Спасти гурдяпку [Любовь Александровна Хилинская] (fb2) читать онлайн

Любовь Хилинская Спасти гурдяпку

1

Мне снился сон. Я плыла по небу на розовом облаке, похожем на огромного крылатого единорога с длинной шеей и светящимся винтовым рогом. Он периодически оглядывался на меня и что-то нежно ржал, пофыркивая и будто рассказывая о своих единорожьих делах. Крылья его мерно вздымались и опадали, а я была будто в коконе из теплого воздуха и не ощущала порывов ветра. Сон был настолько реалистичным, что просыпаться совершенно не хотелось. Я вновь ощущала себя полноценным человеком, болтала ногами в воздухе и даже, кажется, смеялась. Смеялась? За последние дни я уже и забыла, как это делается. Смеяться! Буду ли я когда-нибудь смеяться после того, что произошло? Вряд ли.

Проснулась в итоге мрачная, с ужасным настроением, отвернулась к стене и долго разглядывала точки на ней, сверля глазами и стараясь не плакать. Реальность накатывала на меня каждое утро, когда я просыпалась и вспоминала, что еще недавно, буквально три недели назад, мы с родителями ехали на море, веселились и предвкушали, как будем плавать и нырять с масками, специально купленными для этого отпуска. Отец даже разведал, где красивее всего дно, где удобнее нырять, а где можно просто поплавать и понежиться на песочке.

Все оборвалось в единый миг — вот мы спокойно едем по дороге, а в следующий момент машина кувырком летит с дороги, я все это вижу как в замедленной съемке — вещи крутятся в салоне, мама кричит не своим голосом, папа уткнулся лицом в подушку безопасности… От невыносимой боли я потеряла сознание и очнулась уже в больнице, когда меня кто-то большой хлопал по щекам и гудящим голосом просил открыть глаза.

Открыла, обвела мутным взглядом все вокруг и вновь уплыла в небытие.

Следующее пробуждение было уже в палате. Врач пришел почти сразу. Он долго смотрел на меня печальным взглядом, вздыхал, качал головой.

— Тебя же Карина зовут? — спросил он наконец.

Кивнула.

— Мама и папа? — прошептала сухими губами, но по вскинутым на меня глазам поняла, что все.

Непроизвольно слезы покатились из глаз. Руки сжались в кулаки, хватая простыню и стискивая ее.

— Мы тебя вытащили с того света, — заметил врач. — Сложный перелом, Карина. И не один. Много крови потеряла.

Я не знаю, как должны врачи разговаривать с детьми. И я себя ребенком не чувствовала. В 12 лет вряд ли кто-то ощущает, что он еще ребенок, поэтому мне хотелось подробностей. И не хотелось их. Конечно, никто мне ничего не рассказал. Вызвали бабушку к выписке, а пока она ехала в поезде, я лежала одна в палате и скучала. Лето выдалось на редкость жарким, народ был на морях, поэтому местная маленькая больница пустовала. Целыми днями я то пялилась в потолок, то читала, то спала.

Вечером того же дня, что мне приснился сон с единорогом, я уже почти засыпала, как услышала подозрительный шорох под кроватью. Мышь??? Там мышь??? Аааа! Заорать? Я ж даже пошевелиться не могу, чтобы убежать! А вдруг это наглое животное сейчас взберется на постель и отгрызет мне пальцы ног? Как я буду без них? И ногти не накрасить, и босоножки не надеть!

Шум прекратился. Я до звона в ушах вслушивалась в тишину, но ни единого звука не доносилось. Подкроватный монстр утих. Сердце успокоилось и уже не билось так быстро, я расслабилась и вновь начала засыпать. Проваливаясь в сон, я услышала вдруг тихое бормотание:

— Хватай ее за голову! Тащи туда! — пыхтение и возня. — Да не туда, а туда!

— А вдруг она проснется? — другой голос был более громким и каким-то НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИМ.

— Да не проснется, я включил бурмуркль! Дети от него засыпают и все, делай что хочешь!

