Ингви фон Крузенштерн 3 [Владимир Атомный] (fb2) читать онлайн

Владимир Атомный Ингви фон Крузенштерн 3

Пролог

– Ты изменился, – отметила Принцесса.

Вокруг нас безмолвно плывут подсвеченные бледно розовым и сиреневым облака. Сущность Принцессы приняла форму шара, себя же я ощущаю развоплощённым.

– Многое изменилось.

– Это хорошие перемены?

– Я стал ближе к цели, поэтому да, хорошие, – мысленно отозвался я, – вот только…

– Расскажи всё в подробностях, – велела она.

Очнулся позже обычного. Телу требовался долгий отдых после вчерашнего. Лес встретил ясной погодой и гомоном птиц. Лесное зверьё настолько привыкло к спокойствию вокруг экипажа, что уже смело шныряет и скачет по нему и под ним.

Эфирная мощь плещет во мне, разливается окрест, бьёт лучами – это если знать, как смотреть. Нужно заново прятать её часть. Вчера я наломился небывалым объёмом, могущество ощущалось беспредельным. Даже в сравнении с нынешним уровнем Боярина без всяких скоб.

Приятное чувство, когда ничего не давит. Всё недавнее время я ощущал это тянущее стеснение, словно рубаху малого размера натянул. Сейчас же, под памятным дубом и в окружении зелёных стен леса, вдыхая свежайшую влажность воздуха, я будто плечи расправил: эфир разлился, распространился, как ватные нити вокруг пучка. Пульсирует и вздрагивает. Так бы и ходил, но нельзя.

Впрочем, мне предстоит нелёгкая работа по сбору камней концентрации. Нужно забрать хотя бы те, что в людных местах, а лучше все – артефакты-то бесценные! Верну графу вместе с новостью об освобождении поместья.

Табак в трубке охотно заалел. Я втянул побольше дыма, прикрыл глаза и выпустил струйкой. Как сложится мой путь далее? Сколько уже раз ходил по краю и такая вот очередная выкуренная трубка могла стать последней… может быть и сейчас меня ждёт не спокойная работа, а очередная схватка.

Подхватив с земли камень, я подбросил его повыше, а сам вышел в состояние концентрации: зафиксировал в поле внимания снаряд, точно наметил цель и создал вектор. Воздух сжался в плотную капсулу, мне хотелось ещё сильнее, но не стал сдавливать, чтобы не убить. Импровизированный снаряд был захвачен в контур магической формы и я выстрелил. Громко хлопнуло, и в стороны раздалось облачко пара. Камень хлестко пробил листву и точно достиг цели: из куста с воплем выскочил паренёк, но тут же упал, схватившись за ногу. Второй остался сидеть.

Мне хватило нескольких секунд, чтобы оказаться рядом.

– Коней вам не видать. Валите отсюда!

– Не убивай, господин! – взмолился раненый.

Медленно, из-за кустов выбрался второй чернявенький цыган. Странно, наши были светлые, но это точно их племя.

– Хотел бы – убил уже, – поморщился я.

– Красивые кони, прости нас, господин! – чуточку осмелел всё тот же раненый. Подняться ещё не может – отбита мышца.

– Своим передайте, что это экипаж Игоря Колыванского и Ивана Белого. Сегодня у меня настроение хорошее, но каким будет завтра не знаю. Могу и зашибить.

– Мы слышали про Белого, – кивнул цыган. – Я передам.

Молчаливый подхватил дружка и они скрылись в лесу. У меня почему-то улыбка на лице, хотя, уведи они выбранных Мариной красавцев, даже если одного, то ни о какой улыбке речи бы не шло. Тут сыграл другой фактор: цыгане всю жизнь в пути, мало того, что ладят с конями, так ещё и с природными силами на “ты”. Потому и хрен заметишь их, хоть в степи, хоть в лесу. Но у меня статус выше, духи скрывать воришек не стали. Губить же их за спорный промысел не хочется. Жизнь и так предоставляет достаточно поводов обагрить руки и замарать кровью душу.

На тракт за камнем ехать лучше ночью. За другим нужно лезть в воду, чего совсем не хочется. Может и брошу его там, если не получится вытащить с нескольхих попыток. Егеря обещал навестить не скоро, да только и камень там достать легче лёгкого, но оставлю напоследок. Поэтому сначала те два, что в лесу.

И всё же, какое необыкновенное чувство могущества царит в теле. Словно в прошлой жизни, я кидался на невозмутимого Биркира и пытался пробить, казавшуюся совершенной, защиту. Силёнок было на уверенного Новика, а гонора хватало на двоих. Отношение отца казалось таким несправедливым. Думалось, что всех, кроме меня, он любил сильней. И что русская мама не полноценная его жена, а вторая после Сольгерд. Это был голос детских обид, даже оглушаемый им, я нутром понимал глубинную справедливость отцовского воспитания, но никогда бы не признался в этом. Неужели отец был настолько мудр, что заключив брачный союз с русской женой, думал наперёд?

Я ступаю по землям Руслянда в чине Боярина, эфир пьянит безграничным количеством. Здесь мой второй дом и вотчина. Свейское Королевство больше ассоциируется с местью и болью. Я просто знаю, что должен вернуться и восстановить порядок. Бросить всё и жить в угоду тварным желаниям – значит потерять поддержку Рода. И не то страшно, что ослабею, а что по-настоящему дорожу неясным хором голосов предков. Поддержкой призрачных рук и понимающим теплом в грустных глазах.

Первый камень ближе всего и достался проще других. Даже копать не пришлось, так как спрятал в глуши леса и на поверхности. Поначалу мне думалось оставить их здесь, ведь русская школа не предполагает чувствительность и поиск подобных артефактов на местности. Однако, с кристальной ясностью осознал, что уж очень велика концентрация эфира в них. Даже видимое свечение есть, а уж какой гул в эфирном плане и говорить не приходится – почуют!

Второй располагался во рву. Пришлось крепко постараться, чтобы вытащить. Даже при поддержке духов леса было тяжко, а реши они вдруг помешать, то в таких диких зарослях и навечно остаться можно было бы. Лишь подъехав к биваку понял, что день почти минул.

Признаться, не хотелось тревожить егеря: к чему сеять зерно сомнений и мыслей, если можно скрытно выкопать артефакт? Мужик он опытный и иного другого хитреца мог бы заметить, поэтому я подстраховался и вошёл в резонанс с миром духов. Неотделимый от него, проехался до пульсирующего под землёй кокона. Всё прошло хорошо.

Усталость берёт своё, но ночь самое подходящее время для наиболее важного камня – что зарыт на перекрёстке. Может и не следовало этого делать, но для верности распугал задержавшихся конников волчьим воем и лаем: кони взвились и метнулись галопом прочь. Несколько же хищников дух леса увёл обратно в дебри.

Проблемы на этом не кончились, даже если опустить сам процесс выкапывания – артефакт ярко мерцает. Какой-нибудь, а взгляд привлечёт. Только куда я дену столько энергии?

Самый простой способ – разрушить магическую архитектуру артефакта и, наверное, сила начнёт истекать сама. Да только вдруг она вырвется сразу вся, тогда и от перекрёстка не останется следа. Можно набросить ткань сверху, но, словно во исполнение закона подлости, плащ я оставил в лагере.

Может быть нагнать в яму немного воды, измазать камень грязью, а потом чуточку обдать огнём? В этот момент мне в голову пришла дурная идея…

Войдя в контакт с камнем, взялся за простую, но гигантскую по масштабам магию: рядом с трактом, в чистом поле, я начал наращивать глыбу льда. Ровную формой, в виде куба, но всё больше и больше. Под весом скрипит земля, да и основание глыбы трещит. С нарастающей уже рядом со мной стены потянуло холодом. Громадина замерцала голубым в лёгком свете месяца. Невидимая целиком, но давящая присутствием. Энергия в камне была выпита досуха.

Дурное дело сотворил, но чем оно хуже огненного представления на недавней ярмарке? Пусть люди ходят и дивятся. Может и воду отведут для питья, она кристально чистая будет.

Куб вышел действительно большим, аже из-под дуба видать новую "достопримечательность". Покуривая трубку, я устало полюбовался игрой лунного света в нём.

Итого собрано четыре. Остался только речной. Дело оставил на завтра, но духи прислали мне видения пока спал: чтобы оставил камень им, а они сами его скроют. Понятное дело, спорить даже не захотелось.

Проснулся ближе к полудню и сразу же отправился в путь. Табак закончился, думал купить на ярмарке или в каком постоялом дворе, но и тут звёзды не сошлись. В общем, коням было дадено задание ускориться.

Глава 1

Вечер встречал уже в Петергофе. День вышел тёплым, потому и дымов над городком мало. Запахи в основном морские и готовящейся еды. Ну и вечным навозом, конечно же.

Как бы не хотелось скорее смотаться в табачную лавку, – а она ведь и закрыться может! – пришлось войти в медитацию и повторить приём с сокрытием собственных возможностей. Снова пришло тянущее чувство, а фон упал с Боярина до крепкого Гридя – чуть сильнее того, каким я уезжал на битву с призраком. Это вовсе не правило, но как оправдание усиления вполне сгодится – тяжёлый бой.

Прикупив табака, я задумался куда ехать дальше: хочется скорее в Удачу, сходить в баньку или попросить Марину согреть нам ванну, а заодно провести с Огнёвкой время; с другой стороны, лучше найти кого-то из Александровых и подать весть.

Во временной резиденции их не оказалось, так как граф золото беречь умеет и платить аренду за пустующий дом не намерен. Мне было подумалось, что придётся гнать в Санкт-Питербург, но решил на всякий случай поспрашивать караульных: братья Александровы нашлись в гостинице. Суров граф, раз даже сыновей не считает нужным обеспечивать роскошью.

Гостиница, конечно, не простого пошиба и лучше Удачи. Я сунул половому несколько медяков и попросил вызвать господ. Спустя десять минут оба крепыша спустились в обедню.

– Работа сделана. Я освободил поместье от лиха.

Братья удивлённо переглянулись.

– Если это правда, нам следует отметить, – заявил тот, что с голубыми глазами. Зовут Олегом.

– Сомневаетесь в моих словах? – с лёгкой угрозой проговорил я.

– Не серчай, Игорь, – улыбнулся он. – Если ты действительно сладил с иродом, мы породнимся. Заочно, ты нам как брат сейчас. Потому пойми: отец ходил к имению, но вернувшись запретил нам делать это. Взял клятву. Батя-то посильнее тебя будет…

У меня непроизвольно дёрнулась щека.

– Понимаю. Нормально всё, потом проверите… точнее, самому Геннадию Андреичу придётся. Раз клятву взял.

К нам сунулся подвыпивший купец с массивным поясом, но стоило взгляду прочиститься, как отшатнулся прочь, поминая Богов.

– Так пошли отметим великую победу? – напомнил Олег и показал на ближайший стол.

– Простите, только с дороги. Мне надо к своим заехать. Дело-то непростое было, надо показаться, чтобы покойником не считали и почём зря слёз не лили.

Олег одобрительно повёл головой.

– Добро. Мы пошлём весть отцу, как придёт ответ, сами найдём тебя в Удаче.

– А камни сейчас есть где оставить? – глянул я.

– Лучше, если отвезёшь сразу в Питербург, в нашу резиденцию. Отец решит, что с ними делать.

– Вообще, это очень могущественные артефакты. Особенно, если знать как пользоваться.

– Ты знаешь? – прямо посмотрел Олег и получил кивок. – Тогда я передам и это.

Прежде чем пожать руки, братья пригласили на совместную трапезу позже, как улажу дела. Я пообещал, что потороплюсь.

Рванул сначала к одной лавке, но та уже закрылась, потом к другой и тоже неудача. Спасло чутьё, что вырвало голубой плащ продавца среди гуляющего люда. Вот он скрылся за поворотом. Проще было бы побежать, но бросать экипаж никак нельзя.

– Господин, простите…

– Ох, Ваше благородие?

– Едва коней не загнал – так спешил табаку купить, но… – развёл я руками.

– Вы же мой постоянный покупатель, – зашевелились его пышные усы в улыбке. – Не изволите ли дойти со мной до дома, где я храню кое-какие запасы?

– Прошу Вас! – спрыгнул я с облучка и протянул приглашающе руку.

– Ох, ну что Вы – тут идти всего ничего! – запротестовал он против того, чтобы садиться в экипаж.

– Простите, но я настаиваю.

– Только если так, – улыбнулся он и таки опёрся на протянутую руку. Вес у купца не малый, потому в экипаж ему было бы тяжело подняться без помощи. – Превелико благодарю, Ваше благородие…

Я понял намёк и отвечаю:

– Поручик Игорь Колыванский, особый офицер при Его превосходительстве Геннадии Ортеговиче.

Представившись, показал бляху.

– Чрезвычайно приятно! Купец Абрагим Эльхананович, из рода Юзефовичей.

– Да, мне тоже приятно познакомится. Итак, куда ехать?

– Ваше благородие, ну неудобно мне как-то…

Я расположился спереди и подхватил поводья.

– Ничего, ничего, это же я опоздал.

– Что же, тогда прямо, а за тем высоким домом налево и мы у цели.

Рванул по-русски, а кони и рады. Примчали меньше чем за минуту. Я так же помог спуститься.

– Приглашаю выпить чаю, пока я за табаком схожу, – проговорил он.

– Ох, господин Абрагим Эльхананович, вынужден отказаться, ибо ждут меня не дождутся.

– Нет-нет! – покачал он головой. – В этот раз и вправду не лучший вариант: весь хороший чай я распродал, а тем, каким могу угостить, не удивить благородного человека. Потому, жду вас в гости через месяц, хорошо?

Я рассмеялся и с охотой согласился. Мешок измельчённого табака получил подарком, ибо деньги купец почему-то брать отказался. Точнее, я подозреваю, что мы не просто будем пить чай через месяц, а говорить при этом о делах.

С наслаждением затянулся и посмотрел на темнеющее небо: да и пускай, за беседы денег не берут. Табаком купец угостил истинно хорошим, так чего бы не постараться отплатить?..

Пока катился к Удаче успела прихватить дрёма, но это ровно до момента, как Марина заметила экипаж в распахнутые створки главной залы. Выбежала, слетела с широких ступеней крыльца и бросилась в объятья: как лебедь о камни!

– Ты встречаешь или бьёшь? – рассмеялся я.

– Ещё не знаю, – отозвалась Огнёвка, а сама окунает меня в чудную красоту глаз. Так мы замерли, любуясь друг другом. – Я Ивану чуть дырку в голове не проела разговорами. Катя уже морщится. Ты же обещал быстро управится?

– Если подумать, то я и так довольно скоро всё сделал, но прости, – снова улыбнулся ей. – Непростая была халявка.

Марина прыснула и выбралась из объятий.

– Скажешь тоже: халявка! Как всё прошло, Котик?

– Пошли внутрь? Иван здесь?

– Конечно, идём! – подхватила она меня под руку и потащила в Удачу. – Неа, как всегда незаметно ушёл.

– Ну тогда слушай…

Как и всегда, что-то приходится недоговаривать. Я порядком устал от такой игры: про Синеглазых ведьм никому не говорить, про своё происхождение, про планы на жизнь и тому подобное. Кого не возьми, кроме Герды, конечно, а приходится скрывать. Марина у меня почти-почти в том же статусе и если бы это было важно, то я бы раскрыл перед ней все тонкости случившегося. Искренне считаю, что от больших знаний большое горе, а значит пересказы следует делать словно байки у костра травить.

Костёр у нас тоже случился. Сначала банька: дивно ароматная после недавней перестройки и расширения. Потом плотный ужин и пламя в камине. Всё время Марина обжигала меня страстью в глазах. День получился долгим и трудоёмким, тем паче после баньки, спать хотелось сильно. И это было бы лучшим итогом вечера, если бы не сила желания кипящего в Огнёвке. Моему же зверю только дай повод для рывка…

Постепенно, я как волк начал ловить струйки её аромата – букет будущего буйства понемногу расцветает. Никакой магии ведьм не нужно – Марина и сама сейчас может возжечь желание даже в монахе.

У меня живот сводит и дрожат руки. Скорее ухватил свою дикую кошечку за плечи, зачал поцелуй. Марина жаркая, мягкая и душистая. Рубашка на ней из какой-то нежной ткани – явно новая и словно создана для ласк. Скользишь ладонями поверх – одно удовольствие, нырнёшь под неё – двойное и никак не стеснённое. Я изучил нежную худобу Марины, но всякий раз бросаюсь повторять все ямочки и изгибы вновь: нежный жирок поверх крепких мышц живота; видимые и потому хорошо ощущаемые рёбра; маленькая грудь с нежными отзывчивыми сосками. Конечно же – шея, которую всегда сжимаю до особого чувства… от того слаще оно, что в моей руке её тоненькая шейка по-особому уязвима. Власть пьянит, затмевая рассудок.

Огнёвка тоже не стесняется и совсем скоро её рука сомкнулась на члене. Не скрывая как ей нравится трогать и смотреть на него, Марина ещё и делает это очень возбуждающе. Сейчас, когда страсть в нас обоих кипит, каждое движение, игра пальчиками с головкой, настойчивое поглаживание уздечки – всё вызывает сильные приливы удовольствия. Вот она пальчиком собрала выступившую смазку и размазала по оголившейся вершине члена. Я же всё не могу насытиться лаской её тела, хотя желание скорее скользнуть к жаркому уголку только крепнет. У Марины он голенький и очень опрятный. Воспевающих образ вагины слов сказано много и я тоже понимаю природную красоту истока рода человеческого, но Марина словно роза, чей кустик максимально ухожен и максимально далёк от дикого шиповника.

Сегодня на ней нижнее бельё. Наверняка красивое – обязательно полюбуюсь позже, как утолю голод, пока же приспустил, спешно нашёл пальцами умасленое лоно и скорее нырнул двумя. Оно сжалось, обхватило, но тут же разжало объятья, словно приглашая в объятья более объёмного друга.

Соитие случилось быстро и нами было воспринято одинаково хорошо. Я взял темп, очень хочется поднять ногу Марине, чтобы входить глубже, но недоспущенное бельё мешает. Однако, вот так, со сведёнными ногами даже интересней…

Ритм сбил финал: член выскользнул из лона, а при следующем толчке прошёл мимо. Сейчас мне уже всё равно, ведь тесно сжатые бёдра дают возможность дотянуться до вершины. Я грубо перехватил Марину за попу и вбил пару последних движений. Семя брызнуло обильно, заждавшись момента когда будет можно, но всё так же мёртвое.

Когда пришёл в себя, моя Огнёвочка смирно находилась в объятьях и продолжала периодически вздрагивать. Волны удовольствия откатывались в ней, словно бы уже штиль, а потом вдруг снова, со всей глубиной.

– Побери меня тьма, Котик, я словно заново родилась. Никогда так хорошо не было.

Я мягко поцеловал.

– Ты бесподобна.

– Боюсь пошевелиться, – нервно рассмелась она.

– Упасть боишься?

– Это тоже, но ещё, что сказочный миг прервётся.

– Мы же можем продолжить, – прошептал ей на ухо, вдобавок лизнув.

– Мы обязаны!

Вскоре она предалась, кажется, своему любимому занятию: горячим шаловливым ртом и язычком играть с членом. Я пока не отошёл от первого раза и потому это действительно больше игра и нечто такое особое, что может подарить лишь Марина. Лишённая стыда, она смакует оставшиеся соки, причём собственный ей нравится наравне с моим. Мне не нужно как-то особо вести себя, имитируя одобрения ласк – игра нравится Огнёвке сама по себе, а не результатом. Получается чуть ли не вариант, что я позволяю ей делать то, что сильно хочется.

Понемногу вернулся напор возбуждения. Огнёвка безошибочно уловила перемены и усилила ласки. Я оживился, стал толкаться ей в ротик, отчего она даже закашлялась, но лишь напористее продолжила.

Перед тем как снова исторгнуть семя, хрипло предупредил об этом. Дальше всё окрасилось в безумные краски удовольствия, а Марина получила то, что хотела.

В дверь громко постучали. Мне даже жаль стало: новая, только окрашенная и такие удары. Выбравшись из объятий Марины, поспешил открыть.

– Простите, Ваше благородие, – чуть склонился глава караульного отряда, – Вас к Его превосходительству Геннадию Ортеговичу.

Мы обоюдно откозыряли. Я знаю этого Гридя: заведует отрядом караула, числится боевым офицером, зовут, кажется, Григорием. Недолюбливает меня со дня турнира, так как болел за Дмитрия Штромберга. Потому и наградил осуждающим взглядом за внешний вид – в одних портках, а ведь уже почти день.

Портки портками, а шрамы на теле говорят за себя и он это знает. Впрочем, побриться следовало бы, да и волосы подровнять, а то как чудище лесное.

Спустя минут сорок я уже подходил к Администрации. Взлетел на крыльцо, поздоровался со знакомцами и скорее на четвёртый этаж.

– Геннадий Ортегович? – постучался я и приоткрыл дверь. Адъютанта, почему-то, не оказалось.

– Заходи! – донёсся его басовитый голос. – Мы тут уже обсуждаем…

У моих геройств есть положительные стороны и сложно отрицать их ценность, однако, имеется и обратная сторона: в области Санкт-Питербурга объявилась группа ренегатов, а кого ещё генерал-майор позовёт в отряд борьбы с ними? Я не то что бы против, просто надоело уже из огня да в полымя нырять.

Группу собрали весьма интересную: из Александровых – ещё одного брата Снежаны Алексиса; из Абдуловых – незнакомого мне Дмитрия, сына Вениамина Игоревича, нашего гимназийского замглавы. Ну и ещё двое ребят для усиления. Интересно, почему Геннадий Ортегович включил в отряд представителя враждебного рода? Может старший Абдулов надавил?

Руководителем будет Пётр Петрович, который тоже оказался на совете. Вместе с нами рыскать он не поедет, но докладывать будем ему, а не генерал-майору. Думаю, это они между собой поделили обязанности, так как большие товарищи.

Алексиса я видел всего несколько раз и никогда особой разговорчивостью он не отличался. Крупный телом, хмурый, темноволосый и с густыми бровями на мужественном лице. По слухам, хорошо владеет рукопашным боем. Как маг выступает в чине, среднего по силам, Гридня. Мы почти родня, потому идти в бой с таким напарником мне в радость.

Чего не сказать про белобрысого Абдулова: этот тоже Гридень, но слабее. Может на что и из рукопашки способен, но точно не знаю. Высокий, с невзрачным лицом. Тем не менее, придётся как-то уживаться.

Двое из поддержки, ожидаемо воздушники и выступают в чине слабых Воев. Тоже хорошо.

– Ну и касаемо главенства, – прочистил горло Геннадий Ортегович, – в бою подчиняться будете Игорю, хоть он и поручик покамест, а вы, – поочерёдно посмотрел он на Алексиса и Дмитрия, – капитаны.

– Капитан-поручики, – неожиданно уточнил Алексис, видимо, чтобы я правильно понял, какова разница.

– Если мы выше по чину, то почему ему? – бросил Абдулов.

Пётр Петрович потемнел лицом, на что хозяин кабинета ответил выразительным взглядом.

– Во-первых, это мой приказ, – спокойно отозвался Геннадий Ортегович, – во-вторых, но это уже для вашего лучшего слаживания: Игорь пользуется моим полным доверием. В бою вы можете полностью рассчитывать на него.

Алексис успел заговорить раньше Абдулова:

– Не имею возражений, Ваше превосходительство. Игорь сильный воин, это известно. Для нас честь быть под его командованием.

Я метнул благодарный взгляд. Вот уж сказал, так сказал братец Снежаны. Хорошо понимаю, что все они и сами с усами, но вот так, при генерал-майоре и его ближайшем соратнике Петре Петровиче – это широкий жест.

На том кончили. Выступать велено завтра, сутки даны на сборы и подготовку. Так как на меня пудовой тяжестью легла ответственность, нужно выдать распоряжения:

– Пойдёмте на улицу, подумаем и обсудим.

– О чём? – отрывисто бросил Абдулов, рванувший было прочь.

– Нужно решить во сколько и где соберёмся, как поедем, с чего лучше начать…

Тот поморщился, но смолчал. От Алексиса вообще никаких реакций, он словно верный арбалет под рукой – у графа отличная школа.

Вышли из холла Академии, огляделись на широком каменном крыльце. Я указал на вместительную беседку неподалёку. Погода с утра была нежно-ясной, но пока мы беседовали, с моря надуло тучу, что вот-вот разродится.

Перво-наперво выудил кисет и туго набил трубку, затем с наслаждением затянулся и оглядел новосозданный отряд: Абдулов – тёмная лошадка; Александров средний – верный соратник; парни-воздушники хорошая подоплёка в случае чего.

– Можем сразу верхом поехать, – предложил я, – но если критично, то пересядем на лошадей в городе.

– Верхом? – непонимающе посмотрел Абдулов. – Я поеду экипажем до Санкт-Питербурга, как выяснится, где у них логов, выступлю вместе с вами.

Теперь уже моя очередь удивляться. Пара Воев никакого виду не подали, как и Алексис.

– Хочешь сказать, не станешь вместе с нами их искать?

– Это же очевидно. Для чего тогда, по-Вашему нам выделены помощники, – посмотрел он на воздушников.

– Может на “ты”? – дёрнул я щекой.

Он поджал губы.

– С волками жить – по волчьи выть. Ладно уж, потерплю царящее здесь бескультурье.

У меня ненадолго отпало желание говорить. Тут бы дать ему в благородную морду для науки, но нельзя. Корчит из себя непонятно что… на бой же идём, какие тут условности?

– Если они попадут в засаду, – зло проговорил я, ткнув пальцем в двух притихших Воев, – или невовремя поймут, что нашли лагерь магов – им конец. Ты что же, предлагаем мне рисковать их жизнями?

Он всем видом показал, что, мол, такова жизнь.

– Боевые потери.

“Мразь!” – захотелось мне крикнуть. “Что ты знаешь про потери в бою, подонок?!”

– Дим, короче, я тут с тобой спорить не хочу, – намерено сфамильярничал я. – До Питера едь на чём хочешь, но там ты сядешь на коня и вместе с нами поедешь месить грязь по соседним заводям и болотам. Ежели восхочется тебе не делать этого, то по окончанию задания я напишу Его превосходительству отчёт, где отмечу твою полную боевую непригодность. Ферштейн?!

Он покраснел, эфир завозился вокруг, но я смотрю прямо и готовый хоть сейчас показать ему, кто сильнее, причём в русском стиле.

– Я тебя понял, – желчно отозвался Абдулов, – но и ты учти, что отец узнает, как ты разговариваешь с представителем сильнейшего рода.

Мне остро захотелось напомнить, как его батя позорно отказался от дуэли, но лучше будет не говорить подобного. Всё же мы не наедине. Как-нибудь потом, да и зачем мне враг в отряде?

– Хорошо, хорошо, – даже для себя неожиданно, мирно отозвался я. – Прости, если обидел. Не знаю, как тут на Юге принято, я же с Севера. Можешь смело назвать меня варваром и списать на это, но раз сейчас я главный, то и делать будешь, как скажу. Хорошо?

У него прояснился взгляд, видимо, объяснение вписалось в картину мира. Кивнул. Я же поймал заинтересованный взгляд от Алексиса, но этот уголёк быстро погас и маг снова обратился в молчаливого гридня.

– Вы ориентируетесь по времени? Получится к девяти часам собраться на выезде из Петергофа?

В итоге договорились. Жалко, конечно, что снова нужно куда-то ехать, но и довольство не просто так Империя платит. Служба есть служба. Вон, Алексис вообще всё спокойно воспринимает.

Тем не менее, у меня есть в распоряжении почти целый день. Туча над Петергофом не задержалась и поспешила прочь. Пока не надуло новых, надо пойти погулять с Мариной.

– Завтра опять уезжаю, – выдохнул я, заглянув в лазурные глаза. – Объявились какие-то ренегаты в области Питербурга.

– А они сильные? Может и мне с тобой? – заинтересовалась Огнёвка.

– Ну, Ортегович сказал, что это просто неудачливые ребята из родов послабее. К сожалению, на них уже смерти и насилие. Теперь только суд на месте. А так, было бы здорово дать им новую путёвку в жизнь.

Я задумчиво посмотрел на шустрых половых, что расставляют столики и плетёные кресла возле знаменитой кофейни. Поманил Марину.

– Дураки, – заключила она. – Я знаю про что ты говоришь: им не нравится перспектива ближайшие десять-двадцать лет лизать задницы более одарённых или просто чьих-то родственников. Хочется чувствовать власть, а быть в услужении не хочется.

– Ну знаешь, глупо было бы отрицать незавидность подобной участи.

Мы заняли крайний столик, тут же возник служащий в форме на западный стиль. Заказали кофе и несколько десертов к нему. Я повелел налить не как положено, а по-русски много – в большие чашки.

– Так чьи чубы в итоге трещат? – рассмеялась Марина. – Самых бесправных.

– Рождённый ползать – летать не будет, – проговорил я. – Типа того?

– Ой, Котик, – отмахнулась она и заливисто рассмеялась, подставляя лицо под жаркое солнце, – мне совершенно плевать на все эти дрязги. Не моего ума дело. Просто сказала, что первое подумалось. Ты же знаешь, какая я.

– Особенно хорошая. Знаю, что тебе всё равно, но поддерживаешь разговор ты здорово. Спасибо! Просто я немного на распутье: мне искренне жаль их, но при этом кровь кипит – так хочу прибить за то, что посмели издеваться над слабыми и невиновными. Да, вероятно, мне легко говорить, учитывая задатки. А им, вот, не повезло, но не магией же единой живы?!. Зачем облик-то человеческий терять?

– Общество больно, – театральным тоном произнесла Марина, – а ты – лекарь, что придёт и выжжет заразу. Разве не прекрасно?

– Как-то не очень, – поморщился я.

– Ой, а мне бы в радость, – опалила она огнём взгляда. – Жги, убивай, мучай и всё законно!

Я ухмыльнулся. Привычно вспомнил о трубке и вытащил кисет. Скоро уже первое облачко дыма неспешно потянулось вверх.

– Какой-то новый табак? – полюбопытствовала Марина.

– Хм, да, – улыбнулся я. – Запах другой?

– Мгу! Хороший какой-то.

– Да вот, по случаю познакомился с купцом и он угостил. Чаю пригласил через месяцок попить.

– Просто так? – удивилась Огнёвка.

– Хех, это вряд ли. Мы представились друг другу, возможно он увидел для себя перспективы укрепить знакомство.

– А, ну тогда всё нормально, – лениво зажмурилась она, – купец, да чтобы думал не о прибыли – это было бы странно.

– Ему есть, что мне предложить, – хохотнул я.

– Подсадил на дурман-траву?

– Он возит с Востока, так что не только табак. Как всё обсудим, надо будет на пару с тобой к нему зайти. Тоже на чай, да?

Она предвкушающе улыбнулась.

– Спасибо, Котик. Ты меня балуешь.

– Может, потому что не планирую долго жить? – хитро глянул я.

– Дам сейчас, огненным шаром промеж бровей, – гневно посмотрела Марина. – Думать не смей, обещал же! Это мне можно.

– Думать о смерти?

– Сгинуть в какой-нибудь канаве, – отозвалась она и шумно вздохнула. – Это я не просто так говорю: вот зашиби тебя кто-нибудь в лесах подле Усть-Ижоры и как потом найти? Через неделю даже костей бы не осталось.

Я многозначительно хмыкнул, ведь мы и правда зачастую ходим по кромочке, совершенно не считаясь с фактом, что ещё немного и конец.

– А тебе-то почему можно?

– Уже говорила, но с удовольствием повторю, – распахнула она лазурные гляделки, – причём в подробностях.

Нас прервали готовым заказом, я дал немного чаевых и весь обратился в слух:

– Много ли радостей меня ждёт в будущем, Котик? Благодаря тебе и собственному обаянию, – подмигнула Марина, – я оказалось в едва ли не лучшем городе Империи. Можно, конечно, допустить, что мы отправимся в путешествие и будут другие страны и города, но это немного призрачные перспективы. Всё лучшее и хорошее, что могло со мной случится – уже случилось. Дальнейшее будет только повторением, просто немного в другом качестве. То бишь, лучше хоть и будет, но не значительно – некуда особо расти. А вот для плохого места стало только больше. Понимаешь почему?

Я нахмурился, стараясь скорее понять о чём Огнёвка говорит.

– Когда я жила под Колыванью, то хуже быть вряд ли могло. Место, конечно, оставалось, но прям самую чуточку, – рассмеялась она и я следом, правда, нервно. – Потом чёрт дёрнул меня потрепыхаться и попытаться пройти отбор в Гимназию. Знала же, что не пройду, ибо самородкам только на подсобные работы путь. Но, вдруг, Боги заметили гнилушку моей души и послали тебя. Жизнь преобразилась, стало в сотни раз лучше, красивее… но ведь всё может ввергнутся обратно во тьму, только падать больнее. Намного больнее!

Я медленно кивнул и поспешил хлебнуть кофе.

– Понимаю.

– Ты не думай, что мне заняться нечем, что сижу и выдумываю разные мысли, – весело продолжает Марина. – Нафиг бы мне они нужны были – дураку на свете легче жить. Они сами вползают в голову, думаются там и остаются. Сопротивляться бесполезно. Пить вино ты запретил, курить разве что начать?

Меня взял смех. Покачав головой, отвечаю:

– Я слишком дорожу тобой, чтобы думать подобное.

– Да, Котик, – вдруг посерьёзнела она, – меня тут осенило вчера: раньше я не знала зачем живу, как-то само получалось и ладно, а теперь есть ты. Занял всё собой, ничему места больше нет. Вот и выдаю такое, что тебя удивление берёт. А мне и вправду хочется знать, что не мешаю, что не стесняю. Была голодной, а ты накормил. Было холодно – согрел. Всё, не собака же, чтобы на сене лежать.

Я сделал глубокий вдох и отвечаю:

– Тоже говорил, что благодарен тебе до самых последних уголков души. Я сам далеко не идеал, чтобы требовать себе ангелочка в пару. Но Боги щедры, очень щедры. Может это их сочувствие из-за случившегося, а может им плевать и всё происходящее – случайность. Не знаю, да и всё равно. Ты озаряешь мой мир, Морена. И тоже придаёшь смысл жить. Теперь я постараюсь сделать так, чтобы в будущем, ты сказала, что ошибалась. Вдруг получится?

– Котик, – перегнулась она через столик и обдала кофейным дыханием, – за тобой я пойду хоть в Пекло, хоть в пучину морскую. Ты моя тёмная путеводная звезда.

Не обращая внимания на публику, мы предались поцелую. Иначе было нельзя.

– Так, – немногим позже заговорила Марина, – раз уж мы тут о будущем, то, что ты планируешь по свадьбам?

У меня лицо взяла оскомина, что вызвало хохот Огнёвки.

– Всё ясно. Ну ничего, я помогу, – возбуждённо проговорила она. – Раз условие графа выполнено, то скоро вам со Снежочком предстоит обвенчаться.

– Снежочком? – рассмеялся я.

– Только ей не говори, а то велит убить, – подмигнула Марина.

– Не скажу.

– Гостей будет очень много, Котик, и большая часть из очень влиятельных семей. Поэтому нужно заказать костюм и немного подучить этикет. Для них ты будешь тёмной лошадкой, а значит выльется на тебя ушат светского внимания. Вопрос – хуже шершня в штанах, уж ты поверь: чего это граф Александров выбрал никому не известного Колыванского, когда стоит только подмигнуть и от женихов будет не отбиться? Причём каких!

– Это уже целое кубло шершней. В моих штанах.

Марина расхохоталась.

– Ну, а как ты хотел? Мять Снежочка и чтобы ручек не обморозить?

Теперь уже моя очередь смеяться. Своим поведением мы давно бы уже распугали всех посетителей, но меня знают и потому прощают бескультурье.

– Расходы граф возьмёт на себя, скорее всего, – задумчиво проговорила Марина.

– Как и на корабль шведам, – проворчал я.

– Погоди, про Сигрюнн ещё обсудим, – отмахнулась Марина. – Ты, Котик, будь готов принять пару вызовов на дуэли. Наверняка найдутся богатые сынки, что попытаются сходить ва-банк.

– А что им это даст? – не понял я.

– Если победят в бою, то на глазах всего Света возникнет вопрос о целесообразности выбора тебя на роль мужа.

– Хитро, – скривился я.

– Ой, это ещё цветочки.

– А убивать их, как подозреваю, нельзя?

– Правильно подозреваешь, – с улыбкой кивнула Марина.

– А что можно?

– Надо сыграть в джентльмена. Знать – равно лицемерие и двуличность, поэтому чем лучше ты притворишься, проявишь показное благородство – тем лучше. Победи красиво, а потом подай руку, мол, все обиды в прошлом.

Я со всей нашедшей тоской посмотрел на Огнёвку, да так выразительно, что её снова разобрал смех.

– Медовый месяц планируется? – сбила с ног она.

– А можно без?

– Ты вообще не романтик, Игорь! Снежана и обидеться может.

– Не в этом дело, – покачал я головой. – Просто знаю, что месяца нам жизнь не даст – обязательно случится какая-нибудь херня: явится очередной некромант; вывалится из ниоткуда химера; с неба упадёт грёбаный грифон и разнесёт к чёрту половину Петергофа. Лучше сразу не планировать.

– Официально он должен быть, а там придумаем что-нибудь, – решила Марина. – Как ребёнка назовёте?

– Теперь и не знаю, – посмотрел с откровением на неё я. – Вдруг там тоже какие-нибудь сложности? Я бы хотел назвать дочку Торхильдой, в честь кое-кого.

– Тори, Торочка, Торушка… – попробовала на “язык” Марина, – так-то это ваше право, но с графом было бы лучше согласовать.

– Ладно, – смирился я.

– Теперь давай про Сигрюнн, – энергично заявила Огнёвка и приложилась к кружке с кофе. – Что вы решили и какая обстановка?

– Главное, что согласовали помолвку. Конкретных сроков пока нет, но затягивать с ней не стоит. Думаю, полгода-год есть. Тут другая проблема: праздновать придётся на Свейской земле, а это чревато раскрытием. Было бы хорошо сначала порешать другие дела…

– Ты про месть? – тут же посерьёзнела Марина.

Я кивнул.

– Ну, тут уже сам смотри, Котик. Я немного не поняла: у вас именно помолвка или дипломатический союз?

– Второе. Мне удалось задобрить семью Сигрюнн перспективами торговли и сотрудничества с ведущим родом Российской Империи. Каждой из семей это сулит не только баснословное обогащение, но и влияние внутри стран. Убедившись, что я силён магически, они дали добро.

– В сплетнях об этом ничего нет, Игорь, – поделилась Марина. – Ваш тройственный союз станет бомбой для Света.

– Ещё скажи, что цвет магического сообщества это целомудренные мужья и жёны, – скептически посмотрел я.

– Ну что ты, – подмигнула мне Огнёвка, – забавы ради они могут справлять супружеский долг и через простыню.

– Это ещё как?

– Ну типа не видя друг друга, мол, вся эта постельная возня от лукавого – плотские утехи. А тут дырочку в простыне вырезал, натянул посерёдке супружеского ложа и, как времени чуть прошло после родов, снова обрюхатил.

У меня лицо перекосилось. Смотрю недоверчиво. Марина снова залилась смехом.

– Правда так делают. Есть те, кто всерьёз, а знать просто для разнообразия.

– И после такого они ещё будут коситься в мою сторону из-за тройственного союза?

– И паршивых слухов наплодят столько, что твои портки и труселя Снежаны с Сигрюнн обратятся в прах от пристального внимания. Рекомендую завести слугу-мальчика. Лет десяти-двенадцати. Строго для спальни, – прыснула она. – Вот это уже будет настоящим вулканом – тебя прославят в веках, как полководцев не прославляли.

Захотелось яростно потереть лицо. Умеет Марина в красках расписать, чертовка.

– В общем, как Гардарсоны получат обещанный корабль, так можно будет говорить о дате свадьбы, – устало проговорил я. – Желательно прибыть на нём же. Постройка займёт около двух месяцев, если ускоренными методами, а так и все полгода. Плюс, месяц плыть к шведам… ой! – удивлённо посмотрел я на Марину.

– Чего ты?

– Да я сказал “шведам”, вместо “свеям”.

– В первый раз что ли? – рассмеялась она.

– Ну!

– Обрусел, видимо, – подмигнула Огнёвка.

– И всё же, решать, что делать с визитом в Англию надо скорее… – мрачно проговорил я.

День посвятил совместному променаду. С удовольствием потратил накопившееся от имперского оклада золото на подарки Марине. Себя тоже не обошёл стороной, хотя было сложно поймать светское настроение и думать о том, в чём буду на глаза высокому люду показываться. Погода в Петергофе лучше всего соответствует плащу: если потеплело, то отстегнул мех, а как снова налетит с моря неурядица, так пристегнул. Плащ у меня есть, но следуя уговорам Марины купил ещё один. Прочем, поминая судьбу прошлого, это предусмотрительно. Пару тёплых кепи из шерсти. Зато сапогов взял с запасом – волка ноги кормят, а они должны быть в тепле.

Завтра предстоит в очередной раз проверить обувь на износ. Мы, конечно, верхом, да только я же не Абдулов Дима, это ему может казаться, что вот приедем в лес карельский, по торной дороге лагерь найдём с беглыми магами-преступниками и, как в стрельбе по мишеням из сена, будем магией бить. С удовольствием посмотрю в его мерзкую рожу, когда хлебнёт всей этой грязи.

Ну и уже под занавес дня мы с Мариной сделали действительно волнительную покупку – лошадь. Брать белых красавцев из экипажа не хочется, да и не дело это, а тут свой именной конь, точнее, кобыла, она сразу очаровала меня: статная, тёмно-игреневой масти, как шоколад, но с добавлением молока. Северный путь даёт возможно чувствовать животных, с этой мы сразу друг другу понравились: десять минут и признала.

Марина села боком и так мы приехали в Удачу. Шума и восторгов было много, мы там вроде родни уже. Иван вернулся. Засыпалось мне с улыбкой и предвкушением чего-то авантюрного.

Интерлюдия I

Мама часто говорила, что внешность – не главное. Вот, граф Баранов – урод, но девки всё равно вьются вокруг как мухи. Значит и ты со своими торчащими ушами пригодишься.

Дед Барановых, тогда ещё и не граф даже, привёз с Азии две телеги золота и победу над степными племенами. Род получил графский титул, почёт и разные привилегии. Победа была вовсе не случайной, так как у племён водились шаманы, причём сильные. Их не раз пытались победить, но поди сыщи сыновей степи в родной вотчине. Приходилось терпеть и огрызаться, а тут – победа!

Потому феечкам и нет особой разницы до красоты потомка. Тут и безногого полюбят, и одноглазого. Говорят же, хоть мордой лица молодой граф не вышел, а в постеле неутомим как жеребец по весне. Так что и тут я в сравнении с Барановым проигрываю, мягко говоря.

О Великие Боги, как же ненавижу я свои уши! Ну ладно бы род попался худосочным – можно на Руси жить, благо не чернь бездарная. Но почему же с внешностью так не повезло: долговязый, конопатый и с торчащими ушами, к тому же, разного размеру?!

Маменька-то не зря приговаривала – таила на уме, как меня устроить. Сначала мы собирались в петергофскую Гимназию, а всем известно, что даже из самых посредственно одарённых в ней делают приличных магов. Но вотчина наша чуть пониже строящегося ныне Санкт-Питербурга располагается, в селе Большая Вопша, что под Гатчиной, а отбор проводить стали в новом городе. Вот если бы как раньше, на местном уровне, то у меня были бы шансы. Да притом хорошие: столько раз бывал на отборах в Ингербурге, что уже уверился в победе.

Потом был турнир и вылет в первом же бою. Отец тогда безмолвствовал, а вечером чуть до смерти не упился. Матушка тоже не сдержалась, да угостила словами обидными, отчего уши мои торчащие заполыхали все. С того дня и терзаюсь.

Погожим весенним днём повстречал я компанию необычную в Гатчине. Денег-то на выпивку не было, а они угощали – как тут не выпить? Пошёл. Весело было. Куражились, фокусы показывали для простолюдинов, – а компания тоже магами оказалась! – потом чуть не подрались, выпили ещё и уже бедокурить начали: пошли в ближайшее село, подожгли с краю хаты. Потом хуже – трёх мужиков загубили, что на защиту осмелились выйти, а следом и девкам не свезло…

С деревенскими-то ещё ладно, но мы же не к нашим крепостным пришли. Скандал случился, нас в срочном порядке под суд грозились отдать, а с родов штрафы вычесть большие. Уж и не скажутеперь точно какой чёрт дёрнул, но бежали мы прочь с Гатчины. Объехали Санкт-Питербург, да и осели в лесах. Нашлось тут поселенье охотницкое. Наш заводила Михайло, снова кураж словил и двух дядек магией земной задавил. Всё ценное к рукам прибрали. Решено было тут пока поселиться, а дальше решим – велика Россия. Ради пропитания, веселья и услаждения, решили в деревни наведываться, но хитро: в те, что подальше от нас. Так живём уже второй месяц…

Про маменьку вспоминаю чуть ли не каждый день, а вот про остальных реже. Хочется увидеть её, но как расскажешь, что стал бандитом? Но уже почти и не жалею – так всяко лучше, чем как она советовала – в клерки. Один чин в городе даже обещал взять на обучение, да только не хочется мне.

Сегодня погода не заладилась и мы решили остаться в лагере. С прошлого раза ещё хватает еды, хоть и пришлось половину выкинуть, так как испортилась. Есть и вино с пивом. А ещё мы выкрали мать с дочерью на выданье. Мать Мишка загубил по дурости, когда уже в лагере кутили, а вот девка ждёт своего часа…

 Глава 2

Пробуждение далось тяжело. За ночь натянуло с моря облаков, наглухо спеленав небесный купол и словно крышкой придавив нас, людей. Уже и кофе выпил, и медитацию провёл, а голова всё равно оставалось тяжёлой. В итоге вышел, раздышался и только после отпустило. С табаком решил повременить.

Два младших мага заранее приехали к Удаче, на Благодатную улицу. Недавно её пробили по нашему плану – перестала быть переулком. Опрятнее, просторнее теперь, но раньше мне больше нравилось. Подошёл к ребятам:

– Как настроение, господа Вои?

– Хорошее, Ваше благородие, – вторят они друг другу.

Оба верхом на гнедых конях из городского запаса. С седельными сумками, в которых минимальное снаряжение для путешествий и бивуака.

– Дождя не боитесь? Через часик уже пойдёт.

Они переглянулись и рассмеялись.

– Я воздушник, – говорит один, – но мне дождь дюже по нраву. А Федька “вода”, но вообще не любит.

– Ну её, – махнул рукой второй, – и так кругом сырость, да топи.

– Сегодня придётся помесить грязи, – “обрадовал” я его. – Так, чего там по времени?.. Ну ещё десять минут есть.

– Господин поручик, а чем ваш род занимается?

Я сразу смекнул о чём речь, но сначала попрошу:

– Без чинов и этикета. Пока никого нет можете называть меня просто Игорь. Договорились?

– А при Александрове можно? – спросил один.

– И при Абдулове? – следом уже второй.

Я рассмеялся.

– При Алексисе можно, а вот когда Дмитрий будет с нами лучше не стоит. В общем, нет пока рода – первый я в нём. А из своего вышел.

Они переглянулись и посмотрели уже с утроенным уважением. Оно и понятно: кто ж в здравом уме откажется от семейной поддержки? Обиды обидами, а тут словно руку или ногу себе отрубить.

– Так ты воевал под командованием генерал-майора?

– Пока не приходилось, – помотал я головой. – Отличился в других ситуациях.

Один пихнул другого и говорит:

– Забыл что-ли, кто химеру завалил?

Прониклись они ко мне всецелым уважением. Минут через пять подъехал Алексис и лишь едва-едва выбился из образа: очень ему в сортир приспичило, не хотел опаздывать, потому и идти пришлось в местный. Мы посмеялись.

Из города вышли галопом, но потом перешли на быстрый шаг. Я уже не выдержал и закурил. Воям тут же захотелось тоже, но своих трубок нет. Вдохнули по разу, укашлились до слёз и теперь перешучиваются охрипшими голосами. Табачок мне Абрагим продал больно крепкий – у самого нет-нет горло перехватывает.

На подъездах к Санкт-Питербургу начался дождь. Мы спешно натянули плащи, но вскоре уже снимали их в здании форта: Абдулов младший приехать ещё не изволил. Алексису вести простецкие разговоры со служивыми не хотелось, потому я сосредоточил внимание на себе. Благо, молва ползёт и обо мне слышали. Двое Воев тоже со всем рвением вступили в жаркое обсуждение повестки, но у них есть повод для гордости – сопровождают родовитых магов и целую знаменитость. Примерно через час примчался вымокший караульный и доложил, что экипаж Абдулова прибыл к дому.

Мне хотелось бы дать волю досаде, но впереди ещё столько непредсказуемого, что пусть пока всё идёт как идёт. Потому мы тепло попрощались со знакомцами и скорее отправились к резиденции. Слава Богам, Абдулов не стал тратить время и с выражением высшего отвращения вышел под дождь и взобрался на лошадь. Даже говорить ничего не пришлось.

Новый город намного больше Петергофа, пока проедешь насквозь, времени минёт ощутимо. Если бы не ожидание Абдуловского отпрыска, то я бы и не спешил, а тут уже и к обеду дело. Только нам не до трапез. Вижу, как наши Вои голодными взглядами провожают таверны и трактиры, хоть те и низкого пошиба, ибо больше для строителей и шабашников. Пока ждали в форте, успели только чаю напиться, есть ещё не хотелось. Теперь же только жалеть.

По дороге идти недолго. В общем-то, ищем иглу в стогу, потому можно хоть сейчас дать влево и углубиться в лес. Направление весьма общее, так как сёла, на которые произошли нападения, разбросаны по округе хаотично. Следовало бы найти укрытие, чтобы ещё раз повнимательнее изучить карту, а потом последовательно начать прочёсывать местность вокруг них, однако, у меня есть альтернативный план.

Не знаю, о чём думал Геннадий Ортегович, когда поручал задание, но вряд ли он знает о Северном Пути и моих возможностях. Хотя может догадываться, если проводил следствия из разговора с Гердой. И всё же тут, видимо, действительно доверие, что если поручают дело – я выполняю.

Ну и дело важное: по округе уже стон поднялся из-за банды этой. Ладно уж жрачку с выпивкой забирают, – места раздольные за счёт строительства, деньги в область рекой текут, – но сколько душ загубили и над девками по-скотски издеваются. Решать с ренегатами надо быстро, сейчас даже подумалось, что хорошо бы сердца им повырывать, но в такой компании нельзя. А так, на лобном месте вывесим головы, народу спокойнее станет, что стервецов кара заслуженная настигла. Пожалуй, отведу душу – её тёмную сторону.

– Бить по площади нельзя, – оповестил я группу и потянул коня к лесу. – Постарайтесь атаковать точечно. Лучше всего оглушить.

– Почему? – успел сбоку спросить Алексис, но был перебит Дмитрием.

– Может попросим их сдаться миром?!

– Народ удовлетворится отчётом, что преступники были пойманы и убиты, – спокойным тоном отвечаю я. – Подождёт, проверит временем. Но будет судачить, что мы просто своих вытащили, да отправили подальше. Что скоты мы. Потому, лучше всего покалечить перед смертью, а трупы вывезти на тракт.

– Не много ли ты думаешь о черни? – презрительно бросил в спину Абдулов.

– Если можно сделать хорошо, то зачем делать плохо? – не стал я оборачиваться, да и не хочется – дождь льёт, а вот так сгорбишься, с натянутым капюшоном, и хорошо.

– Потому, что мы по твоей прихоти выползли в эти проклятые дебри и Боги ведают найдём ли вообще лагерь! Я не собираюсь кого-то там выцеливать. Навалимся втроём по площади и тут же назад.

Вместо гнева, меня разобрал смех. Скрыл его за кашлем.

– Ты, Дим, математику бы подучил: нас пятеро.

А ведь и влепить в спину может! Чувствую, как закипел эфир вокруг него. Но вряд ли решится. Наконец обернувшись, говорю:

– Ты или работай в связке или едь обратно. Тракт недалеко, вернёшься быстро. Из уважения к статусу, я ничего не буду говорить Геннадию Ортеговичу. Мол, Его благородие решили съеб… покинуть отряд по важным делам.

Абдулов заметно растерялся. Ему действительно претит всё происходящее, но, похоже по велению старших в роду, поехал геройствовать. И с удовольствием бы вернулся, плюнув в нас напоследок, но нельзя.

– Так что, если изволишь остаться, то, пожалуйста, делай как я говорю. Тебя потом похвалят. Поверь мне.

– Изволю, – поморщился он и поглубже натянул капюшон.

Идём дальше. Вообще, для дальнейшего действа они мне могут мешать, и будь погода другой, то пришлось бы придумывать отговорку. Самое простое – до ветру сходить. Как раз, если дело серьёзное, времени бы хватило. Сейчас же можно и просто отрядом постоять. Дождь словно бы изолирует нас друг от друга.

Начал поиск нужного узла ещё пока ехали. Так же на ходу вошёл в лёгкий контакт. Благо, лесные духи меня знают и охотно отвечают. Приблизиться вплотную к узлу не получится, ибо тот традиционно образовался в самом глухом месте. И если бы не благосклонность духов, то даже близко не получилось бы. А тут в шагах тридцати свезло…

– Если кто хочет ноги размять – самое время. Чуть-чуть постоим тут.

– И зачем? – тут же спросил Дмитрий.

– Мне надо подумать. Да и место хорошее, грибочки вон, ягодки.

– Мне твои шуточки начинают надоедать, Колыванский! – угрожающе проговорил он.

– Если без шуток, то приказываю сделать остановку. Молча десять минут постойте или кровь погоняйте. Хрен его знает, сколько ещё в седле задницы колдобить.

Реплику Абдулова оборвал Алексис:

– Дима, успокойся, пожалуйста. Сказано стоять – будем стоять. Мы тебя сколько утром ждали?

Я быстро вошёл в медитацию и обратился к духам. Округа замерцала голубоватыми жилами, меня подхватил поток эфира, тут же уперевшегося в искусственные скобы, что наложил на себя. Природная стихия словно хочет снять с меня надоевшие путы, и соблазн поддаться очень велик. С трудом перевёл внимание на поиск лагеря ренегатов.

К удивлению, преступники обосновались вблизи Санкт-Питербурга, хоть и в лесной глуши. Даже не видя карты понимаю, что грабить ходили в дальние деревни. Вряд ли бы мы их нашли. Уж точно не сегодня.

Выйдя из медитации поймал взгляд Александрова:

– Всё нормально? Ты стонал.

– А, – дернул я головой, – всё хорошо. Спасибо! В общем, нам в ту сторону. Попробуем через лес, а если не получится, то обойдём по тракту.

– Ты смог узнать, где их лагерь? – удивился Алексис.

Я кивнул.

– Выдвигаемся!

Наши Вои ребята простые и потому действительно разминали ноги. Подождав пока они заберутся в сёдла, я тронул коня. В теле понемногу начал разгораться боевой огонь. Если правильно распознал образы, все ренегаты в лагере.

Пройти напрямик не получилось. Все нелюбимое для нашего Воя-водника выпало в один день: дождь, мокрые ветви в лицо и болота. Хорошо хоть гнуса нет. Меня-то он не тревожит, что есть ещё один маленький, но важный плюс Северного Пути. Ребят же, не заряди с утра дождь, съел бы заживо.

Боль хитра на выдумку, а потому, хоть русская магия и прямолинейна, но потуги в сторону борьбы с подобными напастями ведутся. Слабым образом развита алхимия, могущая предложить магические мази от комаров, слепней, клещей, вшей и прочих тварей. Такую видел у Марины, но всё же в лесу, рядом с топями, это не в Петергофе.

Обошли по прогалам, дали небольшой круг и потом уже по набитой тропе прямиком к лагерю. Чувства обострились, но и дождь разошёлся – не чувствую пока магов.

– Спешиваемся, – сквозь сжавшееся горло выдохнул я.

Спрыгнул первым. Быстро привязал лошадь к сучку под высокой сосной.

Жду пока с этим справятся остальные. Страха нет, вряд ли одарённая гопота будет сильнее химер или некроманта, но в группе люди, чьи жизни мне нужно сохранить. Для каждого по разной причине.

– Алекс, давай рядом. Атакуем без разговоров. Бей под ноги или по конечностям. Можно с силой, чтобы отрывало. Дима! Прикрывай нас на расстоянии, выдерживай шагов двадцать, но не дальше, а то не будет видно ничего.

Возражений не последовало.

– Вы двое срочно в обход. Если кто-то побежит в ту сторону, – показал я рукой впереди себя, – бейте в полную силу без сожаления. Сразу в туловище или голову. Скоординируйте атаку, чтобы была обоюдной.

Вои откозыряли и тут же побежали в сторону. Я остановился, нужно дать им время. Вряд ли, конечно, среди этих отбросов найдётся кто-то способный скрывать себя в лесном царстве.

– Всё, в бой!

Ритмичным шагом мы вышли к нескольким охотничьим домишкам. Слева – я, справа – Алексис. Вот из одного кто-то вышел и тут же пустил струю с крыльца. Он не успел даже заметить, как в ноги врезался шар огня – Алексис сработал чётко. Я мгновенно перешёл в состояние наивысшей реакции и бросился к домику. Был сильный хлопок и характерное шипение. Кто поопытнее, может смекнуть что к чему…

Дверь от удара разломилась пополам, а петли вырвались с корнем. Внутри двое: тот что у очага удивлённо обернулся, а второй подскочил на кровати.

В дом вбежал Алексис и я ему:

– Этот твой! – ткнул в сторону проснувшегося.

В меня толкнулся прессованный воздух, но маг не успел закончить форму. Получил удар в лицо и тут же поплыл. Дальше – серия точеных по корпусу, он падает и сверху уже воздушной плетью. В полумраке дома царит крик, смрад и грохот задетой магией утвари. Противник скрючился от боли, а я ударил ещё раз по низу спины. Позвоночник сломан.

Алексис старательно забивает своего и уже весь в каплях крови. Я кинулся на улицу, но немного не успел: в вероятно стоящего снаружи Дмитрия пролетел здоровенный камень – кто-то из противников земляк!

Раздался громкий треск, в проёме двери видно, как хлынула вода и тут же воздух пронзили жгуты. Словно щупальца спрута они начали извиваться и хлестать пославших камень.

Я выпрыгнул из дома и мгновенно впитал глазами обстановку: против нас трое и они уже боем владеют нормально. Пока что отвлеклись на водные жгуты. Дмитрий хорошо их занял, да только могут добавится ещё противники, либо же кто-то из этих умудрится и залупит Абдулову.

Я сосредоточился и попробовал войти в концентрацию. Удалось с трудом. Привычно вызвал образы ледяного копья, но как и всегда постарался получить филигранные формы. От резкого охлаждения воздуха вокруг копий, вниз осыпались мелкие кристаллики. Самое сложное попасть: ренегаты хоть и стоят, но не замерли тренировочными чучелами.

Вдруг кто-то из них крикнул:

– Он метит в нас! В стороны!

Мало того, что они разбежались, так ещё и водяным жгутом в меня прилетело.

Опыта не “бросать” заготовки хватает. Я отпрыгнул, подставляя руку с магической рукавицей и жгут распался, просто окатив водой. Дмитрий же достал одного и парень заверещал от боли.

Самый сильный среди них был с другого боку: он поднапрягся и на корню разбил магию Абдулова. Этим спас своего и выкроил время на контратаку.

Я же навскидку бросил пару копий, но одно прицелил особенно тщательно. В разгон вбухал кучу сил, раздался громкий хлопок, а следом вскрик – копьё попало в ногу, куда и метил. Глядя на оторвавшуюся часть ноги и хлещущую кровь, парень истошно заорал и тут же начал заваливаться. Остальные отвлеклись на него.

Две ледяные бочки возникли в воздухе. Я крикнул на всякий случай:

– Они мои, Дима!

Тут же поочерёдно бросил. Противники только и успели, что вскрикнуть, но, вдруг, из леса донёсся другой крик боли и мне снова пришлось бежать.

Вои действительно встретили самых трусливых. Вернее одного, но тот со страху пустил огонь по площади и окатил им одного из наших. К моменту прибытия трусливый огневик уже задёргался в конвульсиях, получив воздушным жгутом в голову и поэтому я сразу бросился к пострадавшему. Ожоги оказались не сильными, но болезненными. Пришлось ополовинить свой запас маны не лечебную магию – удивительно это, кстати, но такая важная, казалось бы, область, а развита плохо. Любые манипуляции крайне затратны, а чинам ниже Гридя лучше вообще не пытаться лечить.

По итогу собрались в центре селения, стащили трупы и сложили один к одному. Дмитрию стало плохо и он в процессе не участвовал, пару раз крепко взблевнув. На наше счастье сильная фаза дождя сменилась лёгкой, потому и стоим откинув капюшоны.

– Все молодцы. С меня рекомендации.

Ясное дело, что обращался больше к Воям – они и обрадовались. Было дело порывались глянуть, чего ценного есть в охотничьем посёлке, но я осадил. Не жалко, но если всё в нетронутом виде достанется крестьянам, нам будет на пользу.

Привязав трупы к лошадям, поехали к тракту, но Дмитрия пустили вперёд. После случившегося он сник, на вопросы отвечает односложно и совсем не огрызается. А вот Алексису хоть бы хны. Помню тот день, когда они всей семейкой приехали спрашивать с меня за честь дочери. Не зря я сразу подумал, что конец мой настал. Граф готовил сыновей к войне. Впрочем, мой тоже не давал спуску, но…

Бляха моя тоже магическая, хоть и из металлов простых, даже не драгоценных. Покажешь – лица меняются и двери открываются. В ближайшей деревне голова сначала ерепенился, мол, чего вы это у меня тут народ стращать будете, трупами-то? Я после битвы подобрел, расслабился. Хотел его вежливо убедить, что тридцать вёрст до ближайшей деревни, где эти ублюдки зло учинили, ехать не собираюсь. Пусть пока “разместит” негодяев у себя на площади, а как будет угодно – отправит туда сам. Уперся, борода! Глаза блещут. Раньше я был посвободнее человеком, а сейчас лучше уж вот так, с бляхой. Изменился голова и тут же на всё согласился. Алексис всё это время пристально смотрел на него и, казалось, не моргал.

– Да и похер, – поморщился я и немного нервно начал забивать трубку.

– Так и не говорю ничего, – резонно отметил он.

Мы под навесом перед конюшней. Вои решили, что раз кормят, то надо съесть за двоих. Дмитрий же поехал в город сразу.

– Хорошая у вас школа.

– У кого?

– У Александровых.

– Так и ты не плох.

– Хе-хе, – сквозь дым рассмеялся я. – Стараюсь.

– От крови отмываться?

Я пуще прежнего рассмеялся и пихнул его в бок. Губы Алексиса немного дрогнули и сложились в лёгкую улыбку.

– Может нашу фамилию примешь?

– А чего так?

