Автор несёт полную чушь. От его рассуждений уши вянут, логики ноль. Ленин был отличным экономистом и умел признавать свои ошибки. Его экономическим творчеством стал НЭП. Китайцы привязали НЭП к новым условиям - уничтожения свободного рынка на основе золота и серебра и существование спекулятивного на основе фантиков МВФ. И поимели все технологии мира в придачу к ввозу промышленности. Сталин частично разрушил Ленинский НЭП, добил его
подробнее ...
Хрущёв. Всё стало дефицитом и система рухнула. Шумейко с Геращенко разваравали все средства ЦБ и Сбербанка по торговому договору с МИД Польши. Нотой правительства Польши о нанесение ущерба в 18 млрд. долларов были шантожированы и завербованы ЦРУ Горбачёв с Ельциным. С 1992 года Чубайс ввёл в правительство ЦРУ. Ельцин отказался от программы "500 дней", и ввел через Гайдара колониальную программу МВФ, по которой и живём. Всё просто, а автор несёт чушь, аж уши вянут. Мне надоели стоны автора о его 49 годах, тем более без почвенные. Мне 63 года но я не чувствую себя стариком, пока не взгляну в зеркало. У человека есть душа и подсознание тела. Душа при выходе из тела теряет все хотелки и привычки подсознание тела. И душе в принципе наплевать почти на всё, кроме любви и отношений к другим людям. Только это может повлиять на поступки души. У ГГ молодое тело с гармонами и оно требует своего. Если вы не прислушиваетесь к подсознанию своего тела, то оно начинает мстить, тряской рук, адреналином, вплоть да расслабления мочевого пузыря и заднего прохода. В принципе нельзя чувствовать себя старше тела. В общем у автора логики в написанном нет, одни дурные эмоции расстройства психики. Дельного сказать не может,а выговорится хочется.
Читать не интересно. Стиль написания - тягомотина и небывальщина. Как вы представляете 16 летнего пацана за 180, худого, болезненного, с больным сердцем, недоедающего, работающего по 12 часов в цеху по сборке танков, при этом имеющий силы вставать пораньше и заниматься спортом и тренировкой. Тут и здоровый человек сдохнет. Как всегда автор пишет о чём не имеет представление. Я лично общался с рабочим на заводе Свердлова, производившего
подробнее ...
авиадвигатели во время войны. Так вот будучи не совершеннолетним после училища опоздал на 15 минут в первый день выхода на работу, получил 1 год Гулага. А тут ГГ с другом опаздывают и даже не приходят на работу на танкостроительный завод? Там не с кем не нянчились, особисты с НКВД на фронт не хотели даже в заградотряды и зверствовали по любому поводу и без. У него танки собирают на конвейере. Да такого и сейчас никто не додумался. Вы представляете вес танка и сколько корпусов должен тащить такой конвейер? Где вы видели в СССР краны, позволяющие сбрасывать груз с крюка по кнопке? Я был на многих заводах с кранбалками и не разу не видал такой конструкции. Сколько тон поднимает кран и какой величины и мощности должно быть реле, что бы сместить задвижку под такой нагрузкой? Более того инструкции техника безопасности по работе в цехах не предусматривают такой возможности в принципе. Да и сами подумайте, электро выбрасыватель на крюке, значит нужны провода с барабаном. А кабеля не любят перегибов и даже гибкие. Кто возьмётся в своём уме даже проектировать такое устройство на кранбалке в цеху. Перестрелка ГГ с 5 ворами вообще дебильная. Имея вальтер, стрельбу в упор, ГГ стреляет так медленно, что пьяные в хлам воры успевают гораздо больше, чем ГГ жмет пальцем на курок. Дважды выстрелить из обреза, опрокинуть стол, метнуть нож. И ГГ якобы был воином и остаётся отличным стрелком. Воры с обрезами в городе - это вообще анекдот и вышка при любых ситуациях в те годы. А человеченка в кастрюле при наличии кучи денег? У автора очень странное воображение. Я вообще то не представляю как можно в открытую держать воющую женщину в сарае зимой в населённом пункте? Зачем сжигать дом людоедов, если есть свидетель? Ну убил людоедов - хорошо. Сжёг дом с уликами - другая статья. Глупость во всём полная. "Сунул спичку в бак". Я люблю фантастику и фентази, но не дурацкую писанину. Стиль написания далёк от художественного, всё герои выражаются в одном стиле, больше похожий на официальный язык прожжённого офисного бюрократа. Одни и те же словарные обороты. Так пишут боты.
