Венгерский рассказ [Лайош Мештерхази] (fb2) читать постранично

Венгерский рассказ

Предисловие

Когда пишут о венгерской литературе, выявляя в ней наиболее ценное, то, как правило, отдают пальму первенства лирике. Считалось общепринятым, что у венгров, как и у большинства малых наций с бурной судьбой, лучшие главы литературного наследия составляет поэзия.

Наиболее представительным жанром венгерской литературы — в отличие от новейших литератур Запада — и поныне остается лирика.

Причины этого следует искать не в «порывистом» и «вспыльчивом» мадьярском темпераменте. Самой историей Венгрии в течение ряда столетий создавалась та специфическая атмосфера, которая благоприятствовала расцвету лирики. Долгие века венгры отстаивали свою независимость в битвах против татар, турок и немецких поработителей, чтобы, обретя независимость, снова и снова бороться за общественный прогресс.

Шел век за веком, десятилетия гнета сменялись периодами народного брожения, бурь и общенационального подъема, и всякий раз поворот в истории нации оставался запечатленным в строках поэзии. В стране, гибнущей от засухи и пожарищ, затопляемой паводками, всегда звучала песня.

И судьбы самих поэтов говорят о многом. Прекраснейшая лирика венгерского ренессанса XVI века звучит на поле Вегварской битвы против турок (Балинт Балашши), эпическое повествование в стиле барокко создает военачальник (Миклош Зрини), а крупнейший поэт, воспевший веру в «жизнь, любовь и свободу» (Шандор Петефи), в 26 лет пал на поле брани. И в XX веке по-разному складываются судьбы венгерских поэтов: под колесами поезда гибнет великий поэт, чьей целью было в лирической форме выразить пролетарское понимание мира (Аттила Йожеф); другой певец «плебейских» страстей — наш крупный поэт Дюла Ийеш, но прельстясь мировой славой, возвращается из Парижа в придунайскую пушту, дабы стать выразителем чаяний и дум своего небольшого народа.

Пути развития венгерской прозы также определяла стоявшая за ней история, поэтому столь ярко выражено в нашей прозе ее народное содержание. Однако до высот поэзии проза поднималась лишь изредка; потому о ней и говорят более сдержанно те ценители, кто зрелость литературы мерит прозой. А между тем она есть: есть прекрасные главы и в венгерской эпике. Венгерский роман, хотя он и появился на свет довольно поздно — в первой половине XIX века, — но, едва появившись, сразу о себе заговорил: произведения Миклоша Йошики заставляют нас вспомнить рыцарские романы Вальтера Скотта; у Йокаи несомненное сходство с Виктором Гюго; Йожеф Этвёш живописал общество с теккереевской беспощадностью, а Жигмонд Кемень достиг в изображении человеческих страстей почти такой же глубины, как Достоевский. Во второй половине XIX века — и не без влияния великих русских классиков Пушкина, Гоголя, Тургенева — венгерская эпика развивается по пути, созвучному эпохе реализма; ирония Миксата выдает в нем вполне современного писателя. В начале XX века в венгерской прозе происходят большие перемены. Лайош Надь пристально изучает творчество Горького, Жигмонд Мориц создает, не поступаясь поэзией, созвучные времени произведения критического реализма, а Дюла Круди в одно время с М. Прустом вызывает к жизни призрачные фигуры, скользящие на грани мечты, мастерски тасуя реальность и грезы, объективное и субъективное. Что же касается венгерской прозы в период между двумя мировыми войнами, то следует отметить: она вобрала в себя многие достижения зарубежной художественной прозы того времени — Горький, Шолохов, Фадеев, Пруст, А. Жид, Жироду, В. Вульф, Кокто, О. Хаксли; и венгерские писатели, в первую очередь Эндре Андор Геллери, Карой Пап, Тибор Дери, Ласло Немет и Бела Иллеш, — создали вещи, заслуживающие самого пристального внимания, даже если подходить к ним с мерками мировой литературы.

Наиболее ценное здесь нередко создавалось в жанре новеллы, рассказа. После лирики именно в рассказе, этом коротком, наполненном скрытой взрывчатой силой жанре, достаточно полно проявилась характерная для венгерской литературы ситуация: конфликт грандиозного замысла с ограниченными возможностями его воплощения. Одна из основных линий развития венгерской новеллы смыкается с франко-итальянской новеллой, сюжет которой чаще всего составляют подлинные, имевшие место в действительности события, но многими своими нитями венгерская новелла связана также с новеллистикой северных стран с присущим ей психологическим анализом и игрой фантазии. Оно и понятно, в Венгрии переплетались восточно- и западноевропейские литературные течения, взаимообогащая друг друга. В стихии венгерского рассказа, как верно подметил Деже Керестури, мастера итальянской новеллы освоились бы скорее, чем в любой другой литературе мира, да и русским писателям, очевидно, были бы близки по духу многие рассказы венгерских авторов.

--">