– На Севере Империи нет родов, где мог бы родиться маг равный тебе по силе, – спокойно отметил он.

– Значит, самородок я.

– Мне всё равно кто, Игорь. И отцу по-большому счёту тоже. Но для других родов это важно. Будут искать и копать, если уже не начали.

– И не найдут ничего, – дернул я щекой.

– Ещё на Мурмановом берегу в быту норгов наречие, а не шведское.

– Кто из русских бы ещё разобрал.

– И то верно.

Я задумчиво сделал затяжку. Помолчали.

– Подумаю, Алекс. Так-то мне хоть Колыванский, хоть Петергофский – всё едино. Стать Александровым намного лучше.

– Мы не настаиваем, – лаконично отметил он. – Это жест дружбы. Отец в любом случае будет прикрывать тебя.

– Прими и передай мою благодарность, – обернулся я к нему. – Искреннюю.

Он кивнул.

Стоило выйти из-под навеса, как снова зарядил дождь. Мы на конях, в плащах, да ещё и с надвинутыми капюшонами – настоящее боевое звено. Великую силу отпустили мне Боги. Доведётся если изучить особые формы, что русские рода хранят почище чести, так смогу ровнять города с землёй. Здесь это ни к чему, земли давно объединены, на границах же борьба идёт позиционная. А вот как к англам нагряну – там да.

Но Боярина мне не хватит. Нужен Князь, причём, как можно более могущественный. Маги такого уровня всегда феномен. Столь великий объём маны тяжело удерживать в себе, приходится расходовать хоть куда-нибудь, иначе он начнёт развоплощать личность мага. Эти предупреждения я помню и знаю, но когда о них говорил отец, а после повторяли уже в Гимназии, на теории магии, я не придавал особого значения. Теперь, видимо, уже пора.

Может и ошибаюсь, но если укрепиться в концентрации, управлять великими объёмами должно получаться лучше. Придётся идти на поклон к Герде и порасспрашивать Сергия. У убийц моей родни не должно быть и шанса. Звать же кого-то с собой не могу и не хочу. Даже если мне после свершения мести суждено будет сгореть в жаре собственной мощи – это приемлемая цена.

– Игорь, есть ещё один вопрос, который нас интересует, – подъехал ближе Алексис.

– Говори.

– Твой друг Иван – чем он зарабатывает на жизнь?

– Это мой названный брат, мы скрепили отношения кровью, – поправил я. – Он вор. Сейчас в статусе главаря.

– Хм, – хмыкнул Александров своим мыслям. – Ты говоришь об этом на удивление открыто.

– Он хочет взять под контроль все серые дела в Петергофе и Санкт-Питербурге. Потом, возможно, его интересы переместятся в Москву.

– Большие планы для простого вора.

– Ты всё правильно понял. Какие будут предложения?

– Что же, раз вы так доверяете друг другу, то нам бы хотелось обсудить некоторое сотрудничество. Возможное, – уточнил Алексис, – если его не убьют.

– Надеюсь, этого не случится, однако, если всё же найдётся столь безрассудный человек – я вырву ему сердце. И всем причастным.

– Вряд ли мы сможем одобрить подобное.

Я помолчал, успокаиваясь.

– Этого и не нужно. Ни я, ни он не собираемся чинить Империи худо.

– Такое отец наверняка одобрит, – удовлетворился Алексис.

– Договориться с Иваном можно будет всегда. Из нас двоих – я самый несговорчивый.

– Так и передам, – слегка улыбнулся Александров и снова отдалился.

Конюху я дал несколько монет, чтобы поухаживал за кобылой лучше. Грёбаный дождь целый день, грязь проклятая – она хорошо потрудилась сегодня. Сам же сплюнул и пошёл к резиденции-штабу Геннадия Ортеговича. Остальные счастливо отправились по домам.

Караульные встретили как старого друга. Мы поболтали немного, пока один отправился уведомить о позднем госте. В своём стиле, Геннадий Ортегович вышел встретить лично:

– Заходи скорее, Игорёша, – заключил в объятья он, нисколько не заботясь, что своим мокрым плащом промочу ему домашнюю рубаху. Непонятно ещё, смыл ли дождь всю кровь. – Зиночка, завари чая скорее. Да поесть неси. Голодный же?

– Как шатун, – улыбнулся я.

– Ну и здорово. У нас как раз жаркое свежее. Рассказывай давай…

Результатами генерал-майор остался доволен. Когда дошли до описания поведения главы деревушки, разозлился, но я в меру возможностей успокоил. Всё же не надо лишнего насилия. Так-то понять можно – трупы вид имели ужасный.

– Теперь могу спокойно присвоить тебе звание капитан-поручика, – сообщил он. – Штабные крысы больно дотошные, а тут уже не станут спорить. Была бы моя воля, Игорёша, то полковника бы дал. И премию такую, что хватило бы на многое. Но как тут дашь, когда битву недавнюю пришлось на магический катаклизм списать.

У меня в груди потеплело. Даже с отцом не было таких отношений, а тут чужой человек, казалось бы.

– В этом нет нужды, Геннадий Ортегович. Спасибо Вам! Я рад, что вы знаете истинное положение дел. Простите за все хлопоты и неудобства! Подставляю я Вас.

– За одну только честность тебе медаль нужно дать, – расчувствовался он. – Хватанул графин с самогоном и от души плеснул себе в стакан.

– Сегодня можно и выпить, – бодро заявил я. – Как никак – событие.

С непривычки одолел только половину налитого и закашлялся. Рот горит, глотку перехватило, а Зверь внутри весь вздыбился из-за яда. Но ничего, я успокоил.

– Жалко их было, – поделился я. – Заблудшие души. Если бы не зверства, что учинили, то и убивать не стоило.

– Твоя правда, – горько отозвался Геннадий Ортегович и поиграл желваками. – За всем не уследишь. Вот и случается всякое. Какая-то вина есть и на мне.

– Может и так, – задумчиво отвечаю я, – если позволите, то поделюсь вот какими мыслями: вы и люди ваших правил, не позволяют нашей Империи скатиться в междоусобицу. Земли от моря до моря, на каждом клочке свой барин, а ведь не бузят. Сколько бы горя хлебнул народ, не держи Его высокопревосходительство всё в кулаке.

Геннадий Ортегович внимательно посмотрел, а потом грустно покивал мыслям.

– Молодой ты ещё, Игорёша, но в основе прав. Ну да не будем о плохом – сегодня ты отличился, потому давай ещё по одной и закусывай побольше. Понравилось жаркое?

– У свет нашего Императора не едал, но думаю точно не хуже, – тут же отозвался я и сунул ложку в рот.

– Ха! На больших приёмах там дерьмо всякое подают заморское. А вот когда узким кругом – да, есть чем покишкоблудить.

Посмеялись. Вскоре я уже шагал обратно. С неба моросит какая-то гадость, дует хищный ветер, грозящий хилому прохожему простудой, но меня качает на руках удовлетворение и лёгкий дурман от алкоголя. Всё растворять не стал – пусть пошумит немного. Да и Марина удивится, а то вожделение пуще прежнего возьмёт.

Иван и Катя были уже у себя, когда я пришёл в Удачу. Обеденный зал тоже почти опустел и лишь самые крепкие продолжали вечернюю попойку. Запахи жареного мяса, специй, вина и пива крепко пропитали всё. Марина встретила с книгой в руках и встревоженным взглядом. Сначала придирчиво оглядела, фыркнула на промокший плащ, забрав его у меня и тут же прильнула с поцелуем.

– О, да ты пьян!

– Это сюрприз, – улыбнулся я.

– Ну я удивлена, – хихикнула она.

– Подумалось, не буду растворять всё, что выпили с Его превосходительством. Может тебе понравится такой штиль.

– Хи-хи, – прыснула она. – Знаешь, вообще-то алкогольная вонь мне сильно запомнилась по отцу, да и потом тоже от всяких воняло, но я же ненормальная, так что да – нравится.

– Это хорошо, – притянул я её и крепко вдохнул аромат идущий от волос и шеи.

– Вы расправились с ренегатами? – спросила она, а потом легонько укусила за плечо.

В комнате нашёлся остывший травяной отвар, мы сели за стол и я пересказал всё в красках. Зная её тягу к крови, каждую смерть описывал в особых подробностях. И чем дальше, тем сильнее крепло пламя желания в ней.

Что там было дальше, как и куда мы тащили трупы Марине стало безразлично. Я встал и подхватил её на руки, ногами она крепко обвила меня, прижавшись лобком к члену. Под ночной рубашкой не оказалось белья и потому я скорее сжал сладкие булочки попы.

Какое же удовольствие вторгаться языком в горячий ротик Огнёвки. Влажный, вкусный, отзывчивый! Небольшим игривым язычком она отвечает мне и лишь чуть-чуть сопротивляется напору, вовсе не стараясь вытолкать, чтобы уже самой попробовать меня. Но вот я ослабил давление и позволил этому случится, ведь это тоже заводит и доставляет удовольствие.

Перехватил одной рукой за спину, когда Огнёвка нетерпеливо опустила руки сдернуть с меня штаны. Подвигал бёдрами, помогая, и тут же член скользнул по увлажнённому бутончику вагины. Марина подхватила его и нетерпеливо направила внутрь.

Я тут же вошёл на всю, едва сдержав стон, а потом взял ритм. Глаза Огнёвки закатились, контролировать вскрики она прекратила и, содрогаясь от каждого толчка, полностью отдалась удовольствию. Нашей овеянной кровавыми грёзами близости следует добавить исключительности, замешанной, в том числе, и на боли: я опустил руку пониже и нащупал растянутый овал нижней дырочки. Марина тут же отозвалась более громким стоном. Сначала втиснул один палец, потянул, продолжая вбивать в пульсирующее лоно член, потом попробовал второй, но с ним сложнее – кажется, что совсем никак.

Меня тоже пьянит наше замешанное на крови безумство. Словно бы я мог сегодня избежать жестокости, обойтись гуманной карой, но специально, чтобы развлечь любовницу, издевался и творил зло. В страстное вино удовольствий капают тяжёлые багровые капли и от каждой бокал вспыхивает с новой силой.

Я взял немного смазки, что скопилась на основании члена. Растёр по подушечкам пальцев и снова погрузил один в нежную тесноту анала. Потом прижал второй и надавил сильнее. Марина едва не закричала. Начала дрожать и сильно содрогаться, вытянула шею не помня себя. Её лоно стиснуло меня с небывалой силой, немного ускорив свой подъём к вершине, я с неистовым напором вдавил член как можно глубже и выпустил первую струю семени. Потом толчок и ещё, и ещё…

Марина словно лишилась чувств. Мне бы и самому хотелось целиком отдаться шторму, но тогда бы мы упали на пол. Как же прекрасно видеть, как застыла она на самом пике удовольствия и как звенит в ней каждая жилка.

Глава 3

Приятно осознавать своё повышение. Но даже это не сравнится с выражением лица Марины, когда поделился новостью… вот уж для чего ещё стоит брать эти вершины, так для моря восхищения и радости в её лазурных глазах. Ну, и имперского золота, чтобы одаривать. Так уж вышло, что Снежане предложить в этом плане нечего, наоборот – я у Александровых в долгу. Сигрюнн далеко, да и подарки лучше делать не ей, а другим представителям Гардарссонов.

Иван поздравил и мы вышли “подышать”. Я с сожалением не обнаружил любимой околицы; ещё и экипажи теперь ездят по улице.

– Пошли в кофейню?

– Чем тебе в Удаче кофе не угодил? – глянул он.

– Прогуляемся, разомнёмся, – покачал я головой, – может, кто решит крепость челюсти своей проверить… шутка! Устал я от драк.

– Ну-ну, чеши мне тут. Пофиг, пошли, раз платишь.

– А то! Щедра Россия-матушка.

– Хо-хо! – гоготнул он. – Выбрал сиську пожирнее и теперь матушкой стала?

– Так-то совсем не по-людски будет, если хаять, – отмахнулся я.

– Да я ж не против. Тоже вот, можно сказать, кормлюсь.

– Касаемо этого: спрашивают тут о тебе.

Он быстро посмотрел.

– Бургомистр?

– Александровы.

Иван присвистнул.

– Ещё одна дочка что-ли на выданье есть?

– Хах! – расхохотался я. – Скорее, корову продать хотят… а может и купить – пока не понятно. Но, говорят, не знаешь человека, кто лучше всего разбирается в скупке и сбыте.

– Хворобая поди, корова?

– Скорее всего. Слышали, говорят мне, знакомец у тебя есть толковый.

– Так и сказали, что толковый?

– Ага, – улыбнулся я. – Только поправил я господ, что брат ты мне, а не знакомец какой.

– Чтобы откат хороший дали, да? – ощерился Иван.

– Ну дык, не убудет же.

Помолчали, улыбаясь.

– Получается, слава обо мне пошла? – поинтересовался Иван.

– Хрен знает слава ли, но молва идёт.

– Уел, уел, – цыкнул он.

– Так я не таясь сказал, что брат у меня вор.

Он хохотнул.

– И чо ответили?

– Приняли к сведенью. Говорят, вор, так вор. Всякому ремеслу дело найдётся.

– Понятливые они какие у тебя.

– В общем, – посмотрел я на брата, – ты осторожней будь. Отомстить – отомщу, коли убьют, но мне такие расклады не нужны.

– А ничего, что жених благородной леди Снежаны так выражается? – ухмыльнулся Иван.

– Бес попутал. Надо будет теперь пожертвование сделать в какой-нибудь дом для сирот. Почистить пальто.

– Какое ещё пальто, брат? У тебя длиннющий плащ, как у Императора, и весь красный такой, хер отстираешь.

– Это тогда сколько нужно золота пожертвовать? – включил я карикатурного дурачка.

– Шоб туда, на небо попасть? – вскинул он брови.

– Конечно. Под светлы очи Творца.

– Ай! – махнул Иван рукой. – Дьявола ты сын.

Расхохотались. Вот и знакомая кофейня. Мы вольготно расселись, хотя погода не очень располагает к уличным посиделкам: дождя нет, но небо до сих пор затянуто, и кто его знает посыпется с него что-нибудь или разъяснится. Герда знает, но это было бы позором спрашивать такое.

На нас бесшумно спикировал филин. Перед самой землёй захлопал крыльями, от чего со стола слетела скатерть и столовые принадлежности. Хищная птица мощно вцепилась в плечо, но плащ, к счастью, не пробила. У свидетелей случившегося тут же вырвался дружный “Ох!”

“Ближайшие три дня ничего хорошего от погоды не жди, мой мальчик” – прозвучало в голове. “Возможен снег”.

– Как ты неожиданно, Хозяйка, – тихо проговорил я.

“С чем тебя надо поздравить?”

– Кхем! С повышением по службе, min herskarinna (моя Госпожа). Для этого будет нужно явиться лично?

“Сообщить тебе прогноз погоды, дорогуша, мне не трудно. Но не филина же за этим средь бела дня посылать”.

– Пусть думают, что я шаман. Если начну приторговывать прогнозами, то филин только поможет.

“Жду сегодня, Ингви. Целую!”

Я погладил гигантскую птицу по щеке, он потёрся головой о мою и тут же взмыл. Потирая едва не выломанное плечо, я встретил спокойный взгляд Ивана.

– Питомец мой.

– Хороший выбор.

Половые тем временем уже всё собрали, протёрли и заново застелили. Принесли кофе. Иван не большой любитель, поэтому выбрал маленькую чашку.

– Мяска надо ещё заказать жареного, да? – спросил я.

– И долго ты собрался тут сидеть?

– С удовольствием бы просидел до вечера, но тогда Сергий вместо одно мешка люлей, пропишет мне два. Щас пожрём и пойду выхватывать.

– Другое дело, – ухмыльнулся он.

– Да и на учёбу бы надо.

– Разве с Мариной не веселее ходить?

– А не, сейчас же почти половина года прошло. Учебного. Так что со следующего только. Я её по боевой части обучаю, а теорию сам не знаю.

– Ну, вы два сапога пара.

– Хах! Это точно.

– Ладно, брат, – хлопнул по ногам Иван, – пора мне. Буду глядеть в оба и не подставляться. Ты тоже не зевай.

Я встал и мы обнялись.

Они приехали на трёх крытых повозках. Я шёл к Гимназии и лениво настраивался на тренировку. Как же велика ирония жизни, ведь Сергий потому беспощаден на тренировках, что нужно быть готовым в любой момент применить навыки. А я готовым не был…

Одна повозка обогнала и остановилась. Другая поравнялась со мной и уже из неё первыми выпрыгнуло четыре опытных рукопашника в платках на лицах. Надо головой пролетел какой-то свёрток, я отвлекся на него и только когда увидел распылившийся порошок, зажмурился. От первого же вдоха сознание начало заволакивать. Ощутил, как на тело накинули арканы и одновременно дернули с двух сторон. Тут же начался град магических ударов: плети и водные шары. Потом был сильный порыв ветра и уже следом снова удары, но уже руками и ногами. Точечно, по уязвимым местам.

Меня забивали безжалостно и наверняка. Мага сложно убить, скорость восстановления выше чем у обычных людей, поэтому и не боялись переборщить. Гаснущим сознанием я отмечал, как в животе начинаются внутренние кровотечения, как ломаются рёбра и как звенит от ударов голова. В итоге кто-то из них засадил носком сапога в глаз и я отключился.

– Водой облейте его, – донеслось до сознания, словно я на дне колодце.

Некоторое время ничего не происходило, потом обрушилась вода, но прояснения сознания это не вызвало. Я лишь могу отмечать смысл сказанного и то не всё.

– Нужен лекарь, Ваше благородие. Иначе не очухается, – прозвучал другой голос.

– Он чёртов маг, так что не сдохнет, – снова первый.

– Возможно, но разве у нас достаточно времени? Поиски наверняка уже начались.

– Тут его никогда не найдут. Времени достаточно, но я и вправду хочу начать допрос побыстрее. Приведите лекаря.

Некоторое время я плавал в тьме безвременья. Ощущение было похожим, как если находиться в комнате обитой ватными одеялами: звуки мгновенно тонут и хочется зевнуть. Это значит, что тело во власти сильнейшей боли.

Скоро сознание прояснилось. Кто-то резко выдернул из сонного плаванья и я с кашлем открыл глаза.

– Сперва-наперво, Колыванский, – не вздумай дёргаться! – услышал я и попробовал проморгаться, но яркий свет резанул по глазам хуже раскалённого ножа. – Мы взяли тебя, а уж подружку твою захватим подавно. И дружка с его жёнушкой. Я уже отдал приказ, если что-то пойдёт не по плану. Понял меня?

Голос совершенно незнакомый. Мы где-то глубоко под землёй, эфир здесь сочится едва-едва, а своих сил очень мало, то есть даже если бы я и хотел сопротивляться, то не смог. Комната погружена во мрак, а в лицо светит направленный магический фонарь. По силуэтам, насчитал в комнате пятерых, но, может быть, их больше.

Сил ответить нет. Из горла струится только хрип и свист. Едва-едва кивнул и хлопнул глазами. Вернее одним, так как второй оказался выбитым.

– Кто-то попал в кадык, говорить он не сможет, – отметил третий голос.

– Мы вас позвали в том числе исправить всякие недоразумения, – пояснил главный здесь.

– Кто этот несчастный?

– И зачем вам это знать?

– Не хотелось бы участвовать в истязаниях представителя Родов. Стараюсь беречь репутацию и… жизнь.

Это рассмешило главного.

– Я недавно нанял его на фабрику. Голубой крови в нём, как киселя на десятой воде. Этот неблагодарный выродок устроил мне пожар. Хочу выяснить, кто наниматель.

Повисла тишина, видимо потребовавшая лекарю на размышления.

– Хорошо, только я всё же уточню напоследок: вы обещали с устройством моей дочери в Гимназию. Это условие в силе?

– Ну конечно же, – приторно рассмеялся главный. – Нисколько не беспокойтесь. Я дорожу нашим сотрудничеством.

Магия действительно вернула мне возможность говорить. Сил тоже добавилось. Все кроме главного мага покинули каземат.

– Итак, Колыванский, расскажи мне всё и, возможно, даже останешься жив. В чём ты можешь быть уверен полностью, так это в безопасности своих близких и друзей. В целом, мы всё о тебе знаем, но некоторые странички жизни остались пустыми. Итак, откуда ты?

– С Севера, Мурманов берег, – прохрипел я.

– Да, так и говорили, но тут есть странность: на тех землях нет родов блещущих силой. А про тебя сказывают, что непобедимый боец. Правда, вчера ты не смог это подтвердить, – ядовито рассмеялся главный. – Так что, врёшь значит?

– Север далеко и вы о нём знаете только то, что сами жители рассказывают. Того, чего не рассказывают вы знать не можете.

– Мурманов берег подчиняется русскому Императору, Колыванский! – прошипел он. – Мы посылали туда человека и он привёз достоверные сведения, что никого выше Гридня среди глав родов нет. И Рукопашный бой развит слабо.

– Посмотрел бы я на любого и твоих бойцов, если он бы выходил, – тут я перевёл дыхание, – один на один против крепкого северянина где-нибудь на Мурмановой земле. Залог победы не только в силе. У нас есть своя школа.

– Северный Путь? – язвительно подсказал он. – Знаю, знаю, но это скорее фокусы, чем школа. Но хорошо. Где же ты выучился бою?

– В Гимназии, там есть учитель.

– Сергий никого не берёт.

– И меня не брал. Обозвал, потом побил, но я снова пришёл. Терять мне было нечего.

Главный раздражённо цыкнул.

– Почему же ты поступив в Гимназию, не ходил на занятия?

– Ходил. Не знаю что вам там докладывают, но отбор я прошёл в Колывани. В неё попал морем. Работал в порту. Там научился вообще драться и держать удар. Рискнул поучаствовать в отборе. Когда приехал в Петергоф, понял, что тут бы не прошёл. Но в тот день не оказалось крепких кандидатов. Так как у меня нет рода, я вынужден работать. Живу в гостинице, там тоже подрабатываю. Ещё иногда вышибалой в трапезных домах на окраине Петергофа. Учусь насколько могу.

Силы кончились и я замолк.

– Сладко поёт соловей.

– Я… не закончил, сейчас…

Переведя дыхание и на миг вообще потеряв сознание, продолжаю:

– Мне повезло найти и победить некроманта. За это был освобождён от экзаменов, а то мог бы и пропалиться на них.

– Стой! – оборвал главный. – Как ты победил некроманта?

В принципе, я даже огорчения толком не ощутил, хотя действительно пытался обойти тему. Придётся выдумывать дальше, что даётся с огромным трудом.

– Он поселился в соседней комнате. Это случайность. Может защита дала слабину, может уснул крепко, но однажды я почувствовал его. Напал. Я бы помер там, если бы не помощь моей подруги.

– А с химерой как сладил?

Самое время чертыхнуться, но лучше поберечь силы.

– Это была хитрость.

– Какая ещё хитрость? – заинтересовался он.

– Химера тварь магическая, это значит, пока не кончится заложенная в неё магия, будет бегать. А потом растворится в воздухе. К мастерским она примчалась уже на исходе. Убила несколько магов и из простых тоже. Я же просто уклонялся. Умею, Сергий научил.

– В докладе было написано, что ты попал в неё ледяными копьями.

– Ха, – безэмоционально выдохнул я. – Они не видели эту тварь. Не знают с какой скоростью она прыгает. Глаза с горошину. Хер попадёшь.

Мой расчёт был на то, что устроивший моё похищение маг не знает о химерах большего, что известно большинству. Пока он задумался, я тоже усиленно пытаюсь выдумать, что отвечать, если спросит про глаза. С чего я решил, что они – это уязвимое место?

К счастью, мне удалось обмануть:

– И за победу над химерой ты получил ещё больше поблажек, а также экипаж от Васильчиковых?

– Хотел покрасоваться перед особой. Типа деньги на него есть. Чёрт попутал. Вот и пошли к мастерским. Его высокоблагородие когда узнал, кто герой, решил сделать такой подарок. Хороше же.

– Не в коня корм, – равнодушно бросил главный и снова призадумался. – Так ладно, в принципе я сразу говорил, что никакой-ты не фаворит. Так, везунчик. Так с чего Александров решил одобрить помолвку?

– Мне вообще это не надо было.

– Так, не понял?..

– Да всралась мне эта женитьба? Граф зашибить может в любой момент. Бегать у него на побегушках и до конца жизни выгребать за старшими сыновьями я не хочу. Но Снежана эта…

– Что? Она беременна?

– Не знаю, но она заставила и меня, и отца. Они угрожали мне.

– Ожидаемо, ожидаемо… и теперь самое главное: о чём договорились шведы с Александровыми? Откуда ты знаешь их язык?

– Мы с норгами недалеко живём. В одних водах рыбачим. Моя-по-твая называется. Они по-русски кое-что понимают, а мы по ихнему. Шведов я Александровым сосватал. Познакомился на ярмарке под Усть-Ижорой. Говорю, мол, отправляйте торговую делегацию. Сдуру ляпнул. Пьяный был вдрызг. Вроде как могу от лица Александровых говорить. Потом граф меня за жопу и на переговоры.

– Ясно, – с досадой проговорил похититель во тьме, – так о чём договорились?

– Жрали и бухали они. Спорили. Я едва успевал перевести. Потом едва не передрались. Был даже бой и опять мне досталось. Есть договор, тайный. Я его не видел. Там уже они как-то сами или другого толмача нашли. Но я могу узнать.

– Нет, не нужно, – безразлично отозвался главный. – Кажется мы ошиблись с похищением. Надо было брать кого-то из Александровых. Ну ничего, в следующий раз…

Щелкнул дверной засов.

– А воды? – спросил я.

– Не нужно. Скоро тебе это не понадобиться.

Свет фонаря потух под грохот закрывшейся двери.

Магических сил едва хватает, чтобы глушить боль. Это естественная реакция магической оболочки для старших чинов. Расходуется уйма сил, но в критических ситуация спасает от смерти. Если бы не болевая блокада, я бы сошёл с ума. Фактически, меня убили, с такими повреждениями не живут. То, что порванные кусками рёбер лёгкие до сих пор вдыхают и выдыхают воздух – чудо, на которое способны только маги. И что оторванная селезёнка понемногу прирастает – тоже чудо. Моё тело больше напоминает мешок с мясом, костями и органами. В черепе дыра и трещины. Потерян глаз. Губы как два кровавых куска, за которыми обломанные зубы. Удивительно, но не одного не выбили. Я посажен на стул, а руки, которых совсем не чувствую, привязаны к нему сзади. Как и ноги ниже колена.

Каземат находится на большой глубине. Эфир практически не просачиваетсясюда, кроме как через пространство для лестницы. Это значит рядом нет ни подземных рек, ни озёр, ни полостей, ни пещер. Сплошной слой глинистого грунта. Если меня не спасут, самостоятельно я отсюда не выберусь. Тем более, был явный намёк на смерть. Как только главный перепроверит сведения, что получил от меня и убедится в бесполезности – убьёт. Абсолютной тьмы я не боюсь. Как и каменной коробки в земляной толще. Вот только из-за отсутствия шансов выбраться и угрозам в сторону Марины, Ивана и Кати, стало одолевать отчаянье. Какой смысл быть смелым и сдержанным, когда жить осталось несколько часов?

Интерлюдия II

Марина пришла к тренировочному домику Сергия раньше положенного – оставалось десять минут. Дед попивал чай и щурился на солнце. К девочке он относился очень тепло, себе комментируя это как старость и сентиментальность. Впрочем, если знать что это за человек, то предположения выглядели бы основательно.

Ингви всё не шёл. И когда прошло уже двадцать минут с условленного начала тренировок, дед устал ругаться и взялся за разминку только с Мариной. Девушка беспокоилась, но не сильно. Обычно Игорь никогда не прогуливал без веской причины, и всё же всегда предупреждал или давал знать, что его не будет. Сегодня же ей нечего было ответить на вопросы Сергия.

Волнение чуточку усилилось к концу тренировок. В целом Марина была напрочь вымотана, лишь немного сил оставалось на шевеления нехорошего червячка в душе. К вечеру она успела поспать и встретила Ивана в гостинице. Узнав, когда Игорь попрощался с ним и что собирался сразу же пойти в школу, Марина заволновалась всерьёз. Недолго поколебавшись, она побежала к генерал-майору…

***

Синеглазая ведьма Герда, первая в ковене, в то утро была не совсем в сознании, потому как занималась своим обычным делом – следила за округой, участвовала в природных процессах и, отчасти, медитировала. К сожалению она не могла заметить нападение на Ингви, с которым успела переговорить всего несколько минут назад. Во-первых, атака была стремительной и его сознание слишком быстро погасло. Из-за обильных ран, запас эфирной энергии стремительно иссяк, превратившись в уголёк. Тело Ингви быстро положили в один из возов, а маги поддержи сели вокруг и всю дорогу до старой крепости наводили особые чары – силовое поле вокруг себя, какое бывает, когда маг готовится к атаке. Только к полудню, когда Герда ненадолго воплотилась в знакомый Ингви образ, она с ужасом поняла, что не чувствует биение его сердца. Мир вздрогнул от зова брошенного ею. Всякий дух, от ничтожного до самых древних леших, получил приказ разыскать душу Ингви. Герда потеряла покой и впала в бред из-за случившегося. В ней кипел гнев, досада и отчаяние. Она не знала, как поступить и была как никогда земной.

***

Отряд караула прискакал к месту происшествия спустя двадцать минут. Зеваки рассказали, что произошло нападение на благородного, что его сильно избили, а возможно он даже мёртв. Оказавшись на месте, отряд нашёл только лужицы крови. Во главе отряда – опытный боец тридцати пяти лет, что успел повоевать и потому владел магией получше двух присутсвующих новичков. Он прислушался к себе и постарался понять – было ли это нападение на мага или всё же зажиточного простолюдина? Никакого отпечатка обнаружить не удалось. Это вызвало вздох облегчения и глава отряда взялся за обычную процедуру оформления происшествия: опросить свидетелей, всё записать на листе бумаги и отнести в канцелярию для отчёта. Расследовать событие будут уже другие люди, да и в случае нападения на простолюдина станут делать это в полсилы. Если что-то очевидное и понятное, то преступников задержат и накажут по всей строгости. Запутанные же дела, как правило, остаются не раскрытыми.

И только вечером в охранку примчался гонец и с трудом отдышавшись, выпалил:

– Внимание! Общая тревога! Велено начать срочные поиски капитан-поручика Игоря Колыванского.

 Глава 4

В итоге я успокоился. Не то что бы это была какая-то сверх-уникальная практика, сколько просто смирился с участью. Поспал, если можно так назвать, а далее лишь пялился во тьму. Пока действовала магия, меня не мучали ни голод с жаждой, ни целый океан боли, только одолевало бессилие. Может быть, если бы меня просто оставили здесь, то благодаря слабому потоку эфира я бы восстановился.

По ощущениям прошло несколько часов. За дверью послышались торопливые шаги с характерным подшаркиванием, потом звон ключей и наконец дверь открылась. В пыточную вошёл человек в темном одеянии со свечой в руках.

– Игорь Колыванский? – спросил он взволновано.

– Да.

– Почему Вас схватили?

– Это хитрый ход в попытке меня разговорить?

– Нет-нет! – горячо заговорил лекарь – я узнал его голос. – Я пришёл спасти Вас. Только времени почти нет. Скажите же, зачем Вас схватили.

– У меня помолвка со Александровой Снежаной, – предположил я, действительно не понимая, что это может его убедить.

Как ни странно, он тут же бросился меня освобождать. Правую ногу лекарь подволакивает. Почему же он не может просто вылечить себя?

– И зачем же вам делать это?

– Его светлость обманул меня. Я сразу сказал, что участвовать в дворянских разборках не собираюсь. Это слишком рискованно для человека обременённого семейными обязанностями. Нет ни дня, когда дворяне бы не чинили козней против друг друга.

Я всё же переспросил зачем ему так рисковать, а лекарь уже принялся развязывать ноги. Руки же повисли плетьми. Вдруг он всплеснул своими и полез в сумку на поясе.

– Выпейте это, – прислонил лекарь к моим губам фиал.

– Что там, яд?

– Это средство поставит Вас на ноги на некоторое время. Лечись Вас сейчас я никак не могу. С минуты на минуты в крепость приедет Его светлость.

Я набрал вязкой жидкости в рот и ничего не ощутил. Сделал первый глоток. Потом выпил остальное.

– Никакого вкуса.

– Подождите, сейчас всё онемеет, но это нормально.

И действительно – весь рот, включая язык, потерял чувствительность. Ощущение такое, словно язык вообще раздуло.

– Так кого вы в данном случае боитесь? – невнятно проговорил я. – Меня? Или тех, кто придёт за мной?

– Господин Колыванский, давайте оставим разговоры на потом? Всё равно я не понимаю Вас сейчас. Ноги уже начали слушаться? Пора идти.

Я попытался встать и действительно смог это сделать. Ни о какой силе или ловкости не идёт и речи, но идти смогу. Лекарь нетерпеливо потянул меня, оказалось даже, что сил хватает нагнать его. Больная нога не позволяет пожилому магу взбираться по лестнице слишком быстро.

– Почему вы не вылечите себя? – промямлил я.

– Вы наверняка спросили про ногу, – быстро обернулся он и снова со страхом начал всматриваться во тьму круглой лестницы. Параллельно я отметил, как с каждой пройденной ступенькой усиливается поток эфира. – Это магическая травма. Проклятье. Сколько не пытался, удалось лишь остановить распространение.

Я нечленораздельно промычал в ответ.

– Послушайте, Игорь, – выдохнул он с уже ощутимой одышкой, – я понимаю, что просить подобное довольно самонадеянно, ведь для Вас я такой же враг, как и Его светлость герцог Балабанов, но нижайше прошу хотя бы подумать над моими словами. К несчастью, я рано открыл в себе талант к целительству. Попал под влияние и зависимость. По происхождению – самородок. От первого брака никого не осталось. От второго – дочь вашего возраста и пара мальчишек помладше. Умничка жена. Настоящая красавица. Прошу Вас, не трогайте их. У меня правда не было выбора. Попав в оборот к Его светлости, приходилось просто выполнять приказы.

– Пока что я и комара не пришибу.

– Очень постараюсь вывести Вас отсюда. Но сам, боюсь, пропаду. Сердце болит за доченьку, за мальчиков моих,и жены вижу лицо. Глаза закрываю, а она смотрит на меня так печально, словно больше уже не увидимся. Кажется, пришло моё время.

– Как вас зовут?

– Холиновы мы. Холинов Андрей Евгеньевич к вашим услугам.

– Обещать ничего не буду, – вымолвил я, уже лучше управляясь с языком. – У меня в голове сейчас непонятно что. Я вообще ничего не чувствую. Как кукла из сена. Бить в спину будут и то не побегу. Даже страха нет. Если выживу, потом попробую вылечиться, прийти в себя и тогда уже подумаю о вас. Так пойдёт?

Сколько ещё до верха я точно не знаю, но поднялись мы высоко. Лекарь пыхтит от напряжения и стонет от боли в ноге. Меня пару раз качало, мог кубарем покатиться обратно. Судя по потоку эфира, обрушивающегося в меня, скоро мы должны уже подняться из подземелий.

– Надеюсь на Ваше милосердие, Игорь, – расслышал я.

Дальше всё пошло быстрее: возле железной двери валялись два спящих стражника. Стоило нам выйти в просторный зал крепости, как послышались стук копыт нескольких всадников.

Лекарь повернулся ко мне белый, словно укушенный коброй.

– Бегите, Игорь! Бегите, если можете. Туда, – показал он мне за спину, – там есть проход и дверка. Сможете сломать – Вы на свободе.

Андрей Евгеньевич сглотнул, не моргая глядя на меня, а потом заспешил обратно в каземат.

Зелье сработало хорошо, да и эфир словно с радостью устремился внутрь: побежать – не побежал, но быстрым шагом пересёк треть зала и вошёл под своды узкого коридора. Разойтись тут могут максимум два человека, а с обеих сторон зияют бойницы.

Вскоре стало понятно про какую преграду шла речь: я уже могу видеть во тьме и потому различил мощную железную дверь. Действительно крепкая, чтобы во время приступа нельзя было легко вышибить. Крепости имели распространение раньше, с развитием же атакующей магии использовались постольку-поскольку. Да и кому в голову придёт нападать на русских?

Гнилым петлям хватило той малости, что доступна мне сейчас. Руки по-прежнему висят, могу лишь едва шевельнуть пальцами. Пришлось вымучивать нарастание льда и им заваливать дверь. Протиснувшись в щель, оказался на холме крепости. Снизу ров и небольшой мостик. Поспешил к нему.

Уже когда заканчивал переход, земля вдруг вздрогнула. И хорошо, что не остановился и только прибавил хода: дрожь повторилась и стала сильнее. Потом же толчок просто сбил меня с ног, твердь уже нешуточно затряслась, а через мгновение крепость целиком ушла под землю. Я неверяще проследил, как трещина сомкнулась обратно, холм осел и даже выровнялся, Теперь и не скажешь, что тут было мощное сооружение.

Ошарашенный, я сел и принялся с отсутствующим видом пялиться на грандиозную могилу. Мысли в голову не просились, потому и не знаю, сколько прошло времени, когда в плечо ткнулся лось – тот самый гигант.

Если бы он не улёгся на землю, забраться я бы не смог. Пошёл спокойно, без спешки, словно понимая, что могу упасть как мешок с мясом. Начался долгий путь к Герде…

Я потерял сознание и свалился с лося, дотаскивать же пришлось уже волкам. Действие зелья кончилось, поэтому тело просто отказалось слушаться. В беспамятстве я провалялся около трёх ночей. Герда оказалась непривычно грустной и при этом “живой”. Словно и не часть Абсолюта, так, простая женщина.

– Я уже на небесах? А где Творец? – слабым голосом поинтересовался я. Удивительно, но выбитый глаз наличествует, только видит слабо.

– Кажется, теперь я ненавижу тебя, – проговорила ведьма.

Мы в её древесном домике, а сама хозяйка сидит напротив лежака.

– Я очень хочу испугаться, пасть ниц и вымаливать пощады, но пока могу лишь любоваться тобой, Госпожа.

– Как ты мог, Ингви? – проговорила она дрогнувшим голосом. – Я едва с ума не сошла.

– Виноват, Госпожа. Расслабился и не думал, что кто-то может столь сильно рискнуть. Опьянел от доступной силы.

Герда встала и отвернулась к окну. Совсем как женщина, небольшого роста, с роскошными волосами обрезанными до лопаток, чтобы не сильно мешали в работе. Я попробовал встать.

– Да сиди ты! – вспылила она и глаза озарились пламенем. – Точнее лежи.

– Если женщина плачет, мой долг подать ей платочек. Хотя бы.

Встать получилось, но голова закружилась. Я погнал накопленный потенциал эфира на стремительное восстановление.

Герда усмехнулась.

– Ну давай-давай, полечи себя.

– Скорее уж, – проворчал я, оглядывая своё нагое тело, – это я так – тут подкрасить, там дощечку прибить. С твоей работой не сравнится.

Герда сделала быстрый чувственный вдох и лицо, наконец, расслабилось.

– Спасибо, – слетело с её губ.

Я осторожно повращал плечами, сжал пальцы и посмотрел на них. Глаз приходится щурить.

– Он скоро восстановится, – пояснила ведьма.

– Кажется, что я заново родился.

– Немного страшненьким, – посмеялась она, – но это же ничего?

Я улыбнулся, чувствуя, как этому мешает новый шрам на лице.

– Когда я в детстве мечтал быть сильным воином, то представлял себя со шрамами. Красивыми и благородными! Не думал, что они будут драться друг с другом за каждый клочок кожи.

– Твоя Марина точно ценит, – хитро посмотрела Герда.

Я осторожно набрал воздуха полной грудью и лишь на самом пределе ощутил боль в лёгких. Шумно выдохнул.

– Меня ищут.

– Я передала весть, не переживай. Поиски были прекращены. Но девчонка влюбилась крепко – места себе не находит.

Уже более уверенно, сделал несколько шагов. Приблизился к ведьме и пристально посмотрел в глаза. Говорить банальности не хочется, но грудь полнится чувствами такой силы, что я не знаю, как сдержать их.

Чуть резковато обнял. Герда прижалась и почти сразу положила голову на грудь. Я закрыл глаза и просто отдался моменту. Пусть не хорошо, но сложный поворот жизни закончился. Нам нужно жить дальше.

На восстановление потребовалось ещё два дня. Моя сущность, как одарённого, не пострадала, но вот прыгать и бегать резвым коником, как прежде, не могу. Появились силы и возможность дойти до города и, наконец, увидеть близких.

Пока телепаюсь сквозь леса и овраги, самое время подумать о насущном. Значит, главный подонок из Балабановых теперь упокоился в крепости. Возможно кто-то из исполнителей и близких родственников. Мне следовало бы порадоваться, но берёт жуткая досада, что не добрался лично. Увидеть мерзкую рожу, в чистой силе сломить сопротивление, добраться до рукопашки и вонзить пальцы в сердце… тварь! Его молодчики мне все ребра перебили, а я не смогу ощутить, как крошится грудина в кулаке. Ну ничего, есть же другие представители Балабановых…

Рассудком понимаю, что так политику не ведут. Сделаешь только себе хуже, ибо остальные рода тут же объединятся. Граф наверняка не одобрит. Тем более, я жив, а у них потеря. Но куда девать кипящее море ненависти? Хочется зачерпнуть из полного резервуара с маной и устроить небольшой апокалипсис. Но людям, а не природе. Лес вокруг ничем не провинился.

Ирония ещё в том, что сами же будут отговаривать Геннадия Ортеговича от поспешных действий. Теперь и не соврёшь, что просто повстречал хорошую компанию и три дня пробухал с ним, слоняясь по градам и весям. Мол, садите меня в темницу за непотребное поведение. Шрамы ещё эти… но на лице ладно, можно было бы сослаться, что подрались.

Я о Балабановых знаю только то, что они против нас с Александровыми и, что представители родов нередко проявляют крайнее пренебрежение к менее родовитым. Кто мог подумать, что понадоблюсь им. Вернее, умные люди успели подумать, а я, вот, как-то не шибко умом отличился… если уж на совете при Императоре обсуждали случай в Петергофе, то иного и ожидать не следовало. Ну ничего, я им теперь просто так не дамся!

В сравнении со случившимся, потеря часов, трубки и нескольких золотых – ерунда, но всё равно досадно. Как бобру, хочется вгрызться, крошить и скрежетать зубами.

Иду в простой крестьянской одежде из конопляных портков и льняной рубахи. Ни плаща, ни сапог, ни исподнего. На ногах обыкновенные лапти. Также остался без особой бляхи и даже паспорта. Будет смешно, если патрули меня не узнают. Посмеялся. Надеюсь, аура мага не даст им обмануться.

Но у жизни точно есть чувство юмора. Уже перед самым выходом на расчищенные от леса поля перед Петергофом, услышал крики. Без всяких угрызений совести хотел обойти типичное “событие”, но меня заметили. Трое били одного крестьянина, что вёз товары в Петергоф. На самом деле это довольно прибыльное дело, так как богатые обитатели кушают, пьют и гуляют за троих. Но есть и те, кто идёт по простому пути.

– Стоять! – услышал в спину. – А ну стой, паскуда!

Ну, драться я сейчас не смогу, а магии моей они не чувствуют.

– На хер идите, – крикнул я и так же быстрым шагом продолжил “убегать”.

– Чо он сказал? – расслышал я возглас опешевшего преступника.

– Вродь на хрен посылает, – отозвался второй. – Сам на хер иди!

Они немного поотстали, но всё равно продолжают преследование. Я уже вышел из леса и вижу Петергоф. На самом деле, а зачем отбирать работу у караульных? Чего я лезу затычкой каждой бочке?

Поднапрягся, вытянул руку к небу. Огонь мне даётся плохо, поджигать трубку это одно, а вот создать более-менее приличный ком тяжело – жжётся сильно, сноровка нужна. Тем не менее я подналил силы, чтобы он затрещал и начал раздуваться, а после “плюнул” им в небо. Тут же следом пустил струю воздуха, что нагнала и разорвала шар на высоте нескольких человеческих ростов. Получился небольшой взрыв.

Разбойничья братия уже уматывала обратно в лес, но вот от крайних домов отделился отряд конников и помчал ко мне. Сначала, конечно, растерялись, но быстро смекнули, что человек с такой аурой не может быть простолюдином.

– Господин, что случилось?! – соскочил с коня старший из них. Мы не знакомы, но виделись.

– Я капитан-поручик Колыванский, нужно отправить пару бойцов в лес, напротив телеги – вот она в кустах спрятана. Бандиты напали.

Парень изменился в лице, глаза поползли на лоб.

– Ваше благородие, прошу…

– Отставить, – улыбнулся я. – Главное поймать мерзавцев.

– Саня, Дюха! – зыркнул на своих старший. – Ну-ка стрелой в лес!

– Фух! – выдохнул я, и приметив кисет на поясе у караульного, говорю: – Не угостишь табачком?

– Не извольте беспокоиться, – скорее выхватил он его и чуть не выронил.

– Давай без чинов, – улыбнулся я. – Только мне бы ещё трубкой твоей воспользоваться, сам-то я, как видишь, не при параде.

Тот, заметно расслабившись, спрашивает:

– В карты проигрался?

Я быстро прикинул, что неплохо бы быть поближе к сослуживцам и не моргнув глазом соврал:

– Под самое утро, – и подмигнул. – А до этого почти поместье графское и тысячу душ крестьянских вот в этих руках держал.

– Фортуна, – многозначительно отметил прапорщик Коля.

– Это да, – оттопырил я губу и задумался. Воистину, на удаче спасся.

– Табачок у меня самосад, забористый, – сообщил он и протянул уже зажжённую трубку.

– Это который возле забора рос и на который больше всего ссали? – пошутил я и затянулся.

Его разобрал хохот.

– Да-да, именно такой. Слышал, искали тебя несколько дней назад?

– Эх, – покачал я головой, – с удовольствием бы пересказал как было, но начиналось всё под благовидным служебным предлогом.

– Ай, – сплюнул он и посмотрел вдаль, – завидую… уже челюсть сводит от однообразия. Тоже сходить надо куда-нить.

– Тебя ж Николаем зовут, – глянул я на него, – хочешь подскажу куда заглянуть в первую очередь? А то я тут случайным образом знаю.

Ну и выдал ему Ивановские “ямы”, где и не дорого – всё же прапорщик пока что, и при этом весело. Да и без последствий, только если сам не учудишь.

Николай не только куревом угостил, но и коня предлагал до Петергофа. Я отказался, а когда уже попрощались, увидел, как из леса показались его ребята. Здорово было бы, реши он в отчёте про меня не упоминать, но хорошая мысля приходить опосля – так бы попросил даже. Просто, он ведь так и напишет, что Колыванский помог в поимке мелких разбойников.

К Удаче дошёл без эксцессов. Успел войти в обеденный зал и собирался свернуть в коридор, как их кухни вышла Марина. Завизжала и бросилась ко мне. Придавив к стене жадно заглянула в лицо, потрогала, коснулась новых шрамов…

– Котик… – прошептала она, – ты вернулся…

Я тоже всмотрелся ей в лицо и убедился, что Марина всё такая же красивая, а в глазах ярится жизнь.

– Что было? На тебя напали?

– Немного, – криво улыбнулся я.

– Игорь! – гневно посмотрела она. – Говори как есть.

– Хм… ну я смягчил тона.

Марина дальше слушать не стала, отстранилась и тут же задрала мне рубаху, нисколько не стесняясь зевак. Увидев исполосованное красными шрамами тело, она отступила назад и подняла на меня побелевший от бешенства взгляд.

– Твари! – вырвался рык у неё из горла. – Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Как же я ненавижу этот грёбаный мир! Ар-р-р!

По рукам потекло пламя, сжигая рукава на платье. Огненные искры падают на дощатый пол и тлеют. Марина сжала кулаки, пытаясь сдержаться, отчего стала исходить дымом. Кожа покраснела, но зная насколько невообразимым образом Огнёвка чувствует стихию – это не ожоги. Потом опёрлась о стену и сползла вниз, оставляя на досках тёмные обугленные пятна. Оказавшись на полу, Марина яростно влупила кулаком по нему – в стороны разлетелся сноп искр.

Примчались служки с вёдрами, но я придержал их, подняв руку. Сел рядом, поднял за подбородок голову Огнёвочки.

– Всё уже хорошо. Я почти здоров и полон сил. Я вернулся.

– Котик, – проникновенно отозвалась она и большими, очистившимися глазами, посмотрела на меня, – ты не представляешь, как я хочу залить тут всё океаном огня. Пусть оно всё пылает дни напролёт.

– Я понимаю. Спасибо!

Мы обнялись. Спустя минуту Марину уже окончательно отпустила ярость, она принялась извиняться и сама ливанула ведро на пол, гася последние угольки.

Нам было нужно побыть наедине и поэтому, вскоре, когда закончились обязательные приветствия и разговоры, мы оказались у себя.

– Жаль меня не было с тобой. Теперь будем ходить только вместе.

Я печально улыбнулся и покачал головой.

– Не хватало ещё, чтобы покалечили и тебя. На самом деле мораль довольно проста: достать можно кого угодно, Морена моя. Хоть Нестора-Огнебоя, хоть графа Александрова. А он, кстати, словно знает эти уловки и на встречи ходит с сыновьями обычно, – посмеялся я.

– Ну Игорь! Хоть какая-то польза от меня должна быть, я не могу просто ждать и надеяться, что ты выберешься из очередной задницы.

Я поднял указательный палец, подчёркивая важность её слов.

– Тут даже вернее будет сказать, что хотя я и чудом спасся, но до конца ещё не выбрался – тело плохо слушается. Нужно время на естественное восстановление.

– Почему у меня нет таких же сил, что у тебя? – посетовала она и принялась ожесточённо есть. Я рассмеялся от такого вида.

– Увы, всё не так просто. Ты знаешь, что я уже крепкий Боярин по одарённости?

Марина прищурилась, глядя на меня.

– Не сказала бы… чувствую как сильного Гридня.

– Это хорошо, что чувствуешь, – сыграл я бровями. – Нукась, а так?..

Огнёвка поверила бы и так. Чтобы снять и поставить скобы требуется большое волевое усилие и наверняка более осознанный чародей бы не делал как я. Но мы же любовники!

– Боги, Котик! – воскликнул Марина и от удивления выронила ложку. – Но как?..

– Собственно, это я к тому, что и в самых простых вещах приходится вешать на себя вериги. Казалось бы – целый Боярин, двери могу с пинка открывать, ан-нет.

Марина полностью отдалась восхищению и не придала значения словам. Встала, ощупала меня и тихо завизжала.

– Великие Боги, ну как же так-то?! Я что, получается, с целым Боярином милуюсь тут? Ужас! Быть такого не может.

– Чудеса случаются, – посмеялся я и потрепал её по голове.

– Коти-и-ик! – наконец села она обратно и опустила на меня полный любви взгляд. – Сними чёртову рубашку! Я… хочу видеть твои новые шрамы. Я ненавижу тех, кто это сделал и если ты позволишь, то с удовольствием запытаю каждого из них до смерти. И клянусь, что быстро они не умрут. И всё же, ты становишься всё более и более милым мне. Я думала уже не смогу сильнее любить тебя, но когда ты такой сильный и такой… истерзанный, у меня голова кругом идёт.

– Интересно, – вдруг подумалось мне, – а вернись я без рук и ног, тогда как? Точнее, привезли бы меня таким.

Марина смутилась, посмотрела в окно, быстро заморгав.

– Я не знаю, как бы точно поступила, Котик. Без тебя мне жизнь не мила. Хочу быть только с тобой и могу сейчас даже на крови поклясться, что ухаживала бы до самой смерти. Просто, вдруг свихнусь и… – она растерянно посмотрела на меня в поисках поддержки. – Уже ненавижу себя. Что если сделала бы такое?

У меня сердце заболело от истомы. Не удержался и схватил Марину за руку.

– Дурацкий был вопрос, прости! В голову пришло, но, не просто так. В этом нападении я потерял глаз. И если бы не сама знаешь кто, остался бы инвалидом.

Марина всмотрелась сначала в один, а потом в другой.

– Так и не скажешь…

– Он уже почти так же хорошо видит, как раньше. Наверное внешне уже полностью вырос.

– И… – осеклась она, – как ты после этого?

Я шумно вдохнул и выдохнул. Расслабил спину, немного осев на стуле.

– Всё случилось настолько быстро, что ничего не успел понять. Потом потерял сознание, а когда очнулся – магия глушила боль. То есть она была настолько сильной, что я бы умер лишь от неё. Видимо, это только и спасло, чтобы не стать блаженным.

– А мстить начнёшь, когда окончательно восстановишься? Возьми меня с собой.

– Я тебе ещё не говорил, но когда выбрался из крепости, под ней случилось землетрясение. Сама знаешь, какая ведьма не удержалась и пришлибла всех, кто там был. Один из них герцог Балабанов.

– Что-о-о?!. Сам герцог Балабанов?! А какой из? У них там есть дед и его сын.

– Наверное сын, – призадумался я. – Я не видел лиц.

– Так это он тебя заказал?

– Да.

– А зачем? – нахмурилась Марина. – Ты же пока даже на Снежочке не женился.

– Из-за химеры и шведов, по большому счёту. Но ничего полезного ему узнать не получилось. Поверил, что я просто везучий дурак.

– Фигово! – заключила Марина и с грустью посмотрела в окно. – Получается, просто пойти и отомстить будет нельзя. Род Балабановых трогать нельзя.

– Тем более, я жив, а они потеряли важного члена семьи. Но ничего, Морена, мы найдём исполнителей и уж на этих гадах отыграемся, как надо.

– Ой, а ведь точно! – обрадовалась она и глаза заблестели от предвкушения расправы. – Но я пойду с тобой, ладно?

Глава 5

Надевая запасной плащ подумал, что не стоило тогда его брать – плохая примета. Вот и канул первый в очередной драке, а ведь был совсем новым. Ходи в последнем – дольше проносишь.

Сегодня желательно наведаться к Геннадию Ортеговичу. На улице хоть и потеплело, но ветер сильный. Мне после случившегося хочется всё больше в тепло и помедленнее ходить. А когда столь величаво променадничаешь, то без трубки никак. Значит, сначала к Абрагиму Эльханановичу.

Жаренный на сливочном масле гусь, горячий хлеб со сметаной и крепкий кофе с молоком – этим успел накрепко набить живот. Курить захотелось ещё сильнее, потому поспешил.

– За табачком? – улыбнулся пожилой купец, завидев меня среди рядов торгового дома.

– И трубкой, – развёл я руками. – Снова потеря.

– Нехорошо, – покачало он головой. – Ту даже и обкурить не успели.

– Так и есть. Ну не бросать же, право слово.

– Ах, зачем бросать, когда такой выбор, – жирно улыбнулся Абрагим. – Что, как в прошлый раз бриар или попробуете вишенку?

– Пусть будет вишня, – кивнул я. – Чашечку только побольше выберите.

– Это обязательно, это мы сейчас найдём… – зашустрил купец. – И кисет нужен? Тоже найдём.

Расставшись с несколькими серебряными монетами, я вышел из дома и сразу же запалил. Пусть с привкусом, но ведь приятным. Затянулся и прикрыл глаза. Потом вдруг напрягся и огляделся – в прошлый раз тоже шёл щурился на солнце. Но никого подозрительного не оказалось. Я развернулся и пошёл к генерал-майору.

Эфир во мне бурлит от желания облечь злость в форму. Драки всегда помогают унять этот голод, сейчас же хожу как старый колдун. Ещё эта подозрительность. Но смотрю и вправду остро, придирчиво. Если навстречу кто из простых, так сразу в пол взгляд опускают. Если дворянских кровей, то немного пытаются “пофехтовать”, но вспухающая волна ненависти пугает их и дворяне скорей-скорей отворачиваются, а потом украдкой поглядывают за мной – вдруг наброшусь.

Жаль минуло время, когда меня задирали в Гимназии. Точнее, оно не успело настать, как кончилось. Мне бы хотелось поступить в Гимназию, найти друзей, снискать врагов и с переменной удачей участвовать в схватках, как нормальный сынок среднего по силе рода. Кстати, хорошо бы на следующем турнире принять участие. Скрываться к тому моменту будет уже ни к чему и можно будет выплеснуть всю накопившуюся злость. Если в Англию не уплыву.

– Ты чего ковыляешь, Колыванский? – уже возле лестницы, подхватил меня под руку Варфоломей Антонович, наш учитель по теории магии.

– Да вроде нормально шёл, – буркнул я, но не стал отказываться от помощи.

– Ха-хах! – рассмеялся он, обдав перегаром. – Обычно весь такой барсом, как опытный хищник. А сейчас умирающий лев. Побил кто?

Взгляд Варфоломея Антоновича был остёр и мне сразу стало понятно, что слухи уже поползли.

– Да так, приглашение на бал прислали. Настойчивое. Ну и вот сразу как начал, так и подвернул ноги – сразу обе. А там и рёбра поломал, как упал. Лицо ещё вот. У Балабановых плясали.

Учитель вздёрнул брови, покивал мыслям. Потом выпустил и говорит:

– Ну сходи к Геннадию Отреговичу, попроси с занятий отпустить. По болезни.

Я кивнул, глядя ему в лицо. Варфоломей Антонович подмигнул и как ни в чём не бывало пошёл к по холлу Гимназии дальше. Только закашлялся сильно.

Геннадий Ортегович был в гневе, кабинет несколько пострадал от предыдущих вспышек, а на адъютанта был жалко смотреть.

– Ну наконец-то пришёл, – проворчал он и посмотрел с осуждением.

– Здравия желаю, Ваше превосходительство! – с улыбкой отчеканил я и козырнул. – Разрешите доложить.

– Я тут, по-твоему, чего жду – выкладывай скорее без этих всех, – махнул он рукой, но смягчился уже.

– Был бит и захвачен в плен Балабановыми, – тут же сообщил я. Сел за стол, а генерал-майор достал уже третью бутылку коньяка, две предыдущих же были опустошены раньше и лежат перевёрнутыми.

Коричневая жидкость заплескалась в широком бокале, генерал-майор шумно опрокинул её в рот и с выражением процедил:

– Ух, с-с-суки!

– Подошли организовано: был какой-то порошок, после него у меня помутилась голова. Дальше уже маги пошли в бой – исхлестали жгутами. Потом воздушник сработал и развеял яд. Тут же набросились рукопашники. Я быстро отключился. Ещё они знали, что если сильно избить, то маг станет беспомощным.

Геннадий Ортегович неверяще воззрился на меня.

– Это ж получается, что у них особый отряд теперь есть?

– Вы о таких ничего не знаете? – удивился я.

– Нет, Игорёк, такая засада.

– Потом я очнулся в подземелье. Было очень глубоко и эфира попадало мало, хватало только жизнь поддерживать. Потом… – осекся я и отвёл взгляд.

Генерал-майор тут же уловил перемену:

– Чего там, выкладывай?

– Простите, Геннадий Ортегович, – склонил я голову, – но что вы знаете о недавнем посещении Петергофа шведами?

Тот заметно похмурел.

– А ты, Игорёш, ничего не путаешь?

– Вы же знаете меня, Геннадий Ортегович, я лишнего скрывать не буду, просто женитьба предстоит на Снежане Александровой, а это, как бы сказать…

– Эх, паршивец, пользуешься тем, что привязался я к тебе, – посетовал генерал-майор, да и плеснул себе ещё. – Ладно, знаю, что не просто так викинги эти приплывали. Не на красоты поглазеть. Знаю, что бился ты с одним из старших у них. И что есть какой-то сговор или договор у них с Александровыми.

– Всё так, – оживился я и потянулся за трубкой, – можно закурю?

– Окно открой только, – проворчал генерал-майор, – не терплю дыма после войны. Раньше тоже курил, а потом как отрезало.

Я скорее сделал как он велел и там же остался, чтобы дым уходил.

– Гардарсоны не боевой род. Их сила в торговле. Конечно, случись война, то пойдут равными среди равных, но всё же гостили они в том числе ради выгоды. Будете смеяться, но ещё и потому что посягнул я на честь дочери их.

Меня встретил изумлённый взгляд, а потом Геннадий Ортегович расхохотался.

– Ну-ка расскажи, как тебя не пришибли в тот день?

– Сам не знаю как выкрутился, – нервно посмеялся я. – Чуть язык не стёр в переводах и объяснениях. Но получилось заинтересовать обе стороны. У нас… блядь! – вырвалось вдруг и я посмотрел на генерал-майора, – эм-м-м… не принято у нас многожёнство, а у шведов к этому терпимо относятся.

– Хм-м-м… – многозначительно отметил Геннадий Ортегович, но я не смог уловить понял ли он где я дал промашку.

– Однако, наш светлый граф Геннадий Андреевич, всё же больше дипломат, чем пуританин. Тем более, ещё до этого я получил согласие Снежаны на сложный, во всех отношениях, союз.

– Это когда в Санкт-Питербурге развлекались? – хохотнул генерал.

– О, вы хорошо осведомлены, – тоже заулыбался я.

– Ну не скажи, Игорёк. Выпишу своим звиздюлей, что не всё видят. Та девица заморская действительно не из наших оказалась.

– Ой, знали бы вы чья это дочь, – покачал я головой. – Зовут Сигрюнн. Она прекрасна.

– Наслышан, – снова рассмеялся генерал. – Значит, ты, прохвост такой, умудрился захомутать Марину, – начал он загибать пальцы, – графскую дочурку, а потом ещё и заморскую красавицу знатных кровей? Ой, Игорь, доведёт тебя это бабничество до могилы, помяни слово.

– Дык! Покойный герцог думал выведать, что там за договор заключили Александровы со шведами. Ну и про химеру спрашивал.

– Покойный? – снова изумился Геннадий Ортегович.

– Да, – кисло кивнул я, – в этом и загвоздка, что счёт оказался в нашу сторону. И кому теперь мстить?

– Ах ты ж… – призадумался генерал-майор и снова смочил стакан. – Тут теперь думать надо. А ты уверен, что он мёртв?

– На моих глазах земля разошлась и крепость ту, что где-то под Санкт-Питербургом была, поглотила без остатка. Был холм, а стало ровно. Такая вот могила.

– Так ты же не земляк, вроде? – подозрительно глянул он.

– Не земляк. Природа, видать, терпение потеряла, что мразь эта топчет землю-матушку, да и похоронила в ней же.

– Кхек! Природа, говоришь… вот бы эта твоя природа всех остальных тоже того.

– А это я сам могу, – ощерился я. – Как оправлюсь, конечно. Как-то руки чешутся убить кого-нибудь после случившегося. А мстить и некому, стало быть.

– Я тебе дам! – погрозил он пальцем, но больше для острастки, сам же крепко задумался. – Ладно, надо будет собрать информацию. Крепость эту знаю, её пропажу Балабановы замять не смогут, так что рано или поздно будет понятно, кто там покоится. Отряд убийц ещё этот…

– Я ими займусь.

Геннадий Ортегович встретил мой мрачный взгляд.

– А если они тобой?

