Пепельные объятия (СИ) [GarrisonKaz] (fb2) читать онлайн

Пепельные объятия

Глава 1

Над старинной усадьбой стояла звенящая тишина. Уже совсем скоро первые лучи весеннего солнца скользнут по двухэтажным постройкам и замку, оформленному в стиле английской готики. Следом проснутся птицы, и чёрно-белый ночной мир расцветёт обилием красок.

В этот ранний час президент был внезапно разбужен звонком телефона, который, разорвав покой утра, раздался в его просторной спальне. Посмотрев на входящий вызов, он понял, что события, требующие его внимания, не терпят отлагательств.

ФСО не дремало, у крыльца уже ждала правительственная машина. Воздух был свежим и чистым, но Владимир Васильевич был слишком занят своими мыслями, чтобы насладиться им. Все члены команды уже собрались и ожидали его, и когда он появился в зале, все поднялись со своих мест. Президент кивнул в знак приветствия и немедленно приступил к вопросу о чрезвычайном происшествии.

– Доброе утро, коллеги. В общих чертах я уже в курсе инцидента. Доложите подробнее, что там произошло.

– Господин президент, в ночь на второе июня была совершена диверсия на Нововоронежской атомной электростанции.

– Масштабы?

– Чудовищные, Владимир Васильевич. Это практически второй Чернобыль. Там работают специализированные пожарные расчеты. Привлечены лучшие специалисты Росатома. Задействован гарнизон Западного военного округа. Радиоактивное облако движется в сторону Борисоглебска. Идет эвакуация сорока трёх близлежащих населенных пунктов. Мы полностью заблокировали связь, локализуем распространение ложной информации, слухов, паники.

– Известно, кто это сделал?

– Диверсанты обнаружены и захвачены. Личности установлены. Но некоторые успели покинуть страну.

– Иностранные наёмники?

– Зараза пустила корни глубоко. Проглядели. Члены группы давно были внедрены в персонал АЭС. На сегодняшний день силами спецслужб пресечены попытки диверсий на Ленинградской, Белоярской, Курской станциях.

– Чей след?

– Как всегда, ЦРУ, МИ6. Мы проводим прове… –

Владимир Васильевич бестактно перебил докладчика.

– Что скажете вы, Николай Сергеевич?

Пожилой генерал поднял на президента свои уставшие глаза:

– Это нарушение всех наших договоренностей. Атомные станции всегда были вне игры. Ставки выросли. Такое нельзя оставлять безнаказанным. Надо действовать решительно, щелкнуть их, наконец, по зубам! Я предлагаю ввести в работу план «Пылающее побережье». Техника готова. Люди ждут команды.

– Действуйте. Я даю добро.

***

Отгремели майские грозы. Зацвела черёмуха. Её чарующий аромат плыл над городом, напоминая всем, что наступает долгожданное лето.

Большая машина бесшумно катилась по свежеуложенному асфальту.

– А она не так уж и плоха! – подумал я. – Эта ЛадаГромада. Научились, наконец, делать. Новая модель. Пересел с сыпучего китайца, набитого стекляшками с кнопками.

Электрический внедорожник повышенной проходимости, полностью российского производства. На охоту мотаться, самое то. Уже проверено. Или всей семьёй на пикник. Ни в одной яме пока ещё не застрял. Действительно, огромная машина. Четыре электродвигателя. Убойная проходимость, вместительный багажник, регулируемый клиренс, подруливающие задние колеса. Модель для рыбалки и пикников. В машине есть специальное место для палатки и отдельный выход 220 вольт для электроприборов. После первой же охоты будто влюбился в неё и чего только не докупил к комплектации! Модные коврики, переходники на все три вида электрососок, рейлинги на крышу и даже пороги.

Я приоткрыл окно и впустил в салон свежий, июньский утренний ветерок. Сейчас, когда по городу бегают практически сто процентов электромобилей, воздух стал чистейший. Жену подбросил до работы, а сам отправился в свой офис. Он у меня теперь в самом центре. Долгие старания дали свои результаты. Наконец-то расширился, можно взять помощника. Закупил новейшее оборудование. Но. Сильно устал. Устал от этой работы, этой круговерти, этой жизни… Сегодняшнюю тренировку я тоже пропустил.

Комом, будто липкая глина, навалилась и обволакивала апатия. Настроения нет. С женой сейчас чуть не поссорились. Она опять начала:

– Сережа. Тебе уже тридцать восемь! Мы столько лет никуда не выезжали. Пашем без отдыха, а ради чего? Давай хотя бы в Турцию? Ведь уже собрались?

Да я с ней, в принципе, согласен! Наконец появились условия и свободные деньги поехать всей семьей отдохнуть за границу, куда-нибудь на море. Она настаивает именно на этом, но международная обстановка меня совсем не радует, и я в сомнении. Практически везде засада и напряженка. Короче боюсь, очкую.

Ведь я, как глава семьи, оцениваю все риски и проблемы. А баба мыслит прямолинейно, типа «все будет хорошо».

Эмираты, к примеру, топит, в Дубае ливни смывают город. В последние годы у них это частое явление. А ехать на самую окраину персидского залива, где одна пустыня, я лично не хочу. В Индии всё загажено, меня воротит от их грязи, так что ГОА отпадает однозначно.

В Таиланд китайцы опять завезли свежий вирус. Там, видимо, это стало модным, каждый год одно и то же. Только название вируса меняют в СМИ. Жители королевства мрут как мухи. Даже ВОЗ подключилась пару лет назад, ходят учёные по галоэкрану в своих белых надутых костюмах, важные, пытаются исправить дело вакцинированием, обработками площадей, но всё без толку.

Говорят, постоянная жара и влажность делают своё дело: вирус мутирует и выживает. Нашу бы им, русскую зимушку! А ведь когда-то мы отдыхали на Пхукете и считали это место раем. Теперь границы закрыты на жесткий карантин, там полная разруха, говорят, отели заброшены, народ разъехался по островам. Нас эта заразная гадость вроде обошла стороной. Тьфу-тьфу-тьфу, три раза. Была и в Казахстане такая, коронавирусом называлась, но потихоньку выродилась в обычный грипп.

Про Израиль вообще молчу. После того что там наделали арабы с Палестиной, это одна из постоянных горячих точек. Вроде бы и выделили всем уже одинаковый кусок земли, но у евреев всё растет и колосится, а палестинцы сидят на песке, ибо всё потратили на оружие. Шмаляют периодически друг в друга, каждый раз из всё более современного оружия. Сезонная болезнь. Как у психов. С религиозными праздниками обычно и начинаются обострения. И вообще, на Ближнем Востоке пока такая задница!

В Турцию и подавно не поеду, русских там просто воруют. Пропадают люди! У знакомой украли мужа прямо из отеля. Подключили МИД, полицию. Все без толку. У них самих на границах неспокойно, вечные тёрки с курдами. Да и у нас в самом Казахстане обстановка удручает. Всё больше идиотов-блогеров поднимают национальные темы и твердят, что Россия хочет нас оккупировать. Всё больше явно недовольных взглядов я встречал на себе в кафе и ресторанах. Спасало неплохое знание казахского языка, при мне подобные разговоры моментально прекращались.

Вроде сейчас пришли, наконец, с женой к единому мнению. Выбрать все-таки российский курорт. Вечером этим и решим, куда мы поедем.

С Россией тоже постоянные пограничные стычки, обстрелы, со стороны европейской Посполиты. Совсем недавно закончилась Война. Вернее, начиналась она давно, как Специальная Военная Операция. Но как только Россия подошла к своим конечным целям, освобождению страны соседа от нацизма, вмешалось НАТО. Они тихой сапой наставили ракет у самых границ. После первой же атаки была объявлена Третья Мировая Война. Заваруха началась страшная. Три года непрерывных бомбардировок и ракетных обстрелов с Европой. Всеобщая мобилизация. Потом Россия собралась и попёрла вперёд сметать эту нечисть. У них-то в Европе всё компактно. Шарахнули роем свеженьких ракет и полгорода горит. Но тут, увидев переломный момент на фронте, уже внаглую подключились англосаксы и начали диктовать свои условия.

Мир стоял на самом пороге Четвертой Мировой. Но Россия выдержала. Учёные-атомщики придумали чудовищную вундервафлю. Было проведено ядерное испытание заряда нового поколения. Компактная бомба выдала почти сто мегатонн мощности, перерезав многострадальный архипелаг Новая Земля. Остров Северный стал состоять из двух половинок, разделённых огромным проливом. Столь мощный взрыв вызвал тектонические движения, и ещё месяц Матушка Земля успокаивалась, отзываясь отголосками землетрясений. Все поняли намёк, Американцы притихли. Натовцы, поджав хвосты, пошли на переговоры. Определили новые границы Российского государства. Раньше были такие приграничные страны как Украина, Эстония, Польша, ещё что-то мелкое, историю помню плохо, я не гуманитарий, а всё же технарь. Не суть, теперь этих стран уже нет. Границу с Калининградом, отдалили от Польши, оставшаяся часть теперь называется Посполитой, а вдоль границы с Белоруссией соединили с Россией, перекроив мелкие государства. Это и стал один, вечно напряжённый участок с Европой, его назвали Ливония. Год тишины и опять начали придумывать всякие предлоги для провокаций и периодического обстрела мирного населения. Полного спокойствия там так и не наступило. Но всем было ясно, чьи уши торчат из этих событий. Короче ничего приятного…

Одна радость, сын Женька неделю назад вернулся с учёбы на каникулы, не стал оставаться в Нижнем на лето. Учится на программиста-электронщика. Модная нынче профессия. Вообще, он приехал не к нам, родителям, а решил попытаться опять сойтись со своей девушкой, но она его категорически отшила. И теперь вот на всё забил, отдыхает. Сидит всё время дома, не снимая своего видео шлема. Только хихиканье из комнаты доносится.

Не поймёшь, проги сочиняет или порно смотрит. А ещё часто слышно: Алиса, Алиса. Всё о чем-то просит девку. Мы его стебём за это. На вид, наш Женька, натуральный доходяга. Какая девка на него посмотрит? За собой не следит совершенно. Всегда взлохмаченный. Что увидел, то надел. Что надел, в том и пошёл. Доводит Ольгу до белого каления. А я говорю жене: «Это ты его расслабила. Постоянно стирала и убирала за ним, как за маленьким ребенком. Туда, в Нижний, даже его любимую колбасу-казы и вяленую конину отправляла!»

Короче, Женька совершенно не заморачивается в бытовых вопросах, но в электронике он шарит отлично.

Стою на длинном светофоре по Сырыма Датова, осмотрелся, а ведь город действительно постепенно облагораживают. Как стремительно он меняется в лучшую сторону! Помню, лет пять назад запретили строить крыши из металлочерепицы и заборы из профнастила. Началось это сперва в столице, Астане, после сильнейшего за десятки лет урагана. Этих жестяных заборов и крыш сорвало там жуткое количество. Людей погибло тоже немало. Город три дня гремел как консервная банка.

По столице несколько суток летала эта вся жесть,, смятая в огромные комья, сшибала машины, столбы, калечила людей и разбивала фасады домов. Ущерб был колоссальный. Комиссия признала, что большая часть ущерба была нанесена именно этой, в принципе, ерундой. А потом, запрет докатился и до нашего Уральска, тьфу ты, ну не могу я произносить «Орал»какой козел так обозвал прекрасный город, убил бы.

Крику было до небес! Сначала говорили про раздел сфер влияния власть имущих. Потом всё же доказали, что заборы из профнастила угнетают психику своей монотонностью, создают большую парусность и ветровую нагрузку. Такой забор быстро гниёт и теряет прочность. А ещё типа портит вид города, на западе никто так давно не строит. Короче жестью разрешили огораживать лишь временные постройки и загородные дачи. Так и приняли госпрограмму избавления городов от профнастила. Влупили штрафы тем, до кого доходит плохо, и понеслось. Нашим лишь бы деньги пилить, а предлог найти не проблема.

Хотя… С эстетической точки зрения это, конечно, дало свои плоды. Невозможно поверить, насколько сильно повлияло отсутствие надоевших глазу металлических листов на внешний облик улиц. Город реально преобразился! Мы просто привыкли смотреть на монотонные, железные ребристые ограды и бесконечные высокие заборы унылых расцветок. На эти железные крыши, превращающиеся во время дождя в гигантские барабаны. А сейчас очень модными стали живые изгороди и почти прозрачные палисадники. Там, где раньше стоял глухой жестяной забор, открылся обширный вид – зеленые просторы, уютные лужайки. С приходом света природа тоже словно ожила.

Радио неназойливо бухтело, что в этом году на Евровидении 2033 победил румынский певец Драгож Вали, с песней, посвящённой своему любовнику, тьфу бы, на этих содомитов. Мы в мае даже панель в зале не включали, пропустили все эти концерты. Да и не жалеем. И вообще, сейчас смотрим по ней лишь местные новости, за завтраком по галошке. Так мы называем наш новый модный кухонный галоэкранчик из-за маленьких размеров проектора. Удобно, висит себе картинка в воздухе, отовсюду видно и никому не мешает. Оттуда мы и черпаем утреннюю информацию. А вечером суета, втыкание в смарт и спать. Погрязли в рутине и работе. У меня снова пошли мысли о желании отдохнуть.

––Что там по местным новостям?

… Аким Даулетов отменил решение по расширению русла реки Жайык, сославшись на недостаточный анализ последствий для флоры и фауны низовья реки. Атырауский осетровый рыбоводный завод и Урало-Атырауский рыбоводный завод за два дня выпустили в реку Жайык более восьми миллионов мальков рыб осетровых видов: севрюги, осётра, белуги и стерляди…

Ага, гладко стелят. Бабки, небось, отмывают. Отец говорил, что этого осётра и чёрной икры без всяких мальковых заводов при совке, было завались. Просто тазами чёрную икру жрали, в Москву фурами увозили. Река кишела белорыбицей, осётром и севрюгой. А сейчас за них уголовная статья, пропала рыба, а севрюги я вообще не видел ни разу, даже на рынке. И вобла уже почти не клюёт. Говорят, рыба пропала, как только американцы стали устанавливать свои буровые на мелководье Каспия, но это стараются не афишировать. Угробили уникальный водный бассейн, созданный самой природой. Исчезло огромное количество рыбы и сопутствующих представителей фауны. Весь прикаспийский шельф уставлен нефтяными вышками, какая там будет рыба. А свалили всё на браконьерство.

Неожиданно прошла парочка интересных созвонов с клиентами, подвалила работушка, сейчас попью в офисе кофе, прихвачу инструмент и сгоняю на точки. У одного вскрытие домашнего сейфа, что-то там заклинило, а второй потерял ключи от своей машины. Ах, да. Я вроде как медвежатник. Можно сказать, в третьем поколении. А может и в четвёртом. Прадед точно был механик, но занимался исключительно часами. В то мохнатое время ремонтировать дорогие часы было делом прибыльным. Их ещё на руке носили, делали из золота, украшали драгоценностями. Сейчас часы вещь уже не столь престижная. Хотя их и носят ещё многие маргиналы как дань старой моде. Ну, действительно, какой смысл вешать железку на руку, если у многих людей часы интегрированы в радужку, удобно, календарь с точным временем всегда перед глазами. Совсем недорогая операция, сын выпросил такой подарок на семнадцатый день рождения, а себе я делать не стал. То ли дело мощный смарт или вот ключи…

Что только не делают люди с целью защитить имущество, ценности и информацию, но всегда есть нюансы. В текущем времени киберпреступники научились подделывать лицо, голос, отпечаток пальца и даже сетчатку. Вечная история со щитом и мечом. Чем крепче делают щит, тем острее затачивают меч.

В современных замках уже мало чего осталось механического, там невероятные комбинации разных технологий. Да и ключ сейчас понятие очень размытое. Обычно это синергия квантовой оптики и радиоэлектроники. Редко, где оставляют возможность механической разблокировки замка, если только в самых мало ответственных местах, на сараях и кладовках, ибо простейшие дешифраторы с искусственным интеллектом вскрывают их моментально.

Так что теперь, всё базируется на сложнейших алгоритмах, математике, хешах, резонансных частотах и импульсных кодах. Брр, опять мысли про работу. Внимание снова переключилось на радио. Я опять обратился к мультимедийной панельке.

– Включи международные новости.

… По США прокатилась волна неожиданных ядерных катастроф. Новейший авианосец «Доррис Миллер», введённый на боевое дежурство год назад, беспричинно взорвался и затонул на рейде в Атлантике. Предположительно, произошёл самопроизвольный подрыв ядерной торпеды, или взрыв реактора на борту. Он был такой силы, что уничтожил не только сам авианосец, но и почти всю сопровождающую его группу прикрытия. Правительство уже объявило об экологической катастрофе. Другой современный авианосец Энтерпрайс, потерял ход, сработала аварийная защита на ядерных реакторах. Сейчас Энтерпрайс дрейфует у Багамских островов, существует опасность сесть на мелководье. По всей Северной Америке наблюдается нестабильность работы атомных реакторов и множество инцидентов с выбросами радиации. Срочные совещания… Озабоченности… Напряжённости…

Этого ещё не хватало. Ядерные инциденты – это очень серьёзно. Левая рука автоматически опустилась в кармашек двери, я механически схватил кастет, сжал его со всей дури до боли в костяшках. Нервы в последнее время шалят.

Прохладный твёрдый металл немного успокоил. Я левша, это много раз меня выручало. Никаких перцовых баллончиков. Это всё детство. Чем больше человек дебил, тем меньше на него действует перец, я уже проверил.Большинство людей правши. Мало кто ожидает неожиданный прилёт от левши в челюсть. Вот это очень быстро отрезвляет. Люди стандартно следят при драке лишь за правой рукой. Года два назад у ресторана случилась потасовка с пьяными дебилами. На ровном месте начали приставать к моей жене. Вроде неплохие ребята, но нельзя казахам пить! Не умеют себя держать в руках, превращаются в быдло. Я в той драке разбил кулаки в кровь, с тех пор кастет всегда со мной. Пальцы надо беречь. Мои руки –– это мой хлеб. Теперь привычка, чуть нервы, хватаю его уже на автомате. И карман на двери под него получается такой удобный.

– Дай российский информационный канал.

… Владимир Васильевич провёл оперативное совещание с членами совета безопасности Правительства и руководством силовых ведомств. Лидеры Посполиты выдвинули очередные условия России. Они требуют убрать зенитные ракетно-пушечные комплексы от границы с Посполитой и Ливонией. В противном случае, будет блокада поставок…

Опять одно и то же, запарили. Когда же они успокоятся. Перестаньте обстреливать Россию, она не будет выдвигать никаких комплексов на перехват. Вдруг…

– Внимание! Срочные новости. В России объявлена угроза ракетно-ядерного удара. Всем жителям городов рекомендуется немедленно проследовать в укрытие...

Последняя фраза стала звучать зациклено. Потом пошли перечисления городов. Списки укрытий. Куда обращаться, какие номера телефонов. Дальше я уже не слушал. Все стало будто в тумане.

Етить твою мать!!! Завизжали тормоза. Крутой разворот. Машина послушно вывернулась.

– Набери жену! – почти крикнул я, панель послушно исполнила приказ.

– Что случилось? – в динамике раздался недовольный, ещё сонный голос.

– Оля, мухой выходи, я подъезжаю, ничего не спрашивай, потом объясню.

И быстро обрисовал ей ситуацию.

Глава 2

– Серёженька, может всё обойдётся? – жена уже сидела в машине и смотрела на меня, хлопая испуганными глазами.

– Что может обойтись? Они доигрались, Оля! Там авианосцы взрываются. Это очень серьёзно! Атомные станции шалят по всей Америке. Это же диверсии, как ты не понимаешь!

Я был взвинчен.

– Надо узнать, что там, в России происходит, – жена дала умную подсказку.

– Что в России творится, нам, как всегда, никто не скажет. Видимо Четвертая Мировая Война уже началась, просто нам преподносят это как всякие аварии. Самара под боком, двести пятьдесят километров по прямой. Ты представь, если там рванёт? Даже если не рядом, то через полдня вся радиация уже у нас. Ветер всегда дует с той стороны. Валить надо! Пересидеть хоть недельку подальше от города.

Радиация. Это страшное слово я знал лишь из учебников физики.

– Куда? Давай на дачу к папе?

– Ты с ума сошла, ваша дача ещё ближе к Самаре, чем наша квартира! Срочно звони старому, пусть собираются, дружно поедем в Атырау к Игорю. Переждём недельку, может всё обойдётся.

Оля взялась названивать. Сначала матери, потом отцу. Но как жена ни пыталась убедить стариков, тесть с тёщей были категорически были против каких-либо поездок. Оно и понятно, возраст.

– Ничего не будет, никаких взрывов и осадков. Как всегда, поорут, потрясут мудями, озаботятся и успокоятся.

Такой вердикт тестя поставил жирную точку на нашем дальнейшем диалоге. Чему быть, того не миновать. Как ещё можно повлиять на стариков? Я плюнул и расслабился. Не силком же их тащить.

У жены всё было уже собрано для поездки на отдых, поэтому её сборы не заняли много времени. В комнате уже стояли два набитых вещами чемодана.

Я подумал, но всё же вскрыл ружейный шкаф. Нельзя ехать в неизвестность со всей семьёй и без оружия. Нельзя и оружие оставлять в пустой квартире. Вынул все три ствола, зачехлил и отнёс в багажник. Боеприпасов немного, отсек в шкафу под заряды был совсем небольшой, но заберу и их. Пара пачек новых и одна начатая двадцатого калибра с мелкой дробью для любимой двустволки Fair Prestige, три запечатанных пачки Super Magnum пятёрки двенадцатого калибра для гладкоствольной пятизарядки Browning Maxus Composite, и пять пачек для сайги три ноль восемь. Сайга была на кабана, браунинг я обычно брал на гуся, а «престижка» легко снимала дальнюю утку и зайца.

Сын очень обрадовался поездке, быстро собрал рюкзак, взял смартбук. При этом, будто мимо ушей пропустил информацию о ракетной атаке на российские города. А ещё прихватил пакет барахла из своей электроники, видимо похвалиться дяде Игорю новыми поделками.

Через десять минут Женька уже находился на заднем сидении Громады, подстроил комфорт, задрал худые ноги и уткнулся в мобилу. Дочь, наоборот, категорически никуда не хотела ехать и сейчас сидела рядом с братом, недовольно листая книгу на английском и теребя свою сивую косу.

Да, Надюша, в свои пятнадцать, у нас девочка своенравная. В кого только уродилась? Полный наш антипод. Мы с женой довольно спокойные, она же имеет бешеный темперамент. Я вроде шатен, жена русая, волосы жиденькие, а у дочи волосы белые как снег, да ещё и коса толстая, почти с руку. Будто в роддоме подменили. Я ещё жену ДНК тестом в шутку пугал, она так обижалась… Лицом Надюшка, вроде, на бабушку покойную похожа, но характер… Мы такое поведение пока списываем на возраст. Она неплохо рисует, учит английский, очень быстро решает любые механические головоломки. Даже призы на конкурсах выигрывала. Но в ней живёт адский перфекционист. Надя всегда себя корит, что у неё всё получается гораздо хуже, чем у других. Хотя мне её картины очень нравятся.

Наконец, все погрузились. Я заехал в офис, забрал свой кейс с оборудованием для вскрытия замков, и уже на выезде, заправляя дизель в бак, понял, по Самаре, видимо, всё же жахнули. Как-то тепло стало в груди, это было для меня совершенно новое ощущение. Всмотрелся туда вдаль, но ни вспышки, ни гриба не увидел. Далеко. Зато радио с музыкой мгновенно замолчало, и пошёл сплошной треск забитого шумами эфира.

Ах, да. Моя машина, несмотря на полный электрический привод, была гибридная. Сейчас это редкость. Ведь дополнительный двигатель занимает подкапотное место. Но в такой большой машине места хватало. Экономичный дизелёк периодически жужжал, работая исключительно в режиме подзарядки батареи и не имел механического привода на колеса.

Фактически, выбрав специальную функцию в меню машины, можно было вообще не пользоваться соской станции зарядки, это было очень удобно. Наверное, именно этот факт был самым главным в выборе автомобиля для охоты. Единственное, программа следила по карте и в определённых зонах города дизелёк не заводился. Работала только электротяга. А на дисплее значок, запрет по выбросам. Координаты этих охранных зон постоянно расширялись и хранились в обновлённой прошивке. Так медленно, но верно экологи вступали в свои права. Скоро станет без электрососки никуда. Кстати, прикольное название «соска» приклеилось к электрозарядке авто, после разработки высокоэффективного волнового трансформатора. Зарядный манипулятор теперь заканчивался не штекером, а выступающим узлом, отдалённо напоминающим женскую грудь. При этом, быстро и герметично магнитился к машине с интересным чмокающем звуком.

Вспомнил и достал пластиковую канистру, заправил её до краёв. Воронки у меня нет, неудобная она была, вот и выбросил. Ещё и воняет после использования. Но где-то на дне багажника лежит электронасос с длинным, тонким шлангом. Обычно на охоте, когда топливо подходило к концу, я перегонял им содержимое канистры в бак. Очень удобно.

В магазинчике при зарядозаправочной станции накидал в корзину всякие снеки, купил воды, и мы тронули в сторону города Гурьева, который при развале СССР казахи обозвали Атырау.

Перед первой поездкой к другу, я сходил в библиотеку, поискал древние книги, немного освежить исторические знания. Очень повезло с одной старинной книгой, которую все считали молитвословом. Там, после молитв на греческом, я нашёл всю интересующую меня информацию на старославянском. Даже сам я удивился, узнав, что город был назван Гурьевом отнюдь не в честь забытого всеми революционера.

Основан он был аж в тысяча шестьсот пятнадцатом году купцом Гурием Назарьевым, который выстроил крепость для Царя своего, Михаила Фёдоровича Романова, в обмен на монопольное право добычи осетровых в Яике. Так раньше называли реку Урал. Крепость была нужна, чтобы перегородить путь к Российской Империи от бесчинствующих персов. Представляю, какой кровью и потом добывалось эта монополия.

Уже много позже, при Александре Третьем, в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году, когда море сильно отошло, освободив землю под новый город, а рыболовецкая артель превратилась в рыбацкое поселение Яицкий городок, купец Федот Тудаков на свои с супругой средства построил для православных на возвышении Свято-Успенский собор. Край был очень богат рыбой. Белуга, осётр, севрюга и белорыбица ловились несчётным количеством. А про судака и воблу даже речь не шла. Сюда начали стекаться православные казаки. Донские, Московские, Окраинские и прочие. Больше половины казаков были русскими, меньшая часть – украинцами, а оставшиеся малая толика, на причисленных к казачеству калмыков, осетин, татар, бурят, монголов и якутов.

О таком этносе как казахи, в исторических книгах той поры, найденных мной в городской библиотеке, речи не было вообще. Если не считать иезуитские выдуманные истории. А тогда были киргизы. Они жили в степях, разводили скот и вели кочевнический образ жизни, скитаясь по степи от пастбища к пастбищу. В города заходили лишь для обмена. Увидев найденные мной в библиотеке книги, а особенно информацию в них, казашка-библиотекарь удивилась. Надо ли говорить, что назад эти реликвии на полки уже не легли.

Да уж, движение на выезд было довольно оживлённым. Люди удирали из города, явно в панике, были видны наспех собранные баулы, торчащие из багажников пикапов и неплотно закрытых автобоксов на крышах легковушек. Это абсолютно понятно, первая реакция человека на такие события, это шок. Поездка напоминала шпионский триллер. Над головой проносились боевые и гражданские вертолёты. Иногда я слышал звук сирены. Далеко ехать не пришлось, через сто двадцать пять километров дорогу перегородил военный блокпост. Мешки с песком, бетонные коробки с бойницами. А ведь мы почти доехали до посёлка Чапаево. Или по-казахски «Чапаев». Я вышел и вгляделся в начало очереди: постовые досматривали практически все машины. Некоторые авто разворачивали и те ехали обратно.

Что искали, непонятно. Думаю, сейчас узнаем. Запрещённого у меня ничего нет. Мы находились в хвосте пёстрой змейки из пары десятков легковушек. Вдоль дороги стояло пять БМП и один танк! Все солдаты были в полной боевой выкладке, даже каски надеты. Я представил, как им тяжело. Тяжеленные бронники, на плече автомат, забитая разгрузка, и при этом метаться от машины к машине. Жарко, душно, к концу дня пацаны останутся без ног. Дошла очередь и до нас.

–Қайырлы күн, қайда барамыз?[1] – смуглый лейтенант заглянул в открытое водительское окно.

–Сәлем, біз Атырауға барамыз[2], а что случилось? – закончил я по-русски, Прекрасно понимая, что он его знает.

–Война, брат – скупо ответил он. Казахи постоянно втыкают это «брат» , раньше коробило, а сейчас вроде привык, – оружие в машине есть?

–Да, охотничье, вот разрешение, не стал оставлять дома.

–С оружием дальше ехать нельзя. Его придётся сдать. Иди в комендатуру, тебе выпишут бумагу, потом, на обратном пути заберёшь – произнес он, махнув стволом автомата в какой-то вагончик. Я обалдел от его слов.

– Нет, брат, тогда я возвращаюсь, но оружие сдавать не буду.

–Да отдай ты им эти ружья от греха подальше! – завопила Ольга.

– Ты что? У меня стволов на три ляма тенге, я с ними уже свыкся, а эти красавчики прибрать хотят под шумок. Потом, это значит никогда, понимаешь?

Я опять развернулся к окну и обратился к военному:

– Ладно, братишка, бывай. Поедем тогда назад.

Лейтёха пожал плечами, переключившись на следующую машину, а я, медленно развернулся и отправился обратно по почти пустой дороге.

Через пару километров блокпост полностью скрылся из виду, и я свернул с трассы налево. Включил максимальную проходимость, машина приятно поднялась над дорогой. Навигатор начал орать, что места непролазные.

–Ты куда? А если нас поймают? – Ольга опять запаниковала.

–Доверяй своему мужу. Знаю, что делаю.

За время моих поездок в различные охотничьи угодья, я давно изучил все окрестности и прекрасно знал, что через пять километров будет неплохая объездная дорога. Конкретно в этих местах мы с друзьями когда-то тропили зайца. Так что объездов тут полно. А пока заехал в лесополосу, выгрузил багажник, приподнял нишу для хранения палатки и уложил туда оружие с патронами. Разобранные стволы не занимали много места в длину, уместились. Потом прикрыл ещё пустыми пакетами и завалил багажник обратно домашним барахлом. Так… Воякам про оружие говорить нельзя. Будем знать.

Обратно на трассу я выехал через село Ашикудук, в тридцати километрах дальше от Чапаева. Следующие двести километров проехали почти без приключений. Периодически пастухи бесцеремонно перегоняли через дорогу баранов и коров. Местами, важные верблюды сидели и грелись на теплом асфальте. Приходилось их объезжать. Вдоль трассы стояло очень много голосующих с сумками, но мы не останавливались.

Было скучно, решил прикольнуться:

– Громада, почему нам так нравится город Атырау?

Система подумала буквально несколько секунд, и мы услышали приятный женский голос.

– Атырау – это город, расположенный на западе Казахстана, на берегу реки Урал, где она впадает в Каспийское море. Этот город уникален тем, что расположен на границе Европы и Азии, делая его одним из немногих мест в мире, где можно буквально стоять одной ногой в каждом из этих исторических и культурных регионов. Влюбиться в Атырау легко, и вот почему:

Природное богатство и красота.

Атырау окружён необыкновенными пейзажами. С одной стороны, бескрайние степи и полупустыни, с другой – величественный Каспий. Река Урал приносит прохладу и зелень в городские пейзажи, создавая оазис среди суровой казахстанской природы. Закаты над Каспием – это нечто, ради чего стоит приехать сюда хотя бы раз в жизни.

Экономическое сердце страны.

Атырау не просто красив, он также является важным экономическим центром Казахстана благодаря своим нефтяным и газовым месторождениям. Город бурно развивается, привлекая инвестиции и таланты со всего мира. Это место, где традиции встречаются с современностью, создавая уникальный социокультурный ландшафт.

Культурное наследие.

Атырау гордится своим богатым культурным наследием. Здесь можно посетить музеи, посвященные истории региона, а также увидеть традиционные казахские юрты и познать гостеприимство местных жителей. Культурные фестивали, такие как Наурыз, демонстрируют казахские обычаи и традиции, делая их доступными как для местного населения, так и для туристов.

Гастрономическое разнообразие.

Кухня Атырау – это смесь вкусов. Здесь можно насладиться и традиционными казахскими блюдами, и международной кухней. Рыба и морепродукты, осетрина и белуга, занимают особое место в меню местных ресторанов благодаря близости Каспийского моря.

Сообщество и образ жизни.

Жизнь в Атырау невозможна без чувства тесного сообщества. Несмотря на свой быстрый рост и многонациональное население, в городе сохраняется атмосфера уютного городка, где каждый может найти свое место. Здесь новые знакомства закладывают фундамент для крепких дружеских и профессиональных связей.

Мы все дружно, весело засмеялись. Увидеть Каспийское море в Атырау с берега, это будет мутная лужа, заросшая камышами. Величественные пейзажи – это грязные пески, то, что мы наблюдаем сейчас, и ещё более грязные пески дальше. Музей в городе лишь один, а его экспозиция не менялась лет двадцать. Ну а осетрину и белугу давно уже заменили во всех ресторанах на сёмгу и форель! Ибо более не ловится тут такая рыба.

Очередной блокпост мы встретили в Индере, по-казахски «Индебор», название давало большое самосадочное, бессточное, соляное озеро. Этот городок был в ста семидесяти километрах от Атырау, но его мы проехали без проблем. Пока стояли на развилке и девочки бегали по своим делам, я попросил сына притащить кофе из неожиданно огромного придорожного магазина рядом со станцией зарядок авто. Первый раз увидел целых пять рядов автоматических зарядных манипуляторов, почти все соски были заняты машинами. Район, смотрю, тут очень энергонасыщенный. Сын принес два вполне приличных кофе себе и мне, ожидая девчонок, я неспешно выпил приятное пойло, взбодрился.

Дизелек свою работу выполнял, я проверил. Заряд батареи авто не опускался ниже восьмидесяти процентов, «критичный» для меня уровень при междугородних поездках. Поэтому заряжаться от соски даже не стал.

Военным, на очередном посту объяснил, что еду с семьей к родне в Атырау, оружия у меня нет. Дело было уже ближе к вечеру. Уставший солдафон в мятой потной форме проверил наши документы, осмотрел машину, вяло поковырялся в багажнике, что-то гаркнул своим и отстал.

Атырау, как обычно, встретил нас своей духотой. Как они тут живут? Вроде море рядом, но такая жара и дышать нечем. Открыл окно, положил локоть, но за последние пятьдесят километров поездки почувствовал, что плечо уже достаточно загорело, а тут ещё и Женька позади зашкнил: «Папа, дует». Пришлось закрыть. Фотохромное стекло моментально потемнело и солнечный жар от меня отстал. В этом году весна была очень поздняя. По-настоящему потеплело всего пару недель назад. До этого стояла непривычная, затянувшаяся холодрыга.

Пейзаж за окном, как всегда – одна степь. Обычно она монотонного окраса. Белая зимой, а летом выгоревшая, почти жёлтая. Осенью – грязно-серая. Сейчас степь была полна красок. На землю будто намазали много зелёных и оранжевых мазков. Жена, то и дело пихала меня: «Смотри, тюльпаны! Я думала, они уже отцвели!»

Ольга часто фоткала смартом, просила остановиться. Действительно, целая поляна желтых и красных цветов. Красотища. Тюльпаны в начале лета. Удивительно. Прямо какой-то знак свыше.

–Давай наберем? Таню порадуем?

– Оля, зачем они ей? Война в России началась, а мы тюльпаны собираем. Просто наслаждайся зрелищем.

Жена недовольно хмыкнула и стала тыкать в радионастройке панели. Я задумался о своём. Никак не мог вспомнить, как мы познакомились с Игорем. Помню, что он механик, тоже прекрасно разбирался в замках и электронике. Ещё помню на этой теме мы и познакомились. Ему нужно было что-то открыть, спецы подсказали меня, он связался, получил мой совет и дальше быстро разобрался сам. Потом приехал помогать мне со сложным вскрытием. Он всегда много общался с моим сыном. Женька был ещё маленький, но уже тогда внимал каждому его слову. Дядя Игорь для него и сейчас непререкаемый авторитет. А вот как именно мы познакомились, я не смог вспомнить. Такое бывает у очень близких родственных душ. Они притягиваются. Сошлись и всё. Я это уже прошел. У меня несколько таких друзей и все, как назло, не рядом, в разных городах. Исключение – моя жена.

Ольга, мой боевой друг, товарищ и уникальный, вымученный продукт наших долгих встреч.

О, не зря её помянул, натыкала. Казахстанское радио, наконец, проснулось. До этого в машине играла флешка. А теперь мы слушали международные новости. Но свежая информация не порадовала и не внесла ясности. Новость была одна, и она чередовалась на казахском и русском языках: шла какая-то муть про нападение России на Америку, про ответный удар. По одним данным всю Россию развалили и все города в огне, по другим – ничего не осталось от Америки. Это пока не было подтверждено ни с одной стороны. Прекрасно понимал только одно ключевое слово «шабуыл», то бишь, было нападение и явно, по словам казахов, это сделала ужасная Россия. Однозначно заявили лишь проверенное: Великобритании больше не существует как страны и государства. Объявление на русском я пропустил мимо ушей, отвлекся на дорогу. А на казахском языке услышал только окончание сообщения и не понял, то ли наводнение произошло, то ли взорвали что-то. Диктор повторил лишь про остатки страны, теперь уже небольшие разрозненные острова и миллионы погибших.

Атырау стал уже виден: огромные бочки КТК, железнодорожный мост, развилка, ну наконец-то. Доехали к моему другу. Вот и его жилище. Всегда удивлялся размерам. Большой каменный двухэтажный Г- образный мансардный дом. Он был угловой. Большие откатные ворота, с обеих сторон выходящие на разные улицы. Мне был предложен передний двор. Пока заезжал, опять побежали мысли: так, Игорёк, а чем он занимается? Я лихорадочно вспоминал… Что-то в сфере услуг. Информационная поддержка и что-то там ещё. Ах, да, ещё сервисная поддержка … чего? Не помню. И тут осенило. При всём нашем близком знакомстве, я ведь о нём ничего толком не знаю!!! Осмотрелся. Тут явно виден размах и вложенный капитал. Одно его авто – Люкскрузер пятисотой серии, футуристического дизайна, крутая и редкая нынче машина, такие стоят немало. Надо будет расспросить, «откель деньги, Ванюша?»

Ворота были открыты с фасадной стороны дома. Загнал в большой двор свою брутальную на фоне крузера Громаду, и мы с другом обнялись. Однако будто медведь полапал. Силён. Большой лоб, русые волосы, пронзительный взгляд, а бородку смотрю укоротить пришлось, была ведь как лопата у попов. Игорь всегда был в теле, немного грузен.

Он сразу показал знаком, что о серьёзном мы поговорим позже. Я вспомнил этот жест и кивнул: что и говорить, мы с Игорем понимали друг друга без слов. Также, как я, к примеру, свою жену, с которой прожил бок о бок почти двадцать один год. А мои мысли он предвидел или читал по глазам. Их даже не требовалось озвучивать. Да что говорить, умнейший мужик. Ещё, при разговоре он очень любил вставлять непонятные древние словечки. Звучало это очень интересно, и слушать его – одно удовольствие. Рассказчик Игорь необычный: будто древний дед объясняет мне работу термоядерного реактора. Игорь как-то сразу понял, что я сильно устал. Нет, не от поездки, не физически. Больше морально. Одни переживания. Он принял нас как родных, выделил нам комнату на втором этаже и я, наконец-то, расслабился. Пока мы с женой располагались в новых апартаментах, хозяин с Женькой удалился в отдельную постройку во дворе, называемую мастерской.

Мы успели отдохнуть, прежде чем жена Игоря позвала нас вниз. Ее звали Татьяной, она была весьма хороша собой, карие с хитринкой глаза, стройная, среднего роста, в противовес Игорю, очень подвижная шатенка. Постоянно искрометно шутила. Рядом, пытаясь завладеть нашим вниманием, крутилась их восьмилетняя дочка – Анастасия.

Уже был накрыт великолепный стол, и остывало основное блюдо, бешбармак. Мы дружно сели. Из нашей компании спиртное пили только дамы. Они нахлебались домашнего вина и сидели весело хихикая, общаясь о своем о женском.

Надюшка не особо жаловала Анастасию, сказывалась разница в возрасте, но маленькая хитрюга увлекла её головоломками и новой электронной обучалкой арабскому языку. Наскоро перекусив, они ушли в детскую. Наша компашка отметила встречу, обсудила текущую ситуацию в мире, и мы с Игорем уединились в его кабинете, оставив женщин трещать на кухне. Женька снова скрылся в мастерской дяди Игоря.

_________________________________

[1] Добрый день, куда направляетесь?

[2] Привет, едем в Атырау.

Глава 3

Кабинет. Одно окно, простые шторы, кактус в горшке на подоконнике. Во всю стену стеллаж с книгами советской эпохи. Они служили скорее декорацией, чем источником информации, добавляя помещению колорита и важности. Небольшой столик, на нём смарт пятого поколения, два антикварных кресла. Я сел, старинная мебель приятно обняла уставшее тело. Игорь открыл бар, достал оттуда графин и разлил темную жидкость в хрусталь.

– Отведай из моего кубка!

Друг протянул мне красивый бокал.

– Я ж не пью! Неужели забыл?

– Помню. Употребляй смело, этот напиток безалкогольный, на основе тайского чая и ферментов, я выделил их из грибов.

Я потянул вкусную, чуть терпкую жидкость, пахнущую шоколадом – интересный вкус.

– В голове заметно посветлело, усталость ушла на задний план – неплохо тонизирует! – заключил я.

– Дюже – поддержал он.

– Почему ты всегда словечки втыкаешь какие-то непонятные, древние?

– Непонятность сия от незнания твоего и нежелания знать. Соблюсти хочу истину, сохранить правду историческую в общности нашей славянской расы. Не пущать в речь родную языка чуждого и иноземного.

Тут в кабинет зашла Надюшка.

– Дядя Игорь, можно опять с камушками поиграть?

– Конечно, бери, там несколько новых образцов появилось. Обрати внимание: слева положил очень красивые. Особенно голубой кальцит и снежный обсидиан.

Дочка взяла большую деревянную коробку и ушла в детскую.

– Что за камушки?

– Коллекцию начал ещё мой дед. Отец и я лишь добавили малую толику. Там натуральные камни иминералы. Больше двухсот образцов. Наде твоей очень нравится их перебирать, особенно прозрачные, полудрагоценные.

– Игорь, всё забываю спросить, а зачем тебе такой огромный дом?

– Задумка сия, была не моя, а отца. Тогда родители были ещё живы, да и дедок очень крепок. Ещё нас периодически, навещал мой брат с женой и дочками, а у меня с Татьяной, росли старшие отроки. Обитель не пустовала, в ней кипела жизнь. Так, как и хотел мой батя. Недоросликом я застал большие пиры, в хоромах сиих собиралась вся родня, до полусотни человек. Сердце моё в меду, что родители застали это время. Воплотили свою мечту о большой дружной семье. Куда только всё это делось… Дед давно усоп, послед родители, брат трагически погиб.

– Ты не рассказывал об этом.

– Как-нибудь опосля. Его жена с душками племяшками уехали на Родину к своей мамаше в Санкт-Петербург. Бывают тут теперь, но редко, набегами. Мои старшие сыновья выросли, истину познали. Зачем им жить с родителями? Женились, разлетелись кто куда. Так отчая обитель и опустела. Вот Настюху свербигузку себе сотворили на старость лет.

– А чего не продадите? Купите дом поменьше.

– Эх, вздохнул Игорь. Дом этот, с изюминкой. Как не продай, гривен потраченных, даже часть, не вернешь. Во-первых, он цельнобетонный, да такой, что его танком не взять, сейчас так уже не строят.

– Как бетонный, а кирпич?

– Ну кирпичом обложил его уже я, для благолепия. А прежде, в мохнатые годы, когда Союз разваливался, мой отец работал механиком на комбинате крупнопанельного домостроительства КСКД. В то время лучшие разумы страны придумали, как быстро строить многоэтажные дома из готовых напряженных железобетонных плит. Целые микрорайоны до сих пор стоят. Вот из таких плит дом и построен. Потом, оказалось, что это всё убыточно. Вот, разваливающейся стране то было выгодно, тянул лямку и строил, а современному капитализму – стало убыточно. Бетон нынче дорог, его при стройке тратят только на углы, да перекрытия.

– Ничего себе! – я был впечатлен. – В наше время, похоже, строительство такого дома становится по-настоящему сложной задачей. Даже обычный бетон, который я использовал для заливки плиты на даче, стоит какие-то непомерных денег. Здесь использовали готовые дорогущие армированные плиты, которые больше не производятся на заводах.

– Истину глаголишь. А ещё, в моем отрочестве, стоял тут купеческий дом, который обветшал. Времена были мутные и дикие, представь, зарплату работникам платили продукцией завода. Люди сами строили себе домики. Кто дачку себе или жилище, а кто и на продажу. Отец тогда сделал правильный расчет, Представь, взял шесть стеновых плит и одну межкомнатную, хоп! Заря мелькнула, двухкомнатный дом готов! Или если проще, то пятистенок. Нужен лишь кран, да сварка соединить замки. Ну и руки мастеровые. Пол обычно заливали самостоятельно, а крышу делали, кто во что горазд. Кухню с прихожей пристраивали. Посмотрев на всё это, батя выбрал и подготовил под списание несколько десятков плит, а потом выкупил их. Представь, такие плиты рассчитаны на вес девяти этажей и это минимум. Будучи сваренными вместе в короб, они образуют невероятно прочную коробку.

– Я думал, это всё построил уже ты.

– Окстись! Вот крыша и мансарда, это да, мои труды. Старый чердак сгорел, был пожар от молнии. Зной той порой стоял просто ужасный. Удивительно, но потушили сами, все были дома. Когда приехала пожарная машина, уже всё погасло. Представляю, как бы они залили своими брандспойтами крышу до самого подвала. Они горазды. Ущерб от тушения превысил ущерб от пожара.

На этих словах мы с другом рассмеялись.

– А вообще, деревянные конструкции крыши – самое уязвимое место любого жилища. Но я учёл эти недостатки и переделал. Нынче основа чердака и крыши полностью металлическая. Швеллер, уголок и профильная труба. Утеплитель – минеральная вата. Металлочерепицу опять же запретили, потому крыша покрыта мягкой кровлей по плите ОСП. Эти вещи мало горючи, но я для уверенности повесил шары чудные.

– Что за шары?

– Ну, это так называемые пожарные гранаты. Примитивное устройство тушения, самосрабатывающее при пожаре. Теперь сжечь дом практически невозможно, даже если захотеть. Камень, бетон, железо и стекло. Ещё это позволило на втором этаже сделать один цельный зал – восемьдесят квадратных метров. Мы всё основное время проводим там, на длинном диване перед большой панелью. Но это не главное. Завтра узришь ещё кое-что, а сейчас пойдем почивать.

– Точно, пора.

Была уже глубокая ночь, и мы разошлись по комнатам.

Новый день принес новую информацию. Я встал по привычке в семь утра, пока ещё не началась гурьевская духота, вышел на свежий воздух делать утреннюю разминку. Опять обратил внимание на масштабы дома, тщательно прибранный двор, аккуратно подвязанный виноград, на ухоженные розы.

Из мастерской появился хозяин.

– Доброе утро! Чем занимался?

Игорь поднял взгляд на небо и произнёс:

– Предобрейшее! Да так, задумку одну с твоим сыном воплощал в действо.

В окне мастерской я разглядел довольное лицо Женьки. Это что же могло случиться, чтобы он встал в такую рань? Надо посмотреть, но Игорь предложил другое:

– Пойдем, узришь подпол.

О-па, тут ещё и подвал есть. Надо посмотреть. Друг зашёл в дом, дернул рычажок. Крышка подвала сливалась с керамогранитом, имитирующим деревянный пол. Если бы при мне не открылся лаз метр на два, я бы никогда не догадался, что тут есть вход в подземелье. Люк, (а это был действительно люк, сварная рама, заполненная бетоном и поддерживаемая газлифтами), находился прямо под воздушной, будто парящей лестницей с подсветкой на второй этаж. Мы спустились, автоматически зажегся свет. Никакого затхлого запаха. Сначала был длинный коридор, одна стенка отгораживала часть комнаты. В конце коридора стояла маленькая раковина и унитаз. Обалдеть, ну и подвальчик. Размеры и высота впечатляли.

– Если мы под землёй, то как будет работать канализация?

– Вопрос твой мудр! Пока есть электричество, всё легко решаемо. Вот посмотри сюда. Тут все системы жизнеобеспечения.

Игорь открыл дверь в комнату налево, а там чего только не было. Большие круглые бочки с надписью ФП-100, система из труб и воздуховодов, насосы. Какие-то устройства стояли в запечатанном виде.

– Раз уж есть такой подвал, было глупо не продумать в нём и убежище. Тем более что перед строительством отец пробил в подвале скважину, так, на чёрный день. Вон та труба торчит. Сейчас, конечно, всё запечатано, но, если понадобится, расконсервирую. Итак, друже, мы стоим на бывшем полу старинного купеческого дома, который ушел в землю за сто лет. То жилище мы, конечно, убрали, а поверх построили новое с очень широким фундаментом, он и является тут стенами. Но, самое интересное, здесь имеется ещё один подвал, оставшийся от старого дома. Пойдем, прояви внимание.

Это было невероятно. Теперь от коридора мы пошли направо. Яркий свет включился автоматически и заполнил довольно большую проходную комнату. В левом углу её углу на полу был деревянный люк. Хозяин легко поднял его, открыв моему взору каменные ступени, уходящие вниз. Мы действительно спустились ещё глубже в бетонный погреб, запахло стариной, тусклый свет осветил ряды ящиков с тушёнкой и прочими консервами, стоящими вдоль стен. Дальше незнакомые ящики с надписью: «Гражданская оборона».

– Нафига тебе столько?

