Антон и антоновка [Яков Моисеевич Тайц] (pdf) читать онлайн

й

ц

*т№ 1!"**' і^^

І

АНТОН

и

АНТОНОВКА

ДЕТИЗДАТ ЦК ВЛКСМ

1936

Я.

ТАЙЦ

АНТОН И АНТОНОВКА
РАССКАЗЫ
рисунки л. энііДЕ

§

ЦК ВЛКСМ

ИЗДАТЕЛЬСТВО ДЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
МОСКВА

—

1936

РЕБЯТА! НАПИШИТЕ В
ПОНРАВИЛАСЬ ЛИ ВАМ

РЕДАКЦИЮ,

ЭТА

КНИГА.

АДРЕС РЕДАКЦИИ: МОСКВА, ЦЕНТР,
Б. ЧЕРКАССКИЙ ПЕР., Д. 7, ДЕТИЗДАТ.

Российская госу&^н
детская биолиош

АНТОН И АНТОНОВКА
В правлении Ивановского колхоза на стенке
снимок:
усатый дядя, девушка в платочке,
высокий конь и громадное яблоко. Все получились веселые, даже
яблоко весело блестит,
только

лошадь

словно

чем-то

недовольна.

Осенью в районном городе устроили выставку сельского хозяйства. Все колхозы послали туда свое самое лучшее. А Ивановский
колхоз чем может похвалиться? Садом!
Долго ивановцы отбирали груши и яблоки

Тут ведь надо самое-самое
выдающееся. Наконец, после

для выставки.
ни

на

есть

ров и разговоров подобрали
слив, яблок и прочего.
і*

по

что
спо-

решету груш,
3

Одно

яблоко
антоновка
зимняя
белая
удивительно большое и красивое. Все
радовались, а старший конюх Антон посмотрел на яблоки и явился в правление с претензией:
Яблоки выделяете, а Шалуна не выделяете?!
Таких лошадей, я думаю, везде много,
сказал
председатель,
его, пожалуй, и комис—

—

попалось

—

—

—

—

сия

пропустит!

не

Яблоки

—

тон,

—

а

Уговорил!

шего

пропустит,

—

донской крови

коня

возмущался
не

Ан-

пропустит!

На выставку послали двоих: младМашу с яблоками и Антона с

садовода

Шалуном.
Береги яблоки,
сказал
председатель
Маше, помогая укладывать решета на телегу,
—

—

■—

особо храни то, большое: другого такого, может, во всей области не найти! А тебя, Антон
Потапыч, прошу
помогай там девушке в случае чего!..
—

—

Председатель, будь

свиданья!
телеги и

благонадежен,

до

Антон привязал Шалуна к задку
уселся рядом с Машей.
Ну-ка, дочка,
—

потеснись

—

со

своими

фрухтами...

Поехали. Шалун весело бежал за телегой
ему, видно, нравилось, что не он тащит телегу,

—

а
4

она

его...

В городе

Шалуна,

выставочная

комиссия

оглядела

похвалила яблоки и сказала:
Ваши экспонаты хорошие, вот вам номер, место, располагайтесь!
Так и выразились по-ученому: экс-по-на-ты!
Выставка была большая: симментальские
быки на цепях, коровы, которые много молока
дают, английские свиньи, цыплята, телята, поросята, ягнята... А лошадей! А машин! А хлебов разных! Много чего было!
Целый день по выставке ходил народ
колхозники, экскурсии, ребята из школы. Людно было, как на ярмарке. Один член комиссии
достал аппарат и снимал все интересное. Он
и Машу снял,
как она сидит в будке около
яблок, а зимнюю антоновку даже отдельно снял.
Милый человек,
просил Антон,
сними
меня с конем! Яблоки снимаете, а коня-донча—

—

—

—

ка

не
—

—•

снимаете?!

Завтра

начнутся скачки,

—

ответил член

комиссии,
если
ваша 'лошадь
покажет
резвость, тогда пожалуйста...
Антон понесся в комиссию:
Я требую допустить нашего Шалуна
до скачек!
Комиссия посмотрела в лошадиные списки
и решила: пускай Шалун скачет. Антон обрадовался и побежал к будке, где сидела Маша.
—

—

5

Разве,

дочка, можно равнять,
начал
он,
донской крови жеребца и яблоки? Хоть
их тыщу раз снимай и переснимай!
Нам, Антон Потапыч, сказала Маша,
за нашу антоновку грамоту дадут!
Кто сказал?
А который ходит тут, снимает. Вашему,
говорит, колхозу большая слава будет через
яблоки!
Антон посмотрел на знаменитую антоновку, которая лежала на самом видном месте, и
усмехнулся:
Грамоту? Он осторожно потрогал громадное яблоко.
Тёзка мне!
и стал потирать
руки.
А мы, дочка, с Шалуном завтра скачем!
Скачете?
обрадовалась Маша.
Молодчина
вы, Антон Потапыч! Призы, говорят,
—

—

—

—

—

—

—

—

,

—

—

—

—

—

—

—

—

будут!

Как кому!
И задумчиво повторил:
Так
грамоту, говоришь? За фрухты? Здорово!..
—

и

пошел

—

—

готовить

Шалуна

—

к

скачкам.

Скачки начались в двенадцать часов тут
на лугу,
около выставки. Дорожка проходила как раз мимо Машиной будки. Народ
повалил на луг. Маше нельзя уйти от будки,
но ей и отсюда все видно., Сначала скакали
чужие лошади, но вот, наконец, и Антон Потапыч, в белой рубахе и начищенных сапогах,
же

б

.

круг рядом с другим всадником.
музыка, в синем небе застыл красный флажок; всадники, осаживая коней, подровнялись. Чужой конек
вороной, складный,
тонкий, зато он пониже сильного, золотистой

выехал

Заиграла

на

—

масти

Шалуна.

Флажок чиркнул по небу, кони сорвались
с места.
Маша заволновалась, приподнялась
на цыпочки и прикрылась рукой от солнца, чтоб
лучше видеть. Хорошо идут, ровно
морда в
морду! Вороной мчится легко, будто и земли
не
касается, а Шалун скачет размашисто, с
—

натугой.

Ой, матушки!

вскрикнула Маша. Вороной стал вырываться вперед. Вот его короткий черный хвост насмешливо вскинулся перед
мордой Шалуна. Все зашумели: «Громобой, Громобой!» Антон шире расставил локти, гикнул
и
низко-низко
пригнулся к лошадиной шее,
будто хочет что шепнуть Шалуну. Конь рванул и на повороте догнал вороного. Народ
закричал: « Шалун! >, и Маша вместе со всеми
кричала: «Шалун, Шалун! » Она сорвала с
—

головы

платок

и

—

стала

изо

всех

сил

махать

лихому наезднику Антону Потапычу.
Чья-то тень упала на Машу. Она, не переставая махать, оглянулась. Перед будкой
стоял здоровенный парень, босой, в сером рва-

7

I

нож

пиджаке.

знаменитой
Это
,

—

Он

протянул

темный

палец

к

антоновке:
что

за

яблочище такая?

