Хозяин Тьмы. Сбежать от бывшего (СИ) [Анна Солейн] (fb2) читать онлайн

Глава 1

— Мертвячка! Она мертвячка!

В меня полетел комок грязи, и я едва успела выставить на его пути, как щит, дорожный саквояж.

— Послушайте…

— Вон отсюда!

Я отступила, потому что мне в живот беспардонно ткнули вилами.

Толпа горожан окружила меня, тесня к стене ратуши, и я беспомощно огляделась.

Неужели никто не сказал бургомистру, что я приеду? Он должен был быть в курсе.

Но бургомистра на месте не было. Я вынуждена была ждать его у дверей ратуши — внутрь меня не пустили — и вот.

— Да сжечь ее — и дело с концом!

А вот жечь меня не надо! Огня я боюсь. Хотя и вил тоже, и холода, и разозленных людей.

— Послушайте! Я здесь, чтобы помочь… Чтобы…

Мне не дал договорить очередной комок грязи, который угодил в лицо, залепил глаза и испачкал волосы. Пока я очищала грязь с лица, в меня снова ткнули вилами, вынуждая попятиться.

— Твое место на погосте!

— Сжечь!

— Сжечь умертвие!

Я готова была расплакаться, но приказала себе успокоиться.

Да, я в самом деле была тем, кого называют умертвием в этих краях и не-мертвыми — на юге страны.

У меня не билось сердце, тело было холодным, а на шее навсегда остался след от удавки — оружие, которым меня попытались убить прямо в день свадьбы.

Убили, вернее.

Сложновато было это осознать, учитывая, что в какой-то степени я до сих пор жива.

Нет, о свадьбе лучше не думать. И тем более — не думать о нем.

О Рейвене, моем несостоявшемся муже.

Потому что от воспоминаний до сих пор болело где-то внутри, хотя прошло уже пятнадцать лет.

Должно быть, Рейвен уже женился, завел детей. Забыл о ветреной невесте, бросившей его у алтаря.

У меня не было выбора, но… ему-то откуда об этом знать? Наверняка он меня возненавидел.

Впрочем, сейчас это уже неважно.

В окружающей меня толпе вспыхнул первый факел, и я вздрогнула: шутки кончились, сейчас меня в самом деле начнут жечь.

Ничего неожиданно в этом не было: горожане были напуганы последними событиями. Их едва похороненные мертвецы восставали и были не прочь перекусить вчерашней родней, по улицам бродили призраки, а гримы, вечные кладбищенские жители, принимающие облик черных собак, расплодились так, что того и гляди начнут клянчить кости у трактиров.

Поэтому я прибыла. Чтобы со всем этим справиться. Чтобы помочь!

Но объяснить этого не успела.

Конечно, при жизни я была светлой магичкой. Закончила медицинский факультет МагАк, Магической Академии, планировала стать целительницей в столичной больнице, а темноты в моей магии не было ни грамма.

Я собиралась выйти замуж и родить троих как минимум детей.

Сейчас я была бесплодной и, по правде говоря, в самом деле неживой.

Зато моя магия стала темной. Раньше я и подойти не могла к кладбищу и с трудом могла находиться рядом с трупами, они бувально выкачивали из меня силы, а сейчас погосты были моим родным домом. Я могла поговорить с призраком, упокоить зомби, прогнать грима… Я много чего могла!

И я хотела помочь!

— Меня послала Королевская некромантская служба…

Но меня уже не слышали. Очистив глаза от грязи, я огляделась и вздрогнула. Во-первых, окружающих меня людей прибавилось.

Во-вторых, многие из них зажгли факелы.

Поразительная расторопность и чудеса слаженной работы.

Я украдкой взглянула вверх: дождь бы пришелся кстати. Увы, рассчитывать можно было максимум на снег: мороз был таким сильным, что болели лицо и руки.

Да, несмотря на то, что я была умертвием, мерзла я еще сильнее, чем при жизни.

Так хотелось укутаться в теплое одеяло, сесть у камина, взять в руки кружку горячего шоколада… Пить я сейчас не могла, но тут важен был ритуал.

— Меня послала Королевская некромантская служба. Я здесь, чтобы помочь. Мне нужен бургомистр.

В стену над моей головой ударился факел, я пригнулась и попыталсь отступить.

Но отступать было некуда.

Толпа справа от меня заволновалась.

— Послушайте. Я не причиню вам зла!

Сейчас, спустя почти пятнадцать лет после смерти, я могла это сказать с уверенностью.

Я была не опасна. Никому никогда не причиняла зла.

И я хотела помочь.

— Послушайте!.. — я улыбнулась крупному мужчине с факелом. В его голубых водянистых глазах застыл страх, одутловатое лицо было белым.

Они боятся меня больше, чем я их. Нужно просто поговорить и…

Мужчина ткнул факелом мне в ноги, тяжелая шерстяная ткань платья занялась огнем, и я вскрикнула, выронив саквояж.

Застучала ладонями по пламени, но оно, вместо того, чтобы погаснуть, перекинулось на тканевые перчатки.

Я вскрикнула, потому что — это было больно.

Один из способов борьбы с такими, как я, — пламя.

Но я не хочу умирать снова!

— Что здесь происходит? — прозвучал холодный голос. — Чтоб ты провалилась!

Еще один.

Неожиданно от толпы отделился высокий мужчина, взял мои руки в свои, магией за секунду гася пламя.

— Проклятые кресты! — рявкнул он, потому что пламя наверняка успело обжечь и его тоже, несмотря на то, что его ладони прятались под перчатками из плотной черной кожи.

Я боли уже не чувствовала. Я знала только одного человека, который употребляет это ругательство.

Нет.

Этого не может быть.

Откуда ему здесь взяться?..

Да и голос совсем не похож. Рейвен никогда не звучал так грубо, не говорил так отрывисто, и голос его не был таким низким и угрожающим — от которого по коже бегали мурашки.

Хотя со дня нашей последней встречи прошло пятнадцать лет, так что — все могло измениться.

— Отошли! — рявкнул мужчина — Леди, вы в порядке? Сможете дойти до лекаря?

— Так она ж… мертвячка! — ответил кто-то. — Какой ей лекарь? Ей на погост надо, гадине.

— Кучка трусливых недоумков, — себе под нос проговорил мужчина. — Не отличат от умертвия даже собственные задницы. — Когда он обратился ко мне, голос его звенел до злости: — Вы в порядке, леди? Можете идти? Боюсь, горожане приняли вас за гуляющее по улицам умертвие — они сейчас даже тени своей боятся. Такое время. Вы меня слышите?

Он что, меня не узнал?

Да, наверное. Я до сих пор смотрела себе под ноги, а мое лицо скрывала дорожная шляпка с широкими полями.

Если бы я была живой, мое сердце колотилось бы сейчас так сильно, что грозило бы вырваться из грудной клетки.

Если бы я была могла дышать, мое горло бы сейчас перехватило.

Но я просто стояла, не шевелясь и не смея поднять глаза на мужчину, за которого пятнадцать лет назад едва не вышла замуж.

Его называли Хозяин Тьмы. Могущественный некромант, одно имя которого наводило ужас на всех.

Он — тот, кого я любила больше жизни.

И из-за кого меня убили.

— Леди? — окликнул Рейвен. — Вы можете говорить?

Глава 2

— Леди?

Я не смогла даже покачать головой, только попыталась втянуть носом воздух, чтобы почувствовать его запах. Рейвен всегда пах сандалом, чем-то терпким, пряным, теплым. А еще — он пах землей, как все некроманты.

Но его запах я сейчас не могла почувствовать по понятным причинам: просто потому, что не могла дышать.

По запаху я скучала не меньше, чем по Рейвену, по его рукам, лицу и поцелуям, — все эти годы, пока пряталась у дядюшки, пока училась жить по-новому. Ничего не знала о том, что случилось с Рейвеном после того, как я вынуждена была разбить ему сердце и бросила его в храме в день нашей свадьбы.

Это был единственный способ спасти ему жизнь, так что о своем выборе я не жалела.

— Да она мертвячка! Что с ней говорить! — выкрикнул кто-то, и толпа вокруг нас одобрительно загомонила.

— Я к вам не обращался, — осадил Рейвен говорившего тяжелым и низким голосом, рокочущим, как звериное рычание. — Леди?

Он все еще стоял так близко, что я могла почувствовать тепло его тела даже сквозь разделяющие нас слои одежды. Моя темно-коричневая накидка из шерстяного сукна была старой, местами на ней красовались дыры, оставленные голодной молью.

Конечно, стоило бы попросить у дядюшки одежду получше, но… к чему умертвию тратиться на богатый гардероб?..

К тому же я решила, что в отдаленном от столицы северном городке лучше выглядеть как можно более скромно.

Рейвен, как обычно, плевать хотел и на то, что о нем подумают, и на то, что его могут ограбить: серебряные пуговицы его плотного серого пальто были начищены, на булавке шелкового шейного платка красовался крупный рубин — камень рода Рейвена, рода Тенербен.

— Упокойте ее, она мертвячка!

— Недоумок, — пробормотал Рейвен, а затем рявкнул. — Молчать! Сойдите с дороги! Леди, я провожу вас к лекарю.

— Нет! — воскликнула я. — Со мной все в порядке.

Я задыхалась бы сейчас от страха, если бы могла дышать.

Рейвен ненавидел умертвий, он отправлял их за завесу быстро и не задумываясь. В этом был свой резон: обычно умертвия вытягивали из встретившихся им на пути людей все силы до донышка.

Нет. Разумеется, умертвия — это не зомби, мы никого не едим, гадость!

Умертвия — это такой вид нечисти, который может убить человека, вытянув из него все силы и всю магию.

Одним из умертвий после смерти стала я. Пятнадцать лет я провела в отдаленном имении дядюшки, учась себя контролировать. Меня тянуло навстречу людскому теплу и таящейся внутри человека магии.

Но я никогда никого не убивала и научилась владеть собой достаточно, чтобы мой дядюшка, глава Королевской некромантской службы, рискнул выпустить меня из имения и даже — дать мне важное задание.

Я была не опасна.

И я хотела помочь.

Тем не менее, обычно умертвия становились настоящим проклятьем для мест, где появлялись.

Никто и никогда не слышал об умертвии, которое отказалось бы поживиться человеческой силой.

В основном у умертвий отсутствовала даже память о прежней жизни, они были — сплошной голод.

«Отвратительные твари, — говорил мне Рейвен много лет назад. — Жадные, хитрые. А хуже всего то, что они прикидываются живыми, чтобы обмануть встретившихся им людей».

Мое сердце колотилось бы от страха, если бы могло стучать.

Он убьет меня!

Сразу, как узнает, что я умертвие!

А я не хочу умирать.

Мне нужно выполнить свою работу. Дядюшка на меня рассчитывает!

— Видел я ее глаза! Мертвячка! Пошла отсюда! Лорд некромант, упокойте ее! Вы ж по этой части!

Я вздрогнула, втягивая голову в плечи.

Внешне я ничем не отличалась от живых людей, разве только холодом и бледностью кожи, а еще — давно не бьющимся сердцем.

Но глаза… глаза меня выдавали. После смерти они стали фиалковыми — как у всех умертвий.

Они-то меня и выдали сегодня, пока я ждала бургомистра у ратуши. Просто воздух был таким свежим от мороза, и я так радовалась, что наконец-то смогу делать что-то хорошее — что совсем забыла о том, что я должна прятать глаза за полами шляпки и за очками с затемненными стеклами. Мир вдруг показался мне таким хорошим и безопасным.

Что ж.

Я ошиблась — в очередной раз.

— Если кто-то еще раз посмеет обратиться ко мне или к этой леди в таком тоне — я упокою его первым.

Тишина.

— Так меня-то зачем? Я живой, — раздался растерянный голос.

— Это легко исправить.

Совсем рядом раздался шорох шагов.

— Лорд Тенербен! — прозвучал совсем рядом мужской голос, высокий и энергичный.

Казалось, его обладатель молод, хотя я не могла поднять глаза и видела только край рясы, спускающейся до самой земли, и босые ноги — местный проповедник.

Лорд Тенербен.

Последние сомнения развеялись.

Передо мной стоял мой несостоявшийся муж, а по совместительству — самый могущественный некромант, состоящий на службе у его величества.

Хозяин Тьмы.

А я — мертва.

И он упокоит меня, как только поймет, кто я.

Нужно успеть все объяснить!

— Лорд Тенербен, вы здесь! Всевышний услышал наши молитвы! Вы избавите нас от этой напасти!

— Избавлю, — тяжело уронил Рейвен. — Леди, поднимите на меня взгляд.

— Я не могу, — прошептала я. — Лорд Тенербен… я клянусь вам, я…

— Быстро! — рявкнул Рейвен, хватая меня за подбородок и заставляя поднять голову.

Рейвен за прошедшие годы возмужал: взгляд серых глаз стал тяжелее и жестче, их цвет как будто побледнел; губы, обычно маняще полные и чувственные, сейчас были сжаты в тонкую нитку. Рейвен выглядел злым, диким, опасным — совсем не таким, как при нашей последней встрече.

На его правой щеке красовался шрам. Раньше его не было.

Глаза Рейвена расширились.

— Элизабет?

Глава 3

Я открыла рот, но в следующую секунду волна силы пригвоздила меня к стене и сжала со всех сторон.

Я дернулась, пытаясь вырваться, встретилась глазами с диким, наполненным ненавистью взглядом Рейвена. Вытянув руку вперед, он медленно сжимал кулак, и одновременно с этим у меня перед глазами темнело.

Он меня убьет сейчас!

— Рейвен… Р…

Это стало последним, что я смогла сказать, потому что дальше все вокруг стало черным и появилось такое странное ощущение, как будто холод окутал меня ледяным одеялом, частички которого тонкими иголками проникли под кожу.

Знакомое чувство.

Я уже умирала, я помню, каково это. В тот раз удавку на мою шею закидывал совсем другой человек, а сейчас…

— Р…

На этом силы закончились, все вокруг поглотила темнота.

Я умерла во второй раз.

Это было последней мыслью, которая мелькнула в голове.

На какое-то время все исчезло, а затем я с удивлением поняла, что… жива.

Ну, насколько я могу в целом быть живой.

Я робко приоткрыла глаза и увидела стену ратуши из красного кирпича, крышу с высоким шпилем, серое, затянутое тяжелыми тучами небо. Теперь солнца можно не ждать до самой весны, впереди только долгие темные ночи, короткие серые дни и вой ветра в камине.

Ну и вой призраков, которые умели стенать на редкость надоедливо.

Призраки вообще — те еще зануды, это чуть ли не главный их недостаток.

— Отойди! — прозвучал голос Рейвена. Настоящий злобный рык, который мог бы издать дракон, если бы они не вымерли сотни лет назад.

Я с трудом села, хотя слабость, разливающаяся по телу, была такой невыносимой, что впору было так и остаться лежать на твердой брусчатке.

Картина, которую я увидела, достойна была того, чтобы еще много лет являться мне в кошмарах, — если бы я могла спать, конечно.

Рейвен, занеся руку для нового заклинания, разговаривал с высоким полным мужчиной в сером пальто, который закрыл меня собой.

Я с трудом поднялась и огляделась.

На лицах горожан были написаны ужас и отвращение. Факелы они не погасили, но и использовать не торопились: видимо, ждали, чем все закончится, а может — боялись.

Рейвен с яростью смотрел на защитившего меня мужчину, такие же эмоции были написаны на юном лице светловолосого проповедника, наряженного в длинную рясу, который стоял рядом с Рейвеном.

Он изменился.

Рейвен.

Стал жестче, старше, опаснее.

Настоящий Хозяин Тьмы. Теперь только я поняла, что он в самом деле заслуживает это имя.

Сейчас мне казалось, что передо мной стоит незнакомец, разве только черты его лица немного напоминают того человека, которого я любила.

Люблю.

— Отойдите, бургомистр! — рявкнул Рейвен. — Вы мешаете мне выполнять мою работу.

А. Вот и бургомистр.

Давно пора!

— Лорд Тенербен, — выдавил бургомистр — тот самый полный мужчина в сером пальто. — Вы не можете…

— Отойдите с дороги! У вас за спиной умертвие, она опасна! Трупоголовый бюрократ! Неудивительно, что нечисть здесь так расплодилась!

— П-п-при всем уважении, — прозаикался бургомистр. — Я не могу позволить вам ее убить.

Он расставил ноги пошире, как будто готовился к тому, что Рейвен кинется на него с кулаками.

Рейвен вздернул брови.

— Ты повредился головой?

— Л-л-лорд Тенербен. Леди Элизабет прибыла сюда по указу главы Королевской некромантской службы. Она здесь, чтобы справиться… с нашей проблемой. Город ее нанял как некроманта.

Поверит?

Я встретилась взглядом с Рейвеном, и в его глазах мелькнуло что-то мягкое, беззащитное.

Совсем как раньше — когда ре смотрел на меня с нежностью.

— Рейвен, — позвала я, вставая. — Позволь объяснить…

3.1

Несколько секунд мы смотрели друг на друга и больше всего мне хотелось одного: бросится Рейвену в объятья.

Как же я его любила.

Продолжая на меня смотреть, Рейвен брезгливо поморщился, как будто перед ним был червяк.

От этого шрам на его правой щеке стал заметнее, исказил правильные черты.

Рейвен повернулся к бургомистру, не удостоив меня ответом.

— Она умертвие! Вы с ума сошли⁈ Какие разговоры? Какая служба⁈

— Во имя господа нашего, упокойте эту грешную душу! — присоединился к Рейвену пылающий праведным гневом проповедник. — Избавьте нас от тьмы!

Я снова посмотрела на его босые ступни и поежилась. Умерщвление плоти — это, конечно, хорошо и праведно, но всему же есть пределы! Мороз на улице.

Понятно, почему он такой злой.

И пафосный.

«Избавьте нас от тьмы», надо же.

Попроще не мог сказать?

«Убейте гадину» как-то честнее.

Я терпеть не могла церковников, по правде говоря. И у меня были на то причины.

— Нет! — выпалил бургомистр. Лица его я не видела, только седой затылок и фигуру, закутанную в широкое серое пальто. — Средства из бюджета уже потрачены! А проклятая нечисть добралась и до моего дома! Медлить нельзя! Нам пригодится любая помощь.

Он обернулся, и я наконец сумела разглядеть его лицо: на вид бургомистру было около пятидесяти лет, глаза прятались за очками в золотой оправе, седые волосы были зачесаны на аккуратный пробор, подбородок — гладко выбрит.

— Прошу вас, леди Элизабет, — кивнул он мне. — Обсудим условия нашего сотрудничества.

Я кивнула со всем возможным достоинством, учитывая, что мои волосы и лицо все еще были испачканы в грязи, на юбке платья красовалась огромная черная подпалина, а моя шляпка слетела с головы.

Взяв в руки шляпку и саквояж, я произнесла:

— Рада встрече с вами, господин бургомистр.

На Рейвена я старалась не смотреть — хотелось бы притвориться, что его не существует.

Но у моего несостоявшегося мужа, судя по всему, были другие планы.

Он решительным шагом подошел ближе и встал рядом с бургомистром.

— Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? Это… — он снова посмотрел на меня.

Взгляд у Рейвена был тяжелым, брезгливым, серые глаза как будто пронизывали меня насквозь. От этого стало жарко, хотя я уже давно забыла, каково это — чувствовать внутри даже не жар, а хотя бы тепло.

Чувствовать, как кровь ускоряет свой бег по венам от взгляда на любимого человека, как бьется сердце от его близости, как приятным томлением и предвкушением отзывается все тело в ответ на поцелуи.

Мы с Рейвеном не заходили дальше, конечно: ждали свадьбы. А потом меня убили, и я вынуждена была предать Рейвена, чтобы спасти его жизнь.

Да, именно в таком порядке.

Но жизнь Рейвена всегда была для меня ценнее, чем моя собственная, так что я ни о чем не жалела.

— Рада встретиться с вами, лорд Тенербен, — выдавила я, стараясь говорить спокойно. — Думаю, произошло небольшое недоразумение.

— Поднимемся в мой кабинет, — предложил мне бургомистр. — Боюсь, на улице слишком холодно, чтобы вести деловые беседы.

Я кивнула.

— Если ты думаешь, что я отпущу это умертвие, то ты ошибаешься! — рявкнул Рейвен. — Я давал клятву его величеству беречь королевство от таких, как она. И я не позволю ей…

— Ты мог бы говорить со мной напрямую, Рейвен. Я могу все объяснить. Поверь, я не представляю угрозы.

Брови бургомистра взлетели вверх. Конечно, обратиться к лорду Тенербену по имени — не каждый рискнет.

— Вы отлично знаете, бургомистр, — проговорил Рейвен, игнорируя меня, — что умертвия — хитрые и опасные твари. В какой-то мере опаснее любой другой нечисти, потому что они умеют втереться в доверие, притвориться живыми, чтобы выпить по капле силы из человека, который оказался рядом.

— Но…

— Вы также отлично знаете, — повысил голос Рейвен, — что умертвиями руководит только голод и жадность. Впрочем, — он сделал паузу. — Даже если бы по какой-то причине передо мной оказалась живая Элизабет Фортескью, то мне было бы нечего ей сказать.

Рот бургомистра открылся, и он снова посмотрел на меня уже другими глазами: взгляд был оценивающим, любопытным и ехидным.

— Ах, Элизабет Фортесью… та самая девушка, которая бросила вас у алтаря и выставила на посмешище? Что ж, это многое объясняет. Пройдемте в мой кабинет, лорд Тенербен, леди Элизабет? Нам нужно о многом поговорить.

Рейвен сжал кулаки, и я отступила назад. Он ведь не попытается меня убить?

Глава 4

Если бы выбор оставался за мной, я бы никогда не бросила Рейвена.

Мне даже мысли такой не приходило в голову.

В день нашей свадьбы я была самой счастливой невестой во всем королевстве Эмеральд.

Я любила Рейвена так сильно, как не думала, что смогу кого-то любить.

И мне до самого последнего момента не верилось, что этот мужчина — мой.

«Окрутила его!»

«Я слышала, она продала душу дьяволу, чтобы выйти замуж за Тенербена!»

«Городская бабочка!»

«Да она прокаженная! Я сама видела!»

«Сидела бы в своей деревне, принесло ее в столицу!»

«У нее блохи!»

Разумеется, никто и слова не смел мне сказать при Рейвене. А вот когда его рядом не было… в салонах, в магазинах, где я покупала все необходимое к свадьбе, да и просто на улице.

Шепотки следовали за мной, как голодные по общению призраки.

В ушатах грязи, которые вылились на мою голову, не было ничего удивительно. Еще бы!

Герцог Рейвен Тенербен, некромант, состоящий на службе его величества короля, — и вдруг женится… на мне.

На никому до того момента неизвестной девушке Элизабет Фортескью, сироте без намека на богатое приданое.

Это был скандал.

Лорду Тенербену в пару подошла бы другая девушка! Из этих самых девушек могла бы выстроиться целая очередь и все как на подбор красивые, статные, из хороших семей: Рейвен был завидным женихом. Дружен с королем, знатен, богат, к тому же — глава рода, могущественный некромант, заслуживший негласный титул Хозяин Тьмы. И — красивый. Стройный, сероглазый, всегда — с насмешливой улыбкой.

У моего отца не было титула — он был младшим сыном графа Фортескью, так что все, что у нас было: фамилия, небольшое имение на юге Эмеральда и доход чуть меньше ста фунтов в год.

Когда мне было двенадцать, родителей не стало — их жизни унесло восставшее умертвие.

Никто не мог точно сказать, почему один покойник — собственно, успокаивается легко, а другой — никак не желает прощаться с этим миром и цепляется за жизнь.

Но факт оставался фактом — однажды к нам в имение в дождливую ночь постучался путник, вымокший до нитки и замерзший. Отец, разумеется, приказал его впустить, хотя в деревне говорили, что пускать в дом незнакомцев ночью — не к добру.

Путник был вежлив, обходителен и — слеп. Это потом я поняла, что он просто прятал фиалковые глаза под очками, а тогда… тогда его уложили спать в гостевой спальне, а утром — никто, кроме меня, не проснулся.

Я одна спустилась в гостиную, заглянула в кухню, где не горел очаг, позвала родителей — и увидела спускающегося по лестнице ночного гостя. Очков на нем не было, фиалковые глаза заворожили меня.

— Крепкая малышка. Иди сюда.

Губы его двигались, но его голос раздавался как будто у меня в голове.

Я поняла, что не могу пошевелиться, а в следующую секунду накатила такая слабость, как будто я не спала несколько дней. Стало тяжело, муторно, я готова была заплакать — это потом я узнала, что так действуют на людей умертвия. Выкачивают из живых всю силу, погружая их в транс, сплошь состоящий из ужаса.

Наверное, я бы тоже погибла в тот день, если бы не…

— Проклятые кресты! — низкий мужской голос ворвался внутрь моей головы, вытаскивая из транса. — Голодная тварь!

Путник с фиалковыми глазами рухнул, как подкошенный, а перед моим взглядом все помутилось.

— Нет-нет-нет, малышка, не засыпай. Смотри на меня.

Меня подхватили сильные руки, и я увидела стоящего напротив меня на коленях молодого сероглазого мужчину в темно-зеленой мантии — форме Королевской некромантской службы. Его кожа была смуглой, щеки — гладкими, а на лоб падал завиток непослушных темных волос. Мужчина смотрел на меня обеспокоенно, что-то искал у меня на лице, сжимал обеими руками, — он был таким высоким, что только стоя на коленях мог смотреть на меня прямо, а не сверху вниз.

Сейчас я понимала, что Рейвен тогда был совсем юным, проходил всего-то практику в НекроС, как неформально называли некромантскую службу его величества, но тогда он мне показался ужасно серьезным и взрослым.

Мое сердце заколотилось от чего-то непонятного, горло перехватило.

4.1

— Проклятое умертвие! — рявкнул он, а потом, отвернувшись к открытой двери, крикнул: — Я упокоил эту тварь! Хватит там копаться, зовите лекаря! Тут живая девочка! Как тебя зовут?

Его голос стал мягким, когда он ко мне обратился, и я вдруг застеснялась того, что я не успела даже причесаться и надеть дневное платье — так и стою лохматая и в ночнушке.

— Элизабет.

— А меня — Рейвен. Как ты себя чувствуешь?

Я растерялась. В тот день я так и не смогла ему ничего ответить — даже не поблагодарила. Понимание того, что произошло, свалилось на меня намного позже, с приходом лекаря.

После похорон родителей я попала на воспитание к моему дяде, старшему брату отца, — графу Фортескью. Он жил в столице и был главой Королевской некромантской службы. Такая вот ирония, в то время он был начальником Рейвена.

Это потом Рейвен дослужился до таких высот, что только его величество король мог ему приказывать, а тогда…

Впрочем, тогда у меня хватало забот и без того, чтобы размышлять о спасшем меня незнакомце, хотя я и надеялась, что когда-нибудь выдастся возможность его поблагодарить.

Ничего хорошего я не ждала ни от столицы, ни от дяди и вообще предпочла бы остаться дома.

Дядя неожиданно встретил меня на вокзале — он оказался высоким мужчиной с загнутыми вверх седыми усами, лысиной, выступающим вперед животом и в такой же зеленой, как была у Рейвена, мантии.

— Ну, давай знакомиться, — тяжело уронил дядя, и я невольно отступила на шаг.

Это потом я узнала, что этот суровый мужчина с солдатскими замашками может быть добрым, чутким и даже обладает чувством юмора. Но тогда он просто сказал:

— Спину ровнее. Ты Фортескью, а не какая-то крестьянка!

Жена дяди, Шарлотта, встретила меня прохладно. Почти все детство я провела в закрытом пансионе для девочек, откуда возвращалась только на каникулы. Когда мне исполнилось семнадцать, я стала адепткой медицинского факультета МагАк. Учиться мне нравилось, я мечтала попасть на распределение в столичную больницу и помогать людям.

На последнем году обучения нас ждал спецкурс по некромантии: якобы будущим лекарям полезно узнать побольше и об обратной стороне жизни — смерти.

— Фу, с мертвяками придется возиться, — сморщилась моя подружка. — Ненавижу. Но хоть курс будет читать этот красавчик.

— Кто?

— Главный некромант его величества, герцог Тенербен, конечно, — улыбнулась она. — Понятия не имею, как ректор его на это уговорил — но хоть какие-то плюсы должны быть?

О.

К тому моменту я уже знала, что лорда Тенербена, самого завидного холостяка столицы и могущественного некроманта, зовут Рейвен, но… это же не мог быть тот самый Рейвен, который меня спас.

Верно?

На первом же занятии я его узнала, хотя прошло целых семь лет: те же серые глаза, та же смуглая кожа и тот же непослушный завиток, который падает на лоб. Хотя Рейвен еще сильнее раздался в плечах и, кажется, даже стал выше. Он был хмурым, собранным, сосредоточенным на лекции и пресекал любые попытки адепток с ним пофлиртовать.

После занятия я подошла к нему и проговорила:

— Я хочу поблагодарить вас, лорд Тенербен.

— Благодарите его величество, который решил, что я должен нести свет знаний туповатым адептам вместо того, чтобы делать что-то в самом деле полезное, — отмахнулся он, не отвлекаясь от бумаг.

Внезапно я почувствовала себя глупо.

Ну конечно.

Для него тот день, наверное, был обычным, это у меня жизнь разделилась на до и после.

К тому же — я снова была не причесана! Сегодня, как назло, проспала, натянула первое попавшееся под руку платье, простое и немаркое, а волосы кое-как заплела в косу.

Еще и зачем-то полезла к лорду Тенербену, как будто ему нечем заняться, кроме как выслушивать бредни какой-то адептки.

— Прошу прощения.

Он кивнул, а потом бросил на меня косой взгляд. Прищурился и вдруг обернулся ко мне всем корпусом, оглядывая с ног до головы.

— Я тебя знаю? — спросил он.

В тот момент меня охватило какое-то непонятное предчувствие. Уж очень странно он на меня смотрел, как-то… неправильно. Не так, как преподаватель смотрит на адептку.

Глава 5

— Правильно ли я понимаю, что вы знакомы? — с жадным любопытством спросил бургомистр, располагаясь за широким столом из темного дерева.

Его голос вырвал меня из потока воспоминаний, в которых мы с Рейвеном еще только начинали узнавать друг друга.

Я замерла, стоя на пороге. Весь кабинет был серым от утреннего света, из-за окна слышались голоса растревоженных горожан. Обсуждают, как попроще меня сжечь?..

— Не думаю, что это имеет значение, — отрезал Рейвен, садясь напротив бургомистра и закидывая ногу на ногу.

Движения — быстрые, резкие, четкие. Много лет назад Рейвен получил негласный титул Хозяин Тьмы — за то, что в битве с умертвиями, призраками, гримами и даже демонами — не к ночи они будут упомянуты — ему не было равных.

Бургомистр огорченно вздохнул. Всерьез надеялся, что Рейвен будет обсуждать с ним сплетни? Наивный.

Я понятия не имела, как жил Рейвен после нашей несостоявшейся свадьбы. Но была уверена, что многие не упустили такого повода над ним посмеяться. Брошенный прямо на свадьбе жених — какой скандал. Вряд ли это уместная тема для разговора.

— Леди Элизабет? — поднял брови бургомистр. — Прошу вас, садитесь. Нам нужно кое-что обсудить.

Я закусила губу и вздернула подбородок.

Ну неужели ты… да что же это!

Рейвен обернулся. Он смотрел на меня довольно долго, я все никак не могла разобрать выражение его глаз.

— Это умертвие, — уронил он, оборачиваясь к бургомистру. — Это не человек.

«Это»!

— Лорд Тенербен, — залебезил бургомистр, — боюсь, у нас возникло небольшое недопонимание. Леди Элизабет все объяснит. Подойдите поближе, прошу вас?

Я сжала зубы.

— Это умертвие, бургомистр, — повторил Рейвен невыразительным тоном. — Оттого, что вы разговариваете с этим, как с человеком, ничего не меняется.

«С этим!»

Рейвен снял перчатки и положил их себе на колени. На одной его ладони красовалось красное пятно — ожог после того, как он спас меня от огня.

— Лорд Тенербен… — начал бургомистр укоризненно.

— Да не может она зайти! — рявкнул Рейвен. — Пока вы ее не пригласите! Это — умертвие! Это не человек, а существо Тьмы. Нечисть.

Бургомистр быстро-быстро заморгал, так что золотые очки грозили свалиться с крючковатого носа.

— Ох… прошу прощения. Входите, леди Элизабет! Присядете? Что-то еще?

Я помедлила. Мои щеки бы сейчас вспыхнули огнем, если бы я все еще могла краснеть.

Нет уж.

Я здесь — по делу. Не место стеснению и сантиментам!

— Благодарю вас, господин бургомистр, — проговорила я, подходя ближе.

Чувствовала я себя донельзя глупо с дорожным саквояжем, в сожженной юбке и с испачканным грязью лицом. Тем не менее — сначала дело.

Я села на стул рядом с Рейвеном и выпрямила спину.

— Как вы знаете, господин бургомистр, меня прислала сюда Королевская некромантская служба…

— Ложь, — отрезал Рейвен.

— Прошу прощения? — обернулась я к нему, чувствуя как изнутри поднимается злость.

Он посмотрел на меня брезгливо, а затем в его лице снова что-то дрогнуло. Серые глаза впились в меня, как будто что-то там выискивая. Выражение лица стало беззащитным и растерянным.

Спустя пару секунд Рейвен отвернулся и опустил глаза на свои руки. Переложил ладони так, чтобы ожог не был виден.

— Арчибальд, — обратился он к бургомистру. — Я допускаю, что ты, как человек подневольный, имеющий дело в основном с бумагами, можешь не знать… некоторых важных вещей. К примеру, можешь не знать того, что умертвия — это не люди. Это хищники. Королевская некромантская служба не имеет обыкновения нанимать их на работу. Как правило… — Рейвен ухмыльнулся. — Умертвия они упокаивают.

— Рейвен, послушай…

— С этим стоит покончить как можно быстрее. Если, разумеется, ты хочешь проснуться завтра утром и обнять своих детей. Тебе повезло, что я оказался рядом, чтобы ее упокоить.

— Ты! — возмутилась я, вскакивая. — Ты невозможный, отвратительный, упрямый… вендиго! — выпалила я, скрещивая руки на груди. — Послушай меня наконец!

Рейвен наконец посмотрел на меня, его глаза расширились.

— Что?

Я вспыхнула.

Я была единственной, кто называл высокомерного и всегда застегнутого на все пуговицы лорда Тенербена «вендиго» — в честь упрямых и довольно дружелюбных существ, похожих на медвежат.

Рейвен иногда напоминал одного из них: такой же упертый, такой же не желающий никого слышать.

Я отлично помнила, как назвала его вендиго в первый раз.

Это случилось после нашего первого поцелуя, который был совсем не таким, какого можно было ожидать от вечно холодного и сдержанного лорда Тенербена.

Он был страстным. Горячим.

И, по правде говоря, неожиданным.

Учитывая, где и при каких обстоятельствах произошел.

После него мне пришлось переодеваться, потому что лорд Тенербен не учел, насколько легко оторвать пуговицы с женского платья.

— Именно, лорд Тенербен! — отчеканила я. — Меня зовут леди Элизабет Фортескью, и я прошу — нет, я требую! — обращаться ко мне с уважением. Несмотря на определенные обстоятельства.

Рейвен ничего не ответил. Выглядел он изумленным.

Должно быть, он удивился тому, что я помню хоть что-то из своей жизни. Он думает, что умертвия не имеют ничего общего с человеком, которым были когда-то. Раньше я сама была в этом уверена.

Но оказалось, что все не так просто.

— Рада, что мы наконец разобрались с этим, — громко произнесла я. — Раз уж мы выяснили, что я не совсем та, за кого меня принял лорд Тенербен, вернемся к делу. — Я помолчала, собираясь с мыслями. — Господин бургомистр, вы обратились в Королевскую некромантскую службу с просьбой прислать кого-то, кто сможет справиться с распоясавшейся нечистью. Я прибыла, чтобы помочь.

— Ложь, — отрезал Рейвен.

Вот упрямец!

— У меня есть доказательства.

Я утру тебе нос, Рейвен!

Когда-то ты точно также не пожелал мне верить — и что в итоге?

5.1

Несколько секунд мы с Рейвеном молчали, буравя друг друга злобными взглядами.

Такое уже бывало, меня как огнем обожгло воспоминаниями.

«Вас невозможно учить, адептка Фортескью!» — как наяву услышала я его окрик из прошлого, которое случилось почти шестнадцать лет назад.

Рейвен стоял напротив меня в пустой аудитории, вокруг были разбросаны бумаги, от неудачно сплетенного мной заклинания на стене красовалась подпалина. На операционном столе лежал накрытый белой простыней труп мужчины, над которым я должна была ставить эксперименты.

Если бы мой научный куратор, высокомерный лорд Тенербен, соизволил хоть немного помочь, а не отмахиваться от меня!

«Может, это потому, что вы совсем не хотите меня ничему научить⁈» — возмутилась я, потому что давно устала терпеть к себе такое отношение.

Мне нужно закончить академию, в конце концов! И получить диплом.

Но сначала — лорд Тенербен не хочет меня видеть, затем — отмахивается, а сейчас, когда я наконец заслужила его аудиенцию, насмехается и разбивает результаты полугода моей работы в пух и прах.

Уму непостижимо!

Все было бы по-другому, если бы я с самого начала работала под его руководством, как должна была!

Да уж…

Кто бы мог подумать, что лорду Тенербену придется задержаться в академии чуть дольше и сделать чуть больше, чем он планировал? Увы.

Выбирая для выпускного проекта тему «Работа с Темной стороной при лечении магических болезней», я и понятия не имела, что куратором мне назначат… лорда Тенербена.

Некроманта. Хозяина Тьмы.

Который совсем не рад был возиться с адепткой, но проклятый контракт, который он подписал с академией на семестр, не давал ему права отказаться от того, чтобы помогать адепту в работе с выпускным проектом — если он, конечно, касался специализации Рейвена.

А мой проект — касался.

Остальные преподаватели дружно от меня отмахивались и говорили, что эта тема — только к лорду Тенербену. Они, мол, в ней недостаточно компетентны.

Когда я поняла, в какую ловушку попала, тема уже была утверждена, так что изменить я ничего не могла, хоть и знала к тому моменту, что Рейвен — это ужасный, отвратительный и высокомерный… лорд, который относится к окружающим, как к грязи.

«Откуда ты узнала, что попадешь к Тенербену?» — требовательно спрашивали у меня однокурсницы, и было бесполезно убеждать их, что я понятия не имела, что Рейвен вообще работает с дипломными проектами адептов.

К тому моменту я уже успела поблагодарить его за спасение. После первой же лекции, когда я набралась храбрости к нему подойти и все-таки сказать то, что хотела, несмотря на не самую дружелюбную реакцию.

«Это моя работа, леди, — заявил Рейвен тогда и снова уткнулся в бумаги, — и впредь я попросил бы в стенах академии нераспространять эту информацию и не делать вид, что это дает вам хоть какие-то привилегии по сравнению с остальными адептками. И всевышний упаси вас на что-то надеяться. Держите свои матримониальные планы подальше от меня».

Я вспыхнула.

Да как он мог обо мне такое подумать!

«Прошу прощения, сэр, — выпалила я. — Как я могла подумать, что благодарность такого пустого места, как я, может быть для вас важна! Всего хорошего, лорд Тенербен! Рада была встретиться!»

Под тяжелым взглядом серых глаз я вылетела из аудитории, громко хлопнув дверью и надеясь, что никогда больше не заговорю с отвратительным высокомерным лордом Тенербеном один на один.

Но… сначала этот дурацкий дипломный проект, а потом…

А потом он меня поцеловал прямо посреди ссоры, обнял так сильно и крепко, что я сразу же забыла, почему на него злилась.

А сейчас вспомнила!

— И что же вы хотите мне доказать, леди Фортескью? Или стоит называть вас «умертвие Фортескью»? — насмешливо вздернул Рейвен бровь. — Ваши добрые намерения? Увольте. Я скорее поверю лисе, которая хочет переночевать в курятнике и подружиться с цыплятами.

Из-за шрама на щеке его лицо, искаженное язвительной ухмылкой, напоминало издевательскую гримасу, маску, которыми пугают детей.

— Вобще-то, лорд Тенербен — не выдержала я, — я в этом городе по делу. А вы?

Его глаза расширились, но я уже отвернулась и запустила руку в висящую у меня на поясе сумочку.

Я надеялась, что не придется прибегать к этой процедуре, но выхода, кажется, нет.

Вытащив зеленый кристалл размером со сливу, я довольно улыбнулась. Очень редкое средство связи, очень дорогое. Сперва я не хотела его брать, но сейчас была благодарна дядюшке за настойчивость.

Рейвен вздернул брови, но я не удостоила его и взглядом.

У нас больше нет ничего общего!

Мужчина, которого я любила, никогда не был таким узколобым и злобным, как этот незнакомец со шрамом на щеке.

Я поставила кристалл на стол и дотронулась до него кончиком указательного пальца.

Вверх от кристалла тут же ударил зеленый луч — и в его свете появилось дядюшкино лицо, полупрозрачная проекция мужчины с лихо закрученными вверх усами и широкой лысиной.

— Предъявительница данного кристалла, — заговорилиа проекция дядюшки низким голосом, — леди Элизабет Фортескью направлена в Королевской некромантской службой в Энфорд в ответ на заявление бургомистра. Настоящим удостоверяю также, что леди Элизабет Фортескью является умертвием и полностью находится под контролем Королевской некромантской службы, действует от моего имени и с моего разрешения. Преисполненный уважением, граф Эдвард Фортескью, глава Королевской некромантской службы.

Дядюшка откашлялся, а затем поднял глаза от бумаги, текст которой он зачитывал, и посмотрел на нас суровым взглядом.

После этого проекция исчезла.

— Обсудим детали? — предложила я бургомистру. — Город оплатил услуги некроманта на один месяц, верно?

Он кивнул, удивленно приоткрыв тонкие по-старчески бледные губы.

— Месяца вам хватит. Как раз до праздника Воскрешения управитесь.

Бургомистр откашлялся, в душу мне закрались нехорошие подозрения: вероятно, он решил сэкономить, и месяца для того, чтобы разобраться со всем, будет мало. Но выбора у меня нет.

«Не подведи меня, Лиззи», — сказал дядюшка, кивая мне на прощание.

И я не подведу.

У меня есть месяц, чтобы выполнить задание.

И я это сделаю, чего бы мне это ни стоило.

— Спасибо, господин бургомистр, — кивнула я.

Думать о деле.

Вести себя по-взрослому.

И не смотреть на Рейвена!

Когда мы с бургомистром подписали контракт, я встала и протянула руку.

— Рада с вами сотрудничать, господин бургомистр.

Он посмотрел на мою ладонь — и в комнате повисла неловкая пауза.

Мне захотелось провалиться сквозь землю.

Что я натворила?

Зачем подала руку?

Никто не хочет дотрагиваться до умертвия.

Даже дядюшка после моей смерти ни разу меня не касался, хотя и любил меня, я это знала.

Ему было… неприятно. Я была холодной, я была — созданием Тьмы.

Живым и настоящим людям было противно меня трогать.

Ничего удивительного. Я их понимала, правда. И все-таки…

— Увидимся позже, господин бургомистр, — поспешно проговорила я. — Мне нужно будет опросить вас для работы. Вас и других… жителей.

— Разумеется, — он с облегчением выдохнул, когда я убрала руку.

На морщинистом лице появилась улыбка пополам с брезгливостью, глаза из-за очков в золотой оправе смотрели напряженно, и я поспешила отвернуться.

Теперь я официально — некромант Энфорда на один месяц. Обязана обеспечивать безопасность города.

У меня есть документ, который это удостоверяет, он — моя защита от горожан.

Это — самое важное.

А теплого приема я и не ждала.

Уже когда я спускалась по лестнице к выходу из ратуши, за моей спиной раздались шаги. Тяжелые, мужские.

— Не так быстро, леди Фортескью, — проговорил Рейвен, нагнав меня.

Его голос прозвучал так близко, что по коже пробежали мурашки.

Я споткнулась, не заметив ступеньку.

— Проклятые кресты! — рявкнул Рейвен, хватая меня за пояс и не давая упасть.

Кончики его пальцев коснулись моей ладони, а затем Рейвен дернул меня за руку к себе, заставляя развернуться к нему лицом.

Я замерла.

— Мы не закончили, — серые глаза прищурились. Я думала, Рейвен отшатнется, но он только сильнее прижал меня к себе, продолжая до боли сильно сжимать мою ладонь горячими пальцами. — Бургомистру ты можешь запудрить мозги, мне — нет. Если ты думаешь, что я тебя просто так дам тебе уйти — ты глубоко ошибаешься.

Что?..

Глава 6

— Убери руки! — выпалила я, вырываясь из хватки Рейвена.

Бесполезно. Сейчас, будучи умертвием, которое принципиально не вытягивает жизненные силы из людей, физически я была слабее котенка, и уж точно слабее Рейвена, который был высоким, широкоплечим и очень сильным.

— Тебе не кажется, что нам есть о чем поговорить, Элизабет?

Он сильнее сжал мою ладонь, и я охнула от боли.

— Не понимаю, о чем ты. Опусти!

— Не понимаешь? — Рейвен ухмыльнулся, кожа вокруг шрама на щеке натянулась. — Давай я тебе напомню. Церковь Святого Максимуса. Пятнадцать лет назад. У нас была назначена встреча.

— Встреча?

— У алтаря, — рявкнул Рейвен, дергая меня к себе.

— Хватит! — выдохнула я, потому что мне показалось: сейчас он что-то мне сломает.

— Тебе не кажется, что ты задолжала мне объяснение? — рявкнул Рейвен, но хватку все-таки ослабил.

Я закусила губу, отводя взгляд от серых глаз Рейвена.

У меня не было выбора в тот день. Я должна была сбежать. Должна была его бросить, чтобы спасти.

У меня не было времени на объяснения и извинения, а если бы и было — я бы не захотела ничего менять.

Потому что умертвие — это плохая спутница жизни для кого бы то ни было, как бы мы друг друга ни любили.

Рейвену необходимо было меня забыть.

А лучше — возненавидеть.

Чтобы жить дальше, чтобы встретить кого-то еще.

Все получилось как нельзя лучше.

— Что ты хочешь от меня услышать? — подняла взгляд я.

Рейвен прищурился.

Я ожидала вопроса. «Почему ты не пришла?», или «Почему ты бросила меня в день нашей свадьбы, ничего не объяснив?», или «Я думал — мы друг друга любим?»

Приготовилась врать, но…

— Я должен был догадаться, кто ты такая на самом деле, — ухмыльнулся он. — Собиралась сделать выгодную партию, но не получилось?

— Что?

— Надеялась, что, выйдя за меня, сможешь получить побольше денег, титул, положение в обществе, — и разочаровалась? Поверила сплетням? — процедил Рейвен, глядя на меня презрительно. — Как глупо. Надеюсь, ты об этом пожалела, Элизабет. Ты никогда не отличалась умом.

Эти слова ударили неожиданно больно.

— Что? Каким сплетням? — выпалила я и тут вспомнила, о чем он говорил.

Тот скандал прошел мимо меня, увлеченной подготовкой к свадьбе. В то лето по столице наравне со сплетнями обо мне ходили слухи о том, что Рейвен — не имеет прав на титул.

Я не обращала внимания на это, потому что просто хотела быть вместе с Рейвеном и — все никак не могла найти портниху, чтобы сшить платье, а еще — не могла разобраться с тем, кого из родни Рейвена необходимо пригласить… В общем, дел у меня было невпроворот.

Потом от дяди я узнала, что кто-то — я уже потом начала догадываться, кто, — распускал о Рейвене сплетни. Якобы скоро он останется без гроша в кармане, лишится титула и покровительства его величества.

Вскоре после нашей несостоявшейся свадьбы эти слухи утихли, вероятно. Оснований у них не было, а источник… он уже ничего не мог рассказать и никого не мог очернить.

— Как глупо, Лиззи, — ухмыльнулся Рейвен, и я вздрогнула, потому что он один называл меня Лиззи. — Весьма недальновидно. Я еще в академии понял, что ты склонна… доверять ненадежным источникам, проводя исследования. Это-то тебя и подвело. Разрушило такой чудесный план. Знаешь, а я в самом деле тебе поверил. — Кончиком пальца он погладил воздух у моего лица. — Такая невинная влюбленная девочка. Красивая и чистая.

Изнутри поднялась злость.

Если он и вправду готов поверить в то, что я была с ним ради его денег и титула, — то нам не стоило жениться!

— Прошу вас отпустить мою руку, лорд Тенербен! — отчеканила я. — Я леди, а вы — не мой муж, не можете мне приказывать и уж тем более не вправе прижимать меня к себе.

Рейвен прищурился.

— Я выведу тебя на чистую воду, Лиз. Ты — умертвие и то, что ты каким-то образом сохранила память о своей жизни, ничего не меняет. Ты — хищник и глубоко ошибаешься, если ты думаешь, что я позволю тебе разгуливать по городу просто так.

С усилием воли я вырвалась из хватки Рейвена и отступила на шаг.

— Отлично. А пока вы, лорд Тенербен, будете тешить свое уязвленное самолюбие и заниматься всякими глупостями, я избавлю этот город от нападений нечисти — прошу не мешать мне выполнять работу!

Рейвен хмыкнул. Я понятия не имела, как он оказался в этом городе, но у него явно не было контракта с бургомистром, а у меня — был! Я была в своем праве!

— Рада была увидеться, лорд Тенербен, — церемонно кивнула я, надевая перчатки.

Рейвен потянулся к карману своего пальто, откуда торчал край кожаных перчаток, вытащил их — и вслед за ними из кармана Рейвена выпало что-то крохотное, покатилось по темному паркету с тихим стуком.

Опустив взгляд, я замерла.

Мое помолвочное кольцо.

Рейвен все это время носил его с собой?..

6.1

Некоторое время мы с Рейвеном смотрели на упавшее кольцо, а затем оба присели, чтобы его поднять. Рейвен успел первым, я увидела только вспыхнувший красным на свету рубин: подаренное мне на помолвку кольцо было украшено фамильным камнем рода Тенербен и громко заявляло о том, какой семье я скоро буду принадлежать.

«Я не умею говорить о любви, — улыбнулся тогда Рейвен. — Но обещаю делать все, чтобы ты была счастлива. Всегда, пока мы оба живы. И я обещаю тебя любить, пока смерть не разлучит нас».

Сглотнув, я отвела глаза.

— Надеюсь, мы друг друга поняли, лорд Тенербен, — тихо сказала я. — Рада была с вами встретиться.

Проговорив это, я поудобнее перехватила саквояж и шагнула к двери. Дернула ее на себя, в глаза ударил серый дневной свет, и я замерла. Толпа у входа в ратушу так и не разошлась.

Горожане, количество которых ощутимо увеличилось, уставились на меня, поудобнее перехватив факелы и вилы, я уставилась на них, демонстрируя очевидно фиалковые глаза. Нужно было надеть очки! Хотя вряд ли мне бы это помогло.

Вперед шагнул босой проповедник, с решительным видом наставил на меня крест, и я подавила желание закатить глаза. С чего он взял, что я боюсь креста? Я даже пока была живой не особо верила во Всевышнего, а сейчас с чего мне бояться какой-то резной деревяшки?

— Устрашись гнева Всевышнего, создание Тьмы! — вскричал проповедник, гневно сверкая глазами.

Я подняла брови.

Должно быть, на взгляд проповедника, я в самом деле должна была бояться. На мой взгляд, люди слишком часто склонны были рассказывать друг другу сказки, но от этого в сказках не появлялось ни крупицы истины.

Чего только стоила легенда о Воскрешении. Якобы однажды Всевышний вернул из мертвых человеческую женщину, в которую влюбился, пока жил среди людей. Выцарапал ее из лап Тьмы в мир живых.

Этот день празднуют ежегодно с тех самых пор.

Но ведь все знают, что возвращать из мертвых не способен никто. Мне-то это уж точно известно.

Моя дипломная работа в МагАк затрагивала это, а Рейвен был исключительно въедливым научным куратором, так что легенду о Воскрешении я изучила досконально.

Всевышний был всего лишь могущественным магом и талантливым целителем, который, скорее всего, сумел вылечить сонную лихорадку, которую в старые времена часто принимали за смерть.

Вот и все.

А из мертвых не способен возвращать никто.

Точка.

— Я устрашилась, — миролюбиво сказала я. — Дело в том… Простите, вы не подскажете ваше имя?..

— Устрашись! — снова вскричал проповедник.

Он другие слова знает?

— Расходитесь, — тихим и властным голосом приказал Рейвен. — Леди Элизабет с этого самого дня находится под защитой городского управления и представляет Королевскую некромантскую службу. Она здесь, чтобы решить проблемы с нечистью.

Тишина. Наполненные удивлением и страхом глаза уставились на меня. Кто-то уронил факел на брусчатку, кто-то, наоборот, поудобнее перехватил вилы.

Где-то в толпе заплакал ребенок.

Больше никто не издал ни звука.

— Так что, — продолжил Рейвен в воцарившейся тишине, и вдруг ухмыльнулся, — если вы увидите призрака, грима, зомби или, — он сделал паузу, — умертвие — немедленно сообщайте леди Элизабет.

— Так это… — стоящий где-то в толпе мужчина ткнул в меня пальцем.

Какой он сообразительный!

— Любое умертвие, кроме этого. С этим я разберусь сам, — Рейвен угрожающе ухмыльнулся, и я вздрогнула. — От цепких ручек леди Элизабет больше никто не пострадает.

«Больше!» Это он на себя намекает⁈ Пора брать дело в свои руки. То есть… Я тряхнула головой.

— Я очень рада прибыть в ваш дружелюбный гостеприимный город, — широко улыбнулась я, испытывая желание открутить Рейвену голову и сбежать. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы никто больше не пострадал и не столкнулся с созданиями Тьмы. Пока я не нашла, где остановиться, потому заявления о встречах с нечистью оставляйте бургомистру.

Тишина.

Ладно.

Главное — я сказала то, что должна была. Пока можно расслабиться. Сейчас, утром, должно быть безопасно. Нечисть любит ночное время, потому что питается страхом. Утром все кажется не таким уж пугающим, даже оживший труп любимого дядюшки, потому в это время нечисть обычно спит.

— Также буду благодарна за любые сведения о том, где можно остановиться.

Тишина.

— Никто не сдает комнат?

Молчание.

— Может, здесь есть постоялый двор?

Создавалось впечатление, что я говорю со статуями.

Враждебно настроенными статуями.

«Мертвячка», — прочитала я по губам стоящей впереди женщины.

Мужчина позади нее сплюнул себе под ноги.

Мило.

— Уверена, мы подружимся, — бодро пообещала я, не веря в это ни на капельку.

— Добро пожаловать в Энфорд, Лиззи, — улыбнулся Рейвен и церемонно мне поклонился. — Надеюсь, ты получишь здесь то, чего заслуживаешь.

Вот гад!

Не успела я и слова сказать, когда Рейвен снова обернулся к толпе:

— Расходитесь! У вас разве нет дел? Кто-то здесь хочет со мной поспорить? Может, возразить⁈

Охотников не нашлось.

Не прошло и пяти минут, как площадь опустела. Проповедник ушел последним, напоследок ткнув в меня крестом. Я огляделась. Сейчас, когда время приближалось к полудню, стало намного теплее — это плюс.

Тяжелые темно-синие тучи заволакивали небо и грозили пролиться дождем — это минус.

В какой стороне гостиница, я не знаю — это еще больший минус.

После долгой дороги все болит — это тоже не добавляет радости.

Удивительно, но после смерти боль в теле от усталости и ушибов совсем не уходит, наоборот. Лучше бы я сохранила способность пить какао, а боль бы осталась в прошлом. Но увы. Спину и плечи ломило нещадно после нескольких дней в тряском дилижансе, и больше всего на свете я хотела прилечь.

— Не подскажете, где найти постоялый двор, лорд Тенербен?

— Подскажу, — спокойно кивнул Рейвен.

Я удивленно моргнула. Правда? Он мне поможет?

— В другом городе, леди Фортеськю.

Гад.

— Разумеется… — Он замолчал, нарочито медленно поправляя рукав пальто. — Вы можете остановиться там же, где снимаю комнаты я. Дом не очень большой — но я уверен, что мы найдем способ потесниться. Не правда ли? Боюсь, это ваш единственный вариант.

Глава 7

Я вспыхнула.

Да он издевается!

Жить там же, где живет он… ну уж нет! Моя бы воля — я бы никогда больше не сталкивалась с Рейвеном.

Во-первых, это было слишком больно: видеть его так часто.

Во-вторых… у меня был еще кое-какой секрет, в который я бы не хотела посвящать Рейвена.

Должны же у девушки быть тайны?..

Неважно, что моя… довольно необычна и прячется в дорожном саквояже.

— А вам разве не пора по каким-нибудь важным делам, лорд Тенербен? — светским тоном спросила я. — Разве его величество не против, что находящийся у него на службе некромант… прохлаждается?

Прозвучало это двояко, потому что как раз в этот момент на площадь налетел порыв ветра, пробирающий до костей.

Рейвен несколько секунд смотрел на меня, не мигая.

— Поверьте, леди Элизабет, его величество узнает обо всем происходящем в самое ближайшее время.

Мне показалось, как будто мою шею снова сдавила удавка.

Рейвен обычно занимался исключительно поручениями короля и вообще не подчинялся НекроС, он был сам по себе. Потому я не знала, что встречу его здесь: даже мой дядюшка наверняка был не в курсе. Рейвен был слишком важной птицей, чтобы отчитываться перед кем-то кроме короля.

— Что вы имеете в виду? — спросила я, пытаясь говорить спокойно.

После короткого молчания Рейвен уронил:

— Ровно то, что нахожусь в этом городе с ведома и с разрешения его величества короля.

— Но… зачем? — недоуменно спросила я.

Распугивать нечисть в каком-то захолустном городке за считанные медяки — не уровень Рейвена, это уровень некроманта-новичка, которому достаются самые паршивые задания на службе.

Кого-то вроде меня.

Того, кого не жалко, иными словами.

Рейвен выгнул бровь.

— Леди Элизабет, вы и при жизни не отличались сообразительностью, а после смерти, кажется, вовсе растеряли остатки разума — впрочем, это не удивительно. Удивительно как раз то, что многое вы сохранили, в отличие от остальных умертвий. — Рейвен помолчал, а затем шагнул ко мне. — Ты погибла недавно, Лиззи? Рискну предположить, что… в этом городе?

