Спасу тебя навсегда (СИ) [Яна Нова] (fb2) читать онлайн

Спасу тебя навсегда

Глава 1: Настя

— Стрельникова, тебе, что нужно особое приглашение? Живо в кабинет зашла! — я уже тридцать минут сижу у кабинета гинеколога, всё не решаюсь зайти, пропуская всех вперёд.

Не люблю эти медицинские осмотры, а с нашими врачами, эта любовь вовсе не появится. Настоящие коновалы, которые даже от ОРВИ без осложнения вылечить не могут. Для нас, детдомовских одна отговорка, лекарств нет, государство деньги не выделяет. Парацетамол и анальгин — лекарство от всех болезней.

Из кабинета Валентины Юрьевны, нашего гинеколога, девочки всегда выходят в слезах. Она с таким пристрастием проводит осмотр на кресле, что девочки ещё несколько дней мучаются от тянущих болей внизу живота. Меня до сегодняшнего дня эта участь миновала. Я говорила, что не живу половой жизнью, мне задавали стандартные вопросы о самочувствии, щупали живот, грудь и отпускали. Сегодня наша директриса заявила, что осмотр на кресле будет обязательно, возьмут анализы на отсутствие различных инфекций. Ей зачем-то важно было подтверждение, что я до сих пор невинна и полностью здорова.

У нас в детдоме, быть девственницей — это значит, ты не такая, как все. Девочки постоянно между собой обсуждают, как проводят время с мальчиками из детдома, кто-то даже встречается со взрослыми мужчинами, которые потом им покупают дорогие подарки и вещи.

Я здесь мало с кем общаюсь, единственный родной и близкий человек, это брат Максим. Он младше меня на десять лет. Мы вместе попали в детдом, когда убили маму. Других родственников у нас не было. Отец умер, когда Максиму было три года.

Захожу в кабинет на не гнущихся ногах от страха.

— Живее давай, мне ещё на аборт надо. Ты последняя, — Валентина Юрьевна смотрит на меня с раздражением.

Сажусь на стул напротив неё.

— Не надо здесь рассиживаться, сразу шуруй за ширму, раздевайся по пояс, лезь на кресло.

— Зачем мне на кресло, у меня нет половой жизни? — уточняю дрожащим голосом.

— Меньше вопросов, больше дела, — рявкает. — Клара Генриховна сказала, всех осмотреть. Вы малолетние шалавы, только притворяется бедными овечками, а сами трахаетесь налево и направо с тринадцати лет. Тебе скоро восемнадцать, думаешь поверю, что ты чиста.

— Но, это правда, — становится даже обидно за такие оскорбления, которые сыпятся не заслужено.

Я итак терплю насмешки от ребят, и мальчиков, и девочек. У меня большой комплекс связанный с моей внешность, а именно неровных зубов и неправильного прикуса. Я этого очень стесняюсь, практически не улыбаюсь. Мама хотела поставить мне брекеты, даже устроилась на вторую работу, чтоб быстрее накопить денег. К выпускному классу у меня должны были быть ровные зубы и красивая улыбка, но судьба сложилась иначе. А так внешность моя самая обычная.

— Ты разделась!

— Нет. Вы дадите что-нибудь подстелить на кресло, здесь грязно? — брезгливо смотрю на потрёпанное кресло, на нём что-то пролитое, даже виднеются капли засохшей крови.

— Посмотри, какая цаца, — завыла. Договорить ей не дали, в кабинет влетела медсестра.

— Валентина Юрьевна, там у Ерохирой кровотечение открылась, я говорила нельзя ей... — увидев меня за ширмой, притихла. — В общем идите, вас там ждут.

— Закончи осмотр, возьми анализы, — дав указания медсестре, она вышла из кабинета.

— Стрельникова Анастасия Викторовна? — прочитала, взяв мою карту.

— Да.

— Половой жизнью живёшь?

— Нет.

— Ясно, раздевайся, располагайся на кресле, подстелить в шкафу возьми.

Всё же разделась ниже пояса, села на кресло и приняла необходимое положение.

— Что ты так зажалась, расслабься, — медсестра подошла ко мне, надев чистые резиновые перчатки.

Вышла из кабинета с неприятными ощущениями. Может и повезло, что не было осмотра с помощью гинекологического зеркала, но зато осмотр был через задний проход, ввела палец, а другой рукой надавила на живот. В этом тоже было мало, что приятного.

Направилась в свою комнату, навстречу шёл Максим, рядом с директрисой.

— Настя, меня опять куда-то везут, — кинулся ко мне со слезами. Обняла брата, загораживая собой.

— Клара Генриховна, куда опять? Что за обследования вы проводите? У Максима какие-то проблемы со здоровьем, почему вы мне ничего не рассказываете? Я его сестра и имею право знать.

— Нет у него ни каких проблем, — фыркнула. — Иди к себе, вечером, когда мы вернёмся тебя ждёт серьёзный разговор. Всё пошли, — схватила Максима за руку и буквально потащила за собой на выход.

Очень переживала за брата, в этом детдоме вообще происходило что-то странное, пропадали маленькие дети, девочки-подростки. Нам конечно говорили, что из усыновляли или удочеряли, но между детьми обсуждали совсем другую правду...

Открыла дверь в комнату, сразу получив удар подушкой по голове. Не смогла удержать равновесие, упала на пол, ударившись головой о косяк двери.

— Посмотрите, наша царевна-несмеяна пожаловала! — девочки начали надо мной смеяться.

— А знаете почему, она не смеётся? — Люба хохотала, возвышаясь надо мной, выставив вперёд грудь пятого размера и большой обвисший жировой живот. — Так у неё зубы кривые! Фууу... Поэтому ты до сих пор целка, у пацанов на тебя не стоит. А может у нашего Борьки встанет? Давайте тащите в кладовку и разденьте её до гола, — скомандовала она.

Люба в нашей комнате была самая старшая, самая агрессивная и злая. Она была очень толстой и высокой, поэтому все девочки её побаивались. Кто не хотел стать жертвой буллинга, слушались и выполняли любые её команды.

Мне не впервой сидеть в кладовке, я даже там ночевала иногда. Лучше там отсидеться или переночевать у Максима в комнате, чем находиться под постоянным прессингом.

— Вставай, — Зоя пнула меня ногой в бедро. — Сама пойдешь или тебя за волосы тащить, — Зойка, как могла строила из себя отмороженную на всю голову, только чтоб угодить Любе. Ей только недавно удалось перейти на её сторону, а до этого два года над ней также издевались. Не знаю, чем она заслужила помилование, но слухи ходят разные. Кто-то даже говорит, что она приняла участи в групповом сексе. Зоя и ещё одна девочка, и пять парней, а Люба всё снимала на телефон. Потом это видео долго гуляло среди наших воспитанников и бурно обсуждалось.

Шла в сторону кладовки, по бокам, как надзиратели двигались девочки. Кто-то даже толкнул меня в спину.

— Шустрее, нам ещё здоровяка надо заманить.

Не успела подойти к двери, как Зойка её открыла на ходу, а от Тани прилетел толчок в плечо. Полетела внутрь комнаты. Запнувшись об валявшуюся швабру, упала, опять разодрав колено. Которое ещё не успело зажить, после предыдущей потасовки. Девочки зашли за мной, одна схватила за джинсы, пытаясь стянуть их вместе с трусами, вторая за свитер. Мне удалось увернуться, и ударить Таню ногой в живот, та согнулась пополам и отстранилась.

— Ах, ты тварь! — завопила. — Зойка врежь ей как следует, — подначивала соучастницу. — Как больно, то! Она мне кажется, что-то повредила.

— Ты охренела, — поворачиваюсь и стремительно отбегаю, когда Зойка летит на меня. Тянется, чтоб достать, схватив за волосы... Больно дико...

Она пытается ударить меня по лицу, но я с размаху щелкаю её по носу, тут же слыша неприятный треск. Блин...

— А-а-а-а! Сука! Ты мне нос сломала! Она мне нос сломала! — повернулась в сторону скрючившейся в углу Тани, смотрит на свои окровавленные руки. Кровь текла ручьём.

Таня с трудом поднялась и увела орущую, на весь коридор Зою.

— Пойдем, Борька сам её разденет, он на неё давно дрочит. С такой тушей она не справится.

Дверь кладовки закрылась, щелкнул засов. С облегчением выдохнула.

На душе даже немного радостно, что получить отбиться от этих дылд. Всё-таки не зря пропадаю в спортзале по несколько дней в неделю.

Глава 2

Забилась под стеллаж с инвентарём. В углу на полке нащупала свёрток, специально спрятанный, который помогает скоротать здесь досуг. Покрывало, фонарик и книга. Большая кулинарная книга с рецептами, зачитала её до дыр. Моя мечта приготовить что-нибудь из этой книги на собственной кухне. С детства обожаю готовить.

Когда была маленькая, часто крутилась на кухне возле мамы, помогала ей кухарить. Многие рецепты до сих пор помню. Незабываемый пышный и очень вкусный омлет на завтрак. Не сравнить с тем, который нам дают здесь. Который есть, то страшно, не то, что наслаждаться вкусом. А какой вкусный, она пекла пирог с вареньем. Пальчики оближешь. Даже сейчас почувствовала его вкус во рту, небольшая кислинка от домашнего смородинового варенья и нежное песочное тесто.

Я иногда хожу на кухню помогать тете Ларисе. Она очень хорошая и добрая женщина, но одинокая. А еда не вкусная, так это потому-что приходится готовить из самых дешёвых и второсортных продуктов.

Первое время, когда мы с Максимом здесь появились, она хотела нас забрать под опеку. Но ей не разрешили, не соответствующие жилищные условия, низкая зарплата, к тому же не в браке. Она стала нам помогать, приносила домашнюю еду, покупала одежду, дарила подарки на праздники. Это она мне подарила эту книгу на семнадцатилетие, зная о моих увлечениях.

Дверь в кладовку скрипнула, появился маленький просвет. В дверях появилась большая фигура, в нос ударил резкий запах пота. Боря зашёл внутрь, дверь за ним захлопнулась.

— Развлекайтесь, голубки, — послышался хохот.

— Насть, что опять? — Боря подошёл и плюхнулся рядом на пол. — Сколько это может продолжаться? Они меня от тренировки оторвали.

— А я что могу, против толпы. Я итак Зойке, кажется нос сломала.

Боря большой, сильный и безобидный добряк, но только для меня. Никто не знает, что мы однажды подружились, также сидя в этой кладовке. Для всех он парень, которому нельзя отказывать, тот который получает, всё что хочет. Девчонки заметили его заинтересованный взгляд в мою сторону, поэтому под разными предлогами заманивают сюда, чтобы он со мной развлёкся, или как минимум начал приставал, напугав меня. Тем самым сделав мою жизнь ещё более невыносимой.

Боря — боец смешанных единоборств (MMA), в среднем весе. Агрессивный и бесстрашный. Ему уже восемнадцать лет, стены детдома он не покинул, только потому-что участвует в нелегальных подпольных боях и выигрывает неплохие деньги для руководства.

— Ты же знаешь, как это прекратить? — такой разговор случается, каждый раз, когда нас здесь запирают. Я давно нравлюсь Боре, он не раз предлагал мне стать его девушкой, тогда всё издевательства, сами собой прекратятся.

— Знаю, — тихо вымолвила и опустила голову.

— И?...

— Я тебя не люблю. Прости... Мне кажется я вообще не способна. Не надо меня больше защищать, если они узнают, что мы нормально общаемся, тебе может достаться.

— Мне? — у него вырвался смешок. — Хотел бы посмотреть на этого самоубийцу. Насть, давай хотя бы фиктивно, появишься пару раз со мной под ручку, дашь поцеловать... — почувствовав моё вздрагивание, добавил, — в щёчку. Я не всегда смогу прийти на помощь, у меня скоро соревнования, я уеду. Так хоть на расстоянии смогу тебя защитить. Обещаю тебя не тронут, но только, если будешь со мной.

— Борь...

— В следующие раз они могут не ко мне прибежать, а найти какого-нибудь отморозка, который возьмёт и воспользуется ситуацией. Ты очень милая и красивая, любой согласится.

— Мне надо подумать. Спасибо, что ты такой хороший. И спасибо за комплимент, — улыбнулась. Было приятно слушать, хоть изредка, о том, что я красивая. Мама всегда мне об этом повторяла. Здесь слышу только оскорбления по поводу своей внешности, из-за этого у меня развились комплексы, я стала замкнутая и неуверенная в себе. — Ты единственный мой друг. И ещё, я бы хотела увеличить тренировки в два раза.

Да, именно Боря является моим тренером. Чаще всего мы занимается, когда никого нет в спортзале. Летом убегаем в соседний двор, в котором находится спортивный кластер. Там есть все необходимые тренажёры для тренировки.

Просидев час, обсудив новую программу тренировок, Боря выбил ногой засов в двери, освободив нас.

Вернулась в комнату, там никого не было. Время ужина, должно быть все в столовой. Мы с Максимом часто ходим кушать после всех. Когда у тёть Ларисы заканчивается смена, она нас кормит. Пошла проведать брата, должно быть они уже вернулись. Максим спал. Вышла из комнаты, направившись к себе. Меня окликнули.

— Стрельникова, вали к директрисе, — развернулась, пошла в сторону кабинета директора. — Готовь вазелин, ей уже известно, что ты отмудохала Зойку и сломала ей нос, — Люба шла следом злорадствуя и напевая. — Ждут тебя Стрельникова, небо в клеточку, друзья в полосочку.

Глава 3

Бреду мучительно долго, через каждые сто-двести метром останавливаюсь, размышляя о том, что же скажет мне Клара Генриховна. Перед входом в кабинет директора, замираю, переводя дыхание. Знаю, что выгляжу бледной, несколькими щипками разгоняю кровь, чтобы она немного прилила к щекам. Вдыхаю полной грудью, только после этого вхожу. От сквозняка дверь немного выбивает из моих пальцев, стук получается громким, как будто с вызовом.

Тучная директриса отрывает взгляд от кипы бумаг и окидывает меня нехорошим взглядом. Дурное предчувствие подкатывает к горлу противным комком, сжимая в удушье.

У неё всегда волосы прилизаны туго и ровно, а крошечная дулька на голове смотрится немного комично, но смеяться над этой вредной и крайне придирчивой женщиной мне бы и в голову не пришло. А сейчас тем более не время и не место.

Застываю, не зная, чего ожидать.

— Садись, Настя. Нам предстоит долгий и очень неприятный разговор, — машет пухлой рукой в сторону кресла.

Мне предложили сесть? Непривычно очень! Обычно грымза вызывает всех к себе на ковёр и держит у порога, даже стул не предлагает. Но сейчас — кресло?

Клара Генриховна перекладывает ручку между пальцами, напоминающими разваренные сосиски, рядом лежит Уголовный кодекс. Меня начинает скручивать от страха. Упорно стараюсь его подавить, пытаясь угадать, по какому поводу меня вызвали к директору на тет-а-тет. Не из-за драки же. Раньше её это никогда не интересовало.

Занимаю место напротив неё и складываю ладони на колени. Они мгновенно покрываются влагой, вытираю их незаметно о себя.

Сердце грохочет в горле.

Возникает пауза.

— Знаешь, что я читаю? — начинает издалека. Жму плечами. — Я читаю нечто очень занимательное. Занимательное оно потому, что прилетает ко мне на стол не впервые. До сегодняшнего дня, моего хладнокровия и опыта хватало, чтоб закрывать глаза на ваши петушиные разборки. Однако сегодня пришла к выводу, что нужно заниматься первопричиной источника постоянных жалоб. То есть тобой, Настя.

До меня доходит с опозданием, о чём она говорит...

— Жалобы на меня? Какие?

— Систематические. Подробные. И не от одного человека... — усмехается директриса.

Она не назвала имена жалобщиков, но я понимаю, о ком идёт речь, и мрачнею.

— Ткачёва?

— Не она одна, — дректор перебирает на своём столе несколько листочков, складывая их в тоненькую, но уже стопку, и опускает на стол, придавив указательным пальцем. — Что ты на это скажешь? В этот раз я не смогу пустить всё на самотёк и отделаться обещанием провести поучительную беседу. У Тканевой перелом носа со смещением и черепно-мозговая травма, кровотечение с трудом удалось остановить. Хватова, с огромной гематомой на весь живот, сломано два ребра. За что ты избила девочек? Откуда такая жестокость? Я от тебя такого не ожидала... Свидетели происшествия опрошены, все, как один заявляют, что ты первая на них набросилась. Версию потерпевших слышала, теперь твоя очередь, — кладёт передо мной чистый лист А4 и ручку. — Пиши, всё в деталях.

В объяснительной излагаю, всё как есть, что жалобы девочек не имеют под собой реальных оснований. Что это они постоянно цепляются ко мне без основания и систематически изводят, пользуясь тем, что их больше. Ниже описываю сегодняшний случай. Если и говорить словами закона, то это была самооборона.

— Я защищалась, — говорю возмущенным голосом, когда директриса заканчивает читать объяснительную, сняв очки, положив их перед собой.

— Вот как? — её брови взлетают вверх изумлённо. — Чем же ты так им насолила? Впрочем, это не моё дело, у меня других дел непроворот. Эту проблему надо решить в кратчайшие сроки.

— Как? — усмехаясь.

— Извенись, договорись, поговори с ними в конце концов. Выясни причину неприязни. Не с кулаками же сразу лезть. Ты знаешь, что тебе грозит уголовная ответственность, если вред здоровью будет признан тяжким. Статья 112 Уголовного кодекса, — кинула передо мной кодекс, — до трёх лет лишения свободы.

Я сразу и не поняла о чем она говорит. Услышав об уговной ответственности, попыталась абстрагироваться и мыслить здраво. Мне надо прийти в себя. Срочно... Жизненно важная необходимость!

— Я этого не делала, — выделяю каждое слово.

— Как? Вот, же ты сама написала, — надела очки, зачитывая предложение из объяснительной. — "Увернувшись, ударила её по лицу..."

— Удар был, но только по носу, откуда там могла появиться черепно-мозговая травма?

— Не знаю, тебе виднее, — зашипела себе под нос.

— Хватову, только пнула, не могла я сломать ей рёбра, — на глазах навернулись слёзы, мне теперь никто не поверит. Я одна, а их много, и они все против меня.

— Послушай, Стрельникова, факты говорят сами за себя. Девочки в больнице, вид у них, мягко сказать потрёпанный. Это я ещё не сказала, про мелкие повреждения и ушибы мягких тканей. Сказать могу только одно, ты меня очень огорчила, Стрельникова. С виду хорошая, умная, прилежная девушка, а выходит, что малолетняя преступница.

Не выдержав такого напряжения, я расплакалась. Мне было обидно за себя, я ведь столько тренировалась, чтоб себя защищать, а выходит, мне это принесло только проблемы. Что нужно было молча терпеть их побои и издевательства. Я хотела постоять за себя, дать отпор. Понятно, что девочек "добили", а вину перевели на меня. Но как это доказать?...

— Как доказать, что это не я. Они все сговорились против меня.

— Ой, не знаю... не знаю. Я могу конечно, попробовать замять это дело, на сколько мне хватит моего влияния, но и ты должна будешь принять в этом участие.

— Конечно, я сделаю, всё что надо. Только помогите, — в сердце затрепетали надежда, что всё обойдётся.

— К тебе будет важное поручение. Нам в кабинет информатики требуются новые компьютеры. Да, ты сама наверное знаешь.

— Конечно, — компьютеры у нас и правда давно исжившие себя, на которых работать вообще не возможно.

— Хорошо. Вот тебе задание. От меня лично. Встретиться с важным гостем из Минпросвящения, поделиться от первого лица об устаревшей технике, её изношенности и тому подобное.

Понимание ослепляет меня вспышкой!

— Самое важное, — стиснула губы тонкой линией. — Этого человека зовут, Ваган Ашотович, он секретарь комиссии... Без его ведома ничего не происходит, и нашу заявку на дополнительное финансирование могут зарубить на корню. Но к счастью, нам выпал шанс обойти некоторые сложные моменты бюрократической системы. При непосредственном твоем участии... — внимательно посмотрела на меня, потом продолжила. — Настя, — расплылась в сардонической улыбке. — Я очень на тебя надеюсь, именно поэтому посвящаю в такие важные и деликатные нюансы, которые ты знать не должна. Но ты же умная девочка... Уверена ты сделаешь всё правильно, — замолчала.

Я тоже молчу.

Немая пауза длилась не менее минуты.

— Ну?...

— Извините, Клара Генриховна, я не понимаю, к чему вы клоните.

— Что тут понимать? Школе нужна новая оргтехника. Компьютеры на ладон дышат, некоторые вообще не включаются. Мне в кабинет нужен новый факс, в учительской сломался принтер, о сканере и ксероксе вообще молчу. Нашему детдому необходима поддержка и субсидии из бюджета. Мы почти заручились согласием властей уделить больше внимания нашему воспитательному учреждению, но ... есть препятствия. Препятствия, которых не станет, если Ваган Ашотович приложит некоторые усилия. Но без стимула, увы, этого не получится, — снова смотрит на меня, выпучив глаза, словно намекает на что-то.

Я просто не пойму, о чём речь! Может быть переживания сказались? От того стала немного тугодум?

Директриса теряет терпение, процедив сквозь зубы:

— Придёшь в пятницу вечером на личную встречу, составишь компанию и окажешь некоторые знаки внимания заинтересованному лицу. То есть Вагану Ашотовичу. Он приметил тебя сразу же, когда приезжал с визитом, ты бегала на площадке с детворой, зарядку делала, приседала...

Пытаюсь вспомнить, когда он мог меня увидеть. Я действительно часто с Максимом и его друзьями играю на спортивной площадке. Выходит он там меня рассмотрел...

До меня наконец, доходит смысл намёков директрисы.

Вскакиваю с места.

— Я?! Ни за что! Как вы могли подумать обо мне, будто я соглашусь на подобное?! — меня затрясло от гнева.

— А что такого? Ты не в той сейчас ситуации, чтоб строить из себя недотрогу. В этой жизни надо уметь вертеться. Не забывай, где ты находишься. Это детдом, здесь иначе обстоят дела, чем у обычных детей. Быстрое взросление, созревание и половая активность.

— Я отказываюсь!

— Послушай, Стрельникова! — стучит толстым пальцем по столу. — Я столько раз закрывала глаза на жалобы, на твои побеги за пределы, твоё нахождение на кухне, ночёвка в комнате у брата... Я могу бесконечно перечислять. Шла навстречу бедной сиротке! Пора отплатить добром за добро! Я ведь, тебе самого главного не сказала, если Ваган Ашотович останется доволен, он с лёгкостью уладить сегодняшнее маленькое недоразумение.

— Ни за что!

Останется довольным? Да, мне даже страшно об этом подумать. Жестокая правда в том, что, если детдомовский, можно за человека не считать. Возмущение клокочет в горле, не нахожу слов, что можно ещё возразить. Директор расценивает моё молчание по-своему:

— Вот и хорошо, — закрывает толстый ежедневник. — Вот и порешали вопрос.

— Ничего мы не порешали, — отвечаю севшим голосом. — Найдите другую кандидатуру. Может быть, сами сходите? — глаза директрисы округляются, как чайные блюдца.

— Забыла с кем разговариваешь?! Совсем совесть потеряла...

— Я разговариваю с директором государственного воспитательного учреждения для детей, оставшихся без попечения родителей, но создаётся впечатление, что с сутенёршей какой-то. Мамку из себя корчите? На одних пустых угрозах решили дельце обстряпать?

— Да как... Да как... Да как ты смеешь? Дрянь! — завопила, как сирена. — Забыла, чем тебе грозит отказ? Последний шанс, Стрельникова. Иначе твоя жизнь в этот интернате превратится в ад! — напоминает директриса. — Не забывай, что в стенах этого детского дома воспитывается и твой горячо любимы братец, Максим. Хороший мальчик, активный, подвижный. Иногда стою напротив окна, пью кофе и наблюдаю, как ребята резвятся на площадке. Максим самый оживленный, динамичный, всё прыгает по этим турникам, брусьям и шведским стенкам. Так переживаю за него, так ведь и упасть можно, сломать себе что-нибудь. Повезёт, если ногу, руку, а если позвоночник? Ах, это ж в инвалидном кресле на всю жизнь, — качает головой, наблюдая за моей реакцией. — В общем, думаю ты меня поняла, Стрельникова. Иди, мне ещё нужно сделать важный звонок, — смотрит на часы. — Завтра хочу услышать от тебя уверенное "да".

Глава 4

Кабинет директора покидаю степенным шагом, но уже в коридоре хочется перейти на бег и бежать-бежать-бежать без оглядки! Со всех ног... Так мерзко. Хочется умыться, принять душ. Но приходится довольствоваться ледяной водой из раковины в женском туалете, чтобы немного остудить пылающее лицо и шею. Кожа горит, как будто воспалена.

В одном точно уверена: на встречу с важной шишкой не пойду. Я что-нибудь придумаю... Лучше сбегу вместе с Максом. Конечно нас будут искать, бежать надо ночью. До встречи два дня, я всё подготовлю, предупрежу брата и в четверг после полуночи мы сбежим. Можно в наш посёлок поехать, тётя Лена, мамина подруга должна помочь. Спрячет нас на две недели, а потом мне восемнадцать исполнится, оформлю опеку и заберу брата на совсем. С начала учебного года пойду учиться. Я поступила на технолога общественного питания. Устроюсь на хорошо оплачиваемую работу, сниму жильё. Квартира, положенная сиротам, мне не светит, это ещё одна загадка нашего детдома. Вроде все выпускники получают квартиры, но никто в них не живёт.

Инга, наша выпускница, пришла работать преподавателем русского языка, после обучения. Она мотается по съемным квартирам, общежитиям, коммуналкам, иногда здесь остаётся ночевать. Я с ней общалась, хотела узнать, какая там за воротами жизнь, удалось ли устроиться, и про квартиру спросила. Она только в лице изменилась, после моего вопроса, грустная стала, глаза спрятала. Сказала, что там не живёт, а причину не озвучила.

Если директриса и правда моему делу даст ход, в полиции заведут дело и объявят в розыск. А вдруг найдут, что тогда с Максимом будет. Мне с судимостью его никогда не отдадут.

Мысли становились совсем не весёлые, спешу прервать их торопливым бегом, пока не унесло в депрессию. Но и причин для радости совсем нет. И что она ко мне привязалась, может же другую девочку отправить, которая будет не против.

Провожу некоторое время в одиночестве, расхаживая вдоль дверей и прислушиваясь к шуму за ними. Я так расстроена разговором с директором, переживаю за брата, неужели она и впрямь, чтоб надавить, может навредить ребёнку. Не хочу в это верить... Она просто пугает. Но Максиму скажу, чтоб был аккуратнее, а лучше пока не ходил на спортплощадку. Хожу ещё некоторое время, мысленно пакуя чемоданы. Пока Антонина Степановна не разгоняет всех по комнатам, объявив отбой.

Иду в комнату к брату, он играет с ребятами. Провожу там немного времени и ухожу к себе. С неудовольствием понимая, что вся ночь будет отравлена томительным ожиданием.

Утром, после завтрака, меня опять вызвали к директору.

— Ну, Стрельникова, подумала? — она встала с кресла, пересев рядом, похлопав по моей руке своей ладонью, а потом улыбнулась, жирные губы с кремовой помадой расплылась в неестественно широкой улыбке.

— Послушайте, Клара Генриховна...

— Ну, что я ещё не слышала, — директриса переплетает пухлые пальцы и смотрит на меня. — Давай так... Ты должна трезво смотреть на ситуацию. Через две недели тебе восемнадцать, куда ты пойдёшь? Тебе есть на что жить, квартиру снять, ты же учиться собралась, а это тоже не дешёвое удовольствие. Что плохого сходить на одно свидание? Девушки твоего возраста должны пользоваться возможностями!

— Девушки моего возраста хотят любви, а не ложиться под жирных старикашек.

— А кто говорит ложиться? — делает удивлённый глаза, но я не верю этому выражению. — Поужинаешь, прогуляешься по городу. В лимузине покатаешься. Культурный человек, очень обходительный. Может быть, у вас всё серьёзно завяжется. Будешь на его содержании, как сыр в масле кататься.

Ой, всё... Пошли сказки, как в фильме "Красотка".

— У тебя есть возможность, роскошно устроиться в этой жизни. Ты ему очень понравилась. Пользуйся природными данными, пока есть такая возможность! — советует. — Другого такого шанса может и не быть... Тем более Ваган Ашотович уже заказал столик в ресторане.

"Встать и уйти! Встать и уйти..." — колотиться в висках.

Раздался лёгкий стук в дверь. Директриса подскочила, бросилась открывать дверь.

— Здравствуйте, Ваган Ашотович, проходите, присаживайтесь, — начала щебетать перед ним, чуть ли не в ноги кланяясь. — Будете что-нибудь?

— Кофе, — хрюкнул, этот боров.

Директриса потянулась к телефону и позвонила секретарше:

— Галиночка, — пела елейным голосом, — сделай нам два кофе, со сливками и сахаром. Конфеты достань.

Мужчина прошёл к окну с тёмно-синими шторами. Окинула его взглядом, он довольно крупной комплекции, его костюм слился с тяжёлыми шторами. Высокий, с залысинами на голове и неприметным лицом. Я не ошиблась, когда сказала, что он жирный и старый.

Он тоже пристально меня осматривал сверху вниз. Его взгляд липкий, масляный, от которого мурашки по телу. Глаза у него мутные, узкие, с нависшими веками. Тонкие, обветренные губы. Очень неприятный и мерзкий человек, с таким рядом и минуты не смогу провести.

— Клара Генриховна, вы всё обсудили? У меня поменялись некоторые планы, я бы хотел забрать её уже сегодня. Анализы готовы?

— Да, да... — она начала нервно рыться на столе, перекидывая листы бумаги с одной стопки в другую. — Вот они, пожалуйста, посмотрите, — передаёт несколько листов мужчине. — Невинная, чистая, всё как вы предпочитаете.

Я утратила возможность говорить и двигаться. Не верила своим ушам... Вот для чего ей так нужен был мой осмотр?... Это, что всё подстроено?... Они сейчас распоряжаются моей жизнью, словно я какое-то животное на рынке. Слёзы катятся по щекам. Я должна отказаться, лучше в тюрьму. Пусть делает, что хочет, ни за что не соглашусь...

Глава 5

— Девка согласна? Точно целая? Не будет, как в прошлый раз. Второй раз такой подставы не прощу.

— Конечно, согласна, — кинула на меня зловещий взгляд. — Правда, Стрельникова?

— Нет. Не согласна!

— Ах, ты дрянь! Мы же с тобой всё обсудили, — думала её глаза от гнева и злости выпадут из орбит. — Ваган Аш-Ашотович, оставьте, пожалуйста нас на пару минут, я Настеньке кое-что напомню, потом можете её забирать.

Мужчина ещё раз бросил на меня пошлый взгляд и покинул кабинет директора. Едва за ним закрылась дверь и шаги умолкли вдалеке, директриса меняется, принимая облик медузы Горгоны.

— Ты что мерзавка, решила меня перед серьёзным человеком подставить. Не против того пошла... И не таких обламывали. Я смотрю ты клыкастая, так я тебе клыки быстро обломаю. Слушай сюда быстро и не перебивай. После моего рассказа, молча встаёшь, идёшь на улицу и садишься в машину Вагана Ашотовича. Дальше делаешь всё что он тебе велит, — молча смотрела на неё, размышляя, что она может ещё придумать, чтоб я согласилась. — Ты, наверное, заметила, что я в последнее время часто с Максимом езжу в больницу на различные обследования. Он с тобой наверняка делится впечатлениями о поездках, — кивнула. — Почка Максима по всем показателям подходить для пересадки, для ребёнка очень влиятельного и богатого человека. Операция назначена на завтра. Я думаю ты понимаешь, чем это грозит твоему малолетнему брату!...

— Вы что?... Что вы такое говорите, у нас запрещено изъятие органов для трансплантации у живого донора, не достигшего восемнадцати лет, — я это хорошо знаю, так как на семинаре по обществознанию готовила доклад. Мне как раз попался Закон РФ "О трансплантации органов и (или) тканей человека".

— А кто говорит, что пересадка будет с живого донора... Пересадка возможна и с трупа. В наше время, может произойти всё что угодно. Сегодня ты бодр и подвижен, а завтра кирпич на голову упал, — от услышанных слов заложило уши, голова резко закружилась. Я почувствовала влагу под носом, облизав губы ощутила привкус железа, а потом увидела капли крови на столе. У меня иногда так случается от сильных стрессов и переутомлений, идёт кровь из носа. Врач сказала, что это из-за того, что сосуды ломкие и хрупкие. Чтобы избавиться от таких кровотечений, надо, соответственно, позволить себе достаточно отдыхать и обеспечить хорошее, полноценное питание. — Вы не посмеете, — вытерла кровь рукавом блузки. — Я заявлю на вас в полицию.

— Ты совсем дура или только прикидываешься? — уставилась на меня, опершись ладонями о стол. — Там такие деньги и связи замешаны, никто не будет впрягаться за детдомовского пацана. Ладно, время выходит. Опустим сантименты. Ты, — ткнула в меня пальцем, — можешь спасти брата. Раз мы начали говорить на чистоту, я скажу, что тебя ждёт. У Вагана Ашотовича не простые запросы, он любит молоденьких, неопытных и невинных девочек. Чистых, скромных. Ты ему приглянулась. Тебе нужно будет провести с ним только одну ночь, больше ты его интересовать не будешь. Как израсходованный материал. У него свои предпочтения в постели, тебе надо будет постараться, чтоб ему угодить и понравиться, тогда тебе это воздастся, — подняла согнутые руки ладони вверх.

— Как я этим спасу Максима?

— Всё очень просто. Для пересадки, есть ещё один вариант, он предназначен другому реципиенту, но деньги творят чудеса и в самый последний момент может что-то поменяется... — щелкает пальцами.

— Мне нужны гарантии, — сжала кулаки, стукнув по столу, — быть уверенной, что вы не обманите меня, не тронете брата. — Я должна использовать любой шанс, чтоб спасти брата. Понимаю, что эта почка кому-то очень важна, может даже жизненно необходима. Но сейчас я могу думать только о благополучии родного человека, потом наверняка меня сожрёт совесть, но это будет потом... сейчас я должна пожертвовать собой, продать себя, за жизнь брата. И я это сделаю...

— Даю тебе своё честное слово, мне не зачем тебя обманывать. Могу при тебе позвонить Вагану Ашотовичу и озвучить твоё решение. Он всё подтвердит, — сказала уверенно.

— Х-хорошо, звоните, — с трудом выдавила из себя.

Клара Генриховна взяла телефон, отошла к окну, что-то нажала, послышались гудки.

— Ваган Ашотович, прошу прощения, что заставляем вас ждать, — её голос звучал приторно ласковый, чрезмерно угодливый. Чётко ощущалось, что она его боится. — Девочка немного напугана, пришлось успокаивать. Да, да, она скоро выйдет. Ваган Ашотович, Настя очень переживает за своего брата, соглашается только чтоб его спасти. Давайте не будем огорчать девочку, вы говорили о запасном варианте. Хорошо, да, понятно. Одну минуточку, я включу громкую связь, чтоб Настя слышала, — убрала телефон от уха, нажав на динамик, — говорите, Ваган Ашотович.

— Пусть не переживает, я сейчас позвоню заказчику и всё улажу, — в динамике звучал неприятный визгливый голос, который никак не соответствовал комплекции и внешним данным его обладателя. — Завтра, когда вернётся, брат будет её встречать живой и невредимый.

— Спасибо большое, — прервала звонок. — Услышала, что хотела? Иди в туалет умойся, сними это убожество, — показала на блузку, которая и правда была непрезентабельного вида, от старости и несчитанного количество стирок белый цвет превратился в серый. У нас практически вся одежда такая, застиранная, зашитая, изношенная, новые вещи покупают редко. — Надень обычную футболку и марш на улицу. За воротами стоит чёрный автомобиль представительского класса.

Быстро покинула кабинет, умылась, переоделась и вышла на улицу.

Палящее августовское солнце сразу обожгло кожу.

Бреду, куда сказали.

Словно во сне. В ушах шумит.

Где-то в стороне слышится звонкий детский смех, очень похожий на Максима. Он единственный родной и любимый человек на этой земле, как и я у него. Ради его жизни я пойду на всё, даже, если очень страшно... Даже, если хочется выть от безвыходности и несправедливости. Кричать и молить о помощи...

Молча подхожу к машине, она огромная, выглядит устрашающе, все стёкла автомобиля, не считая лобового, за тонированы. Снаружи ничего не видно. Открываю слева пассажирскую дверь, сажусь и погружаясь в полумрак, словно спустилась в ад.

Но настоящий ад... у меня только впереди.

Глава 6

Не успела захлопнуть дверь, мой палач отдал приказ шофёру:

— Поехали, — руки и ноги леденеют, хотя на улице знойная жара, больше тридцати градусов. Боже... Я не смогу... не смогу. Дёргаю ручку, но двери заблокированы, чувствую взгляд, наверное, могу умереть от него.

— Если будешь себя так вести, я могу передумать. Сгниёшь в самом поганом и дешёвом борделе от ВИЧ или сифилиса. Там будут рады свежему мясу, будешь работать всеми дырками по двадцать часов в сутки.

Прикусываю губу, забираюсь в дальний угол и до конца пути боюсь даже пошевелиться. Сознание кричит от ужаса. В салоне очень неприятно воняет, потом и чем-то кислым, зажимаю рот рукой, сдерживая накатившую тошноту. Пытаюсь себя отвлечь, разглядывая салон, водителя. Щуплый мужчина, явно невысокого роста, лет пятидесяти, коротко стриженный. Светлая рубашка, галстук. Перевожу взгляд на Вагана Ашотовича, он что-то рассматривает в своем телефоне. Кому-то звонит, разговаривает на незнакомом языке.

Мы подъезжаем к трехэтажному зданию, на котором висит большая неоновая вывеска "Рок ночи". Водитель открывает дверь сначала хозяину, потом мне.

— Иди за мной, — кидает мне через плечо.

Заходим через чёрный вход, идём по тёмному коридору. Поднимаемся по крутой лестнице. Подходим к двери, он открывает её:

— Проходи, пока подожди, потом тебе скажут, что делать, — дверь громко хлопает за моей спиной, слышу звук поворачивания ключа в замке.

Оглядываю комнату, голые стены, окрашенные светлой краской, в углу односпальная кровать, рядом тумбочка. У окна маленький стол и стул. Я прохожу, присаживаюсь на край стула. Вздрагиваю от звука открывающегося замка в двери, шарахаюсь сначала в угол, потом прячусь под плотную ткань штор, закрываю лицо руками. Слышу шаги. Мне нереально страшно. Вновь накатывает истерика. Зажмуриваюсь до алых кругов перед глазами, жмусь в угол, ещё больше накрывая себя, словно так меня не заметят.

— Подойди сюда! — звучит приказ. Выглядываю из своего укрытия, убрав волосы с лица. Ваган Ашотович сидит на стуле, широко расставив ноги, между которых, низко свисает сальный живот. Часто дышу, хочу, чтоб он ушёл, оставил меня в покое. Ничего не хочу. Ничего. Назад хочу, в интернат. Хочу, чтоб всё закончилось, чтобы всё оказалось дурацкой шуткой. — Ты оглохла!

Вышла, сделала несколько шагов, встав напротив него.

— Раздевайся! — уставилась на него непонимающим взглядом. Он встаёт, подходит ближе, хватает меня за лицо, больно сдавив щёки. — Ты моя вещь, кукла, моя личная шлюха. Ты никто, тебя отдали мне. И я — твой хозяин!

— Я не котёнок и не щенок. Мне не нужен хозяин.

— Закрой рот, тебе слова не давали. Будешь открывать его только чтоб взять мой член. Хасан никогда не играет. Запомни это... — на лице кривая ухмылка, прищуренные глаза. Он весит не меньше ста килограмм, он может переломить мой позвоночник одним движением. Свернуть шею или просто сдавить её пальцами. И нет меня.

Дергаюсь, но хватка железная, он ведёт по моим губам одутловатым пальцем, надавливает, проталкивая его в рот. Другой рукой сжимает волосы на затылке, по щекам текут слёзы, но меня до такой степени парализует страх, что я не могу пошевелиться.

— Твой нежный и маленький ротик, такие пухлые губки... Он ведь такой же девственный, как твоя вагина? А попка? — сжимает здоровой рукой попу. Перестаю дышать, потому что страх физически ощущается болью. Мужчина наконец отпускает моё лицо, а потом в два рывка сдирает с меня футболку. — Штаны сама снимай. Это тебе больше не пригодится.

Снимаю дрожащими руками джинсы, складываю аккуратно на кровати. Стою перед ним с одних трусиках и бюстгальтере, прикрываясь руками, всхлипывая и вздрагивая, понимая, если он сейчас начнёт меня насиловать, я просто не переживу этого.

— Убери руки, — раздается очередной приказ.

Стук в дверь.

— Ваган Ашотович, врач приехал, — в комнату зашёл, тот самый водитель, держа в руках белый льняной халат и тапочки.

— Хорошо, — произнёс недовольно боров. — Позже продолжим, — посмотрел на меня угрожающе. — Одевайся, Игорь тебя проводит.

Шофёр передал мне халат, я быстро оделась и следую за ним. Мы прошли по коридору, подойдя к двери, на которой висела табличка "Медицинский кабинет".

— Заходи, там тебе всё объяснят, — мужчина бросил на меня брезгливый взгляд. Сколько он таких здесь видел. Зачем люди выбирают себе такую работу.

В кабинете слегка пахло медикаментами, стоял рабочий стол для врача, два стула, для персонала и пациентов, кушетка, ширма. За ширмой стояло гинекологическое кресло. За столом сидела женщина лет тридцати пяти, никогда бы не подумала, что она врач. Ухоженная, статусная, с копной каштановых волос. Красивая женщина.

— Заходи за ширму, полностью раздевайся, присаживайся на кресло.

Молча делала, как велели, лучше вытерпеть десять таких осмотров, чем находиться наедине с этим хряком. Осмотр прошёл быстро, даже не почувствовала сильной боли, о которой рассказывали девочки. Было неприятно, не более.

— Ясно, — вымолвила, после того, как вставила гинекологическое зеркало и посвятила туда лампой. — Одевайся, присаживайся на кушетку, — сняла перчатки и покинула кабинет.

Не успела завязать пояс на халате, как дверь кабинета резко открылась, чуть не слетев с петель.

— Ах, ты шлюха! — Ваган Ашотович словно торнадо нёсся на меня, от страха подскочила с кушетки и тут же упала. Лицо обожгло чётким ударом по лицу, из глаз брызнули слёзы. Он смотрел на меня взбешенными глазами, ноздри раздуты от ярости, как у быка на корриде.

Падая, задела металлическую этажерку с инвентарём рукой, раздался оглушительный грохот. Почувствовала резкую боль в руке, подняла её увидев, огромный порез и льющаяся на пол кровь. Наверное, напоролась на что-то стеклянное.

Хотела отползти, но он схватил меня за волосы. В такие моменты веришь, что хуже уже быть не может, но он просто тянул за волосы, причиняя невыносимую боль, вынуждая меня ползти, оставляя кровавый след.

— Шлюха. Обмануть меня вздумали с этой старой кошелкой, да я завтра ваш детдом с землёй сровняю.

— Я ничего не понимаю! — плачу, зажимая рану на руке, кровь никак не останавливается.

— Ты не девственница! — орёт так, что уши закладывает. — Грязная шлюха, твоё место в притоне, туда и отправишься. А сосунка твоего разберут по частям, — пинает со всей силы меня в живот.

— Нет... Нет, это ошибка. Этого не может быть, я ни с кем... никогда!

— Тебя врач осмотрел, ошибки быть не может. Тварь! — хватает меня за шею, к полу придавливает, до боли в затылке ударяет. Вырываюсь, кричу, царапаю его руки, с которых уже кровь капает. Спастись пытаюсь, делая только хуже.

Душит так, что задыхаюсь.

Ещё немного и умру, но всё равно смотрю в его глаза, потемневшие от прилива злости. Горло сдавливает, дышать совсем не чем. В глазах темнеет, опускаю руки и закрываю глаза, перестаю сопротивляться. Проваливаюсь в пустоту.

***

Прихожу в себя от сильного удара об землю. Чувствую болезненный толчок в спину, качусь вниз, царапая кожуо сухую траву. Падаю, ударяясь головой о что-то твердое. Слышу рёв мотора и визг колёс. Машина срывается с места и уезжает.

Голова и горло болят нещадно, но всё равно заставляю себя подняться и немного осмотреться. Я в какой-то канаве заросшей травой, кое-где даже стоит вода. Рядом лес. Разминаю затекшее тело, ощупываю лицо. Губа и бровь рассечены, под одним глазом большой отёк, наверняка уже синяк. Умываю лицо из лужи, смывая запекшуюся кровь. Сколько я была в отключке?

Я в одном нижнем белье, которое испачкано кровью. Иду босая по колючей траве, как вдруг ногу простреливает боль. Адская. Многогранная. Опускаю взгляд, поднимаю ногу, насколько это возможно в моём состоянии. Чёрт, осколки. Разбитая бутылка. Сглатываю, прикрывая глаза. Нужно просто успокоиться, иначе мне не выбраться. Надо идти вперёд, это лучше, чем сидеть и ждать смерти.

Если я не спасу себя сама, ничего не спасет. Ждать помощи не от кого.

Звук приближающейся машины заставляет меня очнуться от мыслей. А если они решили вернуться... Если передумали меня здесь оставлять...

Из последних сил бегу в лес, прячусь за первым попавшимся деревом. Стопа очень сильно болит.

Пожалуйста, пожалуйста...

Застываю от страха, с которым не могу совладать. Не могу.

Машина остановилась напротив леса, хлопает водительская дверь. Я напрягаюсь. Из салона вышел высокий мужчина, закурил сигарету. Он просто стоял, смотрел по сторонам и курил. Может он ищет меня?...

Раздался звук телефона.

— Да! Палыч, ты куда меня отправил, я кажется заблудился. Здесь связь через раз ловит, навигатор сбился с пути. Отлить остановился у леса. Конечно, два часа в дороге, спина затекла. Короче, высылай мне чёткие координаты этой деревни. Всё отбой, — парень выкинул сигарету и спустился вниз в канаву, пошёл в сторону леса.

Боже... это единственный шанс на спасение, из последних сил поднялась на ноги, сделала несколько шагов и рухнула, зацепившись за ветки поваленного дерева.

— Помогите, — крикнула. — Помогите, — добавила, шепча и погрузилась в темноту...

Глава 7: Владимир

— Лыков, надо в одну деревню смотаться, там погибшая жила. Её тётка воспитывала, родителей рано не стало. Надо с ней пообщаться, с соседями, подругами. Составить так сказать, её портрет. С кем дружила, о чём мечтала, зачем в город подалась, — начальник с утра озадачил.

— Кофе попью и выезжаю, — щёлкнул чайником. — Соколов со мной?

— Нет, он в общагу поедет, где она комнату снимала. Мне тоже плесни, — показал на свою пустую кружку.

Вчера нашли ещё одну девушку, изнасилована, сильно избита, а потом задушена. Это уже третий труп с одинаковым почерком убийства. В отделе склонны думать, что в городе появился маньяк. Только не понятно по каким категориям он выбирает жертв, девушки между собой нигде не пересекались, внешних сходств нет. Это пока загадка номер один.

Именно ради этого дела, меня направили сюда в командировку. Одного сотрудника недавно ранили при задержании преступника, он выбыл на долго. Отдел не справлялся. Сверху требуют подвижки по делу, а у них тишина. Вот меня и дёрнули. Я в органах недавно, но успел зарекомендовать себя, как хороший опер.

Узнав, какое дело мне предстоит расследовать, словно вернулся в прошлое. Всё внутри всколыхнулось... изнасилование, избиение, удушение. Тогда не смог её защитить, в чём себя до сих пор виню. Это дело будет для меня, делом чести. Я приложу все усилия, чтоб найти этого урода и засадить за решетку на долго. Может тогда, на душе станет немного легче... Может прекратятся кошмары, перестану видеть её растерзанное и окровавленное тело, со стеклянными и безжизненными глазами.

