Дыхание прошлого (СИ) [Юлиана Велес] (fb2) читать онлайн

Annotation

Дыхание прошлого (https://ficbook.net/readfic/6975358)

Направленность: Гет

Автор: Юлиана Велес (https://ficbook.net/authors/1278971)

Фэндом: Гарри Поттер

Пэйринг и персонажи: Том Реддл/Гермиона Грейнджер, Гермиона Грейнджер, Том Марволо Реддл

Рейтинг: NC-17

Размер: 110 страниц

Кол-во частей:22

Статус: завершён

Метки: Романтика, Драма, Фэнтези, AU, Учебные заведения, Любовь/Ненависть

Публикация на других ресурсах: Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию

Примечания:

События в фанфике сдвинуты на один год. Все, что происходило в 1943 году, перенесено на 1944 год, ввиду возраста Тома Реддла, дабы постельные сцены были более уместными. Многие события взяты из оригинала Джоан Роулинг, но адаптированы под фанфик. Прошу сразу это учесть и не писать в комментариях, что «а вот это тогда не происходило». Также внесены изменения в использование маховика времени. Благодарю за понимание.

Описание:

Они два разных человека.

Две противоположности.

Словно небо и земля, свет и тьма.

У них нет будущего, нет настоящего,

Но, возможно, есть прошлое?

Ее привела к нему ненависть.

Она жаждала его смерти.

Для достижения своей цели она совершила невозможное.

Его мир жесток. Он не идеален.

Но судьба распорядилась иначе.

Свела двух врагов,

Подарила им несбыточную мечту.

Суждено ли ей сбыться?

Ведь между ними лежит пропасть...

Пропасть длиною в десятки лет.

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Эпилог

Пролог

Туман затянул окрестности Хогвартса. Звучащие вокруг смертельные заклятия заглушали крики о помощи. Гермиона стояла во внутреннем дворе, среди обломков волшебного фонтана и щепок от разбитых скамеек. Она с ужасом огляделась. В этой толпе всё смешалось: пожиратели, ученики, профессора. Из пореза на лице сочилась кровь, девушка стёрла её ладонью.

Крепче сжимая в руке волшебную палочку, она пыталась рассмотреть в гуще толпы Гарри и Рона, но мерцающие вспышки и клочья густого тумана сильно ухудшали обзор. Гермиона прищурила глаза, убирая со лба волосы. Справа, у разрушенной стены, девушка приметила Полумну, отбивающуюся от пожирателя смерти. Собираясь уже броситься на выручку к подруге, Гермиона увидела Невилла, спешащего с другой стороны.

«Луна в безопасности», – с облегчением подумала Гермиона.

Внезапно девушка ринулась сквозь толпу, кажется, недалеко от входа в Хогвартс, мелькнула такая знакомая рыжая шевелюра.

– Рон! – крикнула Гермиона, но ветер унёс её слова.

Она расталкивала всех на своём пути. Слева пролетела вспышка зелёного света, послышался звук падающего тела, но Гермиона не обратила на это никакого внимания. Её волновало лишь одно, она должна была найти Рона и Гарри. Внутри всё сжималось от ужаса, как же они могли разминуться?

Добежав до дверей школы, девушка ещё раз оглядела внутренний двор в надежде, что ребята где-то здесь. Но нет, вокруг мелькали чёрные мантии. Ни Гарри, ни Рона тут не было.

«Значит, я не ошиблась, увидев рыжие волосы, Рон, скорее всего, побежал в школу», – подумала девушка и скользнула сквозь приоткрытую дверь внутрь.

Тихо прокрадываясь вдоль стены, Гермиона натыкалась на обломки камней. Вестибюль был прилично разрушен. Девушка с болью посмотрела на четыре ниши в стене, где когда-то располагались песочные часы факультетов. Хрупкое стекло было разбито, а камни, отсчитывающие баллы, были разбросаны по полу. Изумруды, рубины, топазы, сапфиры хаотично перемешались на полу. Как и ученики, сплочённые ужасом войны, сражающиеся сейчас бок о бок. Поднявшись по мраморной лестнице, Гермиона попала в холл, а оттуда, повернув направо, девушка увидела приоткрытую дверь в Большой Зал.

«Где же ты, Рональд?» – билась в голове шальная мысль.

Оглядываясь по сторонам, Гермиона прислушалась, в школе было подозрительно тихо. Да и не удивительно, ведь бойня шла снаружи. Девушка прислонилась спиной к стене, пытаясь унять бешеный стук сердца. Она прикрыла глаза, и непрошеные слёзы хлынули сами собой. Гермиона вспомнила Римуса и Тонкс, лежащих в одном из классов. Фред и Колин Криви… сколько смертей. Кулаки непроизвольно сжались.

«Ваши смерти не останутся безнаказанными!»

Вытирая слёзы, Гермиона искренне надеялась, что Рон всё-таки здесь. Тихо пробираясь к двери, она всё крепче сжимала палочку. Её защиту, её спасение. Почти у самого входа гриффиндорка услышала голоса… неразборчиво, они гулко отражались от стен, но голос Рона она узнает из тысячи.

Гермиона, срываясь с места, проскользнула в просвет дверей и вбежала в Большой Зал:

– Авада Кедавра!

Зелёная вспышка ослепила лишь на секунду. Ужас накрыл Гермиону с головой в тот момент, когда её взгляд остановился на увиденном. В центре зала на полу лежал Рон… Его пустые, безжизненные глаза смотрели в потолок. В тот самый, которым Гермиона всегда так восхищалась. Когда-то прекрасно-звёздный, а теперь такой серый и холодный.

Из горла вырвался крик:

– Р-о-он!

Девушка рванула через весь зал к другу, спотыкаясь о камни. Упав на колени, она обняла парня. Слёзы капали, оставляя мокрые следы на футболке Рона. Гермиона нежно убрала волосы с его лба, прикрыла пальцами открытые глаза. Внутри всё сжималось от невероятной боли. Она наклонилась и поцеловала его в лоб. Вдруг она услышала шелест… словно сухие осенние листья, гонимые ветром по тротуару. Гермиона подняла взгляд, в нескольких шагах от них стоял он… Волдеморт. Чёрный балахон до пола, красные глаза, горящие ненавистью… тонкие белёсые пальцы, сжимающие бузинную палочку.

– Храбрая девочка, Гермиона Грейнджер пожаловала, – его голос был до ужаса шипящим.

Волдеморт раскинул руки в стороны, что широкие рукава взметнулись, словно крылья.

– Смотри, девчонка! Смотри на мою власть. И трепещи у ног Лорда Волдеморта!

Гермиона встала с колен, трясущимися руками, поднимая палочку, и направила её в сторону Волдеморта. Тот, увидев её слабые попытки, рассмеялся.

– Да что ты мне сделаешь?

Гермиона сжала зубы.

– Ты мерзкий! Ты отродье змеиное! – девушка злобно выплюнула слова в сторону врага.

– Тебя трясёт, ты боишься меня, – Волдеморт, растягивая слова, расплылся в улыбке. – Посмотри, как просто я расправился с твоим рыжим дружком! А где же ваш защитник? Где Гарри Поттер?

Слова Волдеморта отдавались эхом в полупустом помещении. Гермиона старалась не терять его из вида, повторяя его движения. Они кружили по залу, словно исполняя ритуальный танец. Взгляд Тёмного Лорда запылал яростью.

– Мне надоели твои игры, девчонка! Отвечай, где скрывается трусливый Поттер?

– Даже если бы знала, никогда не сказал бы тебе, – произнесла сквозь зубы девушка.

Волдеморт оскалился в омерзительной улыбке.

– Тогда ты умрёшь, храбрая Гермиона Грейнджер. Умрёшь за вашу надежду, за вашего ненаглядного Поттера.

Гермиона сглотнула, понимая, что бежать ей некуда и скрыться нет возможности. Справа была дверь из Большого Зала, но Волдеморт явно успеет запустить в неё «Авадой», раньше, чем она сбежит.

Мысленно она давно смирилась со смертью. Ведь каждый день они шаг за шагом приближались к этому. Ради великой цели, чтобы избавить мир от зла.

«Гарри, прошу, не подведи, я верю в тебя», – мысленно обратилась Гермиона к другу.

С яростью взглянув на врага, девушка закричала:

– Чего ты ждёшь? Вот я перед тобой, моя смерть ничего не изменит, а вот Гарри найдёт тебя и вонзит меч Годрика в твоё чёрное сердце. Ты уже мёртв Волдеморт, ты жалок!

Девушка рассмеялась, но смех вышел хриплый. Волдеморт рассвирепел.

– Ты умрёшь! – закричал он и направил на Гермиону палочку. – Авада Кедавра!

Зелёное пламя сорвалось с конца палочки и полетело в сторону Гермионы. Девушка закрыла глаза, стараясь в эти секунды вспомнить всё самое лучшее, но смерть так и не наступила… Она открыла глаза и увидела спину, такую родную и чёрные волосы, как всегда в беспорядке. Гарри стоял спиной, раскинув руки в стороны, прикрывая её своим телом. Чувство радости затопило сердце Гермионы.

– Гарри, ты здесь, – прошептала она.

Но в эту секунду он начал падать. Девушка пыталась его подхватить, но он был слишком тяжёл для неё, и Гермиона упала вместе с ним на пол. Понимание произошедшего пришло не сразу, но поняв всё, она зажала рот рукой, подавляя крик. Безжизненное тело её друга лежало на её руках. Гермиона трясла его.

– Гарри, очнись, умоляю!

Но всё было тщетно… Гарри защитил её, закрыв своим телом.

– Что же ты наделал…

Тишину зала разорвал хохот Волдеморта:

– Гарри Поттер мёртв! Вы проиграли битву.

В зал ввалились пожиратели во главе с Беллатрисой Лестрейндж. Женщина склонила голову.

– Мой Лорд, мятеж подавлен. Остатки сбежали, как крысы с тонущего корабля.

Взгляд Беллатрисы упал на Гермиону.

– Маленькая грязнокровка... вот ты и попалась, – улыбаясь, произнесла она.

Волдеморт, стоявший до этого молча, сказал:

– Не сметь! Она моя.

Он медленным шагом подошёл к гриффиндорке, та вздёрнула подбородок, всё ещё прижимая к себе тело Гарри.

– Убей! Я не боюсь смерти!

Волдеморт внимательно посмотрел в её глаза и сказал:

– Я передумал, живи! Живи с этим грузом, Гермиона Грейнджер, что твои глупые друзья погибли за тебя! Живи и наблюдай, как я иду к величию, сметая на своём пути всё, что ты любила, всех, кто дорог тебе!

С этими словами Волдеморт развернулся и покинул Зал со своей свитой.

– Будь ты проклят! – закричала Гермиона ему вслед, сотрясаясь от рыданий.

Глава 1

После ухода Волдеморта прошёл всего один день, но для Гермионы время остановилось. Ощущение пустоты заполнило всё её существо. В чём же состоит справедливость? В том, что не стало близких ей людей? Гермиона всегда верила в то, что они по жизни пойдут вместе, что если погибнут, то вместе. Волдеморт сломал её, он ударил её по самому больному, оставил её жить с чувством вины. Так почему же добро не победило? Почему Мерлин допустил того, чтобы Гарри и Рон покинули её? Столько вопросов и ни одного ответа. И пустота. Бесконечная и тягучая пустота.

Комната стала для неё тюрьмой, тюрьмой в которую она сама себя заточила. Мысли водоворотом осаждали Гермиону. Вопросы, мольбы, непонимание. Вскоре всё это сменила тихая и тягучая апатия. Она сидела перед окном и смотрела в него невидящим взглядом. Всё что ей было нужно сейчас, это любой ценой унять бесконечную боль. Иногда в душу закрадывался страх, что она сама и есть эта боль, что это всё просто поглотило её без остатка. Иногда Джинни выводила девушку из транса, но Гермиона лишь видела её лицо, слова же тонули в пучине этой самой боли.

Наступил день похорон, с самого утра, Гермиона была сама не своя. Она хотела отказаться и просто остаться здесь, она боялась осознать, что это прощание. Но не увидев их в последний раз, она будет корить себя до самой своей смерти. Именно поэтому, стоя у зеркала, она смотрела на своё отражение невидящим взглядом. Осунувшееся лицо, темные бездны, некогда теплых, карих глаз. Она изменилась, она умерла, умерла там, в Хогвартсе со своими друзьями. Мир в котором они были вместе исчез, а вместе с ним ушла и магия. Черная мантия – дань памяти и скорби по любимым. Сегодня она в последний раз использует свою палочку и навсегда покинет мир, который неизбежно напоминает ей о потере.

Сегодня, скорбели не только те, кто потерял своих близких, небо сегодня тоже скорбело о погибших, изливаясь на землю дождем. Серые тучи заволокли небо, не давая шанса лучам солнца пробиться сквозь них. Это показалось гриффиндорке символичным. Подставляя лицо моросящему дождю она тихо прошептала:

– Мы все плачем о вас…

Гермиона медленными шагами приближалась к своим товарищам. К своим друзьям. Всё её тело дрожало, то ли от холода, то ли от волнения и страха. Страха увидеть тела Гарри и Рона.

Ежась от холода и моросящего дождя, Гермиона подошла к небольшой группе присутствующих, она так боялась взглянуть на их лица. Ей казалось, что только её должны винить в их смерти. Вдруг она почувствовала тёплую руку на своем плече. Гермиона подняла глаза.

– Миссис Уизли…

Рядом стояла Молли Уизли в вязанном берете, с копной рыжих волос. Она грустно улыбалась.

– Девочка моя, – женщина ободряюще прижала Гермиону к себе. – Нам всем нелегко. Держись.

Гермиона закусила губу.

– Я… Я должна быть с ними.

– Глупости, дорогая, мальчики храбро сражались. Я потеряла двух сыновей…нет трёх. Гарри так же был моим сыном. Я не хочу потерять и тебя.

Гермиона стыдливо опустила голову. Миссис Уизли ничуть не легче, чем ей, а она сама позволяет себе упасть духом. Девушка накрыла своей ладонью руку женщины.

– Спасибо. Спасибо, что вы у меня есть.

– Пойдем, родная. Начинается.

Медленным шагом они двинулись к возвышению, где рядами стояли гробы. Все кого унесла эта битва…Все были здесь.

Макгонагалл стояла там же. Сильно исхудавшая, она очень постарела. Морщины изрезали её лицо, а седые пряди выбились из пучка. Её голос звучал тихо:

– Сегодня мы провожаем дорогих нам людей. Это люди, кто не побоялся встать грудью за нашу школу. Они выступили против пожирателей смерти. Они пожертвовали собой ради мира, ради нас. И теперь мы провожаем их в последний путь.

Наступила минута тишины, каждый думал о своём. Родственники подходили к гробам. Кто-то плакал, кто-то молча смотрел вдаль. Гермиона подошла к двум гробам, стоящим рядом. Положив на них руки, она ощутила пустоту. Одиночество.

– Мне не хватает вас, – прошептала она.

В горле стоял комок. Не выдержав больше, она бросилась прочь, не разбирая дороги сквозь стену дождя. Присев у какого-то дерева, она впала в оцепенение. Не зная, сколько она так просидела, Гермиона поднялась. Дождь давно закончился, и небо просветлело. Вздохнув, она поняла, что должна просто попрощаться с ними. С трудом понимая куда забрела, девушка двинулась вперёд, всматриваясь вдаль. От мокрой травы ноги насквозь промокли. Обхватив руками себя за плечи, она направилась к кладбищу, ноги вязли в рыхлой земле, взглядом отыскав свежие могилы, Гермиона двинулась к ним. Они лежали рядом.

«Гарри Поттер» и «Рональд Уизли».

«Вот и все… Жизнь и смерть. Мы шли дорогой смерти всё это время, но всегда оставалась надежда на жизнь».

До конца не верилось, что больше нет их «Золотого трио». С ними, с её мальчишками умерла и она сама. Лежит там, в холодной земле. Гермиона закусила губу, тело онемело и не желало двигаться. Рухнув на колени, она прижалась лбом к земле, к той земле, что погребла её друзей под собой. Пальцы сжимали рыхлую, влажную почву.

– За что?! Почему вы меня покинули?

Слёзы капали и впитывались в землю.

– Кто я без вас? Как мне жить?

Столько вопросов, вопросов, обращенных в пустоту. С трудом поднимаясь на ноги, она посмотрела в никуда отрешённым взглядом. День близился к концу, извещая красной полоской заката среди туч. Этот день подошёл к финишной черте, как и её жизнь. Она шагала на автомате к обрыву, и остановилась на самом краю. Ветер хлестал по лицу и обжигал кожу. На душе, появилась какая-то лёгкость. Решение пришло само собой. Гермиона закрыла глаза.

– Я просто хочу быть с вами.

Вдруг, девушка почувствовала, что не одна. Обернувшись, она увидела Джинни. Та двинулась к Гермионе и встала рядом. Рыжие волосы потускнели, как и до этого живые глаза. Она тихо сказала:

– Я скучаю по ним.

Гермиона сжала кулаки.

– Прости, Джинн, если бы не я, Гарри был бы жив…

Вдруг она почувствовала прохладную ладошку на своей руке.

– Гермиона, ты должна понять, что они приняли это решение сами. Они так решили, а мы должны понять их и довести дело до конца, чтобы их смерть не была напрасной. Герм, ты пойми, что они не исчезли. Они здесь, с нами, – Джинни приложила ладонь к груди Гермионы. – Они здесь. В твоей душе, в твоём сердце. Они часть тебя.

Ладошка Джинни вливала в Гермиону уверенность, тепло и чувство того, что она не одна. Девушка накрыла ладонь подруги своей рукой.

– Спасибо, Джинни прости меня. Я просто потеряла опору, потеряла веру в себя, но я должна завершить нашу с ними миссию.

Джинни обняла подругу и погладила её по волосам.

– Мы всегда вместе, Герми.

– Спасибо, Джинни. Спасибо за поддержку, – ответила Гермиона.

– Я пойду, - сказала Джинни. – Не хочу оставлять надолго маму одну.

– Я справлюсь, честно, – Гермиона постаралась улыбнуться.

Джинни пошла к дороге, а Гермиона подняла голову и посмотрела на небо.

– Милые мои, я найду способ отомстить за вас.

* * *

Гермиона шла вперёд, в голове всё смешалось.

«Давай же. Ты самая умная ученица, думай!»

Девушка дошла до Хогвартса, точнее до того, что от него осталось. Обломки стен, камень, потемневший от многочисленных пожаров. Некогда, такие величественные башни, пугали своей разрухой. Зияющие провалы разбитых окон.

Гермиона пробралась через обломки, в надежде попасть в библиотеку, она искала способ добраться до лестниц. Что она хотела найти там? Гермиона и сама не знала, но сидеть на месте она не собиралась. Мысленно благодаря Мерлина, что не весь замок сильно пострадал, Гермиона шла к знаменитым лестницам. Видимо, древняя магия, что заставляла их двигаться была сильна и могущественна. Девушка посмотрела вверх, ей нужно было попасть на четвёртый этаж.

Мысленно гриффиндорка твердила лишь одно:

«Только бы библиотека осталась цела».

Многие лестницы были значительно разрушены. И возможно, что теперь они её приведут совсем не туда, куда следовало бы, но другого пути попасть в библиотеку Гермиона не знала. Сделав шаг, она несмело ступила на первую лестницу, и та начала своё движение, кажется в нужном направлении. Гермиона смотрела на стены вокруг, все картины были пусты. Некогда шумные, одни желали удачного дня, а другие угрюмо жаловались, что им мешают. Теперь всё здесь пустовало. Чёрные проёмы безжизненных рам, и тишина, что неизбежно давила со всех сторон.

Гермиона лишь сильнее сжала перила рукой. Воспоминания накрыли с головой, пытаясь отогнать их, девушка твёрдо решила, что не позволит себе сдаться. Переходя с лестницы на лестницу, она с удивлением понимала, что следует правильно. Словно сам Хогвартс решил ей помочь в этом. Перескакивая через разрушенные ступени, девушка перешла на площадку четвертого этажа. Кажется, здесь тоже был бой, стены местами были сильно разрушены. Картины, а точнее то, что от них осталось, валялись на полу. Гермиона поспешила к библиотеке, дверь оказалась целой, и девушка с надеждой вошла внутрь. Обычно такое уютное помещение, единственное место, где Гермиона могла расслабиться и забыть обо всём. Гриффиндорка в ужасе зажала рот ладонью, чтобы не закричать. Поваленные стеллажи, обугленное дерево, обрывки страниц, почерневшие и на половину сгоревшие книги. Словно кто-то специально устроил весь этот ужас. Библиотека Хогвартса хранила тысячи экземпляров уникальных книг. Гермиона прошла вглубь библиотеки, пытаясь найти уцелевшие стеллажи, но кто-то постарался на славу, истребляя достояние школы. Слёзы вновь набежали на глаза девушки.

«Как можно быть такими беспринципными варварами?» – эта мысль болью била в голове. Не осталось ничего целого. Девушка наклонилась, поднимая с пола наполовину сгоревшую книгу, сердце сжалось. Поглаживая пальцами книгу по корешку, словно жалея, девушка открыла её. Листая обгоревшие страницы, Гермиона поняла, что попала в тупик. Она думала, что именно здесь сможет найти ответы, но её надежда рухнула, осыпаясь прахом и смешиваясь с пеплом сгоревших книг. На автомате она перелистывала страницы, скользя по ним невидящим взглядом.

«Всё было зря. Всё было напрасно».

Девушка направилась к выходу, на этом пепелище искать нечего. Голова была пуста, и безысходность вновь погребла Гермиону под собой. Всё ещё неся в руках остатки книги, девушка опомнилась и положила её открытой на стол мадам Пинс. Последний печальный взгляд, что-то знакомое на странице. Гермиона прижала пальцами половинку листа, которая норовила перевернуться.

– Маховик времени! – воскликнула Гермиона, рассматривая часть картинки на сгоревшем листе.

Девушка, словно вновь ощутила его на своей шее. Третий курс, пытаясь всё успеть, Гермиона пользовалась им. Только где сейчас он может находиться? В последний раз девушка его отдала профессору Макгонагалл и больше не видела маховик. Те, что были в Министерстве магии, уничтожены. А единственный из оставшихся должен быть где-то здесь, в Хогвартсе. И скорее всего он может быть либо в кабинете директора, либо в кабинете Трансфигурации. Но кабинет директора был разрушен до основания, месть Беллатрисы была ужасной. Хорошо профессор Макгонагалл успела спасти портрет профессора Дамблдора. Значит последний шанс – это поискать в кабинете Трансфигурации. Девушка практически бегом бросилась к лестницам. Провалившись ногой в дырку, Гермиона судорожно сжимала в руках листочек из сгоревшей книги. Освободившись из плена, не дожидаясь, пока лестница приблизится к месту, гриффиндорка перескочила через перила и, спрыгнув на площадку, бегом, огибая препятствия, она оказалась на очередной лестнице. Ей казалось, как назло они движутся очень медленно. Снова спрыгнув вниз, Гермиона слегка подвернула ногу. Не обращая внимания на боль, девушка побежала к кабинету Трансфигурации. Приоткрыв дверь, она тихо вошла внутрь. На удивление, кабинет оказался на две трети целым, только парты были поломаны и свалены в кучу. Девушка прошла к столу Макгонагалл. В прошлый раз профессор доставала маховик именно из ящика своего стола. Гриффиндорка присела и стала проверять каждый из них. Девушку слегка трясло, быстро вытаскивая содержимое, Гермиона складывала всё на пол. Пусто. И во втором тоже ничего не оказалось. Отчаяние возвращалось, неужели Маховик исчез в кабинете директора. Последний ящик не открывался, и Гермиона с силой дернула его на себя. Слабый замок не выдержал и сломался. Не желая терять ни секунды, Гермиона вывалила содержимое на пол. Бумаги, перья и снова бумаги, торопясь, девушка раскидывала всё по полу.

– Неужели неудача….– тихо прошептала она.

Сидя среди кучи бумаг, она стукнула кулаками по полу.

– Почему?

Поднимаясь, Гермиона сдвинула стопку бумаг. Что-то блеснуло, или ей это просто показалось? Откидывая листы, она увидела золотую цепочку. Сердце забилось быстрее, потянув за неё, она извлекла ни что иное, как Маховик Времени. Прижимая находку к груди, девушка твердила:

– О, Мерлин, спасибо, что не оставил меня.

Радость от находки согрела всё внутри. У неё появился шанс.

Сжимая Маховик в руке, Гермиона была вся в напряжении. Она уже прикоснулась к нему, желая скорее вернуться в тот роковой миг, и предотвратить смерть Рона и Гарри. Но одернув руку, она задумалась. Даже если она использует этот шанс, что она изменит? Война продолжится, забирая жизни волшебников. Это был не выход. Ведь со смертью Гарри Волдеморт успокоился и перестал разрушать и убивать, ощущая себя полноправным правителем магического мира. Этот убийца, считающий, что очищает мир от нечистокровных выродков. Вот он корень всего зла, этот монстр, который сметает всё на своем пути. Девушка замерла. Мысли потянулись к рассказу Гарри о прошлом Волдеморта. Гермиона поняла, что решить проблему можно только искоренив зло в самом его начале. Гриффиндорка бросила взгляд на Маховик, понимая, что её затея опасна. И вспоминая, что ещё ни одно путешествие в прошлое на большой отрезок времени не прошло успешно. Гермиона нерешительно покрутила в руках Маховик. Сейчас её вело желание изменить эту несправедливость.

– Я убью тебя, Волдеморт, – девушка произнесла эти слова с ненавистью, что поселилась в её сердце, а в глазах настойчиво всплывала картина мёртвых друзей. Гермиона понимала, что она может умереть, и скорее всего никогда не вернётся. Но это было не важно. Если она всё сделает правильно, её мальчишки будут живы. Глубоко вдохнув, девушка принялась отсчитывать обороты.

«Ровно пятьдесят четыре, главное не ошибиться».

Гермиона поворачивала колесико Маховика, ощущая, как очертания кабинета стали расплывчатыми. На улице и так было темно, но Гермионе казалось, что её поглощает чёрная воронка. Голова кружилась, а воздуха не хватало, девушка сжала Маховик, пытаясь не сбиться. Последние обороты и гриффиндорку словно вырвало из этого мира. Когда она им пользовалась раньше, она не чувствовала таких рывков, видимо путешествия на года назад намного мучительнее. Её тянуло куда-то назад, уши заложило так, что девушке показалось, будто у неё лопнут барабанные перепонки. Прижимая ладони к ушам, она ощущала, как водоворот из пятен и бликов разрывает её голову изнутри. Зажмурив глаза, она мечтала лишь об одном, чтобы этот ад поскорее закончился. Внутри всё сжало с нереальной силой. Вот почему были запрещены такие путешествия, но думать было поздно, назад пути нет. Гермиона начала задыхаться, словно весь воздух выкачали из легких. В какой-то момент девушке показалось, что это конец, она, кажется, теряла сознание. Темнота. Она сильнее зажмурила глаза, наконец, ощутив легкость.

Глава 2

Гермиона почувствовала, что её тело расслабилось, воздух вновь наполнил легкие, и девушка с наслаждением вдохнула. Сама не понимая почему, она всё ещё стояла с закрытыми глазами. Грейнджер просто боялась их открыть, но всё равно это ничего уже не изменит. Немного приоткрыв глаза, Гермиона осмотрелась. Знакомое помещение, кажется кабинет Трансфигурации. Всё здесь было таким же. В кабинете было довольно темно, очевидно, что на улице был поздний вечер, либо ночь. Девушка стояла у входа, парты аккуратными рядами тянулись к преподавательскому столу. Только это и дало понять, что Гермиона находится в другом времени, ведь там, в будущем от парт осталась лишь куча деревяшек.

За профессорским столом, кто-то сидел, пламя одной единственной свечи освещало спину человека. Он сидел в пол оборота, рассматривая что-то на глобусе, стоящем у стола. Тихо ступая, Гермиона направилась к сидящему человеку, сама не зная зачем, ведь логичнее было бы сбежать. Однако что-то ей подсказывало, что нужно поступить именно так. Ладони от волнения стали влажными, но размышлять, и бояться уже было поздно, голос, прозвучавший в тишине кабинета, заставил её остановиться.

– Я вас слышу, можете не красться. Подойдите, – произнес человек, всё так же не оглядываясь.

Гермиона ускорила шаг, преодолевая оставшееся расстояние до профессорского стола. Человек обернулся, и девушка замерла, перед ней сидел он, профессор Дамблдор. Его лицо выглядело моложе, а волосы не такими седыми, и лишь проницательные глаза, также смотрели, словно читая саму душу.

Молчание явно затягивалось, Дамблдор смотрел на девушку. На ней не было школьной формы, а выглядела она так, словно от кого-то убегала. Волосы в беспорядке и странный блеск в глазах, а на груди висел маховик времени. Странное дело, ведь Дамблдор хранил его в тайнике, что находился за одной из статуй на третьем этаже. Незнакомка явно не могла его украсть. Прищурив глаза, профессор откинулся в кресле.

– Я вас слушаю, мисс. Вы не из нашей школы, прошу вас объясниться.

Гермиона сжала в руке маховик времени. Немного растерявшись, она поняла, что солгать ему не сможет.

– Профессор Дамблдор, я не прошу вас поверить мне на слово. Я понимаю, что всё это покажется невозможным, прошу только об одном, выслушать меня до конца.

На лице Альбуса не промелькнула ни одна эмоция.

– Возьмите стул и присядьте рядом, – сказал он. – Я выслушаю вас.

Гермиона подошла к одной из парт и, взяв стул, поднесла его поближе к столу профессора. В лектории было немного прохладно и девушка ежась, потерла руками свои плечи. Собравшись с мыслями, она посмотрела на профессора Дамблдора.

– Я прибыла из будущего. У нас случилась страшная беда. Весь магический мир повергнут в хаос. Кругом разруха и смерть. Хогвартс разрушен. А при последней битве погибли мои друзья, – слова Гермионы звучали отрывисто, словно она пыталась не заплакать. Кулаки самопроизвольно сжались и она замолчала.

Профессор всё так же невозмутимо слушал рассказ девушки, лишь временами крутил перстень на своем пальце. То о чём рассказала эта девочка, казалось чем-то невозможным, но маховик времени, висящий на её шее, говорил об обратном. Да и выглядела она немного странно, если брать во внимание её одежду. Дамблдор посмотрел в глаза девушке.

– И кто повинен в этом хаосе? – задал главный вопрос профессор.

Гермиона была с ним откровенна.

– Том Реддл, – коротко ответила она.

Дамблдор нахмурился. Да, такой ученик учился сейчас в Хогвартсе, и профессор знал о его возможностях, а также о тонком и расчётливом уме. Он наблюдал за этим мальчиком, но видимо в какой-то период в будущем, не досмотрел. Взглянув на собеседницу, мужчина спросил:

– Как вас зовут, и для чего вы пришли?

Девушка заерзала на стуле. И ответила:

– Меня зовут Гермиона Грейнджер. Я ученица Хогвартса, поступила в 1991 году. Закончить его я так и не смогла, так как разразилась война. Я и двое моих друзей с Гриффиндора стали главными врагами Реддла.

Дамблдор облокотился на стол.

– Вы учились на Гриффиндоре? – спросил её профессор.

– Да, я была лучшей ученицей школы, – тихо ответила Гермиона и опустила голову. – Я не знала, что мне делать, но я знала лишь одно, что должна всё изменить, и не дать Реддлу совершать его зверства.

Дамблдор встал и подошел к девушке, он положил ладонь на её плечо и сказал:

– Я верю вам. Маховик, которым вы владеете, доказывает, что ваш рассказ имеет место быть. Я помогу вам, мисс Грейнджер, но я должен быть уверен, что вы сильно не измените ход истории. Мы не можем позволить исчезнуть поколениям волшебников. Если, как вы сказали, лучшая ученица своего времени, то вы должны знать, что произойди с вашей стороны излишнее вмешательство, и многие люди в будущем, даже не родятся. И естественно, никто не должен знать вашу фамилию, это довольно опасно. Ведь, в будущем о вас не должны знать.

Профессор говорил, а Гермиона внимательно слушала, и чувствовала его поддержку, она кивала, соглашаясь с каждым его словом.

– Профессор. Но как я смогу находиться здесь? – спросила она, натягивая рукава на кисти рук, скорее от волнения, нежели от холода.

– Вы станете ученицей Хогвартса, мисс Грейнджер, я думаю, что это будет правильно. Вы беспрепятственно сможете наблюдать за нашим юным гением. Том сейчас учится на шестом курсе, туда мы вас и отправим, но естественно на Гриффиндор. Я, как декан этого факультета, смогу в этом посодействовать. Уверен, наш директор, мистер Диппет будет совершенно не против. Мы скажем, что вы переведены к нам в связи с переездом в Англию.

Гермиона кивнула. Страх немного притупился, когда она оказалась здесь, она ощутила какую-то безысходность, зато теперь внутри появилось давно забытое щемящее чувство того, что она не одна. Конечно, она понимала, что будет ужасно сложно, но её цель и желание вернуть друзей, было сильнее всего. Гермиона встала со стула и посмотрела на Дамблдора.

– Профессор, но у меня ничего с собой нет, – сказала она.

– Не волнуйтесь, мисс Грейнджер. Сейчас я вас провожу в гостиную Гриффиндора, там у вас всё будет.

А вот сейчас холодок страха прокрался под кожу, змеясь под ней и грозя затопить сознание девушки. Такая знакомая школа и такие незнакомые ученики и профессора.

Дамблдор проследовал к выходу, и Гермиона поспешила за ним следом. Как только они вышли из кабинета, их встретила тишина школы. По всей видимости, уже было больше десяти часов вечера. Профессор произнес:

– Люмос!

Коридор озарился мягким желтым светом, как только кончик палочки Дамблдора вспыхнул. Медленно продвигаясь вперёд, Гермиона рассматривала стены и всё вокруг. Словно она и не покидала родного Хогвартса. Маховик всё ещё висел на шее Гермионы, но внезапно девушка почувствовала изменения. Она больше не ощущала его веса. Посмотрев туда, где должен был находиться маховик, девушка даже остановилась, с ужасом наблюдая, как он превращается в прах и исчезает на глазах, осыпаясь к её ногам. Альбус заметил замешательство девушки и, обернувшись, увидел её причину.

– Мисс Грейнджер, этого стоило ожидать. Вы не сможете вернуться обратно.

Гермиона подозревала об этом, но надежда всё ещё теплилась в ней, ровно до того момента, как маховик не пал кучкой пепла к её ногам. А теперь ей остается только принять горькую правду и смириться. Девушка кивнув, сказала:

– Да, я предполагала, что такой исход возможен. Всё хорошо, пойдёмте.

Они двинулись к лестницам, чтобы подняться на седьмой этаж. Гостиная Гриффиндора ждала свою новую ученицу. Пока они двигались вверх, волшебники, изображенные на портретах завидев профессора Дамблдора, учтиво кланялись и приветствовали его. Гермиона не сомневалась, что, даже не будучи ещё директором, он уже завоевал всеобщее уважение. Они прибыли на седьмой этаж и прошли к башне Гриффиндора. Сердце девушки сжалось от воспоминаний, но она твердым шагом шла за профессором. Они дошли до портрета. Гермиона привыкла к полной даме, что долгие годы являлась хранителем входа в их гостиную. Сейчас вход закрывал такой же большой портрет, но на нём была изображена худенькая изящная девушка, её длинные светлые волосы были украшены цветами. Она, завидев профессора, заулыбалась.

– Добрый вечер, профессор Дамблдор. Надеюсь, ваш день был хорошим, – учтиво произнесла она, присаживаясь в реверансе.

– Добрый вечер, дорогая мисс Люсия. День был замечательный, благодарю, что спросили, - Дамблдор был как всегда учтив и произнес пароль. – Летний день.

– Правильно, проходите, – произнесла Люсия, и портрет отъехал в сторону, давая доступ в гостиную.

Войдя внутрь, Гермиона ощутила волну тепла и ностальгии от воспоминаний. Здесь ничего практически не изменилось. Уютные кресла у камина и ученики, что небольшой компанией ещё задержались в гостиной. Завидев своего декана, все как один встали.

– Добрый вечер, профессор, – произнесли гриффиндорцы, практически хором.

– Здравствуйте, - сказал Альбус, – я привел к вам новую ученицу.

С этими словами Дамблдор отошел в сторону и все, наконец, заметили девушку.

– Это Гермиона Гарднер. Она перевелась к нам, и будет учиться на шестом курсе, - сказал он, специально выбирая созвучную фамилию, дабы девушке было не так некомфортно. – Надеюсь, вы подружитесь.

Из общей толпы вышла рыжеволосая девушка с дружелюбной улыбкой.

– Меня зовут Эмили Уорен, приятно познакомиться. Я староста факультета Гриффиндор, – сказала она, протягивая руку Гермионе.

Гермиона пожала её руку и улыбнулась в ответ.

– И мне приятно познакомиться. Я буду рада учиться с вами.

И все-таки Гриффиндор, во все времена Гриффиндор. Шумная компания окружила девушку, и она лишь краем глаза заметила хитрую улыбку на губах профессора Дамблдора. Он тихо удалился, оставив Гермиону осваиваться. Шум учеников, приятно окутал Грейнджер, в какой-то мере притупляя боль потери. И даже осознание, что она уже никогда не вернется в своё время, стало не таким ужасным. Гермиона поняла, что тут не так уж и плохо.

Глава 3

Проходя по коридору, Гермиона находилась в своих мыслях. Прижимая к груди пару учебников, она спешила на занятия. Но её терзали ощущения, что она никак не может пока ещё влиться в этот мир. И, конечно, её расстраивало то, что она всё ещё не вычислила Реддла. Понимание, что ты вроде бы находишься в знакомом месте, но оно сквозит совершенным холодом, было до ужаса странным. Хогвартс был для неё желанным и родным, но она ощущала огромную пропасть между своим временем и этим. Каждый коридор, каждая лестница напоминала ей о временах её учебы и друзьях. Казалось вот-вот и она увидит в толпе рыжую макушку Рона, или Гарри как всегда предложит сходить к Хагриду в избушку. Но вокруг толпились совершенно незнакомые ученики, и всё казалось до боли чужим. Однако Гермиона ясно ощущала, что теперь это её мир, и пути назад не будет. Также она помнила и о своей цели. То, ради чего она решилась на это опасное путешествие. Она должна была ускорить свои поиски ненавистного Реддла. То, что он сделал с её друзьями, навсегда изменило Гермиону, и она ярко ощущала то, что без зазрения совести использует непростительное заклятие, лишая его жизни при первой возможности. Но на время она изгнала мысли о мести из своей головы, стараясь в первые дни адаптироваться и познакомиться с учениками своего факультета. Эмили оказалась замечательной девушкой, а главное весьма тактичной. Она хоть и заметила, что новенькая прибыла без своих вещей и учебников, но не стала заострять на этом внимания. Да вот только на утро уже декан умудрился снабдить Гермиону и школьными принадлежностями и формой. Чем значительно помог ей. Первые занятия, первые знакомства. Ощущать себя частью этого мира было совершенно не просто. Гермиона старалась присматриваться к окружающим, пытаясь сильно не выделяться. Она встречала слизеринцев в коридорах, но понять, кто из них Волдеморт не было возможным. Гермиона только и помнила по отрывкам рассказов Гарри, что у того черные волосы и пронзительный взгляд. Но, к сожалению, половина слизеринцев подходило под это «размытое» описание. Поэтому Гермиона решила дождаться первого занятия по зельям, там можно будет вычислить своего врага. И этот день настал, именно туда так и спешила девушка. Ремешок от сумки соскочил с её плеча и, поправив его, гриффиндорка ускорила шаг. Волнения по поводу самой учебы Гермиона не испытывала, это всё было уже пройденным этапом. Учеба в принципе давалась ей с легкостью. А теперь и вовсе ей приходилось проходить всё это заново. В некотором роде девушке не терпелось сравнить все лекции в сорок четвертом году и в её девяносто седьмом.

Попав в подземелья, Гермиона покрылась мурашками. Холод и полумрак неизменно сопровождали это место. Спускаясь по лестнице, она оказалась в кабинете Зельеварения. Учеников ещё не было и девушка расположилась на первой парте, выкладывая на стол учебник и перья со свитками. Она бегло осмотрела кабинет, и он ни чем не отличался от кабинета в её времени. Только шкафчики стояли старинные с витражными стеклами. Класс стали заполнять ученики, а вместе с ними стало шумно. Неизменное сочетание Гриффиндор и Слизерин, и всё та же неприкрытая неприязнь двух факультетов к друг другу. Толкаясь, ученики рассаживались по своим местам. К Гермионе подошел какой-то мальчик с Гриффиндора и тихо спросил:

– У тебя свободно?

– Да, пожалуйста, присаживайся, – с улыбкой осветила девушка. – Меня, кстати, Гермиона Гарднер зовут.

И Грейнджер тут же поймала себя на мысли, что чуть не проговорилась о настоящей фамилии, стоило быть осторожнее.

– Да, я знаю, меня зовут, Дарен Стоун, приятно познакомиться, – сказал парнишка, садясь на место рядом с ней.

Гермиона узнавала всё больше учащихся, и её новый сосед по парте оказался в меру стеснительным, поэтому дальше они обменивались лишь короткими фразами. В это время гриффиндорка всматривалась в учеников слизерина, пытаясь понять, кто же является тем самым Томом, который впоследствии станет чудовищем, разрушившим половину магического мира, и есть ли он вообще сегодня в аудитории. От этого занятия Гермиону отвлек приход профессора. Гермиона знала, что Слизнорт преподавал во времена обучения Тома Реддла, поэтом его появление не стало для неё сюрпризом. Профессор был всё также улыбчив и приветлив. Только значительно моложе и худее. Он присел за свой стол и сказал:

– Здравствуйте, шестикурсники. Я рад вас видеть на своём занятии Зельеварения. Шестой курс самыйответственный, я научу вас варить зелья повышенной сложности. Чтобы не терять время, скажите, что за зелье находится в самом крайнем справа от меня котле?

Все ученики привстали, рассматривая прозрачную жидкость. Не успели все, как следует подумать, как рука Гермионы взметнулась вверх. Слизнорт махнул, давая понять, что девушка может отвечать.

– Это зелье без запаха и цвета, именуемое, как сыворотка правды, – протараторила Гермиона, словно боясь, что её могут опередить.

– Да, вы правы,– похвалил её профессор. – А это что за зелье?

Указав на следующий котел, профессор с интересом рассматривал новенькую. И вновь она оказалась первой.

– Это Аммортенция, самое мощное в мире приворотное зелье, его можно отличить по особому перламутровому блеску, и тому, как пар поднимается, закручиваясь характерными спиралями.

Профессор Слизнорт хотел уже, что-то сказать, но Гермиона окрыленная своими знаниями продолжила.

– А также, его отличительной чертой является запах. Для каждого оно пахнет по-своему, в зависимости от того, что нравится волшебнику.

Теперь удивленно и с интересом на девушку смотрели все ученики. Гермиона поняла, что снова не смогла себя удержать в руках и выложила все свои знания, привлекая совершенно ненужное в данной ситуации внимание. Когда профессор отошел от небольшого шока, он сказал:

– Отлично, мисс Гарднер, я впечатлён вашими знаниями. И последнее. Посмотрите, дети, в следующий котел, что за зелье вы видите там?

Гермиона уже было хотела поднять руку, как вдруг зазвучал голос со слизеринских столов.

– Это оборотное зелье, оно имеет тягучую субстанцию и цвет глины, – голос звучал не громко, совершенно спокойно, твёрдо и чётко.

Аудитория затихла.

– Браво, мистер Реддл, – прокомментировал Гораций. – Вы правы, мой мальчик.

Гермиона ощутила, как внутри всё сжалось, а потом резко распрямилось. Она медленно повернула голову. Теперь было не сложно вычислить говорящего, ведь все взгляды были обращены лишь к нему. За слизеринским столом сидел парень. Его темные глаза смотрели пронзительно и уверенно. Тёмные волосы, опрятная одежда. Его осанка была идеальна. От чего казалось, будто он смотрит на тебя свысока. На какую-то долю секунды их взгляды пересеклись, и Гермиона сразу же отвела глаза, не желая привлекать к себе излишнее внимание. Наконец-то она смогла его увидеть, ненависть сковала её сознание, не давая даже нормально вдохнуть, но Грейнджер усилием воли заставила себя расслабиться. Он, конечно, не был похож на того Волдеморта. Перед ней был человек, с первого взгляда обычный парень. Если отбросить всё, то можно даже сказать, что он красив. Правильные черты лица, умный взгляд и глубокий, приятный голос. Но всё это было ничтожным по сравнению с тем, что этот человек убил её друзей. Из размышлений её вывел голос профессора Слизнорта.

– А теперь открываем ваши учебники «Расширенный курс Зельеварения», надеюсь, у всех они имеются? – спросил профессор, посмотрев на учеников.

Все кивнули, а кто-то даже умудрился поднять книгу вверх, тряся ею над головой. Гораций рассмеялся.

– Вижу, вижу. Итак, открываем страницу десять. Сегодня вы постараетесь приготовить Напиток живой смерти. Это сложное зелье, и я не жду от вас идеального результата, но я надеюсь, что вы сможете приготовить максимально хорошее.

Слизнорт прошелся вдоль рядов парт.

– Я разобью вас на пары, чтобы вам было интереснее.

Зельевар формировал группы и указывал нужные столы с котлами.

– Мистер Реддл, – обратился Гораций к Тому. – Вы сегодня будете работать с новенькой, мисс Гарднер.

Гермиону словно пронзили раскаленным прутом. Реддл молча встал со своего места и взяв свой учебник прошел к указанному столу. В его глазах или мимике не промелькнуло ни единой эмоции. Гермиона поспешила встать рядом, чтобы не вызывать лишних подозрений. Учебник она оставила на своей парте, зная состав зелья и последовательность его приготовления наизусть.

Стоя рядом, Гермиона с трудом сдерживала себя, чтобы не заглянуть в его нечеловеческие глаза, глаза убийцы, который оставил её жить, который заставил её пережить её друзей, возлагая именно на неё груз смерти за них. Реддл молчал, она тоже не говорила ни слова. Шум, доносящийся с других столов, стал затихать и Слизнорт сказал:

– У вас примерно час, приступайте.

Гермиона посмотрела на общий котел и незаметно поморщилась. В её времени каждый готовил в своем котле. А данная ситуация сильно осложнила весь процесс, чтобы хотя бы минимально не пересекаться ей с ненавистным Реддлом. Гермионе очень не хотелось заводить беседу с ним, но и показывать неприязнь было опасно. Благо шкаф с ингредиентами оказался прямо за их спиной. Увидев, что Реддл не спешит идти за ними, Гермиона молча повернулась, отбирая нужное, уложив всё на парту по порядку. Реддл также молча, взял корень валерьяны и стал его мелко нарезать, на удивление быстро превращая его в идеальные кусочки, он добавил их в котел. Гермиона посмотрела на дремоносные бобы. Ей почему-то сразу вспомнилось удачное зелье, что приготовил Гарри при помощи учебника Снейпа. Она взяла серебряный нож. В это время Реддл уже добился идеального цвета черной смородины зелья. Девушка украдкой глядя на котел, взяла в руки один из бобов и надавила на него лезвием ножа плашмя, отчего боб дал много сока.

– Но это не по инструкции, что написана в учебнике, – услышала Гермиона первые слова Реддла адресованные ей.

Решившись, она подняла взгляд и посмотрела на своего врага.

– Не по инструкции, согласна. Зато более действенно, – ответила гриффиндорка, добавляя сок в котел.

Зелье мгновенно окрасилось в светло-сиреневый оттенок.

Слизеринец поднял бровь, легкое удивление скользнуло по его лицу. Парень не в первый раз пробовал варить это зелье. Гораций Слизнорт всегда позволял своему студенту, чуть больше, чем всем остальным. Но так легко добиться нужного оттенка Реддлу не удавалось. Он оперся руками на столешницу, наблюдая за зельем.

«Хм… новенькая знает немного больше, чем я на данном этапе. Это нужно исправить…» – пронеслось в мыслях у Тома, пока он наблюдал за процессом варки.

Его лицо вновь стало непроницаемым, и некоторое время он с интересом наблюдал за зельем. Гермиона удовлетворившись видом жидкости, стала помешивать её.

«Семь по часовой стрелке, один против», – мысленно Гермиона усмехнулась, вспоминая как яро отстаивала инструкцию учебника, когда Гарри давал ей советы.

Зелье тем временем стало нежно-нежно розовым. Девушка продолжила помешивать, добиваясь идеального цвета. Реддл больше не сказал ни слова, только следил. Слизнорт сидел за своим столом, и что-то записывал. Поднимая взгляд на учеников, он сказал:

– Всё, ваше время вышло.

