Один и без оружия [Игорь Яр] (fb2) читать онлайн

Один и без оружия ("Не завидуй мертвым-1")

Предисловие и вступление

"Не завидуй мертвым"

Книга первая.

"Один и без оружия"

Памяти Андрея Круза

В этой книге не встретите супергероев и роковых красавиц, не увидите эпических сражений и великих подвигов, не узнаете о коварных интригах и бурных страстях.

Просто люди с их заботами и чувствами.

Просто жизнь в окружении смерти...

Повествование ведется от имени главного действующего лица книги Игоря Волкова. Наступление конца света ему пришлось встретить при самых необычных обстоятельствах...

Действие происходит в параллельном мире в первом десятилетии XXI века. Все географические названия используются только для привязки сюжета к определенным местам.

Фамилии, имена, отчества, места работы и проживания, другие биографические данные действующих лиц книги не имеют отношения к действительности. Все возможные совпадения с реальными лицами случайны. Все несовпадения не случайны.

© Игорь Яр, 2022

Вступление

Пора, дальше тянуть нельзя, скоро стемнеет. Стою во дворе больницы с ледорубом в руках, с лезвия топора, приваренного к железной трубе, на пожухлую траву капает бурая вонючая жидкость. Куда идти, от кого ждать помощи? Одно понятно, назад пути нет, придется выбираться отсюда. Из места, бывшего надеждой для всех страждущих и превратившегося в страшную западню...

За спиной два человека, еще час назад незнакомые мне. Безоружные и беззащитные, но помогающие словом и делом, преодолев страх. И у меня нет права их подвести. Теперь, когда пришло осознание всеобщей трагедии, готов к бою. К бою с теми, кто перешел границу жизни и смерти. С теми, кто стал НЕЖИТЬЮ.

Но мог ли еще вчера утром подумать о том, может случиться такое? Впрочем, о чем вообще мог тогда думать?

Пора, дальше тянуть нельзя, скоро стемнеет. Стою во дворе больницы с ледорубом в руках, с лезвия топора, приваренного к железной трубе, на пожухлую траву капает бурая вонючая жидкость. Куда идти, от кого ждать помощи? Одно понятно, назад пути нет, придется выбираться отсюда. Из места, бывшего надеждой для всех страждущих и превратившегося в страшную западню...

За спиной два человека, еще час назад незнакомые мне. Безоружные и беззащитные, но помогающие словом и делом, преодолев страх. И у меня нет права их подвести. Теперь, когда пришло осознание всеобщей трагедии, готов к бою. К бою с теми, кто перешел границу жизни и смерти. С теми, кто стал НЕЖИТЬЮ.

Но мог ли еще вчера утром подумать о том, может случиться такое? Впрочем, о чем вообще мог тогда думать?

Глава 01. «Странный день» 09.04.2008, утро. Больница, отделение реанимации.

Вот и озеро, хотя и ждал, открылось внезапно. Неожиданно широкое, серебристое, в солнечных блестках. Без темных очков на него и не посмотришь. На берегу база, окруженная свежесколоченным забором, кругом опилки и обрезки досок. Въезжаем в ворота с надписью МЧС, за ними казенный дом с гаражами и скромная пристань с катером. Вокруг люди, и мужчины, и женщины. Точнее, взрослые мужики и пара девчонок. Выходим из машины, запах свежеструганного дерева перебивает даже береговые ароматы озера. Здороваемся со здешними обитателями, отвечают вразнобой, без видимого интереса смотрят на нас, видно, к таким гостям привыкли. Причем и мужики, и девки смотрят вначале на меня, и только потом на мою спутницу. Оценивают, что ли, кто есть кто?

Местные собаки, бдя службу, резво подбегают, но, заметив сопровождающего, понимают, приехали «свои», сразу теряют интерес. Одна грозная-грозная, здоровенная и сердитая, возвращается к воротам. Вторая, поменьше, белая, пушистая, даже острые уши покрыты шерстью. Эта оказывается добродушной глупой псиной, не только не прогоняет, но сама просит поиграть. Подружка улыбается: «Собака-собака, какая ты смешная!» Приседает рядом и гладит пушистую спину, сам тоже протягиваю руку, треплю за загривок, псина радостно смотрит и ждет еще ласки. А потом распахивает зубастую пасть и крепко хватает за руку, чуть ниже локтя, с тем же дурашливым взглядом...

Собака не отпускала, несмотря на то, что пытаюсь вырваться. Пристально смотрю на нее, осторожно продолжаю попытку освободиться, чтобы псина не прокусила руку, осторожно, но настойчиво. Это не помогало, собачьи клыки забирались выше и выше. Вот, сомкнулись на локте, и меня пронзила колющая боль...

- Ах ты, тварь! - замахиваюсь на собаку свободной рукой и… и открываю глаза…

Яркий солнечный свет бьет в окно. Комната сияет от лучей, усиленных синевой ясного весеннего неба. Собака вроде бы должна уже исчезнуть, как любой кошмар, но боль так и не отпускает. Смотрю на правую руку, от нее тянется прозрачный шланг капельницы. Неужели в больнице? Осматриваюсь, так и есть, это палата, а не комната! Неужели медицинская сестра забыла проверить окончание процедуры? Получается, сам заснул и проспал все на свете. Видимо, повернувшись во сне, согнул руку, и иголка впилась дальше. Вон она, под пластырем, причина солидного фиолетового пятна. Хорошо, хоть дальше вглубь не загнал.

Надо бы поскорей вызывать медсестру, неловко поворачиваясь, пробую дотянуться до кнопки звонка. Со второго раза получается, и жму несколько раз. За дверью слышна раздражающая трель. Ну, теперь можно и расслабиться на пару минут, откидываюсь на подушки. В голове шум, в ушах слабый звон…

Но никто так и не пришел, ни через две минуты, ни позже. Повторная «серенада» не помогла, хотя в коридоре слышатся глухие шаги. Что за ерунда, хоть самому за дело берись! Видимо, придется, не лежать же до обеда «на игле»? При мыслях об обеде воспоминания начали проскакивать в голове. Кажется, медсестра утром будила, чтобы дать лекарство. Но тогда сразу стало нехорошо, когда попробовал подняться.

Пробую снова привстать, помня утреннее головокружение. Вроде бы, сейчас чуть легче, но, все равно, приходится хвататься и за спинку койки, и за стул. Занял вертикальное положение и занялся капельницей. Покрутил колесико на трубке, перекрыв воздух. Правда, уже давно эти штуковины не пропускают воздух внутрь после израсходования лекарства, но так положено, сколько раз видел. Отодрал пластырь и вытянул иглу, по привычке согнув локоть. Не удивительно, порою многое делаем по привычке.

Еще бы спиртом протереть, но это отложу до медсестры. Неожиданно вспомнил коробку со стограммовыми пузырьками, что дома в кладовке притаилась. В следующий раз хоть с собой бери! Впрочем, нет, следующего раза быть не должно, хватит и этого. Всплывает картина недавнего прошлого, сижу в окружении друзей, в руке стопка коньяка, подношу ко рту... От такого воспоминания чуть не выворачивает, голова кругом, пришлось схватиться за спинку стула... Вот это да, пожалуй, теперь запах спирта не самый полезный. Неужели так «перегулял»? Если так, то пока хватит, хотя бы до лета...

Завершив дела с иглой, огляделся. Отсутствие медсестры не то, чтобы беспокоило, но напрягало. Совещание, что ли, внеплановое? Так это ведь не терапевты, работающие на приеме, в реанимации постоянно положено находиться дежурному. Почему больничные порядки всплыли в памяти, неужели так давно нахожусь? Ну, нет, точно помню, нахожусь здесь со вчерашнего вечера. Ну, хоть это стало понятным!

При ярком свете, осматриваю временное обиталище подробнее. Вчера на такие мелочи сил не нашлось, еще и таблетки действовали усыпляюще. А утром голова кружилась так, что лежал, уставившись в потолок. Из-за головокружения и не вспоминал, кто такой и что здесь делаю. Нынешнее состояние отличалось от утреннего в лучшую сторону, и существенно. По крайней мере, без тошноты и стука в висках. А утром врача позвали, потом медсестра сделала укол и дала таблетки, а то так и мучился бы. Вот почему и заснул второй раз...

Шум в голове стал тише, звон в ушах почти прекратился. От нечего делать продолжил осматриваться. Слева в стене широкое окно, чтобы за больными смотреть. Похоже, это не обычная палата, а реанимационная. Если бы не прикрытые наполовину жалюзи на окнах, вообще бы сияла от света. Пол покрыт темно-бежевой плиткой, стены покрыты такой же плиткой, только светло-бежевой с оранжевыми разводами. Плинтус в том же стиле из плитки, видимо, чтобы мыть сподручнее. Кругом на стенах ряды электрических розеток, кондиционер, врезанный в окошко. Достаточно комфортно, почти по-домашнему, особенно, при таком солнце.

Мне досталась средняя койка, справа и слева еще две такие же. Идеально заправленные и пустые. Койки солидные, на колесиках со стопорами. Из металлических труб с хромированными спинками и деревянными спинками. Постельное бельё тоже вполне весёлое, не похожее на стандартную больничную расцветку. Чуть ли не детские голубые и розовые цветочки и прочая ерунда. Посередине аккуратно уложенные синие с белым полотенца, такое же висело на спинке в ногах. Над кроватями сверху дуги с цепочками и палочками. Наверное, для того, чтобы подниматься, если больной совсем плох.

Из оборудования в палате, кроме розеток, только переговорные устройства и трубки для кислорода, круглые светильники для чтения у изголовья и куча сетевых розеток. Скорее всего, если вдруг придется подключать медицинское оборудование. Раз рядом такого нет, значит, мои дела не так плохи. Лучше так, чем под датчиками и трубками кислородными лежать.

Напротив, в стене, еще одно окошко, в другую палату, на первый взгляд, та гораздо меньше моей. Там на стене как раз виден шкаф с оборудованием. Видимо, это комната для особо тяжелых больных. Там гудело и пищало, но, вроде бы, внутри никого не видно. Впрочем, окно от пола высоко, могу и не заметить. Рядом с этим окошком огромная белая труба, на колесиках и с ручкой, откуда-то помню, это ультрафиолетовый излучатель.

Снова перевожу взгляд налево, значит, это «сёстринская» или дежурная комната. За окошком на стене видна лампа дневного света, но не включена, под ней календарь. Из окна никто не смотрел, то ли, чтобы не смущать, то ли там, действительно, никого нет.

Правее двухстворчатая дверь, тоже остекленная. Открывается наружу, это для того, чтобы упавший вдруг больной не заблокировал проход, об этом тоже вспомнил. Видимо, у двери «не так» с защёлкой, на одной створке висело на вид старое полотенце, для надёжности. Из мебели тумбочки, рядом с койкой, как и положено, стул из гнутой белой трубы. Всё аккуратно и чистенько. Так в больнице порядок везде!

Тумбочки казенного вида, серые, что диссонировало с общим стилем. Если эту «сборную солянку» так можно называть. Простейшей конструкции, тоже ДСП с металлическим профилем. Сверху крышка, снизу сама тумбочка. На крышке коробки с соком, бутылка с водой, пластиковый стаканчик и таблетки в коробочке. Под крышкой, на тумбочке часы и под ними карточка «Билайн». В тумбочке дверка приоткрыта, увидел пакет с апельсинами и бананами. Ну, спасибо, наверняка, это Лариса беспокоилась, не забывает начальника. Правда, спроси, кто такая Лариса, и где работаю, сразу ответить затруднюсь...

Еще на тумбочке тарелка с уже остывшей кашей и кружка, накрытая двумя кусками хлеба, черного и белого. Сверху традиционный кусочек сыра, прижатый кубиком масла. Сыр тоже намекал, что если не съесть, то улетит в район мусорной корзины, даже крылышки поднимать начал.

Похоже, завтрак проспал, что не слишком расстроило. Все равно, после обеда с работы прибегут проведать, и обязательно принесут вкусного. Да и обед, похоже, уже скоро. Солнце уже в зените, судя по тени на полу! Снова про работу вспомнил, что есть сослуживцы, только где работаю? Вот больницу вспомнил, это «Пятерка», к ней приписан, это «начальственное учреждение». Получается, сам тоже из этого круга, но как тогда сюда попал? Ладно, не буду голову напрягать, а то снова заболит, и так в сон клонит.

К слову, о головной боли, вспомнил о мензурке (или как там правильно эту коробочку называть?) с таблетками. Это уж точно для меня приготовлено, раз тумбочка моя и, вообще, в палате один нахожусь. Понятия не имею, какие принимать до еды, какие после, вываливаю в горсть и разом проглатываю, запивая водой из бутылки.

Так, а дальше что предпринять? Иглу вынул, сестре отзвонился, таблетки принял… Обед принесут, а пока можно снова вздремнуть, благо, что в палате никому не помешаю, даже если храпеть буду. Как и мне никто. Никто. Совсем... Постой, а как же... И снова в голове путаница, пусть сюда с работы попал, но ведь не живу прямо в кабинете? Почему завхоза вспомнил, о работе помню? Вернее, в каком месте работаю, даже как спускался в лифте под руку с санитаром. Только кем работаю, и как, вообще, называется эта работа? Где в памяти остальное? Что-то здесь не то. Не может так быть, «здесь помню, здесь не помню»... Тоже мне, нашелся Джейсон Борн больничный! Ко всему, еще и кино в памяти всплыло, нет бы, что важное…

Да, и сколько сейчас времени? Солнце высоко, полдень точно наступил, если обед принесут, все равно просыпаться. Есть вроде бы не хочу, но и таблетки на пустой желудок принимать не лучший вариант... Тянусь к тумбочке, смотрю на часы. Да, обед уже скоро, в больницах он рано наступает. А где телефон, на столе его нет, не уронил ли на пол? Осторожно пробую посмотреть вниз, и почувствовал, что сижу на чем-то твердом, как принцесса на горошине. Вот те раз, это новенькие наушники, непохожие на те, что у моей «Нокии».

А вот и сам телефон, под подушками, большой, без клавиш, только кружок джойстика и кнопки под экраном. Еще маленькая надпись «АSUS» в нижнем углу над решеткой динамиков и совсем крохотная «GPS» сбоку экрана. Вот это аппарат, целый микрокомпьютер! Покрутил в руках, на обратной стороне блестящая наклейка с логотипом «DРT», и все. Откуда он здесь, потер лоб рукой, словно это могло помочь. Но единственное, что всплыло в памяти, пакет с такой же надписью, из которого достаю коробку с телефоном. Наверное, купил перед тем, как попал в больницу?

Теперь понятно, почему сразу не вспомнил аппарат, но, все равно, надо попробовать включить, может, телефонная книга поможет вспомнить остальное? Жму на клавишу посередине, бесполезно, экран не светится. Может, не та кнопка? Точно, вот, вверху, над экраном, рядом с гнездом карты памяти. Моя «Нокиа» почти также включается. Кнопка послушно кликает, но телефон так и не оживает… Машинально нажал на синий пластик карты, она приподнялась. Вытянул ее полностью, и вспомнил, как на работе перекидываю музыку. Точно, а вчера ее на ночь включал, по привычке, перед сном, релакс, Клаус Шульц и Жан-Мишель. Вот это вспомнил сразу… Получается, так и спал в наушниках, вот почему уши опухли! Оставляю вместе с бесполезным теперь аппаратом на тумбочке.

Вообще, зря так сделал, все равно вчера таблетки быстро «вырубили», а аккумулятор на «мультимедии» быстро разряжается… Наверное, зарядка от него на работе осталась, вместе с коробкой. Придут навещать коллеги, попрошу, чтобы принесли. Или медсестра позвонит, какой там телефон в моей приемной??? Черт, еще и не вспомнить, недавно переехали, только первые три цифры...

Только подумал о музыке, как снова слышу звуки того самого фильма, что мешал спать ночью. Как можно смотреть такую муть день и ночь? Правильно, что не разрешают телевизоры в палатах. Но некоторым и режим больничный не указ, притащили и смотрят, не думая о других!

Так, о чем это только что думал, до того, как временем озадачился? Кого силился вспомнить... Вместе со звуками в голову постепенно стали проникать и мысли, не связанные с тем местом, где нахожусь. Сначала о том, как сюда приехал, точнее, как привезли. Врач, «скорая», носилки, медсестра, это в памяти. Врач спрашивает о родных, так, что там дальше?

Родные... Да, родные у меня есть, родители, мои родители, папа и мама! И даже знаю, что должны на дачу поехать, раз снег так быстро сходит. Уже хорошо, так понемногу и остальное вспомню, а пока что еще? Дорога на машине по городу, мелькающие «мигалки» милицейских машин, разгоряченные столичные болельщики за окнами. А перед этим испуганные сотрудники, увидевшие меня лежащим на полу в коридоре. Звук работающего холодильника, невероятно громкий, и ощущение холодного линолеума на щеке. Темнота, в которую унесло безжалостно и жестко.

Что же еще? Снова потираю лоб ладонями. Не помогает, больше не помню ничего из вчерашнего. А вчерашнего ли? Да, щетина на щеках и подбородке еще не отросла, как следует, уже убедился. Еще вспоминаю, как смотрю в окно на проходящих фанатов, разговариваю по телефону с братом. Да, получается и брат у меня есть, говорим с ним о племяннике, его сыне. Как же его зовут-то? Да, вроде Марк, в честь нашего прадеда. Марк, Марк Тимофеевич. Значит, мой брат Тима, а вот старший он или младший?

Что за бред, почему так тяжело идет включение мозга, словно память стирали-стирали, да не успели до конца... Или так стукнуло, что простые и нужные события жизни не помню? У брата должна быть жена, раз сын есть. Тогда и у меня кто-то должен быть, не могу же один жить? Черт, ну почему так трудно думать... А подружка, с которой приезжал на озеро, или это тоже сон?

В голове снова стоит шум, как будто стиральная машина крутится, перемешивая мысли. Выдергиваю по одной, стараясь не возвратить обратно в этот водоворот. Еще что-то, очень важное и очень нужное, кажется, вот-вот ухвачу. Но снова ускользает, в отчаянии, откидываюсь на подушки. Под эти мысли из головокружения снова уплываю в сон, радуясь, что в этот раз ничего не стучит в висках…

Глава 02. «Нечаянные радости» 09.04.2008, день. Больница, отделение реанимации.

Пробуждение оказалось неожиданно приятным. Солнце также пригревало, и пахло вкусно. Ну, вот, и обед принесли, зря раньше так обидно подумал. Это очень хорошая больница, и персонал ответственный. А забытая иголка капельницы... Иголка лишь досадный эпизод, мало ли что случилось. Еще лежал с закрытыми глазами, стараясь подольше растянуть это ощущение приятного пробуждения. Хорошо чувствовать тело, когда там ничего не болит. Ну, почти ничего... Сладко потянулся, и услышал:

- Больной, Вам вредно шевелиться!

Голос показался настолько знаком, что сразу даже не поверил. Да нет, совсем не поверил, не может такого случиться! Но глаза открыть боюсь, чтобы не спугнуть чудо. А вдруг только послышалось? И снова на удивление знакомый голос произнес:

- Не притворяйтесь, Игорь Сергеевич, вижу, что уже проснулись.

- Почему снова на «Вы»? - машинально ляпнул первое, что пришло в голову.

- Потому что Вы здесь настоящий больной, а я на дежурстве, и тоже, по-настоящему.

Больше не могу сдерживаться, открываю глаза. Действительно, Светлана, моя подружка, как же так? Наверное, со стороной выглядел полным идиотом. Лежащий на реанимационной койке, закутанный в спутавшееся одеяло, на двух подушках, улыбающийся, словно Буратино. Еще бы не улыбаться до ушей. Это она, Светлана, моя возлюбленная, в больничной палате, в коротком зеленом халатике, буквально, «на босу ногу». Буквально настолько, что на ярком солнце четко просвечивается то немногое, что под ним. Это не смущает, может, и не к месту, но это ей так идет! Слабое подозрение, что болен не так страшно, начинало понемногу укрепляться.

Кроме халата разглядел у нее в руках поднос из нержавейки. Насколько вижу, там и тарелки, и кружка, и скляночки вдобавок. Странно, и лекарство, и еда вместе, обычно их разделяют. Но сейчас не до этой загадки. Передо мной моя девушка, почему-то вдруг сразу вспомнил то, приятное, что связывает. Внизу живота сладко заныло... Как сюда попала, не хочу думать. Раз так получилось, значит, так и надо!

Смущает то, что Светлана врач, а выполняет обязанности обычной медицинской сестры. Или здесь в реанимации по-другому?

- Привет, - продолжаю идиотски улыбаться - как здесь оказалась?

- Позвонила к тебе на работу, сказали, что в больницу угодил, но не сказали с чем. Узнала, что в «Пятерке». Остальное «дело техники». Договорилась, разрешили дежурить здесь, в реанимации. У них персонала не хватает, рады любой помощи.

- Разве такое возможно? - искренне удивился.

- Конечно можно, ведь рассказывала, что заведующий отделением у меня хороший дядька. Вот и помог быстро организовать.

- Светик, как же основная работа, в «Девятке»?

- Шеф сказал, сделает перевод временно, сам утрясет, не проблема. Не переживай, по крайне мере, за это.

Из-за этих слов пришла тревога. С чего это вдруг такой добрый, а не потому ли... Хотя нет, Светлана назвала не «мужик», а «дядька», и вроде бы говорила, что на нее никакого внимания, как и прочих женщин отделения, не обращает.

- Не думай ничего плохого, старенький, уже пятьдесят пять! Просто хороший дядечка, - Светлана словно читала мысли.

Успокоила, но в голове проскочило, в таком возрасте еще о-го-го какие «дядечки» бывают! Но больше думать о подобном не хотелось.

- Ну, и свинюшник здесь, на тумбочке, - сказала Светлана.

Поставила поднос на соседнюю кровать, принялась наводить порядок. Вынесла ненужное в сестринскую комнату. Потом взяла телефон, достала из сумочки «зарядку».

- Вот видишь, даже это догадалась сделать. Пусть заряжается, наверное, уже обзвонились. Переживают, волнуются, раз не отвечаешь.

- Светланка, знаешь же, кроме тебя, никто обо мне и не вспомнит, не считая работу, - произнес с замиранием сердца, глядя в глаза этой замечательной девушки. По ходу, и так доволен до невозможности. Но ожидал, что же будет дальше.

- Дел еще невпроворот, - словно догадавшись, сказала Светлана - надо тебя накормить, умыть, вторую капельницу поставить, и еще сделать укол.

- Какой укол? - насколько помнил, уколы тоже через капельницу делали.

- Такой укол, - улыбнулась подружка.

- Куда же?

- Да, туда, именно туда, куда подумал, - по крайней мере, со мной снова на «ты», - или будешь стесняться?

Похоже, еще и покраснел. Казалось бы, чего смущаться, после того, что раньше начудили? А вот как маленький, прямо. Светлана, тем временем, продолжила наводить порядок, сам в это время не отрывал глаз от фигуры. Коротенький зеленый халатик не мог скрыть краешки черных кружев. Ай да Светик, ай да медработник, ай да умничка! Это чтобы меня подбодрить?

- Кушать сильно хочешь?

- Да тут еда такая, что и голодный не захочет. Сама видела, когда убирала тарелку, - грустно признался девушке.

- Значит, голодный, это хорошо! Не переживай, нормальный обед понесла. И пирожки тоже.

- Откуда пирожки, неужели сама испекла?

- Нет, врать не буду, у нас буфет хороший, пирожки, как домашние. Вот винегрет, курочка и рыбка в кляре.

- Ого, когда это успела? Эх, еще бы винца, совсем красота! - не сдержался в предвкушении.

- Игорь, какое вино, это противопоказано, - Светлана сильно рассердилась. Хоть помнишь, с чем сюда привезли?

- Даже не представляю! - честно признался.

- Тогда сама посмотрю историю болезни. Но, подозреваю, что-то с сосудами или давление прыгнуло. Судя по лекарствам, что в «сестринской» лежат.

- Светлана, ты ведь детский врач, откуда знаешь?

- Мужчины большие дети, - резонно ответила девушка. - Все тоже самое, только добавляются цирроз печени и венерические заболевания.

Пришлось основа покраснеть...

- Не переживай, это не намек, обычная статистика.

- Ладно, не стану, - смилостивился над милым доктором.

- Слово «ладно» у тебя, похоже, самое любимое, - с легкой ехидцей сказала девушка.

- Ладно, постараюсь поменьше употреблять, - и сразу проштрафился.

Тем временем живот дал понять, что не против познакомиться с кулинарным искусством Светланы. Тем более, пахло так вкусно! И Бог с ним, с вином, и без него неплохо. Рядом подружка, а это гораздо приятнее. И голова так же кружится, как после бокала прохладного сухого...

Светлана тем временем придвинула к кровати стул, поставила на него поднос. Помогла осторожно подняться, придвинувшись в спинке кровати и подложив подушки под спину. На слабые возражения, что могу и так поесть, решительно сказала: «Нет! Раз больной, так больной, слушай тетю доктора». Поставила поднос мне на колени и начала с ложечки кормить винегретом, едва не рассмешив окончательно. Конечно, мог бы возмутиться, не такой уж беспомощный, но как же это приятно.

Потом погрыз куриную ножку, мясо мягкое, приправленное специями, в меру соленое, так как, люблю. И вкуснейшая рыбка в кляре, что за сорт, не понял. Тесто нежное, так и тает во рту, словно не рыба, а пирожное. Потом Светлана вытерла полотенцем мою испачканную жиром (куда без него!) физиономию, и не менее грязные руки. Обед закончился, не в чем упрекнуть милую подругу.

Разве что ни чая, ни кофе у Светланы не оказалось. Потому, как сказала, что «не положено таким больным, которые буквально на волоске висят». И не пояснила, от чего... Но не стал переживать, пара коробок с соком на тумбочке. Пока выбирал, какой налить, Светлана унесла посуду и, пошуршав в «сестринской», вернулась со стойкой, на которой висел пластиковый пакет с трубкой капельницы.

- Света, может, позже? - робко попытался оттянуть неприятный момент.

- Нет, режим есть режим, распорядок нельзя нарушать, лечение должно идти планово, - милая девушка снова превратилась в строгого детского врача. - Обработаю руку, потом, пока лежишь под капельницей, стану читать сказку.

- Может, лучше фантастику? - С некоторой наглостью спросил подружку.

- Даже так? Могу почитать «Люди великой реки».

- Не слышал такого, это про хоббитов? - не так давно смотрел дома, все три фильма.

- Нет, наше, но понравилось, хотя и девчонка. Как раз большим мальчикам читать на ночь. Там и сказка, и приключения, и про оружие, но даже самой интересно.

- И где такую книжку купила?

- Пока нигде, это в интернете скачала. Потом, как выйдет, можно купить. А пока вот так, с продолжением. Как раньше в журналах печатали, те же «Приключения Шерлока Холмса».

- Света, откуда знаешь про такое?

- Ты такой же, как и другие мужчины, отказываешь девушкам в интеллекте. Придется за это наказать лишним уколом!

- Нет, сдаюсь, вместе согласен слушать даже инструкцию по пургену! - дурашливо поднял руки вверх!

- Уговорил, правда, с твоим режимом и моей работой, думаю, чтения надолго хватит.

Разговаривая, девушка то и дело крутилась по палате, как же приятно смотреть на подружку. Даже в этом больничном халате выглядит привлекательно. Да что себя обманываю, этот короткий халатик, обтягивающий фигуру, возбуждает. Когда летала по палате, постоянно пялился на девичьи прелести... Под полупрозрачной тканью просвечивали черные чашечки и лямочки, только подчеркивая стройность девушки. И остальное халатик не скрывал, что не оставляло равнодушным. И как только разрешают ходить в таком виде в детской больнице? Пожалуй, в клуб одевалась менее откровенно, чем больничную палату.

И когда Светлана успела сменить причёску, куда девалась задорная чёлочка? Правда, пробор ей тоже к лицу, хотя, она же девчонка, для них неделя огромный промежуток времени, могут измениться кардинально. Поневоле в голову пришло неприличное сравнение, что это не больничная палата, а павильон для съемок специфических немецких фильмов. Что с того, что Светлана не говорит по-немецки? Да, а почему вдруг не говорит?

- Светик, знаешь немецкий?

- Нет, только французской в школе и институте изучала. Латынь не считается, это не разговорное.

Везет на женщин с французским языком, неожиданно проскочило в голове. Вот уж не к месту.

- А с чего вдруг о немецком заговорил? - подозрительно спросила Светлана. И посмотрел строго, как будто снова читала мысли, навеянные халатиком. Точнее, тем, что не мог скрыть. С другой стороны, не зря же так нарядилась, слово на свидание пришла. А если... Может, случайно и не ошибаюсь?

- Это хорошо, что про язык сказал. Ну-ка, покажи рот. Ну да, зубы, конечно, не чистил. Вот хотя бы жвачку, - протянула пару полосок в матовой фольге. Почему бы и нет, Светлана что-то задумала, судя по голосу. Тем более, вкус приятный, фруктовый, но не знаком. Предпочитаю классические рецепты, кроме мяты, сейчас тропические ароматы обволокли рот до самого нёба...

Откуда Светлана узнала, что не люблю мятную жвачку? В тот четверг много о чём говорили, уже и не вспомнить. А уж о том, что случилось в ночном клубе. Даже стало жарко от воспоминаний, за клубную пятницу стыдно... Ну, что же, за это теперь иголка с капельницей...

- Переворачиваться, Светик? - спросил девушку, которая снова вышла из «сестринской», показалось, что перед этим что-то щёлкнуло.

Подошла к кровати, только теперь обратил внимание, как стучат по кафелю каблучки. Что-то мне это напомнило, но тут же улетело, не зацепившись. Ещё бы не улететь, учитывая, как подружка лукаво смотрит. Что же задумала? Ведь пора ложиться на живот и подставлять для укола мягкое место...

- Игорь, больше ничего не хочешь, после курочки и рыбки?

- Если про еду, то больше нет, спасибо

- Тогда дожевывай жвачку и выплевывай!

- Зачем это?

- А вот зачем!

Светлана, опершись правой коленкой на сиденье стула, склонилась, закрыв окружающий мир душистыми волосами.

- А как же соседи, мы же помешаем? - уже догадываюсь, что будет дальше.

- Не бойся, никого рядом с отделением нет. А дверь заперла.

И сомлел от сладости девичьих губ ... Телом ощущаю горячие прелести, никакая ткань не могла этому помешать.

В это время запищал телефон, сигнал непривычный, не то, что на «Нокии». Видимо, подзарядился, и посыпались «эсэмэски» о пропущенных вызовах. Встрепенувшись, подумал, несмотря на то, что телефон испортил приятные мгновения, там могло оказаться что-то важное...

- Игорь, ты что? - Светлана, уже разгоряченная, не хочет отпускать.

- Милая, не сердись, вдруг меня начальство ищет? - понимаю, что обижаю девушку, но привычка берет верх, тянусь за телефоном.

Света с нарочитой холодностью пересаживается на соседнюю кровать, не беспокоясь, что помнет безупречную застилку. Достает из кармашка зеркальце и начинает поправлять прическу. Пристыженный, все же жму на кнопку под экраном, растерявшись от непривычного на таком аппарате синего экрана «Виндоус». Значок сообщений мигает, много непринятых, что не удивительно. Только хочу перейти к СМС, как снова раздается сигнал, на экране появляются странно знакомые имя и даже фото абонента. Это тоже девушка, не в пример Свете, темноволосая, с короткой стрижкой. «Ника» - вот как записана в телефонной книге. Кто такая, может, стоит ответить? Бросаю взгляд на сердитую подружку, но решаюсь, нажимаю зеленый значок «ответ»...

- Алло, слушаю, Волков! - не слишком уверенно начинаю, как в динамике громко раздается девичий голос.

- Игорь, что с тобой? Ты где? Правда, что в больнице?

- Да, попал в «Пятерку», - также нерешительно продолжаю...

- Не узнаешь? Это я, Вероника!

Вероника? От удара словно подбросило, тело вздрогнуло, даже выронил трубку из руки... Почему вдруг потемнело? Да ведь глаза закрыты... Открываю и окончательно просыпаюсь. Светланы нет, никого нет, так и лежу в пустой палате. И без телефона в руке, получается, что это снилось... И не Светлана приходила, цокая каблучками, а та самая нерадивая медсестра? И этот шум отражался в голове, превратившись в замечательный сон… Неужели только сон, не могло же так причудиться! До такой степени реально, что аж самому стыдно... И что не продлился подольше...

Окончательно отхожу от сна и понимаю, не удар разбудил, это в голове все встало на свои места. Мысли ясные и в полном порядке. Теперь помню, кто такой, кто родные и друзья, проблемы, заботы и радости. В том числе и то, что не мог вспомнить раньше. И главное слово, одно слово. Точнее, имя. В - Е - Р - О - Н - И - К - А !

Это имя наполнило неимоверной радостью, готов повторять вновь и вновь, ощущая медовый вкус на губах … Вероника, Ника, моя неожиданная любовь. Девушка, вдруг ворвавшаяся в жизнь, сама того не желая. И словно напрочь отсекшая то, что случалось до нее... Вслед за именем пришло то настроение, которое когда-то, давным-давно, появлялось с утра. Когда словно летал. Когда все получалось и казалось простым и понятным. Когда понимал, что впереди только новая радость. И трудности, и препятствия казались ерундой.

Несмотря на то, что оказался в больничной палате с нерадивым персоналом, ощущение радости не покидало. Наконец, вспомнил предыдущие дни до мельчайших деталей. Даже то, почему попал сюда, не огорчало. Скоро врачи поднимут на ноги, а дальше зависит только от самого себя. Поскольку не станет больше поводов для грусти и тоски, не придется таскаться после работы по злачным местам, пить с друзьями и случайными спутницами. Больше не останется причин попадать в больницу.

Ведь теперь появилась она, не мечта, настоящая женщина, которую люблю. Которой и сам не безразличен. С такими положительными эмоциями не могу не поправиться в кратчайший срок. Лежал на больничной койке, и в тоже время парил над землей. Легко и ясно на душе, и тело тоже стремилось следом. Давно не ощущал себя так, как в детстве, когда дома ждет новая игрушка, и бежишь, не чувствуя ног! Как же изумительно, как прекрасно... Вот только перед Светланой стыдно...

А вот и второй виновник невольного пробуждения! В комнате медсестры закурлыкал телефон, не сотовый, городской. Звонок перекатывался, словно горный ручеек, вызывая приятные мысли. Раз звонят, значит, все в порядке, жизнь продолжается. Скоро придет медсестра, и займется мною. А на звонок не мне же бежать отвечать. Тот небольшой сбой, что произошел в отлаженной работе больницы, просто мелкое недоразумение, даже не стану жаловаться заведующему отделением.

Жаль, что не получится позвонить Нике прямо сейчас. Даже если медсестра разрешит подняться, номера девушки не помню, он в памяти телефона… Больше пока нет необходимости никого вызванивать. Родители и брат уже привыкли, что общаемся по выходным, обычно в субботу с утра, если не на охоте или стрельбище. С этим подожду, сегодня только среда, если не путаю. По дням недели еще в сомнении. В любом случае, ничего страшного, до выходных времени порядочно.

Веронику хотелось слышать сейчас. Понятно, что о больнице ни слова, но и так найдется, о чем поговорить. Жаль, что коммуникатор разряжен, но, может, медсестра поможет найти у больных в других отделениях подходящее устройство? Надо не забыть спросить, как подойдет, заодно и обедать пора!

Да и лечащий врач скоро появится, обход до обеда полагается. Врач, вроде бы, приятная женщина, постарше меня, в голубом халате? Но почему при слове «врач» в глазах снова возникает образ той девушки с золотистыми волосами, только в синей «джинсовке», распахнутой на обнаженной груди? Светлана? Откуда эта ассоциация, что еще вне памяти?

Хватит валяться без дела, пора подниматься и заняться хоть чем-то. Прилив сил не только в голове. После давешней беспомощности ощущал тело так, словно эти падения, врачи и лечение приснились. Но, что странно, судя по заходящему солнцу, проспал часов пять, если не больше. Поэтому и самочувствие улучшилось, «сон лучшее лекарство». Еще и сами лекарства принимал. Поднимаюсь, осторожно поворачиваясь на бок, помня утренние проблемы. Но на самом деле, заметно лучше. Теперь присаживаюсь на кровати и даже с удовольствием потягиваюсь. Вот тут настроение перестает быть таким благостным, и эйфория понемногу пошла на спад...

Вместе с радостным вспомнилось и другое, то, что доставило столько неприятностей в прошедшие дни. Конфликт с «залетными» жуликами и последовавшая вслед прокурорская «подстава»… С таким «хвостом» просто не имею права признаваться Веронике в своих чувствах. Сначала надо все «разрулить», желательно поскорее. Может, это лекарства помогли, но теперь смотрю на произошедшее немного иначе. Да, есть проблемы, но и сам не так прост, плюс, у меня теперь есть цель. Так, во-первых, отзвониться бывшему сослуживцу, он теперь в УСБ* (*управление собственной безопасности), не откажет прояснить, что к чему. Еще и моя сотрудница напишет, как произошло, еще и свидетели полно. А смонтированная запись, так и с ней разберемся. И что там шеф накануне предлагал, отпуск и учебу в академии? Главное, поправиться набраться сил, и в драку, теперь есть, ради кого бороться.

Глава 03. «Загадки, догадки и соседи по палате» 09.04.2008, вечер. Больница, отделение реанимации.

Похоже, обед так и не приносили! В палате уже наступали сумерки, за стеклом в дежурке свет почему-то еще не включен. На контрасте с уличным окном моя часть палаты уже в полумраке. В животе конкретно подсасывало и уже не прочь утешить его тарелкой казенного супа, пусть и остывшего. Так же, сидя койке, осторожно осмотрелся, стараясь не крутить сильно головой. Недавние страхи и опасения сразу вернулись. Кругом не изменилось ничего, не считая отсутствия света, в том числе и в «сёстринской».

Хотя нет, за окошком в соседней комнате виден кто-то, как и сам давеча, с трубкой капельницы. Пробую подняться, получается, еще и есть, за что держаться. Как внутренне не противился, а штанга с палочкой на цепочке пригодилась. Теперь хорошо видно нового пациента, днем там никого не просматривалось. Когда сосед появился, не припомню, может, и раньше там находился, просто не заметил? Не мудрено, сам или сплю, или под лекарствами.

Видимо, тому пациенту похуже, чем мне, раз в специальном боксе с системами жизнеобеспечения. Похоже, что подключены, потому, что слышны негромкое гудение и попискивание аппаратуры. На стене, в большом белом ящике со стеклянной дверцей, мигали датчики и огоньки на панелях. Теперь, без яркого солнца, хорошо видно. Снова сажусь на койку. Вспоминаю, что вчера вечером что-то похожее стояло рядом со мной. Видимо, такое оборудование мне уже не требуется, укатили обратно. И на том спасибо.

Чем больше отхожу от сна, тем сильнее ощущение «не того». Не так должно быть, не так. Даже самые недисциплинированные сестры минимальных обязанностей не забывают. На звонки, худо-бедно, прибегают. Тем более, здесь, в «Пятерке»! И почему этот дебильный фильм не кончается? Снова истерические крики и грохот на нижних этажах. Опять осторожно пробую встать, немного шатает, но опыт уже есть, теперь поднимаюсь уверенно. Плитка не такая уж и холодная, но тапочки не помешали бы. Спинка, тумбочка, соседняя койка, так постепенно пробираюсь к двери, где размещается дежурная по блоку.

«Правильно доктор говорил, надо меньше в голову пускать вздор и поменьше волноваться. Заодно и санблок посетить не помешает», - так успокаиваю себя, хотя на душе неспокойно. Может, от того, что давно не лежал в больнице, такое состояние при лечении и бывает обычно? Вот так, пошатываясь, в полумраке наступающего вечера, открываю дверь и захожу в «дежурку». Там, как и ожидал, никого, дверь в коридор тоже прикрыта. Вот в вестибюле освещение имеется, яркий след из образовавшейся щели словно делит «сёстринскую» на две части.

Надо бы включить освещение и здесь, а то полумрак навевает уныние. Но сразу выключатель не отыскал, так и прошел до туалета, зажег свет там. Заодно умывшись, ощутил себя чуть бодрее. Разглядев рядом с дверью одежный шкаф, с радостью нашел свою одежду, света лампы из санузла хватило. Правда, куртки нет, но костюм с рубашкой на одинокой вешалке и даже офисные туфли там, внизу, причем, с носками. Хватит полуголым ходить, оделся, ощутив некоторый прилив сил. Или теплее стало? Теперь-то что делать? Подошел к столу дежурной сестры, там телефон с надписью на бумажке под прозрачным скотчем на боку «Отделение реанимации и интенсивной терапии». Под стеклом список номеров, ну, хоть что-то для начала! Включаю настольную лампу и снимаю трубку. Гудок есть, можно звонить.

Первым делом в регистратуру. В трубке длинные гудки… Дежурный по терапии, по хирургии, ординаторские, «процедурка», приемная главврача… Ничего, никто не берет трубку. А сколько сейчас времени? Оглядываюсь, над окошком в палату большие круглые китайские часы. Стрелки показывают только шесть вечера. Должен хоть кто-то оставаться, хотя бы дежурные в отделениях?

Так, а на этом телефоне выход в город через «девятку» или «восьмерку»? Пробую по очереди, пытаясь вспомнить хоть какие-то номера. Как назло, в памяти нет ничего, кроме домашнего номера. Ну, хоть с ним попробую. С «девяткой» не проходит, а вот на «восьмерку» следует длинный гудок. Быстро добавляю цифры номера, длинные гудки... После шестого или седьмого кладу трубку. Кто может быть дома, даже кота больше года, как нет. Еще кого вспомню, только родителей, но ведь они на дачу хотели ехать... Нет, родительский номер так и не отвечал... Брат, у него простой номер! Но и там без ответа, понятно, и сам на дежурстве, и жена на вечерней смене. А Марик гуляет, как обычно, не любит дома сидеть…

Если с наскока не вышло, посмотрю в ежедневнике, там нужные номера записаны, если вещи здесь, то и портфель рядом. Прежде, чем вернуться в палату, надумал выйти в коридор, может, там кого-то увижу? Так же осторожно подхожу к двери, открываю, жмурясь от показавшегося ослепительно ярким света ламп на потолке. Вестибюль пуст, никого не видно. Слева только пожарный ящик на стене и дверь на лестницу. Рядом еще одна, большая, двустворчатая, тоже остекленная, в тамбур лифта. Лифт помню, как поднимали в казавшейся огромной кабине, где умещались, кроме носилок, еще врач и медсестры.

Правая часть вестибюля тоже заканчивалась дверями, но глухими, без стекла, что за ними, неизвестно. Еще одно отделение, судя по вывеске, хирургическое. И застекленная дверь, на вторую лестницу. Между ней и окнами массивная двустворчатая дверь столовой. Почему так подумал? Во-первых, оттуда по вестибюлю веяло запахом казенной еды, но не слишком сильным.Во-вторых, слева от входа, над ящиком с огнетушителями, висела большая вывеска, которую вполне мог прочитать, и где так прямо и написано. Движения там тоже никакого не заметил. Но, может, внутри кто-то остался? Хоть хлебца и чая попросить. Снова неторопливо, на всякий случай, не отходя от стены, дошел до столовой и подергал за ручку. Заперто, чему удивляться. Помню, когда отец в больнице лежал, рассказывал, что ужин там чуть ли не пять часов, не зря домашнюю пищу попеременно с мамой и братом отвозили.

Раз не повезло с едой, а нахожусь в коридоре, и не падаю, хоть посмотреть, что во дворе делается. Так же осторожно подхожу к большим окнам, перед которыми стоит диван. Когда-то роскошный, но давно списан по старости в «коридорные». Это как раз с руки, подхожу и присаживаюсь на массивный подлокотник.

Во дворе еще светло, можно наблюдать без помех. Двор как двор, смотреть особо не на что, почти все под асфальтом, только кусочек прошлогодней пожухлой зелени под окнами. Остальное перегораживают хозяйственные постройки из такого же красного кирпича, как и сама больница. То, что хозяйственное, даже мне понятно, полтора этажа, если считать полуподвал, невысокие окна, грузовая дверь под навесом, с заглубленным асфальтированным спуском. Дальше, за забором, еще пара старых двухэтажных домов. Почти закрывают вид на улицу, не разглядеть, что за ними. Справа мешает смотреть больничный же корпус, сильно выступающий во двор. Четыре этажа, труба вентиляции на стене до крыши, окна первого этаж зарешечены. Слева видно чуть лучше, но лифтовая шахта, если это она, тоже ограничивает обзор. Самое интересное, что смог увидеть, это автомобиль, белый грузовик с фургоном. Даже слепой мог бы разобрать большие синие буквы «Водоканал».

Еще раз бросаю взгляд вниз, во двор. Показалось, что там кто-то ходит. Присмотрелся, действительно, несколько фигур, кто в халатах, кто в домашней одежде. Похоже, покурить вышли, в помещениях с этим давно уже строго. Так, ничего не прояснив, завершаю короткую «вылазку», довольный уже тем, что не упал ни разу. Много ли порой надо человеку для радости?

Возвращаюсь в ставшее «родным» отделение, захлопнув дверь. Совсем сумрачно, пора бы включить свет. Заодно посмотреть, что за сосед во второй палате. Или нет, сначала лекарства, мне ведь пора бы что-то принять, да и есть уже хотелось конкретно. Присел на свою койку, отдышался. Посмотрел на заветренную казенную еду... Что-то не вдохновляло. Раз имеются апельсины, надо почистил один. Буду пока питаться ими, как Чебурашка, пришло в голову невольное сравнение. Хорошо, портфель тоже со мной и там не только ежедневник. Вспомнил, что хотел записанные телефонные номера посмотреть, по которым можно хоть до кого-то дозвониться...

Да, с памятью у меня пока еще не очень ладно, кроме номеров родных, остальные не помню. Не зря с некоторых пор все записываю, что поделаешь, пятый десяток начал. И тут же с легким стыдом вспомнил и Светлану, и Лёльку, и еще кое-кого, чьих телефонов не могло оказаться в ежедневнике. Зато в нем много других номеров, лишь бы не запутаться с моей нынешней головой. Вернулся в палату, потянулся к портфелю. Нащупал во втором отделении пухлую книжечку и вытащил её на белый свет.

Вот тут меня настигло такое разочарование, что сердце гулко застучало и спина снова стала мокрой... Вместо моей старой потрепанной книжечки с потертыми углами, с логотипом ЯМЗ на обложке (подарок друга с моторного завода), в портфеле оказался новенький, ещё хрустящий, остро пахнущий выделанной кожей ежедневник. На вид богатый, с уже знакомой мне аббревиатурой «DPT» на зеленой сафьяновой обложке. Да еще с прикрепленной к обложке красивой металлической ручкой.

Все же раскрыл, на второй странице занятная эмблема и расшифровка «DuoPharm Tecnology». Да ведь это презент от Вероники, точнее от её компании. Смутно припомнил, что это из презентационного пакета, который мне передал шеф мой девушки, как его, Знобов? Точно, там еще находились рекламный проспект с диском, брелок, и зажигалка в кожаном чехольчике. Да и какая теперь разница, что это за компания? Пролистал дальше, абсолютно пустой блокнот, даже сотового телефона моей милой нет. Похоже, просто не получилось записать, или не думал, что это необходимо.

Наверное, машинально на работе поменял старый на новый? Или кто-то обо мне позаботился, когда в больницу отравляли? И положил в портфель мой новый ежедневник, который оставил на столе. Что теперь гадать, результат-то вот он, в моих руках... На всякий случай, пошарил в портфеле уже тщательнее, но второго ежедневника там не оказалось. Не нашлось и «зарядки», надежда выйти на связь угасла окончательно.

Единственное, что нашлось полезного, это ножик. Вернее, не совсем ножик, а набор инструментов, так называемый мультитул. Когда все в одном месте, считается, что так очень удобно. Дорогой титановый «Лезерман», его мне бывшая супруга на «двадцать третье» купила, когда еще вместе жили. Маринка постоянно упрекала меня «милитаризмом», но подарок получился не только дорогим, но и практичным.

Раз не получилось найти телефоны, надо хотя бы перекусить. Апельсин показался слишком кислым, как и воспоминания о бывшей жене. То ли у меня что-то с восприятием, то ли так и есть на самом деле. Только вот есть захотелось еще больше. Вздохнул, все же принявшись за почти засохшую кашу. Черствый хлеб с уже прогорклым маслом и скукоженным слезливым ломтиком сыра тоже сжевал, уже без отвращения.

Закусил бананом, стало намного приятнее, правда, от более существенного не отказался бы. Заодно попил, оба сока попробовал. Оба потому, что показалось, они поменяли свой вкус, как и апельсин. Яблочный ещё ничего, а персиковый какой-то приторно-сладкий. Хотя, может он и раньше такой выпускался, просто обычно его не брал. И тут же память заботливо напоминает, как пью персиковый сок дома, на кухне с врачом Светой... И еще что-то, произошедшее перед этим. Даже снова уши зажгло, вспомнил, как нехорошо получилось с этой девушкой. Но что толку себя изводить, пока заперт в больнице и ничего сделать не могу? Даже позвонить и объяснить, что она не причем, да и захочет ли выслушать меня? Но для начала надо хоть на ноги крепко встать, потом о дальнейшем думать.

За дверью послышалось царапанье. Насторожился, кого-то чёрт принёс? Снова «царап-царап» и кто-то слабо ударяет в дверь. Словно кто-то маленький толкается внизу, ползает, что ли? Но откуда во взрослой больнице ребенок? После царапанья послышалось мяуканье. Вот еще чего не хватало, кошка! Прислушался, позвал «кыс-кыс», в ответ за дверью усилилось «царап-царап», мяуканье тоже. Ну, что мне делать, не оставлять животное в коридоре. Уже увереннее поднялся, прошел в «сестринскую», вроде бы не шатает. Осторожно приоткрыл дверь, в щель проскочил серый комок шерсти. По виду не понять, кот или кошечка, но точно не котенок, здоров больно! Серый с белыми лапками, белой грудкой и наполовину белым носиком. Бока тоже в светлых разводах, если бы не грязные лапы, то просто красавец! Носом ткнулся мне в ноги, понюхал, потом развернулся, чтобы уйти обратно. Видимо, пахло от меня не очень вкусно. Когда же стал его выпроваживать, этот упрямец скользнул ко мне в палату. Ну и хитрец, этот котик, ладно, всё веселее будет с ним.

Поскольку снова в «дежурке», попробую разобраться, что со мной, должны бумаги лежать, как их там, «история болезни»? Уселся за стол и стал смотреть документы, что лежали сверху. Понятно, что нарушение правил, но ведь и мои права нарушены? Прямо передо мной ничего интересного, какие-то отчеты. В углу стола заметил несколько листков, скрепленных степлером. Сверху лежала медицинская карта, смотрю: номер, дата, фамилия, имя, отчество. Это карта нового соседа, как его - Вениамин Иванович, 70 лет. Проживает там-то, место работы - пенсионер, кто направил, да мне-то что с этого? А что-то с ним случилось-то, вдруг хуже станет, что тогда делать?