Какие дети? Какой бурмуркль? Я хотела было возмутиться, но мир завертелся, закрутился, а потом погас.

2

— Эй ты! Хватит дрыхнуть, вставай!

От противного голоса я резко открыла глаза и, повернув голову на звук, чуть не заорала — напротив кровати стояло существо, напоминающее большую гусеницу цвета фуксии с маленькой головой со смешными рожками и множеством ручек. На животе гусеницы был повязан кружевной передничек. Что??? Что мне вчера подсыпали в ужин, что вот ЭТО вот появилось?

— Я уже завтрак приготовил, а ты все спишь! — существо укоризненно покачало головой и повращало глазками. — Нехорошо! Вставай!

Да я б с радостью, конечно, но ноги меня не слушаются! И вообще, наверное, пора заорать? Что обычно делают сошедшие с ума люди, видящие розовых гусениц в передниках?

— Меня, кстати, Шмырль зовут, — представилось существо. — А ты, я знаю, Карина! Тебя вчера Грух с Шарахом притащили.

— О боже! — речь вернулась ко мне. — Скажи, что ты мне снишься!

— Не могу, — гусеница всплеснула ручками. — Я тебе не снюсь, а врать нехорошо! Давай уже пошли завтракать, и пора спасать мир.

— Если ваши Шмырли с Грухами не в курсе, то я не могу ходить! — ворчливо заметила я, смирившись с сумасшествием.

Как говорит бабушка — не можешь изменить — покорись. Ну, я и покорилась. В общем-то, конечно, смешно. Обычно алкоголики видят зеленых чертиков, а сошедшие с ума девочки розовых гусениц. Я б единорогов предпочла, у них вид приятнее, но что есть, то есть.

— Это я Шмырль, а Грух с Шарахом ушли! — кажется, существо обиделось. — И это ты ТАМ не можешь ходить, а ТУТ ты все можешь.

— Да? — ну, если в своем безумии я здорова физически, то пусть так и будет.

Поднявшись с кровати, я натянула поданные Шмырлем брюки и футболку, затем какие-то полукроссовки с носками и даже собрала волосы в хвост. Спасать мир, ну надо же!

Шмырль споро перебирал ножками, которых было у него пар двенадцать, а я спешила следом, с удовольствием шагая и понимая, как это здорово — иметь возможность ходить. Правду говорят, что начинаешь ценить что-то только тогда, когда потеряешь.

Кухня в этом мире была как совершенно обычная кухня у нас там — стол, стулья, плита, даже холодильник имелся, как у бабушки на даче, старый и пузатый. На столе уже стояла тарелка с омлетом и чашка с чаем. И варенье! Клубничное! Мое любимое, между прочим!

После осточертевшей больничной еды этот завтрак показался мне божественным! Я смела все в один миг, невзирая на то, что гусеница следила пристально за этим и даже, как мне показалось, умилялась моему аппетиту.

— От кого спасать мир нужно? — расправившись с едой, я была сыта и готова на подвиги.

— От Кутыбра! Он сошел с ума!

— Да? — я развеселилась. Ну хоть не одна я двинулась. — И что он натворил, этот Кутыбр? И почему именно я должна ваш мир спасать?

— Этот гад похитил гурдяпку! — возмущению Шмырля не было предела. Он весь колыхался и гневно шевелил рожками. — На святое покусился!

— Ну а я-то при чем? — мне даже интересно стало. — Побейте его, отберите эту гурдяпку, да и дело с концом!

— Он не просто ее похитил, он еще и зелье выпил и скрылся в соседней стране, а нам туда никак не проникнуть! Еще скажи спасибо, что мы к тебе смогли проникнуть, а то из-за гурдяпки наш мир сжимается, уже исчезли все наши женщины и дети, а скоро и мы все умрем! — гусеница прослезилась.

— Да уж, — я сокрушенно покачала головой. — Видимо, придется спасать.

— Да? — Шмырль воспрянул духом и молитвенно сложил лапки на пузике. — Я так и знал, что ты поможешь! Как говорится — ты — нам, а мы — тебе. Гурдяпка все может! Как только вернем ее, пожелаешь, что хочешь, сразу исполнится!

