и вернуть деньги.

— Вы думаете, вернете? — спросил Джордж с надеждой.

— Постараемся. Но честно скажу, это сложно. Преступники обычно прячут деньги, скрываются. Но мы их найдем, это точно.

Я слушал, делал пометки. Чек отправлен в марте. Обналичен через неделю. Значит, у мошенников есть банковский счет. Можно запросить информацию у банка.

— Мистер Харрисон, — сказал я, — вы помните, куда отправляли чек? На какой адрес?

— Да. На абонентский ящик в Аннаполисе. Подождите, покажу.

Он встал, подошел к столу, открыл ящик, достал конверт. Протянул мне.

На конверте адрес: «Sunshine Estates Inc., P. O. Box 412, Annapolis, MD 21401».

Я записал. Абонентский ящик. Стандартная схема. Мошенники забирают почту, обналичивают чеки, исчезают.

— А банк, где вы обналичивали чек, вы знаете?

— Наш банк, местный. First Savings Bank, Силвер-Спринг.

— Понятно. Спасибо.

Дэйв задал еще несколько вопросов. О деталях разговора с менеджером, о том, пытались ли Харрисоны связаться с компанией после обмана. Джордж ответил, что звонили, но номер не отвечал. Приезжали в Аннаполис, но по адресу офиса оказалась химчистка. Никто никогда не слышал о Sunshine Estates.

Допрос закончился через сорок минут. Мы попрощались, пообещали держать в курсе. Миссис Харрисон проводила нас до двери, сунула в руки Дэйву бумажный пакет с пирогом.

— Съешьте по дороге. Спасибо, что приехали.

Мы вышли на крыльцо. Дверь закрылась. Спустились к машине.

— Грустная история, — сказал Дэйв, открывая дверь. — Пенсионеры всегда самые уязвимые. Доверчивые. Мечтают о тихой старости, а получают пулю из дерьма.

— Циничный подход, но эффективный, — ответил я, садясь в машину. — Мошенники знают психологию. Пожилые люди меньше проверяют информацию, больше верят официальным документам.

— Именно поэтому мы должны их поймать.

Дэйв завел мотор, выехал на улицу.

Следующий адрес Делавэр. Дорога заняла час. Мы ехали молча, слушали радио. Дэйв жевал пирог, крошки падали на пиджак. Я смотрел в окно, думал о деле.

Абонентский ящик в Аннаполисе. Фальшивый офис. Чеки быстро обналичены. Профессиональная работа. Но где-то мошенники оставили след. Нужно найти этот след.

Делавэр встретил нас дождем. Небо потемнело, капли забарабанили по крыше машины. Дэйв включил дворники, они скрипели, размазывая воду по стеклу.

Адрес Уилсонов — небольшой дом в пригороде Уилмингтона. Одноэтажный, с серыми стенами и красной черепицей. Газон не подстрижен, сорняки растут вдоль дорожки. На крыльце детский велосипед, игрушки.

Припарковались, вышли под дождь. Добежали до крыльца. Дэйв позвонил.

Дверь открыла женщина лет тридцати. Блондинка, худая, лицо бледное. Глаза красные, видно, плакала недавно. Джинсы, свитер, тапочки.

— Вы из ФБР? — спросила она тихо.

— Да, мэм. Агент Паркер, агент Митчелл. Мы договаривались о встрече.

— Проходите.

Внутри пахло детской присыпкой и кофе. Гостиная маленькая, захламленная. Детские игрушки на полу, стопки журналов на столе. Телевизор работал, показывал мультфильм.

На диване сидел мужчина лет тридцати пяти. Темные волосы, щетина на щеках, футболка с пятнами. Он смотрел в экран, не поворачивая головы.

— Джим, агенты пришли, — сказала женщина.

Мужчина медленно повернулся, посмотрел на нас. Лицо усталое, злое.

— Наконец-то. Две недели ждали.

— Извините за задержку, — дипломатично сказал Дэйв. — У нас много дел. Но мы здесь, готовы выслушать вас.

Карен, так звали женщину, указала на стулья у стола. Мы сели. Дэйв достал блокнот. Я открыл папку.

Джим выключил телевизор, подошел к столу, сел напротив. Скрестил руки на груди.

— Давайте начистоту. Вы найдете этих ублюдков или нет?

— Мы постараемся, — ответил Дэйв спокойно. — Но нужна ваша помощь. Расскажите, как все произошло.

Джим вздохнул, потер лицо руками.

—Пришла брошюра в январе. Sunshine Estates. Участки у озера, дешево. Мы с Карен хотели купить землю, построить дом. Тут аренда, съедает половину зарплаты. Подумали, вложимся в свое жилье.

— Вы звонили в компанию?

— Да. Разговаривал с менеджером. Приятный парень, говорил гладко. Объяснил условия, сказал, участки отличные. Можно купить два рядом, потом один продать или сдавать. Выгодно.

— Он представился?

— Стив, кажется. Или Том. Не помню точно.

Тот же менеджер, что и у Харрисонов. Или они используют одно имя для всех.

— Что еще он говорил?

— Много чего. Расхваливал место. Сказал, рядом озеро, рыбалка, лес. Идеально для семей с детьми. — Джим усмехнулся горько. — У нас двое детей. Мальчик и девочка. Думали, им там будет хорошо. Свежий воздух, природа. Лучше, чем в городе.

Карен села на диван, обняла подушку. Глаза снова наполнились слезами.

— Мы заплатили четыре тысячи долларов, — сказала она. — Два участка. Это все, что у нас было. Взяли кредит на часть. Теперь платим кредит, а денег нет.

Дэйв посмотрел на нее сочувственно.

— Миссис Уилсон, я понимаю. Когда вы отправили деньги?

— В феврале. Чеком. Они обналичили через пять дней.

— Куда отправляли?

— На абонентский ящик в Аннаполисе.

Тот же ящик. Паттерн повторяется.

— А когда поняли, что это обман?

— В апреле, — ответил Джим. — Решили съездить посмотреть. Взяли машину, детей, поехали. — Он сжал кулаки так, что побелели костяшки. — Там ничего нет. Пустое поле. Никакого озера. Никаких участков. Мы стояли посреди этой пустоши и не верили. Думали, может, не туда приехали. Проверили карту десять раз. Координаты правильные. Но ничего нет.

— Вы пытались связаться с компанией после?

— Конечно. Звонили, номер мертвый. Приехали в Аннаполис, по адресу офиса. Там химчистка. Спросили, не знают ли о Sunshine Estates. Сказали, никогда не слышали. — Джим ударил кулаком по столу. — Четыре тысячи долларов! Это больше, чем я зарабатываю за три месяца! Как мы теперь будем жить?

Карен тихо заплакала. Дэйв вытащил платок, протянул ей. Она взяла, вытерла лицо.

— Мистер Уилсон, — сказал я, — когда вы разговаривали с менеджером, он упоминал что-то еще? Может, рекомендовал банк для кредита? Или агентство по недвижимости?

Джим нахмурился, задумался.

— Да, вроде говорил. Сказал, если нужен кредит, можем обратиться в такой-то банк. Они работают с покупателями земли. Дают хорошие условия.

— Вы помните название банка?

— Нет. Но где-то записано. Подождите.

Он встал, вышел в другую комнату. Вернулся через минуту с блокнотом. Полистал, нашел запись.

— Вот. «Chesapeake Trust Bank, Аннаполис» Сказал, можно позвонить, спросить мистера Джонсона.

Я записал. Chesapeake Trust Bank. Еще одна ниточка.

— Вы звонили туда?

— Нет. У нас уже был кредит в местном банке. Не стали связываться.

— Хорошо. Спасибо.

Дэйв задал еще несколько вопросов. Уилсоны ответили, повторяя детали. Менеджер приятный, профессиональный. Документы пришли быстро, выглядели настоящими. Печати, подписи, все правильно.

Допрос закончился через час. Мы попрощались, пообещали работать над делом. Карен проводила нас до двери, все еще держа платок Дэйва.

— Верните наши деньги, пожалуйста, — сказала она тихо. — Они нам очень нужны.

— Постараемся, мэм.

Вышли под дождь. Добежали до машины, сели. Дэйв завел мотор, включил печку. Мы сидели молча несколько минут, слушая, как капли барабанят по крыше.

— Черт, — выдохнул Дэйв. — Это всегда тяжело. Видеть людей, потерявших все.

— Да, — согласился я. — Но зато мы получили информацию. Chesapeake Trust Bank. Еще одна связь.

Дэйв посмотрел на меня.

— Ты думаешь, банк тоже часть схемы?

— Возможно. Или просто рекомендация, чтобы выглядеть легитимно. Но стоит проверить.

— Хорошая мысль. Запишем в отчет.

Мы выехали на дорогу, направились обратно в Вашингтон. Дождь усилился, видимость упала. Дэйв ехал медленно, вглядываясь в дорогу.

— Итан, — сказал он через несколько минут, — ты хорошо работаешь. Задаешь правильные вопросы, замечаешь детали. Не каждый новичок так делает.

— Спасибо. Стараюсь думать логически.

— Это видно. Томпсон тоже заметил. Вчера говорил, что ты можешь стать неплохим агентом, если не будешь выпендриваться.

— Приятно слышать.

— Только не спеши. Опыт приходит со временем. Не пытайся сразу всех переплюнуть.

— Понял.

Мы ехали молча. Я смотрел в окно, обдумывал информацию.

Абонентский ящик 412, Аннаполис. Chesapeake Trust Bank, Аннаполис. Фальшивый офис, реальный адрес химчистка. Менеджер по имени Стив или Том.

Нужна карта. Нужно отметить все адреса, найти связи. Откуда рассылались брошюры? Где обналичивались чеки? Где живет владелец компании, этот Рональд Кэмпбелл?

Вернулись в офис около двух часов дня. Дождь закончился, солнце пробилось сквозь облака. Улицы блестели мокрым асфальтом.

Поднялись в офис. Томпсон разговаривал по телефону, жестикулируя свободной рукой. Маркус и Тим изучали фотографии, разложенные на столе. Харви дремал в кресле, газета закрывала лицо.

Я прошел к своему столу, положил папки. Дэйв подошел к кофеварке, налил две чашки, принес одну мне.

— Спасибо.

— Не за что. Что планируешь делать дальше?

— Хочу составить карту. Отметить адреса всех пострадавших, места отправки брошюр, банки, где обналичивались чеки. Может, паттерн вырисуется.

Дэйв присвистнул.

— Амбициозно. Обычно мы просто опрашиваем, собираем жалобы, передаем юристам. Они подают в суд, если найдут подозреваемых.

— Но так дольше. Если найти паттерн, можно быстрее вычислить местоположение мошенников.

— Может быть. Давай попробуем. Только не переусердствуй. У нас еще несколько допросов на этой неделе.

— Понял.

Дэйв ушел к своему столу. Я открыл ящик, достал большую карту США. Развернул на столе. Восточное побережье: Вашингтон, Мэриленд, Делавэр, Виргиния, Пенсильвания.

Взял коробку с булавками, начал втыкать. Красные булавки это адреса пострадавших. Синие — места отправки брошюр. Зеленые это банки.

Работал час. Булавки покрыли карту. Красных больше всего: Вашингтон, Балтимор, Ричмонд, Делавэр. Синие сконцентрированы вокруг Аннаполиса. Зеленые тоже Аннаполис.

Паттерн очевидный. Центр операции Аннаполис. Мошенники живут там или рядом. Радиус действия сто миль.

Но где именно? Аннаполис небольшой город, но там все равно тысячи жителей. Нужна более точная информация.

Я взял блокнот, записал задачи:

1. Запросить данные телефонной компании. Номер, с которого звонили жертвам. Адрес, откуда велись звонки.

2. Проверить Chesapeake Trust Bank. Существует ли? Связан ли с мошенниками?

3. Проверить владельца компании — Рональд Б. Кэмпбелл. Реальное имя или выдумка?

4. Запросить информацию у банков, где обналичивались чеки. Счет, на который поступали деньги. Владелец счета.

Список рос. Работы много, но каждая задача приближает к цели.

Дэйв подошел, посмотрел на карту.

— Неплохо. Аккуратно. — Он постучал пальцем по Аннаполису. — Центр здесь. Логично. Но как вычислить конкретный адрес?

— Нужно запросить данные. Телефонная компания, банки. Это займет время, но даст результат.

— Хорошо. Я подготовлю запросы, отправим сегодня. Ответы придут через неделю, может, две. Бюрократия.

— Понимаю.

Дэйв похлопал меня по плечу.

— Продолжай. Ты молодец, Итан. Серьезно.

Он вернулся к своему столу. Я продолжил работать с картой, добавляя детали, записывая заметки.

Время шло. Офис работал, телефоны звонили, агенты разговаривали, печатные машинки стучали. За окном солнце двигалось к горизонту, тени удлинялись.

Маленькие шаги. Каждая деталь важна. Каждая информация приближает к раскрытию.

Я работал сосредоточенно, методично. Так, как привык в прошлой жизни. Анализ, логика, паттерны.

Глава 10 Ограбление

Было около двух часов дня, когда дверь офиса открылась и вошел Роберт Чен.

Я поднял голову от карты. Чен стоял на пороге в белом лабораторном халате, в руках держал коричневую папку. Обычно криминалисты не поднимались из подвала, агенты сами спускались за результатами. Его появление здесь означало что-то важное.

Разговоры в офисе стихли. Маркус оторвался от телефона. Харви проснулся, скинул газету с лица, сонно моргнул. Коллинз перестал печатать, пальцы застыли над клавишами. Томпсон поднял голову от бумаг на столе.

Чен прошел между рядами столов прямо к моему месту. Шаги тихие, методичные. Лицо серьезное, но в глазах за стеклами очков блестело что-то похожее на возбуждение.

— Агент Митчелл, — сказал он, останавливаясь у моего стола. — У вас есть свободная минутка?

Я встал, отложил ручку.

— Конечно, мистер Чен. Что-то случилось?

Чен открыл папку, достал фотографию, положил на стол. Снимок размером восемь на десять дюймов, черно-белый, глянцевый. На нем отпечаток пальца, четкий, контрастный, каждая линия видна отчетливо. Завитки, дуги, поры кожи, все проработано с деталями, каких я не видел на других криминалистических фотографиях.

— Магнитная кисть, — сказал Чен тихо, но в голосе слышался плохо скрываемый восторг. — Я сделал прототип вчера вечером. Работал до полуночи.

Я взял фотографию, поднес ближе к глазам. Качество действительно превосходное. В обычных снимках отпечатков, которые я видел в папках дел, детали часто размытые, линии нечеткие. Здесь каждая мелочь на месте.

— Это с какой поверхности?

— Пластик. Полированная пластмасса от телефонной трубки. — Чен достал еще несколько фотографий, разложил на столе веером. — Обычно пластик проблемная поверхность. Порошок размазывается при контакте с кистью. Отпечатки получаются нечеткими. Но магнитная кисть не касается поверхности. Только порошок с железной окалиной. Результат — идеальная четкость.

Дэйв подошел, посмотрел через мое плечо.

— Черт, Чен, это действительно лучше. Намного.

— Да, — кивнул Чен. — Я протестировал на пяти разных поверхностях. Пластик, глянцевая бумага, окрашенный металл, полированное дерево, стекло с жировым покрытием. Везде результат превосходит стандартный метод на тридцать-сорок процентов.

Он выложил остальные фотографии. Я просмотрел каждую. Отпечаток на бумаге четкий, без смазывания. На металле линии ровные, без размытия. На дереве детали видны даже в местах, где обычно теряются.

Томпсон поднялся со стула, подошел к нашему столу. Взял одну из фотографий, изучил внимательно. Лицо непроницаемое, но глаза оценивающие.

— Чен, ты говоришь, это работает лучше обычного метода?

— Значительно лучше, сэр. Особенно на сложных поверхностях, где стандартная кисть портит отпечатки.

— И сколько времени занимает?

— Примерно столько же. Может, на минуту-две быстрее, потому что не нужно несколько попыток. Отпечаток получается с первого раза.

Томпсон положил фотографию обратно на стол, посмотрел на Чена, потом на меня.

— Митчелл, это твоя идея?

Я осторожно выбирал слова.

— Мы с мистером Ченом обсуждали возможности улучшения методов сбора улик. Я высказал мысль о магнитном порошке. Мистер Чен воплотил ее в жизнь, разработал правильные пропорции, протестировал, сделал все технически.

Томпсон медленно качнул головой.

— Хорошо. Чен, пиши отчет. Подробный. Методика, материалы, результаты тестов. Я отправлю в Квантико. Пусть другие отделения узнают. Может, захотят внедрить. — Он сделал паузу. — И обучи других техников. Это должно стать стандартной процедурой в нашей лаборатории.

Чен выпрямился, лицо озарилось. За семь лет работы его, наверное, впервые хвалили напрямую.

— Да, сэр. Сделаю сегодня же.

— Отлично. Свободен.

Томпсон вернулся к своему столу. Остальные агенты снова принялись за работу. Коллинз застучал по клавишам. Харви зевнул, потянулся, опять накрыл лицо газетой.

Чен собрал фотографии в папку, но не ушел. Задержался у моего стола, переминаясь с ноги на ногу. Снял очки, протер стекла краем халата, привычный жест, когда он думает.

— Агент Митчелл, — сказал он тише, наклоняясь ближе, — у меня есть еще кое-что.

Я сел обратно за стол, указал на свободный стул рядом.

— Присаживайтесь.

Чен сел, положил папку на колени. Пальцы нервно барабанили по краю.

— Вчера вечером, после работы с магнитной кистью, я подумал о вашей другой идее. О цветных фильтрах для фотографирования.

— И?

— Попробовал. Взял старые отпечатки, обработанные нингидрином. Они фиолетовые, как всегда. Сфотографировал с обычным освещением, потом повторил с красным фильтром. — Он открыл папку, достал две фотографии, положил рядом. — Вот результаты.

Первая фотография показывала отпечаток на бумаге, слабые фиолетовые линии, едва различимые на белом фоне. Вторая фотография того же отпечатка, но снятая с красным фильтром, линии темные, четкие, контрастность поразительная.

— Красный фильтр блокирует фиолетовый свет от нингидрина, — объяснил Чен. — На фотопленке отпечаток получается почти черным на белом фоне. Контрастность увеличивается примерно на сорок процентов. Мелкие детали становятся видимыми.

Я взял обе фотографии, сравнил. Разница колоссальная. В первой многие детали терялись. Во второй каждая линия, каждая пора кожи видна отчетливо.

— Это работает и с другими реагентами? — спросил я.

— Я проверил с йодом. Йод дает коричневые отпечатки. Использовал синий фильтр. Результат схожий, контрастность выше, детали четче. — Чен надел очки обратно, посмотрел на меня. — Физика простая, но почему-то никто раньше не пробовал. Или пробовали, но не публиковали.

— Или не считали важным.

— Возможно. Но это важно. Особенно в случаях, когда отпечатки частичные или смазанные. Любая дополнительная деталь может стать решающей.

Дэйв снова подошел, заглянул через плечо.

— Чен, ты сегодня просто фабрика инноваций. Может, тебе премию дадут.

Чен улыбнулся слабо.

— Премия не нужна. Хочу просто, чтобы наши результаты стали лучше.

— Благородно, — сказал Дэйв с легкой насмешкой. — Но премия не помешает. У тебя там в подвале зарплата, наверное, как у секретаря.

— Примерно, — согласился Чен без обиды.

Он встал, собрал фотографии обратно в папку.

— Агент Митчелл, если у вас будут еще идеи… Приходите в лабораторию. Мне нравится работать над новыми методами. Обычно никто ими не интересуется. Агенты не задают вопросов. А вы задаете. И предлагаете решения.

— Обязательно приду, — ответил я. — У меня всегда есть идеи.

— Хорошо. — Чен протянул руку.

Мы пожали руки. Да, я помню, у него крепкое рукопожатие, несмотря на худощавое телосложение.

Чен направился к двери. Остановился на полпути, обернулся.

— Кстати, агент Митчелл. Результаты анализа по вашему делу будут готовы завтра утром. Отпечатки с писем по делу о мошенничестве. Я проверю по базе данных сегодня вечером.

— Спасибо. Жду.

Чен кивнул, вышел из офиса. Дверь закрылась за ним.

Дэйв присел на край моего стола, скрестил руки.

— Ну что, Итан, теперь ты официально любимчик лаборатории.

— Я просто искал возможности улучшить работу.

— Все равно. Чен обычно мрачный, молчаливый. Сегодня светился как рождественская елка. Ты его расшевелил.

— Просто проявил интерес. Люди любят, когда их работу ценят.

— Философия агента Митчелла, — усмехнулся Дэйв. — Цени людей, они ответят взаимностью. Может, книгу по психологии напишешь?

— Может, когда-нибудь.

Дэйв засмеялся, похлопал меня по плечу, вернулся к своему столу.

Я посмотрел на карту с булавками, потом на часы. Два тридцать. Рабочий день продолжается. Еще несколько часов до конца смены.

Я вернулся к работе, записывая заметки, планируя следующие задачи. Запросы к телефонной компании. Проверка банка Chesapeake Trust. Поиск информации о Рональде Кэмпбелле.

Работа рутинная, но необходимая. Каждая деталь приближает к цели.

Солнце за окном постепенно двигалось по небу, тени становились длиннее. Город шумел, машины гудели, люди спешили по делам.

Странное чувство быть частью истории, зная, что будет дальше. Знать, что через годы эти методы станут стандартом. Что магнитная кисть будет использоваться по всему миру. Что цветные фильтры улучшат тысячи фотографий улик.

Около пяти вечера на столе Томпсона зазвонил телефон. Резкий, настойчивый звук разрезал монотонное гудение офиса. Томпсон поднял трубку, прижал к уху.

— Томпсон слушает.

Он взял ручку, начал быстро записывать на блокноте. Линии короткие, четкие. Лицо напряглось, брови сдвинулись.

— Где именно? — Пауза. — Когда произошло? — Еще пауза. — Есть раненые? — Он записал еще несколько строк. — Понятно. Отправлю группу немедленно.

Томпсон положил трубку, поднялся со стула. Весь офис обратил на него внимание. Маркус оторвался от документов. Тим перестал разговаривать по телефону. Дэйв повернулся от своего стола.

— Всем внимание! — голос Томпсона прорезал тишину. — Только что поступило сообщение об ограблении банка. First National Bank, Джорджтаун, угол M Street и Wisconsin Avenue. Произошло двадцать минут назад, около четырех сорока пяти. Трое грабителей в масках, все вооружены. По предварительным данным, забрали около пятидесяти тысяч долларов наличными. Охранник ранен в плечо, состояние не критическое, уже в больнице. Грабители скрылись на автомобиле. Свидетели говорят о темной машине, возможно Ford или Chevrolet. Номера не запомнили.

Офис взорвался движением. Агенты вскочили со стульев, хватали пиджаки с спинок. Коллинз закрыл крышку пишущей машинки, убрал бумаги в ящик. Харви застегнул жилет, натянул пиджак, на спине складки, ткань смялась за день.

Томпсон указал пальцем, перечисляя.

— Моррис, Паркер, Уильямс, вы едете на место преступления. Соберете показания свидетелей, зафиксируете все улики. Бэкстер, поедешь с ними, займешься документацией. Митчелл, тоже едешь. Тебе нужен опыт работы на реальном месте преступления.

Я встал, надел пиджак. Автоматически проверили карманы. Удостоверение, блокнот, ручка. Все на месте.

Моррис уже стоял у двери, держа в руке ключи от машины. Невысокий, коренастый мужчина лет пятидесяти, с лицом боксера, плоский нос, шрам над бровью. Костюм темно-серый, галстук ослаблен. Кобура с револьвером на поясе выступала под пиджаком.

— Быстрее, народ, не тормозим! — рявкнул он. — Преступники не будут дожидаться, пока мы тут собираемся.

Дэйв схватил свой блокнот, сунул в карман. Маркус проверил кобуру, поправил ремень. Харви тяжело поднялся, взял портфель, старый, кожаный, потертый по углам.

Мы выскочили из офиса, быстро прошли по коридору к лестнице. Шаги гулко отдавались на деревянном полу. Спустились на первый этаж, вышли через боковую дверь к парковке.

Здесь стояли служебные машины, черные и темно-синие Ford и Plymouth, все с радиоантеннами на крыше. Моррис направился к черному Ford Galaxie, открыл водительскую дверь. Дэйв сел на переднее сиденье, я, Маркус и Харви втиснулись на заднее. Тесно, Харви занимал почти половину места, его локоть давил мне в ребра.

Моррис завел двигатель, мотор заурчал. Включил сирену, красный проблесковый маяк на крыше начал вращаться. Машина рванула с места, шины визжали по асфальту.

Выехали на улицу. Сирена пронзительно выла, машины впереди расступались, прижимаясь к обочинам. Моррис гнал быстро, уверенно, лавируя между рядами. Спидометр показывал шестьдесят миль в час, потом семьдесят. Здания мелькали сбоку, магазины, кафе, офисы.

— Первое ограбление, Митчелл? — спросил Моррис, не отрывая глаз от дороги. Голос громкий, перекрывал вой сирены.

— Да, сэр.

— Не бойся. Грабители уже давно смылись. Мы просто соберем информацию, опросим свидетелей, зафиксируем улики. Главное правило — ничего не трогай без разрешения. Видишь что-то интересное, зови криминалиста или меня. Не порти место преступления своими лапами. Понял?

— Понял, сэр.

— Хорошо. Паркер, следи за новичком. Не дай ему налажать.

— Слежу, Фрэнк, — ответил Дэйв.

Маркус сидел справа от меня, смотрел в окно. Лицо спокойное, но глаза напряженные. Он достал из кобуры револьвер, проверил барабан, вернул обратно. Привычное движение, автоматическое.

Харви тяжело дышал, вытирал лоб платком. Лицо красное, испарина блестела на лбу. Портфель лежал на коленях, руки сжимали ручки.

Через пятнадцать минут мы подъехали к банку. Джорджтаун, старый квартал, здания кирпичные, двух-трехэтажные.

Узкие улицы, деревья вдоль тротуаров. Перед банком столпились три полицейские машины, красно-синие огни мигали, отражались на стеклах витрин.

Толпа зевак собралась на противоположной стороне улицы, человек двадцать, может больше. Мужчины в костюмах, женщины в платьях, несколько подростков. Все смотрели на вход в банк, переговаривались вполголоса.

Полицейские оградили территорию желтой лентой, протянутой от фонарного столба до дерева через тротуар. Двое копов стояли у входа, не пускали любопытных.

Моррис припарковал машину за полицейскими автомобилями, выключил сирену. Мы вышли. Воздух пах выхлопными газами и горячим асфальтом. Солнце клонилось к горизонту, бросало длинные тени на дорогу

Моррис подошел к полицейскому у ленты, показал удостоверение. Коп кивнул, приподнял ленту. Мы пригнулись, прошли под ней.

Здание банка небольшое, двухэтажное, из красного кирпича. Над входом вывеска: «First National Bank» золотыми буквами на темно-зеленом фоне. Стеклянные двери, одна приоткрыта. Окна большие, занавески наполовину задернуты.

Вошли внутрь. Вестибюль просторный, потолки высокие. Пол мраморный, черно-белые квадраты.

Вдоль стен деревянные панели, темные, полированные. Справа ряд окошек касс, за стеклами пусто. Слева несколько столов для консультантов, стулья отодвинуты. В центре зала стойка для заполнения квитанций, ручки на цепочках, бланки разбросаны.

Сотрудники банка сидели на стульях у стены. Пятеро, три женщины, двое мужчин.

Женщины в строгих костюмах, волосы аккуратно уложены. Одна плакала тихо, вторая обнимала ее за плечи. Третья курила, руки дрожали. Мужчины в рубашках и галстуках, лица бледные, глаза широко распахнуты.

Полицейский лейтенант разговаривал с пожилым мужчиной в костюме. Управляющий банка, судя по выправке и дорогим часам на запястье. Лейтенант записывал что-то в блокнот, кивал, задавал вопросы.

У дальней стены лежали носилки, накрытые одеялом. Пустые, одеяло скомкано. Рядом лужица крови, темная, еще не высохшая. Медицинские бинты разбросаны на полу.

На полу у входа еще одно пятно крови, поменьше. Несколько капель, брызги.

Гильза от пули лежала в двух футах, блестящая латунь на белом мраморе. Полицейский фотограф склонился над гильзой, делал снимки. Вспышка, щелчок затвора, запах магния.

Моррис подошел к лейтенанту, они пожали руки, обменялись несколькими словами. Лейтенант указал на управляющего, потом на сотрудников у стены. Моррис кивнул.

Дэйв подошел ко мне, похлопал по плечу.

— Осматривайся. Запоминай детали. Потом обсудим.

Он пошел к сотрудникам, достал блокнот. Присел на корточки перед женщиной, которая плакала, начал тихо говорить. Она кивала, вытирала слезы, отвечала сквозь всхлипывания.

Маркус подошел к стойке касс, осматривал окошки. Харви устроился за одним из столов, раскрыл портфель, достал бумаги, начал заполнять формы, медленно, методично, ручка скрипела по бумаге.

Я остался стоять в центре зала, осматриваясь. Глаза скользили вокруг.

Пятно крови у входа. Рядом гильза. Охранник стоял здесь, у дверей, грабители вошли, он попытался остановить их, один выстрелил. Охранник упал. Логично.

За стойкой кассы, на полу разбросанные купюры. Несколько десяток долларовых банкнот, двадцаток. Грабители торопились, уронили часть. Или специально оставили, мелочь, не стоит внимания.

На стекле кассового окна смазанные отпечатки пальцев. Много, они наложились друг на друга. Сотрудники банка, клиенты. Но может, есть и отпечатки грабителей. Чен сможет разобраться, если мы снимем отпечатки правильно.

Я подошел ближе к входу, присмотрелся к полу. Что это там?

Глава 11 След

Мрамор чистый, полированный, отражает свет. Но около двери, в правом углу след. Грязный, четкий. Отпечаток подошвы.

Присел на корточки, не касаясь. Внимательно рассмотрел.

След крупный. Мужская обувь, размер большой, около одиннадцатого, может двенадцатого по американской шкале. Протектор необычный, ромбы и зигзаги, рисунок геометрический. Не городская обувь, не модельные туфли. Скорее рабочие ботинки или военные берцы.

Грязь на следе темная, влажная. Но на улице сухо, дождя не было несколько дней. Откуда грязь?

Я огляделся. Фотограф закончил снимать гильзу, переключился на пятна крови. Полицейские разговаривали с управляющим. Никто не обращал внимания на след.

Моррис стоял у стойки, изучал открытые ящики касс. Заметил, что я смотрю на пол, подошел.

— Что там, Митчелл?

— След обуви, сэр. Грабитель наступил сюда. Размер большой, протектор необычный.

Моррис наклонился, посмотрел.

— И что? След как след. Фотограф снимет, этого достаточно.

— Можно сделать слепок, сэр. Гипсовый. Слепок даст трехмерную модель. По глубине отпечатка можно определить вес человека. По износу протектора, как долго он носит эту обувь. По грязи, где он ходил до ограбления.

Моррис выпрямился, скрестил руки на груди.

— Митчелл, не учи профессионалов работе. Фотографии хватит. У нас нет времени возиться со слепками.

— Но слепок может дать важную информацию…

— Достаточно, — оборвал Моррис. — Ты здесь наблюдаешь, а не командуешь. Понял?

— Понял, сэр.

Моррис вернулся к стойке касс. Я остался стоять около следа.

Фотограф увидел меня, подошел.

— Что-то не так? — спросил он. Мужчина лет сорока, в рабочем комбинезоне, камера на шее болтается на ремне.

— Этот след, — указал я. — Вы его снимете?

— Конечно. Я все снимаю.

Он присел, навел камеру, щелкнул несколько раз. Вспышки осветили пол.

— А слепок делать будете?

Фотограф покачал головой.

— Слепки не моя работа. Это для криминалистов. Но они обычно не заморачиваются. В большинстве случаев достаточно фото.

— Но слепок дает больше информации.

Фотограф пожал плечами.

— Может быть. Но у нас еще три вызова сегодня. Нет времени на лишнюю работу.

Он встал, перешел в другую часть зала.

Я достал блокнот, зарисовал схему следа. Контуры, рисунок протектора, размер относительно моей ступни для масштаба. Отметил расположение относительно входа.

Записал: «Грязь темная, влажная. Проверить состав. Необычный протектор, рабочие ботинки или военные».

Дэйв подошел, заглянул в блокнот.

— Рисуешь улики?

— Фиксирую детали. На случай, если фотографии будет недостаточно.

— Похвально. — Дэйв посмотрел на след. — Действительно необычный рисунок. Я такие видел на армейских берцах. Помнишь, ты же служил, носил похожие.

— Значит, грабитель может быть военным? Или бывшим?

— Может быть. Или просто купил такие ботинки в военном магазине. Они прочные, популярны среди рабочих.

— Стоит проверить.

— Согласен. Запишу в отчет.

Дэйв вернулся к опросу свидетелей. Я продолжил осматривать зал.

За стойкой касс лежала перевернутая табуретка. Один кассир, наверное, вскочил резко, опрокинул стул. Около стола консультанта разбитая чашка, кофе растекся по полу, темная лужа на светлом мраморе. Кто-то уронил в панике.

На стене над стойкой часы. Стрелки показывали четыре сорок восемь. Время остановилось. Или часы сломаны. Или никто не завел после ограбления.

Прошел час. Фотограф закончил съемку, собрал камеру, ушел. Полицейские закончили предварительный осмотр, оградили ключевые места, пятна крови, гильзу, след, маленькими желтыми флажками на подставках.

Дэйв опросил всех сотрудников, записал показания. Маркус изучил кассовую стойку, сфотографировал открытые ящики. Харви заполнил стопку форм, протоколы, акты, описи.

Моррис собрал всех нас около входа.

— Итак, что имеем. Трое грабителей. Все в лыжных масках, они закрывают лицо полностью. Одеты в темную одежду, джинсы, куртки. Один высокий, около шести футов двух дюймов. Второй среднего роста, около пяти футов десяти. Третий тоже средний, но коренастый, плотного телосложения. Все белые, судя по рукам. Один говорил с акцентом, свидетели говорят, южный, может Виргиния или Каролина. Тот, что пониже, хромал на левую ногу. Заметно, когда шел к выходу.

Я записывал в блокнот. Хромота. Левая нога. След обуви около входа. Может, от того, кто хромал?

— Оружие? — спросил Маркус.

— Револьверы. Один точно стрелял, тот, что высокий. Охранник пытался достать пистолет, высокий выстрелил первым. Пуля в плечо, охранник упал. Остальные угрожали оружием, но не стреляли.

— Сколько времени провели внутри?

— Около трех минут. Вошли в четыре сорок пять, вышли в четыре сорок восемь. Быстрая работа, профессиональная.

— Машина?

— Свидетели говорят, темная, может быть черная или темно-синяя. Ford или Chevrolet, точно не помнят. Номера не запомнили. Уехали в сторону Джорджтаун Пайк.

Дэйв закрыл блокнот.

— Есть описание их действий?

— Да. Вошли через главный вход. Высокий пошел к охраннику, приказал не двигаться. Охранник потянулся к кобуре, высокий выстрелил. Второй и третий грабители пошли к кассам, заставили кассиров открыть ящики, забрали деньги. Клиентов в тот момент не было, только сотрудники. Управляющий в кабинете на втором этаже, услышал выстрел, осторожно спустился, но грабители уже уходили. Он запомнил, что коренастый хромал.

Я поднял руку.

— Сэр, у меня вопрос.

Моррис посмотрел на меня.

— Говори.

— Свидетели упоминали, сколько денег взяли? Точную сумму?

— Управляющий говорит, около пятидесяти тысяч. Точную сумму установят завтра, когда проверят кассы.

— Они брали только крупные купюры или все подряд?

Моррис нахмурился.

— Зачем тебе это?

— Если брали только крупные, значит знали, что делают. Профессионалы. Если все подряд, может быть, менее опытные.

Моррис подошел к управляющему, спросил. Вернулся.

— Управляющий говорит, брали все купюры. Но в основном крупные, пятьдесят, сто. Мелочь оставили.

Я кивнул, записал.

— Еще вопрос, сэр. Грабители говорили что-то конкретное? Фразы, слова?

— Обычные команды. «Руки вверх», «не двигаться», «открывай кассу», «быстрее». Ничего особенного.

— Голоса громкие? Тихие?

— Громкие, командные. Один кричал, остальные говорили тише.

Я снова записал.

Моррис посмотрел на часы.

— Хватит на сегодня. Местная полиция продолжит работу. Мы вернемся завтра утром, проверим дополнительные детали. А сейчас возвращаемся в офис, пишем предварительный отчет.

Мы вышли из банка. На улице стемнело, зажглись фонари, бросали желтый свет на тротуары. Толпа зевак рассеялась, остались только несколько человек. Полицейские все еще стояли у ленты, охраняли место.

Сели в машину, Моррис завел двигатель. Поехали обратно, без сирены, спокойно. По радио играла музыка, тихая, фоновая.

— Итан, — сказал Дэйв, повернувшись ко мне с переднего сиденья, — что думаешь?

— Профессиональная работа. Быстро, четко. Знали, что делают.

— Согласен. Это не первое их ограбление.

— Может, стоит проверить похожие дела? За последний год?

Дэйв кивнул.

— Хорошая мысль. Завтра проверим базу данных. Томпсон, наверное, уже дал кому-то такое задание.

Маркус вмешался.

— А след обуви действительно необычный. Может, проверим военные магазины в округе? Узнаем, кто покупал такие ботинки недавно?

— Долгая работа, — буркнул Моррис. — Магазинов десятки. И не факт, что купили здесь. Может, в другом штате.

— Но попытаться стоит, — настаивал Маркус.

— Посмотрим, что скажет Томпсон.

Мы доехали до офиса за двадцать минут. Поднялись на третий этаж. Томпсон сидел за столом, разговаривал по телефону. Увидел нас, махнул рукой, мол, садитесь, ждите.

Мы расселись по своим местам. Томпсон закончил разговор, положил трубку.

— Ну? Что там?

Моррис встал, доложил. Кратко, по существу. Трое грабителей, описание, время, сумма, свидетели, улики. Томпсон слушал, кивал, делал пометки.

— Хорошо. Завтра продолжите. Паркер, Митчелл, проверьте базу данных. Найдите похожие ограбления за последние двенадцать месяцев. Если есть похожие, доложите. Моррис, Уильямс, свяжитесь с местной полицией, координируйте действия. Бэкстер, оформи все документы, протоколы.

— Есть, сэр, — ответили мы хором.

— Все свободны. Домой. Завтра начинаем в восемь утра.