Написано хорошо. Но сама тема не моя. Становление мафиози! Не люблю ворьё. Вор на воре сидит и вором погоняет и о ворах книжки сочиняет! Любой вор всегда себя считает жертвой обстоятельств, мол не сам, а жизнь такая! А жизнь кругом такая, потому, что сам ты такой! С арифметикой у автора тоже всё печально, как и у ГГ. Простая задачка. Есть игроки, сдающие определённую сумму для участия в игре и получающие определённое количество фишек. Если в
подробнее ...
полуфинале на кону стояло 5000, то финалист выиграл 20 000, а в банке воры взяли чуть больше 7 тысяч. А где деньги? При этом игрок заявил, что его денег, которые надо вернуть 4000, а не на порядок меньше. Сравните с сумой полуфинала. Да уж если ГГ присутствовал на игре, то не мог знать сумму фишек для участия. ГГ полный лох.Тем более его как лоха разводят за чужие грехи, типо играл один, а отвечают свидетели. Тащить на ограбление женщину с открытым лицом? Сравним с дебилизмом террористов крокуса, которым спланировали идеально время нападения,но их заставили приехать на своей машине, стрелять с открытыми лицами, записывать на видео своих преступлений для следователя, уезжать на засвеченной машине по дальнему маршруту до границы, обеспечивая полную базу доказательств своих преступлений и все условия для поимки. Даже группу Игил организовали, взявшую на себя данное преступление. Я понимаю, что у нас народ поглупел, но не на столько же!? Если кто-то считает, что интернет не отслеживает трафик прохождения сообщения, то пусть ознакомится с протоколами данной связи. Если кто-то передаёт через чужой прокси сервер, то сравнить исходящящйю с чужого адреса с входящим на чужой адрес с вашего реального адреса технически не сложно для специалистов. Все официальные анонимные серверы и сайты "террористов" давно под контролем спецслужб, а скорей всего ими и организованы, как оффшорные зоны для лохов, поревевших в банковские тайны. А то что аффшорные зоны как правило своёй твёрдой валюты в золоте не имеют и мировой банковской сети связи - тоже. Украл, вывел рубли в доллары в оффшорную зону и ты на крючке у хозяев фантиков МВФ. Хочешь ими попользоваться - служи хозяевам МВФ. И так любой воришка или взяточник превращаеится агента МВФ. Как сейчас любят клеить ярлыки -иноогенты, а такими являются все банки в России и все, кто переводит рубли в иную валюту (вывоз капиталов и превращение фантиков МВФ в реальные деньги). Дебилизм в нашей стране зашкаливает! Например - Биткоины, являются деньгами, пока лохи готовы отдавать за них реальные деньги! Все равно, что я завтра начну в интернете толкать свои фантики, но кто мне даст без "крыши". Книги о том как отжимать деньги мне интересны с начала 90х лишь как опыт не быть жертвой. Потому я сравнительно легко отличаю схему реально рабочего развода мошенников, от выдуманного авторами. Мне конечно попадались дебилы по разводам в жизни, но они как правило сами становились жертвами своих разводов. Мошенничество = это актерское искусство на 99%, большая часть которого относится к пониманию психологии жертвы и контроля поведения. Нет универсальных способов разводов, действующих на всех. Меня как то пытались развести на деньги за вход с товаром на Казанский вокзал, а вместо этого я их с ходу огорошил, всучил им в руки груз и они добровольно бежали и грузили в пассажирский поезд за спасибо. При отходе поезда, они разве что не ржали в голос над собой с ответом на вопрос, а что это было. Всего то надо было срисовать их психопрофиль,выругаться матом, всучить им в руки сумки и крикнуть бежать за мной, не пытаясь их слушать и не давать им думать, подбадривая командами быстрей, опоздаем. А я действительно опаздывал и садился в двигающийся вагон с двумя системными блоками с мониторами. Браткам спасибо за помощь. И таких приключений у меня в Москве были почти раз в неделю до 1995 года. И не разу я никому ничего не платил и взяток не давал. Имея мозги и 2 годичный опыт нештаного КРСника, на улице всегда можно найти выход из любой ситуации. КРС - это проверка билетов и посажирского автотранспорта. Через год по реакции пассажира на вас, вы чувствуете не только безбилетника, но и примерно сколько денег у того в карманах. Вы представьте какой опыт приобретает продавец, мент или вор? При этом получив такой опыт, вы можете своей мимикой стать не видимым для опыта подобных лиц. Контролёры вас не замечают, кассиры по 3 раза пытаются вам сдать сдачу. Менты к вам не подходят, а воры не видят в вас жертву и т.д. Важен опыт работы с людьми и вы всегда увидите в толпе прохожих тех, кто ищет себе жертву. Как правило хищники друг друга не едят, если не требуется делить добычу. Строите рожу по ситуации и вас не трогают или не видят, а бывает и прогибаются под вас - опыт КРС по отъёму денег у не желающих платить разной категории людей - хороший опыт, если сумеешь вовремя бросить это адреналиновое занятие, так как развитие этой работы приводит часто к мошенничеству. Опыт хищника в меру полезен. Без меры - вас просто уничтожают конкуренты. Может по этому многие рассуждения и примеры авторов мне представляются глупостью и по жизни не работают даже на беглый взгляд на ситуацию, а это очень портит впечатление о книге. Вроде получил созвучие души читателя с ГГ, а тут ляп автора опускающий ГГ на два уровня ниже плинтуса вашего восприятия ГГ и пипец всем впечатлениям и все шишки автору.
