Красный халат [Мария Красина] (fb2) читать онлайн

Мария КрасинаКрасный халат

Глава 1. У ведьмы Ники

17 сентября 2019 года

Где-то в спальном районе Ижевска стоял самый обычный девятиэтажный дом. В одной из его однокомнатных квартир принимала посетителей Ника Аграновская. Обшарпанная дверь этой квартиры ничем не выделялась на общем фоне.

Но когда человек заходил внутрь, то видел то, чего не ожидаешь встретить в съёмной однушке: таинственный полумрак, свечи, в коридоре — старинное зеркало. На стенах висели вперемешку полотна Николая Рериха и африканские маски, а довершали картину полки: на них стояли эзотерические книги и баночки с сушёными травами. А на стопке книг живописно расположился череп какого-то мелкого животного.

Посетители обычно впечатлялись и настраивались на нужный Нике лад. Аграновская называла себя то специалистом по космоэнергетике, то астральным психологом, то экстрасенсом. Любителям славянской древности она представлялась ведьмой, да и ей самой это слово нравилось. Короче говоря, оказывала Ника магические услуги.

Никаких способностей она не имела и была шарлатанкой. Это Ника отлично понимала, но искренне считала, что если людям хочется верить в магию, то почему нет? И польза есть: человек, думающий, что с него сняли сглаз или венец безбрачия, успокаивается, ведёт себя раскованней, становится более уверенным… И часто его проблема сама собой решается!

Много ли надо обывателю? Сущий пустяк! Чтобы выслушали, посочувствовали и подтвердили, что бывшая — дура (или бывший — козёл), начальник — сволочь, а соседка — энергетическая вампирша. И чтобы сказали: ты-то хороший, всего лишь устал, запутался, просто на тебе сглаз, порча…

Искусством слушать, ободрять и с серьёзным видом вещать про чакры, сглаз и тонкие энергии Ника владела отлично. Но, имея зачатки совести, она никогда не бралась за “лечение” людей с серьёзными болезнями или зависимостями и отправляла их к врачу.

В отличие от многих “коллег”, Аграновская в интернете почти не светилась и работала по старинке, принимая людей лично. Клиенты у неё всегда были, и денег хватало.

…Последней на сегодня пришла женщина лет пятидесяти. Пока она разувалась, вешала куртку и поправляла причёску, Ника успела профессиональным взглядом оценить посетительницу.

“Одежда и обувь из масс-маркета, недорогая, зато сумка дизайнерская. Явно подарили. Одета без стиля, скучно. Фигура более-менее, но плывёт; черты лица грубоватые, но в целом приятные. Движения неловкие, дёрганые. Кожа лица тусклая. Стрижка короткая, простецкая, корни волос непрокрашенные. Видно, денег в семье не особо, а если есть, тётя их на себя не тратит — спортом не занимается, бьюти-процедуры не делает, зож не увлекается. Замужем давно — кольцо носит привычно, не замечая. На лице смесь раздражения с беспомощностью. Что-то её тревожит, но она стыдится этого и старается тревогу скрыть.”

— Вы ведь Ника Аграновская?

— Да, это я. А вас как зовут?

— Дарья. Можно просто Даша.

— А с отчеством?

— Павловна. А фамилия — Харитонова.

— Ну что ж, будем знакомы. Проходите, Дарья Павловна, туда.

Зайдя в комнату, посетительница с настороженным любопытством стала разглядывать череп, книги и прочий антураж. Ника не торопила: пусть клиентка проникнется атмосферой и соберётся с духом.

— Присаживайтесь, — Аграновская показала рукой на кресло, стоящее у накрытого чёрной скатертью стола.

Сама ведьма села напротив, взяла бусы из оникса и стала вертеть их в руках. Посетительница завороженно смотрела, как Никины пальцы, все в затейливых серебряных кольцах, ловко перебирают чёрные бусинки.

— Слушаю вас, Дарья Павловна. Расскажите всё, как есть. Не волнуйтесь, о нашем разговоре никто не узнает. Я ценю тайны тех, кто мне доверился.

— Я к вам по совету коллеги — нервно кусая уголок нижней губы, сказала Дарья. — Честно, не знаю, с чего начать, ситуация сложная.

—Ко мне с простыми и не ходят. — ободряюще улыбнулась Ника. — Начните с главного, а подробности потом.

Набрав воздуха в грудь, как перед прыжком в воду, клиентка зажмурилась и на одном дыхании выпалила:

— Меня преследует мёртвая свекровь!

Ведьма за свою карьеру слышала всякое, поэтому даже выражение её лица не поменялось. Она только спокойно кивнула, показывая клиентке, что услышала её. Но про себя Ника подумала: “Хоть что-то интересное, а не привороты и порчи”.

— Расскажите подробнее. С чего всё началось?

Дарья Павловна облизнула пересохшие губы и затеребила ручку сумки.

— Её звали Людмила Васильевна. Два месяца назад у неё случился инсульт. Она жила отдельно, врача вызвали не сразу… В общем, она умерла в больнице.

— Соболезную.

— Спасибо. Девять дней, сорок дней, а потом!.. Всё началось со снов. Я сперва не придавала значения, думала — нервы, усталость. Но свекровь снилась мне почти каждую ночь! И все сны такие выматывающие… Я просыпалась разбитая, будто мешки таскала.

— А сны были одинаковые или разные? О чём они?

— Разные. Вроде бы ничего такого, но очень неприятные. Например, свекровь меня не выпускает из квартиры и требует, чтобы я нашла какой-то красный халат. То фотографии семейные сжигает, а я пытаюсь ей помешать. Простите, а можно попить? В горле сохнет.

Ведьма налила клиентке воды из графина. Дарья полюбовалась на отблеск пламени свечей на гранях стакана и продолжила:

— Я говорила мужу, мол, твоя мать даже после смерти мне покоя не даёт. А он только смеялся. Сам-то спит без задних ног! Я и свечки за упокой ставила, и сорокоуст заказывала, без толку. Я даже пошла к врачу, представляете?! Терапевт сказала, что такое бывает из-за стресса. Успокоительное и снотворное выписала.

— Вы их пили?

— Пила, хоть и не доверяю всякой химии. С таблетками я стала дрыхнуть, как убитая. Но честное слово, лучше б сны!

— Лучше чего?

Дарья Павловна с громким стуком впечатала стакан в стол и истерически выкрикнула:

— Она приходит наяву!

В уголках глаз заблестели слёзы. Стесняясь плакать при Нике, клиентка давила рыдания, беззвучно трясясь всем телом. Ведьма подошла, сочувственно её обняла и протянула пачку салфеток.

— Ну что вы… В плаче нет ничего стыдного.

Дарья Павловна кивнула, но молча вытирала катившиеся по щекам слёзы.

— Давайте так. Я выйду ненадолго, а вы проплачьтесь.

Ника оставила клиентку одну. На кухне ведьма соорудила себе бутерброды и жевала их, прислушиваясь к звукам из комнаты. Дарья Павловна рыдала громко и горько, иногда даже подвывая. Нике стало её жаль: накопилось у тётки, а поделиться и не с кем…

Но вот горький плач сменился редкими всхлипами. Ника вытерла руки, допила морс и вернулась в комнату.

— Вам лучше?

— Да, спасибо. Извините, разнылась тут.

— Ничего-ничего, все мы люди. Продолжим?

— Д-да.

— Вы сказали, что покойная свекровь приходит наяву. А видит ли её кто-то ещё? Может, домашние животные реагируют?

— У нас нет животных, и вижу её только я. Знаете, Ника, обычно это случается поздно вечером или ночью. Сначала я чувствую… Как бы сказать… Холодок вдоль позвоночника. А потом — страх. Липкий, парализующий, руки-ноги как чужие, хочешь закричать или убежать, а не можешь. Дышать тяжело… А потом появляется она.

— И как она выглядит?

— Как при жизни. — пожала плечами Дарья Павловна. — Седая старуха. Даже взгляд такой же, презрительный и с безуминкой. Но ТАААК страшно, господи! Аж сердце из груди выпрыгивает.

“Хорошо сказано — с безуминкой. Надо запомнить”, — подумала Ника, а вслух спросила:

— Вот свекровь пришла. И что делает? Она говорит с вами?

Дарью всю передёрнуло.

— Когда как. Иногда просто стоит и смотрит, плачет. Слёзы текут, как у живой!.. Я спрашиваю, что ей нужно, а она молчит или твердит что-то бессвязное про красный халат. Но чаще она меня трогает. Щиплет, тащит куда-то, за руки хватает, за ноги. Однажды даже душить пыталась! Бррр! Хватала за горло. Пальцы холодные как сосульки, хватка железная, так больно! И следы остаются.

Закатав рукав, клиентка показала на предплечье россыпь небольших круглых синяков. Какие-то были старыми, с желтизной, а какие-то — новыми, болезненно-фиолетовыми.

— Это всё от её пальцев! И на ногах такое же.

— Да уж, непростая ситуация.

Ника впечатлилась видом синяков, но в прикосновения покойницы не поверила. Впрочем, главное, что сама клиентка верит.

— Ника, сделайте что-нибудь! — умоляюще глядя на ведьму, сказала Дарья Павловна. — Я или в психушку попаду, или от инфаркта помру. Ну чего свекровь ко мне прицепилась?! Ни сыну своему не является, ни внукам. Почему я?!

— А какие у вас с Людмилой Васильевной были отношения при жизни?

— Не сахар. Она меня еле терпела. Как же, Ромочку, сына единственного и любимого, от мамы увела! Мы ведь сначала у неё жили, у свекрови. Ох я от неё натерпелась!.. Я молодая ещё была, глупая, всё хотела подружиться, угодить маме любимого. А она такие гадости про меня сочиняла, и унижала, и… Да всякое было.

Дарья Павловна опустила глаза и умолкла. Она вся как-то поникла, явно вспоминая что-то неприятное. А когда заговорила вновь, то голос её звучал тише и глуше.

— Ника, а вы обращали внимание, что анекдотов про тёщу и зятя — море, а про свекровь и невестку — мало?

— Хм… — задумчиво протянула ведьма. — А ведь правда. Почему?

— А потому что это не смешно, а страшно!

