Оловянный солдатик [Джоан Виндж] (fb2) читать онлайн

Оловянныйсолдатик

© Tin Soldier by Joan D. Vinge, 1974

*** перевод с англ., by Genady Kurtovz, декабрь 2023 — тг-канал: https://t.me/gen_kurtovz

* * *

Сквозь неровный световой покров туманности Плеяд — нырнул корабль, подобно прекрасной жемчужине, брошенной в полуночные воды залива. И снова вынырнул, чтобы мягко покачиваться среди таких же сияющих жемчужин, которые выстроились в очередь через всю гавань, в направлении к порту. Его недремлющий глаз, однократно мигнул: корабль ответил.

Новый Пирей, раскинувшийся среди холмов, струился потоками света — в направлении залива, чтобы приветствовать всех прибывавших в город, полный звука, блеска и безрассудных обещаний.

Команда ожидала, скалила зубы, их лица выглядывали из-под прозрачного корпуса корабля; кто-то нервно хихикнул.

На вывеске у тяжелой двери, красовалась красная одноногая игрушка — под ним вспыхнуло синей надписью: ОЛОВЯННЫЙ СОЛДАТ. А зеленой: ЕДА. ВЫПИВКА. НЕ ЗАБЫВАЙ ВЕРНУТЬСЯ ОПЯТЬ.

И они никогда не забывали, потому что знали… у них такая возможность есть.

Зазвучал постоянный мотивчик: «Солдат, давай еще по одной!»

Владелец «Оловянного солдата», под таким же всем известным именем, оторвался от вечной полировки бокалов, чтобы кивнуть и улыбнуться. Затем наклонился к бутылкам, и расставил их на стойке бара. Напитки он смешивал сам.

Лицо его было обычным, глаза темные и терпеливые, волосы — стянутые в узел куском ткани, напоминали колючую проволоку цвета меди. На затылке под кожей, прямо под медным волосяным узлом, у него имелась пластина из полимера. Быстрые пальцы руки, что сжимала бутылку с гусиным горлышком, так же были из полимера, как и вся его гладкая ортопедическая рука.

Временами ему слышались при движении щелчки, но может это ему всего лишь казалось. Больше половины его тела, было пластиковым. Внешне он выглядел лет на двадцать пять; правда точно так же, он выглядел и пятьдесят лет назад.

Он поставил бокалы на поднос и толкнул его, наблюдая, как они перемещаются по пространству бара и возвращаются к своей полировке. Агатовая поверхность барной стойки, отображала мутные цветовые оттенки, зернистые прожилки и глубину халцедоновой мглы. Владелец бара достал заготовку для стойки, в пустыне на востоке — это было расколотое имитационное дерево, похожее на путешественника, застрявшего во временном тупике. С ним вот этой подделкой и поделились.

— …ого, кого мы видим! Наша живая легенда!

Оторвав взгляд от бокалов, он увидел: она входит в бар со своей командой «Кто ж Ее Добился — 709». Стало понятно — видит он ее впервые. Команда столпилась вокруг барной стойки… она держалась в стороне. Ее короткие пепельные волосы, создавали иллюзию кованного металла, отражаясь в свете фонаря из синего стекла.

«Значит новенькая, — подумал он. — На вид лет восемнадцать, а глаза огромные, яркие и живые».

Приветствуя посетителей, бармен улыбнулся ей. Женская часть присутствующих, потащила ее к агатовой барной стойке.

— Ну же, сестренка, подходи, — услышал он голос Харкане, — ты же одна из нас. Новенькая улыбнулась ей в ответ.

— Я не знаю вас… но похоже ваше имя Диана, так зовут серебряную Леди Луны, — собственный голос застал его врасплох.

— Нет, это не так, — живые и яркие глаза посмотрели на него.

«Еще какая новенькая», — и тут же осознал, что чуть все снова не испортил, но внезапно ему захотелось этого больше всего на свете.

— Тогда как вас зовут? — переполненный горькой радостью, спросил он.

Она смутилась, но встретив его взгляд, улыбнулась и ответила:

— Бренди.

«Бренди…»

Знакомый голос произнес: «Солдат, нам как обычно. Попозже, хорошо?..»

Бармен невнятно кивнул, пытаясь нащупать бутылки под выступом стойки.

Она пододвинула табурет, дерево заскрипело по камню, села и стала наблюдать как он наливает.

— А вы довольно аккуратны, — произнесла она, подхватывая орехи из миски.

— Долго тренировался.

Она улыбнулась, пропустив шутку мимо ушей.