Все убрали руки от котлов и встали в ожидании оценки. Проходя от котла к котлу, Гораций качал головой, указывая на ошибки, а чье-то зелье оказалось очень даже ничего и Слизнорт хвалил отличившихся. Подойдя к котлу Гермионы и Тома, Слизнорт восхищенно похлопал обоих по плечу.

– Молодцы! От вас я другого и не ожидал. Ваше зелье сегодня самое лучшее. По двадцать очков Гриффиндору и Слизерину. Отличное зелье и правильные ответы в начале занятия. На этом наш урок закончен, – сказал Слизнорт, отходя к преподавательскому столу.

Гермиона прошла за свою парту, собирая сумку. Эмоции переполняли её, сегодня она узнала своего врага в лицо. Она покинула кабинет одной из первых.

Реддл вернулся на свое место, слизеринцы смотрели благоговейно на своего старосту, пропуская его вперёд. Но Тома не интересовали эти пешки, он был к ним снисходителен, ведь в будущем ему могли понадобиться такие, как они. Реддл положил свой учебник в сумку, замечая спину новенькой, мелькнувшую на выходе.

«Она довольно-таки умна…», – подумал Том.

Его явно удивила гриффиндорка, но он был уверен в себе. Пока никто не смог стать лучше него в этой школе. Парень поправил галстук и удовлетворенный собой, направился в гостиную Слизерин.

Глава 4

После встречи с Реддлом Гермиона долго анализировала ситуацию. Ощущения были противоречивыми, как и мысли. Если бы сейчас, перед ней стоял тот самый Волдеморт из её мира, она не задумываясь бы убила его, и плевать на все последствия, пусть её бы отправили в Азкабан, или ещё что похуже, она готова была ответить за свой поступок. Но перед ней сейчас стоял человек. И та часть Гермионы, которая имела сострадание, шептала, что нужно всё проверить. Поэтому на время Грейнджер решила просто не думать о своем враге. Она не понимала как, но она была просто обязана подступиться к нему настолько близко, чтобы убить. Пусть он был молод, но он был не глуп и наверняка силён. Поэтому простого взмаха палочки будет недостаточно. Если он её опередит, то она не только не спасет своих друзей, но и в целом поломает историю магического мира. Приближались выходные и Грейнджер не желая погружаться в тяготы размышлений, а тем более вызывать лишние подозрения своей замкнутостью решила наведаться в Хогсмид. Это место всегда её радовало и успокаивало, поэтому отказывать себе в удовольствии гриффиндорка не собиралась. Постепенно её гардероб пополнился вещами, и за это она должна была сказать спасибо профессору Дамблдору. Надев куртку и брюки, Гермиона вместе со всеми со своего факультета выдвинулась в деревушку. Эмили болтала без умолку, рассказывая Гермионе про тяготы обязанностей старосты, а та в ответ понимающе кивала, ведь не могла же она раскрыть ей секрет, что имеет представление о том, каково это.

– Представляешь, мне сегодня пришлось разнимать старшекурсниц в женском туалете. Это уму непостижимо. Будто малые дети! – возмутилась Уорен, покачав головой. – Мне кажется, мне стоит написать на них докладную и направить её к директору Диппету.

Гермиона слушала в пол уха, но всё равно в подтверждение её слов кивнула. Но её интересовало другое.

– Эм, а что ты знаешь о старосте школы? – будто бы невзначай спросила она. – Я заметила, что он обладает большим авторитетом у учеников.

– Реддл? - переспросила Эмили. – Он лучший из лучших, говорят, что он потомок самого Салазара Слизерина. А это знаешь ли, очень весомая вещь в магическом мире. А ещё он красавчик. По нему вздыхает половина школы, но он ни одну девчонку к себе не подпустил. Он слишком сосредоточен на учебе и ему пророчат ни что иное, как дорогу в Министерство Магии. Никогда не замечала, чтобы он ходил с кем-нибудь вместе, но говорят у него есть круг избранных, кому он доверяет. И все, кто послабее, стараются прилипнуть к этой группе в поисках защиты. А слишком амбициозные протиснуться поближе к Тому, чтобы ощутить его власть на себе. Но это всё слова, прямых доказательств нет. Одно я знаю точно, он любимчик Слизнорта. И состоит в клубе Слизней, профессор тайно закатывает вечеринки для избранных в него входящих. Но вот с Гриффиндора ещё никто не смог туда попасть. Для этого должны быть либо влиятельные и богатые родители, либо ты должен выделяться из основной массы.

Гермиона выслушав старосту, невольно задумалась о всём сказанном. За беседой их дорога оказалась довольно быстрой.

На входе, Эмили покинула Гермиону, решив сходить посмотреть платья к осеннему балу. Грейнджер явно была не заинтересована в подобном, поэтому решила, что не станет тратить время на увеселительные глупости. Но сегодня она хотела немного отдохнуть. Побродив немного по маленьким магазинчикам, она решила посидеть в приятной обстановке. Выбрав для этого «Три метлы», Гермиона зашла внутрь. Не увидеть за стойкой Мадам Розмету было непривычно. Грейнджер вздохнула и заказав себе кружку сливочного пива, устроилась в самом дальнем уголке паба. Здесь было шумно, ученики и профессора, что-то обсуждали каждый в своей компании. Гермиона с грустью посмотрела в окно, которое находилось непосредственно около её столика. Осенние листья шурша летели по улице разгоняемые ветром. Девушка задумалась о словах Эмили о клубе Слизней. В шайку Реддла она вряд ли бы смогла попасть, ввиду не принадлежности к зелёному факультету, а вот попасть в любимчики Слизнорта, можно было постараться. Делая глоток пива, Гермиона слизала сливочную пенку с губ, с наслаждением понимая, что напиток был невероятно хорош здесь в любые времена. От приятного времяпровождения её отвлёк шум на входе в паб. Компания слизеринцев ввалилась внутрь, нагло расталкивая тех, кто помладше.

- Эй, мелочь, а ну брысь из-за стола, - произнёс голос с такими знакомыми нотками.

Гермиона внимательно всматривалась в группу пришедших и чуть не подавилась пивом, увидев парня с белыми волосами. Когда он повернулся она встала в ступор, не понимая, как это возможно. Малфой...

– Абраксас... - обиженно протянула девушка, стоящая рядом. – Хоть бы стул мне выдвинул.

Парень с удивлением посмотрел на собеседницу, изогнув бровь.

– Сама выдвинешь. Малфои никогда не прислуживали ни кому, запомни это, если хочешь и дальше со мной общаться, – заносчиво произнёс парень, плюхнувшись на свой стул, и вальяжно положив руку на спинку, стал осматривать паб.

Его взгляд остановился на Гермионе, и той показалось, что он пытается её вспомнить, но это было невозможно. Видимо поняв, что слишком долго пялится на девчонку, Малфой вернулся в исходное положение, снимая шарф.

– Эй, Хагрид, сгоняй нам за пивом, – крикнул он парню сидящему в другом углу «Трёх Метел».

Когда тот поднялся Гермиона удивлёнными глазами уставилась на него. Чрезмерно высокий, неповоротливый, с гривой спутанных волос мальчишка, пытался выйти из-за стола. Однако неуклюжесть, что присутствовала в его движениях, заставила стол за котором он сидел приподняться и пиво из кружки разлилось по деревянной столешнице, вызывая у пришедшей компании громогласный хохот.

– Хагрид, тебе бы сидеть в какой-нибудь клетке, чтобы ничего не разгромить, – с издёвкой произнёс Малфой.

Парень опустил голову, но послушно принес им пива, возвращаясь обратно за свой стол с тряпкой, чтобы убрать за собой. Но даже это не получалось нормально, и разворачиваясь он снёс вешалку, снова вызывая смех. Гермиона замерла, несколько шокирующих фактов не позволяли ей нормально и здраво мыслить. Первое это Малфой. Сначала она грешным делом подумала, что Драко каким-то чудесным образом оказался здесь. Внешность и голос уж больно сильно походили на него. Но, когда его назвали по имени, она поняла, что это его дед... И как оказалось Малфой из её времени сильно был похож на своего предка. Вторым нюансом стал Хагрид. Конечно она помнила историю о том, как его исключили из Хогвартса, когда признали виновным в гибели Плаксы Миртл. Но если Хагрид был здесь, то значит Миртл ещё жива и Тайную комнату Реддл ещё не открыл. С одной стороны это принесло облегчение, значит она сможет спасти её и Хагрида. Но когда Волдеморт решит действовать Гермиона не знала. Окрылённая своими догадками и возможностью спасти несколько жизней, девушка допила пиво, поднимаясь со своего места, и незаметно покидая паб, она направилась назад к замку, ощущая нестерпимое желание наконец приступить к тому, зачем прибыла в это время.

* * *

Прогулка в Хогсмид заставила Гермиону немного приободриться. Знакомые улочки и тёплая атмосфера маленьких магазинчиков, и кружечка сливочного пива, оказались, как нельзя кстати, чтобы немного забыть обо всех проблемах. С легкой улыбкой на губах, девушка толкнула тяжелую входную дверь. После осенней прохлады её встретило тепло Хогвартса. В мыслях Гермионы было желание, сейчас спрятаться ото всех проблем и спокойно почитать книгу. Но её мечты о приятном выходном были развеяны, как только девушка заметила кучку первокурсников в холле. Они громко что-то обсуждали и, конечно же, в толпе мелькали цвета Слизерина и Гриффиндора. Ничего не менялось, ни в будущем, ни в прошлом. Эти два факультета неизменно друг друга недолюбливали. Гермиона подошла ближе, чтобы понять, в чём заключается весь шум. Крепкий мальчишка с «зеленого» факультета, что-то громко доказывал ученику из Гриффиндора. Как только девушка оказалась в достаточной близости, до неё дошел смысл ссоры. Как всегда, камнем преткновения стала чистота крови. Слизеринец перешёл на повышенный тон, толкая собеседника в грудь.

– Твои родители магглы, и ты смеешь протягивать свой грязный язык, да ещё и не уступать дорогу мне, чистокровному волшебнику, – громко высказался слизеринец.

Не дожидаясь продолжения скандала, Гермиона поспешила вмешаться, совершенно забыв, что тут она не является старостой.

– Что происходит? – спросила она, и её твердый голос заставил первокурсников замереть.

На какой-то момент в холе повисла тишина. Строгий взгляд Гермионы пригвоздил малышей к полу. Задиристый слизеринец, видимо мысленно взвешивал, стоит ли спорить со старшекурсницей. Тем временем девушка оказалась между двумя спорщиками. Сложив руки на груди, она посматривала то на одного, то на другого.

– Я вас слушаю! – её голос прозвучал требовательно и довольно внушительно.

Гриффиндорец немного осмелел, видимо, ожидая поддержки от старшей ученицы своего факультета, и произнес:

– Эндрю Сорго цепляется ко мне.

В голосе мальчика прозвучала обида. Гермиона перевела взгляд на другого мальчишку. У того на лице не было и следа раскаяния. Слизеринец поднял взгляд на гриффиндорку, и в нём она увидела только заносчивость и дерзость.

– Он грязнокровка и не уступил мне дорогу.

Обидное прозвище больно резануло слух. Ведь на протяжении стольких лет она частенько слышала его от Малфоя в свой адрес. Но умело скрывая своё отношение к этому вопросу, Гермиона быстро взяла себя в руки, и посмотрев на ученика Слизерина, сказала:

– Школа Хогвартс, это место где обучают юных волшебников, коими вы и являетесь. Я хочу вам сказать, что многие маглорожденные волшебники, могут потягаться в силе и знаниях с любым чистокровным. Задача нашей школы воспитать уважение учеников друг к другу. И я не потерплю, чтобы в этих стенах вы посмели устраивать распри.

Сейчас в Гермионе говорила староста. Как часто она заставала младшекурсников за ссорами. И сколько ей их пришлось разрешить в своё время. Слизеринский ученик немного опешил. Староста Гриффиндора никогда не вмешивалась ни во что. А эта новая ученица заставила его замолчать.

* * *

Реддл как всегда размеренным шагом шёл по тихим коридорам из библиотеки. В этот выходной день, хоть и прохладный, но всё же солнечный, многие ученики ушли в Хогсмид. В замке на время повисла блаженная тишина. Даже младшие курсы отдыхали на улице, на территории замка. Том любил эти моменты. Словно ты властелин мира и твоё спокойствие не нарушают назойливые мухи. Легкая ухмылка появилась на его губах, и, увидев подобное, кто-нибудь явно был бы удивлен. Реддл привык быть сдержанным, в меру холодным, и учтивым с профессорами. Именно поэтому все они были без ума от бедного мальчика-сироты, что тянулся, по их мнению, к знаниям. Только Дамблдор не верил ему, хотя и не препятствовал устанавливать свои правила, а этого для Тома было вполне достаточно. Сжимая в руках книгу, Реддл спешил в подземелья. Он наконец-то нашел ощутимую зацепку про крестражи. И кажется, это всё-таки не миф и не выдумка. Ему всё время не давали взять книгу, где по слухам имелась информация по ним. Но слизеринец постарался сейчас убрать ненужные мысли из головы. Не стоило строить напрасных надежд, не удостоверившись в правильности информации. Старательно скрыв все мысли даже от самого себя, парень ускорил шаг. Внизу послышался гомон голосов, это могло означать лишь одно, что ученики снова затеяли споры, и такая пленяющая тишина ушла вместе с мыслями Реддла. И хотя, парень предпочел бы сейчас проигнорировать мелкие склоки, не вмешиваясь в них, но сделать этого он бы не смог. Чтобы попасть в подземелья, он неминуемо должен был пройти мимо толпы, что собралась, не понятно по каким причинам в холле. Но, как, ни странно, перепалка оказалась довольно интересной, и Реддл прислушался, стоя поодаль незамеченным. Том стал свидетелем стычки между Слизерином и Гриффиндором. Но его заинтересовало совсем не это. Он обратил внимания на то, как новенькая быстро поставила малышню на место. Даже задира и скандалист Сорго, молча слушал, что она говорила. Реддл понял, что сейчас он просто обязан поставить точку, и лишний раз напомнить всем присутствующим о своём авторитете старосты школы, который был непоколебим. Твердо ступая, он направился в гущу толпы, которая завидев Реддла, учтиво расступалась. Тихий ропот волной прокатился по присутствующим. Том был доволен собой, он знал, что его боятся и уважают. Не смотря на новенькую, он остановился перед провинившимися. Гриффиндорец опустил глаза и молчал. Староста кинул взгляд на слизеринца. От чего первокурсник виновато сжал губы. Взгляд Реддла наводил на него ужас, и у него складывалось ощущение, что его покарает сам Салазар. Казалось, что его тёмный взгляд затягивает в бездну, а то и вовсе может убить. Слизеринец сжался, и, не дожидаясь продолжения, пробормотал извинения.

– Марш в гостиную Слизерин, – только и сказал Том.

И все слизеринцы тут же ринулись в подземелья, боясь сказать хоть одно лишнее слово. Никому не хотелось лишний раз провоцировать старосту школы, инстинктивно не доводя до того, чтобы он разозлился. На лице Реддла, как и прежде не отображалось эмоций. Он лишь скользнул взглядом по гриффиндорке и скрылся в коридоре ведущему к подземельям.

Гермиона так и осталась стоять на месте. Она была впечатлена появлением слизеринца. Казалось, он обладал особенной магией, которая заставляла внимательно слушать его глубокий голос и подчиняться ему. Его авторитет и то, как все боялись в его присутствии даже дышать, говорило о том, что он находится уже на пути порабощения. Грейнджер, словно скинула с себя оцепенение, приходя в себя, и посмотрела на учеников других факультетов.

– Не толпимся, расходимся, – нарочито строго произнесла Гермиона, и добавила. – В свои гостиные, быстро. Ваши старосты обязательно обо всём узнают. Все стали расходиться, и сама Гермиона направилась к лестницам. Происшедшее оставило в голове Гермионы слишком много вопросов. Ей стоило больше узнать о своём враге, и больше не поддаваться на магию его голоса, которая действовала так точно и глубоко.

* * *

Дамблдор стоял совсем недалеко, внимательно наблюдая за тем, что произошло. Новая ученица удивительно просто погасила конфликт. Вмешиваться во всё это декан не собирался, он лишь наблюдал и делал выводы. Увидев Тома Реддла, что на другой стороне холла тайно наблюдал за потасовкой, иногда посматривая на новенькую. Декан лишь усмехнулся.

– Гермиона Грейнджер, ты то, что мне нужно, – тихо пробормотал Альбус и медленно удалился, идя по коридору в сторону кабинета директора.

Глава 5

Некоторое время Гермиона была погружена в учёбу, немного отпустив ситуацию. Но всё же мысленно просчитывала возможности соприкосновения с Реддлом. Точнее причины, как она может подобраться к нему ближе. Всё же мысль, просто его убить, была для Грейнджер чужеродной. Ей казалось, что она убьет человека, совершенно ни за что. И для этого ответственного шага, она должна была найти доказательства, что он чудовище, и что он уже не Том Реддл, а Волдеморт. Редкие моменты, когда Гермиона проводила в библиотеке, она пересекалась со слизеринцем, но казалось он не замечает её, что вполне устраивало Гермиону. Они всё время сидели за разными столами, оба погружённые в чтение книг. И только однажды гриффиндорка затерялась между стеллажами в поисках нужной для эссе книги. Пальцы девушки скользили по страницам. Она даже не заметила, когда количество учеников в библиотеки уменьшилось. От занятия её оторвал знакомый голос. Глубокий и обволакивающий. Гермиона чуть выглянула из-за стеллажа, увидев у стола библиотекаря Реддла.

– Мадам, вы же знаете, я ответственный, и информация из этой книги мне нужна для того, чтобы написать эссе, – произнёс он.

– Мистер Реддл, вы хороший ученик, но для того, чтобы получить книгу из Запретной секции, ваших слов и обещаний не достаточно, – настаивала на своем библиотекарь. - «Тайны Наитемнейшего Искусства», книга, которая не может быть прочитана без разрешения профессоров.

На мгновение воцарилась тишина. Гермиона замерла, и кажется даже не дышала. Пальцы на руках покалывало мелкими иголками, но она даже не шелохнулась. Обзор был не совсем удачным, но гриффиндорка увидела, как слизеринец сжимает в руке палочку. Как едва заметно происходит пасс ею, вне зоны видимости библиотекаря. И взгляд мадам будто бы остекленел. Гермиона с ужасом поняла, что Реддл применил заклятие легилименции. Зажмурившись, она осторожно сделала шаг назад, понимая, что если он заметит её, то в живых вряд ли оставит. В голове шквалом пронеслось столько мыслей. Он был опасен. Сейчас она ярко ощутила то, что стоит у истоков того, как тьма поглощала слизеринца, оттесняя на задний план любые другие ценности. Гермиона ощущала, как тело начинает постепенно неметь, что вот-вот она просто выронит учебник из рук. Внезапно всё закончилось.

– Спасибо, мадам, вы мне очень помогли, – вежливо произнёс парень и лёгкое подобие улыбки скользнуло по его губам.

Женщина некоторое время моргала, не понимая, что произошло.

– Хорошо, что вы следуете правилам, мистер Реддл, – похвалила его библиотекарь, поднимаясь из-за стола, чтобы начать уборку перед закрытием. Слизеринец поспешно вышел из библиотеки, исчезая в дверях.

Гермиона поняла, что задержала дыхание, только тогда, когда воздуха категорически перестало хватать. Её пальцы так сильно вжимались в книгу, что побелели. Когда Реддл покинул помещение, она словно обрела возможность двигаться. И это сильно пугало Гермиону. Не потому что она боялась Волдеморта, а скорее от того, что понимала, что его сила даже сейчас ужасно велика, и он умело скрывает её за тягой к знаниям. Он искал книгу, ту самую, которую они с Гарри когда-то достали, чтобы узнать, как уничтожить крестражи. Нужно было действовать, но профессор Дамблдор ей был не помощник в этом деле. Она помнила, что вмешаться он не может, не может взять и предотвратить это, спрятав книгу. И не имела пока представления, как ей самой уничтожить врага, не разрушив историю. Волдеморт был ключевой фигурой, и нёс за собой хаос и смерть. Его смерть изменит многое. Впервые Грейнджер задумалась, а имеет ли она право изменить всё, лишь одним желанием отомстить за смерть друзей. Осторожно положив книгу на свое место, Гермиона вышла из своего укрытия, и видя, что библиотекарь находится в совсем другом конце читального зала, решила её не беспокоить и поспешила в гостиную Гриффиндора, чтобы не нарушить правил, время уже поджимало, а она была не из тех, кто умудряется вляпаться с неприятности, во всяком случае, в этом времени.

* * *

Не первая попытка Тома попасть в Запретную секцию, снова провалилась. Он стоял у стола библиотекаря, смотря ей в глаза. С недавнего времени Реддл стал осмотрительнее, он ощущал, что Дамблдор считывает каждый его шаг. Вспоминая, как старик приехал в приют и забрал его оттуда обучаться в Хогвартсе, слизеринец не понимал, зачем он пытался ему помочь. Но сейчас он точно знал, профессор был не так прост, и приблизил его лишь для того, чтобы контролировать и следить. Но эта битва умов ещё была им не выиграна. Тому и самому нравилось это. Словно партия в шахматы. Кто из них окажется наблюдательнее и умнее. Реддл был уверен, что сможет взять верх. Мадам как всегда была упряма, но терпению парня явно подошёл конец. Он не проделывал подобного с профессорами, да и вообще со взрослыми. Но, с чего-то же нужно было начинать. Легилименция давалась ему на «ура», и проникнуть в сознание библиотекаря не составило труда. Он читал её словно книгу. И вот найдя нужно воспоминание, он проследил, где именно лежит желанная для него книга. Его от неё отделяло минимальное расстояние, но пока просто взять он не мог. Все должно было происходить незаметно. До поры, до времени... Пока он не обрушит свой гнев на тех, кто решит пойти против него. Поблагодарив библиотекаря, он направился в гостиную Слизерина. Тёмные коридоры озаряемые факелами, лучшее время, когда по ним можно было прогуляться, чтобы не встретить шумных учеников. Реддл научился различать особенно перспективных на его взгляд. Он чтил чистоту крови, хотя сам был полукровкой. Эти мысли доставляли ему массу хлопот. И он очень успешно вычеркнул их, оставляя лишь самое важное. Он потомок Салазара Слизерина, и этим было всё сказано. Хоть это смогла даровать ему, его бесхребетная мать. Остальное он отрицал, и уже для себя решил, что сотрёт ублюдка отца с лица земли, и всех родственников по той линии. Оставляя на своей родословной лишь путь рода Мракс. Хотя фамилия его эта раздражала также как и его личная. Поэтому все его приспешники звали его с почтением, и так как он хотел сам. Холодная улыбка исказила губы слизеринца. В одном из коридоров он повернул к лестнице, но уже в следующее мгновение на его плечо легла рука, коснувшись почти невесомо.

– Том, я искала тебя, – томно произнесла Вальбуга.

Реддл остановился, взглянув на слизеринку.

– Я разрешал себя так называть? – его голос прозвучал властно и Реддл скинул руку брюнетки со своего плеча.

Но девушке это не помешало и она улыбнулась парню, скользнув ноготками по его галстуку.

– Мой Лорд... Лорд Волдеморт, – промурлыкала она. – Я искала тебя, как ты и просил, я завербовала малолеток со Слизерина, пообещав им защиту.

– Хорошо, – кратко ответил Реддл, окинув собеседницу взглядом. – Но больше не смей произносить это имя. Ты поняла меня?

Блэк поправила свои волосы и кивнула, с обожанием смотря на своего господина.

– Я выполню всё, что ты скажешь. Я хочу провести с тобой вечер, позволь мне показать, насколько я верна тебе, – сказала Вальбуга ощущая нестерпимое желание быть к нему ближе и тонуть в тёмных глазах её Лорда.

Но Реддл лишь пронзительно посмотрел на девчонку, коснувшись пальцами локона её волос и ощутимо потянул на себя, заставляя её приблизится к его лицу.

– Я возьму то, что мне принадлежит тогда, когда я захочу. Не смей больше предлагать себя. Или я лишу тебя права находиться рядом. Помнится на Слизерине достаточно желающих выполнять мои приказы, – прошептал он, обжигая её губы своим дыханием. – А теперь пошла вон.

Он пренебрежительно выпустил её волосы из своих пальцев, и не смотря больше на собеседницу направился в подземелья. Ему предстояло разработать план, как он добудет желанную книгу из Запретной секции.

* * *

Прошло несколько дней после того, как Гермиона стала свидетельницей магии Реддла. Но даже не это оставило след в её сознании. Когда она спешила в гостиную Гриффиндора, почти у выхода на лестницу, ей снова пришлось затаиться, наблюдая то, что выбило её из колеи. Она почему-то не могла себе представить, что это чудовище может иметь с кем-то отношения. Тем более, Эмили сказала, что он не особо то и желает общения с противоположным полом. Но это всё оказалось неправдой. Находясь слишком далеко, Грейнджер не слышала о чём говорили слизеринцы, но жесты говорили о многом. Она не понимала, как реагирует на это, но ощутила неприязнь к этой девчонке. Ещё не хватало ей бороться с его поклонницами, чтобы добраться и убить этого выродка. И хотя по некоторым действиям, Гермиона поняла, что Реддл довольно резок, однако, девушку это мало интересовало. И даже когда слизеринец исчез на лестницах, она довольная улыбнулась, поправляя волосы. Грейнджер поморщилась, пережидая, пока та, направится следом за Реддлом, и только тогда поспешила в башню Гриффиндора. Вся ситуация закручивалась в сложный узел, который распутать будет очень сложно. Все мысли пришлось отложить, потому что Гермиону вызвал Дамблдор, и что оказалось очень странным, на встречу с ним ей пришлось идти в кабинет директора. Не совсем понимая, что происходит, гриффиндорка грешным делом подумала, что её вычислили, и теперь она будет наказана. Из истории девушка помнила, что при управлении школой директором Диппетом, активно применялись телесные наказания. Хотя, это малая часть, чего вообще можно было бояться, если её раскроют. Собравшись с мыслями, Гермиона выдохнула и постучала в дверь. Входя внутрь она увидела сидящего за столом директора. Его вид был довольно суров, седые волосы, и выцветшие от возраста, однако, пронзительные глаза. Грейнджер, постаралась собраться, кинув взгляд на профессора Дамблдора. Тот стоял неподалеку от директора, сцепив руки в замок и смотря на гриффиндорку, указал на кресло, напротив директорского стола.

– Мисс Гарднер, проходите, присаживайтесь, – произнёс Альбус.

Гермиона внутренне ощущала панику, но профессор был спокоен, и на его лице она не видела, ни озабоченности, ни недовольства. Пройдя, она присела в предложенное кресло и сложив руки на коленях, произнесла:

– Директор Диппет, профессор Дамблдор, здравствуйте, – эти слова дались ей довольно сложно, хотя бы потому что неизвестность заставляла её паниковать всё больше.

Дамблдор тоже опустился во второе кресло напротив директорского стола, ожидая пока тот заговорит.

– Здравствуйте, мисс Гарднер, я рад познакомиться с вами лично. У меня не было времени провести с вами беседу, но я целиком и полностью доверяю Альбусу, а он отзывался о вас только с лучшей стороны, – сказал Армандо, проводя рукой по седой бороде. – Не хочу томить вас, и скажу причину почему я вызвал вас к себе. До меня дошла информация, что вы неплохо можете контролировать учеников, вы показали себя хорошо по всем предметам. Профессор Слизнорт отметил вас, и вашу отличную работу с Томом Реддлом. И знаете, что? – директор сцепив руки облокотился на стол. - Я хочу назначить вас старостой школы.

Гермиона даже не сразу смогла понять, что ей только что сказали, и она не ослышалась.

– Старостой школы? Директор, но я не справлюсь... – воспротивилась она, понимая, что ей не выгодно выставлять себя на всеобщее обозрение.

Директор Диппет, выпрямился и его казалось бы строгий взгляд немного смягчился.

– Справитесь. У вас есть огромный потенциал. А вашей поддержкой в данном вопросе станет мистер Реддл, – сказал мужчина.

В эту минуту в дверь раздался стук и на входе появился слизеринец.

– Том, проходите, – мягко произнёс Дамблдор, освобождая место и предлагая ученику сесть.

Гермиона замерла, смотря на вошедшего парня. Тот поприветствовал директора и профессора и сел на предложенное место. Директор продолжил.

– Мистер Реддл знает о моём решении, и согласился помочь вам принять на себя обязанности старосты.

Грейнджер понимала, что спорить с директором бесполезно. Но не понимала, почему Реддл согласился помогать. Он был очень продуман и опасен. Могло ли так получиться, что он узнал её тайну? Нет. Профессор Дамблдор никогда бы не рассказал никому. Вдохнув поглубже, гриффиндорка чуть улыбнулась.

– Спасибо за оказанную честь, директор Диппет, – произнесла она, а потом с трудом находя в себе силы, повернулась к слизеринцу. – Том, и тебе спасибо за поддержку, буду рада с тобой работать.

Реддл не выражая никаких эмоций, учтиво склонил голову.

– Нет проблем, Гермиона, мы будем делать одно дело, на благо школы, – вежливо произнёс он. – Если ты не против, то в курс дела я тебя введу на выходных. Учеба не ждёт.

Директор хлопнул в ладоши, показывая, что доволен результатом.

– О вашем назначении, мы объявим на осеннем балу. Советую вам подобрать платье, вы с Томом будете открывать это событие, а заодно и мониторить порядок, – довольный своей идеей, сказал Армандо.

Грейнджер едва держала себя в руках, стараясь казаться расслабленной.

– Хорошо, Том, – произнесла девушка. – Спасибо, директор, я благодарна за ваше доверие.

Ей стоило огромного труда называть его по имени. Это чудовище, не заслуживало этого. И как ему удается прикидываться невинной овечкой... Хотя, с этим назначением, она явно станет ближе к своему врагу.

– Можете идти, – сказал Дамблдор, огибая стол и провожая учеников.

Они оба покинули кабинет и как только дверь за ними закрылась, Армандо довольный откинулся в кресле.

– Альбус, твоя идея невероятно хороша. Два лучших ученика. Так мы с тобой сможем добиться совместной работы Слизерина и Гриффиндора.

– Полностью согласен, Армандо, ваше решение, как всегда мудрое, – утвердил Дамблдор, весьма довольный тем, как всё удачно сложилось.

Дело оставалось за малым, наблюдать и направлять. Позволяя себе немного расслабиться, профессор поспешил в свой кабинет, где его ждали любимые лимонные дольки.

Глава 6

Разговор, что прошёл в кабинете директора вызывал много вопросов. Гермиона, конечно, помнила, что Дамблдор на её стороне, но не думала, что он просто выдвинет её ближе к врагу, заставляя проводить с ним максимально много времени. К этому девушка была совершенно не готова. Нет, она не струсила, и рассматривала положительные стороны данного мероприятия, но пока не могла понять, что так остро вызывает у неё беспокойство. Реддл был опасен, но неужели она так сильно боялась умереть? Несколько дней Грейнджер была тише воды, ниже травы, молчаливая и задумчивая, и это не могло не остаться незамеченным для старосты Гриффиндора.

– Герм, что случилось? – спросила Эмили, заинтересованно заглядывая в глаза девушки. – Ты не заболела?

Гермиона вздохнула и посмотрела на подругу. Не зная, может ли она ей доверять, но ей было настолько тяжело от всего этого груза ответственности и тайн, что она ненароком вспомнила Джинни. Ту, с которой она могла обсудить всё, что угодно. Её подруга, её семья. Глубоко вдохнув, Гермиона почувствовала комок в горле, от того, что она в чужом мире, без поддержки и возможности просто высказаться. Но в Эмили она чувствовала родную душу, и интуитивно к ней тянулась, возможно, потому что она как и Джинни была рыжая, а в её такой ещё короткой жизни, этот цвет волос символизировал тепло и доверие. Гермиона взяла Эмили за руку и вышла вместе с ней из гостиной Гриффиндор. Безошибочно проходя ближе к астрономической башне, она устало скользнула спиной по стене, усаживаясь прямо на каменный пол и подтянув к себе колени, обняла их руками. Уорен поняла, что предстоит серьёзный разговор, и села рядом поправляя юбку.

– Эм, меня вызывал к себе директор… Он хочет на осеннем балу объявить о назначении меня старостой школы… – на одном дыхании произнесла Гермиона, упираясь лбом в свои колени.

Эмили, немного опешив, пыталась переварить информацию. И пока не понимала, почему такое решение было принято. Конечно же, Гермиона хорошо училась и подавала пример, но она была новенькой. Нет, Уорен совсем не грезила о том, чтобы занять подобный пост, потому что знала, что для всей школы её авторитета явно не хватит. Но и Гермиона пока не очень-то вписывалась на подобное назначение. Это было не отрицание и не зависть, Эмили понимала, что это ответственность, лежащая огромным грузом на том, кто будет её нести.

– Так чего же ты расстраиваешься, глупышка, – спросила она, коснувшись плеча Гермионы.

– Я не готова к такому. Мне страшно. Мне придется проводить массу времени с Реддлом, который меня пугает, – честно призналась девушка, кинув взгляд на Эмили. – И я боюсь, что не справлюсь.

Эти слова были чистейшей правдой. Той, которую Гермиона не хотела в себе держать. И пусть Эмили не знала полной картины, всё равно это признание, помогло Гермионе свободнее вдохнуть. Эмили нахмурилась, и она понимала страх Гермионы. Она и сама порой ловила себя на мысли, что Том Реддл может управлять любым учеником Хогвартса, рядом с ним неизменно появлялись противные мурашки. Уорен, села удобнее, и её пальцы коснулись подбородка собеседницы, заставляя приподнять голову и смотреть ей в глаза.

– Я тебя понимаю, – начала она диалог, оценив, что Гермиона доверила ей такую тайну, и она сама решила быть с ней в ответ честной. – Мне не понятно решение директора. И это, не потому что ты не заслуживаешь этого поста, совсем нет. Ты новенькая, и не до конца знаешь нашу школу, порядки, учеников и сами правила. Мы никто не знаем, в какой магической школе ты училась до этого, но я уверена, что придет время, и ты сама этим поделишься, но тебе, несомненно, сложно адаптироваться здесь. Но с решением директора спорить бесполезно, и я это знаю, как никто другой. Поэтому буду помогать тебе.

Эмили, улыбнулась, давая понять, что Гермиона может на неё положиться. Грейнджер, смотрела в глаза девушки, и ей показалось, что она сейчас расплачется от облегчения. Она закусила губу, в волнении делая шумный вдох.

– Правда? Эмили, ты мне поможешь? – спросила она, понимая, что даже это уже помогло ей сейчас не броситься прямиком из замка, куда глаза глядят.

– Правда, – успокоила её Уорен, и, подвинувшись ещё ближе, обняла девушку. – Знаешь, только с тобой, я почувствовала какую-то легкость, что ли. Словно ты мой родной человек. Я не знаю, что это за магия, но намерена наслаждаться этим, подруга.

По щеке Гермионы, скользнула слезинка, а Эмили лишь стерла её пальцем, заглядывая в карие глаза девушки.

– Всё, прекращай и соберись. Я рядом, и мы справимся. И Реддлане бойся. В школе полно профессоров, он, конечно, парень очень загадочный, но, ни разу не был замечен, ни в каких тёмных делишках. Мне просто кажется, что он себе набивает цену. А потом на выпуске просто махнет работать в Министерство и будет очень важной птицей, а заодно и будет гордиться, что был всегда такой тошнотворно правильный.

Легкий смех Эмили разлетелся по коридору, и Гермиона невольно тоже улыбнулась ей в ответ. Правда веселья во всём этом было мало, только Гермиона знала, что Реддл стремиться не работать в Министерстве Магии, что его планы куда более изощрённые и масштабные. Что ему нужен весь Магический мир, который падет к его ногам. Грейнджер взяла Эмили за руку, слегка сжимая её пальцы.

– Спасибо, Эм. Спасибо тебе большое, ты не представляешь, сколько для меня значит твоя поддержка, – поблагодарила Гермиона гриффиндорку.

Правда дело оставалось теперь за тем, чтобы подготовиться к осеннему балу, ни платья, ни денег у Гермионы не было, но этот вопрос она собиралась решить чуть позже. До бала оставалось всего ничего, пара недель.

***

Очередной осенний день Гермиона решила провести на улице. Стены Хогвартса давили на неё будущим назначением, и девушке казалось, что ей просто не хватает воздуха. Сидя на лавочке, она смотрела на золотые листья, что медленно опадали с деревьев, ветер подхватывал их и, кружа, опускал на землю. Грейнджер любила это время года, даже, несмотря на то, что природа в это время умирала. Мимо проходили ученики, держа в руках пачки книг. Жизнь Хогвартса кипела, но где-то в далеком будущем, её друзья уже никогда не увидят, ни осени, ни рассветов и закатов, и в этом был повинен, только один человек. Девушка сжала пальцами, лежащую на её коленях открытую книгу, да так, что одна из страниц порвалась.

– Разве можно так беспечно обращаться с книгами? – глубокий и ровный голос прозвучал практически у её уха.

Гермиона обернулась и едва не вскрикнула от неожиданности. Прямо за её спиной стоял Реддл. Как всегда его одежда была в идеальном состоянии, волосы аккуратно причесаны, и взгляд черных глаз, что проникал в самую душу. Он стоял так близко, немного склонившись, что Гермиона опешила, не сразу найдя слов для ответа. Парень вышел в зону видимости и встал напротив.

– Думаю, официальные церемонии знакомства мы опустим, ввиду того, что количество наших встреч уже допускает то, что мы можем откинуть официоз, – сказал слизеринец. – Как ты помнишь, наша задача открывать осенний бал. Ты танцуешь вальс?

Такое рвение к общению уже заставило гриффиндорку в недоумении уставиться на парня. Но продолжать молчать, было явно не лучшей идеей, так явно можно было сойти за глуповатую особу. Грейнджер собралась, и чуть приподняв бровь, вступила в диалог.

– Ты прав, знакомство заочно произошло ещё в кабинете Зельеварения, ни к чему лишние слова, – осмелев, сказала она, и открыто посмотрев в глаза Реддла, добавила. – Немного умею.

– Немного, это не идеально. Я на меньшее никогда не согласен. Или так, или никак, – произнес Том. – Собирайся, мы идём оттачивать твоё «немного».

Внезапно внутри Гермионы полыхнула злость. Как смеет он ей указывать, навязывая свои устои. И колкие слова едва не слетели с её языка, но она вовремя вспомнила то, что директор Диппет боготворит своего ученика, и она одним неправильным словом, может лишиться его доверия, а заодно и пути приближения к Тому Реддлу.

– А ты всегда столь напорист, или только с теми, кто не вписывается в твой идеальный мир? – с легкой улыбкой спросила Гермиона, поднимаясь с лавки. – Ну, пойдем оттачивать мое «немного».

Эта улыбка и слова на легкой нотке дались ей с превеликим трудом. Реддл же на мгновение опешил. Она не походила на тех, кто его окружал. Она казалась такой понятной, и одновременно непонятной совсем. Простой и сложной одновременно. И если от любой слизеринки, он бы воспринял эти слова, как оскорбление, то от неё он ощутил тонкую игру, которая его завораживала.

– Я напорист с теми, кто может стать частью моего идеального мира. Остальные мне просто неинтересны. Говорят, это хорошая черта для лидера, ещё в самом начале видеть перспективных союзников, и уметь их заинтересовать, – отозвался слизеринец, делая первые шаги в сторону замка.

– Как интересно. А ты не думал о том, что мир слишком обширен, чтобы войти в рамки идеального мира одного человека, – продолжая диалог, сказала Гермиона, прижимая учебники к груди и не отставая, следовала рядом с парнем.

– Ну почему же, думал. Не всё сразу. Терпение. Умение. Знания. И обширный мир покорится на милость одного человека, – сказал Реддл и посмотрел на гриффиндорку. – Цитата великого волшебника.

Гермиона ощущала, как они ходят по тонкой грани правды, прикрываясь цитатами великих людей. Только она знала, что в этих словах слишком много правды. Но тему эту развивать сейчас было крайне опасно. Тяжелая дверь скрипнув, впустила их внутрь. Гермиона остановилась, кинув взгляд на парня.

– И куда ты предлагаешь пойти потренироваться? – спросила она, зная, что безлюдных мест в Хогвартсе не так много, как хотелось бы.

Том всем своим видом старался показать, что у него всё схвачено, и он указал на дверь в холле.

– Дуэльный клуб. На мой взгляд, это самое удобное место… – начал было говорить брюнет, но был весьма бесцеремонно прерван.

– А ещё самое проходимое и шумное, отлично придумал, скоро вечер и там будет не протолкнуться, – парировала Гермиона.

Реддл готов был вспылить, она начинала его в некотором роде раздражать, но одновременно это утягивало его в размышления о том, чтобы разгадать её. И хотя она посмела перебить его, в её словах была доля правды. Завалившиеся туда студенты, явно будут лишними. Хотя он планировал наложить на дверь заклятие, но ему явно стало интересно, что готова предложить гриффиндорка.

– Твои варианты лучше? – ровным тоном спросил Том, не выражая ни грамма интереса в тональности своего голоса.

– Пойдём, – лишь коротко сказала Грейнджер, направляясь к лестницам.

Если Реддл и был заинтригован, то не подал вида, с гордой выправкой следуя за девушкой. Лестницы медленно перемещались от этажа к этажу, пока не достигли восьмого. Здесь, как ни странно было тихо. Гермиона пошла по коридору, даже не оглянувшись, следует ли за ней брюнет. Она прошла вдоль стены в одну сторону, потом развернулась и прошла ещё раз. И снова поворот, проходя в третий раз у стены, она с улыбкой обнаружила из ниоткуда появившуюся дверь. Раскрыть секрет Хогвартса самому опасному убийце её времени она не боялась. Она отлично помнила, что Волдеморт спрятал один из крестражей, а именно диадему Кандиды Когтевран в Выручай-комнате, соответственно он отлично знал о её существовании.

– Вот, на мой взгляд это идеальное место, где нас никто не найдет, – словно невзначай проронила Гермиона, открывая дверь и входя внутрь.

Она понимала, что идет на весьма опасный шаг, скрываясь сейчас с посторонних глаз в Выручай-комнате. Что если Реддл захочет её убить, она сгинет там навсегда, но Гермиона чувствовала, что поступает правильно. Словно это только их личный секрет. Она хотела заинтересовать слизеринца, и сделала ставку именно на это. Она не прогадала. Слизеринец вошёл следом за ней, осматриваясь. Он знал о существовании этой комнаты и неоднократно пользовался ею. А ещё он точно знал, что ни один из учащихся, кроме него не посещает этого места. Но эта Гарднер знала, и это казалось каким-то сумасшествием. Однако удивляться, или расспрашивать он не собирался. Это было выше его достоинства. Он, великий Лорд Волдеморт, всё знает и всё держит под контролем, и это должно оставаться таковым для всех, пусть в некоторых моментах и иллюзорной вуалью его необъятной власти.

– Отличный выбор, – почти снисходительно похвалил её Реддл. – Пусть будет Выручай-комната.

В некотором роде, Гермионе даже польстило то, что он её похвалил. Находясь здесь, она уже сделала некоторые выводы о линии поведения Тома Реддла. Он никогда и никого не хвалил, наоборот, тактика его стимула для других, была отчужденная холодность, и это работало безотказно. Многие в его окружении не получая удовлетворения от того, что их лидер доволен, старались ещё сильнее, выполняя всё идеально, точно и быстро. Но сейчас, это тоже могло быть частью игры. Реддл был не глуп, и наверняка уже начал своё расследование, откуда взялась Гермиона. Это немного беспокоило девушку, ведь если он применит к ней заклятие Легилименции, то противостоять этому будет весьма сложно. Поэтому Гермиона должна была создать такую атмосферу, чтобы он не чувствовал от неё опасности. Попытаться сделать так, чтобы он был заинтересован, но не желал копаться в её мыслях. Гермиона осмотрелась. Комната, как и всегда, приняла вид того, в чем они нуждались. Положив сумку и книжки на один из стульев, что стоял у стены, Гермиона посмотрела на парня.

– С чего начнём? – спросила она и, переведя взгляд на граммофон у другой стены, продолжила – Надеюсь, ты знаешь, как с этой штукой обращаться.

– Естественно знаю, – с надменной ноткой в голосе произнес слизеринец, и положив свою сумку на второй свободный стул, подошёл к проигрывателю. – Неужели ты никогда подобным не пользовалась? Такого нет там, откуда ты приехала в Хогвартс?

Гермиона очень чётко ощутила, что Реддл начал прощупывать почву, и его вопрос косвенно выводил её на то, чтобы она ответила о своём месте проживания. В голове гриффиндорки пронесся целый вихрь мыслей, и одна из них осенила её своей простотой. Попытаться втереться в его доверие, скопировав его собственную историю жизни. Теперь эти знания, были как нельзя кстати. Это было, конечно, опасным шагом и вместо доверия, она может вызвать в нём волну злости и ярости. Но вариантов было мало. Сказка про обучение на дому, вряд ли окажется лучшей.

– В приюте, где я росла, не было такого, – с легкостью соврала шатенка, пожав плечами и выражая лёгкое безразличие.

Том замер, явно заинтересованный ситуацией, и чуть повернув голову в её сторону, начинал крутить рукоятку на граммофоне. Осторожно приподнимая пальцами тонарм, установил его иглой на самом начале пластинки. Заиграла музыка, тут же наполняя комнату торжественной мелодией. Реддл подошёл ближе, и Гермиона замерла, словно загипнотизированная смотря в его глаза. Черные бездны, были такими тёмными, что в них можно было утонуть. Он протянул руку, ладонью вверх.

– Позволишь пригласить тебя на танец? – спросил он.

Гермиона понимала, что сбеги она сейчас, и всё рухнет, внутри бушевало так много чувств. Инстинкт самосохранения просто агонизировал в попытке, увести её отсюда, но её обязательство перед погибшими друзьями было сильнее. Она несмело подняла руку, вкладывая её в предложенную ладонь. Его рука оказалась тёплой, а чего она собственно ожидала? Он всё ещё был человеком. На неё смотрели не красные глаза чудовища, у него не было змеиного лица и белой кожи. Перед ней стоял красивый парень, который приглашал её на танец. Пальцы Тома, чуть сжали её руку, и он потянул её на себя вынуждая, сделать шаг навстречу. Его рука, легла на её талию и интуитивно девушка положила свою вторую руку на его плечо. Его дыхание коснулось её виска, пошевелив волоски.

– Мне кажется, или ты боишься меня? – вкрадчиво спросил Реддл, увлекая её на середину комнаты.

– Нет, совсем, нет, – ответила Гермиона, собираясь с мыслями и поднимая на своего партнёра по танцу взгляд. – Я очень давно не танцевала.

Их тела были так близко, и всё это совершенно сбивало с толку. Том сделал первый шаг, уверенно ведя Гермиону за собой в танце. Она понимала, что все лишние мысли её сбивают и не дают уловить темпа.

– Это хорошо, обычно я не кусаюсь, – произнес брюнет. – Расслабься, ты очень зажата и это мешает тебе слышать музыку. Просто закрой глаза и дай мне вести тебя, тогда твоё тело отзовётся, и ты почувствуешь ритм.

Мелодия набирала обороты, разносясь и увлекая в мир музыки. Гермиона понимала, что он прав. И стараясь убрать жуткое напряжение, она и правда закрыла глаза, позволяя своему зрению не провоцировать страха. У неё остались лишь ощущения. Музыка, его уверенные и тёплые руки и мастерское владение танцем. Постепенно ноги подстроились под ритм, выбранный слизеринцем, и Гермиона уже следовала за ним, практически не ошибаясь. Внезапно его голос ворвался в темноту её сознания.

– Значит, ты выросла в приюте? – спросил он и его пальцы чуть переместились с талии выше, но всё равно в легком касании, словно поддерживая её.

Грейнджер поняла, что заинтересовала его, и теперь мелкими шагами стоило его подводить к разговору, давая понять, что они очень похожи.

– Да, так оно и есть, – когда моя мать-маггл родив меня, узнала, что мой отец волшебник, то просто оставила меня ему. А он в свою очередь отдал меня в приют, потому что, кому нужна ненужная без матери дочь…

Легкий выдох, который должен был дополнить трагическую картину, сорвался с её губ.

– Вот значит как, ты сирота-полукровка. Почему ты попала в Хогвартс только сейчас? – прямо спросил он, продолжая вести её в танце.

– Мои родители были путешественниками-исследователями. И суждено мне было родиться на севере и, именно там меня и бросили. Я училась в школе Дурмстранг. Но отец решил восстановить на меня права, и я переехала в Англию, на его родину. Однако, оставаться с ним я не хотела, поэтому просто попросила отправить меня в Хогвартс, – окрашивая нотки своего голоса легким раздражением, Гермиона дала понять Реддлу, что она не желает общаться с предателем отцом.

Том слушал молча, этот пусть и короткий рассказ заставил его проникнуться ещё большим интересом к новенькой. Её история была немного похожа на его собственную. А вот о его истории из учеников никто не знал. Все вообще считали его чистокровным.