– Была возможность, приобрел недорого. Тут весьма прохладно, всё сохраняется замечательно. Там дальше водка, крупы, мука, макароны. Я все щели забетонировал и залил мастикой, так что ни подземные воды, ни мыши не угрожают.

– Вот это да, объект «Укрытие». Получается, ты давно знал и готовился к войне?

– Нет. Об этом ни батя, ни я, даже не думали. К тому случайно подтолкнуло одно событие. Лет десять назад, мой друг арендовал пустующее помещение цеха на бывшем химзаводе под свой плазморез. В советское время гигантский химкомбинат производил огромное количество пластиковых изделий и разных химических веществ. Непрерывно, во все союзные республики оттуда уходили эшелоны с продукцией. После развала страны могучей, названной СССР, разрушились все цепочки и связи, завод стал никому не нужен. Вдруг, как чёрт из табакерки, появился владелец. Не могу себе представить, как эти новоявленные мажоры – нувориши, смогли тогда выкупить и перевести в частную собственность гигантский завод, который строил весь Советский Союз. Он являлся градообразующим предприятием и был огромен. Раньше там по территории даже автобусы ходили. Ты думаешь, эти новоявленные владельцы, укравшие труды целого поколения, захотели восстановить, хоть малую толику?

– Ну, я бы поступил именно так. Если была полностью налажена инфраструктура, можно было просто заменить оборудование и начать что-то производить.

– Нет, производить и созидать, это было не про них. Эффективные менеджеры стали его просто разбирать и сдавать на лом. Им было выгодно, чтобы Казахстан ничего не производил, а лишь закупал всё за свои ресурсы. Они распродавали завод тридцать, а может и больше лет, но до сих пор там ещё полно материальных ценностей. Вдумайся, какая это была мощь?

Подвал оказался ровно на всю длину и ширину дома. Разграничен на комнаты мощным бетонным фундаментом, на которых и стояли стены. Комнат было шесть. Четыре квадрата и две по сторонам.

Игорь продолжил:

– Новые хозяева территории химкомбината сдавали пустующие цеха в аренду. Друг прибрал. Так вот, его помещение было завалено барахлом, это оказался никому не нужный амбар гражданской обороны. Даже старинные рации были, сирены, ручные насосы. Товарищ позвал меня, сказал: посмотри, ты любишь такое изучать, что-то нужное тебе забери, остальное будем вывозить на мусорку, хозяин разрешил всё выбросить.

– Разве за столько лет, что-то ценное сохранилось?

– Твоя правда. Почти всё было разворовано. Но, в основном, даже просто варварски испорчено, вскрыто. Однако склад был огромен. Я нашёл очень много прелюбопытного. К примеру, запечатанный ящик с отлично сохранившимися противогазами ГП–5. Если интересно, то такой ящик содержит сорок комплектов противогазов: нулевого роста – пять штук, первого – двенадцать, второго – пятнадцать, третьего роста – семь штук и одна штука огромный противогаз, максимального четвертого роста.

Они хоть и старенькие, но я их обслужил, теперь исправны и прекрасно защищают от попадания в органы дыхания, на глаза и лицо человека отравляющих, радиоактивных веществ и бактериальных средств, а также прочей гадости.

Прихватил, конечно, и ящик с запасными фильтрами к ним, как без них? Выбрал пять огромных сменных бочек фильтров – поглотителей ФП–100 для системы вентиляции воздуха в убежище. Ты их уже видел. Какой-то балбес разворотил один, увидел мелкий порошок активированного угля и покидал остальные. Видимо, искали цветмет. Был стеллаж с аптечками. Замечательная вещь! Если правильно хранить, срок годности – огромный. Очень хотел бы иметь такие в наличии.

– Что за аптечки? Йод, марганцовка и бинты? – мне стало интересно.

– Нет! Смотри, в бытность Советского Союза на всех объектах гражданской обороны были предусмотрены индивидуальные аптечки Аи–2, на случай великой ядерной катастрофы. Там было много чего нужного. Но в состав аптечек входил и пенал с шестью таблетками психотропного вещества «Тарен», применявшегося как противоядие при химических отравлениях. Так вот, нарики прочухали, что с этого можно торчать. Расконсервировали и раздолбали ради этих таблеток полтонны таких аптечек. Моя обида не знала предела! Всё остальное было разбросано. Превратилось в мусор.

Были пробирки с анализаторами воды и воздуха тоже. Пришло в негодность от времени. Легкие маски из поролона и полиэтилена из расконсервированной ёмкости, буквально рассыпались в руках, сгнили.

– Ну и что было дальше?

– Увидев все эти подарки, решил осмотреть и само убежище на заводе. Это была огромная стальная труба с лавками по всей длине, закопанная в землю. Ходил, записывал, изучал. Мне было интересно, как всё устроено. Тут и родилась идея. Сделать в своём подвале какое-никакое укрытие. Да всяко понадежнее заводского. Сам бы, конечно, покупать всё это не стал. Особенно ОЗК. А тут лежат себе, в идеале, целый ящик, грех не взять, тем более, даром. Ну и увлекся. Стало будто хобби. Потом, всё что встречал подходящее, тащил сюда.

Мы, наконец, выбрались из волшебного подвала. Игорь сыпал информацией. За завтраком меня порадовала моя жена. Ей позвонил папа: никаких осадков в Уральске нет, радиации тоже. Можно возвращаться. Местное телевидение в новостях объявило, что в результате недопонимания произошел обмен ракетно-ядерными ударами между Америкой и Россией. Но американцы ударили не только по российским городам, ещё зачем-то накрыли Индию и Китай. Оттуда им тоже пошла ответная атака. Но ни по Москве, ни по Вашингтону никто не попал. Второй волны якобы уже не ожидается, страны вступили в диалог, ведутся переговоры о перемирии. В какой нафиг диалог и как они могли вступить, было неясно. Какие города и как именно разрушены, тоже. Выступил президент Казахстана. Наверняка из защитного бункера, но на фоне флага Казахстана. Я подумал, если бы он выступил на любой из улиц столицы, в окружении людей, было бы более патриотично.

Объявил, что закрыты все пограничные переходы с соседними государствами. Жителям Казахстана ничего не грозит. Что он и вся верховная власть находятся на своих рабочих местах и контролируют ситуацию. Просьба соблюдать спокойствие, не разводить панику и не вестись на провокации. Не выходить на улицу с огнестрельным оружием. Не собираться на митинги. Участковые обойдут каждый дом с разъяснениями ситуации. Во всех городах вводится комендантский час.

Потом показали кадры местного телевидения, как полиция разгоняет толпу, грабившую супермаркеты и людей, хватающих с прилавков вечные ценности в виде муки, сахара, макарон, кока-колы и прочих продуктов. Ну да, Казахстану ничего не грозит, а в стране уже, практически, беспредел.

После завтрака Игорь, наконец, повел меня в свою мастерскую. Вот тут я вообще обалдел. Раньше думал, там устроена просто пригаражная шарашка с мазутными ключами для ремонта авто. А тут оказалось настоящее царство механики и электроники. Светлый цех. Станки, фрезерные, токарные. ЧПУ, маленький пресс, лазерный сварочный аппарат, полимерный принтер, муфельная печь и куча всего другого. Многие устройства и узлы, назначение которых не понимал даже я. За отдельным оборудованным столом сидел довольный Женька и тыкал в экранчик непонятной конструкции.

– Готово, дядя Игорь. Код отладил. Информация последовательно снимается со всех десяти устройств, аппроксимация работает более или менее точно. Разница показаний не больше пяти процентов.

– Вот это я понимаю Царство технаря! Что это вы тут разрабатываете? – удивленно спросил я.

–Готовимся к БП, папочка – ехидно ответил Женька.

Тут к разговору подключился Игорь и начал объяснять:

– Я разместил по городу десять датчиков. Они контролируют и периодически передают сюда несколько параметров: давление, влажность, температуру, альфа, бета и гамма-излучение. Понимаешь, по Астрахани несколько раз прилетело что-то очень серьезное. Наверное, в мегатонном измерении. Настолько мощное, что рыбаки из Казахстана увидели вспышку за двести километров. Земля, говорят, тряслась. Вот решил начать мониторить экологическую обстановку.

– Как «несколько раз»? Не понимаю. Неужели надо несколько ракет, чтобы всё уничтожить?

– Сергей, ты плохо разбираешься в технологии обмена ударами. Одиночными ракетами с ядерным зарядом взрывают тактические цели, для достижения преимущества на поле боя. А Россию бомбили стратегическими боеголовками. Каждая боеголовка имеет несколько ядерных зарядов, да ещё и ложные цели для сложности перехвата. Ещё в космосе они разделяются и бьют дружно, каждый по своей цели в городе. Если такую боеголовку пустили, к примеру, на Астрахань, жди несколько ядерных ударов.

– Понятно. Получается, вы в Гурьеве не в лучшем положении, чем мы в Уральске.

– Естественно. Все плывем в одной лодке. Я так понимаю, снедаем ты вопросом, ударят ли по нам?

Антиципация Игоря меня всегда удивляла.

– Так вот. У меня тут недалече от дома аэропорт. Последнюю неделю я вижу, как автобусы Тенгизшевройла и прочих иностранных компаний, вывозят американцев отсюда пачками. Даже не знал, что их тут дюже много. Потом подсказали, что часть людей и не американцы совсем. А просто состоятельные люди. Бегут. Аэропорт-то наш, фактически закрыт, но военными самолетами отсюда вывозят этих бегунов спецрейсами в Азербайджан за сумасшедшие деньги. Подумай, зачем? Более того! Я проехался по нашим элитным районам и посмотрел коттеджи жировых, то бишь, наших городских олигархов и управленцев из Акимата. Но там только прислуга и охрана. Все хозяева отбыли. В самом Акимате одни замы зама. Сидят важные, как индюки, пыжат свои щёки. Опять подумай, почему?

– Погоди Игорь. Если крысы бегут с корабля, ты думаешь, корабль скоро утонет? И по городу ударят ядерной бомбой? Но зачем? Тут и так всё принадлежит американцам, включая заводы, или отдано в аренду на кучу лет вперёд. Хотят уничтожить наше население?

– Сергей, не весели мои уста. Кому нужны жизни наших, допустим, четырехсот тысяч бедолаг? На них даже бомбу тратить не имеет смысла. Ты же видел по панели, казахи уже сами готовы друг друга поубивать за пачку соли. А американцы чрезвычайно прагматичны. Речь идёт о другом. Ресурсы! Они построили тут огромную инфраструктуру по добыче и переработке нефти и газа. Кучу скважин набили, мощный завод шестого поколения в Карабатане, в пятидесяти километрах от города. Городской нефтеперерабатывающий завод в его черте. Десятки, а может сотни хранилищ нефти, газа и готовой продукции. Видимо, они не хотят, чтобы всё досталось врагу. А враг в первую очередь – Россия. Получается, боятся они. Понимают, что Россия довлеет, и Казахстан обязательно придет ей на помощь. Вопрос только когда.

– А почему тогда им просто не заминировать всё и не рвануть? Это же проще и дешевле?

– Ты думаешь наши совсем дураки? Будут спокойно наблюдать, как американские военные минируют местные гражданские объекты? На вилы подымут моментально!

– Извини, ты прав, не подумал. А как, например, наш Уральск? Там же нифига никаких серьёзных заводов нет. Всё закрыли. Мукомольный только, и тот за городом. Ещё пивзавод. Значит, не будут бомбить?

– Не факт. Чем руководствуются эти твари, нам не уразуметь. Но Уральск, например,замечательный пункт, соединяющий Казахстан с Россией. Прямые, широкие дороги ведут до Самары, Оренбурга, Саратова. А ещё вглубь Казахстана, через нас и Актюбинск. Казахи говорят то, что нравится американцам. Но это не так. Это для прикрытия глаз. Где Америка, и где Россия. Мы находимся рядом, мы обязаны жить в мире. Есть, конечно, уроды, которые раскачивают лодку. Понятно, что это кому-то выгодно. Но наши народы гораздо ближе, чем пытаются показать всему миру. Оскотинить можно любую нацию, любой народ. Суть – не взирая ни на что, все хотят жить хорошо. А на деле, служивые ребята рассказали, что часть боеголовок, нацеленных на российские города, сбили именно военные из Казахстана, хоть и под контролем России. Иначе, там вообще, была бы полная задница. Вот такая мутная каша получается.

Глава 4

– А почему нам с Америкой и Западом, в целом, невозможно жить просто и дружно? – я недоумевал.

– Был такой жирдяй, Черчилль. Премьер-министр в Британии, которого возвеличили лишь за то, что он ненавидел СССР. Напридумывали его личности гениальных качеств и способностей. Ты хоть представляешь, что он сделал?

– Это вроде было во Вторую Мировую? Я плохо знаю историю.

Друг спокойно и обстоятельно начал мне объяснять:

– Вторая Мировая Война, закончилась полным разгромом фашизма с участием коалиции стран, открывших второй фронт. Главное зло планеты было побеждено. Вроде бы всё, живите в мире и радуйтесь. Наша, тогда ещё огромная страна, в которую целиком входил весь Казахстан, потихоньку поднималась из руин. Но главные враги были совсем не в побежденной Германии. Такие твари как Черчилль, всей своей сутью ненавидели Страну Советов. С самого начала неугомонный жирдяй и алкоголик разрабатывал планы тотального уничтожения СССР.

– А чего ему спокойно не жилось, чем ему так русские насолили?

– Он в то время, был премьер-министр, фактически самая главная фигура королевства, руководствовался основными принципами своей страны. А они не умеют существовать иначе. Британия – страна-вампир, они живут тем, что грабят другие менее развитые страны. Это колониальная империя во главе с метрополией. Они владели самым большим количеством территорий из когда-либо существовавших государств за всю историю человечества. Их колонии были на всех пяти обитаемых континентах. Потому и желание завладеть огромными ресурсами недр, богатствами флоры и фауны нашей красивой Родины, не давали им покоя.

– Получается, запад постоянно думал о том, как уничтожить СССР, а теперь и Россию?

– А ты думаешь, чем занимались американцы, штампуя после ВОВ свои ядерные бомбы? Я тебе лучше зачитаю.

Друг пододвинул к себе смарт и озвучил:

– Из уже давно рассекреченных архивов значится следующее: «На Челябинск понадобится три атомные бомбы, на Тулу – две, на Москву, Ленинград и Новосибирск – по шесть бомб. Всего мы должны уничтожить 66 городов, а для этого нужно четыреста шестьдесят шесть атомных бомб. А по минимуму обойдемся и ста двадцатью тремя бомбами, и разнесем для начала пятнадцать городов, и вот они: Москва, Ленинград, Киев, Ташкент, Баку, Новосибирск, Горький, Тбилиси, Омск, Львов, Харьков, Одесса…». Это выдержка не из планов нацистских нелюдей, а из военных документов наших союзников – американцев, подготовленных в сорок пятом году, когда ещё не пал Рейхстаг, ещё не было объятий на Эльбе, и даже атомная бомба была не вполне готова. Но уже тогда американские планировщики готовились к нападению на советскую Россию. Планов нападения на СССР было не один и не два – всего с сорок пятого по сорок девятый год Пентагон наштамповал их больше двадцати, да с какими названиями! «Пресс», «Коленвал», «Колесничий», «Кусторез», «Жнец», «Жаровня»…

– Это как делить шкуру не убитого медведя, получается. А Британия на карте совсем небольшая, я и не знал, что они такие монстры. Как Черчилль вообще планировал победить нашу огромную страну?

– Разум ему затмили модные, только что придуманные американцами ядерные бомбы. Он и разрабатывал те планы полного уничтожения населения нашей Родины. Слава Богу, мир не скатился тогда в пучину новой войны. Его не поддержали. После той войны СССР был настолько могучей военной силой, что дураков для реализации, просто не нашлось.

Тогда, этот лентяй и пьяница, выступил в Вестминстерском колледже города Фултон, штат Миссури и убедил всех, что англоговорящие страны должны в любом случае иметь полное военное превосходство над СССР. Ну и понеслась гонка вооружений, холодная война, санкции. А ведь сам Сталин поставлял понравившийся Черчиллю коньяк в Лондон из советской Армении. Вот такая нация, дружба – дружбой, а табачок врозь.

– Вот урод. Ладно, хватит про историю. Я вообще запутался. Значит, мне с семьей не имеет смысла отсиживаться у тебя дома? Тут получается ничуть не лучше. Такой же приграничный город. Те же яйца, только вид в профиль. Надо ехать или дальше в Астану, или возвращаться домой.

– По поводу, куда вам ехать, принимай решение самостоятельно. Хозяин – барин. Ответственность за твою семью лежит только на тебе. Я лишь даю личные советы. Будет трудно, всегда вас жду и приму.

Друг взял с полки коробку.

– Кстати, это тебе.

Я получил в руки компактную радиостанцию.

– Игорь! Это же Гидра-100. У меня уже есть такая. На охоту её всегда беру.

– Истинно, только тут есть важные доработки. Вот эта кнопка включает мою личную частоту, усиленную мощность выходного каскада и шифрование разговора. Ответить смогу лишь я, мои близкие, и никто другой. Подслушать невозможно, скремблер. Бери. Все мои друзья имеют такую рацию. Ежели, меня не станет, то, Бог даст, вы сумеете связаться и помочь друг другу. Если захочешь её где-то оставить, уничтожь. А моя рация всегда со мной!

Игорь усмехнулся и постучал пальцем по уху. Как я понял, рация у него была интегрирована в бадимодуль, такие вещи сейчас становились всё более популярными. В человека имплантировались разные виды электронных устройств. Началось всё из медицины; слуховые аппараты, голосовые протезы, искусственное зрение, кардиостимуляция, потом пошла вспомогательная электроника, часы, калькуляторы в глаза.

Сейчас для каждой профессии придуманы бадимодули, стимулирующие различные органы чувств. А уж у певцов ртом, стало моветоном не иметь хотя бы имплантат тональной коррекции и поддержки. Да что говорить, многие мои клиенты, вживляют себе в руки электронные метки в качестве ключей. В основном, это рассеянные растяпы, постоянно теряющие свои метки. Да я и сам всё подумывал решиться на миостимулятор основных мышц тела. Вроде как гимнастика, которая сама по себе. Ведь совсем после этого обленюсь. Не загонишь в спортзал. Потому не стал.

Мы общались долго, практически до полуночи. Сонный Женька ушёл в дом. Я с другом вышел во двор и встал под ночным небом, усыпанным тысячами мерцающих точек, вдали от городской суеты. Игорь, с бородкой, что слегка мерцала под светом звезд, молча смотрел в бескрайнюю даль ночного космоса. Я присел рядом на лавочку, пристально наблюдая за исходящим из его глаз светом восхищения.

– Сергей, вот они – наши созвездия. Всегда казалось, что там знают ответы на все наши вопросы, – сказал друг, перенося свой взгляд с небес на меня.

На следующий день мы на крутой машине Игоря сделали круг по городу. Просто осмотреть текущую ситуацию. Стояла удивительная тишина. Что сразу бросилось в глаза; улицы перестали убирать. Деревья поливать. Людей стало очень мало. Редкие велосипедисты. Супермаркеты, сплошь все целые, с вывесками, но закрыты, а рядом охрана с оружием или обратная картина, эти здания уныло стоят, разграбленные, с уже разбитыми витринами.

По городу ветер гонял кучу мусора, я присмотрелся, какие-то пакеты и бумажки. Поднимать и читать не стал. Наверняка реклама. Контейнеры с мусором, всё, что мы видели, были уже переполненные. Вороны и собаки растаскивали эти пакеты по всей улице. К разделу подобного имущества подключились кошки, голуби и воробьи. Полицейские машины, то и дело проносились по городу с включенными сиренами и мигалками. Сотовая связь работала, но с сильными проблемами, дозвониться до любимой я не смог. Радио непрерывно успокаивало гражданское население.

Игорь разгневанно произнес:

–Узри! Я же тебе уже вещал. Наших братьев и бомбить не надо. Сами в грязи вымрут. Ещё ничего не произошло, просто их бомонд из города отлучился, и буквально сразу всё превратилось в помойку. Поставленные на управляющие должности пешки, находящиеся в городе, ситуацией не владеют. А ещё, остались тут такие, как мы с тобой.

Потом всякие одиночки, ну ещё вояки, полиция и мелкие управленцы. Хорошо хоть электричество пока ещё есть и вода. Но там, на ТЭЦ, простые работяги пашут. Теперь чуть что, жди аварии. Это лишь вопрос времени. Ведь вся обслуга города бухает. Ежу понятно, что всё начальство уехало, и наступили радостные времена.

Наконец, мы обнаружили открытый частный магазинчик, но в нём была большая очередь. Два крепких парня с охотничьими винтовками следили за порядком. Покупатели, главным образом, представляли собой грустных людей, которые скупали остатки вчерашнего хлеба и водку. Огромный прилавок со спиртным был уже почти пуст. Полки с макаронами, крупами и мукой, тоже были голыми. Игорь пополнил запасы продуктов из тех, что смог выбрать, осталась кока-кола в больших двухлитровых бутылках, снеки и маринованные овощи в стеклянных банках. На обратном пути увидели работающую аптеку, друг накупил разных лекарств, и мы вернулись домой.

После ужина до самой ночи общались на разные темы, в основном, Игорь рассказывал, как вести себя при ядерном ударе и какие последствия могут быть.

Я принял чёткое решение: если ничего не изменится, то через пару дней возвращаемся в родные пенаты. Но время текло медленно. От скуки я помог другу с работами по дому. Потом прибрались во дворе. Сложили остатки стройматериалов. Так прошёл ещё один день. Очередное утро не преподнесло ничего нового. Всё стало только хуже. Город быстро зарастал грязью, опустевшие магазины закрылись.

– Игорь, а почему продукты не завозят?

– Насколько мне известно, амбары с тем съестным, что ещё осталось в городе, пока закрыли и взяли под усиленную охрану. Там теперь кормится вся полиция, они туда никого не подпускают. К нам ведь всё завозили из России, через Самару и Астрахань. Города эти разбомбили, границы закрыли. Что теперь произойдет, никто не знает. В Казахстане мало чего производилось, в большинстве своём, все товары лишь переупаковывались. Вот такие пироги. Скоро голод настанет. Катастрофа.

По городу кучками, по трое-пятеро, шастали крепкие молодые парни. Видимо, высматривали, что плохо лежит. Думаю, что до мародерства остался один шаг. Велосипедисты стали отдельным классом. У кого за плечом был меч, у кого даже лук. Смешно. Мы решили выехать сразу после завтрака, чего время зря терять. Посидели на дорожку, попрощались. Уже в машине, через открытое окно, Игорь пожал мне руку, а потом сунул в неё несколько блистеров и сказал:

– Если всё же случится, первым делом примите все по пять штук за два приема. Но это работает только один раз.

Я разжал ладонь. Таблетки. Калия йодид. Поблагодарил. Бросил в бардачок, и мы тронули. Уже на выезде из города я решил проверить дальность связи и взял в руку рацию.

– Как слышно, приём?

Эфир отозвался почти моментально:

– Внимаю тебя любо! Счастливого пути!

Впечатляет. Не модифицированная рация вряд ли потянет на такое расстояние. Выехали из города, началась монотонная дорога и мысли. Мысли. Мысли. Они от меня не отставали. Я просто не мог от этого отключиться. Послушать музыку или новости. В голове был бардак, в котором я медленно наводил порядок. Из двух главных вопросов, «Кто виноват?» и «Что делать?», вопрос из книги Александра Герцена уходил на задний план. На передний вышел Николай Чернышевский. Со своим «Что делать?».

Фактически, уже началась Четвертая Мировая Война! Хотелось спасти всех, весь мир, но я понимал, что не способен спасти даже себя. А со мной мои самые родные люди. Моя семья. Никакого нормального убежища в Уральске я не знал. Его не существовало априори. Вспомнил слова Игоря: «В Казахстане нет такого понятия как “бомбоубежище”. Согласно нормативным правовым актам, в нашей стране применяется понятие “защитное сооружение гражданской обороны”».

То есть это созданные ещё при Союзе, совершенно незаглублённые укрытия, сделанные в виде большого цилиндра из железной трубы. Они служили больше для отвода глаз, чем для защиты от ядерной атаки, к тому же, давно пришли в негодность, разворованные, затопленные и сгнившие. Вспомнил одно подобное убежище. Оно находилось в самом городе, мой друг Андрей выкупил его вместе с земельным участком. Провёл свет, сделал там склад под картошку и ферму для выращивания шампиньонов. Конечно, можно поехать и к нему, но теперь, после разговора с Игорем, я понимал, сколько надо выдержать требований к такому объекту для выживания. Это не посидеть час-два на мешках, в затхлом помещении. Даже не переждать день или ночь. Это реально жить неделями, а может и месяцами, пока снаружи не спадет радиоактивный фон. А если год, два? Всё это время надо дышать, спать, есть, пить, мыться, испражняться, в конце концов! Вся эта дрянь не должна проникать внутрь.

Должны быть созданы условия для жизни. Чистая вода, куча хорошей еды. Лекарств. Ах, да, электричество. Его же не будет! Сомневаюсь, что мой грибной друг сможет выжить в своей яме с мешками картошки. И это, если его не придут грабить умирающие от голода соседи. А что могу сделать, к примеру, я? Подвал на даче отпадает. Это даже и не подвал, а просто подпол. На ум приходили разные бредовые идеи. Нет, мне не светят ни бункер, ни укрытие.

Даже идей нет, что делать, если вдруг накроет и нас в Уральске. Может просто уехать в поле, или дальнюю деревню? В приграничные с Россией регионы подальше от больших городов. Точно! Там, наверняка, можно будет выжить. Надо вернуться в город, снять деньги со счета, собрать вещи, нанять ГАЗель и уехать куда-нибудь, к примеру, в Дарьинск, он в тридцати пяти километрах. Никто бомбить его точно не будет. Купим там домик, заживём своим хозяйством, переждём всю эту ерунду. Останавливался там как-то у замечательных людей. Каждый держит скотину и птицу, выживем.

Можно будет охотиться, рыбачить. С голоду точно не умрём. Или поехать, к примеру, в деревню Чеботарёво или даже Балабаново. Там мы как-то охотились с друзьями. Думаю, приютят, не выгонят. Места заповедные, если что можно рвануть и ещё дальше. Знаю, где бывшее казачество проживает, целая община. Работу всем найдут. Ключник как я, всегда нужен. Женька, точно при деле будет, жену пристрою. Ах да. Забыл. Там же опять недалеко Оренбург, а его, наверняка, тоже разбомбили.

– Сережа! – меня пихнули в плечо.

– Ой черт! – я вильнул рулём и смотрел на испуганные глаза супруги.

Запищала иконка «опасное вождение», электроника вмешалась в стабилизацию машины.

– Я к тебе обращаюсь уже пять минут! Ты как истукан, впёрся в дорогу и не отвечаешь.

– Извини, Оля, задумался.

– Ничего себе задумался, ты меня напугал! Куда поедем? Спрашиваю, домой или сразу к родителям?

– Давай к старикам. Навестим, там и определимся.

А, будь что будет, всё равно, нечего терять. Если начнут бомбить Уральск, то нет смысла куда-то драпать. Значит, ударят и по другим городам. Везде будет одинаково хреново.

Загорелась иконка «колесный заряд». Я подтвердил. Пошло списание с карты. Тут в дороге уложены индукторы, заряжающие аккумулятор при движении машины. Проценты заряда полезли вверх. Дизель выключился. Когда что-то прибавляется, всегда на душе становится спокойнее. А со счета списывались практически копейки, об этом я и не думал. Неожиданно мысли самостоятельно вернулись в прежнее русло.

Дача у Олиных родителей на Локомотиве, если шарахнут по центру города, то всё выгорит дотла. Там расстояние по прямой, максимум пятнадцать километров. Никакое укрытие не спасёт.

Теперь расстояние от моего города до дачи тестя, мне казалось, уже играет положительную роль. Может, выживем, хотя там всё из дерева. От спички то всё сгорит, что говорить о ядерной бомбе…

Кордоны проехали быстро. Наши вояки ничего не спрашивали. Заглядывали в салон, что-то записывали, бегло осматривали авто, внимательно смотрели на пассажиров и отпускали.

Машин возвращалось тоже очень много. Перепуганный народ, так же как и мы, ехал теперь обратно в Уральск. Проехали Чапаево. Временный знак пять километров в час. Проползли. А блокпост поредел. Никакого досмотра. Просто люди в форме с автоматами.

– Слушай, тут новую объездную с мостом через Урал за Серебряково построили, давай по ней? Через город точно пробка будет. А там с Чимкентской трассы и на Сырым Датова, – жена опять выдала дельный совет.

– Да я так и хотел. Смотри, сколько машин прёт в город.

За двадцать километров до Уральска свернул направо, на объездную дорогу. Внутри я уже принял ситуацию такой, какая она сложилась. Переехали новый мост через Урал. Впереди село Подстепное, там развилка. За ней дорога изгибалась широкой дугой, город остался почти позади, потом повернула налево и дальше ехать практически по прямой. По трассе Самара – Шымкент мы быстро доберёмся до дачи стариков. А если сейчас поехать прямо, то эта трасса идет на Оренбург. Эх, помню, мы всей семьёй мотались туда на пару дней. Дети бесились в парке «Тополя», потом дружно гуляли по пешеходному мосту через Урал…

В груди опять запекло. Как-то сильнее, чем в прошлый раз. Я вспомнил эти ощущения, резко сбросил скорость и съехал на обочину. Успел прокричать только:

– Закройте глаза!

И… Яркие вспышки пробили сквозь веки. Не спасли даже затемняющиеся фотохромные стекла и зеркала автомобиля. Земля зашевелилась, машина жутко завибрировала, будто мы стояли на вулкане. Когда перестало пылать, я открыл глаза и затряс головой. Передо мной заплясали зайчики.

– Все живы?

Раздалось невнятное бормотание. Жена тихо шептала молитву. Обернулся. На заднем сидении Женька тёр глаза, а Надюшка так и сидела, смотря в пол. Там, где недавно был мой родной город, через заднее стекло я с ужасом наблюдал, как нехотя гасли чудовищные вспышки ядерного взрыва. Они отращивали себе грибные ножки, становясь страшными султанами. Звука не было, он ещё не пришёл. В голове лихорадочно заработал калькулятор. Что там говорил Игорь? Надо вспомнить всё. Поражающее воздействие гаммой, получается, уже хапнули, световую вспышку пережили. Пока спасло то, что мы вроде далеко… Ах, да, сейчас придет взрывная волна… до города, если грубо, меньше двадцати километров, скорость звука… У нас возможно есть время, чтобы убраться с открытого пространства.

Я нажал на педаль газа. Никакой реакции.

– Женька! Выходим, быстро.

Обалдевший сын вывалился из машины.

– Папочка, что? Что делать?

– Толкай, сын! Быстрее, помогай толкать машину и считай вслух!

Мы принялись катить авто к ближайшему съезду с насыпи. Это единственное, что пришло мне в голову. Надо защититься от ударной волны, столкнуть машину с этой чертовой дороги. Самостоятельно ехать Громада отказалась, на дисплее мелькала мешанина из символов. Я заметил, что со стороны левого переднего колеса выходил дымок. Ещё этого не хватало.

– Восемь…

Мы уже почти у съезда с дороги.

– Двенадцать…

Ещё чуть-чуть.

– Семнадцать…

Машина, наконец, покатилась под уклон сама.

– Запрыгивай!

Женька неуклюже прыгнул, громко хлопнув дверью. Руль стал невероятно упрямым. Машина скатилась с насыпи, и я вывернул под неё. С трудом остановил большое авто. Тормоза тоже стали деревянными. Мы почти уперлись в большой карагач.

– Двадцать два…

Над нами резко потемнело, полетела пыль. Машину затрясло. Раздался протяжный раскатистый низкочастотный грохот. Со страшным скрипом у карагача обломилась крона и улетела в неизвестность. По авто грохотали камни, ветки и вдруг сильный удар по капоту. В лобовое стекло прямо напротив жены, уперлось разбитое в кровь лицо женщины.. Ольга неистово заорала от испуга. Вдруг, неожиданно, всё стихло. Воздушный ударный фронт прошел. Теперь летела мелкая пыль. Я выпрыгнул из машины: на капоте неуклюже раскинув ноги, лежала молодая женщина. Она тихо поскуливала. Я взял её на руки и занес в салон через заднюю дверь.

Ольга плакала.

– Папочка. Мамочка. Как же так…

Посмотрел назад. Надя сидела, насупившись. У Женьки, на плече которого скулила окровавленная подергивающая женщина, от шока глаза были чуть ли не на выкате.– Так! Успокоились все! Всё страшное позади. Удар мы пережили, теперь надо просто выжить!

Сказал, а сам задумался. Ведь осталось самое сложное. Правду говорят, что инициативу надо сразу брать в свои руки, иначе начнутся сопли.

Глава 5

Жена повернула ко мне заплаканное лицо:

– Как ты думаешь, что с родителями?

–Всё у них нормально! Дмитрий Иваныч не дурак, найдет выход из положения. Забились куда-нибудь в подвал. Сейчас думай о своих детях, а они вот, перед тобой. Открой бардачок, достань таблетки. Всем выпить по две штуки.

Ольга оторвала бумажный блистер и раздала детям. Они послушно проглотили лекарства.

– Ей тоже дай, – я махнул головой в сторону спасенной. Незнакомка приходила в себя. Женя помог ей запить таблетки водой и теперь обтирал её лицо влажными салфетками. Я сам тоже закинул в рот белые кругляши, решительно пережевал и запил из бутылочки минералкой.

– Это йод, он защитит нашу щитовидку. Первое и самое важное средство при облучении. Дамочка, как вас? Вы пришли в себя? – я поднял глаза и чуть опустил зеркало заднего вида.

– Спасибо, –хрипло, почти по-мужски выдавила она и захныкала.

– Отставить сопли. Рассказывайте, девушка, как вы тут оказались?

– Меня зовут Дарья. Я сама родом из Уральска. Училась в Санкт-Петербурге в Павлова по медицине, окончила аспирантуру. Но решила вернуться, сюда заманили большой зарплатой. Хороших медиков ведь не хватает. Вот ехала на дежурство от родителей из села. Дальше помню плохо. Яркая вспышка ослепила меня через зеркала, я резко остановила машину, ничего не поняла, вышла, и меня выбросило с дороги. Что произошло?

–Уральска больше нет. Ядерная бомбардировка, четыре удара – тихо сказал я, пересчитав огромные грибы. Надо как можно быстрее удалиться на максимальное расстояние от эпицентров взрыва. Могут быть повторные удары.

–Нееет! –девушка забилась в конвульсиях, – мне надо назад, домой!

Снова разрыдалась Ольга. Я вышел, открыл заднюю дверь и схватил Дарью за плечо:

– Дамочка, или вы успокоитесь, или уходите. Не раздражайте мою семью!

Она вывернула плечо из моей руки, выскочила из машины и, упрямо карабкаясь, полезла на насыпь. Грибы над городом разрастались до монструозных размеров. Сейчас они занимали почти половину неба. Самого города за насыпью я не видел. Видел только сполохи на небе, наверное, это молнии или что-то горит. Надо подняться на дорогу. Сел в машину.

– Что там так занудно пищит? – не выдержал я.

– Папа, это дозиметр.

– Ну и какие показания?

– Никаких папа, он зашкаливает. Превышены все допустимые бытовые уровни. Думаю, сейчас около пятисот микрорентген в час, а может и больше.

Ничего себе! Бомбы были явно чудовищной мощности. Не то, что рассказывал Игорь. Надо отсюда убираться, да побыстрее. Дисплей машины тоже не переставал чудить. Моргали иконки, которых я раньше даже и не видел. Педаль газа давилась впустую, авто не реагировало.

– Папа, ресетни центральный проц, может повезти, – Женька решил поучаствовать и дал подсказку, которая лежала на поверхности.

– Точно. Надо попробовать. Как там? Нажать комбинацию кнопок «инфо» и «нави»? Ничего не происходит.

– Попробуй держать подольше, –сын перегнулся ко мне, – ух ты, чёрт, как страшно! Реально большие! – наклонившись, он, наконец, увидел через мое окно огромные грибы на небе.

На двадцатой секунде, когда пальцы онемели давить клавиши, мешанина символов пропала, моргнула картинка с машиной, часть надписи «...омада». Левая часть экрана просто отказала. Однако в наступившей тишине завелся и заворчал дизелёк. Это была частичная победа. Появился индикатор зарядки. Пятьдесят процентов! Как же так? Куда делось столько энергии? До взрыва её было почти семьдесят. Замигали аварийные пиктограммы. Понятно. Один из трёх моторов сгорел. Левый передний. По идее, ничего страшного. Нам не гонять. Осталось три. Конечно, упадет проходимость и скорость, но жить можно. Треть дисплея показывает кракозябры. Да и пусть. Сейчас главное, чтобы машина поехала. Крутанул руль, былая лёгкость в управлении вернулась. Почти не дыша, нажал на педаль газа, Громада тронулась. Дальше – проще. Включил повышенную проходимость, режим «вездеход», сдал назад и выехал на насыпь. На самом верху задние колеса забуксовали, но выкинули тяжелое авто на асфальт.

Нам открылся ужасающий вид. Всё, что я видел в направлении родного города, под гигантскими грибами, это уходящие вверх ленты дыма. Весь город ярко светился пожарами. Периодически вспыхивали локальные вспышки, видимо взрывались баллоны с газом или хранилища топлива. Били по окраине, но, похоже, один раз шарахнули точно в центр, по проспекту Евразия. Один удар мы удачно проехали. Пути назад точно уже не существовало. Как же так? Что Амерам сделали Уральцы? За что? Я осознал, сколько людей мгновенно было уничтожено, а сколько ещё умрут мучительной смертью в ближайшее время. Вспомнил слова из детского мультика: «Живые будут завидовать мертвым». Как же сейчас это стало актуально.

Своих родителей я похоронил совсем недавно. У папы обнаружили рак. Мать ненамного пережила отца. Они оба ушли с мыслями, что родили сына, успели понянчить внуков и оставили достойный след в этой жизни. Что всё будет хорошо. Мир во всем Мире. Сейчас им действительно можно было позавидовать, ведь они уже не узнают, что произошло дальше с этим миром. А нам теперь нужно в нём жить! Любой ценой. Другого пути нет. На глаза наворачивались слёзы, но я понимал, на меня смотрят. Надо держаться. Я должен быть примером. Стоит развести сопли и всё, авторитет будет потерян. Вся дорога дальше, насколько хватало взгляда, превратилась на вид в непроходимое место. Но только не для моей машины. Вырванный буквально с клочьями асфальт по всей левой, встречной стороне насыпи, перевернутые автомобили, завалы ветками и прочим мусором.

Я попытался не снижать градус настроения в салоне до полной катастрофы.

– Куда делась Даша-плакса? Кто её видит?

– Я вижу, вон она сидит, – ответила Надя и вышла из салона.

Я опешил. Доча не спросила разрешения ни у меня, ни у матери. Бежать за ней никто не стал. Ольга от удивления даже не одернула её. Посмотрим, что будет дальше. Глядеть, вывернув голову, было неудобно, я отрегулировал левое зеркало заднего вида и наблюдал в него.

Обхватив голову руками, Даша сидела на краю оторванного воздушным ударом асфальта и ревела. Надюшка подошла к ней и присела рядом. Клянусь, они даже не разговаривали. Но медичка посмотрела на дочь, кивнула ей головой, поднялась и, отряхиваясь, пошла к нам. Она заметно прихрамывала.

Вдвоем сели на заднее сидение. Теперь девушка сидела со стороны дочери.

– Извините, – произнесла Дарья, – простите меня. Я постараюсь держать себя в руках. У вас не будет влажной салфетки? Вытереть кровь.

– Какие у вас травмы? – спросила Ольга.

– Сбило с ног, я покатилась, сейчас болят колени, а потом меня скинуло с насыпи на вашу машину, я разбила лицо о лобовое стекло. Вы не переживайте. Я вам не доставлю хлопот. Мне бы мою машину найти. Там чемоданчик. Все лекарства под отчетом, с меня спросят.

Удивительное самообладание у медиков. То смех, то слёзы. Уничтожен город, десятки тысяч людей, мир падает в бездну. А она переживает, что с нее спросят за какие-то шприцы и таблетки.

Ольга протянула Даше коробочку с влажными салфетками и зеркальце. Девушка начала оттирать кровь с лица, потом принялась за коленки. Надя ей помогала.

– Я поищу чемоданчик, какая у вас машина?

– Синяя Жили Шеридан. Она осталась где-то на дороге. А чемоданчик в ней лежит на переднем сидении. Там ещё кардиограф!

– Папа я с тобой.

Мы с сыном вышли. Со стороны Уральска быстро надвигалась плотная мутная пелена пепла, и она мне совсем не нравилась.

– Сын. У нас минут десять. Давай бегом.

Мы побежали назад. Вот он, обломанный ствол от карагача. А сюда подкинуло Дашу. Где же может быть её машина?

Невероятно, но синяя машина, подходящая под описание, лежала на крыше, против всех правил и логики, намного дальше, чем я ожидал, к тому же слева от дороги.

Может Дарья слетела с трассы и не помнит этого? Как она успела столько пройти? Что только человек не сделает в шоковом состоянии.

Обыскивать машину, лежащую в яме, да ещё вверх колесами, оказалось непросто. Подушки безопасности сработали, вероятно, все, и эти белые мешки сейчас здорово мешали. Здоровый оранжевый пластиковый кейс находился под задним сидением, прямо на люке крыши.

Кардиографа нигде не было видно. Разбитые в мелкую сеточку, выгнутые пузырями стёкла автомобиля были только на лобовом и заднем окне. От боковых остались лишь острые осколки. Очень помогло, что замки отстрелило, и двери автомобиля автоматически открылись после удара. Наконец, сын нашёл и вытащил что-то продолговатое из-под сидения. Всё, бежим обратно.

Погрузились.

– Вашей машине полная хана. Она разбита и лежит вверх колесами.

– Я оставила её на трассе, как же так случилось? – удивленно спросила Дарья.

– Нет времени выяснять, сюда идет радиоактивное пепельное облако, надо скорее уезжать.

Я втопил. И в очередной раз порадовался. Мой выбор авто был правильным. Эта машина оправдывала вложенные средства до копейки. Два раза мы уворачивались от огромных камней на дороге, объезжали пустые заглохшие машины. Переезжали довольно крупные ветки. Женька всё пыхтел, возился с чем-то.

– Папа смарт не пашет. Будто аккумулятор полностью сдох. Я в нишу зарядки его кладу, всё равно не работает. Похоже, цепи питания оборвало.

– У меня тоже, – произнесла Надюшка.

– Женя, проведи ревизию всей электроники. Что работает, что нет.

Я достал свой смарт. Труп. Сверхсовременная модель пятого поколения, обещали защиту от ударов,перегрева и попадания воды. Но электромагнитный импульс ядерной бомбы он не пережил.

– Папа, работает только рация дяди Игоря. Она была выключена. На прием шипит, на передачу не знаю, исправен ли передатчик, не проверить.

– Ещё мой смарт живой. Я его выключала, – обрадовала детей Ольга. Смогут хоть на чем-то поиграться в дороге. Современное молодое поколение не представляет себе жизни без этой стекляшки в руках.

Встретили одно горящее авто, его аккумулятор жутко полыхал, пришлось объехать по максимальному радиусу. Странный туман нас так и не догнал, на развилке я повернул в сторону Шымкента и выжал полный газ. Сейчас мы быстро удалялись от Уральска.

Следующий ближайший город по трассе был Актюбинск. Дозиметр у Женьки потихоньку начал приходить в себя. Однородное верещание превратилось в раздельные редкие писки. Душевно мы хапнули проникающей радиации. Интересно, что теперь у нас будет? Рак легких или лейкоз? Хотя, вроде, это одно и то же. Когда проявятся первые симптомы? У кого первого? Точно, сначала мы должны облысеть. Ожоги от вспышки вроде не получили, машина спасла, да и расстояние. Даша только вся отбитая. И на голову тоже. Опять у меня начались депрессивные мысли. Как хорошо, что индикатор заряда и расхода топлива остались на правой, целой стороне дисплея. Но без одного электродвигателя расход энергии значительно возрос. Не помешало бы и заправиться. Дизелек молотит без остановки. Осталась одна канистра на запас, но её надо беречь. От Уральска до Актюбинска почти полтысячи километров, сто мы уже отмахали. Обе зарядозаправочных станции, что я проехал, были закрыты и без электричества. Впереди поселок с труднопроизносимым названием Жымпиты. Девочки попросили остановку. Что ж, можно. Я вышел и размял конечности. Недалеко паслось стадо баранов. Услышав их блеяние, я вдруг осознанно понял, что это последние звуки цивилизации, как вибрации затухающего аккорда. Посмотрел в небо, облака скользили, как плывущие острова в океане бескрайней синевы. Это был день, который изменил для меня всё. Апокалипсис.

Очередная встречная машина. Обычно они просто проносились мимо, а эта лихорадочно мигала дальним светом. Я сбросил скорость, мы поравнялись и дружно опустили водительские стекла. За рулем сидел пожилой, полный казах с усиками.

– Салам братишка, что там Орал? Бомбили, нет? Кругом свет погас, никто ничего не знает. Радио не работает.

– Привет, брат. Там полный звездец. Нет больше города.

– Мәссаған![1] Я к братишке ездил в Жымпиты. Отбасы Оралда қалды[2]. Теперь чё делать, а?

– Я не знаю, мы едем в Актюбинск. Ты в поселок лучше вернись, подожди. Дальше зарядозаправка есть?

– Она есть, но там же света нет, люди внутри сидят, охраняют, ты стучись к ним. А я потихоньку в Уральск поеду, посмотрю.

– Удачи!

– Тебе тоже, братишка!

Он сказал, что у него в Уральске осталась семья. Но ехать туда сейчас совсем не мудрое решение. Я понимаю, что он пока не может осознать случившееся, а переубедить его точно не получится. Дорога была отличная. Четкая разметка, гладкий асфальт. Через двадцать километров брошенных машин стало ещё больше. Люди забирали вещи и садились на попутки. Многие махали руками, выбегали на дорогу. Я не останавливался, знаками показывал, что салон полный. Наконец добрались до зарядозаправки. Она находилась перед поворотом к поселку. Усатый оказался прав. Станция была полностью обесточена. Несколько оставленных автомобилей с распахнутыми дверями стояли около мёртвых сосок. Люди, в большинстве своем, видимо ещё не осознали, что полностью остались без транспорта, ведь поголовно у всех машины электрички, а заряжать их теперь негде. Электростанции и линии электропередач разрушены атакой. Бензиновые авто и генераторы экологи запретили ещё пять лет назад. Да и бензина-то не купить. Только дизельное топливо. На нём сейчас работают редкие гибридные вездеходы, как у меня, спецтехника, грузовики и автобусы. Я подъехал к самому входу станции, вышел, подергал дверь. Заперто. Стал стучать в стекло, внутри зашевелились.

–Жабық, жарық жоқ[3]! – произнесла недовольная пожилая казашка, чуть приоткрыв дверь.

–Здравствуйте! Мне не надо заряжать машину, мне нужно купить солярку и еду!

Дверь захлопнулась, старая карга не удостоила меня своим ответом. Я постучал ещё, но уже без результата. Понял, что человек человеку стал волк. Ладно, пойдем другим путем. Обошел зарядные ряды, все брошенные машины были электричками. Добрался до ряда с пистолетами топливозаправки. Вот она, очередная станция самообслуживания. Через приложение на смарте, бери да заправляй, да только топливо без электричества не отпускается. И смарт не пашет. Да и сети наверняка нет. Может, действительно, старуха понимала бессмысленность нашего общения, или уже кто-то разозлил её до нас. Всё равно топливо не продать, вот и рычит. Пошёл дальше, за углом заправки меня ждал сюрприз. Стояла машина-топливозаправщик. Непонятно, слил он солярку или ещё нет, надо это узнать. Я не разбирался, как её извлечь из машины, клапана и насосы ведь тоже, наверное, электрические.Машина была открыта, все дисплеи потухшие, аккумулятор полностью дохлый. Водитель ушел. Я покрутился, постучал по бочке найденным кирпичом и понял, что тут тоже облом, пусто. Но нашёл в бетонном постаменте люк танка, куда из машины сливали топливо. А рядом лежала штанга с защёлкой и ведерко пробоотборника. Я откинул люк, взял штангу, зацепил узкое ведро. В нём помещалось не больше двух литров, но я никуда не спешил. Опустил штангу, услышал явный бульк, и вытащил наружу полное ведёрко дизельного топлива. Замечательно. Поднял глаза на здание зарядозаправки. Та самая апашка, прильнув к окну, внимательно следила за моими действиями. Я обогнул здание, подъехал как можно ближе к топливозаправщику, и тут вредная хозяйка выпрыгнула, как черт из коробочки.

–Тоқтат! Мен полицияға телефон соғамын[4]!

Я психанул в ответ:

– Давай, звони! Может у тебя и получится.

Не спеша, нашёл на дне багажника маленький электронасос, размотал провода, подключил к разъёму. Достал полную канистру и дело пошло. Через минуту двадцать литров топлива были уже в баке. Потом начал аккуратно струйкой переливать поднятое из танка ведерко в канистру. Оля с девушками устали ждать и ушли искать туалет, а Женька кинулся мне помогать.

Апашка не отходила далеко от двери и истерично орала, что записала наши номера, сфотографировала нас на смарт, пугала всеми смертными карами и даже Аллахом. Жена пыталась ей объяснить, что мы готовы заплатить, а ещё хотим купить воды и еды, но той было пофиг. Тут подъехали ещё две подыхающие электрички, водители пошли к станции. Апашка, увидев новых людей, моментально захлопнула и заперла дверь. Мужики, подергав ручку, потопали к нам. Два крепких парня. Мы перекинулись с ними фразами.

Вопросы были стандартные. Про Уральск, про электричество и, как всегда, что с Актюбинском никто не знал. Мне очень не понравились их взгляды. Сначала они с интересом наблюдали за моей работой, потом внимательно рассматривали Ольгу, Дашу. Наконец куда-то ушли. Заправка длилась долго. Ведерко конечно было очень мелким, предназначенным исключительно для пробы топлива, а не вычерпывания. Поэтому, переливая туда-сюда, мы с Женькой облили соляркой всю канистру, в салоне теперь будет долго вонять. Зато у нас есть полный бак и двадцать литров запаса. Был бы длинный шланг и провод, я бы смог опустить сам насос вместо ведра.

