Найди меня [Ирэна Есьман] (fb2) читать онлайн

Ирэна Есьман Найди меня

Художественное оформление: Издательство «Эксмо»

В оформлении использована фотография:

© PeopleImages.com – Yuri A / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com

Глава 1

У многих из нас жизнь начинается одинаково. Ты слышишь боль, испытываешь ее сам, инстинктивно делаешь свой первый вдох, и дальше это становится совершенно обычным. Быстро. Тебе не нужно этому учиться. Ты дышишь. Первое прикосновение – руки врачей, одетые в резиновые перчатки. Звуки, которые ты слышишь уже отчетливей.

Теперь не больно. Ты открыл глаза и, кажется, проснулся от долгого сна. Здесь. Вне утробы. Ты чувствуешь запах матери. Он успокаивает, потому что ты жил в ее теле всю свою жизнь. Этот запах знаешь только ты. Молоко, тепло маминых рук. Ты чувствуешь защиту. А дальше ты не предполагаешь, что тебя ждет вне стен этой палаты. Ты еще не умеешь мечтать, и тебе нечего сравнивать.

Дороги от родильного дома всегда ведут в разные стороны: в голод и нищету, в роскошь и богатство, в любовь и равнодушие. И именно здесь, в том месте, куда тебя привезли из роддома, твоя отправная точка. И неважно, кто они, твои родители или те, кто тебя воспитывает, важно, кто ты и как ты сам с этим всем справишься.

Мать Марка умерла в родах от потери крови. Он знал ее тепло и ее запах лишь тогда, когда она ходила беременной. Ему казалось, что он помнит это до сих пор. В тот день горе и радость объединились и стали друг другу близкими друзьями. В одном доме смешались детские игрушки и черные ленты. Она подарила ему жизнь и ушла из нее навсегда. Свежей весной. Несправедливо. Отец Марка делал все, чтобы его сын вырос достойным человеком. Он знал, что справится. Ради нее. И ради сына.

Марк не любил зиму, он любил ее окончание. Февраль – тот месяц, когда должен заканчиваться календарный год, чтобы, оставив за собой черный от грязи снег, подарить начало чего-то нового и прекрасного.

Сегодня было морозно. Ледяная корка выпавшего ночью снега ломалась под подошвами грубых ботинок, провожая приятным скрипом.

Сегодня именно тот день, когда зимой можно надеть припрятанные с лета солнечные очки. Солнце, отражаясь от снежной глади, слепило глаза и своим теплом путало привычные ощущения февраля с его метелью и холодными ветрами.

С легкой щетиной и улыбкой, которую невозможно было скрыть, даже если он этого хотел, он наконец спокойно брел по утреннему городу. Темно-серое полупальто и шарф крупной вязки, свободно обмотанный вокруг шеи. Ветра практически не было. В такую погоду нужно объявлять официальный выходной всем, кто спешит переместиться с кухонного стула в офисные кресла.

В стеклах отражались привычно хмурые и озабоченные лица людей, торопливо и в то же время сосредоточенно следующих по своим маршрутам. Автомобили сигналили, водители искали в телефонах лучшие пути объезда. Утренние пробки – ежедневный экзамен на стрессоустойчивость. Почти каждый считал себя на дороге самым главным. Но здесь поистине главными были светофоры. Именно они решали все. Кому-то помогали, предоставляя свободный путь, а кого-то обламывали, не дав проскочить на мигающий зеленый. Особенно по утрам недовольные водители нервничают и ругаются матом, обвиняя столб с трехцветными фонарями. Это выглядит смешно. Водители автобусов устраивали неформальные гонки за пассажирами, перестраиваясь с правой в крайнюю левую полосу и обратно. Несомненно, этот транспорт, покрытый толстым слоем дорожной пыли и грязи, своим внешним видом портил белоснежную картину яркого сегодняшнего утра. Прохожие с опущенными головами спускались в переходы, смотрели на часы и бежали по эскалаторной лестнице под землю, чтобы скорее войти в портал, который доставит их на другую сторону города за минуты. Здесь каждый ведет счет времени, заботливо экономит минуты. Но ценность этого времени была у каждого своя. Кто-то тратил его на семью, кто-то на спорт, кто-то на сон, кто-то на любовников или любовниц. Только безразличные к течению времени дети, сидящие в своих колясках, и старики, уставшие за большую жизнь торопиться, будто из кресел кинотеатра смотрели в экран, уравнивая и стабилизируя амплитуду этих упорядоченно-беспорядочных движений.

Сейчас Марк, как и они, вносил свой вклад в это равновесие. Он шел, задрав вверх голову. Фасады застывших зданий, в тоске наблюдавших изо дня в день одну и ту же картину, плыли рядом. Они здесь нечасто были удостоены внимания прохожих.

Марк чувствует течение времени, он знает, как пахнет воздух, он видит, какого цвета небо, ощущает на своем лице теплые лучи еще зимнего солнца и не понимает, как это было все незаметно раньше для него. Впитывая в себя прохладный воздух и поглощая каждую секунду, он не упускал ни одной мелочи окружающей его обстановки.

Перед глазами открылся знакомый сквер. Кажется, раньше тут было все не так, а может быть, и так, раньше Марк не обращал на это внимания. Здесь не было красивых фонтанов, произведений искусств, не было привезенных из ботанического сада кустарников или деревьев.

В центральной части сквера расположилась большая оформленная городскими властями клумба. Удивительно, но даже сейчас здесь можно увидеть яркие краски неизвестных ему растений. От дорог сквер отделялся лентой кустарников, а вдоль них разместились аккуратные скамейки, окрашенные в светло-ореховый цвет, с темными затейливыми ножками, что скорее и придавало этому месту мягкости и тепла. В центре стоял высокий из темного металла с рельефной структурой столб с часами с двумя циферблатами, обращенными по разные стороны, а сверху располагался флюгер с поворотной стрелкой и указателем сторон света.

Даже здесь часы. Они всегда корректируют наши планы, даже если мы все предельно точно рассчитали. Иногда достаточно, чтобы секундная стрелка совершила один-единственный ход, чтобы все в корне изменилось.

Сквер располагался на перекрестке двух довольно оживленных улиц, перейдя одну из которых Марк тотчас оказался бы в любимом баре, в котором часто проводил время за бокалом вкусного ирландского эля, смотря спортивные трансляции. Зимнее, но уже теплое солнце перенесло Марка в беззаботное детское лето, и этот сквер почему-то напомнил бабушкин сад, небольшой и прохладный, с большими тенистыми яблонями, с деревянным столом и покосившимися лавками возле него. В саду стоял выложенный из красного и белого кирпича дом по форме как на детских рисунках, с двухскатной крышей, дымоходом и небольшой верандой.

Он любил приезжать сюда в детстве. В голове роились воспоминания:

«Вставай, малыш, просыпайся, утро уже, слышишь, петухи как орут?»

Марк просыпался в деревне рано, наверное, потому и сейчас не может спать долго, а на тумбе рядом с кроватью уже стоял стаканчик с только что собранной с теплом и заботой малиной. По дому разносился запах жаренных в большом количестве масла оладий, а при входе в кухню запах дополнялся ароматом меда.

Дед ходил за водой к колодцу, и каждое утро в деревне начиналось с ритуала умывания лица из большого металлического ведра.

Волна воспоминаний пробудила в Марке того мальчика, полного свободы чувств, искреннего и чистого, несгибаемого перед злом, когда в его венах текли только любовь и добро.

В одно мгновение прервав эту эйфорию, пришло ощущение легкой уязвимости перед самим собой, и Марк снова очутился в белом феврале.

– Биг Мак и колу-зеро.

– Картофель фри возьмете?

– Нет, спасибо.

– Может, пирожок с вишней желаете?

Вместо бара здесь открылась очередная фастфудовская забегаловка.

– Спасибо, это весь заказ.

Взяв с собой крафтовый пакетик, Марк устроился на одной из скамеек, распаковывая всемирно известный бургер, который был представлен еще в семидесятых годах, а через год его продажи достигли пяти миллиардов.

«Это ведь не может быть невкусно».

Откушенный пару раз бургер с его невероятно легендарной котлетой баскетбольным приемом – бросок одной рукой от плеча, отправился в мусорный бак.

«Не оладьи, конечно… Не оладьи…»

Глава 2

Марк давно не говорил с ней. Он молчаливо пялился в монитор своего ноутбука. Взглянул на часы. Стрелка бесшумно передвинулась на цифру двенадцать, подталкивая своим равенством к действию. Он достал телефон и, не оставив себе секунд на раздумья, набрал номер Саши.

– Здравствуйте, Александра.

– Марк? Это неожиданно.

– Саша, нам надо поговорить. Это важно.

– Что-то случилось?

У нее был очень нежный, бархатистый и в то же время властный и уверенный голос. Саша была молодой женщиной тридцати пяти лет – и уже известным психотерапевтом. Ее внешность также не подходила под общепринятое понятие врача из поликлиники. Ей бы больше подошла работа если не секретаря, то точно представителя успешной компании, где бы она участвовала в важных встречах, приносивших многомиллионные доходы. Она выглядела стильно и современно, при этом не была похожа на других: пальцы со странными большими серебряными кольцами, массивные мужские часы, надетые на тонкое запястье левой руки, высокий лоб, большие глаза глубокого темно-зеленого цвета, широкие брови, пухлые, при этом не повидавшие силикона губы и ярко выраженные скулы.

Марку казалось, что такую женщину ничем не сбить с толку, она всегда будет знать, как и что ей ответить. Она умна, загадочна и в то же время непосредственна. Чем-то они были похожи с Марком.

Саша имела свой кабинет в одной из частных психиатрических клиник, расположенной вдали от городского шума. Сюда после практики в столичных больницах устроил ее отец, когда сам ушел на пенсию. Саша стала кабинетом заведовать. Это был не тот случай, когда бездарных неучей родители сначала насильно учат, потом пристраивают куда поближе и опекают, пока не уйдут под землю. Саша продолжила династию врачей в своей семье и в прямом смысле жила своей работой, в отличие от родного брата, которому не было и дела до психологии. У нее не было детей, и она не стремилась, как большинство женщин, поскорее выскочить замуж. Окончив медицинский университет, она поступила в ординатуру по специальности «Психиатрия» и затем проработала четыре года в одной из психиатрических больниц города.

Ей всегда было мало того, что она делает. Много амбиций, много идей и мало движений. Она стремилась в любом случае дойти до поставленной цели вместе со своими пациентами и при этом терпеть не могла медикаментозную терапию. Ей было куда интереснее вытащить мозг человека, распутать его извилины, соединить разорванные связи и вставить его обратно. Наверное, поэтому она прошла курсы переподготовки и получила заветный статус психотерапевта. Постоянно обучаясь, участвуя в лучших научных конференциях и жадно впитывая в себя знания, она стала востребованным специалистом, успех не заставлял себя ждать.

Конечно, имя отца помогало ее популярности, но как врачи, так и пациенты отзывались о ней как о высококвалифицированном специалисте.

К этому месту Саша относилась двояко. С одной стороны, ей нравилось такое уединение, с другой – не хватало столичного шума и движения. Поэтому, выбрав середину, она часто выезжала для участия в коллегиях по разбору сложных пациентов, посещала семинары и тренинги, а также, больше для удовольствия и разнообразия, занималась онлайн-консультациями как психолог. Основными направлениями были фобии, зависимости и возможные виды депрессий, не требующие стационарного лечения.

Ее консультации очень помогли Марку, когда он был в состоянии отчаяния.

Глава 3

– Ну-ка, иди сюда!

Подхватывая на руки белое, цвета топленого молока, тело Софи, он кружится и смеется с ней, перед глазами рыжие веснушки и палящее солнце. На ней летний светлых тонов сарафан на бретельках. В глаза бьют оранжево-желтые краски, смешиваясь с сочными ярко-зелеными. Вокруг веселый шум и смех, дети бегают по коротко стриженной лужайке, брызгая водой друг в друга из водяных пистолетов.

– Сейчас кину! Софи, тебе надо охладиться!

– Нет, Марк, поставь меня сейчас же!

– Ни за что!

– У меня кружится голова! Нет, нет, я не хочу в воду! Марк!

– Прыгаем вместе!

Оказавшись под кристально-чистой водой бассейна с голубым дном, он увидел ее глаза, и улыбка начала сходить с его лица. В горле образовался комок из страха и беспомощности. Он пытался кричать под водой, но слова не выходили наружу. Ее лицо начало меняться, глаза приобретали темный оттенок, но она все так же пристально смотрела прямо в него. Вода стала быстро темнеть, будто день резко сменила ночь, он больше не видел ее тело, только пристально смотрящий в него взгляд глаз глубокого зеленого оттенка. Все попытки ухватить за руку были тщетны, хотя ее лицо находилось близко. Это не она, это не она…

Не может быть! Вода стала мутной. Марк пытался плыть вверх, но ничего не получалось, сердце выскакивало из груди, и его стук был отчетливо слышен в воде и с каждой долей секунды становился громче. «Мама, мама!» – доносилось глухим эхом откуда-то сверху. Воздуха не хватало, во рту ощущалась вода с привкусом болота. Громкий крик.

Марк, весь мокрый, вздрогнув, проснулся в своей кровати, лежа на спине, ошарашенный этим сном.

«Что это за бред?!»

Он нащупал на прикроватной тумбочке часы-будильник. Время 04:20.

Он распахнул настежь окно, жадно вдохнув приличную порцию прохладного свежего воздуха, включил торшер и приземлился в мягкое кресло-мешок. Нет смысла залезать в интернет в поисках разгадок по соннику Миллера, этот сон был слишком понятен для него и в тоже время не поддавался никакой трактовке.

Налив в стакан виски и добавив три кубика льда, он больше не мог уснуть. Сидя в мешке, Марк понимал, что никакая терапия не справится с его болью.

«Софи… где ты?»

С Софи они познакомились еще в детстве. Все лето они проводили в деревне, где жили его бабушка с дедом. Ходили на поле за коровами, устраивали лабиринты на большом сеновале, вырывая сверху вниз клочьями сено, бегали купаться на речку, ловили ужей, ходили на дневную дискотеку в местном сельском клубе и впервые пробовали сигареты, добыв их у отца Софи, предварительно разработав четкий план действий по похищению. Родители Софи были небогатыми людьми, мама работала ветеринаром на молокозаводе, находившемся рядом с деревней, а отец пахал, в прямом смысле этого слова, в поле. Сама же Софи, девочка с недеревенским именем, училась в сельской школе. Часть обязанностей по дому была на ней: собрать ягоды, подмести двор, прополоть грядки. В общем, все то, что чуждо городским детям. Марку с ней было всегда весело, она нравилась ему. Он был всегда готов помочь с обязанностями, тем более огороды его бабушки и родителей Софи не были разделены забором.

Марку исполнилось четырнадцать лет, когда он впервые не захотел ехать на каникулы в деревню. В его жизни появились новые развлечения, и бетонные стены города стали лучшим местом для всего свободного времени. Сеновалы и поля сменились компьютерными клубами, а беззаботные разговоры – планами на будущее.

Была ли это любовь? Вряд ли, скорее дружба, которая, как бывает, заканчивается из-за смены интересов на этапе превращения детей в юношей и девушек. Окончив университет, любезно подобранный отцом для любимого сына, Марк стал работать с цифрами в крупной компании и занимал высокую должность с хорошим доходом. Не сказать, что работа экономистом приносила удовольствие, но фриланс давал много бонусов и не заточал в офисе, как в тюрьме.

– Софи! Это ты? – Улыбка не сходила с его лица, он был очень рад ее встретить, удивляясь, насколько она стала хороша. Это была уже не деревенская девочка с косой. Такой апгрейд можно было сравнить только с бывшей неубиваемой «Nokia 3310» и новеньким, только что из коробочки смартфоном на андроиде. Почему на андроиде? Это каждому свое, но Марку нравились на андроиде.

– Марк? – вопросом на вопрос, растянув ярко накрашенные губы в улыбке и снимая с лица солнцезащитные очки, ответила Софи.

Она казалась спокойной, но глаза ее выдавали. Порция адреналина от этой встречи расширила зрачки, и Марк это уловил. Лица обоих были слегка глупого вида. Они рассматривали друг друга, не находя изъянов.

«Как же она изменилась!» – подумал Марк.

Марк смотрел на нее, и чувство интуиции подсказывало: «Что-то будет интересное!»

Он надеялся, что Софи сейчас свободна и можно будет зарулить в ближайшую кафешку.

– Ты свободна сейчас? Может, кофе? Я угощаю.

– Извини, сейчас никак не могу, мне нужно бежать. Может, в другой раз! – размыто и уже на старте ко спуску в метро протараторила она.

– Без номера телефона ты не уйдешь, – нагло и самоуверенно, как будто это последний шанс, произнес он, расплывшись в игривой улыбке, доставая из кармана смартфон.

– Хм, я не сомневалась, пиши! – будто поставив для себя галочку, довольно сказала она.

Заветные одиннадцать цифр сохранились в памяти гаджета.

Софи обняла Марка весело и по-дружески.

– Рада была встрече! На связи!

– Так может, тебя довезти?

– Нет, нет. – Скрываясь в подземелье, Софи оставила за собой какой-то невероятно пленительный аромат духов.

Ни один из ароматов всех его дам не был ему так приятен. «Там что, афродизиак?»

Марк еще не понимал, какие ощущения давала ему эта спонтанно возникшая химия, да и ему было плевать на рассуждения об этом, Софи в одну секунду стала фаворитом среди его близких подружек, с которыми он периодически проводил ночи в своей дорого и по-холостяцки обставленной квартире.

Он не любил дур. В его постели оказывались довольно умные, точнее будет сказано – расчетливые женщины без комплексов и лишних заморочек. И если бы можно было из каждой по кусочку собрать один пазл, то получилась бы идеальная женщина.

Границы были расставлены сразу – свободные отношения без лишних слов и сердечных признаний. Всех это устраивало. Также было всего одно правило: женщина в паре – это табу. Сам Марк для каждой из них сначала казался загадкой, интригой, которую хотелось разгадать и быть в этом первой, но чем дальше продолжались эти встречи, тем больше он напоминал пластиковый манекен, в котором ничего нет, кроме самого тела. Разве что подкупающая харизма.

Дружба прекращалась быстро, если кто-то из женщин настойчиво пытался зайти дальше расставленных границ. Он категорически не принимал этого и был неподкупен в своих правилах.

Не то чтобы они все были плохие или не подходящие. Нет. Они просто были не теми.

Марк и сам не знал, кто для него та, существует ли она и встретит ли он когда-нибудь ее на своем пути. Он берег свою закрытую душу только для нее. Он – тот человек, которого знали все, но не знал никто.

Встреча с Софи будто отправила его в исповедальню, где можно было выйти из своей же тени, открыть лицо, произносить вслух любые мысли. И в тот же миг он ощутил, как много у него внутри слов, затвердевших и осевших, как ил, где-то в глубине, тайн, которыми он мог бы поделиться. И только с ней, с Софи. Но уже не сейчас. Стрелки часов отмотали слишком много вперед.

«Она наверняка уже другая, точно другая…».

Захлопнув дверь своей тачки и включив кондиционер, Марк копался в своих новых ощущениях. Он отказывался верить в то, что раньше проводил с ней так много времени, а сейчас будто видит ее впервые, но все же такую знакомую и родную. Из девчонки с лохматыми косами она превратилась в элегантную даму с хорошим вкусом и ярким стилем.

Марк прокручивал в замедленном действии каждый момент встречи, рассматривая перед собой кадры этой бессюжетной короткометражки. Он детально разглядывал ее мягкую улыбку, ямочки, проваливающиеся вглубь кожи, все те же волосы насыщенного медного цвета.

«Как хорошо, что она их не обрезала».

Вот момент касания пальцами солнечных очков, чтобы убрать их на голову и обнажить свой взгляд, такой взрослый на контрасте, вот первое знакомство с морщинками, которые только красили и придавали ей мудрости и уверенности в себе.

Его интерес только возрастал.

Он подумал: «Я всю ее рассмотрел, но только не то, есть ли у нее на пальце кольцо, вот я идиот!»

Марк никак не мог представить себе, какой мужчина может быть рядом с ней.

А может, она одна? Сама по себе, сильная, независимая. А может, она вообще любит женщин и всю свою нежность и заботу отдает ей одной, а потом они вместе на кухне готовят борщ.

О нет, он не понимает, что борщ нельзя готовить двум женщинам на одной кухне, иначе это война.

В голове только и возникали вопросы: «А если, а может…»

Он уловил, что эта девчонка из детства полностью заняла его голову, но не собирался этому противостоять. Он заверил себя, что во что бы то ни стало встреча состоится в самое ближайшее время.

Марк, яркий представитель Овнов, всегда был нетерпелив и уже сейчас проворачивал в голове, как могут развиваться события. Он не хотел притащить ее тут же домой и проснуться под одним одеялом, как с теми женщинами, от которых хотел поскорее избавиться с утра. Он хотел изнурить себя жаждой, чтобы с жадностью ее утолить.

Весь следующий день она не выходила из головы, но Марк был не из тех, кто будет думать, в какой момент ему лучше позвонить.

– Софи? Привет, это Марк.

– Привет! Не прошло и пятнадцати лет. Ты довольно быстро!

– О, ты посчитала? Извини, каждый день пытался набрать, перебирал цифры и…

– И пока я сама их не озвучила, ты не смог. Ну да, я так и поняла, – в голосе Софи были слышны нотки сарказма в игривом и не несущем в себе претензий исполнении.

– Какие планы на завтра? Точнее, я хотел сказать, отложи все планы, и встречаемся в восемь на крышах «Tra le nuvole^[1]».

Софи ничего не оставалось, как согласиться, потому как она сама ждала этого звонка и этой встречи.

Да, Марк романтик. Это было видно по нему еще в раннем детстве, когда уже в шесть лет он рассуждал о красоте закатов, о том, что у человека есть душа и она вполне может жить отдельно от тела, о том, что во снах нам открываются двери неизведанного. И в его фантазиях действительно был какой-то здравый смысл.

Рубашка с расстегнутой верхней пуговицей, темно-синие джинсы, подвернутые снизу, очки в металлической тонкой оправе, туфли из грубой темно-коричневой кожи и часы с ремешком того же цвета.

Он не знал, какие цветы она любит и, заскочив в сетевой цветочный магазин, своим осматривающим витрину взглядом вызвал шквал вопросов: «Кому хотите подарить цветы? А по какому поводу праздник? Она блондинка или шатенка? Упаковку какую будем делать?» – все эти вопросы только раздражали Марка. Неужели если шатенка, то красные, а если блондинка – розовые? Так определяется выбор заблудившихся в цветах мужчин?

Не ответив ни на один вопрос, Марк купил небольшой букет из кустовых белых роз с богатой зеленью и попросил обернуть их в плотную крафтовую бумагу.

Крыши «Tra le nuvole» представляли собой площадку под открытым небом на одном из самых высоких зданий города. Расстояние по высоте от одной до другой не превышало пятидесяти сантиметров, поэтому казалось, что это одна и та же крыша. Добраться сюда можно было на внешнем лифте с панорамным остеклением, заходя в который посетители уже заряжались позитивным настроением под соответствующую музыку. Сама площадка была оформлена в итальянском стиле с далеко расположенными друг от друга столиками и решетчатыми перегородками из светлого дерева, украшенного лампочками с теплым желтым светом. Вокруг располагались апельсиновые и лимонные деревья, высаженные в большие керамические горшки, а также папоротники и кустовые растения. Столики были украшены белыми декоративными фонариками со свечками, горшочками с миниатюрными орхидеями и клетчатыми салфетками пастельных тонов. Вдоль края крыш тянулись сплошные стеклянные ограждения, разделенные низкими фонарными столбиками с такими же лампами теплого света. Вдоль ограждений стояли плетеные диванчики с мягкими подушками, окруженные зеленью. Кухня находилась этажом ниже, и казалось, что официанты возникали на крыше из ниоткуда, принося гостям самые красивые блюда средиземноморской кухни.

Из дверей лифта показалась Софи. Классические туфли черного цвета, белая базовая футболка свободного кроя, заправленная в длинную юбку плиссе кофейного цвета, и больше похожий на мужской черный пиджак. Марк встал из-за стола и пошел к ней навстречу.

Аромат уже знакомых духов слегка дурманил его. Марк понял – он готов к войне. Неважно, кто симпатичен ей и кому симпатична она, с кем и как она проводит время. Он любыми способами завоюет ее.

– О, Марк, это что, первое свидание? – Она осмотрелась вокруг. – Кажется, оно уже у нас было, когда твой резиновый сапог застрял в грязи на картофельном поле и я принесла тебе свои кроссовки, помнишь? – Ее смех был отличным началом вечера.

– Да, ты меня тогда здорово выручила! И я как раз об этом вспоминал, поэтому решил тебя отблагодарить за геройский поступок по спасению застрявших в грязи сапог. Присаживайся, прошу. – Марк, сделав жест джентльмена, отодвинул кресло.

– Как ты умудрился меня найти, м?.. В этом большом городе. Или ты считаешь, что это случайность? Или, быть может, не случайность?

– Как много вопросов. Софи, ты же знаешь, я всегда тебя найду. Вспомни прятки в детстве. Где бы ты ни пряталась, в дедушкином сарае или в этом многомиллионном городе, я найду тебя.

В этом месте не было больших компаний, отмечавших чей-то день рождения, вокруг за столиками в основном сидели пары, причем разных возрастов, в которых, несомненно, мужчины были романтиками, иначе не пришли бы сюда. Кто-то держал кого-то за руки, кто-то сидел вместе на одной стороне столика, укрываясь одним пледом, и смотрел на вечерний город.

Это место было рассчитано на спокойное романтичное времяпрепровождение, а воздух тут был наполнен флюидами и бессознательным притяжением. Место рождения человеческих судеб.

– Так что же, Марк? – Она смотрела пристально в глаза, слегка приподняв один уголок губ вверх и подавшись немного вперед. – Это свидание?

– Ты прямолинейна.

– Как, собственно, и ты, выбравший это, наверное, самое романтичное место.

– Ну, здесь тихо. И вкусно, наверное. – Марк рассмеялся, понимая, что он не выкрутился, и слегка смутился, что было ему совсем не свойственно. Первый признак мужской влюбленности.

Он давно знал об этом ресторане на крыше, но берег его именно для такой встречи. Со своими, решительно уже бывшими, дамами он ходил по другим ресторанам. Атмосфера этих крыш не для свободных отношений. Пригласить сюда женщину означало гораздо больше, чем удостоить ее внимания и провести совместный прекрасный вечер. Это место, где рождаются первые признания, место, где ладони мужчин потеют от находящихся в карманах их пиджаков колец в красивых коробочках, место, которое хочется запомнить навсегда.

Марк, приподняв слегка руку на локте, дал знак официанту, и тот тут же был на месте.

– Чего желаете?

– Красное сухое, пожалуйста, и легкую закуску на ваш выбор. По блюдам мы скоро определимся.

– Посоветую «Lavis Pinot Nero», итальянское вино с интенсивным сладким ароматом с нотками лесных ягод. Вкус довольно нежный, но насыщенный, фруктовый с шелковистыми танинами и стойким послевкусием.

– И-де-аль-но. Благодарю.

Официант принес черного цвета бутылку «Пино Неро» с такой же черной этикеткой, два идеально чистых бокала и паштет из утиной печени с тонкими, почти прозрачными, поджаристыми тостами и клюквенным соусом, украшенным сверху миндальными лепестками.

– Я сам, спасибо. – Марк разлил вино по бокалам. – За встречу, Софи!

Просидев около двух часов на крышах, вспоминая детство, Марк и Софи не могли наговориться. Они перешли на диванчики и укутались пледами. Несмотря на название ресторана, на небе было ни облачка. Они говорили обо всем: о родителях, об общих бывших деревенских друзьях, о животных, о работе и увлечениях, о фильмах и книгах, они говорили обо всем, кроме личного. Марк не хотел услышать того, чего не желает, а Софи, в свою очередь, не хотела уходить с волны расслабленного, душевного общения. Сейчас ей было хорошо, и больше она ни о чем не думала, она верила Марку и знала, что он не окажется очередным придурком, который все это устроил, чтобы просто использовать ее.

Марк заказал одно такси.

– Я провожу тебя, а следующий адрес будет мой.

– Хорошо, – игриво сказала Софи.

– Так, барабанная дробь, и я уже знаю твой адрес! Софи, диктуй.

– Дай-ка телефон, я сама наберу.

– Ты считаешь, это поможет тебе скрыть от меня, где ты живешь? – они непринужденно смеялись и подшучивали друг над другом.

– Так. Улица Канта, семь. Через? Софи, через? Или мы все же едем по одному адресу?

– Марк, перестань. Я думала, ты не из этих! Прегольский бульвар, семнадцать.

– А я и не из этих, – смеялся Марк.

Когда они сели в такси, тут же повисла неловкая пауза. Смех прервался тишиной. Таксист, отъезжая от места, решил разбавить ее музыкой, и из колонок в уши потекла современная попса, крутящаяся на всех радиостанциях и портящая настроение. Но скорее дело было не в музыке, а в том, что этот вечер так быстро закончился.

– Спасибо за вечер, я правда рада нашей случайной встрече, думаю, мне не хватало тебя эти годы.

Софи знала Марка и видела в нем искренность, не запятнанную низостью и пошлостью, она больше не хотела отпускать его никуда от себя.

Марк улыбался, как довольный ребенок. Он знал Софи, он чувствовал, что она не боится и не опасается его, он видел, как она расстроена тем, что нужно расставаться, и уже знал, что они поедут по одному адресу.

В тот же момент Софи медленно и с аристократичной аккуратностью поцеловала Марка.

– Улица Канта, семь, пожалуйста, – тихо, но очень уверенно произнесла Софи.

Она не знала, живет ли он один и готов ли к неожиданному появлению гостьи. Она не могла обойтись без авантюр и сегодня позволила себе, наверное, больше, чем должна была.

В доме Марка на первом этаже сразу от входа располагалась гостиная с огромным темно-синим диваном, низким столиком и комодом из темного дерева. Кирпичная стена с подсветкой и подвесные светильники из черного металла придавали брутальности этому месту. Здесь явно не хватало приятных мелочей и картин.

Переступив порог двери, Марк закрыл дверь. Его сильная рука с выступающими венами, тянувшимися к запястьям из подкатанных белых рукавов рубашки, крепко прижала Софи к его телу.

Марк подхватил ее за бедра и, задев локтем что-то в прихожей, рухнул с ней на диван в гостиной.

«Со-фи, ты сводишь меня с ума!» – его низкий тембр с рычащими согласными приковывал ее к себе.

В них проснулись запертые в клетках дикие звери, наделенные природными инстинктами и неудержимой силой, которая способна на любые разрушения. Звери, бродящие порознь в поисках себя, закрытые и отважные. И сейчас они, будто обнаружив друг друга в запертых клетках, преодолев крепкие металлические прутья, встретились глазами в сантиметре друг от друга. Глубоко дыша и выжидая двухсекундную паузу, резко вспыхнули от случайной искры, как будто облитые ледяным бензином, и сожгли друг друга дотла.

В его белоснежной рубашке на голое тело Софи, отодвинув плотные темные шторы и пустив в дом яркое утреннее солнце, вышла на террасу, с которой открывался вид на сад с коротко стриженной травой и бассейном. Босыми ногами спустилась вниз и умиротворенно присела за летний столик.

Марк, проснувшись от утреннего солнца, вышел в распахнутые двери террасы. Остановившись в проходе, он наблюдал, как она, прикрыв глаза, насыщала свое лицо витамином D и новыми веснушками. Он хотел, чтобы этот момент длился вечно. Внутри было чувство равновесия и спокойствия.

– Софи, – она оглянулась, – оставайся.

Это единственное, что он сказал. На лице была неподдельная уверенность и бескомпромиссность. Софи видела, что эти слова несли в себе взвешенное решение.

Пока Софи собирала свои вещи и документы, Марк хотел избавиться от всего, к чему прикасались те женщины.

«На второй этаж, пожалуйста, заносите».

Первое, что он сделал, это заказал несколько комплектов постельного и сменил кровать в спальне. Он был уверен, что все делает правильно. Он ощущал, как сильно она нужна ему. «Она – та».

Наутро Софи вернулась с одним чемоданом самых нужных вещей. Говорят, люди, начинающие жить вместе, полгода притираются к друг другу. Марку не была понятна эта формулировка. Если он полюбил женщину, то все ее привычки и вкусы потянут за собой лишь умиление.

За год жизни под одной крышей Марк показал Софи, как можно насладиться видами неба и закатами, насколько вкусной может быть ледяная сырая пеламида, сдобренная лимоном и черным перцем, с маринованным красным луком сверху и жареными гренками.

Строганина. Его любимое блюдо, при описании которого раньше Софи точно стало бы дурно. Софи научила кормить с окна голубей, не выкидывая хлеб в мусорное ведро, приучила его к чаю с лимоном и самым вкусным пирогам. Удивительно, как быстро, будто по волшебству, она могла приготовить его в то время, пока Марк был в душе. Он знал каждую частицу ее тела, обнимал по ночам и ловил себя на мысли, что эти изгибы неповторимы и он точно узнает ее из тысячи с закрытыми глазами. Каждый день был таким похожим и таким разным.

Через пару месяцев в их доме появился кот. Сам Марк притащил его с помойки, когда ему было пару месяцев. Дохлый, вымазанный в каком-то кефире котенок, стоявший дыбом между двумя мусорными баками, шипел и как мог рычал на трех здоровенных собак, будто намертво вкопанных в землю, с глазами, полными азарта, готовых в ту же секунду разорвать грязный комок шерсти.

– Пошли вон! Вон, я сказал! – кричал Марк, размахивая перед ними руками.

Расшуганные собаки отбежали в сторону и удрученно посматривали за Марком, пока тот лазил между мусорными баками в поисках маленького героя.

– Иди сюда, давай. Ты еще и царапаешься? Значит, мы точно подружимся. Боже мой, ну и вонь, это точно кефир. Значит, так тебя и назовем.

Посадив кота в машину, Марк ехал в предвкушении показать нового члена семьи Софи. Он был уверен, что она оценит. Он позвонил в звонок, чего раньше никогда не делал.

– Да? Кто?

– Доставка блох, открывайте, пожалуйста.

– О боже, Марк, кто это?

– Знакомься, принцесса, это Кефир, сегодня у него день рождения, и ему нужно приготовить ванну. Накормим и отвезем к ветеринару.

– О да, я вижу, что ему не мешало бы принять душ. Ну что, Мистер Кефир, вы готовы к водным процедурам?

Втроем Марк, Софи и Кефир обожали проводить семейные вечера перед телевизором с бокалом вина и вкусной закуской. Кефир всегда разделял предпочтения Марка, он любил креветки, сыр с голубой плесенью и оливки. И откуда у помойного кота такие изысканные предпочтения? Видимо, из-за того, что жил на помойке в дорогом квартале. Что приходилось, то и ел.

– Марк, – Софи прижалась к его плечу, – я так счастлива с тобой.

Глава 4

Входящий звонок – «Александра псх.».

– Да?

– Доброе утро, Марк. Простите, что вчера мы не смогли все детально обсудить. У меня было много работы, – голос ее был слегка игривый, и это не вязалось с утренним настроением Марка.

– Понимаю, ничего страшного. Саша, мне снился странный сон. Софи. Будто она под водой, и будто это я ее туда бросил, я не мог ничего сделать, только пытался кричать, это было как наяву, сначала все хорошо, а потом…

– Марк, понимаете, то, что случилось, отзывается в вашем подсознании, мозг, прорабатывая переживания, искажает их и воплощает в снах. Не стоит им придавать значения. Лучше расскажите о своих ощущениях, когда вы были в парке. Созвонимся по скайпу?

– Да, сейчас.

– Я вижу, вы расстроены.

– Просто не пришел в себя после того сна. Александра, мне не хотелось бы быть должным, спасибо, что помогаете мне, но мы все же должны составить новый договор, я чувствую, что мне все еще необходима если не помощь, то поддержка. И я не готов это обсуждать еще с кем-либо, заново проживая тот день и все последующие за ним.

– Хорошо, если вам так будет комфортнее. Я вышлю дубликат договора вам на электронную почту. А сейчас, пожалуй, послушаю, чем завершился ваш вечерний поход в бар.

– Я думал, что отпустил, я думал, что смогу.

– Давайте по порядку.

– Я вошел, свободных мест не было, сел за бар, заказал бокал пшеничного нефильтрованного и уставился в телевизор в ожидании матча. Очнулся от криков болельщиков после того, как на второй минуте Люк Шоу отправил мяч в ворота сборной Италии. Я не помню, как начался матч и как опустел мой бокал. Гол на 117-й секунде, конечно, воодушевил меня, но я не мог не думать о Софи. Потом этот сон. Что делать, Саша?

Марк осознавал, что все, что можно было сделать, уже сделано. Он больше не лежит горизонтально в постели со стеклянными глазами, уставленными в потолок, не ищет виноватых и не винит себя сам. Пройдя этапы паники, изоляции, одиночества и депрессии, он не мог избавиться от чувства надежды. Пытаясь найти хоть какой-то выход, Марк не отпускал Сашу. Она была единственной нитью, которая как-то связывала произошедшие события. И она единственный человек, способный понять его чувства и разобраться с ними.

Глава 5

– Софи, почему тебе говорят об этом прямо сейчас? Когда ты вернешься?

– Во вторник вечером я буду уже дома, милый. А может быть, и в обед, если все не затянется.

Любая уважающая себя международная компания имела в штате своего переводчика, но иногда одного не хватало, и приходилось обращаться к сторонним агентствам. В одном из таких работала Софи. Это было крупное известное агентство, в штате которого имелись сотрудники с опытом перевода более чем на сто двадцать языков мира. Софи сначала занималась лишь письменными работами, но все чаще ее привлекали для участия в различных переговорах, форумах и конференциях. Одни и те же компании нанимали переводчиков, и у каждой из них были свои кадровые фавориты, доверие которых было заслужено годами.

Окончив школу, Софи поступила в лингвистический университет на факультет иностранных языков. Уровня владения английским языком по шкале «С1» хватало, чтобы уверенно создавать коммуникации в любых ситуациях с носителями языка. Кроме английского, Софи прекрасно владела немецким, испанским, французским и итальянским языками.

– Как я не люблю все эти твои внезапные командировки.

– Знаю, знаю… – Софи нежно дотронулась ладонью до щеки Марка и поцеловала его. – Я буду скучать. Можешь отвезти меня, пожалуйста, в аэропорт? Не хочу брать такси. Времени почти нет.

Почти всю дорогу до аэропорта они ехали молча. Софи была напряжена. Марк не понимал, то ли от того, что опаздывает, то ли от того, что ей придется работать неизвестно с кем.

– Что с тобой?

Софи пожала плечами.

– Как я не хочу никуда лететь. Я бы хотела остаться дома с тобой и даже пошла бы вместе с тобой на твой футбол.

Конечно, она вполне понимала, что ей надо будет уже через тридцать минут встретиться с организатором, но Марк поддержал эту идею.

– А может, и правда, черт с ним, с этим твоим агентством, представителями, переводами? Поехали домой? – сбавляя скорость, уверенно произнес он.

– Нет, нет, нет, едем в аэропорт, это была мимолетная слабость, я не могу подвести людей. И чем мне еще заниматься, Марк? Это единственное, что у меня хорошо получается, и более того, мне нравится перевод.

– Чем? Например, нашими детьми. Я уверен, у тебя будет получаться еще лучше!

Она ничего не ответила.

Добравшись до терминала вылета, Марк притормозил и достал из багажника черный пластиковый чемодан с серебристым самолетиком посредине.

– Я провожу тебя.

– Езжай. Меня здесь ждет Лиза со своими ЦУ и партзаданием.

Миссией Софи в этой поездке было обеспечение перевода одного из представителей компании мобильной связи на нескольких встречах с коллегами из Европы, представителями Литвы, Латвии и Польши.

– Так, Софи, прилетишь на место, тебя встретят с табличкой и отвезут в отель. Заселишься, отдохнешь, и завтра в девять утра там же, в конференц-зале, состоятся первые переговоры. Все как обычно, ничего нового. От тебя потребуется устный последовательный перевод. Договор заключен на три сделки. Представителя компании, которого будем переводить, зовут Адам. Он славный парень, но будь поосторожнее с ним. Доводилось встречаться. Вот ваучер на заселение, аванс будет на карте, остальные данные я скинула тебе на почту. Встреча с представителем сегодня в лобби в семь вечера. И учти, что там на час меньше. Беги, а то опоздаешь на рейс. Я буду на связи. Позвони, как доберешься. И да, прости, что вытащили тебя так внезапно, но, – повисла небольшая пауза, – зато посмотришь город, – будто не найдя других плюсов, сказала Лиза.

– Я уже как-то раз там была. Спасибо, Лиз, я позвоню.

Лиза в компании занимала должность супервайзера, но буквально вчера еще была на должности переводчика, как и Софи. Обычно она работала с представителями этой компании. Ее хорошо знали и любили. От этого Софи приходилось еще сложнее. Ее будут сравнивать и требовать того же подхода, что и у Лизы.

Спустя час после приземления Софи оказалась в номере отеля, приняла душ, надела махровый халат и упала на кровать. На часах было без четверти семь.

«Семь. Встреча. Как я могла забыть!».

Обновив макияж и надев легкие брюки с футболкой, она спустилась на лифте на первый этаж, было уже начало восьмого. В лобби за низким круглым столиком, в центре которого стоял флажок с изображением логотипа компании, в велюровом кресле сидели двое мужчин.

– Добрый вечер, – Софи заметала взгляд между двумя мужчинами, – простите, что задержалась, меня зовут Софи. Софи Лозар. Я буду оказывать услуги перевода на ваших встречах с коллегами.

– Очень приятно, меня зовут Адам, а это мой коллега Иван, технический специалист. Присаживайтесь, пожалуйста.

Высокий плечистый мужчина с аккуратно подстриженной бородой и ярко-голубыми глазами, одетый в рубашку-поло от «Lacoste» такого же цвета, в светлые брюки и мокасины, мягким жестом пригласил в кресло напротив него. Его руки до самых кистей были забиты цветными татуировками. На одной руке были видны тропические деревья и выглядывающие из них дикие глаза таких же диких животных. А на второй – спускающаяся вниз черная пума.

Иван выглядел на фоне Адама как подросток с выпускного бала, который впервые собирается попробовать что-то запретное. Темные, слегка отросшие волосы, гладко выбритое лицо, за исключением редких усиков над верхней губой, и узкие плечи, на которых висела выглаженная рубашка, купленная будто на вырост.

– Наше агентство… – Софи не успела договорить, как Адам, избавив ее от официальной части,продолжил:

– Знаком с ним, не утруждайте себя. Мы довольно часто пользуемся услугами перевода именно вашего агентства, уточню, независимо от города, в котором проходят переговоры. Не везде можно найти специалистов такого уровня, – кажется, на лице была легкая ухмылка.

Казалось, Адам был несколько взвинчен, а Иван сидел нога на ногу и пялился в телевизор, вещающий рекламу такси, будто ему вообще не интересно, что происходит.

«Зачем он только пришел сюда…» – подумала Софи.

Обсудив некоторые моменты и детали завтрашней встречи, а также обменявшись номерами телефонов, они распрощались. Знакомство прошло быстро, без прелюдий и по существу. Софи это более чем устроило.

Теперь можно поужинать. В ресторане отеля она заказала стейк тунца со стручковой фасолью и бокал белого вина.

Хотелось пройтись. Отель располагался в самом центре города, в одном крыле небольшого торгового центра на площади и был ориентирован больше на бизнес-встречи, нежели семейный или туристический отдых.

Выйдя из отеля, Софи оказалась среди уличных музыкантов, безголосо, но со всей душой исполняющих песни известных рок-музыкантов. Фрик в шляпе и с галстуком в шашечку подскочил, исполнил реверанс и снял перед Софи свою шляпу. Когда в ней оказалась сотка, он прижал шляпу к груди, сделал поклон и удалился к другим прохожим. Софи казалось это забавным. Любое яркое движение, происходящее в повседневной серости, запоминается и отзывается потом теплыми воспоминаниями. Промотав кадры назад, можно уловить и воссоздать внутри себя краски, звуки, запахи. Мы живем моментами, не зависящими от часов и минут, как радостными, так и наполненными слезами. Мы строим себя из этих моментов, мы становимся лучше или разрушаем себя, возрождаясь потом уже другими, измененными.

Солнце садилось, а площадь была усыпана уличными верандами ресторанчиков. Молодые официанты разносили вкусную еду. Ресторан-пивоварня. Марку, как ценителю вкусного пива, это место точно бы понравилось.

Хорошее настроение сменилось тоской.

«Скорее бы закончились эти три дня».

Утро началось с сообщения, но не от Марка:

«Ты что, вздумала меня игнорировать? Перезвони. Жду до вечера. Потом все».

Она смахнула сообщение, оставив его в непрочитанных.

На завтрак взяла круассан с клубникой и чай, естественно, с лимоном. За столиком напротив сидел Иван, тоже один, и странно улыбался Софи.

«Чего нужно еще этому технику?»

Жестом, подняв вверх ладонь, не отрывая руки от края стола, он поздоровался. Софи натянула улыбку и махнула головой в знак приветствия, продолжая уничтожать круассан.

– Доброе утро, через десять минут начнется конференция. Будут говорить на английском, но я хотел бы вас попросить об одном одолжении.

– Слушаю вас. – Адам подошел ближе и наклонился к Софи.

Рядом они смотрелись весьма забавно. Высокий плечистый дядя с бородой и хрупкая невысокого роста рыжая девчонка.

– Если они будут между собой общаться на немецком, обратите, пожалуйста, внимание на то, что они говорят.

– Нет проблем! – Софи не раз приходилось быть в роли шпиона на переговорах. Но она не видела в этом ничего плохого. Ведь люди, видя перед собой переводчика, должны понимать, что общение на другом языке не означает утаивания фактов. Некоторые используют этот маневр, чтобы донести оппоненту заведомо ложную информацию.

Такие игры забавляли Софи, но она всегда понимала, что к чему. И только женщины, хитрые и коварные, могли вести двойную игру, желая того, чтобы их диалог был рассекречен для достижения других, более масштабных целей. Умная женщина – актриса. Она просчитывает на много ходов вперед и даже в случае поражения сумеет выкрутить все в свою пользу. Или в пользу своей компании, как в данном случае.

Переговоры длились около двух часов, Софи достойно оправдывала свою профессию.

– Софи, спасибо вам, я не ошибся, – произнес Адам, в то время как Иван снова ошивался рядом, – поужинаете с нами? Мы хотим пойти в пивной ресторан, говорят, там лучшие блюда и отличные настойки. Давайте отпразднуем первую встречу! По-моему, она прошла весьма удачно. Как считаете?

– Да, за исключением комментариев улыбающейся блондинки, стоявшей рядом со мной, чтобы я непременно могла все услышать и передать вам. – Софи была похожа на профессионального шпиона, владеющего ценной информацией.

– О! И что же она сказала?

– К сожалению, ничего интересного. Она хотела, чтобы до вас дошли слухи о том, что после второй встречи их компания расторгнет договор. Я уж не знаю нюансов ваших сделок, но здесь эта дама явно хочет подлить масла.

– Софи, вы что, психолог? – нотки сарказма были легко уловимы, но Адам улыбался и был хорошо расположен к Софи.

– Я просто женщина, и иногда этого достаточно.

– Что за блондинка? Она немка? – его вопросы приобрели более серьезный оттенок.

– Я не знаю. Она говорила на немецком, поэтому, скорее всего, полячка или литовка, – Софи улыбалась, не скрывая своего азарта, – считаю, что вам не стоит обращать на это внимания.

– Возьму тебя своим секретарем, – по-доброму произнес Адам, перейдя на «ты». – Так что? Составишь нам компанию?

– Почему бы и нет.

Иван улыбался, сильно приподняв вверх уголки губ, будто в чем-то подозревал эту парочку и при этом ощущал себя третьим лишним. Стоя рядом с Адамом, он был похож если не на подростка с выпускного, то на царского прихвостня, которому не хватало лишь мантии царя в руках.

– Тогда встречаемся в семь в ресторане, до встречи!

Иван с той же натянутой улыбкой пробубнил под нос что-то вроде «увидимся», залился красным румянцем и развернулся на сто восемьдесят градусов, как солдат в строю. Софи не расслышала, но у этого парня явно что-то не так.

«Ну и пусть. Хорошо, что он тоже здесь», – подумала она.

Ужинать один на один с Адамом в людном ресторане ей не хотелось бы.

В семь часов, как и договаривались, Адам, Иван и Софи уединились за столиком пивного ресторана. Заказали по бокалу свежесваренного и вкусных закусок.

Вечер становился похожим на встречу одноклассников. Адам и Софи будто были давно знакомы, и темы разговоров от рабочих плавно перетекали в общие, не касаясь при этом личного. Один Иван с восхищением рассказывал о технических характеристиках нового микрофона, который позволяет сглаживать шумы даже при самом сильном ветре. Как рассказывал Адам, Иван очень умный парень, лучший из тех, кто разбирается в технике. Человек-находка для компании мобильной связи. Хоть он и не умел вести переговоры, но всегда подкидывал лучшие идеи, доработанные Адамом и преподнесенные главным руководителям в самом лучшем виде, которые, в свою очередь, доверяли ведение переговоров как с другими компаниями сотовых сетей, так и с представителями крупных компаний по производству телефонов. Это был лучший тандем. У Софи даже поменялось отношение к Ивану. Говорят же, что гении немного странные.

– Марк, привет! Я в аэропорту, но у меня садится телефон, а зарядка в чемодане. Не переживай, я уже зарегистрировалась, вылетаем без задержек. Хоть в этом повезло.

– Хорошо! Какой у тебя рейс? Я встречу тебя.

– Вылетаем в два, в семнадцать двадцать прилет по местному времени. Марк, я знаю, что у тебя футбол и ты ждал этот матч, иди, я доеду на такси. Еще Лиза попросила заскочить в офис, надо передать бумаги.

– Я могу посмотреть в записи, это не страшно.

– Любимый, иди в свой бар, я прилечу, забегу быстренько в офис, оттуда наберу тебя, брошу чемодан домой и подъеду. Хочешь? А когда матч твой уже закончится, мы пройдемся. У меня есть для тебя сюрприз.

– Ну ты интриганка. Что за сюрприз? Надеюсь, приятный?

– Я тоже на это надеюсь, но все потом. Люблю! До встречи.

«Новое сообщение».

«Кому: Любимый» – «Только не забудь покормить Кефира».

«Отправить».

Телефон сдох в ту же секунду. Софи убрала его в карман пиджака.

«Марку же нужно обо всем напоминать. Надеюсь, он не забудет про мелкого хулигана».

Глава 6

Стрелка часов близилась к пяти. Марк пришел в бар один. В баре поставили проектор и подвесили огромный белый экран для прямого эфира.

Заняв лучшее место, он ждал начала матча. Несколько парней рядом с разукрашенными щеками подняли пивные бокалы и чокнулись с Марком: «За победу, братан!»

На большом белом экране вместо долгожданного футбольного матча появилось лицо известной ведущей новостей на первом канале с пометкой большими красными буквами «срочная новость» в верхнем левом углу экрана.

«Сегодня в обед потерпел крушение самолет Airbus A319, вылетевший рейсом ZP 311», – после этих слов Марк плохо воспринимал происходящее, секунды тянулись долго, каждое слово, произнесенное с экрана, впивалось острыми лезвиями и безжалостно резало кожу.

Привстав на ватных ногах и опираясь локтями на стол, его тело оцепенело и замерло в леденящем ужасе. Он понимал, что произошло что-то страшное, но не понимал, что именно.

«В 15 часов 40 минут по московскому времени самолет произвел взлет, а спустя десять минут исчез с экранов радаров. По данным аэропорта, на борту находилось 72 пассажира и 5 членов экипажа, их данные уточняются».

На экране замелькали схемы, и маленький желтый самолетик по указанию стрелки остановился и исчез над синим цветом на карте.

Сердце сжалось в твердый ком, в легких не осталось воздуха. Будто воздушный шар разорвало внутри тела и ошметки его резиновой оболочки впивались в каждую клетку, уродуя и искажая их. И от этого взрыва ничего не было слышно, кроме гула в ушах и глухих, будто из глубины воды, окончаний фраз: «уточняется», «радаров», «пассажиры», «бригады спасателей».

Перед глазами проплывали мутные лица незнакомых людей, очертания которых были прозрачны, их руки, хватающие зачем-то за лицо. Они что-то спрашивали и говорили. Марк не слышал. Хотелось одного – скорее проснуться от этого страшного сна. Он старался изо всех сил, но не мог.

Время с каждой секундой настаивало на правде, но Марк не верил. Бывают такие сны? О чем они говорят? Что с ней все хорошо? Или, может быть, ей нужна помощь? Он хотел поскорее позвонить ей и рассказать.

Взяв в руки телефон, набрал ее номер. В ответ послышалось только: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

– Эй, парень, что с тобой? Ты слышишь? У тебя там кто-то был?

– Со-фи… – он метнулся на улицу.

Парни из кафе вышли за ним.

– Эй, тебя отвезти? Все нормально будет. Куда только, скажи?

Стоя на подкосившихся ногах в толпе курящих у выхода футбольных фанатов с дуделками и хлопушками, среди смеха и лозунгов в поддержку команд, он рухнул на колени на мокрый асфальт и прикрыл руками лицо.

Кто-то сторонился странного парня, кто-то бежал по своим делам, раздражаясь на перегородившую дорогу толпу, кто-то смотрел с содроганием сердца и жалостью.

Марк поднял глаза в небо, капли дождя безжалостно лупили по лицу.

«Нет! Софи! Нет!»

В толпе слышно было, как люди говорили об авиакатастрофе, шептались и не знали, чем можно помочь.

Двое из бара подошли к нему: «Вставай, вставай, дружище».

Он махнул рукой и вышел на дорогу.

Хорошо, было полно такси. «Улица Канта, семь. Наличные».

Что первым делом делают люди, потерявшие своих близких? Они куда-то едут, идут, бегут, бросая все свои важные и неважные дела. В больницу, домой, к месту аварии. И далее по сценарию: узнают, выясняют, как все произошло, ищут очевидцев, пытаются найти виновных в трагедии, добраться до ее причины, а дальше – общение с врачами, полицией и похоронными агентами. Как итог, собираются вместе, ищут ответы на одни и те же вопросы, строят версии, пытаются вернуться в прошлое: «А если бы…»

Марк был один на один со своим горем. Ему некуда было ехать, не с кем было поговорить, нечего было выяснять.

Первое, что пришло в голову, – это позвонить на горячую линию, выделенную для родственников тех, кто находился на борту, но он не хотел услышать ее фамилию в списках, он и так знал, что она села на этот чертов самолет. Еще больше он не хотел говорить с психологами, которые вливают в уши всякую чушь каждому родственнику, подготовленную заранее по инструкции, описанной в протоколах в случае гибели людей в авиакатастрофах. Про судьбу и принятие, про сохранение стабильности, про то, что мы не в силах изменить прошлое. Плевать он хотел на все эти слова. Ему казалось, что он сам мертв.

Сегодня он впервые узнал, что такое страх.

Открыв дверь ключом, почувствовал, что горло сдавило с новой силой.

В прихожей на крючке висел ее удлиненный персикового цвета пиджак. На тумбочке стояли тюбики губной помады, шкатулка с серьгами и ее «Fleur Narcotique» от Ex. Nihilo.

Марк взял флакон, снял золотистую крышку и распылил частицы аромата на свою ладонь. Разулся, прошел в гостиную и рухнул на диван. Если бы только он умел плакать, то мог бы захлебнуться в своих слезах, но они упрямо застывали в лед и вызывали чувство онемения.

Он знал, что сегодня – последний день его жизни. Ушедшей жизни, утратившей весь смысл. Жизни без Софи.

Он не заметил, как отрубился. Открыл глаза. Темнота заполнила зрачки. Кефир мурчал рядом, вытянув мохнатые толстые лапы.

Осознание пришло не сразу. Марк встал. Он не понял, почему он в гостиной, почему ночь и почему он один.

«Когда прилетает Софи? Завтра или сегодня?» – путаные мысли сумрачно повисли над головой.

В одну секунду новая волна ужаса охватила его, не выпуская. Это не сон. Но все же он взял в руки телефон, чтобы набрать ее. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

Марк не хотел верить настолько, что слово «или» в этом стандартном автоматическом тексте давало ему надежду. На часах 02:48.

Взяв со стола пульт, он зажег экран и осветил им гостиную. По телевизору шла передача, где разбирали ситуацию, как в каком-то маленьком городе влюбленная пара не хотела иметь детей и у женщины возникла идея сделать стерилизацию, чтобы не задумываться о контрацепции.

Почувствовав омерзение, он переключил на следующий, потом на следующий канал: музыка, фильмы, технические работы. Нигде не было ни слова об авиакатастрофе. Это давало больше надежды. Может, он много выпил, не смог дойти до спальни, упал в гостиной, и ему приснился этот чудовищный бред?

Он открыл браузер, создал поисковый запрос, и на экране телефона появились сотни статей, фотографий и видеозаписей.

«Круглосуточный федеральный номер горячей линии для родственников пассажиров самолета открыт в Центре экстренной психологической помощи МЧС».

Нужно было во всем этом разобраться. Взяв себя в руки, он набрал номер горячей линии, указанный на сайте новостей.

– Центр экстренной психологической помощи, меня зовут Анастасия. Чем я могу Вам помочь?

– Добрый день, точнее ночь. Не добрая, – Марк говорил грузно и с остановками.

– Что у вас произошло?

– Рейс ZP 311. Там была моя девушка. Мне нужны списки. У нее сел телефон, она успела позвонить мне перед вылетом. Я хочу знать, она была в этом самолете или нет?

– Я могу узнать ваше имя?

– Да, меня зовут Марк. Марк Берн.

– Как звали вашу девушку? Назовите, пожалуйста ее имя и фамилию.

– Зовут. Ее зовут Софи. Софи Лозар.

– Я очень сожалею. Софи Лозар есть в списках, пассажир с таким именем зарегистрирован на данный рейс, примите мои соболезнования. Если вам нужна психологическая помощь, то я соединю вас по горячей линии с департаментом здравоохранения.

«Некая Анастасия будет рассказывать мне о жизни? Или смерти? Нет, такая помощь мне точно не нужна». – Марк положил трубку.

В ровное время должны быть новости. Он переключил на первый.