– Хер теперь получится. Один раз повезло, а во второй пусть даже не думают. Лучше будет, если смоются куда-нибудь. Иначе найду.

– Игорь, – посмотрел на меня генерал, – я понимаю твои чувства, но трупов мне тут не надо. Что я людям скажу?

– Ну зачем сразу трупов, – снова осклабился я, – это мы ренегатов на площадь тащили, провались они пропадом. А этим самое место в лесу – волков кормить. Волки они, порой, лучше людей.

– Хорошо, я этого не слышал. Даю месяц на поиски. Потом уже сам буду действовать.

Трубка погасла и я в чувствах подошёл пожать ему руку.

– А как ты выбрался-то оттуда? Тоже природа помогла?

Я сел напротив и помотал головой.

– Геннадий Ортегович, тут пока лечился и всё такое, было у меня время подумать. Случилась в подземелье одна, скажем, оказия. Вы знаете лекаря Андрея Евгеньевича, который Холинов?

– Знаю. Пропал он.

– Тоже там остался. Служил герцогу и по приказу подлечил меня, чтобы говорить мог. Кадык был перебит, а может и челюсть сломана тоже. Балабанов младший обещал ему дочку в Гимназию пристроить. Для меня это не было бы оправданием, но спас он меня, как узнал, что не из простых, а чин имею. Сам пришёл, усыпил часовых и рискуя жизнью помог выбраться. Просил о снисхождении к семье, словно понимал, что самому осталось недолго. В общем, прошу вас не наказывать Холиновых за поступки отца. И, по возможности, не препятствовать поступлению дочери.

– Благородный поступок, – оценил генерал. – Ради тебя закрою на это глаза, Игорь. Да и лечил он меня, и жену тоже, пока жива была. Одарённый был человек. Помянем.

Я взял стакан и тоже выпил. Надо.

Только я решил наведаться к Сергию, с полным смирением перед его гневом, как увидел выходящего из экипажа графа Александрова в компании сыновей. Понадеялся, что не ко мне, но нет:

– Привет, Игорь! – первым поздоровался граф, едва я рот успел открыть.

– Здравствуйте, Геннадий Андреевич, – отозвался я и обменялся крепким рукопожатием со всеми.

– Пошли, присядем и обсудим насущные дела, – сказал он и показал на ближайшую беседку на проспекте.

В ней сидели двое щеголей, но завидев, кто идёт в их сторону, вежливо покинули место. Мы расселись. Я прямо посмотрел графу в лицо и приготовился слушать.

– Для начала прими благодарность от всего рода Александровых за победу над призраком. Откровенно говоря, это больше, чем просто освободившееся имение – это отмытое пятно в нашей истории. Дед был бы рад такому.

Я склонил голову:

– Служу Императору.

– Брось, это лишнее. Как и обещал, ты получаешь моё одобрение на помолвку со Снежаной. Молодец!

– Очень приятно, Геннадий Андреевич.

– Алексис тоже дал хорошую характеристику. Прежде чем мы обсудим это, объясни, что теперь делать с камнями концентрации?

Я быстро глянул на старшего из братьев и снова посмотрел на графа:

– Эти артефакты могут сослужить хорошую службу, правда я пока не знаю какую. Насколько понимаю, пользоваться вы ими не сможете, но я бы мог научить. Только рассчитываю, что передадите мне какое-нибудь семейное умение, из тайных. Так можно?

Граф усмехнулся и поглядел на сыновей – все кроме Алексиса тоже рассмеялись.

– Ну, допустим. Тем более ты положительно отнёсся к полноценному вступлению в род, а значит и поделиться с тобой мы можем.

– Камни концентрации просто хранилища и ничего больше не могут… разве что взорваться, – улыбнулся я, но граф нахмурился. – Не сами. Нужно их разрушить, причём магически, а не так. Зачерпнуть из камня может любой маг, но нужно войти во взаимодействие. Как говорят англы: войти в когерент. Поэтому, наверное, можно возить их в повозках на поля сражений или ставить в центре крепостей. В глубоких тоннелях можно использовать как источник маны.

– Звучит интересно. Я подумаю.

– Геннадий Андреевич, у меня к вам тоже есть разговор.

Граф кивнул.

– Как вы отнесётесь к тому, чтобы назвать будущую внучку Торхильдой?

– А зачем по немецки-то? – снова нахмурился он, да и братья впридачу.

– Острой причины нет, просто хотелось бы так, – прямо посмотрел я.

– Запрещаю. Мне потом только и выслушивать, что сплетни, да вопросы.

Алексис склонился к уху и прошептал пару фраз. Я бы мог услышать, если напрячь по-особому слух, но не стал.

– А какое имя хотела бы Снежана? – спросил граф.

– Она пока не определилась с выбором, – не моргнув глазом соврал я.

– Назовите дочь двойным. Здесь на Руси главным будет то, какое выберет Снежана, а ежели куда поедет или будет иметь дело с немцами, то твоё.

Я улыбнулся и склонил голову.

– Теперь расскажи что случилось недавно…

Настало время подробного пересказа похищения и допроса. Понятное дело, что раскрывать тайну вмешательства Герды я не мог и поэтому соврал насчёт схватки и взрыве в подвалах крепости. Старший Александров довольно жёстко отнёсся к просьбе целителя Холинова, собрался даже доложить Императору, чтобы всех сослали дальше на Север, где они наверняку умрут. Если бы не попечительство от Ортеговича, кончилось бы все печально.

– Тебе, Игорь, пока не понятно, но у нас тут небольшая война, – сыграл желваками граф. – Никто ни с кем не церемонится. Да, Его величество пока на нашей стороне, но если мерзавцам улыбнётся удача, то сначала будет вынужден пойти на уступки, а потом они его завалят. На трон взойдёт кто-то новый, самый отпетый и подлый. Так что, если можно ослабить, демонстративно наказать – это нужно делать без жалости. Холинов этот мог бы и к нам пойти на службу, но нет. Отчего-то предпочёл Балабановых.

– Я понял. Тогда спасибо за снисходительность.

– Спишем на причитающееся тебе, – кивнул граф. – Значит, ты будешь заниматься группой захвата? А согласен ли поучаствовать в других схватках, если такие будут? Лезть напрямую в противостояние родов ты не хочешь же?

– Не сейчас, Геннадий Андреевич, но, конечно, вы можете рассчитывать на меня. Только… иногда я увлекаюсь и то голову оторву, то сердце вырву – это уместно?

Он нахмурился и как обычно обменялся взглядами с сыновьями.

– Учту. Если никаких ограничений не будет – позову.

– И чего мне ждать теперь? Будут ещё нападения, как вы думаете?

– Хотелось бы знать. Балабанов младший напал совершенно неожиданно. Это либо его прихоть, что похоже на правду, так как он по характеру такой, либо же некий большой план. Дед у них страшный интриган – очень многие рода теперь на грани затухания из-за него, а около сотни лет назад Балабановых вообще при Дворе не было. Вот и думай. Но у деда всё обычно получается, а тут промашка.

– А с какими родами война?

– Знаешь что, – посмотрел граф на меня, – про обстановку тебе Алекс всё расскажет. Мне же гнать в Колывань надо. Императору отправлю рекомендательной письмо на тебя. За призрака. Что касается нападений, то будь на чеку. И береги девочек. В Санкт-Питербурге я велю усилить охрану Снежаны.

– Так может она сюда переедет? – тут же подхватил я. – Теперь не застанут меня эти уроды врасплох. И если Снежана приедет, то помимо вашей охраны, будут ещё и местные патрули, а так же я.

– Сам тогда едь и уговаривай её, – распорядился граф и встал. – Всё, счастливо. Алекс, останешься в Петергофе?

Тот тоже встал, обнялся с отцом и братьями, а когда они поспешили к экипажу, сел обратно и слабо улыбнулся.

– Давай на солнце пересядем?

– Замёрз, что-ли?

– Это из-за аспекта Земли, – пояснил он и мы пошли к скамейкам, что установлены на площади перед Гимназией.

– Разве у всех земляков так?

– Где-то у половины.

– Хм-м-м… – удивлённо протянул я и полез за трубкой. – А огневики, получается, должны в жар впадать?

– Немного пореже, но да, – кивнул он, а потом с удовольствием расположился на скамейке и подставил лицо солнцу. – Жар у них бывает, но они от него не умирают.

– Надо же. А водников какие пагубные стороны?

– Насморк и потливость.

– Хм-м-м… – опять озадачился я и крепко затянулся. – А воздушники поди пердят?

Удалось даже рассмешить Алексиса.

– Нет, у них часто проблемы с дыхалкой. Кашляют, сопят, одышка бывает.

– Это как у Варфоломея Антоновича?

Тот приоткрыл глаза и непонимающе глянул:

– Какого ещё?

– Вознесенского.

– А, точно. Вот как у него.

– Хорошо, хоть не у всех так, – задумчиво проговорил я.

– Это небольшая плата, я думаю. Ты, кстати, спрашивай, что хочешь узнать…

– Да чего там… с какой стороны удара ждать? Так-то мне на эту родовую борьбу плевать с главного маяка, но приходится считаться. Да и как не вступить, если с Геннадием Ортеговичем едва не “ты”. Нянчится со мной, поблажки даёт.

– Тут как со штормом: можно закрыть глаза и даже ставни захлопнуть, но он всё равно грянет. Так что и не знаю чего ты?

Выпустив облачко дыма, я обернулся на Алексиса:

– Да понимаю я. Дело у меня одно есть. Должок надо кое с кого спросить. И, возможно, что спрос благополучно не закончится.

– И тебе нужна наша помощь в этом?

Я даже немного растерялся.

– Хм! Да, нет. Так-то я был бы рад любой помощи, но это шаг в неизвестность, Алекс. Вряд ли кто-то из вас поедет. Точнее поплывёт.

– Куда? – посмотрел он серьёзно.

– В Англию.

– Удивил, – отозвался он и снова прикрыл глаза. Повисла тишина.

Пока молчим я перезабил трубку.

– Ладно, над таким думать надо. Да и узнать, какова твоя причина. Что касается непосредственной опасности, то бойся Балабановых. Если дед прознает, что сынок погиб по твоей вине – костьми ляжет, чтобы отомстить. Вредный он.

– Понял, – кивнул я.

– У нас шесть главных родов, не считая Императорского. С нами вместе ещё Сабуровы, относительный нейтралитет за Васильчиковыми и Кривошеевыми, а против – Балабановы и Абдуловы. Более сорока родов ниже по статусу, но сравнимы по силе – вроде тех же Воронов, из которых Геннадий Ортегович. Всем приходится определяться по чью они сторону и в меру возможностей оказывать поддержку. Это чревато. Балабановы проявили себя как блестящие интриганы, но в глазах Императора снискали очень худую славу. Род большой, однажды удалось подловить одного из Балабановых на покушении на убийство. Император лично обратил его в пепел. Думаю, ты понимаешь, что играют Балабановы серьёзно. Ставки очень высоки.

– Понимаю, – кивнул я. – А Абдуловы?

– У них много денег и старого влияния. По землям Руси разбросаны прииски золота, а в Москве, и теперь Санкт-Питербурге, понастроили питейных – гонят самогон, пиво варят, ну и прочую бадягу. Ко двору навострились вино из Европы поставлять. Может слышал, граф Скотович недавно погиб в пожаре? Вот он как раз через Колывань и возил. Совместное дело они вели.

Я удивлённо кивнул.

– Слышал. Получается, работая в Гимназии, Вениамин Игоревич отрабатывает службу? Довольство-то имперское ему незачем, наверное?

– Деньги не малые, всё равно, – возразил Алексис. – Император в этом плане строг. Требует от родов какого-нибудь общественно значимого дела.

– А вам что поручено?

– Отец военный. На нём снабжение флота и нескольких пограничных крепостей. Главная из которых Колывань.

– Я думал, что там главным был граф Скотович? – удивился я.

– Так и есть. Он был ленным владельцем тех земель. Теперь же за наследство идёт борьба среди сынков. Только отец от Императора обладает особыми полномочиями, поэтому, фактически, крепостью командовал он. Через Дмитрия Григорьевича.

– Хм-м-м… – протянул я, – как всё сложно. Но, выходит, от Абдуловых удара в спину можно не ожидать?

– Не думаю, – покачал он головой. – Но я же говорю, хватает и других, чуть слабее, кто хотел бы выйти на первые позиции и без лишних сомнений, может попробовать убить тебя. Ты – тёмная лошадка, Игорь, но разговоры уже идут.

– Так может сходить в Англию будет хорошим решением? Пусть успокоятся.

– Сходить – подразумевается вернуться, а ты, как я понял, на это не сильно рассчитываешь, – резонно отметил Алексис. Я удивлённо хмыкнул. И как он догадался?

– Проблема ещё в том, Алекс, что наёмников могу убить – кто их хватится, а этих хитрожопых борцов за место под солнцем – нет. Недавно Абдулов старший унизил меня, я дождался возвращения Геннадия Ортеговича и вызвал Абдулова на дуэль. Как раз к турниру, по совету генерал-майора. Этот мерзавец отказался, понимаешь?

– Ну, если бы ты знал Абдуловых лучше, – слегка улыбнулся Алекс, – то и не вызывал бы. Да, я понимаю о чём ты. Но ничего с этим не поделать. Игру начали не мы, не нам её заканчивать.

– Поэтому и не хочется лезть в эти дрязги.

– И не лезь. Никто же не заставляет, – веско отметил он, чем снова заслужил удивлённый взгляд от меня. – Отец благосклонно относится к твоей самостоятельности. Хоть ты, фактически, и вступаешь к нам в семью, он не собирается требовать каких-то свершений. Волновался немного из-за союза со Снежкой, но ты всё показал и доказал. Теперь вопросов нет, а дел столько, что он только обрадуется, если ты на вольном выпасе будешь.

Я не удержал улыбки.

– Думал, мы с батяней твоим никогда не поладим, а тут такое.

– Сам понимаешь, какой была первая встреча.

Я уже расхохотался.

– Это ничего, что ты тут остался?

Алексис пожал плечами:

– Уже привык. Да и за Снежкой пригляжу. Ты поедешь за ней?

– К Сергию только наведаюсь, – криво улыбнулся я. – Надо получить заслуженных звездюлей и быть свободным.

– Но я тут побуду. В Санкт-Питербург не поеду, – сообщил он.

– Как скажешь. Ладно, тогда до встречи, – протянул я руку и мы обменялись рукопожатием.

Сергий был зол, но бить не стал. Я честно сказал, что плохо тренировался, но буду лучше. Это его успокоило и дед пообещал устроить мне такую головомойку, как поправлюсь, что буду жалеть о спасении. Я прекрасно знаю – Сергий может, но почему-то жду этих новых нагрузок. Далеко не факт, что будет менее больно тренироваться, чем терпеть град ударов в проигранной драке.

Окончив дела, рванул за Снежаной. Как же здорово, что мы обзавелись экипажем! Верхом я бы проклял эти несколько десятков вёрст. А сейчас, мы с Мариной вольготно расположились на широких сиденьях, она прижалась покрепче и нежно поглаживает. Хотела бы большего, но меня ситуация под крепостью держит до сих пор: нет ни достаточных сил на утехи, ни сильного желания.

Снежана жила всё это время в блаженном неведении, поэтому сначала набросилась с объятиями и поцелуями, а потом начала ругаться. Заметив неладное, убавила напор и пришло время рассказать, что меня немного переехало телегой. Несколько раз.

Нет, конечно я обошёлся без подробностей, но, всё же, лучше будет убрать опасные мысли из её головы: что не хочу видеться и поэтому не приезжаю. Мы приехали к обеду, поэтому сразу же оказались за столом, а кормят в резиденции Александровых отменно. Первый пыл сошёл и Снежана переключила внимание на дражайшую подругу. Таки сумела Марина найти ключик к графской дочке – она теперь души в ней не чает. Да и дело не только в платонических чувствах… раз я на некоторое время перестал был инициатором, вожделение Снежаны, щедро подпитанное разлукой, нашло себе иной объект для внимания.

Вожделение Снежаны, щедро подпитанное разлукой, нашло себе иной объект для внимания: пересев на пышный обитый чёрным бархатом диван, она взяла Марину за ручку. Огнёвка завела речь про приключения юных лет, но я не стал переживать насчёт содержания, так как она не хуже меня знает, где следует сгладить и смягчить реалии жизни.

Шелковистым пальчиком, – знаю по себе! – Снежана стала поглаживать руку Марины, внимательно слушая. Крупные глаза расширились, поблёскивая в искрящемся свете хрустальных светильников. Мы в малой гостиной, двери заперты, а их толщина не даст повода для слухов прислуге. Впрочем, это уже моё стеснение, а вообще-то, слуг выгонять не принято, даже наоборот – они и полотенчико подадут, и воды фруктовой после жаркой любовной скачки.

Я молча наблюдаю, а сижу – напротив в кресле. Огнёвка у меня настоящий бриллиант, даром что с цирком успела поездить: сначала рассказ вела всячески играя голосом, а потом, дав Снежане в полней мере отдаться чувству приключений, сама окружила вниманием, причём настолько эталонным и выверенным, что Снежана, явно балованная таким, снова оказалась под действием магии.

Неподдельное внимание и подчинение смягчают нрав Снежаны. По натуре она вовсе не сахарная дворянская дочка: скорее пиратка, глава неуловимых бандитов, участница самых знаменитых пиров и попоек. Стоит пройти прочную скорлупу светского воспитания и аристократической надменности, как она расцветает. Огнёвка лишена комплексов и даже Гордыня ей не указ, а потому такая преграда и не помеха вовсе. Вот она уже с удовольствием прильнула к ножкам госпожи и гладит по нежному пушку, не страшась забираться рукой выше колена, под юбку платья.

– Почему у тебя такие горячие пальцы? Чуть не обжигают, но всё же приятно.

– Я же огневичка, – подмигнула Марина, – а ты ледышечка.

– У меня аспект Воздух, – возразила та.

– Северный, наверное. Мне нравится согревать тебя своими руками.

– Хи-хи! – прыснула в ладошку Снежана. – Мне тоже нравится эм-м-м… таять в них.

Прелюбопытнейшее зрелище на самом деле. Две прекрасных птички воркуют и осторожно касаются друг друга. И хотя Марина вовсе не из скромных девиц, но сейчас следует такту и главной ноте.

– Какая же у тебя кожа гладкая, – снова отметила Снежана. – Словно каждый день принимаешь ванну с заморскими маслами.

Марина рассмеялась.

– Принимаю, но не каждый день и без масел. У тебя есть такие?

– Конечно.

– Дашь попробовать?

– Да, выбери какие нравятся, только сиреневое не забирай.

– Спасибочки! – радостно отозвалась Марина, встала с колен и поцеловала Снежану в щёчку. – За кожей я ухаживаю магически. Но это не осознанно получилось. Научилась как-то само-собой. В детстве, когда у родителей начинался очередной спор, я садилась в углу за печкой и слушала. И пока суть да дело, водила ладошкой по руке едва касаясь. Волоски проскальзывали под ладонью и я хорошо чувствовала как щекочут. Есть такой огонь, который как бы… ну-у… не жжётся сильно. Я могу искорки выпускать из ладони и они красиво так сыпятся. Если выпустить такую на волосок, она скользит по нему, искриться и прям скатывается к самому корню и там пропадает, а волос превращается прах. Таким образом и убираю.

– Да, я заметила, что там, – стрельнула глазками Снежана, – у тебя ничего нет. Как у маленькой девочки.

– Хих! – прыснула Марина. – Некоторые любят такое.

– Ты работала проституткой? – удивилась Снежана.

– Нет, – спокойно отозвалась Марина, – но я же рано начала бродяжничать, а там всякое было. Давай спину – я помассирую.

– М-м, – предвкушающе простанала Снежана, – с удовольствием.

Платье хоть и не в Свет, но со шнуровкой. Огнёвка почти сразу начала развязывать, а потом уверенно стянула вниз и помогла подруге высвободить руки. Снежана осталась в лёгкой нательной рубашке. Поведя плечами, она быстро глянула на меня, а я вернул взгляд полный восхищения. Золотистые кудри Марина перекинула вперёд и приступила к массажу. Знаю, что благодаря тренировкам, пальцы у неё теперь сильные и легко продавят кожу до каждой жилки и мышцы. Начало именно такое, но моя Огнёвка не из тех, кто долго настраивается. Так уж совпало, что обе девушки давно не купались в море страсти, а потому достаточно лишь искры… тем более, что я не пропускаю ни единого движения.

Для Марины Снежана как объект восхищения и поклонения: гладит, целует везде, любуется красотой. Платье недолго оставалось на теле и вскоре было отброшено куда-то за диван. Такая же участь ждала и нижнюю рубашку. Марина погладила крупные груди, аккуратно сжала и потом нежно провела большими пальцами по ареолам вокруг сосков. Те сжались и вытянулись, словно разбуженные. Снежана не удержала мелкой дрожи в теле.

Марина осыпала лёгкими поцелуями руки, потом живот, далее – сразу к шее – парой лёгких касаний, а под конец – долгий поцелуй в губы. К делу присоединились руки: Огнёвка начала медленную ласку круди, но уже более уверенную и коричневатые сосочки получили свою толику внимания. Следом Марине остро захотелось нагладить и намять нежный животик подруги. О, я знаю какой он приятный на ощупь.

Снежана потребовал Марине тоже раздется. Огнёвка мигом стянула кожаные штаны, затем жилетик, приталенную рубаху и даже аккуратненький гипюровый бюстгальтер. Чёрненький, он оказался дивно хорошим. Не скажу, что мой Зверь наконец проснулся от вида такой вещицы на худощавом теле Морены, но точно заворочался. Исподнее оказалось обычным, но на крепкой попочке даже простые ткани и пошив обретают особый вид.

Марина мягким давлением рук уложила Снежану поудобнее, оказавшись сверху, а потом села на одну из ног, крепко прижавшись писечкой и тут же принялась двигать бёдрами. Губы девушек соединились, а руки свободно бродят по перекатам, прелестям и уголкам.

Пришло время сорваться первому стону – это была Снежана. Её поддержала Огнёвка, а следом усилила атаку. Они уже приноровились друг к другу: Марина ласкает подругу рукой, а сама, подтянув левую ногу, усиленно вжимает лепестки влажного бутона в ножку Снежаны. Стоны усилились.

Снежана ухватила Марину за волосы и оттянула голову назад. Огнёвка охотно поддалась, а сама цепко держится за плечо подруги.

– Лучше давай, лучше! – потребовала Снежана и шлёпнула по небольшой грудке Марины.

– Да, моя Госпожа, да! Вот так, снежная моя Госпожа, вот так.

Внутри Снежаны было уже пару пальцев, но этого Огнёвке показалось мало и она попыталась втиснуть третий. Он вошёл, но был тут же зажат грянувшим оргазмом. Прекрасно зная как лучше и сколько ещё нужно фрикций, Марина вынула его и снова двумя завершила дело, дождавшись последней судороги от Снежаны. Сама она успела уже два раза сорвать пик удовольствия.

Лежа друг на дружке, девушки затихли. Я прочистил горло:

– Изволят ли дамы испить воды?

– Ещё как, Котик. Но смотри все углы не собери своим… хвостом спереди, – расхохоталась Марина.

Я ответил смехом и пошёл к двери. Брюки действительно недвусмысленно топорщатся.

Прислуга дежурила неподалёку в коридоре. Я заказал кувшин малинового морса и чашку кофе. Пока готовят и несут, выудил трубку и спешно закурил, прислонившись к крепкой оконной раме и распахнув одну из створок. Боги смилостивились надо мной и послали таких женщин. Если я выживу на английских землях, то буду как отец. Род на мне уже не угас. Я успел продлить веточку дальше. Попросила ребёнка София, сохранила Снежана, настояла на зачатии Эльва. Даже как-то неожиданно приблизилось моё отцовство.

Успел выкурить полторы трубки, когда принесли заказанное. Я забрал поднос и отослал прислугу. Вернувшись, не забыл закрыть дверь на засов.

Девушки всё так же обнажены и не думают покидать дивана. Кувшин и два бокала поставил на столик рядом, а потом вернулся в кресло.

– Не скучно там тебе? – поинтересовалась Марина.

– Было немного, но ты видела, – пошутил я.

Кофе у Александровых дивно как хорош, ещё и со сливками намешали – прям не оторваться, горячий только пока.

– Вот и подошёл бы.

– Резонно. Только и в наблюдении, оказывается, есть своя изюминка. Тем паче, вы словно с полотен сошли – так хороши. Чувство возникает, что, порой, мужчина даже лишний.

– И вправду так хорошо? – удивилась Снежана.

– А вот я тебе покажу сейчас, – вдруг оживилась Марина и соскочила с дивана. Хищно приблизилась ко мне и сначала обхватила ручками чашку с кофе, что держал перед собой. Сделала глоток, потом ещё, пока я невольно перевёл взгляд на прелестную наготу. Мысли в голову пошли всякие, но Огнёвка по-праву перехватила удила – опустилась на колени и начала гладить мне бёдра, подбираясь к паху.

– Тебе видно, Снежаночка?

– Не так хорошо, как хотелось бы…

Я ухмыльнулся и встал, чтобы немного повернуть кресло. Стоило сесть, как Марина продолжила возрождать мою природную страсть.

Сначала брюки, а за ними исподнее – всё оказалось отброшено вбок. Теми самыми горячими ручками, она крепко держится за ствол у основания, а головку уже успела оголить и крепок присосаться, собирая первые капельки смазки.

Марина диво как наловчилась подобным ласкам. Старается и языком, и мягко водит зубами, порой зажимая член между ними и щекой. Войти глубже хочется всегда и она знает это, потому понемногу привыкает к неприятным толчкам в горло, но я не спешу. Сейчас вообще просто сижу в кресле и даже не двигаю бёдрами – она сама старается втиснуть его хотя бы чуть-чуть дальше.

Стекают струйки кофейной слюны, которые она подхватывает ладонями, чтобы лучше скользили. Мне ведомо с какими сливками ей хотелось бы пить кофе. Потому так и старается… хотя и не только поэтому.

О, Боги! Как же приятно и какой истомой полнится душа к Марине. Её искренность и самоотдача пленили меня. Лёгкий нрав, жаркий темперамент и исключительность взглядов на жизнь. Марина – лучшая партия для моих приключений на Руси. Хочу вернуть счастье и удовольствие, что она дарит мне.

Огнёвка безошибочно уловила момент, когда первая тугая струйка метнулась бы ей в горло и сжала его, затаив дыхание. Развратная умелица выпустила изо рта ровно столько семени, сколько нужно, чтобы картина для Снежаны была полной. Я блаженно откинулся на спинку, а Марина скорее припала к кружке с кофе. После нескольких глотков комнату огласило громкое чувственное:

– Ах!

Глава 6

Не бывает так, чтобы в одной половине леса полыхал пожар, а вторая часть оставалась нетронутой. Вот и у нас так же: девушки начали игры, а я не удержался.

Снежана легко согласилась ехать. Сидеть золотой птичкой в гигантской резиденции ей претит. Мы ведь и познакомились в порту Колывани – месте, где быть столь благородным и юным особам вообще не полагается. Как после такого она должна чувствовать себя в гулких хоромах?

Ещё и после страстного продолжения встречи, щебечет теперь с Мариной, а мне радость. Вся эта ответственность и правила сдавливают меня. Потихоньку, не явно, но я оказался во власти интриг и условий игры. А вот так, по-цыгански вырвавшись за город, катясь по тракту в окружении лесов и лугов, душа расцветает.

Затеял разговор насчёт имени дочери. Снежана очень вдохновилась:

– Мне очень нравятся германские.

– Твой отец распорядился дать двойное. Надо выбрать русское и оно будет главным здесь.

Снежана сникла.

– Ну-у-у… не знаю. Я подумаю. Надо тогда, чтобы не деревенское. Вот мне повезло, а так-то во Дворе каждая вторая Елизавета и каждая третья Екатерина.

– Забавно, – отметил я. – Знаешь ещё что весело? Германские языки похожи, поэтому я знаю примерный смысл фамилий и имён. И там всё как у всех: воин, пахарь, пекарь и любимец богов. Но звучит для русского уха свежо. Торхильда, например, это Битва Тора: славит заступника в бою – бога Тора. Подразумевается, что по характеру девочка будет смелой, решительной.

– Люди говорят, что у нас Ольги такие, – прыснула Марина.

– Ольги? – переспросил я.

– Ну да, тех кого Олями зовут.

Я рассмеялся.

– Есть такое имя Уле.

– Давай дочку Ольгой назовём? – вдруг предложила Снежана. – Александрова Ольга-Торхильда Игоревна получится.

– Ну, я не против…

– Погодите, – остановила меня Марина, – а как насчёт Татьяны? Александрова Татьяна-Торхильда Игоревна. Вроде бы даже похожие имена.

Мы переглянулись со Снежаной.

– Я не против, – кивнула она. – Пусть так. А может ты хочешь, чтобы назвали Мариной?

– Ой, не-е-е… – замаха Огнёвка руками. – Вдруг я проклята? Никому не пожелаю такой судьбы, разве что только под конец.

Я поймал её взгляд и улыбнулся.

Спрашиваю:

– Тогда Татьяна, да?

Снежана радостно кивнула и погладила живот.

Вскоре, кряхтя выбрался из экипажа на сиденье кучера, чтобы покурить. Инокентий встретил тёплой улыбкой и сообщил:

– А я вот только что сам. Новая трубка?

– Теряю часто, – поморщился я.

– Нехорошо.

– Обстоятельства, – пожал я плечами. – Хорошо хоть сам вместе с трубкой не того…

– Ой, – поперхнулся Инокентий, – помолюсь за вас Богам.

– О! – поднял я палец. – Благодарю.

Затянулся и огляделся: красота кругом! Про деревушку Селягино и не скажешь, что прям деревня – домов всего пять, да и те скорее хуторского типа, где под навесом и скотник, и сенник и дровяник, а вокруг возделанные поля. Все семейства за работой, но на экипаж обернулись, особенно дети. Чёрный цвет хоть не броский, но вот размер впечатляет, да и рисунок Мирового древа завораживает. Дай детворе волю – облазили бы весь экипаж.

Дорога в Петергоф минула за обсуждением свадьбы. Признаться, говорили в основном Марина со Снежаной, а я только кивал. Хотелось бы тоже погрузиться в житейские планы, но отчего-то далёк оказался. Важно ведь другое: мы все договорились и дело обошлось без крови. Почти.

Мне пришла в голову очевидная мысль: раз физически я пока не готов к занятиям, то почему бы не потренироваться в магии? Тем более Марина была бы только рада вернуться к нашим тренировкам. Можно даже Снежану пригласить и уже втроём колотить по каменному инвентарю.

Снежане идея настолько понравилась, что решили не откладывать практику на потом и рванули к тренировочным площадкам Гимназии. Единственное, я попросил её не растрачивать ману больше, чем наполовину. Одарённым беременность даётся безусловно легче, так как магическое тело поддерживает плоть, но что может случится если выложиться на полную? Вдруг, какой недуг потом обнаружим?

Девушкам весело: начали в шутку лупить по каменным стеллам простейшими формами. Больше шкодничать даже, чем тренироваться. Я дал веселью погулять, сам со смехом приложился, норовя то сбить бесформенную кляксу огня Марины, то рассечь распадающийся на капли водяной жгут Снежаны. Сфокусничал: объял камень для тренировок в ледяную кожуру, а потом и нарастил сверху бочки изо льда в сотню пудов. Вышли не прозрачными, а на скорую руку с пузырьками воздуха. Это и не мудрено, ведь такую форму можно получить только если совместить два аспекта в один.

– Так, всё! Давайте вы попробуете не просто наобум шарашить, а с конкретной задачей: ты, Морена, сделай более плотный шар и пусть он навылет пробьёт глыбу. А ты, Снежана, постарайся ударить на такой скорости и с такой прочностью хлыста, чтобы сшибить диск льда.

Сразу не получилось ни у кого. У Марины шар разбился о лёд и только снаружи подплавил. Снежана после первой неудачи начала быстро создавать новые хлысты, но они всё также превращались в брызги. Единственное, я заметил, как она старается контролировать созданную форму в полёте, отчего хвост или более толстое начало хлыста расплёскивается ещё на подлёте. Но тут важно другое: Снежана верно уловила, что нужно делать, чтобы выполнить задачу. Та часть, которую она старается контролировать, долетает и даже не сразу теряет форму от удара.

Человеческое тело слабо и уязвимо. Брошенный даже наобум водяной жгут может поломать рёбра, отбить почки или свалить с ног, что тоже чревато. Поэтому есть всяческие способы защиты, включая примитивные естественные преграды или те же крепости. От того, что сможет сделать маг при осаде, зависит успех боевых действий.

Марина зря расходовать силы не стала. Призадумалась, буравя взглядом ледяную башенку. Для меня очевидно, что ей следовало бы сделать. Более того, если поднапрячься и потерпеть боль в ладонях из-за лёгких ожогов, то и сам смогу. Другое дело, что имей я такую же глубокую связь с огненной стихией, какую имеет Марина, мог, бы, наверное, великие творить дела. С опорой на бездну маны доступную сейчас.

В Гимназии и дома, конечно, учат концентрации – она появляется и сама собой, при освоении магического умения, а потом можно воспитать прям эталонную, но такой задачи не стоит. Для нас, людей Севера, концентрация имеет высокий приоритет. В той же выдуманной ситуации осады крепости, не шибко одарённые воины смогут пробить защитный камень, если крепко сосредоточатся и свершат натренированную магию. В русской армии много тех, кто вышел на уровень Гридя – от половины до двух третей. На свейской земле таких едва четверть от всех одарённых. Уверенному Гридю не нужно переживать из-за не пробитой стены: он может залить её огнём сверху до низу, может шибануть мощным хлыстом толщиной в дерево или обрушить сверху сотню пудов воды. Того лучше, если обучены взаимодействию на поле боя. К этому всему добавляются Бояре, что на расстоянии способны переломить ход противостояния на любом участке. Нам своих приходится беречь, так как если убьют их – мы потеряем будущих высокоодарённых детей. В ключевых сражениях русские могу пожертвовать половиной и это не скажется на способности воспроизводства столь сильных бойцов.

– Не получается, Иго-о-орь! – капризно оповестила Снежана.

– На самом деле ты всё делаешь верно, но не хватает концентрации. Если тебе удастся удерживать форму хлыста или жгута на протяжении времени подлёта к цели, а перед контактом ты чуточку ещё добавишь крепости – должно получится. Можно ещё…

– Стой! – оборвала меня Марина. – Давайте я сама попробую, а то ты сейчас всё расскажешь и получится, что догадки не оправдались. Ну-ка… вот та-а-ак…

Меж её ладоней родился сгусток пламени. Сначала прозрачный, весёлый и жёлтый. Потом Марина стала вкачивать силу, но усилием воли не давала расти. Огонь “запел”, удерживаемый невидимыми оковами, сгустился. Сначала ушёл в красно-жёлтый спектр, но затем резко поголубел и в итоге меж ладонями оказался небольшой бело-голубой шарик. Очень плотный и опасный. У Марины по лицу струится пот. Вот она метнула страдальческий взгляд на меня: о, я знаю это выкручивающее чувство внутри, когда рождённое тобой колдовство просится на волю.

Хлопок! Шар устремился ко льду. Я резко вздёрнул руку, вызвал уже натренированный образ копья, а потом, ужав в него порядочно маны, бросил с расчётом на траекторию шара.

Плотный сгусток голубоватого пламени прошил глыбу льда и выметнулся с другой стороны, помчал в сторону склада гимназии. Мне повезло, что траектория оказалась угловой и копью не пришлось догонять. В теории, Марина могла бы и сама разобрать эфирный конструкт, но не успела и подумать об этом.

Копьё столкнулось с шаром, послышался треск, шипение и небольшой гулкий взрыв. Во все стороны раздались клубы пара. Две удивлённые мордашки повернулись в ту сторону.

– Молодец! – похвалил я с кривой улыбкой. – Прошила лёд на зависть, но надо потренироваться с дозированием сил. Мне кажется, он пробил бы и склад. Могли пострадать люди или животные.

Марина довольная повернулась и показала язык.

– Как тебе удалось предугадать? – уставилась на меня Снежана. – Какая это школа?

Я нахмурился.

– Моя собственная. Ты же видела, какое чудо сварганила Морена?

– Красивое.

– Это-то да, но ты магически ощущала плотность огня?

– Кажется, нет. Я залюбовалась тем, как он сначала стал кроваво-жёлтым, а потом вдруг посветлел и сделался голубым.

Я беззлобно посмеялся.

– В этом и суть. Мне подумалось, что льдом дело не ограничится.

– Здорово, Игорь! – захлопала в ладоши Снежана. – Ты меня удивил. Я рассчитывала на изнуряющие занятия, а тут целое представление.

– Но-но! – погрозил я ей. – Принимайся за свою глыбу. Поняла уже, как следует сделать?

– Ещё нет, – спокойно созналась она, – ты же поможешь мне?

Помогать взялись вместе с Огнёвкой, которой хотелось скорее поделиться открытием. Снежане задачка далась с раза десятого и то не идеально: устав вытютюливать водяной жгутик, она щедро плеснула силы, вытянула стихию в бревно и саданула по глыбе. Расколола, как просил, но это всё равно уловка.

– Меня тренировали действительно несколько иначе, – проговорил я, оглядывая красавиц. – Было много практики, поэтому могу выделывать всякие штуки. Например так…

Я поднял руки ладонями вверх и всмотрелся в каждую. Вообще говоря, мог бы и отвернуться, и начать насвистывать, но так чуть проще сосредотачиваться. Над каждой вызвал по лёгкому вихрю. Усилил до появления заметного шума. В лицо стали толкаться порывы ветра. После того как решил, что силы хватит, начал их сжимать до состояния диска.

Для девочек может быть непонятно, да и если бы нашлись зеваки, тоже бы не придали значения, но контролировать сразу две действующих формы сложнее вовсе не в два раза, а в десять! Я повернулся к тающим на солнце глыбам и сделал глубокий вдох, чтобы на выдохе максимально успокоиться. Над ладонями бешено вращается воздух, уже пару раз задевший кожу и даже соскобливший часть мозолей. Я наилучшим образом прочувствовал все детали магических конструктов. Сейчас не война и не бой, а значит можно не спеша выстроить последовательность. Наметил цель, привычно перепоручив чутью общий вектор направления, дал команду лететь, но не очень быстро: на стадии подлёта будет нужно скорректировать движение, чтобы плоские вихри точно срезали по ледяному блину с глыб.

Стихии могут очень многое. Ветер в буран переносит тысячи пудов снега с места на место, огонь солнца и ледяной ветер превращают свежий пышный снег в лёд, а весной солнце в одиночку запускает бурные паводки по рекам. Когда ветер спрессован настолько, насколько это удалось мне, он способен распилить даже камень. Распластанные вихри легко вгрызлись в лёд и вскоре вверх слетели отлично срезанные диски.

Я театрально щелкнул пальцами и вихрей не стало.

– Браво, Игорь! – снова зааплодировала Снежана. Огнёвка расхохоталась и тоже за компанию похлопала.

– Как вы могли заметить, фокус занял время, а чтобы во время боя я мог превратится из жителя балагана в нормального бойца – фокусы нужно тренировать. Эти вихри должны не только пропадать по щелчку пальцев, но и возникать.

– Веско сказано, – заметно посерьёзнев, отметила Марина.

– И ты тренируешься? – следом за ней спросила Снежана.

– Опять же, как можно было заметить, натренированы у меня только копья. Ещё могу ледяными бочками кидаться. Теперь займусь вихрями.

– Очень здорово, – уверила Снежана. – Это больше похоже на тайные родовые практики, чем на простые занятия в Гимназии.

– Пхех! – вырвалось у меня. – Я преподаю индивидуально и только красивым девушкам.

Снежана не успела ответить, как Огнёвку разобрал смех и сквозь него она говорит:

– Тогда ясно, какого рода занятия будут. С какими родовыми инструментами.

– Жизнь слишком коротка и непредсказуема, чтобы тратить её только на полезные вещи – приятные тоже не помешают.

– И кого ты собрался учить? – выделила последнее слово Снежана.

– Кроме вас? – хитро глянул я.

– Да.

Прозвучало угрожающе.

– Никого. У вас особые полномочия и договор. Всё оплачено наперёд.

– Вот и хорошо, – успокоилась она.

– Так даже если бы и хотел, то разве сыщешь краше и лучше? Вы самые достойные кандидатки. Выбирая между журавлём и синицей, я погнался за стерхом и поймал его. Синички же теперь летают вокруг, щебечут, мол, а как же мы? Но зачем мне синички, когда такие журавлики в руках. Или скорее лебедь-птицы!

Снежана подтаяла от слов. Марине тоже понравилось, хотя я слышал, как относится к всякой стихийной страсти.

Графской душе нужен масштаб и драма, а довольствоваться постными усладами черни – негоже. Попивать кофий с видом на залив и задаваться в мысленном диалоге вечными вопросами – не по нраву Снежане, а вот наведаться в шикарный ресторан, чтобы оставить там за вечер несколько полновесных золотых монет – вполне. Был ли я против? Конечно же нет. Хотелось бы и Ивана с Катей заманить, но она без него идти не захотела, а брат как всегда скрывался в тени большого города.

К моменту, когда наш большой стол уже изобиловал самыми исключительными блюдами, а вино в бокалах источало терпкий аромат, официант передал послание, что Иван ждёт снаружи.

Повысив голос, чтобы перебить громкую музыку заказанную нами, я оповестил девушек, что отойду.

– Что, брат, лечишь душевные раны? – зыркнул он и поманил к себе присесть на скамейку. Он теперь с охраной ходит – четыре крепких обормота рассредоточились неподалёку.

– Да так, пригласили составить компанию, а мне тяжело думать, что мои красавицы будут тут блистать и могут всяких сомнительных кавалеров привлечь.

– Ну-ну, – ухмыльнулся он. – Таких смельчаков точно не много. Мало кому захочется с Александровской братией иметь аудиенцию.

– А кормят знаешь как? – пихнул я его. – Присоединяйся к нам.

Он поморщился, откинул полу плаща и задрал рубаху: на ребрах алеет большой кровоподтек.

– Упал что-ли?

– На ногу одному фраеру.

– А твои где были? – мотнул я головой в сторону охраны.

– Там личное было, – дернул он щекой. – Ребра мне сломал.

– Многого сделать не смогу, но вечером подмагичу.

– Давай, – кивнул Иван. – В общем, не до кутежа мне сейчас.

– Так ты не переедай, главное. Чтобы шлунок рёбра не распирал.

– Нет, брат, я тут не за этим, – остро посмотрел он. – Следят за тобой, знаешь?

С меня слетела всякая праздность. Сосредоточился, чтобы вспомнить не чувствовал ли чего, но ничего так и не всплыло. Помотал головой.

– Я велел своим приглядывать за Удачей, за кафешками, где ты любишь пожрать кофе и подымить, ну и в целом чтобы присматривать, чё там и где делает братец. В общем, говорят сегодня один мутный боец вроде как следил за вами.

– Боец?

– Ну он косил под слоняющегося дворянского сынка, но видно же выучку? Мои крысы безошибочно эти вещи секут, ибо своруешь у такого кошель, а он тебя хвать и к праотцам.

– Скажи своим, чтобы не рисковали тогда, – проговорил я и бессознательно выудил трубку. Так же в задумчивости начал забивать. – Это может быть кто-то из ублюдков, что меня гасили, а у них хорошая школа. Ну по одиночке-то я их вынесу. Чего им надо… мрази!

– Ты давай сам берегись, брат. Тебе нужно раны зализать сначала. Петергоф сейчас подо мной почти. Скажем, все его подвалы. Я велю своим контролировать каждую улицу и переулок. Будем следить. Кого побьют – не переживай, они у меня не за цветами ухаживать пришли.

Поплыл дымок. Усилием воли, я успокоился и рассредоточил внимание. Прислушался к окружающему миру, но ничего тревожного не уловил. Город – не дикая природа, тут с этим сложнее, так что вполне возможно, что какой-нибудь мастер таки караулит сейчас. Сразу вспомнился ещё более могущественный боец – брат Ауки, что умудрился подойти на предельную дистанцию вообще не замеченным. Это при том, что был крайне опасен.

Я вышел из медитации и встретил взгляд белых Ивановских глаз. Проговорил:

– Спасибо, брат. Сейчас мне твоя помощь очень кстати. Всё же, одной магией многого не навоюешь.

– Тогда бывай, – осклабился он. – Приятного вечера, как грица. Я пойду полежу малёху, может засну, но ты подваливай как нагуляешься. Обещал полечить.

Мы легко обнялись, треснувшись лбами. Иван пошёл, а я немного посидел ещё, пока табак оставался в трубке. Ох и неприятное состояние, когда лишён всего спектра возможностей. Скорей бы уже поправиться.

И всё же: Петергоф самое безопасное место из возможных. Караульные, личная охрана, Ивановская братия и я – такими силами можно остановить небольшую армию. Надеюсь, что самый старший из Балабановых, действительно, пока находится в неведении, как же так случилось, что сынок остался погребён в собственной крепости. Иначе, опытный убийца таки сможет найти лазейку и покуситься на наши жизни.

Пока сидим празднуем возвращение Снежаны в Петергоф или её хорошее настроение, меня одолевают мысли, зачем понадобилось этому, предполагаемому пока, бойцу выслеживать меня? Если это кто-то из напавшей группы, то как вообще они узнали, что я в городе? Живут тут? Но ведь мы предположили, что этот отряд был сформирован Балабановыми, поэтому вряд ли штаб может быть здесь. Тогда разведка? В этом случае старшему Балабанову уже известно обо всём. Или нет? Что если инициатива погибшего герцога действительно была не согласована, а значит эта их гвардия сейчас вроде как сама по себе и наедине с проблемой. Что мешает им сознаться? Наверняка в гневе Балабанов старший ужасен, коль про него говорят, что самый хитрый и подлый из интриганов. Может это и есть причина?

Как бы то ни было, мне нужно действовать. Чем дольше ситуация будет отпущена на самотёк – тем выше риски. Тут логика самая простая: раз герцог похитил меня и заключил в крепость, а потом случилась катастрофа, значит как минимум нужно меня допросить, а вероятнее всего сделать виновным. Посему, лучше ускориться. Но и слишком спешить опасно – вдруг эти бешенные волки сбегут? Надо не спугнуть. Раз на дело ходят группой, то где-то должны собираться для тренировок – вот туда мне и надо. Чтобы скопом всех. Это будет рискованно без тщательного плана, но если придумаю хороший, то месть прям с позолотой выйдет: они схитрили и смогли взять меня, а теперь я исхитрюсь и уже их врасплох захвачу. Что же, если не получится обычными методами этот их плацдарм отыскать – использую Северные практики и хоть несколько ночей кряду, но найду схрон.

– Вино в голову ударило, улыбаешься? – спросила Снежана.

– Это же хорошее, а оно, как правило, не крепкое. Улыбаюсь вам, хрусталю сверкающему и радуюсь, что музыка наконец кончилась.

– Хих! – прыснула Огнёвка.

– Ну не скажи, что не крепкое, – пьёшь тут за троих, как не опьянеть?

Это Снежана пеняет на запрет ей пить. Я же под мяско сделал всего несколько глотков из своего бокала, а остальные стоят нетронутые. Откровенно говоря, я могу научить и Огнёвку, и Снежану гасить распространённые яды и контролировать их действие. Вот сегодня как раз звучал вопрос о школе и тайных практиках – а есть такие. Мне не удалось овладеть всем и потом уже, живя в Колывани, я как бы дообучался и сам постигал вещи о которых только слышал. На Севере нет страха перед ядами, ведь порошки Берсеркера ни что иное, как их смеси. Формулы отточенные столетиями и знание хранимое за семью печатями. Жаль, что я раздолбай и потерял их. А в последней схватке ещё и часы.

Просто Снежану учить долго и муторно, пусть даже, как одарённая, она обязательно с этим справится. Марине же отказ от вина дался легко. Тут дело в целом в склонности ко всяким безумствам, а их много. Не одно, так другое.

Я сыто откинулся на стуле и оглядел отстранённо зал. Зацепился за пристальный взгляд уже взрослого дворянина, что в компании мужчин сидит диаметрально в другом конце залы. И чего ему надо? Смотрел бы себе в тарелку или на друзей. Вот он перевёл взгляд на Марину, что по правую сторону от меня. Долго разглядывал, а потом уже на Снежану, что к нему сидит спиной. Наконец, снова на меня. К этому моменту нутро начало подкипать и я бросил на него эфирный “крик” – это своего рода хищный рык, призванный устрашить и подавить противника. Практикуется у шаманов и опирается на объём доступной маны.

Визави поменялся в лице, руки задрожали и из правой выпал нож. Вот он заикаясь попытался что-то ответить друзьям, но я отвернулся и не стал досматривать. Надо же, чего удалось вспомнить… а ведь тоже отцовские уроки. Это не честно, конечно, но на турнире можно использовать. Или когда нельзя действовать прямо, а отвесить пощёчину хочется. Проблема тут в том, что на Руси сложновато было бы рядовому гальдрамадру “крикнуть”, ибо если противник заметно сильнее, то самому шаману будет потрясение – словно эхо.

Ясное дело, что раз Снежана в городе – мы должны ехать в резиденцию Александровых и ночевать там. Поэтому я сначала проводил девушек, заверив, что обязательно вернусь, а затем неспешно двинулся по главному проспекту к Удаче.

Знакомцы из патруля откозыряли и поинтересовались всё ли хорошо. Я улыбнулся, ответил, но сам подумал, что теперь ещё и бляху надо восстанавливать. С ней всяко лучше.

С моря дует приятный свежий ветер: он ещё без всяких примесей и вони, ведь ближе к набережной расположены только административные здания. Это дальше уже напитается дымами и ароматами рестораций, затем потяжелеет всякими неприятными запахами и выльется за город, словно лужа нечистот.

До Удачи добрался без приключений. Иван с Катей были у себя и готовились ко сну. Если мы с Мариной живём в сдвоенном номере, то у них всего одна большая комната. Впрочем, зная Ивана, могу предположить, что всё уже расписано и планомерно движется в нужную сторону. Да и в Удаче у него есть целый подвал для важных дел.

Я велел умыться, сходить в туалет, чтобы уже окончательно лечь в кровать. Через минут пять всё было готово и началась волшба. Откровенно говоря, я вообще в ней не спец. Это особое глубокое умение со своими хитростями и тайнами. Есть самородки, а есть родовые школы. Если сравнивать с обычным человеком, то усиленное мной восстановление залечит всё в два-три раза быстрей. Когда дело касается рёбер это прям спасение. Я постарался уполовинить болевые ощущения, чтобы Иван мог нормально поспать, а не шипеть всю ночь как змей.

Вскоре мы тихо попрощались с Катей. Иван заснул на последних пассажах, как и было задумано. Я спустился вниз, в главную залу и нашёл спящую за стойкой Тамару. Будить не хотел, но наш местный кот Компот вдруг решил побежать, бросился под ноги и мне пришлось знатно извернуться, чтобы его не ударить. Естественно с шумом.

Сонная мордашка расплылась в приветственной улыбке. Тамара сползла с лавки, зевнула с потягом, а потом уже спросила чего изволю.

– Ну раз проснулась, то хотелось бы кофейку бахнуть с мёдом и молоком. Будет такое?

– Мы специально для вас всегда держим, дядя Игорь, – улыбнулась она.

Звать меня дядей научил я. Не положено, конечно, но мне приятно. Да и ребёнку простительно.

Примчалась вскоре с парящей кружкой. Как учил – обмотала тряпицей, чтобы руки не обжечь.

– Благодарю, – улыбнулся я.

Тамаре уходить не хотелось, поэтому я кивнул ей на лавку, что с другой стороны стола.

– Как пёсик?

– Нармальна. Хозяин ему будку купил.

– Это хорошо.

– Толстенький стал. Весёлый. Мы играем с ним, когда работы нет.

– Ты деньги получаешь?

– Еси только кто даст, – спокойно отозвалась она. Знаю, что при гостинице она с мамой, которая осталась одна с мелким дитём. Сейчас опять беременная ходит, но вродеухажёр нормальный.

– На что-нибудь копишь?

– Неа. Всё маме даю.

– Может хочется чего?

– Ну-у-у… мама обещала платье купить, но сказала, что не получится в этом году.

Я прикинул в уме сколько может стоить на девочку.

– Вот тебе два серебряника – отнеси маме и скажи, что это на платье.

Она чуть не завизжала от радости, но вовремя закрыла рот. Схватила монеты, поклонилась, потом несколько раз поблагодарила и умчалась в комнатушку, где живут с мамой.

Вот теперь можно идти обратно. С добрыми делами на сегодня всё.

Утро началось с подготовки: я попросил слугу купить мне простую, но самое главное, другую одежду, чтобы меньше узнавали на улицах. Вымазался в саже, словно работник и, подхватив лопату, пошёл гулять по Петергофу. Кисет и трубку, ясное дело, не забыл.

Сегодня задача будет – высматривать подозрительных бойцов, таких же, как вчера описывал Иван. Ещё надо крепко помедитировать и вытянуть из памяти лица нападавших. Сколько не силился, а вспомнить так и не смог. Ближе к полудню найду Ивана и спрошу, может он чего узнал.

Вряд ли сегодня всё сложится удачно. Сильно на успех не надеюсь, но разве мог я предположить, что эти мерзавцы снова будут охотится на меня? Рассчитывал-то, что первым начну. Сейчас же получается, что снова хожу вторым номером, защищаюсь. Прогулки идут на пользу, но до полного восстановления еще далеко. Единственное, надо всё же будет ещё и к Геннадию Ортеговичу заглянуть и попросить бляху. В нынешнем виде меня может влёгкую задержать патруль и потом совсем не обязательно, что выпустят в тот же день.

Петергоф всё же большой. Я уже не такой дикарь с Севера, чтобы дивиться большим каменным домам, мощёным улицам и архитектурным ансамблям, но людей тут живёт и работает много. При этом – всё пребывают, в попытке словить Синюю птицу за хвост. Большая часть возвращается обратно в деревни, но кто-то да остаётся. В те же профурсетки всегда есть набор. Для подпольных боёв нужны свежие бойцы. Обслуги в городе море. И хотя сменяемость в этой сфере поменьше, но тоже требуются. Если говорить про прислугу в домах, то их набирают из родни уже работающих. Как бы не складывалась судьба простого народа, город понемногу растёт и лиц мне встречается масса. Я максимально рассредоточил внимание, весь обратился в чувства, словно одно большое ухо и чуткий паук, засевший в углу паутины под листиком.

Отбродив раз пять из конца в конец, присел покурить. Место выбрал не людное, в переулке. Расслабился, глядючи в потемневшую стену из строганой доски. В небольшом окне мелькает чья-то голова в платке и слышатся приглушённые возгласы. С той стороны, как помню, кухмистерская, а значит за окном сейчас вершится древнейшее ремесло. Дымят трубы, а мне даже слышится плеск сливаемых отходов в подземном канале. Не хотелось бы снова в такие угодить. Одного упыря достаточно.

– Опа-на! Вот, где местечко нашёл, – издалека заговорил Иван. И откуда только вылез – тупиковый переулок же.

– Спокойно зато.

– Я тут одну безделушку с рук приобрёл. Даже не знаю зачем, – сообщил он, присаживаясь, – бестолковая она, но золота просили немеряно. Типа у мага-шишкана стянули.

Я покосился на него в ожидании, но он как сел, раскинув ноги, так и сидит, только глянул хитро.

– Показывай уже.

В руке брата, вдруг, оказались мои часы!

– Не понял… как?

– Видать, пощипали тебя, пока в крепость везли. Башка дурная – решили тут же в Петергофе продать. Но всплыли только сейчас.

Всё ещё неверяще, забрал артефакт.

– Спасибо, брат! Сколько я должен?

– Ну если дашь там всем просраться в их кубле, то будем в расчёте, – криво улыбнулся он. – Велел я поймать того малого, что вещицу толкнул. Он быстро раскололся и слил мне тех, кто велел продать. Но в тот дом я не стал соваться. Это уже по твоему профилю.

– Хочешь сказать, что знаешь, где штаб у этих наёмников?

– Сомневаюсь, что они все там обитают, но это прямой путь. Как созреешь, дам тебе провожатого.

– Спасибо, брат! – горячо поблагодарил я. – Осталось созреть…

Глава 7

Пришлось много думать, прикидывая шансы. Может в обычной драке меня и не побьют, но раз они имеют особую подготовку – рисковать нельзя. Вариант с помощью напрашивается сам собой, вот только мне до последнего не хотелось его выбирать.

На второй день Марина уже не вытерпела и вытрясла из меня причину тяжёлых дум. Естественно, вызвалась помочь. Встала в позу и Снежана, велев мне забыть слово “нет”, иначе познаю весь гнев Александровых. Пришлось просить Алексиса прикрыть и, главное, защищать сестру в случае чего. Ещё есть ресурс среди караульных, но он потребуется когда будет полноценная атака, а дом в Петергофе всего лишь тайная база врага, своего рода перевалочный пункт. Иван направил туда наблюдателей и даже на предмет подвального этажа или хода постарался разведать – пока ничего.

В доме бывает от одного до трёх человек. Чтобы не терять времени я приступил к тому, что давно хотел – к медитации. Она помогла вспомнить лица принимавших участие в драке перед пленом. Следующей задачей стал поиск временного укрытия рядом с домом противника, и опять же Иван взял это на себя, сняв соседний дом на неделю. Я пришёл туда ночью и сразу же забрался на чердак, собираясь всё подготовить к завтрашней атаке. И был сброшен с лестницы неведомой силой…

Подскочил и тут же отпрыгнул к стене. Громко разбилась какая-то ваза. Я во все глаза всмотрелся в чёрный провал, ведущий на чердак. Оттуда донеслось злобное шипение, а потом поток внимания иссяк.

Духи обитают не только в диких местах. Природа старается понять и поглотить человеческие постройки. Всех тех, кто живёт в домах, люди называют домовыми, кто шароборит в бане – банщиками, управителей двора – дворовыми. Если дух живущий в доме признаётся вредным – это уже злыдень, а не домовой. Сущность поселившаяся на здешнем чердаке не привычный домовой – это помесь стихийной составляющей и зверинной. Выглядит как большая кошка с тремя хвостами и горящими глазами. Довольно опасная. Думал было убить тварь, но быстро успокоился и решил действовать рассудительно.

Огляделся: напротив стол и стул. Я сел поудобнее и вошёл в медитативное состояние. Духи блюдут иерархию, так что если я заручусь поддержкой более влиятельных – звероподобная тварь с чердака послушается и покинет логово добровольно.

Я настроился на эфирный план и раскинул руки, как если бы лёг в душистую траву на лугу. Растворился в токах эфирной энергии. Это как перейти в разговоре на другой язык, чтобы быть понятым. Обратился к округе, сконцентрировав послание на главные узлы. В силу того, что я пользуюсь наивысшим расположением духовных иерархов, ответ пришёл мгновенно и во всей полноте. Чердачное лихо задрожало и трусливо кинулось прочь. Вообще, раз я вошёл в такое глубокое взаимодействие, то львиную долю работы можно было бы проделать не выходя из погружения, с чердака хорошо видно нужный дом и проще наметить запланированное.

Я решил в самом широком смысле положиться на способности в магии. Не просто же так удаётся объединять в себе Северную и Русскую школы? Да и силы теперь вдоволь. Наёмники Балабановых бросили мне вызов. Хочу показать, как сильно они ошиблись при этом. Откровенно говоря, хотелось бы в одиночку, но мне нужно научится полагаться на близких и друзей. Мы в равной степени будем рисковать жизнями и нести ответственность друг за друга.

Выглянув в проём ведущий на крышу, я внимательно осмотрел территорию вокруг двухэтажного дома. Наметил ориентиры и закрыл глаза, чтобы понять, что с эфирной сеткой, потом нырнул в голубовато-чёрный мир тонких энергий. Это – сверка нужная для сложных конструктов.

Каким будет моё будущее творение пока неизвестно. В мыслях гуляет образ эдакого оболока вокруг меня, состоящего из спрессованного воздуха. Сделать его из огня невозможно, а даже если бы и получилось, то ситуация будет ровно такой, как и с аспектом воды – сквозь пелену защиты ничего не видно. Для стационарной боевой позиции это хорошо, но мне-то нужно будет зайти в дом и там с достаточной маневренностью передвигаться. Пустить вокруг себя небольшой вихрь – тоже не выход, все предметы в доме начнут разлетаться. Именно из-за сложных и долгих расчётов я и пришёл сюда ночью.

Теоретически, могу создать настолько сложную конструкцию из магических команд, что всё попадающее в область не более локтя бы откидывалось прочь. Нужно опираться не на сложность конструкта, как делают англы, а на доступные магу ресурсы, могущие работать самостоятельно. Это самые обычные духи, коих полно в природе. Другое дело, что они мало кому подчиняются, а если и накинешь удавку, то могут в ключевой момент всё вывернуть так, что пожалеешь. Лишь опытнейший друид или шаман способен использовать их без последствий.

Для начала я наметил круг превышающий размеры дома где-то в два раза. Шире делать не стал, так как на поддержку его потребуется много сил. После вызвал появление пятиконечной звезды, что тут же начала медленное вращение. Не в явном мире, разумеется.

Почему в эфирном плане так легко удаются правильные геометрические фигуры – не знаю, но достаточно научиться взаимодействию с эфиром и всё сразу получается. Звезда нужна для позиционирования пяти духов и как основание для плетения сложного конструкта магических команд.

В чистом природном виде стихийных духов не существует. Существа называемые духами не могут иметь стихийной ориентации и естественным образом обретают лишь черты подобного, однако с помощью мага это можно сделать. Для пяти откликнувшихся на зов существ, мне нужно было создать своеобразную стихийную шубу, а потом срастить их с ней. После этого они получат возможность лёгкого оперирования аспектом.

Плести эти шубы сложно, а сращивать с духами ещё труднее. В этом деле сами духи никак помочь не могут. Вечных чар так же не существует. Даже если создавать виртуозные самоподдерживающиеся конструкты, без корректировки магом их размоет. Парадокс тут в том, что для управления эфиром им требуется он же. Казалось бы, проблему можно решить банальным образом, чтобы маги просто подсасывали его из окружающей среды, как делают это вытягивая силы из создателя или указанного источника. Но нет. Эта проблема пока остаётся не решённой. Вроде бы можно завязать подпитку крайней вязи на камень концентрации, но, по слухам, эта привязка часто сбивается и потом можно обнаружить на месте большого колдовства лишь мирную эфирную сетку с переполненным камнем.

В моём нынешнем случае это не проблема, так как чары нормально проработают несколько дней. После этого духи освободятся от службы, некоторое время побудут в стихийных шубах, а потом и те развеются. Самое главное сейчас не ошибиться, чтобы когда войду в зону действия конструкта он меня не подвёл. При всей расположенности духов, они смогут лишь наблюдать за моим провалом.

Все пять обрели стихийность Воздуха. Вообще говоря, имейся такая нужда, можно было бы таскаться с ними и применять в бою, но это чревато гибелью духов, а Северная школа против такого – лишь в крайнем случае. Собственно, если уходить в абсолют, то столь скотское отношение ко всему вокруг – есть некромантия. Всё на алтарь ради корыстных целей тёмного мага.