Думаю, это дело решаемо. Заправляться таким способом, как сейчас, было явным извращением. Женька нашел в багажнике резинки с крючками, и мы закрепили вонючую канистру к рейлингам на крыше. Потом вспомнил неприятных парней: родилась идея. Как я понял, законы уже не работали, полиции я не видел вообще нигде на всём пути, а без власти до оскотинивания людям лишь один шаг. Решат такие кадры, оставшиеся без своих повозок, напасть на нас и что мне делать? Лучше быть готовым ко всему, поэтому полез в нишу и достал сайгу. Развернул приклад, пристегнул магазин. Так будет спокойнее. Бросил в багажник и накрыл курткой.

Мы поехали дальше. Жена организовала скромный перекус из остатков еды. Я заставил всех сжевать ещё по одной таблетке йода. Дело шло к вечеру. Становилось понятно, что где-то придется переночевать. Началась Актюбинская область, впереди поселок Новоалексеевка, которую казахам при отделении от СССР, естественно надо было обозвать. На указателе красовалось: «Кобда». Этот посёлок образовали поселенцы из России и Украины почти полторы сотни лет назад.

_____________________________________

[1] Вот это да!

[2] Семья осталась в Уральске.

[3] Закрыто. Нет света!

[4] Остановитесь, а то позвоню в полицию!

Глава 6

Въехали в Кобду. Всё будто разом изменилось. Буйная зелень и высокие деревья поднялись вдоль трассы. Куча домишек, старых и новых, упиралась почти в самую дорогу. И поворот. В этот поселок, вернее даже деревню, мы заехали, когда уже начало темнеть. Подъехали к самому приличному, большому дому. Я вышел и постучал в окно, потом в дверь, но было бесполезно. Только привязанный во дворе пёс надрывался лаем.

Внутри наверняка были люди, но открывать не собирались. Проехали дальше, ещё один неплохой дом, постучали, тишина. Вот на окраине этого поселения совсем небольшой старый домишко, в окне мерцает свет. Видимо горит свеча. Постучал с последней надеждой. Во дворе хлопнула дверь.

–Кім бұл?[1]

Я не стал раздражать человека русским языком. В такой дыре он мог его и не знать. Сейчас все нервные, психанет, пошлёт подальше. Поэтому ответил по-местному:

– Менің атым Сергей. Бізге түнеу керек.[2]

Мой казахский очень простой, но свою мысль выразить я умею.

В деревянных воротах открылась дверь. Вышел невысокий пожилой казах, с седой головой. Увидев, что мы русские, он сказал с небольшим акцентом:

– Заходите, гостям всегда найдем место. Машину можете загнать во двор. Вот это действительно было истинно казахское гостеприимство. О нём много раз мне рассказывал отец. Его, старого охотника, часто выручали казахи на отдалённых заимках. При этом ничего не требуя взамен.

Ергали жил один. Жена умерла, а дочь вместе с ребенком уехала в город. Он достал нехитрую снедь, разрешил женщинам хозяйничать на скромной кухне, а сам сел рядом со мной и завел разговор.

Ольга опять была недовольна:

Плита не работает, и света мало. А такую печь я топить не умею.

Меня осенила мысль:

– Ергали, у тебя есть длинная переноска?

Женька занялся делом, протянул провод, отрубил счетчик от сети, подключил домик к машине. Через десять минут в комнате уже горел электрический свет, на электроплите шкворчала яичница, а чайник своим шумом обещал, что скоро мы будем пить горячий чай.

– Что ты делаешь Ергали? – обратился я к хозяину. Он тщательно занавешивал окна покрывалами.

– Сейчас нельзя электричество людям показывать. Все злые стали. Света нигде нет второй день. Увидят, сюда придут обязательно, захотят машины зарядить, ругаться будем.

Что ж, в жизненной мудрости старику не откажешь. Я заметил, что правая рука у него работает плохо и обмотана куском тряпки.

– Что у тебя с рукой?

– Собака укусила. Незнакомая. Отвязал кто-то. Или бродячая. За куревом вчера ходил, накинулась на меня.

Даша заинтересовалась:

– А как выглядела собака?

– Хрипела, лаяла и кинулась. Слюна сильно текла, видимо, от голода.

– Сергей, мы не можем бросить Ергали. Возможно, у него бешенство. Надо лечить. У меня есть вакцина, но всего три укола. А желательно курс пройти минимум пять.

Она занялась лечением старика. Обработала рану, дала таблетку и сделала укол в плечо.

Наконец мы сели пить чай. Ергали начал рассказ.

–Я помню, раньше здесь много русских жило, потом все уехали в Россию и Уральск. Тут даже есть большое старое русское кладбище. А как наши сюда пришли, всё опять опустело. Никто ничем не хочет заниматься, только баранов разводят. Почти все люди уехали, дома бросили. Тридцать лет назад большая деревня тут была, а сейчас два десятка домов осталось. Русские церковь хотели построить, сделать село, но аким запретил. Наверное, они обиделись и все разъехались.

– Ергали, теперь уже не до этого. Сейчас бы просто выжить. Война уже идет, всеобщая, глобальная. Запасай себе дрова на зиму, воду, продукты. Впереди будут тяжелые времена.

– Всё есть у меня, барашки есть, корова есть, утки, куры. Скоро всё опять назад вернется. Ненадолго эти беспорядки.

– Это навсегда! Пойми, твои братья казахи, те, что у власти, задарма всё продали американцам. Всё! Реки, заводы, фабрики и подземные ресурсы страны. Казахстан – богатейшая страна мира. Тупой араб в своей стране и то, миллионер. Ведь все знают: у них есть нефть и честный Эмир. А ты, гражданин великой страны, сидишь на гигантских месторождениях нефти и газа. Всё это из-под тебя выкачивают в чудовищных масштабах. В стране есть любые руды и сокровища, вся таблица Менделеева. Реки полны рыбы, огромные территории пустуют, а ты всю жизнь нищий. Я, например, живу в Уральске в четвертом поколении. Представь? Ни на кого уже давно не надеюсь, учусь и пашу всю свою жизнь.

Каждую копейку я добыл своими руками, но никогда не заработаю таких богатств, которые эти твари у нас с тобой просто украли. Частные самолеты, личные заводы, замки в Италии, Франции, Лондоне. Элитная недвижимость, бриллианты. Тебе и мне просто плюют в лицо! Казахстан вместе с нами, как с рабами, продали именно эти самые элиты и акимы! А сейчас, разбомбили города, чтобы не досталось России. Мой родной Уральск весь лежит в руинах.

– Не говори так, Сергей. Их обманули. Они ни в чём не виноваты. Американцы хитрые, а мы, казахи, люди доверчивые. Там, в городах, все бастыки сейчас и сгорели вместе с акиматом.

– Тогда я тебя ещё раз сильно расстрою.

Я рассказал про Атырау, про бегство элиты. Про то, что всё было подстроено заранее. Как бросили управление целыми городами, зная, что они всё равно сгорят в ядерном огне. Как американцы вывозили на военных самолетах богачей этой страны вместе с семьями и любовницами. Как оставили тупых людей на своих местах.

Ергали поник и разразился гневной тирадой:

– Бұл бейбақ Ұлы жүз! Бәріне өздері кінәлі![3]

Он проклинал старший жуз. Ах да, я опять вспомнил. У индусов – касты, у хачиков – тейпы, а наших местных друзей делят на жузы. Твою мать… двадцать первый век! И родоплеменные отношения. И никуда не денешься, это факт.

Я стал успокаивать старика. У нас всё проще. Один только русский русскому реально брат. Неважно, татарин он, башкир или бурят. Важен дух! Никаких родоплеменных отношений. Русский человек хорош тем, что не терпит несправедливости. Именно эта черта характера всегда выходит на первое место. Он протянет руку в попавшему в беду, накормит голодного или набьет морду офигевшему. Всё правильно и честно.

Ергали совсем расстроился, не стал общаться со мной дальше, пошёл помогать девушкам готовить еду.

Если объяснить про Казахстан, то одна только система внутринациональных отношений гораздо сложнее, чем кажется. Я долго пытался разобраться в этом. Весь казахский народ единогласно признал, что Старший Жуз занимается государственным управлением, внешней и внутренней политикой, экономикой и финансами, учетом и менеджментом Казахского Государства. То есть в руках этого немногочисленного казахского элитного сословия все рычаги. Что хотят, то и воротят.

Конечно, именно их кормчие мира сего и прикормили! Осыпали золотом, создали им историю, написали новые учебники и книги.

Даже воссоздали книгу жузов и распространили её в народе. Гордость нации! Каждый мечтал найти там свои корни. Туда вписывались рода и их отношения друг с другом. В народе укоренили истину, что каждый казах обязан знать свой род и жуз! А на деле всё очень просто до цинизма: чтобы каждый сверчок, знал свой шесток. Это, конечно, было продумано заранее, целыми американскими институтами, на основе жизни и быта народности республики Казахстан. А внедрено профессиональными психологами. Через различные программы и проекты развития торговли в Центральной Азии.

Народ об этом, возможно даже не догадывался, думали, что всё это к лучшему. А кто всё знал, тот купался в роскоши и радовался прелестям жизни, не испытывая ни в чём нужды.

Дальше можно не продолжать. Но для понимания иерархии, существует ещё деление на средний жуз, это люди науки – учителя, научные исследователи, ну и музыканты, поэты.

А такие, как Ергали, это пахари и воины, самый низ. Развели средневековье. Чтобы разобраться было ещё труднее, запутали всё в жуткий клубок родов. Например, его младший жуз, составляют три рода – алимулы, байулы, и жетыру. Алимулы составляют шесть родов – карасакал, каракесек, торткара, шекты, кете, шомекей. В байулы состоят двенадцать родов – алтын, ысык, шеркеш, адай, жаппас, алаша, байбакты, маскар, бериш, таз, есентемир, тана. Ергали причисляет себя к роду шеркеш и гордится этим.

Голова идет кругом. Когда мы были в Гоа, там сразу было всё понятно. Основных каст в Индии всего четыре. От высшей к низшей: брахманы, кшатрии, вайшьи и шудры. Каждая соответствует устам, рукам, бедрам и ступням бога Брахмы – по легенде, именно из этих частей тела он их создал.

А ещё Брахма решил, кто и чем может заниматься. Тут хотя бы есть логика. Правда, даже там, ниже самой нищей касты шудры, есть негласная каста – неприкасаемые. Которые чистят сортиры, сжигают мертвых животных и делают самую грязную работу.

У них это замечательно укладывается в религию, связанную с реинкарнацией. Веди себя хорошо, сиди в говне и не чирикай. Глядишь, после смерти переродишься в более высокой касте, будешь богатым и известным. Очень удобно придумано! Соблюдается основной принцип, всем даётся надежда, запрещены самоубийства и нападения на более высокие касты, иначе переродишься в бяку.

В казахских жузах никакой логики я так и не нашел.

Нас заставляют принять это как состоявшийся факт. Ибо старший жуз по книгам, это те же казахи, которые просто родились в нужное время и в нужном месте. Бывшие приближенные ко двору. Другого объяснения просто не дают. Но на самом деле, если читать первоисточники, то всё просто извратили. В более старых рукописях, написано так: «Старшему жузу дай посох, чтобы пасти скот. Среднему жузу – дай перо для управления. Младшему жузу вручи копье и выставь против врага». Но почему-то скот пасут и служат в армии, именно младшие жузы. А те, кто должны были пасти скот, пасут весь казахский народ.

Наконец наступил поздний ужин. Наелись подогретых подсохших лепешек с домашним сыром и жареной колбасы с яичницей. Напились чаю и пошли спать.

Ергали накидал корпешек, мы свалились всей толпой в комнате на пол и уснули. Спал я тревожно, с кошмарами, но только рассвело, подорвался и вышел на разминку. Ергали уже хозяйничал в сарае с животными. Поил и кормил. Я помог ему по хозяйству. Покидал вилами сено. Налил в поилки воды.

Думал, к обеду уже поедем дальше, но Даша уговорила переночевать ещё одну ночь. Понаблюдать за стариком. Мои девчонки помогали хозяину печь лепешки, сварили наваристого супа из забитой курицы. Так день и подошел к концу. Вечером, Дарья ещё раз осмотрела и обработала рану и вроде осталась довольна результатом. В эту ночь мне опять не удалось хорошо выспаться.

Утром, после завтрака, радушный хозяин дал в дорогу варёных куриных яиц, две большие лепешки хлеба, кусок сыра, палку говяжьей колбасы и бутылку молока. Ольга заправила большой термос сладким чаем. От любой оплаты Ергали категорически отказался.

Перед самым отъездом Даша ещё раз обработала рану, дала таблетки, объяснила, как их крошить и присыпать порошком болячку.

– Дед, тут в пакете два заправленных шприца. Один уколешь себе в плечо завтра, а последний ещё через три дня. Запомнил? Положи их в сухое прохладное место. Не забудь протереть руку водкой перед уколом.

Расставались как старые друзья. Даже обнялись на прощание. Я сказал:

– Постарайся выжить, я обязательно к тебе заеду в гости.

Дизелек приятно тарахтел, мы тронули в сторону Актюбинска. Заряд батареи был сто процентов, а вот солярки ушло ещё литров двадцать.

Выехали на трассу, обстановка вокруг сильно изменилась. Стало как-то тоскливо. Во-первых, была облачность, небо затянули грязно-серые облака. Во-вторых, очень много людей, стояло вдоль трассы, кто с одной сумкой, кто с кучей детей и чемоданов. Все махали руками и просили подвезти. Я снизил скорость. Молодой парень, казах, стоял рядом с девушкой с маленьким ребенком на руках. Рядом с ними куча баулов. Понятно, что собирались наспех. Он увидел, что я снижаю скорость и побежал к машине. Я притормозил.

– Брат! Кез келген ақшаға[4], возьми по-братски! – начал он диалог в моё открытое окно.

– У меня полная машина людей, братка, подожди следующую. Вода есть, еда. Надо?

Он отрицательно помотал головой, что-то пробурчал себе под нос, отошёл, ещё раз окинул меня взглядом и с унылым лицом вернулся к своей девушке. Однако любые деньги предлагает за поездку. Или деньги ничего уже не стоят, или поездки стали такими дорогими. А может оба варианта одновременно. Видимо, этот парень из тех водителей машин с севшими батарейками на станции. Где-то переночевали и теперь рвутся домой в Актюбинск.

Началась монотонная дорога, опять пошли мысли. Накатила усталость. Жутко захотелось спать. Глаза закрылись. Бетонный столб прервал нашу поездку. Машина в хлам, капот вздулся пузырем и заслонил вид в разбитое лобовое стекло. Моя правая рука повисла плетью. Несмотря на подушки, приложился к рулю грудью и не мог дышать. Сломанные рёбра вылезли наружу. Повернулся к Оле: её голова разбита практически пополам, Женька орет, ему ударом о дверь сломало обе ноги. Надю…

Б-р-р, аж передернуло. Надо придумать другую страшную ситуацию. Эта слишком. Сон сразу отступил. Так работает адреналин. Я это знаю и умею. Вся усталость мгновенно улетучивается. Ещё хорошо помогает несколько раз отжаться и пробежаться по трассе прохладной ночью, но сейчас день и жара. У меня периодически были ночные высокооплачиваемые работы с выездом в самые тяжелые, предутренние часы. Когда глаза сами собой слипались, и не было сил их распахнуть. Чтобы не стать кофеманом и не присесть на энергетики, пришлось научиться управлять своими гормонами.

Сейчас бы музыку с флешки погромче, катиться по монотонному асфальту было бы веселее, но мои пассажиры тоже толком не выспались ночью. Я осмотрел салон, сейчас в отрубе были все. Вот Ольга, в совершенно неудобной позе, выключилась и потряхивает головой на кочках, уперевшись подбородком в ремень безопасности. Опустил зеркало заднего вида, глянул. Ух ты. Дарья – негодница, опять села посередине и сейчас дрыхнет, свалив голову Женьке на плечо. А сын спит и лыбится. Ну, умора. Жаль отсюда рук не видно, где там они у них. Да что такое. Надюшка опять не изменяет себе. Спит в самом неудобном положении, тяжело сопит, свалив голову вниз, упершись лбом в спинку переднего сидения. Виден только её затылок и могучая белая коса. Я помню, в машине, она всегда спит именно так. Часть волос была расправлена веником. Ей же неудобно. Ладно, это их проблемы.

Посмотрел на трассу. Сколько людей голосуют, машут руками. Если они все стоят в сторону Актюбинска, а не Уральска, то есть большая надежда, что его не бомбили. Можно будет остановиться у Олега. У него тоже немаленький, правда, одноэтажный дом. Разместимся как-нибудь. Ещё, у него точно есть большой подвал с входом с улицы, но сто пудово не рассчитанный на проживание, как у Игоря, тем более нашей толпы. Там у Олега хранилось всякое барахло и садовый инвентарь. Когда я был у него в гостях, он спускался со мной в это унылое место, выложенное бутовым камнем. Ему понадобилась бензопила. Олег хотел свалить старое засохшее дерево в своём огромном дворе. Ну, как он придавил им свою собаку, я не буду вспоминать. Хороший был пёс, но всё равно старый уже.

Едем пока неплохо. Попутных брошенных машин уже практически нет.

Встречаются только на встречке. Вот люди! Уезжать из города без нормального заряда, это халатность. Совсем расслабились. Привыкли, что везде попутные колесные зарядки и электрососки. Никто даже не задумывался, что электричество в один момент может пропасть.

А дорога отличная. Видимость тоже хорошая. Через пыльные облака пробилось солнышко. Стало припекать. Моя семья по очереди начала вываливаться из объятий Морфея.

– Где мы? – открыв заспанные глаза, сразу спросила Ольга.

– Километрах в ста от Актюбинска. Ты представляешь? Ни одной встречной машины! Только брошенки на встречке. И глухая степь кругом, ни поселка, ни деревни.

– Радио всё ещё молчит?

– Странно, эфирных помех и треска уже нет, но радио всё равно не работает. Ни одной станции. Автопоиск мотаю по кругу уже час. Про телецифру вообще молчу. В эфире ничего, кроме помех. Может приемный тракт у машины сдох? Кто его знает. Или самих радиостанций уже нету.

Зашевелился Женька. Я опять посмотрел: он очень нежно переложил голову Дарьи на подголовник и освободил своё плечо. Видимо отлежала.

– Что там говорит твой дозиметр? – я постарался сказать громко, что бы проснулась и Надюшка и Даша.

Наша новая спутница ожила, а вот дочке было пофиг. Теперь она безмятежно дрыхла, сменив позу, наконец, откинувшись на спинку сидения.

– Папа, дозиметр показывает бытовой уровень радиации.

– И это хорошо! Значит, Актюбинск точно не разбомбили!

В душе я обрадовался, хотя вид в лобовое расстраивал. Помятый Дашей капот, постоянно притягивал мой взгляд и выглядел очень некрасиво. А ещё это мутное небо впереди, яркие сполохи. Наверное, там гроза, идет дождь. Сейчас доедем ближе, станет понятно.

– Папа убавь конденционер, холодно, – за всю дорогу Надюшка уже второй раз пожаловалась на прохладу.

– Доча, да я же выключил давно, а сейчас клима вообще не работает! Если холодно, накинь мою куртку.

________________________________________

[1] Кто там?

[2] Меня зовут Сергей. Нам нужно переночевать.

[3] Ублюдки из старшего жуза! Это всё их вина!

[4] Плачу любые деньги.

Глава 7

Скоро Сарытогай. Эта остановка была примечательна только тем, что тут находилась мечеть прямо возле трассы. Под большим навесом, было довольно много людей. Мы проехали ещё пару километров, несколько человек стояли на дороге, знаками просили остановиться. По виду божьи люди. Как там у них, муллы. Не похоже, что они голосовали. Руки пустые, не видно коробок и чемоданов. Наверное, что-то случилось, возможно, нужна помощь. Остановлюсь, заодно спрошу, что им известно про Актюбинск. Сразу двое быстро подошли к машине. Я приоткрыл дверь.

– Салам, мужики, что случи…

Договорить не дали, две руки резко выдернули меня из салона, я не удержал равновесие, запнулся через порог и упал на дорогу лицом вниз. Меня сразу начали избивать ногами. Я прикрыл затылок и свел локти, стараясь защитить голову от пинков, но всё же пропустил смачный удар по скуле. Время замедлилось. Перед глазами я видел только мелькающую обувь. Гладкий асфальт был покрыт паутиной трещин. Под самым носом ветерок гонял желтые бумажные листочки.

–Қарғыс атқыр орыс! Мұның бәрі солардың кесірінен[1]… Бейбақтар[2]… Қаланы жарып жіберді[3]…

Вперемешку с русским матом я слышал ужасные слова. Всё, что смог разобрать, это возникшую жуткую ненависть к русским. Что? Какой город я взорвал? Ничего не пойму. Тут неожиданно смачно прилетело по ребрам. Я охнул. Пинали минимум три человека.

–Ақымақты өлтіру![4]

Девки в салоне визжали, будто их режут. Сейчас надо рвануть, подняться, отбежать в сторону, иначе убьют. Я идиот. Даже кастет не успел схватить. Подставил всех. Неожиданно услышал истеричный крик Ольги. Ах! Зубы сжались до боли, зачем она вышла из машины. Резкий удар, Ольга замолчала. Сволочи. Убью. Всё. Пора. Адреналин зашкалил. У меня будет всего одна попытка. Я оттолкнулся руками от асфальта, но сильный удар по спине вернул меня обратно, ещё успел получить в пинок грудь.

–Басымнан ұрды.[5]

Но я-то понимал, пытаются бить по голове. Стал закрывать голову, удары участились. Мой лоб, разбитый об асфальт, моментально закровил. Как же больно. И обидно, что подвел семью. Я не видел выхода из этой ситуации. Убрал руки от головы, попытался схватить ногу. Начал пропускать удары, опять удары…

Вдруг хлопнул громкий выстрел. Я мгновенно узнал свою Сайгу. Раздался истошный Женькин голос:

– Всех поубиваю, с-с-суки!

–Оларда Калаш бар, кеттік![6]

Испугались твари! Меня перестали пинать. Мамбет вырвал ногу в ботинке из моего захвата, побежал, шаркая об асфальт полуснятым ботинком. Нападающие рванули прочь. Я попытался встать, получилось лишь со второй попытки. Шакалята отбили мне плечи, ребра и ноги. На руках была кровь. Пальцы болели, однако, вроде ничего не сломано. Хорошо не начали прыгать на мне каблуками. Справа от машины Даша помогала встать на ноги Ольге.

– Быстро все в машину, – крикнул я. – Дай сюда ствол!

Я забрал карабин у сына и стал выцеливать напавших на меня уродов. Их было шесть человек. Все с козлиными бородками. Явно из той самой мечети. А я их принял за Божьих людей. Неплохо меня отметелили, слуги Аллаха. Они отбежали буквально на двадцать метров и громко что-то обсуждали между собой. Увидев мою изготовку, вся эта шантрапа сиганула с дороги налево.

Сел в машину, опустил стекло, высунул карабин, втопил. Мимо пролетел кирпич, но не попал по машине.

– Оля, что с тобой?

Жена пришла в себя, но молчала.

– Её схватили за волосы и ударили головой об машину. Она потеряла сознание. Сейчас пришла в себя, – ответила Дарья. – Давайте остановимся, вам тоже надо обработать раны.

–Папа, я не мог на это смотреть, не знал, чем помочь, дотянулся до карабина и выскочил. Стрелять из него я умею.

–Ты поступил очень смело, спасибо, сын. Теперь все должны понять, что жизнь заставляет нас стать более жестокими, – ответил я молодому герою.

Выходит, машина в очередной раз спасла нас. Будь багажник отделен от салона, то Женька не смог бы взять Сайгу и прийти мне на помощь.

Только сейчас я заметил, что кровь со лба буквально заливала мне глаза. А я растирал её и измазал себе всё лицо, испачкал весь руль. Проехали ещё пять километров. Вроде никого не видно. Остановились.

Мы вышли. Олю немного мутило, но она держалась. Надюшка стояла, обняв маму, её трясло мелкой дрожью. Даша обработала мне рану на лбу и разбитые пальцы правой руки, я истратил кучу влажных салфеток, пока оттер всю кровищу с рук и руля.

– Папа, а что это? – сын протянул мне желтый листочек. Один из тех самых, что летали по всей дороге.

Большим шрифтом сначала арабской вязью была написана молитва, а потом на казахском языке напечатано, что надо убивать всех русских, потому что Россия ракетами разбомбила все города Казахстана, чтобы ничего не досталось американцам и казахам. Взорвали месторождения и заводы. Убили всех муфтиев страны, включая верховных, всех акимов и даже президента…

Это же самая натуральная пропаганда! Листовки. Явно заготовленные заранее в огромном количестве. Детский лепет, наложенный на религиозный фанатизм. Страшная вещь. Зерна лжи упали на благодатную почву.

– Идиоты! – всё, что я сумел произнести, – стадо баранов.

Просто замечательно. Теперь кроме радиации, надо бояться ещё и местных жителей. Но ведь красиво задумано и исполнено. Оставалось удивляться животной меркантильности западных аналитиков, не ценящих человеческую жизнь ни на грош. Ещё и гражданскую резню подключили. Использовали все возможные рычаги, чтобы быстро угробить целую страну. Я ощупал своё тело. Синяков будет много, но не всё так плохо. Живой, это главное. Синяки сойдут. Достаточно малой кровью мы приобрели бесценный опыт общения с населением. А Даша молодец. Шустро работает. Уже сделала успокаивающий укол Ольге, быстро обработала мои раны. Действительно неплохой медик. Надо будет узнать, на кого она училась.

Мы продолжили путешествие. Карабин очень мешался на переднем сидении, я сказал сыну опять сесть у двери, осторожно передал ему ствол.

– Женя, запихни за сидение в багажник, придумай, как его оперативно достать, когда я дам команду. Ну, или по ситуации. Не забывай ставить на предохранитель.

Резко потемнело, будто мы пересекли невидимую границу, хлынул ливень. Пришлось включить дворники на полную скорость. Иначе не справлялись. Гремел гром, сверкала молния. Расстраиваться я начал, когда увидел сквозь потоки воды первые обваленные, будто от удара кувалды, дома. Выгоревшие дотла жилища пугали своей поглощающей как бездна чернотой. Это началось километров за пятьдесят до города. И ни одного живого человека. Как же так. Что делать?

– Папа, уровень радиации начал быстро расти. Уже сто восемьдесят микрорентген в час, скоро опять зашкалит.

– Да, я по треску уже понимаю. Чего ж так она давит-то? Почему такой фон?

– Папа, это видимо поначалу. После взрыва образуется большое количество короткоживущих, но очень сильно фонящих изотопов. Они распадутся за неделю, может за месяц.

– И что? Радиация пропадёт?

– Нет. Дядя Игорь сказал, что потом мощность излучения опустится до уровня, формируемого долгоживущими изотопами. А с тем фоном придется жить уже веками.

И, конечно, он будет несовместимый с нашей жизнью. Ужас какой. Я на всякий случай щёлкнул кнопкой блокировки окон. Чтобы никто по глупости не открыл. Этой гадости в салоне только не хватало. Как-то легко и спокойно я стал принимать тот факт, что сейчас такой высокий уровень. Да и в Уральске мы хапнули неплохо. Игорь говорил, норма радиации около пятидесяти микрорентген в час. Но это вроде пороговое значение. Обычно много ниже. А длительное воздействие повышенного радиационного фона с высокой долей вероятности будет причиной развития мутации клеток живого организма. Лучевая болезнь, рак. Коварная она, эта радиация. Хм. Да я и не сомневался в этом. Значит и сюда пришла хана. Даже до города доехать не смогли, уже зашкаливает. Ежу понятно, что там, вообще полная задница.

Никакой подвал в доме не спасет Олега, даже если они выжили. Вот почему никого оттуда и нет. Амеры уничтожили всех под ноль, возможно, вместе с трассой и все электрички сразу встали раком после вспышки. А наши дуралеи ещё сюда рвутся, как психи. Но бахнуло тут, конечно, конкретно. Посильнее даже, чем у нас в Уральске. Дома развалило аж за пятьдесят километров. Что же сюда сбросили эти американские уроды? Я снизил скорость и задумался. Если ехать дальше, то радиация начнет расти ещё больше, это однозначно. Заехать в мертвый радиоактивный город желания было мало. Что мы там найдем? Пепелище? Это нам не нужно. Оставалось вернуться назад к Ергали, придётся опять ехать через фанатиков. Другой идеи пока не было.

– Давай вернёмся, – будто услышав мои мысли, сказала Ольга. – В Актюбинске точно нечего делать.

– Нет, ничего хорошего нас у Ергали уже не ждёт.

Я принял решение и поступил иначе. Включил повышенный клиренс и свернул направо, опять в сторону Атырау. Думал быстро проскочить по бездорожью. Как бы не так. Эти каналы и буераки я не забуду никогда. Такого даже на охоте не встречал. Мы буквально ползли. Движки ревели. Колеса непрерывно буксовали. Под дождем и по таким ямам, полностью гружёный, я ещё не ездил. Ах, да, мы на трёх моторах, четвертый давно сдох. Вот теперь есть новая тема, вспоминать эту дорогу, чтобы взлетел адреналин. Мне приходилось непрерывно петлять, чтобы не застрять. Иногда были места, где я уже планировал выгнать народ из авто толкать машину руками. Но стоило представить, сколько глины и радиации они припрут в салон, желание подобной помощи пропадало и включалась интуиция водителя-аса. Я оперировал режимами вездехода, крутил рулём, как сумасшедший, и, наконец, через несколько километров мы выползли на неплохую просёлочную дорогу. Громада в очередной раз не подвела. Впереди заброшеннаядеревушка. Судя по карте из навигатора, называлась она Ивановка.

– Смотрите, лошадки! – вдруг произнесла Надюшка.

Действительно, рядом с дорогой спокойно паслись пара десятков лошадей. Я выключил повышенную проходимость, ибо она жрала ресурсы автомобиля как чудовище. Заряд батареи был уже на тридцати, топливо на шестидесяти пяти процентах. Проехали мертвые, полуразвалившиеся от старости дома. Унылое зрелище. Сначала родилась мысль выбрать самый целый дом и пересидеть в нём, но я её отбросил. Это большой риск. К тому же уровень радиации тут не падал. Мы отъехали от Ивановки, но всё равно, я слышал: тарахтение дозиметра у Женьки не изменилось. Да что же такое! Надо удалиться ещё дальше. А пока мы едем фактически параллельно границе Актюбинска, да ещё под радиоактивным дождиком.

Ничего не поделаешь, так идёт дорога, надо быстрее выйти на трассу. Останавливаться вообще нельзя, хорошим это не закончится. Где же эта трасса. Я лихорадочно листал пальцем офлайн карту навигатора, который давно уже ничем не помогал. Есть! Я увидел её без всякого навигатора своими глазами. Большую дорогу подчеркивали строчки электрических столбов. Через десять минут таких петляний, мы уже ехали по шоссе в сторону Атырау.

–Перекус! – спокойно объявил я салонным жителям, чтобы немного снизить градус напряженности.

Люди в кабине зашевелились, начали общение. Даша захотела сходить по-маленькому. Дозиметр, наконец, снизил свои обороты. Дождь тоже почти прекратился. Кажется, эти вещи, были сильно связаны друг с другом. Ольга пришла в себя, начала чистить куриные яйца, пошёл аромат вареных яиц и колбасы. Я попросил просто сладкого чая. Запустить мозги и желудок. Недообед быстро закончился.

– Ты что, не слышишь? Дарья просит остановиться!

– Оля, не кричи. Женщины умеют терпеть, я знаю. Надеюсь, Дарья не лопнет. Как только появится возможность остановиться, я сразу это сделаю. Но пока вокруг опасность, всем терпеть и слушаться меня! – я повысил голос. – Кучер знает, куда править, дело барина «молчать»! Кто не согласен, прошу идти пешком.

Несогласных не было. Наконец, после мостика через приток, я увидел вдали слева большой ангар. Съехал с трассы и направил машину к нему. Дождик уже почти прекратился. Намеревалось выйти солнце. Его лучи иногда простреливали грязные рваные облака. Ангар представлял собой арочную полукруглую быстровозводимую конструкцию. Когда-то давно, тут видимо хранилась сельхозтехника, или урожай. А сейчас в крыше зияли гнилые дыры, а ворот – заглушек по бокам не было вовсе. Я въехал, нашел сухой участок бетона и остановился.

–По очереди! Выходят девочки, потом мальчики. В лужи и в грязь не наступать. Руками ничего не трогать! – объявил я строго.

Позже, когда все уже вернулись, вышел, перекачал канистру топлива в бак и снова привязал её к рейлингам. Она уже не пахла, но Бог его знает, что там в этом дожде. Протер все дверные ручки одноразовыми перчатками и выкинул их. Пока мы стояли, дизелек поднял заряд аккумулятора до минимальных пятидесяти процентов. Если ехать потихоньку, то до Атырау дотянем запросто. Всё зависит от скорости и дороги. Но если будет ещё пара таких замесов, дальше точно пойдем пешком. Кончится и заряд, и топливо.

Вновь поехали. Меня радовало, что семья сейчас воспринимала ситуацию, как очень интересное приключение, а не наступивший полный звездец всему вокруг. Никто не ревел, не возмущался, а просто наблюдал, давал ценные советы, указывал на детали. Это очень помогало. Видимо, я ещё мог вселять в людей оптимизм. Пока мы движемся, пока у нас есть какая-то цель и надежда, в меня верят. Ещё я был благодарен Игорю. Он хоть как-то психологически подготовил меня к новой текущей реальности, предупредил о возможных ошибках и сейчас, я признался сам себе, что ехал и надеялся только на него. Если бы умел, то молился, чтобы у него всё было хорошо.

А также часто обращал внимание на то, что сейчас постоянно вижу ситуацию со стороны. Будто весь этот абсурд происходит не тут и не со мной. Когда покинули ангар, наконец, вышло солнце. На душе сразу стало теплее. Мимо неспешно проплывали посёлки. Периодически видели лениво пасущихся баранов. Людей и машин не встречалось. Зарядозаправок тоже. Только закрытые магазинчики. Местная степь не так сильно радовала буйством красок, лишь местами были видны клочки зелени. Однако пора подумать о ночлеге. Либо в Атырау мы приедем глубокой ночью.

– Папа, сто микрорентген и падает. Почти норма.

– Ну, хоть это хорошо. Итак, дорогие мои, у нас есть вариант искать ночевку или пилить до самого Атырау, обратно в гости к Игорю. Я не могу настаивать, объявляю голосование.

Все однозначно согласились: надо ехать, несмотря ни на что. Я посмотрел на Ольгу, она на меня. На её лбу красовалась огромная шишка. Моя спасительница. Я захохотал. Она, видимо, увидев ничуть не лучше выглядящее лицо, тоже засмеялась. Эпидемия охватила весь салон. Смеялись все, кроме Нади. Она опять сидела глядя вниз, глубоко думая о чём-то своём. Её волосы теперь были полностью распущены.

Мы переехали железнодорожный переезд и мост через канал. Знак зарядозаправки и табличка «САГИЗ», говорили, что тут довольно большое село. Зарядиться, конечно, не получится, а вот заправиться не помешает. Медленно въехал на станцию с электрососками, проехал ряды, двери закрыты, электричества нет. Людей тоже. Пара разграбленных машин с оторванными дверями и разбитыми стеклами.

Варвары. Наверняка пытались грабить, а водитель сопротивлялся. Теперь где-то лежит ещё один труп. Уже ничему не удивлюсь. Присмотрелся, классическая заправка и магазин в одном флаконе. Причем, магазин довольно приличных размеров. Странно, что нет людей и машин. Попробуем по нашей старой схеме. Заехал за здание, топливозаправщика не было, рядом со знакомым люком танка стояла обычная двухсотлитровая бочка без крышки. Около неё лежал шланг с ручным рычажным насосом, прикрученным к куску швеллера.

– Женька, это находка. Ты сматывай шланг и кидай его в багажник вместе с насосом. Я попытаюсь набрать канистру.

Сейчас просто утоплю канистру в этой бочке без всяких насосов и наберу запас, двадцать литров. Минута времени. Нам везёт! Поставил машину на ход, прямо возле ёмкости, перегородив видимость из окна. На случай, если в помещении сидит ещё одна старая карга. Сын открыл багажник, вышел, поднял насос и стал подбирать шланг. Я спокойно отстегивал канистру от рейлингов, периодически оглядываясь по сторонам. Уже взял было её в руки, как увидел, что из помещения выскочили трое парней с палками и побежали к нам.

– Женька! Быстро в машину, бежим!

Я размахнулся канистрой и запустил её в нападавших. Парни замешкались. Потом, услышав, как хлопнула дверь, запрыгнул сам и вдавил газ. Станция моментально скрылась из виду.

Вот так и повезло. Остался без канистры и без топлива. Вот же задница!

– Папа, я успел собрать и закинуть в багажник насос. Но он весит как чугунный мост!

– Вот ты красава! Молодец, сын!

Мой внутренний хомяк успокоился. Канистру найти легко, а ручной насос, да ещё с хорошим шлангом, сейчас большая редкость. Дальше я ехал в приподнятом настроении. Я всё время ломал голову, как перехимичить свой компактный электронасос на все случаи жизни, а тут готовое надёжное решение. Этот ручной агрегат понадобился буквально через тридцать километров. Мы заправили наш бак до краёв в Мукуре.

Это был ещё один небольшой поселок с железнодорожной станцией, но уже с заброшенной зарядозаправкой. Беда этой станции была, видимо, в слишком большом магазине при станции, да ещё и огромными витражными окнами. Все они были выбиты, ряд электрососок сбит электричкой.

Что тут творилось, один Бог знает. Магазин полностью разграблен. Так… Наши города обстреляли два дня назад, а сегодня уже полная анархия. Поздравляю вас, господа, с чрезвычайно быстрой деградацией. А нам сначала надо заправить бак. Люк танка я нашел быстро, но он был заперт на замок. Достал свой волшебный чемоданчик. Такие замочки, я открывал с закрытыми глазами и через минуту замок лежал отдельно от проушин.

Стал изучать насос. Он был небольшой, но чугунный и действительно тяжелый. Килограмм тридцать с железякой, на которую был прикручен. Из него торчала полуметровая ручка. Качая её туда-сюда, насос неплохо засасывал топливо и кидал его в бак. Судя по тяжелому ходу, производительность была на высоте. Бак мы залили доверху буквально за десять минут шатания рукоятки. Правда, сейчас её маслал Женька, испытывая щенячий восторг от поступающего в бак живительного топлива. Уже уезжая, заметил, что активность людей в обозримом пространстве полностью отсутствует. Решился зайти в разбитый магазин. Вспомнил фразу «дуракам всегда везет». Очень хочу сейчас быть дураком.

– Я пойду вовнутрь, а ты, Женя, возьми карабин и стой начеку. Увидишь хоть кого-нибудь, сразу стреляй… В воздух.

Входная дверь была заперта, это показалось мне смешным. Я вошел в магазин сквозь выбитый витраж. Первая мысль была: ужас, ну и варвары. Всё было не просто разграблено, а разбито и злостно уничтожено. Ну, забрал ты все напитки из холодильника, зачем было разбивать его и яростно пинать стенки? Похоже, что тут не просто грабили, но ещё и мстили хозяину этой станции. Самое время сводить счеты. Приподнял разбитый ларь, выкатилась бутылка энергетика. Забрал. Ещё раз идиоты.

Тщательный осмотр магазина добавил к находкам лишь две пачки чипсов, большую пачку черных семечек, пол литровую бутылку воды и канистру для топлива, господа! Чуть помятую, но новенькую и с пристегнутой пластиковой воронкой. Всякие проводочки, зарядки, наушники и прочая мелкая ерунда хрустела под ногами и меня не интересовала. Интересно, что в подсобке? Дверь туда была приоткрыта, я решил просто заглянуть. Толкнул дверь, но что-то мешало открыть её полностью. Толкнул сильнее, зашел. Тёмная лужа, масло, что ли разлили, не видно ни черта. Окна в подсобке не было. Глаза чуть привыкли к темноте, мешки на полу. Или не мешки. Черт возьми. Это же трупы! Б-р-р… Прочь отсюда. Настроение опять упало. Не буду говорить об этом Ольге. Когда вышел из магазина, солнце уже клонилось к закату. Облаков не было вообще. Абсолютно чистое небо. Будто и нет никакой войны.

– Пока живём! – подумал я.

Поехали дальше. Конечно, очень хотелось вернуться и наполнить новенькую канистру топливом, но этот ручной насос просто выбил из колеи. Пока ещё сильно болели отбитые локти и плечи. Тяжко было его вынимать, разматывать шланги, качать по очереди с сыном. Положив насос назад, в багажник, я уже пересматривал идею постоянно возить и вытаскивать эту глыбу. К тому же, теперь от него изрядно воняло в салоне. Как Женька успел тогда его собрать и закинуть в багажник, я недоумевал. Может всё-таки отсоединить от него шланг и прикрепить к легкому электронасосу? А ещё удлинить провод. Так будет проще и быстрее заправляться на подобных станциях. Родилась новая идея: можно попробовать прикрепить ручной насос прямо снаружи к машине и сразу ввести конец шланга в бак. Подъехал, кинул конец шланга в танк, вставил ручку и только стой, накачивай. Вонючий шланг можно сматывать и убирать на рейлинги. Отличная мысль! На внешний вид машины мне было уже совершенно плевать.

____________________________

[1] Чертов русский, все из-за них!

[2] Ублюдки…

[3] Взорвали город…

[4] Убейте дурака!

[5] Бейте по башке.

[6] У них калаш, уходим.

Глава 8

Найденный или украденный, а мне как охотнику, больше нравится слово «добытый» насос, был поршневым и самовсасывающим, поднимающим топливо хоть с пяти метров. А вот маленький центробежный электрический, мог качать соляру только на поверхности. Кидать вверх он умел, а тянуть снизу – нет. Надо будет определиться каким теперь пользоваться. Попытался отвлечься от размышлений. Часто оглядывался по сторонам, теперь от этой жизни можно ожидать любого подвоха, поэтому ехал, не спеша. Так и стемнело. Включил фары. Мои пассажиры хрумкали чипсы, запивали по глоточку найденной водой, но энергетик я припрятал для себя. Впереди ночь и почти двести километров. Но пока меня опять одолевают мысли. Сна нет ни в одном глазу. Я решил немного взбодрить свой коллектив.

– Итак, не расслабляемся. Имейте в виду, после всех казусов не орать и выдерживать любые психологические нападки. Возможно, нам опять перекроют дорогу или поставят препятствие, тогда я буду сбивать людей и стрелять по ним, мне на это уже плевать. Вы для меня гораздо дороже. Будьте готовы к этому и не орите! И персонально тебе, Оля, сиди и не выпрыгивай без стопроцентной уверенности в своей безопасности.

Посмотрел в зеркало. Пассажиры молча закивали. Оля смутилась, будто я обращался именно к ней. Совершенно неожиданно для меня, Даша начала монолог. Она тараторила очень быстро, но я внимательно слушал и офигевал от её слов.

– Спасибо! Вам всем огромное спасибо, за то, что вы спасли меня, и дали шанс выжить. Я постараюсь быть полезной. Ещё, я так благодарна Наде, что она помогла мне тогда собраться с мыслями и принять правильное решение. Она объяснила, как всё будет дальше, если я не поеду. А ведь я уже думала, если не найду свою машину, то пойду пешком в родной поселок. Теперь, кроме вас у меня никого нет.

Было видно, что она хочет зареветь, но держится изо всех сил. Зря она это сказала. Мне стало вообще не по себе. Выходит, я взял на себя полную ответственность за ещё одну душу. Отличный медик, конечно, в дороге не помешает, но кто знает, что у неё на уме? Стоп. Что там ей рассказала моя доча, что за враки? Да она рот не открывала! Я же всё тогда видел в зеркало! Может, в шоковом состоянии Даша разговаривала сама с собой? Посмотрел на Надюшку, она, наконец, подняла своё лицо, взглянула на меня и мне стало так хорошо. Когда она улыбается, у меня в душе поют соловьи. Видимо, это происходит очень редко. А сейчас произошло. Настроение резко поднялось. Я улыбнулся ей в ответ. Если только можно было назвать гримасу побитого лица, улыбкой.

– Папа, фон стал даже ниже бытового.

Ух ты! А я и забыл про чириканье его приборчика.

Совсем стихло. Трасса сейчас была абсолютно пустынная, никаких поселков, никаких людей на много десятков километров. Иногда Надя замечала зайцев и даже лис. Смешно на это реагировала. А я, видел только, как через дорогу в свете наших фар, перебегали суслики. Обычно, в похожей степи, едва выпадал первый снег, мы ночью с прожектором гоняли зайца на моей Громаде. Охотобществом это, конечно, было запрещено, но тропить лопуха в такой огромной степи ногами, не так просто. Бывало, что видели и лис, и енотовидных собак. Эх, были времена…

За час езды теперь встречалась одна, иногда две брошенные электромашины. Мы не останавливались, да и людей в них не было. Встречных машин тоже. Я ехал и следил за временем. После полуночи все мои пассажиры начали зевать, и даже на меня опять накатила сонливость. Я смело взял банку энергетика, попросил девчонок протереть крышку, открыл и выпил залпом. Глаза стали как два пятака. Сон улетучился и снова пришли мысли. Из головы не выходили тёмные фигуры на полу в луже крови. Теперь, у меня в мозгу постоянно проносились разные жизненные ситуации. Захват в заложники. Брошенная под машину граната. Натянутый поперек дороги трос. Доски с гвоздями. Я не знал, что ожидать от текущей действительности и проигрывал все возможные сценарии. Но всё случившееся далее, оказалось банально и просто. Мы совсем немного не доехали до маленького городка с названием Доссор, когда наши фары высветили на дороге невысокого типа с ружьем. Он стоял прямо посередине полосы и держал нас на мушке.

Я легко мог бы ослепить его дальним светом, потом объехать или даже сбить, но он также мог успеть выстрелить из двух стволов. Охотничье ружьё, двустволка двенадцатого калибра – в умелых руках, вещь очень серьёзная и опасная. Ерунда, если у него заряжена мелкая дробь, а вот если картечь или даже пули, то это страшная штука. Ладно я, но рядом сидит Оля. Сейчас есть бодрость, есть всего один противник, попробуем свести риски к минимуму и потренироваться общаться с такими типами на будущее. Начал махать ему в окно рукой, снизил скорость, выключил фары, оставив ходовые огни и габариты, медленно подъехал. Остановился где-то в десяти метрах и стал внимательно рассматривать нашего махновца. От неожиданной остановки пассажиры проснулись и, перешёптываясь, уставились на чудака.

Бедолага был средних лет, казах, без бороды, но давно не брит. Его грязная майка выглядывала из наполовину застёгнутой, сильно потертой куртки, на ногах брюки и видавшие виды башмаки. За спиной рюкзак. На голове куриное гнездо. Я просто не знал, как назвать эту гадость. Куртка была явно ему не по размеру. Её смешно, будто женский ремень, обнимал широкий кожаный патронташ, превращая ветровку в короткое приталенное платье. Выглядело всё это, опять, как сюр. А бандит, видимо, считал себя крутым и делал показуху: «Смотрите, я – ужас, бойтесь меня».

Окинул его взглядом ещё раз, сдержал себя, чтобы не засмеяться. «Страшная опасность» с ружьем наперевес, начала медленно подходить. Пока этот гордый атаман приближался, я присмотрелся к его ружью. Старинная курковая двустволка. Где он только её нашёл! Я думал, все они в музеях или давно на переплавке.

Приблизившись, грозный вояка часто задергал стволом, наведя его именно на меня. Я открыл дверь и вышел. Решил предложить ему еду. Начал с универсального слова.

–Ағай! Су мен нанмен қамтамасыз ете аламыз![1]

Хлеба или может воды? Нет. Получилось, как всегда. Я не хочу немного, я хочу всё.

–Жоқ, маған көлік керек. қолыңды көтер![2]

«Руки вверх» – это он прям по-фашистки. Ладно, повернул их к нему ладонями, но поднял на уровень груди. Этот приём я вычитал давно из одной умной книги. Психологически кажется, что человек полностью безоружен, стоит с поднятыми руками, но у него остаётся возможность быстро метнуть кинжал или выхватить пистолет. К сожалению, ни того, ни другого у меня не было. Да и не умел я метать кинжалы.

–Менің балаларым бар. Не істейін?[3]

Я сказал, что у меня дети. Ответ был простой как три копейки:

–Балаларды алып кетіңдер.[4]

Оказывается, можно их забрать и валить куда угодно. Замечательное предложение. Вариантов решить вопрос не насильственным методом, этот организм мне не оставлял. А приблизившись, он спросил.

–Қару бар ма?[5]

Ещё один звоночек. Спрашивает, есть ли у нас оружие. Конечно, нет оружия, дети есть только, повторил ещё раз.

–Қару жоқ аға. Балалары бар.[6]

Вижу, ему пофиг на меня и на моих детей. Ну и мне тоже на него абсолютно плевать. В свете ближних фар я рассмотрел нападавшего более критично. Сейчас меня не интересовало его лицо, я смотрел на его руки, мышцы, рост, физические возможности. Они не впечатляли.

Потом взглядом охотника обратил внимание, что курки на его ружье не взведены. Он не охотник. Правой рукой зажал приклад своей подмышкой, а левой держался не за цевьё, а за ствол. Гильзы патроны в старом патронташе тускло отсвечивали латунью. Я даже видел на них точки от сработавших капсюлей. Есть большая вероятность, что он вообще берёт меня на понт. Снижаем вероятность опасности ещё. Пусть берет, что хочет.

–Көлікті ал![7] – отдаю ему машину. Даже отошел для вида. На полшага, естественно, с поднятыми руками. Тут он родил гениальную фразу.

–Кетулерін айт![8]

Ну, конечно, всем надо уйти, он сядет и уедет. Просто красавчик. Я объявил в салон своим серьёзным голосом.

–Спокойно. Выйдите все из машины, не нервируйте злого дядю.