Я собиралась возмущенно осадить его, но тут же замолчала.

О чем он?

Почему он думает, что я умерла в этом городе и…

Рейвен здесь по заданию короля? В этой глуши?

Но почему?

Что такого здесь стряслось, раз Рейвена отправили сюда? Рейвена! Лучшего из лучших, Хозяина Тьмы, который стоит в бою целой армии нечисти?

— С чего такие выводы?

Рейвен прищурился.

— Да или нет?

— Я не думаю, что должна перед вами отчитываться. И… нет, — тихо ответила я, потому что совесть была тем, чего я тоже пока не утратила.

Если здесь происходит что-то серьезнее того, о чем я знаю, утаивать от Рейвена важную информацию будет нечестно.

— В этом городе я впервые, — решительно сказала я. — Могу я узнать, что привело сюда королевского некроманта? — осмелев, спросила я.

— Информация в обмен на информацию. Как же ты погибла, Лиззи?

— Я…

Этого я ему не скажу.

Убегая из-под венца, я думала только о том, что обязана убраться подальше от Рейвена и от всех остальных, дождаться, пока дядюшка вернется домой и…

Но мой план сорвался. Все вышло совсем не так, как я предполагала.

Тем не менее, позже, спустя почти год после моей гибели, когда я более-менее освоилась с тем, кто я теперь, я попросила дядюшку передать Рейвену письмо вместе с тем самым кольцом, украшенным рубином. В письме было всего пара строк.

«Прости. Я поняла, что не люблю тебя и не хочу быть твоей женой. Живи дальше. Элизабет».

Один Всевышний — если он вообще существует! — знал, чего мне стоило написать эти слова. Но так было правильно.

— Я думаю, мы излишне много времени посвятили пустым разговорам, лорд Тенербен, — вздернув подбородок, отчеканила я. — С вашего позволения, я продолжу поиски жилья.

— Могу я составить вам компанию? — предложил Рейвен тоном, каким мог бы пригласить барышню на прогулку в парк.

— Нет! — выпалила я.

Да ради всего святого!

— Что ж, леди Элизабет, — церемонно наклонил голову Рейвен. — Как только вы поймете всю тщетность ваших попыток — найдите меня на Спрингс-энд. Я снимаю там жилье и могу потесниться ради соседства с таким… необычным экземпляром умертвия. Мое почтение.

От злости меня затрясло, но я смогла взять себя в руки.

— Боюсь, соседство с таким обычным экземпляром самовлюбленного аристократа меня мало привлекает. Была рада встрече, лорд Тенербен.

Не дожидаясь ответа, я зашагала вперед по улице, стук каблуков звучал как короткие выстрелы в тишине.

Тяжелый взгляд Рейвена давил мне между лопаток.

Я уже несколько дней была в дороге, так что рука, которая держала саквояж, быстро налилась тяжестью, ноги, сдавленные туфлями, заныли, шерстяная накидка, обычно легкая, стала казаться невероятно тяжелой. Да чтоб его! Как-то нечестно быть умертвием и чувствовать простую физическую усталость.

Ничего, сейчас я найду, где остановиться, сброшу неудобную одежду, попрошу горячей воды, чтобы согреться… Пара часов до захода солнца у меня точно будет на отдых!

* * *

— Места нет! — рявкнули из-за двери, и я вздохнула.

Это уже десятая дверь, в которую я стучалась. Ни в одном доме мне не открыли.

— Может, вы подскажете, где можно найти жилье?

За дверью завозились.

— Убирайся отсюда! Мертвячка!

Ну, допустим, я не совсем живая. Но обзываться-то зачем?

Я огляделась. Небо закрывали тяжелые синие тучи, ветер усиливался, качая голые ветки деревьев и почти срывая с натянутых под окнами веревок сушащееся белье.

Что же мне делать?

Спросить совета было не у кого: на улице не осталось ни одного человека.

Подозреваю, что горожане спрятались от меня.

Ничего, они привыкнут, со временем.

Но что же мне делать сейчас?

Я нигде не могла найти жилье. Даже в церкви спросила! Но проповедник, тощий, светловолосый и очень юный на вид, по-прежнему босой, выйдя мне навстречу, заявил, что я должна «устрашиться гнева Всевышнего и принять упокоение с честью». При этом он держал в руке свечу, так что я попятилась. Не факел, конечно, но тоже будет неприятно, если ткнет мне ею в лицо.

К тому же ловить мне в церкви явно было нечего.

Вздохнув, я подошла к следующему дому и постучала в дверь.

— Прошу прощения за беспокойство, меня зовут леди Элизабет Фортескью…

— Убирайся!

Да что же это! Конечно, можно было попросить помощи у бургомистра, но я не хотела доставлять проблем. Я хотела доказать, что могу работать наравне с обычными некромантами, живыми людьми.

Так что уж точно не собиралась просить к себе особого отношения.

— Послушайте…

Мне на ладонь упала тяжелая капля, я запрокинула голову и…

— Проклятые кресты, — устало пробормотала я, отплевываясь от попавшей в рот дождевой воды.

С неба полило как из ведра.

Вода стучала по лицу, одежда стремительно промокала, вокруг становилось все холоднее и холоднее. Ветер усиливался, небо стало темным, как ночью.

— Чтоб тут все во Тьму провалилось! — ругнулась я, наклоняя голову и плотнее прижимаясь к стене дома. Помогало это мало.

— О, вы умеете ругаться! Не знал. Ну так как, леди Элизабет? Мое предложение уже не кажется вам таким… безынтересным?..

Вскинув взгляд, я увидела Рейвена, который как-то умудрился ко мне подкрасться. Он окружил себя магическим защитным куполом, так что теперь, пока он стоял близко ко мне, струи дождя лились мимо нас, как будто мы прятались от него в огромном шаре.

Рейвен ухмылялся, и я снова прикипела взглядом к его шраму. Откуда он?..

— Вы что, следили за мной?

— Разумеется.

Я открыла рот от возмущения…

И тут сквозь шум дождя прорвался наполненный отчаяньем и страхом крик.

7.1

Крик оборвался спустя секунду, а затем прозвучал снова — еще более напуганный.

Уронив саквояж, я бросилась в ту сторону, откуда раздавался звук. Дождь застилал обзор, я почти ничего не видела, так темно вокруг было.

— …Лизабет! Ст…

Голос Рейвена терялся в шуме ветра, я бежала вперед.

— Это на кладбище, — рявкнул он, поравнявшись со мной. — Жди меня здесь!

Сказав это, он рукой толкнул меня себе за спину и ускорил бег.

Ждал, что я останусь на месте?

Да сейчас!

Снова крик.

Что там происходит? Кричала женщина, от этого звука по спине даже у меня бегали мурашки.

Что могло так сильно ее напугать?

Мы с Рейвеном добежали до окраины города, и перед нами показалась низкая кладбищенская ограда. Вся она была утыкана крестами и венками из веток — оберегами. Кажется, горожане пытались решить проблемы с нечистью собственными силами.

Я обвела взглядом кладбище: надгробия, один-единственный склеп вдалеке, несколько деревьев с облетевшими листьями.

Снова крик.

Да чтоб тут все во Тьму провалилось!

Я подбежала к ограде, которая едва доставала мне до пояса и, приподняв юбку, принялась через нее перелезать. Будь я все еще леди, от смущения у меня горели бы щеки, но я была умертвием, и последнее, о чем не стоило беспокоиться — репутация.

Ее уже ничем не испортишь.

— Умалишенная! — рявкнул Рейвен, перемахивая через забор. — Я же сказал — ждать меня в городе!

— Это моя работа! — огрызнулась я.

Туфли завязли в болоте, в которое превратилась покрытая жухлой травой земля из-за дождя, и я упала бы, если бы Рейвен меня не поддержал.

Бежать вперед было нелегко, но в голове оставалась только одна мысль — успеть!

Стоило мне приблизиться к склепу из серого камня, как я на мгновение замерла от удивления и облегчения.

На земле у склепа сидела хрупкая девушка в насквозь промокшем коричневом пальто, а напротив нее скалил зубы большой черный пес. Дождь все не утихал, так что мне приходилось щурится, чтобы хоть что-то разглядеть.

Несмотря на это, я вздохнула с облегчением.

Всего лишь грим!

Гримы, бесплотные духи, принимающие облик черных собак, а иногда телят или даже коней, могли выглядеть угрожающими или напугать до заикания, но, в общем и целом, были не опасны для людей. Обычно они всего лишь охраняли старые кладбища от незванных гостей и демонов (хотя демоны, не к ночи будут упомянуты, были настолько опасны и могущественны, что гримы вряд ли смогли бы против них выстоять).

Как бы то ни было, девушку нужно было спасать: она явно испугалась, бедняжка.

Я медленно подошла ближе и встала напротив грима. Подняла руку.

— Привет, — ласково начала я, не обращая внимания на дождь. — Она тебя побеспокоила, да? Эта девушка? Напугала?

Грим низко зарычал.

Огромная собака, крупнее всех, что я видела, с горящими красным глазами и черной шерстью, мокрой от воды.

Что-то было не так.

Но что?

Понять это никак не получалось, и я решила первым делом успокоить грима.

Еще бы закончился этот дождь!

— Тихо-тихо, — успокаивающе заговорила я. — Мне бы тоже не понравилось, если бы в мои владения вломились без спроса. Но у меня есть кое-что, что тебя заинтересует. Караменьные пряники, м?

Я многозначительно улыбнулась.

Гримы были ужасными сладкоежками, и именно они чаще всего уничтожали запасы сладостей, которые оставляли люди на могилах в подарок для своих ушедших родных.

По-настоящему опасны гримы могли быть только тогда, когда подходили к жилищам людей: они по неведомой причине могли принять чей-то дом за склеп, который должны были охранять, и тогда не пускали туда гостей и хозяев ни под каким предлогом. Нужна была помощь некроманта, чтобы убедить грима вернуться на кладбище, вывести его за черту города.

Живущие на кладбище гримы, как правило, были не опасны — если не соваться за ограду ночью, конечно. Кладбища ночью — не территория людей. Об этом все знают.

То, что грим показался днем, было странным. Но ведь именно для того, чтобы справиться с такими странностями, бургомистр и нанял меня.

Грим, даже показавшийся днем, — это всего лишь грим. Подумать о странностях его поведения и составить рапорт дядюшке можно позже.

Сейчас главное успокоить разозлившегося духа.

И побыстрее убраться с кладбища.

— Ну так что, хочешь пряничек? У меня припрятан один в сумке. Пойдешь со мной?

Я шагнула навстречу гриму и вздрогнула от низкого угрожающего рыка. Почему он так злится?

— Элизабет, отойди! — проговорил Рейвен, становясь рядом со мной и поднимая руки для боевого заклинания.

— Что? Ты с ума сошел? — я шагнула вперед, становясь между Рейвеном и гримом. — Это всего лишь грим! Не смей бить по нему боевым, ты его напугаешь!

— Это не грим! — рявкнул Рейвен. — Зайди мне за спину немедленно!

Он оттолкнул меня, я не устояла на ногах и упала на землю. Грим, низко рыча, припал к земле и прыгнул на Рейвена.

Глава 8

— Нет! — воскликнула я, вскакивая и бросаясь вперед.

И, как назло, запуталась в юбке. Провались оно все во Тьму! Женщиной быть сложно!

— Рейвен!

Между ним и гримом появилась переливающаяся золотом магическая завеса, которую Рейвен удерживал на поднятых руках. Даже тяжелая ткань пальто не могла скрыть, как дрожат мышцы от напряжения. Грим бросался на золотую завесу, огромный, озлобленный, как бешеная собака, как будто пытался загрызть Рейвена и… что за темнота вокруг него? Она клубилась вокруг силуэта грима, как живое облако, но заметна была, только если смотреть краем глаза. Темнота, огибая золотистую полупрозрачную завесу, потянулась к Рейвену.

— Стой! — крикнула я. — Иди сюда!

Грим не обратил на меня внимания — должно быть, мертвячка интересовала его намного меньше, чем вкусный, живой и переливающийся силой человек.

Ну уж нет. Я побежала вперед, к гриму, увязая в грязи и выставляя вперед раскрытые ладони. Послала в сторону грима золотистую волну магии упокоения — и ничего не произошло.

Как? Как такое возможно?

Я ведь… Это магия Тьмы, которой обладают умертвия и — некроманты. Именно склонность к этому типу магии делает некромантов теми, кем они являются, дает им силы побеждать нечисть, воздействовать и даже подчинять детей Тьмы.

Я после смерти тоже стала обладательницей такой силы.

Она должна была сработать — грим должен был просто развеяться, как дым.

Но…

Тьма знает, что происходит!

— Посмотри на меня! — крикнула я и бросилась на беснующегося грима.

Я ожидала, что пройду сквозь него, как сквозь бесплотного призрака, но неожиданно натолкнулась на животное твердое тело, остро пахнущее мокрой шерстью, дождем и кровью.

ЧТО⁈

Я отшатнулась, слишком шокированная, чтобы понять, что происходит.

Впрочем, грим наконец отвлекся от Рейвена. Медленно повернулся ко мне, тяжело, утробно рыча.

— Хороший песик, хороший грим, — пробормотала я.

Кажется, мне конец. Я понятия не имела, что за существо передо мной, но… оно было опасным. И, кажется, не только для живых, но и для меня. В конце концов, умертвия — тоже смертны, как бы иронично это ни звучало. Черные нити потянулись ко мне, от страха я не могла пошевелиться.

— Элизабет!

Мелькнула золотистая вспышка, грим замер, на секунду пропитавшись светом заклинания, и рухнул на землю, как подкошенный, с коротким болезненным звуком. Больше грим не шевелился, только струи дождя барабанили по черной шкуре.

Я подняла взгляд на Рейвена — он стоял, ссутулившись и опершись руками о колени, как будто смертельно устал. Затем он поднял голову и шагнул ко мне.

— Ты в своем уме⁈ — рявкнул он. — Что ты творишь⁈

Лицо Рейвена было перекошено, он был зол. Нет. В ярости. А еще — он был смертельно бледен.

— Глупая ты женщина, ты понимаешь что могла погибнуть⁈ — Рейвен схватил меня за плечи и встряхнул так, что клацнули зубы. — Ты! Кто тебя научил бросаться в драку, очертя голову⁈

Дождь барабанил по нам обоим. Я с недоумением смотрела в злое (и мокрое) лицо Рейвена, в прищуренные серые глаза, на побелевший должно быть от страха и усталости шрам на щеке.

— Но Рейвен…

— Что⁈ Как ты собираешься оправдывать свою глупость?

— Я умерла много лет назад.

Он замер, как будто придя в себя. Несколько мгновений мы еще смотрели друг на друга, а затем Рейвен отстранился. Без его рук на плечах стало холодно.

— Это твое задание, леди Фортескью. Если ты сотрудница НекроС, то будь так добра относиться к работе ответственно. Умереть на службе может каждый идиот. Попробуй на ней выжить и принести пользу. Это задачка посложнее.

— Я поняла, лорд Тенербен, — кивнула я, чувствуя, что сгораю от стыда.

Проклятье! А ведь он прав!

— И не думайте, что я спущу это с рук. Я напишу рапорт графу Фортескью, где изложу подробнейшим образом ваш вопиющий непрофессионализм. Надеюсь, после этого вас разжалуют. Я приложу к этому все усилия.

Я сжала зубы.

— Как вам будет удобно, лорд Тенербен.

Возможно, я поспешила вмешиваться в его схватку с гримом. Пусть бы… Ох, что за мысли!

— Он… умер, да? — прозвучал женский голос, который перекрыл шум дождя, и я обернулась.

Насквозь мокрая девушка в коричневом пальто в пол по-прежнему сидела на земле. Рядом с ней валялась опрокинутая корзинка, девушка огромными от страха глазами смотрела на неподвижного грима. Ее мокрые волосы прилипли к голове, одежда была в грязи.

— Ты ранена! — воскликнула я, увидев, что она пальцами сжимает предплечье. Рукав был разодран в клочья, но тяжелая ткань пальто, должно быть, защитила хоть немного от огромных зубов грима.

Девушка посмотрела на меня и вздрогнула. Страха в огромных глазах стало больше.

— Ты…

— Умертвие, знаю! — проворчала я, присаживаясь рядом с ней. — Давайте я вас вылечу, а потом вы ткнете в меня вилами, покричите, проклянете. Покажите рану!

Девушка, должно быть, слишком испуганная, чтобы спорить, послушалась.

Благо, и дождь начал стихать.

Хоть что-то хорошее.

Закусив губу, я поднесла ладонь к кровоточащей после укуса ране и закрыла глаза. Сейчас можно было не торопиться. Я нащупала у себя внутри островок прохлады в районе солнечного сплетения, потянулась к нему и позволила тонким «усикам» силы протянуться к ране девушки. Кость не задета, уже хорошо. С остальным проще.

Будь я живой, я лечила бы ее по-другому, а так…

— Используете силу Тьмы для лечения, леди Элизабет? — заинтересованно спросил Рейвен.

Закончив с раной, я открыла глаза. Кожа девушки была гладкой, розовой, а следы крови потихоньку смывал дождь, который из ливня уже превратился в обычную осеннюю морось. А вот рукав пальто было уже не спасти.

— Разумеется, лорд Тенербен. Как выяснилось, тему выпускного проекта в академии я выбрала не зря.

Он улыбнулся уголками губ.

Когда я училась, мне казалось, что я сделала глупость, выбрав для дипломного проекта тему, которая мне, раз уж у меня не было склонности к некромантии, а значит, и таланта для работы с магией Тьмы, никогда не пригодится. «Работа с Темной стороной при лечении магических болезней»! О чем я только думала⁈

Что ж. Жизнь — и смерть — умеют удивлять. Сейчас магия Темной стороны, магия Тьмы, — это все, что мне было доступно. В том числе и для лечения.

— Что это было? — дрожащим голосом спросила девушка. — Это…

Рейвен хмыкнул. Он казался расслабленным и спокойным, как будто мы были на светском приеме (если бы они проходили под дождем и в грязи), но от меня не укрылся ни напряженный взгляд, ни белая, как мел, кожа.

— О, вы удивитесь. Но для начала — мисс Браун, не примете ли вы к себе под крышу еще одну постоялицу? Леди Элизабет, — Рейвен кивнул на меня, — слегка холодна и может быть пугающей, зато вы сможете сэкономить обедах — видите ли, ввиду некоторых обстоятельств, ей совсем не нужна еда. Опять же, надоевшие вам настойчивые ухажеры трижды подумают, прежде чем лезть в окна дома, где живет умертвие. Выгодная сделка, как вы считаете?

Внутри вспыхнула злость.

Как. Он. Может. Быть. Таким. Невыносимым⁈

— Как бы то ни было… — продолжил Рейвен. — Нам всем нужно высохнуть и согреться как можно скорее. Мисс Браун? Можем ли мы рассчитывать на ваше гостеприимство?

8.1

* * *

— Только не говорите мне, что способны мерзнуть, леди Элизабет.

Услышав за спиной холодный голос Рейвена, я вздрогнула.

А ведь все было так хорошо!

Я сидела на коленях у камина, в котором уютно потрескивал огонь, наконец-то мне было тепло, а тяжелая промокшая от дождя одежда не давила на плечи.

Мисс Браун, которую мы встретили на кладбище, оказалась хозяйкой трактира «Кошачья лапа» — не дочерью хозяина, а полноценной хозяйкой, что удивительно. Ее отец, владелец трактира, умер год назад от лихорадки, так что дело подхватила его дочь. И, ко всеобщему удивлению, она, то есть мисс Браун, справилась.

Располагался трактир в двухэтажном кирпичном здании, добротном, хоть и не новом. Вокруг крыльца вился вечнозеленый плющ, под крышей у двери спала, свернувшись уютным клубком, маленькая рыжая кошка.

На первом этаже трактира было пусто: не удивительно, в такую-то непогоду!

Мисс Браун, поначалу меня сторонившаяся, нагрела воды и забрала испачканную одежду, чтобы привести ее в порядок. Она оказалась светловолосой, кудрявой и очень хорошенькой, так что про поклонников Рейвен явно упомянул не просто так: легко было представить, сколько парней охотятся за ее рукой и сердцем. Не говоря уже о том, что мисс Браун вот уже год как сирота и обладательница солидного приданого отдновременно — завидные качества для любой невесты, как ни крути.

«Да какие деньги! — отмахнулась она. — Вы мне жизнь спасли. К тому же, если вы переночуете здесь одну ночь, я не обеднею».

Я, пригревшаяся в кресле у камина в гостиной на втором этаже, где располагались комнаты постояльцев, не решилась возражать.

Об этом можно будет поговорить и завтра, а пока…

Яблаженно зажмурилась, ощущая, как тепло наполняет каждый дюйм моего тела. Я и не осознавала до сих пор, насколько замерзла. После того, как я стала умертвием, холод я чувствовала постоянно. Возможно, если бы я, подчиняясь законам природы, тянула силу из живых, все было бы проще, но от этого я решительно отказывалась.

Скоро тепла начало не хватать, и я сползла с кресла, усевшись прямо перед огнем и протянув в нему руки.

Удачно все-таки, что здесь нет постояльцев!

Удачно, но странно. Почему так пусто?.. Трактир не выглядел бедным и заброшенным: хорошо протопленный, обои на стенах, толстые и добротные деревянные рамы окон, картины. Дела здесь явно идут хорошо. Еще одна странность, с которой хорошо бы разобраться. Но это подождет еще немного.

Тишина нарушалась только тиканьем тяжелых часов с маятником, которые стояли у стены, и треском огня. Наверняка, если бы я до сих пор могла дышать, то почувствовала бы запах золы и, может, еще пыли от старого пушистого ковра и видавшей виды софы в углу. Наверное, масляной краской запахла бы картина.

И, конечно, невероятно сладко пахла бы кружка кружка горячего шоколада, стоящая на столике у кресла и исходящая паром.

Наконец-то можно было выдохнуть и крепко подумать о всех странностях, произошедших сегодня. Грим. Он должен был быть духом, а вместо этого оказался монстром из плоти и крови, с острыми когтями и длинными зубами, который едва не загрыз нас. Как так вышло? И чего теперь ждать?

— Горячий шоколад? — не пожелал оставить меня в покое Рейвен.

Я услышала, как он подходит ближе, но не стала оборачиваться. Мне нужно было подумать. Ответ, который я искала, кажется, лежал на поверхности. Чтобы защитить жителей города, я должна была понять, что происходит, и как можно скорее. А потому…

Только вас здесь не хватало, лорд Тенербен!

Но… может, он согласится мне помочь? Но зачем это ему? Некромант, который помогает умертвию? Звучит как плохая шутка!

В голове всплыло воспоминание. Такой же дождливый холодный вечер, библиотека МагАк, треск огня в камине, усталость, резь в глазах, потому что все нужные для учебы книги прочитать просто невозможно, но я старалась!

Весна в тот год была холодной, и кумушки шептались, что это не к добру. Меня, как и моих однокурсников, больше всего волновали приближающиеся экзамены, а не знамения. С этим пускай адепты с других факультетов разбираются!

«Вы не замерзли, леди Фортескью?»

Я вздрогнула, услышав голос лорда Тенербена, и пониже наклонила голову, глупо надеясь, что он меня не заметит. Хотя… уже заметил ведь. Передумает замечать?.. Я сидела у камина в библиотеке МагАк, вокруг меня высились стопки книг. Разве не видно, что мне не до разговоров? Скоро экзамены!

Наша последняя встреча с лордом Тенербеном прошла не лучшим образом. Сначала я приперла опасного некроманта к стенке, фактически заставив его просмотреть мое исследование, затем он разнес его в пух и прах, а затем… затем мы поцеловались, и у меня краснели щеки каждый раз, когда я вспоминала уверенные объятья, твердые губы, огонь внутри — я не думала, что смогу такое чувствовать.

Такого просто не могло случиться! Это все какая-то ошибка. Преподаватели не целуются с адептками, а герцоги — с безродными сиротками.

Стоило лорду Тенербену меня отпустить, как я сбежала из аудитории с колотящимся сердцем.

Нужно забыть все, как страшный сон.

Мне только не хватало скандала!

«Если бы я не знал вас, я бы подумал, что вы прячетесь», — проговорил лорд Тенербен, подходя ближе и занимая кресло напротив моего.

Подняв взгляд, я наткнулась на насмешливые серые глаза, осмотрела идеально сидящий, с иголочки серый костюм, рубиновый зажим для галстука и снова уткнулась в книжку. Остро вдруг почувствовала свои растрепанные волосы, видавшее виды черное ученическое платье и измазанные чернилами руки.

Ну и что меня ждет дальше? Отчисление? Издевательства?

Будет говорить, что я его соблазнила, чтобы получить хорошие оценки?..

«Я болела, лорд Тенербен», — ровным голосом ответила я.

«Вот как? И каким же недугом? — от издевки в голосе мои руки сжали книгу сильнее, и я уже побоялась порвать обложку. — Я думаю, нам стоит поговорить, леди Фортескью. О том, что произошло в аудитории».

Я вскинула взгляд и усмехнулась.

«Не переживайте, лорд Тенербен. Я не рассчитываю на привилегии по сравнению с остальными адептами, и — я помню — Всевышний упаси меня на что-то надеяться. Надеюсь, у вас все? Я должна готовиться к экзаменам».

Пока я говорила, лицо лорда Тенербена становилось все более удивленным, а затем он нахмурился.

«Леди Фор…»

«Лизбет! — прозвучал громкий и звонкий мужской голос. — Вот ты где! Опять забыла про время? Я принес тебе ужин».

Повисшую тишину разрезали шаги, и из-за стеллажей показался Уилл. Высокий, тощий, в как всегда мятой рубашке и старых брюках. Его светлые волосы торчали во все стороны, кожа была бледной, а в руке он держал завернутые в бумагу сандвичи.

Уилл был сыном торговца пряностями, у него, как и у меня, не было титула.

Мы учились на одном курсе, немного общались, дружили даже, хоть я и понимала, что Уиллу хочется большего. Но никаких надежд я ему дать не могла, увы.

К тому же мои мысли занимал вот уже несколько месяцев один некромант с отвратительно тяжелым характером! Какие уж тут надежды для славного, понятного и, казалось, знакомого до последней черточки Уилла?..

«Лизбет! Сколько можно учиться? Л-л-лорд Тенербен?.. Что вы здесь делаете?»

Лицо Уилла удивленно вытянулось. Еще бы! Лорд Тенербен, который ненавидит преподавание и МагАк, в библиотеке после занятий разговаривает с адепткой — такого никогда раньше не случалось. Рейвен бросил на Уилла тяжелый взгляд, а затем повернулся ко мне.

«Я хотел бы поговорить наедине, леди Фортескью. Уверен, ваш друг будет так любезен, что даст нам немного времени. Чтобы все прояснить».

Щеки у меня вспыхнули, а Уилл прищурился. На его лице появилось какое-то странное выражение, которое я тогда не смогла разгадать. Злость? Обида? И то, и другое сразу?

Тогда у меня появилось предчувствие. Так бывает перед грозой. Дождя пока нет, грома тоже, но то, как пахнет ветер, — значит, что скоро будет буря.

Потом я не раз говорила Рейвену, что стоит быть осторожнее — но он меня не слушал.

Потому-то все и случилось. Но жалеть было уже поздно.

— Вы пришли ко мне с какой-то целью, лорд Тенербен? — глядя в огонь, спросила я. Стряхнуть с себя воспоминания и вернуться в настоящее оказалось неожиданно сложно.

— Я — к вам? Леди Элизабет, я снял в этом трактире все номера. Я здесь живу, если вы вдруг еще не поняли. Я единственный постоялец: видите ли, не привык делиться. Так что… боюсь, это вы в моей гостиной. И ваших интересах вести себя хорошо. Чтобы я разрешил вам остаться.

Похолодев, я обернулась. Рейвен усмехнулся и поднял бровь.

Глава 9

— Ты шутишь? — вскочила я и зябко обхватила себя руками.

Отсветы пламени плясали на лице усмехающегося Рейвена. Мне кажется, я уже начала привыкать к его шраму, потому что… даже забывала понемногу, каким был Рейвен тогда, давно, когда мы собирались пожениться. Сейчас передо мной как будто стоял другой человек, новый, почти незнакомый.

Должно быть, так даже лучше.

Я ждала новых издевок, но неожиданно услышала:

— О, наконец-то ты обратилась ко мне на ты. Думаю, мы можем себе это позволить. После всего, что между нами было.

Я бы покраснела, если бы могла.

Переходить на ты решительно не хотелось. Называя Рейвена церемонно «лорд Тенербен» удавалось сохранять какую-то дистанцию.

Но… Сейчас не время было думать о своих душевных переживаниях, как говорил дядя.

Дело — важнее.

— Я думаю, ты прав, — проговорила я, усаживаясь в кресло.

Юбка домашнего платья из темной шерсти зашелестела, и я сделала вид, что не заметила, как взгляд Рейвена прикипел к моим ступням в белых вязаных носочках.

Я вспомнила, как когда-то давно прямо в карете он грел мои ступни в руках после того, как мы попали под дождь во время прогулки. Конечно, в тот день на мне были тонкие чулки, которые положено носить леди. Глядя мне в глаза и поглаживая мою лодыжку большим пальцем, Рейвен наклонился и коснулся губами подъема ноги, ничуть не стесняясь не зашторенного окошка кареты.

Я моргнула, и воспоминание развеялось, как дым.

— Присядешь? — храбро спросила я.

Рейвен вздернул брови, но все-таки послушался. Я попыталась избавиться от потока ненужных мыслей и воспоминаний.

Вопреки обыкновению, Рейвен не проронил ни слова, продолжая меня разглядывать. От этого взгляда стало неуютно. Как будто меня загнали в угол.

— Итак, — проговорила я.

— Итак?

Провались все во Тьму! Никогда не умела вести светские беседы и ловко пикироваться.

— Я начну. Что с тобой произошло? — спросил Рейвен, откинувшись на спинку кресла. — Вынужден признать, что ты достаточно… необычное умертвие.

«А ты — достаточно обычный камень в моем ботинке!»

— Ты каким-то чудом сохранила память о своей жизни и убедила твоего дядю, графа Фортескью, главу Королевской некромантской службы, об умственных способностях которого я был достаточно высокого мнения, в том, что ты — отличный кандидат на то, чтобы тебя нанять. Вопиющий случай. Я жду подробного рассказа.

Я закусила губу.

Слова Рейвена ударяли наотмашь, потому что… глупо. Но какой-то частью души я надеялась, что он… ну, по крайней мере расстроится из-за того, что я умерла.

Но на лице Рейвена не было ни капли сожаления, одна только холодная заинтересованность, как будто… ну да. Как будто он смотрел на умертвие, вдруг решившее себя вести, как человек.

Научный интерес, ничего больше.

— Ты намного более живая, чем остальные умертвия, — протянул Рейвен. — Сохранила те же жесты и мимику, что имела при жизни. Невероятно. Мне нужны все детали. Как и когда ты умерла? В какой момент все вспомнила? Как жила после смерти? И, главное, — как ты справляешься с голодом?

Он смотрел на меня, спокойно ожидая ответа.

— Я не думаю, что должна давать на это ответы, Рейвен. — Я встала и поправила юбку. — К тому же, у меня не так много времени. Я должна узнать, что случилось сегодня на кладбище. Почему грим вел себя странно.

— О, с этим я могу помочь.

— Что?

— Я расскажу тебе кое-что важное о сегодняшнем происшествии.

— Правда?

— Но сначала ты ответишь на мои вопросы. Начнем с простого. Как и когда ты умерла?

Нет!

— Мне нужно идти, — проговорила я и отвернулась.

— Стоять! — рявкнул Рейвен и схватил меня за руку. Меня обожгло жаром, такой горячей была его кожа. — Ты, должно быть, не поняла положение дел, Лиз. Я объясню. Сейчас, в этом городе, ты полностью от меня зависишь. Ты, твоя работа и даже твоя жизнь! Так что будь добра, не зли меня!

— Что ты такое несешь? — вспыхнула я, пытаясь вырваться. — Я сегодня же найду другое жилье и…

— Не найдешь, — спокойно возразил Рейвен, продолжая удерживать меня горячей ладонью.

— У меня есть деньги! Уверена, кто-то из горожан не откажется…

— Приютить умертвие? — поднял Рейвен брови. — Ты так думаешь?

— Я приехала сюда, чтобы их защитить, и уверена, деньги могут лишить многие вопросы.

— Ты про суточные, которые выдают в НекроС? — ухмыльнулся Рейвен. — Какой у тебя ранг службы, пятый? Самый нижний? Помнится, за суточные, которые платили новичкам в мое время, можно было только переночевать в чьем-то сарае.

Я вспыхнула. Конечно, дядюшка предлагал мне деньги сверх того, что выделили на службе, но я отказалась и оставила дома те, что он тайком сунул в мой саквояж.

К чему тратить деньги на какое-то умертвие? От меня и так полно проблем.

— Знаешь что…

— И, кстати, трактир мисс Браун — единственный в городе. А, как я уже сказал, здесь все комнаты заняты, — некоторое время Рейвен молчал, а затем рявкнул: — Ты никуда от меня не денешься, смирись! И тебе придется ответить на все мои вопросы, иначе… Пеняй на себя. Начнем с простого. Как. Ты. Умерла⁈

Я сжала зубы.

— Я думаю, нам обоим сейчас лучше заняться другим. Например, выяснить, почему грим, которого мы встретили, был таким странным.

— О, — Рейвен поднял брови с нарочитым удивлением. — Здесь все просто. Это был не грим.

— А кто?

Он помолчал. Выражение лица, ехидное, стало серьезным и мрачным. В уголках серых глаз мелькнул страх.

— Это был демон, Лиз.

Я похолодела, от страха перехватило горло. Наверное, только рука Рейвена, который по-прежнему держал меня, остановила меня от вскрика.

Демон.

Самое страшное, что только могло случиться.

Невозможно. Их уже много лет никто не видел.

— Ты шутишь.

— Не шучу. Но об этом поговорим позже. Твоя очередь отвечать на вопросы.

По выражению лица Рейвена я поняла: он меня не отпустит, пока я все ему не расскажу.

Привет! На спорящих у камина Рейвена и Лиз можно посмотреть вот ТУТ

9.1

— Рейвен, послушай…

— Как. Ты. Умерла? — процедил он, по-прежнему держа меня за руку.

— Тебе лучше меня отпустить, — тихо и угрожающе произнесла я.

— А то что?

— Я умертвие, Рейвен, — рявкнула я, вырываясь. — Напомнить тебе, что может сделать умертвие с человеком?

Он моргнул, как-то удивленно. Как будто в самом деле забыл. А затем красивое, несмотря на шрам, лицо Рейвена исказила ухмылка.

— В самом деле думаешь, что смогла бы меня победить, если бы дошло до дела?

— Ты человек, Рейвен, не забывай. Тебе нужно спать. Мне нет. Подумай, как много я могу сделать.

Говоря это, я в самом деле готова была порвать Рейвена от злости на мелкие кусочки, хотя отлично знала, что… никогда такого не сделаю. Питаться силой людей — это было табу для меня.

Я ни за что и никогда не поступлю так. Не пересеку эту границу. За ней — только Тьма.

Неожиданно Рейвен усмехнулся.

— А ты по-прежнему остра на язык, Лиз. — Посерьезнев, он окинул меня нечитаемым взглядом. — Как бы ни складывались обстоятельства, не думай, что я уйду без ответа. Как. Ты. Умерла?

Да зачем ему это? Какая теперь разница?

— Меня задушили, — ответила я чистую правду.

Рейвен побледнел. Его взгляд опустился ниже и замер на моей шее, которую я после смерти всегда прятала под высокими воротниками платьев и за шарфами.

— Кто.

Я моргнула.

— О чем ты?

— Не играй со мной, Лиз! — Рейвен снова схватил меня за руку, как будто я могла убежать. — Кто посмел причинить тебе вред⁈

Он снова до меня дотронулся. Почему?

Рейвен как будто… использовал любую возможность, чтобы меня коснуться. Это тоже часть его допроса? Наверняка. Что-то вроде того, что необычный экземпляр умертвия он хочет изучить не только через вопросы, но и через прикосновения.

Я открыла рот, чтобы ответить, хотя понятия не имела, что собираюсь сказать. К чему все ворошить? Все давно прошло. Не соберись я замуж за Рейвена…

Но это все пустое. Даже если бы у меня был шанс все изменить… не уверена, что я бы им воспользовалась.

— Лиз, я все равно получу свои ответы.

— Я…

— О, вот вы где! — раздался у двери преувеличенно бодрый женский голос. — А я вас на ужин собиралась звать.

Я обернулась и увидела сияющую напряженной улыбкой мисс Браун. Ее светлые кудряшки, уже сухие, пушистым облаком окружали голову, бежевое платье выгодно оттеняло свежий персиковый оттенок кожи. Маленький нос, большие зеленые глаза, полные розовые губы — мисс Браун была прехорошенькой, даже сейчас, хотя я и обратила внимание на то, что ее руки, сжатые в кулаки, трясутся.

Поймав мой взгляд, она поспешила спрятать их за спину и улыбнулась еще лучезарнее.

— Ужин! — объявила она. — Куриное жаркое и мой фирменный суп с лапшой. Пальчики оближете.

Я сглотнула сухим горлом. Куриное жаркое! Суп с лапшой!

Я почти ощутила вкус свежей домашней еды на языке, почти почувствовала ее запах, который наверняка наполнил всю комнату.

— Мы спустимся чуть позже, — откликнулся Рейвен. — А до тех пор нам с леди Фортескью нужно поговорить.

Мне показалось, или мисс Браун как-то облегченно вздохнула?

— Тебе лучше поужинать сейчас, Рейвен, — возразила я. — Не стоит заставлять мисс Браун ждать.

— Твои рассказы — намного более интересное блюдо, Лиз, — отбил подачу Рейвен.

Я повернулась к мисс Браун.

— А вы… не будете ужинать, леди Фортескью? — спросила она. — Бережете фигуру?

— Она — умертвие, — вклинился Рейвен, не дав мне ответить. — Она не ест. Разве что людей.

— Рейвен! — возмутилась я, потому что мисс Браун побледнела.

От напускной веселости не осталось и следа. Кажется, она уже пришла в себя после встречи с чудовищем на кладбище и в полной мере осознала, что второе чудовище… проникло под крышу ее трактира.

Кстати об этом.

— Что вы делали на кладбище, мисс Браун? В такое-то время?

Я постаралась, чтобы мой голос звучал уверенно. Контракт с бургомистром давал мне право опрашивать жителей города по вопросам, которые касаются моей работы. А им — запрещал врать.

Увы, контракт не был магическим (магические стоили целое состояние), так что надеяться оставалось только на честное слово.

Ну или на то, что врать мне побоятся.

— Мисс Браун?

Хозяйка таверны стремительно бледнела, а затем вдруг ее лицо налилось румянцем.

— Какое это имеет значение?

— Большое, — вступил в разговор Рейвен. — Учитывая, что происходит в городе. Кладбище сейчас — не самое безопасное место.

— Я навещала могилы родителей, — пролепетала мисс Браун.

И снова покраснела.

— Что у вас в руках? — спросила я.

С красивого лица снова сошли все краски.

— В-в-в руках, леди Фортескью? — пролепетала она.

— Вы что-то сжимали в правой ладони.

— Ты пугаешь нашу хозяйку, Элизабет, — лениво протянул Рейвен, подходя ближе. — Не забывай, что не все так благосклонны к умертвиям, как я.

Я сжала зубы.

— Мисс Браун? — позвал Рейвен уже другим тоном. — С вами все в порядке? Что вы от нас прячете?

Бросая на меня опасливые взгляды и вздрагивая, мисс Браун вытянула вперед обе руки и раскрыла ладони.

Я едва сдержалась, чтобы не закатить глаза.

— Чеснок и крест? Серьезно? — спросила я. — Вы правда думали, что вас от меня это защитит? Ваши соседи бросились на меня с вилами и факелами — скажу по секрету, это сработало намного лучше!

Рейвен откашлялся, скрывая смех.

— Мисс Браун, видите ли, ни крест Всевышнего, ни чеснок не пугают нечисть. Тем более — умертвий. Это просто суеверия.

— Правда? — вскинула взгляд мисс Браун. — Но…

— Некромантия. Или огонь. Соль поможет спугнуть призрака, но ненадолго. Других вариантов нет. Запомните это и ради всего святого, не вздумайте защищаться чесноком от опасных тварей!

Это он обо мне?

Руки сжались в кулаки.

Я вылечила эту… мисс Браун. Я не сделала ей ничего плохого! А она… я посмотрела снова на ее руки и повернулась к Рейвену.

— Оставьте нас одних, мисс Браун, — приказал он, не глядя на меня. — И я вынужден просить вас четко отделять нечисть, с которой вы боретесь, от леди Фортескью, которая сегодня спасла вам жизнь и вылечила вас, хотя от нее это потребовало большого запаса сил!

О.

Он серьезно?

На мисс Браун после слов Рейвена стало жалко смотреть. Она покраснела, побледнела, пробормотала извинения и заспешила вниз по лестнице, так что тишину разрезал только стук каблучков.

Я молчала, не зная, что сказать.

— Что ж, — начала я. — Кажется, мисс Браун что-то скрывает. Раз уж в городе появились демоны…

— Не появились, Элизабет, — качнул головой Рейвен.

— Знаешь, если ты вздумал пудрить мне мозги…

— Демоны не появляются просто так. Их вызывают.

Я замерла.

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, что кто-то из горожан стоит за этим. И я должен выяснить, кто, — Рейвен наконец повернулся ко мне и поднял бровь. — Ну так… О чем мы говорили? Ах, да. О том, что ты, Лиз, крайне заинтересована в том, чтобы со мной… дружить, назовем это так. Увы для тебя. А потому… отнесись, пожалуйста, внимательно к тому, что я сейчас скажу.

Глава 10

В ту ночь я не смогла бы уснуть, даже если бы была живой и в принципе нуждалась во сне. За окнами завывал ноябрьский ветер, небо заволокли тучи, так что не было видно ни одной звездочки.

Обычная погода для этой поры. Теперь до самого праздника Воскрешения будет темно, дождливо и ветрено, а потом, уже после праздника, выпадет снег, так что станет посветлее и, как будто, намного радостнее. А там и до весны недалеко.

В детстве я вместе со всеми детьми верила в сказки: в то, что Всевышний в самом деле в этот день вернул из мертвых свою возлюбленную много столетий назад, в то, что если съесть накануне праздника имбирный пряник — то весь год будет преследовать удача, а если загадать желание, глядя на первую звезду в ночь Воскрешения, то это желание непременно сбудется. В то, что непременно нужно поставить дома остро пахнущие пучки остролиста, чтобы отпугнуть нечисть.

Я верила в это лет до двенадцати, а потом мне вдруг стало не до сказок.

Учеба в МагАк и работа над дипломным проектом под руководством Рейвена окончательно разбили розовые очки и привили привычку опираться на факты, а не на веру.

Факты были таковы: Всевышний был обычным человеком, но очень талантливым магом, к тому же — харизматичным лидером, а потому вошел в историю, потому люди его помнят даже спустя столько лет. Его любимая — если она и вправду существовала — болела сонной лихорадкой, которую в то время часто принимали за смерть.

Имбирный пряник — не больше, чем лакомство, звездам нет никакого дела до желаний людей, а остролист не отпугивает нечисть.

Мертвые не возвращаются к жизни.

Точка.

«Сказки соблазнительны, Элизабет, — сказал мне как-то Рейвен во время одной из наших прогулок. — Но не стоит им верить, лучше смотреть на вещи честно. Впрочем, — он неожиданно улыбнулся мне, — я сделаю все, чтобы ты была в безопасности и могла дальше верить в сказки».

«Это после того, через что я прошла, чтобы защитить под твоим руководством дипломный проект?» — шутливо возмутилась я.

«А что поделать? — развел руками Рейвен. — К работе нужно относится ответственно. К тому же ты бегала от меня по всей МагАк, как иначе было остаться с тобой наедине?»

Это было уже возмутительно!

Вынырнув из воспоминаний, я подошла к окну и выглянула наружу, обвела взглядом опустевшую ночью улицу.

Рейвен…

Из головы не шел наш последний разговор, в гостиной.

— Кто-то из горожан стоит за тем, что в городе появились демоны, — сказал Рейвен. — И я должен выяснить, кто. — Он наконец повернулся ко мне и поднял бровь. — Ну так… О чем мы говорили? Ах, да. О том, что ты, Лиз, полностью от меня зависишь. Увы для тебя, но это так. А потому… отнесись, пожалуйста, внимательно к моему предложению.

— К твоему предложению?

— Нам придется работать вместе. Без меня ты не справишься.

Я сцепила зубы. Ненавидела, когда Рейвен оказывался прав.

Но важнее сейчас было дело. Никто из горожан не должен был пострадать.

— Мы заключим сделку, — проговорил Рейвен, протягивая мне руку. — Я позволяю тебе работать вместе со мной. Видишь ли, так уж вышло, что мы здесь решаем одну и ту же проблему. А ты взамен — рассказываешь мне все от начала до конца. Про то, что с тобой случилось. Правду, Лиз.

— А если нет?

— Ты не справишься одна, — ухмыльнулся Рейвен.

— Ты так в этом уверен?

— Ты когда-нибудь имела дело с демонами? — наклонил голову Рейвен. — Знаешь вязь заклинаний, чтобы их удержать? Знаешь, что их призывает, — он приблизил свое лицо к моему и зашептал на ухо, — и сможешь победить, когда с одним из них столкнешься?

Я закусила губу.

Он был прав. Я ничего не знала о демонах, мне в голову не могло прийти, что я встречу одного из них в Энфорде.

В первую очередь я должна была думать о безопасности города, а только потом — о своих интересах. Если мы с Рейвеном будем выяснять отношения и мешать друг другу работать — ничего не выйдет.

Он хочет правды? Я расскажу. Вот только я сама не знала, как так вышло, что я не умерла после смерти. Почему стала умертвием и почему — таким странным.

Кое-какие догадки у меня были, но… наш договор не обязывал меня делиться и ими тоже.

— Я согласна, — выпалила я, пожимая его руку. — Но у меня тоже есть условие. Мы просто работаем. А потом, когда город окажется в безопасности… я все тебе расскажу. Все, что знаю точно.

— Где ты была после того, как сбежала со свадьбы? Твой дядюшка отмахнулся от меня парой вежливых фраз, сказав, что его племянница сама сделала выбор и видеть меня не желает, — он досадливо поморщился от воспоминаний.

— Что? — моргнула я.

Рейвен меня искал после того, как я сбежала?

Дядя мне ничего не рассказывал. Я представила, в каком состоянии был Рейвен: зол, нет, разъярен, обижен… И все-таки он решил меня искать.

— Отвечай на вопрос, Лиз.

— Мы же договорились, что я все расскажу после того, как мы закончим работу!

Ревена моя злость не смутила.

— Но я не обещал, что перестану спрашивать. Доброй ночи, леди Фортескью. Постарайтесь отдохнуть, как следует. Утром нас ждут дела.

Я кивнула и отвернулась.

— Мисс Браун ждет вас на ужин. Воспользуйтесь этим временем, чтобы разобраться с тем, что она скрывает, лорд Тенербен.

— О! С этим не будет проблем. Иногда все лежит… — Он щелкнул пальцами, подбирая нужное слово. — На поверхности. Ты просто слишком мало пробыла в этом городе, чтобы видеть то, что у тебя под носом. Доброй ночи.

И раньше, чем я успела что-то сказать, он вышел из гостиной. Что он имел в виду?

Я рывком вытащила себя из воспоминаний. Ночь, темная комната на втором этаже трактира.

Я подошла к кровати и залезла под толстое пуховое одеяло, чтобы согреться. До утра оставалось еще слишком много часов, и я принялась размышлять.

Что я знала о демонах? Не так уж много. Я знала, что эти создания Тьмы — самое худшее, с чем может столкнуться человек. Что они опасны, жестоки, непредсказуемы и почти непобедимы.

Благо — встречаются они крайне редко, в отличие от заурядных призраков.

Это, в общем-то, все. Ах да. Еще я знала то, что демоны, как сказал Рейвен, не появляются просто так — их кто-то должен призвать. Но кому это могло понадобится? И не с этим ли «кем-то» связаны все странности, которые творятся в этом городе?

Мне нужно больше информации. Нужно опросить всех. Проповедника, мисс Браун, бургомистра… Рейвена. Мне нужны книги из городской библиотеки — может быть, там найдется что-то интересное.

Я окинула взглядом комнату и замерла, увидев на окне изморозь.

Что? В какой момент здесь стало так холодно? Это ненормально. Так не должно быть.

По спине от страха поползли мурашки, я вцепилась в край одеяла.

Изморозь на окне росла прямо на глазах, расцветая ледяными цветами. Значит — в комнате кто-то есть.

В этот момент краем глаза я увидела белую тень.

10.1

Я вскрикнула, зажала рукой рот и тут же отругала себя. Я здесь кто, барышня? Или сотрудник НекроС?

Я умертвие, в конце концов! Это меня здесь должны бояться!

Выбравшись из-под одеяла, я замерла. Откуда холод?.. Разумеется, все создания Тьмы не были теплыми. От меня, по словам дяди, исходила ровная прохлада, особенно приятная в жаркий день и практически незаметная во все остальное время.

Призраки ощущались, как дуновение ветра, умертвия, по большей части, были ледяными, но чтобы изморозь…

Странно. О таком я никогда не слышала.

— Эй! Я тебя видела! — заявила я, ежась на самом настоящем морозе. Потянулась к керосиновой лампе, стоящей у кровати, нащупала спички. Спустя секунду комнату осветил яркий огонек.

Я огляделась. Белая тень, которую я заметила краем глаза, исчезла.

Призрак?

Пожалуй.

Очень сильный, учитывая, насколько холодно стало в комнате.

Ну и чего я так испугалась, дуреха? Призраки — самый безобидный вид нечисти. Заговорят до смерти — вот и весь вред. Конечно, они могут быть весьма назойливыми, потому что чаще всего маются от скуки, да и характер портится со временем.

— Ты хочешь поговорить? — спросила я, потому что знала, что на призраков эта фраза действует гипнотически.

Они обожали разговаривать.

Изморозь закрыла все окно, коснулась рамы, появилась переливающимся в темноте уголком блеска под самым потолком.

— Ну так как?

Я подняла руки, готовясь плести заклинание. Упокоить призрака просто, достаточно небольшой искорки магии Тьмы, которая притянет призрака к себе и отправит его подальше от этого мира.

Если это необходимо, конечно.

Иногда призраки бывали вполне мирными. Например, в МагАк обитал профессор Мортимер — очаровательный старичок, который умер лет пятьсот назад, но никак не желал прощаться с жизнью. Его держал в этом мире миллион непрочитанных книг из библиотеки, так что профессор Мортимер часто просил кого-то из адептов переворачивать ему страницы — а взамен тайком диктовал правильные ответы на экзаменах.

«Жалкое существование, — бросал Уилл, стоило ему увидеть белый полупрозрачный бок профессора Мортимера, который даже после смерти оставался круглым и лучащимся жизнью, если можно так сказать. — Не понимаю, как так можно жить».

«Каждый выбирает сам», — пожимала плечами я.

«Нет, Лизбет, — отрезал Уилл. — Есть вещи совершенно неприемлемые, и это одна из них».

Я поморщилась из-за некстати всплывшего в голове воспоминания.

У Уилла всегда и на все было твердое однозначное мнение. Поэтому я и отказала ему, когда он сделал мне предложение. Не могла представить себя рядом с кем-то настолько… закостенелым.

Рейвен был совсем другим.

Тогда.

А сейчас….

— Эй, выходи! — позвала я, встряхнувшись. — Хватит меня пугать. Что ты хотел?

Вдруг в тишине раздался скрежет. Отвратительный, громкий.

Я зажала руками уши и огляделась. Скрип не прекращался, я никак не могла понять, откуда он.

Нужно больше света. Я метнулась к лампе, взяла ее в руки, встала на середину комнаты и замерла.

На покрытом изморозью окне появилась тонкая едва видная надпись, как будто кто-то выцарапывал ее на стекле иголкой или ногтем.

«Т», «Е», «Б»…

Я вскрикнула и тут же зажала рукой рот. Голос прозвучал невероятно громко в ночной тишине — не хватало только перебудить всех!

«Тебя»? Буква «Я» получилась смазанной, но узнаваемой.

Тебя?

Звучало как плохая шутка.

От страха меня парализовало, и я смотрела на то, как вслед за буквой «Э» на окне появляется буква «л».

«Элизабет»? Этого не может быть.

«Тебя, Элизабет?»

Это ответ на мой вопрос?

Что за… какая нечисть могла провернуть такое⁈

Зажмурившись, я нащупала у себя внутри огонек прохлады и позволила силе вырваться на свободу. Мигнула яркая золотистая вспышка, а затем все затихло.

Скрежет больше не звучал.

Все? Да, мое заклинание было не очень-то точным, но зато сильным.

Я это — что бы это ни было — упокоила?

В коридоре раздались торопливые шаги, а затем дверь распахнулась.

— Что здесь произошло? Элизабет?

Снова звук шагов, а затем Рейвен схватил меня за плечо и развернул к себе.

— Что здесь произошло⁈ Ты кричала.

Я открыла глаза и уставилась в лицо Рейвена. Похоже, он тоже не спал: одет был в рубашку с расстегнутой верхней пуговицей и в брюки.

Снова он выглядел, как аристократ в сотом поколении, которым и являлся, всегда красивый, элегантный и собранный, а я — растрепанная и заикающаяся от страха. Почему-то стало неловко.

— Я не…

— Что здесь случилось?

— Здесь было… что-то…

— Призрак? Выражайся яснее!

Я вырвалась у него из рук и посмотрела на окно. Изморозь. «Тебя, Эл…»

На этом надпись обрывалась.

Рейвен подошел ближе к окну и нахмурился.

— Это то, о чем я думаю? Здесь должно быть «Элизабет»?

Я пожала плечами.

— Вероятно. «Тебя, Эл…» — я думаю, это ответ на мой вопрос «Чего ты хочешь?» Я думала, это призрак, но ты ведь знаешь, что призраки не могут взаимодействовать напрямую с материальным миром.

— Некоторые — могут, — откликнулся Рейвен. — Особенно сильные, особенно озлобленные. И ты бы знала об этом, если бы читала дополнительную литературу к моему курсу.

— В твоем списке было больше трехсот книг! — возмутилась я.

— К этому моменту бы уже управилась, — отбрил Рейвен и обернулся ко мне. — Что ж, Элизабет, поздравляю. Ты разжалована. Уезжаешь из города завтра первым же дилижансом, письмо твоему дяде я передам. Пускай пришлет вместо тебя нового некроманта, желательно — не такого бесполезного.

Что? Это из-за того, что я не прочитала все триста книг из его курса⁈ Да он шутит? Думает, так легко будет мной помыкать? Ну уж нет. Пожалуй, своевременная смерть уберегла меня от намного более пугающей перспективы: брак с Рейвеном.

— Дражайший лорд Тенербен, — проговорила я, — боюсь, вы перешли все границы. Нам стоит думать о работе, а не о… нашей размолвке. У меня ощущение, что я имею дело с желторотым юнцом, а не с королевским некромантом. Неужели вы не можете сосредоточиться на деле, забыв о… чувствах?

Глава 11

Выпалив это, я едва преодолела желание зажать себе рот руками.

Я правда смогла?

Правда сделала это?

Брови Рейвена поползли вверх, а затем он ухмыльнулся.

— Лиз, мои чувства к тебе на данный момент исчерпываются досадой и профессиональным интересом, не более.

Слова обожгли, как пощечина. Я постаралась не измениться в лице, а Рейвен тем временем продолжил:

— Пятый пункт инструкции НекроС. Ее-то ты прочитала? Что там написано?

Ах.

Вот он о чем.

— Никакой личной заинтересованности в деле, — проговорила я. — Если сотрудник НекроС оказывается лично вовлечен в дело, над которым работает, если пострадавшими или объектами охоты являются его родственники, живые или умершие, близкие люди, живые или умершие, или он сам, то сотрудник НекроС должен быть отстранен.

— Все верно, Лиз, — кивнул Рейвен. — Посмотри на надпись. «Тебя, Эл…» Если это в самом деле ответ на твой вопрос — то ты не можешь дальше работать здесь. Я сам поговорю с бургомистром. Собирайся.

— Глупое правило.

— Оно написано, чтобы мы выживали! — рявкнул Рейвен. — Трезвый ум — то, что нам необходимо. О каком трезвом уме можно говорить, если эмоции затмевают разум⁈

Он издевается?

Я поднесла лампу к лицу Рейвена и нахмурилась, делая вид, что пристально вглядываюсь в холодные искаженные злостью и упрямством черты. Я помню это лицо расслабленным и улыбающимся, но…

— У меня трезвый ум, — огрызнулась я. — А вот ты, похоже лично заинтересован в том, чтобы ткнуть меня носом в грязь, как глупого щенка! Ты говоришь, что у тебя не осталось ко мне чувств — ну так веди себя соответственно! Твои отсутствующие чувства затмевают разум, это тебя стоило бы отстранить!

— Ты издеваешься? — спросил Рейвен, нависая надо мной, как скала над морем.

— Нет! Все, что у нас есть — надпись на оконном стекле! «Тебя, Эл…», мороз и моя гипотеза о том, что мы имеем дело с призраком, который ответил мне. Все! Я ни разу не была в этом городе, никого здесь не знаю — с чего какому-то призраку будет до меня дело⁈ Как ты считаешь, это основание для отстранения? Неопровержимые факты? Ну, Рейвен! Давай же, отбрось эмоции, которых у тебя нет! И скажи мне честно!

Рейвен буравил меня тяжелым взглядом. Не дождавшись ответа, я продолжила:

— Не говоря уже о том, что я упокоила призрака, который здесь появился. За несколько секунд до твоего прихода.

— Как именно? — уронил Рейвен.

— Заклинанием формы «Кей», — недоуменно ответила я. — Стандартным. Ты же знаешь, что призраку много не надо. Всего-то дверь на ту сторону открыть.

— Радиус действия?

Я задумалась.

— Я думаю, что второй этаж целиком. Не рассчитала сил. Как видишь, — я обвела глазами комнату, — сейчас здесь тепло, изморозь уже подтаивает. Так что — вероятно этот призрак уже не представляет никаких проблем. — Я замолчала. — Ну? Что ты на меня так смотришь?

— Ты мало работала в НекроС, Лиз. Верно? Это твое первое задание?

Это что, допрос⁈

— Это основание для отстранения?

Рейвен усмехнулся.

