У художников [Владимир Германович Лидин] (pdf) читать постранично

ВЛ. ЛИДИН

У ХУДОЖНИКОВ

ВЛ. ЛИДИН

У ХУДОЖНИКОВ

ИЗДАТЕЛЬСТВО
«ИСКУССТВО»
МОСКВА 1972

75C2
Л55

8-1-2
252-72

Когда приходишь в мастерскую художника
или проходишь по залам той или другой выстав­
ки, всегда глубоко ощущаешь сложный, в боль­
шинстве случаев мучительный, нередко полный
сомнений и тревог путь художника. Все нелег­
ко в этом искусстве, и труднее всего найти са­
мого себя со своими особенностями.
В этой небольшой моей книге нет никаких
обобщающих мыслей об искусстве. Я рассказал
лишь о ряде встреч с художниками, со многими
из которых дружил и дружу, всегда ценя эту
обогащающую меня дружбу. Каждому из этих
художников отведена особая страничка в исто­
рии нашего искусства. Степень яркости этой
странички определит время, и так важно в ряде
случаев напомнить о ней, нередко наспех пере­
листываемой или вовсе не читаемой. Но это
ущерб не только для того, о ком эта страничка,
но и для того, кто эту страничку пропустил.

В книге воспроизводятся
рисунки и картины
из собрания автора

В БЛИЗКОМ КРУГУ
У картин или рисунков, которые хранятся у меня, есть
еще вторая жизнь: все они так или иначе связаны с людь­
ми, которым принадлежали когда-то и которые оставили
глубокий след в моей памяти.
Писатель Александр Николаевич Тихонов, писавший
под фамилией Серебров, автор прекрасных воспоминаний
«Время и люди», как-то, уже тяжело больной, сказал при
моем посещении:
— Выдвиньте левый ящик моего письменного стола,
достаньте из пего большую папку.
Я достал из ящика папку, и Тихонов сказал еще:
— Возьмите из нее один рисунок. Это работа художни­
ка Возрождения. Если это Леонардо да Винчи или Ра­
фаэль, считайте, что вам повезло, а если это один из под­
мастерьев, окажите и ему гостеприимство. Я очень люблю
эту вещь и хочу, чтобы опа осталась у вас.
— Спасибо. Повешу у себя вашего Леонардо или под­
мастерья, и, если это только подмастерье, все равно — моя
мысль всегда будет обращена к вам, — сказал я.
— Ну, вот и хорошо, — отозвался Тихонов, хотя уже
трудно давались ему слова, — хорошо, что не забудете
меня. — Ия постарался уверить его, что он еще придет ко
мне посмотреть па свой рисунок.
Этого, однако, не случилось, но, глядя на нежный, пол­
ный прелести рисунок действительно эпохи Возрождения,
я всегда вспоминаю писателя, которому служила эта
вещь,—ведь воздействие картины, или рисунка, или книги,
или музыкального произведения на творческое сознание
другого художника никогда не проследишь; однако это
своего рода цепная реакция в искусстве.
Почти то же самое, что и Тихонов, сказала мне вдова
писателя Георгия Чулкова — Надежда Григорьевна, мудро
и возвышенно старевшая, никогда не расстававшаяся с
тем, что составляло часть ее жизни.

И. Ливийский. Иллюстрация к книге В. Лидина
«Могила неизвестного солдата»

— Я бы хотела, чтобы этот пейзаж Серебряковой после
меня остался у вас, — сказала она, а над пейзажем висел
большой ее портрет, написанный Серебряковой и воспро­
изведенный не в одной монографии.
С 3. Е. Серебряковой Надежда Григорьевна была в род­
стве, и все то, что составляло жизнь «Мира искусства» и
жизнь писателя Георгия Чулкова, было связано и с Се­
ребряковой, и Надежда Григорьевна, предчувствуя свой
близкий уход, заботилась, чтобы любимые вещи остались
в надежных руках.
В 1965 году в Москве была выставка Серебряковой, и
зрители увидели на этой выставке удивительно добрую и
мудрую живопись, поразились прелести художнического
умения, свободного владения маслом, темперой, аква­
релью; а я лично испытал еще и особое чувство, глядя на
мир русских полей, и на тихий мир городков Франции, и
на суровый, по-своему пленительный мир Бретани: пови­
дал и я океан, бьющийся у берегов Бретани, и холмы
Франции с виноградниками и миндальными деревцами, и
мягкую тишину маленьких городков Нормандии или
Прованса...
Серебрякова как бы раскрыла передо мною и страницы
моей собственной жизни, страницы, столь преображенные
ее замечательным мастерством.
Вернувшись с выставки, я испытал желание написать
ей в Париж о впечатлении одного из московских зрителей,
не решился, а потом Серебрякова умерла, и, глядя теперь
на ее пейзаж, я остро вспоминаю то чувство, какое испы­
тал в выставочном зале на Кузнецком мосту, где так бли­
стательно открыта была выставка замечательной худож­
ницы. «Умения, мастерства у Серебряковой полная мера.
Но особая прелесть ее мастерства заключается в том, что
и оно не лезет вперед, оно совершенно свободно», — писал
о ней Александр Бенуа.

3. Серебрякова. Пейзаж. Акварель

Рисунок эпохи Возрождения

10

Топкий знаток искусства Абрам Маркович Эфрос был
одним из инициаторов выпуска в 1932 году серии книг со­
ветских писателей с превосходными рисунками лучших
художников той поры. Так, художник Д. Штеренберг