Агенты начали собираться. Я остался за столом, открыл ящик, достал папки с делами. Ограбления банков за последний год. Толстая стопка.

Дэйв подошел.

— Итан, уже семь вечера. Пойдем домой. Завтра с утра займешься.

— Хочу быстро посмотреть. Пару дел.

Дэйв вздохнул.

— Упрямый. Ладно. Не задерживайся допоздна.

— Понял.

Дэйв ушел. Офис опустел. Только Коллинз еще сидел за машинкой, допечатывал последний отчет. Стук клавиш монотонный, успокаивающий.

Я открыл первую папку. Ограбление банка в Балтиморе, март 1972. Читал быстро, выхватывая детали. Трое грабителей, маски, револьверы. Быстрая работа, три минуты. Сумма сорок две тысячи долларов.

Открыл вторую папку. Ричмонд, январь 1972. Снова трое, снова маски. Время четыре минуты. Сумма тридцать восемь тысяч.

Третья папка. Норфолк, ноябрь 1971. Трое, маски, три с половиной минуты. Сумма пятьдесят одна тысяча.

Паттерн. Серия.

Я достал чистый лист, начал записывать. Даты, места, детали. В деле из Норфолка упоминание: «Один из грабителей хромал на левую ногу».

Тот же грабитель. Та же группа.

Четыре ограбления за восемь месяцев. Балтимор, Ричмонд, Норфолк, теперь Вашингтон. Двигаются вдоль восточного побережья. Может, следующее будет севернее? Филадельфия? Нью-Йорк?

Я записывал, сопоставлял, рисовал схемы. Время летело незаметно.

Коллинз закончил работу, выключил машинку, накрыл чехлом. Надел пиджак, взял портфель.

— Спокойной ночи, агент Митчелл, — сказал он тихо.

— Спокойной ночи.

Он вышел. Дверь закрылась. Я остался один в пустом офисе.

Лампа на моем столе бросала круг света на бумаги. За окном жил город: огни, шум машин, голоса.

Я работал сосредоточенно. Папки, записи, схемы.

К девяти вечера закончил. Четыре дела, четкий паттерн. Завтра покажу Дэйву. Может, получится раскрыть серию быстрее.

Закрыл папки, выключил лампу. Встал, надел пиджак. Взял блокнот с записями.

Вышел из офиса, запер дверь. Коридор пустой, темный. Только дежурный свет горит у лестницы.

Спустился вниз. Охранник у входа кивнул мне.

— Задержались, агент.

— Работы много.

— Понимаю. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Вышел на улицу. Воздух прохладный, влажный. Машины редкие, город успокаивается к ночи.

Пошел к парковке, где оставил свою машину утром. Сел за руль, завел мотор.

Поехал домой, по пустым улицам, мимо темных зданий и редких фонарей.

* * *

Восемь утра. Офис пустой, только Дэйв сидел за столом, держа чашку кофе обеими руками. Пар поднимался вверх, рассеивался под потолочным вентилятором.

Я вошел, положил портфель на стол. Внутри блокнот с ночными записями и большая складная карта восточного побережья, купил вчера в газетном киоске по дороге домой.

Дэйв поднял голову, увидел меня, усмехнулся.

— Ты вообще спал? Выглядишь так, будто всю ночь читал энциклопедию.

— Почти угадал. Читал дела об ограблениях.

— Я так и знал. — Дэйв сделал глоток кофе. — Нормальные люди после рабочего дня идут в бар или домой к жене. Ты читаешь дела. Митчелл, у тебя нет личной жизни? Когда приезжает Дженнифер?

Я усмехнулся.

— Личная жизнь переоценена.

— Это говорит человек, который, вероятно, провел вчерашний вечер в обнимку с папками.

Я достал карту, развернул на столе. Большая, детальная. Виргиния, Мэриленд, округ Колумбия, Пенсильвания. Автострады синими линиями, города черными точками.

Дэйв подошел, посмотрел.

— Планируешь отпуск?

— Анализирую ограбления.

Я достал блокнот, открыл на странице с записями. Четыре дела, четыре даты, четыре города. Взял красный маркер, отметил точки на карте.

Норфолк 12 ноября 1971.

Ричмонд 18 января 1972.

Балтимор 15 марта 1972.

Вашингтон — вчера.

Дэйв наклонился, изучая карту.

— Все вдоль шоссе I-95.

— Именно. Движение с юга на север. И интервалы между ограблениями сокращаются. Два месяца между первым и вторым. Полтора между вторым и третьим. Один месяц между третьим и четвертым.

— Значит?

— Значит, они тратят деньги быстрее. Азартные игры, наркотики, просто расточительность. Не важно. Важно, что паттерн ускоряется.

Дэйв почесал затылок.

— Мы обычно не расследуем дела так. Каждое ограбление отдельное расследование. Ты соединяешь их в одну картину.

— Потому что это и есть одна картина. Одна группа, одна серия.

Я взял циркуль из пенала, раскрыл на тридцать миль по масштабу карты. Поставил иглу в Норфолк, начертил круг. Потом Ричмонд. Балтимор. Вашингтон. Четыре круга пересеклись в области между Балтимором и Вашингтоном.

— Преступники редко работают далеко от дома. Есть зона комфорта. Они живут где-то в центре этих кругов. Вот здесь. — Я постучал пальцем по карте.

Дэйв смотрел молча, потом тихо свистнул.

— Черт… Это имеет смысл. Но откуда ты это знаешь? В Квантико такому не учат.

— Логика. Геометрия. Преступники не летают на самолетах между городами. У них есть база, откуда они выезжают.

— Никогда не видел, чтобы кто-то так анализировал дела. Ты думаешь как… Не знаю. Как математик, а не как полицейский.

— Может, именно так и нужно думать.

Дверь офиса открылась. Вошел Томпсон, в руках папка, в зубах незажженная сигара. Увидел нас у карты, подошел.

— Что это, Митчелл? Урок географии?

— Анализ серии ограблений, сэр. Четыре банка за восемь месяцев. Одна группа грабителей. Они движутся вдоль I-95 с юга на север. Живут, вероятно, где-то здесь. — Я указал на пересечение кругов.

Томпсон изучал карту, жуя кончик сигары. Лицо непроницаемое.

— Интересная теория. Но это теория, Митчелл. Мне нужны имена, а не круги на карте.

— Сэр, сначала хочу проверить след с места преступления. Идентифицировать обувь, это даст профиль грабителя.

Томпсон кивнул медленно.

— Делай. Паркер, иди с ним. Покажешь лабораторию, если Митчелл еще не знает дорогу.

— Знаю, сэр. Но Паркер поможет.

Томпсон отправился к своему столу. Я свернул карту, сунул в портфель вместе с блокнотом.

Дэйв допил кофе, поставил чашку.

— Пойдем в подземелье. Чен, наверное, уже там колдует над микроскопом.

Мы вышли из офиса, прошли по коридору к лестнице. Спустились на два пролета вниз.

Дверь лаборатории в конце коридора. Дэйв постучал, открыл не дожидаясь ответа.

Столы вдоль стен завалены оборудованием. Микроскопы, колбы, реторты, горелки Бунзена. Стеклянные шкафы с реагентами. Банки с порошками, бутылки с жидкостями, этикетки написаны от руки четким почерком. Запах спирта, уксусной кислоты и чего-то металлического.

Роберт Чен сидел за столом у дальней стены, склонившись над микроскопом. Белый халат застегнут до шеи, очки в тонкой оправе отражали свет лампы. Пальцы тонкие, точные, держали пинцет, которым он перемещал что-то на предметном стекле.

Услышал шаги, поднял голову. Увидел меня, лицо оживилось, редкость для него.

— Агент Митчелл. Доброе утро.

— Доброе утро, мистер Чен. Не помешали?

— Нет, закончил работу с волокнами. — Он снял очки, протер стекла краем халата. — Чем могу помочь?

Дэйв прислонился к дверному косяку, скрестил руки.

— Итан хочет поиграть в детектива со следом обуви из банка.

Чен кивнул.

— Фотографии пришли сегодня утром. Из полицейского департамента Джорджтауна. Я еще не изучал подробно, только посмотрел бегло.

Он встал, подошел к другому столу, открыл большой конверт. Достал несколько черно-белых и цветных фотографий, разложил на столе.

Я подошел, наклонился. Пять снимков, разные углы. След обуви на белом мраморе, четкий, контрастный. Рядом масштабная линейка, двенадцать дюймов, пластиковая, желтая.

Чен передал мне увеличительное стекло. Я взял, поднес к фотографиям.

Глава 12 Ботинок

Протектор глубокий, рельефный. Рисунок геометрический, ромбы по центру подошвы, зигзаги по краям. След крупный, мужская обувь. Размер примерно одиннадцать с половиной, может двенадцать американский.

— Мистер Чен, можете измерить глубину следа по фотографии? Там есть масштаб.

Чен поднял брови.

— Можно попробовать. Зачем?

— Хочу вычислить примерный вес человека.

Дэйв фыркнул.

— По следу? Это возможно?

Чен задумался, снова протер очки.

— Вообще-то да. Давление равно силе, деленной на площадь. Сила это вес. Но нужны точные измерения.

Он взял линейку, приложил к фотографии рядом с масштабной линейкой на снимке. Присмотрелся внимательно.

— След выступает из мрамора примерно на одну шестнадцатую дюйма. Это довольно высоко. Мрамор твердый материал.

Я кивнул.

— Значит, человек тяжелый.

Чен взял лист бумаги, карандаш. Начал писать формулы, считать. Губы шевелились беззвучно. Я и Дэйв стояли молча, наблюдая.

Через несколько минут Чен поднял голову.

— Площадь подошвы примерно сто двадцать квадратных дюймов, судя по размеру. Глубина вдавливания одна шестнадцатая дюйма. Твердость мрамора… коэффициент примерно… — Он снова посчитал. — Вес человека между ста восьмидесяти и двухсот десяти фунтами. Примерно.

Дэйв свистнул.

— Крупный парень. Не хотел бы встретить его в темном переулке.

— Свидетели описывали одного из грабителей как коренастого, — сказал я. — Среднего роста, но плотного телосложения. Подходит.

Чен положил карандаш, взял увеличительное стекло, снова наклонился над фотографиями.

— Интересная деталь. Посмотрите на износ протектора.

Я наклонился рядом. Чен указал пинцетом на левую сторону следа.

— Здесь, внутренняя сторона, стерта больше, чем внешняя. Видите? Рисунок почти стерся. А справа протектор глубокий, четкий.

— Неравномерный износ, — сказал я. — Человек хромает или имеет травму ноги. Вес распределяется неправильно, давление больше на одну сторону.

Дэйв выпрямился, достал блокнот.

— Свидетели говорили, один грабитель хромал на левую ногу. Коренастый, среднего роста. Черт, это его след.

— Почти уверен, — согласился я.

Чен отложил увеличительное стекло, подошел к шкафу в углу лаборатории. Открыл дверцы. Внутри стопки папок, толстых, переплетенных. Достал три папки, принес к столу.

— Каталоги производителей обуви. Мы храним их для идентификации. Обычно используются редко, но в вашем случае могут помочь.

Он открыл первую папку. Страницы пожелтевшие, текст напечатан на машинке. Фотографии обуви, рисунки протекторов, описания.

Мывтроем склонились над столом. Перелистывали страницы, сравнивали рисунки с фотографией следа.

Дэйв зевнул.

— Это займет весь день. Сколько тут страниц?

— Около трехсот в этой папке, — спокойно ответил Чен. — Плюс еще две папки.

— Отлично. Может, проще просто арестовать всех, кто носит ботинки?

— Или можем работать методично, — сказал я.

Прошло двадцать минут. Страница за страницей. Туфли, ботинки, кроссовки. Рисунки протекторов, круги, линии, квадраты. Ничего похожего.

Вторая папка. Еще страницы, еще обувь.

Дэйв потянулся, хрустнул шеей.

— Митчелл, может, ты ошибаешься? Может, этот след не так важен?

— Важен. Продолжаем.

Третья папка. Раздел «Военная и специализированная обувь»

Чен перелистнул несколько страниц, остановился. Постучал пальцем по фотографии.

— Вот. Смотрите.

Я наклонился. На странице фотография высоких кожаных ботинок, черных, со шнуровкой до середины голени. Под фотографией рисунок протектора, ромбы по центру, зигзаги по краям. Идентичный следу.

— Corcoran Jump Boot, модель 1510, — прочитал Чен вслух. — Производитель: Corcoran Matterhorn. Выпускаются с 1952 года. Назначение: военные десантные ботинки для парашютистов. Материал натуральная кожа, подошва резиновая с усиленным протектором. Вес три фунта за пару. Размеры от седьмого до четырнадцатого.

Дэйв взял папку, изучил описание.

— Десантные ботинки. Значит, грабитель военный?

— Или бывший военный, — сказал я. — Десантники часто продолжают носить эти ботинки после демобилизации. Прочные, удобные, привычные.

Чен кивнул.

— Эти ботинки дорогие. Около сорока долларов за пару. Продаются в военных магазинах. Не каждый купит просто так. Обычно военные или люди, работающие в тяжелых условиях.

Я взял цветную фотографию следа, поднес к свету лампы. Внимательно рассмотрел.

— Мистер Чен, посмотрите на грязь в протекторе.

Чен взял увеличительное стекло, наклонился над фотографией рядом со мной.

— Да, грязь есть. В углублениях протектора. Небольшое количество.

— Она красноватая.

Чен присмотрелся.

— Действительно. Не обычная серая городская грязь. Красноватый оттенок.

Дэйв подошел ближе.

— И что это значит?

— Красная грязь означает высокое содержание железа, — сказал я. — Такой цвет дает оксид железа. Подобная почва встречается не везде. Обычно в районах с железной рудой или глинистыми карьерами.

Чен снял очки, медленно протер стекла.

— Геологический анализ почвы… Интересный подход. Я читал о таких методах в научных журналах. Судебная геология. Но на практике, в ФБР, никто это не использует.

— Может, стоит начать, — сказал я.

Дэйв скептически заметил:

— Хорошо, допустим, грязь красная. Но анализировать ее по фотографии невозможно, правильно?

Чен кивнул.

— Да. Нужен физический образец. Химический анализ, микроскопия.

— Можем попросить полицию вернуться в банк, — предложил я. — Проверить, не осталась ли грязь где-то в щелях пола, под плинтусами. Уборщики вымыли пол, но могли не вычистить все.

Дэйв почесал подбородок.

— Прошло больше суток. Там точно все вымыли.

— Попробовать стоит.

Чен оживился.

— Если найдем образец, я смогу провести полный анализ. Определить состав, тип почвы. Потом сравним с геологическими картами региона. Можем сузить район поиска, выясним где мог ходить грабитель.

Дэйв посмотрел на меня, потом на Чена.

— Вы серьезно? Искать грабителей по грязи на ботинке?

— Почему нет? — Чен пожал плечами. — Каждая улика важна. Грязь это улика.

— Логично, — согласился я.

Дэйв вздохнул, достал из кармана пиджака блокнот и ручку.

— Ладно. Позвоню в полицию. Попрошу проверить. Но если меня засмеют, Митчелл, это на твоей совести.

Он вышел из лаборатории, захлопнув дверь. Я слышпл как нго шаги удалялись по коридору.

Я остался с Ченом. Тот снова склонился над фотографиями, внимательно их изучал.

— Агент Митчелл, у вас необычный подход к расследованиям.

— Стараюсь думать научно.

— Большинство агентов не думают научно. Они полагаются на интуицию, опыт, показания свидетелей. Вы используете физику, геометрию, химию. Это… освежает мышление, не так ли?

— Наука дает факты. Факты помогают ловить преступников.

Чен слабо улыбнулся.

— Мне нравится работать с вами. Вы задаете правильные вопросы.

— Вы даете правильные ответы.

Он снова надел очки, вернулся к микроскопу. Я подошел к окну, маленькое, под потолком, выходит на уровень земли снаружи. Сквозь грязное стекло виднелись ноги прохожих, колеса машин.

Подождал десять минут. Дверь открылась, вошел Дэйв. Лицо озадаченное.

— Ну?

— Полиция согласилась проверить. Отправили техника. Он позвонит через час.

— Хорошо.

— Митчелл, ты понимаешь, что шансы найти что-то минимальные? Там уже все вымыли.

— Понимаю. Но попытка не пытка.

Дэйв подошел к столу, посмотрел на фотографии следа.

— Ладно. Пока ждем, что делаем?

Я достал блокнот, открыл на чистой странице.

— Составляем профиль грабителя.

Начал записывать. Дэйв и Чен смотрели через плечо.

ПРОФИЛЬ ПОДОЗРЕВАЕМОГО (коренастый грабитель с хромотой):

1. Вес: 180–210 фунтов

2. Рост: 5 футов 10 дюймов — 6 футов (по свидетельским показаниям)

3. Хромает на левую ногу

4. Носит военные десантные ботинки Corcoran Jump Boot, размер 11.5–12

5. Вероятно, бывший десантник (101-я или 82-я воздушно-десантная дивизия)

6. Белый мужчина (по свидетельствам)

7. Возраст: 25–40 лет

8. Имеет криминальное прошлое (серия ограблений требует опыта)

Дэйв прочитал, кивнул.

— Хороший профиль. Но как найти конкретного человека? Таких тысячи.

— Сузим круг. Бывшие десантники с криминальным прошлом. Плюс хромота. Плюс география, живут в районе, где произошли ограбления.

Чен вмешался:

— А грязь даст еще более точную локацию. Если найдем образец.

Дэйв посмотрел на часы.

— Техник должен позвонить через полчаса. Хотите кофе? В коридоре есть автомат.

— Не откажусь.

Мы вышли из лаборатории. Коридор пустой, тихий. Автомат с кофе у лестницы. Дэйв достал монеты, опустил в щель. Машина загудела, налила кофе в бумажный стаканчик. Он взял, передал мне. Налил второй себе.

Кофе горячий, водянистый, но бодрит. Мы стояли молча и пили.

— Итан, — сказал Дэйв после паузы, — откуда у тебя эти идеи? Вычисление веса по следу. Анализ грязи. Географическое профилирование. Это не стандартные методы ФБР.

Я пожал плечами.

— Читаю много. Научные журналы, книги. Применяю к криминалистике.

— Большинство агентов не читают научные журналы. Они читают спортивные газеты и комиксы.

— Тогда большинство агентов упускают возможности.

Дэйв усмехнулся.

— Может, ты прав. Может, будущее криминалистики в науке, а не только в интуиции.

— Я в этом уверен.

Мы допили кофе, смяли стаканчики, выбросили в мусорное ведро. Вернулись в лабораторию.

Чен сидел за столом, записывал что-то в журнал. Поднял голову, когда мы вошли.

— Агент Митчелл, пока вас не было, я подумал вот о чем. Если мы найдем образец грязи, анализ займет около часа. Химический тест, микроскопия, сравнение с образцами почв из архива. А у нас есть коллекция почв из разных районов. Небольшая, но может помочь.

— Отлично. Будем ждать звонка.

Дэйв сел на стул, откинулся назад, закрыл глаза.

— Разбудите меня, когда что-то произойдет.

Я подошел к окну, смотрел на ноги прохожих. Женщина в туфлях на каблуках прошла мимо. Мужчина в кроссовках. Ребенок в резиновых сапогах, прыгал через лужу.

Прошло сорок минут. Телефон на стене зазвонил. Резкий, пронзительный звук.

Чен поднял трубку.

— Криминалистическая лаборатория, Чен слушает.

Пауза. Он кивал, записывал что-то на листке.

— Понял. Спасибо. Привозите немедленно.

Положил трубку, повернулся к нам.

— Техник нашел образец. Маленькое количество грязи в щели между мраморными плитами у входа. Красноватого цвета. Везет сюда.

Дэйв открыл глаза, выпрямился.

— Серьезно? Нашел?

— Да.

— Черт. Митчелл, твоя интуиция работает.

— Не интуиция. Логика.э

Прошло двадцать минут. Дверь открылась, вошел полицейский техник.

Молодой парень, лет двадцати пяти, в униформе, кепка в руках. Протянул Чену маленький пластиковый пакет. Внутри крошечное количество высохшей грязи, размером с горошину.

— Вот все, что нашел. Это достаточно?

Чен взял пакет, посмотрел на свет.

— Достаточно. Спасибо.

Техник ушел. Чен аккуратно открыл пакет, высыпал грязь на чистое предметное стекло. Крошки красновато-коричневого цвета, сухие.

Он поместил стекло под микроскоп, наклонился, смотрел.

— Красноватый цвет подтверждается. Видны частицы глины, кристаллы… возможно, оксид железа.

Взял пинцет, отделил маленькую частицу. Поместил в пробирку, капнул соляную кислоту. Жидкость зашипела, пузырьки поднялись.

— Реакция на карбонат. Значит, глинистая почва с известняковыми включениями. Плюс железо.

Он продолжал работать методично. Добавлял реагенты, смотрел в микроскоп, записывал наблюдения. Я и Дэйв стояли рядом, молча наблюдая.

Прошел час. Чен выпрямился, снял очки, протер глаза.

— Закончил. Глинистая почва с высоким содержанием оксида железа и небольшими известняковыми включениями. Такая почва характерна для районов с выходами железной руды или старыми глиняными карьерами.

— Где такие районы в нашем регионе? — спросил я.

Чен подошел к шкафу, открыл, достал большую карту. Развернул на столе. Геологическая карта Мэриленда и Виргинии. Цветные области обозначали разные типы почв.

— Вот. Красным цветом отмечены области с железистыми глинами. Три основных района: около Балтимора, около Фредерика, около Александрии.

Я достал свою карту с кругами, положил рядом. Сравнил.

Два района на геологической карте совпадали с моими кругами «зоны комфорта», около Балтимора и около Фредерика.

— Вот. Грабители живут в одном из этих двух районов.

Дэйв смотрел на карты, медленно качал головой.

— Мы только что сузили поиск с сотни миль до двух конкретных районов. По грязи на ботинке. Это… Это невероятно.

Чен улыбнулся.

— Агент Митчелл, я слышал о судебной геологии в теории. Но никто в ФБР не использовал это на практике. Вы первый.

— Наука должна служить закону.

— Я согласен. Полностью.

Дэйв сложил карты.

— Хорошо. У нас есть профиль грабителя, тип обуви, вес, хромота, география. Что дальше?

— Дальше идем в архив. Ищем конкретные имена.

— База данных?

— Да. Многопараметрический поиск.

Дэйв нахмурился.

— Много-что?

— Поиск по нескольким критериям одновременно. Бывшие военные, криминальное прошлое, физические характеристики, география, совместная служба.

— Это займет часы.

— Тогда начнем прямо сейчас.

Я повернулся к Чену, протянул руку.

— Спасибо, мистер Чен. Отличная работа.

Мы пожали руки.

— Удачи в поисках, агент Митчелл. Если найдете их, дайте знать. Хочу узнать, сработал ли наш метод до конца.

— Обязательно.

Мы с Дэйвом вышли из лаборатории, поднялись по лестнице обратно на третий этаж.

Прошли через офис. Томпсон разговаривал по телефону, жестикулировал свободной рукой. Моррис изучал фотографии, разложенные на столе. Харви печатал отчет, двумя пальцами, медленно, стук клавиш размеренный.

Дэйв подошел к Томпсону, дождался окончания разговора. Томпсон положил трубку, посмотрел на нас.

— Ну?

Дэйв показал карты, мою с кругами, геологическую.

— Мы идентифицировали обувь. Военные десантные ботинки. Провели геологический анализ грязи со следа. Сузили район поиска до двух областей, Балтимор или Фредерик.

Томпсон взял карты, молча изучил. Жевал незажженную сигару. Лицо непроницаемое, но глаза оценивающие.

— Геологический анализ грязи, — повторил он медленно и положил карты на стол. — Митчелл, у тебя нюх как у ищейки. Но не бегите впереди паровоза. Может, это ложный след. У вас есть профиль грабителя?

Я достал блокнот, показал страницу с записями. Томпсон прочитал. Кивнул медленно.

— Бывший десантник, крупный, хромает, живет в Балтиморе или Фредерике. Хороший профиль. Но мне нужны имена.

— Сэр, предлагаю проверить архив. Многопараметрический поиск.

— Что?

— Поиск по нескольким критериям одновременно. Вместо того чтобы искать просто по типу преступления или региону, ищем по всем параметрам сразу. Каждый параметр сужает круг.

Томпсон нахмурился.

— Объясни проще.

Я перечислил на пальцах:

— Первый параметр бывшие военные, десантники. Второй криминальное прошлое, вооруженные ограбления. Третий физические характеристики, вес сто восемьдесят-двести десять фунтов, хромота на левую ногу. Четвертый география, живут в Балтиморе или Фредерике. Пятый социальные связи, служили вместе в одном подразделении. Каждый параметр убирает сотни людей из списка. В конце останутся единицы.

Томпсон смотрел на меня, потом на Дэйва.

— Паркер, это реально?

Дэйв кивнул.

— Да, сэр. Займет время, но реально. Архив большой, но систематизированный.

Томпсон достал зажигалку, поднес к сигаре, передумал. Сунул обратно в карман.

— Хорошо. Паркер, Митчелл в архив. Моррис, Уильямс, помогайте им. Я хочу получить имена к концу дня.

Моррис поднял голову от фотографий.

— Ричард, это работа для клерков, а не для агентов.

— Это работа для тех, кому я приказываю, Фрэнк. Двигайся.

Моррис буркнул что-то неразборчивое, встал. Маркус тоже поднялся, взял блокнот.

Мы спустились на первый этаж, прошли через холл к двери с табличкой «Архив. Только для персонала.» Дэйв открыл ключом.

Глава 13 Сослуживцы

Внутри огромная комната без окон. Потолок низкий, гудели лампы дневного света. Вдоль стен и посередине ряды металлических шкафов от пола до потолка. Десятки, может сотни шкафов. Каждый с выдвижными ящиками, на ящиках этикетки, буквы, цифры, категории.

Пахло старой бумагой, пылью и металлом.

Моррис свистнул.

— Сколько тут карточек?

— Десятки тысяч, — ответил Дэйв. — Может, сотни тысяч. Досье на преступников, подозреваемых, свидетелей. Классификация по типу преступления, штату, году.

Я огляделся. Шкафы помечены категориями: «Убийства», «Грабежи», «Мошенничество», «Наркотики», «Угон автомобилей». Внутри каждой категории — подкатегории по штатам и годам.

— Начинаем с раздела «Вооруженные ограбления», — сказал я. — Подраздел «Бывшие военные».

Дэйв кивнул, прошел вдоль шкафов, читая этикетки. Остановился у одного, открыл ящик. Внутри сотни плотно упакованных карточек. Каждая карточка размером пять на восемь дюймов, из картона, с фотографией и данными.

Он вытащил весь ящик, поставил на длинный стол в центре комнаты.

— «Вооруженные ограбления, бывшие военные, Мэриленд-Виргиния-округ Колумбия, 1960–1972». Триста сорок семь карточек.

Маркус присвистнул.

— Тут много работы.

Моррис закурил сигарету, выдохнул дым.

— Ладно. С чего начинаем?

Я подошел к столу.

— Делим пополам. Дэйв и Маркус берут первую половину, Моррис и я вторую. Ищем только десантников. Все остальные откладываем в сторону.

Мы расселись вокруг стола. Взяли карточки, начали перебирать.

Я быстро читал каждую. Фотография, имя, возраст, физические данные, военная служба, криминальное прошлое, адрес.

Первая карточка: Роберт Джонсон, тридцать восемь лет, бывший пехотинец. Не десантник. Отложил в сторону.

Вторая: Томас Миллер, сорок два года, механик военно-воздушных сил. Не десантник. В сторону.

Третья: Джеймс Уилсон, двадцать девять лет, морская пехота. Не десантник. В сторону.

Перебирал одну за другой. Стопка отложенных карточек росла. Стопка отобранных пока маленькая.

Моррис рядом курил, пепел падал на стол. Читал вполголоса.

— Пехота… артиллерия… флот… черт, как много военных в криминале.

— Война меняет людей, — тихо сказал Маркус. — Вьетнам особенно. Многие возвращаются с травмами. Физическими и психическими. Не могут найти работу. Начинают пить, воровать.

— Грустная история, — пробормотал Моррис. — Но они все равно преступники.

Прошло сорок минут. Мы закончили первый ящик.

Я собрал отобранные карточки. Посчитал.

— Семьдесят четыре десантника.

Дэйв вытер лоб платком.

— Неплохо. Сузили с трехсот сорока семи до семидесяти четырех.

— Теперь второй этап. Физические характеристики.

Разложил семьдесят четыре карточки на столе. Снова начали перебирать.

Я внимательно читал каждую. Вес, рост, особые приметы.

Первая карточка: Дэвид Харрис, сто пятьдесят восемь фунтов. Слишком легкий. В сторону.

Вторая: Майкл Томпсон, двести сорок фунтов. Слишком тяжелый. В сторону.

Третья: Стивен Ли, сто семьдесят фунтов, особых примет нет. Вес подходит, но нет упоминания травм ног. В сторону.

Четвертая: Джеймс Коннорс, сто девяносто пять фунтов, шрам на левом предплечье, хромота после ранения в левую ногу, Вьетнам, 1968. Вес подходит, хромота есть. Отложил отдельно.

Продолжал читать. Маркус нашел еще одного.

— Роберт Картер. Двести фунтов, травма левого колена. Подходит.

Дэйв нашел третьего, четвертого.

Моррис пятого.

Прошел час. Мы закончили перебирать.

Я сложил отобранные карточки. Посчитал.

— Восемнадцать человек.

Дэйв откинулся на спинку стула.

— С трехсот сорока семи до восемнадцати. Неплохой результат.

— Теперь география, — сказал я.

Снова разложил карточки. Быстро прочел адреса.

Джон Смит — Филадельфия, Пенсильвания. Не подходит. В сторону.

Ричард Браун — Чарлстон, Западная Виргиния. Не подходит. Откладываем.

Майкл Дэвис — Норфолк, Виргиния. Слишком далеко на юг. Не наш клиент.

Джеймс Коннорс — Балтимор, Мэриленд. Подходит. Отложил отдельно.

Томас Уилсон — Фредерик, Мэриленд. Подходит. Отложил.

И так все карточки. Маркус и Дэйв помогали.

Через двадцать минут закончили.

— Восемь человек, — объявил я. — Все живут в Балтиморе или Фредерике.

Моррис затушил очередную сигарету в пепельнице.

— С трехсот до восьми. Твой метод работает, Митчелл. Не хочу признавать, но работает.

— Теперь самое важное, — сказал я. — Ищем социальные связи. Кто служил вместе.

Разложил восемь карточек на столе в ряд. Мы наклонились, читали раздел «Связи и сообщники» на каждой карточке.

Первая: Джеймс Коннорс, тридцать два года, 101-я воздушно-десантная дивизия, Вьетнам 1968–1969. Вес сто девяносто пять фунтов, хромота на левую ногу. Адрес: 2847 Greenmount Avenue, Балтимор. В разделе «Связи» написано: «Дружеские отношения с Эдвардом Хокинсом и Майклом Гриффином, совместная служба 101-я дивизия».

Я выпрямился.

— Вот. Коннорс связан с Хокинсом и Гриффином. Они служили вместе.

Дэйв быстро перебрал оставшиеся семь карточек.

— Эдвард Хокинс. Вот он.

Положил карточку рядом с Коннорсом.

Эдвард Хокинс, тридцать лет, 101-я воздушно-десантная дивизия, Вьетнам 1968–1969. Вес сто семьдесят восемь фунтов, рост пять футов одиннадцать дюймов. Адрес: 156 Oak Street, Спрингфилд, Виргиния (пригород Вашингтона). В разделе «Связи»: «Джеймс Коннорс, Майкл Гриффин».

Маркус искал в оставшихся картах.

— Майкла Гриффин здесь нет.

— Проверьте общую базу, — сказал я. — Может, у него нет судимости за вооруженные ограбления. Может, другое преступление.

Дэйв пошел к шкафам, открыл ящик с общим алфавитным указателем. Перебирал карточки. Через пять минут вернулся, держа карточку.

— Майкл Гриффин. Был в разделе «Хранение краденого».

Положил на стол рядом с двумя другими.

Майкл Гриффин, тридцать три года, 101-я воздушно-десантная дивизия, Вьетнам 1968–1969. Рост шесть футов два дюйма, вес двести пять фунтов. Адрес: 2903 Greenmount Avenue, Балтимор (тот же район, что Коннорс). Судим за хранение краденого, отсидел год, освобожден в марте 1971. В разделе «Связи»: «Джеймс Коннорс, Эдвард Хокинс».

Я разложил три карточки в ряд. Мы посмотрели на фотографии.

Коннорс — лицо квадратное, подбородок массивный, короткая стрижка. Хокинс худощавый, острые скулы, темные глаза. Гриффин крупный, широкие плечи, шрам над бровью.

— Все трое служили вместе в 101-й воздушно-десантной дивизии во Вьетнаме, 1968–1969, — сказал я медленно. — Все демобилизованы примерно в одно время. Все с криминальным прошлом. Коннорс коренастый, хромает, сто девяносто пять фунтов. Хокинс среднего роста и веса. Гриффин высокий, шесть футов два дюйма.

Дэйв сравнил с блокнотом, где записаны показания свидетелей.

— Свидетели описывали троих грабителей. Один коренастый, хромал. Один средний. Один высокий, около шести футов двух. Описание совпадает идеально.

Маркус медленно качал головой.

— Черт возьми. Мы их нашли. За четыре часа работы.

Моррис взял карточки, изучил фотографии.

— Коннорс и Гриффин живут в одном районе Балтимора. Greenmount Avenue. Они соседи или делят квартиру.

— Логично, — сказал я. — Легче планировать ограбления, когда живешь рядом.

Дэйв посмотрел на часы.

— Час дня. Мы начали в девять утра. Четыре часа, и у нас три имени с адресами.

Моррис собрал карточки, сунул в папку.

— Поднимемся к Томпсону. Покажем результаты.

Мы вышли из архива, поднялись на третий этаж. Офис работал в обычном ритме. Харви печатал. Коллинз разговаривал по телефону. Тим изучал фотографии.

Томпсон сидел за столом, читал отчет. Увидел нас, отложил бумаги.

— Ну?

Моррис положил три карточки на стол.

— Джеймс Коннорс, Эдвард Хокинс, Майкл Гриффин. Все бывшие десантники, 101-я дивизия, служили вместе во Вьетнаме. Все судимые. Физические характеристики совпадают с описанием свидетелей. Двое живут в Балтиморе, один в пригороде Вашингтона.

Томпсон взял карточки, изучал внимательно. Читал каждую, сравнивал фотографии.

Молчал долго. Жевал сигару. Потом положил карточки на стол.

— Хорошая работа. Очень хорошая. — Он посмотрел на меня. — Митчелл, твой метод… Он чертовски нетрадиционный. Географическое профилирование, геологический анализ, многопараметрический поиск. Я таких слов раньше не слышал.

— Это просто логика, сэр. Систематический подход.

— Может быть. Но результат налицо. Вы сузили поиск с трех штатов до трех конкретных людей за полдня. Обычно такая работа занимает недели.

Моррис неохотно кивнул.

— Митчелл показал уровень. Для новичка.

— Для любого агента, — поправил Маркус. — Это впечатляющая работа.

Томпсон взял телефонную трубку.

— Запрашиваю ордера на обыск. Судья Харрисон обычно быстро подписывает. Через час будут готовы. Моррис, собирай группу. Шесть человек, три машины. Едем в Балтимор. Паркер, Митчелл, Уильямс с ними. Хочу, чтобы Митчелл увидел результат своей работы.

Я кивнул.

— Есть, сэр.

Томпсон набрал номер, начал разговаривать с судьей. Мы отошли от его стола.

Дэйв похлопал меня по плечу.

— Итан, ты молодец. Серьезно. Твой подход изменил ход расследования.

— Мы еще не поймали их.

— Поймаем. Сегодня.

Моррис подошел к своему столу, открыл ящик, достал кобуру с револьвером. Пристегнул к ремню. Проверил патроны.

Маркус сделал то же самое.

У меня еще не было служебного оружия. Так и не удосужился взять.

Дэйв заметил, понял меня, усмехнулся.

— Надеюсь, стрелять не придется. Ты не разучился?

Я качнул головой.

— Посмотрим.

Томпсон закончил разговор, поднялся из-за стола.

— Ордера будут готовы через час. Заберем по пути. Собирайтесь, выезжаем.

Я проверил карту. Балтимор в сорока милях к северо-востоку от Вашингтона. Greenmount Avenue в восточной части города.

Томпсон подошел ко мне.

— Митчелл, ты вооружен?

— Нет, сэр. Оружие мне еще не выдавали.

Томпсон нахмурился.

— Должны были выдать в первый день. Бюрократия. — Он повернулся к Моррису. — Фрэнк, отведи его в оружейную комнату. Пусть получит табельное оружие.

Моррис неохотно кивнул.

— Пойдем, Митчелл. Быстро.

Мы вышли из офиса, спустились по лестнице на первый этаж. Прошли по длинному коридору к дальней двери. Табличка: «Оружейная комната. Вход только для уполномоченного персонала».

Моррис постучал. Изнутри раздался голос:

— Входите.

Открыли дверь. Комната небольшая, без окон. Стены обиты металлическими шкафами с замками. За столом сидел пожилый мужчина в униформе охранника. Седые волосы, очки на носу, усы аккуратно подстрижены. Читал газету, чашка кофе дымилась рядом.

— Агент Моррис. Что вас привело?

— Новичку нужно табельное оружие. Агент Итан Митчелл, только на прошлой неделе вышел из Квантико.

Охранник посмотрел на меня через очки.

— Удостоверение и документы о прохождении огневой подготовки.

Я достал удостоверение и сложенный лист, сертификат из Квантико. Охранник изучил, кивнул.

— Оценка по стрельбе восемьдесят семь баллов из ста. Неплохо. Квалификация «стрелок первого класса». — Он встал, подошел к шкафу, открыл ключом. Внутри ряды револьверов на полках, все одинаковые, черные, аккуратно разложенные. — Smith Wesson Model 10, калибр 38 Special. Стандартное оружие ФБР с 1957 года. Шесть выстрелов, двойного действия, ствол четыре дюйма.

Он взял один револьвер, положил на стол. Рядом положил кобуру из коричневой кожи, потертую, но крепкую. Коробку патронов, пятьдесят штук, желтая картонная коробка с надписью «Federal.38 Special».

— Оружие номер B-4731. Записываю за тобой. Расписывайся здесь.

Протянул журнал регистрации. Я расписался. Дата, время, номер оружия, мое имя.