«Установлено место крушения самолета Airbus A319. Самолет, вылетев из аэропорта, через десять минут исчез с экранов радаров. Связь с бортом оборвалась в пятнадцать часов пятьдесят четыре минуты по московскому времени. По основной версии, из-за отказа обоих двигателей самолет не смог набрать нужную высоту, пилоты предприняли попытку посадить машину на воду, но не справились с посадкой. Самолет рухнул в море в девяти километрах от береговой линии. К поиску самолета привлечены поисково-спасательные службы авиационных частей министерства обороны. Двенадцать морских судов патрулируют акваторию моря. С воздуха поиск ведут вертолеты Ми-6 и Ми-8. Хоть ночное время ограничивает возможности поиска, но операции не прекращаются. Также в ближайшем порту создан штаб по поиску пассажиров данного рейса», – слова ведущего новостей были лаконичными и сухими.

Марк уже брал билет на утренний рейс. Также он забронировал отель в небольшом приморском городе, в порту которого был организован штаб по поиску пассажиров. Тела людей впоследствии должны будут доставлять именно туда. Там же будут уточняться списки погибших.

Глава 7

Он любил летать. Это чувство легкого адреналина при взлетах и посадках, этот вид из иллюминатора, когда нос самолета прорывает плотную завесу из темных облаков и поднимает тебя над ними в голубое чистейшее небо с ярким солнцем.

Марку всегда было хорошо над облаками. Он ощущал себя недосягаемым и избранным, находясь над землей, где под облаками все суетятся и решают свои важные вопросы, где сидят за рулем обездвиженных автомобилей, попавших в километровые пробки, где скрываются под зонтом от дождей, где тратят драгоценное время в очередях супермаркетов.

Марк всегда наслаждался полетом. Только не в этот раз.

«Доброе утро, дамы и господа! Командир корабля Алексей Запалов и экипаж рады приветствовать вас на борту нашего самолета, выполняющего рейс по маршруту…» – каждое слово пилота воссоздавало в голове полет Софи. Наверняка она ждала, когда уже прилетит и они встретятся.

«В случае разгерметизации пассажирского салона автоматически откроется крышка аварийного кислородного блока. Когда вы увидите маски…» – эти слова будоражили Марка, он представлял, в какой панике была его маленькая девочка, он мечтал оказаться рядом с ней, даже если придется умереть, чтобы успокоить и рассмешить глупой шуткой в самый страшный момент. Только чтобы ей не было страшно.

«Будьте любезны, застегните ремни безопасности, спинки кресел приведите в вертикальное положение…»

Марка трясло. Не от страха. Ему было все равно. Его трясло от того, что пережила Софи.

«Это невозможно. Она только появилась в моей жизни, и спустя такое короткое время ее у меня забрали!» – он проклинал судьбу и винил во всем себя, пилотов, ее агентство.

«Интересно, как чувствует себя эта Лиза, отправившая ее в командировку?».

«Дамы и господа! Командир корабля включил табло «Застегните ремни». Наш самолет приступил к снижению и через пятнадцать минут намерен совершить посадку. Просим вас занять свое кресло, убедиться, что ручная кладь размещена на багажной полке или под сиденьем кресла перед вами, застегнуть ремень безопасности, убрать откидной столик и привести спинку кресла в вертикальное положение».

Марк сразу представил весь хаос, происходящий в том самолете: падающие с кресел люди, пренебрегшие ремнями безопасности, вещи, не убранные из-под ног, стюардессы, напрасно пытающиеся призвать пассажиров к спокойствию.

Приземлившись, самолет подкатился практически вплотную к зданию аэропорта, и Марк, пройдя по телескопическому трапу, оказался внутри.

Здесь он был впервые. С одним рюкзаком за спиной, через пять минут он оказался на улице. Погода тут была не лучше. Лил мерзкий дождь вкупе с холодным, совсем не летним ветром. Вспоминая голубые небеса над облаками, он снова хотел оказаться там.

Город встретил с печалью. Дорога от аэропорта заняла всего полчаса. Заселяться было еще рано, и Марк решил сразу посетить порт.

Подъехав к шлагбауму, он рассчитался и вышел из такси. Крик чаек уверил, что он на месте и приехал по адресу. В будке на проходной сидел огромный усатый охранник с такой же огромной чашкой, судя по запаху, дешевого растворимого кофе и газетой.

– Вам куда?

– Я ищу штаб.

– А-а-а, ну понял, понял. Давайте паспорт, я запишу данные.

Марк передал в окошко паспорт, и охранник, выйдя в резиновых сланцах на улицу, указал путь.

Марк представлял порт совсем по-другому. Он рисовал в голове большие корабли, матросов в тельняшках, постоянно снующих вокруг и чем-то занятых, парусные яхты, ремонтируемые накаченными парнями с загорелыми торсами, но его выдуманные из детства картинки мигом растворились, когда его глазам представился настоящий пейзаж рыболовецкого порта.

Здесь была своя романтика. Волны, разбиваясь о мол из огромных тетраподов, проигрывали в этой битве и издавали звуки сильных всплесков. Чайки кричали и кружились, ловко ныряя в воду за шустрой рыбой.

Акватория порта включала в себя гавань квадратной формы и бассейн для ремонта судов. Там же располагалось несколько портальных кранов, установленных на рельсы. Рядом с ними находилась площадка для отгрузки судов. Ливень удачно подчеркивал антураж этого места. В глубине территории находилось старое двухэтажное из красного кирпича здание администрации, а справа, ближе к причалу, раскинулись несколько белых палаток с оранжево-синей полосой по всему периметру и аббревиатурой «МЧС».

У причала стоял лишь один катер с той же аббревиатурой. Марк направился туда.

Подойдя ближе, он увидел, что одна, самая большая, палатка, расположенная вплотную к причалу, была предназначена для принятия тел погибших, вторая, чуть ближе, – для оказания психологической помощи родственникам. Рядом с палаткой находилась машина скорой помощи, видимо, для людей со слабым сердцем, для оказания им неотложной помощи.

Время томило в ожидании страшного – опознания. Любой человек не может быть к этому готов, даже если он сумел взять себя в руки.

Марк подошел к палатке с психологической помощью, человек в полицейской форме мягко пригласил войти.

Внутри находилось совсем немного людей: пожилой мужчина, стоявший спиной, и девушка, сидевшая в дальнем углу, одетая во все черное, с капюшоном, плотно завязанным под подбородком.

Царило молчание. Справа от выхода из палатки висел стенд с именами и фамилиями пассажиров, которые были на борту самолета. Список не был назван списком людей, погибших в авиакатастрофе. Статус погибшего они получат уже после опознания, а до этого момента человек считался без вести пропавшим, несмотря на то что он был на борту.

Марк не ждал чуда, но подходил к списку с волнением. Несколько длинных секунд, полных надежд… и беглый взгляд остановился на ее фамилии.

В той же палатке нужно было заполнить анкету, если ранее данные не передавались. Марк взял листок и ручку, вписал свои данные и данные Софи.

Вопрос «Во что был одет пассажир?» заставил Марка открыть телефон и взглянуть на последнее фото.

Это было селфи с бокалом белого вина из бизнес-зала. Белая футболка, цепочка из белого золота с кулоном в виде летящей птицы, кстати, только сейчас Марк понял, что в виде чайки, серьги полукольцами из того же белого золота. Больше ничего было не разглядеть.

Именно эту фотографию Марк дал для печати.

Списки дополнялись анкетами с данными и фотографиями. Здесь, кроме сотрудников МЧС, также находились следователи и эксперты.

Опознание будет проходить в два этапа. На первом этапе тела, одежду и обнаруженные в ходе поиска вещи следователи и эксперты должны будут сфотографировать, а также занести все данные в протокол. После этого на месте, при возможности визуального опознания, будет осуществляться проверка по анкетным данным и фотографиям лиц, находящихся на борту.

Второй этап – транспортировка тел в областное бюро судебно-медицинской экспертизы. Там и будет проходить основная процедура опознания. В некоторых случаях понадобятся генетические тесты.

Марк не мог ждать. Он будет находиться здесь, пока не доставят тело Софи. Организация штаба в порту позволяла ускорить опознание перед транспортировкой погибших.

Марк очнулся через две секунды от того, что голова рухнула вниз. Он уснул. Ему необходимо было хотя бы немного поспать, чтобы мыслить трезво.

Он подошел к девушке, заполняющей сведения в ноутбуке, и, оставив номер телефона, попросил позвонить, как только тела начнут доставляться в порт.

– Девушка, милая, я очень вас прошу позвонить мне, как только вы что-то узнаете. На борту была моя девушка, я прилетел сюда за ней, не спал больше суток. – По лицу Марка было понятно, что ему действительно нужен сон.

– Я вам обещаю. Единственное, когда моя смена закончится, я уеду отсюда, и вечером меня сменит напарник, но я передам ему. – Видно было, что она искренне сопереживала Марку.

– Я благодарен вам. Спасибо огромное.

Марк шел пешком до отеля, дождь не собирался заканчиваться, но другой погоды и не хотелось. Он принимал на себя капли воды, стекающие по волосам, лицу и шее под одежду. Трикотажные легкие брюки прилипали к ногам, а кроссовки стали насквозь мокрыми. Марк был похож на несчастного пса с глазами, полными безразличия, бродившего по мокрым улицам в неизвестности конечной точки пути.

– Ваш номер двести семнадцать, улучшенный люкс с видом на море.

– Я бы хотел самый верхний этаж.

– У нас есть свободный номер, но это VIP-номер для молодоженов, и цена его несколько выше.

– Мне подходит, я доплачу.

Марк снял с себя мокрую одежду, залез под горячий душ и, закрыв глаза, простоял под ним несколько минут. Одевшись в сухое, он закрыл шторы, установил максимальную громкость на звонок, поставил будильник на пять и лег в постель.

В тут же минуту окунулся в бессознание. Ему являлись образы, возникшие в момент засыпания перед погружением в сон. В медицине такие видения называют гипнагогическими иллюзиями. Он видел лицо Софи, улыбающееся и спокойное, на фоне яркого света. Потом ее движения, голос, она с кем-то смеется, разговаривает и уходит. Марк наблюдал этот сюжет в роли зрителя из кинотеатра, не ощущая при этом сильных эмоций. На фоне лица Софи он провалился в глубокий сон без сновидений.

Проснувшись от звонка будильника, Марк распахнул шторы и посмотрел на море. Он взял верхний этаж, рассчитывая разглядеть хоть что-то, но сейчас это было бесполезно. Море штормило.

Многие люди ошибочно думают, что штиль – друг для поисковиков, но это не так. Шторм, изгоняя с глубин морей незваных гостей, лишь помогает и может прибить все только к берегу. Море – это дом, в который можно входить лишь с приглашением.

Марк включил телевизор.

«Спасатели внимательно следят за погодой, на море надвигается шторм, поэтому было решено заблокировать все подъезды к пляжам с целью недопущения людей и поиска предметов, выброшенных на берег. Работает береговая охрана».

Ветер только усилился. Марк еще раз взглянул на телефон – никаких пропущенных.

Сообщение от коллеги: «Как ты, друг? Хочу заехать к тебе. Ты дома?»

Марк написал: «Я улетел. Новостей пока нет. Спасибо. За меня не беспокойтесь».

На месте он не мог сидеть, поэтому, сложив в рюкзак самое необходимое: полиэтиленовые пакеты, резиновые перчатки, любезно предоставленные персоналом, и фонарик, который он взял с собой еще из дома, Марк вышел на улицу. Дождь не собирался заканчиваться. Он поймал такси.

– Мне в сторону пляжа, где упал самолет.

– Около десяти километров отсюда. И там все перекрыто.

– Поехали. До ближайшего перекрытия.

Машина остановилась. Марк накинул плотный дождевик, купленный у таксиста по троекратной цене, и побрел в сторону пляжа. Спустившись на берег, вопреки запрещающим знакам он подошел к воде. Огромные волны мощной силой показывали свою власть, выплевывая куски тины и белую пену.

Ярко-желтое пятно Марка в дождевике было заметно даже таким серым дождливым вечером. Откуда-то справа сквозь громкий шум волн он услышал: «Немедленно покиньте территорию пляжа!», «Покиньте территорию пляжа!»

Марк знал, что стрелять в него никто точно не будет, поэтому шел без опаски. Навстречу прямо по берегу бежал мужчина в красном жилете с надписью «Спасатель» и с рупором того же цвета.

– Я что вам говорю?! Там проводят поисково-спасательные мероприятия! Уходите! Иначе я намерен сообщить, – он не успел договорить, как Марк перебил его:

– Поисково-какие говорите? Спасательные? Кого спасать будете? – от отчаяния Марк говорил с сарказмом и издевкой, хотя сам понимал, что не прав. Мужчина с рупором достал рацию. – Подожди, подожди, извини. В самолете том была моя девушка, хотел бы я назвать ее женой, но не случилось. Пойми, я тут не могу сидеть без дела у телека в отеле и ждать, когда ее тело привезут в порт или сожрут рыбы, и ничего, понимаешь, ничего не делать! – его слова вырывались прямо из души.

– Ладно. Пошли. Согреешься. Налью кофе. Я тебе помогу чем смогу.

Поджарый небритый мужчина средних лет с загорелым лицом, полным глубоких мимических морщин, и сединой в волосах по-отечески сжал плечо Марка.

Они дошли до деревянной спасательной вышки, на которой развевался красного цвета флаг, и поднялись наверх в помещение. Спасатель нажал кнопку электрического чайника и закинул в металлическую кружку пару ложек молотого кофе.

– Сейчас собирают отряд волонтеров для поиска вещей на берегу. Будут здесь с минуты на минуту. У них возьмешь желтый жилет. Хотя куда тебе, ты и так как предводитель волонтерской группы в своем дождевике. Я сперва так и подумал, когда кричал тебе в рупор, – он дружески ухмыльнулся. – Давай, дружище, не унывай, согревайся пока, а потом пойдешь с группой. – Спасатель, прихватив бинокль, вышел на воздух и закурил сигарету.

– Спасибо, – кротко и тихо произнес Марк, уткнувшись лицом в ладони.

Сигаретный дым, смешиваясь с запахом моря, дождя и кофе, приятно доносился до него и звал к себе.

Он вышел вслед за спасателем и взял у него сигарету. Терпкий белый дым наполнял легкие и, казалось, действовал в роли анальгетика для души. Выкурив по сигарете, они заметили слева от себя желтые жилеты. Неравнодушные молодые парни и девушки появились со стороны центрального спуска в сопровождении крупной женщины явно старше их по возрасту. Их было немного, около семи-восьми человек.

Марк попрощался со спасателем и пошел навстречу. Приблизившись к группе, он разглядел в женщине мягкое лицо и добрый взгляд. По таким людям всегда видно, что они не преследуют ни известность, ни деньги, ни другие вознаграждения за свой труд. Марк испытывал глубокое уважение к каждому из этой компании.

– Я вас слушаю, здравствуйте.

– Вы координатор группы? Я хотел бы присоединиться и помочь.

– Да, меня зовут Гретта, – по ее глазам было видно, что она все понимала, – у вас там кто-то был? – Женщина взглянула на Марка с искренним сочувствием, но он не хотел больше никому ничего рассказывать.

Милая женщина оказалась весьма тактичной и, не дожидаясь ответа, продолжила:

– Что у вас на ногах? Пойдемте в машину, я дам пару резиновых сапог, весь промок же.

Вернувшись на пляж, она раскинула карту и, разделив отряд на две группы, обозначила направления поиска. Группы разошлись в разные стороны и должны были вернуться спустя два часа, дойдя до определенной точки, затем совершить привал и разойтись также в противоположных направлениях.

Прошел час, два, три. Море продолжало выплевывать на берег водоросли, камни и белую пену. Никаких намеков на вещи пассажиров, обломки или людей.

Поиски казались бессмысленными. Но это все равно лучше, чем сидеть и ждать в номере отеля.

Вернувшись после второго захода на исходную точку, группы поменялись. На пляже появились ребята постарше все в тех же желтых жилетах. Перекусив бутербродами и чаем из пластиковых стаканчиков, любезно приготовленных милой дамой-координатором, Марк решил пойти и с ними.

Ветер стих практически до нуля. Небо сжалилось, и дождь наконец прекратил беспощадно лить. На горизонте расступились тучи и подарили завораживающий вид. Яркое оранжевое солнце садилось в море и подсвечивало серые, почти черные, облака так, что их контур становился зловеще-багровым.

Он оторвал взгляд от песка под ногами и повернулся в сторону солнца. Не так Марк хотел смотреть на закат. Он представлял рядом с собой Софи, укутанную в его руках и смотрящую вдаль одним с ним взглядом, рассуждая о том, на что похоже то или другое облако.

Сердце на секунду остановилось. Вдалеке он заметил несколько оранжевых точек, друг за другом направляющихся в сторону порта.

Оставив отряд, Марк бросился к спасательной вышке, заскочил наверх по крутой лестнице и, схватив бинокль у своего нового знакомого, вылетел на смотровую площадку. Перед глазами показались корабли, идущие на скорости в порт.

– Видать, нашли что-то. Езжай, парень.

– Спасибо. Продай мне бинокль, вон тот, – он показал пальцем в дальний угол, – я заметил, он пыльный и лежит у тебя тут без дела.

– Держи. Не надо мне ничего. Потом, если вернешься еще сюда, сигарет мне захвати.

Марк выскочил на дорогу, ни одного такси здесь не было, оставалось надеяться на попутку. Только вряд ли кто-то захочет подвезти в такое время странного типа в резиновых сапогах.

«Твою ж мать. Забыл».

Он снова спустился вниз и подбежал к женщине-координатору, одиноко ожидающей новый отряд с поисков.

– Извините, вот сапоги. Хотел отдать. Мне нужно ехать в порт.

– Я так и подумала, когда увидела вдалеке корабли, – ее голос был такой уютный и пах материнской заботой. – Вы на машине?

– Нет, но я…

– Пойдемте, я отвезу вас, отряд еще не успеет вернуться, как я уже буду здесь.

– Спасибо, я очень вам благодарен!

Гретта не лезла в душу и не спрашивала у Марка ничего.

Сев в холодный старенький универсал, Марк обреченно произнес:

– Там была моя девушка.

Гретта глубоко вздохнула и сказала:

– Я знаю, несложно было это понять.

Дорога проходила вдоль берега, и сквозь деревья можно было наблюдать, как севшее солнце продолжало подсвечивать черные облака.

Марк молча смотрел в окно. Добравшись до того же шлагбаума, он влез в свои еще влажные кроссовки и, попрощавшись с координатором, вышел из машины, не забыв взять ее номер телефона. Охранник с той же кружкой кофе узнал его и махнул рукой, чтоб тот проходил.

Марк бежал к палаткам. Там явно что-то происходило. Один спасательный катер стоял у пристани, и два других подходили. На носилках заносили тела в палатку. Никого не подпускали.

Марк поймал себя на мысли, что он волнуется так же, как перед встречей на крышах «Tra le nuvole». Такое сравнение показалось ему странным. Он не воспринимал Софи неживой. Он ждал ее появления здесь как очередную встречу после долгого расставания.

Войдя в палатку с психологами, он заметил ту же девушку в черной толстовке с капюшоном. Ее лицо было серое и, казалось, неживое.

Марк сел. Оцепеневшее в напряжении тело не двигалось. Спустя полчаса в палатку вошел человек в форме и подошел к пожилому мужчине.

– Похоже, мы нашли вашего сына. Совпадают описание татуировок и их расположение. Но вы должны пройти процедуру опознания. Предлагаю это сделать в центре судебно-медицинской экспертизы. Сейчас он не похож на себя.

– Нет.

Старик поднялся и вышел вместе с сотрудником. Вернувшись спустя несколько минут, он что-то бормотал себе под нос.

Марк расслышал отрывки фраз: «Это он, это он».

Он прикрылся платком, а горькие слезы стекали по дряблой коже лица, отчего платок становился мокрым. Он, как и Марк, до последнего надеялся, что это произошло не с ним, не с ними. И теперь он знает. Но неизвестно, что хуже: знать точно или быть в неведении с томительным ожиданием и бесконечной мнимой надеждой.

Просидев неподвижно еще около получаса, Марк встал и направился к палатке, предназначенной для тел.

– Сюда запрещено входить. Если будет что-то известно, мы сообщим. Езжайте домой, уже ночь.

– Нет, я буду здесь, я буду ждать, пока Софи не привезут сюда. – Напористость была понятна, но раздражала служащих.

– Молодой человек, буду с вами откровенен, людей сейчас опознать не удастся. Разве что по одежде. Это хорошо, что тела целые. Иногда при падении самолета в воду людей буквально разрывает, и от одежды тоже ничего не остается. Тела целы, но, несмотря на это, их внешний вид сильно изменился, и после выгрузки они мгновенно будут направляться в центр СМЭ. Я изучил данные по вашей анкете, женщин в белых футболках и с цепочкой на шее не было. Если кто-то поступит с похожими данными, я лично вам позвоню. Подходят еще два наших катера, можете остаться до разгрузки, но после, уверяю вас, нет смысла находиться здесь. Наши сотрудники незамедлительно сообщают родственникам, как только устанавливаются совпадения по описанию вещей и отличительных особенностей. Того парня с татуировками по всему телу опознать, согласитесь, было несложно. С остальными могут возникнуть проблемы.

Марк прождал еще около полутора часов.

– Молодой человек, есть женщина в белой футболке. Без кулона. Но вряд ли он бы остался у нее на шее. Опознать сейчас будет сложно, тело и лицо сильно пострадали. Как я уже говорил, все тела будут направлены в центр судмедэкспертизы. Вероятнее всего, потребуются недели и даже месяцы для опознания. Я бы советовал вам найти кровных родственников и ехать с ними туда, чтобы сдать кровь.

– Если это она, я узнаю ее. – Он не мог отступить, не посмотрев.

– Как скажете. Вы готовы? Пойдемте.

В палатке, снабженной мощными генераторами, было несколько помещений. Пройдя через первое, где сотрудники вели связь со спасателями на воде и что-то записывали, Марк оказался во втором, холодном и хорошо освещенном. На темном полу лежало около пятнадцати тел в ярко-оранжевых мешках с открытыми молниями. Сотрудники проходили со списками и делали пометки прямо на бирках, имеющихся на мешках. Картина была ужасающей, но люди тут работали так, будто видят это каждый день.

Сердце забилось сильнее, с каждым шагом Марк представлял, как перед ним откроется изуродованное и вздутое тело его маленькой девочки. Голова стала кружиться, но Марк взял себя в руки. Кому, если не ему, предстоит эта процедура.

– Вы готовы? – повторил свои слова мужчина в форме.

– Да, я готов. Пойдемте.

Они дошли в самый конец палатки, где был выход к причалу. На полу в углу лежало тело юной девушки.

Марку стало не по себе. Ноги стали ватными, и, как бывает во снах, когда хочешь бежать, но не получается, он пытался идти, но ноги не слушались. С усердием он делал каждый шаг, и время замедлялось в разы, нет – в десятки раз. Перед глазами появилось лицо.

Марку потребовалась секунда, чтобы понять. Это не она. Это точно не она. Он не знал, что чувствовать. Первое – это радость. Второе – вновь возникшая надежда. Из семидесяти двух пассажиров на борту находилось всего двадцать семь женщин, включая стюардесс. Марку не давала покоя мысль о том, сколько женщин еще могло быть в белых футболках и какие шансы опознать ее, не прибегая к генетической экспертизе. У Софи из родственников остался только отец, и то если не помер от водки. Ее мать ушла рано, ей было всего пятьдесят с копейками. Софи уже не жила с ними. После смерти у отца опустились руки, он все чаще стал употреблять алкоголь, завел друзей, с которыми ему можно было выпить. А позже и потерял работу. Дом Софи мгновенно превратился в притон, в котором, если прийти в любой день, спали на любых горизонтальных поверхностях бомжи-собутыльники.

Софи пыталась забрать отца в город, пыталась уговорить закодироваться, но он нашел свое тихое счастье в компании обреченных алкоголиков. Со временем они перестали общаться, и он наверняка не знает, что дочь его погибла. Хотя если и узнает, то его атрофированный мозг не сможет воспринять это достойно.

Марк вернулся в номер и поставил телефон на зарядку, снова выставив максимальную громкость на звонок. Сходил в душ и вышел на балкон. В темноте было не разглядеть кораблей. Он достал сигарету из купленной пачки, жадно ее выкурил и лег в постель. В голове он прокручивал планы дальнейших действий и в поисках лучшей идеи провалился в глубокий сон.

Проснувшись утром, он не сразу понял, где находится. Отдаленные голоса кричащих чаек через приоткрытое окно вернули его в реальность.

Первым делом он подошел к окну и вышел на балкон, прихватив с собой подаренный бинокль. Смахнул с него пыль и протер линзы отельным полотенцем.

Погода была ясная. В море можно было разглядеть катера яркого оранжевого цвета, курсирующие петлями, и несколько крупных кораблей с подъемными механизмами.

Марк вернулся в номер и нажал красную кнопку на пульте. Оказывается, репортеры уже успели побывать в порту и смонтировать нарезку из кадров спасательной операции в море. А также успели взять несколько коротких интервью как у спасателей, так и у сотрудников в порту.

Из телевизора посыпались новости: «Извлеченные тела направлены в центр СМЭ. Позже будет объявлено о начале процедуры опознания. А пока поисково-спасательные операции не прекращаются».

Что-то говорили о черном ящике, извлеченном со дна, об обломках самолета, выброшенных на берег, но Марку все это было уже не интересно. Он ждал новостей о Софи. Ехать в центр пока рано. Нужно дождаться на месте, пока не извлекут всех, кто там находился.

Войдя обратно в номер, Марк только сейчас оценил его обстановку и понял, как нелепо находиться в номере для новобрачных одному.

Он немедля собрался и снова направился в порт. Охранник стоял перед шлагбаумом, сложив руки на животе, который сильно напоминал Марку хорошо натянутый барабан.

– Извини, приятель, но туда вход закрыт.

– Я вчера был там! Помнишь меня? – он перешел на «ты».

– Сегодня сказали никого не пускать.

– Почему? Что случилось?

Охранник подошел к Марку и, приблизившись к его уху, будто вокруг было полно народу, произнес:

– Говорят, достают обломки и людей по кускам, там просто каша, – чувство такта ему было явно незнакомо. – Я не видел, конечно, но, как только выгружают, машины все увозят.

Это конец. Никаких звонков. Никакой информации. Хотелось выть. К горлу подступил знакомый ком безнадежности. Погода, щебетание птиц, ласковые волны на берегу морского пляжа и лучший номер отеля с прекрасным видом не могли балансировать с тем, что творилось внутри Марка.

Он, не сказав ни слова, развернулся и пошел в обратном направлении.

Гонка за новостями не дала ничего. Последнее, что он мог сделать, это позвонить Гретте. Гретта – человек, который был готов помочь всем нуждающимся, жертвуя своим временем, средствами и самой собой.

– Здравствуйте, извините, если отвлек. Это Марк.

– Марк? Марк. Марк. Да, Марк, конечно, я вас помню. Как у вас дела? Чем я могу быть полезна?

– Скажите, Гретта, не было ли среди находок цепочки с кулоном в виде птицы?

– Цепочки, цепочки, – она частоповторяла одни и те же слова, копаясь в своих мыслях, – сожалею, но нет. Я бы запомнила. Ничего подобного ребята не находили. Это точно. Марк, я запишу ваш номер. Если будет какая-то информация, я позвоню. Удачи вам.

Последний провал. Он вернулся в отель, собрал вещи и взял билет на вечерний рейс. Перед этим планировал заехать в центр СМЭ, чтобы узнать, как будет проводиться генетическая экспертиза и что для этого потребуется.

У главного входа столпились репортеры и родственники погибших. Эти люди, как и Марк, видимо, не могли сидеть дома в ожидании новостей. Они стояли маленькими группами по три-четыре человека, одетые преимущественно в черную одежду, обнимались и громко-громко рыдали. Справа от центрального входа был шлагбаум с табличкой «Въезд для служебного транспорта», а вдалеке Марк заметил лысого мужчину в очках и белом халате. Он стоял один и докуривал сигарету. Марк поспешил.

– Добрый день.

– Добрый, – мужчина был немногословен и сварлив.

– Я хотел узнать, как будет проводиться экспертиза по останкам погибших в авиакатастрофе.

– Это не ко мне. Вообще вся информация доступна у нас на сайте. Зайдите, посмотрите, там все написано.

– У меня нестандартная ситуация, поэтому нужна консультация.

– Будет собрание с родственниками, там все расскажут. Мне надо идти. – Марк так привык к помощи и отзывчивости со стороны людей в том портовом городке, что был разочарован этими ответами, но ничего не сказал.

– Спасибо и на том.

– Зайдите туда, если пустят, – обернувшись, он показал на дверь в противоположной стороне внутреннего двора.

Обшарпанная металлическая дверь синего цвета без ручки вызвала сомнение в том, что за ней может быть кто-то, кто мог бы проконсультировать по вопросу генетической экспертизы.

Он постучал. Перед ним возникла молодая девушка в светло-сером костюме с косынкой на голове.

– Вам кого? – она была удивлена появлению незнакомого мужчины в дверях запасного выхода или, скорее, выхода в курилку. А Марк понимал, что ему предстоит как можно короче и доступнее объяснить ей всю ситуацию, чтобы получить все ответы.

– Моя девушка была в том самолете, из родственников только отец, который живет в глухой деревне далеко отсюда, и я не знаю, жив ли он вообще. Мне нужно узнать, что потребуется для экспертизы и можно ли передать образцы для анализа, не привозя сюда ее отца. У меня самолет через три часа, поэтому я так. Извините.

Девушка внимательно выслушала короткий рассказ Марка.

– Подождите здесь. – Она удалилась, оставив дверь приоткрытой.

Спустя полминуты вернулась и позвала Марка:

– Зайдите. Проходите сюда, начальник вас примет.

Руководитель объяснил Марку, что от него потребуется, дал адрес и телефон главного центра судмедэкспертизы и пожелал удачи.

Глава 8

Марк уже мысленно прокладывал маршрут до забытой с детства деревни.

«Надеюсь, старый жив. Иначе меня ждут великие сложности».

Когда Марк вернулся домой, Кефир радостно выбежал его встречать. Подняв на руки мохнатый толстый шар, он прижал его к себе, как ребенка.

В этот раз Марк не стал просить кого-то поухаживать за ним и сейчас чувствовал себя виноватым. Хозяин, оставивший в большом пустом доме на несколько дней своего мелкого хулигана. Две полные миски корма были не съедены, вода тоже оставалась.

– Прости, Кефир, это ради Софи. Ты ж у меня мужик, дом охранял, пока меня не было. – Марк впервые улыбнулся.

Пошел третий день с момента катастрофы, тело Софи не найдено. Выходит, вся поездка была зря.

До деревни нужно было ехать порядка ста пятидесяти километров. После ухода деда с бабушкой он больше там не бывал. Делить наследство ни он, ни его отец не хотели, и дом полностью достался двоюродной сестре. Единственное, что он забрал себе на память, – это антикварная белая тарелка с изображением зимнего пейзажа в синих оттенках с домиком вдалеке, из трубы которого шел дым. В окне можно было разглядеть силуэт мальчика. А на переднем плане была изображена женщина-ангел с нимбом над головой, взгляд которой был устремлен в сторону домика. От этой тарелки всегда исходило тепло, и Марк хранил ее как самое дорогое наследство.

Предстояла еще одна непростая поездка в мир детства, где, как он понимал, сейчас все не так радужно, как раньше, и поэтому он не хотел туда возвращаться.

Вечер закончился быстро, Марк лег на диване в гостиной на первом этаже в обнимку с котом и там же проснулся. Сложнее всего человеку переступить себя и наступить себе же на горло, задавив внутри горечь и скорбь, чтобы организоваться в том, что действительно необходимо. Человек может подавить свои страдания в любви к тому, ради кого он это делает.

Он был бодр и решителен. Сорок отжиманий, пятнадцать подтягиваний, душ, кофе и яичница с беконом из трех яиц.

Собрав воедино все мысли, он удобно оделся: черные джинсы, толстовка хаки и кепка на случай, если пойдет дождь, и вышел на улицу.

Он завел машину, построив в навигаторе и так известный ему маршрут, и тут же его отключил.

«Через два часа буду на месте».

Проезжая полуразрушенный мост через речку, он заметил коров, пасущихся в поле, и пацанов в подкатанных штанах и растянутых футболках. Казалось, он въезжал в портал, который мог бы перенести его в прошлое. Брусчатая извилистая дорога открывала двери в детские воспоминания и картинками по разные стороны показывала: слева – озеро с заросшей травой, справа – магазин с проржавевшей металлической табличкой сверху, на которой буквами синего цвета был написан уточняющий текст «Магазин». То ли не было фантазии, то ли не было смысла давать ему называние.

Магазин в деревне был один. Сейчас на том же месте Марк увидел пластиковую вывеску с современным названием «Супермаркет».

«М-да, немногое тут изменилось».

Поворот налево. Один, второй, третий дом. Он на месте.

Здесь раньше жила Софи. Он не мог в это поверить. Деревянный забор, который он когда-то помогал красить зеленой краской, покрылся плесенью того же цвета и почти превратился в труху.

Калитка была открыта. На цепи в деревянной будке сидел огромный неизвестной породы пес и странно смотрел на Марка. Он знал здесь всех, но этого человека видел впервые, поэтому не понимал, как реагировать. Поднялся на мощные лапы и с интересом, но без агрессии дал понять, что пускать никого не будет. Возле будки стояла грязная пустая миска, и Марк тут же вспомнил про корм, купленный для Кефира и, как оказалось, удачно забытый в багажнике.

Он вернулся в машину и взял пару пакетиков, показывая мохнатому, что у него есть подарки. Пес оживился и смешно повернул вбок голову. В этот момент казалось, что он улыбается. Провожая взглядом нового гостя, пес уже уплетал остатки влажного кошачьего корма, а Марк тем временем впитывал в себя новые картинки и сопоставлял их с теми, которые оставались в его памяти. Найти отличия было несложно.

Между домом его бабушки и домом Софи вырос сплошной забор. Видимо, новые жители решили оградиться от того, что здесь происходит. Во дворе Марк заметил старый ржавый мангал с потухшими углями внутри. Значит, не так все плохо, как могло быть. Значит, старик не совсем потерял вкус к жизни и иногда балует себя мясом на костре. Окно в прихожей было покрыто пылью и паутиной. Марк вспомнил, как он стучал в него, когда приходил позвать Софи на улицу. Бетонный порог, и перед ним встала деревянная дверь.

Он постучал. Никого. Постучал еще раз. Безуспешно.

Войдя в сад, Марк обошел дом и предпринял попытку постучать в окна. Результат тот же. Видимо, старика нет дома. Но если есть пес, значит, он жив.

На часах было десять утра. Ждать было нечего. И Марк, недолго думая, одним сильным движением руки вырвал дверь, запертую на щеколду с внутренней стороны. В нос ворвался запах дешевого алкоголя, грязи и табака. На кухне в ведре лежали несколько пластиковых бутылок из-под вина. Марк прошел дальше в комнату. На продавленном диване спал отец Софи в запачканной одежде и носках. Печальная картина.

– Утро доброе. Давай вставай, дядь, – сказал Марк, склонившись над стариком.

Тот открыл глаза и сквозь пелену не мог понять, кто перед ним стоит.

– Это Марк. Вставай. Надо нам поговорить.

Старик поднялся и хотел было обнять Марка в знак радости встречи.

Марк отпрянул от жуткого перегара, но пожал ему руку. Вообще отец Софи был хорошим человеком, добрым и трудолюбивым. Он всегда был немногословным и нерешительным, шел за своей семьей и любил ее всем сердцем.

Марку стало жаль его. Несложно было предположить, что после смерти жены он найдет утешение в алкоголе. Как быстро и просто можно потерять жизнь, будучи еще живым. Продать свою душу Бахусу взамен на мнимое успокоительное.

– Иди в душ, приведи себя в порядок и выходи. Я буду ждать на улице. Разговор важный, – Марк говорил очень серьезно.

Старик с осунувшимся лицом, потерявший интерес к жизни, заметно взволновался. Он поднялся, влез в старые тапки, закряхтел и удалился, споткнувшись по пути о какие-то кастрюли на полу. Оглядевшись вокруг, можно было понять, что отец Софи заложник прокрастинации самого последнего уровня.

Марк вышел на улицу, присел в беседке и закурил сигарету. В сторону бабушкиного дома он даже смотреть не хотел. Некое противостояние между прошлым и настоящим. Чувство, когда перед тобой, с одной стороны, стоит любопытство, а с другой – желание ничего не знать, чтобы в сложенные годами воспоминания нарочно не ворвались новые впечатления и разочарования. Марк не хотел сравнений.

Старик вышел в чистой одежде и побритый. Его взгляд выражал смешанные чувства: притупленный интоксикацией интерес, тревогу и безразличие. Казалось, эти чувства, не останавливаясь, быстро сменяли друг друга по кругу. Он подошел ближе, и круг эмоций замкнулся на тревоге.

– Случилось чего? – пытаясь собраться, глухо проговорил он. Голос был сиплым и ржавым.

– Случилось, дядь. Присядь.

Марк рассказывал об авиакатастрофе, пытаясь избегать страшных слов.

Старик даже не спросил, как Марк об этом узнал и почему приехал именно он. Будто их союз – это само собой разумеющееся. Конечно, он давно потерял ощущение времени и как помнил свою дочь в компании этого пацана, так и сейчас без удивления воспринял, что сообщить страшную новость приехал именно Марк.

Старик моментально протрезвел, и в кулак сухих потрескавшихся рук покатились полные горечи отцовские слезы. Марк такой новостью будто разбудил его и вытащил из бесконечного однообразного сна, который когда-то давно начался со смерти его супруги.

– Мы должны поехать в город, нужно взять анализ ДНК, без него тело не опознать. Вечером я тебя отправлю на последнем автобусе.

Старик, лишенный слов, только кивал в ответ, ссутулившись на лавке. Жестом попросил у Марка сигарету и закурил дорогой табак.

Вокруг машины Марка, которая так нелепо смотрелась возле старого дома, уже терлись малолетние пацаны. Он, вспомнив себя в детстве, дал пару сотен одному из них «на чипсы» и вместе с отцом Софи рванул прочь. Соседи настороженно и с любопытством выглядывали со своих участков, пытаясь угадать, кто и зачем приехал на автомобиле, который привлек внимание всей деревни, за безнадежным пьяницей.

Обратные сто пятьдесят километров Марк рассказывал, как встретил Софи и как не успел ей сделать предложение. Старик был тихим и, казалось, стыдился самого себя.

– А я пью, Маркуша. Когда жена ушла, – он поднял глаза в небо и сопроводил взгляд указательным пальцем вверх, – все потеряло смысл. Для кого мне баню топить, для кого зарабатывать, для кого мне жить?

Марк не поддерживал этот монолог, он не разделял такого мировоззрения, но решил дать выговориться старику. И с каждым словом рассказа отца Софи о потери своей супруги и о том, как он сходил с ума и подсел, Марк с ужасом понимал, что, как только закончатся все дела, его может ждать такая же участь. Он понимал, что сейчас его стойкость – нечто кратковременное и вынужденное, он понимал, что на грани и готов отдать себя в жертву страданиям и самоуничтожению. Неужели судьба подготовила такой подарок – встретить ее, некогда потерянную, и снова потерять, только уже навсегда. Потерять ее, а следом себя. Разум говорил, что он сильнее, но сердце рвалось из груди вопреки всему и не могло найти утешения.

У старика получили анализ ДНК и срочным отправлением должны были переслать его в центр СМЭ для сравнительного исследования. Все, как ни странно, прошло быстро.

Оставалось время, и они заехали в торговый центр. Марк купил старику новые джинсы, ботинки, пару футболок, свитер и самый дешевый телефон с уже установленной в него сим-картой, надеясь, что тот не продаст его за очередную бутылку низкосортного пойла.

Он посмотрел на Марка.

– Я не хочу так жить. Софи. Она же меня забрать хотела. И лечить хотела. От зависимости. Она давила. А я прятался. Не отвечал на звонки. Я не хотел ничего, – он говорил отрывисто и с остановками, осознавая потерянное время и невозможность возобновить связь с дочерью.

Стоит только человеку встретиться лицом к лицу с неизбежностью и невозвратимостью, как он начинает понимать всю горечь утраты. Лабиринты дорог с высокими стенами и заборами, за которые не заглянуть, легко превращались в жесткий четырехугольный каркас неизбежности. И гоняя себя из одного угла в другой, человек больше не совершает выбора в этой истории, оставаясь наедине с тем, что осталось.

Марк не верил старику, он знал, что, как только тот вернется в свое привычное существование, в стены с ободранными обоями и ароматы выдыхаемого алкоголя, не изменится ничего.

– Давай, счастливо. Будь на связи. Мой номер у тебя вбит, если что – можешь звонить.

Марк посадил старика на автобус и вернулся домой. Сейчас ему оставалось только ждать.

Всю ночь лил дождь. Прекрасная погода, чтобы не спать. С включенным торшером он пытался читать, чтобы отвлечь себя от мысли о Софи. Буквы растворялись в бумаге, предложения не запоминались, сюжет был размыт собственными переживаниями.

Отложив книгу, он налил чай в ее любимую кружку и взял на руки Кефира. Этот малой – единственное, что дарило сейчас тепло и хоть как-то согревало вжатое в ребра сердце.

Глава 9

Шел день, другой, третий. Дни сменяли ночи, но, казалось, ничего не менялось. Шторы были плотно закрыты, а свет в доме исходил только от торшера. Каждый день Марк уходил все глубже в себя, не желая ни с кем разговаривать и тем более никого видеть.

– Алло, Марк? – Марк моментально поднял трубку, сердце снова пыталось побить свои же рекорды. – Это Гретта. Я хотела узнать, как ваши дела.

– Да, я слушаю. Есть какие-то новости? – голос Марка был с нотками нетерпения.

– Пока нет. Вещей из того, что вы говорили, на берегу ребята не находили. Но спасателям удалось извлечь много чего. Пока информацию не афишируют, но я решила вам сообщить.

– Что они там нашли?

– Сумки, чемоданы. Некоторые хорошо уцелели. Все, что находят вместе с обломками, доставляют в охраняемый ангар.

Волонтерские движения, конечно же, не могут не взаимодействовать с местными властями, прежде всего с правоохранительными органами и МЧС, поэтому доступ к этой информации у Гретты вполне мог быть.

– У вас есть возможность посмотреть, что там за вещи? У нее был черный пластиковый чемодан с серебристым самолетом посредине.

– Я постараюсь узнать… – Марк ее перебил.

– Хотя… Гретта, я не знаю, чем это может помочь мне. Не утруждайте себя. Я просто хочу опознать ее и забрать тело.

– На это могут уйти недели, поймите, Марк… – она не смогла договорить, когда услышала тяжелое молчаливое дыхание. – Марк? С вами есть кто-то рядом?

– Все в порядке.

– Пожалуйста, Марк, обещайте мне, что поговорите с моей хорошей знакомой, она психотерапевт. Она лучшая.

– Нет. Извините, Гретта, но я и сам неплохо справляюсь. Мне не нужны ни терапевты, ни тем более психотерапевты.

Эта женщина глубоко прониклась бедой Марка. Человека, у которого отняли душу. Она видела это. Марк чем-то напоминал ей ее сына. Он был дайвером и однажды, уйдя исследовать прибитый к берегу старый греческий корабль, не вернулся. С тех самых пор она помогала людям. Со всей душой и материнским теплом. Гретта стала руководителем волонтерской организации одной из крупнейших ассоциаций по поиску пропавших людей. Она знала и Сашу, и ее отца. Саша часто выручала консультациями и выступала в качестве психолога для всевозможных волонтерских дел, иногда даже на безвозмездной основе. Их отношения нельзя было назвать дружескими, но партнерскими – точно. Саша с амбициями лучшей из лучших стремилась быть везде и несла свое имя в массы. Где, как не в бескорыстной помощи людям, можно было оправдать свое имя?

Пустота и неопределенность разливались тягучей черной смолой по венам. Не хотелось жить, не хотелось дышать. Телефон молчал уже несколько недель. Никаких новостей.

Марк осознавал, что ни он, ни его переживания не нужны никому. Он сам загнал себя в пустую комнату и спрятался за ее стенами без окон, закрывшись изнутри на все замки и выбросив ключи. В доме все так же были задернуты шторы, и свет не проходил в комнату. Зачем она появилась в его жизни, зачем ему так нужно было ее встретить? Чтобы пережить поток чувств и эмоций, ограниченных временным интервалом? Он не знал, был ли это подарок или карма. Но почему? Для осознания цены любви? Он не делал никому больно настолько, чтобы искупать свою вину таким образом. Если это карма, то свой долг он выполнил и ответил сполна. Тогда зачем продолжать? Эти мысли крутились в голове Марка. Он не мог представить свою жизнь без нее. Он не знал, зачем вообще дальше жить. Он человек, способный любить одну. И нет, это не громкие слова. Так и было.

Сейчас Марк был похож на африканского ребенка из бедного племени, который впервые попробовал конфеты, привезенные случайно оказавшимися в этих местах туристами. Только от них остались одни фантики. И больше не было ни конфет, ни туристов, только дорожная пыль и километры неизведанного и недоступного.

За несколько недель Марк заметно похудел, ушла харизма, лицо осунулось и покрылось неухоженной растительностью. Он никуда не выходил и почти ничего не ел. Бар пустел. Виски стал обычным повседневным напитком, обжигающим горло и погружающим в состояние некоторой эйфории. Каждый день различимые цвета становились все тусклее. Марк стал жить в оттенках серого. Течение времени нарушилось. Просыпаясь в пять или шесть утра, иногда он не мог понять, какое сейчас время суток. Кефир смотрел будто с осуждением, но всегда приходил мурлыкать под бок.

Неизвестный номер. Он не спешил ответить. Он хотел забиться в угол, чтобы просто никто его не трогал. Наверняка очередная реклама или мошенники. Привычное дело. Мысль о том, что звонок может быть из полиции или СМЭ, заставил его нажать на зеленую кнопку.

– Марк? Здравствуйте. Попрошу не вешать трубку. Выслушайте меня до конца. Слово мужчины. Идет? – в трубке звучал женский голос, уверенный и глубокий. – Я знаю, что сейчас вам не доставит удовольствия услышать о том, кем я являюсь, но и мне, знаете ли, в целом не так уж важно, сойдемся мы или нет, – типичная женская уловка, но от этих слов у Марка родился неподдельный интерес.

– Идет. Вы кто?

– Меня зовут Александра Герц, я психиатр и по совместительству психотерапевт. Хочу напомнить, что вы согласились выслушать меня до конца.

Марк молчал.

– Моя хорошая знакомая, Гретта, вы, полагаю, ее знаете, попросила меня об одной услуге. Неудивительно, но она просила вам помочь. Вы знаете Гретту, ей невозможно отказать. Прекрасная женщина. Она сказала, что вы не отвечаете на звонки. Марк, знаете, Вы ведете себя как настоящий подонок, – в ее голосе были нотки разочарования.

«Она правда так считает, или это все психологические игры?» – подумал Марк.

– Это все? До свидания, Александра. Мне неинтересно.

– Слово мужчины? – она была груба, и от этого тона создавалось впечатление, что человек на том конце отчитывает ребенка за непослушание.

Что вздумала эта дама, чтобы так бесцеремонно звонить сюда и высказывать свои заключения! Интрига этого разговора дала свое начало. Либо так совпал момент этого звонка с его настроением, либо он устал от одиночества. Марк не собирался класть трубку.

– Продолжайте. Что вы еще хотите от меня?

– Марк, это вы хотите. Я вам даю возможность и шанс на реабилитацию. Если вы, конечно, не желаете утопить свою жизнь в болоте. Если так, то дерзайте. Но не забывайте о том, как бы она на это посмотрела.

– У вас все?

– Пока да.

– До свидания, Александра.

– До связи.

Наглая. Бесцеремонная. Неприятная. Марк ненавидел себя за то, что этот разговор заинтересовал его. И он хотел бы продолжить. Ведь так прекрасно вся его жизнь катилась вниз, как она ворвалась и устроила тут сумбур.

Отложив телефон, он налил себя чаю. Первый шаг к тому, чтобы не превратиться в отца Софи, – это признаться себе в том, что ему нужна помощь. Нет, он мог бы представить, что все само собой когда-нибудь разрешится, и он выйдет из своего склепа, займется работой, боль постепенно уйдет, и жизнь снова начнет ему нравиться. А если нет? Марк не был в таких ситуациях, поэтому не мог предугадать, что будет с ним дальше. Душа плакала, а разум кричал о помощи. Только не о той, где с ним будут сюсюкаться, ему нужен был психолог. Такой, как Саша.

Марк набрал неизвестный номер из входящих.

Не дожидаясь «Да» или «Алло», он твердо произнес:

– Я буду оплачивать консультации. Я вполне могу себе это обеспечить, не прибегая к помощи волонтеров.

– Как вам будет угодно. Я рада, что вы согласились, Марк. Составим договор и договоримся о времени, когда мы сможем с вами беседовать, – сейчас голос ее был мягким и приятным. Это немного удивило Марка.

– Я готов в любое время. У меня его полно.

– Вас не смущает, что сеансы будут проходить по видеосвязи?

– Это даже лучше. Я бы не хотел специально куда-то выезжать.

Они договорились о сеансах, и Марк внес аванс.

Он всегда считал себя сильным и непоколебимым. Он терял работу, он был предан лучшим другом, он прощался навсегда с близкими людьми, он оставался один, но всегда был собран и относился к таким событиям как к черным полосам, после которых обязательно появятся белые. Он понимал, что это жизнь, и страшные события в ней – вариант нормы. Марк не мог представить, что окажется во мраке и будет вынужден общаться с психологом, наступая на горло своим принципам. Сам не зная почему, Марк, прятавший всегда своих скелетов в шкафу, готов был начать общение с Сашей. Она расположила его к себе. Или как грамотный психолог, или как умная женщина. Здесь не стояло выбора, в Саше была гремучая смесь этих двух понятий.

– Гретта, здравствуй, дорогая. Твой Марк особо не сопротивлялся. Более того, он перезвонил мне сам. Судя по твоим характеристикам, я выбрала верный подход. Думаю, мы с ним найдем контакт. Он – не самый тяжелый случай. Самовлюбленный мученик, – у нее всегда были готовые интерпретации.

– Спасибо, Сашенька. Сердце неспокойно за этого парнишку. Как другие родственники?

– Я взяла несколько тяжелых. Точнее, это отец, это его идея. Хуже всего девушка, она осталась совсем одна, и у нее признаки мутизма. Отец оставил ее наблюдаться в стационаре. Это в качестве благотворительной помощи.

Утро следующего дня. Марк открыл домашний ноутбук, фон рабочего стола заполняла совместная фотка с Софи из Барселоны. Голубая вода, жгучий песок, Марк в позе падающей цапли с широкой улыбкой и Софи в соломенной шляпе, пускающая в объектив воздушный поцелуй. Еще одно напоминание о прошлой жизни.

В условленное время он зашел в приложение и написал в чат: «Я на связи».

Саша перезвонила. Впереди был час откровений, и Марк, будто школьник, которому предстояла беседа с социальным педагогом, ощутил некоторый дискомфорт. Перед глазами открылось окно с изображением женщины лет тридцати пяти. Убранные в пучок темные волосы, выразительные глаза, прикрытые очками с прозрачными стеклами, и длинная тонкая шея. Она сидела в кресле, за которым сразу располагалась светлого оттенка стена, и можно было разглядеть часть шкафа с папками-сегрегаторами.

– С чего начнем?

– Марк, я для вас как книга, в которую вы можете записать все, что чувствуете. Закрытая книга, предназначенная только для вас. Вы можете рассказать все, о чем смогли бы рассказать человеку в поезде, который выйдет на чужой станции в чужом городе и вы никогда больше с ним не увидитесь.

– Я не разговариваю с людьми из поезда.

– Как вы спали?

– Я не знаю. Я не помню, как уснул, проснулся от будильника. Голова раскалывается. Впервые пришлось завести его, чтобы не пропустить нашу встречу, если это можно назвать встречей.

– Чем вы занимаетесь, Марк, за исключением сна?

– Я не знаю, время просто проходит. Слоняюсь по дому, не знаю. Это так важно?

– Как долго в ваши планы входит это однообразие?

– Саша, у меня умерла жена. Точнее, не жена, но… не важно. Вы меня спрашиваете о сроках? Мне стало все равно, чем заниматься, у меня нет желания, нет интереса, я даже не знаю, зачем согласился на то, чтобы сейчас говорить с вами. Мне все это не интересно.

– Все просто. Вы разумный человек и подсознательно хотите помочь себе, но не знаете как. Поэтому я на вашем экране. Первый и, наверное, самый большой шаг вы уже сделали.

Саша плавно и поэтапно выводила Марка на разговор, оставаясь при этом в тени. Она открывала закрытые намертво ржавые краны и позволяла мыслям выйти наружу. Они сочились алыми потоками, выливались сгустками боли и одиночества.

Сначала Марк, всегда избегавший откровений, говорил сдержанно и настороженно. Саша не задавала вопросов и была больше похожа на компьютерного бота, которому Марк сумел себя открыть. Он практически не обращал внимания на Сашу и не заметил, как прошел час. Что позволило ему так расположиться к ней, он не знал. Возможно, то, что она не была похожа на других психологов. Казалось, она была лишена чувства сострадания. Твердая, непоколебимая и знающая свое дело женщина. Саша знала, какие рычаги нужно использовать. С каждым сеансом Марк открывал двери все шире.

– Марк, послушайте, я хочу назначить вам один препарат. Это важно.

– Мы можем обойтись без этого? Терпеть не могу таблетки. И я не собираюсь тащиться ради этого в аптеку. У меня все хорошо.

– Без рецепта вам его все равно нигде не продадут. Я все решу, курьер завтра доставит их вам домой. Это легкие антидепрессанты. Они немного разгрузят вашу нервную систему, снимут напряжение и нормализуют сон. Вы должны принимать по таблетке один раз в день. Потом посмотрим по вашему состоянию, возможно, нужно будет скорректировать дозировку.

Ему действительно становилось лучше. Черно-белые затуманенные картинки одного и того же дня постепенно приобретали краски. Марк чувствовал, что он просто жив, и уже этого ему было достаточно. Приходило осознание случившегося. Софи сквозь боль и потерю оставалась в его памяти лучшим отрезком прожитого времени. Но он и сейчас жил в том времени. И все чаще последние сеансы сводились к монологу о буднях прошлого. Марк все осознавал, но не принимал потерю.

Глава 10

Осень ворвалась холодными ветрами, угрюмым небом и подавленным настроением. Хотелось раствориться в этой серости, спрятать себя за стеной дождевой воды и вылиться вместе с ней под землю, бессмысленно пропитывая ее и наполняя своей чистой влагой. Осенний дождь больше не способен вырастить цветы.

Марк посмотрел в зеркало на человека, не похожего на него. Такой же, как небо, угрюмый и подавленный.

На телефон пришло сообщение: «Только не забудь покормить Кефира».

Нет. Это невозможно. Это сон?

Марк не понимал, что происходит. Частота пульса зашкаливала. Может быть, это виски?

Он закрыл сообщение, и в верхней строчке в имени отправителя он четко видел «Любимая».

Еще раз открыл сообщение. «Только не забудь покормить Кефира».

Руки дрожали. Первым его охватило чувство страха. Похоже, он сходит с ума. Или это весточка с того света? Или кто-то так страшно его разыгрывает? Но кто? И зачем?

Он не находил ответов. Зашел в список контактов. Проверил номер. Все сходится. Это ее номер.

Марк нажал на кнопку вызова и услышал гудки. Сброс.

«Черт! Что нахрен происходит?»

Он набрал еще раз. «Абонент находится вне зоны действия сети».

Резкий выброс адреналина закружил голову. Что это значит? Что Софи не было в том самолете? Тогда где она?

Вопросы сыпались твердым градом в голову Марка, он не мог собраться. Держа в руках телефон с открытым в нем сообщением, он метался по дому из угла в угол. Куда она могла деться? Все становилось неважным, кроме одного – она жива. Вероятно, жива.

Первое, что пришло в голову, – это сообщить в полицию. Марк налил себе крепкого кофе, вышел на террасу и растворился в сигаретном дыму. Нетерпение придавало сил и нескончаемой энергии.

Он побрился, сходил в душ и оделся. Как тогда. На крышах. Белая рубашка, джинсы, ботинки. Сверху накинул кожаную куртку.

Кефир, недоумевая, вышел провожать Марка. Тот взял его на руки и поцеловал в мокрый нос.

– Я ее найду! Будь хорошим парнем. Не знаю, когда вернусь, еда-вода как обычно. Ну, беги, не грусти.

Марк вышел на крыльцо, оставив в доме только запах своего свежего мужского парфюма. Постоял немного, удивившись, как долго он не видел дворик с этого ракурса. Открыл дверь машины и неспешно сел в нее. Стаканчики от кофе и чеки из магазинов вернули Марка к встрече с отцом Софи.

«Нет, говорить ему пока не стоит».

И стоит ли вообще кому-то говорить, он не знал.

Марк не спешил с решениями. Поэтому пока решил повременить с полицией.

Он открыл навигатор и ввел «Прегольский бульвар, 17». Адрес, который назвала Софи в их первую встречу.

Действовать приходилось на ощупь. Трехлитровый мотор охотно завелся и по-приятельски рычал, поддерживая своего хозяина. Свет. Ремень. Левая рука на руль, правая на рычаг. Нога на педаль газа. Взвизг шин, и Марк сорвался в сторону восточной эстакады. Приятные для ушей звуки переключения автоматической коробки заводили его. Меньше чем за шесть секунд стрелка спидометра показывала сотку. Он был настроен жестко и бесповоротно. Теперь у него была цель. Одна единственная цель. Найти Софи и разобраться во всем. Они никогда не разговаривали об этом. Марк не настаивал. Они жили сегодня и сейчас и всегда считали прошлое неактуальным. Марку было неважно, что было до. Если Софи не говорила об этом, значит, так надо, и он уважал это. Ровно так же не было разговоров о тех женщинах, с которыми Марк развлекался до встречи с Софи. Их отношения не были трилогией. Это была одна история. А все, что было до, осталось сожженным в крематории пеплом, бережно хранившимся на верхних полках их шкафов, там же, где и скелеты.