Руками нельзя, рассердилась Маша,
видишь, написано: антоновка зимняя белая!
Она поправила бумажку с надписью.
Нам
за нее грамоту дадут!
Толпа на лугу шумела, нельзя было разобрать, что кричали. Маша посмотрела на круг
и
с
новой силой замахала платком: Шалун
обгонял Громобоя. С каждым скачком он все
выдвигался вперед, и вот он уже на целых
полкорпуса обставил вороного. Антон Потапыч еще подбадривал своего коня сапогами, и
Шалун, разгоряченный, все прибавлял ходу.
Маше захотелось петь и плясать, она подпрыгивала и все кричала: «Давай, Шалун, давай!»
Радостно приплясывая, она бегло посмотрела на решета с яблоками и обомлела! Руки
ее опустились, рот испуганно открылся: «Матушкина что ж это?» Она растерянно потопталась на одном месте, комкая и кусая платок.
Вдали, у лесочка, виднелась серая спина оборванца, укравшего самое лучшее яблоко
зимнюю белую антоновку.
Маша бросилась на беговую дорожку. Всадники
завернули и теперь скакали прямо на
нее.
Она различала веселое красное лицо
—

—

—

не

—

—

—

8

Потапыча, черные раздутые ноздри
Шалуна, мелькающий серебристый край под-

Антона
ков...
—

Маша,

Потапыч,
в
антоновку стащили!

Антон
—

—

тоске

закричала

пронеслись мимо. Маша
за ними, причитая:
Надкусит он наш экспонат, Антон Потапыч, миленький, не губи, вон там ворюга,
Кони
побежала

топотом

с

—

в

лес

удрал!..

Антон на всем скаку повернул голову в
сторону леса, потом посмотрел вдоль круга
туда, где заманчиво краснел флажок финиша.
Вороной стал нагонять, с минуту кони шли ровно; Антон все поворачивал голову то вправо,
к лесу, то влево, где финиш. Вдруг он
откинулся, обернулся на Машу и с силой дернул
правый повод. Шалун мотнул мордой и сбился с галопа. Антон
свирепо подтолкнул его
каблуком в живот, но Шалун не захотел сходить с круга.
Антон снова рванул повод,
снова поддал ногой
и, наконец, под недоумевающий гул толпы погнал вправо, к лесочку.
А вороной промчался дальше по кругу. Си—

девший

на

вался...

нем

молодой

Плачущую Машу

несколько
10

конюх

все

огляды-

окружил народ. Через
минут, расталкивая толпу, подъехал

Антон на взмыленном Шалуне
пропавшее яблоко.
На, дочка, тихо сказал
—

—

грамоту!

и

подал Маше

он,

—

держи...

к яблоку.
Целехонько, улыбнулась она, утирая
платком.
-Хорошо как, матушки! Прости

Маша кинулась
—

глаза

—

—

меня, разиню такую, х\нтон Потапыч!
Антон молча смотрел на круг, где подходил

Тут

финишу молодой

к

конюх

Антону, пробившись

к

на

Громобое.

через толпу, подо-

фотоаппаратом.
Это что за фокусы
сходить с дорожки
перед самым финишем?
шел

член

комиссии

с

—

—

Антон хмуро посмотрел
и

стал

на члена комиссии

седло с Шалуна.
резвый жеребец,
сказал

снимать

Очень
миссии,
мы
—

—

член ко-

завтра записали скакать
с
Рафинадом. Только чтобы без фокусов,
пожалуйста. А теперь становитесь с конем
—

в

его

на

позу!
И

стал

наводить

Дочка,
вместе выйдем,
—

—

аппарат.

весело
с

позвал

фрухтом

своим

Антон,
иди!..

—

иди,

Маша стала рядом, прижимая к груди драгоценную антоновку.
Так они все и получились веселые
Антон,
Маша и антоновка; только Шалун невеселый:
—

г

знать, что завтра ему
удастся обогнать самого лучшего конл выставки
'Рафинада. Мокрый, забрызганный собственной пеной, он часто дышал и потемневшими
глазами
сердито косился на громадное
яблоко
потому у него и получилось такое
обиженное выражение «лица»...
он

ведь

—

—

не

мог

еще

ОТКУДА

ТЫ?

Наша соседка, Марья Петровна, поехала в
отпуск в деревню
там у нее родные, в деревне. Поехала одна, а вернулась с племянницей
Тоней. Поезд в Москву пришел поздно ночью,
ж Тоня ничего не видела и сразу легла спать.
А утром тетя Маша сказала:
Я, Тонечка, ухожу на работу, а ты смотри, сиди дома, никуда не ходи; у нас тут во
дворе мальчишки озорники ужасные!
И ушла.
Тоня вымыла чашки, подмела и села к окошку смотреть на Москву. Но перед окном стоял
высокий белый дом и заслонял всю Москву.
Тогда Тоня надела платок и через кухню вышла
—

—■

18

двор. Какой чудной двор: травы пет, земля
твердая, со всех сторон высокие стены и наверху маленький кусочек неба, будто синий по-

во

толок.

Ребята во дворе играли в «салки», а когда
увидели Тоню, обступили ее и стали разглядывать и расспрашивать.
Ты чья?
спросил один.
Тетимашина,
ответила Тоня.
А как тебя зовут?
спросил другой.
Тоня.
А ты откуда?— спросил третий.
А мы,
важно сказала Тоня,
пз кол—

—

—

—

—-

—

—

—

—

хоза.
—

—

—

Колхозница,.колхозница!
закричали
Колхозница, почем молоко?
—

все

сразу.
Тоня сильно обиделась и как топнет ногоіп
Что вы дразнитесь? А еще городские.
Она махнула платком.
Ну вас, озорники, хуже деревенских!
—

—

—

Ага, ты ругаться! Ладно, ребята,
Борька,- сейчас я ее посажу!

—

зал

—

ска-

—

Он подошел совсем близко к Тоне.
Ну-ка, колхозница, скажи-ка, а трамваи
там есть у вас?
Тоня молчала.
Нету, тихо сказала она потом,
трамваев!
—

—

и

—

—

Все зашумели:
—

Нету, нету!..

Тогда Токя
—

есть?

догадалась.

тракторы,

А

—

спросила

она,

у

—

вас

Ребята притихли: чего нет, того нет!
Постой, крикнул Борька,— а автобусы
у вас есть? Что!
Но Тоня не растерялась.
А грузовики у вас есть? У нас два,
—

—

—

большущие!
Тут все

засмеялись:

Тоже
Тише!
Петька.— Я
—

—

троллейбусы
Тоня

спросила!

—

У нас их тыщи-тыщи!
скомандовал
самый старший,

спрошу!
есть

села

на

под платком.

А у
Вот она
А у
—

—

лился
—

—

—

грабли!

Ну,

а

ступеньку

и

сложила

руки

комбайны есть?
какая, никак ее не переспоришь!

вас

нас

Борька.

А у
А у

Ну-ка, колхозница,

у вас?

мотоциклетка

есть!

нас

молотилка.