Взял револьвер. Тяжелый, около двух фунтов. Металл холодный, рукоять из дерева с насечками. Открыл барабан, пустой, шесть гнезд для патронов. Проверил механизм, курок взводился плавно, спусковой крючок ходил без заеданий. Закрыл барабан, услышал четкий щелчок.

— Оружие в хорошем состоянии, — сказал охранник. — Чистится регулярно. Последний раз стреляли из него три месяца назад на полигоне. Пристреляно, бой нормальный.

Я взял коробку патронов, открыл. Внутри патроны в гильзах из желтой латуни, пули свинцовые, округлые. Достал шесть штук, вставил в барабан один за другим. Патроны вошли плотно, без люфта. Закрыл барабан.

Моррис посмотрел на часы.

— Быстрее, Митчелл. Времени нет.

Я взял кобуру, пристегнул к ремню слева, чтобы носить на правом боку, я правша, удобнее доставать правой рукой. Вставил револьвер в кобуру, защелкнул ремешок безопасности. Оружие сидело плотно, не болталось.

Надел пиджак. Кобура под пиджаком не выступала сильно, но вес чувствовался на поясе. Непривычное ощущение. В прошлой жизни я редко носил оружие, в XXI веке агенты-аналитики обычно не вооружены. Здесь, в 1972 году, каждый агент на операции должен быть с пушкой.

Остальные патроны сунул в карман пиджака. Коробка тяжелая, оттягивала ткань.

— Готов, — сказал я.

Охранник кивнул.

— Удачи, агент Митчелл. Надеюсь, стрелять не придется.

— Я тоже надеюсь.

Мы вышли из оружейной комнаты, вернулись по коридору обратно. Поднялись на третий этаж.

Моррис посмотрел на меня.

— Умеешь стрелять из этой штуки?

— Обучали в Квантико.

— Обучали и умеешь разные вещи. Если начнется стрельба, не геройствуй. Прячься за укрытие, стреляй только если уверен. Не хочу, чтобы ты случайно застрелил кого-то из наших или невинного прохожего.

— Понял, сэр.

— Хорошо. Пойдем, пора ехать.

Мы вернулись в офис. Дэйв стоял у двери, ждал. Маркус проверял рацию. Тим и Роджер Стивенс надели пиджаки.

Томпсон посмотрел на нас.

— Все готовы?

— Да, сэр, — хором ответили мы.

— Тогда выдвигаемся. Удачи.

Мы вышли из здания. Шесть агентов, Моррис, Дэйв, Маркус, Тим, я и еще один агент из другого отдела, Роджер Стивенс, высокий мужчина лет сорока с седеющими висками…

Три машины стояли на парковке. Черные Ford, служебные, с радиоантеннами на крышах. Моррис распределил людей.

— Паркер, Митчелл со мной. Уильямс, Стивенс во второй машине. Тим, ты с Джонсоном в третьей. Связь по рации. Едем строем, без сирен. Не надо предупреждать их раньше времени.

Я сел на заднее сиденье рядом с Дэйвом. Моррис за рулем. Завел двигатель, мотор заурчал ровно. Мы выехали на улицу, две другие машины следом.

Дорога шла на север через город. Здания быстро сменялись. Офисные кварталы, жилые районы, магазины, закусочные.

Дэйв достал пачку сигарет, закурил. Опустил окно, сквозняк вытягивал дым наружу.

— Итан, как себя чувствуешь? Первое задержание вооруженных преступников.

— Нормально.

— Не нервничаешь?

— Нет.

Моррис посмотрел в зеркало заднего вида.

— Если начнется стрельба, не геройствуй. Прячься за укрытие, жди приказов. Ты по натуре больше криминалист, а не боевой агент.

— Понял, сэр.

— Хорошо. Не хочу, чтобы новичок получил пулю в первую неделю.

Дэйв усмехнулся.

— Фрэнк заботится о тебе, Митчелл. Как трогательно.

— Заткнись, Паркер.

Дальше мы ехали молча. Радио в машине работало тихо, диспетчер передавал сводки. Ограбление магазина на юге города. Автомобильная авария на шоссе. Обычный рабочий день для полиции.

Через двадцать минут выехали в пригород. Здания ниже, больше деревьев. Небольшие дома, аккуратные газоны. Дети играли на улице, женщина поливала цветы.

Моррис свернул к зданию суда. Двухэтажное, кирпичное, с колоннами у входа. Припарковался, выключил двигатель.

— Паркер, пойдем за ордерами. Митчелл, жди здесь.

Они вышли, поднялись по ступеням, скрылись внутри.

Я остался в машине. Смотрел в окно. Напротив здания суда разбит маленький парк. Скамейки, клумбы, фонтан в центре.

Старик сидел на скамейке, читал газету. Голуби ходили по дорожке, клевали крошки.

Прошло пятнадцать минут. Дэйв и Моррис вышли из здания. У Морриса в руках папка с документами. Сели в машину.

— Три ордера на обыск. Один на квартиру Коннорса, один на квартиру Гриффина, они живут в одном доме, разные квартиры. Третий на дом Хокинса. Судья подписал без вопросов.

Моррис положил папку на переднее сиденье, завел мотор. Выехали обратно на дорогу.

Глава 14 Арест

Балтимор встретил нас через полчаса. Город крупнее Вашингтона, оживленнее. Улицы узкие, дома плотно прижаты друг к другу. Кирпичные фасады, ступени выходят прямо на тротуар. Люди сидели на крылечках, разговаривали, курили. Дети играли в мяч на улице.

Моррис связался по рации со второй и третьей машинами.

— Уильямс, Стивенс, вы едете к дому Хокинса. Адрес 156 Oak Street, Спрингфилд. Мы берем Коннорса и Гриффина. Связь держим постоянно.

Голос Маркуса раздался из рации:

— Понял. Выдвигаемся.

Вторая машина свернула на другую улицу, скрылась за углом.

Мы продолжили ехать на восток. Район менялся, тут дома постарше, обшарпаннее. Краска облупилась, крылечки покосились. На тротуарах мусор, пустые бутылки. Мужчины стояли группами у магазинов, подозрительно провожали нас взглядами.

Greenmount Avenue. Длинная улица, дома по обе стороны. Трехэтажные, кирпичные, с пожарными лестницами на фасадах. Моррис замедлил, вглядывался в номера домов.

— 2847. Вот он.

Остановился в полквартала от дома. Третья машина припарковалась сзади.

Моррис выключил двигатель, повернулся к нам.

— Слушайте план. Коннорс живет в квартире 3B, третий этаж. Гриффин в 3C, соседняя квартира. Паркер, Митчелл, поднимаемся к Коннорсу. Тим, Джонсон идут к Гриффину. Одновременно стучим, одновременно входим. Если попытаются бежать, перекрываем лестницы и пожарную лестницу сзади здания.

Все кивнули.

Мы вышли из машин. Тихо. Оружие под пиджаками, не на виду. Не хотим пугать жителей раньше времени.

Подошли к зданию. Входная дверь старая, деревянная, облупившаяся краска. Моррис толкнул, заперто. Достал набор отмычек, поработал несколько секунд. Замок щелкнул, дверь открылась.

Вошли в подъезд. Темно, пахло плесенью и мочой. Лестница узкая, деревянные ступени скрипели под ногами. Стены грязные, обои отклеились. Лампочка мигала на потолке.

Мы поднимались тихо, медленно. Моррис впереди, рука на кобуре. Дэйв за ним. Я следом. Тим и Джонсон поднимались рядом.

Второй этаж. Две двери, обе закрыты. Из одной слышался телевизор, женский голос пел рекламную песню.

Третий этаж. Коридор узкий. Две двери напротив друг друга. На одной номер 3B, на другой 3C. Краска ободрана, дерево потрескалось.

Моррис показал жестами. Мы подошли к двери 3B. Тим и Джонсон к 3C.

Встали по обе стороны от дверей. Моррис и Дэйв слева от 3B, я справа. Тим и Джонсон точно так же у 3C.

Моррис достал револьвер, держал стволом вниз вдоль ноги. Кивнул нам.

Я достал свой револьвер. Металл холодный, тяжелый в руке. Сердце билось ровно, дыхание спокойное. Адреналин есть, но контролируемый.

Моррис постучал в дверь. Три удара, громких, властных.

— ФБР! Откройте дверь!

Тишина. Потом звук шагов внутри, быстрых, тяжелых. Голоса, два мужских, приглушенных. Звук открывающегося окна.

Моррис ударил плечом в дверь. Раз. Дверь затряслась, но не открылась. Два. Дверь затрещала. Три. Дверь распахнулась, петли взвизгнули.

Моррис ворвался внутрь, держа револьвер перед собой.

— ФБР! Руки вверх!

Я вошел следом, приготовив оружие. Квартира маленькая, захламленная. Прихожая узкая, одежда висела на крючках, ботинки разбросаны по полу. Прямо дверь в гостиную, справа дверь в спальню.

В гостиной никого. Стол завален бутылками, пепельницами, газетами. Диван старый, торчат пружины. Телевизор показывал мыльную оперу.

Из спальни послышался звук. Кто-то открыл окно.

Моррис рванул к спальне, я за ним. Дэйв остался в прихожей, прикрывал выход.

В спальне двое мужчин. Один у окна, крупный, высокий, Гриффин. Второй у двери в ванную, коренастый, темные волосы, Коннорс.

Гриффин пытался протиснуться в окно на пожарную лестницу. Одну ногу уже успел вытащить наружу.

Моррис крикнул:

— Стоять! Руки вверх!

Гриффин обернулся, увидел нас, и направленные на него револьверы. Замер. Лицо побледнело.

Коннорс метнулся в ванную, захлопнул дверь.

Моррис подошел к окну, схватил Гриффина за воротник куртки, дернул обратно в комнату. Гриффин упал на пол, вскинул руки.

— Не стреляйте! Я не вооружен!

Моррис навел на него револьвер.

— На пол! Лицом вниз! Руки за спину!

Гриффин повиновался. Лег на живот, сложил руки за спиной. Моррис достал наручники, защелкнул на запястьях.

Я подошел к двери ванной. Дверь деревянная, тонкая. Изнутри опять послышался звук распахнутого окна.

Постучал рукоятью револьвера.

— Коннорс! Выходи! Тебе не убежать.

Изнутри донесся приглушенный голос:

— Пошли к черту!

Послышалась возня. Он пытался выбраться.

Я ударил ногой в дверь около замка. Дверь треснула, но не открылась. Ударил еще раз. Замок сломался, дверь распахнулась.

Комната совсем крошечная. Ванна, раковина, унитаз. Окно маленькое, уже открыто.

Коннорс наполовину вылез, голова и плечи уже снаружи, а вот зад застрял. Он неуклюже извивался в окне стараясь вывалиться наружу. Идиот упав с третьего этажа он переломает себе ноги.

Я схватил его за ремень брюк, дернул обратно. Коннорс упал назад, ударился спиной о край ванны, взвыл.

— Сукин сын!

Попытался подняться, замахнулся кулаком. Я увернулся, ударил его рукоятью револьвера. Попал в плечо. Не сильно, но крепко. Коннорс охнул, его рука повисла.

— Лицом вниз! Руки за спину!

Он медленно повернулся, лег. Я наступил ботинком ему на спину, держал, пока доставал наручники. Защелкнул на запястьях. Металл впился в кожу.

Моррис появился в дверном проеме.

— Ну как? Взял его?

— Да, сэр.

— Хорошо. Вытаскивай.

Я поднял Коннорса за локоть. Он встал, хромая. Лицо красное, злое. Плюнул на пол.

— Я требую адвоката.

— Получишь. Позже.

Я вывел его в гостиную. Гриффин лежал на полу, Дэйв стоял над ним, револьвер направил на спину.

В коридоре тоже послышался шум. Тим и Джонсон вывели из квартиры 3C третьего мужчину, среднего роста, худощавого. Это Хокинс тоже в наручниках.

Моррис подошел к окну, закрыл его. Обернулся к Гриффину и Коннорсу.

— Где деньги?

Гриффин молчал, смотрел в пол. Коннорс плюнул снова.

— Какие деньги? Не знаю ни о каких деньгах.

— Деньги банка, придурок. Около пятидесяти тысяч долларов. Где?

— Не знаю, о чем вы.

Моррис кивнул Дэйву и мне.

— Обыщите квартиру. Все комнаты. Ищите деньги, оружие, маски, все, что связано с ограблениями.

Мы начали обыск. Дэйв взял на себя гостиную и кухню. Я пошел в спальню.

Эта комната грязная. Господи они жили как животные. Кровать не заправлена, одеяло скомкано. Одежда разбросана на полу. Пепельницы полные окурков на тумбочке. Запах табака, пота, пива.

Открыл шкаф. Куртки, рубашки, джинсы. Обыскал карманы, там мелочь, зажигалки, жевательная резинка. Ничего интересного.

Присел, заглянул под кровать. Коробки из-под обуви, пустые бутылки, старые журналы. В углу спортивная сумка, синяя, потертая.

Вытащил сумку, поставил на кровать. Расстегнул молнию.

Внутри пачки денег. Купюры перевязаны резинками. Двадцатки, пятидесятки, сотни. Много. Сунул руку глубже, еще пачки, еще купюры.

— Сэр! Я нашел деньги!

Моррис вошел в спальню, посмотрел в сумку. Присвистнул.

— Сколько тут?

— Примерно тридцать тысяч. Может больше.

— Упаковывай как улику.

Я застегнул сумку, вынес в гостиную. Коннорс увидел меня, его лицо побледнело. Гриффин закрыл глаза.

Дэйв нашел в кухне, в шкафу под раковиной, три лыжные маски, три пары перчаток. В гостиной за диваном три револьвера, 38-го калибра, завернутые в тряпку.

Я вернулся в прихожую. Около двери стояла обувь. Пара кроссовок, пара туфель, пара коричневых ботинок с высоким голенищем.

Поднял один ботинок. Тяжелый, кожаный. Перевернул, посмотрел на подошву.

Протектор — ромбы по центру, зигзаги по краям. Corcoran Jump Boots. Износ на внутренней стороне левого ботинка, протектор почти стерся. В углублениях протектора красноватая грязь.

Показал Моррису.

— Те самые ботинки, сэр. След совпадает.

Моррис взял ботинок, изучил, кивнул.

— Упаковывай.

Я сунул ботинок в пластиковый пакет для улик, запечатал.

Моррис подошел к Коннорсу, присел на корточки перед ним.

— Джеймс Коннорс. У нас есть деньги, оружие, маски, твои ботинки со следом с места преступления. У нас показания свидетелей. У нас геологический анализ грязи на твоих ботинках, который помещает тебя на место преступления. Хочешь сотрудничать?

Коннорс молчал, смотрел в сторону.

Моррис выпрямился.

— Ладно. Тогда пойдем другим путем.

Маркус заглянул к нам:

— Сэр, Хокинс задержан. Без сопротивления. Нашли около десяти тысяч наличными в его доме. Мы повезем его в штаб-квартиру.

Моррис кивнул.

— Отлично. Мы тоже закончили. Двое задержаны, деньги и улики изъяты. Встречаемся в штаб-квартире через час.

— Понял.

Моррис повернулся к нам.

— Паркер, Митчелл, выводите их. Тим, Джонсон, помогайте. Аккуратно. Не хочу, чтобы они упали и потом жаловались на жестокое обращение. Потом вызывайте полицию и коронера. Тут все надо опечатать. Действуйте по инструкции.

Мы подняли Коннорса и Гриффина. Вывели из квартиры, спустили по лестнице. Медленно, шаг за шагом. Коннорс хромал, опирался на мою руку. Дыхание тяжелое, хриплое.

На первом этаже в подъезде стояла пожилая женщина в халате. Смотрела широко раскрытыми глазами.

— Что случилось? Кого вы арестовали?

Моррис показал удостоверение.

— ФБР, мэм. Все под контролем. Вернитесь в квартиру.

Женщина попятилась, закрыла дверь. Я услышал как щелкнул замок.

Мы вышли на улицу. Яркий дневной свет резал глаза после темного подъезда. Люди на тротуаре остановились, смотрели на нас. Дети замолчали, мяч покатился в сторону.

Мы довели Коннорса и Гриффина до машины. Посадили на заднее сиденье, пристегнули ремнями. Дэйв сел рядом с ними, держа револьвер на коленях.

Я сел на переднее сиденье рядом с Моррисом. Сумку с деньгами положил к ногам. Пакет с ботинками рядом.

Моррис завел двигатель, выехал на дорогу. Третья машина следом.

Ехали обратно в Вашингтон. Молча. Коннорс и Гриффин сидели с опущенными головами. Гриффин дышал тяжело, Коннорс изредка морщился от боли в ноге.

Дэйв посмотрел на меня, подмигнул.

— Митчелл, ты хорошо сработал. Спокойно, хладнокровно. Не запаниковал, когда Коннорс попытался ударить.

— Обучали в Квантико.

— Обучали многих. Не все справляются в реальной ситуации. Ты справился.

Моррис буркнул с водительского места:

— Митчелл, твой анализ следа и вся эта научная фигня помогли нам закрыть дело за два дня. Обычно такие дела тянутся неделями. Я был неправ, когда говорил, что ты слишком много думаешь. Видимо, иногда полезно включать мозги.

— Спасибо, сэр.

— Не привыкай. Я редко хвалю.

Через час мы вернулись в штаб-квартиру. Маркус уже ждал нас с Хокинсом. Всех троих повели внутрь, в камеры для задержанных.

Томпсон встретил нас в коридоре. Осмотрел улики, сумку с деньгами, оружие, маски, ботинки. Одобрительно кивнул.

— Отличная работа. Все трое задержаны, улики изъяты. Чистая операция.

Он посмотрел на меня.

— Митчелл, твой вклад в это дело огромен. Географическое профилирование, геологический анализ, систематический поиск. Это новые методы. Необычные. Но эффективные.

— Благодарю, сэр.

— Пишите отчеты. К завтрашнему утру. Подробные. Хочу задокументировать все шаги расследования. Может, отправим в Квантико как образец. Пусть другие агенты учатся.

Мы разошлись по своим столам. Я сел, достал блокнот, начал писать отчет. Подробно, шаг за шагом. Анализ следа, расчет веса, идентификация обуви, геологический анализ, географическое профилирование, многопараметрический поиск.

Дэйв присел на край стола.

— Итан, серьезно. Ты изменил подход к расследованию. Мы обычно работаем интуитивно, опрашиваем свидетелей, проверяем алиби. Ты работаешь научно. Анализируешь данные, строишь профили, используешь химию и физику. Это нечто новое.

— Наука помогает.

— Не только помогает. Она раскрывает дела. Быстрее, точнее. Может, будущее криминалистики действительно в этом. В научном подходе.

Я посмотрел на карту на стене, где фиксировал ход дела о мошенничестве Sunshine Estates. Булавки, круги, заметки.

— Одно дело закрыто. Нас ждет следующее.

Дэйв улыбнулся.

— Ты что сделан из гребаного железа, Митчелл.

— Просто делаю работу.

Несмотря на поздний час в офисе кипела работа. То и дело звонили телефоны, стучали машинки, разговаривали агенты. Обычный вечер после успешной операции.

Я продолжил писать отчет. Подробно, методично. Каждый шаг, каждое решение, каждая улика.

За окном темнело. В городе зажглись огни. Люди шли домой после работы, машины заполнили улицы.

Я закончил отчет около семи вечера. Двадцать страниц, исписанных мелким почерком. Положил на стол Томпсона. Тот читал другие документы, кивнул, не глядя.

— На стол. Прочитаю завтра.

Я взял портфель, надел пиджак. Дэйв уже ушел. Моррис тоже. Харви печаталпоследний документ, широко зевая.

— Спокойной ночи, агент Митчелл.

— Спокойной ночи.

Вышел из офиса. Коридор пустой, тихий. Лифт довез до первого этажа. Охранник у входа кивнул.

— Хорошая работа сегодня, агент. Слышал у вас успехи.

— Спасибо.

Вышел на улицу. Воздух прохладный, влажный. Город шумел, ревели машины, из баров доносилась музыка.

Я пошел к парковке, сел в свою машину. Завел мотор.

Поехал домой через ночной город. По дороге думал над новым делом.

Домой приехал около восьми вечера. Припарковался у дома, поднялся по лестнице на второй этаж. Ключ повернулся в замке, дверь открылась.

Квартира встретила тишиной. Темно, только уличный свет пробивался сквозь щели в занавесках. Включил лампу у входа. Желтый свет залил прихожую. О

Снял пиджак, повесил на крючок. Расстегнул кобуру, вытащил револьвер. Тяжелый, холодный металл.

Открыл барабан, вытащил патроны один за другим. Шесть латунных гильз легли на ладонь. Убрал патроны в коробку, револьвер в верхний ящик комода. Кобуру положил рядом.

Непривычное ощущение, носить оружие целый день. Плечо затекло от тяжести. Но сегодня все обошлось. Не пришлось стрелять. Хорошо.

Прошел в кухню, открыл холодильник. Там почти пусто, молоко, масло, остатки ветчины завернутой в бумагу. Хлеб в хлебнице зачерствел. Надо завтра купить продукты.

Достал ветчину, отрезал несколько ломтиков. Положил на тарелку, добавил черствый хлеб. Залил стакан молока из пакета. Сел за стол у окна, ел, глядя на улицу.

Напротив дома дети играли под фонарем. Гоняли мяч, кричали, смеялись. Женщина вышла на крыльцо, позвала их домой. Дети неохотно побрели внутрь, мяч покатился к бордюру.

Доел, вымыл тарелку. Вытер руки полотенцем.

Зазвонил телефон, висящий на стене. Резкий трель разорвал тишину.

Я снял трубку.

— Алло.

Голос женский, теплый, знакомый, хотя я слышал его впервые.

— Итан? Милый, это мама.

Сердце сжалось. Мать Итана Митчелла. Женщина, которая родила человека, тело которого я занимаю. Женщина, которая любит своего сына, не подозревая, что он уже мертв. А я притворяюсь им.

— Привет, мама. — Голос прозвучал ровно, спокойно.

— Привет, милый! Как ты? Давно не звонил, я волновалась. После аварии уже месяц почти прошел, а ты так редко выходишь на связь.

— Извини, мам. Работа. Много дел.

— Работа, работа, — вздохнула она. — Ты как отец. Всегда работа на первом месте. Но здоровье важнее, Итан. Как голова? Врачи сказали, что травма серьезная. Ты принимаешь лекарства?

— Да, мам. Все нормально. Голова почти не болит.

— Почти не болит или совсем не болит? Не обманывай меня, Итан Джеймс Митчелл. Я твоя мать, чувствую, когда ты что-то скрываешь.

Я невольно улыбнулся. Материнская интуиция работает даже на расстоянии в сотни миль.

— Совсем не болит, мам. Честно.

— Хорошо. Я рада. — Пауза. Я услышал посторонние звуки на фоне, звон посуды, чей-то голос. — Папа передает привет. Он здесь, чинит кран на кухне. Опять протекает. Говорит, что надо менять, но все откладывает.

— Тоже передавай ему привет.

— Передам. Слушай, Итан, я звоню не просто так. Хотела напомнить. Дженнифер приедет через неделю. В субботу, двадцать четвертого июня. Она так ждет встречи. Звонила нам позавчера, спрашивала, как ты, говорила, что волнуется. Бедная девочка, вы так долго не виделись. Два месяца уже, правда?

Дженнифер. Невеста Итана Митчелла. Я видел ее фотографию в квартире, хорошенькая блондинка с голубыми глазами, улыбается на фоне цветущего сада.

Митчелл должен был жениться на ней этим летом. Август, наверное. Именно на этот месяц они планировали свадьбу.

Но Митчелл мертв. А я живу его жизнью.

— Да, мам. Два месяца.

— Она так рада, что ты выздоровел. Мы все рады. Господи, когда нам позвонили из больницы, я чуть не умерла от страха. Авария, черепно-мозговая травма, неделя в коме. Я молилась каждый день, Итан. Каждый день.

Голос дрожал. Я слышал, как она проглатывает слезы. Не люблю лишние эмоции.

— Все хорошо, мам. Я здесь. Я здоров.

— Знаю, милый. Знаю. Просто… мать всегда волнуется. Даже когда дети взрослые. Ты поймешь, когда у тебя будут свои.

Дети. Семья. Жизнь, которая не принадлежит мне.

— Понимаю, мам.

— Хорошо. Так вот, Дженнифер приедет в субботу. Вы же встретитесь? Может, сходите куда-нибудь? В ресторан, в кино? Ей нужно внимание, Итан. Девушка скучает. А ты, наверное, с головой в работе.

— Мы встретимся, мам. Обязательно.

— Прекрасно. И еще. Свадьба. Мы с папой хотели обсудить детали. Планировали на август, помнишь? Двадцатого числа. Но после твоей аварии… может, стоит перенести? Чтобы ты полностью восстановился. Что думаешь?

Я не могу жениться на женщине, которую не знаю. Которую любил другой человек. Это нечестно по отношению к ней. И невозможно для меня.

Но как объяснить это матери Митчелла? Что сказать? «Извините, мэм, ваш сын умер, а я самозванец из будущего»?

— Не знаю, мам. Надо поговорить с Дженнифер. Посмотрим, как она себя чувствует.

— Конечно, милый. Поговорите. Главное, чтобы вы были вместе. Я так рада, что у тебя есть Дженнифер. Она хорошая девочка. Добрая, умная, красивая. Ты сделал правильный выбор.

Правильный выбор. Но его сделал Митчелл. Не я.

— Да, мам.

Пауза. Звук на фоне изменился, они включили телевизор, диктор рассказывал новости.

— Итан, ты уверен, что все хорошо? Голос какой-то… странный. Ты точно здоров?

Материнская интуиция снова сработала. Острая, как скальпель.

— Просто устал, мам. Сегодня тяжелый день. Задержали троих грабителей.

— Ох, милый! Это опасно? Они стреляли?

— Нет, мам. Все прошло спокойно.

— Слава Богу. Я каждый раз волнуюсь, когда ты на работе. ФБР это не шутки. Опасная работа. Папа говорит, ты молодец, что служишь стране. Но я мать. Я хочу, чтобы ты был в безопасности.

— Я осторожен, мам.

— Хорошо. Береги себя, милый. И позвони Дженнифер. Сегодня же. Она ждет.

— Позвоню.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Хорошо. Люблю тебя, Итан. Папа тоже любит. Кэрол передавала привет на прошлой неделе. Она в Калифорнии, учится хорошо. Говорит, что скучает по брату.

Кэрол. Младшая сестра Митчелла. Двадцать лет, студентка в Калифорнии. Я видел ее фотографию, темноволосая девушка с веснушками, улыбается, держит книги.

— Передавай ей привет тоже.

— Передам. Ладно, милый, не буду тебя больше задерживать. Отдыхай. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, мам. Люблю тебя.

Слова вырвались автоматически. Странные, чужие слова. Но они прозвучали искренне.

— Люблю тебя тоже, милый. Береги себя.

Она повесила трубку. Раздались короткие, монотонные гудки.

Глава 15 Письмо

Я положил трубку. Стоял молча, смотрел на телефон.

Вина. Тяжелая, давящая. Эти люди любят Итана Митчелла. Мать, отец, сестра, невеста. Они не знают, что он мертв. Что тело живет, но в нем другая душа.

Я обманываю их. Притворяюсь их сыном, братом, женихом. Каждый разговор ложь. Каждая улыбка фальшивка.

Но что еще я могу сделать? Сказать правду? Кто поверит? Психиатрическая больница, вот куда меня отправят. Или тюрьма, если решат, что я убил настоящего Митчелла и занял его место.

Нет. Я должен продолжать притворяться. Жить жизнью Итана Митчелла. Работать в ФБР. Решать дела. Менять криминалистику.

Но что делать с Дженнифер?

Я прошел в гостиную, сел в кресло. Включил лампу на столике.

Какие у меня есть варианты?

1. Притворяться дальше. Жениться. Жить в браке с женщиной, которую не знаю и не люблю. Неприемлемо. Нечестно по отношению к ней.

2. Разорвать помолвку. Сказать, что изменился после аварии, чувства ушли. Это разобьет ей сердце. Вызовет множество вопросов у нее и у моих родных.

3. Отложить свадьбу. Сказать, что нужно время восстановиться. Постепенно охладить отношения. Растянуть боль, но зато будет меньше шока.

4. Сказать правду. Невозможно. Никто не поверит.

Я сидел и думал. Пока не видел хорошего решения. Любой вариант причинит боль.

Правда вариант три наименее разрушительный. Время. Постепенность. Дать ей понять, что человек, которого она любила, изменился. Отпустить медленно, осторожно.

Я встал, подошел к окну. Улица опустела, только одиноко горели фонари. Дом напротив темный, только в одном окне горел свет.

Чужие воспоминания всплыли в голове.

* * *

Лето, жара. Я еще подросток, сижу на крыльце, чиню велосипед. Цепь слетела, руки в масле. Отец выходит из гаража, видит, что случилось.

— Нужна помощь, сын?

— Справлюсь, пап.

Отец присаживается рядом, молча смотрит. Потом берет гаечный ключ, показывает, как правильно натянуть цепь. Руки большие, сильные, покрытые шрамами от работы на заводе.

— Всегда помни, Итан. Мужчина должен уметь чинить вещи. Не зависеть от других.

— Понял, пап.

Мы работаем вместе. Цепь встает на место. Я кручу педали, колесо вертится. Отец улыбается, хлопает меня по плечу.

— Молодец. Теперь поехали, покажи, как умеешь ездить.

* * *

Мне шестнадцать лет.

Футбольное поле, вечер. Тренировка только что закончилась. Команда разошлась, Я остался, бегаю круги. Пот струится по лицу, легкие горят.

Тренер стоит на краю поля, наблюдает. Когда я подбегаю, он останавливает меня.

— Митчелл, хватит. Уже темнеет.

— Еще два круга, тренер.

— Зачем? Ты и так лучший в команде.

— Хочу быть еще лучше.

Тренер долго смотрит на меня, потом кивает.

— Упрямый. Как твой отец. Ладно, беги. Но не перенапрягайся.

Я бегу. Два круга, потом еще один. Останавливаюсь, только когда ноги совсем отказываются двигаться.

* * *

Мне двадцать один год. Вьетнам, 1968.

Джунгли. Удушающая жара, стопроцентная влажность. Взвод движется цепочкой по узкой тропе. Я впереди, автомат наготове.

Взрыв. Мина. Крики. Я падаю, комья земли бьют в лицо. Звон в ушах. Кто-то кричит: медика, медика!

Я встаю, осматриваюсь. Солдат позади на земле, нога в крови. Я бегу к нему, падаю рядом, достаю бинты. Руки дрожат, но работают быстро.

— Держись, Томми. Держись, черт возьми!

Прибегает медик, оттесняет меня, берется за раненого. Я стою, руки в крови. Смотрю на джунгли вокруг.

Война. Ад. Но я выживу. Обязательно выживу.

* * *

Мне двадцать три года. Дома в Огайо.

Возвращение с войны. Аэропорт. Мать и отец встречают меня. Мать плачет, обнимает, не может отпустить. Отец молча пожимает руку, глаза у него влажные.

— Добро пожаловать домой, сын.

Дома все то же. Знакомые улицы, дома, люди. Но я изменился. Внутри что-то сломалось. Ночами кошмары: взрывы, крики, кровь. Днем вздрагиваю от резких звуков.

Нахожу работу на заводе, там же где отец. Механик. Монотонная работа, но помогает не думать. Руки заняты, голова молчит.

Но этого мало. Я хочу чего-то большего. Хочу снова служить стране. Но по-другому.

Подаю документы в колледж. Юридический факультет. Учусь по вечерам, работаю днем. Через год мои успехи явно видны окружающим. Через два подаю заявку в ФБР.

* * *

Церковь. Воскресная служба. Я сижу с родителями. После службы на крыльце встречаю ее.

Дженнифер Харрисон. Блондинка с голубыми глазами, с застенчивой улыбкой. Дочь соседа, старого друга отца. Мы знакомы с детства, но раньше почти не общались.

— Привет, Итан. Давно не виделись.

— Привет, Дженни. Да, я служил. Потом учился.

— Знаю. Папа рассказывал. Рада, что ты вернулся.

Мы разговариваем. Погода, работа, планы. Легко, просто. Я чувствую себя спокойно рядом с ней. Впервые за долгое время.

— Может, увидимся на этой неделе? Сходим куда-нибудь? — предлагаю я.

Она краснеет, кивает.

— Хорошо.

Мы начинаем встречаться. Кино, прогулки, кафе. Дженнифер спокойная, добрая, понимающая. Не задает лишних вопросов о войне. Просто рядом.

Через полгода я делаю предложение. Она говорит «да». Родители счастливы. Свадьбу планируют на лето 1972.

* * *

Воспоминания растворились. Я стоял у окна, смотрел на пустую улицу.

Итан Митчелл. Хороший человек. Честный, упрямый, преданный. Служил стране на войне, потом в ФБР. Любил родителей, заботился о сестре. Нашел девушку, которая принесла ему покой после войны.

И он умер. Глупая, бессмысленная смерть. Автомобильная авария.

А я занял его место. Живу его жизнью. Использую его тело, его имя, его репутацию.

Ради чего? Ради работы? Ради того, чтобы изменить криминалистику? Ради второго шанса, которого не заслуживаю?

Может быть.

Правда, мне придется заплатить высокую цену. Обман людей, которые любят настоящего Итана Митчелла. Боль, которую я причиню Дженнифер, когда разорву помолвку.

Я вздохнул, отвернулся от окна. Прошел в спальню, включил свет. Кровать не заправлена, одеяло скомкано. Также, как оставил утром.

Разделся, лег. Выключил лампу. Темнота накрыла комнату.

Лежал, смотрел в потолок. Мысли кружились в голове.

Дженнифер приедет через неделю. Придется встретиться. Поговорить. Начать процесс разрыва.

Аккуратно. Бережно. Причинить минимум боли.

Закрыл глаза. Усталость навалилась тяжелым грузом. Тело расслабилось, дыхание замедлилось.

Сон пришел без сновидений.

Проснулся в семь утра от звонка будильника. Резкий металлический трезвон разорвал тишину.

Протянул руку, выключил. Лежал несколько секунд, смотрел в потолок. Свет пробивался сквозь щели в занавесках, полосы на стене.

Встал, прошел в ванную. Умылся холодной водой, побрился. Лицо в зеркале усталое, ночь спал плохо, ворочался в постели, просыпался. Тревожили мысли о Дженнифер, о разговоре с матерью, о лжи, которую приходится говорить.

Надел чистую рубашку, темно-синюю, поглаженную еще в выходные. Серый костюм, к нему узкий коричневый галстук. Быстро и привычно завязал узел.

На кухне сварил кофе, поджарил хлеб. Масло растаяло на горячей корочке. Ел сидя у окна, смотрел на улицу. Будничное утро, машины тянутся к центру, люди спешат на работу.

Допил кофе, вымыл чашку. Взял портфель, проверил содержимое, блокнот, ручки, удостоверение, папка с копиями документов по делу о мошенничестве. Все на месте.

Вышел из квартиры в восемь утра. Спустился к машине, сел за руль. Двигатель завелся с первого раза, прогрелся быстро. Выехал на дорогу.

Трафик утренний, плотный. Машины ползли медленно. По радио играла музыка, что-то гитарное, веселое. Но я не слушал, мысли заняты работой.

Дело о мошенничестве. Чен обещал результаты анализа писем сегодня или вчера. Надо зайти к нему, проверить. Может, найдем зацепку.

Доехал до штаб-квартиры за тридцать минут. Припарковался на служебной стоянке, вышел.

Когда вошел в офис, внутри уже кипела работа. Дэйв за своим столом, разговаривал по телефону, записывал что-то в блокнот. Маркус изучал фотографии, разложенные на столе. Харви медленно, двумя пальцами, печатал отчет. Коллинз стоял у кофеварки, наливал себе кофе.

Тони Кардуччи сидел на краю стола Дэйва, держал папку, смеялся над чем-то. Увидел меня, махнул рукой.

— Митчелл! Доброе утро, герой!

Я подошел к своему столу, положил портфель.

— Доброе утро, Тони. Почему это герой?

— Брось прибедняться. Слышал про вчерашнее. Ограбление банка, трое задержанных за один день. Весь офис гудит. Моррис говорит, что ты вычислил их по грязи на ботинке. Это правда?

— Мне помог геологический анализ. Плюс другие улики.

Тони присвистнул.

— Геологический анализ. Звучит дико умно. Я даже не знаю, что это такое.

Дэйв положил трубку телефона, повернулся к нам.

— Тони, не мешай Митчеллу работать. У него полно дел.

Тони поднял руки в примирительном жесте.

— Ладно, ладно. Просто хотел поздравить. — Он посмотрел на меня, хитро улыбнулся. — Кстати, Митчелл, одна дама спрашивала о тебе вчера вечером.

Я снял пиджак, повесил на спинку стула.

— Какая дама?

— Сьюзан. Помнишь? Из бара в прошлую пятницу. Тоже блондинка, серо-голубые глаза, работает в Министерстве торговли. Ты с ней ушел тогда.

Сьюзан. Ночь после бара. Разговоры, смех, постель. Утро, когда я ушел, оставив записку.

— Помню.

— Ее подруга звонила мне вчера. Кэрол Дженкинс. Сьюзан спрашивает, где ты, куда пропал. Сказала ты обещал позвонить.

Мы же вроде договорились без обязательств. Ох уж эти женщины. Дэйв фыркнул, не удержался.

— Митчелл, ты обещал позвонить девушке и забыл? Классика.

Я сел за стол, открыл портфель.

— Занят. Работа по уши.

Тони покачал головой с преувеличенным сочувствием.

— Работа, работа. Женщины не любят этот аргумент, Митчелл. Сьюзан хорошая девушка. Подруга Дженкинс. Не обижай ее.

— Не собираюсь обижать.

Дэйв подошел к кофеварке, налил себе кофе.

— Тони прав. Позвони девушке. Скажи будешь видеться или нет. Не оставляй в подвешенном состоянии. Это некрасиво.

Я тоже налил себе кофе, сделал глоток. Кофе горячий, крепкий.

— Спасибо за совет.

Тони встал, взял папку.

— Ладно, пойду работать. Но серьезно, Митчелл. Позвони Сьюзан. Или я передам ей, что ты погиб при исполнении. Так проще для всех. Правда потом при встрече получится неловко.

Он вышел из кабинета.

Дэйв сел на край моего стола, скрестил руки.

— Итан, не хочу лезть в твою личную жизнь, но… как же Дженнифер. Она ведь скоро должна приехать, правильно?

Я кивнул.

— Правильно.

— Тогда объясни мне. Какого дьявола ты спишь с другими женщинами?