— Это основание для того, чтобы я тебя предупредил. Первое и главное правило работы некроманта — «Всегда бывают исключения».

Я нахмурилась.

— Ты можешь продолжить работу, — сказал Рейвен. — Но если выяснится, что дела в этом городе каким-то образом касаются тебя лично — то я вынужден буду тебя отстранить. Потому еще раз напоминаю тебе мой приказ: докладывай обо всем, с чем сталкиваешься. Что кажется тебе важным.

«Еще раз напоминаю мой приказ⁈»

Ну, Рейвен…

Я сжала губы, досчитала про себя до десяти мысленно отвесила Рейвену пощечину и сказала:

— Я тебя поняла. А сейчас, если ты позволишь, я хотела бы остаться одна.

После короткой паузы Рейвен кивнул.

— Я в соседней комнате, — бросил он, стоя в дверях. — Зови, если… что-то… еще тебя напугает.

— Ох, Рейвен, еще немного, и я подумаю, что ты волнуешься за мою жизнь! — засмеялась я.

Я по-настоящему гордилась этой шуткой.

«Волнуешься за мою жизнь», ну же, Рейвен! Неужели ты растерял чувство юмора? Я умертвие, ну⁈ Смешно ведь!

Пауза затягивалась, мы смотрели друг на друга, с моего лица медленно сползала улыбка.

Наконец Рейвен отвернулся.

— Доброй ночи, Лиз. И зажги камин. Тебе надо согреться.

Я недоуменно моргнула, глядя на закрывшуюся дверь.

Нет.

Как там Рейвен сказал? «Досада и профессиональный интерес?»

Это больше похоже на правду, чем то, что мне на секунду показалось.

К тому же — Рейвен был тем еще гордецом и никогда не прощал предательств.

Так что…

Мой взгляд прикипел к камину. Зажечь его было бы так соблазнительно!

Но дрова — достаточно дорогое топливо, не стоит его тратить на такую, как я, на умертвие. Мне-то хуже уже не будет.

Я забралась под одеяло. Подумав, не стала гасить лампу. Прикипела взглядом к покрытому изморозью окну — с такого расстояния надпись было не разглядеть.

Что это было?

Может, это все — чья-то глупая шутка?

Я обхватила себя руками, пытаясь согреться, но с тех пор, как я умерла, холод как будто поселился у меня в костях.

Ничего.

Итак, завтра первым делом нужно опросить мисс Браун и — браться за дело! Нечего прохлаждаться.

В буквальном смысле.

Яухмыльнулась очередной шутке (которая была смешной, Рейвен, как и первая!) и вздрогнула.

Скрежет.

Как будто кто-то ведет по стеклу чем-то острым.

Я вскочила, подбежала к окну и закрыла рот руками, чтобы не вскрикнуть.

«Тебя, Элизабет».

Руки тряслись, когда я плела заклинание, золотая вспышка коротко мигнула.

Скрежет прекратился.

Надпись — осталась.

«Тебя, Элизабет».

Что за глупая шутка⁈

Что вообще происходит в этом городе⁈ Демоны, призраки, которые не хотят успокаиваться и превращают комнаты в холодный склеп!

Вслед за этими мыслями пришла новая.

Рейвен не должен узнать.

Я снова уставилась на окно.

«Тебя, Элизабет».

Рейвен отстранит меня, если узнает.

Этого нельзя допустить. Я взялась за это дело, я заключила контракт, я пообещала дяде!

Я со всем справлюсь.

Что я, каких-то букв на стекле испугаюсь? Какого-то призрака?

Провались все во Тьму, я сама умертвие! Меня тут нужно бояться!

Мстительно сцарапав изморозь с окна, я забралась в кровать.

А утром нас уже ждали новости от бургомистра: в его дом ворвался свеженький, активненький и весьма голодный… зомби.

11.1

Новость о том, что в городе объявился зомби, мы с Рейвеном получили за завтраком.

Вернее, он — за завтраком, а я — за чтением утренней газеты Энфорда. В ней не было ничего интересного: несколько столичных новостей месячной давности, о которых дядя мне уже давно рассказал, история о том, что некому Кристоферу Хиккинсу удалось собрать самый большой за всю историю Энфорда урожай тыкв… К слову, это тоже тревожный знак. Тыквы традиционно хорошо росли в тех местах, где сама земля была напитана как следует силой Тьмы.

Отложив газету, я задумалась.

Что же не так с этим городом? Призраки ведут себя, как хотят, демоны в обличье псов гуляют по кладбищам, тыквы растут, как тесто на дрожжах!

Похоже было, что в самом воздухе витает… что-то. Что-то Темное?

Но я ничего не чувствовала.

А должна?

Проклятье!

Слишком мало данных.

Я покосилась на Рейвена, который невозмутимо пил кофе. Вид у него был всклокоченный, если это можно так назвать: узел галстука завязан чуть небрежнее, чем обычно, волосы уложены чуть менее аккуратно, чем обычно. А вот лицо — бледное, осунувшееся, как будто он совсем не спал.

— Еще пирога, лорд Тенербен? — подошла мисс Браун и встала рядом с Рейвеном.

На меня она покосилась опасливо.

— Леди Фортескью? Вам… что-то предложить?

Я окинула грустным взглядом накрытый стол. Исходящий паром серебряный кофейник, пышный яблочный пирог с хрустящей на вид сахарной корочкой.

Голод — еще кое-что, что после смерти преследовало меня постоянно.

Сама не знаю, зачем я спустилась к завтраку. Чтобы хотя бы посмотреть, наверное! А как хотелось тут все-все попробовать! И — выпить какао. Какао — это обязательно.

— Нет, благодарю, мисс Браун, — чопорно откликнулась я, делая незаинтересованный вид. — Я не голодна.

— А может все-таки?

О чем это она?

Я нахмурилась.

— Мисс Браун, если вы рассчитываете закормить леди Фортескью настолько, чтобы ее перестали интересовать люди, то зря.

По румянцу на щеках мисс Браун, я поняла, что Рейвен прав.

— Я не… я просто…

— Все в порядке, — откликнулась я со всем возможным достоинством. — Я никогда не тянула силы из людей и начинать не собираюсь. Газеты к завтраку достаточно, спасибо.

Запунцовев щеками еще сильнее, мисс Браун кивнула. Выглядела она пристыженной.

Положа руку на сердце, я могла ее понять: умертвие сидит за ее столом, спит в ее доме! Это же все равно, что впустить в дом волка и надеяться, что тот будет вести себя прилично и не захочет перекусить радушными хозяевами на сон грядущий. В целом, хозяйка трактира еще… неплохо держится.

— Занятный у вас ободок в волосах, мисс Браун, — тем временем ухмыльнулся Рейвен, откидываясь на спинку стула и глядя ей в у лицо. — Ветки вяза и остролист? О-о-очень красиво.

Выражение лица Рейвена было ехидным, и я никак не могла взять в толк, над чем он смеется. В волосы мисс Браун и правда был вплетен красивый венок из коричневых веток, украшенный зелеными листьями и красными ягодами остролиста.

— Благодарю, лорд Тенербен.

Мисс Браун, опустив голову пониже, забрала со стола мою тарелку, которую, очевидно, поставила зря.

— И все-таки, — ледяным голосом заявил Рейвен, — не вздумайте соваться на кладбище в ближайшее время. Никакой приворот того не стоит. В следующий раз ни я, ни леди Фортескью не будем спасать вас от вашей же глупости!

Со звоном уронив тарелку, мисс Браун извинилась и выбежала из столовой, хлопнув дверью. Я успела заметить, что ее хорошенькое личико сморщилось, как будто она готова была вот-вот расплакаться.

— Приворот? — недоуменно спросила я.

Ухмыльнувшись, Рейвен поднял бровь:

— А ты что, не знала, что если при растущей луне собрать на кладбище ветки вяза, сделать из них венок и вплести в него остролист, то в тебя непременно влюбится тот, кого ты загадала? Нет? Лиз, ты меня удивляешь. Чем ты занималась все это время?

Я дернула головой. Более важными вещами, очевидно.

— Что за бред?

— Девушки в это верят, — дернул плечом Рейвен и подтянул к себе газету. Раскрыл ее и нахмурился, как делал всегда, когда читал.

Так значит… приворот? Вот так просто? Мисс Браун ходила на кладбище… за ветками вяза? Но кого она хотела приворожить?

Впрочем, это не мое дело.

Вера во Всевышнего, привороты, приметы… почему людям так сложно уяснить, что в мире существует наука и магия, совершенно четкая и конкретная сила, законы которой давно известны?

Вечно им надо верить… в чудо.

— Нам нужно выяснить, откуда взялся демон.

Рейвен кивнул.

— Призрак вас больше не беспокоил, леди Фортескью?

Я пожалела, что не могу спрятать лицо в чашке кофе.

В этот момент дверь открылась, и в столовую влетела взволнованная мисс Браун, растрепанная, с покрасневшим перекошенным лицом:

— Там… там…

Рейвен вскочил.

— Ну?

— Зомби! — выпалила мисс Браун.

— Всего-то? — поднял брови Рейвен. — Что ж вы так перепугались?

— Так в доме бургомистра!

— А губа у этого зомби не дура, — заметил Рейвен. — Ведите!

На то, чтобы добраться до дома бургомистра, у нас ушло меньше десяти минут — все-таки Энфорд был крошечным городишкой.

У добротного двухэтажного здания из серого камня с арочными окнами и изящной лепниной уже успела собраться небольшая толпа, стратегически запасшая факелы и вилы на случай непредвиденного поворота событий.

Какие они тут… подготовленные.

— Дайте пройти! — рявкнул Рейвен.

Мы протиснулись мимо людей, и я замерла.

Зомби, довольно еще свежий, высокий и стройный, в деловом костюме-тройке бросался на низкий кованый забор дома бургомистра, пытаясь прорваться во двор. Калитка рядом, которую можно было бы просто открыть, его мало волновала. Как и то, что через забор высотой всего-то в половину человеческого роста легко перелезть.

В очередной раз ударившись телом об ограду, зомби злобно что-то проревел, развернулся и уставился на толпу. Шагнул вправо, голова его бессмысленно мотнулась — и тут же отшатнулся, когда один из мужчин ткнул в его сторону факелом.

— Так что, жечь? — спросил мужчина у стоящих рядом людей.

— У нас же теперь некроманты есть, — резонно откликнулся кто-то. — Вот они пускай и разбираются.

— Это ты про ту, которая….

— Про нее.

— Тьфу! Сжечь бы и ее, понапридумывали! Мертвячка!

В этот момент из окна второго этажа выглянул бургомистр и воскликнул:

— Слава Всевышнему! Леди Фортескью, лорд Тенербен! Сделайте что-нибудь!

Зомби, среагировав на звук, запрокинул башку, рыкнул и снова навалился всем телом на забор, пытаясь прорваться к бургомистру. У зомби порой бывали исключительно необычные пищевые… привычки. Кто-то предпочитал лакомиться исключительно блондинками, а этот, похоже, отдавал предпочтение власть имущим.

— Всевышний, ну какой позор, — прозвучал у меня у уха расстроенный мужской голос. — Фил, я тебя умоляю, соберись, мы ведь были юристом. Держались достойно до самого конца. Не позорь нас!

Я обернулась и вскрикнула. Прямо за моим плечом завис белесый призрак, одетый точно в такой костюм, какой красовался на зомби. Лицо его было скорбным, красивым и молодым. Волосы были зачесаны назад.

— Что вы на меня так уставились, барышня? — возмутился призрак, сморщив тонкие прозрачные губы. — Сделайте что-нибудь! Так и будете смотреть, как мое тело здесь втаптывает в грязь мою репутацию?

Глава 12

Открыв рот, я смотрела на призрака. Вид у того был скорбный и смущенный одновременно.

— Что же вы на меня уставились, леди?

Я подняла руки, готовясь его упокаивать.

По правде говоря, это должно было быть мое первое упокоение. Чувствовала я себя… весьма неловко.

Одно дело — бросаться заклинаниями Тьмы в драке, а другое — вот так, когда призрак смотрит на меня как-то очень… живо.

— Изыди, Темная тварь! — воскликнул мужской голос, и тело призрака наискосок прорезала рука со сжатым в ней равносторонним крестом — знаком Всевышнего.

О, а вот и проповедник.

Не скажу, что я по нему скучала. Светлые глаза горели праведным гневом, высокая тощая фигура была закутана в сутану из грубой ткани, а ступни — по-прежнему были босыми. Светлые волосы торчали во все стороны, как и вчера.

Кажется, мирской жизни проповедник уделял преступно мало внимания.

— Умертвие! — воскликнул он, глядя на меня сквозь полупрозрачное тело призрака. — Провались ты во Тьму!

О, а это он уже мне.

— И вам доброе утро, преподобный… — кивнула я. — Прошу прощения, вы вчера не представились, когда пытались меня сжечь. Возможно, сегодня соизволите?

Рейвен закашлялся. Проповедник от удивления замолчал.

— Вы долго собираетесь миндальничать? — возмутился призрак. — Может, уже упокоите⁈ Да не меня! — воскликнул он. — Мое тело!

Он указал призрачной рукой на зомби. Тот перевалился через низкий забор, так что край впился в живот, и невозмутимо жевал растущую во дворе бургомистра петунью, свесив голову вниз.

Заботится о пищеварении? Похвально. Говорят, растения полезны для желудка.

— Да это ж мистер Финч! — один из мужчин с факелом обернулся и радостно уставился на призрака. — Мистер Финч! — Он стащил с головы шапку. — А вы померли!

— Я в курсе, мистер Диксон, — сморщился призрак. — Не думайте, что вы можете забыть про те деньги, которые остались мне должны. Моя жена вам напомнит.

— Вас бы упокоить, — недовольно проговорил мистер Диксон и тут же сник.

— Начните с моего тела. — Призрак кивнул на зомби.

Я оглянулась. Зомби находился в той же позе и методично уничтожал цветы.

— Да, сделайте уже что-нибудь! — возмутился выглядывающий из окна второго этажа бургомистр. — Эти петуньи обожает моя жена!

Я шагнула вперед, но Рейвен удержал меня за плечо.

— Позволь мне, Лиз.

Мне казалось, что я почувствовала тепло его руки даже сквозь ткань.

Он пружинистым быстрым шагом подошел к зомби, стянул черные кожаные перчатки, поднял руки. Мелькнула золотая вспышка — и спустя секунду все было кончено. Тело зомби обмякло, а петуньи оказались в безопасности. Ну, те, которые выжили.

Призрак, зависший рядом со мной, горестно вздохнул.

— Как это грустно, видеть собственный труп, — патетично воскликнул он.

— Это… это было ваше тело? — спросила я.

— Вы дивно проницательны, леди, — церемонно кивнул призрак.

Я нахмурилась. Я знала, что призраки существуют. Знала, что существуют зомби.

Но чтобы один и тот же человек после смерти стал и призраком, и зомби⁈

Да что тут творится⁈

— Господин бургомистр! — крикнул Рейвен, подняв голову. — Прикажите кому-нибудь убрать тело!

Он кивнул на повисшего поперек забора зомби. Бургомистр кивнул и скрылся в доме. Спустя несколько минут он появился в дверях особняка, на ходу накидывая пальто.

— Диксон! Будьте добры, позовите могильщиков. Им заплатят как за похороны. Лорд Тенербен, очень рад, — бургомистр с широкой улыбкой потряс руку Рейвена. — Зайдете на чашку чая?

Рейвен нахмурился, и у меня кольнуло внутри. Мне кажется, я могла дословно угадать его мысли — странно, что я настолько хорошо до сих пор знала этого человека.

С одной стороны, Рейвен терпеть не мог светские рауты и пустопорожние разговоры. С другой — бургомистр был бесценным источником сведений.

Наконец разум в Рейвене возобладал над чувствами — как и всегда.

— Не откажусь, господин бургомистр. Но для начала — я не закончил. — Рейвен обернулся, и на секунду мне показалось, что он смотрит на меня.

Все внутри замерло от страха, от обиды, а потом только до меня дошло, что он говорит о призраке, зависшем рядом со мной.

— О, мистер Финч, — устало кивнул бургомистр. — Прискорбно видеть вас таким.

Призрак степенно кивнул.

— Я бы тоже не отказался от чашки чая.

Что?

Я удивленно моргнула и оглянулась на призрака.

Конечно, призраки были, пожалуй, самым часто встречающимся видом нечисти. В целом, довольно безобидные, но слегка занудные. Зомби могли тривиально сожрать кого-нибудь, но были глупы, как пробка, умертвия — вытягивали из людей силу, иссушивали их до смерти и действовали хитроумно, как самые настоящие хищники. Они были опаснее всего, если не считать демонов. Ну а призраки… кажется, их даже дети не боялись.

Так что ничего удивительного не было в том, что сейчас, при виде полупрозрачного мистера Финча разволновался и разразился праведным гневом разве что принципиальный проповедник.

Потому что Всевышнему все равно, призрак ты, зомби или умертвие, приносишь ты зло или добро. Ты — дитя Тьмы, а значит, под солнцем тебе делать нечего. Хотя все-таки странно, что призрак впервые появился днем. Еще одно непонятное событие в копилку.

— В фигуральном смысле! — возмутился призрак. — Это традиция!

Я не могла с ним не согласиться. Когда ты мертв, традиции иногда — единственное, за что можно зацепиться. Потому я каждую ночь ложилась в кровать и потому — спустилась сегодня к завтраку.

— А я не должна вас… упокоить? — вопросительно подняла брови я.

— Я думаю, еще не сейчас, — подумав, ответил мистер Финч. — Я соскучился по светской беседе и нужно проконтролировать, чтобы моей жене выплатили все долги.

Его взгляд стал тяжелым.

Я бросила вопросительный взгляд на бургомистра. Тот дернул плечом, что, должно быть, стоило оценивать как «Ну, пускай пока остается».

Что ж, раз всех все устраивает… Кто я такая, чтобы просто так упокаивать миролюбивого, кажется, призрака?

— Присоединитесь? — спросил бургомистр у проповедника. — Для вас мы добавим полынь в чай — я помню, вы любите с горчинкой.

Юное совсем лицо проповедника побелело от гнева.

— Вы, должно быть, не понимаете, что делаете! — воскликнул он. — Пригласить к себе в дом Тьму!..

Бургомистр закатил глаза, но тут же взял себя в руки.

— Потому я приглашаю в дом слугу Всевышнего! — откликнулся он. — К тому же, мне стоит обсудить с мистером Финчем некоторые важные бумаги — вы непозволительно не вовремя скончались, строго говоря.

— В следующий раз попрошу сердечный приступ подождать, — с убийственной серьезностью кивнул призрак.

Бургомистр крякнул.

— Ну, хотя бы воскресли вы своевременно. Пойдемте.

Он вернулся в дом, а призрак нахмурился.

— Меня как будто что-то позвало, — растерянно прошептал он, и я вздрогнула.

— Позвало?

Призрак кивнул.

А вот это уже интересно.

Что значит — «позвало»?

Пока я раздумывала, к упокоенному трупу мистера Финча подошло трое могильщиков и, накрыв его белой тканью, принялись спорить, кто понесет тело до кладбища.

— Есть в этом что-то унизительное все-таки, — философски заметил призрак и поплыл вперед.

Демонстративно поморщившись и выставив вперед распятье, проповедник двинулся следом.

Рейвен обернулся и подошел ко мне.

— Леди Элизабет? — он протянул мне руку, как леди. Как человеку. — Вы позволите?

От удивления я не смогла сказать ни слова.

— Рейвен, — выдавила я. — Что?..

— Чай. Не думай, что мне так хочется идти его пить, но… — Рейвен многозначительно поднял брови.

— Я не думаю… что мне там будут рады, — выдохнула я.

Наверное, я бы покраснела, как помидор, если бы могла, а так только хлопала ресницами.

— Ты сотрудник НекроС, Лиз, — жестко сказал Рейвен. — Ты здесь по праву. Ты хочешь, чтобы к тебе относились не как к умертвию, а как к человеку — ну так веди себя как человек!

— Знаешь, что…

— К тому же — неужели ты думаешь, что я кому-то позволю тебя обидеть? Пойдем. Нам нужно работать.

12.1

Жесткие слова Рейвена отрезвили меня.

В самом деле! Развела здесь… сантименты.

Как минимум, мне нужно узнать у призрака мистера Финча, что же его сюда позвало.

Я шагнула вперед, расправив спину и демонстративно не заметила направленные на меня кончики горящих факелов, шепотки и недовольные взгляды горожан.

Стоило мне подойти к калитке, как проповедник, который уже успел зайти во двор, обернулся и поднял повыше крест.

Я невозмутимо подошла ближе, не отводя от него взгляда фиалковых глаз.

— Как вам спалось, преподобный? — как можно более приветливо улыбнулась я. — Кошмары не мучили?

С бледного лица сошли оставшиеся краски.

— Меня не проведешь! — отчеканил он. — Я не позволю тебе причинить горожанам зло, дитя Тьмы!

Дитя Тьмы! Как поэтично.

Все-таки лучше, чем мертвячка.

Чаепитие в доме бургомистра, которое последовало за этой сценой, по праву можно было отнести к самым странным в моей жизни. Во-первых, призрак мистера Финчера, который отчаянно делал вид, что сидит за столом, и даже попросил для себя чашку чая. Во-вторых, проповедник, который не выпускал из рук крест и смотрел на меня с плохо скрываемой неприязнью.

В-третьих, жена бургомистра, высокая тучная женщина в лиловом платье с кучей оборок. В руках она держала кружевной зонтик. Когда-то среди столичных дам считалось верхом изыска носить с собой повсюду зонтик, даже в помещении. Кажется, это было лет пятьдесят назад, во времена молодости моего дядюшки.

— Арчибальд! — возопила жена бургомистра. — Кого ты притащил в наш дом⁈

Рядом с ней стояла девица лет пятнадцати, и не нужно было иметь много ума, чтобы догадаться, что это ее дочь: выглядела она как миниатюрная копия матери. Ну, относительно миниатюрная. И такая же недовольная.

— Кларисса! — предупреждающе произнес бургомистр.

— Я не сяду с этим за один стол! — заявила Кларисса.

Но она все-таки села.

В центре стола красовалась тарелка клубничных кексов. Поджаристые тосты, розетки с вареньем, кружевная скатерть, чайник с узором из синих цветочков — все было просто, идеально и обычно.

Кроме компании.

Светская беседа, которую кое-как удалось начать, текла своим чередом.

Я не спешила вмешиваться, Рейвен — тоже.

Он сидел напротив меня. Почувствовав мой взгляд, он посмотрел на меня и улыбнулся краешком губ.

Не ответить на эту улыбку было сложно. Я сама не заметила, как провалилась в воспоминания.

«Никогда не спеши начинать допрос, Лиз», — разглагольствовал Рейвен много лет назад, лежа головой у меня на коленях.

Мы отдыхали после обеда в парке, сквозь зеленые листья ярко светило желтое солнце и заставляло Рейвена щуриться.

До нашей свадьбы оставался месяц.

«Почему это?» — спросила я.

«Причины могут быть разными, — серьезно ответил Рейвен. — Иногда — нужно дождаться того, чтобы человек расслабился — тогда лучше будет, если допрос вовсе не будет похож на допрос. Иногда, наоборот, стоит заставить человека понервничать и как следует себя накрутить».

Кто бы знал, что мне это пригодится!

Отведя от Рейвена взгляд, я закусила губу. Что он делал эти пятнадцать лет? Когда мы встретились в первый раз, Рейвен был служащим НекроС, затем — некромантом, состоящим на службе его величества. Хозяином Тьмы. Рейвен не любил говорить об этой стороне своей жизни, по крайней мере, со мной. Не хотел, чтобы я сталкивалась с Тьмой и со смертью. Но я все равно знала, что Рейвен перемещается по всему королевству по приказу его величества и имеет дело с самыми опасными и самыми чудовищными порождениями Тьмы. С теми, с кем никто другой не может справиться.

Он называл это «командировками».

После каждой «командировки» Рейвен возвращался ко мне как будто помертвевший, одеревеневший снаружи. Пустые жесткие глаза, скупые жесты, мало слов. Оттаивал он постепенно и в какой-то момент превращался в моего любимого Рейвена.

Сейчас я смотрела на шрам на его щеке, на то, как Рейвен себя держит, и думала: что же с ним случилось за эти пятнадцать лет, что он до сих пор не «оттаял»?..

Из мыслей меня вырвало радостное восклицание бургомистра:

— Вы все-таки исключительно вовремя вернулись, мистер Финч! — он потер руки. — Видите ли, мы так и не смогли найти на ваше место толкового юриста. Я так и не смог разобраться в накладных, по правде говоря. Оставалось уповать только на волю Всевышнего.

Призрак кивнул.

— Меня как будто что-то позвало, — растерянно сказал он.

Его слова повисли в воздухе.

Вот он, мой шанс!

— Должно быть, это ощущалось странно, — сочувствующе проговорила я.

Рейвен едва заметно одобрительно кивнул.

— Вам ли не знать, леди… — призрак нахмурился. — Признаться, до меня дошли кое-какие слухи… О том, кто вы… Это ошеломительно!

— Леди Элизабет Фортескью, сотрудник НекроС. И — умертвие. Я не причиняю зла людям и прибыла сюда, чтобы помочь, — представилась я и тут же смягчила тон: — Так… необычно слышать, что вас что-то… как вы сказали? Позвало? Я никогда о таком не слышала.

Призрак кивнул.

— Как вы знаете, я никогда не собирался быть привидением. Ах да, вы не знаете. Так вот, я родился двадцать шесть лет назад… Нет, уже двадцать семь.

Я едва удержалась от того, чтобы закатить глаза.

Призраки. Чего только не сделают, лишь бы остаться в центре внимания. Мы узнали про детство мистера Финча, про его свадьбу, про рождение первого, второго и третьего ребенка и, наконец, про внезапную и трагическую смерть от сердечного приступа. Бургомистр зевнул, и даже пастор, кажется, подустал гневаться. И добавил в свой несладкий чай ложку варенья! Думал, никто не видит, но я-то все замечаю.

— И вот, я парил в абсолютно темном нигде — крайне уютное место, скажу я вам, ощущается как отпуск, — и меня оттуда как будто что-то выдернуло.

— Выдернуло? — подхватила я.

— Да. Что-то… странное, — призрак снова осекся и замолчал.

Странное? Как это понимать⁈

— Это потому, что вы мне накладные не разобрали, — удовлетворенно заявил бургомистр. — Все знают, что призраков на этой земле удерживают незаконченные дела.

— Не обязательно, — с нарочитым безразличием откликнулся Рейвен и налил себе еще чаю. — Иногда — дела, бесспорно. Но порой держат места, с которыми призраки не могут расстаться. Иногда — сильные… чувства.

— Чувства? — повторил призрак.

— Да. Ярость. Боль. Жажда мести. — Рейвен пожал плечами. — Темные чувства. Обычно — последнее. Многие цепляются за месть. Жажду крови. Желание причинить боль.

После его слов за столом стало очень тихо.

«Тебя, Элизабет», — вспомнила я надпись на замерзшем окне моей комнаты и поежилась.

Это совпадение. Наверняка.

— А вы много призраков упокоили, лорд Тенербен? — с придыханием спросила дочь бургомистра.

Она была уменьшенной копией матери, с точно такими же черными глазами, маленьким носом, пухлыми щеками и короткой шеей.

Ее звали Анжелика, она изо всех сил пыталась «играть в леди»: следила за разговором, кивала в нужных местах и смеялась там, где это уместно. Ну, ей так казалось. Светское чутье пока еще ее подводило.

— Достаточно много, мисс Стэнли, — откликнулся Рейвен.

Ее щеки залил румянец — ей было приятно, что настоящий лорд обратился к ней, как к равной.

— А умертвий? Ну… — Она покосилась на меня. — Настоящих.

— Анжелика! — возмутилась ее мать.

— Ничего, — хмыкнула я. — Это даже лестно.

Я обняла руками кружку со все еще теплым чаем. Этак они меня и за живую признают. Постепенно.

— Разумеется, мне приходилось иметь дело и с умертвиями. Пока я здесь, ваш город в безопасности. Я клянусь вам.

Глаза Анжелики зажглись любопытством.

— А демонов вы побеждали?

Я сжала чашку так сильно, что побоялась раздавить. Отдернула руки, слишком резко. Фарфор оглушительно громко звякнул, когда дно кружки ударилось о блюдце.

— Простите, — выдавила я.

— Приходилось, — спокойно ответил Рейвен.

И по его тону даже Анжелике стало понятно, что с расспросами лучше завязать.

— Что ж, — откашлялся бургомистр. — Чудная погода сегодня. Не правда ли?

За окном в это время сгибалось от сильного ветра голое тонкое дерево.

Погода — на любителя.

Но слишком суровая даже для этой поры года.

Еще одна странность.

— Всевышний испытывает нас, — высокопарно сказал проповедник. — Перед праздником Воскрешения.

Ну разумеется.

Иронизируя про себя над словами пастора, я не сразу заметила, что в комнате стало ощутимо холоднее.

Подняв взгляд, я встретилась с глазами Рейвена.

— Тебе нехорошо, Элизабет? — перегнувшись через стол, спросил он.

Я покачала головой.

Ощущение было таким, как будто кто-то или что-то дотронулось до меня.

Как ночью, в комнате.

Вдруг этот кто-то… хочет мне что-то сказать? Или — это угроза? Как бы то ни было, оставаться в комнате не стоит. Люди могут пострадать.

Я осмотрела стол, а затем… опрокинула на себя кружку и вскочила.

— Ах, я такая неловкая! — воскликнула я. — Вы позволите воспользоваться вашей уборной, чтобы я могла замыть пятно?

Бургомистр кивнул, даже Рейвен, кажется, ничего не заподозрил.

Отлично.

Самое время осмотреть дом.

Здесь было что-то не так. Что-то… витало в воздухе. Пряталось в уголке глаз служанок, таилось за дружелюбной улыбкой бургомистра, скрывалось за оборками платья его жены.

Я привыкла доверять своей интуиции, потому что твердо запомнила, что бывает в тех случаях, когда я не обращаю внимания на внутренний голос. Ничего хорошего.

Глава 13

Когда я училась в МагАк, у нас с Уиллом была такая игра, называлась «Найди странное». Мы прятали друг от друга всякие предметы и от души забавлялись, пока их искали.

Например, однажды я спрятала от Уилла его карманные часы, поместив их на самое видное место: прицепив кончик цепочки к маятнику тяжелых напольных часов с боем, которые стояли в холле МагАк.

Уилл украл мою ленту и повязал ее на верхушку высоченного флагштока, который располагался во дворце МагАк, так что лента развевалась на ветру параллельно флагу королевства. Этой игре Уилла научил отец.

«Когда мы поженимся, — уверенно говорил Уилл, — ты будешь играть в эту игру с нашими детьми. Я уже все придумал: мы поженимся сразу после окончания МагАк, я куплю участок земли подальше от столицы, на юге».

Несмотря на то, что отец Уилла занимался торговлей пряностями и был купцом, который почти жил на своем корабле, Уилл по его стопам идти не хотел. Он считал, что в жизни важна серьезность, степенность и стабильность, потому у него все было продумано: свадьба, четверо детей, своя земля на юге, где будет расти хлопок, я в роли жены.

Уилл бы и в МагАк не пошел, но у него обнаружился магический дар. Довольно слабый, но даже таких людей законы обязывали пройти обучение. Уилл попал на факультет архивариусов, куда поступали адепты со слабым уровнем силы. В основном они занимались тем, что изучали книги и трактаты, систематизировали их, учились составлять каталоги и описи. Главной задачей архивариусов было стать хранителями магических знаний. Потому они изучали не столько основы магии, сколько то, где можно добыть ту или иную информацию. Если мне учиться нравилось и я мечтала быть целителем, то Уилл годы обучения отбывал, как срок наказания.

«Остался всего год — и ты станешь моей. Свадебное платье моей старшей сестры тебе подойдет. Нет смысла тратиться на одежду, которую ты наденешь только один раз за всю жизнь, возьмешь старое, оно всего лет пять провисело в шкафу. Это экономно».

«Уже придумал, кто сможет отдать старую одежду четырем нашим детям?» — с убийственной серьезностью спрашивала я.

«Первенцу — моя сестра. Я попросил ее ничего не выбрасывать».

Так мы и шутили друг над другом. Ну, тогда я думала, что это шутки. Не мог же Уилл в самом деле думать, что я выйду за него замуж? Он ведь даже меня не спрашивал, а если бы спросил, я бы ответила — нет.

Во-первых, я не собиралась выходить замуж за того, кого не люблю, благо, дядюшка матримониальными планами в отношении меня тоже озабочен не был, ему хватало проблем с двумя уже взрослыми сыновьями. Во-вторых, я мечтала работать целителем в столичной больнице, что явно не совпадало с планами Уилла уехать в какую-то южную глушь и растить там хлопок.

Но шутить о нашей будущей «жизни в браке с благословения Всевышнего» было весело.

Пока не выяснилось, что Уилл не шутил.

Я поняла это окончательно только в тот момент, когда рассказала ему о том, что лорд Тенербен (сам лорд Тенербен, в которого я влюблена до безумия!) сделал мне предложение и мы поженимся уже осенью.

«Ты изменила мне», — сжал губы Уилл.

Мне показалось тогда, что он снова шутит. Ну какая измена? Мы были друзьями. Ни разу не целовались, не держались за руки и уж тем более не уединялись!

Но Уилл не шутил.

«Променяла любовь на позолоту, деньги и титул. Я думал, ты не такая. Думал, ты настоящая. А ты такая же девка, как все остальные, кто готов из юбок выпрыгнуть, лишь бы попасть к нему в постель. Ты от него понесла? Потому вы женитесь, в этом лорде еще осталась порядочность?»

Не успев дослушать, я залепила Уиллу пощечину и отшатнулась.

В мгновение ока годы дружбы обернулись катастрофой.

Во время выпускных экзаменов в МагАк мы уже не говорили друг с другом, и я осталась один на один с теми сплетням и молчаливым (а иногда и не очень молчаливым) осуждением всего столичного общества, с которым я сталкивалась, стоило мне появиться где-то без сопровождения Рейвена.

Как ни странно, тогда я легко все это переносила: близость Рейвена, его любовь, то, что он всегда был рядом и был готов на все, лишь бы меня порадовать, с лихвой окупало любые неприятности. Мы любили друг друга и собирались быть вместе всю жизнь. Я была так счастлива, что почти боялась поверить в то, что все это правда.

Я даже не видела смысла в том, чтобы говорить Рейвену о том, что происходит: с него бы сталось объявить бойкот всей столице или решить все простой дуэлью (что, учитывая силу Рейвена, было бы просто избиением младенцев). Я решила, что должна быть достойной супругой лорда Тенербена, так что жаловаться считала ниже своего достоинства.

— В-в-вам чем-то помочь, леди? — прозаикалась служанка, рывком возвращая меня из воспоминаний.

Я в доме бургомистра. Со дня нашей с Рейвеном не состоявшейся свадьбы прошло много лет. Я здесь на работе. И, оставив мысли об Уилле, должна сыграть в игру «Найди странное».

Молоденькая русоволосая служанка в сером платье, которую я встретила при выходе из гостиной, смотрела на меня с ужасом, но все же осмелилась задать вопрос. Я улыбнулась, надеясь ее успокоить хоть немного.

— Покажите, где я могу вымыть руки? — деликатно спросила я, намекая на уборную. — Не нужно меня провожать, я сама найду.

В глазах служанки явно появилось облегчение, и она махнула рукой направо.

Отлично.

— А вы всегда ходите босиком, преподобный? — услышала я голос Рейвена из гостиной, и, остановившись за углом коридора, прыснула в кулак.

Для всех остальных вопрос звучал серьезно, но я знала Рейвена и уловила в тоне тщательно скрытую издевку. К проповедникам Всевышнего Рейвен относился снисходительно, как к неразумным детям. Ну а как человек, постоянно имеющий дело с самой настоящей Тьмой, может относится к тем, кто считает, что от умертвия можно защититься крестом?..

— В это время года — да, — церемонно ответил проповедник. — Это приближает меня к Всевышнему.

— О! Он презирал обувь? — заинтересованно спросил Рейвен.

Я закашлялась.

— Он терпел мучения ради нас! Спустился во Тьму, чтобы вернуть душу возлюбленной и воскресить ее! — с жаром откликнулся проповедник. — Он показал нам, что Тьма — не всесильна, что ее можно победить! Благословил нас и дал силы бороться. Поэтому мы празднуем каждый год Воскрешение и поэтому Тьма еще не поглотила нас! Вы разве не знали, что ваш дар к некромантии — это подарок Всевышнего? Именно он вашими руками бережет нас!

Я почти увидела, как Рейвен поморщился.

— Правда? — невозмутимо сказал он. В тоне сквозил сдержанный уместный в светской беседе интерес. — А что вы об этом думаете, мистер Финч? Вы говорили, что вас что-то позвало в этот мир и, я так понимаю, это «что-то» каким-то образом подняло и ваше тело.

— Я понимаю, к чему вы ведете! При всем уважении, лорд Тенербен, Всевышний не призывает духов и не поднимает зомби! — перебил проповедник. — Не якшается с Тьмой и ее созданиями!

Я поморщилась. Проповедник отчаянно мешал допрашивать призрака мистера Финча, как будто нарочно.

Стоит присмотреться к нему повнимательнее. И поделиться своими подозрениями с Рейвеном. Вдруг он знает больше?

Ведь не просто так он затеял этот разговор?

Встряхнувшись, я направилась в ванную. Добросовестно помыла руки, оглядела пятно от чая на темной ткани платья и уставилась в зеркало.

Затем — осмотрела комнату.

Мне нужно быть очень-очень внимательной. Искать странное.

Комната была обычной на первый взгляд. Ровный ряд полотенец, раковина с покрытым бежевой эмалью краном, ванна на ножках-лапах за деревянной ширмой, темно-зеленые стены.

Я осмотрелась еще раз и замерла, увидев что-то красное под комодом у стены. Наклонилась и удивленно подняла брови.

Детский деревянный мячик? Откуда он здесь? Анжелика уже слишком взрослая для того, чтобы играть в мяч.

В доме есть еще ребенок? Но почему его не слышно и не видно?

13.1

Нахмурившись, я взяла в руки красный мячик и встала. Снова оглядела ванную. Больше ничего необычного здесь не было.

Я выглянула в коридор и тихо притворила за собой дверь. Из гостиной раздавались приглушенные голоса. Девушка-служанка куда-то отлучилась — это было мне на руку. Я вернулась в холл и осмотрелась. Начищенный до блеска паркет, деревянные обшивки на стенах, уходящая на второй этаж узкая лестница. Светло-голубые обои, украшенные пейзажами в золоченых и деревянных рамах. А напротив входной двери — пустое место, которое смотрелось… странно. Как будто его нарочито не замечали, даже картину здесь повесить не пожелали.

Я подошла поближе и нахмурилась.

Мне кажется, или стена здесь немного темнее, чем в других местах? Из-за непогоды и сгустившихся снаружи туч в доме не хватало света, так что сказать наверняка было нельзя.

Я поежилась и обхватила себя руками. Как же холодно!

Отвернулась от стены и еще раз осмотрела холл. Мне кажется, или здесь холоднее, чем в гостиной?

От злости я сжала зубы. Мне нужен был Рейвен! Пусть я была умертвием и владела силой Тьмы, но до Рейвена мне было далеко. Он… однажды он сказал, что нечисть он буквально чувствует, как другие чувствуют запах гнили или, например, тепло солнечных лучей. Потому он лучший в том, чем занимается. Я ничего такого ощутить не могла, как ни пыталась.

Конечно, мне казалось, что в этом доме что-то не так, вся моя интуиция буквально вопила об этом! К тому же — этот деревянный мячик в ванной. Разве не странно? В доме, где нет ребенка — красный деревянный мячик.

Но это все было совершенно не то, я бы ни за что не могла сказать, чувствую ли я присутствие нечисти или просто лезу туда, куда не следует.

Провались оно все во Тьму!

Необходимо найти способ поговорить с Рейвеном с глазу на глаз. Он должен осмотреть этот дом как следует.

Кто-то в этом городе призвал демона. Зачем? Кому это может быть выгодно? И, главное, как этого кого-то вычислить?

Над моей головой что-то тихонько стукнуло, я запрокинула голову и, вскрикнув, отшатнулась.

В дюйме от меня об пол ударилась тяжелая фарфоровая ваза и разлетелась миллионом осколков.

Это еще что⁈

Я подняла голову и ничего не увидела, кроме проблеска чего-то светлого между столбиков перил на верхнем пролете лестницы.

— Леди? — выглянула из гостиной служанка и удивленно моргнула.

— Лиз, ты в порядке? — Рейвен оттеснил служанку и подошел ко мне.

— Она разбила вазу! — звонко возвестила Анжелика, выбежав вслед за Рейвеном.

— Лиз? — Рейвен нахмурился и схватил меня за плечи.

От его прикосновения все внутри вздрогнуло, уже почти привычно, так что я едва не забыла о том, что вообще вокруг происходит.

— Там что-то было.

Я оттолкнула Рейвена и подбежала к подножью лестницы.

— Элизабет!

— Леди Фортесктью!

— Что за возмутительная наглость!

Я взбежала вверх и оказалась в узком коридоре, по обеим сторонам которого располагались двери. Я открывала одну за другой, пока наконец не добежала до конца коридора. Дернула на себя ручку двери — и оказалась в детской.

Разбросанные по полу игрушки, деревянная лошадка, деревянная сабля и — крохотная фигурка, спрятавшаяся на кровати под коричневым одеялом. Топот и голоса бургомистра и остальной компании, звучащие за моей спиной, затихли.

Подавив улыбку, я подошла ближе. Все-таки в доме был ребенок, но держали его в ежовых рукавицах: не разрешали разбрасывать игрушки и мешать старшим во время приема гостей. Я лично считала такие правила воспитания чересчур строгими, но многие со мной могли бы не согласиться.

— Кто это у нас здесь прячется? — спросила я вслух, подходя еще немного ближе.

Фигурка не двинулась с места, и я присела на корточки у кровати.

Потянула одеяло на себя и увидела мальчика лет пяти с пушистыми светлыми волосами. От одеяла волосы наэлектризовались и встали дыбом, как одуванчик. Одет малыш был по-взрослому: в просторную рубашку, брючки и крохотную жилетку из мягкой синей ткани.

— Тебя родители не учили, что сбрасывать вазы на гостей — нехорошо? — пожурила я.

Мальчик не пошевелился. Он по-прежнему сидел на коленях, смотрел вниз, как будто меня здесь не было. Крохотные кулачки были сжаты, и я подумала: как такой кроха смог поднять тяжелую вазу, донести до края лестницы исбросить вниз?.. Должно быть, он очень сильный. Детские шалости! Дядюшка рассказывал, что его сыновья как только ни чудили в детстве (да и во взрослом возрасте тоже).

Хорошо, что под лестницей стояла всего лишь я, а не живой человек. Конечно, я после смерти не разучилась чувствовать боль и раны на мне больше не заживали вовсе, так что упавшая на голову ваза — не то, с чего бы я хотела начать день. Но смерть живого человека — намного хуже, чем неудобства какого-то умертвия.

— Как тебя зовут? Я — Элизабет. Это я стояла под лестницей, когда ты решил проверить, что будет, если сбросить с нее вазу.

Никакой реакции. Ох, Тьма! Кто-то должен объяснить малышу, что так играть — опасно. Продолжая его рассматривать, я заметила, что правое запястье малыша наливалось краснотой — наверное, ударился, пока нес вазу.

— Болит рука? Хочешь, помогу? Я умею лечить.

Мальчик вздрогнул и бросил на меня короткий взгляд исподлобья. Глаза у него были серо-голубые, совсем как у бургомистра.

— Леди Фортескью, — прозвучал за моей спиной взволнованный, испуганный и разозленный мужской голос. — Встаньте и немедленно отойдите от моего сына!

Глава 14

Я вздрогнула и обернулась.

Бургомистр смотрел на меня со смесью страха и злости, его руки были опущены по швам, тонкие губы дрожали, то ли от страха, то ли от попыток сдержать рвущиеся наружу слова.

За его спиной стояли жена и Анжелика, чуть поодаль, в коридоре, — проповедник. Призрак, пользуясь своей бестелесностью, занял место в первом ряду и таращился на меня с большим интересом.

— Арчибальд! Я не знал, что у тебя есть сын.

Что⁈ Это как понимать? То есть, наличие у бургомистра сына — это секрет?

Рейвен протиснулся мимо всей этой толпы и встал рядом со мной.

— Ты цела? — спросил он, пристально взглянув на меня.

Меня окатило огнем после этого вопроса.

Он прозвучал… обычно. Как будто я была живой. Как будто у нас с Рейвеном все было… как раньше.

Глупости.

Ладно, обо всех странностях можно поразмышлять позже. Пока — пора уже ответить что-нибудь, пока меня в очередной раз не попытались упокоить!

— Я… я прошу прощения. — Я встала и посмотрела на малыша. — Я не знала, что у вас есть ребенок. Кто-то сбросил на меня вазу с верхнего этажа, я подумала — вдруг в доме… нечисть.

Когда я сказала это, прозвучало совсем глупо.

— Возмутительно! — воскликнула жена бургомистра и всплеснула руками — кружевной зонтик в правой от этого жеста мотнулся вправо-влево. — Этот ребенок совершенно невыносим! Когда-нибудь он убьет нас. Я говорила тебе, Арчи!

Анжела приложила ладошку ко рту.

Лицо бургомистра побелело.

— Кларисса! — рявкнул он, обернувшись. — Не при гостях!

Воцарилась тишина.

— Я не думаю… — откашлялась я. — Не думаю, что… Это ребенок! — наконец нашлась я. — Уверена, он просто заигрался. Правда, малыш? Как тебя зовут?

Я снова присела, чтобы было удобнее с ним разговаривать. Мальчик никак не отреагировал на мои слова, так и продолжал смотреть вниз, рассматривая свои руки.

— Мой сын не говорит, леди Фортескью, — звенящим голосом объявил бургомистр. — И я снова прошу вас отойти от него и впредь не вламываться без приглашения в комнаты моего дома!

Ох, Всевышний!

От стыда мне захотелось провалиться сквозь землю.

— Господин бургомистр, — низким угрожающим голосом начал Рейвен, но я перебила:

— Прошу прощения, господин бругомистр. Я подумала… — Я замерла. — Это же вы! Вы говорили, что в ваш дом пробралась нечисть! Когда я только прибыла в город!

Лицо бургомистра стало еще бледнее.

— Этот город кишит нечистью! — воскликнул он. — Сегодня зомби пытался сожрать мои петунью, вчера что-то стучало в стенах, а за неделю до этого — кто-то выл под окнами!

— Пес? — предположил Рейвен.

— Вот и выясните! А сейчас — немедленно покиньте детскую!

Ничего себе! Ни разу не видела бургомистра таким злым и испуганным.

Впрочем, ничего удивительного. Умертвие, которое прикасается к его ребенку — чем не повод для паники?

— Разумеется, — я отошла. — Но… У мальчика ушиблена рука. Разрешите, я осмотрю?

— Нет! Для этого есть лекарь!

Да, разумеется. Лекарь. Но…

— Если я не ошибаюсь, Арчибальд, — медленно произнес Рейвен, — то мисс Янг на днях уехала к тетушке и вернется к Воскрешению. Так что ближайший лекарь — в сотне миль.

Бургомистр поджал губы.

— Я не позволю…

— Это умертвие туманит ваш разум! — восклкнул проповедник. — Сопротивляйтесь!

Какой же он… активный.

Я поморщилась.

Если мне сейчас запретят вылечить мальчика — кому от этого будет лучше? Никому.

— Послушайте, я понимаю…

— Лиз закончила столичную академию магии и была самой способной на курсе, — перебил Рейвен. — Если кто-то в этом городишке может помочь вашему сыну лучше нее, — он усмехнулся, — я съем свой галстук.

— Но она же…

— Да, господин бургомистр? — Рейвен уставился на него с вежливым интересом.

— Я не причиню вашему сыну вреда, — пообещала я. — Мне казалось… вы уже убедились в этом. К тому же… Рей… Лорд Тенербен будет рядом. Даже желай я в самом деле что-то сделать с вашим сыном, у меня… не будет такой возможности.

Рейвен кивнул.

Других возражений не последовало, и я снова присела у кровати.

Пока мне никто не успел помешать.

— Привет. Дашь мне руку? Мне нужно посмотреть твой ушиб. Это как будто бабочка сядет на кожу, ты же любишь бабочек?

Я сама не заметила, как перешла на щебет, которым привыкла разговаривать с больными малышами за то время, что проходила практику в МагАк. Грустно улыбнулась. Оказывается, старые навыки не так-то легко потерять, даже если пятнадцать лет не покидаешь пределы старого поместья, почти ни с кем не разговариваешь и не имеешь никаких других забот, кроме борьбы с иссушающим чувством голода.

Вынырнув из воспоминаний, я улыбнулась.

— Бабочка, бабочка, лети на звук, — начала бормотать я, дотрагиваясь до запястья малыша кончиками пальцев. Да он ледяной! — цветная, красивая, полетай вокруг. Раз, два, три, четыре, пять, — считала я, пальцами отбивая ритм на коже малыша, — будем мы тебя искать. Ох, это перелом. Малыш, тебе больно, наверное! Что же ты молчишь?

Никакой реакции.

Да что с ним?

— Перелом? — взволнованно спросил бургомистр, приблизившись и сев у кровати ребенка.

Я кивнула.

— Трехгранная кость треснула. Ничего, сейчас я поправлю. Дай-ка мне руку, малыш. Сейчас будет немного щекотно и жарко, но совсем недолго. Какой ты смелый!

— Неповадно будет безобразничать! — назидательно воскликнула Кларисса. — Я же говорила — не выходить из комнаты, пока в доме гости! Нечего нас позорить! Но с ним говорить — как со стенкой! Этот негодяй никого не слушает! Он смеется надо мной, маленький негодник!

— Кларисса!

Дальше я уже ничего не слышала, слишком погрузившись в то, чтобы срастить трещину. Пользоваться Тьмой для лечения по-прежнему было непривычно, к тому же — я очень не хотела сделать притихшему и как будто каменному малышу больно.

С костями всегда было сложно. Мышцы и кожа — ерунда, а вот в костях содержалась сила человека, потому переломы было сращивать нелегко. Сложнее этого — только лечить сердце. Сомневаюсь, что у меня хватило бы на это сил. А вот с костями я пока еще способна сладить.

— Ну вот и все, — пробормотала я спустя несколько минут. — Кость в порядке, может, пощекочет еще пару дней. Должно быть, он ушибся о перила, пока сбрасывал вазу вниз. И ему необходимо горячее какао, малыш совсем замерз. Говорю это как целитель.

Я подняла взгляд и поморщилась. Перед глазами плыло.

Встав, я пошатнулась и едва не упала.

Вот же… Тьма. Я закрыла глаза, ожидая, пока перед глазами перестанут плясать мушки.

— Ты что натворила, — прошипел Рейвен, подхватывая меня под руку и не давая упасть. — Идиотка! Когда я разрешил тебе вылечить ребенка — я не имел в виду, чтобы ты сама оказалась при смерти! Элизабет! А ну посмотри на меня! Лиз!

14.1

Выполнить просьбу, а вернее, приказ Рейвена, оказалось проблематично — перед глазами у меня все плыло.

— Лиз!

— Хва…

— Что? — Рейвен схватил меня за плечи и встряхнул.

Удивительно, но его грубость неожиданно помогла прийти в чувство.

— Хватит повышать на меня голос, лорд Тенербен, — твердо откликнулась я и отстранилась, вырываясь из его рук.

Оглядела всю пеструю компанию, которая смотрела на нас, открыв рты. Отлично, как будто мало поводов для сплетен! Ох, провались все во Тьму!

Рейвен буравил меня тяжелым взглядом.

Проповедник шептал молитвы, наставив на меня крест.

— Отойди от ребенка, умертвие!

Да и пожалуйста. Я отодвинулась на шаг и заговорила, чувствуя, что от усталости вот-вот упаду с ног:

— Ваш сын здоров, господин бургомистр. Зомби упокоен и, раз вы признаете призрака мистера Финча не опасным и разрешаете ему остаться в городе, то я, с вашего позволения, наведаюсь в ратушу и проверю, не появилось ли новых заявлений о встречах с нечистью.

— Не появилось, — заверил бургомистр.

Тишина.

Все на меня смотрят.

Хотелось провалиться сквозь землю.

Нет уж! Я здесь — по делу! Не время для сантиментов.

И, проклятье, хоть бы перестала кружиться голова! Так много сил ушло на лечение малыша?

Плохо.

Должно быть, я израсходовала весь свой внутренний запас, срастив крохотную кость. А пополнить магический резерв сейчас я могу только двумя способами: подождать, пока он наполнится сам, или… напитаться энергией живых, как порядочное умертвие.

Но на такое я не пойду, ни за что.

По правде говоря, я имела весьма приблизительное представление о том, как работает моя магия теперь, каковы пределы моих сил в том, что касается лечения серьезных увечий — не было возможности проверить. Уверена, если бы я питалась силой живых, как положено умертвию, то сил у меня было бы больше.

А так…

Ничего. Я могу стоять, перед глазами уже почти не плывет. Малыш цел.

Отлично! Нужно держать себя в руках и не показывать слабости. Я — представитель НекроС.

— Хорошо, — проговорила я, совладав с собой. — Благодарю вас за гостеприимство, господин бургомистр. Миссис Стэнли, мисс Стэнли, — я присела в книксене, а затем, не удержавшись, обернулась к малышу: — Не сбрасывай больше на гостей вазы.

Я грустно улыбнулась, не увидев никакой реакции на свои слова. Я слышала о таких малышах, которые с детства живут как будто в своем мире. Никто так толком и не мог установить причин этого. В МагАк нас учили в первую очередь оценить уровень магии ребенка: если он высок, то причиной такого поведения может быть запертая внутри магия, которая по каким-то причинам не находит выхода. Если уровень низкий, то… скорее всего, ничем помочь уже нельзя.

В малыше, пока я его лечила, я не почувствовала ни искорки магии. Значит, причины здесь другими и вряд ли поддающимися лечению: они биологические и сидят где-то глубоко внутри мозга.

Иногда перед природой бессильна даже магия.

— Я… могла бы осмотреть ребенка. Через пару дней. Проверить, нет ли осложнений.

Я понятия имела, как это объяснить, но мне ужасно не хотелось прощаться с малышом. С виду он казался здоровым, у меня не было даже уверенности в том, что он заметил меня хотя бы, но… сердце почему-то сжималось, когда я видела эту кучу игрушек, этот застывший взгляд. С виду казалось, что ему никто не нужен, но вдруг ему одиноко?

В конце концов, он уронил на меня вазу!

Значит, что-то в этом мире его интересует?

— В этом нет необходимости, леди Фортескью, — отчеканил бургомистр.

— Но…

— Не смею вас задерживать.

Ох.

Это было грубо.

— С вашего позволения, — кивнула я, чувствуя, что внутри все просто горит от злости и унижения.

Ничего.

Я найду способ… сделать что? Помочь ребенку? Но как? И нужна ли этому крохе моя помощь? О нем заботятся, пускай и не слишком тепло. Комната была уютной, одежда — новой, а малыш — круглощеким, но… А нужна ли ему моя теплота?

Выходя из комнаты, я успела заметить, как бургомистр со старческим кряхтением присел рядом с кроватью и погладил мальчика по голове, что-то тихо у него спросив. Лицо его при этом было… очень нежным.

Я закусила губу, чувствуя себя так, как будто заглянула туда, куда меня не звали.

Нужно думать о работе.

Уже стоя в дверях, я обернулась и окинула взглядом холл, пустое место на стене.

Что у меня есть? По-прежнему ничего! Что ж. Я бросила быстрый взгляд на Рейвена и принялась натягивать перчатки.

Самое время поговорить с местными и начать стоит — с бургомистра. А затем — проповедник. Кому, как ни ему исповедуются все жители города? Он явно должен многое знать!

— Господин бургомистр, — обратилась я. — Не проводите ли вы меня? Я должна задать вам несколько вопросов по поводу того, что происходит в городе.

— Разумеется, — наклонил голову он, недвусмысленно указывая мне взглядом на выход.

Я закусила губу. А чего ты ожидала, Лиз? Теплого приема?

По крайней мере, со мной идут на сотрудничество! Это уже немало.

— Жаль, что вы так удивлены и шокированы, господин бургомистр, — заметил Рейвен, поправляя перчатки.

— Прошу прощения, лорд Тенербен? — проговорил бургомистр, натягивая пальто.

— Я сказал, жаль, что вы слишком шокированы для того, чтобы поблагодарить Элизабет и извиниться за то, что она едва не у… — Рейвен замер. — Едва не пострадала.

Он хотел сказать «умерла»? Но я же…

— Да! — спохватился бургомистр, как будто только что об этом вспомнил, а потом вдруг… взял меня за руку. — Благодарю вас, леди Фортескью. И… я прошу прощения. Джейми иногда бывает несносным.

На покрытом сеточкой морщин лице появилась улыбка, уголки тонких губ приподнялись.

— Он…

— Ему трудно после смерти матери, — отрезал бургомистр, — но это временно.

По его тону было ясно, что дальнейших объяснений не стоит ждать.

— Господи бурго…

На лестнице раздался топот.

Я посмотрела за плечо бургомистра и увидела Джейми. Он быстро-быстро бежал вниз, а потом оттолкнул с дороги Клариссу и подбежал ко мне. Сунул что-то мне в руку ледяными пальцами и тут же снова затопотал на лестнице. Спустя секунду вокруг было тихо, как будто его не было.

Открыв ладонь, я охнула: клочок бумаги с нарисованной бабочкой, как будто оторванный от уголка книжной страницы.

— Прошу прощения, я…

— Вы придете к нам завтра, леди Фортескью? — взволнованно спросил бургомистр

— Что?

— Я… Я впервые за последний год вижу, чтобы Джейми… шел на контакт. Сам. Это поразительно!

— Я… Да. Разумеется. И… — Я осеклась, не в силах продолжить.

Я смотрела на нарисованную желтокрылую бабочку и, зажав рот рукой, убеждала себя в том, что этого не может быть.

Того, что мне только что показалось.

— Разумеется, приду, — выпалила я, совладав с голосом. — Ответите мне на пару вопросов, господин бургомистр?

Тот кивнул.

— Идите вперед, я догоню.

Я вышла на улицу, поежилась и подошла к калитке. На улице было пусто, только ветер гулял между домами и сгибал ветки деревьев: должно быть, непогода разогнала праведно гневающихся горожан.