Оставалось несколько километров. Прегольский бульвар. Дом семнадцать. Перед ним стояло девятиэтажное здание с тремя подъездами. Спасибо, что не шестнадцатиэтажное. Дом был огорожен забором и въездными распашными воротами. Марк припарковался перед ними. В уютном дворике с детской площадкой он заметил двух мам со своими детьми. Шанс был. Внешность Софи весьма узнаваема, и эти женщины могли дать подсказку.

Зайдя во двор, Марк подошел к детской площадке.

– Извините. Я ищу одну женщину. Она тут жила года полтора назад. Ее зовут Софи. – Марк описал внешность.

– Да, я ее помню, была здесь такая. Вы ее ищете? Она тут не появлялась очень давно.

Марк не собирался обманывать женщин, но, зная женскую солидарность, он не стал рассказывать им о ситуации, в которую они бы все равно не поверили, и решили бы, что какой-то бывший ищет ее, поэтому сказал почти правду.

– Я ее брат, она давно не выходила на связь, мы все переживаем и ищем ее. В какой квартире она жила?

– Она жила с парнем, с Роем. По-моему, в третьей квартире, да, точно, на первом этаже.

– Спасибо! Надеюсь, вы мне помогли. Хорошего дня!

Как же он хотел, чтобы хоть какая-то информация могла направить его на правильный путь.

Марк потянулся к кнопке домофона, но передумал. Он подождал, пока кто-то выйдет из подъезда и просочился внутрь. Действия опережали мысли. Четкого плана не было. Он даже не знал, как будет проходить разговор и с чего начать. Этот тип мог что-то знать, и Марку нужна была любая информация.

Его встретила черная металлическая дверь. Звонок. Тишина. Марк постучал. За дверью было слышно, что кто-то всматривается в глазок.

– Рой дома?

– Вы кто? Его нет, – женский противный голос с протяжными гласными отозвался за металлической преградой.

– Давний друг. Хотел сделать сюрприз. Когда он будет?

– Я не знаю. Позвоните ему.

– А можете номер телефона дать?

– Ничего я не дам. Если вы его друг там какой-то, то должны сами знать его номер. Я вообще сейчас позвоню и скажу, что кто-то ломится в наш дом! – Марк уже нарисовал в голове образ обладательницы этого голоса. Наверняка блондинка с нарощенными ресницами и губами не для красоты.

– Не волнуйтесь, я уже ухожу. Сюрприз не удался.

Да, похоже, у этого Роя немало недоброжелателей, раз он так поднатаскал свою избранницу. Марк решил вернуться сюда ближе к вечеру.

В окнах горел свет. Еще не было темно, но силуэт этой дамы он вполне мог разглядеть.

Что ж, он угадал. В кухне суетилась девчонка, видимо, что-то готовила. Никого, кроме нее, он не видел. Решил подождать. Роль детектива-шпиона нравилась Марку, и он был захвачен этой опасной игрой.

Прождав почти два часа, он заметил черную тонированную вкруг машину, которая въезжала во двор. Машина была припаркована у первого подъезда. Из нее вышел парень лет тридцати пяти, лысый и накачанный. Из-под футболки поднимались вверх по шее узоры татуировки в черно-красном цвете. Массивные плечи и руки добавляли осторожности Марку. Он подозревал, что это и есть Рой. Парень копался в багажнике и не отходил от машины.

Пользуясь случаем, Марк быстрым шагом направился в его сторону и, несомненно, был замечен. Парень повернулся к нему лицом и ждал, будто видел Марка не в первый раз. Конечно же, эта блондинка ему все растрепала.

– Ты еще кто такой? А?

– Рой, послушай, у меня к тебе разговор.

– Кажется, я тебя не приглашал. От кого пришел?

Блондинка вывалилась из окна понаблюдать за происходящим. Марк точно не первый, кто заявляется сюда на вечерние беседы.

– Я пришел поговорить о Софи.

Рой искренне удивился, сопровождая это удивление саркастической ухмылкой.

– Софи? – он протянул последнюю гласную ровно так же, как его блондинка, и в голос рассмеялся.

Подошел ближе, сделав в одну секунду серьезный вид, и тихим басом произнес:

– Пусть эта сука катится к черту. Я к ней больше не имею никакого отношения.

У Марка все кипело внутри. Он еле сдерживался, чтобы не вмазать этому парню. Ему приходилось переступать через себя, разговор явно не клеился.

Однако Рой продолжил.

– Ты сам-то кто? Очередной ее бойфренд? Это к тебе она сбежала от меня? Хотя нет, – он ухмылялся. – Чего пришел-то? Хочешь забрать тачку этой шлюхи? Так ее уже нет. Вали отсюда!

Марк снова устоял от соблазна разбить себе руки, но подошел к Рою вплотную, схватил за ворот одежды и сквозь зубы произнес:

– Я ее муж. И сейчас ты мне расскажешь все. – Он небрежно оттолкнул Роя.

– Э нет. Ошибаешься. Мне плевать на тебя и твою Софи, ясно?

– Она исчезла, тупица.

– Так вот что! Ты думал, она у меня? Нет, дружище. Принимай соболезнования. – Рой снова смеялся. – А знаешь, раз ты такой упертый, я тебе расскажу. Расскажу о ней все. Приготовься снять свои розовые пижонские очочки. Завтра я буду в баре «Синяя утка». Заскакивай к семи, потрещим. Уделю тебе пару минут. А сейчас, братан, меня ждет горячий ужин. – Рой указал взмахом головы на торчащую из окна блондинку.

С этими словами Рой захлопнул багажник, схватив из него большую спортивную сумку, и двинулся к подъезду.

– Иду, уже иду, принцесса моя.

Марк уловил это сочетание слов. Софи любила, когда Марк так ее называл. Видимо, любила, когда называл ее так и Рой.

Стало неприятно. Чего он еще не знает? Софи ни разу за их совместную жизнь не давала повода усомниться в ее чувствах. Она была такой искренней с Марком, что он предпочитал даже не рассматривать вариант ее обмана в чем-то. Интуиция никогда не подводила его, и он бы заметил, будь что не так. А может, на его лице действительно розовые очки, через стекла которых он видел только добро и любовь? Как в детстве.

Марк начал прокручивать начало их совместной жизни. Первая встреча. Она знала, что Марк в любом случае попросит у нее свой номер. Его глаза и улыбка не скрывали заинтересованности. И было бы невежливым не спросить номер у той, с кем провел детство, встретившись внезапно во взрослой жизни. Внезапно ли?

Дальше. Она проявила инициативу, чтобы они вместе поехали к Марку, даже не зная, живет ли он один. А через пару дней она с чемоданами была уже у него. Так что же это? Хитрый и коварный план Софи? Возможно, авиакатастрофа сыграла ей на руку и помогла исчезнуть? Но зачем это все? Что это может дать? А может, она скрывается от кого-то, и ей нужна помощь?

Марк задавал себе вопросы и не мог найти на них ответы. Он не верил, что Софи способна на такие авантюры. И заранее не верил Рою. Сейчас точно не время обращаться в полицию. Пусть все думают, что она была в том самолете, иначе это может спровоцировать ужасные последствия.

Глава 11

Без нескольких минут семь следующего дня Марк приехал в назначенное место. Он не мог представить, что это может быть за бар с таким названием.

Вошел внутрь. Здесь пахло пошлостью и развратом. Посредине помещения располагалась круглая барная стойка с изобилием напитков всех видов. Бармены в идеально выглаженных черных рубашках натирали бокалы, кто-то готовил светящийся в полумраке голубого цвета коктейль.

Людей было немного. В расположенных по периметру полукабинках с низкими столами заседали мужчины в сопровождении раскрепощенных дам. Похоже на бар, который в полночь превращался в стриптиз-бар.

Марк бывал в таких заведениях и раньше, поэтому обстановка не смутила его, лишь выкинула в забытое и не очень приятное прошлое. Вокруг барной стойки также по кругу стояли корзины для девочек-танцовщиц. Сейчас они были пусты. Из колонок доносилась ненавязчивая музыка, располагающая к тому, чтобы выпить чего-нибудь горячительного. Со второго этажа по правой и левой сторонам выступали открытые площадки с ограждениями, что-то вроде внутренних балконов.

Осмотревшись, Марк не нашел Роя. Подошел к бару и взял бокал безалкогольного «Клауштайлера».

Бармен с интересом посматривал на Марка. Видимо, это заведение для своих.

– Вы впервые у нас?

– Да, по воле случая.

– Как вам наш бар?

– Вполне.

– Приходите к нулям, здесь бывает очень жарко. Не пожалеете, – он подмигнул Марку.

– Я подумаю. – Марк в ответ улыбнулся. Этот парень может быть полезен.

– А ты тут всех знаешь?

– Ну, почти. Кто интересует? – Марку становился понятнее формат этого заведения.

– Рой. Видел его?

У парня в белой рубашке исчезла с лица улыбка, и он принял серьезный вид.

– Он приглашал вас?

– Мы договорились о встрече здесь.

Бармен из-под стойки достал телефон и сделал звонок, отойдя в сторону.

– Он на месте. Поднимитесь по той лестнице и пройдите по коридору. Дверь будет справа. Он ждет вас, – бармен заметил непонимающий взгляд Марка и указал направление пальцем: – Туда.

В дальнем левом углу зала Марк увидел металлическую черную лестницу, ведущую на второй этаж. По этой стороне не было столиков, там располагалась небольшая сцена с черными кожаными диванами.

Он поднялся. Внутри было тревожное неприятное чувство, он ощущал себя мышью, входящей за куском ароматного сыра в мышеловку, которая вот-вот закроется. И дальше судьба мышки будет в руках хозяина этой самой мышеловки.

У Марка точно не вовремя возникла глупая мысль, что этот барчик должен был так и назваться – «Мышеловка».

Перед ним открылся коридор, по правой стороне было несколько дверей. «Директор». Гравировка на табличке дала понять, кто такой Рой.

Марк открыл дверь без стука. Перед ним за столом в отвернутом кресле сидел Рой. Он повернулся.

– Я же сказал, в семь. Сейчас уже десять минут восьмого.

– Я ждал тебя внизу. Тебе нужно учиться доходчиво назначать время и место встречи. Ты, похоже, любишь игры, Рой. Если хотел удивить меня, то придется тебя обломать.

– Да ладно тебе, остынь. Присаживайся. Между прочим, это нужно тебе, а не мне. – Он внимательно следил за реакцией Марка. – Ты говоришь, муж ее? А где кольцо? Снял, как только она пропала? А я сразу заметил. В моих делах мелочи – это главное. Ме-ло-чи. Когда твой оппонент льет тебе в уши и придумывает легенды, он часто упускает такие моменты. Знаешь, сколько раз меня пытались обмануть? О нет, Марк, ты не знаешь. Но, сознаюсь, иногда им это удавалось. И последствия были печальными, очень печальными. Зря ты, парень, ввязался сюда. Все вы зря ввязываетесь. И самое смешное, что ведете себя глупо, наивно полагая, что взяли меня за задницу. – Рой смеялся и был весьма доволен собой.

Марк услышал щелчок замка за спиной, но сделал вид, что не заметил этого. Он оперся руками на стол и смотрел прямо в глаза.

– Рой. Ты, кажется, меня с кем-то путаешь. Я пришел поговорить о Софи. Я не имею отношения ни к чему другому.

– С чего я должен тебе верить? У нас с Софи все давно кончено. А ты заявляешься ко мне домой, выдумываешь интересную историю, называешься ее мужем. Только, парень, она не твоя жена.

– Да, официально мы не женаты. Но это неважно, ясно?

– Как докажешь, Марк, что тебя не подослали?

– А ты подумай, стал бы человек, вооруженный заранее подготовленной историей, приходить на встречу без кольца?

– Хорошо. Есть в этом правда. Да и бояться мне нечего, ты тут на моей территории. Если ты пришел ее искать сюда, то знай – ее здесь нет. И где она – мне плевать. Хочешь виски?

Он не знал, можно ли доверять Рою. Но при любом раскладе если отойти назад, то все потеряет смысл. Недосказанность давила, а желание ворваться в прошлую жизнь Софи толкало на откровения. Он говорил доходчиво, кратко и по делу.

– Слушай, Рой. Я не знаю, как это понимать, но ты должен меня выслушать. Мы встретились с Софи полтора года назад, стали вместе жить, завели кота. Недавно она улетела в командировку. Должна была вернуться тем рейсом… Ты, наверное, слышал об авиакатастрофе? Она была во всех списках, но тело ее до сих пор не найдено. Экспертизы проведены, результат пока отрицательный. А несколько дней назад мне пришло отнее сообщение! Я тут же перезвонил, но, как всегда, услышал одни и те же слова оператора.

– И? Что ты от меня хочешь? Ты думаешь, я ее где-то спрятал? Мне твоя Софи даром не нужна. Я дал ей все, что только можно, дарил дорогие подарочки, драгоценности, купил ей тачку. А знаешь, чем она меня отблагодарила? Она трахалась с моими барменами. И не только с ними. Прямо у меня под носом. Я все ей прощал, потому что любил эту суку. И сначала у нас тоже все было хорошо! Но в конце концов меня все это достало, я уехал из дома и дал ей месяц, чтобы она исчезла. Я думал, она приползет ко мне с извинениями, но нет. Она собрала свои шмотки и свалила. Я больше не стал ее искать. В моем баре каждый вечер новые бабы и на любой вкус. Хочешь совет? Забудь ее. И живи дальше. Ты для нее был перевалочным пунктом, Марк. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. Она ведьма, которая дурит мужикам голову. Я был очарован ею и, как и ты, не видел перед собой ничего, кроме нее. А сейчас Софи наверняка отдыхает где-то за границей, пьет коктейли на море и кружит очередному придурку голову. Она это умеет. Лживая потребительница.

Марк терял самообладание. Чего еще он не знает о Софи? Неужели вся их совместная жизнь была фикцией? Или Рой пытался дурить Марку голову? Мог ли он с ней что-то сделать?

– Счастливо, Марк. Не копайся в этом – мой тебе совет. – Рой бросил Марку ключ от двери: – Оставь там.

Выйдя из бара, он сел в машину. Убитый в первый раз и воскресший, он снова был ранен. В густом мороке боли, он отчаянно не хотел верить в то, что слышал. Пустота заполняла грудную клетку. Чем дальше – тем больше вопросов.

Марк, закрыв глаза, откинулся в кресле.

«Софи не похожа на ту, о ком говорил Рой. Я знал ее с детства. Такой трансформации человеческой сущности не бывает. Что могло ее сломать и позволить перевоплотиться в истинное зло, корысть и коварство? Или она приняла решение оставить меня, потому что полюбила и не могла больше жить с обманом? В наказание себе. Но за что она так наказала и меня? Почему нельзя было признаться? Я бы понял. Я бы простил. Мы вместе бы вышли из всего. Или она не стала продолжать свою игру из-за уважения ко мне? Из-за моего доброго отношения. Нет. Здесь что-то не так. Почему я вообще должен верить какому-то Рою?»

Марку стало совестно за то, что, как только кто-то сказал о Софи ужасные вещи, он тут же принял, впитал в себя эту информацию, как мясорубка, перемоловшая кусок мяса в фарш. Что будет дальше?

Глава 12

Марк ругал себя за то, что позволил себе пойти на риск и рассказать Рою о том сообщении. Он поклялся себе, что больше – ни слова. Пока он не будет уверен, что с Софи все в порядке, он не станет рисковать. Однако Саша не могла не заметить изменений. Слишком они были явными.

– Марк?

– Да, Саша, доброе утро.

Перед ней на экране возник совершенно новый человек, с другими глазами и ясным взглядом. Он был бодр и свеж.

– За выходные вы преобразились!

– Ну, наверное, это ваша заслуга.

– Марк, у меня для вас новость. Гретта сообщила, что нашли чемодан Софи. Она поможет вам его забрать. Вам нужно прилететь сюда. Мы с вами сможем провести сеанс в формате личной встречи. Не в кабинете. Встретимся где-нибудь.

– Что? Нашли? Но… – Марк пытался уложить в голове все мысли.

Как могло случиться так, что чемодан не с ней? Это означало только то, что она все-таки собиралась лететь этим рейсом. И она не могла знать об авиакатастрофе заранее. А значит, она не хотела сбегать.

Марк ничего не понимал. Саша видела его растерянность на лице.

– Что с вами? Я думала, эта новость, если так можно выразиться, в какой-то степени порадует вас.

– Я… я не готов пока…

– Марк, в вас все еще тлеет надежда. Но нельзя, поймите, нельзя просто закрыться от того, что неизбежно придется принять. Можно растягивать и прийти к принятию постепенно, мелкими шагами, когда боль начнет отступать, а время сточит острые углы. Вы будете энергетически вымотаны, и будет очень тяжело выйти из этого состояния. Вам необходимо вернуться на это место. Как можно скорее. Я знаю, как это страшно, поверьте мне. Я была в вашей ситуации. Но вы должны отпустить Софи. Только так вы сможете нормально жить и дышать. Я уверена, что она бы этого хотела. Я помогу вам.

– Хорошо, хорошо.

Марку сложно было носить в себе сомнения. Он доверял Саше. Он должен был ей рассказать. И еще он не хотел, чтобы она исчезла из его жизни. Она еще нужна была ему. И больше не в качестве психотерапевта, а в качестве человека, которому он мог открыться, высказаться. Он стал пленником своих же мыслей, зависимым от того, чтобы о них можно было рассказать. Саша стала для Марка действующим наркотиком, без которого он бы сгорел изнутри, обжигая себя душевными терзаниями.

– И все же мы имеем улучшения. Так ведь, Марк? Я рада, что не пришлось прибегать к сильным антидепрессантам. Кстати, вы продолжаете пить таблетки?

– Нет, я чувствую себя вполне нормально.

– Марк, это недопустимо! Вы не должны были прерывать лечение без моего ведома. Синдром отмены может сильно навредить вам.

– Лечение? Но я не болен! Мне стало лучше, и я не собираюсь больше их принимать.

– Сколько дней прошло после отмены?

– Где-то неделя, я не помню.

– Вы резко перестали принимать таблетки? Какие ощущения были после отмены?

– Я не знаю, я же сказал, я стал чувствовать себя лучше. После отмены не произошло ничего.

– Марк, это мнительность. Дозировку необходимо было снижать постепенно и только с моего разрешения. Ваши улучшения необходимо поддерживать, иначе симптомы постепенно могут возобновиться, а весь наш лечебный курс окажется неэффективным. Или вы обманываете меня?

– Не переживайте, доктор. Со мной правда все хорошо. Встретимся через несколько дней. Мне нужно будет вам кое-что рассказать. При личной встрече.

– Марк, что-то случилось?

– Нет-нет. Мне просто нужно высказаться.

– Хорошо. Сообщите, когда будете здесь. Я свяжусь с Греттой, она поможет.

Он снова не мог уснуть. То сообщение никак не могло быть доставлено, если ее телефон был выключен.

Продумывая каждый дальнейший ход, он каждый раз приходил к тому, что ему так или иначе придется обратиться в полицию.

«Как сделать так, чтобы она, если жива, оставалась в безопасности… А если обращение в полицию только навредит ей?»

На этот раз Марк решил ехать на своем авто. Пусть это дольше, но чем меньше людей вокруг – тем лучше. Достаточно самолетов.

Он выглянул в окно и осмотрел своего металлического товарища.

«Впереди большое путешествие. Не подведи, друг».

Марк относился к своему автомобилю как к живому существу, только на колесах. Как к лучшему другу, который всегда выручал его, стоило только вставить ключ в замок зажигания. Он не знал, что ждет его в этой дороге, поэтому багажник был наполнен нужными и ненужными вещами. Марк запасся водой, продуктами, взял запасную одежду и обувь. На всякий случай в подлокотник положил охотничий нож и газовый баллончик. Если Софи исчезла не по своей воле, значит, опасность может поджидать на каждом шагу.

Оставив соседу ключ, чтоб тот присмотрел за котом, Марк включил навигатор и, покружившись по городу, выехал на автобан. Колеса приближали его с каждым часом все ближе к цели. Цифры числа оставшихся километров в навигаторе ежесекундно менялись. Марк, замечая это, пребывал в нетерпении.

Он поймал себя на мысли, что больше всего сейчас он хотел бы увидеть Сашу. Чтобы рассказать ей обо всем. Чтобы найти подсказку. Чтобы понять, что он делал не так, если Софи сама спровоцировала свое исчезновение.

Стало темнеть. По пути был небольшой городок. Марк переночевал в первом попавшемся отеле и с утра, приняв душ, продолжил дорогу.

05.50. «Вы на месте». Голос женщины из навигатора заставил сделать максимальный выдох усталости из груди.

Он здесь. Снова здесь.

Марк остановился где-то в поле, на подъезде к городу. Вышел. Потянулся. Утро было туманное, и уже всходило солнце. Он не мог пропустить этот момент. Он налил кофе из термоса, сделал бутерброд и, достав из багажника складной стул, сел в него и направил свой взгляд в сторону солнца.

Два дня. Так долго за рулем он еще никогда не был. Усталость и желание встретиться с Сашей спорили друг с другом.

Марк принял взвешенное решение. Ему нужно было поспать. Чтобы быть собранным и четко изложить свои мысли.

Сетевой отель. Сон. Душ. Обед.

– Саша, я здесь.

– Марк? Рада слышать. Что ж, вечером я буду в городе. Где вы остановились?

– Я уже здесь.

– Где здесь? Вы в моей клинике?

– Перед ней. Сюда, кажется, очень сложно попасть. Все закрыто.

– Стоило предупредить. Я скоро выйду. Подождите меня немного.

Клиника располагалась на возвышенности, окруженной высокими елями, с видом на залив. Концентрация кислорода в воздухе превалировала и достигала 22 процентов, чего в больших городах не могло быть априори.

Здесь царило спокойствие и умиротворение. Казалось, даже время в этом месте идет медленнее. Сотрудники охраны, одетые в форму песочного цвета, сливались с обстановкой и больше напоминали садовников. Их главной задачей была тщательная охрана территории, они следили, чтобы ни один корреспондент не сунул сюда свой нос.

Первое и основное правило этой клиники – неразглашение данных пациентов, которыми, как правило, являлись известные лица, готовые заплатить большие деньги за сохранение своей репутации. Далеко, уединенно и дорого.

Само здание выглядело как двухэтажная, с мансардной крышей, старинная усадьба, над входом в которую со второго этажа выступала открытая терраса, поддерживаемая четырьмя колоннами. Высокие окна на первом и втором этажах придавали этому зданию величественности. Мансардные же были маленькими и утопали в проемах из кирпича с полукруглым верхом. Ризалит, выступающий за линию фасада, имел полуовальную крышу с круглым чердачным окошком. В правом и левом крыле находились одноэтажные выступающие пристройки с большими открытыми террасами с балюстрадами по периметру. За зданием располагался ухоженный сад с вымощенными серым камнем дорожками, миниатюрными фонтанами. Входные распашные высокие двери из монолитного темного дерева очень хорошо сохранились, и их не стали менять, так же как и плитку в некоторых помещениях, например в холле. Элементы фасада и внутреннего убранства были отреставрированы, но оставляли в себе таинственный дух прошлого, чего не скажешь о палатах. Помещения, в которых раньше были крашенные в темно-зеленый цвет стены с облупившейся краской, сейчас выглядели вроде отельных номеров, рассчитанных на одного пациента. Шкаф, кровать, столик, диван, торшер, телевизор и мини-кухня с холодильником. И все в светлых пастельных тонах.

Отсюда никто не собирался сбегать, напротив, сюда везли большие деньги, чтобы получить помощь высококвалифицированных врачей и остаться при этом незамеченными. Раньше на этом месте находился немецкий военный госпиталь для душевнобольных, заброшенный в послевоенное время и тогда же выкупленный предками Александры. Из поколения в поколение правление этой клиникой переходило из одних рук в другие, не покидая семейного круга. Отец Саши гордился своей фамилией, своей единственной дочерью и непрерывной династией, в которой Александра оставалась последней.

Саша появилась в сопровождении одного из «садовников» в песочном костюме. Ее походка выражала высокомерие и надменность. Казалось, она была не рада внезапному появлению Марка, но улыбнулась и мягко проговорила:

– Неожиданно. Рада вашему приезду, Марк.

Она попросила охрану оставить их.

– Марк, не стоило сюда приезжать. Здесь закрытая клиника, и посторонних людей я не пускаю.

– Но я ваш пациент. Разве нет?

– Неофициально. Пока что. Мы можем поговорить в моем кабинете, но я бы предпочла встретиться вне стен этого дурдома. И кроме того, у меня сейчас полно дел, я не могу все оставить. Поступим так. Я чуть позже сообщу место и время встречи. Ориентируйтесь часов на восемь. Это будет не ужин, а чаепитие. Я вас долго не задержу.

– Договорились.

Саша всегда брала инициативу в свои руки. И ей невозможно было препятствовать.

Чувство, рожденное внутри Марка, не нравилось ему. «Что, черт возьми, это?»

Он, как мог, старался погасить его, испытывая муки совести. Но мужское начало не оставляло выбора. Он хотел Сашу. Он хотел забыться в ее руках, забыть, кто он такой, забыть всю историю с Софи, стереть из памяти все, что было до этой минуты, нажав одну кнопку без возможности восстановления. И остаться здесь. Новым. Возрожденным и чистым. И начать с нуля. Жить своей прежней жизнью, такой, какой она была до. Но он не мог. Не разобравшись в себе и в том, что случилось с Софи. Он не мог. Злость на себя сжирала изнутри.

«Нет. Я просто устал…» Марк успокаивал себя. Он был уверен, что устоит перед любым соблазном. Он любил Софи. Чисто и искренне. И даже если она солгала ему, чему он не верил, он доведет дело до конца.

Они встретились в небольшом ресторанчике в центре города. Марк ждал на улице. Ровно в восемь она вышла из такси. Устроившись за дальним столиком подальше от посторонних глаз, они заказали кофе.

– Марк, я рада, что вы решились приехать. Это воля сильного человека. Я говорила с Греттой. Вы сможете попасть в ангар и забрать вещи Софи. Знайте, это будет не просто, но, уверяю вас, позволит быстрее отпустить ее. Ваше расставание пройдет здесь, в этом городе, который ее забрал себе.

– Софи жива.

Саша поперхнулась кофе, ее лицо исказилось, и, подняв на Марка удивленные глаза, круглые, словно вырисованные по циркулю, она будто замерла. Но, взяв себя в руки, спокойно сказала:

– Почему вы так решили? Разве это возможно?

Марк наклонился ближе, словно не хотел, чтобы кто-то услышал его. Он рассказал Саше о сообщении, поступившем ему на телефон, о встрече с Роем, «бывшим» Софи, и о своих подозрениях. О том, что с ней могло что-то случиться, о том, что она может где-то скрываться, о том, что она могла просто сбежать по какой-то причине. Он рассказал Саше все.

Марк ожидал другой реакции от нее.

– Марк, вы серьезно? Сообщение на телефон? Мне жаль… мобильные сети сыграли с вами злую шутку. Мой родной брат работал в сфере связи, и я немного знаю об этом. Недоставленные сообщения хранятся на серверах и, если возникла какая-то ошибка, могут быть доставлены позже. Милый Марк, вы должны признать, что то сообщение не несет в себе ничего. Это лишь еще одно испытание, из-за которого вам приходится переживать трагедию снова и снова. Ваше желание знать, что она жива, сильно запутывает вас. Я уверена, что экспертиза покажет результаты, нужно еще немного времени. Господи. Марк. Мне искренне жаль.

– Вы мне не верите? То сообщение означает одно – ее телефон кто-то включил! Или она сама, или тот, у кого он был в руках! Я не знаю ничего о серверах. Но, Саша, слишком много совпадений! Ее тело не найдено, останки других людей не совпали с ДНК ее отца, сообщение с ее телефона и Рой как вишенка на торте, утверждающий, что она шлюха и бросила меня. Я уверен, что он как-то замешан в ее исчезновении! Если бы я знал, что ей ничего не грозит, я бы уже давно был в полиции! Я приехал сюда, за столько километров, чтобы рассказать обо всем. И что я слышу? Что это чертова ошибка на сервере, и мне нужно принять смерть Софи? Ты единственная, кому я могу хоть что-то сказать, и не хочешь мне поверить? Вы! Простите.

– Ничего. Мы можем перейти на «ты», если так будет комфортнее.

– Нет. Это вырвалось.

– Спокойно. Мы во всем этом разберемся. Я подумаю, что можно сделать. Вы не зря сюда ехали. Уверяю вас. На сегодня сеанс окончен.

– Сеанс? Вы называете это сеансом? – Марка переполняли эмоции, но Саша, казалось, не реагировала на его поведение.

– Не важно, как я это называю, но вам стоит отдохнуть. Продолжение нашего диалога на данном этапе ни к чему не приведет. Я вам позвоню.

На столе остались недопитый, еще горячий кофе, десерт и идеально гладкая денежная купюра, незаметно оставленная Сашей.

– Виски со льдом!

Глава 13

Утро началось с жуткого похмелья. Марк открыл глаза. Было только восемь утра. Голова раскалывалась.

Оторвавшись от подушки, на тумбочке он нашел маленькие бутылочки из мини-бара. Оглядевшись, на полу обнаружил еще пустую бутылку из-под виски и скомканную одежду.

Марк приподнялся и сел, пытаясь вспомнить, что было вечером. Воспоминания рваными клочьями врывались в голову. Саша, бар, виски, какая-то неизвестная компания, громкая музыка. Из душевой послышался звук льющейся воды.

«Только бы не Саша…»

Он резко вскочил, чем заработал резкую боль, сдавившую виски. Качнувшись, начал осматривать номер: женский плащ на спинке стула, у входа в номер – небрежно брошенные черные ботильоны.

Он накинул на себя вчерашнюю футболку и ждал сюрприза из душевой.

– Ну, привет! – Марк услышал незнакомый женский голос.

Обернутая в его полотенце, незнакомая девушка с несимпатичным лицом, мокрыми редкими волосами и глазами с размазанной тушью, улыбалась Марку.

Стало мерзко. Это надо же было так упиться.

– Ты кто? – сидя на кровати и сдавливая руками голову, Марк неприветливо обернулся к ней.

– Вчера меня звали Софи, потом еще Сашей. Мое имя не обязательно знать. Я могу быть для тебя кем захочешь.

– Вот черт! Ты проститутка, что ли? Я тебя заказал?

– А вот это обидно. Но не угадал, мальчик. Ты меня сам вчера утащил с клуба. Мы танцевали, и ты предложил поехать к тебе в номер.

«Шлюха, значит», – подумал Марк, но не произнес этого вслух.

– Что потом?

– Мы пришли в номер, допили виски. Ты бормотал какие-то дикие истории. А потом начал называть меня «Софи», спрашивал о каком-то телефоне. Такого бреда я еще не слышала. Ты говорил, что ее больше нет, но от нее приходят сообщения с того света. Ты был не в себе, парень. Потом я стала для тебя «Сашей», и ты сказал, что хочешь трахнуть меня. Но ты уже был настолько пьян, что не смог ничего сделать и отрубился.

– Так у нас ничего не было?

– Расслабься.

Марк облегченно выдохнул.

– Я хочу, чтобы ты ушла. Сейчас же. Вызову тебе такси. И еще – тебя здесь не было. Все ясно?

Марку, наверное, стоило расслабиться, но это было уже перебором. Он ненавидел себя. За то, что позволил себе вернуться с какой-то шлюхой, уснувшей в его кровати, за то, что мог так просто изменить Софи, и за то, что не мог держать язык за зубами. Он совершенно не помнил, что рассказывал этой даме. Ничего. Пусть она считает это бредом, так даже лучше.

Закрыв дверь за случайной гостьей, он рухнул обратно в постель. Пытался еще поспать, но это казалось невозможным. Головная боль вкупе со стаей неугомонных мыслей будоражили сознание.

Он открыл мини-бар, холодная бутылка апельсинового сока еще оставалась для спасения. Осушив ее, он завернулся в одеяло, словно в кокон, и провалился в поверхностный сон.

Снова Софи. Она снова была под водой, где-то вдалеке, на глубине. Она смотрела из тьмы. Но не на Марка, а будто сквозь него. Она его не замечала. Она была в прострации, а ее глаза были полны грусти и бессилия. В один миг все поменялось. Ее острый взгляд устремился прямо Марку в глаза. Он был страшный и полный злобы. Марк начал плыть к ней вниз, на дно, чтобы вытащить, но образ Софи растворился в темноте. Он почувствовал илистое дно, затягивающее его руки вниз и стремящееся забрать себе. Страх. Резкое пробуждение.

Он проснулся снова весь мокрый. Он был раздавлен. Снами. Своими поступками. Своей похотью. От постели он почувствовал запах чужой женщины, аромат ее резких и тошнотворных духов.

Он зашел в душевую. На змеевике висело его мокрое полотенце с темным длинным волосом на нем. Швырнув его под ноги, он залез в душ. Вода горячими струями смывала грязь с его души, перемешиваясь с шампунем. Он хотел быть чистым, и вода сейчас была для него эрзацем очищения и прощения перед Софи и перед самим собой.

Марк задавал себе вопросы, почему его преследуют эти сны, какие знаки они таят в себе, но не мог найти никаких ответов.

– Саша, доброе утро. Это Марк. Я прошу прощения за вчерашний вечер. Кажется, я был груб. В общем, простите, не хотел обидеть.

– Все в порядке. Хорошо, что вы позвонили. Я говорила с Греттой, она ждет вашего звонка. Марк, мы все хотим помочь. Не пренебрегайте этой помощью. Гретта к вам как к родному сыну, а вы нос воротите.

– Да-да, я сейчас ей наберу, – Марк сделал паузу. – Скажите, Александра, а вы-то сами верите мне? Или же вы считаете меня чокнутым и помешанным? Вы верите в то, что я вам вчера сказал?

– Скажу честно – я допускаю такую возможность. У меня нет оснований категорически вам не верить.

Кто, если не врач, сможет поверить своим пациентам? Или сделать вид, что верит… Невозможно найти контакт, если у пациента нет доверия. Без этого никакая терапия не в силах победить. Пациент легко отвернется, закроется и забудется в своих мыслях. С Марком следовало вести себя более аккуратно и последовательно. Похоже, у него проблемы посерьезнее заявленных. Его сознание не справляется с трагическими последствиями. Следовало менять тактику. Если тело Софи так и осталось на дне и его не смогли найти, то Марку, получившему сообщение «с того света», будет сложно признать эту утрату.

Этот случай для Саши был полным загадок и непредсказуемых действий со стороны Марка. Она не хотела, чтобы он так уцепился за то сообщение, это ничего не доказывает, а лишь усложняет его ситуацию.

Марк решил позвонить Гретте. Ведь за этим он сюда и ехал. Он отрекался от этой идеи уже давно. Зачем ему забирать вещи Софи. Саша хотела устроить церемонию прощания, но какой сейчас был в этом смысл, Марк не понимал. Но решил покончить уже с этим делом. Он набрал номер Гретты.

– Здравствуйте, Гретта, это Марк. Саша сказала, что вы можете помочь забрать вещи Софи.

– Привет, Марк! Рада тебя слышать. Да, я была в том ангаре. И там есть чемодан, который вы описывали. Он неплохо уцелел, хочу сказать! Все-таки пластиковые чемоданы лучше тряпочных. Саша сказала, это может вам помочь.

Марк не понимал только чем. Испытать новый стресс? Увидеть мокрую и наверняка всю в плесени одежду? Что ж. Это последнее, что оставалось от Софи после их последней встречи… Не стоило оставлять это в жутком, холодном и сером ангаре.

Марк договорился с Греттой забрать ее и вместе доехать до места хранилища.

В полдень они были уже там. Огромное помещение с полуовальной крышей посреди поля выглядело холодным и отрешенным. Неуместно брошенный кусок железа, слившийся с уединением и тишиной природных просторов. Консервная банка, которой пришлось подружиться с природой и стать ее частью. Так же выглядела и машина Марка, не предназначенная для езды по ухабам. Но рядом с ангаром она дополняла картину с выставки современного искусства, оставив зрителю додумывать суть этой композиции.

Они вошли внутрь. Обломки самолета, кресла, кабина пилотов. Картина страшной трагедии ворвалась пронизывающим душу холодом серебристого металла. Только сейчас Марк задумался об остальных людях, которые были на борту. Он смотрел на синие кресла, и перед глазами возникли отрывки последних минут жизни сидевших в них людей. Кажется, он слышал их крики, чувствовал панику. Было ощущение, что он сам побывал там и сейчас, возродившись, смотрит на это со стороны.

– Марк, ты слышишь меня? – Марк обернулся. – Все в порядке?

– Да… да… все в порядке. Куда нам?

– Идем.

Какой-то человек вдалеке махал Гретте рукой, и они двинулись в его сторону. Оставив позади себя обломки, они подошли к человеку. Темно-синий рабочий костюм, такого же цвета куртка, уставшее лицо и кудрявые седые волосы. Марк не знал, кто это, но ему было и неинтересно.

Поздоровавшись за руку, мужчина провел их в помещение, где хранились вещи. Пока не установилась точная причина крушения, они должны были оставаться здесь.

Марк увидел знакомый чемодан. Сердце сжалось, он уже не понимал, чему верить. Может быть, действительно сообщение ему пришло по ошибке… Ведь багаж ее здесь.

Он взял в руки чемодан и, поблагодарив встретившего их человека, направился к выходу. Гретта еще продолжала с ним говорить о чем-то своем.

– Марк, езжай. Я останусь, у меня тут еще есть дела.

– А как вы доберетесь?

– Все хорошо, меня отвезут. Удачи!

Глава 14

Добравшись наконец до отеля, Марк поднялся с чемоданом в номер. Утомленный неизвестностью и мнимой попыткой поверить в то, что Софи еще где-то здесь, он оставил чемодан при входе и уселся на кровать.

Он обещал позвонить Саше. Ее идея ритуала прощания с Софи была не по нраву. Он не хотел, чтобы целью являлось смирение и принятие того, что она мертва.

Он заблудился в своих мыслях. Темный лес, из которого невозможно было выбраться. Но он знал: если продолжать идти вперед, то когда-нибудь сквозь деревья он увидит свет, и ему станет все ясно.

Интуиция не подводила Марка, где-то в глубине он будто бы знал, что Софи не было в самолете, он чувствовал, что с ней что-то произошло.

Он смотрел на чемодан и не решался его открыть. Внутри заиграло чувство накопившегося любопытства, и на корне языка ощущалось легкое покалывание.

Медленно подошел, взял в руки это хранилище на колесиках с вещами, которых она в последний раз касалась, с нежностью положил его на прикроватную тумбу. Молниеносно ворвалась мысль о том, что она сейчас войдет в этот номер, захлопнется дверь, он снова прижмет к себе ее, такую дикую, она посмотрит на него своим хищным взглядом, и сейчас они не будут разбирать вещи.

Он прождал несколько секунд. Огляделся вокруг. Чужой город, отель, его вещи, ее багаж… Как нелепо, что он здесь один.

Чемодан был закрыт на замок. Как Марк ни старался его открыть, замок заклинило.

«Видимо, из-за воды», – подумал Марк.

Пришлось спуститься на парковку и взять инструмент.

Несколько минут, и крышка чемодана распахнулась, затхлый запах ударил в нос, Марк машинально прикрылся рукой. Одежда, косметика, недочитанная книга с закладкой почти в конце. Он смотрел на эти вещи и не знал, что с ними делать.

Опустошение. Он будто тянул себя за руку, подталкивал и доказывал себе, что все кончено.

Марк перевернул чемодан, и из него вывалилась металлическая коробочка, похожая на подарочную. В таких обычно дарят дорогие ручки. Он взял ее и аккуратно снял верхнюю крышку. Холодный пот мгновенно пробился сквозь поры, в оцепенении он смотрел на открытую коробку. Его лицо в застывших мимических морщинах не поддавалось движению. Казалось, что прошло много времени перед тем, как он смог пошевелиться и сделать еще один вдох.

Марк не отпускал свой взгляд от надежно спрятанной в самую середину вещей коробочки. Он набрал Сашу, держа в руках то, что в другой ситуации могло его осчастливить, но сейчас приносило еще больше страданий.

– Я виноват во всем. Я не должен был ее отпускать. Эта чертова ее работа! Она была в постоянных разъездах! Она должна была быть тут! Со мной! Рядом! Когда я вез ее в аэропорт, я чувствовал, что нужно развернуть машину, уехать домой! Чтобы ее никто не трогал, чтобы ей никто не звонил! Я не хотел этого! Я не хотел, чтобы все кончилось вот так!

– Боже, Марк, что случилось?

– Саша… Софи… она была беременна. Я нашел в ее вещах тест. Когда мы разговаривали в последний раз по телефону, она сказала, что у нее есть для меня сюрприз. Теперь я знаю какой!

– Я сейчас приеду.

Марк свалился на бок на кровать, держа в руках полоску с положительным тестом и, как младенец, оставленный матерью, сжался в комок, чтобы самому себя согреть.

Марк задавал себе вопросы и каждый раз получал неутешительные ответы. Кто он сейчас в этом мире? Зачем этот мир ему и зачем этому миру он? Осенний листок, изо всех сил державшийся на ветке, сорванный ветром и тускнеющий в лужах холодной дождевой воды. Так он себя ощущал. Оставалось только пройтись по нему грязными ботинками и разорваться на кусочки. Больше не оказаться на ветке и не стать вновь зеленым.

Марк услышал стук в дверь.

– Кто?

– Это Саша.

Марк открыл дверь и впустил ее в номер. Ее лицо было обеспокоенным и напряженным, как никогда раньше.

Саша сняла плащ и уселась в кресло за небольшим столиком в номере.

– Присядьте, Марк, – мягким жестом она указала на второе кресло, будто бы это не она пришла к нему в номер, а он явился к ней на сеанс.

Что ж. Марк привык к таким манерам с ее стороны. Он сел напротив.

– Вы меня извините, но, я думаю, я хочу побыть один. Я должен был сказать сразу.

– Я беспокоюсь за вас. Если хотите – я уйду. Но вы должны посмотреть правде в глаза. Здесь и сейчас. Прячась от ситуации, вы не сможете дальше нормально жить. То, что сидит внутри вас, делает вас подавленным, неустойчивым и безнадежным. Оно сжирает изнутри и подводит к черте. Посмотрите со стороны на себя. Вы считаете, что жизнь кончена. И что без Софи вам больше незачем жить. И знаете, будет неправдой уверять вас в обратном. Есть в этом ваша правда, я понимаю. Но нужно учесть, что ваша жизнь началась сначала. Вы будто заново рожденный, с воспоминаниями о прошлом, в котором был печальный конец. Так дайте же этим воспоминаниям тепла, пустите в них свет! Будет сказано банально, но вам стоит начать новую жизнь и переступить этот порог.

Марк молчал, а взгляд его был опустошен. Он думал о своем рождении, о матери, он снова должен родиться в скорбных событиях.

– Собирайтесь. Мы должны сейчас же уехать отсюда.

– Куда?

– Собирайтесь. Пора освободить Софи. И освободить себя. Пора в новую жизнь, Марк. У вас есть фотография Софи?

В темном безоблачном небе летел белый наполненный гелием воздушный шар с привязанной к веревочке фотографией самой близкой и любимой женщины. Морской берег был освещен огнем, в котором горели последние вещи Софи. Ритуал прощания и покорности перед горем.

– Дайте ключи, я подожду вас в машине. Вам нужно побыть наедине с собой, – Саша оставила Марка в одиночестве смотреть на догорающие вещи, окруженного черным дымом.

Глава 15

Софи смотрела на него пустыми глазами, лицо не выражало ничего. Она в белой сорочке за прозрачной стеной. Марк шел к ней навстречу, но ноги не слушались, он шел из темноты, но будто стоял на одном месте. Он попытался бежать, но продвинулся только на шаг. Он звал ее, а она будто не слышала. За ней он заметил старую больничную койку с металлической сеткой. И мужчину. Он пытался разглядеть его лицо и увидел в нем лицо Роя с хитрой неприятной улыбкой. Марк жаждал убить его. Злость охватила сознание, она будто просочилась сквозь стену и с силой ворвалась в тело Роя. Сейчас Марк смотрел из-за спины Софи и видел себя за прозрачной стеной, жалкого и недостойного, тщетно пытающегося бежать навстречу. В нем разразился злорадный смех, от которого Марк проснулся, услышав в ночи его последние отголоски.

Кое-как дотянув до утра, он набрал Сашу.

– Мне этот ритуал не принес ничего, если не сказать, что сделал мне хуже. Все это полная ерунда! Я попрощался с ней, будучи не уверенным в том, что ее больше нет. Я не успокоюсь, пока не увижу ее тело или пока не будет заключения эксперта с положительным выводом по ДНК. У меня ощущение, будто она где-то в опасности, будто хочет откуда-то выбраться, но не может. У меня хорошая интуиция, Саша. Еще эти сны… Сегодня мне снилось, что я сам удерживаю ее где-то и смеюсь. Над собой. Над ситуацией. И мне это нравилось. Это было ужасно.

– Хорошо, хорошо, Марк, я вас понимаю. Я хочу попросить вас заехать ко мне перед отъездом. Вы не будете против, если я задам некоторые вопросы под запись? Поговорим о ваших снах.

– Зачем это нужно?

– Мне нужно кое-что понять для тактики дальнейшего лечения.

– Если так нужно, то хорошо, я заеду в ближайшее время и хочу сегодня же уехать домой.

Спустя короткое время Марк стоял у ворот на территорию клиники. Садовнику-охраннику что-то передали по рации, он впустил Марка и провел к центральному входу.

– Это надо заполнить. Здесь соглашение на обработку персональных данных, анкета, ну, в общем, все стандартно.

– Я просто на беседу, зачем все это?

– Молодой человек, это больница закрытого типа, и если вас сюда пригласили официально, то будьте добры все заполнить. Иначе – можете покинуть больницу. – Женщина на посту пренебрежительно махнула рукой в сторону выхода. – Как все заполните, вас отведут в кабинет руководителя. Сдайте, пожалуйста, мобильный телефон и другие записывающие аудио– и видеоустройства, если такие имеются, в ячейку.

Марк заполнил бумаги, выключил и сдал свой мобильник. В коридоре появилась милая девушка в белоснежном халате, улыбчивая и приветливая. Она провела Марка по правому коридору к лестнице, ведущей на второй этаж, и поднялась вместе с ним.

Как только кончились ступеньки, перед глазами возникла деревянная дверь, окрашенная в белый цвет с табличкой, на которой гордо разместились фамилия и имя главного врача: Герц Александра Альбертовна.

Медсестра постучалась и распахнула перед Марком дверь так ловко и отработанно, будто она работала тут швейцаром.

– Ма-а-арк, входите, теперь вы у меня в гостях, – Саша была рада его появлению, – прошу вас, садитесь.

Она видела, что лицо Марка было напряжено и он чувствовал себя неуютно в этом месте.

– Не пугайтесь. Здесь так заведено. Вы помните, я говорила о том, что в моей клинике лечатся в основном известные люди? Никто из них и из их родственников не хотел бы быть замеченным посторонними людьми. И именно поэтому окна моего кабинета выходят не на задний двор, а сюда. Я могу принимать пациентов и вести беседу, не переживая, что какой-нибудь журналист решит накопать себе тут на новую статью, прикинувшись нуждающимся в моей помощи. Так что постарайтесь расслабиться. Налить вам кофе?

– Нет, спасибо. Зачем вы меня позвали?

– В связи с новыми событиями в вашей жизни, в связи с тем, что вы считаете Софи живой, мне хотелось бы задать некоторые вопросы. Все лишь для того, чтобы помочь вам. Мне нужен анализ. Ваша депрессия переродилась в навязчивое стремление найти Софи. Я не хочу сказать, что не верю в это, но… Чтобы во всем разобраться.

– Хорошо. Я уже согласен на все. Я сам уже не знаю, во что мне верить и чему доверять. Иногда мне кажется, что я запутал себя, запутал вас.

– Не переживайте, мы обязательно во всем разберемся. Нужно найти связь, найти ту самую нить, потянув за которую мы придем к сути. Всегда сложно поверить в свою утрату. Наш мозг устроен так, что, прежде чем согласиться с трагедией, принять ее, он пытается найти выходы, чтобы изменить исход. Найти любые причины и доводы, чтобы не согласиться. В вашем случае это сообщение, доставленное на ваш мобильник уже после. И плюс ненайденное тело. Несмотря на то что, кроме Софи, не найдены тела и некоторых других людей, это серьезная причина, чтобы отказываться верить в плохой исход. Но нам необходимы и другие факты. Пожалуй, начнем. Вы готовы?

Марк пожал плечами, оперев локти на колени и ссутулившись в просторном кресле. Александра включила диктофон.

– Одиннадцатое октября. Врач Александра Герц. Пациент Марк Берн. Марк, назовите свой возраст.

– Тридцать три года.

– Расскажите о своих чувствах, когда впервые увидели Софи.

– Это сейчас так важно? К чему эти вопросы? – повисла пауза. – Ладно, нет проблем. Было давно, еще в детстве, я не помню, что чувствовал тогда, мы подружились, играли и виделись в основном только летом, в длинные школьные каникулы.

– Что вы почувствовали, когда увидели ее снова, во взрослом возрасте?

– Я почувствовал, что она та, кто безусловно должен быть рядом со мной. Мне было плевать, кто она и чем занимается, кто окружает ее и с кем она проводит время, я был твердо настроен на то, чтобы она была только моей. Зачем эти вопросы?

– Вы добились желаемого? Это принесло вам ощущение счастья или, может быть, внутренней гармонии? – отвечая вопросами на вопрос, продолжала Александра.

– Несомненно. Я уже рассказывал обо всем. Мне, кроме нее, никто был не нужен. Мы проводили вместе вечера, могли часами говорить или молчать, мы пили по вечерам вино и сидели в обнимку. В те минуты меня не интересовало ничего. Она была той, с кем я чувствовал себя в полном достатке. Я настолько привык к тому, что она рядом, что в моменты ее отъезда будто проваливался в прошлую жизнь, наполненную пустыми днями.

– Вы говорили ей об этом?

– Нет, я не хотел выглядеть перед ней слабой сентиментальной тряпкой. Я просто ждал, когда она вернется, и снова в жизнь возвращалось ощущение праздника.

– Признание в своих чувствах не говорит о том, что вы тряпка. Хорошо, Марк. Скажите, что вы почувствовали, когда узнали о падении самолета?

– Я не могу сказать точно, в подробностях. Я плохо помню. Я был в баре, узнал о самолете, потом, кажется, я был не в себе, не помню, как добрался до дома. Вроде на такси. Вырубился.

– Когда вы проснулись, что первым пришло вам в голову?

– Я сначала подумал, что мне все приснилось, ждал, когда она вернется. Потом я понял, что это не сон, и начал собирать вещи. Я взял билеты на самолет и прилетел сюда.

– Вы хотели ее найти?

– Нет. Или да. Я не знаю. Хотел найти. Но тогда я еще не знал, что она жива, но все равно хотел как можно скорее увидеть ее. Шла операция по извлечению тел, и, кроме меня, ее некому было бы опознать. Но увы. Ее тело так и осталось там.

– Вы сейчас говорите о том, что Софи осталась «там». «Там» – это где? Вы имеете в виду – под водой? О каком месте идет речь?

– Нет, нет. Это я так думал на тот момент. Когда еще не узнал, что ее не было в самолете.

– Я заметила, что в своих выражениях вы приходите к категорическим выводам. Что дало вам полную уверенность в том, что ее там не было? Сообщение?

– Да. А как бы вы отреагировали на это? Ее телефон разрядился, и, чтобы сообщению дойти, его нужно было включить. Не рыбы же это сделали! Я уверен, что кто-то замешан здесь, – скулы Марка заходили, – возможно, Рой. Я не все вам рассказал. Он отзывался о Софи грубо и бестактно, называл ее последними словами.

– Хм… Марк. Не думаете ли вы, что человек, причинивший зло другому человеку, не стал бы таким образом себя раскрывать? Возможно, у них были какие-то недомолвки, и Софи просто не хотела вам об этом рассказывать. А Рой, в свою очередь, стал еще одной причиной для вас, еще одной галочкой в пользу того, что Софи жива. Понимаете меня?

– Я не знаю, но я все больше убеждаюсь в том, что мне стоит обратиться в полицию. Если я ничего не нашел, значит, они смогут найти.

– Думаю, не стоит торопиться раньше времени, Марк. Давайте поговорим о ваших снах. Когда вы мне позвонили утром, Вы рассказывали о себе как о человеке, причинившем боль Софи.

– Нет, не так. Там был Рой! Это он ее держал в каком-то закрытом помещении со стеклянной стеной. Я оказался на его месте и смотрел на себя со стороны.

– Хорошо. Вспомните, что еще вы видели в своих снах о Софи? Локации, ощущения, ее слова.

– Вода. Я несколько раз видел, как она где-то на глубине, в темноте. И я не могу ей помочь. Она при этом ничего не говорила, а взгляд был пустой. Это было как наяву.

– Вам раньше снились реалистичные сны?

– Не знаю, вроде бы нет. Обычные сны, как у всех обычных людей. Но эти сны не такие! Я не знаю, как вы, но я верю в это. Это могут быть какие-то знаки или подсказки для меня.

– Скорее это подсознание. Вы вините себя, Марк.

– Послушайте, Александра, я буду обращаться в полицию. Я стою на одном месте. Ничего не происходит. У них найдутся полномочия, чтобы во всем разобраться.

– Но вы не уверены в том, что есть повод для разбирательств, так ведь?

– Так. Но я знаю, что ни вы, ни я сам больше ничего не сможем сделать, беседуя тут о снах и прочей чуши.

Глава 16

– Сашенька, прекрасно выглядишь! Как наши дела? – Отец Саши подошел к ней сзади и размял ей плечи.

– Я устала, пап.

– Наша работа очень сложная, милая. Ты все пропускаешь через себя. Нужно научиться абстрагироваться, и тогда внутри тебя не будет тяжелых камней, брошенных и оставленных другими людьми. Я всю жизнь отдал этому месту, излечил сотни, тысячи душ. И знаешь, я доволен. Я доволен собой. А еще больше доволен тем, что у меня такая дочь, как ты! – Он по-отечески поцеловал ее в макушку.

Саша устало улыбнулась.

Ее отец был высокого роста, с седыми отросшими волосами, густыми бровями и гладкой кожей лица. Он носил очки, которые придавали ему вид ученого.

Он продолжил:

– Я горжусь тобой, горжусь нашей семьей! Заметь, мы единственные в этой стране, кому так доверяют. И это, несомненно, заслуга нас всех. – Отец уселся в кресло.

– Да, пап, ты прав.

– Как твои пациенты?

– Девчонка в стационаре так и молчит, сдвигов почти нет, за исключением того, что она начала принимать участие в арт-терапии.

– А Марк? Как тот парень, что с ним?

– Я чувствую себя бесполезной, что с той девчонкой, что с ним. Началось все с банальной депрессии. Типичный случай. Потеря близкого. Мы прошли с ним весь путь к выходу, устроили ритуал прощания. Но выход случился другой. Он упрямо верит в то, что его девушка жива. Он ищет поводы верить в это, он одержим, настойчив. Вся работа, пройденная с ним, коту под хвост. И он очень одинок. Я с ним веду беседу больше не как с пациентом, а как с другом.

– С другом? Саша, ты ведь знаешь, что такая смена статуса может принести убытки как в профессиональной сфере, так и отразиться на репутации больницы.

– Не переживай, пап. Я держу все под контролем. Ему просто нужно с кем-то говорить. И говорит он со мной. Я не нарушаю границ. И он тоже.

– Если он одержим идеей ее найти, может, стоить придержать его пыл?

– Пап, он не будет принимать препараты. Он считает себя здоровым. Я понаблюдаю еще за ним. Есть у меня кое-какие мысли на его счет.

– Ну хорошо, милая, тебе виднее, ты у меня умная девочка. Если я тебе доверил все это, – отец раскинул руки в стороны, – то и такие индивидуумы тебе по плечу.

В этот же день Марк выехал обратно домой. Бессонные часы за рулем, и он вернулся в свой оживленный город с тихим, если не сказать мертвым, домом.

Сосед встретился на улице, как раз когда выходил.

– Как там Кефир? – Марк впервые улыбнулся, радуясь как ребенок тому, что он не один, и предвкушая, как возьмет мохнатого теплого зверя в свои руки.

– Да ничего, вон бежит.

Из дверей показалась морда раза в два больше, чем раньше.

Марк сунул соседу бутылку хорошего вискаря и взял на руки своего огромного друга. Кефир из котомодели превратился в толстого ленивца.

– Ну ты и раскормил его!

Марк радовался приезду и даже на минуту забыл о существовании своего тяжелого бремени. Он вошел в дом и почувствовал какое-то облегчение. Казалось, что все закончилось.

Бросив на гриль кусок только что купленного свежегостейка, он налил ледяного виски. Нужно расслабить голову, а потом взвесить все «за» и «против» обращения в полицию.

Глава 17

– Я хочу написать заявление о пропаже человека.

– Что случилось? Когда человек ушел из дома?

– Это моя девушка. Она не уходила из дома. Она не вернулась из командировки. Это было еще летом.

– Поздно что-то спохватился ты, парень. Ладно, сейчас за тобой спустится сотрудник, пройдете к нему в кабинет, все расскажете, как произошло. Ждите здесь.

Марк стоял в отделе полиции. Из одной двери в другую сновали полицейские, носили в руках кучи бумажек и через маленькое окошко дежурного одни отдавали, другие получали.

Казалось, что здесь была советская канцелярия. В коридоре сидела полупьяная женщина в коричневом растянутом свитере, в высоких сапогах с комьями глинистой грязи на подошвах, с фингалом под глазом и грязными сальными волосами. Ее затуманенный взгляд был направлен на молодого парня в форме. Здесь был отвратительный запах паров дешевого алкоголя.

– И что? Сколько я тут должна сидеть? Когда вы мне найдете мою цепочку? Это ваша работа, а не моя. Моя работа другая. Ну и что, что я на лавке спала! Это запрещено законом? Имею право, между прочим, – она бубнила себе под нос и жаловалась на полицию, на свою никчемную жизнь, потом на собутыльника-соседа. А дальше, заметно повеселев, будто очередной градус попал ей в кровь, ни с того ни с сего начала напевать какую-то песню в стиле шансон.

Никто не обращал никакого внимания на женщину. Кажется, именно здесь нужно учиться выдержке.

Через пару минут вышел высокий серьезный парень в гражданской одежде и с оружием на ремне. По его глазам было видно, что повидал он немало.