— Бренди — симпатичное имя, и сдается мне, что я его уже где-то слышал…

— Все дело в Брендуине. Моя мама говорила — он очень старый.

Он пристально смотрел на нее. Ему было интересно, видит ли она, как краснеет одна сторона его лица. 

— Что будете пить?

— Эмм… а у вас есть бренди? Думаю, что это вино, которое никто и никогда не пробовал. Но поскольку это мое имя, я всегда спрашиваю.

Бармен, нахмурившись, залепетал, а затем воскликнул:

— Я не… да к черту, я хочу! Не уходите!

Вернулся он с недостижимой бутылкой, осторожно смахнул с нее многолетний серый слой пыли и поставил на барную стойку. В глазах обоих, вспыхнули бордовые отблески.

— Должно быть все эти годы она [бутылка] ждала. Где-то я слышал это… а, вот — настоящий коллекционный бренди, прямо из Дома.

— Из Дома?! Прямо с Земли?! Спасибо! — она коснулась бутылки, затем легонько тронула его руку, — мне будет сопутствовать удача!

В изогнутых бокалах расцвело вино. Они подняли их и провозгласили тост: «К звездам!» А он тихонько добавил: «Сегодня вечером…»

Они были одни. Она запыхалась, пока они поднимались по недавно вымощенным улицам к его дому, из нижней части города. Там внизу, гасли одна за другой — флуоресцентные лампы. Он остановился у невысокой каменной стены и спросил:

— Хочешь перевести дух?

За его спиной на пустом участке, заросшая сорняками грядка, колыхалась в свете уличного фонаря. 

— Думаю да, благодарю.

Она прислонилась к стене, коснувшись его, затем произнесла:

— Во время тренировочной поездки, я совсем разленилась. На корабле не так много дел; хотя предполагается, что все должны заниматься спортом, но…

ее плечо подергивалось под стеганной сине-серебряной одеждой. Он впитывал ее тепло. Ее рука легонько прижала его к стене.

— Так как тебя зовут? Ты мне не сказал.

— Все называют меня — Солдат.

— Но это же не твое имя, — она ловила его взгляд и улыбалась.

Он пригнул голову и крепко обняв ее ответил:

— Да нет же, мое. Если точнее — Марис. Он посмотрел на нее. — Это древнее имя и означает: «солдат» — посвященный богу войны. И мне оно никогда не нравилось.

— От Марса? Четвертой планеты от Солнца и Марса — бога войны.

Она откинула голову назад и вгляделась в темноту. Туман скрывал звезды.

— Ну да, так и есть.

— Ты был солдатом?

— Был. Все были. Каждый мужчина был, откуда я родом. Война была образом жизни.

— Это было стремлением примириться с ударом по мужскому самолюбию? — поинтересовалась она.

Он взглянул на нее. Она сосредоточенно нахмурилась и процитировала:

«После того, как выяснилось, что мужчины физически не приспособлены к длительным космическим путешествиям, женщины монополизировали эту важнейшею сферу, тем самым заняв в ней доминирующее положение. Основа культуры землян, подверглась серьезным испытаниям. В результате, в Галактике развилось множество новых и не всегда приемлемых культурологических систем… Одна из них — это то, что можно назвать отголосками преувеличенной мужественности...»

А он добавил:

«…и возрождение традиций воинов-рабов».

— Ты тоже читал эту книгу, — она выглядела подавленной.

— Да я много что читал. «Новые Пути для Старых», автор Эберт Энтака?

— Извини… думаю я увлеклась, просто я недавно его штудировала…

— Да не, все нормально — ухмыльнулся он, — и я так же согласен со старым Энтаком. Планета с угрюмым названием Глатте — была весьма вредной для здоровья. Только лишь поэтому я здесь, а не там.

— Ой! — Бренди рывком освободилась из его объятий. — Боже!.. какой ты сильный! Затем сунула потревоженные пальцы в рот.

Солдат рассыпался в извинениях; она помотала головой и встряхнула руку.

— Все в порядке… правда-правда, просто это удивило меня. Плохие воспоминания?

Он кивнул, плотно сжав губы.

Она коснулась пальцами его плеча, потом его губ и спросила:

— Поцелуешь их, чтобы они поправились?

Он нежно придержал ее руку и поцеловал; она прижалась к нему.

— Поздно уже. Может закончим наше восхождение на холм?..

— Нет, — ответил Солдат, и ненавидя себя, прижал ее спиной к стене.