нас

такси, автомобили!
ж! А у нас сеялки,

что

—

похва-

конные

Ничего не могли поделать ребята с Тоней,
Они отошли в угол двора и стали советоваться.
15

А Тоня спокойно сидела на ступеньке. Потом
ребята вернулись.
Пойдем с нами!
Куда это? спросила Тоня и пошла.
Ребята повели ее через переулок к тому
высокому дому, который всю Москву заслонял.
А внутри там каменные лестницы, двери со
звонками, по углам кувшины для окурков.
Не побоишься полететь,
сказал Петька,
мы тебя дразнить
никогда не будем!
и открыл низенькую дверь.
Тоня увидела маленькую комнатку, вроде
клетки, и удивилась: неужто такие махонькие
комнатки бывают?
Куда полететь? спросила Тоня.
Смотри сюда, -сказал Петька. Видишь,
кнопки? Шестую кнопку нажмешь и полетишь!
Вон туда,
показал он,
на самый верх!
А Тоня уже слыхала про подъемные машины, ей тетя Маша еще в деревне рассказала,
и она не очень испугалась.
Она зашла в комнатку и стала разглядывать
на
стенке кнопки. Вдруг ребята захлопнули
за ней дверь.
Пустите!
закричала Тоня.
Пустите,
я тете Маше скажу!
Нажми, нажми шестую кнопку,
орали
ребята сквозь решетку, привыкай к Москве!
—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

іѳ

2 Антон

и антоновка

«ЗДАТЕЛЬСТВО

тчмРоссийская государственная
детская библиотека

^.

Тоня рассердилась, поднялась на цыпочки
и
как нажмет на шестую кнопку— загудело,
зашумело, и вся клетка, вместе с Тоней, стала
тихо

подниматься.

зашумели ребята
лестнице на шестой
этаж встречать колхозницу.
Ребята бежали быстро, но машина обогнала
их, и когда Петька первый добежал до шестого
этажа, машина была уже там, и Тоня толкала
—

Полетела, полетела!
ног бросились по

—

и со всех

тяжелую дверь.
Нажми на ручку, Тоня,
Петька запыхался
и
не
мог
говорить,
она
откроется.
Нажми!
Знаю без тебя,
ответила Тоня, вышла
из клетки и, не
глядя на ребят, стала спу—

—

—

—

—

скаться по
—

лестнице.

Тонечка,

—

Борька,
будем, ты

сказал

—

испугалась?

Мы тебя дразнить не
не бойся!
Ничего я не испугалась,
ответила Тоня.
Я когда на самолете подымалась, страшней
было! А это что!
На самолете?
ахнули ребята и побежали за ней.
На настоящем самолете?!
А то на каком же? К нам в колхоз
прилетал самолет и катал всех
и стариков и
ребят, и я летала! Вот там да!
Ребята во все глаза смотрели на Тоню.
—

—

—

—

—

—

—

—

—

18

—

к

ней.

Тонечка, расскажи, Тонечка!

—

пристали

Они вернулись во двор, сели на ступеньки
Тоня начала рассказывать.
И сразу она стала самой важной фигурой во
дворе.
и

СТЕКЛО
(РАССКАЗ БРИГАДИРА)

Расскажу про огородную бригаду, как мы
копали. В моей бригаде шестнадцать
человек: тетя Дарья, тетя Дуня, тетя Марья,
тетя Лукерья,
и
Палага, и Мариша, и две
парники

Шурки,

внучка

и

его

Петрусь,

Паня

—

в

и

старик

книжке

Поликарп,

они

у

меня

и
все

переписаны...

мы всей бригадой
берег Нары. Снег сошел,

Весной

на

вышли
только

с лопатами

по

ложбин-

и овражкам валялись забытые сугробики.
Наша тихая Нара раздулась и текла быстро,
с шумом.
Она переливчато блестела, так что
больно было смотреть. А по голубому небу
плыли
редкие облака, как льдины по реке.

кам

20

Везде светло,
словом

—

Вот

—

черной

от

земли

идет пар, одним

весна.
наш

участок,—

сказал

я

лопатой

и

Нам от правления задание: заложить
эту весну ни много, ни мало
восемьсот
рам. Тут и огурцы, тут и помидоры, тут и
показал.

—

в

—

арбуз.

Арбуз

—

русь.

А я
Паня.

его

—

зала

А

—

зала

это

любитель,

я

отродясь

больше

не

насчет

Дуня.
То-то, сказал

отведывала,—

помидорчиков,

Лучше

зяева.
—

—

Дуня.

сделаем

—

себя ругать
нас
срывщиков

сами

У

—

как

скаа

следует.
хо-

получим.

будем.

—

—

полные

больше
нет,

ска-

любители,

все мы

поработать
бригадном участке

придется

нам

нашем

на

хуже

я,

—

—

Пет-

сказал

—

тетя

сначала

Мы

я

—

сказала

А

тетя

Это верно, бригада у меня боевая.
Хорошо. Наметили мы на солнечной стороне ряды, поплевали на руки, стали копать.
Земля мягкая, послушная, на лопату берется
легко.

Пахнет
силы

А

от

от

того

нее

запаха

на колхозном

хорошо,

даже

прибавляется.

дворе

тем

как

будто

временем столяры21

старички рамы для наших
вают. Леса у нас много

парников

—

все

сосна

сколачи-

да

лист-

венница.

Шаркают рубанки

пахучим доскам, дестружки,
по долотам молотки
постукивают,
седые бороды старичков над верста-

мотаются
ками

—

по

пружинами

ревянными
орет пила,

кипит

завиваются

работа!

И так у нас все шло гладко: котлованы
вырыли честь по чести, как полагается
метр
шестьдесят
поперек,
девятнадцать
вдоль,
семена
собрали хорошие капусту белорусскую и раннюю номер первый, морковь ыантскую и даже «шантенез- немного, а огурцы
муромские...
Уже и пар у б ни врубили в котлованы, и
рамы делаются, и план выполняется, как мы
намечали, и вдруг все дело остановилось.
—

—

—

—•

Получилось это вот как.
Ну, бригадир,
сказали столяры-старич—

ки,

—

клять

—

давай

стекла.

будем.

Рамы

ваши

готовы.

Осте-

Хорошо.
Собрали мы Поликарпа. Он человек толковый и член партии. (Мне от бригады отрываться невозможно
самая горячка.) Дали ему
денег, бумаяску от колхоза с печатью
поехал.
В область съездить, обернуться
один день.
Не подвели столяры.

—

—

—

22

А тут проходит
кончается

хорошо!
—

Дуня.

—

Не

—

нет

день,

и

ограбили

два,

и

старика?

ли

Не потерялся ли?

—

и

третий

Поликарпа.

нашего

нет

и

—

сказала тетя

сказала тетя

Город громадный.
Бывалый, не потеряется,

Не-

Дарья.

—

сказал Петрусь.
И верно
не потерялся.
На четвертый день приехал и сразу на
бригадный двор.
Вот деньги, вот бумажка,
сказал
он
сердитым голосом.
Весь город избегал. Нету!..
Да ты что, отец? закричала тетя Дуня.
Хорошо ли искал? напустилась тетя
Палага.
А еще партейный!
сказали обе Шурки.
Все насквозь обшарил!
ответил Поликарп сердитым голосом.
Ни осколочка пузырявого.
—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

Через это и
Прощай,

—

остановилась вся наша
—

сказала

тетя

Палага,

работа.

—

огур-

прощай помидорчики!
Заскучала бригада. Ждут котлованы у Нары,
ждут рамы в столярной, семена в амбаре... А
цы муромские,

время не ждет,
Что делать?