Объясниться с духами мне труда не составило. Утром мы нападём на дом и возьмём в плен всех, кто в нём окажется. И ничто из их навыков не поможет предотвратить это.

Иван выделил трёх бойцов дальнего боя: арбалетчика и двух пращников. Снежана и Алексис расположились с обратной стороны дома, закрывая пути отступления. Марина пошла вместе со мной, но остановилась на средней дистанции и, если что, вдарит огнём.

Я размял шею, словно обычный деревенский верзила, которому нужно начистить рыло другому такому же. Ещё шаг и ступлю в зону действия конструкта – берёт напряжение перед боем! В доме пока все тихо. Может ещё спят? Всё же утро раннее – солнце едва-едва над горизонтом привстало.

Я шагнул, и духи рядом. Встали плечом к плечу, если можно так сказать. Воздух сгустился и потёк, как если бы снизу была раскалённая печь. У духов имеется собственный запас сил для действий, но в случае нужды я тут же пополню его.

Саданул по двери магией и она с треском разлетелась. Преодолев крыльцо, оказался в коридоре первого этажа. Тут темно и подозрительно тихо: чутьё подсказало, что противник затаился и готовится атаковать. Я сделал вдох, прокрутил в памяти основные формы, а потом медленно двинулся по дому. Комнат тут три: основной зал, две малых и лестница наверх. Если бы я устраивал засаду, то расположился бы в одной из комнат или на лестнице, где стены прикрывают с двух сторон.

С грохотом и стоном кто-то скатился с лестницы. Присмотревшись, увидел парня лет четырнадцати. Лицо покрыто ссадинами, одежда разорвана а жилистое тело измазано сажей.

– Господин, спасите! – бросился он ко мне и был отброшен духами. Растерялся, но почти сразу продолжил: – Меня удерживают здесь, спасите!

– Сколько их?

– Двое, они наверху, – показал он на лестницу.

Не сходя с места я мотнул головой к выходу и говорю:

– Ну беги, я прикрою.

Парень на миг растерялся, потом неуверенно побежал. Я услышал хлёсткий хлопок наверху, а потом крик боли с улицы. Обернулся, высматривая Марину – цела! Значит кого-то из ивановских…

Парнишка попытался напасть вместе с ещё одним грузным бойцом, что с поразительной скоростью успел открыть дверь и прыгнуть в ударе ногой. Если бы не духи…

Обоих откинуло. Я добавил воздушными плетьми, выдав по оплеухе. Но это не сильно помогло, успели уклонились.

– Волчком, давай! – скомандовал грузный. – Вали, гадину!

Начали наступать с двух сторон, закручиваясь и при этом не останавливаясь, сбивая траекторию. Без духов и полноценного рукопашного боя я бы точно не сдюжил – они опытные мастера.

В помещение наверх промчался горящий шар. Раздался свистяще-жужжащий звук, а потом треск быстро прожигаемой древесины. Зазвенели разбитые стёкла – это уже по окнам стреляют ивановские.

– Сдавайтесь, сволочи! – рявкнул я и, сосредоточившись, выдал целую глыбу, что припечатала грузного к стене, а его напарник отлетел к лестнице благодаря защите духов.

Старший из противников закашлялся кровью, попытался выбраться из-под глыбы, но осилил и сдался.

В верхний этаж прилетел второй огненный мяч. Я прислушался, но криков боли нет, значит, Марина снова промазала. Ивановские ребята не жалеют снарядов и лупят по окнам камнями и болтами.

Вызвав два хлыста, я срубил парня с ног, потом выдал по рукам, выставленным вперёд. Он взвыл от боли, а я не жалея сил сформировал кольцо из льда вокруг его ног. Крик стал истошным, а я скорее перепрыгнул и рванул по лестнице.

Болт оцарапал лицо, но всё же был отбит духами. Рука с арбалетом вовремя скрылась за косяком и выпущенное мной копьё врезалось в деревянный откос.

– Не уйдёшь, с-собака! – прошипел я всё больше распаляясь. И уже во весь голос: – Что, мрази, думали с рук вам сойдёт моё похищение? Я вас запомнил, и теперь…

Из проёма вылетел памятный мешочек с порошком. Ветер спеленал его, не дав распасться, а я, влетев в комнату, остервенело запустил им в рослого бойца. Отбил, гад!

Мешок развалился и выпустил содержимое. Пусть и рядом с противником, но угроза снова надышаться ядом остаётся. Не хочу рисковать, хотя и мог бы попробовать справиться с действием.

Гулко завыл снаружи ветер. Теснящийся во мне эфир щедро потёк в простую форму, приготовленную для него. Как вспыхивает раскалённое масло, так и мирный эфир вдруг обретает форму разрушения: ураган обрушился на многострадальный домик, чудесным образом срезал только крышу и вдруг иссяк, выдув всю взвесь прочь.

Мы остались наедине с бойцом. Крепко сложенный и тёртый в боях противник, страха в глазах не видать. Хотелось бы оставить его в живых, чтобы допросить, но такой вряд ли расколется. Я сделал скрут, уклоняясь от брошенного ножа и на миг зажмурился, лучше представляя форму, а потом снова ударил глыбой льда.

Вес конечной формы оказался столь большим, что она выбила стены и вместе с раздавленным противником рухнула вниз. Бой окончен.

Первый рослый тоже не выжил – перестарался я с ударом и переломал ему всю грудину. Зато остался жив тот жилистый, самый юный из команды. Он перестал кричать и только всхлипывает, поглядывая то на меня, то на подоспевшую Марину.

– Ребята, что там у вас? – спросил я ивановских, показавшихся в проёме.

– Руку пробил, – отозвался один, – на вылет.

– Перетянули уже?

– Да.

– Тогда валите, скоро караульные сбегутся. Я позже зайду проведаю.

Они молча исчезли из проёма. Следом должны были прибежать Алексис со Снежаной, но раздался вопль ужаса от неё – наткнулась на раздавленный труп где-то за стеной. Это к лучшему, так как нам нужно быстро допытывать паренька.

– Короче, слушай внимательно: или ты сейчас быстро рассказываешь, где у вас основной лагерь, или мне придётся забрать тебя с собой, чтобы вот эта леди позже насладилась твоими мучениями. Да, Марин?

Та сначала недоумённо воззрилась, но потом поняла, что ей, возможно, достанется жертва для истязаний и при этом никакого преступления она не совершит. Взгляд красноречивей всего возвестил, что: “Да!”

– Леди Марина довольно приятный человек, но нам надо узнать, где вы тренируетесь и обитаете, – оповестил парня я, что заметно струхнул, – а Марине совсем не трудно стать очень убедительной. Причём я выйду из подвала, так как не могу на подобное смотреть. Смекаешь?

Всё же хорошо, что остался в живых он. Более опытных мы могли бы и не расколоть, так что повезло.

Первый отряд караульных примчался не скоро – пришлось даже подождать. Ребята из рядовых, так что обошлось без лишних вопросов. Я пообещал зайти и написать объяснительную. Жертв и выжившего обозначил как участников недавнего нападения. Так как выживший будет помещён в темницу и подвергнется суду, я посмотрел, что у него с ногами и снял угрозу гибели. Авось, сошлют на лет пять-десять в Сибирь, а потом вернётся.

Напоследок я развеял эфирный конструкт, снял с духов “шубы” и отпустил их. Мы с Мариной быстрым шагом двинулись к Удаче, Снежана же более не пожелала участвовать и в сопровождении Алексиса уехала в резиденцию. Сейчас посмотрю, как там ивановский пострел и можно будет думать о нападении на главный лагерь. Делать это надо быстрее, пока не дошла информация о нападении на петергофский штаб.

Больших проблем с бойцом Ивана не возникло: коричнево-зелёный туман болезни только начал ползти по венам и я легко смог развеять его. В очередной раз подивился, насколько легче живётся с огромным запасом эфира, ведь минувший бой отнял около половины, а я все равно могу смело плескать эфиром.

Мы сели в главной зале перевести дух. Марина отхлебнула горячего кофе из общей кружки и с досадой произнесла:

– Жаль, что он так быстро сдался.

– Размечталась? – криво улыбнулся я.

Так же щедро отхлебнуть я не смогу – тут же обожжет рот, поэтому больше шумно сёрбаю.

– Ещё бы! Такой ладненький был, уж я бы не дала заскучать.

– А такая удивлённая была, когда предложил, – посмеялся я.

– Ну это само собой. Кто же знал, что может такой фруктик обломиться.

– Ты молодец, кстати, что воспользовалась новым видом шаров.

– Спасибушки! – счастливо заулыбалась Марина. – Теперь только такими и буду, правда, гасить их трудно, постоянно норовят убежать.

– Это не сразу придёт. Мысленный контроль очень сложная штука. Я чуть в море не бросился, когда его в меня вбивали.

– Это у вас там, в Швеции?

– Ага. Северное шаманство на него сильно завязано.

– Ой, как же всё это сложно…

Я сочувственно покивал.

– У англов школа вообще сумасшедшая. То-то им хватило дурости, чтобы исследовать некромантию.

– Ты же знаешь, Котик, что я в этом ничего не смыслю, – показала она язык.

– Так! – посерьёзнел я. – Давай сначала подумаем, как быть с нападением, а то зудит в мозгу. Сегодня или завтра? Просто у меня сил осталось только половина.

– Мы же с поддержкой пойдём?

– Я хотел из караульных взять ребят, но… будут скованы руки. Отчасти. Давай завтра?

– Как скажешь, Котик, – улыбнулась она. – Алексис с нами?

– Скорее всего. На него можно положиться, а вот Снежана вряд ли, – улыбнулся я.

– Ничего-ничего, она отойдёт и снова захочет приключений.

– Ну уже после того, как родит, – поморщился я. – Несносная чертовка!

– Я помогу уговорить, – подмигнула Марина. – Ты сильный, Игорь, сегодня ей ничего не угрожало.

Я призадумался. Вспомнил об арбалетах: настоящие боевые – большая редкость и тяжелы в изготовлении. Такими, в основном, пользуются наёмные убийцы, а их мало. Свары между родами принято решать на дуэлях, а подло и исподтишка стараются не работать. Если преступление будет доказано – род лишится всех заслуг, уважения, почестей и сойдёт на нет. Балабановы так себе могилу и выкопали.

Арбалетом Снежану могли достать, а мне как-то в голову не пришло, что если даже у ивановского отребья такой есть, то у опытных убийц подавно. Хотя, Алексис смог бы её защитить. Он очень опытный рукопашник.

– Что же, тогда давай про некромантию и англов поговорим, – подмигнул я ей.

– А давай. Можешь мне нормально объяснить, почему некромантия это плохой путь? Мне нравится всё тёмное и странное, как ты знаешь, – выразительно посмотрела Огнёвка, – так что интерес самый живой.

– Застала ты меня врасплох, – нервно рассмеялся я. – Ладно, Морена, попробую объяснить проще и как понимаю сам: то, что мы тут все пихаемся, дерёмся, постоянно конфликтуем, а в противовес этому – страстно любим и умножаем рода, есть Жизнь. Да, кто-то жесток и губит. Кто-то наоборот с большим рвением и открытым сердцем всю жизнь верно служит и помогает людям. О тех и других слагают легенды и записывают имена в рукописи. Тем не менее, нас объединяет служение Жизни. Некромантия – это смерть. Отсутствие жизни, то есть. Там где есть она – живому места нет. Даже эфир гниёт и умирает.

– Понимаю… – протянула она. – Но зачем англы тогда ею занимаются?

– Их магия называется академической, – поморщился я и уже крепко приложился к кофе, – они всё тщательно изучают, систематизируют и вообще целый культ возвели вокруг исследований. У нас они известны лишь с одной стороны, а кое-кто другой советует всё же поспешить с плаванием на английскую землю, мол, вернусь другим человеком.

– Мне тоже интересно, что там. Мы же вместе поплывём?

– Ты действительно этого хочешь? – прямо посмотрел я.

– Ну говорила же уже, Котик! – нахмурила она бровки.

– Ладно, ладно, больше не спрошу.

– Ты мне другое скажи: помимо некромантии что-то ещё есть?

– Обязательно, – выразительно кивнул я. – Много чего. Для Севера магия – это способ защиты от врагов и возможность взаимодействия с природой. Русский стиль подразумевает практическое применение в бою: быстро, мощно, как можно проще. Есть небольшая бытовая практика. Для англов же магия это кладезь исследований. Типа: а что ещё можно придумать или создать? Вплоть до абсурдных вещей. Вот они там и прозябают в пыльных библиотеках и башнях.

– Как скучно! – сморщилась Огнёвка. – Хотя бы дождь вызвать смогут?

Я призадумался.

– Может быть и смогут. Так вышло, что они сильно не чешутся насчёт продовольствия. Под их влияние попадает большая часть Европы, что платит англам дань. Представляешь?

– Если им и так неплохо, чего к вам полезли? – удивилась Марина.

– Возможно, жадность и власть, – пожал я плечами, – Хотел бы и сам знать. Вместе с датчанами мы немного оказываем влияние на Европу. Может быть они боятся смуты? Но там, по слухам, дань не такая большая, чтобы сильно тяготиться, а вот плюсы имеются: с юга ползёт угроза вторжения, но пока Европу опекают англы – этого не произойдёт.

– А что Российской Империи мешает делать то же самое?

Я посмотрел на неё большими глазами.

– Ты гений… это ведь прекрасная мысль! И сил хватит, хоть на юге больше народу живёт.

Марине очень понравилась похвала – зарделась. Я же действительно крепко задумался о важности и рисках таких преображений. Юг и Восток не отличается такими уж сильными кланами одарённых, магия в основном стихийно-бытовая, но южные страны смогли бы захватить часть европейских земель. Предположу, что в пределах регионов с хорошим плодородием. Про восточные страны мне пока мало известно, но держать границу Российской Империи удаётся без труда, судя по всему. Что будет, если на востоке все объединятся – сложно предположить, может быть, со стороны Руси потребуется больше напряжения, а значит порядка внутри. Возьми русские под крыло существенную часть Европы, то пришлось бы укреплять своими войсками ещё и южные её регионы. Но не объединяться ли при этом Юг и Восток перед лицом столь могущественного соперника? Надо будет с графом Александровым это обсудить или с Геннадием Ортеговичем.

Логово убийц очень удачно оказалось в землях относительно диких, в чаще леса. Значит, снова смогу заручиться поддержкой духов. Нападаем малым числом, сил окружить и всё контролировать не хватает, а это гарантированно позволит настолько искусным наёмникам сбежать.

Ждать утра я всё же не стал и скомандовал выезд глубоким вечером. Поехали, как и планировал, втроём, без Снежаны и, к счастью, обошлось без скандалов, так как утреннего зрелища ей действительно хватило. Алексис вызвался управлять экипажем, а мы с Мариной расположились внутри.

Сначала выберем место для стоянки на значительном отдалении, разобьём лагерь. Затем я выйду на разведку и медитацию – нужно всё тщательно прочувствовать, увидеть сам лагерь и округу с высоты птичьего полёта, глазами зверей, войти во взаимодействие с хранителями. У опытных бойцов всегда имеются запасные пути для отступления. На случай, если нельзя незаметно покинуть лагерь над землёй, наёмники должны были подготовить что-то под ней. Найти этот лаз можно несколькими способами, но самый простой это посмотреть, где в окружении лагеря есть какая-нибудь низина или овраг. Если ход короткий, в расчёте выбраться за спинами нападающих, то этих беглецов звери и духи точно почуют. Если же достаточно длинный, до подходящей низины – уже нет.

Марина в хорошем расположении: тихо напевая под нос, разожгла костёр и принялась готовить мясо, которое купили по пути сюда. Алексис принялся выполнять большой разминочный комплекс, а я поспешил в недра просторного, светлого леса. По такому гулять одно удовольствие, полно и ягод и грибов. Если не забредать в трясины, вообще здорово.

Тут много тропинок и старых дорог. Место для лагеря выбрано идеально: укромно, но при этом добраться сюда не составит большого труда. Наверняка и официально как-то прикрыты – не просто же так под крылом у Балабановых сидят. Интересно, сколько у них подобных отрядов. Было бы хорошо прихлопнуть всё гнездо сразу.

Не доходя, примерно, версты, я обнаружил подходящее место для магии: болотце окружённое высохшими елями, с травянистой кочкой в центре, на которой раскинулся кустарник. Хранителем здесь выступает огромная жаба обитающая под кустом. Я разбежался и в предельном прыжке оказался на кочке. Пока усаживался, навстречу выпрыгнул хранитель.

Мы быстро сладили. Я прикрыл глаза и оказался в эфирном мире. Лагерь наёмников чётко виден, в нём есть маги, а значит и особые эфирные возмущения. Плюсом к тому сами токи, что уже приспособились и в массе своей избегают вытянутой области лагеря.

После этого я воззвал к духам и попросился вместе с одним из них воплотиться совой. Мы взлетели и дали первый круг над лесом, ловя потоки ветра для полёта. За елями и кронами лиственных деревьев многого не разглядишь, да и само зрение отличается от нашего, тем не менее я понял, что устройство лагеря довольно сложное – это не банальный круг из домов или телег.

Есть два своеобразных аванпоста. Есть основная зона, где горят костры и проходит быт. Рядом жилища и два крупных строения чуть поодаль. Возникла мысль, что это казармы офицеров. Лагерь удалось рассмотреть только благодаря проплешинам вырубленных под площадки деревьев. Их две: для рукопашного боя и для приёмов магического. Те, что для магии покрыты выжженными пятнами и рытвинами. Я вышел из концентрации чтобы отдохнуть. Одно дело расслабляющая медитация, а другое дело напряжённая концентрация, как сейчас. От контроля сознания быстро устаёшь.

Успела сгуститься тьма. Лес поёт на все лады. Квакают собратья хранителя. Гнус миллионами голодных глаз пялится на добычу, но меня спасает магия. Кто-то думает, что величие мага в его силе и способности уничтожать города, но что станет с ним в лесах подобных этому, когда комарье и прочие гады готовы высосать всю кровь?

От Тёмных времен магия служила мечом и щитом для людей. Вся прогрессивная мысль была направлена туда. Это могли быть местные свары или противостояния между странами. Чем больше государство, тем дальше отодвигается мятежная граница и магия уходит в быт. Думаю, если Российская Империя одолеет Англию, этим возьмёт руководство над северной Европой, а на фоне укрепит отношения с землями Туле, тогда произойдет настоящая революция в бытовой магии. Люди страдают от многих напастей: мы зависим от погоды, от стихийных бедствий, придумываются способы сохранить еду на случай голода. Местами есть нужда в чистой воде, чтобы не мучатся животом или глистами если напился сырой. Хороший задел на будущее, только нужно будет всё устроить так, чтобы балом не правили жадность и гордыня одарённых родов. Эта гниль, что угодно сожрёт.

Я снова нырнул в мир тонких энергий и быстро отыскал нужное – ходы ведущие за территорию лагеря: один из центра, где готовка, костры и живёт основная часть группы, а второй от домов неподалёку. Найти место выхода тоже большого труда не составило, но только потому, что залегают ходы совсем не глубоко.

Опытный боец может бежать долго и ловко. Даже если отслеживать направление, мы никогда его не догоним, если кто-то всё же побежит по путям отхода. Значит нужно их прервать. Умей я как вызывать землетрясение, то было бы проще, а так только пешком и самому.

Ближайший выход располагался в корнях могучего вяза, выросшего на небольшом обрыве. Срубив один корень, у копателей получился небольшой лаз, в последствии закрытый решёткой и связкой сухих корней. Можно было бы завалить проход, но дерево старше меня в несколько раз, и даже с согласия хранителей губить его не хотелось. Решил создать ловушку.

По сути это не сложно, но опять же всё упирается в характер магической школы. Берётся один из самых мелких духов и ставится в управление магическим капканом. Естественно, если с местными хранителями не будет лада, мелкий проказник сбежит при первой возможности, а для пущей досады ещё и спровоцирует срабатывание ловушки.

Я не стал выдумывать сложности: лаз сначала заполнит вода на приличную глубину, а потом она резко замёрзнет вместе со всем попавшим в неё. На мышку или какую другую мелочь дух реагировать не станет, хотя и надеяться что отличит животное от человека, не приходится.

Второй выход оказавшийся под массивным камнем вдалеке от лагеря, я запечатал так же, но вдобавок заложил разрывной сгусток под камнем с другой стороны, чтобы он накрыл собой выход, когда сработает первая ловушка.

Вернулся далеко заполночь. Эфира магия съела около трети – на бой должно хватить. Марина крепко спала в экипаже, Алексис дремал привалившись к экипажу и заняв обратную от костра сторону. Я не стал выдавать фокусов и предупредил его о приближении заранее.

– Долго ты, – подытожил он, потягиваясь.

– Хотелось бы, чтобы никто из них не сбежал и теперь всё готово, – кровожадно улыбнулся я.

– Понимаю, но будь готов, что одного-двух всё же нет. Могли уехать с докладом или ещё по какому делу.

– Могли, ты прав, – досадуя отозвался я. – Надеюсь, что хотя бы основная часть в лагере.

– Когда выступаем? – с готовностью посмотрел он.

– Лучше всего сейчас.

Глава 8 Интерлюдия III

Гоша-рыжий давно мёртв, но его дело продолжает жить. Он вышел из простого народа и был достаточно смелым, чтобы сколотить шайку и предложить одарённым услуги. Впрочем, стоит признать, что за всю историю городка он был не единственным такого рода деятелем. В отличии от многих и многих, ему повезло больше, и заказы пошли один за другим. Соперничество между родами нешуточное, а при таком накале все средства хороши. Два раза Гоше-рыжему удавалось выйти невредимым из крупных перепалок.

Когда нашлись заказчики покрупнее и дела пошли в гору, удалось даже нанять сначала одного мага-самородка, а потом другого. Учитывая, что заказы касаются в основном одарённых, наличие самих магов сильно упрощало дело.

Шли года, Гошу-рыжего убили в очередной схватке. Главарь сменился, но банда наёмников не распалась, а лишь укрепилась и даже осела недалеко от гимназии Петергофа. Это был риск, но готовить новичков при большой смертности на заданиях проще в постоянном лагере. Изначальным прикрытием было лесничество, позже егерство. Затем бродячие музыканты-циркачи встали лагерем, ну а когда их приняли под свое крыло Балабановы, и вовсе перестали беспокоиться о прикрытии.

Заданий стало меньше, но платили за них больше, однако и сложность возросла в разы. Потребовалось систематизировать школу, выработать самые эффективные приёмы и очень много думать. За неудачи ждала жестокая кара.

Грибники, охотники или просто случайные путники в эту область старались не заходить – побьют. Могли и убить, но те, с кем случалась эта участь уже не могли никому рассказать, поэтому и случалась она редко.

Нынешний глава – Клык, прозванный так за сломанный в драке зуб, в недавнюю катастрофу не попал. В крепости герцогу помогали его бойцы, но находиться подле нанимателя не было нужды. Да и праздновали они удачную охоту: захватили одарённого, которому предписывалась необычайная сила и способности. Подготовились тщательно, накупили дорогущего усыпляющего порошка, а на задание пошли всем составом. Герцог щедро заплатил, как и обещал, а значит, можно было устроить гулянку на неделю.

Свод правил в лагере всегда был небольшим, но одно из основных гласит: никаких женщин на территории. Если это высокие гости или большая мастерица – можно, но строго по деловым вопросам. В виду этого члены банды двойками-тройками стали ездить в Петергоф за утехами. Клыка это полностью устраивало, но сам он не был большим любителем женщин.

Сначала пришли вести, что на месте крепости остался только просевший холм. Взяв с собой троих имеющихся магов, Клык рванул к крепости и лично удостоверился в случившемся. Полазив сверху, они пришли к выводу, что здание целиком провалилось под землю. Если в нём кто и был, то точно погиб.

Напрямую узнать жив ли герцог Клык не мог, так как имелся строгий запрет на личные встречи. Связывались они через посредников и это могло занимать любое время. Задача всегда стояла держать герцога в курсе дел, но он мог ответить, а мог промолчать. Действуя наверняка, Клык сразу же отправил в город одного из бойцов, чтобы передал письмо.

После этого ему особо не праздновалось. Лагерь устало шумел, жарился очередной кабан, парни развлекались, играя во всё, что имеет хотя бы тень азарта. Заволновался Клык тогда, когда не вернулся посыльный с двойкой тех, кто ходил к куртизанкам. Решил подождать до следующего утра…

***

Марина быстро настроилась на боевой лад. Я едва успел заварить чай в медном чайнике, а она уже бодра. Наскоро сели завтракать, а за одно обсуждать план:

– Пойдём треугольником, – нарисовал я его на земле с прямым углом, – ты, Морена, как бы в середине, а Алексис сбоку от тебя. Я попробую собирать все опасные удары на себя, чтобы ты могла издалека их расстреливать. Надеюсь, застанем врасплох, можно никого и ничего не щадить, разве что магов оставьте мне. В смысле, тюкнуть их можно, но добью сам.

– Почему их? – спросил Алексис. – Больше всех зверствовали?

– Вроде того, – кивнул я. – Кулаки чешутся.

– Котик, ты сильно не геройствуй там – тебе надо восстановится.

Я улыбнулся:

– Помню, помню.

– И не будешь?

– Посмотрим, – хохотнул я. – Сама же понимаешь, вдруг они чего выкинут, чего другие не могут?

– Ты, как и сегодня, будешь использовать защиту?

Я помотал головой.

– В этот раз не получится – территория слишком большая. Придётся действовать привычно, но вполсилы. Или чуть больше.

– Получишь у меня, – погрозила она пальцем. – Чтобы к концу бойни был целым.

Я смиренно поклонился и мы пошли.

Идём решительно, все натренированы и готовы к быстрому темпу. Марина подсвечивает себе, придерживая слабый огонёк возле самой земли. Я сначала хотел попросить убрать, но потом пришла творческая идея и, в итоге, привязал к конструкту огонька водяную стенку толщиной в палец. Вроде небольшого оконца. Вперёд свет не проходит, зато щедро расходится в стороны. Основной же луч направлен вниз, под ноги. Мысль, сотворить такую конструкцию пришла после того, как наблюдал искажения при создании водяных стен и там иногда возникали совсем тёмные пятна. Поиграв с внутренними потоками получил нужный эффект.

Издали слышно, что в лагере идёт кураж. Уж луна успела взобраться повыше, а они всё пьют и играют. Надеюсь, хотя бы часть уже спит…

– Марин, гаси огонь, – скомандовал я. – Настраивайтесь на скоростной бой. Если кто-то будет увязать – тут же помогаем. Сперва можно даже не добивать – идём косою, чтобы меньше сбежало. Марин, целиться лучше в туловище – больше шансов, что попадёшь. Если кто-то побежал и вы понимаете, что вряд ли достанете магией – зовите меня, постараюсь бросить копьё. Алекс, – позвал я и поймал его взгляд, – всё понимаю, ты боец не хуже меня, но всё же прошу – не подставляйся. Я-то ладно, бешеный пёс, и род уже продолжил, а тебя ждут.

– Тебя тоже, – отрезал он. – Так что молчи.

Я хмыкнул, не найдя ответа и мы пошли…

Вошёл в боевой транс. Тело наконец ожило после недавнего избиения. Появилась родная лёгкость в конечностях, возникло чувство возможностей: прыгать, бегать, уклоняться. Жаль, шаманские порошки потерял – могли пригодиться, особенно, когда в пылу боя не уследил, и тело отказывается подчиняться. Впрочем, я же сын Севера, а вокруг самый дружелюбный лес за всю жизнь – даже в Ринкобихольме духи не были так хорошо настроены.

Бросаешь клич, а в ответ приятное эхо сонма эфирных голосов. Я иду убивать и мучить, но дикому миру природы нет дела до разборок людей. Я для него эмиссар, а эти в лагере – раздражитель. И поэтому пользуюсь поддержкой.

Мы ворвались в лагерь с нижней стороны, чуть поодаль от основной дороги. В деревянных жилищах, предваряющих лагерь, темно, возможно, там уже спят. Марина ловко вбросила в каждый по вязкому шару с огнём. Даже если кто и выбежит из быстро разгорающегося пожара, то будет пытаться сбить пламя с себя, а в этот момент я смогу пригвоздить его.

Магов чувствую довольно далеко – за самой освещённой частью лагеря. Пока же мы, наконец, добежали до бодрствующих бойцов: нападения они не ждали, оказались сильно пьяны, потому за нами полное превосходство. Я встретил ближайшего ударом ноги, добавил магией, и под хруст вбитой грудины, он улетел в угли большого кострища. Поднялся шум и крики.

Алексис уверенно пошёл сразу на двоих, чётко нанося удары по болевым точкам. Далее пара концентрированных ударов: одному в затылок, второму в горло. Марина удачно прицелилась в одного из тех, кто забегал с той стороны костра. Пронзив густой дым над кострищем, спрессованный голубой мяч вонзился в человека и с шипением увяз. Пронзительный крик боли быстро оборвался и наёмник упал замертво.

Я оглянулся и вгляделся в разгорающиеся дома: из ближайшего успели выбежать две не сильно обгоревших фигуры. Они явно видели, что происходит на освещенном участке лагеря, потому решили сбежать. Мне пришлось остановится и сосредоточится на магической атаке. Создать два крепких ледяных копья, наметить траекторию и с большой скоростью бросить. Чудом не промазал, так как рядом вскрикнула Марина!

Я мгновенно вышел из состояния концентрации, времени прошло всего несколько секунд, но кто-то успел выпустить болт в неё.

– Как ты? – подскочил я, в попытке скорее определить насколько опасно ранение.

– В ногу, – простонала она.

– Алексис, прикрой! – крикнул я и сразу же Марине: – Надо понять в мышцу или вену…

Положил сверху руки, черпанул силы и сразу же увидел, что болт сидит в мышце. Сидит хорошо, но вены и кость не затронул. Концентрация пришла сама собой, мир мгновенно замёрз и резко замедлился. Я превратил эфир в уплотнение вокруг части вошедшей в ногу, чтобы он легче вышел, а потом дёрнул. Марина закричала! Я же снова в магию и остановить кровь, убить всякую заразу.

– Перетяни тряпкой, – выдохнул ей и резко подскочил. Жилы в теле горят, кровь словно кипяток, а в душе пламя ненависти.

Алексис на месте не стоял и потому отделался лёгким ранением в щёку, тоже болт. Стрелка он уже ловко приложил кочергой.

Я побежал по кругу, высматривая врагов. Их осталось не так много, они пьяны и дезориентированы. Спрятались за одной из хижин, пытаясь зарядить выпавший из рук предыдущего стрелка арбалет. Я в прыжке одолел ряд бочек и упал на них коршуном. Бью насмерть, поэтому кулак ломает кости лица. Чтобы не ранить костяшки рук – креплю себя магией.

– Игорь! – успел крикнуть Алексис, до того как их с Мариной накрыла ледяная буря, посланная кем-то и магов.

Я рванулся к ним, наотмашь кинув ледяную бочку и тем прибив оставшегося в живых наёмника сзади. Алексис опытный маг, поэтому сумел вовремя выбросить эфир и тем защитить от атаки. Но это чревато излишними потерями в силе, так как вместо конкретной формы творишь сыряк.

Сейчас это уже не важно, ведь мои основные цели – маги и главарь, идут навстречу. Боевым порядком, страхуя друг друга.

Марина гневно прокричала несколько матерков, поминая родню врагов и пустила в них ком огня. Атака была отбита, но в её свете главарь увидел, кто перед ним и изменился в лице. В шуме развороченного лагеря, что-то сказал магам и рванул к себе. Лучше всего вонзить ему копьё прямо сейчас, но… я хочу в рукопашной схватке.

Маги не стали мешкать и обрушили на нас воздушно-водную вакханалию. Два Воя и один слабый Гридень. Чего они хотят против уверенного Боярина? Сейчас я покажу им, что такое русская боевая магия!

Вихрь срезал мелкие ветки и листочки только с верхушек деревьев, затем сузился, укрепился и с жутким воем обрушился на трёх колдунов. Все силы бросили они на защиту, но еёсорвало, как сухой лист по осени. Следом стихия добралась и до них самих. Оставаться в статусе живых им пришлось недолго. Я рванулся под растворяющийся вихрь и вонзил руку в грудь падающему противнику. Вздрогнул, закатил глаза от удовольствия и рванулся к остальным телам. Сердце каждого я с наслаждением смял и выпил силу. Сверхприятное чувство, лучшее из того, что приходилось пробовать – даже лучше постельных утех.

Выдернув руку из горячей груди, я огляделся в поисках главаря. Надо быть осторожнее – вдруг засел в одном из домов и выцеливает.

– Алексис! Будь начеку, а я пойду проверю всё…

В первом доме никого не оказалось, а когда вышел на крыльцо, хлопнуло эхо сработавшей ловушки. Побежал в последний и самый богатый дом – в нём должен быть вход в тоннель. Едва перемахнул порог, как в грудь прилетело тяжёлым. Я отлетел, скатившись кубарем с крыльца и только потом увидел приделанное ловушкой бревно в проёме.

Подскочить на кураже не вышло – спёрло дыхание. Заворочался, застонал. Сумел сесть и, уже крепко сосредоточившись, унял боль. Сильных повреждений нет, но была угроза. Я раздышался и опять рванул в дом. Теперь путь проверяю небольшим вихрем пущенным перед собой. Вроде что-то ещё собрал…

По узкому лазу я пролез едва ли не гусиным шагом. Ноги, казалось, сейчас загорятся от напряжения, но меня гнал зов застать смерть врага.

Вода заполнила всё пространство тоннеля, но замёрзнуть полностью не успела, только в некоторых участках образовался лёд. Главарь вмёрз по самую шею. Он был жив, но от сильнейшей боли периодически отключался. К сожалению, застать его в сознании мне не удалось.

Разморозить тоннель возможно только при содействии Марины, поэтому пока есть время перевести дух и подумать над результатами боя.

Чуть позже выбрался и направился к друзьям. Марина голосила на весь лагерь, пересказывая Алексису одну из жизненных невзгод. Боль в ноге почти ушла, а рана хорошо зарубцевалась. Времени поговорить сразу не оказалось, так как пришлось тушить полыхающие дома, пока пламя не перекинулось на сосны и ели. Уже после того как с первоочередными делами было покончено и стасканные к костру трупы заполыхали матёрым сухостоем, я пожалел, что оставил в укрытии трубку с кисетом. Возится в лагере нам оставалось до самого утра.

Сначала отмыться, потом всё тщательно обыскать. Ценности не главное, хотя с этим в лагере был полный порядок, но больше интересовали возможные письма, свидетельства и прочее. Марина уверенно ковыляла по лагерю вместе с нами и помогла отыскать нужный ящик в котором оказались письма от герцога. На самом деле, не так много и смысл посланий без явной преступности, но я надеюсь, что Геннадию Ортеговичу этого хватит.

Люблю это чувство удовлетворения, когда месть уже свершилась. Ведь пока наёмники были живы, постоянно думал о них и ощущал напряжение. Мне было важно то, что они делали и я словно жил прошлым, не в силах отдаться духу настоящего. Но вот мерзавцы убиты и наступил благостный покой. Пусть даже он вскоре кончится.

Раскидываться имуществом, я считаю, глупо. Всё, что можно забрать себе – нужно забирать. Изделия из золота и серебра, драгоценные камни и монеты – всё передам Ивану на продажу и хранение. Так же спрошу у бургомистра, кто числится владельцем того дома в городе, который мы разрушили. Если схема теневая – можно изъять в пользу города, если кто сдавал – наложить штраф, что хозяин способствовал преступности. Может даже и нам перепадёт. Не хочется быть в долгу у Александровых, даже если и общая выгода от союза со мной превысит траты на тот же корабль.

Вот уж действительно, не бывает место пустым, а на каждое хлебное ещё и претендентов дюжина. Утром, когда Алексис пригнал экипаж и мы начали грузить в него тяжёлые мешки с собранным, в лагерь ворвались бандиты!

– Вы чо творите, обмудки! – взвизгнула Марина и от щедрот души обдала самого резвого огнём.

Как ни удивительно, но от вида пламени их пыл заметно подостыл. Главарь коротко бросил приказ помочь раненому и с прищуром оглядел величественный экипаж:

– Али большие господа кого прибить хотят? Теперь мы тут будем заказы принимать. А Клыка выгоним.

Его шайка громко загугукала. Я устало спрыгнул с экипажа и в очередной раз глубоко затянулся табачным дымком. Алексис стоит без движения, но я вижу, что готов действовать в любой момент. Тем более, эти тоже припёрлись с арбалетом, хоть и маленьким – он висит разряженным у главаря на поясе.

– Я Игорь Колыванский, капитан-поручик Российской Империи.

Главарь банды выматерился и отступил на шаг. Кураж бандитов вконец угас.

– Захочу если, никто из вас живым не уйдёт. И не тянись к арбалету! – оборвал я движение главаря. – Это Марина, она огневик. Очень хотела бы ещё раз опробовать на живых мишенях новую магию. Вот такой шарик, – показал я пальцами куриное яйцо, – сжатого голубого огня. Двоих разом пробивает навылет.

– Так и чо не бьёшь? – просипел главарь.

– Если хочешь занять лагерь – будешь подчиняться Ивану Белому. Не в диком поле живёшь. Всякому делу руководство нужно.

– А ты ему кто, крыша?

– Он мой брат. И лучше вам общаться с Иваном, а не со мной. Запомните! Пока мы уезжаем, можете занять лагерь. Белого сам найди в Петергофе.

Марина с досады показала им жест выкусить и ласточкой взлетела на облучок. Коням груз пришёлся не по нраву, всё же не тяжеловозы – заметно поднапрягшись, они сдвинули экипаж с места. Это хорошо, что конструкторы сразу заложили нестандартную ширину колеса, а заметно увеличенную. Так бы мы увязли в мягком лесном грунте.

– Хорошо ты их приписал, Котик, – улыбнулась мне Марина и крепко прижалась.

Я чмокнул Огнёвку в пахнущую хвоей макушку.

– Больно было, наверное?

– Ну так, – пожала она плечами, – прыгнула в основном за счёт правой ноги. Ну ещё я буду перед отребьем слабость показывать.

– Бедная твоя ножка.

– Ой, ничего не бедная! – показала Марина язык. – Для дела сгодится.

Я ощутил, как от неё пошёл знакомый жар.

– Для этого самого дела?

– Ты же не против?

– Ещё бы! Мы можем даже прямо сейчас попросить Алексиса порулить…

Алексис легко согласился выйти "недолго порулить". Догадался же об истинной причине больше по нашему виду и взглядам. Я решил поступить тактично и навесил защиту, что глушит исходящие звуки. Нет больше Фаруха, что помогал мне с этим – пришлось мудрить и призывать мелкую братию из окрестных земель. А Марина-то уже распалилась и начала ласки! Без прежней ловкости из-за боли в ноге.

Сначала осыпала лёгкими поцелуями лицо, прошлась ноготками по щетине. Укусила за губу, предваряя поцелуй. Я ответил и мы начали жарко целоваться.

Пусть мы и отмылись как могли после ночного боя, но тела всё же помнят и пахнут кровавым потом. Точно так же, как меняется аромат при сильном возбуждении, так и когда побывал во власти сильнейших чувств от боя. В иное время Марина держит свою дикую кошку под контролем, но сейчас можно выпустить – начала принюхиваться, крепко вцепившись мне в плечи. Опустилась ниже, потом лизнула шею.

Рубаха быстро слетела. Сама Огнёвка пока не спешит расстаться с роковым чёрно-красным нарядом из кожи и это мне нравится. В нём она ещё более соблазнительна, чем без. Недаром прохожие в Петергофе сразу не могут понять кто перед ними: куртизанка или воительница?

И пусть за многие минуты близости я уже изучил облик Марины до малых черт, но всё же до сих пор восхищаюсь тем, как Природа соединила в ней их все. Удачным образом для меня! Миловидное лицо с флёром аристократичности, нежная кожа с мягким загаром, аккуратная грудь, что украшает Марину несмотря на малый размер. Очень жилистое тело, но, всё же, тонкая прослойка жирка есть и он мягкий, так что хватать и гладить всегда в сласть. Попка небольшая, но круглая, а когда Огнёвка изогнётся и оттопырит её – все прелести хорошо видны и соблазнительно доступны. Так и хочется коснуться, потереть и погрузить палец в горячие влажные объятья.

В наших традициях начинать с ласк ртом. Марина всякий раз просит меня об этом и потому я расслабленно откинулся на заднюю спинку. Раскинул ноги, чтобы ей было удобней, а плутовка тут же ухватилась одной рукой за член, а второй за яички и давай их сжимать. Осторожно, но настойчиво.

Пошли первые волны удовольствия и такой подход весьма их усилил. Впрочем, Огнёвка поспешила унять другой голод и второй рукой принялась ласкать уже себя. Я ещё немного покупался в эфирных водах удовольствия и прервал свою старательную кошку:

– Ну-ка разденься. Помогу тебе не отвлекаться от главного…

Она оторвалась, плотоядно облизываясь и уставилась горящим взором на меня. Наряд быстро оказался отброшенным в угол. Я же спешно раздвинул сиденья в большой лежак и на него мы завалились целуясь.

Марина сама прервала поцелуй и обернулась к члену. Я прихватил её за попу, потянул и вот уже вся прелесть её интимного уголка оказалась перед лицом. Огнёвка не медля погрузила насколько могла член в горячий рот, а мне пуще прежнего захотелось поласкать её взмокший бутончик. Наслюнявив пальцы, взялся натирать его сверху. Нажимаю сильно, заставляя венчик с клитером натужно проскальзывать под пальцами, потом паховый бугорок кончается и меня зовущей мягкостью встречает створ лона. Знаю, как ей нравится, когда ласкаю его по кругу. Сейчас максимально раскрытый, словно масляная вороночка, что может затянуть в пучину удовольствия и страсти.

Я поиграл с упругим переходом между её дырочками, помассировал податливый цветочек ануса. Он сжался и раскрылся несколько раз.

Чувствуя, как нарастает возбуждение, начал осторожно подталкивать член. Марина через несколько таких толчков оторвалась и говорит:

– Или ты будешь сильнее пихать, или я подумаю что уже не интересна тебе.

С нервным смехом, согласился.

Уговаривать и не нужно, просто я всегда стараюсь контролировать Зверя внутри. Раз можно чуть приспустить удила – сделаю!

Правой рукой я придавил её попу ближе к себе и впился в солоноватую нежность бутончика. Левую же положил на затылок и принялся грубо трахать Огнёвку в рот. Получается уйти то немного глубже, то снова упираюсь в напряжённый язык. Рот горячий и полон слюны. Зубки Марины приятно прихватывают ствол и скользят по нему. Мне потребовалось совсем немного времени, чтобы допрыгнуть до вершины. Я грубо просунул правую руку, чтобы было удобней схватить себя за член, откинул волосы Марины. Затем обхватил член так, чтобы над кулаком высовывалась только головка и финальные толчки сделал уже сам, крепко прижимаясь к её рту. Марина присосалась и что-то простонала, ожидая первые струйки семени. Наконец, меня взяла судорога сладострастия и я заполнил полыхающий от предвкушения рот.

После столь сильного взрыва ощущений хорошо было бы просто полежать и прийти в себя. Нагулять аппетит, так сказать. Однако, я умею поддерживать член твёрдым и пусть пока без прежнего удовольствия, но поспешил исполнить второе страстное желание Марины – вошёл в лоно. Семя было заблаговременно умерщвлено.

Сочные и тугие объятия сомкнулись вокруг члена. Марина напряглась практически сразу, мне пришлось проталкивать через крепкие мышцы, что сопровождается даже болью. И всё же это прекрасно и крайне возбуждающе. Временное отсутствие сладкой чувствительности быстро прошло и мои движения стали агрессивней. Глядя на кричащее удовольствием лицо и получая в лицо громкие глубокие стоны, мне кажется, что вершина Марины выше моей. Мелькнул даже страх за неё, но жажда самому допрыгнуть до звёзд тут же всё развеяла и мы дружно кинулись вверх. Взорвались, чувствуя как окаменели тела! Я вжал член в твёрдое лоно, а потом выплеснул туда семя.

– Вы тихо, – отметил Алексис.

– Магия, – усмехнулся я и сел рядом. Вытащил кисет и трубку.

– Снежка всегда была с зерном безумства, но положение обязывало играть другую роль. А тут смотри – нашла всё-таки своё.

Я прочистил горло и покосился на него.

– Ты про то, что приняла Марину?

– Да ты и сам не шибко её благороднее, – беззлобно хмыкнул он.

– Не поспоришь. Мы с Мореной два сапога. Но к Снежане я тоже полон чувств. Она как альпийский цветок.

– Сказал бы горный.

– Хах! Главное, что редкий, красивый и недоступный.

Алексис дал волю лёгкой улыбке. Помолчали немного, глядючи на предпетергофские пейзажи.

– А ты сам, когда думаешь?

– Особо не думаю. Не хочется мне.

– Хм…

Он поймал мой удивлённый взгляд и поморщился:

– Не все такие охочие до утех и вообще отношений.

– Но ты же Александров, – поднял я палец вверх. – Наверняка, невест большой выбор.

– И чего с ними делать? Солить? – парировал он. – У меня хватает мозгов не лезть в пасть дракону.

Я довольно быстро смекнул о каком случае речь.

– Это да-а-а… но ты ведь влюблялся в кого-нибудь? Может быть любишь?

– Чего ты как девка про свадьбы заговорил? – разозлился он.

Я расхохотался.

– Не сердись, Алексис, это простое любопытство. Я вот помню и первый поцелуй, и первую постель. Правда… были нюансы с этим.

– Её звали Света и она была дочкой нашей гувернантки, – вдруг поведал он. – Простушка. Мы встречались украдкой, а потом она заболела животом и умерла.

Я цыкнул и потуже затянулся дымом. Шумно выдохнул.

– Прости, что на больное наступил.

Удерживая поводья, Алексис развёл руками.

– Красивая была?

– Не знаю. Я не видел в ней каких-то конкретных черт. Просто чувствовал, что хочу скорее увидеть, скорее услышать и больше не расставаться.

– Сильно. Мне очень жаль, что её забрала хворь. Кстати, я тоже знавал одну простушку Свету в Колывани. Помог найти супруга. Хах! Из Ивановских был крепыш – мы за один день ему Свету сосватали.

Алексис усмехнулся:

– Чего можно понять за день?

– Ой, с ними всё просто вышло: сама девушка была, скажем, с подпорченной репутацией, а он член воровской банды. Погуляли с денёк, поняли, что хорошо им вместе и всё.

– Понятно.

– Ха! Ты знал, что у меня ещё ребёнок будет?

– От Марины?

– Неа, – по-котовьи жирно улыбнулся я.

– Я надеюсь, это не измена с какой-нибудь высокородной дворянкой?

– Нет-нет, это было по пути в Петергоф. Деревенька Ярси, может знаешь такую? Лобное местечко – на главном тракте. Там главой выбрали Софию – прекрасную вдову. Ну и так сложились обстоятельства, что нас связала близость. Забеременеть было её решением.

– Ну и ловелас же ты! – покачал головой Алексис.

– Между прочим, я умею умерщвлять семя. София сама попросила оставить ей возможность забеременеть, так что вполне себе по джентльменски вышло.

– Станешь богатым и влиятельным – она приедет с требованиями принять наследника, а с ним и её.

– Ой, это ты так говоришь, потому как не встречался с Софией. Она не из таких, очень благородный человек.

– Что же, верю, – кивнул он. – Но ты меня удивил в очередной раз. А Марина чего?

– Это которая я? – высунула Огнёвка голову в окно.

– Да, – чуть улыбнулся он.

– Сейчас залезу к вам.

– Осторожней, – озаботился я, – нога больная.

– Не шибко-то ты берёг её, Котик.

– Кхм!

Алексис пропустил фразу с намёком мимо ушей.

– Та-а-акс! – Марина ловко перебралась на передок. – И о чём беседу вели?

– Мне стало интересно, – произнёс Алексис, – почему ты до сих пор не беременна? Или срок маленький?

– Тебе правду сказать или дежурную отмазку? – залилась смехом Марина.

– Не знаю, – чуть растерялся Алексис. – Скажи, как считаешь нужным.

– Да всё просто – не хочу я их и могу себе это позволить. Только если Игорь попросит.

– Пхех! – вырвалось у меня. Я поймал шаловливый взгляд Марины.

– Да, вы очень необычная пара… точнее, – поправился он, – трио.

– Ну так-то квартет получается, – ответила Марина. – Квартет – это же когда четыре, да?

Я расхохотался.

– Да, Морена, ты всё верно сказала.

Алексис только головой покачал.

Накал страстей пошёл на убыль, а значит пришла пора вернуться к нормальному обучению в гимназии. Вместе с Мариной ходить на занятия, подтягивать пробелы, много упражняться в боевой магии и выкладываться на полную у Сергия. Завтра может наступить очередной “шторм” и времени на спокойную жизнь мало. На стапелях уже заложили судно для Гардарсонов. В Империи напряжение между родами, а у меня на сердце всё так же тлеет негасимый уголёк ненависти. А ещё проснулось могучее любопытство – что же там на Туманных Островах? Мёртвые просторы убитые порчей или земли полные чудес? Хочу всего и поскорее.

Глава 9

Минуло три месяца.

Ещё недавно меня брала грусть, что обычной жизни гимназиста так и не познаю, но вот в учёбе прошло всё лето и хочется куда-нибудь сбежать. Как назло, Герда справлялась со всем сама и не вызывала меня. Не падали на голову адепты сил Хаоса, не являлись некроманты и даже опасных гадов встретилось лишь два, да и то…

Первый – злой дух, что облюбовал подвалы Удачи и довёл до стыда пару Ивановских крепышей. Дабы никто более не обмочил штанов, я пошёл показывать духу Кузькину мать, но вышло всё иначе: он шнырял по помещениям как прыгучий-мяч, а бить по площади я не мог. Натурально упарился, пока удалось схватить гада. Конечно, хотелось прибить, но это подпортило бы репутацию у Хранителей. Пришлось вывозить проказника прочь из города, но уже под их обязательство обратно не пускать.

Вторая тварь объявилась одной из августовских ночей и город сразу загудел от пересудов: кто мог высосать половину крови из несчастного кучера? На нём дело не ограничилось и через пару дней нашли уже одарённого, бывшего Новика. Это послужило поводом для вмешательства Геннадия Ортеговича. Ясное дело, что вскоре я был у него в кабинете и пообещал заняться проблемой.

Как удалось выяснить на тот момент, тварь сначала оглушает жертву, а потом, без лишних хлопот, находит вену потолще и пьёт. Я уже видел жертв упыря, потому сразу отбросил этот вариант, правда, успели пойти слухи, что в Петергофе поселился высший вампир. Смешно, конечно, ведь их в принципе не бывает, а пуще смешнее, что я знаю, как выглядят настоящие.

Испитие жизненных сил и обогащение ими, в том числе магическими, практикуется тёмными магами. Если немного пофантазировать, то представить аристократа-вампира можно, вот только долго он своё гиблое дело скрывать не сможет: мы все имеем эфирный запах и окружающие одарённые улавливают его бессознательно. Стоит начать окунаться в подобное, как вскоре виновника выявляют. Это похоже на мимику и как, порой, можно о человеке многое сказать по ней.

Такой вариант тоже следовало рассматривать. При большом количестве одарённых в одном месте, одного дурного вполне реально встретить. Скорее даже – он должен быть!

Однако, ожидая поймать человека, я упускал из виду косвенные свидетельства, что это монстр. По характеру ран можно было легко понять, что пасть у твари вытянутая, с мелкими острыми зубами. Ими она буквально выкусывала кусок вены. Монстром оказалась летучая-мышь переросток – редкий мутант обычного зверя, попавшего в эфирную аномалию. Похожая на летучую мышь, но значительно крупнее и более разумная. Охотилась ночью, выбирая одиночных прохожих. Камнем падала на жертв, чтобы оглушить, а после уже в течении двух-трёх минут насыщалась.

Не для каждого монстра, но всё же есть правило, что следует как можно раньше убить вредную тварь, так как они могут усиливаться и умнеть от жертвы к жертве. Уж не знаю, как было бы с этой летучей мышью, но её я сбил с одного ледяного копья: дело было ночью, она стремглав вылетела прочь из чердака, испугавшись, мне же хватило сноровки выдать первоклассное копьё вслед.

С наградой за успешную охоту получилась довольно интересная история: рода, сравнимые по могуществу с Александровыми, решили устроить закрытый турнир женихов. Это не регулярное событие, скорее забава, но порой случается. Основная его роль – это развлечение и отбор лучших женихов для самых одарённых дочерей. В пользу более перспективного кандидата могут расторгаться даже уже объявленные помолвки. В силу того, что женихи не грибы и после дождя не выскакивают повсюду, к турниру привлекаются и просто желающие молодые маги. Мне бы очень хотелось снова сойтись с Васильчиковым Кириллом, а он на мероприятии точно будет, так как ещё ни с кем не помолвлен. В общем, удалось уговорить Геннадия Ортеговича послать меня как представителя Петергофского гарнизона. Призового места таким делегатам не полагается, но зато поучаствую.

Событие планируют к двадцать шестому сентября, в золотую неделю, вот только меня уже настолько тяготит учёба и связанные с Мариной разборки, что уже даже турнир не в радость.

В этот тёплый осенний день, когда в заливе штиль и можно с большим наслаждением провести несколько часиков в променаде по набережной, я иду на очередную разборку… Надо понимать, что стоило нам начать совместно обучаться, как вокруг неё возник культ почитателей. Я в первое время вообще не мог в толк взять – почему?! То, что миловидная – понятно, что соблазнительная – тоже, но ведь она числится безродной и силой большой не наделена, а виться начали сынки из весьма средних по могуществу семей. И драться друг с другом.

Возможно, что близкое знакомство со Снежаной и её полное расположение ещё повлияло, но Марина честно отшивала их всех и, бывало, совершенно не стесняясь в выражениях. Когда вокруг много свидетелей – играла недотрогу, когда наедине – опаляла скверным характером. Может, если бы я в самом начале не согласился участвовать в забаве, что мы с ней просто хорошие друзья и я лишь оберегаю её от посягательств, проблем могло быть меньше.

Самое гнусное, что биться в полную силу я не мог. Нужно было подбирать степень насилия согласно каждой ситуации. Один гордый дворянин потребовал сатисфакции с Марины за откровенное оскорбление, кое она нанесла ему наедине за чрезмерную настойчивость. Я выступил на защиту и вынужден был принять пару болезненных атак, а потом не так уж сильно бить доморощенного бойца, мол, драка вышла равной.

Сейчас аналогично: члены необъявленного клуба почитателей Марины вдруг прозрели и возмутились, что со мной Марина общается лучше, хуже того, им кажется, что наши отношения даже более близкие. Огнёвка их мягко уведомила, что верных пёсиков спрашивать с кем ей общаться не намерена. Пёсики ответ стерпели, но меня на разговор позвали. Я уже совсем было хотел отпустить удила и отмутузить их, тем паче, что особо родовитых среди актива клуба не оказалось, но Марина меня попросила разыграть иное – я должен рьяно утверждать, что у нас с ней самые что ни есть интимные отношения, да притом по нескольку раз в день, а пёсиков обозвать обидно. Этим я подолью масла в огонь, но они однозначно посчитают меня очередным неудачником. В драке же бить их попросила не особенно сильно. Пусть потом хвастаются друг другу синяками, мол, получили их в служении госпоже.

Я печально вздохнул и шумно выдохнул, привалившись к стене корпуса. Выйду из-за угла и уже увижу их, так что пока есть возможность – покурю.

Мне понятно удовольствие, что испытывает Марина от всего этого. С её самоиронией и объективным пониманием места в иерархии, получать столь интенсивное внимание от одарённых крайне весело. А ещё просто приятно. Для меня эти игры были забавными только вначале, потом нагрузка в виде самой учёбы возросла, требовалось многое нагонять, то есть изучать самостоятельно. Там ещё и по рукопашке тренировки. Кажется, что даже окажись я на месте этих охочих до Марины кавалеров, то сох бы постольку поскольку, когда выдавалось бы окошко в учёбе.

– Так, ладно, пора! – сказал я сам себе и вывернул из-за угла.

Кепку натянул пониже, руки в карманы и иду самой развязной походкой.

– Идёт, идёт… – услышал издалека.

– Ну и чего надо? – оглядел я компашку в количестве восьми магов-учеников. Все, в основном, Вои по уровню. Я же в их понимании уверенный Гридь, что, по идее, должно отбивать всякую охоту к драке, но…

– Что у вас с Мариной на самом деле, признавайся! – потребовал самый активный и при этом низкий из них. Чернявенький такой – их род, вроде бы, возит сухофрукты с юга Империи.

– Любовь, – бросил я и надменно поднял голову. – Самая настоящая. Признался на медни, а Марина приняла мои чувства. И у нас уже всё было, если вам, нецелованным, понятно о чём я.

– Ах ты!.. – замахнул он, а другие тут же подхватили и бросились на меня.

Я был готов и отпрыгнул. Вздел руку, словно захватывая воздух, а потом резко опустил, отчего во все стороны разошлись мощные потоки. В основном по низу, от чего трое сразу выбыли, покатившись кубарем. Надо использовать момент и атаковать других!

Они чуть пришли в себя и сменили кулаки на очевидную магию. В меня полетели простейшие конструкты. Лучшая защита – нападение, потому я, извернувшись змием в воздухе, прыгнул уже к ним и тут же зарядил двоечку, с акцентом на последний удар. Не чтобы убить или размолотить нос, но так, что холёный дворянский сынок потерял связь с миром из-за вспыхнувшей боли.

Сразу же вприсядку, на обратном рывке локтем в колено и подхватил, чтобы противник точно завалился на спину. Может убиться, ударившись затылком, потому послал воздушный взрыв под голову, типа подушки.

Они растерялись в попытке сфокусировать на мне. Вроде как, снова пришло время кулаков, ибо магия и своих заденет, но я то тут, то там и при каждом сближении падает кто-то из своих.

Один из оставшихся на ногах парней оказался начинающим рукопашником. Удар нанёс умело, попади кулак в меня, мог бы и дух вышибить, но я же Сергиевский выкормыш, а значит свился ужом, ушёл в глубокий присед, а потом распрямился с прыжком, да и зарядил носком по скуле. Честно старался не убить, но с ногами ещё сложнее дозировать силу.

Парень крутанулся вокруг себя и присел. Вроде бы удачно всё получилось – голову держал до самой земли и только потом вырубился.

– Ну, биться будем или обознались вы? – выдохнул я, хватая ртом воздух.

Со страха, он не сразу вернул себе дар речи. Говорит:

– Мы тебя всё равно достанем!

– Откуда? – расхохотался я. – Вот он я, тут стою. Доставайте, чо.

– Пошёл ты в пизду! – брызгая слюной, взвизгнул он, а потом развернулся и помчал к школе.

Довольный итогом, я немного отошёл и наблюдаю, как расползается побитая компашка. В этот раз мне понравилось как всё вышло. Можно и ещё трубочку высосать…

К слову, с тех пор, как наведался к Абрагиму Эльханановичу “попить чая”, курю только элитный табак. Была у него мечта – поставлять товары не куда нибудь, а в администрацию Гимназии, что по совместительству ратуша. Ясное дело, что там и чаи с кофиями пьют шибче, и табак применяют больше. Мне подумалось, что за спрос денег не берут и потому записался на приём к Геннадию Ортеговичу. Только и в гости с пустыми руками не ходят, да и как решение принимать не попробовав товара? Потому купцу пришлось выдать мне сортов кофе несколько, с ним чая, а в довершение и табаку по коробке. Если на золото переводить, то взял я очень много. Поводов щадить пожилого еврея я не видел – не последнее отдаёт, а если выгорит дело, то обернёт всё в разы.

Геннадий Ортегович в тот день как раз бурно потреблял алкоголь и увидя меня был сильно рад. Дело я представил как есть, без уловок и прекрас, сразу же вручив все “гостинцы”. Генерал-майор уточнил, кем мне приходится купец, а затем сообщил, что отдаст товары офицерам и, если они пожелают ещё, с Абрагимом свяжутся.

После мы долго обсуждали летучую тварь, кою я на днях пришиб. Далее была политическая повестка и прочие новости Империи. Не преминул Геннадий Ортегович справится и о здоровье Снежаны. У неё за последнее время оформился животик и глядючи на него я испытываю какие-то странные чувства… как бы, беременных женщин за всю жизнь видено было многоо, но тут совсем другое дело – ребёнок-то мой! Я даже почувствовал, как пошатнулась уверенность в справлении мести. И испугался этого, в виду чего долго не появлялся Снежане на глаза.

Меня спасло появление Сигрюнн, прибывшей на простом торговом судне, измаявшись тоской. Все вместе, мы навестили Снежану и три дня пировали, да радовались. Обе моих красавицы были беременны и от того тянулись друг к дружке. Каждой предстояло большое и тяжёлое событие родов. На Руси не принято допускать мужчин в причинный час, но у нас на Севере так иногда делают. Я сообщил обоим, что хочу присутствовать и поддерживать их при родах. Магам всяко проще, чем чёрному люду: повитухи щедро делятся эфиром с роженицами, но чем я хуже? Сил у меня столько, что могу залив Финский осушить.

Я велел послать срочное послание Гардарссонам, что Сигрюнн, до самых родов и времени, кое ей потребуется на восстановление, останется в Санкт-Питербурге. Родню уверил в полной безопасности светлой дочери и что это и её решение тоже. Снежана была так рада, что расплакалась и сначала утешалась у меня на груди, а потом заключила в объятия Сигрюнн и долго не выпускала. Несомненно, это могло вывести Гардарссонов из себя и спровоцировать знатный скандал, но я понадеялся на влияние Эльвы.

Марина вела себя странно и я спросил её как-то, что же случилось. Ответ был в духе моей Огнёвки: сильно волнуясь, вся залившись румянцев, она сообщила, что терзается необычной манией к беременным подругам. На мой уточняющий вопрос, что и до этого меж ними были отношения, она заявила о совершенно ином характере влечения. Говорит, что видя их беременный образ и зная о его общепринятой святости, она плавится от желания осквернить подруг. Потому иногда срывается и уезжает одна в Петергоф, чтобы выйти из-под очарования. Тогда мне стала понятна причина ещё более возросшего темперамента любимой Огнёвки.

Напугала ли она меня, вызвала ли отвращение? Нет. Я сросся с Мариной, как два дерева, чьи семена когда-то упали совсем рядом. У нас общая кровь, но разные кроны.

Встретились с Мариной у Сергия на тренировках. Рассказать всё в деталях я не мог, так как дед не терпит размусоливаний, только если сам настроен попить чая, да поговорить – мы начинаем с этого. Сегодня день про другое: с моря прилетела быстрая грозовая туча, набухшая дождём, а дед наоборот скорее погнал на песок. Сам раскуражился и нас заставил порхать над ареной, не отвлекаться на болезненные тумаки и при этом не впадать в боевое безумие от злости. Мы как танцоры или музыканты у него: если начал, то сыграй партию до конца в одном ритме.