– Взрослые не умеют строить свою жизнь, и этим разрушают жизни своих детей, – сказал он в ответ, но не спеша делиться с ней своей историей. – Почему ты не хочешь жить с отцом?

Гермиона не заметила, как закончилась музыка, они стояли по середине комнаты, он всё ещё слегка сжимал её пальцы в своих, теперь уже смотря в глаза гриффиндорки.

– Музыка закончилась, – тихо произнесла Гермиона.

Она осторожно постаралась убрать руку, но он на мгновение, на каплю сильнее сжал её пальцы, а потом выпустил их, и часть магии рассеялась, когда девушка сделала шаг назад.

– Нам пора, мы уже должны быть в своих гостиных факультета, – произнесла шатенка, увиливая от вопроса.

На лице Реддла скользнула тень разочарования от того, что он не получил желаемого. Но он и сам понял, что выдает слишком большую заинтересованность в её сторону и снова была надета маска безразличия. Том расправил плечи, и чуть склонил голову вбок.

– Да, ты права, время много, нам не стоит подавать плохой пример, ведь мы же старосты школы. Думаю, до бала нам нужно ещё раз потренироваться. Встречаемся на восьмом этаже в пятницу.

Они оба держались довольно отчужденно, когда покидали Выручай-комнату, и у обоих были на это причины.

– Пока, Том, – попрощалась гриффиндорка, прижимая к груди учебники и направляясь в сторону башни Гриффиндора.

– До встречи, Гермиона, – ответил парень, словно в первый раз пробуя её имя на вкус, он ощутил смешанные чувства.

Она выпадала за рамки его понимания, и это приносило желание, привести всё к единому знаменателю, разгадать и разместить эти знания в комфортной для него и понятной зоне. Но на это ещё было время. Реддл, закинув сумку на плечо, направился к лестницам, находясь в своих размышлениях и не замечая тень за одной из статуй. Как только слизеринец скрылся из поля зрения из своего убежища вышел парень.

***

– Так вот, как ты проводишь своё время Реддл… А сам утверждаешь, что тебе кроме учёбы ничего не интересно… – произнес Малфой, прищурившись и складывая руки на груди. – Ну, подожди, мы ещё посмотрим, кому достанется новенькая.

Довольная улыбка исказила губы Абраксаса и он поспешил вниз в подземелья. Уже сидя в гостиной, он видел, как Реддл снова скрылся в комнатах со своими поверенными Эйвери и Лестрейнджем. Вальяжно раскинувшись на диване, Малфой закинул ногу на ногу, и подмигнул Вальбуге.

– Что, крошка, опять Реддл тебя кинул, и ушёл вершить мировое зло со своими припевалми? – мерзко улыбнувшись, поддел её блондин.

Вальбуга лишь скорчила недовольную гримасу, смотря на парня.

– А тебе-то что, Малфой? Будто тебя это касается, или тоже хочешь под крылышко к Тому? – язвительно спросила она.

– Слишком много под его крылышком людишек, боюсь нам всем там тесно будет, я со стороны понаблюдаю, – нахально произнес Абраксас и подмигнул брюнетке. – А вот на твоём месте я бы начал переживать. Знаешь, ведь Том очень «добрая душа» и распахнул своё крылышко для новенькой. Как её там? Гермиона Гарднер, кажется. Боюсь, тебе там тоже места скоро не останется.

– Что ты несёшь? – моментально вспыхнула Вальбуга, выпрямляясь и смотря на Малфоя.

– Только правду, и ничего кроме правды. Только сегодня, я застал голубков в пустынном коридоре восьмого этажа. Ох, а её «Пока, Том» было нежнее некуда… По-дружески говорю, присматривай за ними.

Смотря на разъяренную слизеринку, Малфой поднялся с дивана и направился в спальню. Теперь он точно знал, что Вальбуга так просто этого не оставит. Девушка же полыхала. Её пальцы в ярости сжались на обивке дивана, впиваясь в неё ногтями.

– Стерва… Она называет его Том. И он не против… – тихо произнесла слизеринка, ощущая, как ярость наполняет каждую клеточку её тела.

Но скандалить она не собиралась. Желая проверить слова Малфоя, она решила пока понаблюдать, так ли верны его слова, и точно ли её Лорд обратил свой взор на эту девку.

Глава 7

Последующие дни противоречивые мысли терзали Гермиону. И это было неудивительно, то, что она вышла на довольно близкий контакт с Томом Реддлом, переворачивало всё с ног на голову. Её природа сострадания, желала разобраться во всём, словно она находилась здесь в исторически важный момент, когда Реддл переходил черту тьмы. Но это полностью противоречило всему, что знала о нём Грейнджер. Она точно помнила, что Реддл изначально был злом. Тем самым злом, которое осознанно разрушало всё вокруг себя, причиняло страдания и боль. И эта человеческая внешность лишь оболочка, под которой скрывается безжалостное чудовище. Их вторая встреча со слизеринцем прошла в практически полном молчании. И это было странно и одновременно чарующе. Выручай-комната снова пришла им на помощь, и в этот раз движения Гермионы в танце были более четкими и отлаженными. Она начала чувствовать ритм своего партнера. Когда они подошли к стульям, внезапно Том заговорил и его взгляд остановился на гриффиндорке.

– Я думал о том, что ты сказала, что ты училась в Дурмстранге. Странно, что шляпа определила тебя на Гриффиндор. Насколько я знаю, в этой суровой школе много времени уделяют Темным искусствам, – сказал парень и, взяв свою сумку, направился к выходу.

– Так и есть, Темные искусства, это очень глубокая сфера обучения, но почему тебя смущает, что меня распределили на Гриффиндор? Думаешь, моё место на Слизерине? – спросила в свою очередь Гермиона, также взяв свою сумку, но не спеша покидать их убежище. – Вообще, я не верю во всю эту чушь распределения. Человека и его путь определяет ни какая-то старая шляпа, а сам волшебник.

Эти слова оставили в душе Тома странное ощущение того, что девушка, возможно, права. Было как-то неправильно следовать словам странной шляпы, но она никогда не ошибалась, во всяком случае, не с ним. Он жаждал власти и готов был пойти по трупам, если понадобится, чтобы достичь своих целей.

– Кто знает, так ли это. Но отрицать не стану, что выбор за нами самими, и если в тебе заложено тёмное семя, оно вырвется на свободу независимо от факультета, – сказал Реддл, будто бы давая понять, что Гермиона тоже может оказаться на стороне зла.

И ему даже в голову не пришло то, что она говорила совсем об обратном, направленном в его сторону. Странно, но девушка впервые почувствовала желание узнать этого человека ближе, понять его мотивы и мысли, изучить, почему он стал тем, кто сеет ужас. Ведь с его успехами и умениями, он и, правда мог бы стать великим волшебником, но не прибегая к рекам крови и множеству трупов. Том остановился практически у самой двери и обернулся.

– Странно, ты меня не раздражаешь, – сказал парень, и будто бы что-то хотел ещё добавить, но резко развернулся и, толкнув дверь, вышел из комнаты.

Гермиона осталась одна, ошарашенная его признанием. Она села на стул, пытаясь вернуть ощущение равновесия. Внутри всё бушевало от разрывающих в разные стороны чувств. Внутренний голос шептал не поддаваться на магию Реддла, но с другой стороны она слышала в сознании о том, что можно, что-то изменить, что можно не допустить трагедии и спасти много жизней, не убивая слизеринца. Сумка выскользнула из рук и Гермиона закрыла лицо ладонями, пытаясь понять, что с ней происходит. Неужели эти моменты, что они провели вместе, начали влиять на неё столь пагубным способом? Теперь она уже раздражала сама себя, терзаясь подобными мыслями.

– Не вздумай сдаваться. Ты должна быть тверда в своем решении, Просто дождись подходящего момента, – слова, адресованные самой себе, должны были как-то отрезвить, и Гермиона резко встала со стула, понимая, что ещё немного, и она сойдет с ума.

* * *

Реддл покинул комнату и быстрым шагом почти пересек коридор, ведущий к лестницам, как на его пути появилась Вальбуга. Брюнетка остановилась напротив, сверля взглядом слизеринца.

– Поясни, почему ты меня не подпускаешь к себе, но с таким рвением, проводишь время с этой гриффиндоркой, – с яростью кинула ему в лицо девушка, сверкая злостью во взгляде. – Почему я, которая готова для тебя пойти даже на убийство, не имею права стать ближе?

– Я разве должен перед тобой отчитываться? – спросил Реддл, приподнимая бровь и пытаясь обойти назойливую слизеринку.

Она снова перекрыла ему дорогу и, схватив за руку, в отчаянии произнесла.

– Том, как ты не проймешь, что я готова для тебя на многое только скажи. Ты не можешь со мной так поступать. На этом свете нет ни кого, кто был бы вернее меня. Того, кто станет твоим соратником и другом, – в её голосе звенело возмущение. – Я не позволю этой Гарднер быть рядом с тобой!

В одно мгновение на лице всегда невозмутимого Реддла появилась злость, он рывком припечатал слизеринку к стене. Его сильная рука сомкнулась на её горле, сжимая, и лишая Вальбугу кислорода.

– Запомни, ты лишь инструмент. Ты то, чем я пользуюсь, пока хочу этого. Я буду поступать с тобой так, как захочу. И убью тебя, если захочу. Блэк, ты вещь. Моя вещь, запомни это, если хочешь быть частью чего-то большего, чем унылое существование в мире волшебников, – прошептал он.

Напоследок сдавив её горло со всей силы, Том ощущал удовлетворение от того, как бешено, бьется пульс под его пальцами, как она хрипит, задыхаясь, как её лицо начинает краснеть. Лёгкое движение отвлекло Реддла, и он обернулся. На другом конце коридора стояла Гермиона. Ужас в её глазах, заставил брюнета разжать пальцы, и слизеринка скользнув по стене, осела на пол. Слезы катились по её щекам, она пыталась откашляться, схватившись за горло. Вальбуга ненавидела новенькую за то, что она стала свидетелем подобного, но поделать ничего не могла. Гермиона, быстрым шагом пересекла коридор, и практически пробежала мимо, не понимая, что больше привело её в ужас. А сам Реддл лишь со злостью посмотрел на брюнетку.

– Еще раз ты вмешаешься в мои дела, смерть тебе покажется спасением, Вальбуга. Не играй со мной в такие игры, или пожалеешь, – процедил он сквозь зубы и направился к лестницам.

Всё выходило из-под контроля. И эта ревнивая дура могла значительно подпортить его планы. Но и отдалять её от себя он не собирался. Возможно, стоило ей дать то, что она желает. Том не был монахом, и вполне себе периодически использовал учениц, для удовлетворения своих желаний, потом весьма успешно стирая им память. Ввиду этого никто не мог похвастаться тем, что провел с ним время. Это вполне устраивало парня, так как он не считал подобные вещи победой. Ничего лишнего, только удовлетворение физических потребностей. Всё это стоило обдумать, но так, чтобы его идеальный план не пострадал.

Вальбуга ощущала злость и опустошенность. Но ей и в голову не пришло обвинить в произошедшем Тома. Она яростно списывала всё на новенькую.

– Мы ещё поквитаемся, Гарднер, ты ещё узнаешь, что мы Блэки никого не прощаем. И твои руки никогда не коснуться того, чего ты не достойна, – прошипела она, всё ещё потирая шею.

Придется на бал надевать закрытое платье, уж она-то точно знала, что от подобной хватки уже завтра на её нежной коже разольются синяки. Но она, ни о чём не жалела. Том был её хозяином, и если он испытывал ярость, значит, она вызывала в нём чувства. А это было лучше, чем его безразличие. Девушка поспешила в подземелья. До бала оставалось всего два дня. И уже в вечер воскресенья, она сможет показать своему Лорду, что лучше и красивее неё, он не найдет.

* * *

Мысли о произошедшем в пятницу в коридорах, Гермиона намеренно постаралась запихнуть, как можно глубже в своей памяти. И утро воскресенья, раздражало её только тем, что сегодня ей предстояло решить насущный вопрос с платьем. Решив, что попросит в долг у Эмили, чтобы сегодня купить всё нужное в Хогсмиде, Гермиона вздохнула, открывая глаза и посмотрев в окно, раскинула руки, потягиваясь.

– Гермиона, для тебя посылка! – услышала она голос Мии, что была ещё одной соседкой по комнате.

Привстав, она посмотрела с удивлением на девушку.

– Посылка? Ты уверена, что это для меня? – спросила она, садясь на постели и протягивая руку, чтобы принять сверток.

– Ну, если ты знаешь ещё одну Гермиону Гарднер в Хогвартсе, то давай отнесём посылку ей, – со смехом произнесла Финч и села на краешек постели Гермионы. – Давай же, открывай скорее, посмотри, какая посылка большая, интересно, что в ней.

Эмили тоже поднялась со своей постели и, коснувшись босыми ногами пола, поежилась.

– Ненавижу осень. Да и зиму тоже, холод невозможный, – недовольно произнесла она и тут же быстро перебежав, запрыгнула на постель к Гермионе, забираясь под её одеяло. – А вот рассматривать чужие посылки я люблю. Неужели Герми завела себе поклонника?

Девичий смех наполнил комнату, и Гермиона лишь шутливо шлёпнула Эмили по плечу.

– Какой ещё поклонник? С ума сошла? – засмеялась она, попутно разворачивая упаковочную бумагу.

В посылке оказалось платье. Потрясающий бирюзовый цвет в сочетании с атласом, украшенный золотыми нитями на вставках. Пальцы Гермионы прошлись по ткани. Вздох восторга вырвался у Мии и она во все глаза посмотрела на соседку по комнате.

– Вот это размах. И кто же такую красоту подарил? – спросила она, приподнимая ткань и находя рядом с туфлями небольшую карточку.

Гермиона тут же забрала её из рук девушки, словно боясь, что там может быть написано, что-то лишнее. Ну не Том же прислал ей это платье. Мия нахмурилась, не понимая для чего такие тайны. Но шатенка сама сначала посмотрела на подпись.

«В такой важный день стоит выглядеть отлично. А.Д.», – гласила надпись.

Эмили улыбнулась и подмигнула.

– Ну, рассказывай, кто такой этот загадочный АД? Поклонник, не иначе, – заговорщицки произнесла она.

Гермиона скорчила забавное лицо, выражая весь свой скептический настрой на подобное высказывание, и решила, что будет придерживаться одной байки о своём происхождении со всеми.

– Расслабьтесь, девочки, это всего-навсего лишь мой неугомонный отец. Много лет назад, новорожденной он сдал меня в приют, а теперь вот старается показать, что мы друг другу не чужие, – уверенно произнесла гриффиндорка, вставая с постели и беря платье в руки, чтобы рассмотреть его во всей красе.

– Ну, вот так всегда, – расстроено надула губы Мия, спрыгнув с постели следом за Гермионой. – Но ты же не откажешься от того, чтобы надеть эту красоту?

– Конечно, нет, – сказала Гермиона, кладя платье на постель, и посмотрела на Эмили. – Сегодня я собираюсь быть на высоте.

Уорен улыбнувшись, подмигнула подруге, давая понять, что это самое верное решение. И встав с её постели, подошла ближе, шепнув ей на ухо.

– Ты будешь задолжать мне рассказ о своем отце.

Гермиона в ответ только кивнула, озабоченная лишь тем, что теперь нужно вовремя быть готовой и придумать достойную прическу. День пролетел совершенно незаметно, и гостиная Гриффиндора гудела словно улей. Даже мальчишки и те строили планы на этот бал, что не могло не веселить. Гермиона же постаралась сосредоточиться на том, что ей предстояло сегодня танцевать с Томом Реддлом на глазах у сотни учеников. И она не понимала, как пройдет этот праздник, а главное, чего ждать от слизеринца и будет ли он предпринимать, что-то, чтобы оправдать своё поведение вечера пятницы. Его жестокая натура проявлялась в полной красе и Гермиона осознала, что он с легкостью может причинить ей вред, поэтом оставаться с ним наедине она больше не планировала.

Стоя у зеркала, девушка коснулась платья, которое село на неё идеально. Открытые плечи дополняли её образ нотками хрупкости. Лиф был прямым и не открывал зону декольте, что Гермиону вполне устраивало. Корсаж платья подчеркивал ее талию, а полол, что струился до самого пола, создавал впечатление изящества и тонкой красоты. Эмили подошла сзади, смотря на Гермиону.

– Ты выглядишь так, что дух захватывает, – сказала она и протянула ей красивую заколку, выполненную в кружевной стилистике, золотистого цвета. – Она очень подойдет к твоему платью.

Гермиона немного смутилась, не зная, стоит ли принимать такой подарок, но Уорен не дала ей и слова сказать, собирая часть волос Гермионы сверху и закрепляя их заколкой. Оставляя большую часть распущенными, они мягкими каштановыми волнами лежали на её плечах.

– Вот теперь идеально, я хочу, чтобы ты сегодня почувствовала себя королевой, потому что так оно и есть. Это твой праздник, и ты должна быть великолепна, – приободрив, произнесла Эмили, улыбнувшись.

– Спасибо, Эм. Это очень много значит для меня. Спасибо, что ты рядом, – мягко произнесла Гермиона и, посмотрев на часы, засуетилась. – Нам пора, мы уже немного опаздываем.

* * *

Волшебство Хогвартса всегда завораживало Гермиону, взять хотя бы её первый святочный бал. Там она познакомилась с Виктором Крамом. И тогда она впервые почувствовала себя красивой девушкой. Но сегодня казалось, будто бы волшебство пропитывает её от кончиков волос до самых пальцев ног. Зал был украшен на славу. Осенние листья, кружась, падали с потолка, и не долетая до присутствующих, распадались золотистой пыльцой. Вокруг горели сотни парящих свечей, и играла музыка, пока совсем негромко. Гермиона постаралась затеряться в толпе, не желая привлекать к себе излишнего внимания. Но взглядом всё равно искала Реддла, однако его не было в зоне видимости, и девушка просто встала у стены, ожидая начала торжества.

Голос директора Диппета раздался совершенно внезапно, заставляя всех замолчать и сосредоточиться на том, что он говорил.

– Дорогие ученики! Вот и наступил день осеннего бала. Я уверен, что многие его очень ждали, и готовились. Все вы сегодня замечательно выглядите. Но до того как начнется торжество, я хотел бы сделать объявление. С сегодняшнего дня у нашей школы появится ещё одна староста. Эта девушка за короткое время смогла показать, что отлично справится с этим довольно нелегким постом. Приветствуем. Гермиона Гарднер!

Луч взявшийся неизвестно откуда подсветил гриффиндорку, заставляя всех расступиться так, что Гермиона оказалась на всеобщем обозрении, и в золотистой подсветке она была невероятно красива. Отовсюду раздались аплодисменты. Директор продолжил свою речь.

– И, конечно же, она станет равноправным помощником нашему действующему старосте, Тому Реддлу!

Еще один луч вырвал из толпы слизеринца. И что греха таить выглядел он на все сто. Парадная мантия, и его гордая выправка, вызвала явный восторг женской половины школы.

– А теперь, наши старосты откроют бал своим танцем, – напоследок произнес директор Диппет, делая шаг назад.

Гермиона ощущала невероятное волнение, и медленным шагом направилась к Тому, что так же, как и она шёл ей навстречу. И когда лучи, что провожали их, соединились, Реддл галантно поклонился, протягивая руку гриффиндорке. Грейнджер вложила свою руку в его ладонь и тут же оказалась в плену его рук, которые держали её так уверенно. Заиграл вальс, и все взгляды были прикованы только к ним одним. Слизеринец уверенно повел её в танце, и Гермиона понимая, что от этого танца зависит многое, подняла взгляд, встречаясь с тёмными озёрами его глаз. Том придвинулся чуть ближе, нарушая этикет, и шепнул:

– Отлично выглядишь.

Шеки Гермионы тронул румянец, и она лишь улыбнулась слизеринцу, произнеся одними губами:

– Ты тоже.

Оказалось, если полностью довериться ему, танец станет лёгким. Они вальсировали по залу, вызывая вздохи восхищения. Их движения были настолько слаженными и идеальными, что можно было предположить, что они оттачивали навыки много дней. Гермиона ощущала тепло его ладони на своей талии, и в какой-то момент, ей показалось, что он слегка поглаживает её, но это было только иллюзией. Она знала, что Том Реддл не станет делать подобного даже с теми, кто предан ему. Они по-прежнему смотрели друг другу в глаза, и зал вокруг них словно растворился, оставляя их наедине. Гермиона забыла обо всём, погружаясь в их близость и невероятное магнетическое притяжение самого опасного человека. И лишь когда мелодия остановилась, и зазвучали оглушительные аплодисменты, Гермиона очнулась. Стараясь улыбнуться, она кивнула всем приветствующим, чувствуя, что ей нужно бежать подальше от всех этих сомнительных искр удовольствия, что она испытала в танце.

Том смотрел в глаза девушки, ощущая притяжение, он уверенно сжимал её руку, восхищаясь, как они идеально подходят друг другу в танце. Как она тонко ощущает его посыл, дополняя своими действиями. И это было сродни оргазму для Реддла. Когда танец закончился, он нехотя выпустил её из своих рук, всё ещё ощущая аромат свежести её духов. Пока в их сторону звучали поздравления, он понимал, что ему просто необходимо поговорить с ней. В первый раз в жизни он испытал неотвратимое желание объясниться. Но натиск гриффиндорцев был настолько мощным, что ему просто пришлось отойти в сторону, чтобы не вызывать лишний россказней.

– Мой Лорд, – раздался тихий шепот прямо у его уха, и Тому не пришлось даже оборачиваться для того, чтобы понять кто это. – У тебя появилась помощница по школе, как мило. Так вот почему ты в последние дни был с ней, мог бы и рассказать, я бы так сильно не ревновала.

– А я должен отчитываться перед тобой, Блэк? Много берёшь на свои плечи, – безэмоционально произнес парень, продолжая смотреть туда, где скопление учеников увеличивалось, поздравляя Гарднер.

– Нет, конечно, нет, – сказала Вальбуга, мягким и чарующим голосом. – Прости меня, я вспылила, я полностью в твоём распоряжении.

Слизеринка встала перед Реддлом и улыбнулась. Сегодня она выглядела потрясающе. Черное платье подчеркивало её стройную фигуру, а волосы цвета воронова крыла были собраны в высокую прическу, открывая изящную шею и благородную линию точеных скул. Синяки Вальбуга успешно скрыла под фамильным колье. Том перевел взгляд на собеседницу, но выражение его лица, ни на мгновение не изменилось.

– Хорошо, но ещё раз ты позволишь себе такую вольность, я лишу тебя всего, – четко расставляя слова, произнес слизеринец, отходя к столам с напитками. Вальбуга проследовала за ним, рассказывая последние новости и давая ему отчёт о том, как продвигается набор, который ей приходилось вести с заносчивым Эйвери.

Гермиона была окружена учениками и с улыбкой принимала поздравления. Краем глаза она заметила, как к Реддлу подошла та самая девушка, которая стала жертвой агрессии слизеринца, буквально несколько дней назад. И Гермиона не могла не восхититься её изяществом и красотой. Она знала, кто такая была Вальбуга, ведь именно её портрет висел в доме на Площади Гриммо, двенадцать. Именно она была матерью крестного Гарри, Сириуса Блэка. И сейчас, участвуя во всех этих событиях, Грейнджер так сильно боялась сломать историю. Поведи она себя не так, она с легкостью разорвёт всё цепочки и многие, кого она знала и любила, просто не смогут родиться. Поэтому влиятельная в будущем Вальбуга Блэк, должна была не попасть под гнев Волдеморта, в противном случае она лишится своей жизни, а это означало одно, целая ветвь рода перестанет существовать. Поэтому гриффиндорке стоило быть осторожной и не попадать в компрометирующие ситуации, как в пятницу вечером.

Внезапно она заметила, как шум поздравлений немного стих и некоторые расступились, пропуская вперед блондина.

– Гермиона Гарднер, мои поздравления. Позволь представиться, Малфой. Абраксас Малфой, – произнес он, и на его губах появилась заносчивая ухмылка.

«Ну, один в один, как у его внука», – появилось в голове у Гермионы, когда она смотрела на парня стоящего напротив.

– Приятно познакомиться. Раз ты знаешь моё имя, то представляться нет нужды, – стараясь выглядеть беззаботно, ответила гриффиндорка.

Парень кивнул и, подойдя ближе, предложил свой локоть в галантном жесте, подразумевая взять его под руку.

– Предлагаю выпить по стаканчику сливочного пива, – предложил слизеринец. – И, да, хочу поздравить с назначением. Старик Диппет просто так не раздает такие должности. Поговаривают, что ты из древнего чистокровного рода. Может поэтому?

Гермиона приняла его предложение, взяв слизеринца под руку, и когда он произнес остальное, то ей стало сразу понятно, почему Малфой вдруг решил одарить её своим вниманием, да ещё и в такой галантной манере. Узнай он, что она магглорожденная, то и близко бы не подошел к ней.

– Какие интересные слухи, но подтверждать их или опровергать я не собираюсь. Зачем портить интригу, – сказала Гермиона, принимая эту игру и считая, что подобное может открыть ей пути в закрытые места. – Спасибо за поздравление. Это очень ответственный пост, и я надеюсь с ним справиться.

– О, я уверен, что ты будешь успешна. Ведь наш негласный лидер, Том Реддл неустанно бдит за порядком. Смотрю, вы с ним нашли общий язык? Он у нас парень особенный и выбирает в окружение своё тоже только особенных, ну или тех, кого можно использовать, – с язвинкой произнес блондин и подойдя к столику взял один бокал, протягивая Гермионе.

Грейнджер сразу поняла, что эти двое не ладят. Малфои издревле всё делали только для себя. И эта черта очень ярко сейчас была видна в Абраксасе. Его сходство с Драко, было поразительным, но черты лица были более резкими, напоминая Гермионе Люциуса.

– Том довольно умный парень и его лидерские качества бесспорны. Но глубже в это вникать я не собираюсь. Мы с ним лишь старосты школы, и будем выполнять свои обязанности, следя за порядком, – продолжая диалог, гриффиндорка приняла бокал, делая глоток.

– Смотри не утони в этом порядке, Гермиона. У Реддла своя политика, – загадочно произнес Малфой и приблизившись, чуть отодвинул волосы девушки, прошептав ей на ухо. – Но есть еще род Малфоев, известный своей чистотой крови, ты можешь рассчитывать на мою поддержку.

Его дыхание коснулось её шеи, от неожиданности вызывая мурашки. Гермиона сделала шаг назад, смотря в глаза парня, и постаралась взять себя в руки, улыбнувшись.

– Спасибо, я приму к сведению.

Реддл наблюдал, как пафосно в атмосферу ворвался Малфой, и также бесцеремонно увёл Гарднер с собой. И когда он склонился к ней, то в тёмных глазах слизеринца мелькнула ярость. Он с трудом сдержал себя, сохраняя невозмутимость и делая вид, что слушает слова Вальбуги. Музыка гремела, и начались танцы, но Реддл больше всего сейчас хотел оказаться в прохладе подземелий и немного подумать. Гриффиндорка ну совсем не вписывалась в его планы. И если до этого у Реддла всё было расписано по очереди, то сейчас все его планы летели к чертям. Уже сегодня он хотел проверить свою теорию про тайную комнату Хогвартса. По легенде, там обитает страшное чудовище и Реддл хотел знать, что это за монстр. Сегодня был идеальный момент, так как все ученики были заняты. Но покинуть Большой Зал он сейчас не мог, его что-то держало. И остаток праздника, он лишь отмахивался от навязчивых предложений Блэк потанцевать. Малфой в свою очередь и не собирался покидать общество новенькой, что доставляло лишних забот Реддлу. Наконец Вальбуга оставила его, направляясь к подругам, и улучив момент, когда Малфой отвлекся на кого-то из слизеринцев, Том быстрым шагом пошел в направлении Гарднер. Не задумываясь, он, молча, взял Гермиону за руку, увлекая её за собой к выходу из Большого зала. И возможно для кого-то это показалось бы странным, но снова зазвучала музыка, призывая всех к танцам. Одобрительный рокот прокатился по ученикам, и они заполнили танцпол, ощущая разгорающееся веселье. Когда Том иГермиона оказались в вестибюле, дверь за ними закрылась, и слизеринец всё также уверенно повёл Гермиону за собой на балкон. Девушка не сопротивлялась и причин для этого найти не могла, она просто шла за ним, пока они не остановились. Том развернул её лицом к себе. Но слова просто застряли в горле. Она сбивала его с толку, было странно чувствовать её близость, смешанную с легкой опасностью и загадкой, но в тоже время смотреть в её глаза, где он неотвратимо чувствовать её настоящую. И именно это подстегивало его быть с ней таким же. Луна мягко освещала балкон. Реддл нахмурился, пытаясь вырваться из плена её влияния.

– То, что ты увидела в пятницу. Это было от злости. Я не люблю, когда девушки считают меня своей собственностью, – произнес он, всё ещё не понимая, зачем говорит это.

Гермиона видела его замешательство, и её поразило то, что от его привычной собранности и холодности не осталось и следа. Она видела его эмоции, и её собственные перекликались с ними, формируясь в странный коктейль. И то, что он просто увёл её с праздника, проявляя странную инициативу, тоже не прошло просто так.

– Ты не обязан говорить мне всё это, – сказала Гермиона, видя, что парень явно никогда подобным не грешил.

Она подняла на него взгляд, и сердце пропустило удар. Странная магия коснулась их обоих, заставляя смотреть друг другу в глаза.

– Кто ты… Гермиона?– произнес он, всматриваясь в глубины её глаз. – Кто ты…

Секунды растянулись в вечность, и девушке показалось, что ещё мгновение, и она всё ему расскажет. Её желание быть с ним откровенной, обожгло опасностью. Его близость обожгла её. Но то, что произошло в следующее мгновение, просто взорвало её мир на миллиарды осколков. Он притянул её к себе за талию, Гермиона в полной мере ощутила жар его тела и когда его губы обожгли её губы поцелуем, она лишь поняла, что её собственные руки легли на его плечи. Легкое касание, мгновенно переросло в требовательный поцелуй, когда он углубил его, с глухим стоном наслаждаясь тем, что девушка ответила на него, разрешая его языку исследовать её язык. И это было то сумасшествие, что на доли мгновения поглотило их обоих, заставляя забыть обо всем. Горячий всплеск эмоций и невероятного притяжения захватил их обоих, погружая в совершенно новые эмоции. Но в тишине вечера раздалось деликатное покашливание, заставив Гермиону и Тома, резко сделать шаг в стороны.

– Не помешал? – раздался каверзный вопрос от Малфоя, что с ехидной усмешкой стоял на входе на балкон. – Том, Вальбуга извелась в поисках тебя.

Лицо Гермионы залила краска смущения, и она, придерживая подол платья, сбивчиво произнесла:

– Извините, мне пора.

Почти бегом она бросилась через вестибюль, проходя в Большой зал, и понимая, что произошло. Она разрешила себя поцеловать Тому Реддлу. Она сама целовала Волдеморта… Она сошла с ума. Её губы всё ещё горели от поцелуя, и предательская нега разливалась по телу, говоря о том, что она наслаждалась этим.

Реддл быстро пришёл в себя и, сложив руки на груди, уставился на Малфоя.

– С каких это пор ты стал поверенным Блэк? Может, ты хочешь на ней жениться, а? – спросил он, отходя к перилам балкона и смотря на темную полоску вечернего пейзажа.

– Да куда уж мне до тебя, Реддл, Вальбуга в мыслях уже и платье подвенечное для свадьбы с тобой, скорее всего, присмотрела. Но ты так её не расстраивай. Как нехорошо целовать других девушек, – голос Малфоя звучал всё ещё колкими нотками.

– Неужели тебе есть дело до того с кем я целуюсь. Не помню, чтобы я просил присматривать за мной. Имей в виду, Малфой, я терпелив, но до поры, до времени. А ты может и сам положил глаз на новенькую? – спросил он, возвращая колкость слизеринцу.

– Может и так, Реддл. Может и положил. Ты меня не пугай, ни один ты здесь имеешь известные корни, и ни один ты влиятельный, – с улыбкой произнес блондин, поправляя дорогой галстук. – Хорошего вечера, Том.

Малфой знал себе цену, и точно знал, чего хочет. Направляясь в Большой зал, он у двери приметил Вальбугу, с довольным лицом сообщая ей, что Реддл ожидает её на балконе. Ища взглядом Гермиону, он разочарованно понял, что та решила покинуть праздник. Но с другой стороны, он собирался дать ей время прийти в себя. Кто если не он, станет тем, кто спасет её от цепких рук Тома Реддла. Довольный собой, блондин улыбнулся и вальяжной походкой направился к скоплению знакомых, желая продолжить праздник.

Глава 8

Как только Малфой скрылся из зоны видимости, Реддл сжал руки в кулаки, готовый выплеснуть свою ярость. Но он пока и сам не понимал, почему всё это так его бесит. А ещё он только сейчас позволил себе проанализировать то, что произошло. Он поцеловал её, и это был не холодный расчет, которым обычно руководствовался слизеринец. Это было желание, которое захлестнуло его настолько внезапно, что он просто не успел пропустить этот посыл через сознание, он просто поступил так, как пожелал. И это его пугало. Он никогда не действовал под воздействием момента, всё хорошо взвешивая и обдумывая. Но сегодня всё пошло под откос. Она была так красива, и мягкий взгляд её карих глаз просто свёл его с ума. Её губы манили, и он не сдержался. И всё это доставило ему такое удовольствие, которое он не испытывал ни с кем и никогда. Но то, что их прервали, было к лучшему, Том не имел права на ошибку, а Гарднер вела его к пропасти. К той пропасти, которую он не смог бы проанализировать, а значит, всё это грозило огромным провалом, или как минимум опасностью для его задумки. Но поцелуй разжег в парне такое пламя, которое погасить было не так просто. Пока Том находился в своих размышления, то не сразу понял, что он здесь не один. Рука девушки легла на его плечо и томный голос произнес.

– Заноза Малфой сказал, что ты меня здесь ждёшь, – сказала Вальбуга, огибая Реддла и вставая перед ним.

Реддл был раздражён её появлением, но в нём всё ещё полыхал огонь, что распалила гриффиндорка, и когда он посмотрел на Блэк, то взяв её за руку, молча, потянул за собой. Спускаясь в подземелья, он оказался в желанной им прохладе, но даже она не могла ослабить его пыла. Толкнув дверь кабинета Зельеварения, Реддл втянул Вальбугу за собой. Девушка если и была удивлена, то не задавала лишних вопросов. И когда они оказались в полутьме помещения, он прижал её к стене, почти грубо сминая её губы в требовательном поцелуе. Вальбуга не ожидая такого, обвила его шею руками, с жаром отвечая на поцелуй. Это было её мечтой, и она терпеливо ждала своего часа, зная, что Том выберет её. Но им двигало только животное желание, которое распалила другая. Срывая дорогущее фамильное колье с шеи слизеринки, Реддл отшвырнул его на пол, переходя с поцелуями на её шею и оставляя красные отметины, переплетая их с синяками, что несколько дней назад оставили его собственные пальцы. Но её запах был другим. Дорогие духи казались тяжелыми после свежих ноток травы, которыми пахла Гермиона. Реддл почти разочарованно рыкнул, однако Блэк восприняла это вестниками его страстной натуры, скользя пальцами по его плечам, и снимая со слизеринца парадную мантию, позволила ей свободно упасть на пол, оставляя Тома в рубашке. Её губы коснулись его шеи в ответной ласке, но Реддл был не настроен на долгую прелюдию. Молния её платья на спине, поползла вниз, обнажая грудь девушки. Ей было чем похвастаться, и рука Реддла накрыла мягкое полушарие, довольно ощутимо сжимая. Вальбуга откинулась на стену, ощущая обнаженной спиной холодную кладку камня, и несдержанно застонала.

– О, мой Лорд, как же я хочу тебя…– простонала она, чувствуя, как внизу живота разгорается пламя.

Эго Реддла было практически удовлетворено, она называла его так, как он желал. Он видел, что она готова на всё с ним и это пробудило его звериную натуру, получать то, что он хочет. Взяв её за руку, он подвел её к столу, и в полумраке кабинета, его взгляд казался дьявольски темным. Рывком усаживая её на стол, Реддл задрал подол платья, касаясь пальцами её намокшего белья.

– Развратная Блэк, – произнес он, отодвигая полоску ткани.

Его пальцы коснулись ее плоти, ощущая не только влагу, но и жар. Отрицать, что слизеринка соблазнительна, он не мог, и любой на его месте, с восторгом бы окунулся в возбуждение, но она не заставляла его терять голову, сейчас им руководил холодный расчет и животное желание. Девушка стонала от каждого его прикосновения, и с её приоткрытых губ cрывалось шумное дыхание. Реддл рванул тонкое белье, убирая последнюю преграду на пути к своему удовлетворению. Он видел блеск её глаз, и то, как она изнемогает от желания, и не собирался тянуть. Расстегнув свои брюки, слизеринец, чуть приспустил их с бельем, обнажая свою напряженную плоть. Разводя её ноги, Реддл заставил Вальбугу чуть откинуться на столе и, придерживая за бедра, одним мощным рывком вонзился в её тело. Девушка вскрикнула, сжимая пальцами столешницу. В её глазах блеснули слезы, которым она не позволила бы пролиться. И брюнет с удовлетворением ощутил, как под его натиском не выдержала преграда, символизирующая её девственность. А вот это было его победой, он предполагал, что она бережет себя для него, но не был уверен. И сейчас его мало заботило всё остальное, возбуждение уже разливалось по венам, заставляя слизерница прийти в движение. Его пальцы, впивались в нежную кожу её бедер, двигая на себя, в то время, как его собственные толчки вгоняли возбужденный член максимально глубоко. Она была узка, и каждое движение вырывало из груди Реддла глухие стоны. Это было восхитительное ощущение, горячее и нестерпимо страстное. Брюнетка с восторгом ощущала, что Том её желает, и ощущение боли, которое было в самом начале таким сильным, постепенно стиралось, заставляя девушку стонать под натиском желания.

– Мой Лорд, прошу, сильнее, – отчаянно простонала Вальбуга, видя в тёмном взгляде парня то, что так желала увидеть давно.

Ради его удовольствия, она была готова на всё. И его наслаждение становилось её удовольствием, неотвратимо распаляя предпосылки скорейшего оргазма. Реддл лишь победоносно усмехнулся, склоняясь к ней, делая глубокий рывок в её теле.

– Этого желает, твоя тёмная душа, Блэк? Этого желает твое развратное тело? – опасно шептал он, делая неспешные, но невероятно глубокие толчки.

Вскрики девушки говорили лучше любых слов.

– Да, Темный Лорд, я хочу этого, – как завороженная шептала слизеринка, смотря на Реддла.

Её взгляд изменился, когда оргазм горячей волной пронесся по её телу, заставляя выгнуться. Её губы приоткрылись, роняя протяжный стон. Реддл ощутив её финальную точку, ускорился, практически вдалбливая в её разнеженное горячее тело свою плоть. Несколько мощных рывков подарили и ему разрядку, заставляя излиться в её тело. Он замер на мгновение, позволив себе в полной мере прочувствовать желанный финал. И когда сознание стало более или менее чистым, он, тяжело дыша, уперся руками в столешницу, смотря на Вальбугу.

– Помни, кто твой хозяин, или подобное наслаждение тебе будет недоступно, – глухо произнес Реддл, отталкиваясь, и приводя себя в порядок, застегнул брюки.

Вальбуга была на седьмом небе от счастья. Он забрал её невинность и это было для неё самым важным. Спускаясь со стола, Блэк опустила подол платья, подхватывая с пола разорванные трусики.

– Спасибо. Этот вечер станет лучшим в моей памяти, – сказала слизеринка, и уже было хотела назвать его Томом, но вовремя спохватилась. – Лорд Волдеморт, ты подарил мне счастье.

Реддл поправил рубашку и, поднимая свою мантию с пола, кинул взгляд на девушку.

– Молодец, быстро учишься, – похвалил он её.

Но, даже не смотря на то, что между ними сейчас произошло, он не выразил в её сторону, ни нежности, ни ласкового жеста.

– Пошли, еще не хватало, чтобы кто-то нас здесь увидел. Староста не может нарушать правила, – сказал парень, выходя из кабинета.

Вальбуга, если и испытала желание, чтобы это всё было нечто большим, чем просто интимная близость, но даже не показала вида. Он выбрал её, а это было лучшей наградой. И как бы там эта Гарднер около него не крутилась, Том сделал своей её, а не эту несносную гриффиндорку. Поправляя платье, и кое-как застегнув молнию на спине, девушка поспешила следом за слизеринцем. Его слова были для неё закон, поэтому она беспрекословно направилась в спальни девочек, и её взгляд горел счастливыми нотками, которые просто невозможно было скрыть.

* * *

Гермиона сидела в спальне пытаясь осознать то, что произошло. Изначально она отправилась в Большой Зал, но понимала, что ей уже не до веселья. В одиночестве сбежав в башню Гриффиндора, она незаметно проскользнула мимо парочки учеников, что сидели в гостиной, и скрылась в комнате.

«Что же она натворила?»

Снимая платье, Гермиона осторожно повесила его, убирая в шкаф. Собрав волосы в пучок, девушка переоделась в удобную одежду, и села на постель, невидящим взглядом смотря в окно.

«Что это было?»

Вопросы целым ворохом будоражили её сознание, но она не знала ответа, ни на один из них. Грейнджер точно знала, кто такой Реддл. Он враг, самый опасный человек магического мира. Но когда он находился рядом, она теряла уверенность в этом. Она воспринимала его, как самого обычного парня. Да и в целом, когда она прибыла сюда с планом уничтожить его, она и представить себе не могла, что он может оказаться привлекательным, умным и интересным собеседником. То, что она ценила в мужчинах. Он имел цели и упорно шёл к ним. И всё это сейчас сливалось воедино, воплощая перед ней совершенно другого Тома Реддла. Сейчас, когда он не сотворил ещё ничего того, за что его можно было бы убить, было сложно его ненавидеть. Гермиона закрыла лицо руками, не в силах сдержать отчаяния. Сидя в тишине комнаты, одна, она коснулась пальцами своих губ, вспоминая поцелуй на балконе. Он так уверенно прижимал её к себе, а её тело стремилось быть ближе и чувствовать приятное тепло. Его губы были горячими и мягкими, и когда они слились в поцелуе, она забыла обо всем. Столько чувств и эмоций она не испытывала никогда. И это так пугало. Гермиона задыхалась от мысли, что позволила подобное. И даже если это было так прекрасно, то всё равно было ошибкой. Вдохнув поглубже, она упала на постель, смотря в потолок. Она прошла по краю пропасти, и должна была принять решение бежать от подобного подальше. Да, она должна была заняться тем, ради чего прибыла в этот мир, и впредь не совершать подобных ошибок, сближаясь с собственным врагом на подобном уровне. Но этот вечер и поцелуй, что пробудил в ней невероятные чувства, несомненно, останется с ней навсегда. Почти смирившись со своим решением, девушка забралась под одеяло, обнимая подушку. Когда девчонки вернулись с бала, то она притворилась спящей. Ей совсем не хотелось обсуждать ничего лишнего, а тем более будоражить воспоминания о Томе Реддле и их танце.

* * *

Дни начали проноситься серой чередой мимо. Гермиона на автомате ходила на занятия, и готовилась к сдачам эссе. С Реддлом они практически не разговаривали. И Грейнджер казалось, что парень тоже осознал, что совершил ошибку, теперь полностью себя контролируя. Он был, как и прежде, вежлив, учтив и очень тактичен. Что греха таить, старостой он был отменным и все процессы были отлажены. Мелкие стычки гасились практически незамедлительно. И если им с Гермионой приходилось, что-то обсуждать, он даже не пытался приблизиться больше, чем нужно. И Гермиона была ему за это благодарна. Они оба приняли верное решение и теперь просто следовали своим обязанностям. Но гриффиндорка стала замечать на себе победоносные взгляды Вальбуги Блэк. Это было и неудивительно. То, что Том сторонился её, стало благодатной почвой для того, что слизеринка возомнила, что выиграла в битве за Реддла. Да только битвы и не было, но разубеждать брюнетку, Гермиона явно не собиралась. Но проблем всё равно не убавилось. Ведь Малфой считал своим долгом «оберегать» Гермиону от Тома Реддла и появлялся, каждый раз, когда оба старосты оставались наедине, чем неимоверно раздражал. Грейнджер уже грешным делом подумала, что стоит его известить, что она магглорожденная, чтобы он навсегда забыл к ней дорогу. Ведь видеть гадкую ухмылку и пренебрежение от Малфоев, ей было привычнее, нежели странную защиту, которую он ей обеспечивал.

* * *

Осень заканчивалась, и все чаще землю накрывало покрывало белого снега. Выходные выдались снежными, и Гермиона решила, что сидеть в комнате или направиться в библиотеку, это не то, чего она хотела бы сделать сегодня. Надевая одежду, она, улучив момент, пока соседки по комнате уйдут на завтрак, поспешила выйти из замка. Легкий снег кружась, падал на землю и, поймав на руку кружевную снежинку, Гермиона улыбнулась. Дорога до Хогсмида заняла не так много времени и первым делом девушка направилась в книжную лавку. Выбор книг её всегда успокаивал, чувствовать аромат свеженапечатанных страниц было восхитительно. Проходясь пальцами по корешку книги Грейнджер, мечтательно посмотрела в окно.

– Уж этот выходной я точно сделаю таким, чтобы отдохнуть, – тихо произнесла гриффиндорка, разговаривая сама с собой, уже представляя себе, как с чашкой горячего чая, устроится у камина в гостиной Гриффиндора за чтением.

– И я помогу в отдыхе, – услышала она знакомый голос за спиной.

Малфой со своей коронной ухмылкой стоял неподалеку. Гермиона хоть и не любила его приставучесть, но почему-то сейчас у неё и не возникло мысли постараться сбежать от слизеринца. Было тому виной хорошее настроение, или она начинала привыкать к ухаживаниям парня, она не знала.

«Знал бы Драко, что такое случиться, его бы точно хватил инфаркт», – появилась мысль в голове Гермионы, и это вызвало улыбку.

– Ух ты, серьезная староста умеет улыбаться, – произнес Абраксас оценив произошедшее. – А знаешь, тебе очень идет, Гарднер.

– Ты не всё обо мне знаешь, – на веселой ноте ответила Гермиона и направилась к выходу из магазина. – А ты, какими судьбами здесь? Мало кто из учеников решил сегодня посетить Хогсмид. Первые холода, да и снег не способствовали ажиотажу.

– Просто я знал, что если никто не идет, то ты точно пойдешь, – сказал Абраксас, следуя за гриффиндоркой к выходу.

– Мне кажется, или ты слишком много выдумываешь? – спросила шатенка, и, пряча книгу в сумку, посмотрела на слизеринца. – Но раз уж ты проделал весь этот путь, предлагаю перед возвращением пропустить по стаканчику сливочного пива.

Малфой явно не ожидал того, что его пригласят выпить. Обычно Гермиона вела себя очень сдержано, возможно обстановка вне замка действовала иначе и парень явно не собирался упускать такую возможность.

– Конечно, уверен, мы сможем найти хороший столик в «Трех Метлах», – отозвался он и направился в направлении паба, довольно улыбаясь.

Внутри оказалось уютно и тепло. Гермиона и Абраксас разделись, повесив верхнюю одежду на вешалку, и когда девушка прошлась взглядом по залу, то замерла. За одним из столиков сидели Реддл, Блэк, Лестрейндж и Эйвери. Сразу же отводя взгляд, гриффиндорка указала Малфою на столик подальше от этой компании. Садясь, она с недовольством поняла, что Том смотрит на неё, и от его взгляда побежали мурашки по коже. Вальбуга обернулась, и, заметив парочку, рассмеялась. Видимо их веселило, что Малфой везде следовал за ней. И только взгляд Реддла остался всё тем же. Когда на столе оказалась пара кружек пива, то Гермиона заметила, перекрестные взгляды Абраксаса и Тома.

– Это ты так Реддла бесишь, пытаясь ухлестывать за мной? – спросила Гермиона, подвигая к себе сливочное пиво.

– Нет, конечно, нет, – возмутился Малфой, но врал он очень непрофессионально. – Просто с Реддлом мы не ладим.

– Я это заметила, – сказала Гермиона. – Но то, что ты используешь меня, гадко.

Малфой явно так не думал и вальяжно сев на стуле, откинулся на спинку.

– Ты очень проницательна, но я бы не сказал, что делаю это, чтобы побесить этого Лорда.

Слова, которые произнес Малфой, опалили её ужасными воспоминаниями из прошлого, и она ощутила, как похолодели её пальцы. Она отчетливо помнила, как Беллатриса с упоением называла его «Мой Лорд». Так значит уже сейчас, он именует себя так. Почему-то преданность Вальбуги очень напомнила ей именно Лестрейндж и её безграничное повиновение Волдеморту. Из не радужных мыслей её вырвал голос Абраксаса.