— Нет? Но мне показалось…

— Я знаю, что тебе показалось. Это твой первый космос, я спросил, как тебя зовут, ты возжелала меня; ну да, конечно — ведь традиция гласит, что парня укладываешь ты. Но я же киборг, Бренди… Над жалким грини, всегда можно посмеяться, и так было уже сотни раз.

— Киборг? — ее мерцающие глаза, обшаривали его тело.

— Под одеждой ты ничего не увидишь.

— Ох!.. Она часто заморгала, мельтеша бледными ресницами. Сделала вдох, задержала дыхание. — Ты… ты всегда позволяешь так зайти далеко? Я имею ввиду…

— Да нет. Черт меня побери, я не знаю… не знаю зачем… должен перед тобой извиниться. Обычно я никогда не спрашиваю имя. А если и оговариваюсь, то сразу же сообщаю это о себе, да никто и никогда особо не задерживался. Я специально не веду счет, — он вяло улыбнулся.

— А зачем?.. Ты подразумеваешь что не можешь…

— Да нет, я же не весь состою из полимера, — он нахмурился, постукивая онемевшими пальцами по камню. — Боже! Нет конечно, хотя иногда хочется, чтобы это было так, но это не так.

— Совсем никто? Они никогда не желали тебя?

— Брендуин, — он встретился взглядом с вопрошающими глазами, — лучше тебе вернуться обратно вниз. Выспись, а завтра посмейся над всем этим, подцепи в баре какого-нибудь эффектного Хвоста и хорошо проведи время. А ко мне приходи через двадцать пять лет, когда снова вернешься из космоса, и расскажи мне о том, что видела.

В нерешительности, он провел настоящей рукой по ее щеке; инстинктивно, она склонила голову навстречу ласке.

— Пока, — пробормотал он и начал подниматься вверх по склону.

— Марис…

Он остановился, дрожь охватила его.

— Спасибо тебе за бренди… — она подошла к нему и уцепилась за его пояс. — Похоже тебе придется буксировать меня вверх к вершине холма.

Он притянул ее к себе и начал осыпать поцелуями, осторожно исследуя ее тело.

— Уже очень и очень поздно. Давай поторопимся.

Марис, не понимая, что происходит, проснулся от звука хлопающих ставен. Поднял голову, и посмотрев в сторону окна, поразился тени Бренди, ярко очерченной на фоне красочного рассвета. Встал с постели, и направился по холодным плиткам прямо к ней.

— И чего ты делаешь? — позевывая спросил он.

— Хочу увидеть восход солнца, я уже несколько месяцев не видела ничего кроме ночи. Смотри, туман уже рассеивается — солнце выжигает его, он в огне над горами…

Он погладил ее волосы, бледно-золотистые в короне света и добавил:

— И тлеющие угли в каньоне.

Она посмотрела вниз, на медленно краснеющие края серого тумана, затем на него:

— Доброе утро! — и рассмеялась. — Я так рада, что у тебя внизу нет соседей!

Он усмехнулся.

— Это как раз то, что мне и нравится в этом месте. Он обнял ее, оба были голые. Она поддалась к нему поближе, в кругу прохлады и тепла. Восход солнца, они наблюдали уже лежа в постели.

Вечером, Бренди зашла в бар со своей командой «Поцелуй и поведай — 756». Экипаж помахал ему, кивнул ей, и растворился в синих отблесках. Она улыбнулась и примостилась перед ним. Внезапно он осознал, девять часов — срок огромный.

— Это команда моего учебного корабля, если можно, они желают бутылку какого-нибудь белого вина.

Бармен полез под стойку, затем спросил:

— А бренди… за счет заведения? — затем отправил поднос с заказом.

— Привет Марис…

— Здравствуй Бренди.

— За туманные утра!

Они выпили.

— Кстати, — и с хитринкой посмотрела на него. — Я рассказала всем: они неправильно тебя воспринимают.

— Спасибо конечно, — это значимый посыл, — но я сомневаюсь, что это изменит чье-либо мнение.

— Это почему не изменит?

— Ну ты же читала Энтаку, касательно ксенофобии. Для большинства людей и культур: киборги — нечто противоестественное, что-то типа следующего состояния после трупа. Однако это уже из области некрофилии…

Бренди поморщилась.

— Или из области исключительности. Ты первый необычайный человек, которого я встретила за последние сто лет, — она улыбнулась, затем смутилась. — Марис, а тебе ведь не совсем двадцать пять лет, не так ли? Так сколько тебе лет?