Что ж, мне это на руку.

Обернувшись, я наткнулась на острый взгляд Рейвена, который, подойдя ближе, схватил меня за локоть и сжал так сильно, что я охнула от боли.

— О чем ты думала, Лиз⁈ Совсем сошла с ума⁈ Ты ведешь себя как неразумный ребенок!

Глава 15

— Не понимаю, о чем ты. Отпусти мою руку!

— О том, что ты снова чуть себя не угробила, — проговорил Рейвен, приблизив губы к моему уху.

От его горячего дыхания по коже пробежали мурашки.

— В моем случае «чуть» — это пройденный этап! — выпалила я и вырвалась из хватки Рейвена. — Поговори с проповедником, а я возьму на себя бургомистра.

Рейвен поднял брови. В серых глазах мелькнуло удивление.

— Ты вздумала мной командовать?

— У тебя был другой план?

Он помолчал, а потом с неохотой ответил:

— Нет.

Серьезно? Вот так просто? От шока я несколько секунд не знала, что сказать.

— Отлично, — наконец собралась с мыслями я. — Тогда…

— Я готов, леди Фортескью, — подошел к нам бургомистр, поправляя воротник пальто. — Раздал указания Клариссе и мистеру Финчу, раз уж он решил вернуться. Деньги его супруге не помешают, а он все еще способен их зарабатывать. Не напомните, где вы остановились?

— По правде говоря, я… собиралась прогуляться до ближайшей швейной мастерской. Видите ли, моя юбка… Мне понадобится еще одна.

Я деликатно замолчала, надеясь, что бургомистр помнит, как мне едва не сожгли юбку горожане — буквально вчера.

— Разумеется, — заторопился он. — Город возместит вам ущерб. Сюда, пожалуйста.

Он махнул рукой направо.

— Нам по пути, — отрезал проповедник, спускаясь по ступеням крыльца вниз. Его глаза впились в меня, как будто он собирался высосать из меня душу. Босые ступни белыми пятнами выделялись на сером камне, светлые волосы торчали во все стороны, как иголки у ежа.

— Но церковь в другой стороне, — не слишком дружелюбно откликнулась я.

Проповедник прищурился.

— Я не позволю…

— Достаточно! — рявкнул бургомистр неожиданно громко. — Преподобный, я думаю, леди Фортескью уже не раз доказала, что ей можно доверять.

— Она — умертвие! Такие, как она, убивают людей, а не помогают им!

— С вашего позволения, — не удержалась я, — люди тоже убивают людей. Всего доброго.

Я сделала еще один вежливый книксен и вышла за калитку. Руки от волнения тряслись, и тут за моей спиной я услышала аплодисменты.

Мне не нужно было даже оборачиваться, чтобы понять, что это издевательски хлопает мне Рейвен.

Пытаясь совладать с поднявшейся изнутри волной чувств, я ожидала, пока меня нагонит бургомистр.

— Швейная мастерская в пятнадцати минутах ходьбы, — наконец сказал он, выходя за калитку и становясь рядом со мной. — Сюда, пожалуйста.

Я кивнула и сделала первый шаг вперед по мощеной серым камнем дороге. По обеим сторонам — дома, каменные и кирпичные, двухэтажные, с ухоженными по-осеннему пустыми двориками и голыми уже деревьями. В одном из окон я увидела женщину, которая вешала на раму венок из веток — чтобы защититься от Тьмы.

— Вы не должны злиться на проповедника, — заявил бургомистр.

Ветер уже унялся, так что его слова я слышала довольно четко.

— Что? — Мне не сразу удалось вынырнуть из размышлений о том, как лучше подступиться к беседе.

Вернее, допросу.

— Я понимаю, что преподобный бывает невыносим, — заговорил бургомистр, — но он…

Молчание.

— Что — он? — заинтересованно спросила я.

Мне правда было интересно, что скажет бургомистр. Не то чтобы я с предубеждением относилась к служителям Всевышнего. Ладно, возможно, так оно и было. Но проповедник — это особый случай.

— Он… новичок, — сказал бургомистр, и я прыснула в кулак.

Он посмотрел на меня, очки в золотой оправе блеснули. На морщинистом лице появилась заговорщицкая ухмылка.

— Я имею в виду, — продолжил он, — леди Фортескью… кому из нас не знаком пыл, который охватывает в начале работы? Когда я только пришел в политику в свои двадцать, я думал, что могу изменить весь мир! Сейчас я умерил амбиции и думаю, что хорошо бы ограничиться спокойствием одного города.

Я кивнула. В целом, я его отлично понимала. Мне так и не довелось поработать целителем, но в то время, что мы на последнем курсе проходили практику в больнице, я готова была даже ночевать там. И ночевала бы, если бы Рейвен силком меня не вытаскивал.

— Проповедник прибыл в город недавно?

Бургомистр кивнул, вышагивая рядом. Дорога пошла в гору, так что давалось ему это непросто: кажется, годы брали свое. Я заметила, что наступать на левую ногу ему явно нелегко.

— Полгода назад.

Полгода… получается, в мае или в апреле.

— А откуда он?

Бургомистр пожал плечами.

— Сначала — учился в столичной семинарии, а затем его на полгода отправили в западные земли.

— Западные земли?

— Да, — бургомистр остановился. — В Уиллоубрук. Вы же знаете, что там происходило год назад.

Я остановилась.

Уиллоубрук — это…

— Демоны?

Бургомистр кивнул.

Я почувствовала, что по коже ползет холод, который не имеет ни малейшего отношения к погоде на улице.

Демоны. Они появились как будто из-под земли и за полгода уничтожили весь Уиллоубрук, оставив от него одни развалины. Все силы НекроС были брошены туда. Демонов удалось победить, но — высокой ценой.

Дядя рассказывал мне о том, что происходило в Уиллоубруке, но без подробностей, хотя по его лицу было ясно, что хороших новостей было мало.

Интересно, Рейвен тоже был там?

О Рейвене мне дядюшка не рассказывал. Я сама его попросила. Чтобы не было так больно вспоминать.

Так значит, проповедник был в Уиллоубруке. Я знала, что в места, которые обозначены красным уровнем опасности, часто отправляют не только сотрудников НекроС, но и проповедников. Чтобы помогать людям и успокаивать их.

Красный уровень опасности — это значило, что в городе или деревне демонов видели трижды. Как правило, такие места… демонов становилось там все больше и больше, как и другой нечисти, так что спасти оставшихся там из-за какого-то упрямства людей не удавалось. Они были — проклятые. Потом в таких местах еще долго еще никто не селился, столетиями.

Был еще оранжевый уровень опасности — один демон. В такие места незамедлительно отправляли сотрудника НекроС или… Рейвена. Иногда катастрофу удавалось предотвратить.

Что ж, мы уже здесь.

Необходимо связаться с дядюшкой и доложить ему, что здесь происходит.

А еще — разузнать об этом проповеднике побольше.

— Проповедник, — заговорил бургомистр, — не плохой человек. По искренне верит во Всевышнего, заразил горожан своей верой. Горожане его любят, с удовольствием ходят на проповеди. И он не из тех, кто использует церковь как средство наживы. Познакомься вы при других обстоятельствах, вы бы… тоже это поняли.

Я задумчиво кивнула.

Поверю на слово.

— И все-таки, господин бургомистр, стоит донести до горожан, что молитвы — не помощник в том, что касается Тьмы. Необходимо, чтобы люди понимали, что венки из веток и кресты — это просто…

— Я вас понял, — перебил бургомистр. — Я уже распорядился о том, чтобы статья об этом вышла в городской газете. Напомните, где вы остановились? Чтобы я мог включить в статью и эту информацию.

— В трактире «Кошачья лапа», — ответила я.

Бургомистр остановился.

— У мисс Браун? Вот как? Забавно. И вы, и лорд Тенербен?

— Что именно забавно? — озадаченно нахмурилась я.

На лице бургомистра появилась хитрая усмешка.

— О, ничего. Прошу прощения, вспомнил старую шутку. Ну так… вы живете с лордом Тенербеном? Нелегко, наверное, учитывая… что вас связывает?

— Терпимо, — выдавила я.

Но бургомистр останавливаться и не думал.

— Пятнадцать лет назад меня не было в столице, однако слухи до меня дошли. Что и сказать, они гремели по всему королевству! Как же так вышло, леди Фортескью?

— Ваши вопросы… боюсь, они не уместны в сложившихся обстоятельствах.

— Да, но… — расстроился бургомистр. — Но…

— С вашего позволения — давайте поговорим о происходящем в городе. Когда вы поняли, что что-то не так?

Мне понравилось, как звучал мой голос. Уверенно! Хотя уверенной я себя совсем не чувствовала. Бургомистр разочарованно поджал губы, сетка морщин на его лице пришла в движение. Он отвернулся и ускорил шаг.

— Сложно сказать, — нахмурился он, беря себя в руки. — Направо, леди. Вы знаете, Энфорд всегда был спокойным местом. А потом вдруг… гримы, призраки, зомби. Мы справлялись своими силами какое-то время. Нехитрое дело подсунуть гриму сахарного петушка и увести за границу города, на старое или на новое кладбище. Призраки… — Бургомистр махнул рукой. — К ним уже все привыкли. У нас тут трое, четверо с мистером Финчем, но он мне пока нужен. Я дам вам список тех, кого надо бы упокоить. Зомби — ну там тоже много ума не надо.

— Когда вы поняли, что все серьезно?

— Когда появилось первое умертвие, а затем — второе. Я написал в НекроС, но на следующий день неожиданно прибыл сам лорд Тенербен. А затем — вы.

Первое умертвие, вот как.

— Когда это произошло? Когда начались… странности. Не умертвие, а раньше?

Бургомистр задумался.

— Это было… весна, да… пожалуй, самый первый случай, в мае, да. На мою свадьбу ворвался призрак.

— Ворвался?

Бургомистр кивнул.

— Мы с Клариссой… женились в мае. Вы понимаете, со дня смерти моей жены прошло уже больше двух лет и мы решили, что уже… — Он замялся. — Уже это будет прилично, понимаете? Хотя, конечно, Всевышний не одобряет повторных браков и мне пришлось уговаривать проповедника на то, чтобы он нас обвенчал, — бургомистр поджал губы. — Так вот, на нашей свадьбе появился призрак. И каким-то образом умудрился поджечь платье Клариссы! Бедняжка так испугалась.

— Как вы поняли, что это был призрак?

— Белесый силуэт, который я увидел краем глаза, — начал перечислять бургомистр, — непонятно откуда налетевший порыв ветра, свеча, упавшая с канделябра и описавшая в воздухе странную дугу, чтобы упасть точно на платье Клариссы. Конечно, все списали это на сквозняк, для призраков все-таки не характерно… как-то себя проявлять, кроме как в разговорах, но я видел то, что видел! И… вы знаете, стало вдруг так холодно.

Я задумалась. Это что еще за новости? Призрак, который поджег платье Клариссы? И от которого веет холодом настолько ощутимо, что это можно заметить даже в суматохе свадьбы? Что-то мне это напоминает.

От воспоминаний о прошедшей ночи я поежилась. Велик был соблазн убедить себя, что это все — мираж, шутка воображения. Но самообман был роскошью, которую я не могла себе позволить. Выходит, это был тот же призрак, с которым столкнулась я?.. Но откуда он? Как стал таким сильным? И что ему нужно?

Кроме того… первые странности появились в мае. Полгода назад, когда в город уже прибыл новый проповедник. Интересно. Это тоже нужно учесть. Он как-то связан с призраком?

Бургомистр настоял на том, чтобы сопроводить меня до самой швейной мастерской — и я была ему очень благодарна, потому что настороженная швея в самом деле сняла с меня мерки и даже пообещала сшить новую юбку.

— Берегите себя, леди Фортескью. И спасибо за Джейми.

Я кивнула, неловко наблюдая за тем, как бургомистр поцеловал тыльную сторону моей ладони, затянутую в перчатку. Это было… непривычно. Как будто я человек.

На первом этаже трактира «Кошачья лапа» было пусто, и я поспешила наверх. Нужно поговорить с мисс Браун о том, что… что я бы хотела здесь задержаться.

Поднявшись по лестнице, я замерла.

Из небольшой гостиной на втором этаже слышались голоса. Говорил проповедник. И — Рейвен.

— Ну так как, преподобный. Говорите, любого можно воскресить? А может, есть даже подробный рецепт этого? — прозвучал насмешливый голос Рейвена, и я вздрогнула, как от пощечины.

15.1

Рецепт? Для него это все шутки?

Хотя чего я ждала?

— Ваша язвительность неуместна, — отбрил проповедник.

О, надо же, он понимает сарказм! И не стесняется дать отпор лорду Тенербену. Необычно. Я наклонила голову, продолжая прислушиваться к голосам, доносящимся из гостиной.

— Отчего же язвительность? — невозмутимо откликнулся Рейвен и раздался тихий знакомый звук. Я как наяву увидела стакан виски, который он катает по столу. Всегда так делает, когда волнуется. — Я хочу больше узнать о делах Всевышнего. Возможно, моя вера окрепнет.

Ехидство из его слов буквально сочилось. Я замерла, из гостиной не раздавалось ни звука. Наконец проповедник заговорил:

— Как вы знаете, Всевышний спустился во Тьму, когда понял, что его возлюбленная мертва. И вернул ее душу в этот мир.

Все про знали эту легенду. Отлично, Рейвен. Самое время поупражняться в остроумии. Он не любил глупых людей и людей, которые предпочитают жить в заблуждениях. И не считал нужным этого скрывать, просто втаптывая в грязь незадачливого собеседника.

Стоило ли говорить, что в обществе Рейвена не очень-то любили, несмотря на титул и близость к его величеству? Так что… могу себе представить, как радовалась столица, когда я его бросила и «сбила спесь» с этого «заносчивого герцога».

— Его звали Яхвир? — спросил Рейвен.

Я вздрогнула от неожиданности, потому что ожидала вопроса вроде «Звучит просто, не правда ли? Жаль, что этот ваш Всевышний не оставил инструкции». Хотя это спорное утверждение. Кое-какая инструкция осталась (церковь ее старательно отрицала), но вряд ли Рейвен, да и кто-либо другой захочет ею воспользоваться. Уж слишком далеко то, что в ней описано, от… добрых деяний Всевышнего, в которые верят люди. И нет никаких доказательств того, что эта инструкция — не плод чьего-то больного воображения. В конце концов, что-то я не вижу толпы счастливо воскрешенных.

— Да, — после паузы ответил проповедник. Его голос казался очень высоким по сравнению с низким почти рычащим голосом Рейвена. — Во время жизни в нашем мире. Яхвир.

— А девушку, которую он… — Рейвен помолчал. — Скажем так, воскресил, — Анжела?

— Энн.

Рейвен помолчал.

— Верно. Эти имена не упоминаются в священных текстах. Не говорится и о том, как именно Яхвир воскресил девушку. Что нужно сделать конкретно и что зашифровано под словами «спуститься во Тьму». По крайней мере, в официально признанных церковью текстах об этом нет ни слова, — Рейвен говорил медленно, как будто слова давались ему тяжело. — Насколько я знаю, повторить… воскрешение кого-то умершего больше никому не удавалось?

Что? Почему Рейвен говорит так, как будто в самом деле верит во все это? Или… или готов поверить?.. Глупости, Лиз! Хватит быть такой глупой! И хватит придумывать то, что Рейвен… Нет. Пускай все остается, как есть. Ему лучше ненавидеть тебя, дурочка! Не смей даже думать о другом! Захотелось отвесить себе оплеуху.

— Вы весьма хорошо осведомлены! — воскликнул проповедник. — Не ожидал встретить в вас настолько верующее сердце!

Я закатила глаза. Ну да, конечно.

Раздался звук, как будто кто-то отпил из чашки. Наверняка проповедник. Рейвен пил тихо.

— Тьма — это моя работа, — отрезал Рейвен. — Разумеется, я знаю, что говорит о ней церковь. И что она о ней не говорит — тоже. Вера здесь не причем.

— Зря, — выдал проповедник, и я подняла брови.

— Зря?

— Вам стоило бы проявить больше веры. Лучше прийти к Всевышнему самостоятельно, до того, как стало поздно.

От угрожающего тона проповедника по спине пробежали мурашки.

Рейвен помолчал.

— Вы ведь недавно в городе, преподобный?

— Прибыл в апреле из Уиллоубрука. — Я как наяву увидела, что юный совсем проповедник приосанился.

— Уиллоубрук, — хмыкнул Рейвен. — Город, уничтоженный демонами, надо же. А вы прибыли туда по заданию НекроС?

— По направлению от семинарии. За несколько месяцев до того, как все началось. Потому я знаю, о чем говорю.

— Надо же, — медленно произнес Рейвен. — В самом деле?

— Вера порой единственный луч в темные времена.

— В темные времена… Горожане ведь сейчас стали охотнее посещать церковь? После того, как в городе стало неспокойно?

Я замерла.

Подвоха в вопросе проповедник не заметил. Он снова шумно отпил чаю, а затем с грохотом вернул кружку на блюдце.

— Церковь дает им спасение и надежду!

Как интересно.

Я нахмурилась, не зная, стоит ли заходить.

За моей спиной раздались шаги и, обернувшись, я увидела мисс Браун с подносом. На нем стоял чайник и стакан с темной маслянистой жидкостью — виски. Для Рейвена. Он никогда не пьянел, как и все достаточно сильные маги, но говорил, что ему нравится горечь и то, как горит горло после первого глотка.

Я робко улыбнулась, и мисс Браун неожиданно ответила улыбкой.

Ого! Неужели она решила перестать меня бояться?

Мисс Браун вошла в гостиную, и я направилась следом. Не хватало только, чтобы все решили, будто я подслушиваю!

Разумеется, я подслушивала.

Но ведь весь смысл подслушивания в том, что это стоит делать тайно, разве нет?

Мог ли проповедник призвать демонов? По всему выходило, что ему это на руку. Бургомистр говорил, что он — довольно амбициозен. Так что то, что горожане стали чаще ходить в церковь, может стать достаточным мотивом? Или нет? Но ведь нужно не только хотеть призвать демонов, но и знать, как это делается.

Как это можно вообще сделать⁈ Рейвен должен знать.

— Преподобный, — начал Рейвен, — как-то мне попалось в руки один прелюбопытный документ…

— А вот и напитки! — радостно возвестила мисс Браун.

Я вслед за ней заглянула в гостиную, ругая ее про себя на чем свет стоит. Не могла разве подождать⁈

Рейвен и проповедник сидели за круглым столом у окна, со стороны они смотрелись так, как будто просто беседуют. При нашем появлении оба обернулись.

Рейвен вежливо встал, как того требовал этикет в тот момент, когда в гостиную входит леди. На лице отразилась досада, но Рейвен тут же отвернулся от мисс Браун и уставился на меня, ощупывая взглядом.

От этого я вспыхнула, потому что такой взгляд — он был слишком хорошо мне знаком.

Рейвен часто на меня так смотрел в той жизни, в прошлой. До того, как все случилось. Сначала я пугалась, а потом в ответ на мой вопрос он сказал: «Я в такие моменты не могу поверить в то, что ты реальна. Как будто мираж, вот-вот исчезнешь. Иногда я скучаю по тебе, даже если ты рядом. Хочу, чтобы ты скорее стала моей женой и наконец могла переехать из дома дядюшки в мой. Чтобы мне не приходилось с тобой расставаться».

Он сказал это серьезно, до странного. Ни капли соблазнительных ноток, с которыми такие сладкие речи обычно расточали мужчины. Рейвен говорил об этом просто и уверенно, как говорил, например, о том, что нам стоит сыграть свадьбу в церкви святого Максимуса и провести медовый месяц подальше от столицы.

Я моргнула и вынырнула из прошлого в настоящее.

А проповедник… он вскочил, опрокинув на себя кружку чая, и волчком обернулся, уставившись на мисс Браун. Его лицо стало растерянным. Я, наверное, только в этот момент поняла, что ему лет двадцать, что у него глаза голубые, губы — мягкие и вообще он, похоже…

— Мисс Браун! Давайте я уступлю вам свой стул, не стоило беспокоиться!

Сказав это, он шагнул назад босыми ступнями и опрокинул стул на пол с громким грохотом.

Он похоже…

Влюблен⁈ В мисс Браун⁈

Глава 16

За следующие несколько минут я убедилась в том, что не ошиблась. Мисс Браун поспешила вперед и поставила на стол поднос, едва его не уронив, наклонилась за стулом, уже внизу, у самого пола, столкнулась лбом с проповедником, и они отскочили друг от друга, слишком взволнованные, чтобы казаться друг в друге не заинтересованными.

— Извините…

— Простите!

— Мисс Браун!

В этот момент, наверное, в первый раз за все время проповедник стал выглядеть как живой человек: растерянный, юный и с покрасневшими от смущения щеками, с растрепанными светлыми волосами, выступающими скулами и высоким лбом.

Впрочем, это длилось всего мгновение, а затем взгляд светло-голубых глаз оторвался от лица мисс Браун и прикипел ко мне.

— Что это здесь делает? — голос преподобного мгновенно похолодел. Проповедник медленно встал, не отрывая от меня взгляда.

И снова — «это». Я так устала после всего произошедшего, что эти слова даже не ранили. Вернее, ранили не так сильно, как могли бы. Должно быть, я стала привыкать к тому, кто я есть и кем меня считают.

Мисс Браун обернулась, кудрявые волосы подпрыгнули от резкого движения, на хорошеньком личике отразилось недоумение.

— Леди Фортескью? Она остановилась у меня в трактире. — Она улыбнулась и встала. — Желаете еще что-то?

— Она должна немедленно покинуть этот дом! — рявкнул проповедник, глядя на меня, а затем… схватил мисс Браун за плечи. — Разве ты не понимаешь, кого впустила⁈ Вы. Мисс Браун. Это монстр! Вы в опасности. Простите! — проповедник отдернул руки и отшатнулся. — Мисс Браун!

Он выглядел растерянным, злым и упрямым одновременно. Руки держал поднятыми, как будто обжегся, дотронувшись до мисс Браун.

Мы с Рейвеном переглянулись — в его глазах было такое же недоумение, какое испытывала я. Я закусила губу и сжала руки в кулаки, опустив их по швам. Если мисс Браун сейчас меня выгонит — мне некуда будет пойти. А жить на улице… не очень-то приятно, даже если ты умертвие! Но ничего. Я выполню свою работу, чего бы мне это ни стоило.

— Преподобный… — начал Рейвен, но неожиданно его перебили.

— Да как вы можете так говорить! — возмутилась мисс Браун. Ее нежный тонкий голос звенел от возмущения. — Леди Фортескью спасла меня вчера!

Проповедник выглядел сбитым с толку. Он моргнул.

— Но… Это все уловки! — справившись с волнением, выпалил он.

Я вспомнила испуганный взгляд мисс Браун утром, то, как она пыталась подсунуть мне чеснок и крест, и отвела взгляд. Разумеется. Умертвие — всегда умертвие. До того, как я стала тем, кем стала, я сама думала бы так же.

Это понятно. Разумеется.

Но, провались все во Тьму, где же мне теперь жить⁈

Пауза затягивалась.

Надеюсь, мне дадут возможность собрать вещи хотя бы. В саквояже есть… кое-что важное.

— Леди Фортескью меня вылечила! — неожиданно отчеканила мисс Браун. — И она останется в моем трактире до тех пор, пока это необходимо!

Что?

— Но мисс Браун… — растерянно проговорил проповедник.

— Прошу прощения! Я должна вынуть тыквенный пирог из духовки!

Сказав это, она развернулась на каблуках и направилась к двери.

— Леди Фортескью, — произнесла она, подойдя ко мне.

Голос у нее от напряжения звенел, карие глаза смотрели прямо и зло.

В этот момент я поняла, что до сих пор стою у входа в гостиную.

— Прошу прощения, — выпалила я, отступив.

Опустила глаза и вздрогнула, увидев торчащую из кармана передника мисс Браун веточку — должно быть, она прятала венок из вяза и остролиста. Приворотный. Хотела околдовать проповедника?.. Судя по всему, колдовство здесь не нужно.

Когда мисс Браун вышла, я посмотрела на проповедника. Его лицо было злым, отчаянным, губы искривились, как у собаки, готовой зарычать. Секунда — и все исчезло.

— Мисс Браун!

Он бросился к лестнице, на ходу глянув на меня с отвращением.

Зазвучал торопливый удаляющийся топот, а затем хлопнула дверь, и все затихло.

Мы с Рейвеном остались в гостиной одни. Из окон сочился серый свет, комната тонула в нем.

Громко треснул камин, и я вздрогнула.

Рейвен смотрел на меня, не мигая, и не двигался с места.

Камин снова громко треснул.

Рейвен молчал.

Мне казалось, я могу прочитать то, что у него на уме. «Как у них все… запутанно». Это о мисс Браун и проповеднике.

Возможно, я ошибалась, и Рейвен думал совсем о другом.

Как иутром, он был одет в серый костюм, шелковый галстук был перехвачен рубиновым зажимом. Лицо было бледным и сосредоточенным.

«Но это опасно!» — прозвучал громкий возглас с нижнего этажа.

Грохот.

Мы с Рейвеном заговорили одновременно:

— Знаете ли вы, леди Фортескью…

— Мне кажется, что…

Мы замолчали.

— Говорите, леди Фортескью.

— Нет, сначала ты.

Рейвен помолчал, а затем подошел поближе.

— Знаете ли вы, что проповедникам Всевышнего нельзя вступать в брак.

Все это знали. Они отрекались от мирской жизни, чтобы посвятить себя служению Всевышнему.

— Да.

Рейвен усмехнулся и шагнул еще немного ближе ко мне. Я замерла, не в силах перестать рассматривать его лицо в тусклом сером свете. Он как будто постарел еще немного за то время, что прошло с утра, шрам на бледной коже обозначился ярче. Хотя такие сильные маги, как Рейвен, почти не стареют и живут намного дольше обычных людей.

Тогда что за глупости лезут в голову?.. Мерещится от усталости всякая ерунда.

— Но иногда им позволяют это, — уронил Рейвен, и я с трудом вспомнила, о чем мы говорили. — За особые заслуги. Перед Всевышним.

Мне снова показалось, что мы думаем об одном и том же.

О том, что, похоже… похоже, проповедник не только ненавидит нечисть, но и не гнушается использовать ее в своих целях.

Я сглотнула сухим горлом.

— Как обычный человек может призвать демонов? И… все остальное?

Рейвен протянул руку, я вздрогнула, но он всего лишь коснулся моих волос и снял с них сухой листок. Повертел его в руке и сунул в карман.

Меня окатило огнем, хотя в гостиной по-прежнему было прохладно.

— Это взаимосвязано, — сказал он. — Среди церковных документов есть… кое-какие, заслуживающие внимания. О том, как нащупать путь к Тьме. Описания ритуалов. Разумеется, кому попало их не показывают, но… они есть. При должном старании найти их может даже семинарист.

Рейвен замолчал. Я тоже молчала.

Если… если это и правда проповедник стоит за всем происходящим, то… нет, такого не может быть.

Я не могла разобраться с тем, что чувствую.

Выходит, совсем скоро мне придется уехать из этого города и — от Рейвена? Разумеется, я была рада тому, что мы докопались до сути, но… выходит, мы расстанемся намного раньше, чем я надеялась? Или опасалась? Провались все во Тьму! О чем я думаю.

Нужно дать знать дядюшке обо всем, что происходит!

И… перестать вести себя глупо.

Рейвен не знает кое о чем: о призраке. Работа еще не закончена. А мне уже пора бы включить мозги!

— Я должна идти. Переодеться, — выпалила я.

Звучало глупо, но мне нужно было к себе в комнату. Одной. Во-первых, связаться с дядюшкой. Во-вторых, убраться подальше от Рейвена.

Я заспешила вперед по коридору, вытащила из сумочки ключ и вставила его в замок. Рука дрожала.

Я изо всех сил старалась не смотреть на Рейвена, который последовал за мной и сейчас стоял так близко, что я чувствовала его тепло и то, как его дыхание касается виска.

Открыв дверь, я влетела в комнату и собиралась уже захлопнуть дверь, когда Рейвен удержал створку.

Какой же он сильный! Почему он такой сильный?

От страха по спине пробежали мурашки.

Захлопнув за спиной дверь, Рейвен шагнул ко мне и наклонил голову. Его взгляд пробежался по моей фигуре от пят до макушки, тяжелый и осязаемый.

— Мы не закончили разговор, Лиз.

— Мне нужно побыть одной, — проговорила я, отступив.

Рейвен двинулся вперед, не отводя от меня взгляда. Мне казалось, он не совсем понимает, что делает. Такого выражения лица, отстраненного, с застывшими глазами и сжатыми губами, я никогда до сих пор у него не видела.

От непонятно откуда взявшегося страха меня потряхивало, я пятилась и пятилась до тех пор, пока не уткнулась спиной в стену. Под затылком оказалась рамка картины, край которой больно воткнулся в кожу.

— Что ты… отойди! Рейвен! Ты меня пугаешь!

Крупная ладонь уперлась в стену у моего лица. Лицо Рейвена вдруг оказалось близко-близко, так что я смогла рассмотреть наметившуюся морщинку между бровей. Раньше ее не было.

— Что ты делаешь!

Рейвен дотронулся до ворота пальто, которое я не успела снять, и дернул его на себя.

— Прекрати!

Оторванные пуговицы с грохотом разлетелись по полу, Рейвен рванул на себя узел тонкого темно-синего шарфа, которым я каждый день закрывала горло.

И замер.

Я отлично могла представить, что он видит. Уродливую черную полосу, которая пересекает шею, шрам, который никогда не заживет.

— Отпусти! — вспыхнула я, но Рейвен удержал меня за плечо.

Пальцы свободной руки пробежались по шее, а затем легли мне на щеку и сжали подбородок, удерживая лицо на месте.

— Мы еще не закончили.

16.1

Мне казалось, у меня сейчас сердце застучит, так сильно я испугалась. Или дыхание собьется.

Но ничего такого не произошло, я по-прежнему не дышала, а кровь по-прежнему не текла по моим жилам.

— Когда ты получила этот шрам? — тихо спросил Рейвен.

— А ты когда получил свой? — я посмотрела на его щеку.

Он хмыкнул.

— Десять лет назад.

Я моргнула. Он продолжал смотреть мне в лицо. Тишина была такой, что я слышала тиканье часов. По коже от холода бегали мурашки.

— Как?

— Теперь твоя очередь отвечать на вопрос. — Он кивнул на мою шею. — Кто? Когда?

— Это два вопроса.

— Выбирай любой.

Тишина между нами сгустилась. Было страшно. Ужасно хотелось… как глупо.

Рейвен был так близко, и мне ужасно хотелось его обнять. Руки Рейвена… Я всегда себя чувствовала в безопасности, когда он меня обнимал. Казалось, что так можно спрятаться не только от вечерней прохлады или плохого настроения, но и вообще от всего.

Сейчас Рейвен был напряженным, злым, совсем чужим. Не таким, каким я привыкла его видеть, не таким, образ которого я хранила в сердце. Он был не похож даже на того лорда Тенербена, которого я впервые встретила на занятии в МагАк. Это был кто-то другой, намного более усталый, темный и грубый.

Несмотря на это, хотелось обхватить за пояс и спрятать лицо у него на плече. Услышать, как бьется сердце. Как от дыхания поднимается и опускается грудь. Вдохнуть поглубже запах сандала — интересно, Рейвен все еще пользуется таким же одеколоном?.. Неважно. Хотелось снова почувствовать его запах. Что-то теплое, пряное, немного — земля.

Хотелось… чтобы он тоже меня обнял и притянул к себе.

Ужасно хотелось увидеть его улыбку. Не одну из тех редких скупых ухмылок, а настоящую улыбку. Когда-то Рейвен был улыбчивым, но не многие об этом знали: я и несколько его близких друзей, а еще — родные.

От того, что ничего из этого невозможно, мне стало еще холоднее, чем обычно. Как раз этот момент Рейвен выбрал, чтобы прижать два пальца к моей шее, как будто хотел пощупать пульс.

От его прикосновения меня перетряхнуло.

— Ты ледяная.

— Я мертвая.

Стоило оттолкнуть его руку, но я скорее бы умерла во второй раз, чем это сделала.

Рейвен наклонил голову, рассматривая меня, как диковинный экспонат в музее.

— Ты не убиваешь людей.

— Рада, что ты заметил.

— Это не шутки, Лиз! — рявкнул он, ударив кулаком в стену в нескольких дюймах от моей головы. Я подпрыгнула от испуга. — Умертвия живут за счет магии Тьмы, заключенной внутри них, подпитывают ее, вытягивая силу из живых. Ты этого не делаешь и слабеешь! Вчера ты вылечила мисс Браун, сегодня — того мальчика. Ты после этого едва стояла на ногах! О чем ты думала⁈ Что будет, если ты высушишь себя до дна, ты об этом подумала⁈

— Это моя работа.

Взгляд Рейвена стал тяжелым.

— На то, чтобы упокоить самого слабого призрака, тоже нужны силы. Откуда ты их возьмешь, если все истратила, стремясь завоевать любовь горожан и исцеляя их от мелких ран?

От возмущения я несколько секунд не могла говорить.

— Не мерь всех по себе! Не знаю, в чем ты меня подозреваешь, но провались ты во Тьму, Рейвен! Мой внутренний резерв восстанавливается! Сам собой, со временем! Неужели ты думаешь, что эти пятнадцать лет я просто сидела на месте и ничего о себе не узнала, прежде чем прибыть сюда и объявить, что я могу помочь этому городу? Что ты…

Я не смогла договорить, потому что Рейвен схватил меня за шею. Не больно, скорее чувствительно. Его ладонь подрагивала.

— Ты умерла пятнадцать лет назад?

Я замерла.

Проболталась! Сейчас Рейвен поймет, что я умерла в день свадьбы, буквально — уже в церкви, в комнате, которая была отведена для невесты. Я был там одна, готовилась выйти в зал, поправляла фату, а потом…

От воспоминаний запекло глаза, хотя я и не могла заплакать.

Накануне свадьбы, примерно за месяц, мне вдруг стало страшно. Все говорили, что невесты всегда нервничают, но я чувствовала — это другое. Как будто надо мной и Рейвеном нависли тучи, и я не знала, как этому помочь.

Я поделилась своими подозрениями с Рейвеном однажды. Мы сидели в гостиной дядюшки, я вышивала, как того требовал этикет, Рейвен — делал вид, что читает. Жена дядюшки, Шарлотта, сидела у окна в дальнем углу комнаты и изо всех сил смотрела на сад, чтобы, с одной стороны, соблюсти приличия, с другой — дать нам побыть наедине.

«Ты боишься чего-то конкретного, Лиз?» — спросил Рейвен, отложив книгу. Он наклонился ко мне, чтобы его слова слышала только я.

Я покачала головой. Вышивка в моих руках смялась, хотя я все равно никогда не была в этом хороша, так что не особенно об этом жалела.

«Я не знаю, чего я боюсь. Просто… я чувствую, что… что это добром не кончится. Что будет… что-то страшное, понимаешь?»

Он нахмурился. От тяжелого взгляда серых глаз мне стало неуютно.

«Если ты скажешь мне что-то конкретное — я смогу решить твою проблему. Что бы это ни было. Но если это просто страхи… тебе не стоит придавать этому слишком большое значение. После свадьбы все уляжется».

«Но Рейвен…»

«Что?»

«Ничего», — пристыженно отвернулась я.

Не хотелось снова нарваться на лекцию о том, что я слишком полагаюсь на суеверия вместо того, чтобы мыслить здраво. Я отлично помнила обидные слова Рейвена о моем исследовании для дипломного проекта. Я усвоила уроки. Должно быть, я в самом деле просто нервничала.

И все-таки вечером накануне свадьбы я наняла кэб и рванула в дом Рейвена, хоть это и было вопиющее нарушение приличий. Я сказала, что беспокоюсь за него, что чувствую — вот-вот случится что-то плохое.

«Давай отменим свадьбу! Я люблю тебя, но… нам не стоит жениться, я чувствую! Случиться что-то плохое! С тобой, со мной… С нами обоими! Рейвен, послушай!»

«Тише, Лиз, — Рейвен схватил меня за запястья и привлек к себе. Он выглядел удивленным, но спокойным. Его сердце билось ровно. — Ты просто перенервничала, так бывает».

Он меня не услышал. Наверное, на его месте так поступил бы каждый мужчина, чья невеста перед свадьбой боится чего-то непонятного.

«Просто давай переживем этот день, Лиз, — сказал мне тогда он. — А потом — я обещаю, сделаю все, чтобы ты никогда, никогда ни в чем не нуждалась и ничего больше не боялась. Верь мне».

Как иронично, что как раз тот-то день я и не пережила.

— Лиз. — Рейвен наклонился ко мне, его дыхание, такое теплое, такое невероятно теплое, коснулось губ. — Скажи мне.

Серые глаза, обычно прищуренные, сейчас смотрели открыто, как будто Рейвен хотел впитать меня в себя целиком. Его рука по-прежнему лежала на моей шее и ощущалась очень горячей.

Глава 17

«Лиз. Скажи мне».

Слова Рейвена эхом отдавались от стен комнаты, у меня шумело в ушах от страха и от ощущения… тепла, которое я уже успела забыть. Тепла, которое шло от руки Рейвена, от его дыхания, его тела, даже, кажется, от его взгляда.

«Скажи мне».

Что он хочет от меня услышать?

Что я его не бросала? Что хотела бы быть вместе? Что люблю его больше жизни?.. В буквальном смысле.

Зачем ему об этом знать?

Что это изменит?

Ничего.

Я умерла! Умерла, Рейвен! Все кончено!

Хотелось прокричать ему это в лицо, но серые глаза смотрели внимательно, с какой-то непонятной, ужасной, выворачивающей душу наизнанку надеждой.

На что он надеется? Что изменится, если я ему все расскажу? Та история в прошлом, тот, кто виноват, — уже не потревожит ни меня, ни Рейвена. Все кончено.

Пятнадцать лет назад больше всего на свете я хотела, чтобы Рейвен жил, и жил счастливо. Того же я хочу и теперь.

В самые темные моменты жизни, когда мне казалось, что в мире не осталось ничего, кроме голода, меня держали на плаву только мысли о Рейвене. О том, что он жив, что я справилась. Иногда я мечтала о том, что он снова женился и завел детей, двоих, как он всегда и хотел. Не то чтобы я испытывала восторг, думая о женщине, на которой он женился, но… меня успокаивали мысли о том, что Рейвен счастлив. И что я сделала все, что могла, чтобы это было возможным.

Я его не видела со дня свадьбы, и ничего о нем не знала.

По правде говоря, я думала, что дядюшка упокоит меня сразу, как только увидит — такой. Умертвием. Я надеялась только на то, что он даст мне время рассказать ему кое-что важное перед этим.

Для этого я его и искала, и ждала, прячась в саду у дома. Внутрь заходить не решалась, потому что — там прислуга, там люди, огромная суета из-за сорванной свадьбы.

Люди — это голод. Я не была голодна в буквальном смысле, это был скорее голод по чему-то иному. По силе, наверное. Ощущения были такими, как будто я зимой бреду по заснеженной пустыне и никак не могу согреться, а люди, которых я встречаю, — они как огоньки, теплые, вкусные… Так хотелось впитать их в себя, погреться хотя бы немного.

Кажется, меня трясло.

Я почти ни о чем не могла думать, даже с трудом могла понять, что я погибла и что я — умертвие. Знала только, что я очень, крайне, невероятно голодна, а еще — что я должна во что бы то ни стало сдержаться и поговорить с дядюшкой.

Иначе Рейвен окажется в опасности, и произойдет непоправимое.

Голод, наверное, был обычным делом для умертвия. Я открыла глаза для новой жизни буквально спустя минуту после того, как из моей груди вырвался последний вздох.

Необычным было то, что я сохранила — как там дядюшка сказал? — самосознание. Я не забыла, кто я, не забыла свою прошлую жизнь и не забыла то, что было для меня важно.

«Это невозможно, Элизабет Фортескью! — воскликнул дядюшка после того, как я убедила его меня выслушать, прежде чем упокоить. Не то чтобы он обрадовался влезшей в его окно мертвой племяннице. — Это невозможно! За все время работы я ни разу не видел такого!»

«Мне плевать, что ты видел! — огрызнулась я на него в первый раз в жизни. — Рейвена могут убить, понимаешь? Сделай что-нибудь! Прошу! Спаси его!»

«Подойди ближе, ты правда мертва?»

«НЕ ДРАЗНИ МЕНЯ, ДЯДЮШКА! — из моего горла вырвался настоящий рык. — Мне даже в одной комнате с тобой тяжело находиться, настолько я хочу выпить твои силы и наконец согреться!»

«Но ты сдерживаешься. Потому что я твой дядя. Невероятно!»

«Я сдерживаюсь, потому что надеюсь, что ты поможешь Рейвену!»

Да, это было грубо.

Хорошему настроению и вежливости совсем не способствовало то, что я даже лица дядюшки толком не видела, как будто зрение перестало быть чем-то важным.

Я всего лишь чувствовала исходящее от него тепло и до потери контроля хотела быть к этому теплу ближе. Впитать его в себя.

Это было бы так просто…

Потом я много раз думала, почему все вышло так, как вышло. То, что я смогла сохранить себя, добраться до дяди и благодаря этому спасти Рейвена, я бы назвала не иначе как чудом.

Дядюшка отказался меня упокаивать.

«Ты моя племянница, Элизабет! И можешь мне не верить, но я люблю тебя! И ты пока — никого не убила. Формально у меня даже нет повода причинить тебе вред!»

«Но я умертвие!»

'Ничего не хочу слышать! — огрызнулся он. — Убьешь — тогда поговорим! А пока будь добра, спрячься! Прислуга вот-вот прийдет!"

Я видела только темно-зеленое пятно на его месте, как будто зрение расплывалось от голода. Спорить с дядей я не решалась. Пускай только сделает все, чтобы Рейвен был в безопасности. Я на все согласна.

«Всегда бывают исключения», — сказал вчера Рейвен.

Я стала этим исключением. Умертвием, которое может себя контролировать и не тянет силы из людей.

Стоп.

Я испуганно вздрогнула, сообразив, что только что едва не жмурилась, греясь в исходящем от Рейвене «тепле».

Нет.

Нет-нет-нет!

Я же не тяну из него силы?

— Лиз? — позвал Рейвен. — С тобой все хорошо? Ты как будто демона увидела.

Его голос звучал обеспокоенно, хотя всего пару минут назад мне казалось, что он зол на меня.

Кажется, нет, я не «пила» его.

Но где гарантия, что я удержусь, если он сейчас не уйдет? Может, мое желание его обнять, оказаться ближе и вдохнуть запах — не больше, чем ловушка моего изголодавшегося сознания?

— Что тебе сказать, Рейвен?

Он вздрогнул.

— Почему ты ушла, — выдохнул он. — Что произошло в тот день, на свадьбе. Почему все пошло не так?

Теплая рука коснулась моей щеки. Я закусила губу и отвернулась, чтобы сбежать хотя бы так от его взгляда, внимательного и отчаянного.

Если бы я могла сбежать и от теплого прикосновения его руки, которое буквально меня сжигало! Мне казалось, я уже чувствую это. Как сила Рейвена, такая сладкая и вкусная, перетекает у меня, сливается с моей. Как тепло пробирает меня до самых кончиков пальцев. Это чувство было похоже на то, какое испытываешь, когда смотришь на кусок вкуснейшего торта, буквально чувствуя сладость языком. Нет!

— Рейвен, уходи, — дрожащим голосом попросила я, глядя в пол. — Иначе я не сдержусь.

— Если ты думаешь, что я поведусь на твои уловки…

— Уходи! — воскликнула я, дрожа. — Упрямый ты вендиго! Я умертвие, разве ты не понимаешь⁈

— Меня не волнует, кто ты!

Голос Рейвена. Низкий, вибрирующий, он пробирал меня до самых костей. Я никогда такого не чувствовала.

— Держись от меня подальше! Не трогай меня!

Я всхлипнула, потому что не могла даже упереться руками в грудь Рейвена и оттолкнуть его. Он и так касался моего горла, моей щеки, и я боялась, что окончательно потеряю над собой контроль, если мы соприкоснемся еще хоть немного.

— Лиз?

Пожалуйста, не проси меня ничего рассказывать! Ты слишком близко, твоих глаз слишком много, а твои руки слишком теплые. Пожалуйста, уходи!

— Почему ты молчишь⁈ Скажи мне! — рявкнул Рейвен и вдруг сжал мои плечи, встряхнул меня, как куклу. Стало не просто тепло, а жарко. Нет! — Я заслужил правду!

«Почему все пошло не так?»

— Отпусти меня! Уходи! Иначе… — кажется, жар мне не чудился, а Рейвен, разозленный, не понимал, что находится на краю гибели.

— Скажи мне!

— Я полюбила другого! — выпалила я и закрыла руками рот.

Рейвен замер.

— Уходи! Уходи же! Не желаю тебя видеть! Уходи!

17.1

Последние слова я, кажется, прокричала, потому что мне вдруг стало так страшно не сдержаться и дать волю голоду. Как никогда страшно.

Почему он стоит? Уходи же, ну! Быстрее!

Что мне еще сказать, чтобы ты сбежал от меня и оказался в безопасности⁈

— Вот как, — тихо сказал Рейвен.

Его руки все еще сжимали мои плечи, и я боялась даже дотронуться до него, даже оттолкнуть, потому что казалось, еще секунда — и голод возьмет надо мной верх.

А я никогда и ни за что не причиню вред Рейвену!

Почему он так на меня действует? Я ведь научилась сдерживаться!

«Уходи», — хотела попросить я, но только сжала зубы сильнее и зажмурилась, пытаясь держать себя в руках.

Руки Рейвена разжались, и я сползла немного вниз по стене. Оказывается, он успел меня немного приподнять, так что я почти повисла в его руках. Сейчас каблуки ударились об пол с оглушительным в тишине стуком. Ткань тяжелой юбки зашуршала.

— Жаль, что этот другой не смог тебя защитить, — ответил Рейвен.

Я вздрогнула и посмотрела ему в лицо. Оно было спокойным, совершенно. Так Рейвен на меня смотрел, когда я подошла к нему после первого занятия в МагАк. Хотя даже тогда в серых глазах было больше эмоций.

Сейчас — ничего. Так смотрят на посыльного или случайного прохожего, к которому не испытывают ничего и лицо которого скоро забудут.

— Отдыхай, Элизабет. Надеюсь, наше прошлое не помешает работе, мне пригодятся свободные руки. За проповедником необходимо присматривать и продолжать беседовать с горожанами, собирать информацию. Пока я займусь этим, ты понадобишься мне, чтобы упокоить призраков и разобраться с другой мелкой нечистью, когда она появится. Если проповедник обратился к тому ритуалу, о котором я думаю… работы у нас будет много.

— Ритуалу? Какому ритуалу?

— Я объясню это завтра. Отдыхай, пока есть время. Доброй ночи.

Но сейчас еще день.

Наклонив голову в вежливом светском поклоне, Рейвен вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.

Я сползла вниз по стенке, меня трясло, как лист на ветру. Обхватив себя руками, я изо всех сил пыталась согреться. Горло сдавливало от сухих рыданий, я даже заплакать не могла, вот ведь какая незадача. Умертвию слезы не нужны.

Холодно было так, как будто у меня сами кости замерзли. Это оттого, что Рейвен ушел? Или…

«Тебя, Элизабет».

Нужно думать о работе.

Не время раскисать.

С трудом поднявшись, я сделала три шага вперед и упала на колени перед камином. Отодвинула решетку из вороненой стали, потянулась за спичками и подожгла край бумаги для растопки, которая лежала, смятая, поверх поленьев.

Прошло несколько минут — и огонь весело затрещал, согревая жаром мое лицо и руки. Я села поудобнее, прижав колени к груди, и смотрела сухими глазами на пламя довольно долго. Конечно, не стоило так легкомысленно расходовать дрова, но… Мне необходимо было прийти в себя после разговора с Рейвеном.

Нужно узнать как можно больше о проповеднике. Во-первых, чтобы удостовериться, что именно он виноват. Во-вторых, НекроС нужны доказательства. Я не могу просто привезти дядюшке проповедника и сказать, что он причина происходящего. С нечистью как-то проще, у нее нет никаких прав. Человек, еще и человек Всевышнего, — это другое дело. Нужно действовать осторожно, чтобы у церкви не было причин предъявить претензию НекроС.

Во-вторых… откуда-то ведь взялась эта надпись на стекле? Может, речь шла о другой Элизабет?

Как бы то ни было, пока проповедник — единственная ниточка, которая у нас есть.

Я бросила неприязненный взгляд на закрытый саквояж.

Не хотелось мне иметь дело с тем, что внутри, но выхода, похоже, не было.

Мой дядюшка, кто бы мог подумать, реформатор. Поняв, что его племянница стала умертвием, мыслящим и созидающим, он всерьез озаботился изучением Тьмы и ее созданий.

«Я думал, что знаю о Тьме все! — вдохновенно вещал дядюшка, загибая вверх седой ус. — В конце концов, мне уже за сотню, и большую часть жизни я посвятил НекроС. Но я никогда не видел таких созданий, как ты, Лиз!»

«Отрадно слышать, что смогла вас порадовать, дядюшка», — ворчала я.

В то время, первые годы после смерти, я не понимала, зачем я вообще живу. Почему дядюшка отказывается меня упокаивать, зачем отвез в отдаленное имение, спрятал ото всех, а поначалу — заперся со мной там же, оберегая меня от самой себя, покупая в городе книги и привозя мне их, нанимая садовников, чтобы они посадили под окнами мои любимые розы.

«Не ерничай, — отмахнулся он. — Я всегда знал, что Тьма — это намного больше, чем о ней думают. Она конец и она начало, она — не добро и не зло, она — Тьма».

«Дядюшка, ты уверен, что не хочешь меня упокоить?» — с надеждой спросила я, потому что эту речь слышала уже не раз и не два.

Она была убийственно утомительной.

Сложно было сказать точно, что мы все подразумевали под словом «Тьма», говоря это. Это и то самое место, куда попадают все души после смерти, и сила, которая помогает некромантам справляться с нечистью и демонами, и та самая энергия, которая поднимает из могилы зомби, позволяет существовать и охотится умертвием, делает призраков жаждущими разговоров.

Это то, что пронизывает нас всех, что есть в каждом, что прячется в тенях и в глубине сердец. Тьма — это Тьма. И этим все сказано. В ком-то ее больше, в ком-то меньше. Тьма не делает нас хорошими или плохими. Это просто сила, которую необходимо направить.

Люди, одаренные даром Тьмы, некроманты, редки. Сильные некроманты, как Рейвен, — это сокровища для мест, где они родились.

Если, конечно, не решат использовать свои силы во зло. История хранила случаи, когда некроманты поднимали из-под земли целые армии и захватывали континенты с помощью такого страшного войска.

Их империи рушились после их смерти, потому что дар некромантии никогда не передавался по наследству, он вспыхивал, ярко, в самых непримечательных семьях.

Иногда это становилось проблемой, потому что дети, испуганные тем, что их слушается сама смерть, давили в себе этот дар сами или по указке родителей.

Некоторые боялись некромантов, конечно. Хотя чаще всего они заслуживали почет и уважение, потому что буфером стояли между живыми и мертвыми.

Дядюшка решил, что я, умертвие, создание Тьмы, одарена теми же силами, что и некроманты. Потому что во мне — та же энергия, энергия Тьмы.

Что, если направить ее в нужное русло?

«Ты сможешь работать в НекроС, Лиз, — предложил дядюшка. Мы сидели в пахнущем пылью кабинете старого поместья, между нами на столе горела свеча и бросала на стены рваные отблески огня и тени. — Мне не хватает рабочих рук».

Это дало мне надежду. Что я еще смогу сделать что-то хорошее.

Но сначала нужно было обуздать голод. Это… не было легко. Это и сейчас нелегко. Просто со временем я привыкла жить с ним. Смирилась с тем, что он никогда не уйдет. На это понадобилось много лет.

А дядюшка за это время… придумал еще один способ использовать Тьму.

Ох, знали бы церковники, что он творит!

Впрочем, его изобретение оказалось достаточно полезным. Хоть и проблемным.

Я встала, подошла к объемному саквояжу, стоящему у шкафа. Щелкнула тугой застежкой, отодвинула в сторону аккуратно сложенную одежду.

Туго завязанный мешок из черного шелка нашелся на самом дне. Я потянула за веревку, коснулась белой поверхности находящегося внутри предмета, прохладного и гладкого на ощупь.

— Наконец-то! — зазвучал капризный женский голос. — Я думала, умру во второй раз от желания настучать тебе по голове! Вот скажи на милость, девочка, ты совсем с ума сошла? Ты зачем своему Рейвену голову дуришь? Такой мужчина! Бегает за тобой! А ты⁈

Я вспыхнула. У какого-то дурацкого черепа забыла спросить! По задумке дядюшки, череп, в который помещена искорка Тьмы, должен был быть молчаливым средством связи. Один — у меня, один — у дядюшки. Между ними — натянутая нить силы.

Молчаливым.

Средством связи.

Кто же знал, что мы получим — такое!

Оказывается, череп, наделенный даром разговаривать, вполне себе сохраняет черты… бывшего владельца. Если это можно так сказать!

Понятия не имею, откуда дядюшка взял череп, который я держала в руках сейчас, но характер у него был препоганый.

— Если ты отказываешься от него, я заберу его себе! Только выпусти меня из этого мешка!

— Дай мне поговорить с дядюшкой! — возмутилась я и, взяв череп в руки, поднесла его к лицу.

Уставилась в темные провалы глаз.

Челюсть черепа щелкнула, он подпрыгнул в моей руке, рассыпав вокруг сноп золотистых искр.

Как будто готов был упасть на пол и катиться навстречу Рейвену.

— Куй железо, пока горячо, девочка! Ты что, не видишь, что он ради тебя на все готов?

— Я умерла, какое железо?

— Подумаешь! Я тоже умерла, а жизнь-то продолжается! Богатый! Красивый! Герцог!

— Ты же его не видела ни разу!

— Судя по голосу, красивый, — не смутился череп и жадно клацнул зубами.

Иногда мне казалось, что я вижу на месте этого черепа степенную женщину, дородную и хозяйственную, с острым носом и темными волосами. Мать нескольких дочек, которых непременно нужно выдать замуж поудачнее.

Вот только она не понимает, что у меня другая ситуация.

— Дай мне поговорить с дядюшкой! — твердо повторила я и коснулась костяного лба указательным пальцем.

Вот Тьма! Даже это крохотное приложение силы ощущалось чувствительно.

Если я не придумаю, как экономить энергию — мне придется туго.

— Лиз! — раздался радостный голос дядюшки, доносящийся откуда-то из глубины черепа. — Как на работе?

Глава 18

Я тряхнула головой и закусила губу, пытаясь отбросить все ненужные сейчас мысли.

Сосредоточься, глупая ты голова! Нужно думать о работе!

Череп клацнул зубами, и я вздрогнула.

«Такой мужчина! Бегает за тобой! А ты⁈»

Глупый череп!

Так, собраться.

Удача, что дядюшка ответил: значит, он один, у себя в кабинете и может говорить!

Иначе мне пришлось бы вытаскивать череп каждый вечер, ожидая, пока дядюшка сможет поймать мой сигнал.

И иметь дело с этим… созданием, которое не считает нужным прятать свое мнение внутри костяной головы!

Соберись!

Не время думать о Рейвене.

Бросив короткий взгляд на огонь в камине, как будто пытаясь набраться сил, я выпалила:

— Дядюшка, мне нужно, чтобы ты как можно больше узнал о проповеднике Энфорда. Мы думаем… мы думаем, что он может быть причастен к тому, что происходит в городе.

Тишина.

— Вот как, — наконец сказал дядюшка. — И почему?

Я коротко пересказала ему все, что мы успели узнать, изо всех сил стараясь не сбиться с мысли и ничего не упустить.

— Пока все указывает на то, что странностями в Энфорде стоит человек, и проповедник — единственный у кого есть мотив, — подытожила я. — Так что…

— Ну да, ну да… — задумчиво проговорил дядя. — Это плохо. Конфликт с церковью — последнее, что нам нужно.

Я механически отметила, что говорит он полушепотом — но ничего другого и нельзя было ждать.

— Элизабет, а о ком ты говоришь? — спросил череп голосом дяди.

Глядя в черные провалы глазниц, я нахмурилась.

— Что?

— Ты сказала, «проповедник сказал ему в частном разговоре». Кого ты имела в виду?

— Я… Рейвена.

Дядя замолчал.

— Я ослышался? Ты сказала — «Рейвена»? Лорд Тенербен там? В Энфорде?

Из-за искреннего недоумения в голосе дяди я почувствовала, как у меня с плеч падает огромная гора. Он не знал об этом, когда отправлял меня сюда.

Только в этот момент я обратила внимание, что до боли сжала в кулак свободную руку и с усилием воли расслабила пальцы. Провела ладонью по шершавой ткани юбки, пытаясь успокоиться.

— Ты не знал? Когда я прибыла, он уже был здесь и…

— Что же ты тогда до сих пор там делаешь? — рявкнул дядя. — Собирай вещи — и быстро в столицу! Я встречу тебя на вокзале! Или отправить за тобой кого-то?

— Зачем? — растерялась я. — Работа еще не закончена, и у меня есть опасения…

— Тьме на задворки работу, Элизабет! — рявкнул дядя. — Ты забыла, кто ты?

Я вздрогнула.

— Я…

— Вот именно! Ты умертвие, дорогая племянница! Ты понимаешь, что от лорда Тенербена я не могу тебя защитить? Он выше всего НекроС, моя гарантия для него — мусор!

— Но он…

— Стоит ему узнать о том, кто ты — от тебя даже косточек не останется! Элизабет! И ты связываешься со мной вместо того, чтобы паковать вещи? Мне казалось, у тебя есть мозги! Ты же не зомби, а умертвие!

— Но дядюшка!..

— Ничего не хочу слышать, упрямая ты девчонка! Даже могила тебя не исправила! — дядюшка вздохнул и раньше, чем я успела вставить хоть слово, заговорил: — Я не хотел говорить тебе, но после того случая на вашей свадьбе лорд Тенербен изменился. У него и раньше характер был не сахар, мягко говоря, но после этого испортился окончательно. Он распугал все столичное общество — тех его редких представителей, кто посмел выразить участие или осмелился злорадствовать, — заперся у себя в поместье и не выходил оттуда несколько недель.