— Да уж… — Ника выдержала паузу, а затем повернула разговор в нужное русло. — Знаете, Дарья, бывает, что человек умер, а душа не может спокойно уйти куда положено. Держат её какие-то незавершённые дела или сильные чувства. А ещё бывает, что на похоронах сделали что-то не так, как хотелось умершему. Из-за этого он не может упокоиться и пытается донести до живых, что ему нужно. Например, как-то обратилась ко мне женщина. Её отец жил один в деревне. Как многие старики, он себе похоронный костюм приготовил и обувь к нему — свои свадебные туфли. Пришло время, старик умер, дочь приехала его хоронить. Костюм-то на усопшего надели, а про нужные туфли дочь то ли забыла, то ли ещё что… В общем, похоронили старика в другой обуви. И что вы думаете? Отец стал этой женщине сниться! И так или иначе сны были связаны с обувью. Дочь долго не могла понять, что творится, измучилась вся. Но она вовремя пришла ко мне! Я помогла ей разобраться. А дальше просто: дочь принесла на кладбище туфли, зарыла их в могильный холмик, и всё — отец остался доволен и больше не снился. Кажется, у вас та же история. У вашей свекрови есть любимый красный халат?

— Нет. — медленно покачала головой клиентка.

— Точно? Может, стоит поискать?

Дарья задумалась, а потом неуверенным голосом сказала:

— Понимаете, Людмила Васильевна раньше любила красный цвет. Но в старости она стала очень религиозной, и её батюшка в церкви отругал, мол, одевается не по возрасту ярко, и вообще, красный — цвет бесовский и безбожный. Свекровь впечатлилась и больше вещи такого цвета не носила. Мне сказала, что всё выбросила. Мы прибирались в её квартире уже после… Ничего красного не было. И разве в халатах хоронят?

— А речь не только про похоронную одежду. — пожала плечами Ника. — Иногда усопшие хотят любимую вещь или еду. Или чтобы могилу посетил какой-то человек. Да всякое бывает. Давайте так, Дарья Павловна: я вам проведу чистку ауры. Всё-таки негативной энергетики из открытого канала в мир мёртвых вы нацепляли. Это опасно, можно серьёзно заболеть.

— Да я ничего не…

— Понятно, что вы ничего сами не открывали. Но из всей семьи, видимо, свекровь смогла достучаться только до вас.

— Но почему она не скажет прямо, что ей нужно?!

— Мёртвый с живым в разных измерениях, друг друга понять сложно.

И Аграновская стала пространно вещать про астральный мир, про бесплотные души, которые существуют в высоких вибрациях, про живых людей, которых физические тела держат, как якорь, в вибрациях низких. Всё это, как и историю про туфли, Ника нашла в интернете на эзотерических сайтах и слепила из прочитанного что-то среднее.

Но Дарья Павловна слушала завороженно, ловя каждое слово.

— Ну что, обряд на чистку ауры делаем? — деловито спросила ведьма, увидев, что клиентка дошла до кондиции.

— Да, давайте.

— Тогда пересядьте вот сюда, на табуретку. А красный халат очень советую всё-таки поискать. Возможно, самую любимую вещь свекровь пожалела и не выбросила. А если не найдёте, купите новый халат, но обязательно похожий.

— Хорошо, я проверю.

— А сейчас смотрите только на свечу. Будем сжигать негатив.

Глава 2. Неудачный день

19 сентября 2019

Старый трамвай задребезжал и закачался на рельсах, вписываясь в поворот. Прислонившуюся к окну Дарью Павловну тряхнуло, и она стукнулась виском о стекло. Больно не было, скорее, обидно.

— Следующая остановка: 30 лет Победы. — сообщил автоматический голос из динамика.

Дарья Павловна вздохнула и посмотрела на часы. Время в запасе есть, чтобы спокойно осмотреть квартиру свекрови. Но надо вернуться домой до прихода мужа. Иначе будут лишние вопросы, насмешки, а то ещё опять разозлится… Лучше незаметно съездить туда-обратно.

Два дня назад, когда она вернулась от ведьмы Ники и спросила, не завалялся ли где-нибудь красный халат, муж скривился, будто откусил лимона. Весь вечер Роман отпускал обидные шутки и упрекал жену в неуважении к матери и к нему самому. Супруги поссорились, и Дарья твёрдо решила больше с ним на эту тему не говорить и сделать всё сама.

…А вот и нужная остановка!

Надев сумку на плечо, Дарья Павловна вышла из трамвая и направилась вглубь дворов. Через десять минут она вошла в подъезд знакомой бежево-серой пятиэтажки и поднялась на четвёртый этаж.

…В квартире свекрови всё было по-прежнему. У правой стены — кровать, над ней висит ковёр. Рядом с кроватью — торшер и тумбочка, накрытая круглой вязаной салфеткой. Всё пространство напротив занимала югославская стенка, в центральном шкафчике которой гордо расположились столовый сервиз и чешский хрусталь.

Советский интерьер, колорит ушедшей в прошлое эпохи.

После смерти Людмилы Васильевны наследники решили пока ничего не менять. Пусть пройдут положенные по закону полгода, имущество будет принадлежать им официально, а там видно будет.

А пока что квартира оставалась немым памятником своей хозяйке. Её присутствие, её образ жизни чувствовались во всём.

“Как будто за хлебом пошла и сейчас вернётся”, — подумала Дарья Павловна, и её всю передёрнуло. Не разозлит ли неупокоенную свекровь непрошенный визит?..

Женщина прислушалась к себе, ожидая знакомого мерзкого холодка вдоль позвоночника и липкого страха.

Но ничего такого не было.

Сумрачно, тихо, только откуда-то сверху пробивается звук работающего телевизора.

Вздох облегчения вырвался из груди Дарьи. Распахнув шторы и проветрив квартиру, она приступила к поискам красного халата.

Первым делом она проверила платяной шкаф. Там халаты занимали целую полку. Но среди них не было красного. Даже чего-то похожего, другого оттенка или с красным рисунком, не попалось.

Потом она проверила все шкафы в комнате и перешла к заваленной всяким хламом кладовке. Чихая от пыли, она разбирала коробки и мешки. Чего в них только не было!.. Дарья даже обнаружила скрипку ещё советского производства. Никто в семье музыкой никогда не занимался. Зачем покойной свекрови понадобилась скрипка?.. Загадка.

Всё, что угодно, было в кладовке, кроме нужной вещи.

Тогда Даша принесла стремянку и проверила верх шкафов. Тоже ничего, кроме пыли и пожелтевших от времени газет. Заглянула она и под кровать, в тумбочку и в прочие укромные уголки квартиры, тщательно проверила кухню, коридор, санузел и балкон.

Увы.

Красного халата нигде не было.

Уставшая и разочарованная Дарья посмотрела на часы. Пора идти.

Она закрыла окна, перекрыла воду и вышла из квартиры Людмилы Васильевны.

Уже начался час пик, и в трамвае было полно народу. Протиснувшись в середину салона, Дарья Павловна ухватилась за поручень. Выпрямившись, она смотрела в окно, где проплывал неказистый городской пейзаж.

На душе было тоскливо и тревожно. Надежда, что какой-нибудь из красных халатов свекровь не выбросила, а запрятала в дальний угол, не оправдалась. И теперь неупокоенная Людмила Васильевна придёт снова…

Эх, придётся купить новый халат, как советовала ведьма. Только найди ещё такой, красный и старого фасона. И денег, откровенно говоря, жалко! Лучше б отдать их сыновьям — молодым парням, живущим в другом городе, всегда нужны деньги. А тут даже после смерти ненавистная свекровь вынуждает на себя тратиться. Но выхода нет: визиты неупокоенной родственницы изматывали в край, и надо было скорее их прекратить.

Дарья Павловна тяжело вздохнула.

***

Муж вернулся с работы где-то в восемь вечера. Дарья была дома. Она приготовила ужин и теперь отдыхала, смотря детективный сериал.

Экранный сыщик и его напарница догадались, где логово маньяка, и заявились туда на свой страх и риск. Детективы осматривали заброшенный склад, и лучи фонариков выхватывали из темноты ножи, верёвки и прочий инвентарь преступника. Зазвучала тревожная музыка, зловеще скрипнула входная дверь. Сыщик с напарницей вскинули пистолеты…

— Дашунь, привет. Что у нас есть покушать?

Ойкнув, Дарья Павловна подскочила в кресле. Она так увлеклась сериалом, что не заметила, как вошёл в комнату муж.

— Тьфу, Рома! Напугал. Что за привычка подкрадываться!..

— Да я просто зашёл! О, про тупых маньяков смотришь? — ехидно спросил муж, приглядевшись к телевизору.

— Какая разница, про что, если интересно! И почему тупых?

— Его в конце поймают, тут никакой загадки. Про тех, кого не поймали, сериалов не снимают. Раз поймали, значит, тупой.

— Ром, ты чего докопался? Я же молчу, когда ты политические шоу смотришь. Там тоже всё одинаковое — все орут.

— Ладно-ладно. Что у нас на ужин?

Вздохнув, Дарья выключила телевизор и пошла накрывать на стол. Супруги сели ужинать и за едой делились событиями дня. Роман рассказывал про приятеля, которого встретил на улице:

— Петрович у себя на даче целый пруд забабахал! Всё по уму, слив, фильтрация… Карасиков туда запустил. Я бы тоже такое хотел. Сидишь в кресле с удочкой, рыбачишь прямо на участке, красота!

— Угу, нам в саду только геморроя с прудом не хватало.

— Можно на маминой даче сделать.

Где-где?..

После секундного замешательства Дарья хлопнула себя ладонью по лбу.

“Идиотка! Дура конченая! Совсем забыла, что у свекрухи ещё была ДАЧА!” — мысленно обругала она сама себя.

—Ты чего? — удивился муж. — Что случилось?

— Ничего. — отговорилась Дарья. — Только сейчас вспомнила, что обещала соседке рецепты прислать.

— Аааа. Ну вот, Петрович сказал…

Дарья на автомате кивала, но думала о своём: “Кошмар, вот же дырявая голова! Мне 46 лет, ещё не старая, а про дачу забыла. Что дальше-то будет? Уфф… Сто процентов свекруха утащила красное шмотьё на свою фазенду. Не поднялась бы рука просто так всё выбросить. Надо съездить! Если нужный халат есть, то только там.”