и наш

план

посевной

ломается.

23

Ведь

рассказываю не выдуманное, а все
так в точности и было прошлой весной.
Блеснет осколок где-нибудь
смотреть спо^
койно не можем. Бутылка подвернется, думаешь
стекло! На стакан взглянешь
стекло! На
улице на окошки поглядываешь
стекло! Поя

—

—

—

—

мешались

мы

на

том

стекле...

Вся бригада думает, как нам: из беды выбраться.
Надо,— сказала тетя Дарья, собрать
■—

со

—

колхозу.
Много ли будет?
Все-таки объявили мы через правление

всего
—

сбор

стекла.

без

Парниками
отказа
—

заинтересованы. Колхозники
стекла из зимних рам.
говорили они, -до зимы да-

все

повынимали

Берите,

—

—

леко, а там достанем.
Теми кусками застеклили мы сотни полторы,
то
есть процентов
двадцать против плана.
Аккурат один ряд и вышел.
Как сделали мы этот ряд, набили навозом,
засветились на солнце стекла да паром подернулись изнутри, так нам еще хуже стало: эх,
думаем, если бы все ряды так!
И вот к вечеру прибегает ко мне Петрусь.
Панченко, ей-богу...
и даже за
руку
—

схватил.
24

—

Я

спрашиваю, о чем речь,
догадался. Петр— парень не баламут,
молец, зря за руку хватать не станет.
и

не

—

-Ну?
Ей-богу,

Панченко,

—

закдадай

лошадь, поедем в Нару.
В Нару? Придумал! Да я
нету ничего!
А я говорю поедем! Только
—

там

сразу

комсо-

скорей
был

—

скорей!
Нетерпенье на него напало.
Запрягли пегого жеребца, поехали. Петр
—

подгоняет, торопится.
В чем дело, Петру сь?
Там видно будет,
отвечает
Петр.
Только бы скорей! Солнце-то вон уж где!
Проехали сухую балку, старый лес, а оттуда уже и элеватор нарский виден.
Только если ничего не выйдет, никому
не говори, ладно?— просит Петр.
Ладно. Жеребца пожалей.
Ничего!
И все понукает.
В городе Петрусь коня придержал, поехали
коня

—

—■

—

—

—

—

—

—

шагом.

Петр

стал вывески

читать:

Парикмахерская
„ГИГИЕНА"
25

Районная контора
связи

Редакция

газеты

„Колхозный путь"
ЗУВноЙ

к

ВРАЧ

И еще разные.
Вывески длинные, Петр
тому же солнце зашло, и
Ага, вот она! вдруг
—

—

читает

плохо

медленно,

видно.

обрадовался Петр.

ФОТОГРАФИЯ

„чудо*
УДОСТОВЕРЕНИЙ,

МОМЕНТАЛЬНО ДЛЯ

а также

УВЕЛИЧЕНИЕ В ЛЮБОМ РАЗМЕРЕ.

рассердился на Петьку:
Ты что, ошалел? Сниматься вздумал

Тут
—

я

во-время?

А Петька:
Не серчай,
—

Привязывает
в «Чудо».

меня
26

не

серчай!

лошадь

к

столбику

и

не

ведет

А. фотограф старенький, лысенький, и аппарат у него тоже старенький. А стены и потолок все из стекла сделаны
аккурат парник
—

теплица

пли

посмотрел на эти стеклянные стены
так даже руки зачесались.
Пройдите, говорит старичок, в ателье.
Накинул на себя черное одеяльце, засуеЯ

как

—

—

—

—

тился:

Вам кабинетно или так просто, открытками? Фон замечательный, не угодно ли: лунная
—

ночь

в

—

ни

Крыму?
Нам, говорит Петрусь,
—

чему. Мы

к

за

—

лунная

ночь

делом.

Старичок сбросил

одеяльце и посмотрел на
очки, потом поверх очков, потом
поднял очки на лоб. Так они на морщинах и
держались.
Вон те пластинки,
сказал Петр,
что
снимок
делается, они как, оставляются при
себе или в ^тиль загоняете?
Ежели по личному делу,
сказал старичок,
то пожалуйте во внутреннюю комнату.
Ты, бригадир, погоди здесь, ладно?—
сказал Петька.
Они прошли в заднюю комнату. А я, бритадир Панченко, остался сидеть, как дурак, в
нас

сквозь

—

—

—

—

—

—

—

ателье.
27

Что он затеял?
Я прочитал
плакат:
«Во
время
съемки
просьба замирать и не шевелиться», перебрал
снимки на столе, поискал
знакомых, понюхал
бумажные цветы, а больше все на стеклянные
стены смотрел. Вот это стекло!

Наконец,

Петр

вышел

и

голосом:
—

Панченко,

иди

сюда,

сказал

веселым

давай

таскать,

дело сделано.

В задней комнате целыми штабелями сложены были плоские картонные коробки. Пыли
на них
жуткое дело! Мы стали их таскать и
укладывать на нашу телегу. Таскали до поздней ночи. А домой вернулись
совсем светло
—

—

было.
Вот
В

и

тех

все.

коробках

стеклянные

граф
Ему

были негативы
такие
пластинки, снятые. Старичок-фото-

накопил
они

не

их

—

немало

нужны,

а

нам

и

отдал
очень

за-дешево.

даже приго-

дились.

Смывать их еще пришлось.
Всем колхозом на речке отмывали

эти

не-

гативы.

На свет посмотришь
там разные купцы,
генералы, чиновники...
Ну, мы все это в речку и спустили...
—

28

—

том

к

сообразил?—
Петру бригада.
Как

же

ты

приставала

по-

просто,
ответил
Петру сь:
прошлой осенью, как приезжал к наш фотограф
из газеты, я у него все расспрошад и разглядел, как съемки делаются. А сейчас вспомнил.
И все?
И все,
ответил Петру сь.
Чего же вам
—

А

очень

—

—

—

—

еще?

—

—

МАШИНА
окна, высокие, с голубыми занавесэто инженеровы
окна. У нас в доме
много
инженеров, но этот, наверно, особенно
важный
за ним каждое утро машина приезжает.
Шофер гуднет у парадной, выходит
инженер, и все смотрят, как он выходит
невысокий, в кепочке, с трубкой, брови насуВон
ками,

те

—

—

—

плены...

по

Он резиновый инженер, то есть специалист
резине и изобретает разные вещи. Самое

главное, он изобрел шины для автомобилей,
такие, что можно по песку ездить, или по болоту, или в гору. Про них и в газетах писали.
Вот у нас какой инженер живет!..
31

Ребят у нас тоже много, а главное, с соседнего двора еще приходят. У нас песок хороший насыпан для детей, вот они и приходят
на

наш

песок.

Раз приехал инженер
а машина у него
не
черная, как раньше, а серая, и блестит,
будто мокрая. И у парадной не остановилась,
а завернула в ворота
и во двор!
Проехала
под бельевой
веревкой, обогнула песочную
кучу и затихла под инженеровым окном.
Все ребята, конечно, сразу все побросали
и окружили новую машину.
Щелкнула дверца, вылез шофер, сказал
«до свиданья» и ушел. Совсем ушел
домой.
А машина осталась.
Инженер стал на подножку и весело сказал:
Хороша машина?
Хороша ! закричали ребята, а некоторые
даже стали тоже на подножку взбираться.
А вон и марка
«ГАЗ», сказал Борька,
который стоял спереди машины и смотрел, как
в
черном крыле смешно отражаются двор,
окна, ребята...
Иткенер нажал кнопку в руле ту-ту!
и Борька шарахнулся, будто машина поехала
—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

на

него.