***

— Ребята, — в кабинет вломился Усманов, — по делу новые данные, — кинул папку на стол. — Всё-таки удалось понять, что их связывает. Вспомните, у первой жертвы в руке был зажат обрывок бумажной салфетки, с надписью: "ОК". Вторая, была задушена поясом от льняного халата. У третьей, вчерашней жертвы, в сумочке были обнаружены стики сахара и перца, с логотипом одного ночного клуба. Отгадайте какого?... — посмотрел на нас восторженно.

— Рок ночи, — сказали в один голос.

К этому стриптиз клубу у органов давно много вопросов. Владельцем является, некий дед, живущий в доме престарелых, болеющий четвертой стадией рака, но управляет там всем чиновник Хасанов Ваган Ашотович, в своих кругах его называют — Хасан. Ещё тот мерзкий тип, зажиревший в министерском кресле. Клуб, в этом городе считается самым пафосным и развратным. Стриптиз, массаж, хочешь девочку, хочешь мальчика, всё без проблем организуют. Говорят, что там проводят нелегальные аукционы по продаже несовершеннолетних девственниц. Органы периодически проводятся рейды, торчков обдолбанных пачками отлавливают. Там и хранение, и распространение, проституция, полный фарш. Наш отдел неоднократно порывался закрыть клуб, взять в оборот Хасана, но сверху дело приостанавливают, а клуб до сих пор функционирует.

— Точно! — довольно крикнул, ткнув в нас указательным пальцем. — Ну, что шеф, какие будут указания, — посмотрел на Палыча. — Может надо наведаться туда, осмотреться, почву прощупать, поговорить с барменом, персоналом. Под прикрытием разумеется, — Усманов толковый парень, в отделе работает сразу после окончания юридического. Есть у него чуйка на такие дела, он как, охотничий пёс, если нападёт на след, не успокоится пока не распутает весь клубок. Благодаря его заслугам и трудолюбию, в отделе практически нет висяков.

— Так, Володя, ты давай, как планировали в Харино, Соколов в общагу, а нам с Рамилем предстоит культурно провести вечер.

— Я бы мог один. Зачем мне сопровождение, — бурчит Рамиль.

— Приказ начальства не обсуждается. Знаю я тебя самостоятельного, опять во что-нибудь вляпаешься. Здесь надо действовать деликатнее, может сейчас у нас получится прищучить этого перекормленного борова, — бросает с отвращением.

Палыч — мужик хороший, давно дослужился до пенсии, но уходить не торопится. Он по-настоящему предан своей работе, всегда полностью и со всей отдачей посвящает себя новому делу. Готов жертвовать своим временем, энергией и ресурсами, чтобы достичь своих результатов. С женой развелся, так как та не выдержала постоянные отлучки, все выходные и праздники на работе, не считая будней.

С Соколовым, мы не совсем сработались. Молодой, дерзкий, не всегда действует честно для достижения целей. Если, мы вдвоем идём куда-то на задание, обязательно поцапаемся, один раз даже дошло до мордобоя.

Вышел в коридор, направился на выход. Надо в магазин заскочить воды купить, да чего-нибудь пожрать, дорога предстоит долгая.

— Вова! Подожди, пожалуйста, — вслед шла наша следователь, лейтенант полиции, Кристина.

— Привет, — развернулся к ней. — Прости я тороплюсь, хочу вернуться до темноты. Давай потом.

— Ты далеко?

— В Харино, там жила последняя жертва.

— Ясно. Хотела тебя на концерт позвать, в субботу приезжает моя любимая рок-группа есть два билета, — застывает в ожидании моего ответа.

— Крис, щас никак, давай потом обсудим. Бежать надо, — оставляю её и быстрым шагом иду в сторону машины.

Кристина — племянница Палыча. Простая, незатейливая, но назойливая девчонка. Вцепилась мертвой хваткой с самого знакомства. Нет чтоб делом заниматься, она ходит по пятам, вечно под ногами путается. То обед притащит, то кофе. Пирогами весь отдел закормила. Кино, концерт, выставка. Куда только не приглашала. Палыч уже косо на меня смотрит. И вроде объяснил, что есть невеста, которая скоро родит и переедет сюда жить. Может я спешу, называя Нику невестой, но всё же надеюсь, что она согласится на брак и переезд.

Кристине мои объяснения по боку, она словно их не слышит. Продолжает меня атаковать, несмотря на растущее с каждым днём моё раздражение.

***

Выехал на трассу, дорога хорошая, в принципе должен добраться быстро.

Через полтора часа пути навигатор показал, что нужно свернуть на просёлочную дорогу и ехать ещё тридцать километров. Никаких знаков о ближайшем населённом пункте не было. Всё же свернул, дорога хоть не асфальтированная, но ровная. Тут я даже порадовался, что давно не было дождей и дорога не размытая.

Проехал километров пятнадцать, навигатор начал терять связь, заикаться, постоянно путаться с направлением пути. Приехали блин... Так и думал, что это глухомань, у черта на куличках. Конечно, что можно ожидать, если численность населения в этой деревне не превышает ста человек.

Остановился у ближайшего леса, как раз на телефоне связь появилась, надо Палычу набрать, пусть скинет точные координаты. Только вышел из машины, не успел выйти из машины, он сам звонит.

— Да! — ответил громко, связь местами прерывалась. — Палыч, ты куда меня отправил, я кажется заблудился.

— А навигатор что?

— Здесь связь через раз ловит, навигатор сбился с пути.

— Ты где сейчас?

— Отлить остановился у леса. Конечно, два часа в дороге, спина затекла. Короче, высылай мне четкие координаты этой деревни. Всё отбой, — убрал телефон в карман, спустился в канаву, пошёл в направлении леса.

Услышал треск веток, поднял голову и обомлел... Девушка, с одном окровавленном нижнем белье вышла из-за дерева, а потом резко рухнула на землю. Не будь я закалённым на такие сюрпризы, мог бы обделаться от страха. Зрелище не для слабонервных...

— Помогите, — послышался крик. — Помогите.

Кинулся к ней, она лежала лицом вниз без сознания. Нащупал пульс. Слабый, но был. Долго не думая схватил её на руки и понёс в машину. Надо бы пробить, где здесь ближайшие больницы. В город могу не довезти, неизвестно, какие у неё травмы.

Глава 8: Настя

Прихожу в себя. Открыть, и то с трудом, получается только один глаз, второй полностью заплыл.

Много света. Вижу яркие лампы, осознаю, что выжила. Я жива... Но я в больнице.

Зажмурилась, глубоко вздохнула. Прислушалась к своим ощущениям, провела ладонью по тонкому одеяло, которым была накрыта. На мне больничная сорочка, в мелкий цветочек.

В сознании яркими красками вспыхнули воспоминания минувшего дня. Но картинки пошли в обратном порядке. Я не смогла помочь брату, вот что главное и самое ужасное. Врачица, осматривающая меня в клубе, соврала, я не могу быть не девственницей. Но зачем ей это надо? Какую цель она могла преследовать, соврав? Ах... а если это правда, и меня когда-то изнасиловали в интернате. Память просто вытяснила, это ужасное событие, и я всё забыла. А может меня чем-то опоили и надругались над моим телом? Боже...

Надо попросить о помощи... Надо спасти Максима. Сколько я здесь нахожусь?...

Всхлипнула, кусая губы, крепко, насколько могла, сжала одеяло слабыми пальцами. Попыталась приподняться и посмотреть по сторонам. В сгибе левой руки игла, капельница. В палате две металлические панцирные кровати, одна пустая. Взгляд останавливается, на мужчине, который спал на стуле, опустив голову на подоконник. Должно быть это он меня спас. Непонятно только, зачем остался. Он сидел боком ко мне, поэтому сложно было его разглядеть. Слегка загорелая кожа, несколько рисунков татуировок. На одной руке, какая-то надпись, что изображено на второй, разглядеть не удалось.

Словно почувствовав на себе мой взгляд, мужчина проснулся, поднял голову, пронзительно посмотрев на меня.

— Проснулась? — испуганно опустила глаза, словно меня застукали на месте преступления. — Как себя чувствуешь? Я врача позову, — вышел из палаты, вернулся уже с врачом. Высокий мужчина в белой униформе доктора, тихо закрыл за собой дверь, подошёл ближе. На его лице была медицинская маска, на голове шапочка с весёлыми мультяшными котятами. Темные глаза смотрели внимательно, а брови хмурились.

— Как вы себя чувствуете? Я, Кольман Виктор Васильевич, ваш доктор, — мужчина тёплыми пальцами прикоснулся к руке, нащупал пульс. — Так как вы себя чувствуете? Как вас зовут, при вас не было документов?

Открыла рот, чтоб ответить, но не смогла вымолвить и слова. Горло очень сильно саднило, как при ангине. Говорить было больно. Схватилась рукой за горло, качая головой, давая понять, что не могу говорить.

— Это последствия удушения. В результате травмы гортани образуется отёк, это может сопровождаться осиплостью голоса и болью. Данные симптомы должны пройти в течение одной-двух недель. Пока лучше помолчать, не напрягать связки, позже станет легче. Давайте так, — задумавшись, сказал, — я буду задавать вопросы, если ответ "да", вы один раз моргаете, "нет" — два. Хорошо? — моргнула один раз. — Вы помните, как вас зовут? — один раз. — Вы помните, что с вами произошло? — один раз. — Кроме видимых травм, рука, нога, лицо, голова, что-то, ещё болит? — моргнула один раз. — У вас сотрясение. Порезы правой руки и левой ноги, многочисленные ушибы мягких тканей. Конечно, хорошо бы сделать УЗИ, чтоб убедиться, что внутренние органы не повреждены, но в нашей больнице, нет необходимого оборудования, — доктор говорил тихо и спокойно. — Молодой человек, спасший вас, — показал рукой на парня, который всё это время стоял у окна, — из полиции, он хочет с вами поговорить, — моргнула. — Только не долго, — это он уже обратился к моему спасителю, — ей нельзя волноваться. Нужен покой. Поправьтесь, — покинул палату.

— Хорошо, доктор, — мужчина взял стул и поставил рядом с моей койкой.

— Поговорим немного? — кивнула. Он протянул свой телефон — Напиши своё имя. Меня Владимир зовут, — вытащила из-под одеяла здоровую руку, набрала на клавиатуре своё имя. — Настя, — произнёс с хрипотцой в голосе, — очень красивое имя. — Сколько тебе лет? — напечатала. — На тебя напали? — пожала плечами. Я даже не знаю, как назвать, то что произошло... Я сама пошла, в надежде спасти брата... Вспомнив о Максиме слёзы полились из глаз. — Настя, не волнуйтесь, всё уже хорошо, вы в безопасности. Мы обязательно найдём уродов, которые, это сделали с вами.

Потянулась за телефоном, быстро набрала: "Спасите моего брата!!!".

— На тебя вместе с братом напали? Но ты была одна, я хорошо осмотрел место.

"Мой брат остался в детдоме, ему грозит опасность. Его хотят убить. Помогите, пожалуйста!!".

— Так давай с самого начала, я подумаю, что можно будет сделать.

Я кратко описала, кто угрожает Максу, написала адрес детдома.

"Спасите его, пожалуйста, операция должна быть уже сегодня. Директриса, Сибирцева Клара Генриховна всё знает, надо её допросить".

— Хорошо, я сейчас позвоню в отдел, попрошу, чтоб съездили в интернат узнали, там ли Максим. Только не волнуйтесь, — забрал телефон и вышел в коридор.

Только бы помогли... только бы помогли... В голове пульсировала только одна мысль. С виду мужчина вызывает доверие, надеюсь он не оборотень в погонах. И я не совершила ошибку, всё ему рассказав. Я должна цепляться за любую возможность, чтоб спасти брата.

— Ребята съездят проверят, — Владимир вернулся в палату. — Может ты..., простите, вы что-нибудь поедите? Завтрак проспали, я тут кое-что купил в местном сельпо, выбор не велик, — улыбнулся с прищуром.

Достала руку, попросила телефон.

"Можно на "ты". Я очень вам благодарна за спасение, и помощь. Вам, наверное, ехать надо, не нужно здесь со мной находиться".

— Я здесь в большей степени по работе нахожусь, мне надо закончить опрос. Когда ты будешь готова продолжить разговор, дай знать, — он как-то резко изменился в настроении, — и поешь обязательно, — развернулся, взял толстовку со стула и вышел.

Я чем-то его обидела. Выдохнула.

Он был красивый, мужественный и с добрыми глазами. Светлая футболка облегала торс, пояс джинсов сидел низко на бедрах. Контур кубиков пресса на животе, хорошо проглядывался через тонкую ткань футболки. Я никогда не видела таких мужчин в реале так близко, если только на страницах модного журнала, которые удавалось украдкой полистать, пока девочек не было в комнате. Я раньше никогда не задумывалась о красоте мужского тела, а тут было всё нереально красиво.

Нет... Нет... О чём я вообще думаю. Прогнала прочь мысли о Владимире. И вообще надо смотреть реальности в глаза, неужели я могу всерьез подумать, что такая, как я, перебинтованная, с синяками, разбитым лицом, могу хотя бы немного понравиться такому мужчине, как Владимир. Взрослому, красивому. У него наверняка семья есть, если не жена, то девушка точно. Такие мужчины одинокими не бывают.

Где-то через час принесли обед, удалось немного поесть. В горле даже стало легче от теплого бульона.

Владимир больше так и не появился.

Долго ворочались, не могла уснуть, но потом всё же провалилась в сон. Когда утром проснулась, на соседней кровати спал Владимир, на лице невольно появилась улыбка, которая вызвала резкую боль в ране на губе.

— Ай! — приложила руку к губе, на ней отпечаталась кровь. Облизала губу почувствовав металлический привкус во рту...

— Доброе утро, — вздрогнула, подняла глаза на соседнюю койку.

— Доброе утро, — прохрипела, не узнавая свой голос.

— Тебе лучше, говорить немного начала.

— Да, спасибо, — он сидел на кровати по пояс голый, в палате очень жарко, он вероятно решил раздеться. Я засмущалась, опустила вниз глаза и прикусила нижнюю губу.

— Готова, после завтрака продолжить разговор? — Владимир встал, он оказался в одних боксерах, краска прилила к щекам. Но я не смогла оторвать от него свой взгляд, просто сидела и пялилась. Красивое мускулистое тело, немного темной растительности на груди, выпирающие мышцы, тёмная дорожка, уже более густых волос, уходящая в пах. Мой взгляд полз всё ниже и ниже... Натыкаюсь на приличный бугор, хлопковая ткань боксеров не могла этого скрыть. Это, что... и он... Боже... Он эрегированный. Прикрыла глаза, рухнув на подушку, делая вид, что ничего не видела.

— Да, готова.

Глава 9: Владимир

Было забавно наблюдать за Настей, когда она увидела утренний стояк. Что, я мог поделать, против природы не попрёшь. Просыпаться с утренней древесиной — признак здорового пениса. Так всегда говорил комбат в армии. Лёг сначала в одежде, но в палате такая духота, что пришлось раздеться, иначе бы вообще не смог уснуть. Хорошо, хоть разрешили занять свободную кровать, а то пришлось, бы вторую ночь подряд спать на стуле.

Меня на работе уже потеряли, конечно рассказал им, что произошло, но они не понимают, почему я до сих пор нахожусь здесь.

Ну, спас...

Ну, привез в больницу...

Слава Богу успел.

Хорошо, что повреждения оказались не слишком серьезные, как показалось сначала, из-за обильного количества крови на теле.

Надо бы оставить её, ехать заниматься своим делом, местный органы займутся ей. А не могу. Меня, как примагнитило к этой палате. Даже психанул, когда она сказала, что не нужно с ней находиться. Сел в машину, хотел уехать, потом вспомнил, зачем сюда вообще приехал. Поспрашивал у местных, оказалось Харино, находится всего лишь двадцать пять километров отсюда. Рванул туда.

Пять с лишним часов общался со знакомыми Мартыновой Юлии Алексеевной, последней убитой. Тётя, соседи, учителя, одноклассники, просто жители деревни, которые пылали рьяным желанием что-нибудь рассказать, не обязательно по делу.

Вот, например, баба Нюра, восьмидесяти лет, бывшая уборщица в школе, рассказала, что сосед Колька, нелегально торгует самогоном, а Зинка — продавец местного сельпо, обвешивает, а ещё магазин открывает позже положенного, а закрывает раньше.

— Ты разберись, милок, — с надеждой посмотрела на меня.

Из-за такого потока информации голова, как котелок. Но всё же удалось узнать полезную информацию о погибшей.

— Юля уехала в город к парню, — передо мной сидела школьная подруга погибшей, она была одета в смешной растянутый свитер, явно не по погоде, и широкую юбку с нарисованными котиками по краю. По календарю был конец августа, погода словно с ума сошла, жара стояла невыносимая вторую неделю, без дождей. Я в футболке, с меня сошло уже десять потов, а она сидит в теплом свитере. — С ним она познакомилась на сайте знакомств, долго переписывалась, потом он позвал её к себе жить, жениться обещал. На работу пообещал устроить, официанткой в каком-то клубе, где сам работал барменом.

— Она вам показывала фотографию этого парня. Может название клуба сказала.

— Нет, боялась, что его отобьют, — надула пузырь жвачки, лопнув. — А мне оно надо, у меня здесь кавалеров хоть отбавляй. А у вас есть девушка? — придвинулась ближе, накручивая на палец локон волос.

Больше ценной информации получить от неё не удалось. Вроде опросил всех, кто хоть что-то мог сказать об убитой.

— Молодой человек? — обернулся, ко мне подошла женщина лет сорока пяти. — Вы из полиции? — кивнул. — Я слышала, что с Юлей беда произошла, говорила ей, что не стоит ему доверять, — всхлипнула.

— Вы, хотите что-то рассказать?

— Да. Довезите до остановки, я в соседнем посёлке живу, а работаю здесь в местном ФАПе. Задержалась, боюсь на автобус опоздать.

— Я как раз в этот посёлок еду, могу подвезти, по дороге поговорим.

— Хорошо. Юля пришла ко мне за несколько дней до отъезда, — начала, — со странной просьбой, — немного замешкалась, — в общем она просила выдать справку, что она девственница. Якобы её молодой человек консервативных взглядов, возьмёт в жены только, если она невинна.

— И что вы?

— А я не могу выдавать такие справки, у нас даже гинекологического кресла нет, чтоб провести осмотр. Она конечно заверяла меня, что девственница. Но у нас понимаете, деревня маленькая, слухи быстро распространяются. В общем не поверила я ей. Поэтому отказала.

— Но она всё равно уехала.

— Подозреваю, что моя напарница, могла выдать такую справку.

— Почему, вы так думаете?

— Ну, есть за ней подобные грешки. Она ради денег и не такую справку на ваяет, а Юля предлагала мне деньги. Она очень хотела уехать отсюда, всё мечтала вырваться из деревни, устроиться хорошо, жить красиво. Этот парень голову ей задурил, а она наивная, уши развесила.

— Почему, вы думаете, что он не серьезно к ней относился?

— Не знаю, так чувствовалось. Ещё эта справка, если б он был мусульманин, ещё может быть.

— Она показывала вам его фото? Может говорила, как его зовут?

— Фото не видела. Зовут вроде, Стас. Если мне память не изменяет.

— Большое спасибо, за информацию. Куда вас подвезти? — мы как раз заехали в посёлок.

— Мне в больницу надо, там муж у меня работает.

— Вам опять повезло, мне тоже туда нужно.

Высадил её у больницы, сам остался в машине сделать несколько звонков.

Позвонил Палычу, рассказал, что удалось выяснить.

— Вы ездили в детдом, разузнали что-нибудь о Максиме?

— Соколов мотался. Пацана там нет, говорят сбежал ночью. Он взял фотографию из его личного дела, передали по всем постам, вокзалам, может, где засветится, — бля... выматерился про себя, как мне это Насте рассказать. — Есть там ещё кое-что интересное... — замолчал, интригующе.

— Говори уже, раз начал.

— Видно и правда непростой этот интернат. Утром директрису детдома нашли у себя в квартире повешенную. Она утром не вышла на работу, на звонки не отвечала, заместитель поехала к ней. Долго звонила, дверь никто не открыл. Тогда она открыла её запасным ключом, та якобы, как-то поливала цветы, когда директор была в отпуске. Обнаружила её в спальне, висевшую на люстре. Первая версия суицид. Но наш патологоанатом выявил, что она сначала была задушена, а потом подвешена.

— Вот это новости, — не смог сдержать удивления.

— Это ещё не всё... Артур там пообщался с кое-кем, оказывается наш, горячо любимый Хасан, был завсегдатаем в кабинете у директрисы. Так что ты давай, Володь, ещё ночь и возвращайся, дел привалило. Может даже будем объединять. Девчонку расспроси подробнее, не знает ли она Хасана, фотки убиенных покажи, может кого опознает.

— Добро. Завтра возвращаюсь, — попрощался и завершил диалог.

Просидел в машине до самого отбоя, не хотел перед сном расстраивать Настю, новостями о брате. Лучше утром расскажу. Ещё решил забрать её с собой. Не оставлю её здесь одну. Думаю, док, даст добро на переезд. Договорюсь в нашем госпитале, положим её, как важного свидетеля на реабилитацию. Будет всегда под присмотром, за одно и дополнительное обследование пройдёт.

Глава 10

— Насть, ты расскажешь, что с тобой произошло, — сижу напротив её кровати, пью кофе.

— Скажите, а есть новости о Максиме? — словно не слыша мой вопрос, задаёт свой. Сегодня она выглядит гораздо лучше, даже появился румянец на щеках. Конечно ссадины на лице за один день не прошли, но хотя бы глаз открылся, под которым виднелась большая гематома.

Даже присутствие всех этих ран, не мешает разглядеть большие и внимательные голубые глаза, которые пристально смотрят на меня в ожидании ответа. Длинные, слегка спутанные русые волосы, чёрные пушистые ресницы, пухлые, влажные, чуть приоткрытые губы на милом личике.

Слегка встряхнул головой, чтоб так пристально её не рассматривать. Она выглядела очень молодо, словно подросток. Впрочем, она и есть подросток, ей только будет восемнадцать.

— Владимир? Вы что-то узнали? Ваши коллеги ездили в детдом, видели Максима? От там, с ним всё в порядке? — по мере того, как она задавала вопросы, её начинало трясти от нервного напряжения.

— Настя, успокойся, тебе нельзя волноваться, — для поддержки положил свою руку на её, она резко одернула свою руку, словно обожглась.

— Вы не звонили? Вы обманули!... — из глаз покатились слёзы. Она попыталась встать с кровати. — Я не на минуту больше здесь не останусь, — резко поднялась на ноги и также резко начала падать, поджав порезанную ногу. — А-а-а!

Молниеносно подскочил, схватив на руки, крепко прижав к себе.

— Ты с ума сошла? Нога же ещё не зажила, — снова стал её разглядывать, красивый овал лица, чёткие скулы, гладкая, слегка загорелая кожа, маленькие ушки, вздёрнутый носик, тонкие пальчики, перебирающие подол сорочки, а её глаза изучают меня. Как странно, мы изучали друг друга.

— Что за шум, а драки нет? — в палату зашёл Виктор Васильевич, видно в хорошем и приподнятом настроении. Я аккуратно опустил Настю на кровать. — Настя, вам ещё рано вставать, рана может открыться, она достаточно глубокая.

— Я хочу выписаться, где надо подписать, — решительно вскинула острый подбородок и поправила волосы. Подловил себя на мысли, что эта девушка всё больше мне нравится, такая простая, без пафоса и кокетства. А ещё она возбуждала. Эта длинная шея, влажные губы и большие голубые глаза. Это, наверное, ненормально... девушка пострадала, а я думаю о том, как бы сорвал с неё эту тряпку и впился в маленькие холмики...

— Насть, подожди, кхм, кхм, — прочистил горло, чтоб прийти в себя. — Виктор Васильевич, как раз хотел к вам зайти, чтоб уточнить, Насте не навредит переезд в город. Мне на работу надо, не хочу её здесь оставлять. Обещаю, она ляжет в больницу и закончит лечение, сделает необходимое обследование.

— Ну, раз так... Серьезных противопоказаний нет, подготовлю выписку, зайдёте через полчаса.

Вышел в след за врачом. Съездил в магазин, надо было что-то купить Насте из одежды, еды, воды в дорогу. Всё что удалось достать, это обычную белую майку, лёгкие трикотажные шорты. Из нижнего белья, только хлопковые плавки. Но апофеозом всего становятся носки. Детские. Розовые. С крылатыми единорожками и радугами. Всё, что было... И резиновые сланцы. Да не густо... Но зато лучше, чем ехать в растянутой больничной сорочке.

— Насть, вот вещи. Переодевался, я схожу за выпиской.

— Владимир, подождите, я хотела сама к врачу. Мне надо кое-что у него спросить.

— Ну, хорошо, зайдём вместе.

— Нет, я хочу одна. Выйдите, пожалуйста, я переоденусь.

Крутился по коридору, взад и вперёд. Как узнать, что она готова... Заглянуть?... А вдруг, ещё переодевается, напугается, подумает, что какой-то извращенец, подглядываю за ней. Может попросить медсестру проверить... И что я ей скажу... Бляя... Нажил себе геморрой.

Посмотрел на часы. Прошло пятнадцать минут. Должно хватить. Набрал воздуха в лёгкие и открыл дверь в палату. Настя сидела одетая на кровати, игриво шевелила пальцами здоровой ноги и разглядывала розовые носки.

— У меня никогда таких не было, — тень улыбки едва коснулась уголков её губ. — Спасибо, мне очень нравится.

— Рад, что тебе понравились летающие кони, — улыбнулся в ответ. — Пойдём, — протянул к ней руку. Настя взялась меня за руку, осторожно приподнялась.

Млин...

Тут я пожалел, что выбрал белую майку, а не чёрную. Ведь сомневался же... Под ней не было бюстгальтера. Маленькая, аккуратненькая однёрочка, с чётким контуром ярко-розовых сосков, была плотно обтянута хлопчатобумажной тканью. Во рту неконтролируемо скопилось обильное количество слюны.

Ух... не легко мне придётся...

Глава 11: Настя

Владимир проводил меня к кабинету Виктора Васильевича. Я постучала, когда получила разрешение, тихо хромая зашла в ординаторскую.

— Анастасия? Собрались уже?

— Да. Виктор Васильевич, я хотела у вас кое-что уточнить.

— Я слушаю.

— Вы меня принимали, когда Владимир привёз?

— Да, здесь больше не кому, — досадливо усмехнулся.

— Вы же меня осматривали, меня... — замешкалась, не зная, как деликатнее спросить. — Ну, нападавшие они, — ох, как же сложно. Выдохнула.

— Вы хотите уточнить, не было ли изнасилования? — доктор догадался по моему блеянию, что я пыталась спросить.

— Да. Они это сделали?

— Нет, у вас не было полового акта, — с облегчением выдохнула.

— А скажите, чисто теоретически, может человек забыть насилие? Вот, например, девушку изнасиловали, а она этого совсем не помнит.

— Насть, у вас какие-то проблемы? — посмотрел с переживаниями на меня.

— Нет, речь не обо мне, — отмахнулась. — Я хочу на психиатра пойти учиться. Пока здесь лежала, вот такой вопрос возник. Но если вы не по этой части, ничего, потом в интернете посмотрю, — начала подниматься, чтоб уйти.

— Вы, знаете, память человека очень избирательна и пластична. Бытует мнение, что плохое запоминается лучше, чем хорошее. Когда происходит что-то плохое, экстремальное, мозг воспринимает это как угрозу и запоминает надолго то, что вызвало такую реакцию. Я считаю, что человек не может забыть, что когда-то над ним было совершено насилие. Конечно, с годами, пережитые чувства и эмоции притупляются, кто-то для этого работает с психологами, кто-то сам справляется. Но полностью вычеркнуть это событие из памяти, навряд ли удастся.

— А, если это было под воздействиями, каких-либо психотропных препаратов или наркотических? — не унималась, мне предстояло решить вопрос с моей девственностью, надо было понимать в каком хотя бы направлении копать.

— Голова может и не помнить, а тело?... После насилия остаются следы, — да, точно, если со мной что-то сотворили, я бы хоть, как это почувствовала, прейдя в себя.

— Спасибо, большое за разъяснения и за помощь, — поднялась, направилась к выходу.

— Берегите себя, Настя.

***

Владимир донёс меня на руках до машины, усадил сзади, положив больную ногу на сиденье и снял сланцы.

— Так удобно? — одарил заботливым взглядом.

— Да, спасибо. А долго ехать?

— Около двух часов по трассе, потом по городу, до госпиталя. Я договорился в нашем госпитале, долечиваться будешь там.

— А в обычную больницу нельзя? И вообще я не хочу в больницу, мне надо в детдом, узнать, что с Максимом.

— Насть, давай я по дороге тебе всё расскажу. Есть новости, — поджала губы и отвернулась. Он от меня что-то скрывает. Зачем я ему доверилась, в нашем мире никому нельзя доверять. Внешность и первое впечатление бывают обманчивы, так и вышло. Он и не собирался мне помогать, только так пяль в глаза пускал.

Больше не задаю вопросы, просто еду молча, слушая радио и разглядывая обивку в автомобиле.

— Мой напарник ездил в детдом, — поднимаю глаза, выныривая из подсознания. Бросаю взгляд на Владимира и удивлённо замираю, замечая, что он буквально сжирает меня глазами в зеркало заднего вида. Ёжусь, как от холода. — Максим сбежал, ночью, — ахнула, от услышанного. — Мальчишки из его комнаты сказали, что он был очень напуган, собрал рюкзак и после отбоя сбежал.

— Мне надо в полицию, — первая мысль, которая появилась в голове.

— Насть, полиция уже занимается его поисками, — слёзы градом, в груди болит, а тело дрожит. Как же от там один... Он ведь совсем ещё маленький, а если с ним на улице, что-то случится. — Мы его найдём... Обязательно найдём. Я тебе обещаю, — он продолжает на меня смотреть, жалит взглядом, прямым и настойчивым, словно разглядеть что-то хочет. — Это ещё не все новости, — смотрю вопросительно. — Директрису детдома убили.

— Что, — чуть не подпрыгнула на месте. — Как убили?

— Задушили, а потом повесили, в её же квартире.

— О, Боже... Это из-за меня... Из-за меня её убили, — директриса сделала мне много плохого, но злорадствовать по поводу её смерти, мне не хотелось. Не такой я человек. Одно могу сказать, карма её настигла. Ещё не известно, какие делишки она проворачивал, и сколько детей пострадало.

— Почему ты так думаешь? Может поделишься, — вздохнула, было безумно тяжело настроиться и всё объясниться. Тяжело и неприятно всё вспоминать. Ещё было важно, что обо мне подумает Владимир. Посчитает, грязной шлюхой, которая вместо того, чтоб обратиться в полицию, готова ноги раздвигать перед богатыми мужиками.

— Я одной девочке сломала нос, а вторую сильно пнула в живот, когда они меня... — сглотнула слюну, чтоб протолкнуть скопившийся ком в горле. Грудь от обиды распирала. — В общем они меня доставали. Это была самооборона, а директриса сказала, что в добавок ко всему, там сотрясение, сломаны рёбра и другие повреждения. Я этого не делала, — посмотрела в зеркало, встретившись с глазами Владимира, в них ясно читалось: "я тебе верю". — Клара Генриховна, сказала, что мне грозит три года тюрьмы, но могу этого избежать, если соглашусь... на ужин с одним толстым из министерства, — завуалировала. Он не глупый, прекрасно поймёт, что из себя представляет такой ужин. — Я отказалась, тогда она выдвинула тяжёлую артиллерию, угрожала Максиму. Мне пришлось согласиться, я не могла потерять брата, он мой единственный родной человек, — вернула взгляд в зеркало, но глаз Владимира там уже не было. — Осуждаете?...

Проигнорировав вопрос, он протянул мне телефон.

— Насть, посмотри, с ним тебе?... — не стал продолжать.

С экрана телефона на меня смотрели мерзкие, поросячьи глаза, Вагана Ашотовича.

— Да.

— Листай, дальше, там три фото девушек, ты знаешь, кого-то из них? — начала листать, все девушки были молодые, красивы по-своему.

— Вторая... Я знаю вторую девушку. Это Ершова Марина, бывшая воспитанница нашего интерната. Нам сказали, что её удочерили. А на самом деле?.. — вскинула испуганные глаза.

— Её убили. И остальных. Расследованием их убийства я сейчас занимаюсь.

— Вы думаете, что меня тоже могли?

— Возможно, — зажмурился, сжав руль, до побеления костяшек на руках, словно ему больно было об этом говорить. — Насть, попытайся, вспомнить всё в подробностях, как он себя вёл, что говорил, что ты видела.

Остаток дороги я пересказывала, что знала.

— Я не знаю, как так получилось. До этого дня, я думала, что я девственница. А выходит... Наверняка врач в клубе обманула, чтоб подставить меня.

— Мы обязательно, займёмся этим вопросом. Может что-то ещё помнишь?

— У него пунктик, понимаете, он помешан на невинных девочках. Когда мы были в кабинете у директора, он упомянул о предыдущем случае, когда девушка оказалась не та. Он тогда пригрозил, сказал, что вторую такую подставу не простит.

— Ясно. Надо все запротоколировать, завтра к тебе подъеду.

— Владимир, я бы хотела в интернат заехать за вещами.

— Хорошо заскочим.

Заехали за вещами, пока собирала, Владимир разговаривал с социальным педагогом. Объяснил, на сколько это возможно, куда меня забирает и для чего.

Как не странно Зою уже выписали с больницы, она лежала на своей кровати с забинтованными опухшим лицом, которое напоминало разваренную картофелину с пятнами синевы, и смотрела на меня с ненавистью.

После интерната Владимир меня привёз в госпиталь, устроил, всё объяснил. Уходя он кинул тольо одну фразу:

— Я тебя не осуждаю, — закрыл за собой дверь палаты и уехал, оставив меня одну в потоке моих мыслей...

Глава 12

Утром был завтрак, потом обход, ближе к обеду пришел полицейский.

— Здравствуйте, Анастасия. Артур Олегович Соколов, лейтенант полиции. Пришёл взять у вас показания, — мужчина внимательно на меня посмотрел, я бы сказала оценивающе. — Вас бы вызвали в участок, но пока вы не в состоянии, — посмотрел на забинтованную руку и ногу, — я запишу ваши показания, вы только подпишите.

— А Владимир? Он не придёт? Он обещал сам всё запротоколировать.

— Он занят более важными делами. А чем тебя я не устраиваю? Смотрю вы сдружились, — растянул ехидную улыбку.

— Я очень ему благодарна, он спал мне жизнь. Побольше бы таких полицейских.

— А что у вас есть неприятный опыт, в общении в полицейскими?

***

Действительно, опыт у меня был, и это не самый приятный случай, который хочется вспоминать. Когда маму убили, они даже не хотели проводить расследование, приняли спящего за углом местного бомжа, обвинив его в преступлении.

Тот день стал самым страшным в моей жизни. День, когда я чуть ли не умерла там, рядом со своей бездыханной мамой, самым дорогим, что было в моей жизни. Люди от шока забывают страшные события, но я помню каждый миг от момента, когда переступила порог магазина. Помню лежащее тело на полу, в луже своей же крови, и как остановилось моё сердце, когда прикоснулась к холодному телу. Помню душераздирающий крик, вырывающийся из моей груди. Как звала на помощь, как трясла маму и требовала, чтоб она открыла глаза. Помню, как меня оттаскивали от неё, и как я орала, чтобы меня отпустили. Бригаду скорой помощи, которые приехали, только, чтоб констатировать смерть.

Всё это, так свежо в памяти, словно не прошло этих трудных и тяжёлых трёх лет.

Начало учебного года, я перешла в девятый класс, Максим пошёл в первый. Мы жили в небольшом посёлке недалеко от города. Утром поднялись рано, всё было как обычно и ничего не предвещало беды. Дружно позавтракали. Мама пошла на свою первую работу. Она работала продавцом, в небольшом магазинчике, по продаже местной продукции, молОчка, мясо, выпечка и многое другое. Вечерами после смены в магазине, она мыла пол в местной администрации.

Мы с братом ушли в школу. У брата занятия заканчивались раньше, со школы его забирала наша соседка и мамина подруга, тётя Лена. Её младший сын, Аркаша, учился в одном классе с Максимом. А когда заканчивались мои уроки, я шла домой, по дороге всегда заходила к маме, она давала продуктов домой.

В этот день, всё так и было. Прозвенел звонок с урока литературы, я попрощалась с девчонками и пошла к маме. Подходя, заметила, как из ларька выбежал высокий парень, с светло салатовой олимпийке. Он так торопился, что не заметил урну, стоявшую на углу. Запнулся за неё, упал на землю, рассыпав всё содержимое. Потом резко подскочил и побежал в сторону кустов, отряхивая колени. Я даже улыбнулась, мне показалась эта картина забавной, что его могло так напугать в магазине, цены на мясо что-ли?...

Зашла, в магазине стояла тишина, даже радио, которое мама обычно включает, молчало.

— Мама? — позвала, но никто не откликнулся. — Мам, ты где? Что за ненормальный выбежал от тебя, будто за ним черти гнались, — прошла к прилавку с весами и кассой, заглядывая за него. Мне показалось, что я увидела мамины туфли, — Мам, ты чё за прилавком ищешь? — ответ не последовал. Тогда обошла витрину, зашла за неё и просто обомлела. Мама лежала с перерезанным горлом в луже крови.

На мои крики сбежались жители близлежащих домов. Полиция приехала только вечером, всё это время я просидела рядом с безжизненым телом мамы, держа её за руку.

Тогда полицейские осматривая территорию, наткнулись на спящего алкаша дядю Яшу, рядом с ним лежал окровавленный нож и несколько купюр в крови из кассы магазина. Как заявили позже, убийство произошло с целью ограбления, мама оказала сопротивление и её убили.

Дядю Яшу сразу арестовали, вины своей он не признавал, но против него были неоспоримые доказательства. Нож. Деньги. Кровь на пиджаке.

На допросе я рассказала, что видела выбегающего человека, описала его приметы, даже сказала, как его зовут, так как вспомнила, что у нас в посёлке один человек ходит в таких ярких куртках. Сын нашего главы, Анатолий Лоскутников. Этот парень, был не здоров на голову, все его сторонились, кто-то даже побаивался. Для всех он был известен, как садист и живодёр. Ещё в школе он начал убивать и издеваться над животными, бил своих сверстников, однажды даже ударил паленом мать по голове, которая не дала ему денег на пиво. Учился в спецшколе, когда закончил, вернулся в посёлок, так и слонялся.

— Мы ездили домой к Анатолию Лоскутникову, — поведал мне следователь, которого я доставала каждый день, пока нас не забрали в детдом. — Он находится на лечении. Его отец рассказал, что в тот день он зашёл в магазин и увидел труп. Испугался, поэтому так экстренно покинул место трагедии. На фоне пережитого стресса у него случился приступ шизофрении, родители положили его в больницу.

С трудом верилось, что этот живодёр вообще может чего-то испугаться. Также не верила, что дядя Яша мог убить. Сколько я себя помню, у него всегда трясутся руки, он то сигарету с трудом в руках удерживает, а тут нож. Ещё он был очень пьян, это его привычное состояние, как бы он справился с мамой, если на ногах еле стоял.

Как оказалось, это для меня было всё подозрительно, а в полиции на такие нюансы решили не обращать внимание. Дело закрыли, убийцу посадили.

С тех пор у меня сложились не добрые впечатления о сотрудниках правоохранительных органов. Только Владимир смог немного поменять моё мнение.

***

— Ну, так, что Анастасия, поделитесь своим опытом, — Артур Олегович, подошёл ближе, сел на соседнюю кровать, которая пустовала, разложив на ней свои бумаги. — Расскажите, что с вами произошло в день нападения, — направил на меня свои угольно-черные глаза, — советую говорить правду, а не ту лажу, которую Ты, — сделал акцент, — наплела нашему сотруднику. Помни, что за умышленную дачу заведомо ложных свидетельских показаний предусмотрено наказание. Статья 307 УК РФ. Наказание может быть разным, отштрафа до лишения свободы. Ты замешана в серьёзном деле, поэтому давай без фокусов.

Глава 13

Полицейский начинает меня мурыжить, задаёт вопросы, накидывает грязные темы, разрисовывая мрачное будущее...

Стараюсь не вестись на эмоции, пересказываю всё несколько раз по кругу. Не выдерживаю. Начинаю плакать.

Он жалеет...

Но недолго, начиная мурыжить снова. На тумбочку несколько раз падает толстый том каких-то законов. Похожий, на тот, что был в кабинете у директрисы.

— Я не понимаю, чего вы от меня хотите! Не понимаю, — ору и вскакиваю, хромаю к окну.

— Тише-тише. Ну, ты чего, а? Разревелась. Мы же просто разговариваем, да? Повторим давай... — зачитывает имя, фамилию, отчество, дату рождения. — Откуда Хасанова знаешь? А вот же написано, согласилась на ужин, чтоб спасти брата. Врач соврала... Бла-бла-бла... Предпочитает молоденьких девственниц... За сколько девственность продала? Где проходит аукцион?

— Я ничего не продавала!

— Не хочешь значит говорить. Значит так, Настенька. Проблемы у тебя. Связалась ты с преступником, убийцей. Человеком специализирующимся на продаже наркотиков, занимающийся сутенёрством. Твоя свобода в опасности.

— Но я же ничего не делала! И не знала ничего!

— Теперь знаешь, — строго молчит Соколов. — Выбор у тебя не велик, либо ты с ним, либо с нами. Если ты с ним, скоро за решеткой окажешься, а мы там тебе сладкую жизнь устроим... Хуже бабских зон, только зоны по малолетке... Либо ты с нами, и получаешь в итоге свободу и прощение.

— Но я же свободна. Я не нарушала! Это я пострадала! — он много, что говорил, ещё раз пухлым кодексом перед лицом помахал, мог с таким же эффектом просто кирпичом пригрозить.

Голова кипит.

Тошнить начинает...

Мне плохо.

— Говори, за что тебя избил Хасан? Плохо ему подмахивала или слабо сосала? Он вообще свой член видит из-за огромного пуза?

— Прекратите! — чувствовала себя грязной и потасканной, после такого опроса. На душе — похороны и свежий могильный холмик. Даже земля не осела. Хороню свою жизнь, надежды.

На какую новую жизнь надеялась? Пойти учиться, денег заработать, брата забрать. Хрен там!

Теперь... Теперь меня под прицелом держат, поставив клеймо шлюхи... Такой никогда не отдадут ребёнка.

Раньше, когда была маленькая, думала, что правосудие — это что-то на высоком и о справедливости, а не о механизмах запугивания людей. Опять убеждаюсь, что моё мнение о полиции, было верным. Владимир решил не приходить, итак много времени со мной потерял. Доверил эту миссию коллеге, наверное у него лучше получается выбивать показания, те которые им нужны.

Во рту словно помойка.

— Хватит молчать, итак с тобой уйму времени потратил. Может тебе устроить отдых в двухместной камере, с какой-нибудь рецидивисткой, а то няньчимся с тобой. Отдельная палата, фрукты. Это всё Вовчик устроил, да? А тебя не волнует, что у него невеста на сносях, родит не сегодня-завтра?

— Что? — делаю удивлённые глаза. Почему-то неприятно это слышать, хотя ожидала, заранее себя настраивала, что этот человек не для меня, но сердцу девичьему не прикажешь. Он мне очень нравился. Такой заботливый, красивый, честный... Как мне казалось.

— То! Не сказал тебе, да? — начал собирать свои бумаги, складывая в папку. — Мужики — полигамны, невесте нельзя, он решил тебе присунуть. А ты соска ничего... — потянулся ко мне рукой, заправляя прядь волос за ухо. — Синяки сойдут, вообще топчик будешь. Я бы тебе тоже вдул. Ты сколько берешь за ночь?

— Соколов, ты охуел?!.. — в палату влетел Владимир с бумажным пакетом, бросив его небрежно на кровать, подлетел к коллеге схватив за грудки. — Какого хуя, ты здесь делаешь? Палыч, же тебе сказал, куда ехать, — тряс за ворот рубахи, так, что тот затрещал и один край остался в его руках.

— Хотел посмотреть, что за соска, ради которой ты два дня в районе обитал, сюда таскаешься, булки носишь, — кинул взгляд на пакет, из которого выпали булочки с повидлом и пирожное в виде корзиночки, с грибочками из белкового крема. Ммм... Моё любимое... Как он догадался? Я ему об этом не рассказывала.

Удар приходится прямо в челюсть Соколова, завязалась потасовка. Соколов ответил, его удар пришелся в висок Владимира, а сам он получил под дых, тот ответил тем же. Парни повалились на пол.

— Пре-кра-ти-те! — закричала, желая, чтоб всё закончилось, но они меня не слышали. Было нанесено ещё несколько ударов, пока не прибежала постовая медсестра и не прекратила это побоище.

— Вы что тут устроили! — кричала, размахивая руками. — Тут больные люди находятся, а вы устроили петушиные разборки. Марш на улицу, и пока не успокоитесь, здесь не появляйтесь. Ка-ва-ле-ры...

Парни тяжело дышали, оторвались друг от друга. Соколов сплюнул кровь на пол, развернулся и молча вышел. Владимир кинул на меня виноватый взгляд.

— Насть, прости, пожалуйста. Извините, — обратился к медсестре. Потянулся за пакетом, собрал сдобу, поставил на тумбочку. — Это тебе, надеюсь ты такие любишь.

— Спасибо. У вас кровь, — провела рукой по брови, с которой тонкой струйкой сочилась кровь. — Надо обработать, — посмотрела на медсестру.

— Кхм, кхм, — напомнила она о себе. — Я сказала на выход, — махнула рукой в сторону двери. — Не переживайте, до свадьбы заживёт.

Глава 14: Владимир

Вышел на улицу, Соколова уже след простыл. Вот, сука, какого хрена в больницу припёрся. То то он у меня утром расспрашивал о Насте. Мусолил мой рапорт, который был наполовину только написан. Задавал скользкие вопросы, мол, поверил ли Насте, может ли она что-то не договаривать? А может всё по-другому было? И она вовсе не жертва, а участник преступления.

— Поди продалась на аукционе, а клиент оказался садистом, любителем по-жёстче. Вот и подрихтовал, как следует.

— Ты читал заключение врача, — ткнул в копию Настиной медкарты. — Насилия не было.

— Так может не в этот раз. Она могла остаться работать у Хасана в притоне. Ты знаешь, какие девки в детдоме ушлые. То, что она не девственница в семнадцать о многом говорит, — не унимался этот дебил.

— Закрой свой рот!

— А что ты так за неё заступаешься? Че приглянулась барышня? А невеста?… а Крис?… Ты смотрю у нас прям Дон Жуан. Везде успеваешь…

— Соколов, завидуй молча. Чё Кристинка опять отшила, вот ты и бесишься? — влез в нашу перебранку Рамиль, вальяжно восседая на стуле. Имеет право. Они с Палычем, очень удачно сходили в клуб. Наконец-то в деле Хасана появились некоторые подвижки.

Соколову симпатизирует Кристина. Они даже начинали встречаться, но что-то там произошло, что она сейчас в его сторону даже не смотрит. Никто не знает подробностей, а они молчат, как партизаны. А после моего появления в отделе, Кристина переключилась на меня. Он и так к ней и эдак, никак подступиться не может. Из-за этого ходит злой, как собака. Меня при любой возможности старается задеть, спокойно мимо пройти не может. Я был бы рад, если б она на него переключилась. И он наверняка добрее стал.

— Я всё равно считаю, что эту Настю надо допросить с пристрастием, может от натиска, что-нибудь вспомнит важное. Глядишь, показания поменяются, когда ей влепят штраф за занятие проституцией или организуют пятнадцать суток.

— Какая проституция, ты чё бредишь?

— Так молодёжь, отставить перепалку, — в дверях появился Палыч, как всегда бодр, имея здоровый вид. Иногда удивляюсь, как ему это удаётся. Он может до ночи разбираться с делами или быть на выезде, но с утра свеж, как огурец. — Соколов, давай к соседям Сибирцевой. У нас с Рамилем ордер на обыск её кабинета. Володя, давай заканчивай с рапортом и шуруй в больницу к своей подопечной. Запишите все показания, может она ещё что вспомнила. Любые детали, — подчеркнул, — не только про Хасана, но и детдом. Погнали, — махнул Усманову. — Всем хорошего дня.