— Скорее сто пятнадцать, — он замер, в ожидании реакции.

— Но ты выглядишь всего на двадцать пять! — вытаращилась она на него. — Ты же настоящий — разве ты не стареешь?

— Ну почему же, старею, примерно пять лет на каждую сотню, — пожал он плечами. — Протезирование замедлило старение организма. Возможно потому, что только половина моего тела, нуждается в постоянной регенерации; или это может быть результатом лечения против отторжения. На самом деле, никто этого не понимает. Просто иногда такое случается.

— О как, — она выглядела смущенной. — Так вот что ты имел в виду, говоря: «возвращайся и повидайся со мной…» — а они значит подразумевали, что ты действительно проживешь тысячу лет.

— Думаю, что нет, — что-то жизненно важное, выйдет из строя через три-четыре сотни лет уж точно. Даже пластик не вечен.

— Ох…

— Жизнь длинна, а радость коротка, но к текущему дню это не относится. Чем сегодня занималась? Выспалась хоть?

— Неа… — она встряхнулась от оцепенения. — Мы всей компанией ходили куда-то поесть до отвала. Мы ж, когда в порту — «сидим на пробуждалках», так что стараемся не пропускать ни минуты. В таком состоянии, у нас нет необходимости в сне. По правде говоря, такие бодрствования, нужны только в чрезвычайных обстоятельствах, но увы… так делает каждый здесь.

У Мариса чуть не вырвался короткий смешок, и он надеялся, что она этого не заметила. Затем серьезно произнес:

— Ты бы не шутила с такими вещами. Они [«пробуждалки»] могут добить тебя.

— Да ну, все нормально, не волнуйся.

Она поиграла с бокалом, раздраженная и внезапно опять почувствовавшая себя неловко перед Стариком.

«Да к чертям все это, разве это имеет какое-то значение…»

Она кинула взгляд на дверь.

— Бренди! Ага, ты здесь! — с восклицанием радости вошла ее команда. — Солдат, ты просто обязан с нами попозже посидеть, выпить и пообщаться, но извини, сейчас мы ее украдем у тебя.

Марис сместил взгляд с Бренди: на смуглое лицо, карие глаза и седые как соль волосы Харкане — лучшая подруга Мактавы, из команды «Кто ж Ее Добился — 709». Время соткало глубокие сети понимания вокруг ее глаз; она была одной из давних-предавних его посетительниц. Даже манера ее речи, теперь звучала для него странно, она зарделась:

— Ах, Солдат, ты заставляешь меня ощущать себя молодой, всегда и вечно… Ну же, сестренка, пошли, присоединяйся к своей семье. Солдат, делись уж ей.

Бренди залпом допила вино; она загромыхала ботинками, когда спрыгнула с барного стула.

— Благодарю за выпивку, — она искренне улыбнулась, но всего лишь на полсекунды. — Полагаю… скоро увидимся… Солдат.

Так и ушла — скованно, но с благодарностью.

Марис полировал агатовую стойку, не обращая внимания на ее разочарованное лицо. Потом смотрел ей вслед, наблюдая как она уходит с самодовольным черноглазым Хвостом, в бархатных брюках до колен. 

За дверным проемом, желто-зеленые сумерки просачивались в бухту. Ранняя публика с наступлением ночи, начинала кучковаться.

— Здравств… Марис?..

Его встретило осунувшееся лицо, с оттенком серебра, но потускневшее до свинцового оттенка; тонкие руки, сжатые в кулачки — дрожали, сотрясали воздух.

— Бренди…

— У тебя есть что-нибудь от расстройства желудка? — она ожидала смеха от него.

— Ага, встряхнулась значит, да? — но он не рассмеялся.

Она кивнула и ответила:

— Ты был прав, касательно бодрствующих таблеток. Меня от них тошнит. Я вымоталась, но продолжила их принимать…

Ее руки забарабанили по столешнице барной стойки.

— И это было довольно глупо, так и есть.

Солдат налил ей стакан воды, наблюдая как она пытается напиться, затем нажал кнопку по стойкой и произнес:

— Послушай, я только что вызвал машину, чтобы подвезти тебя; я хочу, чтобы ты поехала ко мне и легла спать.

— Но…

— Я буду дома через несколько часов. Поспи немного, и тогда с тобой все будет в порядке, согласна? Это ключ от моего дверного замка.

Марис, написав крупные цифры на салфетке, напутствовал:

— Только не потеряй, хорошо?