Зря Дарья Павловна ругала себя за плохую память. Ведь на даче свекрови она не была лет десять точно; немудрено вовсе про эту дачу забыть. Свекровь, в семидесятых получившая садовый участок от Ижевского механического завода, к своей “фазенде” относилась очень трепетно. И, однажды вусмерть разругавшись с невесткой, поклялась никогда “эту прошмандовку” на участок не пускать. Оскорблённая Дарья в ответ пообещала, что сама туда на километр не приблизится.

Несколько лет свекровь и невестка не разговаривали. Потом они более-менее помирились, но Людмила Васильевна невестку на свою дачу по-прежнему не звала, а та сама принципиально не ездила.

Пиликнул смартфон, и муж стал читать сообщение. А Дарья, взяв чашку чая и конфету, вышла на балкон и залюбовалась сентябрьским вечером.

Вдали на небе догорали красные отблески заката, а внизу, на земле, уже царила темнота. В воздухе чувствовался особый, осенний запах: сухая листва, влажная земля и прохлада. В круге света от фонаря было видно, как ветерок гонит по земле опавшие листья.

Ох, неохота тащиться на свекровкину дачу!.. Но заканчиваются погожие деньки, скоро погода испортится; да и летние автобусы в сады уже скоро отменят. Надо ехать.

Дарья развернула фантик и почти откусила конфету, но вдруг так и замерла с открытым ртом. Вдоль позвоночника потянуло знакомым мерзким холодком. Именно он предвещал появление неупокоенной свекрови.

— Опять!.. — воскликнула Дарья и в сердцах отшвырнула конфету прочь. Она слишком хорошо знала, что будет дальше.

Холодок прополз между лопаток, спустился ниже и отозвался в ногах парализующей волной. Ноги Дарьи задрожали и обмякли, и она схватилась за подоконник, чтобы не упасть.

В груди словно заворочался тяжёлый горячий камень. Согнувшись, она задышала часто и шумно. Во рту мгновенно пересохло, но всё тело покрыл липкий пот. К горлу подступила тошнота, всё тело сотряс рвотный спазм.

“Блин, а я только поела… Если тут вырвет, мне же и убирать!”, — мелькнула в голове дурацкая мысль.

Сердце стучало, как бешеное, грозя выскочить из груди.

Вдруг резко похолодало, как будто в одночасье наступила зима. В воздухе потянуло слабым, но вполне отчётливым душком тления вперемешку с запахом земли.

— Людмила В-в-в-васильевна!.. — с ненавистью простонала Дарья и подняла голову.

Перед ней стояла мёртвая свекровь. Это была худая невысокая старушка, одетая в белую длинную ночнушку. Волосы собраны в пучок, в ушах — маленькие серьги-камушки. Встретишь такую на улице и подумаешь: “Милая бабулечка, божий одуванчик!”.

Но сейчас хрупкая старушечья фигура вызывала древний, иррациональный страх, требующий немедленно удрать подальше. И дело было даже не в мертвенно-бледной коже и отчётливых трупных пятнах. Страшнее всего был взгляд: глазами покойницы на мир смотрело что-то противоестественное и запредельно жуткое.

Мёртвая свекровь протянула руку, схватила невестку за плечо и сильно сжала. Дарья вскрикнула от боли — через футболку обожгло холодом, как будто к коже приложили ледышку.

Она попыталась убрать руку покойницы, но та вцепилась крепко. Плечо заныло сильнее, мёртвые пальцы давили так, что, казалось, уже прошли сквозь плоть до кости.

— Дашка, найди его! — прошелестел то ли в воздухе, то ли прямо в голове старческий голос.

— Красный халат?

Свекровь медленно, словно любое движение давалось ей с большим трудом, кивнула.

— Да найду я его, найду!!! — истерически завопила Дарья. — Карга ты старая, замучала! Поеду на твою фазенду, буду халат искать. Он ведь там? Там?!

Старуха снова кивнула, и выражение её лица смягчилось, а на синюшных губах появилось подобие улыбки.

— Будет тебе красный халат! Сменами поменяюсь, чтоб быстрее съездить!

После этих слов старуха отпустила Дарью, отодвинулась на шаг назад и стала таять на глазах. Фигура теряла чёткость, расплывалась и становилась прозрачной. Полминуты — и уже никого нет.

На балконе осталась только хватающая ртом воздух Дарья Павловна.

Через минуту вернулось привычное тепло, и после могильного холода осенний вечер казался по-южному жарким.

Фуууух! Ушла!

Дарья Павловна обессилено опустилась на старую табуретку, которая стояла в углу. На сегодня мученье закончилось — свекровь никогда не приходила дважды в одни сутки.

“Она кивнула, значит, я на верном пути! Этот долбаный халат на её даче. Плевать на всё, надо скорее ехать!”.

Немного успокоившись, Дарья допила остывший чай и вернулась в квартиру. Муж в соседней комнате сидел за компьютером в наушниках и увлечённо кромсал виртуальных монстров.

Дарье вдруг очень захотелось запустить в него кружкой. Так, чтобы шмякнулось в голову, чтобы осколки летели во все стороны, чтобы мужа изрезало в кровь. Сидит, сволочь, жизни радуется! И не верит, гад, что его мать даже после смерти мучает бедную невестку.

Но женщина сразу же устыдилась своего агрессивного порыва и, конечно, ничего кидать не стала.

“Он не виноват, что покойную не видит и не слышит. Наверное, это только мой крест, со свекровью и её халатами разбираться.”, — подумала Дарья и молча ушла на кухню.

Глава 3. Фазенда и её загадки

20 сентября 2019 года

Из-за поворота показался серый ПАЗик, и скучающие на остановке люди засуетились. Они подхватывали свои сумки, лопаты и грабли и выгадывали, как бы так встать, чтобы оказаться поближе к дверям.

Водитель немного не рассчитал, и автобус затормозил чуть дальше, за остановкой. Ругаясь сквозь зубы, люди засеменили к ПАЗику. В дверях тут же возник затор, кто-то кого-то обозвал, а в салоне визгливо возмущалась какая-то женщина:

— Дайте же пройти! Что “сумка”?! У всех сумки. Водитель! Водитель, скажите им!

Но мужчина за рулём не реагировал. Он наблюдал за суетой пассажиров отстранённо, со снисходительной улыбкой человека, давным-давно познавшего дзен.

Так или иначе, но все вошли, худо-бедно распределились по автобусу и пристроили свой скарб. ПАЗик тронулся с места.

Стоящая у окна Дарья Павловна испытывала странные чувства: отчуждение пополам с азартом. Словно она была шпионкой на задании, и дачники-садоводы могли её разоблачить. Вот-вот кто-нибудь покажет на неё пальцем и завопит на весь автобус: “Самозванка! Она не наша! Она не работать едет. И даже не на шашлыки!”.

Умом Дарья понимала, что это глупость, что всем плевать, но ничего не могла поделать. Взвинченные нервы успокаиваться не желали.

Вчера, сразу же после визита неупокоенной свекрови, Дарья позвонила своей сменщице Резеде, наврала про больных родственников и попросила поменяться сменами. Резеда явно не поверила, но спорить не стала.

И вот утром Дарья уже стояла на остановке и ждала садовый автобус. В советское время участки в садоводческом товариществе “Дружба” считались престижными, и Людмила Васильевна страшно гордилась, что её “фазенда” находится здесь. Но с развалом СССР завод сбросил сады с баланса, а потом изменились маршруты транспорта. “Дружба” оказалась на отшибе и стала стремительно хиреть. Позже ситуация несколько исправилась, но до сих пор чуть ли не треть участков в “Дружбе” или стояли заброшенными, или хозяева там показывались редко.

К числу последних относилась и дача свекрови. За последние годы здоровье у Людмилы Васильевны ощутимо сдало, и активность на даче стала ей непосильной. На “фазенде” она бывала несколько раз в году. Но продавать участок и что-либо с ним делать она запрещала. Вот помру, и делайте что хотите. А пока я жива, трогать не смейте!

Так и было, участок не трогали. Пару раз в год заезжал Роман, а в остальное время дача пустовала. И теперь, после смерти хозяйки, дача вместе со всем имуществом ждала решения наследников.

…Серый ПАЗик остановился. Приехали! Повеселевшие пассажиры с шутками-прибаутками выбирались наружу и шли к воротам. Дарья заранее подготовилась, что сказать сторожу: кто такая, зачем приехала, кем приходится хозяйке. Но хмурый пожилой мужчина молча записал фамилию и номер участка и кивнул: проходи.

Дарья шла по садовой улочке, с любопытством глядя по сторонам. Сколько же лет она здесь не бывала?.. Десять? Двенадцать?

— Женщина, стойте! Подождите! — раздался требовательный окрик.

Справа из калитки вышла грузная высокая старуха в круглых очках. Подозрительно щурясь, она бесцеремонно разглядывала Дарью, а потом, узнав, заулыбалась.

— Дашка! Людки Харитоновой невестка! Ты ли это?!

— Я, Тамара Семёновна. Здравствуйте. — сдержанно ответила Дарья Павловна.

— Привет-привет! Какими судьбами? Давненько тебя тут не видела.

— Так я давно и не бывала. Лет десять, наверное. Вот как дети подросли, так и перестала ездить.

— Ой, да ладно, дети! — махнула рукой соседка. — Я ж знаю, что вы с Людкой на ножах были. Мы по вечерам чаёк пили, так она мне часто жаловалась на тебя. Мол, свекровь не уважаешь, всё такое. Ну да ладно, дело прошлое… Земля ей пухом, Людке-то.

— Да вот не лежится ей в земле, — тихонько сказала Дарья Павловна.

— Ась? Что ты говоришь?

— Ничего-ничего. А как ваши дела, Тамара Семёновна?

— Ой, Дашунь, спина болит, ТАК болит! В пояснице стреляет! — и соседка с каким-то странным удовольствием стала рассказывать про свои многочисленные хвори во всех физиологических подробностях.