Все
—

32

засмеялись.

Еще! Еще!

—

Но инженер
думался...
А ребята
шину.

больше гудеть

стали

говорить

Серенькая! сказала
ленькая Верочка.
Лучше той, черной!
А его оштрафуют,
—

—

—

—

—

того

—

—

—

Антон

и

про

стал,

а

новую

совсем

еще

сказал

Димка.

зама-

ма-

сказал
Петька с
двора,
потому что не езди без номера.
А почему она не фуркает?
Не видишь, мотор выключен.

—

о

не

антоновка.

Борька погладил черное крыло:
Прежняя «Форд» была, теперь «ГАЗ» Г
Инженер вынул трубку изо рта.
Вот что, ребята,
сказал он:
машина
—

—

у

нас

—

есть,

Поэтому

а

она

квартиры для
пока

что

—

нету.
дворе...

нее пока что

будет

жить

во

Ребята зашумели во-всю. Одно дело машины на улице
там они катают быстро, а
если где и постоит, то недолго, и всегда в ней
шофер, и нельзя как следует все разглядеть.
А тут машина все время будет во дворе
это
совсем другое дело!
Поэтому, дети, я вынужден попросить
вас к машине не подходить. Да, да, совсем не
подходить!
И инженер сошел с подножки.
Вот это номер! Сразу стало тихо, и все
—

—

—

—

стали

невеселые.

Потом Борька сказал:
Что мы, маленькие, что ли? Не понимаем,
что ли?
В том-то и дело, что маленькие,
сказал
инженер и пошел к себе.
Он хитрый: он сел у окна, чтоб ему все
видно было, и если кто трогал машину, инженер грозил пальцем.
Ребята отодвинулись от машины. Если он
такой, то и не надо! Стали играть в летчиков.
Но игра не налаживалась. Машина так блесте—

—

34

—

ла

и

бензином,

пахла

Борька

что

просто невозможно!

сказал:

переждем. Вот он уйдет, тогда...
кучку и стали ждать. Ждали,
ждали, оглядывались на инженеровы окна
сидит! Пишет чего-то. А вечер ждать не стал
стемнело. И машину плохо видно, и окна наМы

—

его

Собрались

в

—

—

электрическим

полнились
стали

звать

разные

Борька!

—

светом,

и

из

окон

голоса:

Димочка-а!

—

Вера-а!
Домой! Спать!
Пришлось итти. В последний

—

—

лись

дети

всем

рано

на

Ему хорошо,
ве

его

и спать

такого

раз оглянуинженера в окне...
не гонят спать, когда еще сони капельки не хочется. Раз-

машину,

на

переждешь?

сказал
Борька, мы завтра
рано, раньше всех!..
А инженер еще долго сидел над книгами,
наверное часов до двенадцати. Перед сном, закрывая окно, он посмотрел на темную машину
и тоже подумал: «Надо завтра пораньше подняться.
А буду уходить, попрошу дворника

Ничего,

—

—

—

встанем

последить!»
А

Солнце
з*

так, что проснулся
стояло высоко,
со
двора

вышло

поздно.
доносились
он

35

ребячьи

голоса. Инженер сразу вспомнил про
машину и, сунув ноги в тапки, подбежал к
окну. Так и есть
ребята возятся у машины!
Инженер рассердился, высунулся из окна,
поднял палец и хотел уже покричать на ребят.
Вдруг палец его опустился. Кричать он не
стал: Борька и
Петька стирали с подножки
вчерашний след инженеровой ноги, Димка чистил ручку дверцы, а Верочка, выпятив губы,
дышала на фонари и подолом коротенького
платьица протирала круглые стекла. При этом
она озабоченно говорила:
Надо ей глазки протереть...
—

—

Инженер

тихонько

отошел

от окна.

ПЕЧКА
Пошли мы с Федей купаться; он нырять
мастер, а я не знал, и надо было мне выскочить:
А ну, кто дальше нырнет?
А ну!
Он бултых в воду, я бултых в воду. Терплю, терплю, терплю, больше не могу, вынырнул,
ух, как хорошо дыхнуть! А его нет. Я кричу: «Федя, Фе-едя!>
нету, только вода блестит.
Я испугался: «Фе-едя!», а он высунул голову из воды, смеется, и капли серебряные
—

—

—

—

падают.

А я тебя перенырнул!
Развалились мы на песке, смотрим
смотрим на реку, греемся.
—

на

небо,
37

Расскажи чего-нибудь,
пристал Федя.
тебя перенырнул, должен!
Не знаю, чего ему рассказывать. По реке
дрова плывут, большие поленья, я и вспомнил:
Вот я тебе про дрова расскажу. Жил-был
старичок один в глухом месте, где календарей
—

Раз

—

—

я

—

нет...

Это что дни срывают? У нас есть!
У вас есть, а у того старичка не было.
А ему надо знать, когда воскресенье. Вот старичок догадался, отобрал себе шесть полешек
и каждый
день полено на печку закидывает.
Как все шесть на печке, значит, завтра воскресенье.
Федька сыплет на меня горячий песок, насыпал горку и сказал:
И у нас такая печка есть!
Все у него есть! Я встал, песок побежал
—

—

—•

по

коленям.

Не мо?кет этого быть!
А вот не вру, приходи к нам вечером!
Пришел я к ним вечером. Дома один Федя,
у окошка столбики решает. Темно становится,
ходики тикают, на стене действительно календарь белеет, посреди избы печь возвышается.
Печь, как печь, в потемках ничего особенного!
Показывай печку!
—

—

—

38

ІУ]'

'

'/'

0щ\Л

'•■']

"'!■

—

наши

Погоди,

—

приходить

Посидели

говорит

будут!

Федя,

—

смотри,

как

смотрим, как
заря остывает и
в
синее
переходит.
По земле скользит что-то большое, белое
это
стадо гусиное на ферму возвращается-, потом
прошло громадное овечье стадо
чабан впереди, и овцы за ним серым облаком; потом коровы прошли, хлопают себя хвостами по бокам и мычат
на разные
голоса...
А небо все
синеет, синеет...
И вот скрипнула дверь
Федькин отец с
работы пришел.
Он зажег электричество и сразу к печке.
Нашарил в жерле уголька
раз!
черту на
печке провел
и
только
после
этого со мной
мы

у
красное

с

ним

окна,

—

—

—

—

—

поздоровался.
Потом пришел Федин старший брат, Антон.
Он сразу к печке, нашарил уголек
раз!
черту на печке провел и со мной поздоровался.
Потом пришла Федькина сестра Мариша.
Она сразу к печке, нашарила уголек
раз!
черту провела и за стол села.
Федька смотрит на меня, а я на всех и на
печку. Пригляделся
вся печка
исчиркана со
всех сторон.
Это вы зачем же так, Аким Федорович?
спрашиваю у старика.
—

—

—

—

—

—

40

—

Аким Федорович улыбается в бороду:
Зто мы на ней трудовые дни замечаем.
Трудодень заработал, ставь сюды, отмечай!
А не лучше ли вам в книжечку?
В книжечкуэто особо,
ответил стаішк,
только мы меж собой соревнуемся и на
печке нам сразу видать, кто кого одолевает.
Ровно как на доске какой!
Тут пришла хозяйка, Федькина мать, и, слушая наш разговор, покачала годовой:
Всю печь замарали, бессовестные!
Потом подошла к печке и нашарила уголек.
—

—

—

—

—

—

—

—

И

Где тут

тоже

мои

деньки

поставила

трудовые?