С рапортом пришлось повозиться. Освободился ближе к обеду. Заехал в ближайшую пекарню перекусишь, взял Насте несколько булочек и пирожное. Надеюсь, ей понравится… Такой огромный ассортимент, почему-то глаз остановился именно на булочках с повидлом и корзиночке.

Подойдя к палате, услышал знакомые интонации. Бляя… А этот, что здесь делает?... Влетел в палату, сразу посмотрел на Настю. Она сидела с заплаканными и перепуганными глазами. Зажатая, бледная. Рядом лежал Уголовный Кодекс.

Швырнул пакет и вцепился в ворот рубахи, этого самодеятеля. Я первый ударил. Завязалась драка.

Это уже второй случай нашей потасовки. Если о первом начальству не было донесено, то в этот раз думаю Соколов не сдержится.

Вышел на крыльцо, стёр с виска кровь, достал сигарету.

Во мне кипела злость, даже ненависть к Соколову, за то что он полез куда не следует. За то что считает себя самым умным. Решил выслужиться… В капитаны метит. Он сделал только хуже, Настя сейчас совсем закроется. Разузнать что-то новое навряд ли удастся.

От возмущения меня распирает.

Воздух пылает.

Кровь кипит.

Выкурил пол пачки сигарет и вернулся в больницу.

— Остыл? — медсестра кинула на меня взгляд, оторвавшись от разгадывания сканвордов. — А чё разит то, как от табачной фабрики? — сморщила свой острый нос с горбинкой. — Такой душистый и к девушке? — никак не унималась.

— Анастасия у себя? — с трудом удалось проигнорировать её замечания. Я был не в лучшем расположении духа, чтоб отвечать на её колкости, она могла совсем меня выставить и сказать охране не впускать. Сам понимал, что от меня несёт сигаретами, но по другому я бы не успокоился.

— У себя, — отрезала недовольным тоном. Она ещё что-то говорила, но я уже двигался в сторону палаты.

— Насть, привет, — тихо зашёл, прикрывая за собой дверь.

— Владимир? Здравствуйте, — она лежала на кровати, по пояс прикрытая простыней. Поздоровавшись опустила глаза вниз.

— Насть, извени, за то, что здесь произошло. Он не должен был приезжать к тебе. Он тебя напугал? Что он тебе говорил?

— Спрашивал о том дне, — она отвечала не поднимая глаз.

Мне даже стало не хватать его бузумно красивых, голубых глаз. Которые всегда так пристально и с интересом на меня смотрели.

— Мне нужно записать твои показания.

— Я же всё ему рассказала! Давайте лучше эту вашу камеру, я не хочу больше это повторять! — заплакала, сжав кулаками простынь. — Я не признаюсь, в том, чего не совершала, можете не стараться и не быть таким добреньким. И не носите сюда это, — швырнула пакет с выпечкой. — Я терпеть не могу такие.

— Насть, успокойся, пожалуйста, — потянул к ней руки, намереваясь успокоить.

— Не трогайте меня! Не трогайте! Не трогайте, — талдычила, отряхиваясь от меня, будто от стаи тараканов. — Уйдите! Боже... просто уйдите! Я не хочу никого видеть! Я хочу побыть одна... одна!... Оставьте все меня в покое!

Поправил взъерошенные волосы. Не понимаю, что делать дальше, у неё истерика. Если её оставить, одну, вдруг она что-то с собой сделает. Не могу этого допустить. Я за неё переживаю, сам понимаю, что больше чем должен, волноваться за обычную девушку. Она мне нравилась... Даже больше, чем я думал... Я хотел её защитить, не дать в обиду, но опять лоханулся, позволив этому мерзавцу запугать её, довести до такого состояния.

— Насть, позволь, остаться.

— Нет, уйдите, пожалуйста. Оставьте меня. Я прошу, — посмотрела молящим взглядом.

— Хорошо. Как скажешь, — делаю шаг, потом резко разворачиваюсь к ней, целую в волосы. Она не отпрянула, что было очень приятно. — Вот мой номер телефона, — кладу на тумбочку визитку, — как надумаешь поговорить, позвони с поста. Я буду ждать, Насть.

Развернулся и быстро вышел.

Глава 15: Настя

Никому я не собираюсь звонить. Я вообще никого не хочу видеть. Ни с кем не хочу разговаривать. Так и пролежала, отвернувшись спиной до вечера, пока не пришла меня навестить тётя Лариса, из детдома. Она рассказала, что в интернате изменения, назначили нового директора, бывшего выпускника нашего детдома.

— Я помню Захара, очень хороший мальчик. Спортсмен, отличник. Учился на филфаке, работал в техникуме. В прошлом году стал учителем года. А сейчас вот, пришёл к нам, — взволнованно рассказывала тетя Лариса. — Я бы давно уволилась, если б не ты с Максимом, — услышав о брате, слёзы сами собой полились из глаз. — Не плачь моя девочка, его найдут, — нежно гладила меня по руке. — Я в это верю. Каждый день молюсь за ваше здоровье и скорейшее его возвращение. Захар каждое утро узнаёт в полиции о результатах поиска. Он ведь теперь за него в ответе.

— Как только выздоравею, сама отправлюсь на его поиски. И обязательно его найду.

Тётя Лариса ушла через час.

Вечерний обход.

Ужин.

Сон.

На следующее утро получаю красивый букет из желых орхидей и красных гербер, с добавлением полевых ромашек и маленькой птичкой, сидящей на веточке. Это так красиво. Мне никогда не дарили цветы. Минут пятнадцать сидела с букетов в руках. Любовалась, нюхала, разглядывала каждый цветочек, каждый лепесток.

К букету прилагалась записка.

"Настя, извини ещё раз. Мы можем поговорить? Речь идёт не только о тебе, но и твоём брате. Если через полчаса этот букет не вылетит в окно, буду считать, что можно..."

Владимир. Кто же ещё?

Да или нет?

Так-то он приятный молодой человек.

Добрый.

Внимательный.

Щедрый.

Способен извиниться, хотя сам не виноват.

А я вела себя... истерично! Перепугались. Мне было очень страшно.

Через полчаса в палату зашёл Владимир, он оказался очень пунктуален. Сначала немного напряглась, но от тихой и спокойной беседы, напряжение постепенно отпустило.

— Как ты думаешь, куда мог пойти твой брат? Может есть, родственники, друзья, знакомые. По ориентировке он пока нигде не засветился. На вокзале замечен не был.

— Родственников, точно нет. Мама с папой были из детдома. Может он поехал в посёлок, где мы жили раньше? Он мог на попутке, денег на билет у него не было. — точно, как раньше не догадалась. Я же сама хотела туда ехать, когда планировала бежать.

Написала название деревни, адрес тёти Лены.

— Сегодня же съезжу. Это ведь не далеко от города?

— Нет, тридцать километров.

— Ещё одна новость и вопрос. Можно? — кивнула.

— Соколов вчера записал все твои показания. Ознакомься, если всё верно, на каждом листе напиши: "С моих слов записано верно, мною прочитано" и заверь личной подписью.

— А какой вопрос? — протянула ручку и подписанные показания.

— Я же обещал помочь разобраться в твоём... личном вопросе, — действительно вопрос был личный и деликатный, меньше всего мне бы хотелось обсуждать его с мужчиной... тем более с Владимиром. Но без его помощи я не справлюсь. Поэтому стеснение прячу подальше. Тру пылающие щёки, готовясь отвечать на неловкие вопросы. — Насть, ты уверена...

— Что ни с кем не спала? Конечно уверена. Я даже у доктора спрашивала, могла ли я забыть. У меня мысль была, что меня в интернате изнасиловали.

— И?

— Не могла... Надо искать в другом направлении.

— Ты же прошла обследование? Всё подтвердилось? — чувствовалось, как Владимир старался очень деликатно задавать вопросы.

— Подтвердилось. Я не понимаю, как такое могло произойти.

— Я заморочился этой темой, вчера до трёх ночи в интернете читал врачебные статьи. Есть ещё, два возможных варианта. Один мы можем попробовать проверить, второй — к сожалению, никак. До того, как зайти к тебе, я обсудил свои версии с врачом-гинекологом, который тебя осматривал. Она подтвердила, что оба случая имеют место быть. Мария Константиновна зайдёт через десять минут, — посмотрел на экран телефона, — она всё тебе расскажет, задаст некоторые вопросы. Насть, только ты не волнуйся.

— Хорошо.

— Ты не против, если я поприсутствую?

— Нет.

Врач действительно появилась через десять минут, как и обещала.

— Владимир, мне рассказал о вашей проблеме, не знаю, чем мой рассказ вам поможет. Да, ладно. Мне несложно, — улыбнулась, поправив очки, которые ей очень шли.

Мне было очень интересно, что Владимиру удалось вычитать. Был бы у меня телефон с интернетом, могла б сама обо всём прочитать.

— Первое — девочки могут родиться без гимена, — непонимающе нахмурила брови. Этот медицинский термин мне не знаком. Поняв мою реакцию, она добавила, — проще говоря, без девственной плевы. Это считается врождённой патологией. Гимен формируется внутриутробно, одной из причин его отсутствия является кислородное голодание во время беременности, радиация, интоксикация плода, гормональных нарушений или генетических особенностей. Мама вам не рассказывала, может были сложности во время беременности? Что-то из того, что я перечислила.

— Не знаю, — пожала плечами. — На сколько помню, первая беременность протекала хорошо, она ничего подобного не рассказывала.

— Хорошо. Тогда второе — во время осмотра вы сказали, что первые месячные начались в пятнадцать. Поздновато... В норме менархе начинаются в возрасте двенадцати — четырнадцати лет. Не помните, может в больницу обращались по этому вопросу?

На секунду задумалась, а потом вспомнила... Вспомнила. Сразу после дня рождения, мама повезла меня в больницу к гинекологу. Она всегда очень щепетильно относилась к нашему с братом здоровью. И всегда очень волновалась, если мы болели. Я тогда особо не придала этому значение. Плохо помню сам прием, но потом меня положили в больницу, на несколько дней.

— По глазам вижу, что вспомнила, — Мария Константиновна вырвала из воспоминаний.

— Да, вспомнила. Я лежала в больнице, здесь в городе. Мне делали операцию. Мама тогда очень переживала.

— Отлично, есть зацепка, — Владимир всё это время, стоявший в стороне, подошёл и сел рядом со мной на кровать.

— Что это значит? — до меня пока не дошло, чему они так радуются. Как операция, может быть связана с тем, что я не... — Ахх... не ужели это то о чём я подумала.

— Оперативная дефлорация — это рассечение защитной девственной плевы в амбулаторных условиях медицинского учреждения. Вероятнее всего, у вас было хирургическое удаление девственной плевы по медицинским показаниям. Когда у девочки не начинаются месячные в пятнадцать лет, она должна пройти обследование. Если выявляется, что девственная перепонка является преградой для нормального течения менструального цикла, что может приводить к медицинским осложнениям. Врачи могут принимать решение о хирургической дефлорации, для восстановления нормальных функций.

— Как это можно проверить?

— Только съездить в больницу и запросить твою карту. Если она сохранилась, конечно.

Мария Константиновна сразу ушла, Владимир продолжать стоять молча у окна.

— Владимир, спасибо большое за цветы. Они очень красивые.

— Рад, что в этот раз угадал, — стало очень стыдно, я вчера повела себя, как малолетняя скандалистка.

— Простите, пожалуйста, просто вчера всё так навалилось. Ваш коллега с допросом, он меня напугал. Я ведь ничего такого не совершала, он давил, я растерялась. Потом драка... На самом деле я люблю... Очень люблю такие пирожные и булочки, они похожи, на те, что мама пекла по выходным и праздникам. Я всё съела. Спасибо вам... За всё спасибо. Очень рада, что в полиции не все с прогнившей душой.

Владимир промолчал на мой комментарий, я думаю он понимал о чём я говорила.

— Насть, я принёс тебе телефон, — протянул гаджет, — вставил симку, забил свой номер. Я хочу, чтоб ты была на связи. Дело набирает обороты, я не смогу каждый день приходить, но хочу быть уверенным, что у тебя всё в порядке.

— Ну, что вы не нужно было. Я не возьму, — отодвинула телефон от себя. Зачем он так, ему надо о невесте и будущем ребенка заботиться. Как бы он мне не нравился, я не смогу перейти дорогу беременной девушке.

— Возьми, пожалуйста. Это мой старый, я как раз недавно заменил аппарат. Насть, я прошу.

— Только пока в больнице, потом верну, — на самом деле маленькая девочка внутри меня радовалась и ликовала, больше, чем цветным носочкам с единорожками. В школе у меня был обычный кнопочный телефон, в детдоме его сразу украли. А этот был сенсорный, с большим экраном, фотокамерой. Наверняка с него и в интернет можно выйти. Я и пользоваться таким не умею. Позор... даже неловко стало перед Владимиром. А если не туда нажму и сломаю. Потом до конца жизни не рассчитаюсь, он наверняка очень дорогой.

— Хочешь, покажу, как пользоваться.

— Да, пожалуйста, — смущённо опустила глаза.

Час мы просидели, забираясь в телефоне. В нём оказывается сколько всего интересного. Теперь мне будет не скучно, первым делом, чему я посвящу время, это просмотру роликов с различными рецептами.

Вечером ложась спать, пришло сообщение с единственного номера, имеющегося в телефоне.

"Настя, спокойной ночи".

Улыбка расползлась по лицу, сразу же ответила. Итак, пошло-поехало, в результате переписывались до часу ночи, пока глаза не начали слипаться.

Глава 16

Сегодня мой день рождения. И сегодня, наконец-то меня выписывают. На душе и радостно, и грустно одновременно. Мне некуда идти. Я конечно вернусь в детдом за остальными вещами, поговорю с новым директором, чтоб узнать о квартире и о поисках Максима. Надеюсь, мне разрешат остаться ещё на некоторое время.

Максима, так и не нашли. Никаких следов. Он словно растворился. Владимир каждый день мне отчитывается о поисках. Поездка в посёлок ничего не дала. Брата там не видели с того дня, как нас забрали в детдом. Вокзалы... Аэропорт... Приемники... Социальные приюты... Морг... Ничего... Как сквозь землю провалился. От этого мне каждый день становится тошно. Я ничего не могу сделать... Я бессильна...

Мой родной, мой маленький мальчик... Где ты есть? Почему сбежал? Куда спрятался? Что тебя так напугало?

Каждый день плачу. Очень по нему тоскую и скучаю. Мечтаю обнять, расцеловать. Взъерошить его непослушные волосы.

Версия Владимира по поводу моей девственности подтвердилась. Нам повезло, карта не была утеряна. Мне действительно в пятнадцать, сделали хирургическую дефлорацию. Никогда бы не подумала, что такое вообще бывает. Я не невинна, но с мужчиной никогда не была. Даже не целовалась. Такие вот сюрпризы иногда преподносит нам жизнь. Страшно подумать, что было бы, если...

— Можно? — выплыла из размышлений, от которых мороз по коже. Даже думать противно, что могло произойти.

— Да, — в палату зашёл Владимир с огромным букетом цветов и воздушными шариками. Улыбаюсь сквозь слёзы. Он единственный, кто способен заставить улыбаться.

За полторы недели, которые здесь пробыла, он бывал не часто, но звонил и писал каждый день.

Залюбовалась им. Всё таки он очень красивый мужчина. Хоть нам с ним не по пути, это не мешает мне им восхищаться, как хорошим человеком и чуточку, как мужчиной. Это же только моё. Он никогда об этом.

Высокий, на голову выше меня. Тёмные волосы. Ровный нос, полноватые губы, чётко очерченные скулы. Широкие плечи. Вспомнила, как разглядывала его утром в районной больнице. Щеки мгновенно залились краской. Узкие бедра, в черных джинсах. Своей комплекцией смахивал на спортсмена. Сколько ему лет? На вскидку, около тридцати-тридцати пяти. А мне сегодня только восемнадцать. Он обернулся, поймав мой изучающий взгляд. Смутившись отвернулась, опустила голову, не рискнув дальше его разглядывать. Ещё не хватало, чтоб он понял о моём интересе.

Сегодня тётя Лариса привезла моё единственное платье, которое сама мне покупала. Чёрное в белый крупный горох. Мою косметичку, в которой кроме блеска для губ и румян, больше ничего не было. Она мне подарила тушь, помаду и серебряный браслетик.

— Малышка, моя, прости, что так мало, — начала извиняться. — У меня стиральная машинка сломалась, пришлось потратиться на ремонт в этом месяце.

— Ну, что вы такое говорите, — крепко обняла её. — Это самый лучший подарок. А заплетите мне косы, как тогда на новый год.

Косы заплетены. Синяки сошли. Сделала лёгкий макияж, подкрасила глаза и губы. Надела платье. Посмотрела в зеркало вроде выгляжу хорошо. Правда глаза грустные.

— С днём рождения, красавица, — Владимир изучающе посмотрел, потом тихо подошёл, приобнял и поцеловал в щёку. Уткнулась носом в его шею, вдохнув его запах. Терпкий и мужской с нотками кедра. Мне было так тепло и уютно у него в объятьях. Так спокойно. Жар его тела, в такой близости, успокаивал и будоражил одновременно. Гремучая смесь ощущений. Вечность бы так провести. Но хорошего помаленьку. Объятья пришлось разорвать, как бы этого не хотелось.

— Спасибо, большое, — взяла букет, утопив в нем лицо. — М-м-м, как вкусно пахнут!

— Ты прекрасно выглядишь. Это тебе, — протянул маленькую белую коробочку.

— Что это?

— Открой. С совершеннолетием тебя.

Дрожащими руками открыла коробку, а там новенький, блестящий телефон. Нет... нет... это неправильно. Захлопнула коробку, чтоб не соблазниться.

— Я не возьму, это очень дорого, — протянула подарок назад. — Возьмите, пожалуйста, и верните назад.

— Не понравился? — грустно спросил. — Да, давай вернём и выберем другой, какой понравится. Блииин, надо было самому выбирать, а я племянницу попросил посоветовать. Думал, молодежь лучше знает, что сейчас в тренде, — он что, издевается. Как такое может не понравиться, да я о таком, может всю жизнь мечтала. Как раз вчера вечером случайно забрела на сайт интернет-магазина. Мне понравился именно такой, с розовой панелькой, большим экраном, хорошей камерой. Пообещала себе, когда пойду работать, начну понемногу копить, чтоб купить себе такой. А он, не понравился.

Владимир взял пакеты с вещами, закинул коробку с телефоном в один из них и направился к выходу.

— Насть поехали, заскочим быстро в магазин, потом в детдом за вещами и отмечать, — стояла, как вкопанная. — Ты чего, что-то забыла?

— Я буду благодарна, если вы довезёте до интерната. Я там останусь на несколько дней, тётя Лариса договорилась. Но с вами никуда не поеду. Я вам признательна за...

— Это я уже слышал, — перебил. — Насть, я тебя чем-то обидел?

— Нет, но вы не должны делать для меня такие подарки. Я вам чужой человек. Может вашим близким эти деньги нужнее, — конечно нужнее, у него скоро родится ребёнок, а может уже родится. Малышам столько всего нужно. И как забыла, растаяла в его объятьях, растеклась лужицей. А он... тот ещё ходок, гуляка.

— Не нужно считать мои деньги. Я хотел сделать тебе приятно, устроить небольшой праздник. Мне правда очень этого хотелось. Ну, видно не судьба. Прости... Пошли отвезу тебя, куда скажешь, — развернулся и быстро вышел.

Поплелась за ним. Теперь на сердце было не спокойно. Обидела не за что человека. Для меня никто не делал столько, сколько сделал он за такое короткое время. Не считая мамы конечно. Если он всё делал без какого-то умысла, просто от того, что хороший человек. Блииин... Теперь чувстввую себя виноватой.

Когда сели в машину, он выжидательно посмотрел на меня, от чего я стушевалась.

— В детдом? — кивнула. Он был такой сосредоточенный, что я растерялась рядом с ним.

До интерната доехали достаточно быстро. Старое здание детского дома, как живой укор, всем своим видом напоминало то, как я отсюда уехала и при каких обстоятельствах. Выпрыгнула из машины, открыла заднюю дверь, чтоб взять пакет с вещами.

— Насть, может передумаешь? Поедем погуляем в парк, в кафе посидим. Не хочешь брать этот чёртов телефон, не надо, — выплюнул с досадой, — только поехали. Хоть ненадолго. Я от чистого сердца, — Боже, ну, что мне с ним делать. На самом деле очень хотелось. После того, как оказалась в детдоме, у меня не было настоящего дня рождения. С тортом, подарками, праздником. Ну, а правда, если не на долго съездить. Только погулять. По-дружески...

— Ладно, — улыбнулась. — Уговорили. Подождёте, быстро вещи в комнату занесу и к директору зайду, скажу, что вернулась.

— Хорошо, — одарил ответной улыбкой.

На нужный этаж, к кабинету директора поднялась, перешагивая через ступеньку. Не хотелось долго заставлять Владимира ждать. Да и самой не терпелось в парке погулять, хоть со стороны посмотреть на карусели. Там, наверное, всё изменилось за восемь лет. В нашем городе парк с аттракционами один, и была я там с мамой, когда мне было десять лет. Тоже на день рождение.

Постучала в дверь, получив одобрение, прошла в кабинет.

— Здравствуйте, я Анастасия Стрельникова, выписалась из больницы, — за столом сидел молодой мужчина, лет тридцать пять-сорок. Темноволосый, с темными бровямии такими же глазами, лёгкой небритостью. Мне он чем-то напомнил цыгана. Он поднял голову, посмотрев внимательно на меня.

— Анастасия, здравствуйте. Рад, что вы поправились. Всё за вас очень переживали, — интересно бы знать кто... навещала меня только тётя Лариса. — Присаживайтесь, — указал на стул. — Я подготовил ваши документы. Кстати, с днём рождения. Сегодня вы выступаете во взрослую и самостоятельную жизнь. Вам есть куда пойти? — взглянул заинтересовано. Из-под ног земля ушла, бросило в холодный пот. А как же?...

Несколько дней назад звонила в техникум, куда поступила, общежитие мне не дали. Я писала заявление, стояла на очереди, но там за несколько дней, до заселения была перекличка, я не явилась и меня вычеркнули.

— Ах, да, вы же учиться планировали, в общежитии будете жить. Студенческая жизнь, прекрасное время — вымолвил, задумавшись.

— Захар... — задумалась, из головы вылетело отчество.

— Андреевич.

— Захар Андреевич, тётя Лариса с вами не говорила?

— Говорила, — выдохнул, — правда сказать, мне неловко. Я пообещал, но к сожалению ситуация поменялась. Нам новых детей привезли, ваше койка-место занято. Да, и поймите, сейчас к нашему интернату большое внимание, проверки ещё не закончены, дело о смерти Клары Генриховны не закрыто. Мне не нужны нарушения. Вам же общежитие выделили?

— Да. Я могу забрать свои вещи?

— Конечно. Они собраны, обратитесь к завхозу.

— Спасибо. До свидания, — развернулась и пошла за вещами.

Какого было моё удивление, когда завхоз выдал маленький пакетик с ненужным барахлом. Исписанные тетради, открытки, сувениры, несколько вещей, подаренных тётей Ларисой.

— А остальное?

— В твоём шкафу больше ничего не было, — грозно ответила, женщина лет пятидесяти. — Забирай свой хлам, он только место занимает, — взяла пакет, достала вещи, а остальное выбросила в ближайшую урну. Не таскаться же с мусором, мне ещё ночлег искать.

Открыла дверь машины, Владимир окинул меня взглядом и вопросительно приподнял бровь.

— Всё хорошо, Насть?

— Да, — вымолвила поджав губы. — Владимир, вы меня извините, погулять всё-таки не получится. Может в другой раз, — мне казалось я говорила убедительно, но у моего слушателя было другое мнение.

— Насть, что случилось? Только не ври. Я же вижу, на тебе лица нет. Это опять девочки, они тебя ударили? — повернулся ко мне, взяв за руки, сжав крепко. Было так приятно, что за меня кто-то переживает. Давно не испытывала этого чувства. Защищённости. Видно от всех эмоций в куче, меня накрыло. Я расплакалась.

Глава 17: Владимир / Настя

Господи. За что мне этот "подарок судьбы" на голову упал. Ведь привык уже абстрагироваться от всего и всех. Ни к кому не привязываться, всегда действовать с холодной головой. С Никой так поступал, знал, что ей тяжело одной будет, помочь хотел, защитить, уберечь. Испытывал к ней только теплые, дружеские чувства. Видно, где-то дал промах, Ника мне отказала. Почему-то не расстроился, даже немного обрадовался и выдохнул. Понимаю, что у неё там своя история, в которую до конца так и не был посвящён. Лучше туда не лезть.

Настя... Ну, не выходит она у меня из головы. Рвался в больницу каждый день, но из-за большой загруженности не выходило приезжать. Домой еле доползал от усталости, падал спать без задних ног. А ещё не хотел пугать, казаться навязчивым. Итак ко всем относится с опасением. Видно, что до конца не доверяет.

Понимаю, маленькая она для меня. Разница пятнадцать лет. Помог... спас... Молодец! Надо идти спокойно дальше, Володь! Нет же, ввязался по самые уши в её проблемы. А ещё, она оказалась очень даже симпатичной. Я это сразу заметил, а когда синяки полностью сошли, в очередной раз в этом убедился. После всего, что произошло в прошлом, у меня были женщины, в основном разовые. Не сразу, конечно. Пришёл в чувства и затворником не стал. Поэтому оценить её с мужской точки зрения, вполне смог. Смог и даже захотел.

Стройная, подтянутая. Маленькая, аккуратная грудь, округлые бёдра и тонкая талия. Личико кукольное. Миниатюрный носик, пухлые губки, красивый разрез глаз. Мелкая только, мне по плечо макушкой достаёт. Ведёт себя кротко, а в глазах читается, что за себя постоять может. Сумасшедший коктейль.

Когда вёз в детдом, всю дорогу, скрипя зубами, сидел и думал, какого хрена, ввязался во всё это. Я ей цветы, подарки, а она носом воротит. Плюнуть хотел, высадить и уехать, дальше общаться только по делу, но увидев выходящую из машины не удержался, начал уговаривать. Как оказалось, не зря. Сейчас вот сидит на соседнем месте рыдает, а у меня сердце разрывалось. Никогда не любил женские слезы, а от Настиных вовсе на душе погано становится.

Сначала подумал опять её соседки обидели. Чудом удержался, что не рвануть на разборки.

Настя тряслась и заливалась слезами. Тушь размазалась по лицу, губы искусаны. Взгляд затравленный.

— Насть, ну, что произошло?

— Мне идти не куда. Думала здесь некоторое время поживу, может в общежитии место появится или квартиру сниму. А директор сказал, что моё место уже занято. — Твою мать! И чего делать теперь? Провёл рукой по волосам, пристегнул Настю ремнём безопасности, заблокировал двери, сорвался с места.

— Мы куда? — Настя от удивления даже плакать перестала.

— Отсюда подальше.

— Владимир, мне сейчас не до шуток. Отвезите меня на вокзал.

— Ты хочешь уехать куда-то?

— Нет, но я же могу там переночевать.

— Ага, до первой проверки документов.

Дальше ехали молча. Быстро доехал до своей квартиры. Заехал во двор, припарковался. Вышел из машины, открыв ей дверь.

— А где вокзал? — спросила удивленно, оглядываясь по сторонам.

— Переночуешь сегодня у меня, завтра что-нибудь придумаем, — взял её пакеты, пошёл в сторону подъезда. Девчонка стояла и не думала двигаться с места. Стояла, как живая статуя, натянутая струной. — Мне тебя долго ждать? — открыл дверь в подъезд, посмотрел на неё.

— Нет, — быстро ответив, спотыкаясь, засеменила в мою сторону. Сразу бы так.

Молча поднялись до квартиры. Открыл дверь, пропустил её вперёд. Включил свет.

— Проходи, — сам прошёл дальше. У меня служебная квартира-студия. По площади небольшая, есть маленькая комнатка, где я сплю, там только кровать и шкаф. Остальную площадь занимает кухня, совмещенная с коридором. Хорошо, что там есть диван, где сегодня и заночую. Открыл дверь в спальню. — Можешь занять эту комнату. Пакеты туда занесу. Если хочешь принять ванну, полотенца в шкафу.

Настя стояла с перепуганными и ошарашенными глазами.

***

Настя

Пришла в себя только в комнате, когда присела на кровать. Зачем согласилась? Приехала в квартиру к чужому человеку. Это лучше, тут же начала себя переубеждать, чем ночевать на вокзале и вляпаться опять в какие-нибудь неприятности.

В квартире было уютно, хоть она была небольшая. Немного осмотрела комнату, в которой мне предстоит провести эту ночь. Комната маленькая. Большая двуспальная кровать стояла у окна, рядом две тумбы. Шкаф. На окнах висели бежевые шторы с рисунком шоколадного цвета. Вся комната была оформлена в бежевых тонах. Немного посидев, всё же решилась сходить в душ. В больнице, чтоб помыться, приходилось несколько часов ждать свою очередь. Взяла чистое полотенце в шкафу и свой халат. Аккуратно, почти крадучись пошла в направлении ванной.

— После душа, собирайся, сходим пообедаем, заодно прогуляемся, — от неожиданности подпрыгнула, Владимир стоял, опёршись на стол и что-то пил из кружки. Мужчина уже переоделся, был в домашних штанах, без футболки. На улице по-прежнему стояла сильная жара, в квартире было очень душно. На минуту им залюбовалась, широкая спина с четко прорисованными мышцами, они играли под кожей, перекатывались. Никогда не видела в живую таких мужчин, а когда он направился ко мне, показывая плоский живот с кубиками пресса и сильные накачанные руки, закашлялась. — Хочешь пить? Прости больше нечем тебя угостить, в холодильнике голяк, на обратном пути заедем в магазин.

— Хорошо, — взяла стакан, залпом его осушив, — спасибо, — быстро вымолвила, забежала в ванную, закрывшись на замок. Опёрлась о раковину, посмотрела на себя в зеркало. Видок ещё тот. Косметика поплыла на пол-лица. В глазах лихорадочный блеск.

Встряхнув головой начала раздеваться. Залезла в ванную, задвинула шторку, встав под струю теплой воды. Хотелось смыть с себя весь больничный запах. Нашла на полке гель Владимира, выдавила немного на руку, в нос ударил резкий запах хвои.

Руки легко заскользил по мокрой коже, запахом хвои было пропитано всё вокруг. Не понимала, что со мной происходит, грудь налилась, к ней было очень приятно прикасаться. Внизу слегка ныл живот, словно перед критическими днями. А перед глазами стоял Владимир с обнаженным торсом, а ещё вспомнила, как утром в больнице увидела его возбуждённый орган. Не знаю сколько так стояла, пока в дверь не услышала лёгкий стук.

— Настя, у тебя всё в порядке? — раздался взволнованный голос Владимира.

— Да, сейчас уже выхожу, — наскоро вытерлась, натянула халат, взяла свои вещи и пошла обратно, шлёпая босыми ногами по кафельной плитке. В комнате вытерлась основательно, немного отдохнула и начала собираться.

Глава 18: Владимир

Тоже мне, догадался в одних штанах по дому рассекать. Не заметить реакцию Насти, мог только слепой. Когда переодевался, даже не задумался, остался в одних спортивных штанах по привычке. А теперь переживаю, что своим видом мог её ещё больше напугать.

Настя практически забежала в ванную, а у меня разыгралась фантазия со страшной силой. Представил, как она стоит под тёплыми струями воды, обнаженная. Набухшие сосочки, в которые, так хочется впиться губами. Они словно спелые ранние ягодки, так и манят к себе. Она втирает в кожу гель для душа, руки с лёгкостью скользят по разогретому телу, плоскому животику, проникая в самые заветные местечки.

У меня почти полгода не было секса, был готов кончить в любую минуту. Член стоя, яйца болели. Оттянул резинку домашних брюк, посмотрел на набухшую, влажную от выделений головку. Плотно сжал зубы. Перевёл взгляд в сторону ванной, вода продолжала литься. Зашёл за холодильник, встал вплотную к раковине.

Сжал член рукой, кровь от головки отхлынула, кулак заскользил вверх-вниз. Запрокинул голову, спустил штаны ниже, расставил ноги шире. Прошёлся ладонью по яйцам, они поджались, снова вернулся к члену. Прислушался. Вода продолжала литься. Стал ускорять темп, сильно натирая чувствительное место под головкой. Так наяривал свой стояк, как не делал это в семнадцать лет. Кончил быстро, себе в кулак, громко выдохнул, сердце бешено билось. Быстро заправил ещё не опавший член в штаны, Настя могла появиться в любой момент. Включил воду, смыл с руки сперму. Меня ещё продолжало трясти от возбуждения.

Прошло достаточно времени, Настя, так и вышла. Начал переживать. Решил постучать, поинтересоваться, всё ли у неё в порядке. После моего вмешательства, девушка появилась через пять минут. Мокрые волосы были замотаны высоко на затылке, вода блестела на коже маленькими капельками, на шее и в ложбинке грудей. На ней был забавный халатик, жёлтый, в розовый цветочек. Ткань плотно облегала идеальную грудь. Ещё от неё пахло моим гелем для душа.

— Фен справа в комоде, в третьем ящике, — показал на комод, стоявший у входа. Настя подошла к комоду, чуть наклонилась, чтоб открыть ящик. Халат был не слишком короткий, но эти игривые цветочки, так красиво колыхались на упругой попке, что я снова завис.

Настя быстро собралась, когда вышла из комнаты, ждал её уже в коридоре. У меня не было четкого плана, куда поехать. Понимал, что в любом месте Насте будет интересно, наверняка она никогда не была в ресторанах.

— Насть, у тебя есть предпочтение к какой-нибудь кухне? Выбирай, — девушка с замешательством на меня посмотрела. — Может, хочешь что-нибудь попробовать или побывать в конкретном месте?

— Не знаю, — пожала плечами, — никогда ни где не была, — как и предполагал. — Если только суши, очень хотелось бы попробовать.

— Отлично! — даже обрадовался её выбору, я неплохо отношусь к японской кухне. Рядом с домом, есть хороший суши-бар. Там можно посидеть в тихой и приятной обстановке. Думаю, Насте должно понравиться.

Подъехали к месту, нам повезло, было свободное парковочное место. Обычно здесь все места заняты. Зашли в заведение, нас проводили к свободному столику. Официант принёс меню, поставил приборы.

— Ты любишь рыбу? — увидев Настино замешательство когда она изучала меню, решил помочь ей с выбором. Часто здесь бываю, поэтому могу помочь определиться. Не знаю, что её смутило больше, цены или само название роллов, но она долго не могла определиться.

Мы приехали в бар с очень экстравагантным названием "Ёбидаёби". Наименования роллов, соответствовало названию самого бара. Многих — это смущает. На бар даже подавали в суд, с прошением изменить некоторые наименования блюд.

— Да, люблю. Но такую, как здесь не пробовала, не уверена, что мне понравится, — тихо, словно боясь, что нас услышать, прошептала Настя.

— Позволь, мне сделать заказ на своё усмотрение. Обещаю, тебе понравится.

— Хорошо, — с лёгкостью согласилась девушка.

Сделал заказ, пока его готовили, показал Насте, как пользоваться приборами.

В голове возникла идея, как ещё поздравить именинницу. Под предлогом похода в уборную, уточнил у администратора, возможность подать десерт, а именно, пирожное с горящей свечой. К сожалению, свечи восемнадцать не оказалось, но обычная именинная свеча для торта нашлась.

И вот когда, мы благополучно приговорили все заказанные роллы, дал знак официанту, что можно выносить десерт. Какого было удивление Насти, когда она увидела приближающегося к нашему столику молодого человека с пирожным в руках.

— Поздравляю вас с днём рождения, — радостно произнёс парень, поставив перед Настей блюдце с шоколадным капкейком и шапкой воздушного крема, усыпанного цветной кондитерской посыпкой. В серединекоторого, горела маленькая свечка.

— Спасибо, большое, — в этот момент её глаза выражали тысячи эмоций. Восторг, радость, удивление, счастье, слёзы. Она смотрела, то на меня, то на пирожное.

— Задувай свечу и загадывай желание, — девушка ненадолго задумалась, прикрыв глаза, а потом подула на свечу.

— Спасибо, спасибо, спасибо большое! Господи, это так неожиданно! — смахнула слезу с глаз. — Когда вы успели всё устроить? — с удивлением спросила. — Вы заранее были уверены, что я поеду. Всё подготовили.

— Ни чего подобного. Всё организовал, когда выходил в туалет. Как я мог быть уверен, что ты согласишься. Ты мне по-прежнему ведь не доверяешь, сторонишься, — дурак... зачем начал этот разговор, не дал девочке спокойно порадоваться. — Давай, чаю налью тебе, — предложил, чтоб как-то отвлечься.

— А вы?

— Я сладкое не очень люблю.

— На правах именинницы, я должна угостить вас тортом, — сказала серьёзно.

— Ну, раз так, — улыбнулся, — тогда угощай.

Мы быстро приговорили Настин капкейк и поехали в парк гулять.

Глава 19: Настя

Это самый счастливый день, за последние три года. Даже немного стыдно, я так счастлива, в то время, когда мой братишка не известно где. Я не знаю ел ли он сегодня, где спит, не заболел ли?

— Насть, ты чего задумалась? — из размышлений вырвал вопрос Владимира.

— Думала о брате. Есть какая-то информация?

— Прости, пока нет. Насть, могу тебя попросить?

— Конечно.

— Обращайся ко мне тоже на "ты". А то чувствую себя взрослым дядей.

— А это будет удобно?

— Конечно. Почему, ты спрашиваешь?

— Ну... На "ты" обращаются к друзьям, или хорошим знакомым, близким, — тихо говорила, склонив голову, пальцем вычерчивая от волнения, что-то у себя на ладони.

— Надеюсь, что смогу стать для тебя... — Владимир выдохнул, — хотя бы другом, близким другом. Очень этого хочу, — мужчина накрыл мою руку своей ладонью, слегка сжал, проводя по кисти большим пальцем. Посмотрела на его руку, и почему-то свою не отдёрнула. Мне были приятны эти прикосновения. Владимир был мне очень приятен. Такой красивый, сильный, уверенный и добрый, а ещё наверняка он нежный.

Прийдя в себя, всё же отдёрнула руку.

— Вы всем предлагаете близкую дружбу, — зачем он всё испортил. Я же хотела по-дружески, видимо у меня так не получается. Он же знает в какой я ситуации, хочет воспользоваться моим тяжёлым положением. Наверняка, думает, что если ради брата согласилась на... то ради жилья и еды, тоже буду не прочь. Фуу, как мерзко. Мне не стоило с ним ехать, вестись на красивые жесты и поступки. Он может делать это для любой, которую решит соблазнить.

— С чего ты так решила? Никогда не был бабником и становится им не собираюсь, — с огорчением произнёс, потом отвернулся и сосредоточился на дороге.

— А как же ваша невеста, ребёнок? С ней вы тоже сначала дружили? Они в вас нуждается, а вы со мной время проводите! — выдала повысив голос. — Я тоже хороша... Гореть мне в аду, что с чужим мужем по кафе расхаживаю. Это не правильно... не правильно! Ясно вам! Сегодня же уйду от вас, — слёзы сами собой навернулись на глаза, не заметила, как начала плакать. Всё-таки не так легко даётся мне эта ситуация. Я к нему привыкла, прикипела. Ещё не выносила ложь, фальшь, мама всегда учила нас с братом быть честными перед людьми, перед самим собой. Признаюсь себе честно, я влюбилась... Влюбилась, как дура. Впервые испытывала это чувство. И что мне теперь делать со своей любовью. — Остановите, пожалуйста, я выйду.

Владимир молча перестроился в другой ряд, припарковал машину, заглушил двигатель. Для него это всё легко, не я, так другая. Ради такого мужчины любая будет готова выпрыгнуть из трусов. Зачем ему нужна такая проблемная, малолетняя детдомовка. Взялась за ручку двери, и не успев за неё потянуть, чтоб распахнуть дверь, как вдруг услышала звук блокировки замка. Перевела непонимающий взгляд на мужчину.

— Насть, — выдохнул, потерев глаза, — откуда у тебя такая информация?

— Хотите сказать, это не правда? — возмущение подкатывает и плещется возле самого горла. С трудом удается выжать из себя несколько слов. — Не правда? — смотрю с надеждой на него. Может, этот Соколов соврал. Видно, же он с Владимиром не ладит, мог специально его оговорить, очернить в моих глазах.

— Правда, — тихо произносит, убив во мне всю надежду на корню. Начинаю реветь ещё больше, дергать дверь, сама не понимая, что делаю.

— Открой! Открой, эту чёртову дверь, — начала ломиться, в меня словно бесы вселились, даже не заметив, что перешла на "ты". — Не хочу больше тебя видеть! Ни-ког-да!... Ты мне противен!

— Насть, успокойся, давай спокойно поговорим. Ты всё ни так поняла, или тебе всё ни так донесли, — отворачиваюсь, поджимаю губы. Они дрожат, капли солёные топят. Ну, вот зачем он? Ещё и смотрит. — Я всё объясню, если позволишь, — его рука оказывается на моей коленке. Ничего криминального, просто пытается меня успокоить, но меня словно током бьёт, а под платьем жжет сильно. Скидываю его руку, но больше не рвусь на улицу, сижу тихо, смотрю в окно. — Я правда до недавнего времени планировал жениться, — начал говорить, сидя облокитившись на руль, прожигающим взглядом смотря на меня, не отрываясь. Я наоборот, больше не могла на него смотреть. Куда угодно, только не на него. — Эта девушка моя подруга, у меня с ней никогда ничего не было. Беременна она от другого. Мы познакомились с ней, когда она только узнала о беременности, поругалась со своим парнем и приехала жить в общежитие, где жила моя сестра, а я там гостил. Начали общаться, сдружились. Я ей много помогал. Никаких чувств к ней не испытывал, только дружеские. Относился, как к сестре.

— А она?

— Она страдала по своему парню. Видел её практически каждый день и всегда с заплаканными глазами. Она совсем молоденькая, такая же как ты, восемнадцать лет, совсем одна, рожать скоро, ни нормальной работы, ни жилья, ни образования. Захотел помочь, вот и предложил пожениться. Мы сразу на берегу обговорили, что это будет дружеский союз. Я как раз уезжал в командировку, она обещала подумать. Неделю назад она мне позвонила и отказала.

— Ты расстроился?

— Положа руку на сердце: "Нет". Может быть две недели назад почувствовал досаду, огорчение, а сейчас даже обрадовался. И за неё, она вроде, как со своим парнем помирилась. И за себя, что свободен, ничем не обременён и могу в открытую начать ухаживать за девушкой, которая мне по настоящему нравится и стала очень дорога.

— Рада за тебя.

— Выходит, ликование моё не долго длилась. Девушке я не интересен, даже противен, — в горле пересохло, а ладошки стали влажными. Он говорил обо мне. Мне бы обрадоваться, кинуться на шею, сказать, что его чувства взаимны. А меня, словно пришибло мешком сверху, не могла и слова вымолвить. Может сказались недавно пережитые эмоции. Владимир расценил моё согласие по своему. — Насть, прости, что твой день рождения омрачён таким неприятным разговором. Я могу хотя бы попытаться заполучить твоё внимание. Надеяться, что когда-нибудь сможешь ответить взаимностью. Ты мне очень нравишься, за это короткое время я полностью в тебе растворился. Поплыл. Не могу не о чём думать, только ты в голове. Настюш, маленькая моя, — придвинулся ближе, — посмотри на меня, котёнок. Мне правда нет никакого смысла обманывать. По глупости ляпнул на работе о предстоящей свадьбе. Соколов, сказал? — обернулась к нему, слёзы высохли, только щипало в носу.

— Да. Он был очень убедителен, я тогда на тебя разозлилась, поэтому прогнала.

— Ты веришь мне? Хочешь Нике прям сейчас позвоним, она всё подтвердит.

— Нет, нет, не надо, пожалуйста. Не знаю, что со мной происходит. Раньше не была такая истеричная, опять на тебя накричала. Прости.

— Мне не за что тебя прощать. Сам не люблю враньё и недосказанность, — провёл по щеке большим пальцем, стирая остатки слёз. — Ну, что продолжим наш вечер? Не откажешь мне в прогулке по вечернему парку? — завёл машину, аккуратно вклиниваясь в движение.

Глава 20: Настя / Владимир

Быстро доезжаем до парка. Уже вечер, поэтому он очень красиво освещается разноцветными огнями. Да, он конечно изменился за восемь лет. Стал намного больше, раскинувшись на территории пары футбольных полей. Здесь и аттракционы, и контактный зоопарк, верёвочный парк, куча кафе, детские игровые зоны, фонтан с музыкальной подсветкой. Народу очень много, кто просто гуляет, кто в очереди у кассы стоит за билетами, кто-то уже катается, не сдерживая крик восторга. Много мамочек с колясками, велосипедистов, роллеров, самокатеров. От такого скопления народа, глаза разбегаются в разные стороны.

Сделали круг по всей территории парка, подошли ближе к огромному колесу обозрения. Не могу оторвать восхищенных глаз, оно просто гигантское. Очень красивое, переливается различными фонариками. Я такого ещё не видела. Когда здесь была в последний раз, его вообще ещё не было.

— Хочешь прокатиться? — Владимир не дожидаясь моего ответа, берёт за руку и ведёт к кассе.

Покупаем билеты и идём в кабину этого гиганта. Заходим вдвоём, хоть кабина рассчитана на четверых. Усаживаемся на мягкие кресла, друг на против друга. Кабина трогается. У меня начинает щекотать возле копчика. Невероятное ощущение, высоты, полёта. Кабина двигается медленно, но от волнения начинает кружится голова, цепляюсь в поручни обеими руками, так крепко, что костяшки на пальцах побелели.

— Насть, всё хорошо? — с волнением в голосе уточнил Владимир.

— Не знаю, но кажется, я боюсь высоты, — Владимир молча пересел ко мне, сев рядом, приобнял и прижал к себе. Ощутила защиту и мне стало спокойно. Руки уже не тряслись. Страх высоты отошёл на второй план, наверное так повлияла его близость. Прижатая к его телу, провела носом по его оголенной шее. Владимир ощутимо напрягся, его рука на моей талии сжалась сильнее.

Аккуратно приподнявшись, посмотрела ему в глаза, в которых бушевал настоящий шторм. Не могу понять какого цвета у него сейчас глаза. В свете лучей освящения они слишком темные, загадочные, зеркалят вспышками цветного неона. Губы манящие... Я бы их поцеловала... Словно услышав мои мысли Владимир поддался вперёд и почти невесомо коснулся моих губ своими. Я не оттолкнула и не отстранилась сама. Но и не ответила. Не получив явного отказа, Владимир осмелел, коснулся моих губ ещё раз, уже более уверенно. После секундного замешательства, я ответила. Как могла. Это был мой первый опыт. Почувствовала, как жар пробежал по всему телу. Вспыхнула, как спичка. Была, как оголенный провод. Непередаваемые ощущения. Никогда такого не испытывала.

***

Владимир

Давно ни с кем не целовался. Последние губы, которые коснулись моих, были её. Она тогда поцеловала меня на прощанье, вышла из палаты, чтоб ехать в аэропорт. Это был последний раз, когда видел Василису живой. А сейчас сам захотел поцеловать Настю, не мог себе в этом отказать. Боялся, что оттолкнет, может даже залепит пощёчину, поэтому первый раз так нерешительно поцеловал. Не почувствовав сопротивления, впился в её пухлые губки, словно оголодавший. Не могу остановиться. Насытиться, этой маленькой малышкой. Хочу её всю. Каждый сантиметр тела. Растерзать. Заклеймить. Пить её дыхание и слушать тихие стоны. Провожу языком по нижней губе и чуть прикусываю. Потом проталкиваю язык ей в рот и чувствую, как дрожит моя девочка. Страх уже давно прошёл и дрожь её тела совсем другая. Голодная. Предвкушающая. Она будоражит. Заставляет кровь бурлить в венах. Сносить все тормоза.