Она кивнула, выпила, сунула салфетку в рукав. Выпила еще, расплескала…

— Губы онемели, — она попыталась рассмеяться, затем подняв дрожащую руку произнесла:

— Я… я не потеряю…

За дверью, переливались глубокие золотые краски, солнечный свет играл на металле.

— Машина прибыла.

— Спасибо Марис, — она как-то вымученно, но все-же ласково улыбнулась и вышла.

Когда Марис прибыл домой, она все еще спала, тихонько похрапывая в спальне, завернувшись в кучу скомканных одеял. Он бесшумно вышел из комнаты, боясь потревожить ее, и уселся в кожаное кресло. Его окутала необычная и неловкая умиротворенность — он задремал, пока навстречу утру плыла по темному небу, освещенная звездами мгла.

— Марис, почему ты меня не разбудил? Всю ночь спать в кресле, то еще удовольствие, разве не так? Она стояла перед ним, борясь с полотенцем: глаза, опухшие от сна, волосы после душа, развеваются мокрыми прядями. Под ногами, на плетенном коврике, образовались маленькие лужицы.

— Да это не так важно. Мне не требуется много сна.

— Это то, о чем я и рассказывала только тебе.

— Да не, я серьезно. Мне достаточно трех часов для сна. Однако тебе в любом случае необходим отдых.

— Да знаю… вот зараза… — она сдалась, и обернула полотенце вокруг головы. — Марис, ты отличный парень.

— Ты и сама ничего.

Она покраснела и промолвила:

— Ну я рада, что одобряешь. Фу блин, твой ковер! Я его весь намочила… — И исчезла в спальне.

Он лениво потянулся, затем уставился на потолочные балки, бронзовые от раннего солнечного света, затем едва вздохнув произнес:

— Позавтракать не желаешь?

— Еще как, голод зверский! Ой, подожди секунду… — снова показалась мокрая голова, — давай я приготовлю, хорошо? В общем сиди и ожидай.

Он и сидел, наблюдая, как видение в серебристо-голубом космическом костюме, обшаривает его шкафы.

— Да не особо-то чего у тебя и есть.

— Согласен, — он смахнул крошки со стола. — Я ем завтраки быстрого приготовления и замороженные обеды; ненавижу готовить.

Бренди скорчила гримасу и пробормотала:

— Ну да, через полвека они становятся довольно старыми… на Оро они были лет пятьдесят и с виду лучше они не стали.

Она что-то сунула в духовку.

— Прости, я глупо себя вела.

— Ты, о чем?

— О… о ста годах. Похоже это напугало меня. Я вела себя как стерва.

— Чего-то не помню такого.

— Вела-вела! Знаю, что вела, — она нахмурилась.

— Ну ладно, вела… тогда прощаю тебя. А когда мы будем есть?..

Сидя бок о бок — поели.

Марис одобрительно поскреб тарелку и произнес:

— Сдается мне, что приготовление пищи: странное хобби космонавта. — И когда тебе удается готовить на корабле?

— Никогда. Вся пища уже подготовлена и обработана. Даже сейчас мне сложно что-либо и где-либо заниматься стряпней. Полагаю, что на самом деле — это уже не увлечение. Научилась этому я у отца — он любил кашеварить…

Она закрыла глаза и вздохнула.

— У тебя нет мамы?

— Есть… она удивилась вопросу, — просто готовить ей не нравится.

— Размораживать обеды, ей бы тоже не понравилось, — он почесал нос.

— Каличо — это мой дом. Он находится в семи световых годах вверх по кубу от этого угла Четырехугольника. Это… довольно милое место. Энтака назвал бы его «чистым и полезным» для здоровья. Там много места, как в космосе; это помогает. Мои родители — равнодушные и не очень богатые, но между собой они ладят. У них ферма, и они всегда трудятся вместе.

Бренди отломила еще кусочек хлеба.

— А как они отнеслись к твоему выбору стать космонавтом?

— Родители никогда не препятствовали мне, однако считаю, что не очень хорошо. Допускаю, что, когда привязан к земле, трудно вообразить желание быть свободным. Им грустно было лишиться меня; мне — грустно потерять их. Но я должна была уйти…

Внезапно ее губы задрожали.

— Знаешь, я же их больше никогда не увижу. У меня просто не будет для этого времени и возможности. Наши путешествия настолько длительные, что они уже состарятся и умрут…

Слезы капали на тарелку.

— Я так скучаю по до… дому… — слова утонули в рыданиях, и она испуганно прижалась к нему. Он безмолвно и как-то растерянно… погладил ее по спине, неприкаянную, и борющуюся с одиночеством — длинной в сто лет.