Ух, ты, ну и страсти здесь случаются! Какие тут графы в карте: «умер в приемном отделении», «умерла беременная 28 недель беременности». Господи, вроде бы просто буквы печатные на бланке, а как напрягли. Дальше дата поступления на экспертизу, особые отметки, сколько у дедушки всего разного. Еще кардиограмма, понятно, направление на госпитализацию, сердечник оказался. Ладно, откладываю в сторону, замечаю, что запомнилось имя его, редкое очень.

Снизу моя медкарта, дата поступления восьмое апреля, время, место работы, хоть его теперь и так помню. Диагноз при поступлении гипертонический криз. Дальше что, ультразвуковая диагностика - вот не помню, когда успели ультразвук сделать? А это и есть «допплерография», с двумя «п». «Кровоток», «патологии нет» - слава Богу. «Состояние», «патология», всё равно в этом ничего не понимаю. Направление на госпитализацию, согласие на выполнение инвазивного исследования, вмешательства, операции. Так вот что подписывал восьмого числа, когда привезли сюда. Врач такой-то, а это корявая подпись пациента, меня, то есть, самое главное в этой бумаге.

Вот и кардиограмма, «без патологии». Здесь нет, не прочитать, но, по крайней мере, по сердцу нормально. Вот и процедурный лист: «Волков Игорь Сергеевич», палата «реанимация», диагноз такой-то и лекарства. Какие же лекарства... Здесь с физраствором, капельница значит, это отпадает. Еще уколы, внутримышечно. Тоже не то, и ничего про таблетки! Потом додумался, что это гадаю, наверняка, мое то, что ближе лежит. Смотрю в шкафчике, это же не аптека, лишнего нет, только что пациентам прописано. Для нас двоих и лежит, наверное.

Так и есть, три пачки с таблетками, даже для кого шариковой ручкой помечено. Раз прочел фамилию «Волков», то и гадать больше не надо. Остается выяснить, какая доза и сколько раз. По дозе просто, в баночке по одной таблетке разного вида мне и приносили. Но как часто, один раз в день? Вот на этой пачке так и написано, еще и после еды. Интересно, где мне столько еды сейчас взять? А эти две, похоже, утром и вечером.

Из чистого упрямства вернулся к карточке. Температуру измеряли последний раз сегодня утром, АД 150/100, давление уже пониже, неплохо. Еще из интересного: заболевания, травмы, операции, «сознание ясное» - это тоже хорошо. Данные сердца, хрипы, ЧДД, ЧСС, живот, печень не увеличена. Вот за это спасибо сестрёнкам. По латыни написано «Статус локалис», без осложнений, «на основании жалоб, анамнеза и объективного исследования можно поставить диагноз», это не читаемо. Хоть жить-то буду, уже начинаю подсмеиваться над собой.

А, вот нашел и про таблетки! Про них в журнале написано, что под лампой лежит. Какие таблетки, дозировка, периодичность, вот только не прочитать, поскольку записи от руки классическим «медицинским почерком». То есть, ничего не разобрать, кроме фамилии. Придется или ждать медсестру, или просто принять по одной таблетке.

И надо посмотреть, что там у нас с соседом. Как там, его, Вениамин Иванович? Открыл белую дверь с такой же двойной створкой. Зашёл внутрь, вслед за мной прошмыгнул кот. Да, там всё гораздо богаче, по крайней мере, оборудования гораздо больше. Пищали приборы, подавался кислород, или еще что-то, чем дышать можно, через трубки, датчики на руках. Накрытый таким же одеялом, как у меня, на койке лежал дяденька. Действительно, старенький, лицо осунувшееся, тяжело дышал, несмотря на трубки в носу.

Как и у меня, давеча, трубку капельницы никто отсоединять и не думал. Подозреваю, уже некому это сделать. Придется мне исполнить нехитрые обязанности медработника. Уже привычно перекрываю трубку, выдергиваю иглу, потом заклеиваю место укола. Полоска лейкопластыря с марлей загодя заботливо приготовлена и приклеена к пластиковой трубе штатива под флаконы. Остальное трогать не решился, работает и хорошо.

Котик потыкался в дверку тумбочки, понюхал, но открыть дверку у серого плутишки не получилось. Такая же тумбочка, как у меня, только в углу, на крышке бутылка воды. Рядом, на полу у стены, большой пакет, оказалось, памперсы для взрослых. Что ж, логично, раз нет постоянного присмотра, лучше так, как маленький, зато сухой.

Приоткрыл дверку, за ней виднелся пакет, вероятно, с продуктами. Поэтому кот и заинтересовался. Пожурил серую животину, «это не наше!», позвал кота за собой, мы вышли из палаты. Глянул в шкафчик, но одежды соседа внутри не оказалось, а сначала подумал, что в первый раз проглядел. Похоже, его из дома так и привезли, потому что домашние тапочки стояли рядом с его кроватью. Или он переехал из другого отделения. Ну что же, может дедушке повезёт, кто-то придёт его обиходить?

Глава 04. «Недобрый вечер» 09.04.2008, вечер. Больница, отделение реанимации.

Больше здесь делать нечего, берусь за ручку двери и… застываю под раскаты выстрелов. Это не кино по телевизору, так динамики даже в домашнем кинотеатре не грохочут! Выстрелы эхом отдаются в окно, доносятся, вроде бы со стороны набережной. Отдельные выстрелы и очереди, короткие и длинные. Машинально приседаю, держась за ручку. Хотя это четвертый этаж, если и залетит что, так в потолок!

Но почему стрельба в городе??? Учения, сейчас, под вечер??? Может, салют, теперь модно устраивать громыхание и разлетающиеся огни по любому поводу. Вот только никакой салют ТАК греметь не станет, за последнее десятилетие каких только салютов и фейерверков на праздниках не повидал!

Стрельба вроде притихла, но затем грохнуло так, что стекла задрожали. Еще и еще, и снова выстрелы. Что это, террористы, война? В голове после сна еще не все уложилось, но то, что ситуация ненормальная, уже начинаю догадываться…

Похоже, рев сирен, который причудился за время послеобеденного сна, вовсе не снился. Проспал начало третьей мировой? Тогда бы уже или началась эвакуация, или бы домой отпустили. Не могли же вот так, одного в палате оставить? Почему нет никого из персонала, хотя бы дежурной медсестры?

Выстрелы затихли, но зато снова появился вой патрульных сирен и шум машин, пока в отдалении… Неожиданно пришла мысль, может, это очередное кино снимают? Ну да, точно! Кино, сразу все объясняет, и персонал просто на окнах повис, смотрит, как артисты войну изображают. Ведь и мы с Вероникой в понедельник на прогулке набрели на съемочную площадку! Сразу стало легче, даже обида на медсестер прошла.

Почему бы и здесь кино не снимать, натура подходящая! Больница в старой части города, одно из немногих зданий, построенных в поздние советские времена. Улица Терешковой, куда выходит фасад больницы, идет параллельно набережной Волги. Место весьма престижное, жилье здесь считались элитными, но конкретно рядом с больницей в основном офисы. Больше половины улицы занимает здание Управления железной дороги, вон оно, как раз напротив моего окна!

Не зря больницу построили в этом месте, когда-то оно было тихим и спокойным, как раз для того, чтобы ответственные партийные и советские работники лечились и отдыхали в нормальной обстановке. Сейчас, похоже, всё в округе начинает застраиваться, в каждое свободное место старались запихнуть элитные новостройки. При прежнем главе области это всё сдерживалось. А теперь, под прикрытием предстоящего тысячелетия города, может не удержаться, и застроят центр, и набережную роскошными домами. Как бы сквер, что рядом с больницей не вырубили… Да и сама больница уже потихоньку теряет свой былой статус. По слухам, новые руководители, прибывшие издалека, предпочитают лечиться в столице.

От размышления отвлек новый шум за окном, вернув меня в состояние настороженности. Осторожно, словно кто-то высматривает меня снизу, подхожу к подоконнику. Шум уже похож на пьяный бред, какой не раз доводилось слышать у себя во дворе по вечерам. Смотрю вниз, в палисаднике перед больницей никого нет, что понятно – забор по периметру больницы. Вот на дороге... На дороге, что идет параллельно набережной, перед входом, уж точно «все не так».

Во-первых, на улице с односторонним движением две машины стоят, уткнувшись бамперами. Во-вторых, у калитки лежит фигура в пальто, раскинувшем полы, словно владелец хотел взлететь... В-третьих, две фигуры с нелепой походкой пытались прижать третьего к столкнувшимся машинам. Этот, третий, по всему, не хотел контактировать с непонятными субъектами, отмахиваясь от них сумкой и панически вереща что-то вроде «Уйдимля-уйдимля-господи-йоо!» На пустой улице, что само по себе непривычно, крик звонкий и отдает эхом. Особенно, после того, как прижался к стеклу, чтобы лучше разглядеть.

Это не похоже на киносъёмку, хотя снова мелькнула такая мысль, что это только кино. Ведь Ярославль город кинематографический, часто видел перекрытые улицы с заставленными обочинами. Там грудились экзотические «лихтвагены», «гримерки» и прочие киномашины и прицепы. И кругом артисты и массовка, греющиеся со стаканчиками кофе. Только здесь это отсутствовало, и, главное - прожекторы, которые освещают съемочную площадку - где они?

Смотрел за окном, а внутри холодело. Слабая надежда, что снова сплю, улетучивалась на глазах. Слишком четко видел и слышал, даже звон в ушах, что сопровождал с первого часа в больнице, не прекращался... Да не кино это вовсе!!! Но, все равно, не верил своим глазам, что это на самом деле так. Что эти двое ненормальных, по-настоящему, напали на третьего! И что же с ним делают? Они же... Они рвут его, кусают, словно дикие собаки набросились на добычу! Жертва уже не кричала, тихонько подвывала, потом медленно, словно бурдюк с водой, распласталась по асфальту. Так же, как из пробитого бурдюка, под ним растекалась лужа... Эти двое склонились к упавшему человеку, продолжая вовсю рвать тело. Что за ерунда, ведь это улица Терешковой в Ярославле, а не Голливуд какой-то...

Но, раз не кино, то кто это такие, свихнувшиеся наркоманы или пациенты психбольницы? И почему милиции не видно, или специальной «скорой», раз эти людоеды-психи сбежали? Как-то на работе, у соседей, настоящий псих на прием пришел. К директору, старый товарищ, поговорить. Внезапно, или не очень, но у товарища «снесло крышу». Вызвали «спецпомощь» крепкие санитары скрутили широким оранжевым ремнем, спустили в лифте и увезли бедолагу.

Сейчас же словно все повымерли... Да еще и стрельба, настоящая, не салюты, то и дело, с разных сторон. Ну, не может оказаться в городе столько психов! Оказалось, ошибался. Эти двое ненормальных недолго оставались в одиночестве. Справа, со стороны Флотского спуска, брело ещё несколько, похожих на «моих» сумасшедших. Наверное, привлекли крики жертвы. «Мои» психи-людоеды терзали неподвижную жертву, как шакалы, не замечали подходящих. Между тем, в здании напротив, где располагался управляющий центр железной дороги, приоткрылась дверь, высунулась рука с палкой. «Бах-бах! Бах-бах-бах!» - хлестко прозвучали выстрелы. Один из сумасшедших свалился, даже не обернувшись, второй, не обращая внимания на выстрелы, продолжал жрать. Показалось, что у упавшего разлетелась голова, по крайней мере, после выстрела там словно жидкость выплеснулась. Как будто на макушке разлетелась чашка с кофе.

Те «психи», что шли от Флотского спуска, пошли на выстрел, но дверь сразу закрылась. Слева, со стороны площади перед мостом, показались несколько таких же, нелепо ходящих фигур. Сколько же вас тут, подумалось в отчаянии... «Психи» со стороны моста шли, оказывается, не просто так. Преследовали двоих людей, у которых руках, похоже, палки или прутья. Эти двое почему-то не сворачивали во дворы или в сквер. Может, не видели того, что впереди творится? Со стороны моста снова раздались выстрелы, но люди не побежали туда, так же спешили в мою сторону.

«Псих», догрызающий беднягу, заметил идущих и встал. Показалось, что двигался более быстро, чем те, которых видел до этого, или, как те, что со стороны Флотского и от моста. «Эти», шедшие от моста, точно видели двоих мужиков с палками и упорно брели к ним. Тот, который пошустрее, да, двигался быстрее, и нацелился на новые жертвы.

Мужики, видя такую опасность, не стали пугаться. Разделились, один остался на середине улицы, второй забрался на одну из столкнувшихся машин. «Шустрый псих», не замечая поднявшегося на автомобиль, растопырив руки, быстро топал к тому, кто остался на асфальте. Это оказалось ошибкой, забравшийся на машину дождался, пока тот поравняется с ним, изо всех сил уронил дубину на голову "психа". Этого оказалось мало, и человек на машине ударил ещё раз. Тот, который послужил приманкой, длинной шестом или палкой старался не допустить к себе этого «шустрого». Двух ударов хватило, «псих» упал, словно подкошенный. Эти двое мужчин, не глядя на жертву, побежали к крыльцу железнодорожников, крича на ходу «Открывай, открывай, живые мы»!

«Психи», бредущие от Флотского, замерли. Хотя им ближе до крыльца, чем тем двоим смельчакам, они опоздали. Увидел, как дверь на крыльце приоткрылась. Эти двое успели забежали туда, дверь поспешно закрылась. Только порадовался за этих смельчаков, как раздались новые выстрелы, в этот раз не со стороны железнодорожников, а со стороны моста. В этот раз выстрелы не просто неслись от моста, они приближались в мою сторону.

Куда стреляли, не знаю, но, неожиданно раздался звон стекла, и в окошке оказалась аккуратная дырка в одном стекле и большая трещина во втором. Машинально пригнулся, поняв, что в окошко смотреть стало небезопасно. Теперь наоборот, словно обдало жаром, спина взмокла. Даже уши пылали, неужели так испугался? Вытер пот со лба, и только сейчас понял, что все это время не дышал, словно боялся, что услышат внизу. Так теперь и сидел у окна, прислонившись к кафельной стене...

Если глазеть в окна стало нежелательно, надо сделать выводы из происходящего и увиденного. Пусть голова снова побаливает и в ней порядком шумит.

Что же увидел:

- таких «психов» много,

- они нападают людей,

- они их грызут и убивают,

- они сильные.

Получается, «психа» близко к себе подпускать нельзя, опасно. Для этого, как видел, достаточно оттолкнуть чем-то, что длиннее его рук. Да, еще, «психов» можно вывести из строя. Той же палкой, желательно по башке.

Не знаю, умерли те, в кого стреляли и кого били дубиной, или нет. Впрочем, попадание в череп пулей даже настоящего психобольного свалит наповал. А вот удар дубиной не обязательно. Но, хотя бы, нейтрализовало, а это уже кое-что, ведь те двое смогли спастись. Что интересно, случится, если отрубить руку или те же голову или ноги, что изменится? Будут ли "психи" такие же активные? Вроде бы, поев человечины, успокаиваются? Да с чего это взял, может, это только показалось?

Больше удивлялся не тому, что увидел, а тому, как воспринимал происходящее. Почему смотрю, словно на реальность... Как же это, нет, не должно быть так! Щипать себя не стал, представил, как это со стороны смотрелось бы. Взрослый мужик в костюме, пригнулся у окна и щиплет себя во все места... Так сам в «психушку» загремишь. Хорошо, когда поднимался, хрустнувший под ногой осколок стекла вновь вернул к реальности. Это не камушек из рогатки, теперь по-настоящему.

Ладно, продолжим, стараясь не терять логики. Вот эти, которые с Флотской, они более медленные. То есть, просто какие-то тупые. Ещё более чистые. Это даже с четвертого этажа разглядел внизу, на улице. Больше стрельбы рядом не слышно, но постараюсь больше не приближаться к окнам. Несмотря на сомнения, все больше убеждался, произошло что-то нехорошее и непонятное. Что именно, война? Или брежу наяву от лекарств?

Раз так, надо хоть как-то зафиксировать то, что случилось. Вот и пригодилась увесистая книжечка. Добрался до кровати, взял ручку, что прилагалась. Несмотря на момент, порадовался, хорошая вещь, солидная. «СпейсТек Дипломат», как раз для таких чрезвычайных случаев. Постарался, насколько получилось, связно изложить то, что действительно видел, и то, в чем, на самом деле, уверен. Получилось не очень много, несколько строк. Подумалось, если вдруг опять накатит бред, то потом смогу прочитать и убедиться, что не спятил. И с чувством выполненного долга положил ежедневник обратно, в чрево портфеля.

В голове все равно шумело и позванивало, но уже меньше. Стараюсь не думать о том, что происходит за стенами больницы, еще надеясь, что это остатки «медикаментозного бреда». Но, несмотря на подозрение, надо позаботиться о лекарствах, хотя бы на следующий прием. Без них могу совсем окочуриться, если снова прижмет, как на работе. Снова пошел в «сёстринскую», предварительно выглянув в коридор. Там горел свет, но никого нет, ни видно, ни слышно. Притворил дверь, попробовал на замок запереть. Замок-то без ручки, под ключ. Щелкаю выключателем, пожужжав и щелкнув, на стене загорается светильник дневного света. Ключи увидел сразу, висели на стене, на ввинченном в стену шурупе, под светильником. Похоже, что как повесили, когда очередного больного привезли, так и не брали. Взял ключ с биркой «Реанимация» и запер дверь. Так стало гораздо спокойнее.

Но ненадолго, из-за окна накрыли грохочущие звуки стрельбы. До этого вдалеке тоже постреливали, даже очередями. Почти привык к этому шуму, словно так и надо. Сейчас грохот такой, словно били из пушек. Может, так оно и есть, к окнам подходить, чтобы проверить, не хотелось. Вот только подумал почему-то, что кот может от страха нагадить прямо здесь. Впрочем, сейчас это не самая страшная неприятность из возможных.

Грохот прекратился так же неожиданно. Вернулся в «сёстринскую», взял таблетки и снова к себе. Присел на кровать, забросил в рот сразу все кружочки, запил водой из бутылки. Котик запрыгнул на койку и попробовал перебраться на колени. В другое время, может, и побрезговал бы таким бесхозным котом. Сейчас рад видеть хоть кого-то нормального, чтобы, пусть ненадолго, но отвлечься от тяжелых мыслей. Кот, а это именно он, теперь уже без сомнений, потоптавшись, улегся на коленях и заурчал, глядя просящими глазами. Вот только чем его угостить, самому есть скоро нечего будет, если спасатели не приедут... «Вот возьму и слопаю тебя, скотинка блохастая», ласково сказал пригревшемуся коту. Тот в ответ только благодарно лизнул руку...

Время от времени за окном раздавались выстрелы, иногда одиночные, иногда раскатистые очереди автоматов или пулеметов, так и не понял. Сильного грохота, как оглушил не так давно, больше не повторялось. Или атака захлебнулась или, наоборот, эту пушку захватили. Но кто захватил, неожиданный вражеский десант или эти психи? Может быть, психов столько, что против них бессильно оружие? Но то, что видел, это несколько ненормальных, ведь это ещё не армия...

Что происходит в самой больнице, могу только догадываться. Точно знаю, что персонала в ней уже нет. Людей в белых халатах среди подвергшихся нападению психов не замечал. По крайней мере, там, где видно из моего окна, выходившего на улицу Терешковой. Осторожно выглянул, пока не стреляли, психов за окном прибавилось. Пока еще вполне светло, они бесцельно топтались, хаотически перемещаясь по улице. Потом неожиданно включилось уличное освещение, и за окном сразу словно потемнело. Хоть где-то ещё нормально остается. Сильно надеялся, что такое случилось только здесь, на набережной. «За что такое «счастье» привалило, не знаю, но пусть будет хотя бы так, пусть попал в эпицентр. Лишь бы в других местах спокойно», - и такая самоотверженная мысль мелькнула в больной голове... Просто надо дождаться помощи.

Вроде бы, самому бояться нечего, дверь в реанимационную палату крепкая, надежно заперта, сосед не беспокоил. Прилег на койку, вначале не раздеваясь, потом постепенно снял с себя пиджак, рубашку и брюки. Не потому, что жарко, не хотел, чтобы шерсть от кота оставалось на одежде. Кот оказался ухоженным, даже блох не заметил. Но расчесывать его за всю больничную жизнь, разумеется, никто и не думал. Поэтому шерстка уже встречалась во всех местах. Мысли о коте хоть как-то отвлекали от того тягостного, что все больше давило на больную голову… Ведь даже поговорить не с кем, пусть хоть пушистый спутник рядом будет.

Хорошо, что фрукты сразу не съел, что-то подсказывало, это может затянуться надолго. Кто знает, что дальше будет, пусть хоть какой-то запас остается. Помощь может прийти не скоро, возможно, еще день-другой здесь пробуду. Может, и запасы соседа еще поделить придется? Понять бы, за что нашему городу такая напасть, мало раньше доставалось разных неприятностей, природных и рукотворных...

Убедился, что бананы коты не едят, пришлось налить в мензурку, найденную в той же «сестринской», чистой воды и кот стал лакать. Также положил в туалет старую газету, найденную в ящике, и не стал закрывать туда дверь. Наверное, кот давно здесь живёт, раз от него двором не пахнет и хоть как-то приучен в культуре. Так и улеглись, я на койке под одеялом, закинув руку за голову, кот под боком, положив лапу на грудь. Потом освоился, перебрался повыше, вытянулся поперек груди, вытянул лапы и положил на меня голову. По тому, как довольно урчал, понял, что не так часто такое счастье доставалось. Впрочем, кому счастье, ещё вопрос, теплый и гладкий кот успокаивал, отгонял печальные мысли.

Но получалось не очень хорошо. Родители... Раз не смог дозвониться, получается, дома их нет. Одна надежда, что застряли на даче, и так там остаются. В такое время отец машину из гаража еще не выгоняет, на автобусе, наверняка, поехал. Если такое началось, то общественный транспорт сразу встал, а пешком далеко не уйдешь... Конечно, ещё холодно, но, может, электричество и там не отключили, а провода на зиму уже давно не снимают. У отца там масляный и воздушный обогреватели, целых две штуки. И много чего нужного в железном гаражике во дворе, это как раз на тот случай, если дачные воришки вновь объявятся.

Не очень комфортно для стариков, но, по крайней мере, не замёрзнешь. Вот еды там никакой, разве что чай да сахар. Кофе домой увозили, чтобы не отсыревал. А чай так и оставляли в большой железной банке, почему-то ему ничего за зиму не делалось. Как стали оставлять в железном гараже вещи, так отсыревать и ржаветь перестало. В нашем щитовом домике раньше приходилось по весне сушить во дворе, а металлическое от ржавчины очищать. А то и просто выкидывать раньше времени. Эх, кажется, как давно это было, а всего-то в прошлом сезоне...

Вздохнул и подумал, что родители там хоть сколько-то смогут переждать опасность. Может, и соседи помогут, там ведь кто-то и зимой обитает, курочек держит. Хотя сейчас соседи не самые желанные гости, только там ведь и колония рядом, все же охрана, вооружённые люди. И посторонних внутри не пустят, тем более, таких ненормальных. Ещё припомнил отцовского товарища, соседа по даче. Раньше в УИН служил, как и мой сосед по дому, с четвертого этажа. Может, не забудут ветерана, все же звание высокое? Если помогут ему выбраться, может и, моих, заодно, с собой прихватят? Так невольно успокаивал себя и понимал, что сделать ничего не могу, даже позвонить в «дежурку» колонии.

Похоже, таблетки, что прописаны, содержали снотворное. Вскоре начал засыпать, успев подумать о Веронике, о брате, о дочке, о Светлане, снова о родителях, снова о Веронике... Только о том, что творится за окнами, старался не думать... Но все равно, мысли перепутанные и тревожные. Сильно надеялся, что мои близкие и дорогие мне люди в безопасности, но эта надежда словно уплывала дальше и дальше...

Глава 05. «Чип и Дэйл спешат на помощь!» 09-10.04.2008, ночь. Больница, отделение реанимации.

Утро началось с того, что рокот машин заставил вибрировать пол. Кот, лежащий под боком, встрепенулся, и метнулся с койки на кафель, напряженно застыв на полпути к окну. Уши прижаты, лапы полусогнуты, смотрит на стекло, которое вибрирует в такт моторам. Какой уж тут сон, медленно поднялся с койки, на всякий случай, держась одной рукой за спинки коек, подошёл к окну. Помня вчерашнее, выглянул без спешки, готовый спрятаться. Как быстро запоминаешь горький опыт, не хочется получить шальную пулю. Да тот же осколок стекла, попавший в лицо, ничуть не лучше. На себе испытать это не так интересно, как смотреть в кино. Но что такое сейчас происходит за окном?

А это оказалось именно то, что подсознательно ожидал это время. По дороге справа, со стороны Флотского спуска, двигалась военная колонна. Впереди тяжёлый бронетранспортёр, из широкой кормы тянутся тёмные облачка выхлопов. Коническая башня на широком корпусе поворачивалась, указывая дырчатым кожухом ствола в стороны. В открытых люках сзади башни виднелись люди в камуфляже, в этот раз, без сомнения, с оружием.

Сзади бэтээра неожиданно пожарная машина, ярко выделяющаяся красным цветом на фоне зелёного броневика. Еще больше контрастировала алюминиевая, судя по виду, лестница на «пожарке». Дальше разглядел тяжёлый армейский грузовик с брезентовым тентом на кузове. Издалека не разобрал, «Урал» или ЗИЛ, но, скорее, «Урал», уж слишком велик, но точно не «КамАЗ». Броневик приблизился почти к входу в больницу, разглядел, что у двоих солдат в руках пулемёты. Это легко понять по зелёным коробочкам снизу ствольных коробок. Уж ПКМ даже с такого расстояния не узнать невозможно, тем более, мне.

Почему-то не удивился, что и на лестнице «пожарки» размещались стрелки. И совсем не удивился тому, что лестница наполовину развернута. Так и ехали, словно древние рыцари, штурмующие крепость. Подумал было, как же не перевернутся в движении, но, видимо, мастер за рулём, и вообще, они знают, что делают. Не об этом надо сейчас думать, других забот хватает. Кроме солдат в камуфляже, на лестнице видны и пожарные бойцы в брезентовых «боёвках» и больших белых пластиковых шлемах. Тоже с оружием, похоже, дело дошло до того, что вооружают любого, кто ходит в форме.

Что теперь делать, начать махать в окно? А вдруг опять стрелять начнут, не представляю, какие у них инструкции на такой случай. Но как тогда военные узнают, что здесь, живой и здоровый. Ну, относительно здоровый, в смысле, не сумасшедший и не людоед. Так же осторожно отодвинулся от окна, чтобы не видели с улицы, и лихорадочно озирал палату, соображая, что же может выручить?

Бэтээр прогрохотал еще вперёд, по дороге к мосту, и после перегазовки его рев затих, дизелем продолжал глухо ворчать на холостом ходу. Не выдержал, снова выглянул, видно только корму броневика со здоровыми выхлопными трубами, откуда выбивались завитки дыма. Внезапно навалилась слабость, то ли болезнь, то ли волнение, в голове стучит: «Что делать, что делать, так же что делать»?

Взгляд замер на стойке капельницы. «А что, если...» Слабость еще не отпускает, но зацепил с ближайшей койки подушку. Стянул с неё наволочку, цепляясь за спинки кровати, доковылял до стойки капельницы, накинул на «рога». Потом с получившимся «чучелком» вернулся к окну, стараясь не слишком светиться. Поставил эту «придумку» перед окном, на рогах, куда вставляли бутылочки с лекарствами и вешали пакеты, наволочка повисла, как пиджак на плечиках. Наверное, издалека можно подумать, это человек в больничном халате смотрит в окно. Неважно, что здесь, в больнице ходили в разноцветных халатах. Тем, кто внизу, не до таких тонкостей.

Вопреки ожиданию, никто стрелять в появившуюся в окошке фигуру не стал. Может, сам себя перепугал? Снизу снова взревел мотор, раздался скрежет железа. Не стал смотреть, что же там такое, наверное, броневик раздвигает брошенные на дороге машины, сталкивает в сторону. Или же ломает ограду больницы, что же ещё означают эти скрежет и рёв двигателя. Снова раздался железный звук, но теперь другого тона, больше похожий на скрип. Потом приглушенный шум, слабый удар, который едва почувствовал. Словно уронили на землю что-то тяжёлое, но не слишком. Неужели это ограду вокруг больницы повалили, чтобы открыть проезд «пожарке» поближе к стенам? Значит, спасателей дождался?

Только после этого раздалась выстрелы. Стреляли и одиночными, и очереди раздавались, уже не понять, где пулемёты, где автоматы. Показалось, что слышу свист рикошета и звон осыпающихся стекол. Даже с закрытым окном этот грохот различим. Да, не показалось, ребята «работают» серьёзно. Только вот по кому такой плотный огонь? Неужели по этим сумасшедшим вампирам, неужели настолько опасны? И еще подумал не к месту, что нашел точное слово для них, ведь эти твари так кровь любят.

Не довелось попасть на войну, обошлось, но, судя по фильмам, это напоминает Грозный 94-го года, или «Чёрный Ястреб» в Сомали. Хорошо, эта «война» внизу так и не коснулась моего окна, чему только рад. Похоже, «приманка» сработала, и спасатели думают, что здесь живой человек. Хотя как отличить маньяка в белом халате от нормального больного?

Стрельба длилось минут пятнадцать, как показалось. Хотя мог ошибаться, часов на руке нет, а посмотреть на циферблат в «сестринской» как-то не догадался. Да и какая разница, лишь бы стреляли по делу. Грохот неожиданно окончился, в резко наступившей тишине раздался усиленный мегафоном зычный голос.

«Граждане больные, те, кто остался живой и невредимый! Просьба обозначить своё местонахождение любым доступным способом. Стрелять не станем, можете выглянуть в окна!»

Грохот мегафона раздавался минут пять, сам уже стоял у окна и махал рукой. Слабость куда-то отошла, эйфория перед близким освобождением придавала силы. Разговор не прекращался, словно это записано на плёнку магнитофона. Меня уже успели увидеть и помахать в ответ. Можно представить, что почувствовал в этот момент, снова словно летал...

Внизу, во дворе, прямо на дорожке у больничного крыльца, стояла пожарная машина, выставив сзади кузова опоры. Пожарные, выпустив полностью лестницу, наводили её на верхний этаж. Начали с дальнего от меня, правого крыла, постепенно, окно за окном, забирали оттуда больных и персонал. Отличить одних от других несложно, по одежде.

Почти успокоенный, стал озираться по сторонам, думая, не взять ли фотик из портфеля, для истории снимки сделать? Броневик проехал еще дальше по дороге к мосту, видно только его корму. Грузовик тоже подъехал к входу в больницу, сдав задом почти к ступенькам. Задняя стенка кузов откинута, в кузове видны люди в форме. Вдали, справа, откуда и приехали спасатели, на дороге разглядел автобус. Наверное, это уже хвост колонны. Автобус незнакомый, похож на старый Львовский междугородный автобус. И где смогли такой откопать, помню, на работе такой часто заказывали в турбюро, это самый дешёвый вариант. Нас это устраивало, когда требовалось поехать в дальний район, вывезти больше, чем пару-тройку человек. Сейчас, после организации нового управления, часто выезжали в районы для профилактических мероприятий. Почему вдруг вспомнил про это, настолько нереальное, по сравнению с происходящим?

Эвакуация шла медленно, больные и даже медперсонал с большим трудом спускались по лестнице. Скорее тут помогла бы вышка, как у электриков, но ей бы так близко к стенам не подъехать. А на этой пожарной лестнице можно дотянуться до каждого угла. Смотрел, как неловко карабкаются спасаемые, и вспомнил про серого товарища, как же его забрать? Наверняка, станет упираться и вырываться... Разве что, запихать в пакет, или еще лучше, в портфель. А потом мысли перескочили к соседу, ведь не кот, в портфель не засунешь, как с ним поступят?

Тем временем внизу бойцы, в бронежилетах, тяжёлых шлемах, точно не армейских, прикрываясь большими щитами, топтались на крыльце у главного входа. Потом раздалась команда, и они пропали из поля зрения. Что там происходило дальше, не знаю, но вначале послышался грохот, потом звон стекла и выстрелы. То, что это выстрелы, догадался только потому, что эти глухие звуки последовали сразу после начала атаки. Совсем не походили на ту канонаду, что грохотала во дворе меньше получаса назад. Видимо, это бесшумное оружие, раньше не обращал внимания на такое, когда на стрельбище попадал на сборах.

Через некоторое время раздались уже громкие выстрелы, с улицы почти не слышно, вот внутри здания, через лестницы и коридоры, передавались отчётливо, даже стены дрожали. Тут сообразил, что не стоит просто так торчать у окна, надо бы собраться в уже скорую дорогу.

Признаюсь, боялся отойти от окна, вдруг обо мне забудут. Но всё же вернулся к кровати, запихал всё, что подвернулась под руку, в портфель, накинул на себя одежду, что у меня здесь есть, сверху накинул больничный белый халат, что висел в сестринской комнате. Зачем это сделал, наверное, не хотел окончательно испачкать костюм?

Теперь кот, который исчез так не к месту. «Котя, котя, куда ты делся?» Везде посмотрел, но кот нигде не объявился. Что же делать, оставлять? Куда пропал, где здесь прятаться? Ведь пропадет здесь один? Или сбежал из палаты, но как, дверь ведь заперта?

Скорей бы до меня добрались, интересно, как соседа станут забирать? Наверное, позже меня вывезут, когда снизу группа пробьется, та, что чистит этажи. Там уже проще, если свободно от «психов», то на каталку и в лифте опустят, свет ещё не отключили. Машинально посмотрел на светильник в «сестринской». Хотя, конечно в таком состоянии, какая тому эвакуация... А ведь «скорой помощи» внизу не видно, тем более, реанимации. Нет, не повезут в таком состоянии. Вон, и прибор у него в ящике на стенке мигает и мигает. Ладно, сообразят, ведь это «спецы» прибыли!

Ну, наконец, моя очередь. Стараюсь открыть окно, но ничего не получается, на нем даже ручек нет. Это специально, как раз от таких больных, которым хочется свежего воздуха? Лестница уже напротив окна, мне кричат: «Откройте раму!» Убираю чучело из наволочки, показываю, что никак не получается. Увидев, поняли, машут, чтобы отошёл от окна. Послушно отхожу к койке, мощный удар пожарного топора и стекло рассыпается по подоконнику, осколки падают вниз и на подоконник. Такие звуки уже не раз слышал с начала эвакуации, только не так громко. Откуда только силы взялись, портфель перекидываю на ремне через плечо, хватаюсь за спинку стула. Даже с некоторым сожалением оглядывая палату, так и не увидев кота. Ставлю стул у окна, предварительно бросив наволочку с «чучела» на битые стёкла на подоконнике. Пожарный боец, в шлеме с опущенным забралом, протягивает руку, чтобы, не дай Бог, не навернулся с такой высоты.

- Кто еще, Чип и Дейл, спешим на помощь! Поголовная эвакуация, спускайтесь вниз, там встретят, - бросивхмурый взгляд, ответил спасатель.

- А как же сосед? - спрашиваю бойца.

- Что за сосед? - боец смотрит уже настороженно, - Заражённый?

- Нет, просто лежит под приборами и с кислородом, слабый очень.

- Не беспокойтесь, спускайтесь. С ним разберёмся. Держитесь на лестнице крепче.

- Постараюсь, вроде силы не ушли.

- Давайте, не спешить, но и не тормозите.

Оставив одного на лестнице, чудесным образом не зацепив автоматом мой портфель, пожарный исчез в оконном проеме. Пока решаю осмотреться на верхушке. Внизу, на станине, еще один пожарный, управляет подъемом. Чуть выше, у самого основания, военный в пятнистой форме, бронежилете и с оружием. Прикидываю, как лучше спуститься, уже преодолел пару ступенек, стараюсь не отрываться от перил сразу обеими руками. Ну, что поделаешь, боюсь высоты... А ведь когда-то гордился значком «Юный друг пожарного»! Боюсь упасть, толком не могу разглядеть, что за кучки больничных халатов и домашней одежды свалены под стеной правого крыла. Рядом военные со странным оружием с толстыми стволами. Что делают на углу, плохо видно, кажется, отводят туда спасенных из больницы людей.

Но сейчас не до них, только приноровился к спуску, как раздавшаяся сверху, из палаты, автоматная очередь испугала так, что чуть не слетел с лестницы. Потому, что от неожиданности чуть не схватился за уши. Тут только до меня доходит, это не спасатели, а «чистильщики», неважно, в какую форму одеты! Лишь сейчас открываются глаза на происходящее. Тех, кого спускали с верхнего этажа, подводили к этой стене и там расстреливали! Так вот что за выстрелы слышались, это не зачистка здания, и вот почему у бойцов внизу такие тупорылые автоматы, то самое беззвучное оружие!

За углом достреливают оставшихся, так, что слышу шлепки пули в тело жертвы... Что же теперь делать, если через минуту спущусь вниз и окажусь среди этих несчастных? Стоит коснулся земли, тоже отведут туда и поставят рядом, еще, как дурак, надел на себя больничный халат! Попробуй, докажи, что не врач. А если заметят, что догадался, прямо с лестницы уберут! Неужели все, кто в больнице, заражены чем-то страшным и нас должны уничтожить? В чём мы виноваты, не «психи», не вампиры, не бросаемся на людей и не пьём кровь у бедолаг! Хотя, почему «нет», что, сам не видел, как ликвидирует последствия эпидемии животных? Как забивают заражённую птицу, свиней и прочую скотину?

Чёрт, что же делать... Боец в белой каске с автоматом возвратился к окну и сказал: «Вы еще здесь? Что застряли, спускаетесь!» Наконец, решаюсь, прикинув, что автомат у него в руках, не на ремне. Кричу: «Понимаете, там кота забыл, нельзя оставлять!» Оплетаю ногами решетчатую боковину лестницы, насколько способен резко, одной рукой, цепляюсь за автомат, другой толкаю удивленного словами бойца. Он точно не ожидал такого, теряет равновесие, удаётся выхватить автомат у него из рук. Боец не соображает, за что хвататься, за оружие или за лестницу. Так и не успел сделать выбор, кубарем покатился вниз, на того, что в камуфляже. Повезло пожарному, не сорвался и не упал на асфальт, иначе его тоже под стену! Быстро карабкаюсь по ступенькам, и снова стою на ужасно знакомом подоконнике...

Опять в палате, но теперь с оружием, меня так просто не взять, не дождётесь, сволочи! Но куда бежать? Через коридор, на лестницу, во двор и прочь из больницы? Одно понимаю, отсюда надо срочно уходить, ведь лестница так и торчит напротив окна, а сообщить штурмовой группе по рации примерное расположение палаты дело минутное. Этот, упавший, если даже и потерял сознание, скоро очнётся и скажет, что не случайно свалился, что «зараженный напал на него». Теперь жалею, что тот не свернул себе шею, скатившись с лестницы. Сейчас ещё и приврет, чтобы с себя вину снять, ведь его оружие у меня! Скидываю с себя ремень портфеля, чёрт с ним, нет там ничего важного, а помеха сильная. С автоматом в руке тороплюсь к двери, распахиваю, как могу, быстро иду в сторону столовой. Тут также пахнет больничной едой...

Не успеваю пройти даже половину пути, распахивается дверь и на пороге появляются трое, в тяжёлом снаряжении. Без предупреждения начинают стрелять, вижу дымки из толстых стволов, пули с уже знакомым шлепками впиваются в тело. Чувствую острую боль, одна из пуль, попавшая в лицо, начинает кувыркаться, лицо заливает кровью, невольно зажмуриваюсь. Удивляюсь, как еще могу чувствовать пулю в теле, неожиданно открываю глаза. Слышу урчание кота, ощущаю, как мокрый шершавый язык ёрзает по щетинистой щеке...

Глава 06. «Утро вечера не мудренее...» 10.04.2008, раннее утро. Больница, отделение реанимации.

Ночью несколько раз просыпался, от выстрелов и просто так. Но больше подобного бреда не находило, даже толком не вспомнить, что снилось. И с чего такой кошмар примерещился, вечером не думал ни о чем подобном...

Каждый раз, просыпаясь, беспокоил кота, тот недовольно поднимался, потягивался, потом укладывался в ногах. Там сворачивался клубочком, но потихоньку снова возвращался под бок. Он и разбудил утром, опять начав лизать меня, словно домашний. Кто котов этому учит, или это инстинкт? Впрочем, раздавшиеся выстрелы и так бы разбудили.

Вроде бы знаю, что эта кошмарная «ликвидация» только снилась. Но, все равно, как окончательно проснулся, тихонько, оставив кота на койке, пробрался к окну. С опаской выглянул, нет ли внизу, перед входом, сломанной ограды и следов пожарной машины на газоне...

Но и в хорошую сторону на улице ничего не поменялось, несколько фигур, разной степени отвратительности, стояли кучками на тротуаре и проезжей части. Рядом со столкнувшимися машинами и напротив железнодорожного центра. Впрочем, как раз, там картина изменилась, пока спал, туда подъехали два больших грузовика - «дальнобоя». Машины, заехав на газон, стояли капотами в противоположные стороны, торцами фургонов друг к другу. Тем самым преграждали путь к стеклянным дверям центра, готовая баррикада.

Может, шум моторов и навеял кошмарный сон? То, что сразу ночью не проснулся, не удивительно, таблетки всё-таки сильные. Может и не стоит их теперь пить? Знать бы, которые из них точно снотворные... Ладно, приму ещё раз, если что, посплю. Место здесь безопасное, эти «людоеды», похоже, только по улицам бродят.

После, вернувшись на койку и прижав к себе теплого урчащего кота, задумался... Вовсе не случайно такое привиделось, да еще настолько реально. Пожалуй, сразу все наложилось, и вчерашние события, и болезненное состояние, усугубленное лекарствами. Может, на фантазию сказалось еще и то, что с некоторых пор по должности входил в состав областной комиссии по чрезвычайным ситуациям.

Пришлось поучаствовать в проведении пары мероприятий по ЧС местного масштаба, вроде африканской чумы свиней. Тогда и узнал, что государство крайне бедно в выборе способов борьбы с таким заражением. Единственное действенное средство - карантин, жесткий, и уничтожение зараженных особей.

Для начала опасная территория закрывается наглухо. Как только установлено, что за беда пришла, и что лекарств от этой напасти нет, то, по истечению некоторого периода, принимается решение о «ликвидации последствий». Вот и довелось выезжать в районы на такие «акции».

Честно признаюсь, зрелище не из приятных. Деревня оцепляется ОМОНом, ветеринарные врачи обходят дворы в поисках припрятанных свинок. Не все хозяева проявляют сознательность и добровольно выдают своих хрюшек. Пусть за них и платят неплохие деньги. Но у каждого свой резон.

После чего свиней умертвщляют, за окраиной деревни вырывают яму, сваливают, обливают соляркой и поджигают. Само собой, куча техники, та же «пожарка» обязательно присутствует. Суета, шум моторов, запах горелой плоти... Как на съемочной площадке фильма о зверствах карателей в Белоруссии...

И это, если нет дополнительных катаклизмов. Теперь, поскольку, в отличие от террористов или животных, у этих «людоедов», несчастных зараженных людей, нет покровителей и разнообразных защитников, действовать государство может решительно. Вплоть до очистки зараженной местности оружием огромной разрушительной способности.

Остальные мероприятия, как биологическая разведка, ликвидация, сбор и термическое уничтожение останков, ограждение этих мест захоронения, установление запретной зоны, дело техники и наличия сил и средств. Надеюсь, до этого не дойдет, обойдутся щадящими мерами...

Несмотря на страшные видения, окончательное пробуждение вышло менее болезненным, чем вчера. Может, сам сон подействовал, как своеобразное тонизирующее, то, что там увидел? По крайней мере, головокружение уже прошло, нормально сижу на кровати, вот, даже сладко потянулся, словно ничего не произошло... Потом утренние процедуры, горячая вода еще текла, что немного обнадежило. Почистил апельсин, съел еще один банан, кот опять отказался. Жалобно мяукал, привставал на задних лапах, глядя, как ем, но снова мог угостить только водой, но в этот раз пить не захотел. Заодно обнаружил, что кот оставил подарок в туалете. Как хорошо, что в ящике «сёстринского» стола ещё остались газеты.

Прибрал за котом, заглянул к соседу. Тот так же лежал на койке, рядом на стойке вчерашние пустые флаконы после растворов. Так никто за ним не явился, да и кто бы пришёл, дверь реанимационной заперта, и ключ в замочной скважине? Ничем помочь не могу, одному, в таком состоянии, даже памперс старику поменять не получится. Вернулся к себе в палату, попробовал сделать разминку. Осторожно, всё-таки сил пока не так много. После двух-трёх движений голова начинала снова кружиться. Не стал себя напрягать, еще успеется, пока надо потихоньку.

Снова подошёл к окну, взглянул, по-прежнему, стараясь не высовываться. Погода и сегодня не подвела, солнце ярко светило, в отличие от сна, смог осторожно приоткрыть окно, повеяло теплым воздухом. Одновременно потянуло гарью и мерзкой химией. Да ну его, такой свежий воздух.

Между тем, на улице снова показались нормальные люди, похоже, выбрались из домов рядом с офисами. Наверное, хотели добраться до магазина, что на первом этаже старой пятиэтажки за нашим сквером. Но могу ошибаться, цель их путешествия остается загадкой, а вот то, что «психи» их заметили, это наверняка.

Из этих троих двое на вид мужчины, без сомнения. С третьим непонятно, маленького роста, в мешковатой одежде, мог оказаться и женщиной, и подростком. На тех двоих тоже одежды надето много, вряд ли это из-за холода. Скорее, для того чтобы не подвергнуться укусам. Об этом догадался даже с больной головой. В руках у них палки, издалека так казалось. Что люди могли свободно ходить по улице с огнестрельным оружием, пока не укладываются в голове. Сам ведь охотник, но пока не мог этого представить наяву. Но лучше бы это снова оказался сон…

То, что произошло дальше, оказалось логичным и трагичным одновременно. Как эти трое не разглядели стоящих «психов», трудно понять. Или эти люди пьяны, или пошли «на авось». Но, когда к ним стали приближаться первые двое «психов», встретили ударами самодельных дубинок, огнестрельного оружия у них не оказалось... Может, уже заимели опыт борьбы с такими «ненормальными», может по другой причине, но отступать не стали и поплатились за это. Одного «псих» неожиданно проворно схватил за палку, дернул к себе. Человек не удержался и упал, товарищ бросился на помощь, с размаха ударив по макушке «психа» своим примитивным оружием.

Удар оказался точным, человек или переломил нападавшему шейные позвонки, или разбил голову. «Псих» упал, бросившийся на помощь человек подал руку товарищу и помог подняться. Тот смотрел на другою руку, сильно пострадавшую. На асфальте под ним расплывалось бурое пятно. Маленький человек бросился к пострадавшему и обнял, получается, это женщина? Второй «псих» оступился, зацепившись за подельника, и пробовал подняться. Но один оставался недолго, с обеих сторон подошли ещё две группы, трое и двое «психов». Люди оказались окружены, помочь из железнодорожного центра не могли, оттуда даже не видели, что происходит.

Троица встала, спина к спине, готовые принять последний бой. Смотрел, затаив дыхание, как «психи-людоеды» тянули руки к жертвам, подходя к ним. Заметил, что один «психов» шел, словно «на полусогнутых». Вроде хищника, подкрадывающегося к жертве. Не похож на медленно ходящих «психов», заметно отличался. Пока не могу понять, чем же еще?

Даже издалека понимаю, продержаться против шестерых нелюдей троим людям невозможно. Защищающиеся били «психов», как заметил, стараясь попасть по голове. Одному «психу» точно не повезло, поразили в уязвимое место, тот упал. Второму, похоже, ударом сломали руку, потому что повисла плетью. Оставшейся конечности хватило, чтобы продолжать хватать живых. На этом везение безрассудной троицы закончилось. Первой свалилась женщина, это теперь без сомнений. Поскольку над улицей раздался женский крик: «Не оставляй, убей, не хочу, не хочу так!» Над этой женщиной, словно черепаховый панцирь, склонились «психи». Оставшийся мужчина успел ударить ещё одну голову, свалив с ног «людоеда». Тот упал, двое оставшихся вцепились в шею и живот мужчины. Даже не кричал, свалился. Третий в это время безмолвно стоял, не пытаюсь ничего сделать. Потом осел на асфальт, видимо, потеря крови сильная.

Трудно смотреть на это пиршество «людоедов», так ненормально это. Но продолжаю стоять и смотреть, а кот, сидевший на подоконнике рядом, вздыбил шерсть, сдвинул уши назад и шипел. Хвост тоже распушился, как у белки. «Тоже не любитель этих тварей, тоже ненавидишь этих скотов?» Машинально погладил кота по спине, тот даже не заметил...

Отошел от окна, на душе погано. Как же, вчера вечером успокоился, обрадовался, что память вернулась, почти полностью. Теперь это наоборот, ещё больше угнетало. Помню все, и не могу понять, где милиция, где пожарные, медицина, где армия, в конце концов? Сил в стране достаточно, сам не раз на учения выезжал. Даже в нашей мирной Ярославской области хватало и солдат, и воинских частей. По Советской площади на параде Девятого мая кто только не маршировал! Солдаты, милиция, курсанты, тюремная охрана, спасатели, ростовские пограничники, даже судебные приставы. Где теперь все они???

В городе время от времени стреляли, выстрелы говорили, что власть сопротивляется. Но, это же и пугало, то, что выстрелы раздавались со всех сторон. Получается, город полностью охвачен огнем. Так что же происходит, на самом деле? Как жаль, что в больничных палатах больше нет радио. Старой, надежной радиоточки с проводами. Хоть бы новости послушал, если их, конечно, выпускают.

Не удержавшись, снова подошел к окну, оставив успокоившегося кота на койке. Довольные «психи» разодрали жертвы, куча тряпья и бурые пятна на асфальте показывали место, где недавно погибли еще два человека. Два... Ведь их трое вышло? Когда ушел от окна, третий лежал, а вот уже и не лежит... Опознал не столько по одежде, поскольку одет так же, как и любой мужчина в это время года в Ярославле. А по правой руке без кисти. Выходит, тоже теперь стал «психом», ходит еще медленно, неровно. Первым делом подошел туда, где лежали останки бывших товарищей, и, вполне может, его женщины. Хотя там уже ничего не оставалось, одни кости, всё-таки попробовал. Схватил левой рукой наименее обглоданную кость.

Чёрт возьми, что же это такое, то есть, «психами» не рождаются, «психами» становятся? То есть, таким «людоедом» может стать любой человек? Вспоминаю, с чего это началось. Так... Вот укусили, оторвали кисть руки, истек кровью и умер, потом превратился. Стоп! Умер, то есть стал неживым. Получается, это не «психи»? Не вампиры или «людоеды»? Тогда кто же это??? Неужели...

Нет, не может этого быть! Ожившие мертвецы? Как во второсортном кино? Да нет, же быть такого не может, неправда! Снова брежу, только теперь наяву...