Она сама ко мне льнёт всем телом, прижимается ближе. Острые коготки впиваются в затылок, цепляются за чуть отросшие волосы, причиняя лёгкую боль. Это лишь сильнее заводит. Настя стонет мне в рот и я с ещё большей жадностью набрасываются на неё. Одной рукой сжимаю её грудь, второй за талию припечатываю к себе, казалось бы, ближе быть уже невозможно. Что же ты делаешь со мной, моя девочка, моя кроткая и трепетная лань? Не знаю почему, но когда увидел впервые грустные, заплаканные и испуганные глаза Насти, мне она напомнила лань. Такая же трепетная, изящная, нежная и чувствительная.

Отрезвляет только звук открывания дверцы кабины. Видимо путешествие наше окончено. Отстраняемся друг от друга. Её взгляд затуманен, губы чуть припухшие. Хватает воздух ртом, словно не дышала всё это время. Провожу костяшками по её щеке.

— Пойдём, малышка, — беру её за руку, помогая выйти из кабины.

Немного ещё погуляли и поехали домой, по дороге заехав в магазин, затарившить продуктами.

Приехали уже поздно, разложили продукты, Настя сразу ушла в свою комнату, я принял душ, лег на диван пытаясь уснуть.

После гибели Василисы всегда спал плохо, часто снились кошмары. Горе, тоска, мука и безысходность накатывали, как только проваливался в сон. Со временем боль притупилась, мне казалось, что всегда буду один, так и не встречу свою женщину. Поэтому хотел жениться на Нике, не хочется встречать старость одному. Теперь же всё совсем иначе. Анастасия Стрельникова. Конечно сравнивать, то состояние и это — кощунство, но я не мог заснуть. Время два часа ночи, а у меня хоть бы в одном глазу.

В голову лезли дикие фантазии, одна откровеннее другой. Их стало ещё больше после поцелуя в парке. Настя после поцелуя стала чуть отстранённей, неужели пожалела или не понравилось? Но руку свою из моей не вырывала, мы так и ходили держась, до конца прогулку. Больше попыток её поцеловать не предпринимал и говорить об этом тоже не стал. Пусть всё идёт своим чередом. Главное, что она идёт на сближение.

Меня очень редко накрывала страсть, я не терял голову, практически не шёл на поводу у своих инстинктов. Да, я любил свою Ваську, но это была любовь-дружба, любовь-благодарность, любовь к близкому и родному по духу человеку. Мы с детского сада дружили, потом в школе начали встречаться. Первый поцелуй, первый секс после выпускного. Я был уверен, что мы бы поженились и жили долго и счастливо, если не тот случай, который оборвал её жизнь навсегда.

Всё было так давно, я всегда один, серьёзных отношений больше не было, даже постоянной сексуальной партнёрши. Были случайные связи и то очень редко.

Стоило прикрыть глаза, как образ Насти возбуждал, провоцировал, распалял. Упругая маленькая грудь с крупными сосочками, которую удалось потрогать, и которую я так рьяно мечтал вобрать в рот. Тонкая талия, раздвинутые бедра, её стоны и крики. Член снова болезненно ныл, стоял по стойке смирно, оттягивая бельё. Опять прибегать с самоудовлетворению не хотелось. Удивлялся своей реакции на эту девушку. Такая трогательная, юная, но чертовски соблазнительная, сексуальная, порочная в своей невинности. Несмотря на то что, она не девственница, у неё отсутствовал опыт близости с мужчинами. Что меня приводило в восторг, хотел быть первым и единственным для этой невероятной малышки.

Руки так и тянулись высвободить возбужденную плоть, крепко зажать в кулаке, но вместо этого пошёл опять принимать душ. На этот раз холодный. Облегчение пришло, но не на долго. Решил отвлечься, начал перелистывать копии дела, перечитывать протоколы, показания, осмотры с мест происшествия.

К трём часам меня всё-таки сморило, но как только окунулся в долгожданный сон, за стеной, в комнате, где спала Настя, раздался громкий хлопок. Будто что-то взорвалось, а потом громкий крик девушки.

Быстро вскочил, возвался в комнату спальни, начал в попыхах всё осматривать. Ночник на тумбочке был включен, видимость была хорошая. Стены стояли на месте, окно целое, потолок не осыпался, гарью не пахло, огня не было. Настя сидела на кровати, совершенно перепуганная, прижав руки к груди, смотрела на меня широко открытыми глазами, а по щекам катились слёзы.

— Насть, с тобой всё в порядке? — оказался рядом, потряс девушку за плечи, потом взял её лицо в руки, начал пристально осматривать шею, плечи, откинул одеяло, прошёлся взглядом по ногам. — Всё в порядке, повреждений нет. Ну, что ты, не плачь. Что случилось, что тебя напугало?

— Я... Я... не знаю. Я спала, а потом что-то хлопнуло. Я так испугалась, думала, это за мной.

Начал внимательно смотреть по сторонам, ничего особенного не заметил. На тумбе стояла ваза с цветами, под потолком болталась связка шаров. Что-то их стало меньше... Подошёл ближе, дёрнул за завязки. Ну, конечно!... Вместо семи шаров, осталось шесть.

— Насть, ты здесь в безопасности. Тебе не чего бояться, — поднял с пола пуцку, показывая Насте. — Это всего лишь лопнул шарик.

Настя икнула, вытирая ладонями слёзы, осматривая меня. Я был в одних боксерах. Потом перевела взгляд на остаток шарика у меня в руках.

— Ой, бедный шарик, весь день на жаре, не выдержал тряску в машине, — Настя пожала плечами и состроила милую мордочку, посмотрела на меня и часто захлопали ресницами.

Я закипал, это девчонка одновременно и возбуждала, и выводила на эмоции. Я по настоящему за неё перепугался. Хотелось содрать с неё этот халатик с весёлыми цветочками, который она так и не сняла и зацеловать.

— Ты понимаешь, я чуть с ума не сошел, когда услышал твой крик. Думал, что с тобой что-то случилось. Зачем вообще эти шарики тебе приволок?

— Вов, пожалуйста, не ругайся. Прости меня, — Настя гладила меня по плечам. — Это я виновата, ты же предлагал оставить их в машине, я настояла забрать их домой. Хочешь, вынесу их на балкон. Только не выбрасывай, мне они так нравятся.

— Да, пусть уж остаются! Я за тебя волновался, дурочка.

— За меня никогда никто не волновался, кроме мамы.

— Малышка моя, — резко притянул девушку к себе, крепко обнял, гладя по спине. Настя не сопротивлялась, наоборот обняла в ответ.

Приподнял Настино лицо и поцеловал. Жадно, быстро. Всё ещё опасаясь, что она меня оттолкнёт, но она не шевелилась, лишь замерла. Но вот губы Насти стали мягче, начал нежно ласкать приоткрытый рот девушки, на вкус она была, как вкусная конфета, а пахла лесной хвоей.

Глава 21: Настя

Начала отвечать на второй в своей жизни настоящий поцелуй, повторяя движения губ Вовы. Вовы... Так непривычно его так называть, но теперь могу себе это позволить.

Когда в рот проник его язык, даже застонала от удивления и количества эмоций, что на меня нахлынули. Руки мужчины гладили мои плечи, шею, голову. Пучок волос на затылке ослаб и влажные волосы рассыпались по подушке.

По телу пробежали мурашки, придвинулась ближе, Вова не останавливался, продолжал мучительно сладко и долго целовать, терзать губы, прикусывает их, проникая языком в рот. Я положила свои руки ему на плечи, провела ими до шеи, зарываясь пальчиками в мягкие волосы.

— Ты такая вкусная, — он прекратил поцелуй, тихо прошептал в самые губы. — Не в силах от тебя оторваться, — улыбнулась и потянулась сама для поцелуя.

— Мне понравилось, раньше я никогда не целовалась. Давай ещё, — начала сама его целовать, придвинулись ещё ближе, почти забралась на колени, обняв за шею. Не знаю откуда у меня столько смелости, но с Вовой мне не хотелось себя сдерживать.

Мои влажные губы ласкали губы Вовы, я осмелилась и проникла своим языком в его рот. Мужчина, крепко сжал меня за талию, задрал халатик, поглаживая нежную кожу, скользил руками по бедрам. Первый раз в жизни почувствовала возбуждение, меня словно разрывало от желания, кровь пульсировала в висках.

— Если мы не остановимся, то я за себя не ручаюсь, — выдохнул, видимо ему сложно было себя контролировать. Я чувствовала, он был на грани. Встрепенулась, чуть отодвинулась от него. — Настюш, я тебя безумно хочу, но в то же время боюсь напугать своим натиском. Не хочу торопиться. Я знаю, что ты никогда не была с мужчиной.

— Я целуюсь-то первый раз с тобой.

— Давай постепенно будем узнавать друг друга, обещаю быть терпеливым и ждать столько, сколько тебе понадобиться времени, — кивнула в знак согласия.

После этого Вова снова накинулся на мои уже припухшие от поцелуев губы. Придвинул меня ближе, посадив верхом на свои бедра, просунул правую руку между нашими телами, накрывая раскрытое лоно ладонью.

— Ах... — не удержала стон, — что ты делаешь? — не ожидая такого, попыталась отстраниться, но Вова крепко держал меня за попку рукой, словно фиксируя на своих бёдрах, попутно целуя шею.

— Я тебя немного поласкаю, расслабься котёнок. Доверься мне, — немного расслабилась. — Ты такая нежная и сладкая. А твои трусики уже наверняка мокрые, ты чувствуешь?

Вова стал слегка надавливать, размазывая влагу по ткани. Я застонала, прижалась сильнее, подставляя шею под поцелуи. Левой рукой он стал стягивать с плеч халат, но он не поддавался, мешал замок, который от старости плоха функционировал.

— Сними, пожалуйста, а то порву, — дрожащими руками нащупала собачку и потянула вниз, освобождая грудь. Вова чуть отодвинулся, впиваясь глазами в обнаженную грудь. От такого взгляда, соски затвердели, торчали острыми вершинками. Облизав губы, он взял один из них в рот, лизнул языком. Я снова вздрогнула, а Вова стал нежно его посасывать.

— Аах... Господи... Вова... что ты делаешь?... А-хх, — слушала своё частое дыхание, наблюдая, как мужчина втягивал в рот мой сосок, как слегка прикусывал. Вскрикиваю, но не отстраняюсь, а наоборот подставляла для таких же ласк вторую грудь.

— Котёнок, ты знала, что у тебя до безумия красивая грудь? Такая упругая, а сосочки, как спелые сладкие плоды, невозможно оторваться. М-м-м, — мне нравилось, когда он называл меня "Котёнок", вроде обыденно, но с каким огнём в глазах он это делал.

— Нет, не знала... а-а-а...

Вова внизу уже отодвинул тонкую ластовицу белья, накрывая рукой мокрые от выделений половые губы. Скользя по ним, ещё больше размазывая скопившуюся влагу. Почувствовала, как пальцы коснулись упругого бугорка клитора, слегка поглаживали его, обводя по кругу, надавливает и снова ласкали. Меня начало потряхивать, не совсем понимала, что со мной происходит, таких ощущений не испытывала никогда в жизни. Живот сводило ещё большей болью, чем тогда в душе, грудь стала очень чувствительной, особенно соски, любое прикосновение к ней губ, вызывало лёгкую дрожь. Я стонала, вскрикивали, не сдерживалась в эмоциях, ерзала на пальцах мужчины.

Что-то невыносимо сладкое и сокрушительное зарождалось внизу живота, внутри. По спине стекал пот, цеплялась за плечи, впиваясь в кожу ногтями, царапала, стонала. Меня накрыли совершенно новые ощущения, эмоции переполняли. Вова продолжал ласкать меня между ног, я становилась влажной ещё больше, чувствовала, как пульсирует и сжимается лоно.

— Боже мой, Вова, я сейчас... о-о-о... сейчас... а-а-а!... — пыталась сжать ноги, преподнимаясь на его бёдрах, но он не давал, продолжал ласкать, целовать, покусывать. Я начала содрагаясь всем телом, запрокинув голову и громко крича. — А-а-а... Во-ва-а-а...

— Дьявол, малышка, какая ты горячая и мокрая, — он стал тереться напряжённым членом через боксеры о моё бедро, при этом продолжая крепко сжимать талию, чуть приподнимаясь мне навстречу. Зарычал в шею, на выдохе простонав моё имя. — Всё, всё, котёнок, всё хорошо, — его пальцы всё ещё растирали мой клитор, продлевая мой первый организм. Губы Вовы нежно покрывали мою шею поцелуями, скулы, приоткрытый рот. Вздрогнула в последний раз и обмякла, обняв мужчину. — Как ты, милая?

— Пока не знаю, — прошептала, уткнувшись в его шею, — словно летала. Необычное чувство. Внутри словно что-то разорвалось, как большой огненный шар, и этот жар накрыл всю меня.

— Это был оргазм, Настюш.

— У меня раньше никогда такого не было.

— Теперь они будут часто, я обещаю.

— Теперь ты будешь считать меня доступной и гулящей? — что я наделала, зачем так сразу поддалась на его ласки. Значит я слаба на передок, так говорили в интернате, о девочках, которые были неразборчивы в половых связях.

— Конечно, нет, малышка. Не смей так думать о себе.

— Но мы с тобой знакомы совсем недавно, а я уже...

— Ты жалеешь о том, что произошло?

— Нет, не жалею. Мне было хорошо, — обняла Вову, уткнувшись ему в шею.

— Иногда время совершенно не имеет значение. Я понял, что ты моя девочка сразу, как тебя увидел. Ты украла моё сердце, — приложил ладонь слева к груди.

— Ты мне тоже сразу понравился, — он приблизился и нежно чмокнул меня в губы. — Поспи ещё немного, — отпустил меня, прикрывая грудь халатом, застегнув замок. — Я пойду в душ отмываться от моего оргазма, — он встал, показывая на своё мокрое бельё. Посмотрела смущённо, прикусив нижнюю губу.

— Прости, я не хотела.

— Зато я очень этого хотел, — подмигнул одним глазом. — Отдохни, ещё рано, — Вова ушел, выключив на тумбочке ночник, за окном уже светало. Откинулась на подушку, прикрыла лицо ладонями, то ли от стыда, то ли от счастья. Не знала, что думать, как реагировать на эту ситуацию, как быть дальше. Я что, уже его девушка? Я ведь так моло о нём знаю, а он обо мне знает практически всё. Но разве сердцу нужна такая информация, оно просто чувствует, оно хочет верить и доверять. Оно хочет любить.

Приподняла халат, дотронулась до трусов, они и правда были мокрые. Встала надела чистое бельё, снова улеглась, перевернулась на бок, прикрыла глаза, решив немного полежать, но тут же уснула.

Глава 22: Владимир

Безумно не хотелось её отпускать, но я итак перешёл грань. Главное, чтоб моя малышка не начала себя накручивать. К ней итак в голову лезли непонятные мысли. Был удивлён, когда она сидя на мне с обнаженной восхитительной грудью, такая красивая и соблазнительная после оргазма, задавала странные вопросы. Я ещё продолжал гладить её набухшие половые губки, сам не отошёл от пережитого оргазма, а тут такое... Как я могу считать её гулящей? Может у нас всё как-то быстро завязалось, но я в своих чувствах и намерениях уверен. Не вижу смысла ждать и отказывать себе и Насте в удовольствии.

В том, что она получила удовольствие, не было сомнений. Я реально поймал кайф от её оргазма. Как стонала, как кричала моё имя, как дрожала в моих руках. Когда Настя кончала на моих пальцах, сам не удержался, спустил, как малолетний пацан в бельё, чувствуя, как теплая и вязкая сперма разливается по дрожащему члену.

Чтоб, хоть как-то прийти в себя, решил отправиться на утреннюю пробежку. Надо было проветрить голову и собрать мысли в кучу. Впереди длинный рабочий день, а я ночью практически не спал. Как настроить себя на рабочий лад, если в мыслях была только Настя, её соблазнительное тело, умопомрачительная грудь и влажное лоно.

Сделал круг по скверу и вернулся к своему подъезду. Медленно поднялся на свой этаж, зашёл в квартиру. Прислушался, было тихо, дверь в спальню была закрыта. Время ещё было, поэтому не стал будить Настю, а сразу направился в ванную. Освежился под прохладным душем, смывая пот после пробежки.

Вышел из душа обернув полотенце вокруг бёдер, тихо открыл дверь в спальню и заглянул. Настя спала поперёк кровати, на боку, отклячив аппетитную попку, слегка раздвинув ноги. Халатик задрался, открывая взор на белые простые трусики, которые сползли и собрались между булочек. Не мог оторвать взгляд от обнаженной попки.

Член почуяв добычу, начал медленно подниматься, наливаясь кровью. Тихо подошёл и лег рядом, пальцами чуть коснувшись нежной кожи. Спустился чуть ниже, слегка отодвинул тонкую полоску белья, задевая половые губы, они всё ещё были влажные. Начал размазывать по ним влагу. Так хотелось раздвинуть эти шикарные ножки, увидеть раскрытое лоно, накрыть его своими губами, вылезать каждую складочку. Обхватить губами клитор, обсосать его, проникнуть языком в каждую дырочку. Чувствовал себя озабоченным извращенцем, который втихаря наглаживает спящую девушку. Возникло неимоверное желание скинуть полотенце, начать надрачивать член, который за сутки готов кончить третий раз, даже без погружения.

Продолжал гладить мокрые губки, двигаясь ближе. Убрал волосы, стал нежно целовать шею, жадно вдыхая Настин аромат, облизал мочку маленького ушка. Настя простонал, но глаза не открыла. Выгнула спину, прижавшись теснее, словно подставляла себя под ласки.

Через минуту Настя всё же открыла глаза, повернула голову в мою сторону. Я тут же накрыл её губы своими, девушка ответила, наши языки снова сплелись.

— Доброе утро, котёнок.

— Вова, что... что ты тут делаешь?

— Раздвинь ножки и расстегнут халат, — Настя подчинилась, также продолжая лежать спиной ко мне. Взялся руками за резинку плавок и потянул вниз, постепенно освобождаясь малышку от ненужного белья. Опустил руку на промежность, лобок и большие половые губы были покрыты пушистыми и кучерявыми волосиками. Не помню, чтоб когда-то встречал девушку с растительностью в интимном месте, такую натуральную во всём. Волоски были липкие от сока, которым сочилась возбуждённая плоть. Раздвинул нижние губки, провёл по ним пальцами, немного задержавшись у входа во влагалище, растирая. Настя полностью расстегнула замок, распахнула халат, освобождая грудь и показывая своё превосходное тело.

— Потрогай свои грудки. Сожми соски, оттяни немного… да, вот так… — Настя безоговорочно всё выполняла, сжимала и оттягивала чувствительные соски, ещё больше выгибая спину и раздвигая ноги.

— Боже, как хорошо… ммм…

— Котёнок, безумно хочу вылизать твои половые губки, каждый их сантиметр. Заласкать тебя до оргазма, — говоря всё это, продолжал натирать вход во влагалище, не задевая клитор, понимая, что так малышка слишком быстро возбудится и кончит. Настя начала крутить попкой, словно прося разрядки. Я мечтал, чтоб она кончила на моём языке от откровенных ласк. Слушать её крики, стоны, чувствовать, как будут дрожать её бёдра, и пить этот сладкий оргазм.

До Насти будто только сейчас дошло о чём говорил, она посмотрела вниз, туда, где рука ласкала её, приоткрыла рот, широко открыв глаза.

— Я… я даже не знаю… Это слишком откровенно, боюсь я пока к такому не готова. Вова, прости, — почувствовал, как она напряглась. — Прости.

— Настюшь, тебе не за что просить прощения. Нам ведь не куда торопиться. Мы ещё успеем всё попробовать, — возобновил свои движения. Раз оральные ласки на сегодня отменяется, надо так довести Настю до оргазма. Продолжил целовать горячо и настойчиво. Кусаю за подбородок и целую... целую. — Какая отзывчивая... Ты течёшь. Вся мокрая. Вся-вся... — начинаю быстро двигать пальцами у неё между ног.

Сминаю клитор, толкаюсь дальше, обводя влажную дырочку. Опять сминаю и снова скольжу выше, к пульсирующей точке. Надавливаю сильнее и массирую.

— Вов... Вов-а-а-а... — Настю начинает потряхивать. Она часто и коротко дышит, стоны срываются на короткие всхлипы. Тело сжимается в судорогах.

— Давай! — легонько, но звонко шлёпаю по обнаженной плоти. Шлепок звучит влажно, капельки смазки оседают на внутренней стороне бёдер. Ещё один шлепок, смыкаю пальцы, пощипываю, доводя быстрыми движениями до грани.

Настя взрывается в своем оргазме. Не давая ей прийти в себя, прижимаюсь теснее, толкаясь бедрами.

— Сожми бедра крепче... Перекрести ноги и сдави их... — прошу с нетерпением. Теперь моя очередь... Скидываю полотенце, перехватываю член пальцами, вожу им по влажной щелочке, нажимая... немного входя. Настя пытается отстраниться с протестом. Бляяяя, как себя сдержать. — Малышка, не бойся, я не буду, — толкаюсь ещё немного вперёд. Ска... Как туго... Быстро выхожу из её тела. Делаю несколько фрикций между её плотно сжатых ножек. Яйца поджимаются, пах простреливает волной удовольствия. Громко стону, обстреливая тягучими, тёплыми каплями её бархатную кожу. Ягодицы, половые губы. Пометив собой.

Склонившись, поцеловал её в изгиб шеи. Слегка прикусил кожу.

— Не шевелись, — достал из прикроватной тумбочки пачку влажных салфеток. Настя так и лежала на боку, дыхание до сих пор было сбитое. Вся кожа в мурашках. Какая же она охрененная. Просто навылет прошибает. Обтёр её кожу салфетками, убрав следы своего оргазма. — Можешь отмирать, котёнок, — развернул девушку к себе лицом, впившись в губы быстрым поцелуем. Она тут же обхватила меня ножками. Взгляд будто пьяный. Осоловевший. Щёчки розовые, волосы всклоченные. Улыбка довольная. Моя зависимость.

— И тебе, доброе утро. Нам вставать не пора?

— Давно пора, у меня там телефон разрывается, — действительно мне уже надо было собираться на работу, а я продолжаю лежать с ней в обнимку. — Кстати о телефоне, — вспомнил, что вчера она так и не приняла мой подарок. — Вечером после работы, съездим в магазин, обменяем телефон и это не обсуждается, — сделал хмурое лицо, — могу же я своей девушке сделать подарок, и не важно сколько он стоит, — увидел в глазах Насти удивление. — Малышка, не обижай меня...

— Я правда твоя девушка?

— Конечно, а ты против?

— Нет, что ты. Просто так необычно. Мне только вчера исполнилось восемнадцать, а у меня уже появился парень. Самый лучший... самый красивый и самый... — немного замешкавшись, добавила, — самый щедрый, добрый. Я так счастлива.

— Не представляешь, как я счастлив, девочка моя.

Мы неохотно поднялись, Настя отправилась в душ, я занялся приготовлением завтрака.

— Вов, давай не поедем в магазин, — начала Настя, когда я подошёл к кофемашине, чтоб налить себе кофе.

— Насть, мы же вроде всё обсудили, — меня немного злила эта ситуация.

— Нет, ты не понял. Я хочу оставить этот телефон, — показала коробочку с гаджетов, — мне он очень нравится. Я даже мечтала о таком. Спасибо, — подошла, поднявшись на цыпочки, нежно поцеловала в знак благодарности. — Ты можешь подвезти меня в детдом, я хочу ещё раз поговорить с директором. Хочу узнать про квартиру. Сиротам вроде полагается. Ещё пособия. Мне ведь все три года, выплачивали пособия по потери кормильца, там должна хорошая сумма накопиться. Теперь я вправе сама распоряжаться этими деньгами.

— Хорошо, мне как раз по пути. Только будь осторожна, Насть, — принёс ей связку запасных ключей. — Вот возьми, — положил перед ней ключи и банковскую карту. — У меня, наверное, не получится тебя забрать, ты же недолго там будешь. Как освободишься, набери мне, может всё-таки удастся вырваться. А так вызови такси и езжай домой. Постараюсь быть не поздно.

— Вов, ну зачем карту? Я сегодня свои получу. Да, и ключи. Ты не боишься... — резко перебил её, подхватил, как пушинку под упругую попу, усаживая на барную стойку. — Даже, не хочу слышать, что ты там себе надумала. Я хочу, чтоб ты осталась здесь со мной жить. Обещаю я тебя никогда не обижу и никому не дам в обиду. Только оставайся. Я без тебя уже не смогу, — провёл своим носом по её волосам, щеке, губам, чмокнув слегка. Потом крепко прижал к себе, устроившись между её стройных ножек, посмотрев в глаза. — Ты не доверяешь мне?

— Нет, ну что ты?

— Тогда в чём твои сомнения?

— Я не хочу тебя стеснять. Нарушать твой привычный уклад жизни.

— Десять лет мечтал, чтоб вот такая маленькая малышка изменила мою жизнь. Я тебя никуда не отпущу. Вопрос с поиском жилья считаю закрытым, — она только мило улыбнулась. — Через десять минут выходим.

Завёз Насть в интернат и рванул на работу. В итоге опоздал на час. Когда ехал не подозревал, что меня ожидает встреча с прошлым.

Глава 23: Настя

Вова высадил у самых ворот и уехал на работу. Несколько минут стояла, не могла собраться с собой. Такое странное чувство... Утром происходило что-то сумасшедшее. Почему позволяю ему со мной это проделывать? Почему выполняю, всё что он просит, даже не задумавшись? Я ведь не знаю, насколько всё серьёзно с его стороны. Насколько долговечно. За себя уверена. Да и не было у меня никогда такого, поэтому, мечтаю, чтоб это было навсегда, с первым и единственным мужчиной. Судя по моим действиям, я плюнула на всё и начала наслаждаться происходящим. Без оглядки на предрассудки и опасения.

В голове не укладывается, мы вместе. Прям по-настоящему. Он утром назвал меня своей девушкой. У нас конечно, ещё не было полноценной близости. Кажется я готова... С Вовой на всё готова... Рядом с ним почву из-под ног вышибает. Сама от себя не ожидала, что так резво спрыгну с места в карьер. Но ни о чём не жалею. Вот ни капельки. Вчера ночью и утром мне было, как никогда, хорошо.

Поднялась на нужный этаж, подошла к кабинету директора, готова была постучать, когда дверь сама резко открылась. Из кабинета пулей вылетела красная, как переспелый помидор Люба, едва не сбив меня с ног. Она была злая, даже взбешенная. Посмотрела убийственный взглядом и побежала в сторону лестницы. Ничего при этом не сказав, даже удивительно.

— Захар Андреевич, можно? — заглянула в приоткрытую дверь.

— А, Стрельникова, заходите. Чем обязан? Как устроились? Как учеба? — директор разровнял взлохмаченные волосы и поправил пиджак. — Проходите, — заняла стул напротив него. Огляделась по сторонам. Здесь, всё изменилось. Стало, уютнее что ли, и не так пафосно. Изчезла массивная мебель с золотой вышивкой, вычурные картины, ковры. На их место установили обычный стол руководителя и компьютерное кресло. На стеллажах появились кубки, медали и грамоты. Вероятнее всего, это заслуги самого Захара Андреевича и ребят из детдома, — Ну, так чем обязан?

— В день выписки была растеряна, забыла спросить о деньгах. Когда я смогу их забрать?

— Простите, какие деньги?

— Ну, как, мне пособие выплачивалось от государства. Три года. Хотела бы ими воспользоваться. Нужно на что-то жить, пока не устроюсь на работу.

— Ах, вы об этом... — значительно расслабился. — Сейчас уточню, — Захар Андреевич, что-то посмотрел в компьютере, клацнул по клавишам, выпуская лист на печать. Положил передо мной. — Это адрес банка, где ведётся счёт, вот номер счёта. Необходимо с паспортом туда подойти.

— Спасибо большое, — просто не верится, у меня будут свои деньги. Я смогу себе что-нибудь купить. — Ещё хотела узнать, про квартиру. Есть ли какой-то шанс её получить?

— С этим сложнее конечно. Ребята получают квартиры, но разумеется не сразу. Нужно собрать необходимый пакет документов и встать на очередь. Помимо этого, есть ряд условий, например одно из них, окончание обучения в образовательном учреждении. Насколько знаю, вы только поступили и во время обучения, будете проживать в общежитии.

— Мне не дали место в общежитии.

— Как? Вы в день выписки... И где вы остановились?

— Добрые люди приютили, — шикнула себе под нос. Вот наивная, губу раскатала. Не так всё просто. Понимала, что Захар Андреевич не при чём, но почему-то злилась именно на него.

— Анастасия, послушайте, мне правда очень жаль, что так вышло, и вам пришлось покинуть стены интерната. Действительно, в исключительных случаях, — сделал акцент, — воспитанник может пребывать в стенах детдома до двадцати трёх лет, но там опять же присутствует ряд условий. Вы не поставили меня в известность о реальных обстоятельствах, поэтому мы приняли детей, из соседнего интерната, который расформироли. Поверьте, — посмотрел с грустью, — там сиротам очень была нужна наша помощь, они содержались в ужасных условиях. Ещё хуже, чем вы, при Кларе Генриховне. Давайте, мы поступим так, — открыл верхний ящик стола, взяв ключи от машины, — сначала отвезу вас в банк, получите деньги. Думаю, надо карту открыть, чтоб не ходить с такой суммой. Потом вернёмся сюда, распоряжусь, чтоб поставили четвёртую кровать в комнате. В тесноте, да не в обиде.

— Ну, что вы не нужно, — не ожидала такой инициативы. — Сама доберусь. И с кроватью не нужно. Сниму квартиру, у меня будут деньги, — не стала посвящать его в личную жизнь. Но то, что он побеспокоился, было приятно.

— Поверте, как опытному и такому же выпускнику детдома, деньги быстро закончатся. Но переубеждать не буду. Теперь вы совершеннолетняя девушка, в праве сами распоряжаться своей жизнью. Всё же вас подвезу, — указал на выход. — Если так, вам будет спокойнее, мне тоже надо в банк.

Пока шли к машине, позвонила Вове, чтоб предупредить, но он не ответил. Наверняка занят.

— Настя, — Захар Андреевич обратился ко мне, — вчера вечером изрядно покапался в вашем личном деле. Меня заинтересовала одна информация.

— Какая? — что он мог там найти интересного.

— Вы ведь жили в селе Воскресенки?

— Да.

— Ваш дом, в котором вы проживали, приватизарован. Вы и брат являетесь прямыми наследниками. По закону, в наследство вступают в течение шести месяцев после смерти. Но я считаю можно попробовать оформить наследство, если дом пустует до сих пор. И муниципалитет его не передал другому собственнику. Вы поинтересуйтесь у юристов. Могу дать телефон одного хорошего специалиста.

— Правда, как я сама до этого не додумалась. Спасибо, вам большое.

— Пока не за что, ещё ничего не известно. Но в качестве благодарности, можешь составить мне компанию за обедом? Рядом с банком есть одно очень приятное кафе. Мог бы угостить тебя обедом. Ничего, если на "ты"? — направил на меня вопросительный взгляд. Даже не заметила, когда он изменил форму обращения.

— Да, в порядке, — почувствовала себя неловко рядом с ним.

— И каков будет твой ответ?

— Думаю, можно, но не на долго. У меня ещё много дел.

— Конечно, я сам, как видишь на работе.

Приехали в банк, взяла талон в электронную очередь. Захар ушел по своим делам. Через десять минут, на табло загорелся мой номер.

— Здравствуйте, хочу снять все деньги с этого счета, — подала паспорт и лист с номером счета. Девушка проверила паспорт, внесла данные. Вот предо мной ложится долгожданная сумма денег. Странно, стопка, какая-то маленькая.

— Двадцать две тысячи шестьсот рублей, — пересчитав, положила последнюю купюру.

— Извените, вы наверное не поняли. Я всё хотела снять.

— Там осталось десять копеек, — пожала плечами девушка-операционист. — Их, тоже.

— Ну, как же... Три года, каждый месяц на этот счёт приходило пособие, я никогда не снимала, — пребывала в диком шоке, как такое вообще могло случиться.

— Сейчас выписку по операциям сделаю. Не волнуйтесь, пожалуйста, — махнула головой в знак согласия.

Выписка готова. Смотрю на графу "расход", цифры плывут перед глазами. Кто мог с моего счета снимать деньги?

— Ничего не понимаю, — слёзы неконтролируемо катятся по щекам.

— Раз в квартал по счёту проводилась расходная операция. Так как счёт открыт на несовершеннолетнего, выдача проводилась с предьявление разрешения органа опеки и попечительства на получение средств и совершение расходных операций, а также всех необходимых документов от руководителя надзорной организации.

— То есть, кто-то пришёл с какими-то документами и снял все деньги? Как так получилось? Я ведь не давала согласие.

— Анастасия Викторовна, — девушкаговорила очень спокойно, наверняка за рабочий день и не такое приходилось наблюдать, — со стороны банка всё корректно. Требуемые документы предоставлялись. Вам необходимо обратиться в полицию, написать заявление.

— Хорошо, спасибо, — забрала деньги и пошла на выход. Пока шла, опять набрала Володе, но он по-прежнему не отвечал.

Если честно не понимала, как быть дальше. Ясно, что деньги снимала Клара Генриховна. Но она мертва, с кого сейчас спрашивать. Что мне даст заявление в полицию, возмещать всё равно не кому. Решила пока ничего не предпринимать, а вечером поговорить с Вовой. Он в этом деле опытный, обязательно, что-нибудь посоветует.

Захар уже ожидал на улице, стоял облокотившись на машину.

— Всё получилось? — увидев, мои заплаканные глаза, изменился в лице. — Насть, что случилось? — пока ехали в кафе, всё рассказала.

— Да, в полицию и правда нет смысла идти, — поддержал моё решение. — Только время потратишь. Клары нет, а вместе с ней денежки, — развёл руками по обе стороны.

Подошли к кафе, оно было оригинально оформлено, столики находились под красно-белыми зонтиками, напоминающими верхушки цирковых шатров. Официанты были в костюмах клоунов, с разрисованными лицами и красными носами.

— Очень забавное местечко, — Захар проводил меня к свободному столику, отодвинул стул, предлагая присесть. Нам принесли меню. Если честно есть вообще не хотелось.

— Ужасно хочу есть, дома позавтракать не успел. Съел бы целого слона, — улыбнулся, заглядывая мне в глаза.

Заказала салат и кофе. Боюсь больше не осилю. О еде сейчас думала меньше всего. Кусок в горло не лез. Даже позавидовала здоровому аппетиту Захара, он съел первое, салат, второе, ещё и десерт.

Когда допивала кофе, услышала звук жужжания телефона. Ну, наконец-то. Не видела его несколько часов, а уже безумно соскучилась. Отвечала на звонок с замиранием сердца, так не терпелось услышать, такой родной и желанный голос.

Глава 24: Владимир

Опаздываю на час. Это впервые, за всю мою работу в органах. Сразу попадаю под горячую руку Палыча, он метает гром и молнию.

— Почему, трубку не берёшь? Для чего тебе нужен телефон? — трясёт перед моим лицом своим аппаратом. — Почему опаздал? Дел невпроворот! Час рабочего времени прошёл, а ещё конь не валялся! — на опыте знаю, Палычу не нужны отговорки и оправдания. Главное молчать, внимательно слушать, стоять и обтекать. Не в коем случае не возражать. Не дай Бог, начать спорить. Он проорётся, это займёт не более десяти минут, и можно приступать к работе.

Вот заветные десять минут иссякли.

— Так хлопцы, в допросной сидит водитель Хасана, некий Корягин Игорь Ильич, — кинул папку с личным делом на стол. — Задержан на сорок восемь часов, для выяснения обстоятельств. Против него нарыть удалось не много, наша задача, носом землю рыть, но раздобыть на него улики. Просматривайте камеры, ищите свидетелей, очевидцев. Если за двое суток ничего не будет, его отпустят и тогда, у нас всех полетят головы. Начальство рвёт и мечет, требует результата. Ещё, — добавил, когда взял дело для ознакомления. — Лыков, — обратился ко мне, — девушку выписали?

— Да, вчера.

— Отлично. Знаешь, где найти, контакты есть? — кивнул. — Вызывай в отдел, завтра к одиннадцати. Пора побеседовать с Хасаном и с ней лично. Хасанову повестка направлена, для Стрельниковой возьмёшь у Кристины, — вот этого совсем не хотелось. Понимал, что так положено, это часть процедуры, и этого не избежать. Бедная моя девочка, только немного успокоилась и опять придётся всё вспоминать. Не хотел, чтоб она вообще встречалась с этим уродом, бередила едва зажившие раны. — Соколов продолжай работать с камерами, Усманов — свидетели, Лыков со мной на допрос, — неожиданно. Раньше Палыч всегда вёл допрос один. — Пятнадцать минут на изучение дела, — ткнул пальцем в увесистую папку. — Жду от тебя свежие идеи, как его разговорить. Уверен, они у тебя найдутся, — нахмурил брови, что за намеки. У всех единый подход к допросу. В нашем отделении приветствуют только традиционные методы допроса, используя тактические приемы. Ни каких полиграфов, гипнозом и тому подобных схем.

Когда открыл первую страницу дела, сразу понял, что Палыч имел ввиду. Бляяяя, не может быть такого совпадения.

С магшота на меня смотрел командир взвода. Корягин Игорь Ильич. Мы с пацанами чаще обращались к нему, просто "батя". Как он вообще оказался у Хасана? Он ведь до костей мозга идеалист, борец за справедливость.

Игорь Ильич был задержан по подозрению в трех убийствах и одной попытке. Его машина засветилась рядом со всеми местами преступления. Там, где находили убитых девушек, в том числе и на выезде из города, где нашли Настю. Неужели он выполнял поручения Хасана, убивал, душил и насиловал девушек. В это сложно поверить.

Помню, как он меня успокаивал, после трагедии с Васей. Практически из петли вытащил. У меня тогда такое состояние было, ещё ранение сказывалось, был готов залезть в петлю и отправиться в след за любимой. Он меня вытянул, заставил вернуться к жизнь, заново начать дышать. Жить захотеть.

Ко всему взводу пацанов относился, как к сыновьям. Никого не выделял и не обделял. Очень порядочный, честный, ответственный человек. Любил свою профессию. Всё знал о своих подчинённых и знал, что им положено. У нас никогда не было проблем с нормой пайка, обмундированием, времем для отдыха и прочим. Предоставлялось всё полностью и без задержек.

В общем ничего плохо о нём сказать не могу. Как его угораздило ввязаться в такое. Никогда не поверю, что он по доброй воле пошёл работать на Хасана. Он ведь уже давно на пенсии, у него есть медали и ордена.

На то время он уже был женат, жена красавица, двое детей. Сын и дочь. Контракт у него закончился вместе со мной, он планировал уходить из армии, пенсия была заработана.

— Устал без семьи, — как-то сказал, — дети без отца растут. Жена переживает, места себе не находит. Плачет, что устала так жить, в постоянном страхе за мою жизнь. Пригрозила, если контракт продлю, разведётся. Я и сам думал заканчивать, а тут такой стимул. От своей семьи никогда не откажусь. Скорее сам сдохну, если потребуется, только чтоб им было хорошо. — Почему-то этот разговор так ясно всплыл в памяти.

Картинка из прошлого расплывается перед глазами мутью, а дурноту никак не прогнать, она повисла на мне и цепляется за горло изо всех сил. Возвращаюсь в настоящее посмотрев на седовласого мужчину.

— Палыч, ты что-то сказал?

— Вижу, что ты готов к допросу.

— Как ты узнал?

— В деле увидел название части, показалось знакомым. Пробил по базе. Что скажешь?

— Не знаю, — почесал затылок. — Сложно верится, что он мог. Мы ведь его "батей" называли, а он нас "сынами". Не может так человек с гнилью, о чужих людях беспокоиться.

— Так случается. В жизни не всё бывает так, как мы хотим и планируем, жизнь — она многогранна. Его могло что-то заставить так поступать. Я тоже не думаю, что человек прошедший войну, пойдёт от нечего делать убивать невинных девушек. Нам предстоит выяснить, что его сподвигло на эти поступки.

***

Заходим в допросную, Игорь Ильич сидит в наручниках, опустив голову, рядом находится его адвокат.

— Здравствуйте, Корягин, — Палыч здоровается, присаживается напротив него, начинается стандартная процедура ведения допроса. Разъясняются права и порядок производства следственного действия.

Я остаюсь стоять в тени у двери.

— По какой причине меня задержали? — Палыч объясняет причину ареста, показывает фотографии, где в кадре запечатлена служебная машина, на которой он работает. Фото жертв.

Корягин отрицает свою вину и знакомство с погибшими, в том числе, Настей.

— Во всех случаях ездил по поручению своего работодателя. В этой стороне — живёт его компаньон. Отвозил документы для сделки. Здесь, — показал на второе фото, — неподалёку расположен дом-пристарелых, где пребывает дальний родственник Вагана Ашотовича. Возил гостинцы и необходимые лекарства. В этом направлении — загородный дом Хасанова, вёз его домой. А здесь, — показал на последнее фото, — рехаб, он находится за городом. Там находится на лечении моя дочь, — сказал с поникшей головой, я прочувствовал его боль, с которой он говорил о дочери. Что же могло с ней произойти? Я как-то видел её фотографии, которые присылала жена в письмах, милая, улыбчивая девчушка, со смешными косичками.

— У вас такая хорошая память, помните каждую свою поездку?

— Да, у меня феноменальная память. Правда, Володь? — поднял голову, посмотрев в мою сторону.

Глава 25

— Здорово, Бать, — подхожу к столу, устремив взгляд на когда-то своего командира. Человека, на которого в молодости многие наши пацаны равнялись, в том числе и я.

— Здравствуй, Володь. Видишь, как жизнь складывается, теперь мы по разные стороны, — с неким сарказмом бросает он.

— Что случилось с вашей дочерью? — знаю, что не должен вести беседу на личную тему, но так хотелось с ним поговорить. В моей голове ещё не осела мысль, что он может быть убийцей.

— Скажем, так, — ответил скрипя зубами, — связалась не с той компанией.

— Игорь Ильич, — засуетился защитник, — вы в праве не отвечать на вопросы не относящиеся к делу.

— Я буду сам решать, на какие вопросы отвечать, — Корягин хмуро смотрит на адвоката, тот потупив глаза, выдаёт, — как знаете, — и больше не пытается его остановить.

— Всё же, давайте вернёмся к делу, — встревает Палыч. — Одна девушка выжила и дала показания. Всё свидетельствует о том, что вы, Корягин, после её жестокого избиения Хасановым, вывезли девушку в лесополосу и оставили умирать. А может вы думали, что она уже мертва, а? — навалился телом на стол, пристально разглядывая подозреваемого.

Палыч отлично владеет искусством распознавания лжи по мимике и жестам. Он может легко «прочитать собеседника» по невербальным признакам, выявлять тайные намерения людей и предугадывать их действия. Профайлингом он обучился ещё в студенческие годы. С тех пор успешно применяет навыки в работе. Не раз с парнями пытались его провести. Нарочно блефовали, невпопад жестикулировали руками, состроив непонятные выражения лиц. Никогда не прокатывало, ложь распознавалась сразу.

Так и сейчас, он пытается его прочитать, но Корягин, тоже не так прост, как может показаться. Сидит абсолютно спокойно, не выражая никаких эмоций на лице. Как говорят в народе, даже глазом не ведёт. Ровным, спокойным, тихим голосом повторяет одно и то же.

— Эту девушку не знаю. Я ездил навестить дочь. У неё был очередной срыв, она пыталась сбежать. Врачи меня вызвали. Это ведь можно проверить. Могу дать координаты.

— Вы ездили одни или с супругой?

— Один. С женой мы год, как в разводе.

— Завтра потерпевшая даст показания, если она вас опознает, вам уже не отвертеться, Корягин, — виснет пяти секундная тишина, во время которой слишком остро ощущаю на себе взгляд Корягина. Почему он так смотрит? Что хочет этим сказать?

— Я не имею к этому ни какого отношения. У меня алиби, проверьте.

— Обязательно проверим, — Палыч записывает подробно данные тех, кто может подтвердить алиби. — Сержант! — зовёт инспектора, ожидавшего за дверью, — уводите.

Игоря Ильича забирают, а мы покидаем допросную. Смотрю на телефон от Насти пять пропущенных. Бляяя... совсем из головы выпало, что обещал её забрать. Надо ещё за повесткой забежать к следователю.

На часах обед, решаю вырваться под предлогом — отвезти повестку.

— Палыч, я к Стрельниковой.

— Хорошо, — соглашается. — Одна нога здесь, другая там.

Перезванивал Насте. Отвечает сразу.

— Малышка прости, был очень занят. Ты где?

— В кафе, не далеко от банка, зашла кофе выпить.

— Сейчас подъеду, дождись меня. Адрес скинь смс.

— Конечно, — радостно отвечает и выбивает звонок.

Иду за повесткой.

Кристина, как обычно, не в духе. Сидит с поникшей головой. Даже не понял, поздоровалась в ответ или нет. В прочем, это не важно. Чем меньше уделяет внимания, тем лучше. Она сегодня, как знаменитый ленивец Блиц из "Зверополиса", самая расторопная и эффективнее всех работающих. На всё ушло минут двадцать, то ручка не пишет, то бумага в принтере закончилась, и в кабинете тоже. Пришлось идти в соседний, там накинулись с вопросами по работе. Потом дату не ту поставила. Распечатывает новую. Наконец-то, заветная повестка у меня. Не слова не говоря, хватаю бумагу и быстрым шагом иду к машине. Попутно пишу Насте, что немного задержался. Отвечает, что вышла из кафе, ждёт на улице.

***

Подъездаю к месту, вижу кафе, но почему-то Настю не вижу. Сердце сразу делает кульбит. Пытаюсь себя успокоить, она могла просто отойти или зайти внутрь, устав ждать. Ещё с самого утра, когда оставил её у калитки детдома, ощущал тревогу. Не нравится мне это место. Моя бы воля, вообще бы запретил ей туда приходить. Но пока не вправе указывать девочке, что делать.

Припарковал машину, выскочил из салона, щёлкнув сигнашкой. Оглядываюсь вокруг, с ужасом осознавая, что Насти нигде нет. Набираю её номер, гудки идут несколько секунд, потом звонок сбрасывают. Что за хрень... Настя, малышка, возьми трубку. Набираю снова и снова. Гудки продолжают идти. С каждым сигналом во мне растёт беспокойство. Звонки продолжают сбрасывать, а потом вовсе отключают аппарат.

Убираю телефон в карман, решаюсь зайти в заведение, проверить там. Может она так решила пошутить. Слышу за спиной шаркающий звук. Резко оборачиваюсь в надежде увидеть Настю, но в поле моего зрения попадает мужчина с разбитой губой.

— Вы Анастасию ищите? Настю Стрельникову?

— Да, что с ней? — спрашиваю, настораживаясь.

— Её увезли... — говорит, виновато опустив взгляд.

— Что?... — это всё, что я успел спросить, прежде чем он выпалил.

— Мы вместе обедали в кафе, потом вероятно позвонили вы, она решилась дождаться вас на улице, я шёл следом. Как только мы вышли, подлетел чёрный внедорожник, её схватили и закинули в машину, — отчитывается. Кидаю на него убийственный взгляд, какого хрена не помог. И кто он вообще такой? Как оказался рядом с Настей? Почему я о нём ничего не знаю? — Я пытался... — словно почувствовав мои претензии, начал оправдываться, — правда пытался защитить, но там трое амбалом с оружием, меня просто вырубили одним ударом, — трогает разбитую губу рукой. — Я не смог ничего сделать. Наверное надо в полицию обратиться?

Хотелось взвыть от злости и досады! С трудом подавил рвавшийся наружу рык.

— Сам разберусь. Ты вообще, кто такой? — спрашиваю. В этой ситуации, потеря контроля мне не поможет.

— Захар Андреевич, — протягивает руку для знакомства, — новый директор детдома. Мне очень жаль... Это наверное опасные люди? Не знаю, во что Настя ввязалась, но зачем кому-то похищать девушку из интерната, за неё и выкуп то, не у кого просить?

— За то кажется, я знаю, — говорю хрипло, подавляя злость.