Дарья страдальчески кривилась и несколько раз намекала, что ей пора, но старушенция не собиралась просто так отпускать свободные уши. Однако на рассказе про отравление: “...И ведь чуть-чуть подпортилось, а блевала я дальше, чем видела!”, терпение у Дарьи лопнуло:

— Тамара Семёновна! Простите, я спешу. Может, на обратном пути ещё загляну.

— А куда это ты торопишься? — подозрительно сощурилась соседка. — Пять минут жалко, со старухой поболтать? Или ждёт тебя кто-то? Любовничек поди?

— Тамара Семёновна! Что вы несёте?! — вспыхнула Дарья. — Какой ещё любовник! Я просто участок проверить приехала.

— Не знаю насчёт тебя, а Ромка твой девок на мамкину дачу иногда водит. Я сама видела! Каков кобель — у самого скоро внуки пойдут, а он баб таскает. Да ещё и ничего таких, симпатичных.

Дарья стояла молча, с невозмутимым видом, и лицо соседки, явно ожидавшей скандала, разочарованно вытянулось. Старуха открыла рот и хотела что-то добавить, но Даша перебила:

— До свидания, Тамара Семёновна, не болейте!

И, больше не слушая соседку, развернулась и быстро пошла прочь.

Когда участок Тамары Семёновны остался позади, Дарья крепко выругалась вслух. Не то чтобы она сразу поверила вредной старухе насчёт девок, но… Семена упали на благодатную почву.

Пока Дарья Павловна дошла до свекровкиной дачи (а она была последней, за забором уже начинался лес), настроение окончательно испортилось. К усталости, взинченным нервам и страхам добавилась жгучая ревность. Она царапала изнутри, заставляя прокручивать в голове всякое, но не давая толком сосредоточиться ни на одной мысли.

Дарья с раздражением призналась сама себе, что Романа нельзя назвать примерным мужем. За 26 лет брака она несколько раз ловила его на измене, а подозревала в неверности гораздо чаще. Пару раз чуть не дошло до развода. Однако воспитанная в духе “Хоть плохонький, да мой” и “Он - мужик, ему надо” Дарья Павловна в итоге всё прощала.

Ближе к сорока годам Роман вроде бы остепенился и давненько поводов для ревности не подавал.

“Или он просто научился лучше прятаться?! Дура я, дура! Пустая дача свекрухи — идеальное место для потрахушек! Тащиться долго, зато полная свобода. Никто из знакомых не спалит, и я тут не бываю. На соседок-сплетниц вроде Тамары тоже наплевать. И куда я смотрела?!”.

Воображение помимо воли рисовало картины, как супруг развлекается с бесстыжими молодыми красотками. В горле встал комок, кровь застучала в висках.

В полном раздрае Дарья Павловна открыла скрипучую калитку и вошла на участок. Теперь она чувствовала себя не шпионкой, как в автобусе, а сериальной сыщицей. Заявилась на полузаброшенную дачу и будет искать следы, только не убийства, а измены.

“Только бы про долбаный красный халат не забыть. А то ещё раз придётся ехать”, — мрачно подумала Дарья и устремилась вперёд.

Сначала она осмотрела участок. Ни лопата, ни тяпка давно не прикасались к бывшим грядкам, и природа брала своё. Всё заросло травой, а под плодовыми деревьями в изобилии валялись гнилые яблоки и груши. Когда-то вымощенные камнями дорожки ушли под дёрн и угадывались только по более короткой и редкой траве.

Везде было явное и многолетнее запустение.

“Нет, тут ничего такого. Если что-то и найду, то в доме”, — сказала себе Дарья Павловна. Она подошла к крыльцу, пригляделась и вздрогнула.

Крыльцо было чистое и покрыто свежей чёрной краской! Совсем не так должно выглядеть крыльцо, к которому не прикасались минимум несколько месяцев.

Присев, женщина потрогала доски. Краска высохла и не пахла, но была яркой, ещё нигде не потрескалась и не облупилась.

“Сейчас вторая половина сентября. Ромка говорил, что ездил сюда перед майскими праздниками! Уже 5 месяцев прошло. Крыльцо явно красили позже. Но зачем? И почему только его? Остальное-то всё облезлое.” — с недоумением подумала женщина.

Она открыла замок и вошла внутрь. Дачный домик был небольшой, но добротный: из кирпича, с двумя окнами и с чердаком, превращённым в дополнительную комнату. Внизу находилась небольшая печка, и в домике можно было жить чуть ли не до зимы.

Дарья Павловна включила свет, а потом стала осматриваться. От нервного напряжения женщину чуть ли не трясло. От любого шороха, любого безобидного звука с улицы Дарья вскрикивала и дёргалась. Но, убедившись, что всё спокойно, возвращалась к осмотру.

А странностей хватало. Пыли вокруг было мало, да и в целом комната не производила впечатления помещения, в котором человек бывает раз в полгода. В шкафчике с посудой обнаружились две бутылки, которые явно положили сюда недавно. Одна — ядрёное чистящее средство с адским запахом. Дарья Павловна как-то отмывала таким квартиру после того, как прорвало трубу. Химозная вонь средства ничуть не уступала запаху канализации, и проветривать квартиру пришлось долго.

Вторая бутылка оказалась растворителем, истраченным примерно на треть. А чистящего средства наоборот, осталось мало.

“Всё это очень интересно, но непонятно. И вообще, я тут за халатом!” — напомнила сама себе Дарья Павловна и стала проверять висящую на крючках у входа одежду. Но среди потёртых джинсов и старых курток того самого халата не было.

Значит, наверху.

Дарья Павловна поднялась по лестнице и… остановилась, как вкопанная. Пол в чердачной комнате тоже был покрашен в чёрный цвет! Скорее всего, одновременно с крыльцом.

Прислонившись к косяку, женщина задумалась. Всё это выглядело очень странно.

Зачем Рома красил крыльцо и пол? И это сделано не в апреле, а явно позже. Почему не сказал, что был на даче? А если это не он, то кому понадобилось что-то красить в чужом садовом домике?

Чертовщина какая-то.

Взяв нож, Дарья села на пол и поскребла его лезвием. Под чёрной краской обнаружился свежий бордовый слой. А уже под ним — остатки прежнего коричневого покрытия и само дерево.

Что за бред?!

Сбитая с толку женщина пожала плечами и встала на ноги. Она открыла шкаф и стала рыться в хаотичном нагромождении вещей.

Наконец-то ей повезло: слева висел красный халат! Тот самый тёплый халат, который свекровь часто надевала после душа или в межсезонье, когда в квартире бывает холодно.

Урааааа! Конец мучениям!

Дарья Павловна едва не заплакала от облегчения. Она захлопала в ладоши и чуть не подпрыгнула от избытка чувств, но всё-таки сдержалась.

Осталось только зарыть халат в могильный холмик, и Людмила Васильевна наконец угомонится! Больше не придётся вздрагивать, ожидая мерзкого холодка вдоль позвоночника, и залечивать синяки от хватки мёртвых пальцев.

Дарья стала сворачивать халат, и вдруг пальцы нащупали в кармане что-то тонкое и твёрдое.

…Это был свёрнутый в моток старый шнур то ли от телевизора, то ли ещё от какой техники. Изоляция местами была повреждена, и сквозь дыры виднелся металл провода.

Озадаченная Дарья Павловна покрутила находку и увидела, что в погнутой вилке застряли несколько волосков. Явно женских: длинных, чуть вьющихся, окрашенных в оттенок “красное дерево”.

— Всё-таки водишь баб, кобель! — гневно воскликнула она. — Ну, Рома!!

Разозлившаяся Дарья Павловна с удвоенной силой принялась вышвыривать вещи из шкафа. Чутьё подсказывало ей, что здесь есть что-то поинтереснее.

Она ожидала найти презервативы, секс-игрушки, забытые (а может, и оставленные нарочно!..) трусики любовницы или ещё что-то пикантное. Но нашлось нечто иное.

В недрах шкафа, под горой пожелтевших от времени газет, лежала коробка из-под обуви. Дарья Павловна узнала её: в ней были дорогущие кроссовки, которые она когда-то купила мужу в фирменном магазине.

Трясущимися от злости руками женщина открыла коробку. Там лежали погнутые очки — явно женские, в изящной сиреневой оправе. Там же были мелкие монетки, чистый блокнот с альпаками на обложке, одна синяя босоножка, испачканное в земле портмоне с вышитыми цветочками и одна дешевая бижутерная серёжка. Всё это никак не могло принадлежать покойной Людмиле Васильевне. На дне коробки лежали несколько бумажек: рекламный буклет доставки еды, трамвайный билет и… листовка с надписью: “Помогите найти человека!”.

Дарья Павловна озадаченно посмотрела на лицо девушки с листовки. Оно показалось знакомым. Женщина нахмурилась, вгляделась в текст, прочла имя и фамилию пропавшей… И вскрикнула, отшвырнула листовку, будто та билась током. Дарья вспомнила девушку.

Пропавшую в июле семнадцатилетнюю Олю Сулимову искал весь Ижевск. У жизнерадостной девушки, не имеющей конфликтов с окружением, живущей в любящей семье, не было причин куда-то убегать. Когда Оля не вернулась домой после тренировки, родители сразу подняли шум. Девушку искали профильные службы и добровольцы, но всё напрасно.

Только через три недели в лесу нашли обнажённое тело со следами ножевых ранений и другими повреждениями. Многих деталей следствие, конечно, не раскрыло, но даже из доступной скупой информации было понятно, что девушка перед смертью претерпела настоящие пытки.

Весь город только и говорил, что об убийстве Оли Сулимовой. Дарья Павловна тогда ещё сказала своей сменщице Резеде: “Как хорошо, что у меня сыновья, а не дочери! За девчонку-то совсем страшно”.

Увы, преступника сразу найти не сумели. А потом громкое дело постепенно сошло с первых страниц СМИ и забылось.

— Что за нахрен?.. — внезапно охрипшим голосом сказала сама себе Дарья Павловна, глядя на содержимое коробки. — Очки легко можно забыть. Но уйти в одной босоножке, это как? И листовка эта зачем?