Если на секундочку поверить, что это не бред, то я ведь смогу вернуть маму и папу? Конечно, я согласна!

3

Снаряжали меня в поход как на казнь. Выдали шлем, больно уж смахивающий на дуршлаг без ручки, теплую кофту, пакет сухарей и бутылку воды.

— Туда-обратно ходу 2 часа! — авторитетно заметил Грух, оказавшийся тоже гусеницей, но фиолетового цвета и с глазками-бусинками.

— Это тебе 2 часа, — едко обронил Шарах, похожий на жука. — А она быстро обернется. К вечеру уже точно будет с гурдяпкой на месте. Ты запомнила, Карина? Надо положить гурдяпку в выемку на круглом камне у леса.

— Ее еще отобрать у этого вашего Кутыбра надо, — пробормотала я, пряча дуршлаг за спину и пытаясь избавиться от него незаметно. Обойдусь без шлема, пожалуй!

— Ой, да Кутыбр как увидит тебя, сразу испугается и отдаст обратно! — Шмырль прям лучился от радости. — Особенно если ты шлем наденешь!

Я подозрительно посмотрела на него — на что это намекает эта толстая гусеница? На себя бы посмотрел, чудовище розовое!

— Ну, давай, иди уже!

Поучив тычок в спину, я зашагала в сторону леса. Странное здесь деление мира, конечно. Всю эту долину занимала Карбуляндия, как мне успел рассказать Шмырль, а лес уже был другим измерением, куда карбуляндцам хода не было. И только Кутыбр умудрился каким-то образом похитить гурдяпку и сбежать в Шмубрундию. Да еще и всех женщин и детей забрал с собой! Почему решили именно меня записать в спасители — неизвестно. Просто так получилось. Куда открыли проход, оттуда ребенка и сцапали. Взрослый не подошел бы, как сказал Шарах, потому что они уже в сказки не верят.

Вот и шагала я, выискивая тропинку в траве, к кромке самого обычного леса. Дуршлаг мне скоро надоел в руке, поэтому я его водрузила туда, куда он и предназначался — на голову. Представляете, да? Высокая девчонка с дырчатой кастрюлей на башке! Тут уже кто хочешь кукушкой поедет. Но не выбрасывать же штуковину.

Наконец, граница Карбуляндии оказалась буквально у моих ног. На опушке леса, подозрительно похожего на самый обычный русский лес, был огромный круглый камень с выемкой посередине. Видимо, это как раз ложе неведомого мне прибора гурдяпки. Что это за предмет, я даже приблизительно не представляла, фото мне не показали, а просто сказали, что спутать гурдяпку ни с чем невозможно, она такая одна. Занимательно, правда? Иди туда — не знаю куда, принеси то, не знаю что. Я как Иванушка-дурачок сказочный. Эх, лучше б это был сон, конечно, а то ведь так и упекут в психушку, пожалуй.

Едва моя нога ступила за деревья, как в спину мне уперлось что-то острое, а чей-то грозный голос прогрохотал:

— Стой, куда прешь?!

— Ээээ… — как-то неожиданно быстро в приключениях возникли осложнения. — Туда!

— Она туда идет! — послышалось шушуканье за кустами. — А ей туда можно? А зачем она туда идет?

— Зачем тебе туда? — прогрохотал опять строгий голос.

— За гурдяпкой!

— Она ТУДА за гурдяпкой идет! — опять зашушукались в кустах. — Да пусть идет, что мы, лысые что ли?!

— Иди! — меня подтолкнули в спину острием. — Да смотри, не вляпайся во что-нибудь.

Ну во что я могу уже вляпаться-то в этом своем сумасшествии? Итак уже по самые уши в том, о чем воспитанные девочки не упоминают в приличном обществе!