Беру контакты, этого горе-директора, на случай, если понадобятся его показания. Предварительно распросив, что видел, что запомнил. Может номер машины или лица похитителей.

— Нет. Всё так быстро случилось, даже сориентироваться не успел. Ещё этот удар...

Он быстро уезжает, когда говорю ему, что в его помощи больше не нуждаюсь.

Я знаю, кто похитил Настю. Хасан, сука... И связано, это с предстоящим завтра допросом. Ему не выгодно, чтоб Настя заговорила и указала на него. Он — бесчувственная мразь и животные. Страшно представить, на что он способен, чтоб заставить человека замолчать. Но я разорву его в клочья, если он хоть пальцем притронется к ней! За неё я готов убить!

Подхожу к машине, надо ехать в отделение, там уже решать, как дальше действовать. Звонит телефон, номер не определен. Спустя пару гудков, принимаю вызов.

— Обратишься к своим, твоя подстилка сегодня же сдохнет, — говорят, потом сразу выбивают вызов.

Глава 26: Настя

В кафе очень душно. На часах обеденный перерыв, скопилось много народу. Решаюсь дождаться Вову на улице. Погода сегодня не плохая, хоть и пасмурно. Спустилась с крыльца, на ходу застегивая ветровку. Отделение Вовы находится не далеко, думаю через минут десять-пятнадцать подъедет. Захар отошёл, поговорить по телефону.

— Насть, я поеду, — шёл в сторону припаркованного автомобиля у обощины. — Звонили из детдома, — показывает на телефон, — девочки опять подрались, — ну, да ничего нового. Быстро они нашли себе новую грушу для бритья. — Давай обменяемся телефонами, я обещал телефон юриста. Скину в Ватсапп.

— Я не помню свой номер наизусть, — только сейчас это поняла. — Телефон появился недавно, ещё не запомнила.

— Давай, записывай мой, потом сделаешь мне дозвон, — достала гаджет, стала набирать цифры на экране под диктовку Захара.

Нашу беседу прервал громкий визг тормозов. Рядом с нами резко остановился большой чёрный внедорожник, с наглухо тонированными стёклами, из которого выскочили двое мужчин.

Ничего не успела понять, как меня вдруг схватили и потащили к машине. Захар остался стоять в стороне, словно парализованный, потом всё же кинулся в драку, пытаясь меня защитить. Но это не помогло. Краем глаза заметила, когда за мной захлопнулась дверь, один из нападавших его ударил по лицу, тот сразу же упал. Стало ещё страшнее, чем было секунду назад.

Я кричала, дралась, пыталась вырваться, вспоминая всё чему меня учил Боря на тренировках. Но меня скрутили, как безвольную куклу и швырнули на заднее сиденье. Всё произошло настолько быстро и неожиданно, что даже опомниться не успела. Пока выворачивались из захвата, оцарапала щёку, за какую-то металлическую пуговицу, на куртке захватчика.

Быстро сорвавшись с места меня повезли в неизвестном направлении. Не знаю, где взяла силы, но смогла сдержать рвущуюся из меня истерику. Боря, всегда говорил, что паника, самый худший советчик. Собрала всю волю в кулак и попыталась успокоиться. Аккуратно покосилась в сторону, со мной рядом сидел рослый мужчина, на передних сидениях водитель и ещё один похититель, но меньше по комплекции. И в отличии от остальных, очень неприятный внешне. Хотя и двое других, симпатии не вызывали. От слова — совсем.

— Куда меня везут? И что вам от меня надо? — голос предательски дрожал, хоть и старалась его контролировать.

— Меньше вопросов, целее будешь, — отвечает тот, что сидел рядом.

Решив не накалять ситуацию, замолчала и начала прокручивать в голове кучу мыслей. Была в шоке от произошедшего. Думала, так только в боевиках бывает, просто взять и увезти человека против его воли, на оживлённой улице, где ходят люди, ездит транспорт. Правда, толку от этого никакого, всё равно никто не помог. Только Захар пытался, ещё и пострадал от этого. Надеюсь, с ним всё в порядке.

Не понимала, что происходит? Что будет дальше? Куда меня везут? Чего от меня хотят? Хорошо, хоть больше силу не применяют и не калечат. Ехала, глядела в окно, пытаясь понять, в каком направлении двигаемся.

В кармане ветровки начинает назойливого звонить телефон, наверняка, Вова. Телефон на беззучном режиме, но с вибрацией, пытаюсь его зажать, чтоб бандиты не услышали и не забрали сотовый. Может у Вовы получится отследить моё местоположение по нему. Мужчина, сидящий рядом со мной, начинает шарить по своим карманам, отыскав свой мобильник и поняв, что звонят не ему, переводит взгляд на меня.

— Леший, бля-ть, ты чё у неё мобилу не забрал? — заорал, посмотрев губительным взглядом, на своего поддельника.

— А ты чё не забрал?!.. — кричит в ответ, развернувшись в нашу сторону и окинув меня с ног до головы скальным взором, после которого захотелось помыться. Вроде не прикасался, но ощущение было, что всю облапал.

— Сама отдашь или мне поискать? — достала телефон, он схватил его, в тот момент, когда он опять зачал звонить. Скинул вызов, а потом вовсе выключил, достав симку, сломал и выбросил в окно. — Сумку давай.

Когда мы значительно отъехали от кафе, один из охранников извлёк из кармана мобильный телефон, начал кому-то звонить. Радостно сообщив:

— Девка у нас. Хорошо.

Потом ещё один звонок.

— Обратишься к своим, твоя подстилка сегодня же сдохнет, — понятно, что звонок был адресован Вове. И это конец, если Вова сделает, как они сказали, сам он никогда меня не спасёт.

Ещё через минут двадцать, выехали за город. Машина припарковалась у обочины, здоровяк выволок меня на улицу и связал руки за спиной. После чего, сгреб в охапку, забросил себе на плечо, как мешок с картошкой и быстро куда-то понёс. Вишу, вверх тормашками и вижу, как ноги моего похитителя быстро передвигаются по асфальту. Мужчина останавливается у другой машины, похожей на микроавтобус, дверь открылась, меня заталкнули в салон, и кинули на пол.

— Действуйте по плану, — слышу, когда в машину садятся совсем другие люди, их уже четверо. Не рискую их разглядывать, ведь всем известно, что бандиты показывают своё лицо, лишь в том случае, если не планируют оставлять свою жертву в живых.

Автомобиль двигается с места, едем долго. Лежу не двигаясь, в надежде узнать хоть что-то и понять с кем имею дело. Но мужчины, как на зло, весь путь молчали, не издав не звука.

Фургон прекращает свое движение, меня опять выволакивают из автомобиля, вскидывают на плечо и несут по пустынной дороге. Следом идут трое мужчин, понимаю, что шансов убежать нет. Мы подходим, к заброшенному зданию, заходим в металлические двери, спускаемся глубоко в низ, и оказывается в тусклом помещении. Наконец-то ставят на ноги. Оглядываюсь. Какой-то пустующий склад, по центру стоит круглый стол, за ним сидят несколько мужчин и играют в карты. Как только видят нас, сразу бросают занятие и разглядывают меня словно некий экспонат.

— Закройте её, пока не приедет босс, — говорит один из бандитов, лысый, с уродливой физиономией, покрытой шрамами. Такого жуткого зрелища, мне ещё не приходилось видеть!

Мой охранник хватает меня за локоть и ведёт по коридору, заводит в мрачную комнату, без окон, с одним грязным ватным матрасом, валяющимся в углу. Грубо толкнув в спину и собирается уходить.

— Развяжите руки, они очень затекли. Куда я отсюда убегу, здесь дверь бронированная, — он смотрит на стертую в кровь кожу рук, хмыкает, но всё же решается убрать верёвку. Подходит ближе, замечаю у него за поясом пистолет. Меня сразу соблазняет лёгкая добыча. Я должна попытаться выбраться, и стреляю вроде неплохо. На уроках безопасности жизнедеятельности всегда попадала в десяточку.

Выкручиваюсь в руках мужчины, бью локтём ему прямо в нос, он от неожиданности ослабляет хватку, после чего, мне удается освободиться от его захвата.

— Сука! — рычит он, схватившись за ушибленное место. Хватаю пистолет и несусь к двери.

Видно я не расчитала свои силы и возможности, так как через пару секунд мужчина пришёл в себя и кинулся следом. Даже не успеваю открыть дверь. Он схватил меня за волосы, захватил шею локтём и потянул к матрасу.

— Думаю босс будет не против, если я немного тебя воспитаю. Преподам урок, как надо себя вести, — начинает шарить свободной рукой по телу.

Нужно что-то делать, а не дрожать от страха и бояться пошевелиться. Вова сейчас меня не спасёт, они точно меня убьют, значит, это мой последний день жизни. Не хочу умирать не попытавшись спастись. Быстро прокручиваю в голове, всё, чему учил меня Боря. Он говорил, что прежде чем предпринимать что-то, я должна быть уверена в своих действиях. Всё, что делала дальше, было словно на рефлексах. Тело само всё решило за меня.

Операюсь подбородком на локоть нападающего, которым он держит меня за шею, прижимая к себе. Хватаю левой рукой его за запястье, а правой за плечо. Благо, мужчина оказался средней комплекции, не такой здоровяк, как тот, что сидел рядом в первой машине. Переношу вес своего тела на левую ногу, а правой захожу за его ногу. Делаю подножку, и мы вместе падаем на грязный и пыльный пол. Из-за падения, хватка на шее ослабла, я смогла вырваться и подскочить. Не долго думая, ударяю похитителя ногой в пах. Мужчина сгибается пополам, начинает кататься по полу. Стонет, пока я, проскользнув мимо него, что есть силы бегу к двери, выбегаю в коридор и направляюсь в противоположную сторону, откуда он меня привёл. В надежде найти запасный выход.

— Тварь! — слышу звериное рычание за спиной и ускоряю бег.

Преодолеваю небольшое расстояние, упираюсь в тупик. Решаю немного вернуться назад, и свернуть направо. Когда бежала видела, что там проход. Разворачиваюсь и резко врезаюсь в бетонную грудь высоченного мужчины, который скалится, показывая золотые зубы, через один.

— Ну, вот ты и попалась беглянка!

Глава 27

Он сразу бьёт меня по лицу тыльной стороной ладони. Больно и сильно. Падаю на пол, заваленный хламом, чувствуя во рту привкус железа. Моё тело дрожит, как осиновый лист на ветру. Боюсь до жути. Я ещё больше их разозлила своим побегом. Страх словно парализует, не позволяя ни крикнуть, ни пошевелиться. Какая там самозащита, на грани потери сознания. Что теперь делать?...

Амбал хватает меня и тащит назад в комнату из которой сбежала.

— Не долго птичка бегала, — подходит, тот, от которого удалось сбежать, облизывая свои тонкие губы. Моё сердце пропускает удар.

— Шакал, смотри не переигрывай, — кидает здоровяк, поймавший меня. — У босса на неё свои планы, — бросаю на него беглый взгляд, в надежде на защиту, но не вижу в его глазах ничего, кроме безразличия. Он просто разворачивается и уходит.

Есть единственный шанс какое-то время продержаться, я нужна их "боссу". Значит надо давить на это.

— На чём мы остановились? — поворачивает меня лицом к себе. — Ты ведь помнишь, я обещал тебе несколько уроков.

— Тронешь меня и тебе конец от твоего хозяина. Ты ведь слышал, у него на меня планы, — рычу, отступая назад. Если он меня сейчас изнасилует, я не переживу этого... никогда! Лучше уж пускай убьёт, нежели терпеть его прикосновения и насилие.

Почему, это опять повторяется в моей жизни. Почему, именно тогда, когда только начала жить, почувствовала себя счастливой, встретила любимого мужчину. В том, что я реально влюбилась в Вову, поняла только сейчас. Он теперь наверное даже и не узнает, что я его люблю. Он великолепный, прекрасный, восхитительный. За мной никто так не ухаживал, не переживал, не заступался. Никто не лез в драку, когда меня обижали. Это так красиво и романтично.

— А ты оказалась не лёгкая добыча, — говорит этот урод игнорируя мою угрозу, медленно наступая на меня. — Это так заводит! Когда ты будешь извиваться подо мной, кричать, умолять, а я буду долбить тебя и наслаждаться! — его глаза засланные пеленой похоти, лишь подтверждали его слова. Так оно и будет. На моих глазах выступили слезы, а к горлу подкатила тошнота.

— Не трогай меня! — шиплю, как змея.

— Такой сладкий ротик, — смеётся этот идиот. — Интересно, уместит ли он в себе мой член полностью? — как только представила это, моё лицо невольно скривилось в гримасе отвращени.

— Только попробуй, и узнаешь насколько острые у меня зубы! — рычу.

Без боя не сдамся.

Буду сражаться до последнего.

Насильник мгновенно меняется в лице, его черты ожесточается. Он делает выпад ко мне, с криком отскакиваю в сторону. Промахивается раз, потом второй. Выкручиваюсь с одного угла в другой, словно юла.

Он ловит меня спустя несколько секунд, лишь потому-что подставил подножку. Падаю на пол, бьюсь подбородком, добавляя себе ещё одну кровавую рану. Не даёт опомнится, сразу наваливается сверху, разворачивает на спину, и всей тушей сжимает меня в бетон. Ловит мои запястья, заводит над головой и удерживает одной рукой. Второй рукой начинает рыскать под юбкой, нащупывая бельё. Срывает его с меня, как хищник с рыком и приступает к поясу своих брюк.

Сопротивляюсь, как могу, но он слишком тяжёлый, поэтому единственное, что мне удается, укусить его за руку, когда он приблизил её к моей голове. Он рычит, как животное, отпускает меня, только для того, чтобы ударить по лицу. Ещё один удар и тоже сильный, без какой-либо жалости. Даже в глазах потемнело. Кричу, толкая его с себя, сквозь боль, через помутнение в голове.

— Надоела... тварь!

Я в панике и в отчаянии! Ни чего не могу сделать!

Он стаскивает с меня ветровку, отбрасывает в сторону, потом рвёт блузку, оставляя в одном лифчике. Приспускает штаны, выставляя на обозрение вздыбленный кривой член. Я рыдаю, сжатая со всех сторон и разведенными ногами.

— Эй, придурок, ты чё блять творишь? — кто-то к нам подходит и стаскивает насильника с меня, отшвырнув в сторону с такой силой, что он ударился головой об стену. — Ты хочешь, чтоб нас всех здесь порешили за испорченную соску, — орёт.

Быстро отползаю к матрасу, хватаю в слепую первую попавшуюся вещь, что оказывается ветровкой и прикрываю обнажённое тело. Смотрю на них, но уже не плачу. Надеюсь, что это конец самому ужасному, что могло произойти со мной сегодня.

Эти двое уходят, закрывая за собой дверь на затвор. Заползаю на матрац, подгибаю под себя ноги и жду.

Глава 28: Владимир

Опросив посетителей и персонал в кафе, возвращаюсь в отделение ни с чем. Похитители больше не звонили. Ума не приложу, что делать. Первая мысль была наплевать на угрозы и всё рассказать, но страх второй раз потерять любимую, взял надо мной верх. Не могу так рисковать. Она наверняка им для чего-то нужна, если б просто закрыть рот, сразу бы убили не о чём не предупреждая.

— Вручил повестку? — Палыч ворвался в мои мысли. — Чё такой кислый?

— Мне нужно поговорить с Корягиным с глазу на глаз, — игнорирую вопросы, решив попытать счастье и разговорить Игоря Ильича. Может он ещё не до конца прогнил, став ренегатом.

— А что так? Забыл что-то спросить или захотелось вспомнить былые времена, — Палыч не был доволен прошедшим допросом, он возлагал на меня большую надежду, но я её не оправдал. Я то понимаю, "батя" ещё тот, тёртый калач. Простыми разговорами не возьмешь. Он опытный, бывалый человек, много повидавший в своей жизни, много переживший и побывавший в разных сложных жизненных ситуациях. Корягин прожил непростую жизнь и накопил огромный багаж жизненного опыта, побывавший во многих передрягах и закаливший в них свой характер. Чтоб расколоть такой орех, надо искать слабое место. У него это — семья. Надеюсь, что за прошедшие годы, ни чего не изменилось.

— Всё равно нового ничего нет. Ты просил от меня свежих идей. Их есть у меня, — стучу указательным пальцем по виску, — оглашать пока не буду, надо кое-что проверить. И ещё, думаю надо собрать досье на его семью, жена, дочь, сын. Могу сам заняться.

— Вот и займись, — подходит к столу, звонит по служебному телефону. — Корягина в допросную через полчаса, — отдаёт приказ. Ох, хоть с этим повезло. Теперь всё зависит от меня.

Включаю свой компьютер, погружаясь в море информации. За полчаса мне надо хоть что-то найти, чтоб расшевелить Игоря Ильича.

***

Захожу в допросную, Игорь Ильич смотрит на меня в упор.

— Добрый день, Корягин.

— Здравствуй, Володь. Ты один? — удивляется, когда заглянув за мою спину, никого не увидел.

— Да, мне нужно с вами поговорить.

— Так, я вроде уже всё сказал, в прошлый раз.

— Речь пойдёт о другом.

— Да, — смотрит с интересом, — и о чём же?

— Хасанов похитил мою девушку, — не стал долго лить воду, время допроса ограничено, поэтому сразу перешёл к делу. — Моя девушка, Настя, последняя девушка на фотографиях. Она должна была завтра давать свидетельские показания против твоего работодателя, — сжал кулаки до онемения пальцев, злость и негодование меня переполняли, но ещё больше тревога и страх, за мою девочку. — Об этом было озвучено только здесь в допросной, полагаю, раз у вас нет связи, информацию вынес адвокат.

— Володь, чем я могу тебе помочь? Я простой водитель, привези, отвези. Если у Вагана Ашотовича и есть какие-то дела, то я о них не в курсе.

— Вы ведь помните, что произошло с Василисой? — посмотрел на него.

— Конечно помню. Ужасная трагедия, — покачал головой, — никого не оставила равнодушным.

— Второй раз я не вывезу. Помогите мне, — готов был его умолять, перешагнув через гордость, только чтоб он дал хоть какую-то зацепку, где искать. Сомневаюсь, что её повезли в клуб, это слишком опасно. Хасанов знает, что на крючке у органов, поэтому лишний раз палиться не будет.

— Ты ведь надеешься, что скажу, где её прячут? Но, я правда не знаю. Мне не чем тебе помочь, — взглянув сочувствующим взглядом. — Сожалению, что так произошло с твоей девушкой.

Больше мне не чем оперировать, чтоб его прижать. На его семью ничего не нашёл. Год назад развёлся с женой, оставив всё имущество, переехал жить в комнату общежития, которая досталось от родителей. Сын — студент второго курса, юридического факультета, дочь — заканчивает школу. Семье исправно помогает деньгами. Работает на Хасанова, тоже около года. До этого, вышел на пенсию и подрабатывал охранником в школе, где училась дочь. Всё чисто, нигде не подкопаешься.

— Значит я в тебе ошибся.

— Значит ошибся, Володь. Всегда очень неприятно разочаровываться в людях, — ещё некоторое время сидел и смотрел на него. Жизнь человека удивительна и непредсказуема. Всего за пару минут можно разочаровываться в человеке. Навсегда. — Можно уводить, — сказал сержанту, когда тот заглянул в комнату, после нажатия на сигнальную кнопку.

Корягина увели, я так и остался сидеть, ероша волосы, не понимая, что делать дальше. Меня пиздец крыло. Прошло несколько часов, а мне кажется, что я не живу, а существую. Фантазия работает на износ, страх скручивает кишки. Готов пойти на всё, только бы Настя осталась жива.

Дверь скрипнула, зашёл Палыч.

— Ну, что наговорился?

— Да, идея была провальной. Он матёрый волк, просто так его не возьмёшь. Всё обвинение построено на домыслах. Никаких доказательств нет. Сторона защиты разобьёт в пух и прах этот жалкий лепет.

— Всё, выговорился? — посмотрел на меня с укором. — А теперь давай рассказывай истинную причину беседы с Корягиным.

— Настю похитили, — молчать больше смысла не было. Время работает против нас. Палыч опытный, он обязательно, что нибудь придумает, не разглашая информацию, чтоб до похитителей не дошло, о не выполнении их требований. Один я не справляюсь.

— Долго собирался молчать?

— Они...

— Я не об этом... — перебил, — о том, что с девушкой связывают не только рабочие моменты.

— У нас всё только закрутилось, — опустил глаза. — Она у меня остановилась после больницы, ей идти не куда, из интерната выпустили.

— Ясно. Давай, рассказывай всё подробно.

Выложил всё, как на духу. Мы час сидели прорабатывали возможные варианты. Также рассказал больше о Корягине, выдвинул предположения об его Ахиллесовой пяте.

— Надо смотаться к его жене, с детьми поговорить. Если дочь на лечении, хотя бы с сыном. И подробнее узнать, что с девочкой произошло. Поедем вместе, — добавил Палыч, вставая из-за стола.

Разговор с бывшей женой особо не помог. Она о нём и слышать не хочет. Когда узнала, что задержан, на эмоциях выпалила: "Допрыгался". Разъяснять причину сказанного отказалась, свела всё на эмоциональное состояние. Про детей тоже не особо распылялась. Сын с ней давно не живёт, институт бросил, звонит редко, пошёл по наклонной.

— Сын своего отца!... — и опять на эмоциях.

Дочь, действительно в рехабе. Пыталась покончить с собой, наглотавшись таблеток.

— Мы запретили ей встречаться с парнем... Взрослым парнем! — обратила внимание. — Ей шестнадцать, познакомилась с ним в социальных сетях. Начала уроки прогуливать, на свидание бегать. Стали замечать от неё запах сигарет, алкоголя. Игорь, тогда ещё жил с нами, наказал и посадил под домашний арест, лишив телефона и планшета. Через день она выкрала из тумбочки у меня снотворное и выпила весь бутылёк таблеток. Повезло, что я вернулась раньше с работы. Так бы не откачали, — рассказала не сдерживая слёз. — Её на учёт поставили, хотели в психушку положить. Игорю удалось уладить, с условием, что она пройдёт лечение в частном реабилитационном центре.

— Когда всё это произошло?

— Год назад.

Глава 29

На следующий день в восемь утра уже был в участке. Ночь была мучительно долгой и бессонной. Не мог глаз сомкнуть. В голове крутились разные мысли, одна страшней другой. Лёг в Настиной комнате. Лежал уткнувшись в подушку, окунувшись в её запах. Только вчера мы здесь сгорали от страсти, а сегодня я один, сгораю он неизвестности. Разжимаю и сжимаю руку в кулак, ещё чувствуя фантомные касание к нежной коже Насти. Чувствуя её аромат, который ни чем не сравнить.

Прийдя в участок, сразу направился криминалистам.

— Доброе утро. Есть результаты?

— Кому доброе, а кому тяжёлое утро и бессонная ночь, — зевая, приветствует меня Леонид Костов, ас в своём деле. — Могу обрадовать, по последнему эпизоду есть совпадения, — смотрит что-то в компьютер, после этого озвучивает, — образцы почвы с места обнаружения девушки идентичны остаткам земли на подошве обуви Корягина, — когда нашёл Настю, хорошо там осмотрелся, прихватил образец земли с обочины, сфотографировал следы протекторов от машины. Местность там глухая, поэтому следов от колёс не много. — Видно, наш подозреваемый давно обувь не мыл, — отмечает Костов.

— Нам, это сыграло только на руку, — вчера перед тем, как ехать к жене Корягина, мы выбили ордер на обыск его комнаты. Взяли соседей в понятых и всё там тщательной осмотрели. Настя в показаниях описала, во что он был одет в тот день, мы нашли одежду и обувь наиболее похожую под описание и привезли на экспертизу.

— Также, — добавил Леонид, — я скрупулезно покопался в машине подозреваемого, в замочной скважине багажника, найдена засохшая кровь. Образец совпал с кровью Стрельниковой, — а это уже заслуга работников автомойки, которые выполняют свою работу спустя рукава. — След от протектора в лесу, полностью совпадает с рисунком на покрышке, той же служебной машины, — выдохнул. — По первым трём случаям, пересечений нет. На этом пока всё.

— Спасибо за работу, Лёнь. Думаю, теперь Корягину не отвертеться.

Возвращаюсь в кабинет, все уже на своих рабочих местах.

— Здорово, — приветствую всех. — У экспертов хорошие новости, — подхожу к Палычу.

— Да, отчёт уже видел. Через полчаса Хасанов приедет, я побеседую с ним. Ты с Усмановым опросите секретаря Сибирцевой и врача, которая осматривала Стрельникову в клубе. Соколов, в рехаб, может удастся поговорить с дочерью Корягина.

***

— Вагана Ашотовича видела несколько раз в детдоме. Он меценат, благотворитель, — щебетала секретарь Галина, изобразив руками благодарственный жест, — очень много сделал для интерната. В четверг его не было, — качала головой, — я бы запомнила. Клара Генриховна всегда заранее готовилась к его приезду, просила купить хороший кофе, вкусных конфет. Нет, не было.

***

— Я, терапевт, работаю в частной клинике, иногда подрабатываю в клубе у Вагана Ашотовича. Если что-то случается, меня вызывают.

— На вашей практике с какими случаями приходилось сталкиваться? — спрашивает Усманов.

— Много всего, — не на долго задумалась, — вот например, повар недавно руку сильно обожег, танцовщица ногу подвернула во время репетиции, посетителю плохо стало, приступ эпилепсии.

— Вы осматривали когда-нибудь эту девушку? — положил перед ней фотографию Насти. Лавренко пристально всмотрелась в фото.

— Нет, эту девушку вижу в первый раз.

— Вы уверены? — меня начинала накалять эта ситуация, ясно же, что их перед визитом в отделение запугали. — Помните, что за дачу ложных свидетельских показаний, предполагается уголовная ответственность.

— Да, да, помню, — глаза её бегали, — но я говорю правду.

— Хорошо, ознакомьтесь, — протянул бланк с записанными показаниями, — если всё верно, подпишите, — она быстро пробежалась взглядом по записям, чиркнула подпись.

— Могу быть свободна?

— Пока, да. Вот пропуск.

***

После допроса все собрались в кабинете. Палыч тоже уже закончил. Как и предполагал Хасанов знакомство с четырьмя девушками не подтверждает. На все эпизоды имеется алиби. Которое нам предстоит, ещё проверить, но почему-то уверен, что там всё уже заранее подготовлено. На Хасана могла указать только Настя, которую похитили, чтоб этого не случилось.

Похитители, так и не звонили. В очередной раз убеждаюсь, что похищение связано с Хасаном, а не с целью получения выкупа.

— Танцуйте, — в кабинет влетает Соколов, очень довольный, сияющий, как начищенный самовар, — у меня хорошая новость.

— Удалось разговорить Эллу Корягину?

— Нет. Она ночью сбежала. Ей явно помогли. Я взял видеозапись с камер наблюдения, на записи виден мужчина, — достал носитель из сумки. — Лицо скрыто, но татуировку на правой руке, он свою засветил. По ней мы может попробовать его найти, прогнать по базам.

— Мы сделаем проще. Корягина в допросную, — Палыч решает не медлить, как говорят, с корабля на бал. — Лыков со мной. Ребята думаем, как Хасана будем давить.

***

Приходим в допросную, Корягин уже там.

— Здравствуйте, Игорь Ильич, — он кивает. — Ничего не вспомнили, может хотите чем-то поделиться? — отрицательно качает головой. Он походу, вообще решил себя не утруждать разговорами. Скоро закончится срок задержания, он уверен, что на него ничего нет. — Продолжаете молчать. Тогда скажу я, — он поднял на Палыча заинтересованный взгляд, почувствовав по его интонации в голосе, что-то не ладное. — Ваша бывшая жена передаёт вам привет, со словами: «Допрыгался».

— Зачем в это жену впутывать, она ничего не знает, — он мог посмеяться, не вестись на провокацию и, гордясь собой, продолжить молчать, но этого не случилось. Его лицо напряглась, покраснело и вообще, кажется, что иглами покрылся, только бы не трогали его семью и не пытались проникнуть в душу, в самую её потаённую глубину, туда, где затаился болезненный опыт.

— Хотели от дочери привезти весточку, — продолжил, — но она… — Палыч и я внимательно наблюдали за реакцией Корягина. Когда речь зашла о дочери, лицо его изменилось, на нем можно было увидеть буйство эмоций, боль, горечь, страдание, переживание, беспокойство и страх.

— Что с Эллой? — вымолвил хриплым голосом.

— Она сбежала. Ей помогли. Хотите посмотреть, кто?… — не дожидаясь ответа, загрузил видео в телефоне, где молодой человек, помогает девочке перелезть через забор лечебницы. В кадр попала рука мужчины, Палыч поставил на паузу, — Вам знакома этататуировка?

— Ссука!… Я убью его! — сжал кулаки, заскрипев зубами.

— Значит знакома. Кто он?

— Я всё расскажу только, если вы спасёте мою дочь. Они нелюди, твари, мой ребёнок в опасности.

— Она пошла добровольно.

— Он запудрил ей мозги. Она ведь совсем ещё ребёнок, доверчивая девчонка, в голове только розовая вата.

— Рассказывайте! Чем быстрее это сделаете, тем скорее начнём действовать. Мы сделаем всё что от нас зависит.

***

Корягин в своих показания назвал предположительное место, где могут держать Настю. О планируемом похищении он не знал, здесь я ему поверю. Они оказывается вообще не знали, что Настя выжила, до первого допроса Игоря Ильича. Адвокат доложил Хасанову, и тот начал действовать. Это полностью наша ошибка, что так легкомысленно отнеслись, не предвидели опасности, тем самым подставили Настю. За это мне ещё предстоит вымолить прощение. Если меня вина не сожрёт раньше. Главное, чтоб она была жива, с остальным мы справимся вместе!

***

Берём омоновцев и едем на заброшенный сельскохозяйственных склад, находящийся за сорок километров от города. Возле здания глухо, людей не видно, даже машины не стоят. Ребята окружили здание и ворвались во внутрь. Склад быстро был исследован, найдена огромная партия оружия и наркотиков. Насти нигде не было. Три человека оказали сопротивление и были обезврежены. Пятеро пойманы. У нас без потерь.

Я вместе с ребятами из ОМОНа проверял отсеки склада. Один очень был похож на настоящую камеру, оборудовал железной дверью и маленьким окошком, с решеткой посередине. В углу валялся грязный и рваный ватный матрац, рядом стояла железная кружка и тарелка с чёрствым куском хлеба. На полу обнаружил пятна крови. Здесь явно кого-то держали. Боже… огляделся по сторонам, у заключённых — убийц, маньяков и насильников, условия проживания лучше, чем здесь. Неужели именно тут держали Настю, как она продержалась здесь почти сутки, и где она сейчас...

На грязном полу, в углу, заметил что-то яркое. Подошёл ближе, это была пуговица в виде сердечка. Именно такие были на блузке Насти в день похищения. Я прекрасно их помню, потому-что, всю дорогу до детдома, украдкой пялился на её грудь. Рука непроизвольно легла на рукоять пистолета в кобуре. Мрази… Не дай бог, они что-то с ней сделали… Не задумываясь переступлю закон и пущу пулю в лоб каждому из ублюдков.

— Где девушка? — подошёл к задержанным, лежавшим в наручниках, мордами вниз, в центре склада.

— Какая ещё девка? Кроме нас здесь никого не было, — подал голос, вероятнее всего самый главный из них.

— Та, что вы держали в камере. Вам всё равно всем светит срок, но можно его скостить, начав сотрудничать со следствием, — прошёлся несколько раз мимо этих личностей, в одном из парней заметил знакомые черты. Преступников, как раз начали упаковывать в ПАЗик. — Оставьте этого, — попросил, — решил по стопам отца пойти? — посмотрел с презрением на короткостриженого парня, очень похожего на своего родителя. — Стал таким же, как и он?

— Был бы без наручников, въебал бы тебе за такие слова. Девчонки здесь нет, её на аукцион увезли.

— Покажешь? — нам уже было известно, где проводят аукцион. На это место указал Корягин-старший, именно там надо искать его дочь. Но было интересно, что покажет Корягин-младший. Если б мы предполагали, что Настю тоже туда увезут, не тратили бы время на это хранилище.

— Покажу, только после того, как извинишься, — кинул обиженный взгляд. Один в один, как у его отца. Тихон Корягин. Сразу его узнал. Практически копия отца. Только молодой, дерзкий, взгляд колючий, как штык. — У меня нет ничего общего с человеком, который зовётся моим отцом. Я здесь, чтобы отомстить. У меня практически получилось, вы всё испортили.

— Давай мстить вместе. Твоя цель Хасан? Поделишься причиной своего пребывания здесь. Это обязательно учтётся. Ну, так, что?

— Ты забыл извиниться, — я был прав, решив, что он дерзкий.

— Обязательно извинюсь, даже руку пожму, когда пойму, что был не прав. Пока только слова. Вдруг ты водишь меня за нос.

— У меня собран огромный компромат на Хасана. О его делишках с торговлей оружия, наркотиков, людей. На пожизненное хватит. Компромат в надёжном месте, я отдам его органам, всё равно собирался, только должен быть уверен, что этот боров не уйдёт от наказания.

— Можешь в этом не сомневаться.

— И только после того, как освободите Лу, мою сестру. Она наверняка там же, где ваша девчонка. Твоя?

— Моя.

— Её не тронули. Потрепали правда немного, жить будет. Один хотел, я вовремя подоспел, — пелена злости затмила мгновенно глаза.

— Кто?

— Его убили. Акт возмездия на сегодня отменяется, — хмыкнул.

— Спасибо, что помог, — хотел пожать руку, но вспомнил, что у него стянуты руки. — И извини, за сравнение с отцом.

— Ладно, проехали. Надо выдвигаться, — посмотрел на мои часы, — аукцион назначен на шесть.

Глава 30: Настя

Так просидела несколько часов, пока не уснула, свернувшись в калачик. Слава Богу ко мне больше никто не приходил. На утро принесли кружку с водой, и сухую корку хлеба. Пить очень хотелось, сразу накинулась на воду, всё выпив. Вода странно горчила. Только потом подумала, что пить не стоило, там мог быть яд или какие-нибудь наркотики. Но как говорят, после драки кулаками не машут. Когда перед глазами начало всё плыть, поняла, что была права. Мне что-то подмешал в воду.

Потом обрыв.

Тишина.

Крепкий сон.

Из пушки можно было палить, всё равно бы не проснулась.

А когда очнулась...

Когда очнулась, поняла, что нахожусь в другом месте. Крохотная комнатка, незнакомая. Всего одна кровать. Большая деревянная дверь, запертая снаружи.

Голова раскалывалась.

— Помогите! Помогите, кто-нибудь! — начинаю стучать, дверь открывается, в комнату протискивается низкорослый, пузатый мужичок, с маленькими усиками над верхней губой. В бордовом костюме.

— Оу, красоточка очнулась! — бросаюсь в его сторону.

— Выпустите меня! Почему вы меня здесь держите? Кто вы такой? — мгновенно на моём пути вырастают двое амбалов. — Меня похитили, вам за это придётся отвечать.

— Ну, что ты горячишься красотуля, — пузатый вещает из-за спин громил. — Тебя давно здесь ждут. Аукцион будет просто вай какой... — потирает ладони. — Сегодня соберутся самые высокопоставленные чины. Ставки будут высокие.

— Какой аукцион? — голова болит, с трудом стою на ногах, а понимать о чём он говорит, вообще не в состоянии.

— Тебя красотуля и ещё одной невинной девы. Такие, как вы всегда в цене. Будь послушной, иначе тебя усмирят. Потом будешь, как безвольная марионетка по команде дырки и рот подставлять. Если всё пройдёт, как наметил, ты не только нас озолотишь, но и себе найдёшь хорошего покровителя.

Бам! Дверь захлопывается. Не успела даже возразить. В комнате нет окон, только одна дверь и та, крепкая, сколько в неё не билась, она даже не дрогнула. Из дуба что ли? Сорвала голос и сломала ногти, пытаясь докричаться, позвать помощь, или выцарапать себе лаз.

Бес-по-лез-но!

Меня сегодня продадут, какому-то зажравшемуся миллионеру и извращенцу. И не известно, какие у него пристрастия.

Как такое может быть?!...

— Вова... — шепчу едва слышно и начинаю рыдать. — Спаси меня, пожалуйста, — обхватываю себя за плечи руками, раскачиваясь, повторяя имя мужчины, как заклинание. — Вова. Вова. Вова...

Он обязательно меня вытащит, я в этом уверена. Надо только немного подождать.

От моих причитаний отвлекают голоса, раздающиеся из соседней комнаты. Стены здесь тонкие, поэтому всё очень хорошо слышно.

***

— Вадь, я так не могу, — девушка плакала навзрыд, её голос мне показался совсем детский. Там, что девочка-подросток?... — Я тебя люблю! Я с тобой хотела в первый раз.

— Рыбонька моя, я тоже тебя... Ты пойми, они меня убьют, если ты не согласишься. Я очень много им должен. У нас всё будет, но потом, что тебе стоит один раз потерпеть. Может тебе даже понравится!

— Как ты можешь вообще такое говорить? Зачем, ты вообще взял столько денег?

— Я же тебе говорил, — смягчил он голос, на более теплый, — у меня болеет маленькая сестрёнка, ей была нужна дорогостоящая операция. Срочно! Вот я и занял. Думал быстро смогу отдать, но они поставили меня на счётчик, проценты, капают каждый день, — возникла тишина. — Ты, наверное, права! Да, рыбка, ты права. Сам занимал, сам должен со всем разобраться. Не по-мужски это, за женскую юбку прятаться. Пусть делают со мной, что хотят, — начал храбриться, — сейчас же пойду к ним и скажу: "Нет у меня денег. Хотите убивайте, хотите на органы разбирайте!". Эл, ты только моим потом расскажи, что случилось, — начал театрально шмыгать носом. Даже за стеной было понятно, что ломает парень комедию, пытаясь уговорить девушку. — Сестрёнке, Машеньке передай, что Вадик её очень любил, — скрипнула кровать, — пусть выздоравливает. Чтоб я на том свете, знал, что не зря всё было. Прощай, Рыбонька моя.

— Нет, Вадь, не надо. Я пойду.

— Правда?! Правда!... — послышалось довольный голос и чмоканье. — Спасибо тебе. Ты потом всё забудешь, обещаю тебе. Вот мы потом заживём, я познакомлю тебя со своей мамой и сестрой. Ты им обязательно понравиться, вот увидишь. Я тогда пойду. За тобой придут, когда всё начнется, — дверь хлопнула, щёлкнул замок. Дальше послышалось горькое рыдание девушки.

***

— А теперь один из наших главных лотов! Прелестная юная красотка... Анастасия! — бьёт по ушам голос организатора. — Помощники, выводите наш бриллиант!

Охранник хватает меня под локоть и ведёт на сцену. Крутит в разные стороны, демонстрируя покупателям. На мне короткая сорочка, полупрозрачная. Никакого белья. Ни единого волоска на теле, не считая голову. Яркий макияж. Туфли на высоком каблуке. Выгляжу, как дорогая шлюха. На глазах чёрная повязка, я не вижу ни одного из них. Только чувствую, как вверх по бедру ползёт чья-то наглая рука. Пытаюсь отбиться ногой.

— Руки прочь! — кричит распорядитель. — За нарушение правил аукциона, этот наглец покидает нас. Выведите его из зала! — отдаёт приказ. — Ещё раз повторяю, товар можно только смотреть, но нельзя трогать руками. Вы только посмотрите на эти ноги, они растут от ушей. Грация пантеры, страсть тигрицы...

Он продолжает что-то говорить, нахваливать меня. Его послушать — так сама бы себя купила. Но у меня нет ни гроша! Единственные деньги, которые у меня были и то отобрали. За прошедшие сутки, я поняла, что и шансов на спасения тоже нет.

Перед выходом на сцену, меня проинструктировали и предупредили о правилах. Правило всего одно: не рыпайся, а то усмирим.

— Итак, лот представлен. Да, начнутся торги! — люди начинают выкрикивать разные суммы, одна больше другой. Ладошки покрываются липким холодным потом. Вокруг меня шум, я словно нахожусь в вакууме. Страх липкий, как паутина. Сколько времени прошло?... У меня уже затекли ноги, но я продолжаю стоять, не двигаясь в одной позе, не желая выглядеть куклой для потехи.

Прихожу в себя, только когда меня опять хватает за локоть охранник, чтоб увести со сцены.

— Что происходит?

— Тебя купили? — не успеваем мы сделать даже пару шагов, как наверху слышится оглушающий, неожиданный взрыв. Двери, которые вели на лестничную площадку, отрывает с петель, и они сносят несколько охранников, которые у них дежурили.

Не теряюсь, скидываю повязку с глаз. В ушах ещё звенит после взрыва, вырываюсь из рук амбала и отскакиваю в сторону. В сердце теплится надежда, что это за мной пришли с таким шумом. Мне удаётся отойти всего на несколько шагов, прежде чем к нам врывается целый ураган ярости и злости, который сметает всё на пути. Несколько бойцов в масках, спускаются вниз и начинается настоящая вакханалия. Бандиты оказывают сопротивление, слышится череда выстрелов. Они отстреливаются и попадают в пару людей в форме. Вместо них появляются другие, и с молниеносной скоростью ликвидируют опасность, метким выстрелом или обычным рукопашным боем. Так эффектно и ловко, что я впадаю в ступор, наблюдая за этой картиной.

Потасовка длится ещё несколько минут, во время которой, двое военных, закрывают меня своими телами, загораживая от случайных пуль. Вокруг шум, люди кричат, только сейчас замечаю, что нахожусь в большом зале, где полно народу, при чём не только мужчины, но и женщины. Им то, что здесь нужно?... Дальше, мне ничего не видно, но слышны крики, стоны, маты и выстрелы.

ОМОН срабатывает очень быстро, ликвидировав вооруженных бандитов. Тех, кто остался в сознании, обезоружили и поставили к стене с поднятыми руками, взяв под прицел автоматов. Замечаю, среди стоящих Вагана Ашотовича. Так вот кто всё это устроил?

Всё затихает так же неожиданно, как и началось.

Осторожно выглядываю из-за своего живого укрытия и вижу его. Моё сердце пропускает удар, ведь я понимаю, что он вместе со всеми шёл напролом, не волнуясь за свою жизнь. Ненормальный! Вообще нет чувства самосохранения!

Его взгляд в этот момент другой, словно сейчас, он мог разрушить целую планету. Смотрит бегло вокруг, и лишь, когда находит меня глазами, заметно успокаивается. Делает несколько широких шагов ко мне, а я уже несусь к нему навстречу. Он ловит меня в прыжке, заключает в крепкие объятия, обхватываю его руками и ногами, висну, как обезьянка и плачу. Хотела быть сильной, а получилось, как всегда.

— Малышка, — шепчет, — прости, что так долго, — потом чуть отклоняется. Его взгляд проходится по моему лицу, шее, груди, без лифчика, которая сейчас была на показ. Я вся была на показ, можно сказать, что голая. Он молча снимает куртку и накидывает на меня. Продолжает оглядывать лицо, замечая каждую ссадины и ушиб. Их хоть пытались загримировать перед аукционом, но, если приглядеться, всё хорошо видно. Поджимает губы, глаза темнеют от злости. После чего отстраняет от себя и только сейчас замечает всё остальное... синяки по всему обнажённому телу, глубокие царапины и следы пальцев.

— Кто?... — издаёт рык. Вздрагиваю и напрягаюсь. Никогда не видела у него такого жестокого выражения лица, как сейчас.

— Вова... — шепчу, судорожно сглотнув, даже перестав рыдать. Знаю, что выгляжу ужасно, следы на лицо. Но мне не хотелось, чтобы он думал, что меня изнасиловали, поэтому хотела сразу всё объяснить. Ведь он был в убийственной ярости и с каждой секундой закипал ещё больше.

— Родная, покажи кто? — бросаю беглый взгляд в сторону стоявших у стены бандитов, не находя своего мучителя, пожимаю плечами.

— Вов, меня не тронули... но пытались. Его здесь нет, — запахиваю куртку, кутаясь в неё.

— Говорил же, её не тронули, — к нам подходит парень, узнаю в нём, того, кто тогда помог, стащив насильника. — Не могу Лу найти, — в его глазах тревога и беспокойство. — Ты не видела, здесь девочку-подростка, с длинными волнистыми волосами, высокую? — обращается ко мне.

— Не видела, но какая-то девочка плакала в соседней комнате, где меня держали. Её тоже должны были... может раньше меня, — от моей догадки окатило страхом. Господи... а что, если её и правда первой продали, и этот извращенец забрал её.

— Бляять! — парень выматерился и кинулся в сторону арестованных, схватил пузатого, развернул к себе лицом, схватив за грудки. — Говори тварь, где Элла! Где моя сестра! — начал наносить удары по лицу. Ребята в форме сразу подоспели и оттащили его. — Где она! — кричал, вырываясь.

— Ты опоздал, её забрал покупатель, — сказал, сплюнув кровь на пол.

— Тиш! — всё обернулись на крик, раздавшийся где-то в стороне. — Тиша! Тиш, я здесь, — девчушка, завернутая в простыню, плача, бежала босиком к своему брату. Солдаты отпустили парня, и он рванул навстречу девочке. — Тиш, я его убила... убила... — кинусь в объятья рыдая навзрыд. — Он начал приставать... Я не хотела...

— Детка, всё хорошо, успокойся. Не плач. Ни чего больше не бойся. Я с тобой.

— Меня посадят, да?

— Расскажи, что случилось.

— Нет, — кивала головой, плача.

— Лу, как я тогда тебе помогу, если не буду знать, что случилось, — он также, как Вова снимает свою куртку, одевая на девочку.

— Он... он хотел, — всхлипнула.

— Сделал?

— Нет, — мы все услышали, как он выдохнул с облегчением. — Я ударила его настольной лампой по голове, он упал, лежит и не двигается. Когда услышала шум, побежала сюда, он там остался лежать, — показывает на второй этаж.

— Покажешь, где это.

Тихон, так зовут этого парня, ушёл с сестрой и ещё двумя солдатами проверить, этого гада. Мы с Вовой, так и стояли обнявшись, наблюдая за всей развернувшейся картиной. Потом он застегнул на мне куртку до самого верха, взял на руки и понёс в машину.

Глава 31: Владимир

Отнёс Настю в машину, усадил на заднее сиденье.

— Побудь здесь недолго, мне надо вернуться, а потом поедем в больницу, — злость от увиденного, во мне ещё бушевала. Предполагал, что могу подобное увидеть, но не понимал, какова будет моя реакция. Когда увидел синяки на теле Насти, готов был на убийство. Если б эта тварь, тогда ещё не сдохла, с лёгкостью бы его прикончил, не задумываясь о последствиях.

Не знаю, как вести себя с Настей. Хотелось прижать к себе крепче, обнять, поцеловать, ощутить её запах. Почувствовать, что она рядом, что всё позади. Всё обошлось. Но не решался. Видел её глаза, она перепугана, с трудом держалась, чтоб не скатиться в истерику. Всё-таки она ещё совсем юная, такое ни каждый взрослый вынесет.

— Вов, — когда собирался закрыть дверь, она вцепилась в меня руками, устремив испуганные и заплаканные глаза. — Не оставляй меня одну, пожалуйста. Я боюсь. А вдруг они в машину заберутся.

Вернулся в салон, чтоб успокоить. К черту все опасения, она моя девочка, я излечу её от страха, заботой, лаской, любовью.

— Настюш, любимая моя, — притянул к себе, нежно поцеловав, — не надо бояться. Всё прошло. Я ненадолго. Давай, мы сейчас Эллу к тебе посадим, поболтаете, пока меня не будет.

— Хорошо, — согласно кивнула, потом взяла меня за локоть. — Этот Тихон заодно с бандитами. Я его видела.

— Я знаю, потом тебе всё расскажу, — ещё раз поцеловал.

— Только ты не долго.

***

Вышел из машины, чтоб вернуться на склад. Когда зашёл внутрь, там творилась какая-то суета. Задержанных уже упаковали в автобус, оставалось несколько человек, собравшихся в полукруг. Среди них были наши ребята из отдела и несколько омоновцев.

— Товарищ полковник, предлагаю вам самостоятельно сдаться, и отпустить девушку. Вам всё равно не удастся скрыться, — услышал грозный голос Палыча.