Но сам только что видел, как встал умерший. Несмотря на то, что спутников загрызли и те так и остались мёртвыми. Всё-таки не укладывается в голове, что же происходит... А животные, как они на такое реагируют? Если того же кота укусят эти твари, что, тоже превратится в подобного «оборотня»? Кот, словно почувствовав тревогу, спрыгнул с койки, и, потягиваясь, прошелся по полу. Потом, словно ничего не случилось, вытянулся на плитке и стал намывать мордочку. От этого стало еще грустнее...

Господи, пусть просто сошёл с ума!!! Пусть нахожусь в «психушке», в нормальной «психушке» с суровыми санитарами и болезненными уколами! Там потом хоть накормить должны, котлетки с макарошками или с пюрешкой... Или дома, брежу после очередной пьянки... Только ведь не напивался до такой степени, чтобы кошмары мерещились. Вот в чем беда...

Нет, надо обмозговать то, что увидел. Пока слишком мало информации, хотя, что это я, вот она, информация, под окном. Надо сесть и подумать, сесть и подумать. Присел на койку, обхватил голову руками. Кот снова запрыгнул на койку и попробовал забраться на колени. Котик, подожди, надо уложить мысли на места. Увиденное на улице не укладывается ни в какие рамки. «Такого не может быть, не может быть», - как заевшая пластинка, звучат в голове одни и те же слова...

Глава 07. «Неожиданный поворот» 10.04.2008, утро. Больница, реанимационное отделение.

Что у нас накопилось на это утро? «Нас» потому, что серого хвостатого друга посчитал. Вот скажи-ка, кот, не лежи без дела... Но кот не отвечает, лежит, прижавшись, греет ногу, тихо урчит, прикрыв глаза. Поэтому думать самому приходится, как это ни кажется сложным.

... в больнице нет никого из персонала...

... на улице беспорядки и стрельба...

... «странные» люди едят других людей, «нормальных»...

... другие люди бьют «странных» людей, и даже стреляют...

... если «странные» люди причинят вред другим людям, и те тоже превращаются в таких же «странных»...

Точно не сошел с ума? Но вот они, записи в новеньком ежедневнике, уже не одна страница наблюдений из окна палаты. Сумасшедшие не могут писать, или у каждого по-разному проявляется?

С последним выводом согласился бы с большей радостью, чем с остальными. Поскольку делать нечего, попытался вспомнить хоть любые предпосылки для такого невозможного происшествия. Много чего происходило за минувший год, выборы парламентские, выборы президентские, смена руководства, по крайней мере, в нашей области. Ставшая рутинной война на Кавказе затихла. Правда, теракты происходили, но года два уже тихо. Впрочем, вряд ли какой террорист такое сотворит. Ведь сам изобретатель этой отравы рискует в каждый момент стать «психом», мёртвым «психом». Надо привыкать называть живых мертвецов не психами. Психические больные по сравнению с ними милые добрые люди, даже если реальные людоеды.

Но на что тогда думать? Снова стал вспоминать, теперь, что же предсказатели обещали на этот год? Вроде сектанты в глуши ждут в конце весны приход конца света, а пока спрятались в горе, в землянках. Еще метеорит, что летом в Землю врежется. И большой адронный коллайдер, мол, запустят его, и все, приехали, Земля или развалится, или сойдет с орбиты... Только о появлении ненормальных, которые жрут людей, никто ничего не говорил. И не вампиры это, нет, те людей берегут и только кровь у них пьют, если верить легендам...

Может, все-таки, диверсия? На западе очередной кризис начинается, в прошлом году наш президент в Мюнхене задвинул такую речь, что на Западе могли решиться на любую подлость. Только вот это как солнечный свет, который во все стороны одинаково летит. Даже если готовили против одной стороны, достанется всем. Это слишком опасно, поэтому нереально.

В армии, и потом, в высшей школе милиции, изучали виды оружия массового поражения: ядерное, химическое, бактериологическое. Неужели сбросили на нас бактериологическую бомбу и заразили этим «сумасшествием»? «Вирус людоедства»? Нет, такого быть не может!

Впрочем, в юности любил фантастику, но даже там такого не читал. Хотя нет, вспомнил похожее, Пер Валё, «Стальной прыжок! Там вывели из строя полицию, прислав письмо с маркой для ответа. Марки оказались с отравой, но там маленькая скандинавская страна, может, там такое и пройдет. По нашей почте не разошлешь, страна громадная. Еще и почта неважно работает, не преминул отметить, попадают с доставкой и план пойдет насмарку!

Вот только как распылить над нашей страной, при нашей же ПВО, даже такой, полуразрушенной, представить невозможно. «Если из космоса?» - задаю себе вопрос. «А, ну, к чертовой матери, хватит фантастики, нет!» - в голове опять шумело. Нельзя на такие рассуждения отвлекаться, неизвестно, что там, в мозгу таблетки начудили. Уже наснилось, хватит!

Ну, что толку думать о причинах, если главное, что эти мёртвые заражают других людей при укусе. Вдруг подумал, что надо донести это до остальных. Может, и не один об этом догадался, но еще один повод отсюда выбраться. Сил стало чуть больше, пора уходить отсюда. Только как, если медработники эвакуированы, это в лучшем случае. Или, может, даже сами превратились в таких же «людоедов» и мертвецов, ведь не зря в больнице стало так тихо.

Впрочем, нет, слышались крики и это голоса людей. Представилось, как из палаты в палату заходит толпа живых мертвецов и набрасывается на беззащитных больных. Сам хоть ходить могу, а многие не встают. Это не рядовая больница, а «Пятёрка», здесь часто лежали родители, дедушки и бабушки коллег по госслужбе. Они любили здесь «отлеживаться весной», что называется, перед дачным сезоном набраться сил. Уход нормальный, питание, правда, не ресторанное. Главное, есть, с кем можно по душам пообщаться, что ещё старикам надо.

Да, там одни старики, слабые и беззащитные. Беззащитные, как и дети. Дети! От этой мысли передернуло, детские сады, школы детские дома. Если туда попадет такой «псих», такая нежить, столько дел натворит... Заныло сердце, дочка в «универе», здесь, в центре города учится, а еще мама, папа, брат, знакомые, друзья. Чёрт возьми, теперь ведь и Ника! Она уехала в Рыбинск, что там творится? А Светлана в детской больнице, где такое же могло случиться... А что в Москве, в Петербурге, в других городах, в остальном мире? Как же не хватает коммуникаций, хотя бы примитивного дешевого приёмника...

Вроде бы уже свыкся с тем, что за окном слышно. Поэтому, когда раздался звук бьющегося стекла, насторожился. Это происходило, похоже, совсем рядом. Кот тоже привстал и вытянул мордочку к окну. Неужели помощь подоспела, и храбрые пожарные по раздвижным лестницам спешат эвакуировать выживших? Настоящие пожарные, а не те, что снились ночью?

Несмотря на страх получить шальную пулю, осторожно приблизился к окну под звуки падения осколков на асфальт. Нет, это не пожарный в «боевке», крагах и шлеме бьет топориком по стеклам. На четвёртом этаже соседнего крыла, которое слева отходило под углом от основного, зиял провал разбитого окна. Внизу, вдоль фасада, под окнами физиотерапии, идет выступающий цоколь, украшенный клумбой. Под ним на земле два ряда плиток. И там, на газоне, не видно ни лестниц, ни спасателей. Откуда взяться, зря себя обнадеживал. Только валяется стул или разбитая тумбочка. Можно различить только белый цвет разбитой мебели. Наверное, этим предметом и разбито насторожившее звоном стекло.

Тот, кто это сделал, выглядывал в окно. Человек, мужчина, может, постарше меня. В спортивном костюме, в каких больные и встречаются в больнице. Держался за раму разбитого окна, даже отсюда видно, как с тоской смотрит вниз. Потом оглянулся назад, в палату. То, что там, сзади, оказалось сильнее страха. Оторвал руки от окна, прикрыл глаза ладонями и упал. Не стал отталкиваться, свалился, как куль. Звук падения оказался такой же глухой, как от мешка картошки, но, в наступившей тишине, показался громким. Не в силах оторвать взгляд, проводил глазами падающее тело и не закрыл глаза, когда-то встретилось с асфальтом. Звук ломающихся костей оказался будничным, словно это не человек, а, еще одну тумбочку выкинули из окна...

Не знаю, что погибший желал больше, разбить голову, чтобы не встать в ряды мертвяков, или уйти из жизни, не в силах терпеть ужас происходящего. Лежал на плитке, под ним растекалась бурая лужа, хорошо заметная на светлом бетоне. Мертвецы у забора поликлиники заметили, сделали попытку подойти к упавшему. Забор мешал это сделать, пошли в обход, через ворота. Точнее, пустой проход, поскольку сами створки ворот давно сняты. Калитку открыть они не в силах.

Ждать развития событий ни к чему. Что будет дальше, потом посмотрю. В моей судьбе это ничего не меняет. Очевидно одно, в этом отделении происходит тоже, что и в моем. Живые мертвецы добрались ещё до одной палаты. Кто теперь на очереди, мы с соседом и котом? Машинально глянул в сторону входной двери, хорошо, заперта, а ключ в кармане. Словно мертвецы умеет двери открывать! Хотя, кто знает, не так много ещё видел.

За окном раскатилась очередь, отдавая гулким эхом. Стреляли из автомата или из пулемета, «раз-два, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз, раз, раз-два-три!». Затем раздалось ещё несколько одиночных выстрелов, потом опять очередь, заставляя дребезжать оконные стекла. Несмотря на сильный шум, стреляют не рядом, наверное, на соседней улице. В этот раз в окошко высовываться не стал, рисковать нарваться на рикошет желания нет. Вот бы, какое зеркальце приспособить, вроде перископа, чтобы безопасно смотреть.

Безопасно посмотреть... Погоди, про фотоаппарат забыл! Порылся в портфеле, достал маленький «Олимпус» и, склонившись, подобрался к окошку. Кот не пошел, остался на койке, лежал на краю, нахохлившись и свесив передние лапы. Кончик хвоста ходил из стороны в сторону, хлопая по смятому одеялу. Уши торчком, настороже, поднимал голову при каждом подозрительном шорохе, не говоря уже про выстрелы.

Тем временем включил фотоаппарат, поднял руку и сделал несколько снимков, стараясь охватить панораму из окна. Затем перевел на просмотр, пробовал увеличивать, но толком так ничего не разглядел. Кроме того места под окнами, где лежал самоубийца, там теперь пусто... На всякий случай, попробовал видео, секунд двадцать медленно водил объективом через окошко. Снова включил воспроизведение, результат не лучше. Кто-то там стоял, кто-то бродил, вот и все. Картина и без этого понятна, улица перед больницей наполняется мертвецами. А рисковать, чтобы еще раз поглазеть на них, нет уж, увольте.

Придумать бы тогда, что дальше делать... Невольно посмотрел на тумбочку. Осталось ещё половина пакета сока, полторы бутылки воды и чуток фруктов. Не густо, но, думаю, денек продержимся. А не пора уже отсюда уходить, если не придет помощь? Не может такого быть, чтобы никто не знал о том, что здесь происходит. Возможно, стрельба, которую постоянно слышу, и означает, что сюда пробиваются бригады, зачищающие пространство. Просто мы ничего не знаем?

Ко всему прочему, раздался сигнал воздушной тревоги. Сирены завыли и со стороны Брагино (северный район города), и из центра, так казалось. Эхо доносилось со всех сторон, минута, другая, третья, четверть часа... Сирены завывали и навевали тоску. Осторожно подошел к окну, посмотрел вниз. Мертвецы не реагировали на эту сирену, но время от времени в их небольших кучках словно проходила волна, они чувствовать звук или это совпадение? Хоть диссертацию пиши, «Поведение оживших мертвецов при звуке сирены гражданской обороны». Наконец, сирены по одной выключались, но шум не прекратился. Еще во время воздушной тревоги стали бить в колокола. Слышались глухие раскаты «Бум-бам-м-м-бум!!! Кажется, это называлось набат. Да, раз до этого дошло, значит, дела хреновые...

Когда сирены и колокол затихли, тишина в палате показалось глухой, как в подвале. Поэтому неожиданный звук сигнализации показался таким пронзительным, что невольно вздрогнул. Кот тоже недовольно поднял уши и поводил мордочкой. А у стола дежурной верещала сигнализация, мигала лампочка в коробочке на стене. Такое же мигание виднелось из соседней комнаты, там, где лежал сосед. Резко пищало, как минимум, два датчика в разных тональностях, отчего становилось еще противнее. Такая какофония мертвого поднимет! Похоже, соседу стало плохо, надо посмотреть, что могу сделать?

Хотя это происходило минуту или чуть больше, время словно замедлилось, пока дошел в соседнюю палату. Вот так, похоже, сосед умер, лицо посерело и словно высохло. Но воздух продолжал подаваться, гудели и мигали приборы в ящике на стене. Теперь это ни к чему. Недолго думая, выдернул сетевые вилки, одну за одной, из розеток, пока звуковая суматоха не прекратилась. Последней затихла сигнализация в «сёстринской». Что теперь оставалось делать, раз сосед лежал с закрытыми глазами и не дышал? Накрыть одеялом и открыть окошко в палате, чтобы хоть не так жарко стало, отопление похоже, так и не отключали, несмотря на ситуацию.

Эх, сосед-сосед, тебе можно больше ничего не бояться. Не то, что мне, вернее, нам с котом. Может, привязать его на всякий случай к койке, что бы не натворил чего? Ладно, поищу, чем можно это сделать. Да хоть простыни и пододеяльники с других кроватей сниму, чем не веревки, если скрутить потуже? Еще, несмотря на трагичность момента, трезвомыслящей частицей мозга подумал, что запасы, которые у него остались, следует использовать. Если кругом стреляют и убивают, значит, на войне. А на войне, как на войне, продуктам, водке и патронам пропадать нельзя. Патронов тут нет, водки тоже. Забрал бутылку с водой и пакет из тумбочки и закрыл дверь, положил пакет с «наследством» на койку в своей палате.

Подумал, что с простынями это уже перестраховываюсь, ведь сосед не покусанный, сам умер, от болезни. Если честно, то прикасаться к мертвому, пусть и безобидному, совсем не хочется. Лучше заняться менее неприятным, сидеть, так, без дела, не хотелось. Тем более, мы с котом так и не подкрепились.

Глава 08. «Далекие голоса и близкая смерть» 10.04.2008, ближе к полудню. Отделение реанимации.

Может, ещё раз попробовать телефон, вдруг получится? Снова, как и вчера, набирать по памяти возможные номера, вдруг, кто отзовется? Пусть тогда никто не ответил, даже «скорая» молчала, не говорю уж о пожарных и милиции. Но сидеть без дела казалось невыносимым, хоть голову займу... Да, попробую еще раз, может, вчера еще не совсем соображал?

Снова заглянул в портфель, достал эту бесполезную книжку, вместе с ручкой, вдруг записать потребуется? Зашёл в «сёстринскую», присел за стол, притянул к себе телефон, щёлкнул настольной лампой. Ну что, начали? Снова «через восьмерку», начал с самого легкого. Пробую «01» - бесполезно, «02», «03», даже новомодный «112», без толку, одни гудки, гудки, гудки, гудки. Короткие или длинные, занято, или уже трубку некому взять? И снова ругаюсь, ну кого это на работе черт дернул поменять мой ежедневник? Там со временем столько номеров необходимых скопилось, что в памяти телефона не умещались. Для страховки стал туда записывать и номера сотовых, на бумаге надежнее. На тот случай, если что с электронной штуковиной случится, вот как сейчас, лежит в портфеле без толка. Ко всему прочему, в старой книжке телефоны областной КЧС (комиссия по чрезвычайным ситуациям), и рабочие номера брата записаны, как пригодились бы!

Какие еще телефоны в голове задержались, кого ещё набрать? Может, снова на работу, пусть вчера никто не ответил, но ведь там милицейская охрана! Наши служебные номера легкие, первые три цифры одинаковые, меняются только следующие за ними. Первый звонок, второй, третий... Приёмная - нет, бухгалтерия - нет, кадры - нет, заместитель - нет, техотдел - нет. Дальше инспекторы, целых три отдела. На них надежды еще меньше, но мне особо торопиться некуда. Ожидаю длинные гудки, чтобы потом снова нажать на кнопку сброса, но в трубке сразу щелкает и номер отзывается, даже не успеваю произнести «Алло».

- Алло, папа, Лиза? Кто??? - слышу нервный женский голос, знакомый, но в таком отчаянии, что не узнаю.

- Это Волков на связи. Кто у аппарата? - может, такой официальный тон успокоит собеседницу?

- Игорь Сергеевич??? Игорь Сергеевич! Не может быть! - после заминки частит голос в трубке. - Господи, хорошо, что позвонили. Никому не могу дозвониться. Ни по сотовому, ни по городскому телефону...

- А кто это?

- Это, Варя! Варя Лисенкова! - даже по телефону понимаю, что «на грани».

- Варвара... э-э... Алексеевна, почему еще на работе? - если честно, не ожидал ее услышать, даже не узнал сначала.

- Как почему, еще спрашиваете??? А по чьему приказу объяснительную писала, документы в прокуратуру собирала? Вот и застряла здесь! Все убежали, одна осталась, теперь не уйти, тут кругом эти ненормальные...

- Совсем никого нет?

- Никого. Кругом стреляют, и страшные люди бродят по коридору. Сама видела, когда убежать пробовала. Даже девчонок с девятого этажа узнала, на лестнице стояли, серые стали и тоже смотрят страшно! И во дворе еще ходят, в окно видела...

- Где укрылись? - тут сам сообразил, что номер начальника отдела, его кабинет на шестом этаже.

- У начальника, Евгения Анатольевича, там две двери, закрылась на ключ. Вода из крана, там туалет. Вот кушать нечего...

- Варвара Алексеевна, в милицию или МЧС звонили?

- Нет, не получилось, не дозвониться. У меня ребёнок дома один, ой, отец с ребёнком, что с ними, не знаю! Там «занято» все время, мне к ним надо, домой! Хоть Вы вызовите сюда кого-нибудь на помощь!!!

- Да сам в больнице, недавно в себя пришёл. Вот, сосед за стенкой только что помер.

- Какой еще сосед? Мне что делать?

- Знаете, если дозвонюсь до спасателей, обязательно расскажу про Вас. Не выйдет, как выберусь отсюда, постараюсь забрать. Только не уходите никуда, дайте слово. Закройтесь, чем можете, шкафом дверь подоприте.

- Так и сделала, стол пододвинула. А через окна никто не заберется, шестой этаж.

- Да, туда не залезут. Наберите воды, пока ещё возможно. Старайтесь поменьше шуметь, чтобы не привлекать внимание этих мертвецов.

- Каких еще мертвецов???

- Эти «страшные люди» ожившие мертвецы.

- Как это?

- Вот так, эпидемия, живые заражаются, умирают, потом оживают и бросаются на других. И так далее.

- Так не бывает

- Посмотрите в окно, сами убедитесь…

Молчание, видимо, женщина пытается осознать мои слова. Только хочу поторопить, она отзывается, голос неожиданно утратил первоначальную истеричность.

- Хорошо, а Вы, правда, приедете?

- Да, обязательно, но, если по дороге получится, попробую вызвать помощь. Пока сам один и без оружия.

- Спасибо, Игорь Сергеевич, очень на Вас надеюсь…

- Варвара, не отчаивайтесь.

- Как не отчаивайтесь, тут с ума сошла уже. Откуда это, за что все... Да еще здесь мыши бегают.

- Понял, даю отбой.

Завершив разговор, постарался привести мысли в порядок. И так в голове сумбур, еще это тарахтение в трубке... Наконец, в общем прояснилось, сам ведь свою сотрудницу заставил в среду с утра материалы приготовить по тому «бандитскому» делу. Теперь думай, как выкрутиться, чтобы выполнить обещание. И кто за язык тянул... Так и прождет у себя в кабинете. Нет, почему «у себя»? Только доходит, что, пока успокаивал взволнованную женщину, упустил из виду одно обстоятельство. Она в кабинете начальника отдела, где, наверняка, на столе лежит наш служебный телефонный справочник. «Эх, Семён Семёныч...» Набираю ещё раз последний номер телефона.

- Алло? - на этот раз тон не такой взволнованный.

- Варвара Алексеевна, это снова Волков.

- Что случилось? - как же быстро меняется настроение у этой женщины!

- Просто вопрос, там, на столе, должен лежать справочник, с синей обложкой.

- Да, видела такой. Может, на пол свалился?

- Попробуйте, пожалуйста, найти, нужна страница телефонов нашей МЧС.

- Сейчас, сейчас, вот, нашла. Уже смотрю, так, милиция... прокуратура... Быть может, еще кого?

- Нет, только МЧС.

- Хорошо, вот, нашла, записывайте номера. Есть, куда? - смотри, какая предусмотрительная!

Ручка и ежедневник уже готовы, записываю номера, все подряд, мало ли какой пригодится. Варвара диктует старательно, словно и десять минут не она назад захлебывалась в истерике. Невольно замечаю, какой приятный голос, когда спокойная. Не такой, как у Вероники, тембр другой... Отвлекся не вовремя, но Варя сама возвращает в реальность.

- Это все, или еще поискать?

- Может, дежурный по управлению и отдел мобработы...

- Есть такие, записывайте.

- Ещё посмотрите, может там и оперативный номер найдется?

- «Оперативный»? Да, в самом конце похожий, написано «Дежурный по оперативному штабу», - Варвара послушно исследует справочник.

- Спасибо большое! Никто не звонил, пока в кабинете прячетесь?

- Только Наташка Полтавцева, вчера в Тутаев (районной центр) добралась, к родителям. Говорила, что там тоже стреляют. А больше никто.

- Варвара Алексеевна, про еще мышей говорили?

- Да, через вентиляцию вылезают.

- Вот что подумал, вдруг животные тоже заражаются? К ним не приближайтесь!

- Какое там «не приближайтесь», и так на столе сижу!

- Вот и правильно, еще позвоню. А пока берегитесь и до связи, - так и представил эту молодую женщину, с крашеной рыжей гривкой и девчачьей челкой. Подумал, что ведь ничего о ней не знал, кроме анкеты, повода не выдалось поинтересоваться...

Теперь снова о проблемах. То, что и в Тутаеве все плохо, не радовало. А что ожидал, что в районах нормально? Это беда, как минимум, регионального масштаба. Но теперь на странице ежедневника десяток номеров, веская причина не опускать руки! Начну сразу с оперативного дежурного. Раз-два-три, гудки, гудки, гудки, ещё... Пошёл снова набирать дальше, по очереди, никто не отвечает. Снова дежурный, раз-два-три... десять, на втором десятке гудков телефон сработал.

- Оперативный дежурный майор такой-то слушает, - не запомнил фамилию, если честно.

- Здравствуйте, это начальник госинспекции Волков, - по опыту знаю, что название должности по телефону сразу не разбирают, но внимание привлекает.

- Здравия желаю, слушаю.

- Подполковник Волков, должен прибыть, можете сказать, где сейчас?

- Утром в бункере штабном отметился, потом звонил из двенадцатой ВПЧ (военизированной пожарной части).

- А с ними, с «двенадцатой», связь работает?

- Сейчас уточню, минуточку! - сердце замирает... - Да, пока действует, номера напомнить?

- Будьте добры, - записываю еще два номера, - Спасибо, майор. Как вокруг ситуация?

- Ситуация тяжелая, очень, пока держимся. А Вы сами, где находитесь? Надо отметить.

- По спецпоручению, работаю автономно, - соврал, чтобы долго не объяснять. - Еще вопрос, дошла информация о заблокированном сотруднике, второй правительственный комплекс, на Свободе, шестой этаж. Помочь возможно?

- Где, еще раз? Это что, на углу с «Горвалом»?

- Да, там!

- Это вряд ли, здание в зоне поражения. Туда нельзя посылать, запретили после больших потерь. Доводили уже циркуляр.

- Понятно, майор, в любом случае, благодарю за сведения.

- Удачи, товарищ Волков!

Свалившаяся информация угнетала, если кто-то держится, значит, где-то уже все? Объём катастрофы, что это катастрофа, уже нет сомнений, гораздо больше, чем мог представить. Но тянуть не стоит, пока не выключена связь, надо связаться с двенадцатой «пожаркой». Повезло и здесь, линия еще работает. То же самое с телефоном, но с пятого раза трубку взяли. Связь заметно хуже, треск, шорох, но лучше, чем ничего.

- Дежурный ВПЧ-12 прапорщик внутренней службы такой-то, - снова не запоминаю фамилию.

- Подполковника Волкова, будьте добры.

- Кто спрашивает?

- Волков, начальник госинспекции, - в этот раз фамилия быстрее сработает.

- Сейчас, - слышу в трубке, - «Тимофей Сергеевич, это Вас! - А кто спрашивает? - Тоже Волков. - Давай трубку, быстро!» Шелест и треск в телефоне, и вот слышу знакомый глуховатый голос старшего брата.

- Алло, Игореха, неужто ты???

- Тима, да, он самый!

- Живой... Ты где?

- В больнице.

- Какой больнице?

- В нашей, в «Пятёрке».

- Как туда попал, ранен?

- Вот так и попал, ещё восьмого числа.

- Так сегодня уже десятое, там один, сколько вас?

- Да нет, один, блин! Сосед лежал, так уже помер недавно.

- Игорь, сразу скажу, помочь не смогу, вот так.

- Лучше скажи, что с нашими?

- Что с моими, не знаю, связи сотовой снова нет. Люба утром на смену девятого уехала, там никто не отвечает, Марик еще успел позвонить, что, «типа, всё нормально». И потом глухо. О твоих ничего, в суматохе вылетело из башки, а потом «нет доступа»... Сам не дозвонился?

- Телефон «сел» и не зарядить. Городской пока работает, но номера мало какие помню.

- Могу продиктовать, только смысл, мобильная-то все, с концами. Вот наша «Гортелесеть» молодцы, всегда в пример ставили, теперь держатся.

После паузы спрашиваю, боясь услышать то, что подсознательно ожидаю.

- Тима, а родители?

- За Волгой, в монастыре, не переживай.

- Как, в монастыре???

- На Толге, туда вместе с соседями по даче попали. Буду пробовать оттуда вытащить, связывался. Они ничего, только за всех нас переживают.

- Надо думать... Хоть это хорошо. Может, у тебя и получится. Как держитесь?

- По-всякому. Неожиданно некоторые местные «авторитеты» техникой помогли. Оружие успели подвезли, из мобрезерва, пожарных вооружили. Из-за Волги солдатики, еще курсанты, держим оборону на ТЭЦ и «Водоканале». Машинами перегородились, баррикады вокруг. Эти зомби притихли, да вот только «быстрые» какие-то появились.

- Какие зомби???

- Это в приказе из Москвы обозвали, да так и прилипло. Опасные твари, видел?

- Еще бы, тут нескольких даже грохнули под окнами.

- Игорь, больница рядом с управлением Северной дороги? Там тоже наглухо засели, туда наш штаб перешел.

- Заметил, кого-то из этих, как там, зомби, под окном грохнули.

- Это которые «свежие», наверное. Но замечали таких, что быстро бегают. И еще, мало нам людей, животные тоже заражаются. Собак мертвоходячих уже встречали, на людей бросались. Так что берегись! Если надумаешь сам выбираться, смотри, но, лучше подмоги дожидайся.

- Ладно, подожду, пока вроде здесь тихо.

- Через дорогу перебраться бы, да вот железнодорожные закрыли входы, надо или от моста, или от речного вокзала заходить. Только там тоже по каждому шевелению стреляют, нет, жди!

- Сколько, думаешь, придется?

- Может, завтраполучится, так просто не добраться, машина нужна и люди. Это место в зону эвакуации не включено. Школа рядом, после пожара на ремонте, а больница, как опасный объект, вывозу не подлежит.

- Давай, только не дольше, а то сосед покойный завоняет, - хочу еще спросить насчет «Свободы» и Варвары, вдруг мимо проедут, как трубку взрывает голоса брата:

- Блин! Так сосед что, умер? Давно откинулся?

- Да, считай, с полчаса уже как.

- Можешь в другое место перебраться, безопасное? Если сосед контактировал с зараженными, тоже обратится. Да уже обратился, там время пяти минут хватает! Игорь, давай, вали оттуда, пока не поздно!

- Двигаю, пока! - бросаю трубку.

И вовремя, за спиной раздался шум, намекая, что в реанимационном отделении не спокойно... Неужели брат прав, и сосед ожил, как и прочие, да еще так скоро??? Кот, любопытно тянувший мордочку к возможной еде, резко отскочил и мявкнул. Сам рванул к соседней палате, насколько мог быстро. Опасения подтвердились, старый Вениамин Иванович не только ожил, но и умудрился выбраться из койки, теперь пробовал открыть дверь. Получалось у него не очень, толкался пока слабо. Зря не привязал, пока ещё мёртвый лежал. Ну, что жалеть об этом теперь, надо разрешать эту ситуацию.

Сколько продержатся защёлки двери, неизвестно. Какой бы ещё не слабый, если двери откроет, то дальнейших вариантов не останется. Метнулся в угол «сёстринской», схватился за дежурный стол и с грохотом протащил по плитке, откуда только силы взялись! Прижал к двери, хоть какая-то защита. Лучше бы прикатить кровать из палаты, раз на колесиках, но не реально, здесь не развернуть. Схватил еще стул, поставил в распор, как раз уперся ножками в дверцу одежного шкафа. Спинка стула вошла под кромку крышки стола. Теперь, если сосед, толкая дверь, и сломает защёлку, то продвинется максимум на несколько сантиметров.

В это время еще один странный звук раздался, из моей палаты. Кот, это всего лишь кот! Но на него страшно смотреть, прижался к одеялу, подался назад. Шерсть взъерошена, спина сгорблена, уши назад, лапы растопырены. Прижал шею и издает глухой звук, между рычанием и воем. Неужели так на вставшего мертвеца реагирует?

Спасибо, котик, за поддержку, но пока надо самому выкручиваться, пока сосед не пришел за продукты спросить... Дверь ему не открыть, может, только стекло выбьет, оно долго не выдержит. Не знаю, могут ли эти нежити перебраться через преграду, там метр высоты до стекла. А ведь окно в мою палату из его комнаты, вроде бы, тоже стеклянное?

Как усмиряли таких буйных мертвецов, уже видел, если правильно разглядел, то бить надо исключительно по голове. Только под рукой нет ничего подходящего. Подпер вторым стулом дверь в комнату, вызвав очевидное возбуждение мертвеца. Потом вернулся к себе и сел на больничную койку, так чтобы Вениамин Иванович не видел. По привычке ещё называл ожившего мертвеца по-прежнему.

Осмотрелся, чтобы понять, что пригодится как оружие. Тяжёлые кровати из металлических труб, да еще на колесиках. Там ничего не разобрать, даже хромированные рукоятки регулировки высоты не вынуть. Стулья металлические, на сварке, легкие. Даже если отломать ножку стула, что смогу сделать, бить по голове мертвеца? Пусть голова единственное уязвимое место, но кости черепа проломить, это надо хорошо постараться. Чтобы в черепушке дырку сделать, нужны и сила, и хоть какое-то оружие...

Еще подумал, пока стану тянуться к башке мертвеца, чтобы ударить, тот уже вцепится руками-клешнями. Дальше можно ни о чём не беспокоиться. Одного удара такой легкой железкой не хватит, в моем-то нынешнем состоянии. А второй удар может не получиться сделать, окажусь в дружеских объятиях недавнего соседа. Что ещё остается, тумбочка? Так тоже из труб на сварке, мне даже не поднять. Как и здоровенный ультрафиолетовый излучатель в полукруглом кожухе... В палате больше ничего годного, разве что пустое судно кидать, как бумеранг.

Оставалось осторожно, чтобы не возбуждать лишний раз соседа, еще раз осмотреть «сёстринскую» комнату. Стол, шкафчик под одежду, шкафчик под лекарства. В углу... Вот в углу как раз стойка для капельниц, из трубы сделана! Если её попробовать, ведь больше ничего не остается? Подошёл, взялся за стойку, трубка не такая лёгкая, как казалась, не дюралевая. Не то, что наполовину пластиковый штатив у соседа в палате. Вот это как раз неплохо! Верхушка на две колбы с лекарствами пластиковая, как и основание с пятью колесиками. Ерунда, не нужны, главное, трубка. Чтобы лишний раз не привлекать внимание Вениамина Ивановича, вернулся к себе и снова присел на койку.

Верхушка легко снимается, как и основание. Открутил пластиковые же гайки, и верхушка с опорой легко снялись с трубки. Теперь какой-никакой, а инструмент, уже не с голыми руками. Вот если бы еще заострить один конец... Бить этой трубкой по голове бесполезно. Разве что, ударить мертвеца в глаз и пробить мозг, ну, или то, что там у него осталось. Только это нелегко сделать, еще помню криминалистику и судебную медицину. В глазнице кости не такие мощные, но это кости. Тупой палкой не пробить, чем бы заострить?

То, что в портфеле «лезермановский» мультитул, не забывал. Будет ли польза в превращении «железки» в оружие? Там и пила небольшая, вот только ни разу еще не пользовался. Если пилить начну, услышит сосед, начнет усиленно биться. Только другого варианта нет, разве что попробовать сплющить конец трубки. Но оставлять так нельзя, не уверен, что вообще пробью такую толщу плоти. Чувствую, сил побольше, чем вчера, но, всё-таки, не так много, без острия на трубке никак.

Пододвинул портфель к себе поближе, откинул клапан, достал чехол с инструментом. Зря опасался, что пиление произведет шум, пила на мультитуле оказалась для деревяшки... Даже такую относительно тонкую конструкцию не возьмет. Ведь надо по диагонали пилить, чтобы получилось острие. Двусторонняя пилка/надфиль тоже не помощник. Ножевые лезвия не выручат, разве что, развинтить инструмент и засунуть лезвие в трубу. Что потом делать с таким огрызком? Там не больше пяти-шести сантиметров, разве что, пощекотать...

Глава 09. «Первая жертва» 10.04.2008, полдень. Больница. Отделение реанимации.

Теперь остается придумать, как из того, что имеется, сделать подобие оружия... Это тонкая стальная трубка в полтора сантиметра диаметром, мультитул с пассатижами и всё. Чтобы попасть в глаз живому мертвецу и пробить кость глазницы, задача нетривиальная. Вспомнил детство, как сплющивали медные и железные трубки, делая «поджиги». Может, попробовать так же, только никаких приспособлений, на первый взгляд, в палате нет... Чем, как молотом, постучать, сделать конец трубки плоским? Койка больничная не пойдет, на колесах, не вариант... Потом одернул себя, почему стучать? Если открыть массивную наружную дверь, зажать конец трубы в створ с косяком и нажать, сплющить, как прессом?

Ну что, раздумывать некогда, давай, решайся, уговариваю себя. Если не лукавить, то страшно дверь в коридор открыть. Теперь чётко понимал, те шаги, что слышал вчера и сегодня, принадлежат живым мертвецам, этим зомби-людоедам, больше некому. Медлить нельзя, сосед может моментом стать активным, как поймет, где для него свежее мясо припасено. Пока также топтался у дверей, кажется, даже кряхтел в ответ на шипение кота. Тот так и сидел, забившись в угол комком взъерошенной шерсти, время от времени подвывая. Домашнего кота доводилось видеть напуганным, но до такого не доходило.

Подошел к наружной двери, прислушался. В вестибюле никто не шаркал, других шумов не слышно. Повернул ключ, один оборот другой, замок уже не удерживает дверь. Аккуратно нажал ручку, чтобы не скрипнуло, приоткрыл дверь. Хотя дверь реанимационной открывается наружу, придется выйти в коридор, чтобы осмотреться. Стараюсь не стучать подошвами по плитке, выглянул в приоткрытую дверь. Пусто, ни справа, ни слева никого не видно, даже не слышно. Попробовал поставить трубку в зазор, это получилось сразу. Потянул за ручку, со страшным, как показалось, скрипом, дверь закрывается и... И ничего, трубка врезалась в дерево, дверь дальше не идет. Какое там «сплющиться», так, слегка заовалилась.

От нахлынувших обиды и разочарования даже не сообразил, надо использовать металлические накладки петель. Не терять времени, пока никто не пришел на шум! Снова распахиваю дверь, уже не обращая внимания на скрип. Трубку ниже, где петли, теперь придерживаю на месте, другой рукой рывком тяну ручку до конца. На визжание и грохот отозвался ответный звук. Даже не шлепая, гулко стуча по коридорному линолеуму, из-за поворота показался человек в спортивном костюме с потемневшим лицом и поблекшими глазами. Этот больной превратился в мертвеца без борьбы, на вид не пострадал. Пробрала дрожь, холодный пот по спине потёк, голова наоборот, стала горячей. Как завороженный, пялился на этого бывшего человека, пока не сообразил захлопнуть дверь, не забывая «железку».

Снова оказался внутри уже родного реанимационного отделения. Придерживая ручку двери, повернул ключ на два оборота. Для надежности еще загородить, может, койку прикатить? От страха не сразу догадался, раз дверь наружу, то мертвец открыть не сможет, разве что выломать. Только пока не замечал у них таких способностей. Чёрт возьми, и так невелика радость, на мертвяков вблизи смотреть. Сколько там, в коридоре еще, а пока с одним бы покойным «другом» справиться.

Трубка в руках вернула к реальности. Конец трубки теперь сантиметров на десять, или чуть больше, сплющен. Неровно, но плоская часть трубки уже внушает надежду. Хватит такого, прикинул, может, ещё завернуть под углом, сделать заостренным? Попробовал надрезать сплющенный конец по диагонали. Пусть мультитул крутой, «Лезерман чардж титан», но с нормальными пассатижами трудно сравнить. Несмотря на это, чуть не поранив руки, смог кусачками сделать косой надрез на сплющенном конце. Потом пассатижами с трудом и матюками завернул подобием треугольника сплющенный край трубки. Получилось похоже на гарпун, загнутый конец выступал за габарит трубы. Неправильно угол рассчитал для загиба, но уже не исправить... Остальное дело техники, дожать уголок можно и внутренней дверью. Уже не боясь, что услышат, и что дверной косяк испорчу. Конечно, выглядело такое «оружие» нелепо, но уже отличалось от недавно еще тупой трубы. Вот теперь готов к бою.

Осталось только попасть в цель, только в байках охотник попадает белке в глаз. Это не игра, и не кино, попробовал представить соседа и мысленно попасть в него импровизированной пикой. Да, виртуально попадал прямо в глаз, выносил ему мозги, или, что там у мертвяка оставалось, как получится по-настоящему? Взял две подушки, приспособил к цепочке на штанге. Выбрал цветочек на наволочке в качестве мишени и ударил, как будто в глаз, держа пику двумя руками снизу. Не очень получается, надо вспоминать армию, там проводили занятия по штыковому бою. Правда, АКМ со штык-ножом тоже не идеал для фехтования. Но тряпичное чучело с удовольствием кололи острием и мутузили прикладами и магазинной коробкой. Вот на втором году службы, как поменяли оружие, штыковых занятий уже отменили, на «коротыша» штык не прицепишь.

Понятно, от АКМ не отказался бы, от АКС74У тоже, пусть и без штык-ножа. Но что без толку вздыхать, использую то, что нашлось. Что, если перехватить палку, и сверху, словно ломом лед долблю? Нет, так еще хуже, даже голова закружилась от напряжения... Еще и влево уводит, то есть, в правый глаз попаду, если грубо завернутое острие не соскользнет. Других вариантов не придумать, только колоть, придется нижним хватом, так вернее... Так мало попасть, надо до мозга достать.

Ну-ка, с учетом ошибок? Снова пробую попасть в цветочек, при выпаде стараюсь левой рукой точнее направлять острие, правой только толкать. Потом еще пару раз. Результат снова разочаровал, конец трубки попадал куда угодно, только не в цветочек... Какой тут глаз, впору опасаться, если промажу, мертвяк схватится за трубку, останусь без оружия. Что же не продумал или не хватает сноровки?

Да, это только в кино ловкий актёр кидает копье и попадает в глаз античным и не очень героям. Кино, кино... В голове всплывает картина со съемкой, когда делал видео с рук, камера дрожала, грубо говоря, не «попадал в цель». Другое дело, со штатива, чётко и ясно, снимаю, что хочу. Так, штатив, штатив. Если попробовать с упора, приоткрыть дверь в соседнюю палату и в эту щель ударить. Когда сосед-мертвец туда подойдёт, смогу аккуратно, с упором ударить точно в глаз!

Рискованно, тем более, не знаю, какая у него сила теперь. Судя потому, что видел на улице, они не такие уж и беспомощные, раз с человеком справляются. Это не мертвецы из фильмов, которые рассыпаются от удара. Плоть у них есть, кости есть, зубы и ногти тоже. Только ждать, пока мой сосед войдёт в полную силу, не выход. Даже не заснуть будет, ожидая в любой момент удар со спины. Как потом в таком состоянии в коридор выходить, если придется, пробиваться отсюда?

Ну что, тянуть не стоит. Прикинул, какого роста сосед, подошёл к окну между палатами, легонько постучал. Оказалось нестандартным, с советских времен осталось, похоже, из оргстекла, толстый пластик. Бывший сосед отреагировал сразу, доковылял, как мог, к окну. Увидев, ударил обеими конечностями в окошко. Повезло, пластик, а не стекляшка, иначе познакомился бы поближе. Судя потому, что видел, через заборы эти мертвецы перелезать ещё не умели, но, кто знает, научиться недолго.

Так, получается, он ниже на голову, надо учесть. Когда пытается добраться до меня, склоняет мертвячью башку, выставляет вперед, тянет шею. То есть, ещё ниже, это метр шестьдесят пять? Взял полотенце с соседней койки, намотал на руку, это для того, чтобы трубка не пропорола ладонь, когда упираться стану. Уже взбудораженный предстоящей схваткой, с горящими ушами, зашёл в «сестринскую» и приготовился к атаке...

Постучал по стекляшке, приготовился приоткрыть дверку, отодвинув стул из-под ручек. Но неугомонный Иваныч сам нарушил немудреный план. Выдавил стекло двери, понятно, пробраться сквозь проем у него нет возможности, но лапу выставил и пытался ухватить. Сразу потянуло жуткой вонью, перехватившей дыхание. Но уже не до таких тонкостей. Несмотря на то, что замысел трещал по швам, попробовал дотянуться до него «пикой». Мертвец не прореагировал на неё, видимо, не понимал, что это угроза мертвячьему существованию. Надо это учесть на будущее.

Раз не получилось, как задумал, попробую так, как есть. Использую то, что морда зомби уперлось в кромки окошка (слава Богу, сэкономили на стекле, сделали эти проемы не широкими). Вот он, глаз, пытаюсь прицелиться. Смотрю в эту мишень, уже не глаз, не похож на человеческий. Заволоченный мутью, покрытый слизью, вызывал отвращение. Это кстати, потому, что в человеческий глаз, наверное, не смог бы ударить. Не соображу, какой это глаз, правый, левый, да и какая разница! В последний момент, всё-таки зажмурился, но перед этим, толкнув изо всех сил трубку, почувствовал преграду. Кость, как забыл о ней?

Злой на себя за оплошность, уже раскрыв глаза, отвел назад оружие, старясь на вглядываться в то, что висело на острие. Пришлось, прежде чем бить, снова подвести «пику» к зияющему зеву глазницы, упереться в дно. И, как смог, ударил по торцу трубки обмотанной полотенцем рукой. Не расслышал, как расплющенный конец трубы пробил кость и вошел в плоть, толкал, пока не уперся. Еще раз ударил, ничего не произошло, мертвец затих. Больше закрыть глаза не стану.

Вениамин Иванович, как стоял, так и застыл. По концу трубки текла бурая масса, похожая на свежее дерьмо, и пахло также. Осколки разбитого стекло порвали серо-грязную кожу на лице мертвеца. Из порезов просачивалась такая же субстанция. Жуткий запах, появившийся после разбития стекла, стал только сильнее. Уже догадывался, что этот аромат связан с умершим соседом... В этой вони на фоне химии, ацетона, выделялась тухлятина. Словно несчастный Иваныч не благообразный старик, а бомж, ночевавший месяца три под мостом. К этому добавился запах вытекающего мозга, и уже едва удерживался, о того, чтобы не потерять сознание, словно воспитанница Смольного института благородных девиц...

Оставаться в таком положении глупо, толкнул Иваныча, упершись концом «пики» в стенку черепной коробки. Тот упал вдоль стены с окошком, рядом с койкой, вырвав из руки трубку. В животе пусто, но начало выворачивать. Едва успел добежать до умывальника. Спазмы сотрясали пустой желудок, слюна, смешанная с желудочным соком, перехватывала дыхание, чуть не задохнулся. Выручила вода из-под крана, глотал и сразу отдавал обратно.

Понемногу спазмы прошли, во рту только стойкий привкус хлорки. Но это лучше, чем ощущение этой гадости. Стащил полотенце с крючка на стене, догадался намочить и, на манер ковбоя, сделал себе повязку на рот. Так меньше чувствую запах. Долго здесь не выдержать, хочешь, не хочешь, придется пробиваться, понять бы, куда? Но в одном теперь уверен, убивать мертвяков можно, если можно это так назвать.

Но надо сначала забрать «пику», улетевшую вслед за телом теперь уже дважды мертвеца. Сдерживая новые позывы к рвоте, заставил себя зайти в соседнюю палату. Первым делом выдернул оружие, загнутый уголок не сразу дал это сделать. Да, это оружие, пусть и несовершенное, но, доказавшее пригодность. Еще спилить выступающий конец острия, цены бы «пике» не стало! Окно еще раньше раскрыл, но не помогло, такая вонь стоит, хоть топор вешай. Топор... А ведь в больнице полагается пожарный щит, там и топор, и багор в наличии! Не забыть поискать, если получится до нижних этажей добраться!

На улице небо хмурилось, солнце уже скрылось за тучами, стало, как настроение... Еще разгоряченный схваткой, хочу снова дозвониться брату, пока через дежурного модно пробиться. Вот только с огорчение вижу, когда рванул стол, с него слетели лампа, телефон. Всё, что там находилось. Ко всему прочему, оказался еще и без телефонной связи. Теперь, даже теоретически не дозвониться никому... Телефон разбился вдребезги, ни собрать, ни починить, не настолько силён в такой старой технике.

Снова в умывальник, горячей воды уже нет, и так удивительно, что только на третий день перестала поступать. Умываюсь сам, споласкиваю рот. Заодно, как мог, отмыл испачканную «пику». Точнее, сделал сразу, чтобы избавиться от следов контакта с нежитью. Возвращаюсь в комнату, подкладываю не пригодившиеся простыни под дверь, чтобы запах не доходил. Правда, одежда пропиталась так, будто вляпался в кучу этой размазанной нечисти. Поэтому пиджак повесил на стул у двери, остался в рубашке, хотя в палате стало прохладнее. Потрогал батарею под окном, что удивляться, не только горячей воды нет, но и отопление закончилось... Еще и в соседней палате окно нараспашку.

Кот на койке снова успокоился, хоть еще настороже. Но то, что засунул нос в пакет, подсказывало, что тревоге можно дать отбой. Отбираю наш трофей, не глядя, запихиваю в соседнюю тумбу. Надо прийти в себя и продумать, что делать дальше. Пододвигаю кота, прилаживаюсь на койке, «пику» прислонил к стене рядом. Накинул на себя одеяло, и вот так, словно индеец, застыл в раздумьях...

Удивительно, что за этими заботами даже не подумал о том, что первый раз пришлось убить человека. Пусть даже уже и мертвого, но, раз двигается, значит, существо... И даже не лось и не кабан. Но внутри никакого сожаления, наоборот, стало спокойнее, что избавился от нежданной опасности...

Ладно, что толку в себе копаться, надо снова уложить в голове произошедшее, пока не пошла кругом... Первое, то, что случилось, не просто страшное, но и огромное по масштабу. Минимум, наш города «попал под раздачу». Максимум... Про «максимум» даже не хочется думать....

Второе, люди превращаются в мертвецов не сами по себе. А если укусит превратившийся в мертвеца, то есть, передаётся заражение, инфекция, что ли? Убивать таких можно ударами по черепной коробке. Брат, вроде, тоже говорил, ну, у них там информации больше. Эх, когда теперь доведется свидеться... Вот именно, не «если», а «когда»!

Так, с этим разобрался, теперь дальше. Возможно, убежать от них реально, насколько видел, бегунов среди них нет. Но, могут окружить толпой, и тогда никуда не деться. Нельзя допускать к себе на расстояние соприкосновения. Вот вроде и всё, если это знать и помнить, уберечься от этих зомби, этой нежити, уже станет проще. Так пытаюсь себя успокоить?

А как ночью себя поведут? Столько вопросов возникает, что лучше и не думать. Но думать придётся, больше и больше. Понимаю, что это не психоз, не сошел с ума, что теперь придется с этим жить. Раньше случались резкие изменения в жизни. И когда доходило, что с какого-то момента стало иначе, и теперь надо жить по-другому, сразу становилось проще, вот так. Ну, что же, раз надо жить, будем жить!

Глава 10. «За мной, кот, на вылазку!» 10.04.2008, после полудня. Больница, четвертый этаж.

Честно говоря, раздумывать не приходилось. Пора понять, если мир изменился, то с ним меняешься сам, или исчезаешь. Помощи можно не дождаться, оттягивать решение до бесконечности не получится... И решение простое, несмотря на то, что болезнь подкосила. Но теперь знаю, где брат, знаю, где родители. И знаю, куда надо добраться. Мне надо домой, и как туда попаду, зависит только от меня. И если придется убивать встающую на пути нежить, то придется это делать, как это ни страшно. Только бы хватило сил на дорогу...

Теперь появился первый опыт упокоения этой нечисти, или, как там брат сказал, «зомби»? Пусть будут зомби, так проще, потому, что нечисть, это нечто религиозное или потусторонние. Но здесь враг не мистический, реальнее некуда, и он повсюду. И знаю, как врагов обезвредить, пусть это и нелегко. Еще не забывать, враг не только в отдалении, может оказаться и рядом. Любой умерший, даже товарищ, пусть не сразу, но превратится в такую же тварь. Вывод, к которому пришёл, неприятен. Получается, если рядом друг погиб, нужно проломить голову, пока... Это не укладывалось в мыслях, может, и хорошо, что пока один, не считая кота?

Что же дальше? Кот успокоился и снова просил кушать. После пережитого, думать о еде неприятно, но желудок подсказывал, что без «заправки» не обойтись. Только не здесь, в этой палате, где за стеной лежит убитый мною человек, пусть и бывший... Еще запах, который проникал, несмотря на ухищрения с дверью. Боюсь, что еда выйдет наружу. Только кот, как ни в чём не бывало, хочет есть. Надо покормить, а ещё лучше, убраться отсюда в другое, безопасное место. Там уже спокойно поесть, может, повезет найти оружие посерьезнее. Но для этого все равно придется покинуть палату.

Если честно, выходить страшно. Там, за стеной, ходил как минимум, еще один мертвец. Печальный опыт, который имелся, показал, что «оружие» легко застревает в пробитой глазнице. Ещё как попасть в глаз мертвецу, тоже вопрос. Если после удара «пикой», даже удачного, оружие останется в мертвеце, или, как там, зомби, становлюсь безоружным. После чего остается только биться башкой об стену, поскольку в реанимационной ничего, похожего на оружие, не осталось. Стойка под капельницы, что у покойного Иваныча в палате, из пластика, насколько заметил. Толку от нее ноль, даже без палочки.