Вопрос прямой, неудобный. Дэйв смотрел серьезно, без осуждения, но с любопытством.

Я поставил чашку на стол. В 1972 году правила морали немного другие чем полвека спустя.

— Это сложно объяснить.

— Жизнь сложная штука. Но мужчина должен быть честным. По крайней мере, перед самим собой. Ты любишь Дженнифер?

Я помолчал.

— Не знаю.

Дэйв поднял брови.

— Не знаешь? Ты собираешься жениться на девушке, которую, может быть, не любишь?

— После аварии… многое изменилось. Я изменился.

— Черепно-мозговая травма может изменить человека. Это правда. Но чувства… Они или есть, или нет. — Он достал сигареты, закурил. Выдохнул дым. — Слушай, Итан. Я не осуждаю. У каждого свои проблемы. Но если ты не уверен в Дженнифер, скажи ей. Не веди девушку к алтарю, если сам не хочешь туда идти. Это нечестно. Сам потом будешь страдать. Это дружеский совет.

— Знаю.

— Хорошо. Тогда разберись с этим. Поговори с ней, когда приедет. Будь честным. — Он затушил сигарету в пепельнице на моем столе. — А с Сьюзан тоже определись. Либо будешь общаться дальше, либо нет. Не держи девушку в ожидании.

— Понял.

Дэйв встал, похлопал меня по плечу.

— Ладно, хватит личных разговоров. Пора работать. Что у тебя сегодня по плану?

Я открыл блокнот.

— Хочу проверить результаты анализа писем у Чена. Он обещал закончить сегодня утром.

— Дело о мошенничестве Sunshine Estates?

— Да.

— Хорошо. Пойдем вместе. Я тоже хочу посмотреть, что там накопал Чен.

Телефон на моем столе зазвонил. Резко, громко. Я поднял трубку.

— Агент Митчелл слушает.

Голос Чена, спокойный, но я услышал что он чертовски возбужден под внешней сдержанностью.

— Агент Митчелл, это Чен. Анализ писем завершен. Результаты интересные. Очень интересные. Можете спуститься в лабораторию?

— Сейчас спускаюсь.

— Отлично. Жду.

Он повесил трубку.

Я встал, надел пиджак.

— Как раз Чен зовет. Результаты готовы.

Дэйв допил свой кофе, поставил чашку на стол.

— Пойдем. Посмотрим, что он там такое отыскал.

Мы вышли из офиса, прошли по коридору к лестнице. Спустились на два пролета вниз. Подвал встретил привычным запахом химикатов и сырости.

Дверь лаборатории приоткрыта. Я постучал, вошел. Дэйв следом.

Чен стоял у стола, окруженный фотографиями, пробирками, листами с записями. Белый халат застегнут, очки сползли на кончик носа. Лицо сосредоточенное, но в глазах блеск, удовольствие от работы, от находок.

Увидел нас, выпрямился.

— Агент Митчелл, агент Паркер. Доброе утро.

— Доброе утро, Чен, — ответил я. — Вы говорили, интересные результаты?

Чен кивнул, снял очки, протер стекла краем халата.

— Более чем интересные. Я нашел две важные зацепки. Первая анализ чернил. И вторая это машинопись. Обе указывают на то, что мошенники планировали схему заранее и работали из одного места.

Дэйв тихо присвистнул.

— Звучит многообещающе.

Чен надел очки обратно, подошел к столу, указал на фотографии писем, разложенные в ряд.

— Начнем с чернил. Я провел хроматографический анализ образцов чернил с подписей на письмах.

Я подошел ближе.

— Хроматографию? Тонкослойную или газовую?

Чен удивленно поднял брови.

— Тонкослойную. Газовая хроматография у нас есть, но для чернил тонкослойная проще и быстрее. Вы знакомы с методом?

— Читал о нем. Разделение компонентов смеси на основе разной скорости движения через адсорбент.

— Именно. — Чен кивнул с одобрением. — Большинство агентов не знают таких терминов. Приятно говорить с человеком, который понимает процесс.

Он взял одну фотографию письма, показал нам. Подпись «Рональд Б. Кэмпбелл» синими чернилами, аккуратная, разборчивая.

— Чернила шариковой ручки. Я взял образец с нескольких подписей, растворил в этаноле, нанес на пластину с силикагелем, использовал смесь растворителей для разделения. Вот результаты.

Он положил на стол лист бумаги с цветными пятнами, хроматограмму. Несколько вертикальных дорожек, разноцветные пятна на разных уровнях.

Я изучал пятна, сравнивая дорожки между собой. Все идентичные, синее пятно вверху, два слабых пятна посередине, одно внизу.

— Состав чернил специфический, — продолжил Чен. — Синий краситель на основе фталоцианина меди, растворитель смесь гликолей, стабилизаторы. Этот состав использовался компанией Parker в ручках серии Jotter с 1968 по 1971 год. В 1972 году формулу изменили, добавили другие стабилизаторы для улучшения текучести. Но эти чернила старая формула.

Я наклонился ближе, указал на нижнее пятно на хроматограмме.

— Это пятно стабилизатор?

— Да. Резорцин. Использовался в старой формуле для предотвращения высыхания чернил. Новая формула 1972 года использует бензотриазол, он дает пятно на другой высоте.

— А можно определить возраст чернил более точно? — спросил я. — Чернила окисляются со временем. Растворители испаряются, красители деградируют под воздействием света и кислорода. Если измерить степень окисления, можно вычислить, когда чернила нанесены на бумагу.

Чен снял очки, замер. Долго смотрел на меня, прищурив глаза.

— Теоретически да. Процесс окисления можно измерить спектрофотометрически. Но это сложно. Нужно знать начальный состав чернил, условия хранения документа, температуру, влажность, воздействие света. Слишком много переменных.

— Но примерную оценку дать можно, — настаивал я. — Если чернила нанесены год назад, степень окисления будет выше, чем если нанесены месяц назад. Особенно если документы хранились в одинаковых условиях.

Дэйв вмешался:

— Итан, к чему ты клонишь?

Я повернулся к нему.

— Если письма подписаны в 1971 году, чернилам сейчас год или больше. Если подписаны в марте 1972, чернилам несколько месяцев. Разница должна быть заметна.

Чен надел очки обратно, задумался. Постучал пальцем по столу.

— Я не проводил такой анализ. Никогда не думал об этом. Но физически метод обоснован. — Он подошел к шкафу, достал толстую книгу, справочник по криминалистике. Перелистал страницы, нашел нужный раздел. Читал вполголоса. — «Определение возраста чернил… методы включают анализ летучих растворителей, спектрофотометрию, хроматографию…» — Он поднял голову. — Есть упоминание, но метод экспериментальный. Редко используется на практике.

— Но мы можем попробовать, — сказал я. — Возьмите образцы чернил с писем, датированных январем, февралем, мартом. Проверьте содержание летучих растворителей. Если все письма показывают одинаковую степень испарения растворителей, значит они подписаны в одно время. Если степень разная, письма подписаны в разное время, даты настоящие.

Чен закрыл книгу, положил на стол. Смотрел на меня с интересом, почти восхищенно.

— Агент Митчелл, вы предлагаете метод, который в криминалистике считается передовым. Насколько я знаю, лишь несколько лабораторий в мире пытаются его использовать. Откуда вы об этом знаете?

Опасный вопрос. Нужно быть осторожным.

— Читал статью в European Journal of Forensic Sciences. Британские криминалисты экспериментируют с датировкой документов. Подумал, может, метод применим и здесь.

— Вы читаете европейские научные журналы? — Чен улыбнулся слабо. — Агент Паркер, у вас весьма необычный напарник.

Дэйв фыркнул.

— Говорил же. Митчелл читает то, что нормальные люди используют как снотворное.

Чен повернулся к столу, взял несколько писем.

— Хорошо. Попробую провести анализ летучих компонентов. Займет несколько часов, но результат будет интересным. Если вы правы, и все письма показывают одинаковый возраст чернил, это докажет, что мошенники заготовили письма заранее. Сильная улика.

— Именно, — согласился я.

Глава 16 Машинка

Чен отложил письма, взял другую стопку документов.

— Теперь вторая находка. Анализ машинописи.

Он положил несколько писем на стол рядом. Все напечатаны, текст ровный, аккуратный.

— Я изучил буквы под микроскопом. Каждая пишущая машинка имеет уникальные дефекты. Литеры изнашиваются неравномерно, выравнивание нарушается, механизм расшатывается. Как отпечатки пальцев, нет двух одинаковых машинок.

Он включил лампу над столом, поднес увеличительное стекло к одному из писем.

— Смотрите. Буква «е» видите, верхняя часть слегка приподнята? Примерно на одну шестнадцатую дюйма выше нормы. Это дефект литеры или механизма.

Я наклонился, посмотрел через стекло. Действительно, буква «е» чуть выше остальных букв в строке.

— Теперь смотрите на другие письма.

Чен переместил стекло к другим письмам. В каждом буква «е» приподнята одинаково.

— Все письма напечатаны на одной машинке. Я проверил двадцать образцов из разных партий. Везде идентичные дефекты. Буква «е» приподнята, буква «о» слегка смещена влево, буква «т» чуть темнее остальных, сильнее бьет по бумаге.

Я взял один лист, поднес к лампе. Внимательно изучил не только буквы, но и интервалы, выравнивание строк.

— Мистер Чен, вы измеряли плотность краски на буквах?

Чен нахмурился.

— Плотность краски? Нет. Зачем?

— Плотность краски может сказать нам о силе удара литеры по бумаге. Если разные письма напечатаны с разной плотностью, это может означать, что их печатали в разное время или разные люди, каждый человек нажимает на клавиши с разной силой. Но если плотность идентична во всех письмах, это означает, что их печатал один человек, быстро, возможно за один сеанс.

Дэйв покачал головой.

— Итан, ты серьезно? Можно определить, кто печатал, по силе нажатия на клавиши?

— Да. Это называется анализ давления печати. В будущем… — Я осекся, поправился. — То есть, в теории, это может стать методом идентификации. Каждый человек печатает со своим ритмом, своей силой нажатия.

Чен смотрел на меня, как на чудо.

— Агент Митчелл, вы предлагаете методы, о которых я даже не слышал. Откуда эти идеи?

— Логика. Физика. Если каждое действие оставляет след, можно проанализировать этот след.

Чен медленно кивнул.

— Верно. Я могу сфотографировать буквы при боковом освещении. Это покажет глубину вдавливания бумаги. По глубине можно судить о силе удара. — Он взял блокнот, записал. — Попробую. Займет время, но метод обоснован.

— Еще одна деталь, — добавил я. — Проверьте интервалы между словами. Пишущие машинки имеют механизм пробела. Если пробел изношен или расшатан, интервалы могут быть неравномерными. Это еще один идентификационный признак.

Чен быстро записывал, кивал.

— Да, да. Интервалы. Не подумал об этом. Хорошая идея.

Дэйв посмотрел на меня с усмешкой.

— Митчелл, ты превращаешь Чена в машину по генерации идей. Он не успевает записывать.

Чен поднял голову от блокнота, улыбнулся.

— Не возражаю. Агент Митчелл дает мне работы на неделю вперед. Но работы интересной. Я давно не чувствовал такого энтузиазма.

Он отложил блокнот, вернулся к письмам.

— Итак, возвращаясь к машинке. Я определил модель по шрифту и интервалам. Это IBM Selectric.

Я кивнул. Знал эту модель.

— Революционная машинка. Вместо литер на рычагах использует шаровую головку с литерами. Быстрая, тихая, дорогая.

— Именно, — подтвердил Чен. — IBM Selectric стоит около четырехсот долларов. Это не игрушка. Обычно покупают компании, юридические фирмы, государственные учреждения. Частные лица редко могут позволить такую покупку.

Я задумался, пытаясь вспомнить детали из истории техники.

— IBM Selectric появилась на рынке в 1961 году. К 1972 году продано несколько миллионов машинок, но в основном корпоративным клиентам. Частных покупок немного. — Я посмотрел на Чена. — Вы можете определить, какая именно модель Selectric? Первая модель 1961 года, или более поздние модификации?

Чен взял увеличительное стекло, снова изучил буквы.

— Судя по шрифту и интервалам… Скорее всего, Selectric I, первая модель. Более поздние модели, Selectric II, появились только в 1971 году, и шрифт немного другой. Эта машинка, судя по всему, выпуска конца 1960-х или начала 1970-х.

— Значит, машинке несколько лет, — сказал я. — Покупали не в 1972 году, а раньше. Может, в конце 1960-х. Можем расширить поиск на несколько лет назад.

Дэйв достал блокнот, записал.

— Итак, ищем IBM Selectric I, покупка 1968–1971 годы, район Аннаполиса.

— Именно, — подтвердил Чен. — И есть еще одна деталь. IBM Selectric продавалась с разными шрифтами. Шаровые головки были сменными. Но в этих письмах использован шрифт «Courier 12», стандартный, который шел в комплекте. Это означает, что покупатель не заказывал дополнительные шрифты. Базовая комплектация.

Я добавил:

— А если мы найдем саму машинку, можно провести сравнительный анализ. Напечатать текст на этой машинке, сравнить дефекты. Это будет стопроцентное доказательство.

Чен кивнул энергично.

— Да. Если найдете машинку, привозите. Я сделаю полный сравнительный анализ. Сфотографирую каждую букву, каждый дефект. Это будет неопровержимая улика в суде.

Я выпрямился.

— Хорошо. Значит, у нас два направления работы. Первое, вы проводите анализ возраста чернил, подтверждаете, что письма заготовлены заранее. Второе, мы с Дэйвом ищем магазины, где продавали IBM Selectric, находим покупателя.

— Правильный план, — согласился Дэйв.

Я повернулся к Чену, протянул руку.

— Отличная работа, мистер Чен. И спасибо, что открыты к новым методам.

Мы пожали руки.

— Благодарю вас, агент Митчелл. Работать с вами удовольствие. Вы думаете как ученый, а не просто как полицейский. Это редкость. — Он помолчал. — Если ваши методы сработают, я задокументирую их. Напишу статью для внутреннего журнала ФБР. Может, другие лаборатории тоже начнут их использовать.

— Буду рад помочь с документацией.

Чен кивнул.

— Договорились. А сейчас мне нужно начинать анализ летучих компонентов чернил. Это займет несколько часов. Позвоню, когда будут результаты.

— Ждем.

Мы с Дэйвом вышли из лаборатории, поднялись по лестнице обратно на третий этаж.

Дэйв шел рядом, с улыбкой качал головой.

— Итан, ты только что преподал урок криминалистики опытному специалисту. Чен работает семь лет, а ты даешь ему идеи, о которых он даже не слышал. Как ты это делаешь?

Я пожал плечами.

— Много читаю. Думаю. Соединяю знания из разных областей.

— Большинство агентов читают газеты и пьют пиво после работы. Ты читаешь европейские научные журналы. Это ненормально.

— Может быть. Но эффективно.

Дэйв засмеялся.

— Не спорю.

— Криминалистика это детали. Маленькие, незаметные детали. Из них складывается картина.

Мы поднялись на наш этаж.

— Ты прав. — Он посмотрел на меня. — Итак, что дальше? Едем в Аннаполис, ищем магазины канцтоваров где продавали IBM Selectric?

Я остановился на верхней ступеньке. Что-то не давало покоя. Ощущение, что упускаю детали.

Чен дал две зацепки, чернила и машинка. Хорошие зацепки. Но недостаточные.

У нас есть подпись «Рональд Б. Кэмпбелл». Есть машинка IBM Selectric.

Но кто этот Кэмпбелл? Где он живет? Сколько их, один человек или группа? Откуда они взяли адреса жертв?

Слишком много вопросов без ответов.

— Нет, — сказал я. — Не сейчас.

Дэйв обернулся, поднял брови.

— Почему? У нас хорошая зацепка. Чем быстрее найдем машинку, тем быстрее выйдем на мошенников.

— Машинка подождет. Сначала нужно провести дополнительный анализ.

— Какой анализ?

Я прошел мимо него, открыл дверь офиса. Внутри кипела обычная работа, трещали телефоны, стучали пишущие машинки, агенты разговаривали по телефону.

Прошел к своему столу, положил портфель. Достал папку с делом Sunshine Estates. Раскрыл, разложил документы на столе.

Дэйв подошел, скрестил руки на груди.

— Итан, объясни, что ты задумал.

— У нас фрагменты. Нужно соединить их в картину. — Я достал большую карту восточного побережья из ящика стола, развернул. — Начнем с географии.

Разложил карту на столе. Мэриленд, Виргиния, Делавэр, Пенсильвания. Взял коробку с булавками, красные, синие, зеленые.

Открыл список жертв. Семьдесят три имени, семьдесят три адреса. Начал втыкать красные булавки в карту. Каждый адрес одна булавка.

Дэйв смотрел, молча. Потом подошел ближе.

Первая булавка Аннаполис. Вторая в пяти милях от первой. Третья, четвертая, пятая, все в радиусе десяти миль от Аннаполиса.

Продолжал втыкать. Десять булавок, двадцать, тридцать. Паттерн начал вырисовываться.

Большинство булавок сконцентрированы вокруг Аннаполиса. Потом кольцо расширяется, Балтимор, Вашингтон. Дальнее кольцо Ричмонд, Делавэр.

Закончил. Семьдесят три красные булавки на карте. Выглядело как мишень, концентрические круги, расходящиеся от центра.

— Смотри, — сказал я, указывая на карту. — Первые жалобы пришли в январе. Все из района Аннаполиса и окрестностей. — Я обвел пальцем внутренний круг булавок. — В феврале добавились жертвы из Балтимора. — Указал на среднее кольцо. — В марте из Вашингтона. Апрель Ричмонд. Паттерн расширения от центра.

Дэйв наклонился над картой, изучая мою схему.

— Они начали рядом с домом. Потом расширили радиус.

— Именно. Это типично для мошенников. Сначала тестируют схему локально. Если работает, расширяют территорию. Чувствуют себя безопаснее вдали от дома, меньше шансов, что кто-то их узнает.

Я взял циркуль из пенала, раскрыл на десять миль по масштабу карты. Поставил иглу в центр первого кольца булавок, Аннаполис. Начертил круг.

— Вот их домашняя база. Где-то здесь, в радиусе десяти миль от Аннаполиса.

Дэйв достал блокнот, записал.

— Хорошо. География понятна. Что дальше?

Я отложил циркуль, взял стопку досье жертв. Начал перелистывать, изучая детали.

— Характеристики жертв. Нужно найти общие черты.

Открывал досье одно за другим. Читал быстро, выхватывая ключевые данные.

Джордж Харрисон, шестьдесят семь лет, пенсионер, ветеран Второй мировой.

Джеймс Уилсон, тридцать восемь лет, механик на заводе.

Томас Дженкинс, шестьдесят два года, бывший полицейский, ветеран Второй мировой.

Роберт Картер, пятьдесят пять лет, водитель грузовика, ветеран Кореи.

Паттерн выявился четко я удивился почему не заметил раньше.

— Дэйв, посмотри на возраст жертв.

Дэйв взял несколько досье, перелистывал.

— Большинство старше пятидесяти. Многие за шестьдесят.

— Точно. — Я разложил досье в ряд на столе. — Минимальный возраст тридцать два года. Максимальный семьдесят один. Средний около шестидесяти. И смотри еще.

Указал на строчку в каждом досье, род занятий, военная служба.

— Две трети жертв ветераны. Вторая мировая, Корея, несколько из Вьетнама. Остальные пенсионеры или люди предпенсионного возраста. Средний доход от десяти до двадцати тысяч в год. Не богатые, не бедные. Средний класс.

Дэйв медленно кивнул.

— Мошенники выбирали жертв по определенным критериям.

— Да. Но как они получили адреса? Семьдесят три человека, все подходящие под одни характеристики. Это не случайность. Они купили список адресов.

— Купили? Где?

— Компании директ маркетинга. Они собирают базы данных, имена, адреса, возраст, доход, профессия. Продают эти списки рекламодателям. Легальный бизнес. Но мошенники тоже пользуются.

Я подошел к столу Коллинза. Тот печатал отчет, не поднимая головы.

— Джерри, можешь помочь?

Он остановился, посмотрел через толстые очки.

— Чем?

— Нужно найти компании в районе Вашингтона-Балтимора, которые продают списки адресов для директ маркетинга. Особенно списки ветеранов.

Коллинз кивнул, достал телефонный справочник. Толстый том, желтые страницы. Начал перелистывать, водя пальцем по столбцам.

— Почтовые рассылки… службы маркетинга… вот. Три компании в Балтиморе, две в Вашингтоне.

Он записал названия и адреса на листке, передал мне.

— Спасибо.

Вернулся к своему столу. Дэйв ждал, прислонившись к краю стола.

— И что ты хочешь делать с этими компаниями?

— Проверить, кто покупал списки ветеранов, возраст пятьдесят плюс, средний доход, в конце 1971 года. Может, остались записи продаж.

Дэйв усмехнулся.

— Митчелл, ты хочешь проверить каждую зацепку досконально. Уважаю такую дотошность.

— Дьявол кроется в деталях.

Я взял одну из брошюр Sunshine Estates со стола. Глянцевая, цветная, качественная печать. Раскрыл, изучал фотографии.

На развороте большое фото озера. Голубая вода, сосны вокруг, небо чистое. На заднем плане крыши зданий, вдали дорога.

Поднес брошюру к лампе, рассмотрел детали.

Дэйв подошел ближе.

— Что ищешь?

— Фотографии. Мошенники использовали их, чтобы обмануть жертв. Но фото реальные. Снято где-то в Мэриленде. Может, есть зацепки, где именно.

Взял увеличительное стекло из ящика, поднес к фотографии озера.

Изучил берег, деревья, здания на заднем плане. В правом верхнем углу, за деревьями, виднелась часть вывески. Размыто, но буквы различимы.

— Дэйв, смотри.

Передал ему стекло, указал на вывеску.

Дэйв наклонился, прищурился.

— Вывеска… что-то написано… «…arry’s Di…»

— «Harry’s Diner» или «Larry’s Diner». Ресторан около озера.

— Можем найти такой ресторан?

— Попробуем.

Я снова подошел к Коллинзу.

— Джерри, еще одна просьба. Нужно найти рестораны с названием «Harry’s Diner» или «Larry’s Diner» в районе Аннаполиса. В радиусе двадцати миль.

Коллинз кивнул, открыл другой справочник. Быстро перелистал страницы.

— «Harry’s Diner, Route 50, Annapolis». Единственный с таким названием в районе.

Записал адрес, передал мне.

— Отлично. Спасибо.

Вернулся к столу. Дэйв смотрел на меня с любопытством.

— Итан, ты составляешь целый список мест для проверки. Это займет весь день.

— Может быть. Но каждая зацепка важна. — Я взял брошюру снова, перевернул, изучил обратную сторону. — Еще одна деталь. Бумага.

Провел пальцами по глянцевой поверхности. Плотная, качественная. Дорогая.

— Такую бумагу используют профессиональные типографии. Их не найти так просто в любой типографии. Чен может определить производителя?

Дэйв пожал плечами.

— Спроси у него

Я набрал номер лаборатории на телефоне. Чен поднял трубку после третьего гудка.

— Криминалистическая лаборатория, Чен слушает.

— Мистер Чен, это Митчелл. У меня еще одна просьба.

— Слушаю.

— Можете проанализировать бумагу брошюры Sunshine Estates? Определить производителя, партию, куда поставлялась?

Пауза. Звук перелистываемых страниц.

— Да, могу. Бумага имеет водяные знаки. Их можно просветить ультрафиолетом. Займет пару часов.

— Отлично. Я принесу образец.

— Жду.

Повесил трубку. Взял одну брошюру, сунул в конверт.

— Схожу к Чену. Вернусь через десять минут.

Дэйв кивнул, сел за свой стол.

Я вышел из офиса, спустился в подвал. Чен уже ждал у стола, включил ультрафиолетовую лампу, длинную, трубчатую, излучающую синевато-фиолетовый свет.

Передал ему брошюру. Чен положил под лампу, наклонился.

На белой бумаге под УФ-светом проявились слабые линии, водяные знаки. Символ производителя, буквы.

— «HP-71», — прочитал Чен. — Hammermill Paper Company, партия 1971 года. Специфическая глянцевая бумага для цветной печати. Дорогая, используется профессиональными типографиями.

— Можете узнать, куда эта партия поставлялась?

Чен снял очки, протер.

— Могу попробовать. У меня есть справочник поставок бумаги. Hammermill работает с ограниченным числом дистрибьюторов. Подождите.

Он подошел к шкафу, достал толстый том, каталог поставщиков бумаги. Перелистнул страницы, разыскивая нужный раздел.

Через несколько минут нашел.

— Партия HP-71, октябрь 1971 года. Поставки в Мэриленд. Три типографии. — Он записал адреса на листке, передал мне. — Вот. Все в районе Балтимора и Аннаполиса.

Я взял листок, прочитал.

1. «Quality Print Services», Балтимор

2. «Eastern Shore Printing», Аннаполис

3. «Chesapeake Graphics», Глен-Берни

— Спасибо, мистер Чен. Отличная работа.

— Пожалуйста. Если найдете типографию, дайте знать. Интересно, кто печатал.

— Обязательно.

Поднялся обратно в офис.

Глава 17 Хобби

Дэйв разговаривал по телефону, записывал что-то. Увидел меня, махнул рукой, подожди.

Закончил разговор, положил трубку.

— Я обзвонил компании директ маркетинга из списка. Вторая компания подтвердила твою догадку. Они продали список «ветераны Мэриленда-Виргинии, возраст пятьдесят плюс, средний доход» в ноябре 1971 года. Покупатель «R. Campbell Enterprises». Адрес для доставки абонентский ящик в Аннаполисе, P. O. Box 412.

Я записал в блокнот.

— Тот же абонентский ящик, куда жертвы отправляли чеки. Все сходится.

Разложил на столе все зацепки:

1. География домашняя база в радиусе десяти миль от Аннаполиса

2. Списки адресов куплены в ноябре 1971, доставка на P. O. Box 412

3. Фотография озеро около Harry’s Diner, Route 50, Аннаполис

4. Бумага брошюры — три типографии в районе Аннаполиса-Балтимора

Дэйв подошел, посмотрел на записи.

— Неплохой список для проверки. Плюс магазины канцтоваров, где продавали IBM Selectric.

— Да. В понедельник утром едем в Аннаполис. Проверяем все по списку.

— А сегодня что делаем?

Я посмотрел на часы. Половина третьего.

— Есть еще одна деталь. Нужно проверить самого Рональда Кэмпбелла.

Дэйв нахмурился.

— Директора компании? Зачем?

— Имя слишком удобное. «Рональд Б. Кэмпбелл». Звучит солидно, слишком по-американски. Может, это подставное имя? Или украденная личность?

— Как проверить?

— Social Security Administration. Запросим информацию по номеру социального страхования Кэмпбелла. Узнаем, реальный он или нет.

Дэйв кивнул.

— Хорошая идея. Сейчас позвоню.

Он взял трубку, набрал номер. Долгий разговор, объяснения,ожидание. Записывал что-то, кивал, благодарил.

Положил трубку, серьезно посмотрел на меня.

— Ответ придет по телетайпу через час. Но оператор уже проверил базу. Рональд Б. Кэмпбелл, номер соцстрахования 123−45–6789, дата рождения 15 марта 1941 года. Статус умер 12 июня 1969 года, Вьетнам.

Я выпрямился.

— Мертв. Уже три года назад.

— Кража личности. Мошенники использовали данные погибшего солдата.

— Стандартная схема. Берут данные мертвого человека, регистрируют компанию, открывают банковский счет. Мертвые не могут пожаловаться.

Дэйв постучал пальцем по блокноту.

— Но как они узнали о Кэмпбелле? Где взяли его данные?

Я задумался.

— Военные архивы. У них есть доступ к спискам погибших во Вьетнаме. Но это не публичный доступ. Никто не даст доступ к военным записям просто так. Может, кто-то из них работал в военном учреждении? Или в администрации ветеранов?

— Можем проверить, кто имел доступ к досье Кэмпбелла?

— Сложно. Там могут быть десятки и сотни людей. Но запишем как возможную зацепку.

Дверь офиса открылась. Вошел Томпсон, в руках папка, сигара в зубах.

— Паркер, Митчелл. Доложите, что у вас.

Мы подошли к его столу. Я разложил карту с булавками, список зацепок.

— Сэр, мы провели дополнительный анализ. Четыре направления для проверки в Аннаполисе.

Томпсон изучал карту, записи. Жевал сигару с задумчивым лицом.

— Подробный анализ. Хорошо. — Он посмотрел на меня. — Митчелл, ты работаешь методично. Не спешишь, проверяешь каждую деталь. Это правильный подход.

— Благодарю, сэр.

— Еще что-нибудь?

— Да, сэр. Рональд Кэмпбелл украденная личность. Настоящий Кэмпбелл погиб во Вьетнаме в 1969 году. Мошенники использовали его данные.

Томпсон кивнул медленно.

— Значит, ищем не Кэмпбелла, а кого-то, кто выдает себя за него. Это усложняет дело.

— Но у нас физическое описание из типографии, у заказчика рыжеватые волосы, шрам на щеке, синий пикап Ford. Это реальный человек.

— Хорошо. В понедельник ты и Паркер едете в Аннаполис. Проверяете все по списку. Уильямс, поедешь с ними. Втроем быстрее.

Маркус поднял голову от своего стола.

— Есть, сэр.

Мы вернулись к своим столам.

Дэйв посмотрел на меня с усмешкой.

— Митчелл, ты превратил простое дело в многоуровневое расследование. География, психология, химия, типографии, рестораны. Скоро добавишь астрологию.

— Астрология не научная дисциплина.

— Шучу. — Дэйв засмеялся. — Но серьезно. Твой подход работает. Мы за несколько часов собрали больше зацепок, чем обычно удается добыть за неделю.

Я разложил все документы на столе, стараясь систематизировать их. Карта, список типографий, адрес ресторана, досье жертв.

— В понедельник будет насыщенный день.

— Согласен. Поедем с утра. Выезд в восемь часов?

— Договорились.

Маркус подошел, посмотрел на карту.

— Итан, объясни мне эту штуку с географией. Почему мошенники начали рядом с домом?

Я указал на центр карты, Аннаполис.

— Психология. Люди чувствуют себя комфортнее на знакомой территории. Мошенники тестировали схему локально. Знали дороги, почту, банки. Когда схема сработала, расширили радиус. Но база осталась здесь. — Я постучал пальцем по центру круга. — В радиусе десяти миль. Где-то тут они живут, работают, хранят машинку, печатают письма.

Маркус кивнул медленно.

— Логично. Никогда не подумал бы так об этом.

— Преступники тоже люди. У них привычки, паттерны поведения. Если понять паттерн, можно найти любого человека.

Маркус улыбнулся.

— Митчелл, ты думаешь как охотник. Изучаешь добычу, находишь след, идешь по следу.

— Именно так.

Время шло. Офис постепенно пустел. Харви закончил печатать, накрыл машинку чехлом, ушел. Коллинз собрал бумаги, запер в ящик, надел пиджак, попрощался.

К шести вечера остались только мы втроем, я, Дэйв и Маркус.

Дэйв зевнул, потянулся.

— Пойду домой. Жена ждет к ужину. Митчелл, ты тоже иди. Завтра суббота, отдохни.

— Скоро пойду. Хочу еще раз просмотреть записи.

Дэйв покачал головой с улыбкой.

— До чего же ты педант. Ладно. Не засиживайся. Увидимся в понедельник в восемь.

Он ушел. Маркус тоже собрался, попрощался, вышел.

Я остался один в пустом офисе. Тишина, только гудение вентилятора на потолке. За окном темнело, в городе зажигались огни.

Сел за стол, разложил все материалы снова. Карта, списки, фотографии, записи.

Долго смотрел на карту. Красные булавки образовывали паттерн. Концентрические круги от центра.

Наконец я собрал документы, сложил в папку. Убрал карту в ящик.

На столе лежала утренняя почта, стопка конвертов и папок. Рутинные рапорты из разных полицейских управлений, статистические сводки, уведомления о закрытых делах. Обычная бумажная работа, которую все агенты просматривали ежедневно.

Я начал перелистывать документы. Только сейчас добрался до них. Рапорт из Атланты о банковском ограблении. Сводка из Бостона о похищении автомобиля. Уведомление из Майами о закрытии дела о контрабанде.

Потом тонкая папка с синей печатью. Рапорт из полиции Трентона, Нью-Джерси, датирован 14 июня.

Открыл. Краткая сводка на одной странице, стандартная форма.

«Убийство. Патриция Харрис, 22 года, белая женщина, официантка. Тело обнаружено утром 13 июня у Interstate 95 на южной окраине города Трентон. Причина смерти удушение. Расследование ведется местной полицией. Федеральная помощь не запрашивается».

Я перечитал рапорт дважды. Пульс участился.

Шестая жертва.

Трентон, Нью-Джерси. Двадцать два года. Официантка. Удушена. Найдена у Interstate 95.

Точно такой же паттерн.

Посмотрел на дату обнаружения, 13 июня. Между пятой жертвой в Уилмингтоне (7 мая) и этой прошло тридцать семь дней. Чуть больше месяца, но в пределах ожидаемого интервала.

Преступник продолжает убивать. Регулярно. Методично.

Я аккуратно закрыл папку, положил в ящик стола к остальным делам. Запер на ключ.

Томпсон ясно сказал, забыть о теориях. Если я снова подойду к нему с новым убийством, реакция будет еще хуже. Он решит, что я не слушаю приказы, одержим несуществующей проблемой.

Нужно больше информации. Краткой сводки недостаточно. Нужны детали, как именно убита жертва, где конкретно найдено тело, были ли свидетели, что говорит патологоанатом.

В рапорте только базовые факты. Полная информация в местной полиции или в газетах.

Полицию не могу запросить официально без разрешения Томпсона. Но в газетах содержится публичная информация. Любой может прочитать.

Я посмотрел на часы. Работа закончена, Томпсон отпустил до понедельника.

Библиотека на Constitution Avenue открыта до девяти вечера. Там есть архив газет, включая издания из Нью-Джерси. Плюс можно посмотреть карты дорог и шоссе.

Я оделся и выключил лампу, вышел из офиса. Запер дверь.

Коридор пустой, темный. Только дежурный свет у лестницы.

Спустился вниз, прошел мимо охранника у входа. Тот читал журнал, кивнул не поднимая головы.

— Спокойной ночи, агент.

— Спокойной ночи.

Вышел на улицу. Воздух прохладный, влажный.

Сел в машину, завел мотор. Поехал по пустым улицам.

Публичная библиотека на Constitution Avenue еще работала. Большое здание из белого камня, колонны у входа. Внутри высокие потолки, ряды деревянных столов, полки с книгами до потолка.

Прошел к справочному отделу. Библиотекарь, пожилая женщина в очках на цепочке, подняла голову от картотеки.

— Чем могу помочь?

— Мне нужны карты дорог Восточного побережья. Interstate 95 от Флориды до Мэна.

— Отдел картографии, второй этаж, направо.

Поднялся по широкой лестнице с мраморными ступенями. Нашел отдел картографии, небольшая комната, стены увешаны картами в рамках. Большой стол в центре, на нем разложены атласы.

Нашел атлас автострад. Открыл на странице с Interstate 95. Изучил маршрут. Шоссе идет вдоль всего Восточного побережья, от Майами во Флориде до границы с Канадой в Мэне. Проходит через пятнадцать штатов. Основная транспортная артерия региона.

Отметил мысленно города, где произошли убийства. Роли в Северной Каролине, Ричмонд в Виргинии, Балтимор в Мэриленде, Уилмингтон в Делавэре, Филадельфия в Пенсильвании.

Если преступник водитель грузовика, он перевозит грузы вдоль этого шоссе. Выбирает жертв в разных городах. Убивает, оставляет тело у дороги, едет дальше.

Я спустился на первый этаж, нашел архив газет. Длинный зал с рядами деревянных шкафов. В шкафах подшивки газет за разные годы.

Нашел раздел с газетами за 1972 год. Начал просматривать. Washington Post, Baltimore Sun, Philadelphia Inquirer, Richmond Times-Dispatch.

Искал сообщения об убийствах молодых женщин. Листал страницы, сканировал заголовки.

Нашел три статьи. Две про убийства, которые уже знал — Уилмингтон и Ричмонд. Местные газеты давали больше деталей, чем полицейские рапорты. Описания жертв, интервью с родственниками, спекуляции о возможных мотивах.

Третья статья оказалась новой. Philadelphia Inquirer от 15 июня.

Заголовок: «Найдено тело молодой женщины у шоссе».

Текст короткий: «Полиция Трентона, Нью-Джерси, расследует убийство двадцатидвухлетней Патриции Харрис, тело обнаружено утром вторника у Interstate 95 на южной окраине города. Причина смерти удушение. Полиция призывает свидетелей связаться с отделом по телефону…»

Библиотекарь подошла к моему столу.

— Извините, молодой человек, но мы закрываемся через десять минут.

Я закрыл газету, поблагодарил ее. Вышел из библиотеки в темноту. Небо очистилось полностью, звезды видны несмотря на городские огни. Воздух остыл, стало комфортно после дневной духоты.

Сел в машину, но не завел двигатель сразу. Сидел, обдумывая информацию.

Как я и хотел, придется действовать неофициально.

Завтра суббота. Могу поехать в Трентон. Свежее убийство, полиция только начала расследование. Может быть, они более открыты к разговору, чем в городах, где дела закрыты месяц назад.

Скажу, что изучаю похожие дела в рамках образовательной программы ФБР. Не совсем ложь, я действительно изучаю дела. Просто не в рамках официальной программы.

Завел двигатель, поехал домой. Дорога заняла двадцать минут. Припарковался у дома, поднялся на третий этаж.

Квартира встретила тишиной и темнотой. Включил свет, бросил портфель на стул. Прошел на кухню, открыл холодильник. Внутри появились продукты, вчера я заходил в магазин по дороге домой. Молоко, яйца, хлеб, масло, консервы. Простая еда, но лучше, чем пустой холодильник.

Приготовил яичницу с беконом, поджарил два ломтика хлеба. Сел за стол у окна, ел, глядя на ночной Арлингтон. Окна домов напротив светились желтым. Где-то играло радио, доносилась музыка, кантри, гитара и мужской голос.

После ужина вымыл посуду, вытер руки кухонным полотенцем. Прошел в ванную, принял душ. Горячая вода, хорошее давление. Смыл с себя пот и усталость дня. Вытерся грубым полотенцем, надел пижаму, простые хлопковые штаны и футболку.