Месяца 3-4 назад прочел (а вернее прослушал в аудиоверсии) данную книгу - а руки (прокомментировать ее) все никак не доходили)) Ну а вот на выходных, появилось время - за сим, я наконец-таки сподобился это сделать))
С одной стороны - казалось бы вполне «знакомая и местами изьезженная» тема (чуть не сказал - пластинка)) С другой же, именно нюансы порой позволяют отличить очередной «шаблон», от действительно интересной вещи...
В начале
подробнее ...
(терпеливого читателя) ждет некая интрига в стиле фильма «Обратная сторона Луны» (битый жизнью опер и кровавый маньяк, случайная раборка и раз!!! и ты уже в прошлом)). Далее... ОЧЕНЬ ДОЛГАЯ (и местами яб таки сказал немного нудная) инфильтрация героя (который с большим для себя удивлением узнает, что стать рядовым бойцом милиции ему просто не светит — при том что «опыта у него как у дурака махорки»))
Далее начинается (ох как) не простая инфильтрация и поиски выхода «на нужное решение». Параллельно с этим — появляется некий «криминальный Дон» местного разлива (с которым у ГГ разумеется сразу начинаются «терки»))
Вообще-то сразу хочу предупредить — если Вы ищете чего-то «светлого» в стиле «Квинт Лециний» (Королюка) или «Спортсменки, комсомолки» (Арсеньева), то «это Вам не здесь»)) Нет... определенная атмосфера того времени разумеется «имеет место быть», однако (матерая) личность ГГ мгновенно перевешивает все эти «розовые нюни в стиле — снова в школу, УРА товариСчи!!!)) ГГ же «сходу» начинает путь вверх (что впрочем все же не влечет молниеносного взлета как в Поселягинском «Дитё»)), да и описание криминального мира (того времени) преподнесено явно на уровне.
С другой же стороны, именно «данная отмороженность» позволит понравиться именно «настоящим знатокам» милицейской тематики — ее то автор раскрыл почти на отлично)) Правда меня (как и героя данной книги) немного удивила сложность выбора данной профессии (в то время) и все требуемые (к этому) «ингридиенты» (прям конкурс не на должность рядового ПэПса или опера, а вдумчивый отбор на космонавта покорителя Луны)) Впрочем — автору вероятно виднее...
В остальном — каждая новая часть напоминает «дело №» - в котором ГГ (в очередной раз) проявляет себя (приобретая авторитет и статус) решая ту или иную «задачу на повестке дня»
P.S Да и если есть выбор между аудиоверсией и книгой, советую именно аудиоверсию)) Книгу то я прочел дня за 2, а аудиоверсию слушал недели две)) А так и восприятие лучше и плотность изложения... А то прочитал так часть третью (в отсутсвии аудиоверсии на тот момент), а теперь хочу прослушать заново (уже по ней)) Но это все же - субьективно)) Как говорится — кому как))
Вообще-то если честно, то я даже не собирался брать эту книгу... Однако - отсутствие иного выбора и низкая цена (после 3 или 4-го захода в книжный) все таки "сделали свое черное дело" и книга была куплена))
Не собирался же ее брать изначально поскольку (давным давно до этого) после прочтения одной "явно неудавшейся" книги автора, навсегда зарекся это делать... Но потом до меня все-таки дошло что (это все же) не "очередная злободневная" (читай
подробнее ...
политизированная) тема, а просто экскурс по (давным давно напрочь, забытой мной) истории... а чисто исторические книги (у автора) получались всегда отменно. Так что я окончательно решил сделать исключение и купить данную книгу (о чем я впоследствии не пожалел). И да... поначалу мне (конечно) было несколько трудновато различать все эти "Бургундии" (и прочие давным-давно забытые лимитрофы), но потом "процесс все же пошел" и книга затянула не на шутку...