Осторожно выглянул в окно, там, внизу, также толпились группы зомби. Издалека слышались выстрелы, но из здания напротив больницы, где железнодорожники, никто не только не стрелял, но и не выглядывал. Видимо, эта тыловая часть комплекса у них в глухой обороне. Даже если и удастся пробиться сквозь толпу мертвецов, теоретически, разумеется, еще не факт, что впустят внутрь.

И что в таком случае делать, обижаться неизвестно, на кого? Посмотрел на кота, тот ничего не подсказал, придётся решать самому. На всякий случай, надо собрать вещи, которые еще пригодятся. Повезло, портфель на ремне, не так удобно носить, но уж лучше так, чем в руке. Раньше постоянно думал ремень отстегнуть, место во втором отделении занимал. Вот теперь, нежданно, пригодился.

Что там, телефон, ежедневник с ручкой, связка ключей в кожаном чехольчике, удостоверение, бумаги служебные, которые уже не пригодятся. Это в первом отделении, рабочем. Во втором, которое прикрывал клапан, лежала «мелочевка»: ножик-мультитул, кошелёк, легкое кашне, перчатки, которые не любил носить в карманах плаща, выпирали слишком. Носовые платочки одноразовые, и даже фонарик, про него и забыл. Подумав, мультитул повесил на брючный ремень, справа, где носил футляр с сотовым.

Освободил «неслужебное» отделение. Вытащил из пакета старика то, что там нашлось. Пара бутылочек йогуртов, столько же колбасок паштетов, пакетик печенья, невелика добыча, но, хоть что-то. Кот посмотрел, довольный тем, что раздражающие звуки больше не доносились из соседней палаты и сунул мордочку в пакет. Там еще кефир оставался, кот не зря оживился, учуяв еду. Видимо, предлагал помянуть Вениамина Ивановича. Но пришлось сказать: «Братец подожди, вот выберем другую палату, там и покушаем. Сам подумай, если открою упаковку, как дальше понесу?» Даже неудобно, коту соврал, это же не коробочки под фольгой.

Может, поэтому, кот и не согласился, перебирал лапами и усердно мурлыкал, подергивая головой. Пронзительно смотрел в глаза, усы торчали вперёд, но разжалобить не удалось. Уложил йогурты, паштеты и печенье, сверху пластиковую бутылочку кефира. Потом выпил воды из бутылки. От нее, казалось, пахло химией, как в палате старика. «полторашку» от Иваныча тоже умудрился запихнуть в портфель, тот теперь раздулся, зато теперь всё в одном месте. Посмотрел на разочарованного кота и сказал: «Ты готов? Готов. Я тоже».

Честно, лукавил перед котом, не готов. К тому, что там, за стенами палаты, нельзя, стать готовым. Там, что улице, что на этаже, ходила смерть. Даже не так. СМЕРТЬ! Как к такому приготовиться... Ведь в армии, потом в милиции, охотился не без результата. Там случалось всякое, даже такое, что на грани оказывался. Но в эти ситуации или попадал не один, или имел оружие. Еще и противостоять приходилось понятной, и, это главное, малочисленной силе. Два-три правонарушителя против человека в форме не серьезно. Не говоря уже о реакции на звук взводимого затвора. С животными еще проще, сами от человека стараются убежать. «Этих», похоже, ничем невозможно напугать. Значит, бить надо первым и наверняка. То-то и оно, что бить нечем.

Ну что, серый дружок, пошли? Кот, словно понимая слова, посмотрел в сторону выхода. Потом приподнялся, потянулся и подошел к двери. Присел, подобрав хвост, теперь посмотрел, словно намекая: «Я готов!» Оглянулся на палату, вроде бы, ничего не забыл, да и нечего забывать. Портфель повесил на ремне через плечо, задвинул за спину. В правой руке «пика», левой держусь за ключ в скважине замка. Вздохнул, повернул ключ. Скрип замка раздаётся неожиданно громко, даже вздрагиваю. Нажимаю на ручку двери, хоть не скрипит. Тихонечко толкаю створку дверь, раскрываю так, чтобы видеть часть коридора справа.

Кот не торопится выходить, принюхивается, шевелит ушами. Понимаю, желания у самого нет. Но, «надо, Федя, надо!» Смотрю часть коридора, что доступна для обзора, никого нет. Ящик с огнетушителями, дверь в столовую, стеклянные двери на лестницу. Приоткрываю чуть больше, дверь поскрипывает. Кот жмется к ногам, то ли чувствует, то ли пространство пугает. Теперь пробую заглянуть за дверь. Осторожно, краем глаза: одно окно, другое, диван перед ними. Никого, неужели нам повезло?

Высовываю голову чуть дальше и сердце замирает. Вот он, первый враг. Из бывших больных, легко отличить по спортивным костюмам. Этот тоже не исключение, правда, тапочек у него уже нет. Потемневшие босые ноги гулко топали по линолеуму. Что побеспокоило, скрип двери или вид лица, уже не так важно. Нежить подходит, поднимая по очереди обе руки. Судя потому, что в крови испачкана только одна рука, за нее и укусили. Бинтов не видно, значит, пострадал, когда медработники оказались мертвы. То, что сбежали из больницы, даже в голову не пришло. Наверное, как и во других больницах. И снова всплыло в мыслях: «Светлана»...

Эх, не о том думаю, как лучше упокоить. Бить придется в глаз, других вариантов нет. С самодельной пикой и при таком состоянии единственный шанс. Использовать дверь в качестве щита и ударить мертвеца в глаз, держа трубку обеими руками. Проверено, работает, только пику снова не потерять. И бить без промаха, второй попытки может и не случиться.

Мертвяк не ускоряется, может потому что видит только часть головы и руку с трубой? Надо этим воспользоваться, уже знаю, как бить, чтобы добиться результата. Может, повезло, бывший больной подошёл на самую выгодную позицию. Лучше ударить в левый глаз, не надо пику выворачивать, и нос не помешает. Но не получилось ударить, куда задумал, угодил не в левый глаз, а в правый. Мертвец в последний момент дернул головой, не ожидал, что так резко сможет!

Теперь не зажмуривался, смотрел, куда бью, поэтому и результат лучше. Когда вылетело глазное яблоко, чуть отвел «пику» и еще раз, со всей злостью! Услышал треск, как скорлупа ореха, острие проникло внутрь не так далеко, но этого хватило. Тело встрепенулось, словно обрезали нитки, державшие куклу марионетку. Зомбак рухнул под ноги, ударившись о дверь, та толкнула в плечо. Можно только радоваться, поскольку, за мгновение до этого падения, получилось вернуть «пику» назад. Победа придала уверенности, даже вытер кончик пики о куртку мертвеца. Благо, этот не такой грязный.

Куда теперь, направо, налево? Для начала огляделся, в коридоре никого. С таким оружием остаются лестницы, та, что у лифта и та, что за столовой. Подошёл к окну, посмотрел во двор. Во дворе так и стояли те, кого давеча принял за «курильщиков» и «гуляльщиков». Дальше за решеткой так и стоит машина с синей надписью «Водоканал» на фургоне. Но что толку, даже если бы внизу не толпились мертвецы, водитель из меня неважный. На первом же повороте куда-нибудь врежусь, весь на нервах. И что потом делать, «куковать» в тесной кабине, вообще без всякого шанса. Разве что нечисть развлекать останется. Значит, во двор дороги нет, тогда вниз, в боковой выход и через сквер, к площади у моста? Или, наоборот, к пустующей школе и дальше, на набережную? Но пока хотя бы вниз спуститься...

Насколько помню, в поликлинике, что на первом и втором этажах, только кабинеты врачей, персонала и процедурные. Справа, если смотреть на улицу Терешковой, в здании три этажа, там над поликлиникой еще отделение стационара. Слева, где хирургия, четыре этажа, верхние два тоже стационар. Какие там отделения, терапия, невралгия, при таких пробелах в памяти уже не вспомнить. Раньше и знать ни к чему, что там еще. Приходил на профосмотр, или, когда прихватит. Редко это происходило, в памяти не отложилось. Кто бы знал, что это потребуется для спасения? В лечебных отделениях, как уже заметил в соседней хирургии, хватает мертвецов. В поликлинике, может, меньше? Ну что, тогда с котом и попробуем туда пробраться.

Иду в сторону выхода, налево, к лифту, кот крутится рядом, удивительно, что даже не зашипел на этого мертвеца. Так-то не до животного, повезёт, вместе спасемся. Не повезёт... Извини, братец, не Доктор Айболит и не Дед Мазай. Ты тоже не заяц, вот так получается...

Стеклянные двери это и хорошо, и плохо. Вроде сам видишь, что там за стеклом, только и тебя увидят те, кому не надо. Не знаю, смотрят ли зомби тем, что теперь вместо глаза, или нет. На человеческие глаза уже не похоже, даже вспоминать не хочется, как выглядят. Что у них со зрением, если осталось, лучше людей видят или нет? Но убедился, живого от мертвого отличают сразу.

Долго размышлять об особенностях зрения новоявленных мертвецов не получилось. Потянул на себя остекленную створку двери, сразу понял ошибку. В самом тамбуре перед лифтом не видно никого. Но там ещё дверь на лестницу, вот за ней оказалось несколько нежитей. Увидели, услышали, унюхали, какая разница, сразу оживились, там и бывшие больные, и бывшие медработники. Халаты здесь носили и они, и обслуживающий персонал тоже, различать уже некогда. Значит, туда дороги нет, выдержит стекло, трудно сказать. Остается бежать на правую лестницу. Но уже сомневаюсь, что там ситуация лучше.

На этот раз кот шипел, шерсть поднялась дыбом, уши оттопырились назад, о хвосте и говорить нечего. Любая белка или енот позавидуют. «Братец, давай-ка за мной!» - повернул направо, быстро пошёл мимо пожарного ящика и дивана, к двери на правую лестницу. Уже предчувствую появление врагов, обхожу глухую дверь хирургического отделения, вдоль дальней стены. Задеваю нижним концом пики за ящик с огнетушителями. Огнетушители не пенные, углекислотные, с такими научен обращаться ещё со школы. В армии, в училище тоже, не раз приходилось бегать по сигналу «пожарная тревога» на площадку с красным баллоном под мышкой, за плечом автомат. Огнетушитель-то вот он, даже два. А вот от «коротыша» сейчас бы не отказался, да и от АКМ тоже.

Тоскливые мысли про автомат пресек шум за стеной хирургического отделения. Двери там открываются также наружу. Только защелка замка отделяет от обитателей отделения. Ещё не забыл, как больной оттуда прыгал вниз. Так что, ничего хорошего там не ждет, но это «нехорошее» хотело познакомиться само. За стеклянной дверью разглядел ещё одну дверь, слева еще одно отделение и сама лестница. Что там, не понятно, но вариантов нет, оставаться здесь нельзя. Подхватываю один огнетушитель, открываю стеклянную дверь, зову кота «кис-кис-кис!». Животное подгонять не надо, с поднятым хвостом залетает в дверь. Не успел прикрыть стекляшку, как кот шипит и пятится назад, уши прижаты, шерсть вздыбилась. На его месте тоже зашипел бы, и хвост распушил, как павлин. На один пролет ниже, на площадке, стоят несколько зомби.

За спиной дверь, прижимаюсь и ставлю огнетушитель на пол. Тот падает, грохот разносится по лестничной клетке, словно дополнительно приглашая зомби полакомиться. Огнетушитель выпустил из руки неслучайно, пока нашариваю ручку двери и пробую открыть. И обмираю, дверь не открывается! Неужели заперта, кто закрыл? Неужели там, за ней, живые? Стучу рукой по двери и ору: «Откройте, откройте, пожалуйста, откройте, я живой и вооружён!» - в отчаянии добавляю под конец. Теперь смысла таиться нет.

Зомби неловко поднимаются по ступеням. Машинально отмечаю, точно, не могут поднимать руки одновременно. Покусанных конечностей не заметно, но лица изуродованы, различаю покусанные тела. Это больные, ни одного белого халата. В прошлом пожилые люди, видимо, хотели спастись, даже уличная одежда на некоторых, но не успели. Сколько всего, пятеро? Кот забился в угол и шипит, издавая порой утробные звуки.

Неужели придется принять неравный бой прямо здесь, в углу лестничной площадки? Сзади за дверью никаких звуков, либо не слышат, либо не хотят открывать чужому. Так сдаваться глупо, даже если нет шанса. Буду биться до последнего, двоих-то уже уложил! Но здесь пятеро, идут друг за другом. Наступать шеренгой е умеют, либо у них еще действует старые привычки, ведь пожилые люди ходят, держась за перила.

Теперь за перила не держались, поднимались, переваливаясь по ступеням, с одной на другую. Тянули руки вперед, те, у кого еще заметны глаза, смотрели, причем, не на кота. Не будь так испуган раньше, от взгляда этих белесых нечеловеческих глаз, пожалуй, растерялся. Но не дождутся, это мишени, должен попасть в цель и убить. Бить примитивной пикой, пусть не я охотник, а зомби не белки, но бить только в глаз! «Котик-братик» нет-нет, да и отзывался, также рычал и даже скулил, не думал, что коты на это способны.

Чтобы встретить первого, шагнул к верхней ступени и нацелил «пику». Приходится держать сверху, словно лед колоть собрался. Мертвец не реагировал на оружие, видимо, как и упокоенный Иваныч, не понимал, что это такое. Поразить оказалось не так легко, не то, что того, в холле. Пусть этот раз мертвец не крутил головой, но острие «пики» само «гуляло» в руках, хотя старался держать крепко. Или потому, что выше стою, и сам высокий? Когда мертвец поднял ногу, чтобы сделать следующий шаг, ткнул палкой, наконечник попал чуть ниже левого глаза. Все же, скользнул дальше и проник дальше, в глазницу, выдавив мутное яблоко, повисший, как показалось, на ворсистой бечевке. Теперь второй удар, пробить дно! Разглядывать некогда, успеть бы выдернуть пику!

Помня Иваныча, крутанул трубку, чтобы легче вышла из черепной коробки. Вот «пика» и свободна, но сам зомби не упал поперёк лестницы, перегородив дорогу остальным. Эта зараза вместо того, чтобы свалиться назад, покосилась на бок большим животом, переварилась через перила, и рухнула на нижний пролёт. Не посмотреть, что там с ним произошло, но звук раздался специфический, не иначе, черепушка треснула.

У следующего зомби происшествие вызвала некоторую реакцию. Понял или нет, но, вроде бы, движения стали сосредоточенным. Тем не менее, ударил следом, даже умудрился попасть в левый глаз. Только вот тот словно отшатнулся перед ударом! «Пику» успел отдернуть, но хруста костей не расслышал. Такое ранение не оказало на мертвеца никакого воздействия, не считая проколотого глаза. Зомби повернул голову так, чтобы правый глаз получил большее поле зрения. С вытянутыми руками сделал шаг, не оставалось ничего другого, как ударить снова. Второй глаз оказался не такой стойкий, или ударил сильнее, «пика» хорошо вошла внутрь черепа. Ошибку исправил, но совершил новую, похоже, роковую...

Второй мертвец упал, как и положено, откинувшись назад. При этом не перекрыл дорогу остальным, как рассчитывал. Свалился на лестницу вдоль стены, где зомби не стояли. Но это не страшно, а вот то, что упал вместе с «пикой», застрявшей в глазнице... Теперь между утерянным оружием и мною оставалось трое зомби, двое мужчин и одна женщина, судя по волосам. А в резерве только огнетушитель и кот...

Глава 11. «Западня на этажах» 10.04.2008, ближе к обеду. Больница, четвертый этаж.

Остается одно, отступить назад, к стене. Уперся, пригнулся, нащупывая левой рукой огнетушитель. Зомби не останавливались, вот уже на предпоследней ступеньке. То, что случилось дальше, не ожидал. То есть, не мог и представить, что серый братец придёт на выручку. Кот злобно мяукнул, даже рыкнул, присев на задние лапы, пятится назад. Передние растопырил, поцарапав когтями по кафелю, стрелой метнулся на первого зомби. Вцепившись лапами в спортивную куртку мертвеца, во втором прыжке распластался на башке. Вот когти впились в макушку, задними лапами часто-часто сечет лицо! Не знаю, чувствуют ли зомби, но мертвец, пошатнувшись, стал поднимать руку, чтобы скинуть с себя кота. Это нелегко сделать, кот яростно рвал тварь когтями, ему, насколько помню, никто никогда не подрезал. Подняв вторую руку, мертвяк всё-таки схватил разъяренного зверя, но уже поздно. Оторвав животное от разодранной головы, зомби потерял равновесие и пошёл за первым через перила, в пролёт. Звук слышен не такой звонкий, видимо, упал на первого мертвеца, а передо мною осталось только двое.

Да, двое, а огнетушитель один... Если бить, как дубиной, рискую попасть под удар лапы. Насколько заразны, нужен ли укус или хватит царапины, как прививка от туберкулёза? Смутно догадывался, что никакое попадание плоти в человека полезным не станет.

Пока соображаю туго, огнетушитель это не только несколько килограммов железа, но и запасы углекислоты. Краем глаза смотрел на огнетушитель, здоровенный красный «желудь» с ручкой, с пусковым раструбом, с надписью «Иней-3», внушал доверие. Килограммов десять весит. Суровая дубина, но и внутри не пустая. А, что, если??? Хватаюсь за раструб, поворачиваю, другой рукой выдергиваю чеку, нажимаю на спусковой рычаг. С шумом и свистом из черного раструба вырывается снежная струя, даже не струя, а снежное облако. Поднимаю баллон, поливая мертвецов ледяной углекислотой, больше достается первому, разумеется. Но и второй перестал идти вперед.

«Что, суки, не нравится! Вот вам, жопа, Новый год!» Что там ещё кричал, не припомню... Но вот снежный заряд закончился, из раструба ещё с шипением выходит воздух, но пользы от него никакой. Что же мои визави? Снег им не понравился! Конечно, не Терминаторы в жидком азоте, но затормозили конкретно, чем и воспользовался. Так же, держа за спусковую рукоятку, заношу огнетушитель и бью с размаху по черепу первого. Благо, высота потолков позволяет. Глухой удар с легким звоном пустого баллона сопровождается хрустом. Летят брызги, но назад, слава Богу, не на меня. Мертвяк падает, увлекает с собой второго. Неужели всё, мелькает в голове, не слишком ли лёгкая победа?

Наслаждаться успехом довелось полминуты, не больше. Ещё когда воевал с этими «лестничными», сзади на этаже, рядом с реанимационной, шум раздался. Эти нежити из лифтового коридора смогли всё-таки выбраться в вестибюль, теперь стояли за стеклом. Бесстрастно наблюдают за тем, как расправляюсь с «товарищами по несчастью». Разбить стекло для них секундное дело, а у меня всего один пустой огнетушитель. Что же делать, что???

Внезапная охватывает слабость, отчаяние, или перенапряжение, какая разница? Ведь ещё пару дней валялся без сил на койке в реанимации. К прочему, снизу, из-под лестничной клетки, послышался подозрительный шум. Ну, пришёл полный песец, что ещё остается? В отчаянии отпускаю баллон, со звоном падает на плитку. Ещё раз рву ручку двери, из последних сил, буквально, в преддверии того, что ждало за спиной.

Какой же оказался дурак, под новой обшивкой старая, перекошенная дверь, местами фурнитура покорежена. И вовсе не заперта, заедало защёлку! Внутри раздался скрежет, дверь тяжело поддалась и приоткрылась. Рванулся внутрь, сразу захлопнув за собой створку. Сердце билось так, что, вырвется наружу. В тон сердцу стучало в ушах, и в висках. Голова мокрая, пот, словно в сауне, стекает по спине. Не удивился бы, если мокрый оказался не только там...

Но, главное, здесь нет мертвых! Живых тоже, но первое важнее. Потому, что последнее оружие, огнетушитель, так и осталось за дверью. Впрочем, от пустого пользы не так много, «неохлажденный» мертвец просто не даст безнаказанно бить себя по башке... Так что, жалеть о потере не стоит. Вот кот пропал, жалко скотинку, осталась слабая надежда, что он убежал на третий этаж, либо ниже, может,повезет больше?

Отдышался, смотрю, куда попал, что же здесь находится? Такой же коридор, как в остальных отделениях, только без окон. На подвесном потолке люминесцентные светильники, без них получится полумрак. Справа шесть или семь дверей в кабинеты. Слева только одна дверь, в самом конце. Соображаю, ведь это столовая, там много входов-выходов не требуется. Посередине, у стены столовой красный ящик, такой же, как рядом с моей палатой. Только этот выше, на полу стоит. Может, и там огнетушители отыщутся?

Если там пусто, мне труба... Сбылись опасения, оружие осталось за дверью, торчит в черепе упокоенного зомбака. Но эти двери старые, поэтому крепкие, и открываются наружу. Пожалуй, задержат мертвяков надолго, даже если сообразит давить массой, не сразу прорвутся. Зато там, в конце коридора, снова вижу застекленную дверь. Подозреваю, лестница «черного хода», или служебная. То есть, могут подняться с третьего этажа, вот радость и веселье настанут! Дело времени, причем, малого, заметят живого здесь, и все, крышка. Даже если твари не соображают, по тупости толпой полезут, не думая. Независимо от наличия мыслительного процесса у оживших мертвецов, стеклянная дверь долго не протянет...

Куда теперь... Стоять в этом коридоре, ждать, пока соберутся нежити и сломают двери? Или попробовать вниз спуститься... Для начала, посмотреть, чем здесь поживиться, пока длится передышка. Сколько кабинетов, раз-два-три-четыре, шесть штук получается. И последняя дверь в туалет. Если укрыться в них? Тогда лучше бы оставаться в палате, там хоть вода, тот же туалет, в конце концов. Ну да, что поделать, пахнет. Скоро и здесь запахнет, и не только покойниками. Ещё одна дверь, слева, служебный вход в столовую. Тоже заперта, ломать нечем. Может, там никого, зато есть еда. Хотя, какая еда, там же, только разливали, а привозили снизу. Вот и лифт, видно слева за остекленными дверями! Этот поменьше, только для пассажиров, служебный. Справа, как и ожидал, неширокая лестница. Больше в коридоре ничего, кроме того самого красного пожарного ящика.

Подхожу к этому ящику с белыми буквами «ПК», заперт, но за круглым стеклянным окошком видны ключи. Снимаю с пояса мультитул и разбиваю стекло. За дверцей сверху труба пожарного крана с барашком, пожарный рукав в поворотной кассете и дюралевый ствол. Именно так, а не «вентиль, шланг и наконечник. В памяти сразу всплыла картина из школьного детства, с занятий в ЮДП - секции юного друга пожарных. Рукав, ствол, лафет, гидрант, багор и так далее.

Что здесь еще, сбудется ожидание? Да, в нижней секции ящика два огнетушителя. Уже неплохо, две штуки, считай, два тела. А если трое? Вниз с ними пробиться не вариант, там четыре этажа, сколько на каждой лестничной клетке встретится...

Стоять на месте тоже смысла нет, надо бы кабинеты проверить, надеясь, что там никого. Прежде, чем входить в первый, вытащил огнетушитель. Показалось, не такой тяжелый, как предыдущие, или мне стало лучше, или модель другая?

Первый кабинет оказался не заперт, даже ключи в замочной скважине. Но пустой, только не в смысле, что там ничего нет. Внутри увидел столы с незнакомыми приборами, экраны мониторов, бумаги на столах. И это все, опасности нет, но и полезного ничего. Разве что, белый врачебный халат на вешалке. Еще и не вешалка, деревяшка с пластиковыми крючками, привинченная к стене. Непривычно для больницы, вроде везде в кабинетах одежные стойки? Как бы такая одежная стойка пригодилась... Снял халат с крючка и натянул поверх пиджака, словно эта тонкая ткань защитить сможет.

За следующей дверью пусто буквально, одни столы и стулья. Такая же плоская вешалка на стене, но пустая. Мебель современная, настолько хлипкая, что даже ножку от стола, как оружие, не использовать. Да, это отделение никаких сюрпризов не принесёт, ни хороших, ни плохих.

Третий кабинет оказался заперт, пару раз дёрнул ручку, никто не отозвался, тем более, не открыл. И следующая за ним дверь тоже заперта, а вот та, что сразу за ней, открыта. Но кабинет такой же бесполезный, как и предыдущие. Только халатов побольше, куда они мне? Да, еще кушетка старинная здесь оказалась, но не спать же собрался? При том, тяжеленная, даже не поднять, не говорю, использовать.

Машинально выглянул в окно, может, там что увижу, это ведь другое крыло? С этой стороны корпуса видны больничные гаражи, кислородный склад, судя тельферу под крышей и синим баллонам, за ними сквер и военкомат, задний двор. Новое двухэтажное здание, вытянувшееся вдоль Кооперативной улицы, заезжал, было дело, знакомиться еще с прежним комиссаром. Правда, на то, что у них во дворе, не обращал внимания. Теперь разглядел, что там стоит ГАЗ-66 с «кунгом» и антенной, но вроде бы это и раньше, в мирное время так. То, что антенна уже собрана и не высится на растяжках, это уже не стандартно. И еще многочисленные зеленые ящики, похожие на армейские, фанерные и коробки, словно для оборудования. Но людей не видно...

Все равно, там шансов получить помощь больше, чем в больнице. Вот только почему брат ничего про военкомат не сказал, МЧС, наверняка, с ними на связи? Ладно, неважно, в любом случае, остается одно, спускаться вниз и сразу бежать к забору. Но это если соображу, как оказаться хотя бы на втором этаже. А пока миную последний кабинет, на ходу проверив - так и есть, заперт! Подошел к запасному выходу, посмотрел через стеклянную дверь, вроде там никого. Придется рискнуть, не в туалете же прятаться?

Кстати, надо бы проверить, не помешает во всех смыслах, вот и дверь с соответствующей табличкой. Санблок служебный, чистый, хотя и тесноватый. Без окна, наверное, поэтому и запах неприятный, или с вытяжкой здесь непорядок. Может, это и глупо смотрится, но огнетушитель забираю с собой, в кабинку. Да и кто здесь увидит, некого стесняться, как хочу, так и поступаю. Оказалось, здесь вовсе не один! В соседней кабинке шевеление, даже не задумался, кто там спрятался, из соседней кабинки обдает волна вони. Нет, это не запах несмытого унитаза!

Подхватываю огнетушитель, кубарем вылетаю за дверку, но никто из соседней кабинки не рвется. Но то, что там, за хлипкой дверцей мертвяк, это наверняка! Как там застрял, и почему не выберется, не интересно, главное, что здесь не отсидишься... Ладно, дверь в туалет, в отличие кабинетных, открывается внутрь. Даже если этот зомбак сломает дверку, то внутри и останется.

Выбравшись в коридор, ощущаю тамошний воздух как альпийскую свежесть. Закрытая дверь успокоила, известная опасность становится меньше. Как там учили, «Praemonitus, praemunitus» (Предупрежден, вооружен)? Нельзя расслабляться нигде, теперь опасность поджидает в самом неожиданном месте!

Наученный таким образом, соображаю, стесняться теперь некого, и вряд ли упрекнут за вандализм. Но что-то сдерживает, не хочется становиться варваром. Вот с такими размышлениями и открываю дверь на лестницу, осторожно, стараясь не стучать каблуками, заглядываю вниз, в пролёт. Да мать же твою, что за невезуха! Тут же снизу затопало и зашаркало обувкой сразу несколько тварей, словно ждали на лестничной площадке у окна. Конечно, услышали, как дверь открываю.

Недружной гурьбой сразу идут наверх, трудно поднимать головы, смотрят, искоса наклонившись, как в той песне. Рванул назад, помня, что двери открывались наружу, на лестницу, сдержат напор. Только дверьми назвать это сложно. Считай, одно стекло в обрамлении рамки из фанерованной деревоплиты, не выдержит, если толпой нажмут.

В «боевом» резерве только огнетушители, спрятаться в кабинет не вариант. Тогда буду заперт здесь, как в ящике с пожарным рукавом. Один баллон огнетушителя так и таскаю, второй надо под рукой держать! Вытягиваю из ящика, ставлю под ноги, прикидывая, как лучше схватить для замены. При этом старюсь не потерять мысль, натужно пытаюсь вытянуть дальше. Так, а если...

Оставляю «ручной» огнетушитель на полу, подбегаю к ящику, открываю дверку. Как сразу не догадался! Там пожарный рукав, сколько здесь, на вид метров пятнадцать - двадцать. Если пятнадцать, то не поможет, четыре с лишним этажа. А вот двадцать уже обнадеживает. Если зацепить за батарею, как раз и через окошко вниз сигануть можно! Не хватит длины, уж три-четыре метра высоты не страшны, ну, не так страшны, делаю скидку на состояние.

Звон стекла оборвал мысли, эти неживые сволочи, всё-таки, сломали дверь. Первый из них упал в образовавшийся проем и силился подняться. Следующий же, на удивление, ловко занес ногу и переступил и через проем, и через упавшего. Или умнеют, или ещё не всё видел.

Дальше раздумывать нельзя. Пену огнетушителя боятся, углекислоту тоже, а если вода? Да, вода! Одного шага хватает, снова у пожарного ящика. Кручу барашек крана, повезло, новое, если бы краска прикипела, хрен бы с места сдвинул. Радуюсь, что перчатки не забыл в начале «похода», иначе бы руки напрочь ободрал. Портфель на ремне мешает, но бросать нельзя. Все равно, барашек поворачивается туго, смотрю на зомби, их уже трое, топают от дверей, не спешат. Куда торопиться, в отличие от меня? Рукав уже гудит, пробует распрямиться. Отворачиваю кассету с рукавом, вовремя, уже вырывается из ложемента. Надо бы сначала раскатать, но мозги от страха путаются.

Дальше пошло легче, рукав разворачивается, наполняясь водой, толстеет на глазах. Ствол в руках, помня, как сносило на занятиях в ЮДП, держу обеими руками, прижав подмышкой. Пока воевал с рукавом, до зомби осталось метров пять, не больше. Поворачиваю рычаг, надеясь, конечно, что зомбаков собьёт струей воды, но не тут-то было. Напор, всё-таки, не такой сильный, ладно, хоть такой присутствует.

Падать не падают, но вода не нравится. Если бы оставались людьми, закрывались бы руками от струи воды, такое создалось впечатление. Боюсь, напор ослабнет, надолго ли хватит этой магистрали? Успеваю удивиться, что вода оказалась, да еще под давлением.

Понятно, что с водой у зомби связаны неприятные свойства организма. Может, растают от воды, как в сказке? Нет, это не сказка, хотя... Да отступают, ну, сволочи, получайте еще! Стараюсь лить в башку, получается, как на тренировках. Перекладываю рукав со стволом на плечо, и как из гранатомета, угощаю мертвяков струей воды.

Долго так продолжаться не может, очухаются в любой момент. Уже кажется, что струя воды ослабевает. Думать некогда, между тем, загнал зомби в угол двери, что дальше? Начать атаку на них с огнетушителем?

Звук поворачивающегося в замке ключа, показалось, прогремел на весь залитый водой коридор. Не верю ушам, кто может быть, но следом проскрипела открывающаяся дверь, послышался женский голос. Оборачиваюсь, третья дверь приоткрыта, из проёма слышу: «Давайте к нам!» Бросил брандспойт, машинально перекрыв воду, без промедления рванул туда, подхватив по пути один огнетушитель. Даже не сообразил пошире раскрыть дверь, так и шарахнулся плечом об косяк, выронив баллон из руки. Даже больно стало, несмотря на страх. Едва проскочил порог, сзади раздался стук закрываемой двери и щёлканье замка.

Глава 12 «Надежда и доцент» 10.04.2008, вместо обеда. Больница, четвертый этаж.

Стремительный рывок не прошёл даром, едва отдышался, что помешало сразу осмотреться. Переведя дыхание, убедился, не показалось, сюда позвала женщина, такие цветастые халаты носили только медработники женского пола. Врачу или медсестре на вид под сорок, с испугом смотрит, словно впустила не человека, а окровавленного зомбака.

У окна, отвернувшись к стеклу, стоял мужчина в белом халате. Причём отвернулся тогда, когда дверь закрылась, а упавший огнетушитель гулко грохнулся на линолеум. До того, скрестив руки, смотрел, как влетаю внутрь. Тоже медик, хотя и на мне халат, поди, разбери! Но, как бы то ни было, теперь с явной опаской смотрел на то, что происходило внизу, за окном. Не знаю, что там углядел, но, точно, не хорошее.

- Ну, вот видите, ничего страшного! Человека спасли, - женщина, словно оправдываясь, повернулась к мужчине у окна.

Тот не отозвался, не реагируя на слова, продолжая недобро смотреть за окно. Вроде бы ростом выше, причем, гораздо худее. Ещё и помоложе, лет на пять, со спины трудно разглядеть. Врач как врач, правда, холеность видна даже с затылка. Сам хожу к мастеру, ну, ходил еще недавно, и положение обязывает, и девушки обращают внимание на стрижку. Только этот следил за прической не хуже, чем иная красотка. О туфлях и костюме даже говорить нечего. Такие вот глупые мысли лезли в голову, вместо того, чтобы сказать спасибо невольным спасителям.

- Воды? - участливо спросила женщина.

- Да, спасибо, - только заметил, как пересохло горло.

Потянулась к тумбочке, протянула стакан и пластиковую бутылку с водой. После первого глотка едва не задохнулся, так перехватило горло. Походу откашлялся и уже мог нормально говорить. Заодно стянул с себя ремень портфеля и поставил раздувшуюся тушку на ближайший стол.

- Из какого отделения? - продолжила женщина, когда оклемался. Видимо, халат, надетый сверху, ввел в заблуждение. Понятно, принимает за коллегу.

- Из интенсивной терапии, - не стал разочаровывать новых спутников, при этом сказав истинную правду.

- Что там?

- Там один пациент труп, пришлось успокаивать. Из живых один остался. Ещё кот пришел, но потом потерялся.

- Тут с людьми такое творится, а кота жалеет! - неожиданно истерически произнес мужчина у окна, ненадолго повернув искажённое злостью лицо.

- Как это, успокаивать, связать? - не поняла женщина.

- Связать не успел, пришлось стойкой из-под капельницы в глаз. Пока не кончился окончательно, - неосмотрительно брякнул, не подумав о возможной реакции.

- Да что Вы, разве так можно поступать с больным! - у женщины взметнулись брови и раскрылись глаза. Неужели ещё не осознали, что вокруг?

- А что, ждать, пока укусит, и сам в такого же превращусь? - ответил без обиды, понимая, могли запросто сидеть в этой комнате, не сознавая до конца, что происходит. С этой стороны больницы видно немного.

- Они людей кусают? - у женщины изумительная мимика, в театре бы служить.

- Не только, еще и едят, и много другого нехорошего происходит. Что, совсем ничего не знаете?

- Нет, откуда? Только гадать можем, что случилось. Кто это, сумасшедшие, бешеные, маньяки или вурдалаки? Может, больше знаете? - женщина, правда, ничего не понимала, надеясь выведать хоть что-нибудь, в отличие от молчаливого соседа.

- Вряд ли это маньяки, еще столько? Да и с ума массово не сходят, бешенство тоже на сразу проявляется. На вампиров тоже не похоже, животные-вампиры, что водятся местами, по существу, мирные, только кровь сосут. Жертву не убивают, те же летучие мыши, - поневоле вспоминаю, что знаю о вампирах, не считая фильмов ужасов.

Пока говорю, осматриваюсь по сторонам, на рабочие столы вдоль стены. Там похожее оборудование, как и в первом кабинете, только здесь вторая стена пустая, пара письменных столов и тумбочки. И ничего, что могло бы заменить оружие...

- Но если это не вампиры, тогда кто, ведь не спим же? Не может один и тот же сон людям сниться, - женщина старалась оставаться логичной и рассудительный.

- Это ожившие мертвецы, - неожиданно сказал мужчина, не поворачиваясь от окна.

- Откуда знаете? - удивлённо смотрю на него, услышав подтверждение слов брата и собственных наблюдений.

- Откуда... Оттуда, по телефону говорил, - наконец, повернулся, и кивнул на телефонный аппарат на столе. - В департамент здравоохранения дозвонился, пока отвечали. Циркуляр «сверху» пришел, опасная инфекция, передаётся при тесном контакте, и при укусах. Инфицированные временно умирают, потом возвращаются к жизни, но уже в новом качестве. Становятся такими, как те, что бродят по больнице, и на улице за окном. Покусанные, без исключения, превращается в таких чудовищ. Начата эвакуация, надо ждать, пока отсюда заберут.

- Ждать бесполезно, - ответил таким же тоном - получилось поговорить по телефону, только с братом, в МЧС служит. Сказал, сюда так не пробиться, здесь эвакуировать некого. Школа и так закрыта, больница считается поражённой, как и остальные.

- Как это, «поражённой»? - недоуменно посмотрела женщина, - в каком смысле?

- В таком, что персонал и больные в медучреждениях заражены и большей частью погибли. Теперь это «зоны риска». Там, у моста скопище людей, проблемы серьезные с мертвецами, не слышали, как стреляют?

- Да постоянно, то громче, то тише, - согласно кивнула женщина.

- Может, стреляют, потому что спасатели пробиваются? Думаете, армии или милиции не хватит несколько десятков, пусть сотен, таких вот заражённых обезвредить? - человек в белом халате даже развел руками, на время перестав скрещивать.

- О другом думаю, что ничего подобного раньше представить не могли!

- Думайте, как хотите, только нас не вмешивайте! - мужчина снова отвернулся к окну, привычно скрестив руки на груди.

- Здесь тоже отсиживаться не резон! Во-первых, воды полбутылки осталось, а умывальника здесь не вижу.

- Так это же не врачебный, а учебный кабинет, - поспешила разъяснить женщина.

- И часть этой воды кто-то с удовольствием выпил, - не преминул уколоть врач у окна.

- Не переживайте, с собой принес бутылку. Полагаю, что смогу компенсировать воду.

Довольный, что ответил на претензии не только словами, похлопал по портфелю на столе. Но это не произвело на врача никакого впечатления, более того, стал агрессивнее.

- А туалет тоже компенсируете?

- Не понял? - действительно, не мог связать сказанное воедино.

- Благодаря Вам выход в коридор теперь закрыт, - зло сказал мужчина.

- Раньше могли, при необходимости, проскочить туда-обратно. А теперь в коридор пришли эти ненормальные... - поспешила пояснить женщина.

- Спасибо за заботу, весомая благодарность за спасение, - ехидству врача у окна нет предела.

- Не понял, мертвец в боковой кабинке ничем не смущает? - от души ответил мужчине тем же.

- А что, тот никуда не выходит, - простодушно выручила врача женщина.

- Да, верно, абсолютно безвреден, и обходились до сих пор! - следом нашелся врач.

- Но, если бы дверь не открыли, мертвецы и так оказались бы в коридоре. Даже если бы обглодали меня до косточек, - женщину при этих словах даже передернуло.

- Об этом потом поговорим, - не стал углубляться в дискуссию собеседник, - уже сказал, что считаю наше нахождение здесь безопасным. Пусть и с возникшими сложностями. Вряд ли эти уроды двери выломают. Требуется здесь дождаться милиции, армии, тех же МЧС. Да кто угодно, только бы очистили больницу от этой гадости.

- Ну что же, давайте, подождём. Да, а Вы из какого отделения?

- Доцент кафедры сердечно-сосудистых, не из здешнего штата. Здесь, на этом этаже, отделение медакадемии, серьезную тему ведем… Вернее, вели… Девятого практикум по плану, а получилось вот так, припёрся к чёрту на рога... Как же дома утром говорили, «не ходи сегодня на работу, пропусти, что-то не то в городе». Всё из-за этих болельщиков. Только теперь видим, это оказалась не фанаты, а эти, «инфицированные».

- Телефон ещё работает?

- Нет, видимо, коммутатор отключился.

Но из упрямства взял аппарат, вот только, как не нажимал рычаг, трубка молчала. Получается, повезло, что с братом переговорил, и с сотрудницей, вовремя сообразил.

- Сестра из хирургии, - в свою очередь представилась женщина. - Как это началось, в процедурной, в другом крыле, работала, уколы с раннего утра. Как раз пациента приготовила, мужчину. Как шум начался, испугалась, сказал, «Не переживайте, пойду, посмотрю, что за крики там». Мол, в таком состоянии следующему больному не то, что в вену, а в филейную часть не попадёте. Пошутил так, хороший дядечка, еще шоколадку подарил. Только дверь в коридор открыл, на него «псих» сбоку и набросился.

Сначала не поняла, что так вдруг дёрнулся, назад падает. Сверху женщина из больных, лицо серое, сама растрёпанная, в халате. Смотрю, в горло дядечке вцепилась, зубами! Оба упали посередине процедурной. От ужаса чуть в обморок не упала, хотя на работе сколько крови видела. А мужчина этот ещё хрипит, «Беги, беги»! Руками вцепился в эту дуру ненормальную, хочет оттолкнуть, но куда там... Потом как толкнуло изнутри, побежала, сама не знаю, куда. Вот сюда занесло, а то уже по этажу «эти» бродить начали. Повезло, товарищ доцент дверь в это отделение открыл, у себя спрятал.

По лицу несложно заметить, как заново переживает эти недавние события. Но, несмотря на переживания, произносила слова ровно и чётко. Всё-таки опыт работы в больнице сказывается.

- Дверь открыл посмотреть, что такое в коридоре творится, вот весь подвиг, - ворчливо ответил доцент. - И не «товарищ», а Эдуард Евгеньевич.

- Вот как, - хмыкнул такому повороту, - в таком случае Игорь Сергеевич, будем знакомы.

- Надежда, можно без отчества, - пусть не к месту, но подумал, что такую Надежду можно называть без отчества.

Сколько времени, часы так и оставались в портфеле, но не тянуло смотреть на циферблат. Тоже подошёл к окну, вместе Эдуардом Евгеньевичем посмотрел во двор, на скверик перед больницей и на краешек двора военкомата. А что ещё оставалось? Впрочем, если перед больницей и на дороге оставалось по-прежнему, то в военкомате скоро произошли некоторые перемены.

Сначала издалека послышался скрип ворот, подумал, что послышалось, стекло здорово заглушает звуки с улицы. Потом урчание автомобильных моторов, сильнее и сильнее. Подошел к окну, благо, доцент, наконец, оставил «наблюдательный пост». Слух не обманул, во двор военкомата въехали два грузовика, теперь точно вижу, и «Урал», и ЗИЛ, оба военные, судя по окраске и цвету номеров. Вокруг них суетятся люди, выскакивающие из кузовов, одни в стороне, другие сразу занялись коробками и ящиками, что оставались во дворе.

Люди в форме и гражданском, часть женщины. Нервничали, автоматов у них не видел, но двое или трое стояли по периметру с пистолетами в руках. Впрочем, что туплю, вот же, на крышах грузовиков, присели по двое, в руках видны тонкие стволы автоматов.

Помахать рукой, так никто из них не смотрел вверх, распахнуть окно, если получится, и крикнуть? А если раньше, чем спустимся, на шум подоспеют здешние зомби? Тогда результат сразу ясен. Но если эти люди быстро погрузятся и уедут, кто там, в военкомате, останется, и что здесь потом делать? Сердце снова колотится, в голове шум, не хватало еще в обморок упасть, надо сразу решаться.

- Коллеги, похоже, появился шанс убраться отсюда, смотрите, что в военкомате началось.

- Во-первых, там не ждут, во-вторых, как туда попасть? По лестнице же не пробиться, сами подтвердили, - ответил доцент после взгляда в окно.

- Без оружия там делать нечего. Хотя бы топоры или багры пожарные добыть, а то один огнетушитель...

- Ой, пожарное оборудование в подсобке, во внутреннем дворе, ещё в прошлом году завхозу сказали убрать, - вмешалась Надежда.

- Веревку бы или канат, моментом внизу оказались, - неожиданно произнес доцент, глядя на раздвинутые по углам жалюзи.

- Эдуард Евгеньевич, мысли читаете! - неужели о том же думает?

- О чем что это Вы? - врач недоуменно перевел взгляд.

- Про спуск вниз по канату!

- Да где канат взять, прикинул, может, жалюзи скрутить? - раздражённо заявил доцент.

- Вы альпинист? - это Надежда не выдержала, с некоторым восхищением смотря на спутника.

- Нет, так называть слишком громко, но в связке приходилось подниматься. В Крыму, и в Карпатах. Что-то ещё помню. Только где веревку найти?

- Есть канат! - даже закричал, и оба медика глянули, словно на сумасшедшего. - В коридоре остался пожарный рукав, ну, шланг, если попросту, крепкий, из брезента, и длинный. Жёсткий, шершавый, не скользит, спуститься можно. Первый спустится и станет придерживать, чтобы не болтался.

- С ума сошли, там, в коридоре, ненормальные ходят! - значит, саму идею спуска на рукаве не отрицает!

- Так если там живых нет, скорее, снова ушли искать себе добычу, - произнес неуверенно, - сначала посмотрим. Если получится оттуда рукав забрать, то привязать к батарее и спуститься, как по канату.

- Бред несёте! - лицо доцента выражало такую брезгливость, словно предложили заняться непотребным. - Если там мертвецы, к себе запустим!

- Приоткрыть и посмотреть, дверь наружу, насколько понял, зомби двери открывать не умеют. Успеем закрыть, если там.

Доцент напряженно думал, видимо, благоразумие взяло верх, согласно кивнул.

- Если получится забрать этот шланг, где гарантия, что не оборвется?

- Пожарный рукав выдерживает давление в десятки атмосфер, посмотрите, какие здесь трубы отопления мощные, «двухдюймовки», не меньше, старые. Не то, что нынешние, к ним можно слона привязать.

- Понятно, но зачем бежать к военкомату? Напротив бокового входа моя машина припаркована, добежать до нее и уехать подальше отсюда!

- Улица Терешковой в мертвяках, даже у крыльца, а внизу еще одна решетка, дальше не пробиться!

- Сами видели? - Доцент недоверчиво смотрит, словно придумываю отговорки на ходу, чтобы отговорить.

- Два дня имел удовольствие наблюдать в окно. В портфеле фотик с видео, показать?

- Не стоит время тратить, давайте лучше о шланге подумаем, - доцент умел быстро уходить от неприятных тем разговора.

Глава 13. «Здесь вам не равнина...» 10.04,2008, после обеда. Больница, четвертый этаж.

- Для начала, Игорь Сергеевич, поведайте, как в одиночку предполагаете шланг сюда принести? - без запинки произнес мои имя-отчество, похвально!

- Точно, Эдуард Евгеньевич, сначала осторожно выгляну, нет ли зомбаков рядом, - у него тоже, язык сломаешь, пока выговоришь!

- Кого? - доцент сморщил нос, словно услышал грязное ругательство.

- Это так официально начали называть, «зомби», - без подробностей пояснил обоим невольным спутникам.

- Допустим, их там нет?

- Тогда выхожу в коридор, перекрываю кран, откручиваю рукав и затаскиваю внутрь. Вы здесь принимаете, потом вяжем к батарее.

- Один не справитесь, начнете шуметь, эти, как их, зомбаки и припрутся на шум.

- Что же тогда, Эдуард Евгеньевич?

- Придется помочь, Игорь Сергеевич, - ошарашил доцент. Вот уж чего не ожидал.

- Буду признателен, вдвоем управимся быстрее.

- Огнетушитель вместо булавы?

Не успел ответить, как доцент попробовал поднять красный баллон с раструбом. Не ожидал, что окажется таким массивным.

- Не слишком ли тяжелый для дубины, как махать?

- Так сначала как охладитель применил, потом уже по голове бил.

- Помогает? - похоже, доцент не шутил, кода вызвался прикрыть.

- Эти мертвяки, видать, холода бояться, или углекислоты, не понял. Но действует, резко замедляются, становится не до людей. Можно бить в уязвимое место.

- Это куда же? - словно в задумчивости сказал врач, пробуя разобраться в устройстве аппарата.

- В голову, говорил же раньше.

- А-а-а! Запамятовал, наверное. Вот здесь нажимать, отсюда лед вылетает?

- Только чеку, вот эту проволоку, сначала извлечь.

- Теперь разобрался, коллега.

Подхожу к двери, прислушиваюсь. Кроме слабого журчания, в коридоре ничего не слышно. Пол там водой залил, может, уже ушла по лестнице, но шаги по сырому линолеуму смог бы расслышать. Следом к двери приникает доцент, тоже не замечает подозрительных звуков. Переглядываемся, берусь за торчащий в замке ключ, осторожно отпираю замок. Теперь дверь осталась только на защелке. Спутник уже с огнетушителем в боевом положении, выставил раструб вперед, правая кисть на рычаге. А ведь крепкий парень, такой и правда, выручит.

В щель приоткрытой двери разглядываю залитый искусственным светом коридор, мокрый пол с брошенным рукавом. И дальше никого, даже повисший в дверном проеме на лестнице мертвяк исчез. Неужели повезло, хотя бы раз? Но еще остается левая часть коридора, закрытая дверью, вдруг там? Но проверить можно только одним способом.

Раскрываю дверь так, чтобы мог сам выйти и заглянуть налево. Внутри холодеет, как уже не раз сегодня... И тут же отпускает, там тоже никого нет, теперь к пожарному коробу! Едва не поскользнувшись на обильно политом полу, хватаюсь за дверку шкафа, перегнув пополам тонкий металл. Но зато на месте! Спутник, заметив брошенный второй огнетушитель, уже старательно затаскивает в кабинет, оставив «боевой» в коридоре.

Наша вылазка за рукавом пока идет по плану, надо закрутить барашек, чтобы снять напор воды. Иначе так рукав от магистрали не отсоединить. Обратно поворачивать оказалось даже легче, теперь головку рукава отвернуть надо. Вот бы ключ пожарный, да откуда здесь возьмется. К счастью, давление в магистрали упало, еще и кран на стволе до конца не перекрыл, откуда и это журчание... Но даже так едва, получается повернуть рукавную головку, снова похвалил себя за перчатки. Окатывает остаточной водой, мокрый, тащу рукав в наш кабинет. Надежда помогает, затягиваем эту брезентовую «анаконду», громыхая по полу стволом.

А где наш доцент, где застрял, не вижу, не бросать же, поворачиваю обратно, слышу в коридоре глухую ругань и шипение огнетушителя. Подхватываю второй, с этой тяжестью пробую быстро идти к двери, откуда раздается четкий мат голосом доцента. Вот и сам, белый халат, красный баллон, черный раструб и снова белое, это облако углекислоты. Что, мертвяки вернулись, бабку в спину, деда в плешь?

Откуда появились, некогда спрашивать, на выручку! Но доцент и сам справляется, остановив снегом зомби, не разглядел, одного или двоих, хватает опустевший огнетушитель за раструб и наотмашь бьет того, кого получается разглядеть. Это та женщина, что недавно попалась у дверей. Ошибкой доцента стало то, что держал оружие за пластиковый раструб, тот после удара отломился и баллон улетел в угол. Пришлось ретироваться, не добив оставшегося, может, оставшихся, считать некогда.