И пошагала я дальше. Как там в сказке — три дня и три ночи скакал Иван-царевич… Вот я приблизительно часа три топала и топала по тропинке, протоптанной чьими-то копытцами. Что за зверь такой неведомый тут ходил — я не знаю. Мне больше никто не встретился на пути. И подустала я, если честно, порядком. Когда уже гурдяпку отвоевывать? Выходи давай, коварный Кутыбр, я жду тебя!

Едва успев подумать об этом, я услышала за спиной оглушительный чих и подпрыгнула от неожиданности.

— Да чтоб тебя приподняло да шлепнуло! — это бабушка моя так ругалась всегда, а я ее скопировала.

— Аааа! Мамааааа! Она меня обижает! — послышался рев существа, которое меня так напугало.

И больно похоже это существо было на известных мне уже Шмырля с Грухом, только нежно-зеленое в сиреневую крапинку и меньшего размера. Да уж. Эдак я скоро привыкну к тому, что тут все так выглядят, да начну комплексовать, что я НЕ ТАКАЯ. В это время из-за деревьев вынырнула очередная гусеница, отличавшаяся от моих знакомых тем, что у нее были УШИ! Представляете себе гусеницу с ушами? Вот и я раньше не представляла!

4

— Ты кто такая, чудище лупоглазое? — строго вопросила меня гусеница и ручками в жирненькие бока уперлась. Всеми парами своих тоненьких ручек.

Смешная!

— Я — Карина, спасительница мира и завоеватель гурдяпки!

Мне показалось, или это семейство дружно фыркнуло? Подозрительно вгляделась в обеих гусениц, но те сделали вид, что трава вокруг очень интересная, а мелкий даже начал посвистывать, смешно вытянув губки трубочкой.

— Нас не надо спасать, Карина-спасительница мира! — важно заявила ушастая гусеница.

— А гурдяпку?

— А ее мы забрали с собой, чтоб проучить кое-кого! — надулась гусеница. — Просто эти кое-кто зарвались слишком. Видите ли, жены и дети им побоку, им только одни они и интересны! То друг с другом встречаются, то игры у них, то техника!

— А еще папа мне сказал, что ему некогда! — наябедничала меньшая гусеница. — И ему всегда некогда!

При этих словах уши у взрослой особи забавно оттопырились и будто стали больше. Видимо, это было свидетельством ее крайнего возмущения.

— Слушайте, я ничего не понимаю! — пожаловалась я. — Вас надо спасать или нет? И кто такой Кутыбр с гурдяпкой?

— Пойдем с нами, — помедлив, поманила меня одной из ручек гусеница и скрылась в кустах.

Мне ничего не оставалось, как последовать за ней. Ветки цеплялись за одежду и пару раз ударили по лицу, но я упрямо продиралась сквозь них за мелькавшим впереди силуэтом.

Гусеница вывела меня на большую поляну, где и разместились похищенные вторые половины гусениц, которые моментально, едва я ступила на тропинку, прекратили все свои дела и уставились на меня торчавшими глазками.

Было их тут, как мне показалось, не меньше тридцати, все разных цветов и размеров, толстые и худые, ушастые и обычные, и все как одна сверлили меня глазками.

— Это что еще за чудо-юдо? — не выдержала одна из них.

— Сами вы чудо-юдо! — обиделась я. — А я Карина!

— Мамочка, ты посмотри, какие у нее зубы! — пропищал чей-то детский голосок со страхом. — Она же сожрет нас и не подавится!

— Вот еще! — фыркнула я. — А ты ноги мыл, прежде чем тебя жрать? А то я грязных не ем!

Обернувшись, я увидела уставившегося на меня малыша с круглыми от страха глазами.

Большая гусеница, что привела меня сюда, вдруг засмеялась.

— Бурль! — воскликнула она. — Девочки не едят других девочек.

— А она ДЕВОЧКА? — в глазках маленькой гусеницы появилось удивление, отчего они распахнулись широко-широко. — А похожа на чудовище! Мама, а ты ее расколдуешь?

Я перевела взгляд на маму-гусеницу. Нет, однозначно, нормальным людям такие сны не могут сниться. Может, я умерла и попала в ад? Кто его знает, какой он на самом деле. Мой вот с говорящими гусеницами.