Вообще - пересказывать историю можно по разному. Можно сыпать сухими фактами и заставить читателя дремать (уже) на второй странице... А можно (как автор) излагать все вмолне доступно и весьма интересно. По стилю данных хроник мне это все сдорово напомнило Гумилева, с его "от Руси, до России" (хотя это сравнение все же весьма весьма субьективно)) В общем "окончательный вердикт" таков - если Вы все же "продеретесь сквозь начало и втянетесь", книга обязательно должна Вас порадовать...
И конечно (кто-то здесь) обязательно начнет "нудный бубнеж" про: "жонглирование фактами" и почти детективный стиль подачи материала... Но на то и нужна такая подача - ибо как еще заинтересовать "в подобных веСчах", не "узколобую профессуру" (сыпящую датами и ссылками на научные труды очередного "заслуженного и всепризнанного..."), а простого и нескушенного читателя (по типу меня) который что-то документальное читает от раз к разу, да и то "по большим праздникам"?)) За сим и откланиваюсь (блин вот же прицепилось))
P.s самое забавное что читая "походу пьесы" (параллельно) совсем другую веСчь (уже художественного плана, а именно цикл "Аз есмь Софья") как ни странно - смог разобраться в данной (географии) эпохи, как раз с помощью книги тов.Старикова))
А. Артёмов
(Artem2s)
Грустная пародия на зомби-боевики, или Как дед Никита зомбиапокалипсис предотвратил
Дед Никита матерился. Делал он это нечасто, так как давно жил один, но в данный момент ситуация просто обязывала. Потому что дед сейчас с кряхтением ползал вокруг могилы его старой знакомой, Евфросиньи Михалны Дягилевой, и оттирал с обветшалого и потрескавшегося гипсового памятника нарисованные углем линии, бурые засохшие пятна и бордовые потеки. Бордовые потеки, судя по всему, были воском, о происхождении же бурых засохших пятен у деда Никиты были нехорошие подозрения. Насчет угольных линий старик не думал ничего, считая их самым обычным вандализмом. Если бы ему хоть раз в жизни довелось заглянуть в учебник по практической магии Папюса, он бы непременно признал знакомые линии пентаграмм и каббалистических символов. Но — не довелось, и не признал.
Дед Никита был смотрителем кладбища в трех километрах от села Большие Грязи. Точнее, смотрителем он был лет двадцать назад, еще когда была жива его жена Тамара. Была она женщиной дородной и суровой, так что дед Никита подготовил себе плацдарм для отступления в моменты конфронтаций со своей второй половиной — небольшой домик на взгорке возле кладбища. С возрастом характер стариков не улучшался, Тамара пилила старика все чаще, припоминая совсем уж несусветно древние прегрешения, вплоть до впустую угробленного сразу после возвращения с фронта брезента (о котором речь пойдет далее). Дед все чаще пропадал в домике и обживал его все основательнее. После трагического ухода второй половины дед Никита вдруг понял, что в старой хате его больше ничего не держит, и окончательно переселился в домик у кладбища.
С тех пор прошло уже полтора десятка лет, старик окончательно осел в небольшом домике, разбил маленький огородик и в меру сил присматривал за погостом, который все пополнялся его старыми знакомыми. Дети и внуки многократно говорили, что должность охранника кладбища давно упразднили, а деньги, которые носит ему почтальонка — это обычная пенсия, но дед Никита то ли пропускал их слова мимо ушей, то ли просто скорбел умом после ухода хоть и вредной, но все же любимой второй половины.
Так и повелось, что худощавый лысый старик, кряхтя и шаркая ногами в потертых калошах, выходил из небольшого домика по утрам и не спеша ковылял мимо грядки с огурцами, которая, будто бруствер, отделяла его дом от спуска к кладбищенским воротам. Обойдя эту импровизированную межу, он, подтягивая на ходу старые черные гамаши с вытянутыми коленками, спускался по тропинке к ограде кладбища, отворял скрипучую калитку и степенно шествовал между ржавеющими, покосившимися оградками, иногда останавливаясь и заговаривая с выцветшими фотографиями на памятниках и крестах, как со старыми знакомыми.
Вот и теперь, оттирая пятна и воск от могильной плиты своей старой подруги Фроськи, он покряхтывал и бубнил себе под нос:
— Иттижы пассатижы, Фрося, от повыдергал бы ноги-то ентим засранцам городским-то. Насмотрются своих рентеве и пачкают тут свечками. Ничо ничо, щас приберусь немного, оно не так противно лежать-то будет. Ты погоди, Фроська, не ругайси. От поймаю как-нибудь, я им покажу ночь под Лютой.