Но это уже не важно, ствол в кабинете, остался еще один огнетушитель. Возбужденный доцент заскакивает в кабинет, закрываем дверь, спасибо тому, кто придумал здесь двери открывать наружу. Рукав мешается под ногами, но это приятная помеха, наша единственная надежда. Не считая, разумеется, нашей медсестры, даже каламбурить успеваю! Собираем рукав в кучу, скатать не получается. Теперь осталось к трубе батареи прикрутить, замечательно, что здесь не успели сделать «евроремонт»...

- Мокрый совсем, - укоризненно сказала Надежда, когда слегка успокоились.

- Так вышло, - возразить нечего, только развел руками.

- Снимайте с себя одежду, хотя бы до пояса, дам халат запасной, верхнюю одежду выжмите.

Забота понятная, в кабинете и так прохладно, потом, если повезет, на улицу выберемся. Мокрому воспаление лёгких схватить два счёта можно. Стаскиваю халат, бросаю в угол у двери, вряд ли еще пригодится. Надежда выбирает на вешалке другой, что побольше размером. Стянул с себя рубашку, пиджак, там же, в углу выжал, рубашку повесил на спинку стула подсохнуть. С пиджаком оказалось сложнее, из натуральной шерсти, дорогущий, «пятнашку» отдал, помнится, если бы не Лёлька, так и не купил. Вот ведь когда вспомнил, вроде забыл давнюю подружку.

Надежда сунула халат поменьше, растереться, еще один предложила вместо рубашки. А что, мысль, лишнее сразу отрезал ножиком, что висел на поясе. Конечно, грубовато, зато сухо, и можно продолжить приготовления к бегству.

Теперь просунуть рукав под трубу батареи и завязать узлом. Наверное, метр высоты на этом потеряем, минимум. Но это не так страшно, шланг на вид длинный, должно хватить. Здесь окна не наклонные, как на первых двух этажах, постарались архитекторы, называется, увеличили верхний объем...

Когда открыли окошко, Надежда заботливо сказала: «Игорь Сергеевич, накиньте пиджак, вроде подсох, и халат ещё сверху, чтобы не продуло». Потрогал ткань, конечно ещё влажная, но хоть какая-то защита. Сверху ещё халат, теперь только не хватало медицинской шапочки, и вылитый доктор!

Как просовывали рукав в зазор между трубой и стеной, отдельная песня, доцент снова не выдержал, матерился сквозь зубы. Но так и не получилось, как ни крутили головку рукава, не пролезало. Когда спутник со злостью сказал, «Хоть режь его», со стыдом вспомнил о ножике. Там вроде бы распрекраснейшая сталь на клинке! Вытянул из-за пояса, раскрыл, показал доценту. Тот покрутил в руках, открыл другое лезвие, волнистое, сказав: «То, что надо!» Положив головку рукава на стол, отступил десяток сантиметров и сноровисто отпилил дюралевую головку от рукава. Повезло, рукав тканевый, не армированный.

Теперь вязать рукав оказалось несложно, понятно, по сравнению с тем, что получалось до этого. Обмотали вокруг толстой трубы два раза, на третий завели под петлю. Врач подергал за рукав, потянул, проверяя затяжку, остался доволен. Вроде бы всё, осталось открыть окно и спустить вниз непослушный от воды брезент. Прохладный дымный воздух пахнул из открытой створки, но уже не до неприятных запахов. Спускаем нашу «змею» вниз, окончательно перемазавшись, но теперь даже Надежда не обращает на это внимания. «Трави помалу»! - слышать это от доцента непривычно, едва не засмеялся. Потом по очереди с ним выглядываем, до земли хватило, даже с лишком, ствол лежит на прошлогодней траве, накрытый витком рукава.

- А как по нему спускаться? - это наша медсестра робко подает голос.

- Как, «дюльфером», как же еще, - доцент небрежно произносит, перебирая рукав, прикидывая, что с ним еще сотворить. Что имел в виду под этим «дюльфером», остается только гадать.

- Но это же не канат, трудно держаться, легко соскользнуть и упасть! - Надежда посмотрела странным взглядом, жалобно-вопросительным. Только вот сказать нечего, сам толком не понимаю, что дальше.

- Это простой и надежный способ обвязки для спуска, рассказывать долго, лучше покажу.

Затягивает часть шланга обратно на этаж, и показывает на себе, ловко пропуская непослушный рукав между ног и за спиной.

- Заводите от паха под ногу наружу, направо, перекидываете через грудь наискосок за спину, придерживая одной рукой, как в петле, скользите, второй рукой направляя движение. Так легко скорость спуска регулировать, даже висеть, как на качелях.

- Ой, у меня не выйдет! - Надежда все больше теряется.

- Это если, как по канату, на руках, спускаться, можно не удержаться, а вот так, и любой вес выдержит, в пределах разумного, и несложно сделать, - врач снова начинает раздражаться.

- А как с окна с этой обвязкой выбираться? Прыгать?

- Зачем, садитесь на подоконник, и переваливаетесь вниз, можно ногами от стены отталкиваться. Главное - правую ногу всегда вниз! Иначе из петли выскочите. Но тут метров пятнадцать, не успеете устать.

Это хорошо, что придется так спускаться, не как по канату, а то сорвусь с четвертого этажа, голова ещё не в порядке, головокружение находит. И сил не хватает, когда на лестнице кидал огнетушители, заметил. Что удивляться, вчера ещё полутрупом валялся.

По очереди с медсестрой попробовали «пожарный способ», только со второго раза понял, что к чему. Пока примерялись к рукаву, со стыдом вспомнил, как брат летом познакомил с коллегой, настоящим пожарным. На празднике, вроде «Зелёной вылазки», спасатели многое показывали, в том числе, как выбираться при помощи подручных средств из высотных зданий. Тема не актуальная для нашего города, но в МЧС помнили о взрыве башен-близнецов в 2001 году, как люди прыгали с верхних этажей, спасаясь от пожара.

Тогда не в башне работал, но тоже высоко. Брат и сказал: «Учись, младший, пока «самоспасатели» на работу не купил, с шестого этажа, в случае чего, не выберешься. Смотри, как на пожарном рукаве спускаться можно, во всех казенных зданиях имеются»! А тот пожарный майор показал, как это делается, гостей полно, сотрудники с детьми, весело! Смотрели, как на развлечения, сам не исключение. Тогда еще подумал, если на самом деле пожар произойдёт, автоматика сработает, закроет вентиляционные короба. Но коридоры перекроет огнем и куда деваться, отделка пластиковая, не сгоришь, так задохнешься. Но тогда этот способ эвакуации не запомнил, на Лёльку отвлекался.

- Ну что, давайте, первый сам пойду, после вы, как договорились. Сначала нашу даму, коллега замыкающий, - этот доктор менялся на глазах, до чего переменчивая натура!

Надежда перегнулась через подоконник, снова посмотрела, конечно, это ни в чем не убедило, но согласно кивнула. Если доцент покажет на примере, что это не страшно, то так и сделает. Дело нехитрое, главное, не перепутать, что куда просовывать. Только помнить, как и, хотя странно звучит, не торопиться. Иначе полетишь с этой высоты на холодную и жесткую землю...

- Оденусь и покажу еще раз, как это делается, - врач тоже заметил сомнения медсестры...

- Может, обговорим порядок, опускайтесь, потом Надежда, потом сам. После этого сразу бежим к военкомату, там ещё через забор перебираться!

- Через два забора надо, - уже привычно проворчал доцент.

- Втроем справимся, Эдуард Евгеньевич, - ответил примирительно.

- Может, перед забором людям в военкомате покричать, чтобы не испугались нас, или не уехали? - Надежда оказывается рассудительней обоих мужчин.

- Разумно, но это уже когда окажетесь на земле, а сам начну спускаться. Тогда и крикну, если до этого не заметят.

- Ну что, коллеги, приступаем к операции? - доцент излучает решимость!

Подтащили рукав к распахнутому окну, Надежда подсказала пододвинуть стол, чтобы сподручнее разложить эту «анаконду». Толковая женщина, после того, как появился вариант спасения, почти спокойна, полностью доверяет. А вот у меня такой уверенности до сих пор нет, уж слишком непонятно.

Врач надевает пальто, на вид невзрачное, словно бушлат. Но наметанный праздной жизнью глаз подсказывает, что цена в разы больше моего самого дорогого костюма. Повязывает шарф, ага, кашне и у меня в портфеле лежит, запомню. Натягивает перчатки, в них спускаться, конечно, удобнее, чем с голыми руками. Всё же сомнения, что кожа не станет скользить. Рукав хотя брезентовый, непромокаемый, но побывал в воде, местами грязный. Еще когда первый раз спускали за окно, заметил, что под руками проскальзывает. Но у доцента Эдуарда перчатки, как заметил, грубой кожи, тоже дорогущие, так что нормально.

Врач неторопливо садится на подоконник, словно оседлав. Берет ствол, пробует отсоединить рукав, но там, в отличие от коридорного крана, тугое соединение. Предлагаю помощь, но Эдуард Евгеньевич решает, что и так сойдет. Пробурчав неразборчивое, сидя на шланге, привычно пропустил между ног, завел под правое бедро, потом через грудь и левое плечо за спину, под правую руку. Как сумели, помогли сделать этот «дюльфер», еще раз запоминая нехитрые подробности. Поднял воротник пальто, чтобы петля не терла шею, поправил кашне. Неожиданно снял и отдал Надежде: «Вам пригодится». Этот доцент временами кажется неплохим парнем!

Подёргал за рукав, словно проверяя, насколько крепко привязали, но для себя ведь старались, держит. Опыт у него и правда, имеется, потому что через подоконник перебрался ловко, ни за что не зацепившись. Смотрим во все глаза, чуть погодя, нам повторять, но уже одним! Сумеем так, как он, держаться за рукав, упираясь ногами в стену?

- Можно висеть, не касаясь стены, и так спуститься. Еще раз, правую ногу все время вниз! - врач словно чувствует наши страхи. - Смотрите, немного отвожу правую руку назад, скольжу вниз, торможу, прижав к себе, трение поможет.

От этих слов пробрал озноб... Боюсь высоты, даже такой... Боюсь, что сорвётся вниз, несмотря на любительские навыки. Но нет, опустился, уже напротив третьего этажа. А узел рукава поскрипывает, держится. Так не получится, туфли на тонкой подошве, не для скалолазания. А что у Надежды, вроде, не в шлепанцах?

Попутно подумал, Надежда на вид легкая, проще спускаться. Не разговаривали, лежали животами на подоконнике, держась за жестяной слив. Женщина с волнением смотрела, как доцент спускается по рукаву, как мотает, несмотря на умение. Но, напугалась не из-за этого.

- Игорь Сергеевич, - произнесла, запинаясь, - а что там, за забором?

- А, черт! - не сдержался, посмотрев в ту же сторону.

Глава 14. «Там поймешь, кто такой...» 10.04.2008, после обеда. Больница, четвертый этаж.

Внизу, с другой стороны забора, в скверике, видны несколько фигур. Это ничто иное, как окрестные мертвецы...

- Надежда, не бойтесь, они не умеют прыгать, сам это видел. Только ходят, даже бегать не умеют. По крайней мере, большинство, - почти шепотом попробовал успокоить.

Но тут же вспомнил, как брат говорил про «иных», поэтому не стал развивать мысль.

- Да и не назвать это бегом, только быстро ходят. От них пешком уйти можно, если есть, куда. Видел, люди убегали от мертвецов.

- Мы тоже такое видели, - подтвердила медсестра, тоже шепотом. Понятно, что страх её так и не покинул. - И даже видели, как людей грызли.

- Но сейчас, смотрите, внизу, между забором и зданием никого нет, никаких убитых или съеденных. А вообще, забор вокруг больница сплошной идёт?

- Как-то не задумывалась, даже когда на субботник выходили. Забор как забор, что нам с него?

- Надежда, Вы пока смотрите, что эти твари там за забором делают, а я за нашим доцентом прослежу, - вспоминаю, по правилам безопасности полагается, чтобы сплошной стоял, только как на самом деле?

А врач уже на уровне первого этажа, до земли метров пять осталось, но там еще полуподвал высокий. Ко всему прочему, со второго этажа стена выполнена с обратным уклоном. Для экономии площади застройки придумали когда-то. Получается, наш скалолаз просто висит в своей петле, там даже до окна второго этажа получается больше метра расстояние, рукой точно не дотянуться. Наконец, Эдуард коснулся земли, но не стал спрыгивать. Дождался, пока коснется правой ногой травы, и просто ступил на землю, освободившись от петли. В принципе, правильно, не дай Бог, ногу подвернет, и что потом с ним делать?

Постоял на прошлогодней траве, смотрит в сторону военкомата, прикидывает, как через забор перебираться? Хорошо, на нас голову поднял, помахал ему, показывая в сторону забора, ведь он спиной к мертвецам спускался, даже когда висел без опоры. Кричать не хотел, чтобы ненароком не привлечь зомбаков, пусть и за крепким на вид забором, но кто их знает? Еще, со всеми этими «горными заботами», совсем забыли про оружие, даже не забыли, просто не подумали.Тогда ни в скверике, ни под окнами, мертвецов не видели, между нами и военкоматом только заборы, не тащить же с собой на рукаве еще и тяжеленный баллон огнетушителя. Хотя перед спуском мы с доцентом посматривали на единственное наше подобие оружия. Но если скинуть, даже на подтаявшую весеннюю землю, не сработает ли клапан? Тем более, шум вылетающего газа может привлечь нежелательных гостей.

Но теперь нашему товарищу там, на земле, требовалось хоть какое-то, но оружие. Он и сам видит эти страшные фигуры за забором, обернувшись по моему жесту. Надо отдать должное, не растерялся, подергал рукав, даже если бы мы не смотрели вниз, поняли бы, что нужно обратить на него внимание.

- Поднимите шланг наверх и спустите огнетушитель, - он повторил этот два раза негромко, но так, чтобы услышали.

Помахал рукой, мы с Надеждой стали выбирать рукав обратно, стараясь не греметь оконным сливом. Вдвоём это сделать проще, еще и спуск доцента немного приободрил. Вот как приспособить огнетушитель к плоскому шлангу? Вариантов немного, обернуть под головкой и раструбом, захлестнуть петлей и завязать узел. Хотел было открутить ствол, чтобы не мешал спуску, но не получилось, сил, что ли не хватает или волнуюсь? Да он и не мешает особо.

Стараясь не греметь, спускаем баллон вниз, но пару раз ударили об стену, даже зазвенел. Вот груз уже внизу, Эдуард Евгеньевич отвязывает огнетушитель и берёт на изготовку. Машет, можно спускать Надежду!

Женщина видела, как спускался доцент, поэтому теперь проще, поменьше объяснять. И помогать легче, пушинка, худощавая, несмотря на возраст. Все больше нравились рассудительность и спокойствие, когда убеждалась, что можно сделать, не паниковала, разве что, моментами.

Медсестра волновалась, когда пришел черёд обматываться рукавом. Сам успокоился, увидев, что обута в белые кроссовки, а не как медсёстры, в тапочках либо шлепанцах. Джинсы тоже «в тему», не надо думать, что ногу рукавом обдерет.

- Надежда, видели, как Эдуард спустился, ведь ничего страшного! Не забывайте, ногу все время вниз, на петле висеть получится. Только не поднимайте вверх, и правой рукой этот шланг обхватите, держите сзади.

- Вот так, да, Игорь Серг...

- Можно Игорь. Да, это как тормоз, все получится.

- Это как в деревне с мальчишками на дереве качались, там веревка с брезентовой петлей, в нее ногу засовывали! - ободрилась женщина.

- Только не переживайте, что одежду испортите. Даже если руки пораните, это не страшно, потом перевяжите, это умеете. Главное, спуститься невредимой и убежать отсюда.

- На мне два халата, не страшно, и шарф Эдуарда, шею обмотаю, а вот руки...

- Возьмите мои перчатки?

- Игорь, а Вы?

- Придумаю что-нибудь. И руки грубее.

- У Вас нежные руки, как медсестра, это почувствовала.

И когда успела, всего пару раз соприкоснулись? Но благородство не помогло, двенадцатый размер перчаток миниатюрным ладоням оказался настолько велик, что Надежда с сожалением заключила: «Еще рука из них выскользнет»... Может, бинтами обмотать, тут наверняка найдутся, или аптечка есть? Посмотрели вокруг, даже в ящиках, бинтов не нашлось, и аптечки тоже. Зато в углу папки с бумагами, обмотанные крест-накрест старым лейкопластырем, для архива, наверное. И сверху пара не до конца использованных рулончиков. А ведь тоже вариант, вспомнил, как в тире наклеивал лейкопластырь, чтобы не ободрать руки об острые кромки предохранителя пистолета.

- Да, пойдет, - отвечала на вопрос женщина, перематывая ладони старым лейкопластырем. - Этот неизвестно с каких времён, может, к лучшему, не как нынешний, грубый, и широкий.

С ладонями оказалось просто, а вот пальцы... Поначалу хотел вместе обмотать, вовремя сообразили, что не сможет сжать руку. Пришлось каждый палец защищать отдельно, на это потратили еще некоторое время.

Пока возились с приготовлениями, так и не спросил, если у нее семья, дети, не до того. Неважно, если не выберемся, а попадем в безопасное место, то и спросить можно. Старался не думать ни о чём, что могло отвлечь. Главное одно, помочь женщине правильно обвязаться рукавом и спуститься вниз. Затем самому сделать тоже самое, остальное потом, и без слов ясно, это наш единственный шанс на спасение.

Вот Надежда сидит на подоконнике, пытаясь завести рукав под ногу. Путает стороны, так и сам пока толком не помню. Получилось не с первого раза, но вот женщина охвачена рукавом. Случайно взгляды пересекаются, её серые глаза, усталые, полные доверия, смотрят, словно на ангела-хранителя.

Ещё подумал, кричать людям из военкомата, что идём к ним, с учётом стоящих за забором мертвецов, не так разумно. Еще когда доцент только начал спускался по рукаву, помахал рукой тем, кто смотрел в нашу сторону, даже показалось, ответили. Но в этом не уверен, разве что, взять остатки халата, что на мне вместо рубахи, и махать этим «флагом», как во сне?

Но нет на это времени, помогаю Надежде спуститься, нельзя отвлекаться. Вот, наконец, перевалилась, держится правой рукой за рукав, прижимая к себе. Левой за руку уцепилась, потом прошептала: «Можно отпускать». Конечно, не такая ловкая, как этот скалолаз-любитель, но у нее получилось. Держится левой рукой за рукав, правую ногу вниз опустила, левой о стену упирается.

Вот уже наполовину спустилась, до второго этажа. Понятно, смотреть на эту картину без боли трудно, сердце не раз замирало. Так и подумал, когда повисла без упора в стену на уклоне, если вдруг что, уже не смертельно. Да, не смертельно, а если ногу повредит, один не смогу нести. В этой ситуации доцент доверия не внушает. И сам бросить человека не смогу... Да нет, что это, какие основания подозревать человека, не до такой же степени интеллигент, оба мужики, в конце концов!

Раскаты выстрелов оказались неожиданным, и для самого, и для спутников. Со стороны военкомата накрыло грохочущей волной, хлесткие одиночные выстрелы, и давящим рокотом автоматных очередей, может, и пулемётных, так плотно накрывало. Судя по вспышкам, стреляли не в нашу сторону. Не боясь случайной пули, перегнулся через подоконник, в тревоге посмотрел вниз, что там. Надежда уже на половине длины шланга, застыла, перестала двигаться. Доцент стоял, держа огнетушитель, тоже смотрел в сторону военкомата. Теперь не надо бояться нарушить тишину, хочу крикнуть Надежде, чтобы продолжила спуск.

Эдуард Евгеньевич вдруг метнулся с места, но не к военкомату, в обратную сторону, под стену больницы, к дороге. Вряд ли услышал, под перекаты выстрелов сам себя не слышал. Непохоже, что слушал хоть кого-то. Да черт с ним, если бы побежал, но на ходу, словно не видя, цепляется баллоном за шланг. Тот, увлеченный бегущим человеком, качнулся вместе с женщиной вдоль стены. Только подумал, что может не удержаться, как словно сглазил. Рукав ещё не успел вернуться к вертикали, как медсестра откинулась назад в обвязке, нога взметнулась... Взмахнув руками и выпустив рукав, мешком свалилась на землю, молча, без крика...

Упала тихо, без стука, как раз выстрелы на некоторое время прекратились. Надеялся, что может подняться, но медсестра лежала недвижимо, видимо, в шоке. При этом смотрела на меня, хотя далеко от нее, но понимал, именно на меня, высунувшегося в окно наружу.

Выражение лица с такой высоты не увидеть, но и так понимал, все страхи Надежды сбылись. Не кричала, не знаю, почему, наверное, не чувствовала боль от шока, или характер такой. Может, сама до конца не понимает, что случилось? А мне понятно, надо как можно быстрее спускаться, пока никто из мертвецов не увидел беззащитного человека на земле. И люди во дворе военкомата не уехали.

Стараюсь не думать о том, что с Надеждой там, внизу, иначе ничего не получится. Надо быстро приготовиться к спуску, ничего не упустив. Не хватало еще рядом лежать, не в силах подняться... Перчатки, вот они, еще надо шею защитить. Что на себе, воротник нательного халата, воротник пиджака, да еще один сверху. Нормально, не хуже пальто доцента. Еще и портфель не забыть, у него ремень кожаный, с широкой лопастью, пригодиться, чтобы плечо не натирало. Толстый, не успеет перетереться. Не забыть в портфеле кашне, тоже обмотаться, как... Да, как Надежда...

Как сподручнее на подоконник забраться, ещё и с портфелем? Нет, поклажу бросать неразумно, перетягиваю на живот, становлюсь на четвереньки, потом сажусь, свесив ногу, как и спутники до этого. Перекидываю рукав, нога-плечо-рука. Ну, пошел! Повис на уровне четвертого этажа, сердце ёкнуло, в животе подобралось. Ну не люблю высоту. И что не занимался скалолазанием... Только обратной дороги нет, ничего не остаётся, как поправить портфель на животе и продолжить. Пусть это скольжение вызывает тошноту и головокружение.

Вроде не сверзился сразу, повис на петле, но ногу так и тянет вверх. Выпрямляюсь, становится даже удобно, правда, ногами в стену упереться не вышло, так и вишу у стены. Пробую отвести правую руку назад, в животе холодеет, когда рукав начинает проскальзывать, и снова опускаюсь. Вздохнул поглубже, и теперь ещё чуть ниже. Страшно до жути, начинаю жалеть, что решился на это. Но висеть долго не нельзя, снова отвожу правую руку, стараясь не думать, какой из меня получится классный зомбак, если сорвусь по собственной глупости.

Таким макаром спустился на этаж ниже. За окном таращится обезображенное лицо бывшего медработника или пациента. Без халата не поймешь, но сюда дороги нет. Заставляю себя посмотреть во двор военкомата, но там никого не вижу. Не обратил на это внимания сразу, стрелять не перестали, но грохот раздавался гораздо дальше, чем этот двор, и эхо дальнее. Неужели оттуда все уехали?

Ещё раз бросаю взгляд на военкомат, но не успел повернуть голову туда, как снова привлекло движение за стеклом, что, напротив, на третьем этаже. Чёрт, теперь там уже толпа, мертвяки, не ошибиться, бывшие больные. Само собой, туда забираться не резон, почему и доцент здесь не задержался. Не думаю, что других палатах на этом этаже иначе. Это ведь больничное отделение, не поликлиника, по кроватям видное. Но что об этом сожалеть, тем более, обратной дороги нет.

Тогда почему раздумываю, придется продолжить спуск дальше, что тянуть? Пока размышлял, стрельба прекратилась, даже в отдалении. В отчетливой тишине слышу, как взревели моторы, хотя вижу только крыши кузовов, понимаю, что машины покидает двор военкомата. Вот машины у ворот, видно полностью, миновав открытые створки, выворачивают налево, за угол, посветив стоп-сигналами. Не прошло и полминуты после отъезда, как снова началась стрельба. Причём с обеих сторон, и с площади у моста, и с той стороны, куда уехали машины.

Получается, в военкомат спешить больше нет смысла? И куда теперь с травмированной Надеждой? «Погоди, не торопись, пока сверху, посмотри, что кругом», - это внутренний голос шепчет: - «Спасти незнакомую женщину - поступок благородный, но спасти, а не погибнуть бесцельно вместе». Как ни противна такая мысль, но понимаю, что так и есть...

Повис на уровне второго этажа, уже не так под ложечкой подсасывает. В принципе, можно даже и спрыгнуть, если прижмет. Хотя этажи здесь высокие, не считая цокольного этажа. К таким упражнениям не привык, с армейских времён сколько времени прошло, да и с милицейских тоже. Стрельба снова затихла, посмотрел на Надежду, кажется, пришла в себя. Теперь расслышал, что же говорила... Произносила: «Игорь, не надо, не надо...»

И еще - «Берегитесь!», повернув голову туда, куда убежал доцент. Понял, что упустил из виду этот край лужайки под окнами больницы. Зомби, что стояли за забором, так и не проявляют инициативы, пусть так и дальше продолжается. А вот то, что произошло внутри этого периметра, между забором и зданием больницы, не обрадовало. Из-за угла, из-за красных кирпичей, по одному, появились трое мертвецов. Последний, медленный, оказался доцент Эдуард, сразу узнал, в этой компании самый высокий. Зря побежал, сам пропал, и нас подставил. Или калитка не заперта, или там нет никакой решетки, или это мертвецы попали изнутри больницы, но там, за углом, небезопасно.

Какая разница, с улицы зашли либо «свои», что это меняет. Страшное то, что ничего не могу сделать, только смотреть на мертвецов, переводя взгляд на Надежду и снова на мертвецов. Заметив опасность, единственное, что попыталась сделать, повернуться на бок, в противоположную сторону от приближающейся смерти. Как будто это могло помочь...

Мертвецы ближе, сил у женщины, похоже, оставалось только на то, чтобы перевернулся на живот. Перелом или позвоночник ушибла, но двигалась, словно полусонная. Только здесь понял, для чего так делает, чтобы не смотреть на тех, кто подойдет. Больше ничего не говорила, или не слышал, лежала, отвернувшись. Только видел затылок с короткой стрижкой...

Глава 15. «Страшная наука выживать» 10.04.2008, ближе к вечеру. Больница, между этажами.

Оставалось в бессильной злобе смотреть на то что, происходит. Твари приближаются, а не могу ничего сделать с голыми руками. Единственное наше оружие, баллон огнетушителя, и тот иуда-доцент утащил за угол... Осматриваюсь лихорадочно, но внизу даже никакого кирпича или ветки тяжелой не видно, газон прибран. Если бы вырвать из забора железный прут... Но это только мечты, приварено крепко, даже отсюда заметно. И до окна второго этажа, напротив которого завис, не дотянуться из-за обратного уклона. Да и там, на этаже, неизвестно, кто.

Только сидя в подвеске, заметил, что солнце скрылось за тучами. Большей частью потому, что пиджак холодил на ветру. На апрельском солнце на это не обращал внимания, как раз, в пору, беспокоится о простуде... Но о чем еще думать, о том, что станут делать три зомбака с несчастной женщиной? Не могу себя заставить смотреть на то, что случится, пусть не раз похожее видел за эти дни.

Рискнуть спуститься, заманить этих троих, отвлечь от беспомощной медсестры? Судя по тому, как перемещаются, сам убегу. Но что потом, куда, видны только гаражи и кислородная будка. Что там, за углом гаража, не представляю, во внутреннем дворе тоже мертвецы могут оказаться. И через забор одному не перепрыгнуть, застряну, мало того, что один, так еще и без оружия. И встретят не друзья, хотя, кто знает, может, скоро станем такими. Придётся принимать неравный бой, человек с портфелем против троих зомби. На кого ставить, сам бы поставил на зомби, не знаю, как другие.

И женщине не помогу, и сам пропаду... И никакой гарантии, что из-за угла не появятся другие мертвецы, сам же видел, сколько перед входом в больницу скопилось... Нелегко делать выбор, погибнуть при бегстве, без толку, или погибнуть геройски, с тем же результатом? Степень нереальности происходящего уже зашкаливала. Вишу на уровне второго этажа, в петле на пожарном шланге. Внизу мертвецы терзали останки несчастной женщины. С одним из мертвецов четверть часа назад ещё говорил, помогал спускаться. Отчаявшийся мозг отказывался воспринимать это, как реальность. Может, снова сплю? Но не может сон казаться настолько настоящим! Погоди-ка, как не может, а Светлана? Ощущал каждый запах, каждый звук, каждое прикосновение? А спасатели-ликвидаторы, ведь почувствовал, как пули впиваются в тело? Так может, и сейчас сплю? И ветер, что обдувает сейчас, всего лишь сквозняк в комнате, где лежу?

Если это так, надо срочно просыпаться! Пусть действительность окажется ещё хуже, чем представляю, но этот сон уже не в силах переносить. Если сплю, то могу разжать руки, и упасть вниз, и ничего не случиться? Или, будь, что будет? Ведь во сне столько чудес происходит, и хороших, и плохих. Хотя плохие чудеса чудесами не называются... Что-то мелькнуло в памяти из прошлых снов. В них тоже случались нелепости, которые сначала не замечал, только потом, проснувшись, и то не сразу. Словно получал подсказку: «Ведь это сон, потому, что не могло случиться вот так и вот так»! И Светлана, моментом переведенная медсестрой в другую больницу, и пожарная машина, едущая, как жираф, с поднятой лестницей. Такого в жизни не бывает. А сейчас, что из виденного может подсказать, что это сон?

Пусть в прошлых снах чувствовал всё натурально, так и теперь натуральности, хоть отбавляй! Но не могу ошибиться, надо попасть домой! Не могу так глупо сдаться, пусть жалко медсестру, обидно за предательство врача. Но сам-то ещё остался, до меня этим зомби не добраться! Тем более, в окне напротив так никого и не показался, по крайней мере, за стеклом не разглядеть, под углом, бликует. Только даже внутреннего голоса не надо, чтобы сказать себе, «Не сдавайся»! За что же зацепиться мыслью, как вытащить себя из тумана этого полубреда? Чтобы не тыкался везде, как слепой котенок, носом. Котенок... Точно, кот! Мне серого кота ещё надо отыскать. И словно с головы сдернули накинутый мешок. Не то, чтобы сразу всё понял, нет, просто всем телом, всей кожей заново ощутил весенний воздух, наполненный запахом оживающий земли, который никакой дым не мог замаскировать.

И хватит себя уговаривать, заставляя руки сжимать мокрый брезент. «Давай, пересиль себя, сделай так, чтобы Надежда не зря погибла. Хотя бы ради других, если не хочешь бороться за себя»! Почему не хочу, хочу! Пусть один, есть, ради кого жить. Кроме долга перед погибшими, есть долг перед живыми. Да, это долг перед ними, обязан выжить. Встряхнуться и вперёд! Точнее, не вперёд, а в сторону, надо добраться до окна, до которого метра полтора.

Вот единственный шанс. Отражение в стекле мешает разглядеть, что там. По крайней мере, никто в упор не пялится выпученными зенками. О подъеме наверх даже не думаю, удержаться бы на рукаве. Вспоминаю кино, как там герои лихо залетали в окна на канатах. Нет, так не получится, этот рукав всё силы вытянул. Получается, выход один, проникнуть на второй этаж. И что-то придумать дальше, может, оружие найдется, вроде огнетушителей? Обратный спуск со второго этажа на шланге никакой проблемы не составит.

Если бы не Надежда... Так больше и не произнесла ни звука, даже когда эти нелюди вцепились, сразу трое, по раздавшемуся чавканью сразу понял. Какой же всё-таки сильный человек оказалась, кто знал, что так получится. Чертов доцент!

Может, если раскачаться, разобью стекло и попаду внутрь? Каким бы трусом и паникером доцент не оказался, научил правильной обвязке. Если бы висел, вцепившись руками ногами, как на канате, и думать бы не посмел ни о чем, только удержаться самому, да еще с портфелем. И что не сбросил сразу? Для начала, хотя бы попробовать качнутся на рукаве. Первая попытка превращается в изображение червяка на леске, только закрутился на рукаве, едва успокоился. Что же придумать, только одна левая нога свободна, размахивать, словно загребая веслом? Только не смотреть на то, что происходит внизу, и не слышать этого чавканья.

Усилия ни к чему не приводили, помимо воли, перевел взгляд вниз. Звуки не обманули, Эдуард тоже не отставал, поначалу казалось, совсем не пострадал, но, когда наклонился к телу, увидел у него на спине и сбоку вырванные куски мяса, вместе с тканью. Пальто куда-то делось, не сам же разделся перед смертью? Может, и стошнило бы, но страх злость и без того сжали желудок в комок.

То, что происходило внизу, страшно обыденностью. Мало кто видел то, что довелось видеть мне, и остаться при этом в живых. При нападении мертвецов свидетелей не остаётся, точнее, свидетели сами становятся живыми мертвецами, если не обгладываются до косточек. Меньше всего хотел видеть, что делают зомби с людьми, когда вцепляются в плоть. Но заставлял себя смотреть, не забывая ни одной подробности, как бы отвратительно это ни казалось.

Да, довелось видеть из окна, как мертвецы нападают на живых, убивают их, грызут или превращают в себе подобных. Но это издалека, с высоты, сколько там, два десятка метров, не меньше. Здесь происходит подо мной, не только вижу, даже ощущаю запах. Должен запомнить, хотя бы для того, чтобы понимать в деталях, чем зомби опасны. Не это ли последний долг перед этой смелой женщиной, которая погибнет, по сути, из-за меня...

Первое, заполучив добычу, немедленно начинают использовать. Рвут куски мяса, в отличие от животных, стараются избавить жертву от одежды, заполучив добычу, не рвут сразу плоть вместе с тканью, как дикие звери.

Следующее, ни на что не отвлекаются, когда заняты пищей. Пожалуй, если бы оказался тяжелый предмет, хоть что-то, похожее на оружие, мог спуститься, и разбить головы этой троице. Да тем же баллоном огнетушителя, вот только «доцент» утащил с собой. Поди, отыщи, не зная, сколько там мертвяков за углом?

Еще одно, не дерутся за добычу друг с другом. Выхватывают те куски, что ближе, не жуя, проглатывают. Видимо, без разницы, какую часть тела употреблять. Кости не едят, сначала отрывают мясо, потом обгладывают то, что остаётся. Получается, объедают всё, начиная с большого, кончая малым, в чем есть белок, так?

Хоть бы Надежда умерла сразу, когда набросились. Ведь тот, что шёл первым, сразу вцепился в лицо. Даже показалось, что вырвал один глаз. Потом ткнул указательным пальцем, уже не похожей на человеческую, руки, в пустую глазницу. Вряд ли понимают, что нужно убить мозг, чтобы не пошло дальнейшее превращение? Ведь перестала шевелиться, когда начали терзать...

Нет, может, это только показалось, нельзя делать выводы только из того, что увидел. Да и череп нелегко пробить, да еще пальцем, даже живого мертвеца. Но зачем тогда это сделал, ведь не потому, что не едят «своих». Да, раньше не видел, чтобы зомби ели тех, кто уже обратился, такого не случалось. Начиная с того, самого первого, которому откусили кисть руки, истёкшего кровью. Получается, что потеря конечности не приводят к смерти зомби? Это живой без руки умер, а мёртвым это как мёртвому припарка. Вот не вовремя каламбур в голову пришёл... Да, это жестокая наука, наука выживать. Но надо пройти, чтобы победить.

Или зомби насытились, или сильные и у них имеют больше прав, только нашего «доцента» отодвинули. Тот неуклюже поднялся, с окровавленной пастью, иначе не назвать, обмотанный внутренностями несчастной жертвы. Изодранный халат из белого стал кроваво-грязным. Повёл головой, осматривая окрестности, так же, как после спуска с четвертого этажа. Снова обратил внимание, что мертвяки не способны поднять одновременно обе руки вверх, мозгов не хватает? И на тот же верх неохотно смотрят, или голову не поднять, или не соображают, что жертва находится выше уровня зрения. Если добыча не уходит на глазах в сторону, не обращают внимания на то, что выше, такое тоже замечал.

Тут же убедился, что поторопился с выводами, один тех, двоих, «старых зомби», первый вышедший из-за угла, даже походкой отличался. Тот, который ткнул пальцем в глазницу несчастной женщины. Не становится ли таким «шустрым», как брат сказал? У него и шея показалась длиннее, чем у остальных, как сидел на четвереньках над телом, так и вывернул голову, провожая взглядом поднявшегося «доцента». Оставайся человеком, позвонки бы сломал. Вслед за взглядом на бывшего медика мутные глаза уставились в мою сторону, точно, видит. Не хватало, чтобы еще прыгать научился, без того спина похолодела, потом взмокла, как уже не раз случалось. Значит, сильно напуган, так ведь есть, с чего...

Но нет, слава Богу, пока до этого ещё не дошло, но нечего дразнить эту нелюдь. Из вариантов «прятаться, бежать или драться» выбирать нечего. Как оружие разве что ствол пожарный, что на конце рукава на земле. Воспользоваться, не отделив от шланга, не выйдет, разъединить не получилось еще наверху. Почему, не знаю, может, удар помял дюралевый замок на полугайке? Да и на полноценное оружие эта полуметровая, не слишком тяжелая, труба с краником вряд ли потянет.

Может, поднять свободный конец шланга, а то болтаюсь, как наживка на крючке? Вдруг пришла мысль, а если мертвяк, да тот же «доцент», вздумает уцепиться за свисающую часть, или тупо дернуть? Могу, как Надежда, рухнуть вниз, к столу этой троицы. Вот тогда и узнаю, что же чувствует человек, когда вцепляются клыки зомби...

Тут сообразил, почему болтаюсь, как червяк на леске! Недостаточно тяжелый для драки, ствол лежал на земле, словно якорь. Поэтому раскачиваться бесполезно, далеко не улечу. Ещё больше разозлился на себя за несообразительность, даже больше, чем на мертвецов. Ведь сижу в петле, и могу использовать левую руку. Выбираю понемногу свободный конец шланга. Теперь, когда ствол оказался в руке, знаю, что делать дальше. Ствол хоть алюминиевый, но массивный. Может, башку зомби с одного удара и не разнести, но пригодиться для другого. Если получится раскачаться, стволом попробую разбить стекло! Жаль, сразу оба не получится, но другого способа не вижу. Может, так шансы не повышается, но продолжать смотреть на то, что внизу, уже нет сил...

Свисающий конец не так мешает, теперь есть противовес, пробую раскачаться, как на качелях в детстве, одновременно взмахивая левой ногой и стволом. Раз, другой, третий, ничего не получается, рукав словно тормозит. Как волна на волну, получается. А может, приноровиться к этим колебаниям? Стал размахивать по-всякому, вроде бы, «поймал волну». Качнулся раз, другой, правда, словно качели.

Верно, амплитуда понемногу увеличивается, надо помогать раскачке, ближе подбираясь к стеклу. Теперь понимаю, что ощущал маятник Фуко... Очередной размах, вот, оттолкнулся ногой от стены под оконным сливом. Теперь дело проще пойдёт, хрен вам, гадские мертвецы, не возьмёте! Вырвусь отсюда, отомщу, и за Надежду и остальных.

В следующий раз оттолкнулся ногой уже от стекла. К разочарованию, стекло выдержало соприкосновение с туфлей без последствий. Неожиданно ощутил, как затекла правая нога, как устала рука, держащая рукав, понял, не так много времени.

В следующий раз ударил стволом, пытаясь попасть в середину стекла, Стараюсь перебороть страх, и бить изо всех сил. Сколько раз так сделал, два, три, не причинив стеклу никакого вреда... Или не заметил? Качнулся назад ещё раз, и вот первая трещина, да ещё какая, сверху вниз, наискосок. Эти раскачки довели до головокружения, уже боюсь, что отключусь и рухну вниз.

Вот, наконец, после удара, первое стекло осыпалось, но осталось ещё второе. Тоже с трещиной, но не разбившееся. Головокружение отступило, первая победа встряхнула, но понимаю, что сил меньше и меньше. Теперь надо расчетливее бить, так чтобы и стекло разлетелось, и сам сразу оказался на подоконнике. На руках перчатки, живот прикрывает портфель, поэтому порезов можно не так опасаться.

На пределе ещё раз отталкиваюсь, хочу ударить стекло и стволом, и ногой, но уже сил нет поднять ногу. Собравшись, отталкиваясь обеими ногами, боясь, что петля соскочит. Помогает, отлетаю дальше, на этой максимальной амплитуде, выставив ствол вперёд, как таран, бьюсь во второе стекло.

Со звоном посыпались стекла, Часть кусков падает вниз, часть торчит острыми кромками в раме. Уже выбирать не из чего, успеваю зажмурить глаза от летящих осколков, понимая, что проскочил над подоконником. Заставляю себя выпустить рукав, подо мной ничего, брезент шуршит по одежде, обжигая ногу и шею, кубарем валюсь внутрь.

Это не падение со второго этажа, только с подоконника на пол больничного кабинета. С налета ударяюсь локтем, в глазах искры, от сильной боли взвыл. Если здесь зомбаки, стану для них желанной закуской. Только уже всё равно, раз попал внутрь, не потерять бы сознание... Не вышло, в глазах потемнело, на секунду отключился, может и больше. Когда пришёл в себя, болело всё, правая рука от напряжения, левая, скорее всего, от порезов, голова от удара, локоть от ушиба, колени, ноги и спина, понятно, от чего. По отдельности не страшно, но, в совокупности, радоваться нечему.

Пробую встать, не угодив ещё раз в осколки, и не порезав себя дополнительно. Не получается, надо еще передохнуть. Так и сижу, прислонившись к столу, прижатый шлангом к портфелю. Что с содержимым пухлого приятеля, трудно представить, но он выручил.

Машинально потрогал шею с левой стороны, цела ли? Воротник халата протерся до лохмотьев, у пиджака тоже здорово пошаркало. Сообразил кашне обмотать, не знаю, какой тут шёлк, искусственный, либо натуральный, но он работу тоже сделал. Повезло, ремень портфеля брезентом не перепилило. Да, вид не лучше, чем у заправского зомбака. Вряд ли второй раз решусь на такое приключение. Хотя зарекаться теперь не стоит.

Вспомнилось кино, там герой тоже спускался по пожарному рукаву, тот чуть не выкинул обратно в окошко. Надо освободиться от «спасителя», выпутался из непослушного мокрого брезента, скатал и оставил на подоконнике. И снова без сил сижу, прижавшись спиной к ящику стола

Смотрю на руки, перчатки тоже порваны и порезаны, брюки в крови. На удивление, порезов больших нет, так, царапины. Главное, голова цела, и звон в ушах утих. С удивлением различил то, что воспринимал посторонним шумом. Эти непонятные звуки оказались голосами, человеческими, даже женскими! Откуда же раздаются, да вот, из-за двери, в коридоре: «Помогите, помогите, мы здесь»!

Глава 16. «Алёна и Алиса» 10.04.2008, ближе к вечеру. Больница, второй этаж.

Вот это сюрприз, похоже, и на этом этаже прячутся люди? Вопрос еще, живые или, может, обращаются? У самого после падения и ушибов состояние не слишком бодрое. О том, что на душе, и говорить не хочется. Еще бы осмотреться, поискать полезное в этой комнате. Но вдруг там, за дверью, срочно нужна помощь?

Пробую крикнуть, в горле сухо, вместо крика хрипение. Откашливаюсь, помню, что в портфеле вода, но даже не могу сообразить, как ремешки расстегнуть. Краем глаза замечаю на подоконнике, в углу, прикрытый собранными жалюзи, белый пластиковый чайник. Как не смахнул, когда разбил окно? Привстаю на коленях, тянусь к чайнику, хоть не пустой. Ухватил за ручку, рукав на окне мешает. Рванул посильнее, аж в голове зашумело. Чайник с водой в руках, но, попутно, толкнул шланг, тот соскользнул в проем, увлекаемый вниз стволом, несмотря на битые стёкла, повис, покачиваясь, за окном.

Даже не успел расстроиться, сколько чайник простоял на окне, неважно, главное, это вода. Стряхиваю с него осколки стекла, придерживая крышку жадно, обливаясь,, глотаю воду. Вытирая мокрую щетину на подбородке, встаю, опираясь на стол, пробираюсь мимо него к двери по осколкам стекла. Теперь можно и ответить.

- Где вы, что с вами? на вас нападают? - кричу от двери.

Шум за дверью прекратился, видимо, не расслышали или пытаются сообразить, что им, наконец, отвечают. Ещё раз повторяю, уже увереннее, разделяю слова, чтобы лучше различать.

- Мы здесь, за дверью, нас двое, - это низкий голос.

- Спасите нас! - различаю высокий и звонкий голос. Потом слышится вроде бы первый голос, но не так громко. Потом снова во всю силу.

- Мы в стоматологическом кабинете. Нас двое, мы целые, живые!

- В коридоре мёртвые есть, можете сказать?

- Да, и в коридоре, и в соседнем кабинете.

Стоп, если кто и есть в коридоре, то стоит здесь, за стеной. То, что на крики собираются зомби, уже понял. Прижался ухом к двери, послушал, вроде бы никакого шума не слышно.

- Женщины, подождите минут пять, сейчас соображу.

- Ведь вы спасатели, да? - слышу снова высокий голос, нотки истерики проникают даже через две двери.

- Нет, не спасатель, такой же больной, с четвертого этажа. Один и без оружия, но попробую к вам пробраться, - только как, если мертвецы в коридоре, снова к ним попадать не хочется.

Послышалось, что за дверями кто-то завыл. Может, так плакал, на их месте тоже расстроился бы. Тянуть не стоит, наконец, стаскиваю с себя ремень портфеля, ставлю на стол, хоть полегче станет. Что можно найти в этом кабинете, обычном, «докторском»? Стандартно, два стола, на них «канцелярская ерунда», кушетка, ширма, шкафчик. Как ни противно, но шарю по ящикам. Бумаги, баночка кофе, авторучки, батончик «Сникерс», упаковка презервативов, увеличительное стекло, пара компакт-дисков, и наушники. Любопытный набор, что из этого поможет? Но большую конфету заберу, ручка у самого получше, увеличительное стекло, кто знает... Лупа может пригодиться, ладно, оставлю. Компакт-диски и наушники не скоро потребуются. Теперь второй стол, сёстринский. Коробочка чайных пакетиков, половинка шоколадки, больше полезного ничего. Не считать же за добычу женскую косметичку, куда ее, даже ножниц там не нашел.

Да ещё на столе, среди битого стекла, рядом с телефоном и письменным прибором, смешная фигурка, в виде доктора, обнявшего стаканчик с надписью «для взяток». Странный юмор у владельца кабинета. Расстегиваю портфель, теперь это не проблема, отошел после падения. Кофе, шоколадка, «Сникерс» прячу к продуктам, застегиваю ремешки. И снова перекидываю ремень через плечо.

Снова у двери кабинета, и снова спасибо тому, кто придумал двери в служебных помещениях делать открывающимися наружу. По крайней мере, в этой больнице так. Мертвецы дверей открывать не умеют, давить на них уже научились, выламывает стёкла тоже. Судя по всему, и двери научатся выбивать, но пусть это случится, как можно позже.

Осторожно нажимаю скрипящую ручку двери, в наступившей тишине слышу звук защелки. Чуть-чуть толкаю, полотно двери приоткрывается, не заперто. Назад, щелчок, теперь снова в безопасности. Только к женщинам пробиваться надо, а в этом кабинете ловить нечего. Даже вниз спуститься теперь не смогу, поскольку рукав болтается за окном, и нет ничего, чем зацепить, вешалка за ширмой тоже настенная.

Если женщины прячутся в стоматологии, наверняка, там побольше полезного найдётся. Осталась сущая ерунда, проскочить коридор, заполненный мертвецами. Насколько помню, коридоры здесь широкие. Когда диспансеризацию проходили, с двух сторон сидели на стульях, ещё и посередине места хватало. Мелькнула мысль, если резко открыть дверь, а девчонкам, одновременно, свою, метнуться к ним, то зомби могут и не заметить. Отличный план, только, если мертвяки перед дверями стоят, как раз к ним в лапы и попаду. Так что, сначала разведка. Громко говорю девчонкам:

- Милые дамы, попробую разузнать, что в коридоре творится. Если ситуация позволит, то план такой, по сигналу одновременно открываем двери. Быстро прибегаю, после чего дверь закрываем.

- Ай, как это, открыть? - за дверь высокий голос возмущен.

- Иначе не получится, сражаться с мертвецами нечем. Если рядом никого, то успею проскочить.

- А как увидите, что там нормально? Уверены, что у Вас получится? Мы боимся запустить мёртвых.

- Попробую приоткрыть дверь и посмотреть, сначала через щель, потом фотоаппаратом.

- Вам виднее, пробуйте, уже ни о чем думать не можем, только об этих мертвых.

Легко сказать, трудно сделать. В памяти отрицательный опыт использования фотоаппарата. Но это случилось наверху, снимал издалека. Здесь почти в упор, может, и получится. Снова снимаю портфель, ставлю на стол, роюсь в поисках этой маленькой коробочки. Фотоаппарат переключаю на видео, удобно, что маленький и плоский. Можно за дверь просунуть и не заметят.

Снова ручка двери, снова щелчок. Тихо-тихо приоткрываю дверь, стараясь не шуметь. Полотно двери выходит из косяка, смотрю в тонкую щель. Повезло, в этом крыле здесь не глухая торцевая стена, кабинет с прозрачными стенами из стекла. Даже в такую щель несложно разглядеть, что никого нет, даже ни одной тени не видно, не только фигур. Но запах гнилья с примесью ацетона и аммиака из коридора несет конкретный.

Тянуть дальше ни к чему, включаю запись. Надо для фотоаппарата ещё чуть-чуть приоткрыть дверь. В последний момент сообразил держать фотик не на уровне головы или плеча, а насколько можно ниже. Почему так сделал, вспомнил, что на кота эти мертвяки не так реагировали, может, потому, что внизу ходил? До самого момента, как прыгнул на них.

Затаив дыхание, протягиваю руку в щель и медленно (помню, как в прошлый раз из-за дерганья камеры ничего не разглядел) завожу фотик за срез двери. Стараюсь делать так, чтобы пальцы не вылезали наружу. Авось, на железку со стеклянным глазком не обратят внимание. Сколько длилась «исследование», не скажу, может пять секунд, может пятнадцать, может, минуту. Время казалось вечностью. Ну вот, никто не схватил, хотя спина снова мокрая. Все, щелчок двери, выполнено!

Отхожу к кушетке, облегченно сажусь на неё, вытягивая ноги. Ощущения, будто мешок с углем держал навесу, или баллон газовый. Видео так и не выключил, исправляю оплошность. Сядет аккумулятор, где зарядить? Хватит того, что телефон без питания остался.

Ну, и что тут наснимал, переключаю видео с записи на воспроизведения, включаю просмотр. Жаль, видео увеличивать нельзя, приходится смотреть на таком маленьком экране. Что-то свербит в мозгу... Точно, «увеличить», зря, что ли, утащил из стола? Достаю рачительно припрятанную лупу. Вот теперь получше видно, «зерно», конечно, увеличивается, но детали можно разглядеть. Оказывается, целых двадцать шесть секунд запись идёт. Сначала упомянутые стеклянные стены кабинета в торце, потом стулья, стоящие вдоль стен, одна дверь, напротив вторая. Чуть подальше опять стулья... Стоп, вот и первый!