яшрную черту.

ЛИЗКА-ХУДОЖНИЦА
На переженке отрядная
зала:
—

Кого

Для колхозной
выделим?

вожатая

газеты

Ольга

ска-

художник нужен.

мы

Наше звено
Колька Циркуль.
—

выделит, наше!
закричал
У нас Володька здорово
—

—

рисует!

Лизка лучше!
Соломина.
Володька тракторы умеет!
А Лизка
человеков!
Пойдешь, Карпова? спросила Ольга.
Лизка тихо сказала:
Пойду, если тетка Серафима пустит...
—

А

вот

обиделась

нет,

и вовсе наша

звеньевая

—

—

—

—

—

—

—-

Лизка хотела сразу итти после школы, но тетзадержала. Она все заставляет Лизку делать
по хозяйству. Сейчас Лизка стирает Васяткины
пеленки. То и дело она убирает локтем падаюка

щие

на глаза волосы и

оглядывается на окна

—

ли? Как нарочно, быстро темнеет. Вот
посерели... вот посинели...
Лизка выжала последнюю пеленку, встряхнула, повесила у печки, вылила воду и достала из-за зеркала цветные карандаши. У нее
три штуки: желтый, зеленый и красно-синий,
так что можно даже считать четыре.
Ты что?
спросила тетка Серафима.
Лизка надела галстук и обмоталась платком.
темнеет

окошки

—

—

—

Надо.

Никуда ты не пойдешь!
крикнула Серафима.
Нацепила на себя ошейник, бесстыдница! Возьми Ваську!
Она протянула Лизке
—

—

—

—

маленького, тот заболтал кривыми ножками,
заревел.
Не возьму,
сказала Лизка
решительно.
А вот пойду! Надо мне.
Серафима не ожидала от тихой Лизки такого упрямства. Она положила сына в люльку
и, застегивая кофту, бросилась к Лизке:
Бессовестная!.. Да я тебя...
Лизка вскрикнула и выскочила из избы.
В воротах она наткнулась на дядю.
—

—

—

—

43

—

не

Ух, ты, какая!

убила!
Дядя,

—

сказал

Степан.

—

Чуть

быстро заговорила Лизка, меня
отряд выделил, меня отряд выделил, а Серафима не пускает, а я все дома сделала и убралась, и отстиралась, она не пускает, а меня...
Дядя нагнулся к Лизке:
Она и на меня нынче взъелась ни за
что,
сказал он.
Ну, раз отряд послал*- крой!
А с теткой мы сладимся. Покричит
и
отойдет. Не бойсь!
Ветер гонит лохматые облака. Луна то показывается, то закрывается. Слабый голубой
свет
проходит над деревней, потом набегает
синяя тень, и так все время меняются бледный свет и густые тени. За церковной оградой
шуршат голые деревья. Ветер срывает с них
и бросает на Лизку последние сухие листочки.
Сквозь ограду на Лизку косятся темные кресты
могил. Тускло блестит купол. Лизке
страшно,
но она идет
отряд послал!..
От церкви близко. Под горку спуститься
и правление. Лизка быстро бежит вниз. В коробочке гремят карандаши. Вот засветились
вдали окошки.
Лизка добежала. Здесь светло и тепло. Она
увидела за столом комсомольского секретаря
Данченко, Ольгу, и страхи ее пропали.
—

—

—

—

—

—

—

—

—

44

Данченко

На
коротень-

выводит кисточкой заголовки.

волосатой его руки тлеет
Он оглянулся:
Тебе чего?
Лизка часто дышала:
Меня... отряд...
Ольга перебила*
Да это художница наша! Ты просил...
А, очень приятно!
Данченко выпрямился.
Милости просим! Какая ты маленькая!
Ну, раздевайся. Что так поздно?
Лизка развязывает платок:
А женя тетка не пускала. А я боялась
как, ужасти!
Чего ж ты боялась?
А темно!
Она смущенно улыбается.
И мерещится...
Лизка забралась на лавку, встала на коленки и выложила карандаши.
Эге, да у тебя и краски есть, обрадовался Данченко.
Гляди: здесь нарисуешь свинарник. Наш свинарник, что около конюшни,
знаешь?
Лизка потянула носом.
«толе около

трубочка.

кая

—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

-Угу.
Ну-с,

нарисуешь свинарник, в свинарпоросята и матка. А матка парасюка
грызет. А посередке нарисуешь свинарку
—

нике

—

45

спит

она

и

ничего не

видит. А из носа выле-

хр...
храпит, значит.
У нас на корабле всегда спящих так рисовали.
Только чтоб похожая была
тютелька в тютельку! И сверху напишешь так вот: «свинство», а здесь внизу: «над свиньями».
Ладно,
говорит Лизка,
устраиваясь,
чтоб удобнее было рисовать.
А на кого потают такие

—

хр... хр...

—

—

—

—

—

хожую?
Свинарку Толмачеву знаешь?
Дай-ка я тебе очиню!
Вдруг Лизка молча слезла с лавки
собирать карандаши.
Что же ты?
Данченко вынул из
перочинный нож и щелкнул лезвием.
—

—

—

На
и

нее!
стала

кармана

Лизка покосилась на нож.
Не будуі
Как это не буду?
удивился Данченко
и
схватил
ее за
концы галстука.
Почему
такое?
Лизка молчала, двигаться она не могла
Данченко держал ее крепко.
Потому... Толмачева, наконец, сказала
—

—

—

—

—

—

она,

—

—

моя...

тетка.

Данченко отпустил

ее:

Тетка?
На чужую хоть на кого нарисую,
тетку не буду. Она родная!
—

—

46

а

на

поросят испортит,
сказал
тебе и будет родная!
Тогда Лизка сказала:
Она дерется. Узнает
изобьет.
Она

—

ченко,-

—

нам

—

Дан-

вот

—

—

знаешь, какая деручая?
А это,
Данченко поднес
Лизки конец ее галстука,
это
—

—

—

к

Она,

самому носу
ты

для

чего-

носишь?
Лизка посмотрела на красный кончик, потом на Ольгу; Ольга сказала:
Тебя кто послал? Отряд! Отряд и отвечает.
Лизка опустила голову и долго в задумчивости
перебирает карандаши в жестяной ко—■

—

робочке.
Данченко сказал:
Ну?
Лизка забирается
—

тями
—

в

стол

и

лавку, упирается лапозабоченно оглядывает газету:
на

Где рисовать-то?

