Повесть о братстве и небратстве: 100 лет вместе [Лев Рэмович Вершинин] (fb2) читать постранично, страница - 4

Раковского, именуемого еще и Предтечей. В ранней юности он был активистом борьбы за церковную реформу, потом — в Крымскую — одним из основателей Тайного общества, поддерживающего Россию. Затем жил в Австрии, публиковал в газетах антиосманские статьи. Когда его по требованию турок депортировали, переехал в Россию, обивал пороги, ища поддержки. Не найдя, уехал в Сербию и там наконец эту поддержку нашел — слегка от сербского правительства, но в основном от австрийской разведки, заприметившей упрямого и потенциально ценного болгарина и теперь, когда к Вене у Стамбула претензий быть не могло, решившей его поддержать. Болтологией он не увлекался, был поклонником Мадзини и сторонником «прямого действия», считая, что добиться независимости может только сам народ и только в том случае, если народу будет вокруг кого объединяться. В практическом плане — искал деньги, собирал политически активную молодежь, формировал четы — повстанческие отряды — и засылал их за Дунай, пребывая в уверенности, что народ отзовется.

А народ никак не отзывался. Восхищался, слагал песни о славных гайдуках — Панайоте Хитове, Филиппе Тотю, Стефане Караджа, Хаджи Димитре, но и только, так что четам раз за разом приходилось, побузив, уходить обратно. В связи с этим Раковский пришел к выводу, что к вопросу нужно подходить системно, но не успел: чахотка, вечный бич разночинцев, помешала, и продолжать его дело пришлось уже парням из той самой политически активной молодежи.

МЫ ПОЙДЕМ ДРУГИМ ПУТЕМ

А парни были серьезные. Не слабее российских народников, с которыми, к слову, кое-кто из них (как, скажем, Стефан Стамболов, о котором позже будем говорить много) был и связан, и дружен. Понемногу выдвинулся и лидер — Любен Каравелов, выпускник Московского университета, теоретик, публицист и очень толковый организатор. Кстати, это он, наряду с Петко Катрановым, был прообразом Инсарова из тургеневского «Накануне». Живя в Москве, Каравелов неустанно писал, рассказывая российской общественности о «балканской сестрице», заинтересовал этим самые широкие слои, и это само по себе было много. Но литературного творчества активисту не хватало, и он с удостоверением корреспондента «Московских ведомостей» отправился в Белград, где принялся формировать чету.

Естественно, его депортировали, и он какое-то время нащупывал контакты в Австрии, а весной 1869 года осел в Бухаресте, где познакомился с еще одним харизматиком — Василом Кунчевым (позывной «Левски»). С этого момента работа вышла на качественно иной, куда более конкретный уровень. В отличие от Дюбена — скорее теоретика, по натуре склонного к рефлексии, — Васил, человек с реальным боевым опытом, фанат идей Раковского, попробовавший себя в четах и разочаровавшийся в этой методике, имел практический склад ума и железную хватку.

Васил Кунчев (Левски)

Так что очень скоро их тандем (вернее, трио, потому что был еще и Христо Ботев, друг Васила) заработал с точностью метронома. В том же 1869-м в Бухаресте состоялось учредительное собрание Болгарского революционного центрального комитета (БРЦК), с места в карьер объявившего себя «Временным правительством Болгарии», эмиссары которого вскоре создали в самой Болгарии подпольную «Внутреннюю революционную организацию», взявшую курс на подготовку всенародного восстания.

Ну а чуть позже, когда возникло несколько десятков ячеек, на общем собрании комитета, состоявшемся весной 1872 года, были приняты его программа (автор — Каравелов, ставший главой БРЦК) и устав (автор — Левски, высший военный руководитель будущих событий). Эти документы были уже предельно конкретны, цель определялась четко: «путем всеобщей революции произвести коренное преобразование нынешней государственной деспотически-тиранической системы, заменив ее демократической республикой». А в смысле тактики указывалось, что все разногласия между «западниками» и «русофилами» будут улажены после достижения главной цели — независимости.

И на том — к делу. Каравелов изыскивал средства, формировал общественное мнение, а Левски, перейдя Дунай, создавал сеть «первичек» — первичных ячеек комитета — и делал это очень удачно аж до тех пор, пока не случилось то, от чего ни одно подполье, сколь бы искусный конспиратор его ни возглавлял, не застраховано. 22 сентября (по старому стилю) 1872 года один из «апостолов», Димитр Обштий, организовал налет на турецкую почтовую карету. Сделано это было вопреки прямому запрету Левски — слишком большая сумма перевозилась, и Димитр решил, что удача всё спишет. Но не свезло...

Парни угодили в засаду, предстали перед судом, и, поскольку дело пахло петлей, Обштий заявил, что «экс»^[1] — не уголовный, а политический, раскрыв туркам факт существования организации и назвав имена ее руководителей. Начались аресты. БРЦК приказал Левски, сидевшему в надежном убежище,