Этот, первый, не простак, двери здесь в стенных нишах, в этой нише и спрятался. Пауза, снова воспроизведение. Камера идёт дальше, стена чистая, фигурная перегородка, дизайн семидесятых годов. Засветка от окон и люминесцентных ламп. На фоне этого света, минимум, три фигуры стоят. Сразу за дверью нет никого, даже странно, почему на голос не идут.

Получается четыре зомби в коридоре. Открыть дверь, проскочить эти метры, нужно две-три секунды, зомби не успеют. Казалось бы, несколько метров, а столько проблем. Ещё раз посмотрел видео, так и есть. Появился шанс проскочить без потерь. Волнение после съёмки улеглось, зато пришло другое. До этого еще сомневался, теперь решение принято. Подхожу в двери.

- Дорогие дамы, слышите? Только давайте ровно говорить, без истерик.

- Да, слышим, - это тот голос, который не такой звонкий.

- Ближайшие мертвецы в нескольких метрах, могу проскочить.

- Думаю, смысла обманывать нет, да и выбора тоже. Давайте, командуйте.

- Ваша дверь заперта?

- Да, на ключ.

- Тогда сначала отоприте замок, потом попробуйте слегка приоткрыть дверь.

Пауза, и снова слышал голос.

- Готовы.

- Давайте на «раз-два-три»?

- На «три» открываем дверь.

Возвращаюсь к портфелю, накидывай на себя ремень, глубоко дышу, как перед стартом. Стёкла хрустят под ногами, как ни стараюсь ходить потише. Выдыхаю и...

- Девочки, начинаю! «Раз-два-три»!

Слышу скрип двери напротив, сам поворачиваю ручку, толкаю дверь от себя, не глядя по сторонам, мчусь к противоположной стене, к нише, где в проеме виден женский силуэт, боясь поскользнуться. Краем глаза замечаю, фигуры в коридоре начинают двигаться, но на пять больших шагов времени требуется совсем ничего, и вот так залетаю в зубоврачебный кабинет. Оборачиваюсь, чтобы закрыть дверь, но уже слышу щелчок. Женщина во врачебном костюме поворачивает ключ в замке. В горле опять сухо, вспоминаю, что забыл чайник на столе. Ничего не нахожу лучше, чем сказать: «Здравствуйте, девочки, попить нет»

В ответ слышу смех из-за спины. Оборачиваюсь, едва не хватаюсь за ближайшую стул, чтобы запустить в сторону, откуда раздался звук. Потом сообразил, что мертвые не смеются, но в ту секунду не до размышлений. На моём месте всякий бы испугался, увидев фигуру с замотанной бинтами головой, держащей в руках вешалку для одежды из гнутой трубы.

- Не бойтесь, обе живые. Понимаю, что выгляжу нелепо, но на себя тоже посмотрите. Думали, там, как в кино, спецназ сквозь стекла врывается. А в результате получили вот такого гостя.

- Да, вид ещё тот...

- Давайте знакомиться.

- Давайте, только можно вначале попить и, может, умыться чуток. Тут умывальник есть?

- Это же стоматология, вон, раковина в углу.

Скидываю ремень портфеля, оставляю в углу, иду за ширму умываться. Вытерся полотенцем, висевшем на крючке, надеюсь, уже не такой страшный, поворачиваюсь к девчонкам.

- Вот теперь давайте знакомиться. Меня Игорь зовут.

Та девушка, у которой голос пониже тоном, с яркими рыжими волосами, в медицинском костюме и тапочках-балетках, протянула руку и представилось: - Алена.

Девушка, которая поначалу испугала, в розовом спортивном костюме, таких же розовых пляжных шлёпках и беленьких носочках, взглянула свободным от бинтов глазом и улыбнулась: - Алиса.

- Знаете, чайник забыл там, - сказал, глупо улыбаясь во весь рот.

- Так ничего нет, чтобы заваривать.

- Зато у меня найдется, - кивнул на портфель, - девчонки, зарядки для сотового нет?

- Тоже без связи, первые дни ещё ловилось, потом и связь отключилась, и батарейки сели.

- Ну, ладно, в ногах правды нет. Присядем?

Сидим, кто на чём. Алёна на кушетке рядом с входом, Алиса на крутящемся кресле. Сам на классическом стульчике, покрытом кожзамом. Еще не пришли в себя, молчим. Смотрю по сторонам, пока не осмеливаясь напрямую разглядывать новых спутниц. Не знаю, что эти женщины думают обо мне, сам пока пытаюсь понять, на что рассчитывать здесь. Станут ли помощниками, или будут обузой?

Одно знаю, о том, что произошло под окнами больницы, даже не обмолвлюсь. Это моя боль, моя вина, пусть ни в чем не виновен, по сути. Переживать гибель человека, пусть чужого, но доверившегося мне, придется оставшуюся жизнь. Разве что, вокруг произойдет более ужасное, способное затмить и боль пережитого, и чувство вины. А сейчас не имею права раскисать, и ударяться в покаяние, и так хватает смертей и прочих ужасов. Закрываю шкатулку с переживаниями и прячу ключ подальше!

А пока осмотреться и успокоиться. Оглядываюсь, правда, кабинет стоматологии. Два кресла пугающего вида с кучей шлангов из консолей. Штанги ламп, стеклянные столики на колесиках. Медицинские шкафчики для инструмента. Посередине ширма, у окна стол с компьютером. Желтые контейнеры у входа и в углу. Высматриваю детали, чтоб загнать в дальние углы головы последние мысли о несчастной Надежде...

Что ещё разглядел, аппарат на колёсиках, похожий на тот, для ультрафиолетовой дезинфекции, что стоял у стены реанимационной палаты. Только гораздо компактнее. Ничего, что пригодится, как оружие. Пинцеты, прочая медицинская мелочь годились, разве что, против людей, причем с большими оговорками.Вешалка для одежды и стойка для капельницы, или для чего-то ещё, не знаю. Это зубоврачебной кабинет, такие приспособления, видимо, положены. Может, снова получиться пику сделать? Больше ничего не видно.

Теперь можно и на новых знакомых взгляд перевести. Та, что взрослее, симпатичная женщина с короткой стрижкой, рыжий окрас волос ничуть не портит. И глаза у неё сине-зелёные. Даже теперь улыбается, приятная молодая женщина. Конечно, с такой внешностью без мужа не останется. Только разглядел костюм, зелёные брючки, обычные в последние годы для медицинских работников. Сверху халатик короткий, при взгляде на него, несмотря на настроение, поневоле улыбнулся. Рисунок из зверушек, зайчики, котики, щеночки, вся эта живность вперемешку с морковками, яблочками и другими фруктами. В вырезе халатика ворот футболки с синей каемкой. Короче, стандартный медработник. В ответ на улыбку тоже улыбнулась: «Что делать, вот такие выдают, как для детской больницы».

Алиса, несмотря на накрученный на голове тюрбаном бинт, блондинка. Скорее, крашеная, потому что одна незакрытая бинтами бровь выдавала. Сероглазая, по крайней мере, тот глаз, что не закрыт бинтом. Лет двадцати пяти, может, чуть больше или меньше. Из-за «тюрбана» и того, что не накрашена, возраст определить трудно. Как прежде отметил, в розовом спортивном костюме, под молнией тоже видна белая футболка. Несмотря на то, что дня три в таких условиях, выглядела привлекательно. Выглядит бодрее взрослой соседки. Алёна утомлена, видимо, как старшей, приходилось больше думать обо всём что, творится и что делать дальше.

- Давайте продолжим знакомиться, уже сказал, зовут Игорь, фамилия Волков. Попал сюда восьмого, после обеда вроде, не помню уже. Получается, здесь третий день, со вчерашнего, как очнулся, пытаюсь выжить в этом аду. Лежал в реанимации, почему самое «интересное» банально проспал. Зато в окошко насмотрелся всякого разного, что-то понял. Поэтому и живой до сих пор.

Глава 17. «Девчонки и серый брат» 10.04.2008, ближе к вечеру. Больница, второй этаж.

- Здесь с раннего утра девятого числа, - начала Алёна, - с проспекта Октября, из офтальмологии приехали. У нас там аппарат на профилактике, договорились сюда с утра привезти пациента. На машине привезли, на машине и увезти должны. Это платное, поэтому кое-какой, но сервис. К приемному покою, прямо на пандус, поэтому в таком виде, от порога к порогу, на улице не холодно. Прямо от приемного покоя непонятное, договорились на восемь часов, а из персонала никто не встречает. Внизу только вахта и гардеробщица, и те ошарашенные.

Пока ждали специалиста, звонок, мой бывший, в панике, кричит в трубку: «Алёна, ты где, давай срочно домой уезжай!» Отвечаю, что на выезде, с пациентом. Он снова: «Послушай, тут такое началось, кругом сумасшедшие, людей кусают, заражают, не подходите ни к кому, кто окровавленный или в бинтах!» Думала, пьяный с утра, такое раньше случалось. А он, как чувствует, тихо так говорит: «Поверь хоть на этот раз...»

Только успела сказать, чтобы сына забрал из школы, как и здесь началось. С Алисой обратно к машине хотели бежать. На заднем крыльце, у приемного покоя, больного привезли, уже зараженного. При нас на санитарку с водителем набросился. Эта машина так и стоит на пандусе, вон, в окно видно.

Мы обратно, в холл, к главному выходу, там то же самое, «психи» окровавленные из физиотерапии бредут. Больные и сестры с врачами из стационара мечутся, от них убегают. Кто видит Алису в бинтах, от нас шарахается заодно. Думают, тоже «психи», в дверях кто-то упал, не выйти, там и самих покусали.

Хорошо, муж предупредил, смотрим кругом, кто покусанный, не подходим, только куда деваться, первый этаж заблокирован? Хоть раньше здесь бывала, запуталась, по лестнице на второй этаж, да не туда забежали, в поликлинике оказались. Как в ловушке, бегаем, стучимся по кабинетам, а никого нет или не открывают. Только один хирург оказался, это к нему в кабинет Вы и приземлились.

Так вот, машет из этого крыла, мол, «Давайте сюда», мы и забежали. Это кабинет стоматологический, с нами ещё сестра здешняя пряталась, она и доктора переманила сюда. Все за домашних, переживала, решилась уйти отсюда. Хирург напросился проводить, так и сбежали, мы побоялись, остались. Потом сверху молодой врач спустился. Не врач, аспирант или кто-то еще, здесь не работает, из медакадемии, кафедра у них наверху.

Тот смотрел, что творится кругом, пока не надумал вниз пойти. Едва до второго прошел, дорогу «психи» закрыли, рассказал, что видел. Сами выстрелы слышим, во дворе народ ходит покусанный, уже ненормальный. Врач говорил, что это не психические больные. Даже массовый психоз не может так одинаково проявляться, вирус, наверное. Еще предупредил, что люди, заражённые вирусом, начинают бросаться на других живых. Либо съедают на месте, либо кусают, потом покусанный тоже становится таким ненормальным.

Побыл с нами, надоело «сиднем сидеть», решил рискнуть. Сказал, что видел, как мертвецов успокаивают. В голову бить надо, остальное бесполезно. Взял штатив под капельницу, вот такой, как этот, две штуки в углу стояло. Дужки выгнул вверх у одной об батарею и пошёл, только ходил недолго. Полчаса не прошло, а то и меньше, вернулся, в дверь стучит. Спросили, кто, открыли, заходит, окровавленный, говорит: «Девушки, не подходите»!

Спрашиваем доктора, «Покусали Вас?», сказал, что нет, штативом мертвеца убил, а кровь на него попала, на лицо и везде. Хотели обработать, тут материала хватает, сказал, «сам сделаю, только не подходите». Там в углу, за ширмой, себя и обработал. Потом сидит в кресле, хуже и хуже. Рассказывает, что ощущает, как у него потихоньку начинает отключаться, как у пьяного. Полчаса прошло, говорит: «Девчонки, откройте дверь, в коридор выйду. Иначе покусаю, как превращусь. Алиса увидела, что за дверью, в смежном кабинете, ещё одно кресло. Сказала: «Лучше туда сядьте, там привяжем, тем же халатом. Вдруг пройдёт?»

Врач согласился, едва зашел в соседний кабинет, уселся. Подсказал, оторвали пару матерчатых полосок жалюзи, привязали к подлокотникам. Потом дверь прикрыли, в ту сторону открывалась. Час, наверное, прошел. «Ё-моё!» Осторожно глянули, а он уже... Кожа потемнела, серая, глаза, как у рыбы вареной, не выпученные, цвет такой же. Запах вот, как в коридоре. Нас почувствовал, повернул голову, смотрит, но уже не живой.

Закрыли дверь на ключ, вот так сидим, ждем с Алиской невесть чего, незнамо, кого. Или спасателей, или чуда. Двери крепкие, второй этаж, высоко, тут полуподвал еще под первым этажом. Вода в умывальнике, лотков и контейнеров полно, помогает с туалетом проблему решать. Хотя неприятно, но это мелочи, по сравнению с тем, что вокруг.

- Алена, значит, «он» все время там, в кресле за дверью?

- Да, что с ним еще оставалось делать?

- Алёна, Вы отважные девушки. И давайте на «ты»? Хоть и моложе, но не настолько, чтобы о церемониях думать, так и пропустим важное.

- Хорошо, Игорь.

- А с Алисой что случилось, не сильно пострадала?

- С ней все нормально, у нас в офтальмологии лежала.

- Алён, ты врач-офтальмолог?

- Нет, только хирургическая сестра, помогаю при проведении операций и прочее.

- Тоже серьёзное дело.

- Может, только приходится подрабатывать ещё обычной сестрой. Не слишком-то нас ценят. Алисе после операции требовалось кое-что проверить. Вот сюда и поехали, поскольку давно такое практикуем. Хозрасчётная операция, поэтому здесь проще, за деньги всё найдётся. Вот теперь нас трое, не так обидно помирать будет.

- Почему обязательно умирать, девчонки?

- Что остается делать, смотри, сколько во дворе мёртвых ходит, и в коридоре сколько, если доктор не смог прорваться?

- Алёна, Алиса, сам далеко не герой, но, пока сюда пробивался, нескольким таким нежитям головы проткнул или расколол. И больше не поднялись.

- Серьезно? Справился с «этими»?

- Куда серьезнее, хотя думал, конец пришел...

- Одному, наверное, легче? Не надо ни за кого беспокоиться.

- Как бы радовался, если бы спину прикрывали. Ведь даже кот помогал!

И коротко рассказал о приключениях, не упомянув ни о доценте, ни о медсестре Надежде... Ни словом не обмолвился о снах, что испытал, так похожих на явь. Сам не понимаю, чем они вызваны, болезнью, таблетками, может, вирусом, сводящим с ума людей и превращающим их в монстров, или всем вместе. Может, остальные тоже так бредят, просто не могут рассказать? Почему и про таблетки промолчал, и что перестал употреблять. И так мои новые знакомые поражены услышанным, хотя и сами немало испытали.

- Вот это да, вместе с котиком сражался? - удивились девчонки, - три дня назад ни за что бы не поверили. А теперь сами, как в кино кошмарном.

- Совсем ничего не ели, три дня? - переключил разговор с подвигов на насущную тему.

- Ну, как «совсем». Нашлось немного у врачей в столах, но баловство одно. Конфеты да шоколад.

- Да, диета не лучшая, шоколад и вода.

- Как кончится, думаю, год на шоколадки смотреть не буду.

- Если кончится, вообще забуду о сладостях! - добавила Алиса, заметно погрустнев.

- Игорь, как думаешь, это может прекратиться?

- Вряд ли, насколько могу судить из того, что знаю и слышал от брата. Это всерьёз и надолго. Смотрите сами, сегодня какое число, десятое? Который день этого кошмара, второй, третий? Два это точно, как сам в сознание пришел, а началось, может, и раньше, во вторник. Будь не так страшно, за это время помощь пришла наверняка. Хотя бы по радио объявили, или ещё как. А только сирену воздушную запускали, слышали? Вот и вся информация, и вся помощь.

- Здесь только компьютер и телефон. Но телефон уже не работает второй день.

- Странно, с утра еще работал. Городской номер как набирали?

- Снимали трубку, кнопки нажимали, ничего не получалось, даже гудков нет.

- Алена, здесь же мини-АТС, надо восьмёрку набрать в начале. Где аппарат?

- Там, за компьютером.

Тут вдруг доходит, если девчонки не смогли позвонить, значит, разбудивший от сладкого сна звонок не от них. Раз так, в здании могут находиться другие заблокированные, только, как узнать, где? И, главное, как помочь? Впрочем, вызов мог прийти и из города, мало ли кто беспокоился о родственнике, том же Иваныче. Или ошибся номером, это уже внутренний голос пытается успокоить.

Подхожу к столу, снимаю трубку, хочу нажать восьмёрку, тут только соображаю, в трубке тишина, даже не трещит, как обычно. Постучал по клавише отбоя, тишина. Мёртвая тишина, без юмора. Вот и без связи, компьютер вряд ли подключен к интернету. «А посмотри, может, работает. Вдруг сеть осталась, не вырубилась», порой внутренний голос дельное подсказывает.

На всякий случай, нажал кнопку на «системнике». Монитор щелкнул, начал нагреваться. Воспользоваться благами интернета не получилось, по банальной причине. Так только пошла загрузка системы, на мониторе высветились буквы «Введите пароль». Осмотрел, ни на мониторе, ни на клавиатуре, ни под ней пароль не записан. Видимо, информация конфиденциальная, платные услуги оказывали и здесь.

- Бог с этой техникой. Соловья баснями не кормят, в портфеле немного еды, давайте перекусим.

- Ух ты, еще осталось?

- Да, думал, что растяну на денек еще. Но теперь самое время. Налетай!

Девчонки повеселели, на одной воде не протянешь. Конечно, диета диетой, но живот не обманешь. И тут за дверью раздалось знакомое «царап-царап». Неужели кот выжил и сюда пробрался?

- Девчонки, надо бы товарища впустить.

- Что за товарищ? - Алена еще не отошла от повествования.

- Кот, правда, боевой! - словно в подтверждение, за дверью послышалось «мяу».

- Это тот кот, «Серый»? - Алиса запомнила героя рассказа.

- Да, серый.

- Впускай, только осторожно! - Алена на всякий случай взяла в руки стойку для одежды.

Опыт уже имелся, приоткрыл дверь, кот быстро юркнул в образовавшуюся щель.

- Серый, Серый, кис-кис! Не будешь кусаться?

Похоже, девчонки приняли слова за кличку. Не буду возражать, пусть будет Серым.

- Ой, а что это у Серого?

- Где углядела, Алиса?

- Вот, смотри, в углу, где лежит, похоже, кровь, бок нализывает всё время.

- Игорь, точно, у кота кровь!

Подошёл к Серому, наклонился, посветить бы? Кот настойчиво лизался в одном месте, это не просто так, ранен. Вот тебе и раз, похоже, кот тогда, наверху, пострадал за меня. Но еще не помер, а по виду, умирать и не собирается. Допустим, рана не смертельная, а ведь девчонки сказали, врач, которому просто попала мозговая жидкость зомбака, умер через час, потом сразу стал обращаться.

Что же делать с животинкой? Первая мысль, получить зомби-укус можно только после обращения. Этого пока не наблюдается, не считая ранок, кот выглядит нормально. Остается шанс, что мертвячья отрава в него не попала. Озвучиваю это предположение и получаю одобрение новых знакомых. Алене можно верить, медик, все же.

- Тогда, Алён, посмотрим, что у него там, подержу кота покрепче.

- Ты бы перчатки надел, тут целая коробка. Может, ещё маску, на всякий случай? Шкафы открыты.

- И как эти перчатки надеваете?

- Опыт, тренировки.

- Ещё и дома тренируемся, - это Алиса озорно подмигнула из-под повязки.

- Алиса, давай столик этот к окну подкатим. И подложим поверх клеенку, - не разделяет веселья старшая подруга, - лучше поищи в шкафчике.

Может, и не подруга, но девушка выполняет, что Алена попросила. Опускаю кота на клеенку, Алёна придерживала за спину.

- Игорь, только держи крепко!

Коту это не нравилось, но вырываться не стал. Только недовольно заурчал, пытаясь цапнуть лапой. Правда, когти не выпускал. Кот, похоже, понимал, плохо ему делать не хотят, но, всё равно, сопротивлялся.

- Ребята, давайте лапы, не упустите, начинаю осмотр.

Кот лежал на боку и недовольно махал хвостом, водил мордочкой, смотрел то на меня, то на Алису, почти беззвучно раскрывал зубастую пасть, жалобно подмяукивал. Кровь сочилась и сочилась.

Алёна, в маске, в шапочке и перчатках, похожа на профессионального хирурга. Стараясь не загораживать свет, осмотрела рану и вокруг неё. Потом бросила грязный тампон в корзинку.

- Его хватанули, похоже, когтем, вон, рана какая. Обработаю, пока в норме.

- Алён, вдруг... Тоже ведь подумала?

- Да, Игорь, рана не свежая. То есть, точно час, не меньше, видишь, кровь вокруг свернулась, где слизать не успел. Значит, царапнул не мертвяк или, получается, у котов это дольше происходит?

- Ведь врач, который «обратившийся», за час умер и «ушел». И у тех, что на улице видел, примерно так же по времени происходило.

- То есть, если братец Серый не умер за это время, то и дальше будет живой? Рану зашить, чтобы зараза не попала. Опять убежит, получит заражение и конец котику. Пока приготовлю, что нужно, можно не держать.

Алёна начала стучать дверками и ящиками в поисках необходимого для процедуры. Даже позавидовал коту, полный сервис.

- Спирта нет, Игорь, это специально тебе говорю. Уже давно вместо спирта раствор хлоргексидина. Для дезинфекции хватает, для остального, как сказал главврач, существует сеть винных магазинов.

Молодец Алёна, ещё хватает сил для юмора. Девчонки подкатили ещё один столик, на котором разложили инструменты. В этом ничего не понимаю, но разглядел пинцет и скальпель, нитки и иголку.

- Ну что, братец, будем тебя штопать?

Кот так и лежал на боку, выставить вверх рану. Вздыхал, как человек, видимо, больно.

- Алёна, обезболивающее будешь колоть?

- Боюсь с дозой не рассчитать. Еще тут анестетиков никаких, скорее всего, в сейфе. Разве только, готовились с утра операцию делать, и то вряд ли, это не общая хирургия.

Снова заняли позиции, прижав кота с двух сторон. В первый раз увидел, как стригут кошачью шерсть медицинскими ножницами. Алёна постаралась обстричь коротко, жалея, что у неё нет бритвы. Здесь ничем не помочь не могли. Кот жалобно мяукнул, когда Алена начала чистить рану. Когда промывала, кот дернулся, чуть не оцарапал. Так бы и цапнул, но Алиса, на удивление, оказалась крепкой девчонкой, задние лапы даже не дернулись. Сам прижал коту одновременно ещё и морду, лежал, обездвиженный, бессильный что-либо сделать. И жалобно постанывал и урчал.

После этого Алёна там поскребла скальпелем, потом пинцетом. Старался не смотреть на рану, а уставился коту в глаза. Кот тоже поглядывал, моргая время от времени. Похоже, видел во мне последнюю надежду. С этими «гляделками» прозевал начала процедуры зашивания раны. Кот снова дёрнулся, не помогло. Алёна шила умело, чувствовалась рука профессионала. Завязала нитки, обрезала, сказала: «Погодите отпускать, зашила, теперь надо зафиксировать и изолировать. Попробую, пластырем, потом бинтом. Иначе раздерёт лапами и языком добавит».

Кот ждал продолжения, махая хвостом, но не вырывался, только пару раз лизнул руку. Алена отошла к шкафчику, взяла упаковки с медикаментами, вернулась к столу. Наложила лейкопластырь на тампон, потом попросила придержать Серого. Кот не стал вырываться, даже когда медсестра прижала тампон к шву. Наш «доктор Айболит» знает дело, но не ветеринар, тампон держится плохо, остатки шерсти мешают. «Теперь попробуйте приподнять». Не очень получается, Алена обворачивает туловище, не жалея бинтов и пластыря. А что беречь, что с собой не возьмём, здесь пропадёт. Вот девушка пропускает бинт под лапами, заводит за спину, перекручивает на животе и завязывает, опять же, на спине. Не кот получился, а болонка в жилетке. Хотя нет, больше стал похож на рождественского поросёнка, повязанного салфеткой. Пара завершающих штрихов пластырем, и шедевр готов! «Все, отпускайте»!

Кот не сразу поверил в свободу, потом подёргал передними и задними лапами, помотал головой, словно отряхиваясь. При этом старался углядеть, что это у него на боку? Спрыгнул со столика, попытался начать лизать рану. Судя по поведению этой шустрой животинки, так повязка не продержится. Наш кот такой, силы много. И времени хватает, чтобы ерундой заниматься, надо отвлечь. А чем кота занять, чтобы не лизался, разумеется, покормить.

Еды, что сосед оставил, не богато. Еще по портфелю сильно приложился, когда влетал в окно. К удивлению, каши из кефира, йогуртов и паштетов не получилось. Похвалю неведомых родственников, что не поскупились и купили «молочку» в пластиковых баночках с крышками. Все уцелело, как и бутылка с водой. Колбаски паштетов не выдержали, лопнули, но в отдельном пакете, не страшно. Вот печенье искрошилось сильно. Меню на троих, ой, на четверых, скудное, но и такому рады. Еще и половина шоколадки со «Сникерсом» в придачу.

- Девчонки, давайте поедим, и Серого угостим заодно.

Честно поделились с котом, ведь раненый, в бою пострадал. Девчонкам досталось по мятой бутылочке йогурта и горстка печенькиных крошек. Кефир мне с котом, паштеты поровну, одна порванная колбаска дамам, вторая джентльменам. Девчонки уселись за сёстринский стол, сам пристроился на кушетке, вместе с котом.

Налил Серому в найденную на столе голубую медицинскую коробочку без крышки полбутылочки кефира. Кот топтался рядом, пытаясь заглянуть внутрь. Потом поставил импровизированную миску на пол, кот мягко спрыгнул на плитку. Послышались шуршание языка о пластик и довольное урчание. Пушистый товарищ быстро опустошил посуду, и, облизываясь, снова смотрел на меня. Получив долю паштета, стал кусать, смешно выворачивая мордочку. Ну, хоть кому-то приятно.

Через пару минут довольной кот прилег на кушетку, сам туда вскочил, из-за повязки вышло неуклюже. Но нам не дался, теперь лежит, умывается. Сам догрызаю печенье, запивая кефиром. Снова удивился, есть хотелось сильно, несмотря, ни на то, что произошло часом раньше, ни на то, что кругом полно мертвецов... Что происходит, в обычной жизни в такой ситуации кусок в горло не полез бы. «Здесь стресс виноват, да, одно объяснение, стресс», - успокаиваю себя. Заодно и портфель снова строен, как новобранец на плацу.

Мне, в отличие от кота, облизываться не надо, но он напомнил о том, что без дела сидеть не надо. Есть, чем заняться, прежде чем скажу девушкам о своих мыслях. Достаю из портфеля ежедневник с ручкой, и записываю то, что узнал от них, и из наблюдений за Серым.

- Что ты там записываешь, план нашего побега?

- Просто некоторые наблюдения и мысли, что за день накопились.

- Зачем, кому это надо?

- Выживем, там видно будет.

Глава 18. «План побега» 10.04.2008, ближе к вечеру. Больница, второй этаж.

- Игорь, спасибо за угощение, - девчонки ободрились, даже после такого лёгкого обеда.

- Чем богат, надеюсь, в следующий раз накормлю получше, - продолжил, захлопывая книжечку.

- Как раз хотели об этом поговорить, да на кота отвлеклись, - сказала Алёна, - скажи, пожалуйста, что делал, если бы мы не встретились?

- Зависело от того, что на этаже окажется. С той стороны внизу мертвяки, у центрального входа в больницу тоже, во дворе сами видите, еще несколько поджидают.

- И как мы, отсиживался в укромном месте, если бы никого не нашёл?

- Само собой, нет, пришлось бы выбираться обратно, вылавливать шланг, спускаться и через забор в военкомат. И зомбаков упрашивать, чтобы пропустили, - после скудного обеда даже ирония появилась.

- А почему? - это уже Алиса не выдержала.

- Потому, что без вас некому открыть дверь на этой стороне. Спасение оказалось в пробежке до открытой двери. А так... Посмотрел в щелку и обратно.

- Но теперь вместе?

- Милые девочки, можно так называть?

- Что девочки, не отрицаем, насчет «милых» тебе виднее.

- Вот и ладно. Скрывать ни к чему, план, какой возник, такой остаётся. Выбраться отсюда, найти транспорт и добраться до дома. Добавилась только необходимость вас развезти по домам, или оставить в безопасном месте. Еще вариант, все едем ко мне домой, и там пробовать другие варианты.

- Игорь, почему так домой рвёшься, тебя ждут?

- Нет, ждать некому, но там оружие и продукты. И двери крепкие. Сами разве не хотите домой попасть?

Девчонки притихли, каждая со своими мыслями. Кажется, что лечение кота нас сильно сблизило, как будто общая забота сняла барьер отчуждения. Рядом с ними не ощущал себя чужим, как это случилось наверху... От этого еще тревожнее, понимаю, что бросить не смогу, и нет уверенности, что получится вырваться отсюда.

- Знаете, мне некуда бежать, родители в другой области, что с ними не знаю, - это Алиса начала, смотря на притихшего кота. - Парень пропал еще восьмого вечером, не дозвонилась ему ни разу. Думала, загулял, пока в больнице, раньше случалось такое. Теперь понимаю, под мертвяков попал... Квартиру снимали в Брагино, там нет ничего, о чем теперь жалеть стоит. Собачку хотели завести, не успели. Так что, как решите.

- Понятно, Алиса, - перевел взгляд на спутницу.

- Мне проще, не сказала сразу, «бывший» сына к родителям завез, сам к новой супруге уехал, по голосу, та в нехорошем месте оказалась, попрощался, на всякий случай. Надеюсь, что так и сидят в квартире, никуда не высовываясь. Позвонить своим тоже успела, так и сказала, ждать, обязательно вернусь, - у Алёны показались морщинки на лбу, выдавшие волнение.

- И правильно сказала, обещание надо держать, - приободрил девушку, а где родители живут?

- У Судостроительного, мама на пенсии, папа еще работает.

Молодец, Алёна, похоже, думает о сыне все время, но, пока не вырвемся, старается не раскисать. Понятно, главное уйти отсюда целыми, эмоции потом. А сам чуть не застонал, у Вероники ведь тоже сынишка остался, в Москве, с нянькой. Как же она теперь, представляю, что чувствует... Но мне, тем более, не положено терять выдержку, надо брать себя в руки. Хотя бы не подавать вида.

- Ничего не обещаю, пока здесь, взаперти, сидим. Если получится выбраться, не брошу, чем смогу, помогу. С нормальным оружием многое можно сделать, если не глупить.

- Знаешь... Не против, если с собой возьмешь...

- Возьму, жаль, здесь под оружие ничего не приспособить, разве вот оставшуюся стойку под лекарства использовать.

- Не подойдет?

- Неоднозначное оружие, одну самодельную пику уже наверху оставил, в голове зомбака, кости черепа крепкие даже у мертвяков. Надо понадёжнее, вроде топора или багра. Массивное, за раз череп пробивающее, как говорится, «что в лоб, что по лбу»!

- Да, у аспиранта с такой стойкой пробиться не вышло...

- Нам так рисковать нельзя. По двое-трое встречались, и то думал, конец с самодельной «пикой». Одна надежда на скорость, - произнеся это слово, первый раз не почувствовал укола в сердце.

- И когда хочешь устроить побег? На все уже согласны.

- Как можно быстрее, затягивать нельзя.

- Верно, Игорь, сегодня солнце облаками затянуло, через час, не больше, стемнеет.

- Девчонки, через час, может, нас здесь не будет, в хорошем смысле. Сами же сказали, кто отсюда выручит? У моста стрельба, сами слышите, что там, неизвестно. «Военкоматовские» уехали, пока на рукаве болтался... Эх, жалко, вы на внутренней стороне оказались. Так бы увидели, покричали, они ведь с оружием, может, помогли выбраться? - сказал, и подумал, что тогда бы и Надежда цела осталась...

- Может, и нет, - рассудительно ответил Алёна, - что теперь жалеть?

- Эх, мои хорошие, знать бы заранее... Только выбора никакого. Но сначала тебя с Алисой хочу выслушать. Ведь не зря про УАЗ говорила.

- Угадал, видишь, на пандусе машину, с которой наши проблемы начались?

Посмотрел, оттуда наполовину выглядывал кремовый УАЗ-«буханка» с медицинской эмблемой на распахнутой дверце водителя. Похоже, дверь салона тоже открыта. Ни людей, ни зомби вокруг неё незаметно. Как вариант бегства вполне подходит, машина прочная, если повезет, то к ночи уже дома буду.

- Алёна, умеешь машину водить?

- Ну, так, чуть-чуть, - она заметно замялась, - даже права есть, только практики мало.

Алису не стал спрашивать, тюрбан из бинтов на голове говорил сам за себя. Девушка только грустно похлопала свободным от повязки глазиком, какой сейчас из неея водитель?

- Попробовать-то можно, правда, шофер из меня тоже хреновый. Ни прав, ни практики, разве что в чистом поле на джипах и «квадриках» гонял.

- А что нам ещё остаётся делать, Игорь? Главное, завести машину, а там ты за руль, а я подскажу, если что.

- Ален, важнее, чтобы выезд оказался свободный. Когда меня сюда привозили, слышал, вначале ворота открывали со скрипом. Потом шлагбаум жужжал, тогда как раз в сознание пришел. Как сейчас, помню.

- И что, Игорь, если выезд закрыт, нам хана?

- Нет, просто у этого плана недостатки. И к нему надо иметь второй план.

- А что там, за больницей? Говоришь, военкомат? Уверен, что там никого нет? Это не тот дом, что ночью горел?

- Нет, вряд ли, когда спускался сверху, час назад, оставался целым, только люди со двора уехали.

- То есть, здание пустое?

- Судя потому, что там стреляли по сторонам, пустое. Разве что, такие, как мы, «залетные» придут.

- От этого здания до моста не так уж и много.

- Что-то предлагаешь, Алёна?

- Спускаешься первым, мы следом. Если с УАЗом не выходит, то бегом за забор, к военкомату.

- Думаешь, там ещё люди остались и помогут? - девушка чуть не буквально повторяла те слова, что звучали не так давно наверху. И по сердцу снова царапнуло.

- Может, там вокруг мертвяков поменьше. Спрячемся в военкомате и попробуем оттуда помощь позвать. Там хоть телефоны прямые, здесь коммутатор отключился, и без связи остались.

- Уверена в этом?

- Уверена в том, что ещё одной ночи здесь не выдержим, когда за стеной эти зомби ходят. Надо до военкомата добраться, там отсидеться ночью, если безопасно окажется. С утра ворота открываем, в машину и засветло по домам. Или, как получится.

- Давай попробуем, выбор невелик. И еще, там, неподалеку, рядом с соседним домом, вчера еще одну машину видел, грузовой фургон. Может, на нем попробовать, только еще раз, из меня водитель неважный.

- Давай сначала до УАЗа, там посмотрим.

- Игорь, а если эта машина тоже сломана, или не сможем завести, или дорога перегорожена?

- Давайте сначала по этапам. Первое - спуститься.

- Игорь, спуститься можно по верёвке, которую сделать из жалюзи.

- Они же пластиковые?

- Да они мягкие, на работе тоже такие, сами стираем раз в год. И здесь, когда доктора к креслу вязали, нормально получилось.

Прежде чем продолжить, пробую открыть окно, здесь еще не заменили старые деревянные рамы с форточкой наверху. Традиционно, на зиму затыканы ватой и заклеены. Как раньше дома, только заклеены не бумагой на клейстере, а медицинским пластырем. Осторожно повернул одну ручку, вторую, потянул. Створки со скрипом открылись, куски лейкопластыря и ваты упали на подоконник. Теперь вторая рама, когда потянул, противно заскрипела. Сразу замер, кто знает, на это твари прореагируют? Но оживления среди зомби не заметно, не любят смотреть вверх! Может, это и станет нашим спасением? Открыл створку пошире, пахнуло свежим воздухом. Впрочем, каким «свежим», теперь запах улицы ни с чем не спутать. Похоже, город пропах дымом, хотя самих пожаров не видать. Или горело до того, как стал замечать запах гари, либо где-то вдали. Но дым-то должно откуда-то приносить?

Высунулся наружу по пояс, уже не торопясь, осмотрелся. Со двора архитекторы не стали мудрить, внутри двора стены нормальные, вертикальные. Справа те же полутораэтажные хозяйственные постройки, что видел сверху, из холла. С невысокими окнами по верху, и парой крылечек. Этот блок из красного кирпича замыкал двор, оставляя проход рядом с пандусом. Дальше вдоль улицы тянулись дома, ближний, двухэтажный, в копоти над оконными проемами, контрастирующей с белоснежными стенами. Получается, прошлой ночью он и горел. Но и до него еще добраться надо...

А что здесь, под нами? Те же зомби, стоящие внутри двора, машина на пандусе. Снизу древний вентилятор, от него понимается к крыше солидная вентиляционная труба из оцинковки. Ничего интересного, тем более, полезного. Разве что... Ну-ка, что там, под навесом? Приглядываюсь пристальнее, неужели это оно? Соскакиваю на пол и продолжаю уже бодрее.

- Девчонки, по спуску понятно, должно получиться. А вот второе, очистить двор от нечисти, здесь сложнее. Спасибо, что подсказали из штатива пику сделать, но намного не хватит.

- Судя по лицу, Игорь что-то придумал?

- Угадала, похоже, увидел подходящий предмет во дворе. Кажется, эта штука поможет.

- Что за штука?

- Смотрите, - подвел старшую девушку к окну, - Алёна, у тебя глаза позорче.

- Куда?

- Видишь эти два здания? - показал на хозблоки.

- Вижу, это гараж или кухня?

- Не знаю, вроде гаражи с другой стороны. Да и какая разница, внутрь не полезем. Смотри, у второго блока под навесом спуск в подвал.

- Вижу, там ещё палка длинная прислонена.

- Вот, её и углядел. Скорее всего, не палка, а штука, которой лед колют.

- И что нам с неё? - Алёна искренне удивилась.

- Если лед колет с одного удара, то черепушку нежити, тем более, разнесет. И ручка длинная, можно на расстоянии бить. За эти дни убедился, первое, зомбака на дистанцию взмаха рукой не подпускай. Прыгать вроде не умеют, по крайней мере, пока. И второе, бить только в голову. А это кость, там или в глаз, или в рот попадай, без гарантии, или череп сокрушай. И вот такой «ледоруб» может выручить.

- Сможешь с ним управиться, ты ещё слабый?

- Попробую, другого выхода нет. Прежняя «пика» осталась в черепушке наверху, ваша тоже может застрять, боец-то не очень умелый пока. А топор на палке уже серьезно.

Как ни страшно, надо решаться. Если честно, то чувствую себя физически лучше, чем утром, и намного. Может, конечно, таблетки помогают, может ещё что, тот же адреналин действует. А вот морально, про это лучше не пытаться рассказать. Поэтому и решаюсь на такую авантюру. Раздумывать некогда, в темноте здесь сдохнем, девчонки от страха, а сам от укоров совести.

- Тогда меняем план, пункт два - спуститься во двор и добежать до этой железяки.

- И тогда с тобой вдвоем...

- Алён, лучше давай сразу друг друга прикончим...

- Почему, плаваньем занимаюсь, руки крепкие.

- Тоже когда-то в армии ломом баловался. Но теперь сильно сомневаюсь в результате. Если еще и тебя выручать придется, то хана нам.

- Но могла бы прикрывать сзади.

- Лучше сверху подсказывать станете, попробую скоростью взять. Бегаю-то лучше зомбаков, даже в таком состоянии. Двор просторный, можно двигаться без помех, постараюсь драться с каждым поодиночке. В этом поможете, как именно, позже скажу.

- Думаешь, получится?

- Если не получится, то там и останусь. Тогда пункт три - я внизу, вы сверху и ждет помощи до упора...

- Игорь, если получится твоя «авантюра», что дальше?

- Спускаетесь по веревке, и пробираемся дальше.

- То есть, спускаешься, бежишь, хватаешь топор и рубишься с мертвецами. Очищаешь двор, сколько тут, вот пятерых вижу, нет, шесть.

- Примерно так.

- Как медик говорю, после этого окажешься на грани. Если пойдёшь пробиваться дальше, тебе, твоими словами, хана.

- Уверена?

- Пусть и процедурная медсестра, но училась много. Да и мужиков много видела после операций. Не все же работала в офтальмологии. Если пойдешь дальше махать топором, точно, конец. Сил не хватит, сломаешься.

- Твоё предложение, Алёна?

Алиса смотрела из-под бинтов одним глазом то на Алёну, то на меня, выражая отчаянную надежду.

- Убрав нежить, принимаешь нас в свои объятия, и бежим до машины на пандусе. Если там никого нет, и если ворота открыты, забираемся в УАЗ и начинаем молиться, чтобы завелась. Если же с машиной плохо, пробираемся в военкомат, укрываемся. Ночуем, утром пробуем взять большой белый фургон «Водоканала», что за забором. Вот такой пункт четыре.

Девушки переглянулись, погрустнев, но вселять в них излишний оптимизм не время. Ничего, отойдут и успокоятся, а пока надо загрузить работой, даже бестолковой. Заодно оставшуюся стойку доработаю, загну об батарею вверх дужки. Да, хлипкие здесь радиаторы, но, если и сломаю секцию-другую, никто из персонала уже не упрекнет.

- Пока приготовим веревку, и соберем, что с собой пригодится. Жаль, одежды для меня тут никакой.

Скручивать жалюзи оказалось не так и сложно. Правда, на узел уходило много ткани. Зато на нашей импровизированной веревке они получились часто. Так можно легко тормозить при спуске. Жалюзи с одного окна хватит до земли. Девчонки взяли наш «канат» со своей стороны, сам с другой, разошлись, насколько смогли в кабинете, потащили на себя. Узлы ещё больше стянулись, наши попытки порвать ни к чему не привели.

Конечно, это слабая замена нормальным испытаниям, хоть сразу не лопнула. Появилась мысль сделать ещё одну веревку, посмотрел на красные ладошки новых знакомых после такой работы руки и просто пожалел. Ведь еще спускаться по такому «канату», руки пригодятся. Если подо мной не оборвётся, то их подавно выдержит.

Сначала решил сбросить перед вылазкой, чтобы не привлекать внимания раньше времени. Потом Алиса вспомнила, как в деревне ходила с дедом на рыбалку. Сначала бросали прикормку, и отходили от реки назад. Когда рыба успокаивалась, возвращались с удочкой. Сначала не сообразил, потом дошло, да, надо сделать так. Спустить нашу верёвку и сбросить пику, сразу отойти от окна. Если зомбаки и обратят внимание, то, после того, как успокоятся, не будет дела до неживой веревки и железки. Даже если подойдут посмотреть.

Алёна в это время обшарила кабинет, собрала полезное. Набила целую сумку, в какой носили анализы или ещё что-то. Выпотрошила, набила ватой, марлей, бинтами, резиновыми перчатками и прочим, что нашлось. Сказала, что лекарств в пузырьках не так много, не разобьются, если ненароком и ударишься сумкой.

Девчонки сверху надели белые халаты, что оставались на вешалке. Посмотрел на них и вздохнул, в глазах Надежда в таком же облачении... Девчонки подумали, что это от переживаний за предстоящую авантюру, но слишком устал бояться этих гадов. Еще маячит перспектива получить по-настоящему серьезное оружие против нежити. Смотрю на них, думаю, какая же слабенькая обувь на спутницах. Когда побежим до военкомата, пожалуй, развалится, особенно, алискины шлепанцы.

Молодые женщины смотрели так, что не хотелось подвести, и самому помирать желания нет . Удивительно, после осмотра двора злости к тамошним зомби не чувствую. Обиды, недоумения, горечи от того, что гибнут люди, этого хватало. Но даже после того, как от моих рук вновь вернулись в мир смерти несколько таких существ, понял, что испытываю жалость к их предыдущей сущности. Пришлось внутренне пнуть себя, напомнив, с какой жадностью рвали тело медсестры эти упыри...

Куда привязать наш «канат», вариантов мало, хотя батареи здесь слабенькие. Система отопления новая, модные радиаторы, трубы из металлопласта, не все средства ушли в медицинскую аппаратуру. Одно обнадеживает, спускать невысоко, и девчонки стройные, это еще при встрече отметил. Привязываю «скрутку» прямо к батарее, на трубы не рискую, тихо спускаю «канат» вниз. Стараюсь, чтобы узлы не стучали по оцинкованному дождевому отливу. Ветра нет, только дошло, что надо бы привязать тяжёлое к концу верёвки, чтобы не болталась и не стучала по стеклу. Теперь самодельная верёвка за окном, подождал, осторожно выглянул, никого не видно. Ну, как никого, кто там стоял, так и стоит на месте.

Пришёл черёд нашей «пике», бросать решил торцом вниз, чтобы не погнуть «рога». Так же осторожно, чтобы не зацепить жестянку, вытянул трубку на руках и отпустил. Сам тут же спрятался за подоконник. Снизу слышно удар о грунт. Надеялся, что пика воткнется в землю, но железяка гулко шмякнулась своими почти двумя метрами. Может, шум зомбаков не привлек, но минут пять опасался выглянуть. Девчонки за это время не проронили ни слова, но когда повернулся к ним, они переглянулись, словно хотели напоследок что-то сказать.

- Игорь, мы здесь пошарили по шкафчикам, нашлось немного, но кое-что в голову пришло. Ты как себя ощущаешь, сил хватит ли на то, что задумал? – Алена испытующе смотрит, похоже, в чем-то сомневается.

- Девчонки, не знаю, но другого выхода всё равно нет, надо держаться.

- Мы тут подумали, если тебе взбодриться?

- В смысле? Нашатырки понюхать?

- Самым прямым, укол адреналина сделать, – медсестра мне словно ребенку растолковывает.

- А где вы его возьмёте?

- Так говорю же, что нашли кое-что, в том числе пачку ампул. Спасибо приказу Минздрава, в таких местах полагается иметь на всякий случай эпинефрин или адреналин в виде инъекций, мало ли пациенту плохо станет. Шприцы само собой, в наличии.

Уже обратил внимание, Алена очень практичная девочка…

- Единственное беспокоит, как бы потом тебе хуже не стало…

- Алёна, сколько после этого продержусь, пять минут, десять?

- Ну, может быть полчаса, все от твоего состояния зависит.

- Так вот девчонки, до этого «потом» ещё дожить надо. А если силёнок прибавится, то может и получится, что задумал. Там видно будет, да и вы рядом, решать проблемы станем по мере их возникновения.

- Понятно. Уколов ты не боишься?

- Это смотря куда! – даже в такой момент не удержался от шутки.

- Не туда, не туда! - Алёна тоже улыбнулась, - такие уколы внутривенно делаются.

- С этим делом всё нормально, капельницу ведь ставили, значит, вены найдутся. Давай, коли! - кое-как закатал рукав.

- Тебя проще колоть, чем котика, - Алёна хмыкнула, увидев расплывшееся фиолетовое пятно на месте иглы от капельницы, - потерпи, только хлоргексидином протру.

Она и вправду оказалась мастерицей в своём деле. Укол иглы почти не почувствовал, может, уже не в том состоянии, чтобы на мелочи реагировать. Пока держал руку, согнутую в локте, ничего такого не ощутил.

- Он сразу действует?

- Да, так что времени не теряй, - девушка положила на место укола ватку и заклеила пластырем.

Привожу себя в порядок, чувствую прикосновение к плечу, это Алёна с маленькой сумочкой, в руке зеркальце. Вот за это спасибо, при помощи этого подобия «перископа» смотрю вниз. Вроде небольшое поле зрения, но видно лучше, чем в фотоаппарат, что значит, живой взгляд. Картина не поменялось, зомби так и стоят неподвижно. Судя по предыдущим наблюдениям, мертвяки «не креативны», как модно говорить. Как же еще сказать, если видят добычу, двигаются, а нет, так стоят, как роботы, не разговаривают, не хлопают друг друга по плечу и не просят закурить, как люди. Отдаю зеркальце обратно: «Ну что, девчонки, ещё раз»? Алёна, как старшая, старательно перечисляет.

- Спускаешься по веревке и бежишь к хозблоку. Смотрим, не высовываемся. Предупреждаем, если кто из них приблизится. Если не будешь успевать, начинаем кричать, и выбрасываем стулья и ящики столов.

- Правильно. Ну, девчонки, пошёл.

- Подожди, смотри, еще что нашли!

Алёна протягивает бумажную коробочку. Читаю: «Маска пластмассовая прозрачная для защиты лица врача-стоматолога». Жаром обдало от чувства благодарности к этой молодой женщине. Смотрю в глаза и ничего не говорю. Она помнила, как заразился давешний спутник и беспокоится обо мне... Девушка тоже ничего не говорит, достает из коробки прозрачный лист пластика, оправу и ловко соединяет части между собой. Примеривает, мне непривычно и неловко, но вперед видно нормально. По бокам сильно искажает, придется чаще головой вертеть. Но зато стану увереннее себя чувствовать, если брызги полетят. А они полетят, уж будьте уверены! Теперь совсем как сказочный рыцарь Герайнт, только кольчуги недостает. Остальное присутствует, копье, шлем, даже плащ в виде белого халата... Вспомнилась наша первая встреча с Вероникой и снова защемило сердце... Где она, что с ней...

Алиса не выдерживает, крестит и говорит «С Богом!» Вздыхаю, про себя думаю, тут бы не Бог, а ружье не помешало бы. Ну, да ладно, отказываться от благословения не стану. Настежь отворяю створку, сажусь на подоконник. Остатки перчаток не особо руки предохраняют, но хотя бы это есть. Еще две пары резиновых под ними, больше не налезло. Руки ободраны, лучше не допускать контакта с этими тварями. Радуюсь, что слабость не проявляется. Это первое.

Второе, отсюда выбираться намного проще, чем с верхнего этажа. При мысли о четвертом этаж невольно заметил, какая во дворе стоит тишина. Этопотому, что больничные корпуса от ветра закрывают? Или… Вдруг это только очередной бред? Очередной сон, а пытаюсь поступать, словно это явь, что тогда? Тогда, раз это снится, надо и поступать, как во сне. Потом врачи разберутся, что реально, а что нет... И хватаюсь за первый узел на веревке.

Глава 19. «Поединок в больничном дворе» 10.04.2008, ранний вечер. Внутренний двор больницы.

Спускаться по узлам несложно, удерживаюсь руками за верхний, ногами зажимаю нижний. Потом отпускаю, проскальзываю сжатыми ступнями до следующего, упираясь ногами в узел, перебираю руками до следующего узла. Так пришлось сделать четыре раза, дольше рассказывать, чем сделать. Жесткая веревка, похоже, старалась доказать, что настоящая, выбивая последние сомнения из головы: «Это не сон, это не сон, бей и беги, бей и беги»!