Первым порывом было позвонить мужу. Но Дарья Павловна сообразила, что это глупо: муж от всего отопрётся, да и по телефону выяснять такие вопросы — совсем не то. Чтобы разоблачить изменщика, надо лично видеть его взгляд, жесты, слышать голос.

“Ведьма Ника! Точно! Покажу ей, пусть глянет, чьё это, откуда. А потом припру Ромку к стенке, мол, всё про тебя и твоих шалав знаю. Не, ну каков кобель! На материной даче бордель устроил!”.

Дарья Павловна с возмущением окинула взглядом комнату. Вдруг её внимание привлекла потолочная балка: на ней, старой и потемневшей от времени, виднелась светлая вертикальная полоска. Почему-то дерево в этом месте ободралось.

“Недавно появилось. Опять фигня какая-то!” — с раздражением подумала Дарья Павловна, но, посмотрев на часы, охнула.

Скоро должен был ехать автобус от СНТ до города, и надо было на него успеть. Иначе следующего придётся ждать до вечера.

Подумав, она решила всё-таки не забирать коробку со странными вещами. Пусть пока что лежит.

Дарья Павловна сфотографировала вещи по отдельности и все вместе, а потом засунула коробку под ворох газет и запихала весь хлам обратно в шкаф. А вожделенный красный халат вместе с найденным в кармане проводом убрала в пакет и забрала с собой.

Напоследок Дарья Павловна сфотографировала пол с крыльцом, потолочную балку и бутылки с растворителем и чистящим средством. Приведя всё в порядок, она набрала на телефоне номер.

— Ника Аграновская? Здравствуйте! Это Дарья Харитонова. Помните меня? Тут такое дело… Ника, можно я к вам приеду? Через час-полтора. Очень надо с вами посоветоваться! Да, я понимаю… Вы не волнуйтесь, я за срочность доплачу. Хорошо, спасибо! Лечу!

И Дарья Павловна, заперев дом, поспешила на остановку.

Глава 4. Тайное становится явным

20 сентября 2019 года

Ведьма Ника не была так уж занята. Сегодня у неё было только два клиента, зато оба изрядно помотали нервы. Первым был мелкий бизнесмен, который хотел навести порчу на бывшую жену и требовал от Ники расписку, что если бывшая не умрёт или не заболеет в такой-то срок, то за некачественную порчу ведьма вернёт деньги с процентами.

Потом пришла очень эмоциональная дама. Она воздевала руки к небу, прославляла великую силу любви, а потом тут же рыдала и жаловалась на жестокий мир. Из её путаных речей Ника с трудом поняла, в чём дело. Оказывается, дама закрутила роман с сидящим в тюрьме рецидивистом. Но дама была уверена, что любимый не виноват, его оговорили, и взялась хлопотать о пересмотре дела. Скоро должно было состояться заседание суда, и дама хотела, чтобы ведьма повлияла на решение Фемиды.

Еле как выпроводив экзальтированную даму, Ника с облегчением вздохнула. Она сделала небольшую уборку, заварила травяной чай, выпила чашечку и уже собралась уходить, как позвонила Дарья Павловна.

Ника ей даже обрадовалась: история с мёртвой свекровью и халатом казалась интересной, а вежливая и ненавязчивая Дарья Павловна на фоне сегодняшних клиентов была настоящим золотом.

— Добрый день! — искренне улыбнулась гостье Аграновская. — Хотите чаю? На травках, свежий.

— Ой, неловко как-то! Я и так нагрянула неожиданно, ещё чаи распивать, вас задерживать.

— Ну, как хотите. — не стала настаивать Ника. — Проходите, я сейчас.

Бросив быстрый взгляд на картины Рериха на стенах, Дарья Павловна прошла в комнату. Здесь всё было по-прежнему: свечи, баночки с травами и звериный череп на стопке книг. Поддаваясь какому-то шаловливому порыву, женщина подмигнула черепу как старому приятелю.

В комнату вошла Ника и села за стол. Сцепив пальцы в замочек, она ободряюще кивнула:

— О чём вы хотели поговорить?

Дарья Павловна начала рассказывать обо всём, что случилось за эти три дня. Ника слушала её с благодушным спокойствием.

Но когда клиентка заговорила про сегодняшние странности на даче, ведьма насторожилась. И чем дальше, тем больше усиливалось у Ники очень нехорошее предчувствие.

По телу пробежали мурашки.

А когда Дарья Павловна показала фотографии вещей и шнур, который нашла в кармане халата, Нике поплохело.

Её прошиб холодный пот, а внутри всё будто смёрзлось. В горле встал комок.

Аграновская обладала умом и развитой интуицией, а ещё она была большой поклонницей жанра “тру крайм”[1]. Её не ослепляла ревность, как Дарью Павловну, и поэтому Ника заподозрила неладное.

“Что могли замывать ядрёным средством на полу и на крыльце, а потом дважды закрасить сверху?.. И такими странными цветами. Что компрометирует настолько, что это надо скрыть любой ценой? Наверняка кровь! И вряд ли это кровь из случайно порезанного пальца.

Старый, явно негодный шнур, в вилке которого застряли женские волосы. Уж не удавка ли это?

А обувная коробка!.. Во многих подкастах говорят, что серийные убийцы часто оставляют какую-нибудь мелкую вещицу жертвы на память. Особенно странно выглядит поисковая листовка. Зачем нормальному человеку её хранить? А вот убийце девушки — в самый раз.”

Ведьманервно облизала губы и почесала затылок. Дело-то принимало по-настоящему скверный оборот.

— Что случилось? — тревожно спросила Дарья Павловна. — Ника, вы аж в лице изменились.

Голос клиентки заставил ведьму встряхнуться и выйти из ступора. Надо потянуть время и срочно придумать какой-то выход!

— Эти вещи просто пропитаны негативной энергией! Даже через фото разит. Дарья Павловна, миленькая, да как вы от такой отрицаловки не рухнули на месте?! Когда вы были на даче, голова кружилась? А может, беспричинный страх появился?

— Голова нет, а страх… От каждого шороха вздрагивала. — призналась клиентка. — Ведь ничего плохого не делала, а боялась, что сейчас муж зайдёт и скандал закатит. А что это за вещи, почему они… такие?

— А это мы сейчас узнаем.

Ника зажгла витую свечу с вплавленными в воск сушёными травами. По комнате пополз пряный и горький запах. Потом ведьма достала из ящика тёмно-синий кристалл на цепочке и стала ритмично раскачивать его над фотографией злополучных вещей.

При этом Ника бормотала: “Тлен к тлену, лес к лесу, кривда к кривде, а ты покажись, как есть”, и водила раскрытой ладонью над фото, будто щупая что-то в воздухе.

Дарья Павловна завороженно смотрела на эти манипуляции и молчала. Ей казалось, что она присутствует при чём-то важном, судьбоносном, и душа наполнялась трепетом и томительным ожиданием.

Ника же лихорадочно соображала, что делать.

“По-хорошему, надо идти в полицию. Пусть проверят, посмотрят… Если нет здесь криминала, ну и отлично. Правда, Дарье Павловне и мужу подёргаться придётся. Попутно ещё какие-нибудь грязные секреты вроде измен вылезут… Ха, она же меня потом обвинит, что из-за моих советов семья рухнула. Может, оставить, как есть, само собой разрулится?

А если на даче правда кого-то убили, и в коробке — трофеи маньяка? Тогда ещё хуже: если всплывёт история, Дарья же всем и каждому растреплет, что ведьма Ника маньяка не разглядела. Такой удар по репутации!..

Но если промолчу, Дарья Павловна окажется в большой опасности. Кем бы ни был убийца — муж, сосед, какой-то левый человек — она для него опасна. Она может помешать преступнику в любой момент, да мало ли что. Как бы она список жертв не пополнила…

Чёрт побери, что за головняк с этой семейкой Харитоновых!.. Уж лучше привороты с порчами.

Всё-таки отправлю Дарью в полицию, пусть они разбираются. И у меня совесть чиста будет. Только надо аккуратно! Дарья Пална вроде умом не блещет, надо чтобы не наворотила дел со страху. И надо как-то ей внушить, чтобы про меня молчала. Мне лишний шум не нужен.”

Ведьма закончила свои пассы, но долго сидела молча, выдерживая драматическую паузу. Клиентка же ёрзала на стуле, сгорая от волнения.

— Дарья Павловна, дело серьёзное. — Ника пристально посмотрела на гостью, вынудив её смутиться и опустить глаза. — От этих вещей просто разит страданием и смертью! И неслучайной смертью. Понимаете? Они связаны с преступлением. Возможно, это улики.

Глаза Дарьи Павловны округлились. Она молча открывала-закрывала рот, как вытащенная из воды рыба. А потом издала странный звук, похожий на сдавленный стон.

— В-в-в-вы хотите сказать, что на даче кого-то убили?!

— Не знаю. Но у этих вещей очень тяжёлая аура, они явно говорят о преступлении.

— Но кто это сделал? Рома?! Мой муж?! — клиентка привстала, но тут же рухнула обратно на стул.

— Дарья Павловна, не волнуйтесь, пожалуйста. Хотите травяного чаю?

— П-п-п-пожалуй.

Сходив на кухню, Ника принесла ароматный чай и несколько овсяных печенек на блюдце. Дарья Павловна трясущимися руками взяла чашку, едва не разлив горячий напиток.

Прошло минут десять.

За это время клиентка выпила полчашки, съела пару печенек и несколько успокоилась. Заметив это, ведьма Ника демонстративно посмотрела на часы:

— Знаете, вы очень приятная женщина, я бы с вами хоть до ночи сидела. Но уже скоро придёт человек по записи…

— Да-да, я сейчас уйду. Но всё-таки, Рома… преступник? Или не он?!

Ника вздохнула и с металлом в голосе, будто чеканя слова, сказала:

— Дарья Павловна. Этого я не могу увидеть только по фото. Давайте пока оставим этот вопрос. А вы запомните всё, что я вам сейчас скажу. И сделайте всё именно так. Хорошо?

Клиентка согласно кивнула.

— Во-первых: никому не рассказывайте про дачу свекрови и о том, что там видели. НИКОМУ. Ни слова, ни полслова, ни намёка. Даже мужу и детям. А если вдруг кто-то скажет, что вы там были, отпирайтесь всеми силами! Врите что угодно, но не признавайтесь. Понятно?