Я зашёл не с центрального входа, меня никто не заметил. Ко мне спиной стоял полный мужчина в трусах и кровавой раной на голове. Он держал в захвате Эллу, приставив к её голове пистолет.

— Ошибаешься, майор, — усмехнувшись заявил мужчина. — Вы сейчас подгоните сюда мою тачку и дадите мне уехать, иначе я вышибу мозги этой малолетней шлюшке, — усиленно надавил пистолетом на висок, что девушка взвизгнула от боли. — Отошли все на несколько шагов и уберите оружие, — зарычал. — Иначе!...

— Элла, детка, не волнуйся. Всё будет хорошо, — Антон, как мог подбадривал сестру, которая тряслась от страха, в руках захватчика.

В голосе мужчины, узнал нашего полковника. Значит, это он покупатель девушки, которого она треснула по голове лампой. С одной стороны, был рад за девчонку, что не убила, а с другой, лучше б сдох. Оборотень в погонах. Вот почему, дело Хасана несколько лет, не может сдвинуться с мертвой точки. Постоянно что-то мешает, или кто-то... Полковник его прикрывал, всячески препятствовал расследованию, так как пользовался услугами его аукциона. Интересно, про убийства он тоже в курсе?...

Надо было действовать. Попытаться обезвредить преступника, не причинив вреда заложнице. Бегал глазами по толпе наших, чтоб привлечь их внимание. Наконец-то меня заметил Рамиль Усманов. Жестами показываю, что нападу сзади, выбью пистолет, а там, чтоб они подоспели.

Полковник, словно почувствовал чьё-то присутствие за спиной, резко развернулся, уставившись на меня взбешенными глазами.

— Я же предупреждал!... — вопит и сразу нажимает на курок. Раздается глухой звук осечки. Полковник не ожидавший такого, растерялся и упустил момент, когда Тихон ринулся в их сторону. Подлетев, он оттолкнул полковника в сторону, схватив на руки бледную, как полотно Эллу.

Немедля кинулся на преступника, но он умудрился быстро ретироваться и направить ствол мне прямо в грудь. Грудь прострелило адской болью. Это боль мне знакома... Словно вернулся на десять лет назад. Застываю, чувствуя, как пол под ногами шатается, а уши закладывает от крика Насти.

Девочка моя. Такая непослушная. Сказал же в машине сидеть.

Боль разливается по всему телу, стреляет в мозг, валюсь на пол, смотрю на Настю, которая меня трясёт, орёт, ревёт. Но тут же две руки её подхватывают и оттаскивают от меня, пока она отчаянно рвётся ко мне.

Хочу открыть рот, чтоб успокоить её, но всё, что могу — это беззвучно кричать. Не то от боли, не то от страха, что больше её не увижу.

Глава 32: Настя

Страх. Ужас. Меня парализовало. Не могу говорить, не могу двигаться. Только пускать слезу за слезой.

Знаю, что должна была оставаться в машине, обещала, но меня словно магнитом туда потянуло, когда прошло пятнадцать минут, а девушку, которая была со мной на аукционе, не привели. В голове словно набатом била одна мысль, что-то случилось. Тихо выбралась из машины, прокралась к входу. В тот момент, когда приоткрыла дверь, раздался громкий хлопок. Устремила взгляд в сторону, где раздался звук и увидела, как падает Вова.

Дикий крик вырвался из груди, я побежала к нему. Реву, трясу его, что-то кричу, сама, не понимая, что. Меня хватают и оттаскивают в сторону, несмотря на попытки вырваться. Усаживают за стол, дают попить воды, чтоб успокоиться. Сквозь пелену слёз вижу, как к Вове спешат врачи скорой помощи.

Его спасут! Обязательно спасут!

Вову экстренно грузят в скорую и увозят. Меня ведут к машине.

— Что с Вовой? Мне надо к нему в больницу.

— Он живой, — отвечает взрослый седой мужчина, сидевший за рулём, — но на грани. Я, Павел Львович, начальник, этого камикадзе, — показывает в сторону удаляющейся машины скорой помощи. — Едем в больницу.

До больницы доезжаем молча. С нами поехали ещё двое парней. Одного прекрасно знаю, это Соколов, который меня допрашивал, второй — не знаком.

Как только подъехали, выхожу из машины и иду в больницу, скорее выяснить, что с Вовой. Он не может умереть! Он не имеет права меня бросить!

Вова жив и это самое главное. Ему сделали операцию. Пуля не достала до сердца и не повредила жизненно важные органы, но потеря крови и потерянное время, скорая долго ехала, мы находились за городом, погрузили его в кому. Врачи, не могли ответить ничего конкретного.

— Он стабилен, но, когда очнётся, сказать не могу, — мы все стоим в коридоре. Вроде слушаю голос врача, но почти не слышу, только смотрю на дверь палаты, в которой лежит Вова, борется за жизнь. — Вам тоже бы не помешало помощь оказать, — поворачиваю голову, смотрю в строгое лицо врача, — пройдите на сестринский пост, вам раны обработают.

— Спасибо. Скажите, с ним всё будет хорошо?

— Я не привык тешить своих пациентов бессмысленными надеждами. И вас не буду. Он сильный, должен справиться.

— Могу к нему пройти?

— Пускают только близких и родных. Вы кем приходитесь пациенту? — я замялась, не зная, что ответить.

— Невеста, — влезает Павел Львович.

— Вы сейчас ему ничем не поможете. Я бы советовал вам отдохнуть, поспать, привести себя в порядок, — от его слов стало дискомфортно, невольно поправляю, съехавшую куртку с плеча. Я ведь до сих пор в одной сорочке, без белья, только одна куртка скрывает меня от позора. Она мне велика, достаёт практически до самых колен, прекрасно закрывая все стратегически важные места.

— Полностью с вами согласен. Насть, пойдём, я тебя домой отвезу.

— Я бы хотела остаться с Вовой. Я могу спать и на стуле. Главное здесь. Рядом, — в голове всплыла картинка, как впервые увидела его спящего на стуле в моей палате, районной больницы. Я ведь ещё тогда им залюбовалась. В лучах утреннего солнца он был так красив. Такой мужественный, сильный, притягательный. — Да и у меня ключей от дома нет, — тихо шепнула начальнику Вовы, повернувшись к нему. — Мою сумку забрали похитители, там было всё.

— Вещи Лыкова у меня в машине. Поехали. Отдохнёшь немного и приедешь. Ребята подежурят, — перевёл взгляд на парней, те в ответ кивнули.

Всё же согласилась, только потому что ужасно хотелось помыться, смыть с себя все события, произошедшие за полтора дня.

Дома быстро приняла душ, нашла аптечку, обработала раны. Благо они были не глубокие, зашивать не требуется. Высушила волосы, пока одевалась, перекусила на ходу. Собрала кое-какие вещи для себя и Вовы, и направилась в больницу.

Когда приехала уже смеркалось, я намеревалась здесь остаться ночевать. Вова может очнуться в любое время. Хочу быть рядом. Уверена, что он бы хотел, чтобы я была с ним в этот момент.

В коридоре сидел один парень, Слава Богу не Соколов.

— Как он? — спросила, присаживаясь рядом на диван.

— Без изменений.

— Вы можете идти, я останусь.

— Схожу выпью кофе. Тебе принести?

— Нет, спасибо. Я дома перекусила, — молодой человек уходит, оставляя меня в коридоре госпиталя одну. Недавно я лежала в этой больнице, только на другом этаже, а сейчас здесь Вова сражается за жизнь.

Погружаюсь в свои мысли, самое важное сейчас, быть рядом, когда он карабкается по отвесной стене своего подсознания, пытаясь выбраться. Самое важное протянуть руку и дать понять, что я его жду. Люблю и буду ждать, столько, сколько потребуется.

— Девушка?

— А? — рядом со мной стоит молоденькая симпатичная медсестра.

— Вам нужно покинуть больницу, время посещения закончилось.

— Я хочу остаться. Я тихонечко здесь посижу, никого не побеспокою.

— Не положено.

— Нинуль, — вернулся сослуживец Вовы, держа в руках два стаканчика кофе. — Пусть девушка останется, — соблазнительно улыбнулся ей, прищурив глаза и протянул стаканчик с кофе, — как ты любишь, с молоком и без сахара.

— Ну, хорошо, — улыбнулась, облизывая пухлые губы, не сводя вожделенный взгляд с мужчины. — В палате есть небольшой диван, не слишком удобный, но думаю вы, сможете на нём разместиться. Сейчас принесу постельное бельё.

— Спасибо большое, — это было адресовано им обоим.

— Ну, беги, — легко хлопнул её по попке, словно придавая ускорения. — Через минут десять зайду, готовь вкусные конфеты...

— Спасибо ещё раз.

— Да, не за что. Иди располагайся. Завтра утром кто-нибудь из наших подъедет, — кивнула и открыла дверь в палату. На пороге застываю. На миг даже отворачиваюсь. Не могу видеть его таким. Бездвижным. Слабым. Перед глазами проносятся моменты нашего знакомства, общения. Он всегда казался мне невероятным, самым лучшим. А теперь он здесь, под всеми этими трубками, с огромной дырой в груди.

— Анастасия, — вздыхаю и возвращаюсь в реальность, туда, где Вовы могло уже не быть, но умелые руки хирурга удержали его на поверхности этой жизни. — Вот бельё, — положила стопку на диван. — Туалет здесь.

— Спасибо.

Подхожу к Вове, просто стою рядом и смотрю. Сама не замечаю, как начинаю содрогаться от рыданий. Сглатываю, подхожу ближе, сажусь на стул, руку его тяжёлую в свою ладонь беру. Холодная. До жути.

— Вова, я здесь, — слизываю с губ слёзы, второй рукой трогаю бледное лицо, — потому что люблю тебя. Потому что хочу, чтоб ты жил. Ты просто обязан жить! Ты обещал мне защиту. Ты обязан очнуться. Очнись, Вова! Очнись, любимый, — падаю головой на кровать и просто реву, чувствуя, что все мои слёзы падают в пустоту, как ведро падает в колодец. Его не достать.

Прихожу в себя, только когда слышу хриплое:

— Настя...

Подрываюсь, вглядываюсь в бледное лицо, губы, закрытые веки. Бегу в коридор, чтоб найти врача.

— Он заговорил! Он назвал моё имя, — врач тут же прибегает, осматривает Вову, и выносит неутешительный вердикт.

— Это нормально. Он может выдавать звуки и целые слова, но это не значит, что он...

— Поняла, — глотаю слёзы. Счастье было так близко. — Спасибо и извините.

— Я по-прежнему против, чтоб вы здесь находились. Это небезопасно для вашей нервной системы.

— Нет, я останусь, — врач уходит. Пью воду и ложусь под одеяло. Смотрю на неподвижного Вову, мысленно требую его очнуться и не бросать меня.

Где-то посреди ночи слышу шаги в палате. Открываю глаза, наблюдая за тем, как медсестра проверяет приборы. Потом тихо уходит, закрыв за собой дверь.

Глава 33

Сидеть и смотреть на Вову было очень тяжело. Даже разговоры не помогали. Чтобы не сойти с ума, решила иногда гулять. По территории клиники и парку, что к ней прилегает. Вещи мои вернули, нашли во время облавы на склад, где меня держали. Теперь я с телефоном и деньгами. Поэтому иногда захожу в кофейню, расположенную рядом с больницей. Там очень вкусный кофе и выпечка, особенно булочки.

Каждый день хожу туда, пробую разные вкусности, а потом об этом рассказываю Вове. А не получив ответ, плачу. Домой наведываюсь редко, в основном только, чтоб помыться и переодеться. В больничном душе сложно нормально помыться. Ухожу в основном, когда кто-то приходит из ребят и может подежурить.

Сегодня приехала Вовина сестра Людмила, ей сообщил Павел Львович. Я ни с кем из родственников пока не знакома, поэтому сообщить не могла. Мы познакомились. Очень милая и добрая женщина, с Вовой очень похожи. Людмила изъявила желание остаться на ночь, а я поехала домой с ночёвкой, первый раз за неделю.

Ночь прошла без сна. Мне было очень тревожно, беспокойно, страшно одной в квартире. По сути я второй раз здесь ночую. Прислушивалась к каждому шороху, к каждому звуку, ещё соседи очень громко слушали музыку и шумели.

Всё же удалось не на долго уснуть, перед самым будильником. Утро встретило меня первыми лучами осеннего солнца. Солнечные лучи пробивались через окно, которое вчера забыла задёрнуть шторой, падая мне на лицо, заставляя разомкнуть веки. Не сразу поняла, где нахожусь. По привычке устремила взгляд в сторону, где должна стоять больничная кровать с Вовой, не обнаружив её, сразу пришло понимание о месте нахождения.

Сходила в душ, накинула халат и пошла на кухню, что-нибудь приготовить. Толком даже не было время рассмотреть кухню. Она очень просторная. В светло-зелёных тонах. Оборудована по последнему слову техники и дизайна. Именно такая, какую представляла себе в мечтах, сидя в тёмной кладовке и зачитывая до дыр кулинарную книгу. В холодильнике нашлись яйца, масло и молоко, всё необходимое для приготовления омлета. Пока омлет запекался, быстро переоделась.

Когда всё было готово, оставалось только накрыть на стол, раздался звонок в домофон.

— Кто? — с удивлением, подняла трубку. Кто мог пожаловать, так рано?

— Насть, это Артур. Открой, пожалуйста, есть разговор, — Соколов? Ему то, что понадобилось? За прошедшую неделю, мы начали немного общаться, в основном о состоянии Вовы или о предстоящем суде над Хасановым. Он для меня по-прежнему был не приятен, как человек. Хоть и общался нормально, ни чего грубого и плохого в мой адрес не говорил, но от общения с ним, у меня всегда холодела спина. С Ратмиром Усмановым, было намного приятнее общаться, особенно наблюдать, как он окучивает очередную медсестричку. Тот ещё Казанова оказался, за неделю всех медсестёр перепортил.

Молча нажимаю кнопку домофона, впуская его в подъезд. Повернула засов на двери. Сама пошла на кухню, готовить кофе. Хотелось быстрее вернуться в больницу, узнать, как прошла ночь, что нового у Вовы. Мы обменялись телефонами с Людмилой, она обещала позвонить, если что-то важное произойдёт. Надо сменить её, чтоб отдохнула, она вчера с самолёта сразу в больницу приехала.

— Доброе утро, — Артур появился на пороге, в руках держал пакетом с логотипом пекарни, на углу дома. — Я к завтраку круассаны купил, — потряс пакетом. — Угостить кофе?

— Конечно, проходи. Я завтракать собиралась, будешь омлет? — решаю проявить гостеприимство.

— Не откажусь. Только руки помою, — он удаляется в ванную, быстро сервирую стол, выкладываю в плетёную корзинку выпечку и наливаю кофе.

— Очень вкусно пахнет и выглядит аппетитно.

— Спасибо, — усаживаемся за стол, молча принимаемся за еду. — О чём ты хотел поговорить? — всё же решила спросить, за чем-то он же приехал.

— Хотел извиниться, за тот случай в больнице при допросе. Я прямой человек по жизни и сейчас не хочу врать, тогда я тебе не поверил. Мне казалась твоя история выдуманной. Чистейшей воды враньё. Моё мнение изменилось, когда увидел, как ты переживаешь за Лыкова. Ночи проводишь у его постели, не отходя. У вас, что и правда всё так серьезно?

— Любовь, для тебя серьёзное чувство? — не собиралась скрывать свои чувства к Володе.

— Более, чем... Хотел бы я, чтоб за мной, так же девушка убивалась.

— Глупости говоришь, захотел себе дыру в груди.

— Да, это я так, образно. Вчера ещё раз пересматривал видео с выстрелом. Володя и правда счастливчик. Можно сказать, в рубашке родился. Если б полкан взял чуть левее, пуля бы попала прямо в сердце, — его слова словно вернули меня туда. В ушах звенит выстрел. Словно на себе чувствую, тот ужас и боль, что меня обули. Слёзы душат. Тело немеет. Страх, что момент, когда он поцеловал меня в машине был последний, когда его видела, когда слышала его осознанный голос, смотрела в глаза. Руки просто опускаются. Неделя прошла, а он в том же состоянии, он словно застыл и не может выкарабкаться, как бы я этого не хотела.

— Насть, — теплые руки накрывают плечи. Когда только успел подойти. — Ну, что ты разревелась? Он же не умер.

— Но и не жив. Он обещал всегда быть со мной. Обещал защитить меня.

— Насть, если что я тоже... — прижимается ко мне крепче, вдавливает в свое твёрдое тело. — Насть, я...

— Перестань, — хочу вырваться, но он лицо в мою шею прячет. Целует, почти кусает. Блузку шифоновую порвать пытается. — Артур, убери руки, — кричу, мне становится противно от его прикосновений. Артур, привлекательный мужчина, наверняка многим девушкам нравится, а у меня внутри ничего не щёлкает. Низ живота не наливается тяжестью, как бывает находясь рядом с Вовой. Либидо спит и даже носа не кажет. — Артур! Не смей! Не смей! — он тянется к губам, а я отворачиваюсь. Тянет на диван, я сопротивляюсь. Не хочу! Не хочу! Противно! — Отстань, пожалуйста! — толкаю, как можно сильнее в грудь, бью по лицу. От удара он словно приходит в себя. Оставляет меня. Садится рядом и лицо в ладонях прячет.

— Если Лыкова не станет?

— Не говори так! Не смей! — надо его выгнать и пресечь любое общение.

— Если его не станет, одна ты всё равно не будешь.

— Мне никто не нужен, кроме него, — остервенело поправляю одежду. Ещё бы немного и порвал. — Почему нельзя быть просто другом, знакомым?

— Сложный вопрос, — поворачивает лицо и осматривает моё тело. Потом смотрит в глаза. — Потому что ты мне нравишься, я хочу тебя...

Подскакиваю, он следом. Обнимаю себя и тут же вздрагиваю, от громкого звонка телефона. Звонит Людмила.

— Алло?

— Настя, доброе утро. Володя в себя пришёл. Приезжай, он хочет тебя видеть.

Что? Я даже дышать перестаю. Он очнулся. А я тут? Что? Слушаю дифирамбы Соколова! Господи, какая же дура!

— Поехали, я отвезу, — Артур одевает куртку, обувается. — Жду в машине, — разворачивается и уходит.

Накидываю ветровку, ноги в кроссовки вталкиваю, хватаю сумку и выбегаю наружу. Мы за считанные двадцать минут доехали до госпиталя. Я ничего не слышала, не слушала. Только хотела поскорее увидеть его. Посмотреть ему в глаза.

— Настя! Да Настя! — Артур тормозит меня на лестнице, хочет что-то сказать. — Куда ты так несешься, под ноги смотри.

— Отстань! Меня не было с ним рядом из-за тебя! Ты меня отвлёк, — отталкиваю и двери толкаю. Бегу в палату. Забегаю, расцветаю в улыбке, когда замечаю, что Вова действительно пришёл в себя. Его глаза открыты, кожа не такая бледная. Он выкарабкался, он со мной.

— Что-то вы долго, голубки, — слышу женский голос и поворачиваю голову. Молодая девушка в форме, стоит рядом с Людмилой и насмешливо на меня смотрит. Моргаю, не понимая, кто она такая, и что она здесь вообще делает.

Глава 34: Настя / Владимир

Всё это время, находясь в больнице, как будто тоже была в коматозе. Спала вместе с Вовой. Ничего не могло заставить меня проснуться. А тут... Под острым презрительным взглядом этой девушки. Просыпаюсь. Выныриваю из забытья, на меня резко накатывает чувство ревности. Почему, она первая пришла его навестить? Кто ей сообщил? Кто впустил в палату, куда должны запускать только родственников? И вообще, кто она такая?

— Кристина, спасибо, что навестила, — говорит Вова. Хриплый голос после долгого сна плохо узнаваем, но узнаваем. Слышать его, для меня, как музыка для меломана.

— Поправляйся, — девица явно не ожидавшая, такого расклада, делает недовольную моську, потом всё же покидает палату. Артур с Людмилой, выходит следом.

Перевожу взгляд полный любви на любимого, в глазах наворачиваются слёзы. Ни как не могу их контролировать. Я обязательно спрошу у него, кто она, но потом, а сейчас...

— Привет, засоня, — улыбаюсь, подхожу в плотную. В грудь лицом вжимаюсь. Запахом надышаться не могу. Но чувствую, как сильно бьётся сердце.

— Привет, малышка. Насть, почему ты приехала с Соколовым? — берёт за руки, глубоко заглядывая в глазах, словно уличить в чем-то пытается.

— Пришёл извиниться, как раз Люда позвонила. Он предложил подвезти. А кто эта девушка?

— Кристина, наш следователь. Почему, она назвала вас голубками? У тебя с ним что-то было...

— Нет, ты что. Я бы не смогла ни с кем с другим, — раздражение поднимается глухой стеной. Это после того, как я здесь дневала и ночевала. Как он может обо мне думать какую-то гадость.

— Насть, прости, я на минуту представил, что ты с ним... Просто он странно на тебя смотрел. Он к тебе приставал?

— Пытался.

— Сука. Убью, когда выйду отсюда.

— Вов, пожалуйста, давай не будем о других. Он просто завидует тебе. Я так рада, что всё обошлось. Я очень за тебя переживала. Чуть с ума не сошла. Как будто часть меня умирала мучительно, и мне потом с этой мертвой частью как-то надо было жить... — присаживаюсь рядом, взбиваю подушку. Замолкаю, потом прорывает опять на слёзы.

— Прости, что напугал, — голос смягчается, он протягивает руку, вкладываю в неё свои пальцы незамедлительно. Двигаюсь ближе и ложусь рядом, кладу голову на плечо, продолжая держать его за руку. — Я всё слышал, — не понимаю о чем речь. — Я тоже тебя люблю. Словно спал всё это время, сны не снились, но всё время слышал твой голос. Как рассказывала о пекарне, булочках, как плакала, говорила о любви. Всегда хотел ответить, но не получалось вырваться из этого состояния. Безумно захотелось этих булочек попробовать, и вообще... — наклоняется, целует нежно. — Всё у нас теперь будет хорошо, обещаю тебе...

Владимир

Пришлось провалиться в больнице почти месяц, завтра наконец-то выписывают. Хотел сбежать раньше, но Настя уговорила остаться, переживая за моё здоровье.

Настя вышла на учёбу, пропустила несколько недель, теперь навёрстывает. Прибегает ко мне каждый день после занятий, на выходных остаётся ночевать. Каждый день залипаю на неё, как в первый раз. Она и так тоненькая, ещё и похудела после всего случившегося. Но глаза и губы на маленьком личике выделяются ярко. Особенно, губы, которые так люблю целовать.

Она выглядит очень хрупкой и беззащитной. В ней есть какая-то особая нежность и светлая, тонкая ранимость, от которых мужская половина населения теряет голову. Беззащитность в ней, играет только в минус. В нашем мире, беззащитность для абсолютного большинства означает слабость, возможность воспользоваться, продавить под себя. Отсюда все эти мудаки — Хасанов, Соколов... Девочки из интерната.

Соколов, тот ещё проныра оказался! Хотя итак это знал. Так и рвался прописать в табло ему несколько раз, когда приходил навещать. Но он на удивление извинился перед Настей и мной, сказал, мол, бес попутал. Кристина во всём виновата. В очередной раз отшила, демонстративно заявив, что поехала ко мне в больницу. Вот и вспылил.

***

Вчера всё же уговорил Настю лечь спать на моей кровати. Никак не соглашалась, боялась, что будет мало места или мне неудобно. Утром проснулся, от чувства, что рука по самое плечо онемела. Как лёг, так и не шевелился всю ночь до самого утра, боялся потревожить Настю. Она удобно умастилась на мне. Несмотря на это, первый раз за всё время пребывания здесь, почувствовал, что выспался. Настя шевельнулась, осторожно сгрёб её в охапку, прижавшись носом к шее, продолжил пребывать в полудрёме. Она что-то пробормотала сонное, прижавшись ко мне плотнее. Мои бедра мягко, но уверенно двинулись в её, упираясь в попку сильной утренней эрекцией.

И снова здрасьте! Утро и мой уверенный, каменный стояк! Без этого никак...

Настя так сладко сопела во сне, даже сказал бы замурчательно. Губы слегка приоткрыты. Пухлые, сочные. Так и хочется их смять своими. Ресницы подрагивают. Волосы растрёпаны. Чистый кайф.

Уверенно погладил её по бедру и проник под ночную сорочку. Пальцами заскользил по телу сонно, но заигрывая. Настя зашевелилась, а потом замерла в предвкушении. Прижал ладонь к животу, скользнул выше и сжал грудь. Малышка тихо застонала, выгнувшись, слегка потёрлась о мою ладонь возбуждённым соском, молящим о ласке. Пальцы сжались вокруг тугой вершинки, малышка громче простонала. Куснул её в шею.

— Ну, же. Сними трусики, Настюш... Давай... — прохрипел всё ещё сонным голосом.

— Нехорошо же, мы в больнице, мы не должны... — задыхаясь от возбуждения, прошептала Настя.

— Нехорошо подыхать от воздержания. Насть, я скоро взорвусь, — она тихо поднялась, подошла к двери, закрыв её на замок. Вернулась, встала напротив кровати, аккуратно скинула с плеч лямки сорочки, оставаясь в одних крохотных трусиках. Перешагнула через бельё, забралась под одеяло, обнимая меня всеми конечностями.

— Я тоже не хочу больше ждать. Хочу быть твоей... Навсегда. Я люблю тебя.

— Ты уверена? — я наверное отупел в больнице, любимая девушка согласна на близость, которую так долго ждал, а я медлю. Задаю глупые вопросы.

— Поцелуй меня, — просит, произнеся вполголоса, закусив губу. Сейчас то точно, не планировал раздумывать, над её просьбой. Обхватил ладонью шею, провёлбольшим пальцем по щеке, подался вперёд. Тут же вгрызся в её губы диким поцелуем. Не целовал её, а поглощал. Всю без остатка. По телу Насти пронеслась мелкая дрожь. Её слегка трясло, а мне было мало.

— Более, чем уверена, — прошептала мне в губы.

После её слов мы буквально накинулись друг на друга. Сжал ладонями ягодицы, наверное до отметин на коже.

— Блять, от тебя крыша едет, котёнок, — зарычал немного агрессивно. Это ещё мягко выразился, у меня вообще всё сознание в помутнение уходит.

Настя, похоже, как и я, слетела с катушек. Потому что помимо горячих поцелуев, она срывала с меня одежду. Нетерпеливо и жадно.

— Если будешь не готова, останови, — говорил, проводя языком по её коже, по груди, ключицам, шее. Оставляя влажный след. Так порочно и возбуждающе. Стоп-кран сорвало. Член в состоянии полной боевой готовности, смазка хлещет. Настя ни чего не ответила, только действиями и движениями давала понять, что хочет, чтоб продолжил. Я прекрасно считывал её желания.

Помог снять остатки одежды с себя, оба остались в трусах. Я в боксерах, она с маленьких кружевных. Хотела прикрыть обнаженную грудь, но я не дал. Взял за запястья и развёл руки в стороны.

— Не прячься от меня, — сопротивляться не стала. Да и какое тут может быть сопротивление? Мы оба этого хотим. Хочу чувствовать её всю, каждый сантиметр кожи. Это как потребность и жизненная необходимость.

Отодвинув в сторону ластовицу трусиков, провёл пальцами по промежности. Буквально утопал пальцами во влаге. Моя девочка текла и желала близости не меньше меня. Целовал грудь, царапал зубами затвердевшие соски, ласкал пальцами. Вводил их в неё, растягивая и подготавливая. Настя задыхалась, выгибалась мне навстречу.

— Ты дрожишь.

— Страшно, — не задумываясь ответила.

— Не бойся. Остановлюсь в любой момент, если захочешь. Главное, не молчи. — шептал, покрывая поцелуями шею и скулы.

— Не хочу, чтоб ты останавливался, но всё равно чуть-чуть страшно, — немного поёрзала подо мной. Почувствовав, как скользит эрегированный член вдоль чувствительных половых губок, замерла.

Всё это время не прекращал ласкать её пальцами. Стимулировал набухший клитор. И когда её накрыло волной оргазма, убрал руку, направил член и резко подался вперёд. Заглушив её крик своими губами. Потом замер и не шевелился. Она хоть и не девственница, но проникновения не было. Это наверняка также больно и дискомфортно, как при потере невинности. Только без крови. Настя вся напряглась, начала хватать воздух, на глазах накатились слёзы.

— Тихо, маленькая моя. Сейчас легче станет, — целовал мокрые от слёз щеки, так и не начиная двигаться. — Люблю тебя, Настюш. Слышишь? Пиздец, как люблю!

— Всё хорошо. Уже не так больно. Двигайся, Вов. Мне нравится чувствовать тебя в себе, — начал двигаться, сначала аккуратно и при этом всё время глядя ей в глаза. Хотел считать каждую реакцию. Убедившись, что всё хорошо, стал более резким и быстрым.

Входил в неё глубоко, скользил, практически выходя до конца и снова погружался на всю немалую длину.

— Мне кажется, я смогу получить ещё один организм, — практически простонала. Глухо и отрывисто.

— Обязательно сможешь, котёнок, — после этих слов, не прекращая раскачиваться, снова стал ласкать клитор.

Настю накрыло всего спустя пару минут. Я последовал за ней, негромко выругавшись, чудом успел из неё выйти. Запачкав кожу теплым и вязким семенем. Терпкий запах спермы пропитал рецепторы. Перед глазами пелена, в ушах белый шум. Меня словно с орбиты швырнули.

— Ты как? — спросил её о самочувствии с беспокойством.

— Хорошо. Вроде бы. Не знаю, какие-то новые ощущения. Но мне понравилось. Поверить не могу, что мы сделали это в больнице, — с удовольствием наблюдаю, как Настя пунцовеет и смущается.

Алчно смотрю.

Впитываю.

Выбираю.

Каждую деталь... Каждую эмоцию пью с её личика. И то, что я вижу, определённо мне нравится.

Стоит вспомнить, как отдавалась мне несколько минут назад, член опять колом. Хоть кирпичи коли. Повело меня лихо. Как долго мечтал, о том, что сегодня было. Как фанатик, пол слюнями заливал, когда Настя была в моих руках. А когда уж в ней оказался, так вообще, закоротило. Спасибо, хоть не искрило.

Представить не мог, что малышка поддержит мою инициативу утреннего секса, да ещё и в больничной палате. Думал, так поваляемся, поцелуемся, пообнимается, поласкаем друг друга. Она как сказала "Хочу быть твоей", чуть зубами не клацнул, от удивления и щенячей радости.

— Иди ко мне, — стёр с её тела следы своего удовольствия, лёг обратно и притянул малышку к себе. — Не переживай, сюда никто не войдёт, — помог удобней устроиться ей на своей груди. — Немного ещё полежим и будем собираться домой. Что-то мы загостились, — выдал с улыбкой, которая никак не спадала с губ. До сих пор поверить не могу, что она моя! Моя теперь. Хрен отпущу от себя!

Глава 35: Владимир

Вот я и дома. Впереди предстоит реабилитация, на работу не скоро. Ребята систематически навещали в больнице, так что я в курсе всех дел.

Дело Хасанова постепенно готовится для передачи в суд. Теперь ему никакие адвокаты не помогут, на пожизненное хватит. Ему инкриминируется три убийства, одно покушение, торговля оружием, наркотиками, организация занятия проституцией, вовлечение несовершеннолетних в занятие проституцией, и многое другое. Вопросом в отношении незаконного оборота оружия и наркотиков, занялись соответствующие службы. Часть дела передана им.

Там оказался целый синдикат, не одна голова высокопоставленного чина полетела. В том числе, нашего подполковника, который не стал дожидаться суда и застрелился у себя в квартире.

Хасан заговорил через две недели после ареста и предоставления неопровержимых доказательств его вины. Когда запахло жареным, все свидетели сдулись и начали активно против него давать показания. В том числе секретарь Галина и врач. Им тоже предстоит ответить перед законом за лжесвидетельствование.

Он рассказал, как убивал девушек и за что. С его слов, всё убийства были непреднамеренными. Первая девушка, попала в его руки совершенно случайно. Она голосовала на дороге, когда он ехал по делам из своего загородного дома. Иногда он садился сам за руль. Вызвался подвезти девушку. По дороге предложил ей рассчитаться натурой, девушка отказалась и оскорбила его, задев национальность и внешность. Он вспылил, свернул на просёлочную дорогу, изнасиловал и задушил её. Тело выбросил неподалёку от места преступления.

Вторая и третья, добровольно пришли в клуб, заявив, что девственницы. Одна из детдома, другую привёл бармен. Это как раз, про Юлию Мартынову, в деревню, которой ездил. Хасан взял их для себя. Во время интима выяснялось, что они солгали. В взбешенном состоянии он с ними расправился. От тел избавлялись охранники, которые тоже задержаны. После этого он стал дополнительно проверять девушек в клубе, наняв врача.

***

Парня, который помог сбежать Элле, тоже задержали. По паспорту он Григорий, для своих жертв представлялся каждый раз новыми именами, Стас, Марк, Михаил, Вадим. Вссё и не перечислить. Григорий, работал на Хасана, для прикрытия барменом в клубе, а основной его деятельностью являлось завлечение молодых и невинных девушек в клуб. Кто-то приходил добровольно, а кого-то приходилось заманивать обманным путём. Так и получилось с дочкой Корягина.

Знакомился он с девушками в соцсетях, во время общения выяснял, девственница ли девушка. Если везло, то разыгрывалась любовь по переписке. Назначалась личная встреча. После, девушки уже не могли соскочить с крючка. Григорий представал перед ними во всей красе... Этакий, принц на белом коне. Обходительный, галантный, красивый, с деньгами, красиво ухаживал, дарил подарки. Любая бы потеряла голову. Когда девушка влюблялась, по сценарию, с "милым" случалась неприятность. Врезался в дорогой автомобиль, задолжал денег бандитам, серьезно болен сам или кто-то из родственников и в том духе. Чтобы спасти, нужно много денег, а как найти их так быстро? Подворачивался вариант с продажей девственности.

— Элла, долго не соглашалась на встречу, — после долгих уговоров, Ратмир всё же принёс запись допроса, этого дамского угодника. — Она оказалась домашняя, воспитанная, во всём слушалась родителей. Пришлось долго с ней повозиться. Но игра стоила свеч. Она девка красивая, манкая, за неё кучу бабла бы отвалили. Меня даже потом азарт взял. Я её итак и эдак, а она не соглашается на встечу, и всё. Пришлось даже страницу в соцсетях взломать. Почитал, чем увлекается, о чём мечтает, чем интересуется. Какую музыку слушает, что читает. И вот лёд тронул... птичка в клетке. Потом пошло всё по накатанной, дал попробовать сигареты, алкоголь, кокаин. Она на меня смотрела, как на Божество. Была на всё готова. Но тут ввязался папаша. Запер её, связь обрубил. А она то всё, подсела. Ну, и наглоталась таблеток... Дура. Быстро пробил в какой она больнички и туда. Уговорил сбежать от отца-сатрапа. Привёл в клуб, начал разводить на аукцион, она заупрямилась. Ни в какую не соглашалась, начала ныть, канючить, хотела домой вернуться. Пришлось немного усмирить её нрав, чтоб сломать. Несколько дней была под дозой, но всё равно умудрилась где-то достать телефон и позвонить отцу.

***

— Элла позвонила ночью, — ещё мне, рассказывал на допросе Корягин, — плакала, просила о помощи, сказала, что с ней случилось и где её искать. Понимаете, мой ребёнок, моя девочка, дочурка, — выпалил со слезами на глазах, — которую холил и лелеял. Дал самое лучшее, ни в чём не отказывал, была в руках у этих подонков. Они на наркотики её подсадили. Твари, — сжал руки в кулаки. — Не дожидаясь утра, и не говоря ничего жене и сыну, поехал в клуб "Рок ночи". Попросил встречу с Хасаном. Я прекрасно знал, кто он такой, и понимал, что так просто дочь освободить не удастся. Пришлось долго его уговаривать, сошлись на том, что я буду на него работать водителем. Всюду следовать за ним и молчать, чтобы не увидел. Иначе он знает, как закрыть мне рот.

Всё-таки не ошибся, когда решил, что слабым местом для него оставалась семья. К Хасанову он попал не по своей воле, а из-за дочери. Страх навредить своей семье заставлял его молчать и только, когда он узнал, что дочь сбежала, выложил всё. Ему уже не чего было скрывать.

— Пришлось продать душу дьяволу, чтоб выручить своего ребёнка. Я спасти её хотел, а ему, как раз нужен был верный и опытный пёс. За год работы на него, многое перевидал. Домой приходил и просто напивался до зелёных соплей. Чтоб всё развидеть, забыть. Жена начала скандалить, предъявлять претензии. Сам предложил развестись, так было лучше. Чем меньше у меня точек давления, тем лучше.

Игорь Ильич Корягин, взял на себя, только вину за сокрытие трупа. Они тогда действительно думали, что Настя мертва, пульс не прощупывался.

Тихон Корягин предоставил огромный компромат на Хасанова. В деле он проходит, как свидетель. В банду к Хасану влился, только чтоб отомстить за сестру, жизнь, который, он хоть и косвенно, но искалечил.

***

Сегодня после перевязки решил заскочить в отдел, занести заявление Насти о краже денег с её счета. Кто к этому причастен итак понятно, но действовала она точно не одна, разрешение из органов опеки как-то же было получено. Более чем уверен, что Настя не одна такая. Вот пусть разберутся.

— Здорово, ребят, — открыл дверь в наш кабинет, как раз застав всех.

— Кто к нам пожаловал?!

Немного поболтали, пока Соколов с Усмановым не уехали по делам.

— Как Хасан? Небось сидит в отдельной камере, со всеми почестями? По мне, так ареста и срока для него недостаточно.

— Не переживай. Сидит в общей камере. — усмехнулся Палыч. — Вряд-ли он доживёт до суда. Ты же знаешь, что в СИЗО иногда происходят случайные смерти. Он завязан с высокопоставленными чинами, те не церемонится и избавляются, чтобы из не задело. А если учесть, как во всём этом увяз Хасан, ему недолго осталось, — Палыч говорил очень уверенным тоном. — Врагов у него хватает, вот например, брат первой убитой девушки ещё тот отморозок, рецидивист, на нарах с малолетки. Вчера сообщили, что опять загремел за решетку. Сейчас в СИЗО, ждёт суда...

И действительно, через несколько дней, позвонил Палыч и сообщил, что Хасанов погиб во время драки заключённых. Драка произошла в его камере, заварилась каша. Пока охранники растаскивали всех и устраняли беспорядки, Хасанов оказался прирезанным заточкой. Сделал, это брат первой убитой девушки, который намеренно или случайно оказался с ним в одной камере.

Глава 36: Настя

Я вышла на учёбу. Сначала очень переживала, что не вольюсь, буду не успевать, пропущен почти месяц. Но потом освоилась, мне всё нравится. Это то, что я хотела. Мне кажется, это по-настоящему моё.

Когда сидела на парах, полностью погружалась в мир знаний, отключаясь практически от всего. Одна мысль только гложила, разъедая изнутри. Это Максим. Прошло два месяца, его так и не нашли. Ни одного следа. Ни одной зацепки.

В техникуме мне удалось подружиться с двумя девочками, одна из них, тоже из детдома, вторая из района. Девочки очень хорошие, добрые и простые в общении. Они общаются с первого учебного дня, а как появилась я, приняли меня к себе. Им не так повезло, как мне, встретить любимого человека, поэтому они живут в общежитии. Я поделилась с девочками переживаниями о брате, мыслями, что хочу сама начать поиски. В то, что полиция его найдёт или вообще ищет, начала сомневаться. Хотя Вова говорит, что поиски идут.

Оксана рассказала, что знает в городе несколько мест, где обитают беспризорные дети. Этим делились ребята, которых ловили и помещали в детский дом, но через какое-то время они всё равно сбегали. Слишком привычные к свободной жизни.

— Это очень злачные места, туда одной ходить опасно, — предупредила она. — Там малолетние преступники, они воруют, грабят, а может даже убивают. На что-то же им жить надо. Не в коем случаи не суйся одна. Попроси своего Вову. Сходите вместе.

— Конечно. Спасибо, что помогла. Сегодня же съездим, — показываю на первое пристанище в списке, написанный Оксаной. — Если там ничего, поеду по остальным.

Мы вышли на крыльцо, попрощались, девочки ушли в общежитие, а я пошла на остановку. Вова сегодня меня не встречает, поехал в сервис, машина что-то забарахлила. Очень хотелось сразу же отправиться в это место, но страх, пересиливал желание.

— Вова, ты ещё на СТО? — набрала любимому, чтоб рассказать, что удалось выяснить и попросить съездить со мной.

— Да, малыш, тут очередь, ещё несколько часов придётся проторчать. Езжай домой, там встретимся.

— Хорошо, целую.

Мы совсем недавно вместе, но я бы сказала, что у нас полная идиллия. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Жить вместе начали сразу, и всё у нас проходит гладко. Никакой бытовухи и притирки. Полное взаимопонимание. Я занимаюсь бытом, Вова — добытчик. Обожаю нашу кухню, а готовить на ней, ещё большее удовольствие. Мне иногда не терпится быстрее вернуться домой, чтоб что-нибудь приготовить. Я даже начала снимать процесс приготовления некоторых блюд и добавлять на свою страничку в соцсетях. У меня даже начали появляться первые подписчики. Я готовлю, а Вова — мой любимый дегустатор. Надеюсь, непредвзятый... Потому что после вкусного ужина, его всегда ждёт не менее вкусный десерт. Который, мне кажется ему приходится больше по вкусу.

***

— Как тебе лазанья? Только честно, — сижу напротив Вовы в предвкушении. Сегодня приготовила лазанью. Рецепт не сложный, но повозиться пришлось. Соус бешамель получился не с первого раза. За то сейчас, готовое блюдо стоит в тарелке перед Вовой, с невероятно ярким вкусом, аппетитные видом и питательными свойствами. Чего стоит только корочка расплавленного пармезана сверху. Надеюсь такое угощение не оставит его равнодушным.

Вова пробует. Молча всё тщательно пережёвывает. Лицо не выражает ни каких эмоций. Неужели не вкусно?... А может пересолила?... Или переборщила с мускатным орехов?...

— Ну, что? Совсем плохо, да? — расстроилась, даже появилось желание, взять и выбросить в мусорное ведро, всё, что осталось. Я пробовала, когда готовила, мне понравилось. Сейчас съела всю свою порцию. Правда, я не знаю, какой вкус должен быть у настоящей лазаньи, я никогда её не пробовала, а в еде я не привередлива. От этого наверное и понравилось. Вова продолжает молчать и поедать, всё, что было в тарелке. — Не ешь, — подошла с желанием забрать тарелку, — а то будет несварение, — выпалила со слезами на глазах.

— Ты, чё удумала, котёнок, — Вова схватился за тарелку, не собираясь мне её отдавать. — Это вкусно... Безумно вкусно... Очень... Очень... Боялся язык проглотить, вот и молчал. Ты чё напридумывала себе? — посмотрел пристально.

— Ты так говоришь, чтоб меня успокоить. Не надо меня жалеть.

— Ты почему такая самокритичная. Я правду говорю. Вкуснее, чем в итальянском ресторане.

— П-п-равда, — спрашиваю, не сдерживая слёз.

— Правда-правда. Ты поела? — спрашивает игривым тоном и подмигивает. В ответ на это невинное подмигивание в груди ёкает сердце. Я могу только кивнуть. В горле пересыхает. Губы стягивает. Облизывает их кончиком языка. Вова внимательно смотрит, как мой язык смачивает губы. — Тогда я хочу свой десерт, — подходит ближе, обхватив одной рукой за талию, второй — сжимает моё лицо в ладонях, говоря в самые губы. Смотрит с вызовом. Жар и трепет в каждой клеточке моего тела. Ощущение, что плавлюсь в его руках, как кусочек сливочного масла, растекающегося жидкостью от тепла ладоней.

— Я сегодня не успела приготовить... — мы застывает у стола. Ладонь Вовы лежит приятным грузом на моей талии. Ощущаю себя полностью под его защитой. Тепло, приятно, уверенно.

— Как же, — сипит и делает паузу. Сильные пальцы перемещаются на мои ягодицы, он подхватывает меня под них, усаживает на стол. Запускает одну руку в короткие шортики, потом в мокрые трусики, окунает палец во влагу, достаёт и облизывает под моим ошарашенным взглядом. — Всё уже готово, — проговаривает осипшим голосом и накидывается с поцелуем.

Начинаю холодными пальцами рвать на нём одежду, чтобы, как можно быстрее обжечься об него, прикоснуться к его телу. А он... Он просто брал то, что уже давно принадлежит ему. Он везде и сразу, а у меня начинает кружиться голова.

— С утра тебя не видел, а пиздец, как соскучился, — шептал, осыпая моё тело поцелуями. Толкнул меня спиной на столешницу и развёл ноги с стороны, открывая перед собой всю, издала тихий стон. — Ты не будешь против, если мы вернёмся к тому утреннему разговору. Я по-прежнему хочу тебя вылизать, ощутить на языке вкус сладкого персика, — тихо произнес и встал на колени передо мной. Вздрагиваю, когда его пальцы переплетаются с пальчиками на моих ногах, а жаркий настойчивый язык трогает мои складочки.

— Боже, Вова! Нет... да... — повторяла, как в бреду. Его язык не прекращал исследовать мою влажность, то и дело задевая самые чувствительные местечки, словно изучая меня.

Уже была готова взорваться, когда поняла, что он остановился и покинул меня. Распахнула затуманенные желанием глаза и посмотрела на него.

— Я знаю, девочка моя, что ты уже близко, — облизал свои губы, влажные от моих соков. Не удержалась и застонала в голос. Ничего не видела более возбуждающего и сексуального.

— Я тебя прошу, не останавливайся, — поёрзала попкой по столешнице.

— И не собирался, котёнок, — хмыкнул и полез в карман домашних трико. Услышала звук рвущейся фольги, не опуская взгляда, наблюдала, как он раскатывает тонкий презерватив по своему члену. Первый раз, в больнице, мы не предохранялись, но потом всё-таки решили не рисковать. Прерванный акт, не даёт сто процентную гарантию. А детей, мы пока не планируем.

Сглатываю, настолько завораживает это действие. У него такой большой, но я точно знаю, что смогу его принять всего, потому что мы уже проделывали это раньше.

Наши взгляды прикованы друг к другу. Когда его пальцы обхватывают мои бедра и приподнимают их. Головка члена упирается в мои складочки, раздвигая их, проскальзывая внутрь.

— Настя, милая... — он не договорил, а просто резко толкнулся бедрами, прорываясь на всю длину, выбивая из моих лёгких, тихий стон. Я затрепетала в его руках, а он склонившись над моей грудью, начал посасывать мои соски, в унисон с толчками. Толчок в глубину и мой сосок втягивается в его рот, до лёгкой боли. Затем отпускает его, также неожиданно и быстро.

Я горела... нет, сгорала от страсти в его руках. Молила о пощаде, а спустя несколько секунд просила быть жёстче, резче. Не хотела, чтоб эти невообразимые ощущения наполненности заканчивались.

Взрыв ощущений, горячей волной прокатился по моему телу, потряс меня. Перед глазами будто взорвались миллиарды звёзд, осыпая каждую мою клеточку своим жаром.

— Настя, — услышала гортанный рык Вовы, словно через вату в ушах. Зажмурила глаза сильно-сильно, пытаясь продлить в себе ощущение наполненности им. — Ты невероятная, — уткнувшись мокрым лбом в мой, он ещё какое-то время двигался, а потом его дыхание сбилось, он замерев, содрогнувшись.

Овила его бедра ногами и выдавила пятки с ягодицы, не давая отстраниться, заставляя кончить в меня полностью. Была настолько счастлива, удерживала и поглаживали его мускулистое тело своими руками. Не верилось, что он мой. Мой мужчина... Мой любимый мужчина...

— Десерт был несказанно вкусным, — улыбнулся, изогнув бровь, потом прикоснулся губами к моим. Ответила на поцелуй со всей присущей мне страстью. Он отплатил тем же. — Ну, что идём мыться? — нежно опустил меня на пол, подбирая наши вещи.