Пассажиры, открыв двери, стали вываливаться наружу и собираться за багажником. Я сказал им с такой интонацией и нестандартной для меня фразой, чтобы все поняли, ситуация под полным контролем. Не хотелось, чтобы они опять сделали какую-нибудь глупость. Даже молчу, что ключ метка у меня. Как он отъедет на десять метров, тут ему и край. Машина встанет и заорёт сиреной. Видимо, дядя из глубокого аула, раз ничего этого не знает. Женька всё прекрасно понимал, и смело вышел. Если машина остановится, он успеет распахнуть багажник и выдернуть Сайгу.

Поверив, что все его иллюзии быстро сбываются, будущий владелец Громады приблизился и стал рассматривать меня. Увидев разбитый лоб и опухшую скулу, он улыбнулся. Раз такого дебила все бьют, можно и ему расслабиться.

–Мен сені ұратын едім күштірек![9]

Не опуская ружья, он заглянул в приоткрытую мной дверь. Это была ошибка. Нельзя поворачиваться к противнику боком, а тем более спиной. Правой рукой я схватил ствол и опустил его вниз. Кастет из кармана куртки привычно прыгнул в левую руку. Удар в основание черепа не оставил бесплатному покупателю шансов продолжать осмотр моей машины. Тело грузно упало навзничь. Ружье выпало из его рук и шмякнулось об асфальт, как простая палка.

Я взял мечтателя за ногу, оттащил от машины. Потом расстегнул и снял с него патронташ. Всё- таки был прав. Все гильзы старинные латунные, переснаряжённые с десяток раз. И опять использованные. Ни одного живого патрона. Поднял ружьё. Это была штучная ТОЗовка. Когда-то, почти сто лет назад это было дорогое ружьё. Воронение почти кругом стерлось, а в побитой позолоченной насечке колодки ещё можно было разглядеть собаку, бегущую навстречу утке. Открыл ствол. Дефлектор не справился, и не смог выкинуть из патронников закисшие или распухшие от перезаряда гильзы. Выбить их теперь, можно только шомполом. Этот чудик взял неисправное столетнее ружьё деда, подпоясался патронташем и пошёл на заработки. Феерический дебил. Я всегда удивлялся таким людям. Рюкзак идиота я даже не стал осматривать, наверняка, его он тоже отнял у какого-нибудь бедолаги. Отстегнул цевьё, снял ствол, посмотрел на приклад. Бывший полированный орех с полупистолетной ложей выглядел уже как кусок полена. Кажется, именно им дичи пришибли больше, чем добыли из стволов. Этим ружьём последние лет десять, пользовались как палкой. В следующий раз буду прислушиваться к своим инстинктам. Надо было не тратить время, а сразу выйти, дать ему в рыло и ехать дальше. Бросив остатки былого оружия в багажник, мы сели и продолжили движение.

– С почином! Как не крути, наша первая победа, господа! – объявил я пассажирам.

– Это было круто! – произнес Женька.

– Папа, ты его убил? – неожиданно спросила Надюша.

– Нет, просто вырубил. Полежит, подумает над своим поведением и придёт в себя.

Если честно, её вопрос застал меня врасплох. Я ответил спокойным голосом, но наверняка выдал себя интонацией. Ведь в тот удар я вложил всю свою злость и силу. Что будет дальше с этим чудаком, мне было абсолютно не интересно. Так же, как и ему, куда мы пойдем ночью без машины в чужом краю. Он напал на мою семью. Для меня этого достаточно, чтобы выписать смертный приговор любому человеку, кто покусится на жизнь моих родных. Сейчас балом правит анархия. Но духовный мир Надюшки организован совершенно по-другому. Я понимал это. Мы приучали её, что все равны, что человеческая жизнь бесценна и тому подобным глупостям. Её психику теперь, надо переключать очень медленно. Иначе нас ждут неприятные сюрпризы. Но мы снова едем. Ура. И опять расстройство.

– Папа, фон пошел вверх.

– Этого ещё не хватало. Сколько?

–Пока чуть выше нормы, но резко поднимается. Уже сто пятьдесят.

Ха, фигня, видали и больше. Теперь, наблюдая, что мои родные ничуть не страдают от этой радиации, я уже был спокоен. А может прибор Женьки, врёт, завышает многократно? Может и нет никакого облучения? Вон скот пасется, люди ходят. Живые вроде, все здоровые. Но меня перебила Даша.

– Радиация – понятие накопительное. Мы проходили такое на курсе. Когда наберётся большая доза, это очень опасно, особенно для девочек.

Черт! Ну Даша. Я опять посмотрел на уже бесящий меня помятый капот. Вот под руку сказала не вовремя. Если до Атырау ещё восемьдесят километров, а фон уже сильно выше нормы, то фиг знает, что там творится! Посмотрим.

Открыл карту на бесполезном навигаторе. Мы проехали Доссор. Удивительно, вроде ночь, но полностью темно так и не стало. Красное зарево за горизонтом подсвечивало половину неба. Иногда были видны вспышки, напоминающие молнии. Да тут в стороне Кашаган, огромное месторождение и завод. Посмотрел в нужном направлении. Точно. Небо в дыму. Туда бомбили однозначно. Игорь был прав. Похоже, месторождение полыхает.

– Папа, странно, мы ближе к Атырау, а фон стал падать.

– Это радует, сын. Значит у дяди Игоря пока всё нормально. Там отсидимся, будем думать, что нам делать дальше. Может, хоть Атырау не бомбили.

Мои надежды были тщетны. Мы подъехали к Атырау и счетчик начал стрелять трелями. Женя что-то там подкрутил и уже научился считать эти уровни. Местами доходило до четырёхсот и спадало до трёхсот. Пока мы объезжали город по самому дальнему мосту, я снова переключил режим климы на внутрисалонную вентиляцию, чтобы не тянуть гадость с улицы, пусть даже через салонный фильтр.

Оглядевшись, я заметил, что в сполохах красноватого света, исходящего от далекого пожара, город выглядел ужасающе. Прямого удара, по-видимому, избежали, но всё равно последствия были серьезными и избирательными. Горящих пожаров я не наблюдал, лишь местами вверх тянулись черные столбы дыма. Высокие здания, превышающие пять этажей, лишились крыш или частей стен, а высотки переломило словно спички. Это создавало странное и тревожное зрелище.

Сын постоянно вызывал дядю Игоря по рации, но в ответ мы слышали лишь шум эфира. Прямое расстояние до его дома, судя по навигатору, было уже смешное, но связи так и не было. К тому же, я очень плохо узнавал старые ориентиры. Вроде по объездной едем правильно, там должна быть зарядозаправка.

Всё, приехали. Я снизил скорость, увидев натуральную баррикаду из всякого барахла, камней, палок и бочек там, где нужно было свернуть в город. Если постараться, машина могла бы перевалить через весь этот мусор, но я не стал рисковать резиной и взял резко вправо. С барьера, как лавина к нам посыпались местные товарищи. Многие с арматурами и трубами. Было ясно: Тут останавливаться нельзя. Пока я ехал, они не могли меня догнать и кидали нам вслед куски камней и железки. Мы непрерывно слышали удары по корпусу автомобиля. Вариантов нет.

Я вернулся на окружную дорогу. Попробуем дальше, нам всё равно надо налево, в город. Дальше опять поворот, засыпанный мусором. Наконец, увидев прогал в этой куче хлама и рванул в него. Зря. Мы провалились в какую-то яму, включился полный привод и теперь медленно поползли по грязи. Выбравшись на небольшой твердый участок, я остановил машину. Понял, психовать нельзя, успокоился, затонировал электростекла, вышел. Глина впереди казалась абсолютно непролазной. Если сейчас мы начнем дальше рвать когти, то просто забуксуем, и эти идиоты закидают нас булыжниками.

Пока ни одного урода не было на горизонте, я взял в руки Сайгу и принял стойку. Они здесь, как охотник я просто осознаю, ведь это засада. Смотрят, ждут. Моя одежда для такого случая была конечно ужасна, я гаркнул в салон, и жена подала мне охотничью куртку. Она была очень похожа на военную. Накинул, расправил. Теперь уже мой внешний вид сильно изменился. Вроде как, побитый в боях воин с оружием. Разбитое лицо, в руках боевой ствол. Главное вести себя уверенно, я громко спросил:

– Мұнда біреу бар ма?[10]

Трое соглядатаев с палками выглянули из-за смятого кузова автомобиля. На их лицах были надеты респираторы.

– Сен кімсің?[11]

– Барлау, штабқа шұғыл есеп беру. Солдаттар, полиция қайда?[12]

Мой казахский их удивил. Они переглянулись. Представился им штабным разведчиком. Заметил, что они больше верят словам, чем бумагам. Никто даже не спросил удостоверения. Нужно быть теперь очень важным и строгим.

– Солдаттар кетіп қалды.[13]

Вот это новость. Военных и полиции в городе нет. Получается, практически полная хана. Анархия.

– Мен, әскери Адам, командалық аламын![14] – я объявил себя командиром, и заставил всех идти домой. Есть шанс, что поверят и уйдут. Но они не уходили. Требовали ответов. Я сейчас смелый. У меня в руках оружие. Пути назад нет, ведь машине самое дорогое для меня, что есть на этом свете. Вдруг меня самого сразил вопрос.

–Барлығы қайда кетті, неге?[15]

Конечно, именно я должен знать, куда убежали все их военные. Нельзя расслабляться. Я, якобы, в курсе всех событий.

– Әскери құпия.[16]

Военная тайна наше всё. Приказал им идти домой и ждать приказов, когда разберусь сам. Увидев мою четкую позицию и решимость, бойцы невидимого фронта поверили и сдулись. Именно тут я ощутил себя пастухом перед стадом. Ведь как только появляется сильная личность с оружием, готовая отдавать приказы и отвечать на вопросы толпы, все становятся послушны. Запомним. Мне это очень понравилось.

– Брат, если в город едешь, тут не едь, сдай назад. Там дальше будет нормальный поворот. И ещё. Сейчас люди всякое говорят, мы не знаем, чему верить. Радиация кругом повышается. Люди говорят, надо маски одевать.

Самый агрессивный толстяк, сняв респиратор, теперь давал мне на русском языке советы как выжить. Ну, это уже другой разговор. Испуганный народ опустил свои трубы и арматуры и превращался из стада опять в людей. Я постарался громко озвучить свои мысли.

– Руководство города находится в убежище. Города бомбили американцы. Не верьте никаким слухам. Скоро сюда придет армия. Будет гуманитарная помощь, а пока ждите. Никаких грабежей и насилия. Потом все будут отвечать перед законом!

Немного подумал и добавил на казахском языке.

– Радионы орнатыңыз. Мен сізге хабарлаймын. Он бесінші арнаны тыңдаңыз.[17]

Сообщил людям обычный канал дальнобойщиков, где якобы надо ждать очередные приказы, сел в машину и спокойно поехал по указанному толстяком направлению. Люди меня уже не тронули, удовлетворенные ответами, они медленно разошлись.

– Папа, дядя Игорь отозвался. Просит ехать к задним воротам. У них что-то случилось с генератором электричества. Говорит, даже когда попадем во двор из машины не выходить и разговаривать только через рацию.

Дальше я ехал очень аккуратно. Фары высвечивали неожиданные препятствия. Приходилось объезжать кирпичи, появившиеся на дороге в большом количестве. Кроме разграбленных машин и мусора теперь встречались и трупы в свежих лужах собственной крови. Причем погибшие недавно и явно не от радиации. А у машин были выбиты стекла и видны сильные удары по кузову.

– Ему проломили голову, – заключила Даша, когда мы проезжали очередное тело. Зрелище было ужасающим. Ольга не стала смотреть, она опустила глаза в пол и захныкала.

После прошлой остановки я впустил в машину много грязного воздуха, счетчик у сына уже не умолкал, трещал быстро и равномерно, но меня это не расстраивало. В очередной раз мы с семьей едва не погибли. Кратчайший путь до дома Игоря превратился в какой-то игровой суперквест. Нас принудительно останавливали ещё два раза, один раз даже хотели убить. В свете фар, на дороге вдруг возникли два крепких организма. Один был коротко стриженный, а второй в спортивной шапочке.

У обоих в руках были заточенные металлические прутья, а может обрезки труб. Эти шакалы просто преградили дорогу, и стояли, щурясь и явно что-то ожидая. Я остановился, присмотрелся и задумался. Огнестрела у них вроде нет, можно было нажать на газ, но я замешкался, просчитывая ситуацию. Тут раздались неожиданные удары. Ещё один бандит из их шайки, карлик, подбежал сзади и стал бить по кузову и стеклам. Хитро придумали, за машиной его и не видно. Не стал бы он сразу стучать, я бы его и не заметил. Видимо расчёт был напугать, чтобы мы даже не высовывались, потом, разобраться с нами по очереди.

Я выскочил из машины и использовал оружие, даже не моргнув глазом. Сначала выстрелил в воздух. Карлик, увидев ствол, дико заорал и убежал в темноту, а двое уродов стали вести себя ещё более вызывающе и начали оскорблять меня. Вероятнее всего они были под наркотой. Только зря потратил пулю. На мои просьбы уйти с дороги, ухмылялись и борзели всё сильнее. Наконец, стриженый решился. Он кинулся в сторону пассажирской двери. Я среагировал мгновенно, выстрелил уроду точно в сердце, но он успел кинуть свой прут. Острая железка вращаясь, ударила по капоту и отлетела в меня, я едва увернулся. Прут немного задел моё отбитое плечо. Стало опять жутко больно.

Не затягивая время, выстрелил ещё раз. Теперь в лоб, точно в волнистую полосочку на спортивном петушке. Второй, ничего не успел сделать, а возможно даже и не понял, что произошло. Он просто рухнул вниз. Я не стал оттаскивать эти трупы с нашего пути, хотя они упали прямо по ходу движения. Быстро сложил приклад, запрыгнул в машину, включил повышенный клиренс и переехал мертвых идиотов. Странно, никаких угрызений совести я не ощущал. Сработал инстинкт охотника. Раньше я добывал дичь, а сейчас избавил мир от моральных уродов. Так что я был абсолютно спокоен. Посмотрел на супругу. А вот Ольгу трясло. Удивительно, что не поступило вопросов от дочери.

– Папа, ты нас всех спас от этих козлов. Похоже, тех людей на дороге убивала именно эта банда, а потом грабила их машины.

___________________________________________

[1] Дядя, мы можем дать воды и хлеба!

[2] Нет, мне нужна машина, руки вверх!

[3] У меня дети, что мне делать?

[4] Дети пусть тоже выходят.

[5] Оружие есть?

[6] Оружия нет, с детьми еду.

[7] Забирай машину!

[8] Скажи им, чтобы ушли!

[9] Я бы побил тебя сильнее!

[10] Тут есть кто-нибудь?

[11] Ты кто?

[12] Разведка. Срочное донесение в штаб. Где военные или полиция?

[13] Солдаты ушли.

[14] Принимаю командование на себя!

[15] Куда ушли все, почему?

[16] Военная тайна.

[17] Слушайте радио. Вам дадут знать. Настройте пятнадцатый канал.

Глава 9

Мы проехали буквально четыре квартала. Толпа. Вот ведь не сидится людям ночью дома. Ну зачем перегораживать дорогу? Опять эти козлиные бороды, халаты-чапаны и тобы. Снова религиозные фанатики. Пять человек. Проехать насквозь можно, в их руках ничего кроме тасбихов не видно. Разгонюсь, наверняка, все успеют разбежаться. Но я не изверг, поэтому попробовал решить всё мирным путем. Опустил стекло. Сограждане, увидев оружие, повели себя довольно спокойно. Листовок не наблюдается. Они не были столь агрессивны как те, другие. Просто настоятельно начали зазывать нас в свою мечеть молиться Всевышнему. Я опросил пассажиров, но все почему-то отказались. Наконец объявил фанатикам наше решение. Тронулись. Толпа разошлась, пропуская нас. Внимательно смотрел в зеркало. Вслед сыпались проклятия, хорошо, что не камни.

– Папа, на частоте дяди Игоря ответил незнакомый человек.

В голове пронеслось: хана, всё. Друга убили, забрали рацию… Хотя, как??? У него же бадимодуль. Им никто, кроме Игоря, не сможет воспользоваться. Что-то тут не то.

– Женя, прибавь громкость.

Незнакомый голос затараторил, назвался Николаем, сказал, что их окружили бандиты, срочно нужна помощь.

Ах, да, Игорь говорил, что раздал похожие рации своим верным друзьям. Значит, таких людей несколько. Он просил помогать, если будет возможность.

– Сын, спроси адрес!

Передав Женьке карабин, я нажал газ. Место действий оказалось недалеко, я знал эту улицу, но мы опоздали.

Тёмные фигуры я увидел и узнал издалека по их движениям. Пара выстрелов отогнала уродов, жаль не попали, темно. Они кого-то пинали и били палками. Когда подъехали, на земле лежали два тела, я уже понял, что один из них – Николай. Возле него лежала разбитая пятками сапог рация.

Даша сработала оперативно. Выскочила, распахнула свой необъятный оранжевый ящик, попросила устроить свет. Я включил всю переднюю светотехнику. Женька стоял с сайгой, обеспечивая тыл, а я повесил на плечо любимую престижку и прогуливался полукругом, высматривая в свете фар любые опасные объекты. Ружьё двенадцатого калибра было заряжено мелкой дробью, человека может и не убьёт, но покалечит.

Удивительно нынче работает медицина. Не знаю, что Дарья им там вколола, но пострадавшие в какой-то момент зашевелились и попытались подняться. Долго находиться тут было явно небезопасно. Бандиты могли выскочить или выстрелить в любую секунду. Хотя даже точный бросок камня сильно повредит, если попадут.

Заднему ряду пришлось сильно потесниться, Женька взял на колени сестру, Даша, как могла, прижалась к Женьке, а я впихнул на длинное сидение ещё два довольно субтильных избитых организма.

– Всё, теперь едем к Игорю, – объявил я своему переполненному вагону.

– Не надо к Большому. Всё обойдется. У нас есть свой погреб, чистый не плохой. Там сможем отлежаться. Если что, весточку пришлём.

– У вас, кажется, рука сломана, – сказала Даша. – Давайте я помогу.

– Спасибо, красавица, жизнь нам спасла, а рука моя, она до свадьбы заживет. Сами управимся.

Я, в полном обалдении, слушал слова ожившего Николая. Дальше, тихим, будто предсмертным голосом, он рассказывал, как с братом пытался осторожно пройти до магазинов, поискать съестное, ибо у них закончилась даже мука. Окна были разбиты, они перебирали мусор на полу, нашли кое-что. Но на обратном пути их избили и отобрали последнее.

Следуя указаниям спасённых, мы быстро приехали к нужному адресу. Дом Игоря был почти в прямой видимости. А тут я увидел старый, почти разбитый дом. Натуральные развалины. Сюда даже при благоприятных обстоятельствах, лезть никто бы не стал. Видимо, на то был и расчёт. Именно тут, они с оживлением в разговоре, решили нас покинуть. Поблагодарив всех раз двадцать, мужчины, кряхтя и охая, удалились.

Даша дала им какие-то лекарства. Долго объясняла. Я думал, эта ночь никогда не закончится, но наконец, вот он, знакомый дом друга, а также полное отсутствие всяких идиотов рядом. Это было замечательно. Железные ворота заднего двора медленно отъехали в сторону. Друг в странном плаще, перчатках и противогазе, выглядел сюрреалистично. Он толкал ворота руками, освобождая нам путь в свой двор.

– Никому не выходить до разрешения Игоря, – сказал я серьезным голосом и нажав кнопку, щелкнул замками дверей.

– Игорь, приём, мы на месте.

В рации раздался столь знакомый голос:

– Я всё слышал. Спасибо вам за спасение Миколы и Вовки, теперь я у тебя в долгу. А ещё, друже, у меня случилась оказия. Наш генератор отказал. Починить сейчас мочи нет, да и темно. У тебя остался заряд в машине?

–

– Конечно, Игорь, подключайся, розетка рядом с зарядкой для соски.

Я дернул ручку люка зарядки автомобиля. Друг повозился совсем недолго и произнес:

– Теперь вместе выходите и идите за мной. Сергей, забери оружие из машины.

Мы вошли в дом, но не через главный вход, а через близкую к нам заднюю дверь, мимо бани. Вид в доме меня шокировал. Всё было перевернуто. Мы шагали по одежде, разорванным одеялам, книгам. Грязь, натоптано. Окурки. Целых окон почти не осталось. Так быстро, буквально меньше чем за пару суток, дом превратился в натуральную помойку. Голос Игоря из противогаза звучал глухо, как из бочки:

– Мы все сейчас идём в убежище.

На знакомом люке была закреплена грязная, разорванная картонная коробка, она поднялась вместе с ним. Замечательный камуфляж.

Мы по очереди пошли в убежище. Крышка позади медленно опустилась. Представляю, теперь наверху никто и не поймет, что тут есть люк. Когда друг сошел с последней ступени, он скинул со своих сапог одноразовые бахилы. Их тут лежала уже целая кучка.

Наконец, вниз спустились все. Нам стало довольно тесно. Надюшка осталась на лестнице, она присела на ступеньки. О-па, как тут все неузнаваемо. Когда только друг успел! Длинный коридорчик сильно изменился. Теперь мы попали в подобие шлюза. Конечно, он был примитивный. Толстая полиэтиленовая штора с прорезями, наспех пристреленная дюбелями к бетонному потолку преграждала дальнейший проход. Игорь шёл первый, он разговаривал с нами, не снимая противогаза, его голос от этого был глухим и незнакомым.

– Это предбанник, он ограничивает проникновение радиации внутрь нашей обители. Сергей, оставь оружие тут. Потом подберу. Сейчас чуть постоим, избыточное давление выгонит отсель грязный воздух. Тут на стене есть индикатор излучения. Проходим внутрь, только когда загорится зелёный свет.

Друг показал рукой на пластиковый ящик со стрелочным приборчиком и лампочками. Прибор был прикручен к стене явно наспех. Пока же на нём светился зловещий красный глаз, а на приборе дёргалась стрелка. Я посмотрел на супругу. Ольга была никакая. Я не помню такой печали в её глазах.

– После, – продолжал Игорь, – делаем следующее. Входим в помывочную, перед входом оставляем обувь, потом раздеваемся донага, открываем кран и смываем с себя всю грязь. Принадлежности там имеются. Сначала жмём кнопку. Пойдет очищающая пена. Она идет десять секунд. Потом открываем кран и смываем с себя всё водой. У каждого будет три минуты на помывку. Девице с косой дам пять минут времени. Отсчитывайте секунды сами, пену в рот не брать, это яд. Всю одежду бросьте в корзину. Потом выходите в раздевалку, вас будут ждать полотенца и чистые халаты. Там же есть и туалет.

Грязный воздух, наконец, выдавило, стрелка на приборе прекратила подергиваться, загорелась зеленая лампочка.

– С Богом! – хозяин в своем снаряжении шагнул за штору. А он оказывается ещё и верующий.

Ё-моё. Вот это сложности. Мы стояли и безропотно ждали. А что поделать? В моём понимании пути назад уже не существовало. Но теперь, рядом с другом, я стал чувствовать себя намного увереннее. Томительно протекали минуты ожидания. Как только очередной из нас, смыв с себя грязь, объявлял окончание процедуры, шёл следующий.

Я оказался четвёртым после Игоря, пропустив вперёд Ольгу и Надюшу. Молодёжь оставил крайними. Давно заметил, что Даша с Женькой часто перешёптываются, а я и не против, пусть общаются.

Вот и я шагнул за плотную занавеску, полный любопытства. Передо мной раскрылась необычно просторная душевая кабина с большим стеклом. Вход снабжён непрозрачной шторой, предназначенной для защиты от брызг, обычно эта часть кабины традиционно примыкает к стене. С другой стороны находилась элегантная раздвижная дверь. Кабинка была явно премиум класса. Скинул с себя майку и брюки с трусами, бросил в большую корзину с кучей общего белья. Нажал кнопку: из отдельной лейки в потолке пошла пена. Липкая, пахнущая кислым, гадость. Сначала этот запах резко ударил мне в нос, потом стало немного легче. Успел лишь быстро намылить голову и тело, как подача пены остановилась. Фу, ну и вонь. Теперь открыл кран с водой, взял шампунь и стал смывать с себягадкую жижу. Местами, было очень больно, обнаружились ссадины и раны, но я терпел. Закончил отсчёт на сто семьдесят пять, все, мой лимит исчерпан. Вроде уложился.

Вышел из кабины. Знакомое место. Конец прохода. Унитаз, маленькая раковина с зеркальцем. Раньше они нелепо стояли во всем этом коридоре, получается, что Игорь уже тогда, всё спроектировал в своей голове. В этой комнате висело несколько плащей, а рядом в ящике были сложены противогазы. Одна дверь налево. Там, насколько я помню, техническое помещение, фильтры воздуха, скважина, насосы, ещё что-то. И была дверь направо, которая вела вглубь убежища. Я обтёрся полотенцем, подобрал халат по размеру. Натянул легкие белые тапочки, крикнул молодёжи, что закончил, открыл дверь и вошел в схрон.

По всей длине стен и в углах следующей комнаты, где только была возможность подоткнуть, виднелись мешки и коробки, явно свидетельствуя о поспешном переезде сюда. Игорь уже поджидал меня на стуле со своим напитком в руках. Увидев меня, поднялся и произнес:

– Угощайся. Я рад видеть вас всех живыми. Хоть ты, малость, и потрёпан.

Я представил, что он видит, стало неловко. А ещё, первый раз за всё наше знакомство, я увидел друга лишённого привычной бороды и с гладко выбритым лицом. Несмотря на свой возраст и позднее время суток, он выглядел удивительно молодо и свежо.

– Как тебе душ?

– От меня, наверное, ещё воняет, – я скривился, вспоминая это омовение. Но самодельный энерготоник возвращал меня к чувствам.

– Запах скоро изыдет. Не задумывайся. Сия смесь хелатирующих агентов, коагулянтов и сорбентов. Никому не нужную бочку этого концентрата я прихватил на одном хитром заводе очень давно. Предназначена она как раз для смывания радионуклидов. Срок годности почти бесконечен. Знай только, не забывай перемешивать слои. Нам должно хватить очень надолго. Теперь ведь без этого никак. Иначе затащим в наше жилище гадости.

Да уж. Вот оно и понадобилось, это убежище. Я осмотрелся: помню, вроде, комната была проходной. Именно в ней есть ещё один старинный подвал. Точно, вон люк в углу, а напротив сейчас стоит стол с экранами видеонаблюдения. Интересно! Камеры или выжили после удара или их заново установил друг, но они работали. У меня умер смарт последнего поколения, отказало полмашины, а у него всё исправно. Посмотрел на экраны. Я видел всё, что творится вокруг. Весь квартал как на ладони, дом со стороны, все его верхние комнаты.

Но больше всего меня удивило другое. Прямо на этом столе сейчас лежал боевой АК-105. Укороченная версия настоящего автомата Калашникова калибра пять сорок пять. Ничего себе! Откуда у друга взялось такое оружие? Он вроде и не охотник и не военный. Это так просто не достать. Надо будет расспросить. Опять! Столько неуклюжих вопросов к Игорю. Подожду, когда он сам даст на них ответы. Он же всё прекрасно понимает. Раз сейчас не говорит, значит не время. Обратил внимание, что в комнате висели ещё две пластиковые завесы, которые разграничивали проход вперёд и вход в комнату справа.

– А почему вы сразу спустились сюда в убежище? Дом вроде весь целый, можно было дальше в нём жить, кто его так разграбил?

– Объясню. По Атырау и области было четыре удара. Самый близкий – по нефтеперерабатывающему заводу. Он находится рядом, в десяти километрах по прямой. Сразу после первого дальнего удара мы все побежали в баню. Вспышку сию увидела дщерь. Как я молил Бога, чтобы нас миновала чаша сия. Но всё одно. Случилось. Теперь это наш путь, а он есть наша судьба. Семья моя была в ужасе. Мы долго сидели в отделанной деревом бане. Нас трясло, стучало об стены, дом ходил ходуном и гудел как улей, но выдюжил.

Взрывной волной выбило почти все окна, частично повредило и крышу. Из десяти датчиков по городу, целыми осталось всего три, самых укрытых. Но и этого мне хватило узнать, что радиация снаружи уже несовместимая с жизнью. Неделя, ну две времени и наберешь дозу, хоть в гроб ложись. Стало понятно: оставаться в доме без окон, теперь нельзя. Уровень дозы к тому же быстро накапливался. Мои девочки впопыхах перетаскивали вещи вниз, а я налаживал быт. Закрылись. Расконсервировал, запустил и смонтировал всё, что припас заранее. Вот только дизелёк на генераторе подвёл. Поработал, а к вашему приезду вдруг встал, потух свет, тут и вы.

– А кто тогда в доме так натоптал и всё раскидал?

– В ту первую ночь, когда мы уже спали в убежище, залезли в окно мародёры. Искали, чем поживиться. Я проснулся и смотрел в камеры. Мешать не стал, ибо сделать ничего не мог. Да и мы им толкового ничего не оставили. Расстроились, видимо, сильно, водку или еду искали. Но вот ведь подлецы какие, что они не смогли забрать, изгадили или сломали. Специально время тратили, трудились. Мастерскую, правда, почти не тронули. Видимо, сил уже не хватило. Перевернули только там мне всё вверх дном. Железки, станки. Но унесли сущее барахло: монтировки, отвертки и зачем-то напильники. Около работающего дизеля моего кружились как вороны, вроде тыкались, смотрели, но ничего ему не сделали. Он в надёжном железном ящике у меня там заперт.

– Теперь становится понятно, – сказал я, а сам осознавал, что ничего не понятно вообще.

– Пойдем, узришь, как мы тут обустраиваемся.

Игорь показал нашу мужскую казарму.

– Народа стало теперь поболе, потому разделимся таким макаром: тут будет наша спальня, – друг махнул направо. – Кроватей у нас нет, но матрасов точно хватит на всех. Комната весьма просторная, думаю, поместимся. А персональное ложе каждый может соорудить себе сам, да и полку для надобности.

Я лишь заглянул в наш будущий будуар. Всё так же, баулы и коробки. Ясно. Ближайшее время нам придется жить тут. Если занести наши вещи, непонятно даже, куда их складывать. А ведь на мне сейчас даже трусов нет. Вдоль стены, можно будет сделать стеллажи или сколотить ящики. Не знаю, дозволено ли теперь заносить материалы в убежище. Потом обсудим это с другом.

Мы пошли дальше через проходную комнату. Раньше эта часть подвала, как помню, была пустая. Сейчас она сильно преобразилась. Почти половину занимал здоровый, сколоченный из досок и брусьев стол. Казалось, такое изделие может выдержать вес слона. Он стоял вплотную к стене, застеленный клеенкой и заставленный остатками ужина. Бутылка лимонада, чайник, открытые банки консервов, хлеб.

– Вот, собрал мебель на скорую руку из того, что было, – будто почувствовав мои мысли, оправдался хозяин.

– Монументально, – похвалил я его.

Куча пластиковых табуретов, вставленных друг в друга, находилась под этим могучим сооружением. За самим столом сейчас сидела одна Надюшка и молча лопала кашу, запивая лимонадом. Разбросанная по плечам могучая коса, сохла на разложенном полотенце. Интересно, чем она её так намыла, белокурые волосы сейчас, будто светились.

–Теперь это столовая, а налево получается кухня, – продолжил хозяин.

Я заглянул. Около электроплиты уже орудовала моя супруга, готовила пищу для всех нас.

– Направо женская спальня. Мои девочки там сейчас почивали, но уже пробудились и скоро выйдут. Вот и всё наше скромное жилище. Конечно, тут тесно. Думаю, будет трудно, но мы должны справиться.

Наконец, вышли сонные Татьяна и Анастасия. Наши жёны обнялись и разревелись. Игорь рявкнул на них.

– Цыц, женщины! Подайте пример терпения отрокам!

Вроде притихли. Ясно, те же проблемы, что и у меня. Настя села рядом с Надей, налила себе лимонада. Девчонки о чём-то тихо заговорили между собой.

Пришла Дарья. Я представил новую девушку в нашем коллективе. Игорь задал ей пару вопросов. Она отвечала ему быстро, будто боялась не успеть с объяснением, потом села за стол и принялась с огромным интересом осматривать помещение. Чуть позже, совсем освоившись, она присоединилась к беседе женщин. Наконец, в столовую зашел и Женька. Настроение начало подниматься. Мы живы. Моя семья и семья друга! Как минимум! А ещё, мы в халатах на голое тело и тапочках, выглядели так по-домашнему, будто просто, как всегда, собрались за столом после бани и сейчас пойдем играть в бильярд или карты. А может, пойдем на террасу дачи у тестя, теплым июньским вечером пить чай из самовара. На душе потеплело.

Наконец, все сели. Я начал пересказывать, всё то, что случилось с нами, стараясь не забывать мелочей, коллектив дополнял забытые мной фрагменты. Теперь мы подшучивали над многими вещами , но это были невольные, нервные шутки, мозг старался откинуть страхи и пережитое. Ничего не поделать, так устроены люди.

Игорь внимательно слушал. Сейчас, я уже рассказал всем, что на зарядозаправке, где нашел канистру в подсобке, лежали мертвые тела. Именно тогда я понял, что точка невозврата пройдена. Сказал всем, что не испытываю никаких угрызений совести за двух убитых подонков, напавших на меня и мою семью.

– Но всегда надо оставаться человеком, – произнес друг.

Потом свой рассказ начала Даша. Я был удивлен её слогу. Тихий успокаивающий голос, когда она не тараторила, лился легко, будто журчал ручей. Можно было заслушаться. Что по сути и произошло. Её монолог никто не посмел нарушить. Почему-то в машине она так не щебетала.

– Это был очень яркий период жизни, полный удивительных и незабываемых моментов. Мой выбор стать врачом был сложным, но и вдохновляющим. Папа был ветеринаром, и я с детства помогала ему лечить крупнорогатый скот. В основном, коров, но были и лошади. Мы и сами держали в хозяйстве двух коров. У нас был большой дом и двор. У меня замечательные родители…

На этом месте Даша смутилась, её глаза наполнились слезами, однако она взяла себя в руки и продолжила:

– Я была единственным ребенком. Вообще, наблюдая за примитивными операциями отца над скотом, я планировала стать кардиохирургом. Папа меня поддерживал, но я не прошла по жёстким требованиям к этой профессии. Набрала мало баллов, не смогла поступить на факультет. Тогда мой выбор пал на врача широкого профиля. Тут мне повезло. Я поступила, наверное, в лучший медицинский университет России.

Учеба в академии имени Павлова, требовала огромных усилий и преданности будущей профессии, но я всегда знала, что это мое призвание. В процессе учёбы отсеялась почти половина учеников, но я смогла дойти до конца. Санкт-Петербург, с его великолепной архитектурой и культурным богатством, добавлял особый шарм моей учебной среде. Да, вокруг было много парней, я тоже не святая, но у меня была цель.

Всё свободное время я старалась отдать учёбе, чтобы оправдать надежды отца. Мои дни были наполнены лекциями, практическими занятиями и медицинскими исследованиями. Я училась у выдающихся профессоров и наставников, которые вдохновляли меня на стремление к знаниям и профессиональному росту.

Однако учеба не была единственным аспектом моей жизни в Санкт-Петербурге. Город предоставил мне возможность погрузиться в его богатую культурную сцену. В краткие моменты свободного времени я посещала театры, музеи и концерты, поглощала литературу и искусство, которые окружали меня повсюду. Санкт-Петербург приоткрывал свои двери для меня, и я никогда не переставала восхищаться его красотой и историей.

Там у меня осталась куча друзей и подруг, мне было очень жалко расставаться с ними, но я не хотела бросать родителей. А ещё, в Уральске, сразу после обучения, мне предложили очень выгодные условия работы.

Дело в том, что в любой косметологической клинике, если в коллективе нет дипломированного врача, не дают разрешения проводить никакие вмешательства в организм, кроме простых масок, массажей и прочего маникюра, педикюра. Это значит, нормальных денег не заработать.

Знакомая мамы взяла меня в штат своей новой клиники. Я приезжала буквально раз в неделю. Консультировала косметологов. Проводила простейшие косметологические процедуры. А мне платили зарплату фактически лишь за то, что я там числилась.

Денег стало хватать на всё, я купила машину, стала копить на квартиру. Задумалась о замужестве.

Но основная работа, моё призвание – помогать людям. Так я стала выездным врачом-терапевтом. В большинстве дальних поселков у нас не было докторов. Я жила в селе Подстепное, там у нас хорошая, большая поликлиника. Оттуда я и ездила в свободное время на вызовы по ближайшим деревням и поселкам, где нет своих медиков.

Вспоминая те времена, я благодарна Санкт-Петербургу за уникальный опыт и знания, которые я получила там. Моя профессия дарит мне возможность делать добро каждый день. А сейчас сама судьба свела меня с замечательной семьей Сергея и Ольги. Теперь у меня на всём свете остались только вы и ваши друзья.

Даша нашла меня взглядом. На меня опять навалилось ощущения дикой ответственности, чуть слезу при всех не выдавила из меня, дура.

– Дарья, Сергий – правильный муж, он не подведет. Ты верь в него.

– А вам, Игорь, я благодарна за доступ к лекарствам.

– Да что там, пустяки. Ты теперь этой аптекой сама заведуй.

Глава 10

Когда мы вдоволь наговорились, друг неожиданно произнес:

– Пока вы все в сборе, я вас обследую на предмет накопленной дозы грязи.

Он всегда так и говорил с отвращением, «грязь», стараясь не произносить «радиация».

С этими словами он достал устройство, больше похожий на огромный квадратный утюг.

– Дядя Игорь, а что это за приборчик? Я не помню такого.

– Это спектроанализатор. Купил когда-то на uBay. Такой прибор позволяет не только обнаружить повышенный фон, но и определить, какой изотоп вызвал повышение фона.

Я удивился: это как это получается? Мы всю дорогу ехали, трещали, стрекотали Женькиным прибором, а Игорь сейчас, вдруг, раз и измерит, сколько мы получили облучения. Вопрос у меня родился сам собой.

– А как можно измерить накопленную дозу? Я не смог въехать в принцип такого измерения. Оно же разовое! Вроде нам надо было всем носить личные дозиметры, накапливающие облучение. И то, там всё равно грубый, интегрированный подход. А у нас только Женькин индикатор и то он всю дорогу беспощадно врал.

– У меня есть своя метода. Показания вашего прибора я изучил. Какими радионуклидами всё сейчас кругом запачкано, тоже ведаю. Время вашей экспозиции знаю. Ваш уровень загрязнения до инцидента приму за среднестатистический. А сейчас посмотрю, сколько чего вы нахватали, и легко посчитаю полученную вами дозу.

Женька хохотнул и заерзал в нетерпении, явно полностью понимая эти слова, а Ольга уставилась на Игоря с глупым взглядом.

– Говоря простым языком, представьте, вы – обжоры. Я знаю, сколько вы весили до того, как начали обжираться, знаю калорийность того, что вы ели, и сколько это длилось дней. Мне надо всего лишь без взвешивания вычислить, насколько вы поправились. Так понятно?

Стол быстро прибрали. Накрыли чистой простыней. Первой на него легла Надюшка. Игорь тщательно ездил по ней этим утюгом, смотрел на дисплей, потом заставил перевернуться на живот. Тщательно обследовал даже косу. После ушел в себя, что-то вычислял, записывал. За сестрой пошёл Женька.

Следом, Ольга, Даша. На мне измерения закончились.

– И снова, друже, вы меня удивили. Вам несказанно повезло. Я вообще не регистрирую на вас никакой грязи. Разве только на Дарье, но даже при этом, вы все получили дозу явно меньше нашей. Хотя мы и спустились бегом в укрытие при катастрофе.

– Я берёг семью, в лужи не ступали, под дождем не мокли, пылью не дышали! – хоть какая-то радостная новость.

– Получается, если упрощённо, то мы много кушали, но совсем не набрали вес? – Ольга решила блеснуть логикой.

– Нет, Ольга. Получается, что вы все много кушали и очень много какали.

Все дружно засмеялись. Ольга смутилась.

Наконец Игорь произнес:

– Скоро рассвет, идите отдыхать. Татьяна застелила, выбирайте места. Не обессудьте, теперь мы все, как на военном положении. Чтобы выжить, надо строго соблюдать расписание. В комнате с видеонаблюдением, на стене, висит многоразовый механический планшет, там старательно выведено. Всем будет полезно ознакомиться.

Читать правила уставшими глазами было очень лениво, я бегло глянул и сразу пошёл спать. На полу, в ряд, лежали три матраса с подушками и одеялами. Выбрал себе место около стены и мешком рухнул в надежде быстро уснуть.

Внезапно комната начала вращаться вокруг меня, словно я был на аттракционе. Стены исказились, и я почувствовал, что меня уносит в неизвестное измерение. Мой страх достиг предела, и я не знал, как справиться с этим кошмаром. Всё начало трястись. Мне казалось, что я кричал так громко, как только мог, понимал, что больше не могу вынести этой агонии и вдруг оказался в другой комнате. Это было незнакомое место, наполненное сверкающими звездами, видимо, я попал в секретную комнату Игоря.

Передо мной стоял грубо сколоченный стол, на котором лежали мой карабин и фотографии моей семьи. Мать, отец, Ольга, дети. Я вгляделся в фотографии. Мои родные были привязаны к стульям и закованы в цепи. Они смотрели на меня из этих фотографий испуганными глазами, наполненными мольбой и надеждой. И внезапно передо мной возник загадочный силуэт. Это был ангел с крыльями из огня, и его голос звучал одновременно живительно и угрожающе.

«Ты боялся за свою семью, Сергей, но теперь вы все в моей власти» сказал ангел.– «Ты готов пожертвовать своей жизнью, чтобы спасти их?» Я бесстрашно кивнул, ощущая смешанные чувства страха и отчаяния. «Да, я готов». Ради чего ещё стоило жить? Если я потеряю своих близких, я этого не переживу.

Ангел начал превращаться в светящуюся сферу, а мое тело начало подниматься в воздух. Я исчезал из этого странного мира, оставив позади свой кошмар и надежду на спасение семьи.

Я проснулся. Ужасные картинки сна пока ещё не выходили из головы. Надо успокоиться. Фуух. Я же под землей. Как непривычно. Тишина. Лишь поступающий из вентиляционной трубы воздух едва слышно шуршит.

Тут нет окон, лишь слабый свет из-под двери. Интересно, сколько времени я проспал? Теперь уже жалел, что не поставил себе имплантат часов, но быстро узнал время, пробежавшись глазами по комнате. На стене зеленым светом мерцал наклеенный плоский будильник. Поздний отход ко сну сделал своё дело.

Оказывается, я проснулся в час дня. Лежанки рядом были уже пустые, но изрядно измятые. Ясно. Все уже давно встали. Вышел из мужицкой. Перед мониторами сидел свежий Женька и изредка посматривал на экран. В руках у него была электронная плата, которую он сейчас паял.

– Доброе утро, папуль! – с улыбкой произнес он. – Тебе кошмары, что ли, снились? Дёргался, вертелся и даже хрипел ночью. Иди, в сортире вроде уже пусто, а то я рано проснулся и ждал, терпел почти час, пока все женщины сходят.

Вот у кого надо набираться оптимизма, пацан, будто рожден для этого бардака, ещё и ухмыляется.

Первую проблему я осознал сразу. Нас большая толпа и всего одна небольшая раковина с унитазом. Посмотрел на стол: ух ты! Моя начищенная сайга теперь лежала рядом с боевым калашом друга. Все патроны для карабина тоже тут. Эх, жаль, калибры у нас с другом разные, у Игоря, наверное, патронов как всегда целый запас.

Поднял глаза. На стене появились нововведения.

График дежурства у монитора.

Евгений. От побудки до обеда.Сергий. С обеда до ужина.Игорь. С ужина до утра.

Рассмотрел и «Расписание», но прочитать его толком не успел, мочевой пузырь дал о себе знать.

Пошел в туалет. В технической комнате привычно жужжала стиралка, работал скважинный насос, и шумела вентиляция. Все везде было прибрано и намыто. Видимо, женщины похлопотали. Пока я чистил зубы и приводил себя в порядок, хлопнул входной люк и кто-то стал смывать с себя грязь. Я уже заканчивал, когда из помывочной, находящейся уровнем чуть выше, показался довольный и абсолютно голый Игорь.

– Доброго дня тебе, друже!

Он абсолютно не стеснялся. А меня коробило слышать такое важное приветствие от полностью голого, мужского организма, размахивающего почти перед моим носом своим главным органом. Я почувствовал себя очень неловко.

– И тебе привет, – отложив зубную щетку, я постарался быстро покинуть эту комнату. Поговорим ещё, но не в такой же обстановке.

Очень хотелось кушать, однако в комнате по ходу на кухню попалась Даша. Она выглядела довольной. Никаких ран на её лице я сегодня не заметил. Ничего себе, умеет лечить. Надо узнать, что за примочки делала. Такой синяк свела за несколько дней.

– Привет, Сергей! Хорошо выглядишь! Игорь принес ваши чемоданы с одеждой. Плечо не болит?

Я расправил плечи. Действительно, только сейчас я обратил внимание, что ушибы меня больше не беспокоили.

– Твое лечение очень быстро помогает. Чем ты там натирала мне отбитые места?

– Обычная мазь на основе травы бодяги и гевкамен гель для обезболивания. Ваши чемоданы там!

Она махнула рукой на люк старинного подвала. Действительно, там уже стояли все наши вещи из багажника. Пластиковые чемоданы были чистые и ещё влажные. Дарья переключила своё внимание на лекарства, и продолжила копаться в медицинском ящике, перебирая препараты.

Это была большая коробка с разными медикаментами. Видимо друг дал ей доступ к своей аптеке. Оранжевый ридикюль тоже рядом. Значит, Игорь успел принести и его. Наверняка всё почистил и промыл. Чемоданы разбирать не стал. Нашими вещами пусть занимается супруга. Она укладывала, ей и вытаскивать.

На кухне, где сейчас женщины занимались приготовлением пищи, нашёл взглядом свою Ольгу. Она, увидев меня, кивнула в ответ. Я подошёл, поцеловал супругу, но жена строго показала на спинку стула. Там висела моя домашняя одежда. Класс! Через пять минут я почувствовал себя человеком, ибо уже был одет в любимую спортивную форму, а мой рот набит вкусной едой.

Я наворачивал интересный супчик, а на второе оказались довольно вкусные макароны.

Рядом подсел Игорь. Спросил:

– Ты ознакомился с расписанием?

– Извини, пока не успел, поздно проснулся, но уже видел свой график дежурства. Скоро моя очередь?

– Верно. Тогда и изучишь. У женщин дежурство на кухне тоже расписано. Машину твою я отключил да укутал мешковиной. От всяких недобрых глаз. Генератор наш починил. Он был в железном ящике, ироды, оказывается, его вскрыть пытались, но не смогли и натыкали туда внутрь через щели мои же напильники. Порвали, негодники, шланг. Двигатель поработал и заглох. Потому мы и остались ночью без электричества. Ты покушай, а как заступишь на дежурство, там и побеседуем.

Немного позже, я уже сидел на своём рабочем месте и внимательно рассматривал расписание.

6.00 Подъём (женщины)

6.00-8.30 - Приготовление пищи (по установленному графику)

6.00-7.00 - Водные процедуры (женщины)

7.00 - Подъём (мужчины)

7.00 - 7.30 Водные процедуры (мужчины)

7.40 - Завтрак

8.00 - Планирование текущего дня

8.20 - Осмотр коммуникаций, заправка топлива, замена фильтров.

9.00 - Дежурство на чердаке, осмотр территории.

10.00 - Проверка оборудования, чистка костюмов химзащиты.

11.30 - Обход территории дом и двор (по очередности).

12.00 - Боевые учения.

13.00 - Обед, питие красного вина.

13.30 - Свободное время

15.00 - Чистка оружия (мужчины), починка, стирка одежды (женщины).

15.30 - Чтение

17.00 - Ужин, питие красного вина.

18.00 - Совместное общение

19.30 - Мастерство

20.00 - Свободное время

22.00 - Отбой

Многие вещи мне пока были не понятны. Но ничего, спрошу потом у Игоря. Пробежался взглядом по мониторам. Всё чисто. Посторонних движений не замечено. Можно отвлечься. Сайга лежала на столе, смазанная и начищенная. Руки автоматически схватили любимое оружие. Оттянул затвор, понюхал, даже запаха нет. Будто я и не стрелял из него. Когда только друг успел так его надраить? Вот и он сам. Хозяин присел рядом со мной на белый пластиковый табурет.

– Вижу, вопросы в твоих глазах так и просятся наружу.

О, как Игорь был прав. С чего начать? Хотя, думаю, он сам выложит всё последовательно в своей лаконичной форме. Надо чуть промолчать, подождать. Так в принципе и получилось.

– Автомат сей я забрал у убиенного мной полицейского, – начал он без предисловия, взяв в руки своё боевое оружие.

Такое интересное начало пробрало меня до костей. Ничего себе!

– Это был наш местный участковый. Как началась анархия, он вместо помощи людям, приступил их грабить. Просто ходил с этим автоматом по домам и забирал еду, одежду, да и всё, что понравится. На водку стал налегать особо сильно. После объявил себя главным в этом районе и назначил всем дань. Но никто ничего не нёс. Тогда он сам пошел по домам. Двоих соседей моих пристрелил ни за что, а потом и вовсе лютовать начал.

– А с чего всё началось. Как узнал?

– У меня лёжка есть на чердаке. Я собак по вечерам высматриваю, они нынче в стаи сбиваются и на людей нападают. Бывает, высмотришь у них вожака, шлёпнешь, псы разбегутся по углам, становятся чуть смирнее. Вдруг крики раздались, услышал, стал искать. Нашёл. Этот полицейский, пьяный в дупель, девушку молодую за руку всё дергает за собой, тащит, значит, к себе домой. Она орёт, извивается. Выскочил мужчина, видимо, её отец, стал умолять. Изверг его тут же и шлёпнул из этого АКМ.

– Ничего не понимаю, а как ты отобрал-то ствол?