– Мне нравится общаться с тобой. Ты умная, ты красивая, а ещё ты не похожа на остальных. И, конечно же, чистота твоей крови говорит о многом. Грязнокровки, которые заполнили Хогвартс не достойны здесь учиться, – с пренебрежением произнес Малфой.

Гермиона была почти рада этим словам, потому что в ужасе подумала, что род Малфоев застопорится, если мировоззрение Абраксаса пошатнется.

– У вас у слизеринцев мерзкая привычка всех оскорблять, – сказала Гермиона, делая глоток сливочного пива.

Напиток был невероятно вкусный, и она даже зажмурилась на мгновение, наслаждаясь моментом. Прикосновение заставило её в удивлении распахнуть глаза. Малфой легким движением прошелся пальцем по её губам.

– Сливочная пенка, – как ни в чем, ни бывало, произнес он, и с невинным лицом приступил к своему бокалу.

Взгляд Гермионы остановился на Реддле. Она кожей ощутила его недовольство. Его взгляд не выражал ничего хорошего, и как только их взгляды встретились, он резко поднялся со своего места, покидая со всей компанией паб. Почему-то от этого, Гермиона не могла даже пошевелиться. И лишь Малфой беззаботно болтал о каких-то глупостях, хвастаясь своими достижениями. Но теперь Гермиона слушала его в пол уха, чувствуя комок в груди. Что-то шло не так, что-то ломалось, и она не могла ухватиться за нить, чтобы понять что это. Но впервые за время пребывания здесь она ощутила страх. Первое, что пришло ей в голову, это выкрасть из Запретной секции книгу «Тайны Наимтемнйшего Искусства», она должна была остановить весь этот ужас, и не дать Реддлу познать информацию о крестражах. Пришло время действовать.

Глава 9

Всё, что так тщательно взращивал Реддл, пошатнулось, и парень категорически не желал в это верить. Но, когда пальцы этого белобрысого гаденыша коснулись её губ, это вывело его из себя, заставляя почувствовать, как его спокойствие разбивается в щепки. Первой мыслью было встать и, схватив его за шкирку выбить весь дух из его тщедушного тела. Но Том вовремя остановился. Огонь, что съедал его каждый раз, как он видел Гермиону, пугал. И это было опасно для его задумки. Единственным верным способом забыть её, было отвлечься и не пересекаться. Именно об этом Реддл думал, когда они со всей компанией возвращались из Хогсмида. Слизеринец понимал, что это самое опасное, она была опасна. Но с тем, чтобы разгадать, кто она такая, Том разберется позже. Почти не обращая внимания на колкие замечания Вальбуги и остальных, Реддл засунув руки в карманы, задумчиво следовал по дороге.

– …да, Лорд? – раздался вопрос Эйвери.

Том остановился, посмотрев на парня вопросительным взглядом.

– Эта Гарднер, поговаривают, что девчонка прибыла из Дурмстранга, а там ребята серьёзные учатся, я говорю, что за ней нужно бы присматривать, – снова озвучил блондин.

– Нет, никто за ней присматривать не будет, это не наше дело. С каких пор ты боишься, что наши планы нарушит, какая-то девчонка с севера, – с напускной ехидной ноткой поддел Реддл.

И это подействовало так, как и было нужно.

– Да, конечно, ты прав, что нам какая-то девчонка, – отозвался Эйвери, не желая разочаровать своего лидера.

Реддл же был уверен, что никого к Гарднер подпускать нельзя. И дело было даже не в том, что его неимоверно тянуло к ней. Она отличалась от учеников Хогвартса. Умная, находчивая, и её знания явно превышали все нормативы. Она, однозначно преследовала какие-то свои цели и не просто так появилась в этой школе. Всё это приводило Тома к пониманию, что помимо собственных целей, он должен разгадать и её тайну, понимая, что она для него опасна. Возможно, ему бы стоило применить на ней заклятие Легилименции, но он понапрасну не лез в чужие головы. Тем более, хоть он и был уверен в своем превосходстве над другими, он не знал, что она скрывает. При всём своём себялюбии, он понимал, что пока не достаточно силен против серьезных волшебников. Но это всё было временным явлением. Ему было почти семнадцать лет, а он уже переплюнул многих. И когда он создаст крестраж, то станет неуязвимым. А значит, сможет познавать всё настолько быстро, что его будет уже не остановить. Дальше компания следовала до замка, молча. Все видели, что Реддл задумчив, и доставать его лишними расспросами не собирались, зная, что это может привести к вспышке недовольства.

Когда они достигли замка, то Том просто молча, направился в свою спальню, даже не собираясь объясняться с остальными. В его сознании горела одна идея, и он собирался её воплотить, как можно скорее. В спальне было тихо, и это было к лучшему, остальные ученики разбрелись в этот выходной день, кто куда. Реддл сел на постель, доставая книгу из чемодана, что лежал всегда под его кроватью. Несколько лет назад, он заинтересовался своим происхождением. И при содействии Слизнорта, ему удалость раздобыть книгу собственной родословной по линии матери. Меропа Мракс – дурнушка, которая пойдя за своими желаниями, создала его. Да, именно так и размышлял Том. Когда история его семьи открылась для него, и он узнал, каким образом мать сумела привлечь маггла, заставила Реддла скривиться. Его мать была слаба и никчемна. Будучи дурнушкой на внешность, она хотя бы смогла пронести силу крови рода, чтобы передать её ему, её сыну. Отца Реддл пока не видел, но не сомневался, что они обязательно встретятся, этому ублюдку ещё придется ответить за всё. Но это было на втором плане. Пальцы слизеринца поддели обложку книги, открывая первую страницу. Кадм Певерелл. Один из трёх братьев, которых по легенде одарила смерть. Тот самый, что смог вкусить Дары Смерти и получил камень Воскрешения. Корни слизеринца по линии матери были весомые, и за это он был ей благодарен. Том не испытывал никаких терзаний по поводу смерти Меропы. Она была слаба и сама выбрала свой путь, решив просто не дышать. Брюнет, перевернул страницу. Салазар Слизерин. Гордость Тома Реддла. Да, он, Реддл был потомком основателя факультета Слизерин. Сильного волшебника, борца за чистую кровь. Именно на нём сосредоточился Том, вникая в труды предка, и тогда ему попалась под руку одна легенда. И хотя за тысячелетия, эта легенда никак себя не проявила, Реддл всё равно верил в неё. Это была легенда о Тайной комнате. Когда четыре основателя Хогвартса только начинали развивать школу, они собирали волшебников, чтобы дать им надлежащее обучение и развить их способности. Его предок был одержим чистотой крови волшебников. Но остальные основатели были с ним не согласны, принимая в школу всех, в ком видели искру волшебства. И тогда, Салазар Слизерин тайно, под школой создал комнату. И поселили там Ужас Слизерина. Никто не знал и не знает, по сей день, что за чудовище Салазар заточил внутри. Но по той же легенде известно предсказание. Что истинный наследник Слизерина сумеет открыть комнату, и, выпустив ужас, очистит школу от грязнокровок. После создания комнаты, Салазар Слизерин покинул школу Хогвартс. И многие века, все соискатели комнаты, так и не сумели её найти. С каждым прошедшим годом уверяясь, что эта легенда, только выдумка. Но Том Реддл знал, что это не так. Уже в прошлом году его начал преследовать голос. Тихий, едва слышный, с тонкими шипящими нотками. Он звал его по имени, нашептывая, что тот должен найти вход в тайную комнату, что это он легендарный наследник Салазара Слизерина. По мере взросления и того, как его силы росли, Том слышал голос всё четче, иногда он проходился по коридорам, чтобы понимать, где он слышит его лучше всего. В подземельях он его ясно слышал, но стоило ему свернуть, в какой-либо коридор, связь с таинственным путеводителем терялась. Но он заметил и другое. Второй этаж. Там, недалеко от туалета для девочек, снова и снова он слышал ненавязчивое:

«Том, я жду тебя. Вся власть Слизерина ждет тебя, наследник»

Посмотрев на время, Реддл отметил, что до девяти вечера осталось не так много, решив именно сегодня отправиться на поиски. Что-то внутри него тянуло его, словно сила, что жила в нем рвалась наружу.

* * *

Попытки Гермионы хоть немного занять себя учебой потерпели фиаско. Она никак не могла забыть опасного взгляда Тома Реддла, которым он её одарил сегодня в «Трёх Мётлах», но теперь, по крайней мере, ей были понятны мотивы Малфоя. Как не странно этот заносчивый засранец не вызывал у неё отвращения. Хотя, если вспомнить историю семьи Малфой, то следовало бы ожидать ужаса. Но как ни странно с Абраксасом, никаких ужасных историй в будущем она не слышала, кроме того, что он участвовал в заговоре, чтобы сместить с поста министра одного магглорожденного волшебника. Это было и неудивительно, ведь они всегда боролись за чистоту крови в своей семье.

– Гермиона, весь факультет шумит о том, что тебя из Хогсмида провожал Малфой, – услышала гриффиндорка смешливый голос Эмили.

Удобнее сев на постели девушка сморщилась, словно от зубной боли.

– Этот несносный слизеринец, добьет меня, это точно, – вздохнула она и рухнула на постель. – Он прилепился ко мне, чтобы бесить Реддла.

Эмили опустилась на её постель и, нависая над Гермионой, уставилась на неё.

– А что, есть повод, чтобы он бесился, когда видит вас вместе? – спросила она.

Гермиона поняла, что сильно прокололась, забывая, что никто обо всём произошедшем до бала и на нём самом не знает. Ну, вот кто её просил протягивать язык.

– Ой, ну ты же знаешь, что Реддл весь такой правильный и с тех пор, как я стала старостой, наверное, возомнил себя моим куратором, – попыталась выкрутиться Грейнджер и показала девушке язык.

– Точно? А то по слизерину гуляют сплетни о том, как вы проводили вместе время до бала.

– Не верь всяким гадостям. Я не защищаю Реддла, но его многие хотели бы подсидеть, потому что он умный и многим досаждает, – парировала Гермиона, посмотрев на Эмили, уже серьезно.

– В этом ты права, – сказала Уорен и легла рядом с подругой. – Ты не думай, что это мое любопытство. Я просто помню наш разговор, и то, что ты его боишься. Я очень надеялась, что этот страх пропадет, когда вы начнете вместе работать. Видимо, я оказалась права. Как он, как староста?

Гермиона чуть подвинулась, освобождая место для Эмили.

– Не скажу, чтобы я прям, чувствовала себя рядом с ним комфортно, – сказала Грейнджер, и это было чистой правдой. – Но как староста, он очень хорош. Он знает все правила и имеет нерушимый авторитет.

– Знаешь, а ещё поговаривают, что он хорош и в другом, – прошептала Уорен и, привстав на локте, продолжила заговорщицким тоном. – Одна птичка напела, что на балу Реддл и Блэк развлекались в подземельях. Их видели, как они весьма помятые выходили из кабинета Зельеварения. А Вальбуга потом утром с подругами искала своё фамильное колье, и очевидцы говорят, что на её шее были синяки.

Гермиона поморщилась и с укором посмотрела на подругу.

– И ты веришь всяким россказням?

– Это не россказни, – обиженно надула губы Эмили. – Об этом рассказала Лукреция Блэк, она троюродная сестра Вальбуги, и я уверенна, что они очень доверяют друг другу.

– А с чего слизеринка будет рассказывать тебе про свою сестру? – со скепсисом спросила Гермиона, зная, что чтобы слизерин и гриффиндор пришел к более или менее дружескому диалогу, стоило ждать, что посреди зимы, внезапно наступит лето.

– Лукреция хоть и слизеринка, но мне кажется она проще остальных заносчивых Блэк, да и не мне она это сказала, а когтевранке Ирис Гослин,– сказала Уорен. – А почему ты так уверена, что она врёт. Реддл шикарен, и отрицать это невозможно. Думаешь, он бережёт себя для жены?

Эмили рассмеялась, и Гермиона постаралась тоже улыбнуться. Но такая новость не то, чтобы расстроила её. Она почувствовала щемящее чувство в груди. Он поцеловал её и в его голосе, и взгляде было столько, что она не могла объяснить словами. А после этого, он просто пошел и переспал с Вальбугой. Именно поэтому Гермиона и старалась не думать о подобном, понимая, что не имеет права вообще думать о каком-то неприемлемом поведении с его стороны. Он был волен делать что хочет, целовать, кого хочет, спать с кем хочет и когда хочет. Но почему тогда она ощущала злость, смешанную с разочарованием? Не имея больше аргументов в защиту непричастности Реддла к сексуальным похождениям, Гермиона сдалась и, поднимая руки, сделала вид, что сдалась.

– Ну, спал и спал, нам то, что с того? Пусть ребята развлекаются, а я предпочитаю учёбу! – с ударением на последнее слово, сказала Гермиона, шутливо толкнув Уорен. – Все, брысь на свою постель, спать пора. Завтра учебный день и нам предстоит много работы, особенно мне. Ведь завтра мне нужно провести беседу с нашими первокурсниками и со слизерином, они опять умудрились сцепиться и едва не повалили статую Ганхильды из Горсмура, что стоит на третьем этаже.

Уорен покачала головой.

– Эта малышня сведёт тебя с ума, ладно, давай ложиться спать, кстати, не забудь, что ты всё ещё не рассказала про своего отца, – проворчала рыжая, перебираясь на свою постель.

Гермиона в ответ только кивнула, погасив свет и укладываясь на подушку. Уже лежа в темноте, она никак не могла выкинуть из головы то, что сказала Эмили. Все сходилось. Победоносные взгляды Вальбуги и то, что Том теперь за милю к ней не приближается без надобности. Но ей-то, какое дело? Она должна радоваться этому, теперь она могла сосредоточиться на своей цели. Да только в груди всё также щемило, причиняя тупую боль, от того, что этот поцелуй был только пустышкой.

* * *

Подземелья ночью были по-особенному привлекательными для Тома. И без того тёмные, сейчас они казались страшнее и непригляднее. Но слизеринца это не остановило.

– Люмос, – произнес он и на кончике его волшебной палочки загорелся свет.

Реддл не боялся быть пойманным, и для этого было несколько причин. В это время мало кто осмелился бы разгуливать по Хогвартсу. Но самым важным было то, что он был старостой, и обход входил в его обязанности, если он заметил, что кто-то отсутствует в своей комнате. Поэтому, даже если кто-то из преподавателей и встретится ему на пути, то причина не быть в собственной постели у парня имелась веская. Проходя по коридору, он прислушался и на первых мгновениях, не слышал ничего подозрительного. Тишина ошеломляющая, в которой, кажется, даже слышно биение собственного сердца. Но в этой тишине, совсем глубоко, если прислушаться, то можно было различить слова.

«Я жду тебя, пусть змея укажет тебе путь… », – прошелестело едва слышно.

Реддл коснулся пальцами холодного камня стен, скользя по ним. Это было где-то внутри замка, где-то совсем недалеко… И оно звало его. Припоминая, что как ни странно голос он слышал чётче на втором этаже, слизеринец поспешил на выход из подземелий. Теперь он больше не прислушивался, чтобы не тратить драгоценное время. В вестибюле было не так темно, его освещали несколько колонн на основаниях, которых горел огонь. Том погасил свет на своей волшебной палочке и быстрым шагом направился к лестницам. Изображенные на картинах волшебники недовольно ворчали, сообщая, что ученикам не положено бродить в такое время по коридорам школы. Реддла мало они интересовали, поэтому, не отвлекаясь, он следовал прямиком на второй этаж. Оглянувшись, слизеринец удостоверился, что никого поблизости нет. Пройдя в ответвление коридора, Реддл снова прислушался, но в нем царила гробовая тишина. Коснувшись пальцами стены, он пошел в направлении туалета для девочек, скользя ими по каменной кладке. Пока отчетливо не услышал.

«Трубы»

В этот момент он понял, что нечто ведёт его, и, заглянув в туалет, убедился, что там пусто и никого нет. Проходя внутрь, он посмотрел в одно из зеркал, которое висело на стене. На него смотрел он сам, и в его глазах горел неподдельный азарт. Он ощущал, что близок к разгадке. Только наследник Слизерина мог открыть тайную комнату. Но как её найти? Голос, он звал его, а это могло означать только одно. Он достоин, взглянуть на ужас Слизерина. Сосредоточившись на подсказках, Реддл прошёлся по помещению, осматриваясь. И вдруг его взгляд зацепился за небольшую змейку на кране одного из умывальников. Он обошёл все умывальники по кругу. Все краны были обычными, без каких-либо украшений. И только на одном была змея. Коснувшись её пальцами, Том почувствовал неподдельное волнение.

– Откройся, – слетело с его губ на парселтанге.

Сначала ничего не происходило и время, словно остановилось в мучительном ожидании, а потом раздался едва слышный щелчок, и раковина двинулась вниз, раскрывая умывальники, что стояли по кругу, словно раздвигая их. Ощущая, что он на ещё один шаг становится ближе к цели, Реддл с интересом смотрел за тем, как конструкция постепенно превращается в проход, который вёл в неизвестность. Как только механизм остановился, слизеринец подошёл ближе, смотря на огромную трубу, которая уходила в темноту. И если на мгновение Том и подумал, что опасно вот так просто прыгнуть в неизвестность, то стремление стать ближе к тайне пересилило это сомнение. Он обернулся, смотря на выход из туалета девочек, но в коридоре всё было по-прежнему тихо. Он одним махом прыгнул в тёмный спуск. Дыхание захватило, и Реддл сгруппировался, готовясь к чему угодно, однако труба приобрела плавный изгиб, тормозя его падение, а потом и вовсе позволила успешно остановиться. Попав в странное помещение, брюнет брезгливо отряхнул свою одежду.

– Люмос, – произнес он, осветив канализационный проход, который вёл в темноту.

Сразу было видно, что данное строение имело многолетний срок, замшелый камень, плесень и ржавые железные окантовки переходов. Том, пошел по большому округлому проходу, осматриваясь. Голос, что до этого он слышал, затих, словно позволяя слизеринцу самому проделать длительный путь. В некоторых местах ему встречались крысы, которые при виде человека с писком разбегались в разные стороны. Но парень сосредоточенно шёл вперёд. Мерзкий запах заполнял всё вокруг, но это было и не удивительно, если учесть где сейчас находился Реддл. Несколько поворотов и он оказался стоять у огромной круглой двери, украшенной множественными змеями. Дрожь нетерпения прошлась по телу парня.

– Откройся, – снова сорвались слова с его губ на змеином языке, и змеи словно ожили. Одна из них поползла по кругу, заставляя остальных убирать свои головы, которыми они держали дверь закрытой. И когда тяжёлая дверь со скрипом открылась, слизеринец поспешил войти внутрь. Как только его нога ступила на мощеную камнем дорожку, по бокам стен начали вспыхивать факелы, освещая дорогу. Это был настолько волнительный момент, что Том ускорил шаг, погасив свет на кончике своей палочки. Перед ним раскинулся зал. А в его центре красовалась огромная голова. Не узнать её было невозможно. Том прочел много книг о Салазаре Слизерине, и это было его изображение с зияющей дырой вместо рта, словно он кричал, что-то в гневе. Шорох внутри этой дыры, заставил Реддла сделать шаг назад. Это был не страх, а лишь инстинкт самосохранения. Внезапно оттуда показалась голова, а потом и гибкое мощное тело ползучего гада. Огромный змей показался перед Томом и он с восторгом понял, кого Салазар спрятал в тайной комнате. Это был василиск. Отлично зная, что это за существо слизеринец не спешил смотреть в его глаза. Змей остановился, нависая смертельной опасностью над Реддлом.

– Я, наследник Салазара Слизерина, – на парселтанге произнес слизеринец. – Подчинись мне, ужас Слизерина, чтобы вместе изничтожить всех грязнокровок и очистить Хогвартс.

Змей слегка раскачивался, из его приоткрытой пасти торчали клыки, с которых слегка сочился яд. Реддл осмелев, собрался с силами, поднимая взгляд. И его тёмные бездны, пересеклись в золотом взгляда василиска. И ничего не произошло, он не окаменел и не погиб. Победоносная усмешка появилась на губах Тома.

– Мракс-с-с, – прошипел в ответ василиск. – ваш род всегда слышал меня. Ко-о-о-рвин Мракс-с-с, он видел меня, он не дал никому раскрыть тайну подземелья, когда строили трубы.

Змей растягивал некоторые слова, шипящими нотками и продолжал слегка покачиваться.

– Но ему не хватило сил, чтобы продолжить дело Салазара, – смело произнес Реддл. – А я сумею очистить эту школу от грязи нечистой крови.

Теперь он без каких-либо колебаний смотрел на василиска, зная, что тот не причинит ему вреда. И подарок, что его предок оставил здесь, глубоко под землей, пришелся по душе властному слизеринцу. С таким оружием он быстро сумеет привести всё к нужной точке, но не сейчас. Он собирался доучиться, точно зная, что ещё не время поднимать бунт. Когда его власть будет тверда и бесспорна, тогда змей станет его карающей дланью. С победоносной улыбкой Том двинулся обратно. И стоя уже в туалете наверху он смотрел, как сдвигаются умывальники, скрывая секретный проход. Реддл понял, каким образом ему удавалось слышать василиска, змей беспрепятственно передвигался по трубам в нужном ему направлении.

Власть постепенно начинала затмевать разум слизеринца, открывая для него двери к чему-то большему, чем просто волшебник, который обязан подчиняться куче правил и декретов. Выходя в коридор, Том ощущал возбужденный подъем сил. Его шаг ускорился и когда он почти достиг лестницы, то услышал тихое покашливание.Обернувшись, он увидел профессора Дамблдора.

– Мистер Реддл, что же вы так поздно делаете на втором этаже, один? – тихим голос произнес Альбус и сцепив руки за спиной, неспешно двинулся навстречу слизеринцу.

– Профессор, – учтиво произнес Том, чуть склонив голову в знак приветствия. – Я обходил спальни и заметил, что постель Альфарда Блэка пуста, я также не нашел его в гостиной Слизерин, и моим долгом было пройти по школе, чтобы найти его.

Дамблдор остановился совсем недалеко от парня и окинул его взглядом, примечая на его одежде грязь и потертости ржавчины.

– И как успехи, Том? Вы нашли мистера Блэка? – спросил он, открыто смотря Реддлу в глаза.

– Нет, профессор, я посмотрел только на первом и втором этажах, заглянул во все укромные уголки, но его нигде не было, – открыто произнес Том, отследив взгляд профессора и то, что он заметил, что его обычно идеальная одежда сейчас находится в неподобающем виде.

– Хм, загадочно, не иначе, – сказал Альбус, оглаживая пальцами свою бороду. – Может быть, нам стоит поставить в известность вашего декана, профессора Слизнорта?

– Зачем беспокоить его? – парировал Том. – Время позднее, наверняка он уже спит. Я самостоятельно улажу вопрос. И если по моему возвращению в гостиную, Альфард не найдётся, я сразу же извещу декана и директора Диппета, как того требуют правила.

С упором на последние слова Том улыбнулся профессору Дамблдору.

– Не переживайте, я справлюсь. Ведь это вы выбрали меня, профессор. И я благодарен вам за доверие, – сказал слизеринец.

Но его взгляд все равно оставался тёмным и колким. Дамблдор понимал, что что-то происходит, но не пойманный с поличным, был не виновен. Делая себе пометку, что стоит внимательнее следить за мальчишкой, он лишь кивнул.

– Хорошо, Том, я на вас рассчитываю, – сказал Альбус и развернулся, чтобы направиться дальше, кинул фразу уже через плечо. – Не задерживайтесь и следуйте в спальни Слизерина.

Том сделал несколько шагов назад, всё ещё смотря в спину удаляющегося профессора.

– Непременно.

Его путь в подземелья занял не так много времени. И сейчас его мало что интересовало, кроме того, что он открыл Тайную комнату. Он стал хозяином василиска, и это наполняло его тело огромной силой, а заодно и пониманием, что он с каждым днем становится всё более влиятельным и сильным. Уже сейчас ему казалось, что ничто и никто не сможет его остановить. Оставалось дело только за тем, чтобы поподробнее узнать про крестражи. С первым он затягивать не собирался, планируя наведаться к своему родному отцу. В этом что-то было. Убить того, кто помог дать тебе жизнь, а заодно и создать для себя новый виток жизненного цикла, делая себя бессмертным. Но в мыслях Тома была совсем иная задумка, и он планировал всё об этом разузнать, как можно скорее. Парень оказался в гостиной Слизерина, незаметной тенью проскользнув в свою спальню. Он сделал сегодня огромный шаг, и это были его шаги на пьедестал могущества над миром.

Глава 10

Дистанция между Гермионой и Реддлом с каждым днём всё больше увеличивалась. С точки зрения произошедшего на балу это было хорошо, но с точки зрения реализации плана, у Грейнджер появлялась проблема. Хотя мысли о том, что она убьёт слизеринца стали не такими правильными, злость и ярость притупилась, давая девушке возможность предположить, что она сможет всё изменить, если просто не допустит падения Реддла в бездну зла. А для этого, она собиралась ликвидировать литературу, благодаря которой и начались изыскания Волдеморта. И этот экземпляр хранился нигде иначе, как в Запретной секции библиотеки Хогвартса. Воспоминания о том, как Том умело влез в голову библиотекаря, говорили о том, что он собирается проникнуть и забрать книгу, поэтому Гермиона должна была его опередить. Она, конечно, могла бы получить разрешение на прочтение у Дамблдора, но это никак бы не спасло от того, что потом Том прочтёт то, что там написано. Поэтом в голове Грейнджер родился безумный план о том, как выкрасть бесценный экземпляр и уничтожить его. Да, возможно она лишит многие поколения волшебников важной информации, зато не позволит Реддлу узнать об информации, что хранилась на страницах древней книги.

* * *

После занятий, девушка сразу же отправилась в библиотеку. Не желая пробираться в помещение ночью, Гермиона пошла самым простым способом, сидеть допоздна на месте, а потом спрятаться где-нибудь, дожидаясь, пока мадам покинет библиотеку. Время тянулось до невозможности долго. Учеников, как будто бы прорвало к знаниям, и это невероятно бесило Гермиону. Многие подсаживались к ней, пытаясь завести разговор, но гриффиндорка лишь с улыбкой поясняла, что ей нужно подготовиться к эссе. Мысленно несколько раз, она рисовала себе в воображении, как всё будет проходить, но от этого волнение становилось не меньше. Всё, что касалось противоправных действий, было для девушки чуждо. Отсчитывая мгновения, Гермиона нервно постукивала пальцами по столешнице, иногда осматриваясь, стараясь правдоподобно изобразить то, что она увлечена чтением. И когда время начало приближаться к закрытию, а ученики Хогвартса постепенно потянулись к выходу, Грейнджер прихватила книгу и пошла вдоль стеллажей, просматривая, не остался ли кто-то там. Но в помещении, судя по редким звукам, остались единицы, девушка, пройдя немного вперёд, искала стык между стеллажом и стеной. И в самом углу, она заметила подходящий. Благо её комплекция позволяла ей протиснуться туда. И пусть это доставило некоторые неудобства, но оно того стоило. Затаив дыхание, она слышала шаркающие шаги мадам, которая проходила от стеллажа к стеллажу, просматривая всё на наличие оставшихся, а заодно и поправляя книги.

– Ну, что за ученики пошли, – ворчала она, ставя экземпляры книг как надо, и меняя местами те, которые дети поставили неправильно.

Гермиона чувствовала, как внутри всё сводит от страха того, что она собиралась сделать, так ещё и в этом тесном пространстве было ужасно пыльно. Желание чихнуть росло в геометрической прогрессии и стараясь действовать тихо, Грейнджер пришлось зажать нос, чтобы этого не случилось. Шаги библиотекаря начали удаляться, и девушка смогла немного пошевелиться, меняя позу, потому что ноги тоже начали затекать. Потом наступила тишина и Гермиона предположила, что мадам направилась в другой конец библиотеки. Время работало против Гермионы, и, прижавшись лбом, к деревянной поверхности стеллажа, гриффиндорка закрыла глаза, чтобы скоротать моменты. Снова послышались шаги, а потом звук задвигаемого ящика стола. Хлопнула дверь и Грейнджер ясно услышала, как повернулся ключ, закрывая её. С облегчением он вышла из своего убежища, и, зажимая нос, почти неслышно чихнула.

– Наконец-то, – тихо произнесла шатенка, делая шаг в сторону и выглядывая из-за стеллажа. Всё было тихо, свет нигде не горел, и это было облегчением.

Гермиона испытывала ужасное волнение, она собиралась совершить кражу, но ради важного дела. Тихо ступая по полу, она пробиралась ближе к запретной секции, зная её расположение, а заодно и место, где хранился экземпляр «Тайны Наитемнейшего Искусства». Пройти в саму секцию было не так сложно, но Гермиона могла предположить, что местоположение книг могло меняться. Ведь нынешняя библиотекарь могла расставлять книги иначе, не так как мадам Пинс в её времени. Когда Грейнджер оказалась у нужного стеллажа, её пальцы осторожно проходились по полке, и она с разочарованием поняла, что её опасения оказались верными. Книги не было.

– Ну, как же так… – в сердцах, разочарованно произнесла девушка, понимая, что ей предстоит проверять самостоятельно, куда могли её положить.

Но хотя бы она помнила корешок легендарной книги, чтобы не вынимать каждую.

– Люмос, – шепотом произнесла шатенка, поднося палочку непосредственно к полкам.

Темнота библиотеки немного рассеялась и Грейнджер услышала недовольное ворчание.

– Злостный нарушитель! Погаси свет! – прозвучало со стороны стола библиотекаря, и гриффиндорка поняла, что разбудила одного из обитателей местных картин.

– Нокс, – поспешно произнесла девушка.

Быстро погасив свет, она поняла свою ошибку, ещё не хватало, чтобы этот волшебник завтра всё рассказал мадам. Ей следовало быть очень острожной. И теперь уже стараясь привыкнуть к темноте, Грейнджер действовала в разы осторожнее. Правда и скорость просмотра значительно уменьшилась, но всё равно, это было лучше, чем то, что картины перебудят друг друга, и начнется паника, а там и до директора не далеко.

Перебрав несколько полок, Гермиона вытаскивала те книги, что вызывали у неё сомнения, но всё это было совершенно не то. Девушка даже успела задуматься, а не могло ли случиться так, что книгу уже изъяли. Но девушка явно собиралась проверить все полки, продолжая упорно двигаться вперёд. Её пальцы остановились на корешке одного экземпляра. И она замерла. Вытаскивая книгу, она сразу же узнала этот переплет. Черная плотная кожа, от одного прикосновения к ней пробегал мороз по коже. Казалось, что держишь в руках чистое зло. Гермиона нехотя открыла обложку и, пройдясь по страницам, поняла, что нашла то, что нужно. Быстро захлопнув книгу, словно опасаясь, что она может причинить вред самостоятельно, шатенка перехватила увесистый том удобнее, стараясь покинуть запретную секцию. Её шаги были практически неслышными. Быстро пересекая открытое пространство от стеллажей до стола библиотекаря, Гермиона замерла у двери, прислушиваясь. Всё было тихо и из коридора не доносилось ни единого звука. Но было рано покидать библиотеку. Гермиона посмотрела на часы, понимая, что ей нужно выждать ещё пятнадцать минут. Тихо опускаясь на стул, она положила книгу перед собой. Та информация, что таилась в этой книге, была очень опасной. Гермиона вообще не понимала, для чего подобное хранилось в школьной библиотеке. И если бы профессора сами не дали благодатную почву для развития тёмной стороны Тома Реддла, то возможно, Волдеморт никогда бы не стал тем, чем стал. На мгновение Гермиона замерла, понимая, что сейчас только что пыталась оправдать зверства убийцы. Но никто же до этого не пытался понять мотивов этого самого убийцы. Никто не пытался найти начало всего этого ужаса. Вот родился мальчик, и стал злом? Всё, что знала гриффиндорка про Волдеморта, явно не говорило в его пользу. Он причинял вред с самого детства, словно это было в нем заложено. Но была и обратная сторона. Если бы он не очутился в приюте, а рос в полноценной любящей семье, могло бы быть всё иначе? Но разбирать сейчас этот вопрос было поздно. Он уже вырос, и уже натворил немало плохого, но пока ещё не стал истинным злом. Да, так она и считала, пока душа Реддла не раскололась, он ещё мог измениться. Снова глянув на часы, девушка осторожно двинулась к двери. Конечно, она понимала, что стандартная «Алохомора» вряд ли отопрёт дверь, поэтому приступила сразу к другому уровню.

– Аберто, – шепотом произнесла Грейнджер, направляя свою палочку на скважину замка.

Некоторое время была тишина, потом замок медленно щёлкнул, открывая дверь. Практически неслышно гриффиндорка приоткрыла её, проскользнув в просвет и прикрывая за собой дверь. Коридоры были пусты и темны.

Прижимая к себе книгу, Гермиона поспешила к лестницам, намереваясь, отправится на восьмой этаж. Устраивать в Хогвартсе пожар, чтобы сжечь книгу было не лучшей идеей, а вот попробовать спрятать её с Выручай-комнате, вполне. Возможно, она и позаимствовала идею у самого Реддла, но он пока об этом знать не мог, ведь диадема Кандиды Когтевран была ещё не в его руках. Двигаясь, как можно быстрее, Гермиона остановилась в начале коридора, чтобы перевести дух. Внутри всё горело от страха, и она даже не могла сделать полноценный вдох от волнения, потому что паника внутри накатывала с неимоверной силой. В какой-то момент она замешкалась от ощущения подступающего беспокойства, и было от чего. С другой стороны коридора из темноты вышла фигура.

– Зачем ты выкрала книгу, Гарднер? – глубокий голос ворвался в её сознание, и девушка подняла взгляд.

Ещё до того, как он оказался в зоне видимости, Гермиона поняла кто на её пути.

– О чём ты? – спросила она, смотря в глаза Реддла.

– Я вот об этой книжечке, которую ты так трепетно прижимаешь к своей груди, – обманчиво мягко сказал брюнет, коснувшись пальцами переплета издания. – Зачем тебе «Тайны Наитемнейшего Искусства»?

Гермиона ощущала опасность от его близости и, проследив за движением его пальца, едва смогла проглотить комок, что образовался в горле. Прижимая к себе книгу ближе, девушка сделала шаг назад, не зная, что сказать. Реддл некоторое время стоял молча, а потом, совершив ритуал вызова Выручай-комнаты, снова подошёл к гриффиндорке. Его рука, ощутимо подхватила её под локоть, увлекая к появившейся двери.

– Что ты делаешь? – возмутилась Гермиона, пытаясь отодвинуться.

Однако пальцы слизеринца очень крепко держали её руку, практически вталкивая в помещение.

– Лучше молчи, или мы прямиком направимся к Диппету, и ты будешь объяснять ему, зачем выкрала опасную книгу, – процедил он сквозь зубы.

Дверь за ними захлопнулась, и сейчас они оказались в комнате, где не было ни граммофона, ни чего-то подобного. В ней стоял диван, лампа и столик, на котором стоял чайник и пара чашек.

– Как мило, Хогвартс решил, что мы будем вести с тобой светскую беседу, – съязвил парень, но всё же довел Гермиону до дивана, также насильно усаживая её и садясь с ней рядом.

Девушка вся сжалась, но не от страха. Наверное, она впервые ощутила на себе его власть и недовольство. И это было первыми звоночками истинного Волдеморта. Она чуть отодвинулась от своего собеседника, собираясь с мыслями и поднимая взгляд, чтобы посмотреть в его глаза.

– Я обязана перед тобой отчитываться? – спросила она, пытаясь не выдавать своих истинных чувств. – Помнится, ты очень успешно влез в голову библиотекаря, узнавая, где именно лежит эта книга.

Она выбрала тактику нападения в отношении слизеринца и он сначала с недоумением посмотрел на неё, а потом сложил руки на груди, усмехнувшись.

– Какая наблюдательная и умная гриффиндорка. Значит, делаем вывод, ни один я охочусь за запретными знаниями. Так зачем тебе книга, Гермиона Гарднер? Неужто в Дурмстранге вас всему не научили? Или ты ищешь, что-то особенное? – его голос стал звучать глуше.

Он подсел ещё ближе, забирая книгу из её рук. Начиная листать, слизеринец, скользил пальцем по старым страницам.

– Может это? – спросил он и его палец указал на древнее проклятие, которое вызывало неминуемую смерть, а потом, пройдясь ещё по нескольким страницам, остановился на теме смерти после смерти. – Или это?

Его голос звучал опаснее и грубее, и Гермиона поняла, что находится в западне. Ей срочно нужно было искать выход.

– Я хочу убить свою мать, которая бросила меня на шею отца, – произнесла она, смотря в глаза Реддла. – Я хочу отомстить за годы одиночества в приюте. Хочу уничтожить своего врага, который отнял у меня всё.

Реддл на мгновение замер, с сильным хлопком закрывая книгу.

– Расскажи мне свою историю, Гермиона, – его голос звучал требовательно.

Она посмотрела на закрытую книгу, а потом на самого Тома.

– Только если ты мне расскажешь свою, – последовал от неё ответ.

Слизеринец, отложил книгу на другой край дивана.

– Знаешь, что меня в тебе поражает? Ты не теряешься передо мной. Это интригует, но даже притом, что ты сказала про убийство, я не вижу в тебе зла, Гарднер. Но твоя взяла, я расскажу тебе свою историю, – сказал Том, усаживаясь удобнее. – Готов тебя слушать.

Девушка понимала, что он очень наблюдателен и умён, именно поэтому он видел её душу. Она пожала плечами также села удобнее на диван, так, чтобы смотреть на своего собеседника.

– О своей семье я тебе сказала ранее. Меня бросили на произвол судьбы. Глупые магглы не могут существовать с волшебниками. И совершая ошибки, не признают их. Я была ошибкой. Именно так сказала эта женщина, когда отдавала меня моему отцу. А отец избавился от ошибки, сдав в приют. Там я жила до момента, пока мне не рассказали, что я волшебница. И я не понимала, кто я такая, случайно ломая что-то, или взрывая. Моя история банальна, Том. А жила мыслью об отмщении. Пока мой отец не решил исправить ошибки юности, забрав меня в Англию. Но я не простила, ни его, ни её, — её голос звучал ровно, но с нотками злости, которую она черпала, вспоминая о деяниях Волдеморта в её мире.

Тёмный взгляд Реддла ни на секунду не отрывался от её лица, он внимательно слушал гриффиндорку, примечая и тональность её голоса, и мимику. Он хмыкнул и с интересом посмотрел на книгу.

– Думаешь, эта книга откроет перед тобой двери всех возможностей убийства? А как же старая добрая Авада Кедавра? – спросил он. – Ты скрываешь, что-то, Гарднер, и я хочу знать что.

Гермиона впервые ощутила бессилие перед сидящим рядом парнем. Вот он, во всей своей красе. Теперь всё становилось на свои места, почему он умудрился перетянуть на свою сторону кучу волшебников.

– Я хочу, чтобы она мучилась, когда будет умирать. Чтобы каждая секунда в агонии стала для неё такой же как мои года одиночества, — ответила Грейнджер, так же смело, смотря в глаза слизеринца, и игнорируя вторую часть его слов. — Твоя очередь рассказывать.

Он был доволен тем, что она не спасовала перед его обвинениями и напором.

– Моя история? Моя мать умерла после родов, дав мне жизнь. Она была из древнего рода. Думаю, до тебя дошли слухи, что я потомок Салазара Слизерина. Но одного никто не знает. Они не знают, что я полукровка, — сказав это, он следил за её реакцией, впитывая её. — Как и ты, Гермиона, я полукровка.

Эти слова не были просчетом, он намеренно это сказал, желая вычислить, насколько она умеет держать язык за зубами. И даже если она расскажет, ей никто не поверит.

– Мой отец бросил мать беременной, а та просто не захотела жить без него, поэтому я воспитывался в приюте, пока профессор Дамблдор не прибыл за мной, открывая двери в эту школу. Он сделал ставку на мои способности и интеллект, и не просчитался.

Гермиона не пыталась играть изумление. Лишь понимающе кивнула.

– Наши судьбы схожи, – произнесла девушка, пытаясь понять, переживает ли он, но подобных признаков не наблюдалось. – Том, ты ведь прочёл уже эту книгу, да?

Секунда тишины и он придвинулся к ней ближе, заправляя прядь волос за её ухо, прошептал:

– Да, я уже изучил эту книгу. А это так важно? Боишься меня?

– Нет, – ответила Гермиона, ощущая, как во рту всё пересохло от волнения.

Он был так близко, что она ощущала его дыхание, и слова о том, что он уже изучил книгу, а значит, уже знал про то, как создавать крестражи, дополняло волнение острыми нотками.

Реддл находясь рядом с ней, не мог удержаться от того, чтобы не коснуться её. Она притягивала словно магнит. И он не мог себе отказать в удовольствии вдохнуть её особенный аромат. Он будоражил, заставлял его кровь кипеть, и это было не животное желание, это было желание разгадать её, понять, ощутить.

– Посмотри на меня, – тихо произнес парень, коснувшись пальцами её подбородка и поворачивая её лицо к себе.

Когда их взгляды встретились, он утонул в карих озёрах. Он видел каждую ресничку, что дрожала, он видел целый мир в её взгляде. То, чего не видел ни в одной девушке.

– Не могу сопротивляться желанию целовать тебя, – неожиданно произнёс Реддл, всё также придерживая пальцами её подбородок. – Я могу поцеловать тебя?

Гермиона, как завороженная слушала его голос, а потом оказалась в плену его взгляда. Книга, истории жизни, добро и зло, просто отошли на второй план. Его слова прямолинейные и такие честные. И она ощущала то же самое нестерпимое желание снова ощутить его губы на своих губах.

– Да, – выдохнула она в ответ, понимая, что она сама не в силах справится с этим желанием.

На его лице не было выражения торжества победы, просто какое-то отчаяние. Он накрыл её губы, горячим поцелуем. Немного нетерпеливым, но таким желанным. Он проник между её губ языком, словно исследуя сладость её рта, и Гермиона не смогла сдержать тихого, едва различимого стона. Это было сродни безумию, она с жаром отвечала на его поцелуй, снова позволяя себе окунуться в возможность быть с ним. Рука Тома, скользнула по ее спине, оказавшись на талии и прижимая ближе. Сердце девушки билось так часто, что он не мог уже этого не ощущать. Её пальцы оказались на шее Тома, а потом и в его волосах. Они были такими мягкими, что Гермиона зарылась в них пальцами. Всё померкло, кроме парня рядом. Он, не разрывая поцелуя, уложил её на диван, нависая сверху. Горячие и требовательные губы терзали её губы в сладостном желании, и лишь на мгновение, разрывая его, Том хриплым от возбуждения голосом произнес:

– Что ты со мной делаешь? С тобой я забываю всё... – признался он.

Щеки Гермионы горели румянцем, она лежала на диване, он был так близко, и её рука легла на его грудь. Его сердце билось так же сильно, как и её собственное.

– Мы не можем, ты же знаешь, – ответила она, но всё ещё не пыталась разорвать то тепло, что окутало их.

Хоть раз она могла быть честной? Лгать можно сколько угодно, но не в этом. Его поцелуи возносили её до невиданных высот. И лгать ему, что это не так, она не собиралась. Между ними и так была только одна сплошная ложь. Но в этом, она чувствовала настоящие ощущения.

– Не можем, но это так горячо, – произнёс Том, снова касаясь губами её щеки и переходя к губам короткими поцелуями. – Ты так маняще пахнешь.

Гермиона волнительно выдохнула, с трудом сдерживая свои эмоции. Внутри все кричало бежать от него подальше, а удовольствие, не давало пошевелиться. Их губы снова встретились, теперь уже неспешно исследуя. Голова девушки кружилась от переживаемых ощущений. А Том и сам с трудом заставил себя оторваться от неё.

– Ты не такая, как все...

Она никак не могла поверить в то, что происходит, но не сомневалась в его искренности. Уж что, а подобное слизеринец точно посчитал бы слабостью, для того, чтобы талантливо сыграть.

– Я самая обычная, – ответила Грейнджер. – Нам нужно идти, Том, если нас поймают вместе, то нам несдобровать.

Он и сам понимал, что они играют с огнём, но теперь он хотя бы понимал, что это странное притяжение взаимно. И списать это на юношеское возбуждение он не мог. Потому что пожар, что она разжигала, было не утолить интимной близостью. Он принял вертикальное положение, подав Гермионе руку. Она тоже поднялась, поправляя форму.

– Нам нужно отнести книгу на место. Если её там не найдут, то будет плохо. Я обещаю рассказать тебе все самые интересные методы умерщвления, – произнёс Реддл, сам не понимая, зачем пытается спасти её от наказания за воровство.

Та искра, что вспыхнула между ними, была опасной со всех сторон, и сам Том знал это. Но могло ли быть так, что она последует за ним в его порыве завоевать весь мир? Вряд ли, она не была покорной Вальбугой, которой можно управлять, как марионеткой. Но его привлекал её ум, её знания, её в какой-то мере непокорность. Но узнать о его планах она не должна, во всяком случае, пока. И пока он воспринимал эту тягу лишь как то, что она была другой. Возможно, когда он разгадает её тайну, она потеряет свою ценность в его глазах. Гермионе ничего не оставалось, как согласиться. Смысла уничтожать книгу не было, он изучил её, но она всё ещё верила, что его можно остановить. Грейнджер встала с дивана.

– Давай отнесём, не хочу проблем, тем более, что директор мне не доверяет, – призналась девушка, явно оценив желание Тома о помощи.

И, кажется, впервые она увидела его в ином свете. Её желание исправить его стало лишь сильнее. Но будет ли она готова к последствиям? Покидая Выручай-комнату старосты беспрепятственно проследовали до библиотеки, и когда книга оказалась на месте, быстро покинули её, закрывая заклинанием дверь. Стоя на лестнице, Том посмотрел на девушку.

– Иди в гостиную, главное, чтобы не обнаружили, что тебя нет, – сказал он, и в странном порыве, скользнул пальцами по её щеке. – До встречи.

Он развернулся, поспешно уходя.

Она некоторое время состояла, смотря ему вслед. Внутри всё раздирало от ужаса. Ей нравилось его прикосновения, ей нравилось быть с ним рядом, и этим она предавала память своих погибших друзей. Сжимая руки в кулаки и злясь на себя саму, она не помня как, дошла до гостиной. Выслушав лекцию о том, что нельзя ходить по ночам от портрета на входе в башню, она лишь кивнула, входя внутрь и пытаясь хоть немного успокоиться. Всё шло не по плану. Всё шло не так, как нужно.

* * *

Дамблдор с интересом наблюдал за прощанием учеников. Он стоял так, что заметить его было совершенно невозможно. Он задумчиво прошёлся пальцами по своей бороде.

– Очень хорошо, друзья мои, просто замечательно.

Он понимал, что все идёт так, как он и задумал. Главное теперь было не упустить момент.

Глава 11

Теперь Гермиона была на все сто процентов уверена, что может изменить Тома. Она знала, что он холоден, что никогда не станет связываться с кем-то просто так. И дело было даже не в его словах, а во взгляде. Наверное, она так и осталась той дурочкой, которая верит в людей и ищет в них, что-то хорошее. Да, он был врагом в будущем, он был тем, кто истребил сотни волшебников. Но вдруг, сама судьба подтолкнула её к этому путешествию для того, чтобы изменить Тома Реддла. Возможно, именно этот способ не так сильно обрушит линии судьбы, и событий, что должны были произойти. Потому что мертвый Реддл, или тот, что пойдет по другому пути, всё равно, так или иначе, менял события. И раз профессор Дамблдор не воспротивился тому, что она вмешивается во всё это, значит, риски минимальны. Успокаивала ли так себя Гермиона, или и правда верила во всё это, но событий впереди было не избежать. Она не сможет вернуться домой, и, находясь здесь спокойно смотреть, как Том становится монстром, не собиралась. Да, было тяжело признаться даже самой себе, что он был практически идеалом того парня, которого она могла бы когда-нибудь полюбить. Эффектная внешность, хоть это было и не главное. Очень гибкий ум и глубокие знания. Его тяга к тому, чтобы доводить всё до самого конца. Он словно отражал саму Гермиону. Она больше даже не пыталась сопротивляться, потому что его поцелуи и близость просто заставляли её забыть обо всём. Даже Рон не смог бы перебить огромного притяжения, что создалось между ней и Томом. Судьба была жестока, но Грейнджер приняла её вызов, решив, что сделает всё, чтобы он не встал на путь зла. Она сумеет изменить его. Сумеет достучаться до той самой части его сознания, где есть так много светлого, как ей казалось.