— Ма… Марис, ты позволишь мне приходить и видеть тебя… видеть, когда мне это будет нужно. Хочется смотреть на тебя вечно, и всегда ли ты здесь будешь, и будешь ли моим другом?

— Буду всегда. — Он нежно укачивал ее. — Приходи, когда пожелаешь, оставайся сколько захочешь, если изволишь — готовь ужин… я всегда буду здесь…

* * *

…Двадцать пять лет спустя, незадолго до наступления ночи, в бар внезапно ввалилась команда «Кто ж Ее Добился — 709», и сгруппировалась вокруг барной стойки. Они смеялись, обнимались и явно подтрунивали над ним.

— Привет, Солдат!

— Солдат, а у нас есть…

— Взгляни на это, Солдат…

— Что произошло с?..

— Бренди? — тупо переспросил он, — а где Бренди?

— Солдат, честное слово, ты же действительно никогда не забываешь лица, разве не так?

— Ха-ха, держу пари, он все помнит, но не ее лицо!

— Да только вот была с нами. — Харкане легко окинула взглядом поверх голов. — Похоже она где-то зависла.

— Вероятно она уже подцепила Хвоста! — восхитилась Нилгири.

— Это она может, всем бы так, маленькая негодница, — закатила глаза Уинмет.

— Нам как обычно, Солдат. Да придет она, куда она денется. Посиди с нами пока, пообщайся. Харкане махнула рукой и провозгласила:

— Ну же, сестренки, сплетничать на сухую совсем не вкусно, давайте ж выпьем.

— То да… еще какая негодница.

Бармен принялся разливать напитки с целеустремленной точностью, пока не заметил, что взял не ту бутылку. Чертыхаясь, выпил их сам… одну за другой.

— Привет Марис.

От отодвинул поднос.

— Здравствуй, Марис.

Перед его лицом возникла рука; он вздрогнул и ответил:

— Привет, — а затем воскликнул, — Бренди!

Стайка выпивох у стойки, посмотрели на них с любопытством, потом потеряли интерес.

— Бренди…

— Ну а кого ты ожидал, разве не меня? Вся команда уже в сборе здесь.

— Да вижу. Мне подумалось… имею в виду… ну они сказали… что ты похоже уже встретилась с кем-то здесь… ну чтобы не усложнять… и…

— Марис, да ты чего? В самом деле, за кого ты меня принимаешь? — оскорбилась она. — Просто хотелось подождать, пока все остальные усядутся и примутся за выпивку и не будут тебя отвлекать. Теперь ты в моем полном распоряжении. — Думаешь я тебя забыла? Это было бы жестоко.

Бренди положила на стойку пакет, раскрашенный яркими цветами.

— Посмотри, я принесла тебе подарок!

Открыв его, она вывалила кучу всяких разностей: книги, кассеты, капсулы и все подряд, на что можно было кинуть взгляд.

— Ты же говорил, что перечитал библиотеку, пять раз подряд. Я собирала их повсюду, что-то из этого — должно быть совсем новое… Тебе что, не нравится?

— Я… он прокашлялся, — да я без ума от них! Я просто поражен! Никто и никогда мне раньше ничего подобного не приносил! Спасибо тебе! Огромное спасибо! И добро пожаловать обратно в Новый Пирей!

— Рада вернуться!

Она потянулась через стойку, обняла его и поцеловала в нос. На ней был новый металлический пояс, инкрустированный камнями.

— Ты такой же, каким я тебя и запомнила.

— А ты стала еще прекрасней.

— Ты мне льстишь, — просияла она. Пепельные волосы упали ей на грудь; черты лица стали глубже. Яркие и живые глаза, теперь все воспринимали без удивления.

— Знаешь, а мне ведь сегодня двадцать один.

— Не шутишь? Так это нужно отпраздновать! Изволишь бренди?

— А у тебя все еще есть?! — ее глаза, слегка расширились от удивления. — Вау! Не мешало бы нам это сделать традицией, пока существует бренди!

Солдат удовлетворенно улыбнулся. Они пили за ее день рождения! И пили за звезды!

— Вечер какой-то не очень многолюдный, согласен?

Бренди заглянула в комнату, завязывая маленькие узелки на волосах. — Не так, как в прошлый раз.

— Это явление непостоянное. Несколько рыбаков всегда посещают бар. Они придерживаются традиций… Я уже и перестал следить за расписанием судов.

Оглавление

Оловянныйсолдатик