«Ночью под Лютой» дед Никита называл памятную ему жаркую фронтовую ночь под деревней Люта в Брестской области, где его рота вдруг наткнулась на кинжальную контратаку войск вермахта. Именно это сражение, а вовсе не Сталинград или Кёнигсберг, запомнилось ему, как самое страшное за всю его долгую фронтовую жизнь. Ночь, когда устал и замолчал даже его непогрешимый друг Максимка, прошедший с ним всю войну с первых и до последних дней, и в ход пошли саперные лопатки и зубы. Вспоминать события той ночи, когда атака фрицев захлебнулась в крови, он не любил, но привычка по поводу и без грозить «устроить ночь под Лютой» въелась в натуру намертво.
Закончив уборку, дед Никита уже собрался было шаркать домой, чтобы ополоснуться из самодельного душа за домиком, когда заметил в ногах Фроськиной могилы углубление.
— Фрось, ты там ногами дрыгаш штоль? — поинтересовался дед, обходя могилу вокруг.
Земля в ногах явно просела и грозила провалиться некрасивой ямой.
— Жованые коржики, Фрось, ну непорядок, — покачал головой дед. — Ладно, погодь-ка, щас принесу тебе землицы. Не уходи никуда.
Отпустив уже привычную шуточку, он двинулся домой за лопатой и ведром.
Накопав ведро рыхлого чернозема в яме у подножия взгорка, дед, постанывая, потащил обузу к порушенной могилке. К его разочарованию, яма стала шире и действительно провалилась внутрь. Теперь ведра будет маловато.
— Иттижы пасатижы, никак крот завелси? Али енти засранцы городские чево новое удумали, — бурчал он, высыпая землю в чернеющую дыру.
Земля ухнула во мрак, никак не улучшив положения. Дед Никита вздохнул и пошаркал было назад к яме с черноземом, но тут за его спиной раздался шорох.
— Ну как есть крот, — азартно вскинулся старик и заспешил назад.
Но это был не крот.
— Жааареные рыжики, — протянул дед, глядя на торчащую из ямы руку. — Фрось, никак на танцульки собралась?
Евфросинья Михална из жизни ушла без малого десять лет назад, так что торчащая из ямы рука мало напоминала человеческую, она была скорее похожа на ветку дерева, которую кто-то макнул в ведро с шашлыками и хорошенько там поворошил, от чего некоторые куски мяса и еще чего-то непонятного зацепились и застряли между веточками. Однако дед Никита на фронте повидал зрелища и похуже, так что воспринял неожиданное явление спокойно и даже с юмором.
— Фрось, ты куды, нельзя нам с тобой гулять-то, моя ж неподалеку лежит. Учует — тоже наружу полезет, она мне тот-то раз припоминала, пока не померла.
Рука тем временем судорожно дернулась и зашарила вокруг. Нащупала ржавую металлическую оградку и ухватилась за нее, потянула… Земля в нижней части могилы вспучилась, пошла волнами, поднялась бугром и осыпалась, обнажая грязную полуистлевшую голову Евросиньи Михалны, неизвестно какой силой лишенной своего заслуженного покоя. То есть, конечно, если бы дед Никита имел-таки возможность заглянуть в учебник по практической магии Папюса… Хотя и тогда он вряд ли смог бы понять, почему его старая подруга решила выкопаться и окончательно испортить собственную ухоженную могилку. Не было в той книге работающих пентаграмм и заклинаний. Но, как говорится, человеку свойственно ошибаться, вот и заезжие городские культисты что-то напортачили то ли в рисунке, то ли в символах, начертанных на могиле посреди кладбища, то ли в словах, произнесенных в полночь. А может, и временем ошиблись. Благодаря этой-то ошибке старый фронтовик озадаченно смотрел сейчас, как его старая подруга, вытягивая из ямы одну за другой покрытые лохмотьями плоти ноги, вылезает из рыхлой кладбищенской земли.
То ли дед Никита и правда повидал слишком много ужасов в своей жизни, то ли его подточенный годами разум воспринял ситуацию под каким-то специфическим и нестандартным углом — так или иначе, но, вместо того чтобы убегать со всех ног от жутко хрипящего кадавра, дед пошел ему навстречу, пытаясь договориться.
— Фроська, ты ета, не егози. Не след тебе, старой, теперь шляться-то, чево ты, — успокаивающе заговорил старик, осторожно приближаясь к покачивающейся фигуре, облепленной истлевшим мясом и землей вперемешку. — Ты лях, лях, я прикопаю, чево уж там…
Старая знакомая к советам не прислушивалась, наоборот, грустно стеная и пошатываясь, она полезла через низкую оградку. Дед Никита крякнул и попятился, поскрёбывая гладкий шар головы. Нужно было как-то угомонить не в меру прыткую покойницу, но зачерствевшие мозги не в силах были соорудить ни одного подходящего способа. Евфросинья Михална одолела препятствие и теперь неверной шаркающей, надламывающейся походкой двигалась к старику, вытягивая на ходу руки в его сторону и хрипя что-то нечленораздельное.