– Сам я не охотник, но после отца досталась старинная спортивная мелкашка Байкал. Била она хорошо, метко. Тренировался в молодости на мишенях. На ней неплохой оптический прицел. Через него я улицу и рассматривал. Взял поправку и щелкнул ему точно в лоб. Расстояние-то было всего ничего, не больше ста метров. Винтовку припрятал на чердаке. Пока спустился, девчонка убежала, ну я и забрал у дурака эту балалайку. Мужика мертвого сдал его родне, а Антихрист так и остался на улице. В ночь его тело собаки бездомные обглодали, а дом этого шакала, люди и вовсе недавно сожгли. Друг взял в руки автомат, легко покрутил им.

– Жаль патронов мало, один не полный магазин. Надо будет раздобыть.

– Игорь, даже боюсь ещё что-нибудь спросить.

– Времена такие, привыкай. Ты вон тоже семью свою спас. Стрелял. А как иначе? Знаешь, каково это, когда подонки выхода не оставляют. Потом я камеры выше двора приподнял и теперь через них округу контролирую. Для того и дежурство назначено. Если что, помочь кому успеем, или от нападения защититься. Вот эта, кстати, камера, поворотная с приближением. Играться можно, когда скучно.

– Ладно, а «питие вина», зачем?

– Бокал красного вина в сутки, снижает воздействие радиации в полтора раза. Это доказано. Поэтому, употреблять его будут все, от мала до велика. Мой друг служил на атомной подводной лодке. Там всем, в обязательном порядке, давали красное вино. Он был доктор и всё хорошо объяснил. В этом вине есть полифенольные соединения, они борются с радиацией, захватывая и выводя её. Ещё для профилактики радиационного поражения тканей в вине имеется ниацин, это витамин эффективный для восстановления повреждений клеток. Я в подполе заготовил этого вина двадцать ящиков.

Друг взял в руки джойстик и один монитор стал показывать всю улицу, приближая дальние дома. Наконец, камера уперлась в развалины в трех кварталах от нашего дома.

– Вон там Микола с братом схоронились. Как мог, объяснил им, что за дела сейчас творятся, про опасности теперешние. Фильтр для воды дал. Припасы у них вроде были, но лютые люди пришли, всё отобрали. Я спрашивал их недавно по рации, Вовка говорит, вроде всё пока нормально, поправляются. А я-то знаю, что тяжко им, схожу сегодня, отнесу ещё еды. Ты не будешь против, ружьё твое им дам защищаться?

Эх, этой просьбой друг ломал в хлам моё первое правило: жену и своё оружие никому в жизни не доверять… Но такой случай…

– Конечно, доброе это дело. Только браунинг мой дай, двенадцатого калибра, да картечь ещё надо зарядить. Если убить хотят, а не напугать. От престижки с мелкой дробью толку будет мало. Лишь ранят и разозлят бандитов. Попроси только аккуратнее быть с ружьём этим, привык я к нему.

– Любо говоришь! Спасибо тебе. Мужики эти, рыбаки неплохие, давно с ними дружим. Осетриной семью мою баловали, иногда даже икоркой чёрной. У жены Николы дом тут, но она давно померла от рака. С женой моей дружила, Валентиной её звали. А Вовка и вовсе не женатый. Так вдвоём они в бригаде и рыбачили. На пару с братом месяцами в море пропадали на своей базе.

Недавно в город с рыбацкой артелью только вернулись, рыбу сдали. Тут их и застала бомбардировка. Дом был старый, всё повалилось. Но они выбрали пару комнат, обустроились, забили все дыры и щели, заложили окна, там и лежат, дозу набирают.

Рацию дал, объяснил всё как смог, сказал, если что, сразу сообщать. Едой поделился. Но без оружия у них все отобрали, а потом и вовсе чуть не прибили. Дальше я ваш разговор по рации услышал, сам-то никак не успевал на помощь, а тут ты случился, спас их. Сейчас, небось на одной вяленой вобле да сушеных подлещиках сидят. Хоть сухарей им отнесу да тушёнку.

– А что означает в расписании «Мастерство»?

– Да то и означает. Я свои поделки буду заканчивать, Женька по электронике, он сейчас радиостанцию собирает. Ты отмычками занимайся, чтобы руки не отвыкли. У меня как раз есть несколько хитрых замочков, полюбопытствуешь. Да и нужное это, твоё мастерство в наше время. Сейчас до запертого много охочих. У женщин есть чем заняться, всегда дел полно. А сегодня вечером мы будем делать рогатки.

– А это зачем? – удивленно спросил я. – Есть же нормальное оружие!

– Дело это важное и мудрое. Всё оружие наше, громкое, да и патроны не бесконечные. У нас с тобой снарядов всего ничего! У моего АКМа неполный рожок, да у твоего карабина несколько пачек. И что потом делать? Снаряжать нечем! Ты знаешь, что творится сейчас, например, с бездомными собаками? Они от голода нападают стаями и разрывают людей на части. Рогатка в умелых руках вещь сильная и бесшумная. А мы будем делать не обычные, а боевые рогатки.

– Теперь понятно. А нам когда можно будет выйти наружу?

– В любое время, Сергей. Только с умом и правильной экипировкой. Я научу. Ещё есть у меня одна идея. Позже соберемся вместе, я расскажу. Дарья прописала всем выходящим на поверхность лекарство индралин. Но это излишне. Мы будем в защите. Лекарство применим, когда станет совсем туго. Таблеток эти редких, слишком мало. А йодид все вовремя приняли.

– А какой от них реальный толк?

– Это небезызвестная йодная профилактика. Йод имеет свойство неравномерно накапливаться в организме, около трети его поступления скапливается в щитовидной железе, подвергая её наибольшей опасности, повышая вероятность рака. Приём лекарства, заключается в насыщении организма стабильным йодом, в результате чего его радиоактивные изотопы просто вытесняются и не усваиваются. Работает это только один раз. После любой приём подобного препарата только вредит человеку, влияя на гормоны.

Потом мы беседовали про радиацию снаружи. Друг объяснил, что с каждым днём уровень неуклонно растёт. Про запасы, насколько каких хватит, и что первое закончится. Наконец, посмотрев на время, Игорь извинился, отправился собираться к Николаю.

Пришёл Женька. Весь такой живчик, в идеях и мыслях.

– Чем ты так увлечен, сын?

– Папуля, не поверишь, мы с дядей Женей собираем коротковолновый трансивер UW3DI!

– Ты сейчас точно со мной общаешься?

– Да брось, папа, не тупи! Ты всё понимаешь, я знаю. Сейчас вообще ведь нет никакой связи, радио молчит, мобильники тоже. Потому что диапазоны гражданских волн, к каким мы привыкли раньше, не работают. Ну, только наши переносные радиостанции действуют на недалекое расстояние. Но должны в мире оставаться стратегические объекты, автоматические станции, увлеченные люди, такие как дядя Игорь, в конце концов! Так вот. Сейчас ионосфера сильно возмущена, мы подумали, что должно быть отличное отражение волн для дальней передачи и приёма. Самая лучшая частота для радиосигнала отражением от ионосферы, это короткие волны. У дяди Игоря есть подшивки старинных журналов «Радио» и ящик старинных деталей. Даже куча электронных ламп. Мы опыты разные ставили раньше. Удивительное устройство – электронная лампа! Им пофиг на атомный взрыв, прикинь? Максимум временный пробой и работают себе дальше. Так вот, мы в журналах нашли схему простейшего приемопередатчика, который давным-давно придумал и опубликовал увлечённый радиоспортсмен. Его позывной был UW3DI. Так он и назвал свою радиостанцию. Она работает в сорокаметровом диапазоне. Мы переделали схему под новый лад, раньше для спортсменов выходная мощность была строго ограничена. А мы на оконечник теперь поставим обалденную лампу ГУ-81! Никакие транзисторы так не качают как она!

– На каком этапе работа? – я ляпнул чисто для поддержания разговора.

– Я уже делаю оконечник, а дядя Игорь гетеродин…

Сын долго грузил меня информацией. Так незаметно время и пролетело до ужина.

Глава 11

Игорь вернулся хмурый и молчаливый. Положил ствол. Мы, ни о чем не спрашивая, пошли за ним в столовую.

После ужина он, наконец, сказал, что его тревожит:

– Микола совсем плох.

Мы переглянулись, на всех лицах тоска. Ещё в прошлый раз, когда отбили их от бандитов, хотели взять братьев с собой, но они почему-то отказались.

Хозяин продолжил: – Не могу заставить, могу лишь попросить тебя, Дарья. Помоги другу, хоть малостью какой. Помирать будет, боль убери. Ведь больше у нас медиков нет. На улицу сейчас без защиты никак нельзя. Понимаю, в старинном костюме ОЗК, ты ничего не сможешь сделать и даже толком проблему разглядеть. Но у меня есть хороший комбинезон, последней серии. Специально для женщины брал. А ведь теперь ты самая главная наша женщина – доктор.

Он посмотрел на свою Татьяну. Та молча кивнула.

– Ой, а можно посмотреть? – глаза Даши буквально загорелись – Смогу ли я в нём хоть укол поставить?

Друг удалился, и через некоторое время принес фирменный кейс. На нём красовалась надпись:

Комбинезон защитный. Модель люкс-10. Для малярных работ.

Гладкая внешняя сторонаЗащита от твердых аэрозолей размером от 2 мкмСоответствует 7 и 8 типу по классификации защитной одеждыЭлектростатическая защита в соответствии со стандартом EN 1149-5Защита от воздействия водных растворов кислот и щелочей при концентрации до 60–70% и давлении до 0,22 барБарьерная защита от опасной сухой пыли и химикатов на водной основе

– Это что, шутка такая? – удивленно спросила Дарья.

– Не люблю я буржуйские штучки, они продаются нынче кругом, но наши секретные разработки, достать было в разы труднее. Не смотри на эти надписи. Это костюм радиобиологической защиты высшей категории.

Он поддел пальцем наклейку и оторвал от кейса. Открылось совершенно другое название. Блестящие буквы гласили: Барьер 12. Друг сорвал пломбу, открыл кейс, вытащил вложение, бумажка пошла по рукам.

Описание: Барьер 12 представляет собой высокотехнологичный защитный костюм, разработанный для максимальной радиобиологической защиты в самых экстремальных условиях. Костюм состоит из нескольких слоев инновационных материалов, обеспечивает полную изоляцию от ионизирующего излучения и других радиационных угроз.

Особенности: Зонированная защита: костюм имеет зонированную систему защиты, позволяющую настраивать уровень изоляции в зависимости от интенсивности радиации. Пользователь может регулировать уровень защиты в реальном времени, чтобы минимизировать воздействие радиации на организм. На лицевой щиток выводится вся необходимая информация.

Мобильность: Барьер 12 разработан с учетом мобильности пользователя. Он обеспечивает свободу движений и комфорт в любых условиях, что позволяет эффективно выполнять задачи и перемещаться в зоне радиационного загрязнения.

Автоматический контроль: Костюм оснащен интегрированной системой мониторинга радиации и автоматическим регулированием уровня защиты. Когда обнаруживается увеличение радиации, он автоматически усиливает защиту, обеспечивая безопасность пользователя, и предупреждает о возросшей опасности.

Система жизнеобеспечения: Внутри костюма установлена система поддержания жизни, обеспечивающая постоянное снабжение пользователя кислородом, питанием и фильтрацией воздуха. Сменный картридж содержит всё необходимое для двух суток работы.

Удобство и комфорт: Барьер 12 обладает усовершенствованными системами контроля температуры и влажности, что создаёт оптимальные условия для работы пользователя.

Материалы:

Графеновые композиты: Для максимальной защиты от радиации.

Синтетические ткани высокой прочности: Для удобства и долговечности.

Специализированные сверхлегкие металлические сплавы: Для дополнительной защиты и поддержания структуры костюма.

Барьер 12 - это пример высокотехнологичного защитного костюма будущего, который обеспечивает полную защиту и комфорт пользователя в условиях радиационных опасностей.

– Картриджи к нему очень дорогие были. Всего около сотни купил. Сейчас жалею, мало. Может, Бог даст, научусь их ремонтировать или переснаряжать. Аналог у костюма этого есть американский, «RadiantGuard ExoSuit» называется, но брать его я не стал. Запчастей у нас на него и вовсе не найти. Увидите кого в таком костюме, скажите. Изучить надобно.

Игорь достал из кейса защитную одежду, и мы замерли. Все не дыша, смотрели на новейшие технологии России в радиобиологической защите. Изящная, будто невесомая маска с широким обзором, не имела ничего общего с противогазом, в котором нас встречал хозяин дома. А сам костюм, выглядел ещё и экстраординарно. Был прошит желтыми полосами с черными вставками. Это была полезная, а ещё и красивая вещь!

– Ну что, медицина, примеряй. Раз решилась, то завтра и выдвигаемся, – друг протянул кейс Дарье.

Она облачилась, тщательно изучая каждый клапан и манжету. Как только надела полностью, костюм зажужжал, закачивая избыточный воздух. Девушка покружилась перед нами, будто демонстрирует новое модное платье. На спине, прямо из костюма выделялся компактный пластиковый ранец системы жизнеобеспечения. Нижняя часть представляла собой отделяемый модуль. Наверное, это и был тот самый картридж.

– Как интересно, тут столько информации вокруг зажглось! Химической опасности ноль. Биологической тоже ноль. Видно даже напряженность электромагнитного поля. Не понимаю, что это значит, но около Надюшки сейчас повышено.

Надя, услышав, пересела на другое место.

– Да не бойся ты, радиация тут, в укрытии, чуть выше самой нижней, зеленой планки. Чисто. А в костюме этом очень удобно, легко. Ещё тут есть уровень заряда. Интересно, насколько его хватает?

Игорь усмехнулся:

– Будем теперь с тобой курить инструкцию, изучать мат часть. Я этого не ведаю. У меня до чтения руки не дошли.

Наступил следующий день. Теперь, благодаря графику, мы все приняли водные процедуры, совершенно не мешая друг другу. Женщины договорились об очередности, а многие утренние работы делались нами параллельно. Поэтому за завтраком мы собрались одновременно, чего ранее не наблюдалось.

Закончили трапезу, и хозяин объявил:

– Давайте запланируем сегодняшний день. Сейчас мы осмотрим дом, проверим топливо и насосы. У тебя, Сергий, будет первый выход наружу. Я научу тебя облачаться, выдам личный костюм. Имейте в виду: любые перемещения за калиткой теперь являются боевыми действиями. Относиться к этому крайне серьезно.

Я молча кивнул.

– Ты, Евгений, остаёшься в доме, если что увидишь в камеры, сразу говори мне в рацию. Когда дам команду, объяви Дарье облачаться в костюм и выходить. Тронем в боевой поход к Николе.

– Дядя Игорь, а папа тоже пойдет с вами?

– Нет, он будет прикрывать наш путь. Дом Николы почти в прямой видимости. Вот с чердака и будет нас сопровождать взглядом, а вы можете следить через видеонаблюдение.

– Я понял! – Женька опять расцвёл, что может контролировать ситуацию, не выходя из убежища.

Потом мы прошлись по трубам вентиляции, проверили насос канализации. Игорь, осмотрев вентиляционную систему, поднес к бочке фильтрующего элемента свой измерительный утюг и критически покачал головой.

– Что-то не так? – спросил я его.

– Да уж очень быстро грязь набивается в фильтр. Чистый воздух проходит, а грязь там собирается, вот и фонит сильно. Скоро надо будет опять менять. Не ожидал такого частого расхода элементов. Придётся как-то предварительный фильтр приспособить.

Дальше передо мной был открыт запечатанный ящик, и я стал учиться надевать защитную одежду. Щелкнула крышка зеленого армейского кейса с ручкой. Моему взору открылся довольно цивильный костюм с широкой маской.

– Это и есть общевойсковой защитный костюм ОЗК?

– Нет, ОЗК вот он, висит рядом. В нём пойду я. Не очень он удобный, тяжёлый, но на улице внимания особо не привлекает, все солдаты наши в таких ходили, когда только рвануло. А на тебя наденем лёгкий защитный комплект ЛЗК-5. Вояки называют его элькой. Такой выдают лишь старшему офицерскому составу. Не спрашивай, где я его взял.

На примере участкового, я уже догадывался, как друг добывал такие редкости.

Облачиться было несложно. Сначала надевается брючная часть комплекта, затем комбинезон пристегивается к брюкам и накидывается на тело. Все закреплено на липучках и ремешках, что позволяет быстро подгонять под размер. Затем натягивается основной ремень. Потом маска с фильтром. Следом голова укрывается капюшоном, стягивается. Остаются только перчатки и хитрые петли от рукавов. Конец перчаток заправляется, а петли цепляются за большие пальцы рук, чтобы рукава не задирались.

Неплохо придумано. Открытых частей тела нет. Конечно, по возможностям и характеристикам это даже близко не комбинезон Даши, в котором компьютер и избыточное давление чистого воздуха, но жить можно. Игорь заставил меня надеть и снять этот костюм несколько раз, пока в движениях не появился некий автоматизм.

Потом, он взял своё добытое боевое оружие, накинул его на плечо и перед тем, как натянуть на голову древний противогаз, произнес:

– А теперь пойдем наружу.

В этот раз мы вышли не через заднюю, а через входную дверь. Я сразу обратил внимание на необычный туман. Тусклое солнце плохо пробивало мутную, будто пыльную атмосферу. На душе стало тоскливо. Я провёл пальцамив перчатках по поручню крыльца. Мелкая пыль.

– Это пепел. Очень гадкая, грязная субстанция. Именно она быстро забивает наши фильтры. Я уже подумываю поставить перед угольным, обычный тряпичный или бумажный фильтр снаружи трубы. Получится дешево и сердито. Зря ты эту пакость трогаешь.

– Почему, я же в перчатке?

– Смотри, – сказал друг, и вытащил дозиметр незнакомой мне конструкции. Дисплей показывал общий фоновый уровень пятьсот миллирентген в час. Фигня, когда ехали на машине, у нас бывало и больше. Игорь приблизил прибор к этой пыли, показания медленно поползли вверх, когда они достигли трех тысяч, он убрал прибор в карман.

Я обалдел и не знал, что сказать. Хотелось зайти обратно и отмыться.

– Держись от грязи подальше. Тут пожары жуткие были. Много бензина, нефти и газа сгорело. А может и сейчас где дымит. Весь этот пепел собрался там – друг показал на мутное небо, – и впитал радиацию. Теперь это медленно, как снег, сыпется вниз. Лучше бы дождь смыл всё разом. А так, вроде не опасно, но дальше будет только хуже.

Мы проверили уровень масла у генератора, запоры на воротах, состояние машин во дворе. Никто ничего не тронул. Все деревья, прекрасные розы и виноград, были безжалостно вырублены и лежали в центре бывшего огорода.

– Высохнет всё, сожгу, – будто угадав мои мысли, произнес друг. – Зачем заразу зря собирать.

Мы пошли обратно в коттедж. Первый этаж когда-то прекрасного дома, выглядел теперь страшно и уныло. Выбитые взрывом окна, оторванная местами отделка. Под ногами хрустели битые стекла, мелкие пластиковые вещи, разбитая посуда. Мы поднялись на второй этаж: такая же картина, но прибавилось разодранных тряпок. От стены оторвана и разбита большая, дорогая телепанель. Красивый журнальный столик, был разломан, на нем будто специально прыгали. Шестиметровый диван раздроблен и разорван вместе с обшивкой. Наверное, в нем искали сокровища. На длинной белой стене, отделанной под рваный камень, из баллончика было написано: «Біз бәріміз өлеміз!» И зачем-то свастика.

– Хотел спросить, ты же знаешь этот язык, что сие непотребство означает?

– Написано, что они все умрут.

– Верно написано. Любо. Но зачем потом знак жизни, это мне непонятно.

– Это же фашистский знак! Он символизировал нацизм!

– Неправда твоя! Фашизм возник всего сто лет назад, а этому знаку больше пятнадцати веков! Наши предтечи славяне писали эти знаки на своих святых местах, называли «огнивцами» в честь солнца.

Пипец, что у друга в голове! Славяне, предтечи, знаки. Да у кого сейчас крыша не течет. Хорошо хоть так, тихо спокойно.

Лестница на чердак была, практически незаметна, сливаясь с отделкой потолка. Варвары её не обнаружили, она осталась целой. Щелкнул скрытый замок и сверху откинулись раскладные ступени.

– Пойдем, но будь осторожен, двигайся аккуратно, не задень ничего головой. Ушибёшься. Там кругом одно железо.

Чердак меня действительно удивил. Перекрытия, как и стропила, были сделаны из сварных металлических ферм. Всюду висели эти самые волшебные шары пожаротушения. С обеих сторон чердака были небольшие балконы. Хм. Удобно.

Пошли к тому концу, что выходит на улицу, а тут действительно настоящая лежка. На полу удобный толстый лист из вспененного пенополистирола. Со всех трех сторон выбиты окошки- бойницы, на первый взгляд похожие на случайные дыры. Над балконом, под самой крышей, была закреплена та самая дальнобойная поворотная камера. Друг приподнял пластиковый матрас и достал приличную мелкашку с оптикой.

– Ложись, изучай, примеряйся. Будешь нашим снайпером сопровождения. Вот пачка патронов. Мой знак – два пальца вверх, убивай любого моего противника, не думая. На ста метрах поправка – одно деление вверх. Пристрелена идеально. Если не скосишь, попадешь в монетку. Можешь ещё пристреляться, прямо отсюда. Винтовку почти неслышно.

Тут он произнес уже в свой микрофончик:

– Женька, давай, выпускай Дарью, да не забудь передать ей пакет со снедью для Николы!

Друг ушел. Я залёг. Удобно, мягко. Повертел оружие. А хорошая винтовочка. Легкая, отлично лежит в руках. Посмотрел в прицел, маска абсолютно не мешала. Магазинчик на девять махоньких патрончиков. Такие выстрелы должны быть очень тихие. Да и пульки маленькие. Ими лишь белку брать или соболя, в глаз, ради шкурки. Она, конечно, очень точная, но человека можно свалить, если только правильно попадёшь в голову. А в тело стрелять бесполезно, будет только маленькая дырочка в руке или ноге, миллиметров пять. Надо постараться в сердце попасть или ещё куда. Но у меня такого опыта нет. Если из мелкашки, например, в зверюгу стрелять, но у нас белки не водились. А для зайца престижка есть. Потому с такой винтовкой я дела ещё не имел.

Опять выставил ствол в дыру, стал играться. Как хорошо видно! Вот на велосипеде, задыхаясь в своей маске, проехал грузный мужик. Весь квартал как на ладони. Не удержался. Пачка из-под молока. Валяется на земле. Приблизил прицел на максимум. Вижу красивый рисунок коровы. Расстояние – метров девяносто. Прицелился, ветра нет, поднял чуток, почти на одно деление, щелк. Я четко увидел, как пуля прочертила пространство и следом дырку на пачке прямо в рисунке. Удивительно! Отличная вещь. Залюбовался, вытащил, перевернул магазином вверх.

Вдруг рядом сел воробей. Обычный такой. Деловитый. Абсолютно не обращая на меня внимания, он стал чистить крылья. Но что-то с ним не так. Стал рассматривать его внимательно. Да у него же половины перьев в хвосте нет! Я видел, как он чирикал и пытался выдернуть оставшиеся. Хлопнула входная калитка. Оп. Воробей улетел.

Наши выдвинулись. А действительно, прицел очень удобный, легко меняется кратность. Отпустил наших спасателей метров на двадцать, снова высунул винтовку в дыру, выкрутил прицел на минимальное приближение и стал осматривать окрестность через красивую сеточку.

Дарью я узнал не сразу, думал, всё-таки решили взять вместо неё Женьку. Мало ли. Может, закапризничала. Бабы, их не понять. Потом понял хитрость Игоря. Он накинул на неё плащ с капюшоном от ОЗК, чтобы прикрыть борзый костюм. Даша тащила свой яркий чемоданчик, а друг большой пакет с едой. На одном плече у него висел и АКМ и моё ружьё браунинг. Только ремень АКМ был перекинут через шею, а ружьё болталось за спиной. Я взгрустнул, надеюсь, ещё увижу свой любимый охотничий ствол.

Они шли спокойно, обходя кучи мусора. Камера над головой зажужжала. Я повернул голову вверх. Глазок сначала опустился вниз, прямо на меня. Они наверняка всё видят. Засранцы. Представляю их вопли там, в укрытии. Сидят, переживают.

Проводив оружием наших спасателей до самых развалин Николая, я не заметил никаких подозрительных людей. Прошёл час. Стало уже душновато. Эх, жаль у меня нет рации, наверняка, они общаются с Женькой. Узнать хоть что-то. Обязательно заставлю их приделать сюда рацию. Так я с ума сойду! Выскочит сейчас друг, покажет два пальца, а куда мне стрелять? Я даже дом-то плохо вижу из-за пыли. Неожиданно я заметил движение. Женщина. Вышла на дорогу. На её почти лысой голове закрывающий лицо щиток с фильтром. Держит что-то в руках. Надо предупредить друга!!! Но как! Хотя, Женька, наверняка, видит это. Я поднялся, показал пальцем вдаль перед камерой. Камера шевельнулась вниз вверх. Хорошо. Видят. Передадут. Я успокоился.

Томительные минуты, сложенные в часы, давили на мою нервную систему. Наконец, я смог выдохнуть.

Из развалин вышли наши герои и потопали обратно. Ждавшая женщина буквально кинулась к ним, Игорь поднял руку вверх. Я, затаив дыхание смотрел на эту сцену. Прицел был выкручен на максимальное восьмикратное приближение. Женщина стояла неудачно, перекрывая собой Дашу. Друг стоял правее. Если он сейчас отдаст команду стрелять, я не смогу это сделать. Дарья была на линии прямого выстрела. Будто почувствовав мои мысли, или чтобы успокоить мне нервы, Игорь потянул Дашу, и они встали рядом. Теперь я смог прицелиться и заметить, что женщина их о чём-то просит и даже умоляет.

Друг указал на наш дом и что-то ей объяснил. Удерживая сверток у груди, она от них отстала. В тоске закрыла лицо ладонью. А наши близкие, наконец, продолжили путь. Я уложил винтовку обратно под матрас и поспешил вниз.

Адреналин зашкаливал. Столько впечатлений, будто с парашютом спрыгнул. Причем это были эмоции сопереживания. Что там произошло, что сейчас с Николаем, и о чём говорила женщина. Любопытство кипело и требовало выхода. Нет, без рации больше не пойду. Сидеть, как дурак, это ужасно.

Спустились в подвал. С огромным трудом, не задавая вопросов, пропустил вперед себя пару вернувшихся. Стоим в шлюзе, молчим. Ждём обновления воздуха. Вот и зелёная лампочка.

– Зайдешь последним!

Друг сказал, как отрезал, впустив в помывочную Дарью.

– Смоешь всю грязь с оружия, следом с костюма, затем открути фильтр и положи вон там около входа. В помещение не заноси. Сам не мойся. Бесполезно. Костюм потом повесишь сушиться, проверь, оботри и сложи обратно. Инструкция лежит в кейсе. Это теперь твоя вторая кожа. Ты должен следить за ней как за зеницей ока. Если не понял сего, то повторять больше не стану.

– Да понял я, Игорь, спасибо огромное, отличный костюм. Я его буду беречь.

Когда я зашёл на кухню, там кипели жаркие споры. Я медленно стал вникать в ситуацию. Грядут большие перемены.

Даша сделала доклад:

– Николай совсем плох. На фоне сильного облучения, у него отбиты легкие. Я послушала: сплошные хрипы и бульканья. Бредит и постоянно теряет сознание. В моче кровь, это плохо работают почки. Рука сломана и неправильно поставлены шины. Что смогла, сделала, но счёт идет на дни. Нужно длительное лечение, иначе долго он не протянет. Сюда его надо тащить. Владимир выглядит лучше, но его тоже надо серьёзно лечить.

– В этом убежище больше нет возможности принять кого-либо, а помочь надобно. Выход есть лишь один. Надо очищать первый этаж дома и делать там лечебницу. Сегодня и приступим.

– А что хотела та женщина? – моё любопытство одержало, наконец, верх.

Друг продолжил:

– Ребенка показывала, грудничка, да и муж дома лежит побитый. Я сказал, когда на нашем заборе увидите крест красный, тогда сможем помочь. А пока, нет ни лекарств лишних, ни возможности.

– А с ребенком что? Можно ли было помочь?

– Мертвый он у неё давно. Таскает везде с собой. Кукушка поехала у женщины.

К уборке в доме приступили все, кроме детей и Татьяны. Супруга Игоря готовила ужин. Настю посадили за мониторы, следить за обстановкой и докладывать все в рацию, а Надя помогала хозяйке на кухне. Детям строго запретили выходить из убежища.

Все, что было на полу, мы складывали в картонные коробки и строительные мешки, найденные в мастерской у хозяина. Дело спорилось. Старые книги в кабинете трогать не стали, лишь заклеили окно. Эта комната стала проходной, окно было выбито полностью, отсюда и залезали воры, подставив пустую бочку. Через это окно мы выкидывали наполненные мусором мешки.

Спальня для гостей на первом этаже, как наименее пострадавшее помещение, была быстро очищена, шкаф опустошен, всё выброшено, кроме новых простыней из закрытой полки. Их решили оставить. Потом скотчем и полиэтиленовой пленкой заклеили поврежденные окна, тут они были почти не побитыми. Следом приступили к коридору. Обстановку мониторила Даша, объясняя через свой чудо-костюм, какой объект фонит сильнее другого. Так мы избавились от тумбочки, на которой обедали воры и какой-то незнакомой сумки с барахлом. Если так пойдет, то до ужина точно закончим зал.

Глава 12

Неожиданно вдали послышался шум. Гром или выстрелы. Не разобрать. Мы замерли. Игорь особенно насторожился и стал переговариваться в рацию.

– Плохие новости у меня. Микола погиб, но не своей смертью умер. Шайка бандитов с обрезами полезла к братьям, перестрелка там была, Вовка не пострадал, а Миколу убили. Вовремя я ружьё отнес. Владимир отбился, даже подстрелил вроде одного, но не уверен в этом.

Друг замер. Видимо опять рация. Анастасия отчиталась папе прямо в ушной имплантат.

Игорь передал информацию мне:

– Теперь они идут сюда. Пять человек с обрезами. Один сильно хромает. Видимо, направляются к нам, тащат своего раненого.

Я схватил сайгу, проверил магазин. Игорь передернул затвор АКМ, громкий гулкий голос из противогаза рявкнул:

– А вы быстро в укрытие! Стойте там и ждите команду.

Женька, Ольга и Даша не стали спорить и поспешно спустились вниз.

– Сергий, сейчас судьба всех близких в наших руках. Малейшая агрессия от бандитов, стреляй, не задумываясь.

Это мне можно было и не говорить. Во входные ворота сильно забарабанили, раздались крики матом.

– Настя сообщает, что двое пошли вокруг, к задним воротам, – оповестил меня друг.

Классическая ловушка. Пальцами я показал ему, что пойду им навстречу, к задним воротам.

Игорь, молча кивнул, потом поднял противогаз на лоб и, чуть показавшись из окна, крикнул:

– Кто вы такие, что нужно?

– Ваш друг русский ранил нашего человека. Дай лекарства, бинты.

– Хорошо, я дам, и вы уходите.

За воротами началось короткое совещание.

– Ещё нужна компенсация. Дай еды и отдай бабу-врача, тогда уйдем. А то убьём вас всех. Думай быстро.

Через выбитые двери между комнатами, я, конечно, всё это слышал и знал, какое единственно правильное решение примет хозяин. Но сейчас у меня была другая задача. Я осторожно пробирался в комнату отдыха. Раньше тут стоял маленький бильярдный стол, и мы после баньки разыгрывали партию с другом. Сейчас помещение выглядело очень непрезентабельно. Бильярдный стол был сломан и лежал на полу обычным хламом, а удобные мягкие кресла были перевернуты и затоптаны. Я осторожно глянул в разбитое окно на задний двор.

Там двое шакалов уже перелезли через ворота. Крепкие парни, с обрезами и сумками через плечо. У них были легкие плащи с капюшонами и маски с фильтрами, как у меня. Отличные костюмы! Осмотрев дом, они крадучись пошли к заднему входу. А ведь уверенно идут! Будто не в первый раз. Возможно, именно они и грабили дом.

Общаться с ними я не стал, грянуло два выстрела. В помещении это вышло особенно громко. Ударило по ушам, я с непривычки присел. Одному попал в глаз, он умер мгновенно, выронив свой обрез. Второму досталось в кадык, хотя целил в лоб. Пока он падал, в агонии давил на спусковой крючок и разрядил оба ствола дробовика прямо в моё окно. То, что я присел, возможно, спасло от порезов. Меня просто обсыпало стеклами. Дальше раздалась трель очереди АКМ. Следом выстрел из обреза. И мгновенно наступила зловещая тишина. В горле застрял предательский комок. Страх. За друга, за семью.

Секунд через пять я аккуратно выглянул в полностью вынесенное окно: два организма лежали в неловких позах, в двух метрах от укрытой Громады. Получивший в кадык ещё дёргался, разбрызгивая вокруг густую кровь. С этими отморозками всё ясно. Тут опасности уже нет, побежал на помощь к другу, но в комнате его не оказалось.

За дырявой как решето калиткой, я наконец увидел оставшихся трёх уродов. Двое лежали, раскинув руки навзничь, а тот хромавший, который получил от Вовки в бедро, был ещё жив. Пуля Игоря попала в грудь. Живучий оказался, зараза. Он лежал и непрерывно щёлкал, работая курком и спусковым крючком. Пытался выстрелить из разряженного дробовика.

Друг, не обращая на него внимания, снимал с других трупов оружие и маски.

– Саған хана! – произнес пожилой урод со снятой маской, через оскал жёлтых от курева зубов.

Я пожал плечами. Чему быть, того не миновать.

– Игорь, может спросить его о чём-нибудь? Он наверняка зна…

Тут я заметил, что пустым щелканьем, бандит просто отвлекал моё внимание, а сам, в зажатой руке медленно поднимал новый патрон. Щелкнул замок открывающий ствол, дефлектор обреза выкинул патроны, моментально новый заряд занял своё место. Я понял, что не успеваю поднять сайгу, как грянул выстрел, который разнёс этому скоростному ковбою голову.

Я мгновенно взмок. Выдавил «спасибо» Игорю. Вот это реакция! Действительно, нужно непрерывно практиковаться, чтобы быть готовым к таким сюрпризам жизни.

– Сергий, прости меня, это я испытание ему сотворил. Маску с него снял, знал, что он пакость задумал, вот на прицеле его всё время и держал. Теперь убедился. Не люди это, а звери.

Женька с женщинами вернулись к нам. Мы дружно закончили уборку. Меня удивило хладнокровие друга, с которым он объявил своё решение, что будем делать с трупами. Выбрали место прямо на перекрёстке около нашего дома и сложили там весь собранный мусор. Сверху разложили трупы бандитов.

Друг выбрал два самых убитых обреза, повесил им на шею, потом облил всё соляркой и поджёг. Всё, на сегодня приключений хватит. Мы пошли в убежище.

Оля сидела бледная, как пятно. Она наблюдала за всем происходящим в мониторы. Увидев меня, подбежала, обняла и начала целовать. Потом подошла Надюшка, обхватила нас и ткнулась в меня лбом. Остальные женщины и девочки вели себя адекватно. Наверное, уже привыкли. Даша сидела около Женьки и тихо говорила ему что-то интересное.

Вечером, после ужина, был разбор полётов. Мы смотрели в видеонаблюдение на догорающий факел, теперь это очень сильный сигнал для бандитов, что с нами связываться не стоит. Ещё этот сигнал говорил, что мы неплохо вооружены. Значит, надо ждать нападений более серьезных группировок. Появилось время немного пообщаться с Игорем.

– Как ты попал в этих трёх шакалов сквозь ворота? Неужели случайно?

– Почему же! Со мной на связи постоянно была доча. Она объяснила, каким образом ироды стоят за забором. Непомерно расточительно я стрелял. Кончатся патроны, не знаю, как и быть потом. Ведь обрез, это совсем не то, – он потряс АКМ, – не хочу быть как тот дурачок, что мне из калитки решето сделал. – А ты Сергий, старайся вслед поберечь нужное нам имущество.

–Не понимаю Игорь, о чём ты?

–Ту маску, что всю залило кровью, я отмыл. А вторую зачем продырявил? Это-ж не респиратор какой-нибудь, а нормальная вещь. Считай, кого-то без защиты оставил. Думай теперь!

Блин, точно. Я на нервах стрелял именно в маску, представив её как мишень, попал в глаз. А ведь поначалу хотел в лоб. Из своей Сайги я стреляю очень метко. За годы охоты выработал сноровку. Сколько патронов тогда истратил, не счесть. Сейчас это уже несколько раз спасло наши жизни. Но стрелять в людей, хладнокровно думая о сохранности средств защиты, это перебор.

– Вот собрал тебе с них, перебери, может, что и пригодится.

Друг поставил чёрный пластиковый пакет почти полный разных патронов. Всё то, что он нашёл у бандитов.

Чего там только не было! Даже пачка для моей Сайги. Но в основном, самые дешёвые патроны двенадцатого калибра с дробью пятеркой. Игорь сказал, что ещё и модными защитными костюмами обзавелись.

Когда есть общая цель и адекватные целеустремленные люди, работа спорится очень быстро. На следующий день мы закончили основную уборку, успев сделать это до обеда. Отгородились от внешней среды полиэтиленовой плёнкой, которая, кстати, закончилась. К обеду, с трудом волоча ноги, притопал Владимир со своим баулом вещей. Он самостоятельно похоронил брата и теперь едва ходил, махая длинным фильтром противогаза.

Пока мы работали, Игорь пустил его в убежище, заставил отмыться и повёл в нарушении своих же правил обедать на кухню. А у меня была маленькая радость. Мой пятизарядный браунинг вернулся домой. Первым делом я его почистил и смазал. Надо будет научить Володю по-человечески обращаться с подобным оружием. Кстати, а почему он в убежище? Ведь Игорь категорически это не приветствует. Я конечно терпел всё, но вопрос о нарушении установленных законов, я задал другу прямо в лоб. Может в результате мы с семьёй вообще станем тут лишними.

– Нет Сергий. Я не собираюсь брать его в убежище. Он знает, тут места уже нет. Сейчас омылся, покушает, Дарья его осмотрит и Вовка поднимется в комнату. Мы в доме готовим лечебницу. Он будет там жить и охранять. А сейчас я хочу измерить его уровень дозы, стоит ли нам вообще помогать подобным выживальщикам. Да и опыт нужен, сравнить, что набрал он, с нашим уровнем.

И опять, друг макнул меня в грязь лицом. Опять он думал лишь о нас. Стало стыдно за свои неловкие мысли. Лучше бы я промолчал, как обычно. Буду стараться.

Во время обеда угрюмый, с осунувшимся лицом Вова рассказал о своих злоключениях. Это был не очень интересный рассказ.

С того момента, как мы расстались, первые сутки они просто лежали в своём убежище без сил. Потом Николай стал поскуливать. Правое плечо сильно раздуло. Вова, как умел, приложил дощечки и обмотал бинтом сломанную плечевую кость. Чтобы хоть как-то прийти в себя, съели несколько таблеток антибиотика и обезбола. Владимир с трудом разжёг примус. Не жалея заварки, сварил чифира. Братья выпили. Чуть полегчало. Кушать пришлось только вяленую рыбу. Больше продуктов в их схроне не осталось. Пить хотелось сильно, но воды было мало. На следующий день Николаю сильно поплохело. Вова сообщил об этом Игорю. Ну а дальше мы уже всё знаем сами.

– Вова, скажу тебе сразу, грязи набрал ты не мало, но не смертельно. Таких стерильных условий как тут в убежище, в доме мы тебе создать не сможем, по крайней мере, пока. И ты понимаешь это. Но гостевую тебе отмыли так, что там сейчас в десятки раз чище, чем в вашем схроне. Постепенно очистим и дальше. Буду искать методы. Если хочешь, оставайся. Даша тебя потихоньку починит. Если нет, тогда бери еду, оружие, отдай рацию и уходи.

– Это вы правильно. Это вы мудро сделали. Тот, горелый указатель для нелюдей. Хорошо лежат, понятно. А идти мне некуда, друг. Самое родное, что было у меня, отняли. Остался только ты. С радостью приму твоё предложение. Спасибо тебе, что отомстил за брата моего. Никогда не забуду этого. Зубами за тебя, Игорь, грызть их буду.

Друзья обнялись. А что, в принципе, обустроился Вова неплохо. Мы все поделились от души. Ему выделили постельное, устроили весь быт на первом этаже. По крайней мере, он один из всех нас спал теперь в гостевой спальне на раскошной кровати.

Вечером этого дня было полчаса «Мастерства», мы заканчивали делать боевые рогатки. Мощная, алюминиевая рукоять пистолетного типа, расходилась на стальную рогатую конструкцию, с растягивающими дополнительные рычаги пружинами. К ушкам в рычагах крепились эластичные резиновые трубки. Они заканчивались кожетками, вырезанными из хорошей кожи. Туда закладывался снаряд. Предварительно, все нужные элементы Игорь день за днём нарезал на фрезерном ЧПУ станке в мастерской. Скидывал со смарта файл, а утром забирал готовые заготовки. Нам оставалось только всё подогнать, собрать, а сегодня лишь выгнуть из стального прутка локтевые упоры. Расчеты Игоря показывали, что такая рогатка свалит любую собаку. А человека может запросто оглушить или даже убить.

В качестве снарядов, использовались шарики от подшипников. Друг расколол несколько штук и раздал всем. В рукояти рогатки была ниша, куда и закладывались эти шарики для хранения. Дальше нам осталось только приловчиться быстро стрелять из них.

Наступило «Свободное время».

Мы разговорились с Игорем о произошедшем в мире.

Я хотел услышать его точку зрения. И, как всегда, обалдел от его версии.

– Игорь, как ты думаешь, что произошло? Почему в Америке всё начало взрываться?

– Я знал, что ты тоже будешь искать ответы на эти вопросы. Когда нет достоверного источника информации, не стоит домысливать или гадать, но можно проанализировать ситуацию и включить критическое мышление.

На мониторах было чисто. Пару раз протопали лошади, запряжённые в самопальные телеги. Старики перевозили свой скарб. Одиночные люди периодически пересекали перекрёсток, останавливались, смотрели на наш суровый знак и шли дальше. Больше ничего особого не наблюдалось, можно поговорить. Из выдвижной полочки Игорь достал цветную карту американского побережья.

–Я составил очередность катастроф, случившихся с авианосцами и атомными станциями на побережье северной Америки, и провел линию. Смотри, сначала взорвался флагман «Доррис Миллер», он находился в северной части Атлантического океана.

Я смотрел и понимал, Боже, как все становится просто и понятно, когда кто-то умный раскладывает информацию по полочкам. Возникло ещё сто пятьсот вопросов, но я подавил в себе желание мешать увлеченному человеку, раскручивать клубок событий.

–Точных координат у меня, конечно, нет, допустим это было тут, где крест. Потом пошли инциденты на станциях недалеко от Бостона, Вашингтона, Норфолка. Потом, смотри, Луизиана. А вот в Хьюстоне атомный реактор работники успели заглушить. Спецы, видимо, тоже просекли эту взаимосвязь, когда уже загадили самый населенный регион Америки. Практически всё побережье. Заметь, с реакторами в стороне, например, на границе с Канадой никаких происшествий не было. Смотри дальше. Если продолжить линию, мы упираемся куда?

– В Багамские острова!

– Точно! Именно там, где встал колом авианосец Энтерпрайз.

– Далее, не хочу глубоко погружать тебя в физику, обрисую вкратце. Ещё в молодости я слышал про разработку советским ученым ускорителя на обратной волне. Сверхкомпактный мощнейший ускоритель, не требующий охлаждения, выдающий огромную мощность и узкий пучок протонов. Бомбардируя ими мишень, можно было получить нейтронный поток чудовищной мощности. Тема была невероятно перспективная, но почему никто не занимался развитием этого проекта, я не знал. Так всё и стухло. Видимо, технически реализовать это было не просто. Или специально закрыли все работы над этим проектом. А может даже сделали и засекретили.

–Ускорители, это же огромные подземные кольца? Там, где производят эксперименты?

–Ты прав, ученые строят сейчас для этого гигантские коллайдеры, требующие криоохлаждения, потребляющие неимоверное количество энергии, инертных газов и человеческого обслуживания. А вот ускоритель на обратной волне вполне мог поместиться в автобус.

Я не мог уловить мысли и спросил:

– А при чем тут ускорители?

– Дело в том, что любой атомный реактор – это очень сбалансированная система. Коэффициент распада ядер урана строго соблюдается на определённом уровне. Распад ядер даёт много энергии, тепла. Убавится, потухнет реакция, остынет котел. А представь, если в систему попадет огромное количество незапланированных элементарных частиц?

– Получится большой бабах? – моя догадка в глазах Игоря вызвала улыбку.

– Не совсем так. Это не бомба. Скорее всего, автоматика сделает аварийный выброс. Что-то закипит, может лопнуть ну… Я не знаю, как устроены атомные станции, но наверняка такой случай тоже должен быть предусмотрен. Если взрыв и будет, то тепловой, как был в Чернобыле. Но раз говорят инцидент, значит, неплохо там радиацией накрыло. Подробностей никто не знает.

– То есть, ты хочешь сказать, что этот самый ускоритель стрелял по Америке со спутника?

– Нет, конечно. Со спутника такой пучок не сохранит свои размеры и утратит мощность. Смотри дальше. Вспомни, год назад по новостям сообщали, что российские ученые изобрели способ полной радиомаскировки больших объектов. Маленькие пока не получается. Сложи два плюс два!

– Ты думаешь, что огромный российский самолет-невидимка с таким ускорителем на борту начал кошмарить амеров?

– Именно. Назовем его волшебным самолетом. Остаётся вопрос, что же натворили США, чтобы им прилетела такая ответка?

– Этого нам никто не скажет. Ладно, про Америку ещё можно поверить, а с Британией, как думаешь, что случилось?

– Смотри, устрашающая акция на Новой Земле с супербомбой, появившейся у России, показала чудовищную разрушительную силу нового термоядерного оружия, когда его мощность начинает превышать сто мегатонн. Тогда, остров – полигон, раскололо пополам. Вода в море кипела. Землетрясения были повсюду. Британцы обзавидовались и, думаю, нагородили огромную бомбу гигатонного класса. Видимо хотели доставить её к побережью России и рвануть. Но что-то пошло не так…

– Волшебный самолет?

– Не могу даже представить, что именно произошло. Возможно, элементарная небрежность. Инцидент. Тех аккуратистов, педантов, британских ученых из старины, уже не осталось. Умные люди говорили их лордам: «Будьте скромнее с колониями. Они же чуть позже все поедут к вам в гости!» Но умных людей не слушали. Теперь фраза «британские учёные» стала персонажем фольклора. С помощью новых специалистов, арабов и негров. А может и наши подсуетились. Но факт остается фактом, всю страну у них просто смыло грандиозным взрывом.

Я посмотрел на мониторы. Камеры переключились с чёрно-белой картинки на цветную. Значит сейчас, сквозь плотную пелену пепла, наконец, проглянуло солнце.

Следующая после завтрака утренняя планерка, очень порадовала Дарью. Ведь друг объявил: – Сегодня запускаем нашу лечебницу. Пока всего лишь две комнаты, приемный покой с туалетом и процедурная. Всё, что получится не так, будем совершенствовать и менять по ходу работ. Я уже указал на заборе красный крест. На частоте дальнобойщиков, объявил всё это и назвал наш адрес. Евгений соорудил переговорное устройство с калиткой. Но одно должно быть ясно всем. Людей блюющих, с язвами, лучевой болезнью, раком и прочими бедами, полученными от грязи, на лечение брать не будем. Пока только раны от порезов, выстрелов, переломы и болезни, не связанные с радиацией. То, что Дарья умеет лучше всего. А кто себя от грязи не уберег, их вина.

– А как быть с тяжёлыми ранениями? Многим надо будет несколько суток или даже недель для лечения! – Дарья заранее спрашивала варианты.

– Стационара у нас нет, только обработка ран и разовое лечение. Тяжёлых больных пусть каждый раз приносят и уносят к себе. Ты Сергий, напиши на местном наречии, что меняем любые запечатанные лекарства на еду и чистую воду. Баклажки для воды пусть приносят с собой. Пластик и маркеры я припас. Повешу на калитке. Будут стучать, объясни им речью.

Долго ждать не пришлось. Вскоре возникла толпа, и люди даже начали собирать перед домом большую палатку. Я смотрел на монитор и не верил своим глазам: народа собралось уже больше десяти человек. Наконец, в калитку робко постучались.

– Твой выход Сергий. Объясни всё, к чему мы пришли.

Я подошел к микрофону, нажал клавишу и произнес:

– Біз тоғызда бастаймыз. Біз тек жаралыларды аламыз. Радиациядан ештеңе жоқ.[1]

Потом собрался с мыслью и добавил:

– Кез келген дәріні тамаққа айырбастаймыз.[2]

В камеры было видно, что часть людей стала недовольна. Но другие их потеснили.

– Кезекте тұру. [3]

Люди послушно стали выстраиваться в подобие очереди. Времени до нашего выхода осталось всего десять минут. Дарья закончила с костюмом и ждала команды. Вова объявил в рацию, что тоже облачился и находится в приёмном покое. Я неспешно заканчивал писать текст на табличке. Мне торопиться не надо, я не доктор.

Прихожую мы организовали так, как просила Дарья. В небольшой, чистой комнатке, был сделан приёмный покой, соседняя проходная комната стала процедурной. Проход дальше в дом завесили тяжелой брезентовой шторой.

Первым пациентом был, конечно же, сам Вова. После серии капельниц и уколов, ему стало гораздо лучше. Теперь он обживал свою комнату и всячески нам помогал. С комнатами возились не долго. Гораздо больше с антуражем. Перебрав всю одежду, разобрали шифоньер и вынесли его во двор. Умничка Татьяна на сезон упаковала все зимние вещи и обувь в плотные полиэтиленовые мешки. Потому мы их не выкинули, а помыли и спустили во второй нижний подвал. Пусть отлёживаются дальше. Особенно в той куче порадовало большое количество женской обуви. Ведь женщинам всегда такого мало.