— Думаю, да, — отвечаю и проскальзываю вперёд него.

***

Настолько далеко ушла в свои воспоминания, что пропустила нужный автобус. За то подошла маршрутка ехавшая в сторону дач, как раз, где находилось первое место в списке. Ладно, проеду быстро одна. Далеко не пойду, пройдусь, осмотрюсь, если кого-то увижу, спрошу у них. У меня и фотография Максима с собой. Туда и назад. Должна успеть и вернуться до приезда Вовы.

Глава 37

Доехала до нужной остановки, это оказалась конечная. Место устрашающее. Не одной жилой постройки вблизи не просматривалось. Метров двести от дороги виднелось полуразрушенное производственное здание. Наверняка, это и есть старый винно-водочный завод. Значит мне туда. Здесь даже остановки нет. Водитель высадил меня и сразу уехал. Интересно, а как назад добираться. Я даже не спросила, какой у них интервал движения.

Собралась с духом и пошла через поле засохшей травы. Странно, что здесь нет не то, что дороги, но и тропы, говорящей о том, что здесь вообще есть люди. И как здесь можно, кого-то найти. Не ходить же по развалинам и кричать. Подойдя ближе, заметила, в проёме разбитого окна свет. Присмотревшись, поняла, что это был костёр. Отлично, на огонь и пойду, там наверняка люди.

Пробираться сквозь руины было сложно, всюду валялись кирпичи, битые стекла, куски бетона, арматура. Плохая была идея одеть сегодня туфли, хоть они и не на высоком каблуке, но ходить в них нужно по ровной, асфальтированной дорожке, а не по завалам. Здесь прекрасно подошли бы кроссовки, а лучше берцы, как у Вовы. Не хватало запнуться, упасть и что-нибудь сломать, тогда я точно отсюда не выберусь.

В голове начала зудить мысль, что зря одна сюда пошла, но назад дороги уже нет. Просто подойду и спрошу, здесь нет ничего криминального. Как говорят, за спрос не бьют в нос.

Наконец-то протиснулись в большое помещение, в центре, которого горел костер, а вокруг сидели молодые ребята, они смеялись, бранились матом, что-то пили и курили. Пять человек. Направилась прям к ним.

— Ребята, здравствуйте, — тихо подошла, но меня заметили ещё до того, как приблизилась к ним. Все, как по команде оборачиваются, пялясь на меня.

— Опа, опа, опа-па! А что это у нас тут за киса такая красивенькая одна бродит, — молодые люди начали свистеть, кричать, издавать неприятные звуки. Соскочили со своих мест и в миг обступили меня со всех сторон, заключая в плотное кольцо.

— Я ищу своего брата, Максима. Мне сказали, что он может быть здесь.

— Кто сказал? — напряжённо спросил один из парней, затягиваясь сигаретой и выпуская клубни дыма, прям мне в лицо. Всем им было не больше семнадцати лет, по моим меркам, а может и меньше. Я закашлялась. Никогда не курила, даже не пробовала. Запах сигарет не люблю. Вова курит, но не часто и делает это всегда на балконе.

— Кхе, кхе. Девочка знакомая, — прощебетала. Ох, не по нраву пришлись мне эти ребята, они хоть и по возрасту дети, но вели себя, как отвязные дворовые хулиганы.

— А чё с собой не взяла? — не стала отвечать на глупые вопросы и уходить в ненужную беседу.

— Посмотрите, пожалуйста, фотографию. Может вы его здесь видели?

— А чё не посмотреть. Давай сюда свою фотку, — со мной общался только один подросток, остальные только поддакивали и смеялись, над его не смешными шутками. — А свои фоточки покажешь, интимные. Нам интереснее было бы их посмотреть, ммм, — достала из сумки фото и протянула парню.

— Вот. Сейчас он на два года старше, но изменился не сильно, — парень выхватил снимок, начал крутить в руках, показывать остальным. Переглядываются с ними.

— Конечно видели и не раз. Это ж Макс. Он и сейчас здесь, — заулыбался. — Повезло тебе, найдёшь сегодня своего братана.

— Правда, а где он? Вы можете его позвать, — сердце затрепетало от радости, неужели сегодня его увижу. Может я зря на ребят плохо подумала. Они хорошие, просто жизнь у них такая... дети улицы. Таких пожалеть надо. Полиция два месяца ничего не могла сделать, а я с первого раза его разыскала.

— Позвать нет, — качает головой. — Не услышит, это в другом здании. Можем проводить, — согласно кивнула. — Ну, тогда погнали.

Мы вышли из здания, прошли по улице. Здесь идти было проще, кое-где уцелела плитка, которой была выложена территория завода. Подошли к другой постройке менее разрушенной. Зашли в двери, начали подниматься по лестнице. Я шла за главарём, так про себя назвала парня, который со мной общался. За мной шли остальные четыре человека. Всю дорогу они смеялись, шушукались, на ходу играли в "цу-е-фа". Слышала только обрывки фраз, они словно что-то делили и определяли себе место в очереди. За чем только, не поняла...

— Бык, то по-любому будет первый. Давайте тогда, кто второй. "Цу-е-фа".

— Горилла, сука, везёт тебе, — возмутился один из юношей. — Тогда сзади зайду, — раздался громкий хохот, от которого по всему телу побежали мурашки. Постепенно меня начинал одолевать страх, начало сосать под ложечкой. Словно от дурного предчувствия. Или это волнение перед долгожданной встречей с братом.

Мы всё шли и шли. Ушли от костра очень далеко.

— Далеко ещё?

— Практически пришли, — подходим к двери, которую он открывает перед моим лицом. Вижу беспорядок, как и везде, разбросанная бумага, какие-то тряпки, сломанная мебель, бутылки, смятые пачки сигарет. Это только то, что первое попалось на глаза.

— Заходи.

— Он, что здесь?

— Ага здесь, — толкает меня в спину и я влетаю в комнату, едва не споткнувшись. За дверью стояла металлическая кровать и матрасом.

— Ребят, что вы задумали? — начала пятиться назад, когда вся пятёрка следовала за мной. — Я ничего плохого не хотела, только искала брата.

— А мы ничего плохого тебе не сделаем, — отозвался главарь. — Так немного развлечёмся, — шипит, почухивая выпуклость между ног. — Будешь покорной, может даже сама кайфанёшь. Но это не точно, — все хором засмеялись.

— Давайте, я наверное пойду. Спасибо за помощь. Просто вспомнила, что забыла кота покормить, — сболтнула, что первое пришло в голову. План, как выбраться из этой ситуации, мозг пока не выдал.

— Ты нас сначала накорми... Арррр, — клацнул зубами. — Мы пиздец, какие голодные. Смотри, у нас тоже есть кот, — показал на плюгавого парня с усиками.

— Мяу, — мяукнул он и все опять содрогнулись от смеха.

— Он большой любитель лизать... только не свои яйца, как можно подумать... а киски, — перевела взгляд на так называемого Кота, а он демонстративно поиграл языком, намекая на что-то очень неприятное. — Если ты любитель животных, то я Бык, он — Горилла, — показал на парня, действительно похожего на гориллу. Большой, ссутулившийся, с длинными руками, болтающимися платьями, густая шевелюра, покатый лоб, челюсти сильно выдаются вперед. — Это — Питбуль. Бежать, не получится, у него мёртвая хватка. А это просто — Гусь, — показал на последнего парня, в поношенном спортивном костюме и прыщами на лбу. — Короче, харе болтать, — потёр ладони друг о друга, — трахаться хочу, как не в себя. Держите её пацы.

Глава 38

Меня сгребают в охапку, вырвав из рук сумку, швырнув её в противоположную сторону. Верещу, как резанная. Отморозков слишком много. Мне не спастись. Отбиваться и кричать бесполезно. Здесь безлюдно, никто не услышит.

Господи, во что я опять ввязалась?

Я, что проклятая?

Главарь срывает с меня пальто, грубо бьёт кулаком по плечу, заставляя упасть на колени и удариться коленными чашечками об острые крошки бетона. Его дружок заламывает мне руки за спину, удерживая в беспомощном состоянии. Остальные гопники набрасываются на сумку, как стая стервятников. Безжалостно потрошат её, прям в куче мусора.

— Гляди, что нашёл, Бык, — тот, кого назвали Гусем, вертит в руках мой телефон. — Такой можно круто толкнуть.

— Вы совершаете большую ошибку, — сплёвываю главарю в ноги, вырываясь из последних сил. — У меня парень полицейский.

— Да, ты ментовская подстилка. Трахать такую, вдвойне приятнее, — брыкаюсь, но меня держат слишком крепко. До боли с суставах.

— Не смейте меня трогать, он вам яйца отстрелит, будете евнухами до конца дней своих.

— Пизди, пизди! Сейчас по кругу у нас, как миленькая пойдёшь, — шипит главный, гадненько ухмыляясь распуская ширинку джинс. — Слушай, а ты мне нравишься, такой болтливый ротик. Очень красиво будет смотреться на моём болте. Пацаки, а давайте порадуем девчонку, поднимем ей настроение, а то она что-то загрустила, — строит грустную гримасу. Лезет в карман, долго капается, а потом протягивает раскрытую ладонь. Мои глаза широко распахиваются, по щеке катится слеза. На ладони ублюдка лежит крохотный белый кругляшок.

— Нет, нет! Вы не посмеете, придурки! Мой парень вас за члены подвесит, — извиваясь, как змея, пойманная в ловушку. Поздно я вспомнила о своём парне, почему, раньше не попросила помощи, не рассказала о своём намерении ехать на поиски. Какая же я дура! Мысленно даю себе обещание, если уцелею, больше ни на шаг от Вовы не отойду. Не ослушаюсь его.

— Держите её! — один выкручивает руки, второй хватает за скулы, нажимая на них с силой и открывает рот, заталкивая внутрь таблетку. Зажимает нос, чтобы проглотила.

Не могу выплюнуть!

Задыхаюсь...

Не понимаю, как против воли глотаю это дерьмо — из-за угрозы удушья.

— Вот и замечательно. Через пять минут сама будешь бросаться на наши члены, — похлопывает по щеке.

Сердце сейчас разорвётся.

К горлу подступает тошнота, а перед глазами всё расплывается.

— Что вы мне дали? Что? — язык начинает заплетаться. Поразительно, как быстро действует эта дрянь.

— Детка, тебе понравится, — теребит меня за щёку. — Дурь дорогая, качественное сырьё, не ссы, — затем грубо подтаскивает к ширинке.

— Вы... в-вы всё смертники...

— Рот открывай, — из глаз брызгают слёзы, когда я вижу, как он вываливает прямо перед моим бледным, испуганным лицом своё уродливое хозяйство. Маленький член, который тонет в густой растительности черных кудрявых волос.

— Принимайся за дело, шалава! Хлебало распахивай, сейчас засажу!

— Сейчас я тебя раком нагну и ты сам у себя отсосешь, — отморозки все разом оборачиваются на звук гремящего голоса.

— Блять, ты кто ещё такой? — быстро застёгивает ширинку. Мне даже не надо было смотреть, на того, кто пришёл. Его голос я узнаю в любом состоянии. Вова! Мой любимый! Ты опять меня спасаешь. Кажется, это входит в традицию, третье спасение.

Всё же повернула голову, вижу, что он не один, а с ребятами из отдела, Артуром и Рамилем. Смотрю на суровое, полыхающее от гнева лицо своего мужчины, понимаю, что он очень зол и наказания мне не избежать.

— Вова! — кричу, что есть силы.

— Так это твой мент. Смотри, он не один. Тебя чё в три члена пялят? — схватил меня за волосы. — Где три, там и пять. Они, кстати могут посмотреть.

— Эй, утырки, девушку отпустите, — крикнул Рамиль.

— И, что ты мне сделаешь, дядя?!.. — перед глазами серебрится лезвие острого ножа. Страх бьёт по спине кнутом. Я застываю. Лишь грудная клетка ритмично колышется. Он приставляет мне нож к горлу.

Парни все трое достают служебные оружие, наводя пистолеты на всех пятерых.

— Девушку отпусти, — Вова наводит пистолет прямо в голову моего захватчика, остальные парни, потихоньку ретировались за спину главаря. — Не люблю когда не слышат и игнорируют мои просьбы, — слова были адресованы подонку, что меня удерживал, но произнесены явно с подтекстом. Я ясно поняла их смысл. Затвор пистолета щёлкает. Также действуют Артур и Рамилем.

— Кабзда, нам товарррищи, — закартавил один из банды, весь затрясся, как обмочившийся щенок.

— Валим! Валим! Валим! — кое-кто успел дать дёру, выскочив в другие двери, но не главный. Не тот самый урод, который засунул мне в рот таблетку. Вова схватил его за шкирку, как кусок тряпки, выбив нож из руки. Скрутил руки за спиной, слегка приложив мордой о стену и передал парням.

Пошатываясь, встаю на ноги, пытаюсь подойти к нему, но из-за испытанного шока, начинаю заваливаться на бок. Сейчас потеряю сознание. Вова подлетает ко мне и успевает подхватить на руки. Прежде, чем упаду и разобью голову об глыбы бетона. Слышу лишь хриплые, грозные слова где-то вдалеке...

— Нарвалась, ты Настюш на порку... Ох, нарвалась, — рычит, поднимая на руки, жадно прижимая к могучей груди.

Выходим на улицу, где стоит несколько полицейский машин, в которые упаковывают всех пятерых отморозков. Кладу голову на плечо и отключаюсь.

Прихожу в себя в машине, на заднем сидении. Внутри всё бурлит, тошнота подкатывает к горлу.

— Останови машину, мне плохо, — автомобиль резко тормозит, успеваю только открыть дверь, как выкатывает рвотный рефлекс. Меня качает из стороны в сторону. Голова раскалывается. — Есть вода? — Вова протягивает мне бутылку воды, которую вытаскивает из дверной карты. Делаю несколько жадных глотков, смачиваю горло. Становится немного легче. Но мне слишком душно, как будто мы в бане, а не в машине. Поэтому выпиваю почти целую бутылку воды.

Вова явно удивлен такой жажде, даже немного смягчился. Всего на секундочку. А затем его суровое лицо вновь становится хмурым.

— Что с тобой? Ты пьяная что ли? — чирикает зажигалкой, закуривая. Но смотрит не на меня, а на дорогу, крепко сжимая руками руль. Пытается держать себя в руках, но я догадываюсь, какой ад творится у него в душе. Лучше не знать...

— Эти уроды засунули мне в рот какую-то дрянь, — плюю за землю, тошнота опять подкатывает.

— Бляяяя, — Вова выскакивает из машины и подходит ко мне. Обеспокоенное лицо мужчины качается надо мной, как блин. Всё плывет вокруг. — Надо, чтоб ещё протошнило. Живее. Давай... Два пальца в рот и...

Делаю, как велит, меня рвёт одной водой с горчинкой. Когда желудок опустел, вытираюсь влажной салфеткой, протянутой Вовой и возвращаюсь в машину.

Потом опять накрывает липкой волной.

Отключаюсь.

Прихожу в себя. Мы ещё едем.

— Как ты узнал где я? — из последних сил выдавливаю.

— У тебя на телефоне стоит программа отслеживающая твое местоположение.

— Спасибо, — сиплю и снова проваливаюсь в темноту.

Просыпаюсь уже дома, в своей комнате. Прогибаясь всем телом, расправляя косточки. Голова ещё гудит, но состояние в целом лучше. За окном темно, наверное уже ночь. Не поворачиваясь, аккуратно щупаю рядом с собой пространство с правой стороны. Пусто. Поворачиваю голову: никого. Перекатываясь на то место, где должен лежать Вова, и с шумом втягиваю в себя аромат подушки.

Почему он не спит со мной? Или ещё не ложился? А может он устал от меня?

Встаю с кровати и тихо выхожу из комнаты. В квартире приглушенный свет, горит только светодиодная подсветка на кухне. Вова сидит за столом наклонив голову, рядом стоит пустой стакан и полупустая бутылка коньяка, тарелка с нарезанным лимоном и гора выкуренных сигарет в пепельнице.

— Почему, ты не спишь? — спрашиваю, подходя ближе. Вова вздрагивает, поднимает на меня стеклянные глаза и молча смотрит.

Глава 39: Владимир

Смотрю на неё, на такую любимую. Понимаю, что если с ней что-то случится, сдохну. Не выгребу. Я уже чуть не свихнулся, когда сидя в автосервисе, от скуки, решил проверить, где она. Установил программу сразу после похищения, мне было так спокойней. Не от того, что ей не доверял, просто она притягивает к себе неприятности. Как магнит. Моя бедовая девочка! Да чего же... проблемная! Моя наивняха сладкая, с этими бездонными доверчивыми глазками, как у ребёнка, и вполне себе взрослыми, очень сексуальными губками.

Самое хреновое, даже обидеться на нее не могу, как следует. Не получается злиться, и всё тут. Что ослушалась, не предупредила о намерениях самой начать поиски брата. Но спускать это с рук, просто так не собираюсь.

— Бессонница, — отвечаю сухо. Думал, выпью легче станет. Почти бутылку осушил, не в одном глазу, только сильнее накатывает. А ещё много курю. Так много, что начинаю чувствовать себя пепельницей.

— Вов, прости меня, — начала красться мелкими шажками. — Я не думала, что всё так выйдет. Эти ребята, сказали, что видели Максима. Я поверила им, — начинает плакать, а меня трясти. Поверила она им, блять... Таким отморозкам... Да, они что угодно скажут, лишь бы заманить. У таких на лице большими буквами написано: "НЕ ВЛЕЗАЙ, УБЬЁТ!".

— А, если бы сказали, что видели летающую тарелку. Ты бы тоже им поверила?

— Я очень хочу найти своего брата. Два месяца прошло, никаких новостей! — смахивает слёзы, подходит вплотную, опираясь попкой о стол.

— Почему не сказала? Ты не представляешь, что это за место? — рычу. — Куда ты попёрлась одна? Это малолетние наркоманы, насильники и убийцы! Если б я тебя не нашел, к утру возможно, ты была бы мертва, — говорю правду, как есть. Не собираясь ничего скрывать. Этот заброшенный завод один из страшнейший мест в городе. Там обитают беспризорники. Кто сбежал из детдома, кто из неблагополучных семей. А как известно, дети могут быть более жестокими, чем взрослые. Особенно, если это — дети улицы... Беспризорные и безнадзорные. — Они бы поделили твоё тело на пятерых и выбросили в канаву умирать от ссадин и увечий. Да, ты сама всё понимаешь, Настюш, — накрыл её руку своей, потянув на себя, позволяя оседлать и сесть лицом ко мне. — Насть, пиздец, как испугался за тебя.

— Прости... Прости... — начала покрывать моё лицо поцелуями. — Я тоже очень испугалась.

— Ты думаешь мне приятно видеть свою девушку стоящую на коленях перед каким-то отбросом, с высунутым членом.

— Мне дико стыдно. Противно от себя самой. Наверное, я точно шлюха! И все это понимают... Чувствуют на интуитивном уровне, поэтому лезут ко мне в трусы, — выпалила на одном дыхании, попытавшись слезть с меня, отползти. Начав опять плакать. — Тебе такая не нужна. Ты достоин лучшей девушки!...

— Тише! Ты чего? Насть... Насть... Перестань, так думать. Ты просто добрая, наивная малышка. Нужна... Больше жизни нужна... Помнишь, ты сказала навсегда... — успокаивающе глажу по спине. — Я тебя выбрал для себя и больше не хочу слышать подобное. Ясно? — она кивнула.

Когда она немного устроилась, решил рассказать ей свою историю. Почему-то решив, что она должна знать.

Глава 40

— Хотел рассказать ещё кое-что. Надеюсь, выслушав, ты поймёшь, что я по-настоящему чувствовал, в оба раза, — Настя молчала, только удобнее устроилась у меня на руках. Приготовившись слушать. — Десять лет назад у меня была невеста. Звали её Василиса. Умная, добрая, лучезарная и солнечная девушка. Мы были знакомы с детского сада. Учились в одном классе, потом начали встречаться. После техникума меня забрали в армию. По окончании службы, подписал контракт, решив заработать деньги на свадьбу, и уехал в горячую точку. Через пол года получил серьёзное ранение. Долго находился в госпитале и Вася решила ко мне приехать. Я и родители отговаривали её от поездки. Всё-таки другой город, незнакомая местность. Одна. Она раньше одна никуда не ездила, только со мной или с родителями. Но она упёрлась: "Поеду и всё!". В тайне от родителей купила билет и уехала. Приехала вечером, перед самым окончанием времени посещения. Её впустили, но не на долго. Только из-за того, что ехала из далека, постовая медсестра пожалела, — выдохнул и снова набрал в лёгкие воздух, продолжил свой рассказ. — Она тогда поступила, очень опрометчиво, может быть стрессовая ситуация сказалась или спешка... Нас часто губит спешка. Вася не забронировала себе номер в гостинице, не предупредив меня об этом. Пробыв у меня около получаса, ушла, поцеловав на прощание, обещав завтра прийти пораньше. Тогда видел Лисичку последний раз... — замолчал. Тяжёлые воспоминания нахлынули разом. Они к моей душе прилипали словно клей и вот уже десять лет, не могу оторвать этот пластырь.

— Почему? — тихо отозвалась Настя. — Она тебя бросила? У тебя была серьезная травма и она не захотела больше быть с тобой?

— Нет, что ты, она бы так никогда не поступила. Она очень меня любила и отдавалась нашим отношениям полностью. Даже, если б остался калекой, она бы меня не оставила.

— Тогда не понимаю, — озадаченно посмотрела прямо в глаза. Ещё раз убеждаюсь, что Настя очень наивна, чистая, добрая и верит, что вокруг, все такие же добрые. Не видит зла и зависти.

— Она умерла... Вернее её убили, в тот вечер, когда она ушла от меня.

— Ах, — Настя не смогла сдержать эмоций. — Как? Кто?

— Этих уродом до сих пор не нашли. В ходе расследования стало известно, что она пошла пешком до ближайшего отеля и нарвалась на толпу гопников. Когда она не позвонила мне, что добралась до места, я забил тревогу. Позвонил в отель, там сказали, что такая не регистрировалась. Написал заявление в полицию. Через неделю её обгоревшее тело нашли грибники. Лично ездил на опознание. Её сложно было узнать, тело сильно обгорело. Они её изнасиловали и задушили, а потом пытались сжечь, но видно что-то не заладилось. Тело вывезли в лес, засыпав листвой и ветками.

—Господи, какой ужас! За что, так жестоко? — с её глаз покатились слёзы, они были искренние.

— Я тогда словно не жил. Винил во всём себя. Она ведь из-за меня приехала. Я мог договориться, чтоб разрешили переночевать в больнице. Я ни чего не сделал. Жить не хотелось, чувство вины съедало. Начали сниться кошмары. Выписался раньше срока, рвался на передовую. Наверное, чтоб словить шальную пулю, — Настя от моих слов только сильнее прижалась, словно прочувствовав всю боль, вместе со мной. — Меня тогда вытянул комбат... за что ему очень благодарен. И вот судьба нас снова свела.

— Где?

— Это водитель Хасанова. Корягин Игорь Ильич. Отец Эллы и Тихона.

— Вот же гад, а был хорошим человеком.

— Он им и остался, просто жизнь так сложилась. После Васи, — продолжил, — у меня не было серьезных отношений, так одноразовые встречи. В принципе я к ним не стремился. Мы так долго были вместе, что успели врасти в друг друга. А всё новое было бы не то. Я так считал, пока не встретил тебя. Теперь ты понимаешь, что я чувствовал. Каждый раз когда с тобой что-то случалося, у меня душа в клочья разрывалась. Воспоминания с двойной силой бомбили. Больше не хочу в тот ад, хочу в рай с тобой... — приподнял её голову за подбородок и приник поцелуем.

— Ты так нежно отзываешься, о той... своей невесте. Я знаю, что к мёртвым не ревнуют, но сможешь ли ты когда-нибудь полюбить меня также сильно, как её?

— Глупенькая и ревнивая моя девочка. Я тебя уже люблю, разве не говорил? Ммм?

— Говорил, но...

— Тшшш, — приложил ладонь к её губам. — Я рассказал тебе эту историю не для того, чтоб вызвать ревность. Скажу один раз, больше не хочу возвращаться к этому вопросу. Когда чуть не потерял, осознал, что безумно люблю тебя. То, что чувствовал было для меня будто ново. Сейчас только понимаю, что к Василисе у меня была другая любовь, как к близкому и родному человеку. Я испытывал нежность, душевную близость, преданность, доверие. Мы были, словно семейная пара, прожившая десятки лет вместе. Уже Не было былой страсти, желания, такого, как к тебе. При виде тебя, в штанах дымится. Тебя всё время хочется касаться, гладить, целовать, быть рядом, защищать, оберегать. И всё... всё... всё.

— Я так перед тобой виновата. Прости ещё раз. Как могу загладить перед тобой свою вину? Нет, — остановила меня, когда моё воображение начало накидывать картинки. Всё очень порочные... С пометкой 18+. У нас регулярная половая жизнь, но попробовали мы ещё не всё... — Я сама знаю, — и, начала сползать под стол, не отрывая взгляд.

Ауффф, кажется я уже её простил...

Глава 41

Одержимым взглядом наблюдаю, как Настя медленно сползает к моим ногам. Берется обеими руками за резинку спортивных штанов, потянув их вниз. Помогаю себя раздеть. Приподняв таз, даю возможность стянуть штаны вместе с трусами. Член уже давно стоявший по стойке "смирно", выпрыгивает, как Джек из коробки*. Настя сначала смотрит завороженно, потом накрывает его руками, двигая вверх, вниз. Снова вверх, держась крепко, как за штурвал. Потом сжимает в ладони, тугие, наполненные мешочки. От её касаний, яйца поджимаются, а ствол начинает сильнее пульсировать. О, да, моя девочка... Сегодня, ты капитан моего корабля. С таким командиром, готов плыть, хоть на край света.

— Насть... — хриплю.

— Помолчи, — шикает на меня. — Я хочу сама, — потом недолго думая, выпускает порцию вязкой слюны на самый кончик. Мне остаётся только наблюдать, как она обволакивает головку, ствол, достигая мошонки. Как ниточка влаги тянется от головки к её пальцам.

Касается пальцами центра, чувствую, как сокращаются мышцы на животе. Челюсти сжимаются, а зубы почти скрипят.

— Насть, дай, свой рот. Не издевайся, — убираю руки, ставлю на свои бедра и киваю на член, что вышкой возвышается. — Просто возьми его, Насть.

Настя не способная сейчас отказать, открывает рот, обхватывая головку и просто держит её там. Издаю стон, низкий и гортанный.

— Малышка, глубже. Возьми глубже... не бойся, — стараюсь не давить. Руки лежат на голове, перебираю волосы, чтоб хоть, как-то сдержать желание проникнуть на глубину. — Умница, — всё же берусь её направлять, — Сожми член губами и просто втягивал его. Пососи, — Настя делает, как говорю. Вбирает член глубже, что дальше просто не куда.

Поднимаю её голову, смотрю, как по губам стекает слюна. Она хочет отвернуться, но я не даю.

— Не надо этого стесняться. Ты выглядишь офигенно. Достать язычок и полижи, ничего не стыдись, — накреняю её снова. Она принимается вычищать мой ствол от слюны, активно работая мышцами рта, напрочь забывая о стыде и стеснении. В этот момент почувствовал себя котом, который мурлычет, на каждое движение. Напряжение накатывало сильнее и сильнее, от этого член стал каменным. Издаю громкий, протяжный стон с воем и выпускаю поток семени. Настя вздрагивает, когда получает порцию спермы прямо на грудь, пару капель даже попали на лицо и губы.

Мы часто дышим, смотрим друг другу в глаза. Молча слежу, как она облизывает губы, пробуя на вкус мою сперму.

— Ты очень вкусный... — шепчет. Потом снова припадает ртом к члену, полируя его. Не останавливается, пока он не становится начисто вылизан.

— Иди спать, я в душ и приду, — говорю спокойным голосом, а у самого гложет желание, разложить её прям здесь на кухонном столе.

Настя молча встаёт и уходит в ванную. Знаю, моя девочка, ты осталась сегодня без сладкого. А это и будет моим ма-а-а-леньким наказанием.

***

Утром проснулся от громкой мелодии телефона. Опять забыл поставить на беззвучный. Номер не определен.

— Алло?

— Здравствуйте, это вас из морга беспокоят. Нужно подъехать ко второй городской больнице на опознание.

— На какое опознание? — спросонья ни чего не понял. Встал с кровати и вышел из комнаты, чтоб не разбудить Настю.

— С полиции передана информация, что вы разыскиваете мальчика десяти лет. К нам поступил труп, похожий по описанию, — чувствовал, что в квартире вдруг стало жарко и совсем нечем дышать. Машинально потянулся к окну, чтобы распахнуть и глотнуть немного свежего воздуха. Без которого, уже горели лёгкие и шумели в ушах.

— Я... — запнулся. — Мы приедем. Скажите когда? — уточнил бесцветным голосом.

— Сегодня, к одиннадцати, — звонок был завершён.

Решил пойти сразу в душ, чтоб немного успокоиться, а потом сказать Насте. Если она выйдет сейчас и увидит меня в таком состоянии, то сразу всё поймет, а я не смогу её успокоить

Как и предполагал, практически сразу вышла Настя.

— Вова, ты чё так рано встал? Мне только к третьей паре, думала поваляешься, а я успею завтрак приготовить.

— Дела важное возникло, — говорю настороженно, не знаю, как сказать. Не везти же её в морг без предупреждения. — Надо кое-куда съездить.

— Куда, Вов? — смотрит удивлённо с улыбкой. Взираю, как её улыбка постепенно исчезает с лица. Она ловит мой сумрачный взгляд, словно сердцем чувствуя беду. Самую страшную, что только возможно. — Максим? — спрашивает, еле шевеля губами и опускается на подлокотник дивана.

— Насть, малышка, это ещё не точно, — рывком подскакиваю в ней, прижимаю её голову к своей груди. Целую в висок и в лоб. — Нас вызвали на опознание. Мы только съездим, посмотрим. Это ведь может и не он, просто похожий мальчик, — утешаю её, когда она заходится плачем, услышав слово "опознание". — Если хочешь, я сам съезжу.

— Нет, я сама поеду. Мне надо убедиться, что это не он... Это ведь не он!... Не он... Я не верю! Это не может быть он... Вова, ну скажи...

***

*Джек в коробке — детская игрушка, которая снаружи выглядит, как коробка с рукояткой. Если повернуть рукоятку, проигрывается мелодия, в конце которой из коробки внезапно выскакивает фигура — обычно клоун — на пружине.

Глава 42: Настя

После слов Вовы, медленно сползаю на спинку дивана от резкой боли в груди. Наверное, так и болит душа. Вова подойдя плотную, прижимает к себе. Целует, что-то шепчет в утешение. Потом раздвигает мои бедра, встав между ними, приспускает домашние брюки. Утыкаюсь лицом в его плечо, всхлипывая, как маленькая. Он одним быстрым движением входит внутрь. Лениво и размеренно начиная двигаться. Время словно останавливается, забирая с собой переживания и отчаяние. Хоть на некоторое время давая передышку, перед большим испытанием.

— Посмотри на меня, — просит Вова, толкаясь, крепко обхватывая мои бедра, слегка улыбаясь, зовёт. — Взлетаем вместе, — движения учащаются. Уже ни о чём другом не могу думать, только подчиняться нежной мужской силе, переносящей из реала куда-то в космос. Задыхаясь, выстанываю имя любимого мужчины. Оседаю у него в руках, уверенная в том, что не даст упасть.

— А почему, мне не позвонили? Где мой телефон? — выдыхаю, слезая с дивана, оглядываясь по сторонам, в поисках гаджета.

— Информация о розыске была размещена раньше, чем у тебя появился телефон, — приносит из спальни телефон.

— Да, точно. Вов, — таращусь на любимого полными глазами слёз. — Это не может быть он... Понимаешь?!... Не может, — лепечу сквозь плач и прикусываю губу от отчаяния. — Они ошиблись.

— Котёнок, чего накручивает себя раньше времени. Давай будем надеяться на лучшее, — стирает с лица слёзы. — Иди в душ, пока что-нибудь приготовлю.

— Хорошо, — спешу в ванную, раздеваюсь, включаю душ и встаю под тёплые струи воды. Стою, будто статуя под душем, даже двинуться с места не могу от отупляющей боли.

— Иди сюда, — Вова заходит в ванную, выключает воду. Берёт за руку и укутывает в розовое махровое полотенце. — Ты халат брала? — озирается по сторонам.

— Нет, — он ненадолго оставляет меня и уходит за халатом. Надеваю халат и выхожу из ванны, направляюсь на кухню. Решаюсь накрыть на стол, чтоб как-то отвлечься.

Быстро завтракаем, собирается и выезжаем из дома. Погода сегодня, по-настоящему осенняя. С утра идёт дождь. Крупные капли барабанят по стёклам машины. На улицах лужи, которые люди пытаются обойти или перепрыгнуть, прячась под зонтами и капюшонами. Воздух наполнен влагой и осенней свежестью. Во время дождя хочется не выходить из дома, а сидеть под пледом, и пить горячее какао. Может быть так и сделала бы, сегодня в колледже только две пары. Этот предмет мне легко даётся, поэтому с лёгкостью могла пропустить занятие. Остаться дома и весь день проваляться в постели с Вовой.

Вместо этого мы едем в морг... Еду с одной целью, убедиться, что это не он... Для себя уже решила. Вернее себя так настроила, что там не он... Просто похожий ребёнок по описанию, и всё. Только посмотрю и домой. А завтра уговорю Вову съездить со мной в полицию, чтоб узнать все подробности дела. Может пошумлю немного. Я не сильно это умею, но придётся. Иначе из не расшевелить.

Подъезжаем к городской больнице, при которой находится морг. Это двухэтажное, отдельно стоящее здание, в сторону которого, мы сейчас идём. Мы поднялись на небольшое крыльцо и зашли внутрь. Сразу почувствовала прохладу, здесь не теплее, чем на улице. Зябко поёжилась, чувствуя, что начинаю мелко дрожать от холода. Очень жуткое и страшное место.

Вова кротко постучал в единственную дверь, приоткрыв её.

— Здравствуйте, нам звонили и просили подъехать, — к нам вышел патологоанатом. Высокий мужчина с нездорово бледной, зеленоватой кожей и поразительно неподвижным лицом без всякого выражение.

— Здравствуйте, вы Лыков Владимир Борисович? — и, получив сухой кивок, с тяжелым вздохом повел на к столу. — Кем вы ему приходитесь?

— Я... сестра, — отозвалась с секундным промедление.

Нас подвели к высокому металлическому столу, где под белой простыней лежало тело.

— Предупреждаю, лицо очень сильно обезображенно, практически мясо... — многозначительно протянул врач. — Обмороки и истерики не желательны, — весьма ядовито прибавил он.

— Открывайте, — вцепилась в руку Вовы, боясь её отпустить.

Патологоанатом откинул простыню. Какое-то время неотрывно смотрела на тело на железном столе, будто остолбенев и онемев. Это было ужасное зрелище. Всё тело в ссадинах, не говоря о лице. Кровоподтёки, царапины, синяки. Его будто толпой пинали? Не понимаю, как до сих пор нахожусь в сознании. Меня начинает трясти, когда замечаю в правом боку шрам от аппендицита. Максиму в шесть вырезали аппендикс. Боже нет!... Нет, это не может быть он...

— Ну, что? — осведомился врач. — Он, не он? Или так и будете любоваться? — сухо отозвался мужчина.

— Насть, — Вова сжал сильнее мою руку, посмотрев на меня. На мгновение утратила самообладание, не в силах что-либо сказать. Патологоанатом пожал плечами и вновь накрыл труп.

— Я не знаю. Здесь же не понятно, лица не видно. Шрам так-к-ой был, — запинаюсь на полуслове. — Но я не уверена. Что с ним произошло?

— Не уверена, что был шрам? — недоверчиво уточняет. — Упал с моста. — Мужчина подошёл к своему столу и достал из тумбочки полиэтиленовый зип-пакет. — Может это вам поможет. Эти вещи были на нём, — открыл бегунок и высыпал вещи на стол.

Смотрю, как на стол падает любимая футболка Максима, с принтом "футбольный мяч", серое спортивное трико и чёрные кроссовки с жёлтыми ставками. Все вещи очень грязные, перепачканные в крови. Но это вещи Максима... В этом уверена больше, чем в себе.

— Нет! — всё что могу выкрикнуть. Чувствую внезапную слабость, потемнение в глазах. Накатывает тошнота, головокружение и звон в ушах. Обмякаю в руках Вовы и закрываю глаза.

Глава 43: Владимир

Настя падает в обморок, когда видит вещи. По её реакции, понятно, что одежда Максима. П...ц неужели, это действительно он. На тело невозможно было смотреть. Просто отбивная. Конечности переломаны, лица вообще нет. Явно, это насильственная смерть. Даже, если Настя опознает в нём брата, дополнительно будем проводить идентификацию по ДНК.

Несу Настю на улицу, хоть и патологоанатом предлагал положить её на стол и привести в чувства. Укладываю на скамейку, стоящую на территории больницы, ей сейчас нужен свежий воздух. Легонько хлопая по щекам.

— Насть, малышка, очнись. Ну, давай, котёнок, — выглядит очень бледно, пульс слабо прощупывается. Без нашатыря я не приведу её в чувства. Беру на руки и несу в больницу, в приёмное отделение. Там всё объясняю. Настю укладывают на кушетку и дают понюхать нашатырного спирта.

Она практически сразу приходит в себя.

— Вова, — ищет меня глазами.

— Насть, я здесь, — подхожу ближе и присаживаюсь на край лежака.

— Надо вернуться. Я вспомнила. В пять лет Максим спрыгивал с забора и зацепился за торчавший гвоздь. Он разодрал себе правое бедро, там остался большой шрам. Нужно проверить...

— Хорошо, малышка, я схожу проверю. Только один, — она кидает на меня благодарный взгляд. Ей и самой не хочется ещё раз на это смотреть. Помогаю подняться с кушетки и веду на улицу. — Спасибо большое за помощь.

— Пусть попьёт горячий чай с шоколадкой, — кричит врач. — У неё сильно упало давление.

— Хорошо, спасибо.

Оставил Настю в машине, а сам сбегал буфет.

— Вот, Насть, пей чай, кушай шоколад, — протягиваю пакет со сладостями и картонный стакан с чаем. — А я быстро схожу.

— Только ты внимательно посмотри.

— Малышка, не переживай, мы в любом случае будем заказывать экспертизу ДНК.

Вернулся к зданию морга, только потянул за ручку двери, как она сама открылась. Мне навстречу вылетели двое, мужчина и женщина, лет сорока. Они между собой очень сильно ругались, и не заметив меня, чуть не сбили с ног. Отошёл в сторону, пропуская их, потом сам вошёл.

— Извините, — заглянул опять в дверь, — можно кое-что проверить.

— А это вы? — отметил патологоанатом спокойным тоном. — Что пришли ещё раз посмотреть? Вы случайно не из этих... — крутанул пальцем у виска.

— Оставьте, пожалуйста, свои неуместные шутки при себе, — ещё в первый раз заметил, что врач не трезв, от него явно разило алкоголем. И эти его шуточки... Правильно говорят, что простому человеку юмор медика не понять. — Девушка вспомнила, что у брата был шрам на бедре. Хотелось бы проверить его наличие.

— Вы опоздали, — пожал плечами. — Труп занят...

— Что?!.. — мой мозг был готов взорваться.

— Пацана опознали его опекуны. Собственно с ними вы встретились в дверях, — хотелось сэмоционировать, обрадоваться, но бля... это не то место.

— Давай всё же проверим, чтоб наверняка.

— Да, пожалуйста, — махнул в сторону стола.

Вышел из морга с лёгким сердцем. Это не он... Теперь уже точно. Шрам отсутствует, и это здорово. Поспешил к машине, очень хотелось обрадовать свою девочку.

***

На следующий день, Настя попросила смотаться в полицию, чтоб осведомиться, как идут поиски.

Когда Настя узнала, что труп опознали другие и рубца нет, она плакала всю дорогу, только теперь уже от счастья.

Один вопрос оставался открытый, как у этого пацана оказались шмотки Максима.

Мы сообщили про вещи в полиции, ознакомились, на сколько возможно, с розыскным делом.

После, зашли в мой отдел, поздороваться со своими.

— О, лёгок на помине, — обрадовался Рамиль. — Как раз хотел тебе набрать.

— Здорово, — протянул руку. — А что случилось?

— Днюха у меня случилась. Завтра. Юбилей, между прочим, — гордо поднял голову. Всё засмеялись от его паясничества. — Двигаем ко мне на дачу, баня, шашлыки, танцы-шманцы-обниманцы, — выдал, пританцовывая. Всё как обычно. Будет человек двадцать. Так, что вы голубки, приглашены. В шесть выезжаем, возвращаемся в воскресенье.

— Кто будет?

— Наш отдел, со своими дамами, Тихий, два брата с женами, сестра, кореша с качалки.

— Тихон Корягин? — после того случая с Тихоном продолжил общаться. Он оказался нормальным чуваком. Даже бы сказал, в доску своим. Не думал, что Рамиль с ним тоже скорефанится.

— Так мы с ним оказывается в одной качалке занимаемся. Раньше пересекались, но не контактировали, а последнее время, заобщались. Пару раз даже в клубешник ходили. Нормальный чел.

***

Мы всё же поехали за город, хоть Настя долго сомневалась.

— Даже не знаю, — сказала, когда по дороге домой, спросил её мнение о поездке.

— А что тебя смущает? Там будут все свои... практически. Многих ты уже знаешь.

— Там будет столько людей, не очень люблю шумные компании.

— Я буду всегда рядом. Там никто не кусается, я тебя уверяю.

— Ну, хорошо. Поехали, я не против.

Все собрались на парковке у торгового центра, закупились продуктами, а потом отправились в путь. Ехать около часа. Я ещё ни разу не был у Рамиля на даче, да и, половины присутствующих не знаю. Думаю, по ходу разберёмся.

Народу было много, в основном все наши ровесники и несколько девушек Настиного возраста, может чуть постарше. Один Тихон удивил, приехал с девушкой и с сестрой, Эллой. Ей насколько помню, только семнадцать.

— Тихий, щас к девяти вечера все напьются, — начал Рамиль, когда увидел Эллу, стоявшую, прижавшись к нему и оглядывающую всех испуганным взглядом, — тут такой расколбас начнётся. Сестрёнке не рано на такое смотреть?

— Рам, да знаю я, — ответил Тихон, почесав затылок. — Не мог я её одну дома оставить. Мать к бате в колонию уехала, я как, видишь, за няньку.

— Мне нянька не нужна. Между прочим, мне уже восемнадцать, — фыркнула Элла, надув губы.

— Ага, исполнилось, неделю назад.

— Покажите мне мою комнату, там буду сидеть. Мне с вами старпёрами, — повернулась к брату, оказывая язык, — вообще не интересно. Лучше сериал посмотрю.

— Я тебе сейчас, таких старпёров покажу. Мелкая засранка, — Элла визжа и смеясь побежала в дом. Тихон помчался за ней. Его девушка, так и осталась стояла одна у машины, пока к ней не подошёл Рамиль. Они о чём-то, недолго болтали, потом она взяла его под руку и последовала в дом.

— Вов, а может мне тоже с Эллой в комнате посидеть?

— Насть, чё ты придумала? Нам ещё в баньку идти, париться, — многозначительно улыбнулся. — Любишь париться?

— О нет, — замахала руками, — дома, всегда ходила самая последняя, чтоб жар спал.

— Сегодня придётся немного потерпеть и попотеть, я тебя там отпарю... — подошёл ближе и шепнул на ухо, — отжарю...

— Фууу, Лыков, как пошло, — наш разговор услышал Соколов. Конечно, он не упустит возможность отпустить посмеяться.

— За себя переживай, тебе ещё Крис уламывать на баню, — отплатил, тем же.

Позже, когда продукты были разобраны. Мужская половина ушла на улицу жарить мясо и топить баню, а женская, осталась накрывать на стол.

— Мужики, баня готова. Берите пиво и айда париться, — Артур схватил блок пива и понёс в баню.

— Арт, — позвал его, — давай я с Настей сначала схожу. Она не любит жару. Если мы всей толпой туда заберёмся, проветриться только к ночи.

— Добро. Сын родится, позовёшь в крёстные, — хлопнул по плечу, заржав.

— Да, пошёл ты, — хохотнул в ответ.

Глава 44: Настя

Лежу голая на широком полке. Тело от жары покрылось бусинками пота. В парилке не сильно жарко, только поэтому согласилась сюда пойти. Пахнет вениками и какими-то травками.

Как зашли в баню, Вова сразу обхватил меня ладонями за талию, вжимая в себя. Его горячая грудь прижимались ко мне сзади, а о попу тёрлась внушительная эрекция. Ох, он явно сюда не париться пришёл...

Сорвал с меня всю одежду, долго целовал, ненасытно, терзая нежные губы, трогая, то грудь, то попу. Потом сам разделся и отнёс в парную, уложил на полок, а сам запарил веник и налил тазик воды.

Теперь лежу перед своим мужчиной максимально раскрытой. Вова ласкает и мнёт грудь, вбирая соски в рот по очереди. Покусывая их, от чего по всему телу проносятся миллионы мурашек, а сознание затуманивается. Спустился ниже, начал скользить по промежности, задевая клитор. От удовольствия, аж пальчики на ногах поджались. Начала водить бедрами, действуя на инстинктах. Сама потянулась к его губам, начав ласкать их языком, запуская пальчики в густые волосы, слегка оттягивая. Теряюсь в приятных ощущениях, от которых всё больше и больше хочется стонать. Стонать и просить, чтоб не останавливался...

— Малышка моя... какая же у тебя мокрая киска... — от его слов, ещё больше намокла. Тормоза сорвало окончательно.

Всё моё нутро откликалось на эти волшебные ласки, а из груди вырвался стон. Я даже забыла о том, что нас могут услышать на улице. Вова проник пальцами в истекающее соками лоно, принялся неспешно ими двигать. Член давно стоял и был готов к бою, покачиваясь из стороны в сторону, словно маятник. Он пересел на лавку, перетянув меня к себе на колени.

— Насть, иди ко мне. Приподнимись... — помог приподняться и опереться ногами о скамью. — Опускайся... — взяла член в руку. Ооох, какой он твёрдый. Большим пальцем провела по нему несколько раз, размазывая выступающую смазку по головке, а потом приставила к влажному и скользкому входу, начала медленно опускаться на член, насаживаясь до основания.

Мы одновременно громко застонала. Вова начал целовать шею, а я — двигаться, постепенно наращивая темп и привыкая к размеру. Голова кружилась, в висках отдавалось биение сердца, как после усиленной тренировки.

— Двигайся котёнок, давай... — попросил на выдохе и накинулся на мой рот. Сосёт, лижет, трахает. Глубоко, сладко и напористо. Отвечаю самозабвенно, захлебываясь от страсти.

Впиваюсь ногтями в плечи, двигаюсь, как он просит, создавая амплитуду движения. Такая поза даёт возможность добиться максимальной чувствительности и самого глубокого проникновения. Член внутри меня растягивает, входя на всю длину, задевая какие-то точки, в ответ вызывая дрожь и эйфорию. Продолжаю двигаться, наслаждаюсь, прикрыв глаза, несмотря на то, что ноги немного затекли.

Словно почувствовав, Вова снял меня с члена. Встала у стены, качнувшись в сторону, он не дол мне упасть, придержав за плечи. Потом открыл дверь парной.

— Что-то жарковато становится. Наверное дров в печку подкинули, — в открытую дверь потянуло свежий и прохладный воздух, дышать стало легче.

— Может пойдём, там все наверное заждались, — тихо уточняю. — Мы могли бы продолжить вечером, когда ляжем спать. Иначе здесь получу не только оргазм, но тепловой удар и остановку сердца.

— И вечером тоже, — лёгким смехом признаётся, потом манит меня пальцем, разворачивает спиной. Встаю коленями на нижнюю полку, практически ложась грудью на верхнюю. Вова подошёл сзади, провёл по половым губам головкой и вошёл одним ловким движением, до самого основания. От неожиданности вцепилась руками в деревянные доски, издав громкий стон.