— Да, конечно.

— Во-вторых. Вы сразу после меня пойдёте в полицию. И там расскажете о своих находках.

— Ой, а можно без полиции? Как-то не по себе…

— Понимаю вас, Дарья Павловна. Но так будет правильней, и лучше с этим не тянуть. И самое главное. Никому не говорите про визиты неупокоенной свекрови и что вы были у меня, что я вам советовала про красный халат и прочее. Как будто меня совсем нет! Хорошо?

— Да, конечно. А почему?

— Потому что некоторые чары не терпят огласки. Я вам сейчас ауру почищу, а то вы от этих страшных вещей ТАКОЙ отрицаловки нахватались, плюс ещё некротическая связь со свекровью не разорвана. Без чистки никак.

— Спасибо, Ника! Что бы я без вас делала!..

***

Дарья Павловна стояла около длинного двухэтажного здания. Здесь находился отдел полиции. Тяжёлая железная дверь была распахнута, и туда-сюда постоянно ходили люди: и сотрудники в форме, и посетители, и какие-то деловитого вида граждане с объёмными папками в руках.

И только Дарья Павловна стояла, как вкопанная, у стенда “Внимание, розыск”. Прикусив губу, она смотрела то на малоприятные рожи со стенда, то на крыльцо, и всё не решалась войти.

Она никак не могла поверить, что это всё не дурной сон, а реальность. Как будто мало было пугающих визитов мёртвой свекрови! А теперь какие-то улики, преступления, а может, в них Рома замешан…

Господи, да лучше бы он сто раз изменил!

Ей хотелось позвонить мужу и заорать в трубку: “Что за нафиг, Рома?!”, но ведьма Ника строго-настрого запретила это делать. И Дарья Павловна медлила, неизвестно на что надеясь и кусая от волнения губы.

— Вы кого-то ждёте? Вам помочь?

Вздрогнув, Дарья Павловна очнулась от своих невесёлых мыслей. Рядом стояла девушка в форме, а у её ног сидела, высунув длинный язык, немецкая овчарка.

— Женщина, у вас всё хорошо? — настойчиво и с ноткой раздражения спросила девушка. — Что вы тут стоите? Узнали кого-то из них?

И она показала рукой на стенд “Внимание, розыск!”.

— Нет-нет, я никого не знаю. Мне внутрь надо, просто ещё не зашла.

— Ну так идите. — пожала плечами девушка. — Я вас ещё десять минут назад из окна видела. Если вы по делу, не бойтесь, вас примут. А просто так здесь торчать нечего.

— Да, извините, уже иду.

Под внимательными взглядами девушки и овчарки Дарья Павловна двинулась с места и вошла в распахнутую дверь.

Ноги подкашивались, а внутри всё трепетало. Никаких причин бояться полиции у Дарьи Павловны не было, но всё равно она ощущала себя очень неловко.

— Гражданка, вы куда? — обратился к ней дежурный, сидящий справа от входа за толстым стеклом.

— Да я не знаю, мне всё равно. — пролепетала она.

— А вы по какому вопросу? Что случилось?

— Я хочу поговорить с каким-нибудь оперативником. Возможно, у меня есть информация об уликах и месте преступления. — старательно произнесла Дарья Павловна то, что советовала ей сказать ведьма.

— Вот как. Одну минуту.

Дежурный полистал какие-то бумаги, а потом набрал на служебном телефоне номер и сказал в трубку:

— Тимур Сергеич, ты сильно занят? Тут дама пришла, говорит, у неё сведения про преступление есть. Примешь? Тогда к тебе отправлю.

Положив трубку, он сказал уже Дарье Павловне:

— Вам в 211 кабинет. Второй этаж, сразу налево.

…У капитана Тимура Сергеевича Сушинского сегодня выдалось затишье, и он приводил в порядок бумаги, на которые обычно не хватает времени. К тому же трое коллег, с которыми Сушинский делил кабинет, разъехались по делам, и капитан наслаждался тишиной.

Но увы, спокойствие длилось недолго. Его нарушил звонок: дежурный сообщал, что пришла женщина, рассказать об уликах и преступлении.

— Пусть поднимается. — со вздохом сказал капитан. — Приму.

И он стал убирать разложенные на столе документы в ящик.

Минут через пять в дверь постучали.

— Да-да, открыто!

В кабинет вошла женщина лет пятидесяти, среднего роста. В одной руке она держала довольно большой и объёмный пакет, а другой поправляла сползающую с плеча сумку. Движения у неё были дёрганые и суетливые.

— Здравствуйте! — она в нерешительности остановилась у двери.

— Добрый день! — поднялся из-за стола капитан. — Проходите, присаживайтесь. Я — Тимур Сергеевич Сушинский. А вас как зовут?

— Харитонова Дарья Павловна.

— Очень приятно. Дежурный сказал, что у вас есть информация о каком-то преступлении. Я вас внимательно слушаю.

— Ой… — Дарья Павловна зажмурилась, как перед прыжком в воду, глубоко вдохнула, а потом начала рассказ. — У моей покойной свекрови есть… то есть была… в общем, дача. Свекровь 2 месяца назад умерла, дача пока стоит. В СНТ “Дружба”, знаете, где это? Мы со свекровью не ладили, и я на этой даче не была лет 10. А сама свекровь болела, на дачу ездить не могла. У нас с мужем свой сад есть, не до свекровкиной дачи было. И она стояла себе, муж только иногда ездил… А тут я поехала на свекровкину дачу, а там…

Тимур Сушинский слушал сбивчивый рассказ Дарьи Павловны внимательно, записывая что-то на листе. Иногда он переспрашивал и сам задавал вопросы про мужа, про его работу, про отношения в семье.

Чутьё оперативника подсказывало, что слова женщины — не пустышка, и эта информация может пригодиться.

Ободрённая тем, что её внимательно слушает симпатичный молодой капитан (Сушинский был младше лет на 15), Дарья Павловна успокоилась и охотно рассказывала обо всём. И вот она дошла до обувной коробки с вещами и показала Тимуру Сергеевичу фото.

Увидев в числе прочего листовку о поиске несчастной Оли Сулимовой, капитан закашлялся и потёр лоб ладонью.

Вот это совпадение!

Он, Сушинский, как раз работал по этому делу. Капитан был хорошим оперативником, пользовался уважением коллег и расположением начальства, поэтому громкое дело об убийстве Оли Сулимовой поручили ему. Но по горячим следам найти злодея не удалось; двое подозреваемых оказались непричастны, и дело буксовало.

Начальство давило, требовало результат; да и сам капитан Сушинский злился и переживал. Это нераскрытое дело уязвляло его профессиональную гордость.

Сама по себе листовка мало что значила. А вот куда интересней был факт, что листовку о пропавшей девушке (в компании других подозрительных предметов!) бережно хранили на пустующей даче. И эта дача находилась всего в 20 километрах от леса, где нашли тело Оли.

Ещё эта странная покраска пола, о которой рассказывает гражданка Харитонова. Как будто маскировали кровь. Посмотреть бы всё на месте…

— Дарья Павловна, а мы можем съездить на дачу вашей свекрови? Я бы своими глазами глянул.

Женщина смущённо опустила глаза и начала мямлить что-то про время, мужа и наследство. Тимур хотел что-то сказать, но снова раздался пронзительный звонок телефона. Капитан снял трубку:

— Сушинский слушает. Да, знаю. Точно криминал? Срочно? Сейчас буду. Ага, и Иваныча прихвачу. Карла Маркса, 120? Хорошо. Сейчас вот женщину отпущу, и сразу к вам.

Положив трубку, он почти выматерился вслух, но, покосившись на посетительницу, сдержался.

— Эх, не дали поговорить нормально. Простите, Дарья Павловна, бежать надо.

— Ничего-ничего, я понимаю, работа такая.

— Вот, прочитайте быстренько, что я с ваших слов записал. И будьте добры, скиньте мне фотографии этой коробки и всего остального.

— Да, сейчас.

— Вот мой номер, звоните в любое время, если что. И свой телефон скажите, пожалуйста.

Дарья Павловна называла свой номер, и капитан Сушинский записывал его уже на ходу, надевая куртку.

***

Дарья Павловна чувствовала себя даже не выжатым лимоном, а тряпкой, которую несколько раз перекрутили туда-сюда, отжимая досуха. Она так устала, что хотела одного — лечь на диван и уснуть. Слишком много событий и переживаний для одного дня! Поездка на дачу, странные находки, ведьма Ника с разговорами про улики, и визит в полицию…

Последним Дарья Павловна была особенно недовольна. Вспоминая свой разговор с капитаном Сушинским, она то страдальчески кривилась, то раздражённо поджимала губы.

“Вроде я взрослая тётка, а мямлила, как двоечница у доски. Такую чушь несла… Капитан поди подумал, что я — конченая дура. И я ведь забыла ему про шнур в кармане халата сказать! Разволновалась, не сообразила, а вспомнила уже на полпути домой. Но возвращаться не буду. Потом как-нибудь ему позвоню, номер же есть.”

Так, размышляя и пытаясь придумать что-то дельное, Дарья Павловна дошла до дома.

Она поднялась по лестнице, вставила ключ в замок и открыла дверь. Погружённая в свои мысли, она не заметила, что ключ повернулся трижды. А это значило, что квартиру запирали изнутри.

— Уфф! Как же задолбалась! — с облегчением сказала Дарья Павловна своему отражению в зеркале.

Прикрыв дверь, но забыв повернуть защёлку замка, она села на пуфик и разулась. Пакет с халатом она пристроила в угол.

— Дашка, ты? — раздался из кухни голос мужа. — Чего так рано?

— Ааай!

От неожиданности и испуга она дёрнулась и задела локтем сумку. Та громко шмякнулась на пол, а вещи разлетелись на полкоридора.

Выругавшись сквозь зубы, Дарья Павловна бросилась всё собирать.

Из кухни вышел муж, вытирая руки полотенцем. Встав в проходе, он с ухмылкой смотрел, как жена стоит на карачках и пытается достать из-под прихожки укатившуюся помаду.