— Так что там с гурдяпкой? — напомнила я.

— Так вон она! — махнули в ответ ручкой в сторону пня, на котором лежал… мяч.

Обычный детский резиновый мяч.

— Гурдяпка? — на всякий случай уточнила я.

— Гурдяпка, — подтвердили мне. — Самая что ни на есть настоящая.

— Хм.

Как-то я по-другому представляла этот спасительный предмет. Ну там камень драгоценный или еще что-то в этом же духе. Но никак не мяч! Что за бред?

— Тебя Шмырль послал? — с надеждой в голосе спросила гусеница, подходя ближе и прикасаясь своей лапкой ко мне.

— Сказал, что вас захватил Кутыбр, похитил гурдяпку и теперь мир сжимается, — подтвердила я. — А они там мучаются и без вас не могут.

— Ишь ты! — хмыкнул кто-то в подобравшейся ближе толпе. — Не может он!

— А мне их жалко, — всхлип. — Остались там одни!

— Девочка Карина, а ты есть-то хочешь? — спросили меня наконец. — Ты завтракала?

— Шмырль меня накормил, — подтвердила я, — но есть я хочу.

— Шмырль тебя накормил? — всплеснула лапками розовая ушастая гусеница.

— Шмырль ее накормил! — понеслось по толпе.

Тьфу! Кормить будут или нет?

Меня повели в шатер, оказавшийся кухней, усадили за стол и начали угощать всякими вкуснючими вещами. А чего отказываться? Вдруг это сон, я проснусь, а мне опять сунут манную кашу с комочками? А тут и котлетки, и картошечка, все как я люблю.

Гусеницы столпились вокруг и с интересом наблюдали, как я ем.

— Вот бы наши дети так ели! — заметил кто-то из них.

— Вот бы наши мужья и в самом деле что-то поняли!

— Так вас Кутыбр не похищал что ли? — догадалась я.

— Не! — помотала головой гусеница.

Вернее, помотала всем телом, у нее ж шеи не было. Я с интересом на нее уставилась.

— Эти жалкие гусеницы, — воскликнул кто-то из толпы, — возомнили о себе невесть что! Что жена им бесплатная прислуга — подай, принеси, помой, накорми! Никакого внимания!

— Да, так продолжаться больше не могло! — фыркнули с возмущением.

— А Кутыбр нас поддержал! — отозвались в другой стороне.

— Он смог забрать гурдяпку, чтобы эти прохвосты за нами не пошли!

— Мы уже месяц тут живем! — пропищали детским голоском.

Я вертела головой с интересом. Толпа разноцветных ушастых гусениц колыхалась, волновалась, потом начала митинговать. Часть из них была за то, чтобы вернуться к мужьям, часть за то, чтобы отправить меня в мой мир и продолжить «воспитывать гадов». Мнения разделились.

— Может, вам проголосовать? — я что-то уже устала от этого обсуждения.

Внезапно спать захотелось и домой.

— А ведь и верно! — розовая ушастая гусеница, видимо, была негласным предводителем. — Кто за возвращение? — в толпе начали поднимать лапки вверх. — Кто против? — лапок было значительно меньше. — Тогда идем обратно.

5

Быстро обратно не получилось. В лагере начался хаос. Разноцветные существа метались туда-сюда, таскали тюки и чемоданы, дети голосили на разные лады, кто-то упрямо орал, что не вернется, а я наблюдала со стороны.

Гурдяпка продолжала лежать на пне, манила к себе взгляд.

Наконец, со сборами было покончено.

— Пошли, Карина-спасительница мира, — сказали мне, и мы пошли.

Обратный путь дался легче, потому что меня засыпали вопросами, как там поживают мужья, чем они заняты, скучают ли, ждут ли. Я даже подустала отвечать, что со всеми мужьями я не общалась, только с тремя, но эти точно скучают. Конечно, раз умудрились вытащить девчонку и снарядить ее в поход.