молодец,
хлопнул ее по плечу
Данченко,
это я понимаю!
И Лизка, высунув язык, старательно рисует
и
свинарник, и свинью, и поросят, и свою
тетку Толмачиху, а Данченко и Ольга смотрят,
как это у нее все ловко получается. Особенно
хорошо вышла сама тетка
и
нос такой же
длинный, и брови черные, и платье такое, с
—

Вот

—

—

—

цветочками,

и

все...
47

Газету вывесили.
В обед собрался народ,
свежего
.—

—

—

Ой,

не
—

—

номера «На правильном

пути»

Гляньте, Толмачиха! Ей-богу!
Как живая!
Ишь разделали

могу!

Ай да
Газета

ее!

А нос!

А

губищи!

ударница!
—

наш

справочник,
сказал стаона справляет чело-

Трифон Степаныч,

рик

все толкались около

—

—

века.

Толмачиха идет!
закричал кто-то.
В столовую вошла Серафима. Все притихли.
Федотовна налила ей супу. Толмачева глотала
ложку за ложкой, ничего не замечая. Наевшись, она подошла к стене и сдвинула черные
—

брови:

—

тут прописано?
погляди, Серафима, чего нарисовано,
сказал Трифон Степаныч и палкой
показал на Лизкину карикатуру.
Все расступились. Серафима пригляделась:
поросята, свинарник... Вдруг она покраснела
и протянула руку к рисунку
сорвать!
Трифон Степаныч схватил ее за локоть.
Не трожь! Вещь общественная! Не спи
другой раз на работе!
Кто-то хихикнул.
—

—

Ну-ка,

чего

Ты лучше
—

—

—

48

НАД свиньями
4

Антон

и антоновка.

те,

Серафима

оглянулась, крикнула: «Чего ржевыбежала из столовки.
После школы к Лизкиному дому двигался

идолы?»

и

Впереди звеньевая Маруська
Лизкой, за ними Шурка с Клавко%

целый

«взвод».

Соломина с
Васька и всеостальные. Подошли к избе. Маруська толкнула Карпову:
Ну, ты иди, а мы обождем! Если тронет, мы сразу.
Мы сразу!
сказал Васька и погрозил
Лизкиной избе кулачком.
Ребята остались на улице. Лизка прошла
крыльцо^ только открыла дверь
тетка бросила
самовар (она самовар собиралась ставить) и
—

—

—

—

на

нее:
—

Ах, ты, негодница! Родную

рить! Думаешь,

я

узнала,

не

тетю

кто

позо-

меня

на-

мазал?!
И хвать ее за руку!
Лизка закричала.

Открылась

дверь.

Ворвались ребята.

Тетка

опешила.
—

—

руся.

А вы-то,
растерялась она,
чего?
Не смеешь Лизку бить!
крикнула Ма—

—

—

Она нашего звена!
выскочил Васька.
Он прыгал перед Серафимой, как петушок.
Серафима отпустила Лизку.
—

50

—

—

сюда!

Какого

такого

звена? А ну, марш

от-

Васька шарахнулся, Маруся обняла Лизку.
Никакой не марш, а не смеешь драться!
Мы на тебя в правление нажалимся.
В люльке заплакал Васятка. Серафима взяла
его и сердито спросила:
А почему она меня позорит?
А не спи на работе!
крикнул Васька
—

—

—

—

издали.
—

А

Маруся.

маленького

в

ясли

отдай!

—

сказала

Чтоб Лизке легче было! Она сама еще
маленькая!
сказала Шурка.
Серафима покачала головой:
Как же, вот сейчас пойду и снесу его
в ясли!
А попробуй!
Как Серафима ни гнала пионеров, они не
уходили. Расселись, точно званые гости, по
лавкам и агитируют.
Что за напасть?
Серафима села усталая на кровать.
Вот еще тоже, учить пришли!
А не злись, тетка Серафима. Давай мы
тебе лучше самовар поставим,
сказала Маруся и взялась за трубу.
А я с маленьким посижу,
сказала
Клавка.
Ух, ты, глазастенький!
—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

Когда Степан, Лизкин

дядя, пришел с раудивился: в избе полно ребят,
все сидят у стола, Серафима поит всех чаем и
рассуждает:
Ребята, вы на меня не обижайтесь!
Злость во мне отчего? Оттого, что хлопот полон рот,
и на ферме, и дома, и с маленьким,
и с ней вот,
она показала на Лизку.
Попытаю, сделаю по-вашему, может, верно лучше!
и, завидев мужа, сказала:
Ладно уж. Садись
с нами, налью чашечкуСтепан сел около Лизки и, отхлебнув из
блюдца горячего, сказал:
Я тебе, Лизка, говорил: тетка у нас хоть
и злая,
но,
он
откусил кусочек сахару,

боты,

он

очень

—

—

—

—

—

—

—

—

отходчивая!..

—

ЧУДО НА КАРАЧИХИНСКОЙ
ДОРОГЕ
Пойду
не

найдет.

работать,

в

—

сад писать!
А то дошло
вот

мы

как

Авось,
до
с

там

того,

ним

Федя

что

женя

мешает

подружились!

В саду цветет вишня. Деревья в розовом
снегу, будто вернулась зима.
Лепестки падают на тетрадку, прилипают
к чернилам. Кружочки света золотыми рублями
лежат на странице. Иногда на такой
«рубль»
садится бабочка, и дрожащие крылья ее начинают
зеленовато
светиться.
Иногда через
«рубль» красным огоньком поползет божья
коровка. Деловито гудят пчелы, занятые медозаготовительной кампанией.
Тихо. Слышно,
как спешит перо по бумаге...
53

Но

длится

тишина

над ухом ударили
ты

недолго.

вон

Нашел

Между

звенит

где!

все-таки

меня

стволами

И

вот

будто

колокол.

Я тебя ищу, ищу,—

—

а

в

—

колокол,

ведь какой!

вот

белая

мелькает

—

рубашка.

Федя весело бежит ко мне, размахивая удочкой-самоделкой.
Пойдем рыбу ловить. Гляди, я себе
какую сделал!
—

Испугались бабочки, разбежались божьи
сердитей загудели пчелы...

коровки,

Пойдем

речку, я место знаю, ох, и
клёв там, только вытаскивай!
Некогда мне, Федюша, работать надо.
Он синими глазами недовольно смотрит на
тетрадь.
Пойдем на речку! Леску, гляди, я от
Воронка надергал. Эх, и хвостище у него,
Федя широко разводит тонкие руки,
вот
такой!
Он задел удочкой за ветку, дождем посыпались
лепестки, «рубли» забегали по стра—

на

—

—

—

—

нице...
—

—

А
А

когда

писать

я

ты

пиши.

не

Разве ты счетовод?
Он дергает меня
54

за

буду?

Что

ты

рукав.

все

пишешь?

—

Вот

и

наживка,

—

он

показывает спичеч-

ный коробок.
Не открывай, я там мух наловил!
Какая уж тут работа! Я захлопнул тетрадь,
и мы пошли.
Федя весело бежит впереди и
—

напевает

что-то

неразборчивое,

понятное

толь-

ему самому
он поет песню собственного
сочинения. Потом мы долго бредем вдоль берега
к заветному месту, где клёв такой, что только

ко

—

успевай

подсекать.