Лег в кровать, выключил свет. Лежал в темноте, слушая звуки дома. Соседи сверху ходили, скрипели половицы. Кто-то включил телевизор, доносились приглушенные голоса. На улице проехала машина, фары осветили потолок на секунду.

Мысли крутились вокруг дела. Шесть жертв. Преступник методичный, организованный. Выбирает жертв по определенному типу. Убивает регулярно, раз в месяц.

Почему именно этот интервал? Что он делает между убийствами? Работает, живет обычной жизнью? Планирует следующее преступление?

Серийные убийцы в двадцать первом веке изучены подробно. Профили, мотивы, паттерны поведения. Но здесь, в семидесятых, эта область криминологии только зарождается. Термин «серийный убийца» еще не вошел в обиход. В Квантико только создано Behavioral Science Unit, подразделение изучающее поведение преступников.

Я могу использовать знания из будущего. Но осторожно, чтобы не выдать себя.

Заснул, обдумывая детали. Сон пришел быстро, глубокий, без сновидений.

Будильник зазвонил в шесть тридцать. Механический, громкий, стоял на тумбочке у кровати. Я выключил его, встал. За окном рассветало, небо розовело на востоке.

Принял душ, побрился, оделся. Серый костюм, белая рубашка, темно-синий галстук. Консервативный вид агента ФБР. Позавтракал быстро, яичница, тост, кофе.

В половине седьмого вышел из квартиры. Утренний Арлингтон только просыпался. Молочник развозил бутылки по крыльцам домов. Сосед выгуливал собаку, старый лабрадор, ковылял по тротуару. Мужчина кивнул мне, я кивнул в ответ.

Сел в Форд, завел двигатель. Он зарычал хрипло, но завелся с первого раза. Прогрел пару минут, выехал на дорогу.

То самое Interstate 95, направление на север. Движение в субботнее утро слабое. Грузовики, пара легковых машин, автобус Greyhound. Я держался правой полосы, скорость пятьдесят пять миль в час, ровно по ограничению.

Мимо проплывали пригороды Вашингтона, потом вдалеке показался Балтимор. Индустриальный город, заводские трубы мелькнули на горизонте. Уилмингтон проехал через час, небольшой город, церковные шпили над крышами.

Доехал до Филадельфии в девять утра. Большой город, движение усилилось. Небоскребы в центре, мосты через реку Делавэр. Проехал мимо, продолжил путь на север.

Трентон показался в половине десятого. Я съехал с Interstate 95, перестроился на US Route 1. Город встретил кирпичными зданиями, узкими улицами, деревьями вдоль дороги.

Старый город, основан в колониальные времена. Здания восемнадцатого-девятнадцатого века смешаны с современными постройками.

Нашел South Broad Street, проехал к центру. Полицейский участок оказался трехэтажным кирпичным зданием. Темно-красный кирпич, белые оконные рамы. Над входом флаг Нью-Джерси, желтый на синем фоне.

Припарковался через дорогу, на общественной парковке. Десять центов в счетчик, на два часа времени. Взял портфель, проверил удостоверение в кармане. Глубокий вдох, выдох.

Время действовать.

Перешел дорогу, поднялся по ступеням к входу. Двойные двери из темного дерева со стеклянными вставками. Толкнул, вошел.

Вестибюль маленький, на полу потертый линолеум. Впереди стойка дежурного сержанта, высокая, деревянная, за ней полицейский в синей форме. Лет сорока, усатый, он читал газету. Поднял глаза, когда я подошел.

— Доброе утро. Чем могу помочь?

— Доброе утро, сержант. Агент Итан Митчелл, ФБР. — Я достал удостоверение, показал. — Хотел бы поговорить с детективом, расследующим убийство Патриции Харрис.

Сержант внимательно изучил удостоверение, потом посмотрел на меня.

— ФБР? Мы не запрашивали помощь Бюро в этом деле.

— Я знаю, сержант. Это не официальное расследование. Я изучаю похожие дела вдоль Восточного побережья в рамках образовательной программы. Хотел бы задать несколько вопросов, если детектив найдет время.

Сержант нахмурился.

— Образовательная программа в субботу? Федералы теперь работают по выходным?

— Энтузиазм, сержант. Хочу научиться у опытных коллег.

Он усмехнулся.

— Энтузиазм. Редкая вещь. — Он снял трубку телефона, набрал внутренний номер. — Детектив Коннолли? У меня тут агент ФБР хочет поговорить о деле Харрис. Образовательная программа, говорит. Да, я тоже не понял. Хорошо, отправлю наверх.

Он повесил трубку.

— Детектив Коннолли на втором этаже, кабинет двести семь. Лестница справа.

— Благодарю, сержант.

Глава 18 Кафе

Я поднялся по узкой лестнице. Второй этаж длинный коридор, двери кабинетов по обеим сторонам. Запах кофе, сигарет, чего-то химического, может, чистящие средства.

Кабинет двести семь оказался в конце коридора. Дверь открыта.

Это маленький кабинет, внутри только два стола напротив друг друга. За столом справа сидел мужчина лет пятидесяти.

Крепкого телосложения, седеющие волосы, квадратное лицо. Рубашка с закатанными рукавами, галстук ослаблен. На столе стопки папок, пепельница с дымящейся сигаретой, кружка кофе.

Он поднял голову, когда я постучал в дверной косяк.

— Детектив Коннолли?

— Это я. Вы агент из ФБР?

— Итан Митчелл. — Я вошел, протянул руку.

Он встал, пожал руку. Рукопожатие крепкое, ладонь мозолистая.

— Патрик Коннолли. Присаживайтесь, агент Митчелл. — Он указал на стул перед столом. — Сержант сказал, образовательная программа. Объясните, что это значит.

Я сел, положил портфель на колени.

— Детектив, в нескольких штатах вдоль Interstate 95 за последние шесть месяцев произошли убийства молодых женщин со схожими обстоятельствами. Я изучаю эти дела, пытаюсь понять, есть ли связь. Дело Патриции Харрис подходит под паттерн. Хотел бы задать несколько вопросов, если вы не возражаете.

Коннолли сел обратно, затянулся сигаретой.

— Паттерн. Вы думаете, что убийства связаны между собой?

— Возможно. Слишком много совпадений, чтобы игнорировать.

— Какие еще дела?

— Роли в Северной Каролине, Ричмонд в Виргинии, Балтимор в Мэриленде, Уилмингтон в Делавэре, Филадельфия в Пенсильвании. Все за последние шесть месяцев. Все жертвы молодые женщины, брюнетки, задушены, найдены у Interstate 95.

Коннолли медленно выдохнул дым.

— Серьезно? Шесть убийств?

— Включая Патрицию Харрис, да.

— Черт. — Он затушил сигарету в пепельнице. — Я не знал. Местная полиция не обменивается информацией между штатами, если нет причины.

— Именно поэтому я здесь. Хочу собрать информацию, увидеть полную картину.

Коннолли откинулся на спинку стула, смотрел на меня оценивающе.

— Агент Митчелл, сколько вам лет?

— Двадцать пять.

— Двадцать пять. Сколько работаете в ФБР?

— Две недели.

Он усмехнулся.

— Две недели. И вы приехали в субботу утром в Трентон изучать убийства. Без официального запроса, без ордера, без ничего. Просто энтузиазм.

— Да, сэр.

— Либо вы очень умный, либо очень наивный. Может, оба варианта сразу. — Он взял кружку, сделал глоток кофе. — Ладно. Что вы хотите знать?

— Расскажите о Патриции Харрис. Когда нашли тело, где именно, в каком состоянии.

Коннолли открыл папку на столе, достал фотографии.

— Тело обнаружено утром во вторник, тринадцатого июня. Водитель грузовика остановился справить нужду, увидел тело в кювете у шоссе. Interstate 95, южная окраина Трентона, около мили от съезда на State Route 29.

Он выложил фотографию на стол. Черно-белая, зернистая. Тело молодой женщины лежало в траве у обочины. Темные волосы, белое платье, туфли на ногах.

— Патология показала, что смерть наступила от удушения. Нашли следы пальцев на шее. Время смерти примерно за двенадцать-шестнадцать часов до обнаружения. То есть вечер понедельника или ночь на вторник.

— Место убийства?

— Не там где обнаружено. Тело перевезено. На одежде следы грязи и масла, не характерные для места обнаружения. Вероятно, убита где-то в помещении, может, в машине или гараже, потом тело вывезено и оставлено у дороги.

— Признаки сексуального насилия?

Коннолли покачал головой.

— Нет. Одежда в порядке, никаких повреждений, указывающих на насилие. Просто удушение.

— Личные вещи? Сумочка, документы?

— Ничего. Ни сумочки, ни украшений, ни документов. Опознали по водительским правам, которые нашли в квартире жертвы. Коллеги с работы сообщили о пропаже, мы проверили квартиру, сопоставили описание.

— Где она работала?

— Официанткой в закусочной на Route 1. «Pete’s Diner». Работала до девяти вечера в понедельник. Коллеги говорят, ушла домой в обычное время. Больше никто ее не видел.

— Дорога от закусочной до дома?

— Примерно две мили. Она ходила пешком, машины не было. Мы прочесали маршрут, ничего не нашли. Ни свидетелей, ни улик.

— Семья?

— Родители в Пенсильвании. Мы сообщили им, они приехали опознать тело. Убиты горем, естественно. Говорят, дочь спокойная, не имела врагов, серьезно ни с кем не встречалась.

Я записывал детали в блокнот. Все совпадает с предыдущими жертвами. Молодая брюнетка, официантка, задушена, тело оставлено у Interstate 95, никаких личных вещей.

— Детектив, описание совпадает с другими делами. Тот же метод, те же обстоятельства.

— Вы думаете, один преступник убил всех шестерых?

— Да. Паттерн слишком четкий. Вероятно, водитель грузовика или кто-то с работой, требующей постоянных разъездов. Он передвигается вдоль Interstate 95, выбирает жертв в разных городах, убивает, оставляет тела у дороги.

Коннолли молчал, обдумывая информацию.

— Если вы правы, это меняет все. Это не местное преступление. Это федеральное дело.

— Именно. Но моему начальству нужны доказательства. Паттерна недостаточно. Нужны улики, связывающие дела.

— Улики… — Коннолли открыл папку шире, перелистал страницы. — У нас не много. Волокна на одежде жертвы, пока не идентифицированы. Следы шин у места обнаружения тела, но шоссе проезжее, сотни машин каждый день. Отпечатков пальцев нет.

— Могу я увидеть фотографии места преступления?

Коннолли достал еще несколько снимков, выложил на стол. Кювет у шоссе, тело в траве с разных ракурсов. Следы шин на обочине. Общий вид на шоссе, лес за ним, небо.

Я внимательно изучил фотографии. Место изолированное, вокруг мало застроек. Удобно для преступника, можно остановиться ночью, выбросить тело, уехать незамеченным.

— Есть свидетели? Кто-нибудь видел подозрительную машину в тот вечер?

— Опросили водителей на ближайшей заправке, жителей в радиусе мили. Никто ничего не заметил. Понедельник вечером, движение слабое, темно.

— А камеры наблюдения?

Коннолли покачал головой.

— На шоссе нет камер. Это не Нью-Йорк.

Конечно. Это я оговорился. Семидесятые годы. Камеры наблюдения редкость, только в крупных городах и банках.

Я закрыл блокнот.

— Детектив Коннолли, спасибо за время. Информация очень полезная.

— Не за что. — Он встал, протянул руку. — Агент Митчелл, если вы правы насчет серийного убийцы, нужно официальное расследование. Местная полиция не справится с делом, охватывающим шесть штатов. Это работа ФБР.

— Я понимаю. Попытаюсь убедить начальство.

— Сделайте это. Иначе он убьет снова.

Я пожал его ладонь. Вышел из кабинета, спустился по лестнице. Сержант за стойкой кивнул мне на прощание.

Вышел на улицу. Солнце поднялось высоко, день обещал быть жарким. Сел в машину, завел двигатель. Включил радио, из динамиков полилась музыка.

Но я ее не слышал. Обдумывал информацию.

Теперь я убедился окончательно. Шесть жертв. Все убиты одинаково. Все вдоль Interstate 95. Паттерн железный.

Детектив Коннолли прав, нужно официальное расследование. Но Томпсон отказался.

Значит, нужно найти способ убедить его. Или обойти.

Но как? Может, если я раскрою дело о мошенничестве, он даст зеленый свет этому делу?

Я выехал с парковки, направился обратно на юг. Долгая дорога домой есть время подумать.

Обратная дорога из Трентона заняла больше времени, чем ожидал. Попал в пробку на подъезде к Филадельфии, авария перекрыла две полосы, машины ползли со скоростью улитки. Только к половине первого я вырвался из затора, проехал мимо Филадельфии, продолжил на юг.

Желудок напомнил о себе голодным урчанием. Завтрак в шесть утра, с тех пор только кофе у детектива Коннолли. Нужно поесть.

Впереди показался съезд с Interstate 95. Синий дорожный знак: «Еда. Бензин. Жилье. 1 миля». Стандартный указатель придорожного сервиса.

Я включил поворотник, перестроился на правую полосу, съехал с шоссе. Узкая дорога вела к небольшому скоплению зданий, заправочная станция Texaco, мотель с выцветшей вывеской «Riverside Inn», и кафе.

Кафе называлось «Rosie’s Diner». Одноэтажное здание из красного кирпича, большие окна, неоновая вывеска над входом, розовые буквы, половина ламп не горела. Парковка перед кафе заполнена наполовину, три грузовика-трейлера, пара легковых машин, мотоцикл Harley.

Припарковался между грузовиками. Заглушил двигатель, вышел. Жара ударила как из печи, воздух влажный, густой, пах нагретым асфальтом и дизельным топливом. Грузовики стояли с работающими моторами, водители, вероятно, внутри, наслаждались кондиционером перед дальней дорогой.

Я огляделся. Типичное придорожное кафе для дальнобойщиков. Удобное расположение, прямо у съезда с Interstate 95, легко найти, удобно парковаться. Заправка рядом, можно заправить грузовик, поесть, отдохнуть, продолжить путь.

Места вроде этого рассыпаны по всему шоссе. Через каждые тридцать-сорок миль. Дальнобойщики знают их все, останавливаются регулярно. Постоянные клиенты, знакомые лица.

Хорошее место выбрать жертву. Преступник приезжает, обедает, смотрит. Видит молодую официантку за работой. Симпатичная, дружелюбная, обслуживает столики с улыбкой.

Узнает ее график, когда начинает смену, когда заканчивает. Возвращается через неделю, снова видит ее. Потом еще раз. Изучает.

Потом выбирает момент. Вечерняя смена заканчивается, официантка выходит в темноту. Идет к машине или автобусной остановке. Преступник ждет на парковке.

Подходит, заговаривает. Может, просит помочь с чем-то, посмотреть карту, проверить что-то в грузовике. Она доверяет, он постоянный клиент, знакомое лицо, вежливый. Подходит ближе. Он хватает, душит. Быстро, тихо. Кладет тело в грузовик, уезжает. Через несколько часов оставляет тело у другого участка шоссе.

Логика железная. Метод работает. Шесть жертв доказывают это.

Но вот как рассказать это Томпсону? Нужны факты, не теории.

Я направился к входу в кафе. Дверь стеклянная с алюминиевой рамой, когда вошел, над ней звякнул колокольчик.

Внутри прохладно, кондиционер работал на полную мощь. Интерьер типичный для придорожных кафе. Длинная стойка справа с вращающимися стульями, обитыми красным винилом. Ряды столиков слева, каждый с пластиковым меню, зажатым между солонкой и перечницей. Пол в черно-белую клетку. Стены украшены винтажными постерами, реклама Coca-Cola, старые автомобили, пин-ап девушки.

Музыкальный автомат Wurlitzer у дальней стены играл кантри. Merle Haggard, «Okie from Muskogee». Звук приглушенный, смешивался с разговорами посетителей.

За стойкой три дальнобойщика пили кофе, обсуждали что-то вполголоса. Грузные мужчины в клетчатых рубашках, джинсах, бейсболках с логотипами транспортных компаний. У столиков семейная пара с двумя детьми, одинокий мужчина читал газету за чашкой кофе.

Я сел за столик у окна. Отсюда виделась парковка, шоссе за ней, движение машин, непрерывный поток на юг и север. Хороший обзор.

Официантка подошла через минуту. Молодая, лет двадцати трех-двадцати четырех. Стройная, среднего роста, около пяти футов шести дюймов. Темно-каштановые волосы собраны в хвост, несколько прядей выбились, обрамляли лицо. Карие глаза, легкий макияж.

Симпатичная, но не яркая. Девушка, на которую обращают внимание, но не запоминают с первого взгляда.

На ней форма официантки, розовое платье до колен с белым фартуком, белые кроссовки, бейджик с именем «Дженни».

Она улыбнулась, профессионально, но искренне.

— Добрый день. Меню или знаете, что хотите?

— Меню, пожалуйста.

Она достала ламинированное меню с другого стола, положила передо мной.

— Специальное предложение сегодня, жареная курица с картофельным пюре и зеленой фасолью, три доллара девяносто пять центов. Кофе бесплатно с любым основным блюдом.

— Отлично. Возьму специальное предложение. И кофе.

— Как приготовить курицу? Острую или обычную?

— Обычную.

— Отлично, будет готово через десять минут. — Она записала заказ в блокнот, улыбнулась снова. — Вы издалека? Не видела вас здесь раньше.

— Из Вашингтона. Возвращаюсь из Трентона.

— От Трентона длинная дорога. — Она убрала блокнот в карман. — Я сейчас принесу кофе.

Она ушла к стойке. Я наблюдал, как она наливала кофе из большого перколятора, несла чашку обратно. Движения уверенные, привычные. Девушка, работающая здесь долго, знающая все до автоматизма.

Поставила чашку передо мной, положила рядом сливки и сахар в маленьких пакетиках.

— Еще что-нибудь?

— Нет, спасибо. — Я сделал паузу. — Скажите, Дженни, вы давно здесь работаете?

Она наклонила голову, немного удивленная вопросом.

— Два года. Почему спрашиваете?

— Просто интересно. Часто вижу такие кафе вдоль шоссе, думаю, каково это, работать здесь. Наверное, одни и те же лица каждый день? Дальнобойщики, путешественники.

Она усмехнулась.

— Точно. Многие водители останавливаются регулярно, раз в неделю или две. Узнаешь лица, запоминаешь, кто что заказывает. — Она кивнула в сторону стойки, где сидели трое дальнобойщиков. — Вот Боб, всегда берет двойной бургер с беконом, Чарли яичницу с сосисками, Рэй — пирог с вишней и черный кофе. Не нужно даже спрашивать.

— Семейная атмосфера.

— Можно и так сказать. — Она посмотрела на меня внимательнее. — А вы чем занимаетесь? Не похожи на дальнобойщика, если честно. Костюм, галстук.

— Работаю в правительстве. Бумажная работа, скучная. — Не совсем ложь, но и не полная правда.

— Правительство. Звучит серьезно. — Она улыбнулась. — Ладно, дам вам поесть спокойно. Курица скоро будет готова.

Она ушла к другому столику, где семья давно подавала знаки, что готова заказывать. Я пил кофе, наблюдал за кафе.

Официантка работала быстро, эффективно. Принимала заказы, разносила еду, убирала грязную посуду. Легко общалась с постоянными клиентами, шутила с дальнобойщиками. Приятная, дружелюбная. Девушка, которая сразу запоминается.

Легкая мишень для преступника. Молодая, работает в месте у шоссе, смены заканчиваются поздно вечером. Вероятно, идет к машине одна, на темную парковку. Уязвимая.

Мысли из будущего всплывали сами собой. Если бы я вел официальное расследование, что бы делал?

Во-первых, географическое профилирование. Нанести на карту все места убийств и все такие кафе между ними. Найти пересечения, какие кафе расположены максимально удобно для всех точек.

Вероятно, преступник останавливается в нескольких определенных местах. Если опросить персонал этих кафе, может, кто-то вспомнит одно и то же лицо.

Во-вторых, временной анализ. Все жертвы убиты вечером или ночью, после окончания смены. Значит, преступник знал их график. Откуда? Либо спрашивал напрямую, либо наблюдал несколько раз, запомнил порядок работы.

В-третьих, профиль жертв. Все молодые, двадцать-двадцать пять лет. Все брюнетки. Все работали в сервисной индустрии, официантки, медсестра, секретарша, учительница.

Обычные девушки, не богатые, не бедные. Средний класс. Не привлекают внимания, не имеют охраны или личных водителей. Легко выследить, легко подловить.

Физическое сходство важно. Преступник выбирает определенный тип. Вероятно, жертвы напоминают кого-то из его жизни. Жену, бывшую подругу, мать, сестру. В криминальной психологии это называется «замещающая жертва». Убийца не может навредить реальному объекту гнева, поэтому выбирает похожих людей.

В-четвертых, транспортные компании. Если преступник дальнобойщик, он работает на кого-то. Компании ведут записи маршрутов, графиков. Можно запросить списки водителей, чьи маршруты проходят через все города, где произошли убийства. Сузить круг подозреваемых до нескольких десятков, потом проверять каждого.

Но это требует официального расследования. Полномочий. Ресурсов. Томпсон не даст разрешения без веских доказательств.

Нужна зацепка. Что-то конкретное, связывающее дела. Свидетель, видевший одного и того же человека. Или улика, оставленная на нескольких местах преступлений.

Дженни принесла еду. Тарелка с жареной курицей, картофельным пюре, зеленой фасолью. Пахло восхитительно. Специи, масло, домашняя готовка.

— Приятного аппетита, — она поставила тарелку, добавила вилку и нож, завернутые в бумажную салфетку. — Еще кофе?

— Да, пожалуйста.

Она долила кофе из чайника, посмотрела на меня с любопытством.

— Можно нескромный вопрос?

— Конечно.

— Вы действительно просто бумажный работник из правительства или кое-кто интереснее? — Она улыбнулась застенчиво. — Просто обычно правительственные служащие не останавливаются в таких местах. Они едут до города, обедают в приличных ресторанах.

Я усмехнулся.

— Ловите меня на слове?

— Немного. — Она села на стул напротив, что было неожиданно. — У меня перерыв пять минут, можно?

— Конечно.

Она достала из кармана пачку сигарет Virginia Slims, предложила мне. Я покачал головой. Она закурила, выдохнула дым в сторону.

— Я не из тех, кто лезет в чужие дела, но вы выглядите как человек, который ищет что-то. Или кого-то. Я сразу замечаю такое, профессиональная деформация официантки. Видишь людей каждый день, учишься читать по лицам.

Интересная девушка. Наблюдательная. Умная.

— Я работаю в ФБР, — сказал я честно. — Расследую дела. Сегодня ездил в Трентон по работе.

Ее глаза расширились.

— ФБР? Серьезно? — Она затянулась снова. — Вау. Никогда не встречала настоящего агента. Только в кино видела.

— Мы менее впечатляющие в реальности.

Она засмеялась.

— Сомневаюсь. — Помолчала, стала серьезнее. — ФБР расследует что-то в Трентоне? Что-то страшное?

— Просто проверял информацию. Ничего конкретного. — Я не хотел пугать ее деталями об убийствах.

Она кивнула, но в глазах мелькнула тревога.

— Я слышала новости. Там нашли тело девушки у шоссе несколько дней назад. Ужасно. — Она обняла себя руками. — Страшно работать в таких местах, знаете? Мы заканчиваем поздно, парковка темная, вокруг пустыня. Менеджер говорит, чтобы мы ходили к машинам парами, но мы часто забываем.

— Вам стоит быть осторожнее, — сказал я серьезно. — Всегда ходите с кем-то. И если видите подозрительного человека, сообщите в полицию.

— Подозрительного? — Она усмехнулась нервно. — Здесь половина клиентов выглядит подозрительно. Дальнобойщики, байкеры, странные путешественники.

— Я имею в виду того, кто слишком интересуется вами. Задает личные вопросы, появляется часто, пытается узнать ваш график.

Она задумалась.

— Ну, есть пара постоянных клиентов, которые флиртуют. Но кажется, безобидно. Не более того.

— Все равно будьте осторожны.

Она затушила сигарету в пепельнице, встала.

— Спасибо за заботу, агент… как вас зовут?

— Итан. Итан Митчелл.

— Дженни Морган. — Она протянула руку, мы пожали. Ладонь теплая, рукопожатие крепкое. — Приятно познакомиться с настоящим героем.

— Я не герой. Просто делаю работу.

— Скромность украшает. — Она улыбнулась. — Слушайте, если вы проезжаете здесь регулярно, заходите к нам. Буду рада видеть знакомое лицо. Может, как-нибудь я куплю вам кофе вне работы.

Внезапная смелость с ее стороны. Или просто дружелюбие? Сложно сказать.

— Хорошо, — ответил я. — Но лучше я куплю вам кофе. Как благодарность за отличную курицу.

Она засмеялась.

— Договорились. — Достала из кармана ручку, взяла салфетку со стола, написала номер телефона. — Вот, позвоните, если захотите встретиться. Я свободна по воскресеньям и средам.

Я взял салфетку, сложил, положил в карман.

— Позвоню.

— Буду ждать. — Она подмигнула, ушла к другому столику.

Я доел курицу, запил кофе. Еда вкусная, цена справедливая. Оставил пять долларов на столе, счет три девяносто пять, остальное чаевые.

Встал, направился к выходу. Дженни стояла у стойки, наливала кофе дальнобойщику. Посмотрела на меня, помахала рукой. Я кивнул, вышел.

На парковке до сих пор жарко. Сел в машину, завел двигатель. Достал салфетку с номером телефона, посмотрел. Аккуратный почерк, ровные цифры.

Дженни Морган. Симпатичная, умная, смелая.

Еще одна молодая брюнетка, работающая у Interstate 95.

Точно такой же тип, как жертвы.

Неприятная мысль закралась в голову. Что если преступник тоже останавливается в этом кафе? Видит Дженни, изучает ее, планирует убить?

Статистически вероятность низкая. Сотни кафе вдоль шоссе, тысячи молодых официанток. Но паттерн четкий, все жертвы работали в похожих местах.

Может, предупредить ее? Рассказать о паттерне? Но как объяснить, не раскрывая деталей расследования? И не напугав до смерти?

Я сложил салфетку в карман, выехал с парковки. Дорога на юг вела дальше. Балтимор, Вашингтон, Арлингтон. Еще два часа за рулем.

Мысли крутились вокруг встречи. Дженни, кафе, дальнобойщики, паттерн.

Если бы я вел официальное расследование, первым делом проверил бы такие кафе. Опросил персонал, показал фотороботы подозреваемых, запросил записи о постоянных клиентах.

Арлингтон показался к четырем часам дня. Припарковался у дома, поднялся в квартиру. Бросил портфель на стул, снял пиджак и галстук. Прошел на кухню, открыл холодильник, достал бутылку пива.

Записал в блокнот адрес Rosie’s Diner, номер телефона Дженни. Потом закрыл блокнот, допил пиво.

Завтра воскресенье. Выходной. Можно отдохнуть, обдумать следующие шаги.

Или позвонить Дженни, встретиться. Узнать больше о работе в придорожном кафе. Какие бывают постоянные клиенты, кто странно себя ведет.

Это не совсем служебная необходимость. Личный интерес. Симпатичная девушка, приятный разговор.

Но граница между работой и личной жизнью размывалась.

Я встал, прошел в ванную, принял душ. Лег спать пораньше, устал после поездки.

Сон пришел быстро, но сон беспокойный. Снились дороги, кафе, лица. Дженни за стойкой, улыбалась. Потом ее лицо менялось, становилось бледным, безжизненным. Превратилось в холодное тело у обочины шоссе.

Я проснулся среди ночи, вспотевший, сердце бешено колотилось. Сел на кровати, тяжело дыша.

Это всего лишь сон. Но тревога осталась.

Шесть женщин мертвы. Седьмая может быть следующей.

Время заканчивается.

Глава 19 Аннаполис

Воскресенье началось с телефонного звонка.

Я проснулся от резкого трезвона, телефон на тумбочке звенел настойчиво, требовательно. Потянулся, снял трубку, еще не открыв глаза полностью.

— Алло?

— Итан! Наконец-то! — голос Дженнифер, громкий и взволнованный. — Ты спишь? У вас же уже десять утра.

Я сел на кровати, протер глаза. За окном солнечный день, жара проникала в комнату.

— Доброе утро, Джен. Да, проспал. Была трудная неделя.

— Трудная неделя, и ты ни разу не позвонил! — в голосе упрек, но не слишком злой. — Ты обещал звонить каждые два-три дня. Я начала волноваться.

Меня кольнуло чувство вины. Она права, я обещал звонить, но работа полностью поглотила мое время.

— Да, точно. Первые недели на новой работе, много дел, поздно возвращаюсь домой.

— Ладно, я понимаю, — она вздохнула. — Но у меня новости! Отличные. Я смогла поменять билет. Приезжаю не в конце месяца, а через неделю! Двадцать четвертого июня, в субботу. Как тебе?

Через неделю. Я попытался сообразить, что будет через неделю. У меня в самом разгаре дело о мошенничестве. Потом… что потом? Убийства. Шесть жертв. Седьмая может появиться в начале июля, если паттерн продолжится.

— Итан? Ты там?

— Да, да, извини. Отлично. Конечно отлично. Я очень рад, что приедешь раньше. — Я постарался вложить в голос побольше энтузиазма.

— Ты как будто не так уж рад, — тихо сказала Дженнифер. — Что-то не так?

— Нет, все нормально. Просто еще не проснулся до конца. Я правда рад, что мы скоро увидимся.

Пауза. Я слышал дыхание девушки, шум города на фоне, Калифорния только просыпалась, у них сейчас только семь утра.

— Итан, я знаю, что первые недели тяжелые. Новая работа, новый город, все новое. Но ты обещал, что мы будем на связи. Я здесь, за три тысячи миль, жду, волнуюсь. Мне тоже нелегко.

— Знаю. Знаю, Джен. Правда. Буду звонить чаще, обещаю.

— Хорошо. — Она помолчала. — Слушай, я должна бежать. Встреча с научным руководителем в восемь. Позвони в среду вечером, ладно? Обсудим планы на выходные.

— Позвоню обязательно. В среду.

— Люблю тебя.

— И я тебя.

Она повесила трубку. Я остался сидеть на кровати, держа трубку в руке. В ухе пульсировали частые гудки.

Дженнифер приезжает через неделю. Я должен радоваться. Но пока что чувствовал только любопытство перед встречей. Легкие угрызения совести, потому что не расстался.

Все сложно как говорится. Она в Стэнфорде, заканчивает докторскую по биологии. Я здесь, начинаю карьеру в ФБР. И тот человек которого она любила уже мертв.

Я положил трубку на рычаг, встал. Прошел на кухню, поставил кофе. Пока закипала вода, смотрел в окно. Воскресное утро в Арлингтоне тихое, спокойное.

Городане семьями шли в церковь, одетые в лучшие костюмы. Соседка поливала цветы на крыльце. Машины ехали медленно, никуда не спешили.

Кофе сварился. Налил чашку, сел за стол. Достал яйца из холодильника, пожарил на сковороде с беконом. Позавтракал молча, обдумывая разговор.

Нужно придерживаться плана. Лучше конечно бы расторгнуть помолвку несмотря на ужасы и удивление родственников. Они будут давить. Может, лучше отрезать одним махом чем ковыряться в ране.

Меня беспокоило другое. Дженнифер мне нравилась. По фотографии, по голосу. Какие-то остатки сознания прежнего владельца тела, прежнего Итана до сих пор любили девушку. Может поэтому я не хочу с ней рвать отношения?

После завтрака попытался заняться бытовыми делами. За неделю накопилась стирка, рубашки, носки, полотенца. Засунул все в стиральную машину в подвале дома, запустил цикл. Вернулся в квартиру, пропылесосил пол, вытер пыль.

К полудню закончил уборку. Поехал в продуктовый магазин, Safeway на Columbia Pike. Большой магазин, всюду ряды полок до потолка. Взял корзину, прошел по отделам. Хлеб, молоко, яйца, мясо, консервы, овощи. Простые продукты, ничего изысканного. Готовить некогда, основа рациона быстрая еда, сэндвичи, яичница.

На кассе пожилая женщина медленно пробивала покупки, сдачу считала вручную. Кассовые аппараты механические, без сканеров штрих-кодов. Все делается вручную. В двадцать пятом году самообслуживание, карты, мгновенные платежи. Здесь все медленно, по старинке.

Вернулся домой, разложил продукты. Часы показывали два дня. Впереди долгий день и вечер.

Включил телевизор. Воскресные передачи, футбол, старые фильмы, религиозные программы. Переключил на новости.

CBS Evening News, воскресной выпуск. Диктор с серьезным лицом читал новости дня.

— Вчера ночью полиция Вашингтона арестовала пятерых мужчин за попытку взлома штаб-квартиры Демократической партии в здании Уотергейт. Все задержанные имели при себе камеры и подслушивающие устройства. Представитель полиции назвал инцидент «странным и необычным». Личности арестованных пока не разглашаются. Республиканская партия отрицает какую-либо связь с инцидентом…

Уотергейт. Взлом случился вчера. Семнадцатого июня 1972 года.

Я мгновенно вспомнил историю. Уотергейтский скандал. Два года расследований. Импичмент. Отставка президента Никсона в августе 1974-го. Крупнейший политический скандал двадцатого века.

Сейчас, в этот момент, никто не понимает масштаба. Пресса считает происходящее мелким инцидентом. Белый дом отрицает причастность. Но два репортера Washington Post, Вудворд и Бернстайн, начнут копать это дело. Найдут связи. Раскроют сеть коррупции,ведущую прямо к президенту.

Я смотрел на экран, обдумывая. Должен ли я что-то сделать? Предупредить кого-то? Анонимная наводка репортерам, ускорить расследование?

Но вмешательство в такое событие непредсказуемо изменит историю. Эффект бабочки. Одно изменение тянет цепочку последствий. Может, Никсон не уйдет в отставку. Может, политический ландшафт изменится так, что будущее станет неузнаваемым.

Нет. Большую политику трогать нельзя. Слишком рискованно.

У меня своя миссия. Остановить серийного убийцу. Спасти жизни. Это в пределах моих возможностей, не влияет на глобальный ход истории.

Выключил телевизор. Тишина в квартире давила.

Достал из кармана салфетку с номером телефона Дженни. Разгладил ее на столе, смотрел на аккуратные цифры.

Хотел позвонить. Услышать голос, поговорить о чем-то простом, отвлечься от мыслей. Но не стал.

Опасно смешивать личное и работу. Дженни может быть потенциальной жертвой, подходит под профиль. Знакомство с ней сделано из профессионального интереса, она источник информации о придорожных кафе. Ничего больше.

Плюс есть Дженнифер. Отношения хоть и на расстоянии, но серьезные. У бывшего Итана с ней два года отношений. Планы на будущее. Нельзя их разрушить из-за мимолетной симпатии к официантке.

Я сложил салфетку обратно, убрал в ящик стола.

Вечер провел за картой. Разложил большую карту Восточного побережья на полу гостиной. Отметил красными крестиками места убийств. Роли, Ричмонд, Балтимор, Филадельфия, Уилмингтон, Трентон. Шесть точек вдоль Interstate 95.

Попытался найти центральную точку. Если преступник живет где-то посередине и совершает вылазки в обе стороны, где находится его база?

Взял циркуль, провел круги с радиусом сто миль от каждой точки. Пересечение кругов показало область между Балтимором и Филадельфией. Уилмингтон в центре.

Возможно, преступник живет в Уилмингтоне или окрестностях. Или работает на маршруте, проходящем через Уилмингтон регулярно.

Но это догадки. Без доступа к базам данных транспортных компаний, записям заправок, свидетельским показаниям невозможно сузить круг.

Нужны ресурсы. Официальное расследование. Томпсон должен дать разрешение.

Завтра понедельник. Мне предстоит поездка в Аннаполис по делу о мошенничестве. Если удастся закрыть дело быстрее можно снова подойти к Томпсону. Показать новые данные, шестую жертву в Трентоне. Может, он изменит мнение.

Я свернул карту, убрал записи в папку. Запер все в ящик стола.

Лег спать, но долго не мог заснуть. Мысли крутились вокруг работы и невесты.

Слишком много задач. Слишком мало времени.

Наконец сон пришел. Беспокойный, с обрывками сновидений. Дороги, лица, телефонные звонки.

Понедельник, 19 июня. Проснулся в шесть утра. Тело что-то слегка разбитое, но голова работала четко.

Встал, прошел в ванную. Умылся холодной водой, побрился. Лицо в зеркале серьезное, сосредоточенное. Сегодня важный день, поездка в Аннаполис, проверка всех зацепок.

Надел чистую белую рубашку, темно-синий костюм, узкий коричневый галстук. Быстро, привычно завязал узел. Проверил кобуру, револьвер Smith Wesson на месте, шесть патронов в барабане. Пристегнул к поясу, надел пиджак. Уже начал привыкать к оружию на боку.

Быстро позавтракал, тост с маслом, кофе из турки. Утро будничное, машины тянулись к центру, люди спешили на работу.

Допил кофе, вымыл чашку. Взял портфель, внутри блокнот, ручки, карта Аннаполиса, список адресов для проверки. Все систематизировано, разложено по порядку.

Вышел из квартиры в семь утра. Спустился к машине, сел за руль. Двигатель завелся с первого раза, быстро прогрелся. Я выехал на дорогу.

Трафик утренний, плотный, но двигался равномерно. По радио играла музыка, что-то оптимистичное с гитарами. Я не слушал, мысли заняты планами на день.

Доехал до штаб-квартиры за двадцать пять минут. Припарковался на служебной стоянке, вышел. Здание серое, массивное, на крыше развевается флаг. Небо затянуто облаками, воздух влажный, к вечеру обещали дождь.

Поднялся по ступеням, прошел через охрану. Лифт довез до третьего этажа. Коридор пах полиролью и свежим кофе.

Открыл дверь офиса. Внутри уже работали, рано для понедельника, но у нас много дел. Дэйв сидел за столом, допивал кофе из бумажного стаканчика, изучал карту. Маркус проверял что-то в блокноте, шевеля губами, повторял адреса или имена. Харви медленно двумя пальцами печатал отчет. Коллинз раскладывал досье по папкам.

Дэйв увидел меня, помахал рукой.

— Доброе утро, Итан. Готов к поездке?

— Готов. — Я подошел к столу, положил портфель. — Выезжаем в восемь?

— Да. Маркус уже взял ключи от служебной машины. Едем втроем. — Он допил кофе, смял стаканчик, бросил в мусорную корзину. — Я проверил маршрут. До Аннаполиса час езды, если без пробок. Начнем с магазинов канцтоваров на Main Street, потом типографии, потом Harry’s Diner. Если повезет, к обеду закончим основную часть.