Вот земля рядом, отпускаю веревку, сразу пригибаюсь. В нос ударяет резкий запах сырой земли и мокрой травы, даже ставший привычным аромат тухлятины не ощущаю! Жалко, кустов нет, спрятаться негде. Вентиляция, чья труба заметна из окна, идёт из полуподвала, на уровне человеческого роста, нет бы, вниз поставили... Но пенять за это неизвестным проектировщикам уже поздно. Хватаю самодельную пику, пригнувшись, стараясь не топтать, быстро направляюсь вдоль стены к хозблоку. Краем глаза смотрю, что слева происходит, не всполошились ли зомбаки? Чтобы не говорил девчонкам, труба с загнутыми проволочками не то оружие, которое нужно.

Как назло, выстрелы утихли, в звенящей тишине по двору разносятся шлепки шагов. Вот и у цели, замечаю, что зомби перестали скучать, одновременно направились ко мне. И едва не пропустил первого врага! Ближний вышел, откуда не ждал, из дверной ниши соседнего блока. Сюрприз, как там, сверху, увидеть? Движется уверенно, в медицинском халате, даже шапочка уцелела. Когда-то белоснежный, теперь халат пропитан кровью из разодранного горла. С непривычно выпученными глазами, открытым ртом, в котором виднелись клыки, еще не звериные, но уже не человеческие. Тянет руки и приближается. Не успею... Не успею к той палке с топором...

Почувствовал жар, уши горят, в ушах звон, руки в перчатках взмокли, вот не вовремя… Придётся отразить атаку тем, что есть. Придется бить сходу, как бы не промахнуться! Чуть отступаю, «дальние» еще на приличном расстоянии. Сжимаю «пику», стараюсь унять внезапную дрожь, прикидываю, каким из двух рогов целиться, двумя сразу не попаду. Вот не думал, что голова окажется такой маленькой мишенью. Промахиваться нельзя, придется отступать назад, а некуда. Мало того, что дорога вперёд перекрыта, так еще и «дальние», того гляди, сзади прижмут. Остается либо не промахиваться, либо, бежать вперёд, миновав «ближнего».

Глаза боятся руки, делают. Толкаю «пику», стараюсь смотреть не на концы согнутых проволочин, а в лицо мертвяка. Делаю выпад вперед, в этот раз стараюсь не допустить прежнюю ошибку. Бью не как раньше, а снизу вверх, как в армии штыковому бою учили, может, так не застрянет? И не в глаз, ни в правый, ни в левый, могу промахнуться. А кость для такого ненадежного острия, как тупая проволока в полсантиметра, прочная преграда! Целюсь в основание черепа, под челюсть, но зомбак раззевает рот, один «рог» входит в пасть этого чудовища. По сравнению с тем, как бил мертвяков наверху, проволока, пробив кожу, проникает в плоть беспрепятственно. Показалось, услышал хруст, или это мертвец наступил на ветку, как раз под деревом пересеклись?

Там, под деревом, он и остался лежать, словно у него отключили электричество. Не ожидал такого результата, зомбак упал без реакции, видимо, попал в жизненный узел. Да какой же жизненный, если мертвый? Но куда-то попал, раз вырубил моментом. Проволока «пики» как вошла, так и вышла, что на руку, не хватало еще возни с извлечением оружия из тела. Терять секунды нельзя, еще не добрался до вожделенного ледоруба.

Тем более, девчонки кричат: «Игорь, идут!», слышу звук падения чего-то массивного, показалось даже, земля дрогнула. Пока воевал с бывшим медработником, остальные обратившиеся пациенты и персонал приближались, никак, хотят завести знакомство? Но и до заветного места осталось совсем ничего. Самодельная «пика» в руках, уже не боюсь шума, топаю туфлями по асфальту. Вот дверь в подвал, и прислоненный к стене ледоруб, или как правильно? Этот ржавый топор на железной трубе кажется если не «мечом-кладенцом», то уж точно, чудесной секирой! Не выпуская «пику», хватаю новое оружие и чуть не роняю от неожиданности. Штука оказалась увесистая, хотя топор не к лому приварен, а к пустотелой трубе. Но этому надо только радоваться. Девчонки снова кричат: «Игорь, повернись, Игорь, сзади»!

Сам соображаю, спину показывать нельзя. Надеюсь, дверь, рядом с которой стоял ледоруб, заперта изнутри. С неохотой опускаю «пику», хватаюсь за новое оружие двумя руками. Всё-таки правильно, «тяжёлый значит надёжный». Ощущение железной трубы в руках придало уверенности, может, что и получится... Главное, не допустить нападения нескольких сразу. Помню, что случилось с теми людьми, на улице Терешковой. Чтобы не подходили вместе, придумать бы, как разделить. Всё-таки, мёртвые, против живого, раз живой, обязан соображать лучше.

Выбираюсь на ровное место, махать новым оружием в этой выемке несподручно. Теперь еще понять, как правильно бить, чтобы наверняка. Колоть или рубить, вот в чем вопрос? Если колоть, как пикой, промахнусь и пропущу мертвяка на расстояние руки, а в рукопашной шансов нет изначально. Рубить, как секирой, тоже не успею сделать второй удар, если неудачно ударю. Труба не слишком длинная, метра полтора, не как «пика». Зато отскочить смогу, и повторить.

Думать времени нет, заношу оружие повыше, когда первое тело приближается на дистанцию удара, опускаю ледоруб на голову бывшего пациента. «Хрясь!» - звук ломающейся кости, из-под топора разлетается содержимое черепной коробки, слышу шлепок о щиток маски. Мертвец по инерции падает вперед, но ноги уже не шевелятся, так быстро вырубается. А клешни тянул до последней секунды. Еще туповаты, мозги у них не человеческие, на мое счастье, пусть и остаются такими.

Следующий зомби уже в паре шагов от упавшего, точнее, вторая. Женщин-зомби так близко ещё не видел, от этого особенно неприятно. В залитом кровью домашнем халате, босая, с покусанными лодыжками и погрызенным плечом. Казалось, хочет что-то произнести, или клацала челюстями от предвкушения добычи? Оригинальничать не стал, женщина зомби тоже нежить, миндальничать некогда. Снова заношу ледоруб, снова удар сверху по черепу. Но только «хрясь!» сейчас не получилось. То ли череп меньше, то ли не туда попал, может, волосы помешали. Топор врезается в ключицу, тяну за трубу, вроде ни за что не зацепился. Часть кожи на голове отваливается, повисает на плече вместе с волосами. Из живота подкатывает к горлу тошнотворная волна, едва сдерживаюсь. Всё-таки маска от запахов не защищает... Зомби-баба не падает, валится на колени и, словно потеряв ориентировку, начинает медленно кружить на четырех точках. Что, перебил двигательный нерв, зомби-разум разладился?

Гадать некогда, вон, сколько еще остается! Девчонки выкинули, пожалуй, всё из «лёгкого», что оставалось в кабинете. Это подействовало, дальние зомби, шедшие компактной кучкой, разделились. Трое пошли к месту, куда подружки бросали приманку, двое топали ко мне. Это устраивало, шли далеко друг от друга, метрах в пяти. Один шустрее, второй тормозил. По одному наверняка справлюсь с ними, если не облажаюсь. Главное, чтобы никто со спины не зашёл. Кричу: «Девчонки, смотрите, как сзади»? В ответ: «Игорь, смотрим! Чисто».

Краем глаза сквозь пластик маски вижу, еще один предмет летит из окна в приблизившихся мертвяков. Слышу радостный смех Алисы, кричит, не разобрать, что. Не до этого, первый мертвяк из второй волны уже в «зоне поражения», если можно так сказать. Повыше, чем остальные, с меня ростом, соответственно, руки длинные. Ледоруб заносить неудобно, могу не попасть и, тогда хана. Поэтому пришлось ткнуть, как копьем, стараясь перерубить шею.

Это ошибка, и башку не отрубил, и чуть не потерял оружие. По инерции проскочил, едва не в лапы в зомби, аж спина похолодела. Лезвие топора тупое, зазубренное, порвало кожу и сухожилия, может, и позвонки повредило, отчего голова откинулась на плечо. Видимо, потерял из поля зрения, вышло ускользнуть вправо. Теперь оба ближних зомби оказались с левой руки, сзади вроде чисто. Смотрю на девчонок, кричать не могу. Они понимают, слышу голос Алёны: «Игорь, никого сзади!» И снова звук падения. Ладно, пусть приманивают дальних!

Зомби со склоненной на бок башкой тоже реагирует на крик, поворачивается спиной. Здесь, дружок, спиной не поворачиваются! Уже отработанным ударом раскалываю череп мертвяка. Не рассчитывал на такую точность, ведь голова у него покачивалась на плече. Попал повыше уха, кожа лопнула, обнажив белые кости и открыв ту же вонючую субстанцию. Словно под давлением, освобожденная, расплескивается, чуть ли не фонтаном. Пусть и держался на расстоянии, и даже сделал шаг назад, но часть брызг попала на меня. Снова шлепки о пластик, чуть ли не в глаз, даже передернуло, такой отвратительный запах. Спустя мгновение второй раз... Только теперь понял, что оказался в нескольких сантиметрах от гибели. Это расстояние между тоненьким пластиком и глазами... Алёнка, какая же умница!

Отвлекаться на тошноту и благодарности некогда, второй ближний топал спокойно и уверенно. В отличие от предыдущих, выглядит не покусанным. Только вряд ли сам умер, как сосед Иваныч, может, как «девчачий» аспирант, заразился, слизь этих бестий попала? Как бы то ни было, надо с ним разбираться. Как и первый, тоже в белом халате, теперь грязном, крови не заметно. Видимо, ещё никого не успел покусать, не страшный на вид. Респект за это, дружок, но извини, не повод относиться легкомысленно. Великим спецом по зомби себя ещё не считаю. Как и не считаю, сколько уже замочил, надо бить и не подставляться...

Бить, так бить, снова сверху. Замахиваюсь, ударяю по черепушке. Чёрт... Что же это... Сердце ёкает, отступаю, стараюсь не выронить оружие. Хорошо, перчатки на руках, труба скользкая, до блеска вытерта. Не посмотрел, как держу эту «секиру», и ударил по голове плашмя. Вместо «хрясь»! получилось «бамс»... Зомби даже пригнулся от удара.

Исправить ошибку, пока зомби кажется ошеломленным! Отхожу на шаг назад, снова занося «секиру». Теперь правильно делаю, держу лезвием вертикально. Зомби начинает выпрямляться, протягивая одну, затем другую руку, но к этому готов. Удар, острый угол пробивает темя, мертвяк, как шёл вперёд, так и нырнул передо мной с вытянутыми руками. В этот раз успел отскочить, но и брызг меньше оказалось.

Тяжело дышу, вижу, трое зомби под окном, наконец, среагировали на махания ледорубом. Поправляю маску, перехватываю «секиру», на всякий случай оглядываюсь, сзади никого. Теперь постараться разделить этих троих. Кричу, с трудом выговаривая слова, так в горле сухо: «Девчонки, как пойдут, на полдороге ещё что-то киньте!» Вижу, одна машет, значит, поняли. Глубоко внутри начинает биться предчувствие успеха, пока еще трепетно, как аквариумная рыбка в руках. Такое случалось раньше, когда вдруг понимал, что верный путь выбрал. Только теперь ставки выше.

План простой, как сама правда. Наглядно убедился, шанс на успех, если бить мертвецов поодиночке. Даже два зомби одновременно с таким оружием, уже смертельно опасно. Дальняя группа сообразила, если, конечно, можно так сказать, что их «накололи». Единственной подходящей закуской оставался только я. Топают в мою сторону, похожи на пациентов, но не из стационара, как зомби-баба. Один в пиджаке, второй в джемпере, третий без верхней одежды, по пояс голый. Это только разглядел, что не мудрено. Когда вырвано горло и покусана половина туловища, чистой кожи остается не так уж и много. Может, на процедуру ходил или на осмотре находился, когда зомби появились?

Обхожу веселую компанию по дуге, вижу, что это действует. Или зомби по-разному человека чувствуют, или ли ещё почему, но потихоньку растягиваются. Это на руку, в принципе уже и без отвлечения девчонками не так страшно. Между ними порядочная дистанция, метра три-четыре, полуголый отстает. Но девчонки помнят задание, вижу, как из окошка вылетает кушетка со сложенными ножками. Кушетка ударяется в уже выкинутую тумбочку, слышны треск и громыхание. На этот шум оборачиваются оба «задних» мертвеца.

Теперь простая задача, встречаю мужика в пиджаке и в этот раз не оригинальничаю. Лезвие вертикально, выжидаю, подпускаю и рублю. Если можно таким гордиться, то гордился бы. Бил с оттяжкой, лезвие проникает в черепную коробку, энергия инерции помогла острию пробить кости сверху донизу. Слышу звук дробящегося черепа, зомби валится под ноги. Обхожу, на всякий случай, вдруг дернется и цапнет? Спешу к тем двоим, что на упавшую кушетку отвлеклись.

Бить зомби, когда тебя не видит, почти детская забава. Но, именно, «почти», расслабляться нельзя, их двое, как ни крути, я один. Попасть острым лезвием топора в затылок мертвяка не так и сложно. Видимо, оставшиеся «мозги» у них только в башке, мертвяк падает плашмя, раскинув руки, как крест. В этот раз обошлось без брызг. Оставшийся полуголый мужик заподозрил неладное, даже повернул голову назад. Не живой, тут уж без сомнений, живой так шею не вывернет, а этому хоть бы хны.

Один на один, это по-честному. Пусть у меня холодное оружие, у мертвеца ногти и зубы. И как это не ломают, когда живых терзают? В чем преимущество, это в длине ледоруба. Четко понимаю, поэтому не рискую, спокойно, как уж получается, выбираю момент и рублю снова. В этот раз удар не такой красивый, что не страшно. Хуже то, что не смертельный, если допустимо применить этот термин к мертвецам. Теперь раздробил часть черепной коробки, но мозг не рассек, поскольку этот тоже переходит на «четыре точки».

Здесь, ближе к окнам, не попрыгать, то, чем девчонки отвлекали зомбаков на первых порах, теперь мешает. Могу споткнуться, упасть в досягаемости конечностей мертвяка, о дальнейшем лучше не думать. Поэтому без изысков ещё раз рублю, удар попадает по шее, ломая шейные позвонки, голова склоняется к земле. Тут же делаю еще удар, в этот раз колющий. Только еще раз убеждаюсь, не «алебарда», а «секира», колоть бесполезно. Какой из меня рыцарь Геррайнт, не вовремя пришла мысль, чисто палач... Впрочем, и в палачи не возьмут, за такие мучения жертвы уволят сразу. Так и вспомнил страдания несчастного графа де Шале, когда башка зомби отвалилась, повиснув на оставшихся жилах. Тело зомби замирает, руки ещё тянутся вперед, но ноги уже обмякли. Отхожу, оглядываясь, вроде чисто. Сверху слышу радостный голос: «Игорь, больше нет никого!» Нет сил поднять голову, еще пытаюсь отдышаться, всё-таки напряжение едва ли по возможностям. Во рту пересохло, еще и маска сверху.

- Игорь, спускаемся!

С трудом поднял голову, вижу в окне радостных Алёну и Алису. Чуть ведь не забыл, сам план составлял.

- Подождите, еще недобитка успокоить!

Возвращаюсь к «зомби-бабе». Так и кружит на четырех конечностях, может, уже не опасна? Только оставлять в тылу даже такую угрозу нежелательно. Мертвечина не замечает, рецепторы повредил? Теперь это не так важно, примеряюсь, на второй удар сил уже может не хватить. Обошелся одним взмахом, тело распласталось на земле, на этот раз, продолжая подергивать лапами. Вложил в удар оставшиеся силы, что не обошлось даром, пиджак под халатом затрещал по швам. Офисный костюм не для рукопашных схваток, только другого, подходящего, все равно нет. Вроде бы не делал резких движений, но уже и брюки предательски рвутся, перед мертвецами стыдно. Не говоря про спутниц, хорошо, сверху не видно.

- Сумки бросайте, поймаю!

- Не надо, лучше смотри вокруг.

Не подходя к стене, оглядываю двор. Вот тебе и раз! Ну, девчонки, молодцы! Там ещё один присутствовал, не заметил, троих с испугу насчитал. Оказалось, всего четверо, видимо, двое кучкой держались. Вот и свалили девчонки брошенным «медицинским оборудованием». Это тот аппарат, на колесиках, металлический и тяжелый, раскроил черепушку мертвяку. Удачно вышло, и вовремя. «Незаметный» зомби в черной форме охранника, худой, может, молодой. Теперь не важно.

Глава 20. «В поисках пристанища» 10.04.2008, вечер. Двор больницы и военкомат.

Отошел подальше от мёртвых, встал, опираясь на трубу ледоруба, словно стрелец после сечи. Тяжело вдыхаю сырой воздух, даже не замечая запаха дыма… А битва знатная вышла, самому не верится! Среди поломанной после падения мебели распластаны мертвяки с рассеченными головами. Свежая трава еще не вышла, земля тоже не сильно просохла. Поэтому под каждым виднеется бурое пятно, где больше, где чуть заметное. Надо бы вытереть с «секиры» остатки зомбячьих мозгов, тыкаю в землю лезвием. Получается не очень, снега бы сюда не помешало.

Если бы можно было таким гордиться, то основания имелись. Несмотря на промахи и ошибки, с задачей справился, пусть от страха и напряжения весь мокрый. Права Алёна, боец из меня пока неважный. Руки гудят, кисти рук ломит, больно отдает в поясницу, в висках стук, в ушах звенит. Немудрено, столько помахать такой тяжестью, не зря древние воины с детства учились владеть мечом и копьем. Эх, знать бы раньше, начал тренироваться загодя.

Дурацкая мысль, уже смеюсь над собой, в таком случае, в больницу прихватил бы ружье с тройным боекомплектом. Даже два ружья не помешало бы, вот только нет у меня второго, не успел купить... Высматриваю в намечающихся сумерках возможных врагов, кто знает, вдруг из-за хозблока еще кто незваный появится? Хотя бы та самая, троица, что с Надеждой расправилась. Неожиданно приходит сравнение, «Шустрый», «Хилый» и «Доцент», вроде и не к месту, но на душе становится легче.

Дышу глубоко, на три вдоха глубокий выдох, стараюсь прогнать головокружение. Это только начало пути, не дай Бог, сразу толпа встретится, не представляю, как тогда поступать. Здесь, во дворе, условия чуть не идеальные. Места много, зомби сами по себе, и главное, все «хилые», не попробовавшие нормальной добычи. Кто-то их покусал, в испуге сюда добежали, здесь и остались. Может, как раз, через пандус, там двери нараспашку, присматриваюсь, похоже, чем-то подперто. Подозрительно похоже на кучки тряпья и костей, что видел сверху.

Не выдерживаю, оборачиваюсь на шаги, Алёна уже спустилась. У нее через плечо перекинут портфель, на локте медицинская сумка. Кто это из портфеля выглядывает, чья усатая мордочка? Это же наш Серый, таращит глаза, издает слабое подобие мяуканья. Но из портфеля выбраться даже не пробует. Интересно, куда девчонку воду из портфеля дели? Снова оглядываю двор, опасность грозит из прохода между пандусом и боковой стеной кухни. Пока там никого нет, но внимания не ослабеваю.

- Скидывай маску, запасные взяла! - Алёна с тревогой высматривает на мне следы схватки.

- Алён, не поверишь, не зацепили ни разу! – горло пересохло, поэтому отвечаю хрипло, даже закашлялся. Но послушно запускаю руку под пластик, избавляюсь от пластиковой «спасительницы». Бросив на землю, различаю, сколько брызг принял на себя щиток. Как Алёну благодарить за предусмотрительность?

- Ну-ка, повернись, сзади посмотрю! - девушку нельзя ослушаться, сейчас для нее не спаситель, а пациент.

- Спасибо за заботу, а попить есть?

- Это потом, у тебя еще и верхняя одежда забрызгана. Халат пока снимай, и постарайся не тереться о нас.

- Ну, ты, прямо, как маньяка отшиваешь!

- Алиса, спускайся, что ты там возишься?

Оглядываюсь, вижу, Алиса неловко цепляется за верёвку, перевалившись через подоконник, пытается ногами нащупать узел. Шлепанцы падают, глухо ударяясь об асфальт. Спускается уже босой, но некогда смотреть, снова развернулся в сторону возможной опасности. Справится сама, моя помощь в том, чтобы стоять с оружием впереди, если что, прикрыть девчонок.

- Всё, готова, - запыхавшись, говорит Алиса. Смотрю на них, эта девчонка снова в пляжной обувке, понимаю, из-за чего задержалась. У неё через плечо перекинута матерчатая сумка с барахлом, разглядел надпись «Конгресс «Стоматология СПб-2007». Видимо, нашли в кабинете раньше и решили взять с собой.

- Ну-ка, повернись лицом! Оботру тебя ваткой, на всякий случай, - медсестра есть медсестра, снова знакомый запах, мокрой ваткой протирает мне лицо, а Алиса подает бутылку с водой. Жадно делаю пару глотков, кивая в знак благодарности.

- Ты как? - Алёна еще раз смотрит в глаза. Видимо, на лице что-то проявляется, не зря такое внимание.

- Нормально, вовремя ты про укол придумала! Вымотался, правда, но чуток отдохну и дальше готов.

- А если не про руки-ноги, как внутри ощущения?

- Знаешь, вообще никак, словно дрова рубил. Буквально.

- Ну и хорошо, думала, сломаешься, тяжелое это дело. Сверху даже смотреть страшно, издали на живых похожи.

- Мне проще, вблизи они ни разу не люди.

- Это верно. Ну что, одевай новую маску и рванем? - сами девчонки тоже в такой защите, не бросать же, целая коробка оставалась.

Алёна подобрала «пику», которой уложил первого зомби. И мы «рванули», прямо «аллюр два креста». Если честно, несмотря на «адреналиновую подмогу», едва передвигал ноги, и спуск на рукаве, и недавнее «сражение» здорово убавили силы. Хотя про лом не шутил, на службе баловались. Парни научили, от нечего делать, ломиком махать и багром пожарным. Вот знать раньше, научился бы заодно и огнетушителем драться. Только шучу, как такое в голову могло прийти? Правда, уметь ломиком махать еще ни одному мужику не помешало. Умение не заменяет силу, но помогает временами. В армии подзакалился, но до Геракла не дотягивал. Но, с подсказки старших парней и помня некоторые законы физики, научился крутить лом вокруг туловища, из руки в руку, через спину перекидывать, как карандашик. Во взводе даже удивлялись, «на ФИЗО не блещет, а в этой дурости дедам не уступает». Эх, армия, армия, только вспоминать осталось... Вот бы, тот возраст, да то оружие, да тех ребят сюда. Такое мелькало в мыслях, пока шли вдоль стены кухни, приближаясь к углу.

- Стойте, девчонки, давайте угол по дуге обойдем.

- Это как?

- А вот вдоль пандуса. Не дай Бог, за углом какая тварь ждёт, отреагировать не успеем.

Конечно, велик соблазн зайти на кухню, пахло оттуда для наших голодных организмов заманчиво. Но эту мысль сразу отогнал. Во-первых, неизвестно, кто внутри может оказаться. Окна маленькие и высоко расположены, не разглядишь, есть там кто или пусто. В незнакомом помещении нарваться на мертвяка, хуже не придумаешь. И про саму пищу, сегодня какое число, вечер десятого? Всё началось утром девятого, а девчонки говорят, с утра весь персонал в панике. Что в таком состоянии из еды успели приготовить, ничего! Разве что остались хлеб, масло, да полуфабрикаты. Не стоит овчинка выделки.

Поглядываю влево, за пандус, постепенно понижается и больше нас не прикрывает. За ним еще скверик у забора, дальше будка охранника, из уголка и блестящего профиля. Ворота с двойными створками, еще и шлагбаум. Дальше под углом вправо уходит школьный забор, отделяющий само громадное здание школы. За больничной оградой, вдоль улицы Терешковой, растянулись зомби. Видимо, расстояние для их рецепторов велико, нас пока не чувствуют. Мы ведь тоже не кричим, руками не машем, об асфальт железками не стучим. Охрана местная исполнительной оказалась, ворота, закрыты, не пролезут нежити! Только и нам сквозь запертые ворота не проскочить...

План Алёны забрать машину на пандусе и уехать отсюда с треском провалился. Самое главное, ворота на выезде из больницы заперты, шлагбаум перед воротами опущен. Вряд ли в будке нас ждут ключи, а если и так, стоящие рядом мертвецы не дадут ни малейшего шанса. Поэтому только покосился на кремовый УАЗ с красным крестом.

- Девочки, выезд перекрыт. Машину не будем смотреть, опасно. Из дверей приемного покоя жди кого угодно, и в кабине может оказаться мертвяк, даже обездвиженный, цапнет разик и всё, приехали. Забыли про УАЗик, пошли смотреть, что там за углом.

Ещё раз обернувшись на машину, сказал то, что обдумывал еще на верху:

- Теперь внимание, послушайте, что скажу. Когда придется бежать от мертвяков, если что-то потеряете, не останавливайтесь, не поднимайте, даже кота. В конце концов, сам доберется, если что, не маленький. Если кто споткнется и ногу повредит, остальные утащить не смогут, поверьте.

Осторожно выглядываю за угол кухни, на задний двор. Сзади чувствую дыхание Алёны. Слава Богу, никого опять, ни живых, ни мертвых. Заборы, заборы, заборы, слева и впереди. Вспоминаю, как брат сказал про школу, что рядом с будкой охранника. Ее только восстанавливают после пожара, не было бы счастья... Представил, чтобы творилось, если в тот день школа наполнилась учениками... Почему-то от ужаса при мысли о сотнях детей, превращенных в нежитей, не скрутило. А вот отсутствие этих потенциальных зомби очень даже порадовало. Что со мной, так быстро зачерствел душой?

Но мысли о душе и нравственных страданиях надо гнать подальше. Сказать себе - дальше, справа от школы, за строительным забором разрушенная церковь, и все. Там что-то строится, забор из профиля не слишком большая преграда для нас, а для мертвяков? Опять же, что там за ним? Надеюсь, на этой стройке живых не осталось и рабочие сбежали с самого начала беды.

Прижимаемся к стене кухни из красного кирпича, минуем большую оржавленную железную дверь с двумя створками. Может это уже и не кухня, а гараж или какая-то хозпостройка, но нам без разницы, что это. Пока добирались до края "подсобки", опасался, что за углом могут оказаться мертвяки. Те самые, с обратной стороны больницы, куда спускался поначалу. Но там никого, ни живых, ни мертвых, только снова забор, на этот раз фигурный, из прутка. Ни за ним, ни справа, в нешироком проходе к гаражному блоку, никого нет.

Соседнее здание, что напротив "подсобки", выгорело, от него несло ни с чем не сравнимым запахом пожарища. За забором так и стоит машина с надписью «Водоканал», двери распахнуты, мотор, само собой, не работает. Людей тоже не видно, не знаю, радоваться этому или наоборот. Забор высокий и частый, с меня ростом, вот такой от мертвяков надежно прикроет. Сверху прутья венчали острия, как у копий, такими бы мертвяков успокаивать! Только как оторвать, прутья на сварке...

Обе створки и калитка заперты на висячие замки. На крайний случай, можно попробовать сбить ледорубом, но все оказалось еще проще. Ворота мне по плечо, в отличие от забора, верх створок гладкий, прутья решетки соединены грубо вырубленными фигурами. Призванные украсить эту конструкцию, ромбики и «птички», приварены в виде орнамента. Эти «птички» своими крыльями напоминали ступеньки, что как раз оказалось на руку. Или на ногу? Так что мы, без особого труда, перебрались через ворота, девушки слегка помогли друг другу. Мне пришлось перебираться последним, чтобы грязь с одежды после зомбячих мозгов не попала на них.

Спрыгнув и осмотревшись, Алёна воскликнула: «Ничего себе! Неужели кто-то из обращенных на прощание такое нарисовал?» Оказавшись на другой стороне, подошел и тоже чуть не свистнул. На частично осыпавшейся штукатурке заборного столба кто-то нацарапал утрированную пасть волка-зомби, под ним слова «Game over» и улыбающуюся девчушку с косичками.

- Надеюсь, это не про нас? - почему-то Алёна эмоциональнее прореагировала на эту «наскальную живопись».

- Разумеется, нет, девчонки! – вот и не верь в такие совпадения…

Неожиданно что-то вокруг изменилось, по нам словно прошлись мягкие тени. Окружающие предметы, наоборот, стали контрастнее, а зомби-волк оказался и не таким страшным. Уже смеркается, и не заметили, что включилось уличное освещение, вдоль параллельной улицы, что носит название Кооперативной. Первоначальная тревога прошла, наоборот, обрадовался, не надо бояться, что вход в военкомат придется искать в темноте. Фонарик у меня есть, насколько батареек хватило бы?

Со стороны Кооперативной прикрывал «водоканальский» фургон. Следующие ворота, во двор сгоревшего соседнего дома, оказались открыты настежь. Там ведь электропривод, видимо, как убегали, так и оставили. Во дворе пусто, ни одной машины. Впрочем, чему удивляться, если такой пожар здесь бушевал. Можно попробовать пройти через двор почти до самого военкомата, но там, в конце двора, виден такой же высокий забор из пик.

Может, проще по улице пройти, полсотни метров, или чуть больше. Слушаю, что там, за углом творится. Вроде бы спокойно, на редкие выстрелы уже не реагируем, это ведь не по нам, а по зомби! Главное, самим не пропустить мертвяков. Осторожно заглядываю за угол, казалось, и голову высунул не очень сильно. Внезапно впереди засверкали огоньки электросварки, над нами раздалось «фить-фить-фить», что-то ударилось о стену, обдав брызгами штукатурки. Вслед за этим накрыл раскатистый грохот пулеметных очередей.

- Назад, это в нас! - рванул обратно, кричу, забыв, что девчонки и так за углом.

Да что же это такое, свои едва не прихлопнули? Принимают за мертвяков, и шпарят из пулемета, причем крупнокалиберного, судя по тому, что девчонки просто оглохли. Этим военным что, оттуда видно плохо? Как они вообще нас разглядели, уличные фонари выдали, или оптика какая-то есть? Первые спутанные мысли уступают место осознанию того, что не все те, кто не зомби, могут оказаться «своими». Это нам кажется, что мы чуть не единственные жертвы, ищущие спасение. На самом деле все может обстоять совсем иначе…

- Игорь, что это? Почему в тебя стреляли?

- Девчонки, это не в меня, любого, кто отсюда высунется, так же встретят.

- Но мы ведь не мертвые, мы не враги?

- Им оттуда может и не видно. Дали приказ, держать направление, они и выполняют.

- И что же людям делать, куда деваться?

- Брат что-то по телефону говорил, что у моста ситуация напряженная, вот нам и аукается.

- Игорь, а может, не стоит рваться именно в военкомат? Попробовать в соседние дома проникнуть?

Посмотрел на те дома, что в поле зрения. В некоторых окнах горел свет, где-то за шторами, а где-то прямо так. И в некоторых из них виднелись обитатели, будто смотрят на то, что происходит. Стоят, не шевелятся, как мы им не махали. Застывшие неподвижно силуэты не внушали доверия... Обидно будет, не попав под шальные пули, нарваться на мертвяка в подъезде. Прижался к стене, на этот раз сам высовываться не стал, из-за угла поводил алёниной «пикой». В ответ снова свист пуль и грохот выстрелов. Ну его, такое общение...

- Алён, Алис, здесь до утра дороги нет, сами видите. Лучше пройдём через двор сгоревшего дома.

- Да, как раз незаметно получится, прямо к военкоматовскому забору.

- Девчонки, за мной потихоньку, - свернули туда и осторожно пошли.

Держу наперевес свою «секиру», через плечо ободранный ремень с портфелем. Забрал у Алёны вместе с котом. Она сопротивлялась, говорила: «Вдруг нарвемся на мертвого, у тебя должны руки свободные быть». Ответил: «Алён, ты тоже «пику» взяла, если решила помогать, у тебя должна быть какая-то свобода. С двумя сумками можешь сразу свою трубку бросать».

Так и прошли двором к углу дома, стараюсь ступать так, чтобы подошвами не стучать. Алёна почти бесшумно идет в своих «балетках», а вот алискины шлепанцы подводят, то и дело слетают. Вот и на месте, сюрприз, перед нами два ряда решеток, перебраться через них несравненно сложнее, чем через ворота. Между ними небольшой кирпичный гараж на два бокса. Но здесь хоть прикрыты с двух сторон. Поэтому, прежде чем лезть на рожон, причем буквально, учитывая, из каких пик сварен забор, решили посмотреть, что там, за оградами.

Редкие прутья кустов не могут скрыть нас от тех, кто может наблюдать из окон военкомата. Поэтом осторожно выглядываю сам, девушки чуть поодаль, за надежной кирпичной стеной гаража. Передо мной часть двора военкомата, вижу двухэтажную пристройку с балкончиком. Она отходит под прямым углом от основного здания, и там, внизу, слева, в самом углу, видна входная дверь. В окнах свет, он забивает зрение в наступающих сумерках. Не разглядеть толком, еще и уличные фонари светят в глаза, оставляя многое в тени. Но, все же, сумел разглядеть, что входная дверь снаружи подперта доской. Для чего-то засунули этот предмет под ручку двери? Что-то тут не так...

Глава 21. «Сталкеры поневоле» 10.04.2008, ночь. Здание военкомата.

Делать нечего, в военкомате на вид спокойно. Подумалось, что дверь приперта потому, что замок неисправен. Значит, получим шанс дождаться утра в безопасности. Заодно придумал, как легче перебраться через преграду. Чтобы два раза не карабкаться на забор, надо по нему забраться на крышу гаража и потом спуститься уже во двор. Это оказалось легче, чем думал. Пусть ограда сверху увенчана острыми пиками, зато там приварена куча декоративных украшений в виде окружностей и крестов. Рисунок похож на военный, видимо военкомат озаботился, чтобы заборы рядом с ним оказались в одном стиле.

В этот раз полез наверх первым, негоже девушек подставлять. Напороться на верхушку пики забора неприятно, поэтому не спешил. Пока раскорячивался наверху, закидываю ногу с забора на крышу гаража, девчонки внимательно смотрели по сторонам. Правда, Алиса больше слушала. Наконец, стою на белесом рубероиде крыши.

- Алён, Алис, давай ледоруб, потом портфель и свои сумки, не торопитесь, прикрываю.

Девочки оказались ловчее, они стройнее и легче, еще и моложе, что скрывать. Не прошло и пары минут, вся компания с немудреным скарбом на крыше. Теперь к решетке военкомата, пока никто не заметил еще откуда-нибудь. Спускаться гораздо легче, ведь мы не кошки! К слову, совсем Серого не слышно, хотя он за моей спиной, в портфеле, такая тяжесть. И вот все внизу, наше барахло снова накинуто на плечи, меня прикрывает Алёна, замыкает Алиса, как самая не вооруженная.

Подходим к серому зданию военкомата, шаг, другой, третий. Когда нет стрельбы, кажется, что подошвы громко стучат по асфальту. Алёна тоже замечает: «Игорь, если внутри найдется чем, надо туфли материей обмотать, и Алиске не помешает, а то теряет шлепки все время». Заглядываю в первое окно рядом с дверью. На нижнем этаже света нет, а уже смеркалось, в окошко так ничего не увидишь. В этот раз не забыл, что есть фонарик. «Алён, подержи кота, фонарик достану». Кот на удивление ведёт себя спокойно, видимо, понимает, пока не боец, играть и баловаться не время. Или Алёна успокоительное котейке вколола? Отыскал фонарик, нажал на кнопку, проверил. Да, работает, хотя бы сейчас техника не подводит.

Осторожно заглядываю в окно, включаю фонарик, свет отражается в глаза. Потом догадываюсь сделать из ладони подобие козырька и прижаться к стеклу, тоже видно не ахти, но, по крайней мере, никто не бросился на свет изнутри помещения. Еще раз посмотрел, потом следующее окно, ещё одно окно справа, тоже пусто.

Ну, что, надо пробовать войти внутрь, чего тянуть, скоро полностью стемнеет, сколько еще уличное освещение продержится? Снова у боковой двери, отодвигаю доску, ставлю рядом у стены. Осторожно нажимаю на ручку, почувствовал сопротивление. К общей радости раздался щелчок, дверь мягко приоткрылась. Отлегло от сердца, и тут же новая волна тревоги. После пожара в соседнем доме запах мертвецов могу и не учуять, все дымом пропахло.

Снова включаю фонарик. Так-то свет должен быть, раз фонари на улице светят, но не зря же выключили те, кто уехал. Но нам это лишнее, если свет будет везде, врага увидеть легче, при свете фонарика только в кино можно драки устраивать. Случись такое в этих темных закоулках коридоров, на первой же секунде останусь без головы. Вошли в небольшой тамбур, вижу выключатель, нажимаю. Эффекта никакого, слышу сзади: «Ой, свет зажегся!» Это включил наружное освещение. Лишний свет во дворе ни к чему, как твари на свет реагирует, тоже пока не знаю, экспериментировать лучше за чужой счёт.

Следующая дверь не заперта, открываю и ее, понимая, что здорово рискую. Потом только сообразил, надо просто ногой толкнуть. Если бы кто-то сразу за дверью притаился, то мог не успеть воспользоваться своим оружием. Но не привязывать же фонарик к «секире», как подствольный фонарь к ружью... Еще и нечем, скотча в стоматологии не оказалось, лейкопластырь на кота потратили.

Луч фонаря отразился от стены коридора, как раз на блоке выключателей. Свечу фонарем по сторонам, с замиранием ожидая увидеть тусклые глаза нежитей, но все спокойно. Раз никого нет, тянусь ледорубом к выключателям. Чуть не выронил, но со второго раза попадаю, щелчок, и затрещали лампы дневного света на потолке. Помигали и коридор залит ровным, но режущим глаза, светом. Зажмурился, вроде недолго в сумраке, а уже свыкся с темнотой. Зато теперь вижу, внутри никого нигде нет. Поворачиваюсь и зову девушек, заходят шустро, обрадованные тем, что можно не торчать на улице.

В тамбуре тоже светло стало, разглядели задвижку на замке, теперь еще спокойнее. Оставляем наши вещи, кот, похоже, дремлет, мне бы его спокойствие! Освободившись от груза, почувствовали себя увереннее. Надо осмотреться и понять, что делать дальше. Мы в коридоре, слева дверь, похоже, к главному входу. Открываю ее, уже толкнув ледорубом, между делом удивляясь, от недавней усталости вроде и следа не осталось. Так адреналин должен уже раствориться?

За дверью видны ступеньки и большие входные двери, стекла справа от входа. Сообразил прижать дверь ногой и теперь светил, держа фонарь левой рукой, правой водил «секирой», держа за середину. Это помещение оказалось средним между вахтой и приёмной. Потом вспомнил, это же армия, просто дежурная часть. В стекле окошко, чтобы общаться с дежурным.

Здесь никого, то есть, вообще, никого, не живых, ни мёртвых. По запаху тоже не чувствуется, пожарищем пахло значительно слабее. Обычный запах офиса, в котором несколько дней не мыли пол. Сейчас поищем выключатель, вот и он! Теперь светло стало везде, отдаю фонарик Алёне. Дальше всё рутинно, дверь на второй этаж, справа дверь в коридор главного здания, слева ещё один коридор.

- Игорь, куда сейчас?

- Вы пока присядьте, вот тут стулья. В дежурке сам гляну, дальше посмотрим вместе.

Пришлось снова взять фонарик, зашёл в дежурку, дверь не заперта. Очень знакомо, внутри похоже на то, как у нас в милиции когда-то, только радиоаппаратура другая. Стационарный приёмник, пульт с кнопками и телефоном, микрофон и прочая ерунда, которая вряд ли уже пригодится. Если сработала, исполнила свою задачу, то больше не потребуется. На столе лежал журнал регистрации посетителей, ещё бумаги. Вот и выключатель на стене, включил свет. Беспорядка здесь не видно, видимо, не спешили. Только ни сейфа с оружием, ни, хотя бы, пары ящиков тушёнки, ни даже брошенной шинели брезента не нашлось. Это уж над собой смеюсь.

Что ещё ждать в здании, из которого вывезли всё ценное. Правда, у меня мало времени оставалось, чтобы разглядеть днем, что во двор вытаскивали. Но и там ни ящиков с оружием, ни коробок с продуктами не заметил. Похоже, они документы грузили, коробки и ящики, уже подготовленные к транспортировке. Вряд ли это сделано в спешке, после наступления катастрофы, видимо, изначально так продумано. Из полезного нашёл только коробку с ключами, на каждом аккуратная бирка на колечке и номер кабинета. Для спокойствия открыл ящики стола, там ненужная мелочь. В итоге, в дежурке ничего, даже графина с водой или стакана пустого не взять.

Вернулся к девчонкам, кот так и сидел в портфеле рядом на стуле и не собирался оттуда вылезать. Если бы у него имелись брови, поднял их вопросительно и спросил: «Когда будем есть?» Девчонки это не говорили, но, и по ним видно, что расслабились, понятно, теплее, чем на улице и двери заперты.

- Милые мои девушки, вижу, что устали, но надо найти место, где спокойно и безопасно сможем переночевать. Давайте сделаем последний бросок, потом отдохнём. Может, и еды найдём.

Прошли в коридор, слева двери кабинетов, справа, судя по табличкам, двери туалетов и хозяйственной службы. На стенах развешаны плакаты и стенды, от пропаганды разных родов войск до профсоюзной жизни военкомата. В кабинеты слева заходить опасаемся, вдруг со стороны моста по теням в окнах стрелять станут. С перепуга и не то учудить могут. Но, кто же так напугал, что палят по всему, что шевелится?

По очереди открываем двери, стол-стул, компьютер, шкаф. Открываю, одежды нет, жаль... Не прочь переодеться, даже не про то, что за этот «веселый день» перепачкался и пропах потом. От моего костюма осталось одни лоскутки, даже халата теперь нет. Даже перед зомби стыдно, что уж про моих спутниц говорить?

Следующая дверь в кабинет, третье отделение, даже запомнил. Два окна зарешеченные, сейфы закрыты, ключей, разумеется, нет. Два компьютера, шкафы, шкафы, шкафы, все открыты. В некоторых папки на завязках, большинство пустые. Чем третье отделение занималось, не знаю, но, по всему, чем-то важным.

Сразу втроём осмотрели, пошарили по ящикам. Свет, разумеется, включили, окна-то во двор. Ничего, только электрочайник. Всё же нашли банку кофе и початую пачку печенья. «Девчонки, живём! Правда, сам кофе теперь не пью, но вас порадую. Ещё и сахар в баночке!» Больше третье отделение ничем не порадовало. Может, на левой стороне, что на улицу выходит, и нашлось побольше полезного, но рисковать не стали. Первое отделение подарило ещё половину шоколадки, пакет с печеньем и, неожиданно, бутылку водки. Больше ничего полезного или съедобного. Не считая аптечки, где Алиса обрадовалась рулончику лейкопластыря.

Девчонки умоляюще смотрят, выдержать не в силах, сдаюсь.

- Алиса, займись чайником, посмотри, может, чашки найдешь.

Чашки нашлись, и в ящике стола, и еще на полке шкафа. Видимо, с перекусами здесь строго, в служебных помещениях ни-ни! Но туалеты ещё работали, умывальники тоже. Горячей воды ожидаемо нет, но и холодная казалась счастьем. Можно остаться в этом кабинете, еще и окна закрыть «тревожными шторами». Нас вообще никто не увидит, пожалуй, самое безопасное место. Там же можно ночлег устроить, только натаскать побольше стульев. Но сперва разведать второй этаж, хотя бы для того, чтобыузнать, что там может оказаться. Алиса старательно обматывала липкой лентой шлепанцы, теперь не будут спадать! Сказали запереться, готовить чай и ждать, сами с Алёной пошли в обход.

Сначала хотел выключать свет в кабинетах, которые проверили. Потом сообразил, стану включать-выключать, мелькание привлечет внимание ещё сильнее, чем постоянно горящий свет. Тем более, освещение оставалось в окнах тех домов, которые видели неподалеку и дальше по улице.

Выстрелы раздавались не так часто, сильного грохота крупнокалиберного оружия больше не слышно. Или защищавшие мост бойцы уже, отошли, или враги уничтожены. В последнее верилось слабо.

Поднялись с Алёной на второй этаж, звук наших шагов гулко отдается в пустом пролете. Наверху тоже много дверей, стена в длинном коридоре увешана портретами бывших военных комиссаров. Они смотрели на нас суровыми и строгими взглядами, словно спрашивали, выдержим ли то, что свалилась на всех? То, к чему никто никогда не готовился. Больше ничего любопытного там не оказалось.

Ещё одна узкая лестница, на чердак, туда не полезли. Вряд ли там спрятан клад, по себе помню, пожарные строго наказывали за хлам на чердаке. На втором этаже, что логично, оказалось второе отделение. Прошли вдоль него, так, не заходя на левую сторону. К завершающему кабинету уже шатались от усталости. Больше устали не от трудов праведных, от того, что ничего не находили. Даже начинал думать, зря тут остались, надо бы сразу попытаться уехать на машине, пока еще не стемнело. Затягивать время ни к чему, время работало против нас.

Под занавес завернули в пристройку, там оказались приемная и кабинет начальника. Ну, не должны же строгие таблички с золотыми буквами обманывать? Единственная дверь, к которой в коробочке нет ключа. Попробовал подходящие по виду, бесполезно, придется ломать замок. Сзади на лестнице раздаются шаги, стремительно, как можем, разворачиваемся, держа оружие наготове. Мысленно ругаю себя последними словами за оплошность. Алёна даже вслух, сжав побелевшими от напряжения руками «пику». Но это всего лишь Алиска, испуганная, в руках портфель с сонным котом. От облегчения даже не сдержался...

- Алиса, в своих перемотанных шлепках теперь как призрак ходишь!

- Нам с Серым там страшно стало, кто-то наверху топать начал...

- Это мы с Игорем тут путешествовали, но ничего не нашли. Вот, только эти двери запертые не проверили.

- Ломать, так ломать. Алёна, будешь свидетелем, делаю в состоянии крайней необходимости.

- Юрист всегда юрист, даже если будет подыхать с голоду? Давай, ломай. Если что, скажу, что сама сделала.

- Тебе никто не поверит, слишком стройная и красивая.

- Как только выбрались из окружения зомбаков, уже подкатываешь ко мне? Смотри, Алиса приревнует!

- Это чтобы не упасть от истощения! - рад за Алёну, девушка понемногу приходит в себя.

Пробую открыть дверь, получается не очень, неважный из меня взломщик... С третьего раза выломал язычок замка и дверь отворилась. Принюхался, послушал, ничего, внушающего опасения. Алёна тоже подтвердила, что на вид все спокойно. Алиса только вздохнула.

Это оказалась приёмная, что логично. Вряд ли из коридора можно сразу зайти к самому главному воинскому начальнику области. Свет в приёмной не горел, это хорошо, ведь выходит на ту же сторону, что и мост. Могли с моста наши тени в освещенных окнах заметить и полоснуть очередью. Подойдя к окошку, в сумеречном свете разглядел чёрные занавеси светомаскировки. «Девчонки, давайте закроем окошки, и свет включим? Мои нечаянные подружки помогли опустить занавеси во втором окне, теперь можно искать выключатель.

Приёмная не слишком роскошная, современная отделка и все, что положено для обеспечения деятельности руководства и ожидания приема. Понятно, что здесь искать бесполезно. Кроме чайника на окошке, закрытым жалюзи, ещё одной коробочка кофе и пачка сахара, поживиться нечем. В одежном шкафу оказался только рабочий халат, видимо, надевали на субботник. Жаль, девчонок тоже не мешало переодеться в одежку посвежее. Портфель с котом оставили здесь же, на стуле, Серый не переставал дремать.

В приемной видна ещё одна дверь, очевидно, что это кабинет военкома. Уже приготовил к взлому «секиру», но дверь оказалась не заперта. Как и положено руководителю, двойная, с узким тамбуром, у меня на работе такая же. Если первую дверь открыл достаточно решительно, то вторую, внутреннюю, максимально осторожно. Уже привычно сначала щелкнул замком, потом толкнул ледорубом и отошёл назад. Ни запаха, ни шума, ничего подозрительного. Вошли в громадный кабинет, Алёна из-за спины посветила фонарем. Нет, никого не видно. Выключатель на стене, щелчок, яркий свет озарил пространство. Кабинет немаленький, справа, рядом с тамбуром, книжный шкаф с грамотами, сувенирами и альбомами.

В принципе, как и у меня на службе, посередине комнаты массивный стол, окруженный стульями с зелёными спинками. Только в моем спинки не кожаные, попроще. Флажки на столе, дальше у стены начальственной стол с телефонами и большим плоским монитором, слева шкафчик с сувенирами, портрет Жукова над ним. За спинкой зеленого же кресла, на стене, портрет президента. Слева на стене карты области и Ярославского района, испещрённые разноцветными значками. Мелькнула мысль, надо бы сфотографировать, вдруг там найдётся полезная информация на будущее. Ещё в углу у окна стойка под государственный флаг и маленький флажок на столе рядом с монитором. Скромный бюст Жукова на кожухе батарей отопления. Рядом с портретом Жукова висит декоративный кинжал. Как говорится скромненько, но со вкусом.

А вот слева от начальственного стола ещё одна дверь. Поскольку сам начальник, понимаю, это комната отдыха. Думаю, как раз пригодится, если там не спрятался бывший хозяин. Можно поискать ключи в приёмной, потом прикинул, вряд ли станем сюда возвращаться второй раз, даже если понравится. Поэтому приготовил оружие к взлому, но дверь тоже оказалась не заперта. Это насторожило, попросил Алёну посветить фонарём в образовавшуюся щель. Сам держал «секиру» наготове, перчатки так не снимал, потому что в них хоть как-то получалось держать гладкую трубу. В предыдущее время не раз замечал, что руки потеют в критический момент. Не хотелось, чтобы мокрые руки подвели. Алёна потянула на себя дверь и благоразумно отошла вглубь кабинета, к начальственному столу.

Запаха и там не ощутил, как мог, посветили фонарём внутри. Много светить не получалось, но это не нужно оказалось. Алиса зацепила стул, когда скинула котомку с плеча. На такой грохот среагирует не только живой мертвец, но и мёртвый. Но никого больше не оказалось. Всё же, проявляя осторожность, просунул наполовину свою «секиру» и помахал ею там. Никто на эту уловку не клюнул, запаха тоже нет, на шум никто не реагирует, получается, по-настоящему повезло.

До этого момента боялись шуметь, теперь, удостоверившись, что никого нет, для страховки крикнул в проем: «Есть, кто живой, выходи. Мы тоже люди, живые, ничего плохого не сделаем! Выходите»!

Глава 22. «Незабываемая ночь» 11.04.2008, ночь. Здание военкомата.