С недавнего времени, Гермиона была принята Слизнортом в его известный по тем временам Клуб Слизней. Она точно знала, что Том вряд ли этому посодействовал, зато подозрения падали на Малфоя, который, между прочим, тоже входил в касту отмеченных профессором. Абраксас очень красочно расписывал Гарднер, как древний род волшебников с севера. Иногда это заставляло Гермиону закатывать глаза в порыве прибить его чем-нибудь тяжёлым. Но это сыграло неплохую роль в том, что многие слизеринцы присматривались к ней с благосклонными намерениями, шепчась, что шляпа в этот раз прогадала, когда отправила чистокровную волшебницу из Дурмстранга на красный факультет. И Грейнджер не стремилась развеивать все эти сплетни, ровным счётом позволяя им самим ваять её историю, и самим же в неё поверить.

* * *

После нескольких занятий, гриффиндорка делала последние записи на занятиях по магическим существам. Уже вокруг лежал снег, но это не мешало профессору проводить занятия у вольера. Это было весьма интересно, тем более, что преподавал эту дисциплину никто иной, как Сильванус Кеттлберн. Гермиона очень восхищалась им и его трудами. И даже зная всё, что проходили на шестом курсе, девушке удавалось почерпнуть для себя что-то новое. С тех пор, как она приняла для себя решение, что Реддл ей не враг, всё пошло как-то легче. Она даже в полной мере чувствовала хорошее настроение.

– А ты, как всегда вся в учебе, – раздался голос Тома и кажется, впервые она увидела лёгкую, почти незаметную улыбку на его губах.

– Привет, Том, – ответила Гермиона, закрывая книгу, и на весу сворачивая свиток. – Ну, вот почему не придумали, как делать записи на таких занятиях, где нет столов?

Реддл, подошёл ближе, взяв книгу из её рук и позволяя девушке все беспрепятственно убрать в сумку.

– Наверное, только ты делаешь записи на этом предмете, обычно ученики стараются просто смотреть на удивительных существ, а не яростно изучать их, – сказал слизеринец, протягивая ей книгу.

– Очень зря! В этом столько интересного, – возмутилась Гермиона, ощущая, как щёки тронул лёгкий румянец. – А ты что здесь делаешь? Слизерин давно покинул занятия.

– Я здесь по важному заданию, – загадочно произнёс парень и придвинулся ближе, шепнув ей на ухо. – Профессор Слизнорт устраивает вечеринку клуба. Ты приглашена. И так как это твой первый поход, то сообщаю, что наряжаться не нужно.

Гермиона немного удивилась, что Том принес ей такую весть сам, но с другой стороны ей было невероятно приятно. Реддл вернулся в исходное положение, смотря в её глаза.

– Я приду, – кивнула шатенка, чувствуя волнение.

Внезапно из-за спины Тома показалась Вальбуга. И по её недовольному лицу было ясно, что она не приветствует подобные встречи.

– Том, я искала тебя, – с нотками раздражения в голосе произнесла она. – Нам пора в гостиную, ты должен провести собрание.

Взгляд Реддла в считанные секунды потемнел, и желваки заходили на скулах слизеринца. Она назвала его по имени, словно это было обычным делом, но устраивать по этому поводу скандал он не собирался, ни здесь, и не при Гарднер. Он перевел взгляд на Гермиону.

– Сегодня в шесть вечера приходи в подземелья, тебя встретят, – то, как поменялся его голос, было слышно сразу, а потом он вцепился пальцами в локоть Блэк, утягивая её за собой. – Вперёд.

Гермиона напряглась, наблюдая за происходящим. Всё это окружение, что втягивало Тома глубже в пучину, было невозможно от него отодвинуть. Да и она сама будто бы была чужой, среди тех, кто был рядом с ним. Стараясь не думать о подобном, Грейнджер повесила сумку на плечо удобнее, направляясь к замку. Честь посетить мероприятие Слизнорта была исключительна, она, как никто знала, что удостоены её не все. Тогда тем более упускать шанс было нельзя. Свернув по тропинке, девушка зябко поежилась. Начало зимы было холодным и, пряча пальцы под теплую мантию, девушка обернулась, словно ощутив на себе взгляд. Но никого сзади не оказалось и гриффиндорка списав это на мнительность, толкнула большую входную дверь, тут же попадая в тепло и уют замка. Проходя по вестибюлю, она заметила Малфоя, который с фирменной усмешкой выплыл навстречу.

– Слизнорт принял тебя членом его клуба, Гарднер, тебе стоит гордиться, – довольный собой, произнёс он, запихивая руки в карманы брюк.

– О, я горжусь, – наигранно благодарно ответила Гермиона. – Прямо-таки не терпится оказаться на вечеринке. Прости, мне нужно подготовиться, до встречи.

Немного вымученно улыбнувшись, гриффиндорка направилась к лестницам. И весь её интерес теперь был сосредоточен на предстоящем вечере.

* * *

Ощущение волнения было явным, и Гермиона стоя у входа в подземелья даже подумала о том, чтобы сбежать, но из мрачного коридора появился какой-то слизеринец с довольно хмурым лицом.

– Пойдем, я провожу, – сказал он.

Шатенка, молча, последовала за ним. И когда они прошли вглубь подземелий, даже почувствовала себя не очень удобно. Дальше аудитории Зельеварения она не ходила, да и нужды не было. Перед ними распахнулась дверь, и они оказались в довольно обширном помещении, там горел камин, чтобы немного согреть воздух холодных подземелий. Стены из серого камня не придавали уюта. А само помещение было условно разделено на две части. В одной стороне стоял довольно богато накрытый стол, в другой располагались диван и кресла со старомодной полосатой обивкой. Гермиона вошла внутрь, и её провожатый тут же отошёл, больше не считая нужным ничего пояснять. Грейнджер прошла дальше и её заметил Слизнорт, он с улыбкой подошёл ближе, взяв её руки в свои.

– Гермиона Гарднер, звезда нашего вечера. Я не мог не внести вас в список моих любимых учеников. Ваши старания, они приводят меня в искренний восторг, – сказал он с улыбкой, увлекая ее за собой к столу. – Я уверен, что в будущем вас ждёт должность в Министерстве, не иначе, деточка.

– Здравствуйте, профессор. Спасибо, для меня это честь прийти на ваш приём, – с искренней улыбкой произнесла она, присаживаясь на предложенный ей стул.

Как ни странно Тома ещё не было. А вот Малфой вальяжно сидел на стуле, рассказывая Эйвери, как сегодня он отвесил подзатыльник какому-то пуффендуйцу. Слизеринец громко рассмеялся, комментируя данное «геройство». Гермиона с омерзением отвернулась, не желая даже смотреть на подобное. Дверь в помещение открылась, и вошёл Реддл. Выглаженный костюм и идеально причесанные волосы, он проследовал к столу, обратив внимания только на Горация.

– Профессор, доброго вечера, простите за опоздание, обязанности старосты обязывают уделять много внимания проблемам, – вежливо произнёс он, проходя и садясь на свободное по правую руку место от Слизнорта.

– Ну, что вы, мальчик мой, всё хорошо, ваша ответственность меня восхищает, – сказал Гораций и с улыбкой посмотрел на остальных. – Начнём наш вечер. Предлагаю отужинать, а потом уже можно приступить и к остальному.

Все дружно кивнули, приступая к трапезе. Гермиона не отставала ото всех, но особенно не вслушивалась в разговоры. Темы вели обыденные о планах после обучения в Хогвартсе, о возможностях и том, кому кто может помочь продвинуться дальше. Грейнджер изредка поглядывала на Тома, он увлеченно вел беседу с профессором, а его манеры были отточены до идеала. И восторг Слизнорта от его любимца было невозможно скрыть. Однако она ощущала себя здесь совершенно лишней. Она и правда не принадлежала к элите, и не была никакой перспективной ученицей, но заметила одно, Эйвери и Лестрейндж ловили каждое слово Реддла. И когда слизеринец произнёс, что весь магический мир будет знать его, на губах обоих появилась, жутка усмешка, от которой мурашки пошли по коже. Хотя Гермионе стало интересно, почему в избранные не попала Вальбуга. Насколько она помнила, род Блэков был одним из самых известных, но видимо, девчонка не дотягивала до уровня, что внутри Гермионы отозвалось особенным удовлетворением.

Том хоть и старался активно участвовать в беседе, но всё равно не выпускал из вида Гермиону, которая вела себя довольно-таки тихо. И всё же один её вид, успокаивал его в какой-то мере. После сегодняшней выходки Блэк он был очень зол. Воспоминания на мгновение оторвали его от разговора. Когда они со слизеринкой оказались в подземельях, он выплеснул свою ярость, схватив её пальцами за подбородок и сжимая его до боли. Он наслаждался страхом в её глазах, и ощущал её дрожь. Она была его удобной прислужницей, и должна была знать свое место. Возвращаясь мыслями к беседе, Том утвердительно кивнул на слова Слизнорта о величии Слизерина. Ужин подошёл к концу, и всем было разрешено встать из-за стола. Разобрав фужеры, участники разбрелись по залу, беседуя. Слизнорт, как и всегда делал снимки со своими любимчиками, чтобы украсить свою коллекцию, но Том предпочел отойти в сторону, с недовольством отмечая, что Малфой уже прилип к Гарднер. К нему подошёл Лестрейндж, проследив за взглядом Реддла.

– Ты больше времени стал уделять этой гриффиндорке, чем нашему общему делу, – с недовольством произнёс брюнет, открыто смотря на него.

– Ты считаешь себя вправе указывать мне, кому и сколько внимания уделять? – заносчиво спросил слизеринец, сложив руки на груди.

– Если это угрожает нашему замыслу, да, – без страха ответил Лестрейндж. – Ты забыл, к чему мы готовимся и куда движемся. Ты обещал нам великую благодать Слизерина, но пока я ничего не вижу. Не забывай, идут за тем, кто силен. Ты теряешь власть, Реддл.

Слизеринец буравил взглядом брюнета, не спеша ему, что-то отвечать. А потом лишь усмехнулся.

– Ну, так иди и выпусти ужас Слизерина, раз я теряю власть. Возьми её в свои руки. Давай, Лестрейндж, вперёд. Веди за собой это стадо, – дерзко произнёс Том. – Запомни одно, если ты не готов взять на себя это, не открывай рта.

Хорошенько осадив слизеринца, он развернулся, направляясь к Слизнорту, который устроился в одном из кресел, наблюдая за учениками. Лестрейндж же скрипнув зубами, с ненавистью посмотрел в след Реддлу. Ему было нечего предоставить против слов брюнета. Пока нечего. Том же устроился рядом с профессором, посмотрев, что все пока заняты своим.

– Замечательный сегодня вечер, не так ли, профессор? – спросил он, поднимая бокал с напитком.

– Да, Том, я так рад, что сегодня у нас так многолюдно, – ответил профессор, с улыбкой смотря на своего ученика.

– Профессор, я хотел с вами поговорить, но это очень серьёзный разговор и я так думаю, что стоит провести его наедине, – загадочно произнёс слизеринец.

На лице профессора отразился неподдельный интерес.

– Вы меня заинтриговали.

– Ничего важного, это всего лишь вопрос о найденной мной информации в одной книге, – ровным тоном произнес Реддл, будто бы успокаивая своего декана.

– Хорошо, зайдите ко мне завтра и мы с вами разберём, что вам непонятно, – добродушно ответил Гораций, смотря на Тома.

Тот кивнул в ответ, посматривая на другой конец помещения, где Малфой тенью следовал за Гермионой.

Абраксас сцепив руки за спиной, стоял рядом с гриффиндоркой, пытаясь занять её разговором.

– Расскажи, а, правда, что в Дурмстранге изучают Тёмные искусства, как основное направление магии? – с интересом спросил блондин. – Я вообще думал, что в этой школе учатся одни мальчишки.

– Основательницей школы была известная всем ведьма Нереида Волчанова, поэтому сплетни о том, что там мужская школа лживы, – ответила Гермиона. – Тёмные искусства? Да, таково направление, а ещё школа не принимает магглорожденных.

Глаза Малфоя загорелись неподдельным интересом.

– Вот, нормальная школа, не давать грязнокровкам портить жизнь настоящим волшебникам, – высказался Абраксас. – Ведь эту школу окончил великий Гриндевальд.

Гриффиндорка слегка поморщилась от неприятного ей названия, тщательно стараясь скрыть факт того, что ей мерзко это слышать.

– Что верно, то верно, Гриндевальд закончил Дурмстранг.

Беседа с Малфоем явно затягивалась, и это уже становилось каким-то мучением. Когда за её спиной раздался голос, и по выражению лица Абраксаса стало понятно, что их разговор явно окончен.

– Малфой, замечательный вечер, – произнёс Реддл, появляясь в зоне видимости Гермионы. – Увы, мне придется бесцеремонно украсть твою собеседницу, слишком много дел у нас с ней накопилось по школе.

Малфой скривился, выказывая своё отношение к появлению соперника.

– Да уж не сомневаюсь, что дела важнее некуда. Тебе, Реддл, не мешало бы больше отдыхать, – с язвительной нотой произнёс слизеринец.

– Как мило, ты переживаешь за меня. Не стоит, я сам решу, когда мне отдыхать.

Между ними летели искры, и казалось, ещё немного и они схватятся за палочки, чтобы устроить дуэль. Гермиона постаралась немного разрядить ситуацию.

– Том прав, нам нужно кое-что обсудить. Рада была поболтать, Абраксас, – с улыбкой произнесла она, и, поворачиваясь к брюнету, сказала. – Если приём окончен, то мы можем поговорить в другом месте.

Реддл кинул победоносный взгляд на Малфоя и, посмотрев, на Гермиону произнёс:

– Ты права, нам нельзя отвлекаться, а тут слишком много народа.

Они дошли до Горация, сообщая, что им нужно немного поработать, как старосты, тот лишь всплеснув руками, заулыбался.

– Конечно! Идите, вы должны выполнять свои обязанности, молодцы! – восхищённо произнёс он, отпуская учеников.

Малфой с ненавистью посмотрел на Реддла, вся палитра отвращения отразилась на его лице, когда он вышел из помещения, направляясь в гостиную Слизерина.

Гермиона была до невозможности рада покинуть это мероприятие. Они оказались с Томом в полутьме коридоров подземелий. Но даже это было не таким ужасным, как эта вечеринка Слизнорта. Некоторое время они шли молча, и когда они прилично удалились от двери, где проходило собрание клуба, Реддл остановился.

– Что думаешь на счёт Слизнорта? – спросил парень, смотря на Гермиону.

– Он очень мил, что совсем не вяжется с образом декана факультета Слизерина, – честно призналась шатенка, прижимаясь спиной к стене. – И часто у вас такие собрания?

– Когда ему захочется услышать массу хвалебных слов в свой адрес, – с усмешкой произнёс слизеринец, и, упираясь рукой в стену с правой стороны от Гермионы, продолжил. – Он выбирает лучших из лучших, ты заслужила быть в этом клубе, хотя, по моему мнению, это никому и ничего не даёт, кроме самогоСлизнорта.

Гермиона ощутила лёгкое волнение, когда он приблизился, и, посмотрев на Тома, неосознанно облизнув от волнения обсохшие губы, спросила:

– Что у нас с тобой за дела по школе? Что-то срочное появилось?

Полумрак коридора создавал странную атмосферу, и чувствовать его так близко было до невозможности желанно. Врать себе, что она не прокручивала в голове их последний поцелуй, было бессмысленно. И сейчас, когда слизеринец стоял рядом, она не могла об этом не вспомнить. Том лишь приблизился максимально тесно, так, что его тело практически прижало Гермиону к стене. Тёмные озера его взгляда, снова погружали её в пучину сумасшедшего желания. В волнении выдохнув, она только и успела, что почувствовать, как вторая рука Реддла оказалась на её талии, проникая под теплую кофту. Его губы неспешно прикоснулись к её, он смаковал каждую секунду, не спеша углублять поцелуй. Язык Тома прошёлся по её нижней губе, постепенно проникая между её губами. Руки Гермионы скользнули по его плечам, обнимая за шею. Она позволила беспрепятственно целовать её, так же неспешно отвечая. Внутри всё кипело от этой близости, она чувствовала, что от волнения ей просто не хватает воздуха, но это было настолько желанно, что она забыла обо всём, отдаваясь во власть их близости.

– Что я говорил? – произнёс ехидный голос Малфоя, звучавший на ухо Вальбуги, когда стоя в одной из скрытых ниш они наблюдали за поцелуем Реддла и Гарднер.

Абраксас за несколько минут до этого, придя в гостиную, первым делом направился на поиски Блэк. И найдя её, не составило труда утянуть за собой в коридоры подземелий. Даже много текста выдавать не пришлось, потому что Вальбуга и сама видела, что отношения между гриффиндоркой и Реддлом явно силятся превратиться не только в отношения двух старост. И когда они тенью двигались по коридорам в поисках голубков, Малфой прямо-таки ощущал грозовую тучу ярости, что зависла над слизеринкой. Это заставило его ощутить предвкушение разборок, а главное, Реддл на время уберет свои цепкие руки от Гарднер. Свободных для походов коридоров было не так много, и Малфой правильно предположил, что зазнайка не потащит гриффиндорку по кабинетам и чуланам. Так оно и случилось. Зная все закоулки коридоров, и услышав разговор, Абраксас быстро втянул Вальбугу за собой в укрытие, и весьма вовремя. Потому что они оба стали свидетелями весьма чувственного поцелуя.

Вальбуга конечно пошла за Малфоем, но, то, что она увидела, привело её в неописуемую ярость. Её Том, целовал эту мерзавку, так ещё и так, как никогда не целовал её. С ней он был напорист и почти груб, и это нравилось слизеринке, но она предполагала, что такова его натура. Брать то, что он хочет. Нет, он умел быть иным, и таким он был не с ней. Выскочить из укрытия, и устроить скандал в секундном порыве показалось лучшей идеей, но Блэк сдержалась, настолько сильно сжав зубы, что они едва не раскрошились.

– Парочка воркует, и что? – спросила она, с усилием сдерживая ярость. – Мужчина имеет право развлечься, чтобы потом отдать себя одной единственной женщине.

Она говорила шепотом, но не спускала взгляда с целующихся, в груди все горело болью смешанной с желаем отомстить. И она найдет способ испортить Гарднер жизнь. Она незаметно покинула нишу, оставляя Малфоя наслаждаться созерцанием. Она была Блэк, и её семью зря недооценивали.

Гермиона наслаждалась каждой секундой их поцелуя. Сказать, что он был хорош, ничего не сказать. Его пальцы касались обнаженной полоски её тела между футболкой и юбкой, и от этого прошибало током желания. Едва найдя в себе силы, она прошептала в поцелуй:

– Нас могут увидеть, и поползут слухи.

– Я бы сказал, что плевать на это, но ты права, – нехотя произнёс слизеринец, напоследок оставляя поцелуй на её губах.

Его рука прошлась по её бедру, но потом всё же Том убрал её, явно с нежеланием. Слишком эта девушка его будоражила. Казалось, её аромат, такой свежий и искристый заполняет его лёгкие, отдаваясь странным желанием не отпускать её от себя. Но даже сейчас, он чувствовал себя живым рядом с ней, и это чувство было тёплым, таким, которое он никогда не испытывал. Словно она постепенно собой заполняла пустоту, которая образовалась с его рождения и простиралась на всю пока прожитую им жизнь. Но каждый раз стремиться нарушать правила школы было опасно для Тома, поэтому он внял здравому смыслу, провожая Гермиону до выхода из подземелий. Девушка тепло улыбнулась, чувствуя себя счастливой.

– Доброй ночи, Том, – сказала она, направляясь в свою гостиную.

– Доброй ночи, Гермиона, – отозвался брюнет, следуя в свою спальню, и искренне улыбаясь мысли, что вечер был очень хорошим.

Глава 12

Тот вечер в подземельях стал для Гермионы особенным. Она ощущала себя невероятно счастливой. И на расспросы соседок по комнате, лишь отмахивалась, зная, что подобным делиться, точно не стоит. Они, конечно, с Томом вполне могли себе позволить не скрываться, но что-то подсказывало девушке, что не стоит распространяться, если она хочет, чтобы всё было хорошо. В её глазах светилось счастье, даже тогда, когда она ходила на занятия, иногда вспоминая моменты, проведённые с Томом, и они вызывали у неё улыбку, заставляя ощущать себя влюбленной дурочкой. Иногда, когда Гриффиндор и Слизерин оказывались на совместных занятиях, то они с Томом переглядывались, и это отдавалось трепетом в груди девушки. До конца было не ясно, что происходит между ними, но это было не так важно, потому что всё это, было волшебным. В эти выходные они с Томом договорились встретиться в Хогсмиде, и предвкушение приводило Гермиону в восторг. Казалось, она забыла всё плохое, и видела отклик в Реддле, а значит, у них был шанс исправить ужасные события в будущем. Но счастливые моменты приходилось иногда отодвигать, чтобы достойно продолжать учебу. Грейнджер было важно и тут всё довести до идеала. Сидя в библиотеке, она лишний раз отметила, что стоит сосредоточиться, а не представлять, как они с Томом проведут выходной день вне стен замка. Сделав несколько записей, гриффиндорка, скрутила полностью заполненный свиток, начиная новый. Учеников сегодня было не так много, поэтому Гермиона увлеченно дописывала последние заметки, и когда было с этим покончено, девушка выдохнула, поправляя волосы.

– Ну что же, на сегодня явно достаточно, – произнесла себе под нос Гермиона, собирая свои вещи, и собираясь отнести, что брала для занятий на место.

Она прошла мимо ряда столов, на одном из них заметив книгу. Ни на этом ряду, ни на соседних, учеников не наблюдалось, и Грейнджер покачала головой.

– Какие безответственные, неужели нельзя всё делать правильно и убрать то, что взяли, – недовольно произнесла она, подходя к столу, чтобы взять книгу.

Как только её пальцы коснулись обложки, она замерла, и всё, что она держала в руках, посыпалось на пол, кроме этой книги. Тело замерло лишь на мгновение, когда в него ворвалась такая сильная боль, что даже сознание затянуло нескончаемой и густой тьмой. Гермиона не могла пошевелиться и отбросить предмет, осознавая, что проклятие начинает проникать в её тело, напитывая собой каждую клеточку. Она закричала, но крик так и не вырвался из её горла. Лицо стало белее полотна, сознание постепенно ускользало, разрываемое непереносимой болью, но она даже не могла её выплеснуть, просто утопая в ней и в понимании, что это конец. Слёзы текли из уголков глаз, в последней попытке бороться с древней силой, запечатанной в книге. Но с подобной мощью было тягаться невозможно. И гриффиндорка рухнула на пол, погружаясь в холодную тьму.

Мадам заметила, что одна из учениц ещё не покинула библиотеку, но, видимо, уже собиралась это сделать, относя книги на место. Перекладывая последние стопки с книгами, которые нужно было отобрать для того, чтобы привести их в порядок, библиотекарь с недовольством посмотрела на гриффиндорку, когда вещи из её рук упали на пол. А потом наступила тишина. И это насторожило женщину, но она всё ещё на автомате продолжала делать своё дело, а потом, присмотревшись с ужасом, осознала, что случилось нечто жуткое. Ученица упала на пол, сжимая стремительно синеющими пальцами книгу. По её телу на глазах поползли черные капилляры. Мадам на бегу, крикнула.

– Экспульсо! – и книга вылетела из рук девушки, проскользив по полу в угол библиотеки. – Мерлин... Это невозможно...

Тело Гермионы ещё изредка подрагивало от действия проклятия, что разносилось вместе с кровью по телу, но жизненные силы покидали её. Вызывая в библиотеку, всех кого могла, женщина лишь могла поддерживать остатки жизни в теле ученицы, пока не прибыл директор и деканы, чтобы постараться успеть отправить её в медицинское крыло.

Том сначала не понял, чем вызван переполох, но беготня отвлекала его от занятий. И когда Граций, охая, пробежал мимо, понял, что случилось, что-то похуже обычного нарушения правил. А потом и услышал про проклятие. Ему, несомненно, стало интересно. Он нахмурился, поднимаясь со своего места, и следуя за деканом. Ему нужно было удостовериться, что это случилось ни с кем-нибудь с факультета Слизерин. Остальное его мало интересовало, ведь этим будут заниматься деканы. Следуя за Слизнортом, Реддл лишь оттеснял любопытных учеников от библиотеки, пока двери за ним и руководством школы не закрылись. Он видел, что библиотекарь сидит на полу, и что Дамблдор последовал её примеру. Судя по расцветке формы, жертвой оказалась гриффиндорка. Значит, ему нечего было здесь делать. Уже собираясь уходить, он услышал голос Дамблдора.

– Мобиликорпус!

Тело начало плавно отрываться от пола, зависнув. Это было и неудивительно, к проклятым прикасаться было нельзя. Декан Гриффиндора, добавил:

– Всем в больничное крыло, если она перестанет дышать, всё пропало. Гораций, подключайся, смени мадам, и не дай ей умереть.

Гораций быстро вытащил волшебную палочку, производя нужные манипуляции.

– Бедняжка Гермиона, нужно найти виновного, – произнёс он, приступая к поддержанию жизненных сил в девушке.

Когда Реддл услышал знакомое имя, то резко обернулся. Он быстро преодолел расстояние от двери до места, где все собрались и его взгляд остановился на девушке, что парила в воздухе. Волны каштановых волос, в лёгком беспорядке, глаза закрыты, неестественно белая кожа испещренная темными извивающимися полосами. Его сердце замерло в груди. Впервые в жизни он испытал жуткую боль. Шумно вдохнув, он с трудом сдержал себя, стараясь сохранить внешнее спокойствие.

– Я могу помочь? – спросил он, как можно ровнее, но голос от волнения звучал глухо.

– Том, поспеши в медицинское крыло, пусть приготовят постель в изоляторе, мы не можем её переправить в Больницу Святого Мунго, если прервем процесс поддержки, она погибнет, – ответил Дамблдор, смотря на парня. – Не теряй времени.

Всё, что было после, было словно во сне. Перед внутренним взором Реддла стояло мертвенно-бледное лицо Гермионы. Но шок отступал, и его место занимала ярость. Кто посмел сделать подобное. Кто? Лестрейндж? Вряд ли, конечно, он был недоволен, но Том знал, что тот не станет привлекать к себе, а заодно и к нему столько внимания. С этим он разберётся очень скоро, а пока он должен был сделать всё, чтобы спасти Гермиону. Почему он до этого момента никогда не ощущал боли от смерти или ран других. Она была другой, она была той нитью, которая всё ещё давала ему помнить, что он человек.

Ученики толпились в коридорах, когда безжизненное тело Гермионы осторожно переносили в больничное крыло. Все профессора следовали за процессией, не давая любопытным подойти слишком близко или вообще увидеть, кто пострадал. И Реддл стоял на входе, придерживая дверь. И прежде чем он закрыл её за последним вошедшим профессором, он увидел Вальбугу. Что с интересом пыталась увидеть, кого доставили в больничное крыло. Реддл захлопнул дверь перед любопытными, и сам, оставаясь внутри лазарета, был одержим только одной идеей сделать всё, чтобы Гермиона жила. Он подошёл ближе к постели, ощущая ком в горле. Ему было невыносимо видеть её такой. По лбу Горация, что сейчас был рядом с гриффиндоркой, стекали капельки пота, было видно, что подпитка стоит ему немалых сил. И пока профессора решали, что делать, Том подошёл ближе к ним.

– Нам срочно нужно зелье из Мандрагоры, – произнёс Дамблдор, смотря на профессора Герберта Бири. – У вас же найдутся подходящие мандрагоры?

Мужчина немного стушевался.

– Альбус, я бы с радостью, но не раньше чем через неделю, – он, конечно же, хотел помочь, но ускорить процесс взросления особей он никак не мог.

В разговор вступился директор Диппет, который до этого старался взвесить все «за» и «против» между ожиданием лечения здесь и попыткой перенести девушку в больницу. Но риск был слишком велик. Портал мог на секунду прервать подпитку и тогда они потеряют ученицу, а этого он допустить не мог. В последнее время, Министерство начало основательно следить за школами. Поэтому любое происшествие могло негативно отразиться на нём и всех остальных.

– Значит, мы начнем дежурить, поддерживая в ней жизненные силы, – твердо сказал он, давая понять, что ещё ничего не потеряно.

Том, что до этого стоял неподалеку, сделал шаг вперёд.

– Я тоже хочу помочь, – произнёс он решительно и, перехватив взгляд Дамблдора, не отвёл глаз.

Диппет нахмурился, довольно резко отреагировав.

– Это исключено, мистер Реддл, вы ученик, и не допускаетесь до подобного.

– Но, директор... – возразил слизеринец.

– Я сказал, нет!

Брюнет лишь сжал зубы, и сделал шаг назад.

– Как скажете.

Их взгляды с Дамблдором пересеклись ещё один раз, и слизеринец понял, что придет позже решить этот вопрос, но уже, не с директором. Покидая больничное крыло, он желал лишь одного. Отомстить тем, кто был повинен во всём. И первым в его списке был Малфой. Только он был на приеме у Слизнорта, и только он знал, что они с Гермионой ушли вместе. В любом случае, он добьется от него правды, и способ он знал отличный, который неминуемо развяжет язык, этому чистокровному выродку. Хотя он и так знал, что это дело рук Блэк, но удостовериться в этом явно стоило.

Малфой сидел на диване, и, закинув ногу на ногу, с усмешкой спорил с Эйвери, что гриффиндорцы только такого и заслужили, быть проклятыми. Реддл остановился напротив дивана, и холодно смотря на блондина, произнёс:

– Малфой, тебя вызывают к директору, – спокойно произнес Реддл, смотря в глаза слизеринцу.

– Я ничего не делал, – с возмущением произнёс блондин, нехотя поднимаясь со своего места.

– Это не моё дело, ты можешь не идти. Заодно соберёшь свой чемодан и с пафосом вернёшься домой, – невозмутимо озвучил староста.

Абраксас поморщился, но всё равно вышел из гостиной, следуя по коридору подземелий.

– Что ты там наговорил Диппету, – недовольно буркнул он, и чуть обернувшись, хотел уже было, что-то ещё сказать, но бесцеремонно был прерван.

Сильная рука Реддла, вцепилась в его плечо, одним рывков втягивая его за собой в чулан. И когда дверь захлопнулась, то в полутьме Малфой различил яростный взгляд Реддла.

– Умом тронулся? Мой отец тебе этого не простит!

– Прежде чем твой отец, что-то узнает, тебя сожрут рыбы в чёрном озере, – сквозь зубы произнёс брюнет. – Знаешь, кого сегодня доставили в больничное крыло, Малфой? Ты так веселился, расписывая о том, что это гриффиндорка. Будет ли тебе также весело, когда ты узнаешь, что прокляли Гарднер.

Малфой уже хотел выдать тираду, остолбенел. Его и без того светлая кожа, казалась белой, он сглотнул, но потом постарался собраться, подключая гонор, чтобы скрыть свой интерес к Гермионе.

– И что? Мне нет дела до Гарднер? Прокляли и прокляли, – произнёс он, но внутри чувствуя, как всё стянулось в тугой узел.

– Кто подсунул ей проклятую книгу? – с напором спросил брюнет.

Малфой сложил руки на груди, уходя в глухую оборону.

– Откуда я знаю, Реддл? Я не слежу за врагами гриффиндорцев, – огрызнулся Абраксас, пытаясь скрыть свои истинные чувства за безразличием.

Реддл постепенно начинал приходить в ярость, его пальцы сжали волшебную палочку и он направил её на блондина.

– Какая жалость, что мозгами ты обделён, Малфой. Но ты мне всё расскажешь, – почти тихо произнес Том. – Круцио!

С кончика палочки сорвалась красная вспышка, опутывая тело Абраксаса, и тот выгнулся в агонии, ощущая, как всё тело разрывает на тысячи кусков. Боль взорвала его сознание, разносясь пожаром по венам. Нестерпимая, сумасшедшая. Малфой силился закричать, но из горла выходил лишь сдавленный хрип, и он упал на колени, пытаясь ухватиться пальцами за стену.

– Ещё раз спрашиваю. Кто. Подкинул. Гарднер. Книгу. Кто? – голос Реддла становился громче, и он делал паузы между словами, желая, чтобы они дошли до сознания слизеринца.

Ненависть и ярость, что он испытывал к Малфою подпитывала силу заклятия, причиняя жертве максимальную боль. Брюнет, как никогда ощутил внутри себя тьму, которая наполняла его душу восторгом от того, что он делает. Что перед ним стоят на коленях.

– Говори, или я убью тебя, – практически прорычал Реддл, отзывая заклятие.

Малфой еле дышал, и его тело ещё пробивало током боли. Он упёрся руками в грязную каменную кладку пыльного чулана, с трудом ловя губами воздух.

– Клянусь, я не знаю.

Как только Реддл снова поднял палочку, Малфой привлек его внимание, призывая, остановится. Он сделал ещё один шумный вдох, поднимая взгляд на опасного соперника.

– Блэк видела, как ты целовал Гарднер после вечеринки Слизнорта, – задыхаясь, произнёс он.

– С твоей подачи! – рявкнул Реддл, ткнув кончиком палочки Малфоя в шею. – Может мне убить тебя, щенок? Для меня не составит труда произнести два заветных слова.

Малфоя затрясло. Он мог сколько угодно строить из себя героя, но жизнь терять он точно не планировал.

– Прошу, не надо. Я понял свою ошибку, понял, Реддл, – практически жалобно, произнёс блондин.

– Если Гарднер выживет, больше ты и близко к ней не подойдёшь. Надеюсь, ты меня понял. Потому что следующее, и последнее, что ты увидишь, это зелёную вспышку, – опасно прошипел Реддл, а потом, резко развернулся. – Серпинсортиа.

В чулане раздалось опасное шипение, и Реддл кинул взгляд на блондина.

– Приложи все усилия, чтобы не сдохнуть, будет обидно, если древний род Малфоев прервется на тебе, – произнёс он, выходя и тут же баррикадируя дверь заклятием. – Коллопортус.

Реддл ощущал частичное удовлетворение от того, что оставил блондина один на один со змеей, которой уже успел на парселтанге дать указание изжалить слизеринца, но так, чтобы он не попал в больничное крыло. Он твердым шагом проследовал снова в гостиную Слизерина. Вызывая Вальбугу, он, молча, взял её под локоть, выводя из гостиной.

– Что случилось? Что за спешка? – словно в удивлении произнесла Блэк, но все равно шла за Томом.

– Иди, молча, – только и произнёс брюнет.

Они прошли к лестницам, и Вальбуге показалось, что Том хочет поговорить, но там, где им никто не помешает. Она в принципе, уже придумала себе алиби на тот случай, если он будет расспрашивать её про проклятую книгу. Но Блэк чувствовала огромное удовлетворение от того, что произошло. Скорее всего, гриффиндорка умерла, потому что от такого проклятия было не спастись. Да и даже если Том узнает, что это она, всё равно ничего уже не исправить. Ну не убьет же он её за такое. Они оказались на последнем этаже и, проходя к астрономической башне, остановились. Реддл отпустил её руку и сделал шаг назад, рассматривая Вальбугу и едва заметно, усмехнулся.

– Ну, рассказывай, где ты нашла столь мощный проклятый предмет? – спросил он, не выказывая и грамма агрессии со своей стороны. – Наверняка это было нелегко. Ведь пронести в замок такую вещь практически невозможно.

Блэк немного расслабилась, видя, что он не рвет и мечет, ведь Том всегда высказывал, свое недовольство прямо.

– Я не понимаю о чём ты, – сказала девушка, с нотками соблазнения. – Зачем нам тратить время на обсуждение какой-то гриффиндорки, лучше позволь мне доставить тебе удовольствие.

Блэк подошла ближе, касаясь пальцами плеча Тома и обойдя его, обняла со спины.

Реддл так и остался стоять, не двигаясь.

– Ты мне обязательно доставишь удовольствие, Вальбуга. И всё-таки, тебе самой доставила удовольствие смерть Гарднер? – спросил он, желая лично услышать ответ.

– Она умерла? Какая незадача, – наигранно сокрушаясь, произнесла Блэк с улыбкой на лице, а потом коротко добавила. – Да.

Том услышал главные слова, которые горячим пожаром, вспыхнули в его груди. Он вспомнил лицо Гермионы, что едва живая зависла в воздухе. Её обессилено висящие руки. Она умирала, а до этого, скорее всего, испытала сильнейшую боль, словно её пытали. Эти воспоминания, заставляли огонь в груди, разгораться сильнее, и все это становилось чистой яростью.

– Пришло мое время получить удовольствие от смерти. От твоей смерти, Вальбуга, – произнёс он с опасной улыбкой, поворачиваясь к слизеринке.

До девушки дошел смысл сказанного Томом, и она отпрянула от него, словно это могло спасти её. Она недооценила жестокий нрав Реддла. Блэк готова была ему помогать во всём, но всё же не думала, то его порывы к власти серьезны. Она была уверена, что ему хватит банды в Хогвартсе. И всё это останется на уровне запугивания и попыток установить свою власть на Слизерине. Но сейчас, глядя в его жестокие глаза, она поняла, что ошибалась.

– Лорд, прошу тебя, Том...

Он стоял перед ней, совершенно не испытывая никаких эмоций.

– Как трогательно. Так Лорд или Том? Ты привыкла, что всё сходит тебе с рук. Но не со мной, Блэк. Со мной за каждый проступок нужно отвечать, – сказал он, делая шаг навстречу и доставая свою волшебную палочку.

– Ты не посмеешь меня убить! Все узнают и накажут тебя! – истерически закричала Вальбуга, сжимая руки в кулаки.

– Я? Да как ты могла подумать? – с хищной ухмылкой произнёс слизеринец, начиная обходить девушку по кругу. – Ты это сделаешь сама, Блэк...

Глаза Вальбуги распахнулись от ужаса, она поняла, о чём говорит Том. Слёзы покатились из её глаз, она отчаянно желала, чтобы он пошутил.

– Империо! – четко произнёс Реддл, и жёлтый дым моментально окутал слизеринку.

Ужас на её лице исчез, сменяясь обычным выражением лица. А на душе у неё стало так легко, словно только этого она и ждала. Легкость ощущалась не только в мыслях, но и в движениях. Посмотрев на брюнета, Вальбуга едва заметно кивнула и направилась неспешным шагом, прямиком к открытому пространству башни. Прыгнуть вниз. Замечательное решение. Она готова была отдать жизнь за важное дело, а самое главное, ей больше не нужно было ничего решать, за неё всё уже решили. Каждый её шаг, приближал её к гибели. Лететь вниз с лёгким сердцем и головой, это словно обрести свободу. Всё это мелькало в её голове, блокируя её личные эмоции. И когда она остановилась на самом краю, то улыбка появилась на её красивом лице и она, сделав шаг, сделает счастливым Тома.

– Реддл, остановись! – в тишину астрономической башни ворвался знакомый голос.

Том обернулся и увидел слизеринца, что стоял у самого входа в башню, вытянув руку вперёд, в попытке остановить его казнь. Реддл в удивлении поднял бровь.

– Орион Блэк, вот так сюрприз. Соскучился по троюродной сестричке? – спросил он, сложив руки на груди.

Блэк с опаской смотрел на Вальбугу, которая стояла на самом краю.

– Пойми, её смерть пусть и будет выглядеть, как самоубийство, но это привлечет проверку министерства магии, они закроют школу, им только дай повод. Кто от этого выиграет? – на одном дыхании произнёс Орион, в попытке спасти девушку.

Блэк была его сестрой, пусть и троюродной, но всё равно они были родней. Но даже не родственные узы заставили парня бежать сюда. Он любил её. Любил так, что дыхание сводило от мысли, что она может умереть. Реддл прищурился, смотря на парня. И он был прав, ещё проверки им здесь не хватало. Приедет комиссия из-за смерти девушки. Тут же будет, и проклятая принесенным в замок предметом Гарднер, и искусанный змеёй Малфой. Меньшее, что им грозит, это закрытие. Он одним движением пальца отвёл Блэк от края.

– Слушай меня, Орион Блэк. Я сохраню ей жизнь. Но ты и она сидите тихими мышками, одно слово, одно движение и вы оба лишитесь жизни. Поверь, я знаю, о чём говорю. Пожалуетесь, вам не поздоровится, ты меня понял? – властно спросил брюнет.

Орион кивнул, готовый принять его условия. Он всегда видел в нём крайне тёмную личность, а главное опасную. Вальбуга же была слепа.

– Клянусь, я молчу, и буду держать Вальбугу подальше.

Реддл остался, удовлетворен ответом и снял заклятие. И как только пелена подчинения спала сознания Блэк, она зарыдала, с ужасом смотря на того, кто её сейчас едва не заставил прыгнуть. Слёзы текли из её глаз, пока она, с трудом переставляя ноги, отходила подальше от опасного места. Орион тут же бросился ей навстречу, приобнимая за талию.

– Я тут, я рядом, всё хорошо, – шептал он, поглаживая её ладонью по волосам, и успокаивая.

– Советую послушаться брата, следующим пунктом для вас обоих будет сырая земля, – уверенно произнёс Том, и, разворачиваясь, покинул башню.

Вальбуга прижалась к брату, дрожа крупной дрожью, всё чего она хотела сейчас, просто уйти отсюда и больше не играть в эти опасные игры. Всхлипывая, девушка положила голову на плечо Ориона, и тихо произнесла.

– Спасибо, что спас меня. Спасибо.

Реддл быстрым шагом направлялся в больничное крыло. Они выпустили зверя, что жил в нём все эти годы. Но одно его удерживало от безумства ярости. Гермиона была жива, и погибнуть он ей не даст.

Глава 13

В этот же день Том направлялся в больничное крыло. Злость постепенно утихала, но то что произошло ранее, как нельзя лучше говорило о том, что он готов убивать. И он ощутил волну неподдельного удовольствия от боли и страданий, что причинил. Но сейчас перед ним стояла совсем другая задача. Он должен был помочь прийти в себя Гарднер, должен был не дать ей умереть. Коридор, что вел к Больничному крылу, казался ему бесконечным. Толкнув дверь, что вела в помещение, Реддл прошел внутрь, не наблюдая рядом мадам, что отвечала за больничное крыло. Зато у постели гриффиндорки сидел профессор Дамблдор. Он не оборачиваясь, произнёс:

– Проходите, Том.

Слизеринец прошел вперёд, достигая постели, на которой лежала Гермиона. Его взгляд остановился на её ужасно бледном лице. Она практически не дышала. Он постарался сдержать свои эмоции, прикрываясь маской холодности.

– Как она? – коротко спросил Том, смотря на профессора.

– Всё также, мы должны постоянно подпитывать в ней жизненные силы, чтобы она не погибла. Вы пришли по делу? – задал вопрос Альбус, смотря в глаза Реддла.

– Я могу помочь и сменить вас, – твердо ответил брюнет, готовый оказать помощь.

И он ожидал, что профессор допустит его до этого. Но тот не спешил давать разрешения.

– Почему вы хотите помочь, Том? Почему вы готовы отдать свою силу, чтобы спасти эту девушку? – вопрос ошарашил слизеринца.

До этого времени он не пытался задумываться о том, почему он хочет, чтобы Гарднер жила. Зачем он помогает ей, хотя до этого времени жил только своими желаниями и рассчитанными им самим планами. И Дамблдор заставил его всерьез задуматься об этом. Но эти размышления были не для чужих ушей. Профессору он ответил на это коротко.

– Мы старосты, я в ответе за неё, – попытался твёрдо произнести Реддл, но от профессора не укрылось то, что причина кроется совсем в другом, однако он промолчал.

– Хорошо, Том, у вас будет три часа, потом вас сменит профессор Слизнорт. Я сделаю так, чтобы вы не пересеклись с директором, – ровным голосом произнес Альбус.

Когда Том приступил к делу, рука профессора легла на его плечо, одобрительно сжимая.

– Мы не те, кем себя считаем, а те, кем нас делают люди, которые становятся для нас не безразличны, – сказал он, и едва заметная улыбка появилась на лице профессора.

Дамблдор ушёл, оставляя Реддла наедине с Гермионой. Парень рассматривал её лицо. Она словно спала, дыхания не было слышно, и лицо бледное, будто бы всю жизнь из неё высосали. Она не должна погибнуть. Не потому что он ощущал к ней интерес, а потому что она давала несравнимую ни с чем лёгкость. Находясь рядом с ней, ему казалась, что всё будет хорошо. Но он никогда бы не признался даже сам себе, что она ему небезразлична. Он, Том Реддл, его судьбой было перевернуть этот мир, он в это верил. В великие свершения и борьбу за чистоту крови. Но слова Дамблдора только сейчас дошли до его сознания. Готов ли он оставить свой путь, ради её улыбки? Он вспомнил их танцы в Выручай-комнате, её тепло и поцелуи, что заставляли его выкинуть из головы всё лишнее. Тряхнув головой, он прижал ладонь к своему лбу, стараясь не думать об этом. Сейчас его задачей было только то, чтобы она не погибла. Тишина больничного крыла, белые простыни и Том, что с усердием жертвовал своей силой, чтобы эта девушка, которая была для него загадкой, не умерла.

* * *

Вальбуга сидя в гостиной Слизерина ощущала сильную пустоту. Она потеряла Тома, но сожаления по этому поводу не испытывала. Словно пелена спала с её глаз. К ней подошёл Орион с чашкой чая и присев на корточки, протянул его девушке.

– Как себя чувствуешь? – спросил парень, смотря на сестру.

Брюнетка приняла чашку, смотря, как от чая поднимается пар, а тепло постепенно согревает замёрзшие пальцы.

– Спасибо. Мне лучше, – сказала она в ответ, пытаясь улыбнуться. – Орион, я не хочу, чтобы хоть одна живая душа знала о том, что произошло в Астрономический башне.

Слизеринец сел на диван рядом, внимательно смотря на Блэк.

– Неужели ты всё ещё боишься ему навредить? Вальбуга, приди в себя, он монстр, которому нет дело до жизней посторонних! – возмутился парень, сжимая руки в кулаки.

– Я знаю, кто он. И не пытаюсь прикрыть его. Пусть он и чудовище, но он единственный может изменить ситуацию в нашем мире. Только он знает, как выпустить ужас Слизерина, – сказала она, делая глоток.

– Ты веришь в эти сказки, которыми он заморочил тебе голову, – вспылил Орион, беря девушку за руку. – Я не позволю тебе вернуться к нему.

Вальбуга перевела взгляд на их руки, и покачала головой.

– Я не вернусь к нему, и вмешиваться не стану. Но он легко может убить тех, кто ему не нужен. Это первая причина, почему мы должны молчать. А вторая, я придумала лучший способ, чтобы отомстить ему, не затрагивая род Блэк и наше участие в этом, – задумчиво произнесла она, впервые замечая, что её брат весьма симпатичен, а главное решителен. – И это будет моей точкой в этом мероприятии, а там, будь, что будет. А ты зачем влез в это?

Парень отвёл взгляд, понимая, что с упрямой Вальбугой бесполезно спорить.

– Какая разница? Будь благодарна за спасённую жизнь, – сказал он.

На губах Блэк появилась уставшая улыбка.

– Я благодарна, – ответила она и, посмотрев на их руки, едва заметно погладила пальцы Ориона. – Я поняла одно. Семья должна быть на первом месте. Мы Блэк, мы те, кто сами вершит свою судьбу.

Этим же вечером Вальбуга стояла в глубине подземелий, смотря на помощника Реддла и его правую руку. Лестрейндж был рослый парень и весьма опасный. Если Эйвери иногда казался ей легкомысленным, то этот был себе на уме.

– Зачем позвала? – почти грубо спросил он, сложив руки на груди и смотря на слизеринку сверху вниз.

– У меня для тебя есть информация, на тот случай, если Реддл соскочит с намеченных планов, – сказала Блэк, также с вызовом смотря на парня.

Лестрейндж удивлённо поднял бровь, но промолчал, давая возможность Вальбуге продолжить.

– В его свитках, я несколько раз видела одно слово, которое он обводил, выделяя. Крестраж. Думаю это его цель, потому что когда я задала вопрос на эту тему, он был довольно агрессивен, и отвечать не стал.

Парень задумался, словно силясь вспомнить, что это за слово, но на ум ничего не приходило.

– Хорошо, я проверю. Но у меня один вопрос. Почему? – едко спросил брюнет. – Или твоя проклятая книга затронула то, что так нужно Реддлу?

То, что сказал Лестрейндж, неприятно резануло внутри, по оголенным нервам. Он был весьма наблюдателен, но выдавать её директору, он вряд ли станет.

– Какая жалость, что книга не успела сделать то, что положено. Я умываю руки, и на это есть свои причины. Считай это моим прощальным подарком, – сказала слизеринка, разворачиваясь и исчезая в темноте коридора.

– Интересно... – задумчиво произнес Лестрейндж, пытаясь обдумать полученную информацию.