Марк на секунду задумался, стоит ли все начинать. И, когда дверь закрылась за его спиной, он решил для себя, что пути назад нет. Марк сомневался в том, что кто-то поверит ему, но попробовать стоило. В любом случае они будут обязаны провести проверку по его заявлению.

– Проходите. Что произошло? Кто у вас пропал? Давайте по сути.

– Вы, возможно, не поверите мне, но я изложу все факты как есть. Моя девушка, ее зовут Софи, Софи Лозар, должна была вернуться из командировки тем рейсом. Вы ведь слышали про авиакатастрофу? Она должна была лететь тем рейсом, но, вероятно, не села в самолет. Я это понял, потому что спустя некоторое время получил SMS с ее номера. Я перезвонил, но телефон снова был не на связи.

– Когда пришло сообщение?

– Спустя несколько недель, я точно не помню. Я могу показать. – Марк достал телефон и открыл папку с входящими. Он зашел в диалог с Софи, но этого сообщения не обнаружил. – Я не знаю, я… я не нахожу что-то его, наверное, мог случайно удалить. Не знаю. Но не в этом суть. Она прислала мне сообщение. Значит, телефон кто-то включал. Может быть, она сама, я не знаю.

Парень внимательно смотрел на него, сложив ноги одна на другую.

– Это все?

– Ее тело до сих пор не найдено. Экспертизы по извлеченным останкам не дали положительного результата.

– Я следил за теми событиями и, насколько я знаю, тела не всех людей были найдены.

– Да, да, я знаю. Но ее не было в том самолете. Вы должны мне поверить. Я не знаю, куда делась эта чертова эсэмэска, но вы должны поверить мне.

– Я в любом случае должен принять от вас заявление, а по результатам мы вам сообщим. Думаю, материал будет передан в линейный отдел. Последнее место, где она была, как вы утверждаете, был аэропорт в том городе, верно?

– Да.

– Хорошо. Сейчас напишем заявление, допросим вас, и сможете идти. Как что-то будет известно, мы сообщим, – он немного замешкался.

Марк был разочарован. Наверняка это пустая трата времени. Он пошагово изложил на бумаге все подробности, рассказал о Рое и других, кто был каким-то образом близок к этой ситуации.

Было ощущение поражения. Он не справился. Не справился сам, поэтому привлек полицию.

Он был обессилен беседой и уехал домой ни с чем. Он не знал, верно ли поступил, но сидеть и ждать было невмоготу. Действие всегда побеждает бездействие и дает какой-то результат. Да и Марк был всегда нетерпелив.

Глава 18

Невыносимые дни ожидания чужого звонка не давали спокойно жить. Марк не выпускал телефон из рук, постоянно поглядывая, не пропустил ли он звонок.

Отпуск кончился, и приходилось еще как-то работать, а голова была забита совершенно другим. С его характером дела, требующие безотлагательного ответа, должны были решаться здесь и сейчас. Коробило от того, что он ничего не мог предпринять. Нужно было двигаться хоть куда-то.

В голову пришла одна мысль… Это лучше, чем ничего.

Когда он проснулся утром, идея показалась Марку еще более удачной.

Он быстро поднялся, принял душ и позавтракал. Зашел в служебную почту.

«О, как обычно…»

С восьми утра уже навалилась куча заданий со сроком исполнения «еще вчера». Он максимально быстро все переделал, оделся и завел свой автомобиль. Можно выдохнуть. Несколько часов он был свободен от рутинной работы.

Офис агентства, где работала Софи, находился в самом центре. Стремящиеся покорить своей архитектурной новизной здания занимали приличный участок земли и гордо возвышались над другими постройками. Они выглядели чужими в этом городе. Переселившимися сюда иностранцами, которые вели себя надменно и пренебрежительно по отношению к другим. В зеркальных стеклах отражалось синее небо с ослепляющим глаза солнцем. Картину дополняли белоснежные редко плывущие облака. И при взгляде на этот современный кусок города казалось, что ты попал сюда извне. Резко и внезапно.

Марк хотел немного пройтись. Он припарковался и вышел у парка, вдоль которого тянулась небольшая река.

Запах осени привлекал. Было тихо, солнечно и спокойно. Откуда-то издалека доносился запах какао. Марк не пил этот напиток, но, смешиваясь с запахом осенней прохлады, он манил к себе.

Впереди у моста он заметил ларек. Да, именно оттуда доносился этот приятный аромат.

«По пути», – подумал Марк и, пользуясь случаем, взял среднюю порцию какао.

Горячий сладкий шоколадный напиток приятно согревал изнутри и насыщал гормонами счастья. Секундная эйфория от первого глотка, и Марк снова вернулся в свои мысли.

Ему нужна была Лиза. Она хотела, чтобы Софи к ней заехала по прилете. Конечно же, по рабочим моментам.

Марк особо не рассчитывал узнать что-то интересное с ее стороны, но он должен был проверить каждую ниточку, ведущую к Софи.

Он зашел в самое высокое здание на этом острове современной архитектуры. На первом этаже у главного входа располагался большой холл с диванами и креслами. Все в серых металлических оттенках.

Серый пол, серые диваны. Здесь не было даже зелени. Попав сюда, чувствуешь себя в черно-белом сне, где ты встречаешь черно-белых людей в черно-белой одежде, лица которых отражают одно и то же. Чего только стоила охрана. Опасные люди, нацеленные на выявление других опасных людей. Дорогие костюмы, проводок из уха, ноги на ширине плеч и руки, сложенные в замок так, будто сейчас будут бить пенальти. Для общей картины пафоса не хватало только затемненных очков, обязательно с системой видеоконтроля и другими опциями. Это, конечно, несравнимо с охранником на въезде в порт маленького городка в сланцах и с грязной кружкой дешевого кофе в руках.

Марк любил проводить параллели. Вот он, мир. Тот, который мы знаем. Тот, на который мы смотрим. Только кто-то – из окон кабинета директора, стоя в дорогом костюме, а кто-то с другой стороны этих же окон – в одежде альпиниста – мойщика окон. Кажется, мир разный. Но он один. Просто каждый видит его через призму своего мировоззрения.

Лифт унес Марка на двенадцатый этаж. Пройдя несколько извилистых коридоров, он увидел матово-стеклянные двери агентства. Тут было уже уютнее. Зеленые растения, бежевые диванчики и приветливая, но не выделяющаяся среди остальных девушка на ресепшен.

– Добрый день. Чем могу вам помочь?

«Знал бы я сам, чем мне можно помочь…»

– Меня зовут Марк. Мне нужно встретиться с Лизой, координатором. По личным вопросам.

– Секунду, – улыбчивая девушка сняла трубку стационарного телефона и набрала несколько цифр, – присядьте, пожалуйста, она скоро выйдет к вам.

Перед ним возникла девушка в темно-зеленом брючном костюме с огненными волосами. Статная и элегантная.

Марк замер. На долю секунды он увидел в ней свою Софи. И действительно, они были очень похожи по типажу, только черты лица Софи гораздо мягче. По выражению лица Марка Лиза сразу поняла, кто из присутствующих ее ожидает.

Марк встал. Казалось, Лиза была в замешательстве.

– Здравствуйте. Мне передали, вы по личным вопросам? Я не совсем понимаю. Мы знакомы?

– Можем где-то поговорить?

– Для начала я хотела бы знать, с кем я веду беседу.

– Я по поводу Софи.

– О боже. Снова? Я уже все рассказала, мне нечего добавить. У меня совершенно нет времени с вами разговаривать. Я думала, мы закончили, но вы теперь решили заявиться ко мне прямо на работу?

– О чем вы говорите? Я не совсем понимаю. Я Марк. Софи – моя девушка.

Лицо Лизы снова изменилось, с таким набором мимики ей нужно играть в театре, а не просиживать в бюро переводов.

– Пойдем, пойдем, – она сразу перешла на «ты» и потащила Марка в свой кабинет.

Как только она захлопнула дверь, начала тараторить:

– Марк, полиция что-то ищет, они копают под тебя. Помни. Ты сюда не приходил, и я тебе ничего не говорила! Понял? Я-то знаю, что ты невиновен. Софи рассказывала о тебе всегда с теплом и любовью. Просто будь осторожен!

– В каком смысле? О чем вы? Можно подробнее? Полиция ищет меня? Они прекрасно знают обо мне, знают, где я живу. И я сам написал заявление об исчезновении Софи.

– Я не знаю. Они задавали вопросы. Спрашивали о ней, о ваших отношениях. Идиоты. Лучше бы искали в море нормально! Прости, Марк… прими мои соболезнования… Нам всем ее не хватает. Подожди, подожди… Что ты имеешь в виду? Почему об исчезновении? Она не мертва?

– Я уверен, что нет. И я уверен, что ее не было в чертовом самолете.

– Как не было? – Глаза Лизы округлились и стали больше раза в два.

– Списки составляются на основе посадочных. Но, имея посадочный, она могла и не сесть в этот самолет или выйти из него в последний момент. Что еще говорили копы? С чего ты взяла, что они копают под меня? Это бред полный. Я сам обратился к ним за помощью! Странно, что они не связались со мной…

– Да ничего они не говорили, они только задавали вопросы, на которые не получили ответов. Мне нечего было им сказать.

– На каком основании они допрашивали тебя? Ты уверена, что они были из полиции? Они показали тебе документы? Они были в форме?

– О боже, столько вопросов. Не знаю я, это было все так быстро, я не спрашивала ни о чем.

– Ладно, я сам все узнаю.

Марк был в недоумении.

«Чего ради полиции заявляться к Лизе и расспрашивать обо мне?..»

Он не видел никакой логики в их действиях.

«Если началась проверка, значит, Софи жива? А если это была не полиция… Если это Рой…»

Марк не знал, что дальше делать и что предпринять. Здесь явно что-то не так!

Марк позвонил оперативнику, который его допрашивал.

– Алло, здравствуйте. Это Марк Берн. Я писал заявление об исчезновении моей девушки в аэропорту, перед вылетом разбившегося самолета. Помните меня?

– Ааа… Да-да, припоминаю. Слушаю вас.

– У вас есть какая-то информация?

– Я лишь допрашивал вас, материал передали по территориальности. Не могу ничего сказать. Ждите, вам позвонят, если что-то станет известно. Пересылка материала в другой город занимает время, поэтому не переживайте. С вами свяжутся.

Никакого толку. Он втопил по автостраде в никуда.

«Бесит, бесит, бесит!!!»

Разогнавшись до 180 километров, Марк резко ударил по тормозам и остановился на обочине, оставляя за собой поднявшуюся в воздух густую пыль.

Он вышел из машины и закурил. Сырой холодный воздух с белыми облаками никотинового дыма врывался в легкие и наполнял их притворным успокоительным. Он выкурил две сигареты и не торопился садиться в машину.

«Что делать, что мне делать?»

Внутри нарастала разрушительная тревога. Недосказанность и неизвестность выводили из себя. Можно ли кому-то доверять, кроме себя?

Он набрал Сашу.

– Я не могу больше. Кто-то заявился к Лизе и копал под меня. И это не полиция. Саша, что-то происходит. Я не могу понять.

– Подожди-подожди. А при чем тут полиция? Вы сообщили об исчезновении?

– Да. Мне не оставалось больше ничего. Я надеюсь, что сделал все правильно и это не навредит ей. Поймите, я не мог больше сидеть! Я прождал кучу времени, я сделал все, что было в моих силах! И что я получил? Ноль! Теперь-то я точно уверен, что ее там не было! И меня больше никто не переубедит. Я найду ее, клянусь! – голос Марка был наполнен злостью и безграничной силой возмездия. – И все, кто причастен, очень сильно пожалеют! Если только это не ее решение, в чем я сильно сомневаюсь…

– Марк, одно сообщение – не повод думать, что она жива. Я должна вам кое-что сказать. – От этих слов у него закружилась голова. «Новые сюрпризы от психотерапевта?» – У меня есть повод думать о том, что вы не совсем здоровы. Я неспроста пригласила вас тогда к себе на беседу. И пока я не уверена в своих выводах, я не хотела говорить об этом прямо сейчас, не разобравшись до конца. Диагностировать такую патологию чрезвычайно сложно, чрезвычайно! Я не хочу пугать вас. Но если дошло дело до полиции, то они заявятся и ко мне. Можно попросить об одном? Езжайте домой и побудьте там. Выпейте горячего чая с мятой и хорошенько выспитесь.

– Какую патологию? Вы о чем? Я адекватный здоровый человек! Или вы считаете, что я псих? Вот поэтому я и не люблю психотерапевтов, извиняюсь, конечно. Не стоило мне обращаться к вам.

– Успокойтесь, Марк. Серьезная потеря и острый стресс могли вызвать подобное состояние. Пожалуйста, не переживайте, это лишь предположения.

– Это смешно. Вы хотите, чтобы я поверил в то, что я идиот?

– Это другое понятие, Марк. Не нужно агрессии. Я не хочу безосновательной терминологии и необоснованных диагнозов. Единственное, что могу сказать, – это то, что возможно, повторюсь, возможно, у вас есть некоторые проблемы, связанные с кратковременной потерей памяти.

– Александра, вы о чем мне сейчас говорите? Какая потеря? Что же, по-вашему, я забыл? Это откровенный бред.

– Это предсказуемо, я понимаю. Все сложно, Марк. Езжайте домой. И завтра мы с Вами встретимся на сеансе, если вы не против.

– Мне нечего сказать.

Это стало последней точкой.

Глава 19

– Саша, милая, что с тобой? Ты вся на нервах.

– Пап, этот Марк Берн не дает мне покоя.

– А я тебе говорил, что нельзя переходить грань ни на шаг! Ни на полшага! Ни о нем тебе сейчас нужно думать.

– Он совершенно не верит в то, что я говорю. И, я думаю, больше не будет никаких сеансов. А мне важно продолжить работу с ним! Ты понимаешь?

– Отпусти его. Он сам справится. И это даже будет лучше. Пройдут дни, он свыкнется с мыслью о том, что все так случилось. Не вороши его голову. Подумай о себе и о клинике!

Отец традиционно поцеловал в макушку и удалился из ее кабинета.

Глава 20

– Нам нужна Александра Герц. Ваша главная.

– У нас закрытая больница, я не могу вас пропустить, вы должны заполнить…

Парни достали удостоверения сотрудников следственного комитета и показали их на посту.

– Мы занимаемся расследованием уголовного дела, так что, будьте добры, проинформируйте вашего главного.

В кабинете Александры раздался звонок стационарного телефона. С поста охраны сообщили, что сотрудники полиции хотят поговорить об одном пациенте. Несложно было догадаться, о ком именно. Саша могла предположить такое развитие событий. Но зачем искать того, кого нет… Потеря времени. Внутри было ощущение поражения ее как врача, который не смог остановить пылкость своего пациента, не смог помочь справиться с наваждением, не смог сохранить доверие.

– Проводите их ко мне, пожалуйста. Через правую лестницу.

Девушка в медицинском костюме снова «по-швейцарски» распахнула дверь. Перед Сашей появились двое парней с серьезными, ничего не выдававшими лицами.

– Мы могли бы вызвать вас на допрос, но, как видите, приехали сами.

– Мне, действительно, будет комфортнее здесь ответить на ваши вопросы. Чем могу быть полезна?

– Помимо допроса, мы изымем всю документацию, касающуюся Марка Берна. Вы ведь проводили с ним официальные сеансы терапии? У вас должна быть его медицинская карта и так далее.

– Так. Подождите. На каком основании вы собираетесь меня допрашивать? А документы? Я не буду отвечать ни на один вопрос! Все, что касается моих пациентов, – конфиденциально.

– Дамочка, присядьте, возбуждено уголовное дело по статье сто пять. Если вам не известно данное число в уголовном кодексе, то я поясню, статья сто пять – это умышленное убийство. Этого должно быть достаточно.

– Какое убийство? Что-то случилось с Марком?

– К счастью, нет. С его пропавшей девушкой. Пока она не найдена, мы проверяем версию по сто пятой. У нас, поверьте, были основания для возбуждения уголовного дела. Так, смотрите, у нас есть запрос об изъятии медицинской документации. Это раз. И два – вы являетесь для нашего заявителя психологом, а значит, можете обладать весьма значимой информацией для нас. Мы допросим вас в качестве свидетеля. У вас есть какие-то возражения?

Саше совершенно не хотела конфликтовать. К тому же с Марком ее беседы, скорее всего, закончены. Какой смысл что-то утаивать.

– Хорошо, конечно, я расскажу все, что знаю.

– Ваши показания могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу, в том числе и в случае последующего отказа от этих показаний. Также вы не вправе давать заведомо ложные показания либо отказываться от дачи показаний. В бланке все прописано, сможете ознакомиться с правами и обязанностями.

Один из парней достал бланк протокола.

– Начнем, пожалуй, с допроса.

Он вписал данные Александры, начиная с фамилии, заканчивая наличием или отсутствием судимости, а также паспортными данными.

– Как вы познакомились с Марком Берном?

– У него в авиакатастрофе погибла девушка. Я в тот период как раз помогала родственникам погибших. С ним попросила поработать моя хорошая знакомая – Гретта, она представитель волонтерского движения, всех жалеет и всем помогает. Я ей никогда не отказывала, поэтому взялась и за него.

– Как Марк себя чувствовал, когда вы начали с ним работать?

– С ним было сначала нелегко. Он был закрыт и не хотел общения. Он был подавлен и разрушен. К нему нужен подход. Дни и недели мы работали по моей системе, и ему становилось лучше, он начал принимать свою потерю. Он начал выходить из дома. А потом произошел какой-то сбой. Марк начал говорить о том, что ее не было в самолете, о том, что ему на телефон пришло от нее сообщение. Он уцепился за него и больше не хотел верить в то, что она мертва. Его было не переубедить… Он начал свое расследование, которое не привело ни к чему, потом он обратился к вам, – она пожала плечами.

– Вы сказали, что работали по особой системе? Расскажите подробнее.

– Ничего особенного, доработанная нашей семьей система выхода из тяжелых и затяжных депрессий, позволяющая пациентам максимально быстро и безболезненно преодолеть потерю и принять ситуацию. Каждый случай, несомненно, индивидуален, но извилины в нашей мозговой коробке работают по одним и тем же схемам. Мы практически достигли желаемого результата, и, признаться, я была не готова к такому повороту.

– Он показывал вам сообщение, которое пришло от его девушки?

– Нет, я его не видела.

– Могло ли быть такое, что он выдумал историю с сообщением?

– На фоне утраты – да. Такое может быть. Пациенты склонны представлять ситуации, в которых их близкие живы, верить в это, представлять факты, доказательства. Но в случае с Марком тут может быть и что-то другое.

– Вы удивитесь, но Софи Лозар действительно не было в самолете. Значит, Марк не выдумал?

– Что? – Саша округлила глаза. – Значит, кажется, все встает на свои места. – Она взяла дело Марка в руки и начала листать свои заметки. – Так, у меня есть кое-какие подозрения насчет него, но сейчас мы прервали сеансы. Марк не желает общаться. Как только я ему намекнула на то, что подозреваю, он очень агрессивно все воспринял. Понимаете, у нас тут не принудительное лечение. Я взялась, чтобы просто помочь ему справиться с депрессией. Но здесь, кажется, все гораздо серьезнее.

– Поделитесь?

– Я предполагаю, что на фоне сильнейшего стресса мог случиться провал в памяти. Амнезия. Этого нет в документации, так же как нет и официального диагноза. Это лишь мои предположения. Недоработанные.

– Расскажите подробнее.

– Я еще раз повторюсь, что это не является диагнозом, а лишь мои мысли как психиатра на этот счет. Я не хочу, чтобы вы это заносили в свои протоколы. Обрисую вам, как чаще всего это происходит. Пережив шок, человеческий мозг пытается забыть события, воспоминания о которых могут нанести ему вред. Включаются защитные механизмы вытеснения – человек подвергается сильнейшему стрессу и переходит в состояние самогипноза – его мозг способен вытеснить из сознания неприятную информацию и создать себе ложные воспоминания. Все остальные события из жизни пациента сохраняются. Еще вариантом такой амнезии может являться диссоциативная фуга. Она обычно сопровождается внезапным бегством.

– Возвращается ли память к таким пациентам?

– Бывает по-разному. Чаще всего появляются так называемые смешанные или ложные воспоминания. Человек может заполнять пробелы в памяти вымышленными воспоминаниями или подходящими событиями из прошлого. Они могут строиться на объединении образов разных объектов из памяти, а также человек может менять местами источники получения информации и полученный сюжет принимать за действительность.

– Вы хотите сказать, что сообщение, которое пришло на телефон Марка, все же могло быть вымыслом?

– Такое вполне возможно.

– А что за фугу вы упомянули? И что значит внезапное бегство?

– Это означает, что больные могут уехать в неизвестном направлении. В случае с Марком есть признаки, которые могут свидетельствовать о таком нарушении. Он, узнав о потере, собрал вещи и уехал. Но обычно больные в состоянии фуги после переезда в незнакомое место полностью забывают всю информацию о себе, вплоть до имени. С Марком же такого не случилось. Его случай, если он действительно имеет место, очень интересен.

– Когда он уехал? В тот же день? Он сам вам рассказал?

– Да, я проводила сеанс под запись с его согласия.

Парни переглянулись.

– Вы всегда проводите сеансы под запись?

– Если это официально, то чаще да, чем нет. Для дальнейшей диагностики мне необходимо проработать диалог с пациентом, оценить его ответы и интонации. Как вы поняли, что его девушки не было в самолете? Это, возможно, помогло бы мне с ним.

– Камеры видеонаблюдения ничего не дали, прошло слишком много времени, они стоят на перезаписи. Но есть свидетель из сотрудников аэропорта, который смог подтвердить, что Софи не села в самолет. А не сообщил об этом ранее, потому как не знали, что она должна была вылететь именно этим рейсом. Данная сотрудница опознала Софи по фотографии и уверена в этом. Кстати, прошу еще раз заметить, что вы не вправе разглашать данные, ставшие вам известными в ходе допроса.

– Да, конечно, я помню об этом.

– Так, продолжим. Почему вы задумывались об этом?

– Человека, потерявшего близкого, несомненно, ожидает стресс в той или иной концентрации. У Марка не было до этого случая каких-либо проблем с памятью, насколько мне известно. Для полной потери памяти определенных событий характерен сильнейший стресс. Конечно, он мог быть связан с тем, что Марк потерял любимую, но такие последствия стресса скорее возникли бы, если бы человек пережил что-то более ужасное.

– Например? Что вы считаете ужаснее гибели близкого?

– Мы все теряем близких людей, иногда очень рано. Чаще всего это случается неожиданно, и мы знаем, что такое смерть и что такое потеря, даже если не встречались с этим один на один. В нас подсознательно заложен страх потери. А также заложены механизмы, которые позволят с этим справиться. Вызвать потерю памяти и ввести человека в состояние фуги, конечно, могут такие события, если психика человека нестабильна и он неустойчив к стрессовым ситуациям. Но Марк не такой, в нем есть самообладание. Могло произойти событие гораздо серьезнее утраты. Такое, которое мозг непременно захочет удалить из своей памяти. Расскажу вам пример, там, конечно, намного проще. У меня была одна пациентка, даже не пациентка, а знакомая, которой очень часто снились котята. При этом она любит животных, но не может избавиться от навязчивой мысли, что совершила что-то дикое, из ряда вон выходящее. Она считала, что убивала животных, но сама этого не помнит. Была лишь картинка в голове, как она топит в ведре маленьких беззащитных, еще не открывших свои глаза, котят. И не могла понять, откуда это. И знаете, что? Это действительно случилось. В какой-то ситуации, преодолев саму себя, она это сделала, а чувство вины и ее программа «не навреди» заблокировали эти воспоминания. Она лишь видела отрывки этих воспоминаний, которые мешали ей жить дальше. Конечно, не совсем подходящий пример, но он идеально демонстрирует блокировку некоторых моментов из нашей жизни.

Гости внимательно выслушали Сашу и сделали записи в протоколе, закончив допрос. Они достали следующий протокол и изъяли медицинские документы Марка, а также аудиозапись.

– Спасибо за содействие. Если у вас будет какая-то новая информация, обязательно сообщите. Марку пока ничего не говорите.

Саша позвонила отцу. Единственный близкий человек, с которым она могла разделить истории пациентов и попросить совета. Он был опытным психиатром, который повстречал немало интересных историй и излечил большинство своих пациентов. Он больше не касался управления этой больницы, всецело доверяя его Саше. Он был на пенсии и вел частный прием, часто заходил сюда в гости и обходил больницу, всегда надевая белый халат. Здесь, уступив кабинет дочери, он оставил даже свою комнатку, где мог отдохнуть, помыться и даже остаться на ночь. Как бы парадоксально ни звучало, больница была для него домом, его частью и его жизнью.

– Пап, я тебе на днях говорила о сеансах с Марком. Сегодня пришли из Следственного комитета, они завели уголовное дело и допрашивали меня. Они сообщили, что Софи, девушки Марка, действительно не было в самолете! Ты понимаешь? Зря я взялась за все это. Сейчас меня будут таскать по допросам и судам. И это негативно отразится на нашей клинике.

– Дочь, возьми себя в руки. Не нравишься ты мне в последнее время. Ты всегда была сильной и уверенной! Мы – Герц! Помни об этом. Я что-нибудь придумаю. А тебе нужно отдохнуть. Возьми выходной. Я займусь делами. Ты можешь всегда на меня рассчитывать!

– Я больше не буду консультировать Марка. Да и он сам этого не хочет. Я не справилась. Дело зашло слишком далеко. Все, что могла, я сделала, я не хочу связываться с полицией. Пусть привлекают других специалистов, если они им потребуются. Я рассказала им все о нем, что считаю нужным, а дальше пусть разбираются. С меня достаточно.

– Но, Саша! Ты как врач должна завершить начатое. Нельзя вот так поступать.

– Нет. И точка. Я не хочу влезать в эти проблемы!

Саша действительно устала и давно не отдыхала. Она собрала вещи и направилась в свою городскую квартиру.

Включив расслабляющую музыку, она спокойно ехала по вечерней извилистой дороге, где по правую сторону сквозь высокие сосны мелькала освещенная вечерним осенним солнцем морская гладь.

Захотелось уединиться на берегу. Ей совершенно не хотелось видеть людей, поэтому, оставив машину на обочине, она по лесной тропинке вышла к песчаным дюнам. Сильная, властная и непоколебимая женщина смотрела в горизонт, а по ее лицу текли соленые, как морская вода, слезы. Она плакала, чувствуя себя маленькой и беззащитной девочкой. Девочкой, которая училась на все пятерки и не получила красного диплома из-за физкультуры. Женщиной, которая была красива, умна и, вопреки своему желанию, не готова строить отношения с мужчинами. Властная и непокорная. Та, которую не достоин ни один мужчина. Она восхищалась собой и получала удовольствие, когда ее добивались. Она всегда в конечном счете оставалась в выигрыше, она играла и всегда побеждала. Ей доставляло удовольствие открывать чужие сердца и наблюдать за тем, как они, обливаясь кровью, превращаются в выпотрошенный пустой мешок.

Саша всегда была несвободна. Она была замужем за своей работой и не собиралась ей изменять. Но иногда ей приходилось расплачиваться за свои игры. В те моменты, когда приходили минуты отчаяния, когда ей хотелось, чтобы кто-то утешил и был рядом. Как и сейчас…

Преданная своими знаниями в психоанализе, не справившись с пациентом и пустив впервые все на самотек, она получала удары от самой себя.

Утерев слезы, Саша развернулась и с новыми силами направилась к машине. Море всегда давало ей порцию новой энергии.

Глава 21

– Это Марк Берн?

– Да, слушаю.

– Это следователь из Следственного комитета. Вы писали заявление о пропаже Вашей девушки, так? Не знаю, будет ли для вас это сюрпризом, но ее действительно не было в самолете. Мы возбудили уголовное дело. Я понимаю, что вы сейчас в другом городе, но должны приехать сюда как можно скорее. Вас нужно допросить. Уголовное дело возбуждено здесь, поэтому все мероприятия будут проходить здесь. После того, как ваша девушка покинула здание аэропорта, ее больше никто не видел.

– Я буду сегодня!

Марка бросило в жар и скрутило живот.

Он был прав! Он был прав! Софи жива! По крайней мере, он так думал.

Он обтер мокрые ладони о ткань брюк и судорожно начал собираться. Казалось, что командировочный город Софи стал его вторым домом. Все чаще он находился там, нежели здесь.

Он отбросил все дела и взял выходной, быстро побросал в сумку кое-какие вещи, вызвал такси и рванул в аэропорт. Самолеты туда летали часто, и пока он ехал, он уже брал билет на ближайший рейс.

Неужели все сдвинулось с мертвой точки? Неужели он приближался к ответам на вопросы, которые он задавал себе уже несколько месяцев?

«Моя Софи… Где же ты?»

Полет прошел незаметно. Марка больше не будоражили слова стюардессы и инструкция по безопасности на двух языках, он не думал о том, как падают сумки на головы людей, он не представлял, как трясет корпус самолета на высоте нескольких сотен метров.

Он воткнул наушники и прикрыл глаза. Через полтора часа проснулся от того, как огромные колеса железной птицы соприкоснулись с поверхностью асфальтированной посадочной полосы.

Он здесь. Не терпелось скорее поговорить со следователем!

Глава 22

Он быстро нашел адрес и уже поднимался по лестнице на второй этаж, встречаясь глаза в глаза с хмурыми и напряженными лицами людей, которые тут работают.

Кабинет 228. Старший следователь Виктор Превальский.

Марк, постучавшись, вошел. В кабинете было накурено. И на кабинет это место не было похоже. Тамбур. Или кладовка. Здесь царила атмосфера уравновешенного хаоса. Кипы сшитых уголовных дел, которые лежали прямо на полу, пепельница с окурками, которая уже давно не вмещала новые, разноцветные листочки с корявым почерком, приколотые к пробковой доске над столом.

Кабинет был маленьким, если не сказать крошечным, с двумя столами, развернутыми длинной стороной друг к другу. За одним сидел следователь, а за вторым, напротив, его помощник – стажер по имени Герман, молодой парень со светлыми волосами, зачесанными на бок, в рубашке с короткими рукавами, которая, казалось, ему мала и обтягивает верхнюю часть туловища так, что можно разглядеть структуру его накачанного, но худощавого тела.

«Кен – муж куклы Барби», – первое, что пришло в голову Марку.

Он, пижон из детской ролевой игры в обтягивающих штанишках, стучал пальцами по клавиатуре в этом вонючем кабинете и был правой рукой запылившегося сыщика, который сам походил на пластиковую безэмоциональную куклу.

Марк сел за стол. Следователь поправил очки и обнажил свои желтые от табачного дыма зубы.

– Ваше имя.

– Марк Берн.

– Кем для вас является Софи Лозар?

– Она моя девушка.

– Опишите свой день, когда исчезла Софи?

– Я был дома, собирался вечером в бар, чтобы посмотреть матч.

– Вы собирались или пошли в бар?

– Я пошел в бар. Там же и узнал о крушении самолета.

– С вами кто-то еще был? Вы были в компании?

– Нет, я ходил один.

– Можете назвать адрес бара, в котором вы находились? Далеко ли он от вашего дома, и в какое именно время вы туда вошли и ушли оттуда?

– Я точно не помню. Какое это имеет значение?

– Это стандартные вопросы, – он посмотрел на Марка исподлобья, – я буду их задавать, а вы на них отвечать. Тогда мы быстрее придем к какому-то результату. Договорились? – следователь был неприветлив, и его вопросы вызывали чувство дискомфорта. У Марка было ощущение, что его в чем-то подозревают. – Я должен составить картину того дня с разных ракурсов. Понимаете? Итак, продолжим. Можете ли вы назвать адрес бара, во сколько вы туда пришли и во сколько ушли?

– Да, бар находится, точнее находился, на улице Вагнера, восемнадцать. Я приехал туда около пяти. И вскоре по новостям я узнал о трагедии. Я не помню, как и во сколько вернулся домой. Какие-то парни посадили меня в такси, и я уехал. Я был не в том состоянии, чтобы смотреть на часы.

– Употребляли ли вы алкоголь в тот вечер?

– Я выпил, кажется, бокал пива, не больше.

– Хорошо. Что происходило потом, когда вы оказались дома?

– Я точно не могу вспомнить. Я не спал, смотрел какие-то новости. Утром улетел сюда.

Следователь медленно и дотошно заставлял вспоминать каждый шаг, каждый момент и час. Это давалось непросто. Хотелось уйти из этого серого кабинета, стены которого впитали себя слова из уст разных людей, потерпевших и преступников. Аура в этом кабинете была похожа на темно-серое облако дыма с едким и вязким запахом не никотина, нет, а жестокости, смешанного с запахом скорби и печали.

– Вы ссорились с Софи накануне ее исчезновения?

– Нет, мы договорились, что она приедет в бар после того, как прилетит. Она сказала, что хочет мне сделать сюрприз. Позже я узнал, что Софи была беременна.

– Вы можете утверждать, что отец – вы?

– Естественно! Мы с ней любили друг друга.

– Любили – не любили. Меня интересуют только факты. И вы говорите в прошедшем времени. Почему так?

– Я не знаю… Наверное, я в какой-то момент потерял ее и поверил в то, что ее больше нет со мной и никогда не будет. Я не знаю.

– Ясно. Сообщение, которое пришло вам на телефон. Вы так и не смогли его найти?

– Я не знаю, куда оно делось, но я точно знаю, что я его видел. Я не знаю, как доказать это. Вы же не думаете, что я придумал себе его, как говорит мой психотерапевт? Мне пришло это сообщение. Иначе как объяснить, что я начал искать Софи?

– Вы можете назвать точную дату, когда сообщение поступило на ваш номер? Где вы находились в это время?

– Это уже был сентябрь, точной даты я не помню, я тогда был у себя дома.

– Хорошо.

Марк подписал документы и вышел. Он в тот же день собирался вернуться в свой город.

Закрыв за собой массивную и высокую деревянную дверь комитета, он снова оказался на оживленной улице серых кварталов, на островках которых играли дворовые музыканты, собирая вокруг себя уделивших им несколько минут людей. Странное ощущение прыжка от серьезных допросов до гитарного боя.

Глава 23

– Герман! – Виктор сделал паузу. – Поди сюда. – Лощеный тут же прибыл в распоряжение следователя. Не каждому выпадала честь поработать с таким опытным наставником и поучиться у него порой нелогичной смекалке. – Отправляешься в командировку. Ты у нас молодой, полный энергии, ты – мои ноги и мои глаза. И, пока ни разу не подводил, я даю тебе интересное задание. Твоя цель – нарыть как можно больше, а разбираться со всем этим я буду сам. Мне нужны факты, обстоятельства, все даты и время, видеозаписи, кто кому звонил, кто куда ездил. И с коллегами из другого города осмотришь дом Берна. Вдруг будет что-то полезное. Удели большое внимание Рою. Узнай все об отношениях с Софи Лозар, финансовой составляющей. Узнай о нынешних его отношениях, с кем живет, знакома ли с нашей пропавшей. Съезди в офис, где работала Софи. Полиция там была, но ничего интересного не узнала. Еще раз – меня интересуют фак-ты, да-ты, вре-мя. И да, Герман, я думаю, не надо озвучивать, что все тонкости жизни Софи до ее пропажи ты тоже должен узнать. Подружки, безделушки, ну, ты понял.

– Вы можете на меня положиться! Я готов. Достану все, что смогу.

– И да, понаблюдай за этим Марком. Чем занимается в свободное время, куда ходит. Надеюсь, у тебя будет такая возможность. Адреса все есть. Зайдешь в кадры, решите вопросы с билетами. На все про все у тебя неделя.

– Понял.

– Герман. Еще вот что… – Снова молчание. – Когда вернешься, опроси еще раз свидетеля из аэропорта. Наши друзья-коллеги, как я считаю, не уделили должного внимания. Это сотрудница авиакомпании того самого рейса. Зовут Жанна Болонски, она опознала Софи Лозар по фотографиям. В объяснении две строчки, этого недостаточно для показаний человека, который, как выясняется, видел ее в последний раз.

Герман был предельно рад, что гуру этой профессии доверил такую ответственную работу. Этот молодой паренек, только что влившийся в систему правосудия, с горящими глазами и безмерным энтузиазмом уже представлял себя на верху пьедестала. Он хотел утвердиться перед всеми, утереть нос своим однокурсникам, раскрыв первое в своей жизни тяжкое преступление в одиночку.

Он с содроганием представлял, как выводит на чистую воду человека, скрывающего страшные тайны. И только он, только он сможет вытащить из него правду! Чего бы это ни стоило. Для Германа эта командировка была отличным шансом показать себя как следователя, а не только разносить бумажки, вверенные ему Виктором. Он готов был сделать все.

Скрывая, как мог, желание бежать вприпрыжку, словно ребенок, он вышел из кабинета в приподнятом настроении и растянул губы в улыбке. Хоть он и так улыбался довольно часто, сегодня его лицо сияло. Не терпелось взять билеты и, вооружившись ручкой, бланками документов и ноутбуком, отправиться на поиск фактов, как в сериале про крутых детективов, раскручивающих запутанные истории. Он был уверен в себе на все сто и видел себя будущей заменой Виктору. Супергерой, который отыщет ключ от самой дальней двери, спрятанной в самой темной глуши.

Глава 24

В полете он еще раз изучил данные людей, которых ему нужно было опросить, и составил себе план на первый день.

«Ну, наконец-то», – выдохнул Герман.

Самолет приземлился на родную землю пропавшей без вести девушки. Мегаполис. В этом аэропорту полно входов и выходов, но Герман тут был как дома и, выйдя в зал прилета, тут же направился к нужному ему выходу.

Он летал сюда не один раз, еще когда учился на юридическом, объездил все клубы и все самые злачные места в свое время. И сейчас, сделав первый шаг из здания аэропорта, он остановился и замер.

Он вдохнул и наполнил легкие запахом города своей юности, пропитав тело изнутри ностальгией. Медленно взглянул на все вокруг себя. Знакомые остановки, деревья, пешеходные переходы.

«Пора посмотреть тут на все с другой стороны».

Он вызвал такси и первым делом направился в офис, где работала Софи. Утро понедельника, половина десятого – самое удачное время. Все свои визиты Герман рассчитывал сделать внезапными, и поэтому не звонил ни Лизе, ни Рою заранее.

Он поднялся на двенадцатый этаж. Его, как и Марка, в конце коридора встретили матово-стеклянные двери агентства. Он вошел. Те же диванчики, та же девушка на ресепшен.

Герман обнажил зубы и состроил лучшую из его запасов голливудскую улыбку.

– Доброе утро, прекрасная леди. Мне нужен перевод. С кем я могу обсудить детали?

– Здравствуйте. Какого формата перевод вас интересует? Что нужно переводить?

– А-а-а… вот в чем вопрос, мне нужен переводчик для деловой встречи. На сегодняшний вечер. И могу ли я сам выбрать переводчика?

– Вам стоило обратиться пораньше. Но я попробую что-нибудь придумать. В какое время у вас встреча?

– В шесть вечера. Тут неподалеку.

– Хорошо. Присядьте, пожалуйста.

Герман решил пойти ва-банк. Нестандартное решение, которое, как он считал, обязательно увенчается успехом. Ведь он, завоеватель женских сердец, обязательно сможет раскрутить на разговор любую женщину, лишь бы была неформальная обстановка. Поэтому нужно ее создать. Любыми способами. Хитрость и смекалка – лучшие друзья.

– Молодой человек, подойдите, пожалуйста. Один из координаторов пообещал вам помочь. Я вас провожу.

«Один из?»

Герман отправился за девушкой с ресепшен. Она провела его в коридор, в котором по обе стороны располагались такие же, как при входе, полупрозрачные матовые стеклянные двери без запирающего механизма.

Они зашли в одну из них. Помещение с одинаковыми столами, расставленными, как кубики, по четыре и разделенными матовыми стеклами. В каждом секторе была своя изюминка. Некий мирок работника, сидящего за этим столом.

Они прошли мимо высоченных окон и уперлись в дверь еще одного небольшого кабинета. Вошли. Герман нарисовал в голове идеальный план, который, не успев начаться, тут же развалился. Перед ним возник крупный темнокожий мужчина в белой рубашке поло, обтягивающей его мускулистые плечи. Славный, улыбчивый и готовый помочь.

Девушка с ресепшен оставила их одних. Герман решил сменить тактику:

– Извините. Я думал, что сейчас увижу Лизу.

– Лиза занята, я руководитель-координатор. Найду вам хорошего переводчика, не беспокойтесь. Обсудим детали, подпишем пару документов, и все, – он говорил практически без акцента, что казалось Герману весьма странным.

– Но… Простите, я не хочу вас обидеть, но мне нужно… Понимаете… Дело в том, что… – он делал паузы, давая себе шанс как-то разрулить ситуацию. – Да, мне нужен перевод, но мне нужно, чтобы Лиза… – Лицо мужчины из приветливого и открытого резко изменилось. Его взгляд был полон недоверия и непонимания. Герман суетливо пытался придумать, как ему выкрутиться. – Мне нужно, чтобы именно Лиза была в качестве переводчика со мной на встрече. Это долго объяснять.

– Вы знакомы? – Онповернул голову набок, и взгляд из недоверчивого превратился в подозрительный.

Герману стало не по себе, однако первая мысль, которая пришла в голову, – это яркий контраст белков его глаз с цветом кожи. Они так подходили к его футболке.

– Да, но… не совсем. Нет.

– Знаете что? У нас тут не эскорт-услуги. Это, во-первых, а во-вторых, Лиза не переводчик. Если бы вы это знали… – он не стал заканчивать фразу.

И было бы все не так плохо, если бы Лиза не появилась за стеклами кабинета.

– Постойте здесь! – сказал он почти приказным тоном, выставив вперед свою мощную ладонь.

Герман правильно понял, это могло лишь означать, что лучше остаться на месте. Он подошел к дверному проему.

– Лиза! Подойди-ка сюда.

Лиза подошла к кабинету и по резкому взволнованному голосу поняла, что тут что-то не так. Она посмотрела на Германа, на коллегу, но ничего из происходящего не поняла.

– Что происходит?

– Ты знаешь этого парня? Говорит, что хочет, чтобы ты занялась переводом. – Темнокожий парень оперся на стол, скрестив перед собой руки на груди.

– Я его впервые вижу. – Она недоверчиво окинула Германа взглядом.

Лиза обратилась к Герману:

– Вы что-то хотели от меня? Откуда вы знаете мое имя?

Он не нашел ничего лучше, как сказать:

– Софи. Софи Лозар. Я должен поговорить с вами. Я из Следственного комитета.

Лиза с недоверием смотрела на Германа.

Дэвид заметил ее замешательство и сказал:

– Позови-ка сюда охрану! А я побуду с ним здесь.

Герман молчал и ждал, пока Лиза уйдет.

Как только она вышла, он достал удостоверение помощника следователя и показал его Дэвиду.

– Ты скажи, парень, это такой прикол? Что за цирк ты устроил? Кто тебе сейчас поверит? В общем, так, это не мое дело, охрана придет – с ними и разбирайся.

Глава 25

– Ты только приземлился, не прошло и трех часов, как ты обосрался! Я не могу по-другому сказать! И не просто обосрался, а так, что мне аж тут приходится за тобой подчищать! Почему сюда звонят и спрашивают, работает ли такой? Скажи спасибо, что до руководства не дошло. Ты кого из себя возомнил? Пересмотрел детективов, что ли? Пижонский сыщик. Я сказал же! Время. Даты. Факты. Чего сложного? Просто опросить коллегу нашей пропавшей, которая видела ее последней! Но нет. Так же неинтересно! Так же не как в кино, да? Тьфу! Лучше б я сам поехал! – Иногда казалось, что Виктор молчит, чтобы накопить побольше слов в свою словесную бочку и потом вылить ее на того, кто больше всего этого заслуживает.

– Извините. Я подумал…

– Что ты подумал? Тебе не надо думать! Нужно грамотно подойти к опросу, твою мать, к опросу свидетелей! А ты в детектива играешь! Знал бы я…

– Я понял. Простите.

– Слушай сюда, «простите». Я к тебе всегда был добр и терпелив, учил тому, что знаю, потому что вижу в тебе толк! А ты только вылетел из гнезда и начинаешь творить отсебятину. Птенчик. Еще летать не научился, а возомнил себя орлом, – Виктор, выпустив пар, говорил уже спокойнее. – Если хочешь работать дальше и расследовать это дело, то я жду от тебя результатов. А если нет, то катись ты к черту, можешь возвращаться назад и учиться у таких же стажеров, как и сам.

– Я все понял, Виктор. Я исправлюсь.

– Давай, давай, не подведи, – приободрив напоследок, проговорил Виктор.

На самом деле Виктор уже давно отдал частицу свой души этому парнишке и, хоть и недолюбливал подобного вида мужиков, видел в нем высокий потенциал. Его мозг неплохо работал, он иногда сам подкидывал идеи, которые в современном мире Виктору просто не пришли бы в голову, так как он привык все делать по старинке. У них был идеальный тандем. Участливый парень с современным подходом к деталям и рвением к работе плюс прошедший огонь и воду наставник.

Охранники, убедившись, что все в порядке, отстали от Германа, и он, приняв поражение, вместо того чтобы уйти, все же нашел Лизу.

– Лиза, я извиняюсь, что вот так получилось. Я всего-навсего не хотел вас пугать. Хотел сначала настроить вас на диалог. Понимаете?

– А чего сразу-то не сказал? Не хотел пугать… ну да… А может, ты сам испугался нашего Дэвида? Хорошо, что ты сразу попал к нему, а не ко мне. Дэвид быстро тебя рассекретил. Какие тайны ты еще хранишь? – Лиза была в хорошем настроении, и эта ситуация казалась ей более чем смешной. Она, хоть была и занята, не упустила возможности выпустить в Германа порцию сарказма.

– Да уж, это была не лучшая затея. – Герман в ответ разулыбался, но держался достойно. Ему нужно было как угодно расположить Лизу к себе.

– Ну скажите, что вам всем нужно? Меня уже расспрашивали обо всем, я все рассказала, больше нечего добавить. И почему вы считаете, что можете заявиться ко мне на работу без приглашения, при этом не показывая документов? Такая мода, что ли, сейчас у полиции? У меня у самой хватает проблем и стрессов, а вы – вся ваша шайка-лейка – бесконечно вваливаетесь ко мне и сыплете вопросами!

– Ну, во-первых, я не из полиции. И во-вторых, я прошу прощения, но мне нужно вас опросить. Еще раз. Знаете, Лиза, мне и самому не такое уж все это доставляет удовольствие. Я прилетел ради этого к вам сюда из другого города. У меня поставлена задача – я должен ее выполнять. Вот так все просто.

– Я занята, очень занята. У меня работы просто вал, и я физически не могу поговорить. Ни сегодня, ни завтра, ни в ближайшее время. Да и какой с меня толк? Я ничего не знаю.

– У меня идея, – Герман снова решил внести новшество в расследование, не упустив шанс хорошо провести время, – как насчет того, чтобы встретиться в неформальной обстановке? Я угощаю. Соглашайтесь, иначе мне конец! – Герман состроил щенячьи глаза и ждал ответа.

На удивление, рыжая согласилась.

– Черт с тобой. Ты ж не отстанешь! А мне как раз необходим бокал вина после рабочего дня. В стейк-хаусе на нулевом этаже в семь.

Герман расплылся в улыбке и довольный побрел к выходу, уловив, как Лиза развела руки в стороны при виде темнокожего парня.

До вечера был еще целый день. С Роем Герман решил встретиться после того, как пообщается с Лизой. Может, что-то она сможет ему рассказать. А пока он решил заселиться в скромный отель, любезно предоставленный кадрами из комитета. Одно радовало – он был практически в центре города, что давало преимущество во времени.

Герман нехотя набрал Виктора.

– Виктор, я заселился в отель. С Лизой встречаюсь вечером, чтобы опросить ее.

– Почему вечером?

– Она была занята, и мы договорились…

– Занята? Герман, ты следователь, твою мать. Я думал, что ты понял меня. Представь, что бы было, если бы все говорили нам, что они не могут, заняты или еще что-то. Всем и так на нас насрать, а ты только потакаешь этому.

– Виктор, к ней нужен определенный подход. Если бы я начал качать свои права и говорить о ее обязанностях, то этот диалог не дал бы ничего. Чтобы вытащить из нее какие-то подробности, я проведу опрос в неформальной обстановке.

– В какой еще неформальной? Скажи еще, что в ресторан ее пригласил. – В трубке повисло молчание. Герман не знал, что ему ответить, при этом чувствовал, что действует правильно. – Вот дерьмо! И этот человек у меня в помощниках! Мы говорили пару часов назад о твоей самодеятельности! Но ты снова за свое! – Герман так же молчал. Он знал, что старику лучше дать высказаться. – Так, ладно, делай, как знаешь, может, будет в этом какой-то толк. В рапорте от полиции по нулям. Эта девица ничего толком не сказала. Может, ты ее как-то сможешь обаять, – из динамика послышался едва уловимый смех с хрипотцой.

– Я не подведу, я говорил. Хотел спросить еще. Виктор, не приходил ли ответ по мобильнику?

– Пока не было ничего. Самому интересно, где он включался последний раз, – сказал Виктор, закуривая очередную сигарету и пуская в воздух, если в стенах этого кабинета его можно было назвать воздухом, облако дыма.

Глава 26

Ровно в семь Герман ждал Лизу за столиком мясного ресторана. Расположенный на нулевом этаже огромного офисного небоскреба, он сам себе дал название деловой столовой. По лицам людей можно было понять, что они не приехали сюда специально для того, чтобы поужинать. Здесь не было красивых видов из окна, да и самих окон тут не было. Гостям приходилось довольствоваться видами брутального интерьера. Кирпичные стены, подсвечиваемые теплым светом, электронные камины, темное дерево. Да, тут было весьма неплохо. Но ощущение того, что находишься в офисном центре, не давало расслабиться. Это примерно так же, как сидеть в кафе торгового центра за уютным столиком, поедая вкусно приготовленное блюдо, и наблюдать, как мимо тебя ходят люди в куртках и с пакетами в основном дешевых торговых марок.

Герман сел за большой стол и открыл ноутбук. Лиза не приходила. А Герман не спешил звонить. Он заказал лавандовый раф и стакан холодной воды.

Прошло десять минут. Еще пять.

Лизы так и не было. Ближе к 19:20 она заявилась и без извинений присела за столик.

– Спасибо, что пришли. – Герман следовал своей тактике и ни на секунду не подал виду, что что-то не так.

Он позволил ей почувствовать власть над собой и над своим временем. Так, он считал, будет больше шансов что-то узнать о Софи. Пусть даже это будет не важная информация. Главное – это добыть ее.

Тут же примчался официант.

– Как обычно, пожалуйста. Сто пятьдесят красного сухого. Хотя, знаете, лучше двести. У нас намечается здесь длинная беседа, – Лиза кокетничала с официантом и не обращала внимания на Германа, при этом стараясь уловить его ответную реакцию, которой не последовало.

Герман сидел и пил кофе, терпеливо выжидая, когда Лиза удостоит его своим вниманием. А ее такое поведение заинтриговало. Ни одного комментария, ни одного неправильного взгляда. Он улыбался.

– У меня не много времени. Как только кончится мой бокал – я уезжаю. Так что – валяй. Что ты там хотел спросить? – Часто мужчинам нравятся такие бесцеремонные, если не сказать грубые и прямолинейные женщины. Те, которые не станут переживать о том, что о них подумают другие. Они умны, самодовольны и уверены в себе.

Герман не был исключением. Лиза была симпатична ему, и оттого эта актерская игра становилась все интереснее. Она, не смотря в меню, заказала салат с дикой уткой прожарки медиум, а Герман взял для себя сочный стейк из говядины с перечным соусом и бокал виски.

– Как только ваш бокал закончится, я предложу вам другой.

– Ты точно следователь? А то как-то ведешь себя странно. Знаешь, как придурок, который пытается склеить первую встречную, угостив ее в ресторане, при этом наивно полагая, что ему что-то обломится.

– Кхм-кхм, – он откашлялся, но не переставал держать улыбку, – мне нравится ваша прямолинейность. Надеюсь, Вы будете так же прямолинейно отвечать на мои вопросы.

– Ах да, я же совсем забыла, по какому поводу мы сегодня собрались. Что там с Софи? Мне правда не все равно, просто достали уже все со своими вопросами.

– Я не все. И мы не у меня в кабинете, заметьте. Так что пусть это будет для вас легким диалогом, словно вы встретили старого друга. Вы говорите, что вам не все равно? Вы дружили с Софи? Какие у вас с ней были отношения?

– Отношения у меня исключительно с мужчинами. А Софи я знаю давно, но дружбы как таковой не было, общались исключительно по рабочим вопросам. Иногда могли тут зависнуть после работы на пару бокалов с другими коллегами. До тех пор, пока у нее не появился Марк. С его появлением она тут же мчалась домой. И со временем наше общение стало тухнуть.

– Как вы можете описать их отношения с Марком?

– Почему все спрашивают про их отношения? Все у них в порядке было, если не сказать идеально. Конечно, в чужой семье какие только черти не водятся, но Софи, как только встретила его, распустилась как цветок. Ты бы ее видел! Там сразу понятно, что у женщины есть хороший секс, любовь и все такое. До этого она была… не знаю… ну, обычной. Как все. Как я.

– А вы считаете себя обычной?

– Та-а-ак, кажется, вопросы пошли не по плану?

– Мы ведь ведем дружескую беседу, не так ли?

– Ой, ладно, мне все равно. Только давай не про меня, а то ты сразу как хирург-психотерапевт – в душу со скальпелем.

– Хорошо, не буду со скальпелем, да я и не умею. Почему вы отправили Софи в эту командировку?

– Скажу честно, лететь должна была я. У меня уже были собраны вещи. Но я не смогла полететь по личным обстоятельствам. К тому же тогда я только получила должность супервайзера, и мне было совершенно не до переводов. И мы решили отправить Софи. Да и, кроме нее, лететь было просто некому. У нас довольно крупная компания, но штат совсем небольшой. Отказаться тоже было нельзя. Мы сотрудничали не один год. Это наши постоянные клиенты.

– «Мы» решили? Кто – вы?

– Я и Дэвид. Инициатива была моей. Я вообще решила отдать всех своих постоянных клиентов Софи. Она неплохо переводит, с ней никогда не было проблем, и к тому же мы с ней очень похожи.

– Это важно?

– Знаете ли… некоторые клиенты привыкли видеть в своей компании переводчика, который не будет похож на бабулю из библиотеки. Представляя свою компанию на переговорах с иностранными коллегами, все пытаются выпендриться и нанимают не только по уму и сообразительности.

– Вы считаете, что Софи глупа?

– Это ты глуп, а она умная девочка. Если я говорю «не только», значит, я имею в виду, что многих так же интересует внешность.

– Поэтому ваш Дэвид так взъелся на меня?

Лиза рассмеялась.

– Дэвид – хороший парень. Он серьезный и ответственный.

– Да уж, это я заметил.

– И он сам раньше работал переводчиком. Ты, наверное, обратил внимание, как чисто он говорит по-русски? Он здесь родился и вырос. Но жизнь в России его безжалостно потрепала, начиная со школьной скамьи. Да и в агентстве были случаи, когда именно из-за его цвета кожи клиенты просили другого переводчика. Зажрались, да? В этом городе большой спрос и огромное количество предложений, поэтому клиент может позволить себе все что угодно. Одни говорили, что хотели бы видеть переводчика женского пола, другие – что у них поменялись обстоятельства, и шли в другое агентство, но всегда была понятна их истинная причина. Темнокожий переводчик – не самый элитный выбор для успешной компании. Но это не я так считаю. Я считаю это тупостью и ограниченным мышлением.

– Вы упомянули о школе. Вы близки с Дэвидом? Он говорил с вами на такие темы?

– А ты все фильтруешь и фиксируешь, я смотрю. С тобой аккуратней нужно! – В глазах у Лизы был неподдельный интерес к Герману.

Прямой взгляд. Опущенное и устремленное вперед полуприкрытое легкой блузой плечо. Глубокое декольте.

Он заметил, что она входит в игру. Любительница-энтузиастка, которая любит украшать свою жизнь событиями и которой терять, в общем-то, нечего.

– Вы просто забываете о том, с кем вы беседуете. Мне положено обращать внимание на мелкие детали. Работа у меня такая, Лиза. С кем еще Дэвид близко общался? Какие у них были отношения с Софи?

– О, да ты фантазер. Обычное общение. Как со всеми остальными. Если ты считаешь, что у нас тут Санта-Барбара и порнофильмы, то сильно ошибаешься.

– Я и не подумал об этом, – Герман сказал это с ухмылкой и улыбкой, уловив, как часто Лиза затрагивает подобные темы. Ему все больше нравилась эта игра, и он уже вошел в азарт, представляя себя в роли разоблачителя.

– Расскажите о том дне, когда вы в последний раз видели Софи. В подробностях. Какое у нее было настроение, как она себя вела?

– Ничего необычного. Мы встретились с ней уже в аэропорту, я подвезла ей задание и отправила нашу девочку. Видно было, что она не особо хотела лететь, но отказываться не стала. Настроение? Вполне себе обычное, я не заметила никаких странностей. Знаешь, в каком шоке мы все были, когда узнали, что самолет с нашей Софи упал в море? – Она сделала жест рукой, имитируя летящий самолет, который стремился рухнуть в бокал с вином.

Глаза Лизы блестели. После выпитого бокала вина и вкусной утки она была в приподнятом настроении, взвинчена и готова на приключения. Чувствовалось, что она бы не отказалась от продолжения и диалог ее не утомляет, а наоборот.

– Вы, наверное, были рады, что не вы оказались на борту?

– Ну все, хватит на «вы». Если ты не заметил, я буду постарше тебя, заканчивай уже. – Лиза допила остатки вина в бокале. – Я? Рада? А кто был бы этому не рад? Только не говори, что притянешь меня за эти слова. Мне было жалко бедняжку Софи, но я не буду отрицать, что счастлива не оказаться в этом чертовом самолете. А могла бы!

– Может, еще по бокалу? – Герман уже сам был расслаблен алкоголем и болтовней Лизы, которая из процессуального действия превратилась в развлечение. Однако он все время помнил, зачем он здесь. – Мы еще с тобой не закончили.

– О-о-о, мне так больше нравится.

– Лиза, скажи мне прямо, что ты думаешь обо всем этом? Куда Софи могла деться? Какие причины могли повлиять? Могла ли она скрыться целенаправленно? И зачем ей с аэропорта нужно было заезжать сюда?