Маркус подошел, держал в руках папку с картой и списком адресов.

— Итан, я составил оптимальный маршрут. — Он раскрыл карту на столе, указал маркером линию. — Выезжаем по Route 50, въезжаем в Аннаполис с запада. Первая остановка «office supplies» на Main Street, две точки рядом. Потом Eastern Shore Printing на West Street. Потом Harry’s Diner на выезде из города. Обратно через Glen Burnie, проверим третью типографию, Chesapeake Graphics. Общий круг около семидесяти миль.

Я изучил маршрут, кивнул.

— Логично. Экономим время.

Дэйв встал, надел пиджак. Проверил кобуру, револьвер на месте. Взял ключи от стола.

— Тогда поехали. Чем раньше начнем, тем быстрее закончим.

Мы вышли из офиса, спустились к парковке. Служебная машина черный Ford Galaxie, четырехдверный седан, радиоантенна на крыше. Стандартная машина ФБР, неприметная, надежная.

Дэйв сел за руль, Маркус на переднее сиденье рядом, я сзади. Разместился удобно, рядом положил портфель. Достал блокнот, открыл на чистой странице, готовясь записывать мысли по дороге.

Дэйв завел двигатель, мотор ровно заурчал. Мы выехали со стоянки, направились на восток через город.

Город просыпался, офисные работники шли к зданиям, магазины открывали двери, автобусы везли людей на работу.

Проехали на восток, мимо жилых кварталов, парков, школ. Город постепенно редел, теперь здания стали ниже, больше деревьев.

Выехали на Route 50, широкое шоссе, по две полосы в каждую сторону. Движение свободное, машины ехали быстро. Дэйв разогнался до шестидесяти миль в час, и так и держал эту скорость.

За окном мелькали поля, леса, фермы. Мэриленд штат контрастов, городки сменялись фермами за несколько миль. На лугах паслись коровы, на полях работали тракторы. Вдали стояли старые деревянные дома с верандами, красные амбары, у обочин попадались ржавые грузовики.

Маркус достал термос, налил кофе в пластиковую крышку.

— Кофе будешь? — предложил он мне.

— Спасибо, уже пил.

Он отпил, закрыл термос. Дэйв посмотрел в зеркало заднего вида.

— Митчелл работает даже на выходных. Фрэнк говорил, что ты запросил доступ к делам об убийствах за последние пять лет. Все еще анализируешь паттерны по тем убийствам у шоссе?

— Да. Ищу связи между делами. Может, некоторые убийства совершены одним человеком, но не связаны в базе данных.

Маркус покачал головой.

— Тебе делать нечего что ли. Сколько дел просмотрел?

— Около сорока. Планирую просмотреть еще шестьдесят.

Дэйв засмеялся.

— Митчелл, ты машина. Не знаю, когда ты спишь.

— Сплю я достаточно. Просто эффективно использую время.

За окном мелькали придорожные знаки. «Аннаполис — 25 миль», «Аннаполис- 15 миль». Леса сменились полями, поля — пригородными районами. Вскоре постройки становились плотнее, появилось больше магазинов, заправок, мотелей.

Проехали мимо военной базы. Забор с колючей проволокой, контрольно-пропускной пункт, солдаты в форме. Вывеска: «U. S. Naval Academy». Аннаполис город с богатой военной историей.

Маркус указал на базу.

— Академия ВМС. Итан, ты аедь служил?

— Да. То еще дерьмо.

— Согласен. Я служил два года в Корее, тоже успел хлебнуть всякого. Обычная служба, без боев. Вернулся, поступил в полицию, потом в ФБР.

Дэйв добавил:

— Я тоже, но никуда не уезжал. ФБР показалось хорошим способом служить стране без выстрелов.

Я слушал молча. Они тоже ветераны. Как и многие агенты ФБР того времени. Война во Вьетнаме забирала молодых, возвращала их изменившимися. Часть шла в полицию, ФБР, другие госслужбы, они искали устоявшуюся структуру иерархии, дисциплину, смысл.

Мы въехали в Аннаполис. Город небольшой, исторический.

Узкие улицы, кирпичные здания, церкви с высокими шпилями. Порт в Чесапикском заливе, яхты качались у причалов, чайки кричали над водой. Туристы гуляли по набережной, фотографировали старинные дома.

Дэйв свернул на Main Street. Оживленная улица: магазины, рестораны, офисы. Припарковался у тротуара, выключил двигатель.

— Первая остановка. Магазины канцтоваров. Ищем продажу IBM Selectric.

Мы вышли из машины. Воздух пах морем, солью, водорослями. С залива дул, прохладный и влажный ветер. Облака низкие, серые, предвещали близкий дождь.

Маркус проверил адрес в блокноте.

— Первый магазин «Annapolis Office Supply», номер 247, два квартала отсюда.

Мы пошли по тротуару. Мимо витрин магазинов, на них были выложены одежда, обувь, антиквариат. Люди спешили по делам, женщины шли с сумками, мужчины в костюмах. Обычный будний день.

Нашли магазин. Вывеска старая, выцветшая: «Annapolis Office Supply, Since 1948», Дверь деревянная, со стеклянными вставками, колокольчик над входом.

Вошли. Колокольчик мелодично звякнул. Внутри запах бумаги, чернил, картона.

Полки вдоль стен заполнены блокнотами, ручками, папками, конвертами. В углу стоял стеллаж с пишущими машинками, несколько моделей, старые, механические. Ни одной IBM Selectric.

За прилавком сидел мужчина лет пятидесяти. Седые волосы, очки, рубашка с галстуком. Читал газету, поднял голову, когда мы вошли.

— Доброе утро, господа. Чем могу помочь?

Дэйв достал удостоверение.

— ФБР. Несколько вопросов.

Мужчина выпрямился, отложил газету. Он явно насторожился.

— ФБР? Что-то случилось?

— Расследуем дело о мошенничестве. Ищем информацию о продаже пишущей машинки. IBM Selectric. Вы продавали такие в последние несколько лет?

Мужчина покачал головой.

— IBM Selectric? Нет. Это дорогая машинка, профессиональная. Мы не держим такие. Слишком дорого для нашего магазина. Продаем обычные механические: Royal, Underwood, Remington. Дешевле, для домашнего использования.

Маркус спросил:

— А заказать могли? Для клиента?

— Теоретически да. Но никто не заказывал за последние годы. Таких клиентов нет. Если кому-то нужна IBM Selectric, едут в Балтимор, в крупный магазин.

Я достал блокнот, записал: «Annapolis Office Supply нет продаж IBM Selectric».

— Спасибо за информацию, — сказал Дэйв.

Мы вышли из магазина. Колокольчик снова звякнул на прощание.

Глава 20 Уилсон

На улице Маркус проверил список.

— Следующий магазин «Capitol Office Equipment», кварталом дальше.

Пошли дальше по Main Street. Второй магазин крупнее, витрина широкая, современная вывеска: «Capitol Office Equipment — Typewriters, Calculators, Supplies». Внутри больше пространства, стеллажи аккуратные, освещение яркое.

За прилавком молодой мужчина, около тридцати, темные волосы, белая рубашка с расстегнутым воротником. Он разговаривал по телефону, увидел нас, кивнул, мол, подождите минуту.

Закончил разговор, повесил трубку, подошел.

— Добрый день. Чем помочь?

Дэйв снова показал удостоверение.

— ФБР. Нас интересуют продажи пишущей машинки.

Мужчина выпрямился, заинтересовался, но не испугался.

— ФБР? Интересно. Слушаю.

— Продавали IBM Selectric в последние несколько лет? Интересует период 1968–1971 годов.

Мужчина задумался, почесал подбородок.

— IBM Selectric… да, продавали. Несколько штук. Дорогая машинка, не каждый покупает. В основном компании, юридические конторы. Частных покупок было мало.

Я подошел ближе.

— Можете вспомнить частных покупателей?

— Сложно. Прошло несколько лет. Но могу проверить записи продаж. У нас есть журнал. Подождите.

Он прошел в заднюю комнату, вернулся через несколько минут с толстой книгой, журналом продаж. Раскрыл на прилавке, начал перелистывать страницы. Записи велись от руки: даты, товары, цены, имена покупателей.

Листал медленно, водил пальцем по строкам.

— 1968… 1969… вот, 1970 год. Февраль. Продажа IBM Selectric. Покупатель «Sterling Law Firm», доставка в офис на State Circle. — Листал дальше. — Сентябрь 1970. Еще одна Selectric. Покупатель «Maryland State Archives», доставка в здание архива.

Продолжал листать. 1971 год.

— Апрель 1971. Еще одна. — Он остановился, внимательно читал. — Покупатель частное лицо. Заплатил наличными. Имя… — Он поднес книгу ближе к глазам. — Плохой почерк у меня тогда был. Томас… или Тимоти… фамилия на «У»… Уилсон? Да, Томас Уилсон.

Я выпрямился. Маркус и Дэйв переглянулись.

— Томас Уилсон? — повторил я. — Точно?

— Да. Вот, смотрите. — Он повернул книгу к нам.

Записи от руки, чернила выцветшие:

«15 апреля 1971. IBM Selectric I, базовая комплектация, шрифт Courier 12. $425. Оплата наличными. Покупатель: Томас Уилсон».

Дальше адрес доставки:

«Доставка: 1124 Industrial Road, Unit 5, Annapolis».

Я быстро переписал данные в блокнот. Адрес, имя, дату.

— Можете описать покупателя? — спросил Дэйв.

Мужчина задумался.

— Прошло больше года. Не помню точно. Но… мужчина средних лет, лет сорок-сорок пять. Рыжеватые волосы, начали седеть. Шрам на лице, кажется на щеке. Курил, пахло ментолом. Нервничал немного, торопился. Расплатился наличными, попросил доставку на следующий день.

— Он приехал на машине?

— Да. Синий пикап, старый. Ford, кажется. Припарковал около магазина.

Маркус записывал в блокнот. Дэйв кивнул мне, все сходится.

— Вы доставили машинку на адрес Industrial Road?

— Да. Наш водитель отвез на следующий день. Склад на окраине города. Здание старое, но покупатель был там, принял доставку, расписался.

— У вас остался контактный телефон Уилсона?

Молодой мужчина проверил журнал.

— Нет. Не записан. Обычно записываем, но тут пропущено.

Дэйв достал визитку, положил на прилавок.

— Если вспомните еще детали, позвоните. ФБР, агент Паркер.

— Обязательно.

Мы вышли из магазина. На улице остановились, переглянулись.

Дэйв первым нарушил молчание:

— Томас Уилсон. Адрес доставки склад на Industrial Road. Физическое описание совпадает с типографией. Синий пикап Ford. Это он.

Маркус кивнул.

— Все сходится. Имя, описание, адрес.

Я смотрел на записи в блокноте.

— Томас Уилсон купил IBM Selectric в апреле 1971 года. Заказал доставку на склад. Осенью 1971 заказал печать брошюр в типографии, владелец говорил «Рон У., может Уилсон». Использовал ту же машинку для печати писем. Все части головоломки соединяются.

Дэйв посмотрел на часы.

— Девять тридцать. Едем на склад, проверим адрес. Потом типографии, подтверждаем связь.

Мы вернулись к машине, сели. Дэйв завел двигатель, выехал на дорогу.

Маркус изучал карту.

— Industrial Road на окраине, восточная часть города. Промышленная зона. Десять минут езды.

Мы ехали через Аннаполис, мимо исторического центра, мимо порта, дальше на восток. Город менялся, здания постарше, поменьше этажами, менее ухоженные. Магазины сменялись складами, гаражами, небольшими заводами. Дорога ухабистая, асфальт потрескался.

Industrial Road узкая улица, по обе стороны складские здания. Кирпичные, одноэтажные, окна грязные или заколочены. Грузовики стояли у погрузочных платформ. Рабочие в комбинезонах курили около входов.

Маркус смотрел на номера зданий.

— 1120… 1122… вот, 1124.

Дэйв остановил машину напротив здания. Выключил двигатель.

Старый, кирпичный, одноэтажный склад. Крыша покрыта ржавым металлом. Четыре двери подряд: Unit 1, Unit 2, Unit 3, Unit 4, Unit 5. Все закрыты, на некоторых висели замки. Окна грязные, сквозь стекла ничего не видно.

Мы вышли из машины. Тихо. Только ветер свистел между зданиями, где-то вдали работал двигатель грузовика.

Подошли к Unit 5. Дверь металлическая, зеленая краска местами слезла. Замок висел на цепи, но не заперт, просто продет сквозь звенья.

Дэйв толкнул дверь. Скрипнула, открылась внутрь.

— Не заперто. Странно.

Маркус положил руку на кобуру.

— Может, внутри кто-то есть?

Дэйв достал револьвер, держа дулом вниз вдоль ноги. Я тоже достал свой, проверил, барабан заряжен.

Дэйв сказал тихо:

— Осторожно. Я первый. Маркус за мной, Митчелл прикрываешь.

Он вошел внутрь, держа револьвер перед собой. Маркус следом, я последним.

Внутри темно, пахло пылью, плесенью, табаком. Окна пропускали мало света. Глаза медленно привыкали к темноте.

Помещение среднего размера, около тридцати футов в длину, двадцать в ширину. Голые кирпичные стены, бетонный пол, трубы под потолком. В углу стояли три деревянных стола, старые, поцарапанные. Несколько стульев. Пепельницы на столах, полные окурков. Коробки из-под конвертов у стены, пустые.

В центре комнаты, накрытая брезентом, стояла пишущая машинка.

Дэйв подошел, стянул брезент. Пыль взметнулась в воздух.

IBM Selectric. Бежевый корпус, черная шаровая головка. На боковой панели серийный номер, выцветшие цифры.

Я подошел ближе, осмотрел машинку, не касаясь. Пыль на корпусе, но видно, что осела недавно, она шла тонким слоем, не толстым. На клавишах следы пальцев.

— Это она, — сказал я тихо. — IBM Selectric. Нужно проверить дефекты, сравнить с письмами. Снять отпечатки пальцев.

Маркус осмотрел остальную часть помещения. Подошел к мусорному ведру в углу, заглянул.

— Итан, здесь что-то есть.

Я подошел. В ведре обрывки бумаги, окурки, пустые коробки из-под сигарет Kool Menthol. Маркус достал носовым платком обрывок бумаги, развернул.

Часть конверта. На обратной стороне напечатан адрес отправителя:

«T. Wilson, 447 Maple Street, Annapolis, MD»

Дэйв подошел, посмотрел.

— Томас Уилсон. Адрес. Вот он. Попался, ублюдок.

Я достал пакет для улик из портфеля, аккуратно положил обрывок внутрь, запечатал.

Продолжил осматривать помещение. На полу около стола лежал еще один обрывок бумаги. Поднял его пинцетом.

Часть банковской квитанции. Выцветшие чернила, частично разборчиво:

«First National Bank, Annapolis. Account #34…78. Date: 03/15/1972».

Номер счета частично стерт, но банк и дата видны.

— Банковская квитанция, — сказал я. — Март этого года. Три месяца назад.

Маркус обыскивал дальше. Нашел под столом скомканный лист бумаги. Аккуратно развернул.

Список адресов. Напечатан на машинке: имена, адреса, штаты. Десять строк. Все имена пожилых людей, адреса в Виргинии.

— Список жертв, — сказал Маркус. — Или потенциальных жертв.

Дэйв осмотрел стены. В углу висел календарь за 1971 год, несколько дат обведены красным, октябрь, ноябрь.

— Они работали здесь осенью. Планировали схему, готовили письма. Потом начали рассылку в январе.

Я фотографировал все камерой из портфеля. Машинка, столы, обрывки бумаги, пепельницы. Каждый кадр доказательство.

Закончил, убрал камеру.

— Нужно забрать машинку как улику. Отвезем в лабораторию, Чен проведет сравнительный анализ.

Дэйв кивнул.

— Согласен. Но сначала закончим проверку других мест. Типографии, ресторан. Соберем всю картину. Потом вернемся за машинкой с грузовиком.

Мы вышли из склада. Дэйв закрыл дверь, продел замок через цепь, но не запер, оставил как было.

Сели в машину. Дэйв завел двигатель.

— Маркус, вызывай копов. Мы поедем в типографию. Следующая остановка Eastern Shore Printing на West Street. Подтвердим, что Уилсон заказывал брошюры.

Полицию вызвали по рации. Маркус остался у склада. Мы выехали со складской зоны обратно в город. Я изучал карту, направлял Дэйва. Одновременно думал.

Томас Уилсон. Имя, адрес, физическое описание. Склад, машинка, улики. Все части головоломки на месте.

Осталось подтвердить связь с типографией, найти озеро с фотографии, проверить адрес 447 Maple Street.

Потом ордер на арест и задержание. Неужели скоро круг замкнется?

Дэйв вел машину по узким улицам Аннаполиса. Я сидел рядом, держал карту на коленях. West Street, центральная улица, ведет к порту. На карте отмечена красным карандашом, Eastern Shore Printing, номер 156.

За окном город жил обычной жизнью. Женщины с сумками из продуктовых магазинов, мужчины в рабочих комбинезонах курили у мастерских, дети на велосипедах гоняли по тротуарам. Вывески магазинов пестрели надписями «Joe’s Hardware», «Betty’s Bakery», «Annapolis Drugs Soda Fountain». Запах моря смешивался с запахом жареного мяса из закусочных.

Проехали мимо церкви. Белое здание с высоким шпилем, колокола звонили полдень. Двенадцать ударов. Гулкие, размеренные. Голуби взлетели с крыши, закружились над площадью.

— Вот West Street, — сказал Дэйв, сворачивая направо.

Улица широкая, двухполосная. Здания старые, кирпичные, два-три этажа высотой.

Первые этажи заняты магазинами и мастерскими, на верхних квартиры или офисы. Окна с деревянными рамами, краска местами слезла. На тротуарах чугунные фонарные столбы, старинные, с круглыми плафонами.

Дэйв смотрел на номера домов.

— 142… 148… 152… вот, 156.

Остановил машину у тротуара, заглушил двигатель.

Я посмотрел на двухэтажное здание из красного кирпича, потемневшего от времени и копоти. На первом этаже широкие окна с металлическими решетками, грязные стекла, сквозь них видно оборудование внутри. Над входом выцветшая деревянная вывеска: «Eastern Shore Printing — Est. 1953». Буквы черные, некоторые стерлись, едва различимы.

Дверь зеленая, металлическая, наполовину стеклянная. На стекле наклейка: «Открыто понедельник-пятница с 8 утра до 6 вечера». Рядом с дверью старый почтовый ящик, синий, по краям ржавчина.

Мы вышли из машины. Воздух пах чернилами, бумагой, машинным маслом, запахи типографии просачивались сквозь стены. Из открытого окна второго этажа доносился ритмичный и монотонный стук печатных машин.

Подошли к двери. Дэйв толкнул, сверху звякнул колокольчик, старомодный медный колокольчик на пружине.

Мы вошли. Просторное помещение, высокие потолки с деревянными балками. Стены кирпичные, без штукатурки.

Вдоль стены слева стояли печатные станки, металлические, с валами и рычагами. Один работал, валы вращались, бумага подавалась через ролики, выходила с другой стороны с напечатанным текстом. Стоял громкий и ритмичный шум: лязг металла, шипение пара, скрип ремней.

Вдоль правой стены полки стопки бумаги разных размеров и цветов, коробки с конвертами, банки с чернилами. Запах чернил сильный, терпкий, смешивался с запахом машинного масла и пыли.

В центре помещения стоял длинный рабочий стол, деревянный, потертый, покрытый пятнами чернил. На столе разложены образцы печати, линейки, ножи для резки бумаги, металлические литеры.

За столом стоял мужчина лет шестидесяти пяти. Невысокий, плотный, лысеющий. Седые волосы торчали по бокам головы, на макушке блестела лысина.

Лицо усталое, морщины глубокие, кожа сероватая, следы многолетней работы в помещении без солнечного света. Очки в толстой черной оправе, стекла испачканы. Рубашка серая, рукава закатаны до локтей, руки покрыты старыми чернильными пятнами, въевшимися, не отмывающимися. Фартук кожаный, длинный, тоже в пятнах.

Он держал металлическую линейку, измерял что-то на листе бумаги, записывал карандашом на полях. Услышал колокольчик, поднял голову. Глаза усталые, но внимательные.

— Доброе утро, господа. — Голос хриплый, прокуренный. — Чем могу помочь?

Дэйв достал удостоверение из внутреннего кармана пиджака, раскрыл и показал.

— ФБР. Агент Паркер. Это агент Митчелл. Несколько вопросов по расследованию.

Мужчина снял очки, протер стекла краем фартука, надел обратно. Всмотрелся в удостоверение. Насторожился, но не испугался, скорее заинтересовался.

— ФБР? Здесь? — Он отложил линейку на стол. — Случилось что-то серьезное?

— Сэр, мы расследуем дело о почтовом мошенничестве. Ищем информацию о печати определенных брошюр. — Дэйв убрал удостоверение. — Вы владелец?

— Да. Уолтер Кингсли. Владею типографией почти тридцать лет, с 1946 года. Купил после войны, работаю с тех пор. — Он вытер руки о фартук. — Какие брошюры?

Я достал из портфеля одну брошюру Sunshine Estates, положил на стол перед ним.

— Эти.

Кингсли взял брошюру, поднес к лампе на столе. Свет упал на глянцевую обложку.

Он медленно и внимательно изучил брошюру. Провел пальцами по бумаге, ощупывая текстуру. Открыл, посмотрел на внутренние страницы, на фотографии озера и домиков. Поднес ближе к глазам, рассмотрел качество печати, регистрацию цветов, насколько точно совмещены голубой, желтый, пурпурный, черный.

— Хорошая работа, — сказал он наконец. — Четырехцветная офсетная печать. Бумага глянцевая, плотная. Фотографии четкие, цвета насыщенные. Профессиональный уровень.

Он перевернул брошюру, изучил обратную сторону. Потом снова открыл, посмотрел на сгиб, на качество фальцовки.

— Да, — сказал он медленно. — Мы печатали это. Узнаю работу.

Дэйв переглянулся со мной, кивнул.

— Когда? — спросил я.

Кингсли почесал затылок.

— Давно. Год назад, может больше. Осень, кажется. Начало осени, сентябрь или октябрь 1971 года.

— Можете проверить записи заказов?

— Могу. Подождите.

Он прошел к старому деревянному шкафу у стены, открыл дверцу. Внутри полки с папками и журналами. Достал толстую книгу в потертом кожаном переплете, журнал заказов. Принес к столу, раскрыл под лампой.

Страницы пожелтевшие, записи велись от руки: даты, описания заказов, имена клиентов, цены. Почерк неровный, местами неразборчивый.

Кингсли медленно перелистывал страницы, водил пальцем по строкам.

— 1971 год… сентябрь… октябрь… вот.

Он остановился на странице, поднес ближе к свету. Я и Дэйв подошли ближе, смотрели через его плечо.

Запись от руки, чернила выцветшие:

«Заказ № 447. Дата: 8 октября 1971. Клиент: Том У. Брошюры, 8.5×11 дюймов, сложенные втрое, 4-цветная печать. Количество: 5000 шт. Бумага: Hammermill глянцевая 80 lb. Цена: $800. Оплата: наличные. Передача: 15 октября 1971».

Я достал блокнот, записал все детали. Дата, номер заказа, количество, цена.

— Том У., — повторил Дэйв. — Полное имя не записано?

Кингсли покачал головой.

— Нет. Он представился просто Том. Сказал, фамилия не важна, платит наличными. Я не стал настаивать. Наличные есть наличные.

— Можете описать его?

Кингсли закрыл журнал, снял очки, потер переносицу. Глаза прищурились, вспоминал.

— Мужчина средних лет. Лет сорок-сорок пять, может чуть больше. Выглядел усталым, нервным. Рыжеватые волосы.

Он надел очки обратно, продолжил:

— Глаза светлые, серые или голубые, не помню точно. Взгляд беспокойный, смотрел по сторонам, как будто ожидал неприятностей. Шрам на левой щеке, от скулы до подбородка. Длинный такой старый шрам, белый. Выглядел как след от ножа или стекла.

Я записывал каждое слово. Дэйв слушал внимательно.

— Рост? Телосложение?

Кингсли подумал.

— Рост средний, около пяти футов десяти дюймов. Телосложение худощавое. Одет просто, джинсы, клетчатая рубашка.

— Он курил?

— Не помню. — Кингсли покачал головой. — Ах да, точно. Ментоловые сигареты. Запах сильный, въедливый. Я сам не курю, не люблю запах. Но он курил одну за другой, пока ждал образцы печати.

— Он приезжал на машине?

— Да. Синий пикап. Старый, лет шесть-семь. Припарковал прямо перед входом, на улице. Я видел через окно.

— Номерной знак заметили?

Кингсли покачал головой.

— Нет, извините. Не обратил внимания.

Дэйв спросил:

— Он говорил, зачем ему брошюры? Для какого бизнеса?

— Сказал, продает землю. Участки для строительства домов. Брошюры для рекламы. Показал фотографии озера, сказал, что это его земля, красивое место. Я не задавал лишних вопросов. Клиент платит, я печатаю.

— Он приходил один или с кем-то?

Кингсли задумался.

— Один. Но когда забирал заказ через неделю, с ним был другой мужчина. Помоложе, лет тридцать пять-сорок. Темные волосы. Одет лучше, серый костюм, галстук. Выглядел как служащий, офисный работник. Они вдвоем загружали коробки с брошюрами в пикап.

— Этот второй мужчина что-нибудь говорил?

— Немного. Говорил только с Томом. Я не слышал слов. Но видел, что они знакомы, обращались друг к другу.

— Имя второго мужчины запомнили?

Кингсли напрягся, морщины на лбу углубились.

— Том называл его… Денни? Или Бенни? Что-то на «и». Короткое имя.

— Денни, — повторил я. — Может быть, Деннис?

— Возможно. Да, Денни, похоже на Деннис.

Дэйв посмотрел на меня значительно. Деннис Уилсон, брат Томаса, бывший банковский клерк. Все складывается.

Я показал Кингсли фотографию озера из брошюры.

— Этот Том говорил, где находится озеро?

Кингсли взял брошюру, посмотрел на фото.

— Нет. Сказал только, что это его земля, где-то в Мэриленде. Красивое место, хорошее для строительства. Я не спрашивал подробностей.

— Он оставил контактный телефон? Адрес?

Кингсли проверил журнал снова.

— Телефон записан, но неразборчиво. Смотрите.

Он показал строчку, номер телефона написан небрежно, цифры размазаны, некоторые неясны. Можно разобрать только первые три цифры: «301», код Мэриленда.

— Адрес не записан. Он сказал, что приедет забирать сам, адрес не нужен.

Дэйв кивнул.

— Понятно. Еще вопрос. Том платил наличными, правильно?

— Да. Восемьсот долларов. Пересчитал при мне, отдал. Я дал квитанцию.

— Квитанция сохранилась?

Кингсли покачал головой.

— Нет. Мы храним квитанции год, потом выбрасываем. Все старые квитанции уничтожены.

Я достал из портфеля образец бумаги, который Чен дал мне для сравнения, кусочек Hammermill HP-71.

— Мистер Кингсли, у вас есть такая бумага?

Он взял образец, ощупал.

— Hammermill глянцевая, восемьдесят фунтов. Да, есть. Покупаем партиями у дистрибьютора. Хорошая бумага, качественная, но дорогая. Используем для специальных заказов.

— Том сам просил эту бумагу или это вы ему предложили?

— Я предложил. Он хотел качественные брошюры, чтобы выглядели дорого, солидно. Я показал образцы бумаги, он выбрал эту.

Дэйв спросил:

— Том казался нервным? Подозрительным?

Кингсли задумался.

— Нервным, да. Торопился. Несколько раз выходил на улицу покурить, смотрел по сторонам. Спрашивал, когда заказ будет готов, можно ли быстрее. Я сказал, неделя минимум, четырехцветная печать требует времени. Он согласился, но явно не хотел ждать.

— Он упоминал, куда поедет после? Где живет?

— Нет. Не говорил ничего личного. Только о заказе. Деловой разговор, ничего больше.

Я закрыл блокнот, убрал в портфель.

— Мистер Кингсли, спасибо за информацию. Вы очень помогли.

Кингсли медленно кивнул. Лицо у него теперь было озабоченное.

— Этот Том… он замешан в чем-то плохом?

Дэйв ответил осторожно:

— Мы расследуем дело. Не могу раскрывать детали. Но ваша информация важна для дела.

Кингсли вздохнул.

— Понимаю. Я так и думал, что что-то не так. Он нервничал слишком сильно для обычной рекламы земли. Но деньги давал наличными, работа законная, я не стал задавать вопросов.

— Вы не виноваты, — сказал я. — Вы просто делали работу. Мошенники умеют скрывать истинные намерения.

Дэйв достал визитку, положил на стол.

— Если вспомните еще детали или если Том появится снова, позвоните немедленно. ФБР, агент Паркер. Номер на визитке.

Кингсли взял визитку, посмотрел и кивнул.

— Обязательно позвоню.

Мы направились к выходу. У двери я остановился, обернулся.

— Мистер Кингсли, еще один вопрос. Вы сказали, Том забирал брошюры 15 октября. Он забрал все пять тысяч сразу?

— Да. Все коробки. Их было десять, по пятьсот брошюр в каждой. Загрузили в пикап, уехали.

— Пикап не был перегружен? Справился с такой нагрузкой?

Кингсли усмехнулся слабо.

— Теперь когда вы сказали, я вспомнил. Едва справился. Рессоры просели, пикап накренился. Но они уехали медленно, наверное справились.

Я кивнул.

— Спасибо.

Мы вышли из типографии. Колокольчик звякнул снова. На улице усилился ветер, облака в небе сгустились, предвещая дождь. Воздух пах сыростью.

Дэйв закурил сигарету, выдохнул дым.

— Том У. — Томас Уилсон. Денни — Деннис Уилсон. Все сходится, Итан.

— Да. Два брата. Один планирует схему, заказывает брошюры, покупает машинку. Второй помогает, возможно, с банком, со счетами.

Дэйв затянулся снова.

— Кингсли дал хорошее описание. Рыжеватые волосы, шрам на щеке, синий пикап. Совпадает с магазином канцтоваров. Это точно Томас Уилсон.

— И мы знаем, что он работал не один.

Дэйв бросил окурок, растоптал ботинком.

— Следующая остановка Harry’s Diner. Проверим озеро, может, найдем еще свидетелей.

Мы сели в машину. Дэйв завел двигатель, выехал на дорогу.

Глава 21 Озеро

Мы выехали из центра Аннаполиса на восток, по Route 50. Широкая дорога, свежий асфальт, четкая белая разметка. Движение редкое, нам попались только несколько грузовиков и легковых машин. Желтый школьный автобус, пустующий, возвращался после утреннего маршрута.

Город быстро редел за окном. Дома сменились полями, леса подступили к дороге с обеих сторон. Высокие сосны, с прямыми стволами и темно-зелеными иголками. А еще дубы и клены с густой листвой, шелестящей на ветру.

Низкие и серые облака быстро двигались по небу. Первые капли дождя ударили по лобовому стеклу.

Дэйв включил дворники. Резинки скрипели, размазывали воду по стеклу.

— Обещали дождь к обеду, — сказал он. — Надеюсь успеем до ливня.

Я смотрел на карту, отслеживал расстояние.

— По карте до Harry’s Diner около пяти миль от центра. Должны быть близко.

Дэйв кивнул, всматриваясь в дорогу. Дождь усилился, капли барабанили по крыше. Видимость ухудшилась, дворники работали быстрее.

Проехали мимо фермы: старый деревянный дом, красный амбар, металлический, ржавый силос. Коровы стояли под навесом, жевали сено, равнодушно смотрели на дорогу.

Дальше заправка: две колонки, жестяной навес, выцветшая вывеска «Gulf». Старик в комбинезоне заправлял пикап, помахал нам рукой. Дэйв помахал в ответ.

— Вот, — сказал я, указывая вперед.

Справа от дороги появилось здание, одноэтажное, длинное, обшитое деревянными досками, покрашеное белой краской, местами облупившейся. Крыша черепичная, красная. Над входом большая, деревянная вывеска, красные буквы на белом фоне: «Harry’s Diner — Since 1955». Под вывеской неоновая надпись «Открыто», синие буквы тускло светились даже днем.

Парковка перед рестораном из гравия, там стояло несколько машин. Старый шевроле, седан форд и мотоцикл харли под навесом.

Дэйв свернул с дороги, припарковался между шевроле и фордом. Заглушил двигатель. Дождь усилился, все громче стучал по крыше.

— Переждем минуту, пока ливень не утихнет, — сказал Дэйв, доставая сигареты.

Я кивнул, смотря на ресторан. Окна широкие, прямоугольные, стекла чистые. Внутри видны силуэты людей за столиками, официантка в белом фартуке несла тарелки. Рядом с входом стоял красный автомат Coca-Cola, со стеклянной дверцей, бутылки внутри запотели.

Дождь стих через несколько минут. Остались только редкие, моросящие капли. Облака слегка разошлись, солнце пробилось на мгновение, осветило парковку ярким светом. Лужи блестели на гравии.

— Пойдем, — сказал Дэйв, открывая дверь.

Мы вышли, прошли по гравию к входу. Ботинки хрустели на камнях. Воздух влажный, пах сосновой смолой и мокрой землей.

Деревянная дверь ресторана окрашена в красный цвет. Над ручкой латунная табличка: «Толкните чтобы открыть». Дэйв толкнул дверь, вошел. Я следом.

Внутри тепло, пахло жареным беконом, кофе, яблочным пирогом. Запахи смешивались, аппетитные и домашние.

Помещение длинное, узкое. Вдоль правой стены деревянная, покрытая лаком, потертая стойка. На стойке солонки и перечницы, металлические салфетницы, меню в пластиковых обложках. За стойкой высокие стулья на вращающихся ножках с красными кожаными сиденьями, некоторые потрескались.

Вдоль левой стены четыре столика, каждый на четверых посетителей с ламинированными столешницами, с узором под мрамор. Стулья деревянные, крашеные в белый цвет, спинки с вертикальными планками. За столиками сидели посетители: двое рабочих в комбинезонах ели сэндвичи, пожилая пара пила кофе, мужчина в костюме читал газету, попивая чай.

Потолок низкий, видны деревянные балки. На стенах висели черно-белые фотографии в рамках. Виды Аннаполиса, порт, парусники, старинные здания. Над стойкой круглые часы с белым циферблатом, черные стрелки показывали двенадцать двадцать.

За стойкой стоял мужчина лет шестидесяти. Высокий, плотный, седые волосы коротко стрижены, лицо загорелое, глубокие морщины залегли вокруг глаз и рта. Усы густые, седые. Фартук белый, длинный, завязан на талии, передняя часть испачкана соусом и жиром. Рубашка в клетку, синяя с белым, рукава закатаны.

Он вытирал стойку тряпкой, увидел нас, дружелюбно улыбнулся.

— Доброе утро, джентльмены. Присаживайтесь где угодно. Меню на столах.

Голос приятный, глубокий, с легким южным акцентом.

Дэйв подошел к стойке, я встал рядом.

— Доброе утро. Вы Гарри? Владелец?

Мужчина кивнул, отложил тряпку.

— Да, сэр. Гарри Томпсон. Владею рестораном семнадцать лет. Чем могу помочь?

Дэйв достал удостоверение, показал.

— ФБР. Агент Паркер. Это агент Митчелл. Несколько вопросов, если не возражаете.

Гарри выпрямился, брови поднялись.

— ФБР? Здесь? — Он посмотрел на нас внимательно, удивленно, но не испуганно. — Что случилось? Я в чем-то нарушил закон?

— Нет, сэр, — ответил Дэйв, убирая удостоверение. — Расследуем дело о мошенничестве. Нужна информация. Можем поговорить?

Гарри кивнул.

— Конечно. Минутку.

Он обернулся к кухне, крикнул:

— Долорес! Присмотри за стойкой!

Из кухни вышла женщина лет пятидесяти. Невысокая, полная, в темных волосах видна седина, собраны в пучок. Фартук белый, поверх цветастого платья. Лицо круглое, добродушное. Полные руки в муке.

— Что нужно, Гарри?

— Джентльмены из ФБР. Нужно поговорить. Присмотришь тут?

Долорес взглянула на нас с любопытством и кивнула.

— Конечно.

Гарри вышел из-за стойки, снял фартук, повесил на крючок у стены.

— Пойдемте в угол, там тихо.

Мы прошли к последнему столику у окна, сели. Гарри напротив нас, мы с Дэйвом по одну сторону. Из окна открывался вид на дорогу и лес за ней. Снаружи до сих пор моросил дождь.

Гарри сложил руки на столе, выжидающе посмотрел на нас.

— Слушаю. Чем могу помочь?

Я достал из портфеля брошюру Sunshine Estates, раскрыл на странице с фотографией озера. Положил перед Гарри.

— Мистер Томпсон, вы знаете это место?

Гарри взял брошюру, поднес ближе к глазам. Изучал фотографию несколько секунд. Затем лицо его озарилось.

— Конечно знаю! Это озеро Либерти. В трех милях отсюда по старой дороге на север. Красивое место. Популярное для пикников, рыбалки. Местные ездят туда семьями по выходным.

Дэйв спросил:

— Вы уверены, что это озеро Либерти?

— Абсолютно. Видите вон ту сосну на берегу? — Гарри указал пальцем на дерево на фотографии, высокую сосну с искривленным стволом. — Эта сосна там растет лет пятьдесят. Все местные ее знают. Под ней хорошо рыбачить, тень густая. И вон видите крышу? — Он указал на здание вдали. — Это мой ресторан. Видно с озера, если смотреть на юг.

Я записал в блокнот: «Озеро Либерти подтверждено. 3 мили на север от Harry’s Diner».

— Мистер Томпсон, кто-то фотографировал озеро осенью прошлого года? Вы видели?

Гарри задумался, почесал усы.

— Осенью… сентябрь, октябрь… да, помню. Видел мужчину с камерой. Приезжал несколько раз. Фотографировал озеро с разных сторон. У него была камера на штативе, профессиональная, большая.

— Можете описать его?

Гарри откинулся на спинку стула, посмотрел в потолок, вспоминая.

— Мужчина средних лет. Лет сорок-сорок пять. Рыжеватые волосы, седеющие. Лицо худое. Шрам на щеке, левой, кажется. Длинный шрам, заметный.

Дэйв и я переглянулись. Описание совпадает с типографией и магазином.

— Одежда?

— Простая. Джинсы, клетчатая рубашка. Ботинки рабочие. Ничего особенного. Выглядел как обычный парень, не турист. Не было ничего дорогого, ни хороших часов, ни украшений.