Дальше началось, настоящее откровенное, ничем не прикрытое порно. Ствол входил, как поршень. Вова без остановки вколачивался в нежную плоть. Шлёпал по ягодицам пропаренный веником, оставляя на бледной коже алые разводы.

— Вова... А-а-а-а... Вова, не могу больше! — всё его действия, похлестывания веником, глубокое проникновение, подводило меня к точке невозврата, где оргазм был не неизбежен. Мне даже не пришлось стимулировать себя, лаская клитор. Экстаз обрушился, заставляя умирать от удовольствия. Начала кончать, сокращаясь мышцами влагалища. Крик вырвался сам собой. Я кричала, дрожала, а Вова сильнее вцепившись в мои бедра, начал врезаться быстрее и глубже. Потом замер и начал кончать. Я чувствовала, как меня до отказа наполняет густой и теплой спермой, которая толчками вырывалась наружу, сбегая по беёдрам. Вова медленно вышел, потом собрал своё семя, начав вытирать в промежность.

— Ты как? — меня продолжало трясти, всё тело содрогалась, плечи подрагивают. Села на лавку, а потом вообще прилегла. Вова возвышался надо мной, во всём своём великолепии. Кубики пресса, широки раскаченные плечи и ещё не опавший половой орган.

— Сложно сказать, — тяжело вздохнула. — Сердце сейчас выскочит из груди. И ещё Вов, ты не надел защиту.

— Упс... Не надел. Вообще про неё забыл, — ответил задумавшись. — А у меня даже с собой нет. Не переживай, щас помоешься тщательно, и всё будет нормально.

Не знаю, сколько мы в целом проторчали в бане. Мы долго мылись, Вова парился, зацепляя меня веников, будто случайно. Когда вышли, мясо уже было готово, все сидели за столом в доме и поздравляли юбиляра. Мы ко всем присоединились. Есть хотелось безумно. Всё силы были потрачены на баню.

Села рядом с Эллой. Конечно же она не осталась в комнате. Через десять минут мы уже во всю болтали. Очень интересная в общении и в целом бойкая девчонка. Она сидела и не сводила глаз со своего брата и его девушки. Та ещё особа. Высокая, с длинными ногами. Приехала на дачу в коротком, я бы сказала, мини платье. Явно предназначенное не для этого места. Блондинка. Ухоженная, но на лицо выглядела даже старше сестры Рамиля, которой уже тридцать пять. Губы накаченные, накрашенные ярко красной помадой, которую она периодически поправляла, заглядывая в рядом лежащее зеркальце. Ресницы, как у куклы, тоже не свои. Взгляд, какой-то холодный, которым она в отместку одаривает Эллу. Они явно что-то не поделили. Смех такой бесячий, больше ржач кобылы напоминает. Смеётся, над всем, что бы не сказал Тихон. Оказалось, что это раздражало, не только меня. На неё начали косо подглядывать люди, сидящие за столом.

— Тебе она не нравится? — наклонилась к Элле, тихо спросив.

— Эта лошадь? — скривила лицо, показывая свою неприязнь. — Не знаю, на какой трассе Тиша её подобрал? Я им сегодня всю малину испорчу, — глянула зло на брата. — Настя, ты мне должна помочь.

Глава 45

Целуй меня, целуй

Так же, как и солнце целует море

Ты меня целуй

На закате цвета апероля

Твоя вина, что слишком ты красивый

Моя беда, что не держу в руках себя я

Как так? Влюблять я не просила

Но на губах моих не морская соль

А твой бирюзовый взгляд

Так давай по аперолю

И пойдём встречать оранжевый закат

Люся Чеботина

Отрываемся с Эллой под любимый трек, дружно подпевая. Как всё-таки хорошо, что я согласилась приехать. Давно, так не веселилась, а когда последний раз танцевала, вообще не вспомню. Вечеринка была классная. Шашлык, музыка, дружная компания, весёлый смех. Сто лет так не смеялась. Все были приятными и общительными. Как оказалось, мы с Эллой здесь самые младшие, но разница в возрасте не была помехой. Обстановка была лёгкой и непринуждённой, мы совсем не чувствовали дискомфорта. В такой дружеской атмосфере, даже не заметила, как пролетело время. Только Клава, так звали девушку Тихона, метала в нашу сторону недовольные взгляды.

— Эта Клава, не унимается, — шепнула на ухо Элле. — Где ты ей дорогу перешла?

— Она ревнует?

— В смысле?... — посмотрела удивлённо. — То есть к кому?

— К Тише, конечно же.

— Он же тебе брат. Она совсем ку-ку, что ли? — странная дама, конечно. У Тихона и Эллы очень теплые отношения. Он следит за ней, как коршун. Стоило к ней подойти кому-то из парней и позвать на танец, как он оказывался тут-как-тут. Если б не знала, что они родные, подумала, что ревнует.

— Мы не родные, — выпалила. — Вообще, друг другу никто.

— Как? А Тихон знает?

— Конечно, но мы это никогда не обсуждали.

— А ты откуда узнала? — теперь понятно, почему они совсем не похожи. Я видела их отца, Тихон очень на него похож, думала, что мама у них смуглая и Элла в неё. А оказывается...

— Подслушала разговор родителей, когда мне было десять. К нам в гости приезжал его боевой товарищ, они сидели выпивали и вспоминали, как папа нашёл меня в подорванном доме. Моих родных родителей убило взрывом, я чудом выжила. Папа меня забрал.

— О, Господи. Сочувствую, — погладила её по плечу. — И ты не поговорила об этом с родителями?

— Не-а, зачем? Они меня вырастили, дали всё самое лучшее. Но к Тише никогда не относилась, как к брату. Я его люблю. А он меня не замечает, — добавила с обидой.

— Как же ты оказалась на аукционе? Прости, но я слышала ваш разговор, с этим Вадиком, или как, его там.

— Я сделала это назло Тише. Думала, начну с другим встречаться, забуду его. — Мы вышли на улицу, чтоб нам не мешала громкая музыка. Честно сказать, я была в шоке от услышанного. — Тиша, тот ещё бабник, ни одной юбки не пропускает. Трахает всех, кто имеет вагину между ног и длинные ноги. Даже эту, вон старую, приволок, — выругалась со слезами на глазах. — Поэтому ты, должна мне помочь. Скоро все напьются, и будут расходиться по комнатам. Надо подстроить так, чтоб эта лошадь не оказалась с Тишей в одной постели.

— Эл, ты чё надумала? Как ты это провернёшь?

— Я всё придумала, щас расскажу.

Элла рассказала свой план, мне показался он сомнительный, потому что осуществить его можно, только, если все напьются вусмерть.

Мы вернулись в дом и продолжили веселиться. С непривычки ноги начали гудеть от танцев. Ближе к ночи, как и предполагалось, многие стали расходиться. Все были на веселе, кто-то даже через чур. Например, Тихон, так напился, что уснул прямо в кресле.

— Вова, помоги оттащить Тихона на второй этаж, — к нам подошла Элла, когда мы сидели обнявшись у камина. Кажется, кто-то начал осуществлять свой коварный план... Как раз Клава вышла на улицу с Рамилем курить.

— Конечно. Арт, — окликнул Соколова, танцевавшего с Кристиной. — Помоги, — показал на развалившегося Тихона кресле. Ребята подняли недвижимое тело и понесли. От тряски Тихон проснулся и начал искать Эллу.

— Лу! Лу! — мотал головой по сторонам. — Если её кто-то хоть пальцем тронет, я блять всех поубиваю! — начал рычать, вырывая руки из захвата парней.

— Да, здесь я! Здесь, Тиш! — Элла бежала следом за парнями. — Пошли спать. Я устала, — зевнула и потёрла глаза руками.

— Лунтик, — расплылся в улыбке и потянулся к ней. Закинул на плечи руку, притянул к себе. — Всё пацаны, спасибо, дальше мы сами. Веди меня, малая. Чё то, я сегодня перебрал, — Тихон еле передвигал ногами, шёл шатаясь из стороны в сторону, а Элла опираясь одной рукой о стену, вела его в свою комнату. Теперь дело за мной. Мне предстояла миссия не пустить к ним Клаву. Элла закроется изнутри, а я проконтролирую, чтоб она к ним не ломилась.

Мне повезло и делать ничего не пришлось. Клава с Рамилем не вернулись ни через полчаса, ни через час. Я засыпала в объятьях Вовы и он предложил идти спать. Как потом выяснилось, ребята пришли только под утро. Рамиль сразу вызвал девушке такси и она уехала, никому ничего не сказав.

Нам с Вовой была выделена отдельная комната. Несмотря на то, что сегодня у нас уже был секс, Вова, как и обещал выполнил своё обещание. Эта ночь была долгой, уснули только на рассвете. В воздухе витал запах секса и похоти, а мятое бельё было свидетелем нашей страсти.

Утро встретило нас громкими голосами доносившимися с первого этажа. Так бы и лежала прижавшись к горячему телу, уместив голову на груди любимого, но желудок был против, начав урчать от голода. Во всём виноват аромат вкусной еды, тянувшиеся сниза в комнату. Быстро приняли душ и спустились ко всем. К моменту нашего прихода, все уже встали. Кто-то был вполне бодр, а кто-то держался за голову, попивая минералку.

После завтрака, часть компании разъехались. Остальные остались до воскресенья, в том числе и мы.

В воскресенье, ближе к обеду выдвинулись домой. Приехав в город, решили заехать за продуктами в супермаркет. Затарившись и погрузив всё в багажник, Вова начал выезжать с парковки, как неожиданно в лобовое стекло что-то прилетело, оставляя кляксы и разводы на машине. Вова резко затормозил, выскочил из салона, чтоб поймать двух пацанов, смеясь, убегавших за угол магазина.

— Вам стекло протереть?

Глава 46: Владимир

Вот сорванцы... Слов нет, одни маты...

Выскакиваю из машины с желанием погнаться за этой шпаной, но понимаю, это глупость. Они наверняка убежали уже на соседнюю улицу.

Бляя, смотрю на угаженную лобовуху. У меня, как назло вода в омывателе закончилась. Ладно, вернуться в супермаркет и купить воды не проблема.

— Вас стекло протереть? — слышу за спиной детский голос. Поворачиваю голову, передо мной стоит мальчишка, лет десяти, может чуть больше, с ведром воды и тряпкой.

Сообразить ничего не успел, как из машины выбегает Настя с выпученными глазами и кидается в сторону пацана.

— Максим! Максим! — хватает его, начинает обнимать, ощупывать, целовать, потом опять обнимать. Всё это происходит на парковке у супермаркета. На нас начинают пялиться мимо проходящие люди. — Где ты был? Мы тебя везде искали, — её начинает трясти от плача.

— Насть, успокойся. Всё же хорошо, он нашёлся, — подхожу ближе, обнимаю за плечи, пытаясь успокоить. Надо же как бывает, ищешь, ищешь, а он вот рядом с домом обитает.

— Насть, ну хватит, — малец начинает вырываться из цепких объятий сестры. — Чё ты плачешь, нормально всё со мной, — отстранился на несколько шагов, но потом сам подошёл и обънял. — Рад тебя видеть сестрёнка. Это чё за крендель? — покосился в мою сторону.

— Максим, познакомся, это мой парень, Владимир.

— Ого... Быстро ты себе бойфренда нашла. А он не старый для тебя?

— Максим, — Настя шикнула на него. — Ты где такого нахватался?

— Улица, детка, — смеётся, подмигивая.

— Ладно, поехали домой, там обо всём поговорим. Надеюсь, ты объяснишь, что это было? — показывает на ведро с тряпкой, намекая на град из тухлых помидоров.

— Я не могу сейчас, меня пацаны ждут, — закачал головой. — Если сегодня ничего не заработаем, не на что будет купить еду и Паприка останется голодной.

— Какие пацаны, какая паприка? Максим, всё бездомная жизнь закончена. Тебе не надо больше работать, — тянется к нему, чтоб взять за руку.

— Насть подожди, — останавливаю, понятно, что для малого это важно, друзья, какая-то Паприка. — Меня, Владимир зовут, — тяну руку для знакомства.

— Макс, — отвечает тем же.

— Где твои пацаны? Зови сюда. Поедем в пиццерию обедать, и там всё обсудим.

Максим убежал и вернулся с двумя друзьями. Никита и Ярослав. Парни братья, погодки, двенадцати и тринадцати лет. Полгода назад сбежали из детдома. Братьев хотели разлучить, усыновив одного из них. Несмотря на то, что это по закону запрещено. В последнее время убеждаюсь, что для детдомов законы не писаны.

Приехали в кафе, сделали заказ, пока готовили, выслушали ребят. Оказывается Максим услышал разговор Насти и директора, где та ей угрожала. Чтобы спасти сестру, он решил сбежать. Считая, что если его не будет, её не тронут. Некоторое время скитался по городу, ночевал в подъездах, беседках, пока не познакомился с братьями. Ребята подружились и позвали Макса жить к себе, на сброшенную дачу, недалеко от города. У них даже есть питомец. Паприка — это оказывается собака.

— Ребят, вы понимаете, что на улице жить не выход, — обратился к братьям. — Вам надо вернуться в детдом. Обратимся куда следует, там проведут проверку. Проследим за тем, чтоб вас не разлучили.

— А ты чё мент? — уточнил Ярослав с набитым ртом.

— Полицейский.

— Ну, говорю же, мент, — ребята начали хохотать. — Не дядь, мы назад не пойдём. Это уже решено. Мы щас денег накопим и на море поедем, да Ник.

— Точно, Ярый, — ответил брат.

— Вы хотите заработать, кидая помидоры в стёкла? Это я такой добрый оказался, а другие по шее могут дать. Скоро зима, как собираетесь зимовать.

— Разберёмся, — Ярослав встаёт из-за стола, начинает складывать остатки пиццы в коробку. — Вы не против, если мы это заберём? Кит пойдём. Ладно Макс, бывай, — протягивает ему руку.

— Ребят, ну подождите, — Настя соскакивает. — А поехали... — посмотрела на меня, словно ища одобрение, я кивнул. — Поехали к нам, помоетесь, в приставку поиграете, я что-нибудь вкусненькое приготовлю.

— Не, мы не можем, — нахмурившись, заявил Ярик, а у самого глаза загорелись. — Нас дома Паприка ждёт. Выть будет ночью, если не придём. Внимание привлечёт.

— Тогда поехали за вашим Патриком, — расплачиваюсь по счету и веду ораву пацанов на улицу, понимая, что вечер не будет скучным.

— Паприка! — хором закричали все трое.

Съездили за дачу, забрали пса. Благо, это оказалась маленькая дворняга, а не какая-нибудь большая овчарка. Вернулись домой, когда уже темнело, пришлось заехать в ТК ребятам за одеждой. Пацаны по очереди сходили в душ, потом искупали собаку. Настя перестирала усю их одежду и ушла готовить ужин. А я погряз в размышлениях, куда пристроить пацанов. Смотря на них, как они играют в приставку, в голову пришла одна мысль.

— Васильич, здорово! — вышел на балкон, чтоб ребята не слышали. — Узнал?

— Здравствуй, Володя! Чем обязан?

— Почему, сразу обязан. Может так позвонил, узнать, как дела, как больница?

— Если так, то спасибо, хорошо. У вас как? Как Настенька?

— Тоже хорошо, ужин готовит. Виктор Васильевич, не обессудь, и правда звоню по делу, — Кольман Виктор Васильевич, врач из районной больницы, который лечил Настю, когда её нашёл. Позже, через него доставал её медкарту. Так и поддерживаем иногда связь. Мужик он не плохой, жена тоже, положительная, не везёт только. Женаты уже десять лет, а с детьми не получается. Так вот я и решил, чем чёрт не шутит.

Пересказал вкратце сегодняшний день, осторожно подводя к намеченной цели.

— В общем, собака у них. Пацанов, в любом случае нужно в детдом пристроить, а собаку жалко. Тебе верный друг не нужен?

— Володь, а приезжайте завтра все к нам. У нас с Нилой завтра выходной, посмотрим на вашего друга, — ну, вот и отлично, теперь надо пацанов уболтать.

Убалтывать никого не пришлось, ребята с удовольствием согласились и утром после завтрака, мы всем гуртом поехали в район. Надеюсь вернёмся с хорошей новостью.

Глава 47

В посёлоке пробыли до самого вечера. Радости ребятам не было предела, особенно когда они во дворе дома увидели мотоцикл. Так и прокрутились возле него весь день, отлучаясь только на обед. Даже угоровили Виктора Васильевича их прокатить.

— Ребят, а хотели бы здесь остаться жить, со мной и тетей Нилой, — мы за обедом уже обсудили этот вопрос. Док признался, что сразу понял мой намёк и уже этот вопрос обсудил с женой. Они давно задумывались взять деток из детдома, а тут такая возможность. Ребята им очень понравились, да и те с первых минут знакомства, как-то к ним прикипели.

— Ещё на день? — уточнил Никита.

— На совсем. Мы вас усыновим.

— Зачем усыновлять? Мы вот, ничейные, — развёл руками Ярослав. — Мы не против, правда, Ник? — брат кивнул головой.

— Ребят, дети из воздуха не появляются. Органы опеки узнают, что вы у нас живёте, отберут и больше навряд ли отдадут. Мы хотим всё по закону. Если вы согласны конечно?

— Мы не хотим назад в детдом, — заскулил Никита, — там плохо кормят и ругаются.

Всё же пришлось немного поуговаривать парней вернуться в детдом, в результате они согласились.

— Но не надолго! — Оставил за собой последнее слово Ярослав.

Домой вернулись без ребят и собаки. Нам предстояло тоже решить, как забрать Максима. Мы ведь ещё не сообщили в полицию, что нашли его.

Через день мне позвонил Викторович и сообщил радостную весть, ребята у них. За годы работы в медицине он обзавёлся многочисленными знакомствами, в том числе и в опеке. Им оформили гостевой режим, пока готовятся документы на усыновление.

У нас оказалось всё сложнее. Сначала Настя упрямилась и не хотела сообщать, что ребёнок нашёлся. Боясь, что его заберут, а он опять сбежит. Максим тоже не горел желанием возвращаться, даже на время пока рассматриваются документы.

В гостевом режиме нам отказали. Во-первых мы не женаты, во-вторых, Настя, пока не имела постоянного места жительства. И наше жильё, однокомнатная квартира, признана не подходящей для проживания ребёнка.

Настя всю ночь проплакал после отказа. На следующий день поехали в детдом договариваться с директором. Также проконсультировались с адвокатом. Нам посоветовали узаконить наши отношения и сменить жилье, на более просторное, чтоб у Максима была своя комната.

Вернулись домой поздно, Максим остался в интернате. Нам разрешили забирать его на выходные. В пятницу вечером и в понедельник рано утром возвращать. Пока так.

— Насть, пойдём жениться? — не так конечно представлял нашу свадьбу. Времени нет толком обдумать, как красиво сделать предложение. Да, что лукавить, я пока о женитьбе не думал. Точнее сказать, думал, но не в данный момент. Позже. Не то, что не хочу. Очень даже хочу и полностью созрел. В Насте, как в будущей жене и матери своих детей, меня всё устраивает.

— Вов, спасибо, что помогаешь. Я бы одна не справилась, — опять глаза намокром месте. — Тебе прям везёт на браки во благо.

— Не понял.

— Ну, как, ты Нике делал предложение, жалко было. Сейчас ради Максима.

— Насть, ты сейчас херню несёшь, — почему-то предполагал, что она так подумает. С другой стороны, я по десять раз на дню талдычу о любви. Ну, откуда здесь жалось. — Только, если ты не хочешь.

— Вов... — схватила меня за руки. — Я хочу, очень. Мне и свадьба не нужна, только бы с тобой.

— Любимая моя, обещаю будет у нас свадьба и белое платье, но позже. Сейчас надо Макса выручать.

На следующий день пошли в ЗАГС. Согласились расписать через день, не выжидая необходимый срок. Здесь тоже посодействовали знакомые.

Через день нас расписали. Звать никого не стали. Родителям и сестре тоже не сказали. Пусть будет сюрприз. После регистрации собрали нужный пакет документов и отнесли в опеку. Пока доки рассматривали, сняли трёхкомнатную квартиру. Подготовили комнату для Максима. Сотрудники опеки побывавшие в гостях, жильё оценили и дали добро.

Практически через два месяца, получили на руки документы и забрали Максима домой. Тогда только Настя выдохнула. Два месяца была сама не своя, почти каждый день ездила в детдом, находилась с братом до самого отбоя. Заезжал за ней после работы, ехали домой. Утром учёба, потом детдом и так по кругу. Вымотались всё.

Теперь выдохнул. Можно спокойно готовиться к праздникам. Давно у меня не было такого Нового года, в кругу семьи. Предпраздничные хлопоты даже доставляли удовольствие. Походы по магазинам за подарками и продуктами. Наряжать всё вместе ёлку.

Встретили Новый год и пошли на улицу пускать салют и кататься на горке. Вернулись под утро, на следующий день, как отоспадись поехали в посёлок к Викторовичу. Максу не терпелось увидеться с друзьями. Там зависли на два дня. Остались бы ещё, но нужно было лететь к сестре, а потом к родителям. Пора всех познакомить с Настей и сообщить, что женился. Максим уговорил нас оставить его на каникулы у Кольманов.

***

Прилетели рано утром, в обед договорился о встрече с Никой, а вечером нас ждут в гостях к сестры. Настя во время перелёта почувствовала себя плохо, поэтому решила отлежаться и на встречу не ходить.

Встретились с Никой в сквере, недалеко от её дома. Погуляли с ребёнком, посидели на лавочке, поболтали, потом проводил их домой. У Ники пока всё сложно. Она конечно не делилась подробностями, но понял, что отношения с отцом ребёнка накалены. Общаются они только из-за дочери.

Вышел из подъезда, как раз позвонила Настя. Моя ревнивица, чувствовала бы себя хорошо, не отпустила бы одного. Тем более зная, с кем иду на встречу.

— Да, малышка, — ответил на телефонный звонок. — Я тоже уже скучаю. Потерпи чуть-чуть, — Насте сказала, что ей стало лучше, только проснувшись и сразу набрала мне. — Я тебя тоже… очень, вкуснющая моя девочка, — так увлекся телефонным разговором, что не заметил, что на встречу шёл парень, тоже уткнувшись в телефон. Поравнявшись, толкнул в плечо с ранением, так что у меня выпал телефон.

— Эй, осторожней! — схватил его за локоть. — По сторонам смотри, когда идёшь.

В глазах прохожего бушевала злость, такое чувство, что говов был наброситься. За что, только не понятно.

— Вова! Вова, с тобой всё в порядке? — услышал Настин взволнованный голос в трубке.

— Конечно, лапушка, — подхватил телефон со снега. — Ты только не переживай. Всё хорошо. Споткнулся и телефон выпал из рук, — одарил оппонента гневным взглядом. Странный какой-то. Одёрнул руку и пошёл дальше.

Вечером не меня планы поехали на ужин к сестре.

Глава 48: Настя

Наверное на состоянии сказался первый перелёт в моей жизни. Я очень боялась лететь, но Вова уговорил. Его родители и сестра до сих пор не знают, что мы поженились.

Правда, говоря, мне самой не верится. Мы знакомы около двух месяцев и уже женаты. С ума сойти... В это сложно поверить, но так бывает. Я уверена, если б не проблемы с Максом, мы бы обязательно поженились, но позже.

У нас не было настоящей свадьбы, гостей, ресторанов, лимузина, как у многих. Пришли вдвоём в ЗАГС, обменялись кольцами, расписались, поцеловались. И вот мы муж и жена... Больше нет Анастасии Стрельниковой, но есть Анастасия Лыкова...

Люду, сестру Вовы, я знаю, с Иваном, её мужем и детьми, познакомилась только сегодня. Все очень хорошие и приветливые. Знакомства с ними не боялась, а вот встречи с родителями Вовы страшусь. Если я им не понравлюсь. А вдруг они посчитают, что я не гожусь на роль их невестки. Я из детдома. У меня ничего нет, ещё и брат. Взвалила заботу о чужом ребёнке на их сына. Вова, как может успокаивает, рассказывает, какие родители добрые и справедливые. Никогда не навязывают своё мнение детям. Всё же от мысли о встрече вся трепещу.

— Насть, помоги на стол накрыть, пока мужики свои машины обсуждают. А мы поболтаем о своём, о женском, — Люда улыбаясь, повела меня на кухню, взяв с собой Ксюшу, племяшку Вовы. — Ты чё такая бледная, перелёт доконал?

— Точно подметила. Первый раз летела. Ещё в самолёте началась тошнота, голова кружиться, появилась слабость. Состояние сонное. Весь день в отеле провалялась, пока Вова бегал к своей подруге, — как, старалась не показывать своих эмоций, но не получилось. Не нравилась мне эта Ника. Хоть с ней не знакома, а Вова рассказывал о ней только хорошее. Не знаю, может это ревность...

— Ооо, — Люда заметила мою реакцию, — а я смотрю, у нас тут кто-то ревнует?

— Не хочу, но не получается, — открыла контейнер с холодцом, в нос врезался запах, чего-то не прокисшего, даже ком в горле встал. Блин, не удобно, вдруг это только мне показалось, а блюдо свежее. Не хочется обижать хорошую хозяйку.

— Можешь расслабиться, Ника, кроме своего Егора, других мужиков в упор не видит, — успокоила меня.

— Люд, прости, пожалуйста, мне кажется холодец испорчен, — подношу к её носу банку. — Понюхай.

Люда принюхивается, а потом расплывается в улыбке.

— Он свежий, на новый год готовила. Послушай, а по утрам тебя не тошнит?

— Бывает. Это всё от нервов. Два месяца практически не спала, за Макса переживала. Усталость накопилась, а теперь откат.

— Девчонки налить вам по бокальчику, в качестве аперитива? — на кухню зашёл Вова с двумя бокалами и бутылкой белого вина.

— Я с удовольствием, а Насте лучше сок.

— Да, и правда, голова ещё побаливает. Лучше воздержаться.

— Тебе сейчас долго придётся воздерживаться, — Люба стоит напротив нас с Вовой, смотрит, то на меня, то на него и заманчиво улыбается.

— Люб, ты о чем? Насть ты ей что-то сказала, чего я не знаю, — Вова посмотрел на меня нахмурив брови.

— Нет. Мы просто разговаривали. Я сказала, что меня... Нет... Люб, ты не правильно всё поняла. Это стресс, — подумать только, Люба решила, что я беременна. Этого ведь не может быть, мы всегда предохраняемся. Было один раз на даче в бане, но это было давно. — Аах! — как ужаленная побежала к телефону, смотреть календарь женских дней. Последнее время не слежу за циклом. Совсем не до этого. Тошноту по утрам списывала на временную слабость, на нервоз, на усталость и недосып.

Удавалось высыпаться только в выходные, когда Максим был дома. Спала, как не в себя, мужчины не трогали, сами орудовали на кухне. Вставала ближе к обеду с опухшими глазами и заплывшим лицом, словно пчёлами покусанное. Мне и в голову не приходило, что надо сходить в больницу сдать анализы. Выходит у меня задержка два месяца.

— Насть, что стряслось, — Вова озадаченный и встревоженный идёт за мной.

— Чё ты перепугался, братец. Поздравляю, отцом скоро станешь, — хлопает Вову по плечу, а мне протягивает маленькую коробочку. — Иди в туалет, там разберёшься, что к чему.

— Я боюсь.

— А чё бояться, всё уже сделано, — подбадривала Люба.

— Я с тобой пойду, — Вова подошёл сзади, обнял и поцеловал в шею.

Взявшись за руки пошли в туалет. Тест показал две уверенные яркие полоски. Мы долго смотрели на заветные полоски, а по моим щекам катились слёзы. В это сложно поверить.

— Вов, что скажешь? У нас скоро будет маленький. — Вова отпрянул, даже показалось, что сморгнул набежавшую слезу.

— Это неожиданно, но я очень счастлив, любимая. Не представляешь, как счастлив, — крепко обнял, прижимаясь в нежном поцелуе. — Огорошим моих родителей сразу двумя новостями.

Через день мы улетели к родителям.

Глава 49: Настя / Владимир

Родители Вовы живут в посёлке, недалеко от города. В аэропорту нас встречал его двоюродный брат. Ехать не долго, но я всё-таки прикрываю глаза, опустив голову на плечо мужа. Можно немного отдохнуть, в самолёте поспать не удалось. Пытаюсь сосредоточиться на своих мыслях, страх и неуверенность перед встречей с роднёй мужа не покидает. А вдруг Вовины родственники встретят меня плохо.

"У меня мама с батей добрые, мировые", — слышится в ушах голос супруга.

Конечно, они его родители, поэтому добрые. А вот ко мне свекровь со свёкром, могут отнестись иначе. Свалилась какая-то на голову их сыну, в придачу с нахлебником. Ничего за душой.

— Вот мы и дома, — весело восклицает Вова, когда машина тормозит возле высоких металлических ворот.

Степан, так представился брат мужа, кряхтя выходит из машины и достаёт наши чемоданы из багажника. Вова выпрыгивает из салона первый, подаёт мне руку, помогая выйти.

— Не бойся, котёнок. Родители тебя сразу полюбят. — Хочется верить, но сердце замирает от страха.

Неожиданно вздрагиваю, когда Степан возвращается в машину и даёт по глазам, уезжая. Мы остаёмся вдвоём напротив ворот. Вова берёт сумки и заносит во двор, ставит на крыльцо добротного кирпичного дома. Очень красивого и большого. — Жену полагается на руках в дом внести, — замечает улыбаясь, хватает меня на руки и прёт по ступенькам широкого крыльца, где уже, накинув куртки, стоят невысокая полноватая женщина и такой же невысокий лысым мужчинп. Оба улыбаются.

— Привет, мам, пап, — радостно приветствует своих родителей Вова и деловито вносит меня в дом.

— Приехали! Ну, наконец-то! — довольно выдыхает сзади женщина. — Заждались уже.

В прихожей муж ставит меня на пол. Помогает раздеться, сам раздевается.

— Моя жена, Настя! Прошу любить и жаловать! — так звучит, будто не предлагает, а приказывает.

— Дай я тебя поцелую, дочка! — свекровь подходит ко мне с распростёртыми объятьями.

Так и стоя в коридоре все обнялись, познакомились, только потом прошли дальше в дом.

Родители Вовы и правда оказались очень хорошими и добрыми людьми. Сейчас уже понимаю, что зря волновалась. Мама очень общительная, даже поворчала на нас, что не привезли Максима. Очень хотела с ним познакомиться. Папа более молчаливый, в основном общался с сыном о работе, а мама расспрашивала меня о моих родителях, жизни в детдоме, Максиме, учебе.

— Мам, давайте я помою, — выхватываю тарелки из рук свекрови, не сразу замечая, как обратилась к Вовиной матери.

Мама.

Как давно не произносила это слово. Моей мамы не стало давно, и представить себе не могла, что смогу, когда-то кого-то так назвать. А тут с ходу получилось. Значит, так тому и быть.

После ужина и разговоров по душам, Вова решил устроить мне экскурсию по дому.

— Хочу показать тебе дом, — зашёл в нашу комнату, когда лежала на кровати и монтировала на ноутбуке ролик для своего кулинарного блога.

Владимир

— Хочу показать тебе дом, — беру малышку за руку, откладываю в сторону ноутбук и веду на чердак.

Мы поднимается по крутой лестнице в комнату, которую когда-то оборудовался для себя на чердаке. Включаю свет и закрываю дверь на щеколду. На мгновение теряясь в воспоминаниях. Сейчас эта комната пустует, только иногда здесь обитают племянники, приезжающие на лето к бабушке с дедушкой. А раньше мы с Васей здесь зависали до самого утра.

Подталкиваю Настю к старой кровати, хищно улыбаясь. Малышка считывает мои намерения, включается в игру и тянет меня на себя.

— Я уже заждался, — выдыхаю и варварски целую, разгоняя все мысли.

Настя мурлыкнув в губы, сразу накрывает рукой напряженный член. Сжимает, поглаживая, скобля ноготками по шортам, в которые переоделся. Резко освобождает плоть и двигается пальцами по всей длине. Словно от электрического разряда дергаюсь, резко разворачиваюсь, меняюсь с ней местами. Оказавшись снизу, приваливаюсь к стене.

Настя отбрасывает мою одежду в сторону. Смотрит в глаза и медленно опускается вниз. Напряженный член пружинит перед её лицом. Малышка следит за ним, как под гипнозом. Видно решив поиграть с членом, шутливо подбрасывая его вверх, касаясь самого кончика.

— Помучить решила! — подаюсь корпусом вперёд, толкаясь головкой в губы. Малышка облизывает их, смачивая обильно и ловит пульсирующую головку. Скользит языком играючи, щекоча уздечку. Член увеличивается от нарастающего возбуждения, занимая рот целиком. Настя углубляет проникновение, кружа по объёму.

— Дыши носом и расслабь горло, — порывисто выдыхаю, положа руку на её голову.

Жена делает глубокий вдох, открывает рот шире и вбирает член. Практически до отказа. Шиплю от удовольствия, одновременно наматывая волосы на кулак. Настя делает ещё один жадный глоток воздуха и опять погружает плоть в рот. Начинает двигаться интенсивнее, вбирая, как можно больше.

Стараюсь руководить ей нажимом ладони, толчками бёдер. Подбадривая ласковым шепотом. Почувствовав, как под её пальцами напряглись мышцы бёдер, она оставляет во рту только влажную, налитую бардовую головку. Водит ей по губам, открывая рот, поддевая языком и втягивая в рот, то облизывая, то нежно покусывая. Оргазм накатывает волной, как цунами. Обильно изливаюсь с утробным рычанием, высекая новый выброс похоти в кровь. Слежу за тем, как Настя глотает всё. Всё до последней капли. Потом встаёт и сбрасывает с себя пижамные штаны и майку. Стискивает грудь, выгибаясь мне настречу. Демонстрируя ноющие от возбуждения сосочки.

Притягиваю к себе, развратно вылизываю каждый сосок, провожу зубами по шее, впиваясь глубоким, иступленным поцелуем. Между нами жарче, чем в жерле вулкана. Между нами горит настоящий пожар. Двигаю пальцами по влажным складочкам, размазываю влагу по клитору и внутренний стороне бёдер.

— Хочу тебя, — Настя хватается за мои плечи, хрипло выкрикивая.

— Минутку, котёнок, — сам схожу с ума, скорее бы оказаться в ней. Отстраняюсь на минуту, которая кажется вечностью, достаю из кармана презерватив, судорожно раскатывая его по вздыбленному исполину.

— Вов, зачем нам теперь сейчас защита? — удивлённо спрашивает и призывно раздвигает ноги, опуская между ними руку.

Пздц… из головы совсем выпало. Я ещё не до конца ощутил, что скоро стану отцом. Стягиваю резинку, кидаю в угол. Молниеносно оказываюсь рядом с женой, закидываю её ноги себе на плечи и заменяю пальцы членом. Плавно, с оттягом скольжу внутри любимой, заставляя скулить от разрывающего напряжения.

— Как в тебе тепло и влажно. Я готов каждый год делать тебя беременной, только чтоб вот так, без защиты быть. Чувствовать тебя… — двигаемся вместе. Порывисто, несдержанно. Первый оргазм выбивает из Насти крик, который тонет в моих губах. — Моя, — повторяю и продолжаю чеканить удары наших бёдер. Быстро и глубоко вонзаясь.

— Кажется, я сейчас упаду с самого крутого в мире обрыва… — падаем вместе, прижимаясь друг другу теснее. Удовольствие прошивает каждую частичку наших тел.

Не знаю через сколько посаженное дыхание восстанавливается. Лежим обнявшись, шепчем друг другу впечатления о сегодняшнем дне, о нас.

— Мы родителям не сказали о малыше, — подскакивант, придя в себя.

— Успеем ещё. Хватит им на сегодня впечатлений.

Эпилог: Настя

Свадьбу сыграли в марте. Присутствовали только самые близкие родственники Вовы и наши друзья. Как Вова и обещал, у меня было красивое белое платье. Которое очень долго выбирала, определилась буквально за несколько дней до торжества. Мне хотелось быть неотразимой в этот день. Для своего любимого мужчины. Это ведь наш день. Наша свадьба. Первая и единственная.

Через четыре месяца у нас родился сын. Назвали Рома. Я взяла академический отпуск в техникуме. Первое время с малышом помогала мама Вовы. Она меня многому научила, чего не найдёшь на женских форумах или в интернете.

Максима перевели в другую школу, рядом с домом. Он нашёл там новых друзей, но и старых не забывает. На каникулы обязательно ездит в посёлок к ребятам в гости. У Кольманов, тоже большая радость, Нила, наконец-то забеременела. Срок ещё не большой, но они уже знают, что будет девочка. Счастью братьев нет предела. Ведь они нашли не только родителей, но скоро обретут ещё маленькую сестрёнку.

Вова продолжает работать в органах. Хоть прошу его сменить работу. Найти не такую жизненно опасную. Когда он на задержании или пропадает вечерами в отделе, с ума схожу от переживаний. Мне при грудном вскармливании, это противопоказано. Но пока он неумолим.

Месяц назад только закрыли дело убийства Клары Генриховны. Её убийство Хасанов на себя не брал. Его невиновность была подтверждена алиби. Когда мне Вова рассказал, кто преступник, была поражена и мягко говоря, шокирована. Убийцей оказался Захар Андреевич, директор детдома. Кто бы мог подумать. В голове не помещается: как? Как он мог? Такой сдержанный, воспитанный, умный мужчина. На этого человека никто никогда бы не подумал. Положительный человек со всех сторон. Для детдома старается, выбивает самое лучшее для детей. Нам с Максимом помог. Но, как говорят, чужая душа потёмки. Наверное, это тот случай, когда за лицемерным фасадом воспитания, хороших манер и приятной внешности скрывается самый настоящий преступник.

Оказывается он был связан с Кларой, ещё с детского дома. Она обеспечивала его деньгами, помогла с учебой, жильём, после выпуска из интерната. А он по её наводке охмурял тёток из опеки, спал с ними. Окрылённые любовью женщины, подписывали разрешение на снятие денег со счетов сирот, якобы на их совместное будущее. В день убийства, он пришёл, чтоб сообщить о выходе из дела. Захар собрался жениться, на перспективной невесте. Наследница богатых родителей. Соответственно с мужем связанным с криминалом ей не по пути. Клара запротивилась, отказалась отпускать, пыталась удержать с помощью шантажа. Упомянув о наличии доказательств, которые его потопят. В порыве гнева он её задушил. Чтоб замести следы, подвесил на люстру, сделав это неопытно, и эксперты сразу догадались о реальном способе убийства.

4 года спустя

Уже давно за полночь, а я только возвращаюсь с домой. Аккуратно веду машину по темным улицам. С ног валюсь, так устала. Очень хочется спать. Неделю не высыпаюсь. Готовились в большому банкету, посвященному юбилею основания крупной компании. Это первый такой крупный заказ в нашем ресторане. Поэтому, я сама лично контролировала каждый шаг поваров и официантов. У меня есть заместитель, но я не могла оставаться в стороне. Слишком многое на кону. Это не только деньги, но и наша репутация. Директор компании обещал советовать наше заведение всем знакомым, если пройдёт всё на ура. Сегодня наконец-то всё свершилось! И кажется всё прошло замечательно, без единого прокола и замечания. Персонал ждёт премия, а меня три дня выходных. Хочу провести их с мужем и сыном. С подготовкой мероприятия, они меня почти не видят. Возвращаюсь домой, когда сынишка уже спит, а Вова ждёт меня, копаясь в рабочих бумагах.

Самой не верится, что у нашей семьи есть свой ресторан, хоть и небольшой. Расположенный в центре города. Под моё руководство он перешёл только полгода назад. Мы его выкупили немалой ценой.

После того, как Ромику исполнился год, мы переехали в город, где жила Люда. Вова долго сопротивлялся, но всё-таки сломался. Большим катализатором в принятии решения стала я. После очередного ранения, хоть и лёгкого, ножевого, у меня случилась истерика. Я умоляла Вову оставить работу и он согласился. Как раз, Егор, муж Ники, предложил ему совместный охранный бизнес, по информационной и человеческой безопасности. С нами уехал Тихон, занявший место юриста в фирме.

Я перевелась и закончила техникум на новом месте жительства. После учебы пошла работать в ресторан помощником повара. Владельцами были два брата, вскоре они, что-то не поделили и выставили заведение на продажу. Мы собрали все сбережения, заложила свой дом в посёлке, который удалось все же оформить в наследство, залезли в долги ко всем друзьям... Всем миром по нитке, и вот... теперь ресторан наш.

Изменили ресторану имя и вывеску. Сделали ремонт, провели ребрендинг и снова открылись. И вот впервые за несколько месяцев работы, у нас справляют крупное мероприятие. Теперь появится возможность не только раздавать долги, но и выйти в небольшой плюс. Это целиком и полностью моё дело — моё детище. В которое я вложила не мало сил.

***

Подъезжаю к нашему дому, смотрю на шестой этаж, света нигде нет. Опять мой малыш уснул без мамочки. За эти дни очень соскучилась по ребёнку. Сколько бы не было работы, всегда старалась сама укладывать сынишку спать. Редко, когда не получалось. Поэтому, сейчас чувствую себя виноватой перед ним.

Захожу в квартиру, тишина, только из-под закрытой кухонной двери виднеется просвет и слышатся приглушённые голоса.

— Бляя... Я ж их похоронил... Вован. Сам лично на похороны ездил, — узнаю хрипловатый голос Тихона. Он опять про Эллу. Три года прошло, а он никак не может прийти в себя, после её утраты. Сама с особой грустью и скорбью вспоминаю это несчастье. Она была моей лучшей подругой, и даже после переезда мы продолжали часто общаться. Правда не долго, потом она погибла. — Когда увидел ту девчонку, подумал, крышей тронулся. Приведение увидел. А она реальная. Живая и настоящая. Только повзрослевшая и волосы стали короче. Но это она... Я её ни с кем не перепутаю. Это моя Лу...

— Может просто похожа. Тихий, бухать завязывай, и не будет всякое мерещится, — подбадривает его муж.

— Я трезвый был.

Стою за дверью и слушаю... вернее подслушиваю их разговор. Понимаю, что он про Эллу, но суть беседы уловить не могу. Что значит живая?... Тихон о ней говорит каждый раз когда выпьет, а пьёт он последнее время часто. Совсем с катушек слетел.

Всё же зашла на кухню, поприветствовала друга, поцеловала мужа.

— Привет, любимая, — Вова приобнял меня, усадил к себе на колени, нежно целуя в плечо. — Как всё прошло? — Разумеется он всё знает, мы за день по нескольку раз созваниваемся. Но сейчас видно решил разрядить обстановку и переключить внимание друга.

Тихон сидел со стеклянными глазами над стаканом с виски и явно думал о своём.

— Ладно ребят, пойду я, — резко соскочил, опрокидывая металлический стул, чуть не вылив на себя содержимое бокала. — Брат, спасибо, что выслушал, — похлопал Вову по плечу. — Не бери в голову. Правда, наверно белку словил, — направился к выходу, на ходу копаясь в телефоне и вызывая такси.

— Тих, может останешься? Куда ночью? Настя сейчас постелет в гостевой, падай и спи, — Вова пошёл за ним в коридор.

— Правда, Тихон оставайся. Завтра Рома обидится, что крестный уехал с ним не повидавшись, — Ника и Тихон были крёстными нашему сыночку. Ромик обожал Тихона, очень за ним гонялся и всегда с нетерпением ждал с ним встречи. Конечно, а почему не любить, он одаривал его подарками. От машинок на радиоуправлении, роботов и до различных автоматов. От которых наш сыночек просто балдел, с подачи своего крестного.

Я видела в каком он был подавленном состоянии, не хотелось отпускать его в ночь одного, ещё и выпившего.

— Спасибо, друзья. Правда пойду. К Ромашке потом приеду, не говорите, что приезжал, а то потом день мне в стойле стоять и солому жевать... — Улыбнулся одними глазами и вышел.

Если Тихон в чём-то провинился перед Ромой, чтоб заслужить прощение, он катал его на спине, превращаясь из первоклассного юриста в ездовую лошадку.

— Но! Но, коняшка! — Кричал сынок, крепко держась на плечи крёстного, заливаясь от смеха.

— И-и-го-го, — сбивая колени, Тихон скакал по квартире "бья копытами".

Проводив Тихона, вернулись на кухню. Перед этим быстро забежала в детскую, чтоб поцеловать моего ангелочка и поправить съехавшее одеяло. Вова снова притянул меня к себе. Для нас это была, какая-то внутренняя потребность, всё время касаться друг друга. За прошедшие годы, эта потребность не иссякла.

— У меня есть для тебя сюрприз, — может сейчас не время говорить, а лучше сделать в романтической обстановке. Приготовить вкусный ужин, свечи, вино, приглушенный свет. Но мне не терпится обрадовать мужа. Я знаю, что Вова будет просто счастлив.

Мы уже несколько месяцев не предохраняемся. Вова очень хочет дочь, я тоже хочу второго ребенка, но пол неважен. Главное, чтоб малыш был здоровый. Если первый ребенок у нас был не запланированный, то теперь мы осознанно знаем, на что идём.

— Что за сюрприз? — удивлённо смотрит. — Я пропустил какую-то годовщину? Первый поцелуй... Первая близость... Знакомство... — начинает перечислять, загибая пальцы и косясь на меня.

— Холодно! Думаешь не в том направлении, папочка, — даю ему небольшую подсказку, а сама иду в ванную.

— Ну, интриганка, — идёт за мной по пятам. Неугомонный.

— Будет тебе сюрприз, только душ приму, — быстро ополоснулась и пошла в спальню. Вова лежал на кровати, смотрел телевизор. Увидев меня, выключил его, откинул одеяло и поманил к себе.

— Где мой обещанный сюрприз? Я жду. — Тихо прошептал.

— Вот здесь, — взяла его руку и положила на свой живот, указывая на свое положение. Срок совсем маленьким. Пять недель. Беременность подтвердили только вчера в женской консультации. За день до этого сделала тест, но говорить не стала. Хотела убедиться наверняка.

— Ты же не шутишь, Настюш? — Голос сел, рука на моем животе отдавала легкой дрожью.

— Конечно нет. Ты скоро второй раз станешь папой.

Сама прижалась к нему ближе и запустила пальчики в его волосы. Вова посмотрел в мои глаза, в его взгляде плескалось море различных эмоций. Счастье, осознание, безграничная любовь. О да, любви там было безграничное количество. В его глазах, можно было утонуть.

— Спасибо, малышка, — бережно поцеловал.

— Это тебе спасибо, мой спаситель. Люблю тебя.

Я была благодарна ему, за каждый прожитый день вместе. За всю заботу, которой он нас ежедневно окружает. Меня, нашего сына и Максима. Для Максима он стал настоящим отцом. За каждое утро, встречающее крепкими объятиями. Наше знакомство было не простым, с привкусом крови, но я бы ничего не поменяла. Ни один прожитый миг. Все это стоило того, что мы имеем сейчас. Все это бесценно и привело нас невидимыми нитями, друг к другу.

— И я люблю тебя. Я спас тебя навсегда, — отстраняясь от меня, смеётся, заражая и меня, своими эмоциями.

Конец

Оглавление

Глава 1: Настя

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7: Владимир

Глава 8: Настя

Глава 9: Владимир

Глава 10

Глава 11: Настя

Глава 12

Глава 13

Глава 14: Владимир

Глава 15: Настя

Глава 16

Глава 17: Владимир / Настя

Глава 18: Владимир

Глава 19: Настя

Глава 20: Настя / Владимир

Глава 21: Настя

Глава 22: Владимир

Глава 23: Настя

Глава 24: Владимир

Глава 25

Глава 26: Настя

Глава 27

Глава 28: Владимир

Глава 29

Глава 30: Настя

Глава 31: Владимир

Глава 32: Настя

Глава 33

Глава 34: Настя / Владимир

Глава 35: Владимир

Глава 36: Настя

Глава 37

Глава 38

Глава 39: Владимир

Глава 40

Глава 41

Глава 42: Настя

Глава 43: Владимир

Глава 44: Настя

Глава 45

Глава 46: Владимир

Глава 47

Глава 48: Настя

Глава 49: Настя / Владимир

Эпилог: Настя