— Я что-то не понял. Ты же сегодня до девяти только работать должна. А сейчас пяти ещё нет, а ты уже дома. Что случилось?

Спрашивал Роман вроде бы спокойно, но в голове проскользнули странные нотки напряжения.

Дарья Павловна смотрела на него как кролик на удава. Она была так ошарашена, что не смогла ни быстро придумать ответ, ни придать лицу спокойное выражение. Не догадалась она и парировать тем же самым: муж сегодня тоже должен был допоздна работать!

— Где ты была? — настойчивее и уже явно недовольно спросил он.

На ходу Дарья Павловна сочиняла что-то про сменщицу, перепутавшую графики, но сама понимала, что это звучит жалко и неубедительно.

Конечно, муж не поверил ни одному слову и только саркастически кривился, слушая супругу. Но вдруг его взгляд упал на пакет, из которого торчал рукав злополучного халата.

Застыв на месте, Роман издал странный звук, что-то вроде всхрапа. Он бросился вперёд, рывком выдернул красный халат из пакета и пробежался взглядом — та ли вещь?..

Та самая. Тот самый халат.

— Т-т-ты… ты что, была на маминой даче?! Зачем, сука?! Нахрен ты туда поехала, идиотка!

Вид Романа стал страшен. Лицо покраснело, ноздри раздувались, как у быка, а дыхание стало шумным и яростным. Глаза гневно сверкали, всё тело напряглось. В довершение всего он многозначительно наматывал на кулак кухонное полотенце.

Испуганная Дарья Павловна замерла, не вполне веря глазам и ушам. Что его так разозлило? Она ведь не делала ничего плохого!

— Что молчишь, мразь?! Кто тебя послал? Что ты видела?!

Разъярённый Роман схватил жену за плечи и затряс так, что голова её замоталась взад-вперёд. От тряски зубы клацнули и прикусили кончик языка. Дарья Павловна вскрикнула от резкой боли, во рту появился железистый вкус крови.

— Я тебя, сука, спрашиваю, зачем ты поехала на дачу! Говори, а то зашибу!

— Рома, да что с тобой такое, господи! Я… Я же ничего плохого!.. Ты ведь никогда не говорил, что на дачу твоей мамы ездить нельзя.

— А халат ты зачем взяла?!

Облизнув окровавленным языком высохшие губы, Дарья Павловна осторожно ответила:

— Помнишь, я как-то говорила, что вижу твою умершую мать?

— Ну!

— Она до сих пор ко мне приходит и требует красный халат. Его надо зарыть к ней в могилу. Без любимой вещи она не может упокоиться.

— Что за чушь! Дашка, ты психичка, понимаешь? Больная!

— Ром, это правда! Она приходит и хватает меня своими ледяными пальцами. Вот, эти синяки — от неё. Ну почему ты мне не веришь?!

— Сука! Обе вы суки, и старая, и помоложе!

Роман ударил Дарью Павловну в зубы, снизу вверх в подбородок. Боль была такая, будто в голову вонзилась раскалённая кочерга. Удар отбросил женщину назад, она споткнулась о пуфик и упала на спину. Голова гудела, разбитые губы нещадно ныли. Кровь струйками потекла изо рта, пачкая одежду и пол. Сплюнув, Дарья Павловна увидела в лужице свой зуб.

— За что, Рома?.. — прошептала она.

— Все вы, бабы, конченые мрази. Все! Шлюхи! Вам доверять нельзя… Получи, сука!

И Роман с размаху пнул жену под рёбра. А потом пинки и удары посыпались со всех сторон. Роман бил зло, в полную силу, только распаляясь от стонов и криков жены.

Но вот он остановился отдохнуть и перевести дыхание.

Дарья Павловна тихонько скулила, скрючившись на полу и закрыв глаза. Всё тело превратилось в сплошной сгусток боли, а внутри всё горело.

— Я только начал. Вставай, шмара!

Несильными, но обидными пинками он заставил женщину сесть. А потом набросил ей на шею скрученное в жгут кухонное полотенце и стал душить.

Дарья Павловна захрипела, задёргалась, руками цепляясь за удавку и пытаясь содрать её. Но ничего не получалось. Лёгкие жгло от нехватки воздуха, слёзы текли по лицу, перемешиваясь с кровью из разбитых губ.

“Убьёт… Ей-богу, убьёт… Глупая смерть. Притвориться, надо притвориться!”, — яркой вспышкой мелькнула в мысль.

Обмякнув всем телом, Дарья Павловна замерла и закатила глаза, делая вид, что потеряла сознание.

— Что, всё?.. — с недоверием сказал вслух Роман. — Быстро ты, Дашка. Ничего, сейчас в чувство приведу. Всё ещё впереди. А, бля, в кровь наступил! Обуться надо.

Брезгливо вытерев ногу об коврик, он перешагнул через бесчувственное тело жены, зашёл в комнату и стал рыться в шкафу. Потом, с кроссовками в руке, он не спеша прошёл в ванную. Зашумела вода из-под крана.

Вот он, шанс!

Дарья Павловна села, потом, несмотря на боль и не вполне слушающееся тело, цепляясь за мебель и стены, встала на ноги. Потом она схватила сумку и, как была, вся в крови и босиком, тихонько вышла из квартиры.

Дверь оказалась незаперта, и Дарья Павловна порадовалась своей забывчивости. Незапертая дверь сэкономила для жертвы пару бесценных секунд.

Так быстро, как только могла, Дарья Павловна спускалась по лестнице. Адреналин заглушал боль и страх, но ноющее избитое тело всё равно слушалось куда хуже, чем обычно.

Женщина уже выходила из подъезда, когда сверху раздался грохот и разъярённый рёв:

— Стой, дрянь! Вернись! Стой, хуже будет!

Этот крик подстегнул Дарью Павловну как кнутом. Она выскочила на улицу и помчалась в ближайший магазин. Люди провожали сначала босую окровавленную женщину, а потом и разъярённого мужчину, пытающегося на бегу надеть кроссовок, долгими взглядами.

Дарья Павловна забежала в супермаркет и крикнула:

— Спасите! Вызовите полицию!

Спрятавшись в конце зала за пивным стеллажом, она трясущимися руками достала из сумки телефон и набрала номер капитана Сушинского.

Раздались долгие гудки. Капитан не спешил отвечать, и время тянулось для бесконечно долго.

— Ну же, давай, давай! Возьми трубку!

У входа в магазин раздались голоса, и среди них Дарья Павловна с ужасом узнала голос мужа. Работники магазина убеждали Романа, что никто сюда не прибегал.

— Сушинский слушает. — наконец раздался в телефоне недовольный мужской голос.

— Тимур Сергеевич, спасите!! — зашептала Дарья Павловна. — Он хочет меня убить! Он бежит за мной!

— Подождите, кто он? Где вы сейчас? Это же вы у меня сегодня были с вещами с дачи?

— Да, да! Мой муж… Он был дома, когда я пришла. Он понял, что я была на свекровкиной даче и набросился, избил, душил. Я убежала и прячусь в магазине. Он… Он теперь меня точно убьёт!

— Так. Держитесь. — голос капитана стал собранным и твёрдым. — Где вы? К вам приедут.

[1] От англ. True Crime - настоящее преступление. Жанр, где в основе истории лежит реальное преступление, и автор исследует связанные с ним события.

Эпилог

4 декабря 2019 года

Дарья Павловна вернулась домой в начале декабря. Как раз выпал первый снег, укрыв голые деревья и землю нарядным белым покрывалом. Начало зимы календарной совпало с зимой природной.

Приветливый таксист всю дорогу от вокзала до дома развлекал Дарью Павловну разговорами про скорый Новый год и подарки. Но она поддерживала беседу вяло, только из вежливости. На душе у неё было тоскливо.

Таксист помог достать из багажника чемодан и уехал. А Дарья Павловна всё стояла у дома, но не спешила входить. Вдыхая ещё непривычно морозный воздух, она рассматривала дверь подъезда, такую знакомую и одновременно такую чужую…

Зайдя в квартиру, она прошлась по комнатам, а потом села на диван и задумалась. Когда-то уютная и родная квартира, в которой они с мужем прожили много лет, тоже казалась чужой. Ведь это было какое-никакое, а семейное гнездо. Теперь оно разрушено, а Роман сюда вряд ли вернётся.

Дарью Павловну передёрнуло, когда она вспомнила страшные события сентября. Как муж избил её и хотел убить, как она чудом сбежала и как вовремя приехали присланные капитаном Сушинским полицейские…

Мужа арестовали, а случилось и вовсе невообразимое. Роман, единственный мужчина Дарьи Павловны, муж и отец её сыновей, оказался серийным убийцей, причём давним и опытным. Прямо как из сериала.

Убивать он начал ещё в 1991 году, в возрасте 20 лет. Тогда дембель Рома Харитонов, добираясь домой в Ижевск с пересадками, в небольшом городе познакомился с девушкой. Рома предложил собеседнице проводить её до станции через лесок. От молодого симпатичного парня в форме не ждёшь подвоха, а зря. Оставшись наедине, он потребовал от девушки секса здесь и сейчас. Она отказалась, и Рома её изнасиловал. А потом, испугавшись, что она заявит в милицию, задушил жертву и тело закопал, как смог.

Убийца уехал домой и долго трясся от страха, ожидая стука в дверь и требовательного голоса: “Откройте, милиция!”. Время шло, никто не приходил и ни в чём Рому не подозревал. Тело девушки нашли только через пару месяцев, а убийцу никто и не пытался искать — уже рушилась страна, начинался передел собственности, ломались судьбы целых народов… До убийства девчонки никому не было дела.

Страх наказания постепенно забылся. А вот необычайно яркое, ни на что не похожее чувство всемогущества, когда девушка плакала и умоляла пощадить, Роман не забывал. Тогда он мог подарить жизнь и отнять её. Он был почти как… бог. И наслаждение от страданий жертвы было сильней и ярче всего, что когда-либо испытывал Роман. Так он решил, что будет насиловать и убивать. И то, что в 1993 году он женился на милой девушке Даше, а через несколько лет родились сыновья, его решения не изменило.