– О! Следствие зашло в тупик? – Лиза откровенно насмехалась, и это уже переходило все границы между флиртом и оскорблением.

Германа начинало раздражать это поведение, он в одно мгновение стер с лица свою расслабленную улыбку и, прищурив глаза, подался вперед.

– Послушай меня, милая Лиза, я здесь с тобой сижу не ради того, чтобы ты могла насмехаться надо мной, а ради того, чтобы отыскать твою коллегу! Странно, что тебе плевать на это. Ты вместо того, чтобы помочь нам, выделываешься и строишь из себя дуру. Довольно. С меня хватит. – Он захлопнул ноутбук. – Я вызову тебя в качестве свидетеля в отдел, и там будем разговаривать. Жди повестку. – В этот момент официант принес виски и бокал вина.

Герман запросил счет.

– Обиделся, значит. Ладно, прости, перегнула. Мне не плевать. Открывай свой ноутбук. Обещаю, – она подняла обе руки вверх, – буду отвечать на все твои вопросы.

– У тебя последняя попытка. Рассказывай от и до. С кем она дружила, кому доверяла секреты, что рассказывала тебе, что знаешь о Берне и о ее отношениях с Роем.

– Ладно-ладно. С Софи мы последнее время мало общались. Она вообще мало с кем тесно общалась, не говоря уже о секретах. Мы познакомились, когда она стала тут работать, все подшучивали о том, что мы с ней как сестры, и мы стали соответствовать их приколам. В общем, стали общаться. Потом она нашла себе этого самого Роя, он держит один бар, «Синяя утка» называется. Они там и познакомились, когда у нас была корпоративная вечеринка. Барчик, хочу сказать, там жаркий. Она помутила с ним недолго и тут же сменила адрес. На его. Поначалу у них все хорошо было, он вроде был влюблен в нее, одаривал дорогими подарками, тачку купил, курьеры уставали носить цветы в офис, а Софи вся светилась. Но недолго. Рой из тех парней, кто будет давать все своей женщине, лишь бы та жила по его правилам. Ни шагу влево, ни шагу вправо. Софи со временем стала какая-то, не знаю… странная. Отстраненная. Она почти ни с кем не разговаривала, была вся в себе. И заметила это не только я. Коллеги просили меня поговорить, посоветовать ей психолога, может, что случилось. Но, как я ни старалась, она отвечала, что у нее все хорошо. Однажды она, не предупредив, не вышла на работу. Я ей звонила и, я клянусь, слышала, что та еле сдерживает слезы. Я отмазала ее тогда перед директором. И тогда она все мне рассказала. И о том случае, и в целом об их отношениях с Роем. Рой избил ее. Он ревновал ее ко всем и ко всему. И с каждым днем все больше и больше. Из-за него она отказывалась от командировок, чтобы не провоцировать скандалы. Он не хотел, чтобы она вообще работала и где-то появлялась без него. И не понимал, почему, будучи обеспеченной всем, она должна куда-то выходить. Видел в этом только то, что она ему изменяет. Это доходило до абсурда. Он увольнял свой же персонал, подозревая Софи в измене с ними. В тот день она задержалась со срочным переводом и ушла из офиса ближе к полуночи. Этот придурок избил девочку, посчитав, что она, естественно, была с любовником. Я настаивала на том, чтобы она подала заявление в полицию, но она не стала. Ее и защитить было некому… Софи хотела, но боялась от него уйти. Мы с ней разрабатывали целый план, как избежать скандала. Рой бы не отпустил ее. Я договорилась с одной девочкой, чтоб та спровоцировала Роя на измену. Тогда же должна была приехать Софи в его бар и застукать их. Все вышло блестяще. Никто не сомневался, что Рой падок на красивых женщин. И все пошло по плану. Софи обвинила Роя в измене и решила уйти. А он даже сам съехал в другую квартиру, чтобы дать ей спокойно собрать вещи. Правда, он так и не признал, что виноват, и всем вокруг говорил, что сам ее выгнал. Как можно было запасть на такого урода… И вдруг, как по волшебству, она встречает этого Марка, друга детства, и сразу переезжает к нему. Оно и понятно. Куда ей еще деваться. Но у меня сложилось впечатление, что она действительно была влюблена. И это было не так, как с Роем. Она много говорила о нем, а потом постепенно она отдалилась и от меня, и от коллектива. Приходила – работала – уходила. Это, наверное, все, что я знаю о Софи. Вот так коротко и ясно.

– Вот так бы сразу, Лиза. У меня еще осталась пара вопросов. Зачем Софи должна была после прилета заехать в агентство?

– Ей нужно было завезти документы и отчет по командировке. Дэвид ждал ее по прилете в офисе.

– Лиза, а ты знала, что Софи ждала ребенка?

– Что? Ребенка? Да ну! Нет, я не знала. Вообще мы как-то обсуждали эту тему. Тут, кстати, под винишко. Она не хотела детей, и это не входило в ее планы на будущее. Мы, должна сказать, сошлись с ней в этом мнении. У меня одна жизнь, и я хочу ее посвятить только себе! Жить в свое удовольствие, путешествовать и кайфовать от каждого дня. Вот мы сейчас сидим и отдыхаем, и у меня не болит голова, кто там и что с ним. Боже, сколько уже бешеных мамаш меня не осуждало! И все как одна терроризируют меня пресловутым стаканом воды в старости. Я же не лезу в их жизнь с их спиногрызами! Пусть плодятся сколько хотят. Это их дело! Но нет, им, наверное, все это настолько осточертело, что они жаждут, чтобы каждая прошла круги ада и убедилась, насколько это тяжело! Верю, вот верю! И поэтому tut mir leid, aber nein^[2], – она скрестила перед собой руки. – Одна Софи не смотрела на меня с выпученными глазами и не набрасывалась с вопросами «Как же так?!» Правда, уже потом, когда у нее появился Марк, я не знаю, что у нее там в голове поменялось, может, и правда захотела с ним детей. Я уже говорила, что общаться мы стали меньше, поэтому ничего тут сказать не могу.

– Интересная у тебя теория. Но она достойна уважения. Каждый сам выбирает свой путь. Скажи мне, Лиза, а мог ли у Софи кто-то быть на стороне?

– Я не знаю… Не думаю. Она слишком правильная, чтобы иметь кого-то втайне от Марка. Но, как говорят, в тихом омуте… Слушай, Герман, как-то печально все это. Может, сменим тему? Конечно, если у тебя не осталось вопросов. Мне правда больше нечего добавить. Разве что сам Марк заходил ко мне.

– Это ты называешь нечего добавить? Что он хотел? Когда это было?

– Где-то пару недель назад, я точно не помню. Он тоже спрашивал о Софи и рассказал мне, что она не села в самолет, а потом исчезла. Я говорила, что приходила полиция и они расспрашивали о нем. Мне показалось, что полицейские думают, что сам Марк каким-то образом причастен к ее исчезновению.

– А ты что думаешь?

– Я считаю, что он тут ни при чем. Предупредила его о том, что полицаи копают под него. – Герман ухмыльнулся. – Софи о нем говорила только хорошее. И мне он показался нормальным, адекватным парнем, хоть был он как будто на взводе. Нервный какой-то.

– А что Марк вообще из себя представляет? Что о нем рассказывала Софи? Кем он работает, с кем общается?

– Он где-то на удаленке, я точно не знаю. Софи сказала, что у него это первые долгие отношения. До нее было много женщин, но они все, как она изъяснялась, «не складывались в пазл». А она была для него идеальной женщиной, той, которую он давно искал. Насчет друзей я не знаю, мы как-то не говорили об этом, но складывалось впечатление, что они вдвоем там воркуют и больше им ничего не интересно.

Герман посчитал, что добился максимума в диалоге с Лизой, и дал себе разрешение расслабиться. Тема о Софи быстро сменилась разговорами на темы о мегаполисах, утопающих в спешке и суете, в сравнении с тихими приморскими городками, где каждый день растягивается в однообразном спокойствии и умиротворении. Герман любил суету ровно так же, как и Лиза. И парочка не собиралась расходиться.

– Слушай, Лиза, а не хочешь ли ты мне еще помочь?

– Чем ты предлагаешь мне помочь тебе после вкусного ужина с хорошим вином под конец вечера? По-моему, это уже наглость! – Тем не менее Лиза не переставала стрелять блестящими от вина глазами.

– Я бы не был так прямолинеен. Но не буду лгать, мне приятно с тобой проводить время, – он недвусмысленно улыбался. – Поэтому хотел спросить, как ты смотришь на то, чтобы съездить в один барчик? Тот, который называется «Синяя утка»? М?..

– О, Герман, ты везде ищешь свою выгоду. Зачем тебе эти обходные пути? Не проще ли вытащить Роя и все из него вытряхнуть? Он такой парень, мутный и темный, с ним только по-жесткому.

– Именно поэтому мне нужны другие рассказчики, а потом уже Рой. У меня должны быть хоть какие-то карты на руках. Заглянем в бар и узнаем о нем побольше. Если я буду один, то спалюсь при первом же вопросе о нем. Неизвестно, кто с ним знаком и какие у них мнения на его счет.

– Хочешь поиграть в шпионов? А ты умеешь заинтриговать женщину. Я в игре! Погнали.

Вот они. Женщины. Только сев за столик, она говорила, что у нее мало времени. А сейчас она уже готова пожертвовать и временем, и сном, лишь бы не упустить яркие приключения.

Лиза была такая. Ее не останавливало ничего. Был бы Герман скучен для нее, она без оглядки бы поставила на стол недопитый бокал и по-английски покинула бы ресторан. Но Герман не дал ей такой возможности.

Глава 27

Спустя тридцать минут они уже заходили в бар. Дорогое, изысканное место.

Герман подумал, что ему столько не платят, чтобы он мог позволить себе расследовать это дело через развлечения в таких местах. Но отбросил эту мысль, как только окунулся в образ агента-шпиона с красивой женщиной под руку.

Этот парень видел себя со стороны главным героем из рейтингового боевика, где сейчас же начнут показывать кадры главной криминальной сцены, и он, с невозмутимым лицом, лишенным эмоций, спина к спине со своей дамой, решит все вопросы и мгновенно скроется с этого злосчастного места. После таких мыслей адреналин заиграл в крови.

Лиза видела по его лицу, что игра началась, и с удовольствием подстраивалась под сюжет этой приближающейся ночи, полной разбойной романтики и приключений.

Они сели за барную стойку. Герман заказал виски с содовой и «Маргариту» для Лизы. В баре было много народу, и затеряться в толпе было легко. Бармены начищали бокалы и наполняли их различными горячительными жидкостями. Двое полушпионов потягивали коктейли и не знали, что делать дальше, переглядываясь друг с другом. Предстояло искать как в сказке: «Поди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что».

Лиза дала Герману понять, чтобы тот удалился, и, оставшись одна с коктейлем у барной стойки, она быстро решила, что ей делать. Бармен – человек, который не просто готовит напитки, а тот, с кем можно говорить на любые темы, некий слушатель, бесконечная копилка чужих историй и откровений.

– Давно тут не была, ничего и не поменялось.

– У нас один из лучших баров, поэтому стоит бывать здесь чаще. – Молодой паренек с татуировкой на шее в черной рубашке с закатанными по локоть рукавами улыбнулся Лизе, мастерски подбрасывая бутылку с дозатором и разливая светящуюся в темноте жидкость по бокалам.

– Не было повода как-то. У нас тут корпоратив был, и… кажется, я вас даже помню.

– Вполне возможно, нашему бару недавно исполнилось пять лет, – бармен говорил дежурными фразами, которые, скорее всего, помогают поддержать диалог с любым посетителем за барной стойкой.

– Да, как раз года три назад это было. Рой у вас тут все еще директор? – Лиза понимала, что у них не так уж много времени, поэтому решила сразу в лоб, но соблюдая осторожность.

– Да, он.

– Я-я-ясно, – протянула Лиза, – и как он? Все такой же строгий и требовательный?

– Извините, я не могу обсуждать руководителей, это не совсем правильно.

– Да я же не ради обсуждения. Просто вспомнила. Когда был корпоратив, Рой отлично здесь все устроил для нас. Это была грандиозная вечеринка! Ты же сам там был, я помню тебя. – Лиза всегда быстро переходила на «ты».

Бармен улыбался, но молчал. Было похоже, что им категорически запретили упоминать что-то, что касалось их директора.

– У нас тут много корпоративных вечеринок раньше проходило, всего не запомнишь.

– А сейчас разве не проводите?

– Нет. В этом нет необходимости. Бар отлично себя окупает.

Лиза понимала, что их диалог зашел в тупик и от этого крутильщика бутылками ничего не добьешься.

Игра становилась скучной. Она разыскала Германа, который бродил по залу в поисках непонятно чего. Народу заметно прибавилось, а музыка стала еще громче. Лиза решила, что зря согласилась на эту пустую авантюру.

– Все, я домой.

– Лиза, – Герман говорил предельно мягко, растягивая произношение ее имени, – постой, давай немного подождем. Ради Софи. – Он взял ее за запястье и предложил присесть на свободный мягкий кожаный диван, расположенный прямо напротив танцпола. Его периметр постепенно начал заполняться стройными длинноногими куклами с упругой грудью и подкачанной задницей. Они были настолько похожи друг на друга, что создавалось ощущение, будто их купили с одной поставки. Они даже двигались одинаково. И лица у них были одинаковыми. Такими, будто они застыли перед зеркалом, когда красили губы помадой, и, не меняя выражения лица, вышли на танцпол. Они качались из стороны в сторону, плавно двигая бедрами и плечами, не позволяя себе сделать лишних, не запрограммированных для этого танца движений. Иногда они также плавно крутили шеей и прикрывали веки, хлопая наращенными ресницами. Возможно, они соревновались в сексуальности и плавности друг перед другом, а возможно, хотели своим танцем выразить некую благодарность тем, кого они сопровождали. Мужчин на танцполе не было. Разве что пара подвыпивших парней в углу, которые терлись вокруг одной дамочки, прижимаясь к выступающим частям не ее тела. Остальные сидели компаниями за низкими столиками по периметру танцпола. Телосложение некоторых мужчин говорило об их состоятельности и предпочтениях в питании. И, хоть лица у них были разные, взгляд на женщин в центре танцпола был один и тот же. И нет, это не взгляд молодого голодного хищника в сторону своей добычи. Это не взгляд завоевателя. Это взгляд сытого, самодовольного зверя, подчинившего себе свою жертву с целью развлечения.

Ближе к полуночи корзины заполнились танцовщицами. Эти женщины были более открыты и более обнажены. Было интересно наблюдать, как в соревнованиях по танцу тут же все проиграли, уступив место профессионалам. Внимание некоторых мужчин переключилось, и их дамы присели к ним за столики, не выдержав конкуренции.

Герман увидел, как в его бокале плавают какие-то белые частички. Он поднял голову и понял, что кто-то курит на балконе сверху, а пепел от сигареты попал прямо в его бокал.

Лиза тоже подняла голову. Опираясь локтями на балконные перила, мужчина в темно-синей, ближе к фиолетовому цвету, рубашке осматривал зал.

– Это Рой! – Лиза воодушевилась тем, что наконец удача пришла к ним сама.

Герман из-за громкой музыки не мог обратиться к нему прямо отсюда, поэтому жестом дал понять, что пепел оказался прямо в напитке.

Рой позвал того наверх.

– Что случилось? – Он стоял, скрестив перед собой руки.

– Ничего особенного. Я хотел сказать, что пепел попал мне прямо в бокал. Здесь вроде нельзя курить.

– Это здесь решаю я, кому и что можно. Возьми себе новый. Скажи, что от меня.

– От тебя – это от кого?

– Меня зовут Рой. Это мой бар.

– Рад познакомиться, Герман, – он протянул руку и обменялся с Роем рукопожатием, – неплохое место. Я бы это назвал клубом.

– А что, тебе подружка твоя не сказала, что знает меня? Я хорошо ее помню. Еще так похожа на мою бывшую.

Они оба смотрели с балкона на Лизу, которая краем глаза видела это, но, облокотившись на спинку дивана и положив ногу на ногу, продолжала наблюдать за разрисованными танцовщицами.

Герман вспоминал слова Виктора и метался между тем, чтобы рассказать, кто он такой и зачем сюда пришел, и между тем, чтобы продолжить соответствовать своему образу агента секретной службы. Он понимал, что в любом случае допрос состоится, но решил немного повременить с этим, соблюдая осторожность. Тем более если выдалась возможность поговорить с ним как гость его заведения, правда, с совершенно пустыми представлениями о том, кто такой Рой.

Герман решил поддержать эту тему:

– Лиза? Нет, не сказала. Да мы как-то и не говорили об этом. Похожа, говоришь? У тебя хороший вкус, – Герман как мог пытался найти расположение Роя, – как зовут ее?

– Софи. Ее Софи зовут. Отдыхайте, ребятки, мне пора идти. Для твоей рыжей – тоже за мой счет, – он махнул головой в сторону Лизы.

– Не стоит, я сам ее угощу.

Рой только фыркнул и удалился в неизвестном направлении, скрывшись в коридорах, куда ведет дверь с табличкой «Staff only».

– Ты не смог его разговорить? У тебя был отличный шанс, Герман.

– Так же как и у тебя, когда ты общалась с барменом.

– Поехали отсюда. Мне надоели твои игры.

От слова «поехаЛИ» у Германа разыгралась фантазия. Но он не мог бросить все в таком виде и просто уйти. Необходимо было узнать хоть что-то о Рое.

– Пойдем. Если не боишься.

Он взял Лизу за запястье и потянул за собой вверх по лестнице.

– Что ты еще задумал?

– Ты должна мне помочь. В любой внештатной ситуации строй из себя дурочку.

– Ну да, а сейчас у нас штатная ситуация. Я каждый день обычно за кем-то слежу.

Они поднялись на второй этаж. Герман подошел к двери для персонала и прислушался. По сравнению с шумом в зале за дверью казалось тихо.

Он подозвал Лизу и аккуратно приоткрыл дверь.

– Пойдем! – громким шепотом сказал Герман.

Как только дверь захлопнулась, в коридоре стало тихо. Их встретил сумрачный коридор с темно-серыми стенами, которые были слабо освещены светом, испускаемым настенными светильниками. Оранжевые конусы расползались сверху вниз, как будто пытались выдать незваных гостей. Картины в черных рамах с изображением лиц женщин с телами животных добавляли антуража.

Они прижались к левой стене. Напротив, за первой дверью были слышны громкие мужские голоса. Доносились обрывки фраз, которые сложно было разобрать: «крыша», «налоги», «убрать».

Герман подошел ближе к двери.

– Если эта тварь покажется еще раз, я больше прощать не буду. Мы строили этот бизнес не для того, чтобы кто-то его развалил!

За дверью обстановка накалялась. Было понятно, что их двое. Рой и кто-то еще.

Герман слышал голос все четче и ясней. Звук становился ближе.

– Всё! Хватит с меня! – резануло по ушам.

В эту же секунду Герман схватил Лизу, и они нырнули вглубь коридора. Но из помещения страстных дискуссий никто не вышел. Ища в стоге сена тонкую иголку, можно найти что-то более интересное. Главное при этом – не уколоться той самой иголкой.

Они осмотрелись. Последняя дверь служила проходом в служебный туалет. Вряд ли там могло оказаться что-то ценное.

Герман прислонился ухом к соседней двери. Никого. Тишина. Он нажал на ручку, и дверь со скрипом пустила их внутрь. Здесь стояли шкафы с прозрачными дверцами, пара столов с компьютерами.

Лиза закрыла за ними дверь максимально тихо.

– Это похоже на архив. Или бухгалтерия. Может быть полезно.

– Что ты собрался искать?

– Не знаю пока. – Он вдумчиво осматривал стеллажи, вооружившись телефонным фонариком.

– Что мне делать?

– Ищи что-то, что связано с Софи. Может быть, она была как-то причастна к его бизнесу.

– Ты прикалываешься? Софи совсем не бизнесмен, точнее не бизнесвумен. Но ладно. Будем искать. Что-нибудь.

Они провозились пять с лишним минут, не найдя в этом месте ничего, что могло как-то направить на нужный след. Герман и сам не понимал, что конкретно ему надо. Маска героя рейтингового боевика сменялась унылым разочарованным лицом помощника следователя, который сам уже начал понимать, что все его действия слишком похожи на детскую игру в шпионов.

Это был провал. Герману стало стыдно. Перед Лизой, перед самим собой, перед Виктором, наконец, что он, серьезный человек, наделенный полномочиями, все еще верит в счастливые случайности. Верит в то, что доказательства сами поплывут к нему в руки, что только так можно добиться какого-то результата. Герман всегда говорил о том, что ему «нужны карты, желательно, козыри».

На глаза попалась папка, лежащая на столе с названием «Личные карточки работников». Видимо, это тут не редкость.

– Держи, Лиза, я посвечу. Та-а-ак… что здесь… Кажется, уволенные. Ха! Тут их немало! – Он листал страницы с указанием персональных данных, занимаемой должности и основанием прекращения трудового договора.

Немногие отсюда уходили по собственному желанию. Здесь и нарушение трудовых обязанностей, и отказ работника от перевода на иной тип работы, и приход в нетрезвом виде. Все что угодно.

– Не самое удачное место, чтобы все это вычитывать! Фотографируй!

Он включил камеру и пытался сделать как можно больше фотографий с личными данными уволенных сотрудников.

– Герман! – громким шепотом вскрикнула Лиза.

За его спиной послышался голос, а следом знакомый скрип двери.

В одно мгновение в голове пролетела тысяча вопросов, как все это объяснить. Он уже слышал, как Виктор отстраняет его от задания, он уже предвкушал дальнейшие события. Свет – вопросы – полиция – Виктор… Здесь уже будет незаконное проникновение в служебное помещение.

Ладони резко стали мокрыми. Он пытался настроиться и выдать хоть какую-то версию, оправдывающую его нахождение здесь. Через несколько секунд здесь будет включен свет.

Ничего не приходило в голову. В эти же секунды Лиза отбросила папку в сторону и резко притянула Германа к своим губам, успев расстегнуть ремень на его брюках и дать им упасть вниз. Эмоции, пережитые им в тот момент, смешались в один адский огненный коктейль, где главным ингредиентом в бокале стала мгновенно дополнившая его страсть.

Человек включил свет и тут же его погасил.

– Тут вам не траходром! Совсем уже обнаглели! Валите отсюда!

Пока Герман натягивал штаны, а Лиза смеялась и строила из себя подвыпившую дурочку, они метнулись к выходу, улавливая за спиной недовольные прощальные фразы.

– Как? Как ты это придумала? У меня даже… – он не успел договорить, как Лиза укрыла его теплом своего горячего поцелуя, и они тут же уехали по одному и тому же адресу – адресу отеля, где остановился Герман. Ему все больше нравилась эта командировка.

Глава 28

Несколько часов Герман потратил, рассматривая фотографии в телефоне, сделанные им в архиве клуба. Не так много времени, чтобы успеть поговорить с каждым. Он изучил карточки и выбрал, на его взгляд, идеального собеседника для своих козырей относительно партии с Роем.

Бармен. Уволен по статье за грубое нарушение трудовых обязанностей. Стаж работы – восемь месяцев. Увольнение более двух лет назад.

«То, что нужно!» Там же были указаны электронная почта, номер мобильного телефона и адрес по месту проживания.

Герман был намерен пообщаться с ним без протоколов. Он все еще не терял надежды найти какую-то зацепку.

Времени было немного, и он тут же набрал номер бармена. К удивлению, ждать не пришлось, тут же подняли трубку и сухо проговорили:

– Алло.

– Добрый день, – Герман обратился к бармену по имени-отчеству.

– Да, слушаю, – он отвечал так, будто его достали уже звонки с чужих номеров, чтобы «прослушать важную информацию» от банков или сетевых магазинов.

Герман тут же представил, как тот закатил глаза и недовольно ждал продолжения.

– Я следователь Следственного комитета, нужно поговорить с вами. – В трубке повисло продолжительное молчание.

– Следователь? А-а-а… эм-м… О чем? Что-то случилось?

– Нет-нет, не переживайте, дело абсолютно Вас не касается. Мне нужно поговорить о вашем увольнении из бара «Синяя утка».

– Значит, как-то, но касается, – съязвил бармен. – И? Какая разница? Это было сто лет назад.

– И тем не менее.

– Мне скрывать нечего. Что вы хотите знать? Как меня уволили? Неужели кому-то это стало интересно… Только вот мне уже неинтересно ворошить прошлое и как-то бороться за справедливость.

– Дело не в этом. Могу я подъехать к вам?

– Да без проблем. Я работаю в маленькой кофейне. Проспект Крузенштерна, семнадцать. Приходите в районе двенадцати, народу немного в это время.

– Хорошо, спасибо за содействие.

Герман выехал раньше и неспешно прогуливался вдоль оживленного проспекта в сторону дома семнадцать. Такая широкая проезжая часть и такая узкая пешеходная зона. Несправедливо. Для Германа все несправедливости сводились к тому, чтобы как-то их разрешить. Правда, здесь он был бессилен. Приходилось продумывать наперед каждый шаг, чтобы не столкнуться с кем-то плечом и не быть задавленным каким-нибудь подростком на самокате.

Этот проспект объединил все социальные слои. Несколько высаженных в один ряд бездомных просят милостыню, мимо них пробегают успешные дамы в кашемировом пальто, мужчины с серьезными лицами и дорогими часами на запястьях, рабочие в несвежей одежде и с грязными волосами, школьники с потертыми рюкзаками, туристы, рассматривающие картины местных художников.

Оживленное место. Вот из арки выплывает представительный тонированный вкруг автомобиль, уступающий дорогу парню на моноколесе. Здесь смешались все, и Герман себя априори не мог почувствовать лишним. Хотя чувствовать себя лишним не его черта.

Оставалось немного. Чем дальше от станции метро, тем движение становилось более спокойным. Проспект Крузенштерна, 17.

Подняв вверх голову, он увидел неизвестный логотип в виде двух кофейных зерен, поднимающихся по лестнице в пустую кружку, готовых в нее нырнуть.

«Забавно!» – подумал Герман.

Он вошел. Кофейня представляла собой помещение в теплых коричнево-персиковых тонах с маленькой барной стойкой, но с огромным выбором кофе. При входе в глаза бросалась витрина с марципановыми батончиками и привозным печеньем.

Здесь было комфортно, тепло и, главное, пахло ароматным кофе. Забаром его встретил улыбчивый парнишка. Кроме него тут не было никого.

Парень поздоровался:

– Добрый день! Чего желаете?

Герман со своим чувством стиля был больше похож на офисного работника.

– Добрый день. Я Герман. Полагаю, я сегодня звонил вам?

– А-а-а… да, наверное. Вы следователь? Я все же предложу кофе. – Он сварил кружку восхитительного напитка, в котором улавливались нотки горького шоколада и ореха.

Герман сел за барную стойку.

– Не хотел помешать.

– Да нисколько. Мне тут разнообразие в общении не помешает, так что вы хотели узнать?

– Первый и главный вопрос – вы общаетесь с Роем, директором бара «Синяя утка»? Поддерживаете какие-то отношения?

– Он до сих пор директор? Молодец, держится. Я рад был не слышать о нем до вашего появления. – Герман понял, что пришел по адресу, здесь не будут скрывать о нем ничего.

– Если честно, – он решил говорить с этим парнем открыто, он знал, что дальше этой кофейни информация никуда не уйдет, – я расследую одно дело. Пропала девушка. Возможно, вы даже ее знаете. Софи. Она была когда-то с Роем. Не то чтобы мы подозреваем его, но одного мнения мне недостаточно. Я хочу знать о нем как можно больше и хочу, чтобы наш диалог остался в этом уютном месте и не вышел за его пределы.

– Софи пропала? Да, я знал ее. – Он рассмеялся. – Рой на нее разве что прослушку с геолокацией не установил. Он нормальный мужик в принципе, но параноик. Ужасный параноик! Он никому не доверяет, каждого в чем-то подозревает. При всем при этом думает, что его обязательно кто-то хочет подставить. Говорят, была у него пара темных делишек: черная бухгалтерия, проститутки. Я рад, что больше с ним не работаю, хотя платил он приличные деньги. Другим барменам в заведениях подобного типа столько не заработать, даже если левачить. Он брал «избранных», как он говорил. Он умел настроить свою команду так, что мы и правда не зарабатывали на леваках. Всё в кассу, за что получали приличную зарплату, и Рой был доволен, что у него в баре работают люди, которые его не обманут ни на грамм виски. Но, как говорят, что ни происходит – все к лучшему. У меня получилось открыть кофейню, хоть и небольшую, зато свою. И я получаю кайф от того, что работаю сам на себя. Вот, варю кофе и наслаждаюсь благодарностью посетителей, что еще надо? И теперь уверен точно, не стану таким, как Рой.

– Хм, верно подмечено! А что можешь сказать о Софи? Можем перейти на «ты»?

– Конечно. С Софи Рой встретился на корпоративе какой-то организации, которая решила провести его у нас в клубе. Мы уже привыкли к замашкам Роя, но с той встречи все пошло наперекосяк. Он уже так не парился о своем коллективе, когда влип в эту девчонку. Никогда таким его не видели. Как будто впервые влюбился. Она часто приезжала сюда, у них с Роем были какие-то общие дела. Она помогала ему. А потом началась полная задница для нас для всех. Новые подозрения, проверки, внезапные приезды. Он начал думать, что Софи развлекается тут с пацанами, пока его нет. Он никому не говорил, но только дурак не мог понять этого. Рой уволил меня, посчитав, что у меня с ней есть какие-то секреты, хотя Софи нормальная девчонка, я не замечал с ее стороны даже флирта в чью-то сторону. Вот ей, наверное, доставалось от Роя. Бывало, мы общались за баром на разные темы, но чтоб переспать… Нет. Всех подозрительных для него работников просто увольнял, находя левые причины. Кто-то сам уходил. Знаешь, когда человек ничего не говорит, а при этом находиться рядом с ним невозможно. Один взгляд его мог испоганить настроение. Становилось невыносимо. Боюсь представить, как Софи жила с ним, – он покачал головой, – жалко девчонку. А что, кстати, с ней? Пропала, говоришь? Я бы сам на ее месте давно бы сбежал. Вы думаете, Рой замешан?

– Мы пока проверяем варианты. Она уже давно с другим парнем была.

– Вообще он вполне адекватный, хоть и грубый, но кто его знает… У параноиков в голове только леший разберется. Да и Рой ей этого мог не простить.

– Да уж… Спасибо за беседу и за кофе. Он отличный!

– Заходи!

Глава 29

Сложно было переварить всю информацию и дать какую-то оценку. Что у него имелось: характеристика на Роя, представление о том, как жила Софи, о ее работе. Никаких доказательств, никаких зацепок.

Невыносимо хотелось спать. Бессонные похождения напоминали о себе.

Герман решил вернуться в отель и хорошенько выспаться. На сегодня хватит.

Сев в теплую машину, он вспоминал прошлую ночь: ужин с Лизой, бар, алкоголь, шпионские игры, стресс, поцелуй Лизы и безостановочный секс с паузами лишь для того, чтобы сделать глоток воды.

«Интересно, как там Лиза…»

С этими мыслями он на несколько минут отключился и проснулся от резкого торможения на пешеходном переходе под взвизг шин, которые поставили эту железяку колом. А на переходе женщина средних лет с грозно-агрессивным лицом показывала в сторону такси средний палец и что-то выкрикивала.

Водитель и не подумал извиниться. Он бурчал себе под нос что-то, видимо, ругательное на незнакомом языке. В сочетании с музыкой южных республик звучало это как угроза. Хотелось поскорее доехать до отеля и упасть в кровать.

Герман открыл глаза, когда за окном стало темнеть. Это вызвало неприятные ощущения. Будто он что-то пропустил.

Он взял в руки телефон. Двадцать семь пропущенных от Виктора. И ни одного сообщения. Это было фиаско.

Внутри стало еще хуже. Ощущение голода, разбитости и детского страха перед Виктором. Это было похоже на то чувство, когда ты подросток и опаздываешь с гулянки домой на десять минут, а родители ждали тебя точно вовремя и строго сказали быть не позже ни на минуту.

Как он мог не слышать?!

«Вот идиот!» – он посмотрел в верхний угол экрана телефона и сменил беззвучный режим.

Он набрал номер Виктора и приготовился слушать…

– Твою ж мать! Герман! Где тебя носит? – не успев дождаться голоса Германа, прошипел в трубку Виктор прокуренным голосом, полным раздражения и разочарования.

– Виктор, простите, я оставил телефон в номере, только вернулся, – Герман солгал, иначе, узнав о том, что он высыпается после бурной ночи в рабочее время, Виктор отстранил бы его от задания незамедлительно.

– Ты возвращаешься. С меня хватит. Мне насрать, что ты там забыл. Ты в командировке и должен быть у меня на связи двадцать четыре на семь! Сегодня ты должен был ехать к Берну на обыск, твою мать! Но из-за того, что ты прохлаждался, все пошло через задний проход!

– Виктор… я…

– Я сам виноват. Ты отстранен.

– Я… я спал в это время и не слышал звонков.

– Что? Ты говоришь, что спал? – Виктор продолжительное время молчал, не найдя слов, чтобы прокомментировать этот абсурд.

– Виктор, выслушайте меня. Мне удалось опросить Лизу и многое узнать о Рое, Софи и об их отношениях. Для этого пришлось потратить ночь и все утро. Рой держит на коротком поводке всех своих подчиненных, чтобы те даже не говорили о нем вслух. Ему однозначно есть что скрывать. А Софи в свое время помогала вести дела и часто наведывалась в бар. Кроме этого, Рой страдал беспричинной ревностью и терроризировал ее и всех вокруг, думая, что она ему изменяет. Он параноик. Лиза много мне рассказала об их отношениях, а в подтверждение я общался с барменом, которого он уволил как раз по той причине, – протараторил Герман в свое оправдание, не дав Виктору вставить и слова. – Виктор, дайте мне шанс.

– Та-а-ак… та-а-ак… Что ж… – Он часто говорил, повторяя протяжно одни и те же слова, особенно когда о чем-то думал при этом. – Ладно. Убедил. Возможно, твои методы как-то и работают. Главное – результат, и не вляпайся больше никуда! Все твои старания, конечно, не зря и будут нам полезны, но, скорее, это уже не актуально. Пришел ответ на запрос, ничего интересного. Сейчас твоя первостепенная задача – обыск в доме Марка Берна. Отложи пока допрос Роя. Это только после того, как закончишь с обыском. А сейчас езжай в управление, пока еще не поздно, и собирай людей. Обязательно возьми криминалиста и оперов. И завтра с утра приступайте. Ему ничего не сообщайте. Осмотрите там все. Может быть, какие-то записки, блокноты. Особое внимание уделите машине. Он на ней везде перемещается. Может быть, что-то заметите интересное.

– Я понял. Все сделаем.

Глава 30

Всю ночь лил дождь. Крупные капли барабанили по крыше сухого, защищенного от воды и ветра дома, создавая еще больший уют.

Марк с вечера прибавил отопления и завернулся в одеяло в гостиной. С тех пор, как пропала Софи, он не спал в их общей кровати. Там всегда казалось холодно. Он понял, что вообще давно не поднимался на второй этаж.

Никаких новостей. Никаких зацепок. Дни пролетали в каком-то дурмане. Кофе, сигареты, работа, сон. Он с утра до вечера не отходил от ноутбука, чтобы как-то убить время. Но сегодня все пошло не по плану.

Раннее утро. Марк не успел открыть глаза, как кто-то настойчиво затарабанил в дверь. Он накинул хлопковый темно-синий халат и босиком подошел к двери.

«Кого еще притащило сюда?» – то ли с раздражением, то ли с интересом подумал Марк.

Он нажал на кнопку видеоглазка. Под маленьким уличным козырьком столпились полицейские, чтобы не вымокнуть под проливным дождем. Только один стоял поодаль в гражданской одежде под огромным черным зонтом.

Марк открыл дверь.

– Марк Берн?

– Да, – удивленно и настороженно произнес он. – Вы не позвонили, сейчас семь утра, я бы… – он не успел закончить фразу.

– Здесь проживала Софи Лозар? Это постановление на обыск вашего жилища. – Без ответов на вопрос, будто он был задан для галочки, они ввалились в дом.

Последним вошел Герман, закрыв за собой дверь и сложив зонт.

– Я не понял. А это зачем? Почему не предупредили?

– Вы что-то имеете против? Здесь проживал человек, который сейчас находится в розыске. Мы отрабатываем любые версии.

– Ну, хорошо… – Еще не проснувшись, Марк плохо воспринимал происходящее. – Я не против. Делайте то, что вам нужно.

Марк посмотрел на Германа, пытаясь вспомнить, где он видел это лицо.

«Да это же он, тот парень из кабинета следователя».

Марку не нравился Герман. Слишком высокомерный тон и надменный вид. С ним была полная красивая женщина в темно-серой полицейской форме с большой звездой на погонах. Ее строгое лицо с мягкими контурами и темно-каштановыми глазами напомнило о Гретте. Еще двое молодых мужчин. Один в форме с чемоданом криминалиста и еще один – в гражданской одежде, здоровый и мощный. В голове не укладывалось то, что произнес Герман.

– И все же. Что вы тут собираетесь искать? Я, конечно, не против, вы можете здесь все проверить. Пожалуйста!

– Нам ваше согласие и не нужно. Успокойтесь и присядьте. Вас никто не подозревает. Понятые, следите за действиями, вам потом расписываться в протоколе. – Парень и девушка, одетые в спортивную одежду, молча наблюдали за процессом и пытались вникнуть в суть самого мероприятия.

Девушка постоянно косилась на Марка, словно на преступника, и сразу же отводила взгляд, как только улавливала ответный.

«Что за абсурд?!» – думал Марк.

Прошел час. Ничего. Они облазили все шкафы, постель, комоды. Они даже заглянули в морозильную камеру. Марк видел в этом какой-то сюр. Раздражение сменилось комичностью. Чем дальше, тем становилось интереснее наблюдать за этим спектаклем. Марк, несомненно, здесь был в роли зрителя. Первый этаж, второй этаж. Двор. Гараж. Марк уже было пожалел, что обратился в полицию, но посчитал, что раз они так хорошо отрабатывают одну версию, значит, так же хорошо отработают и другие. И Софи найдется.

– Это ваш автомобиль? Откройте, пожалуйста. Понятые, подойдите сюда. – Марк нажал на кнопку.

Парень с девушкой, прижавшись друг к другу, наблюдали, как двое молодых ребят в полицейской форме и с фонариками переворачивают все внутри салона. В гараже было холодно. Их спортивные обтягивающие брюки для пробежки были весьма некстати для участия в обыске.

Марк веселился. А тем временем один из парней, тот, что был с фотоаппаратом и металлическим серым чемоданом, диктовал:

– При визуальном осмотре отсека подлокотника под крышкой были обнаружены следующие объекты…

Они указывали на нож и газовый баллончик.

– Это ваши вещи?

– Мои. А что здесь такого? Это мой дом, это моя машина. Я могу хранить что угодно и где угодно!

– Насчет «что угодно» вы сильно ошибаетесь. Нож будет изъят. Мы еще выясним, не относится ли он к категории холодного оружия, – говорил Герман. – Теперь багажник.

Марк снова нажал на кнопку брелока. Крышка поднялась вверх.

– Это что? Можете сейчас не объяснять, мы вас еще раз допросим по новым обстоятельствам.

– У любого нормального водителя в багажнике найдется лопата. Это нормально. Когда попадаешь в грязь и не можешь выехать, она очень выручает.

– А вы часто попадаете в грязь?

В багажнике лежала лопата, лезвие которой было покрыто старой, уже сухой от времени грязью. Криминалист счищал остатки почвы и зачитывал следующую часть. После они изъяли лопату и начали обрабатывать поверхность машины порошком для выявления следов.

– При обработке дактилоскопическим порошком поверхности автомобиля были выявлены следы рук…

Криминалист долго что-то измерял, рылся в своем чемоданчике, упаковывал и зачитывал следователю умными словечками.

Все это начало напрягать Марка. Внутри закипало, но сделать он ничего не мог. Девушка-понятая еще ближе прижалась к парню и уже не смотрела на Марка. Видно было, что ей поскорее хотелось уйти из этого гаража. Да, утренняя пробежка явно не удалась. И кто бегает под дождем? Матерые ЗОЖники, разве что. Парень приподнял карпет и из глубины, под запаской, достал телефон.

– Понятые, обратите внимание. Ближе, ближе. Марк, что это за телефон?

Горло сдавило знакомым чувством. В голове появился шум и резкая давящая боль в висках. Он смотрел на телефон, и в голове, словно в калейдоскопе, прокручивались картинки.

– Это… Это телефон Софи… – у него дрожал голос. – Я… Я не знаю, как он здесь оказался. Это странно, этого не может быть. Я не знаю… Я не…

Марк выхватил телефон из рук криминалиста и попытался его включить.

– Ты что творишь, твою мать?! Быстро положи телефон! – Марк отбросил телефон в сторону. – Изымаем сейчас же!

Герман подошел к Марку и сказал, практически прижавшись лицом к его уху:

– Ты себе же могилу копаешь, парень! Если кроме твоих следов на телефоне ничего не будет, то я тебе не завидую. То, что ты сейчас сделал, можно рассмотреть как сокрытие следов и противодействие расследованию. Собирайся, поедешь с нами.

Глава 31

Марк и подумать не мог, что при обращении за помощью все может обернуться не в его пользу.

После ухода полиции он молча сел в гостиной, осознавая, что все происходящее его совершенно не пугает и не настораживает. Состояние депрессивного спокойствия. В последнее время ему все казалось каким-то нереальным. Он потерял сам себя в этой череде неутешительных событий. Он будто видел себя со стороны. Подавленным, безжизненным и опустошенным. Человеком, состоящим лишь из мяса и костей, одной единицей из общей массы, машинально исполняющей свои физиологические потребности и действия: сон, еда, работа. Даже смотря в зеркало, он думал, что не знает этого человека в отражении. Он потерял где-то свою душу, будто она спящая застыла под потолком в углу.

В доме стало слишком тихо. Никого будто не существовало. Эта тишина больше не давила и не раздражала. Он привык. Он растворился в ней. Только звуки барабанящих капель разбавляли тишину своей музыкой, окутывая уютом одиночества.

«Берн! Чего уселся? Собирайся. Будем выяснять, откуда у тебя телефон, раз ты нам не можешь пояснить это сейчас», – громкие фразы над его головой вытащили из оглушительной тишины. Все было ненастоящим.

Марк был задержан и доставлен в отдел уголовного розыска до выяснения всех обстоятельств, а тем временем Герман вместе с другими сотрудниками несколько бесконечных часов опрашивали соседей, выясняли детали, просматривали видеокамеры и изымали любые видеозаписи. Они искали все, что могло хоть как-то объяснить странное появление телефона в багажнике Марка.

Герман потратил весь день, просматривая видеозаписи. Невозможно было из такого количества информации выловить что-то нужное.

На экране монитора с видеокамеры парикмахерской камера захватывала пересечение улиц и была направлена в сторону дома Марка. Он отмотал до момента, когда его машина проезжает парикмахерскую и двигается в сторону его дома. Дальше камера не захватывает.

Он устало выдохнул, но резко вскрикнул коллеге:

– Стоп! Вот здесь! Притормози. Назад на пару секунд.

У Германа участился пульс. Он влип глазами в монитор, рассматривая какой-то силуэт, выходящий из машины.

Герман узнал его. И походку, которую нельзя было перепутать ни с чьей другой. Это был Рой. Он был один. И, оставив свою машину у парикмахерской, шел в сторону дома Марка, скрывшись из области захвата камеры, Рой вернулся к машине спустя двадцать минут. Этого было достаточно, чтобы можно поразмышлять о версиях.

Глава 32

Герман позвонил Рою и, представившись, вежливо пригласил для допроса в управление, где, не без звонка Виктора, ему выделили небольшой кабинет для работы. Как ни странно, Рой отреагировал нормально и должен был явиться к двум часам дня. Герман был удивлен тем, что тот не дал никакой реакции на новость об исчезновении Софи.

Окна кабинета смотрели на оживленную улицу, и Герман, уставившись в окно, наблюдал за происходящим в надежде увидеть Роя. Ближе к двум часам он распознал знакомую фигуру человека, переходящего проезжую часть по пешеходному переходу. Черная короткая дубленка, борзая походка с гуляющими вперед и назад плечами подтверждали, что это точно он.

Когда Рой вошел в дверь, Герман понял, что тот его определенно не узнал, и это давало ему большое преимущество.

– Присаживайтесь, пожалуйста! – Герман старался быть как можно вежливее. Он хотел придать этому допросу вид формальности, чтобы посмотреть на реакцию Роя. – Я хочу, чтоб вы знали, что я вызвал вас сюда не потому, что вы попадаете в поле подозреваемых. Этот допрос – стандартная процедура. Нам нужно больше узнать о Софи Лозар и о ее личной жизни.

– Да мне все равно. Давайте закончим поскорее, у меня полно дел. Я отвечу на все вопросы и до свидания. Лады?

– Хорошо. Я не отниму много времени. Расскажите о ваших отношениях с Софи?

– Их нет.

– Как давно вы видели ее лично?

– С тех пор, как мы разошлись.

– У вас или у нее остались какие-то обязательства имущественного характера перед друг другом?

– Нет, – он отвечал краткими фразами, а лицо не выражало ни единой эмоции.

В общем-то, Герман и не ждал от Роя длинных рассказов. Да и для протокола достаточно было прямых ответов, чтобы потом в них было легче разобраться. Он знал, что Рой не из простых, и не собирался вытягивать из него детали.

– Где вы находились в тот день, когда Софи пропала?

– Я не знаю, когда она пропала.

– Авиакатастрофа. Двадцать второе августа.

– Я был на работе. Мои коллеги могут подтвердить. Занимался делами. – Герман обратил внимание, как спустя довольно большой промежуток времени Рою удалось точно сказать, чем он был занят в тот день.

– Хорошо. Вы не заметили чего-то странного в этот день? Все ли ваши сотрудники находились на местах?

– Странное только то, что вы задаете странные вопросы. Мои сотрудники работают посменно, и я знать не знаю, чем они заняты в свободное время. Все, кто должен быть на работе, всегда на работе.

– Хорошо. Были ли у вас с Софи конфликты?

– Нет. Я же сказал, что не видел ее давно.

– Знакомы ли вы с Марком Берном?

– Я не знаю его фамилию, но какой-то ее мужик приходил ко мне и расспрашивал о ней. Мы поговорили. Ну, знаете, разговоры о женщинах…

– Как он себя вел?

– Да обычно. Как обычно ведут себя мужики, когда от них ушла баба. Искал ее.

– Вы считаете, что Софи намеренно исчезла?

– Я такого не говорил. И понятия не имею.

– У вас есть какие-то обиды на Софи?

– А мы на беседе у психолога? Нет. Поверь мне, я уже давно забыл ее, и у меня своя жизнь. Давай не будем копаться в этой амурной херне. Мой ответ – нет. Так и запиши, – Рой, не заметив для себя, перешел на «ты».

– А давай тут я буду задавать вопросы, а ты на них отвечать. Как там на твоем языке? Лады? – Герман решил, что теперь пора. – Что вы делали возле дома Марка Берна двенадцатого сентября? Мы изъяли видео с камер наблюдения.

– С чего вы взяли, что я там был? Я был у себя в баре, это могут подтвердить все мои работники.

– А твои работники подпишутся о том, что предупреждены за дачу заведомо ложного, м?.. – Герман подался к Рою и с прищуром глаз задал этот вопрос.

– Я еще раз говорю, что меня там не было. Я даже не знаю, где живет ваш Марк Берн.

Герман резко изменил свою позицию и не стал больше пытать Роя. Он понял, что от него ничего не добиться. Оставалось еще очень много вопросов, и этот протокол мог быть полезен в дальнейшем расследовании.

Глава 33

Сегодня был последний день командировки Германа. Все, что он мог собрать, – он собрал. Завтра утренним рейсом он вылетает обратно.

Лиза плотно засела в голове. Такая смазливая и стервозная. Герману не хотелось тратить вечер впустую. Он набрал ее номер.

– Завтра улетаю. Не хочешь приехать?

– А что так прямо? Если мы с тобой провели ту ночь, значит, меня можно как шлюху вызвать к себе, чтобы скрасить вечер?

– За это ты мне и нравишься. Ты всегда говоришь, что думаешь. Я думал позвать тебя в ресторан.

– Сначала позвать в ресторан или просто позвать в ресторан?

– Сначала.

– А ты, я смотрю, у меня учишься. Нет.

– Нет – это совсем нет или ты не хочешь в ресторан?

– Верно, учишься. Я не хочу в ресторан. Закажи в номер чего-нибудь вкусненького.

Лизе нравился Герман. Очередное ее приключение не могло остаться в стороне. К тому же он улетит, и про это все забудут. Да и она не из тех, кого заботит то, что о них подумают. «Живи сейчас» – ее девиз. Не все женщины так умеют. Яркая, свободная и сочная жизнь. Почему бы и нет. Хороший защищенный секс никогда не вредит.

Герман заранее связался с Жанной, и она уже ждала его по прилете. Высокая, худая, с волнистыми вьющимися волосами цвета ржаных полей, спускающимися ниже плеч, она напомнила ему яркую красивую рыбку из аквариума или русалку. Вероятно, из-за пухлых, вытянутых слегка вперед губ. Жанна оказалась простой в общении, и с ней было приятно работать. Она, в отличие от других, не высказывала свои недовольства отсутствием времени, несмотря на то что была на работе. Ее речь, ее мимика, ее движения – все говорило о стабильном психическом здоровье. Она была неподдельно спокойной, не скрывающей в своей голове каких-то тайн.

Германа все не покидала мысль о том, что эта девушка – один из главных свидетелей. Как известно, она последняя, кто видел Софи. Почему же в протоколах всего две строчки… Герман надеялся, нет, он жаждал того, что его коллеги что-то упустили.

Жанна предложила пройти в служебный кабинет. Пока они шли, Герман крутил головой и в деталях осматривал аэропорт. Не такой уж и большой. Весь в камерах. Знать бы раньше, что Софи не села на рейс, они бы очень помогли.

– Как вы уже поняли, я хотел бы поговорить о той девушке, которая не села в самолет. Наши сотрудники уже опрашивали вас, но я бы хотел знать некоторые детали. Вы, – он посмотрел на Жанну так, будто возносил ее на пьедестал, как ценного свидетеля, – последняя из тех, кто видел Софи Лозар. Пожалуйста, постарайтесь вспомнить все, что можно.

– Хорошо, я попробую. Но, боюсь, от меня будет немного толку. Даже не знаю, чем смогу помочь. Я встречаюсь глазами с тысячами людей: женщины, мужчины, дети. Но когда мне показали ее фотографию, я вспомнила. Вспомнила ее растерянный взгляд. Она была не в себе… Тогда все были не в себе. Я заметила ее уже после того, как самолёт упал. Она ходила возле выхода на посадку, кружила вокруг, и мне показалось, что кто-то близкий был в том самолете. Все люди были в страхе, но она вела себя по-другому. Многие начали уходить из зала ожидания, и вместе с толпой исчезла и она. Больше я ее не видела. Зря, я думаю, вы тратите свое время на меня. Свидетель из меня никакой.

– Вы не правы. Ваши показания самые важные. И это единственное прямое доказательство того, что она не села в тот самолет. Да, кстати, как такое возможно? Вы объявляли её фамилию? Почему ее подали в списки пассажиров?

– С тем рейсом вообще изначально все пошло не так. Мы уже начали запускать людей, больше половины спустились вниз к автобусам, и поступила команда приостановить посадку. Мы заводили людей обратно в залы, многие возмущались, но буквально спустя полчаса всех снова пустили. Да, возможно, произошла путаница с людьми. Если Софи была из тех первых, кто успел зайти и выйти, то она попала в списки пассажиров.

– Какая была причина? Я не расследую причины катастрофы, этим занимаются другие люди, но мне нужно знать, – Герман буквально давил на Жанну.

– Этого я не могу знать. Не тот статус.

– Но что-то же говорят? Не поверю, если вы с коллегами не обсуждали причины. Мне нужно разобраться, почему Софи не стала садиться в самолет. Давайте так. Вы мне расскажете все, что знаете. Не на протокол. Пусть даже это будут слухи. Но мне нужна информация.

– Нет никакой информации. Нам запрещено вообще об этом говорить. Сейчас ведется серьезное расследование, увы…

– Жанна, – он сделал паузу. – Вы – главный свидетель. Помогите найти концы этой истории.

– Я не знаю, чем помочь. Может быть, она услышала от кого-то, что самолет неисправен, может быть, у нее сыграло шестое чувство, или она не полетела вообще из каких-то других побуждений. Я, ровно так же как и вы, могу лишь догадываться. Но знаю точно, что до пассажиров информация никакая не доводилась. На вопросы мы отвечали, чтобы люди не беспокоились, что все в порядке и скоро снова будет посадка, – у нее заблестели глаза.

Герман достал несколько цветных распечатанных фотографий Софи. На одной было изображено белое в веснушках лицо, обрамленное медными волосами, на другой – Софи в полный рост. Он показал их Жанне.

– Я хочу, чтобы вы взглянули на эти фотографии. Вы уверены, что видели эту девушку после падения самолета в здании аэропорта? – Герман не забывал о деталях, делая акцент на времени.

Он мог предположить, что сотрудница аэропорта что-то забыла или была невнимательна. Это не камера, которая делает видеозапись, это человек. А человеку свойственно перепутать, забыть, выдумать.

Жанна взяла в руки фотографии и внимательно посмотрела на них.

– Это точно она. И я точно видела ее после падения самолета. У меня нет абсолютно никаких сомнений.

– Хорошо, Жанна, спасибо вам. Еще последний вопрос. Здесь один выход из здания аэропорта?

– Да. Выйти она могла только так.

Герман попросил Жанну провести его к тому самому выходу на посадку. Он еще раз поблагодарил ее за содействие, и та убежала работать.

Все работало в штатном режиме: люди, сотрудники, самолеты. Одни сидели в гаджетах, другие рассматривали витрины с сувенирами, кто-то стоял в очереди на посадку, выстроившись в очередь змейкой в соответствии с расположением кресел.

Герман пытался представить, что испытывала Софи, он пытался понять ее решение не лететь, в голову приходила лишь мысль о ее четкой интуиции, которая спасла ей жизнь. На тот момент.

Он подошел к огромным окнам, из которых можно было увидеть взлетную полосу и понаблюдать за тем, как мощные колеса на большой скорости отрываются от земли.

Один за другим самолеты вздымались в небо. Железные птицы, поднимающие людей выше облаков и скрывающие их в неведении, без связи с земным миром. Тот, кто летит впервые, ощущает этот отрыв от мира сильнее остальных. Здесь нет сотовой связи и под ногами нет земли. Здесь только доверие пилотам и техникам, отвечающим за безопасность машины, а также надежда, что какой-нибудь двигатель не сдохнет от мощного напряжения при взлете.

Он прошел предположительно тем же путем, что и Софи, еще раз показывая ее фотографии сотрудникам. Он спрашивал у продавцов в сувенирных магазинчиках, у уборщиц, у полиции и охраны, у диспетчеров такси, у персонала кафе и бизнес-зала. Все, как один, качали головой и смотрели на Германа как на идиота, который хотел, чтобы кто-то вспомнил одно лицо из тысячи снующих туда-обратно по залам аэропорта людей. Это невозможно. Но Германа не отпускала мысль, что если Жанна запомнила Софи, значит, есть вероятность, что кто-нибудь еще видел ее.

Он безуспешно потратил больше часа и, спустившись на первый этаж, заметил дверь с табличкой, на которой красовался красный крест и надпись: «Медицинский пункт».

Родилась идея узнать у медиков о том дне. Герман рассматривал все варианты.

«Могло ли быть такое, что Софи стало плохо, и она пошла в медпункт?»

Он постучал в дверь и встретился глазами с медсестрой, листающей служебные журналы.

Герман представился и задал свои уже ставшие за этот час традиционными, вопросы. Без каких-либо протоколов, а интереса ради.

Медсестра долго рассматривала фотографии, пытаясь вспомнить ее лицо в отрывках того дня.

Спустя некоторое время она начала говорить:

– Я дежурила, когда случилась катастрофа. Некоторым людям, особенно тем, кто в возрасте, стало плохо. Сердечники в основном. Мы, как могли, оказывали помощь и советовали оставаться в городе или добираться наземным транспортом. Кому-то из пассажиров даже потребовалась карета скорой помощи. Пока мы разбирались с пассажирами в аэропорту, вскоре добавились родственники тех, кто был на борту. Некоторым из них тоже потребовалась медицинская помощь. Обстановка здесь была накаленная. Я не могу сказать, видела ли я эту девушку или нет. Мне было не до этого. Но точно знаю, что лично ко мне за помощью она не обращалась.

Это была последняя попытка Германа найти хоть кого-то, которая не увенчалась успехом. Раздосадованный, он вернулся в комитет.

Глава 34

Виктор курил в своей пыльной кладовке – кабинете с номером 228, самом дальнем по коридору. Он сидел под настольной лампой с задернутыми шторами, которым было от роду лет пятьдесят, если не больше. Он не признавал жалюзи. Из современного у него был только новый компьютер с выходом в интернет. И тот назойливо поменянный руководством.

Голос Виктора был тихим и тяжелым. Седая щетина впалых скул на вытянутом лице придавала безоговорочной мудрости.

– Что скажешь, Герман? Что нам дала твоя командировка? Я все изучил, но мне интересно твое мнение. Что думаешь о Марке Берне?

– Мутная история. Надо разбираться дальше. Пока сложно сделать какие-то выводы. Марк вроде простой тип, ведет себя как обычно, я бы не сказал, что с ним что-то не так. Но, черт знает, может, он точно тронулся, что-то сотворил и забыл, как нам это сказал его психолог. Что, если он с ней что-то сделал? Или убил, или утопил, как та девочка котят?

– Какой мотив?

– Да какой угодно! Ревность, например. Вы уверены, что он не играет с нами? Вы уверены, что он говорит правду? Вот смотрите. Давайте разберемся. Что мы имеем? В его машине мы нашли лопату, всю в грязи и какой-то глине. Раз. И что он говорит? Что вытаскивал машину из грязи? И в тот момент он, конечно же, был один! Зачем в такой тачке, – он сделал сильный акцент на слове «такой», – возить с собой лопату? Тем более в мегаполисе. Телефон. Это два. Это главное доказательство! Но как он оказался в машине, Марк пояснить не может. Хотя, с другой стороны, – помощник поправил свои отросшие волосы, – мог бы спрятать его получше или вообще выбросить. Где он был в момент, когда Софи вышла из аэропорта и ее больше никто не видел? В баре. Якобы в баре, на месте которого сейчас фастфудовская забегаловка. Никто его там не видел, никто ничего не знает. Да и вообще, кто ходит смотреть футбольный матч в одного? Не находите это странным?