Стоит признать, что старому змею удалось вбить в нас науку. Несмотря на то, что я люблю рукопашку и есть конкретные примеры, когда без неё просто не выжил бы, ходить к Сергию на занятия очень сложно. Если бы не его характер, а также уникальная школа – бросил бы, к чертям собачьим. Всё на грани терпения. Видимо, благодаря этому подходу, мы значительно улучшили владение телом.

Сначала Марина словно открывала для себя возможности своего. Часто с удивлением смотрела на кулак после удара. Была неловкой и не точной. Сейчас, всё чаще, впадает в состояние куража: это когда не замечаешь усталости и можешь с хорошим темпом крутить свилю и вязать серию ударов за серией. Ей такое по характеру подходит, но она коварная: может сначала лупить ногами-руками, а когда пробивает защиту, то прильнёт с объятиями и целует. Энергия куража тут же переходит в любовную и заражает меня. Сергий на такое ворчит для порядка. Бывает стыдно.

После тренировки быстро облились водой и скорее вытираться. Утекают последние деньки тёплой погоды, уже не как летом. Сергий успел заварить свежачка, пока мы тренировались, так что на столе ждал горячий чай. Мы в охотку прыгнули на лавку и давай его сёрбать.

– Слухи ходят, турнир Женихов намечается? – хитро глянул он из под седых кустиков.

– Не врут, деда, – улыбнулся я.

– И, поди, ты вознамерился там поучаствовать?

– Есть такое желание.

– А меня спросить забыл?

Я виновато кивнул, а Марина отвесила шутливый подзатыльник.

– Так мошт мне проучить нерадивого тебя? Запрещу туда ходить и всё.

Сразу даже и слов не нашлось, уже потом выдохнул:

– Простите, деда! Виноват, как есть виноват. Думал только о реванше с Васильчиковым.

– У-у-у, запел соловей… и про сынка Васильчиковых забыл сказать. Словно бы я для тебя совета не найду, как одолеть их стиль.

После такого меня вообще кручина одолела.

– Ладно, – поморщился он, – хоть и стоило бы тебя наказать, но у меня тоже интерес имеется. Сегодня ладно уже, но завтра начнём подготовку иным образом. Посмотрим, чья возьмёт.

– Спасибо, деда! – выпалил я и склонил голову.

– Дурень ты! Ещё бы за день сказал. Неделя есть…

Популярность Марины не могла остаться незамеченной и ей бросили вызов. Вызвала на дуэль девушка, понятно дело дворянка: Дарья Зворыкина. Тут целый ком всего, что надо понимать и что учитывать.

Во-первых, и это главное, когда речь идёт о дуэлях, надо учитывать “вес” противника. Нередко бывает, что проще будет проиграть, даже если шансы на победу неплохие. Меньше последствий. Мир благородных фамилий такой, что учитывается не только твоё владение магией, но и связи. Может и скандал случиться, как чуть не произошло со Штромбергом. Поэтому, принять вызов можно, чтобы избежать позора, но потом осознанно проиграть.

Во-вторых, хоть девушек в Гимназии учится на порядок меньше, они есть. В большинстве случаев уже с кем-то помолвленные. Иногда это больше фикция, служащая пунктом в большой игре, иногда уже всё железно. Для молодых так проще – попробуют сдружиться. Впрочем, к изменам отношение довольно лояльное, главное, наследников от союза роди, а дальше уже спи с кем сердце пожелает. Неофициально, конечно же.

Марина порядком смешала карты не только тем, кто учится в Гимназии, но и у кого учатся только женихи. Одна из таких – Дарья Зворыкина. Её слабовольный суженный решил признаться, что полюбил другую и хочет добиться согласия. На резонный вопрос, с какой стати более одарённой, чем Дарья, дворянке соглашаться на брак с ним, он открыто признался, что Марина вообще безродная.

Вот смеху было, когда Огнёвка это пересказала. Ей самой забавно до нельзя, что выпускница трущоб и заправского захолустья, вдруг настолько вскружила высокородным голову. Естественно, что отказываться от столь изысканной забавы она не собирается.

На самом деле, не долго ей летать, если бы не поддержка. В жизни чудес почти не бывает и уж если есть правило, то оно работает. Конечно, Марина сказала бы, что наша с ней любовь сама по себе чудо, но речь всё же про самый главный пункт – связи. Они у неё есть, да ещё какие. Просто не явные и о них почти никто не знает.

Такая вкусная ягодка, как она, может нравится не только молодым ухарям, но и весьма возрастным. Первые-то могут легко пойти на принуждение, если прознают про отсутствие защиты рода, а уж кто постарше и влиятельней – подавно. Раздавили бы ягодку вместе с косточкой…

Но Марина сначала одному козлу сказала, что если он сейчас же не отвалит, то будет иметь дело с Александровыми, а потом правильно сориентировалась, кому кем угрожать, и второму уже про меня шепнула. Ух, как чесались кулаки и даже хотелось, чтобы тот не испугался и позволил себе вольность: я бы вырвал ему сердце!

Марина и сама не промах теперь, от дураков отобьётся. И именно благодаря всем факторам её игра продолжается. Теперь, вот, предстоит дуэль.

С организацией оных тоже не всё просто. Хотя, а как иначе? Нужны секунданты, нужно привлечь лекарей и выделить место. Это стоит денег и не может случится даже при их наличии, если не будет получено разрешение от Канцелярии. И тут снова играют роль связи! Когда они хорошие – всё получается, и спасать тебя будут лучшие из лучших, типа покойного Андрея Евгеньевича. Если похужее – можешь остаться с увечием. Ну, а когда ты не сильно знаменит, то и разрешения на дуэль можешь не получить – таковы правила.

Зворыкины из средних, ближе к высоким. Даша, поди, закатила истерику и ей устроили дуэль. Ну, а с нашей стороны взнос был уплачен в тот же час, как Канцелярия дала добро. Дуэли вещь не частая, по десятку на день не случаются, поэтому Геннадий Ортегович лично одобряет каждую. Ну, и естественно взволновался, увидев имя своей любимицы в числе дуэлянтов. Спустился и окликнул нас в холле главного корпуса Гимназии:

– Голубчики! А ну, стойте!

– Ваше превосходительство? – поклонились мы на пару с Мариной.

– Чего там у вас с Дашкой Зворыкиной приключилось?

Марина хихикнула и говорит:

– Из-за ревности, ваше благородие. Хахаль её в меня влюбился и зачем-то решил помолвку разорвать.

– Дурак, что-ли? – опешил генерал-майор.

– Похоже на то, – согласилась Марина. – Она и заявилась в Гимназию, бросила мне вызов. А я думаю – почему бы и нет? Весело же.

– Весело ей, – проворчал Геннадий Ортегович. – А зашибёт если? Раз в год и камень летает.

– Спасибо вам за беспокойство, буду очень осторожна.

– Я вам лекарей хороших назначу. И давайте по правилам состязаний бейтесь, а не насмерть.

– Будет сделано, ваше благородие, – склонилась Марина.

Я повторил со словами благодарности, ведь хорошие лекари – это роскошь.

Когда вышли из Гимназии, Марина заговорила:

– Она не хочет убивать. Её цель изуродовать. Но она огневик, – прыснула Марина. – И я тоже. Разве что волосы мне опалит.

Я поцеловал её в голову.

– У неё ранг выше, так что осторожнее.

– Вообще-то, у меня план повторить твои трюки при поступлении в Гимназию, – заулыбалась она, подняв на меня взгляд. – Тоже буду скакать-прыгать, Зворыкина эта, в меня не попадёт, а я как вмажу и всё.

– Раз правила будут соревновательные, бить по новой методике не выйдет. Имею в виду спрессованный огонь.

– Ой, да и не надо, – отмахнулась Огнёвка. – Один точный удар и отправится Дашка спать.

– Мне вот интересно, а она из всех какой статус имеет? В сравнении со Снежаной, например.

– Не совсем поняла про что ты спрашиваешь.

– Просто подумалось, что не одна Зворыкина может желать учинить тебе уродство. Это действительно проще, чем бороться с последствиями твоей привлекательности. Поэтому лучше будет дать отпор самой авторитетной, а остальные сами поотваливаются.

– Да ты стратег, Котик, – прижалась Марина крепче. – Дашка не серый кардинал, но и не серая мышь. Наша дуэль станет хорошим поводом для слухов, а для кого-то и уроком. Но мне бы не хотелось сразу бить по главным – так веселье быстро закончится.

Мы уже перешли главную улицу и остановились на аллее. Я повертел головой, решая куда пойдём. Прагматично решил снова в нашу любимую с Огнёвкой кофейню.

– Я переживаю, как бы они тебе мордашку не подпортили.

– Ах-хах! Котик, знаешь в чём основная проблема этих дур? Они с чего-то решили, что я им соперница. И этим сами же опускаются на мой уровень, чего я вообще понять не могу. Дурочки полагают, что сделав меня монстром снаружи они что-то изменят, но монстра внутри они не видят и это их главная ошибка.

Я оценивающе поглядел на неё.

– Твой монстр действительно симпатичный.

– Тебе кажется, Котик, – посмотрела она своими чудными голубыми с золотистым ободком, глазами. – Мой монстр нравится твоему и это он нашёптывает тебе, что я хорошенькая.

– С чего ты вообще считаешь, что помимо моего монстра есть какой-то я?

И подкрепил вопрос кривой улыбкой. Марина рассмеялась, позволяя купаться в синеватой водичке своих глаз, а сама окунаясь по горлышко в пожирающую глубину моих.

– Ах, извините! Но тогда и вы не смейте предполагать, что какое-то внешнее уродство сможет перекрыть внутреннее.

Официант было дёрнулся к нам, но я пока отослал, всем сердцем стремясь окончить важный разговор на верной ноте:

– Хочу, чтобы ты была тем самым цветочком, чей вид и лёгкий аромат привлекает внимание, но надышавшись которым человек гибнет. Без этой миловидности, – погладил я по щеке, – и чудного тела, такого результата не получится.

– Хм, Котик, – довольно проурчала она, – но ведь ты уже надышался.

– Разве? Почему же я до сих пор жив?

Пламя в её глазах всё жарче. Марина привстала, захватив моё лицо в ладони, и говорит:

– Я не хочу, чтобы удовольствие, которое ты испытываешь, кончалось. Буду тянуть сколько смогу.

– Спасибо! – выдохнул я и мы связали губы поцелуем.

Как же люблю этот момент, когда сидишь, пьёшь кофе с выпечкой, а ещё и трубку распалил. Глядючи вдаль уходящему проспекту, думается неспешно и философски. Нет дикой скачки, как во время боя. Умиротворенно, но без лишнего упадничества, что всё кончится плохо. Да и какой повод? Что всякие неприятности нет-нет на голову сыплются? Так терпимо же. Неприятно, конечно, и лучше бы поменьше, но уж как есть. Зато с остальным как всё здорово: крепкие отношения с красавицами, поправил дела с учёбой, оттачиваю рукопашный бой, а с деньгами так тоже всё весьма и весьма – Иван неумолимо старается передавать мне золото с продаж или какой выручки, кроме того, что относится к его ремеслу. Например, весь ценный скарб, что мы привезли в Петергоф из лагеря наёмников, он успешно продал, а деньги настойчиво всучил мне. Какой-то принципиальной экономии я не придерживаюсь. В отношении себя беру только необходимое, что можно списать на экономность, но ведь потребности Марины-то стараюсь закрывать с лихвой! Да и Снежане было уже два подарка. Тем не менее, золото только накапливается в банке.

Особенно радует вернувшаяся в тело прыть. Всё же я долго отходил от нападения наёмников. И к Хранителям наведываться было бесполезно, разве что водички чудной попить, да помедитировать. Но всё позади – я снова на пике сил. В другом состоянии на турнир Женихов можно и не ходить.

До него ещё неделю ждать, а вот дуэль Марины и Дарьи будет завтра. Огнёвка в ус не дует, болтая о том, как ей нравится ездить в Санкт-Питербург. Жалуется, что всю крепость чувств не может выразить на подругах, так как они беременны. Ещё рассказала, как в кожаном наряде её не пустили на один из вечеров для знати. Снежана хотела устроить скандал, но Марина её успокоила и сама отправилась обратно в резиденцию Александровых – проводить вечер с Сигрюнн. Её русская речь стала получше, поэтому им с Мариной удаётся изъясняться. Со Снежаной же более забавная смесь: немецкого, который обе более-менее знают, а ещё шведского и русского.

Я уточнил, зачем она пошла в таком наряде, ведь есть подходящие и услышал, что это всё Снежана – она была уверена в силе своего слова, мол, достаточно было всего лишь сказать, чтобы пропустили. А не сделали этого из-за других статусных гостей. Вот, если бы приём проходил у самих Александровых в резиденции – тогда да. Это породило бы слухи, но Марина меня уверила, что в каком бы свете о тебе не говорили – главное говорят. Таковы уних там порядки.

Стало смешно, что из нас более родовитый я, но вся светская суета мне претит и скорее хочется содрать с себя роскошь ливреи и убежать в лес к Хранителям. Марина же с удовольствием участвует в этих плясках, дрязгах и интригах. Что удобно, на самом деле, ведь сколько не рвись в лес, а я дворянин. Когда нужно, всегда могу спросить Огнёвки, что там к чему и кто есть кто.

Вечер закончился в наших апартаментах в Удаче. Это уже не те две комнаты, что были когда-то. Даже до перестройки здания они стали наполнятся вещами, меняться и улучшаться, а теперь даже богато стало. Сейчас на улице ещё не холодно, но мы всё равно разожгли магический огонь в камине.

Марина по-прежнему не собиралась переживать насчёт завтрашнего боя и смело уговорила меня на другие жаркие занятия. Вообще, я тоже из тех, кто вряд ли когда откажется от “вкусненького”, но заботливо думал, что мы ляжем пораньше и она выспится для полноты сил. Уговаривался я не долго…

Справить дуэль в Санкт-Питербурге не удалось бы, поэтому ещё с раннего утра я рванул за Снежаной и Сигрюнн. Они в это время безмятежно спали. Причём в одной, хоть и очень большой, кровати. В резиденции полно прислуги, что хорошо справляется с заботами о двух красавицах в положении. Вплоть до того хорошо, что не пускали меня в покои! Я не большой поборник соблюдения этикета, но уже серьёзно был намерен высечь упрямую служанку, как с той стороны открыла Сигрюнн:

– Доброе утро, Игуурь.

Я склонил голову и натянуто улыбнулся:

– Добрейшего.

– Ну, раз госпожа уже проснулись, я пойду, – вставила своё служанка.

Глянув на неё испепеляюще, я отвечаю:

– Уж извольте!

– Что-то случилось, Игуурь? – проснулось беспокойство у Сигрюнн.

– Нет-нет, всё пока хорошо. Тут, просто, наша Марина собралась на дуэль, но по правилам соревнований, то есть не на смерть. Вот я и приехал вас свозить на бой, если пожелаете.

Улыбнулся для вящей надёжности, только это не помогло – в отличии от дурной Огнёвки, эти девушки нормальные и как только Снежана спросонья поняла о чём речь – драмы прибавилось.

Я уже пожалел, что приехал. Всю дорогу успокаивал их. С одной стороны, Снежана всячески унижала Дарью и Зворыкиных вообще, – мне в это время переводить приходилось! – с другой сетовала, что Марине может крепко достаться, ведь Дашу хвалят за успехи и одарённость. Поговаривают, что огонь ей очень хорошо даётся. Она постарше нас и уже закончила Гимназию, но учиться в московскую Академию не поехала.

Уже у самого волнения проснулись, благо я умею владеть собой и не дал им разойтись. Марина ловкая, сильная и уверенная в себе. Ей не нужно настраиваться, чтобы ударить или проявить жестокость.

И вот, доехали: Марина счастливо прыгнула в экипаж и давай обниматься с подружками. Я уже настолько утомился разговорами, что залез к Иннокентию на облучок покурить. Пусть там сами, как-нибудь…

Спустя две трубки мы причалили к трапезному дому “Проспектскому”, где Снежана изволила скоротать пару часов до начала дуэли. Аппетит у беременных волчий, так что даже много говорить не даёт. Марина в еде не отставала и всячески отмахивалась от предупреждений быть осторожней. При том, всякий раз переводя разговор на комплименты обеим подругам. Успела уже и погладить несколько раз их округлившиеся животики.

Наконец, время пришло и мы двинулись к Малой площади, где пройдёт дуэль. По организации всё устроено следующим образом: есть круг небольшого диаметра и есть второй, уже значительно больше, за который зрителям, свидетелям и распорядителям заходить нельзя. Если зрителей мало, то всё собираются небольшими группками с двух сторон для большей объективности наблюдения за боем. Так проще ставить защиту. Если зрителей много, то и работы для устроителей больше. Сегодня собралось около полусотни, причём большая часть – это поддержка Дарьи.

Она держится уверенно, смеётся и громко разговаривает, однако, когда увидела, кто приехал наблюдать за дуэлью со стороны Марины, выражение лица быстро изменилось. Причём и у всей поддержи в том числе.

Про меня тоже слухи ходят, да и бляха особых полномочий кому попало не даётся. Так что для Зворыкиной сегодня случился сюрприз. Марина ещё, – вот уж кто действительно не нервничает! – начала жениху Даши подмигивать и ручкой махать.

– За кого болеть будешь, Серёжа?! За меня или Дашу?

Половина собравшихся не удержала смеха, остальные недовольно загудели.

– Сергей мой, запомни уже, воровка! – не сдержалась Даша и тут же сама себе закрыла рот ладонью.

– Да я просто спросила. Интересно же!

По сути, вопрос был риторическим и можно было оставить без внимания, но как-то все начали оборачиваться и смотреть на Сергея. Тот не выдержал и неуверенно произнёс:

– За Дашу.

– Вот видишь! – воскликнула та, силой голоса словно пытаясь укрепить неуверенность жениха.

– Жаль, – картинно огорчилась Марина, – я думала у нас любовь…

– Какая ещё… – взвизгнула Дарья.

– Шучу я, шучу, – скорее замахала руками Огнёвка. – Ты только не забудь, что сражаться будем по состязательным правилам.

Дарья ответила взглядом полным ненависти. С неё натурально потёк огонь, даже подруги отшатнулись: мелкими капельками, он начал скатываться с волос и открытых участков тела. Я с удивлением наблюдаю за аномалией, ведь если бы пламя сочилось со всего тела – загорелась бы одежда. А тут, значит, контроль есть…

– Осторожнее, Морена, – шепнул я ей на ухо.

– Да, Котик, – обернулась она, – как и обещала.

Мы все немного отошли, чтобы не нарушить границ большого круга. Девушки же наоборот подошли на дистанцию малого.

К ним подошёл старший маг из Гимназии, чтобы ещё раз напомнить о правилах. Спросил о готовности, затем отступил на несколько шагов и скомандовал начинать.

Дарья владеет огнём лучше, чем предполагалось: с резко поднятых рук сорвались два огненных урагана, что тут же соединились и помчались уже в виде огненной стены. Обычно, огневики не используют усиления Воздухом, так как стихия им не подчиняется, а чтобы натренироваться нужны немалые усилия. Огонь и так хорошо горит, но вот мощь всё же ниже. Маринин шар, что та недавно научилась делать и который в этом бою практически не применим, тоже конструкт на основе двух стихий.

С замершим сердцем, я жду действий Марины, ведь выход за малый круг приравнивается к проигрышу, а стена огня с каждым мгновением оставляет ей всё меньше шансов. Перепрыгнуть её даже мне не под силу – высота около двух саженей. Огонь ревёт, подпитываемый мощью стихии-побратима, но Марина спокойно ждёт. Чего же?!

У меня уже кулаки сжались. Готов рвануть на помощь и пусть даже она проиграет. Да и зрители заволновались – начал нарастать гул.

Может быть существует какая-то хитрость, чтобы перешибить огонь огнём? Я судорожно попробовал перебрать в голове варианты, но ничего так и не вспомнил. В локоть вцепилась Снежана, а с другой стороны Сигрюнн – обеих тоже снедает тревога. Всё же, Дарья хорошо подготовилась к бою. Марине следовало действовать сразу же и уходить по кругу. Сейчас уже поздно.

Огнёвка раскинула руки и сама шагнула навстречу стене пламени. Совершенно без страха вошла в неё под общие стоны и возгласы. Зрители замерли пораскрывав рты. Внезапно раздались восклики удивления, под которые и вышла Марина. Кожаный наряд на ней дымится и кусками отваливается, оставляя девушку в одном нижнем белье. Оно пока держится, хотя тоже пострадало от мощнейшего пламени. Удивительно, как Марине удалось сохранить волосы, что сейчас распустились и вьются в порывах ветра. Уж я знаю, как выглядят люди попавшие в пожар или под удар мага-огневика. Так откуда же это удивительное искусство?

К чести Зворыкиных, Дарья не долго пребывала в растерянности и решила скорейшим образом оборвать торжество противницы: бросила огненную кляксу. Марина красиво скрутилась, сделав мах ногой, и клякса плюхнулась позади. Теперь уже Огнёвка перешла к атаке и побежала к Дарье. В оставшиеся до прямого контакта мгновения, той удалось ещё раз огрызнуться огнём, но тот только избавил Марину от бюстгальтера, а спустя миг Даша получила кулаком в нос. Я бы не сказал сильно, но достаточно, чтобы Зворыкины взвыла от боли и осела на землю реветь.

Марина торжествующе оглядела свидетелей боя. Красивая, жилистая словно фурия и обнажённая по пояс. Я скорым шагом приблизился и накинул свой плащ.

– Поздравляю, – тихо выговорил ей на ухо.

– Спасибочки! – лукаво улыбнулась она и подставила щёку для поцелуя.

– Мы же официально не пара? – спросил я перед тем, как поцеловать.

– Это братский поцелуй, не выдумывай.

Победу в дуэли присудили Марине. Геннадий Ортегович и часть преподавателей бурно зааплодировали, как и я, пребывая под впечатлением. Дарья уже пришла в себя, ей поправили нос и остановили кровотечение. Выглядит она довольно растерянной и нет-нет зыркает на Марину.

– Итак, – вышел к нам Геннадий Ортегович, – можно ли считать конфликт исчерпанным? У вас больше нет претензий друг к другу?

– У меня нет, Ваше превосходительство, – поклонилась Марина.

Генерал-майор посмотрел на оробевшую Дашу:

– Я… тоже. Думала, что для Серёжи я – лучшая партия, ведь он слабее меня в одарённости, да и мы богаче, но раз Марина… сильнее, может и к ней идти.

Огнёвка залилась смехом, тут же вызвав ответные улыбки у большинства окружающих.

– Ерунду не говори. Ему и так крупно свезло, что сегодня поглазел на меня в неглиже. Всё, хватит. Мир? – протянула она Дарье мизинчик.

– Мир, – отозвалась та и перехватила своим.

Глава 10

Как повлияла дуэль на ситуацию в Гимназии? По мне так хорошо, а вот Марина огорчилась. Всё же Дарья была чуть ли не главой противостояния, а теперь конфликт сгладился, многие не уверены, как им быть и против кого дружить, ведь разом вскрылся довольно большой пузырь информации.

Про меня слухи ходят давно, но так как не мелькаю на приёмах и вечерах, подкрепляя их бахвальством, моя личность была скорее легендарной, чем реальной. Сейчас туман развеялся. Люди воочию увидели, кто стоит на стороне Марины. Теперь они могут связать помолвку со Снежаной, мои геройства и расположение бургомистра, а следом – необъяснимое бесстрашие Марины. Имея таких заступников как мы, она вполне может допускать вольности. Однако, чья она невеста? И невеста ли? Мы говорим всем, что родственники. Тогда кто её фаворит? Да и кто вообще такие эти Колыванские, если кроме двух ещё совсем молодых представителей других не имеется?

Для верного выстраивания отношений нужно знать, кто есть кто. Мы же прилично так внесли сумятицу и даже после дуэли она окончательно не ушла. Геннадий Ортегович рассказал, что уже и у него спрашивали обо мне и Марине. Генерал-майор смеялся при этом, говорит, ответил как военный: я – один из самых надёжных бойцов, а Марина моя боевая подруга, сиречь, тоже боец. Большего знать не нужно.

Естественно, я рассыпался в благодарностях за оказанную честь. Обещал стараться и дальше, а на душе кошки начали скрестись – сам-то к англам лыжи навострил.

Чтобы не терять остатки развлечения, Марина спешно заказала себе гимназическое платье, то есть официальную форму, но попросила портного несколько улучшить её, чтобы не блекла в свете потерянного кожаного костюма. Ношение такого платья носит рекомендательный характер. Парни, в основном, форму надевают, ибо это влияет на дисциплинарные оценки, важные для дальнейшей службы. Девушки, которых раз-два и обчёлся, предпочитают формы избегать и Марина снова угадала с образом: на фоне других она не просто выделяется, а выглядит дико впечатляюще. Девушка в униформе способна без магии сворачивать парням шеи и мозги в придачу.

Чтобы я не сильно забивал себе голову случившимся и происходящим, Сергий, каким-то неведомым образом ещё больше ужесточил тренировки. Казалось бы, мы и так пляшем, прыгаем, отжимаемся и уклоняемся с немыслимой скоростью. Делаем это так долго, что возникает чувство бесконечности происходящего, а в голову вплывает глухой туман безмыслия. Куда больше? Так-то я смирился с тем, что дед просто феномен и стремиться его победить не нужно. Стихия Природы. Но из-за этого ужесточения и в очередной раз сменившегося стиля, я снова выпал из удобного мне ответа, стал больше получать и потому искать способ увернуться, а если свиля не получается, то ударить на упреждение. Сергий приманивает байкой, что когда я стану сверх умелым, смогу просто стоять и реагировать лишь на действительно опасные атаки. Называет это дурацким сокращением СДО: сферой достаточного ответа. Иначе говоря, я настолько забью все эти прыжки, перекаты и подсады в мышцы и кости, что буду реагировать без всякого умственного напряжения и только на реальную угрозу. Когда-нибудь…

Вообще жить можно. Тело привыкло и к нагрузкам, и тумакам. Когда Сергий не рассчитывает силы – есть умение волны, что распределяет эту силу на большую площадь. Хочешь не корчится от боли – успевай применять. При этом не теряй равновесия, продолжай вязать удары, уклоняться и в целом учитывать обстановку на поле боя. Скучать не приходится. Я понимаю ребят, что не хотят заниматься рукопашным: если ты маг и можешь убить разом кучу противников, то зачем эти мучения? Скорее уж простолюдинам следовало изучать такую школу боя.

В полной запаре я не заметил, как настал канун участия в турнире Женихов. Ехать, благо, недалеко: в сторону Москвы, в одну из императорских резиденций. Места там много, большую часть занимает заказник, но и оставшегося хватает в том числе и для небольшой арены с трибунами. На турнир съедется вся знать, но присутствие самого Императора пока под вопросом. Обычно он не пропускает осеннего развлечения, да и можно наглядно посмотреть, что из себя представляют ключевые рода, от кого ждать решительных действий или ещё чего опасного для трона. Меня взяло волнение от мыслей, что Его высокопревосходительство может таки нагрянуть.

Снежана и Сигрюнн приедут отдельным экипажем, а мы с Мариной на своём. Ивана взять не получилось, так как будет сложно обосновать его право на присутствие. Он огорчился, но не сильно. Велел без победы не возвращаться, так что выбор у меня небольшой. Сергий ведь тоже другого результата не примет, да и Геннадий Ортегович надеется.

Ещё я ощутил новое для себя чувство: острое желание продемонстрировать всю силу. На глазах у Марины и других моих невест. Раньше скрывался и даже Геннадия Ортеговича подговаривал притушить славу обо мне, а теперь можно уже не стесняться. Помолвка со Снежаной сильно поменяла ставки.

– О чём призадумался, Котик? – прильнула Марина, заглядывая в лицо.

Мы уже на пути к резиденции. Экипаж ходко катится по неровной дороге, но рессоры хорошо глушат тряску.

– Что, если я там всех поубиваю или магией уделаю?

– Ну уделаешь и уделаешь. Ты им всё равно не соперник. Или ещё одну невесту захотел?

Меня разобрал смех.

– Нет, Морена, я размышляю о последствиях такого исхода. Хочется прям куража дать, но можно ли?

– Если ты спрашиваешь меня, будут ли главами родов сделаны выводы – будут. Но ты не один у них из сильных соперников. Тем более, пока непонятно, самостоятельно ли будешь вести дела или примкнёшь к Александровым. Правильно? – большими глазами посмотрела Марина.

– Правильно.

– Ну и вот. Думаю, можно не переживать сильно. Если хочешь покуражиться, я буду только рада на это посмотреть.

– Раз ты говоришь, – заулыбался я. – Не терпится увидеть их морды, когда осознают, что я Боярин.

У Марина заалели глаза в предвкушении:

– Как здорово! Тоже хочу это увидеть. Из сморчков-женихов никого в том же чине нет.

– Откуда знаешь?

– Ой, ну Котик! Сколько им ещё жить, чтобы во главе рода оказаться? Причём, это вообще большая неопределённость. Кто к сорока, а кто и в пятьдесят только становится. Вот среди стариков – да, много с высшими чинами, а этим щёголям до тебя ещё расти.

– Спасибо, – тепло отозвался я и поцеловал в лоб, – только недооценивать их всё же не буду. Есть фамильные умения и крепкие рукопашники.

– А ты с Кириллом снова собираешься без магии драться?

– Если у нас вообще получится сойтись. Вдруг он вылетит по ходу схваток? Ну или я.

Дружно рассмеялись.

– Может всё же в этот раз уже с магией?

– Вообще – да, так и собираюсь, но вдруг будет какой-то особый вызов? Как отказаться?

– Понимаю. Но на самом деле ты забавный и хороший.

– Почему это?

– Потому что немного дурак. Это же не обычный турнир, не публичный. Простой народ власть волнует мало, но всё же это сила. Когда турнир проводится на глазах у всех, смысла в нём не много – это развлечение, а черни лишнее напоминание, кто такие одарённые. Турнир Женихов строго для своих и через него вершится политика Империи. Имея хитрость, можно умело сыграть на противовесах и поиметь выгоду. Даже проиграть, если надо для дела. Но ты думаешь о кураже, а не влиянии. Такой смешной.

Гляжу на неё с кривой улыбкой. Что тут скажешь…

– Но ты нравишься мне таким.

– Знаешь, раньше были обычаи жертвоприношения. Часто будущие жертвы знали о своей судьбе заранее. И это влияло на них. Когда другие погодки занимались одним, избранным это могло быть вообще не интересно. Я думаю о поездке в Англию. Что повстречаю там, как найду убийц моего рода. Поэтому, наверное, не пользуюсь возможностями.

– Не знаю, Котик, – тихо проговорила Марина и посмотрела в окно. – Мне кажется, что интриги – это не твоё. Ты не нуждаешься во власти, чтобы постоянно думать, как урвать ещё кусочек.

– Ну как же не нуждаюсь… – склонился я к ней и укусил за шею. Марина со смехом сжалась и оттолкнула.

– Ладно, раз ты сам не можешь, я буду тебе помогать. В последнее время мне это делать всё легче. Уж и не знаю, то ли мне попадаются простые хитросплетения, то ли действительно чему-то научилась. Снежана почти всё про всех знает. Водит к подружкам и их кавалерам, а там тоже в основном сплетни обсуждаются. Например, эти твои Васильчиковы сейчас думают, как в портах Великого Новгорода заиметь мастерскую, а лучше квартал. Но они враждуют с Авиновыми, слово которых в Новгороде закон.

– И как им в этом поможет турнир? – нахмурился я.

– Кирилл – завидный жених. Если получится женить его на ком-нибудь из столь же влиятельных в Новгороде, у Васильчиковых появится возможность передавить или стравить рода с Авиновыми. Император не станет вмешиваться пока борьба не выходит за рамки приемлемого, для него они все равны. Но это пока. Авиновы тоже не сидят на месте и планируют повысить статус в глазах государя или опустить таковой у Васильчиковых.

– Так, всё, – нервно рассмеялся я. – Шли бы они все. Я еду лупить их сыновей по холеным щёчкам. Хоть они и не холёные, зачастую, но это ладно.

К резиденции подъехали когда уже стемнело. Иннокентий пожелал нам доброй ночи и пошёл пропустить кружечку чего-нибудь хмельного в обеденной зале дома для прислуги. Нас же встретили и повели в выделенные покои. Были предложены блюда на выбор, я только попросил крепкого кофе с молоком, а дальше уже выбирала Марина, старалась не сильно мучать слугу, но всё же тот вышел из комнаты озадаченным.

Покои достались весьма вместительные: две больших кровати, место для досуга с невысоким столиком и тремя креслами. Есть стол для приёма пищи и стулья к нему. Стены украшены картинами с пейзажами и несколькими гобеленами. Уровень резиденции Александровых в Санкт-Питербурге, гораздо роскошнее чем у нас с Мариной в Удаче. Я подошёл к книжному шкафу и вытянул наугад книгу: оказалась на немецком.

– Мне нравится.

– А мне не очень, – поморщилась Марина.

– Почему?

– Полы можно было и лучше помыть. Видно, как волокли вторую кровать. Пыль местами не вытерли, толщиной в палец. Сейчас ужин принесёт и я им на завтра дам задание.

– Какая ты требовательная, – улыбнулся я.

– Ну, а чего? Ладно уж я, но они тут Снежану собрались расположить? На розги напрашиваются. Или Сигрюнн – заморскую невесту.

– Сильно-то не ругай их. Точнее, без розог, если можно.

– Можно, Котик, – рассмеялась Марина. – Будет нужно – я сама тут могу всё помыть и убрать. Ещё на настое трав, чтобы пахло хорошо. Пусть не думают, что эти мозоли от ложки, – показала она ладони.

– Нет-нет, слуги пусть работают. Просто потом дай им монетку за старание.

– Если постараются – дам, – показала она язык.

Вот кормят в императорской резиденции хорошо. Мы только переглядывались с Мариной, не в силах оторваться. Слуга расплылся в улыбке, наблюдая за нами. Тем не менее, Марина слово сдержала и устроила ему разнос после, ткнув в каждое место, которое посчитала недостаточно подготовленным для приёма высоких гостей. В разгар этого в покои сопроводили Снежану и Сигрюнн, что спасло несчастного от всё более распаляющейся Марины. Её гнев тут же улетучился. Радостная, Огнёвка кинулась обнимать и целовать подруг. Я же поцеловал обеим ручки.

Через минут десять в комнату постучали, а за створками дверей оказалась команда заспанных слуг, что вознамерились приводить комнату в порядок. Марина уже без подбора слов отправила их досматривать сны и распорядилась, чтобы сделали всё когда господа отбудут на турнир.

Если бы кто другой в присутствии Снежаны смел выражаться, она бы не стерпела. Для черни это грозило банальным наказанием, а если кто из знати осмелился, то его ждал бы позор, а возможно и вызов от меня на дуэль. Леди – есть леди, в её присутствии нельзя, даже если бы она из великого благородства и под диктатом своих добродетелей, лечила бы матросов в порту на протяжении многих лет. Матерная отповедь Марины вызвала только заливистый смех. Я перевёл смысл для Сигрюнн, чтобы она тоже могла оценить.

Заснули не сразу, ведь молодость плещет в нас словно шторм и даже беременность не всегда ей помеха.

– Так, блядь! – в конец разозлилась Марина. – Я же сказала, что завтра придёте. А теперь съебались отсюда.

– Простите, госпожа, – послышалось из-за закрываемых створок.

Снежана закатилась в смехе.

– Ну ты и матершинница.

Марина развернулась с чёртиками в глазах, а я пока на ухо перевёл Сигрюнн фразы. Она покраснела от стыда, но тоже рассмеялась.

– Нет, ну я понимаю, что им тяжко живётся и всякое там, но когда встречаюсь с тупостью этой непроходимой – хочется материться.

Мы поддержали. Марина же вдруг призадумалась:

– Чтобы этих бедолаг не гонять, давай мы с тобой, Игорь, наполним и разогреем ту ванну, – показала она на ёмкость, крепко притороченную к стене. Это ванный уголок и тут же к стене прислонены лёгкие перегородки, чтобы его ограждать.

– И всё же придётся их вызывать, – поморщилась Марина. – Ванна только одна, в ней свободно поместятся двое, а остальным чего?

– Ничего страшного, Морена, – решила ответить Сигрюнн. – Дорога не была сильно пыльной.

– Нет-нет, я должна всё сделать как надо.

И действительно: вскоре у нас была вторая ёмкость, которую поставили впритык, появились мыла и мочала, а ещё ароматические масла для добавления в воду и растирания по телу.

Пришлось попотеть, чтобы насоздавать столько воды, а потом разогреть. Настало время обнажаться…

Первой, как и всегда, сделала это Марина, но у неё и наряд попроще. Боги, как же она хороша собой! Тело поджарое, словно у лошади для скачек, жирка только самый минимум, чтобы подчеркнуть формы.

Вторая осмелилась Снежана и Марина стала помогать с платьем. Я подошёл к Сигрюнн:

– Составишь мне компанию в ванне?

– В России я живу совсем иначе, чем дома, – одарила она меня взглядом.

– Здесь в почёте роскошь и удовольствия, я знаю.

– Да, – рассмеялась Сигрюнн. – Раньше я думала, что мы живём богато, но пожив вместе со Снежаной поняла, что мы словно аскеты. Там где свей сеет зерно, русский – десять.

Настала моя очередь смеяться. Так же, я, наконец, приступил к развязыванию шнуровки на платье.

– Но тебе же нравится?

– Ах, Игуурь, – выдохнула она, а я ещё и в шею поцеловал, от чего Сигрюнн поджала голову, – я выбрала тебя и потому я здесь. Мне нравится жить на русских землях потому, что тебе нравится. Конечно же я скучаю по милой Свейской земле. По бризу, крикам чаек, по нашим закатам и нашему языку. Ещё мне тяжело без мамы и родных. Мне почти каждую ночь сняться их лица.

– Моя прекрасная, – с чувством проговорил я и специально обошёл, чтобы встретиться взглядом, – когда я отомщу и верну порядок на нашу Родину, мы все вместе поплывём туда и проживём столько, сколько захотим. А потом обратно.

– Да, Игуурь, – осветилось улыбкой её эльфийское лицо, – я буду ждать этого.

– Я там не закончил…

– Лучше поспеши, – мягко ответила Сигрюнн, – вы так старались. Вода может остыть.

Я с удовольствием ускорился. Сначала Сигрюнн предстала в нижней рубашке, а потом нагой и с округлившимся животом. Я заворожённо погладил его, ощущая там магический зачаток.

– Сильный.

– Да, это так приятно, ощущать тепло его силы.

Я погладил ещё и приник губами к её губам. Как же иначе всё воспринимается. Сигрюнн всегда спокойна, словно горное озеро. Целуя Марину – я играю с огнём, ветер срывает барашки с мятежного моря. А Сигрюнн надо разогреть, как если бы в сердце горного озера начал бить горячий ключ.

Немного умения Синеглазых Ведьм и вот уже огонь начинает гореть сам. Щёки розовеют, грудь поднимаются чаще, а глаза ищут мои. Нет, она не набросится на меня словно голодная кошка, но примет ласки.

Я проводил её к свободной ванне, разделся сам и скорее тоже опустился в воду. Марина и Снежана уже вовсю резвятся и смеются. Пока что это только игры, прелюдия, но скоро страсть возьмёт своё.

Мы касаемся друг друга ногами. Сидим напротив. Сигрюнн смотрит внимательно и с ожиданием, а я наслаждаюсь её красотой, потому смотрю жадно и нагло.

Поманил её пересесть ко мне спиной, а когда села удобней, начал ласкать. Целовать шею, вдыхать нежный травяной аромат от волос и кожи, руками дополнять себе картину, скользя по мокрому телу. Грудь стала немного больше из-за беременности. Сигрюнн вздрогнула, когда я сжал её и тихо простонала.

Знаю, что Марина наблюдает за нами. Ей тоже хочется гладить Сигрюнн. Помню как говорила, что сходит с ума от поцелуев с ней и однажды долго не отпускала подругу, пока та сама не оттолкнула. Губы потом у обеих были распухшие.

Сигрюнн чувствует как упёрся в неё членом. Лаская её, наслаждаюсь дважды. Мне ведома её трепетность, поэтому не спешу и даю желанию разгореться. Пока сосредоточусь на лёгких поцелуях в шею, ласках груди и живота, а также жарком шёпоте слов страсти.

Меня действительно обуревает стремление овладеть Сигрюнн. Делать этого не буду и поэтому хотя бы так, как сейчас. Только грубее и быстрее.

Её желание сделалось сильным и я поспешил опустить руку ниже. Как же приятно гладить её здесь. Мы вышли на середину пути к вершине удовольствия. Сейчас разгон по прямой, потом рывок и полёт, словно мы умеем летать и больше не придётся опускаться к бренной земле.

Сигрюнн помогает мне движением бёдер, а я толкаюсь навстречу. Без резких движений, но сильно. Так здорово ощущать как в ней накапливается зачаток будущего взрыва. И во мне такой же, но я точно приду вторым, если не ускориться особым образом.

Знаю, что Марине хотелось бы быть первой, кто встретит выстрелы семени, но и останавливать его извержение я не хочу, ибо тогда потеряется полнота симфонии удовольствия.

После таких водных процедур, нам осталось только скорее помыться. Магия и тут пришла на помощь: удивляя своих прекрасных девушек, я небольшим левитирующим потоком отправил грязную воду в окно, в середину густых кустов поодаль. А следом и со второй ванной поступил так же.

– Теперь Игорь мой! – заявила Снежана и сама прильнула с поцелуем.

Их игры с Мариной всё же не кончились закономерным финалом. Наши милования с Сигрюнн отвлекли их. Теперь я должен поправить это несовершенство…

Марина так сильно нагрела воду им со Снежаной, что у обеих жажда. Пока мы аккуратно перебрались на кровать, Огнёвка вернулась к столу и жадно припала к кувшину с фруктовой водой. А там и до еды дело дошло.

Снежана соскучилась и изголодалась. Недолго мне было довлеть над ней, вскоре уселась сверху и, закусив губу, начала гладить мне член, растирая масло. Я раскинул руки и отдался удовольствию, но графская дочка быстро наигралась и с большой аккуратностью ввела член в себя. Ох, как же она горяча и как приятно её лоно обхватывает меня.

Темп задала она, а мне оставалось отвечать на поцелуи наслаждаться шелковистой мягкостью груди. В очередной раз подгадал, чтобы закончить вместе. Снежана нисколько не стесняясь соседей, коли такие есть, вскричала от удовольствия, а потом упала мне на грудь отдышаться.

Так умиляет наблюдать за тем, как она начинает стесняться после. Даже решила надеть нижнюю рубашку. Известная скромница Сигрюнн, получается, наоборот не скована стеснением, скорее уж культурно не раскрепощена, чтобы искать и предаваться удовольствиям. Я знаю как заведено на Родине и потому стараюсь поддерживать. Наготу прикрыла потому, что замёрзла, но близость не вгоняет холодную деву в краску.

– Что, Котик, насытился? – подсела ко мне Марина, принявшись поглаживать шрамы на груди. А их прибавилось и некоторые до сих пор не растеряли лилового цвета.

– Не буду скрывать, что яства в резиденции Императора самые вкусные и сытные. Однако, я всегда голоден, как морской кракен. Лучше так близко не сиди, – ухмыльнулся я.

Шутка вызвала улыбку у Сигрюнн и смех Снежаны, у которой сразу ветер начинает свистеть в голове, стоит услышать о приключениях.

– Прям съешь? – укусила она меня за плечо. – Даже не порастягиваешь удовольствие?

– Может и порастягиваю. Надо уговорить только. Ты умеешь?

– Давай я попробую, а ты скажешь, ладно? – невинно промурлыкала она, усиленно хлопая глазками.

Марина взялась за снова готовый к утехам член и с заметным удовольствием лизнула. Она знает, что на нём соки Снежаны и, боюсь, насчёт них у Марины есть своя фантазия, от чего так жадно начала обсасывать. Огнёвка всем фору даст, но при этом тело у неё невинной девушки, а не потасканной профурсетки. Я поймал Жар-Птицу за хвост, тогда, на площади в Колывани.

Марина долго ласкала меня ртом, но доводить до финала не стала. Мы сидим на роскошном диване, Огнёвка поднялась с пола у уселась сверху. Нас тут же связал жаркий, глубокий поцелуй. Я хочу отвечать на её яркую страсть, хочу бороться на равных, хотя и был уже с двумя прекрасными девушками.

Взялся за ягодицы и тут же их растянул посильнее. Приподнял Марину, чтобы начать вбивать член в неё. В этом сладком деле тоже пригождается школа Сергия, ведь я могу долго держать темп. Более того, хочу с первого раза бросить Огнёвку в жерло взорвавшегося вулкана страсти. Пусть, как и всегда у нас, сознание будет выбито из тела, а мы, как мраморные фигуры, застынем на пике.

Эта дикая гонка стала особым спектаклем для Снежаны и Сигрюнн. Графская дочка снова была готова повторить, но не с насытившейся свейкой, а с освободившейся Мариной. Для неё такой приказ стал желанным, ведь нельзя же утолить голод пожара…

Часов шесть мне хватило. Я не столько спал, сколько медитировал. Дурная плоть была усмирена сначала лаской моих красавиц, а потом и особыми практиками. К проведению боёв я готов как никогда. Погода выдалась хмурая, с холодными порывами ветра, но мне это даже нравится.

На аллеях и дорожках встречаем сплошь одарённых: самая отборная знать съехалась на турнир. Приходится здороваться и обмениваться дежурными фразами. Марина незаметно пихает меня в бок, чтобы не сильно в мысли уходил. Я же чуть ли не дрожу от предвкушения, причём даже толком не могу сказать почему. Это просто турнир, а я словно дождался выпуска из темницы.

Труда в территорию вложено столько, что даже в таком состоянии оценил, сколь красиво и гармонично облагорожена резиденция. В преддверии амфитеатра с ареной разбит парк для прогулок и романтических свиданий. Он изобилует дорожками и скамейками, а для пылких сердец обязательно найдётся несколько укромных мест, которые действительно сложно найти. Заказник, то есть дикая часть парка идёт дальше арены, а вытянутое здание резиденции с несколькими десятками комнат для приёма знати – позади парка для свиданий. Слева большой пруд, где так же можно провести романтическое плавание на весельной лодке, либо попытать удачу в рыбалке. Но удача тут немного сговорчивая, ведь в пруд специально запустили только самые лучшие виды рыбы.

Приветственная часть закончилась уже на трибунах. Глашатай успел подохрипнуть, перечисляя рода участников, титулы и заслуги. И лишь после всех этих процедур настало время распределения. Прежде всего, сражаются между собой претенденты на одну и ту же невесту. Один бой будет между девушками – они решат, кто пойдёт за одного из племянников Императора. После этой череды, настанет очередь престижных боёв. Иначе говоря, ради славы. Это может выглядеть как дружеское соперничество и сам бой будет скорее забавой для бойцов, чем испытанием. Также, может быть дуэль, что специально откладывалась на турнир Женихов. Или это может быть вызов. Причём турнир не будет считаться законченным, пока эти вызовы не прекратятся. Так бывает, что понаблюдав за боем, кто-то из молодых дворян изъявляет желание вызвать на поединок одного из участников. Если тот считает себя достаточно бодрым для продолжения – бой происходит в тот же день. Если нужно время на восстановление, то позже, но не более двух суток. В случае, когда время вышло, а ты на бой не согласен – это приравнивается к трусости и на род ложится клеймо позора. Обычно никто так не делает, ведь на турнире много лекарей: как общих, так и на службе у родов. Насмерть бьются, но обычно такие споры Император старается разрешать волевым решением. Для Империи совершенно не выгодно терять на дуэлях боевой потенциал.

Следить за боями мне понравилось. Изначально чувствовал раздражение, что придётся столько ждать нашей с Васильчиковым схватки, но зрелище быстро увлекло. Бьются и едва повзрослевшие юнцы с пробивающимися усами, и уже полноценные мужи, всё ещё не женатые. Кто-то робко поднимает кулаки или формует силу для атаки, не решаясь, как следует ударить. Кто-то же наоборот с ожесточением лупит, словно его самого долго били, а он не мог ответить. Есть такие, кто уже знает о многообразии форм, о допустимости творчества при формировании магических конструктов. За некоторыми видна школа, причём такая, что у меня холодок по спине. Выбесил один малец, что очень самоуверенно и разнузданно себя вёл, да ещё и победил. Вроде бы разница в годах небольшая, а хочется влепить затрещину и по-взрослому так наказать вести себя хорошо.

Понятное дело, что защищаем себя на самом высоком уровне. Я, как пользующийся расположением Геннадия Ортеговича, тоже ходил поддерживать невидимые кубы из эфира. Имея богатый опыт, мог бы даже попробовать сплести более изощрённую защиту, но эту мысль тут же выгнал из головы. Сами кубы уже накачаны маной и ничего практически не требуют. Они словно песок или глина, в которую прилетает стрела. Всё, что юные маги не смогли удержать или бросили наугад, врезается в защиту с тем же результатом. Только намного более зрелищно.

После нескольких боёв нас пригласили на лёгкую трапезу под открытым небом. Эта площадка относится к ансамблю парка перед резиденцией и здесь из мрамора выстроен фонтан. Человеческие фигуры застыли в разных положениях и либо из кувшинов, либо из рук, рта, глаз или даже груди, бьют струи воды. Фигуры в основном женские и частично обнажены. Я сильно залюбовался фонтаном – вот что действительно хотелось бы иметь в будущем. Если доживу и будет свое родовое поместье. Сил поддерживать, думаю, хватит.

Угощения в основном лёгкие. Для желающих – игристое вино в бокалах, ну а я, традиционно, велел принести кофе. Десертов к нему на столах было много. И всякого рода бутерброды. Неравнодушный к свежему хлебу я умял несколько.

Снежана поделилась с нами, какие, всё же, незавидные женихи в этот раз на турнире. Вот бы кто был посильнее, чтобы хотя бы толику симпатии вызывал. Едва отзвучали слова, как к нам подошёл высокого роста дворянин. Не моложе меня, глаза голубые, а улыбка прям раздражающе хороша. Наверняка любимец девушек. Не понравился мне ещё до того, как озвучил цель беспокойства.

– Леди Снежана, – поклонился он, а после сделал жест, чтобы поцеловать ей руку. Мерзавец оторвал губы от кожи явно позже допустимого. – Разрешите представиться: Игнатьев Игорь Соломонович, граф.

– Здравствуй! – холодно отозвалась Снежана.

– Не изволишь ли представить мне своих спутников? – остро посмотрел он.

Снежана выдержала паузу и только потом заговорила:

– Мой жених: Колыванский Игорь. Прости, дорогой, – вдруг сменился её голос на тёплый тон, – не напомнишь ли мне свой чин – я такая нынче рассеянная.

– Это всё беременность, нежность моя, – проговорил я с полуулыбкой. – Капитан-поручик, с особыми полномочиями от Его превосходительства, генерал-майора Ворона Геннадия Ортеговича. Сударь…

Наши взгляды с графом скрестились и я склонил голову.

– Да-да, точно, – картинно рассмеялась Снежана. – А это моя гостья и дражайщая подруга Сигрюнн из знаменитого шведского рода Гардарсонов. Также мы сёстры по счастью быть беременными, да ещё и помолвлены с одним и тем же человеком.

Я склонился к уху Сигрюнн и шёпотом всё перевёл. Момент важный, будет лучше, если она точно всё поймёт.

– Ох, простите! – изменился лицом Игнатьев. – Как же это возможно?

– Такое иногда случается, Игорь, – снова ледяным голосом отметила Снежана. – Ты должен знать.

– Но это ведь… – поморщился он.

– Прежде чем ты продолжишь, – просто уничтожающим тоном отвечает Снежана, – и получишь сатисфакцию от моего жениха, я представлю тебе Марину. Тоже Колыванскую. Она имеет моё абсолютное расположение. Несмотря на то, что формально она безродная, требую относится к ней как к равной нам, тем более, что она одарённая.

У Игнатьева пропала последняя выдержка и он с ненавистью посмотрел на меня.

– Собственно, затем я и здесь. Вызываю тебя на дуэль. Мы будем сражаться за руку Снежаны.

– Это невозможно! – вспылила она. – Мы уже помолвлены.

– Ничего невозможного нет, – ухмыльнулся Игорь. – Готовься сменить род, Снежана.

Мне даже пришлось взять её за руку, чтобы не ударила в спину развернувшемуся Игнатьеву. Марина подхватила с другой стороны и давай на ухо приговаривать-успокаивать.

– Тебе ни к чему переживать, – проговорил я. – Понятное дело, что хочется самой, но я порадую тебя зрелищем победы над ним.

– Как же меня бесит его заносчивость и самоуверенность. Гад! С десяти лет помню эту мерзкую рожу. Каждый раз ему удавалось воспользоваться случаем, чьим-нибудь располжением или грёбанным этикетом, чтобы унизить меня. Игорь, ты должен сделать это – отделай его хорошенько! Не надо сдерживаться и проявлять благородство. Я попрошу папу заступиться потом за тебя, если переусердствуешь.

– Как будет угодно, леди Снежана, – склонился я, ощущая, как веселье разливается по венам. – Не смейте сомневаться. Часть моей славы – дурная, а прозвище – Лютый. Поверьте, это не просто так.

Так бывает, что противник банально неудобный, а ты при этом сильнее. Думаю, Игнатьев для многих был как раз таким: сильный Земляк. По уровню силы он достиг уверенного Гридня. Как умеет управляться со стихией – поглядим в бою. Земля неудобна для Водников и Воздушников потому, что аспект придаёт хозяину большую крепость к физическому урону. Кости крепче, мышцы не травмируются от ударов, кожа проявляет чудеса. Естественно, что всё зависит от степени сопряжения с аспектом. Нестор Огнебой наверняка сможет удивить народ не только потрясающими фейерверками, но и, каким-нибудь, заглатыванием огня. Для меня в магии ближе именно Северный Путь, но иду я всё же тропой универсализма: от русской школы – могущество и, отчасти, рукопашный бой, от английской – старания на пути создания сложных конструктов. В реальном бою и схватках с разномастными монстрами, применяю весь арсенал, а сейчас приходится думать что можно, а что нет. Определённо нельзя использовать особое умение Ахримана. Ещё лучше не показывать насколько могу усложнять конструкты – для тех, кто, возможно, попытается одолеть меня в будущем, это должно стать неожиданностью. На турнире как раз собрался цвет русской аристократии, Марина права, что надо быть хитрее. Но что мешает мне дубасить противников в духе былинного Громова? Пусть пращур возрадуется. Да, я Крузенштерн и служу свейскому роду, но по матери-то русич!

Лучше всего мне даётся Воздух. Хуже Вода. Огонь – совсем плохо, а Земля и подавно. Получается, что Игнатьев имеет преимущество и если не черпать из скрытых резервов, я врядли смогу справится с ним. Что может полететь от него? Каменная секущая крошка, просто булыжники, какая-нибудь особо большая форма… землетрясение он использовать не станет, если вообще владеет таким могуществом. Создавать земляной провал тоже, но с этим я, всё же, должен быть настороже: когда сопряжение с аспектом высокое, провернуть подобное лишь в рамках арены можно. Да, рискованно и если не получится – тебя накажут, однако и метод хорош. Вряд ли кто устоит, даже из сильных.

Скорее всего отобьюсь, но чем лупить самому? Может теми самыми дисками, которыми резал напоказ лёд? Нет, это слишком сложно для Громовского стиля. Надо выбрать что-то с поразительной масштабностью. В голову лезет образ чёрно-синего морского смерча, что вытягивается из жутких туч и вбирает в себя воду из моря. Приходилось видеть такое в детстве. Если шторм не угрожал поселению, мы пропускали его мимо, а если пёр на нас – развеивали магией до простого дождя.

Проблема в том, что на этой арене защитные кубы созданы куполом. Я не спущу с небес подобного зверя, а в рамках доступного пространства не смогу напитать той же силой. Да и мне же нужен узкий хоботок, а если волью сопоставимую мощь в вихрь в рамках купола, то там и мне достанется. Может получится обсудить это с другими магами-поддержки?

Я отнял ото рта недоеденный бутерброд и посмотрел на Марину:

– Хочешь?

– А ты чего? – удивилась она, перестав раскачивать скамейку-качалку.

– Пойду подготовлюсь к бою.

– Это же под вечер только будет, Котик!

– В войнах побеждают стратеги, а не тактики, Морена моя, – улыбнулся я и поцеловал в щёку.

– Посмотри-ка на него! – произнесла Снежана издалека, подходя вместе с Сигрюнн к нам. – Нимфу свою целует, а нас нет.

– Спешу исправить несправедливость, – отозвался я и действительно подарил каждойиз своих прекрасных невест нежный поцелуй в губы.

Есть два варианта: либо я самовольно переделаю защиту как надо, либо договорюсь о переделке с остальными ответственными. Первый вариант чреват последствиями. Это могут расценить, как умышленное создание угрозы для зрителей, а даже если не это, то изменения могут заметить в процессе боя и на скорую руку всё поменяют. Второй вариант опасен только тем, что Игнатьева предупредят об изменениях. Любой из нас поймёт, что форма защиты поменялась, если только специально сосредоточится на этом. В пользу второго варианта говорит ещё и то, что я подведу Геннадия Ортеговича, если переделаю форму без разрешения.

За поддержку отвечают четыре пожилых мага-мужчины и три, тоже в годах, женщины. Все они из зажиточных и не особо конфликтных родов. Все дорожат статусом доверенных родов и потому крайне маловероятно, что пойдут с кем-то на сделку. Именно поэтому я должен представить ситуацию как можно более обосновано:

– Приятного аппетита! – пожелал я, подходя к их столу. Закончив с дежурной этикой и поулыбавшись, начинаю уже по делу: – Между мной и графом Игорем Игнатьевым сегодня состоится дуэль. Он Земляк, а я Воздушник – противник очень неудобный. К тому же, равный по силам. Я бы хотел поменять форму защиты для зрителей перед нашим боем. Для полноты использования аспекта мне мешает купол.

– Это не так просто, – заговорил самый уважаемый из них, – как ты представляешь себе новую форму?

– Мы просто поднимем на пару кирпичей нынешние стенки и добавим по контр-фигуре с обратной стороны, словно навес.

– Ну, так драться тебе, – с ехидной улыбкой заговорила одна из женщин, – а делать это предлагаешь нам? Нет, я уже и без того порядком потратилась сегодня.

– Если надо, я могу в равной пропорции поучаствовать, – спокойно отозвался я.

– Ишь ты какой! – покачала она головой.

– Ладно тебе, Татьяна. Мы, всё же, на службе тут, – увещевает первый. – Прошу не забывай чей Игорь человек. Давайте поможем? Но, Игорь, я не знаю, что ты задумал, что тебе стало тесно, главное для нас – безопасность зрителей. Ты понял меня? Никаких опасных экспериментов.

– Ваше благородие, – улыбнулся я, – жизнь любого одарённого уже опасный эксперимент, но я очень дорожу доверием Геннадия Ортеговича, так что можете быть абсолютно спокойны. А вот из-за аспекта Игнатьева я бы поволновался на вашем месте.

– На нашем месте, говорит, – снова съехидничала женщина-маг. – Тебе ещё расти и расти до такого, юноша.

– Татьяна, – осуждающе посмотрел на неё их главный. – Будь к Игорю благосклонней. Уж не знаю, какая кошка меж вами с Ортегычем пробежала, но Игорь славный боец. И он прав насчёт Игнатьева или тебе не известна его спесь и скверна в поступках? Давайте, во время дуэли никаких разговоров: всё внимание на состояние земли – если начнёт рвать, мы держим. А ты, Игорь, иди. Защиту перед вашим боем поменяем.

Я поклонился, поблагодарил и быстро зашагал обратно к девушкам. Удача на моей стороне.

Начало следующих боёв отложили на пару часов: гонец принёс новость, что едет Император. Две соперницы на “сердце” его племянника, как раз должны устроить друг дружке больно, потому решили повременить на всякий случай. В числе прочих, я встал на одну из сторон встречающих и когда кавалькада начала въезжать на территорию резиденции, склонился.

Истинно велика мощь Ивана Второго! Мне хотелось ощутить это, как говорят, воочию, хотя глаза тут не нужны. Эфир и так искажён присутствием столь большого числа сверх-одарённых людей, но от “поступи” этого человека тонкий мир словно прогибается, как под очень тяжёлым предметом земля. Его сила как речной поток – он снесёт тебя, стоит лишь войти поглубже. Он как горн пылающего антрацитного угля и домашняя печь на дровах – прочие одарённые. Это очень соблазнительное могущество. Опасное, но желанное. У меня трепещет нутро, лишь представлю как это – стоять перед стеной подобной мощи и держать её в себе. Смогу ли? Нынешний Боярин тяжёл, но терпим. Стоит ли вообще наращивать ещё?

Император проехал и мы вернулись на трибуны. Спустя короткое время, он тоже занял место и дал добро на продолжение турнира. Навстречу друг другу вышли две симпатичные девушки: темноволосая и рыжая. Обе неплохо одарены и по аспекту самые обычные Воздушники.

Я удивился, когда пригляделся к лицам: каждая испытывает к противнице неподдельную ненависть. Бой начался тут же, стоило команде распорядителя отзвучать. В уши ударил множественный свист, словно у спрута вместо щупалец плети и машет он ими как заправский циркач. Воздушные плети сталкиваются, конструкты ломаются и спрессованный воздух с хлопками расходится в стороны. Вот одна прорвалась до цели и тёмно-волосую чаровницу скрутила боль в ноге. Я думал, что это станет финалом, но она вдруг поднялась на дрожащих ногах и бой вспыхнул с новой силой. Следом прилетело уже рыжей, да при том по лицу и хвостиком воздушного бича. Тут же по белой коже потекла кровь, а девушка, вместо того, чтобы разрыдаться от боли и страха за будущую красоту, буквально выплюнула обзывательства, а сама тут же приложила соперницу жгутом, да таким крепким, что тот прошил пару выставленных на защиту и просто смёл противницу с ног. Как и ожидалось, сдаваться темноволосая не собирается: с трудом встала, сплёвывая кровью, утёрлась и пошла навстречу противнице. От следующего бича просто уклонилась, словно делала это множество раз. Саданула сама, да хорошо так, сверху вниз. Рыжей пришлось отскакивать, но задело ногу: платье порвалось и мы увидели как тут же покрылась кровью широкая ссадина. Не давая рыжей шанса ударить самой, тёмная собрала остатки сил и снова ударила. Не хватило меткости, а так бы бой закончился. Рыжей прилетело по руке и та повисла плетью, а тишину шокированной арены разорвал крик боли. Я с трудом расправил кулаки, а то ногти впились в кожу до боли. Сбоку в плечо вцепилась Снежана, что тоже заворожённо смотрит. Марина так вообще встала, но была вынуждена сесть – сидящим сзади не видно.