На полу прихожей и проходной комнаты был уложен керамогранит. Стены отделаны под мрамор. Это очень облегчило работу по дезактивации. Отмыть всё от грязи не составляло большого труда. Игорь пользовался опрыскивателем для деревьев, разбрызгивая свою вонючую гадость по стенам. Потом, всё что стекало, гнали на улицу шваброй через порог. К комнате примыкал маленький туалет с угловой раковиной. Для поступления туда воды Игорь приспособил наливное ведро чуть выше самой раковины, а испражнения из белого друга уходили теперь сразу на улицу. Лучше, чем ничего. За собой положено было всё помыть и протереть. Для этого были надписи на двух языках и тряпка с жидкостью. На стенах таблички, как защищаться от радиации, как надевать противогазы и прочее.

– Ой, знакомое лицо! – объявил Женька, глядя на монитор.

Я обомлел. Та самая лысая пожилая женщина в маске с трупом ребенка на руках. Ходила среди людей, трясла свертком и что-то им орала.

– Ежели слышишь и понимаешь, то переведи и нам слова этой несчастной.

Я, конечно, слышал и понимал. Держал кнопку и слушал.

– Она кричит: «Зачем вы все сюда пришли. Они вас не вылечат. Они убили моего ребенка. Убили моего мужа».

– Понятно, – Игорь стал теребить подбородок ввиду теперешнего отсутствия бороды.

Я продолжил:

– Ничего страшного, весь народ там против. Её уже гонят, говорят: «Уходи отсюда, это твои сыновья, дети шайтанов, отнимали у нас еду. Это твой муж лежит там, с бандитами в куче мусора с ружьём. Мы тебе не верим».

– Пора, выходим.

______________________________________________________________

[1] Начинаем в девять, лечим только раненых. От радиации лекарств нет.

[2] Мы обмениваем любые лекарства на еду.

[3] Вставайте в очередь.

Глава 13

Мы облачились, пошли наверх, больше всех радовалась Дарья, она считала себя сейчас самым важным и нужным человеком на свете. Дружно прошли помывочную. Фильтры к маскам мы прикручивали уже перед самым выходом, где их и складывали. Несмотря на большой запас, Игорь относился к ним очень бережно. При входе в укрытие заставлял помыть снаружи и положить на полку. Каждый раз своим прибором-утюгом проверял уровень загрязнения фильтра и только, набрав определенный фон от грязи, фильтр заменялся.

Вова с моим браунингом был одет в ОЗК и стоял в прихожей, то есть приёмном покое, как тощий истукан. Сколоченная из досок лежанка, с прикрученной наспех белой пластиковой полосой, являлась самым главным лечебным местом нашего врача. Это была теперь реально действующая медицинская кушетка. Наверняка одна на весь этот город. Рядом лежали военные носилки.

Даша сидела за столом, который вынесли из кабинета, на обычном садовом пластиковом стуле.

У Жени была его смена внизу на мониторах. Две камеры были добавлены в наше распоряжение. Теперь было видно, что происходит в приемном покое и процедурном кабинете. Мы очень осторожничали. Дашу проинструктировали на все случаи жизни. Игорь в ОЗК открывал калитку и запускал всех по очереди. На его груди висел АКМ, подчеркивая строгость. Я встречал во дворе и провожал до входа в приемный покой. Дальше работал Вова.

Планы были впускать людей по одному, но сейчас мы не знали, как себя вести. Два крепких парня в прозрачных масках и костюмах как у меня, растолкав очередь, затащили в калитку раненого пожилого мужчину.

– Заходите, – отдал им команду Игорь.

Я бы так не рисковал, но осмотрев парней, понял, они действительно без оружия и в ужасе.

Судя по возрасту и схожести лиц, раненый приходился им отцом. Кряхтящего мужчину положили на топчан. Космический вид Дарьи сделал своё дело, они выдохнули и удалились, но на прощание один парень произнес:

– Әкемізді емдесең, саған сенеміз.

– Что он сказал?

– Если ты его вылечишь, то в тебя все поверят.

– Сергей, у мужчины огнестрельное ранение, обширное кровотечение, множественные раны от дроби. У меня есть опыт хирургии, но нет никакого инструмента, чтобы извлечь посторонние вещи из раны.

В разговор вступил друг:

– Сестренка, не переживай, сейчас всё будет. У меня этого добра как дров за баней. Набрал когда-то списанного из больницы. Грейте воду.

Он удалился в мастерскую, Даша включила электроплитку с миской воды. Это у неё сейчас называлось «стерилизатор». Мужчину перенесли на лежанку в процедурной, Даша поставила ему капельницу. Два импровизированных штатива представляли собой переделанные вешалки для одежды.

Куча разнообразного медицинского инструмента варилась и уже через полчаса Вова принес кастрюлю с кипятком в процедурную. Дарья разложила все необходимые вещи на большом эмалированном подносе. Я его узнал, раньше мы клали на него шашлыки.

Теперь эта комната стала ещё и операционная. Даша пожаловалась на неудобство работать, нагнувшись. Что для таких операций надо будет сделать стол повыше, и больше света, но к лечению приступила.

Через час, все видимые дробины были извлечены, раны промыты и зашиты. Мужик стоически терпел боль. Никакого наркоза у нас не предусматривалось. Ему сделали адскую инъекцию антибиотиков и успокоительного. Уложили на носилки и передали сыновьям. Сказали, чтобы принесли завтра.

Оказалось, что та самая палатка на улице была поставлена ими. Чтобы не таскать далеко больного отца. Молодцы детки! Любят папочку. Вова не успевал наполнять баклажки чистой водой из большой ёмкости. Надо будет придумать ему какой-то шланг. Люди пихали в обмен таблетки и консервы.

Потом был обед, мы с Женькой сменились. Я сел за мониторы и неспешно перебирал отмычки, посматривая на экраны.

Очередным пациентом был лысый молодой парень. Ему отстрелили ухо, оно загноилось. Представляю, как ему было больно носить маску или противогаз. Опять уколы, хирургия. Даша старательно выводила стежки, закрывая швы. Я наблюдал и любовался. Она действительно кайфовала от своей работы. Вечером, случилась полная неожиданность. Занесли женщину. Даше пришлось принимать роды. Помогал Вова и вызванная Татьяна. Мы туда не полезли.

Разношерстность поступающей за лечение благодарности удивляла. Этот день нам принес восемь банок тушёнки, бутылку кетчупа, упаковку растворимого кофе, десять пачек новокаина, кучи разных таблеток и две бутылки физраствора. Неплохо, для начала.

Всё съестное, полученное со стороны, Игорь приказал помыть и складывать в отдельный ящик, оттуда и рассчитываться за полученные лекарства. Наконец, табличка на входной калитке перевернулась: «Закрыто. Жабық».

Вова помог Даше помыть полы и протереть поверхности. Наступил ужин.

– Разнообразие лекарств радует, многие таблетки очень редкие. Например, Цистамин, Б-190. Это препараты от радиации. Удручает малое количество шприцов и физраствора. Но, думаю, потихоньку накопим.

Игорь задумался и сообщил:

– У меня есть старинный стеклянный, многоразовый шприц, но им одним делу не поможешь.

Купаться перед сном я пошёл вместе с Ольгой. Мы сняли накопленный стресс быстрым сексом. Она смотрела на меня уставшими глазами и произнесла:

– Скажи, что всё будет хорошо!

Обняв супругу, прошептал:

– Я прикладываю для этого все свои силы и возможности.

После «Мастерства», когда я всё-таки сумел открыть вручную, отмычками хитрый итальянский цилиндр, Игорь тихо отозвал меня в мужицкую. О, сейчас мне будет открыта какая-то тайна. Раз мы так уединились. Обожаю подобные вещи.

– Я хотел поговорить с тобой о твоей дочери…

Я расстроился, значит Надюшка достала и их. Она совсем выпала из поля моего внимания. Видимо не помогает Татьяне или не выполняет возложенных на неё обязанностей. Сейчас друг будет давать наставления. Но всё оказалось не так просто.

– Ты не думай, она умница, помощница. Расскажу о другом. Довелось мне посмотреть, как она умело решает механические головоломки. Да так ловко. Но один момент, вызвал у меня недоумение. Будто она сразу знала одно хитрое устройство изнутри. Ты же знаешь, я механик. Невозможно это было никак знать заранее. Решил устроить ей проверку и выпилил такое чудо.

Друг протянул мне небольшой кубик, выточенный из алюминия. Четыре его грани вращались, размыкая и смыкая круглые отверстия чуть разного диаметра. Ещё он положил мне в руку стальной шарик.

– Внутри кубика есть полость, туда надо поместить этот шар. Вот такая головоломка.

Я упорно стал крутить грани, искать, как подобрать размер отверстия, чтобы просунуть шар внутрь. Выглядело просто, но на деле всё было тщетно. Видимо, не знал какой-то хитрости.

– Не получится. Можешь не пытаться. Эта головоломка не имеет решения. Я её создал специально. Шар в любом варианте получается на полмиллиметра больше отверстия. Даже молотком не забьешь.

– И зачем же тогда сделана эта глупость? Поиздеваться?

– А теперь слушай сюда, друже. Твоя дочь за десять секунд поместила шарик внутрь кубика. А потом также легко вынула.

Я потерял дар речи. Всё, что смог произнести было:

– Как???

– Думаю, она умеет управлять метрикой пространства. Не спрашивай как, я этого не разумею. Заметил ещё, такое она проделать может, если волосы не заплетены в косу. Но дальше смотри следующее. Ты будешь прямой свидетель. Она как раз сушит косу после помывки.

Так вот для чего она тут стоит. Ещё утром, я заприметил большую картонную коробку, которая мешалась в коридоре.

– Надюшка, будь добра, отнеси старые вещи в техническую комнату, да поставь на стиральную машину, – Игорь непринуждённо дал простое задание моей дочери.

Надя, не задавая вопросов, подхватила объёмную, но легкую коробку и ушла. Не прошло и минуты, она отчиталась: – Дядя Игорь, я отнесла.

Друг взял меня за руку и потащил. Действительно, картонка теперь возвышалась над стиралкой. Что в этом Игорь находил удивительного, я пока не понимал.

– А теперь попробуй, вынеси её отсюда, – с чувством победителя произнес хозяин.

Я легко взял коробку в руки и пошел к выходу. Что за чёрт! Действительно! Ни одна грань не проходила через дверной косяк.

– Бесполезно. Не сломав и не смяв, пронести никак не получится. Проход всего шестьдесят сантиметров, а коробка шестьдесят один по всем сторонам. Я специально её так согнул.

– Это что получается, моя Надюшка типа фокусница? Или даже не знаю, как называть.

– После таких фокусов, Надежда обычно мерзнет. Но и это ещё не всё, друже. Как только вы тут поселились, уровень фона упал ниже предшествующего и раны ваши с Дарьей очень быстро зажили, это я сразу приметил. Происходит что-то странное, буду изучать, разбираться с вами.

Да. Игорь умеет озадачить. До самой ночи я ходил и вспоминал мелочи из жизни. Действительно, Женька несколько лет назад упал с велосипеда, сильно разбил себе коленки до крови. Надюшкамаленькая ещё была, очень переживала за брата, всё спрашивала его, болит или нет. Наутро хотели к доктору ехать, посмотрели, а там под бинтами и нет почти ничего, так синячок.

Прошло ещё несколько дней. Лекарств действительно стало так много, что можно было открывать аптеку. Учет за ними строго вела Даша. Она попросила подключить к сети холодильник в столовой. Туда складывала лекарства, которые надо хранить в прохладе.

Кухонный холодильник Игоря был огромен. И это, не считая холодильного ларя. Двухдверный монстр, который раньше стоял на кухне, занимал теперь в бывшей столовой приличное место. Куда деваться? Лекарства у Дарьи всегда должны быть под рукой. Помещение, где мы раньше обедали и ужинали двумя семьями, теперь стало операционной. Большой высокий стол теперь был обтянут толстой клеёнкой, поднят выше и превратился в хирургический. Кухня дома отделилась привычной пластиковой шторой, там хозяйничал Владимир.

Самое замечательное, что из наших запасов продовольствия, мы ничего не истратили, а наоборот, приобрели целый угол, заваленный всякими консервами и пачками с едой. Чего там только не было! Вова питался исключительно из этих поступлений и был вполне доволен. Он аккуратно раскладывал на стеллаже всё по бакалейному списку, но каждый раз люди приносили что-то ещё, и приходилось пересматривать бывшие посудные полки. Пока из новых поступлений, в убежище мы взяли лишь пачку соли и соды.

Так прошло две недели. Дарья вела приём пациентов, мы с Игорем, день за днём закладывали кирпичами выбитые окна и замазывали все щели.

Наконец, наступил момент приятных слов от больного. Самый первый пациент, тот подстреленный старик, после очередной перевязки, с благодарностью поставил пакет перед нашей медицинской богиней.

– Спасибо за лечение, Даша. Мне уже намного лучше. Все теперь вокруг знают, что тут есть замечательный медик. Я рад, что познакомился с вами. Это всё, что у нас есть из лекарств. Если что-то нужно из еды, скажите, мы для вас достанем.

Дарья заглянула внутрь. Сверху лежало несколько плиток шоколада «Казахстан», а глубже, вперемешку находились ампулы и баночки с сухими препаратами, пачки с таблетками, длинные ленты разных шприцев и несколько банок глюкозы на самом дне. Многие уже просрочены или испорчены. Но она не подала вида.

Несмотря на то, что мужчина уже неплохо передвигался сам, его всегда и везде сопровождал старший сын Бахтияр. В этот раз он был многословен.

– Мы братья Балгасовы, берем вас под охрану, за то, что вы помогли нашему отцу. Это будет наша благодарность.

Меня напрягли эти слова. Просьбы об охране от нас никогда не поступало. Жаждущие лечения люди сами усмиряли любых недовольных, ставили в очередь или отгоняли. Тут всегда было довольно тихо, особенно после нашей показательной карательной операции. Наоборот, именно сами Балгасовы нарушили очередь, занося своего старика первым. Не нужна нам их охрана, мы сами можем за себя постоять. Посмотрел на друга, он вроде пропустил эти слова мимо ушей. Сейчас его занимала только радиостанция. Что-то с Женькой у них там не клеилось. Но с этого дня, однозначно, всё пошло по-другому.

Уже вечером мы заметили на мониторах, что появились блокпосты, перекрывающие все направления к нам. Братья и их подельники тащили пустые бочки, мешки с песком. Палатки. Их оказалось не мало. Эти крепкие парни жгли костры и организовали поочередное дежурство. С оружием недостатка у них тоже не наблюдалось. В их руках мы видели и ружья, и автоматы.

Но возникла проблема. Теперь, чтобы попасть к нам на лечение, люди проходили эти новоявленные кордоны.

Мы сразу заметили резкое сокращение поступления лекарств и еды. Люди добирались до нас почти с пустыми руками. К примеру, за упаковку таблеток димедрола, Дарья тратила на лечение ангины драгоценный пенициллин. Полка с продуктами тоже стала быстро уменьшаться. Мы ничего не могли понять. Люди постоянно стали говорить, что лекарства у всех кончились, а им самим нечего кушать. Кто же разграбил все аптеки и склады? Куда всё подевалось? Ну, раз так, то теперь нам пришлось помогать голодным людям. Вручали всем, кто пришел с пустыми руками, кому пачку гречки, кому банку тушёнки.

Настроение у Вовки вообще упало в ноль. В каждом клиенте Дарьи, он видел теперь потенциального претендента на свои съестные богатства.

Стало понятно. Максимум через две недели фонд взаимопомощи иссякнет. Значит, наша поддержка подошла к концу. Тратить стратегический резерв из убежища Игорь не согласится.

Неожиданно, ситуацию прояснил пожилой мужчина, который сопровождал хромающую женщину с костылем.

– Здравствуй айналайын![1] Помоги, моя дочка стукнулась, шишка на ноге растет.

Даша оперативно вскрыла гнойник, почистила рану, обработала, сделала укол. В тот момент я находился рядом, Вова отлучился наливать воды в баклажки, а Игорь работал в мастерской.

Дед, увидев, что его дочери не отказали, а напротив, оказывают квалифицированную медицинскую помощь, успокоился и тихо произнёс:

– Там Балгасовы никого не пускают к Вам. Требуют искать для них патроны. Автоматами махают. У них самих патронов мало. Еду и лекарства отбирают у всех за проход. Заставляют говорить вам, что всё уже кончилось. Я показал им, что несу таблетки, а на самом деле у меня есть вот это. Я не хочу отдавать бандитам. Вы только дочку вылечите.

Старик достал из недр своей одежды упаковку аспирина и сверток. Потом осторожно положил его на край стола. Развернул промасленную тряпку. Это был старинный револьвер, системы Наган и картонная пачка патронов к нему.

Я ответил ему на казахском языке:

– Не переживай дед, мы поможем твоей дочери. Приводи её каждый день на лечение. Мы ничего не скажем бандитам. Ничего нести не надо. Тебе будет бесплатно.

Узнав дополнительную информацию о наших защитниках, Игорь стал хмурым и серьёзным.

Вечером мы долго обсуждали, что делать дальше.

– Это натуральная группировка, а не братья. Я видел в камеру как они шмонают людей, – Женька кипел от негодования. – Какое право они имеют решать, кого лечить, а кого нет?

– Надо выйти и прогнать их! – Игорь был прямолинеен.

– А вы прекратите на время оказывать медицинские услуги, – в словах Татьяны было зерно истины. – Пусть люди сами решают, нечего вам туда лезть. Если ваши услуги им не нужны, все разойдутся, если не так, то они сами прогонят этих дармоедов.

Наконец, все достигли единого мнения.

Когда отец семейства Балгасовых, пришёл на очередную перевязку, Игорь сам вышел для беседы и у них состоялся разговор.

– Немедленно уберите все баррикады и освободите проход людям, иначе мы прекращаем лечение.

Хитрый предводитель начал торг:

– Какие вам нужны лекарства, говори, принесем. Или надо еды?

– Я всё сказал, – произнес друг. – Это твоя последняя перевязка. Больше мы не оказываем медицинских услуг никому.

– Мы же охраняем вас от бандитов! Поэтому тут сейчас так спокойно. Мои сыновья стараются. Днем и ночью следят. Уже давно бы вас ограбили или убили.

Игорь молча указал на дверь. Старик ушел, огрызаясь с явно выраженной злостью.

– Что он пробурчал вслед? – спросила Дарья.

– Смотрите, вам же будет хуже, – перевел я слова неблагодарного урода.

– Сволочь. Столько лекарств угробила на этого подонка, – метко выразила общее мнение наш врач.

Входную дверь, перевернув табличку, запер сам Игорь.

Время неспешно шло. Мы никуда не спешили и придерживались графика хозяина. Вечером, вместо совместной беседы, повадились играть в лото. На печеньки. Кто выиграл, тот забирает кон. Пару раз выиграл Женька, но печеньки грызли девчонки и Даша. Кто бы сомневался.

В запертую калитку и ворота непрерывно стучали уже два дня. Оторвали все таблички. Даже ручку. Кидали камни, но это стало бессмысленно. Окна были давно заложены кирпичами. Мы наблюдали за этой нашей маленькой Революцией. Перед баррикадами уже давно собрались люди с палками и трубами в руках. Что-то ожесточенно кричали Балгасовым. Зрел бунт.

Я устал объяснять по переговорному устройству, что пока не уйдут братья Балгасовы и не откроются улицы, лечение проводиться не будет.

Наконец, утром после завтрака Женька позвал к мониторам. Шалопаи-нахлебники, угрожая большой толпе, своими автоматами, отступали. Они спешно собрали свою палатку, погрузили все манатки на запряжённые телеги и отчалили.

– А их было не так и много, я насчитал всего девять человек со стариком, откуда только у них столько барахла? – удивился Женька.

– Это всё то, что они отняли у людей, которые шли к нам.

– Вот уроды, – не выдержав, сказала Татьяна.

– Так просто они не отстанут, – произнес Игорь – Надо что-то придумывать. Быть всегда на шаг впереди бандитов.

«Боевые учения» мы провели во дворе, опять стреляя из рогаток. Патроны стали дефицитом. Интересная вещь эта боевая рогатка. Если постараться, то пробивает даже доску. С виду, совершенно небольшая доработка Игоря, а дури прибавляет просто жуть. У меня не очень получалось попадать, а Женька выбивал девять банок из десяти. Причем навылет.

После обеда мы с другом снова разговорились. Это уже стало традицией. Я поинтересовался, чем стал так недоволен Игорь именно сегодня, после обычных, регулярных измерений радиации. Его ответ меня расстроил.

– Понимаешь, Сергий. Все учёные сходились в одном мнении, что через одну, максимум две недели, радиоактивный фон упадет в сотни раз. Ибо распадутся короткоживущие изотопы. Но этого не происходит. Да, почти исчезли на спектроскопе наименее стабильные маркеры йода и цезия сто тридцать шестого, ну там барий сто сорок и прочая мелочь. Да, грязь сама по себе стала намного менее опасна. Но общий фон только растет. Вот что меня тревожит.

– А в чем может быть дело?

– Ты, наверное, заметил, как повреждены дома в нашем городе?

– Ну, окна выбиты, верхние этажи многоэтажек будто корова слизала.

– Вот именно! В этом и дело. Город наш, в яме. Вся эта часть региона, включая город, называется «Прикаспийской низменностью». Представь себе неглубокую, но очень широкую тарелку. Что из неё торчало выше, то снесло при ядерном взрыве. Вроде неплохо. Мы выжили. Да и пожаров сильных тут не было. Весь огненный ураган над головой пронесло. Есть обратная беда. Сейчас в эту тарелку непрерывно сыпется грязь. И её становится всё больше. Пока ещё можно себя беречь. Закрываться, дышать через фильтры. А если пойдет дождь, то излучение усилится в разы. Всё смешается с жижей под ногами, мы начнем её растаскивать, а когда она высохнет, станет летучей пылью.

Да, уж. Умеет друг успокоить.

Дошли по графику до «Чистки оружия». Я взялся, наконец, за разбитую старую двустволку. Мой самый первый боевой трофей. Составная щётка для чистки браунинга никак не хотела заменить настоящий шомпол и не могла вытолкнуть давно застрявшие в патроннике патроны. Скрученный шток гнулся и выворачивался. Дефлектор и подавно не справлялся.

Неожиданно, друг махнул головой в сторону женской спальни. Я понял его моментально.

– Надюшка, помоги. Ты у нас мастер механические задачи решать.

Дочка нехотя подошла.

– Чего, пааап?

– Вот смотри, там, в ружье, использованные патроны. Угадай, как их вытаскивают охотники?

– Думаешь, я не знаю, что ли? Ты сто раз так при мне делал. Тут защёлка, ружьё открывается, они вылетают! – произнесла Надя, открыла ружьё и в стороны вылетели две пустые латунные гильзы.

Глаза у наблюдавшего за всем этим Женьки стали как два пятака. Я молча показал ему прижатый к губам палец. Сын сидел и долго переваривал увиденное.

_________________

[1] Дорогой, дорогая.

Глава 14

А я отложил ружьё и достал из замасленной тряпки револьвер. Он и так был начищен, старик явно следил за ним, наверняка любовался, щёлкал курком. В любом мужчине живёт страсть к оружию. А эта вещь ещё и историческая реликвия. Каждый подобный Наган хранит свою страшную тайну. Когда держишь такой пистолет в руках, самой душой ощущаешь историю. Любой мужчина превращается в мальчишку. Я присмотрелся к пистолету внимательнее. С левой стороны, под пятиконечной звездочкой со стрелкой внутри, стояла дата выпуска тысяча девятьсот тридцать восьмой год. Сын с огромным вниманием осматривал оружие.

– Ух ты, да ему почти сто лет! Жаль, это не ТТ или хотя бы Макаров…

– Женя, а почему ты считаешь, что Макаров был бы круче?

– Ну, там калибр девятка, да и патронов тоже девять. Останавливающая сила, просто мощь! А тут всего семь патронов, да и перезаряжать очень долго, по одному через дырочку. Ещё и выбивать, если застрянет.

Тут в разговор включился Игорь:

– Не количество патронов самая главная сила для любого револьвера. Тут смысл совсем в другом. Потому их до сих пор производят.

– Дальность? Точность? – Женька гадал, и каждый раз видел отрицательный жест моего друга.

Я-то догадался сразу:

– Эх ты, сынок! Любой твой самозарядный пистолет с магазином может перекосить от левого или плохого патрона и всё. Затык, пока будешь дрючиться, тебя уже хлопнут. А любой револьвер, ну, к примеру, даже этот примитивный наган, всегда верные тебе – семь маслин. Даже если случится осечка, поворот барабана и следующий выстрел будет всё равно произведен. Когда на кону жизнь, это решающий фактор.

– Пап, отдай его мне, а? У тебя же есть Сайга, у дяди Игоря Калаш. Дядя Вова с браунингом нашим ходит. Не хочу я, как дурак с обрезом бегать. А от престижки, ты сам знаешь, толку мало.

Я сам давно мечтал о револьвере, но, конечно, не о таком древнем. Подумал и протянул пистолет сыну.

– Следи за ним. Там у меня есть ещё десяток патронов, должны подойти к нагану, они от бандитов остались из большого пакета. Пойди постреляй, проверь, работает ли эта игрушка вообще. Может, пружина села или боёк закис.

– Папа, а что это с Надей? Как это у неё так получилось? – сын шёпотом пытался получить у меня ответ.

– Просто забудь. Как придёт время, я тебе всё расскажу.

Оставшись без одной реликвии, я продолжил изучать состояние другой – старинного ружья. Если не смотреть на повреждение цевья и приклада, в целом, механизм неплохо сохранился. Видимо, с патронами было туго, вот и пользовались им как веслом.

Будто угадав мои мысли, Игорь произнес:

– Ты железку эту начищай, да смазывай хорошо. Штучная вещь. Приклад-то разбили, а ствол берегли. Доброе ружье получится. Ровное. Чоки у него хорошие. Правый получок, левый полный чок. Я померил. А на каналы не смотри, поело чуток, но я их изнутри заполирую. И приклад с цевьём не велика сложность изготовить. У меня есть маленько выдержанного дуба и ореха. За пару вечеров управимся. Всё не чета будет тем обрезам из бандитского барахла.

После «Чтения», которое мы опять заменили игрой в лото, был скудный ужин. Уже давно, подсчитав наши запасы, мы пришли к неутешительному выводу. Как не экономь, всё подходит к концу. То, что приносили больные, давно стало совершенной мелочью, едва способной прокормить Вовку, ну а нам для разнообразия, если только приправы, соль или перец.

Кстати, именно Вовка только и соблюдал в расписании это самое «Чтение». Он выбирал из библиотеки Игоря самые интересные книги и перечитывал их каждый свободный час. Видимо, навёрстывал упущенное в своей жизни.

После небогатого ужина, началось «Совместное общение». Женщины неспешно обсудили свою очередь на кухне, будущие блюда. Мы с Женькой – каким камерам пора протереть оптику и поправить направление.

Понимая, что никто не поднимет самый животрепещущий вопрос, Игорь начал эту тему сам. Довольно пространное вступление дало нам понять, что он знает места складских запасов, и как только появится достаточное количество патронов, можно будет попытаться обменять их на еду. Или водку. Её, для этого, было навалом. Ведь пьющих алкоголь среди нас не было. И будет вновь пищи, хоть обожрись.

Я-то понимал, он наверняка хочет попытаться захватить городские склады, вряд ли кто вообще будет с ним там разговаривать или меняться.

Женька упросил дядю Игоря и сам подменил его до ночи на мониторах. Там он регулярно сидел и общался с Дарьей.

Мы прошли с супругой «помыться» и я чуть задержавшись, услышал: «… сорокаметровый любительский диапазон должен пробить, это же, как солнечный зайчик между зеркал. Он, куда хочешь, добить сможет. Мощности у нас хватает с избытком. Вся проблема в проходимости радиоволн. Вот мы с дядей Игорем сейчас хотим соорудить серьезную антенну, изоляторы уже готовы, это конечно будет не просто ….»

М-да. Шум воды мы с супругой позволить себе мы уже не могли. Началась жесткая экономия. Скважина не успевала выдавать нужное количество. Выручала стиральная машина. Шел отжим. Мы открыли дверь в подсобку.

Ольга спросила меня:

– Как ты думаешь, надолго всё это? Вместо замечательного отдыха на лазурном побережье мы получили жизнь в норе, как крысы.

Я не знал, что ей ответить. К тому же видел: ещё немного и у неё будет истерика. Выручало одно – моё спокойствие. Пришлось соврать своей любимой женщине:

– Мы планируем убираться отсюда, ищем варианты куда и как.

– Что-то с Надей, мерзнет постоянно, стала не улыбчивая. Но Дарья осматривала, говорит со здоровьем у неё всё в норме. Видимо, стресс.

Я не знал, открыться ли жене. Но решил, чуть позже. Соберу всё в кучу и вывалю ей. Мы с Игорем сами в шоке и не видим пока разумных объяснений способностям моей дочери. Пришлось фантазировать. Женщине объяснить невероятное, да ещё против физики, очень сложно, но я попробовал.

– Ты ей волосы не собирай в пучок и не заплетай. Я читал, что в косу такие волосы нельзя. Тут замкнутое пространство. Теплообмен нарушается. Может от того и мерзнет. Пусть ходит с распущенной косой. Попробуй.

– Наша дочь будет как неряха???

– Брр…

Всё, время истекло, пришла пора купаться Татьяне с Игорем. Пока шёл на кухню, вновь остановился, прислушался к молодежи.

Видимо теперь была очередь Дарьи.

«… Этаперазин и Ондансетрон, он же "Латран", это противорвотные. Их тоже можно отнести к средствам радиационной защиты, поскольку одними из первых симптомов переоблучения и острой лучевой болезни является рвота и тошнота. Понимаешь, они фактически не лечат, но позволяют снять симптомы и сохранить частичную работоспособность при высоком облучении. Ты, конечно, потом умрешь, но дело хотя бы закончишь. Другие подобные препараты…»

Фу, как гадко самому стало. А сын сидит и слушает, восхищённо глядя на девушку.

Новое утро. Я вышел на привычную разминку в коридор. Мой нехитрый комплекс движений помогал поддерживать тело в форме. Игорь уже махал своей гирей. Его здоровьем Бог не обделил.

– Предобрейшего тебе, Сергий! Продолжай без меня. Я закончил.

График хозяина соблюдался довольно строго. Наступил очередной «Осмотр коммуникаций, заправка топлива, замена фильтров». Там я реально утомился. Наконец-то, мы после объёмной работы, зашли в убежище. В этот раз мы занимались не коммуникациями. Были восстановлены таблички, отмыт приёмный покой. Народ за воротами выстроился и опять ждал своей очереди к доктору. Улицы были открыты, но часть баррикад осталась. Через камеру рассматривая очередь, я заметил того самого деда и его дочку с больной ногой на перевязку. Теперь она уже была без костыля.

– Пожелайте мне ни пуха, ни пера! – Дарья встряхнулась, собралась и ушла. Вслед к чёрту её послали сразу несколько глоток.

Но первый утренний пациент, оказался и не пациент вовсе, а меняла. Он начал общение на неплохом русском языке, представился Русланом, и я понял, почему его пропустили вперед. Друг с утра пропадал в мастерской, и мне самому пришлось идти на эти непонятные разборки. Молодой парень, то ли татарин, то ли казах, вошел в помещение и, сняв маску, начал очень бойкий разговор.

– Мне сказали, что с лекарствами у вас совсем плохо. А людей лечить нужно. Я тут немножко туда-сюда меняю, людям тоже помогаю. Мне лекарства много не нужны, только еда нужна. Люди вам еду несут, я лекарства взамен любые дам. Много их есть у меня.

Так началось наше взаимовыгодное общение с этим Русланом. Дарья сразу предупредила его про список лекарств с быстро истекающими сроками хранения, а также то, что многие нужно хранить в холодильнике. Иначе, их можно просто выкинуть, а не обменять.

По рации Игорь моментально был поставлен в известность. Услышав такие новости, он всё бросил и пришёл. Недолго думая, предложил меняле скоропортящиеся лекарства, все, что у него есть, сразу отнести к нам, на хранение. Но они не будут считаться нашими, пока мы их не выкупим. Иначе, если хранить не в прохладе, просто пропадут зря и никому пользы не принесут. Руслан согласился. Вместе составили список. Так мы стали обладателями огромного холодильника, доверху забитого уникальными препаратами.

Володя сильно ворчал, когда не мог убрать в него свою еду. У нас в убежище подобной проблемы не было. Как и недоеденной пищи. Женщины делали точнейший расчёт еды, чтобы всем качественно утолить голод. Остатков просто не было. А наш Вова был на откорме. Игорю очень не нравилась его болезненная худоба. Он так и сказал:

– Вовка, ешь все подряд, только чтобы через месяц я не видел у тебя впалых щёк.

Теперь за поступившую снедь, конкурировали две группировки, наш Володя и меняла. Мы над этим сильно ржали, когда Вова, в качестве обмена на лекарства, предлагал бичпакеты или бутылки кетчупа, придерживая для себя тушняк и жестяные банки с рисовой кашей.

А вот с водой начались проблемы. Мы перестали её отпускать, сказали всем, что она закончилась. Дело в том, что дебит нашей скважины сильно упал. Мы даже мылись полноценно теперь, только расписав дни каждому по очереди. Но с Ольгой я, конечно, мылся всегда вместе.

Пару дней спустя, после очередных «Боевых учений» выяснилось, что патронов на эти самые боевые учения, осталось тоже «с гулькин нос».

Этот вопрос невзначай поднял Игорь, на очередном обмене еды с Русланом.

Тот задумался и ответил:

– За патроны отвечаю не я. Но достать смогу. Только там еда не нужна. Нужен арак[1]. То, что варит Қара кемпір не пойдет. Все сильно болеют с него. Нужен заводской арак.

– Какая будет цена? – задумчиво спросил друг у хитрована.

– Бутылку, люди говорят, меняют на любые десять охотничьих или пять боевых патронов.

– Дорого, – выдавил ошеломлённый Игорь.

– Два патрона охотника и один боевой могу прибавить к цене. Больше не смогу. Патроны всем нужны!

– Хорошо, добре. У меня есть ящик хорошей водки. Неси патроны, поменяем. Нужны охотничьи двенадцатого калибра, боевые «пять сорок пять» и «три ноль восемь». Но смотри, я перезаряженные или самодельные не приму. Всё буду проверять! Если в воде были, можешь не нести. Брать не буду.

– А сколько нести?

– Сколько сам на себе сможешь утащить, – сказал мой друг, давая понять, что у него далеко не один ящик этой самой водки.

После переговоров довольный друг опять удалился в мастерскую, а я пошел на свой боевой пост. Пришла моя пора сидеть перед этим чёртовым монитором. Женька мухой улетел к дяде Игорю, у них приближалась кульминация, сегодня, думаю, объявят свои достижения. Вроде ничего не предвещало беды. Я даже расслабился. Набивал новенькими патронами магазины Сайги.

На мониторах всё было, как всегда. Улицы почти пусты. Люди перед воротами в очереди, в руках пакеты. Сегодня затишье, никого на носилках не было. Приёмный покой охраняет Вовка с моим браунингом. У Дарьи сейчас был невысокий, но крепкий мужичок, казах, с кукольным лицом, абсолютно лишенной растительности. Даже без бровей. Вижу в камеру, вот он снимает спортивную шапочку, блеснув своей лысиной. Это уже давно стало привычным. Каждый пятый теперь лысый, с язвами и вялотекущей лучевой болезнью. Глушат боль препаратами и самодельной водкой.

Пациент что-то говорит, показывая на голову, но вдруг кидает шапку на пол и я вижу натуральное кино – боевик! Он хватает левой рукой за ствол браунинга расслабленного Вовки и направляет на Дашку! Другой рукой выхватывает огромный охотничий нож и замахивается Володе прямо в шею. Последнее, что я успел заметить, это как наш скорбный рыбак, безуспешно пытается выдернуть из руки идиота свой ствол.

Не дай Бог, он заденет спусковой крючок и будет выстрел. Я молился об этом, пока бежал. Браунинг сейчас заряжен патронами с картечью супермагнум. Даше просто оторвёт голову.

Пока открывался люк я, услышал выстрелы. Но другие. Их было пять. Абсолютно незнакомые, гавкающие. Не похоже ни на одно оружие, которым я владел.

Туда, где всё произошло, мы подоспели одновременно с Игорем. В помещении было ещё довольно дымно. Даша плакала навзрыд. Несмотря на её запотевшую маску, мы это видели. Все её всхлипы. На столе, перед Дарьей лежал знакомый мне наган.

А вот на полу, получив всего два попадания, заливая своей кровью приемный покой, растянулся абсолютно лысый уродец. В его правой руке намертво был зажат тесак длиной, наверное, сантиметров тридцать. Подошедший Игорь разорвал его нательные махры и нам открылись жуткие мокрые язвы на татуированном теле.

– И что же ты, Вовка, так опростоволосился? Просил же тебя мяса наесть, а у тебя силы нет даже с таким ущербным справиться. Придется за тебя взяться построже.

Мне самому стало неловко за нашего рыбака. Вот ведь влип. Даже показалось, что он готов провалиться сквозь землю от нашего осуждающего взгляда.

– Так я, да не готов был. Да я… Етить его мать… Прости, не знал даже, как поступать…

– Вот тебе и «Боевые учения»! Стреляем метко, но редко.

Игорь был в трауре, но ясно произнес:

– Спасибо тебе, сестренка, уберегла убогого, от смерти лютой. Обязан я тебе теперь.

Эти слова мне были уже до боли знакомы.

– Я не смогу больше лечить! – твердо сказала Даша, вскочила и ушла.

Идиота с кинжалом вытащили на улицу, очередь расступилась, люди увидев его, загомонили, народ охватил ужас.

Друг громко произнес:

– Радуйтесь! Нет боле у вас доктора! Можете расходиться. Приём закончен!

Дарья очень тяжело перенесла своё первое убийство человека. Она долго ревела белугой. Женька крутился рядом, но не знал, чем помочь. Женщины тоже попытались, но ушли ни с чем. Этот рёв напрягал меня всё больше и больше. Но закончилось все очень удивительно. Дашу успокоила Надюшка. Быстро. Будто вставила той кляп. Зашла к ней и наступила тишина.

– Женька, как у Дарьи оказался твой наган?

– Пап, я смену тебе на мониторах сдал, а сам к дяде Игорю быстрее побежал, мы изоляторы заканчиваем из фторопласта, скоро антенну будем тянуть. Пистолет с собой прихватил, думал, постреляю, в последний момент спохватился, когда мне всё успеть? Ну и оставил у Дашки на полке. Что бы его потом зря после улицы не чистить.

Случайностей не бывает. Бывают непредсказуемые закономерности. Именно об этом я сейчас и думал. Цепочка совпадений привела к удивительному результату.

Я смотрел на ситуацию со своей, узкоспециализированной точки зрения. Например, в мире замков и механизмов. В этой системе безопасности, теория вероятностей играет ключевую роль. Я открываю замки отнюдь не наугад. Работает механика и чистая математика. Я не возьмусь открывать замок, к которому не знаю подходов или знаю, что теория вероятности в этом случае не на моей стороне. Эта теория помогает инженерам и дизайнерам создавать надежные и безопасные замки, способные защитить ценности от несанкционированного доступа.

Представьте себе сцену с сейфом, где хранятся ценности. Замок этого сейфа оснащен сочетанием цифровых или механических механизмов. Важно, чтобы никто не мог разгадать этот код без правильной комбинации. При создании специальных механизмов приходит на помощь теория вероятностей. Инженеры анализируют вероятность правильного угадывания комбинации. Например, если сейф имеет цифровой код, всего лишь с четырехзначной комбинацией, и каждая цифра может быть выбрана от нуля до девяти, то существует уже целых десять тысяч возможных комбинаций.

Таким образом, вероятность случайного угадывания комбинации составляет один к десяти тысячам. Чтобы сделать сейф более надежным, инженеры также могут добавить дополнительные механизмы, такие как блокировку после нескольких неправильных попыток или биометрическую идентификацию, которая уменьшит вероятность успешного взлома, и на порядки увеличивает сложность взлома в математическом понимании.

Надо ли понимать, какой процент вероятности был предоставлен судьбой сегодня нашей Дарье с Вовкой, чтобы элементарно выжить?

Начать надо с моего решения подарить Наган Женьке. А ведь я даже и не собирался этого делать. А тогда, вдруг, почему-то отдал его сыну. И именно сегодня, Женька оставил заряженный пистолет у Даши. Она, никогда не бравшая в руки оружие, два раза смогла попасть в нападавшего. И оба выстрела оказались смертельными.

Голова начала кружиться. Ну не знаю я, как рассчитать такую вероятность. Для людей в подобной ситуации придумано лишь одно слово, «везение».

Я задумался ещё глубже. А как же мы сами? После всего случившегося, разве мы все не многократные везунчики? Может прав друг, регулярно упоминающий Бога, что нами управляют свыше, как марионетками, а мы считаем, что все наши поступки исключительно самостоятельны и индивидуальны.

Мысли опять задолбали меня. Я пошел к Ольге, чтобы хоть как-то отвлечься. Но настроение супруги было ещё хуже моего. Не помог даже целебный секс. Я стал выцарапывать тайны души своей возлюбленной подруги. Думал, она переживает за произошедшее, но всё оказалось не так.

– Мне надоело сидеть тут постоянно взаперти. Очень хочу прогуляться снаружи.

– Оля, сейчас вечер, но это можно устроить. Я постараюсь. Подожди немного.

Сбегал к мониторам, к сыну. Сидят голубки. Где-ж ещё найти его подругу?

Она уже успокоилась и тихо пересказывала происшествие сыну. Я попросил у Даши её костюм, они с Ольгой были почти одной комплекции. Наш грустный медик положительно махнула головой. Я взял кейс, пошел к супруге. Мы облачились. Вышли. Вечер был теплый, раньше в такое время, находясь у друга в гостях, мы распивали в беседке чай из самовара.

Не спеша, сделали с Ольгой круг по двору. Вот, та самая открытая беседка, в которой мы приятно провели так много времени и хохотали от анекдотов. Сейчас, под слоем серого пепла она выглядела уныло и грязно. Потом, сделали большой круг от машины Игоря, укрытой брезентовой накидкой, до нашей Громады. Её черты угадывались даже под огромным парусом из дешёвой ткани. Но наша прогулка очень быстро подошла к концу.

– Хочу на улицу.

Просьба Оли прозвучала как приказ. Вокруг нас простиралась теплая июльская ночь. В моём костюме было довольно душно, но я уже привык. У меня в левом кармане комбинезона сейчас кастет, в правом наган. Для ствола я специально проколол в кармане отверстие. Занял у сына. Можно стрелять, не вынимая руки. За поясом боевая рогатка с десятью шариками. Собаки точно не страшны. На плече висит сайга. Я знаю, что сейчас за нами непрерывно наблюдает по камерам наш сын и, наверняка, доложил дяде Игорю всю сложившуюся ситуацию. Но, несмотря на все запреты, я решился.

Ну не мог я поступить иначе. Психологическое здоровье супруги важно так же, как и физическое. Подумал и принял решение. Щелкнул замок калитки. Мы вышли. Прогулка с Ольгой под радиоактивным пепельным небом Атырау. Как романтично. Прошли мимо дежурных палаток около ворот. Не ожидавшие от нас такого действа, люди внутри зашевелились.

– Давай пройдемся до Урала. Тут так хорошо. Наконец-то простор. А не четыре стены. Интересный шлем у Дашкиного костюма. Мне в нём всё видно, будто днём. И данных очень много. Улица вся в красном, радиация видимо высокая. Пойдём!

Это уже против всех правил, но я плюнул на них. Друг должен понять меня, будем считать это – «Боевой подготовкой». В этом крутом, запоминающемся костюме Ольгу все, видимо, принимали за Дашу. Теперь люди думали, что я её парень или муж. Ведь я хорошо слышал возгласы и шёпот наших соседей.

Мы с женой прошли вдоль улицы и свернули к реке. Наконец, дошли до Урала. Когда-то спокойная река, сейчас была мутной и клокочущей. Ночь оказалась настолько чёрной, что мой наплечный и Ольгин надголовный фонарь едва справлялись с окружающей темнотой. Странно, но на берегу никто не подошёл и не побеспокоил, хотя тут явно людно. Оля долго стояла, смотрела на текущую мимо нас темную муть реки, на оба, в пределах зрения, полуразрушенных моста с огнями на них, на костры рыбаков вдоль берега.

Я не торопил жену, но знал, она должна сама понимать, через индикаторы костюма, что мы находимся в очень опасной среде. Ольга поискала в мутном небе Луну, не нашла, немного расстроилась. Наконец произнесла:

– Значит теперь так везде?

– Так хорошо, как здесь, только у нас. В других местах много хуже, Оля… Сейчас тут нечего делать. Именно в этом месте, если ты видишь в своём шлеме, самый высокий фон.

Мой ответ её озадачил. Она сначала шагнула к реке, но увидев под ногами чавкающую глину, посмотрела на неё внимательно. Датчики запищали так, что услышал даже я. Ольга не задерживаясь, шагнула обратно и решила пойти в убежище. Я подумал, что остальное, придётся решать в нашем подвале. Мы поднялись с берега.

И вновь нас ждала очередная психологическая проблема.

________

[1] Водка.

Глава 15

Несмотря на то, что уже была глубокая ночь, вдоль нашего обратного пути собралось очень много людей. Некоторые с язвами прямо на лице, без защитных средств, некоторые с медицинскими масками и грязными повязками на руках. Были и инвалиды с непонятными самодельными шинами на конечностях, на костылях и с палками в качестве опоры. В руках у них горели свечи и зажигалки, которыми они освещали наш обратный путь. Но это было не самое главное. Супруге, практически насильно, совали всякие вещи, пакеты с едой, лекарствами. Ольга отмахивалась от такого внимания, но я тихо просил её принимать подарки. Русские, корейцы, узбеки. В очереди были все без разбора. А казахи, подходили и делали благодарный жест, касаясь её и своего лба и произнося «Рақметын айтып[1]». Только сейчас я понял, что для людей стала значить наша Даша. Это был единственный лучик надежды и помощи.

Мы подошли к дому. Я ожидал, что нас встретит Игорь, с калашом и суровым взглядом, но этого не произошло. Даже поворотная камера была развернута не на нас. Передав все пакеты Вовке, мы спустились вниз.

Как только супруга сняла с себя костюм, она, впервые за все время, разревелась, да покруче Дашки. Что ж такое! Сквозь всхлипы она пересказывала женщинам наш вечер.

– Даша, ты нужна им. Они молятся на тебя. Мы кое-как дотащили еду и таблетки. Они напихали нам полные руки. Ты должна продолжить свое дело! Мужчины придумают, как защитить тебя от идиотов.

Игорь подошел ко мне в мужицкой чуть позже. Сказал лишь подбадривающие слова, а в конце конечно добавил:

– Наперед запомни! Такие финты делать, только предупредив!

За завтраком Женька не утерпел и выдал:

– У нас важная новость. Мы закончили трансивер. Проверили выходную мощность. Всё работает! Тут приёмник, в мастерской передатчик. Связь есть! Сегодня мы с дядей Игорем натянем антенну и скоро уже выйдем в эфир!

Игорь лишь ухмыльнулся.

Я не знаю, радоваться или нет. Что нам это может дать? Зачем оно всё? Провести учёт трупов? Кто умер, а кто ещё нет? Ну, кто нам ответит? Но если это делает друг, то он знает, что и зачем. Буду полностью поддерживать.

– Я сегодня тоже попробую начать лечить. Владимир говорит, что всё там отмыл и сильно скучает без работы.

– Тушняк небось весь уже сожрал, вот и скучает, – я не удержался от попытки поднять людям настроение. Это конечно очень хорошо, что Даша пришла в себя и решила продолжить практику.

– Сергий, ты идешь с нами. Понадобится и твоя помощь, – проговорил Игорь. – Сейчас мы пойдем монтировать антенну, а потом поможем Дарье начать приём посетителей. У меня много задумок. После поделюсь.

Ну да, как на крышу загонять, так Сергея. Игорь сослался на чрезмерный вес. Женька убежал. Ладно, не проблема. Уже рассвело, но небо, все равно, пока оставалось хмурым. Я вылез через непонятно как оставшееся целым, небольшое чердачное окно. Снаружи стоял полный штиль. Осторожно, скользя ботинками по мягкой кровле посыпанной пеплом, добрался до конька крыши и скинул вниз конец мотка веревки.

Посмотрел на город. Ужас. Постапокалипсис в чистом виде. Много тянущихся вверх дымовых столбов, но это не пожары, это люди жгут печи или ещё что-то. По районам, будто катали гигантский каток. Все разбито, запущено. Куда падал взгляд, была видна лишь разруха. Город стал серым и безликим, его будто непредсказуемыми зигзагами разрезала тёмная лента Урала. Одинокие люди шли по улицам, в разных местах были видны палатки и даже юрты.

Внизу крутился Игорь. Веревку сильно дернули. Потащил. Тут уже был готовый штырь, видимо под телевизионную антенну или тарелку, не знаю. Моя задача значилась лишь надёжно закрепить здесь один конец кабеля. И всё. Я принял конец устройства, с трудом отмотал от него верёвочный узел. Кинул моток с верёвкой вниз. В руках оказался тонкий металлический трос. Петля. Гайки. Достал из кармана маленький разводной ключ и начал затягивать скобу на штыре. Фух, всё. Справился. Через дорогу, на крыше дома показался Женька. Ясно, туда уйдет второй конец антенны.

Что творилось за самим домом, с другой стороны, откуда идёт приём посетителей, я не видел. Сначала была мысль, добраться туда по коньку крыши, но я её отбросил. Не стал рисковать. Можно просто сорваться и не собрать костей. В итоге аккуратно залез обратно внутрь чердака и закрыл за собой окно. На этом моя помощь радиолюбителям закончилась, и я пошёл к Дарье.

День проходил довольно спокойно, не считая встречи со стариком, который когда-то притащил счастливый наган. Разговаривал с ним Игорь, при моём участии.

– Я знаю, кто напал на доктора! Это младший сын Балгасовых, его послали напугать вас, он всё равно уже умирал, был на наркотиках.

Игорь нахмурился.

– Я думаю надо свою проверку людей сделать! Пост организовать. Чтобы таких дураков не пускать к доктору. У меня внук есть, Данияр. Он хочет помочь. Охранять будет.

Старик выглянул за дверь, крикнул и в приемный покой вошел крепкий молодой парень.