– Какой тогда смысл был заявлять об исчезновении?

– Может, он и правда болен. Испытывает чувство вины или еще что у него там в мозгах. Как там сказала его психолог, что у него возможен какой-то там синдром, когда он забывает. Провал в памяти. По ее логике, что-то случилось такое, что он на фоне стресса потерял память, а потом решил, что она пропала. Выдумал какое-то сообщение, и пошло-поехало. Вполне может быть, что он ненормальный. Я считаю, по нему нужно провести экспертизу.

– Да подожди ты. – Виктор делал паузу. И в это время нельзя было вмешиваться. Он думал. – Что с теми экспертизами? Ты узнавал? Они готовы?

– Да. На телефоне никаких следов, кроме Берна. Но в процессе обыска он умудрился каким-то образом его выхватить у эксперта из рук. Я лично видел это. Теперь нам не узнать, были ли следы на телефоне до того, как он его схватил, или же оказались там из-за этого.

Виктор был погружен в свои мысли, его лицо ничего не выдавало. Он размеренно анализировал все факты и никого не посвящал в свои мысли. Иногда выдавал безумные идеи, но потом они оказывались как нельзя кстати. Все считали его странным, сравнивали со старым пауком, который медленно плел свою паутину в кабинете и заманивал туда своих жертв. Это был единственный сотрудник, которому позволялось больше, чем остальным. А все дело в том, что он никогда не ошибался. Или почти никогда.

– Что с этим Роем?

– Мне он тоже не понравился. Из тех людей, которые все время что-то скрывают. Его нужно еще отрабатывать. В день, когда Софи исчезла, он был на работе. Я проверил. Это действительно так. Но с его связями ему бы не помешало воспользоваться другими людьми для своих целей. Но я его заметил на камерах! Он там был практически сразу после того, как Берн вернулся домой отсюда. Он будто ждал его.

– Что говорит Рой?

– Отрицает. С ним надо еще работать.

– А ты уверен, что это он был?

– Лица не видно, запись плохая, очень далеко. Но походка, телосложение – это точно он!

– Так-так… Что еще?

– Анализ почвы показал, из чего она состоит. Это ничего пока не дает. Земля – она и есть земля. Ни о чем.

– А следы на машине?

– Сравнили с отпечатками Марка – все его. Ни одного! Ни одного постороннего следа.

– Надо разбираться с ними обоими. Как же я не люблю этих повернутых. От них ведь ничего не добьешься. Или не помнят, или забыли, или им уже пора в специальное учреждение. – Виктор достал очередную сигарету, чтобы добавить аромата в эту и так пропитанную никотином комнату.

– Так-то оно так. Главное, найти сейчас эту даму. Может, она еще жива, в чем я сильно сомневаюсь. Я слышал, бывают какие-то сеансы, когда помогают человеку вспомнить то, что он забыл. Может, позвонить нашему психиатру? Пусть окажет содействие. Она ж с ним работала. Поможет нам.

– Нет. Если будет нужен психиатр, то сторонний.

– Не думаю, что кто-то в нашем небольшом городишке умеет проводить такие сеансы. А она специалист мирового уровня. Знаете, сколько стоят у нее консультации?

– А ты что, хотел проконсультироваться? Тебе тоже нужна ее помощь?

– Ну, помощь от такой, как она, не помешала бы, я бы даже заплатил за сеанс, – он перешел на шутки ниже пояса.

– Займись уже расследованием, а? Ты, по-моему, забыл, где находишься. – Виктор не любил шутки и еле удержался, чтобы не добавить окончание: «Щенок». – Что узнал о самой пропавшей? Что у нее с работой?

– В ту командировку она полетела вместо своей коллеги. То есть это была внезапная и незапланированная для Софи Лозар командировка, которую курировала сама Лиза вместе с Дэвидом – темнокожий парень из их агентства. Софи должна была приехать к нему с отчетом сразу после прилета. Но, как видите, он так ее и не дождался. Сама Софи, со слов Лизы, была довольна своей жизнью, но когда та стала жить с Марком, они отдалились.

– Мда, я эти сюжеты уже проходил. У Софи мог быть любовник?

– Насколько знала ее Лиза – нет. А Лиза говорит правду, она не стала бы врать. Другое дело, если бы она об этом не знала.

– Хорошо. Весь материал оставь здесь. Я еще раз все изучу. И давай, сходи узнай у техников, когда будет готов телефон. Он должен быть разблокирован без потери данных! Иначе мы мало что узнаем.

На этом он заставил Германа задуматься и вернуться мыслями в тот день, когда Марк выхватил из рук эксперта мобильный телефон Софи, мотивируя это тем, что хотел доказать всем то, что он действительно получил от Софи сообщение.

Герман, недолго думая, сказал:

– Здесь все так запутано, Виктор. Я вот думаю, могла ли наша Софи кинуть Марка, а он отчаянно ее искать, цепляясь за любые обстоятельства… Да так, что у него кукушка поехала.

– Ты прав. Но этот вопрос лучше задать психологу, который с ним работал. Здесь может быть все. На моей практике чего только не случалось, но тут мы в тупике, – он традиционно сделал паузу, – пока в тупике. Ничего-ничего, мы размотаем этот клубок. Как только узнаем все по телефону, вызывай Берна сюда.

– Понял.

Глава 35

Марк был вызван на очередной допрос. Этот город не мог отпустить его. Теперь не сам Марк решал встретиться с ним, теперь город уже связывал ему руки и тащил к себе силой.

Человек в одиночестве или сходит с ума, или со временем начинает заполнять его чем-то другим. Все начинает меняться в ту или иную сторону, от усталости одиночества или от инстинктивного желания двигаться дальше.

Так произошло и с ним. Марк устал. И в бесконечном лабиринте событий, поднявшись на ноги, в заточении трех стен очередного тупика, он хотел идти дальше. Отсутствие четвертой стены означало, что все возможно. Он устал сидеть на одном месте. Опущенные вниз руки снова сжались в кулаки. Ноги, застывшие без движения, были готовы идти вперед. Он решил для себя: если он попал в этот лабиринт, значит, из него есть выход. И пусть он будет бесконечно встречать третьи стены, пусть он будет возвращаться и не найдет выхода, но он будет идти!

Марк взял отпуск за свой счет. Он не хотел, чтобы работа отвлекала его. Были дела поважнее. Он понимал, что следователи вскоре что-то найдут, и нужно было действовать. Он также понимал, что в ближайшее время может с легкостью получить статус подозреваемого. Марк решил, что его задумка обратиться в полицию только все усугубила. Но пути назад больше не было. Он все взвесил и обдумал в своей голове, прежде чем сделать какой-то шаг. Он уже не тот Марк, бросившийся в истеричном метании на поиски своей пропавшей без вести женщины, не тот Марк, впавший в безвольное уныние. Он разумный и уравновешенный. Он изучил все, что имеется на данный момент, составил карту своих передвижений, указав на ней даты и время. Первым делом необходимо было подготовить ответы на возможные вопросы, которые обязательно будут заданы ему в Следственном комитете.

Телефон. Багажник. Лопата. Время и место. Свидетели. Он продумывал, кто мог бы подтвердить его действия.

Александра? Гретта? Сосед, который ухаживал за котом? Думать приходилось быстро и грамотно, не упустив ни единой детали.

Марк давно не говорил с ней. Собрав все в кучу и расставив по полочкам, он молчаливо пялился в монитор своего ноутбука.

Взглянул на часы. Стрелка бесшумно передвинулась на цифру двенадцать, подталкивая своим равенством к действию. Он достал телефон и, не оставив себе секунд на раздумья, набрал номер Саши.

– Здравствуйте, Александра.

– Марк? Это неожиданно.

– Саша, нам надо поговорить. Это важно.

– Что-то случилось? У меня скоро будет небольшой перерыв, я позвоню по видеосвязи.

Марк знал, чем чреваты разговоры по видеосвязи. Это – запись. Но у него не было выбора, и сейчас настаивать он не стал. Он открыл программу и увидел зеленый индикатор в виде кружочка напротив ее имени. Она в сети.

Не вставая с места, он ждал ее звонка, приготовив блокнот с ручкой для записей. Ждать долго не пришлось, и известная мелодия видеозвонка пригласила его к беседе.

Когда он увидел Сашу на экране своего ноутбука, ледяная дрожь пробежала по телу. Он смотрел на нее и не мог выдавить из себя ни слова.

– Марк?

Быстро придя в себя, он бесповоротно решил, что диалога сейчас не будет. Ему нужно все еще раз обдумать.

– Саша, я хотел бы поговорить при личной встрече, это не телефонный разговор и тем более не разговор по видеосвязи.

– А вы где?

– На данный момент я у себя дома. Но вскоре собираюсь приехать. Сделайте одолжение, пусть об этом никто не узнает.

– Все разговоры конфиденциальны, вы же знаете.

– Но тем не менее это не помешало вам обсуждать с полицией наши беседы.

– Марк… – ее голос стал мягче и дружелюбнее, – это другое. Я не могла идти против закона. Они заставили меня. Вы должны понять.

– Поэтому я настаиваю на личной встрече. Я все так же не готов разговаривать с другими психотерапевтами.

– Но… Марк. Если меня снова будут допрашивать… – она не успела договорить.

– То вы все расскажете. Я это уже понял, тем не менее не делайте этого самостоятельно. Дайте мне возможность высказаться.

– Хорошо. Хорошо, Марк. Когда вы хотите приехать?

– Завтра в пять я буду в клинике.

Глава 36

Когда Герман приходил на работу, Виктор уже сидел в своей каморке, когда Герман уходил с работы – Виктор всегда еще оставался. Казалось, что он прирос к этому креслу, к этому кабинету. Герман не мог представить Виктора в другом месте. Хотя бы дома, одетого в халат и домашние тапочки. Он, вероятно, уходил, только чтобы поесть и помыться. Все остальное время он расследовал дела, перечитывая толстенные тома и уделяя внимание каждой букве.

Виктор, несмотря на свой колоссальный опыт и грамотную работу, не стремился стать руководителем. Это не в его духе. Одного Германа было достаточно, чтобы вносить суету в его запыленный, но организованный трудовой мир. Да и к Герману привыкнуть было крайне сложно. Некое сопротивление двух миров, которые не должны, а обязаны взаимодействовать.

– Виктор! – В распахнутую дверь, как в последний вагон уходящего поезда, влетел Герман, получив в ответ недовольный взгляд оторвавшегося от дел сыщика. – Парни все сделали! Пароль сброшен, телефон работает! – Он был счастлив как ребенок, держа в руках прозрачный пакетик с телефоном внутри.

– Давай сюда. Сейчас посмотрим, – буркнул Виктор, не поддержав восторженные возгласы Германа.

Он разорвал верхний край полиэтилена и взял в руки телефон. Нечасто ему приходилось работать с техникой, обычно все манипуляции проводил кто-то другой, прилагая в материалы дела отчет.

Он повертел смартфон в руках и подозвал своего помощника, пробубнив себе под нос:

– Иди-ка сюда. Поможешь. Ты же у нассовременный парень.

Виктор молча взял свой кнопочный телефон в руки и покачал головой, приняв поражение. Герман тут же подскочил, готовый, в отличие от Виктора, утопающего с головой в уголовных делах, несколькими движениями пальцев по экрану раскрыть тяжкое преступление.

С горящими глазами, совершая легкие прикосновения теплыми подушечками пальцев к сенсору, Герман нетерпеливо открывал журнал звонков, мессенджеры и обычные сообщения, сопровождая свои действия взволнованным:

– Та-а-ак, что тут?

После катастрофы не было ни единого входящего звонка.

Он зашел в сообщения. Последнее было отправлено Дэвиду.

Кому: Дэвид. 14.07

«Буду часа через три, дождись меня, хорошие новости!»

Больше ничего. Рассылки от интернет-магазинов и банков.

Герман пожал плечами. Недолго думая, он зашел во вкладку настроек и нашел список заблокированных контактов. Такой же приличный список магазинов и несколько заблокированных номеров без имени.

– Ты мне не молчи давай. Рассказывай, что там.

– Сообщения, о котором нам рассказывал Марк Берн, бивший себя кулаком в грудь, нет. Последний, кому писала Софи, был Дэвид Брем. Не знал, что его фамилия Брем, но Дэвидов у нас тут немного, это тот темнокожий парень из агентства. Все сходится. Как Лиза и сказала, Софи должна была приехать к нему с отчетом.

– Они еще о чем-то общались? Посмотри там.

– Не знаю. Вроде нет. Одно сообщение от Софи, и все. До этого старая переписка по работе. Ничего компрометирующего.

Герман продолжал тыкать пальцами по сенсору, бурча под нос что-то невнятное и непонятное для Виктора.

– Говори разборчиво, Герман. Говори, что там делаешь.

– Нужно проверить список заблокированных номеров. Конечно, это могут оказаться мошенники, которые звонят доверчивым гражданам, чтобы «перевести все их средства на безопасные счета», но тут может быть и что-то полезное.

– Много таких?

– Да нет. Вот, – он показал Виктору экран, – пять, нет, шесть.

– Делай срочный запрос на них.

Герман посмотрел на Виктора и, не отрывая взгляда, достал свой телефон, открыв в нем какое-то приложение. Он, не ответив Виктору, тут же ввел цифры первого номера. И на экране высветились списком слова: «Мошенники», «бан», «твари», «развод». Все стало ясно. Ту же процедуру он проделал и с другими номерами, пока не увидел теги: «СиняяУтка», «пупс», «Рой», «Клуб», «Шеф», «Малыш», «пятерка». Каких только тегов не было. Но было ясно одно – это номер Роя, и он заблокирован в телефоне Софи. Все сообщения с этим номером утрачены.

Виктор был удивлен, но, естественно, виду не подал. Он привык все делать по старинке в соответствии с бумажками и приказами. И с появлением Германа начал ловить себя на мысли, что он очень многое упускает.

– Так, давай связывайся с этим Роем, Марком и тащи их сюда на допрос. Я буду сам с ними общаться. Сначала Роя. На обоих подготовь информацию, пробей по базе, сделай все запросы, мне нужны распечатки звонков с их телефонов в тот день и в день, когда Берн вернулся домой. Не нравится мне, что Рой шастал у дома Берна, как ты говоришь. Так, в общем, давай. И все в бумажном виде в ближайшее время.

– Понял.

– И… это… – он кашлянул с протяжным продолжением, – я тебе дам денег, купи мне телефон какой-то. И… поможешь разобраться?

– Конечно. – Герман расплылся в улыбке, польщенный доверием старого сыщика.

Глава 37

Марк чувствовал, что скоро всему придет конец. Только еще не знал какой. Он собрал постель, закинул белье в стиральную машину, вытащил из холодильника все, что могло испортиться. Там остались только яйца, пиво и что-то из овощей. Он завернул все в огромный мусорный пакет и вытащил на помойку.

Разобравшись с домашними делами, он заскочил в ближайшую парикмахерскую, расположенную на углу улицы, чтобы состричь наконец отросшие за все это время, как у бродячего пса, патлы.

Марк купил билет на ночной рейс и снял студию в том самом маленьком портовом городке. Собрал вещи, не забыв взять блокнот со своими записями, и затолкал все в рюкзак, больше напоминающий прямоугольный портфель с лямками.

До вылета оставалось не так много времени. Самолеты для него уже стали обычными в новой жизни без Софи. Но тем не менее лишь она связывала его с этими перелетами.

Душ. Он побрился, привел себя в порядок, надел белоснежную рубашку и темно-серые джинсы. Он любил белые рубашки, без них его гардероб был бы не его гардеробом. Чистота, бодрость и уверенность сопровождали Марка, когда он их надевал. Внутри, побеждая волнение, заняло место неразрушимое самообладание и хладнокровие. Пора положить конец этой истории.

Воинственно настроенный, собранный и непоколебимый. Марк набрал номер соседа:

– Слушай, приятель, выручай, кроме тебя – некому, пригляди за котом. Нужно снова отъехать по делам. Корм, вода, миски – все там же, где и было. Когда вернусь, не знаю. И знаешь, я не обижу. Вискарь и все к нему за мной.

Сосед снова не отказал. Марк окинул последним взглядом гостиную с кухней и, убедившись, что все отключил, вышел в коридор.

Дом с каждым днем становился холоднее, цвета в нем потускнели, а света не хватало. Он стал одиноким. И даже уже не тем домом, который был до Софи, не тем домом, в котором гостили по ночам разные женщины, не тем домом, где играла музыка, а в воздухе витал дух огня из флирта, секса и веселья. Сейчас же дому стоило обзавестись паутиной, плотными пыльными шторами, хотя, в общем, так и было, и скрипучими пыльными полами, чтобы передать все его настроение. Не было больше ни огня, ни света, ни воды. Только спертый воздух одиночества.

Марк вернулся и открыл настежь все окна, чтобы выгнать отсюда этот ужасный запах. Открыл шторы. Полил единственный в его доме цветок, который и цветком-то не был, но Марк так его называл. Мандариновое дерево.

Он посмотрел на лестницу, ведущую в спальню. Давно он не поднимался туда. Перед уходом Марк решил осмотреть все.

Увиденное совсем не порадовало. После обыска он также туда не заглядывал. Разозлившись больше на себя, нежели на тех, кто тут все перевернул, он оставил все как есть, закрыв плотно за собой дверь. Эта комната больше не нужна.

Он спустился по лестнице, вернув самообладание, и одновременно вызвал такси в аэропорт. Времени было немного.

Марк встал в коридоре спиной к двери, взял флакон ее любимых духов и сделал несколько нажатий, распылив аромат уже забытого запаха себе на рубашку. Плевать, кто что подумает об этом. Марк предполагал, что может не вернуться сюда еще долго.

Он увидел, как подъехала машина. Никаких оранжевых шашек на крыше или зеленых маячков. Яркий свет фар разворачивающегося автомобиля, проникший двумя плотными лучами прямо в окна его дома, сигнализировал о том, что пора выходить. Он оставил ночник для кота и щелкнул у двери кнопкой выключателя, погасив основной свет.

Ботинки из коричневой грубой кожи и длинный плащ. Весь этот костюм создавал вид неприступности. Марк был похож на усовершенствованного гангстера. Разве что без шляпы, придающей больше антуража.

Он молча сел на заднее сидение недешевого автомобиля. Здесь он привык передвигаться если не на своей машине, то на таких, как эта. Мог себе позволить и не любил экономить на своем комфорте.

Когда автомобиль тронулся, Марк попрощался со своим домом и прилип к окну. Огни окон чужих, но таких родных домов пролетали мимо и оставались за спиной, отдаляясь все больше. Знакомые места, бары, остановки, станции метро. Все оставалось здесь. Застывшим и неподвижным. Только Марк покидал этот мегаполис с долей тоски по нему. Но, когда он вспомнил о том, зачем это делает, на скулах заходили желваки, и он откинулся назад, закрыв глаза. Больше нечего терять.

Поздний вылет. Время к ночи, но нетерпение давало энергии, и сна не было ни в одном глазу.

Самолет изрядно трясло. В этом полете не было никакой романтики на взлете, когда из-под серых дождевых облаков попадаешь в голубую бесконечную гладь с палящим, расположенным еще ближе к тебе солнцем. Все было черным.

Марку на момент показалось, что он вообще не в самолете, а в маршрутке, мчащейся с безумным водителем на скорости по бездорожью. Понял, что это совсем не так, и стало спокойнее. Все куда-то летели.

«Командировки, работы… А вернутся ли назад эти люди? А ждут ли их дома? А может, они летят домой? Кто этот молодой парень рядом? Почему ночной рейс? Может, он летит к любовнице? Или от нее? А эта дама? Неужели ей нужно было лететь именно этим рейсом? Почему не утром? Кто ее ждет там?»

Миллионы вопросов крутились в голове у Марка относительно пассажиров. Кто-то спал и сопел, кто-то смотрел в иллюминатор. «Ночью. Зачем?» Кто-то, нацепив наушники, принимался за просмотр фильмов. А девушка впереди листала совместные фотографии с каким-то парнем в телефоне, возвращаясь к первой снова и снова. Любовь?

Марк рассматривал этих людей и метался в своей философии. Почему эти люди сейчас летят в одном самолете? А если ему суждено разбиться? Что это будет? Судьба, случайность или неизбежность? Скорее первое.

Он достал блокнот. Посмотрел еще раз на свои записи и убрал его обратно. Он понимал, что алиби у него не было. Никто не мог сказать, где он был в день крушения самолета. Теми, кто мог дать какие-то показания, были сотрудники отеля, охранник в порту, дальше смотритель, Гретта и, наконец, Саша.

Первых он решил оставить в запасных. А вот Гретта была бы отличным свидетелем. Он решил связаться с ней и договориться, чтобы она рассказала все, как было, если это потребуется, в комитете. Только пока не решил когда. Впереди было много дел.

Марк понимал, что главным доказательством было то, что он искал Софи. Искал ее тело, потом ее саму. Кому в голову взбредет обвинять человека в убийстве, если он сам ищет пропавшего, и поверить в версию, всего лишь бездоказательную версию какого-то психотерапевта?

Глава 38

Утро, когда Марк прилетел, было туманно-зловещим.

Саша не хотела снова встречаться с ним и вникать в эту то ли детективную, то ли выдуманную историю, параллельно граничащую с законом. Ей хватало пациентов с паническими атаками, шизофренией и психозами. Она не хотела больше заниматься Марком. Предположения Саши относительно болезни могли не найти оснований и навредить репутации, учитывая, что дело касалось пропавшей без вести девушки. К тому же в клинику уже сунули нос сами представители органов власти. Для больницы закрытого типа это было недопустимо. Нет, не то чтобы она не хотела помочь. Она не хотела навредить. Ни себе, ни отцу, ни клинике. Но отказать Марку было невозможно и как минимум бестактно.

Отец практически всегда был рядом.

– Саша, девочка моя, у тебя такой уставший вид. Пора отдохнуть. Возьми подружек, слетайте куда-нибудь на острова. Что вы там любите? Сейшелы, Мальдивы, Бали, Фиджи? Тебе нужна перезагрузка.

– Да куда, пап? Я сейчас не могу и не хочу никуда лететь. Еще и самолеты, как видишь, падают.

– У психиатра аэрофобия? – Он дружелюбно посмеялся. – Я возьму твоих пациентов, не беспокойся. Я еще в прекрасной форме и могу работать. Не в полную силу, как раньше, но на недельку я тебя отпускаю.

– Не знаю… Может быть, ты и прав.

Саша ничего не сказала о встрече с Марком, чтобы не расстраивать отца снова этой историей. Ведь его клиника – это вся его жизнь, которую он строил по кирпичику и добивался высокого статуса и известности. Ни единого плохого отзыва, ни одного пациента, которому бы не помогли, миллионные доходы и имя. Он горел и гордился собой и дочерью. Все, что могло касаться конфиденциальности пациентов, было губительно для клиники. Подписывая договор, пациенты получали безоговорочную секретность.

Саша набрала номер Марка.

– Алло. Марк. Мы не можем увидеться сегодня в клинике. Меня после обеда уже там не будет. Если очень нужно поговорить, то можем встретиться в другом месте. – Саша все же решила избавить клинику от новых свиданий с Марком Берном.

– Эм-м… Что ж, так даже лучше! Вы читаете мои мысли. Только одно «но». Я сам назначаю место. Встретимся там, где я прощался с Софи. То самое. Ритуально-прощальное, – он говорил с сарказмом, и это задевало Сашу. – Там и поговорим.

– Вы хотите в такой ветер прогуляться по морю?

– Я остановился в том городке, прямо рядом с этим местом. Недалеко от порта. Я бы мог пригласить вас в гости, но вдруг вы не так поймете меня.

– Марк, я не из тех, кто может что-то не так понять. На берегу есть небольшая кафешка, можем там выпить кофе. Я буду ехать с работы в районе трех, до вас оттуда минут двадцать.

– Отлично. В половине четвертого буду ждать на главном спуске.

Было как-то не по себе. Саша чувствовала себя уязвимой. Она идет на тайную встречу с бывшим пациентом, у которого, быть может, не все дома. И при этом он сам назначает ей встречу.

«Твою ж мать. Что я делаю…»

Будет неправильным сказать, что Сашу не тянуло к Марку. Она всегда была независимой, гордой и неприступной. А сейчас ее язык не может повернуться, чтобы сказать Марку «нет».

Она сама не понимала своего поведения, но при этом не давала заднего хода. Казалось, что она больше не управляет своими мыслями. Она хотела увидеть Марка. И, зная реакцию отца, не стала даже упоминать об этой встрече. Что бы ни произошло, ее тянуло к нему вопреки всему. И что бы ни произошло с Софи, кем бы ни был Марк, не имело никакого отношения. Ей было не жаль ее.

Глава 39

Рой явился на допрос. Осмотрев кабинет Виктора, он закатил глаза, сетуя на то, ради чего и куда он прилетел, потратив свое драгоценное время.

Лицо Виктора, несмотря на обстановку в кабинете, могло возбудить только страх и волнение собеседника. Безучастное, молчаливое, но с суровым, испепеляющим взглядом куда-то в самую глубь души.

Только Рою было плевать. На него вообще сложно было кому-либо повлиять. Рой много раз был под прессом, и у него уже выработался некий иммунитет к нападкам с разных сторон: угрозы, суды, чужие адвокаты, все те, кому мешал его бизнес и его бар. В паре с иммунитетом было и ощущение постоянного подвоха. Другое дело – женщины… Только эти создания могли его сбить с толку.

Рой – человек с типичной мужской логикой. Ни влево, ни вправо. И для него женщина всегда оставалась странным существом с чужеродным содержимым в голове. Проще говоря, он не понимал их. И отсюда обычно у него возникали все проблемы. Он терпеть не мог вести переговоры с женщинами. Когда одна такая приехала к нему в заведение с проверкой из госсанэпидслужбы, улыбалась, и казалось, что все вопросы были решены мирно, закрыла к чертям собачим этот бар и выставила требования для устранения недостатков. Да, он не любил женщин, особенно умных, поэтому, увидев Виктора, ничуть не дрогнул. Этот старик не сможет расшатать его устойчивую психику. Он мужик, а это значит, что диалог выйдет продуктивным, по крайней мере, с понятным для Роя исходом.

Виктору было что сказать Рою. Он внимательно наблюдал за его состоянием и реакциями. Он изучал Роя, черты его лица. Он всегда знал, когда ему врут.

– Мы сделали распечатку звонков с вашего номера. Вы, насколько я помню, в объяснении, которое давали моему коллеге, упоминали, что не общаетесь с Софи уже давно. Однако данные говорят об обратном, – Виктор говорил спокойно и медленно, не отрывая глаз от Роя, который, казалось, застыл в положении сидя на стуле с идеально ровной спиной и широкими плечами. Он был непоколебим. – За несколько дней до исчезновения Софи Лозар с вашего телефона совершалось множество звонков на ее номер, после чего она вас заблокировала. Так что же произошло, Рой? Поведайте нам эту историю. И будет хорошо, если вы снова не будете лгать. Вас уже предупреждали о даче заведомо ложных показаний. – Виктор слегка улыбнулся и прищурил один глаз.

– Уважаемый следователь, – саркастически произнес Рой, – какой у меня статус? Я подозреваюсь в чем-то? Нет. Я всего лишь свидетель. То, что касается меня и Софи – не касается никого из вас, а тем более ее исчезновения. Я вынужден буду привлечь своего адвоката. А сейчас извольте.

– Вот ты какой! – Виктор в голос засмеялся. – Твой статус может очень быстро измениться. И у тебя даже будут некоторые, как бы сказать… бонусы в виде законной возможности отказаться от дачи показаний. А пока что, увы, рекомендую со мной не играть. – Виктор мгновенно изменился в лице и резко ударил ладонью по столу, устремив свой ожесточенный взгляд на Роя, так что тот от неожиданности вздрогнул, как испуганный ребенок. – Рассказывай сейчас же! И еще объясни, что ты делал у дома Марка Берна, когда тот возвращался?

Мышцы лица Роя в молчании начали свой энергичный самопроизвольный танец. Они спотыкались друг о друга, не давая четкой картины эмоционального выражения. Он выбит из равновесия, его спокойствие разрушено, он тщетно пытается стабилизироваться и не может выдавить из себя ни слова.

В этот момент Герман, приоткрыв дверь, заглянул в кабинет.

– Входи, Герман. Свяжись с нашим психологом и отправь этого, – он не стал называть имени, – на полиграф. Договорись, чтобы было побыстрее. Ознакомь ее с материалами дела, и, – он взглянул на Роя, не договорив фразу, – пойдем выйдем.

Они вышли в коридор, оставив Роя одного в кабинете старшего следователя. Ему, привыкшему к комфорту и современным деталям, здесь было не по себе. Сидя на стуле, притащенном сюда будто из советского кинотеатра, он пытался вслушаться в разговор за дверью. Бормотание глухого и низкого голоса перебивалось одинаковыми короткими звуками согласия, исходившими от Германа. Ничего было не разобрать. Он услышал отдаляющиеся шаги и скрип открывающейся вновь двери.

– Вас запишут на полиграф. Нужно будет ответить на несколько вопросов с датчиками.

– А кто сказал, что я согласен? Вы не можете насильно заставить меня проходить этот детектор.

– Это верно. Пишите отказ. – Виктор вытащил из принтера чистый листок и протянул ему.

Рой представил себя перед выкопанной наполовину могилой с лопатой в руках. Он взял шариковую ручку и приготовился писать отказ. Думать приходилось быстро. Виктор следил за каждым его движением, улавливая подсказки, передаваемые с мимикой.

– Хорошо. Я пройду ваш полиграф. Хотите покопаться в дерьме – пожалуйста! Только одно условие – работать со мной будет мужчина, а не женщина.

– Условия здесь диктую я. И чем женщина не угодна? Раздевать она никого не будет.

Рой только фыркнул в ответ.

Глава 40

Сегодня Марк в девять утра должен был стоять перед кабинетом Виктора. Он много раз уже предвкушал этот долгий и дотошный допрос. И даже хорошо к нему подготовился. На руках были все аргументы, чтобы оставаться тем самым пострадавшим. Это он потерял свою любимую женщину, это он заявил об этом. Сейчас это обстоятельство было крайне важным. Нужно было выиграть время, он должен развязать себе руки и остаться вне подозрения хотя бы на несколько дней. Но он не пришел.

Было уже половина десятого, Виктор набрал Германа:

– Где он? – сходу и без приветствия произнес он.

– Кто? Рой?

– Я сказал представить мне на допрос обоих. Где он?

Герман научился уже соображать быстрее и понимать, чего от него хочет Виктор.

– Он должен был быть здесь в девять утра. Я вчера разговаривал с ним, он сказал, что прилетел.

– Вопрос тот же. Где он? – последние два слова Виктор произносил с большим ударением на оба слова.

– Я сейчас все выясню.

Герман несколько раз безуспешно пытался дозвониться до Марка. Он уже шел в сторону кабинета Виктора.

Поднявшись на этаж, Герман заходил по узкому коридору из стороны в сторону, держа в руках телефон, то и дело поднося его к уху.

Гудки шли, но никто не отвечал. Он написал сообщение. Одно. Второе. Не прочитано.

У Германа создавалось ощущение, что все, чем он занимался раньше, было бессмысленным и бесполезным. Стоило уделить должное внимание именно Марку Берну! В конце концов, телефон Софи был найден в его машине!

«Как мы могли его отпустить после этого?!»

Герман из спокойного, верящего в свои силы помощника вершителя правосудия превратился в загнанного в этот узкий коридор зверька, который ничего, совершенно ничего не мог сделать.

Он вошел в кабинет Виктора. Тот, конечно же, был не в духе.

– Кажется, мы допустили ошибку, – тихо произнес Герман.

Виктор курил. По его лицу было понятно, что сейчас лучше ничего не произносить. Лучше промолчать, чтобы не нарваться. При этом он не считал себя ни в чем виноватым.

– На, смотри, – Виктор протянул руку, держа какие-то документы, – это заключение по Рою. Он ответил верно только на вопросы о своем имени, фамилии и месте жительства. Как тебе такое? Этот гаденыш лжет нам. Он солгал о том, что не звонил ей, а на вопрос о том, скрывает ли он что-то от следствия, он тоже ответил неправдой. И он был возле дома Марка. Есть одно – он не видел ее в день катастрофы. Рой ответил «нет», и это было исключительной правдой. Полиграф сложно обмануть, Герман, но вот это все, – он стукнул пальцами о документы, – бездоказательная херня, которая практически не имеет никакого веса!

Герман непонимающе смотрел на Виктора и ждал дальнейшего монолога. Он запутался между этими двумя, запутался в мотивах и возможностях каждого из них. В голове была манная каша, сдобренная сейчас большим куском сливочного масла.

– Вы считаете, что это похоже на заказное? А где сейчас Рой? Что он сказал после полиграфа?

– Пока ничего, он в отказе. И адвокат при нем. И нет оснований его закрыть. Ты же понимаешь. А где он сейчас – я понятия не имею. Куда больше меня сейчас интересует, где сейчас Марк Берн.

– Я созвонюсь с Лизой. Может, она… – Виктор снова своим взглядом не дал договорить Герману.

Он исподлобья посмотрел на него, пытаясь оправдать или же унизить его наполовину озвученную идею. Сейчас все средства хороши, но Виктор видел подвох везде.

– С каких пор твои профурсетки оказывают нам содействие? Ты вздумал обсуждать дела следствия с человеком, который тут тоже замешан?

– Лиза? Нет, я ничего такого не думал ей говорить, да и какой у нее интерес вводить нас в заблуждение? Я хотел прощупать почву, задать еще пару вопросов о Рое и о Марке.

– С этим Роем мы еще все выясним, а то, что Берн не явился на допрос – дело нехорошее.

Герман заметно стушевался, поймав себя на мысли, что все это – лишь повод позвонить Лизе и, если повезет, назначить ей встречу. Горячая командировка дышала воспоминаниями и подпитывала новыми фантазиями, превращая расследование в пикантное приключение.

Ему несложно было узнать, каким рейсом Рой собирается лететь. Он уже имел опыт работы с сотрудниками аэропорта и успел познакомиться с некоторыми сотрудниками, когда искал информацию о Софи. Его неоформленные идеи вырывались наружу, перекручивались нитками в один комок, разматывались и скручивались снова. Он держал в руках телефон и не мог нажать на кнопку вызова, чтобы набрать Лизу.

Отвернувшись в окно от экрана, будто человек в процедурной, который боится забора крови, нажал на зеленый кружок. Послышались гудки.

– Лиза, привет! Это Герман. Можешь говорить? Точнее, мне нужна твоя помощь.

– Привет. Снова? Какого характера? – она смеялась, и нотки флирта в ее голосе помогли резко расслабиться. Приветствие было успешным.

– Приключенческого. Ты же это любишь. В общем, Лиза, мы Роя провели на детекторе, и мне нужна твоя помощь. Никому ни слова, ясно? Я же могу на тебя положиться? – Герман рассказал Лизе обо всем, что знал сам. Он рассчитывал на ее помощь и сам снова видел себя в блестящих доспехах на коне и как им восторгаются все кабинетные вершители правосудия. – Где ты сейчас?

– Ого, как интересно! Но я работаю, милый. Так что сорри, – она сделала паузу, – а что ты хотел?

– Ли-за, – Герман настойчиво протянул ее имя, – моя просьба прозвучит очень странно. Рой прилетает в половину одиннадцатого по вашему времени. Мне необходимо, чтобы ты проследила, куда он поедет прямо из аэропорта. Он мутный тип, ты сама знаешь, а я сейчас не могу контролировать его. И Виктор спустил все на тормозах, если медлить, может быть поздно.

– Ты хочешь, чтобы я за кем-то следила в половину одиннадцатого ночи? Одна? В аэропорту, где тысячи людей? Нашла этого твоего Роя и проследовала за ним? – она громко рассмеялась, а потом, резко прервав смех, произнесла: – Ты издеваешься? Ты сам слышишь, что ты мне предлагаешь? Я, конечно, люблю всякие такие истории, но не настолько. Нет, Герман. И у меня совершенно нет времени. Я сегодня ужинаю с Дэвидом. – После этих слов у Германа пересохло в горле.

Стало неприятно от ревности и от злобы. Эти чувства не имели права возродиться в нем. Герман затих, ему нечего было ей сказать. Повисла неловкая пауза.

– Ладно, Лиза. Я понял.

– Что ты понял? Обиделся, что ли? Почему вы, мужики, все такие неженки? Чтоб ты не решил, что я редкостная тварь, которая спит со всеми, то проясню – с Дэвидом мы коллеги и, бывает, ужинаем там же, где и работаем. При этом, представь себе, не спим. Это так я, на всякий случай. Уверена, что мысли у тебя зародилась уже.

– Там же, где и со мной?

– Тебя это беспокоит? Наш с тобой ужин нес сперва исключительно деловой характер, не так ли? Герман, ты ревнуешь меня?

– Ты, Лиза, о себе высокого мнения. В этом, бесспорно, плюс.

Разговор закончился ничем.

Уплетая утку под ресторанную музыку, Лиза, обсуждая с Дэвидом тонкости перевода, начинала уже скучать. Завтра выходной. Аэропорт не так уж далеко.

– Дэвид, ты сегодня свободен? Или есть какие-то планы?

– На что намекаешь?

– О нет, ты же знаешь, я не приемлю контакты на работе, так что не обольщайся. Если не сильно занят, прокатимся до аэропорта? – Лиза вкратце рассказала о своей шпионской истории.

Дэвид промолчал и принял серьезный вид.

– Да ладно, что с тобой?

– Я не играю в эти игры, Лиза. Это все очень серьезно. Софи пропала. Могут подозревать кого угодно. И тебе я советую тоже не лезть в эти дела. Тебя полиция опросила, что еще? Зачем впутываться? Ты ничего не знаешь, я ничего не знаю. И твой роман с этим следователем ни к чему хорошему не приведет.

– Дэвид, ты серьезно? Во-первых, нет никакого романа, а во-вторых, я ничего не теряю. Ты же меня знаешь!

– Поэтому и предупреждаю. Не лезь туда, Лиза.

Этот диалог, как красная тряпка для быка, привел Лизу к зданию аэропорта. Она не знала, сможет ли узнать Роя, подъедет ли кто-то за ним или он сядет в первое попавшееся такси.

Она встала на платную парковку прямо напротив выхода «2B». Рой должен был выйти прямо оттуда. На уличном табло появилось сообщение о прилете. Самолет приземлился без задержек.

«Наверняка он без багажа», – подумала Лиза.

Она оставила машину и подошла к выходу. Здесь было мало людей. Встречающие ждали своих близких внутри, персонала аэропорта здесь тоже не было. Несколько мужчин-таксистов, подобно серым голубям, ждали очередной порции хлеба в жажде схватить самый большой кусок и улететь отсюда с приехавшими впервые в этот город людьми, ходили из стороны в сторону.

Пошел поток. «Голуби» заметно оживились, уводя за собой незнакомых попутчиков.

Лиза вглядывалась в лица, стараясь оставаться незаметной. Ей не составило труда узнать Роя. Удивительно, что все складывалось так легко.

Рой быстро зашагал в сторону парковки, разговаривая с кем-то по телефону, а Лиза двинулась за ним, скрываясь в потоке людей. Он шел так быстро, что ей, стройной и хрупкой девочке на высоких каблуках, приходилось перейти на легкий бег. Лишь бы не упустить из виду Роя. Раз она уже здесь и начала эту игру – она ее пройдет до конца.

Лиза увидела, как ее жертва, почему-то ей хотелось так думать в эту минуту, садится в темный автомобиль. Он не похож был на автомобиль такси, разве что VIP-класса. Она побежала как можно ближе, чтобы разглядеть номера и метнулась к своей машине. Хорошо, что она была поблизости.

Нащупывая в кармане пальто брелок от сигнализации, она старалась не потерять Роя из виду. Темный автомобиль застрял в очереди на выезд из парковки. Все складывалось удачно.

Она уже открывала дверь автомобиля и намеревалась по другой полосе поравняться с Роем, как знакомый голос окликнул ее по имени. Она не заметила в темноте, что кто-то стоит возле ее машины. Он стоял, одетый во все темное, и ждал ее. Только глаза в свете фонарей выдавали его силуэт.

– Дэвид? Что ты здесь делаешь?

– Лиза, остановись, – он подошел к ней, положив руку на плечо, и посмотрел сверху вниз, – это не развлечение! Это может быть опасным.

– Ты приехал сюда, чтобы остановить меня? – Лиза возмущенно смотрела на него, не понимая такого поведения.

– Воспринимай это как дружеское предостережение. Когда ты рассказала мне, я был уверен, что ты точно меня не послушаешь. Твой азарт когда-нибудь подведет тебя. Лиза, я не хочу, чтобы у тебя были проблемы. Иначе, – он сделал паузу и впервые улыбнулся, – мне придется искать себе новую напарницу. Не хватало, чтобы еще и с тобой что-то случилось. Take care, Liza^[3].

– Ты что, думаешь, что можешь за меня что-то решать? Дэвид! Не лезь не в свое дело! Тебе скучно и нечем заняться? Я уважаю тебя как коллегу, но какого хрена ты себе позволяешь? Отойди. – Она открыла дверь машины, но Дэвид не позволил ей сесть за руль.

– Лиза, посмотри на себя. Хрупкая, маленькая девочка. В красивом пальто, которая собирается в погоню неизвестно за кем. Лиза, если это он что-то сделал с Софи, то ты уже не поможешь ей.

– Я не делаю это для нее, Дэвид! Какой же ты зануда!

Лиза была зла на Дэвида. Внутри разгорался скандал. Ее взгляд скользил в свете габаритных огней выезжающих отсюда машин. Счет, который шел на секунды, уже остановился.

Эйфория преследования испарилась. Лиза смотрела, как поднимается шлагбаум и автомобили один за другим быстро покидают парковку. Уже не было никакого смысла нестись в темноту.

Она сложила руки на груди и надулась. Дэвид был доволен. Они простояли еще несколько минут, пока Дэвид не убедился, что Лиза не станет продолжать свои шпионские игры.

Он победил. Он провел рукой по ее предплечью и дружелюбно произнес:

– Езжай домой, Лиза. Встретимся завтра на работе.

Одно только ее подбадривало. Номер. Она запомнила номер автомобиля. И подумала, что, может быть, даже лучше так. Слишком многого хочет от нее Герман. Она смягчилась, когда садилась за руль, и пожелала Дэвиду спокойной ночи.

Глава 41

Герман не ошибся. Рой действительно спешил покинуть этот город и вылетал ближайшим рейсом. Он знал, что результаты полиграфа неутешительные, и ненавидел себя за то, что позволил этой ситуации набрать обороты.

Поднявшись на высоту, он поднял шторку иллюминатора и посмотрел через стекло. Разлитое красками небо быстро темнело и окутывало своим сумраком.

Рой был беспокоен. Соседи по креслу закрыли глаза, хватаясь за очертания приходящих поверхностных сновидений. Он же не мог сомкнуть глаз. Его правая нога дергалась, подражая вибрации двигателей, а пальцы, собранные в замок, сжимались друг с другом, впиваясь подушечками верхних фаланг в тыльную часть ладоней.

Рой всегда держал все под контролем и шел на шаг впереди всех своих проблем, которые, впрочем, мог выдумать и сам. Он задавал себе вопросы, ставил сам себе задачи и решал их. Так создавалось ощущение своей нужности, своей важности. Но сейчас он был в растерянности. Темнота в салоне самолета давила на него. Он мечтал скорее приземлиться. Рой не мог терпеть бездействие, а полет как раз напоминал ему об этом.

Выйдя из самолета, он быстро покинул здание аэропорта, направляясь к заданной точке. Его уже ожидали.

Глава 42

– Алло, Герман.

– Лиза! Рад слышать. Раз ты звонишь сама, значит, у тебя есть новости?

– Не стала набирать тебе вчера, было уже поздно. Ты, конечно, еще тот засранец, раз подкинул мне такую идею провести вечер, отправив меня в аэропорт.

– Ты поехала? – Герман был приятно удивлен, и его восторженность была безошибочно услышана на том конце провода.

– Будешь должен, – весомо прозвучал голос Лизы, – я не все узнала, но кое-какая информация у меня есть. Например, номер машины, в которую сел твой Рой. Его встречали.

– Лиза, ты… ты просто!.. Я не сомневался в тебе. С меня ужин, и не смей отказывать! Да, кстати, а как там Дэвид? Ты же с ним собиралась провести вечер? – у Германа был неприятно-подозрительный тон.

– Не провести вечер, а поужинать после работы. Разные вещи. Не твое дело, Герман. Ты просил меня что-то узнать? Я узнала. – Лиза терпеть не могла, когда кто-то бесцеремонно вторгается в ее свободу, впуская в нее свои неуместные чувства, словно щупальца кальмара, которые присасываются своими присосками и удерживают жертву в объятиях, пока та не закончит свои страдания.

– Успокойся, я не лезу в твою жизнь.

– Просто чтобы ты понимал, не стоит все усложнять, если мы хотим с тобой, – она сделала паузу, чтобы подобрать слово, – дружить.

Она Германа поставила этим под пресс. Его жутко раздражала прямолинейность Лизы. Хотелось повесить трубку и послать ее. Но чем больше она его осаждала, тем сильнее его непреодолимое желание набирало обороты.

– Я понял тебя. Сейчас давай не об этом. Что за тачка? Какой номер?

Герман записал на попавшемся под руку листке номер и попрощался с Лизой, поняв, что разговоры «о дружбе» вести сейчас бесполезно. А Лиза, положив трубку, довольно растянула губы в улыбке.

Герман быстро навел справки и, как всегда довольный собой, набрал номер Виктора.

– Да! – он всегда отвечал так, будто его отвлекли в самый неподходящий момент. Скорее всего, он раскладывал «косынку» в перерыве между делами.

– Я кое-что узнал. Рой улетел, и я знаю, кто его встречал. По крайней мере, знаю, на каком автомобиле. Я пробил номера. Машина зарегистрирована на компанию, в которой работала Софи. Не находите это странным? У Роя везде есть какие-то связи. Я хочу, чтобы вы отправили меня в командировку. Я разберусь с этим.

– Герман, – сыщик, к удивлению, произнес его имя очень мягко, будто по-отцовски, – езжай. Ты мне здесь только все карты путаешь. Может, от тебя с таким рвением и будет какой-то толк, но только не здесь. И разыщи Берна. Если найдешь – организуем принудительный привод. Мне сразу не понравился этот тип. Я договорюсь с начальством, но без результатов можешь не возвращаться. Или будешь потом платить в казну за все свои бестолковые перелеты. Сейчас ты прав. Мы застряли в этом деле на одном месте. Лучше будет сказать – в одном месте. Так что – вперед.

– Спасибо, Виктор! Я найду Берна и все узнаю.

– Как я люблю этих чужеземцев, – пробормотал Виктор и положил трубку.

Глава 43

– Ну, Лиза, не ждала в гости? – Герман заглянул в ее кабинет.

Лиза стояла у шкафа и расставляла какие-то папки с документами.

– Ты издеваешься? Почему без предупреждения? – Она обернулась. Ярко накрашенный рот в тон красному платью придавал ей дороговизны.

– Ну ты и сучка! – прозвучало это как комплимент, Герман улыбался.

Он посчитал уместным так выразиться, это подходило к ее образу. Наконец-то он научился разговаривать с такими, как Лиза.

Герман закрыл за собой дверь и подошел к ней, крепко прижав одной рукой к себе за талию.

– Нет. Герман, остынь, не здесь.

– Я просто поздоровался, – подняв вверх ладони, произнес он.

В дверь с матовым стеклом, через которое все же видны силуэты, кто-то постучал. И тут же вошел. Это был Дэвид. Махнув неприветливо Герману головой, он попросил Лизу «подойти на минутку».

– Прости, Герман. Подожди меня здесь.

Лиза с Дэвидом удалились.

Дэвид скрестил перед собой руки. Он был недоволен.

– Что ему надо?

– Что? Дэвид, он пришел ко мне! С каких пор тебя это стало интересовать? Слишком много внимания ты уделяешь моим гостям, тебе так не кажется?

– Здесь мы в офисе, Лиза. Это работа. Здесь люди работают, а он отвлекает тебя от работы. Или снова пришел заказать перевод? – Он изобразил пальцами жест кавычек. – И пока еще я возглавляю этот отдел.

– Я не звала его сюда, ясно? – Она с обидой развернулась и пошла в сторону своего кабинета.

Дэвид остался стоять в стороне.

Когда она вернулась в кабинет, Герман рассматривал содержимое папок, не скрывая своего интереса.

– Я могу спросить, чем ты тут занимаешься? Кажется, это уже лишнее. Тебе нужно уходить. Дэвид недоволен, что ты пришел сюда.

– А что случилось? – Герман продолжал листать документы: договоры, счета.

– А то, что ты вломился, как всегда, без приглашения, а еще роешься в моих документах! Дэвид убьет меня.

– Хочет твой Дэвид этого или нет, но мне придется тут порыться. И не только тут. Есть два варианта, Лиза. Первый – ты мне помогаешь кое-что выяснить. И второй, уже официальный – сюда приезжают нужные люди и изымают к чертям всю вашу документацию и компьютеры.

– О чем ты говоришь?

– Та машина, номер которой ты мне сказала, зарегистрирована на эту организацию. Каким образом Рой связан с вашим агентством? Да! Верно! – Он говорил сам с собой. – Это я и собираюсь выяснить. Странное совпадение, не считаешь?

Лиза округлила глаза. Ей совершенно не хотелось, чтобы Дэвид нервничал по этому поводу и снова обвинял ее в том, что это из-за нее здесь что-то ищут.

– Первый вариант.

– Встретимся вечером? Или ты ужинаешь с Дэвидом?

– Сарказм неуместен. И слишком тонок лед, по которому ты ходишь, Герман. Встретимся в «Китайской бухте». Подальше отсюда. В семь.

– Ты любишь все брать в свои руки. – Герман подмигнул Лизе. Он сегодня был как никогда уверен в себе.

Поведение Дэвида забавляло Германа с какой-то стороны.

«Неужели он ревнует Лизу?»

Он понимал, что сейчас он в выигрыше по всем фронтам. У Германа были все основания, чтобы навести здесь «порядок», а еще Лиза идет с ним на свидание. Если бы она не согласилась помочь ему, то он бы с пребольшим удовольствием вытряхнул наизнанку эту контору, довольно смотря Дэвиду в глаза. Но этот путь был дольше, сложнее и мог не принести никаких результатов.

Они встретились в указанном месте в назначенное время. Лиза даже не стала опаздывать. Два раза совершать этот маневр было уже неинтересно и неуместно.

Лиза была уверена, что Софи просто кинула Марка. Но новые обстоятельства заставляли ее задуматься. Китайский ресторанчик не принуждал ни к романтике, ни к деловой беседе. Их встреча была больше похожа на встречу друзей или коллег, желающих поболтать ни о чем. Все то же красное платье, все та же яркая помада, но уже другой взгляд. Она нервничала.

– Лиза, ты снова нужна мне как никто другой. У меня есть основания для обыска. Рой с кем-то из ваших тесно сотрудничает. Нужно выяснить с кем. Я не хочу поднимать шум, чтобы не спугнуть его. Это может быть как-то связано с исчезновением Софи. Рой звонил ей перед тем, как она пропала, и в тот же день она заблокировала его номер. Видимо, у них случился конфликт. Я хочу, чтобы ты подняла все бумаги, особенно те, что связаны с вашим автопарком. Сколько автомобилей принадлежат фирме?

– Герман, я не знаю, десять, может быть, больше.

– Лиза, узнай. Ты должна помочь мне в этом разобраться. Зачем вашей компании вообще автомобили?

– Это для VIP-клиентов. Услуги перевода с выездом к месту. Часто бывает, что клиент из другой страны прилетает на встречу, и ему требуется переводчик, – она немного замялась. – У нас есть пакеты с включенным трансфером.

– То есть клиент выбирает переводчика, трансфер и выезжает на место, так?

– Да, он может пользоваться услугой переводчика с трансфером на определенное, указанное в договоре время.

– Кто занимается VIP-клиентами?

– Дэвид, – Лиза округлила глаза, будто перед ней сложился какой-то пазл. – Это Дэвид! Он приехал за мной в аэропорт и не дал проследить за Роем. Он сказал, чтобы я не лезла в эти истории, что он беспокоится за меня. А на самом деле он, выходит, прикрывал Роя?

– Лиза, какая ты умная девочка. – Герман с улыбкой смотрел на нее. – Скажи мне без секретов, ваша компания оказывает эскорт-услуги под прикрытием перевода? Или что-то большее? Ты знаешь что-то об этом?

Лиза молча хлопала своими огромными ресницами и не знала, что сказать. Кажется, она переваривала слова Германа. А он не знал, как расценивать ее молчание.

Он продолжил:

– Лиза, ты работала в эскорте? А Софи? Она тоже?

– Что ты несешь? Я всегда занималась только переводом! И Софи! Она слишком скромна, чтобы работать в эскорте.

– Ну, знаешь, в тихом омуте, ты сама так говорила.

– Так. Думай, что хочешь, но никакие услуги я не оказывала. И ничего об этом не знаю. Но я думаю, что ты прав, если Рой имеет к этому отношение.

– Лиза, сделай копии документов по автопарку и по всем VIP-клиентам. Кто делал заказы, какие переводчики были в работе, какие суммы поступали на счет компании. Это в твоих силах?

– Почему я должна тебе помогать?

– Нравишься ты мне, Лиза. И я тебе доверяю. – Ее легкая едва заметная скромная улыбка поставила все на свои места. Герман понял, что ему можно на нее рассчитывать. – Сейчас отвезу тебя домой, а у меня есть еще дело. Марк Берн не выходит на связь, что-то здесь не так. Буду счастлив, если будешь меня ждать, Лиза.

– Приезжай, как закончишь.

Глава 44

День, когда Марк прилетел. Сейчас уже половина четвертого. Совсем скоро плановая встреча с Сашей.

Было и правда довольно ветрено. За спиной накатами раздавался морской гул. Море выдыхало огромными волнами на берег и делало мощный вдох, вбирая в себя мелкие камни и песок. Дыхание его было пугающе-тревожным. В такую погоду люди обычно не гуляют по променадам.

Марк ждал Сашу наверху у деревянной лестницы. Этот город стойко пережил летних туристов, но лестница справилась не на все сто. Местами можно было увидеть подгнившие от высокой влажности и большой проходимости доски.

Марк огляделся. Крохотная парковка рядом со спуском была пуста. Он посмотрел вниз. На берегу, сразу слева от спуска, стояла та самая кафешка, не подающая признаков жизни. В такой ветер посетителей сюда будут ждать только идиоты, тратя свое время в ожидании какого-нибудь психотерапевта и его пациента. В общем-то, картина бы сложилась.

Марк накинул капюшон и укутался, как мог, в свой плащ. Невыносимо. Он встретил и проводил глазами несколько проезжавших мимо машин. Закурил. В холод курить всегда приятнее. Теплый дым мягко окутывал легкие и быстро улетучивался с ветром, не дав насладиться своими причудливыми очертаниями.

Марк смотрел вдаль, унеся свои мысли ближе к горизонту. В этом забвении он не заметил, как Саша подъехала и, заглушив свой автомобиль, вышла из него.

Стараясь перекричатьморе и ветер, она позвала Марка.

Тот, обернувшись, улыбнулся и потушил сигарету о пустой металлический мусорный бак.

– Кажется, там закрыто. – Марк указал на кафешку внизу.

– Возможно. Сегодня такой ветер… – проговорила Саша, будто открыла кому-то глаза.

Она, как всегда, выглядела эффектно. Все детали ее образа превращали эту женщину в идеальную картинку, которую нечем было дополнить. В ней было все, что нужно, и ничего лишнего. Кожаные брюки, ботинки, бежевого цвета удлиненное пальто и роскошный шарф.

Да, и Саша, и Марк рассчитывали на одно и то же. Погода только облегчила Марку его план.

Завести Сашу в дом оказалось проще простого. Он еще раз оглянулся по сторонам. Ни души. Ее темные волосы, разорвав идеальный образ, небрежно трепыхались на ветру и закрывали лицо, путаясь паутиной перед глазами.

Они оставили машину и пешком дошли до съемной квартиры. Идти было близко. Дом стоял практически там же. На самом берегу соснового бора, окруженный высокими березами и соснами с пышными кронами. С верхнего этажа открывался невероятный вид. Небо играло разными красками: синий, розовый, голубой, фиолетовый.

Марк не стал закрывать балкон. Шум разбивающихся о берег и валуны волн придавал дерзости и брутальности. Закрыв его, они бы оказались в полной тишине. Студия с хорошей шумоизоляцией на верхнем этаже. Что может быть лучше…

Марк помог Саше снять пальто и еще раз убедился в том, что знает, что делает.

– Чай, кофе?

– Кофе. Без сахара. Хочется согреться.

Марк кипел, но не подавал виду. Он видел глаза Саши и выжидал. Как хитрый и расчетливый зверь. Он чувствовал свое преимущество. Он все предусмотрел. Сейчас это он, а не она играет роль психотерапевта.

Повисла тишина. Шум моря и двадцать общих квадратных метров этой квартирки побуждали к действиям.

Саше хотелось верить, что Марк привез ее сюда для того, чтобы дать понять, что она небезразлична ему. Лишь повод, чтобы увидеть ее. Лишь повод встретиться…

Она знала, что он не скажет этого в глаза, и знала, что не спросит сама.

Саша, разбавив тишину, завела тему об отпуске. Ей хотелось понять, насколько Марк готов окунуться в нормальную жизнь. Без Софи. Смог бы он составить ей компанию. Впервые в ее жизни отношение к мужчине, находившемуся рядом с ней, было иным. И скорее потому, что она совершенно не понимала, кто он такой. Для нее Марк был героем, способным на безграничные поступки, статным и мужественным. И даже в состоянии депрессии не утратившим свой внутренний стержень. Рядом с ним хотелось забыть себя, забыть о своей работе, о том, кто он для нее, и, главное, забыть о своих принципах. Неутолимое желание почувствовать себя слабой рядом с ним.