Что-то уже шло не так, как надо. И это было ясно с момента, когда Гарднер появилась в школе. Он, несомненно, даст время Реддлу доказать, что тот и правда является наследником Слизерина. Но время на реализацию всех планов оставалось всё меньше. Он безоговорочно верил в их задумку, и не собирался отступаться. А вот, как поступить с полученной информацией, он подумает. Вальбуга же твердым шагом следовала в гостиную Слизерин. Этот день расставил все точки над «и», она поняла, к чему должна стремиться и кто ей в этом поможет. Орион был единственным из рода, кто как и она был одержим чистотой крови, и только сейчас девушка задумалась о том, что не на того всё это время смотрела. Уж они с Орионом точно смогут создать сильную семью, в которой будет всё так, как она пожелает.

* * *

Время тянулось слишком медленно: минуты, часы, дни. Реддл много времени находится в больничном крыле, либо, помогая поддерживать силы Гермионы, либо незаметной тенью наблюдая, как это делают другие. Под его глазами залегли тени, но он, ни разу никому не показал того, что он перестал спать и устал. Неизменно выполняя свои обязанности, он по-прежнему вёл активную деятельность, чтобы никто не задавал вопросов. День когда сообщили, что зелье из мандрагоры готово, стал весьма волнительным и это чувство, которое раньше Реддл не испытывал. Где-то в груди всё сжималось от мысли, что она откроет глаза. Том не претендовал на то, чтобы официально присутствовать при самом процессе, но всё же не смог удержаться и пришёл. Он ожидал моментального эффекта, но его не произошло. Она не пришла в себя и даже не пошевелилась. Но, как сказал профессор Дамблдор, по крайней мере, в подпитке больше не нуждалась. Все надежды на положительный исход таяли. Реддл наблюдал за чередой гриффиндорцев, что навещали её, в какой-то мере понимая, наконец, чем отличались их факультеты. Слизерину было бы плевать, кто умирает в больничном крыле. Провожая взглядом последнего посетителя, он подошёл к Дамблдору сидящему рядом с постелью Гарднер.

– Профессор, почему зелье не подействовало? – спросил он, смотря на Гермиону.

– Это сильное проклятье, Том. Мы изучили книгу. Она принадлежала многим поколениям различных чистокровных семей. Мы не может утверждать, что последние официально владеющие книгой, повинны в этом. Её могли выкрасть или перепродать. Но мы не оставим этого без разбирательства, – сказал Альбус. – Том, вы очень помогли, я бы посоветовал вам поспать. Вы очень устали.

Слизеринец отрицательно покачал головой, внимательно рассматривая лежащую на постели девушку. Тёмные извилистые линии почти пропали с её кожи, оставляя её просто бледной. Профессор хотел чтобы Реддл сказал, зачем он делает то, что для него не характерно, но не стал, давая возможность слизеринцу участвовать в процессе и позволяя его сознанию не испытывать за это неудобства или угрызений совести.

– Она же сможет выйти из этого состояния? – задумчиво спросил он, смотря на Дамблдора.

– Я не могу сказать точно, Том, всё возможно. Будет зависеть от её желания жить. Обычно из такого состояния могут вывести близким люди, но насколько я знаю, таковых у неё нет, – сказал Альбус, поднимаясь со стула. – Присядьте. Раз уж вы пришли, то оставлю её на ваше попечение. Не засиживайтесь. Здесь есть, кому за ней присмотреть. Том не реагируя на его слова, опустился на стул, не спуская взгляда с Гарднер. На какой-то момент в его сознании снова поднялась волна ярости, и сожаления, что он не убил эту дрянь Блэк. Но не сделанного было не вернуть. Много мыслей крутилось в голове слизеринца, ему безумно хотелось разнести в пух и прах всех, кто хоть как-то причастен. Но он не мог сосредоточиться на цели, пока Гермиона находилась в пограничном состоянии. Сидя в тишине больничного крыла, Том чуть откинулся на спинку стула, не замечая, как сон принимает его в свои объятия.

Она открыла глаза и волна тошноты, смешанная с ужасом нахлынули целым потоком, не давая возможности даже полноценно вдохнуть. Всё перед глазами плыло и при попытке приподняться, Гермиона бессильно упала на подушку. Дав себе, немного времени, чтобы сфокусировать взгляд, девушка повернула голову, понимая, что рядом кто-то есть, но рассмотреть пока не могла. Облизнув обсохшие губы, она напрягла зрение, наконец-то с усилием заставляя картинку перестать расплываться. У её постели сидел Том. Он дремал. И она, едва пошевелившись, с трудом немного подняла руку, сжимая и разжимая онемевшие пальцы. От её движений и скрипа постели Том открыл глаза и, кажется, забыл, как дышать. Он резко выпрямился, смотря на девушку.

– Гермиона... – прочищая горло, произнёс он, пытаясь понять, все ли нормально.

Ему никогда не приходилось за кем-то ухаживать, и он взял стакан. Чуть придерживая её голову, помогая сделать глоток воды.

Она часто моргала, пытаясь как-то сфокусировать взгляд, и с благодарностью сделала глоток, ощущая, как горло першит, а голос её не слушается.

– Это было проклятье... – с трудом произнесла она, кладя руку на горло, и чувствуя, что каждое слово скребёт невыносимой болью.

– Мы знаем, всё знаем, не переживай, – сказал Реддл, помогая ей и приподнимая подушку, чтобы она полусидела. – Как себя чувствуешь?

– Не очень, – тихо ответила девушка, смотря на слизеринца. – Да и ты смотрю, мало спал. Сколько дней я пробыла здесь?

Том на её замечание, лишь нахмурился, признаваться, что он всё это время переживал, он не собирался.

– Больше недели.

Гермиона протянула руку, кладя её на руку Тома.

– Спасибо, что приходил и был рядом, – поблагодарила она его.

Том посмотрел на её жест. Переворачивая свою руку ладонью вверх и слегка сжимая её холодные пальцы.

– Профессорам пришлось потрудиться, – коротко сказал он. – Я сделал по сравнению с ними малость.

Между ними установилась связь, и казалось, что даже слов не нужно. Он не оставил её, значит он мог измениться, именно так думала Гермиона. Значит, всё же для него существовали другие ценности, не только борьба с магглорожденными. Эти мысли отдались теплом, как и то, что сейчас он был рядом. Она видела, что даётся подобное ему с трудом, и что Том явно ощущает себя не в своей тарелке.

Их разговор прервала Мадам, которая заметив, что Гермиона пришла в себя, вызвала директора. И та суматоха, которую он и остальные принесли, была совсем не тем, что было нужно Гермионе. Под шумиху Том ушёл, и девушка опустилась на подушку, стараясь отвечать на вопросы. Но её мысли были совсем не здесь. Она думала о том, что он был рядом.

По прошествии практически двух недель нахождения в больничном крыле, Гермионе было разрешено вернуться в гостиную Гриффиндора. Похудевшая, бледная, но всё же живая. Все встретили её шумно, и весело и это в какой-то мере даже подняло настроение девушки. Но самое важное. Всё время, что она была в больничном крыле, Том неизменно навещал её. Они много разговаривали, и парень даже приносил ей домашние задания. Они не говорили о том, кто её проклял и лишь единожды Реддл обмолвился, что кто был причастен, уже понесли наказание. Логически поразмыслив, исходя из информации, что она получила от своего декана, виновный не был найден. Значит, Том сам вычислил его. Но так как все ученики были живы, значит, наказание было более или менее лояльным. Наблюдательная Грейнджер сразу же увидела, кто избегал её. Вальбуга просто исчезла из поля зрения, даже не пересекаясь с Томом, во всяком случае, тогда, когда Гермиона находилась с ним рядом. Но больше всего, её поразило то, что Малфой не просто избегал её, он её сторонился, и как ей показалось, даже виновато отводя взгляд. Неужели он был причастен к проклятию? Но расспросить его она не могла, потому что даже на её приветствие, он лишь кивал и моментально удалялся. Это был его выбор, и она его не винила. Постепенно силы возвращались, и на щеках Гермионы даже появился лёгкий румянец. Ещё бы, Эмили зорко следила, чтобы она хорошо питалась и много отдыхала, а спорить с ней было ни то, что бесполезно, просто нереально. Отдаваясь её заботе, Гермиона шла на поправку. Впереди маячил праздник Нового года. Он был, конечно, не таким масштабным, как Рождество, но всё равно, в Хогвартсе подавали праздничный ужин. Но до этого было ещё время и Гермионе оставалось только больше времени уделять себе, хотя отголоски проклятия все равно присутствовали. Она быстро уставала, и порой вообще с трудом двигалась. Но онабыла жива, и это было самым важным. Праздника она ждала не просто так, её знание Реддла было весьма неплохим, и именно тридцать первого декабря у него был день рождения. В благодарность за то, что он её навещал, она решила сделать ему праздник, поэтому большую часть времени проводила в раздумьях, как всё это воплотить в жизнь, не привлекая большое количество народа. Как ей показалось, Том бы не одобрил лишнего внимания к этому. Все это в совокупности, как-то затянуло Гермиону, позволяя ей с каждым днем становиться реальной частью этого мира. Она больше не думала о том, откуда она прибыла, но верила в то, что это было её судьбой.

Глава 14

Пока Гермиона восстанавливалась после проклятия, зима вступила в свои права, укрывая замок и всю округу пушистым белым снегом. Все ученики были одержимы идеей Рождественского бала, и гриффиндорка с улыбкой наблюдала за приготовлениями, отмечая, как заодно преображается и сам замок. В Большом зале установили прекрасную большую ель, которая наполняла всё вокруг ароматом хвои и смолы, добавляя праздничного настроения. В свете последних событий, Гермиона сразу наотрез отказалась идти на бал, и как ни странно и директор, и декан поддержали её в этом. Слабость, что периодически накатывала, могла на несколько часов вывести её из строя, поэтому все посчитали разумным, чтобы девушка не переутомлялась. И хотя, Тому ничего не оставалось, как идти и контролировать всё одному, Грейнджер даже не переживала на этот счёт, почему-то ощущая уверенность, что всё будет нормально. Пока замок погрузился в волшебную атмосферу праздника, и из большого зала гремела музыка, Гермиона сидела на подоконнике, завернувшись в плед, и смотрела на падающий за окном снег. Как-то всё резко изменилось, и девушка всё ещё пыталась иногда заставить себя отказаться от идеи изменить Тома. Но она видела, что у неё получается, поэтому не могла иначе. Тем более, что когда он находился рядом с ней, то в груди всё теплело и трепетало. Гермиона вспомнила об их поцелуях, и её щеки тронул румянец. Подтянув колени ближе, Грейнджер упёрлась в них подбородком, чертя пальцем на стекле его имя. Много противоречивого крутилось в её сознании, но она всё же решила дать шанс ему ..., и себе. Да, пора было признать, что её невероятно к нему тянуло, и эти мысли вызвали у неё улыбку. Как всё это было до ужаса банально, но в тоже время так запутанно. Тряхнув головой, Грейнджер спрыгнула с подоконника, подойдя к своей постели, она выдвинула ящик тумбочки, и взяла оттуда коробку, где хранилось самое важное. Посмотрев на подарок, она прижала коробочку к груди, вспоминая, как сложно было сделать выбор. Она не могла знать наверняка, понравится ли Тому подарок, но, во всяком случае, очень бы этого хотела. Сейчас она, как никогда ощущала, что её жизнь поделилась на «до» и «после», но Гермиона не жалела, кажется впервые она начала жить для себя. А если это поможет избежать катастрофы, то значит, всё было совсем не зря.

* * *

Отгремело Рождество и постепенно замок начал затихать. Многие ученики разъезжались по домам на зимние каникулы. Гермионе это естественно не грозило, ей и ехать-то было некуда. Благодаря помощи профессора Дамблдора, у неё появились вещи, и даже небольшой капитал, за что она была ему безумно благодарна.

– Герми, ну как же мы тебя оставим здесь в одиночестве? – сокрушалась Эмили, попутно складывая свои вещи в чемодан. – Уверена, что не хочешь поехать ко мне в гости? Мои родители будут очень рады.

Гермиона встала с постели и подошла к подруге, обнимая её со спины.

– Спасибо, что так за меня переживаешь. И спасибо за приглашение, но я останусь здесь. Отца я точно видеть не хочу, да и после проклятия, я всё время провожу в постели. А тебе нужно побыть с семьёй и повеселиться, – воодушевлённо произнесла шатенка.

Уорен развернулась, смотря на Гермиону и обнимая её.

– Ладно, но постарайся не бегать по библиотекам, – со строгими нотками в голосе сказала девушка.

Грейнджер кивнула, давая понять, что всё выполнит в точности. Провожая подруг, она помахала им, испытывая чувство нетерпения. Она очень хотела, чтобы её план на сегодняшний вечер оказался исполненным, поэтому посмотрев на время, Гермиона прихватила свою сумку и поспешно вышла из гостиной, направляясь на кухню.

Уже к вечеру замок погрузился в относительную тишину, и гриффиндорка проходя по коридору, поправила сумку на плече, осматриваясь. Договоренность с Реддлом о встрече была мимолётной и Гермиона переживала, что у Тома могли измениться планы. Однако его фигура на входе в коридор восьмого этажа вызвала у неё улыбку.

– Не ожидал, что ты придёшь раньше меня, – сказал Реддл, смотря на девушку, отмечая, что хоть немного, но на её щеках играет румянец.

– Мне было скучно, и я гуляла по замку, – призналась Гермиона, которая хоть и ждала отъезда соседок по комнате, но всё равно поняла, что без них там очень тихо. А ещё у неё были дела, чтобы вечер прошёл, так как надо, но об этом она очень успешно умолчала.

Она подошла ближе, взяв Тома за руку и потянула его за собой по коридору, пока не появилась дверь Выручай-комнаты. Сегодня внутри было довольно уютно, горел большой камин, в котором приятно потрескивали дрова, наполняя комнату не только мягким светом, но и теплом. Рядом был расстелен мягкий ковёр, а рядом расставлены тарелки с различными вкусностями. И неподалеку даже стояла небольшая ель, что дарила немного атмосферы нового года. Том не смог скрыть удивлённого взгляда, смотря на Гермиону. Она улыбнулась, слегка пожав плечами.

– С днём рождения, Том, – произнесла она, вынимая из сумки коробочку и протягивая её слизеринцу.

Он перевёл взгляд с её лица, на подарок, принимая коробку. Это было странное чувство. Она первая, кто подарил ему подарок, первая, кто поздравил его вот так. Не умея проявлять, какие-то яркие эмоции благодарности, он улыбнулся.

– Спасибо. Ты смогла меня удивить, – произнёс он, обнимая девушку. – Я не говорил тебе о своём дне рождении, откуда ты узнала?

Гермиона улыбнулась ему в ответ, проходя ближе к камину и усаживаясь на ковер.

– Немного изобретательности и можно выведать всё у декана, Слизнорт может быть очень разговорчивым, – ответила Грейнджер, умалчивая о том, что это было ей известно уже давно, а потом нетерпеливо добавила. – Ну же, открывай подарок.

Реддл сел рядом, снова посмотрев на Гермиону, и его пальцы очертили контур упакованной коробки. Снимая упаковочную бумагу Том, никак не мог разобраться в том, что ощущает. Эти чувства были ему незнакомы. Приподнимая крышку, он замер. На ткани лежала простая цепочка, с круглым кулоном, на котором было выгравировано «душа». Поднимая взгляд на девушку, Том взял цепочку, поглаживая большим пальцем кулон.

– Неожиданно и приятно, спасибо, – сказал он, протягивая кулон Гермионе. – Поможешь мне с ним?

Грейнджер очень волновалась, зная сдержанный в проявлениях эмоций характер парня, но она видела ответ в отражении его глаз. Приподнимаясь на коленях, она взяла цепочку в руки.

– Конечно, надеюсь, тебе нравится, – сказав это, она застегнула цепочку на его шее.

Том коснулся пальцами подарка, поглаживая кулон.

– Я бы сказал, что это очень точный подарок, я уже начал сомневаться, что у меня есть душа, – ответил слизеринец.

Зависла неловкая пауза, и Гермиона вспомнив, что рядом стоит ещё и еда, улыбнулась.

– Конечно, есть, я чувствую её. Знаешь, я тут взяла с кухни немного еды, и принесла её сюда заранее. Это, конечно, не праздничный ужин, но все равно, предлагаю отметить твой день рождения, – сказала гриффиндорка, вытаскивая пару стаканов, чтобы налить в них сливочного пива.

Протягивая Тому стакан, она подняла свой.

– За тебя, и за твое блестящее будущее, не меньше чем в министерстве магии, – начала свой тост Гермиона. – Я желаю тебе прислушиваться чаще к себе, и следовать зову своего сердца.

Том ощутил приятное тепло от её слов, наверное, впервые представив, каково бы было идти на работу в министерство, рядом с ней. Потому что она пойдет очень далеко со своими знаниями. И где-то внутри всё сжалось от мысли, что он хочет перевернуть миропорядок. Хотел ли он власти, настолько, чтобы уничтожить всё, уничтожить мир, в котором жила она. И Том инстинктивно ощущал, что она бы не приняла его сторону. Но об этом он подумает позже, этот праздник был для него и это не могло не вызвать улыбку на губах слизеринца. Он поднял свой бокал в ответ.

– Спасибо. Ты думаешь обо мне лучше, чем я есть. Но мне приятно, – ответил Реддл, делая глоток сливочного пива. – И спасибо за праздник, я впервые праздную свой день рождения.

Гермиона почему-то так и думала, что праздников у него не было нормальных. И она хотела ему показать, что всё возможно, что можно найти счастье в мелочах. Расставляя тарелки с угощением, она не могла не улыбаться, ощущая себя в эти моменты счастливой.

– Угощайся. Мы оставим с тобой приятные воспоминания об этом дне рождения, я уверена, – воодушевленно произнесла она, протягивая ему кусок пирога в который была воткнута свечка. – Загадай желание, оно обязательно исполнится.

Зажигая свечу, девушка смотрела на парня. Том, видя её искреннюю улыбку, также улыбнулся ей в ответ, взяв в руки кусок пирога и на мгновение задумавшись, задул свечу. Вкус у еды, почему-то был в разы приятнее, чем обычно. Он перевел взгляд на потрескивающий камин, делая ещё один глоток сливочного пива. Раньше он ненавидел этот день. День, когда его слабовольная мать предпочла умереть, произведя его на свет. Сегодня он не чувствовал злости. Эту злость на весь мир и его семью, погасила она – Гермиона. Странная девушка с севера, такая же загадочная, как запретные знания.

– Я не могу тебя разгадать, Гермиона Гарднер, – внезапно произнёс он, отставляя бокал в сторону и смотря в её глаза. – Расскажи мне всё.

Его голос был немного требовательный, он привык получать от окружающих всё, что ему нужно. Но даже сейчас он больше чувствовал потребность знать о ней больше, нежели просто получить то, что он хочет. Гермиона отставила свой бокал, последовав примеру Тома, и подсела ближе, беря его за руку.

– Почему ты хочешь узнать меня ближе? Разве мы не просто старосты, которые разойдутся в разные стороны по окончании школы? – спросила она, поглаживая пальцы парня.

– Всё зависит только от нас, – ответил слизеринец, в ответ также гладя её пальцы.

– Ты прав, всё в этой жизни зависит только от нас самих и наших решений. И если ты решил, что мы не просто друзья, я расскажу тебе о себе.

Во взгляде его тёмных глаз, она ясно увидела нечто большее, чем обычно. Рука Тома легла на талию девушки, притягивая к себе. Он приблизился к ней, вдыхая аромат её волос.

– Гермиона, я сам не знаю, кто я. Ты уверена, что хочешь быть ближе? – спросил Реддл, едва заметно поглаживая пальцами её по спине.

– Да... – выдохнула она с ответ, ощущая горячее притяжение.

Он глубоко дышал, будто бы взвешивая её слова, а заодно сдерживая то, что рвалось на волю. Его рука скользнула выше по позвоночнику, и он обнял её, позволяя их телам встретиться. Ощущать её так близко, было сродни тому, что он никогда не испытывал. Возможно, это было счастье. Немного отдалившись, он заглянул с глаза девушки, пытаясь понять, чего она сама желает. Но когда их взгляды встретились, то не смог удержаться, накрывая её губы своими в страстном поцелуе. Рядом с ней он не мог себя контролировать. Его губы скользили по нежным губам Гермионы, исследуя их. И она отвечала на его поцелуй также горячо. Гермиона почувствовала, как атмосфера изменилась, в тот момент, когда Том посмотрел на неё. И встретила его поцелуй, окунаясь в ощущения. Нетерпение с нотками нежности. Словно он все равно оставлял ей право выбора. И она обвила руками шею парня, отчаянно отвечая на его поцелуй. Жар между ними нарастал, и она не заметила, как оказалась лежать на ковре. Том нависал над ней, и она коснулась ладонями его груди, поглаживая. Он снова поцеловал её, и нежность постепенно начала перерастать в страсть. Каштановые волосы девушки разметались по ковру, она тяжело дышала, всё сильнее утопая в желании, чтобы он не прерывал поцелуев. И Том, словно ощущая её настрой, перешёл на шею, лаская. Его губы коснулись пульсирующей венки, он прошёлся по ней языком, вырывая её первый тихий стон. Гермиона прошлась ладонями по его плечам, обнимая Тома, его близость пьянила её. И когда он потянул её свитер вверх, снимая, не сопротивлялась. Его поцелуи снова обожгли её губы, в этот раз нетерпеливо. Он расстегнул пуговицы на её блузке, пока не распахнул, припадая губами к ключицам Гермионы. Ощущать все это было так запретно и в тоже время желанно. Пальчики Гермионы скользнули в его волосы, слегка сжимая. И пока его губы двигались ниже, оставляя поцелуи в ложбинке между её грудей, она сама стянула с него свитер. Том ощущал желание не отпускать её, медовый запах кожи Гермионы, наполнил его лёгкие, сводя с ума.

– Ещё немного и я не смогу остановится, – глухо произнёс Том, оставляя поцелуи по линии её бюстгальтера.

По телу Гермионы прошлись мурашки, она поглаживала его по волосам, наслаждаясь каждым мгновением.

– И не надо... – ответила она, ощущая потребность быть к нему ближе.

Услышав её слова, Том на мгновение замер, он упёрся обеими руками по бокам девушки, смотря на неё. Она была восхитительна, такая нежная и открытая. Поспешно расстегивая пуговицы на рубашке, он скинул её, оставаясь с голым торсом. У Гермионы захватило дыхание от этого зрелища, её ладонь легла на его обнаженную грудь, поглаживая, и под своими пальцами она ощущала, как сильно бьётся его сердце. Приподнимаясь, девушка сама поцеловала Тома, словно пытаясь выразить чувства, что рвались наружу. Её блузка последовала за рубашкой парня, и когда его пальцы расстегнул её бюстгальтер, Гермиона ощутила, как лицо начало гореть. Кусочек ткани, что прикрывал её грудь, оказался в стороне, и тёплая ладонь Тома накрыла одну грудь, поглаживая. Девушка застонала, ощущая и стеснение, и желание продолжить. Том осторожно уложил её на ковер, и горячие губы прошлись по её плечам, оставляя поцелуи. Он двигался ниже, пока не коснулся её груди. Первое прикосновение его языка заставило Гермиону закрыть глаза, погружаясь в невероятные ощущения. А когда его губы накрыли сосок, она не сдержала стона, сжимая пальцами его волосы. Том не спешил, одаривая ласками её тело. Поочередно лаская каждую грудь Гермионы, он сам едва сдерживался от восторга и желания, чтобы это не заканчивалось. Для него в целом дарить ласки кому-то было невозможно. Он всегда просто брал, а сейчас он ловил её дыхание, и то, как она откликалась на каждый его поцелуй. Спускаясь ниже, Том быстро расправился с замком на её штанах, освобождая её от остатков одежды, и когда его пальцы прошлись по тонкой ткани трусиков, лаская, через неё, он понял, что назад дороги нет. Гермиона задрожала, но не от страха, это было притяжение, которое невозможно было остановить. Его каждое прикосновение дарило ей ощущение яркого восторга, и её тело откликалось на его ласки. Внизу живота зарождалось пламя, и это желание сжигало её. Пальцы Тома проникли под трусики, касаясь обнаженной плоти. И если на мгновение стыдливость и проснулась в девушке, то очень быстро растаяла, когда губы парня снова завладели её губами. Он с упоением целовал её, всё сильнее распаляя своими прикосновениями, и заставляя намокать, от чего пальцы беспрепятственно скользили, иногда слегка проникая в её тело. Гермиона горела в его руках, стоны срывались с её губ, а сознание было затуманено нестерпимым желанием. Все, что до этого было в её мыслях, испарилось, все страхи и вопросы. Все ушло, оставляя только чистое наслаждение. Он и сам с трудом сдерживался, стараясь не спешить, снимая с себя штаны и белье, он сняли её трусики, на мгновение, нависая над Гермионой и любуясь ею. На её щеках горел румянец, приоткрытые губы и часто вздымающаяся грудь. Оказавшись сверху, он прошёлся по её бедру рукой, и, склоняясь снова, поцеловал её в губы.

– Я безумно хочу тебя, – прошептал он, говоря то, что он ощущал на самом деле.

Она была особенной, никто до неё не мог распалить в нем столько огня и желания. И с ней он хотел быть нежным.

– А я хочу тебя... – произнесла Гермиона в ответ, утопая в его взгляде.

Её рука легла на его щеку, поглаживая, а потом перешла на шею, чтобы притянуть к себе для поцелуя. Их губы слились, и дрожь снова вернулась, когда Том раздвинул её ноги, оказавшись между них. Их тела так интимно соприкоснулись, что голова закружилась. Секундная паника ворвалась в сознание Гермионы, но она не позволила себе остановиться. Мгновение и обжигающее прикосновение его плоти, вызвало несдержанный стон. Том, хоть и был осторожен, но в его действиях ощущалось нетерпение. Его плоть одним мощным движением вошла в её тело, заставляя её выгнуться в его руках. Пальцы Гермионы с силой сжали плечи парня, а слезы покатились из глаз. Он замер, не позволяя себе шевелиться и давая возможность привыкнуть. Касаясь губами щёк, Том целовал её, шепча слова успокоения. Он был первым. Но это не вызвало в нём ощущение победы, как в случае с Вальбугой. Он ощущал, как тесно она сжимает его в себе, и не двигался, пока Гермиона не расслабилась. Его поцелуи перешли на шею девушки, и он сделал первый полноценный толчок, утопая в этом невероятном ощущении. Как же она была горяча. В её глазах он видел доверие, и почему-то не смог бы его предать. Первые мгновения боли, что прокатились по телу, заставили Гермиону всю сжаться. Её словно опалило, но его близость и поцелуи, дали ей мгновения передышки. Боль успокаивалась, оставляя только желание. И он пришел в движение, наполняя её твоим огнем. Пальцы Гермионы скользнули по его спине, вжимаясь на каждом его рывке. Она не могла сдерживать стонов, что рвались из её груди. Если и оставался ещё дискомфорт, то его заглушило наслаждение, которое разносилось по венам с каждым глубоким движением. Их тела соприкасались, и Гермиона смотрела в глаза Тома, видя в них нечто особенное. Она не могла бы описать, что это, но он был открыт для неё, он отдавался ей так же, как она отдавалась ему. Целуя её снова и снова Том сел и потянул Гермиону на себя, вынуждая её сесть сверху. Она со стоном опустилась на его плоть, обнимая парня за шею.

– Ты невероятная... – произнёс он, смотря в её глаза.

Гермиона сделала первое самостоятельное движение, а руки Тома легли на её бедра, осторожно двигая на себя. Шумное дыхание смешивалось со стонами, пока их тела так отчаянно сливались воедино. И казалось, мир вокруг них замер, а время остановилось. Толчки становились всё быстрее, вознося обоих на вершину наслаждения. И когда ощущения достигли самого пика, Гермиона выгнулась в руках Тома, ловя первую волну оргазма. Мелкая дрожь прошла по её телу, заставляя замереть. И финальный стон наслаждения сорвался с её губ, утопая в его поцелуе. Том не мог оторваться от неё, лаская поцелуями её шею и плечи. И когда она задрожала в его руках, ощутил, как тесно она сжимает его в себе. Ускоряя движения до предела, он разделил её наслаждение, его плоть, пульсируя, излилась горячим семенем, наполняя её тело. И глухой стон сорвался с губ слизерица. Некоторое время он прижимал её к себе, поглаживая по спине. Они оба опьянённые близостью никак не могли прийти в себя. Том опустился на ковер, притягивая девушку к себе и поглаживая её по волосам. Гермиона устроилась на его плече, кладя руку на его грудь и скользя по ней пальцами. Сейчас они молчали, словно каждый боялся разрушить этот волшебный момент. Но в её сознании было и другое.

«Что же я натворила...»

Но он вознёс её до небес, даря то, что она даже не мечтала испытать. Она занималась любовью с Томом Реддлом. Она отдалась своему врагу. Но он не был её врагом здесь. Он был тем, в кого она бесповоротно влюбилась. Том лежал рядом, обнимая Гермиону, его губы коснулись её виска, а аромат её волос дурманил его. Да, он уступил своей слабости, но ни о чем не жалел. Она подарила ему надежду на будущее, о котором он никогда не думал. Он понял, что это за чувство. Желание оберегать её, защищать, обнимать. Но он никогда бы не признался, что влюблен. Улыбка появилась на его губах, но не такая как обычно. Искренняя и тёплая.

– Ты перевернула мой мир, Гермиона. И как мне теперь с этим жить? – спросил он, ощущая, как волнительно бьётся сердце.

– Мы оба изменили жизни друг друга. Но я ни о чём не жалею, – сказала она в ответ, привстав на локте и целуя Тома в губы.

Так оно и было, она ни на минуту не пожалела, что так все произошло. Она должна поговорить с профессором Дамблдором. Он просто обязан ей помочь. Вместе они точно смогут спасти Тома и весь мир. А пока скрытая ото всех Выручай-комната хранила их секрет, и они не выпуская друг друга из объятий, ощущали себя в безопасности.

Глава 15

То, что произошло между ним и Гермионой, заставило Тома задуматься обо всём. Он сидел в гостиной Слизерин, смотря на пламя в камине. С некоторого времени оно напоминало ему о том самом вечере в Выручай-комнате. И дело было даже не в особенном наслаждении, что он получил с ней, а в том, какой он был рядом с ней. Словно ему хотелось доказать, что он лучший, да только лучший не для всего мира, а для неё. Тряхнув головой, он стиснул зубы, его замыслы и идеи трещали по швам, и это было губительно для всего, что он задумал. Глубоко под Хогвартсом его приказа ждал василиск, и он в принципе находился в одном шаге от свершившегося величия. И всё это ужасно раздражало слизеринца, он не имел права послаблять своих задумок. Какой-то младшнекурсник назойливо голосил рядом от чего Реддл выпрямился, кидая на того уничтожающий взгляд. Мальчишка замер, как заворожённый, смотря в тёмные глаза Реддла. Вот она его власть и она находится в его руках. Ещё немного и таким же взглядом на него будут смотреть все волшебники, когда он искоренит всех грязнокровок.

– Тишина... – угрожающе тихо произнес слизеринец и в его голосе появились шипящие нотки.

Младшекурсники, все, что находились в гостиной, моментально улизнули по своим комнатам. Кто же не знал Тома Реддла, который был для них идеалом, но злить его никто не решался, предполагая, что может произойти. Его внутренние терзания сейчас были не к месту, но задумки по реализации своих планов он не собирался оставлять, одна ночь ничего не значила. Хотя, если бы она пошла за ним, то Том ощущал бы себя лучше, чем от мысли, что она, как истинная гриффиндорка, не примет его идеологии. Но по какой-то причине он оттягивал момент свершения. Даже Лестрейндж и Эйвери на время отдалились от него, и это нужно было исправлять. На днях он точно собирался подумать обо всём этом, тем более что каникулы закончились. Но прозорливый Дамблдор следил за ним, и в очередной раз Том был вызван для разговора к нему. Парень посмотрел на время, подумав, что завтрашний разговор вполне себе можно провести сегодня. Зачем оттягивать неизбежное? Обычно декан Гриффиндора в это время находился в своем классе трансфигурации. Максимум, что может пойти на так, это то, что его не окажется на месте и Реддлу придётся вернуться в подземелья. Довольно резко поднимаясь с дивана, парень вышел из гостиной, пересекая коридор подземелий. Его сегодня, как никогда раздражал шум учеников. До первого этажа было рукой подать, проходя мимо пуффендуйцев, он строго сделал замечание, не позволяя им, есть прямо в вестибюле. Сцепив руки за спиной, он уверенно шёл вперёд, дверь в кабинет оказалась приоткрытой, и когда он собирался толкнуть её, чтобы открыть, услышал голос Дамблдора.

– Гермиона, я начинаю переживать за вас, – произнёс Дамблдор, и в его голосе на самом деле читалась озабоченность. – С какой целью вы прибыли в Хогвартс, помните?

– Да профессор, я помню. Никогда об этом не забывала, – ответила Гермиона.

– Тогда я повторю вопрос, так зачем на самом деле вы прибыли сюда? – его тон звучал хоть и мягко, но всё равно требовательно. – При нашей встрече вы на него не ответили, мисс Грейнджер.

Зависла пауза тишины.

– Я пришла убить Тома Реддла, – произнесла девушка. – Я пришла убить его и спасти сотни магглорожденных волшебников, которых он уничтожил, потому что я сама магглорожденная.

То, что донеслось до слуха Тома, заставило его отдернуть руку, которую он всё ещё держал на весу. Он сделал шаг назад, так тихо, насколько это было возможно. Желваки заходили на его скулах и он, сжав кулаки, резко развернулся, быстрым шагом, направляясь в подземелья. Внутри него горело пламя ярости такой силы, что казалось он готов просто начать крушить всё и вся. Он знал, что она не так проста, но её взгляд и обманчивая внешность, ослабили его бдительность. И вот результат. Фамилия. Цели. И то, как она близко подобралась к нему. Но он не убивал грязнокровок... пока. Да только названные ею имя и фамилия говорили о её намерении, а уж что она себе придумала на счёт его деяний, было не так важно. Он сам был виноват, что позволил ей оказаться так близко. Но она не знает с кем связалась, потому что в его жилах бурлила кровь Салазара Слизерина. И всем придется встать на колени перед его силой.

– Что же... Гермиона Грейнджер, ты сделала мне хороший подарок, грязнокровка, – процедил он сквозь зубы.

* * *

Гермиона стояла перед профессором Дамблдором. Ситуация, которая сложилась в последнее время, толкнула её на то, чтобы поговорить с единственным человеком, который мог ей помочь. Их разговор начался с откровенности, и Гермиона в отчаянии теребила свою мантию. Посмотрев на профессора, она опустилась на стул.

– Но он не зло. Нет, он может измениться, профессор, я чувствую это. И если сначала я пришла с мыслями убить чудовище, то сейчас вижу другое. Да он ходит по краю, но, возможно, до этого у него не было человека, чтобы держать его за руку, чтобы он не упал, – она с надеждой посмотрела на Дамблдора.

– И этот человек вы? – спросил он, внимательно смотря на девушку.

Гермиона кивнула и, опустив взгляд, глубоко вдохнула.

– Профессор, я хочу, чтобы вы совершили над нами Непреложный обет. Я хочу спасти его, и сделаю это, – в её глазах стояли слезы, когда она подняла на него взгляд.

Профессор, сцепив руки в замок, положил их на стол, внимательно смотря на гриффиндорку.

– Вы знаете, что это за заклятие? Вы умрете, если нарушите его, – строго сказал он.

– Я знаю, я знаю об этом, профессор, но я готова к этому, потому что знаю, что у меня получится, – с отчаянием в голосе, сказала Гермиона. – Прошу вас.

Дамблдор вздохнул, и, откинувшись на спинку стула, произнёс:

– Для начала вам нужно узнать, захочет ли этого Том.

Девушка поднялась со своего места и утирая слёзы, что дорожкой прочертили по её щеке, улыбнулась.

– Я уговорю его. Я знаю, что он меня поймет!

– Гермиона, я вижу, что вы с ним близки, но не забывайте, что люди, которых вы приблизили, оставляют самые глубокие душевные раны, – в голосе профессора мелькнула грусть, уж он хорошо знал, что семя зла не так просто искоренить из человека.

Грейнджер прижала руки к груди, как никогда уверенная в себе и в том, что всё возможно. Та ночь оставила неизгладимый след, и девушка точно ощутила, что Том к ней неравнодушен. Они долго лежали тогда с ним вместе у горящего камина. Блики от языков пламени оставляли причудливые тени на обнаженных телах. И даже слова были не нужны, потому что им обоим было хорошо от тепла, что между ними рождалось. Он тогда крепко прижал её к себе, целуя в макушку, и от той нежности внутри всё щемило. Эти воспоминания стали её уверенностью в том, что она станет его опорой и тем маяком, который сможет увести его от смертоносных скал ужасающих поступков. Именно с такими мыслями Гермиона покинула кабинет профессора Дамблдора, направляясь в гостиную Гриффиндора. Завтра она обязательно встретится с Томом, и возможно даже расскажет ему, что она совершенно из другого времени.

* * *

Весь вечер Реддл ощущал опаляющую изнутри злость. Но внешне это выражалось только в убийственно взгляде и сильно сжатых зубах. Даже слизеринцы видя, что их староста, мягко говоря, не в духе, обходили его стороной. Когда все ученики разошлись по своим комнатам, готовясь ко сну, на диване в гостиной остались только Реддл, Лестрейндж и Эйвери. Последний с явным нетерпением спросил:

– По какой причине ты нас позвал, Лорд?

Том взял себя в руки, на время, заставляя ярость отступить. Она сменилась холодным расчетом.

– Мы близки к самому важному этапу, – сказал он, сложив руки на груди. – Недавно я открыл Тайную комнату Хогвартса и видел, что скрывается за Ужасом Слизерина.

Было видно, что оба его последователя напряглись в ожидании, и усмешка на лице Реддла дополнила то, что он сказал дальше.

– Завтра, я выпущу его на охоту за грязнокровками. И у меня есть одна жертва, которая станет первой в длинном списке тех, кого мы уничтожим, – высокомерно произнёс Том, переводя взгляд с Эйвери на Лестренджа. – Но нужно быть осторожным. Нас не должны вычислить. Всё будет постепенно. Один за другим, пока они не поймут, что только чистокровные волшебники будут проживать в магическом мире.

Оба слушателя встрепенулись, и Лестрейндж потёр руки в явном знаке одобрения.

– Я рад, что ты вернулся к нашему плану, а то я подумать успел, что тебе по душе девчонка, нежели власть, – произнёс брюнет, ощущая воодушевление.

– Она была моим ключом к Дамблдору, теперь старик не ходит за мной по пятам и это упрощает мне жизнь, – с легкостью соврал Реддл, и, поднимаясь с дивана, добавил. – Завтра василиск получит первую свою жертву, и байка в которую уже практически прекратили верить, станет проклятием для грязнокровок.

Он скрылся в коридоре, что вёл в его спальню. И в некотором роде даже был благодарен этой девчонке, она напомнила ему, кто он такой. И о целях, которые он ставил много лет, чтобы в итоге ступить на тропу справедливого суда над такими как она. Больше ничего не стояло между ним и покорением мира. Ещё немного и Том Марволо Реддл канет в небытие, оставляя только Лорда Волдеморта. Тем более, сейчас всплыл в голове разговор со Слизнортом, который прошёл на следующий день после посещения его вечеринки. Именно тогда Том задал самый важный вопрос о крестражах, и теперь точно знал, что он может раздробить душу на несколько частей. Что он обретёт бессмертие, и ничто уже не будет стоять на его пути.

* * *

Казалось Том, совсем утратил чувство опасности, его даже не смущало, что среди бела дня он стоял в туалете для девочек. Он был пуст, во всяком случае, Реддл не пошёл проверять по кабинкам, посчитав это лишним. Практически все ученики были на уроках, и это было ему на руку.

– Откройся, – твердым голосом произнес слизеринец, и когда вход был открыт, он позвал василиска. – Приди на мой зов...

Некоторое время стояла гробовая тишина, а потом послышался шорох, такой словно что-то интенсивно терлось о шероховатую поверхность. Звук постепенно приближался, усиливаясь. Внутри Тома всё сжималось от предвкушения. Тёмные глаза парня горели одержимостью, и предвкушением. Все лишние мысли исчезли из его головы, осталось только желание исполнить собственную мечту. Когда василиск появился в открывшемся проходе, Том сделал шаг навстречу.

– Во имя Салазара, мы начинаем карать грязнокровок и у меня для тебя есть первая жертва, – произнёс Том на парселтанге, смело, смотря в глаза василиска.

Именно в этом он ощущал свою значимость и превосходство. Змей вслушивался в слова своего хозяина, его мощное тело было напряжено. Он всё ещё большей частью находится в трубе, что вела в его логово. Том приблизился и шипящим звуком продолжил давать наставления для уничтожения первой жертвы. Мысленно он даже похвалил себя за такую находчивость. Лорд Волдеморт не прощает проступков и тех, кто пойдет против него, будет ждать та же участь. Внезапно краем уха Том услышал шорох, и одна из дверей кабинок распахнулась, откуда выглянула заплаканная когтевранка.

– Это женский туалет! Уходите отсюда! – прозвучал её возмущенный голос.

Том хотел, уж было что-то произнести, но василиск среагировал вместе с ним на звук. Его жёлтые глаза, словно два притягательных маяка уставились на девчонку. В то же мгновение она замертво рухнула на пол. Том чертыхнулся, быстрым шагом направляясь к погибшей ученице.

– Миртл Уоррен, вот же неудача, – разочарованно произнес слизеринец, присаживаясь рядом с телом.

Трогать он её не собирался, как и проверять наличие жизни в её теле. Этого не требовалось, Реддл отлично знал, что встречу с василиском никому не пережить. Но его планы на счёт Гарднер... На фамилии Том себя мысленно одернул. Грейнджер. Его планы на счёт Грейнджер пока провалились. Сейчас начнется шумиха, а значит, василиска выпускать не безопасно. Он резко повернулся к существу.

– Уходи. Я призову, когда ты мне будешь нужен! – властно произнёс он.

Василиск тут же исчез в трубе прохода в Тайную комнату. Умывальники начали собираться, закрывая проход в неё. Реддл осторожно выглянул из двери туалета, проверяя, есть ли кто-то в коридоре. Всё было тихо. Он незаметно покинул место преступления, тут же следуя на занятия. Буквально через час начался переполох. Шум наполнил коридор. Реддл быстрым шагом, как ни в чём, ни бывало, направился к его источнику. В коридоре стояла Оливия Хорнби, её трясло, и было видно, что лицо её белее снега.

– Я вошла в туалет в поисках Уоррен, крикнула ей «Переставай дуться, Миртл, профессор Диппет, велел тебя привести». Она не отвечала, я прошла к кабинкам и увидела её. Она лежала прямо на полу, а в её мертвых глазах застыл ужас! Мне никогда этого не забыть, – голосила Оливия, заламывая от страха и волнения руки.

Том подошёл ближе, заставляя всех учеников расступиться.

– Что за привычка наводить панику? – произнёс он, беря Хорнби под локоть. – Эти вопросы решаются с директором, а не в коридоре.

Увлекая девушку за собой, он прошёл мимо Гермионы, которая стояла у двери в класс, откуда толпой высыпали гриффиндорцы. И он видел ужас в её глазах, словно она знала, что произошло, и то, что он сделал это. Но он не остановился и не задержал на ней взгляда.

– Гарднер, до прихода директора, никого не пускать в туалет для девочек, – холодно кинул он в её сторону, уводя ученицу к кабинету директора.

Он был уверен, что она выполнит это, хотя бы, потому что паника в замке была не нужна ни ей, ни кому-либо другому.

Они находились в кабинете Диппета, который по десятому кругу пытался добиться от Оливии максимальной информации, но было видно, что девушка находясь ещё в шоке от увиденного и столь пристального внимания, начала путаться. Рядом с Диппетом стоял Дамблдор и Слизнорт, которые не пытались вмешиваться до поры до времени.

– Армандо, – произнёс Альбус, смотря на директора. – Давай отпустим девочку отдохнуть, она с трудом говорит.

Директор, посмотрев на Оливию, нахмурился. Ему катастрофически быстро нужно было разобраться в ситуации. Но всё же он согласно кивнул, разрешая той покинуть его кабинет.

– Том, а вы что-то знаете об этом? – спросил Дамблдор, испытующе смотря на слизеринца.

– Нет, профессор, я услышал крики в коридоре, и поспешил туда, пресекая панику, что Хорнби сеяла среди учеников. Я дал указание Гермионе Гарднер никого не пускать в туалет. Думаю, что стоит отправиться туда, чтобы получить ответы на интересующие вопросы, – без запинки, спокойно сказал Том, смотря в глаза Дамблдора.

– Да, пожалуй, это здравая мысль, – согласился Слизнорт в очередной раз, убеждаясь, что Том очень ответственный мальчик.

Директор поднялся со своего кресла, только кивнув. На его суровом лице была видна крайняя обеспокоенность ситуацией. Они направились к месту происшествия, где у входа стояла Гермиона. Завидев директора и профессоров, девушка отступила, пропуская их. Когда Том проходил мимо неё, она скользнула пальцами по рукаву его мантии, в попытке остановить.

– Том... – начала она.

– Не сейчас, – четко расставляя слова, ответил Реддл, кинув на неё уничтожающий взгляд.

Он вошёл в туалет, а следом за ним пошла Гермиона, закрывая за собой дверь. У самих кабинок лежало тело Миртл. Гермиона видела её только призраком, а теперь она видела её мёртвой. Но что поразило даже саму Грейнджер, её ужасала не смерть девушки, а то, что она поняла. Том открыл Тайную комнату и выпустил василиска. Но как это произошло? В её времени он сделал это летом... Видимо она всё же сместила события, но так она могла бы спасти Миртл, да только, видимо, от судьбы не убежать. И то, что должно было случиться тогда, случилось сейчас. Гермиона ощутила комок, что стоял в горле. Она ничего не могла изменить. И только ускорила события. Ей нужно было поговорит с Томом, но внутренне она понимала, что он холоден и сторонится её. Да и сейчас при профессорах было не время устраивать разборки. Поэтому она, молча, стояла, пытаясь отыскать в своей голове, хоть что-то, что поможет ей изменить ситуацию. Пока профессора разбирались, они проверили признаки применения на ней магии или проклятия, но ничего не нашли. Причина смерти оставалась неизвестной.

– Нужно перенести тело в больничное крыло и известить родителей, – сказал Диппет.

– Нас ждут неприятности, если мы не узнаем, кто это сделал, – сокрушаясь, произнёс Слизнорт, качая головой.

Об этом все знали, что проблемы начнутся незамедлительно, поэтому стоило плотно заняться расследованием и опросить всех, кто видел, хоть что-то подозрительное. Лишь Дамблдор кинул взгляд на Тома, словно размышляя о чём-то.

– Убийство магглорожденной волшебницы обязательно повлечет приезд проверки из министерства, – задумчиво произнес Альбус. – Нам нужно подумать, что делать.

Том только сейчас осознал, что поспешил. В его планах было доучиться в школе, а значит, акт возмездия стоило производить позже. Но уже было ничего не поделать. Но мозг слизеринца очень быстро нашел решение.

– Директор Диппет, – он намеренно обратился к нему, зная, что его слово для него имеет большой вес. – Я могу предположить, кто это сделал.

Директор, который уже направлялся к выходу, остановился, смотря на своего ученика.

– Слушаю вас, Том.

– Я не могу утверждать, но один из учеников выращивает в замке опасного акромантула. Наверняка это чудовище лишило жизни бедную Миртл, – довольно уверенно произнёс он.

– Кто это? – спросил директор, внимательно смотря на Реддла.

– Рубеус Хагрид, профессор.

Глаза Гермионы в ужасе распахнулись, и она едва сдержала себя, чтобы не запротестовать. История, которую она знала, повторялась на её глазах. Но она помнила слова Дамблдора, минимально вмешиваться в настоящее. И ей было горько и больно от этой мысли. Она сжала руки в кулаки, пряча их под мантией.

– Хагрид? – задумчиво спросил Дамблдор. – Не может этого быть. Он безобидный, хоть и любит странных существ. Но он не мог этого сделать.

Диппет нахмурился, смотря уже на Дамблдора.

– Может сам Хагрид и безобидный, но тебе ли, Альбус, не знать, что акромантулы, неуправляемые создания. И одно то, что под крышей замка вырастили подобное, говорит о смертельной опасности.

Слизнорт, что как и Диппет безоговорочно верил Тому, кивнул на слова директора.

– Да, это ужасное нарушение, которое мы с вами просмотрели, и это повлекло смерть девочки, – печально сказал декан Слизерина. – Спасибо, Том, думаю, благодаря тебе школа не потеряет больше ни одного ученика.

– Все на благо Хогвартса, – чётко произнёс Том. – Я могу идти?

– Да, и вы и мисс Гарднер свободны.

Слизеринец развернулся, быстрым шагом покидая туалет для девочек. А Гермиона никак не могла прийти в себя, чтобы сдвинуться с места. Всё происходило на её глазах, так стремительно и бесповоротно, что ей хотелось кричать. Но она не могла нарушить обещание, и не посмела вмешаться, требуя проверки по этому несчастному акромантулу.