— Он приезжал на машине?

— Да. Синий пикап форд. Старый, помятый. Парковал здесь пару раз, заходил за кофе. — Гарри кивнул в сторону парковки. — Один раз купил сэндвич, сказал, что поедет к озеру на весь день.

— Он говорил, зачем фотографирует?

Гарри кивнул.

— Да. Я спросил из любопытства. Сказал, что работает на компанию, продают землю. Фотографирует для рекламных материалов. Сказал, что озеро красивое, хорошо будет смотреться в брошюрах.

Я показал обложку брошюры «Sunshine Estates».

— Он упоминал эту компанию?

Гарри посмотрел на название, покачал головой.

— Нет. Не помню, чтобы называл конкретное название. Просто сказал «компания по продаже земли».

— Он приезжал один?

Гарри задумался снова.

— В основном один. Но один раз видел его с другим мужчиной. Помоложе, лет тридцать пять-сорок. Темные волосы, зачесаны назад, гладко. Одет лучше, костюм, галстук. Выглядел как офисный работник, не как рабочий.

Я записал: «Второй мужчина, 35–40 лет, темные волосы, костюм. Деннис Уилсон?»

— Они разговаривали? Что вы слышали?

— Говорили тихо, я не слышал слов. Но выглядели знакомо друг с другом. Смеялись, хлопали по плечам. Явно не чужие.

— Когда вы видели их последний раз?

Гарри подумал, посчитал на пальцах.

— Осень прошлого года. Октябрь, наверное. Или ноябрь. Потом ни разу не видел. Зимой озеро пустое, никто не ездит. Весной тоже не видел.

Дэйв спросил:

— Они говорили, где живут? Из какого города?

— Нет. Не говорили ничего личного. Только о фотографиях, о погоде. Обычный разговор.

— Мужчина с рыжими волосами называл имя?

Гарри напрягся, вспоминая.

— Кажется, да. Другой мужчина называл его… Том? Или Томми? Короткое имя. Да, Том, точно.

Я записал, подчеркнул: «Том подтверждено».

— А второго мужчину как называли?

— Не помню. Может, не слышал.

Гарри снова посмотрел на брошюру, перелистнул страницы. Изучил фотографии домиков, текст о «райских озерах».

— Это мошенничество? — тихо спросил он. — Эти люди кого-то обманывали?

Дэйв кивнул.

— Да. Продавали несуществующие участки земли. Обманули семьдесят три человека. Пожилые люди, ветераны. Потеряли свои сбережения.

Гарри покачал головой, лицо омрачилось.

— Господи. Ветераны. Это низко. — Он отложил брошюру, посмотрел на нас. — Я сам ветеран Второй мировой. Тихоокеанский театр, 1943–1945. Знаю, как тяжело живется ветеранам после войны. И кто-то обманывает их. — Он сжал кулаки на столе. — Поймайте этих ублюдков.

— Работаем над этим, — сказал я. — Ваша информация нам очень помогла.

Гарри кивнул.

— Если увижу их снова, сразу позвоню. Обещаю.

Дэйв досталвизитку, положил на стол.

— Номер ФБР. Агент Паркер. Если вспомните еще детали, звоните.

Гарри взял визитку, убрал в карман рубашки.

— Обязательно.

Я спросил:

— Мистер Томпсон, можете показать дорогу к озеру? Хотим осмотреть место.

— Конечно. Выезжаете на дорогу направо, едете три мили. Увидите поворот налево, это грунтовая дорога, между двумя большими дубами. Там старый деревянный указатель «Liberty Lake». Дорога узкая, езжайте осторожно. Доедете до озера через полмили.

— Спасибо.

Мы встали. Гарри проводил нас до выхода.

— Удачи, агенты. Поймайте мерзавцев.

— Постараемся.

Вышли из ресторана. Дождь почти прекратился, только редкие капли падали с крыши. Воздух свежий, влажный. На парковке блестели лужи.

Сели в машину. Дэйв завел двигатель, выехал на дорогу, повернул направо.

Мы ехали по Route 50, считали мили. Леса по обе стороны, густые сосны. Грунт на дороге мокрый, дворники медленно скрипели по стеклу, стирая капли.

Через три мили мы увидели поворот налево. Грунтовая дорога проходила между двумя огромными дубами. Толстые стволы, темная кора, раскидистые ветви. У поворота старый деревянный указатель, уже сильно выцветший, буквы едва различимы: «Озеро Либерти — 0.5 мили».

Дэйв свернул на грунтовку. Дорога сильно сузилась, мы ехали по глубокой колее, заполненной водой. Машина покачивалась, колеса скользили по грязи. Ехали медленно, около десяти миль в час.

Вокруг высился густой лес, деревья смыкались над дорогой, образуя зеленый туннель. Свет тусклый, воздух прохладный. Птицы пели, несмотря на дождь, я слышал дроздов и синиц, где-то вдали дятел стучал по дереву.

Проехали полмили. Деревья расступились, впереди открылось озеро.

Мы остановились на небольшой поляне у берега. Дэйв заглушил двигатель. Вышли.

Озеро среднего размера, около четверти мили в длину, восьмой части в ширину. Вода темная и зеркальная, отражала облачное небо.

Берега песчаные, местами поросшие травой и камышом. Вокруг озера росли высокие и старые сосны и дубы. На противоположном берегу виднелась та самая искривленная сосна с фотографии, одинокая и величественная.

Тишина. Только шелест листьев, плеск воды у берега, крик чайки где-то вдали.

Я достал брошюру, сравнил фотографию с реальным видом. Угол обзора совпадал. Это место снято с южного берега, там где мы и стояли. На фотографии видна та же сосна, те же дубы на заднем плане, та же линия берега.

— Это точно здесь, — сказал я.

Дэйв осматриваясь прошел к берегу. Я следом.

На песке виднелись следы, отпечатки ботинок, старые, размытые дождем. Следы костра у воды: круг из камней, черные холодные, покрытые золой угли. Рядом пустые банки из-под пива Budweiser, ржавые, выцветшие. Пустая пачка сигарет, зеленая, помятая.

Я достал пинцет и пакет для улик из портфеля. Аккуратно взял пачку сигарет, положил в пакет, запечатал.

— Может на них остались отпечатки, — сказал я. — Томас Уилсон курил. Владелец типографии и Гарри упоминали об этом.

Дэйв кивнул, пошел смотреть дальше. Нашел под кустом обрывок бумаги, промокший, почти распавшийся. Осторожно поднял. Часть карты: Мэриленд, видны названия городов, дорог. Район Аннаполиса обведен карандашом.

— Они изучали местность, — сказал Дэйв. — Планировали маршруты.

Я сфотографировал место костра, банки, следы. Каждый кадр часть доказательств.

Прошел вдоль берега, изучая все вокруг.

— Скорее всего, здесь стоял штатив, — сказал я, указывая на землю — Отсюда делали фотографии озера для брошюр.

Дэйв подошел ближе, посмотрел на противоположный берег.

— Все сходится. Они приезжали сюда осенью прошлого года. Фотографировали озеро.

Я смотрел на озеро, на спокойную воду, на отражение деревьев. Красивое место. Тихое, мирное. Идеальное для семейных пикников, рыбалки, отдыха.

— Пойдем, — сказал Дэйв. — Вернемся к Маркусу. Проверим, что техники нашли на складе. Потом доложим Томпсону. Завтра утром берем Уилсона.

Я кивнул.

— Пойдем.

Мы вернулись к машине, сели. Дэйв развернулся, поехал обратно по грунтовке. Колеса скользили по грязи, машина покачивалась на ходу.

Выехали на Route 50, направились обратно в Аннаполис.

Я смотрел в окно, записывал последние детали в блокнот. Дождь прекратился. Облака разошлись, солнце пробивалось сквозь разрывы, освещало поля и леса золотым светом.

На Industrial Road мы вернулись через двадцать минут. Дождь полностью прекратился, солнце пробивалось сквозь облака, освещало складские здания косыми лучами. Лужи на асфальте блестели, отражая небо.

Дэйв свернул на узкую улицу, проехал мимо грузовиков у погрузочных платформ, мимо рабочих, куривших у входов. Впереди у склада 1124, Unit 5, стояли три машины, синий Шевроле, черно-белый полицейский патруль Аннаполиса и белый фургон с надписью «FBI Evidence Collection Unit».

Дэйв припарковался рядом. Заглушил двигатель, мы вышли.

У входа в склад стоял Маркус, разговаривал с полицейским. Молодой парень в форме, в темно-синей рубашке, на груди блестел значок, фуражка надвинута на лоб. Рядом еще один полицейский, постарше, лет сорока, с усами, руки скрещены на груди, меланхолично жевал жвачку.

Маркус увидел нас, помахал рукой.

— Паркер, Митчелл! Как съездили?

Мы подошли. Дэйв достал сигареты, закурил.

— Продуктивно. Типография подтвердила, что Томас Уилсон заказывал брошюры в октябре 1971. Описание совпадает. Синий пикап, шрам на щеке, рыжие волосы. Все как в магазине канцтоваров.

Маркус удовлетворенно кивнул.

— Хорошо. У меня тоже новости. Техники закончили работу внутри. Нашли кое-что интересное.

— Что именно? — спросил я.

— Пойдемте, покажу.

Мы прошли к двери склада. Дверь открыта настежь, внутри яркий свет, техники установили переносные лампы на штативах, освещали помещение белым резким светом без теней.

Глава 22 Обрывки

Внутри работали двое мужчин в белых комбинезонах. На спинах комбинезонов черные буквы «ФБР». Один техник снимал отпечатки пальцев с клавиш пишущей машинки, IBM Selectric стояла на столе, техник аккуратно наносил черный порошок тонкой кистью на каждую клавишу, потом прикладывал липкую ленту, переносил отпечаток на белую карточку. Медленная, кропотливая работа.

Второй техник фотографировал обрывки бумаг, разложенные на другом столе. Каждый обрывок пронумерован белым ярлыком, помещен в прозрачный пластиковый пакет. Камера установлена на штативе, вспышка срабатывала с резким щелчком.

Маркус подвел нас к столу, где лежали улики.

— Смотрите. Техники нашли под столом еще один мусорный бак, полный. Вытащили все, разложили, систематизировали.

На столе лежали пронумерованные обрывки бумаг. Я наклонился к ним.

Обрывок №1: Часть письма, напечатанного на машинке. Верхняя часть листа, видна шапка:

'Корпорация по развитию Sunshine Estates

Абонентский ящик 412, Аннаполис, Мэриленд

Рональд Б. Кэмпбелл, директор'

Дальше текст письма, он обрывался на середине предложения:

«Уважаемый мистер Харрисон, мы рады сообщить вам, что ваша заявка на участок №23 одобрена. Пожалуйста, отправьте оплату в размере $1,500…»

Я записал в блокнот: «Черновик письма. Подтверждает схему».

Обрывок №2: список имен и адресов, напечатанный на машинке. Десять строк, все имена мужские, возраст указан в скобках рядом:

'Джордж Хендерсон (67), Оук-стрит 342, Ричмонд, Виргиния

Джеймс Симон (58), Пайн-авеню 89, Балтимор, Мэриленд

Томас Джерри (62), Элм-роуд 451, Аннаполис, Мэриленд'

Все имена из досье жертв, которые я видел в офисе.

— Список жертв, — сказал я. — Или потенциальных жертв.

Маркус кивнул.

— Именно. Мы сверили с нашей базой. Все десять имен жертвы мошенничества Sunshine Estates. Жалобы поступили в январе-марте этого года.

Обрывок №3: Часть банковской квитанции, которую я нашел раньше. Техники восстановили еще несколько цифр номера счета, используя увеличение:

«Первый национальный банк, Аннаполис. Счет №345–6778. Дата: 15.03.1972. Снятие: $8,500 (наличными)»

Дэйв присвистнул.

— Восемь с половиной тысяч наличными. Одна транзакция. Сколько таких было?

Маркус проверил записи.

— Банк даст полную информацию, когда запросим официально. Но по обрывку видно, что снятия наличными проходили регулярно. Прятали деньги.

Обрывок №4: Часть конверта с обратным адресом, который мы видели раньше:

'Т. Уилсон

Мапл стрит, 447. Аннаполис'

Техник обработал его на отпечатки пальцев. На обратной стороне конверта виднелись несколько четких отпечатков, следы пальцев, видимые под ультрафиолетовым светом.

Маркус указал на отпечатки.

— Техники сняли отпечатки. Отправят в лабораторию, проверят по базе. Если Томас Уилсон в системе, подтвердим личность окончательно.

— Он в системе, — сказал я. — У него судимость за мелкое мошенничество в 1968 году. Отпечатки должны быть в базе.

— Отлично. Подтверждение будет завтра утром.

Обрывок №5: Старая газета, помятая, с пятнами кофе. «The Capital» местная газета Аннаполиса. Дата на первой странице: «Вторник, 12 октября 1971 года».

Маркус взял газету, показал нам.

— Нашли под столом. Дата подтверждает, что они работали здесь в октябре 1971 года. Совпадает с заказом брошюр в типографии.

Я кивнул.

— Временная шкала складывается в соответствии с гипотезой. Апрель 1971 — купили IBM Selectric. Октябрь 1971 — заказали печать брошюр, работали на складе, готовили письма. Ноябрь 1971 — купили список адресов ветеранов. Январь 1972 — начали рассылку писем. Март-апрель 1972 -собирали деньги, закрыли банковский счет, исчезли.

Дэйв затушил сигарету ботинком, выдохнул дым.

— Профессиональная схема. Планировали полгода. Работали методично. Но мы их нашли.

Маркус подошел к машинке. Техник закончил снимать отпечатки с клавиш, упаковывал оборудование.

— Машинку упаковали для транспортировки, — сказал Маркус. — Отвезут в лабораторию к Чену сегодня вечером. Он проведет сравнительный анализ дефектов букв. Подтвердит совпадение с письмами.

— Хорошо.

Я подошел к столу, где лежали пепельницы. Три пепельницы, металлические, круглые, полные окурков. Техник уже собрал образцы, пронумерованные окурки лежали в отдельных пакетах.

Взял один пакет, изучил окурок сквозь прозрачный пластик. Белый фильтр, на папиросной бумаге зеленая полоса, фирменный знак Kool Menthol. Бумага желтая от никотина.

— Kool Menthol, — сказал я. — Томас Уилсон курил их постоянно. Все очевидцы упоминали об этом.

Техник, снимавший отпечатки с машинки, подошел к нам. Мужчина лет сорока, невысокий, худой, на глазах очки в тонкой оправе. Комбинезон испачкан черным порошком.

— Агенты, я закончил с отпечатками. Сняли четкие образцы с клавиш, столов, пепельниц. Много отпечатков, некоторые частичные, но несколько полных, хорошего качества. Отправлю в лабораторию сегодня вечером. Результаты сравнения с базой будут завтра утром.

— Спасибо, — сказал Дэйв. — Хорошая работа.

Техник кивнул, вернулся к упаковке оборудования.

Я прошел к дальней стене склада, где висел календарь за 1971 год. Подошел ближе, изучал. Календарь старый, бумага пожелтела, уголки загнулись. На каждом месяце фотография природы: леса, озера, горы. На месте октября фотография осеннего леса, с желтыми и красными листьями.

Несколько дат на календаре обведены красным карандашом:

8 октября обведено, рядом написано «типография».

15 октября тоже обведено, рядом надпись «забрать брошюры».

22 октября — «списки адресов».

5 ноября — «банк».

Я сфотографировал календарь. План мошенников, записанный их собственной рукой.

— Дэйв, Маркус, смотрите.

Они подошли, изучили календарь.

Дэйв прочитал вслух:

— Весь план на виду. Эти ублюдки даже не скрывали особо свои намерения.

— Слишком уверены в себе, — сказал Маркус. — Думали, что никто не найдет склад.

Второй техник, фотографировавший улики, закончил работу. Подошел к нам, держа папку с фотографиями и отчетом.

— Агенты, я закончил документирование. Все улики сфотографированы, пронумерованы, упакованы. Отчет готов. — Он передал папку Маркусу. — Общий список: одна пишущая машинка IBM Selectric, пятнадцать обрывков бумаг, три пепельницы с окурками, пустые коробки из-под конвертов, календарь, газета. Все упаковано для транспортировки в штаб-квартиру.

Маркус взял папку, пролистал.

— Отличная работа. Спасибо.

— Пожалуйста. Загружаем оборудование в фургон, везем в штаб-квартиру. Будем там через два часа.

Техники начали выносить оборудование. Машинку аккуратно упаковали в деревянный ящик с мягкими прокладками, чтобы не повредить при транспортировке. Коробки с уликами сложили в пластиковые контейнеры. Лампы разобрали, штативы сложили.

Мы вышли из склада. Полицейские Аннаполиса стояли у машины, негромко разговаривая между собой. Старший подошел к нам.

— Агенты, мы закончили? От нас нужно что-нибудь еще?

Маркус покачал головой.

— Нет, спасибо. Место осмотрено, улики изъяты. Можете ехать. Мы опечатаем склад.

Полицейский кивнул.

— Хорошо. Если понадобимся, звоните в участок.

Полицейские сели в патруль и уехали. Сирена не включали, машина спокойно выехала на дорогу и скрылась за углом.

Маркус достал желтую ленту «ФБР — Место преступления — Не пересекать». Приклеил ленту крест-накрест через дверь склада. Опечатал.

— Готово. Место под охраной ФБР.

Дэйв посмотрел на часы.

— Два тридцать. Возвращаемся в штаб-квартиру. Докладываем Томпсону. Подготовим документы для ордера на арест.

— Еще одна остановка, — сказал я. — Адрес 447 Maple Street. Хочу посмотреть дом Уилсона. Визуальная разведка, близко подходить не будем. Просто убедиться, что адрес реальный, а пикап стоит на месте.

Дэйв кивнул.

— Хорошая идея. Маркус, ты с нами?

— Конечно.

Мы сели в машину. Дэйв по-прежнему за рулем, Маркус впереди, я сзади. Выехали со складской зоны обратно в город.

Маркус достал карту Аннаполиса, разложил на коленях.

— Maple Street в жилом районе, западная часть города. Тихий район, старые дома, семейные кварталы.

Мы ехали по узким улицам. Аннаполис красивый город. Всюду исторические здания, церкви с высокими шпилями, парки с большими деревьями. Туристы гуляли по центру, фотографировали памятники.

Проехали мимо порта. Яхты качались у причалов, паруса сложены, высокие мачты торчали вверх, металлические тросы позвякивали на ветру. Чайки пронзительно крича, кружили над водой.

Дальше на запад, через центр, мимо магазинов и офисов. Город менялся на глазах: здания ниже и старше, деревья больше. Теперь мы ехали через жилые районы, мимо одноэтажных домов с верандами, с белыми заборчиками и аккуратными газонами. Дети играли на тротуарах, катались на велосипедах. Женщины поливали цветы в палисадниках.

Маркус смотрел на карту.

— Поворачиваем налево на Оак стрит, потом направо на Мапл.

Дэйв свернул. Оак стрит широкая, дубы росли с обеих сторон, ветви смыкались над дорогой, образуя зеленый туннель. Получилась прохладная и приятная тень.

Направо на Мапл стрит. Улица узкая, односторонняя. Дома стояли близко друг к другу, одноэтажные, деревянные, старые, построенные в 1940−50-х годах. Краска на некоторых облупилась, крыши покрыты черепицей, местами на стенах виднелся зеленый мох.

Маркус смотрел на номера домов.

— 435… 439… 443… вот, 447.

Дэйв медленно проехал мимо дома, не останавливаясь. Мы смотрели в окна.

Дом 447, как и остальные, был одноэтажный, деревянный, обшит досками. Выкрашен белой потрескавшейся краской, местами она отслоилась, под ней виднелась серая древесина. Крыша покрыта серой черепицей, несколько черепиц слетели. Крыльцо деревянное, на три ступени, перила покосились.

Окна закрыты, задернуты темными занавесками. Света внутри не видно. Дом выглядел пустым и необитаемым.

Во дворе стоял синий пикап Ford. Модель старая, 1966 или 1967 года. Кузов помятый, вмятина на правом крыле, ржавчина по краям дверей и капота. Номерной знак Мэриленда, белый с синими буквами и цифрами: «MRD-447».

Я записал номер в блокнот.

Дэйв проехал дальше, не останавливаясь, чтобы не привлекать внимания. Свернул на следующем перекрестке, остановился у тротуара. Заглушил двигатель.

— Синий пикап на месте, — сказал Дэйв. — Номер MRD-447. Проверим через базу, подтвердим, что зарегистрирован на Томаса Уилсона.

Маркус записал номер в блокнот.

— Дом выглядит пустым. Окна закрыты, нет признаков жизни. Может, его нет дома?

— Или прячется, — сказал я. — Пикап на месте, значит далеко не уехал. Может, внутри, не выходит. А дом специально выглядит заброшенным.

Дэйв достал сигареты.

— Не важно. Завтра утром придем с ордером. Если внутри, возьмем. Если нет, объявим в розыск.

Я посмотрел на часы.

— Три часа. Возвращаемся в штаб-квартиру.

Дэйв кивнул и завел двигатель.

— Поехали.

Мы выехали из Аннаполиса обратно на Route 50 и направились в Вашингтон. Движение редкое, машин мало, мы ехали быстро. Дэйв разогнался до семидесяти миль в час.

За окном мелькали поля, леса, фермы. Солнце опустилось ниже, свет стал золотистым, теплым. Облака рассеялись, небо стало ясное и синее.

Маркус откинулся на сиденье, закрыл глаза.

— Продуктивный день. Нашли склад, машинку, улики. Подтвердили личность мошенников. Нашли их дом. Завтра возьмем.

Дэйв усмехнулся.

— Митчелл проделал отличную работу. Анализ чернил, бумаги, география жертв, связь с типографией. Без этого мы бы искали месяцами.

Я молчал, смотрел в окно. Не хотел принимать похвалу. Я просто делал работу. Использовал знания и методы из будущего, обычную логику. Детали складывались в картину. Картина становилась доказательством.

Мы за час доехали до штаб-квартиры. Припарковались на служебной стоянке, вышли. Поднялись по ступеням, прошли через охрану, лифт, коридор.

Офис оказался наполовину пустой, рабочий день заканчился, многие агенты уже ушли. Томпсон сидел за своим столом, читал отчет, в пепельнице дымилась сигара.

Мы подошли. Томпсон поднял голову, отложил отчет.

— О, вы явились. Докладывайте.

Дэйв разложил на столе все записи: адреса, описания, фотографии, список улик.

— Сэр, дело почти закрыто. Томас Ричард Уилсон, сорок три года, адрес 447 Maple стрит, Аннаполис. Подозреваемый в почтовом мошенничестве. Нашли склад, где он работал с сообщником. Изъяли пишущую машинку IBM Selectric, которую он использовал для печати писем. Типография подтвердила, что он заказывал брошюры. Владелец ресторана около озера подтвердил, что он фотографировал место. Все улики собраны. Мы готовы к аресту завтра утром.

Томпсон изучил записи, медленно кивая. Жевал при этом сигару, состроив задумчивое лицо.

— Хорошая работа. Очень хорошая. — Он посмотрел на меня. — Митчелл, это ваши методы дали результат. География, анализ бумаги, связь с типографией. Впечатляет.

— Благодарю, сэр. Но команда работала вместе.

Томпсон кивнул.

— Скромность похвальна. Но факт остается фактом, вы снова сумели сократить расследование с месяцев до недели. — Он взял телефон, набрал внутренний номер. — Марта, соедините меня с федеральным судьей. Срочно. Нужен ордер на арест и обыск.

Пауза. Потом голос в трубке.

— Ваша честь, агент Томпсон, ФБР. Запрашиваю ордер на арест Томаса Ричарда Уилсона по обвинению в федеральном почтовом мошенничестве. Плюс ордер на обыск по адресу 447 Maple стрит, Аннаполис. Основания: собранные улики, свидетельские показания, идентификация машинки. Документы отправлю через час.

Слушал, кивал.

— Спасибо, ваша честь. Документы будут у вас к шести вечера. Ордер к восьми? Отлично. Благодарю.

Повесил трубку, посмотрел на нас.

— Судья Харрисон подпишет ордер сегодня вечером. Выезжайте завтра утром в семь. Паркер, Митчелл, Уильямс, плюс четыре агента поддержки. Берете Уилсона. Обыскиваете дом. Изымаете все доказательства: документы, деньги, оборудование.

Дэйв кивнул.

— Понял, сэр.

Томпсон достал из ящика стола папку, начал заполнять формы ордера.

— Идите домой. Отдыхайте. Завтра ранний подъем. Встречаемся здесь в шесть тридцать утра. Брифинг перед выездом.

— Есть, сэр.

Мы вернулись к своим столам. Маркус надел пиджак, взял ключи от машины.

— Итан, увидимся завтра. Отдыхай.

— До завтра.

Он ушел. Дэйв тоже собрался, но остановился у моего стола.

— Митчелл, ты молодец. Серьезно. Без твоих методов мы бы не нашли Уилсона так быстро.

— Спасибо, Дэйв.

— Отдыхай. Завтра будет тяжелый денек.

— Буду готов.

Дэйв ушел. Томпсон ушел с материалами к начальству. Офис опустел. Тишина. Слышалось только гудение вентилятора на потолке и тиканье часов на стене.

Я сидел за столом и смотрел на записи. Затем встал, надел пиджак. Взял портфель, вышел из офиса. Запер дверь.

Коридор пустой и темный. Спустился по лестнице, прошел мимо охранника у входа.

— Спокойной ночи, агент.

— Спокойной ночи.

Вышел на улицу. Вечер теплый и влажный. Солнце село, небо потемнело, на нем появились первые звезды.

Сел в машину, завел мотор. Но не поехал домой. Руки сжимали руль крепче обычного. Я чувствовал напряжение в плечах и в шее. День получился долгий и насыщенный.

Нужно снять напряжение. Тело требовало разрядки. Странное ощущение, раньше я справлялся с усталостью иначе.

Чтением, систематизацией записей, анализом. Но сейчас мышцы напряжены, пальцы слегка дрожат от адреналина. Тело Итана Митчелла помнило привычки, даже если разум другой.

Развернул машину, поехал не на север к дому, а на юг, к служебному тиру ФБР.

Тир располагался в подвале штаб-квартиры, отдельный вход с черного хода здания. Работал круглосуточно, агенты тренировались в любое время, когда позволял график. Ночью особенно удобно, тир пустой, никто не мешает.

Припарковался на служебной стоянке, вышел. Направился к черному входу, открыл тяжелую металлическую дверь. Внутри лестница вниз, бетонные ступени, стены покрашены серой краской. Запах оружейного масла и пороха.

Спустился. Коридор длинный, узкий, освещен тусклыми лампами. В конце коридора дверь с табличкой «FBI Shooting Range — Authorized Personnel Only» «Тир ФБР — Только для уполномоченного персонала».

Открыл дверь. Внутри большое, вытянутое помещение. Потолок низкий, бетонный.

Вдоль левой стены шесть кабин для стрельбы, разделенных перегородками. Каждая кабина с окошком. До мишеней двадцать пять ярдов. Мишени бумажные, это просто силуэты человека, черные на белом фоне.

Справа стойка с оружием за решеткой. Дежурный инструктор сидел за столом, молодой парень, лет двадцать пять, в форме охранника, на груди нашивка «Range Safety Officer» — «Офицер безопасности тира». Читал журнал, поднял голову, когда я вошел.

— Добрый вечер, агент.

— Добрый вечер.

Показал удостоверение. Он проверил и кивнул.

— Митчелл, правильно? Хотите пострелять?

— Да.

— Кабина номер три свободна. Боеприпасы?

— Пятьдесят патронов, калибр.38 Special.

Он достал из ящика коробку патронов, положил на стойку. Записал в журнал дату, время, мое имя, количество патронов.

— Наушники и очки на полке в кабине. Если нужна помощь, кричите.

— Спасибо.

Я взял коробку патронов, прошел к кабине номер три. Внутри узко, около четырех футов в ширину. Полка для патронов и оружия, крючок для наушников на стене. Окно передо мной выходило на длинный коридор до мишени. Стены бетонные, освещение яркое.

Положил коробку патронов на полку. Достал из кобуры револьвер Smith Wesson Model 10. Тяжелый, надежный. Открыл барабан, проверил шесть патронов внутри, оставшихся со дня выдачи.

Взял наушники с крючка, тяжелые, мягкие подушечки. Надел, звуки приглушились, мир стал тише.

Закрыл барабан, услышал щелчок металла о металл.

Поднял револьвер обеими руками. Правая рука на рукояти, палец на спусковом крючке. Левая рука поддерживает правую снизу, большой палец левой руки вдоль ствола. Стойка Вивера, классическая и устойчивая.

Мишень впереди, двадцать пять ярдов. Силуэт человека, концентрические черные круги — центр массы, голова. Прицелился в центр массы.

Медленно выдохнул. Мир сузился до мишени, прицела, спускового крючка.

Нажал. Раздался выстрел.

Отдача резкая, руки подбросило вверх. Грохот оглушительный, даже через наушники. Запах пороха резкий, едкий.

Пуля попала в мишень, проделав дыру в нижней части центрального круга. Не идеально, но зато естьпопадание.

Опустил руки, выдохнул. Напряжение в плечах слегка отпустило.

Снова поднял револьвер. Прицелился. Выдох. Выстрел.

Теперь попал выше, в верхнюю часть центрального круга.

Еще выстрел. Попадание левее центра.

Еще. Попадание правее.

Еще. Попадание в центр, точно в середину круга.

Последний выстрел из шести. Попадание рядом с предыдущим.

Опустил револьвер. Барабан опустел, от ствола тянулся дым. Запах пороха заполнил кабину.

Разрядка. Мышцы расслабились. Адреналин ушел, сменился спокойствием.

Открыл барабан, вытряхнул гильзы, шесть медных цилиндров звякнув, упали на полку. Горячие, пахнущие порохом.

Я взял еще шесть патронов, перезарядил. Снова прицелился.

Выстрел за выстрелом. Ритм размеренный и медитативный. Прицел, выдох, выстрел. Отдача, дым, запах пороха. Перезарядка, снова выстрел.

Тело помнило движения. Руки двигались автоматически.

Открыть барабан, вытряхнуть гильзы, вставить патроны, закрыть, прицелиться, выстрелить. Мышечная память Итана Митчелла. Годы тренировок, сотни часов в тирах. Тело знало, что делать.

Я просто следовал за ним. Позволял рукам двигаться, пальцам нажимать спусковой крючок, глазам фокусироваться на мишени.

Странное ощущение. Контроль и отсутствие контроля одновременно. Разум наблюдал, тело действовало.

Стрелял долго. Коробка патронов постепенно пустела. Десять, двадцать, тридцать выстрелов. Гильзы копились на полке, горка медных цилиндров. Мишень впереди изрешечена дырами, центр массы почти полностью выбит.

Я нажал кнопку на стене, механизм зажужжал, мишень поехала ко мне по тросу. Остановилась перед окном кабины. Я снял мишень с зажима и внимательно изучил.

Большинство попаданий в центре, в круг диаметром около шести дюймов. Несколько выстрелов разбросаны шире, но все в пределах силуэта. Хорошая кучность для двадцати пяти ярдов.

Я повесил новую мишень, отправил ее обратно на нужное расстояние. Перезарядил револьвер.

Снова начал стрелять. Время потеряло значение. Существовали только выстрелы, мишени и перезарядка.

Мысли совсем успокоились. День прокручивался в голове, но спокойно, без напряжения. Все зацепки собраны. Завтра арест.

Выстрел. В центр мишени.

Завтра должна восстановиться справедливость.

Выстрел. Снова центр.

Тело Итана Митчелла знало, как справляться со стрессом. Стрельба успокаивала, фокусировала разум. Странно для меня, раньше я предпочитал книги, анализ, размышления. Но это тело требовало физической разрядки. И я давал ему то, что требовалось.

Адаптация. Слияние двух личностей. Мой разум в его теле. Его привычки становились моими.

Последние десять патронов. Я стрелял медленнее, тщательнее. Каждый выстрел обдуманный. Прицел, выдох, легкое нажатие на спусковой крючок. Выстрел плавный, без рывка.

Десять попаданий, все в центр мишени, в круг диаметром около четырех дюймов. Точность улучшилась.

Последний выстрел. Барабан опустел. Дым поднялся, рассеялся.

Опустил револьвер. Тишина. Только гул вентиляции, тихий звон в ушах после выстрелов.

Разрядил револьвер окончательно, вытряхнул последние гильзы. Вытер ствол тряпкой, убрал нагар, масло блестело на металле. Проверил механизм, барабан вращался плавно, курок взводился четко. Все в порядке.

Убрал револьвер в кобуру. Снял наушники, повесил на крючок.

Собрал гильзы в коробку, медные цилиндры звякали внутри при ходьбе. Отнес к стойке, отдал дежурному инструктору.

— Как прошло? — спросил он.

— Хорошо. Спасибо.

Он записал в журнал время окончания стрельбы. Посмотрел на часы.

— Два часа стреляли. Серьезная тренировка.

Я взглянул на часы на стене. Одиннадцать вечера. Пришел в девять, стрелял два часа. Время пролетело незаметно.

— Нужно было размяться.

Инструктор кивнул с пониманием.

— Бывает. Многие агенты приходят поздно, после тяжелых дней. Тир помогает.

— Да. Помогает.

Вышел из тира, поднялся по лестнице на улицу. Ночь темная, прохладная. Яркие звезды на чистом небе. Город спал, окна домов темные, улицы пустые.

Сел в машину. Руки расслабленные, напряжение ушло полностью. Тело усталое, но спокойное.

Завел мотор, поехал домой. Дорога знакомая, машина ехала почти сама. Улицы пустые, светофоры переключались сами по себе.

Я добрался до дома через двадцать минут. Припарковался, поднялся в квартиру.

Внутри тихо, темно. Включил лампу у входа. Разделся, повесил пиджак, снял кобуру, положил револьвер на тумбочку у кровати.

Прошел в ванную, умылся холодной водой. Лицо в зеркале усталое, но спокойное. Смотрел на себя, изучая черты лица Итана Митчелла, агента ФБР. Теперь это мое лицо.

Глава 23 Банк

Дождь барабанил по крыше служебного седана. Дворники скрипели, размазывая воду по лобовому стеклу.

Серое небо, низкие облака, видимость плохая. Дэйв опять вел машину по мокрому шоссе Route 50 в сторону Аннаполиса.

Я сидел рядом, держал портфель на коленях. Внутри ордер на проверку банковских счетов, подписанный федеральным судьей Харрисоном сегодня в девять часов утра. Официальный документ с печатью суда, тиснение четкое, чернила синие. Томпсон добился ордера за час, редкая скорость для федеральной бюрократии.

Маркус сидел сзади, изучал записи.

— First National Bank, Аннаполис, — прочитал он вслух. — По обрывку квитанции со склада у нас есть частичный номер счета: 345–6778. Банк должен восстановить полный номер и предоставить все данные владельца.

Дэйв кивнул, не отрывая глаз от дороги.

— Если счет оформлен на Томаса Уилсона, получим адрес, историю транзакций, все снятия наличными. Поймаем его за руку.

Я смотрел в окно. Мимо проносились фермы, промокшие поля, редкие дома с дымящимися трубами. Рабочие в резиновых плащах бежали под навесы, пытаясь укрыться от ливня. Коровы стояли под деревьями, опустив морды к земле.

— Вчера техники сняли отпечатки пальцев с машинки и конвертов, — сказал я. — Результаты придут сегодня вечером. Чен проведет сравнительный анализ дефектов печати. Если совпадет с письмами, получим железное доказательство.

Маркус записывал в блокнот.

— Плюс типография подтвердила заказ брошюр. Владелец ресторана подтвердил фотографирование озера. Владелец магазина канцтоваров подтвердил продажу машинки. Физическое описание совпадает во всех случаях. Рыжие волосы, шрам на левой щеке, около сорока пяти лет, курит. Синий пикап Ford. Все части головоломки на месте.

Дэйв притормозил перед светофором. Красный свет отражался в лужах на асфальте. Немногочисленные пешеходы перешли дорогу с зонтами, торопясь укрыться в магазинах. Витрины запотели изнутри, за стеклами виднелись размытые силуэты покупателей.

Светофор переключился на зеленый. Мы поехали дальше.

Аннаполис показался через двадцать минут. Я засмотрелся на город. Исторический центр, узкие улицы, кирпичные здания восемнадцатого века. Церковные шпили тянулись к серому небу. В порту покачивались яхты, мачты скрипели под ветром. Запах соленой воды смешивался с запахом дождя и сырости.

First National Bank находился на Main Street, в центре делового квартала. Трехэтажное здание из красного кирпича, построенное в двадцатых годах прошлого столетия. Колонны у входа, бронзовые двери с гравировкой, мраморные ступени потемнели от дождя. Над входом табличка с золотыми буквами: «First National Bank of Annapolis. Основан 1923».

Припарковались напротив. Дэйв выключил двигатель, достал сигареты, протянул пачку. Я отказался. Маркус взял одну. Они закурили, выдыхая дым в приоткрытое окно.

— Готовы? — спросил Дэйв, затягиваясь.

— Готовы, — ответил я.

Дотушили сигареты, вышли из машины. Дождь усилился, крупные капли били по плечам, стекали по спине. Мы перебежали через улицу, поднялись по мраморным ступеням, толкнули бронзовые двери.

Внутри банка было тепло и тихо, пахло полированным деревом и старыми бумагами. Высокие потолки с лепниной, хрустальные люстры, паркетный пол скользил под ногами. Вдоль стен деревянные стойки с бархатными барьерами, клиенты заполняли бланки, писали ручками на цепочках. За стеклянными окошками кассиры пересчитывали купюры, монеты звенели в металлических лотках.

У дальней стены сидели менеджеры за массивными столами из темного дуба. Телефоны, папки с документами, настольные лампы с зелеными абажурами. Один менеджер разговаривал с пожилой парой, кивал, показывал им бумаги. Второй печатал на машинке, клацанье клавиш эхом отдавалось в зале.

Мы подошли к стойке администратора. Женщина средних лет в строгом синем костюме, седеющие волосы собраны в тугой узел, на шее жемчужное ожерелье. Очки в тонкой золотой оправе, накрашенные губы растянулись в профессиональную улыбку.

— Добрый день. Чем могу помочь?

Дэйв достал значок ФБР, показал.

— Агент Паркер, Федеральное бюро расследований. Нам нужно встретиться с управляющим банка. Официальное дело.

Улыбка на лице женщины исчезла. Глаза расширились, она отодвинулась на полшага.

— О. Да, конечно. Минуточку.