– Он может за порядком следить, но ему оружие надо. Ещё друзья есть, они правильные ребята.

Данияр поздоровался и сказал:

– Мы можем тут рядом свой лагерь сделать, где люди лечиться будут. Охранять всех сами будем. Жена немного работала в больнице. Тоже будет помогать вам. Я понимаю, тут места мало, только один доктор. А там, – он махнул рукой, – больных очень много сейчас. Только оружия нет вообще у нас. Всё отобрали.

– Оружие мы дадим. Патроны тоже дадим. Нужное дело задумали вы, парни! Лечение будет продолжено. Воев ваших лечить будем бесплатно. Патроны тоже даром. Не прячьте лекарства, они имеют срок годности, несите всё сюда. Мы их тратим только на вас. У нас все пока здоровы. А ещё всегда не хватает лекарств, что бывают в бутылках и необходимо очень много шприцев.

Игорь меня удивил. Пошел на очередную сделку. Опять охрана. Та же ситуация, да ещё теперь их самим содержать и лечить. Пока ничего не понимаю, но друг, вероятно, знает, что делает.

– Спасибо Айналайн! Данияр не подведет, я прослежу, – старик будто расцвел.

На следующий день, прямо с утра, на улице, перегородив её полностью, стали разворачивать огромный шатер. Казахи в таких палатках организовывали поминки и крупные мероприятия. Человек на сто! Но сейчас туда затащили кровати, корпешки, подушки. Теперь явно тут будет больничка. Затарахтел генератор, загорелись лампочки.

Мы отдали Данияру все три оставшихся обреза и пакет патронов с мелкой дробью. Несколько масок, десяток фильтров. Дарья обстоятельно объясняла, как больным защищаться от радиации. Выдала кучу таблеток.

Судя по камерам молодежь не подвела. Пять человек ревностно несли службу. Опрашивали больных, таскали носилки. Лекарства тащили целыми баулами. Дарья не успевала их сортировать. Места в холодильнике уже не осталось.

День тянулся словно резина. Не помню такого. Обычно раз, и уже вечер. А тут столько интересных событий, но день никак не закончится. После ужина мы как всегда, собрались на «Совместное общение», где нам сам хозяин объявил новость:

– «Сейчас начнется общение не только между нами, а со всем миром!»

Рация была расположена рядом с видеонаблюдением, сейчас там сидел сияющий как медный пятак Женька. Он щелкнул тумблером и завертел верньером. Этот потрескивающий шум помех меня уже утомил. Весь вечер мы слушали только его. Самый популярный радиолюбительский диапазон, молчал. Или ребята сделали какую-то не работающую фигню. Но теперь, подключили передатчик. Он представлял из себя ещё один ящик. Из алюминиевой рамы торчала здоровая стеклянная банка с двумя рогами. «Та самая мощная радиолампа», – подумал я. И тут Женька не выдержал, переключил устройство на передачу и начал стучать ключом. Молодец! Неплохо выучил азбуку Морзе.

Буквально через несколько минут, мы услышали ответное: точка-тире. Все подорвались, даже девчонки окружили сына. На смарте все писки быстро преобразовывались в текст, мы прочитали: «Это DH7YTD, Байконур. Всем, кто слышит, ответьте».

Ничего себе! Сейчас мы сообщим координаты, и нас всех спасут! Наконец-то! Хоть какой-то лучик света в этой попе мира! Женька настучал, что хочет перейти на телефонную связь. Пришел ответный положительный сигнал. Сын щелкнул тумблерами и взял в руки тангенту.

– Приём, приём. На связи UL70BI! Ульяна, Леонид, семерка, зиро, Борис, Иван! – он отпустил кнопку.

– Понял вас, на связи Байконур, не надо позывных. Слышим вас хорошо. Вы из МЧС?

Народ в нашем бункере ожил! Есть связь. Это круто! Столько вопросов, Игорь подошёл к Женьке и забрал у него тангенту. В эфир унеслись его слова.

– Прием! Байконур, есть вопрос, с какой площадки стартовал Гагарин?

– Прием! Площадка номер один, Гагаринский старт, а зачем этот вопрос?

– Прием! Для проверки, откуда нам знать, кто вы на самом деле?

– Ясно. Это действительно Байконур. Меня зовут Виктор Александрович Монашко. Я – главный инженер. Слушайте внимательно. По нашему космодрому был прицельный удар. По Плесецкому космодрому, видимо, тоже. У нас разрушена вся инфраструктура. Всестартовые комплексы. Всё антенное хозяйство. Нет никакой связи кроме этой, самодельной. Мы находимся в бункере. Радиация снаружи зашкаливает. Выйти, пока практически невозможно. Но главное не это. В космосе находится РКС[2], все ресурсы у них уже на исходе. Корабль грузовик был уничтожен. Ребятам надо вернуться на Землю. У них важная информация. Вы должны выйти с ними на связь и объяснить ситуацию. Если получится, то принять посадку…

Дальше они с Игорем обменивались координатами, частотами, временем пролёта РКС над Атырау. Связь была качественная, но не стабильная. Хорошая проходимость волн начиналась, только когда темнело и до полуночи. Пока было два сеанса связи, зато, эта пара вечеров дала следующую информацию: на орбите болтаются два организма, которые не получили вовремя кислород, еду и что-то ещё. Ракету, которая должна была доставить им все это, взорвали прямо на старте, при атаке, полтора месяца назад. Сейчас они находятся в режиме жесткой экономии. Вернуться они могут и сами, но посадка изначально рассчитана на полигон в степи Казахстана, в районе города Джезказган. Там их уже никто не встретит. Сейчас тот полигон представляет из себя выжженную радиоактивную пустыню. Они это видят с орбиты и всё осознают. Инженер с Байконура сказал, что сможет сделать новый расчёт для посадки в районе Атырау, если мы сможем связаться со станцией и встретить экипаж. Игорь дал добро, сказав, что имеет для этого все технические возможности. Теперь основной вопрос встал, как связаться с Российской Космической Станцией.

Нашу идиллию прервало неожиданное сообщение:

– Всем, кто нас слышит, ответьте.

Игорь побежал к микрофону:

– Атырау на связи!

– На связи Жаркентский гарнизон. Я радист Берик Бактыгалиев. Наконец-то. Салам! Много людей у вас выжило?

– Почти весь город выжил, но тут накапливается радиация.

– Кто вы?

– Мы медики, лечим людей, в частном доме. Нужна помощь. Много бандитов. Захвачены склады.

– Поняли вас. Тут ваще полная хана. Алматы больше нет. Землетрясения идут. Сходы лавин. Там ударили прямо в город. Живых мало. Спасаем. Вы первые, кто ответил нам. Другие города молчат. Выдвигаемся в направлении …. Мы находимся в точке…. Дальше неразборчиво и шум эфира. Сколько Женька не старался, больше связь установить не удалось.

– Всё-таки помощь придёт! – Татьяна обрадованно улыбнулась.

Игорь начал своё раскладывание по полочкам.

– Вы хоть понимаете, что такое Жаркент? Это приграничный с Китаем регион! До них три тысячи километров. Какой им Атырау? Сюда, военным быстро не добраться. Может только через месяц. Переход через всю страну! А сколько надо электричества и топлива? Теперь к самому важному. Итак, что мы знаем. Два космонавта на орбите. У них есть важная информация. Ребят надо срочно спасать. Кроме нас, сделать это никто не сможет. Параметры орбиты РКС позволяют приземлиться в нашем регионе. Пролёт точно над нами будет завтра, ровно в два часа дня. Прямой видимости сейчас нет, придется тыкать пальцем в небо. Через каждые девяносто минут они будут пролетать над нами, вновь медленно смещаясь на запад. Байконур дал частоту для связи с РКС сто сорок пять и восемь десятых мегагерц, это УКВ диапазон. Объяснили, что на позывной «Заря», там обязательно ответят.

– Радиостанцию перестроить несложно, главное, сделать направленную антенну, – Женька окинул взглядом два железных ящика.

– Придется всё это хозяйство переносить на улицу, отсюда не пробить. А что если в беседку, дядя Игорь? – фантазия сына била ключом.

– Кто там хоть болтается, такой важный, на орбите? – я не понимал, ради кого столько шума.

– Папа, ты что не знаешь? Там же командир корабля сам Анатолий Коваров! Он рекордсмен по продолжительности нахождения в космосе, ещё и медик отличный. А с ним бортинженер Андрей Протопопов. Это тот, кто погибающий модуль Терра-Колба оживил. Гений электроники!

Сын долго терроризировал мой мозг мегаспособностями космических товарищей, но я просто решил уйти спать пораньше.

Весь вечер и, наверное, полночи, наши радиолюбители конструировали, переделывали и настраивали технику. Гора электронного барахла перестала воздействовать на мои многострадальные уши своим писком и действительно перекочевала в беседку. Её помыли, обмотали плёнкой, и получилось неплохое помещение с так надоевшей уже всем висячей пластиковой шторой.

Направленная антенна была сооружена на следующий день утром. Конструкция выглядела интересно. Она напоминала небольшую допотопную телевизионную антенну с ручкой держалкой. Такие раньше ставили на балконах и крышах домов. Игорь старательно мотал ею по небу, искал любые сигналы.

У них всё было готово для связи с космической станцией. Я понимал абсурдность данной ситуации. Вряд ли они смогут пробиться через эту серую небесную мглу и найти в небе абсолютно невидимую точку летящей станции. Да и она сама, пролетит над нами за пару минут и растает в неизвестности. Но всё вышло вопреки всем моим убеждениям. Эти деятели заткнули меня за пояс.

Женя сидел в беседке, управляя аппаратурой, Игорь выцеливал в небе своей странной антенной и непрерывно бубнил в свой бадимикрофон.

– Тут «Заря», тут «Заря», тут «Заря» ...

Неожиданно в динамиках раздалось:

– Привет, на связи Коваров.

Я аж обалдел от неожиданности.

– Привет, это «Заря».

– Привет, повторите позывной.

– Позывной «Заря».

Прошло немного времени. Раздался другой голос.

– Заря, вас слышно хорошо, это РКС, приём.

– РКС, вас слышно хорошо. Это Атырау. Мы связались с Байконуром. Посадка по координатам исключена.

– Мы это понимаем. На борту все нормально. Ждём указаний.

– Ребята рассчитывают новые данные для посадки в районе города Атырау. Тут более менее чисто.

– Вас понял, Заря. Спасибо за сеанс связи, повторный сеанс через девяносто минут. Уходим за горизонт.

Вот такие значит дела… Я стоял и мотал своей маской. То на Игоря, то на Женьку, который со своим светящимся лицом, несмотря на грязный намордник, выглядел, как победитель всех стихий из какого-то мультика. Ведь они смогли связаться с самими Коваровым и Протопоповым. Легендами космических исследований. И чего-то там ещё.

До вечера, таким мудреным образом ребята выяснили, что максимум через десять суток у космонавтов закончится кислород. А без еды они уже давно. Больше недели. Доели все, что смогли. Даже еду из Аварийного запаса. Сильно ослабли. Но вода вроде пока есть, говорят, переработанная.

Ночью связались с Байконуром, передали Виктору Монашко полученную информацию. Нам через точку-тире скинули новые коды загрузки в спускаемый аппарат РКС. Игорь всё записал на смарт. Трижды проверил. Теперь, надо как-то отправить на космическую станцию новые координаты спуска с орбиты. Байконур обещает точность плюс минус пятьдесят километров от указанной нами точки. Мы выбрали участок, который должен быть наименее подвержен радиации, вдали от месторождений и заводов. Это двести километров от Атырау в сторону Уральска и пятьдесят налево. Там, почти пустыня.

Два дня и особенно вечера, прошли в сборах и жутких дискуссиях. Кому и как встречать небесных бедолаг.

Наконец, наша поездка, которую я назвал шуточно: «В поисках заблудившихся космонавтов», была назначена на завтра. Все данные отправлены нашими радистами на орбиту, космонавты начали подготовку к посадке. Я не знаю, что там и как, но сказали это дело не быстрое. Спуск с орбиты начнется только завтра и займет это около четырех часов, потом наша задача будет отыскать их Шарик. Будем надеяться, что все пройдет хорошо. Но как охотник, я понимал, что дело это заведомо провальное. Определение координат теперь не работает. Как мы найдём упавший в огромной степи спускаемый аппарат, именуемый Шариком, было абсолютно за пределами моих знаний. Вертолёта у нас нет.

Поиск с воздуха невозможен. У Игоря был дрон, но сейчас, без системы GPS, это неуправляемый кусок электроники с пропеллерами. Его в воздухе на одном месте не удержать даже профи. На прошлой неделе игрались, пробовали. Ветром сразу сносит с глаз долой или чудо электроники пытается улететь в родной Китай. Но на практике, при посадке, даже плюс-минус пятьдесят километров, это месяц тщательных поисков. Космонавты пять раз умрут. Да и нет у нас таких ресурсов – бороздить степь. Девочек надолго бросить тоже нельзя. Так что только быстрая поездка. Максимум, выстрелить туда как пуля и обратно. На большее мы не способны. Всё, устал мыслить об этом. Пусть Игорь думает. У него голова большая.

А пока всё тот же приёмный покой. На приёме пожилая женщина начала раздеваться, мы с Вовой вышли за дверь на улицу.

– Как думаешь, Большой меня простил за косяк? – неожиданно спросил Владимир.

Ах да, он за глаза всегда называл Игоря не иначе как «Большой».

– Он вас с Николаем всегда ценил и сейчас тебя очень ценит. Думаю, что простил. Ты только больше не подводи. Ведь девчонка-медик едва крышей не поехала.

– Да знаю я всё. Дашке весь шоколад отдал, она на меня вроде не злится. Прикладом надо было бить, а я, дурак, стволом вертел. Теперь-то тренируюсь. Мы с Большим много вариантов нападения отработали. Оружие у тебя хорошее, но в тесном помещении бесполезное. Даже вредное. Потому у меня есть вот!

Резким неуловимым движением из рукава Вовки вылетела монтировка. Он махнул ей перед моим лицом, я ошарашенно отпрянул.

– Ну давай, ещё маску мне разбей. Чего там уже осталось. Обрадуй Игоря.

– Да я просто показать хотел, как мяса наел и управляться научился. Две ночи уже кручу. Теперь ни один урод меня нежданно не застанет.

В наушнике раздалось:

– Сергей, можете заходить.

Ах да, у меня теперь есть рация! Прямо в маску ребята приделали радионаушник. В ухо, под капюшон, идет тонкая трубка. Всё слышно. Сама рация в нагрудном кармане. Удобно стало, просто невероятно. А дозиметр вообще стал неотъемлемой частью. Я уже привык к его потрескиванию. Уже по звуку могу определить фоновый уровень с большой точностью. Куда можно приближаться смело, а куда лучше не соваться.

Мы вошли, довольная лечением женщина поблагодарила и ушла. Мы ожидали следующего посетителя. Успели перекинуться парой слов с Дарьей.

– Основная проблема сейчас в том, что пошла сплошная онкология. Я ничем не могу им помочь. Если наружные нарывы, то удаляю, мазь даю, но это бесполезно. Дрянь у многих внутри организма. Говорю людям: надо уходить туда, где меньше радиоактивности. Фон постоянно нарастает. Игорь Николаевич знает об этом. Хорошо лето сухое стоит. Не дай Бог дождь пойдет. Думаю, фон вовсе взлетит.

– Да, он говорил мне. А что делать с огнестрелом, открытыми ранами и всякими простудами?

– Я стараюсь помочь. Но я не всесильна. Мне очень хорошо помогает супруга Данияра, Гульнур, она быстро схватывает суть. Сейчас девушка работает в палатке, я научила её ставить уколы и системы. Но этот фон портит всё. Наша помощь нивелируется возрастающим ионизирующим излучением.

Ребята Данияра занесли раненого мужчину. Опять огнестрел. Раздели. Обтирания, обмывания, спирт, йод и на операционный стол.

Пока Даша трудилась над подстреленным, парни рассказали про пациента.

– Он пошел на склад, попросить еды, но его даже не подпустили к воротам. Он стал умолять, говорил, что семье нечего есть, а по нему выстрелили.

– Это склад в районе Старого Аэропорта?

– Да, он самый. Мы думали там военные, а там настоящие бандиты, – Данияр был вне себя.

– Да не кипятись ты так. Сейчас их друг от друга не отличишь. Что бандит, что полиция. Есть ствол, значит главный.

– Надо народ собрать и этот склад от бандитов освободить. Там много продуктов лежит. Столько людей накормим.

– Данияр, как ты думаешь, почему они стреляют без предупреждения? Да там наверняка десяток банд уже зубы обломало нахрапом захватывать. По секрету скажу, сюда военные идут. Мы по радио слышали. Так что всё будет нормально. Надо только подождать.

Пока мы с Вовкой помогали Даше, Игорь занимался подготовкой моей машины. На двери он наклеил Надины рисунки, красные кресты, вписанные в окружность на белом фоне. Снял с автомобиля колесо с неисправным электродвигателем, и сейчас ремонтировал его. Ещё сдвинул перекладины на рейлингах, открыв доступ к люку. Я никогда им не пользовался, а ему зачем-то понадобился.

_______________________________

[1] Спасибо большое.

[2] Российская космическая станция.

Глава 16

Собираться в дорогу начали рано утром. Решили не привлекать внимания к нашему отъезду. Дарья сказала, что продолжит приём больных, как обычно. Свой калаш Игорь оставил Женьке с наказом защищать женщин любой ценой, Наган был теперь у Даши, моя пятизарядка, как всегда у Вовки. С собой мы взяли только мой карабин и престижку. Старинное ружье я пока не доделал.

Данияр был предупрежден усилить охрану, легенда ему была рассказана такая, «мы едем забирать двух больных людей из аула». Парень воспринял это максимально серьёзно.

Выехали в шесть утра. Я за рулем, Игорь рядом. Улицы захламлены, но нам это не помеха. Громада легко переезжает по всякому строительному мусору и мешкам.

Сейчас уже нет никаких бандитов на дорогах. По дорогам бродят лишь одиночки. Интровертам, наверное, сейчас везёт. Наступило их время: пошарил, нашёл еды, унес в свою нычку. В этих постапокалиптических условиях, они должны чувствовать себя намного увереннее, чем те, кто инстинктивно тянется к сотовым телефонам, оказавшись в одиночестве. Если человек самодостаточен, он выживет.

Как смешно сейчас вспоминаются голливудские фильмы про жизнь после ядерной войны. Никаких домашних питомцев, как показывали в фильмах уже не осталось. Уже давно не видел кошек. А дворовых собак, тех, что отпустили добывать себе корм самостоятельно, часть перебили, часть издохли сами. Последний раз, пару блоховозов, плешивых и с огромными язвами на теле, я видел полмесяца назад. Группами, как в фильмах, бандиты тем более не ходят и не ездят. Ходить толпой опасно. Можно нарваться на отмороженного одиночку с огнестрелом, да и не будет никто рисковать жизнью и набирать толпой дозу.

Ездить сейчас практически невозможно или очень дорого. Так что крупные банды если и сидят, то в местах скопления большого количества продуктов. Как те уроды на складе Старого Аэропорта. Ведь в действительности, такие группировки никогда не будут в состоянии найти достаточно пищи, чтобы поддерживать себя в долгосрочной перспективе. Когда станет мало еды, у них начнется грызня между собой, перестреляют друг друга или разбегутся. Мы, получается, исключение из правил. Но это лишь благодаря убежищу Игоря и его строжайшему распорядку.

– О чем задумался, друже?

Меня резко выдернуло из моих мыслей.

– Никак из головы не выйдет. Всё прокручиваю разные события.

– Так устроен человек, переживать, когда на нем лежит бремя ответственности.

А ведь с чего всё началось? Вся эта Война. Загнали нас как мышей в подвалы.

Я негодовал:

– Надо было первыми ушатать этих Амеров! И все страны бы к России подключились.

– Надо быть патриотом, а не националистом. Нет необходимости ненавидеть каждую чужую семью, потому что любишь свою. Нет необходимости ненавидеть другие народы, потому что ты патриот. Между патриотизмом и национализмом глубокое различие. В первом – любовь к своей стране, во втором – ненависть ко всем другим.

– Но они же первые напали!

– Сия великая бойня вызвана не жителями какой-либо страны, а малой толикой причастных людей, как с российской, так и с американской стороны. Теми, кому люди доверили бразды правления. Нельзя винить в этом какой-то один народ. Ты, Сергий, думаешь, что условный среднестатистической американец, сейчас, сидя в своем подземелье, мечтал о такой жизни? Мы видим последствия не мудрой политики глав наших держав.

Есть о чём опять задуматься…

Выехали на загородную дорогу, пришлось всё внимание переключить на вождение. На трассе валялись камни, доски, вырванные зачем-то из авто сидения.

Редкие машины стояли теперь прямо на дороге, с распахнутыми дверями, разграбленные или сожжённые, они очень мешали проезду. До выезда из города Женя находился на связи. Былая дальность рации вернулась, значит, магнитосфера приходит в норму. Вот только небо постоянно серое, да и той Атырауской жары я давно не ощущал. Посмотрел на время, полседьмого утра. По расчетам именно сейчас началась процедура схода с орбиты. Она занимает около четырех часов. В наших планах было за это время добраться до исходной точки. Чтобы не было проблем с энергией, машину максимально разгрузили, бак заправили, а на багажнике закрепили ещё две канистры с соляркой. Днем ранее, я полностью зарядил аккумулятор Громады. По идее сейчас гарантированно хватит энергии на всю нашу миссию и даже останется приличный запас. Солярки было ещё много, у друга на заднем дворе закопанная пятитонная цистерна. Оттуда берет топливо его генератор. Осмотрел машину. Только сейчас я заметил на заднем сидении новую штуку с ручкой.

– А зачем ты взял эту антенну? Космонавты выйдут на связь?

– Нет, это для их поиска.

– Ничего не понимаю, как можно антенной найти шарик?

– Сейчас достаточно свободного времени, я тебе это объясню. В моем детстве, была такая радиоигра «Охота на лис». Она известна во многих странах. Цель игры – найти скрытые передатчики, имитирующие «лис». Участники, называемые «охотниками», используют радиоприемники и подобные антенны для поиска и точного определения местоположения этих передатчиков. Ох, как мы носились по лесам и полям! Игра сия, невероятно увлекательная, проводится на открытом воздухе, и включает в себя элементы спортивного ориентирования, навигации и радиотехнических знаний. Это помогает развивать навыки обращения с радиооборудованием, а также способствует укреплению физической формы. Ты представь, два часа наперегонки бегать с антенной в руках и наушниках!

Вот в моем отрочестве в спортивном лагере, мы много тренировались с похожими антеннами. Они направленного действия. Теперь внимай. На шарике есть радиомаяк. Частоту мне сказали, триста мегагерц, моя рация справится. Вот карта этой местности в моём смарте. Ищем максимальное направление сигнала, рисуем один луч. Едем дальше, опять ищем. В результате несколько лучей пересекутся и укажут нам точку назначения.

Вот я лопух! Ломал голову. А всё так просто. Без всякого GPS. Ну и голова у Игоря!

Мы проезжали по загородному мосту, как вдруг мой взгляд упал на хранилища КТК. Или, точнее, на то, что осталось от них. Ранний свет солнца вытащил из темноты искаженные, угрожающие очертания. Обычный пейзаж, такой знакомый и привычный, в этот момент казался чужим, непонятным. Всё было погружено в черноту разрушения. Вот откуда две недели исходило алчное пламя, создавая зарницу, а черные клубы дыма застилали город. Гигантские резервуары были будто вскрыты огромным консервным ножом. Асфальт около них покрылся чёрными пятнами и местами начал таять от невыносимой жары. Никто даже не пытался потушить огонь. Соседние здания, подвергнутые нападению огня, теперь выглядели как обугленные скелеты, безмолвные свидетели ужаса, который здесь произошёл. Сколько нефти тут сгорело, это просто невообразимо.

Прочитал на столбе «Водитель пристегнись, включи фары». Ухмыльнулся.

Дорога стала чище, сильно не топлю, скорость около крейсерской. Уже через восемьдесят километров от города, фон начал немного падать. Пепел сюда ещё не добрался, но это был лишь вопрос времени. А через сто пятьдесят километров, мы увидели всадника на лошади в обычной медицинской маске. Он ошалело посмотрел на нас и взмахнул плеткой. Лошадь выглядела ужасно. На крупе были видны незаживающие струпья в тех местах, куда попадала плеть. Гривы почти не было. Хвост был жалок, будто его выдрали. Лошадь неспешно брела, раздувая кровавые ноздри. Бедное животное. Наездник скакал в нашем направлении и проводил Громаду хмурым взглядом.

Вышло солнце. Я обратил внимание, что небо тут уже не такое хмурое как над Атырау. Проехали Индерскую развилку. Тот самый огромный магазин при многорядной автозарядке, где мы пили отличный кофе, был теперь сожжён дотла. С уровнем радиации творилось что-то странное. Он местами опускался, местами подпрыгивал. Наконец, мы свернули в степь. Через двадцать минут поездки из вида пропали все атрибуты цивилизации. Не стало видно вывесок, знаков, самой трассы. Пропали из поля зрения и столбы с электрическими проводами. Степная дорога медленно превратилась в две старые колеи, песок изменил свой цвет. Стали встречаться лисы и суслики. Уровень радиации упал почти до нормы.

– Мы в пятидесяти километрах от предполагаемой точки. Что там с зарядом?

– Восемьдесят процентов, дизелёк всё время пашет, бак на треть опустел.

Ну да, степная дорога жрёт энергии намного больше, чем трасса. Мы остановились, достали заготовленную еду, неспешно позавтракали. Сегодня были сухари с паштетом и кофе со сгущёнкой из термоса.

– Пора, – произнес друг и вышел. Он долго крутился с антенной, но видимо безуспешно. Минут через тридцать, Игорь наконец нашёл четкое направление, совершенно не там, где мы ожидали. Оно оказалось намного дальше от трассы, вглубь большой пустынной территории. Друг долго сверялся с картой.

– Сергий, сигнал едва уловим. Боюсь, они сильно промахнулись. Не хватит нам топлива.

– Если будем стоять, ничего не изменится, значит надо ехать!

– Не спеши, надо определить точку невозврата, иначе закружимся и даже если найдем ребят, то вернуться не сможем.

– Игорь, бортовой компьютер не работает, нужная часть дисплея не показывает. Но по прикидкам, ещё на четыреста километров у нас запаса хватит, учитывая, как Громада жрёт по песку.

– Этого мало. Почти двести пятьдесят километров пилить назад, а вперед, судя по уровню сигнала не меньше ста и сто опять сюда.

– Громада меня ни разу не подводила. Думаю, и в этот раз будет все отлично.

Игорь посмотрел на меня с сомнением, но сел на переднее сидение и сказал коротко:

– Тогда чалим!

Вот для чего предусмотрительный друг подготовил люк. Уже пятый раз он на ходу высовывался из него и крутил своей антенной. Отмечал на смарте и подсказывал куда рулить. Мы проехали такие высокие барханы, что на насыпь заезжали с пробуксовкой. Этот район Атырауской области, был мне неизвестен. По охоте я сюда и не доезжал никогда. Игорь сказал, что дальше, ещё через двести километров, будет поселок Новая Казанка и озёра. А за ними уже начинается территория России. Сигнал, по словам Игоря стал более уверенным, он слышал его в свой имплантат. Неожиданно, мы увидели дымок. Удивительно, тут на карте не было никаких поселков. Неужели заблудились?

– Это чабан. Тут они часто останавливаются до зимы, пасут баранов. Отец говорил, эта степь богата на травы до самой Новой Казанки.

Мы подъехали, большая собака залаяла и кинулась к машине. Из глиняной халупы вылез довольно бодренький мужик, крикнул на пса и пошёл к нам.

Я остановился, вышел. Фон был чуть выше нормы, всего сто миллирентген. Ну да, это раньше для меня был страх и ужас, а сейчас, какая мелочь… Снял маску и произнес:

– Қайырлы күн, ағай![1]

– Здравствуйте, по-русски говорите, я понимаю хорошо. Вы медики?

– Мы из города, меня зовут Сергей, а в машине Игорь. Ищем спускаемый аппарат из космоса. Люди должны с орбиты вернуться.

– Сигареты есть? – с огромной надеждой в глазах спросил чабан.

– Нет, мы не курим, – я так расстроил мужика, он буквально потух.

– Меня зовут Серик. Мы с тобой тёзки получается. Я понял, зачем вы приехали. Потому, что видел, как это упало. Сначала сильно испугался. Думал, сюда ракеты тоже полетели взрывать. Вон там за пригорком оно лежит. Я не ходил. Сначала в небе горело, а потом на парашютах спустилось и бабахнуло. Недалеко совсем, километров десять. Могу показать, но к ракете не подойду.

В разговор вмешался Игорь:

– Добрый день! Спасибо, Серик, мы поищем сами, это может быть опасно.

– Хорошо, если захотите, остановитесь у меня, буду рад гостям! – Радушный хозяин явно помирал со скуки.

Мы двинули дальше, объехали довольно большую кошару пастуха, я включил полный привод и попёр по пескам. Мужик не обманул. За пригорком, действительно, лежал обгорелый шарик. Точнее стоял. И совсем не шарик, а эллипс со сплющенным дном. От него длинными кишками уходили желтые стропы погашенных парашютов. Ветра не было, стоял штиль. Небо было голубым, как и раньше, до всех этих событий. Совсем скоро задуют осенние ураганы и покроют все эти места тонким слоем радиоактивной заразы. А пока. Такая благодать. Уезжать не хочется.

– Подай машину поближе, я через крышу полезу наверх. Будем доставать ребят.

– Игорь, уровень радиации взлетел, что за ерунда?

– Не бойся, это идет от самого шарика. Он оттуда, когда возвращается, дно после плазмы немного фонит. Мы подходить близко не будем, с крыши машины залезем наверх. У тебя же удобная лестница на багажник.

Минут через пять Игорь забрался на шарик и открыл люк. Потом позвал меня. Было не так просто я, чуть не поскользнувшись, поднялся на этот модуль и заглянул внутрь люка. В ложах в своих скафандрах, лежали два космонавта. Шлемы у ребят были сняты, поэтому мы сразу увидели их осунувшиеся, но обрадованные лица. Увидев нас, они чуть не расплакались от радости. Улыбались и с трудом крутили головами. Представившись, мы приступили к их извлечению из этой консервной банки.

– Вы уж извините, мы совсем отвыкли от Земли. Да ещё ослабли, – извинялся Коваров. – Я там, на орбите бултыхался уже полгода.

Чтобы достать беспомощных людей, мне пришлось залезть внутрь. Друг бы в этом шарике в своей защитной одежде просто не поместился. Я втиснулся. Нет, космос, точно не моё. Было так тесно и ужасно неудобно. Как они тут помещаются, я не понимал. Кругом трубки, кнопки, рычаги. Задницей больно задел какой-то крючок. Ребята всячески подсказывали, как лучше сделать, подсадить, отсоединить шланг или ремень.

Мы вытаскивали обессиленных космонавтов, практически как мешки с песком. Вместе со скафандром их вес казался неподъёмным. Наконец, я приловчился. Отстегнул Коварова и подсадил его первым. Игорь подхватил парня за скафандр и легко выдернул наружу. Потом вылез я, и вместе мы спустили командира, уложив на заднем сидении Громады. Протопопов выглядел получше. Он на орбите сменил предшественника не так давно. Умудрился даже немного помочь мне руками.

Вся работа заняла около часа. Я сильно устал. Космонавты были усажены рядом на заднее сиденье, вяло шевелили руками и не могли даже самостоятельно приподняться.

– Может помочь вам снять скафы? – предложил я.

– Мы под ними почти голые. Ничего не мешает. Вы не переживайте, до базы доберемся там нас встретят, всем обеспечат.

– Я вас расстрою, – начал Игорь. – Нет никакой базы.

– А как же »Заря?» Это позывной базы.

– Мы и есть теперь «Заря» и база в одном флаконе. Байконур дал нам этот позывной, чтобы вы гарантированно ответили с орбиты. Они попросили вас принять и посадить.

– А кто вы?

– Мы две семьи, выживаем в городе Атырау после ядерной бомбардировки. Власти в городе нет, сплошной бандитизм, анархия.

– Обычные простые граждане? В таких условиях вы умудрились спустить нас с орбиты и встретить? – удивился Анатолий.

– Ну звезды так сошлись, знали, что у вас нет шансов выжить, вот и подключились. Но вроде получилось? – продолжил Игорь и посмотрел на космонавтов.

– Понятно, – поникшим голосом сказал Протопопов. – Какие у Вас есть ресурсы?

– Ресурсов самый минимум, частный дом в Атырау, максимальное соблюдение чистоты и радиологической безопасности, насколько это возможно. Неплохие запасы пищи и лекарств, топлива. Знамо, на месте ознакомитесь. Пора ехать, времени до темноты осталось очень мало.

Коваров объяснил мне, что ему ещё нужно забрать из шарика, я из последних сил полез туда. Пошарил, наконец, извлек большой пластиковый кейс аварийного запаса с торчащим прикладом, и их планшеты. В иллюминатор за мной наблюдал друг. Наконец мы все сели в машину. Но Игоря явно что-то беспокоило.

– Я малость подербаню ваш аппарат, столько всего интересного увидел, – поставил друг вернувшихся перед фактом.

– А разве Шарик не заберут? – удивленно спросил Андрей Протопопов.

– Игорь, да ты туда не влезешь! – игнорируя вопрос космонавта, сказал я другу.

– Я сниму с себя всю защиту. Тут всё равно почти не фонит. Чисто, как в утробе матери.

Друг открыл багажник, взял сумку с инструментом, снял с себя облачение и маску, потом прогремел по крыше машины и пропал в недрах спускаемого модуля.

– Теперь отвечу на твой вопрос, Андрей. Нет. Шарик уже не заберут, отлетался. Некому его забирать, кроме нас. Игорь сильный спец в электронике и технике, снимет всю полезную аппаратуру. Закроет люк от мародеров. Но, думаю, мы сюда уже никогда не вернёмся. До Атырау около четырехсот километров.

– Пусть регенератор тоже забёрет!

– Он, точно всё нужное возьмёт, не переживайте.

Я взял в руки кейс с аварийным запасом. Его можно было назвать приличных размеров, узким пластиковым чемоданом. Начал изучать. Щёлкнули замки. Открыл его. Мать честная! Чего тут только нет! На все случаи жизни. Минилобзик с комплектом пил, микродрель со сверлами. Какая-то удивительная всепогодная зажигалка. Обнаружил мультитул, взял в руки и сразу влюбился в него. Ничего не весящий инструмент, как складной ножик. Наверное, это титан или сплав. Но из него можно было достать практически все слесарные инструменты, отвертки, звездочки, кусачки, вплоть до пассатижей. Так, а это фонарик. Тоже пригодится. Пакет с лекарствами. Ясно, это аптечка. Вроде что-то для хирургии. Обратил внимание на открытую откинутую крышку. В ней пряталось шило и отличный тесак. Сам этот нож представлял из себя произведение искусства. Верхняя часть имела зубцы как у ножовки, нижняя – мощное лезвие.

Ещё имелись углубления и отверстия, видимо, нож мог взаимодействовать с мультитулом, расширяя его возможности. Ну, типа грызть проволоку, работать как ножницы. Ниже упаковки с каким-то материалом. Наверное, накидка или москитная сетка. Пакеты зип-лок. Котелок. Пластиковый складной стакан. Фальшфейер, маркер, зеркало и отделение заполненное патронами. Я отсоединил нечто, похожее на очень короткий дробовик. А что это за оружие? Трехствольный обрез? Очень легкая конструкция. Приклад складной из карбона, но совсем не прост. Я нашёл в нём выдвигающееся лезвие с зубцами с одной стороны. Его можно было использовать как довольно большую пилу по дереву или как топор. Ствол оружия представлял собой незнакомый мне сияющий глянцем металл.

– Это ТП-82-М. Оружие космонавтов. Там ещё пенал в нем есть, рыболовная удочка, да много чего. Как придумали, никому это ни разу не пригодилось. Вот и перестали брать в космос. Ведь каждый грамм на счету. Разработано было ещё в прошлом веке, но на орбиту вновь стали отправлять совсем недавно. После одного случая. Глупого, в принципе. Потом расскажу. Суть этого набора – выживание в природной среде, если что-то пошло не так.

Короче, когда Шарик упадет в неизвестном, Богом забытом месте. Называется: «неуправляемое падение по баллистической траектории». Был случай, когда первые космонавты приземлились в тайге. А из оружия только табельный пистолет, но вокруг оказались медведи. Получилось, будто ствол дали того, чтобы можно было не выжить, а застрелиться. А тут оружие уже очень серьёзное. Даже охотиться можно. Первые модели были тяжелее. Буква М, это модифицированное. Облегчённое, и собрано из современных материалов, – Протопопов закончил свой доклад.

– Вот только тот космонавт, один из первых, который сам люк открыл, да вылезти смог. Он провел на орбите чуть больше суток, а я болтаюсь уже полугода. Посмотрите на меня! Если бы вы вовремя не подоспели, мы бы так и сдохли внутри Шарика в собственном дерьме. Никакие пистолеты или автоматы не помогут. Теперь нам дни надо для восстановления, если не недели. Всем давно говорил, такой запас нам космонавтам, долго пребывающим на орбите в невесомости, на Земле после посадки будет ни к чему. Всё равно сил применить это оружие не будет. А вот, гляди ты, пригодилось, – этими словами командир корабля дополнил своего подчинённого.

Я щёлкнул рычажком и переломил ружьё:

– Ничего себе! Никогда такого не видел. Один, центральный ствол был нарезной, калибра пять сорок пять на сорок, это мощный охотничий патрон, и два гладкоствольных двенадцать с половиной, ну, как у моей престижки. Оружие было максимально укорочено и облегчено. Просто удивительно удобно. Но, полюбовался и хватит. Сложил чужое добро обратно и убрал кейс под ноги космонавтов.

Игорь закончил погрузку в багажник, машина прилично просела. Он залез и посмотрел на меня довольным взглядом, как кот, отведавший сметаны. Видимо, открутил что-то особо ценное. Но я продолжил беседу с космонавтами.

– … и радуйтесь ребята, вы очень удачно приземлились. Это маленький чистый оазис нашей текущей действительности. Такого голубого неба в Атырау вы не увидите, будет постоянный смог. И уровень радиации тут практически минимальный, а там вы без защиты, даже не выйдете, – я ещё раз расстроил космонавтов, рассказав, что ждёт их впереди.

– Ты так обнадеживающе вещаешь, ребята, наверное, пожалели, что решили вернуться на нашу грешную Землю, – рассмеялся друг.

– Нет, все нормально, – произнес Анатолий. – Просто нам медик нужен. Для быстрого восстановления надо поставить парочку систем. Сам я пока не в силах. Не хотим быть обузой.

– Всё будет в лучшем виде. Как приедем. У нас есть отличный доктор.

– Это Монашко дал вам позывной? – спросил Андрей.

– Всё верно. Отдыхайте, ребята. Вот кофе у нас со сгущенкой осталось, будете?

– Даже не спрашивайте. Мы сейчас слона бы съели.

Я помог ребятам выхлебать по кружке теплого сладкого кофе, и мы поехали в обратный путь.

________________________

[1] Добрый день, уважаемый!

Глава 17

Было уже около трёх часов дня, когда на обратном пути мы снова объехали кошару. На дорогу, махая руками, выбежал наш старый знакомый Серик. Я опустил стекло.

– Поговорить надо, месяц людей не видел. Что там, в городе творится? Пойдемте покушаем, я петуха сварил, потом уедете.

Я взглянул в зеркало заднего вида на лица космонавтов. При словах о еде их от голода будто свела судорога.

– Ладно, давайте пообедаем у пастуха. Место это отличное, тихое, вроде чистое. Возможно, пригодится нам в дальнейшем, – Игорь мыслил точно так же, как и я.

Хибара старика была собрана из всего, что оказалось под рукой. Я видел в основании постройки и брезент и дощатые щиты, а три стены были вообще из саманного кирпича – смеси коровьего навоза и соломы. Наверное, этому месту лет двести. На крыше блестела солнечная панель, на столбе прикручена спутниковая тарелка. Но не хибара была самым главным удивлением. Игорь водил своим утюгом и не находил радиации. Вообще. Почти бытовой фон. Ветер пока ещё не донес сюда долгоживущие изотопы. Мы сняли свои защитные костюмы и пошли в хижину.

– А ребят встретили? – поинтересовался чабан.

– Да, они в машине.

– Пусть сюда идут, места всем хватит! Кушать сейчас будем.

– Они очень слабые, только лежать могут.

– Ой-бай! Несите их в дом, у меня кошма есть, сейчас постелю. Пусть отдохнут.

Мужик начал застилать лежанку, мы пошли поговорить с космонавтами. На предложение передохнуть и перекусить куриным бульоном, они с радостью дали положительный ответ. В качестве носилок был кусок кошмы. Коварова, мы принесли на руках, а Протопопов уже неплохо шевелился и, опираясь на плечо друга, медленно шел сам.

Бульона с мелко рваным мясом было много. Ещё была лепешка хлеба. Но пиал у доброго хозяина оказалось всего три. Одну, самую большую, оставили под чай, чтобы не отмывать от жира, из другой кушал сам хозяин. Третью мы гоняли по кругу, подливая и отхлебывали вкусный жидкий супчик. Наше настроение потихоньку поднималось. А нам для чая, я притащил пластиковые стаканчики из машины. Как же вкусно. Я уже забыл вкус настоящего супа из свежего мяса.

– Эх, сейчас бы пиалу арака выпить! – мечтательно произнес хозяин.

Игорь сходил в машину:

– Вот, друже, отведай, – он протянул чабану бутылку водки.

Настойчиво предложив всем водки и не сильно расстроившись нашим отказом, пастух опрокинул в себя пиалу с горькой жидкостью. Чуть позже, когда на его лице растеклось блаженное выражение, начал рассказывать свою историю. Мне это было не интересно, я слушал из уважения к хозяину. Всякая родовая тягомотина, что это место издревле принадлежит их семье, они тут пасут скот, и так далее. Что теперь, это их с братом пастбище, весной они заезжают на сезон, а по осени вывозят баранов и коров на продажу в Атырау.

Хозяин кошары сделал жест, будто вынимает изо рта сигарету, опять поник, потом отхлебнул из пиалы и продолжил:

– В этом году отёл был очень хороший, много барашка родилось. Мы на самые дальние места ходили пасти скот. Скучно очень нам с братом было. Обычно из города отец приезжает или друзья, а тут никого нет вообще. Тарелка давно перестала показывать. Телефон простой здесь не берет. А спутниковый сломался, наверное. Тоже замолчал. Тогда брат два месяца назад, уехал в Индер, за куревом и араком, но главное, новости узнать. И до сих пор не приехал. А месяц назад человек приходил. Тоже русский. Худой, высокий. Из Индера пришёл пешком. Шел он в Россию. Много чего нехорошего рассказал. Что война кругом, города взорвали, в Атырау всех убили. Бандиты везде теперь. Радиация. Он сам был раненый, но легко, я ему перевязку делал. Больше никто не приходил, только вы.

Игорь, не спеша, с расстановкой, как он умеет это делать, познакомил чабана с текущей реальной действительностью. Одновременно, ни разу не перебив, его слушали и космонавты.

Мы давно уже перешли на чай и неспешно доедали вкусные лепешки.

– Как думаешь, Игорь, мой отец жив? Он жил в частном доме, в Атырау, район Балыкшы. Даулетовы наша фамилия.

– Приеду, постараюсь узнать. Но сейчас электричества нет, люди перемещаются, кто на чём сможет. Если видят рабочую машину на ходу, выбегают с оружием, отобрать хотят. Лошадей, не сдохших ещё, запрягают. Но их уже мало совсем. Велосипеды ещё редко бывают, но на них в костюмах ездить неудобно. Старые трактора, заводят, мотоблоки. Кто что умеет. Мы вот машину сохранили, но это гибрид, таких очень мало.

– Я адрес напишу, ты узнай! Буду ждать его тут. Может, и брата встретите, Нурик его зовут.

Я знал поведение Игоря. Человеку всегда надо оставить надежду. И он обнадеживал. В человеке должна оставаться Вера.

– Пора нам, в дорогу, Серик, можем даже к ночи получится успеть вернуться домой. Солярка если нужна, чуток поделимся.

– Мне солярка не нужна, я кизяк жгу. Оставайтесь! Переночуйте, ещё поговорим, я барашка сейчас приготовлю, бешбармак вечером сделаем. Мука есть, лук.

Тут не выдержал даже я. Мы давно на скудной пище. Уже целый месяц, как дружно урезали пайку. Объедался у нас только Вовка, и то продуктами, которые принесли люди со стороны. Мы пока незнакомую пищу в схрон не принимали. Всё-таки там женщины, дети.

– Не удобно тебя стеснять, Серик. Может, помочь чем взамен?

– Есть у меня беда, много волка стало. А оружия нет, только собака. Ружье сломалось. Днем собака волка гонит, а ночью я запираю всё и сижу, боюсь.

– Мы дадим тебе новое ружье и патроны у нас есть, – уверенно сказал Игорь.

Вот те на! Второе мое ружьё друг отдаёт чужому человеку. Это он про престижку, которую я ему доверил. Сто процентов. Другого ружья у нас с собой нет. Мы встретились взглядами, и я поник. Точно. Ну ладно. Но сайгу не отдам никому! Посмотрел на наших космических друзей. Они спали как младенцы. Сытые, довольные. Кажется, пастух уговорил их отхлебнуть водки за компанию. Ладно, их проблема.

– Игорь, а сходить захотят в туалет, они же снять ничего с себя сами не смогут!

– Сергий, им и не надо ничего снимать, эти костюмы обеспечивают жизнедеятельность. Иначе, зачем они нужны, эти скафандры? Думаю, там всё должно быть продумано. А доберёмся до дому, Дарья с ними разберётся. Мне надо чуток вздремнуть, а потом я буду всю ночь сторожить лагерь. Тебе же завтра ехать за рулем, Серик занят, а ребята восстанавливаются.

Насколько дальновиден и прагматичен мой друг. Невероятно. Особенно про космонавтов. Угу. Понятно. Игорь говорит про Дашку, а я-то знаю, кто будет радостно снимать с них эти скафандры полные дерьма. Там в каждую штанину поместится душевно. Лишь бы не пахло в машине. А то, попрошу их закрыть забрало.

Во дворе, на коровьих лепешках, то есть на натуральном топливе, закипал казан. Серик ловко разделывал подвешенного на крюк, только что забитого барана. От любой помощи он отказался. Видна рука профи. Я бы час над этим трудился. Несмотря на то, что имею опыт как охотник. А тут десять минут и уже почти полный таз баранины. Свежее отборное мясо вкусно пахло молоком. Рядом лежал лук и несколько картофелин. Потом все это начало булькать в огромном чане, поплыл невероятный, сводящий с ума запах.

Остаться на ночь было очень правильным и мудрым решением! Бог с ней с престижкой. Это всего лишь железка. Найду ещё. Приедем завтра, такой вариант мы обсуждали. Главное, чтобы дома всё было спокойно. Протопопов проснулся и уже сам, с огромным трудом вывалился из берлоги чабана, и как робот двигался к нам, придерживаясь стены.

– Андрей, помочь?

– Нет, я быстро восстанавливаюсь. Вот с Толей будет трудно. Он очень долго пробыл в невесомости. Но думаю, мы его поднимем за неделю. Были бы нужные медикаменты.

– Если эти лекарства в принципе были на складах и продавались в аптеках города, то они у нас есть. Там у Дашки, гора всяких медикаментов.

Я стал ему рассказывать про нашу жизнь, а он мне про то, как вернувшись с орбиты, снова ощущает чудовищное, но незаметное нами, обычными людьми земное притяжение. За такими разговорами мы быстро сблизились. К тому же, Андрюха оказался охотником, но он рассказывал мне про совсем незнакомые заповедные места в российской глубинке и охоту на тех зверей, что не водились у нас. Например, лося или оленя. Хотя, так даже было интересней. Наконец, я задал самый интересующий меня вопрос. Как они испражняются в этих скафандрах?

– Сергей, я бы уже смог снять его и показать тебевнутреннее устройство, одежду прикрыть задницу, всегда можно найти. Мне тоже не очень-то в нем и удобно. Но ты говоришь там у вас радиация, а этот костюм её останавливает замечательно. Поэтому потерплю. Одевать его снова, очень муторно. Значит так, слушай: для мочи тут есть приёмник, он надет прямо на орган. Запросто можно сходить хоть десять раз. При переполнении сработает датчик. Всегда можно слить наружу, вот тут клапан есть. Я пока не ходил. А по большому делу, ну не любим мы распространяться, но ты пытливый, я тебе расскажу. Хоть и голодали там, наверху, но тут Земля давит гравитацией только так. Будто на тебя ещё пять тебя положили, представляешь? Ощущаю тяжесть, все кишки пришли в движение. Короче выступ есть в виде трубки, туда насаживаешься задницей и включаешь насос. Экскреторная система. Так понятно?

Андрей техническим языком начал рассказывать, как это все потом утилизируется. Ясно одно, вонять в салоне не должно. И замечательно. А дальше мне уже не интересно.

Серик приготовил своё супер блюдо, когда уже совсем стемнело. На дворе и в помещении включил светодиодные лампочки. Я тут вообще расслабился, ходил уже в футболке и спортивных штанах, так же как одевался в убежище. Запах от казана пастуха во всём дворе стоял просто отпадный. В хижине проснулся Коваров, видимо, тоже учуял. Лежал теперь, ворочался внутри скафандра. Небось, насаживается. Промелькнула мысль вынести его на свежий воздух. Нет, фигушки. Лежи, командир, отдыхай, таскать тебя сегодня больше я уже не стану. Посмотрел на звездное небо. Обалдеть. Я в лучшие годы на природе не видел такой небесной звездатости. Автоматически нахлынули воспоминания, значит, есть на Земле не запачканные места! Они просто обязаны быть! Опять пожалел, что не имплантировал себе часы. Игорь спит, Серик время не знает. Мы сидели с Андреем на деревянном топчане, он показывал созвездия и объяснял небесную механику.

Это было очень интересно, но жрать захотелось со страшной силой.