Глава 16

Гермиона не понимала, что было хуже, безмолвно наблюдать, как на её глазах творились все эти страшные вещи, или ощущать, что она ничего не может с этим поделать. Всё вокруг рушилось с такой скоростью, что боль просто не давала ей даже вдохнуть. Что произошло, почему Том отвернулся от неё, она не понимала. И все попытки поговорить с ним были обречены на провал. Большую часть времени, она встречала его с Лестрейнджем и Эйвери, которые с какой-то ехидцей смотрели в её сторону. И как она могла что-то исправить, если даже не понимала, что сделала не так. История с Миртл, постепенно была урегулирована и в Министерстве магии с лёгкостью приняли версию о кровожадном акромантуле, которого вырастил Хагрид. В какой-то мере, Миртл теперь было проще доводить Оливию до истерики, мстя ей за многие годы издёвок и препирательства. Теперь уже Хорнби впору было прятаться в туалете. Да только Миртл могла достать её и там, сопровождая девушку, куда бы та не пошла. Но Оливию никто не спешил спасать от прилипчивого привидения, чтобы Плакса Миртл не привязалась к ним. А вот история с Хагридом больше всего доставляла боли Гермионе. Она не смела, даже подойти, чтобы успокоить и пожалеть одинокого подростка. В день, когда он уезжал в Министерство на рассмотрение его дела, Грейнджер знала, что это последний его день в Хогвартсе, как ученика. Что он уже не вернётся обратно, а его палочка будет переломлена. Чтобы не видеть этого, Гермиона скрылась вАстрономической башне, наконец-то давая волю накопившимся слезам. Она всё испортила. Не спасла двоих, и не смогла спасти Тома. Зачем она вообще попала сюда? А в итоге оказалось огромное количество искалеченных жизней. Многим болезненным моментам она стала свидетелем. Теперь ей никогда не забыть всего этого. Единственное, что могло её успокоить, она не станет свидетелем всего того ужаса, что уже случится в её время, она возможно умрёт раньше, если, конечно, доживёт вообще до старости. Хотя её рождению в будущем вряд ли мог помешать даже Волдеморт. Но она хотя бы не будет помнить, что знала его. Что видела его человеком, что провела с ним незабываемую ночь. Гермиона плакала, пока у неё не закончились силы, она бесцельно смотрела вдаль на заснеженный пейзаж, который открывался с башни. Проще всего было бы сделать шаг и оборвать все эти мучения, но она не сделала этого даже после смерти Гарри и Рона. И не сделает сейчас, потому что ещё не всё потеряно. Она поднялась на ноги, утирая ладонью остатки слёз со щек. Да, так и есть, ещё можно всё изменить. И если в ближайшие дни ей не удастся поговорить с Томом, то она поговорит с профессором Дамблдором, чтобы предотвратить раскол души Реддла.

* * *

Он видел её порывы, приблизится к нему, но больше не давал ей шанса этого сделать. Она осталась за чертой, которую он прочертил между ними. Он, как никто другой умел отсекать ненужных людей. Пусть скажет спасибо, что он не убил её, хотя мог бы. Но он оставил ей жизнь, чтобы она видела, как он идёт к своему величию. И делая так, он не мог знать, что далеко в будущем, он так же сохранил ей жизнь, чтобы причинить максимум боли. Стоя в туалете для девочек, Реддл посмотрел на чёрную тетрадь в своих руках. За несколько дней он подготовил её для своей задумки. И ухмылка исказила его губы, когда он чётко произнёс.

– Откройся.

Раковины разошлись в стороны, позволяя Реддлу беспрепятственно прыгнуть в трубу, уже не раздумывая. Вход над ним закрылся, скрывая то, что кто-то проник в тайную комнату. Он шёл быстрым шагом, пока не достиг логова василиска. Тот, услышав своего хозяина, с шуршавшим звуком выполз изо рта устрашающего каменного лица Салазара Слизерина.

– Придёт твоё время, – на парселтанге произнёс Том, смотря на змея. – А пока оставь меня. Я пришёл за своим бессмертием.

Василиск беспрекословно повиновался, исчезая в своем логове. Реддл ощущал небывалый прилив сил и энтузиазма. Всё то, что он так тщательно заучил из книг про крестражи, сейчас будет выполнено. Он станет бессмертным. Когда-то, только один волшебник рискнул разорвать свою душу на две части. Герпий Злостный был величайшим тёмным волшебником. В чём-то Реддл бесконечно им восхищался, потому что он первым не только создал крестраж, но и создал первого василиска, а так же на парселтанге умело управлял им. Во всём этом Том видел явный знак, что он будет продолжателем дела, так ещё и обретёт небывалую известность. Что даже спустя века о нём будут говорить с благоговейным ужасом.

Положив тетрадь на каменный пол, Том вытащил волшебную палочку и от предвкушения на кончиках пальцев словно искрило током. Было ли ему страшно? Нет. Это он понял очень ясно. Внутри него не было страха. Было только нетерпение и желание стать на уровень выше. Он скинул школьную мантию, закатав рукава. Тёмные глаза Лорда горели от яркого чувства победы. Его голос звучал тихо, пока он начал повторять заученные до идеала слова заклятия. Он четко выговаривал каждое слово, коснувшись кончиком волшебной палочки своего солнечного сплетения. Ощущение тепла опалило грудь слизеринца, и это было даже приятно. На кончике палочки появилось золотистой свечение, что тонкой нитью исчезало в груди Тома. Он сделал резкий пасс рукой, нить вытянулась на максимальное натяжение, едва не обрываясь, и тут пришла боль, словно его мощно ударили в грудь, лишая возможности дышать. Том рухнул на колени, но не останавливал слов заклятия, продолжая всё делать в точности, как было описано в книге. Дыхания уже не хватало, поэтому он делал мелкие вдохи, хоть как-то насыщая свои лёгкие кислородом. Голова кружилась, а боль только усиливалась. И тут он четко почувствовал, как несколько дней назад оборвалась жизнь Миртл Уоррен, её последний вдох, и то, как тело холодело, лишая свою хозяйку возможности оставаться в этом мире. С этими мыслями внутри, что-то разорвалось. Крик нестерпимой боли вырвался из горла Реддла, когда он из последних сил, вырвал из своего тела, часть души. Но если бы мучения на этом остановились... Опустошение, вспышки паники и растерзанная душа, которая билась внутри его тела в яркой агонии. Дрожащими пальцами, он поднес палочку к дневнику, продолжая шептать заклятие, пока тетрадь не впитала в себя свечение. Том упёрся руками в каменный холодный пол. Пот заливал его глаза, а всё тело покрылось испариной. Его трясло. Холод разливался по венам, сигнализируя о том, что тело совсем не в норме. И боль... Она не прекращалась, накатывая волнами. И каждая становилась всё сильнее. Том кое-как поднялся на ноги, с трудом переступая ими, он прижал дневник к своей груди. Делая несколько шагов, он упал без чувств, уже не ощущая, как по телу прошлись судороги.

Спустя какое-то время Том открыл глаза, в нос ударил запах сырости и плесени. Он поднялся в надежде, что боль отступила. Но она с новой силой прошлась по телу, словно наказывая Реддла, что он посмел вмешаться в природный замысел. Застонав, слизеринец упёрся рукой в замшелый камень стены. Дрожь не останавливалась и единственное, что могло сейчас помочь Тому, это эликсир из запасов Слизнорта. Небольшое усилие, выбраться из логова василиска и попасть в подземелья. Он, едва переставляя ноги, шёл по тёмному подземному коридору, корчась от боли, но отчаянно прижимая к груди его пропуск в мир бессмертия.

* * *

Весь день Гермиона не находила себе места. Тома не было на занятиях, и это было как минимум странно, потому что идеальная репутация и его стремление к этому образу было неоспоримым. Девушка на каждом совместном занятии искала его взглядом. Внутри щемило от чувства беды. Словно кто-то нажал на курок, выпуская пулю. Ей казалось, что она даже готова направится к Слизнорту, чтобы спросить, все ли нормально, но всё же Гермиона держала себя в руках, не желая навредить Тому. Вечером тревога усилилась, и она уже не могла сидеть в гостиной, слушая болтовню девчонок.

– Герм, ты куда? – спросила Мия.

– Пойду до библиотеки, я совсем забыла взять книгу по зельям для эссе, – сказала девушка, пытаясь даже улыбнуться. – Надеюсь, успею до закрытия.

Коридоры оказались совсем пустыми, когда Гермиона покинула башню, спускаясь по этажам, она даже не понимала, куда точно идёт. Ноги несли её к подземельям. Она не представляла, что собирается сделать. Но для начала решила всё же заглянуть в кабинет Слизнорта в попытке аккуратно расспросить его про Тома. Внутри было темно, когда Гермиона приоткрыла дверь, она хотела было уже закрыть её, но глаза более или менее привыкли к темноте, и ей показалось, что она уловила какое-то движение, а потом звук, как будто что-то глухо упало. Любопытство не было её ярко-выраженной чертой характера, но всё же она вошла в кабинет, прикрыв за собой дверь.

– Люмос, – тихо произнесла она и свет, озарил помещение.

Гермиона поставила палочку перед собой, поднимая её немного вверх, чтобы свет рассеялся дальше и обомлела. У одного из шкафчиков с зельями лежал ученик, она подбежала ближе и замерла. Это был Том. Его лицо было белое, как полотно. В одной руке он сжал, какой-то флакончик, а другой рукой прижимал к груди дневник... Она его узнала бы из тысячи тетрадей, ведь они с Роном добывали зуб василиска, чтобы уничтожить его. Том едва дышал. Гермиона коснулась его руки, она была ледяной.

– Что же ты натворил... – глотая набегающие слёзы, произнесла Грейнджер.

Она опоздала, и сейчас она ясно понимала, что он расколол свою душу, создав свой первый крестраж. Но оставлять его здесь в таком состоянии было нельзя. Видимо тот флакончик, что он держал в руке, должен был облегчить его состояние. Гермиона поднялась на ноги, пытаясь сообразить, что делать. В больничное крыло она не могла его доставить, потому что профессор Дамблдор сразу поймет, что произошло. А этого она допустить не могла. Выход был один. Она осторожно забрала флакон с зельем из руки Тома, с трудом, разжав её. А потом коснулась пальцами дневника. Ей было страшно, но всё же она забрала крестраж, пряча его под свою мантию. У Тома начинались судороги и это было очень плохо.

– Мобиликорпус! – произнесла гриффиндорка, наводя палочку на Тома.

Его тело оторвалось от земли и зависло в воздухе.

Гермиона быстрым шагом направилась к выходу из кабинета. Отворив дверь, она увидела двух слизеринцев, которые двигались в глубь подземелий. Дожидаясь, когда они скроются из вида, девушка быстро переместила Тома в коридор, наспех закрывая дверь. Она, осматриваясь, почти бегом покинула подземелья, следя, чтобы тело парня правильно перемещалось за ней. Лестницы она преодолела почти не слыша ничего. В голове долбили молоты, она даже не понимала, что ворчат волшебники с картин, следуя только одной мысли, что ей нужно быстро добраться, до восьмого этажа. Иронично, но Выручай-комната стала особенным местом, и была свидетельницей слишком многого. Когда дверь появилась, она услышала голоса и едва успела скрыться за ней, чтобы их с Томом не заметили. Внутри стояли кровать, столик и стул. Даже какие-то лекарства на подносе, а также тазик с водой и полотенце. Девушка осторожно переместила Тома на постель. Скидывая свою мантию, она осторожно положила дневник на стол. Собирая наспех волосы в хвост, Грейнджер коснулась лба Тома. Он весь горел. Поспешно освобождая его от одежды, Гермиона укрыла его одеялом, тут же смочив полотенце и положив его на лоб брюнета. Рассматривая пузырек, что она взяла из рук Тома, она поняла, что это было зелье, чтобы снять сильную боль. Значит, всё же раскол души причиняет боль волшебнику. Но в бессознательном состоянии она вливать его не стала, боясь, что он просто не сможет его проглотить. Присаживаясь рядом, Гермиона взяла руку Тома в свою.

– Ну почему ты это сделал? Зачем... – с отчаянием в голосе, произнесла гриффиндорка.

Процесс создания крестража судя по описанию, был весьма сложным, а главное, что волшебник никогда уже не станет прежним. Постепенно он станет чудовищем, тем чудовищем, что она оставила далеко в будущем. Но сейчас перед ней лежал человек. И этот человек был ей не безразличен.

Прошло, наверное, несколько часов, прежде чем Гермиона заметила, как веки Тома задрожали в попытке открыться. Она за всё это время постоянно меняла ему мокрое полотенце на лбу, пытаясь сбить жар. И внезапно он с силой выгнулся, застонав. Его тело напряглось, атакуемое болью. Гермиона, стараясь удержать его на постели, в отчаянии понимала, что не может ему помочь.

– Том, открой глаза. Том, прошу тебя, открой глаза, – умоляя, произнесла она.

Слизеринец борясь с новой волной судороги с трудом открыл глаза, и увидев её, сжал зубы. Но ему ничего не оставалось, как с трудом произнести:

– Флакон. Дай выпить из флакона.

Она, утирая слёзы, схватила пузырек, вынимая из него пробку. В нос ударил запах каких-то трав. Прижимая руки Тома, которые пробивало дрожью, она с трудом приподняла его голову, вливая содержимое в рот. Тот, проглотив, поморщился, стараясь глубже дышать. Её общество было не самым лучшим, и он отвернул голову, ощущая, как судороги перестают скручивать его мышцы, а дышать становится значительно легче. Некоторое время он тихо лежал, пытаясь просчитать, каким образом он может от неё избавиться, потому что не сомневался, что она воспользуется возможностью, чтобы убить его.

– Том, – она заговорила первой. – Зачем ты разорвал свою душу и создал крестраж?

Парень даже затаил дыхание, медленно поворачивая к ней лицо. Он понимал, что она пришла убить его, но откуда она узнала про крестраж? Он точно никогда даже не упоминал этого ни с кем.

– С чего ты взяла? – хриплым от боли голосом произнес слизеринец, не желая давать ей шанса удерживать власть над информацией в её руках. – Гермиона Грейнджер.

Она смотрела на парня и в какой-то момент её обуяла злость, которая не сразу даже дала понять, что он назвал её по настоящей фамилии. Она схватила со столика дневник, демонстрируя Реддлу.

– Вот с чего, я это взяла. Дневник Тома Реддла первый, созданный им крестраж из семи! – она почти выкрикнула это, понимая уже, что прозвучала её настоящая фамилия. – Что ты сказал? Грейнджер?

Если Том и удивился, что она знала про количество, то не подал вида, хотя даже он сам ещё до конца не решил на сколько частей будет поделена его душа. Благодаря зелью боль отступала, позволяя слизеринцу нормально дышать.

– А чему ты удивлена? Не только ты владеешь информацией. Ну, вот он я, перед тобой, убей меня, – с издёвкой в голосе произнес парень, не отводя взгляда от её глаз. – Убей, если сможешь.

В голове Гермионы сразу начал складываться пазл. И она посмотрела на его дневник, откладывая его обратно на столик.

– Если уж подслушиваешь разговоры, подслушивай их до самого конца, – с раздражением в голосе, произнесла Грейнджер.

– Мне хватило и этого, – огрызнулся Реддл, в попытке принять сидячее положение, но тело ещё плохо слушалось, а боль неприятным отголоском прошлась по телу. – Больше я ничего знать не желаю.

– Тебе придется меня выслушать, – со злостью произнесла Гермиона. – Даже если мне придется это сделать насильно.

Реддл кинул на неё яростный взгляд, но понимал, что у него не хватит сил сейчас, ни на одно заклятие.

– Думаешь, меня заинтересует, откуда ты так осведомлена про крестражи? Нет. Это неудивительно, что ты пришла уничтожить меня, и в курсе всего, – хотя он искренне не понимал, как так может быть на самом деле.

Гермиона глубоко вдохнула, злясь на него.

– Я не предавала тебя после той ночи, что мы провели вместе, – произнесла она, игнорируя его скептический взгляд. – Да, Том, я пришла убить тебя. Точнее не тебя, а Лорда Волдеморта.

Она на мгновение замолчала, пытаясь собраться с мыслями.

– В далеком тысяча девятьсот девяносто восьмом году Лорд Волдеморт уничтожил всё, что было мне дорого. Всё. Хогвартс, моих друзей, любимых, – сказала Гермиона, смотря в глаза парня. – То чудовище, с разорванной на восемь частей душой не имеет ничего общего с тобой. Он даже, как человек не выглядит. И этот Лорд, Том, уничтожал всё, не только магглороженных. Для дела мог убить и чистокровного волшебника. Та власть, к которой ты стремишься, гибельна. Он разрушил магический мир.

Том внимательно слушал, и на его лице появилось недоверие, он стиснул зубы, смотря на гриффиндорку.

– Хочешь сказать, ты из будущего? – с сарказмом спросил он.

– Не хочу, я говорю. И пытаюсь достучаться до тебя, – она снова взяла его дневник в руки. – Я уничтожила этот крестраж в будущем. Клыком василиска, что так бережно ты скрываешь в Тайной комнате.

Лицо Тома изменилось, он понимал, что даже для критической осведомленности это перебор, он перевёл взгляд на свой дневник.

– Я не собираюсь его уничтожать, Том. Я хочу, чтобы ты услышал меня. Ты не такой, как Лорд Волдеморт. Ты можешь стать величайшим волшебником, но не так. Не убивая половину магического мира. Я вижу, что ты можешь не идти этой дорогой, я хочу, чтобы ты дал мне возможность помочь тебе. И если бы ты дослушал мой разговор с профессором Дамблдором, то услышал бы именно эти слова. Что ты не зло.

Злость отразилась на лице Реддла, и он приблизился к Гермионе, насколько хватило сил.

– Я никогда, слышишь меня, Грейнджер, никогда не заключу союза с грязнокровкой, – процедил он сквозь зубы.

Его слова резанули болью, но она всё равно взяла его за руку, ощущая его ледяные пальцы.

– Тебе нет дела до происхождения волшебника, ты просто уцепился за эту мысль, наказывая так своего отца. В каждом убитом магглорожденном ты видел Томаса Реддла, не больше.

Реддл вырвал руку из её пальцев, отдаляясь. Он отвернулся, ощущая, что она слишком хорошо знает его, но потом всё равно вернул свой взгляд к ней.

– Том, позволь мне показать тебе будущее, я хочу, чтобы ты увидел того Лорда, которого я так хотела убить. Чтобы ты увидел школу. Я знаю, что ты любишь Хогвартс, любишь его, потому что это твой дом, – сказала Гермиона, смотря в глаза Реддла. – И если тебе это будущее не понравится, я помогу тебе его исправить. Дамблдор свяжет нас Непреложным обетом, я обещаю, что до самой смерти буду рядом с тобой, Том. Поверь мне самой сложно всё это принять. Мне сложно от того, что я не вернусь назад, хотя, будь у меня маховик времени, я бы и не ушла уже. Лорд убил моих друзей, прямо на моих глазах, поверь, это больно... А потом, – она замолчала, сглотнув комок в горле. – Лучше я тебе покажу. Том, но я останусь не потому что должна, а потому что ты мне нужен. Потому что полюбила тебя.

Эти слова дались ей с большим трудом. Но она понимала, что если не сейчас, то уже никогда не сможет их сказать.

Том внимательно слушал, ощущая странные чувства внутри. Она рассказывала ему о будущем и о том, что он сотворил. Но он заметил, что она, ни разу не сказала, что это он убил кого-то. Она отделяла его и Лорда из её времени. Но когда она сказала о своих чувствах, в груди всё болезненно защемило. Его никто не любил. Его с самого рождения только и делали, что бросали. Внутри, что-то дрогнуло, и Том лишь произнёс:

– Покажи мне будущее.

Глава 17

Тонкая нить того, что он сделал шаг навстречу ей, была слишком важна. Гермиона понимала, что если сейчас не сумеет убедить Тома, то больше шанса у неё не будет. Перед ней лежал первый крестраж, и это была та бездна, которая никогда не отпустит. Но одно она ощутила очень ясно. Тогда в будущем держа в руках злосчастный дневник, она ощущала холод и беспросветную безысходность. Сейчас, касаясь его, она очень ярко чувствовала тепло, его душа ещё не успела стать проклятой, и она всё ещё хранила ту малую долю света, что была в Томе Реддле. Грейнджер выпрямилась, видя, что он понемногу приходит в себя, хотя бледность выдавала не самое лучшее состояние слизеринца. Реддл спустил ноги с кровати, кидая взгляд на тетрадь, лежащую на столике. Он коснулся её пальцами, пытаясь осознать всё, что сказала Гермиона. Между ними с самого начала происходило всё очень стремительно, и это в какой-то мере пугало даже его. Знакомство, притяжение, близость. Хоть она его и разочаровала, но он не мог отрицать, что всё его существо тянулось к ней, к единственному человеку за всю его жизнь. И насмешка судьбы во всём этом явно присутствовала, потому что она оказалась грязнокровкой. Верил ли он ей? Возможно, потому что таких подробностей не мог знать никто, но удостовериться он был просто обязан, и это не означало, что он готов был идти ей на уступки.

– В кабинете директора Диппета есть омут памяти. Я хочу, чтобы ты увидел всё, – сказала Грейнджер и, повернувшись лицом к Тому, добавила. – Поверь, мне нет смысла врать. Я потеряла слишком много за время своей короткой жизни. Я потеряла друзей. Мне пришлось стереть себя из жизни родителей. Мой мир разрушен, у меня больше ничего нет. Но я готова всё это оставить и остаться с тобой.

Она едва не плакала, ощущая горечь и ужасную боль. Это было самое сложное решение. Выбрать его, или жизни тех, кто ей был так дорог в будущем. Но так, хотя бы был шанс, что она изменит Тома и всё ужасное, что случилось в будущем, просто не произойдет. Все кого она любила, останутся живы. Но она этого не увидит и никогда не узнает.

Том видел, что она не лжет, скорее даже чувствовал, и ему так сильно захотелось прижать её к себе, снова вдыхая запах её волос, провести по ним рукой, ощущая их мягкость. Но его рука лишь сжалась в кулак, не позволяя желаниям и эмоциям взять верх.

– Пойдём, – коротко произнёс Реддл, взяв в руки свой дневник.

Они вместе покинули Выручай-комнату, выходя в коридор восьмого этажа. Время было ночное, и он совершенно не освещался, поэтому обоим пришлось зажечь свет на кончиках своих волшебных палочек. Сердце Гермионы в волнении так сильно долбилось в грудь, причиняя ей нестерпимую боль. Он не доверял ей, но она отлично его понимала, потому что это выглядело, как жуткое предательство. Не замечая, как лестницы перемещаются, девушка смотрела перед собой, чувствуя, что Том так близко и одновременно так далеко, но она не позволит ему отдалиться и упасть в бездну убийств. Стараясь двигаться, как можно бесшумнее они оказались у двери директорского кабинета, открывая замок и проходя внутрь. Директора в картинах заворчали, завидев нарушителей.

– Что за безобразие? Ученики проникли в кабинет! – возмутился один из них, и Гермиона тут же погасила свет.

Луна довольно хорошо освещала кабинет из окна и Грейнджер направилась прямиком к омуту памяти. Судя по чистой поверхности без примесей, было ясно, что он пуст и никаких лишних воспоминаний в нём нет. Она коснулась пальцами каменной чаши, поднимая взгляд на Тома.

– Я готова, и очень прошу, посмотри всё, до самого конца. Я хочу, чтобы ты понял, что меня толкнуло на такой шаг, – сказала она, и её голос немного дрожал от волнения.

Реддл подошёл ближе, тоже погасив свет. Он посмотрел на Гермиону, кивнув.

– Я обещаю, досмотреть всё до самого конца, – ответил он.

Грейнджер коснулась кончиком волшебной палочки своего виска, и на нём появилось лёгкое голубое свечение. Словно вытягивая светящуюся нить, она собирала самые важные воспоминания, пока не опустила их в омут памяти. Руны, вырезанные на ободке, вспыхнули. Содержимое омута пошло рябью, принимая эти воспоминания. Том посмотрел на свой дневник, передавая его девушке. Что его сподвигло на этот поступок, он не знал. Его руки легли на края чаши, и он опустил лицо в субстанцию, погружаясь в воспоминания Гермионы.

Он ожидал увидеть изначально разруху, о которой говорила Гермиона, но она решила сделать по-другому. Он видел её первокурсницей, с взъерошенными волосами с кучей книжек. Лучшая ученица. Он видел двух мальчишек, что постоянно крутились с ней рядом. Их смех и те места, куда их умудрялось заносить. Это было немного удивительно, видеть отрывки, как она росла. Но в этих воспоминаниях она делилась не только счастьем. Притеснения от Слизерина, а как же иначе? И Малфой... Вот это было интересно. Один в один, как Абраксас, но звали его Драко, судя по всему он был внуком заносчивого говнюка, который учился сейчас с ними. Их перепалки. А когда Грейнджер ударила его с кулака в нос, ощутил даже волну, какого-то уважения к ней. Постепенно воспоминания сменяли одно другое. Святочный бал и Турнир Трёх волшебников. Беззаботность и улыбки сменились кучей проблем. Он узнал историю. Его историю. Как он погиб, убив семью Поттеров. И мальчишка, что угрожал его власти, остался жить. Тогда впервые Том сосредоточился на словах Гарри Поттера после турнира о том, что Лорд Волдеморт жив. Ему даже стало интересно узреть себя в будущем. И снова события ужасающей чередой понеслись перед глазами. Дамблдор убит. Казалось бы, это должно если не привести его в восторг, то хотя бы оставить равнодушным, но внутри что-то кольнуло. Дамблдор дал ему эту жизнь. Возможно, не попади он в Хогвартс, никогда не смог бы достичь того, что у него было. И внезапно детство Гермионы оборвалось, хотя после того, что он увидел, он ощутил, как много у них общего по стремлениям в учебе, они оба были старостами, и отношение к ответственности в целом очень их сближало. Но когда закончились воспоминания в Хогвартсе, Том понял, что попал в её личный Ад. Он видел, как тяжело ей было уйти от родителей. И скитаться со своими друзьями. Но теперь, по крайней мере, он видел её цели. Они стремились к тому, чтобы уничтожить его в будущем . Конечно рассказы о зверствах, что он творил, не вызывали в нём пока отвращения, любая дорога к власти залита кровью. Местами её воспоминания были размытыми. Но он сосредоточился на одном отрывке. Битва в Министерстве магии и тогда он впервые увидел себя. На мгновение ужас сковал Тома, потому что слова Гермионы о том, что он уже не был человеком, как никогда заиграли яркими красками. Реддл всегда был сосредоточен на идеальности во всём. Это касалось его дел, одежды и даже внешности. Неужели это была плата за власть? Он наблюдал много всего. Своих последователей, которых в будущем звали Пожиратели смерти. И обрывок воспоминания в доме Малфоев. Но особенно остро отдалось то, как сумасшедшая девица вырезала на руке Гермионы слово «грязнокровка». Слезы на её глазах, и та боль, что она испытывала, тугим комком сжалась в груди Тома. И череда сражений показывала лишь то, что он и правда в будущем шёл к своей цели, желая уничтожить и мир и выжившего мальчишку, который был другом Гермионы. Но он обещал досмотреть до самого конца. Вот они руины Хогвартса. Черный обожжённый камень, частично разрушенные стены. Это место он действительно любил, неужели он это сделал? Последнее воспоминание, что она отдала ему. Он убил её друзей, и вот она на коленях, смотрит на чудовище, которое стоит перед ней. Красный взгляд глаз, белая кожа обтягивающая череп, тонкие узловатые пальцы. Слова громом отдались в сознании Тома.

– Не сметь! Она моя.

И её гордый ответ, да этот взгляд, что кричал о её готовности идти до самого конца.

– Убей! Я не боюсь смерти!

Но он лишь ответил ей:

– Я передумал, живи! Живи с этим грузом, Гермиона Грейнджер, что твои глупые друзья погибли за тебя! Живи и наблюдай, как я иду к величию, сметая на своём пути всё, что ты любила, всех, кто дорог тебе!

Реддл смотрел в след удаляющемуся Волдеморту, ощущая и её боль, и её гнев. Он бы тоже захотел уничтожить того, кто забрал так много. Он поднял лицо из омута памяти, ощущая слабость. Он всё ещё держался руками за края чаши, поднимая взгляд на Гермиону. Что он чувствовал? Отвращение. Да, он хотел власти, и хотел уничтожить всех грязнокровок. Но он явно не планировал превращаться в это чудовище. Столько мыслей сейчас атаковали голову Тома, заставляя его поморщился. А Гермиона видя эту внутреннюю борьбу, подошла ближе.

– Том, я ненавижу Лорда Волдеморта, но ты не он, – сказала она, прижимая его дневник к своей груди. – У нас есть шанс, и я обещаю, что останусь рядом. Мои слова про Непреложный обет не пустышка. Я хочу связать наши жизни, и спасти тебя от того монстра из будущего.

Реддл ощутил всю палитру внутренних терзаний. Громкая слава и его безоговорочная победа или она, странная девушка из будущего, что заставила его мировоззрение пошатнуться. Да, он знал, что она права. Под борьбой против грязнокровок, он видел наказание своего отца. Даже в полумраке кабинета директора, он видел её взгляд. Но теперь он знал её ближе. Она позволила ему узнать себя, восполняя пробелы. Том сделал шаг ей навстречу.

– Я расколол свою душу, мне уже ничто не поможет, – глухим голосом, произнёс он.

Гермиона протянула Тому дневник, давая понять, что он может ей доверять, и она не воспользуется ситуацией против него.

– Пока только раз, и если ты внимательно прочитал книгу, то мы можем вернуть твою душу, это опасно, но это возможно. Ты вовремя решил остановиться, – сказала она, пытаясь незаметно стереть слезинку, что побежала по её щеке.

Том взял дневник, смотря на него, а в сознании пульсировало всё, что она показала ему. Нет, он не хотел такой славы, он не хотел стать тем монстром.

– Да, читал, но эта часть, меня мало интересовала, – ответил Том.

Сейчас ему необходимо было принять решение. И он принял его. Рука слизеринца коснулась её щеки, вновь ощущая бархатистую кожу. Такое простое прикосновение, но он понял, как ему этого не хватало. Он притянул Гермиону к себе, зажмурив глаза и касаясь губами её макушки.

– Как можно полюбить такого как я? – глухо спросил он, искренне не понимая.

– Мы не можем уйти от судьбы. Я попала сюда с ненавистью, а нашла любовь. И я хочу остаться с тобой, – ответила Гермиона, поднимая на парня взгляд.

Том заглянул в её глаза, не удержавшись и отчаянно целуя её в губы. Это прикосновение, словно вливало в него жизнь. Он жадно целовал её, не в силах больше убеждать себя, что она ему не нужна. Нужна. И кулон, что висел на его шее, согревал. Даже в момент их раскола, он его не снял, оставляя последний шанс. Руки Тома скользили по спине Гермионы, лаская. Он тонул в её близости и тепле, оживая. Гермиона встретила его поцелуй с тихим стоном, позволяя их губам встретиться. Всё плохое вмиг стёрлось, оставляя только эйфорическое счастье. И пусть Том не ответил на её признание, она ощущала, что их чувства взаимны. А главное он доверился ей, и позволил ей остаться с ним.

* * *

Казалось, они не могли дождаться, пока наступит утро. Каждый ждал его в своей гостиной, но было ощущение, что они и не расставались. И вместо первой лекции они оба стояли в кабинете профессора Дамблдора. Про крестраж Гермиона решила промолчать, профессор, конечно, обещал помочь, но его реакция на столь тёмное деяние была Гермионе не известна, а рисковать она явно не собиралась.

– Профессор, как я уже говорила, я хочу вас попросить помочь заключить Непреложный обет, – произнесла Гермиона, смотря на Дамблдора.

Он, как и всегда был очень спокоен и сидя за своим столом, внимательно смотрел на своих обоих учеников. Его взгляд был очень пронзительным, и складывалось впечатление, что он смотрит с самую душу.

– Ваши мотивы, Гермиона, мне понятны ещё с прошлого нашего разговора, – ответил Альбус, а потом перевёл взгляд на слизеринца, продолжая. – Вы, Том, почему вы хотите пойти на это? Вы же знаете, что если она нарушит обет, она погибнет. Вы готовы подвергнуть Гермиону такой опасности?

Грейнджер понимала, что эта фраза может разрушить всё то, чего с таким трудом она добилась, пытаясь пробить броню Тома. Она уже хотела возразить, но Дамблдор поднял руку, жестом попросив девушку помолчать. Реддл что стоял до этого по струнке, посмотрел в глаза Дамблдора.

– Начну с вопроса к вам. Почему вы забрали меня из приюта и привезли сюда? – спросил парень.

– Я увидел в вас большой потенциал. И решил, что будет жаль, если он пропадет зря, – без колебаний ответил Альбус, не сводя взгляда со своего ученика.

– Это красиво звучит, но основная причина, я так думаю в том, что вы хотели держать под контролем мою тьму, – с надменными нотками в голосе произнес Том, обходя стол профессора с левой стороны и подходя к окну. – Но, я также думаю, что вы всё же верили в меня, или просто хочу в это верить.

Гермиона явно ощущала напряжение при подобном разговоре, переводя взгляд с Дамблдора на Тома и обратно.

– Вы правы, Том, я вас всё это время контролировал, – произнёс профессор, сцепив руки в замок.

– Она тоже пришла, чтобы контролировать и убить, – четко расставляя слова, продолжал диалог Реддл, коснувшись пальцами подоконника на котором стояли стопки книг. – Но она, как и вы поверила в меня, что я могу справиться со своей тьмой.

Повернувшись, он снова смотрел на Альбуса, смягчая тон.

– Знаете, я ей поверил, что я могу остановиться. Сейчас, когда я нахожусь в шаге от самого важного момента в своей жизни. Вы же не слепы и о многом знаете.

Дамблдор кивнул, давая понять, что так оно и есть и, поглаживая свою бороду, задумчиво произнес:

– Это означает, что вы тоже готовы дать Непреложный обет ей?

– Вы правильно поняли, профессор, – сказал Том. – Пусть это всё будет на равных правах. Нам обоим есть ещё что терять. И я знаю о том, откуда она прибыла. Но она единственная дала мне ощущение, что я жив.

Гермиона закусила губу пытаясь, справится с эмоциями. Ей было сложно поверить в то, что Том решился на подобное, но всё же её грело то, что он не свалил на неё всю ответственность за ситуацию.

– Я понял вас, Том, я могу лишь сказать, что горжусь вами. И уверен, что ваши знания и сила теперь пойдут на благо магического мира и всех волшебников. И вы останетесь в истории, но уже, ни как тот, кто наводит ужас, а тот, кем можно гордиться, – сказал профессор и поднялся со своего места, взяв свою волшебную палочку. – Подойдите друг к другу, и возьмитесь за руки.

Том и Гермиона встали друг напротив друга и их руки соединённые пока лишь простым прикосновением не дрогнули перед серьезным заклятием. Они оба ощущали тепло прикосновения. Гермиона ободряюще улыбнулась Тому, одними губами говоря, что всё будет хорошо. Когда с кончика палочки Дамблдора отделилась золотистая нить, опутывая их руки, Гермиона не отвела взгляда от глаз Тома. Слова Дамблдора звучали чётко и твердо.

– Обещаешь ли ты, Гермиона Грейнджер, оставаться рядом с Томом Реддлом до смерти одного из вас и быть направляющей и опорой ему, что бы ни случилось? – спросил профессор, понимая, что это очень серьёзный шаг.

– Обещаю, – без колебаний ответила Гермиона.

Нить, что опоясывала их руки, словно впиталась в них без следа. Альбус снова призвал магические силы, накладывая ещё одну связующую нить.

– Обещаешь ли ты, Том Реддл, оставаться рядом с Гермионой Грейнджер до смерти одного из вас и быть направляющим и опорой ему, что бы ни случилось? – профессор дословно продублировал слова обета, обращаясь в этот раз уже к Тому.

– Обещаю, – четко ответил слизеринец.

И вторая нить растаяла на их руках, связывая узами посильнее, чем брак между мужчиной и женщиной.

Дамблдор сцепил руки за спиной, отходя к своему столу.

– На моем веку это первый случай такой самоотверженной жертвенности в отношении друг друга. Но я действительно рад, что всё произошло именно так, – сказал профессор, садясь в кресло за своим столом. – А теперь идите на занятия.

– Спасибо, – сказала Гермиона, взяв Тома за руку.

Они оба вышли из кабинета трансфигурации, и она сжала пальцы парня, поднимая на него взгляд.

– У нас все получится, думаю, нам стоит теперь подумать о том, чтобы сдать на отлично ЖАБА, – с энтузиазмом произнесла гриффиндорка.

Том не смог сдержать улыбки, смотря на девушку.

– А ты ещё одержимее меня в вопросах касающихся учебы, – ответил он.

– Немного, – смущённо ответила Гермиона, ощущая, как огромный груз наконец упал с её плеч. – Но нам нужно попробовать вернуть целостность твоей души.

Том согласно кивнул, замечая, как в её карих глазах появились задорные искорки. Он и сам почувствовал какой-то подъём, и ощущение, что он может свернуть горы. И ради её счастливого взгляда, он готов был попробовать соединить осколки своей души.

Глава 18

Если у Гермионы от сердца отлегло, то Том был, как никогда напряжен. Он ощущал недовольство со стороны Лестрейнджа и Эйвери, хотя пока ему удавалось накормить их байками о том, что он заманивает девчонку прямиком к василиску. Смерть Миртл Уоррен дала ему неплохой форы, и каждый вопрос о скорейшем развитии событий он списывал на то, что Министерство не дремлет, и если они сделают один неправильный шаг, то их план рухнет. На время ему удалось усыпить их бдительность, но вот странные взгляды семейства Блэк ему не нравились. Вальбуга и её брат Орион, хоть и сторонились его, но ощущались, как явная угроза. Хотя и это Реддл предпочел временно не замечать, сосредоточившись на плане Гермионы о том, чтобы снова соединить его душу воедино. Было немного странно понимать, что рядом с ней он чувствовал себя всесильным и одно то, что Дамблдор решил им помочь, говорило о том, что всё перевернулось с ног на голову. На самом деле Том ещё и сам не понял, почему так произошло, неужели любовь человека может исправить многое? Нет, о подобном слизеринец не думал. Подобные сопливые мысли не удовлетворяли его эго, которое требовало более масштабных причин для таких изменений. Что его ждёт в будущем, он не знал, но, по крайней мере, он хотел попробовать понять это. Мысли, которые крутились у него в голове, их было так много, и в тоже время Том чувствовал некий страх. Променять дело своей жизни на неизвестность. Но в любом случае отступать уже было некуда, он и Гермиона были связаны Непреложным обетом, а это обязывало их обоих выполнить обязательства обещания, которые они дали в кабинете профессора Дамблдора. Но это с некоторых пор, совершенно не страшило слизеринца.

* * *

На улице уже практически наступила весна, и Гермиона впервые за долгое время вышла на прогулку, вдыхая полной грудью свежий воздух. Мия и Эмили остались в гостиной, готовясь к пересдаче эссе по Зельеварению. Гермионе подобное было не нужно по известным причинам. И когда она покидала башню Гриффиндора, то выслушала много возмущений со стороны соседок по комнате. Но обижаться она не собиралась, зная, что это лишь их способ попытаться уговорить Гермиону им помочь. Медленным шагом она вышла из замка, направляясь в сторону небольшой аллеи. Впервые она задумалась о том, что они с Томом будут делать дальше. В её мыслях было много размышлений, чтобы после окончания школы попробовать устроиться на работу в Министерство магии. Но для этого были нужны высокие баллы, и этому стоило уделить максимальное количество времени. Однако первостепенной задачей естественно было попробовать соединить душу Тома воедино. А ещё она поняла нечто важное. В её голове было так много планов, и это говорило о том, что всё-таки Гермиона прекратила терзать себя мыслями о правильности своего поступка. Возможно, она смирилась с тем, что теперь её жизнь навсегда продолжится именно здесь. И она ни о чём не жалела. Девушка прошла немного вперёд, обходя статуи, которые стояли в небольшом саду недалеко от замка. Вокруг ещё лежал снег, но погода уже была довольно тёплой. Приятный ветерок ласкал её лицо, пытаясь растрепать прядки волос, которые выбились из хвоста. Некоторое время Грейнджер стояла и смотрела вдаль, пытаясь собраться с мыслями. За спиной вдруг прозвучал знакомый голос и Гермиона обернулась.

– Привет, – сказал Малфой, словно появившись из ниоткуда. – Где потеряла своего верного рыцаря?

Не зная как реагировать, Гермиона снова перевела взгляд на близлежащий пейзаж. Абраксас обратился к ней впервые за долгое время. В некотором роде, ей показалось, что он переживает. Увидев, что он обернулся, Грейнджер проследила за его взглядом, и поняла, что он смотрит на вход в замок Хогвартса. Но дорожка была пустая и никаких признаков того что появится Том не было. Гермиона пожала плечами делая вид, что не понимает о чём он говорит.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она, смотря на блондина.

– Ты прекрасно знаешь что я имею в виду, – ответил он и, кинув на неё взгляд, продолжил. – Я имею в виду Тома Реддла, который не отходит от тебя ни на шаг. Видимо боится, что тебя украдут.

Гермиона искренне рассмеялась, заправляя растрепавшиеся от ветра пряди волос за ухо.

– Какие глупости ты говоришь, – ответила она, медленным шагом направляясь дальше по небольшой аллее.

– Ну, глупости ни глупости, а все мы стали свидетелем того, как яро он охраняет пространство вокруг тебя, – ответил Малфой.

Гермиона ощутила некоторый укол в его словах и это в какой-то мере даже её возмутило.

– Ну знаешь, после того как меня пытались убить при помощи проклятия, я ему очень даже благодарна. Ведь кроме него меня никто не защитил, – довольно ловко Гермиона вернула «шпильку» обратно Абраксасу. – И странно, что именно после этого случая, ты больше никогда даже не смотрел в мою сторону.

Слизеринец хоть и медленно шёл рядом, всё же отвернул лицо и на некоторое время замолчал.

– Я не знаю, что тебе ответить на это, мне было сказано, не приближаться к тебе. И знаешь, твой Реддл использует весьма убедительные методы, – с ноткой агрессии произнёс Малфой. Он явно не любил признавать поражение, тем более такое унизительное, но сильнее он не хотел, чтобы его считали предателем. – И, знаешь, никто не собирался разбираться, виновен я или нет.

– А ты был не виновен? – спросила гриффиндорка, понимая, что этот разговор явно даётся Абраксасу с трудом.

– Частично, – признался блондин. – Это я показал Вальбуге вас с Реддлом, когда вы так страстно целовались в коридоре подземелий. Но я не думал, что эта сумасшедшая пойдет на убийство. Максимум что я от неё ожидал, так это то, что она закатит Реддлу скандал.

Гермиона не знала, что ему ответить. Она, конечно, понимала, что в планах Малфоя возможно не было злого умысла, но всё же, из-за него она чуть не погибла.

– Знаешь, сейчас на данный момент я могу тебе сказать одно, мне уже всё равно кто был виновен в этом, и зачем всё это было сделано. Самое главное я жива. Во всяком случае, я многое поняла. И сейчас, мне всё равно причастен ты к этому или нет. Я предлагаю тебе перемирие, – сказала Грейнджер, но потом, подумав, добавила. – Ты все это время считал меня чистокровной. Но я тебя разочарую, Абраксас. Я маглорожденная. И ты волен делать с этой информацией, что посчитаешь нужным. Я знаю, что род Малфоев чтит только чистоту крови, но я скажу тебе одно, она, ни на что не влияет.

Парень немного замешкался, явно не ожидая подобного. Природная противность толкала его к тому, чтобы развернуться и уйти, ведь это было ниже его достоинства вести беседы с грязнокровкой. А с другой стороны, пока он об этом не знал, он считал её очень умной и интересной. Уж не говоря о том, что этот критерий никак не влиял на то, что она была лучшей ученицей школы, наравне с заносчивым «Наследником Слизерина».

– Я предпочту никому об этом неговорить, и сделаю вид, что не слышал этого, – невозмутимым тоном сказал Малфой. – Пусть будет перемирие. Но при Реддле, уж извини, я подходить не буду, мне ещё до выпуска дожить хотелось.

Гермиона улыбнулась, коснувшись вскользь пальцами его руки.

– Знаешь, а вы Малфои не так уж и плохи, – сказала она. – Мне пора, меня ждут.

Абраксас если и удивился её фразе, то не подал вида. Кивнув, он остался стоять на месте.

– Удачи, Гермиона Гарднер, если что, я ... – он не договорил фразу, понимая, что ему просто нечего предложить.

Гермиона кивнула, давая понять, что продолжения и не требуется.

– До встречи.

Она направилась обратно к замку, у неё было отличное настроение, а заодно и мысль, что сегодня, возможно, они с Томом смогут сделать нечто важное. Они соединят его душу и после этого свободно смогут заняться уже остальным, не переживая о расколе и том, как он отразиться на будущей его жизни.

* * *

День проходил, как обычно и Гермиона совершенно не спешила. Они вместе с Томом успели навести порядок во время обеда. И отправили большую часть учеников по своим классам, когда снова произошла стычка между Гриффиндором и Слизерином. Ощущать Тома рядом было настолько естественно, что Гермиона чувствовала себя бесконечно счастливой. Вечером она сидела в своей комнате в гостиной Гриффиндора, Эмили, что упорно пыталась разобрать свои вещи, посмотрела на девушку и спросила:

– Мне кажется или вы с Томом Реддлом встречаетесь?

Гермиона улыбнулась, складывая книги в свой шкаф.

– Не могу тебе сказать, – ответила она, хитро улыбаясь.

– Но ты же не думаешь, что я начну рассказывать на каждом углу об этом? – снова спросила Уорен.

– Я знаю, что ты никогда не станешь распускать сплетни. Но официально мы с ним не встречаемся, – ответила Гермиона. – Могу сказать, что между нами небольшая симпатия.

– Какая же ты всё-таки скрытная, – с лёгким укором произнесла Эмили, ложась на свою постель и смотря в потолок. – На самом деле вы потрясающе смотритесь вместе. И с тобой он стал каким-то другим. Не таким пугающим.

– Спасибо, – скромно произнесла Гермиона, поднимаясь со своей постели. – Мне нужно сходить к профессору Дамблдору, кажется, я забыла у него свиток с указаниями, что нужно сделать завтра.

Эмили усмехнулась, ложась на бок и наблюдая за Гермионой.

– Ну конечно, верю. Неужели новое имя Тома Реддла профессор Дамблдор?

Гермиона промолчала, лишь покачав головой улыбнулась и поспешно вышла из гостиной Гриффиндора. Они с Томом договорились встретиться как обычно на восьмом этаже, и девушка ощущала лёгкое волнение перед тем, как всё произойдёт. Когда появилась дверь в Выручай-комнату они вместе с Томом пошли внутрь. Сейчас комната выглядела довольно-таки пусто, здесь не было ни диванов, ни столов ни чего-либо другого. Просто пустое пространство. Складывалось такое ощущение, что комната давала им возможность осознать, что сейчас произойдёт что-то важное. Том держал в руках свой дневник и, посмотрев на Гермиону, спросил:

– Ты уверена, что это сработает?

Девушка подошла ближе, её пальцы коснулись его плеч в лёгком нежном жесте.

– Уверенными на сто процентов мы быть не можем, но, по крайней мере, в книге «Тайны Наитемнейших Искусств» было написано, что крестраж можно ликвидировать и душу объединить обратно. Для этого не требуется каких-то заклятий стоит только искренне раскаяться в содеянном, и осознать, что сделал нечто поистине ужасное, – сказала она, внимательно смотря в глаза Тома. – Я знаю, что раскаяние может убить, но я верю в то, что вместе мы с этим справимся.

Том посмотрел на Гермиону и в какой-то момент спросил:

– Почему ты так сильно веришь в меня? Почему после всего, что произошло там, в будущем, ты можешь ко мне так относиться?

– Когда я тебя увидела в первый раз, у меня было много противоречивых чувств, но когда мы начали с тобой общаться, я узнавала тебя всё ближе и мы похожи с тобой. Мне кажется, что наша встреча произошла не случайно, – с улыбкой ответила девушка, понимая, что не сможет без него.

–Ты уверена, что с годами твоё желание быть рядом не угаснет?

– Конечно, уверена, – сказала Грейнджер и подошла ещё ближе, чтобы обнять его.

Руки Гермионы скользнули на его талию, переходя на спину, слегка поглаживая. Том обнял её в ответ, ощущая то самое приятное тепло, которое казалось, заставляло его вдыхать ещё глубже и ощущать всё полноту жизни. Он приподнял её лицо, за подбородок, заглядывая в карие глаза.

– Какая же ты всё-таки удивительная девушка, Гермиона Грейнджер.