Рыжая, тоже на остатке магических сил, ударила жгутом под ноги и тем сбила соперницу. Скорее подбежала, чтобы здоровой рукой начать бить поднимающуюся девушку. Та вначале прикрывалась, но затем закричала от злости и вцепилась рыжей в волосы. Они упали и начала кататься по белому гравию арены.

– Остановитесь! – прозвучал приказ Императора. – Хватит насилия из-за моего никудышного Николая.

Император встал и сошёл на гравий арены. Следом устремились лекари и охрана.

– Хватит, красавицы. Вы бьётесь лучше, чем многие мужчины. Ваше место среди воинов, а не мучится в платьях на балах и в светской рутине.

Растирая по лицу кровь, обе чаровницы постарались встать, но получилось только у рыжей. Впрочем, лекари уже окружили их и вскоре ноги должны начать слушаться.

– Дайте-ка что-то шепну на ухо про жениха вашего… – Император подошёл и действительно произнёс несколько фраз сначала на ухо рыжей, а потом и её визави. Причём настолько велико было его уважение к проявленным качествам, что Иван Второй даже склонился чтобы вторая услышала новость.

Обе поменялись в лице, повернулись друг к дружке… раздались первые нервные смешки, а потом уже они расхохотались. Зрители ответили общим выдохом и гулом.

– Итак, – произнёс Император и высокий люд тут же умолк, – в этом бою нет выигравшей стороны и нет проигравшей. Каждая из воительниц проявила лучшие качества, каждая заплатила высокую цену за особое знание. Все мы стали свидетелями одного из лучших боёв, а лично у меня прибавилось на целых два боевых мага в армии.

Ответом стали дружные овации и выкрики прославляющие Императора и девушек. Мы сначала с Мариной переглянулись, полностью понимая чувства друг друга, а потом и со Снежаной, что поспешила проговорить мне на ухо сколь глубоки её эмоции и что она думает насчёт боя. Оказалось, что племянник Николай прослыл разратником-педерастом и, похоже, очередным проступком заслужил немилость Императора. Когда стало потише, Сигрюнн попросила перевести для подруг следующее:

– Мне было страшно за них, ведь это красивые девушки и вряд ли кто-то захочет себе в жёны кого-то с уродством. Ещё я ощутила пламя их боевой ярости и была готова сама сорваться в такую же схватку. Это по-настоящему достойно. Они подобны валькириям. Так же меня покорила мудрость вашего Верховного конунга, ведь теперь можно не беспокоиться за их судьбу. Я обязательно расскажу об этой схватке на родной земле.

После перевода, решил кое-что сказать ей:

– А я передам это Императору, если вдруг, когда-нибудь, у нас случится аудиенция. Думаю, он оценит слова дочери самой Альвы Прекрасноволосой.

– Ты как всегда, мой Игуурь, – слегка улыбнулась Сигрюнн, – не скромен, как вольный морской ветер. Спасибо тебе!

Снежана прыснула:

– Шведский язык такой интересный и смешной. Я привыкла, что ты говоришь по-русски, но когда переходишь на шведский, то словно ещё более разгоняешься. Мне вот языки плохо даются.

– Учитывая мощь вашего рода, – улыбнулся я, – это другим следует учить русский.

Снежана звонко залилась смехом, для приличия прикрыв рот ладонью, но нисколько не стесняясь взглядов.

Следующие бои тоже были интересными. Может, если бы участники задались целью переплюнуть по зрелищности девчачий, то получилось бы. Я смотрел и обсуждал со своими красавицами происходящее, ну внутри из котла с ненавистью вырывался пар: внешняя беззаботность скрывала жажду скорее явить миру мощь воздушной стихии. Словно бы успеть раньше кого-нибудь из тех, кто выступает сейчас, ведь запоминают лучше того, кто первым сделал, а не кто повторил. Главное тут то, что пламя распалил под этим котлом сам Игнатьев. Меня не задело его высокомерие и даже вольность в отношении Снежаны разозлила не столь сильно – бить нужно не по нему, а по роду, воспитавшего такого мерзавца. Это будет лучшей местью. У меня просто есть невымещенная ненависть, которая постоянно копится и лучше не провоцировать её выход. Игнатьев решил, что я ему не соперник… ладно, сам напросился.

Магический огонь уверенно разогнал было опустившиеся сумерки. Мы вернулись после очередного перекуса и готовы к зрелищам. Точнее, это другим полагается зрелище, а меня ждёт арена с переделанной защитой. Всё хорошо, я проверил. Теперь смогу развернуться.

Глашатай открыл балалайку с перечислением достоинств рода Игнатьевых и заслуг перед русским Отечеством конкретно Игоря. Может, выеденного яйца они и стоят, но глашатай словно решил чуточку поиздеваться, перечисляя даже мелочи. Впрочем, он же не сам выдумывает – ему подают бумагу. Хоть бы про меня не было подобной требухи…

– …а его противником будет Игорь Колыванский: убивец страшного упыря в Колывани, спаситель славного города Петергофа от могущественной твари – химеры, участник и борец в магической аномалии под тем же Петергофом; в чине капитан-поручика, достойный ученик нашей Гимназии и доверенное лицо Его превосходительства генерал-майора Ворона Геннадия Ортеговича. Прошу любить и жаловать: Игорь Колыванский!

Я сделал несколько шагов навстречу. Игнатьев морщился, пока перечислялись мои регалии, но, на самом деле, я рад их упоминанию только потому что поменьше будет таких, как этот графский сынок.

Невольно обернулся и встретил внимательный взгляд Императора: он многое знает обо мне и лишь благодаря заступничеству Геннадия Ортеговича я до сих пор вольно гуляю. Взгляд могущественейшего мага полон интереса, а ещё ожидания. Я понял это для себя так: тот ли я Колыванский, который всё это сделал или корень геройствам корысть, хитрость и подлог?

– Я тот самый, – тихо проговорил себе под нос.

Распорядитель скомандовал начинать. Бить первым не собираюсь, пусть для начала Игнатьев покажет себя, чтобы не было как со Штромбергом. Это вполне оправданный риск.

– Чего не бежишь, не ломишься? А, Колыванский? – крикнул он.

Дурак! Даёт мне время на концентрацию и создание первичных форм конструктов. Чем бы сейчас не атаковал – я собью его камни в воздухе. Я словно лесной кот готовый к броску.

– Ну что же, дорогие господа и дамы, коль бешеный пёс отказывается показывать свою истинную сущность… я помогу ему! – выкрикнул он и резко вздел руки. В воздухе мгновенно возникло два остроугольных камня и тут же рванулись ко мне.

Я взмахнул рукой, вызывая сильный порыв ветра. Камни были отброшены на невидимую защиту и там осыпались исчезающим песком.

– Сегодня он играет благородного человека, словно бы не вышел из трущоб, как помойная крыса. Не пора ли его… размазать! – с нажимом крикнул он и вот уже над головой у меня стремительно выросла глыба из камня. Такая пришибёт любого, а сложность борьбы с конструктом в том, что он слишком прост, магическая связка вообще одна, но при этом прочная.

Эффектнее было бы расколоть начавший падать камень, но на это уйдёт слишком много силы, да и вряд ли получится оборвать связку – только прямым воздействием.

Я сделал резкий и по-кошачьи длинный прыжок, а когда приземлялся ощутил содрогание почвы от удара глыбы за спиной. От такой тряски и трибуны могут пострадать.

Лицо Игнатьева исказилось. Всё-таки он думал, что на этом моя история закончится. Сам же он до сих пор не получил ни одной ответной атаки.

– Игорь, размаж его! – выкрикнула Марина, но слова принадлежат Снежане, что тут же захлопала в ладоши. Знать подхватила овации.

Дождавшись, когда стихнет шум, Игнатьев снова начал:

– Как мы можем наблюдать, звериная сущность в нём действительно сильна – чем ещё объяснить такую прыть? Но я хочу избавить нас от угрозы в виде этого зверя и поэтому… держи!

С обеих воздетых рук в меня полетела каменная крошка: быстрая и острая. Я побежал по кругу, чтобы ему было тяжело прицелиться. Игнатьев отреагировал тем, что усилил поток камня с правой руки, а второй начал выдавать приличные такие булыжники, бьющие на упреждение. Силы ему не занимать и подобную атаку он может поддерживать долго. Я метнулся назад, вызвав очередной порыв ветра, чтобы прорваться через каменный град. Остановился и выдал ледяное копьё. Оно с треском разбилось о враз возникшую каменную стену.

Игнатьев действительно хорош, раз может бить разномастными конструктами с обеих рук. Ещё более хорош тем, что сумел выставить защиту не прекращая предыдущих атак. Пусть совсем рядом с собой, но это и удобно.

– Кажется, без показательной порки нам действительно не обойтись, – с наигранным смехом бросил он, останавливая атаку. – Пришло время показать выскочке, как управляются с даром настоящие дворяне.

– Осторожнее! – успела крикнуть Снежана, когда подо мной разверзлась земля.

Завыл воздух. Я его хозяин на этот момент. Нет ни единой ворсинки, что мешала бы нам понимать друг друга. Вязь управляющих слов ложится гладко, словно у опытной вязальщицы. Я раскинул руки, приветствуя приход стихии, а самого меня держит спрессованный до едва слышимого писка воздушный блин. Последний довод Нестерова не сработал, а значит пришло время для моего хода…

Арена вспыхнула в свете молний. Почти тут же мир вздрогнул от баса и грохота грома. Небо из золотистого стало чёрным, а подбрюшье враз возникших туч окрасилось в алый. Рваной ватой несутся они по кругу, порождая всё новые молнии. Под канонаду грома из середины начал опускаться хобот смерча. Вначале широкий, но с каждой саженью всё утончающийся и ускоряющийся. Кроме взрывов грома и шума вращающегося с бешенной скоростью ветра ничего более не слышно. Я опустил взгляд на Игнатьева и увидел, какой страх овладел им. Совершенно не обращая внимания на расползающееся пятно на штанах, он во все глаза смотрит на тянущийся к нему хобот. Страх сковал его, но даже если бы он побежал – в моих силах управлять ужасающим хоботком. Я не стал тянуть и обрушил жадный зев на Игнатьева.

Словно соломенное чучело подхватила его стихия. Слабый крик утонул в рёве ветра, но, естественно, я не стал убивать мерзавца. Финалом моего выступления будет акт благородства и поэтому, вдруг выброшенное из вихря тело, было подхвачено порывами ветра и аккуратно возложено на гравий. Пришло время развеивать магическую аномалию. Всё должно быть красиво для зрителей, но самому мне не суждено было полюбоваться величественной красотой: вместе с верхним конструктом, я развеял блин под собой и рухнул в яму – свести края рва Игнатьев так и не успел.

Выбираться пришлось с чужой помощью и проклятиями. Тело болело от ушибов, но хотя бы ничего не сломал и голову не повредил. Игнатьев уже пришёл в себя, правда, пока несколько блажен от случившегося. Другие маги-Земляки с трудом начали возвращать арене прежний вид, что для них крайне сложная задача. Меня же тоже сначала подвергли целебному воздействию и лишь потом зрители смогли вволю излиться в овациях и криках восхищения. Я ликовал! Задуманное удалось воплотить практически идеально. Пусть грязный и в ссадинах, но я не только отстоял честь Снежаны, но и показал чего стою.

Наконец, Игнатьев окончательно обрёл разум и к нам на арену спустился сам Император. Подошёл ко мне, демонстративно и в полном молчании зрителей, стряхнул грязь с плеча. Похлопал по нему же, к общему выдоху.

– Мне говорили, – задумчиво начал он, вглядываясь вдаль, – что ты опасен. Это действительно так. Но не для Империи, а для её врагов. Я обещал расположение Игорю Колыванскому, но знал тебя через других людей. Теперь объявляю публично, что этот человек, Игорь Колыванский, пользуется моим расположением. Всякое худое дело в его сторону будет и в мою.

Я поклонился в пояс.

– Благодарю Вас, Ваше величество. Это ко многому обязывает меня. Не будет ли наглостью, если я передам слова восхищения Вами от одной заморской гостьи?

– Что же, даже если это лесть, то будет приятно услышать.

– О нет, Ваше величество, Сигрюнн не из таких людей. Лучше промолчит, чем лишний раз скажет.

Далее я постарался пересказать слово в слово, не забыв упомянуть и восприятие Сигрюнн от боя. Говорил уже тише, до конца не зная: это лучше объявлять во всеуслышание или так?

– А откуда к нам приехала эта особа?

– Шведское королевство, мой Император.

– А из какого рода Сигрюнн?

– Гардарссон. Мы ведём с ними торговлю.

– Да, знаю, – задумчиво проговорил он. – Теперь больше через Александровых. Делегация приплывала недавно в Петергоф, а толмачом был ты. Верно мне доложили?

– Именно так, Ваше величество.

– А как зовут её мать?

– Эльва Прекрасноволосая.

– Ох, точно! Как я мог забыть? Чудная женщина. Как у нас говорят: страшной красоты. Что-то в ней есть нечеловеческое. Что же, мне было приятно услышать комплимент от её дочери. Хочу преподнести в честь этого подарок и ей, и Эльве. Официально, от русского Императора. У нас тут казус на днях случился, моя светлая жёнушка ждала когда господин Дюваль закончит работу над новой парюрой с бриллиантами и была, почему-то уверена, что она будет из жёлтого золота, а не белого. А он сделал из белого. Всё, у неё напрочь испортилось настроение, говорит, носить не буду. А набор-то получился прекрасный. Может это желание Богов?

Я снова поклонился.

– Столь щедрый дар может преподнести только великий русский Император, Ваше величество. Благодарю Вас и как можно скорее передам вести о том. Эльва Прекрасноволосая сможет прибыть с визитом, вероятно, только к концу зимы, после сезона штормов.

– Я велю отправить шведам официальное приглашение. А ты отдыхай, заслужил, – тепло улыбнулся он, кстати, моложе Геннадия Ортеговича и мне годящийся в старшие братья. – Теперь о твоих претензиях, Игорь…

Император прошествовал к тёзке.

– Я что-то не слышал от Геннадия Андреевича, что он рассматривает несколько кандидатов в женихи для дочери. Что ещё не решил кому доверит её. Все мы знаем, что Снежана его любимица и он скорее сам бы гнал сватов, но дочка справлялась хорошо. А тут такая претензия на её руку. Просто повод помериться силой с Колыванским, надеюсь? Я бы и сам не преминул, но пока мы не в равных пропорциях силы и умений.

– Ваше императорское высочество, вы же знаете о наших старания осуществить эту партию. Мы ведь даже имели дого…

– Жаль, Игорь, – оборвал его Император, – как жаль, что не из соперничества решил позабавить нас и проверить себя. Уже похвалить хотел, но оказалось, что корысть затуманила тебе голову. Да я гляжу так сильно, что было бы проще голову эту с плеч-то снять… – замолчал Император и оглядел присутствующих. Ряды ответили стремительным выдохом удивления и скорым перешёптыванием. – И опять Колыванский – настоящий герой вечера, что показал нам сегодня достоинство и благородство. Как же я могу уступить ему в этих качествах? Посему, будь благодарным до последнего вздоха ему, Игорь, ибо лишь ради торжества этих благодетелей человеческих я сохраню тебе жизнь. Надеюсь, ты используешь шанс переосмыслить главные ориентиры своего бытия.

Публика оказалась сражена и покорена. Мне подумалось, что ликование ненадолго сплотило вечных соперников. Я сам хлопал, что есть мочи и с восхищением смотрел на Ивана Второго.

Наш бой стал заключительным на сегодня. Публика начала расходиться, а я поспешил к ожидающим меня девушкам. Предваряя их слова, заговорил сам:

– Видели, что творит сила любви? Без вашей ласки я бы проиграл этот бой.

– Охальник! – фыркнула Снежана.

Сигрюнн улыбнулась, а Марина лукаво интересуется:

– Намекаешь, что надо больше тебя ласкать?

– Что ты, что ты, – картинно отмахнулся я, – лишь отдаю вам должное. Прославляю вас.

– Ну-ну, – отозвалась Снежана, – Меня не проведёшь на мякине.

– Лучше скажи, – сделал виртуозное па я, – твоя честь чиста? Я достаточно отомстил Игнатьеву?

– Да, Игорь, – спокойно произнесла она, вовсе не играя в оскорблённую, а действительно воспринимая дуэль, как средство отмщения. – Единственное, ты обещал лютую расправу, а мы увидели, как джентльмен сорвал маску приличия с мерзавца.

– Моя леди, – склонил я голову, – сегодня мой долг был таков, но если вы всё ещё надеетесь увидеть эту сторону меня, то будьте уверены, что это случится. Может быть даже очень скоро.

– Что же, верю вам на слово, – скрывая довольную улыбку, проговорила Снежана.

Марина прыснула:

– Но если подобного зрелища для леди Снежаны будет слишком много, я буду рядом и прикрою ей глаза.

– Боюсь, там и уши может понадобиться прикрывать, – сыграл я бровью.

– У нас есть Сигрюнн – её попрошу.

– Кстати, насчёт неё…

Все были безмерно удивлены решением Императора. Снежана с большими глазами заявила, что это должно говорить о многом, причём, самое меньшее, что у Российской Империи есть желание укрепить мир со шведами. Для меня эта новость стала радостной.

Оставшееся время до сна прошло в приёме поздравлений и восхищений от других дворян. Мы все были приглашены в главный зал на вечер, который устраивал Император. Там же я попросил Васильчикова выйти со мной на соревновательный бой – он согласился. Вернулись поздно и поэтому скорее отдались сну.

Поединки продолжаются. Некоторых вдохновил наш вчерашний бой с Игнатьевым. Особенно похвала и внимание Императора. Вызовов на дуэль кратно прибавилось, а значит и работы у лекарей. Было весело и интересно, мы хорошо проводили время, пока после обеда Снежана и Сигрюнн не почувствовали себя плохо. Заверив, что с ними всё будет в порядке, они пошли поспать в покои, а Марина вызвалась быть с ними. Мы решили, что дело в беременности, но вскоре я узнал истинную причину…

Сначала один из слуг передал мне письмо и стоило начать читать, как земля стала уходить из-под ног, а сердце защемило: старший Балабанов, который Семён Тахирович, тот самый коварный дед, пишет, что отравил моих невест особым ядом, который был разработан тайно и поэтому противоядие есть только у Балабановых. Он требует от меня публично во всём сознаться, а письмо передать ему же в руки.

Не успел я дочитать, чувствуя удушение от проснувшейся ненависти, как старый упырь сам идёт ко мне:

– Не надо так смотреть, малец. Это политика, а ты в ней всего лишь фигура на доске. Если всё сделаешь правильно, твои девки и их потомство выживут.

Пришёл с охраной. Мы всё ещё на площадке для обедов на свежем воздухе и кругом полно знати, включая Императора.

– Я знаю, что это ты разделался с нашими наёмниками, – с нажимом произнёс старик. – Знаешь, сколько они нам обошлись?

Я даже вонь его дыхания не замечаю особо, прокручивая в голове варианты действий. Есть один…

– Где противоядие?

– В надёжном месте. Думал я его с собой принесу и тебе отдам? – посмеялся Балабанов-старший. – Ещё ты расскажешь мне, что случилось в крепости и почему мой сын погиб.

– Сначала противоядие.

– Знаешь, малец, если эти три козочки умрут – я тоже неплохо выиграю. Александровы потеряют очень много. Так что можешь и дальше ерепениться.

– Ваш сын организовал похищение, но мне удалось сбежать пока он отсутствовал. Едва я выполз из крепости, случилось землетрясение. Это не я его вызвал. Это не мой аспект. А даже если бы и был мой, то не хватило бы сил. Ваш сын приехал в крепость почти в тот же момент, когда мне удалось сладить с охраной и побежать в поисках другого выхода. Так что я не знаю, что там такого случилось, что вызвало столь большую магическую аномалию.

Балабанов слушал внимательно. Потом помолчал немного и говорит:

– Ладно, сейчас уже ничего не доказать, но ты должен будешь признаться, что сам убил моего сына, а чтобы скрыть преступление, вызвал обрушение крепости, а потом… там что-то ещё раз взорвалось и случилось землетрясение. Так и скажешь. Всё, пошли! Сейчас я буду говорить, а ты соглашайся и признавайся. Будешь ерепенится и отбрыкиваться – тоже неплохо. Но если не станешь – пострадаешь ты один, а девки выживут и может даже родят.

– Ты говорил, что дети выживут! – с ненавистью процедил я, ловя взгляд мерзавца.

– Выживут, выживут, – ухмыльнулся он, – если матерям вовремя дать противоядие. А время идёт.

– Тогда начинай, ирод. Тебе всё равно не поверят.

Но ему поверили. Слова с обвинениями услышала уйма аристократов, включая Императора. Балабанов искусно играл сражённого горем отца и со словами полными бессильной злости взывал к чувству справедливости. А я соглашался и подтверждал, что убийца, что хитрец и жадный до власти. Что готов идти по головам. Мол, все эти мои геройства лишь хитрый ход.

Император был в бешенстве, но задал один резонный вопрос старшему Балабанову: если он так жаждет отомстить, почему не вызовет меня на смертельный бой? Если я проиграю – это и будет наказанием, если побеждаю – отправлюсь на каторгу. Вопрос носил скорее ультиматум и старший Балабанов был вынужден согласится. Император настоял, чтобы мы бились на кулаках, а не магией. Это тоже дед был вынужден принять.

В душе и сердце буря. Я судорожно искал выход и не находил. Даже если одолею старого мерзавца, то с репутацией можно попрощаться окончательно. Да и с планами на будущее. Что-то придумать мне снова не дал Балабанов:

– Вариант не из лучших, – тихо проговорил он, чтобы никто из окружающих, что теперь смотрят только на нас, не услышал, – но я предполагал нечто подобное. Пошли отнесём твоим невестам противоядие, но перед этим ты кое-что выпьешь сам.

– Что? – вымолвил я, не желая сдвигаться с места.

– Тоже яд. Я сделаю вид, что сожалею о случившимся и выражу свою скорбь Снежане и этой её заморской гостье, а ты попрощаешься. Мы же не хотим, чтобы итог боя был каким-то другим, кроме как моей безусловной победой?

И снова я был вынужден выполнять. Старый подонок всё заранее просчитал, если, например, нападу на него, то только хуже сделаю. Но пусть думает, что яд на меня подействует. Я отрублю голову гидре их рода! А потом постараюсь сбежать – это лучший выход.

Пока шли к покоям я подбирал слова: нужно так сказать, чтобы весь ужас ситуации выглядел не так худо. Надо поддержать моих красавиц.

– Стойте! – скомандовал я и Балабанов с удивлением обернулся. – Ты сказал, что мне тоже придётся выпить яд? Хорошо, но в покои я зайду один. Не надо ничего говорить им. Противоядие я представлю, как травяной отвар от лекарей. Не хочу остаться в их глазах плохим. Пусть узнаю обо всём потом.

– Если ты думаешь, малец, – противным голосом отвечает Балабанов, – что как-то умудришься победить – ты ошибаешься. Яд я тебе дам другой и он действует быстрее. Впрочем, ладно. Я с удовольствием им всё расскажу потом, когда ты избитым трупом будешь валяться на арене. Вот, выпей…

Я ухмыльнулся и разом проглотил горькую жижу. Организм встрепенулся почти мгновенно и тут же накинулся на яд, но я удержал – развею его действие перед самым боем, а пока пусть Балабанов видит действие.

Оно не заставило себя ждать. Мне едва хватило самообладания, чтобы зайти и дать Снежане и Сигрюнн "отвары". Эффект был быстрый, поэтому я успокоился насчёт обмана. Старый подонок дал мне только два бутылька, которые надо было выпить полностью, предполагая, что Марина умрёт, ведь она безродный раздражающий мусор. Нам повезло, что вместо соковой воды она пила мой кофе и потому не приняла яда. Пока обе девушки приходили в себя, я на струне воле быстро пересказал Марине суть дела и попросил, как только мы уйдём сбегать к беседке и проверить стоит ли там её бокал. Успокоил Огнёвку, что всё будет хорошо. Мы потом предоставим бокал в доказательство.

До арены я дошёл уже в полубессознательном состоянии: яд мешает сосредоточится, я плохо реагирую на происходящее вокруг. Пришло время снять эффект.

Сначала дал отмашку организму, а сам взялся магическим образом растворять его, как делал с алкоголем или табачным дурманом. Мне казалось, что это из-за воздействия яда не получается всё провернуть, но в итоге я со страхом осознал, что этот яд мне не по зубам: жидкость не была в полной мере ядом – это смесь ядовитых природных начал, которые мне подвластны, и магии. Она-то и оказалась неприступной. Точнее, имей я больше времени и более ясное сознание, то может быть и вскрыл бы кокон, но сейчас уже не могу…

Удар немного вернул меня в мир. Оказалось, что бой уже начался. Потом ещё несколько ударов. Кажется один прошёл в живот и меня скрутила боль.

Вроде бы поднялся. Пытаюсь блокировать. Удары приходят сильные, меня качает. Очень тяжело держать равновесие. Вот я снова упал и тут же получил носком сапога в лицо. Потом по рукам, рёбрам, ногам…

Не знаю сколько прошло времени, но удары прекратились и я снова встал. Балабанов словно ждал, чтобы снова начать бить. Тяжело сдерживать их. Сознание, помимо дурмана от яда, захлёстывает боль.

Вдруг что-то чёрное ударило меня по голове и я снова упал. Глаза в глаза вижу морду ворона. То одной чёрной бусиной повернётся, то другой.

“Ингви!” – раздалось в голове. “Почему же ты настолько жестокий? Совершенно не жалеешь остатки женщины во мне. Так хочется уже избавиться от любви к тебе, подлый ты мальчишка”.

– Герда… – прошептал я.

“А ты думал, я смогу смотреть, как тебя убивают? Хотя, ты вряд ли вообще вспоминал обо мне. Ну и ладно! Я всё равно тебе помогу…”

Сознание начало светлеть. Ворон подпрыгнул на лапах, махнул крыльями, выписав мне пощёчину и его не стало.

– …уже летят выклёвывать тебе глаза. Но, видимо, я немного недоотбил эту отбивную.

Как же велика пропасть между ясностью ума и помрачением, что вызвал яд. Каким лёгким ощущается тело и сколь неподъёмным оно было всего лишь мгновения назад. Я рассмеялся, а Балабанов, занёсший ногу для удара, вдруг побледнел.

– Что? Как ты смог…

Я словно змей взметнулся на ноги. Нос был перебит, низ лица залила кровь, поэтому видок у меня сейчас кошмарный. Не только губы в крови, но и во рту её полно.

– Ирод проклятый, – вымолвил я, – как же я ненавижу тебя. Я бы убивал тебя сотни раз. И не только я. Ты даже хуже Скотовича. Но ничего, я отправлю тебя туда же.

Балабанов мелко пятится. Судорожно вздел руки и в дело пришла магия, но я знал, что он нарушит условия поединка и потому рванулся на пределе сил вперёд и вонзил руку в грудь. Горячее сердце усиленно бьётся в пальцах, ещё не зная, что его пути пришёл конец…

Меня обуяла великая волна наслаждения. Не знаю, кричал ли я, но мир расцвёл красками, углубился, расширился и совсем потерял прежний вид. Меня переполняет отнятая сила. Семён Тахирович был очень сильным магом и я взял всё, что возможно.

Пришёл в себя от того, что потерявший силу стоять труп, сам соскользнул с кулака и упал, а в руке у меня осталось раздавленное сердце. На арене царит гробовая тишина. Я огляделся и увидел сотни поражённых взглядов. Не совсем понятно – это победа?

– Игорь! – истошно выкрикнула Марина и, спрыгнув на гравий, бросилась ко мне. В слезах, но счастливая. – Ты победил! Котик, ты смог!

Я принял её в объятья и с силой затянул родной запах волос.

– Как Снежана и Сигрюнн?

– Всё хорошо, они спят.

– Ты в порядке? – отстранил я её.

– Да, мой хороший, – глазами полными любви посмотрела она.

– Это хорошо. Даже очень. Знаешь, а всё же это к лучшему всё.

– Что, всё, Котик?

– А этот его план и всё прочее. К счастью, вы живы. Я тоже. И теперь могу окончательно перестать скрываться…

Я лёгким усилием воли сбросил скобы, скрывающие мою истинную силу. В эфире словно кто в гонг ударил, такой эффект произвела моя нынешняя мощь. Отныне я – Князь и мне доступен целый океан маны. Захочу, и на месте резиденции не останется камня на камне – такой шторм призову. И никто не выживет, кроме Императора и двух-трёх близких по чину магов. Пусть все видят кто я!

У Марины распахнулись глаза и перехватило дыхание. Она сделала пару шагов назад, словно бы удостовериться, что перед ней точно стою я.

– Боги! Игорь, как это возможно? Я словно перед вулканом стою. От тебя прет такая мощь!

– Помнишь, ты обещала поплыть со мной в Англию? – улыбнулся я.

– Да, – зажглись её глаза.

– Тогда начинай думать, что возьмёшь в путь, а пока мне нужно кое-что сказать этим людям… Услышьте меня! Более нет смысла скрывать своё происхождение: я последний оставшийся Крузенштерн. Меня зовут Ингви. Мой род был уничтожен англами и я жил ради мести. Пришло время мне отправится к ним на родину и свершить её. Если хотите знать истинную причину всем моим деяниям, то знайте – это месть!

Глава 11

Вспыхнувший шум голосов оборвал Император. Сбросил с себя расшитый золотом плащ на меху, не отрывая от меня тяжёлого взгляда. Затем медленно спустился на арену. Я инстинктивно спрятал за себя Марину. Сейчас встретились уже не великий государь русских земель и его подданный, а два правителя, пусть один и вероятный. Никто не знает, вернусь ли я с Англии, но если вернусь, то на родине возьму управление в свои руки.

– Вот и раскрылась тайна самого перспективного самородка… – проговорил Император, не заботясь о том, услышат ли его остальные, главное – я.

– Благодарю! – ответил, склонив голову. – Надеюсь, я хорошо служил Вам?

– Не будь я ответственным за судьбу каждой живой души, то лишь пожал бы руку. Но, Игорь… или лучше Ингви?

– Игорь, – улыбнулся я, чувствуя как заволновался эфир. Иван Второй собирает силу в кулак.

– Тогда ответь мне, Игорь, почему мне следует сейчас отпустить тебя?

Я заглянул самому могущественному человеку на Руси в глаза: оттуда на меня смотрит настоящий царь тайги – медведь. Матёрый и безжалостный. Может быть, не имей я за душой разъедающего океана ненависти, то воля была бы сломлена, но сейчас я встретил человека, которому могу показать сколь сильно я хочу утопить англов в крови…

Я перестал слышать и понимать происходящее. Превратился даже не в дурную росомаху, а в катящийся по руслу селевой поток. В каменную мясорубку, убивающую всех без разбора. Но затем стальная удавка воли бросила Зверя обратно в клетку, я проморгался и снова стал человеком.

– Потому что моя мать из русичей. Её звали Елизавета. Моя невеста из русичей и моя гимназия тоже русская. У меня есть кровный брат Иван – истинный сын этой земли. Мой учитель рукопашного боя – Сергий Потапович также русич. Все земли вокруг Петергофа – моя вотчина, где отныне мне нет равных. Если мы сразимся здесь и Вы убьёте меня, то никто из сидящих на трибунах не выживет, а на несколько вёрст в каждую сторону не останется ничего живого. Ради каких целей будет уплачена такая цена, о мудрый Император земли русской?

Я сказал это тихим голосом, не преследуя цели заручится поддержкой знати вокруг.

– А поклянёшься ли ты на крови не нападать на Русь?

– Если только Вам и если Вы не двинете войска на Свейские земли.

Император вынул длинный кинжал из-за пояса и легким движением распорол себе ладонь. Я принял протянутое оружие и сделал то же самое. Организм и магический полуразум взбунтовались, но я остановил их, чтобы кровь продолжала течь и капала с руки как у Ивана Второго.

Мы сомкнули ладони и обнялись. Марина за спиной охнула. Как и все собравшиеся. У меня едва ноги не подогнулись из-за отпустившего напряжения. Всё же сражаться с самим Императором значило бы в очередной раз бросить всё на кон, а так как у меня уже будут дети, то пришлось бы жертвовать собой ради спасения и Марины, и Снежаны с Сигрюнн.

– Идём обсудим твои планы по поводу Англии, Игорь… – пригласил Император.

Я попросил Марину вернуться к девушкам. Бои на сегодня кончились. Перед тем как мы отправились на личную аудиенцию, я пересказал уже громким тоном, каков был план старшего Балабанова, сославшись, что у нас есть не выпитая фруктовая вода с ядом. Император махнул рукой и сказал, что с этим разберётся позже.

Наш разговор был прост и длился не более получаса. Иван Второй предложил любую помощь в организации похода. Корабли, провиант и лучшие маги. Я искренне поблагодарил, но вынужденно отказался: русская гвардия стала бы поводом для начала войны между странами. Я поделился опытом схватки с некромантом и исправления порчи до этого. Все новые земли западнее Петергофа окажутся под большой угрозой, а учитывая виртуозность английской школы, то ещё неизвестно, чем закончится война. С юго-востока России грозит нашествием Азия, а с юго-запада – племена динаритов. Обе этих силы пока слабее русской, но если война с Англией ослабит Российскую Империю, они могут напасть.

Всё это я говорил не для того, чтобы раскрыть Ивану Второму глаза, ясное дело, что он знает положение дел на границе лучше моего. Нужно показать, что пекусь о благе Империи. И поэтому попросил у Императора о другом – защитить Снежану и Сигрюнн от возможной мести или просто агрессии.

Узнал интересное: род Балабановых был неугоден Императору, но в обычное время положено сохранять нейтралитет и поэтому вся подковёрная борьба проходила словно бы незамеченной. Балабановы не просто имели виды на власть и большие деньги – они сочетали в себе ряд черт действительно угрожавших системе. Потеряв сейчас сразу двух ключевых представителя, они должны угаснуть, а Его величество за этим проследит. Ну и конечно же за безопасностью моих красавиц. Я получил комплимент своей избирательности, одобрение партий и шутливое осуждение многожёнства. Также, в качестве фактического отражения расположения Императора, я получу грамоту, жетон и распоряжение по городам и весям об оказании особого почёта Игорю Колыванскому, сиречь, Ингви фон Крузенштерну.

Уже выйдя из комнаты для приёмов особых гостей, я понял, что самое трудное ещё впереди – разговор со Снежаной и Сигрюнн. Как смотреть им в глаза?

Они уже очнулись. Встревоженность Марины частично передалась им и потому смотрят с ожиданием и укором.

– Думаю, нам нужен хороший ужин, – заключил я.

– Я всё сделаю, – тут же подскочила Марина и скорее дёргать за шнурок вызова прислуги.

– Как себя чувствуете? – спросил я, поочерёдно глянув на девушек.

Кресло недовольно проскрипело, но зато теперь могу сидеть с ними с глазу на глаз. Заверили, что вся хворь уже прошла и, действительно, съели бы сейчас вепря целиком. Я решил дождаться, когда сытость сможет хоть немного сгладить углы будущего разговора, а говорить начал на сторонние темы.

Время минуло слишком быстро. Я уже и сам ощутил лёгкую нерешительность, но зачать важный разговор всё же надо:

– Снежана, – посмотрел я на неё, а потом перевёл взгляд на свейку, – Сигрюнн… сегодня вы были отравлены. Потом выпили противоядие и почувствовали себя лучше. Это сделал Балабанов старший.

После закрепляющего перевода на свейский, девушки с испугом переглянулись и сразу же посмотрели на Марину. Та подтвердила мои слова.

– Прежде чем вы начнёте переживать, хочу заверить, что с вами и детьми всё в порядке. Да вы и сами чувствуете биение силы.

Это немного успокоило девушек, но Снежана всё же выразилась:

– Как он посмел?! Вот узнает об этом папа…

– Я отомстил за вас. Семён Тахирович мёртв.

– Ты убил его? – неверяще посмотрела Снежана сначала на меня, а потом на Марину.

– Да, Снежка, на дуэле, – кивнула Марина. – Но этот старый пидорас отравил ещё и Игоря! Я видела как плохо ему было.

Атмосфера немного разрядилась и я благодарно посмотрел на Морену.

– Балабанов старший планировал решить свои проблемы за раз: ослабить Александровых и если не убить меня, то подставить. Под угрозой вашей гибели, он заставил подтвердить ложные слова в мой адрес. Его Величество грозил каторгой, но мудро велел нам сойтись в схватке. Тогда-то и пришёл черёд яда. Спасся я чудом, если честно.

– Знаешь, Игуурь, мне кажется, что наш яд всё ещё немного действует, – озадаченно проговорила Сигрюнн. – Я чувствую от тебя какую-то необычную силу. Словно бы ты в один момент стал намного-намного сильнее.

Я перевёл реплики на свейском.

– Ой, и я тоже! – заявила Снежана, а потом испуганно схватилась за живот.

– Не бойтесь, – покачал я головой, – ваши чувства не врут вам и это второе, что я должен сказать: пришло время для моего отбытия в Англию. Я достаточно силён для этого, а события на турнире отрезали мне пути к жизни в маске. Император и всё высшее дворянство теперь знают меня истинного.

– Ой! – прикрыла ладонью рот Снежана.

Сигрюнн тоже побледнела.

– Простите эту прихоть. Часть меня всеми силами противится отбытию, я очень прикипел к жизни здесь. Хочу видеть вас каждый день и быть свидетелем появления наших детей на свет, но… я должен отомстить.

Повисла тишина. Марина поковырялась вилкой в чашке с кашей. Потом не выдержала и говорит:

– Ну чего вы скуксились? Знаете из каких задниц возвращался Игорь?! Из очень больших, уж поверьте. Я прослежу, чтобы он вернулся и крепко вас… расцеловал, – похабно улыбнулась она. – Можете положиться на меня,девочки.

– Фу! – для порядка поморщилась Снежана. – Ну ты и развратница. Так вы уплываете? А когда?

– Да, – кивнул я. – Как только будет готов корабль. Я и так долго откладывал это «путешествие». Уже и выжигать всё не хочу. Найду тех, кто напал на нас, убью, а потом сразу к шведским землям.

– Ты хочешь, чтобы мы были здесь, Игуурь?

Я посмотрел на Сигрюнн.

– Да. Его величество обещал вам защиту. За это я поклялся никогда не нападать на Руслянн. Король без королевства.

– Ярлы присягнут тебе, – тихо, но уверенно заявила она. – Но ты должен выжить.

– Марина верно говорит, что я живучий. Конечно, часто бывает, что в этом мало моих заслуг, а есть забота Великих сил. Будем надеятся на их благосклонность.

В этот момент в окно громко постучал филин. Птица громадная, как и клюв – стекло едва не треснуло.

– Простите… – встал я.

Мысленный диалог завязался почти мгновенно, стоило подойти к окну.

“Слышу, ты на меня уповаешь”.

“Да, моя Госпожа”.

“Может быть изволишь навестить?” – услышал я насмешливое приглашение.

“Как можно скорее. Меня полнит благодарность, не выразив которой буду больным”.

“Хорошо, Ингви, жду”.

Я вернулся к девушкам.

– Послушайте все меня, – заявила Снежана и даже встала, – вот когда ты будешь подниматься на корабль, я, наверное, буду плакать, но сейчас не пророню и слезинки. Хочу, чтобы ты знал, Игорь, что даже если не вернёшься – мы тут не пропадём. Я представляю род Александровых, – подняла она указательный пальчик, – не каких-нибудь там… Нас так просто не сломить. У меня есть Сигрюнн, а я у неё. Можешь там хоть завоеваться. Ничего не поделать с этим – ты же типичный мужчина. Вам это надо.

Я рассмеялся и посмотрел на Марину.

– Спасибо большое! Это важно, знать, что ты сильная и я могу положиться на тебя. Совершенно не хочется отнимать от вас Марину, но она мне нужна в походе.

– А мы? – резонно спросила Сигрюнн.

– Марине я обещал и уже не могу оставить. Хотя дорожу всеми вами в равной степени. Верю, что в бою будете фуриями и враги запомнят наш гнев. Но как я могу рисковать вами?

– Когда родятся дети и немного окрепнут, – снова отметила свейка.

– Это слишком рискованно, – покачал я головой. – У детей должен быть хоть кто-то из родителей. Ты – моя свейская половина, а Снежана – русская. И это правильно.

Сигрюнн степенно кивнула.

– Устроили тут похороны, – закатила глаза Огнёвка. – Да мы им там так вломим, что зарево будет из Петергофа видать. Вы ещё шампанского за это выпьете. А потом вернёмся и такой пир закатим, что чертям жарко будет. Давайте, девочки, веселее, веселее!

– Тебе хорошо, – отвечает Снежана, – ты с ним поплывёшь.

– Поверь мне, корабли – это такая помойка вонючая, что лучше издалека любоваться, – подмигнула Марина.

– Ах-хах! – залилась подруга. – Я помню. Ну хорошо, а чем сейчас займёмся?

– Я спать хочу, – сообщила Огнёвка, – выгорела просто.

– А мы не хотим! Мы полдня спали. Да же, Сиги?

Свейка, с лёгкой улыбкой, кивнула.

– Ладно, ладно, – нервно рассмеялась Марина. – У меня, случайно, есть карты. Давайте пасьянс разложим на удачу. Погадаем на Игоря.

Из резиденции я выметнулся верхом и помчал к Герде. Девушки отпустили.

Хорошо, что лошадь можно даже не привязывать и не боятся хищников. От неощутимого взора Герды не ускользает ничего. Я добрался за два часа и оставил лошадь на подъездах к холму. В теле небывалая лёгкость и сила, потому буквально взлетел на него.

Царит ночь, но мы оба можем видеть во тьме. Герда вышла встречать и хотела обнять, я же не удержал эмоций у упал на одно колено, склонив голову.

– Ладно уж, вставай.

– Прости, Госпожа! Я в твоей власти.

– Великий Ахриман! – выдохнула она. – Какой же ты несносный. Что мне сказать, чтобы ты встал?

– Прошу о снисхождении и прощении, – серьёзно вымолвил я.

– Ингви, я тебе бесплодие нашлю и чтобы вообще не реагировало ничего, если не встанешь.

Со смехом поднялся.

– Справедливости ради, я уже продолжил род, да и услады от близости напился вдоволь.

Глянув в глаза ведьмы, пусть сейчас и в чёрно-белых тонах, потерял всякую смешливость. Объятия случились сами собой… Герда невысокого роста, простая ладная женщина. Такую вдвойне приятно обнимать. Ещё и пахнет травами с мёдом. Сейчас уже не щурюсь от могущества, нутро не трепещет, ибо сам велик.

– Ты уже не мальчик, мой славный. Как же быстро ты вырос…

– Это всё голод ненависти. Она ежесекундно грызёт мне нутро.

– Ингви, – отстранилась Герда и тревожно посмотрела в лицо, – сейчас ты практически достиг предела, отпущенного смертным. Будь осторожен. Такая сила может легко подменить твою личность.

– Понимаю. Думаю, мне хватит её для свершения мести.

– А что будет, когда ты свершишь месть? – нахмурилась она. – Впрочем, пошли в тепло, я заварю чаю и там поговорим.

Герда действительно занялась чаем, а я сел на любимое место возле стола. В древесном домике тепло и хотя мы оба уже практически не нуждаемся в нём, чувствовать уют и его ласку приятно. Как и носить тёплые вещи в холодную погоду.

– Ты спрашиваешь, не погаснет ли моя душе вместе с пламенем ненависти?

– Да, – тихо вымолвила хозяйка.

– У меня всё ещё остаётся долг перед народом, да и благодаря вашему умению жажда купаться в женском внимании. Этого должно хватить.

Герда села напротив и налила в чашки чай. Я сразу же сделал глоток.

– Ты идёшь по опасному пути, Ингви. Не внешние враги, так ураган чьей-нибудь божественной воли сломит тебя. Большая сила суть большая ответственность.

– Я не должен был выжить и знаю это, моя Госпожа. Там, под Ринкобихольмом род выплюнул меня, словно женское лоно. И выбрался я на свет из чрева земли. И даже в пещеру к Торхильде попал чудом. Это можно трактовать, как благословение, а можно как проклятие… но, – прервал я её, – в моей жизни появились вы. Все вы, ради которых хочется держаться за последнюю соломинку и не умереть.

– Ты молод и потому мятежен, – покачала ведьма головой. – И всё же я счастлива чувствовать биение жизни в тебе. Хочу, чтобы ты понимал, что власть Синеглазых Ведьм не распространяется на английские земли. Я не смогу тебе помочь. Может быть только Ахриман, но не смей рассчитывать на это.

– Я понимаю, – с толикой горечи ответил ей. – Мы расстаёмся надолго. Мне будет сильно не хватать тебя.

– Я уже чувствую тянущую боль в душе, – с печалью на лице, призналась Герда.

– Не будешь ли ты против плеснуть огня в наши сердца? – посмотрел я ведьму.

– Я ждала этих слов, Ингви…

Наша любовь обязана быть стихийной. Нельзя иначе с той, кто суть Природа! Стихийная любовь сравни схватке, это похоже на шторм, что накатывает громады волн на скалы. В этом можно легко угадать монотонное наступление льда и камня на лес в горах и его стоическое сопротивление, выбрасывание миллиона семян, посылание в бой мхов и лишайников, чтобы поглотить и связать безжалостную массу, превратив её в источник жизни. Всё уступает напору, а значит самая напористая и безжалостная – это сама Жизнь!

Теперь моей силы достаточно, чтобы тоже влиять на разум Герды. Она лишает его остатком меня, а я размываю робкие человечные границы её существа. На холмом и лесом разыгралась буря. Выл и бесновался ветер, вырывая с корнем гигантские деревья. Мял их, перемалывал, пронизывая молниями, а потом выкидывал, как злой ребёнок игрушку. Содрогалась и стонала земля. Из неё ввысь устремлялись удушливые дымы, словно дыхание подземных демонов. Били гейзеры, обезображивая холм и местность вокруг. Но это потом Герда будет всё, как мать-Природа, восстанавливать, а пока мы бьёмся с ней в истоме любви.

Тоже в ранах и укусах. Мы рвёмся к мерцающей драгоценной вершине сквозь благоухающий шиповник. Мы коснёмся этого камня одновременно, чтобы вмиг разорваться на тысячи сверкающих кристалликов.

Я очнулся рывком, вернувшись из глубокого забытья. Воспоминания же начали возвращаться понемногу, словно всплывая в голове. Герды в доме не оказалось, но на плите меня ждал полный чайник подогреваемый слабым магическим огнём. Стоило его снять, как пламя погасло.

Я был голым и весь в царапинах и укусах. Впрочем, боль отсутствовала, а сами раны стремительно заживают. Обнаружил в себе качественно более глубокое чувство окружающей природы. Безошибочно ощущается рваная рана на её теле вокруг холма, но и сюда уже направлены мощные токи эфира. Сущность ведьмы словно растворена в них и вообще на многие версты вокруг. И нигде я нет её персонально.

Напившись чудодейственного чая с мёдом, я оделся и вышел. В свете осеннего солнца, сердцу больно смотреть на свидетельство буйства стихий. Медленно спускаясь с холма, я хмуро вспоминаю, как было до этого. И всё же, благодаря мощнейшей магии, из земли уже вовсю тянутся вверх ростки. Не пройдёт и нескольких лет, как рана затянется и только мы с Гердой будем знать о случившемся. Эта ночь для нас будет самой важной. Мы шли к ней, в большей степени я, и вот это случилось. Не как в первый раз, но словно бы тот был проверочным, служил прелюдией, а этот – апогеем. Теперь, действительно, можно плыть в Англию и не сожалеть ни о чём. То, что должно было случится – случилось, а всё дальнейшее будет лишь украшением главной картине.

Я без труда нашёл не пострадавшую лошадь и лёгким движением оказался в седле. Оборачиваться не нужно, ведь Герда вокруг меня. Во влажном аромате леса, в ласковых лучах светила и в каждом листочке с травинкой. Была ли она когда-то другой?..

Время до отправления минуло до лёгкой оторопи быстро. Казалось бы, мы вчера ещё вкусно едали блюда императорской кухни на турнире Женихов, а вот уже в небольшом порту Петергофа стоит новейший, а в некотором смысле и тайный, трёхмачтовый парусник, названный конструктором из Европы клипером. Команду на самый быстрый в императорском флоте корабль собрали из лучших моряков. Пару недель они осваивали новую для себя маневренность и привыкали к судну. Теперь же ждут отправки. Иван Второй был столь же щедр, сколь суров нравом. Раз я отказался от военного линкора, мне в ультиматийном порядке было велено плыть на гордости русской имперской мысли.

Сезон штормов уже начался, но как Воздушник в чине Князя я нисколько не сомневаюсь в возможности проскользнуть иголкой сквозь любой из них. Мы плывём с Мариной. Гардероб уже собран, прощальные вечера проведены, а напутственные слова сказаны. В Петергофе я теперь известная персона. От Администрации нам подарен большой трёхэтажный дом в качестве резиденции. Небольшой район, что больше всего пострадал во время битвы с Падшим, назван в мою честь, а герб с Иггдрасилем украшает доску почёта и занесён в шестую часть дворянской родословной книги. Во избежание споров, род назван Колыванский-Крузенштерн. Я настоял, чтобы к нему причислили и Марину. Отныне она столбовая дворянка, хотя многим это претило, но в силу новообретённого уважения ко мне и страхом перед гневом Императора, это стерпели. Снежана пожелала также сменить фамилию и вообще сыграть свадьбу пораньше, но я уговорил воздержаться. Если вернусь – сделаем это как можно пышнее, на весь мир, а если нет, пусть будет Александровой. Как и Сигрюнн – Гардарсдоттир.

Практически единственным человеком, отношения с которым не изменились, оказался Сергий. Он потребовал пересказать события на турнире лично, хотя и слышал уже от других. Потом велел не беспокоить и некоторое время думал. Но, самое главное, для него я остался таким же учеником. Ни на йоту они не исказились. Даже тренировку не отменил ни одну. Я потел и старался почти до самого отплытия. И лишь на прощальном чаепитии он с ворчанием сообщил, что теперь я хотя бы отчасти могу постоять за себя и ему не стыдно за ученика. Велел не думать о себе многого, а как закончу возню с местью – возвращаться. Дури во мне всё ещё много, а кто её выбьет, кроме него? Я с радостью пообещал, что вернусь. И что постараюсь сделать это быстрее. Марина плакала и не хотела отпускать вредного старика из объятий, а он и не спешил, приговаривая какая она у него смышлёная и ловкая. И что дурочка, раз связалась со мной, ибо я сам дурень и уведу я её в могилу. Но потом всё же взял с неё слово, что будет присматривать, а если совсем оголтелый стану, то отвесит мне подзатыльника, как деда учил.

В море вышли рано утром. Дул холодный ветер, что гнал дождливый фронт. Мы с Мариной долго стояли у борта и смотрели на удаляющийся город с Гимназией. Провожающих уже не видно, но чувство их взгляда продолжало нас сопровождать. Наверное, не кипи во мне ледяным пламенем ненависть, совсем бы расклеился. Слишком уж мысли заворачивали не туда…

Глава 12

Клипер понёс нас с удивительной скоростью. Благодаря магии, воздушники и раньше, и с другими судами могли достигать подобной стремительности, но это затратно и имеет смысл лишь в особо худой ситуации. Клипер подхватывает малейший ветерок сам и, словно бы, тоже за счёт магии, превращает силу в скорость.

Команда моряков тоже дивится, хотя им то чего – уже третий месяц обкатывают судно и должны были привыкнуть. Зовут клипер “Меч”, в честь особо быстрой рыбы. Но название на борту начертано английской графикой и читается как "Клипер Анастасия", в честь возлюбленной создателя судна. Она умерла от болезни в молодом возрасте, была русской дворянкой, а с иностранным мастером познакомилась когда того переманили в Империю. Марине история понравилась, хотя её вряд ли можно назвать сентиментальной.

– Ну, романтики-то с пригоршню наберётся, что ты прям, – посмеялась она на вопрос. Мы на корме, на выходе из каюты и наблюдаем за слаженной работой команды. Если не знать флотского языка, можно было бы подумать, что переговариваются они не на русском.

– Странно, что её не вылечили, да?

– Лекарь мог просто не успеть же. Прихватит живот, а пока дозовёшься помощи, пока домашние поймут куда бежать…

– Пока добегут, – добавил я.

– И нет красавицы.

– Зато корабль есть. И останется в веках.

– Это очень романтично, хоть и грустно, – заявила Марина, потом взяла с бочки вяленую рыбёшку и треснула ею о перила. Начала дербанить.

– Словно Снежана сказала, – всё же отметил я, сдобрив смехом.

– Сам же говорил, что уже скучаешь, – лукаво глянула Марина, – вот и радуйся.

– Само скучается. Понимаю же, что пути назад нет. Ну и случится это должно было.

– Сложный ты, Котик, – показала на меня оторванным хвостом Марина, – всё стараешься с другого бока подойти, порассуждать. Я тоже, но у меня простые мысли: хорошее всегда заканчивается. Не каталась сыром в масле – и привыкать не следует. Мне с тобой хорошо. А поесть и пересоленную рыбу могу. Кстати, можно хоть в море я элем её буду запивать?

– Можно, – отмахнулся я, – но как это "не привыкать" – ты же теперь дворянка? Ещё и столбовая.

– Это вернуться надо. Вот если вернёмся, то начну привыкать, уговорил.

Мы посмеялись.

– И хорошо, – заключил я.

Пришло время отогнать холоднючую тучу с курса – эфирная мощь пришла в движение.

– Надел хочу, – мечтает рядом Марина и вполне могла бы этим отвлекать, но я уже достаточно ловок в оперировании вниманием, – а на нём пусть крестьяне будут. Хотя, какой ещё надел?! Я же столбовая дворянка. Значит, вотчину. И вот будет там люда полным-полно, будут они работать добросовестно, а я их баловать буду и развлекать выходками. Весело же? После похода на англов-то!

– И не войн больше, ни походов…

– За едой, разве что, – прыснула Марина.

– Так слуг же будет как мух, – покосился я. Тем временем, моряки радостно встретили эффект магии. Мы так уже пару опасных моментов прошли.

– Дык, а тебе разве нравятся жирухи? Я же так раскабанею, потом из опочивальни не выйти будет.

– Даже и не знаю, – призадумался я.

– Чего?! – возмутилась Марина.

– Жирухи-то понятно, но одних походов за снедью, всё же, маловато будет. Надо б добавить чего…

– Ой, – махнула ручкой Марина, – занятия рукопашным никто не отменял. Там сразу всё лишнее сойдёт.

– Ловко у тебя строить планы удаётся. Я вот что-то как-то потерялся после случившегося.

– Найдёшься, Котик, – прижалась она. Тёплая и ароматная, что на ледяном ветру вдвойне приятно. Я накинул свой плащ и на Марину.

Та промурчала что-то от удовольствия, теснее прижалась и продолжает:

– Плыть долго, да и врагов не видать. Будет враг – будет сила, как Сергий говорит.

– Спасибо, Морена! Кстати о силе – тебя не ломает из-за моей ауры?

– Нет, – с интересом посмотрела она, – с чего бы? Наоборот мне очень нравится быть рядом, как будто на солнышке лежишь.

– Видимо, это как-то связано с характером наших отношений, – задумчиво отозвался я. – Вот когда маг тебе чужой и при этом сильный – аж голова болит и глаза слезятся.

– Ты теперь как Нестор Огнебой, даже сильнее.

– Можно фокусы показывать, – со смехом выдал я. – Или города сжигать.

– Сжигать я буду, а твоя стихия – размалывать и размётывать.

– Знаешь, – выговорил я и на чувствах сжал ей плечо, – часть меня, которая человечная, даже боится этой силы. Я подошёл к порогу, когда могу вызвать такую непогоду, что после всего на месте города останется ледяная тюрьма, а то и пустыня. На несколько вёрст окрест. Сначала грянет ливень с молниями, а потом всё это быстро замёрзнет.

Марина шумно посасывает крепко высохший хвост рыбы. Молчит. Волны бьют в киль, скрипят мачты и прочая снасть. Крепким матерным словом сопроводил реплику кто-то из матросов.

– Я с младых лет мечтала о такой силе. Чтобы весь мир пылал и рушился. Рада хотя бы тому, что имею сейчас. Пусть хилая, но одарённость. Людское племя, как ты рассказывал, пережило самое тёмное время и благодаря Синеглазым ведьмам обрело новую силу. Ну вот ты один город уничтожишь, второй. Даже целое царство заморозишь – не вымрут. Соберутся, обозлятся и придут тебя убивать. Постараются взять живым, чтобы помучать. Не в первый раз, так во второй. Ты, Котик, этой частью себя хороший, даже добрый. Шведам твоим повезло иметь такого короля. Главное не забывай иногда слушать вторую часть. Слушать и делать как она хочет. Люди лучше всего понимают, когда за пряником летит плеть. Эй! – крикнула Марина одному из матросов. – Как тебя зовут? Ваня, принеси мне эля!

Я, в свою очередь, выудил трубку. Их у меня три – с запасом. И табака Эльхананович надарил пару больших мешков.

– Ты такой чудный, – понежилась Марина, приятно обдав рыбным дыханием. – Северное море, ледяной северный ветер… ты стоишь, такой сильный и красивый. У нас лучший в мире корабль и хорошая команда. Пахнет табаком и корабельным духом. Уж и не знаю, что может быть лучше…

– Ты, – с полуулыбкой выдохнул я. – Не только ты нашла меня, но и я тебя. Не думай там всякого. Я не мыслю жизни без твоих глаз, голоса и тепла. Хочу слушать, обнимать и вдыхать аромат. Пьянею от вкуса ауры.

– Спасибо! – счастливо зажмурилась она. – Я просто ненадолго представлю, что такая и есть. Что важная и мне следует себя беречь. Не всякая там.

– Хех! – вырвался у меня смешок. – И смешная.

Примчался Иван, зачем-то притащив целый бочонок с элем.

– Госпожа…

– Как-то многовато для леди, – проворчал я.

– Простите, ваше благородие, – склонился он, но был вынужден скорее ухватиться за перила – очередная волна мощно ударила в бок. – Из бочки всегда вкуснее. Свежак.

– Ну как скажешь, – рассмеялся я. – Морена, мне надо вперёд. Грядёт шторм, придётся хорошо поработать, чтобы нас не разметало на щепки. Больно сильный. Словно бы даже не просто шторм…

Она чмокнула в щёку, подхватила бочонок и поспешила в каюту. Иван остался и глазеет – наслышан уже, что перед ним великий маг. Придётся делом подтвердить статус…

Море подозрительно успокоилось. Ещё недавно живо плескалось, вроде даже игриво накатывая валы, а тут штиль случился. На пределе чувств я давно ощутил тревогу, но с этим чувством приходится жить, да и чего теперь? И вот, враждебный замысел начинает прорисовываться – к нам приближается аномально сильный шторм. Подумалось, что это кто-то из крупных фамилий Российской Империи решился, техника в общем не сложная, кроме наведения.

Времени всё меньше. Я велел развернуть судно носом к будущей стихии. Взмахом руки поднял ветер, чтобы моряки могли исполнить команду.

Горизонт сменил оттенок с серого, на почти чёрный. Донеслись первые струйки воздуха, начавшие трепать флаг с фамильным гербом Крузенштерн-Колыванских.

Как всё же глубока жизнь: мы с Мариной вот-вот обсуждали мои сомнения насчёт применения силы и навыков, а вот уже ровно того же рода магический конструкт несётся навстречу. Столь холодный, что под низкими тучами успевает замёрзнуть вода. Поломанными кусками, лёд катится волнами на нас. Пока шторм только на подходе – это просто белая полоска между чернотой моря и небес.

Моряки порядком струхнули. Даже капитан смотрит на меня со страхом. Усиливающийся ветер только подпитывает их опасения. Я бы сказал что-нибудь обнадёживающее, но нет и толики свободного внимания. Их гарант сейчас в каюте пьёт эль.

Конструкт оказался очередным мутантом. Академическая школа, насколько я её понимаю, учит строить управляющие цепочки по единым правилам – универсалям. Ясное дело, что в прямом бою такие легко разрушить, когда конструкт без защиты, но боевые модели не бывают без защиты, универсали же отличаются лучшей работоспособностью и самой низкой затратностью. Сейчас передо мной монстр, коего слепили много веков назад и таким он и дожил. Зачем что-то менять, если работает? И вовсе это не высокая цена – жизнь кого-то из отпрысков.

Я потому медлю с действием, что слишком уж монструозным выглядит конструкт шторма в эфирном плане. Мне важно было узнать откуда у него идёт подпитка, ведь столько миль пролететь над морем для столь грубой формы невозможно. Шторм в секунду жрёт столько, что страшно. Хотя, я вижу надстройку в виде понижения мощности в процессе сокращения расстояния с целью. Всё настолько грубо, что хочется плеваться.

Они действительно намертво связали мага и конструкт. Я вижу эту нить. Сколь же велика ненависть ко мне и жажда власти, что готовы на подобное.

Пока я разгадывал нагромождения связок, шторм успел приблизиться и моряки попрятались кто где, спасаясь от секущих льдинок, что почти параллельно воде несуться на нас. Я даже про защиту себя забыл и, собственно, боль вернула меня в грубый план.

С моих рук устремились потоки эфира, внешне принявшего вид синего тумана. Это уже готовая форма, что тут же взялась разъедать вражеский конструкт. Я догадался, что так можно делать, когда в очередной раз правил эфирные болячки в хозяйстве Герды. Вместо того, чтобы распутывать каждый сгусток, его можно растворить.

Шторм начал стихать. Мчавшиеся на нас волны льда сделались положе и уже без прежней силы донесли льдины до корабля – киль легко таранит их. Стих ветер и перестали падать льдинки с чёрных туч. Ушёл холод. Самыми последними растаяли тучи, но я не видел этого, так как снова погрузился в глубины эфира. Мне хотелось послать по истаивающей ниточке, что подпитывала шторм, ответную атаку. В голове роились идеи, но пока думал что лучше – маг умер и ниточки не стало.

Взяла досада. Меня злит даже не факт нападения, а как скотски оно сделано: по пути могли погибнуть непричастные, а этому несчастному сыну наверняка сказали что-то про героизм и награду после, хотя изначально знали об итоге. Даже несмотря на то, что я развеял конструкт до начала его фактического буйства, из жертвы уже было высосано достаточно для эфирного истощения. Для нас, магов, это равно смерти или сумасшествию.

Я бы хотел отправить по ниточке ответный модуль. Что-то типа бомбы. Пусть бы они все там померли или получили травмы. Но это словно детские мечты: ты хочешь летать, а как это делать даже не догадываешься. Я всё ещё новорождённый в плане академической магии, я чувствую, что хочу владеть ей, но нужен учитель. И от этого ещё досадней. Но ничего – если вернусь в Империю, то найти род, в котором погиб сын и кто управляет стихией Воздуха уже много поколений, не составит труда.

В каверны моего эфирного вместилища устремился щедрый поток силы. Потрачено много, но и восстанавливается эфир быстро. Я устало спустился с носа корабля и оглядел ошалелую команду во главе с капитаном.