— Чево говоришь, Фрось? — вежливо переспросил дед, отступая назад.
— Ммммссссиииииии, — охотно откликнулся ходячий труп и пошел быстрее.
И тут дед Никита вспомнил виденный им по старому черно-белому телевизору фильм про зомби, и пазл в его голове начал складываться.
— Фрось, так ты теперя зомбя, штоль? Мозгов, что ль, захотела, дурында старая? — пятясь от тошнотворно воняющего явления, старый вояка наткнулся спиной на торчащую чуть в стороне от тропинки лопату, которую он принес с собой.
— Ммммссссиииииии, — все так же хрипло, но уже с облегчением подтвердила Евфросинья, преследуя догадливого товарища.
— Да на што они тебе теперя сдались-то, Фроська, ты и при жизни не особливо их пользовала, — ехидно заметил дед Никита и, выдернув из земли лопату, перехватил ее поудобнее.
— Ыыыыыыы! — возмутился кадавр и, неожиданно резво прыгнув вперед, схватил деда Никиту за руку и сунул ее в рот.
— Итттижы пассатижы! — удивленно воскликнул дед, вырвал руку из склизких лап и, отскочив, опустил тяжелое лезвие штыковой лопаты на голову не в меру прыткой подруги.
Раздался звук, с которым раскалывается переспелая тыква, падая с телеги на землю, лопата проломила хрупкую черепную коробку и глубоко ушла в полуистлевший мозг Евфросиньи Михалны. Тонкие ноги покойницы подломились, и она бесформенной грудой осела на тропинку между могилами.
— От ведь незадача, ну что ты будешь делать, — ворчал старый фронтовик, с опаской обходя вонючую кучу. — Ты ж с полста лет без зубов, Фрось, чево надумала муслякать-то? Чево делать-то с тобой теперя?
Дед Никита вернулся к могиле и, кряхтя, принялся отбрасывать землю, чтобы хоть немного по-божески пристроить не по годам резвую старушку. Солнце поднялось в зенит, пробилось сквозь листву растущих там и сям кладбищенских деревьев, и его лучи попали на воняющую кучу, которую теперь представляла собой Евфросинья. Куча мерзко зашипела и завоняла еще сильнее, курясь зеленоватым дымком.
— Эге, — смекнул дед Никита. — Никак, загорать-та не любишь, Фрось?
— Это ты правильно, — сипел он, цепляя в куче лопатой то, что цеплялось. — Солнце, оно злое теперя, не то што раньше-та. Ничо, щас я тебя в земельку укутаю, там оно поспокойнее будет.
Кое-как пристроив гниющие останки и забросав их землей, старик устало поплелся к выходу с кладбища, таща за собой лопату. Однако, не пройдя и пары могил, он остановился и с опаской прислушался. В привычной тишине погоста раздавались непривычные шорохи и потрескивания. Один из таких шорохов донесся из-за оградки рядом с дедом, и он с любопытством покосился в сторону звука. Земля в могилке Прохорова Николая Константиновича 1933 года рождения шевелилась и проседала.
— Эхе-хе, — тяжко закряхтел дед Никита. — Енто что ж такое творится-та, надобно в деревню за подмогой бежать, что ля.
Он торопливо зашаркал прочь с неуютного теперь кладбища, поднялся в домишко, смыл грязь и вонючую мерзость с рук и вновь вышел на улицу.
Кладбище неплохо просматривалось со взгорка, и сейчас в тени раскидистых деревьев было видно шевеление. Мелькали фигуры, слышались стоны и хрипы. Несколько фигур топтались под печальной березой у калитки и время от времени пытались выйти наружу, но, попадая под солнечные лучи, начинали мерзко шипеть и шарахались обратно. В воздухе позади них оставались зеленоватые дымки.
Очень трудно судить, что именно происходило в утомленном годами тяжелой и долгой жизни мозгу деда Никиты. Он видел, что поднявшихся мертвецов держало за оградой только солнце, а оно уже катилось к закату. Он, наверное, понимал, что в деревню до заката он своими дряхлыми старческими ногами дошаркать не успеет. А если и успеет, то — это он тоже, должно быть, прекрасно понимал — никто не станет слушать старого маразматика, добровольно живущего в хибаре рядом с сельским кладбищем. Это значило, что неупокоенные односельчане разбредутся в ночной темноте по округе и неизвестно каких дел натворят.