Наконец услышали:

– Все готово, пойдемте кушать.

После еды, Игорь ушел к машине, а космонавты, около часа гоняя по кругу пиалу с водкой, рассказывали Серику свои небылицы. Он слушал, стараясь не пропустить ни одного слова. Бутылка водки была допита. Наверняка, большую часть такого двойственного монолога чабан не понимал, но молчал. Потом, вырубился Коваров, а следом и Андрюха. Его монотонный голос, перешел в бубнёж и будто разом выключили звук. Захрапел. Пастух сидел, довольно потирая и поглаживая мою престижку. Я как мог, объяснил ему особенности этого оружия, потом в дверях показался друг и объявил общий отбой.

Спать пришлось вповалку. Сначала я хотел разложиться в Громаде, но передумал. Тут вкусно пахло и гулял свежий воздух. Мягкая кошма под телом. Что ещё надо охотнику? Несмотря на громко бурлящие желудки у наших обожравшихся космонавтов, видимо, от обилия впечатлений, уснул я моментально.

Рассвело. Я отошёл от кошары по надобностям и стоял сейчас посреди бескрайней, омываемой солнцем степи, где тишина была настолько осязаема, что казалась почти музыкой. Прекрасное, безопасное место. Неожиданно, среди этой первозданной красоты, вдруг поднялся ветер – не простой ветер, а вестник предстоящего хаоса. Он нес с собой черную пыль, которая вихрем надвигалась на меня, преображаясь в зловещий танец смерти. Я с криком побежал предупредить ребят.

Обернулся. Из этой пыли начали формироваться фигуры – существа с длинными, как ночь, черными руками. Они были подобны призракам из самых мрачных легенд, оживлённые тёмной магией. Эти тени двигались с невероятной скоростью и ловкостью, их руки становились орудиями уничтожения, мгновенно ловя и разрывая на куски всех, кто попадался им на пути.

Первым оказался Серик. Он истошно кричал, но чёрные руки не знали жалости. Я стоял в эпицентре этого апокалипсиса, замерев от ужаса, моё сердце билось в такт с безумным ритмом их разрушительного танца. Внезапно мне показалось, что среди этого хаоса я стал невидимым для тварей. Они продолжали свой жестокий бал рядом со мной, истязая моих друзей и не замечая моего присутствия. Вдруг, ветер неожиданно стих. Но твари остались. Они обернулись, их глаза, полные мрака и бездны, сфокусировались на мне. В этот момент я понял: моё временное спасение было лишь иллюзией. С криком, который застыл у меня в горле, осознал, что конец близок. Существа с длинными руками медленно приближались, и я своим нутром почувствовал, как воздух вокруг меня становится тяжёлым и холодным. Я проснулся в холодном поту, с сердцем, бешено колотящимся в груди, и с осознанием, что такой ужас может ждать меня наяву.

– Ну, ты и напугал ребят, – раздался голос друга, окончательно выдёргивая меня из объятий Морфея. – Это был просто нечеловеческий крик. Я даже не поверил, что ты, Сергий, на такое способен.

Светало. Игорь стоял у дверей с моим карабином в руках. Космонавты испуганно и сонно вертели в скафандрах своими головами. Серика в хижине не было. Я медленно встал и вышел на утреннюю разминку. Как давно я не делал её на свежем воздухе.

– Всё чисто, друже, занимайся смело. Недавно измерял. Радуйся напоследок.

Да уж, радуйся. Перед глазами промелькнули лица родных. А может вывезти их сюда? Как на курорт? Набрать надувных матрасов, подушек. Надо же побыть на солнце перед зимой!

– Если ты думаешь сделать тут базу отдыха, даже не надейся, – угадал мои мысли Игорь. – Через месяц, максимум два, этот Рай закончится.

Из кошары вернулся Серик.

– Какой-то зверь незнакомый орал, барашков напугал. Первый раз такой голос слышу. Все проснулись? Чайник кипит, лепешки готовы, можно завтракать. Сахар у меня есть.

Позавтракали, Игорь принес пять бутылок водки. Весь наш оставшийся запас.

– Возьми, Серик. Тебе пригодится, бороться со скукой. Мы брали на еду или патроны поменять, но оказалось, что меняться не с кем.

– Еда если вам нужна, не спешите тогда.

Пастух ушел. А мы и не торопились. Время ещё есть.

Затем Серик собственноручно освежевал нам шесть баранов и забил пять кур.

– Берите, мне в город уже не отвезти. Вам теперь нужнее. Соли мало, присолить не смогу.

– Солить не надо. До дома свежину довезем, там есть пустой холодильный ларь и морозильное отделение в холодильнике. Благодарю тебя, Серик. Береги себя, – друг похлопал по спине мужчину.

– Вы отца и брата моего поищите, я адрес написал, вот на бумажке.

Мы расстались как старые друзья. Серик всем пожелал «Жол болсын». Наконец, погрузились. Андрюха не обманул, уже довольно резво подошел и сел в машину. А потом даже помогал Толику разместиться на заднем сидении. Никакого запаха от них не было, об этом я переживал абсолютно зря. Экскреторная система работала у них замечательно.

Багажник Громады первый раз за всю историю был забит до отказа. Даже чуть присела задница машины. Надо будет включить компенсацию. Там одного только железа из Шарика килограмм двести и где-то столько же шикарной свежей баранины. А ещё курятина. Еды теперь полно. Вот женщины будут довольны! Я неспешно ехал по степной дороге, рядом дремал уставший за ночь бдения друг. Космонавты, несмотря на тряску, тоже дрыхли.

Смотрю на дорогу, но теперь меня одолевают другие мысли. Я уже очень сомневался, что у нас хватит энергии добраться с таким грузом до дома. Ведь обе канистры я залил в бак ещё у Серика. Дизелек сейчас фурычит непрерывно, а уровень заряда стоит как вкопанный на семидесяти процентах. Получается по песку, груженая машина жрёт как не в себя. А мы ещё даже не доехали до трассы. Нет, всё же зря я себя накручиваю. Вот уже стали видны электрические высоковольтные столбы, там и дорога рядом. Мы выехали на трассу и поехали в сторону Атырау. Вдруг я увидел на длинном примыкающем перекрестке дороги, которая вела в Индер, странную машину. Кажется, раньше их называли «буханками». Последний раз я видел такую лет пять назад. Думал, эти машины уже давно сдали на металлолом из-за низкого экологического класса. В городах ездить на таких было запрещено. Но тут, видимо, сберегли. Сейчас, буханка будто смотрела на нас, противными круглыми глазками. Из всех стекол, целым было только лобовое. Остальные выбиты, из них торчало минимум три длинных ствола, я узнал в них охотничьи ружья. Автоматического оружия не наблюдалось. Увидев нас, машина рванула на перехват. Я разбудил друга.

– Тот урод на больной кобыле, навел на нас очередных бандитов. Это засада, – друг выразил моментальное и точное резюме.

– Да это же древняя чехарага! Я сейчас как втоплю газ, правда заряд чуть упадет, но они никогда нас на этом барахле не догонят!

– Сергий, мысли критически. Анализируй вещи правильно. Там тоже не идиоты. Впереди помнишь, канал есть, его не переехать рядом с дорогой, даже на твоей машине, только по трассе через мосток, они это знают. Значит там и есть ловушка. Как бы ты не гнал, нас или ждут, или догонят.

– А я рискну!

Громада вздыбилась и рванула, буханка моментально отстала и практически пропала из вида. Чёрт! Друг как всегда прав. Наверное, тут трудились всю ночь, стаскивая сюда стволы деревьев, камни и прочее барахло. Ни съехать, ни переехать эту кучу возможности не было. Надо принимать решение. Была лишь одна возможность, съезжать с дороги и ехать обратно, по степи. Но их дрянная машина, работает на бензине и как раз приспособлена долго ехать по пескам. А у нас заряд уже весь уйдет километров через пятьдесят. Я развернул Громаду в обратном направлении.

– Игорь, садись за руль. Верь мне! Я знаю, что делаю!

Ни капли не споря, Игорь послушно вышел. Пока он обходил Громаду, я открыл люк, снял мешающую маску с лица. Взял в руки родной карабин.

«Ну, не подведи меня, малышка». Прижал приклад родной Сайги, прицелился к дороге. Маленькой точкой, вдалеке показалась бандитская буханка.

– Гони вперед и не останавливайся! – Я принял решение, от которого зависели все наши жизни.

Расчет был на то, что у буханки стволы торчали по бокам, вперед стрелять было максимально неудобно. К тому же вооружены они были охотничьими ружьями, но даже пулей попасть со ста метров надо очень постараться. Это при идеальных условиях. А если у них дробь, то можно вообще ничего не бояться. Максимум посечёт стекла. Я же с Сайги могу прицельно бить уже с трёхсот, ну пусть двухсот метров. У меня восемь патронов. Там, максимум четыре, пять человек. А я видел всего три ствола.

Точка росла в глазах, я прижался к крыше. Триста метров. Попасть можно, но ещё рано. Я уже видел водителя, его рот был обмотан цветастым платком или шарфом. Отличная полосатая цель. К нему ушли две пули. Буханка заболталась из стороны в сторону, я уже не мог определить, смог ли попасть, наверное, водитель крутит руль, пытается уйти с линии огня.

Глава 18

Нет, рука меня не подвела. Попал. Третий рывок в сторону уронил буханку на правый бок и древняя машина, разбрасывая искры, поползла по асфальту к нам навстречу. Мы остановились практически лоб в лоб. Я смотрел на кучу идиотов, сваленных внутри железного салона. Им, наверное, было очень больно.

Быстро выпрыгнул из машины и, не спуская глаз с бандитов, подошел к этому чуду древнего автопрома на десять метров. Игорь отъехал. Мне показалось, что в салоне попытались направить в меня ружьё. Две пули моментально ушли в цель.

– Атпа, ағайын![1]

Из правых боковых окон, теперь являющихся крышей, показались поднятые руки.

– Вылезайте, оружие не трогать! Убиваю на месте!

Вылезло двое молодых парней-казахов. На вид стали как ангелочки. Одеты были, кстати, совсем неплохо. Но никаких защитных масок и костюмов не было. Хорошо живут, на расслабоне.

– Где остальные?

– Олар өлтірілді,[2] – ответил один.

– Не убивай нас дяденька. Мы не стреляли. Мы просто ехали вместе. Это всё дядя Жаксылык. Он подстроил, – произнес второй.

– А ну бегом отсюда! Не успеете убежать, стреляю через двадцать секунд.

Первый, явно знал русский язык лучше второго, он рванул так, что пятки засверкали.

Я пошел к старинной машине.

– Неплохие выстрелы, ты действительно охотник от Бога, – раздалась позади похвала Игоря.

Я тоже любовался этими двумя аккуратными дырками в лобовом стекле, прямо напротив водительского места.

Движение в салоне отсутствовало.

– Надо быстрее уезжать отсюда, – заторопился я, но друг мыслил иначе.

– Всё чего мы тут могли бояться, сейчас лежит перед нами на боку. Были бы у них две таких машины, за нами ехали бы обе. Значит, их нет. Обрати свой взор, Сергий! Это же настоящая машина апокалипсиса! Её очень легко чинить, она едет на обычном бензине. Наверняка, внутри нет никакой электроники. Забираем!

Так мыслить, надо быть отмороженным гением. А я даже и не попытался задуматься в этом направлении.

– Мы не сможем вдвоем поставить её на колеса. И помочь некому. Космонавты вообще не в счёт. Тяжёлая же машина, да и досок нет.

– Этого и не требуется. У нас есть твой вездеход с лебедкой.

– Да что же я постоянно туплю! Точно.

Сказано сделано. Сел в Громаду. Вспомнил про пассажиров. Этим господам удосужилось увидеть настоящий боевик прямо из первого, то есть второго ряда. Коваров был белым как мел и молчал, а Андрюха сумел выдавить только:

– Ну и дела…

Перепугались, видимо. А скафандр снять пока нельзя. Ну, ничего, насадятся, или как там у них. Через десять минут древний автомобиль уже встал на свои четыре колеса. Двери на правом борту были помяты и заклинены, я открыл водительскую дверь. Ф-у-у, вонь и перегар. Вот, пьяные рожи. Сразу снизил свою самооценку. Я-то думал, победил реальных бойцов. А это оказались старые алкаши и два щегла. Тот, что сидел за рулём, сейчас кровил мозгами в углу на переднем пассажирском месте. Я брезгливо выдернул его наружу за руку. Две дырки во лбу были точной проекцией с лобового стекла. Испачкал, зараза, пропитыми мозгами полмашины. Я заметил, что с этими бандитами, стал мыслить уже как варвар, абсолютно нейтрально относясь ко всей этой кровище. Да я уже больше месяца Даше помогаю! Насмотрелся всякого.

Второго бандита, похоже, придется выталкивать через окно. С левой стороны дверей у машины нет, а с правой заклинили. Перелез через двигатель в салон. Да это же тот самый Жаксылык, который встретил нас на лошади! Удивительно, оба выстрела попали ему в грудь в район сердца. Игорь, помогая вытаскивать его из окна, ещё раз восхитился моему мастерству.

– В тебе умирает замечательный снайпер!

Машина была убитой в хлам. Салон, как таковой, отсутствовал. Вокруг одно железо. Лежали ящики, канистры. На них тряпки. У стрелков с собой тоже не было ничего достойного, кроме перегара. Все, что видел в салоне, тут же безжалостно выкидывал в выбитое окно. Вонючее пойло с каким-то дерьмом, наверное, то самое зелье от Кара-Кемпер. Ещё грязный кусок копченой колбасы, войлок, видимо, подкладывать под задницу. Две канистры с бензином! О-па, а это находка! И ружья были вроде не плохие. Явно не убитые. Одно двадцатого и два двенадцатого калибра.

Дёрнул к себе самый красивый ствол со сменным чоком, твою дивизию! Да это же Benelli Super Sport Word Cup. Я никогда не мог позволить себе такое оружие. Оно стоило, как крыло от боинга. А тут такое ружьё у пьяных бичей, всё в грязи и перемотано тряпкой. Наверняка, отняли у какого-нибудь местного мажора.

Осмотрел находку. Карбоновый приклад и цевьё. Никелевая ствольная коробка, магазин, правда, всего на три патрона, зато идеальный баланс. Оно разработано для стендовой стрельбы, или по тарелочкам. Отличается очень высокой скорострельностью. Оттянул затвор: идиоты! Зарядили самопальным дерьмом. Вот повезло мне с ружьём! Его, точно никому больше не отдам. Схватил в надежде два оставшихся ружья, но они оказались обычными ТОЗовками.

– Буханку поведу я, ты садись в свою Громаду.

Баррикаду мы растащили минут за двадцать, таким же образом, как ставили на колеса буханку, моей лебедкой. Я опять облачился в свой костюм, приготовил, но надел маску, и мы двинулись в путь. Общались с другом по рации, машина у него завелась с полпинка, а вот скорости включались туго.

– Ничего, до дома доберёмся, я из неё конфетку сделаю. Что с ребятами?

– На вид как живые, но пока молчат. Я буду ехать с самой экономичной скоростью, это около ста десяти, – объяснил я другу.

– Давай, до связи. Я на этой колымаге так быстро не смогу.

– Часто так у вас бывает? – неожиданно подал голос Коваров.

– Перестрелки? Ну как на нас нападают, так и мы в ответ стреляем. А кто к нам с добром, тому и мы в ответ также. Вспомни Серика. Я ему даже своё любимое ружье подарил. Сейчас анархия, любые намеки на агрессивность не имеют другого решения, как истребление источника опасности. Человек человеку стал волк, ну, за редким исключением.

– Ужас, – констатировал Протопопов.

Я перебздел. Мы останавливались на зарядозаправках, пытались найти топливо, но это было зря потерянным временем. Всё было уже выкачано и разграблено подчистую.

Тем не менее, до Атырау доехали без происшествий. Начало темнеть. Удивительно, как быстро пролетело время, уже шесть часов вечера. Сколько же мы провозились с этой помойкой на колесах. Ну, давай! Я уже считал буквально в сотнях метров, на сколько хватит оставшегося заряда Громады. Дизелёк замолчал ещё до выезда на трассу, мы ехали исключительно на аккумуляторе. Машина сама вдруг сильно сбросила скорость, но Игорь всё равно пока отставал. Наконец, въехали в город, Игорь начал вызывать в эфире Женьку, но ответа не последовало. Я, конечно, всё слышал. Наконец, раздался голос сына.

– Всё нормально, дядя Игорь, семью защитил. Все живы. А у вас получилось?

Блин, сердце опять сжалось, что же постоянно происходит! Быстрее домой.

Машина не подвела. Мы почти подъехали к задним воротам дома Игоря, когда заряд показывал один процент. У меня никогда такого не было. Не доводил до крайности. Подбежал помощник Данияра со своими обрезом, начал что-то оживленно рассказывать, но я объяснил, что мы привезли больных людей, позже пообщаемся.

Как раз подъехал друг. После выключения зажигания, Громада моргнув дисплеем, уже не включилась. Позади буханка, осветила всё ярким светом из своих маленьких фар. Сразу бросилось в глаза, что задние ворота были изрешечены пулями. Это было сделано явно не дробовиком. Ладно, разберёмся, что тут произошло. Игорь отпер и откатил ворота. Не стали тратить время на зарядку. Громаду просто затолкали во двор буханкой, тупо упершись в бампер.

– Женька, позови Данияра, пусть возьмет ребят с носилками.

– Папа, Данияр ранен, лежит в своей палатке. Я сейчас приду сам, принесу носилки.

– Как Даша?

– Она норм, а что надо?

– С нами космонавты твои, поднимай её, пусть встречает.

– Урааа! – раздалось в эфире.

Эх. Всё-таки он у нас ещё ребенок.

Опять не радостные новости, что же тут произошло, даже на сутки нельзя их оставить! Главное, пока ничего не спрашивать, терпеть, нужно попасть в дом, поговорить с Олей, а там, не спеша всё узнаю. И тут началась бешеная суматоха. Сначала, мы с Игорем отнесли на носилках Коварова в дом, и сразу положили на кушетку в приёмном покое. Следом доковылял Протопопов, уже сам, без нашей помощи.

Я с Вовкой помогал Дарье, Игорь с Женькой тоже носились, как электровеники. Выгружали мясо, оружие, запчасти. Мы уже настолько слаженно и дружно работали, общаясь по рации, что были, будто единый механизм. Почти все тушки мяса Игорь уложил в пустой холодильный ларь. Одна не влезла, её порезали и запихнули в морозильный отдел холодильника с лекарствами. Из одной ноги, женщины принялись готовить огромную кастрюлю вкусного бараньего супа, а мы с Дарьей и Вовкой, занялись самой противной работой, раздевали космонавтов.

Надо сказать, что, когда Вова увидел настоящих космонавтов, он впал в оцепенение. Мне казалось, что этого человека ничем нельзя удивить, но тут он произнес:

– Д-а-а. Большой могёт!

А вот разоблачение из суперсовременного космического скафандра было не таким уж и интересным и даже немного обидным. Упс… Никакой трубки для задницы, никакого мочеприемника, я не нашел. Мы раздели парней, на них было что-то вроде хэбэшной обтягивающей тело майки, а внизу обычные, точнее сказать космические памперсы для взрослых. Сверху, легкое трико. Вот и все.

Андрей победно ухмыльнулся. – А ведь ты клюнул! Мы в этих скафандрах обычно проводим не больше пяти, шести часов. Сейчас конечно было очень трудно, но нет ничего невозможного! Вытерпели. Зато знаешь, сколько данных они показывают и как держат радиацию?

Они с Коваровым дружно заржали.

Не люблю, когда надо мной прикалываются. Ничего, я ему отомщу. Есть одна идея. Тоже поржём! Даша сразу поняла уровень медицинских знаний командира корабля. Анатолий моментально взял над ней шефство. Она следовала любой рекомендации Коварова. Слушала каждое его слово. Сейчас оба космических пришельца лежали в нашей хирургической, под капельницами, как побитые глисты. Такое название я прилепил к ним, когда увидел их без скафандров. Раньше я думал, что Вовка был самым тощим нашим персонажем. Нет. Вот полюбуйтесь. Самые из самых, лучшие из лучших во всём, оказались космонавты. Выяснилось, они уже месяц толком ничего не жрали. Один какой-то батончик в сутки. На двоих! И переработанная вода. Как они не сдохли там, чесслово. Вот что их туда тянет, в этот космос? Я решительно не понимал.

Игорь дал Владимиру задание, создать максимально удобные условия для жизни и быта вновь прибывших ребят.

Моментально спальня Вовки преобразилась. Двуспальная кровать была отдана новичкам, а бывший единоличный хозяин спальни переселился в угол на надувной матрас. На Вовкиной кухне первого этажа, женщинами было, наконец, подано угощение. Суп из свежей баранины с хлебом. Вовка хлопотал так, что, казалось, космонавты были его родные братья. Он раздобыл им тарелки, вилки, ложки. Поставил даже солонку и перечницу. Соорудил дополнительную скамейку. После систем и уколов, Андрюха, скинув своё космическое облачение, ходил и выглядел как вполне нормальный, но очень худой человек. Анатолию тоже сильно полегчало. Нет, на ногах он ещё не держался, но лицо порозовело, и он буквально ожил. Стал уверенно шевелить руками. Мы его проводили и усадили за стол в царское кресло, которое раньше стояло в кабинете у Игоря. Увидев парящий одуряющим запахом стол с супом, он окончательно расцвёл.

– Кушайте, если понадобится, отхожее место там, – Игорь махнул в сторону прихожки. – А ночью, ежели приспичит, Владимир всецело поможет. Ваша задача отдыхать и набраться сил. Сейчас у нас всё под контролем, вы в полной безопасности. Мы находимся ниже уровнем, но всё наблюдаем. Считайте нас Зарёй.

Космонавты кушали и молча кивали головой. Игорь убедился, что всё будет нормально и мы, наконец, спустились.

Столь поздний «Ужин» совместили с «Совместным общением», тем более, для разговоров было множество тем. Первой свой отчёт начала Даша.

– … Анатолий Иванович дал точные рекомендации, как правильно начать их восстановление. Я подобрала нужные медикаменты. Части нужных лекарств у меня не оказалось, можно попробовать заказать их у менялы Руслана. Но, главное, им нужен массаж и активные физические занятия на специальных тренажёрах. Особенно, сильно ослабевшему Анатолию. Их у нас нет. Массажем я владею, а вот как быть с физической нагрузкой решайте вы сами.

– Физической нагрузкой мы их точно не обидим, сестренка. Только на ноги поставь нормально и всё наладится, – вступил в диалог Игорь.

– В космонавты берут очень выносливых людей, так что не переживай. Выдюжат.

Космонавты может и да, но я не выдержал:

– Мы пока говорим совершенно не о том! Что тут без нас произошло? Кто начнёт?

– Папа, я и начну, – Женька подобрался, подтянулся, тонкие усики смешно прорезали кожу под носом, с ними он стал похож на поручика из старых фильмов.

Сын сумбурно начал:

– Вчера вечером, как только по камерам начало темнеть, неожиданно потух свет, заглох генератор. Никак руки не дойдут бесперебойную систему соорудить. Включил свой фонарь, взял автомат, пошёл смотреть дизельный двигатель. Владимир Сергеевич спросил меня по рации, что со светом, я ответил, что «иду смотреть, а вы, по правилам, не покидайте передний двор». Он сказал, что у Дарьи идет последний на сегодня приём, он всё контролирует.

Я вышел. Вроде тихо. Уже возле генератора, пока отпирал железную дверь, услышал шум, удары в забор и задние ворота. Я притаился, выключил свет. Кто-то явно пытался перелезть. Я взял оружие наизготовку, как вы и учили. Только увидел в сумраке перепрыгнувшего забор урода с автоматом, не стал ждать и сразу дал по нему очередь. Попал капитально, его аж отбросило. Но, видимо, он был не один. Кто-то сразу начал стрелять сквозь ворота и ещё больше попал в своего же дружка. А второй очередью чуть не прошил меня. В сантиметрах пули просвистели. Тут другие выстрелы пошли. Из обрезов. Видимо, Данияра. Он со своей командой побежал к задним воротам вокруг дома, там началась капитальная перестрелка.

Стреляли очень долго, а когда всё стихло, я пошёл смотреть. Убили двух помощников Данияра, а его самого сильно ранили. В рацию никто не отвечал, я скорее побежал в дом сказать, что нужна медпомощь, заглянул к Даше, а там опять ЧП. Дарья, когда свет потух, продолжила приём пациента при фонаре. Это был последний больной. Захожу, вижу при входе, здоровый казах, лежит с разбитой почти надвое башкой и пистолетом в руке. Всё в кровище. Владимир Сергеевич говорит, это был сопровождающий больного. Он как выстрелы услышал, взбесился, достал пистолет, наверное, был с нападавшими заодно. Я не знаю, что дядя Вова с ним сделал, от ружья такого не будет, но башка бандита была реально прям пополам. Его мы просто вынесли за калитку. А тот больной, как оказалось, просто притворялся, но тоже получил от Владимира Сергеевича, но сумел убежать. Потом, мы с дядей Вовой занесли Данияра, но не было электричества. Даша при фонариках оказывала ему всю возможную помощь, а я побежал к генератору.

Надо же, прям боевик! Уговорю друга дать худому кличку, будет Вовка-монтировка. Ну даёт! Блин, такого события для психики молодого Женьки я бы не пожелал никогда. Попробую вмешаться. Успокоить. Подошёл, пожал руку сыну и сказал:

– Поздравляю, ты стал настоящим мужчиной, воином. Прошел боевое крещение. Защитил семью и честь наших детей и женщин.

Но Женька и ухом не повел:

– Ты что, пап? Я, когда бандита на заднем дворе раздевал, чтобы костюм его классный снять, мне показалось, он шевелиться начал. Пришлось контрольный в голову дать. Чуть маску ему не прострелил. А то спать не смогу нормально, вдруг не добил.

Да уж. Крыши теперь едут уже у всех. Ещё и по-разному. Интересно, как со стороны выгляжу я сам?

– Покажи оружие, которое с бандита снял. Наверняка, оно тут, – сказал я сыну.

– Пап, это моё! Я сам добыл! Ты же обещал!

– Женька, да я просто заценю уровень бандитов, чем они были вооружены, и верну.

Сын протянул ствол и я не поверил своим глазам. Да это же Вал! Патрон девять тридцать девять! Бесшумный автомат для спецзаданий ГРУ! Получается, пока я там с алкашами воевал, они тут реальных профи грохнули!

– А что случилось с мотором? – друга, как всегда, интересовали именно технические вопросы.

– Да там, дядя Игорь, фильтр облепило такое количество гов…, то есть пыли, что он перестал пропускать воздух. Я не стал его чистить, времени не было, поменял на новый. И всё завелось.

Тут вступила Татьяна:

– Да как генератор сдох, плита тут же остыла и музыка замолчала. А мы сидели с Ольгой, как дуры в кромешной тьме. Два фонаря ваших хвалёных, вечных, не включались, потом вспомнили, что остался последний, третий. Найти его никак не могли. Потом, Ольга нащупала зажигалку, мы прошлись по комнатам, а фонарь оказался в вашей спальне! И как тут жить? Никаких условий нет! Хоть аварийное освещение организуйте, аккумулятор из машины достаньте и пару лампочек! Темнота же кромешная, ходишь как зомби: ау, ау! Спотыкаешься. Ладно, мы – привыкшие, а дети?

– Мама, у нас смарт был, мы в спальне играли с Надюшкой. Могла бы позвать!

– Молчи, Тося! Когда взрослые разговаривают!

_________________

[1] Не стреляй, брат!

[2] Они убиты.

Глава 19

Новый день потихоньку затягивал нас в привычную колею, но я чувствовал, что в Игоре поселилась искра перемен. Он уделял максимальное внимание новичкам, но ничем им пока не докучал. Видимо, ждал полного восстановления. У нас ещё будет время с ними поговорить. Тем более есть о чем. А пока у бедных космических странников ежедневные уколы и системы. Крайне питательный рацион под контролем Дарьи. Наверное, даже круче чем у Вовки. Он, кстати, от баранины моментально порозовел. Всё-таки калорийная пища. Все эти факторы сделали свое дело. Когда Протопопов сказал, что уже вполне может назвать себя здоровым, друг, с разрешения пока ещё лежачего Анатолия, пригласил на вечер инженера Андрюху к нам в убежище.

Пришло время «Боевых учений». Мы уже не стреляли, а занимались полезной работой. Очистили буханку от мусора. Игорь кувалдой выпрямил помятые двери. И колдовал над ней всё свободное время.

Потом наступил «Обед».

Настала моя очередь сменить на мониторах Женьку. Он сидел хмурый и убитый.

– Что с тобой?

– Всё нормально, пройдет.

– Сын, делись смело, я твой самый родной друг.

Он помялся и начал:

– Да Дашка, всё время теперь проводит с этим больным глистом космонавтом. Ещё и массаж ему начала делать. Я как увидел, меня чуть не вывернуло. Мослы ему наглаживает.

Как быстро Коваров перешел у него из разряда кумиров в глисты. Он ожидал сильную яркую энергичную личность, как на фотках, а мы привезли два дряблых организма. Один из которых ходит, но пока только под себя. Ясно одно, сын влюбился. Началась ревность, это плохо. Но самое плохое, что Даша, молодая интересная девушка, и она всего одна. А мужиков теперь много. Не начались бы душещипательные баталии, ведь тут у нас полно оружия. Вовка тоже, смотрю, кружит вокруг девушки, как кот вокруг сметаны.

После обеда мы с другом пошли навестить раненого Данияра.

Давно я тут не был. Много чего в палатке поменялось. Большой, ранее единый длинный шатер был теперь разделен на две части. Первая при входе – кухня, она же столовая, вторая, отделённая полиэтиленовой шторкой, была лазаретом. На кухне три женщины варили похлебку на открытом огне. Игорь передал им полбарана в пластиковом пакете. Вижу кучу новой мебели, собранную, видимо, из окрестных заброшенных домов. Полки и шкафчики, которые были забиты всякими продуктами. Мы прошли дальше в лазарет. При входе лежало несколько брезентовых военных носилок, вдоль стояло около десяти разнотипных пружинных кроватей, остальные лежачие места представляли собой матрасы, сложенные стопками. Стояли несколько человек на костылях, двое лежали под капельницами, трое пожилых людей расположились на матрасах. Старики читали, инвалид на костыле смотрел старые фильмы на переносном телике.

А народа сильно поубавилось. Когда-то тут была толпа не протолкнуться. Говорят, как они поправились, так выдвинулись из города по аулам. Единственной медсестрой, помогая больным, крутилась тут только супруга Данияра. Сам он лежал на кровати. Надо сказать честно: парень выглядел весьма паршиво. Тяжело дышал. Весь бледный, осунувшийся. Перемотана рука и бок. Сейчас, Гульнур подключила ему очередную капельницу. Рядом сидел его дед, тот самый, который притащил наган. Увидев нас, парень попытался приподняться, Игорь приказал ему лежать.

– Привезли людей из аула? – тихим голосом спросил Данияр.

– Да, они сейчас у нас. Это очень важные люди. Кто напал на нас, не узнали?

– Новенькие, их никто тут не знает. Сначала двое подозрительных лечиться пришли. Сказали, что они из Авангарда, долго сюда добирались. Два брата, у одного сломана нога. Один другого на себе нес. Мы их пропустили к врачу. А оказалось, они не одни были, просто внимание отвлекали. Ещё двое на электромотоцикле сзади к дому подъехали с выключенной фарой. Мы их не увидели, они подъехали быстро и тихо. Услышали уже только выстрелы. Женя во дворе сразу убил одного бандита, а второй сквозь ворота в него стрелял, попасть хотел. Мы, как только поняли что к чему, сразу побежали, начали стрелять. Но справиться не смогли. Обрез бесполезен против автомата. У него много патронов было. Наверное, мент или военный. Хорошо стрелял, очень метко. Ержана и Сергея он убил, попал в голову. В меня два раза попал, в руку и грудь, потом, дед мой стрелять начал, этот шакал сразу уехал. Скорее всего, патроны кончились.

Сергея-корейца я помнил. Хороший был парень, крепкий. Рядом тут жил, по соседству. Даша вылечила его братишку. Стал приходить, помогать. А Ержан был новенький совсем. Мы были с ним ещё не знакомы.

– Айналайын, помоги внуку. Не дай умереть, – по щекам старика потекли слёзы.

– Дарья сделала всё, что знала, нужна серьезная хирургия, она не умеет. Но мы привезли очень хорошего доктора. Правда, он сам ещё пока слабый. Лежит, мы лечим. Как на ноги поставим, сразу займется Данияром, – и, обращаясь к парню, произнес: – Ты только продержись, хорошо? Три, ну может пять дней. Мы там баранину привезли, пей шурпу, тебе сейчас полезно. Ещё скажите всем, мы были за Индером, там воздух гораздо чище, даже видно нормальное небо. И радиации почти нет. Люди без костюмов пока ходят. Если у вас там есть родственники, лучше перебраться. В Атырау дальше, будет только хуже. Холодно и грязно.

– Да, много людей уже в аулы ушло. Транспорта нет, лошадей нет, велосипедов нет. Своими ногами только здоровые дойдут, а у нас здесь одни старики остались.

– Мы старую машину нашли, буханку. Починим, потом поможем вас переселить, – обнадежил старика Игорь.

Вот и вечер. Андрей с интересом изучал наше убежище и был в перманентном шоке. Постоянно задавал Игорю технические вопросы. Как мы это все организовали, как следим за системами. Потом разговорился со мной и моим сыном. Я рассказал ему про замки и отмычки, Женька про рацию. Протопопов оказался очень разносторонне развитым специалистом. Казалось, нет тем, которыми он не владеет. Следом был плотный ужин, и мы перешли к диалогу. Конечно же, всех интересовал вопрос, что произошло?

Протопопов объяснил:

– Когда сработала система раннего предупреждения о ракетном ударе, командир корабля находился на линии правительственной связи. Все вопросы, что там произошло, к нему. Я в этот момент был в другом отсеке, фиксировал старты ракет, вел запись всех камер, мониторил обстановку. На моём планшете огромное количество гармонической информации с кучи спутников сателлитов. Её надо обработать. Просто так она недоступна. Нужны хорошие вычислительные ресурсы.

– Что с Астаной? Не знаешь? Взорвали? – я сгорал от нетерпения.

– Эти данные фиксировали приборы, если расшифровать данные, всё будет понятно. Но я лично, за Казахстаном не наблюдал, моей задачей была Российская Федерация.

– А по Москве били? – спросил Женя.

– Били и многократно. Я насчитал восемь вспышек. Впрочем, даже один атомный взрыв в центре Москвы означает фактическое уничтожение всего огромного мегаполиса. Ибо в радиусе тридцати километров от его эпицентра в результате грандиозного воспламенения на поверхности будет де-факто уничтожено всё живое. Все, кто не успеет спрятаться в московском метро или особых бункерах-бомбоубежищах…

– Как думаешь, много народа в столице России могло спастись? – этот вопрос задал уже я.

– Были зарегистрированы три волны атаки. Большое количество ракет было перехвачено. Первая волна произошла с европейских баз. Все ракеты были уничтожены; они были простыми гиперзвуковыми объектами в воздушном пространстве. Однако вторая волна, состоящая из баллистических зарядов, выпущенных с американских подлодок в Атлантике, частично пробила оборону и вызвала три взрыва над Москвой. Людям оставалось всего семь-восемь минут после предупреждения, чтобы найти укрытие. Но можно ли успеть спастись за это время?

Третья волна пришла с территории Северной Америки. Накрыла уже пылающую столицу через пятнадцать минут после сигнала оповещения «Ядерная тревога».

– Страшно, – произнесла Татьяна.

– В Московском метрополитене одновременно, днём, всегда находится около трети жителей. При сигнале тревоги вряд ли кто выйдет на поверхность. Предположим, что в станциях глубокого залегания, гарантированно выживших, окажется пятая часть. В столице сейчас проживает около двадцати миллионов. Это значит, около четырех миллионов человек однозначно спасутся, просто оказавшись в метро. Ну пусть ещё миллион успеет спуститься или укрыться в других местах, – Игорь опять блеснул своим интеллектом.

– А что с Америкой? – я не утерпел и задал волнующий всех.

– Было зафиксировано, как минимум три супервспышки нового российского оружия в крупных городах, а это сотни мегатонн и около двухсот обычных ядерных ударов. Вулкан Йеллоустон сошел с ума. Капитально там земля тряслась. Датчики с ума посходили. Города, конечно, у них все в руинах, но эти крысы очень любили рыть норы. Практически у каждого второго загородного жителя, был свой глубокий удобный бункер. Ещё очень большие бункеры для богачей, со всеми удобствами. Они туда бежали явно не по воздушной тревоге, раз сами напали. Так что, думаю выживших, там тоже будет не мало. Вообще, всех подробностей уже не помню, с разрешения Анатолия я смогу вам показать информацию на планшете, но пока, извините. Без его команды не имею права. Он у нас главный.

– С Британией, что случилось? – Женька не отставал.

– Это секретная информация. Но такой страны как Великобритания больше нет. Если будет возможность, я покажу вам на планшете, как изменились очертания европейского континента, и что осталось от островных государств Ирландии и Великобритании. Теперь о главном. Вы должны готовиться к сильному похолоданию. Огромное количество сажи и густой дым от пожаров медленно поднимается в стратосферу и распределяется по ней, проникая в сформированные тайфуны. Все это будет препятствовать попаданию солнечного света на большую часть поверхности Земли в течение многих лет или даже десятилетий. На орбите я также регистрировал частичное разрушение озонового слоя, над Россией в районе Волгограда, а это полная задница.

– Так вот почему стоит такая прохладная, нетипичная для Атырауского лета температура! – воскликнул я.

– Температура поверхности дальше будет резко уменьшаться, и околонулевые значения сохранятся неопределенно долго. Иными словами, потребность в теплой одежде очень важное дело, если дальше оставаться в вашем бункере, то нужно продумать систему обогрева. Но, в любом случае, начинайте собирать тёплые вещи, если ещё не делали этого.

Андрей с невероятной легкостью и естественностью стал частью нашего коллектива. Он не только не создавал неудобств, но и щедро делился ценными советами, которые были крайне полезны для всех нас. Сразу не посоветовал, а своими руками взял инструменты и улучшил распылитель химии для смыва радиоактивной пыли. Но, как мне показалась, основное внимание он уделял моему сыну, предложив ряд инновационных идей по совершенствованию нашей радиостанции. Пока Игорь был занят буханкой, Женька получил себе нового сильного учителя в огромной куче областей знаний. Вскоре после этого они вместе отправились в мастерскую, чтобы воплощать новые идеи в жизнь.

Прошел ещё один день.На очередном «Совместном общении», Дарья объявила, что Анатолий уже самостоятельно ходит и очень хочет быть полезным.

– Спроси, сможет ли он осмотреть Данияра? – поинтересовался друг – Парню совсем плохо.

– Можете не сомневаться, он поможет. Мы уже говорили об этом. Он очень хочет отблагодарить за своё спасение.

– Тогда завтра, в крайнем случае, послезавтра начнем лечение, – обозначил сроки Игорь.– Уточни у Анатолия, что для этого нужно сделать.

Я разговорился с Протопоповым по поводу озонового слоя.

– Андрюха, ты говорил, что он разрушается, чем это чревато?

– Это беда не менее серьёзная, чем радиация. При разрушении озонового слоя на поверхность планеты будет проникать огромное количество ультрафиолетового излучения, в тысячи раз большее, чем сейчас. А это быстро приведёт к смерти от рака кожи.

– Час от часу не легче. И что делать?

– Уменьшить это влияние, избегая сна на открытых пространствах, и всегда носить какой-то головной убор, чтобы защитить лицо от вредного воздействия ультрафиолетовых лучей. Закрывать открытые участки кожи. Это то, что я знаю в теории, – закончил всезнайка.

Сегодня я опять возился с Громадой. Вымыл багажник, убрался в салоне. Зарядил, наконец, машину до ста процентов и заправил бак топливом. Устал как собака.

Наступило «Мастерство». Я сидел и любовался своим трофеем. Ружье Benelli Super Sport Word Cup, с начищенным до блеска стволом, смазанным затвором и отмытым прикладом, выглядело как конфетка. Сейчас это, буквально произведение искусства, переходило из рук в руки. Действительно, красивая вещь!

В камеры, не видно ничего нового, унылый пейзаж. Охраной нашего лагеря теперь занимается Вовка. Я видел его в мониторе. Каждые десять минут доклад по рации хозяину. Он с молодым парнем Габитом бродил вокруг лагеря и бдил. Все эти сложные замки, которые дал мне Игорь, уже по десять раз вскрыты и закрыты. Неинтересно. Старое ружьё обрело новый приклад и цевьё, осталось только отполировать и покрыть маслом. Но оно меня интересовало лишь как историческая реликвия. Занимался я этим стволом, только чтобы не обидеть друга. С завистью посматривал на сына. Свой «Вал», Женька начищал сам. И пока никому, кроме меня, в руки его не давал.

Наступило «Свободное время».

Прогулялся к Вовке. Они дружно ужинали. Анатолий довольно-таки неплохо себя чувствовал, сидел и наяривал жирную похлёбку. Они сидели в обычной домашней одежде, ведь операционная и уже освоенный участок дома, давно был вычищены, насколько это вообще было возможно. Вовка стены и полы отмывал химией целую неделю. На полу при входе в каждую комнату теперь лежала придуманная Коваровым пластина со скотчем, наклеенным липкой стороной наверх. Любой обувью обязательно надо было наступить на неё. Когда липкость заканчивалась, скотч заменялся. Подача чистого воздуха была организована Игорем из подвального вентилятора. Давления не требовалось, лишь незначительное нагнетание дляпредотвращения попадания пыли извне через любые непредвиденные щели. Ведь всё, что могли, мы законопатили. Теперь, когда Игорь придумал внешний грубый фильтр, ресурс очистительной системы сильно возрос.

Операцию над Данияром начали следующим утром. Женщины довольно быстро соорудили из новых простыней халат для Коварова, благо ткани на него не потребовалось много. Латексных перчаток, была накоплена целая гора коробок разных размеров. Хирург тщательно перебрал инструменты и лекарства, постоял, помотал головой. Достал аптечку из своего Аварийного Запаса. Возился с ней, долго разбирал. Там оказалось большое количество абсолютно незнакомых мне блестящих хирургических инструментов. Потом они долго консультировались с Дашей. Наконец дали добро, и мы притащили Данияра. Парень был уже совсем слаб, лишь хрипел и постанывал. Я сам понимал, счёт идет уже даже не на дни.

Коваров тщательно осмотрел раны, опросил, простукал, помял, прослушал его стетоскопом и дал заключение:

– Травматический пневмоторакс с инфекционным поражением на фоне сильного радиационного облучения. Парень уже не жилец. Я могу лишь рискнуть, будем вскрывать рану и всё чистить. Рентгена нет, не могу ничего обещать. Откроем, посмотрим.

Потом попросил Игоря придумать кислородную маску и маску для наркоза, описав, что от них требуется и как должны функционировать.

Прибор Даши, спасённый нами из её авто, сброшенного взрывом с трассы, оказал неоценимую услугу. Вместе с режимом кардиографа, которым она часто пользовалась, там был режим мониторинга жизнедеятельности.

В качестве наркоза пригодился диэтиловый эфир, найденный в запасах медикаментов.

– Как могло получиться, что пошла инфекция? Мы столько антибиотика на него истратили! – Дарья недоумевала.

– Пенициллины при лечении легочных инфекций малоэффективны, надо было применить азитромицин и подобные ему антибиотики нового поколения. Мы наблюдаем тот самый неприятный врачам случай резистентности инфекции.

– А Толик дивно могуч в медицине. Дарья говорит, он сильный практикующий хирург из медицины катастроф. Спас очень много людей перед тем, как стать космонавтом, – произнес Игорь.

Друг сейчас, вместе со мной, ожидал результата операции в приёмном покое. Мы дежурили просто на подхвате и тихо общались. Находились рядом, на случай любой непредвиденной технической заминки.

Но всё прошло нормально. Операция длилась около трех часов. Когда вышла Даша, мы были в шоке. Она ассистировала Анатолию в халате и медицинской маске. Лицо было белым, глаза ужасно уставшими.

– Анатолий сделал все что, мог и немного больше, – это были все её слова.

Коваров вышел следом. Он выглядел ещё хуже. Лоб покрывала испарина.

– Игорь Николаевич,– начал он очень официально, будто отчитываясь перед хозяином,– Учитывая текущие условия, проведенная операция была невозможна в принципе. Но я очень хотел быть полезен. Дарья объяснила, насколько важен вам этот парень. Я сделал боковую торакотомию, удалил поврежденную верхнюю долю легкого. Пуля раздробила ребро и повредила ткани. Я всё почистил, удалил также поврежденное ребро. Но это ещё не всё. Подозреваю лучевую болезнь. Отсутствие волосяного покрова, судороги, артериальное давление у пациента постоянно скачет. Прогноз крайне неблагоприятный. Сейчас капаем сильнейшие антибиотики, вся надежда только на молодой организм. Я сделал всё, что мог.

К больному допустили Гульнур. Она надела на себя полиэтиленовый костюм. Даша объяснила, как ухаживать за Данияром. Коваров наскоро покушал, вколол себе лекарство и, держась за стену, ушел спать.

Дарья тоже недолго повозилась с женщинами и пропала в женской спальной. Досталось им сегодня. Представляю, какой был накал эмоций и нервного напряжения.

Время «Мастерства» заканчивалось, старая курковка выглядела уже как конфетка. Игорь заполировал стволы изнутри, а я перебрал механизмы и покрыл маслом приклад с цевьём. Антабку пришлось делать новую, старая была оторвана. Покрутил ружьё в руках, очень удобно, но это не Бенелли. Опять вспомнил слова Игоря, что любые автоматические ружья уступают в надёжности старым добрым курковым.

Наступило «Свободное время», Надюшка опять попросилась погулять, она давно уже часто повторяет, что ей тоскливо. А у нас ничего нет на её рост. Дашин костюм будет великоват, да и маски под неё нет. Из маленьких размеров только древний противогаз. Я уже второй день думал, как выйти из этого положения.

Посоветоваться тоже не с кем. Даша уснула рано, и недовольный Женька сегодня тоже ушел спать, Игорь попросил меня подменить его на мониторах, а самвозился в мастерской с буханкой. Женьке эта работа была не интересна, по этому Игорю помогал Андрей. Сзади тихо подошла Ольга и нежно обняла меня.

–Ты не знаешь, где Надюшка?

Меня прошибло будто током. Вскочил, пробежал по комнатам, уже ночь, а Надюшки нигде нет! Я рванул через шлюз наверх, на ходу привычным движением надевая маску. Люк был открыт нараспашку. Только не это…

Открыл входную дверь, и не поверил своим глазам: во дворе, в мерцающем свете фонаря за забором, в своем лёгком, домашнем платье, босиком танцевала моя дочь. Раскинув руки и подняв голову вверх, она кружилась в невероятном вальсе. Это было завораживающее зрелище. Её белокурые волосы сейчас распушились, будто наэлектризованные, и жили своей жизнью, свиваясь как змейки в мелкие косички. Они шевелились и светились мягким теплым светом. В моей голове почему-то загудело.

– Надюшка, прекрати, быстро зайди обратно, это очень опасно, тут радиация! Ты даже без маски!

– Не переживай, папочка, мне так хорошо!

Я не сразу сообразил, что уровень радиации вдруг резко упал. Датчик уже не верещал как дурной. Смотрел на Надю и даже не заметил, как рядом со мной возник Игорь.

– Не хотел тебе говорить, но это ещё один её дар, – произнес друг. – Я давно обратил внимание. Она умеет воздействовать на радионуклиды.

Подняв голос, я убеждал дочку зайти в дом, но она не собиралась пока спускаться в люк.

– Я хочу походить тут. Посмотреть, как живет дядя Вова. Мне очень скучно в подвале, я столько времени там просидела.

– Дядя Игорь, а где коробочка с камнями?

– Она лежат там же, в моем кабинете на полке.

– Можно их забрать? Мне нравится с ними играть.

– Я принесу их тебе.

– Нет, дядя Игорь, я сама.

Она отодвинула пластиковую завесу и прошла дальше в дом. Увидела раненого Данияра, лежащего на хирургическом столе, и подошла к нему.

Парень тяжело и хрипло дышал в наспех сделанную дыхательную маску. Рядом стоял баллон технического кислорода от газосварки из мастерской. Оттуда, медленно шипя, по силиконовой трубке выходил живительный газ. Приборчик непрерывно мониторил сердцебиение. Он сейчас отображал красной прыгающей чертой состояние умирающего парня. Капельница закончилась, видимо, совсем недавно и рядом с мужем, облокотившись на стол, сидя спала Гульнур.

– Что с дядей Данияром? Ему плохо? – в голосе Надюшки появились грустные нотки.

Гульнур проснулась, открыла глаза и удивленно захлопала ими, увидев девочку.

– Не хочу, чтобы он болел. Он хороший. Надя подошла к раненому, пальчиками прикоснулась к укрывающей Данияра простыне. Её волосы мгновенно ожили и расправились. В моей голове опять раздался гул. Воздух в помещении будто стал густым и плотным.

Гульнур внимательно смотрела и молчала. Такое бывает, при наблюдении чего-то невероятного. Она находилась в ступоре и не могла произнести ни слова. Мы с другом тоже наблюдали за этим невероятным зрелищем. Поверить в происходящее на наших глазах, было невозможно.

Сначала маленькие искорки забегали по могучим волосам девочки, потом они стали излучать теплое свечение волос, которое медленно опускалось с головы, распространяясь на руки и пальцы Надюшки. Этот непонятный свет, будто студень, сполз, наконец, с рук на простыню и пропал под ней. Учащенные хрипы больного медленно перешли в спокойное дыхание. Тело расслабилось. Графики на мониторе стабилизировалась, позеленели многие показатели. Волосы дочери перестали сиять и медленно поникли на её спине. Девочку затрясло мелкой дрожью. Сковывающий мою голову тупой болью обруч, наконец, пропал.

– Как тут холодно, папа!

Из открытого люка раздался крик Ольги:

– Где Надюшка?

– Она тут! – я взял дрожащую дочку на руки и, со слезами на глазах, понес её в наше укрытие.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19