Сняла трубку внутреннего телефона, набрала добавочный номер. Говорила тихо, прикрывая рукой микрофон. Кивала, смотря на нас с беспокойством.

— Мистер Томпсон сейчас выйдет. Присаживайтесь, пожалуйста.

Она указала на кожаные кресла у стены. Мы сели.

Я положил портфель на колени, достал папку с ордером и записями. Перелистывал, проверяя детали. Частичный номер счета 345–6778, дата транзакции 15 марта 1972, снятие восьми с половиной тысяч долларов наличными.

Через три минуты к нам подошел мужчина. Высокий, худой, около пятидесяти лет. Седые волосы зачесаны назад, гладко, с проблеском геля. Темно-серый костюм-тройка, белая рубашка, бордовый галстук с золотой булавкой. На запястье золотые часы Omega, циферблат блестел под светом люстры. Лицо серьезное, губы сжаты в тонкую линию.

— Добрый день, джентльмены. Я Джордж Томпсон, управляющий банком. — Протянул руку. Рукопожатие крепкое, ладонь сухая. — Пройдемте в мой кабинет, там поговорим.

Мы встали, пошли за ним через зал. Клиенты смотрели на нас с любопытством, кассиры переглядывались. Прошли мимо менеджерских столов, поднялись по лестнице на второй этаж. Коридор узкий, двери с латунными табличками: «Кредитный отдел», «Бухгалтерия», «Администрация». В конце коридора дверь с табличкой «Управляющий. Дж. Томпсон».

Вошли в кабинет. Среднего размера помещение, окно выходило на Main Street, по стеклу стекали капли дождя. За окном виднелись размытые силуэты прохожих, машины медленно ехали по мокрой дороге, фары светили в сером полумраке.

Мебель добротная и старая. Массивный стол из красного дерева, кожаное кресло с высокой спинкой, книжные полки вдоль стен. На полках папки с документами, бухгалтерские книги в кожаных переплетах, несколько фотографий в рамках. Томпсон с женой на фоне моря, Томпсон получает какую-то награду, рукопожатие с мэром города.

На стене диплом Университета Мэриленда, сертификаты банковской ассоциации, старинные карты Аннаполиса в деревянных рамах. На столе телефон черного пластика, настольная лампа, календарь, пустая пепельница из хрусталя,. Пахло полиролью для мебели и слабым ароматом сигар.

Томпсон указал на стулья напротив стола.

— Присаживайтесь. Чай, кофе?

— Спасибо, нет, — ответил Дэйв.

Мы сели. Томпсон обошел стол, сел в кресло. Сложил руки на столешнице, внимательно, выжидающе смотрел на нас.

— Итак, джентльмены. В чем суть визита?

Дэйв положил значок на стол, рядом визитку.

— Мы расследуем дело о федеральном почтовом мошенничестве. Компания Sunshine Estates, продажа несуществующих участков земли. Семьдесят три жертвы, общая сумма ущерба превышает сто десять тысяч долларов. В ходе расследования мы нашли улику, связанную с вашим банком.

Томпсон нахмурился, лицо напряглось.

— Связанную с моим банком? Каким образом?

Я открыл портфель, достал фотографию обрывка квитанции, положил на стол.

— Это обрывок банковской квитанции, найденный на складе, где мошенники готовили свои материалы. Видите: «First National Bank, Annapolis. Account #345–6778. Date: 03/15/1972». Частичный номер счета. Мы запросили судебный ордер на проверку этого счета.

Достал ордер, протянул Томпсону. Тот взял, читал медленно, тщательно, изучая каждую строку. Лицо оставалось невозмутимым, только губы слегка сжались. Закончил читать, положил ордер на стол и вздохнул.

— Ордер в порядке. Подпись судьи Харрисона, печать суда. Я обязан предоставить информацию. — Он встал, подошел к телефону, набрал внутренний номер. — Марта, пришлите мистера Сандерса ко мне в кабинет. Срочно.

Положил трубку, вернулся за стол.

— Я вызвал главного бухгалтера. Он найдет счет по частичному номеру, предоставит всю информацию. Это займет несколько минут.

— Благодарим за сотрудничество, — сказал Дэйв.

Ждали в молчании. Томпсон барабанил пальцами по столешнице, смотрел в окно.

Дождь усилился, барабанил по стеклу с новой силой. Улица превратилась в реку, вода стекала с тротуаров в ливневые стоки. Прохожие бежали под навесы магазинов, прикрывая головы газетами и портфелями.

Стук в дверь. Вошел мужчина средних лет. Типичный финансист — коротко стриженные черные волосы, очки в толстой роговой оправе, белая рубашка с закатанными рукавами, подтяжки, галстук ослаблен. Руки в чернилах, пальцы испачканы карандашом. Лицо усталое, под глазами темные круги.

— Вы звали, мистер Томпсон?

— Да, Харви. Это агенты ФБР. Им нужна информация о счете. У них ордер. — Передал ордер и фотографию квитанции.

Сандерс взял бумаги, тщательно изучил.

— Понял. Частичный номер 345–6778. Я проверю в картотеке счетов. Подождите минут пятнадцать.

Вышел из кабинета, закрыл дверь.

Томпсон откинулся в кресле.

— Пока ждем, могу задать вопрос? Эта компания Sunshine Estates действительно мошенническая? Обманывала людей?

— Да, — ответил я. — Рассылали письма ветеранам, предлагали купить участки земли около озера. Брали деньги, от полутора до пяти тысяч долларов. Участков не существовало. Жертвы приезжали на указанные адреса, находили пустые поля. Компания исчезла в апреле этого года, закрыв все счета.

Томпсон покачал головой.

— Ужасно. Ветераны, пожилые люди. Самая уязвимая категория населения. Как низко могут пасть люди.

— Именно поэтому мы должны их поймать, — сказал Дэйв.

Маркус достал блокнот.

— Мистер Томпсон, скажите, в вашем банке строгая процедура открытия счетов? Проверка личности, документов?

— Конечно, — Томпсон кивнул. — Клиент предоставляет удостоверение личности, водительские права или паспорт. Заполняет анкету с адресом, номером социального страхования, источником дохода. Мы проверяем через картотеку, подтверждаем личность. Затем открываем счет, выдаем чековую книжку. Процедура стандартная, утвержденная федеральными правилами.

— А если кто-то использует краденую личность?

Томпсон задумался.

— Теоретически возможно, если документы поддельные, но выглядят убедительно. Наши сотрудники не эксперты по подделкам. Мы проверяем базовые данные, но если кто-то профессионально подделал водительские права и знает номер социального страхования жертвы, он может обмануть систему. — Он вздохнул. — Признаю, наша система не идеальна.

Я тоже записал сведения в блокнот. Краденая личность Рональда Кэмпбелла, погибшего во Вьетнаме. Мошенники получили его военное досье, узнали номер социального страхования, подделали документы, открыли счет от его имени. Профессиональная работа.

Время тянулось. Томпсон предложил еще раз кофе, мы снова отказались. Дэйв смотрел на часы каждые две минуты. Маркус изучал фотографии на полках, читал названия книг.

Прошло двадцать минут. Снова стук в дверь. Сандерс вошел, держа толстую папку и несколько листов бумаги.

— Нашел, — сказал он, подходя к столу. — Счет номер 345–6778, открыт 25 октября 1971 года. Владелец счета: R. B. Campbell Enterprises, Рональд Б. Кэмпбелл, директор. Адрес для корреспонденции: P. O. Box 412, Аннаполис, Мэриленд.

Я выпрямился. Тот же абонентский ящик, куда жертвы отправляли чеки.

— Продолжайте, — сказал Дэйв.

Сандерс положил папку на стол, открыл, достал банковские выписки.

— Счет активен с октября 1971 по апрель 1972. Шесть месяцев. За это время на счет поступило сто семь депозитов, общая сумма сто двенадцать тысяч шестьсот пятьдесят четыре доллара. — Он показал выписки, строки с датами и суммами, цифры напечатаны на тонкой бумаге с перфорацией по краям.

Маркус тихо присвистнул.

— Сто двенадцать тысяч. Почти все украденные деньги прошли через этот счет.

— Когда закрыли счет? — спросил я.

Сандерс перелистнул страницы.

— Двенадцатого апреля 1972 года. Последняя транзакция: снятие наличными восьмидесяти семи тысяч долларов. Одна операция, все деньги сразу. После этого счет закрыт по запросу владельца.

— Восемьдесят семь тысяч наличными, — повторил Дэйв. — Значит, остальные деньги они сняли раньше. Маленькими порциями, чтобы не привлекать внимания.

— Именно, — подтвердил Сандерс. — Смотрите историю снятий. С января по апрель регулярные снятия наличными. От трех до девяти тысяч долларов за раз. Всего двадцать три операции. Суммарно двадцать пять тысяч шестьсот долларов. Во время последнего снятия они забрали остаток, восемьдесят семь тысяч.

Я записывал цифры и даты. Схема ясная. Мошенники собирали деньги с жертв, депозиты поступали на счет. Они регулярно снимали деньги наличными. В апреле, когда поняли, что жертвы начали жаловаться, закрыли счет, забрали все и скрылись.

— Мистер Сандерс, — сказал я, — вы помните клиента, открывшего этот счет? Рональда Кэмпбелла?

Сандерс нахмурился, задумался.

— Октябрь 1971, это девять месяцев назад. Не помню. Но я проверил записи. Счет открывал не я, а младший менеджер мисс Эванс. Она работала здесь до февраля, потом уволилась, переехала в Калифорнию. Но в папке остались копии документов клиента.

Он достал из папки копии. Анкета на открытие счета, водительские права, карточка социального страхования.

Я взял копию водительских прав. Мэриленд, выдано в 1970 году. Фотография мужчины лет сорока, светлые волосы, без шрама. Имя: Рональд Бенджамен Кэмпбелл. Дата рождения: 15 марта 1941. Адрес: 1423 Oak Drive, Балтимор, Мэриленд.

— Поддельные права, — сказал я, показывая Дэйву и Маркусу. — Фотография не Томаса Уилсона. Светлые волосы, нет шрама. Адрес фальшивый, мы проверяли.

Дэйв взял копию социального страхования. Номер: 123−45–6789, имя Рональда Кэмпбелла.

— Это номер погибшего солдата из Вьетнама, — сказал он. — Мыпроверяли через Social Security Administration. Рональд Кэмпбелл умер в июне 1969 года. Мошенники украли его личность.

Томпсон покачал головой.

— Значит, нас обманули. Поддельные документы, украденная личность. Как они прошли проверку?

— Документы подделаны профессионально, — ответил я. — Ваши сотрудники не могли определить подделку без специального оборудования. Мошенники знали, что делают.

Сандерс достал еще один лист.

— Вот копия подписи клиента при открытии счета. И вот образцы подписей на квитанциях снятия наличными.

Показал. Подписи размашистые, неразборчивые. «Р. Б. Кэмпбелл», завитки, петли, одна буква накладывается на другую. Стиль менялся от документа к документу, явно не одна рука.

— Подписи разные, — сказал Маркус. — Счет открывал один человек, деньги снимал другой. Или несколько человек. Работали группой.

— А кто снимал последние восемьдесят семь тысяч? — спросил Дэйв. — Двенадцатое апреля. Кто-нибудь запомнил клиента?

Томпсон кивнул.

— Я помню. Это было необычно: снятие такой крупной суммы наличными. Я лично утверждал операцию. Клиент пришел утром, около десяти часов. Заполнил квитанцию, предъявил документы. Я проверил, все в порядке, подпись совпадала с образцом в карточке счета. Дал разрешение кассиру.

— Опишите клиента, — попросил я, доставая блокнот.

Томпсон прищурился, вспоминая.

— Мужчина средних лет, около сорока пяти лет. Рыжеватые волосы. Среднего роста, вес фунтов сто семьдесят. Одет просто: коричневая куртка, серая рубашка, джинсы. Курил, пепельница на стойке была полна окурков.

Описание совпадало во всех деталях с показаниями других свидетелей. Томас Уилсон, без сомнений.

— Он говорил что-нибудь? — спросил Маркус. — Объяснил, зачем такая крупная сумма наличными?

— Я спрашивал об этом, — ответил Томпсон. — Сказал, что закрывает компанию, переезжает в другой штат. Нужны деньги на покупку нового дома, наличными, потому что продавец требует именно наличные. Объяснение звучало разумно, хоть и необычно. Я не стал задавать лишних вопросов.

— Он приехал на машине? — спросил Дэйв.

— Скорее всего, я не видел.

— Мистер Томпсон, — сказал я, — вы можете предоставить нам копии всех документов по этому счету? Анкета, выписки, квитанции снятия, копии документов клиента. Все, что есть в папке.

— Конечно. — Томпсон кивнул Сандерсу. — Харви, сделайте копии всех документов. Полный комплект для агентов.

— Сейчас, сэр.

Сандерс взял папку, вышел из кабинета.

Томпсон откинулся в кресле, потер переносицу.

— Знаете, теперь я чувствую себя виноватым. Наш банк помог мошенникам, пусть и невольно. Мы обслуживали счет, через который прошли украденные деньги. Жертвы потеряли сбережения, а мы обналичивали их чеки.

— Вы не виноваты, — сказал Дэйв. — Мошенники обманули вас, так же как и жертв. Поддельные документы, украденная личность. Ваши сотрудники не могут знать все.

— Но если бы мы были внимательнее… — начал Томпсон.

— Вы следовали процедурам, — перебил его я. — Проверили документы, подтвердили данные. Мошенники профессионалы, они знали, как обойти систему. Вина лежит на них, не на вас.

Томпсон кивнул, но лицо его оставалось мрачным.

Сандерс вернулся через десять минут, держа толстый конверт.

— Вот все копии. Анкета, выписки за шесть месяцев, квитанции снятия наличными, копии документов клиента. Полный комплект.

Я взял конверт, заглянул внутрь. Стопка аккуратно подшитых бумаг.

— Спасибо, мистер Сандерс.

Мы встали, собирая вещи. Дэйв протянул руку Томпсону.

— Благодарим за сотрудничество, мистер Томпсон. Ваша помощь неоценима для дела.

— Пожалуйста. — Томпсон пожал руки нам. — Надеюсь, вы поймаете этих людей. Верните деньги жертвам.

— Сделаем все возможное, — пообещал Дэйв.

Мы вышли из кабинета, прошли по коридору, спустились по лестнице. Зал первого этажа все еще наполнен клиентами, очередь стояла у окошек кассиров, слышался звон монет и стук печатных машинок. В воздухе витал запах полированного дерева и старых бумаг.

Вышли на улицу. Дождь прекратился, но небо оставалось серым, лужи блестели на тротуаре. Влажный воздух, пахло мокрым асфальтом и травой. Машины медленно ехали по Main Street, шины шуршали по мокрой дороге.

Перебежали через улицу к служебному седану. Сели внутрь. Дэйв завел двигатель, включил печку. Теплый воздух пошел из вентиляционных отверстий.

Маркус достал блокнот и посмотрел записи.

— Итак, что имеем. Счет на имя Кампбелла. Открыт в октябре 1971, закрыт в апреле 1972. Через счет прошло сто двенадцать тысяч шестьсот пятьдесят четыре доллара. Последнее снятие двенадцатого апреля, восемьдесят семь тысяч наличными. Описание клиента совпадает с Томасом Уилсоном.

Дэйв кивнул.

— Плюс у нас теперь копии всех документов. Анкета с адресом на тот же абонентский ящик. Выписки со всеми депозитами, можем сопоставить с жалобами жертв, подтвердить суммы. Квитанции снятия с подписями, сравним с почерком на других документах. Железные доказательства.

Я открыл конверт, достал выписки. Пролистнул страницы. Депозиты начали поступать в январе 1972. Первый депозит восьмого января, тысяча пятьсот долларов. Второй депозит десятого января, две тысячи долларов. Дальше каждую неделю по пять-десять депозитов. Суммы разные: от полутора до пяти тысяч.

— Четко спланированная операция. Шесть месяцев подготовки и исполнения. Но они допустили ошибки. Оставили улики на складе, использовали настоящий адрес Томаса Уилсона в документах типографии, светились в магазине канцтоваров и ресторане. Слишком уверены в себе.

Дэйв затянулся сигаретой, выпустил дым в приоткрытое окно.

— Именно эти ошибки и привели нас к ним. Теперь у нас полная картина.

Я убрал выписки обратно в конверт.

— Следующий шаг: слежка за абонентским ящиком P. O. Box 412. Может, кто-то из мошенников все еще проверяет почту. Если поймаем на месте, получим фотодоказательства, проследим до дома.

Дэйв посмотрел на часы.

— Сейчас одиннадцать утра. Поедем на почту, проверим записи ящика. Узнаем, когда последний раз открывали, посещают ли его постоянно. Потом организуем слежку.

Он выехал с парковки, свернул на Main Street. Мы поехали через центр Аннаполиса к почтовому отделению.

За окном город оживал после дождя. Солнце пробилось сквозь облака, лучи осветили мокрые крыши, капли воды блестели на листьях деревьев. Женщины вышли из магазинов, несли сумки с продуктами. Дети бегали по тротуарам, прыгали через лужи, смеялись. Запах свежести, влаги, мокрой травы преследовал нас повсюду.

Но я не обращал внимания на красоту. Думал о деле.

Ощущение близкого завершения, острое и четкое. Как перед финальным ходом в шахматной партии, когда все фигуры на месте, и осталось только объявить мат.

Мы ехали к почте. Осталось добавить финальные штрихи в этом деле.

Глава 24 Почта

Вторник выдался промозглым. Серые облака нависли низко, обещая дождь к вечеру. Маркус вел машину, я сидел рядом, смотрел в окно. Улицы Аннаполиса проплывали мимо, кирпичные здания, узкие тротуары, редкие прохожие.

— Думаешь, он придет сегодня? — спросил Маркус, переключая скорость.

— Должен, — ответил я. — Последний раз ящик открывали в пятницу. Паттерн четкий, два-три раза в неделю. Сегодня вторник. Если он придет, то между двумя и четырьмя часами дня.

Маркус кивнул, притормозил перед светофором. Красный свет, машина замерла. Двигатель тихо урчал.

— А если не придет?

— Тогда ждем следующего дня. Или пятницы. Но я думаю, он придет. Мошенники всегда торопятся забрать деньги. Жадность сильнее осторожности.

Светофор переключился на зеленый. Маркус нажал на газ, машина плавно тронулась.

Мы приехали к почтовому отделению на Мэйн-стрит в половине второго. Здание небольшое, одноэтажное, из серого камня. Над входом вывеска: «United States Post Office», красно-синие полосы по краям. Окна широкие, занавесок нет, внутри все видно.

Мы припарковались в двух кварталах, чтобы не привлекать внимания. Прошли пешком. Дул холодный ветер, я поднял воротник пальто.

Внутри пахло бумагой, чернилами и табаком. За стойкой стоял служащий Джеймсон, тот самый, с которым Маркус говорил вчера по телефону. Мужчина средних лет, седеющие виски, аккуратные усы. На нем была темно-синяя форменная рубашка, рукава закатаны до локтей.

Увидев нас, Джеймсон кивнул и подошел ближе:

— Агенты. Все готово, как вы просили.

Я уже и сам видел. Операция в самом разгаре. Дэйв и Тим уже внутри, у окон. Притворялись клиентами. Дэйв заполнял бланк для отправки посылки, Тим стоял у стенда с марками, делал вид, что выбирает одну из них.

— Хорошо, — сказал я. — Мы будем снаружи, в машине. У вас есть прямая видимость на ящик 412?

— Да. Ящики находятся у дальней стены, справа от входа. Я вижу их со своего места.

— Отлично. Если придет мужчина, не останавливайте его, не задавайте вопросов. Пусть делает что хочет. Мы сфотографируем, когда он выйдет, и последуем за ним.

Джеймсон кивнул.

— Понял, сэр.

Мы вышли обратно на улицу. Сели в машину. Маркус за руль, я рядом. Открыл кейс, достал камеру, Nikon F, телеобъектив 200 мм, с черным корпусом. Проверил пленку, перемотал на первый кадр. Тридцать шесть снимков, хватит с запасом.

Маркус отрегулировал зеркала. Машина стояла под углом, нам хорошо виднелся вход в почтовое отделение, но зато нас самих почти не видно.

— Готов? — спросил он.

— Готов.

Мы начали ждать.

Время тянулось медленно. Минуты казались часами. Посетители то и дело входили в почтовое отделение. Женщина с коляской, старик в шляпе, двое подростков. Никто долго не задерживался. Они заходили, отправляли письма и тут же уходили.

Два часа. Два тридцать. Два сорок пять.

Маркус зевнул и потянулся.

— Может, сегодня не придет.

— Придет, — ответил я, не отрывая глаз от входа. — у нас есть еще час. Надо ждать.

Два пятьдесят. Три. Три десять.

В три двадцать семь на улице появился объект. Шел быстро, руки в карманах куртки.

Коротко стриженные рыжеватые волосы. Коричневая кожаная куртка, джинсы, рабочие и потертые ботинки. Среднего роста, около пяти футов десяти дюймов, вес около ста семидесяти фунтов. Возраст около сорока пяти.

— Вон он, — тихо сказал Маркус.

Я поднял камеру и навел объектив. Мужчина приближался к входу. На худом лице выступали скулы. На левой щеке от скулы к подбородку тянулся тонкий шрам. Глаза маленькие, близко посаженные. Губы тонкие и поджатые.

Я нажал кнопку спуска. Затвор щелкнул, я тут же перемотал пленку. Первый снимок.

Мужчина вошел в почтовое отделение. Дверь закрылась за ним.

— Это он, — сказал я. — Описание совпадает. Шрам на щеке, рыжие волосы.

Маркус кивнул. Мы ожидали, что будет дальше.

Тишина. Секунды тянулись как часы.

Я держал камеру наготове, наведя на дверь. Мужчина вышел из отделения, остановился на пороге и огляделся.

Лицо настороженное. Глаза быстро скользнули по улице, по машинам, по прохожим. На секунду задержался взглядом на нашей машине, потом поглядел в сторону.

Я нажал затвор. Сделал второй снимок.

Мужчина пошел по тротуару, теперь в противоположную сторону. Он шагал быстро, но не бежал. Руки в карманах, плечи напряжены.

— Он уходит, — сказал Маркус. — Следуем за ним?

— Жди. Пусть отойдет подальше.

Мужчина свернул за угол и скрылся из виду.

— Вот теперь едем, — сказал я.

Маркус завел мотор и выехал с парковки. Поехали медленно, без спешки. Свернули за угол.

Мужчина шел впереди, футов на пятьдесят. Дошел до синего пикапа Ford, старого, 1966-го года выпуска. Кузов потертый, ржавчина на крыльях. Номерной знак штата Мэриленд, черные буквы на белом фоне.

Мужчина открыл дверь и сел за руль.

— Записывай номер, — сказал Маркус.

Я достал блокнот, записал: «MD 4F-7829».

Пикап завелся, мотор громко загудел, оповещая о пробитом глушителе. Выехал с парковки, поехал по улице.

Мы последовали за ним. Держались на расстоянии, сохраняя между нами две-три машины. Пикап ехал спокойно, не превышая скорость. Свернул налево, потом направо. Вышел на главную дорогу, поехал на север.

Ехали минут пятнадцать. Выбрались на окраины Аннаполиса, дома тут попадались все реже, заборы утопали в низкорослых деревьях. Пикап свернул на Мэйпл-стрит, узкую улицу с частными домами. Одно-двухэтажные постройки, небольшие дворы, деревянные заборы. Газоны аккуратно подстрижены.

Пикап притормозил перед домом номер 447. Мы здесь уже были.

Мужчина вышел из пикапа, захлопнул дверь и прошел к дому. Достал ключи, открыл дверь.

Маркус припарковал машину у второго дома дальше, под деревом.

— Что теперь?

— Ждем. Смотрим. Запоминаем. Скоро будет Томпсон. Он хочет сам провести арест.

Я достал камеру, сделал несколько снимков дома. Фасад, окна, крыльцо, пикап на подъездной дорожке. Перемотал пленку, убрал камеру в кейс.

Снова ожидание. Время тянулось медленно.

— Говорят, ты пропадаешь в тире, почти каждый вечер, — пробормотал Маркус. — С чего это?

— Да так, развлекаюсь.

В доме все тихо. Никто не входил, не выходил. Шторы на окнах не шевелились. Изредка мимо проезжала машина, но улица спокойная, почти пустая.

В четыре тридцать подъехали две машины ФБР. Черные седаны, без опознавательных знаков. Остановились рядом с нами. Из машин вышли шесть агентов, включая Томпсона, Дэйва и Тима. Все в бронежилетах, оружие наготове.

Томпсон подошел к нашей машине, постучал в окно. Маркус опустил стекло.

— Доклад, — сказал Томпсон.

— Мошенник внутри, — ответил я. — С момента прибытия не выходил. Один пикап на подъездной дорожке, номер записан. Окна занавешены, активности не видно.

— Хорошо. Готовьтесь. Окружим дом, войдем с трех сторон. Маркус и Митчелл с задней стороны. Дэйв и Тим справа. Я и Харви через парадный вход. Работаем по моему сигналу.

Мы вышли из машины. Я достал табельное оружие, проверил магазин. Полный, тринадцать патронов плюс один в патроннике. Взвел курок, поставил на предохранитель. Сунул обратно в кобуру.

Группа разделилась. Маркус и я пошли в обход, через соседний двор. Перемахнули через низкий забор, прошли вдоль стены дома. Задний двор маленький, трава не кошена, сорняки выросли по колено. Черный ход — деревянная дверь с ободранной краской. Рядом окно, закрытое занавеской.

Мы встали по обе стороны от двери. Маркус слева, я справа. Достали оружие, держа стволами вниз.

Маркус спросил:

— Готовы?

Я кивнул.

— На три. Один. Два. Три. Вперед!

Он ударил ногой в дверь. Дерево треснуло, петли вылетели. Дверь с грохотом распахнулась внутрь.

— ФБР! Не двигаться!

Мы ворвались внутрь. Это кухня. Маленькая и грязная. В раковине немытая посуда. Стол завален бумагами. Запах затхлый, смесь табака и плесени.

Из соседней комнаты послышался шум. Крики, топот ног. Голос Томпсона:

— Стоять! Руки вверх!

Маркус и я ворвались в гостиную. Мужчина стоял у камина, в руках стопка документов. В камине трепетало пламя, горели бумаги. Лицо искажено паникой. Рыжие волосы растрепаны, глаза широко раскрыты.

Томпсон и Харви стояли у парадной двери, нацелив оружие на мужчину. Дэйв и Тим вбежали справа, заблокировали выход.

— Руки вверх! Немедленно! — крикнул Томпсон.

Мужчина бросил документы в огонь и поднял руки. Бумаги ярко вспыхнули, языки пламени потянулись вверх.

Дэйв бросился к камину, схватил кочергу, начал выгребать горящие листы. Маркус подбежал с ведром воды, стоявшим у двери, плеснул в огонь. Раздалось шипение, повалил густой дым.

Я подошел к мужчине, скрутил руки за спину и надел наручники. Металл щелкнул на запястьях.

— Томас Уилсон, вы арестованы по обвинению в мошенничестве, краже личности и подделке документов. У вас есть право хранить молчание. Все что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. У вас есть право на адвоката. Если вы не можете позволить себе адвоката, он будет предоставлен вам бесплатно. Вы понимаете ваши права?

Мужчина молчал, тяжело дыша. Губы поджаты, глаза смотрели в пол.

— Вы понимаете ваши права? — повторил я громче.

— Понимаю, — выдавил он. Голос хриплый. — Я хочу адвоката.

— Вы его получите.

Передал его Харви. Он вывел мужчину на крыльцо и посадил в машину.

Дэйв и Маркус потушили огонь. Дэйв разложил спасенные документы на полу, аккуратно, один за другим. Бумаги обгорели по краям, но текст еще можно прочесть. Списки адресов, имена, телефонные номера. Копии договоров, напечатанные на машинке. Банковские квитанции.

Томпсон осмотрел комнату. Стол у окна завален бумагами. Поднял стопку, там чековые книжки, на каждой разные имена. Джон Смит, Ричард Джонсон, Дэвид Браун. Поддельные водительские права, паспорта. Фотография одна и та же, лицо Томаса Уилсона, но всюду разные имена.

— Настоящая фабрика подделок, — сказал Томпсон. — Обыщите тут все. Каждый угол.

Группа разошлась по комнатам. Я пошел в спальню. Кровать не заправлена, одеяло скомкано. Шкаф открыт, одежда как попало висит на вешалках. Обыскал карманы курток, пусто. Проверил под матрасом, ничего.

Ящики комода. Белье, носки, рубашки. Под стопкой рубашек нашел конверт. Толстый, тяжелый. Открыл. Внутри деньги. Пачки стодолларовых купюр, перевязанные резинками. Быстро пересчитал, тут около двадцати трех тысяч долларов.

— Босс! — крикнул я. — Нашел деньги!

Томпсон вошел, взял конверт и заглянул внутрь.

— Отлично. Вещдок. Маркируй, запечатывай.

Продолжил обыск. Тумбочка у кровати. Открыл ящик. Блокнот, ручка, пачка сигарет. Взял блокнот, полистал. Записи от руки, почерк небрежный. Имена, телефоны, адреса. Одна страница привлекла внимание:

«Томми — (301) 555–8172»

«Денни — (410) 555–2947»

Показал Томпсону.

— Томми и Денни. Это его соучастники.

— Проверим по базам, — сказал Томпсон. — Забирай блокнот.

Маркус нашел в кладовке еще один тайник, картонную коробку под старыми тряпками. Внутри папки с документами. Открыли. Это оказалось досье на Рональда Кэмпбелла: фотографии, военные документы, история службы. Бумаги настоящие, печати оригинальные.

— Откуда у них настоящее досье? — спросил Дэйв. — Это же военный архив. Обычным мошенникам туда не попасть.

— Значит, у них есть кто-то внутри, — ответил я. — Тот у кого есть доступ к военным архивам.

Томпсон взял досье и изучил печати.

— Администрация ветеранов. Печать Ассоциации. — Он сложил документы обратно. — Кто-то из служащих помогает им. Нужно найти этого человека.

Обыск занял два часа. Мы собрали все улики: деньги, документы, чековые книжки, поддельные удостоверения и адресные списки. Упаковали в пластиковые пакеты, промаркировали, запечатали.

Томас Уилсон сидел в машине и молчал. Лицо каменное, глаза смотрели в окно. На вопросы не отвечал. Только повторял одно и то же: «Предоставьте адвоката».

Мы вернулись в штаб-квартиру в восьмом вечера. Томаса Уилсона отвели в камеру. Улики отправили в лабораторию для обработки.

Томпсон собрал команду в конференц-зале. Положил на стол блокнот с именами.

— Томми и Денни. Нужно найти этих двоих. Маркус, пробей телефоны по базам. Дэйв, проверь связи Томаса Уилсона: родственники, знакомые, сообщники. Митчелл, изучи досье Кэмпбелла. Найди, откуда оно могло утечь.

— Есть, сэр, — ответили мы хором.

Маркус ушел к телефону. Дэйв к картотеке. Я остался в конференц-зале, разложил досье на столе.

Документы настоящие, печати четкие. Адрес архива: «Администрация ветеранов, Офис в Балтиморе». Дата выдачи копии: 12 марта 1971 года. Подпись неразборчива, но печать отдела видна ясно.

Значит, кто-то из служащих в Балтиморе выдал копию досье. Вопрос: кто и почему?

Маркус вернулся через двадцать минут.

— Телефоны пробиты. Первый номер зарегистрирован на Томаса Кэмпбелла, адрес в Балтиморе. Второй на Дэнниса О’Нила, адрес в Роквилле.

— Томас Кэмпбелл, — повторил я. — Та же фамилия, что у жертвы. Родственник?

— Возможно брат, — сказал Маркус. — Проверяю дальше.

Дэйв вернулся с картотекой.

— Нашел связь. Томас Уилсон, Томас Кэмпбелл и Дэннис О’Нил двоюродные братья. Семейное древо есть в архиве полиции. Томас Кэмпбелл старший брат Рональда Кэмпбелла, погибшего во Вьетнаме.

— Старший брат, — сказал Томпсон медленно. — Значит, он знал о смерти Рональда. Использовал имя брата для мошенничества.

— Грязная работа, — добавил Дэйв. — Украсть личность мертвого брата.

— А Дэннис О’Нил? — спросил я. — Кто он?

— Двоюродный брат обоих, — ответил Дэйв. — По материнской линии. В картотеке записан как служащий гражданского сектора, но место работы не указано.

— Проверь, где он работает, — приказал Томпсон.

Дэйв кивнул, ушел и вернулся через десять минут с довольным лицом.

— Бинго. Дэннис О’Нил работает в «Администрации ветеранов» в Балтиморе. Клерк архива. Он имел доступ ко всем досье ветеранов.

Томпсон ударил кулаком по столу.

— Вот он, третий соучастник. Дэннис О’Нил предоставил досье Рональда Кэмпбелла. Томас Кэмпбелл и Томас Уилсон использовали его для мошенничества. Семейный бизнес.

— Что делаем? — спросил Маркус.

— Арестуем всех. Одновременно. Завтра утром. Дэйв, организуй группы. Одна группа на Томаса Кэмпбелла в Балтиморе. Вторая на Дэнниса О’Нила в Роквилле. Ордера я приготовлю. В шесть утра выезжаем.

— Есть, сэр.

Группа начала расходиться. Маркус и Харви обсуждали детали завтрашних арестов, Тим собирал папки со стола. Я остался на месте и смотрел на Томпсона. Он стоял у доски, изучал записи, сложив руки на груди.

Сейчас или никогда.

— Сэр, — сказал я. — У меня есть просьба.

Томпсон обернулся, поднял бровь.

— Говори, Митчелл.

— После завершения этого дела я хотел бы заняться другим расследованием. Серия убийств женщин вдоль Interstate 95. Помните, я упоминал об этом?

Томпсон нахмурился, вспоминая.

— Ты говорил, что прослеживается какая-то связь.

— Да, сэр. С тех пор нашли еще одно тело. В Трентоне. Все убиты одинаково: удушение, тела оставлены у дороги. Временной промежуток сокращается. Убийца вошел во вкус.

— Я помню, — медленно сказал Томпсон. — Ты хотел объединить дела из разных штатов. Я отказал, потому что ты только начинал. Новичок не тянет межштатное расследование.

— Я понимаю, сэр. Но теперь я хотел бы снова поднять этот вопрос.

Томпсон долго смотрел на меня. Лицо неподвижное, глаза прищурены.

— Серийные убийства сложная тема, Митчелл. Местная полиция не любит, когда федералы лезут в их дела. Координация между штатами бюрократический кошмар. Ты готов к этому?

— Готов, сэр. Я изучил все доступные материалы. Запросил дополнительные данные через наших контактов. У меня есть теория. Убийца водитель грузовика или коммивояжер. Движется вдоль I-95, убивает каждые три-четыре недели. Если мы не остановим его, он будет продолжать убивать.

— Теория, — повторил Томпсон. — У тебя есть доказательства? Улики? Или просто догадки?

— Паттерн это доказательство, сэр. Шесть жертв, одинаковый метод, география вдоль одной автострады. Это не случайность. Это серийный убийца. Если объединить дела, проанализировать все улики вместе, мы найдем связь.

Томпсон молчал. Достал сигару из кармана, покрутил в пальцах, не зажигая. Привычный жест, когда он думает.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Но есть условия. Первое, ты завершаешь дело с мошенниками. Все аресты, допросы и оформление документов. Только после этого берешься за серийные убийства. Второе, ты работаешь не один. Возьмешь напарника. Маркуса или Дэйва, твой выбор. Третье. Каждый день даешь мне отчет. Прогресс, проблемы и планы. Если увижу, что топчешься на месте, закрою дело. Понял?

— Понял, сэр. Спасибо.

— Не благодари. Покажи результат. — Томпсон сунул сигару обратно в карман. — И Митчелл, помни, что серийные убийцы не обычные преступники. Они умны, осторожны и безжалостны. Если ошибешься, он убьет еще. Давление на нас будет огромным. Справишься?

— Справлюсь, сэр.

— Посмотрим. — Томпсон кивнул в сторону двери. — Иди домой. Отдохни. Ты неплохо поработал.

— Есть, сэр.

Вышел из конференц-зала. Коридор пустой, тихий. Шаги гулко отдавались от стен. Прошел к своему столу, взял пальто, набросил на плечи.

Дэйв сидел за своим столом, заполнял бланк ордера на арест. Поднял голову и увидел меня.

— Все в порядке? Ты долго задержался у Томпсона.

— Да, — ответил я. — Попросил разрешения заняться делом серийного убийцы. Он согласился.

Дэйв присвистнул.

— Серьезно? Думал, он откажет. Он же говорил, что ты слишком зелен для такого дела.

— Говорил. Но сейчас согласился. Правда, с условиями. Нужен напарник. Хочешь поработать со мной?

Дэйв отложил ручку, откинулся на спинку стула.

— Серийный убийца вдоль I-95? Тот, о котором ты говорил в самом начале, как только пришел сюда?

— Да. Уже шесть жертв. Паттерн четкий. Нужно остановить его, пока не убил еще.

Дэйв задумался и потер подбородок.

— Сложное дело. Межштатное расследование, куча бюрократии. Но интересное. — Он кивнул. — Я в деле. Когда начинаем?

— После завершения дела с мошенниками. Завтра аресты, послезавтра допросы, оформление. Начнем дня через три-четыре.

— Договорились. — Он вернулся к бланку. — Иди домой, отдыхай. Завтра рано вставать.

— Ты тоже.

— Еще пять минут. Закончу ордер и пойду.

Я вышел из офиса. Ночь прохладная. Яркие звезды на черном небе. Полная луна освещала улицы бледным светом.

Сел в машину, завел двигатель. Поехал домой. По радио играла музыка, тихая, спокойная. Creedence Clearwater Revival, «Have You Ever Seen the Rain». Голос Джона Фогерти, под мягкую музыку гитары с медленным ритмом.

Оглавление

Глава 1 Конец

Глава 2 Начало

Глава 3 Чужая жизнь

Глава 4 Первый день

Глава 5 Паттерн

Глава 6 Коллеги

Глава 7 Бар

Глава 8 Интрижка

Глава 9 Опросы

Глава 10 Ограбление

Глава 11 След

Глава 12 Ботинок

Глава 13 Сослуживцы

Глава 14 Арест

Глава 15 Письмо

Глава 16 Машинка

Глава 17 Хобби

Глава 18 Кафе

Глава 19 Аннаполис

Глава 20 Уилсон

Глава 21 Озеро

Глава 22 Обрывки

Глава 23 Банк

Глава 24 Почта