Мое сердце как будто сжала когтистая лапа. Я села на кровать, рука, которой я держала череп, затряслась. Я вглядывалась в черные глазницы черепа, огонь трещал в камине, за окном снова поднялся ветер и принялся угрожающе выть, залетая в щели оконных рам.

Ну… хочется верить, что это ветер.

Стоило бы распрощаться с дядей и проверить это, но я, замерев, ловила каждое его слово.

— Понятия не имею, что твой Рейвен делал у себя в поместье, но когда он оттуда наконец выбрался, это был другой человек. И так он то еще г… хм… хм, — дядя закашлялся, — характер, в общем, сложный, но после того случая… Он перестал появляться в столице. Разорвал контракт с МагАк. Завсегдатаем приемов он никогда не был, а после этого — перестал наведываться даже к друзьям. Оборвал все связи. Те, кто с ним связи обрывать отказывались, получили доходчивые объяснения того, насколько они неправы.

Стоило что-то сказать, но я молчала. Не уверена была, что смогу произнести хоть слово.

— Он ушел воевать, Элизабет. По-другому я не могу это назвать. Клиффсайд, Роузвилль, Приграничье, Уиллоубрук… Ни одна горячая точка, где появлялись демоны, не обходилась без него. Ты же знаешь, в нашей работе обязательно нужны перерывы, но лорд Тенербен… кажется, в какой-то момент он нырнул во Тьму слишком глубоко. По-моему, он вовсе перестал быть человеком. За эти пятнадцать лет — я не уверен, что он хотя бы месяц провел спокойно. Когда в королевстве было тихо — он, до меня доходили слухи, упрашивал его величество отправить его в соседний Хиллкрест. Помнишь же, какой у них бардак с их вечными междоусобицами? Демонам там раздолье.

— Почему ты мне это говоришь? — помертвевшими губами спросила я.

Череп пришлось схватить двумя руками, иначе я бы просто его выронила — так сильно меня трясло.

Сказать, что я ненавидела работу Рейвена, когда мы собирались пожениться, — это ничего не сказать.

Я мечтала, чтобы он стал клерком и перекладывал целыми днями бумажки — в безопасности. Вместо этого я вынуждена была тревожиться каждый раз, когда Рейвен получал задание от его величества и отбывал из столицы.

Потому что каждое задание Рейвена означало… смертельную опасность. Его отправляли туда, где остальные некроманты могли не справиться. Туда, где есть демоны. Где есть умертвия — и не одно, а целые стаи, или даже кланы.

Когда я заговаривала об этом, Рейвен отшучивался и целовал мне руки.

«Как ты можешь не верить в то, что я вернусь, милая? Это даже как-то обидно».

Ничего он не воспринимал всерьез, для него это была всегда игра. Он напоминал ребенка, который лезет на дерево все выше, не думая, что ветка под ногой может сломаться.

И все-таки я уговаривала его хотя бы немного беречь себя. Такая работа не для живых! Она для таких, как я! Кому нечего терять, кто уже мертв! Выходит, сейчас…

— Как бы то ни было, Элизабет, в последний раз я видел лорда Тенербена два месяца назад и смело тебе заявляю, что в нем не осталось ничего человеческого. Он — идеальный солдат в борьбе с нечистью, для него существует черное и белое, никаких полутонов! Он Хозяин Тьмы, Лиз, это не шутки! Пятнадцать лет непрерывных сражений! — рявкнул дядя. — Он упокоит тебя, как только поймет, кто ты! У тебя не будет даже секунды, чтобы объясниться! Не знаю, как тебе удалось от него скрыть себя, но…

— Я ничего не скрывала, — тихо сказала я.

— Но тебе надо бежать оттуда, если хочешь жить… Что? — дядя осекся.

— Я ничего не скрывала. Рейвен знает, кто я. Мы работаем вместе. Тебе нужно узнать как можно больше о проповеднике. Пожалуйста.

— Что? Но… как? Что?.. И ты жива? Он тебя пощадил? Лорд Тенербен, хозяин Тьмы, пощадил умертвие? Невозможно.

Я не успела ответить, потому что со стороны дяди раздался раздраженный женский голос.

— Эдвард? С кем ты там разговариваешь⁈

— Провались оно все во Тьму, — шепотом ругнулся дядюшка. — Ни с кем, моя мышка!

Я закусила губу. Вот же… не повезло.

— Но я слышала женский голос!

— Это я пел! — проблеял дядя и изобразил что-то отдаленно похожее на пение высоким голосом. Ну, или на вой грима. Скорее на второе, конечно.

Женя дяди, красавица Шарлотта, была ужасно ревнивой. И, надо сказать, у нее были на то причины. Дело в том, что мой дядя был женат дважды. Впервые он женился в восемнадцать по указке отца. Молодой и подающий большие надежды служащий в НекроС, красавец-некромант с суровой линией подбородка и теплыми карими глазами.

Дядя в то время любил свою работу, любил жену, а женщин, много и разных, любил еще больше.

Жена долго терпела измены, но когда об одной из любовниц, Шарлотте, заговорила вся столица, а украшения, которые она носила, стали даже дороже украшений жены, не выдержала и решила развестись, не испугавшись скандала.

Шарлотта вскоре забеременела, так что дядя женился во второй раз — столичный пастор, повидавший и не такое, провел церемонию и даже пожелал молодым счастья.

Так дядя снова стал мужем, а вскоре и отцом мальчика по имени Хитклиф. Через два года у них с Шарлоттой родился второй сын — Джо. Я не знала, как развивались отношения во втором браке дяди, но он клялся, что Шарлотте не изменял, потому что нагулялся, да и вообще — полюбил так, как никогда.

Но от скандалов его это спасало мало. Шарлотта не подпускала к нему на десять ярдов всех симпатичных женщин — в те моменты, когда от нее это зависело, конечно.

Кому, как ни ей, было знать, о неверности «верных» мужей.

Стоило ли говорить, что Шарлотта была далеко не в восторге от того, что дядя после того, как наша с Рейвеном свадьба сорвалась, стал… пропадать где-то. Завел секреты.

Его секретом была я, но Шарлотта, разумеется, считала, что дядя завел любовницу. Возможно, не одну.

«Дядюшка, может, расскажете все миссис Фортескью? — предлагала я. — Уверена, она оценит честность».

«Что я ей скажу? Что провожу время с умертвием, которое решил приручить и нанять со временем на работу? Что решил поисследовать Тьму, которая спрятана у тебя внутри? Поставить пару опытов со старыми костями, раз у нас так все повернулось? Побойся Всевышнего, Лиз! Шарлотта даже темноты боится! Ни к чему ее пугать лишний раз?»

Убедить дядюшку в том, что его предполагаемая неверность пугает Шарлотту больше всей Тьмы вместе взятой, мне не удалось. Несколько раз я замечала, что за старой усадьбой дядюшки, где я жила, следят, но меня, кажется, никто не заметил. Вероятно, только это удерживало Шарлотту от того, чтобы явиться в усадьбу лично и вырвать мне (вернее, любовнице, которую она ожидала застать на моем месте) все волосы.

— Дверь не открывается! — воскликнула Шарлотта. Ее голос за прошедшие годы почти не изменился, я без труда его узнала. — С кем ты там! Эдвард! Я знаю, что у тебя там женщина, как ты мог!

— Мне пора, — выпалил дядя.

— Проповедник Энфорда! — выкрикнула я. — Мне нужна вся информация!

Но, кажется, последних слов дядюшка уже не слышал. В черепе что-то неуловимо изменилось, и я поняла,что связь оборвалась.

Я встала, и череп у меня в руке подпрыгнул.

— Какой мужчина! — женским мечтательным голосом вздохнул череп. — Сильный! Спокойный! Смелый! Как ты могла сорвать свадьбу с ним? Ну и что, что умерла? Всякое в жизни бывает! Сейчас бы проводила время в роскошном столичном поместье, танцевала на балах, а вместо этого — сидишь в каком-то старом холодном номере! Хозяин Тьмы тебя пощадил, хотя никого не щадит, ты слышала? Я же говорила, что надо ковать железо, пока горячо! А ты?

— Подслушивать чужие разговоры нехорошо, — укорила я.

— Да как тут не подслушивать, когда ты такую ерунду творишь⁈ Нет! Не смей прятать меня в этот мешок, не смей! Иначе я откушу тебе пальцы и…

Громкий голос стих, и я решительно защелкнула саквояж. Хорошо все-таки, что череп «оживает» только от прикосновений, а то головной боли от него было бы больше, чем толку.

Меня-то Рейвен, может, и не упокоил, а вот такое странное темное изобретение… В общем, не стоило этот череп никому показывать. По крайней мере, пока не закончится расследование.

Тьма! Почему здесь опять так холодно? Нужно попросить у мисс Браун новый номер.

Поскорее закончить дело.

И сбежать от Рейвена.

Вдруг у него сейчас, после того, как мы все прояснили, получится жить спокойно?.. Как бы я этого хотела. И…

Рейвен… как бы я хотела тебя поцеловать, родной мой. Еще раз дотронуться губами до твердых тонких губ, почувствовать, как они мягко открываются мне навстречу, как ты перехватываешь инициативу, сжимаешь меня в руках и все еще пытаешься быть нежным, хотя почти этого не умеешь.

Не в этой жизни, наверное.

И не в этой смерти.

18.1

Ночью я места себе не находила и металась по комнате, пытаясь придумать, как действовать дальше. От мороза опять покрылись ледяной коркой окна, мне все казалось, что кто-то ходит следом за мной, ледяной и бесшумный, несколько раз я даже краем глаза ловила бледный силуэт, но, стоило мне оглянуться — вокруг было пусто.

Казалось, я схожу с ума. Хорошо еще, что мне не нужно было спать для того, чтобы чувствовать себя бодро!

Мне все хотелось выйти и проверить, как там Рейвен, в порядке ли он, но я сдерживалась.

Хотя и прислушивалась изо всех сил: не прозвучат ли странные звуки, не придется ли бежать на помощь?

Но ночь прошла спокойно, на удивление. Если бы еще слова этого глупого черепа удалось выбросить из головы!

Утром первым делом я направилась в ратушу. Я не сомневалась в том, что Рейвен займется проповедником, а я в это время собиралась упокоить призраков, о которых говорил бургомистр.

Из-за этого я слегка нервничала, но… по крайней мере, это отвлекало от мыслей о Рейвене. Надев шляпку и солнечные очки, неприметную черную юбку из черной шерсти и серое короткое пальто, я надеялась, что стану незаметной для местных.

Увы, мой план не сработал: все-таки Энфорд был крохотным городишкой, где на любого чужака обращали внимание, а, обратив внимание, сразу догадывались, с кем имеют дело.

Но сжечь меня больше не пытались, что можно было назвать уже успехом.

Упокоение призраков, к моему удивлению, прошло намного проще, чем я ожидала. Первой стала полупрозрачная старушкой в платье с высоким воротником до самого подбородка и с тугой гулькой седых волос. Она была крайне возмущена тем, что ее… что-то сюда позвало, и хотела обратно, подальше от дома, где теперь жил ее взрослый внук с «раздражающе кричащими детьми».

— А что вас позвало сюда? — осмелилась спросить я.

— Откуда мне знать, милочка! Вы меня упокаивать собираетесь?

— Не упокою, пока не скажете! — уперлась я.

Призрак старушки затрясся от недовольства, но я стояла на своем. Впрочем, ничего конкретного я добиться не смогла: она говорила про «что-то непонятное».

Слово в слово то, о чем упомянул мистер Финч. Как странно.

Второй призрак рассказал ту же самую историю. Что-то позвало. Последний, согбенный старик-библиотекарь в старом костюме, который умер совсем недавно, сухой, как осенний лист, удивил:

— Незаконченное дело.

— Прошу прощения? — удивилась я.

Я нашла его на чердаке старого заброшенного дома и точно не ожидала сюрпризов. Вокруг было влажно, в дыры на крыше заглядывало серое небо, на полу в тусклом свете поблескивало столько луж, что туфли промокли сразу же. Впрочем, на это не стоило обращать внимания.

Воспаление легких мне не грозит, а остальное — неважно.

Призрак откашлялся, хрипло, надсадно, как кашляют те, кто курил много лет. Привычка из тех времен, когда он был жив, сейчас-то дышать ему было ни к чему.

— У меня какой-то проходимец умыкнул книгу, — охрипшим голосом пояснил призрак. — Давно уже, я за день до смерти проводил опись, как чувствовал, что помру. Я ведь про это знал с детства, понимаешь? Еще когда мне было лет пять…

Я закатила глаза. Вот она, фирменная болтливость призраков. И ведь сбивать нельзя! Начнет с начала, а ответ я от него так и не получу.

— Ну так… какую книгу? — поторопила я спустя примерно полчаса. — Что у вас украли?

— А, книгу, — спохватился библиотекарь, который рассказал мне уже всю свою жизнь, включая то, что любил тосты с медом, когда был ребенком. — Так вот, умыкнул какой-то паршивец! Я ж его найти должен!

— Какую книгу? — повторила я.

— Да старую, она не нужна никому была. Апокриф. Но найти-то нужно, для порядка!

Я вздрогнула. Кому он мог понадобится? Что вообще такая книга делала в простой библиотеке Энфорда⁈

Апокрифом называлось описание жизни Всевышнего, но совсем не такое, какое принято у Церкви. Не сохранилось информации о том, кто написал этот апокриф, считалось, что один из приближенных Всевышнего. Во всяком случае, это была логичная теория, потому что автор писал о Всевышнем — Яхвире — возмутительные с точки зрения церкви вещи. Например, что он был далеко не таким святым, как принято считать. Правда, автор апокрифа не отрицал главное чудо Всевышнего: воскрешение его возлюбленной.

Хотя и указывал, что для этого Всевышнему пришлось сотворить такое, что волосы дыбом вставали. Дела эти были совсем не праведными, начиная от призыва демонов и заканчивая убийствами невинных людей, ведь «Тьма ничего не отдает просто так».

Этот апокриф я тоже изучила, пока работала под руководством Рейвена над дипломным проектом. Вынуждена была признать, что написан он был намного увлекательнее, чем официальное церковное жизнеописание Всевышнего.

«В любом случае, не стоит принимать это всерьез, — отрезал Рейвен. — Всего лишь один из исторических документов, к тому же — не отличающийся конкретикой. Это не научный трактат».

Было время, когда все экземпляры этого апокрифа церковь сжигала вместе с владельцами, но затем перешла на более гуманный способ борьбы: игнорирование апокрифа в надежде, что он сам собой исчезнет в веках. В какой-то степени это сработало: об апокрифе постепенно забыли, знали о нем только истово верующие, ученые и некроманты. И воспринимали по большей части как сказку.

— Я найду, — сглотнув, пообещала я. — Или куплю городской библиотеке новый.

Как наяву я увидела клочок бумаги с нарисованной бабочкой, который дал мне Джейми. Он выглядел как оторванный уголок книжной страницы. От пробежавшего по спине холода я вздрогнула.

Страницы апокрифа традиционно украшались рисунками самых разных бабочек — бабочка была одним из символов Всевышнего, не слишком распространенным.

Может, поэтому их любил рисовать набожный Уилл, пока мы учились вместе в МагАк. У него все конспекты были разрисованы бабочками.

Потому меня передернуло, когда я увидела тот клочок бумаги, что протянул мне Джейми.

На секунду мне показалось… нет, это невозможно. Невозможно — и все. Дядюшка не стал бы мне врать. Или?.. Нет. Я раздраженно тряхнула головой.

Но… что тогда происходит?

Мог ли проповедник взять эту книгу? Найти где-то более конкретные описания ритуалов, поверить в то, что они сработают, и…

Я закусила губу.

Недостаточно! Этого все равно недостаточно, чтобы его обвинить!

Нужно больше доказательств!

— Найдете? — подозрительно прищурился призрак. — Ну тогда я могу уйти спокойно. Пособите с этим? И все-таки это как-то странно, — задумчиво проговорил он, когда я уже приготовилась плести заклинание. — Как будто… что-то меня позвало все-таки. Я, конечно, был трудоголиком, но не настолько, чтобы даже после смерти о ней помнить, о работе я имею в виду. У меня была жизнь и помимо библиотеки… Представляете? Я даже был влюблен, но…

Перебивать было невежливо, но мне пришлось.

Упс.

Как жаль.

Я смотрела на белое облако дыма, которым обернулся призрак, а затем поспешно отвернулась. Лечить мне все-таки нравилось больше, но что поделать. Радостно, что я могу приносить пользу хотя бы так.

Оглядев опустевший чердак, я принялась осторожно спускаться по лестнице вниз.

Оставалось еще немного времени до обеда, и я рассчитывала навестить Джейми, маленького сына бургомистра. Объясняла я для себя это тем, что должна сделать это ради расследования, но на самом деле… Джейми был очаровательным малышом, несмотря на то, что уронил на меня вазу в нашу первую встречу. И мне ужасно хотелось провести с ним время, может, немного помочь, раз уж я ему приглянулась больше других.

Дверь мне открыла Кларисса. Сегодня на ней было платье цвета фуксии с объемным кружевным жабо, а темные волосы с проседью были уложены в сложную прическу.

— Моего мужа нет дома, — бросила она и попыталась закрыть дверь, но я удержала створку рукой.

— Я не к нему, а к Джейми, — набравшись смелости, выпалила я. — Нужно осмотреть его руку.

— Она в порядке.

— И все-таки.

От страха я замерла. Вдруг она не пустит меня? Но бургомистр сам сказал, что я могу прийти, раз Джейми обратил на меня внимание.

Неужели он не предупредил супругу?

Кларисса буравила меня тяжелым взглядом карих глаз, а затем неохотно посторонилась.

— Проходите. Туфли не забудьте снять, у нас чисто.

Мило. Очаровательная женщина.

Впрочем, я пришла не к ней.

Джейми я нашла в его комнате, в компании няни, юной девушки с русыми волосами и смущенной улыбкой. Одета она была в серое домотканое платье. Как ни странно, меня она не испугалась.

— Он почти не говорит, — тихо сообщила девушка, помогая Джейми строить башенку из кубиков. — Иногда издает какие-то звуки, почти не обращает ни на что внимания. Господин бургомистр рассказал мне, что вы можете прийти. — Она кашлянула, к бледным щекам прилила краска. — Он чудесный мальчик. Жалко, что заболел.

— Давно? — спросила я, снимая перчатки, присаживаясь на ковер рядом с Джейми и пытаясь поймать его взгляд.

Но Джейми был увлечен башенкой. Я, стараясь помочь и привлечь его внимание, пододвинула ближе к его руке кубики. Что ж, по крайней мере, ладошка выглядела здоровой, пользовался ею Джейми вполне свободно.

— После того, как его мама, первая жена господина бургомистра, умерла. Мы думали, это временно, но все становится только хуже, — девушка вздохнула. — Те, кто недавно переехал в город, может, и не знают, что у бургомистра есть сын. Джейми совершенно не интересно играть на улице, он полностью погружен в себя, бедняжка.

Я нахмурилась.

Неужели помочь здесь ничем нельзя? Почувствовать бы от него хотя бы капельку магии!

— Вы посидите с ним, леди Фортескью? Я схожу за шалью, в комнате Джейми всегда так холодно. Северная сторона. Еще и погода испортилась! Вы не замерзнете?

Я покачала головой, продолжая смотреть на Джейми. Пухлые детские щечки, розовые губки, белые локоны, смешная маленькая рубашка, как у взрослого.

— Та картинка, что ты мне подарил, очень красивая, — сказала я. — Бабочка. Где ты ее взял?

Джейме молчал и даже не смотрел на меня.

Что ж.

Я осмотрела комнату. Разбросанные игрушки, мягкий ковер, нарисованный на стене корабль.

— Мне нравятся бабочки, а тебе?

Тишина.

— Ты оторвал тот рисунок от книжной страницы? Нашел книгу в библиотеке у папы? — Тишина. — Не ответишь? Ну ладно. А башню мне поможешь строить?

Бросив на меня косой взгляд, Джейми пододвинул ко мне кубик и тут же отвернулся.

Что ж, это уже что-то.

Мы играли вдвоем довольно долго под бдительным присмотром няни, но разговорить Джейми мне не удалось. Кажется, он вообще перестал обращать на меня внимание.

За окном послышался шум — торопливый стук лошадиных копыт, затем я услышала, как в дверь заколотили.

Вскочила и подбежала к окну, но лица визитера из-за козырька крыльца было не разглядеть. Только пегая лошадь с пустым седлом, стоящая на дороге, переминалась с ноги на ногу.

— Моего мужа нет дома, — дружелюбно сообщила Кларисса, я услышала ее голос, доносящийся с первого этажа.

— Там этот! — выкрикнул задыхающийся мужской голос. — Ну этот! Лорд! Некромант! Скорее!

Я вскочила.

Рейвен! Что с ним?

Глава 19

Сбежав вниз по лестнице, я остановилась за спиной Клариссы и уставилась на визитера. Незнакомый мне горожанин в темной рабочей одежде, комкающий в руках шляпу с широкими полями.

— Что с ним? — выпалила я. — Ну!

Визитер посмотрел на меня, вслед за ним обернулась и Кларисса, презрительно поморщившись.

— Так это… Упал, — выдал горожанин.

— Упал? — переспросила я, чувствуя себя круглой дурой.

— С дерева, леди. Ему бы лекаря.

Рейвен упал с дерева? Это еще что за новости? Зачем он вообще туда полез⁈

— Здесь нет лекарей, — отрезала Кларисса. — Отправляйтесь на почту, нужно немедленно послать телеграмму в…

— Я лекарь! — воскликнула я. — Я лекарь, где Рейвен? Лорд Тенербен?

Подлетев к двери, я принялась натягивать туфли, насквозь мокрые, которые, как назло, никак не хотели поддаваться — у меня руки тряслись.

— А вы…

— То самое умертвие, верно! И если вы немедленно не скажете мне, где Рейвен, то крайне об этом пожалеете! — выпалила я, выпрямляясь.

Распахнула скрипучую дверь шкафа, чтобы вытащить оттуда пальто, и едва не упала, когда рванула на себя его с вешалки слишком сильно.

— Да как вы смеете… — завела Кларисса.

— Вас это тоже касается, — отрезала я. — Я могу быть опасной, от вас даже костей не останется, если не будете слушаться. Ну так что? Где Рейвен?

Голубые глаза горожанина стали огромными. Рот открылся, лицо с трехдневной щетиной стало крайне озадаченным.

— Так… у мисс Браун в трактире! Мы его туда, болезного, принесли. Я-то на лошади, так быстрее, мотнулся сюда, подумал… Вы куда⁈

— Если не поторопитесь — пойдете пешком! — выпалила я, выбегая за калитку и останавливаясь. — Привет, ласточка.

Пегая лошадь недовольно заржала, когда я подошла к ней и взяла под уздцы, но до ее тонкой душевной организации мне не было дела.

— Знаю, ласточка, я нечисть, ты меня боишься, но потерпи. Дам тебе потом самую вкусную морковку, две! — пообещала я.

Хорошо, что этот горожанин не взял экипаж! Все-таки лошадь, не обремененная таким грузом, намного быстрее. Но была одна проблема.

В пансионе для девочек нас учили ездить верхом, но как же давно это было! Лошади и тогда меня не слушались, а уж сейчас-то… Ну ничего.

— Вы едете или нет? — крикнула я горожанину, который только-только соизволил подойти ко мне.

— Э… на моей-то лошади? Это вы меня спрашиваете? — округлил глаза он.

— Да, и только один раз! — пригрозила я, поглаживая лошадь по шее.

Как же на тебя забраться?.. Горожанин продолжал ошарашенно меня осматривать. Затем любопытство, должно быть, победило возмущение.

— Давайте помогу, — неожиданно выдал он. — А вы так и поедете? Вы же леди! Нужно женское седло!

— Я умертвие, а не леди!

Были в этом все-таки плюсы, потому что женское седло — это орудие пыток, определенно. Не говоря уже о том, что ездить с ним быстро попросту невозможно. Горожанин подержал для меня лошадь, длинная юбка в пол, естественно, задралась до самых неприличных мест, обнажая икры и колени, когда я уселась в седло.

Неважно.

— Ну давай, ласточка, — попросила я. — Ты только не переживай и довези меня куда нужно. Пошла!

Я пришпорила лошадь, которая тут же встала на дыбы, вскрикнула, изо всех сил цепляясь за гриву, а затем мы понеслись вперед по улице, отбивая копытами звонкую дробь.

— А я? — раздался за спиной разочарованный голос, но он тут же стих в шуме ветра.

Примерно на середине пути я наконец поняла, как управлять лошадью, так что остановилась у знакомого трактира без проблем. Спрыгнула, больно ударившись ступнями о брусчатку, и понеслась к двери.

Только бы не опоздать, только бы не опоздать!

Трактир встретил меня привычной пустотой, запахами травяного отвара и выпечки. Я взлетела по лестнице вверх, подбежала к комнате Рейвена и уже у самой двери услышала:

— Есть ли хоть одна причина, по который вы все у меня в комнате?

Рейвен! Жив! И может говорить!

От радости у меня потемнело перед глазами, и я, шагнув вперед, заглянула в комнату.

Рейвен, полностью одетый, сидел на кровати, опустив ноги на пол и кулаками упершись в матрас, рядом с ним стояли мисс Браун и несколько неизвестных мне горожан.

— Мы вас сюда привезли, мистер. В смысле, лорд, — доложил один из них.

— Премного благодарен, а теперь покиньте комнату! — рявкнул Рейвен.

Плохо дело. Очень плохо. Кожа бледная, покрытая испариной и — где это видано, чтобы Рейвен поленился вышвырнуть за шкирку навязчивых визитеров, сидел и смиренно просил их уйти⁈

— Но вы же… лекарь бы… — забормотал кто-то.

— Лекарь здесь, — объявила я. — Покиньте, пожалуйста, комнату больного.

Все взгляды обратились ко мне. Брови Рейвена поднялись, а затем на тонких губах появилась ехидная улыбка.

— Лиз. Если ты в таком виде пришла просить прощения, то я польщен, но вынужден отказать. Видишь ли, кое-что не могут исправить даже стройные ножки.

Проследив за направлением его взгляда, я едва поборола желание сбежать.

Юбка, которая задралась после езды на лошади, так и не заняла положенное ей место. Один край зацепился за что-то, ткань собралась нелепым комом у пояса, так что правая нога оказалась выставлена на всеобщее обозрение.

Горло перехватило, я поспешила прикрыться, а, подняв глаза, столкнулась с язвительным взглядом Рейвена.

19.1

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки.

— Рада, что наши мнения по этому вопросу совпадают, лорд Тенербен, ведь ни о каком прощении я просить не собиралась, — вскинула я подбородок. — Я должна вас осмотреть, раз уж другого лекаря в округе нет. Что произошло?

После моих слов тишина стала абсолютной. Горожане замерли, уставившись на меня круглыми глазами, мисс Браун откашлялась, наклонив лицо.

— Упал с дерева, разве тебе не сказали, Лиз? — Рейвен встал и шагнул мне навстречу.

Он издевается?

Я бы хотела разозлиться всерьез, но видела, как тяжело ему идти и даже стоять, как побледнела кожа, какими медленными и скованными стали движения.

Внешне Рейвен был цел, но он явно был не в порядке, даже шрам на его щеке стал бледным и тонким.

Но Рейвен, кажется, не собирался давать мне ни малейшего шанса его осмотреть.

— С какого дерева, Рейвен? — выгнула я бровь.

— О, их здесь много. Ты не замечала? Зря, сотруднику НекроС необходимо быть внимательнее.

Я мигом вспомнила все ругательные слова, которые знала, и задумалась: если я больше не леди, а умертвие, уместно ли мне будет наградить Рейвена десятком неприличных эпитетов?

— И для чего ты туда полез, скажи? — скрестила я руки на груди.

— Снимал котенка с веток, — не моргнув глазом, ответил Рейвен.

— И где же он?

— Кто?

— Котенок.

— Убежал. Ты что, не знаешь, как ведут себя котята? Они склонны убегать. У вас много общего.

Я сжала зубы и ладонями провела по ткани юбки.

А у тебя много общего с упрямым ослом, Рейвен!

— Осмелюсь ответить вам вашими же словами, но погибнуть и получить ранение на службе — несложный фокус. Нам необходимо работать бок о бок, потому прошу отнестись ко мне как к лекарю, безо всяких лишних эмоций. Итак. Что с вами случилось, лорд Тенербен?

— Как она его… — пробормотал кто-то из горожан, но его тут же ткнули под бок локтем.

Мы с Рейвеном сверлили друг друга взглядами. Глядя в серые глаза, я думала, что в эту игру я могу играть вечно.

Видишь ли, Рейвен.

Мне вовсе не нужно моргать.

Наконец тонкие губы изогнулись в ухмылке, отчего шрам на щеке стал заметнее, Рейвен отвернулся.

— Все вон, — уронил он. — Сейчас. Вон!

От меня не укрылось то, что он стал еще бледнее, чем когда я вошла, как будто его утомило уже то, что он встал на ноги.

Наконец в комнате остались только мы. Рейвен тяжело опустился в кресло у камина и посмотрел на меня.

— Для тебя нужно особое приглашение, Элизабет?

— О чем ты?

— Оставь меня одного, чтоб тебе во Тьмы провалиться! Зачем ты сюда пришла?

Я вздрогнула.

— Мне сказали, что тебе нужен лекарь.

Рейвен помолчал, глядя на меня исподлобья.

— Мне не нужен лекарь. И ты тоже не нужна. Ни как лекарь, ни как сотрудник НекроС, ни как… спутница. Что мне сделать, чтобы ты наконец убралась из этого города и перестала путаться под ногами?

Я почувствовала себя так, как будто он меня ударил, но быстро взяла себя в руки.

Рейвен имеет право злиться.

— У меня здесь работа, — ответила я. — И у тебя тоже, мы на одной стороне. Позволь тебе помочь.

Рейвен коротко засмеялся, а затем схватил со стола у камина опустевший стакан виски и швырнул его в стену над моей головой.

Стакан разбился с оглушительным звоном.

— Отлично, я услышал твое мнение. А сейчас убирайся отсюда во Тьму! И из этой комнаты, и из этого города. Я, некромант его величества короля герцог Тенербен, приказываю!

Я почувствовала себя так, как будто он меня ударил. Хорошо еще, что я не могу заплакать!

Я понимала злость Рейвена, понимала, что он не хочет меня видеть, но…

Как будто все брошенные мне в лицо комки грязи, вся ненависть и все направленные в мою сторону вилы, все обидные слова, услышанные за жизнь, вдруг соединились в одной точке.

«Мертвячка, она мертвячка!»

«И что ты можешь?»

«Да она его окрутила, бродяжка, я точно знаю!»

Слова любимого человека всегда ранят сильнее, но… я должна держать себя в руках. Рейвен имеет право злиться. Я бы на его месте, должно быть, злилась тоже.

— Нет. Я никуда не уйду. Ни из этой комнаты, ни из этого города. Если ты считаешь меня бесполезной — это твое право. Но ты не можешь отрицать то, что тебе нужен лекарь. Позволь помочь.

— Элизабет Фортескью… — угрожающе начал Рейвен.

— Рейвен Тенербен!

Он встал и медленно подошел ко мне. Осмотрел мое лицо, медленно, с брезгливым интересом, как будто смотрел на муху. Поморщился, и кожа вокруг шрама собралась тонкими морщинками.

— Убирайся, — процедил он. — Нет ничего такого, с чем ты могла бы мне помочь.

Несколько секунд мы молчали. Я не отступила ни на шаг и не собиралась подчиняться Рейвену.

Достаточно. Ругаться и спорить мы можем вечно. Нужно в первую очередь подумать о деле и… Рейвен! Ты должен быть в порядке!

— Что с тобой произошло? — спокойной спросила я. — Горожане забили тревогу и умудрились уложить тебя в постель. Рискну предположить, что они обнаружили тебя где-то, лежащим без сознания. Итак. В чем дело?

Рейвен молчал, глядя мне в глаза, а затем отвернулся.

— Уходи, Лиз.

— Ты знаешь, что я не уйду.

Он помедлил. Подошел к окну и уставился наружу, где снова выл ветер и собирался дождь.

— Это был демон. Уже второй в этом городе. Тебе нужно объяснять, что это значит? Бери свой саквояж и выметайся отсюда, если хочешь жить.

Глава 20

Демон? Два демона — меньше чем за неделю!

Если появится еще один, это будет значить, что город уже не спасти. Никто не мог точно сказать, как это происходит, потому что изучить демонов — это было все равно, что изучить воздух или облака высоко над головой. Невозможно.

Люди строили предположения, которые были сродни приметам. Если птицы летают, прижимаясь к земле, — скоро будет дождь. Если в каком-то месте демоны появляются трижды — пиши пропало, никто не выживет.

В Энфорде Рейвен победил уже двоих. Это значит… Нужно… ох, Тьма! Нужно сделать все, чтобы не допустить трагедии, которая произошла во Уиллоубруке! Сотни жертв, выжженная земля, опустевший город, стертый с лица земли!

Но как?..

Нет! Еще не все потеряно, и я сделаю все, от меня зависящее, чтобы этому помешать!

Но сначала…

— Ты ранен?

— Что? — Рейвен повернул голову, так что я увидела его профиль.

Пальцами он цеплялся за подоконник так сильно, что побелели костяшки.

— Ты ранен? — повторила я, стараясь говорить тихо, как говорила бы с разъяренным зверем. — Тебе нужна помощь?

Он дернул головой.

— Заклинание потребовало слишком много сил. Демонов нелегко убить, а этот был сильным. Через пару часов я буду в норме.

Он говорил тихо и безэмоционально, как будто вся злость из него вышла, даже на нее сил не осталось.

— Убить? — растерянно проговорила я и пальцами сжала грубую ткань юбки, чтобы успокоиться. — Но… нечисть ведь упокаивают? Нет?

Что за глупый вопрос?

Дурочка!

Придираться к словам — привычка, намертво вбитая в меня за годы общения с дядюшкой. Сотрудник НекроС не должен ничего упускать.

Но сейчас для этого совсем не время!

Рейвен обернулся и поморщился.

— Проклятые кресты, что было в голове у твоего дяди, который тебя сюда отправил? — в голосе прозвучали привычные уже презрительные нотки, а затем Рейвен посмотрел в окно и продолжил уже спокойнее, как будто забыл, что говорил со мной: — Демоны отличаются от любой другой нечисти. Ты видела одного из них на кладбище. Они плотные. И Тьма буквально сочится из них.

О.

Я ярко вспомнила запах мокрой шерсти, влажной от дождя, тяжелое дыхание.

Вот, что мне показалось тогда странным. У грима не могло быть мокрой шерсти.

Я вспомнила облака черноты, которые буквально сочились из звериного тела, тянулись к Рейвену и поежилась.

Или в комнате снова стало холоднее?

Проклятые кресты! Вот Тьма!

Да что происходит здесь?

И… нет уж!

Какая-то Тьма не заберет у меня Рейвена!

— Демоны, — спокойно проговорил он, глядя в окно, — никогда не принадлежали этому миру в отличе от призраков, зомби или… или умертвий. Их можно только убить. Не упокоить.

Обернувшись, Рейвен окинул меня взглядом, усталым и спокойным, поправил рукав серого пиджака. Подошел к платяному шкафу из темного дерева, потянул на себя тихо скрипнувшую дверцу и вытащил оттуда тонкую трость с белым набалдашником в форме… крохотного черепа?

Чувство юмора у Рейвена всегда было специфическим.

— Уезжай, Элизабет, — тяжело сказал он и подошел ко мне, очевидно помогая себе удерживать равновесие с помощью трости. — Ты бесполезна, и я говорю это тебе не для того, чтобы обидеть, не из мести, а потому что это правда. У тебя не хватит сил справиться с тем, что вскоре здесь начнется. Ты погибнешь, на этот раз — окончательно.

В горле появился комок, и я с усилием сглотнула.

— Я упокоила трех призраков сегодня.

— Молодец, — уронил Рейвен. — Но это значит, сил у тебя осталось с чайную ложку. Я должен объявить тревогу, чтобы жители покинули город… — Он помолчал и отвел глаза. Зло стукнул концом трости по полу, сжал набалдашник-череп еще сильнее. — Почему-то они никогда не слушают. Люди. Думают, я шучу, а демоны и прочая нечисть не посмеет войти в их дома, испугаются крестов и венков из веток дуба и вяза. Каждый раз приходится смотреть, как они…

Рейвен не договорил и поднял на меня взгляд. Провел кончиками пальцев по шраму на щеке, задумчиво, как будто вспоминал о чем-то.

— Ты должна уехать, — тихо и твердо сказал он, давая понять, что любой спор здесь будет неуместным.

Я молчала, пытаясь успокоить бегущие галопом мысли.

— Я… упокоила трех призраков сегодня, — медленно проговорила я.

— Элизабет…

— Да нет, я не о том! — отмахнулась я. — Один из них рассказал… Рейвен. — Я посмотрела в серые глаза. — Ты сказал, демоны не появляются просто так, их вызывают. Верно?

— Да. Обычно тупоголовые чернокнижники, которые думают, что таким образом смогут кому-то отомстить или подчинить кого-то. Сначала получается, а потом… — Рейвен ухмыльнулся. — От них первых не остается даже костей. Демоны — коварные существа, но им не чужда справедливость. Своеобразная, конечно. Еще одно, что стоит учитывать.

Я закусила губу изнутри.

— Проповедник. Ему было выгодно, чтобы в городе появилась нечисть, Рейвен, ты сам слышал, что горожане стали чаще ходить в церковь после того, как началось… это.

Он мотнул головой.

— Этого недостаточно. И я не думаю, что… этот фанатик в самом деле настолько умен, чтобы устроить все, что происходит в этом городе. Это… Тьма разберет, что, — неожиданно выругался он.

— Что ты имеешь в виду? — недоуменно спросила я.

Впервые видела, чтобы Рейвен признавался в том, что чего-то не знает. Впервые видела, чтобы он злился из-за того, что чего-то не понимает.

— Я никогда такого не видел, — рявкнул он. — Я не про демонов, я про то, что здесь творится уже несколько недель, из-за чего бургомистр написал в НекроС. Даже погода беснуется, посмотри в окно! — он махнул рукой туда, где по прозрачному стеклу уже барабанили капли, тяжелые, как град. — Ураганы и ливни каждый день, Тьма как будто разлита в воздухе, потому я не могу почувствовать ни тебя, ни кого-то еще. Призраков зовет что-то непонятное, гримы исчезли с кладбищ, за неделю до твоего приезда из могил поднялись трое умертвий… Здесь кто-то очень сильный, Элизабет, — подытожил Рейвен. — Умный. И крайне озлобленный.

За окном грянул гром, как будто подкрепляя слова Рейвена.

Гроза в ноябре?.. Звучит как шутка.

— Озлобленный?

— А ты как думала? — на лице Рейвена появилась знакомая язвительная усмешка. — Тьма — это не горсть леденцов, чтобы с ней побрататься, нужно ее в себя впустить, — Рейвен хмыкнул. — Ума не приложу, как у тебя это вышло.

О, в тот момент темных мыслей у меня было хоть отбавляй. Ты и представить себе не можешь.

Иногда тот, кто кажется самым добрым и самым надежным, оказывается… чудовищем. И пережить такое, не впустив в себя Тьму, невозможно.

— Идем, — выпалила я.

Кажется, я знала, что нам делать. Шанс был, хоть и крохотный. И я намерена была им воспользоваться.

20.1

Я подошла к Рейвену и дернула его за рукав, как делала обычно. Тут же замерла, так и не выпустив серую скользкую ткань из пальцев. В ответ на слишком знакомое ощущение в мозг хлынули воспоминания, и мне казалось, их лавина меня вот-вот раздавит.

Вот Рейвен целует меня в пустой аудитории, я хватаю его за плечо, пытаясь оттолкнуть, но так и не отталкиваю, потому что изнутри меня затапливает жаром, а прикосновения губ и объятья делают со мной что-то страшное, пугают и будоражат одновременно. В нос ударяет запах сандала, земли, чего-то теплого, терпкого и щекотного. Гладкая плотная ткань лацкана пиджака обжигает пальцы.

Вот Рейвен лежит головой у меня на коленях, вокруг — летний день, солнечный свет пробивается сквозь ветки деревьев и слепит глаза. Лицо Рейвена, обычно напряженное, спокойно, он смотрит на меня, прищурив один глаз и спрашивает: «Тебе бы понравилось быть герцогиней Тенербен? Правда, в нагрузку к титулу идет муж-некромант с тяжелым характером».

У меня перехватывает дыхание, когда Рейвен достает из кармана пиджака кольцо с рубином, я сжимаю пальцы у него на плече, гладкая ткань прохладная, как вода в реке.

«Ты не понимаешь, что-то ужасное должно произойти, я чувствую! Нам нельзя жениться!» — выкрикиваю я, и растерянный Рейвен прижимает меня к себе, ткань пиджака касается щеки, сердце Рейвена стучит мерно, медленно, успокаивающе.

— Элизабет? — удивленный голос Рейвена вырвал меня из воспоминаний.

Он посмотрел на мою ладонь, которой я по-прежнему держала его рукав.

Я отшатнулась.

Не стоило до него дотрагиваться. Мне казалось, еще пару мгновений — и я почувствую запах сандала и земли.

— Идем. Нам нужно… Да пойдем скорее!

— Куда?

— В мою комнату.

Рейвен поднял брови, вид у него был ошарашенным. В другое время я бы порадовалась тому, что мне удалось выбить его из колеи, но сейчас на это не было времени.

— Да скорее! — нетерпеливо воскликнула я. — У нас времени совсем нет! Или… ты не можешь идти?

Я скосила взгляд на трость, на которую опирался Рейвен, и закусила губу. Взял ее с собой? Знал, что истощит себя настолько, что ему ходить будет сложно? Ох, Тьма! Он вообще помнит, что должен беречь себя⁈ Упрямый вендиго!

— За кого ты меня принимаешь? — возмутился он. — Что ты припрятала в своей комнате? Железную деву и дыбу, чтобы вывести преступника на чистую воду? Предупреждаю сразу, пытки не особо эффективны, когда счет идет на часы.

— Да нет же! Пойдем! Я докажу тебе…

Отмахнувшись от воспоминаний и ненужных эмоций, я рванула вперед и распахнула дверь.

— Рейвен Тенербен, если ты не последуешь за мной, я решу, что ты болен, и начну тебя лечить! — крикнула я.

— Да проклятые же кресты! Элизабет! — кончик трости стукнул об пол, и я с облегчением услышала, что Рейвен шагнул вслед за мной.

Ворвавшись в свою комнату, я оставила дверь открытой, вытащила саквояж из шкафа и грохнула его на кровать.

Сумерки уже успели сгуститься, из-за бушующей за окнами непогоды свет в комнате был серым и скудным. Капли барабанили по стеклу, гром гремел. На то, чтобы зажечь свечи, не было времени.

— Что ты делаешь? — удивленно спросил Рейвен, остановившись в дверях.

Что я делаю, что я делаю… Вдруг получится! Застежка саквояжа поддалась не сразу, должно быть, потому что руки у меня тряслись. Вот Тьма! Я же умертвие, ну с чего трясущиеся от волнения руки мешают мне даже в посмертии⁈ Это несправедливо!

— Ага! — хищно воскликнула я, наконец раскрыв саквояж. — Иди сюда.

Черный шелк погладил пальцы, и я вытащила череп наружу.

— Это. Что. Такое? — медленно спросил Рейвен, подходя ближе.

Трость стукнула несколько раз, и я почувствовала, как макушки касается его дыхание.

— Это… Хм, долго объяснять, — честно сказала я, глядя в черные глазницы, — по правде говоря… м…

В этот момент череп в моей руке наконец вздрогнул, подпрыгнул, щелкнул челюстью.

— Наконец-то! — капризно заявил он визгливым женским голосом. — Да кто тебе сказал, вздорная девчонка, что ты можешь просто так взять и засунуть меня в свой мешок! Я тебе не игру… О. — Череп замолчал, а потом заговорщицки прошептал: — Это он, да?

— Не понимаю, о чем ты.

Моя бы воля — заткнула бы эту говорливую голову прямо сейчас, но я не могла связаться с дядюшкой, едва достав череп из мешка. Сначала нужно было немного подержать его в руках, накормить силой.

Если бы был способ заставить его молчать!

— Твой некромант! — голос черепушки стал задумчивым и каким-то кровожадным. — Хорош, хорош. Волевой подбородок, кудри, а какая осанка! Даже шрам его не портит! Вот что значит порода! Но я думала, он выше!

Рейвен за моей спиной закашлялся.

— Элизабет Фортескью, это что? — низким сдавленным голосом спросил он.

— Не самое лучшее средство связи, — проворчала я. — Дядюшка постарался. Дай мне поговорить с графом Фортескью!

— Э-э-э, ну уж нет, — голос черепа стал высоким и плотоядным. В глубине черных глазниц, я могла поклясться, что-то блеснуло. — Ну что ж, в целом, высокий титул легко искупает не самый высокий рост. Напомни, почему ты решила его бросить? Совсем с ума сошла? Думаешь, тебя где-то ждет партия получше? Решила, что любовь сделает тебя счастливой? Глупое дитя! Любовь только портит все! А замуж стоит выходить по расчету, и чем точнее расчет — тем беззаботнее жизнь!

Ох, Тьма.

— Тише! — прошипела я. — Соедини меня с дядюшкой!

Я коснулась указательным пальцем костяного лба, череп, хвала всему, что существует в этом мире, замолчал.

Только бы дядюшка ответил!

И только бы проклятый череп не принялся снова разглагольствовать!

Вглядываясь в черные провалы глазниц, я могла поклясться, что вижу хищный прищур подведенных темным глаз, орлиный нос, высокую старомодную прическу и рвущееся наружу желание взять дело в свои руки. Даже если этих самых рук уже давно нет. Дядюшка все не отвечал. Вот Тьма! Только молчи, костяная ты… сваха! Череп угрожающе щелкнул зубами. Проклятье! Проклятые кресты!

Глава 21

Я отняла палец от черепа и огорченно вздохнула.

— Попробую еще через пару минут. Дядюшка… я просила его кое о чем. Он должен нам помочь. Сейчас вечер, вечера он обычно проводит у себя в кабинете, должно быть, задержался на ужине.

— Это все, что ты можешь мне сказать? — осведомился Рейвен.

Я обернулась и увидела, что он ухмыляется, а еще — что на его скулах появились краски, а лицо больше не пугает мертвенной бледностью.

У меня как будто камень с души упал, я и не осознавала раньше, насколько сильно боюсь за него.

Против воли я улыбнулась, и тут тишину разрезал громкий шепот.

— Скажи ему, что беременна!

Тьма. Ее. Побери.

— Прошу прощения? — вежливо спросил Рейвен. — Вы предлагаете Лиз забеременнеть?

Череп оставался неподвижным, а затем громко зашептал:

— Он что, нас слышит? Ты, дурочка, не могла меня предупредить? Держишь меня в этом саквояже, используешь, как прислугу, ни в грош не ставишь! — закончив возмущаться, череп помолчал и зашептал уже тише: — А у меня, между прочим, все четверо дочек сделали блестящие партии! Одна даже стала виконтессой!

Череп замолчал, видимо, ожидая, когда я проникнусь важностью и значительностью этого достижения. Бросив косой взгляд на Рейвена, я увидела, что тот ухмыляется. «Не вздумай ее затыкать!» — одними губами произнес он.

Вот же…

Я уже готова была снова дотронуться указательным пальцем до лба черепа, когда тот снова заговорил:

— Сейчас я тебя научу, что нужно делать! Скажи ему, что беременна. От него!

— Я умертвие, — прошипела я в ответ, потому что черепушка, сама того не ведая, попала в больное место. Я больше не могла иметь детей, никогда. Понимать это было очень больно. — Какая беременность?

— Потом что-нибудь придумаешь, — не растерялся череп. — Выкупишь малыша у крестьянки или скажешь, что случился выкидыш. То же мне, причина! Умертвие она! Главное — выйти замуж, а там-то он, голубчик, никуда не денется!

Рейвен закашлялся, тщательно пытаясь скрыть смех.

— Спроси у нее подробнее, как предполагается меня окрутить, — шепотом попросил он.

Я вспыхнула. Для него это все шутки!

— Знаешь что, Рейвен Тенербен… — Я повернулась к черепу и ткнула в него указательным пальцем. — Дай мне поговорить с графом Фортескью!

Череп замолчал, и я снова принялась молиться. Дядюшка! Во имя всего, что ценно в этом мире, ответь и избавь меня от желания провалиться сквозь землю!

— Лиз, может, объяснишь мне, что это? — с любопытством спросил Рейвен.

Меня пробрало дрожью от его тона.

class="book">— Это… средство связи, — сглотнула я. — Как ты видишь, не без недостатков.

— Как оно работает? — вкрадчиво спросил Рейвен.

— Тьма, — сглотнув, ответила я. — Внутрь черепа дядюшка поместил искорку Тьмы. Всего черепов два, один у меня, второй — у него. Так мы можем общаться.

Тишина.

— Не отвечает! — досадливо воскликнула я.

— Граф Фортескью экспериментирует с Тьмой? — голос Рейвена звучал тихо и угрожающе.

Я обернулась. От испуга онемели руки, и я едва не выронила драгоценный череп. Натолкнулась на тяжелый взгляд Рейвена.

— Тьма — это не зло! Ты сам так говорил! Ты не… ты не сделаешь дядюшке ничего плохого из-за этого!

Проклятье!

Знала ведь, что не стоит никому показывать этот череп!

— И все-таки заигрывать с ней — опасно, — возразил Рейвен, подходя ближе. — Лиз, а ты доверяешь своему дяде?

Да как он может⁈

— Может, и меня тогда упокоишь? — огрызнулась я, хотя злилась больше на себя, чем на Рейвена. — У меня внутри ведь тоже Тьма. Как и у тебя, кстати!

Знала ведь, что так будет! Что не стоило Рейвену об этом знать.

«Он — идеальный солдат в борьбе с нечистью, для него существует черное и белое, никаких полутонов! Он Хозяин Тьмы, Лиз, это не шутки! Пятнадцать лет непрерывных сражений!»

В этот момент наконец зазвучал низкий приглушенный голос дяди.

— Элизабет? Ты в порядке?

Слава Всевышнему! Или кто там за него…

Я приложила ладонь к груди, как будто хотела унять бешеный стук сердца. Привычка из живых времен.

— Дядюшка, я просила тебя узнать о проповеднике Энфорда. Помнишь? — взволнованно выпалила я, глядя в черные провалы глазниц черепа.

21.1

За окном стремительно темнело, дождь усиливался. В сгустившихся в комнате сумерках я едва ли могла рассмотреть что-то кроме очертаний черепа, а тратить время на то, чтобы зажечь лампу, не хотелось. Были дела поважнее.

Вот Тьма! Какая странная все же погода… Дни перед праздником Воскрешения и так самые короткие в году, а из-за непогоды в Энфорде ощущение такое, что светло бывает от силы два часа в день.

Дядюшка крякнул, а затем приглушенным голосом воскликнул:

— Разумеется, помню! А вот ты, Лиз, забыла, что обещала сесть в дилижанс и убраться из Энфорда! — каким-то образом дядюшка умудрился шепотом на меня накричать.

— Ничего такого я не обещала, — возмутилась я, крепче сжимая череп и преодолевая желание обернуться и посмотреть на Рейвена, который стоял за мой спиной так близко, что я чувствовала его дыхание.

— А жаль, — вклинился Рейвен и переложил трость с одной руки в другую. Наконечник стукнул об пол, одновременно с этим за окном громыхнуло.

Вот Тьма!

— Герцог Тенербен? — сдержанно осведомился дядюшка, хотя я отлично услышала в его тоне опасливые нотки.

— К вашим услугам, граф Фортескью.

Тишина.

— С нашего последнего разговора прошло много лет, — отреагировал дядюшка, как будто они случайно встретились на приеме.

Кажется, ничто не способно было выбить его из колеи. Ничто, кроме его жены, конечно.

— Около четырнадцати с того самого момента, как вы спустили меня с лестницы, чтобы я перестал добиваться встречи с вашей племянницей, которая, к слову, собиралась стать моей женой, — светским тоном проговорил Рейвен.

Мне показалось, что мое сердце сжал огромный кулак. Я изо всех сил старалась не обернуться. Дядюшке пришлось спустить его с лестницы?.. Я слабо представляла себе Рейвена, всегда сдержанного, ироничного и самодостаточного, обиващим чей-то порог. Дядюшка наверняка преувеличил. Ведь так?..

— Было как будто вчера, — не растерялся он и зашуршал чем-то. — Так вот, Элизабет, ты просила разузнать о проповеднике Энфорда. Его настоящее имя Кевин Смолл, двадцать три года. Окончил столичную семинарию, потом был направлен в Уиллоубрук, до этого, еще во время учебы, успел побывать в Клиффсайде. Родился и до тринадцати лет жил в Энфорде, с детства готовился пойти во служение Всевышнему, в документах есть отметки об этом. После смерти родителей оказался в церковном приюте и…

— Стоп, — выпалила я. — Проповедник родом из Энфорда? Бургомистр не говорил мне об этом.

Дядюшка крякнул.

— В документах, которые я нашел, указано, что родители Смолла умерли от сумеречной лихорадки, потому мальчик был направлен в приют. Получил церковный сан и взял новое имя — преподобный Саймон.

— Вернулся в Энфорд, где все успели о нем забыть, и никому не сказал, кто он такой, — протянул Рейвен. — Интересно. Уиллоубрук, Клиффсайд, Энфорд… во всех этих местах были демоны.

— Это доказательство! — выпалила я, обернувшись.

Рейвен качнул головой, кончиками пальцев задумчиво погладил подбородок. Выражение его лица пряталось в тенях. Я снова повернулась к черепу.

— О чем вы говорите? — спросил дядюшка. — Демоны? В Энфорде появился еще один?

Я досадливо дернула головой.

— Это все, что тебе удалось узнать?

— Да. Не похоже, что я смог тебе помочь, но…

— Эдвард! — услышала я голос Шарлотты. — Где ты, Эдвард⁈

Он прозвучал совсем близко, я нахмурилась.

— Дядюшка, ты что, не у себя в кабинете?

— Тш-ш-ш!

— Ты прячешься где-то⁈ — ошарашенно произнесла я, потому что это был единственный вариант, при котором я могла бы услышать голос Шарлотты так громко, как будто она стояла рядом с дядюшкой.

В последний раз я видела ее в день нашей с Рейвеном несостоявшей свадьбы. Шарлотта, всегда элегантная, с прямой спиной, стройной фигурой, в изумрудном платье с воланами, сшитом по последней моде, была, кажется, более даже счастлива, чем я.

Ко мне она дядюшку тоже ревновала с тех пор, как мне стукнуло четырнадцать. Так что Шарлотта радовалась моему браку (и тому, что я уеду из дома дядюшки) больше, чем радовалась бы за меня, наверное, родная мать.

Только желанием побыстрее выдать меня замуж я могла объяснить, что она все время прикрывала меня перед дядюшкой, позволяя остаться с Рейвеном один на один. Кажется, одно только воспитание мешало ей выкрикнуть сакраментальное: «Скажи, что ты от него беременна!»

— Эдвард! Ты что, в шкафу⁈ Я так и знала, что у тебя кто-то есть!

— Мне пора! — выпалил дядюшка.

Череп в моих руках дернулся, выстрелил вверх снопом искр и замолчал. Кончиками пальцев я почувствовала, что вибрирующей энергии Тьмы внутри него стало меньше. Значит, дядюшка уже нас не слышит и объясняет в эту минуту Шарлотте, что просто так спрятался в шкафу и точно-точно ее любит, и не изменяет, и — ну какие другие женщины, о чем ты, мышка?..

Я вздохнула, пытаясь уложить в голове все, что узнала. Рейвен стукнул тростью об пол.

— Какой мужчина, — прошептала черепушка. — Какой мужчина этот твой некромант. А ты думала о том, чтобы…

Я поспешно запихнула ее в черный шелковый мешок, чтобы заткнуть. Едва увернулась от укуса по-прежнему крепких челюстей.

Тьма! Что дядюшке стоило откопать череп кого-то немого⁈

— Оставайся здесь, — уронил стоящий за моей спиной Рейвен.

— Что?

Я обернулась.

Рейвен замер, по-прежнему опираясь на трость, лица его я не могла рассмотреть, так темно было в комнате.

Должно быть, виной всему непогода. Шум дождя наполнял комнату, то и дело сверкала молния, ударял далекий гром.

Странно это, все же. В это время года на севере не бывает гроз, это все знают.

Слишком странно даже для Энфорда. Когда-то люди верили, что молнии и гром — предвестники плохих событий. Сейчас… я изо всех сил пыталась прогнать из головы ощущение того, что вокруг сгущается Тьма. Более страшная, чем та, что наступает после захода солнца. Та, от которой не спрячешься под одеялом, которую не прогонишь светом керосиновой лампы. Я тряхнула головой

— Я поговорю с проповедником, — уронил Рейвен, чье задумчивое лицо я успела разглядеть благодаря короткой вспышке молнии. — Информации, собранной твоим дядей, мало для того, чтобы я мог его обвинить, но уже достаточно для серьезного допроса. Если проповедник и правда замешан в происходящем — у нас появится шанс. Будь здесь.

От таких заявлений насколько опешила, что стояла, не двигаясь, до тех пор, пока Рейвен не дошел до двери. Даже в сумерках я видела, как тяжело он ступает — так и не успел восстановиться до конца после встречи с демоном.

И, несмотря на это, — идет говорить с проповедником, который, возможно, стоит за всем происходящим в городе и, по словам самого Рейвена, может быть «опасным» и «озлобленным».

Если задуматься, это весьма странно. Проповедник вырос в Энфорде, жил здесь до тринадцати лет, но после смерти родителей не нашлось никого, кто захотел бы приютить оставшегося сиротой мальчика, вместо этого его отправили в столицу.

Да и сейчас… как вышло так, что его никто не узнал?

Что-то здесь было нечисто, без всяких сомнений.

А значит…

— Ты сошел с ума, если думаешь, что я отпущу тебя одного! — вспыхнула я, наконец придя в себя от возмущения и удивления.

— Не припомню, чтобы раньше это было для тебя проблемой, Лиз, — не оборачиваясь, откликнулся Рейвен.

Да… Я задохнулась от злости. Да знал бы ты!

Острой вспышкой воспоминания пронеслись перед глазами. Церковь, белая вуаль, закрывающая лицо, бурлящая внутри радость. Я поправляла прическу в комнате, отведенной для невесты, когда произошло — это. Удавка, накинутая на шею, темнота перед глазами, отчаянный страх — не смерти, а того, что случится после нее. Мне нужно было выжить, обязательно. Но как выжить, если не можешь вдохнуть?.. Наверное, тогда-то все и началось.

