Промелькнувший метеор. Книга 1 [Сабит Муканович Муканов] (pdf) читать постранично, страница - 2

духовным главой
казахских мусульман. Кенесары, не сумев сговориться с орен¬
бургскими властями, примкнул к газавату. Религиозное дви6

женне принимало опасный для царской России размах, и
вызванные из Сибири и Оренбурга полки крепко сжали пов¬
станцев с двух сторон. Кенесары бежал в степи Тургая, на бе¬
рега Иргиза. Но за низиной у берегов Кусмуруна так и оста¬
лось навсегда название Хан-Жаткан.
Царские генералы по-прежнему относились к Кенесары и
с недоверием и с опаской. Осенью 1834 года правительство
построило на кусмурунских высотах боевые укрепления, и эта
крепость стала центром вновь открытого округа — дувана.
Округу было присвоено название Аманкарагайского, и стар¬
шим его султаном стал Чингиз ВаЛиханов.
Между тем, Кенесары со своими приближенными отступил
на юг, к Туркестану. В это же время царское правительство
разграничило земли оренбургских и сибирских казахов. За¬
падная часть реки Обаган перешла в ведение Оренбургского
отдела, восточная — к Сибири. Аманкарагай оказался на
оренбургской территории. И тогда Чингиз перевел свою став¬
ку ближе к Оренбургским верховьям в лес .Кунтимес, не про¬
пускающий солнца. Округ его с той поры получил новое на¬
звание Кусмурунского.
Чингиз Валиханов зимовал обычно в Кунтимесе. Летом
он оставлял у холмов Кусмуруна, у трех родников, орошавших
небольшие посевы, необходимых работников, сторожей, не¬
мощных стариков. Здесь пасся и набирал силу истощенный
больной скот. Сам же Чингиз, возглавлявший Белый аул, по¬
всюду называемый Ордой, откочевывал со своими отарами
и табунами за сотни верст в сердцевину казахской степи к
горам Улытау, к озерам Калмаколь и Салкынколь и еще
дальше — к берегам Кенгира.
В Орде или Белом ауле было столько юрт, что когда их
устанавливали, обширное степное пространство приобретало
сразу обжитой вид. Издали белые богатые кошмы на моло¬
дой траве казались лебединой стаей, опустившейся на волны
зеленого моря.
В самой почетной юрте, многозначительно прозванной
Ставкой хана Аблая, жили сам Чингиз и его байбише — жена
Зейнеп с несколькими детьми, отмеченными особой родитель¬
ской любовью. В правом ряду юрт жили его остальные дети
и слуги Слева возвышалась никогда не пустовавшая гостевая
юрта. К детскому ряду примыкала юрта старшего брата Чин¬
гиза— Шепе, неподалеку от гостевой располагалась ас-уй,
столовая,— ее войлок был темнее остальных.
На почтительном расстоянии от Орды находился аул Караши — хозяйственный Черный аул. Весь скот Чингиза сосре
7

дотачивался там. Связь между Ордой и Караши поддержи*
валась на конях и верблюдах, ходить пешком было утомитель*
но и долго. В Караши забивали скот, доили кобылиц и до¬
ставляли в Белый аул на верблюдах кумыс и мясо.
Редкий гость отваживался на коне въехать в Белый аул.
Обычно он следовал строгому правилу — спешиваться у даль¬
ней коновязи, оказывая тем самым уважение Чингизу.
Поздней весною 1847 года Чингиз нарушил пути своих
ежегодных откочевок. Его Белый аул остановился между хол¬
мами Кусмуруна у Головного родника, а Караши разместил
свои юрты у Замыкающего родника. Юрты против обыкнове¬
ния не были накрыты белыми кошмами. Их серый цвет словно
оповещал, что Чингиз в это лето не намерен двигаться
дальше.
Но сигнал Чингиза не произвел на этот раз должного впе¬
чатления. Едва ли не впервые нарушен был уклад жизни
окрестных аулов. До сих пор время откочевок всегда сверя¬
лось с движением Ставки хана Аблая. Никто не позволял се¬
бе складывать своих юрт прежде, чем их начнут складывать
в Орде. А ежели и случалось небогатому, безвестному кочев¬
нику опередить Белый аул, то он не только уступал дорогу
хану, но резал стригуна или кобылу, и лишь по крайней бед¬
ности— барана, чтобы обильным угощением в честь Чингиза
принести ему свои извинения. Когда же наконец растянув¬
шееся по степям кочевье достигало сочных трав и прохлады
дальнего джайляу, никому и в голову не приходило возвести
купольный обруч юрты — шанырак раньше, чем это произой¬
дет в Белом ауле. Вслед за Ставкой все сородичи и земляки
устраивались на житье. И сразу же после установки юрт в
Черный аул Чингиза Караши начинали стягиваться дары —
связанные веревкой бараны, лошади, верблюды. Каждый дар
имел свое предназначение — либо это ваша личная доля, либо
доля умерших предков. К щедрому даянию скотом прибавля¬
лись и бурдюки кумыса. Одновременно с подарками сыпались
и приглашения — отзавтракать, пообедать, пожаловать на ве¬
черний той.
Этот заведенный раз и навсегда порядок внезапно был из¬
менен весною 1847 года. В аулах отлично поняли, что Орда
будет летовать на холмах Кусмуруна и Чингиз не сдвинется
с места. Однако, невзирая на это, аулы сложили свои юрты
и двинулись в дальний путь на джайляу. Молчаливо двину¬
лись мимо Орды, мимо Ставки хана Аблая. Белый аул казал¬
ся одиноким. И,