Бесконечная болтовня утомила. Я вскоре вырвалась вперед и шагала по тропинке, размышляя, сон это все или не сон. Дуршлаг на голове явно говорил, что не сон. Ну не может во сне так чесаться голова от металлической штуковины.

К опушке мы вышли быстро. Камень никуда не делся, а возле него с задумчивым видом сидели трое — Шмырль, Грух и Шарах. При виде нашей процессии лица их буквально засветились радостью.

— Мырля! — завопил Грух, кидаясь с объятиями к розовой гусенице, но та строго выставила руку вперед.

— Обожди! — сказала она. — Карина говорит, вы тут нас ждали?

— Ждали! — протянула троица.

— Скучали? — тем же строгим голосом спросила Мырля.

— Скучали! — хором провозгласили в ответ мужья.

Далее последовало то, что для меня явилось полнейшей неожиданностью — гусеницы-дамы кинулись в объятия к мужьям. Пока троим, но на горизонте замаячила толпа других.

— Родные вы наши! Любимые! А похудели-то как! А обросли!

Где-то я это уже слышала!

Чувствуя себя совершенно лишней на этом празднике жизни, незаметно отошла в сторону. Пусть милуются.

— Карина? — ко мне шел кто-то темно-синий, тонкий, с рожками и усиками. — Я Кутыбр.

Ух ты! Сам его злодейство!

— Я слышал, у тебя там в мире что-то произошло, — он помялся и вдруг сунул мне гурдяпку. — Положи его на камень и пожелай то, что хочешь больше всего на свете. Спасибо тебе за помощь.

Кутыбр ушел, а я стояла, сжимая резиновый мяч и смотря ему вслед. Вот тебе и злодей! Но гурдяпка у меня!

Обойдя обнимающуюся толпу, я подошла к камню и застыла, размышляя. Конечно, я хочу вернуться в свой мир, и чтобы папа и мама были живы. И чтобы никто не болел никогда! И войн не было! Но желание у меня всего одно.

Решившись, вздохнула, загадала и положила мяч в выемку. В тот же миг все вокруг завертелось, закружилось и пропало.

Эпилог

— Карина, просыпайся. Соня! — ласковый мамин голос ворвался в сон, заставляя меня приоткрыть один глаз, потом второй. — Все на свете проспишь! Мы уже почти приехали, смотри, какие виды!

Я сонно потерла глаза руками, зевнула, потом посмотрела на маму.

— Мама! Ты жива?

В глазах родительницы появилось что-то странное.

— Сереж, — она тронула папу за рукав. — Может, дочь перегрелась?

— Мамочка! — я сама от себя не ожидала, что заплачу, отстегну ремень безопасности и прижмусь к маме, перегнувшись через сиденье. — Ты жива!

Папа остановил машину на обочине, потом повернулся ко мне.

— Карина! — строгим голосом сказал он. — Что за детский сад? Ты нас пугаешь!

Я ревела и не могла остановиться, шмыгая носом и поочередно обнимая то папу, то маму. Они живы, все хорошо, гурдяпка помогла!

Уже позже, окончательно доехав до места, я рассказала свой невероятный сон, а по вытянувшимся лицам родителей поняла, что что-то случилось.

— Вообще-то, — осторожно сказала мама, — ты спала, когда мы едва не попали в аварию. Грузовик несся на нас прямо по встречной полосе, мы едва успели увернуться в последний момент.

Я похолодела, потом икнула и снова заплакала. Перед глазами пронеслась больница, мрачные лица врачей, потом Шмырь с Грухом и Шарахом.

— Ну что, девчонки, — излишне весело спросил папа, — продолжаем путь или будем пополнять морские запасы вашими слезами?

Дальнейший путь проделали под веселые мелодии латиноамериканских хитов. Мама пересела ко мне на заднее сиденье, и мы долго болтали, обсуждая странный сон.

Поздно вечером, заселившись в гостиницу, улеглись спать. Я уже почти провалилась в сон, когда услышала шорох под кроватью. Мышь???

— Карина, — послышался шепот, — это Шмырль. Спасибо тебе за все!

Оглавление

1

2

3

4

Эпилог