– Пока всё. Сейчас вернётся нормальный ветер и можно возвращаться на курс.

– Что это было, Мастер? – спросил капитан. – Плаваю с младых лет, а такого ужаса не припомню.

– Магия, – бросил я и пошёл в нашу каюту.

Марина тоже встретила большими глазами. Но решила дождаться, как сам расскажу. Воздух уже наполнился типичным для пивного возлияния букетом и я решил подмешать туда дыма. Открыл небольшое оконце, подопнул поближе табуретину и со стоном сел.

– Ненавижу этих скотов.

– Каких именно, Котик?

– Подданных русского Императора, – с горечью выговорил я. – Всё мало влияния и денег. По мне, так уж лучше среди портовой братии и вот так, на борту корабля, чем среди этих…

– Этот шторм был чьей-то атакой? – решила уточнить Марина.

– Именно. Воздушники в нескольких поколениях. Пожертвовали сыном ради того, чтобы шторм долетел до нас.

– Я подумаю, кто это мог быть.

– Пока наметь, – кивнул я и выдохнул облачко дыма в форточку. – Если вернёмся, я им устрою знакомство со стихией. Быстро они не умрут, твари.

– Тебе жалко этого парня?

Я тяжело вздохнул и выдохнул.

– Не знаю. Просто жутко злит подобный подход. Когда людей как дрова в расход.

– Ты безусловно прав, что называешь их гадами и скотами. Просто я могу объяснить зачем им подобное: сокращают внутренние конфликты на корню. Детей-то много рождается. Семья, скорее всего, влиятельная. Вот и гасят эти угольки. Ещё и с пользой.

– Я тебе тоже расскажу, Морена, как, скорее всего, всё с этой фамильной волшбой устроено, – хмуро посмотрел я на неё. – Есть старшие, может один, а может и два-три, не больше. Они знают больше, в том числе и то, что при использовании подобной магии с подпиткой, брат умрёт. Но все остальные не знают – для них это подаётся как благородный риск. Во имя каких-нибудь идеалов, естественно.

Марина улыбнулась:

– И ладно, Котик. Чего ты расстроился так? Где власть и деньги – там кровь и грязь. Вот станешь королём и сделаешь как хочешь.

Я нервно усмехнулся:

– Люблю раздавить гадину, а сейчас не могу. Они там, в безопасности. Вот и злюсь. Но, действительно, ладно. Теперь уже точно не достанут.

– Ты взлетел вверх, как сигнальный огонь, Котик. Вот ещё никто не слышал про Колыванского, а прошло каких-то жалких несколько месяцев и ты уже знаменит. Это должно сильно допекать тех, кто десятилетиями поднимался всего на одну ступень.

– Понятно, – поморщился я. Трубка догорела и я начал забивать снова. – С радостью бы уступил им место. Вот прям совсем бы не рвался куда-то плыть и ехать с родного Ринкабихольма. Пусть у них всю родню перебьют, а они сделаются изгоями.

– Боюсь, этого они не видят, – рассмеялась Марина. – И не согласятся, предложи ты. И не поверят. А когда переспросят у послов, то скажут, что ты всё равно любимчик Фортуны.

Марина встала и, томно посмотрев в глаза, помогла распалить табак. Я подхватил её горячую мягкую ручку для поцелуя.

– Прости меня, – сказал перед этим.

– За что?

– Как русские говорят: нет худа без добра. Я ведь встретил тебя. Побывал на родине моей мамы. И вообще, как сломанное дерево, пустил новый побег. Теперь уже не отыграть назад. Я ни о чём не жалею.

– Я знаю, Котик, – нежно проговорила Марина, приблизившись. Само собой случился поцелуй. – Как зовут того волка из ваших былин? Ты ещё Снежане рассказывал…

– Фенрир?

– Вот, он! – улыбнулась Огнёвка. – Ты как Фенрир – бежишь к цели не обращая внимания на преграды.

– К сожалению, он одиночка, моя Морена, – тоже улыбнулся я.

– Главное, – склонилась она ко мне, обдав жаром огня в глазах и пылким дыханием, – чтобы я не была удушающим ошейником на твоей шее. Беги, мой Зверь. Рви кого хочешь. Делай как пожелаешь. Я любуюсь тобой как стихией.

Волей-неволей, нам нужно обплывать Свейские земли. Я видел их на горизонте и мы встречали корабли свеев. Моё сердце рвалось туда. Всего несколько часов пути и мы были бы в ближайшем порту. Марина, в эти часы, не покидала меня и поддерживала. Говорить не хотелось. Ещё и погода для поздней осени выдалась на удивление мягкая – дул крепкий ветер, гнал лёгкие облака, но почти всё время светило солнце.

Так бы и проплыли мимо, если бы в одном из проплывающих мимо кораблей я не узнал кнорр Кольбейна. Душу защемило так, что не попытаться встретиться я не мог.

Мы спустили паруса и встали якорем, связав судна сходнями. Объятья были крепкими, словно и не человек Бранта, а сам Брант. Я познакомил Кольбейна с капитаном, им было что обсудить, но вначале разговорились мы. Были распечатаны бочки с крепким и слабосильным алкоголем. Командам было разрешено тоже отдохнуть и устроить небольшой праздник в честь встречи.

Для Кольбейна был интересен мой путь по русским землям и то, каким образом я, под незнакомым ему флагом, оказался управляющим кораблём, да ещё каким! Мне было интересно как он жив-здоров и что делается на Свейских землях.

Курьёзным моментом осталась в нашей памяти реакция команды Кольбейна на Марину – ту самую женщину на корабле. В целом они понимали, что это аристократка и выбора у клиперских не было, но решили, всё же, на ломаном “мая-по-твая” выразить известный скепсис. Марине всё это в забаву, она спустилась на кнорр, выпростала кружку крепчайшего эля и с крепким матом, в том числе на немецком языке, велела им идти вступить в половой акт с морским чудищем, его мамой и самим повелителем морей, если покажется мало. Всякому, кто решит усомниться в её праве ходить морем, она готова начистить морду хоть сейчас и без всякой магии. Моряки восприняли это сначала с опаской – поглядывая на меня и Кольбейна, но я расхохотался и обе команды тоже грохнули смеяться. Один вызвался всё же проверить, так ли она ловка, как говорит.

Портовый бой самый бескомпромиссный, уж мне ли не знать. Я видел, что сначала матрос настроился больше поиграть с Мариной и быть может даже полапать, предполагая слабость. Но всё это бледнеет в сравнении со школой Сергия – вот где умираешь и воскресаешь. Марина тоже била не “в сруб”, так, крепко повалять и чтобы синяки на память остались. Закончила уже сидя на павшем на палубу матросе. Команда встретила бой таким рёвом, что точно могла бы разбудить морское чудище. После были примирительные пару глотков рома на брудершафт.

Родная Швеция медленно скатывается к междоусобице. Случай с Крузенштернами всё же вызвал недовольство. Кольбейн говорит, что на последнем тинде чуть не вспыхнула свара. Конунга обвинили в связях с некромантами, то бишь, англами. Он не отрицал и приводил аргументы в пользу сотрудничества. Мол, вон как выросла торговля. Но не смог опереться на Гардарсонов, которые, вдруг, отказались от её расширения с Англами и пошли на сближение с Российской Империей. Естественно, нашлись те, кто готов их заменить, но у них нет столь большого торгового флота и связей по всем примыкающим к Балтийскому морю землям. Представитель Норгов заявил, что пусть братья готовятся к войне с ними, если сотрудничество с Англами продолжится. Исландцы, что участвуют в тиндах на правах почётных гостей в силу ничтожных сил и экономических возможностей, вдруг поддержали Норгов и сказали, что хоть корабль, но соберут для войны. С ними и Фареры. Война всех против всех может начаться в любой момент. Конунга бы легко смяли, но за ним стоит сила Англов и дело может обернуться большой кровью. Негласный урок с Крузенштернами помнят все.

Я попросил идущего в порт Кальмара Кольбейна об услуге – нужно пустить слух через Бранта, что есть ещё один выживший Крузенштерн и пусть те, кто готов озарить землю боевой магией – повременят. Я вернусь не позже середины грядущей весны.

Кольбейн постарался встретить новость спокойно, но я вижу как впечатлился. Дал обещание, что сделает это во что бы то ни стало. На том наша беседа иссякла. Капитаны поговорили между собой ещё немного и мы начали разбор сходней. Команды долго кричали всякие напутствия друг другу и поднимали кружки над головой. Клипер стремительно вышел на курс и голоса перестали долетать до нас.

Решимость вернуться в королевство лишь окрепла. Понимаю, что надеяться на удачу в землях англов не стоит и шансов у нас с Мариной не много, но, всё же, я очень постараюсь.

Дни сменялись днями. Мы стремительно приближались к английским землям. Однажды утром, когда вперёдсмотрящий увидел на горизонте землю, с морем начала происходить странность. К моменту, когда меня разбудили, мы уже оказались склоне, созданном из воды. Что без магии невозможно. Все испугались, включая меня, но поделать уже было ничего нельзя – пространственная ловушка оказалось очень сложной для понимания. Я впервые встретился со столь искусной магией.

Марина не владела чутьём как я, но лишь от вида водной горы за бортом и катящимся по этому склону волнам, могло кому угодно сделаться плохо.

Мне удалось найти только одно в общей картине эфирного конструкта – точку выхода из ловушки. Я велел капитану изменить курс, а вскоре, самым чудесным образом, мы прошли мимо рифов и торчащих из воды скал по темному глубинному пути.

Стоило выйти из пузыря, как всё вернулось на место: море стало ровным, впереди обозначилась земля с замком на скале, а нас ждал берег с чёрным песком.

Оставаясь на безопасной глубине, бросили якорь. Команде я велел оставаться на судне, а мы с Мариной сели на шлюпку и поплыли к берегу. Замок безошибочно ощущался как магический. А в нём пульсирует разумный очаг силы.

Оказавшись на берегу, мы с Мариной переглянулись:

– Попросимся в гости?

– Мне кажется, мы уже напросились, – сыграла она мимикой, – теперь осталось только в замок подняться.

– Тогда прошу, – отвёл я локоть.

Глава 13

Но под ручку идти нам было не долго – от берега вверх уходит скальная стена, о которую бьются волны в шторм. В стене ярусами вырублена лестница. Есть даже перильца из потемневшего дерева. Небольшой пирс с привязанной лодкой сейчас полностью оголён, кроме крайних опор, а сама лодочка завалилась набок на песке. Время отлива.

Мы споро поднялись на высоту сотни локтей, а там нас ждал кованый заборчик и калиточка. От неё мощёная дорожка к главной башне и примыкающим строениям. Замок это или просто разросшаяся башня – вопрос открытый. Мы смело пошли к главному входу и где-то на середине оттуда, прихрамывая, вышел старик. Определённо маг, в старой потемневшей мантии и пенсне.

Он окликнул нас на английском, повторил на немецком. Мы слегка поклонились и попробовали представиться на смеси языков – Марина помогала мне подобрать некоторые слова на английском.

– Русские? – удивился он. – Я думал, шведы или даны. Ну может норги.

– Я наполовину швед. Из рода Крузенштернов. А наполовину русский.

Мы говорим на дикой смеси английского, немецкого, шведского и славянских наречий.

– Что вы ищите здесь?

– Своих врагов. На мою семью напали англы и всех убили. Я хочу отмщения. Это моя возлюбленная Марина, она тоже здесь за этим. Как вас зовут?

– Хм-м… – оттопырил губу старый маг. Почесал здоровенный нос, потом такое же большое ухо. – Вы вряд ли найдёте тех, кого ищете. Это на другой стороне Англии. Что касается имени, то можете звать меня Амадеус. Но только что это даст, всё равно ведь…

Старик развернулся и пошёл обратно.

– Стойте! – крикнул я, чувствуя, как пробуждается гнев. – Помогите нам, на вас тоже лежит вина, хоть и отчасти.

– Что? – удивился он. – На мне? Вина? Да что ты вообще знаешь об Англии, юноша?!

– Знаю достаточно, чтобы ненавидеть вас, – посмотрел я прямо и напитав взгляд всей мерой чувства. – Вы открыли и пользуетесь некромантией. Вы есть зло.

Дед посмотрел на меня как на диковинку. Потом пожевал губами. Покряхтел и даже чертыхнулся под нос.

– Корабль ваш там стоит?

– Наш, – кивнул я.

– Вели им сойти с якоря и плыть северней на полторы мили – там есть безопасная бухта. Скоро будет шторм и от вашего кораблика не останется даже тряпочки. Потом приходите, но только вдвоём. Эти пусть сами там в бухте…

Пришлось выполнять. Я понимаю, что время меряться силой с хозяином этих мест ещё не пришло.

Спустя час мы снова были возле башни. Старик долго не открывал, но всё же изволил это сделать.

– Помогать я вам не буду, – сразу заявил он, развернувшись и быстрым шагом направившись вглубь миниатюрного замка. – Ишь, заявились из ниоткуда и хотят помощи. Знать вас не хочу ещё сто лет. Как потомственный джентльмен, предложу чая, отвечу на вопросы и пошли вон. Так и знайте.

– Почему у вас стены замка, – спрашиваю я, решив, всё же, назвать башню замком, – словно хранилища с эфиром? Как такое возможно?

– Всё тебе расскажи, – всплеснул руками Амадеус. – Давайте быстро пейте чай и всё.

Мы были уже на импровизированной кухне. Тут сразу и обеденный стол и алхимическая лаборатория. Как в таком бардаке вообще можно что-то найти – неизвестно. Однако, дед шустро вытащил банку с сухими чайными листьями, а воду вскипятил жестом руки. Я подивился сколь молниеносным было колдовство. Конструкт явно сложнее того, с чем приходилось сталкиваться.

– Что за универсаль вы использовали сейчас?

Дед зыркнул из под седых бровей:

– Что значит одну универсаль? Их там несколько.

– Я успел заметить лишь главную, видимо.

– О, я представляю как вам, варварам, удивительно это видеть. Вы-то там как, сжигаете лес, чтобы кружку воды вскипятить?

Марина фыркнула, я же пожал плечами:

– У нас для этого есть плита и слуги, что готовят и греют на ней.

– Ну магическая хотя бы плита? – скептически отозвался маг.

– Обычная, на дровах или угле, – невозмутимо ответил я.

– Какое варварство!

Пить чай сели за стол, правда, пришлось поискать на чём сидеть. Я прихлебнул горячего отвара и спрашиваю:

– Почему вы сказали, что нам не найти убийц?

– А почему, по-твоему, Англия зовётся Туманным Альбионом? Почему именно туманным?

– Пхех! Видимо по причине туманов у вас, – пожал я плечами. – Или есть другая причина?

Дед закатил глаза:

– У нас тут не как у вас. Тут вершится высшая магия. За каждым магом, вроде меня, есть свой надел. И это разные миры. Друг от друга их отделяет магический туман. У вас не получится пройти сушей, а с моря вас ждёт столько ловушек, что моя покажется самой безобидной.

Впечатлённо, я покачал головой. Переглянулся с Мариной.

– Наверняка вы знаете как можно решить эту проблему?

– Очень странный вопрос, юноша, – обдал желчью старикан. – Такого не может быть, чтобы я не знал.

– Вот и помогите нам. Вы должны нести ответственность за своих соплеменников, – как мне кажется, резонно отметил я.

– Чего?! Ты совсем глупый? – взъерошился Амадеус. – Они мне никто. Нет никакой коллективной ответственности. Каждый сам за себя.

– Но постойте, – опешил я, – а как же государство Англия, как же дань, что платит вам остальная Европа? Как же та группа боевых магов, что преследовала явно большие интересы в Свейском королевстве?

– Это другое, – дёрнул щекой дед.

– Как раз-таки это то самое! – возразил я.

– Послушайте, юнцы, Англия – это совсем не обычная страна. Есть великие маги как я. Есть силой поменьше. Есть дикая, отданная Хаосу, центральная Англия, есть северная и как раз-таки там тебе и следует искать нападавших. Но среди них много некромантов. Есть Гиблые Земли на северо-западе, откуда приходят мертвецы и кое-кто похуже. Я не знаю что там у вас варваров принято считать Англией, но она такая, какая есть.

Я нахмурился. Как и говорила Герда, прибытие на Туманный Альбион таило в себе много открытий. Подозреваю, что это только начало.

– Но вы же нам поможете? – спросили мы с Мариной на пару.

– Конечно же, нет! – возмущенно отозвался Амадеус.

Позже он признался, что дал слабину и решил узнать кто же, всё-таки, смог преодолеть морскую ловушку. И добавил, что надо было просто уничтожить наш корабль и дело с концом. Мы дружно пытались уболтать его, давили на "потомственное джентльменство", ссылались на законы гостеприимства и прочее, но Амадеус был неумолим. Впрочем, со своих земель не гнал.

Устав от споров, пошли с Мариной проведать команду и корабль. Ветер действительно поднялся и по небу уже неслись тучи. Нашлась и дорога до бухты, а в ней – полноценный пирс, и складские строения с исправной крышей. Моряки уже давно пришвартовались, заселились в склад и даже успели поймать несколько зайцев и кроликов, чтобы разнообразить рыбный рацион. Вкусно пахло жареным мясом, слышался струнный перебор и залихватская песня про рыбака Сигги-балагура. Интересно, как исландская песня добралась до питербужских портов в вольном русском переводе?

Я переговорил с капитаном насчёт планов на будущее, не став скрывать, что нет никакой ясности. На предложение плыть обратно он дал твёрдый отказ: даже если забыть про присягу Императору и прямой приказ, назад без меня они не поплывут хотя бы по причине страха за жизнь. Я смог сюда провести, я же смогу и вывести. А жить они тут могут сколько угодно.

Переждать шторм мы с Мариной решили в башне Амадеуса. Он не гнал, а значит был не против. По силе я бы не сказал, что старик ровня мне – максимум хороший Боярин, в западной традиции – Полковник. Но вот по умению оперировать эфиром и его запасам в стенах башни… это вообще непобедимый противник. Мы решил понять как так получается, что стены держат эфир, ещё и утягивая его в скальное основание, где подвальные этажи. Довольно быстро мы обнаружили особым образом настроенный камень концентрации. Вязь команд для конструкта, охватывающего и камень, и башню, и всю территорию вокруг, внушала священный ужас. Кажущаяся бесконечной цепочка, выстраивала уровень за уровнем, контур за контуром. С продуманной защитой и страховочными модулями на случай пробития. Пожалуй, внешняя сторона, в виде башни, моря и в целом земель вокруг – это небольшой фасадный дворик, что кажется маленьком в тени махины колдовства этих мест. Ничего природного в них нет. Всё происходящее было обдумано и подчинено воли Амадеуса. Процессы идут в режиме самоуправления, не тревожа хозяина, но стоит чему-то пойти не так и он, словно гигантский паук, тут же узнает об этом.

Я пытался понять почему он разрешил нам бродить тут и не находил ответа. Всё же, возможности меня как мага велики, даже если допустить, что после израсходования всего эфира, я не смогу егопополнить.

Набродившись по башне, мы отправились спать в бывшую конюшню на сено. Лишь единственная комната на верху башни оказалась закрытой – там и бытовал Амадеус, предпочитая более не встречаться с нами.

Озарение пришло во сне. Может быть даже и не озарение, а наведённый Великими Силами сон: слабое место башни в камне концентрации. Перед моими глазами вскрывался контур чар за контуром и, что удивительно, я понимал смысл каждого, словно бы кто подсказывал. И всё логично так…

Камень черпал эфир извне мирка Амадеуса, из природного его течения. Далее шло сложное распределение на подпитку мира, стен башни и самого мага. Самое удивительное, что к резервуарам в стенах я мог бы подступиться только через камень, в остальных случаях они оставались бы полностью инертными к воздействию. Это поистине удивительная магия. Амадеус связал кольчугу, узелок от которой у него под рукой. И мы имеем шанс "уговорить" мага нам помочь, в обмен на сохранность всего конструкта.

Марина пришла в восторг от новостей. К сожалению, сразу же осуществить план нам не удалось – Амадеус всё крутился на ярусе с камнем. Пришлось сначала сходить в гавань на завтрак, а потом и вообще посвятить день изучению мирка мага, ибо он сам был очень активен и надолго камень без присмотра не оставлял. Может тоже сон приснился?

Посмотреть было на что. Пока команда клипера затеяла бурную деятельность по обживанию в гавани, мы прогулялись из конца в конец и действительно обнаружили магический туман. Вроде бы обычный, но войдя в него ты через пару десятков шагов выходишь в месте, в котором зашёл. Я словно снова стал ребёнком и дивлюсь проявлениям магии!

Мир Амадеуса – это вытянутый по диагонали островок суши, такой же по размеру кусок моря и в середине башня. Снизу – густой лес, с буреломами и всяким зверем. Мы туда не пошли, так как духов нет совсем, а значит можно нарваться на хищника. Ближе к середине лес редеет, разбиваясь на островки и сушу заполняют луга, с речушками и озерцами. Всё полнится диким зверем и рыбой, а в буреломах полно древесины для очага.

Время для решительных действий настало вечером. Амадеус снова скрылся в комнате наверху, а мы скорее поспешили к камню. Я дивился правдивости сна и действительно находил явленные слои магического конструкта. Перед началом я велел Марине приготовится, продумать примирительную речь, а сам шумно выдохнул и начал…

Амадеус не успел на доли секунды. Оказалось, он владеет телепортацией. Маг возник в зале с камнем почти в тот же миг, стоило мне вторгнуться в конструкт.

– У вас кончился чай! – завопила Марина.

– Чего?! – растерялся Амадеус.

– Помогите нам – вот чего, – сказал я. – Мы не хотим вражды с вами, но нам нужна поддержка.

– И как подлые хулиганы, вы решили мне всё тут сломать, – гневно проговорил маг. – Вас следовало уничтожить ещё в ловушке.

– Нет, – уверенно заявил я. – Вам следует войти в наше положение. Я ничего не буду трогать, если вы согласитесь.

– Что мне помешает испепелить вас, когда ты уберёшь грязные ручонки с кристалла?

– Вы же джентльмен! – воскликнула Марина.

– Очень старый, прошу заметить, – противным голосом отметил Амадеус.

– Защищаете некромантов, получается? – снова ввернула Марина.

– Да никого я не защищаю, ты, разнузданная девчонка! – завопил маг. – Нет мне дела до всех ваших свар. Оставьте меня в покое!

– Простите, Магистр, – вдруг припомнила его статус Марина, – мы очень не хотим беспокоить пожилого человека, но ведь на этом острове больше нет никого, кто мог бы нам помочь.

Амадеус продолжил препираться, а мне как раз хватило времени переделать основу конструкта. Грубо, конечно, даже от себя противно, когда рядом такое совершенство, но что поделать…

– Думаю, теперь нам есть что положить на стол, – заявил я и улыбнулся. – Ваша жизнь зависит от притока нового эфира. Можно сказать, что вы и не человек вовсе – сами как магический конструкт. Теперь я владею притоком эфира.

– Не успеет песчинка в часах упасть, юноша, как я верну власть себе, – заявил Амадеус.

– Может всё же подумаете о снисхождении к нам? – спросил я, сделав уступку гордости старого мага.

– Ну хорошо, – сдался он. – Вижу вы из тех, кому лучше дать, чтобы отстали, чем не давать. Но не думайте там о себе многого! Учить буду так, как сам захочу.

Марина, от нахлынувшего облегчения, села на пол. Я бы тоже рад, но держусь.

– Спасибо, мы учтём.

Разве мог я представить, что приплыв мстить в Англию, обрету здесь учителя по академической магии?.. Странным образом всё совпало: и мой проснувшийся интерес к ней, и череда жизненных обстоятельств. Амадеус оказался вредным лишь снаружи, но в глубине магической души мечтал об ученике. И обрёл сразу двух.

Марину, как прирождённого стихийника, Английская школа просто уничтожала. Всеми фибрами души она ненавидела точность следования правилу, мерность и шаблонность. Ненавидела, но занималась вместе со мной. Я посчитал это примером для себя. Наполнился глубоким уважением за подвиг и самопожертвование. Для меня академический путь ясно виден и я понимаю, что вершины в нём, без однообразных кирпичиков, не может быть. Я не хочу тонуть в трясине бесконечных универсалей, меня манит сверкающая верхушка, да только одного без другого не бывает. Это магическая математика.

Марина мучилась, но продолжала пытаться. При этом, каждый день видела, что у меня получается лучше. Я тратил все силы и свободное время на попытки помочь ей, но Огнёвка или сильно уставала, или делала десятки безрезультатных попыток. Ещё я благодарен Амадеусу за терпимость к её неудачам. Он истинно расцвёл, обретя учеников.

И как же нам всем было жаль, что времени на учёбу отпущено так мало. Я не мог бесконечно готовится к бою – Свейское Королевство погибнет, если не вернусь к обещанному сроку. Поэтому, стоило отсвистеть февральским метелям, как мы с Мариной покинули ставшую родной башню. Да и Амадеус стал ближе, отчего снова на душе скреблись кошки и хотелось всё бросить. Побежать, вернуться в пахнущую плесенью и пылью библиотеку, чтобы окунуться в бесконечные знания.

Теперь мы знаем как устроен туман. И знаем как спокойно пройти сквозь него до границы мира другого мага. Амадеус был тысячу раз прав, когда говорил, что не дойдём – тогдашние мы бы не дошли. А нахватавшиеся знаний – попробуем. Самая большая проблема в академической магии это опыт. Для ювелирного управления пространством нужны тысячи повторений, а когда самих универсалей не одна сотня самых распространённых, то и ста лет может быть мало. Какие уж там четыре месяца…

Но я был очень способным учеником. Ел знания двумя руками не жуя. И теперь готов к вызовам английской магической круговерти.

Архимагов уровня Амадеуса всего около пятидесяти. Ещё сотня рангом ниже. Все они истинные последователи Английской школы и потому одиночки. Некоторые общаются друг с другом, обмениваясь опытом, некоторые враждуют, но их борьба никогда не переходит границ магического оперирования. Они конфликтуют в мастерстве и знаниях, убивать же друг друга считают истинным варварством.

Английская школа была обречена на падение. Трагическая судьба оказалась заложена в самой сути подхода. Никто из высших магов и большинство из сильных не приемлет некромантию. Вовсе не потому, что это оскорбляет их чувства, а по причине нецелесообразности изучения. Некромантия убивает пространство, иссушает эфир. Нормальному магу более нечем подпитать силу на порченных землях. У тёмного такая возможность остаётся, но он будет стремительно терять архитектуру личности, превращаясь в инструмент проклятой силы. Что интересно, за некромантией нет Богов или Демонов, как у сил Хаоса. Некромантия есть опухоль. Аспекты влияния, появляющиеся в пространстве охваченным порчей, стихийны и выполняют программу разложения и захвата новых территорий. Маги, открывшие эту науку, были движимы жаждой открытий, а потом и власти, рассматривая некромантию как инструмент, однако, её суть такова, что все они сами стали или станут марионетками.

Предпочитая нейтралитет, многие маги Англии самоустранились, исказив пространство, чтобы никто не мешал им заниматься наукой. Такой способ хорош и в отношении некромантов, и испорченной ими земли. Но не всё маги выбрали такой путь, осталась, так называемая, Центральная Англия, что и политикой занимается, и про экономику не забывает. На деле она расположена севернее центра, а он находится во власти сил Хаоса. Наши расспросы насчёт этого феномена не нашли ответов: все маги, что осмеливались изучать его погибли. Считается, что раз зона распространения феномена не растёт, значит он стабилен и не угрожает существованию анклава свободных магов.

Центральная Англия имеет большие амбиции, а вассальные отношения с остальной Европой тому подтверждение, но из-за целого букета разрывающих её факторов, собраться в кулак она не может. Остаётся угрозой, с ней нужно считаться, но, по мнению Амадеуса, ждать расширения Империи не стоит. Скорее уж сужения.

Мы много обсуждали это с Мариной. Мне пришлось сильно пересмотреть практическую сторону свершения мести. Искать убийц придётся в Центральной Англии, но там живут и обычные люди. Их не так много, как в Российской Империи, но, всё же, вмешивать их в наш конфликт я не хочу. В самой Англии постоянно кипит борьба, лоббисты некромантов пытаются утвердиться как правящая фракция, но им мешает банальный здравый смысл – мертвяки с Гиблых Земель. Недавно случилась сущая беда – прилетел Костяной дракон. Погубил несколько деревень и разворотил один из городов. Нынешнее коллективное руководство Англии вынуждено было обратиться к свободным магам за помощью, ибо некроманты и обычные передрались из-за подхода к решению проблемы с драконом и самоустранились.

Важно понимать, что для обеих сил мы враги, поэтому надеяться на помощь кого либо в Центральной Англии не стоит. Но и огненным мечом идти по землям нельзя. Поэтому я до сих пор не представляю, как найду убийц моего рода.

Наш английский стал лучше. По легенде – мы аристократы из вассальной Европы. Свой потенциал я буду снова скрывать, занижая до Гридня. Более сильные рода уже единичны и про них могут знать. Мы решили, что я буду родом из Баварии, а Марина – моя жена славянских кровей. Общая легенда для всех, кроме двух друзей Амадеуса. Это тоже могущественные маги и нам повезло, что один живёт сразу по соседству. И опять же, когда старый маг говорил, что мы не пройдём, то хорошо понимал какие земли нас ждут: его друг вообще избавил себя от обыденной тверди и в его мирке в воздухе парят островки. Сам он перемещается по ним или методом телепортации, или на воздушном шаре. На ближайшие к центральному острову ведут узкие мостики.

Мы хотели попросить Санимеда прокатить нас на шаре до земель Центральной Англии, поэтому из двух соседей выбрали его. Вообще говоря, Амадеус предупредил нас о возможной негативной реакции на внезапное появление гостей. Не у Санимеда, конечно, которому он уже отправил послание, но у других магов. Узнав об устройстве Туманного Альбиона, я совсем не хочу драться с каждым, через земли которых мы будем проходить. Но и обплывать Англию мы не можем. Слишком велик риск попасть в сложную ловушку и остаться в ней. Эти ловушки защищают магов от непрошенных гостей с моря. Но даже если бы мы взяли курс по широкой дуге и приплыли бы к берегам Центральной Англии, то попали бы под самое пристальное внимание и наше происхождение было бы раскрыто. Я выбрал путь, который позволит нам оказаться сразу в подбрюшье. Как можно дольше быть вне поля внимания властей и некромантов.

Стоило перенестись в мир Санимеда, как я вызвал для нас состояние левитации. И так мы долетели до одного из центральных островов, на который ведёт мост. Санимед решил встретить нас на входе на него.

– Прекрасного дня дорогим гостям!

– Со всей взаимностью, – поклонились мы.

Глава 14

Санимед оказался смуглокожим и ещё не полностью поседевшим магом. Высокий, крепкого телосложения, он одевается как охотник, нежели как маг. В этот раз на нём надет ещё и широкий кожаный фартук.

– Я как раз занимаюсь опытами в получении лучшего топлива. Вы же знаете, что я люблю летать на воздушном шаре?

– Да, нам говорили, – улыбнулся я.

– Очень бы хотелось попробовать, – добавила Марина.

– Для начала, давайте я покажу вам замок, – широко улыбнулся маг, – а потом полетаем по островам.

Если бы не сроки, я с удовольствием бы остался тут подольше. Да и Марина тоже, уверен. Тем не менее, отказывать Санимеду нельзя. Просьбу о перелёте оставим на момент, как шар поднимется в воздух.

Минуло несколько часов, прежде чем это случилось. Санимед действительно воздвиг себе замок, а не башню, как у Амадеуса, но я всё равно считаю, что наш учитель более искусен в плетении сложных конструктов и основная красота его мира не во внешнем виде.

В замке нашлись комнаты для гостей, зимний сад, оранжерея с овощами, травами и растениями для опытов, есть алхимическая лаборатория и зал испытаний. Библиотека оказалась меньше, чем у Амадеуса, а вот на самом верху, вместо чаровни, оказалась комната наблюдений за звёздами и даже телескоп.

Санимед не знал, что мы торопимся, поэтому показывал всё не спеша. Мы успели два раза плотно покушать, прежде чем шар взлетел.

– К сожалению, подъёмной силы хватает ненадолго, – поделился маг, закидывая большие белые диски в особую открытую печь, – и для полёта на самые высокие острова нужно применять магию. Но я как раз занимаюсь созданием топлива.

– И как далеко можно улететь сейчас? – спросил я.

– От границы до границы мне сил хватает.

– А к соседям можно слетать?

– Я иногда летаю в гости, – радостно сообщил маг.

– Амадеус много рассказывал нам про других магов и их миры. А ещё про Центральную Англию, – ввернул я, – может быть можно и до неё долететь?

Санимед призадумался, но почти сразу же покачал головой. Тем временем, белые блины разгорелись и горячий воздух стал наполнять шар.

– Это слишком далеко. Да и не хочу я нарушать границы тех, с кем нет хороших отношений. Это некультурно.

– Санимед, а нет ли у вас другого шара для нас? – вдруг спросила Марина. – На время. Мы только слетаем туда-сюда и вернём.

– Он есть, но не совсем исправный, – сообщил маг, принявшись манипулировать рычагами и развязывать страховочные верёвки. – Для этого я брал ткань у Антуанетты, но потом мы несколько повздорили и теперь второй шар остался без купола. А он должен был и летать выше, и подальше. Такие дела, мои дорогие.

Я не сразу вспомнил о какой Антуанетте идёт речь, а вот Марина быстрее:

– Вы говорите про Антуанетту Королеву Роз?

– Конечно же, – широко заулыбался маг. – Она у нас одна такая.

– Но её земли не соседствуют с вашими, да? – снова вспомнила рассказы Амадеуса Огнёвка.

– Именно, моя дорогая. Между нами мир Оготена Серого. Я всегда летал через его земли. Совершенно удручающее зрелище.

– Почему? – спросила Марина.

– Он, как и мы, маг посвятивший себя науке. В один не самый хороший день, Оготен увлёкся математическими универсалями. Он сказал, что чувствует зов прекрасного и должен найти самую красивую формулу – формулу Бога. С тех пор его мир пришёл в полнейшее запустение и вы вряд ли сможете поговорить с Оготеном так же, как со мной.

– Это грустно, – кивнула Марина и Санимед тоже заметно погрустнел. – Получается, если мы пойдём через мир Оготена к Антуанетте, то не вызовем его гнева.

– Сильно сомневаюсь, что он вас заметит, мои юные друзья, – покивал Санимед.

– Тогда, могли бы вы доставить нас до границы с землями Оготена?

– Неужели вы хотите попросить Антуанетту дать ткани на воздушный шар? – удивился маг.

– Именно так, – вступил я в разговор.

– Совершенно прекрасная мысль, должен я вам сказать, – засветился от радости Санимед. – Тогда вперёд! Я доставлю вас к границе самой Антуанетты, зачем же вам столько идти по безжизненным землям Оготена? Там ещё и холодно… да и ветер дует.

Не совсем понятно шутил ли Санимед про ветер, но когда мы оказались у Оготена, то едва не повылетали из корзины шара. Его понесло с ужасной скоростью над серой равниной, где совершенно ничего не растёт и даже мелких камней нет. Лишь иногда ветер вздымает пыль.

Холод тут же впился в кожу и мне пришлось вспомнить Северную школу. Марина, как Огненный маг, к нему более устойчива.

– Ох-хо-хох! – издал Санимед. – Сегодня что-то не в настроении Оготен. Ну или наоборот. Кто его знает, правда? – рассмеялся маг, но тут же лицо исказилось от напряжения – шар могло порвать в клочья, если не следить и магически не защищать его.

Мир Оготена оказался значительно больше, а пройти его надо было бы, не предложи свою помощь Санимед, из конца в конец. Абсолютно ровная серая поверхность изменяет себе лишь в одном месте – там, где стоит башня мага Оготена. Она оказалась идеально круглой, очень высокой и совершенно без дверей и окон. Обычная только вершина и её окна озаряет малиновый свет. С кончика и во все стороны, по тёмному, полному несущихся сплошным потоком туч небу, разносятся молнии и когда нас достаточно близко пригнал к башне ветер, мы закрыли уши ладонями из-за грохочущего грома.

Благодаря магии Санимеда, шар не врезался в башню. На очень близком расстоянии, он промчался мимо и мы только выдохнуть успели, как грохот стал пропадать, а башня удаляться. Не прошло и нескольких минут, как нас прибило к границе мира.

– Дальше не могу – нельзя, – виновато посмотрел на нас Санимед. – Надеюсь, Антуанетта будет к вам благосклонна. Желаю удачи!

И чего все англы не такие? Мы дружно поблагодарили, я вызвал левитацию, а потом магический туман скрыл нас.

Антуанета представляет редкую породу магов-женщин очень высокого уровня. Как и остальные, она себе на уме. Королевой Роз её называют за огромный мир-сад, в основном полный разномастными розами. Амадеус предупреждал, что не следует быть легкомысленными в отношении любимчиков Антуанетты – они усеяны ядовитыми шипами и в любой момент могут создать непроходимые заросли. Конечно же, огня они бояться так же, как и обычные их собратья, но тогда придётся иметь дело с хозяйкой.

Мы появились в самом начале сада. Здесь нас встречает старый, напрочь заросший забор и полуоткрытые ворота. На всякий случай я выпустил особый эфирный сигнал-звук, которому научил Амадеус: он сообщает хозяину мира, что гости пришли с добром. Конечно, для тех, кто пришёл со злом, ничего не стоит так же пустить сигнал, но всё же.

Типичный английский колдун может наглухо закрыться в своём мире. Тогда даже другим магам вход будет закрыт. Как он закрыт для не одарённых и иностранцев. Да даже в Центральной Англии не все маги смогут пройти сквозь магический туман. Это универсальный привратник. Именно поэтому, при появлении гостей, маги не бросают дел и не спешат выяснять кто там без спроса заявился.

Мы осторожно прошли мимо цветущего шиповника, что оплёл одну из воротин. Яд прям блестит на иголках, а лёгкий ветер норовит склонить ветку, чтобы мы зацепились. И конечно же воздух полон густым ароматом роз. О него даже пьянеешь и немного тошнит.

Мы застали рассветное время. Солнце только-только поднялось, но по миру-саду всё ещё струится туман, а на листьях и лепестках осела роса. Ветер перегоняет тучные куски тумана и когда одно из таких накрыло нас, мы мгновенно сбились с пути.

Я понимаю что это за туман, поэтому сжал Огнёвке руку, чтобы остановилась, а сам окунулся в хитросплетения универсалей.

Антуанетта тоже великий мастер в сотворении миров. Её вязью можно залюбоваться и забыть чего вообще хотел. Но я не просто помню, я чётко понимаю зачем пытаюсь разобраться в магическом рисунке и что получить.

Мир-сад чаровницы устроен как гармошка, в каждом слое которой свой лабиринт. Я вычленил все узловые участки, а когда открыл глаза солнце уже изгнало остатки тумана.

Идти очень не просто. Каждый правильный поворот практически невидим, неочевиден и вообще кажется, что стоит нам пройти по заросшему розами заду несколько шагов ещё, как упрёмся в живую стену. И тем не менее, небольшой замок колдуньи приближается.

Уже на последнем витке переплетённых реальностей, мы вышли на нормальное поле, где в полной гармонии и благодати разбили поселение некие низкорослые существа. У них обильные огороды и возделанные участки, а возле каждого домика производство. По возникшей дороге, нам навстречу вышла хозяйка:

– Странные пожаловали гости…

После долженствующих приветствий, я сообщил:

– Мы действительно издалека, но цель наших поисков очень проста: ткань, годящаяся на купол воздушного шара.

– Это Санимед вас послал? – распахнулись её глаза.

Антуанетта уже давно степенная дама. Возраст сопоставим с другими магами. Внешне нельзя сказать, что она стара. Могучая чаровница держит осанку и ухаживает за собой, отчего кожа не висит как у древней старухи. Одета колдунья так же как охотница или путешественница.

– Мы гостили у него, – кивнул я, – и там узнали, что есть ещё один воздушный шар, который он согласился дать нам на время. Но у него нет купола.

– И что же вам дал Санимед в обмен на ткань? – вскинула бровь Антуанетта.

Мы переглянусь с Мариной.

– Он что-то должен был дать, да? – уточнила Огнёвка.

– Мне казалось, он понял, что был не прав… – исказилось её лицо. – Тогда слушайте моё пожелание: у Санимеда, на верхнем острове, растёт розовый куст. Срежьте мне один цветок и принесите.

Мы снова переглянулись.

– С этим есть какая-то проблема, да? – уточнил я.

– Возможно, – улыбнулась она.

Разговор был закончен и мы остались наедине. Растерянно переглянулись.

– Далековато топать, – поморщился я, – но не резать же пространство.

– Жаль ты не освоил телепортацию, Котик, – подмигнула она.

Меня взял смех.

– Да уж… ещё бы каких-нибудь лет десять и всё.

– Дойдём, не прям дорога. Мне другое интересно, – задумчиво посмотрела на меня Огнёвка, – что у них за конфликт с Санимедом?

– Пхех! Тут проще спросить, ибо люди они настолько старые, что фиг разберёшь на каком моменте кто обиделся.

– Вот и спросим, да? – радостно предложила Марина.

– Блин! Мне почему-то кажется, что с этой розой всё не так просто. Я бы лучше тихой сапой поднялся на остров и одну молча срезал.

– А если это огорчит Санимеда? – резонно отметила Марина.

– Это всего лишь одна роза, да и он же получит долгожданную ткань. Вспомни как обрадовался.

Марина помрачнела и крепко задумалась.

– Что если они заранее сговорились и проверяют нас?

Я зарычал с досады.

– Ну просто скажем мы ему, что хотим срезать розу по просьбе Антуанетты, а у него зуб на неё. Заупрямится и откажет. Как тогда?

– Нет, Котик, тут причины должны быть глубже, – помотала она головой. – Я точно знаю.

Я только вздохнул и шумно выдохнул, смиряясь.

Путь обратно вымотал нас не на шутку. Вернутся к границе гигантского розария Антуанетты было ерундой, а вот пролететь мир Оготена стоило почти всей маны, которая там ещё и не восстанавливалась вообще. Пусть Оготен и игнорирует наше присутствие, но своим поиском лучшей универсали мешает вполне ощутимо.

У меня выдох облегчения вырвался, когда ощутил вливающийся эфир. Уже без прежнего энтузиазма спорить, я поднял нас до первого островка с мостом и дальше мы уже просто шли к замку.

Санимед решил от работы не отрываться, поэтому мы нашли его в лаборатории. Я всё же ещё раз намекнул Марине, что время как раз подходящее, чтобы спереть одну розу, но она упрямилась.

Маг попросил нас пока отведать чая и сладкого, если есть к тому охота, но сам был сильно занят даже для разговора. Вернулся опалённым, но довольным. Тогда и начался разговор, что заметно испортил Санимеду настроение.

– Я так и знал, что она будет упрямиться. Но попробовать стоило.

– Почему бы не дать ей эту розу? – мягко поинтересовалась Марина.

– Это совершенно невозможно, – замахал он руками. – Упрямая старуха вцепилась в этот куст и всё! Он самый обычный. У неё же миллион этих роз, но нет!

– Наверное, у куста есть какая-то история? – снова спрашивает Марина.

– Может и есть, – отвёл взгляд маг.

– Санимед, – проникновенно заговорила моя Огнёвка, – это очень печально, что вы разругались с Антуанеттой из-за какого-то куста розы. У вас, великих магов, ведь и так мало друзей. Потеря хотя бы одного уже трагедия. Сколько вы будете обижаться друг на друга? Ещё сто лет?

Старый маг хмуро поглядывал на Марину. Ему явно не хотелось вскрывать сундучок с глубоко-личными переживаниями.

– Всего одна роза и новый воздушный шар будет готов! – попробовал убедить я.

– Это не какой-то там куст, – бросил Санимед. – Его посадила моя бывшая супруга. К сожалению, ей не давала покоя аномалия Хаоса и однажды… однажды Катарины не стало. Антуанетта хорошая соседка и мне нравится с ней беседовать, но иногда она касается темы супруги и тогда я начинаю раздражаться. Это уже было за последние пятьдесят лет несколько раз.

Марина посмотрела на меня большими глазами, словно хочет сказать нечто важное.

– А как давно не стало Катарины? – спросила она.

– Идёт восемьдесят второй год, – грустно сообщил маг.

– Послушайте, я думаю стольких лет достаточно для траура, – с лёгким возмущением заявила Марина. – У вас по соседству живёт женщина, которая к вам неравнодушна, а вы даже розы ей жалеете дать. Тем более, наверняка тоже испытываете особые чувства к Антуанетте.

Санимед сильно смутился. Покраснел, задышал, а в пространстве стали самопроизвольно твориться универсали.

– С чего бы я ей нравился?

– Чувства это вам не магию изучать, – наставляет моя Огнёвочка, – тут нет чётких формул и причин.

– А вдруг это не так? – сопротивляется старый маг.

– Я девушка и я знаю. Прекращайте уже мучать себя и начинайте новую жизнь.

– Это не так просто сделать, как кажется, – попробовал не сдавать крепость Санимед.

– Вы будете потом смеяться над собой – поверьте! – уверенно заявила Марина. – Всё, поднимайте шар и полетели за розой.

На удивление, Санимед сделал это и мы действительно поднялись на самый высокий остров, где нашёлся куст обыкновенной розовой розы. Пышный и большой, но всё же самый обычный.

– Выберете самую лучшую, – велела Марина. – Пусть будет полураспустившейся, чтобы подольше держалась.

Я с удивлением наблюдал, как маг со всем тщанием перенюхал все имеющиеся цветки и выбрал один. Марина поддерживала его и направляла. Вскоре мы снова пустились в путь.

Даже меня взяло волнение – что если Марина ошиблась насчёт чувств Антуанетты?

– Хотел бы поприветствовать тебя в этот погожий день, Эн, – нашёлся маг. В руках он вертит ту самую розу.

– Рада видеть тебя, – сдержанно отвечает Антуанетта. Мы приземлились прямиком на один из широких балконов её замка. – Я вижу, ты с подарком. Или это не мне?

– Ой, нет! Как раз тебе. Это роза с того самого куста, который… который тебя интересовал, – закончил Санимед и протянул цветок чаровнице.

Она приняла подарок, вдохнула аромат и счастливо улыбнулась.

– Спасибо. Очень приятно. Кусочек стебля я посажу перед окнами кухни, а розу поставлю в вазу.

– Ну это здорово, я думаю, – отозвался смущённый Санимед.

Глава 15

Времени на это всё потратили уйму, ведь надо было ещё дошить купол воздушного шара. Потом пришло время тренировок, Санимед отказывался давать нам в управление шар, пока не убедится в навыках.

Антуанетта, узнав, что мы направляемся в Центральную Англию, решила помочь с прокладыванием лучшего пути. К сожалению, просто взять курс напрямик нельзя: не все из магов позволят пролететь над их миром и не у всех он привычной формы – кое-какие мы вообще никак, без левитации и тщательного вникания в конструкты, пересечь не сможем. Один из знакомцев Антуанетты предпочёл башне уединение в сети горных пещер.

Общей суммой, нам предстоит пролететь восемнадцать имений. На миниатюрной карте она пометила те, где можно расслабиться, где получится пополнить запас эфира, а где следует быстро-быстро пересечь мир и не делать лишних магических манипуляций. Всё же, снарядить нас топливом на всю дорогу Санимед не может – шар не поднимется с таким грузом. Повезло хоть, что новое топливо он смог создать и к моменту вылета произвести в достаточном объёме. Мы с Мариной долго всё пересчитывали, основываясь на рассказах Антуанетты, Санимеда и Амадеуса. Обычное топливо нужно будет всегда иметь в запасе. В основном же идти магическим ходом. Нам повезло ещё тем, что Марина огненный маг, да ещё и с начальным образованием магии академической. С моим гигантским запасом и её предрасположенностью, мы должны, по идее, горя не знать, однако, каждый мир великого мага – это его изыск. Как правило, маги стараются сотворить непохожее, что сразу же подразумевает ситуацию с Оготеном.

Я действительно поразился личностям английских магов. Если тот же Амадеус, в общем-то, понимал зачем мы здесь, то Антуанетте и Санимеду было всё равно. Мы просто летим в путешествие и всё. Я и не стал рассказывать подробнее, раз это не важно.

Стоило всё рассчитать и подготовить, как мы сразу же поднялись в воздух, оставив вовсе не молодых влюблённых открывать новые страницы их жизни. Может даже миры объединят. Что это будет? Цветущие розами островки?

Откровенно говоря, я не стал посвящать магов и в степень владения и оперирования магией. В их анклаве все примерно равны и соперничество проходит на совершенно запредельных уровнях, смысл которых сложно понять магам из других земель. И вовсе не потому, что необразованные…

На всякий случай, у меня в арсенале Северная школа и Русская. Я полюбил тонкое плетение универсалей, но пока английский маг плетёт, русский побеждает. Мерзавцы напавшие на мой род имели время на подготовку, как бы сложился бой в чистом поле без оной – неизвестно. Точнее, я думаю, что отец и дядя, при поддержке жён, взяли бы верх.

Марина снова находится в отличном настроении. Мы уже преодолели мир Оготена и сейчас парим над розарием Антуанеты. Огнёвку совершенно не волнует как будем проходить горную страну соседа чаровницы, а вот меня не отпускает напряжение. Нас ждут земли обитания разномастных змеев: некоторые не поднимают голов к небу, но другие не только поднимают, а ещё и летать могут, да огнём плеваться. Стихийных одарённых змеев называют драконами и пусть, в целом, это существо мифическое, но у одного из магов к ним любовь.

Антуанетта сказала, что в пролёте над этими землями нужно уповать только на удачу. Иногда всё настолько гладко, что она легко пересекала опасные участки до одного из горных озёр. А иногда приходилось отбиваться. Главное то, что даже если придётся крепко вдарить по дракону, хозяин мира не осерчает.

Глядючи на Марину, я постарался тоже перестать переживать. Всё же она права: мы путешествуем на воздушном шаре над самой красивой из видимых земель. Даже до сюда ветер доносит благороднейший аромат. Позади ничего не горит и не рушится. Можно и просто отдаться чудесному моменту, и раствориться в нём, как я делаю в медитациях.

Возможно, мне помогло именно это – не знаю, однако когда с магическим туманом было покончено, а мы уже плыли над чудесным пейзажем гор, я вдруг придумал что делать с полетевшими в нас сгустками огня.

Первые три я запорол, так как английская магия медленная, но вот оставшиеся поймал и спрессовал в чёрные шары: огненная мощь оказалась закольцована в них и не расходовала ярость до времени. Дракон тяжело поднялся выше и выплюнул последнее, на что был способен – эти два сгустка я тоже спрессовал и загнал внутрь шара. Наверное, Санимед бы сейчас плясал от радости. Я приберегу рассказ о способе до нашей новой встречи, когда будем возвращать транспорт.

Теперь уже мне хотелось встретить ещё огненных змеев, но на нас напала только группа ядовитых, чья слюна оказалась кислотной и чьи плевки пришлось сбивать вместе с Мариной. Этих говнюков я проучил тем, что сотворил лёд вокруг пуза. Безмерно удивлённые, твари одна за другой умчались вниз.

В путешествии сквозь последующих два мира нам полагалось не переживать. Первый – это морская госпожа Арианна, что в один прекрасный день, случившийся уже уйму лет назад, решила узнать, как же там устроено море и какие существа в нём живут. Она выбрала самый очевидный образ – русалки. Теперь её мир – это безбрежное море, а вместо замка – морской дворец. Конечно, мы не видели всей красоты и величия, но на одной из отмелей встретили саму хозяйку в окружении подруг: мы махали друг другу руками и кричали приветствия, пытаясь расслышать.

Последующий мир можно было бы назвать самым скучным, но вообще это один из важнейших в анклаве – тут живёт Мерлин Седая Борода. На самом деле мага звали иначе, просто за активную позицию, назойливость и верность делу, его прозвали как героя легенд. Амадеус всегда смеялся, когда рассказывал о Мерлине. Со слов старого мага выходило, что Седая Борода всегда старался придать сообществу хотя бы какую-нибудь организованность и потому слыл дураком. Но я понимал, что в глубине ума Амадеус уважал Мерлина и знал, что тот делает правильное дело. Нам нужно познакомиться и объяснить зачем прибыли в Англию. Амадеус уверял, что Мерлин всё же мудр и скорее поможет, чем будет препятствовать. Да и имея заступничество Седой Бороды, преодолевать миры будет всяко проще.

К этому всему я ощущал и бремя ответственности, ведь я пришёл в Англию, всё же, не бешеным ураганом, которому лишь бы убить и поломать. Моя месть адресная, но, при этом, Мерлин и я примерно одного уровня величины. Он ведь тоже своего рода глава сообщества магов, ну а я – несостоявшийся король свеев. Будем считать это официальным визитом.

В сравнении с другими, мир Мерлина очень маленький: всего лишь замок и небольшая прилегающая территория. Замок большой, в расчёте на гостей и их свиту. Собственно, Мерлина потому и считали чудаком, что вместо того, чтобы наконец закрыться от назойливого внешнего мира, он старался быть мостиком между магами-одиночками и им.

Единственный раз, когда к Мерлину прибыла свита, был день посещения правящей фракции Центральной Англии сообщества магов. Амадеус особенно хохотал, рассказывая нам о том приёме, всё норовя отпустить издевательскую шутку. Короче говоря, кроме Мерлина и десятка более слабых магов, никого другого не было. С тех пор большой замок пустует, но Мерлин не сдаётся и продолжает налаживать отношения с коллегами.

Нам удалось спокойно посадить шар на отличную, мощёную камнем, площадку перед замком. Если допустить сдутие шара и опадание ткани, потом будет довольно сложно его поднимать, поэтому я повозился минут десять и создал конструкт поддержки. Вряд ли мы проведём у Мерлина больше суток, а запаса эфира хватит как раз на это время.

Удивительно, но у статного мага оказался помощник-ученик – вместе с ним, отстающим на пару шагов, Мерлин вышел нас встречать.

– Рад встречи с путешественниками и друзьями нашего сообщества.

Переглянувшись, мы ответили широкими улыбками и склонили головы:

– Со всей взаимностью к вам, магистр Мерлин.

– Амедеус не стал почему-то рассказывать всего, поэтому мне не терпится услышать вашу историю. Это возможно?

Я посмотрел в его практически выцветшие глаза и нашёл там самый живой интерес, какой бывает лишь у моих сверстников.

– Безусловно.

– Но мы с дороги, – ввернула Марина, – хотим есть, спать и мыться. Если вас не затруднит, то хотели бы воспользоваться этими благами перед разговором.

– Ох, проклятье на мою голову! Джон! Ты-то чего молчишь?! Устрой гостей по высшему разряду. Я буду у себя в кабинете.

Мерлин взялся за полу колдовской шляпы и быстрым шагом пошёл обратно в замок.

Джон тоже маг, хотя и пока едва дотянул до Воя. Совершенно рыжий, усыпанный конопушками и блещущий синевой в глазах. Он оказался очень воспитанным и почти не пялился на Марину, не смотря на то, что это стоило ему больших усилий. Не прошло и получаса, как магическая машина мерлиновского мира обеспечила нас всем необходимым.

– Хорошо тут, – подытожила Марина, что сидит напротив в одной нижней рубахе, едва прикрывающей безволосый лобок.

– Ты же понимаешь, что Мерлин видел и видит тебя? – ухмыльнулся я.

– Да? – слегка удивилась она. – Ой, ну это не велика цена за шикарную ванну и такой обед, – оглядела она действительно изобильный стол.

– Как всё же удивительно, что наши народы развивали магию совершенно по разному, – поделился я. – Мы постарались гармонично вклиниться в природный мир и использовать естественные силы. Русские пошли путём воли и силы, при этом уподобившись стихийным духам природы. Здесь же вообще нет ничего природного, только лекало с неё. Я и представить себе такое не мог.

– Слышу это в раз пятый, Котик, – рассмеялась Марина. – Мне кажется, что применять английскую магию в быту было бы здорово. Это сильно упростило бы жизнь на земле. А вот в среде “голубей” лучше не надо: чем меньше у них инструментов, тем проще жить. И так днями напролёт выдумывают козни и подлости. Представь, на смену ядам придут универсали?

– Ты права, – покачал я головой, – боюсь, только, неизбежно это.

– Тогда сыск нужен магический. И какие-то законы, школы. Вообще всё заново строить надо.

– Буду править – так и скажу, – расхохотался я. – Мол, всё, баста, надоело чинить – ломаем!

– А ты думал уже, что я, получается, буду фавориткой короля? – лукаво глянула Марина.

– Выбирать тебе, моя Морена, – в тон отозвался я.

– Хочу быть фавориткой! – нахмурилась она. – Так же интересней. Женой, королевой – это уйма всяких обязанностей, а тут можно вести себя как хочешь, но при этом весь жар любви твой.

– Логично, – рассмеялся я. – У нас будет большой дом, как у моего отца, и мы все будем там жить. Но если хочешь, я велю построить для тебя отдельный и стану наведываться. Часто! Если конёк основного дома будет смотреть на Север, то твой дом будет слева, чтобы со смыслом.

Марина расхохоталась.

– Ладно, пошли уже. Наверное, Мерлину не очень интересно нашу болтовню слушать.

Около часа потребовалось на подробный рассказ. Понятное дело, что некоторые моменты я опускал. Главная цель была донести до старого мага резонность моей жажды мести и вполне положительное отношение к анклаву. Хотя я не стал скрывать осуждения за невмешательство в ситуацию с некромантией. Мерлин ответил очень интересно:

– Некромантия зло. Это бесспорно. Вот только если мы будем создавать вокруг неё ауру запретности, молодые маги станут ещё охотней следовать опасным путём. И терять себя. Сейчас все всё видят, есть Гиблые Земли, есть оголтелые некроманты, со своей дурацкой идеей управляемой некромантии.

Я всё равно с ним не согласился, вспоминая собственный опыт знакомства с этой заразой. Мерлин оказался редким собеседником, резонно возражающим и глубоко понимающим суть процессов. Моё желание мести воспринял спокойно, хотя и не одобрил. Один раз, как он говорит, человеческая алчность и жестокость уже вмешалась в ход истории и походила, я же хочу запустить новую череду непредсказуемых событий.

Мы не собирались долго разговаривать, однако беседа затянулась. Пришлось поспорить и отстоять справедливость выбранного пути. Мерлин словно проверял нас, бил всякими логическими манипуляциями, но не зря же мы жили с Амадеусом четыре месяца – я отбился. Вместе с этим мы получили его расположение и рекомендации по завершению путешествия. Оно уже не выглядит как прыжок в пропасть, ясное дело, что я готов был разорваться, но довести начатое до конца и хвала Богам, что можно обойтись без лишних жертв.

Мерлин вышел проводить и махал до самого магического тумана, что поглотил нас.

Марина наспорилась до хрипоты и выглядит очень довольной. С её жаждой сжигать и убивать, им с Мерлином тоже нашлось что обсудить. Огнёвка жгла нигилизмом и бросалась очень громкими словами, старый маг же всё старалась припереть её к стенке, выбивая по одной опоры. Он хотел найти что же держит Марину в жизни, кроме страха боли и перед смертью. Как и я, Мерлин был удивлён ответами Марины и в конце отдал должное её защите, хотя и в корне не согласен с самой позицией.

Впереди нас ждёт череда весьма неприветливых миров: ледяной с великанами, два лесных, один из которых полон агрессивного зверья, могущего прыгать и кидаться на люльку шара – деревья там очень высокие. Второй лесной проще, но вот хозяин может быть несдержан. И всё же, сам Мерлин беспокоился больше о прохождении самого аномального и имеющего наиболее верный образ, чем все эти природные реплики. Там нет ни почвы, ни неба, ни каких либо ещё ориентиров, кроме масштабнейшего конструкта, который ещё и меняется постоянно по заданным направлениям. В общем, отдохнём мы только когда поставим воздушный шар на прикол в предпоследнем мире и вместе с последним преодолеем остаток расстояния пешком: оба хозяина довольно молоды, по меркам магов и всё ещё открыты к общению.

Ледяной мир прошли почти без происшествий – когда огромные снежные существа кинулись в атаку, их остановил окрик хозяина мира, прозвучавший как гром. Вместе с великанами, хозяин проводил нас взглядом. Марина помахала ему рукой, но ответа не дождалась.

Лесной со зверьём прошли вообще хорошо: оказалось, что уловки Северной школы действовали на местных животных и мы просто проплыли между торчащими вершинами гигантских деревьев. Закатное небо и эти исполины подарили массу приятных воспоминаний. Оказалось, что маг-хозяин не просто так заселил необычными зверятами лес: рассевшись на ветках верхушек, они буквально пели. Может это такой брачный период у них, а может, как и мы, наслаждались закатом.

Второй лесной мир я был готов проходить с боем! Для порядка пустил сигнал, Мерлин тоже уведомил хозяина о гостях. Я очень быстро изучил магическую архитектуру мира и приготовился бить по уязвимым узлам. Уже начал подбирать ключи к защите, когда Марина позвала меня: снизу, в месте где лесной массив расступался и образовывал поляну, бьют горячие источники, а в купелях хозяин мира забавляется с лесными девами. Даже досада взяла! Но потом маг увидел нас и со всем усердием замахал руками, в том числе приглашая присоединиться. Мы прокричали в ответ слова благодарности и пожелали хорошо провести время.

Мир-аномалию я решил пролетать без спешки. Когда мы только появились в нём, я в первую очередь обеспечил нашу безопасность. Марине сказал, что, возможно, долго буду в медитации и если захочет, то пусть ест и спит. Работы предстоялодействительно много. Маг-создатель давно утерял себя как личность и обратиться к нему не представляется возможным.

Я действительно глубоко и надолго ушёл в медитацию. Мир этого мага превратился в самоподдерживающуюся аномалию-ловушку. Мы могли бы тоже потерять себя здесь, что равносильно смерти. Заточённый эфир вращался и перетекал из формы одного конструкта в другой. Когда я понял, что некоторые универсали возникают самопроизвольно, решил сначала пробить себе и Марине канал к внешнему миру, чтобы не оказаться без сил. В пространстве постоянного вращения и изменения возникла первая устойчивая конструкция. После я укрепил её простейшей защитой на случай, если случайным образом будет создана атакующая форма.

Затем мне понадобилось создать для себя картину древа местного эфирного конструкта. Неспокойные участки всё равно заключены в какой-то ограниченный объём, а уже он или они, если под вращение и изменение эфирных форм выделено более одного объёма, включены в крепкую устойчивую первичную конструкцию. Выйдя на неё, я смог наметить точку выхода из мира. Далее работы было пусть и много, но очень простой: монотонно выстраивать тоннель через весь аномальный пузырь. Я справился с защитой и переделал некоторые конструкты, чтобы мы не оказались под угрозой где-нибудь в середине. Теперь вихри вращения и изменения будут крутится вокруг тоннеля, но не заходить на его территорию и не угрожать границам.

Часы показали, что меня не было почти половину суток. Марина действительно спала и радостно подскочила, стоило мне коснуться руки.

– Получилось?!

– Да, – устало улыбнулся я.