Все это, а может быть/, и что-то еще, нам неведомое, привело старика к неожиданному, но судьбоносному выводу, который, возможно, изменил историю всего мира.
— Ну что, Максимка, — крякнул дед и залихватски притопнул ногой, глядя на грядку с огурцами. — Пришло наше время, а? Устроим им ночь под Лютой?
И штыковая лопата, с еще непросохшей кладбищенской землей на лезвии, вонзилась в самую гущу колючих огуречных зарослей.
Тут, наверное, стоит пояснить, что расстаться с верным другом Максимкой после войны дед-таки не смог. Всеми правдами и неправдами, а иногда и просто преступая закон, рискуя всем, что у него было, а может быть и большим, он привез его в деревню. Увидев, что именно притащил с собой с фронта вернувшийся муж, Тамара не убила его на месте только потому, что из тридцати ушедших на фронт деревенских мужиков вернулось домой четверо. И убивать на пороге дома одного из них было опрометчиво и недальновидно. Дед Никита в тот день стоически вынес еще одну битву, сродни Сталинградской, только развернувшуюся в передней его собственного дома. Итогом этой битвы стало то, что на взгорке перед кладбищем непроглядно темной ночью он похоронил своего верного товарища Максимку, тщательно завернутого в несколько слоев промасленного брезента и аккуратно уложенного в деревянный ящик. Этот самый брезент Тамара еще долго ему припоминала к месту и не к месту. При упоминании не к месту дед Никита краснел, стучал кулаком по столу, грозно вращал глазами и грозился «устроить ночь под Лютой».
Этот-то ящик и послужил причиной появления на взгорке небольшого домишки, в котором старик коротал ночи конфронтаций с второй половиной, этот ящик и маскировал понемногу начинающий скорбеть разумом старик, высаживая поверх него огурцы. Именно этот ящик, кряхтя и надсаживаясь, вытаскивал он сейчас из свежей ямы на месте огуречной грядки.
Наконец старый и грязный короб был извлечен из земли на свет уходящего в закат солнца. Запели под нажимом лопаты ржавые гвозди, крякнула и отлетела верхняя крышка, являя миру слои промасленного брезента.
— Скучал, Максимка? — задыхаясь, спросил старик масляный сверток, не в силах сдержать улыбку. — Погоди, щас споем на два голоса. Помнишь, как на фронте пели, а?
Опрокинув короб набок, дед выволок из него сверток и потащил к импровизированному окопу, получившемуся на месте огуречной грядки. Развернув старого товарища и убедившись в его отличном состоянии, он вернулся к ящику и с трудом вытащил из него два подсумка и верную саперную лопатку — оружие Судного дня, выручившее его в той страшной кровавой ночи под Лютой.
Спустя полчаса, как раз к заходу солнца, укрепточка на высоте была готова, а ребристый кожух Максимки пристально смотрел черным зрачком в сторону осмелевших фигур возле калитки погоста. Дед Никита залил в кожух воду и поудобнее устроился в маленьком окопе.
— Ну, Максимка, не подведи, — проворчал он, любовно поглаживая до боли знакомые рукоятки и снимая пулемет с предохранителя. — Щас споем, как ты любишь…
Над горизонтом оставался лишь бордовый краешек солнца, и первые силуэты показались из калитки кладбища, двинулись по дороге в сторону деревни. Что-то щелкнуло в одряхлевшем мозгу старого фронтовика, и все кусочки картинки сложились воедино. То не его односельчане, потревоженные заезжими вандалами, двигались сейчас мимо взгорка к засыпающему селу. Нет, это души фашистов, которых в ту страшную ночь дед пулями, лопаткой и зубами отправлял в пекло, это они вернулись, чтобы мстить. Захватили тела односельчан, как когда-то захватывали села и деревни, и идут теперь искать его, чтобы утащить с собой в ад.
Прятаться и дрожать за свою шкуру дед Никита не умел никогда, так что, выпустив с полтора десятка покачивающихся и стенающих мертвецов на дорогу, он привычно прищурил глаз и потянул спусковой рычаг. Максимка, проснувшись от долгого сна, радостно запрыгал, выплевывая в восставших врагов огонь и смерть, поливая крупным свинцовым дождем нестройные ряды на дороге.