Саша понимала, что все делает неправильно, но от этого ей хотелось больше. Хотелось идти дальше. Она же любила играть с мужчинами. Врач-психиатр и его пациент. В этой игре огня в глазах не потушить. Страшно, интересно, и, несомненно, не попробовать нельзя.

Марк подошел к кофемашине, краем глаза наблюдая за Сашей. Она стояла рядом, наблюдая за сильными руками, готовящими согревающий напиток.

Марк повернул голову и посмотрел на нее. Грохот волн, шумящие кроны сосен добавляли страсти этой картине. Зрачки ее глаз мгновенно расширились, и она приблизилась к Марку. Саша была из тех женщин, кому никогда не отказывали, из тех, кого всегда завоевывали или, скорее, пытались завоевать. Самооценки ей не занимать, но наедине с Марком она заметно нервничала, несмотря на то что он уже очень давно не говорил о Софи.

Момент, когда Марк понял, что сейчас будет, кинул его в жар.

Пора. Саша коснулась губами его губ и завела пальцы в волосы на затылке, притягивая его голову к себе.

Не завершив этот поцелуй, Марк подхватил ее на руки и, повернув к себе спиной, уложил на кровать.

Все происходило быстро, Саша не успевала сосредоточиться на том, что сейчас происходит. Марк сел сверху и одним движением вытащил ремень из петель джинсов. Этот звук завел ее с пол-оборота. Она поддалась на эту игру.

– Ты мне доверяешь? – саркастично произнес Марк низким голосом.

Он прижал ее еще сильнее своими бедрами. Вдев ремень в пряжку и согнув оставшийся конец восьмеркой, он снова продел конец в пряжку, но теперь уже – с другой стороны. Сделав оборот ремнем вокруг получившейся восьмерки, еще раз продел ремень в пряжку. Марк свел ее руки и вставил их в получившиеся отверстия, а конец ремня затянул так, чтобы он плотно обхватил ее тонкие запястья. Осталось сделать фиксирующий узел или же привязать к чему-то. Пожалуй, удобнее оставить ее на кровати. Он сделал узел и встал.

– Марк! Я… Что происходит? – Саша начинала заметно нервничать.

Кажется, это была не та игра.

– Здесь очень хорошая шумоизоляция. Можешь кричать. Новый дом. Крепкие стены. И самый верхний этаж. Романтика. Ты же хотела провести со мной время, не так ли? Теперь у нас его будет предостаточно. Но почему я? Ты же у нас такая независимая, к тебе ни один мужик подкатить не может, а тут ты сама ко мне просишься, зная о Софи. Какой ты профессионал после этого, скажи, а?

– Псих! Развяжи меня! Сейчас же!

– Ну вот. Теперь все сходится. Ты же считаешь меня таким. Ты же у нас психиатр, – он выделил это слово, растянув в ударении последний слог, – и должна знать, что с психами нельзя оставаться один на один на их территории. Здесь тебя не найдут. Здесь тебя никто не услышит. А квартира эта без закрытой даты. Слышишь, как море шумит? Прекрасно ведь… А вид? Тебе даже повезло. Будешь наслаждаться природой. Столько, сколько захочешь. Точнее, сколько захочу я.

– Что тебе надо, придурок? Меня найдут, и очень скоро! Ты не знаешь, какие у меня связи! Тебя посадят! – Она развернулась к нему лицом, села и оперлась на спинку кровати, пытаясь выпутаться из ремня.

– Бесполезно. Знаешь, что означает «шибари»? Это древнее японское искусство связывания, как правило веревкой. Но это бы тебя сразу напугало. Поэтому – ремень. Ты думала, мы играем. По-взрослому. Да? Осторожней с запястьями. И еще. Ты думаешь, мне есть что терять? Сомневаюсь. Но давай-ка мы все же уладим один момент. Кто первым тебя будет искать? Наверное, твой отец. Конечно. Забавно, что ты мне рассказала о том, насколько он заботлив, что даже предложил тебе отпуск. Чтобы твой старик не нервничал, мы сейчас тебя и отправим на курорт. Куда хочешь? Я бы полетел в Доминикану. Пальмы как из рекламы «Баунти», белый песок, разноцветные коктейли в бокалах, украшенные экзотическими фруктами. Это же рай. Не обижайся, если я покопаюсь в твоей сумочке. Я так никогда не делаю, но обстоятельства заставляют.

Он открыл сумку и достал оттуда мобильный телефон.

– Пароль. Ну, конечно. Женщины всегда ставят на свои телефоны пароли. Что вы там храните? Какие тайны? – Марк говорил весело и с сарказмом.

Саша сжала руки в кулаки.

Марк заметил это, когда подошел ближе.

– Не стоит этого делать. Ты только добавляешь проблем. Учти, я не хочу причинять тебе боль. Расслабь руки, и все будет хорошо. Ты же понимаешь, что в абсолютно любом случае у меня будет доступ к твоему мобильнику.

Саша расслабила кулаки.

Марк поднес смартфон к ее указательному пальцу на правой руке и разблокировал его. Он открыл вкладку сообщений с отцом.

– Ну что? Что будем писать? Как ты его называешь? Папа? Отец? Папуля? Или, может быть, еще как-то?

– Не смей! – Из глаз сверкали молнии, а черты лица собрали воедино все отражения самых плохих эмоций.

Лицо раскраснелось и, казалось, вот-вот вспыхнет от гнева.

– Или, может быть, позвоним ему? Скажешь, что улетаешь и будешь без связи пару недель. Хотя… Нет. Не будем рисковать. Ты хоть и психиатр, но можешь заистерить. «Пап, я все же решила отдохнуть. Взяла горящий тур. Сегодня ночью улетаю в Доминикану. Буду без связи. Целую». Это же нормально, когда человек куда-то улетает и остается без связи? Так мы и поступим. Во сколько твой отец ложится спать? Отправим, когда он будет видеть сновидения.

Марк отправил сообщение с отложенной доставкой на два часа ночи.

Саша же выбрала тактику – молчать. Она не понимала поведения Марка. Нужно было разобраться, зачем ему понадобилось ее удерживать. Она понимала, что рано или поздно он озвучит ей свои мотивы. Но, как ни странно, она не боялась его. Вероятно, она утратила эту способность – испытывать страх перед пациентом. Слишком много было сложных за всю ее карьеру. Сейчас нужно было придумать способ наладить с ним контакт. Других вариантов не было. Он был силен, а ее руки крепко связаны. Но, несмотря на все, у Саши было преимущество – она знала, как общаться с людьми, находящимися в такой ситуации.

Взяв себя в руки, она начала обдумывать все нюансы:

«Он дает мне говорить. Значит, ждет диалога. Значит, хочет что-то услышать от меня. Он не маньяк и не насильник. Вряд ли он хочет убить меня. Но что ему нужно…»

Она смотрела в окно и с этой точки видела только небо. На нем разливались еще более сочные краски фиолетового и розового оттенков. Стало резко темнеть.

– Я скоро вернусь, – Марк слегка опустил голову вниз и из-под бровей метнул в Сашу ужасающий взгляд.

Он взял ключи от ее машины и вышел из квартиры.

Саша осталась одна. Встав с кровати, она, как могла, постаралась изучить все, что здесь было и что могло бы ей помочь.

Не найдя ничего полезного, она подошла к окну. Кроны деревьев, морской горизонт, светящаяся вдалеке баржа. Почему-то она не чувствовала себя в этом месте в заточении и поймала себя на мысли, что компания Марка приятна ей даже в такой обстановке. Ограниченные ею на пожизненный срок чувства, выйдя на свободу, не могли больше быть контролируемыми.

«Кажется, сумасшедшая здесь только я…»

Глава 45

Марк перепарковал Сашину машину в более укромное место. Туда, где не было ни людей, ни камер видеонаблюдения. Погода позволила быть ему практически незаметным.

Он сделал все быстро и вернулся действительно довольно скоро, обнаружив ее стоящей у окна спиной к выходу.

– Я мог бы подумать, что ты будешь пытаться сбежать отсюда. Но, видимо, ты себя ценишь больше. Нет смысла пытаться. Ты выйдешь отсюда, только когда я скажу. И только со мной.

– Зачем ты меня позвал? Если я здесь, значит, зачем-то я тебе нужна. Чего ты хочешь, Марк? – Саша пыталась достучаться до него, собрав все страхи и подавив их в себе, будто ничего особенного не происходило.

– Скажи-ка мне, Саша, неужели ты правда считаешь меня психически нездоровым человеком? – Марк прищурил глаза.

– Ты для этого меня позвал? Чтобы вытеснить свою обиду на меня? Допустим, такое возможно. Хорошо, что ты чувствуешь? Боль? Злость? Обиду? Давай поговорим.

– Ответь мне на вопрос. Ты считаешь меня психом? – он повторил свой вопрос, невольно стиснув зубы так, что голос его звучал как у собак, готовых в любую секунду кинуться на свою жертву.

Его серое и мрачное лицо несколько настораживало Сашу, но она ничуть не подавала виду.

– Марк, успокойся, пожалуйста. Расслабься. Я все расскажу. Была вероятность, что ты оказался в состоянии так называемой диссоциативной фуги. Это как защитный механизм, который может уберечь психику от запредельного стресса. Мозг буквально дает сигнал к бегству от сложившейся ситуации. И чаще всего человек именно уезжает, улетает куда-то, при этом намертво замораживая в голове все то, что могло спровоцировать это состояние. И знаешь, обычно начинается все мгновенно. Чаще после ночного сна. Насколько я помню, ты рассказывал о том, что после трагедии, придя домой, ты уснул, а когда проснулся, в ночи взял билет на самолет, подготовился к отъезду и прилетел сюда. Только, Марк… Софи не было в том самолете. Ты уже и сам это знаешь. Случилось что-то другое. И это связано непосредственно с тобой. Авиакатастрофа лишь усугубила картину. Почему я спрашивала тебя о снах? Потому что некоторые воспоминания о жизни до состояния диссоциативной фуги могут проявляться во сне или как сюжеты прочитанных когда-либо книг, смешиваясь с воображением. То, что ты видишь, может быть отражением того, что уже произошло. – Марк слушал Сашу очень внимательно.

– Если ты веришь в эту чушь, тогда почему остановила сеансы? Почему не назначила лечение, чтобы вывести меня из этого состояния? М?.. И, судя по твоей логике, мой несовершенный мозг, ограждая себя от стресса, должен был забыть катастрофу? Несостыковка, видишь?

– Марк, все очень сложно… Об этом говорили по всем каналам.

– А сообщение?

– Марк, не было никакого сообщения. Ты хотел его видеть. Ты сам его создал в голове и поверил в это. А сеансы я остановила, потому что полиция начала свои допросы, они изъяли все материалы по твоему лечению. Пусть я покажусь эгоистичной, но не хватало, чтобы они еще дальше зашли. Ты знаешь, что наша клиника занимается особенными пациентами.

– А как ты сумеешь объяснить чемодан Софи? Ты же сама мне звонила и говорила о нем. А ее фамилию в списке пассажиров? Гретта все видела, она поможет мне доказать, что Софи должна была сесть на этот рейс. А гребаный телефон, который оказался в моей машине? Слишком много несостыковок, Саша! Посмотри, как ты сама запуталась! Психотерапевт. Ты хочешь всех уверить в том, что со мной что-то не так. Вы там в своей клинике всех так лечите?

– Марк, ты должен сам найти ответы на эти вопросы. Я могу лишь направить тебя. Постарайся вспомнить последний день, когда видел Софи.

– Да пошла ты! – Он схватил ее за плечо и усадил на стул.

Марк никогда не бил женщин, но сейчас он еле сдерживался.

В голове невольно прокручивался тот самый день. Марк давит на педаль газа, обгоняя десятки машин. Они, растворяясь в пейзажах серых полей, исчезают в боковом зрении справа и остаются позади. Он светит фарами в задние стекла автомобилей, чтобы те перестроились в правый ряд и дали дорогу. Он напряжен. Рядом, на пассажирском сидении, Софи. Она молчит. Он не хочет отпускать ее никуда.

Он вспомнил продолжение диалога:

– Ты не хочешь детей? Да. Ты не хочешь детей.

– Ты почему так решил? Давай не будем сейчас об этом.

Он помнит, как втопил по трассе, не жалея ни себя, ни Софи, ни людей, пролетающих вспышками мимо в своих разноцветных, но чаще черных, серых и белых автомобилях. Марк был всегда вспыльчив, но отходчив, а Софи оставалась его полной противоположностью. Даже когда он выходил из себя, Софи, отступая, сглаживала конфликт. Только Марка это молчание еще больше раскаляло. Он, словно баллончик со сжатым газом, с силой распыляясь на спокойное пламя огня зажигалки, вспыхивал, сжигая все вокруг, и резко заканчивался, оставаясь совершенно пустым. Но, парадокс, все же кому-то нужным.

– Мне завтра нужно в комитет. Я сделаю все, чтобы твой мини-отпуск прошел хорошо и все думали, что ты на курорте. Если ты попробуешь сбежать или каким-то образом меня скомпрометировать, позвать кого-то на помощь, то ты сильно пожалеешь об этом.

– Что ты сделаешь? Убьешь меня? Так почему не сейчас? Или у тебя другой план?

– Помолчи, Саша, – с презрением произнес он.

Глава 46

Марк позволил себе уснуть на пару часов. Когда открыл глаза, Саши уже не было.

Он, выскочив из апартаментов современной многоэтажки на берегу моря, спустился в паркинг, отыскивая глазами Сашину машину. Она стояла на том же месте, куда он ее и поставил.

«Твою ж мать!» – сквозь зубы он произнес вслух.

Марк понял, что у него нет ключа, а разъезжать на такси сейчас было бы как минимум неудобно.

Теряя драгоценные минуты, он летел по запасной лестнице, ведущей прямо из паркинга вверх, перескакивая через каждые две ступени. Он открыл дверь апартаментов и, пытаясь уделить внимание каждому предмету в этой комнате, бегающим нервным взглядом нашел заветный брелок. К его счастью, ключ так и лежал на комоде у выхода.

Он завел громадину и, включив фары, выехал с паркинга. Марк знал, куда именно сейчас надо ехать, на ходу придумывая свои дальнейшие действия. Времени на обдумывание было мало. Начинался противный дождь, подчеркивающий непогоду. Последний штрих в серой, ветреной и холодной картине.

Марк прибавлял скорость, влетая большими колесами в незнакомые для него в этих местах ямы. Преодолев несколько поворотов, он выехал на трассу. Мокрая дорога блестела от фар встречных машин и казалась идеально вымытой добросовестной домохозяйкой. Он несся по ней, как хоккейная шайба по идеально чистому льду. Прямо, быстро и ровно.

Пролетев пару десятков километров, Марк свернул с трассы и оказался на узкой дороге, по обочинам которой в небо вздымались величественные кроны сосен, стволы которых, словно солдаты на посту, застыли по стойке «смирно». Они были высажены настолько близко, что верхушками закрывали дорогу, если посмотреть на нее сверху. Марк подумал, что это идеальный путь, чтобы быть незамеченным даже сверху.

Он съехал на извилистую брусчатую дорожку, ведущую к клинике, и перед ним вдалеке показались распашные ворота, плотно закрывающие обзор территории.

Он подъехал ближе к воротам и остановился перед ними. Ничего не происходило. Прошло чуть меньше минуты, и ворота распахнулись – Марк нашел в машине пульт. Перед ним открылась асфальтированная дорожка с низкими фонарями по обе стороны. Лужайки с ухоженными кустарниками, небольшой пруд, милые маленькие и пустующие беседки. Клиника находилась по правую сторону от въезда, и метров за сто от ворот она расходилась, подобно змеиному языку, надвое, огибая это здание извилистыми дугами.

Вдалеке Марк заметил человека. Он его узнал. Это был охранник, в той же форме песочного цвета, напоминающей ему костюм садовника. Он шел навстречу, не прибавляя шаг.

Марк опустил солнечный козырек вниз и намеревался свернуть быстрее, чем охранник подойдет к развилке. Практически поравнявшись с ним, он свернул направо в сторону служебной парковки, где всегда стояла машина Саши. Это он заметил еще в прошлый раз.

Взглянув в зеркало заднего вида, Марк снова увидел охранника, остановившегося на развилке. Охранник смотрел на отдаляющуюся от него машину и, ускоряя шаг, начал двигаться за ней, переходя на бег. При этом он махал руками.

Подобное не входило в планы Марка. Но он понимал, что, явившись в это место, он рискует всем. И что все может пойти не по плану. Действия опережали мысли, и, не найдя никакого решения, Марк нажал на педаль тормоза. За плотно тонированным стеклом появилось круглое сальное лицо начисто выбритого мужчины с кепкой на голове. В такую погоду сложно было разглядеть, кто находится за рулем, и Марк не был уверен, заподозрил ли что-то охранник. Он нажал на кнопку, и стекло постепенно начало опускаться вниз, открывая охраннику лицо сидящего за рулем Марка. Его выражение лица, полное удивления, дало Марку несколько секунд, чтобы разобраться, в какой он ситуации, и понять, что охранник находится в замешательстве.

Марк начал первым:

– Саша улетела отдыхать. Она попросила меня забрать ее машину из аэропорта и пригнать сюда. На стоянках небезопасно оставлять такие тачки, – первое, что взбрело в голову. Играть – так играть.

Охранник продолжал беззвучно смотреть, выпучив глаза, и не смог связать слов, запинаясь в попытке задать хоть один вопрос:

– Мы… мы не можем дозвониться до нее. Ее отец… А вы?.. А вы ей это…

– Да спокойно, Саша – моя девушка, – Марк сладко улыбнулся, – конфеты, букеты, ну понятно, да? Только отцу ее ничего не говорите, чтобы он не беспокоился. Это пока наш с ней секрет. Я сам ему скоро все объясню. Где она обычно паркуется? Не поможете мне?

– А-а-а, ну… вон там, табличка ноль ноль один, – он дружелюбно усмехнулся и махнул в сторону отдельно стоящей небольшой крытой парковки.

– Спасибо!

Охранник пошел обратно, видимо, обдумывая все услышанное. Теперь понятно было, зачем он бежал к машине.

Марк надеялся, что тот сохранит его «тайну». Зачем какому-то охраннику влезать в личные отношения его руководителя.

Он припарковал машину рядом с табличкой под номером «001».

«Конечно, другого и быть не могло», – подумал про себя Марк.

Дождь усилился. Капли воды, летящие с огромной высоты, разбивались о раскидистые зеленые ветки сосен и, теряя скорость, падали на землю, насыщая ее влагой.

Марк почувствовал свежесть и подумал, что здесь ему очень хорошо дышать. Здесь не видно было осени. Хвойный лес маскировал это время года, отдавая лишь прохладу и насыщая воздух кислородом.

Он закрыл машину и неспешным, спокойным шагом двинулся в сторону входа.

Глава 47

Марк вошел в клинику. Отец Саши уже вел прием пациентов.

Марку понравилась идея представляться персоналу Сашиным бойфрендом, а быть может, даже будущим зятем для ее отца. Это был ключ от всех дверей.

Когда он вошел внутрь, на стойке регистратуры появились фигуры немолодой женщины, видимо, старшей здесь, и двух юных девушек в дорогой медицинской форме.

Старшая привстала и подозвала Марка ближе, произнеся единым текстом, не дав вставить ни слова:

– Добрый день. Вам куда? Вы записывались? Сегодня у нас приема нет. Извините. Или вы навестить?

– Скорее, навестить. Я пригнал Сашину машину, Александры Альбертовны, простите, – он не переставал улыбаться. – Я совсем ненадолго. Она просила меня зайти к отцу, мне надо передать ключи.

– Он сейчас занят, ведет прием. Вы можете оставить ключи, мы ему передадим, – с этой женщиной было сложно.

Две девушки переглядывались между собой, и в одной из них он узнал ту, которая провожала его к Сашиному кабинету в прошлый раз. Милая, спокойная и улыбчивая.

– Я знаю, он не предупреждал. Но, думаю, у него найдется для меня минутка. Это сюрприз, пожалуйста, помогите его осуществить. Мы с ним вроде как почти одна семья. Вы же помните меня? – обратился Марк к девушке со знакомым лицом.

Все вокруг устремили на нее свой взгляд.

– Да, я помню, он приходил к Александре Альбертовне, я его провожала, – ответила она сразу всем.

– Ладно, хорошо, идите, – сказала главная, – только не мешайте его работе.

– Я подожду в коридоре, пока он не освободится, спасибо!

Главная попросила улыбчивую девушку проводить Марка к кабинету Сашиного отца. Он находился уже в другом крыле. На нижнем этаже. В этой клинике было очень легко запутаться.

Они свернули влево от регистратуры, прошли по стеклянному коридору с панорамными окнами от потолка до пола, через которые открывался вид во внутренний двор клиники. Двор был еще более ухоженным, нежели с внешней стороны здания. Сейчас здесь никого не было.

В конце коридора их ожидала дверь, снабженная магнитным ключом, которая легко распахнулась, как только улыбчивая медсестра приложила свою ключ-карту. Марк не ожидал, что здесь настолько все закрыто.

– Здесь везде такие двери?

– Только в этом крыле. Никого постороннего здесь быть не должно, да и пациентам не стоит выходить за пределы лечебного корпуса.

– А родственники?

– У нас для этого есть комната встреч. Пациентов приводят к родным с их согласия. Это все делается для того, чтобы сохранить конфиденциальность.

– Да, я уже наслышан об этом. Но тем не менее вы сейчас ведете меня по территории, запрещенной для посторонних. – Марк ехидно улыбнулся, заметив потерянный вид на лице девушки.

– Но вы же…

– Исключение, – продолжил Марк, – не переживайте, я никому не расскажу.

– Вы подписали соглашение о неразглашении любых данных, которые могут быть известны вам при нахождении в нашей клинике.

– Я помню, я не буду разглашать ничего, – он приложил указательный палец к губам.

Пройдя еще несколько коридоров, они вошли в просторное помещение. Здесь было довольно уютно: несколько массажных кресел, мягкие диваны, кулер с холодной водой, журналы, телевизор, на экране которого маячили пейзажи, карликовые деревья, высаженные в большие деревянные горшки. Их появление в поле зрения тут же напомнило Марку ресторан на крыше, где они с Софи провели прекрасный вечер, после которого он больше не отпустил ее от себя.

– Подождите здесь, я сейчас уточню.

– Не-не-не, идите, я дождусь сам. Это сюрприз, я же говорил, спасибо Вам огромное!

– Но я должна… – Она не успела договорить, Марк снова перебил ее:

– Я буду просить отцовского благословения, – почти шепотом произнес он, – идите, пожалуйста. – Марк улыбался, стараясь выдать ложь за действительность.

Медсестра поддалась его харизме.

На двери кабинета висела большая табличка с выгравированным именем: «Альберт Герц». Без отчества и каких-либо упоминаний о профессии. Его и так знали как лучшего в этом городе и, пожалуй, даже в этой стране. Тысячи вылеченных душ, миллионы благодарностей.

Марк подождал, когда последний пациент выйдет из кабинета, а в холле никого, кроме него, не останется. Не теряя времени, он нажал на ручку двери и столкнулся с Альбертом лицом к лицу, когда тот спешил выйти.

Марк напористо вошел и закрыл за собой дверь. Он бегло осмотрел кабинет на наличие камер видеонаблюдения и, убедившись в их отсутствии, сказал:

– Надо поговорить.

Альберт безошибочно узнал в Марке пациента своей дочери. Он понял, кто стоит перед ним. И, пытаясь выйти из кабинета, громко заорал:

– Охрана! Охрану сюда! Срочно!!!

При этом не казалось, что он был напуган, вовсе нет. Больше было похоже на то, что старик был раздражен появлением гостя в неудобное для него время.

Марк не знал, слышал ли кто-то или нет, но он с силой оттолкнул врача на кушетку у стены.

– Заткнись! Иначе у нас не получится продуктивного диалога, а это в твоих интересах! Ты знаешь, где твоя дочь?

В то же время за дверью послышался бег. Звуки этого топота быстро приближались. Марк прислонился спиной к двери и сделал упор на ногу.

– Сейчас ты скажешь, что все нормально и тебе не нужна помощь. Говори уверено! Чтобы никто ничего не заподозрил! И тогда ты и твоя дочь будут невредимы.

Альберт покачал головой в знак согласия. Через несколько секунд кто-то попытался открыть дверь. Старик не соврал. На удивление, Марк услышал его спокойный и твердый голос:

– Я занят! Кто там? Не беспокойте меня, я работаю!

– Мы слышали крики.

– Тогда узнайте, откуда они, это ваша работа! Я занят. И не надо вламываться ко мне без стука, – ему удалось бы играть в театре.

За дверью стало тихо. Слышались только отдаляющиеся шаги и гул голосов. Хоть они и уходили, Марк понимал, что времени у него мало.

– Что с моей дочерью? Где она, сукин ты сын? Чего ты от меня хочешь?

Марк, не отвечая на вопросы, указал Альберту на кресло, чтобы тот сел в него. Старик понимал, что физически он не сможет совладать с Марком, поэтому в его руках был только опыт, отчеканенный долгими годами работы с психически нездоровыми людьми. Альберт был профессором психиатрии и поведенческих наук, он был гением в своей профессии и рассчитывал только на это.

Старик взял себя в руки, уселся в кресло и спокойно начал диалог, продумывая в голове каждую фразу, чтобы не навредить никому:

– Марк Берн? Верно? Я заочно знаком с вами. Моя дочь говорила о вашем случае.

– Заткнись и положи руки на кресло! Мне не нужны проблемы. Сейчас просто сядь и молчи. – Марк, прихвативший с собой несколько пластиковых хомутов, приковал намертво запястья профессора к ручкам кресла.

Он создал вид обычной обстановки, где профессор сидит за своим столом, в случае, если кому-то вздумается вломиться сюда без приглашения. Он знал, что тот не станет рисковать дочерью.

– Марк, мы взрослые люди. Нет причин к такому поведению. Мы можем спокойно поговорить. Я вижу, что вы пришли не просто так. Я выслушаю вас, поверьте. Зачем же меня было приковывать к этому креслу? Вы крепкий и сильный мужчина. Неужели вы считаете, что я в своем возрасте мог бы дать отпор? – он усмехнулся. – Но если вам так удобнее вести беседу, я согласен. Поймите, я не сторонник насилия, мы все можем решить мирным образом. Зачем вы так? – монолог профессора был долгим, а Марк стоял и забавлялся, слушая, как профессор пытается промывать ему мозги. – А я говорил Саше не бросать вас… Я признаю, она была неправа. Отказ от ведения пациента может усугубить ситуацию. И неважно, какие для этого причины. Марк, – он посмотрел на него с сочувствием, – вам нужна помощь. – Этот сочувственный взгляд напоминал нечто вроде маски, умело используемой в нужных моментах. – Я помог сотням людей, я знаю о поведении людей больше, чем вы можете себе представить. Присядьте, пожалуйста. – Марку на секунду показалось, что он действительно на приеме у психотерапевта и что у Альберта не скованы руки. – Разумнее было бы записаться ко мне на прием и все обсудить. Я готов говорить с вами, сколько потребуется, однако, признаюсь, я беспокоюсь за свою дочь. Она – все, что у меня осталось. И я не хотел бы, чтобы кто-то ей причинил боль. Мы можем заключить с вами сделку. Сколько вы хотите? Я дам столько, сколько нужно. Я небедный человек, и вы это знаете. Кроме того, я ни слова не скажу полиции и дам гарантию того, что помогу вам. – Он сделал паузу. – Где Саша? Где моя дочь, Марк?

Мышцы лица Марка непроизвольно дубели и расслаблялись, подчеркивая жесткость выражения его глаз. На лбу появилась испарина.

Он оглянулся и понял, что он здесь один. Он сам забрался в главное логово психиатрической лечебницы, сковав верховного ее правителя, который даже глазом не моргнул. Эта ситуация напоминала ему ограбление банка, тот момент, когда решетка за спиной закрылась, а сигнализация еще не сработала. Подобие мышеловки.

Марк никогда не бывал раньше в психбольницах. И не учел одного факта. Хоть в кабинете и не было камер видеонаблюдения, но было кое-что получше. Тревожная кнопка, расположенная с нижней стороны столешницы. Она была прямо над его левой рукой. Нужно было лишь немного придвинуться ближе к столу на кресле.

Альберт не совершал попыток ее нажать. Это было запасным планом. Сейчас профессору нужно было как можно больше узнать о том, где может находиться его дочь, а спровоцировав неуравновешенного пациента, он мог лишиться диалога с ним и вовсе.

– Ты знаешь, чего я хочу, подлый ублюдок! – сказал Марк.

Он подошел к прикованному к креслу Альберту и, чтобы тот был более сговорчив, открыл видео в своем телефоне.

Саша. Она в одном нижнем белье, сжавшаяся в страхе в темном углу с заклеенным ртом. Руки и ноги связаны, лицо в ссадинах.

– Говори! – это был голос Марка.

– Папа, папочка, помоги мне! Сделай все, что он скажет! – Саша слезно просила в камеру.

Ее голос из динамика заставил старика заметно побледнеть. Он, не сказав ни слова, резко придвинулся к столу.

Раздался звук сирены. Марк не сразу понял, что это было, а профессор сквозь зубы мерзко прошипел:

– Ты ничего с ней не сделаешь! Что тебе нужно, психопат? Бери все!

Кровь прилила к его лицу, и белая кожа резко побагровела от злости. Поняв, что произошло, Марк, не успев ничего ответить, инстинктивно замахнулся и по прямой, рассекая сжатым крепко кулаком воздух, впечатал его в голову Альберта, так что тот потерял сознание.

Это было не по плану. Марк держался с самого начала, не давая себе воли проявить физическую силу. И он был уверен, что старик не станет звать на помощь. Он материл себя за то, что сам приковал профессора поближе к этой кнопке.

Началась паника. Марк не знал, что ему делать: прятаться или бежать, прыгать в окно, которое, как оказалось, зарешечено, или сдаться санитарам. Последний вариант подходил ближе всего.

Времени было в обрез, думать приходилось скорее. За дверью доносился топот, звук которого приближался очень быстро. Марк мгновенно достал свой складной швейцарский нож с хорошо заточенным лезвием. Он посмотрел на дверь. От напряжения на лбу появилась испарина. В голове рисовалась картина приближающихся к кабинету профессора охранников в песочных костюмах или санитаров, готовых скрутить буйного пациента. Он чувствовал, что они уже близко.

Острый, как нож в его руках, ум, пригодился как раз кстати. Когда в кабинет ворвалась толпа санитаров, Марк выкрикнул:

– Почему так долго? Скорее везите его куда-то! Альберту плохо!

Он стоял возле кресла и придерживал за подмышки его тело, успев срезать хомуты.

Марк продолжал:

– Я не знаю, что произошло, мы говорили о его дочери, он сильно переволновался и… вот.

По лицам санитаров было видно, что они верят Марку. Не было повода не верить, он ведь не из числа пациентов. Да и Альберт уже в том возрасте, что с ним может произойти все что угодно. А открытое настежь окно только подтверждало слова Марка – он открыл его, чтобы впустить сюда больше кислорода. Иначе зачем?

Санитары замешкались. В арсенале были только препараты для так называемого обезвреживания местных. Они практически никогда не пригождались, но всегда были под рукой.

Заметив растерянность персонала, Марк сказал:

– Я вызову скорую, побудьте с ним, – и поспешил покинуть больницу.

Он вылетел из кабинета профессора и промчался по коридору до двери. Надавил на ручку – дверь не поддалась.

Марк вспомнил о магнитном ключе только сейчас и в растерянности пытался отыскать другую дверь. Но это было бесполезно. Он бросился от двери и, заметив лестницу, поспешил наверх. Широкие перила и просторные поворотные ступени, принявшие современный вид, но при этом не потерявшие шарма и духа прошлого, быстро поднимали его наверх. Здесь располагались палаты, хотя скорее они были похожи на гостиничные номера. У каждого пациента был свой магнитный ключ, который подходил только к его комнате и к помещениям общего пользования.

На этаже никого не было. Марк прошел до середины коридора, освещенного солнечным светом, проникающим сюда через большое арочное окно с выходом на террасу, где под раскидистыми светлыми зонтами за столиками заседали люди – здешние пациенты.

Погода менялась, а у Марка возникало все больше сомнений в том, что он находится в лечебнице для психически больных людей.

Внезапно он почувствовал что-то вроде укуса пчелы и приложил ладонь. Перед глазами стало как-то мутно и светло. Он слышал глухие голоса, когда свет в глазах сменился темнотой. Он пытался разобрать, что они говорили, но голоса отдалялись все дальше. Появился звон в ушах, и Марк больше ничего не слышал. Темно.

Глава 48

– Вы его отпустили? – Альберт смотрел на недоуменные лица персонала своей больницы. – Где он? И кто додумался сюда его пропустить? Надо же. Вы все, все до одного знаете правила, – он устало выдохнул. – Найдите срочно этого Марка, он представляет опасность и сейчас расхаживает по больнице. Конечно, деться он никуда не мог, я надеюсь на это, – с иронией произнес он. – Старайтесь не распугать пациентов. Введите максимальную дозу быстрых транквилизаторов и поместите в восьмую.

В этот момент охранники уже что-то передавали по рации, а санитары бросились из дверей на поиски Марка.

Альберт пришел в себя быстро, но голова ужасно раскалывалась. Он снова набрал номер Саши – безрезультатно: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

Спустя несколько минут Альберту передали, что Марка нашли и поместили в восьмую палату.

Он тут же вызвал к себе старшую. В кабинет вошла женщина лет пятидесяти. Шатенка со строгим лицом в идеально выглаженном халате.

– Милочка, присаживайтесь. Вы, наверное, уже в курсе произошедшего? – она кивнула в ответ. – Этот мужчина нуждается в помощи и в лечении. Им занималась Александра, но не довела до конца то, что должна была. Горячо любимый ею психоанализ привел нас к таким последствиям. У него Саша, – произнес Альберт дрожащим голосом и сделал очень глубокий вдох, запрокинув голову вверх, – только он знает, где она. Я хочу попросить вас присмотреть за ним. Когда он будет адекватен, позовите меня. Только не надо никакой полиции, попробуем разобраться сами. Шаткость его психического состояния может усугубиться, а мне нужно найти ее! Понимаете?

– Конечно, доктор Альберт, я сразу же вас оповещу.

– И никому ничего не говорите о Саше.

Старшая сестра молчаливо кивнула в ответ. Кажется, она была напугана.

В это время Марку снова снился тот сон. Только он казался ему еще реальнее и начинался уже с середины.

Мутная вода. Он видит лицо Софи вдалеке, пытается подплыть к ней, но оно искажается в противной гримасе, превращаясь в лицо Саши. Рыжие волосы сменялись на черные водоросли, а в нос ударил зловонный запах болота. Он посмотрел наверх. Едва уловимый свет тянул к себе. Он пытался плыть к свету, двигая руками и ногами, но оставался на одном и том же месте. Ничего не менялось, лишь ощущения, что кислорода становится все меньше. Он начал слышать сквозь воду неразборчивый голос. Звуковые волны доносились до него глухим басом. Он не мог разобрать.

– Марк! Марк, слышишь меня? – Профессор сидел у его кровати.

Ресницы поднялись вверх, и Марк открыл глаза. Во рту пересохло. Он увидел над собой кудрявые седые волосы профессора и, сфокусировав взгляд, разглядел его лицо. Запястья были плотно пристегнуты ремнями, но у него и без этого не было сил подняться.

– Дайте воды.

– Сейчас тебе принесут. – Альберт позвал медсестру, и та прибежала со стаканом воды.

Марк приходил в себя и, оценивая ситуацию, предпочел ничего не говорить. Его белое небритое лицо в этих светлых дружелюбных стенах смотрелось так, будто он здесь на своем месте.

Профессор смотрел на него с сочувствием, но уже подбирал тактику диалога.

«Только он знает, где Саша».

Следовало быть осторожным.

– Марк, тебе очень повезло, что ты оказался именно здесь. Это хорошо, что ты пришел, но плохо, что ты сотворил с Сашей. Мы должны с тобой друг другу помочь. Моя клиника для тех, кто хочет получить лечение, а с тобой вышло иначе. Раз у тебя моя дочь, я обещаю, что сделаю для тебя все, что в моих силах. Часто бывает, что наши действия вызваны не желанием совершить глупость, а тем, что рождаются вследствие какой-либо травмы. Скажи, Марк, где она? – Альберт еле держался.

Он не готов был к таким событиям. Приходилось брать себя в руки и пытаться строить диалог. Он готов был убить Марка за Сашу. Но сейчас это бы не решило проблему.

– Да пошел ты!

– Сделай глубокий вдох, Марк. Я понимаю, как тяжело признать свою утрату. Но ты должен довериться мне. Я хочу тебе помочь. И себе тоже. Если ты не расскажешь, где моя дочь, мне придется оставить тебя здесь навсегда. Саша не виновата в том, что ты потерял свою девушку. Она пыталась тебе помочь! Диагноз я подберу самый правильный. Карта на тебя уже здесь. Пройдет немного времени, и ты будешь наслаждаться этим местом, твоя речь станет медленной, двигательная и психическая активность будут заметно снижены. Ты почувствуешь свободу от навязчивых мыслей и идей. Сейчас ты в моих руках, Марк. Скажи же, где Саша? И все закончится. Я не буду сообщать никуда. Мы здесь разберемся сами. Как же глупо было врываться сюда… Я уравновешенный и спокойный человек, наверное, в силу своей профессии, но, скажу честно, ты как никто взволновал меня! И мне страшно. Да, мне страшно за свою дочь. И я боюсь, что не сдержусь, Марк.

– Ты знаешь, чего я хочу.

– Это невозможно! Говори мне, где Саша! Иначе ты сгниешь или тут, в психушке, подтирая слюни, или же в тюрьме, в окружении таких же, как ты! – Он немного успокоился и продолжил: – Я не люблю полицейских и их методы работы, но и чужое оплачиваемое место ты здесь занимать не будешь. Марк, я подумаю, что можно сделать. И даю тебе тоже время подумать. Я очень добр к тебе, юноша, у тебя есть шанс все исправить. У тебя есть пятнадцать минут. Я вернусь сюда, – он посмотрел на часы, – ровно в двенадцать.

Альберт вернулся в кабинет. Страх за дочь окутал его своей темной дымкой. Саша – самое дорогое, что было у него, его заботливо выращенный цветок.

Он открыл шкафчик с лекарствами и выпил увеличенную порцию успокоительного. Перед глазами было то самое видео. Ее голос дрожал, он никогда не видел свою дочь в таком состоянии. Альберт пообещал самому себе отомстить Марку за нее. Но не сейчас. Сейчас стоило немедленно что-то предпринять, если Марк будет отпираться. Сажать его на препараты было сейчас бессмысленным делом.

Время шло. Он думал. На столе он увидел непримечательную визитку белого цвета, больше похожую на клочок мятой бумаги. «Виктор Превальский. Старший следователь» и номер телефона. Как бы Альберт ни не хотел огласки и впутывания полиции в это все, никаких других вариантов для него больше не было.

Он ждал еще пять минут. Без одной минуты двенадцать доктор вышел из кабинета, закрыв его на ключ.

Марк слышал приближающиеся шаги. Раз… два… раз… два…

Альберт шел медленно, прокручивая в голове лишь одну мысль: «Как найти Сашу». Он обреченно сжимал мятую бумажку в кулаке с телефоном следователя.

Он открыл дверь. Марк лежал, прикованный к кровати. Его лицо было каким-то зловещим. Он был похож на волка, скованного цепями. Он был бесстрашен и молчалив. Альберт уже знал, что Марк ничего не скажет ему, но все же вопрос задал:

– Где моя дочь, Марк? У тебя было время подумать.

Альберт ничего не услышал в ответ. Но Марк кричал. Молча. Внутри себя во все горло, разрывая связки.

Пустота. Альберт без Саши ощутил себя в полнейшем одиночестве. Он также медленно вышел из палаты, прикрыв за собой дверь и пошел в сторону своего кабинета. Сел за стол и расправил перед собой еще более смятую бумажку. Краситель на визитке местами осыпался от вспотевших ладоней.

Альберт набрал номер Виктора.

– Это Альберт Герц. Отец Александры Герц, заведующей психиатрической клиникой.

– Так-так, – голос Виктора был очень заинтересованным. – Я слушаю.

– У меня осталась визитка, когда сюда приезжали сотрудники насчет Марка Берна, – он сделал продолжительную паузу, перед тем как все же озвучить свои мысли.

Виктор не торопил его. Он вслушивался в каждый звук и давал собеседнику обдумать то, что он хочет сказать.

– Марк Берн здесь. Он напал на меня, но сейчас его обезвредили и поместили в палату.

– Марк Берн? Так, давайте поподробней.

– Он приехал сюда на Сашиной машине. Он где-то держит ее, он показал мне. Я хотел все сам выяснить, понимаете? Мне дорога моя дочь, но он даже сейчас не признается, он шантажирует меня!

– Никуда не уходите. Держите со мной связь и следите за Берном, чтобы он не сбежал. Мы скоро приедем. Чем он шантажирует?

– Он хочет, чтобы я взял вину за убийство Софи Лозар, взамен на адрес, где находится Саша. Я не знаю, зачем ему это нужно. Могу предположить, что он хочет избежать наказания за то, что совершил. Но сейчас он не говорит о Софи, он пытается выстроить в своей голове какой-то план. Требует взять вину за ее убийство. И неважно, кто это будет: я или моя дочь. Такие условия. Он считает, что мы виноваты. Да, Марк Берн болен, и Саша действительно упустила многие моменты. Она бросила еголечение, но этого, видимо, хватило для того, чтобы он что-то вспомнил. И я виню себя за то, что не довел его сам до конца. Сейчас он в острой стадии, нестабилен. Марк, может быть, и не знает, что произошло, но инстинктивно чувствует, что приложил к этому руку. Ищет виноватых, чтобы не дать своему сознанию пробудить истинные воспоминания о каких-то страшных для него событиях. Он считает, что Саша могла бы раньше помочь ему найти Софи. А сейчас Марк просто очень боится. Как правды, так и ответственности. Понять, кто такой Марк Берн, можно, только если залезть ему в голову. Ему нужно срочное лечение, и тогда по ниточке мы сможем вытащить из него всю информацию. Его нужно оставить здесь. А сейчас, Виктор, прошу вас, помогите найти мою дочь! И пожалуйста, действуйте мягко. Я еще раз повторюсь, Марк нестабилен. Сейчас нельзя допустить никаких провалов в его памяти. Он знает, где Саша. И должен знать, где Софи.

– Ждите нас. И, еще раз повторюсь, проследите за ним!

Глава 49

Это страшное утро началось у Саши, как только проснулись птицы. Она быстро сбегала по ступеням с верхнего этажа этого дома, цепляясь за перила. Никакого лифта. Она старалась как можно быстрее покинуть это место.

Вылетела на улицу, в лицо ударила утренняя осенняя прохлада. Она бежала как можно дальше от этого дома. Каблуки проваливались в песок, идти было неудобно.

Сейчас она стояла на берегу шумного и недружелюбного в этот момент моря. Погода оставалась такой же дикой, как и вчера. Она не чувствовала, как холодный ветер, поднимая мелкие песчинки, хлестал ее по лицу. Глаза, полные соленой воды, водопадом выплеснули слезы на ее холодное и раскрасневшееся лицо, сопровождая этот момент громким и протяжным всхлипом, едва удерживаемым ранее. Слезы обрушивались на лицо и безостановочно продолжали свой путь, спускаясь по острому подбородку на шею и ниже.

Она не могла остановиться. Всхлипы перерастали в крики, которые из-за шума разбивающихся о берег волн было совершенно не слышно. Она рухнула на колени, не справившись со своей болью, и не считала минут, сколько так простояла. Все, что было у нее внутри, весь шарм и вся ее неприступность сломились. Она стояла на коленях и чувствовала, что вся ее жизнь – бумажка, красивый шелестящий фантик, внутри которого нельзя было найти ничего съедобного. Она понимала, что многое упустила и что сейчас ей выпал последний шанс снять с себя эту обертку. Она не знала, радоваться ей или плакать. Когда приходит глобальное переосмысление своей сущности, сложно оставаться независимым психологом. Мысли и чувства путались. Она почувствовала, как кто-то подошел сзади и крепко обнял за плечи.

Гретта. Она бежала к ней, спотыкаясь о гладкие ветки и почерневшую тину, выброшенные морем на берег. Она бежала к Саше и понимала, что с ней произошло что-то страшное.

До этого дня она не могла даже себе представить такое – увидеть ее в таком виде. Лицо все в ссадинах и синяках. Кровоподтеки.

У Гретты был испуганный и непонимающий взгляд. Когда она добралась до Саши, у той уже была настоящая истерика. Гретта взглянула на ее лицо. Тушь и все, что оставалось от макияжа, смешалось на ее лице вместе со слезами и песком. Она, не говоря ни слова, обняла тонкое тельце еще крепче, прижав по-матерински к себе эту девочку.

Гретта просидела с Сашей в таком положении больше минуты, не смея ослабить свои руки. Она привстала и, пытаясь подхватить ее, произнесла:

– Вставай-вставай, моя девочка, давай, пойдем со мной скорее. Все будет хорошо.

Гретта, обняв Сашу, словно крылом маленького цыпленка, неспешно вела ее в сторону лестницы к своей машине.

Саша была слабой и опустошенной. Гретта не стала сейчас выяснять все подробности, она достала из багажника один из теплых пледов и, усадив Сашу на переднее сидение рядом с собой, укрыла ее.

– Все будет хорошо, моя девочка. Что бы ни случилось, я всегда тебе помогу, ты ведь это знаешь. Я не буду тебя ни о чем расспрашивать. Сейчас поедем ко мне. Налью тебе горячего чаю, и, если захочешь, расскажешь мне все, – Гретта говорила мягко и без лишних слов, чтобы не вывести Сашу на слезы, которые, впрочем, не собирались останавливаться.

Дорога не заняла много времени. Пока они ехали, Саша, отвернувшись к своему окну, смотрела сквозь холодное стекло на серое небо, которое вот-вот выльет на землю всю воду темных туч.

Начинался дождь. Красные от слез и ветра глаза упрямо и неотрывно пялились вверх, а сердце Гретты разрывалось на части. Как давно она знает эту девочку… Сильную, вольную и всегда решительную.

Она представить не могла, что произошло, и произнесла вслух в знак поддержки:

– Главное, что ты жива и здорова, милая!

Но в ответ боковым зрением уловила лишь покачивание головой и еле слышное глухое:

– Нет.

Саша понимала, что диалога не избежать и ей придется все рассказать Гретте с самого начала и до конца. Она не привыкла изливать душу, скорее наоборот. И это было для нее невероятно сложно.

Когда они вошли в дом, их встретила свора кошек. Но, как ни странно, ужасного для такого количества животных запаха не было.

Саша не особо любила ни кошек, ни собак, точнее, она их остерегалась и не считала нужным вообще кого-то заводить, тратя на это свое время. Домашний уют и забота о ком-то были очень далеки для нее. Работа, новые знания, постоянные практики и обучение – вот что было в приоритете.

– Раздевайся, дорогая, проходи, – произнесла Гретта, видя, как Саша стоит, прилипнув к дверному проему, – они добрые, они не тронут тебя, проходи.

– Да, хорошо, – первые разборчивые слова, которые она смогла произнести, утирая шарфом последние слезы.

Гретта заварила травяной чай, и они сели за стол. Саша нервничала и не знала, с чего начать. Она знала, что Гретта не будет ее торопить, но ее уже ломало так, что хотелось всю боль, все то, что было внутри, вытащить из себя клещами.

– Что с тобой произошло? Где ты была? Сашенька… – Гретта не успела договорить, как Саша снова заплакала. Разговор был неизбежен.

Глава 50

Он навещал Софи только для того, чтобы проверить ее состояние. Она уже точно знала, сколько шагов он делает, чтобы дойти до нее.

Каждый раз, когда она слышала их приближение, она анализировала любое его действие, прорабатывая план. А он был молчалив, глаза выражали безразличие, тонко граничащее с безнадежной жестокостью.

Софи смотрела ему в глаза и не понимала, почему он так спокоен. В них не было страха. В них не было жажды и больного интереса. В них не было ничего. Только равнодушный холод и лед. И это больше всего пугало ее. Лишь иногда, когда он ловил на себе ее взгляд, он мог состроить унизительную гримасу из презрения к ней. Но тут же отворачивался и уходил, не собираясь вести с ней диалог. Белые, как утренний снег, белки глаз, сочетаясь с его одеждой, контрастировали на фоне этих темных стен.

Он не трогал Софи, он не делал ей больно, но каждый раз, когда он приходил, она испытывала ужас, зная, чем все закончится, хоть он никогда и не говорил ей об этом.

Он приносил еду. Иногда даже горячую. Сегодня, например, был омлет с сыром и овощами, свежевыжатый сок и фрукты. Ей приходилось играть по его правилам. Она ела и не устраивала забастовок. Ей приходилось идти на контакт, она не могла подвергнуть риску своего ребенка. Она привыкла к нему. И, независимо от всего, материнский инстинкт помогал бережно хранить в себе нового человека.

Среди темных обшарпанных стен стояли старая кровать и такое же кресло. Тут же был письменный стол, душ и туалет. Достаточно комфортно для человека, лишенного свободы передвижения. У него не было намерения доставить ей неудобства, напротив, он стремился создать для нее обстановку как можно уютнее. Подушки, плед, мягкий коврик. Если бы не эти стены, то можно было бы представить себя в спальне отеля среднего класса. Напротив зарешеченного входа было лишь одно маленькое окошко под потолком, которое, впрочем, нельзя было назвать окном. Сюда даже не пролезет рука. Зато можно было следить за временем суток, пока осенние упавшие листья не начали закрывать обзор.

Человек, оказавшись взаперти, готов на многое, чтобы выйти. И он это учитывал. Поэтому был максимально осторожен. Хотя уйти отсюда, ровно как и причинить ему травму, было невозможно. Помещение было зарешечено. Но каждое утро в голове выстраивался новый план, и к каждому вечеру Софи понимала, что провернуть его невозможно.

Она думала каким-то образом ударить его чем-то тяжелым по голове, задушить, уговорить отпустить, притвориться больной, умирающей. Но ничего не работало. Он был слишком осторожен. Этот человек не даст ей уйти ни при каких условиях. Как она ошибалась, когда только встретилась с ним…

Она понимала, что все время наступает на одни и те же грабли. Она слишком доверчива. Но то, на что он оказался способен, переходило все границы. Как далеко может зайти человек, который поставил для себя одну-единственную цель?

И ответ прост: смотря, как далеко он уже зашел. Делая шаг вперед по гнилому шаткому мосту, идти назад, находясь на середине, уже не имеет смысла. Да, он не будет отступаться. Уже не сейчас…

Глава 51

Марк молча смотрел в поток. Перед глазами возникали женские образы: то Софи, то Саша. Он вспоминал ее красивое лицо, украшенное ссадинами и ушибами, и молился о том, чтобы никто из прохожих не заметил ее в таком виде. Он не мог точно знать, где она сейчас находится, и верил, что как-то сможет из этого всего вырваться. Он ощущал себя мухой в паутине, которую сплел, когда сам был пауком. Одинокое существование в горизонтальной плоскости этой больницы приближало неизбежный плохой исход – он останется здесь навсегда, он будет радоваться солнышку и разглядывать еловые ветки из окна. Он будет рисовать и петь. У него не будет проблем и забот. Он станет ребенком, тем самым, который приезжал в деревню к бабушке, чтобы любить лето.

Его поток удрученных мыслей прервала открывшаяся настежь дверь. В палату вошли трое – профессор, Виктор и человек в форме.

– Вот он, – сказал профессор.

– Я хочу с ним поговорить один на один, – ответил Виктор, не отводя взгляда от беспомощного Марка.

– Да, конечно, только, пожалуйста, как я просил.

– У меня тоже есть опыт в своего рода психологии, не беспокойтесь, – он слегка улыбнулся и бесцеремонно взглядом указал на дверь, – прикройте, пожалуйста.

Виктор придвинул табуретку, сел, расставив ноги, и наклонился над Марком. Он рассматривал его лицо, его глаза, его мимику.

– М-да, – произнес он загадочно, – раз ты не пришел на допрос, то я пришел к тебе сам. Ты, Марк, не похож на психопата. Притворяешься? Хочешь остаться здесь? Какой у тебя план, Марк Берн? Давай-ка договоримся с тобой. Что произошло? Расскажи мне. А я в свою очередь обещаю, что наше сотрудничество зачтется тебе в суде.

Марк молчал, а Виктор продолжил:

– Я неправильно начал, но, надеюсь, ты меня услышал. Когда ты в последний раз видел Сашу?

– При чем тут Саша? – он сделал паузу. – Я расскажу все, только если вы развяжете меня. Я больше не могу находиться в таком положении.

– Хорошо. Но учти, за дверью вооруженный сотрудник. Да и двери все тут закрыты. Тебе не сбежать. Я сейчас расстегну тебя. И давай только без глупостей.

Виктор принялся расстегивать ремни. Запястья Марка были красными и сдавленными. Он сел на кровать и размял шею и плечи.

– Марк, я вижу, что ты здоров, я верю тебе, – этой фразой Виктор решил войти в доверие Марка, – нет причин что-либо скрывать. Ты можешь доверять мне. Где Александра Герц, твой психолог? – он старался говорить мягко, как того просил профессор, хоть и получалось это у Виктора очень коряво и непривычно для него.

– Во-первых, она не мой психолог, а во-вторых, я не знаю, где она! Это не имеет никакого значения.

– А если тебе попробовать вспомнить? Подумай, Марк. Ты сам принес сюда доказательство того, что знаешь, где она. Ты избивал ее, издевался над ней. Зачем, Марк? А Софи? Что с ней? И где же она?

– Вы тут только портите все. Знаете, где Софи? Она у чокнутого профессора, Альберт Герц похитил Софи. И он, конечно же, не скажет, где она. Ни мне, ни вам, ни-ко-му!

– Это серьезное обвинение, Марк Берн.

– Вы должны мне поверить, – Марк говорил каким-то зловещим шепотом Виктору на ухо, чтобы никто их не слышал. – Этот старик ни за что не признается, пока вы его не прижмете. Он спрятал ее где-то, а может, чего еще хуже. Я бы давно прикончил этого ублюдка, если бы знал, где она. Вы должны мне помочь.

– Чего ты добиваешься, Берн? – Виктор с прищуром смотрел на Марка. – Ты играешь со мной? Ладно, давай, собирайся. Разберемся.

Виктор не стал больше слушать Марка, он встал и направился к двери, приказав Марку сидеть на месте.

– Накинь наручники, мы его забираем. Я скажу, когда выводить, – сказал он своему коллеге в форме.

Сам Виктор остался в коридоре и продолжил беседу уже с профессором.

– Мда, вы были правы, профессор.

– Это предсказуемо. Что вы собираетесь делать? Ему нужно лечение.

– Нужно-то нужно, – Виктор почесал затылок, – но здесь я его не оставлю. Мы поместим его в государственную больницу на время, а там посмотрим. У меня есть приятель, психиатр, мы с ним очень давно работаем. Я покажу ему Берна. Не беспокойтесь, мы все выясним.

– А как же Саша? Как же моя дочь? Вы предлагаете мне не беспокоиться? Она неизвестно где! Она просит помощи! Я только поэтому позвонил! Виктор, если бы я мог сам как-то узнать это… Найдите ее, прошу вас!

– Где его телефон? Мы его тоже забираем. Мы найдем вашу дочь, Альберт. Не все так сложно. Геолокация, – он произнес это слово по слогам, – если она не отключена, в информации к видеофайлу все будет. Мы все выясним, и я сейчас же отправлю туда людей. – Виктор уже неплохо разбирался в этих новых штучках.

Пока сотрудник остался с Марком, Альберт проводил Виктора, чтобы показать телефон и то самое видео. Он был в свободном доступе без паролей и лежал у Альберта в кабинете.

Они просмотрели видео, а Виктор, наученный по этой части молодым стажером, быстро нашел метку с геолокацией.

– Это многоэтажка на берегу моря. Здесь не так уж далеко. Осталось выяснить, где именно Александра. Этим займутся уже другие люди, я сейчас же все организую, – Виктор говорил уверенно и давал врачу безоговорочную надежду. – А сейчас прошу извинить.

Он вышел из кабинета, чтобы сделать несколько звонков. Альберт вышел вслед за ним и пошел в сторону восьмой палаты. Он выглядел потерянным и несчастным. Никогда он и подумать не мог, что его работа может спровоцировать такие последствия. Он думал только о Саше, а принятая в нужной для этой ситуации дозировке порция успокоительных лишь притупляла эмоции, а вместе с ними и рассудок.

Пустота и одиночество окружили его. Он представил себя в будущем. Через год, через два и тогда, когда его совсем не станет. Что будет здесь? Что станет с клиникой без Саши?

Он смотрел на стены своей ухоженной больницы и не мог представить, что великое наследие известных врачей перейдет в чужие руки, скорее, в государственные. Альберт остановился напротив больших окон и посмотрел сквозь них на пациентов. Облако грусти меняло его лицо. Он чувствовал себя мертвым.

Сотрудник в форме выводил Марка из палаты, чем прервал уединение мыслей Альберта.

Марк, встретившись с Альбертом глазами, пустил в него ядовитые стрелы.

– Я доберусь до тебя! – прошипел он, когда его выводили.

Когда Альберт остался за его спиной, голос Марка разрывался во все горло:

– Где Софи? Я доберусь до тебя!

Пациенты с террасы вывернули шеи. Альберт сделал успокаивающий жест, выставив ладонь вперед. Это означало, что все в порядке и беспокоиться не о чем.

Пациенты тут же вернулись к своим делам, не придав значения этой ситуации. Видимо, для здешних мест такое поведение не было столь вызывающим.

Виктор совсем забыл о Германе и о Рое. Он вспомнил о нем уже ближе к ночи. Наставники часто забывают о своих подопечных, когда сами выходят на интересный след.

Он набрал номер Германа – недоступен.

И тогда же отправил ему короткое сообщение: «Берн у меня. Перезвони».

Глава 52

Герман проводил Лизу до дома, а сам направился в сторону дома Марка. Погода портилась. Где-то вдалеке гремел гром. В свете луны можно было заметить быстро убегающие облака, за которыми тянулась тьма. Тучи нависали над городом.

Герман несколько раз обошел дом Марка. Тишина. Здесь его не было.

Он постучал в дверь соседского дома. На пороге возник лысоватый мужчина в клетчатых домашних штанах и растянутой майке.