– Ура-а-а! Я так задолбалась сидеть в этой ловушке. Тут ни посмотреть не на что, ни заняться нечем. Я кидала косточки от урюка, думала они вращаться вокруг будут, но они потом делись куда-то.

– Если бы мы просто полетели сквозь этот мир, то растворились бы как эти косточки.

Лицо Марины сморщилось от отвращения.

– Я хочу умереть молодой, но не таким образом. Фу!

– Как скажешь, – рассмеялся я и вызвал движение шара.

Остальные миры мы прошли значительно проще, да там и оставалось всего чуть-чуть. Приземлились на поле, возле деревни – это тоже часть мира, а его молодого хозяина зовут Георг. На самом деле он годится нам в отцы или даже деды, что довольно забавно и стало поводом для шуток Марины. Георг поставил себя как едва ли не равного нам, понимая разницу с остальными магами, да и общаясь в основном с ними, Огнёвка же мягко поддевала его. И всё же мы действительно быстро сдружились.

Георг родился в семье графа и был отчуждён от работы на земле. Много учился, был вынужден соблюдать множество правил. И всё это время его тянуло самому повозиться с почвой и вообще убрать эту границу между ним и крестьянами. Создав свой маленький мирок, он это осуществил, расположив деревню вокруг замка, а его не стал делать высоким. В нём нет ворот, всё словно на большом хуторе и пусть жильё Георга немного лучше других домиков – они тоже очень добротные, как у зажиточных крестьян. Сейчас маг работает над заселением. Сколько не предлагал перебраться обычным людям к себе – они не пошли. Поэтому он решил воссоздать кого-то из мифических рас, но это архи-сложно и потребует многих лет. Георгу помогают более опытные чаровники.

Пока что он полностью удовлетворён переездом и что смог отстоять право на собственный мир перед анклавом. Когда устаёт от магических изысканий – трудится на земле, а когда там надоедает – возвращается в лабораторию.

Нам хотелось остаться подольше, тем более у Георга и баня, и рыбалка, и охота были к нашему распоряжению, но вышли в тот же день, как разобрали и складировали воздушный шар.

Полтора дня нам идти до границы Георга, а потом ещё два через последний мир. И пока идём, в очередной раз обсудили как нас будут звать. Марина вместо Мэри выбрала Мариэтту, о чём звонко смеялась, и теперь она Мариэтта фон Баер. Я же решил не брать производные от Ингви и выбрал обычное – Уле. Ещё немного и мы, наконец, достигнем цели пути…

Глава 15

Ночью я ощущал эманации от места проявления сил Хаоса. Истинно эта сила чужда нашему миру. Ореол проявления походит на громадную каплю, на стенки которой накатывают эфирные волны и растекаются тонким слоем. Мне стала понятна важная мысль, что пусть наши Школы и разные, всё же они обращаются к одному архетипу эфира. Проще говоря, пути развития магии ограничены главными закономерностями. У Хаоса же энергетическая суть построена иначе и она враждебна нашей. Не разъедающе опасна, как некромантия, а словно другого цвета и побеждает какой-то один. В принципе, если убрать конструкт пузыря, то наш эфир уничтожит зерно Хаоса.

Утро выдалось сырым и полным ароматов леса. К ним заметно подмешался запах дыма из недалёкого замка. Топили рябиной и потому аромат вышел по-настоящему особенным, самого же дерева вокруг растёт с призлихом, его ветви, от веса красных гроздей и осевшей влаги, клонятся к земле.

Ещё на нас вышло небольшое стадо королевских оленей. Я дал вожаку обнюхать себя, а Марина даже умудрилась подкормить его пучком мха. Звери и природа оказались настоящими, то есть не воссозданными хозяином мира. Это характерно для пограничных и новых миров анклава и, в общем-то, служит основанием споров среди магов. Более молодые часто стараются сохранять естественную природу и недоумевают, почему старые магистры всё пересоздали у себя. Причина банальна, конечно, но я всё же на стороне молодых – к живому оленю у меня настоящая же и любовь.

В свою очередь, порождается из первого спор более фундаментальный: а следует ли выделять природную структуру как главную, если всё соткано из эфира, пусть и имеющего стабильную, когда-то очень давно устоявшуюся, форму? Для меня привычный мир – самый главный. Основа основ, хотя это чистая правда, что эфир был раньше появления твёрдых, явных своих форм, кои есть вершина для не одарённых. На самом деле, не все из тех, кто способен к магии, видит тонкий мир с рождения. Кому-то он открывается уже в отрочестве. И получается, что даже для нас природный образ основной.

– Не задумывался бы ты так крепко, Иванушка, – подпихнула меня в бок Марина, – оступишься.

– Ах-хах! С Сергиевской школой это будет сложно, – обернулся я к ней и поцеловал в голову. – Но да, скоро уже и замок.

– Мы пока же ещё своими именами представляемся?

– Да, Сэмуэль тоже получил весть от Мерлина. Он член анклава.

– Руки уже чешутся? – стрельнула она глазками.

Я усмехнулся:

– Это дело нужно кончать – вот что думаю. Я тебе уже рассказывал про моего брата Биркира, так вот, раньше, ну пока всего этого не случилось, моей главной целью была победа над ним. С самого раннего детства, когда отец только начал тренировать меня, я всегда уступал ему. А теперь нет ни отца, ни брата, ни дома и я… я был бы не прочь по прежнему быть слабее Биркира. Сейчас смог бы и отца победить, но это не греет. Ненависть – да, она лижет основы моего существа и ждёт, когда приоткрою дверь. Я для неё всего лишь привратник. Инструмент. Это и отвращает от мести. Хотя эти мрази заслуживают смерти как никто.

– Мне жаль, Котик, – с чувством произнесла Марина, но быстро переключилась на свой лад, – а помнишь мне Мерлин выдал, что, мол, раз я всё же получаю удовольствие от этого мира, раз бываю счастливой, то как могу искренне ненавидеть мир и желать общей ему беды? Хитрый жук, думал поймает на этом. Я не стала говорить, что иду с тобой рядом и получаю удовольствие от ненависти, с которой ты бросаешься на врагов. Ну и в постели тоже, – хихикнула она.

– Да мы же не только в постели, – с шутливой серьёзностью отозвался я.

– А вот надо повспоминать где, – тут же подхватила мысль Огнёвка, – вдруг найдётся место, где ещё нет.

– Думаешь успеть до основной битвы?

– Естественно! – пылко подтвердила она. – А потом как? Надеяться, что мы станем ожившими трупами я не хочу.

Меня разобрал хохот. Вот уж юмор, так юмор.

– Главное, на воздушном шаре было.

– И на корабле.

– Остров Амадеуса мы вообще, сказать мягко если, истоптали…

– Ой, – прыснула она, – там вообще весело было. Старый потом уже коситься начал. Хотя наверняка же подсматривал.

– Ещё бы! Можно сказать, что это его личный театр.

– А давай, – озарилась идеей Марина, – сделаем это на пепелище уничтоженного оплота некромантов? Ну, если у тебя силы будут.

– Пхех! Ну там земля, скорее всего, будет испорчена. Так что мы отойдём туда, где хороший вид на пепелище.

– Обещаешь? – ещё шире заулыбалась Огнёвка.

– Обещаю.

Сэмуэль магом оказался ещё более молодым, но всё так же значительно старше нас. Несколько суетливый и чуть что срывающийся на прислуге. Мы выпили обязательную кружечку чая и обменялись любезностями, завершив их ровно на последнем глотке. На этой ноте попрощались. Впереди ждёт ещё полтора дня путешествия по ухоженному участку мага.

Путь не таил в себе опасностей, но вот наличие людей – да, удивило. Оказалось, что Сэмуэль сбежал со своего имения на его край, где и живёт сейчас. По богатству и количеству земель, входит в пятёрку наиболее обеспеченных имён Англии. У Патерсонов много наследников, но именно Сэмуэля они, отчего-то, выбрали как самого почётного и ожидали, что он возьмёт бремя сохранения и сбережения на себя. Маг же исхитрился и буквально сбежал. Вот и ходят теперь по землям его, вроде как, бывшие, а частью действующие подданные. Устав от уговоров, он сделал им несколько сотен амулетов для прохождения тумана. Стоит выйти из него как мы попадём в графство Йоркшир – почти до самого стольного Йорка простираются земли Патерсонов, всё ещё надеющихся, что добрый дядюшка Сэмуэль вернётся, снимет туман и всё будет как раньше. Амбиций забрать власть и богатство себе у них, отчего-то, не обнаружилось. Что хорошо, на самом деле.

Не прошло и нескольких дней, как о больших гостях самого графа заговорили во всех ближайших к барьеру харчевнях и питейных. Нас усадили сначала на добротную телегу, а после пригнали экипаж с двумя тяжеловозами, кои только и могут тащить грузы по распутице ранней весны. Отвечая на бесконечные вопросы про жизнь на Неметчине, мы быстро добрались до Йорка. Вся эта сельская и полу-дворянская суета пуще прежнего сбила настрой устраивать на землях Центральной Англии резню.

Йорк – большой и красивый город, стоящий на слиянии рек. Кормится и поится с них. Вокруг хватает лесов и уже возделанных земель. Сейчас эта красота подпорчена сезоном года, но Англию греет океан и поэтому зимы тут не особо суровы. Всё вот-вот начнёт зеленеть.

Йорк огорожен мощной каменной стеной, а через одну из рек переброшен мост с подъёмной решёткой, чтобы перегораживать ход судам. В Йорке много монументальных строений из камня. Это и школы магии, и ремесленные, и академии, и ратуша. Есть большое здание Совета. Но всё затмевает гигантский скелет дракона, что упал недалеко от стен города и рёбрами лежит в тёмном русле Уз. После случившегося был экстренный Совет, закончившийся сварой и изгнанием фракции Некромантов прочь. Это не в первый раз, так что надеятся, что их влиянию придёт конец не стоит. Поэтому нам нужно сначала заручиться поддержкой и какой-то легальной причиной, а потом поехать и проплыть до вотчины некромантов – острова Мэн. Там тоже есть крестьяне, всё же, маги не хотят делать чёрную работу, даже если её и осталось мало благодаря магии. Но бить по острову можно. Во-первых, все эти крестьяне души обречённые – проклятье тёмной магии сведёт их с ума рано или поздно. Во-вторых, они добровольно пошли на службу тёмным магам. Беда в том, что у некромантов набор идёт всегда – жить и плодиться под дланью гиблой силы не получалось пока ни к кого. Посему и зазывают щедрой оплатой. Есть такие из крестьян, кто демонстрирует золотые монеты, приплывая с острова. Кто кутит и угощает. Это заманивает нуждающихся или алчных. Мне хотелось бы пощадить не одарённых, хотя бы предупредить, ведь остров не маленький и наверняка получилось бы укрыться где-то, но это невозможно. Времени всё меньше. Если я буду искать возможности и плести подпольную сеть здесь, в Англии, в родной Швеции начнётся междоусобица.

– Правда большой дракон? – спросил нас извозчик.

– Да, Том, очень, – покивал я.

– Представляете, он ещё и живой был! – жарко вещает Том, обильно жестикулируя. – Летел оттуда, где просека. Бил магией и нас бы всех тут не стало, но вмешались великие маги. Всё же не зря они там за туманом живут.

– Почему некроманты его не уничтожили? – спросил я.

– Так известное дело – скоты они. Дело так было: когда только Костяного заметили, ещё над Мэном, они спешно переговорили магическим образом с местными своими, а те уже Совет созвали. И там выдали, что хотят пленить дракона, но не уничтожать. Де мол, оружие это. Следует изучить, а потом применять. Ну наши-то сразу им выписали и велели скорейшим образом уничтожать. Пока спорили – дракон до суши долетел и одно за другим начал селения уничтожать. Такие дела.

– Ну и почему вы до сих пор терпите их? – выпалила Марина.

– Все мы маги и граждане одной страны – нашей Англии, – выдал Том. Он хоть и правит экипажем, но тоже немного одарён и числится каким-то родственником Сэмуэля. – Некроманты же не только плохие дела вершат, но и службу хорошую несут. Если бы не они, то Англия потеряла всякое влияние. С Европы перестали бы приходить корабли с провизией, а кто посмелее – напал бы на нас. Этим-то, – показал он назад, в сторону земель анклава, – всё равно, их не коснётся. Вряд ли старики будут за нас воевать.

– А некроманты будут? – уточнила Марина.

– Они наша главная сила, как ни крути. Вот и терпим.

Я выудил трубку, крепко набил, а пока раскуривается, в голову пришла мысль что скоро этой силы не будет. Ну либо нас не станет. И поступаться местью в пользу людей Англии я не буду. С их попущения многие и многие земли сейчас прокляты, а лично мне пришлось сражаться с адептом некромантии и оздоравливать эфир. Они думают только о своём благе, значит и я могу.

– Вам следовало бы найти альтернативу такой силе, – выделил я последние слова.

– Ну Совет думает над этим, – пожал Том плечами. – Особенно после дракона.

Мы дружно посмотрели на гигантский скелет лежащий в реке.

Если брать германоязычные земли целиком, то Бавария среди них стоит особняком и славится своеволием. Поэтому конфликты и мелкие войны случаются очень часто. Находясь под английским протекторатом, людям стало жить полегче без всей этой череды грабежей и убийств, но иногда мятежная кровь даёт о себе знать. В Баварии множество мелких владений с глубокой историей, поэтому нам повезло и никто из канцелярии Совета не смог заподозрить неладное. Но вот про Английский сад спросили, мол, и как вам в нём? Я сказал, что в Мюнхене мы бываем не так часто, но на открытие сада ездили и остались довольны.

Нашу легенду я продолжил просьбой дать разрешение съездить на остров Мэн с официальным разрешением от Совета, так как у нас с Мэри уже есть ребёнок, она беременна вторым и мы хотели бы лично познакомиться со школой некромантии, чтобы, впоследствии, отдать хотя бы пару чад туда на обучение. Или не отдать, если страх перед тёмным искусством в нас окажется сильнее.

Просьба озадачила рядового клерка и он позвал вышестоящего. Тот тоже не справился с ответственностью и, в итоге, ещё через пару чинов к нам пожаловал помощник одного из сенаторов.

– Почему вы приехали сами, а не отправили официальный запрос вашим властям? – требовательно спросил он.

– Мы же говорим о некромантии, – тут же возразил я. – Это не мешок пшеницы попросить, и не вопросы налогового сбора обсуждать. Я не хочу иметь проблемы раньше времени.

Заместитель тоже призадумался.

– Что и как делать, даже если мы отправим своих детей учиться, решат магистры. Как и то, где нашим детям будет лучше быть после обучения. Поэтому, не стоит волноваться насчёт укрепления Баварии и Европы в целом. Это делается для личной выгоды.

– Вы уже имеете жильё? – хмуро спросил заместитель.

– Пока нет, но быстро его найдём.

– Тогда сообщите нам где остановитесь и ожидайте, – велел он. – Как будет ответ по вашему вопросу – я пошлю посыльного. Если вообще будет.

Стоило нам оказаться на внушительной парадной лестнице, как Марина на русском выпалила:

– Думаешь, откажут?

– Неа, – помотал я головой, – думаю, что денег попросят за услугу. Мы для них вассалы. Второй сорт. Нас положено обирать. Они будут долго советоваться насчёт суммы.

– А нам хватит? – сделал большие глаза Марина.

– В крайнем случае, заложим часы, – поднял я левую руку и улыбнулся. – Русским золотом было больше ста монет. Но придётся сценку разыграть – ты моя жена, поэтому главная по хозяйству. Будешь хватать меня за руку и громко жаловаться на русском, что я так нас по миру пущу. Мол, последнее отдаёшь, – подмигнул я, – это если они слишком много попросят.

– Какой ты смешной, Котик, – закатилась Огнёвка. – Ладно, а сегодня чем займёмся?

– Как чем, – дурниной посмотрел я, – проедим, да пропьём побольше из того, что есть, конечно же!

Надо всё же отметить, что Петергоф более щедр на развлечения. Да и богатства там крутиться в разы больше. Это безошибочно чувствуется, особенно, когда уже повидал шик. Благо, нам с Мариной до этого дела особо нет, но вот Снежана, гости она в столице Англии, точно бы назвала Йорк захолустьем.

Город очень старый, прочно ушедший позеленевшими камнями фундаментов в почву. Переживший не один десяток наводнений, нападений и невзгод. Вокруг кишмя кишат деревени и, казалось бы, чего бы Англии опираться на некромантов, если всё у них хорошо? На самом деле, большие знание и просвещённость, сыграли с ними может не злую шутку, но ослабили точно: Англия широко идёт навстречу идеям свободы и права. Крестьяне уже не прикреплены к феодалам, а заключают с ними договора. У них есть свой независимый союз, а значит и поддержка. Феодалы же не могут просто прийти и силой заставить работать на них. Нет возможности изъять большую часть урожая, даже ценой голода, чтобы снабдить армию или выменять его на что-то ценное в других странах.

Так же знать не может заставить лучших из лучших магов сражаться за интересы Англии – каждый из них сам себе государство. Ещё и с некромантами всё очень не просто. В общем, на землях Британских Островов настало смутное время, а нам с Мариной предстоит ещё больше намешать туда мути.

Зато видов пива, вин и другого алкоголя в Йорке едва ли не больше чем в пресловутой Баварии. Многие хозяйства занимаются производством, устраивают ярмарки и соревнования. Мне претит предаваться хмелю, поэтому просто делаю глоток того, от чего Марина взрывается возгласом восторга. Сначала мы посетили главную ресторацию, но там нам запретили шуметь и пришлось искать более приземлённое заведение. Это оказалось лучшим вариантом, так как Марина смогла открыть для себя целый мир английских питейных. Кричала и смеялась громче всех, реагировала на каждую провокацию, от чего мы уже два раза подрались, конечно же, щадя своих соперников. Я не препятствовал: пройдёт несколько дней и нас может вообще не стать. Будем убиты некромантами. Какой смысл обвешиваться веригами?

Меня алкоголь никогда не привлекал, потому и не пью. А вот к табаку прям прикипел, поэтому тоже не выпускаю трубки из рук. Нас носило по городу до раннего морозного утра. Стоило в желудке освободится месту, как очередная порция приготовленных мяса, грибов или речной рыбы заполняла пустоту. Я два раза помогал Марине избавится от головной боли и она снова поднимала кружку с очередным сортом пива.

Разбудил сильный стук в дверь. Точнее, в неё уже пинали и стучали всем, чем можно. Я долго думал надевать ли исподнее и решил, что надо – оказалось не зря. Но вот от шрамов на верхней половине гости несколько ошалели. Среди них был и посыльный Совета:

– Мистер и миссис фон Байер?

– Да.

– Простите за беспокойство, но вас ждёт господин Голдман.

– Мы будем в ближайшее время.

– Мне велено проводить вас лично. Вы не против?

Я поморщился, ещё не совсем придя в себя после сна.

– Совершенно. Оденемся только. Да и умыться не помешало бы, как минимум рот прополоскать… похоже, я вчера ел драконье дерьмо.

Марина услышала последнюю фразу на русском и рассмеялась.

– Что вы сказали? – переспросил посыльный из-за полуоткрытой двери.

– Говорю, в Йорке хорошо кормят и отличная выпивка.

– Да, это так, – невозмутимо согласился посыльный.

– Котик, – позвала меня Марина и тут же сама выбралась из постели, ловко обернувшись простынёй, – забери мои кольца и колье.

Я удивлённо уставился на неё.

– Да хрен с ними! Это просто дорогущие цацки. Подаришь мне другие, если победим.

Я молча принял оба кольца и подвеску. Они как раз заполнили кошель. Затем крепко поцеловал Огнёвку и на пару с ней спешно продолжил сборы.

По большому счёту мне всё равно на попытки посыльного показать нашу ущербность. Так-то понятно, что будь это официальный визит, то он вообще бы в нём не фигурировал, но, всё же, немного раздражает. Вдруг я придумал очень весёлый повод успокоиться: если мы с Мариной победим, то рано или поздно все узнают кто именно напал на оплот некромантов. Этот же посыльный станет до последних дней пересказывать, как имел честь сопровождать героев. Ну или подлых врагов, главное что великих.

Раздышавшись на улице, я снова закурил. По небу медленно плывёт моросящая пелена, покрывающая тёмный камень улиц тонкой коркой льда. Но скользить жителям не долго: его растопит или выглянувшее в разрыве облаков солнце, или вездесущий навоз, что щедро раскидывают лошади.

Я взял Марину под руку. Сам думаю как лучше сторговаться с сенатором. Всё же лучше притвориться выходцами с какой-нибудь Баварской глуши и реагировать на предложение заплатить за путевую грамоту соответствующе.

– Морена, – на русском и тихо, начал я, – наденька-ка украшения обратно. Если вдруг торга не будет и сенатор попадётся больше умный, чем жадный – хорошо, ну а так мы с тобой будем импровизировать не хуже бродячих музыкантов из Бремена.

Так и вышло: сенатор пригласил нас в строго обставленное помещение, где был предусмотрен стол для переговоров. Когда с обязательной частью было окончено и мы уже сделали по глотку чая, сенатор сделал знак заместителю и тот подал официальный лист с уведомлением всякого представителя власти, что мистеру и миссис фон Байер разрешается безвозбранно путешествовать по всем землям Английской короны.

Я принял роль и потянулся за листком руку, а заместитель ожидаемо отодвинул его назад.

– За срочность и положительный исход прошения, следует уплатить пошлину.

Я улыбнулся, быстро и театрально переглянулся с Мариной, а потом уже полюбопытствовал:

– Это наверняка символическая цена.

– Вот если бы вам надо было в соседнее графство – да, но мы вам готовы предоставить грамоту на все английские земли. Это стоит очень дорого. Вы заручаетесь поддержкой не какого-то одного графа, а самого Совета.

Теперь уже пришло время переглядываться так, словно мы сели в лужу.

– Всё так, но… – начал я, осознанно заикнувшись, – мы и так отправились в путешествие за счёт приданного Мэри. А так-то мы не очень богаты. Я боюсь, что нам не хватит на оплату обучения некромантии, если всё сложится.

Растянув кожаную утяжку двумя пальцами, я запустил в кошель руку и отсчитал пять полновесных золотых. Это русские монеты, а значит удельный вес у них выше, а золото чище. Местных две за одну будет.

Глаза обоих клерков заблестели. Заместитель не удержался и шумно сглотнул.

– Этого мало, ещё надо!

– Но… – посмотрел я на Марину, а та тут же начала кричать и причитать на русском. Хороший шум подняла. Ухватила меня за руку, не давая вытащить ещё золотой.

Сошлись на шести. Это много, даже очень: сраная бумага не стоит и половины золотого, но ладно. Не торгуйся и не играй, с нас бы взяли в два раза больше, если не три. Да и вообще: уже не важно сколько истратится средств для достижения главной цели. Всё или ничего.

В тот же день мы присоединились к обозу идущему в порт. Конфликт конфликтом, а товары отправлять и принимать надо. Некроманты давно и прочно стали торговым полюсом, у них часто есть редкие товары, а значит никто не будет из-за "какого-то" дракона перекрывать этот золотоносный поток. И мне на собственном примере известно откуда у них могут появляться редкие товары…

Англия большая и ехать нам долго, тем более, что обоз обрастает возами по мере приближения к порту. Потянулись дни ничегонеделания. Я честно медитировал и "стяжал дух", как бы выразился Сергий. Мы жарко бились в рукопашных схватках с Мариной, как бы обозначил характер тот же Потапыч: до седьмога поту. А потом не менее жарко предавались утехам. Обозники люд хоть и порченый золотом, но других рядом нет, а потому и общение ладится. Ещё и тем хорошо, что род их деятельности заставляет шире мыслить, быть терпимее к собеседнику, ведь если ты настоящий торговец, то хочешь соединять ниточками торговых путей страны и континенты. Это значит видеть мир во всём его культурном многообразии и не замыкаться на догматах только своей культуры.

У нас попытались разузнать всё что можно насчёт промысла и перспектив торговли в “родной” Баварии. Пришлось выдумывать, хоть и немного. Марина охотно вжилась в роль славянской жены, тем более, что как и в любом мужском обществе, тут же стала идолом поклонения. Рассказывала как о родных быте и справе, так и о немецких. Нам верили, и в брак между старым баварским родом и весьма богатым русским – тоже. Не то чтобы мы выдумали какую-то хитрую легенду, просто положение дел в Европе и России сейчас таково, что у первой есть действительно древние именитые рода, а у русских богатство и желание не мытьём, так катаньем подняться выше по знатному древу. По мне, так плохо, что концепция управления меняется. Сильная сейчас, Русская Империя может за короткий срок ввергнуться в пучину смуты. Это как оступиться на спуске. Или подъёме. Реформацию нужно проводить медленно и с полным осознанием куда направляешь грандиозное государственное судно.

Иван Второй и его вертикаль власти стоит на концепции силы, иначе – магического могущества. Это реальный и эффективный аспект. Одарённость, как признак аристократичности. Уже на этом строится дальнейшее постижение наук и освоение культуры. Те рода, которым долгая культивация наследников не даётся или претит, ищут способ выстроить новую систему: признание родовитости по древности семьи, её богатству и влиянию, иначе – связям. Это уже натуральный суррогат былого. Так пойдёт и Императором в Российской Империи станет какой-нибудь Гридень. Главное, что выходец из группы тех, кому сейчас не светит многого.

Мы считаем Россию варварской. Точнее, я-то уже не считаю, я сам есть овеществлённый щуп этого восточного левиафана и скоро Европа вздрогнет от акта моей мести. Но такое огульное восприятие существует. Со стороны русских, в лице некоторых представителей аристократии, словно бы есть приятие этой роли и желание приобщиться к более культурным европейцам. Поэтому браки между двумя культурными лагерями происходят всё чаще. По сути же, нет такого мерила, которое бы точно взвесило каждую культуру и цивилизационный вклад. Всё имеет обратную сторону. Порой, высший гуманизм состоит в невмешательстве.

Для таких и подобных мыслей нашлось время пока ехали к порту. Но сначала мы уловили родной запах моря, потом уже крики чаек и шум волн, а глазам большая вода предстала когда выехали из леса. Портовый городишко Ричмонд мог бы быть весьма процветающим, но косвенное влияние проклятого острова губит всё на корню. Люди ввергаются в пьянство и блуд, часто конфликтуют, а значит убийства и увечья преследуют их жгучим бичом. Повезло ещё, что дракон пролетел несколькими милями южнее. Ни коим разом не хочу быть для Ричмонда избавителем – у меня есть свой народ, даже два, однако, если удача будет на моей стороне и оплот некромантов падёт, то я буду рад, если непроходящий стон над городом прекратится.

Не щадя себя и за малые деньги, портовые грузчики взялись перегружать тюки, бочки и мешки на судна. Нам бы третий корабль, чтобы идти с безопасной осадкой, но Шотландское море внутреннее и потому более спокойное – купцы предпочитают рисковать, чем переплачивать. Это ничего, как минимум наш корабль я до Мэна доведу.

– И снова море… – выговорил я, крепко затягиваясь табачным дымом.

– Чёртова вода, – заявила Огнёвка и тут же залилась смехом.

– Всю мою жизнь я с ним, даже если глубоко на суше, – подмигнул я ей.

– Это как?

– Потому, что ты Морена. Не на воде, так рядом с ней.

Она снова рассмеялась.

– Мне нравятся твои комплименты. И всё же странно, что моя стихия Огонь, а имя морское.

– Море огня, – лаконично заключил я.

– Что?! Ну ты и вспомнил.

– Если опустить природный конфликт огня и воды, то сами стихии очень похожи.

– Ну-у-у… да, согласна.

– От соития огня и воды рождается пар. Пар есть облака, тучи. Иначе говоря, соитие стихий Воздуха и Воды. Их детище – дождь и снег, оживляющие спящую Землю. Как ни посмотри, хоть стихии и разные, но все родня. Одной матушки дети. Сколько не дерись мы между собой, сколько крови не проливай, а некроманты наш общий враг. И это совершеннейшая глупость допускать, что они могут быть полезны.

– Всё так и не так, Котик, – сочувствующе посмотрела на меня Марина. – Ты говоришь правильные вещи, но если есть дорожка, да хотя бы прогал – по ней пройдут. Не Природой ли, не Богами ли придумана сама возможность некромантии? Пытливый ум рано или поздно бы всё равно нашёл эту поганку.

Я тщательно нахмурился. Даже трубку снова выудил.

– Мне привычней мыслить, что у Природы всё со смыслом и если подумать, то поймёшь зачем.

– Мне кажется, чтобы голова не болела, проще сказать: пока ты жив – некромантам спуска не будет. И всё, – расхохоталась она. – Иногда лучше так, чем пытаться объяснить.

– Так я же могу объяснить, – тут же возразил я.

– Хорошо, вот помнишь тот странный мир, где ты ещё полдня медитировал? Что для него некромантия? Или для Оготена того же?

Непроизвольно вырвался смешок.

– Хорошо, буду говорить, что пока жив некромантам спуска не будет.

Всяким прочим проблемам и суете пришлось отойти на дальний план. Плыть не так уж и долго, а мне нужна самая глубокая медитация. Я уже давно придумал и заготовил наброски конструктов, коими буду карать мерзавцев. Ровно так же, как они поступили с моей семьёй. Торжеству убийц скоро должен прийти конец.

У меня огромная масса сил. Сейчас я ощущаюсь другими одарёнными как средненький Гридень, причём, это если специально прислушаться, присмотреться, а вообще, усовершенствованное умение Тёмного бога позволяет быть практически незаметным. Иначе говоря, на меня обратят внимание только когда начну активно вершить магию. Я сброшу эти скобы за несколько миль до суши. На кораблях всего один одарённый, купец, но просто на всякий случай не буду его тревожить истоком Князя.

Мощь настолько распирает меня, что можно сойти с ума. Марина вспоминала мир хаотического распределения универсалей, мир-воплощение сошедшего с ума мага. Я чувствую, что тоже мог бы стать такой глобальной аномалией. Меня держит жажда мести, медитативные практики и холодный английский контроль. Теоретически, я могу довести свой исток до шестого порядка и меня одолевает иллюзорная убеждённость, что шторм удастся оседлать, но это слишком большой риск. Для мага решившегося на такое, пути назад не будет и вся оставшаяся жизнь станет непрекращающейся аскезой. Высший контроль эмоций и общего состояния. Всякие удовольствия и одурманивающие вещества под строгим запретом. Если на месте утерявшего контроль мага “просто” разразится природный катаклизм – это лучший исход. Но может возникнуть устойчивая система и в виду доступного ей объёма эфира, справиться с такой мало кто сможет. И то, чисто теоретически.

Для начала, я как можно сильнее растворил сознание по эфирной сетке. Если просто пучком сознания отправиться навстречу Оплоту, то можно активировать конструкты защиты и заранее встревожить некромантов. Поэтому я применяю Северные практики полной гармонии и тысячами очагов сознания устремляюсь на естественных токах к острову. Каждая крупица меня запоминает как течёт эфир, где идут возмущения на раскинутые конструкты, чётко помнит каких они размеров и как соотносятся друг с другом. Затем я собираюсь воедино и перед уже привычным ёмким сознанием возникает общая картина. Это ещё не чёткое понимание где и какой контур за что отвечает, но благодаря опыту в Английской школе могу догадаться об основных элементах защиты или общего устройства. Просто некроманты не ждут нападения в сердце родной страны. Главная угроза – это бессмысленно слоняющиеся мертвяки и их более старшие формы. Они идут под водой и выбираются на берегу острова Мэн, где их встречает защита некромантов. Сложная сеть конструктов направленная на выявление этих врагов мне не интересна, так как там строгое отделение живых от мёртвых.

Следующим усложняющим разведку фактором служит весь конгломерат обслуживающей магии. Когда я впервые увидел сколь искусным и упорядоченным может быть глобальный конструкт, у Амадеуса, то был буквально повержен. Следует быть готовым, чтобы впервые увидеть такую красоту и искусство. Я не был, но справился. Оплот некромантов выглядит совершенно иначе: тут нет единого архитектора, более того, в общей картине видно несколько поколений попыток минимальным напряжением получить нужный результат и поэтому, как дома со временем уходят фундаментами в землю, так и бесконечные конструкты буквально свалены в яму истории. Многие из них до сих пор сохраняют функциональность, зачастую неправильную и вместо того, чтобы развеять старую магию, ей создавался контраргумент. Поэтому выглядит всё это ужасно.

Изначально, до заселения острова некромантами, Мэн был красив и изобилен природными богатствами. Довольно большой, защищённый от штормов другими землями Англии, он обладал источниками пресной воды и подходящими для возделывания землями. Богатый лесами и зверем в них, он словно жемчужина ждал своего часа. Но вместо толкового хозяйствования, пришла тёмная магия. Если миры английских архимагов – это, как правило, предметы искусства, то здесь совершенно гиблые трущобы. Земля имеет чёрно-синюшный цвет от местами сочащейся из неё жижи. От деревьев остались только скелеты стволов, некоторые из которых полностью оплетены паутиной. Но живут здесь не трудолюбивые всем знакомые пауки, а лишь похожие на них образом твари. Ничего хорошего жить здесь не будет, а всё, что есть – находит источником сил гиблый эфир.

Как всегда бывает, место опухоли и гниения эфирная сеть старается изолировать. Естественных токов на острове нет, а вместо них созданы магией своеобразные арыки, забирающие нужную для экспериментов силу извне пузыря. Отчего всё это выглядит и ощущается просто ужасно. Если бы некроманты действительно имели форму как присосавшиеся к телу земли паразиты, я мог бы просто лишить их питания и тем решить проблему, но действовать придётся радикальнее.

Изначально, я хотелось положиться на стихийную магию. Воздух и Вода действуют хуже, чем Огонь, но так как вокруг море – я смог бы вычистить всю основную грязь и гниль. Параллельно поубивав бы носителей тёмного знания. Однако, открывшаяся картина заставляет прибегнуть к английской школе. Здесь нужно выжечь всё на манер сильного каустика или кислоты. Словно бы с гигантского мерного инструмента капнуть сверху всеразъедающую магию.

Её действие не может быть мгновенным. Пока будут растворяться самые дальние контуры, некроманты сумеют отреагировать, а остановить действие этих конструктов довольно просто. Вместо того, чтобы выдумывать и вымучивать защитные модули, я решил для начала составить объёмную карту и пометить там нахождение каждого одарённого, чтобы потом атаковать не с фронта, а изнутри. Без проникновения под самые глубинные магические слои этого не сделать. Мне нужно каким-то образом послать клочок сознания внутрь башен, замков и прочих строений. Особенно подвалов. Хоть своего сознания, хоть чужого, но беда в том, что духов на испорченной земле нет. Твари типа пауков массивны и, главное, материальны, хотя я бы мог попытаться подчинить себе их сознание.

Снова спасает опыт и случай. Загубив эфирное поле, некроманты создали по периметру застойные участки, где структура эфира имеет те же свойства, что я правил под Колыванью и где впервые повстречал мелких призраков. Вокруг Мэна полно таких болот, а в них призрачных созданий. От малых до больших. Вообще говоря, некромантам и не нужна защита, так как пока средний маг пройдёт сквозь всё это – он или будет истощён или мёртв. Слишком много тварей успело расплодится и возникнуть вокруг Оплота.

Вот и воспользуемся ими. Мне нужны только мелкие призраки, сознание которых ничтожно. Их более крупных собратьев я не смогу подчинить. И вот уже по землям острова поплыли едва видимые сгустки. Там, где мне магия полностью не удалась, они проявляли себя привычным образом и почти все были уничтожены некромантами, к чьим магическим силам посмели присосаться. И всё же, спустя несколько часов медитации, я смог получить слепки каждого магического кокона одарённых. На этом пришлось закончить медитацию, так как телу требовалась еда, отдых и справление естественных потребностей.

Марина поспешила спросить, пока не заснул:

– Всё получается, Котик?

Я кивнул, а потом разомкнул уже сутки не открывающийся рот и хрипло добавил:

– Сложнее, чем думал. Это как рисовать народный сход на парусе линкора. Слишком много всего нужно увязать в одну систему, но я сделаю это…

Заснул с поцелуем Марины.

Самый простой вариант – это дальняя атака. Точно так же, как действовал кто-то из российский дворян, посылая нам вслед бурю. Но законы магии таковы, что на больших расстояния можно вершить лишь маломощную магию, а стоит начать повышать масштаб, так тут же кратно растёт расход эфира. Бить же готовыми конструктами и надеяться, что всё получится я не могу – нужен контроль и быстрая реакция на изменения.

Вокруг Мэна нет здорового эфирного поля, что значит, мне нужно или рассчитывать на свои силы, или придумывать схожие каналы, как это сделали некроманты. Я решил потратить ещё массу усилий и вплести в общую систему конструкт перенаправляющий их арыки на меня. В среднесрочной перспективе это лишит их подпитки, а меня наоборот несколько напитает. Ясно, что если бой затянется – они вернут потоки себе.

Но бой не должен затянутся. Я создам ровно семьдесят восемь копий, что извне, за гранью вероятной чувствительности магов, ударят по каждому из них и из каждого наконечника развернётся в пространстве та самая разъедающая магия. Если попадание будет точным, то остановить действие никто из них не сможет. Архитектура их личности начнёт разрушаться в тот же миг, как копьё достигнет цели.

Средств защиты придумано масса, поэтому мне предстоит вплести в конструкт каждого копья модули разрушения, пронзания и обхода подобных мер. Множить копья легко, но нельзя напортачить с первым. И я постараюсь, словно сдаю экзамен Амадеусу. Если вдруг всё получится и кто-то когда-то узнает о способе атаки, я хочу посвятить её ему. И для этого должен сделать всё идеально и совершенно.

Последовательно наших действий выглядит так: корабль вплывает под действие эфирного пузыря и приближается к острову; мы выверяем достаточное расстояние и поднимаемся с Мариной в воздух за счёт магии левитации, так, чтобы корабли не задело ни разъедающей магией, ни возможным течением боя, если его сценарий будет развиваться альтернативно; запускается модуль концентрирующий на мне потоки эфира извне, почти тут же срабатывает эфирная бомба, позволяющая узнать точное положение магов за счёт особого эха от их магических оболочек; эти слепки вписаны в конструкты копий и как-только мне станет известно точное положение магов, я дам команду к атаке. Мне не придётся лично указывать направление, магические конструкты бомбы и копий созданы так, что взаимодействуют друг с другом без моего прямого участия. Я предполагаю, что никто из некромантов не сможет выйти из наиболее опасной зоны, всё же срабатывание эфирной бомбы больше похоже на эфирную аномалию, чем на конкретное магическое действие – она не атакует и не разрушает, а значит не сможет их встревожить.

Предупреждать капитанов я не буду, но надеюсь, что увидев творящееся, они остановят судна и постараются поплыть обратно. Если это случится – я помогу им ветром. Специально для торгового флота у некромантов выделен и защищён коридор. Этот неживой участок моря торговцы стараются проскочить быстрее, разгрузиться, потом наскоро расчёт с бартером и на всех парусах прочь. Даже не одарённые чувствуют себя не очень находясь в эфирном коконе, а уж кто понимает в магии подавно.

Логически, я должен страшиться и даже немного оттягивать момент атаки. Слишком много на кону и слишком долго я шёл к свершению мести. Но на деле меня выкручивает и тянет жилы нереализованный конструкт. Магу нужно или свершить магию, или отказаться от созданной магии. Потому многие и многие не способны на крупные, сложные формы, что вынуждают терпеть себя до конца создания системы. А это истинные мучения. Поэтому, с каждым часом мне всё сильнее хочется уже спустить псов и будь что будет.

Я был в полубреду, когда момент настал.

– Морена, – хрипло позвал я. Сознание немного прояснилось и я увидел, что оделась она в лучшее платье.

Крепко взяв её руку, я сначала сбросил оковы сокрытия силы, а потом дал старт левитации. В силу раннего утра, свидетелями этому стали лишь несколько человек.

Мэн вызывает отвращение и будит желание как можно скорее умчаться прочь. Мы же наоборот стремительно приближаемся к тёмному монстру. Марина крепко прижалась и от этого стало легче.

На середине пути я ни секунды не колебаясь влил в магическую систему необходимое колличество эфира, он набух, словно вены от притока крови и в следующий же миг веретено мести закрутилось.

Ярко-ярко вспыхнула магическая бомба, что позволило заметить даже тех, кто сейчас под землёй. Кто из них бодрствует, тут же ощутили, что эфир перестал поступать. Я же наоборот испытал приятное чувство его появления. В небесах вокруг острова проявились длинные, метров по пятьдесят копья с массивными, сверкающими наконечниками. Без всякого промедления эти вестники смерти помчались к острову тольконабирая скорость. Каждое попадание – это безмолвный и наверняка пугающий несведующего взрыв. Бесшумная короткая вспышка, вслед за которой, пространство начинает осыпаться прахом. Земля, остатки деревьев, башни и дома – всё это теряет твёрдость, словно было слеплено из пыли и та вдруг потеряла форму. Миг моего торжества! Вершина искусства и свершение мести.

Вдруг по нам прилетел магический удар. Магия оказалась настолько высокого уровня, что даже моё звериное чутьё не успело среагировать. Марина вскрикнула и наши руки разомкнулись. Тела, как тряпичный куклы, полетели к острову, прямиком в расширяющийся провал от действия моей магии. Я спешно остановил действие всех семидесяти восьми копий.

Нас с Мариной разбросало. Я почти мгновенно вскочил и потратил всего пару мгновений на её поиск, но к этому моменту адепт Ордена Хаоса уже был рядом. Короткий взмах руки и годами отработанная смертоносная универсаль мчится оборвать жизнь моей Огнёвки, а я должен воспользоваться моментом и попытаться влить всю силу в атаку. И надеяться на помощь Тёмного бога, ведь передо мной верховный представитель Ордена, явившийся из центра влияния Хаоса в нашем мире. Но как я могу не попробовать спасти Марину?! Ещё капелька времени и её не станет навсегда, никакая магия не вернёт мне её!

Умение Ахримана пришло в ход. Время практически замерло. Я сосредоточился на Огнёвке и с ужасом увидел, как разрушается её тело, а магическая сущность не способна регенерировать и защищать.

Я тут же попробовал разобраться в конструкте атакующего заклинания, но это магия Хаоса и если кто-то из Великих Сил не пошлёт сейчас откровение, я не смогу остановить магию.

В этом замедленном виде наблюдать за смертью любимой – пытка. Я уже не хочу ничего и даже жить, лишь бы спасти её. И хотя в памяти чётко всплыли слова, что она ничего не стоит и я должен буду пожертвовать ей как только возникнет нужда, сделать этого не могу. Уж лучше мы погибнем вдвоём, тем более противник явно не нашего уровня.

И до ведьм не дозваться, особенно из под кокона. Наверняка Герда бы смогла помочь и Марина была бы спасена, а верховный орденовец побеждён.

Крупиц времени всё меньше, но они есть и я постарался вспомнить всё, чему учился и до чего дошёл своей головой, но ничего из этого сейчас помочь не может. Даже если направлю всю мощь против адепта – Марина умрёт, а мне отчего-то стало всё равно на представителя Хаоса, если это случится.

Он уже начал поворачиваться ко мне. Проскользнула злорадная мысль, что даже на такую фигуру магия Тёмного бога действует. Кто бы из них мог подумать, что обыкновенный маг из этого мира сумеет подобное?

Меня осенила глупая, но в этот момент показавшаяся спасительной мысль – что если я смогу расширить эфирный резервуар Марины и тогда её магическая сущность сумеет справиться с атакой? Фамильное умение, хранящееся едва ли в самих костях, способно расширять мой резервуар, а значит можно свершить подобное на его основе…

Я закричал, вложив в имя Тёмного бога всё отчаянье. Я призвал предков через Зов Рода. Это две оставшиеся силы, что сейчас способны слышать меня и помочь.

Итогом этой магии стало полное истощение. Под действием замедления времени я творил небывалый конструкт. Не самый сложный, но это умение за гранью мастерства любого из магов и без божественной помощи такого не сотворить. И я видел как теряющая сознание Марина вдруг начала оживать, как резко засветилось её магическое естество, как полыхнуло мощью, но потом уже моё сознание покинуло меня.

Эпилог

– Сколько ещё до Швеции, старый ты мерзкий жирдяй?! – первое, что я услышал – голос Марины.

Невероятным усилием воли я смог вернуть сознание и открыть глаза. Рядом с кроватью стоит тот самый купец, который заведовал обозом. Заикается, дрожит и потеет. Выглядит больным.

– Г-г-г-госпожа, н-н-нам ос-с-сталось в-в-в… – тут он совсем потерял силы говорить, заметив мой взгляд.

– Да когда ты прекратишь заикаться, тупая твоя башка?! – рассвирепела Марина. – Я же спасла вас. Вам радоваться надо, а вместо этого вы уже вторую неделю… ой! Котик! Ты наконец очнулся!..

Далее последовала обжигающая буря радости – в буквальном смысле, ведь на меня пыхнуло искрами и горячим воздухом.

– Хи-хи! Прости, – плача и смеясь, проговорила она. Отстранилась. – С этой новой силой я пока не научилась нормально обращаться.

Я с болью сглотнул. Чувствую в горле такое, словно там сначала скребли чем-то железным, потом вылили ведро помоев, а затем высушили. Впился в тут же поднесённую Мариной кружку воды и мигом ополовинил.

– Главное, чтобы волосы получалось выжигать без ожогов.

Марина на мгновение непонимающе уставилась на меня, а потом зашлась в истерическом хохоте. Я откинулся на подушку и прикрыл глаза, чтобы иметь силы разговаривать к моменту, как она успокоиться.

– Ты не представляешь как я тебя ненавижу и хочу убить, – заявила она. – Ты самый ужасный гад на всём мерзком свете. Ты украл у меня всё, а потом вернул сторицей, но я совершенно не представляю как смогу расплатиться теперь.

– Прости. Понимаю почему ты сердишься.

– И почему? – заподозрила неладное Огнёвка.

– Я обещал тебе дикое занятие любовью на пепелище, но явился этот… как ты с ним справилась, кстати?

Марина, с недовольным лицом погрозила кулаком и потом заговорила:

– Не скажу, что сама. Вообще-то, совсем не сама, если учитывать чья была сила, – грозно глянула она. – Но придя в себя и увидела этого длинного пидора и такая злость вспыхнула, что у меня огонь изо рта вырвался, честно. А силы столько было… в общем, там начало гореть всё, что гореть не должно. Но я чётко помню, что был кто-то ещё. Сама бы я до такой атаки не додумалась.

– Залить всё огнём?

– Да нет же – всё загорелось походу, как вот знаешь жар от костра жар идёт? Я не знаю что там за огонь был, но сволочугу этого сначала подвинуло, потом плащ загорелся, а уже после он в пепел обратился. Ну и я решила дела твоего не бросать – залила весь остров огнём, чтобы горело до самых звёзд, хе-хе! Пузатый этот уматывал уже, но я догнала. А второй корабль отпустила. Зачем нам два, тем более, что этот с провизией?

– И мы сейчас в Швецию плывём?

– Да, – довольная собой, кивнула она, – я же помню, что нам надо скорей.

– Но как же ты смогла уговорить плыть? Судно вообще не для подобных путешествий.

– У них был простой выбор: или плыть, или гореть, – широко улыбнулась Морена. – Ну я ещё много золота обещала.

– Ты молодец, – выдохнул я и устало закрыл глаза. – Чего мне только теперь делать в королевстве? Одарённость почти никакая. В самом захудалом роду у последнего сына и то больше.

– Нашёл о чём переживать, – фыркнула Марина, – если кто-то откажется понимать тебя по-хорошему, я с удовольствием объясню другим образом. Ты только бровью поведи и он ракам сваренным вживую позавидует.

– Ты одолела высшего адепта сил Хаоса. Равных противников среди людей отныне у тебя нет. Принимаю помощь, – улыбнулся я. – Морена, помоги встать. Пошли покурим. Кажется, вся доступная мне магия отныне – это поджигать трубку. Хотя сейчас я и этого не смогу.

Марина помогла, а сама приговаривала, что ещё восстановлюсь. Это сильно вряд ли, но главное дело я уже закончил, так что плевать.

Первую трубку Огнёвка сожгла под корень. Со второй я всё же позволил попробовать ещё раз и у неё получилось. Впервые, за Боги знают какое время, я затянул крепкого табачного дыма. Затянул с небывалой лёгкостью на душе. Вряд ли впереди ждёт мягкая дорога, тут бы ещё как-то урегулировать конфликт в родном свейском королевстве, а там и смута в России на носу. Да в Англии ещё сколько дел, как минимум шар надо вернуть Санимеду и забрать команду моряков. Но это уже не главное для меня. Постараюсь, конечно, просто без прежнего остервенения.

До большой земли мы действительно доплыли. Пусть и со стороны данов – это лучше, чем дальше рисковать на малом торговом судёнышке. Из сильных датских родов мне были знакомы Крунеберги, а их старшие даже любили совместные пирушки с дядей Хротгаром. Я не рассчитывал, что буду узнан, но вряд ли они рискнут честью и откажут в помощи, даже если я самозванец. С другой стороны: кого, как не выжившего Крузенштерна, может в роли хускарла сопровождать истинная дева битв? Марина пусть и славянка мордашкой, но нравом и силой посоперничает с великанами. Мне, отчего-то, легко представляется картина, где она ввязалась в пьяную драку с великанами или ограми.

Главный дом ярла Олафа располагается в полудне от порта. Вместе с заикающимся купцом, мы отправились туда на нанятой повозке, причем самой простой. Эти края очень плодородны и славятся мягкой погодой, что видно по зажиточности крестьян и великолепному состоянию главного дома на холме и прилегающих поменьше.

Мы поднялись наверх, к укатанной площадке перед крыльцом. Я поздоровался с жильцами и работниками, представился. После потребовал встречи с ярлом, но закончить мне не дал Олаф собственной персоной.

У меня вылетело из головы, что гулять с Хротгаром он любил по причине схожести нравов:

– Кто посмел назваться этим именем и тем хуже – взял фамилию?!

– Ношу их с гордостью, – поднял я голову и с вызовом посмотрел в ледяные глаза.

Олав крупный и могучий маг. Здесь, на своей вотчине, может скрутить в бараний рог очень многих. С чёрной густой бородой выглядит как настоящий хищник. Но во мне нет и толики страха. Почти как магических сил.

– Если ты лжёшь…

– Ты ему скажи, – выступила вперёд Марина, – что если сделает ещё шаг, я его зажарю как индюка.

– Он может не оценить сравнения.

– Клянусь Богами, Котик, – зашипела Марина, – у них тут камня на камне не останется, если не уймёт свою гордость. Ты меня знаешь.

Дерево вокруг её ног уже обуглилось, а нестерпимый жар от невидимого огня заставил Олафа отступить.

– Марина, мой хускарл и возлюбленная, – обратился я к ярлу, – говорит, что борется с желанием залить здесь всё огнём. К сожалению, я не смогу её остановить, если мы схлестнёмся. Настоящая стихия, а не женщина. Можно ли нам хотя бы рассказать свою историю, а потом уже дождаться твоего решения? Я знаю вещи, которые может знать только наследник Крузенштернов.

– Если я уверюсь, что ты тот, кем назвался, – гордо проговорил Олаф, – то принесу извинения тебе и хускарлу, а пока прошу за стол – сначала выпьем из общей чаши.

Олаф вскакивал из-за стола, бил по нему ладонью и потрясал кулаками, призывая проклятья на рода моих бывших врагов. Ярл сильно засиделся в родных землях и был готов хоть сейчас снарядить корабль, чтобы плыть куда угодно и карать всех провинившихся.

Купец получил свою награду и живенько растворился в пыли дороги. Мы же стали почётными гостями, а Олаф действительно принёс публичные извинения, назвав себя дураком и счастливчиком: дурнем, по причине, что не признал, а любимцем Фортуны, что он первый к кому я обратился за помощью и первый, кто встал в ряды моего войска. Грянул пир, в который Марина бросилась с такой радостью, с какой не делают это матёрые моряки. Это мне теперь надо отказываться от курения табака, так как магический исток совсем слабенький и вряд ли сможет нивелировать вред от ядов, а у Огнёвки всё наоборот – она выжила от удара самого сильного из противников в этом мире, что ей какой-то алкоголь?

Олаф умудрился к утру собрать отряд боевых магов и нас будил хоть и с уважением, но настойчиво. Марина мигом вскочила, выпростала на себя ведро холодной воды и спешно оделась. Я раскачивался дольше, чувствуя какую-то глубокую усталость, но долг есть долг и мы выступили на Эрибрю – вотчину нынешнего конунга Свейского королевства.

И снова череда дней в путешествии по морю и земле. Как бы не спешили, а в каждом из владений следовало задержаться. В родном Датском королевстве Олаф всякий раз разражался речью, что тот, кто не поддержит его в походе – трус, а значит ноги его на землях Крунебергов быть не должно. Чаще всего, старшие родов соглашались выступить на нашей стороне, а за одно, в лице воинов, посылали и представителей. Войско росло. Я никогда бы не смог этого представить, что лишённый сил, мало чем отличающийся от простого человека, буду во главе таких сил. Приходилось отвечать на одни и те же вопросы, многократно пересказывать в общем виде случившееся, но всякий раз лица магов хмурели и ожесточались. Ни с данами, ни с норгами, ни с другими племенами, даже внутри Свейского королевства, никогда не было полноценного мира. То тут, то там вспыхивали свары и лишь от влияния верховных конунгов, то бишь королей, зависело – закончится конфликт в зачатке или заполыхает настоящей войной. Тем не менее, есть общие понятия о справедливости и общие противники – такие, как Англия, например. Поэтому узнав о косвенном участии Карла Мудруго в нападении на мой род, их начинал переполнять гнев. Наши традиции и культура проще русской, поэтому искать корысть данов в свержении конунга свеев не стоит – они придут и уйдут, позволив нам выбрать нового. А завтра уже снова будут выкрикивать скабрезные стишки в адрес неотёсанных деревенщин с Севера, изображать как мы пьяные пытаемся поднять корону из грязи, ну а наши стихоплёты начнут старательно изображать манерного датчанина, пытающегося говорить с картофелем во рту.

Марина стала культурным феноменом для всех. Непомерная сила пугала и восхищала, а совершенно разгульный нрав настораживал и веселил одновременно. Ничем она не пыталась претендовать на статус чистокровной аристократки, но всякий понимал к чему всё идёт и что считаться со стихийной русской девой придётся всем. Я смотрел на неё и чувствовал самое глубокое чувство за всё время наших отношений. Страсть всегда была на первом месте, а теперь переросла во что-то новое.

За долгове время путешествия мне удалось подлатать своё рваное эфирное тело. По уровню силы я теперь слабый Новик и эфира хватает ровно на распаливание трубки несколько раз за день. Почему маги уровня Князя и слывут феноменально сильными, что у них и пополнение запасов происходит соразмерно доступному объёму, а у меня в год по малой ложке. Но вот весь инструментарий Северной Школы остался доступным. По-прежнему могу говорить с духами и с их помощью действовать. Ещё могу в рукопашном бою дать фору многим и многим. Марина же всякий лишний раз напоминает, что мне следует лишь моргнуть, как весь необъятный океан её ярости обрушится на многострадальную землю. Что её точит пламя желания проявить себя, высказаться на языке стихийной магии…

Я постоянно твердил себе, что остался прежним. Каким познакомился с Иваном дикарём, таким и остался, но Марина утверждает обратное. Она удивляет меня тем, как точно избегает конфликта со мной. Казалось бы, ты сильнее и ты больше не какая-то приблуда-любовница – дерзай, покажи чего давно хотелось, насыться властью до рвоты, но она с чутьём хищника обходит любые острые углы. Это настолько меня поражает, что порождает волну бесконечного уважения и благодарности. На мою фразу, что не обязательно убивать Карла Мудрого, она отметила, что я былой бы такого не сказал.

Знаю, что не всё некромантское племя выжжено. И желание уничтожить их всех всё ещё бьётся во мне. Однако, напавших и убивших мою семью больше нет. Более того, уничтожено самое сердце – Оплот некромантов. Не осталось ни манускриптов, ни инструментария, ни наглядных конструктов. И это удовлетворило ненависть во мне. От частых убийств теперь воротит. Может, Марина говорила об этом?

Да и что может противопоставить конунг против настолько большого войска?

Из Свеев никто не остался в стороне. И хотя некоторые сделали это по причине страха за возможные последствия их поддержки Карла, я готов простить им малодушие. Всё же это мой народ и другого просто нет. Пусть будет урок и каждый из наследников хорошо усвоит его.

Когда мы подошли к Эребрю, то узнали, что конунг с малым войском перебрался в главный город королевства – Стокхольм. Не сумев связаться с англами магически, король отправил гонцов, но они были перехвачены и мы узнали, что Карл просил помощи. Это даёт ещё один аргумент в пользу мирной сдачи.

К моменту нашего подхода к городу и его осады, в том числе с моря, войско выросло до огромных размеров – сравнимое разве что с тем, какое было в войну с Российской Империей. Никаких шансов у Карла не было и мне уже остро хотелось обойтись без братоубийства.

На утро восьмого июня мы планировали выслать парламентёров к стенам города. Я проснулся раньше и не обнаружил Марины. Распалив трубку, спокойно вышел из шатра, прошёлся по лагерю и поддавшись наитию, решил посмотреть на красивые виды Гамластада, старого города между двумя мостами, и бурно застраивающимся пригородом вокруг острова. Фигурка Марины перед воротами тут же бросилась в глаза.

Она что-то крикнула. Потом ещё. Со стены некий дурак саданул воздушным бичом, ясное дело без какого-либо урона Огнёвке, а вот её реакция оказалась предсказуемой, – ведь она именно на это и надеялась! – но не менее ужасной при этом: в ворота ударил огненный таран и совершенно легко разметал пятиметровые стены, не говоря уже о дереве самих ворот. Марина пошла внутрь города…

Естественно, что я рванул за ней, но даже школа Сергия не даст возможности преодолеть практически версту мгновенно.

Город и лагерь встали на дыбы. За мной побежали ещё маги, а Стокхольм вздрогнул от очередного взрыва. Сразу же последовал второй и после взрывы звучали уже не прекращаясь, пока огромный столб ярящейся стихии не оборвал кононаду – он объял весь остров старого города, где и стоял дворец.

– Морена! – крикнул я, с трудом прорвавшись сквозь густой дым пожаров.

Она развернулась и виновато посмотрела. Стихия, бушевавшая вокруг неё вихрем и тем защищавшая, быстро утихла.

– Прости, Котик. Я знаю, что тебя может огорчить и сильно разозлить это, но даже если ты простил тех ублюдков, из-за которых погибла твоя семья – я не прощу. И жаль, что не слышу их воплей сейчас!

– Морена, дело же не в прощении, – выдохнул я, пытаясь отдышаться, – а нежелании множить смерти. Карл бы и так сдался.

– Этот ваш король – выродок, – гневно заявила она. – Не нужен вам такой. И все, кто служил ему – тоже. Огонь всё очистит. На этом пепелище вы… ты сможешь построить новую Швецию.

Смотря на неё, я спросил себя – есть ли обида или злость? Готов ли я предать Марину суду за содеянное?

– Есть всего одна причина, почему я сама не прибью себя, Котик, – проговорила Марина и сделала несколько шагов навстречу, – ты остался без магических сил. Но вообще-то ни я, ни моя жизнь ничего не стоят и если будет нужно – убей меня. Или пусть кто-то это сделает.

У меня от чувств исказилось лицо. Мне захотелось даже ударить её, но самое большое и самое глубинное чувство оборвало порыв на корню. Я подошёл и обнял свою самую желанную и необходимую из девушек.

– Никогда такого не случится. Пусть казнят нас обоих тогда.

– В мечтах, – отозвалась она, крепко прижимаясь, – в мечтах пусть что угодно делают. Но в жизни я им не позволю.

Альтинг был долгим и тяжёлым. Сначала мы дождались съезда представителей всех уважаемых родов, потом ждали прибытия наблюдателей из России и Англии. Многим устроенная расправа над Карлом Мудрым пришлась не по душе. Ярлы спорили и награждали меня осуждающими, подчас гневными взглядами и всякий раз натыкались на невозмутимое веселье Марины рядом. Она не боялась никого и ничего, а радости небыло предела по случаю прибытия сразу двух её лучших подруг: Снежаны и Сигрюнн. Естественно, что целая пропасть слов, чувств и переживаний уже случилась между нами. Я увидел новорождённых дочь и сына. Получил поздравления от Ивана Второго, решившего лично навестить ныне дружественную соседку Швецию, подарить обещанную тиару Эльве Прекрасноволосой, а за одно и лично поучаствовать в тинге. К концу народного схода я оказался настолько иссушен, что мечтал лишь о скорейшем конце события и пусть бы даже выгнали меня с родной земли. Ни о каком правлении не мечтал, этого не хотел и лишь долг перед народом удерживал на тинге.

Когда спор в первый раз дошёл до прямого конфликта между Гардарссонами и Свенсонами, Марина ловко оказалась между их представителями и безапелляционно заявила, что лично будет пресекать драки. Уже имея очень крепкую славу, смогла унять обе стороны и тинг продолжился. Однако, это сплотило многие рода против того, чтобы избрать меня конунгом. Хватало и тех, кто после этого занял нейтралитет. И, в итоге, на нашей стороне из сильных родов оказались Гардарссоны, а против остальные. Даже речь Эльвы Прекрасноволосой не возымела силы, хотя её авторитет был практически беспредельным. Дождавшись этого итога, слово взял сам русский Император, а переводчиком назначил меня:

– Договор о мире у меня был с Карлом, который ныне почил. Заслуженно сгорев в пламени жены единственного из Крузенштернов. Я полностью поддерживаю такую кару для предателя своей страны, – оглядел он всех ярлов, представителей и их приближённых. – Ещё у Российской Империи есть большой и крепкий торговый договор с Гардарсонами, которые, как вы можете заметить, на стороне Игоря, сиречь, Ингви. Вы отчего-то не прислушиваетесь к их словам. Лично у меня есть договор с ним, – указал Иван Второй на меня, – о ненападении двух народов друг на друга. О мире и дружбе, но вы отказываетесь признать оставшегося Крузенштерна королём, хотя он имеет полное право на это. Вы не доверяете ему, хотя лучшего из вас я не знаю. Это великий маг и воин, самый великий швед из живших до сих пор. Победивший хворь некромантии в одиночку, – тут он с улыбкой посмотрел на Марину и добавил, – почти. Получается, что вы не хотите дружбы между шведами и русскими. Это меня сильно печалит. А может быть и гневит. Один из вас уже поплатился за подлость и недальновидность. Неужели великий шведский народ смог породить лишь одного выдающегося сына?

За огнём и кровью настал мир и процветание. Всякий раз цена за это оказывается высокой, этот – не исключение. Мой отец любил и уважал обеих жён, словно бы научая меня любить сразу две родины, два больших народа. Наверное, у меня получилось.

Конец цикла.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Интерлюдия I

 Глава 2

Глава 3

Интерлюдия II

 Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8 Интерлюдия III

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 15

Эпилог