Глава 22

Я умирала, но знала, что умирать мне никак нельзя, потому что иначе Рейвен окажется в опасности. Потому… мне казалось, я и стала тем, кто я есть сейчас. Умертвием.

Стоп. Где Рейвен?

Пока я плавала внутри своих воспоминаний, он успел пересечь порог комнаты и выйти в коридор, звук шагов утонул в шуме дождя.

Я направилась вслед за ним, каблуки моих туфель застучали по паркету.

Тьма! Почему женская одежда и обувь такие неудобные и громкие? Юбки шуршат, каблуки стучат, все жмет и сковывает движения. В следующий раз попрошу у дядюшки мужскую форму НекроС — и никаких проблем, демон их разбери!

— Я не спрашивал твоего мнения, Элизабет, — отозвался Рейвен, когда я его нагнала, и ступил на первую ступеньку лестницы.

Здесь тоже было темно, и я про себя подумала, что оставлять не зажженными лампы — не похоже на обычно аккуратную мисс Браун, которая всегда следила за тем, чтобы в ее трактире было тепло, светло и уютно.

— А я — твоего! — вспыхнула я.

Рейвен издал хорошо знакомый мне досадливый звук. Мы спустились на первый этаж, где тоже не горели светильники, добрались до входной двери, и только в этот момент Рейвен соизволил обернуться.

— Я же сказал тебе оставаться здесь!

Дурак! Упрямый вендиго! Как я останусь, если там может быть опасно, а он — на ногах не стоит? Пускай во мне сил сейчас с чайную ложку, но это на чайную ложку больше, чем ничего!

— Элизабет, ты совсем ничего не понимаешь? Ты можешь погибнуть! Сколько раз говорить?

— Я умертвие! — вспыхнула я. — Сколько раз тебе это говорить? Я — могу рисковать собой, я уже мертва! Никому не будет хуже, если на меня прямо сейчас нападет демон, и я умру по-настоящему! Главное для меня — спасти кого-то живого!

После моих слов вспыхнула молния, которая на мгновение осветила лицо Рейвена. Сжатые губы, морщинку между бровей, кажущийся особенно глубоким шрам на щеке.

Это длилось меньше секунды — а затем ударил гром.

— Ты понимаешь, что ты говоришь? — прошипел Рейвен.

Он схватил меня за подбородок, его дыхание коснулось лица — и в этот момент дверь открылась.

Мы оба, и я, и Рейвен, обернулись.

На пороге стоял проповедник. В поднятой руке он держал ярко горящий желтым керосиновый фонарь. На его голову был накинут капюшон, лицо было серьезным, бледным, сосредоточенным. За его спиной шумел дождь.

Рейвен шагнул ему навстречу и загородил меня собой так быстро и незаметно, что я даже пискнуть не успела.

— Преподобный Саймон, — спокойным дружелюбным голосом проговорил он, — вы ко мне?

Рейвен посторонился, одновременно тесня меня себе за спину.

Невыносимый! Как он не понимает, что все должно быть наоборот? Это я здесь умертвие! Я — менее ценная!

— Лорд Тенербен, — проповедник шагнул ближе, его взгляд на секунду впился в мое лицо, но меня он поприветствовать не посчитал нужным, — по правде говоря, я к мисс Браун.

Его голос звучал хрипло, простуженно. Щеки, как обычно, были бледными, волосы, когда он сбросил капюшон, оказались встрепанными и тонкими на вид, как паутина. Керосиновый фонарь освещал его лицо и промокшую робу желтым светом.

— Вот как, — Рейвен улыбнулся. — Кажется, она должна быть на кухне.

Опустив глаза, я увидела, что проповедник, вопреки обыкновению, решил обуться, на его ступнях красовались испачканные уличной грязью ботинки, которые он поспешил снять, едва войдя внутрь.

Заботится о чистоте в трактире настолько сильно, что даже пренебрег своими принципами и вспомнил об обуви?..

— С вашего позволения, — проповедник попытался пройти мимо Рейвена, но тот загородил дорогу.

— По правде говоря, я как раз собирался искать вас, преподобный. Хотел поговорить.

Светлые брови взлетели вверх.

— Со мной? О чем? И почему здесь так темно? Это вы погасили все светильники?

— О том, что происходит в этом городе, — все так же дружелюбно ответил Рейвен, игнорируя его вопрос.

Он зашел за спину проповедника, ближе к выходу из трактира, и захлопнул дверь, подтолкнув створку кончиком трости.

Проповедник молниеносно обернулся, чтобы видеть лицо Рейвена.

— Мне кажется, я уже рассказал вам все, что знаю, лорд Тенербен.

Тот поиграл тростью, взвешивая ее в руке, как будто оружие.

«Иногда простые методы — самые действенные, Элизабет», — вспомнила я его слова.

Правда, тогда он говорил, кажется, об особенностях приготовления шоколадного пудинга, куда, по рецепту его семьи, непременно следовало добавлять корицу.

Проповедник опустил фонарь, его лицо и лицо Рейвена спрятались в тенях, желтое пятно на полу стало меньше и ярче.

— Разве все? — голос Рейвена звучал спокойно, удивленно. — Мне казалось, у человека, который здесь родился и вырос, должно быть больше воспоминаний о Энфорде. Не так ли, Кевин?

Проповедник замер.

— И кстати говоря, — продолжил Рейвен, — как вы думаете… Как только новость о том, что в городе появился второй демон, разлетится по всему Энфорду… как много людей придет в церковь?

— Я не… — тряхнул головой проповедник и отступил.

Рейвен шагнул ближе к нему. Я заметила, что трость он держит на весу, и сглотнула.

— А как именно святейшее руководство вознаградит простого проповедника из крохотного северного города, который смог справиться с демонами? — вкрадчивым гипнотическим голосом поинтересовался Рейвен. — Может, пожалует ему приход получше? Одарит золотом? Или… позволит взять в жены хозяйку трактира?..

Сверкнула молния, вслед за этим оглушительно грянул гром.

Я успела разглядеть каменное лицо проповедника, с которого, кажется, схлынули и так отсутствующие краски. Он выглядел… испуганно. Как будто Рейвен поймал его на горячем.

— Что вы себе позволяете, лорд Тенербен? — воскликнул он высоким фальшивым голосом. — Ваши подозрения…

Он отступил еще немного назад и наткнулся на меня. Подпрыгнул, обернулся и дернулся в сторону, как петляющий заяц. Фонарь в его опущенной руке качнулся.

Из-за пляски теней шрам на лице Рейвена как будто обозначился сильнее, делая его похожим на опасного хищника.

— Скажите, преподобный, — проговорил Рейвен. — В семинарии по-прежнему учат обращаться с Тьмой? Тот самый спецкурс еще остался? Те самые документы так и хранятся в открытой библиотеке?

— Я н-н-не понимаю, о ч-ч-чем вы!

Судя по голосу, который дал петуха, он все отлично понимал. Губы Рейвена сжались.

— Скажи мне, что ты не успел вызвать третьего демона. Неужели ты, церковный идиот, думал, что сможешь справиться с ними⁈ Почему людей ничему не учит опыт других⁈ Идиот! Рассказывай, что ты сделал⁈

— Я н-н-н…

Сверкнула молния, гром прогремел, и проповедник, нелепо дернув рукой, швырнул фонарь в Рейвена. Не думая толком, что делаю, я бросилась наперерез и зашипела от боли в обожженной ладони, которой оттолкнула фонарь.

Он упал на пол, стекло разбилось с оглушительным звоном. Я поспешила его поднять, пока огонь не перекинулся на деревянный пол.

Вставая, я успела увидеть на лице Рейвена короткий проблеск злости и обеспокоенности, я как наяву услышала его голос: «Просил же оставаться в комнате!»

Я поспешно спрятала за спину обожженную руку. Огонь! Это всегда больно, даже в посмертии. Вот… Тьма!

Рейвен уставился на проповедника и шагнул вперед, так, чтобы я оказалась за его спиной.

— Вы арестованы.

Проповедник попятился, и в этот момент в дверь заколотили.

«Открывай, что ты копаешься! — Да у меня руки заняты!» — прозвучало с той стороны, а затем дверь распахнулась, резко, как будто от сильного пинка, и ударилась в стену.

— Лекарь! Где эта… Фортескью! Быстрее!

Огромная тень, стоящая за дверью, рассыпалась силуэтами двух мужчин, держащих носилки.

Вспышка молнии осветила лицо лежащей на носилках мисс Браун. Мокрая насквозь, бледная, с прилипшими к голове волосами, в темной накидке, скрепленной под ключицами изящной булавкой, она была без сознания. На боку, на ткани простого бежевого платья, разливалось кровавое пятно.

— Напал, кто-то! Нечисть! — пояснил один из мужчин, задыхаясь, пока они оба бережно опускали носилки на пол, куда уже успела натечь приличная лужа. — Лекарь!

Поставив фонарь на пол, я упала на колени и кончиками пальцев дотронулась до шеи мисс Браун. Ее сердце пока билось, хотя и слабо. Я подняла взгляд на Рейвена, и увидела в глубине его глаз отголосок собственного страха.

Кто-то, напавший на мисс Браун, не мог быть никем иным, кроме как демоном.

Третьим.

Зомби не оставляли на жертвах следов когтей и длинных клыков, умертвия вовсе не интересовались плотью, а это значило…

Город обречен.

Я перевела взгляд на мисс Браун и увидела, что напротив меня на колени опустился проповедник. Его руки, когда он потянулся к ладони девушки, дрожали, по бледному лицу побежали дорожки слез.

— Нет… не может быть, только не ты, — прерывающимся шепотом забормотал он. — Это все из-за меня, из-за меня… — Проповедник вскинул на меня взгляд, отчаянный и умоляющий. — Сделайте что-нибудь! Спасите ее! Пожалуйста! Я… что угодно! Это… это из-за меня!

Я закусила губу и протянула руки вперед, готовясь сделать все возможное, чтобы у мисс Браун был шанс выжить.

— Об этом не может быть и речи, — отрезал Рейвен. — Задето сердце, у Элизабет не хватит сил на исцеление. Если она попытается спасти мисс Браун… рискует умереть сама. На этот раз окончательно. Я не позволю… Да что ты творишь! Немедленно остановись, Элизабет Фортескью! Проклятые кресты! Лиз!

22.1

Голос Рейвена доносился как будто издалека, и я приказала себе не отвлекаться. Сначала — нужно посмотреть, что с мисс Браун, любая ошибка здесь будет стоить слишком дорого.

— Элизабет!

Нет, не слушать! Сосредоточиться!

Зажмурившись, чтобы сквозь веки не проникал даже крохотный лучик света, я вытянула руки вперед, развернув ладони внутренней стороной вниз, к ране. Нащупала у себя внутри привычную уже прохладу, островок Тьмы, замерший в районе солнечного сплетения, и позволила тонким «усикам» силы потянуться к мисс Браун.

Я едва не отшатнулась от хлынувшей на меня в ответ волны боли. На девушке живого места не было. Рана на боку, оставленная острыми длинными клыками, глубокая. Было задето сердце, осколком сломанного ребра проткнута печень, разворочены мышцы, прокушенное легкое. Множество царапин, синяков и ран поменьше, вывихнутая лодыжка, но по сравнению с остальным — это полная ерунда.

Сил внутри осталось совсем немного, и я лихорадочно пыталась сообразить, за что взяться в первую очередь. С костями возиться нужно будет долго, но раненое сердце — это намного опаснее. И сложнее всего для исцеления. Нет ничего более трудоемкого, чем вылечить сердце.

Тьма! Хоть бы хватило сил!

Закусив губу, я по протянувшемуся к груди мисс Браун крохотному «усику», который видела внутренним зрением, послала небольшой огонек силы. Сердце сбилось с ритма, вздрогнуло.

Недостаточно!

— Элизабет! Ты меня слышишь или нет? Прекрати сейчас же! Ты можешь погибнуть, понимаешь или нет⁈

Я досадливо дернула головой, пытаясь стряхнуть чужой голос, который меня отвлекал. В МагАк нас учили работать с любыми ранениями, но тогда сил у меня было хоть отбавляй и моя магия работала по-другому, заполняла собой все повреждения, как целительный бальзам.

Тьму нужно было направлять, она была неповоротливой, верткой и все норовила растечься в воздухе вместо того, чтобы впитать в себя кровь, наполнившую перикард, или «ушить» рану на сердце.

Проклятье! Давай же! Давай!

Дыхание мисс Браун, до этого частое и поверхностное, почти затихло.

Давай!

Да!

— Лиз! Лиз, ты меня слышишь⁈

Чей это голос?

Он мешал сосредоточиться, мешал… Я толкала и толкала в грудь мисс Браун силу, позволяя ей заполнить края раны, свернуться там, взять на себя боль и подарить исцеление.

Ну же, еще немного! Вернуть мышцы на место, которое им предназначено, вытянуть темную застоявшуюся кровь, запустить по жилам новую, бурлящую жизнью, чистую. Еще капелька силы, и еще одна, нужно экономить, но и жадничать нельзя.

Закончила!

Я облегченно выдохнула и почувствовала, что по моим щекам текут слезы. Сердце мисс Браун забилось ровно, гулко. Совершенно здоровое, целое сердце.

У меня получилось!

Рана, ужасная, глубокая, затянулась, кровотечение удалось остановить.

Силы внутри осталось совсем немого, в ушах шумело, я почти теряла сознание и из последних сил потянулась усиком силы к сломанному ребру. Нужно вернуть его на место, иначе у мисс Браун не получится выкарабкаться.

Еще немного… чуть-чуть!

Кость немного поддалась, а потом тяжело, с отвратительным скрежечущим и одновременно влажным звуком встала на место. И, последнее, ткани печени и легкого, поврежденные мышцы. Здесь нужно совсем немного, вот так, еще чуть-чуть, в последний раз… да!

Я облегченно всхлипнула и опустила руки.

Все.

Больше я ничем не помогу.

Островок Тьмы, который всегда находился в районе солнечного сплетения, сейчас исчез. Я почувствовала, что из моего тела как будто вытянули все силы, оно стало ватным, непослушным, холодным.

— Проклятые кресты! Лиз! Лиз!

Мысли стали медленными. Я уже не чувствовала ничего, кроме того, что тону в темноте и как будто исчезаю. Это был… покой. Уже знакомый. Безопасный.

— Лиз!

Темнота почти успела проглотить меня, когда я почувствовала прикосновение теплых тяжелых рук к плечам. Неосознанно потянулась навстречу и ощутила крепкое объятие, в котором тоже было тепло и уютно. У того, кто меня обнимал, сердце колотилось, как сумасшедшее, он весь так и лучился, переливался чем-то золотым, манким, теплым, таким вкусным…

Я потянулась к этому золоту, хотелось познакомиться с ним поближе. Обнимающий меня человек, теплый, твердый и вкусый, облегченно вздохнул.

— Вот так, Лиз. Вот так, умница. Бери, сколько нужно.

Золото как будто текло в меня, и я помнила, что не должна, не имею права принимать его, но никак не могла вспомнить, почему.

Я окончательно потерялась в происходящем, запомнила только то, что человек, который меня обнимал, поцеловал меня в висок, быстро, неловко, всего-то мазнув губами по коже, его горячий выдох обжег меня, как раскаленный металл.

А потом все исчезло.

* * *

Первым ощущением после того, как я проснулась, стало тепло. Затем я почувствовала тяжесть толстого одеяла, прижимающего меня к кровати, мягкость матраса, на котором я лежала. Услышала треск огня в камине и поняла, что меня окружает лучший в мире запах — запах свежесваренного горячего шоколада.

Терпкий, щекочущий ноздри. Я почти почувствовала языком вкус: сладкий, густой, терпкий, потому что миссис Орвейл, повариха в доме дяди, всегда делала горячий шоколад таким насыщенным, что он оседал на языке горчинкой.

Я потянулась, не открывая глаз, уперлась ладонями в прохладную деревянную спинку кровати. За окном шумел дождь, от этого становилось еще уютнее.

Жалко, что нужно вставать на учебу, нельзя просто так валяться, нужно готовиться к экзаменам, которые…

Которые я уже сдала, давно, а затем — собиралась выйти замуж за Рейвена и…

Я рывком распахнула глаза и вскрикнула.

Никаких экзаменов, никакой учебы и даже никакой миссис Орвейл. Я находилась в своей комнате в трактире мисс Браун, камин напротив кровати жизнерадостно потрескивал огнем.

Кто его разжег?

Мисс Браун явно сейчас не до этого.

И почему я в кровати, под одеялом, но — в дневной одежде, шерстяной юбке и темно-зеленой блузке с высоким воротником?

Я сжала пальцами виски, пытаясь вспомнить, что произошло.

Я старалась вылечить мисс Браун, и у меня это получилось, но — я израсходовала все свои силы, похоже. Уже почти умерла во второй раз.

А потом… потом… потом меня как будто окутал золотой свет, теплый, вкусный, я пила его и пила, как воду после долгого жаркого дня. От этого становилось тепло, хорошо и спокойно, я чувствовала себя такой сильной и счастливой. Что же это было?..

Я распахнула глаза, уставившись на белую ткань пододеяльника.

О нет.

Нет!

Запах какао щекотал ноздри, мешал сосредоточиться.

Стоп.

Я чувствую запах какао⁈

С каких пор?

Вслед за этим ноздрей коснулся другой аромат. Сандал и земля.

Я оглянулась и вскрикнула, тут же зажала ладонью рот.

В кресле у кровати сидел Рейвен и сверлил меня тяжелым взглядом серых глаз. Его руки лежали на набалдашнике трости в форме черепа, отсветы пламени танцевали на лице, делая шрам, пересекающий щеку, еще более глубоким и страшным.

— Ты! — выпалила я. — Что ты наделал? Зачем ты до меня дотронулся? Я что, я… — Я обхватила руками голову, от ужаса перед тем, что сделала, меня затрясло. — Я тянула из тебя силы. Как… как нечисть! Что ты наделал? Зачем? Чтобы…

Рейвен молчал, продолжая буравить меня взглядом.

— Ты… — выдохнула я успокоенно. Просто прочитала все в его остановившемся спокойном взгляде. — Ну конечно. Ты сделал это, чтобы был повод меня упокоить? Дядюшка отказался, потому что я ни разу не тянула силы из людей. А сейчас…. — Я помолчала. — Сейчас я вытянула силы из тебя. Непреднамеренно, но… Давай.

Тишина.

Вот почему мне так тепло, вот почему я смогла поспать и чувствую запахи: как пахнет от Рейвена, как пахнет какао, даже как пахнет дождь, аромат которого проникает сквозь щели в оконной раме.

Я — нечисть. Сама не зная того, я перешагнула рубеж, к которому нельзя было даже приближаться.

Поэтому я спаслась, хотя после лечения мисс Браун сил во мне не осталось ни капли. Должно быть, я неосознанно, находясь на грани гибели, как полагается любой нечисти, потянулась к человеку, к его силе и к его жизни. Как хищник, который выслеживает добычу и хватает ее, инстинктивно, быстро, безжалостно.

— Ты должен меня упокоить, — произнесла я. — Это необходимо.

Как пристреливают собак, которые однажды попробовали человеческую кровь.

Рейвен встал, и я не смогла сдержать дрожь. Опустила взгляд, рассматривая его руку, напряженно сжимающую набалдашник трости. Стоило бы смотреть в глаза, но я не могла.

Не хотела видеть, что именно Рейвен будет тем, кто меня упокоит. Не хотела, чтобы последним, что я увижу в посмертии, были его глаза, которые смотрят на меня с брезгливостью и злобой.

Звуки затихли, Рейвен сейчас стоял вплотную к кровати. Я ждала, что он поднимет руку, и мое горло обхватит знакомая уже удавка, а потом темнота проглотит все вокруг.

Рейвен наклонился. Кончиками пальцев подцепил мой подбородок, заставляя поднять голову.

А затем поцеловал в губы.

Глава 23

На несколько секунд я замерла, потому что не поняла толком, что происходит. Упокоение ощущается не так. Я отлично помнила чувство ледяного удушения с того дня, когда Рейвен увидел меня такой впервые и едва не угробил — окончательно, я имею в виду. А сейчас…

Он меня целует.

Почему? Зачем? Разве меня можно целовать? Разве я из тех, кого целуют?

Це-лу-ет.

У него губы обветренные и твердые, дыхание пахнет почему-то озоном, как воздух во время грозы, как часто пахнет от напряженных магов, которые готовы к бою: воздух вокруг них буквально искрит.

Я попыталась отодвинуться, но рука Рейвена легла на шею, удерживая меня на месте. Все было таким знакомым и незнакомым одновременно. Запах сандала и земли, к которым сейчас примешивался аромат дождя и озона, рука в волосах, которая сейчас не ласкала, а сжимала, тепло, которое исходило от тела Рейвена, и…

— Что ты делаешь⁈

Наконец придя в себя, я его оттолкнула, упершись руками в грудь, ощутив ладонями гладкую ткань костюма.

Еще немного — и я снова начала бы тянуть из него силы. То самое тепло, в которое мне хотелось завернуться, как в кокон.

Рейвен отстранился, больше от удивления, наверное, чем от того, что у меня в самом деле хватило сил с ним справиться. Серые глаза прищурились.

— Ты с ума сошел! — возмутилась я. — Ты понимаешь, что творишь⁈ Я — умертвие, Рейвен! Умретвие! Ты демону в пасть тоже голову засунешь?

Мое возмущение утонуло в шуме дождя за окном, вспышке молнии и грохоте грома. Я закусила губу и отвернулась. Лицо горело, в самом деле горело от смущения. Я уже отвыкла от того, как это бывает. Я чувствовала запах, мне было тепло. Это не было чувствами живого человека в полном смысле слова, конечно. Например, я до сих пор не дышала, у меня не билось сердце, глаза наверняка до сих пор были фиалковыми.

И — я выпила силу Рейвена.

— Сделай это быстро, — попросила я, отвернувшись. — Не тяни.

Не знаю, с чего ему пришло в голову меня целовать. Может, хотел поиздеваться таким образом, может, ему вспомнилось что-то о нас, и он захотел сделать это на прощание.

Но Рейвен всегда ставил разум выше чувств.

Любому некроманту разум диктует одно правило: умертвие, хоть раз навредившее человеку, необходимо упокоить. Всем известно, что они хитры, изворотливы и на все пойдут, лишь бы втереться к людям в доверие и убить снова.

— Нет, — отрезал Рейвен, подцепив пальцами мой подбородок, заставил поднять голову.

— Что?

— Я тебя не упокою.

Я нужна мисс Браун? Еще для чего-то?

— Мне плевать, кто ты, — холодным голосом произнес Рейвен. — Плевать на то, что ты мертвая. Терять тебя не собираюсь, ясно?

— Что?

Возможно, его слова звучали бы как признание в любви, но Рейвен чеканил их таким же тоном, каким говорил проповеднику: «Вы арестованы».

Кстати, об этом.

— Как мисс Браун?

Я поежилась от внезапного сквозняка и встала, чтобы иметь возможность разговаривать с Рейвеном на равных. Бросила взгляд на кружку какао, стоящую на столе у камина. Рейвен приготовил мне какао?.. Звучит как шутка. Но ведь больше некому.

— Хорошо, — ответил он, садясь в кресло. Конец трости с черепом-набалдашником ударил по полу. — Она спит. Я думаю… все будет в порядке.

Рейвен замолчал, не отрывая от меня взгляда. Внезапно я почувствовала себя так, как будто оказалась один на один с хищником, который в любой момент готов мной перекусить.

В какой-то степени, так оно и было.

— Проповедник? — осторожно спросила я.

Рейвен нахмурился и отвел взгляд, уставившись в огонь.

— Я пока запер его в кладовой. Хотя, думаю, с таким же успехом я мог бы отправить его обратно в церковь. Преподобный Саймон совсем невменяем и просит только спасти драгоценную мисс Браун. Оснований сомневаться в его глубочайшем, — Рейвен хмыкнул, — покаянии — у меня нет.

Отблески пламени играли у него на лице, в их ярком свете шрам казался совсем тонким.

Я кивнула, думая о том, как фанатичный служитель церкви мог собрать в себе силу, чтобы провести нужный ритуал и вызвать…

— Рейвен, демон! Он где-то здесь! Нам надо… — я метнулась вперед, к двери, и Рейвен схватил меня за руку.

Теплая.

Нужно было вырваться, но я не могла найти в себе силы.

— Нам не надо, — осадил он меня и отвернулся к двери. — У нас есть время примерно до утра, до рассветных сумерек. А затем…

— Затем? — поторопила я.

Рейвен перевел взгляд на меня.

— Как бы то ни было, в Энфорде побывало за последние дни три демона. Одного я убил на кладбище, второго — на перекрестке рядом с лесом, третий — напал на мисс Браун и сейчас где-то прячется.

Ох, Тьма! А ведь и правда! Вдруг демон кому-то навредит?

— Он сыт, — отрезал Рейвен, как будто отвечая на мой вопрос. — Мисс Браун, хоть и осталась жива, была выпита почти до донышка, к тому же — ранена. Значит, что она испытывала боль, страх — все те эмоции, которые так любят демоны вытаскивать из людей.

Он замолчал.

— Это похоже на дорогу.

— Что?

— Демоны, — спокойно пояснил Рейвен, рассматривая набалдашник трости. — Если где-то появляются трое демонов — то этот город уже не спасти, потом они лезут как из-под земли. Я думаю, это как-то связано с тем, что появление трех демонов в этом мире, в подлунном, в одном месте, — создает что-то вроде дороги для того, чтобы Тьма выплеснулась с той стороны и затопила все.

— Есть какой-то… — Я сглотнула. — Какой-то способ это предотвратить?

Рейвен погладил меня большим пальцем по тыльной стороне ладони и заглянул в глаза. Выражение лица у него было странным, и я поняла: даже если такой способ есть — мне он не понравится.

— Это уже не твоя забота, Элизабет Фортескью.

23.1

Его голос звучал спокойно, половина лица, обезображенная шрамом, пряталась в темноте, вторую половину освещало пламя камина.

— Для тебя готов экипаж, — он дернул уголком губ. — Спускайся, вещи оставь здесь. Собирать их нет времени.

— Экипаж?

— Ты должна была проснуться позже, уже в нем, — помедлив, ответил Рейвен.

Я вырвала руку из его хватки, на всякий случай попятилась на несколько шагов, как будто он прямо сейчас мог закинуть меня себе на плечо, спуститься вниз и сунуть меня в экипаж, как какую-то вещь.

Но… зачем Рейвен тогда приготовил для меня какао, зачем принес сюда и сидел у моей постели? Не проще было отправить меня подальше сразу же, как я потеряла сознание?

Ответов на это не было, только старое воспоминание крутилось перед глазами.

Однажды после прогулки в парке мы с Рейвеном сидели в кофейне, я держала в руках изящную кружку из тонкого фарфора, наполненную горячим шоколадом. За окнами кафе шумел августовский дождь, наполняя все вокруг невообразимым уютом.

«Предполагается, что ты будешь пить», — с мягкой насмешкой заметил Рейвен, помешивая ложечкой свой чернейший кофе без крупицы сахара.

Фу.

'Ты ничего не понимаешь, главное — запах! — попыталась я объяснить. — Клянусь, если бы могла, окутывала бы запахом горячего шоколада все комнаты! И чтобы кружка всегда стояла возле кровати".

Я рывком вернулась в настоящее, горло сдавило.

— Ты же понимаешь, что я никуда не уеду? — сглотнула я, пряча руки за спину. Подошла к камину и спросила, уставившись в огонь: — Утром здесь…

Я замолчала, не зная, как продолжить.

Три демона наведались в Энфорд, как предвестники самой страшной беды: разрушения, боли и смерти.

Несмотря на то, что я не видела лица Рейвена, я была уверена, что он кивнул.

— Не сразу. Тьма будет надвигаться медленно, как грозовое облако. Сначала из могил поднимутся мертвецы, все. — Он замолчал. — Демоны в обличье черных псов побегут по дорогам, бесчисленные и неуправляемые, как рой мух. Люди начнут гибнуть. Кто от зубов демонов, кто — от собственной глупости или злости. Призраки наводнят каждый дом. Затем придут умертвия.

Рейвен помолчал.

— Я сказал бургомистру, что необходимо всех эвакуировать как можно скорее, но… вряд ли кто-то послушает. В такую погоду кажется, что бояться следует только грозы. Почему-то никто не принимает предупреждения всерьез, пока не станет слишком поздно. К тому же, дороги размыло из-за бури. Выбраться из города нелегко.

— Джейми? — обернулась я.

— Надеюсь, у бургомистра хватит мозгов отправить его и остальных членов семьи подальше прямо сейчас, — не глядя на меня, откликнулся Рейвен.

За окном громыхнуло. Мне показалось, что я слышу доносящиеся с улицы голоса, но это вполне мог быть вой ветра в щелях окна, скрип незакрытой калитки или отголоски собачьего лая.

Рейвен сказал, что три демона, появившиеся в городе, создают для Тьмы что-то вроде дороги. Из его объяснений мне показалось, что это больше похоже на магнит.

Если бы только был способ все остановить!

— «Тьма ничего не отдает просто так», — вслух сказала я, снова уставившись в камин. Зябко обхватила себя руками.

Может, поэтому раз за разом люди и не верят предупреждениям? Я знала, что в проклятых городах, куда приходят демоны, люди тоже сходят с ума. Все пороки, страхи, темные мысли выходят наружу.

— Цитируешь писание? — хмыкнул Рейвен. — Проповедник его тоже цитировал.

— Что он сказал? — обернулась я.

— Что он мог сказать? — презрительно откликнулся Рейвен. — «Величие любви просвещает души и преодолевает стены, ибо она сильнее всего в мире, даже сильнее Тьмы». — Пауза. — Идиот. Подумал бы об этом прежде, чем вызывать демонов.

Я поморщилась. Эта фраза — согласно писанию ее сказал Всевышний после того, как его возлюбленная воскресла. Ее почему-то очень любили повторять все, кому не лень, особенно восторженные девушки. Любовь сильнее всего, как же!

Звучит красиво, а на деле… а на деле иногда происходят вещи слишком чудовищные, чтобы от них смогла защитить даже самая сильная любовь.

— Рейвен… — медленно и осторожно произнесла я. — Ты говорил, есть способ это предотвратить.

Тишина.

— Я сделаю все, что от меня зависит. Тьма ничего не отдает просто так, Лиз, ей всегда нужна жертва. Играть с ней — опасно, пытаться использовать или подчинить — еще опаснее. Иногда жертвой становится целый город. Тьма, которая заключена в тебе, пробуждает желание убивать, Тьма, которая есть во мне — не дает покоя и вынуждает вечно быть на передовой, пытаться спасти всех, кого могу. Тьма, которую призывают и пытаются подчинить ритуалами… — Рейвен сделал паузу. — Даже Всевышний не знает, как много крови нужно, чтобы погасить ее жажду.

Он помолчал.

— Ты не знаешь, как был уничтожен Клиффсайд, — такой же город, как Энфорд, куда в какой-то момент пришли демоны. Все случилось пять лет назад, и мне пришлось постараться, чтобы восстановить цепочку событий. — На несколько секунд Рейвен замолчал, как будто собираясь с мыслями. Я по-прежнему смотрела в огонь. — Один идиот раздобыл апокриф. Помнишь, тот самый? Где какой-то особенно талантливый выдумщик описал жизнь обожаемого церковью Всевышнего и не забыл щедро разбавить ее байками.

Конечно, я отлично помнила, что такое апокриф. Описание жизни Всевышнего, которое не вошло в писание. Тонкая книга, страницы иобложка которой традиционно украшались рисунками бабочек — не самым распространенным символом Всевышнего.

Автор апокрифа с увлечением живописал, сколько темных ритуалов, начиная от призыва демонов и заканчивая убийством невинных, пришлось совершить Всевышнему, ведь «Тьма ничего не отдает просто так». Конечно, в это никто не верил. Ученые и маги — потому что не находили подтверждений тому, что говорится на страницах апокрифа, церковники — потому что содержание апокрифа позорило светлое имя Всевышнего.

— Но апокриф — это ведь просто сказка, — возразила я.

— Конечно! — вспыхнул Рейвен. — А тот недоучка, который начитался его и нашел описания ритуалов работы с Тьмой — решил, что сможет таким образом…

— …вернуть кого-то с того света, — закончила я.

Повисла тишина.

— Верно, — отрывисто сказал Рейвен. — Воскресить брата, а еще — поквитаться с теми, кто его убил. В итоге он выпустил в подлунный мир столько Тьмы, что погиб целый город. Он сам был первым. Тьма не прощает ошибок и того, что ее пытаются приручить.

Я морщилась, глядя в огонь, и все пыталась ухватить за хвост упрямую мысль, которая все никак не желала оформиться в слова.

— Рейвен… а ведь я говорила, что упокоила троих призраков сегодня. Уже вчера, вернее.

— Элизабет…

— Да хоть раз в жизни меня не перебивай! — возмутилась я, оборачиваясь. Глаза Рейвена удивленно расширились. — Так вот, один из призраков при жизни работал в городской библиотеке. Оттуда украли апокриф некоторое время назад.

Сверкнула молния, гром ударил, как будто стремясь перечеркнуть мои слова. Рейвен встал, опершись на трость, и я обеспокоенно смотрела за тем, как тяжело он ступает, приближаясь ко мне.

— Почему ты мне не сказала⁈ — рявкнул он, гневно сверкая глазами.

Черты лица исказились, перечерченные злобой, кожа вокруг шрама натянулась, как смятый лист бумаги.

— Как будто ты меня слушал! — отбрила я, упираясь руками в бока. — И… Джейми. Он дал мне картинку бабочки, когда я его вылечила. Как будто край книжного листа оторвал. Тогда я подумала… — Я замялась, но все-таки продолжила: — Это может быть бургомистр? Кларисса? Это… проповедник был не один? Или… Джейми ведь… он совсем малыш!

Чем дольше я говорила, тем сильнее мрачнело лицо Рейвена. В конце концов он посильнее сжал трость, несколько раз стукнув ею по полу.

— Если кража апокрифа связана с происходящим в городе, то…

— То нужна невинная жертва, — похолодев, продолжила я.

Отчаянно посмотрела в лицо Рейвена, надеясь что он меня предупредит, но он молчал.

— Нужна невинная жертва, — громче повторила я, — такой ритуал был описан в апокрифе для того, чтобы с помощью Тьмы воскресить умершего. Мисс Браун жива, должно быть, местные спугнули демона. Это значит… значит, что жертва все еще не пренесена. Но… но Рейвен… я…

Я замолчала.

Тьма! Я явно что-то упускала! Знаний о нечисти и о Тьме катастрофически не хватало, чтобы распутать этот клубок. Да и есть ли в этом смысл, если три демона уже появились?

— Прежде чем мы продолжим, Лиз, — вкрадчиво проговорил Рейвен, наклоняясь надо мной и заглядывая в лицо, — давай проясним, есть ли еще что-то, о чем ты забыла мне сказать, не успела или не посчитала нужным? Важна любая деталь! От этого зависит, смогу я кого-то спасти или нет! Проклятые кресты, Лиз! Это не игрушки! На кону жизнь целого города!

В горле запершило.

— Я тебе соврала, — выпалила я.

Глава 24

Рейвен шагнул ближе, пришлось приложить усилия, чтобы не попятиться.

— В чем именно?

Полено в камине громко треснуло, и я подпрыгнула от испуга. Опасливо покосилась на Рейвена.

Ну как тебе сказать, милый. Большая часть того, что я тебе говорила в эти дни, — ложь.

— Ты соврала по поводу нашей свадьбы?

Я бросила быстрый взгляд на его лицо.

Взгляд — холодный, спокойный, голос — низкий и медленный. Если не знать Рейвена, даже подумать невозможно, что тема разговора его волнует. Но я отлично знала этот тон.

«Если бы я не знал вас, я бы подумал, что вы прячетесь», — как наяву прозвучала у меня в голове фраза Рейвена, которую он сказал, найдя меня в библиотеке МагАк вскоре после нашего поцелуя.

Тон был таким же.

«Ты соврала по поводу нашей свадьбы?»

— По поводу того призрака, — пояснила я, проклиная себя на чем свет стоит и желая себе провалиться во Тьму из-за того, что делаю. Мы не должны были встретиться! — Помнишь надпись на окне? «Тебя, Эл…»? Ту, которая появилась в самую первую ночь.

Молчание. Я смотрела на Рейвена, боясь пошевелиться.

— Ты сказала, что упокоила его. — Рейвен прищурился.

— И я упокоила! — поспешно подняла руки я. — Заклинанием формы «Кей», стандартным, ты же знаешь, оно действует на всех призраков, без исключения! Хочешь — сам проверь, я умею плести такие заклинания и…

— Лиз, — оборвал Рейвен.

Вот Тьма!

Я сжала кулаки, пытаясь скрыть волнение.

— Радиус действия должен был охватить весь этаж. Я плела заклинание в тот момент, когда буквы еще появлялись, выцарапываемые на изморози. То есть, когда призрак был совсем рядом со мной, в одной комнате.

— И? — выгнул бровь Рейвен.

— Оно не сработало!

Тишина, только треск огня в камине и шум дождя за окном.

Рейвен качнул головой, тени скользнули по его лицу, глубже обозначая тонкую полосу шрама на щеке.

— С чего ты взяла? — медленным тяжелым голосом спросил он.

Если бы я могла, то набрала бы в грудь побольше воздуха. Но вместо этого я просто досчитала мысленно до десяти.

Потом до двадцати.

Рейвен меня убьет.

— Лиз?

— Призрак закончил выцарапывать надпись после того, как ты ушел. «Тебя, Элизабет». Вот, что появилось на окне.

— И ты молчала? — предсказуемо вышел из себя он. Его окрик был таким громким, что я вздрогнула. — Все это время⁈ Да что было у тебя в голове!

— Ты бы отослал меня, если бы узнал, — вспыхнула я.

— Разумеется!

Да… да он… да я…

— Потому я и молчала! Мне необходимо было выполнить это задание!

— Зачем? С чего ты вообще взяла, что должна стать некромантом?

— С того, что я должна хотя бы кого-то спасти! — выкрикнула я и закрыла ладонями рот. Повисла тишина. Мне стоило бы замолчать, но, начав говорить, остановиться я уже не могла: — Я больше ничего не могу теперь, понимаешь⁈ Ты не знаешь, что такое быть умертвием, Рейвен Тенербен! Десять лет я не выходила никуда из имения дядюшки и не говорила ни с кем, кроме него, — знаешь, почему? Потому что смотрела на людей, как на обед! Ты не понимаешь, как отвратительно мне было даже понимать это! Осознавать, во что я превратилась! В монстра! В такое же чудовище, как то, которое убило моих родителей! Я должна…

Я осеклась, не договорив. Слишком много откровений для одного вечера.

— Должна? — поторопил Рейвен.

— Должна доказать, что я могу не только отнимать жизни, — призналась я. — Что я не зря… что в моем существовании остался хотя бы какой-то смысл после того, как я умерла.

Я ждала, что Рейвен посмеется или продолжит меня отчитывать, но он молчал. Я рассматривала деревянный пол, жалея, что из-за скудного цвета не могу посчитать «колечки» на дереве, как делала в детстве.

Краем глаза я увидела, что Рейвен потянулся ко мне, как будто хотел дотронуться, но тут же опустил руку.

— После этого призрак как-то проявлял себя? — вдруг спросил он удивительно спокойно.

Я покачала головой.

— Нет. После того, как ты ушел, я снова сплела заклинание упокоения, может, во второй раз оно… сработало.

— Ни появлений, ни непривычного холода, ни беспричинного страха, ни слабости? — принялся перечислять Рейвен и осекся. — Почему ты так на меня смотришь?

— Я умертвие, — непонимающе пояснила я. — Мне всегда холодно, я всегда чувствую слабость — до сегодняшнего дня чувствовала, я имею в виду. Скоро она вернется. Страх… ну, у меня за стенкой спал…

Я осеклась, потому что чуть не выболтала Рейвену то, что боялась, как бы он не узнал, что я на самом деле натворила.

— Спал некромант, — выдавила я, Рейвен нахмурился. — Так что нет, ничего необычного. Я надеялась, что со второго раза мне удалось упокоить призрака. Потому я не придала этому значения.

Рейвен молчал. Серые глаза смотрели тяжело, задумчиво, как будто сквозь меня. Указательным пальцем правой руки он постукивал по набалдашнику трости — миниатюрному белому черепу.

— Значит, призрак, — проговорил он, и я облегченно выдохнула, потому что он вернулся к делу.

Рейвен нахмурился, тени на лице сместились. Кончиками пальцев он потер шрам на щеке, болезненно поморщился.

— Ты знала кого-то в этом городе? Бывала здесь?

— Нет.

— Не ври мне! Хотя бы сейчас!

— Я не вру, — возмутилась я. — В Энфорд я прибыла несколько дней назад! Кого хочешь спроси!

Должно быть, прочитав что-то в моем лице, Рейвен снова нахмурился, кивнул и погрузился в размышления.

Может, здесь жила когда-то другая Элизабет?.. Проклятье! Нужно было распросить об этом местных, пока была возможность. Сейчас уже поздно.

— Есть еще кое-что… — начала я и пересказала Рейвену то, что узнала от бургомистра. — Он думает, что призрак поджег платье Клариссы во времях их свадьбы. Но ведь… за призывом демонов не может стоять призрак, верно? — торопливо заговорила я. — Призраки далеко не так сильны и в основном безвредны.

Он хмыкнул.

— Безвредных созданий Тьмы не бывает, Лиз, — наклонив голову, произнес Рейвен. — Разве что ты пока исключение.

Вскинув взгляд на его лицо, я пыталась разглядеть язвительную ухмылку, но он, кажется, говорил серьезно.

— Но призраки никому никогда не причиняли зла! — растерялась я. — Помнишь, в МагАк живет призрак профессора Мортимера? Он, наоборот, постоянно радеет за адептов и хочет взамен только того, чтобы…

— Чтобы ему переворачивали страницы книг, пока он читает, — закончил Рейвен. — Ему нужно внимание. Это способ призраков тянуть силы из живых. Должно быть, ты замечала, что они все — ужасные зануды. Поэтому часть из них даже не привязана к определенным местам. Ни один призрак не будет жить там, где у него нет возможности заговаривать живым зубы, пугать их или еще каким-то образом вытягивать из них силы.

Мой рот открылся. Что? Но как… Тогда…

Я затравленно огляделась, как будто откуда-то в самом деле вот-вот могла выплыть бестелесная бледная фигура.

— Итак, — стукнул концом трости по полу Рейвен. — У нас есть озлобленный призрак, который никак не желает упокаиваться и силен настолько, что может взаимодействовать с материальным миром. И этот призрак заинтересован в тебе. Я спущусь и поговорю с проповедником. А ты пока…

— Рейвен, — перебила я. — Стой.

— Элизабет.

— Подожди-подожди, — затараторила я. — Это… Это не проповедник. Вернее… может, и он тоже, но… не только он. Ты помнишь, Рейвен! Это же очевидно!

Тьма! Если бы я только раньше смогла связать тему моего дипломного проекта и то, что происходит в городе! Если бы раньше знала о призраках то, что только что сказал мне Рейвен!

«Работа с Темной стороной при лечении магических болезней».

Проклятье!

— Нужно спешить, быстрее!

Я бросилась к двери, оглушительно громко стуча по полу каблуками. Подобрала юбки, чтобы не мешались, и в который раз прокляла того, кто диктует женскую моду.

— Что? Куда? Лиз!

— В церковь! Скорее, Рейв! Мы еще можем успеть!

Я волновалась и спешила так сильно, что не заметила даже, как назвала Рейвена, герцога Тенербена, домашним именем Рейв, каким его называли племянники, тетушки и младшие братья — семья, с которой я познакомилась и частью которой не смогла стать. Только обернувшись, успела заметить, как что-то внутри его глаз вздрогнуло, как от удара.

24.1

Сбежав по лестнице на первый этаж, я толкнула дверь и едва не сбила с ног стоящего на пороге человека, который держал подрагивающей рукой керосиновый фонарь.

Бургомистр.

В шляпе-котелке, в забрызганных дождям очках, встревоженный, испуганный, мокрый до нитки, как будто постаревший лет на десять с нашей последней встречи.

— Леди Фортескью! Герцог Тенербен! — выпалил он. — Джейми…

— Пропал? — перебила я, и меня как будто окатило ледяной волной.

Не успели!

— Откуда вы знаете? Он исчез из дома, окно его комнаты было открыто, я не знаю…

— Нам надо спешить, в церковь! Быстрее! — Я бросилась под дождь, на ходу крикнув: — Я знаю, где Джейми! Присмотрите за мисс Браун!

Понадобилось меньше минуты, чтобы моя одежда промокла насквозь, лицо окоченело от ветра, а туфли набрали воды, потому что дорога превратилась в реку.

Остановившись на секунду, я огляделась. Где же церковь? Ее обычно было видно издалека, она возвышалась над всеми остальными зданиями, прокалывая небо шпилями крыши, а сейчас — вокруг было темно настолько, что я даже окружающие меня дома видела с трудом.

Единственным источником света были вспышки молний, от раскатов грома, кажется, дрожала земля.

— Лиз! Ты объяснишь мне, что происходит? — Рейвен нагнал меня и схватил за руку. Его голос едва мог заглушить шум дождя. В руке предусмотрительный Рейвен держал керосиновый фонарь.

Я отметила, что он… медленнее меня.

Значит, Рейвен еще не до конца восстановился после схватки с демоном и того, что напитал своей силой меня.

Тьма! Вот ведь… вендиго! Зачем было меня спасать⁈

— Церковь, Рейвен! — выкрикнула я. — Ты же знаешь, на каких местах их строят!

Он медленно кивнул.

— Там, где выше всего концентрация природной Тьмы, — негромко проговорил он, и его слова потерялись в раскате грома. — Чтобы Всевышний защищал от нее горожан.

— Да! Значит, нам надо в церковь, потому что Джейми пропал! — увидев непонимание на его лице, я поспешила объяснить: — Джейми — не разговаривает! Я не почувствовала в нем магии, но ты же знаешь, что Тьму так просто не обнаружишь! Я вспомнила! Такой случай уже был, помнишь, ты заставил…

Пока я говорила, Рейвен молчал, но в этот момент вдруг сжал мою руку сильнее.

— Церковь справа, — бросил он. — Быстрее. Мы еще можем успеть.

От облегчения, что он меня понял и можно больше не тратить время на объяснения, против воли на моем лице появилась улыбка, но тут же исчезла, потому что от беспокойства за Джейми закололо в груди.

Как же я раньше не догадалась? Первые признаки надвигающейся беды бургомистр заметил в мае, во время собственной свадьбы. Призрак напугал Клариссу, невесту, а теперь жену бургомистра: поджег ее платье.

Белесый силуэт, холод, непонятно откуда взявшийся ветер, который списали на сквозняк, — все это указывало на то, что призрак был достаточно сильным уже тогда.

Если допустить, разумеется, что это был призрак.

Мы допустим, потому что остальные факты сходятся один к одному.

Джейми, по словам его няни, тяжело переносил смерть матери: мальчик замкнулся в себе, потерял интерес ко всему миру.

Но.

Кларисса при мне назвала Джейми невыносимым, значит, какой-то интерес к внешнему миру он все-таки проявлял. Правда, весьма избирательный. Он, судя по всему, не упускал возможности напакостить Клариссе, а еще — неожиданно обратил внимание на меня.

Сбросил с лестницы вазу, а затем — сунул в руку обрывок книжной страницы, на которой были напечатаны бабочки. Сначала я сомневалась в том, что это такое, но сейчас окончательно уверилась в том, что это — кусочек страницы того самого апокрифа.

Где рассказана неприглядная сторона деяний Всевышнего и, пускай и иносказательно, описан ритуал, который нужно провести, чтобы вернуть умершего человека из Тьмы.

Воскресить.

Звук наших с Рейвеном стремительных шагов тонул в шуме ливня, спустя несколько минут из темноты проступила громада церкви. Стены из красного камня, которые сейчас, в темноте, были черными, высокие шпили, которые терялись где-то высоко в небе.

— Элизабет… — Рейвен снова потянул меня за руку. Голос его звучал торопливо, словам мешало сбившееся от бега дыхание. — Я сделаю все, чтобы Джейми не пострадал. Оставайся тут. Я должен пойти туда один.

Я обернулась. Вспышка молнии, раскат грома. Одежда и волосы Рейвена, как и мои, были мокрыми, лицо показалось мне бледным до синевы даже в скудном свете керосинового фонаря, шрам как будто стал глубже.

Тьма!

Сейчас он наверняка даже слабее меня. Рейвен держал себя в руках, как и всегда, но я успела заметить, что бежать ему было нелегко.

Он хочет войти туда один.

Туда — это в церковь. Вся эта история с тем, что Всевышний будет охранять мир от зла — это, конечно, красиво. Но факт оставался фактом.

Церковь, любая, строилась там, где в городе выше всего была концентрация природной Тьмы, — как правило, для того, чтобы найти это место, в город выписывали некроманта. Обычно на такие задания отправляли практикантов.

Как бы то ни было, именно в церкви должен быть проведен обряд воскрешения.

Для которого — нужна жертва. Мисс Браун осталась жива, а Джейми…

Джейми сбежал из дома, и не просто так.

Для дипломного проекта по теме «Работа с Темной стороной при лечении магических болезней» Рейвен заставил меня изучить один старый случай. Там речь шла о мальчике, таком же, как Джейми, который после большого горя — пожар уничтожил его деревню — попал в руки к бродячему торговцу диковинками. Мальчик не говорил, не плакал и был миловидным, как куколка. Торговец решил прибавить его к своим диковинкам и продать на ярмарке.

Покупателем стал баронет, фамилия которого начисто выветрилась у меня из памяти. Не хотелось думать о том, для чего ему понадобился ребенок, но он, вероятно, горько пожалел о покупке.

Потому что мальчик оказался сильным некромантом, дар которого «закуклился» после пожара где, наверное, погибли его родители и соседи. Необученный маленький некромант, сила которого сначала долго зрела внутри, не имея выхода, а потом вырвалась наружу, — ничего хорошего из этой истории получиться не могло. НекроС (в то время, больше пятисот лет назад, она назвалась Некромантской Экспедицией Короны) пришлось упокаивать несколько десятков восставших обитателей фамильного кладбища баронета: кто-то поднялся умертвием, кто-то — призраком, а кто-то — зомби. Сам баронет умер, а мальчик — сбежал. Его потом так и не нашли, а о случившемся рассказали чудом уцелевшие служанки и — тот самый торговец диковинками, который клялся, что «малец был совершенно обычный, пустышка, ни искорки!»

Тот случай был единственным, сведения о котором сохранились. Если бы не природная въедливость Рейвена, вряд ли мне пришло бы в голову изучать записи о нем. Вряд ли вообще кто-то, кроме Рейвена, знал об этом!

Всего за два дня он, пускай и неохотно, рассказал мне о Тьме больше, чем дядюшка. И не потому, что дядюшка что-то от меня утаивал.

А потому что Рейвен был лучшим. И это не просто красивые слова. В его деле ему в самом деле не было равных. Природный дар, помноженный на природную же въедливость и острый ум — сделали Рейвена тем, кто он есть. Хозяином Тьмы.

«Как будущий целитель, — говорил Рейвен мне много лет назад, отчитывая за то, что я сама не догадалась залезть в архивы НекроС, — ты должна знать, что такое может случиться. Раз уж взялась изучать Темную сторону и то, как она может помочь в лечении. Дар некроманта может сжаться внутри, если можно так это назвать. Скорее всего, магически диагностировать это невозможно, однако ты должна понимать, что сила в этом случае никуда не исчезает и рано или поздно вырвется на свободу. Скорее всего — в момент потрясения. Это обернётся всплеском такой мощи, которой точно хватит для того, чтобы поднять пару кладбищ».

Я закусила губу.

Сила никуда не исчезает и может вырваться на свободу в момент потрясения…

Свадьба бургомистра для горюющего после смерти мамы чувствительного мальчика вполне могла стать таким потрясением!

Потому кажется, что в Энфорде Тьма буквально разлита в воздухе, отсюда и странно ведущие себя гримы, и растущие как на дрожжах тыквы, и бури, и внезапно восставшие умертвия, и призраки, и даже зомби! Это все Джейми, сила которого вырвалась из-под контроля.

И все-таки, сейчас все было по-другому, не так, как в случае с тем осиротевшим малышом, память о котором сохранили только архивы НекроС. Тогда вырвавшаяся наружу сила была подобна взрыву.

В этот раз все было по-другому, более… приглушенно. Как будро силу Джейми что-то сдерживало.

Извне.

Проклятье!

Если бы Рейвен не рассказал мне о том, что призраки могут тянуть силу из живых, я бы никогда не догадалась!

Ведь именно призрак мог прилипнуть к Джейми. Случиться это могло тогда, на свадьбе. Об этом мало что было известно, но…

Проклятье!

Тьма!

Кажется, этот призрак решил воскреснуть.

Любой ценой. И использует для этого Джейми, маленького одинокого мальчика с сильным даром некроманта.

Вот для чего нужен был апокриф, призыв демонов и все остальное. Вот, почему страничка апокрифа оказалась у Джейми.

Может, мальчик украл его сам, может кто-то помог, проповедник или кто-то другой, но… времени уже совсем нет.

— Я пойду с тобой, Рейвен Тенербен, и ты отлично это знаешь, — сказала я и шагнула вперед.

Холод в комнате в Джейми, его ледяные руки, то, что бургомистр подозревал, будто в его доме завелась «нечисть» — все ведь было одно к одному!

Даже то, что именно на меня единственную Джейми отреагировал и именно в моей комнате призрак решил проявить себя, — даже это совпадение должно было указать мне на то, что в самом деле происходит!

Если моя теория верна, то призрак «присосался» к Джейми уже больше, чем полгода назад. Страшно подумать, насколько силен он сейчас, напитавшись до самых ушей магией маленького некроманта.

Проклятье!

Что же мы будем с ним делать?

Стандартные формулы упокоения не сработали.

Как с ним справиться?

И, провались все во Тьму, как спасти целый город⁈ Как спасти хотя бы одного малыша?

Вспыхнула молния.

Я понятия не имела о том, как справиться с тем, с чем мы столкнулись.

Может, Рейвен был более осведомлен?..

Подойдя к деревянной двери с круглой металлической ручкой в форме кольца, я помедлила.

— Держись за моей спиной, — твердым голосом приказал Рейвен. — Без моей команды — ничего не делай.

И он толкнул дверь. Чтобы открыть ее, Рейвену, истощенному, понадобилось очевидное усилие. Тьма! Как мне спасти хотя бы… Рейвена?..

Глава 25

Внутри церкви было темно, единственным источником света стал фонарь, который Рейвен держал в руках.

Я шагнула было вперед… и замерла.

Проклятье!

Тьма!

Я не могла войти в церковь.

Потому что, как и любая нечисть, просто не могла проникнуть туда, куда меня не пригласил кто-то живой.

Дверь перед моим лицом захлопнулась.

— Рейвен! — крикнула я.

Тишина, только дождь барабанил по голове и по плечам.

— Рейвен, впусти меня!

Я изо всех сил толкнула дверь.

Она не поддалась ни на дюйм.

— Рейвен!

Вдруг дверь со скрипом открылась. За ней — темнота, только далекий свет фонаря где-то внутри.

Вспыхнула молния, ударил гром.

— Джейми!

Мальчик стоял на пороге, одетый слишком по-взрослому для пятилетнего ребенка: в рубашку, жилетку и брючки. Волосы-одуванчики были влажными и липли к слишком серьезному личику, одежда тоже промокла насквозь.

Спустя секунду я снова оказалась в темноте.

— Джейми!

Моей ладони коснулась ледяная ручка и потащила вперед. Должно быть, магия приняла это за приглашение, потому что я легко смогла проникнуть внутрь церкви.

— Спасибо, Джейми. А где Рейвен? Лорд некромант, который был у вас в гостях? — от страха мой голос дрожал, но я старалась говорить спокойно.

Дверь за моей спиной захлопнулась, и темнота вокруг стала абсолютной. Должно быть, фонарь, который Рейвен держал в руках, погас.

Я поняла, что дрожу, но не от страха, а от холода.

— Рейвен!

— Элизабет! — откликнулся голос из темноты. — Чтоб тебя, как ты сюда проникла⁈ Я ведь оставил тебя снаружи!

Торопливые мужские шаги, а следом — Рейвен сжал мое плечо.

Налетел поток ледяного ветра, от которого, кажется, могла бы заиндеветь кожа. Темнота была такой, что хоть глаз выколи.

— Джейми, где ты? — спохватилась я. — Иди сюда! Я видела его, Рейв.

— Тьма! — ругнулся Рейвен.

Вслед за этим в его руках появился небольшой сгусток света. Тяжело вздохнув и разведя ладони в стороны, Рейвен подбросил его вверх, как мяч.

Созданного им светильника, зависшего под потолком, хватило для того, чтобы скудно осветить церковь: мозаичные иконы на стенах, высокие стрельчатые окна, ровные ряды деревянных скамеек и равносторонние кресты, украшающие ту часть храма, где находится алтарь.

Мой взгляд упал на небольшую дверь. В каждой церкви была такая, она находилась справа за алтарем. Обычно комната за ней пустовала, но во время свадебных церемоний — там должна была молиться Всевышнему невеста, прощаясь со старой жизнью и приветствуя новую.

По официальной версии.

Как правило, невесты там поправляли прическу, болтали с подружками и, конечно, засовывали в туфельку синюю ленту — на счастье.

— Джейми! — позвала я. — Где ты?

— Элизабет, — Рейвен рукой удержал меня на месте и шагнул ближе к алтарю.

Прищурившись, я рассмотрела неподалеку от алтаря, в тенях, у самой стены церкви, украшенной мозаичным портретом Всевышнего, Джейми.

Он… играл в кубики?

Я подняла руку, чтобы смахнуть с лица налипшие влажные волосы, и вздрогнула.

На тыльной стороне ладони появился иней.

Изморозь белела и на влажных волосах Рейвена, и на его одежде.

Налетевший порыв ледяного ветра едва не сбил нас с ног.

— Как славно, что у меня появилась компания! — голос раздавался отовсюду и ниоткуда одновременно. — Право слово, воскресать в одиночестве так грустно.

Я вздрогнула и заозиралась. Рука Рейвена, которой он держал меня за локоть, сжалась сильнее.

— Я даже подумываю о том, чтобы оставить одного из вас в живых, должен ведь кто-то рассказать о произошедшем. И какая удача, что здесь оказалась именно ты, Элизабет Фортескью. Длань Всевышнего, ты не находишь?