Огня Максимка и раньше давал не много, а со смертью в этот раз и вовсе не заладилось. Пули рвали гнилые тела и отрывали конечности, швыряли супостатов на землю, но без толку. Завывая и стеная, кадавры поднимались и снова шли в бой, теперь уже в направлении засевшего на высоте пулеметчика. Дед Никита окончательно уверился — не было никакой победы, никакой мирной жизни и похорон жены — была и есть только ночь под брестской деревней Люта и толпы фрицев, лезущих к его окопу по склону холма. Хитрые вражины надели какие-то новые брони, так что стрелять долгими очередями было бесполезно, да и Максимка уже слишком сердито шумел горячей водой в кожухе. К середине первой ленты старик приноровился лупить короткими очередями в два-три выстрела по головам ковыляющим в потемках фигурам. Максимка сердился и пыхал паром — такая филигранная работа была не для его широкой русской души.
— Потерпи, дружок, потерпи, — бормотал дед Никита, снаряжая горячего уставшего друга лентой из второго подсумка. — Ты не горячись, тут расчет нужон.
Вторая лента пошла кучней, стариковские руки будто вернули былую крепость и сноровку, Максимка тоже не ленился. Дед Никита подпускал шаткие неровные фигуры поближе и ловко разносил стенающие черными провалами головы на куски, склон взгорка устилали уже неподвижные дурно пахнущие останки.
Рано или поздно все заканчивается, закончилась и эта долгая ночь под Лютой. Редкие пошатывающиеся кадавры уныло брели от калитки опустевшего кладбища, спотыкались о валяющиеся тут и там вонючие останки своих предшественников и падали. Поднимались и снова шли вверх по взгорку, пока короткая очередь не разрывала им голову, превращая очередного бродячего мертвеца в еще одну бесформенную кучу. Дед Никита уже праздновал в душе победу, когда вместо бодрого грохота Максимка вдруг откликнулся на уверенное движение пальцев виноватым щелчком. Старик озадаченно уставился на потрескивающего, пахнущего горячим маслом и порохом товарища. Второй подсумок опустел, в ленте не осталось больше ни одного патрона.
— Иттижы пассатижи, — с чувством крякнул дед Никита и окинул взглядом взгорок.
В скудном сером свете еще не наступившего, но уже недалекого утра к нему ковыляли не больше полутора десятков хрипящих зомби. Разум вернулся в уставшую голову, старик осознал, что долгая ночь под Лютой закончилась уже давно, а сейчас он совсем в другом месте и в другом времени. Дед Никита вздохнул, ободряюще похлопал виновато потрескивающего Максимку по рукояткам и взялся за гладкий черенок саперной лопатки.
— Видать, и тут без тебя никак, — сказал он ей, бодрясь, и с хриплым «Уррраааа!» двинулся в рукопашную.
Спустя полчаса вымотанный, но невредимый дед доковылял до калитки погоста. Не все кадавры оказались беззубыми, не все слабыми, но ненадолго вернувший былую сноровку дед не дал маху. Все они лежали сейчас позади него с разваленными надвое черепами, кроме одного, последнего, который стоял возле калики и не торопился идти навстречу. Возможно, его пугал уже зарождающийся за горизонтом пепельный свет, но дед не собирался проверять это. Чувствуя, как уставшее сердце пропускает удары и сдает, старик спешил. Подойдя почти вплотную к последнему неупокоенному, он вдруг остановился и тоскливо вздохнул. Божий ли то был промысел или досадная случайность, но последней оказалась Тамара. Она стояла и смотрела на него мутными мертвыми глазами, в которых ему почудилась виноватинка.
— Што ж ты так, Тамарочка, — прохрипел покачивающийся дед Никита, который сейчас и сам мало отличался от иных восставших из могил. — Не дело ето, не по чину ужо тебе баловать-то.
— Мсссссссссс — захрипела Тамара, развеяв морок виноватости, и рванулась вперед.
Не подвела фронтовика ни одряхлевшая, уставшая за ночь рука, ни непогрешимая, давно знающая вкус человеческой крови саперная лопатка — Тамара рухнула в пыль перед калиткой с раскроенным черепом. Но рухнула не последней — подвело измотанное годами и тяготами жизни сердце. Старик осел на землю рядом с неподвижным телом жены и с удивлением прислушался к непривычной тишине в ушах — пропал шум судорожно толкающейся по венам крови. Привалившись спиной к калитке погоста, дед Никита спокойным гордым взглядом окинул поле своей последней битвы и выпустил остатки воздуха из груди с негромкими словами:
— Щас свидимся, Тамарочка, щас…
А со взгорка, печально поблескивая ребристым горячим кожухом в свете приближающегося утра, черным зрачком смотрел на уходящего товарища его верный друг Максимка.
Последние комментарии
3 часов 8 минут назад
3 часов 8 минут назад
8 часов 27 минут назад
12 часов 9 минут назад
12 часов 30 минут назад
13 часов 24 минут назад