И вовсе неинтересно писать,
говорит
усаживаясь на корягу и разматывая
удочку,
я и в школе писанину
не
люблю!
Он насадил на крючок мушку и закинул.
Вот что, Федя,
говорю я:
ты
взял
бы сам и написал бы. Попробуй!
Федя шопотом, чтобы не распугать рыбу,
—

—

Федя,

—

—

отвечает:
—

гляди!
—

—

—

Что

ты,

Нет,

умеешь,

когда шли!

я

не

умею! Сейчас клюнет,

ты

вон

и

песню

сочинял,

Тише!
Он долго, высунув язык, смотрит на поплавок из гусиного пера и пробки.
Не клюет чего-то! Это мы ее разговором на—

—

—

пугали!..
И, свистнув удочкой,
Но

56

я

не

отступаю:

закидывает подальше.

Не напишешь,

—

так

я

с

тобой

и

водиться

буду!
Солнце поднялось высоко, клёв совсем
плохой, мы возвращаемся с «богатым»
не

вом

—

Федя

рыбки.

ких

Федя

несет

веревочке три

на

оглядывает

стал

уло-

малюсень-

добычу.

А как они называются, знаешь?
Напиши
чего-нибудь, тогда скажу!
Вот пристал,
сердится Федя,
не люблю я если!
Мы расходимся.
Федя бежит к себе, корявая удочка подпрыгивает и царапает ему щеку, маленькие
—

—

—

—

безыменные
за

рыбки

—

мотаются

и

поблескивают

поясом...

А через день он прибежал, сунул мне в
руки выдранный из тетрадки листок: «На!»
и удрал.
Я стал читать лиловые строчки. Написано
чернильным карандашом, и слюны на это
дело, видно, потрачено было немало:

—

«Еишу
иконку,

кто

про

то,

потерял

как
не

я

знаю,

нашел

на

Карачихинской дороге
березу и лег спать,

и повесил на

утром в деревне шум: все старушки туда побежали кричат
«.чудо, чудо», а л сказал, это я повесил, и все над старухами
давай смеяться, вот смеху было, а больше не знаю про чело пиа

сать к

сему. Федя Елкин*.
57

«Молодчина Федя Елкин, как здорово написал! > позавидовал я. Иведь верно
хорошо!
Я только вычеркнул «к сему», подсыпал запятых, засунул Федину бумажку в конверт, надписал адрес: «Москва, редакция детской газеты,
улица, дом, номер», и отдал деду Лаврентию,
кольцевому письмоносцу.
Быстро проходят весенние дни. С Федей
мы снова приятели. Про
свое сочинение
он
забыл, и когда я как-то спросил у него, кто
тебя научил так: «к сему», он удивился:
К чему «к сему>? А!— вспомнил он и
засмеялся.
Это папаня! Я говорил
не умею.
Ну его, писать! Пойдем в лес, я гнездо какое
нашел!
Один за одним, солнечной очередью, проходят весенние дни. Каждый вечер старичок
Лаврентий приносит московские газеты «Изве—

—

—

—

—

«Правду».
Дедушка, а детской газеты не прислали?
Пишут, постукивает глуховатый дед
палкой, пишут!
стия»

и

—

—

—

—

Осыпались в саду лепестки, маленькие зешарики
будущая ягода облепили деревья, повисли зелеными сережками на ветках.
Раз дед Лаврентий стукнул палкой в окошко,
засунул пыльную бороду в избу и положил
на подоконник потрепанную сумку.
леные

58

—

—

Никак тебе,
он
вытащил
из
сумки
детскую газету.
Мне, дед, мне! А больше нет?
Пишут, ответил дед, забирая сумку.
Раскрываю газету; на первой странице
нету, на второй— нету, на третьей...
Ага, вот
—

—

—

—

—

—

—

оно:

ЧУДО
НА

«КАРАЧИХИНСКОЙ

«Расскажу

ДОРОГЕ».

про

то, как я нашел... > и так
далее, все, слово в слово, как было выведено
чернильным карандашом на листке из «арифметической» тетради. И подпись: «Деткор Ф. Елкин>.

Ф.

Жду Федю. И вот он прибежал, товарищ
Елкин. Веснушки сияют, светлые волосы

взлохмачены,

глаза

и

посинели:
—

—

Махнем

Погоди,

сковская!

Он

—

и

на

от

загара еще больше

речку!

вот, почитай сначала. Моподсовываю ему газету.
на

шелестит

бумагой,

спокойно

разгляды-

рисунки,
неторопливо
переворачивает
страницы...
Вот он добирается до третьей
страницы. Неужели не подействует?
И снова будто ударили в колокол.

вает

59

Ой!
кричит Федя.
Отпечатывали, мой
рассказ отпечатывали, гляди!
Он прыгает от радости:
Нет, ты гляди, все отпечатывали, все,
—

—

—

буковка

—

буковку!

в

Он шумит, поет, размахивает газетой и,
наконец, убегает с ней хвалиться ребятам.
Весь вечер я жду его
не пришел!
—

Утром

уж
купленная

кая,

гнется

дому
—

я

на

и

моем

в

Подхожу

плече.

заглядываю

Федюша!

направился к нему. Гибгороде камышевая удочка

сам

в

к

Фединому

окно.

Он сидит за столом, низко пригнувшись
к
тетрадке. В руке чернильный карандаш.
Рядом московская газета, раскрытая на третьей
странице.
Я просовываю удочку и тормошу его:

Товарищ Елкин,
речку?
—

на

Федя

на меня.

а

не

махнуть

ли

нам

поднимает голову и смущенно смотрит

Губы

и язык

у

него в лиловых

узорах.

Я сейчас не пойду, —говорит он, морглазами,
я хочу написать, чтобы
еще отпечатывали!
—

гая

синими

—

Он опускает русую голову
слюнявит карандаш.
60

и

старательно

Я возвращаюсь в сад и спокойно располагаюсь со своими тетрадками. Лепестки в саду
осыпались, зеленые шарики густо облепили
вишневые
ветки.
Эх, и богатый же будет

видно, урожай!..

СОДЕРЖАНИЕ
Антон

............

3

................

13

Стекло

..................

20

Машина

..................

31

...................

37

и

антоновка

Откуда ты?

Печка

Лизка-художница
Чудо на Карачихинской дороге

.............

.....

42

52

ДЛЯ МЛАДШЕГО
Ответ,

ВОЗРАСТА

редактор К. ПИСКУНОВ
Г. ЛЕВИНА
А. САПЕЛКИНА

Техннч. редактор

Корректор

Сдано в производство 19/Х 1935
Подписано к печати 27/ХІІ 1936

Формат
Тираж

72x93' іе.4 пѳч.л.

(авт.

г.
г.

4 л.)
№ 465.

25.000.
Дѳтиздат
Индекс Д-6.Уполн.Главлнта Б-1Б202.

Набрано

в

1-й

Образцовой типогр.
„Полиграф-

Огиза РСФСР треота

книга", Москва, Валовая, 28.
Отпечатано
на
Фабрике детской
книги издательства
детской литературы ЦК ВЛКСМ. Москва, Сущевский вал, д. 49. Зак. 107Б.

Цена 1 р. 30 к, Переплет

70 к.

ѣ

^А

ЦЕНА -2-рг

ЗЛ>