— Кто ты? — выкрикнула я.

Проклятые призраки! Намного проще иметь дело — да хоть с умертвиями. По крайней мере, в этом случае ты точно знаешь, где находится враг.

По полу и по стенам пополз иней. Джейми продолжал спокойно перекладывать в кубики, как будто для него не было ничего более обычного, кроме как играть ночью, в церкви, в компании призрака, умертвия и некроманта.

От этой картины, от безмятежности, написанной на бледном личике, по коже бежали мурашки.

— Лизбет, так мило, что ты оценила мою шутку. Тогда, в трактире нашей дорогой мисс Браун.

Я замерла.

Лизбет⁈

Только один человек за всю жизнь называл меня так!

— Пятнадцать лет назад ты так умоляла меня не трогать твоего драгоценного Рейвена. Как ты думаешь, а сейчас ты сможешь мне помешать?

— Нет! — крик, который вырвался у меня изнутри, был низким, испуганным, больше похожим на стон.

— Верно, Лиз, — спокойно ответил призрачный голос. — Ты не сможешь.

Тени позади Джейми зашевелились и сплелись в белесый полупрозрачный силуэт.

— Тьме всегда нужна жертва, — произнес призрак. — Я думаю, ей понравится, что в жертву я предложу не обычного человека, а настоящего Хозяина Тьмы.

25.1

На одно бесконечно длинное мгновение я замерла, вглядываясь в полупрозрачный силуэт, замерший рядом с Джейми.

Призрачный Уилл был таким же, как и при жизни. Он был одет так же, как тогда, когда я видела его в последний раз: слишком широкий для тщедушной высокой фигуры пиджак, брюки, едва прикрывающие щиколотки. Рубашка с пятном. Всклокоченные волосы. Большой нос, крупные ладони. Щенок-переросток.

Когда-то я считала его другом. Самым близким человеком, у которого можно списать эссе, пересказав его своими словами, с которым можно развлекаться, играя в «найди странное», с которым так весело шутить о том, что было бы, если бы мы поженились.

Уилл.

«Остался всего год — и ты станешь моей, — болтал Уилл шестнадцать лет назад, пока мы грелись на солнышке во дворе МагАк. — Свадебное платье моей старшей сестры тебе подойдет. Нет смысла тратиться на одежду, которую ты наденешь только один раз за всю жизнь, возьмешь старое, оно всего лет пять провисело в шкафу».

«Уже придумал, кто сможет отдать старую одежду четырем нашим детям?» — с убийственной серьезностью спрашивала я.

Шутить по поводу нашей ужасной женитьбы, которая никогда не состоится, было так весело!

Уилл.

Как я умудрилась не узнать его голос?

Как я могла не понять, с кем имею дело уже тогда⁈ Не понять, что он говорил все эти вещи всерьез?

Руки сжались в кулаки, я поняла, что меня трясет.

Как же я его… ненавидела.

— Только не говори, что ты не догадалась, с кем имеешь дело, Лизбет, — издевательски протянул призрак Уилла.

Уилл.

— Мистер Шоу, если не ошибаюсь, — процедил Рейвен.

— О, лорд Тенербен, — по призрачному телу прошла рябь, на мгновение оно стало почти прозрачным, а затем снова налилось белизной, стало ярче. — В прошлый раз Лизбет помешала мне до вас добраться. Сейчас я учту, что она бывает… весьма живучей. Как бы я ни старался это исправить.

Рука Рейвена, которой он по-прежнему сжимал мой локоть, дрогнула. Я скорее почувствовала, чем услышала, как сбилось его дыхание.

Иней за время нашего разговора покрыл пол, стены, мою одежду и одежду Рейвена, а еще — по-прежнему играющего в кубики Джейми. Изо ртов Рейвена и Джейми вырывался пар.

— Воскрешение — это сказка для наивных обывателей, мистер Шоу.

Одновременно он сделал незаметный пасс рукой. Золотая искра сорвалась с его пальцев, окутала дымкой призрачную фигуру Уилла и — растворилась в темноте.

— Не смей! — рявкнул Уилл, в одно мгновение исчезая и оказываясь рядом с Рейвеном. — Сомневаться! В силе! Всевышнего!

Кажется, посланного Рейвеном заклинания упокоения он даже не заметил.

— Уилл… — произнесла я, выступая вперед.

Подняла руки, готовясь вложить все силы, которые у меня остались, в новое заклинание.

Почему заклинание Рейвена не сработало⁈ Уилл даже не моргнул. Тьма!

Что происходит⁈

Конечно, мы предполагали, что он стал очень могущественным призраком благодаря силе Джейми, но… всему ведь должен быть предел. В конце концов, он остается нечистью!

— О, Лизбет! — полупрозрачные глаза навыкате уставились на меня. — Ты ведь сейчас некромант! — Уилл издевательски рассмеялся. — Я бы с удовольствием принес в жертву тебя, чтобы воскреснуть, в этом было бы что-то символичное. Но — вот жалость! — ты уже мертва. Так что у меня не остается выбора, кроме как… лорд Тенербен? Почтите за честь.

Уилл отвесил Рейвену поклон.

В церкви стало еще холоднее, и тут я услышала за спиной рычание. Низкое, пришлушенное.

Демон.

Я обернулась.

Огромный черный пес с красными глазами, возникший из ниоткуда — или всегда бывший здесь? — скалил зубы, Тьма окутывала его фигуру, как туман.

Краем глаза я увидела еще одну вспышку — видимо, Рейвен успел сплести новое заклинание.

— Не тратьте силы, лорд Тенербен.

Проклятье.

Я обернулась к спокойно играющему в кубики Джейми, одежда которого тоже заиндевела.

Перевела взгляд на демона.

— Умно, мистер Шоу, — медленно произнес Рейвен. — Привязать свое существование к жизни мальчика. Думаете, это вас защитит? Вынужден признаться, в чернокнижьи вы весьма поднаторели со времен учебы в академии. Думаете, у вас в самом деле получится воскреснуть? Бросьте.

Я посмотрела на Рейвена, потом — на спокойного Джеми.

Призрачное лицо Уилла исказилось.

— Она должна была выбрать меня! — рявкнул он, подлетая к Рейвену почти вплотную. — Я умнее тебя, я лучше тебя, я бы мог дать ей надежность, семью, в которой она так нуждалась! А все, что есть у тебя, — раздутое самомнение и титул Хозяина Тьмы, ха! Я-то думал, Лизбет не такая, как все, думал, она видит дальше всей этой мишуры. А она — повелась на красивую упаковку, как все другие пустышки! Она заслужила то, что с ней произошло! А вот ты… ты, лорд Тенербен, ушел в тот день безнаказанным. И сейчас я это исправлю.

Воздух за нашими спинами качнулся, демон зарычал, и, я могла бы поклясться, припал к земле, готовясь к прыжку.

Рейвен оттолкнул меня в сторону, обвел руками круг, и я оказалась как будто в золотистой сети, которая не давала мне двигаться и, должно быть, не позволила бы демону прорваться ко мне.

Упрямый вендиго!

Время как будто замедлилось. Я увидела, что на бледном лице Рейвена выступила испарина. Увидела, как он обернулся, встретился взглядом с демоном.

Уилл улыбнулся, нервно моргнув.

— Думала, так легко от меня избавиться?

Улыбка у него была такой же, как пятнадцать лет назад, когда мы разговаривали в последний раз.

Тогда я и подумать не могла, чем все закончится.

Была искренне рада видеть Уилла и поверила: то, что он заглянул ко мне поздравить со свадьбой, — хороший знак. Тьма! Если он думает, что у него в этот раз все выйдет… то глубоко ошибается!

Глава 26

Все утро перед свадьбой я проплакала.

Должно быть, в таком могут признаться многие невесты. Кого-то выдают замуж против воли родители, кто-то обнаружил, что жених мало похож на идеал девичьих мечтаний, зато очень похож на забулдыгу и картежника с обманчиво красивой улыбкой. Кому-то портниха испортила платье, а кто-то обнаружил, что в него не влезает. Причин для слез у невесты может быть великое множество.

Оттого было странно, в моем случае я не могу привести ни одну из них. Несмотря на это, мне было ужасно тревожно, страшно, слезы катились по лицу, кажется, сами собой.

Я так и не сомкнула глаз ночью, рассматривала кольцо с рубином, которое вот уже несколько месяцев носила на пальце и которое подарил мне Рейвен в честь помолвки. Кольцо его рода. С ним я всегда чувствовала себя защищенной.

Но сейчас не помогало и это.

Я едва ли заметила, когда за окном стало светло, первые солнечные лучи упали на расстеленное на кровати платье из белого шелка.

— Элизабет! — строго окликнула меня мачеха, влетая в комнату на рассвете. Ее светлые волосы были распущены, лицо блестело от касторового масла, которое она каждый вечер перед сном наносила на кожу, чтобы спастись от морщин. — Что с лицом? Ох, ну что ты за бедовая девочка, неужели плакала? Сейчас опухнешь вся! А ну-ка быстро на первый этаж и попроси у служанки кофе! Кофейная маска отлично помогает от отеков!

Вспомнив коричневую жижу, которую мачеха обычно по утрам носила на лице, я вздрогнула.

— А где твой дядя? — напряглась мачеха и хищно осмотрела комнату. — Он собирался зайти к тебе.

Зеленые глаза мачехи прищурились, она уперла руки в бока.

Я была уверена, что дядюшка решил тайком пробраться на кухню и умыкнуть там шоколад, но большой вопрос, что мачеха простила бы дядюшке охотнее: измену, которой так боялась, или поедание шоколада, который дядюшке строго-настрого запретили доктора.

— Только что ушел, — соврала я.

Мачеха кивнула и тут же всплеснула руками.

— Элизабет! Ты что, не накрутила волосы на ночь, как я тебе велела? Это не голова, а катастрофа! Как прикажешь делать тебе прическу⁈ Ох, лорд Тенербен увидит тебя такой замарашкой — и передумает жениться! Как пить дать, передумает! Какая ты все-таки безответственная!

Дальше времени размышлять и плакать у меня не было, потому что мачеха взяла меня в оборот, стараясь сделать из меня «невесту, которая будет по рангу Тенербенам». О том, что Рейвен, в общем-то, видел, что брал, говорить было бесполезно.

Церемония, где столичный пастор должен будет объявить меня и Рейвена мужем и женой, была назначена на полдень и должна была состояться в церкви Святого Максимуса — самом древнем храме столицы, который окружал уютный парк. Семья невесты, как и полагается, прибыла за несколько часов до начала церемонии. Из-за мачехи прибыли мы… неприлично рано. Еще до того, как город проснулся, дороги наполнились каретами, а тротуары — людьми.

— Невеста должна готовить себя к браку и молиться Всевышнему о том, чтобы он послал ее семье благополучие, — отрезала мачеха. — А зная твой характер — молиться нужно в два раза усерднее! Глупая девчонка, совсем не понимаешь, какое счастье на тебя свалилось! Сам герцог Тенербен! А ты… — Она бессильно вздохнула, приложив ладонь ко лбу. — Иди и молись, на Всевышнего одна надежда.

Она подтолкнула меня к неприметной дверце в торце церкви. За ней располагалась комната невесты. Оттуда я, наряженная в белое платье, должна буду выйти в начале церемонии, под руку с дядюшкой. У алтаря Всевышнего меня будет ждать Рейвен. Мы поженимся.

Я поежилась от непонятно откуда взявшегося страха, поправила капюшон темно-синей накидки и шагнула к двери.

В комнате невесты было прохладно. Белый утренний свет лился из узкого окошка под самым потолком. Я огляделась. Белые стены, зачем-то — огромный платяной шкаф из темного дерева, стол у стены, подушка на полу у креста — видимо, чтобы удобнее было молиться.

Я постаралась успокоиться, но тревога никак не желала уходить. Почему-то я знала одно — мне не стоит выходить замуж за Рейвена. Я и он — это с самого начала была какая-то глупая затея, одна из тех историй, что пересказывают друг другу на приемах и балах, но участников ее никто никогда не видел.

«Говорят, однажды герцог, королевский некромант, сам Хозяин Тьмы, женился простой девушке! Да, кузина моей подруги была у них на свадьбе. Говорят, они познакомились, когда он читал курс в Магической Академии, а она — была адепткой! Да-да, конфуз! И это глава древнего рода! А она-то, говорят, была на сносях…»

Последнее было бы ложью, потому что мы с Рейвеном еще не были близки. Но в остальном…

Я мерила шагами комнату, и с каждой минутой мне становилось все страшнее и страшнее. В МагАк преподавали прорицание, и я даже неплохо успевала по этому предмету, могла предсказать погоду или какие-то незначительные происшествия, но сейчас…

То, что происходило со мной сейчас, ни в какое сравнение не шло с предсказаниями. Меня окутывал настоящий ужас, и я не знала, что с этим делать.

Может, если бы у меня были подруги, которые сейчас могли бы быть рядом, все было бы по-другому. Подружкам невесты разрешалось молиться Всевышнему вместе с ней, но обычно… в комнате невесты просто болтали, насколько я знаю.

В МагАк у меня было много подруг, но все они исчезли, когда о моей помолвке с Рейвеном стало известно. И Уилл… с ним мы так и не разговаривали после того, как я рассказала ему, что выхожу замуж. Оказывается, Уилл с самого начала воспринимал нашу дружбу не так, как я. Выходит, я разбила ему сердце. Может, поэтому я не заслуживаю счастья?

В конце концов мне показалось, что в комнате нечем дышать, я открыла дверь, втянула ртом воздух. Осмотрелась.

Парк, окружающий церковь, был достаточно уютным и просторным.Листья на деревьях уже начинали желтеть, в воздухе пахло осенью. Метнувшись в комнату невесты за темно-синей накидкой, я наскоро накинула ее на плечи, чтобы скрыть белое платье, и выбежала наружу, прикрыв за собой дверь.

Дышалось здесь легче, я обогнула здание цервкви, а затем вдруг…

— Рейвен, — одними губами произнесла я.

Он стоял у входа, разговаривал с мужчинами, лиц которых я не видела. Гости уже начинали съезжаться, так что у церкви стояло несколько карет — скоро вокруг яблоку негде будет упасть.

— Рейвен.

Я зашагала вперед, быстро, намного быстрее, чем прилично ходить леди.

Рейвен посмотрел в мою сторону, должно быть, уловив движение краем глаза. Сказал что-то собеседникам и направился мне навстречу.

— Рейвен.

— Лиз, — улыбнулся он, приблизившись. — Ты почему здесь? Разве тебе не полагается проводить время в молитвах?

Рейвен был одет во фрак, галстук перехватывал рубиновый зажим, накрахмаленная сорочка была такой белой, что в свете солнца ослепляла.

Серые глаза смеялись, на лоб падала прядь темных вьющихся волос — как обычно, Рейвен пренебрег правилами, которые велели мужчинам гладко зачесывать волосы, если речь шла о торжественных случаях.

— Что с тобой? — спросил он, нахмурившись. Положил ладонь мне на локоть и увлек подальше от любопытных глаз и ушей. — Ты в порядке? На тебе лица нет.

— Нам не стоит жениться, — выпалила я, когда мы оказались одни.

Вокруг шумели деревья, пели птицы. Церковный парк был спокойным и безмятежным.

— Что?

— Я не… я не могу объяснить! — затараторила я. — Просто… случится что-то плохое, поверь мне! Если мы поженимся. Нам не стоит!

Лицо Рейвена, секунду назад веселое и радостное, окаменело.

— Кто-то тебе угрожает?

— Нет!

— Странные проишествия? Знамения? Нечисть?

— Да нет же!

Рейвен нахмурился еще сильнее.

— Ты передумала?

— Ты с ума сошел? — вспыхнула я. — Я беспокоюсь за тебя! Я чувствую…

— Лиз, — Рейвен взял меня за плечи, аккуратно, как будто боялся напугать. — Ты дрожишь. Что на тебя нашло? Жар? — Он положил ладонь мне на лоб. — Все будет хорошо. Нет причин для страха.

Я смотрела в обеспокоенные серые глаза и изо всех сил старалась поверить. Отогнать те картины зла, смерти, несчастья и слез, которые меня преследовали.

— А если случится что-то плохое? — выдавила я.

Рейвен помолчал.

— Я люблю тебя. И я клянусь тебе уже сейчас, что бы ни случилось — я буду рядом.

— Рейв…

— Просто давай переживем этот день, Лиз.

26.1

«Просто давай переживем этот день, Лиз». Потом я много раз прокручивала тот наш разговор с Рейвеном в памяти. А что, если бы в тот раз я сделала что-то по-другому? Изменилось бы все? Или нет?

Рейвен смотрел на меня внимательно.

Я кивнула, отходя на шаг.

— Лиз, ты точно в порядке?

— Конечно! Да, конечно, — затараторила я. — Ты прав, просто… переволновалась.

Между бровей Рейвена появилась морщина.

— Лиз… Успокойся. Дыши глубже. Тебя проводить? Хочешь, я останусь с тобой?

— Не надо.

Он еще что-то говорил, но я уже не слышала. Поспешила в комнату невесты, чтобы там спокойно дождаться церемонии. Рейвен прав. Все невесты нервничают перед свадьбой.

Нужно просто пережить этот день, а потом — все будет хорошо.

Из зала церкви раздавались голоса, оставались считанные минуты до того момента, когда дядюшка откроет внутреннюю дверь, протянет мне руку и проводит прямо к Рейвену.

Оттого стук в наружную дверь, которая вела в церковный сад, меня так удивил. Кто там? Мачеха пришла проверить, аккуратно ли я надела фату? Рейвен забеспокоился и захотел обнять? Кто-то еще?

Живот свело от волнения, я рывком распахнула дверь, замерла от удивления и почувствовала, как все мои страхи растворяются, как будто их никогда и не было.

— Уилл!

Он стоял на пороге, одетый в пиджак не по размеру, слишком широкий, как будто с чужого плеча. Коротковатые брюки, едва прикрывающие щиколотки. Всклокоченные волосы.

— Ты пришел! — обрадовалась я и бросилась ему на шею, не заботясь о приличиях и о том, что кто-то может нас увидеть.

На глазах выступили слезы, несмотря на строгий приказ мачехи не плакать, чтобы не испортить макияж. Я обняла Уилла сильнее, спрятала лицо у него на плече. Вдохнула знакомый запах.

До сих пор я не осознавала даже, насколько сильно меня гнетет одиночество. То, что обо мне шепчутся за спиной, что подруги от меня отвернулись и даже Уилл не желал больше иметь со мной дел.

Из-за всего этого я чувствовала себя прокаженной, а ссора с Уиллом, кажется, стала последней каплей.

— Ты все-таки тут! — повторила я радостно. — Входи скорее!

Я потянула Уилла в комнату невесты, захлопнула за ним дверь.

Вообще-то мужчинам не полагалось входить сюда, но это ведь Уилл. Теперь все точно будет хорошо! Вот, кого мне не хватало, чтобы чувствовать себя абсолютно счастливой. Лучшего друга. Моего Уилла.

— Я так рада, что ты пришел!

Уилл смотрел на меня исподлобья. До сих пор обижается?

Я помнила наш последний разговор так, как будто это было вчера.

«Ты изменила мне. Променяла любовь на позолоту, деньги и титул. Я думал, ты не такая. Думал, ты настоящая. А ты такая же, как все остальные».

Тогда мне казалось, я никогда не прощу Уилла за такие слова, а сейчас я думала: чего только не скажешь в пылу ссоры? Глупо помнить старые обиды.

Я почувствовала себя так, как будто с плеч упала гора.

Теперь все точно будет хорошо.

— Как ты? — улыбнулась я. — Я так соскучилась.

По нашим разговорам. По игре «Найди странное».

Кстати об этом.

Уилл выглядел необычно. Смотрел куда-то в сторону, взволнованно кусал нижнюю губу. Да и одежда выглядела как-то не так. Как будто Уилл надел то, что первое попалось под руку, вовсе не беспокоясь о том, как выглядит. Пиджак и брюки не подходили друг к другу, на мятой рубашке красовалось пятно, жилет Уилл вовсе решил не надевать. Туфли — в грязи. Да что с ним?

— У тебя все в порядке? — нахмурилась я. — Сестры здоровы? Отец?

— Ты передумала? — наконец посмотрел мне в глаза Уилл.

Взгляд у него был таким тяжелым, что я вздрогнула. Еще одна странность — никогда такого не видела.

— По поводу чего?

— По поводу свадьбы с Тенербеном. Ты передумала?

Видимо, недостаточно мы с ним играли в «Найди странное». Иначе почему он задает такой вопрос мне, учитывая, что я стою в комнате невесты, одетая в свадебное платье, а за дверями, в зале церкви, толпятся гости.

— Нет, — улыбнулась я.

Уилл отрывисто кивнул. Сунул руки в карманы брюк. Я огляделась.

— Можешь сесть, — я указала на подушку для молитв. — Больше некуда.

— Ты знаешь, что бабочки — это символ Всевышнего? — вдруг спросил Уилл, подходя к двери, ведущей в сад.

С тихим щелчком повернул торчащий в замке ключ. Я непонимающе улыбнулась. Что он делает?

— Конечно, знаю. А что?

Уилл снова кивнул. Движения у него были отрывистыми, резкими. Мне казалось, его трясет.

— С тобой точно все хорошо? — нахмурилась я. — Ты не заболел?

Никогда Уилла таким не видела. Это не было похоже даже на обеспокоенность, скорее на… одержимость.

— Говорят, после смерти мы все перерождаемся. Ошибки остаются в прошлом, в новой жизни мы становимся мудрее, лучше. Как бабочки.

Я осторожно кивнула. Уилл был глубоко верующим во Всевышнего человеком, порой я поражалась его набожности. Он никогда не пропускал службы, соблюдал пост, наизусть знал писание и даже апокриф, хотя и считал его ложью от первой до последней строчки.

Уилл учился на факультете архивариусов, туда поступали адепты со слабым уровнем силы. В основном они занимались тем, что изучали книги и трактаты, систематизировали их, учились составлять каталоги и описи. Главной задачей архивариусов было стать хранителями магических знаний. Потому они изучали не столько основы магии, сколько то, где можно добыть ту или иную информацию. К примеру, архивариус должен знать, что описания ритуалов для призыва демонов можно найти в библиотеках церквей или семинарий, медицинские книги — в больницах, записи о нечисти — в хранилище НекроС, и так далее.

К моменту выпуска архивариусы становились ходячими энциклопедиями, которые знали понемногу все и обо всем. «А ты знаешь, что призрак может привязаться к живому человеку? — выпалил однажды Уилл, когда мы встретились после занятий. — Это буквально симбиоз, как у деревьев с лишайниками. Разорвать практически невозможно, не убив человека».

Обычно в ответ на такие заявления Уилла я только растерянно кивала. Потому что слишком много всего должна была зазубрить, чтобы стать целителем: строение костей и мышц, схемы движения магических потоков, особенности лечения людей с разными типами магии…

Мне было не до интересных фактов от Уилла.

— Почему ты вспомнил про бабочек?

В груди тревожно кольнуло. Уилл прошел мимо меня к внутренней двери, которая вела в зал церкви. Повернул ключ.

Да что с ним?

— Уилл, у тебя что-то случилось? Ты прячешься от кого-то?

Он обернулся.

— Скажи, что ты передумала.

— По поводу чего?

— По поводу свадьбы с Тенербеном. Ты должна передумать, Лизбет.

Уилл тяжело и пристально смотрел на меня, исподлобья, как будто был пьян. От выражения его лица меня пробирало дрожью.

Неожиданно я разозлилась.

— Я не желаю говорить об этом, — отрезала я. — Уилл, мы друзья.

— Мы! Не! Друзья! — прокричал он, бросаясь ко мне и сбивая с ног. Головой я ударилась о край стола, перед глазами все потемнело, а затем я оказалась лежащей на полу. Уилл сжимал мою шею рукой. — Ты! Говорила! Что выйдешь! За меня!

Каждое слово он сопровождал тем, что ударял меня затылком об пол.

Перед глазами снова начало темнеть. Я не помнила, как смогла выкрутиться. Должно быть, магия, заключенная у меня внутри, активизировалась и отбросила Уилла на другой конец комнаты. Я вскочила, бросилась к двери, схватила проклятый ключ, но повернуть его не успела, потому что на моей шее оказалась удавка, сжала ее так сильно, что я в одну секунду перестала дышать. Я царапала дверь ногтями, пыталась вырваться, дергала ключ, пытаясь его повернуть, но все было бестолку. Вдохнуть не получалось, все вокруг заволокло чернотой.

— Не беспокойся, Лизбет, — в ухо мне зашептал Уилл, — я закончу с тобой и примусь за твоего Тенербена. Отомстить ему будет посложнее, но я это так не оставлю, уж поверь. Вы оба, предатели, заплатите. И ты, и твой герцог.

Рейвен! Нет!

Эта мысль была последней, прежде чем сознание окончательно меня покинуло. Я оказалась в сплошной темноте, успокаивающей, обволакивающей, утягивающей меня глубже, как мягчайший матрас. Так хотелось покориться и сдаться, но…

Рейвен!

Он пострадает, если я не помешаю.

Я не помнила толком, кто такой Рейвен и чему я хочу помешать, но была уверена, что должна что сделать. Мне нужно туда, вперед, вверх, скорее!..

* * *

Больно.

Это ощущение возникло первым. Больно, как будто шея была сломана, холодно. Тело не слушается, ощущается чужим.

Я с трудом подняла руку, огляделась. Сознание было вялым, мысли — неповоротливыми.

Комната невесты. Я — невеста. В белом. Почему так хочется… чего-то… Во рту было сухо и хотелось пить. И есть. И… чего-то странного. Я с трудом поднялась, пошатываясь.

Посмотрела на валяющуюся на полу фату. Провела пальцами по шее. Она была необычной. Слишком мягкой какой-то. Больно.

Голодно. Я вскинула взгляд и уставилась на спину человека, который стоял у двери. Человек что-то говорил.

— Проклятый замок, заело!

Я наклонила голову. Человек пах… маняще.

Его как будто окружало теплое облако чего-то… чего-то, чего мне хотелось. Нужно было всего лишь подойти ближе, прижаться к нему. И это тепло, вкусное, войдет в меня. Мне будет хорошо.

Я шагнула вперед. Человек меня не заметил, продолжая пытаться открыть дверь.

Умница.

На полу у его ног валялся кусок веревки. Веревки? С ней было связано… что-то… что-то важное…

Как будто услышав мои мысли, человек наклонился, подобрал веревку и спрятал ее в карман.

— Это мне еще пригодится. Для Тенербена.

Тенербена.

Рейвен!

Я пошатнулась, схватилась за голову. Зажала рукой рот. Воспоминания были путаными, отрывочными.

Свадьба, фата, Рейвен, «давай переживем этот день», «я закончу с тобой и примусь за твоего герцога».

Уилл!

Я вскинула взгляд и попыталась посмотреть на стоящего у двери человека, отстранившись от иссушающего чувства голода.

Голода?..

Я вдруг поняла, что не дышу. Просто не могу это сделать. Приложила пальцы к шее, без труда находя сонную артерию.

Ничего.

У меня сердце не билось.

Осознание было быстрым и болезненным, как укол.

Я умерла. Я плотная, могу мыслить и ужасно хочу полакомиться чем-то непонятным, исходящим от человека.

Умертвие.

Голод.

Утолить.

Фиолетовые глаза, хищный оскал. «Крепкая малышка, иди сюда».

«Нет-нет, малышка, не засыпай, смотри на меня! Я — Рейвен».

Обеспокоенный взгляд молодого некроманта, ужасно красивого, в зеленой мантии, а я — замарашка непричесанная, и почему-то так стыдно.

Рейвен!

«Это мне еще пригодится. Для Тенербена». Удавка.

Этот человек хочет убить Рейвена.

— Проклятье! — вспыхнул он, ударив по двери кулаками. — Открывайся!

Я медленно сняла со стены крест. Тяжелый. Или я так ослабла? Подошла к человеку.

«Не беспокойся, Лизбет. Я закончу с тобой и примусь за твоего Тенербена».

Рейвен.

Я подняла тяжелый металлический крест и ударила Уилла в основание черепа. Он на мгновение замер, а затем рухнул на пол, как подкошенный.

Борясь с голодом, я присела, положила пальцы ему на шею.

Жив.

Удар был совсем легким, Уилл скоро очнется — и что тогда?

А что вообще происходит?

Думать было тяжело. Очень хотелось… есть. Но не буквально, а как-то так, чтобы прижаться теснее к человеку и выпить его до донышка. Вытянуть из него все то манкое, что так вкусно пахнет.

Я зажмурилась, пытаясь прийти в себя.

Что же делать?

Я — умерла. Как защитить Рейвена?

Нужно… наказать Уилла.

Предать его суду, чтобы его посадили, и он не добрался до Рейвена.

Но как?

Дядюшка.

Мне нужно поговорить с дядюшкой. Он поможет. У него есть… связи.

План созрел мгновенно, хоть я до сих пор не слишком-то хорошо соображала.

Платяной шкаф, стоящий в комнате невесты, закрывался на ключ. Я затолкала туда Уилла, который так и не пришел в сознание. Проверила, дышит ли он.

Дышит.

Жив.

Закрыв Уилла в шкафу, я подергала дверь и сжала ключ.

Накинула на плечи синюю мантию. Подошла к наружной двери, выходящей в церковный сад.

Замок заклинило, он все никак не поддавался, деревянную поверхность двери портили следы, оставленные чьими-то ногтями.

Моими.

Нужно защитить Рейвена. А для этого — добраться до дядюшки.

Наконец дверь поддалась, я вывалилась наружу — и едва не упала. Вокруг пахло людьми. Их силой. Так… вкусно. Так манко.

Никаких других запахов я больше не чувствовала, как будто состояла теперь из сплошного голода. Как хищник.

Как тот монстр, что убил моих родителей.

Я сжала зубы и направилась вперед, посильнее запахнув накидку, чтобы свадебное платье не бросалось в глаза.

Нужно добраться до дома дядюшки. Рассказать ему об Уилле.

Спасти Рейвена.

И никого не убить.

Глава 27

Спасти Рейвена.

Никого не убить.

Я повторяла это как заклинание, пока узкими улочками пробиралась к дому дяди, шарахаясь от каждого человека, которого встречала.

Спасти Рейвена.

Никого не убить.

Не превратиться в монстра.

Дядюшка должен меня выслушать.

Тело было тяжелым, неповоротливым, как будто одеревеневшим. Ноги не слушались, рук я почти не чувствовала. Мне казалось, я бреду по морозу в летнем платье, а люди — похожи на теплые огоньки, к которым так хочется прижаться.

Нет.

Воспоминания возвращались с трудом, я видела только какие-то образы.

Толстый седой мужчина с загнутыми вверх усами и в изумрудной мантии — дядюшка.

Сероглазый, молодой, с темными вьющимися волосами, одна прядь вечно падает на высокий лоб — Рейвен.

Тощий, нескладный, похожий на щенка-переростка, совсем еще юноша, смотрящий на меня исподлобья, — Уилл. Руки сжались в кулаки.

Задумавшись, я налетела на идущую навстречу девушку.

— Ой! — воскликнула она. — Извините! Вы в порядке? Помочь?

Ее лица я не видела. Стоило нам соприкоснуться, как меня окутало тепло. Стало так хорошо. Нужно еще, еще, больше…

Нет!

Я вскинула глаза, успела увидеть лицо девушки, прежде чем бросилась вперед, путаясь в длинной юбке свадебного платья.

— Умертвие! — раздался крик за спиной. — Это умертвие!

Не помню, как мне удалось уйти. Я просто бежала, бежала и бежала. О том, чтобы просто так взять и зайти в церковь, не могло быть и речи. Я могла навредить кому-то. Один из некромантов — а их на свадьбу приглашено было много — мог упокоить меня, не успев выслушать.

В сад, окружающий дом дядюшки, я проникла, просочившись между металлическими прутьями ограды. До позднего вечера пряталась в тени деревьев, дожидаясь, пока в кабинете дядюшки зажжется свет — это значило, что он остался один, потому что в кабинет было строго запрещено входить всем членам семьи.

Забираться по водостоку вверх, цепляясь за каменные выступы и украшения фасада — это был совершенно новый опыт, которого свадебное платье не пережило.

А уж что подумал дядюшка, когда в окно второго этажа постучалась сбежавшая со свадьбы племянница со следом от удавки на шее и с фиалковыми глазами, в разорванном белом платье, испачканном грязью фасада…

«Ты должен спасти Рейвена!» — выпалила я, надеясь, что дядюшка услышит и даст мне время сказать пару слов, прежде чем упокоить.

Дядюшка оказался человеком с железными нервами. Впустил меня внутрь, запер в кабинете, направился в церковь. Вернулся спустя час.

«Твой Уилл больше никого не побеспокоит», — отрезал он, приглаживая седые волосы и садясь за стол.

«Его арестовали? — воскликнула я, нависая над ним. — Он точно не сбежит? Я понимаю, никаких доказательств нет…»

«Не сбежит, — хмыкнул он, усаживаясь за стол. — Давай-ка теперь подумаем, что делать с тобой. Неужели никого не выпила по дороге? Признавайся».

Не знаю, что бы дядюшка сделал, если бы я все-таки кого-то убила. Должно быть, моя судьба была бы совсем другой.

Я не провела бы пятнадцать лет у него в поместье, тщательно укрощая голод, не рискнула бы тайком ото всех поступить на службу в НекроС и не приехала бы в Энфорд, чтобы пройти свое самое первое испытание в роли некроманта.

Призрак Уилла здесь уже больше полугода — как минимум со дня свадьбы бургомистра. Откуда ему здесь взяться?

Я не знала, как и когда умер Уилл, но Рейвен рассказывал, что призраков могут держать на земле не только незаконченные дела, но и чувства. Ярость, боль. Жажда мести. Мог ли признак Уилла почувствовать боль и отчаянье Джейми? Могли ли эти чувства привлечь разгневанного призрака, как магнит, из самой столицы⁈

«Тебя, Элизабет».

Проклятье! Тьма!

Как я могла не догадаться⁈

Теперь я поняла, что Уилл пошутил надо мной. Сделал это нарочно, чтобы меня запутать или напугать. Поэтому «Тебя, Элизабет», а не «Тебя, Лизбет», как он всегда меня называл.

Потому, должно быть, он заставил Джейми сунуть мне в руку бумажку с бабочками.

«Говорят, после смерти мы все перерождаемся. Ошибки остаются в прошлом, в новой жизни мы становимся мудрее, лучше. Как бабочки».

Слова Уилла, которые он бросил мне, прежде чем убить.

Ненавижу.

Должно быть, Джейми полностью под его контролем. Потому мальчик замкнулся в себе, перестал разговаривать, не обращает ни на кого внимания, кроме… Клариссы, которой пакостит, и… меня.

Уилл!

Прищурившись, я смогла разглядеть тонкие, как будто дым, нити, связывающие Джейми и призрак Уилла.

Тот самый симбиоз?

Рейвен только что сказал, что Уилл «привязал свое существование к жизни мальчика». Это о симбиозе — значит, все еще хуже, чем мы думали. Уилл не просто тянет из Джейми силы, он буквально сливается с ним в одно целое

Хуже всего то, что разорвать симбиоз невозможно, не убив человека.

Время, которое как будто остановилось в тот момент, когда я увидела демона на пороге церкви, сейчас снова побежало вперед, стремительно и неотвратимо.

— Нет! — воскликнула я, когда демон в обличье огромного черного пса с горящими красными глазами бросился на Рейвена.

Тот успел сформировать что-то вроде золотистого щита. Тишину разрезало рычание, лязг челюстей, стук, с которым когтистые лапы ударялись о каменный пол.

Еще недавно Рейвену не составило бы труда убить демона, но сейчас он был слишком слаб и мог только выставить щит.

Наверняка сил требовало и поддержание золотистой сети, которой Рейвен меня опутал.

Проклятье!

Тьма!

Что же делать⁈

Сама я понятия не имела, как убивать демонов: так и не успела научиться у Рейвена, а дядюшка никогда не имел с ними дел и не предполагал, что в Энфорде я столкнусь с одним из них.

К тому же, учить меня у все равно было бесполезно: для этого требовалась прорва сил, по пальцам одной руки можно было пересчитать некромантов, которые могли бы с ними справиться.

Уилл наблюдал за Рейвеном с любопытством, с легкой улыбкой.

Мои руки сами собой сжались в кулаки.

Даже в темноте я видела, каким бледным стало лицо Рейвена, как дрожат его руки. Его волосы уже заиндевели полностью, изморозь покрывала одежду. Нужно что-то сделать! И срочно. Долго Рейвен не продержится, он едва стоит на ногах.

— Лиз, — напряженно позвал Рейвен. — Сейчас я сниму с тебя сеть. У тебя будет несколько секунд, чтобы сбежать из этой церкви подальше. Я удержу их.

Я замерла.

Рейвен не смотрел на меня. Демон с рычанием пытался пробить выставленный им щит.

— Ты здесь бесполезна. Убирайся, Лиз! Ты только путаешься под ногами! Я не смогу тебя защитить, если ты останешься!

Проклятье!

Что же делать?

Три демона уже появились в Энфорде — ворота для Тьмы открыты, город обречен. Этого не исправить, Тьма не отступит, пока не заберет свое. Но это еще далеко не все.

Стоит Уиллу принести жертву, убить… Рейвена, — как ритуал воскрешения, описанный в апокрифе, будет завершен.

Что случится тогда — неизвестно. В апокрифе было написано, что «сама Тьма разверзлась, и явила Яхвиру душу его возлюбленной Энн, и реки крови потекли, и небеса заалели, и все твари показались, и Тьма настала на земле на долгие годы, и языки умолкли, и знание упразднилось».

Проклятье! Туманно, как и все, что написано о Всевышнем! Если что-то и можно сказать точно, так это то, что ничего хорошего ждать не приходится.

Как помешать этому⁈

Думай, Элизабет! Нужно помешать Уиллу принести жертву.

Снова… спасти Рейвена. Я не отдам его ни Тьме, ни Уиллу — никому.

Думай!

— На счет три, Лиз, — прошептал Рейвен. — Не спорь со мной хоть сейчас. Ты все равно ничем не поможешь. Ты бесполезна! Беги. Раз. Два.

Я замерла.

— Три.

Сетка, сдерживающая меня, исчезла.

И я побежала.

Но не по направлению к выходу, а к Джейми.

У меня появился план.

Глупый и самонадеянный.

Если мы выживем — Рейвен меня из-за этого убьет.

Глава 28

— Элизабет! — рявкнул Рейвен, и я поморщилась.

Точно убьет.

Но времени объяснять что-то — не было. Зато был безумный план. И — надежда, что Рейвен догадается, что делать.

Джейми, как и раньше, играл в кубики, сидя недалеко от церковного алтаря. Пол под ним покрылся тонкой корочкой льда, одежда на Джейми, взрослая рубашка, жилетка и брючки, а также его волосы заиндевели.

— Ты наконец решила сделать правильный выбор? — издевательски спросил зависший рядом с Джейми Уилл.

— Чтоб ты провалилась, Лиз!

— Сердечная немота! — выкрикнула я, подхватывая Джейми на руки и зажмуриваясь.

Рейвен, ты только пойми все! Пожалуйста!

Не давая себе времени передумать, я дотронулась ладонью до груди Джейми — как раз до того места, где билось, ровно, спокойно, его крохотное сердечко.

Только бы Рейвен все понял!

Джейми у меня в руках был ледяным и совсем вялым — как будто я взяла в руки игрушку, а не живого мальчика, который в ответ на такое обращение должен был бы начать отбиваться.

Только бы сработало!

«Сердечная немота» — так называлось заклятье, которое помогало остановить стук сердца на некоторое время. Ему учили всех целителей.

Часто это была единственная возможность спасти того, кто, к примеру, отравился: сердце замирало, кровь переставала циркулировать по венам и артериям, дыхание замедлялось, и яд переставал растекаться по телу. Благодаря этому у целителя появлялось время, чтобы найти его и вытянуть из тела — это было легко.

Когда я заканчивала МагАк, я могла остановить сердце на добрый десяток минут, но сейчас… Рейвен, конечно, поделился со мной силой, но Тьма была совсем не предназначена для целительства.

Не говоря уже о том, что Джейми у меня в руках был таким теплым, несмотря на покрывающий его одежду и волосы иней. Таким теплым, таким… вкусным, таким… живым.

Нет!

Я зажмурилась сильнее, старательно посылая «усики» силы к сердцу Джейми. Уговорить сердце замереть хотя бы ненадолго, сосредоточиться… Тьма! На это нужна прорва силы, с сердцем всегда непросто. И как же хочется…

Нет!

Я не буду пить тепло Джейми!

«Рейвен», — одними губами произнесла я.

Позвать его вслух не получилось.

Сердце Джейми замерло, но я чувствовала, меня не хватит надолго.

Я даже не знала, сработает ли моя хитрость. Получится ли у Рейвена упокоить Уилла, пока у Джейми не бьется сердце. О симбиозе мало что было известно. Но человек с остановившимся сердцем — все равно что мертвый.

— И что же ты задумала, Лизбет? — насмешливо прогудел Уилл рядом с моим ухом. — Думаешь украсть мальчика и сбежать? Брось, — по шее пробежал холодок, я услышала треск, с которым лед покрывает стены.

Я дернула головой, потому что — необходимо было сосредоточиться на Джейми. Держать его сердце замершим, но не убить. Бережно расходовать силы. И, Тьма все побери, не тянуть из него тепло!

Проклятье! Как же…

Сквозь шум в ушах и голос Уилла я слышала низкий рык демона, стук лап о каменный пол и тяжелое звериное дыхание.

Рейвен! Получится ли у него отбиться?

Но отвлечься сейчас — значило потерять концентрацию, снова позволить сердечку Джейми забиться, а сплести заклинание во второй раз у меня уже не хватит сил.

— Ты всегда любила детей, Лизбет. Решила пригреть и этого? Не беспокойся, он в порядке. Спокоен, счастлив. Насколько это возможно. Жалеешь, что выбрала своего Тенербена? — слова Уилла скользнули по коже инеем. — Как интересно иногда складывается судьба. Я оживу спустя пару секунд, когда демон убьет твоего некроманта, а ты — так и останешься глупой мертвячкой. Как ты думаешь, мне стоит упокоить тебя, когда представится возможность? Или дать тебе второй шанс? Хотя, выходит, уже третий. Я слишком часто тебя прощал. Прощал твои откровенные наряды, прощал флирт с другими, готов был простить даже то, что ты чуть не вышла замуж за этого Тенербена… Всевышний велел прощать, и я прощал. У нас с ним вообще много общего. Так вот…

После смерти он стал еще зануднее. Тик-так, тик-так, внутренние часы в моей голове неумолимо отсчитывали последние секунды, в которые я могу удерживать сердце Джейми от неумолимого биения жизни. Тело пятилетнего мальчика у меня в руках было тяжелым, ледяным и… теплым, манящим, одновременно.

Держаться! Нужно держать себя в руках, я ведь не монстр!

Ну же, еще немного. Я изо всех сил старалась не думать о том, что происходит сейчас с Рейвеном, почему он молчит, почему не вмешивается, почему я слышу только рычание демона, лязг зубов и треск льда, который, кажется, затянул уже всю церковь.

Рейвен, ты только выживи, пожалуйста.

Тик-так, тик-так, еще немного.

— Так вот, Лизбет, — снова пробился в мое сознание голос Уилла. — Что ты готова сделать ради того, чтобы замолить свою вину? — склизкое, мертвое, отвратительное призрачное прикосновение к шее заставило меня вздрогнуть. — Я все делал для того, чтобы ты была счастлива, готов был на тебе жениться, а ты…

— Стоило начать с цветов, мистер Шоу, — прозвучал усталый, запыхавшийся, как после бега, голос Рейвена.

Я зажмурилась, крепче прижала к себе Джейми и даже сквозь веки увидела ослепительную золотую вспышку.

— Ахр… — полухрип-полувопрос Уилла утонул в треске льда и поднявшемся ветре. — Всев…

Стало холодно настолько, что я перестала чувствовать руки, как будто меня со всех сторон окружил лед. Настолько холодно мне не было даже в первые часы после гибели.

Что-то было не так.

— Открывай глаза, Лиз, — хрипло и тихо сказал Рейвен. — Уже все. Ты отвратительно выбираешь друзей.

Тук-тук-тук…

Сердце Джейми застучало, мальчик завозился у меня в руках.

— Мама? — высокий детский голос звучал жалобно. — Мама, ты где?

— Т-ш-ш… — я погладила ледяные волосы.

Открыла глаза и огляделась, на всякий случай крепче прижимая к себе Джейми непослушными онемевшими и замерзшими руками.

Что-то было не так.

От призрака Уилла, который секунду назад нависал надо мной, осталась одна дымка. Демон затих — должно быть, у Рейвена каким-то образом получилось его одолеть.

Все… закончилось?

Нет. Я вглядывалась в повисшую в воздухе черноту, которую не мог разогнать даже наколдованный Рейвеном и зависший под потолком сгусток света.

Темнота сейчас стала как будто осязаемой. Она закручивалась, текла спиралями по воздуху, скрывала стены и потолок, рассыпалась сотней перьев и собиралась снова в одно большое облако, которое стремилось слиться с другим таким же.

Джейми захныкал и вцепился в меня, обвил руками шею, спрятал лицо на плече.

— Что за…

Я не закончила, потому что не могла даже обозначить словами то, что происходило. Заиндевевшие стены и пол исчезли, потому что я больше не могла разглядеть ничего, кроме крохотного островка света под потолком, силуэта Рейвена, который стоял там же, где рядом с ним лежал неподвижно демон.

— Рейвен…

— Ты остановила сердце Джейми, — напряженно откликнулся он. — Это…

Потом голос Рейвена утонул в тишине.

Я подошла к нему ближе, двигаться было сложно, воздух вдруг сгустился, стал вязким, как вода. Вернее, не воздух.

Это была…

— Жертва, — тихо сказал Рейвен. — Ты остановила сердце Джейми почти на минуту. Он в эту минуту умер. Тьма посчитала это жертвой. Ритуал состоялся.

Проклятый! Тьма!

Неужели все было зря? Пускай Уилл не воскрес, но… ритуал совершен? Тьму все-таки разбудили, призвали, попытались подчинить и… разозлили?..

«И реки крови потекли, и небеса заалели, и все твари показались, и Тьма настала на земле на долгие годы, и языки умолкли, и знание упразднилось».

Нет!

Вокруг было холодно, темно, воздух был густым настолько, что я не знала, как у Рейвена и Джейми получается дышать.

Рядом с нашими лицами клубилось… что-то. Плотное, ледяное, тяжелое, упрямое, не имеющее запаха и в то же время пахнущее так, как воздух пахнет перед бурей.

— Это не…

— Тьма.

— Что…

— Я не знаю, — отрезал Рейвен и после паузы добавил: — Держись ближе ко мне.

Он стоял, подняв руки, готовясь плести заклинание. Даже в темноте я могла разглядеть, что он держится нетвердо, едва не падает от усталости.

Джейми снова тихо, как-то задушено хныкнул, вцепился в меня до боли. Его била дрожь.

— Мама, — сдавленно позвал он, сжимая меня еще сильнее. — Там…

Я придвинулась к Рейвену, коснулась его плечом.

Что происходит?

Воздух вокруг нас сгустился, Тьма стала похожа на плотный вязкий туман, только удивительно живой, любопытный. Я чувствовала глаза, впившиеся мне в лицо. Сотни, тысячи невидимых глаз.

Зазвучал шепот, слов я не могла разобрать, но чем больше вслушивалась, тем сильнее мне казалось, что кроме шепота я слышу крики, лязг железа, стоны, хохот, визг… Вздрогнув, я тряхнула головой.

В сгустке темноты, сгустившемся напротив нас, мне почудилась чья-то фигура, протянутые к нам руки.

— Это…

Я огляделась.

Темнота была повсюду, как отравленная вода.

— Рейвен… — тихо выговорила я, потому что огромный труп демона, который секунду назад лежал на каменном полу, вдруг исчез. Как будто Тьма его поглотила. — Рейвен…

Что-то дернуло меня за волосы, я вскрикнула, обернувшись и крепче прижимая к себе Джейми.

— Лиз! — Рейвен схватил меня за руку.

«Лиз-бе-е-ет», — услышала я тихий шепот из ниоткуда.

Джейми у меня в руках колотило, как будто при лихорадке, он был совсем ледяным, бормотал что-то, звал маму, прятал лицо у меня на плече. Нужно вытаскивать его отсюда, мальчику нужно в тепло, под одеяло, в конце концов!

Но как отсюда выбраться?

Переборов себя и поудобнее перехватив Джейми, я протянула руку к черному густому облаку, которое загораживало дверь. Дотронулась до плотной ледяной темноты и вскрикнула от боли.

В голове зазвучал хохот, суставы и кости вспыхнули, как будто внутри них загорелся пожар, я увидела красные глаза демона, ухмылку умертвия, которое убило моих родителей, проклятую дверь церкви Святого Максимуса на которой навсегда остались следы моих ногтей.

«Лиз-бе-е-ет», — прозвучал громкий шепот, такой знакомый.

Хохот.

Визг.

Плач.

Я закричала.

— Лиз! — услышала я Рейвена. Он схватил меня за руку и заставил опустить ее вниз. — Не трогай!

Я вздрогнула, рывком открыла глаза. Теперь меня тоже трясло, боль была такой яркой, такой… сильной. Она никак не желала проходить, как будто навсегда поселилась у меня в теле.

Шепот стал тише, но не прекратился.

Как же нам выбраться?..

Тьма сжимала нас в кольцо, островок света под потолком становился все более тусклым, пока не погас окончательно.

Подняв руки, Рейвен создал вокруг нас золотистый купол — Тьма шарахнулась от него, как кошка, которую щелкнули по носу. Снова приблизилась, но больше не попыталась дотронуться. Выжидала.

Благодаря свету купола я смогла разглядеть лицо Рейвена. Серьезное. Сосредоточенное. Напряженное.

Один из пучков Тьмы отделился от остальных и стал похож на фигуру приземистого толстого мужчины, затем — на высокую женщину, на огромного пса, на проповедника, на крохотную бабочку.

Мне казалось, я слышу демонское рычание где-то в темноте.

«Демоны поскачут по дорогам, бесчисленные, как рой мух».

— Нужно уходить отсюда, — выпалила я. — Пока…

— Мы не сможем. Тьма не отпустит, — голос Рейвена звучал спокойно. — К тому же, я не удержу защиту долго.

Купол на секунду поблек, мигнул, как фонарь, в котором заканчивается керосин, а затем вновь засиял.

Рейвен дернул головой. Лицо его по-прежнему было спокойным, шрам, пересекающий щеку, казался глубоким, как свежая рана.

На меня Рейвен не смотрел.

— Тьме всегда нужна жертва, — медленно проговорил он. — Она ничего не отдает просто так. Тьма, которую попытались подчинить, становится жадной. Нужно много крови, чтобы утолить ее голод. Иногда — целый город. Твой друг ее… разозлил. Я не видел такого ни разу в жизни. Не могу предположить, чем такое количество разъяренной вырвавшейся на свободу Тьмы обернется. Кровью — это точно. Ее будет очень много. И начнет она с нас.

Я похолодела, прижав к себе Джейми. Его ледяные руки обхватывали мою шею, как капкан.

Выходит, все было зря? Несмотря на все наши усилия, трое демонов появились в Энфорде, а Уилл — смог завершить ритуал, пускай и моими руками, пускай и не воскрес — но Тьма все равно его услышала. И пришла.

Это значит… мы обречены. Город обречен. Возможно, все будет еще хуже, чем мы могли предположить, потому что от клубящейся вокруг нас Тьмы веяло таким первобытным ужасом, что не верилось, как будто она ограничится одним городом и не тронет все остальное.

«Лиз-бе-е-ет… Ты здес-с-сь?» — раздался тихий скрипучий голос.

Проклятье.

Если Уилл все-таки вернется, если он воскреснет, то…

Я этого уже не увижу.

Раздался звук, который я ни с чем не могла быперепутать: демонские лапы касались каменного пола. Когти цокали по полу. Медленные уверенные шаги, как будто демон знал: торопиться некуда, добыча никуда не денется.

Тихий рык разнесся по воздуху и умолк.

Защитный купол Рейвена снова моргнул, что-то дотронулось до моего плеча, и я вскрикнула. Когда купол снова засветился ровным золотистым светом, я попыталась убедить себя, что мы в безопасности.

Но мы не выберемся.

Тьма нас не отпустит.

Она в ярости. И требует крови. Я положила ладонь на голову Джейми. Нужно что-то придумать. Что?

— Что ж, — медленно проговорил Рейвен. — Возможно, твой друг был прав, и Хозяин Тьмы — подходящая жертва.

Его слова в тишине прозвучали так же громко и пугающе, как набат.

— Нет! — воскликнула я, оборачиваясь к нему. — Мы что-нибудь придумаем, ты сможешь уйти…

— Я — смогу, — спокойно ответил Рейвен. — Но это ничего не решит.

Он коротко закусил губу, а потом наклонил голову, глядя вперед. Легко улыбнулся. Как мальчишка, который прикидывает, сможет ли залезть на самое высокое дерево в саду и не упасть.

Вендиго!

— Рейвен, город не стоит того, чтобы ты ради него жертвовал собой! Подумай о…

— МНЕ ПЛЕВАТЬ НА ГОРОД, ЭЛИЗАБЕТ! — рыкнул Рейвен. — Но ты — ты должна жить. Это то, ради чего я готов жертвовать. Собой. Добровольно. Чтобы ты спаслась. Если есть хотя бы маленький шанс, что Тьма примет…

— Рейв…

Раньше, чем я успела что-либо сделать, Рейвен убрал щит. Опустил руки и шагнул вперед.

— Нет!

Я бросилась к нему, но не успела. В одно мгновение Тьма прильнула к Рейвену, как жаждущий ласки щенок, а потом окутала всю его фигуру, поглотила ее, как рыба глотает наживку. Вскрик Рейвена был коротким и каким-то удивленным. Он оборвался уже через секунду.

— Нет! Нет-нет-нет!

Только не ты, ты не должен умирать, ты…

Усадив Джейми на пол, я рванула вперед, туда, где только что назад стоял Рейвен. Протянула к нему руки, желая дотронуться до руки, до плеча, хоть до чего-нибудь!

Пусто.

Рейвен исчез.

— Нет! — Я лихорадочно оглядывалась хватала руками темный густой и удивительно живой воздух. — Рейвен! Рейвен!

Вдруг Тьма ударила мне в грудь, пробивая ее насквозь, как копье. Я закричала, все тело обожгло, как обжигает мороз или огонь. Боль длилась и длилась, мне казалось, прошли часы или даже дни, наполненные ею. Я думала — агония будет вечной, но она закончилась так же быстро, как началась.

А потом я поняла, что у меня по щекам бегут слезы, а дыхание перехватывает от рвущихся наружу рыданий.

— Рейвен!

Голова закружилась, я уперлась руками в колени и огляделась.

Его нигде не было.

Рейвен будто растворился в воздухе.

Тяжесть, которая давила на плечи с того момента, как мы оказались в церкви, вдруг исчезла. Темнота утратила зловещую плотность, бросив взгляд вправо, я поняла, что за окнами церкви розовеет рассвет. Иней на стенах и на полу искорками поблескивает в первых лучах солнца. Красивая, мирная картина, от ужаса перед которой меня затрясло. Это значило, Тьма отступила, приняла жертву, а Рейвен… погиб?.. Нет!

— Рейвен! — крикнула я и задохнулась, закашлялась от раздирающей внутренности боли. — Рейвен!

Сердце колотилось так сильно, что, казалось, готово выскочить из груди.

Рейвена нигде не было.

Джейми подбежал ко мне, обхватил за пояс, уткнулся лицом в ноги. Я положила руки ему на макушку, но сил успокоить испуганного малыша у меня не было.

Я оглядывала церковь, залитую скупым утренним светом, пытаясь отыскать взглядом Рейвена.

Ровные ряды деревянных скамеек, алтарь, мозаичные иконы, равносторонние кресты, разбросанные по полу кубики, дверь в стене.

Никого.

Рейвен исчез, демон исчез, сама Тьма исчезла.

Осталось только яркое ясное утро.

Сердце гулко билось во всем теле сразу.

— Рейвен! — я оглядывалась, как загнанный в ловушку зверь. — Где ты?

Никого.

Никого.

Никого!

Только трижды проклятые мозаичные лики Всевышнего смотрели со стен.

Стало так больно, как никогда, и я закричала, закрывая лицо руками.

Рейвен, ты должен был жить!

Как ты мог⁈ Где же ты?

Мой взгляд метался от одного угла церкви к другому. К алтарю. К скамейкам. К двери. К иконам.

Никого.

Никого.

Никого!

— Рейвен!

Тишина. Я осела на пол, разом лишившись всех сил. Джейми обхватил меня за шею, как будто боялся отпускать после всего случившегося. Дверь хлопнула, перед глазами поплыло, но я успела разглядеть силуэт бургомистра. Он позаботится о Джейми.

Эта мысль была последней, прежде чем я потеряла сознание.

Глава 29

Не знаю, сколько я плавала в сплошной муторной черноте. Она не была похожа на ту, которую я видела после смерти. Та была прохладной, как вода. Эта — жаркой, тесной.

Мне казалось, я лежу в насквозь пропотевшей постели, во рту сухо от жара, сквозь веки прорывается свет керосиновой лампы и камина, чьи-то руки тянутся ко мне, чтобы напоить, поправить подушку, положить прохладную ткань на лоб…

Уходите!

«Ты должна жить, Лиз», — как наяву, слышала я голос Рейвена, которого больше в этом мире не было.

Я не хотела.

Еще глубже проваливалась в вязкую черноту.

В какой-то момент спасительное небытие отступило, цепляться за него уже стало невозможно. Открыв глаза, я увидела белый потолок, перечерченный деревянными балками. Моргнула. В окно лился дневной серый свет. Вокруг было тихо. Ни грозы, ни воя бури. Обычная осенняя погода перед днем Воскрешения, солнца можно не ждать до самой весны, разве что только через пару недель выпадет снег, пряча под собой прошлое и делая мир чуть более светлым.

Мысли были тяжелыми, неповоротливыми, но избавиться от них не получалось.

Рейвен…

На глаза набежали слезы, я растерянно смахнула их кончиками пальцев. Слезы?

Я приложила руку к шее.

Ого.

Пульс.