Хоть в лихие девяностые смерти и изнасилования были делом обычным, Роман всегда был осторожен и умело вёл двойную жизнь. Впрочем, замученная бытом и двумя детьми жена вряд ли могла заметить что-то подозрительное.

До 1999 года он зверски замучил и убил семерых девушек. А потом случился большой коррупционный скандал в компании, где работал Роман. Замазаны были многие, от работяг до больших начальников. Роман, будучи бригадиром, тоже проходил по этому делу и чудом избежал тюрьмы.

Эта история его очень напугала, и долгое время он сидел тихо, как мышь под веником. Но фрустрация копилась, желание мучить и убивать никуда не делось. А тут в 2013 году мать сказала, что на любимую фазенду она ездить уже не может — здоровье слабое. Убийца воспринял это как знак свыше: свободное помещение в малолюдном месте, делай что угодно! Мать не приедет, а жена, которая с матерью не ладит, много лет на эту дачу принципиально носа не сует. Свобода!

Так дача Людмилы Васильевны стала логовом маньяка, в котором он мучил и убивал своих жертв. Таковых было пять, и последней жертвой стала семнадцатилетняя Оля Сулимова.

Всего же от рук Романа погибли 13 женщин, а нескольким “повезло” остаться избитыми и изнасилованными, но живыми.

В обувной коробке Роман в самом деле хранил “трофеи”. И поисковая листовка, и другие вещи из коробки были связаны с жертвами, и убийца хранил их на память.

Всё это арестованный Роман рассказал капитану Сушинскому и другим полицейским совершенно добровольно и даже с каким-то внутренним облегчением. Маховики следствия закрутились, и всем было ясно, что на свободу Роман Харитонов если и выйдет, то очень нескоро. Радовались родственники жертв и обыватели, что преступник пойман и скоро понесёт наказание. Радовался капитан Сушинский, что дело об убийстве Оли Сулимовой раскрыто, и готовился получить майора.

А вот что пережила Дарья Павловна за эти три месяца, сложно описать словами. Её осаждали журналисты, ей что-то писали незнакомые и не всегда адекватные люди, на неё вдруг стали смотреть и шептаться: "Жена того маньяка, что Олю убил!". И это только усугубляло шок, в котором находилась Дарья Павловна. Благо, сыновья догадались отправить мать в далёкий санаторий, туда, где плохо ловит связь.

И вот Дарья Павловна вернулась. Ей вроде бы полагалось радоваться, что едва не убивший её муж больше не опасен. Но почему-то она чувствовала растерянность, тоску и чувство вины.

Её растили с установкой, что для женщины главное — выйти замуж. И всю жизнь она посвятила семье. Вокруг мужа вертелся маленький уютный мирок, который она самозабвенно строила со дня их знакомства. Вне замужества и семьи Дарья Павловна себя не мыслила. А теперь всё, во что она вкладывала душу, время, силы, всю себя — всё рухнуло…

Муж оказался убийцей и насильником. Дарья Павловна сначала не верила и не хотела даже слышать об этом, но под гнётом доказательств всё-таки поверила. И теперь её терзало чувство вины и собственной никчёмности.

Как же она не разглядела в любимом Роме свирепого зверя? Как не увидела, не сообразила, что за некоторыми странностями мужа (вроде его презрения ко всем женщинам сразу или привычки хватать жену за шею во время секса) стоит нечто большее? Почему ни разу не приехала на свекровкину дачу и не проверила, что там творится? И что же теперь, получается, что она полжизни потратила зря, отдав все свои силы преступнику?.. Получается, она невольно помогала ему убивать?.. И теперь она с клеймом жены маньяка — старая, никчёмная и никому не нужная... Муж — преступник и сядет в тюрьму, дети выросли. Из жизни вырвали с мясом и выбросили огромный кусок. Вместо него теперь зияет пустота, будто в раскрытой могиле, куда забыли проложить мертвеца… И чем эту пустоту заполнить, непонятно.

Месяц, проведённый в санатории, улучшил физическое здоровье, но душевных ран не залечил. Да и разве ТАКОЕ залечишь?

Дарья Павловна вздохнула и взялась разбирать чемодан. Но вдруг она вздрогнула, поймав давно забытое ощущение: мерзкий холодок вдоль позвоночника! Покойная свекровь не появлялась с сентября, и Дарья Павловна уже успела о её потусторонних визитах забыть.

А вот теперь пришлось вспомнить.

Холодок пополз вниз, вызывая слабость в ногах, и Дарья Павловна поспешно села на диван, боясь упасть.

В комнате похолодало. Из угла потянуло запахом тлена и влажной земли, а потом заклубился туман, и из него вышла неупокоенная свекровь. Людмила Васильевна ничуть не изменилась: щуплая старушка, божий одуванчик. Та же ночнушка, серьги в ушах, тот же противоестественный неживой взгляд. Разве что трупных пятен на коже прибавилось.

Молча покойница приблизилась к невестке и протянула к ней руку.

— А, Людмила Васильевна! — ядовито-вежливо сказала Дарья Павловна. — Аж три месяца вас не видела. И ещё бы столько же не видеть.

Старуха пожала плечами.

— Кстати, Людмила Васильевна, у меня вопрос на миллион. Как вышло, что ваш чудесный Рома, ваш сынуля, свет в окне, оказался убийцей и насильником?! Не знаете? Не из-за вашего ли воспитания? Ну и кто из нас теперь плохая мать, а?!

Старуха промолчала, но в мёртвых глазах появились слёзы, и лицо стало более печальным и… живым.

— И красный халат я вам не дам. Его полиция забрала как улику. Уж извините.

— Плевать на все халаты мира. Не в нём дело. — неожиданно громко и живо сказала Людмила Васильевна. — Мне надо было, чтобы доказательства его дел нашли и паразита в тюрягу законопатили.

— Так вы знали?!

Неупокоенная свекровь села в кресло напротив и пристально посмотрела на невестку.

— Знала. Я умерла из-за него.

— Он и вас убил?! — пролепетала ошарашенная Дарья Павловна.

— Косвенно. Слушай, у меня мало времени, а хочу всё рассказать. Я ведь не ездила на свою фазенду из-за болячек. А в июле поговорила с соседкой по даче, Тамаркой… Помнишь её?

— Такую забудешь! — усмехнулась Дарья Павловна, вспомнив впечатляющий рассказ про отравление.

— Ну вот. Поговорили мы тогда про цветы, про дела дачные, и меня такая тоска взяла, хоть волком вой. Думаю, дай-ка съезжу, хоть одним глазом посмотрю на любимую фазенду. И как раз сосед Толька туда ехал, он меня подбросил. Приезжаю я — замка в двери нет! Есть в домике кто-то. И стоны слышны. Нет чтобы за соседями бежать, я, дура старая, сама полезла проверять.

— И что там? — подалась вперёд заинтригованная Дарья Павловна.

— Я тихо вошла и поднялась на чердак. А там… Кровать сдвинута, а к балке потолочной девушка привязана. Избитая, места живого нет, внизу лужи крови. А Ромка красный халат мой надел и девчушку эту мучает. Пару раз ударит или шнуром от телевизора хлестнёт, а потом душит. В чувство её приведёт, и снова... Я стояла, глядела, глазам не верила, а он, гад, так увлёкся, что меня не заметил. Я говорю, ты что творишь?! Он аж подпрыгнул, не ожидал, что я приеду… Тут меня инсульт и хватил. И знаешь, что, Дашка?

— Что?

— Он не торопился. Сначала девчонку добил, как-то следы замёл, и только потом меня в город повёз. А ехать долго. Село большое есть по пути к нашему СНТ, и там больница есть. Мог оттуда врача вызвать, мог туда меня увезти. Сколько времени потеряли. И в городе дурачком прикидывался, медлил… Так я в больнице и подохла.

— Мать родную!.. — потрясённо охнула Дарья Павловна.

— Да уж. Я жизнь на него положила, Ромочка-Ромочка, а он!.. Скотина неблагодарная. — зло скривилась свекровь. — Представь моё состояние. Меня как якорем держало. Я поняла, что пока Ромку возмездие не настигнет, не упокоюсь. Я пыталась до него достучаться, до мальчишек… Без толку. Вот только до тебя получилось. Мёртвому с живыми сложно. Это хуже, чем иностранцу что-то объяснять, если он ни слова по-русски не знает. А ты — на его языке.

— А как оно… там? — не сдержала любопытства Дарья Павловна. — Ну, после смерти? Рай, ад, всё такое?

— Время придёт, сама увидишь. А у меня уже силы на исходе, дай договорить. Я с красным халатом потому тебя донимала, чтобы ты на дачу поехала, сама увидела и что-нибудь сделала. Ты молодец! Извини, Даша, что я тебя мучила. Но по-другому никак было. Я долго силы копила, чтобы поговорить по-человечески. Теперь всё, ухожу и не приду больше.

Свекровь медленно встала, и в воздухе начало теплеть.

— Стойте! Один вопрос! А зачем Рома надел красный халат? Ну, когда вы его увидели...

— Я об этом думала. Не знаю. — покачала головой свекровь. — Может, роль родителя, который наказывает непослушного ребёнка, на себя примерял. Я-то раньше только в красном и ходила. А он пацан был шебутной, прилетало ему от меня и шлангом, и ремнём… А может, просто у него с рождения мозги набекрень. Кто разберёт теперь. Прощай, Даша. Не тоскуй, просто живи. Увидишь, всё образуется.

— Прощайте, Людмила Васильевна!

Вскочив, Дарья Павловна порывисто обняла мёртвую свекровь, и та, медленно, с явным усилием подняв руки, обняла невестку.

А потом очертания хрупкой старушечьей фигуры стали таять, исчезать всё быстрей и быстрей.

Через пару секунд в комнате осталась одна Дарья Павловна, обнимающая пустой воздух.

Она опустила руки и вдруг почувствовала огромное облегчение, будто с плеч сняли тяжёлый груз, который она тащила в гору. И впервые за долгое время Дарья Павловна улыбнулась.

Оглавление

Глава 1. У ведьмы Ники

Глава 2. Неудачный день

Глава 3. Фазенда и её загадки

Глава 4. Тайное становится явным

Эпилог