Она ничего не ответила, ощущая так много в этот момент. Пальцы Тома, слегка поглаживая, скользили по её подбородку, он склонился, чтобы оставить поцелуй на её губах. И это притяжение оставалось неизменным с самого первого мгновения, когда он поцеловал её на осеннем балу. Каждое касание губ ощущалось так ярко, и в тоже время заставляло его погрузиться в состояние, когда с каждым мгновением желаешь всё больше. Сама Гермиона целовала его в ответ, прижимаясь всё ближе, словно стремясь, стать с ним одним целым.

– Я люблю тебя, – прошептала она в его губы, зарываясь пальцами в волосы Тома, слегка поглаживая.

– А я люблю тебя, – на одном дыхании произнёс он, снова приникая к её губам в поцелуе.

От его признания всё тело Гермионы обожгло особенным наслаждением, а в груди всё сжалось от волнения и значимости момента. И если бы не их задумка, то неминуемо их поцелуй перерос в нечто большее. Оба тяжело дыша, смотрели друг другу в глаза, не в силах оторваться друг от друга.

– Пора, нам нужно вернуть твою душу. У нас впереди много времени, и я хочу провести его с тобой, – сказала Гермиона, с нежностью накрывая его щеку своей ладонью.

– Хорошо, ты права, – ответил он, нехотя выпуская её из своих объятий.

Том передал ей свой дневник, отходя на пару шагов назад, чтобы хорошо видеть его. Он точно не знал, как происходит процесс, возможно, это так же болезненно, как и сам раскол, но сейчас он ясно ощущал, что хочет всё вернуть. Его взгляд сосредоточился на чёрной тетради в её руках, а потом он закрыл глаза лишь на мгновение, чтобы осознать всё, что произошло в последнее время. Вспомнить о своих желаниях, и о том, как цели менялись. Для самого Реддла всё это было непросто. Раскаяние противоречило его природе, и он не умел жалеть о содеянном, даже если это были ужасные вещи. Но он обещал Гермионе попробовать, поэтому мысленно вернулся в тот самый день, когда в ярости пришел выпустить василиска, чтобы уничтожить её. Постепенно картинка в его сознании становилась всё чётче, и даже ощущения, что он испытал тогда, казались вполне реальными.

– Я не могу, Гермиона, – произнёс он, открывая глаза. – Уоррен была настолько далека от меня, что мне её совершенно не жалко, тем более её убил василиск, а не я.

Девушка прижала его дневник, к своей груди делая шаг навстречу.

– Я понимаю, давай попробуем сначала подумать не о том, что произошло убийство. Её смерть была случайностью, но ты же выпустил василиска не просто так. Ты выпустил его убить. Вот попробуй раскаяться в этом, – сказала она, не имея представления, что реальной мишенью в тот день должна была стать она.

Том согласно кивнул, и это могло сработать, потому что если бы в тот день Гермиона погибла, это причинило бы ему много боли. Он снова сосредоточился на дневнике, в этот раз не закрывая глаз. Сама Гермиона чувствовала, как сильно сжимает тетрадь в руках, и как её пальцы мелко дрожат от волнения. Но она и правда верила в хороший исход, стремясь к нему всей своей душой. В комнате стало немного жарко и душно. Голова слегка кружилась, как ей показалось от волнения. Перед глазами всё плыло. Неужели ей стало плохо, но сквозь пелену искаженного зрением пространства, она увидела взгляд Тома.

– Гермиона! – его крик эхом отдался в её сознании, на последних буквах удаляясь.

Она протянула к нему руку, и видела, что он рванул вперёд, чтобы схватить её пальцы, но его прикосновение прошло сквозь её ладонь, схватив пустоту. Последний взгляд глаза в глаза и ужас, что сковал тело Гермионы. А потом всё закружилось в ужасном водовороте, выкручивая её тело и лишая возможности дышать. Она даже не до конца поняла, что слёзы обжигая глаза, катятся по щекам, а она даже не могла закричать, испытывая душераздирающую боль. Она помнила это ощущение, она поняла, что её снова тянуло сквозь время.

* * *

Когда всё вокруг пошло рябью, то Том подумал, что магия соединения души работает. Ведь ни он, ни Гермиона не знали, как это выглядит. Но всё это искажение сосредоточилось на одной Гермионе. Она словно начала отдаляться, погружаясь в эту воронку. И он понял, что что-то происходит не так. Он видел отчаяние и боль в её глазах и бросился к ней, в надежде вытащить её из этого ужаса. Но его пальцы скользнули по воздуху, не имея возможности спасти её. И она исчезла, словно её здесь и не было. Отчаяние настолько захватило Тома, что он не в силах сдержать свои эмоции сжал пальцами свои волосы, двигаясь по комнате, как загнанный зверь. А потом пришла ярость и настолько чистая злость, что его кулак с силой врезался в каменную кладку стены. Она бил до тех пор, пока крик боли не вырвался из его груди. Не замечая разбитых в кровь костяшек, он ощущал желание разрушить всё. Они украли у него её. Они забрали единственного человека, кого он смог полюбить. Тёмные глаза слизеринца отдавали отблеском близкого безумия. Он рванул дверь Выручай-комнаты, и почти бегом нёсся по лестницам, расталкивая редких учеников, что ещё не разошлись по своим гостиным. Никто ещё не видел его таким, поэтому в страхе отступали в сторону. Когда Том ворвался в кабинет трансфигурации, профессор поднял взгляд от свитка, на котором делал записи.

– Надеюсь у вас веская причина, Том, чтобы врываться так бесцеремонно ко мне, – спокойным голосом произнёс профессор.

– Они забрали её! – почти выкрикнул Реддл, подходя ближе и упираясь руками в столешницу. – Они забрали её в будущее.

Альбус посмотрел на стоящего перед ним слизеринца. Растрёпанные волосы, кровь на руках, и впервые он видел с его взгляде человеческие настоящие чувства.

– Том, Гермиону никто не посылал, и забрать её тоже никто не мог. Время удивительная вещь, напитанная магией, возможно мисс Грейнджер сделала так много для вас, изменив, что вселенная посчитала, что её миссия закончена, – предположил Дамблдор.

– Мне плевать! Вселенная не спросила ни меня, ни её, прежде чем забирать её, – хрипло произнёс Том, упрямо смотря на профессора. – Найдите способ её вернуть. Или отправьте меня в будущее.

Дамблдор конечно хотел бы помочь, но лишь покачал головой.

– Том, маховик времени, работает только с прошлым, и ни одного заклинания путешествия во времени не существует. Мне жаль...

Руки Реддла дрожа, сжались в кулаки, и он стиснул зубы.

– Мир несправедлив, как и всегда. И видеть его хорошим я мог только рядом с ней, мне тоже жаль.

Он оттолкнулся руками от столешницы, резко разворачиваясь и покидая кабинет профессора. Сам Дамблдор в полной мере понимал состояние Тома, но не в силах был ему помочь.

Глава 19

Когда эта сумасшедшая круговерть закончилась Гермиона захлёбываясь от слёз оказалась сидеть на полу Выручай-комнаты. В этот момент ей хотелось ощутить, что это всего лишь сон, что сейчас она повернёт голову, а рядом стоит Том. Но, к сожалению, комната была пуста, в ней не было ничего, как и в тот момент, когда они с Томом вошли в неё. Слёзы текли по щекам, и Грейнджер никак не могла успокоиться, всхлипывая. Ощущая нереальную боль в груди, она уперлась руками в пол, смотря на единственное доказательство того, что она была в прошлом. Перед ней лежал дневник Тома Реддла, тот самый крестраж который он успел создать там, где они познакомились. Теперь его душа никогда не станет единой. Она не знала, что делать, паника накрывала её с головой, и Грейнджер взяв с пола тетрадь, прижала её груди как самое великое сокровище. Но ещё страшнее было выходить отсюда. Она не знала, что её встретит за этими стенами. Разрушен ли Хогвартс или будущее изменилось? Что вообще произошло за те года, что она отсутствовала. Поднимаясь на ноги Гермиона с опаской вышла из Вручай-комнаты, осматриваясь. Судя по всему, был вечер, коридоры школы пустовали и были полутёмными. Пока всё что она видела, было, целым и невредимым внутри неё теплилась надежда, что действительно Хогвартс остался не тронут, что войны не было и возможно Том всё-таки смог пересилить себя. И даже без неё не ступил на путь разрушающего зла. Спускаясь по лестнице, девушка осматривалась, никаких признаков разрухи по-прежнему не было видно, решив проверить свою теорию, она направилась прямиком кабинет директора. Кто знает, возможно, всё не так уж и плохо. Подойдя к двери, девушка постучала в неё, но ответа не последовало, и она толкнула дверь, заходя внутрь. Там оказалось пусто и темно. Хотя это было и неудивительно, время было позднее, но попытаться точно было нужно. Кабинет не был похож на тот, который был при профессоре Дамблдоре в её время, и не таким как при директоре Диппете в прошлом. Не зная, что делать, Гермиона вздохнула и сделала шаг назад.

– Мисс Грейнджер, что вы здесь делаете так поздно? – раздался голос за спиной и девушка, обернувшись, увидела профессора Макгонагалл.

Она замерла, не зная, что ответить. Если её узнавали, значит, всё это время Гермиона жила своей жизнью и училась здесь. Попав сейчас из прошлого сюда, она просто заменила её или же это всё было как-то иначе. От такого путешествия голова безумно болела, и девушка совсем запуталась, не зная, как воспринимать эту реальность. Немного замешкавшись, она произнесла:

– Простите, Профессор Макгонагалл, а где я могу найти директора?

Минерва в удивлении посмотрела на Гермиону.

– Уж вам ли и не знать, вы же староста. Директор сам попросил вас помогать мне в управлении. Что с вами случилось? Почему вы в таком виде и так поздно находитесь здесь? – казалось четкий голос профессора проникал в само сознание.

– Простите, мне очень нужно увидеть директора, я подумала, что возможно он уже на месте, – постаралась выкрутиться Грейнджер.

– Директор уехал в Министерство магии и пробудет там ещё как минимум неделю. Вся ситуация, что сейчас происходит, к сожалению, не предвещает ничего хорошего, поэтому профессор Дамблдор отправился туда, чтобы постараться всё исправить.

Сообщение о том, что профессор Дамблдор жив, отдалось особенным теплом в груди Гермионы. Она знала, что возможно всё совсем не так как было. Возможно, у неё нет друзей или же они стали совсем другими. И вообще, живы ли они. Но расспрашивать об этом сейчас, было бы ужасно неправильно и единственный, кто мог бы ей всё рассказать, к сожалению отсутствовал.

– Простите, профессор, скажите, а что произошло? – всё же спросила девушка, чтобы иметь хотя бы общее представление.

– Что с вами такое, Гермиона? – спросила Минерва, кладя руку на лоб девушки. – Может быть, вы заболели? Давайте я отведу вас в больничное крыло.

Гермиона поняла, что задавать вопросы профессору точно больше не стоит, и она постаралась улыбнуться, но смотрелось это не очень правдоподобно на её бледном лице с припухшими после слёз глазами.

– Нет-нет, профессор, всё нормально, простите.

– Давайте я вас провожу в башню Гриффиндор, – настойчиво произнесла декан.

Она была гриффиндоркой, и это уже успокоило Гермиону, что это время не сильно исказилось, от изменений в прошлом.

– Да, пожалуй, мне стоит немного отдохнуть, – произнесла Грейнджер, пряча дневник Тома под свою кофту.

Они шли по коридорам, молча поднимаясь вверх к башне Гриффиндор. Вход в гостиную закрывала картина, на которой была изображена полная дама, и это было ещё одним доказательством, что всё идет, так как нужно. Но всё же, Гермиона чувствовала себя здесь лишней, словно это уже не было её школой, возможно, так оно и было. Возможно, её место было в прошлом, но судьба распорядилась иначе, лишив Гермиону возможности стать счастливой.

– Лимонный пирог, – произнесла Макгонагалл, и портрет отъехал в сторону, открывая проход в гостиную.

Оказавшись внутри, девушка поблагодарила профессора, видя, что та, скорее всего снова отправилась по своим делам, исчезая в проеме за портретом. Устало опускаясь на диван, Гермиона посмотрела на огонь в камине. Уютное тепло от него напоминало ей о том самом вечере. Когда они с Томом стали так близки. Все вокруг было таким, как в её прошлой жизни, да именно так считала Гермиона. Война, все эти смерти… Она получила шанс прожить жизнь с изменениями, но так ли они были хороши, девушка не могла знать. Внезапно услышав шум, она обернулась, на входе стоял Гарри. Её руки затряслись, и она ощутила комок в горле, понимая, что безумно хочет броситься к нему на шею и обнять его. Её друг был жив, и это было самым важным. Но она сдержала себя, понимая, что это будет выглядеть слишком странно, если учесть, что одна она знала об ужасающей прошлой реальности.

– Привет, Гермиона, что ты тут делаешь? Одна так поздно, и в такой странной одежде, – сказал Поттер, подходя ближе и с интересом рассматривая подругу.

Гермиона подвинулась на диване, предлагая Гарри присесть рядом, он подошёл и, плюхнувшись на мягкое сидение, откинулся на спинку, смотря на девушку.

– Я ходила поговорить с профессором Макгонагалл. А ты почему не отдыхаешь? – спросила она, испытывая явные трудности в ведении такого диалога, чтобы никто не понял, что она это не она.

– Мы с Роном поспорили, что в гостиной точно, кто-то есть, но идти он отказался проверять, поэтому ему придется поверить мне на слово и купить в Хогсмиде сливочного пива, – с улыбкой, произнёс Поттер, ероша и без того непослушные волосы рукой.

Гермиона смотрела на Гарри, понимая, что безумно рада его видеть, и как бы ни сложилась эта реальность, её друзья были живы. Но боль от того, что она потеряла любимого человека, душила её и она не знала как справиться с ней.

– Гарри, я понимаю, что моя просьба покажется тебе странной, но кажется, со мной что-то случилось, и я не могу вспомнить события, которые происходят сейчас. Можешь мне рассказать самое основное?

Поттер с недоумением посмотрел на подругу.

– Действительно странно, ты не падала? Возможно, ты ударилась или кто-то наложил на тебя заклятие? – с беспокойством в голосе спросил Гарри.

Возможно, я ударилась, у меня сильно побаливает голова, но всё же расскажи, пожалуйста, о последних событиях. Что происходит в мире? – ещё раз спросила Грейнджер.

– Да что происходит в мире? Всё как обычно, на пороге война и многие магглорожденные прячутся от убийственной армии Того Кого Нельзя Называть.

Гермиона словно окаменела, услышав то самое определение, которым называли Лорда Волдеморта. Значит, всё-таки Том не смог побороть свою тёмную сторону... Но это было и неудивительно, он остался один. Он остался без её поддержки и без её веры. Могла ли она судить его за то, что он не встал на путь добра?

– Скажи, а Тот Кого Нельзя Называть, кто он? – спросила Гермиона желая всё же удостовериться и не рубить с плеча.

Гарри удивлённо приподнял бровь, поправляя очки.

– Действительно неплохо ты приложилось. Кто он? Тёмный Лорд, конечно же.

Гермиона судорожно вдохнула, прижимая к груди дневник, который всё ещё держала в руках. Первыми мыслями в её голове было найти Тома, и ей было всё равно, как он выглядит сейчас. Она была уверена, что он вспомнит её, что она сможет ему сказать, что не придавала его. Что не по своему желанию пропала.

– Скажи, Гарри, а где сейчас находится Лорд? – осторожно спросила она, смотря на друга.

– Не называй его так! – довольно резко произнес Поттер, прикладывая палец к своим губам. – Тот Кого Нельзя Называть.

Гермиона решила подыграть, делая вид, что прикрыла ладошкой свой рот.

– Прости пожалуйста, где находится Тот Кого Нельзя Называть?

– Никто не знает этого, профессор Дамблдор отправился в Министерство, чтобы понять сможем ли мы рассчитывать на их помощь. Все предполагают, что очень скоро он придёт в Хогвартс. Как поговаривают у него свои счёты и со школой и с самим директором, – ответил Гарри, чуть привстав, чтобы подкинуть несколько поленьев в горящий камин.

Гермионе явно начинало не хватать воздуха, и она глубоко вдохнула, ощущая бессилие. Как же так получилось? Казалось, она всё смогла исправить, но не тут-то было. Всё пошло совсем не так. Девушка поднялась с дивана, и, положив руку на плечо Гарри, произнесла:

– Прости мне нужно немного отдохнуть, голова сильно болит.

– Иди, неудивительно, что болит. Как ты умудрилась удариться так, не могу представить, если ты не помнишь того, что происходит сейчас, – с беспокойством в голосе произнес Гарри.

Он тоже поднялся с дивана и Грейнджер всё же не выдержав, обняла его.

– Как же я рада, что с тобой всё хорошо, – сказала она.

Гарри обнял её в ответ, поглаживая по спине, давая понять, что всё будет отлично.

– А тебе нужен отдых, – настойчиво произнёс парень. – Тебя проводить до спальни?

– Нет, спасибо, я сама найду дорогу, – ответила Гермиона, надеясь на то что спальня находится в том же самом месте как и была.

Она улыбнулась, ещё раз посмотрев на друга. Беспокоить своим ненормальным состоянием она явно больше не хотела, чтобы не привлечь ещё больше внимания, поэтому встречу с Роном, решила отложить до завтрашнего дня. Комната встретила её тишиной. На соседних кроватях спали Лаванда и Парвати. Гермиона присела на свою постель, и не прошеные слёзы потекли по щекам, она не могла поверить, что несколько часов назад она обнимала и целовала Тома, зная, что у них всё впереди. А сейчас, она осталась одна и никогда больше не увидит его улыбку, не коснется мягких волос, не заглянет в тёмные омуты его глаз, такие притягательные и глубокие. Зажав рот рукой, чтобы заглушить рыдания, она легла на постель, свернувшись калачиком. Не выпуская дневник Тома из рук, она прижимала его к себе, чувствуя в нём частичку любимого человека. В нём жила его душа и это всё, что осталось у Гермионы.

Утро не принесло облегчения. Видимо путешествия во времени, тем более такое масштабное второй раз далось ей не так легко, как в первый. Гермиону лихорадило, и её всё же перевели в больничное крыло, чтобы сбить жар. Казалось, остатки жизненных сил покидают её. Она всегда находила выход и желание двигаться вперёд, а сейчас, она будто бы замерла на месте. Её мир остановился много лет назад. Рон и Гарри были явно обеспокоены её состоянием, да и профессор Макгонагалл вместе с мадам Помфри, не могли найти причину её хворобы, а заодно и таких масштабных провалов в памяти. А уж когда они попытались забрать у неё дневник, то едва смогли успокоить Гермиону, и им пришлось вернуть ей тетрадь, которую она не отпускала ни днём, ни ночью. Большую часть, она лежала, смотря в потолок, и чтобы хоть как-то её взбодрить, Гарри и Рон рассказывали ей о прошлом, так Гермиона узнала, что Том не уничтожил семью Гарри, и его родители вполне себе были живы и до сих пор живут в Годриковой впадине. Хотя бы это отдалось волной благодарности в её душе. Она понимала, что ничего уже невозможно изменить, и только профессор Дамблдор, мог рассказать ей, почему Том всё же ступил на путь убийств. До его приезда оставались считанные дни, и она не хотела встретить его в больничной постели. Поэтому послушно принимала лекарства от хандры и какие-то зелья от забывчивости. Но, как жить с этой новой правдой она не знала, как и с болью, которая не отпускала её, ни на минуту. Единственная мысль пульсировала в её голове. Найти Тома Реддла и посмотреть в его глаза, даже если они были уже не человеческими.

* * *

Казалось, весь мир вмиг перевернулся, когда Гермиона исчезла. Тома раздражало даже то, что Хогвартс живёт своей жизнью, будто бы ничего не случилось. И впервые он остановился на мысли, что не зря он когда-то в будущем его разрушил. Словно грозовая туча, он следовал по коридорам школы, больше не понимая к чему ему стремиться. Она перевернула его мир, заставила посмотреть на всё под другим углом. В конце концов, Гермиона заставила его поверить, что он может быть другим. А так ли это? Косые взгляды слизеринцев напрягали. А Абраксас, который до этого не смел, поднять на него взгляд ходил за ним по пятам, доводя до бешенства. В один прекрасный момент Реддл не выдержал этого молчаливого преследования и на пути в гостиную Слизерина остановился, резко оборачиваясь.

– Что тебе надо? – грубо спросил Том.

– Гарднер пропала, её нет уже несколько дней. Что случилось, Реддл? – спросил Малфой, понимая, что может сейчас нарваться на что-то такое, о чём пожалеет.

Том усмехнулся, сложив руки на груди. В его интересах сейчас было одно, не показать своей боли и переживаний.

– Скучаешь по своей подружке? – спросил он, стойко гася в себе волнение, и прикрываясь дерзостью.

– Это не смешно, Реддл, – прошипел сквозь зубы блондин. – Что ты с ней сделал?

– Не твоего ума дела, Малфой. Она тебе не принадлежит, – с гадкой усмешкой ответил Том.

Кулак Абраксаса врезался в скулу Реддла, и от удара, его голова чуть мотнулась в сторону. Реддл явно не ожидал подобного, касаясь пальцами челюсти, и ощущая, как рот наполняется кровью, от разбитой внутри щеки. Стирая алую каплю со своей губы, он даже не стал брать волшебную палочку, рассмеявшись.

– Отважный Малфой, это что-то новенькое. Я скормил её Ужасу Слизерина, – с ехидцей в голосе ответил Реддл, и его рука легла на плечо Малфоя, с силой сжимая. – Смирись, что она умерла за мою мечту. Потому что она принадлежала только мне, она была моей.

Последние слова звучали очень противоречиво и Малфой, не будучи дураком, ясно понял, что имеет в виду Реддл. Рывком, убирая руку с его плеча, Том с силой толкнул блондина.

– Ещё раз ты себе позволишь подобное, ты следующий.

Реддл поправил свою мантию, удаляясь по пустынному коридору, а Абраксас остался стоять. Он не верил в смерть Гермионы, но где-то в глубине души понимал, что больше никогда её не увидит.

* * *

Том каждый день ходил к Дамблдору, пытаясь достучаться до него и требуя ему помочь. Он отказывался верить, что ничего нельзя сделать. Хотя в глубине души и понимал, что это так. Он обошёл библиотеку вдоль и поперек, но, ни слова о путешествиях в будущее он не нашёл. Отчаяние всё больше захватывало его разум, лишая человечности. Он уже не видел смысла во всём этом. А ещё он не знал, как долго Непреложный обет позволит ему жить. Ведь одно дело, когда ты не выполняешь его по своей воле. А тут он дал обет той, которая ещё не родилась. И чтобы хоть как-то занять мысли, Реддл отправился в гостиную Слизерин, в надежде, что среди книг он всё же сможет найти лазейку. На диване сидел Лестрейндж, закинув ногу на ногу и крутя в пальцах свою волшебную палочку.

– Лорд, скажи-ка правду, куда делась Гарднер? – спросил он, смотря на слизеринца.

– Она у василиска, её труп под школой в его логове, – без запинки соврал Том, подходя к стеллажу с книгами. – С каких пор тебя интересует её судьба.

С тех самых, когда ты прогнулся по неё, – довольно грубо ответил слизеринец. – Это ты другим будешь лапшу на уши вешать. Я думал, мы следуем одной идее, и ничто не может изменить нашего пути. Но ты почему-то решил за всех, Том Реддл.

Впервые за долгие годы Лестрейндж назвал его по настоящему имени, и Том обернулся, смотря на своего бывшего соратника.

– Наш план не изменён, и не смей меня так назвать, – твердо произнёс Том, смотря в глаза слизеринца.

Тот поднялся с дивана, расправляя плечи.

– Считаешь, что только твоё происхождение даёт тебе право делать всё, что тебе заблагорассудится?

– Именно! В точку, – парировал Реддл, не спуская с Лестрейнджа взгляда.

– Ошибаешься. Думаешь, я не знаю про крестражи? Ты раздробил свою душу, да, Реддл? Но уверен, что ты не всё знаешь об этом. Я покопался в книгах своего рода и нашел интересную информацию. Перерождение, вот что даёт истинную силу, – сказал брюнет.

Реддл напрягся, понимая, что за своими личными делами явно упустил то, что Лестрейндж может выйти из-под контроля. Показывать, что удивлен, он не собирался.

– Находчивый, ничего не скажешь. Про крестражи не так-то легко узнать, – почти спокойно произнес он, снова поворачиваясь к стеллажу, и ставя книгу на место. – И для чего эта информация?

Лестрейндж рассмеялся.

– Ты не считаешь меня опасным соперником, Том Реддл, твоё самомнение тебя погубит, – с нервным смешком, произнёс парень. – Я заставлю тебя снова продолжить наше общее дело. Все грязнокровки должны умереть.

– И как же ты меня заставишь? – с усмешкой спросил Том, перелистывая страницы одной из книг.

– Лидер должен иметь холодный разум, значит, пришло время тебе переродиться, чтобы вспомнить для чего ты был рожден! – почти выкрикнул Лестрейндж.

Том, ощущая опасность, резко обернулся, видя, как тот направил на него палочку.

– Авада Кедавра! – словно громом пронеслось по гостиной и Том лишь успев сжать в руках свою волшебную палочку, увидел зелёную вспышку, которая неслась на него, принимая в свои объятия.

Глава 20

Мир для Гермионы практически перестал существовать, она полностью отстранилась ото всех, не в силах заставить себя улыбаться. Даже занятия перестали иметь для неё какое-либо значение. Весна вступила в свои права, и первые листочки на деревьях радовали, как никогда, но не Гермиону. Она всё ещё тешила себя надеждой, что по приезду профессора Дамблдора, она сможет хотя бы немного узнать о тех пятидесяти годах, что пролетели мимо. В какой-то момент она ощутила ужасную боль, прижимая дневник Тома к своей груди. Словно его душа испытывала жуткие мучения. Не в силах справиться с удушающей паникой она поспешила прочь из замка, в надежде найти своё уединение. Ученики ещё не так часто выходили на улицу, и это была отличная возможность побыть с собой наедине. Вечером вернётся директор, и Гермионе стоило немного подышать перед сложным разговором. Думала ли она о том, что сейчас только она виновата в том, что Том снова стал чудовищем? Думала и именно так считала. Она не выгораживала себя, понимая, что сама теперь перевернула всё с ног на голову. Одинокая скамейка на аллее привлекла Грейнджер, и она свернула к ней, присаживаясь. Как же она хотела всё изменить. Как только профессор Дамблдор вернётся, она попросит у него маховик времени. Твёрдое решение вернуться в прошлое, не покидало её. Возможно, её организм не выдержит третьего раза, но ей было всё равно. Она не хотела жить и дышать без Тома. Она не могла себе представить, что её жизнь пройдет в череде бесцветных дней. Коснувшись пальцами переплета книги по Травологии, Гермиона открыла её, пробегаясь невидящим взглядом по строчкам. Она не думала, что умеет так сильно любить. Даже представить себе не могла, что может быть так больно от разлуки. На глаза набегали слезы, но она не позволила им пролиться. Безысходность и злость всколыхнулись где-то внутри. Жизнь была так несправедлива. Ей не оставили даже малейшего шанса на то, чтобы всё исправить. Комок в горле, заставил её шумно вдохнуть, борясь с удушающим чувством боли. Пальцы непроизвольно сжались на листе книги, сминая его.

– Разве можно так беспечно обращаться с книгами? – прозвучал вопрос прямо рядом с Гермионой.

Она замерла, не понимая, сошла ли она с ума от горя, или ей послышалось. Те самые слова, когда они встретились с Томом, тот самый голос. Она медленно повернула голову, понимая, что явно тронулась умом. За её спиной стоял Том. Она подскочила с лавки, не замечая, что книга упала на землю, ощущая, как сердце своим стуком просто ломает грудную клетку.

– Том... – только и смогла произнести она, даже не пытаясь осознать, как это может быть, она бросилась в его объятия, ощущая такое знакомое ей тепло.

Слёзы лились из её глаз, она так крепко прижимала его к себе, скользя руками по спине, шее и волосам. Зажмурившись, она боялась пошевелиться. Это сон. Или её сумасшествие? Ей было плевать, она обнимала его, и всё её тело пробивала дрожь. Ощущать, как его руки касаются её спины, крепко прижимая к себе. Она всё же осмелилась поднять на него взгляд. Как и прежде его глаза заставляли её таять. Гермиона обхватила его лицо ладонями, всё ещё не веря, что это он.

– Как? Как это возможно? – произнесла она, роняя слёзы счастья.

Том немного ослабил объятия, ощущая такое сильное волнение, что его руки слегка дрожали.

– Присядем? – спросил он, на мгновение, выпуская её из объятий, и наклонился, чтобы поднять упавшую книгу.

Гермиона кивнула, возвращаясь на лавку, но держала его за руку, сжимая пальцы, словно боялась, что он испарится.

– Я и сам не верю, что я здесь. И до конца не понимаю, как так вышло. Профессор Дамблдор, сказал, что всё расскажет, но первым делом сказал найти тебя, сказав, что ты на улице, – сказал Том, поглаживая её ледяные пальцы.

Он видел, что её лицо осунулось. Она была бледной, но её взгляд сейчас искрился от переполняющих её эмоций. Видимо разлуку она переживала ничуть не легче, чем он сам.

– Профессор вернулся из Министерства? – спросила Гермиона, а потом спохватилась. – Постой. Ты здесь, но кто, же тогда Тёмный Лорд, который несёт разрушение здесь?

Том нахмурился, не совсем понимая, о чём говорит Гермиона.

– Тёмный Лорд? Значит, твоё будущее не изменилось? Но это не могу быть я, я вырвался из своего мира, спустя несколько дней, после твоего исчезновения, – задумчиво, произнёс он.

– Но как ты попал в мой мир? – всё же спросила Гермиона, смотря на Тома.

– Лестрейндж убил меня. Точнее попытался. Последнее, что я видел, это зелёная вспышка, а потом вместо смерти, меня рвануло внутрь воронки и скручивало так, что думал, задохнусь. Я оказался в гостиной Слизерин, так внезапно, что даже не сразу осознал, что я не в своём времени. Некий Снейп, очень долго смотрел на меня, а потом потащил к директору. Оказалось, он меня узнал по фотографиям, которые остались от профессора Слизнорта. Но когда я увидел директором Дамблдора, то был крайне удивлён, – поделился событиями Том. – Дамблдор выставил того самого Снейпа из кабинета, пообещав разобраться. Но почему-то первым делом отправил меня сюда.

Гермиона слушала его внимательно. И хотя картинка потихоньку складывалась, но вопросов было больше чем ответов. Однако она видела его, и это был не сон. Снова обнимая Тома, она прижалась к нему, закрывая глаза.

– Не смей исчезать. Я не смогу без тебя, – произнесла она, чувствуя, как сильно сдавливает грудь от разрывающих её чувств. – Я так тебя люблю.

Том резко выдохнул, в ответ, прижимая Гермиону к себе и зарываясь носом в её волосы.

– Не уйду. И не оставлю, клянусь тебе, – сказал он, целуя её в макушку. – Я перекопал всю библиотеку, чтобы найти дорогу в будущее. И пусть её не было, всё же есть сила, что не дала нам расстаться. – Я думаю, и тебе и мне не мешает заглянуть к Дамблдору, возможно он сможет пролить свет на всю ситуацию, а заодно расскажет, кто же тот Лорд, что терроризирует мир. Хотя, у меня, кажется, есть предположение.

Они двинулись по дорожке к замку, держась за руки. И те ученики, что встречались, с удивлением провожали их взглядами.

Постучав в кабинет Директора, Гермиона и Том вошли внутрь. Но профессор Дамблдор был не один, с ним находились профессора Макгонагалл и Снейп. Грейнджер вошла, смотря на директора. Его волосы поседели, но взгляд был тем же самым, что и в прошлом.

– Том, Гермиона, проходите, не стесняйтесь, – сказал он.

Судя по заинтересованным лицам обоих деканов, Альбус успел их заинтриговать предстоящим разговором.

Они подошли ближе, останавливаясь недалеко у стола директора.

– Минерва, Северус, вот они герои моего времени, – с легкой улыбкой произнёс Альбус. – Это Том Реддл, лучший ученик школы на протяжении своего обучения в сороковых годах, думаю, вы и так знаете об этом, потому что его награды до сих пор являются примером для всех. А это наша Гермиона Грейнджер, которая дважды покорила время, побывав в прошлом и вернувшись обратно.

Деканы не совсем ещё понимали, что происходит, но внимательно слушали директора.

– Давным-давно в сорок четвертом году, эта девушка появилась в моём кабинете из ниоткуда. Её рассказ казался мне таким невероятным. Она заявила, что прибыла из будущего. В её времени, некий Лорд Волдеморт разрушил половину магического мира, разрушил школу и убил её друзей, – сказал Альбус, переводя взгляд на Тома. – Она пришла убить монстра. Но он оказался не таким, как в её времени.

Оба декана перевели взгляд на Тома, кажется, понимая, к чему ведёт директор.

– Я тогда связал их обоих Непреложным обетом, в двустороннем порядке. Они пообещали, что до смерти другого, не оставят друг друга. Вот, что делают, чувства. Можно уйти с опасного пути, но только не в одиночку. Гермиона так сильно верила в Тома, что готова была остаться с ним в прошлом. Я до сих пор помню, как после исчезновения Гермионы, Том требовал у меня, чтобы я отправил его в будущее, я видел его взгляд, в нём было столько чувств. Но помочь не мог, и поверьте, моё сердце тоже разрывалось от боли, потому что, ни один из вас не готов был пройти весь этот путь в одиночку. Но однажды Том просто исчез, словно его и не было. И я ждал все эти годы, ждал, что он появится, сначала она, а потом и он, и вот, наконец, я вижу вас обоих здесь.

– Профессор, но как же получилось так, что Том попал в будущее? – не совсем понимая, спросила Гермиона.

– Мисс Грейнджер, магия великая вещь и в ней всегда должен присутствовать баланс. Я связал вас Непреложным обетом, но один из вас исчез из мира. Чтобы восстановить баланс, при смертельной опасности Тома перенесло в ваше время. Магия иногда бывает справедлива. Вам дали шанс исполнить свои обещания, будучи в одном времени, – сказал директор, много лет исследуя этот феномен.

Том, который всё это время стоял молча, заговорил.

– Профессор, Тёмный Лорд, это Лестрейндж? – спросил он.

Директор кивнул, подтверждая предположение Тома.

– Да, Том, вы правы, это он. Он ничего не сказал о вашем исчезновении. Пока он учился, я не видел сильных изменений в нём. Как оказалось, я опять не досмотрел. Он создал группу своих приспешников, постигая тёмные науки. Он использовал создание крестражей, считая, что чем больше частей его души будет помещено в крестражи, тем сильнее он станет.

Гермиона замерла, ощущая противоречивые чувства. Этот мир тоже стоял на пороге войны, но сейчас это казалось решаемым. Том был рядом и сейчас держа его за руку, она ощущала себя самой сильной.

Минерва и Северус явно пытались переварить всю полученную информацию, с удивлением рассматривая Тома Реддла. Знать, что перед тобой стоит человек из далёкого прошлого, было весьма странно.

– Северус, принимайте мальчика на свой факультет, странности странностями, а ребятам нужно закончить обучение. Замечу, в своё время он был отличным старостой, – сказал Альбус. – Том, вы же не против помочь мисс Грейнджер с управлением?

На обычно суровом лице Снейпа появилась лёгкая усмешка. Такие ученики были навес золота, и Слизерин имел теперь все шансы, чтобы побеждать. Том согласно кивнул. Его не страшило новое время, но очень беспокоило то, что мир находится под угрозой. Дамблдор смотрел на своих учеников, испытывая невероятно тёплые чувства. Он много лет гадал, произойдет ли эта встреча, и его ожидания оправдались.

– Позвольте им немного побыть вместе, то, что они пережили, невозможно описать словами, и я предполагаю, что это не будет так критично, – обратился Дамблдор к деканам, а потом повернулся к ученикам. – Кажется, есть одно место, где вы можете спокойно поговорить.

Гермиона улыбнулась, сжимая в своей ладони пальцы Тома. Она и правда не готова была его отпустить даже в гостиную Слизерин.

– Хорошо, – строго произнёс Снейп, смотря на своего ученика. – Мистер Реддл, жду потом вас у себя.

Покидая кабинет директора, Гермиона чувствовала невероятный подъём сил. Они с Томом снова стояли на восьмом этаже напротив Выручай-комнаты. Когда дверь открылась она их встретила уютом с горящим камином, и это не могло не вызвать улыбку на губах девушки. Проходя внутрь, они устроились поблизости к огню, прямо на ковре. Том обнимал Гермиону, крепко прижимая к себе.

– Когда ты исчезла, у меня остался только твой подарок, и не было ни дня, чтобы я не думал о том, чтобы случилось чудо, – сказал он, заправляя пряди непослушных волос за ухо Гермионы.

– А у меня остался только твой дневник... – произнесла она, спохватившись и вытаскивая его из сумки.

Гермиона протянула дневник Тому, давая понять, что она сохранила его в полной неприкосновенности. Реддл положил на тетрадь ладонь, поглаживая по обложке.

– Оставь его у себя, – сказал он, с улыбкой смотря на Гермиону.

– Но, Том...

– Оставь. В твоих руках, моя душа в безопасности, – ответил на её протестслизеринец.

Она спрятала тетрадь обратно в сумку, и подсела ближе. Гермиона заглянула в его глаза, желая сказать так много, но никакие слова не могли отразить всех чувств, что рвались наружу. Том коснулся пальцами её щеки, лаская.

– Я не устану повторять, что ты невероятная девушка, – признался Том, открыто смотря в её глаза.

– Мне кажется, ты думаешь, обо мне лучше, чем я есть, – Гермиона повторила слова, когда-то сказанные Томом.

– Значит мы идеальная пара, – ответил он, не скрывая улыбки.

Том приблизился, неспешно целуя её в губы. За всю свою жизнь он никогда не ощущал себя настолько на своём месте и с нескончаемым чувством, что ему подвластно всё в этом мире. Тепло от камина обволакивало уютом. Их чувства, что в прошлом прошли проверку не только опасностью, но и временем, стали доказательством того, что можно полюбить и своего врага. Хогвартс и магия навсегда скрепили души и сердца Тома Реддла и Гермионы Грейнджер.

Эпилог

Гермиона с улыбкой вспоминала, как сложно ей пришлось объяснять всю ситуацию Рону и Гарри. Нюансы об их смерти в прошлой жизни, она, конечно же, опустила. И ребята, хоть и настороженно относились к Тому, но потом всё же сменили гнев на милость, правда, не совсем понимая, почему из всех она выбрала слизеринца. А вот самому Тому было не так легко принять то, что кто-то ещё присутствует в жизни Гермионы. Исправить человека и его замашки было невозможно. Девушки школы, как и прежде, млели от близости такого красавчика, а вот Драко Малфой тут же умудрился потерять свой авторитет, на фоне Тома Реддла. Школа гудела от новости о невероятном путешествии Гермионы в прошлое, и её возвращении с самым умным парнем того времени. Всё это как-то скрашивало предчувствие скорой стычки с Тёмным Лордом Лестрейнджем. Учеба шла своим чередом, и год завершился весьма плодотворно, если учесть, что Гриффиндор и Слизерин шли буквально «ноздря в ноздрю», и умудрились закончить по баллам в ничью. Летом Гермиона уговорила Тома отправиться домой вместе с ней, разговор с её родителями прошёл весьма неплохо, она не скрывала того, что произошло, и честно рассказала и о своём путешествии и о том, что Том волшебник, и об их обете. Но важнее было то, что она сказала, что он член их семьи. Для Реддла такие вещи были в новинку, как и понимание, что его приняли в семью магглов. И он даже получил свою комнату. Но понятия меняются в сравнении. Он не ощущал себя больше брошенным сиротой. Как оказалось, Гермиона была той ещё активисткой, и этим же летом они посетили все места Англии. Человеческий мир оказался не таким уж и плохим. И один поступок его отца, не перевешивал бурю положительного влияния Грейнджер на самого Реддла. Том ощущал себя свободным от всех тёмных и давящих мыслей. Но впереди маячил последний учебный год, и им обоим предстояло много сделать, чтобы закончить его с отличием.

Поход за учебными принадлежностями вообще запомнился всем надолго. Пока Том и Гермиона набирали учебники в лавку с умным видом завалился Драко Малфой, к слову, Том его невзлюбил с самого первого взгляда. Он и, правда, был очень похож на своего деда, хотя к тому Реддл испытывал что-то на подобии уважения, ведь даже зная опасный характер соперника, он не спасовал, ударив его. Не обращая внимания на холеного аристократа, Реддл рассматривал стопки, с книгами отмечая, что исследования продвинулись вперёд и как много теперь новой литературы. Две ученицы шушукаясь, кидали на парня заинтересованные взгляды, на что Гермиона лишь закатила глаза, понимая, что весь год будет наблюдать подобное. Внезапно она подняла взгляд, видя, что на неё смотрит пожилой мужчина. Его седые волосы были собраны в низкий хвост, а цвет глаз хоть и выцвел, но не потерял былого блеска.

– Гермиона... – произнёс он, опираясь на трость и делая шаг вперёд.

Она сначала немного растерялась, но всё, что произошло тогда в прошлом, окатило воспоминаниями.

– Абраксас! – ответила она и, не смотря на все правила, подошла ближе, обнимая его.

Он приобнял её одной рукой и улыбнулся.

– Я до самого конца не верил, что это можешь быть ты, Драко рассказал о путешествии в прошлое одной ученицы, – произнёс он, рассматривая гриффиндорку. – Я рад, что ты жива. А не то, что этот принц слизеринский наговорил.

– Что я наговорил? – спросил Том, выходя со стопкой книг.

– А вот тебя я не рад видеть, – скрипучим голосом, произнёс Малфой-старший, а потом поднял трость, направляя её на грудь Реддла. – Обидишь её, я тебе ещё раз дам по морде.

Гермиона в недоумении посмотрела на Тома. Тот, дал жестом понять, что потом ей всё расскажет.

– Знаешь, Абраксас, а ты не потерял огонёк, ни то, что твой сопливый внук, – с усмешкой сказал Реддл.

Малфой-старший усмехнулся в ответ.

– Реддл получил от меня по лицу, когда ты пропала, – с гордостью сказал старик, обращаясь к Гермионе. – Я знал, что больше не увижу тебя. Но сейчас у меня на сердце стало спокойно, что всё хорошо. Будь счастлива, Гермиона.

Девушка кивнула, приближаясь и целуя Абраксаса в морщинистую щеку.

– Спасибо.

Пришла очередь Тома закатывать глаза, уводя Гермиону оплачивать книги.

– Наблюдавший эту картину издалека Драко пафосно подошёл к Абраксасу.

– Ты обнимал грязнокровку! – с неприязнью произнёс он.

Звонкий подзатыльник взъерошил прилизанные волосы Малфоя-младшего.

– И чему вас только в школе учат, такой же ограниченный, как твой отец, – недовольно произнёс Абраксас, толкая внука в спину, чтобы шел оплачивать покупку. – Будешь, к ней так относится, лишу наследства и тебя и твоего папашу.

Драко скривился, не понимая, почему получил. А потом остановился, резко оборачиваясь.

– Так это её фото в твоих карманных часах! – воскликнул он, наконец-то понимая, что в прошлом его дед положил глаз на Гермиону.

За что получил ещё один подзатыльник от него, в этот раз замолчав.

Всё постепенно становилось на свои места, и оставалась только нерешённая ситуация с Лестрейнджем. Том много думал о том, насколько велика опасность, но он точно знал, что по умственным способностям Лестрейндж не дотягивал до хорошего лидера. И то, что он умудрился натворить, было плодом его неуемного желания быть лучше всех. Ближе к осени распространилась информация, что он идёт на Хогвартс. И в школе все запаниковали, готовясь к нападению. Но Том и здесь решил проявить инициативу, чем поверг профессора Снейпа в эйфорию. Дамблдор, конечно, не одобрял подобную идею, но отрицать не стал, что план может оказаться жизнеспособным. А план заключался в том, чтобы выпустить на свободу василиска. Том признался директору, что давным-давно открыл тайную комнату и смог приручить Ужас Слизерина. Альбус хоть и был против, но всё же разрешил сие опасное мероприятие, разработав план вместе с Реддлом. На время призыва, всех учеников собрали в Большом зале, закрыв их там, чтобы те ненароком не нарвались на смертельный взгляд змея. Никто не знал, как отреагирует существо. Но змей явно не лишился памяти и принял зов своего хозяина, доказывая, что Том Реддл является истинным наследником Салазара Слизерина. По приказу Реддла змей выбрался из труб, и уже следуя его указаниям, двинулся к выходу из замка. Гермиона хоть и знала, что Том может управлять василиском, но не решилась смотреть на смертельно-опасное существо. По доносам, армия Лестрейнджа уже была недалеко от моста, и их сдерживал только защитный купол. И первыми, кто пошёл им навстречу были только Том, Гермиона и василиск. Огромная змея, петляя, двигалась вперёд рядом со своим хозяином. На время, исчезая в ближайшем лесу. И когда пара стояла перед толпой Пожирателей, Том рассеял купол вокруг замка, давая понять пришедшим, что никто здесь их не боится. А купол стоял лишь для того, чтобы разговор состоялся там, где удобно было хозяевам сего места.

– Лестрейндж, кажется, тебе поплохело, неважно выглядишь, – произнёс Реддл при встрече, смотря на своего бывшего друга.

Его кожа посерела, свисая с лица рваными клочьями и обнажая плоть. Если в воспоминаниях Гермионы, Том когда-то увидел себя в змееподобном образе, то Лестрейндж не обладал особым даром, чтобы переродиться в нечто оформленное. Ещё на подходе этих двоих Лорд не мог поверить, что видит их. Столько лет он был уверен, что уничтожил Реддла, а тут и он, и его девчонка стояли перед ним, да ещё и в таком виде, будто бы они исчезли только вчера.

– Том Реддл. Заносчивый Лорд Волдеморт, – глухим голосом произнёс Лестрейндж.

Том поднял ладонь вверх.

– Ошибаешься, Лорд Волдеморт умер, а ты не нашёл ничего умнее, чем присвоить себе моё имя, как я и думал, умом ты не вышел, Лестрейндж, - с ухмылкой произнёс Том. – Мы с Гермионой пришли тебе сообщить, что тебя здесь не ждут.

Лестрейндж перевёл взгляд на Грейнджер.

– Он не так верен, как ты думаешь. Придёт время, и он тебя предаст, как предал меня и наше общее дело, – сказал он, и его смех скрипучим шорохом разнёсся по округе. – Как я понял вы пришли предложить мне сделку.

Пришло время Тома рассмеяться.

– Сделку? Снова ошибаешься. Мы пришли сказать, что скоро твоя компания отправится к Мерлину, вместе с тобой. Как ты там говорил, чтобы стать сильнее, нужно переродиться? – сказав это, Том достал палочку, направляя её на Лестрейнджа.

– Меня невозможно убить, – с хохотом, произнёс он, раскидывая руки в стороны. – Я бессмертен, как и моя власть.

Из-за спины Тома и Гермионы послышался шорох, и когда огромная змея поднялась за их спиной, её взгляд, пересекая с взглядом Лестрейнджа, парализуя его.

– Убить, нет. Пока... – с улыбкой произнёс Реддл, поворачиваясь к василиску, его шипящий голос на парселтанге звучал совсем по-иному. – Убей всех.

Василиск бросился в толпу. Его взгляд мелькал то тут, то там, лишая жизни. Мощные удары хвоста раскидывали особо смелых, а ядовитые клыки рвали плоть врагов. Остатки бежали, едва успев унести парализованного Лестрейнджа. Том, подошёл к Гермионе, притягивая её к себе за талию.

– Такая реальность мне нравится больше, чем то, что ты мне показала, – сказал он, смотря ей в глаза.

– Как я и говорила, великим можно быть, не становясь плохим, – ответила она с улыбкой.

Змей нарезал вокруг них круги, явно довольный свободой и такой прогулкой, а вдалеке ликовали ученики, видя, что нападение отступило.

Последующие два года прошли в поисках крестражей и их уничтожении. А потом и самого Лестрейнджа. Идеи работы в министерстве для Тома и Гермионы, уступили должностям в Хогвартсе. Реддл взял на себя предмет Защиты от Темных Искусств, а Гермиона сменила профессора Макгонагалл на посту профессора Трансфигурации. Директор Дамблдор всё так же занимает свой пост, и по сей день, радуя себя и других лимонными дольками. Поговаривают, что василиск охраняет школу, подчиняясь своему хозяину. А семейство Реддл сделало огромный вклад в развитие наук и магии. Сделав их самыми известными волшебниками этого столетия. По прошествии многих лет уже их дети пришли обучаться в Хогвартс, двойняшки Реддл, покоряли новые высоты, радуя своих родителей, но это уже совсем другая история.