«Ты должна жить. Это то, ради чего я готов жертвовать. Собой. Добровольно. Чтобы ты спаслась. Если есть хотя бы маленький шанс, что Тьма примет…»

Сев в кровати, я вытерла руками глаза, растрепанные волосы скользнули по спине и упали на лицо. Я огляделась. Моя комната в отеле мисс Браун. Открытый дорожный саквояж на полу. Мирный треск огня в камине — какое расточительство, так легкомысленно расходовать дрова.

Чашка горячего шоколада на тумбочке у кровати.

Как завороженная, я потянулась к ней, взяла в руки. Еще теплая. Запах щекочет ноздри. Я поднесла чашку к губам, отпила немного. Сладкая до горечи густая жидкость коснулась языка.

Чувствую.

Руки затряслись, я вскочила, подбежала к камину и швырнула чашку в огонь.

От рыданий меня скрутило, я села на корточки и сдавленно закричала, закрывая рот руками.

Этого не может быть. Этого просто не может быть. Не может быть такого, чтобы я была жива, чтобы в Энфорде было светло и спокойно, а Рейвен…

Нет!

Мне нужно в церковь.

Потому что если ты, Рейвен Тенербен, думаешь, что так легко от меня избавился, то ты ошибся!

Я не… Я не знаю, что делать и как тебя вернуть.

Дернув на себя дверь комнаты, я нос к носу столкнулась с мисс Браун. Она выглядела бледной, но уже стояла на ногах, только опиралась на трость — ну разумеется, вывихнутую лодыжку я так и не смогла вправить, не хватило сил.

— Леди Фортескью! — кинулась она мне на шею. — Вы пришли в себя! Я уже боялась, что вы… ох, леди Фортескью… Это чудо! Настоящее чудо!

Ее светлые кудри пощекотали щеку, на мгновение я прикрыла глаза.

— Рейвена нашли? — мой голос звучал хрипло, простуженно.

— Лорда Тенербена? — переспросила мисс Браун, отстранившись. Закусила губу, отвела глаза. — Бургомистр распорядился по поводу церемонии…

Церемонии?

Похороны?

Я с ужасом уставилась в зеленые глаза мисс Браун.

Нет!

— Леди Фортескью, вы куда? — прокричала она мне вслед.

Я уже бежала вниз по лестнице, вздрагивая от холода. Обычного, человеческого: на мне красовалась одна только ночная сорочка до пят, ноги были босыми, от распущенных черных волос тепла было тоже маловато.

Мне нужно в церковь, мне нужно…

Я дернула на себя входную дверь трактира, охнула, ступив на ледяное каменное крыльцо.

Огляделась.

Обычная улица Энфорда, каменные дома, брусчатка на дороге. Проходящий мимо горожанин открыл рот, уставившись на меня, но мне не было дела до приличий. Найдя взглядом возвышающуюся над крышами домов громадину церкви из красного камня с равносторонними крестами на на шпилях крыши, я побежала вперед.

Так и не смогла запомнить карту города, это Рейвен ориентировался здесь легко, как рыба в воде. Перед глазами снова поплыло, я вытерла слезы ладонью.

— Леди Фортескью? — позвал какой-то мужчина, мимо которого я пробежала. — Вы…

Дальше я уже ничего не слышала, только неслась вперед. Дыхание сбилось, в боку закололо.

Я уставилась себе под ноги, чтобы не встречаться взглядом с редкими прохожими и чтобы пробивающийся из-за облаков солнечный свет не слепил глаза. Я добежала до дома бургомистра, окруженного невысокой металлической оградой, вздрогнула, потому что мне показалось, что выходящий из калитки мужчина мне знаком.

Но ведь этого не может быть. Тот мужчина, которого я хочу видеть, погиб.

— Лиз!

Руки мужчины обхватили меня за пояс, дернули на себя, я оказалась в коконе из тепла, моя щека прижалась к шерстяной ткани пальто. Я вдохнула, и у меня перехватило горло от знакомого запаха: сандал, земля, что-то теплое, терпкое, щекотное.

«Рейвен», — я хотела позвать вслух, но вырвался только хрип.

Это ведь не может быть он, это кто-то другой, кому досталось его пальто, потому что Рейвен… Рейвена больше нет.

— Лиз! Проклятые кресты, Лиз! Ты простудишься! Сейчас…

Обнимая меня одной рукой, мужчина принялся стаскивать с себя пальто. Снова ругнулся, накинул его мне на плечи. Тяжелое. Пахнет… Рейвеном. Это…

— Лиз! — он взял мое лицо в ладони, большими пальцами вытер слезы со щек. — Прости. Я боялся, что ты проснешься как раз в тот момент, когда меня не будет.

— Что?.. Как?.. — от шока и ужаса я даже не могла говорить. Сквозь туман, которым заволокло глаза, я смогла наконец увидеть лицо Рейвена. Рейвена! — Как… ты… ты умер! Ты… тебя Тьма забрала, я видела, я…

Меня опять начало потряхивать от рыданий, я зажмурилась и вытерла опять выступившие слезы ладонью. Посмотрела в лицо Рейвена. Серые глаза, неожиданно светлые, ясные, совсем такие же, как много лет назад. Упрямый завиток, падающий на лоб. Побелевший и почти незаметный шрам на щеке.

Как завороженная, я подняла руку и провела по нему кончиками пальцев. Рейвен прикрыл глаза.

— Как… ты… ты… я видела… как⁈

Рейвен сжал губы.

— Я не знаю.

Привет! Осталось совсем немного, я думаю, одна или две главы, чтобы окончательно расставить все по местам и дать ответы на все оставшиеся вопросы. Спасибо, что вы со мной! Это невероятно здорово.

А еще… у меня новинка! Там есть темная ведьма с изюминкой и светлый маг, которого угораздило к ней посвататься. Правда, большой вопрос, кто из них больше попал. Новая история будет легкой, это чистый юмор, потому что я думаю, нам нужно немного отдохнуть после стекла в «Хозяине Тьмы» (ну, мне так точно нужно)). А уж потом, с новыми силами…:) В общем, у меня большие планы.

Приглашаю в мою новинку «Свадьбы не будет, Светлый!» Все о том, как темная ведьма пытается избежать свадьбы с самым сильным светлым магом столицы, а он настроен сделать ее своей женой, потому что… а, к слову, почему⁈

"Замуж? За светлого? Меня, потомственную темную ведьму? Да вы затейники…

Жених сбежит, сверкая пятками, спустя минуту после помолвки!

Тем более — тихоня, сын лорда Лайтвуда.

Его отец — вот, кого стоит бояться и всем темным обходить стороной. Могущественный и опасный светлый маг, ректор столичной академии, чье имя до сих пор снится мне в кошмарах.

Это что, после свадьбы мы станем родней⁈

Ну уж нет.

Отделаться от руки и сердца его сына теперь — дело принципа.

Стоп.

То есть как — произошла ошибка⁈

То есть как — жених не сын⁈

Лорд Лайтвуд, вы шутите? Свадьбы не будет!"

ЧИТАТЬ ТУТ

29.1

Как завороженная, я подняла руку и провела по шраму на щеке Рейвена кончиками пальцев. Рейвен прикрыл глаза.

— Как… ты… ты… я видела…

Он сжал губы, на скулах заиграли желваки.

— Я не знаю.

«Я не знаю».

Он правда это сказал?

Я нахмурилась, пытаясь убедить себя в том, что это — не мираж. Щека Рейвена под моими пальцами была немного шершавой от незаметной глазу щетины, шрам — гладким. От тела Рейвена шло ровное тепло, но… я больше не чувствовала желания выпить его, вытянуть, присвоить себе. Не чувствовала голода умертвия по человеческой силе, который за столько лет, кажется, стал частью меня.

Вернее.

О, я была безумно голодна.

Например, я съела бы пудинг с корицей, и яблочный пирог, и жаркое с бараниной, и суп с лапшой, и… о! Тыквенный кекс мисс Браун с оранжевыми боками и горкой сливок!

— Лиз! Ты еще и ничего не ела? Я для кого оставил какао? — возмутился Рейвен, когда в животе у меня заурчало. — И… ты что, босиком⁈ Это… ночная сорочка?

Он окинул меня взглядом и вздернул брови.

Стало обидно.

— Ну прости, что расстроилась из-за того, что ты умер и решила вернуться в церковь, потому что…

Продолжать под пристальным взглядом Рейвена было глупо.

Потому что без тебя жить не имело смысла.

Я попыталась отшатнуться, потому что Рейвен решил, что отпускать меня — не лучший вариант развития событий.

— Лиз, — позвал он. — Мы, как обычно, ни с того начали. Прости, — взгляд Рейвена стал задумчивым, а потом он встряхнулся: — Проклятые кресты! Лиз, вернемся к мисс Браун! Тебе нужно одеться, поесть и… а потом я скажу наконец то, что должен сказать.

— Ничего ты мне не должен, — проворчала я, все никак не в силах прийти в себя от внезапно свалившегося на меня облегчения, ошеломительного счастья пополам с неловкостью, удивлением и смущением.

Всего мгновение назад я была уверена, что Рейвен погиб, а сейчас — он рядом. Как всегда — блестящий джентльмен в сидящем по фигуре сером пиджаке, белой накрахмаленной рубашке и шейном платке с рубиновой булавкой. А я… в ночной сорочке, растрепанная, растерянная, заплаканная.

Впрочем, ничего необычного, почему-то наши встречи с Рейвеном часто выглядят именно так. Из необычного только его пальто на плечах.

Я сообразила вдруг, что из-за мороза и у меня, и у Рейвена изо рта вырываются облачка пара. Дышать было… непривычно.

— Лиз… — начал Рейвен.

Дверь дома бургомистра скрипнула. Я посмотрела Рейвену за плечо, но увидела только верхнюю часть дверного проема — пустующую.

— Тетя из це-ви! — прозвучал звонкий детский голос, а потом — дробный стук шагов.

Джейми, как всегда, одетый слишком по-взрослому для малыша, обогнул Рейвена, врезался в меня и обхватил обеими руками за пояс, спрятал лицо в ткани ночнушки.

Я растерянно погладила его по голове.

— Джеймс! Джеймс Стенли! — сурово позвал появившийся в дверях бургомистр, а затем перевел взгляд на меня. Его рот открылся. — Леди Фортескью. Вы…

— Жива, — проворчал Рейвен. — Пока что, если ноги себе не отморозит. — Он присел на корточки. — Джейми. О чем мы говорили?

Мальчик неохотно повернулся к нему, и я сглотнула.

Джейми… начал замечать, что происходит вокруг? Так быстро? Я мало знала о симбиозе, в который призрак Уилла втянул Джейми, не знала и о том, как на сознание и тела некроманта влияет то, что магия так долго была запечатана внутри, затем — вырвалась на свободу и почти целиком уходила на то, чтобы питать призрака. К тому же — кажется, призрак Уилла контролировал не только сознание, но и тело Джейми. Это объясняло сброшенную на меня вазу, украденный из городской библиотеки апокриф и подсунутый мне обрывок страницы. Страшно подумать, к каким последствиям это может привести.

Моя ладонь все еще лежала на голове Джейми, я аккуратно попыталась его «прощупать» и замерла.

Тьмы у меня внутри больше не было.

Была привычная уже магия целителя, послушная, как прирученный ласковый пес. Она текла по всему телу, теплая, алая, колкая. Коснулась Джейми, погладила его, прежде чем диагностировать. Так привычно, так… правильно.

Всевышний!

Голова закружилась от испуга. Разве такое возможно? Моя магия!

— О чем мы говорили, Джейми? — повторил Рейвен, глядя ему в лицо.

— Всегда будь с-оокоен, — голос у мальчика был очень тонким, но довольно бойким.

— Спокоен, — кашлянул Рейвен.

— Пойдем домой, Джейми, отпусти леди Фортескью, — бургомистр приблизился к нам, одетый в домашний атласный халат поверх рубашки и брюк. Его глаза за очками были круглыми от удивления, как монеты. — Леди Фортескью…

— Потом поудивляетесь тому, что она жива и помолитесь Всевышнему. Вместе с проповедником, — проворчал Рейвен. Дождался, пока бургомистр возьмет за руку Джейми. — Элизабет, позволь мне… Хотя зачем я спрашиваю…

— Что ты делаешь! — возмущенно взвизгнула я, потому что этот… вендиго подхватил меня на руки. — Рейвен!

Пальто упало на брусчатку, и Рейвен проводил его сожалеющим взглядом.

— Арчибальд, тебя не затруднит…

— Что?.. — бургомистр продолжал буравить меня взглядом, все норовя заглянуть в глаза.

Должно быть, они уже не фиалковые, а карие, какими были до того как я умерла.

Всевышний!

Тьма!

Кто угодно еще!

Разве такое возможно?

Может, я сплю?

— Пальто, Арчибальд! Накинь его на Лиз. И ноги смотри укутай.

— Ах, да! — вздрогнул бургомистр. Наклонился, тяжело крякнул, а затем аккуратно накрыл меня шерстяной тканью, подвернул ее так, чтобы ступни оказались как будто в коконе из тепла.

— Поставь меня на землю! — возмутилась я. — Рейвен!

— Ты босиком, — невозмутимо заявил он. — Я зайду позже, Арчибальд.

— Пока, Йевен! — радостно откликнулся Джейми.

— Йевен?

— Джейми пока не очень уверенно разговаривает, — пояснил Рейвен, шагая вперед, и уже тише добавил: — Буква «р» ему не дается. Чудо, что он вообще говорит.

— Как он? — Я заглянула в лицо Рейвена снизу вверх.

Он нахмурился, явно обдумывая свои слова.

— Сейчас — неплохо, — наконец скупо сказал Рейвен. — До этого почти неделю почти не разговаривал, только плакал. Потом — началось. «Папа», «мама», «тетя из церкви» — это про тебя.

Он дернул уголком губ.

Я кивнула, кончиками пальцев поглаживая гладкую подкладку пальто Рейвена, в которое меня укутал бургомистр. Вспомнив то, что произошло в церкви, я почувствовала, как по спине бегут мурашки.

— Не удивительно, — наконец сказала я. — После того, что Джейми пережил. Если он не говорил с трех лет, то… Стоп. Ты сказал — неделя⁈

Рейвен кивнул, лицо его стало еще более мрачным.

— Ты больше двух недель не приходила в сознание. Я думал… — Он дернул головой. — Не хочу про это. Я надеялся, что буду рядом, когда ты проснешься. Но оставлять Джейми без присмотра тоже было нельзя. Он — некромант. Нужно было… быть рядом. На случай… если что-то пойдет не так.

Я кивнула. Дар некромантии, магия Тьмы, которой обладали Рейвен и Джейми, — капризная сила.

В архивах сохранилась история о малыше-некроманте, сила которого сначала «закуклилась» внутри, а потом — вырвалась наружу, подняв целое кладбище.

Теперь я знала еще и о Джейми.

— Значит, мы были правы? — тихо спросила я. — Все произошло во время свадьбы бургомистра? Призрак Уилла… Но Рейвен, откуда ему здесь взяться? И как… как он умудрился присосаться к Джейми так плотно? Я… — Я нахмурилась. — Я никогда о таком не слышала.

— Я тоже. Есть у меня кое-какие подозрения, но сначала… поговорю с графом Фортескью. У меня к нему накопились вопросы.

Мы замолчали.

Рейвен шагал по мощеной дороге вперед, по направлению к трактиру. Редкие прохожие, увидев нас, останавливались и открывали рты.

Дыхание Рейвена было ровным и спокойным, как будто он вовсе не чувствовал тяжести моего тела. Я вдыхала запах земли, сандала, чего-то терпкого и изо всех сил старалась убедить себя в том, что все происходящее — не сон.

Я ущипнула себя, а затем завозилась и вытащила из-под пальто правую руку. Осмотрела ладонь.

Ожег, который я получила две недели назад, когда оттолкнула от Рейвена фонарь, брошенный проповедником, не исчез, но почти зажил, покрылся твердой корочкой. Скоро от него не останется и следа — я уже забыла, что такое, когда раны на теле заживают.

А Рейвен… у него по-прежнему серые глаза.

Он… просто жив? Не умертвие, не зомби, не красноглазый демон. Но — как⁈

И, к слову… проповедник? Как он связан с Уиллом?

Но сейчас мне хотелось узнать о другом.

— Рейвен… — позвала я. — Как ты… — горло перехватило, я поняла, что не могу говорить то, что собиралась, взвешенное и спокойное, а потому выпалила: — Я думала, ты погиб. И как… — Я запнулась, смахнула с глаза влагу. — Тьма… ритуал был завершен, я помню, Тьма, ее было… так много и…

Это было страшно, и ты — погиб. А сейчас — в Энфорде спокойно, ни ни демонов, ни умертвий, ни даже призраков. Я — жива. Ты, Рейвен, говорил о жертве, которую всегда требует Тьма.

Ты — здесь.

Чем ты пожертвовал?

— Не здесь, Лиз, — оборвал он. — Поговорим об этом наедине. Не хватало только, чтобы горожане услышали. Они и так… Придется потрудиться, чтобы объяснить им, какая ужасная ошибка произошла. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы тебя объявили новым чудом, причислили к святым и выложили твой лик мозаикой рядом с ликами Всевышнего.

Рейвен шутил, был необычно многословен, и я насторожилась.

Поймав мой взгляд, Рейвен качнул головой.

— Не здесь.

Я закусила губу.

— Джейми приходит в себя? — решила я перейти к безопасной теме.

— Он очень сильный, — вдруг улыбнулся Рейвен. — А в остальном… Я надеюсь, со временем он будет в порядке. Хочу забрать его в столицу, возможно, придется похлопотать о месте для бургомистра в какой-нибудь конторе. Некроманту не стоит расти в одиночестве. Лучше, чтобы кто-то с такой же силой был рядом. Тем более, учитывая… характер Джейми.

— Характер? — нахмурилась я.

— Он очень нервный, ранимый, — пояснил Рейвен. — И — одаренный. Опасное сочетание.

В конце улицы показался трактир. Я оглянулась: на подоконнике каждого дома стояла свеча — традиционное украшение, которое ставят накануне дня Воскрешения. Выходит, он уже завтра? Как я могла больше двух недель проваляться в постели? Вспомнив душное черное небытие, я поежилась.

На крыльце одного из домов стояла дородная женщина в серой шали. Она, громко елозя жесткой метлой по камню, подметала крыльцо, эти звуки разносились над тихим Энфордом. Когда мы поравнялись с ней, женщина подняла взгляд и замерла, посмотрев мне в глаза.

Я дружелюбно кивнула.

Женщина приложила к груди руку, побледнела, а затем бросила метлу и скрылась внутри дома, хлопнув дверью.

— Умертвием они меня боялись, живой — снова боятся, — проворчала я. — Не угодишь.

Рейвен фыркнул, на его лице появилась улыбка. Мальчишеская, легкая.

Вдруг он остановился.

— О, преподобный! Хорошо, что мы вас встретили! — крикнул Рейвен, и я вздрогнула.

Изогнулась, пытаясь запрокинуть голову, но в руках Рейвена это было не так-то просто — противоположную сторону улицы, где, должно быть, стоял проповедник, я не видела.

В последний раз, когда мы с ним встретились, он швырнул в Рейвена фонарь. Преподобный Саймон, он же Кевин Смолл, который родился и вырос в Энфорде, остался сиротой, учился в столичной семинарии, успел побывать в Клиффсайде, после учебы — был направлен в Уиллоубрук, оттуда — в Энфорд. Во всех трех городах, где служил проповедник, появлялись демоны.

Я, как и Рейвен, думала, он стоит за странностями в Энфорде.

И проповедник сам это признал, когда просил меня вылечить пострадавшую от укусов демона мисс Браун. Вспомнив отчаянное залитое слезами лицо вечно бледного похожего на моль преподобного Саймона, я вздрогнула.

«Это все из-за меня», — так он сказал, увидев раненую мисс Браун. Рейвен запер его в кладовке — почему проповедник сейчас разгуливает здесь, как ни в чем не бывало⁈

— Л-л-лорд Тенербен, — прозаикался проповедник, подходя ближе. — Л-л-леди Фортескью.

Я снова завертела головой, но проповедник, очевидно, держался подальше, за моим затылком. Я заерзала. Рейвен, ты спустишь меня в конце концов на землю?

— Преподобный Саймон, вы как раз свободны, — отметил Рейвен.

— Н-н-на самом деле…

— Свободны, свободны. Я думаю, достаточно свободны, чтобы обвенчать меня и леди Фортескью.

Что?

— Рейвен! — возмутилась я. — Что ты…

Он опустил взгляд. В серых глазах одновременно светились неуверенность и упрямство. Вендиго!

— Я понимаю, что ты хочешь пышной церемонии, Лиз, как и любая невеста. Я с радостью тебе это дам, когда мы прибудем в столицу. Обещаю, наша вторая свадьба будет настолько неприлично шикарной, что все забудут про первую, не удавшуюся, — сказав это, Рейвен отвел глаза. — Несмотря на это… ты согласна стать моей женой уже сейчас? Ты скажешь мне — да? Во второй раз?

Глава 30

— Я понимаю, что ты хочешь пышной церемонии, Лиз, как и любая невеста. Я с радостью тебе это дам, когда мы прибудем в столицу. Обещаю, наша вторая свадьба будет настолько неприлично шикарной, что все забудут про первую, не удавшуюся, — сказав это, Рейвен отвел глаза. — Несмотря на это… ты согласна стать моей женой уже сейчас? Ты скажешь мне — да? Во второй раз?

У меня зашумело в ушах. Это — правда? Рейвен на руках держит меня, одетую в одну только ночную сорочку, посреди сонного Энфорда и… предлагает выйти за него замуж⁈

Я покрепче сцепила руки под тяжелым шерстяным пальто, которое накинул на меня бургомистр.

— Рейвен, я… Ай!

— Что такое?

— Ничего, ущипнула себя, чтобы проснуться.

Рейвен недоверчиво уставился на меня, а потом закатил глаза.

— Л-л-лорд Тенербен, — проблеял проповедник.

Он по-прежнему стоял где-то за моим затылком, что я не могла увидеть его лица, как ни старалась обернуться, пока Рейвен держал меня на руках.

— Вы еще здесь? Может, займетесь подготовкой к церемонии? — грянул он.

— Я-я-я не смогу вас обвенчать…

Рейвен резко развернулся, и я наконец смогла увидеть лицо проповедника. Все такой же бледный, с торчащими в разные стороны тонкими светлыми волосами, в рясе из жесткой ткани. На груди поблескивал равносторонний крест.

На меня проповедник смотрел с ужасом.

— Я ослышался? — угрожающе спросил Рейвен. — У вас, преподобный Саймон, остались какие-то претензии к Лиз?

— Нет! — отшатнулся он. Глаза стали огромными и еще более испуганными. В этот момент стало особенно ярко видно, что глаза — голубые, а проповедник еще очень юный. — Доброго дня, леди Фортескью. — Его дрожащая рука схватила крест после того, как мы встретились взглядами. Тут же отпустила. — Я снимаю с себя сан, — выдавил проповедник.

Что?

Я оглянулась на Рейвена. Он удивленным не выглядел.

— Будьте добры, подождите до вечера.

— Но…

— Это была не просьба.

— Рейвен… — позвала я. — Преподобный Саймон…

— Обвенчает нас сегодня же, а потом будет разбираться со своими сложными отношениями с Всевышним, — отрезал Рейвен.

— Но… — договорить я не успела, потому что в животе у меня снова оглушительно заурчало.

Вот тьма! Я почувствовала, что щеки начинают гореть. Как же стыдно! И я бы многое отдала, чтобы сейчас быть одетой в любимую шерстяную юбку и закрытую блузку, чтобы на моих ногах красовались туфли.

Хотя в тот момент, когда я выбегала из трактира, внешний вид — последнее, что меня волновало.

— Ладно, венчание откладывается, сначала — обед и… нужно найти для тебя что-то теплое. Преподобный, вы идете со мной.

Рейвен снова решительно зашагал к трактиру.

— Но…

— Идете! Мисс Браун спрашивала про вас дважды.

Тишина, а затем — торопливый звук шагов.

— Мисс Браун про меня спрашивала? — взволнованно спросил проповедник.

Рейвен ухмыльнулся.

До трактира мы дошли в тишине, поднявшись на крыльцо, Рейвен коротко бросил:

— Дверь мне откройте, преподобный.

Тот поспешно послушался.

В трактире было жарко натоплено, в воздухе пахло… ох, Всевышний! Ростбифом! И… печеным картофелем в чесночном масле?

Рот наполнился слюной, я сглотнула.

— Мисс Браун! — крикнул Рейвен, глядя в сторону кухонной двери. — Нагреете воды? И принесите Лиз в комнату обед. Двойную порцию. И какао.

— О, вы ее нашли! — мисс Браун вышла навстречу, опираясь на трость, и приложила руку к груди. — Я сказала про церемонию, а леди Фортескью возьми и убеги. О. Преподобный Саймон.

— Мисс Браун!

Она шагнула вперед, уронила трость, проповедник бросился навстречу, чтобы ее поднять. Мисс Браун тоже наклонилась, и они предсказуемо столкнулись лбами.

— Ой!

— Ай!

Рейвен хмыкнул.

— Надеюсь, они не забудут про твой обед.

— Но…

— Думаешь, забудут? Придется напомнить.

Рейвен принялся подниматься по лестнице, и уже спустя пару минут мы оказались в моей комнате. Вздрогнув, я посмотрела на разобранную кровать, где больше двух недели провела в забытьи.

— Рейвен…

Он усадил меня в одной из двух кресел у весело потрескивающего камина. Лопнувшая от жара кружка, которую я туда швырнула меньше часа назад, по-прежнему лежала среди поленьев.

Недавно я была в отчаяньи, потому что была уверена: Рейвен — погиб. Сейчас… он сидел напротив меня.

Это правда не сон?

Но Рейвен выглядел до боли настоящим. Хмурым, озабоченным чем-то и, одновременно с этим, удивительно спокойным.

— Пойду проверю, как там твой обед, — сказал Рейвен. — Хотя, зная тебя, намного больше ты сейчас хочешь привести себя в порядок. Думаю, с моей помощью мисс Браун справится с тем, чтобы натаскать воды, быстрее.

— Не уходи! — выпалила я, и тут же закусила губу.

Рейвен замер, щеки загорелись, и я сжала пальцами край пальто Рейвена, которое по-прежнему было на меня накинуто и от которого шло приятное тепло.

— Я просто… Просто…

— Я останусь, — пообещал Рейвен, усаживаясь напротив меня.

Мы замолчали. Я понятия не имела, что сказать. О чем думал Рейвен, я могла только догадываться.

Наконец он потянулся ко мне. Я вздрогнула, но спустя секунду поняла, что ему просто понадобилось что-то в кармане пальто.

— Забавно, — уронил Рейвен, вытаскивая помолвочное кольцо с рубином, — когда я делал тебе предложение в первый раз, я думал, знаю, что будет дальше. Почему-то мне казалось, что любовь достаточно предсказуема.

— Я не…

Серые глаза Рейвена впились в мое лицо, он прищурился, отчего шрам на щеке стал заметнее.

— Я думаю, уже догадался о том, что случилось. Но, может, расскажешь наконец? Дело ведь не в том, что ты полюбила кого-то другого? И не в том, что передумала? Этот… — Рейвен наградил Уилла таким красноречивым и нецензурным эпитетом, что я не удержалась от смешка. — Он что-то с тобой сделал? Заставил тебя сбежать? Угрожал? А потом он… это из-за него?

Потянувшись вперед, Рейвен кончиками пальцев коснулся моей шеи и отстранился.

Глаза запекло.

— Можно и так сказать, — глухо произнесла я, сцепляя руки под тканью пальто так крепко, что ногти впились в кожу. — Понимаешь, мне нельзя было никого видеть, тебя — особенно. Я очень боялась, что кого-то случайно убью после того, как умерла. Я же была — опасна. Очень сложно было сдерживаться.

— Стоп. Этот… — эпитет, обозначающий Уилла, стал еще более цветистым. — Он…

— Убил меня? Да.

Рейвен откинулся на спинку кресла, я отвернулась.

— Стоило догадаться раньше. Уилл всегда был… немного странным. Но мне казался безобидным, очень верующим. Знал писание наизусть, хотел уехать на юг, чтобы растить хлопок — после того, как закончит МагАк. Жениться, завести детей. Стоило догадаться, что он не шутил, говоря, что планирует сделать своей женой меня.

Брови Рейвена взлетели вверх.

Уставившись в огонь, я принялась говорить о том, что случилось в день нашей с Рейвеном свадьбы, перемежая рассказ воспоминаниями из прошлого, которые, мне казалось, всплывали в голове только сейчас, а обрати я на это внимание раньше — точно бы догадалась, что Уилл… не тот, кем кажется.

Я вспоминала, что он терпеть не мог, когда кто-то шутит о Всевышнем или отзывается о нем пренебрежительно, но при этом — всерьез увлекался изучением трактатов о Тьме и ритуалов о работе с ней, которые можно было найти в библиотеке МагАк. Уилл злился, когда кто-то из парней начинал со мной заигрывать и… кажется, ненавидел даже девушек, с которыми я пыталась подружиться. Может, поэтому так вышло, что близких друзей, кроме Уилла, у меня не было.

Сейчас вспоминать об этом было больно, а еще — я чувствовала себя очень глупо. Как я могла не догадаться?

— Заперев Уилла в шкафу, я решила дождаться дядюшку у него дома, — переведя дух, выпалила я. — Мне нужно было, чтобы он… отправил Уилла в полицию, дал показания. Чтобы Уилла убрали из столицы, и он не смог добраться до тебя, как хотел. Он говорил, что мы оба поплатимся за то унижение, которое он пережил.

— Почему ты не пошла ко мне? — напряженно спросил Рейвен.

— Боялась, что ты меня упокоишь раньше, чем выслушаешь, — соврала я, отвернувшись к камину.

На самом деле, я не только поэтому решила обратиться к дяде. Сразу после… смерти, я почти ничего не соображала, а потом, немного придя в себя и прячась в дядином саду, я подумала — лучше Рейвену не знать о том, как все получилось.

Я боялась до ужаса его порядочности и того, что он попадет в ловушку данного самому себе слова. Не сможет меня бросить, к примеру. Рейвен, несмотря на свое презрение к светским условностям, был человеком чести. Я хотела уберечь его от выбора, с которым он неизбежно столкнется. Упокоить меня? Я бы врагу такого не пожелала. Оставить в живых — и что дальше? Бросить меня? Не бросать? Остаться друзьями? Не жениться ведь на умертвии!

Я хотела уберечь его от этого. Хотела, чтобы он был счастлив.

И не хотела, чтобы он испытывал то, с чем ему придется столкнуться, если я все-таки не удержусь и убью кого-то.

Потому я написала то письмо. Потому вернула кольцо. И потому не искала встреч с Рейвеном.

Милосерднее было бы сказать, что я погибла, но Рейвен бы принялся докапываться до правды, а Уилл бы все разболтал.

— Как он все-таки умер? — задумчиво спросила я. Поймав тяжелый взгляд Рейвена, пояснила: — Уилл. Дядюшка сказал, что отдал его в полицию, но…

Рейвен закашлялся, пряча смех.

— Что? — возмутилась я. — Ты чего?

— Лиз, — отсмеявшись, сказал он. — Если граф Фортескью в самом деле отпустил того, кто убил его племянницу, то я съем свои ботинки. О твоем дядюшке можно говорить многое, но слюнтяем он никогда не был.

— Но… — Я хлопала глазами. — Как же…

— Дядя сказал тебе, что сдал Уилла в полицию?

— Он сказал, что Уилл никого больше не побеспокоит, — растерянно поправила я.

Взгляд Рейвена стал очень выразительным.

— Но… нет! Дядюшка не мог…

Ведь не мог же?..

Уилл был жив, когда я уходила, это точно. Должно быть, он не приходил в сознание довольно долго и очнулся уже после того, как церковь опустела.

Я помнила, что била в основание черепа, туда, где сходятся магические потоки. Удар в это место был почти безболезненным, но надолго лишал мага сил, буквально «выключал» его, сознание погружалось в темноту так же, как гасла лампа, в которой закончился керосин.

На восстановление требовалось время, чем сильнее маг — тем быстрее он приходил в себя. Уилл был одарен достаточно скромно, так что очнутся должен был к вечеру.

Как раз когда дядюшка вернулся в церковь. Но ведь он не мог же… Не мог?

— Пожму графу Фортескью руку при встрече, — хмыкнул Рейвен, а затем нахмурился. — Прости меня. Нужно было все-таки остаться с тобой в той комнате.

— Ты не мог знать.

Рейвен дернул головой и отвернулся к огню.

— Ты допрашивал проповедника? Почему он… я думаю, он помогал Джейми. Верно?

На бледном лице Рейвена появилась хитрая улыбка. Оказывается, он умел улыбаться так, что шрам, пересекающий щеку, становился почти не видимым.

— Преподобный Саймон, — хмыкнул он. — Здорово же он запудрил мне мозги. Не поверишь, пришлось отпаивать его настойкой мисс Браун, чтобы он заговорил.

— Он…

— Святее проповедника только Всевышний. Хотя нет, Всевышнего упоминать не буду, к нему есть вопросы.

Я нахмурилась, и Рейвен все с той же ухмылкой принялся рассказывать.

Преподобный Саймон родился в Энфорде в семье Смоллов — сейчас они умерли, а их хлипкий дом, стоявший на окраине, развалился. О Смоллах Рейвену мало удалось узнать, он рассказал только, что те подписали контракт с церковью, когда их сыну, которого звали Кевином, не было еще и трех лет.

Сказав это, Рейвен замолчал, и я кивнула. Объяснять здесь ничего было не нужно. Контракты с церковью заключали те, у кого не было денег, или кому… мягко говоря, деньги требовались больше, чем дети или дополнительные рабочие руки после того, как дети подрастут.

По такому контракту церковь уплачивала родителям небольшую сумму денег, что-то около десяти флоринов, а в обмен на это родители обещали отдать во служение Всевышнему ребенка, мальчика, разумеется, когда тому стукнет четырнадцать. Обычно такие дети становились «служками» — прислуживали тем, у кого был духовный сан, оставались на посылках в семинариях или отправлялись в монастыри, где требовались дополнительные руки.

Не рабство, разумеется, церковь не любила это слово. Служение. К тому же, не пожизненное, была возможность освободиться — за особые заслуги.

Теоретически.

Точно сказать можно было одно: своим родителям маленький Кевин был не так уж и нужен, они спешили от него избавиться в обмен на несколько монет.

— Наш преподобный Саймон — вернее, тогда еще он носил имя Кевин, — рассказывал Рейвен, — отличился в Уиллоубруке, куда его отправили служить после семинарии. Еще бы, самое собачье место, где в тот момент уже стаями шастали умертвия. Но проповедник спас целую семью, отвлек на себя внимание. Чуть не умер, НекроС успели вовремя. — Он помолчал. — Семья, которую спас Кевин Смолл, оказалась непростой и носила фамилию Пемброк — одна из младших ветвей рода. Тем не менее, Гарри Пемброк оказался очень благодарным человеком, написал кому надо — и спустя несколько месяцев Кевин, до этого заложник церкви, получил вольную. Естественно, церковь его просто так не отпустила — хотя, вероятно, он сам не захотел бы уходить, — и отправила в Энфорд. Так Кевин получил приход и взял себе имя преподбный Саймон.

Вот как. Выходит, проповедник сделал блестящую карьеру, если это можно так назвать. Что ж, нет ничего удивительного в том, как онбоялся созданий Тьмы, если один раз чуть не погиб от рук умертвия. Я была на его месте, когда похоронила родителей, и потому знала, каково это.

Забавно, что именно в родной город вернулся проповедник.

— И в Энфорде его никто не узнал? — спросила я. — Как такое возможно?

Рейвен дернул головой.

— Его семью не очень-то любили. Они жили на отшибе, отец работал трубочистом, а потом ему стало не до работы… как и матери. Судя по сбивчивому рассказу проповедника, он заменял отца лет с восьми, чтобы заработать денег. Сама понимаешь, его чистое лицо видели, я думаю, нечасто. К тому же… десять лет прошло. За десять лет и его успели забыть, и он изменился.

Я задумчиво кивнула, посильнее закуталась в пальто Рейвена. От камина шло ровное тепло, я пригрелась и на мгновение зажмурилась от удовольствия.

Так приятно было больше не мерзнуть!

— И что же? — поторопила я Рейвена, моргая и рывком возвращаясь к теме беседы. — Проповедник вернулся в Энфорд и… решил попросить Тьму… о чем, кстати? Чего ему не хватало?

Рейвен, который стал серьезным, пока рассказывал о прошлом проповедника, вдруг улыбнулся.

— Ты не поверишь, Лиз.

— Во что?

Выдержав паузу, Рейвен уронил:

— Ничего.

Я нахмурилась.

— Что — ничего?

Рейвен ухмыльнулся шире и, наклонившись, кочергой пошевелил поленья в камине.

— Проповедник не делал для того, чтобы призвать Тьму… ничего.

Он замолчал, ожидая моей реакции, глядя на меня хитро и с превосходством.

Я моргнула.

— Подожди. Он признался! И… он был в Клиффсайде, в Уиллоубруке, в Энфорде — во всех этих городах появлялись демоны! Он…

— Подумал о том же, о чем и мы, — довольно кивнул Рейвен. — Что дело — в нем самом. Что Всевышний наказывает его.

— За что? — выгнула я бровь.

— О, Лиз, ты догадалась! — подначил меня Рейвен, откинувшись на спинку кресла. — Ну же, это просто. Ладно, не смотри на меня так, я шучу. На самом деле, мне бы в голову это не пришло, если бы проповедник сам не рассказал.

— О чем?

— О том, — Рейвен торжественно замолчал, и мне захотелось его стукнуть, — что преподобный Саймон, давший обет целомудрия и с детства обещанный во служение Всевышнему, совершенно преступно, возмутительно и безнадежно всю жизнь…

— …Влюблен в мисс Браун, — продолжила я и недоверчиво уставилась на Рейвена. — Ты шутишь?

— Боюсь, что нет. Мальчишка Кевин Смолл, чумазый и тощий сын пьяницы-трубочиста, с ума сходил по кудрявой светловолосой дочке хозяина трактира, за которой бегали все мальчишки Энфорда. Свои чувства он никак не проявлял, разумеется, но они так и не погасли даже тогда, когда он отбыл из Энфорда после смерти родителей. А уж когда в сане преподобного Саймона вернулся сюда… вспыхнули с новой силой.

Я вспомнила растерянный взгляд преподобного, широко раскрытые голубые глаза, мягкие губы и растерянно-восхищенное «Мисс Браун!». Надо же.

Интересно, преподобный Саймон вообще знает, что его чувства взаимны? Ведь именно чтобы приворожить его, мисс Браун рискнула сунуться на кладбище уже… выходит, несколько недель назад.

— Допустим, — нахмурилась я. — Но Рейвен, причем здесь демоны? Ты ведь говорил, что их надо призвать, нужен ритуал, нужно намерение…

— А проповедник об этом не знал, — заявил Рейвен, подавшись ближе ко мне, как будто сообщая страшный секрет. — Побывав в Клиффсайде еще во время учебы в семинарии, Кевин Смолл, будущий преподобный Саймон, проповедник Энфорда, стал питать к Тьме отвращение и даже не совал нос в трактаты, где можно узнать подробнее о том, что она из себя представляет. Проповедник думал: демоны следуют за ним по пятам из-за его нечестивости и греховности — видишь ли, он должен думать лишь о Всевышнем, но упорно мечтал о мисс Браун.

— Что⁈

Стоп.

Преподобный Саймон считал себя виноватым в том, что в Клиффсайде, Уиллоубруке и в Энфорде появились демоны, потому что он… влюбился⁈

— Нет, я не пошутил, — ухмыльнулся Рейвен. — Предвосхищая твой вопрос — я не смог убедить его в том, насколько он не прав. Потому преподобный Саймон собирается сложить с себя сан. Едва не погибшая от когтей демона мисс Браун стала последней каплей, — Рейвен бросил взгляд за окно. — Я надеюсь, они разберутся наконец в том, что между ними происходит, этому трактиру однозначно не хватает мужской руки.

Он замолчал, я пыталась осмыслить все, что только что услышала.

— А кто тогда украл из библиотеки апокриф? — наконец спросила я.

— Джейми, вероятно, — пожал плечами Рейвен. — Он ничего не помнит, но я нашел в детской книгу. Уже вернул в библиотеку, хотя… пожалуй, не лучшая идея, чтобы такие книги хранились там, где любой может их увидеть.

Рейвен замолчал, между бровями у него появилась складка.

— Как ты… Я…

— Что? — он поднял брови.

— Я живая, Рейвен, — шепотом произнесла я. Говорить такое вслух было страшно. — Я… у меня сердце бьется… — На всякий случай я приложила руку к груди. — Бьется!

Рейвен посмотрел на меня исподлобья, его глаза потемнели.

Глава 31

В это время дверь открылась, и в комнату вошла мисс Браун. Румяная, счастливая и опирающаяся на трость. Свободной рукой она прижимала к себе нагруженный едой поднос.

— Леди Фортескью, обед! Только-только с пылу с жару, и какао! И вода уже нагрелась.

Я досадливо поморщилась.

— Оставлю тебя пока, Лиз, — Рейвен встал.

— Нет! — вспыхнула я. — Сначала ты мне все расскажешь!

Он поднял брови.

— Ты так думаешь? Помнится, кое-кто заставил меня изрядно попотеть, чтобы вытащить из нее правду, и то, если бы не один… призрак, которого я хочу воскресить и пару раз с удовольствием упокоить, — не факт, что я узнал бы, как все было на самом деле.

Вот ведь… Рейвен!

Я обернулась к растерянной мисс Браун.

— Я буду мыться позже. Нет, еду оставьте! И… так, а покажите-ка мне вашу лодыжку. Садитесь, — я кивнула на кровать. — Показывайте, где болит.

Вправить сустав, снять боль, согреть растянутые мышцы… Как же приятно было снова пользоваться привычной магией целителя! Щедрой, теплой, послушной!

Но… ох, придется постараться, чтобы объяснить в Энфорде мое чудесное воскрешение! Или вовсе ничего не говорить? Кто нас, умертвий, разберет? А что цвет глаз поменялся, я внезапно начала дышать и есть — так это тактическая хитрость. Ладно. Пока — сосредоточиться на лечении. И…

— Рейвен, я тебя вижу! Не уходи! — бросила я на него грозный взгляд.

Он, уже подошедший к двери, хмыкнул.

— Вот, это та Лиз, в которую я по уши влюбился. За словом в карман не лезет.

Мисс Браун покраснела почему-то. Я, кажется. тоже.

Когда с ее лодыжкой было покончено, мы с Рейвеном снова остались одни, уселись на прежние места у камина. Я взяла в руки кружку какао, поджала под себя ноги и спохватилась — я что, выходит, опять леди? Значит, сидеть в кресле, поджав ноги, уже не могу?

Ладно. Забуду об этом еще ненадолго.

— Я видела, как ты исчез, — проговорила я, впиваясь взглядом в Рейвена. — Тогда, в церкви. Тебя Тьма, как будто поглотила. Как… как у тебя это вышло? Что ты… что ты сделал?

— Я не знаю, — после паузы негромко ответил он. — Я не был уверен.

— Ты снял защитный купол, — не отступала я. Вендиго! Мне нужно было знать!

— Мы в любом случае бы погибли там, — возразил он. — Был маленький шанс дать тебе спастись. И решил им воспользоваться.

Я вспомнила ледяной ужас в тот момент, когда Рейвен шагнул смерти навстречу.

— И ты решил… принести жертву? — мой голос дрогнул, и я откашлялась.

Рейвен кивнул.

— Тьме всегда нужна жертва. Призракам — нужно внимание. К слову, бургомистр не знает, куда спрятаться от мистера Финча, который переделал все дела, стряс с горожан все долги, отогнал от жены нового ухажера и отчаянно скучает. Нужно будет упокоить его позже, хм… Думаю, никто не будет против. Так вот, о чем я, — он помолчал, собираясь с мыслями. — Призракам — нужно внимание, умертвия тянут силы и магию, зомби любят плоть, а демоны — все вместе. Им нужны и внимание, и страх, и плоть, и силы. Поэтому их почти невозможно победить. Они создания Тьмы, ее дети, само появление которых под луной — вопиюще неправильно.

— И все-таки они здесь появляются, — заметила я.

— Да. И практически каждый раз это оборачивается катастрофой, они жадны и, как только образуется брешь в этом мире, прибывают и прибывают, пока их голод не утихнет, — Рейвен замолчал. — Долгое время я считал апокриф сказкой, потому что видел, что получается у тех, кто пытается повторить описанные там ритуалы. Видимо, когда за это берется призрак или некромант, внутри которых есть Тьма… — Рейвен замолчал. — Это только моя теория. Должно быть, это — недостающий ингредиент. Может, дело в том, что внутри Джейми было много боли, а внутри Уилла — ярость и жажда мести. В любом случае, Тьма откликнулась на их призыв.

— Я остановила сердце Джейми и этим завершила ритуал, — продолжила я. — Невинная жертва. Тьма приняла ее.

— Да, — кивнул Рейвен. — Несмотря на то, что я упокоил призрак Уилла, ритуал уже был совершен. Тьма откликнулась, пришла на зов и явно требовала еще больше платы. Брешь между мирами, которая и так появилась после прихода трех демонов, стала больше. Тьма никогда не прощает игр и шуток, с ней невозможно договориться, ее невозможно приручить. Она смела бы все и вряд ли ограничилась бы Энфордом. Тогда я вспомнил главное правило для работы некроманта. Оно гласит…

— Всегда бывают исключения, — улыбнулась я. — Ты говорил.

— Быстро учишься, — дернул Рейвен уголком губ. — Да. Я вспомнил об этом и решил пойти ва-банк: предложил Тьме все, что у меня было. Видишь ли, у меня уже давно появилась мысль, Тьма… ведет свои счеты. Для нее не так уж важно, сколько человек погибло, зато важно… что-то другое. Я никак не мог понять, что, у меня было много теорий на этот счет. А в тот момент… Я решил проверить одну из них. Помнишь, я рассказывал тебе, что у преподобного Саймона получилось отвлечь на себя умертвие и спасти целую семью? Дело не в том, что он был сильнее, в чем-то другом. Это не единственный подобный случай, о котором я слышал. И тогда я решил, что самопожертвование — то, что может помочь хотя бы немного. И, как видишь, не ошибся.

Поленья в камине треснули. Я смотрела на Рейвена и изо всех сил пыталась сдержаться.

Не вышло.

— То есть… — медленно начала я, вставая. — Ты, не зная толком, что будет, решил сунуться во Тьму⁈ Да о чем ты только думал! Я считала… что…

Вендиго!

— Я тебя люблю, — просто ответил Рейвен, глядя на меня снизу вверх. — Адепткой МагАк, сбежавшей невестой, умертвием — неважно. Если был хоть маленький шанс тебя спасти — я собирался им воспользоваться. Я не был уверен в том, что ты… кхм, неловко даже произносить это, но придется… — Он помедлил. — Не был уверен, что ты воскреснешь, как сказано в писании… — Замолчал, посмотрев в огонь. — Я не исключал такую возможность, но… уж точно не верил в это всерьез. Я надеялся только, что ты сможешь уйти хотя бы умертвием и работать дальше в НекроС, раз ты этого хочешь. Ради этого я готов был умереть.

Вендиго.

Хотелось хорошенько его встряхнуть, потому что — я не заслуживала такой жертвы. Говорить было сложно. Если бы все происходило пятнадцать лет назад, до того, как между нами повисла моя смерть, мое предательство и все то, что мы наговорили друг другу за несколько дней в Энфорде, я бы нашла, что сказать. Как минимум — начала бы с ответного признания. Но сейчас нужные слова почему-то не шли на язык.

— Но ты не умер, — сглотнула я. — Что… что у тебя забрали? И как… Я видела, что ты исчез. Я… Я тебя искала!

На лице Рейвена появилась ухмылка. Он долго молчал, глядя в огонь, а потом рассеянно дотронулся пальцами до шрама и тряхнул головой. Упрямая прядь волос снова упала на лоб.

— Не умер. Удивительно. Это ощущалось довольно странно. Хм…

— Рейвен.

— Что?

— Что ты отдал?

Он замер. Молчал целую минуту, а затем произнес:

— Не так уж много.

Рейвен поднял руку, развернув ее ладонью вверх. Спустя несколько секунд в воздухе появился зеленый сгусток теплой энергии — такие умели формировать только люди, одаренные магией созидания.

Крайне редкий тип силы, противоположный дару некромантии. Фактически — магия жизни. Такие маги, как правило, умели вырастить дерево из воткнутой в землю палки, скрепить магией договор (именно из-за того, каким редким был такой тип силы, магические контракты стоили целое состояние), обладали зачатками ментальной магии. Лечить они тоже умели. По сути, этот тип магии был самым универсальным.

Я отшатнулась.

— Это…

— Похоже, больше я не некромант. Это тоже было платой, — выражение лица Рейвена было нечитаемым. Спустя несколько секунд он опустил руку, и огонек погас. — Стоит повнимательнее изучить легенду о Всевышнем. Я рад, что она оказалась правдива хотя бы частью. «Величие любви просвещает души и преодолевает стены, ибо она сильнее всего в мире, даже сильнее Тьмы…»

Он хмыкнул, процитировав самую известную строчку из писания, которая всегда казалась мне чересчур высокопарой и не имеющей отношения к реальности. Помолчав, Рейвен продолжил:

— Не знаю, что произошло у Яхвира и Энн на самом деле, был он целителем или нет, занимался всеми теми темными вещами, что описаны в апокрифе, чтобы на самом деле оживить свою возлюбленную, или нет, однако… — Рейвен поднял на меня взгляд. — Элизабет Фортескью. Не то чтобы я прислушаюсь к твоему отказу, но спросить обязан, ведь я джентльмен. Ты выйдешь за меня замуж?

Я почувствовала, что по щекам у меня бегут слезы, и поспешно смахнула их рукой.

В голове настойчиво билась одна-единственная мысль.

А вдруг сейчас все будет хорошо?

Вдруг — это правда чудо, и можно просто… жить счастливо? Как мы всегда мечтали?

Мы ведь… я умудрилась не потерять память о своей жизни, превратившись в умертвие, потому что хотела защитить Рейвена. Он — заключил сделку с самой Тьмой, чтобы я спаслась. Может… мы в самом деле заслужили немного покоя? Посмотрев за плечо Рейвена в окно, я увидела пушистые хлопья снега, которые сплошной стеной летели вниз. Праздник Воскрешения. А скоро — уже весна.

— А ты женишься на мне? — недоверчиво спросила я. — После всего, что было?

Рейвен ухмыльнулся. Потянулся к моей руке и надел на безымянный палец рубиновое кольцо. Кольцо Тенербенов.

— А ты всерьез думаешь, что что-то способно меня остановить? — подняв брови, спросил он.

Преподобный Саймон все-таки обвенчал нас, в тот же вечер.

Не то чтобы у него был выбор.

Эпилог

Столичная церковь Святого Максимуса утопала в солнечном весеннем свете. Гости были разряжены в пух и прах, по рядам неслись шепотки.

«Да-да, та самая Фортескью!»

«Которая его бросила⁈ Быть не может! Я слышала, она умерла!»

«Не умерла, а пошла на панель, я сама видела!»

«Да нет же, на самом деле — это другая Фортескью! Вы посмотрите, ей на вид лет девятнадцать, а та — должна была давно уже состариться».

«Это потому, что он каждый вечер мажет лягушачью слизь на лицо! Я точно знаю!»

Рейвен сдержал обещание, и наша вторая свадьба была просто неприлично роскошной, приглашена была вся столица, в церкви яблоку негде было упасть.

«Может, не стоит? — робко возразила я на этапе подготовки к свадьбе. — Рейвен, ведь не имеет значения, как мы поженимся. Главное — мы вместе».

«Не имеет, — соглашался Рейвен. — Но разве ты лишишь меня удовольствия увидеть, как кумушки, которые перемывают тебе кости вот уже больше пятнадцати лет, позеленеют от злости?»

Что ж, лишать будущего мужа радости я была не готова.

Тем более под сердцем у меня уже рос малыш. Я была беременна!

Узнав об этом, я все никак не могла перестать плакать, не могла даже поверить, пока это не подтвердили трое целителей и не сказали, что все идет хорошо, ребенок родится осенью, уже через шесть месяцев.

Я стану мамой. Я в самом деле стану мамой!

— Готова, Элизабет? — спросил дядюшка.

Я встряхнулась. Мы сидели комнате невесты вдвоем, дядюшка наотрез отказался оставлять меня здесь, с трудом удалось уговорить Рейвена ждать у алтаря, как полагается.

«Тебе не обязательно куковать в этой комнате невесты. Плевать на традиции», — сжав губы, цедил Рейвен.

«Обязательно, как ты не понимаешь? Иначе я всю жизнь буду бояться».

Мое возвращение в столицу произвело настоящий фурор. И дело было даже не в том, что «та самая Фортескью» вернулась.

А в том, что я не постарела ни на день за пятнадцать лет. Рейвен и мой дядюшка, сильные маги, тоже мало изменились, а вот все остальные… Двое дядюшкиных сыновей, которых я помнила безголовыми шалопаями, сейчас были взрослыми и степенными отцами семейства. Жена дядюшки, Шарлотта, писаная красавица с идеально прямой спиной, уже начинала сдавать, на ее лице проступили морщины, не помогала даже касторка, которую она по-прежнему наносила на лицо каждую ночь.

Впрочем, дядюшка все равно любил ее больше жизни и наконец признался в том, что от нее скрывал последние пятнадцать лет.

Шарлотта приняла это достаточно спокойно. Только посмотрела на меня, прищурившись и задумчиво проговорила: «Говоришь, ради такой кожи надо умереть?»

«Я люблю тебя с любой кожей, мышка моя!» — поспешил заверить дядюшка, потому что Шарлотта во имя красоты готова была на все.

К слову, они подружились с Алисией — так звали… череп, который выдал мне дядя. Его он тоже показал Шарлотте, чтобы объяснить «с кем это он шушукался». Шарлотта не то чтобы пришла в восторг, но они с Алисией определенно, спелись.

И уже раздумывали над тем, как будут выдавать замуж внучек, старшая из которых в следующем сезоне выйдет в свет. Дядюшка не то чтобы был этому рад, но покорно подпитывал силой Тьмы говорливый артефакт.

Я перевела взгляд на дядюшку и улыбнулась. Накинула на лицо фату, поправила рукава шелкового приталенного платья.

— Готова.

— Тогда пойдем.

Дядюшка подал мне руку, и мы подошли к двери, ведущей в зал церкви.

Мое сердце колотилось от волнения и радости, я никак не могла перестать улыбаться.

Неужели… неужели в этот раз все выйдет?

Рейвен ждал меня у алтаря. Красивый до дрожи, одетый во фрак, с легкой улыбкой на лице и прядью вьющихся волос, падающих на лоб. Шрам на его щеке стал почти незаметным и тонким, а может, я просто разучилась обращать на него внимания.

Я шла мимо скамеек, мимо рядов гостей, которые, кажется, даже перестали шептаться ради того, чтобы подробнее меня осмотреть и оценить, заметен ли сейчас мой живот. Возможно, стоило бы стесняться такого вопиющего нарушения приличий. Но…

Я была слишком счастлива.

Окинув взглядом церковь, я увидела бывшего бургомистра Энфорда, Арчибальда Стенли.

Он перебрался в столицу, чтобы Джейми мог расти рядом с Рейвеном. Полномочия бургомистра Арчибальд с себя сложил, а Кларисса и Анжелика остались в Энфорде.

Я мало знала о том, что между ними произошло, но бургомистр, кажется, учел свои ошибки и в этот раз сделал выбор в пользу сына. Со времени чуть было не случившейся трагедии в Энфорде прошло больше пяти месяцев, и сейчас Джейми был на диво активным мальчишкой, который все еще не очень четко говорил, но уже не мог усидеть на месте дольше минуты. Даже сейчас я увидела, как он юркнул под скамейку вместо того, чтобы стоять ровно.

«Он очень сильный, Лиз. Очень. Сильнее меня», — говорил Рейвен, хмурясь.

«Ты как будто этому не рад».

Он дергал головой.

«Хорошо бы я ошибся. Сильные некроманты не приходят в этот мир просто так. Тьма — не разбрасывается своими подарками. Его ждут испытания».

Впрочем, сбудутся ли мрачные пророчества Рейвена, предсказать не смог бы даже сам Всевышний. У нас у обоих было в жизни много испытаний, и я надеялась, пришло время просто жить. Все чаще я думала, что потерянный дар некромантии для Рейвена, который привык был на передовой, — это не наказание, а благо, которое подарило ему шанс на спокойствие в душе. Мы не говорили об этом, но мне казалось, Рейвен со мной согласен. Тем более, он уже нашел множество вариантов для того, чтобы применить свои новые силы на службе у его величества.

— Мы собрались здесь, перед лицом Всевышнего… — забубнел пастор, когда я подошла к алтарю и мы с Рейвеном протянули друг другу руки. — Чтобы соединить жизни этого мужчины и этой женщины…

В тишине я услышала всхлип и, обернувшись, увидела племянницу Рейвена, которая вытирала глаза платком. Родня Рейвена, всего его близкие, знали нашу историю целиком и, к моему удивлению, сочли ее ужасно романтичной.

И это единственное, что спасло меня от их гнева. Это, а еще то, что они меня побаивались. Все-таки, не каждый день в столице девушки воскресают.

— Согласны ли вы, Рейвен Тенербен, взять в жены Элизабет Фортескью? — спросил пастор, не отрывая взгляда от текста какой-то толстой священной книги.

— Да, — не колеблясь, выпалил Рейвен и нетерпеливо дернул уголком губ.

— Согласны ли вы, Элизабет Фортескью, взять в мужья Рейвена Тенербена?

На секунду мне стало страшно.

Вдруг это все — сон, и я сейчас очнусь в комнате невесты с удавкой на шее?

Тишина.

Рейвен ждет ответа, хмурится.

— Да! — упрямо выпалила я, и Рейвен меня поцеловал, не считая нужным дослушивать пастора, который объявлял нас наконец мужем и женой.

Впрочем, столичного пастора было сложно удивить, он повидал и не такое.

— Пока смерть не разлучит нас, да? — улыбнулась я, когда мы оторвались друг от друга.

Вокруг поздравительные счастливые возгласы, кто-то обсуждал то, кто я на самом деле и как смогла окрутить Рейвена. Кто-то, кажется, та самая племянница, громко всхлипывал.

— Нет, — ответил на улыбку Рейвен. — И после смерти — тоже.

Конец.