Он недовольно смотрел на Германа. Было уже поздно, скоро полночь.

Когда Герман поинтересовался у него о Марке и показал свой документ, то мужчина, стоящий перед ним, закрыл дверь прямо перед носом, пообещав скоро выйти.

«Странный тип», – подумал Герман.

Сосед накинул то ли плащ, то ли махровый халат и вышел, оставив за собой приоткрытую дверь.

– Все мои уже спят. А вы приходите посреди ночи. Что он опять натворил? – сосед говорил громким шепотом.

– Он пропал.

– То Софи, то он. Вот дела тут у вас. Или у нас. Вы его, пожалуйста, найдите, а то я хожу кормлю его кота. Себе забирать я его не буду. Мне эти животные до одного места. Марк, честно говоря, сдал бы уже куда-нибудь его, если он так часто уезжает. Утром сходи, вечером сходи, воды налей, горшок поменяй. Это вообще бабские дела, просил бы своих подружек.

– Когда вы общались с ним последний раз? – Герман резко прервал соседский монолог о животных.

– Ну вот вчера. Или нет. Позавчера. Как он мне ключи отдал от дома, так больше и не общались.

– А не могли бы вы дать мне эти ключи? Я бы хотел осмотреться. Мало ли что.

– Ключи? Вам? Как это? Нет-нет, Вы меня, конечно, извините, но я не могу дать. Что вам там делать?

– Тогда пойдемте со мной. Я просто хочу осмотреть дом. Вы же хотите, чтобы он сам кормил своего кота? Тогда пойдемте. Вполне возможно, что что-то укажет на то, где бы он мог находиться. Я мог бы позвать сюда полицейских, запросить официальное разрешение, вызвать вас в качестве свидетеля. Либо мы просто зайдем, и я посмотрю, что да как у него там.

Из дома соседа за его спиной послышался недовольный женский голос.

Сосед покривился, закатив глаза.

– Сейчас, подождите. – Он снова вошел в дом, хлопнув перед носом Германа дверью.

Герман слышал глухое бурчание этой семейной пары. Не прошло и минуты, как сосед снова вышел на порог и в ладони Германа оказалась связка ключей.

– Оставьте потом в почтовом ящике, – он махнул головой на красный ящик справа от двери, – только ничего там шибко не трогайте, чтоб я потом не отвечал.

После этих слов, не дожидаясь ответа, он закрыл за собой дверь и удалился к своей сварливой жене.

Громыхало еще сильнее. Герман вставил ключ в замочную скважину и провернул несколько раз.

В доме было тихо. Он включил свет.

Судя по обстановке, Марка здесь давно не было. Он подошел к холодильнику и открыл дверцу – пара бутылок легкого пива, какие-то банки с непонятным содержимым, то ли варенье, то ли соус.

Он решил подняться на второй этаж. Когда открыл дверь, в нос ударил какой-то затхлый запах. Здесь давно никто не проветривал, а пыль лежала на поверхностях комода и прикроватных тумбах плотным слоем. Он выключил свет и спустился обратно вниз.

Звенящая тишина, которую нарушали только раскаты грома. Гроза приближалась все ближе.

Герман замер и прислушался. Издалека послышался какой-то шорох. Он не мог понять откуда. Гром то и дело перебивал его сосредоточившийся слух.

Были ощущения, что кто-то скребется о стены.

«Кот», – подумал он.

Герман увидел пачку сухого корма на столе и, встряхнув ее, позвал мохнатого приветливым «кис-кис-кис». Лапы застучали по полу, но кот так и не вышел. И вот Герман увидел выглядывающую из-за угла мордочку.

– Иди сюда, на, не бойся. – Он насыпал корма и собирался уже уходить, не понимая, что ему тут еще оставалось делать.

В доме не было ничего интересного, да и здесь уже давно все осмотрели в прошлый раз. Его мысли уже были в спальне у Лизы.

Герман открыл дверь и, собираясь выключить свет, снова услышал какое-то шкрябанье.

Он обернулся. Кот уплетал сухие разноцветные комочки. Звуки исходили не отсюда. Его будто ударило током. Волна хаоса из страха, непреодолимого интереса, смелости и трусости, собранных воедино, заставили его забыть обо всем и пойти на звук. Он шел откуда-то снизу.

Герман еще раз обошел первый этаж. Здесь не было ни спуска в подвал, ни какой-нибудь кладовки, но этот странный шорох не оставлял голову спокойной.

Герман вспомнил о гараже. Попасть сюда можно было прямо из дома. Он прошел вдоль стены от входной двери, в конце которого был вход в гараж.

Дверь была приоткрыта. Герман вошел в помещение и включил свет. Ничего необычного, обстановка здесь как в любом другом гараже: шины, краски, инструменты, коробки.

Герман оценил, как все это было заботливо и красиво разложено. Здесь все на своих местах. Звуки стали еще слышнее и исходили откуда-то снизу, но глазу даже не за что было зацепиться. Бетонный холодный пол, предметы, трехлитровый монстр. Где-то он даже позавидовал Марку. Он никогда не ездил на таких автомобилях, но всегда представлял себя за рулем, как мальчишка, который смотрит на вкладыш от жвачки «Turbo».

Он достал телефон и включил фонарик, направив его свет сквозь окна автомобиля. Ничего интересного. Он заглянул под машину.

«Конечно же, ремонтная яма!» – он, словно в классическом квесте, пытался найти хоть какую-то подсказку.

Гараж был немаленький, и Герману удалось сдвинуть автомобиль немного вперед. Повезло, что коробка переключения передач стояла на нейтральной скорости. Жаль только, что не было ключей, а то он уже представил себя за рулем этого красавчика, появившегося здесь прямо со вкладыша жвачки.

Он спустился в глубокую яму, нашел выключатель и включил свет. Пройдя немного вперед, он увидел проем, ведущий в подпольное помещение. Герман затих. Казалось, что он находился на одном уровне с этим странным звуком.

Он прошел внутрь. Здесь было уже не так чисто, как наверху; посветил фонарем, но видно было только то, что вблизи. Темные обшарпанные стены, запах земли и сырости. На полу лежали мешки с бетоном, металлические прутья и снова какие-то коробки.

Тот факт, что они в тот раз не проверили это место, выводил его из себя. Они были так близко! Они стояли в этом гараже.

Сердце стало биться чаще. Он, лишь с телефоном в руках, который здесь не ловил уже связь, один, среди ночи в темном подпольном помещении, не мог смириться с тем, что в прошлый раз не дошел до этого места. Он рассчитывал на то, что еще не поздно.

Он продолжал искать источник этого щемящего душу звука. Тишина.

– Софи! Это ты? Я помогу тебе! Софи, отзовись! Ты слышишь меня?

Он не слышал больше ничего, но продолжал идти. Раскат грома и снова этот звук. Он посветил фонариком вверх. Под потолком он разглядел узкие и длинные окна, покрытые слоем пыли. Через них вряд ли можно было что-то увидеть даже днем. По ощущениям казалось, что это подвальное помещение размерами во всю площадь этого дома, если не больше.

Внезапно его поиски прервал громкий звук сверху. Где-то прямо над ним хлопнула дверь. Он пытался найти что-то, что могло бы сойти за оружие. Свет из фонарика удачно указал на старый металлический лом.

Герман схватил железяку и прислонился спиной к стене, вернувшись к проему. Героизм исчез, а герой думал, как бы отсюда незаметно сбежать и зачем вообще было сюда соваться, жертвуя теплыми простынями и объятиями сексапильной женщины. Стало страшно.

Герман услышал тяжелые шаги над головой. Он сжал железяку еще крепче и начал двигаться навстречу. Сидеть в этом темном подвале было еще хуже. Он тихо поднялся по вертикальной лестнице из ямы и спрятался за машиной.

– Эй! Вы здесь? – Герман выдохнул, когда услышал голос соседа.

Мышцы его рук, удерживающие лом, резко обмякли. А на лице появилась ухмылка. Он ухмылялся над собой и над всей этой ситуацией.

– Да-да, я в гараже. Сейчас выйду, – отвечал Герман.

– А что вы тут делаете? – в дверном проеме появился сосед, и его лицо было явно недружелюбным. Нахмуренные брови и подозрительный взгляд.

– Я слышал какой-то шум, там, внизу. Как будто кто-то скребется. Вы когда-то слышали его?

– Пойдемте вместе посмотрим, – предложил сосед, – дайте мне эту железку.

– Не надо, я сам.

Они вместе спустились вниз. Герман поглядывал на соседа, не упуская того из виду. Он снова услышал звук.

– Вы слышали? – спросил Герман.

В этот момент он оглянулся, но вокруг была кромешная тьма. Он упустил соседа из виду и инстинктивно пошел в сторону выхода.

Когда он поднялся наверх, на телефон пришло сообщение: «Берн у меня. Перезвони».

Герман выскочил на улицу и тут же набрал Виктора.

– Где ты был? Почему до тебя не дозвониться? – Виктор начал первым.

– Я в доме у Берна. Здесь что-то не так. Я слышал какие-то странные звуки из подвала. Вы задержали его? Где он был?

– Берн сейчас не опасен. Я пока что поместил его в лечебницу под охрану. Он похитил Александру Герц, это его психотерапевт, ну, ты знаешь. Мы нашли место, где он ее удерживал, это квартира на побережье. Берн взял ее в посуточную аренду. В квартире порядок не нарушен, но Александры там нет. Ребята осмотрели все, сейчас работают с камерами. Дом новый, что-то должно быть. Будем надеяться только на то, что он ее не перепрятал.

– Что? Твою ж мать! – Герман не мог сдержать слов, – Марк Берн удерживал психотерапевта? Известно что-нибудь о Софи? Что он говорит?

– Он ничего не говорит. Обвиняет врачей.

– Прикрывается?

– Вероятно. Я не думаю, что у него какие-то проблемы, скорее всего, начал симулировать. Мой приятель завтра утром хорошенько поработает с ним. Похоже, что он всеми нами круто манипулирует, дергая за веревочки. Да, кстати, что там с Роем?

– Это будет уже не интересно. Рой, получается, тут ни при чем. Но кое-что все же есть. Похоже, что у него был совместный черный бизнес в компании с Дэвидом.

– С кем? Это еще что за пряник?

– Я уже говорил вам о нем. Дэвид, тот, что работает в агентстве переводов, там же, где работала и Софи. У них с Роем, похоже, было еще одно так называемое агентство. Они поставляли дорогих проституток дядям с толстыми кошельками. Но это пока только предположение.

– А факты? Сколько ты там уже находишься? Сутки? Двое? Герман, мне нужны какие-то факты. Софи была замешана в этом бизнесе?

– Не знаю, сложно сказать. Я завтра смогу дать точный ответ, мне Лиза помогает с этим делом.

– Узнай все как можно скорее. И да, что там у тебя за звуки, о которых ты говорил?

– В подвале Берна. Я не знаю, как описать, как будто кто-то скребется.

– В прошлый раз вы осматривали подвал?

– Мы не заметили, что он там есть, вход в него прямо из ремонтной ямы в гараже.

– Твою ж налево, Герман! Так. Жди там, я сейчас позвоню, и к тебе приедут помочь. Осмотрите там каждый сантиметр!

– Там еще сосед… – Герман не успел договорить фразу.

– Всё! Жди там, я говорю, и один нос не суй! И будь на связи.

Уютная улица, на которой стоял дом Марка, залилась синим цветом полицейских маячков, дополняя удары молний, которые вдалеке за доли секунд врезались в землю сотнями миллионов киловатт и освещали все небо.

Из двух новеньких патрульных автомобилей вышли крепкие и точно бесстрашные ребята с оружием и в черных бронежилетах. Герман был честно рад их видеть.

– В подвал, пойдемте в подвал, я слышал шорохи там.

Когда вся вооруженная команда начала спускаться в ремонтную яму, в проеме подвала появился сосед, держа на руках мокрую облезлую кошку.

– Вы за ней сюда пришли? – сосед расхохотался. – Вот кто скребся там. В подвале есть лаз с улицы, вентиляционный. Наверное, это подружка Кефира, приходит погостить, пока хозяев нет, а вы тут… – Он снова хохотал, держа в руках молодую кошку с выпученными глазами. – Ладно, парни, бывайте, пойду я. Только закроем тут все, и ключи я заберу.

Герману было стыдно говорить об этом Виктору. Серьезное расследование, в котором он все время попадает в глупые ситуации. С одной стороны, он был рад, что сейчас все это закончилось, и он с чувством выполненного долга поедет к Лизе, а с другой – он хотел, чтобы в этом доме с потайным подвалом оказалась Софи, спасенная молодым стажером-героем.

Глава 53

Эту ночь Виктор спал очень плохо, можно сказать, не спал вовсе. В шесть утра он уже был на работе и безостановочно курил. Он с нетерпением ждал звонка своего давнего друга из государственной психушки, где сейчас находился Марк. Он думал об этом деле и надеялся на своего давнего друга. Он рассчитывал, что тот хоть как-то сумеет прояснить все.

Он открыл «косынку» на рабочем компьютере, чтобы отвлечься и ускорить время. Разложив несколько раз пасьянс, он выключил компьютер, насыпал пару чайных ложек растворимого кофе в немытую кружку и залил в нее кипяток.

Посмотрел на часы. Семь. Психиатр обещал начать работу с Марком как можно раньше. Виктор только не знал, что для его друга означало выражение «как можно раньше». Он надеялся, что тот уже работает с Марком. Ему срочно нужна была информация.

Устав ждать, Виктор решил сам поехать в психбольницу, чтобы промотать время. К тому же, телефонный звонок и личный разговор – совершенно разные вещи.

В комитете практически никого не было. Когда он выходил, только начинало светать, а один из коллег, также рано приехавший на работу, удивленно поздоровался с Виктором, покидающим в это время здание комитета. Он сел в свой автомобиль – рабочую лошадку, который не менял уже больше десяти лет, и медленно двинулся в сторону больницы, растягивая минуты и услужливо пропуская перебегающих в неположенном месте пешеходов.

Это место кардинально отличалось от платной клиники. Здесь не было цветов, картин, удобных новых диванов. Больница не отличалась ничем от других государственных больниц. Крашенные в бежевый цвет стены, где местами краска уже облупилась, не совсем чистые полы, не говоря уже о ковровых покрытиях, металлические сиденья для ожидания, выкрашенные в темно-синий цвет, как на вокзале. Но зато здесь было понятно, где ты находишься.

Виктор подошел к зданию, он обратил внимание на окна верхних этажей, которые были зарешечены.

Он вошел через главный вход. Охранник на проходной попросил документы и, вписав фамилию Виктора в свой журнал, пропустил дальше, указывая на то, что необходимо надеть бахилы на обувь.

Виктор посмотрел на грязный пол, платные бахилы из автомата и, проигнорировав охранника, уселся на металлические скамейки для ожидания. Он никого не ждал, он ждал только время, когда будет удобно набрать своего давнего друга и при этом не быть навязчивым и не торопить его.

Прошло совсем немного времени, как Виктор увидел своего друга, входящего в стены этой больницы. Он только пришел.

– Виктор, ты уже здесь? Что-то случилось? – Он удивленно пожал руку следователю.

– Я решил, что лучше обсудить с тобой Марка Берна лично. По телефону это такое дело. Я и сам хочу задать ему пару вопросов.

– Ты рано приехал. Но кое-что я уже наработал. Я беседовал с ним вчера. И, знаешь, он мне открылся. – Врач смотрел на Виктора широко открытыми глазами, в которых была какая-то тайна, известная только ему одному. – Я не спал, я всю ночь думал о его словах, но при всем уважении, Виктор, я должен подтвердить свои домыслы. Я сейчас не готов озвучивать их тебе.

– Перестань, – протяжно и настойчиво произнес Виктор, – мы столько знакомы. Ты что-то знаешь? Что? Что Берн тебе сказал? Хотя бы намекни, в какую сторону мне смотреть. Я не могу ждать.

– Извини. Если хочешь, чтобы я помог, дай мне время. Я позвоню, как только закончу, обещаю. А тебе говорить с Марком пока не стоит. У нас с ним есть контакт. – Он похлопал Виктора по-приятельски по плечу и удалился.

А Виктор остался одиноко стоять в коридоре этой больницы. Не было другого выбора, кроме как снова ехать на работу и ждать вестей.

Он выругался про себя матом и побрел прочь из этой больницы. Однако вопросов у него появилось еще больше. Он терпеть не мог расследовать дела с фигурантами, у которых проблемы в голове.

Виктор снова сидел и курил за закрытыми занавесками своей темной каморки. И снова раскладывал пасьянс. Его тяготило это бесконечное ожидание.

Раздался телефонный звонок. Виктор подскочил, когда увидел на экране номер психиатра. Он нетерпеливо провел пальцем по экрану и поднес телефон к уху:

– Виктор, приезжай. Извини, конечно, что приходится тебе туда-сюда мотаться, но не телефонный разговор, понимаешь ведь.

Не прошло и половины минуты, как он уже несуразно сбегал по лестнице, не видя никого перед собой.

«Там что-то важное».

Сейчас он уже не пропускал никого на дороге, он мчался на мигающий зеленый и рвал коробку передач, срываясь с места.

Снова без бахил, под бурчание охранника на посту, он промчался к кабинету своего друга.

– Заходи-заходи, ты быстро.

– Я был тут уже с утра. Понятно же, насколько мне важно, что ты накопал. Давай не томи, говори уже.

– В общем… – Он сделал паузу, – Марк Берн действительно сейчас в плачевном состоянии. Я много повидал симулянтов, ты знаешь.

– Я так и знал! Я так и знал, что он непростой тип!

– Ты совсем меня не слушаешь. Подожди. Этот парень ничем не болен. И он не симулирует. У него есть незначительное расстройство психики, я бы даже сказал, что скорее ему нужна психологическая помощь. Марк попал в очень сложную ситуацию, и он все мне рассказал.

– Что? Что он рассказал? Давай без твоих замудренных терминологий. Ближе к делу.

– Послушай внимательно меня. Марк, – он снова сделал продолжительную паузу, привлекая внимание Виктора к себе, – настоящая жертва обстоятельств. Он хотел справиться со всем сам. Ты знаешь, кто такой Альберт Герц? Он известный, один из лучших психиатров нашей страны. Ты представляешь, что будет, когда местные СМИ узнают всю правду?

– Что ты хочешь сказать? – Виктор насупил свои лохматые брови и совершенно не понимал, о чем ему говорит доктор.

Глава 54

Несколько полицейских машин мчались по той же автотрассе в то место, где растут высокие сосны, туда, где царят мир и покой, присыпанные транквилизаторами и сильнейшими антидепрессантами. Гул сирен настаивал на открытии ворот.

Машины заехали во двор. Альберт вышел в холл навстречу полиции. Он был слегка взволнован.

– Вы нашли Сашу? Нашли мою дочь?

– Здесь сейчас будет проводиться обыск. Дайте распоряжение увести всех пациентов в какое-то одно место. А вы будете находиться с нами рядом.

– Где Саша? Где моя дочь?

Вслед за сотрудниками надменной походкой вошел Виктор, заканчивая свой телефонный разговор с психиатром:

– … Я надеюсь, ты не ошибся.

Музыка, располагающая к спокойствию, внезапно затихла. Кто-то выключил ее. Она действительно была сейчас совершенно не к месту.

Виктор встретился глазами с Альбертом и остановил на нем свой ехидный взгляд.

– Наденьте на него наручники, – с высоко поднятой головой произнес следователь.

– Что? Что вы делаете? Мои пациенты… они не могут этого увидеть! Я не понимаю! Что происходит?

– У вас есть управляющий? Пусть соберет всех пациентов в одном месте. Нам нужны ключи от всех помещений. От всех, – уточнил он.

– Я не понимаю. Причем здесь клиника?

– Мы ищем Софи Лозар. А вам сейчас советую проявить полное взаимодействие в целях ее обнаружения.

– Вы считаете, что она здесь? Вы поверили в то, что говорит Марк Берн? Вы сильно ошибаетесь. Вы даже не знаете, на что способен этот человек. Он сейчас смеется над вами. Над тем, как ловко ему удается вами манипулировать. Я уважаемый человек, меня знает вся страна, а вы предпочли поверить человеку, который похитил Александру! Мою дочь! Который угрожал мне, который избил ее! Вы не ведаете, что делаете. Вы ошибаетесь! Извинения я не приму, но буду вынужден подать в суд на ваши действия. Мои пациенты напуганы, им всем противопоказан стресс! Моя репутация – это моя жизнь.

– Пойдемте. – Виктор на долю секунды задумался, так ли он доверяет своему другу психиатру. Эти сомнения начали портить приподнятое настроение.

Альберт был возмущен и ошарашен. Он распорядился собрать всех пациентов в комнате для групповых занятий, а также передать следователю ключи от всех помещений клиники.

Впереди было много работы. Поиск облегчало лишь то, что искать нужно было не что-то маленькое и незаметное, что можно было бы спрятать в батареях, половицах, оконных рамах или других труднодоступных местах, а целого человека. В клинику прибывало все больше сотрудников, среди которых появился и Марк Берн. Он шел рядом с кинологом и поисковой собакой.

Несколько часов проводился обыск, помещение за помещением. Магнитный ключ, как по волшебству, открывал каждую дверь. Палаты, кладовки, кухня, кабинеты врачей, подвальные помещения – каждый угол был осмотрен. Ни следа, ни намека, что где-то здесь могла находиться Софи.

Обыск подходил к концу. Виктор все больше сомневался в том, что его друг был прав. В голове начали крутиться мысли о том, не хотел ли его друг подставить своего коллегу в такой удобной для него ситуации.

«Но зачем? Он занимает место в государственной психушке, он на хорошем счету. Неужели он решил, что сможет таким образом взять под свое крыло эту клинику…»

Последним помещением был зал для групповых занятий.

– Стойте все здесь. Марк, ты со мной, – произнес Виктор.

Альберт был недоволен, но промолчал. Ни о какой конфиденциальности больше не было речи.

Виктор заметил его недовольное лицо и произнес:

– Хоть тут у тебя президент будет, мне все равно. Мы ищем Софи Лозар.

– Сейчас посмотришь на каждого пациента, на каждого. Времени много прошло, люди тут меняются. И учти, Берн, я верю не тебе, я верю своему другу, который меня никогда не подводил, – его хриплый голос был осторожным и тихим.

– Я ее узнаю любую.

В зале было много света. Он проникал сюда через большие окна. Солнце, иногда выходящее из-за больших белых облаков, заводило игру теней, бросавшихся от крон высоких сосен. Они выделялись контрастом на светлых стенах и двигались из стороны в сторону, послушно управляемые ветром.

Это было красиво. Даже Виктор смог оценить.

Пациенты были рассредоточены. Одни бродили из угла в угол, желая скорее попасть в свою уединенную палату, другие смотрели телевизор. Кто-то рисовал, кто-то читал, некоторые просто общались между собой и с персоналом. Все это не выглядело странным.

Когда Марк с Виктором вошли, большинство пациентов обратило внимание на их появление и начало между собой перешептываться, пытаясь отдалиться от незнакомых глаз. К ним подошел местный врач.

– Вы можете нам сказать, что происходит? Сюда нельзя входить посторонним. Наши пациенты рассчитывают на конфиденциальность.

– Произошло преступление, док. И вашим пациентам обеспечили вполне комфортное пребывание здесь, пока мы проводим свои мероприятия. Здесь сейчас все пациенты?

– Все до одного. Вы же сами заперли их здесь.

– Туалеты, кладовки, комнаты. Какие выходы отсюда?

– Есть туалет, вон та дверь. И дверь, в которую вы только что вошли. Это все.

– Хорошо. Возьмите Берна и пройдите с ним. Покажите ему каждого пациента. Я должен быть уверен, что среди них нет Софи.

– Мужчин тоже?

– Всех.

Марк с доктором начали обход. В воздухе повисла недружелюбная тишина. Санитары были все время на подхвате. Никому не нравилось это посещение. Ни сотрудникам, ни больным.

Марк от степенного шага перешел к быстрому. Перед глазами замелькали разные лица. Женщины и мужчины с озлобленными и равнодушными, пустыми и испепеляющими взглядами. Они были все разные, но в чем-то очень похожие. Марк не мог понять, в чем именно, но поймал себя на мысли, что это сильно ему знакомо. Он уже видел такой взгляд, когда смотрел на себя в зеркало.

Они обошли каждого пациента – ничего.

Виктор начинал психовать и от этого постоянно менял позу, перенося вес с одной на другую ногу и подергивая из стороны в сторону сложенные крест-накрест руки.

– А в туалете? Есть кто-то в туалете? Проверьте. Пусть все сюда выйдут.

Марк с доктором вошли в тамбур, из которого по обе стороны были женский и мужской туалеты.

В мужском было пусто. Доктор постучал в дверь женского туалета, ничего не было слышно.

Они вошли. В туалете было несколько кабинок и длинное, во всю стену, зеркало с несколькими каменными раковинами.

В дальнем углу стояла девушка. Ее лицо было опущено и прикрыто большим капюшоном, а пальцы рук сцеплены друг с другом.

Доктор подошел к ней и мягко вывел за плечи из уборной, произнеся тихо:

– Она боится.

Он провел ее мимо Марка, но тот не успел детально разглядеть ее лицо, хотя оно показалось Марку очень знакомым.

Доктор отвел девушку подальше от остальных пациентов. Она стояла у окна и непрерывно исподлобья смотрела куда-то вдаль.

– Я могу посмотреть на нее? Мне кажется, я где-то видел ее раньше, – обратился Марк к доктору, – кто она? Что это за девушка?

– Она уже давно находится у нас. У нее погибла вся семья в этой авиакатастрофе. Она осталась совершенно одна. Потеряла речь.

– Я просто посмотрю на нее. Как ее зовут?

– Мия.

Доктор обернулся на Виктора и пожал плечами. Ничего не оставалось, кроме того, чтобы разрешить Марку подойти к ней.

Он аккуратно приблизился и встал рядом, устремив свой взгляд в ту же сторону, будто решил составить ей компанию.

– Тут красиво. И воздух такой свежий, – произнес Марк.

Девушка оставалась неподвижной. Он осторожно обернулся к ней. Конечно, это была не Софи. Он бы узнал сразу. Точеное исхудавшее лицо с вытянутым подбородком, застывшие губы, стеклянные глаза. Ее лицо было почти мертвым. В какой-то момент ее руки начали сплетаться в танце пальцев.

Подбежал доктор.

– Все, достаточно, – произнес он и увел Марка.

– Пожалуй, вы удовлетворены? Здесь нет того, кого вы ищете, и никогда не было. Пациенты нервничают. Вам стоит заканчивать.

– Мы уже уходим, – произнес Виктор.

Они вышли в коридор. Виктор не знал, что делать. Он был раздражен и зол. Зол на себя, потому как не знал, кому верить.

Сейчас ему казалось, что Марк обвел всех, чтобы доказать свою невиновность. Он снова копался в мотивах. Могли ли Марк Берн и его друг-психиатр совершить какой-то бартер? Мог ли Берн пообещать что-то взамен?

Доверие Виктора таяло, как кусок льда в теплой ладони, сочившийся холодной водой сквозь плотно зажатые пальцы.

– Альберт Герц едет с нами. Будем разбираться.

Сотрудники начали покидать клинику. Виктор распорядился, чтобы Альберта отвезли для допроса в комитет и сопроводили.

В тот момент, когда все начали разъезжаться, он понял, что потерял Марка из виду.

– Что еще задумал этот псих?! – подумал он и направился обратно, одновременно набирая номер своего психиатра.

– Ты уверен в том, что мне сказал? Я всегда тебе доверял, но похоже, что ты ошибся. Берн с нами играет! С нами со всеми. Знаешь, ты знаешь, что сейчас произошло? Мы прочесали всю клинику с собаками! Мы проверили каждого человека здесь. Мы подняли на уши здесь всех и вытряхнули пыль из каждого кармана, из каждого сраного угла этой долбаной больницы! И что? И ни-че-го! Альберт Герц едет на допрос, все разъехались, а Марк Берн, выбрав удобный момент, снова исчез! Он сбежал! Прямо сейчас, у меня из-под носа! – Виктор кричал в трубку, не давая вставить психиатру ни слова. – Все, мне некогда говорить! – И бросил трубку.

Он достал из кобуры свой пистолет, снял с предохранителя и передернул затвор. Вспомнив, как когда-то в молодости служил в розыске, он, набравшись сил, вбежал в помещение холла и, споткнувшись о край ковра, через второй выход выскочил на улицу, надеясь не упустить Марка Берна, пока тот не успел перелезть через забор.

– Где Берн? Куда он делся? Кто видел Берна?

Никого не было. Виктор, не привыкший к таким погоням, опустил пистолет и, отдышавшись, осмотрелся.

Сквозь большие окна он увидел, как Марк снова стоит рядом с той девушкой в большом капюшоне. Он держит ее за предплечья и смотрит прямо в глаза.

– Мия, послушай меня. Пожалуйста. Ты должна мне помочь! Я знаю, что такое терять близких людей. Я тоже потерял свою семью, хоть нас было всего двое. Ты видела Софи? Помоги мне, Мия. Ты должна что-то знать, она должна была лететь тем рейсом, вместе с твоими родными. Мия, пожалуйста!

Она смотрела на Марка, оторопев. Будто ничего не слышала.

Марк вспомнил, где видел это лицо. Порт. Когда он стоял в палатке, он видел ее, сидящую в дальнем углу, в том же капюшоне с завязками, затянутыми под подбородком.

– Мия! Кто-нибудь! Кто-нибудь видел Софи?! – Марк кричал на весь зал, в то время как в его сторону бежали санитары.

– Что ты творишь?! Уходи отсюда!

Они ухватили Марка за плечи и потащили вон.

Мия стояла, остолбенев, а глаза наполнились соленой водой.

Сухие застывшие губы приоткрылись. Мия хотела что-то сказать.

– Стойте! – крикнул Марк, – Мия!

Все замерли. От нее раньше никогда не было реакций. Ни на что. Слабый, слегка уловимый сиплый голос что-то произнес.

Марк выскользнул из рук санитаров и мгновенно оказался возле девушки.

– Говори, пожалуйста, говори, Мия.

Широко открытыми глазами он смотрел на нее в ожидании какого-то чуда. Из глаз потекли слезы, и она, оживив свое сознание в борьбе с сильнейшими антидепрессантами, дрожащим голосом произнесла:

– Я слышала ее.

Глава 55

То утро, когда Марк мчался по мокрой автостраде на Сашиной машине, а Саша переступала порог дома Гретты, было началом конца. На столе стыл травяной чай, Гретта не торопила Сашу с разговорами, она по своей работе знала, как тяжело людям начать говорить. Гретта предложила поспать, чтобы набраться сил. Но Саше было не до сна, не было больше сил держать все в себе.

– Гретта, я ужасный человек, – слезы снова подступали и наполнялись озерами на глазах, – то, что ты сейчас услышишь, будет для тебя шоком. Я пойму, если ты не станешь общаться со мной, пойму все. Только хочу попросить об одном. Выслушай меня до конца.

– Конечно, милая, конечно! – говорила Гретта, чувствуя, как твердеет ее лицо. Саша никогда не была такой, и это было странно и непонятно.

– Помнишь, когда погиб Адам? Хоть я с ним практически и не общалась, и сестрой он меня никогда не называл, разве что в детстве, отец поддерживал всегда с ним связь. Мы для него всегда дети, и он до сих пор нами руководит. Я с самого детства была настроена им на то, чтобы заниматься психиатрией. Я мечтала стать филологом, мне всегда было это интересно! Но отец мне подкидывал свои книжки, заставлял их читать и пересказывать. Он мечтал возродить семейный клан врачей-психиатров. И знаешь ли, мне со временем это начало нравиться. Я еще в школе знала значения сложных терминов, знала сотни фобий, которые бывают у людей, знала, какой подход нужен, чтобы с каждой из них бороться. Используя этот багаж, я спасла жизнь однокласснику, который хотел выброситься из окна, когда мы все вместе отдыхали. Его девчонка подстрекала на то, что только так он докажет свое мужество, а вокруг все считали его мямлей. С того самого вечера я полюбила психиатрию. Я поняла, что это работает. Этот парень был наглядным примером тому, что это для чего-то нужно. Отец был горд, он всегда ставил меня в пример Адаму. Тому было плевать что на психиатрию, что на психологию. Он держался подальше от этих профессий, а потом, когда съехал от нас, вообще перестал общаться. Я только сейчас понимаю, что это виноват отец. Он настраивал Адама против меня, восхваляя меня перед ним. А теперь я даже не могу с ним поговорить, – она снова заплакала, – сам же отец общался с ним. Они были довольно близки в общении. В последний их разговор Адам признался ему, что девушка, с которой он был близок, ждет от него ребенка. Они рассорились с ней, и Адам сильно переживал, потому что она была категорически настроена избавиться от этого ребенка. Эта девушка и есть Софи. Да. Софи, которую так самозабвенно ищет Марк. Они должны были лететь вместе тем самолетом. Я не знаю, что у них там произошло и почему она не села в него, наверное, она не хотела лететь с ним. В тот день отец подвозил Адама до аэропорта, они сильно опаздывали, и мой брат успел на посадку в самый последний момент. Так сказал отец. Он не успел далеко отъехать от аэропорта, как случилась трагедия. Естественно, он тут же вернулся назад. А когда он вошел в здание аэропорта, сразу увидел ее. В голове сработал план, и во что бы то ни стало он был намерен сохранить жизнь этому нерожденному ребенку. Он знал, что она не полетит ближайшим рейсом. После такого человек, скорее, сядет в поезд и доедет до дома по земле. Отец представился психотерапевтом, не назвав своего имени, и пообещал помощь. Гретта, посмотри на него, разве можно было подумать о том, что он может обмануть? У него всегда при себе документы, подтверждающие, что он врач. Софи поверила ему. И наверняка она хотела позвонить Марку или кому-то еще, но зная отца – он приложил все усилия, чтобы этот звонок не состоялся.

– Но почему ты не сказала, Саша? Где сейчас Софи? – Гретта была крайне встревожена.

– Я не знаю… В том-то и дело. Отец слишком осторожный, чтобы рассказать это даже мне. Он делился со мной, и мне казалось, что ничего ужасного не происходит. Он говорил, что этот ребенок – единственное продолжение нашего рода, что в нем течет наша кровь, и только человек с нашей генетикой способен продолжить династию психиатров на таком уровне, как сейчас. У него получилось со мной. Наверное, поэтому он решил, что так можно со всеми. Особенно с девочками.

– А ты? – Гретта задала короткий вопрос, который уже ждала Саша.

– Я не могу иметь детей. – Саша почему-то приободрилась и вытерла слезы, сделав серьезное и невозмутимое лицо, видимо, по привычке, когда это обстоятельство подсознательно обязывало ее выглядеть сильной.

Гретта смотрела на нее, оторопев. Она запуталась в своих чувствах. Осуждение. Сострадание. Непонимание.

Не дав разобраться ей в своих эмоциях, Саша продолжила:

– Он болен. Он подарил мне цепочку с кулоном в виде чайки, предложил отдохнуть и слетать в отпуск. Я только потом узнала, что это цепочка принадлежит Софи. Он таким образом воплощает единство меня и этого еще нерожденного ребенка. Если бы не этот кулон, Марк бы ничего не узнал. Он сорвал цепочку с моей шеи, когда мы были в апартаментах, и тогда же я ему все рассказала. Я не смогла больше прикрывать отца. Но Марку я сказала: «Делай со мной что хочешь, но показания против отца я давать не буду». Это было для меня табу. Я Марку рассказала все, что знала. И сейчас, в эту самую минуту, он едет к нему.

– Господи, Саша!!! Нужно срочно найти эту девочку! Надо звонить в полицию!

– Нет! Пока отец не скажет, где она, мы ее не найдем. А если его арестуют, то он не сможет навещать ее.

– Почему ты раньше не сказала? Почему мне не сказала? Мы бы вместе что-то придумали! Неужели у тебя не было желания спасти девочку? Ты могла проследить за Альбертом!

– У него были аргументы. Софи числилась без вести пропавшей, а в ней рос ребенок моего погибшего брата, которого она и так хотела убить. Отец говорил, что мы спасем еще одну жизнь. Он говорил, что заботится о ребенке, что Софи не нуждается ни в чем. Он какое-то время держал ее на наиболее безопасных для плода антидепрессантах. А потом появился Марк.

– Это же я тебе его направила.

– Не совсем так. Мы с отцом могли предположить, что появится кто-то, кто будет ее искать, и были готовы к этому. Мы объявили бесплатную помощь родственникам. Это была отца идея. В честь Адама. Так он справлялся с его потерей. А ты только облегчила задачу, когда сказала, что какой-то парень ищет пропавшую без вести Софи. Я должна была оказать психологическую помощь Марку и максимально увести его от идеи искать ее. Я даже на свой риск передала с человеком сильные препараты для него. Они бы не убили, но существенно притормозили бы его интересы. Но он не стал их принимать. Софи так и осталась бы пропавшей без вести, если бы не то сообщение. Это отец. Он зарядил и включил ее телефон, он искал переписки с Адамом. А когда понял, что мессенджер доставил какое-то сообщение, сразу выключил его. Я, как могла, работала с Марком, пыталась его переубедить, помочь принять потерю, организовала так называемое «прощание» с ней. Но он не унимался. Полиция выяснила, что Софи не было в самолете, и пришлось идти на крайние меры. Отец заставил меня подкинуть этот телефон Марку в машину, чтобы каким-то образом скомпрометировать его. На «прощании» я и подбросила ему этот телефон. Я настояла, чтобы мы поехали на его машине, будто это повлияет на терапию. В итоге мы избавились от назойливых полицейских, а Марк оказался в поле подозрения. Тогда же я и завершила с ним терапию, если это можно было так назвать.

– Я ничего не понимаю. Марк ведь мог показать это сообщение полиции.

– Об этом мы тоже позаботились, Гретта. И это было легко. – Саша виновато выдохнула. – Когда он пришел ко мне в клинику, он оставил телефон на проходной. Было несложным удалить его из списка входящих. И будто ничего и не было. А все его разговоры об этом сообщении сводились к тому, что у него проблемы по нашей части и он выдумывает себе то, что хотел бы видеть. Мы все это занесли в его карту, мы делали все аккуратно и мягко, чтобы у самого Марка возникли сомнения в его восприятии. Если бы он еще принимал лекарства, то давно бы сам посчитал себя психом… Хорошо, что у него хватило ума не принимать их.

У Гретты был разочарованный и опустошенный взгляд. Неприятные чувства сжимали изнутри. Она так давно знала эту семью и всегда гордилась тем, что ей посчастливилось работать с ними. Она ценила их помощь, когда приходилось обращаться, и восторгалась их профессионализмом. В такие моменты истины перед человеком резким движением руки сдираются красивые обои, скрывающие за собой гнилые плесневелые стены, демонстрируя их настоящий вид. Какой бы ремонт ни сделать поверх них, они так же будут продолжать гнить. Саша ломала свою. Словно кувалдой, разбивала эти неровно сложенные кирпичи. Ей было больно и страшно, когда их общий с отцом дом оставался без одной несущей стены. Но она уже не могла дышать этим прогорклым воздухом.

Саша, после минуты молчания и застывших взглядов, продолжила говорить, устремив взгляд наполненных слезами глаз в никуда.

– Гретта, мне очень сложно все это говорить тебе. Я знаю, что ты осуждаешь. Но Марк дал мне шанс, он отпустил меня, он поверил мне. Он должен найти Софи.

– Бедная девочка, бедная Софи! Я не осуждаю тебя, это не в моих правах. Я разочарована, и я очень волнуюсь за Марка и Софи. А ты… – она сделала паузу, – не каждый сможет повернуть назад. Если сумела рассказать такое – ты сильная женщина. Но нужно остановить этот кошмар. Мы должны найти ее.

– Ты не знаешь моего отца, Гретта. Он ни за что не признается и ни за что не скажет, куда спрятал ее. Ему дорого свое имя. Нет никаких улик. Мои показания он будет отрицать. Он найдет что сказать, и все будет только хуже, Гретта! Ты не знаешь моего отца! А Софи я даже в глаза не видела.

– Нет. Он не сможет. Мы должны рассказать все полиции, Саша!

– Тогда ее будет не найти. Глупо рисковать. Дай Марку возможность! Я верю, что он справится. Мы инсценировали мое похищение, поэтому у меня такое лицо. Это всего лишь одна палетка теней и так, некоторые подручные средства. Он покажет видео отцу. Это единственный шанс, чтобы найти ее. А отец, он не бросит меня, я знаю! Он любит меня! И возможно, у них с Марком состоится так называемый бартер. Можно я побуду у тебя какое-то время? Марк сказал, что объявится сам, когда что-то будет известно.

– Хорошо.

Глава 56

Время будто остановилось. Марк смотрел на эту девчонку и впервые ощутил какую-то надежду. В бесконечно бушующем море, накрывающем холодными волнами и не дающем сделать вдох, он почувствовал пальцами ног землю под собой.

Берег где-то близко. Все закончится. Он не понимал, что чувствует. В этой долгой и нелегкой борьбе он почти одержал победу. Но впервые за это время он задался мыслью о том, что Софи изменила ему. Но, несмотря ни на что, он хотел видеть ее. Жива она или нет. Он должен поставить точку в этой истории и доплыть до берега.

Пациенты выпучили глаза. Девочка заговорила. Марк боялся, что это последние ее слова и она снова замкнется в себе. Вырваться из зоны комфорта, проявить эмоции и выдавить из себя эти три слова далось ей крайне сложно.

Мия отвернулась и снова устремила взгляд в окно. Изменилось лишь то, что из глаз ручьями полилась вода. Она хлынула, словно из дамбы, сооруженной таблетками с сильнодействующими веществами. Она вспоминала о родных, она вновь переживала эту катастрофу.

Ее лечащий врач остановил Марка и Виктора, которые уже собирались задать миллион вопросов этой девочке.

– Я сам.

Он подошел к ней и заглянул прямо в глаза в надежде, что она не замкнется вновь.

– Мия, покажи мне, где ты слышала ее. Просто покажи, дальше мы сами, а ты пойдешь отдыхать.

– Шкаф, – она на вдохе сипло произнесла единственное слово и погрузилась в свой внутренний мир, полный боли и отчаяния.

Никто не знал, как это понять. Они проверили все помещения, в том числе кладовки и шкафы. Софи нигде не было. Доктор просил не давить на Мию, ей сейчас нужен был покой и наблюдение.

– Мы должны еще раз проверить все шкафы! Она не просто так это произнесла.

– Ты меня сводишь с ума, Марк Берн! Почему нельзя было сразу все рассказать мне? Мы давным-давно бы нашли твою подругу.

– А вы бы мне поверили? Мы до сих пор ее не нашли. А я пытался! Если бы не эта девчонка, то вы бы отпустили психопата Альберта за неимением доказательств, а меня продолжали бы прессовать и засунули бы в психушку! И даже его дочь Саша не смогла бы ничего доказать, потому что она не видела Софи никогда.

– Это какой-то бред. Шкаф. Ты считаешь, он засунул ее в шкаф? Эта девчонка тоже с проблемами, мало ли что ей почудилось. Не уходи далеко.

– Знаете, я рад, что в вашем окружении оказался нормальный психиатр, который смог вас как-то убедить. И давайте, товарищ следователь, сейчас не об этом. Я должен найти ее! Вы со мной?

Здание клиники – это старое немецкое здание, наполненное душевными страданиями. Немецкий военный госпиталь. Неизвестно, что здесь происходило в то время, но атмосфера дурдома не исчезала отсюда даже с новым ремонтом. Во время войны здесь находились и пленники. Под шелковистыми обоями прятались крашеные стены, пропитанные болью, страхом и садизмом.

Шкафы. Довольно сложная задача, чтобы быстро сориентироваться с этой информацией.

Сотрудники просто разводили руками. Марк с Виктором начали с кабинета Альберта, расположенного на нижнем этаже клиники.

Большой крепкий шкаф из массива дуба. Шкаф был старинным, из коллекций антиквариата, и запирался на замок.

Марк открывал и вытряхивал все ящики в поисках ключа – безрезультатно. Все, что он находил, не подходило.

Не теряя времени, он выскочил на улицу, взял лом из пожарного щита и, вернувшись обратно, с силой выломал дверь. На плечиках висела одежда, чистые медицинские халаты.

Марк запустил туда руки, ощупывая каждый сантиметр задней стенки. Ничего необычного, здесь не было никакой потайной двери, где можно было бы спрятать человека.

Виктор схватил всю одежду и бросил ее на пол, обнажив внутреннее пространство шкафа. Марк долбил ломом по задней стенке и, обессилев, отбросил его, утирая лоб от проступившего пота.

– Перестань, Берн! За стенкой другое помещение.

Марк опустился вниз. В шкафу была ниша, прикрытая деревянной панелью, подняв которую вверх, он тут же обнаружил вход.

Сердце колотилось. Марк распахнул дверцы, и перед ними возникла бетонная лестница, ведущая вниз. Автоматически включился свет, освещающий рыжие кирпичные стены.

– Это вход в бомбоубежище. В наших краях таких много, но не все из них известны. Я должен был предположить, что в бывшем военном госпитале оно должно быть. Мда, старею я, парень, – сказал Виктор.

Марк схватил лом, Виктор снова достал оружие, и они начали спускаться вниз.

Спуск был неглубокий. Когда лестница кончилась, они оказались в узком проходе, из которого попадали в просторное помещение с зарешеченными камерами по кругу, в одной из которых светил еле заметный свет.

Марк подбежал к камере и тут же упал на колени, прильнув к решетке и вцепившись руками в толстые вертикальные прутья.

Он плакал. Тихо. Мужскими тяжелыми слезами. На кровати была она, укутанная в одеяло и свернувшаяся клубком.

Ее глаза были закрыты. Он видел, что ее живот выступал вперед, и молился, чтобы этот ребенок был жив. Он любил Софи так, что готов был простить ей все. Он знал, что она любит его. Он знал, что это было ошибкой с ее стороны. Но ее тело оставалось неподвижным.

Громким шепотом со сбитым дыханием он произнес ее имя. Потом еще раз. И еще раз.

– Софи! – уже громче. – Это я, Марк, я пришел за тобой!

Резко открылись ее глаза. И снова закрылись. Ей так хотелось, чтобы это не было сном. Она не хотела просыпаться. Но она знала, что этому не случиться. Больше не было надежд. Все считали ее мертвой, погибшей в авиакатастрофе.

– Софи! Проснись, Софи!

Она вновь открыла глаза. Губы приоткрылись в немом оцепенении. Она привстала, облокотившись на исхудавшую руку, и в оба глаза смотрела на Марка. Она несколько раз протерла свои глаза, не веря в то, что это действительно происходит.

– Иди ко мне, моя девочка, иди ко мне! – Марк старался говорить успокаивающим голосом.

Софи все так же не верила. Она, одетая в длинную сорочку, медленно шагала в сторону Марка.

Протиснув руки сквозь решетку, она крепко обняла Марка и громко заплакала, не сумев сказать ни слова.

– Что-нибудь из этого должно подойти. – Виктор вернулся, держа в руках пару ключей.

Они отперли замок, и Марк поднял на руки ее белое тело, прижимая крепко к себе.

– Я думала, ты не придешь.

– Я не мог не прийти, ты же знаешь. Помнишь, что я сказал тогда на крышах? Я найду тебя везде. Но, соглашусь, в этот раз было трудно. Местечко ты выбрала, – он оглянулся вокруг, – необычное, скажем так.

Он умел рассмешить ее в любой ситуации, даже сейчас.

Глава 57

– Чертова связь! Никому отсюда не дозвониться! Знал ублюдок, куда посадить девчонку. – Виктор убрал телефон в карман и решил спокойно осмотреть другие помещения.

Большинство из них были пустыми. В одной из камер он обнаружил что-то похожее на гинекологический кабинет: старое кресло на большой металлической основе с ржавыми подставками для ног, большая хирургическая лампа над ним, приставной столик, подставка под капельницу, весы и шкаф. Здесь все было старым, но довольно чистым. Было видно, что кто-то ухаживает за помещением, и понятно, что здесь планировалась операция. В шкафчике хранились чистые инструменты, пеленки, одноразовые шприцы, перчатки и какие-то лекарственные средства с нормальным сроком годности.

Виктор поднялся наверх и набрал номер своего руководителя. Через полчаса бывший военный госпиталь для душевнобольных вновь наполнился полицией, точнее его нижняя часть. Также подъехала машина скорой помощи, которая вскоре мчалась обратно в больницу.

Когда они выходили, она вдохнула большую порцию свежего прохладного воздуха, тут же резко начала кружиться голова. Она поднимала глаза в небо и шептала:

– Спасибо.

Марк не отходил от Софи, он держал постоянно ее за руку и боялся отпустить. Он думал, что если отпустит, то потеряет ее снова.

Глава 58

Герман немного задержался в командировке, но зато ему удалось выявить много интересной информации о Рое, Дэвиде и их темном бизнесе. Они оба были заключены под стражу до выяснения всех обстоятельств, а в агентстве уже работала группа сотрудников.

Лиза здорово помогла ему. Герман был рад, что, работая над раскрытием одного преступления, он нашел следы другого и, можно сказать, изобличил преступников. У них с Лизой получилась отличная команда.

– Звонил Виктор. Ты не поверишь! Они нашли Софи. Рой в той истории совершенно ни при чем, но, Лиза, ты не поверишь, – Герман рассказал в подробностях все то, что ему сказал Виктор.

О психиатре, его дочери и его сыне Адаме, который погиб, сев в тот самолет. Рассказал об интрижке Софи с Адамом и о том, что она собиралась избавиться от ребенка. О том, что она была заперта в бункере до рождения малыша – продолжателя рода. Он много говорил, а Лиза внимательно его слушала, открыв широко глаза.

– Герман, – она произнесла его имя несколько вопросительно, – еще раз, как фамилия психиатра?

– Альберт Герц. Герц его фамилия. Это что-то меняет?

– Герман, это меняет все! – От этой информации глаза начали блестеть и начали подступать слезы. – У меня был роман с Адамом. С Адамом Герцем. Я не знала, что он погиб. Мы сильно поругались, и я порвала с ним, заблокировала его номер и удалила из своей жизни. Поэтому не хотела лететь туда, чтобы не пересекаться с ним. Я отправила Софи вместо себя.

– Ты была беременна?

– Да. И Адам узнал об этом буквально за день до прилета Софи. Он знал, что мне это не нужно, но настаивал сохранить. И, видимо, рассказал об этом отцу, который принял Софи за меня. На ее месте могла оказаться я. Ты понимаешь? Тогда и Адам был бы жив… Он точно летел ко мне. – По щеке потекла слеза.

Ей было жаль Адама и страшно от того, что она стала причиной того, что он сел в тот самолет.

– Надо немедленно сообщить об этом Марку!

Когда они звонили Марку, он ответил:

– Спасибо, но я всегда знал, что он мой.

И, улыбаясь, положил трубку.

Глава 59

Софи писала Марку письма. Одно за другим. Каждый день. Она знала, что он никогда их не получит, но так дни тянулись быстрее. Она знала примерно, когда эти дни у нее закончатся. Она привыкла к мысли о смерти и о том, что ей придется потерять не только жизнь, но сначала своего ребенка.

Софи писала практически одно и то же по кругу, описывала свои чувства и состояние.

Вот одно из первых:

«Любимый, мой любимый Марк… Пишу тебе очередное письмо. Прости за то, что мы больше никогда с тобой не встретимся. Отчасти я виновата сама. Мне нужно было слушать тебя… Но теперь как есть. Я знаю, что ты не сможешь все это прочесть, но если каким-то волшебным образом это письмо попадет тебе в руки, а меня уже не будет или я буду в неадекватном состоянии, я хочу, чтобы ты знал – я безумно тебя люблю! И не вини себя ни в чем! Будь счастлив! Это сейчас самое главное для меня. С тобой я поняла, что значит любить. У меня никогда не было таких чувств к другим мужчинам… И мое сердце рвется наружу. Оно разрывается, когда ты не держишь меня за руку, оно просится к тебе. Еще я хочу сказать тебе, что мне не было больно. Я не знаю, что должно произойти, чтобы ты смог найти меня здесь. Я всеми мыслями зову тебя к себе. Во мне растет наш ребенок, я так и не успела тебе об этом сказать… И думала уже не говорить. Но всегда же есть шанс… Я так хочу в него верить. Найди меня! Твоя Софи»

Глава 60

На судебном заседании было не так много народу. Все ждали последние слова судьи. Острота слуха усилилась, и лезвием по ушам доносилось:

– … Признать виновным в совершении преступления, предусмотренного статьей 126 часть 2 пункт «е» Уголовного кодекса, и назначить наказание в виде двенадцати лет лишения свободы с отбыванием наказания…

Дальше был гул и звон в ушах. Максимальный срок. Такой срок вряд ли позволил бы ему в здравии покинуть стены тюрьмы.

Оттуда же, прямо из зала суда, после объявления приговора, его забрала реанимационная бригада, которая уже в машине скорой помощи констатировала смерть. Позже врачи установили, что у него случился сердечный приступ. Случайность это или нет, никто никогда не узнает. Вскрытие не производилось. Но было известно точно, что он не был готов к заключению. Дочь его получила условное наказание и была отстранена от работы.

На похоронах тоже практически никого не было: Саша, Гретта и пара незнакомых людей, скорее, бывших пациентов.

Гретта обнимала ее за плечи, пока та молча прощалась с ним. Она произнесла вслух лишь:

– Прости меня, я не смогла по-другому, – и положила букет из живых белых роз на могилу.

Ей очень сложно далась такая утрата. Какой бы он ни был, она любила его и холодной головой понимала, что так лучше для него.

Чтобы самой не впасть в депрессию, она занялась благотворительностью, присоединилась к Гретте. Так, как казалось ей самой, она день за днем искупала свою вину.

Она стала совершенно другой. Она стала независимой и честной перед самой собой. Гретта наблюдала за ней со стороны, и сердце ее таяло от того, что иногда человек способен пожертвовать всем, чтобы изменить себя. Несмотря ни на что, она любила Сашу, как свою родную дочь.

Февраль. Лед таял, а теплое солнце подбадривало, напоминая о том, что скоро будет весна.

Саша сидела в том самом кафе на берегу моря за чашкой кофе недалеко от спасательной вышки и наблюдала за высоким парнем в специальном костюме. Он стоял у края воды и готовился покорять волны в поисках янтаря. Короткие и слегка кудрявые пшеничного цвета волосы струились и блестели на солнце. Он спрятал их под непромокаемый плотно прилегающий к голове капюшон и, взяв в руки четырехугольный сачок, направился прямо в волны.

– Это Леон. Хороший парень, – Гретта заметила, как у Саши впервые в глазах появилось что-то живое, – он из нашего отряда. Иногда помогает как поисковик. С морем он на равных, он помогает людям, а море одаривает его солнечным камнем, – она сделала паузу. – У него девочка, лет восьми вроде, такая хорошенькая, летом учит ее кататься на доске, серфборд, по-моему, называется.

Уголок губ непроизвольно поднялся вверх. Это было что-то похожее на улыбку. У Саши началась новая жизнь, которой, как оказалось, ей всегда не хватало. Она будто сняла с себя кольчугу и сложила оружие, которые защищали ее от всего, включая любовь, заботу и тепло семейного очага.

Она рассказала Леону обо всем. А спустя время он познакомил ее со своей дочерью.

Глава 61

Виктор не хотел отпускать Германа в столицу, он привык к нему, по-отцовски мог дать и подзатыльник, и дельный совет.

Герман был первым и последним стажером для него. Он подписал положительную характеристику и заперся у себя в кабинете. Он вспоминал тот день, когда ругался с начальником, чтобы ему не давали никаких молодых стажеров, кричал, что он привык работать в одиночку и обуза ему не нужна ни за какие дополнительные копейки.

Он курил и нервно щелкал мышкой, раскладывая «косынку». Он понять не мог, как он так прикипел к этому надменному молодому засранцу и почему он так нервничает.

Кто-то постучал в дверь. Виктор не реагировал, уставившись в монитор.

Это был Герман. Он понимал реакцию старика. Крепко пожав ему на прощание руку, он сделал небольшой подарок в виде смарт-часов с эмблемой Следственного комитета и простой гравировкой «Лучший наставник», без упоминания имен, фамилий и званий. Он был единственным стажером у Виктора, и тот вряд ли его забудет.

– Так что же делал Рой возле дома Берна?

– Искал Берна. Хотел все выяснить, боялся за свой бизнес. Рой продолжал считать, что Берн не тот, за кого себя выдает. Он думал, что он либо из полиции, либо из бандитов.

– Мда, мы тоже считали, что он не тот, за кого себя выдает: либо из бандитов, либо из шизофреников. Досталось парню.

Виктор повеселел и, поблагодарив Германа за все, пожелал удачи.

Герман был назначен следователем в столичный Следственный комитет, где стал работать по линии без вести пропавших и вспоминать эту, наверное, самую интересную историю в его только что начавшейся карьере.

Глава 62

Марк не любил зиму, он любил ее окончание. Ледяная корка выпавшего недавно снега ломалась под подошвами трех пар ботинок, провожая приятным скрипом и детским заливистым смехом.

Софи поцеловала Марка в небритую щеку, когда он посадил годовалую дочь на плечи. У них было одно лицо.

Семью ждал дружеский вечер. Когда они поднялись на лифте на 22-й этаж, их встретил запах свежеиспеченной утки. Аромат разливался на весь подъезд.

Герман открыл дверь.

– Входите! Привет, маленькая принцесса! – с улыбкой произнес он.

Из кухни вышла Лиза, она приветливо обняла гостей и пригласила всех к столу.

– Как вкусно пахнет, я скорее хочу попробовать!

– Это утка. Я обожаю утку. Вы сейчас умрете от этого вкуса. Садитесь скорее за стол.

– Мы почти умерли уже от этого запаха, – смеялись они.

Герман приобнял Лизу и погладил по животу. Он уже прилично выступал вперед, шла семнадцатая неделя беременности.

– Если бы не все это, я бы не познакомилась с этим, – Лиза сделала паузу и потрепала Германа за волосы, – следователем по особо важным делам.

Компания рассмеялась. Всем давно не хватало этих легких и приятных эмоций.

Примечания

1

Итал. – «в облаках».

(обратно)

2

Нем. – извините, но нет.

(обратно)

3

Англ. – «Береги себя, Лиза».

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56

Глава 57

Глава 58

Глава 59

Глава 60

Глава 61

Глава 62

*** Примечания ***