Ждать дальше смысла нет, попросил Алёну посветить фонарем из-за спины. Прижался к косяку двери, скользнул вдоль стены вправо. Алёна просунула руку, провела конусом света по сторонам, никого не видно. Решился, положил «секиру» на диван, о который едва не споткнулся. Подошёл к окнам, там две штуки, а не три, как в кабинете военкома. Опустить пару занавесей минутное дело. Алёна, помогая фонариком, нашла выключатели, негромкий щелчок: «Да будет свет!».

- Скажи Алисе, чтобы заперла входные двери, хотя нет, сам проверю. А вы обживайтесь, лучше места не найти. Посмотрите, что в холодильнике.

- А как же чайник внизу? - удивилась Алёна.

- К чертям чайник, без нас отключится, ничего туда переться. Сахар и кофе есть, ещё поищем, вдруг что найдётся. Силы ещё остались?

- Смотря для чего, ха-ха! - Алиса еще пыталась бодриться.

Дошёл до приёмной, входную дверь уже не закрыть. Тогда подтащил стол к двери, перегородил поперек, накидал стульев и прочего, если и не задержит, то подаст сигнал о попытке проникновения. Потом запер входную дверь в кабинет начальника, это сделать несложно, нормальное задвижка в замке. Вдобавок на два оборота замок первой двери, вторую так же. Уверен, уж отсюда никто не ворвётся, наружная дверь открывалась нараспашку, выбить не просто. Пусть деревянная, но сделана добротно.

Со спокойной, насколько можно, душой, вернулся в комнату отдыха. Само помещение если не роскошное, то, как минимум, комфортное. Вдоль длинной стены кожаный диван, у другой два таких же кресла, между ними ещё дверь. В углу у дивана холодильник и шкафчик с посудой. С другой стороны шкаф под одежду. На холодильнике стоит плоский телевизор «Филипс». Здесь же, на окне, микроволновка, такой же электрочайник, занятная лакированная коробка с чайными пакетиками и даже кофе-машина.

Девчонки уже расположились на диване перед журнальным столиком. Портфель со все еще дремлющим котом поставили на одно кресло, второе понятно, кому, достанется. Уже не хмурились, в холодильнике нашлось приличное угощение. Бутылки спиртного, копчёная колбаса, оливки, сыр, непонятное сухое или копченое мясо в вакууме. Пара бутылок минералки.

- Ну что, поздравляю, можно и передохнуть! Сам гляну, что там, за следующей дверью.

Хорошо, когда можно не держать в руках тяжеленный ледоруб. Щелкаю выключателем рядом с дверью, фонарик не потребуется. Открываю створку, ожидаемо вижу сантехнический узел. Это скромно сказано, не просто умывальник. Ярко освещенная комната произвела ошеломляющее впечатление. Стены выложены мятно-зеленой плиткой, натяжной потолок, энергосберегающие лампы в точечных светильниках. Туалет вместе с биде и солидной душевой кабиной, не хватало только джакузи. Больше всего обрадовал электрокотёл с эмблемой скандинавской фирмы. Белый шкафчик с кучей умывальных принадлежностей, на вешалках и полке полотенца и даже халаты. Думаю, девчонки обрадуются!

Над умывальником зеркало с подсветкой, глянул в него, чуть не испугался. Оттуда смотрел обросший, поседевший, грязный оборванец. Улыбнулся, получил улыбку в ответ. Сколько дней прошло, а не узнать... Вышел из санблока, без слов, по лицу, девчонки поняли, что кое-что нашёл.

- Девочки, кто первый на помывку?

- Что, здесь и горячая вода есть?

- Нагреватель присутствует, попробую включить.

- Давай, как нагреется, скажешь!

- Игорь, посмотри, что нашли для тебя!

- Почему именно мне? - удивленно хмурю брови.

- А кому же ещё? Твой размерчик!

Алёна распахнула дверь шкафчика. Там на вешалке военная форма, парадная, полевая, повседневная с полковничьими погонами.

- Угу, вот это сюрприз, а обуви там, часом, не оказалось?

- Нет, ботинок не нашли, - огорченно пожала плечами Алиса.

- Не переживай, спасибо и на этом. Выберемся, что-нибудь найдётся.

- В приёмной нашли только халат рабочий, наверное, секретарши, и ничего больше. Придется по очереди надевать, - у девчонок пробивается чувство юмора, и это после всего пережитого!

- Не переживайте, в душевой и халаты, и прочее в наличии.

- А там что, еще и ванна?

- Нет, душевая кабина с умывальником и всём, что положено. Еще куча одноразовых зубных щеток и станков.

- Вот это сюрприз, спасибо, Игорь.

- Мне за что, завхозу местному спасибо или как здесь называется, заместитель по тылу?

- Уж точно, еды столько в холодильнике! Сейчас порежем на стол, подожди.

- Вы покушайте, а я с нагревателем разберусь.

- Игорь, потом посмотришь, диван раскладывается или нет. На стульях спать не хочется.

- Могу сам на стульях поспать, в кабинете.

- Нет-нет, не уходи, нам страшно.

- Ну, ладно, - никак не отвяжется это слово...

С нагревателем разобрался быстро, дома похожий установлен. Как и положено в учреждении, надо взять сетевую вилку и вставить в розетку. Правила пожарной безопасности соблюдались, бак оказался пуст, агрегат включали, когда нет горячей воды. Там тоже инструкция на корпусе, как обычно, бестолковая, но и без нее разобрался. Пока вода нагревалось, пошёл выбирать, во что переодеться. Не нашел ничего лучше, как найденный девчонками заношенный хлопчатобумажный камуфляжный костюм. Размер оказался великоват, главное, рост подходил, остальное неважно. Получается, новый комиссар по габаритам от меня не сильно отличается. Насколько помню, от прежнего ничего бы не подошло, с гарантией!

Нашёл внизу шкафчика пластиковый мешок, пригодится под грязную одежку. Еще нормальные одноразовые тапочки, как в гостинице, в прошлый понедельник с Вероникой. И снова резануло по сердцу. С этими проблемами забываю даже о девушках из прошлой жизни. А ведь одну называю любимой... Единственное оправдание то, что оказались на войне. Да, это война, война с другим миром, который пришёл так неожиданно. Какие бы ни оставались чувства, постоянная опасность и непрестанные заботы заставляют на время забывать о сердечных переживаниях. Если уж о родителях и дочке не вспоминаешь лишний раз, без повода, чтобы не изводиться понапрасну...

Выглянул из-за двери, девчонки с воодушевлением сервировали стол. «Алёна и Алиса, я быстро!» Котел постепенно прогревался, несмотря на отключенное отопление, в душевой вовсе не холодно. После стольких приключений главное то, что вода не ледяная! Нашёл шампунь и гель, на вид дорогие, скинул одежку в мешок, оставил только туфли. Носки и белье бросил в умывальник, полив водой с тем же шампунем, пусть отмокнут. Потом постираю, менять-то не на что.

Забрался в душевую кабинку, задвинул створки и повернул кран. Не знаю, что больше поразило, чуть тёплая вода или музыка, внезапно раздавшаяся из динамиков сверху кабины. И от того, и от другого отвык за эти дни, поэтому дрожь пробрала основательно. К прохладной воде привык быстро, намылился раз, другой, третий. Первая вода сошла чуть не чёрная, как будто вышел из шахты. Вторая, третья, пытаюсь отмыться и сделать так, чтобы эти гадкие запахи ушли прочь. Полощу рот, промываю нос и тру голову, жаль, что нет мочалки.

Чем больше вода нагревалась, тем приятнее становилась, поневоле сравнивал это купание с теми, что случились недавно, недели не прошло. В четверг дома и в понедельник, в гостинице. Только тогда за порогом ждали девушки и много-много радости впереди. Это даже не про то, что случалось после водной процедуры, а о том, что ждало в будущем. Когда завтра сулило только приятное. Кто знал, что через пару-другую дней все повернется так?

Где они, Ника, Света, выдержали ли эти испытания... Как найти... Но сначала надо отыскать дочку, родителей, брата. Только потом смогу хоть что-то делать за пределами города. Это при условии, что доберусь домой, выясню, что и как кругом. Прятаться, бояться, убегать бесполезно, беспомощный, ты не способен помочь тем, кто тебе дорог. Эти мысли совсем расстроили, но не отказываться же от помывки...

Наконец, пошла по-настоящему тёплая, можно и девчонок запускать. Сам опять стал скрипучий, гладкий и розовый, как поросенок. Правда, весь в царапинах, ссадинах и порезах. Но, к моему удивлению, ни одна ранка не кровоточит. Открываю кабинку, комната заполнено паром, несмотря на старания вентилятора! Вытягиваю полотенце из стопки, вытираюсь с удовольствием, до красноты. Накидываю самый большой халат, выглядываю в дверь. Девчонки на диване за уставленным столом, глазки блестят, настроение не сравнить с тем, что полчаса назад.

- Девчонки, готов, вымылся.

- Ой, тоже хотим! Мы не утерпели, кушать хотелось. Пока в душе будем, сам давай, распоряжайся. Спасибо, твой ножик хитрый пригодился, кота тоже накормили.

- Только не сильно ругайте, душевую паром заполнил, погодите две минутки, пока вентиляция вытянет.

Вернулся в душевую, под гул вентилятора, нахожу одноразовый станок, гель для бритья. Зеркало еще запотевшее, не обращаю внимания на неровные виски, бреюсь прямо так, на ощупь. Скребу по многодневной щетине, после скольких дней в окружение нежити ощущение непередаваемое. Вершиной удовольствия стала чистка зубов, и вот, предстаю перед милыми девушками в белом халате и таких же тапочках. За спиной прячу постиранное белье и думаю, куда повесить. Веревок здесь никаких не предвидится, не на антенном же проводе развешивать постирушки. Впрочем, можно в кабинете, на стульях просушить, на спинках.

Кот лежал довольный в углу дивана и нализывался, там, где не мешал сбившийся бинт. Девчонки со щебетанием, как канарейки, скрылись за дверью, словно вокруг еще мирное время. Проводив взглядом, пошёл в кабинет военкома. Догадался открыть книжный шкаф, развесил постиранное на стеклянную дверку. Сам подсох, переоделся в «бэушный» камуфляж, оказался почти в пору, местами великоват, местами коротковат, в общем, нормально. Главное, не пахнет мертвечиной. Туфли только не стал надевать, так, в тапочках хожу. Мешок с грязной одеждой выставил в приемную. Пусть и завязал, но мало ли, запах ведь остался.

Что там на ужин? Девчонки открыли запечённое мясо, порезали колбасу, сыр, открыли оливки. Пластиковые белые ложечки торчат из банки. Непочатая бутылка коньяка, сами пили вино, открыв пробку непонятным образом. Штопора в мультитуле нет, не положено.

Ну что, заслужили! Открываю бутылку армянского, так и вспомнил Сержа. Понятно, этот коньяк с домашними не сравнить, но тоже хорошо. Выпиваю без всяких мыслей, в голове полный ноль, только горло приятно обжигает забытым вкусом. Потом колбаска, минералка, вроде пока ничего не хочу. По телу расплывается тепло, и одновременно словно снимается стопор. А вот это лишнее. Потому, что больше ничего не сдерживает в глубине памяти лица встреченных за последний день людей. Помню всех, и живых, и мертвецов, что сегодня упокоил. Только смотрели зомбаки человеческим взглядом, пусть глаза и затянуты тусклой пленкой. Тряхнул головой, стараюсь выбросить их оттуда, но не помогало.

Налил и ещё выпил, вторая пошла без вкуса, как вода. Закусывать не хотелось, и так внутри тяжело, неприятно. Понимаю, чисто психическая реакция, мозг устал защищаться, и сбросил всё, накопленное за день. Как это лечить, знаю, проверено, но сегодня вряд получится. Не представляю, как новых знакомых уговорить на близость. И сам смогу ли отключиться? Ладно, тогда ещё одна стопка. Вроде бы чуть отпустило. Желудок перестал бастовать и решительно потребовал закуску.

Увидел пульт телевизора, включил, по каналам только помехи. Жаль, но откуда ожидать информацию, сколько дней прошло, полночь наступила, сегодня уже одиннадцатое? Если так, четвертый день пошел. За это время что угодно могло случиться.

В таком настроении потянулся за стопкой, дверь распахнулась, на пороге показались искупавшиеся подружки. В первый раз увидел Алису без «тюрбана», с легкой повязкой. Даже кот поднял голову и посмотрел, кто это такие, в белых халатах и пахнущие так вкусно. Вид молодых женщин после душа сразу настроил на бодрый лад.

- Игорь, мы сейчас!

Убежали в кабинет, видимо, тоже развесить постирушки. Когда вернулись, уже разлил вино по стаканам, и готов продолжить. Предыдущие три "захода" словно испарились, в голове чисто и ни малейшего следа опьянения. Невольное пришло сравнение с тем средством, как Ника называла, «Ньюрониум»? Но здесь и сейчас откуда такому взяться? Списал на отходняк после недавних шоковых ситуаций и стрессов.

Алиса без тюрбана выглядела такой молоденькой, двадцать пять и не дать. Хотя оперированный глаз прикрывала повязка, она не так закрывает лицо. Без уродливого мотка бинтов светлые волосы в сочетании с серыми глазами и обаятельной улыбкой вызывали приятные ассоциации. Невольно подумал, так выглядела и Вероника в молодости, когда в «универе» училась. Как написала: «Крашеная блондинка с челочкой?» Вот и Алиса такая, «хорошенькая обаяшка».

Но Алёна, на контрасте, с рыжей шевелюрой, выглядела не менее эффектно. В одинаковых белых халатах, топорщившихся на груди, девушки смотрелись очень привлекательно. Не говорю уже о коленках, выглядывающих из-под халатиков. Но заставлял себя не думать о прелестях, это только боевые товарищи, как и кот, без шуток.

Не скрою, приятно смотреть на невольных спутниц. Хорошеньких, свежевымытых, с мокрыми волосами, соблазнительных даже без косметики, таких желанных. Но рассудок гасит порывы, мыслей ни передних, ни задних, нет, слишком много смертей видел в последние дни. Но и посмотреть на них уже удовольствие. Девчонки расположились на диване, кот недовольно на них глянул, начал демонстративно нализывать себя. Никто не собирался помогать, пришлось Серому все делать самому. Ну, извини, братец, как говорил один немец, каждому своё. Накормили тебя и хорошо.

- А наш Серый оливки любит, даже не сами ягоды, так просил, аж на задние лапы вставал. Дали ягодку, играть начал, рассол налили в крышку, так всё вылакал. Потом по полу катался и чуть не песни пел. Только снова успокоился.

- Алён, а что такой спокойный всю дорогу, укол?

- Всё проще, валерьянку нашла в шкафчике, дала полизать, пока ты спускался. Тоже сначала носился, орал, потом успокоился и притих, даже вроде спал. Так в портфель и положили, всё время в ауте пробыл.

- Здорово придумала. Ну что, девчонки, за первый этап?

- Игорь, да! Какой же молодец, как ловко всех...

- Не будем вспоминать, и без того в голове вертится, повторяется. Не думал, что получится, еще повезло «секиру» найти. И без вас не вышло бы, сил не хватило и настроя, а вместе справились. Так что не герой, не рыцарь, всего лишь оказался в подходящий момент рядом. Дай нам Бог, чтобы дальше так везло.

Может, и правда, Бог, может, нам просто везет. Не стали чокаться, молча выпили. Понял, что уже хватит, когда в голове ничего не прибавилось. А вот на желудке стало тяжеловато. Да и закуска из холодильника специфическая, никак не для диеты. Но жаловаться грех, нормально поели, пожалуй, половину запасов военкома умяли.

Девчонки постирали и костюмы, не так испачканы, и не порваны, как моя одежка. В одних халатиках, пожалуй, и холодновато. Пора ложиться спать, посмотрел, как раскладывается диван. Не сразу, но справился, неудобная конструкция. Но спать на таких диванах и не предполагалось. Чтобы не сильно мёрзнуть, достал из шкафа девчонкам парадный и повседневный костюмы. Натянули поверх халатов, а вместо подушек пошел в кабинет и отломал «сидушки» стульев. Все равно, никому больше не потребуются, разве что, как дрова.

Вспомнил про кота, ведь накормить накормили, а остальное? Пришлось открыть приемную, на окне еще давеча заметил коробку из-под писчей бумаги. Взял крышку, положил туда пакет из ящика секретарского, нарвал газетных листов с посетительского столика. Вот, котька, и тебе удобства, надеюсь, сообразишь, что и как? Вернулся, поставил в душевую, показал Серому. Дверь туда на ночь придется оставить открытой, не страшно.

Заодно придумал, как лучше посушить девчачьи постирушки. Поставил в кабинете стулья спинками друг к другу на расстоянии с полметра и повесил курточку и халат, брючки и футболки девчонок таким образом. Белье трогать не стал, и так высохнет. Запер все двери, и из приемной, и в нашей, ставшей спальней «бытовке», выключил верхний свет, оставив принесенную из кабинета настольную лампу на холодильнике. Повернул к стене, пусть как ночничок будет, в кромешной тьме точно не заснем.

- Как расположимся, кто у стенки, кто с краю? - у стенки самое козырное место, там можно греться и от стены, и от спинки дивана. Неплохо и тому, кто устроится в середине, можно греться от соседей. - Ну что, девочки, сам лягу с краю, если начну сильно ворочаться, не сердитесь.

Глава 23. «Хмурое утро» 11.04.2008, утро. Улица Кооперативная.

Кое-как улеглись, на самом деле, лежать на краю неудобно, постоянно скатываешься. С улыбкой вспомнил про Серенького Волчка, что на столбе нарисован, как он «укусит за бочок». Еще ноги рабочим халатом секретарши прикрыли, чтобы ступни не мерзли. Прижиматься к девушкам не решался, они быстро заметили мое смущение и сказали: «Игорь, ты там, на краю, не жмись, давай ближе». Пришлось подчиниться, повернулся на левый бок и очутился лицом к лицу с Алёной. Она протянула руку, прижав к себе. В том смысле, не хотела, чтобы свалился. В ответ также обнял за бочок, попытались заснуть.

Дыхание девчонок успокаивало, ощущал запах свежих волос, шампуня и ещё того, чем пахнут только молодые женщины. Если честно, рад, что они не попали на свой «девчачий», особый, период, потому что не представляю, как зомби среагируют? Ладно, проблемой больше или меньше, что про это думать. Пару раз переворачивался с одного бока на другой. Девчонки тоже ворочались, иногда тяжко вздыхая. А может, это вздыхал кот, спящий на кресле. Потом усталость сказалась, провалились в тревожный сон...

Вот так, под мерный стук настенных часов, потихоньку протянули до утра. Сквозь сон порой чувствовал, как руки попадали не туда, куда полагается, но продолжения не следовало. Видимо, не до этого, спали, как брат и сёстры. Точнее, как котята или щенки, попавшие в общую беду. Никакой разницы, кто, мальчик, девочка, или, вообще, кот. Хотя не скрою, временами становилось приятно. Несмотря на то, что окна закрыты светомаскировкой, проснулся рано. Посмотрел на часы, уже седьмой час, потом на спящих девчонок, и осторожно поднялся с дивана. Проверил, как там с сушкой вчерашней постирушки. Высохло не совсем, но надевать можно.

Пока умывался, девчонки проснулись и переоделись, несмотря на утреннюю прохладу в кабинете, сидели в одних футболках. Если Алёна выглядела скромно для смешанной компании (хотя подозреваю что, кое-что из того, что с утра прикрыто, ночью ненароком получилось потрогать), то на Алису старался не глядеть. Футболка обтягивает прелести так, что зубы сводит. А уж маленькие кнопочки «звоночков» могли свести с ума кого угодно. Вот только время для этого неподходящее. Тем более, девчонки не давали никаких поводов для фантазий. Это ведь сестренки, сёстры по оружию, такие же, как Серый братец. Но вот, Алиса накинула розовую курточку, Алёна свой смешной халат, что с вечера постирали, оснований для беспокойства не осталось. И правильно, дел с утра предстоит немерено.

Позавтракали тем, что оставалось, жалеть не стоило, если получится, то через час, максимум, окажемся дома. Там «неприкосновенны запас» в кладовке, тушёнка, макароны и чай найдутся. Главное, чтобы транспорт не подвел. Пора собираться и пробовать завести машину. Алёна вспомнила вчерашние опасения насчёт стука обуви и обмотала подошвы бинтом из аптечки. Заодно решили вопрос с алискиными шлепанцами, выручил найденный лейкопластырь.

Кот с утра чувствует себя намного лучше. Поэтому в портфель засовывать не стали, место требовалась для другого груза. Кот получил с утра порцию, и ходил кругами вокруг, видимо ожидал добавки. Потом, не дождавшись желаемого, пошёл обнюхивать территорию, даже решил пометить. Этому не мешало, что вчера оказался серьезно ранен, за ночь разодрал бинты, только кусочки пластыря удержали тампон.

Решили заново перевязать, позвал кота к себе. Тот сразу запрыгнул на колени, прижался теплым пушистым боком. Сматывать бинт обратно бесполезно, оставались одни тонкие жгуты и тампон на пластыре. Пришлось Алёне разрезать на части. Тампон снялся с раны неожиданно легко: «Думала, присохнет, больно будет», - удивилась девушка. Когда совсем освободили раненое место, между остатками выстриженной шерсти увидели свежезаросший розовый шрам, скрепленный нитками.

- Ничего себе, - у медсестры аж брови поднялись.

- Что такое, Алёнка? - Алиса отвлеклась от обматывания шлепанца.

- У него шов зажил, считай, за полсуток!

- А это очень быстро?

- Да, очень. Знаю, что на котах хорошо всё заживает, но не так же.

- Между прочим, Алён, помнишь, что в ванной вчера сказала?

Навострил уши, всегда интересно, о чем болтают голенькие девчонки в душевой.

- Ну да, когда мне «тюрбан» снимала. Жалела, что нечем посветить и нет увеличительного стекла. А я сказала, у Игоря фонарик и лупа в портфеле. А ты, «не голой же туда бежать»?

- Это так, но на что намекаешь?

- То, что у меня послеоперационное восстановление проходит быстро.

- Вот-вот, с чего бы это? Мы же тут вирусом зараженные. Нет, не может такой положительный эффект от заразы получиться!

А кот выглядел гораздо лучше и сам это понимал. Поэтому можно не беспокоиться о том, где он гуляет, теперь не пропадет. Какой бы ни была причина стремительной поправки.

Разбаррикадировали дверь в приемную, утром можно только смеяться над нашей предосторожностью, ночью она не казалась лишней. В военкомате так и оставалось тихо. Выстрелов вблизи не слышно, но в отдалении звучали.

- Игорь, вдруг не будут стрелять днём?

- Пожалуй, тогда, и машина не потребуется. Попробуем сначала покричать, вдруг услышат? Сколько здесь расстояние до моста, до этих заграждений, метров сто?

- Да, девчонки, примерно. Должны услышать, если вместе кричать станем. Женский крик дальше слышен.

Возиться с машиной, учитывая, что ни одного нормального водителя в нашей группе нет, не лучшая идея. Проще добраться до людей, держащих оборону.

- Хорошо, больше ничего искать не станем?

- Игорь, что на виду, вечером нашли, дальше только время терять, - Алисе в логике не отказать. Как же классно смотрелась без грязного тюрбана, при дневном свете, в чистеньком костюме.

- Судя по всему, отсюда организованно уезжали. Сами же видели, внизу все полезное вынесено. Одна мебель осталась да мусор.

- Здесь отдохнули, пора домой, - подытожила Алёна.

Не теряя осторожности, спустились вниз по лестнице. Свет, как оставили, так и горел повсюду, поэтому опасность не ощущалась, того страха, как вечером, не чувствовали. Совсем освоились в военкомате, казался надежным убежищем. Кот следовал следом, то останавливаясь, весь во внимании, то забегал в открытые двери.

А вот ещё один вход, который вечером не заметили. Рядом с лестницей на второй этаж, слева, виднелись ступеньки вниз, и дверь с надписью «Служебное помещение». Забыв ранее сказанное, подумал, вдруг это склад, теперь никакой запас не помешает. Вряд ли при эвакуации выгребли до последней крошки. Не помешает проверить, надо посмотреть, время ещё не поджимает.

Не заперто, нажав на ручку, легко открыл, посветил фонарем. Ступеньки уходили дальше вниз на полэтажа, дальше виднелась еще одна дверь, на этот раз металлическая, покрытая серой краской. Похожа на те, что видел раньше в бомбоубежищах. С двумя мощными рукоятками, как на подводной лодке. На ней белыми буквами написано «ЗКП». Дверь не закрыта, поскольку сбоку виднелась щель. Открывалась наружу, потянул на себя, зацепив ледорубом, не выпуская из руки фонарика.

- Что это? - спросила Алёна.

- Запасной командный пункт, или заглубленный, в зависимости от обстоятельств. В принципе, там может найтись что-то полезное, - посветил вперёд, за дверь. Там тоже шли ступени вниз.

- Не боишься туда забираться? - голос девушки не скрывает тревогу.

- Запах подвальный, мертвяками не пахнет. Вряд ли кто-то прячется, а вот НЗ может оставаться!

- А что такое этот "НЗ"? - Алиса удивляет вопросом.

- Неприкосновенный запас, продукты и прочее, - меня опережает Алёна, уж медик-то точно знает.

Кота бы вперед запустить, но, как нарочно, рядом нет. В широком луче фонаря никого не видно, спокойно спустился на пару ступеней. Вдруг острая боль пронзила левую ногу, даже вскрикнул.

- Игорь, что, оступился?

- Да нет, укололся...

Посветил фонарём и опешил. В ногу вцепилось мерзкое существо. Размером чуть поменьше кролика, с вылезшей шерстью, облезлой острой мордой, с выпученными глазами, покрытыми тускло-прозрачной плёнкой. Таким же тощим облезлым хвостом. Вцепилось зубами и когтями в ногу, и утробно урчало. Машинально двинул по твари ледорубом, даже не думая, что могу поранить сам себя. Зазубренное лезвие размозжило зубастую башку, пасть разжалась, существо скатилось по ступенькам вниз.

- А, чёрт, девчонки, укусили, не подходите!

- Игорь, давай перевяжем, бинт остался!

- Бесполезно, это зараженный монстрик. Как говорили, сколько у меня времени, час?

- Да, не больше. Игорь, может, что сделать получится?

- Что, ногу отрубить? Это не поможет. Тогда от потери крови помру, всё равно обращусь. Нет, девчонки, влип, так влип.

По спине стекал пот, в висках стучало. Еще не осознавая, что случилось, нутром понимал, дело, хуже не придумаешь... Внутри будто лопнула струна, словно жизнь разделилась на две неравные части. И еще остро пахло аммиаком, словно к носу ватку смоченную поднес. Надо отсюда выбираться, еще на девушек такая же зараза накинется. Это не люди-зомби, от этих, мелких, уберечься труднее...

Хромая, выбрался из подвала в коридор. Девчонки расступились, смотрели ошарашенно. Пусть видели столько смертей, и нежить всякую, вот так, рядом, у них случилось второй раз. Алёна, как ни отнекивался, передала пакет с бинтом. Сам, как смог, перемотал ногу, поверх старого камуфляжа. Кровь сначала текла обильно, потом вроде перестала...

Объявился кот, увидев, прижал уши назад и недоуменно оглядел. Поводил носом, и как человек, на вытянутых лапах, бочком, отошел подальше. Там прилег и смотрел на меня недобрым глазом. Уже не до обид на Серого, оснований у котика для такого поведения хватало.

- Девчонки, надо... Надо вас отсюда отправить, на машине или как получится, - понимаю, что так выходить под прицел тех, кто сидел за баррикадой, опасно.

- Сможешь двигаться? Надо ведь через забор перелезать.

- Не знаю. Пока силы остаются, пойдем. Вы первые на этот раз.

Рассказывать о том, как снова перебирались через забор на крышу гаража и далее, не стану. Ничего интересного в этом нет, не считая того, что двигался, как во сне. То ли страх, то ли действовал яд мертвецов. Боль не ощущалась, только парящий ужас. Словно это происходило не со мной, как со стороны смотрел. В голове звенело, тело ощущал слабо. Боль в ноге сразу утихла, иначе даже на забор не вышло бы забраться.

Машина стояла на месте, кто здесь мог на нее позариться? Подошли, сбросили, что при себе, в кузов. Ледоруб прислонил к фургону сбоку, уже не уверен, что смогу с ним управиться.

Рядом с машиной колодец с открытой крышкой. Взгляд остановился на этом чугунном диске, положенном краем на бордюр. Машинально надпись прочитал, «ТУ-400-9-61 77 1995». Вчера вечером не заметил, не до того, но вряд ли за ночь кто-то открыл колодец. По крайней мере, те, кто в нем, сделать не могли. Фонарь ещё у меня, доковылял и посветил. Девушки стояли сбоку, опасливо смотрели в отверстие колодца.

Как из танкового люка, снизу смотрели три пары глаз. Вдобавок, тянулись руки, точнее, конечности, уже слегка похожие на клешни краба. У двоих из узников колодца до костей погрызенные лица. Похоже, это те самые «водоканальцы», что приехали на фургоне. Что произошло, можно не гадать, один забрался в колодец и там умер. По-видимому, уже оказался заражён. Потом или прихватило сердце, или ударило током, или вдохнул колодезный газ. Даже в моем состоянии понимаю, что он упал, а товарищи поспешили на помощь. Когда тот обратился, обратной дороги никому не осталось. Не повезло мужикам. Зато девчонкам эта машина поможет.

Дверца кабины оказались не заперты, так же, как и в фургоне. Ключи оставались в замке зажигания. Кому нужен такой автомобиль, особенно в мирное время? Чувствовал себя на удивление нормально, даже лёгкость ощущалась. Правда, лоб горел и мокрый, как при гриппе. Повернул ключ зажигания, стрелки приборов дрогнули.

- Алён, смотри, бензина больше половины бака, аккумулятор не разряжен, теперь главное завестись.

- Алиса, давай в фургон забирайся и сиди там, не высовывайся.

- Алёна, а ты как же? И одной там страшно...

- Игорю помогу, с другой стороны сяду. Потом позову.

- Ладно, только проводи меня.

Пока Алёна с ледорубом в руках усаживает девушку в фургон, пытаюсь вспомнить, как же управлять такой машиной. Открылась правая дверка, Алёна уселась рядышком. Ледоруб не умещался в кабине, опустила стекло и выставила в окошко.

- Игорь, в школе училась на ГАЗ-53, почти такой же. Давай подскажу.

- Давай, в голове звон сплошной.

- Проверь ручной тормоз. Так, включен. Теперь смотри передачу. Должна быть в нейтральном положении, а то сразу рванем не туда. Смотри...

- А как, Алён, что надо нажать? - мысли уже путаются.

- Да, выжми сцепление. Видишь, педаль.

- Вижу, сейчас нажму...

- Найди «нейтралку», на этой позиции, попробуй, - кладет руку на мою и сразу одергивает.

- Игорь, какой горячий!

- Эх, не в том месте, не в то время услышал этот комплимент, - еще хватает наглости шутить.

Девушка только вздыхает, снова кладет руку, уже решительно начинает двигать вместе рычагом коробки передач.

- Ну, вот, на «нейтралке».

- Теперь пробуй заводить двигатель.

Повернул ключ в замке зажигания, стартер затарахтел. Нажал на газ, двигатель зачихал, ещё раз на педаль, похоже, «передал газу» или как это правильно называют. Снова неудача, двигатель заглох.

Так и не получилось завести мотор, или уже не соображал из-за укуса, или по жизни такой тупой по машинам... Уступил место Алёне, оказалась аккуратней, со второго раза мотор загудел ровно. Алиса выбралась из фургона, пришла пора прощаться. Алёна себя ещё сдерживала, Алиса плакала. Кот сидел в стороне на травке, смотрел без приязни. Глаза злые, настороженные. Усы вперёд, уши то назад, то по сторонам, боялся. Отошел от машины, время тянуть ни к чему.

- Девчонки, прощайте, здорово с вами получилось, правда. Спасибо, что помогли. Теперь осталось надеяться только на себя. Когда поедете к мосту, фары включите, в такую машину стрелять не будут. Алён, сможешь вывернуть?

- Пожалуй, да, руль тугой, но справлюсь.

- Обниматься не будем, думаю, уже опасно. И пахнет нехорошо. Там полбутылки в портфеле, оставьте, пожалуйста, не так грустно будет уходить.

Девушки оставили на асфальте бутылку с армянским коньяком, молча уселись в кабину. Захлопнули двери, что ещё говорить. Все слова сказаны, сам виноват, недосмотрел...

Не с первого раза, но получилось развернуться, машина покатила к мосту, выстрелов не последовало. Отошёл к воротам в больницу, присел у столба с нарисованным волком, оскалившим пасть. Наконец, разглядел, тоже похож на зомби, только с ушками. «Ну что, Волк, уже и столбик готов для тебя», - сказал себе: «Эпитафия есть, по крайней мере...» Зубами вытащил пробку, глотнул из бутылки. Обжигающей нутро волны, какую ощущаешь после первого глотка, не почувствовал. Или нервы, или что-то во мне уже менялось. Так и выхлебал оставшееся содержимое.

В голове шум усиливался, не знаю, от коньяка, или от того, что предстояло? Эйфория еще оставалась, но дополнилась слабостью. Уже ничего не хочется, не помню многое из того, что происходило раньше, только последние полчаса пока остаются в голове. Сижу на холодной весенней земле, уже не боясь простудиться. Смотрю на пасмурное рассветное небо.

Может, слишком высоко закинул голову, может, обращение уже завершалось, но начинает закручивать. Словно тело превращается в спирали или пружины, которые отрывают от земли. Весь в мурашках, как при электротерапии, холода земли уже не чувствую. Уносит вверх, наступает пустота...

И вдруг снова появилась эта собака, та, которая кусала руку несколько дней назад. Откуда взялась, что здесь надо. Да, почему она не боится? Что-то ещё мелькало в голове. В этот раз псина не стала кусаться, тыкалась мокрым носом, лизала шершавым языком. Нет сил отогнать, меня уже нет, мне всё равно. Последнее, что разум воспринял, хоть собака напоследок поцелует...

Глава 24. «Возвращение» 11.04.2008, раннее утро. Улица Кооперативная.

Нет ничего противнее, чем проснуться от прикосновения к губам мокрого кошачьего носа... На груди топтался кот, щекотал усами и лизал мою щетину шершавым языком. Звук слышался еще тот! Вместо серого неба грязный потолок из пластика. Кот, щетина, потолок... Ведь брился вечером! Почему кот до сих пор забинтован? Как попал в машину? И что это за машина, тот самый фургон «Водоканал»? Может, перепил ночью? Или уже умер и лежу в передвижном морге? Но почему не обратился, почему чувствую. Ведь уже терял человеческий облик, это помню...

Согнул ногу, за которую цапнула зомби-крыса. Протянул руку, потрогал. Нет, там ничего не болело, даже укуса не чувствовалось. И откуда этот синий комбинезон? Помню, как после душа переоделся в камуфляж??? Вопросы, вопросы, вопросы...

От шевеления кот перестал лизаться и отбежал в сторону двери, там присел, выразительно посмотрел, зевнул, сказал «Мяу». После чего повернулся спиной и стал смотреть на дверь. Пару раз ещё мяукнул. Просится на двор, надо бы выпустить. А где ледоруб, вон, как раз у двери прислонен, к стенке. Дорогу перегородил коту. Ладно, хоть это нормально.

А что под головой, там портфель ободранный, но целый, и подозрительно тощий. И кто по бокам, вот это сюрприз! Нет, помнил невольных спутниц, но чисто вымытых, причесанных, в слишком просторной для них в военной форме. Сейчас снова чумазые, вдобавок, в синих куртках поверх старой одежды, наверное, от того же «Водоканала».

Девушки прижались ко мне и спали, но, похоже, скоро проснутся. Еще бы, изумленный, крутился не хуже кота. Прежде, чем это случиться, надо сообразить, где нахожусь и что произошло. Помнил, что укусила крыса, и стал обращаться, а девчонки уехали. Неужели не обратился, машина вернулась и опять застряли? Тогда почему опять и девушки, и сам в прежнем виде? Да и в портфеле под головой не чувствовал ни колбасы, ни бутылок, что припасли... Из прошлой жизни провалился в параллельный мир? Или снова все приснилось? А как же укус, нога-то не болит!

Мои движения разбудили спутниц, сначала проснулась Алёна, потом и Алиса заворочалась, почти как кошечка, негромко пробормотав что-то про холод. Блеск открытых глаз Алёны не заметить невозможно. Увидев, что смотрю на неё, грустно улыбнулась, и сказала: «Доброе утро». Да так, чтохотелось добавить - «покойничек», но вслух произносить не стал, и так невесело.

Впрочем, и возражать нет оснований. Чувствую себя пришельцем с того света. Чем больше размышляю, тем больше понимаю, что это именно то, что вижу и ощущаю. То, что произошло ночью, как минимум, после душевой, приснилось. Не могли так быстро и так сильно снова перепачкаться.

Алиса совсем проснулась, потягивалась, как ни в чём не бывало. Зевнула и улыбнулась из-под «чалмы»: «Наконец-то в сознании, знаешь, как тяжело тащить такого здорового»? Ответил девочкам пожеланием доброго утра, потом спросил, что произошло и где находимся. Алиса и Алёна начали разговаривать одновременно, само собой, из-за этого ничего не понял.

- Девочки, давайте по порядку, а то в голове провалы. И ощущение такое, что не в себе.

- Еще бы не так, такое нам устроил!

- Погоди, Алис, если правильно понимаю, в фургоне «Водоканала», так?

- Хотя бы это сознаёшь. Игорь, что, вообще, помнишь?

- Да всё помню, только не уверен, что это случилось на самом деле. Столько в голове смешалось...

- Тогда давай, вспоминай по порядку.

- Девчонки, откуда начнём? В чём уверен, это в том, что перелезли через забор в больнице, где рисунок с надписью.

- Да, так и сделали. Потом на машину посмотрели.

- И после этого по нам стреляли вдоль улицы?

- Да, Игорь, так и происходило?

- А потом пошли в военкомат?

- Да, пошли.

- Остановились у забора и смотрели во двор?

- Ну, правильно.

- Потом перебрались на гараж, спрыгнули во двор и пошли шарить по военкомату, а после...

- Игорь, не было этого!

- Как??? - девчонки не шутят, но не могло так произойти!

- А вот так. В этот момент вырубился и дальше без тебя разбирались!

- Поверить не могу. Из того, что случилось после, реальность вот она, в обнимку с вами в грязном кузове. А кот на улицу просится.

-Ой, надо Серого выпустить, а то царапается.

Для этого потребовалась боевая операция. В фургоне тесно из-за шкафчиков и выемок для оборудования и инструментов. Надо еще приготовить «секиру», присел перед дверью, аккуратно приоткрываю. Перед этим осмотрелись через боковые окна. Снаружи оказалось нормально, кот выпрыгнул в образовавшуюся щель дверь и сразу закрыли.

- Теперь слушаю, мои ненаглядные...

И вот что Алёна рассказала:

- Стояли у забора, смотрели на военкомат. Вроде спокойно, двор из окон освещается, еще фонари на улице зажглись, видно нормально. Стояли-стояли, уже на гараж хотели забираться. Там, на втором этаже, где дверь на балкон выходит, силуэты видны. Через стекла рассмотрели, сначала одного, потом второго. Смотрели, ничего не понимаем, говоришь: «Живые так неподвижно стоять не могут». Ещё подождали, верно, странно застыли, не по-человечески, как манекены. Как снова от моста стрелять начали, они вперевалку и отошли вглубь. Точно, зомбаки это... Что дальше делать, не знаем.

Ты тогда решил: «Девчонки, двигаем назад, в машину заберемся, если там нормально, никто внутри не сдох». Пошли потихоньку, двор сгоревшего дома миновали, а тебя мотать начало. Словно слепой, не туда идёшь. Но до машины дошли, раз, и падаешь! Повезло, не на лицо, на бок свалился. Мы с Алисой очумели, подумали, что хватанул капелек крови этих мертвецов...

Алиска плачет, сама тоже в шоке, что делать, положила трубу, взяла топор. Тяжелый, зараза! Говорю Алисе, отойди, встань за машину. Сама думаю, обратишься, придётся голову разбивать. Зубы стучат, и тебя жалко, и себя, и Алису, страшно... Вижу, кот, как сидел в портфеле, так и сидит, никуда не вырывается. Вспомнила рассказ, как на мертвяков реагировал. Думаю, может, обойдётся, это травма так сказалось? Кто знает, что еще могло оказаться, не зря в реанимацию положили? Так и стою с ледорубом над головой, Алиса то на тебя, то кота смотрит.

Сколько прошло, пять минут или десять, темно, хоть фонари горят. На улице опять стрелять начали. Поняли, что это тех тварей бояться, что в военкомате остались. Еще подождали, вроде ничего не происходит. Себя ругаю, надо бы сразу проверить дыхание, пульс. Смотрю, дышишь, правда, медленно, и не горячий. Думаем, что делать, если от мёртвых не заразился, так всё равно, концы отдашь, придётся упокоивать... Дала нашатырь понюхать, по щекам похлопала, бесполезно. И помирать не помираешь, и никак не очнешься.

На улице оставаться страшно, вроде никого не слышно, уходить тоже боязно, и тебя не бросить. В доме напротив и дальше по улице свет в окнах горит. Подумали, если вдруг умрешь, то в те дома добежать можно. Потом Алиса говорит, нормальные люди свет выключили. Свет горит, значит, либо людей нет, либо там уже мёртвые. Молодец, сообразила. Так и поняли, что лучше машины «Водоканала» не найти, кузов у нее железный.

- Дюралевый, - поправляю машинально.

- Какая разница, не деревянный.

- Как же затащили внутрь?

- А это как из болота тащить бегемота. Только не обижайся, - Алиса засмеялась.

Алёна продолжила.

- Сначала вокруг машины посмотрели, потом кузов открыли, или как там называется, фургон. Фонарик твой взяли, Алиска светила, сама с топором стояла. У машины спокойно, только рядом, в открытом колодце, шевеление. Алиса опять сообразила: «Вон крышка валяется, давай колодец прикроем!» Вдвоем кое-как крышку накинули, чуть на ноги не уронили. Но зато не так страшно стало.

Алиса добавила:

- Это Алёна увидела лесенку на задней стенке фургона. Открутили, приложили к проему дверному. Как мешок попробовали тебя затаскивать.

- Вот именно, как мешок, - добавила Алёна, - еще какой тяжёлый, при том, без сознания. Пока затащили, одежка на тебе в хлам. Стали внутри осматриваться, там две куртки и штаны, спецовка вот эта. Еще одна куртка в кабине нашлась. Когда рабочие отсюда убегали, то оставили.

- И штаны тоже бросили, так быстро умчались? – спросил уже веселее.

- Смейся, зато тебя одеть смогли.

- То есть, раздели сначала?

- Ну да, ты как поросёнок лежал. Не обижайся за сравнение, точное. Хорошего в этом мало. Сами, пока с тобой возились, затащили, переодели, по уши перепачкались, пришлось халаты выкидывать. Твоё тряпье тоже под забор выбросили. Еще замучились на тебя брюки с лямками надевать. Потом сами куртки накинули, дверь закрыли и сидим. Вроде на улице не холодно, а мерзнем, ноги особенно, обувь не по сезону.

Алиса присмотрелась и говорит: «Тут печка, гляди! Давай растопим, погреемся». Уголь в ведёрке, больше половины, бумагу и спички вон в том инструментальном шкафчике нашли. Опыта никакого, сначала дыма много, а там раскочегарили. Боялась, что на дым мёртвые придут. Алиска сказала: «Понюхай, чем кругом пахнет». Вот так, согревшись, и лежали вместе, потом уголь кончился, тебя грели.

Кот на улице уже прогулялся и подавал голос. Делал это осторожно, негромко, словно опасался, что услышат мертвецы. Пока из головы не вылетело, спросил Алёну, не давала ли коту валерьянки?

- Только что унюхал? - удивилась девушка.

- Нет, так, в голову пришло, - не решился рассказать то, что пригрезилось. Но некоторые моменты всё-таки проверить надо, не могло такое пригрезиться.

Уже не лежали, сидели, прижавшись друг к другу. Забавная, наверное, картина, зато какое, должно быть, наслаждение! Грязный, пропахший мертвечиной мужик, так и не мывшийся три дня. Небритый, оборванный... Одетый в рабочий комбинезон «Водоканала»... В том же «Водоканальском» фургоне, где топилась печка угольная... И обнимает двух молодок, в замызганных рабочих куртках поверх такой же грязной одежды. Непередаваемая страсть, когда за бортом зомби... Из оружия - один ледоруб и стойка для капельниц. Только некому эту прелесть оценить.

- Девчонки, в отключенном состоянии не бредил?

- Пока без сознания, нет. Ночью бормотал. Только так и не поняли что, лишь одно имя разобрали.

- Алёна, а что за имя, не Вероника?

- Нет, уже не вспомнить, но другое.

- Ты Надежду звал, у меня подруга тоже Надька, вот и запомнила, - весело прощебетала Алиска, вызвав мое смущение. Но, продолжил, переведя тему в другое русло.

- Не хватал руками во сне, как зомби?

- Как зомби, нет. Но под утро руки начали оживать, - Алиса задорно показала язычок.

- Девчонки, извините, если что, за них не отвечал.

- Да ладно, если бы чистые спали, а то даже стыдно, что такие чуни. Что хоть такое случилось, почему нас напугал?

- Мыслей много, пока никак связать не могу.

- Как из ступора вышел, нормально дышать стал, Алёна таблетки в портфеле нашла, и попить в бутылке осталась. В рот положила, дала воды, проглотил, как миленький. Может, это помогло? Как себя сейчас ощущаешь?

Помотал головой, состояние такое, как в том странном сне, ни головокружения, не боли, ничего. Как с Вероникой посередине той замечательной ночи. Задумался, по отдельности моя болезнь или лекарства такую потерю сознания вызвать не могли, да еще с последующим бредом. Наверное, всё вместе наложилось, и стресс, и падения, и гипертония, еще и эти таблетки добавили. Может, хватит химии, а то, как приму, так сны находят, один хлеще другого...

- Девчонки, а дверку печки сразу прикрыли, как огонь погас?

- Ну да, чтобы тепло не уходило.

- У вас голова с утра не болела?

- Болела немножко.

- У меня и сейчас болит, - добавила Алиса.

- Ну вот, еще один компонент, - произнес, размышляя над услышанным, - угарный газ. Могли вообще не проснуться, все втроём.

- Так это же не дрова? - удивлённо спросила Алёна, - это в деревне вьюшку не закрывают, пока дрова не прогорят.

- А уголь, по-твоему, что такое? Те же дрова, только сжатые под давлением и при высокой температуре. Забыла школьную физику?

- Нам, девочкам, конечно, физика так нужна, что медикам, что экономистам! - Алёна улыбнулась.

Хотел сказать, что физика действует независимо, учил ее или нет, но не стал, сам ведь тоже хорош. Лопаю лекарства, не зная ни частоты приема, ни дозу. Решено, таблетки выкидываю, а еще не подпускаю девчонок к печке... Впрочем, таблетки можно и отложить подальше, вдруг пригодятся.

По всему вижу, девчонки не заморачивались произошедшим, обошлось, и ладно, лишь бы не повторилось. Напугал сильно, еще бы, шел, шел, и вдруг упал. Спасибо, что не пристукнули сгоряча, заслуживал.

- Ночью по фургону поискали с фонариком, думали, найдём что. Но ничего нет, может, до нас пошарили, может, так и было. Это же не дальнобойщики, что запасы возить?

- Это про что, Алис?

- Про еду, воду, ещё что-то полезное.

- А инструменты и остальное, с ними что?

- Не разбираюсь, в ящиках много железок. Видимо, это никому не надо. Вот поесть бы чего...

- Не печалься, если что оставалось, то забрали раньше. Машина стоит минимум с девятого числа, еще с четвертого этажа, из коридора видел. Не переживай, какое сегодня число, одиннадцатое? Что и оставалось съедобного, бутерброды, уже протухло бы. Еще что, термос, бутылка водки, консервы на закуску? Правда, не знаю, но на работе пить меньше стали. Но если и оставалось, вытащили. Совсем ничего поесть?

- Из еды «Сникерс» один, половину шоколадки ночью от страха схомячили. И вода, полбутылки.

- Ладно, если оклемаюсь и сможем уехать, дома накормлю и напою. Если воду не отключили, ещё и вымоетесь, - едва не добавив, «как во сне».

- Вот это бы здорово, уже не могу, чешусь, - призналась Алёна.

- Я тоже, - тихо добавила Алиса.

Не выдержал и вздохнул:

- Только не смейтесь, девчонки, такое снилось. Там и душ горячий и кофе с коньяком, и колбаса с сыром...

- Так расскажи, что тебе во сне примерещилось?

- Все говорить не стану, если в двух словах, пошли внутрь, зомбаков не нашли и спокойно заночевали до утра.

- Ну-ка, давай подробнее, это как, заночевали?

- Да так, зашли в кабинет начальника, там комната отдыха с душевой. Вымылись, покушали, одежку постирали. Вот так и поспали.

- И все, просто спали? - девушки смотрят с лукавством.

- Не знаю, как признаться, но спали как брат с сёстрами, в обнимку.

- Ну вот, - делано обиделась Алиса, картинно надув губки, - думала, по-настоящему хорошее приснилось. А ты, как пионер!

В ответ тоже улыбнулся и ехидно спросил:

- А вот и проверим. Алис, только не обижайся и скажи, у тебя под футболкой бюстгальтер? Во сне только футболка.

- Нет, прямо так уехала, не очень-то мне и нужен, - без смущения ответила Алиса.

- Ну вот, а во сне это видел, и то, что Алёна «в полном комплекте».

- Но это мог ночью проверить, - старшая девушка тоже улыбнулась, - раз про это шутишь, значит, в норму приходишь.

Это ещё не сказал, какого цвета у них белье. Что же это такое, видел то, чего не происходило, и что не мог видеть? Ладно, об этом потом подумаю, в подходящее время. Не про трусики, разумеется, про странности. Но вот об опасных грызунах предупредить не забыл, чем заметно их расстроил. Девчонки и так мышей боятся, а тут еще и это. Поэтому Алиса сменила тему.

- Ты только не рассказывай, что там ели. А то под ложечкой сосёт конкретно.

- Девчонки, потерпите до дома, с едой решим. Еще серьезный вопрос, другое тоже приснилось.

- И что это? - спросила Алёна.

- Это как раз по твоей части. Там у кота затянулась рана, шов гладкий, только ниточки торчат. А у Алисы глаз зажил.

- С чего бы? - спросила Алиса, заинтересованно посмотрев из-под забинтованного лба.

- Не знаю, во сне тоже удивлялись.

- Алису в этой антисанитарии трогать не будем. А кота можно!

Приоткрыли дверцу, так же предварительно осмотревшись. Кота звать не пришлось, запрыгнул в дверку и поспешил к девчонкам, в надежде на угощение. Но, ничего не найдя, присел в сторонке.

- Серый, иди сюда, котик! Кис-кис-кис.

Кот, сидя на нише колеса, недоверчиво посмотрел на девушку. Не увидев ничего у нее в руках, остался на месте. Тогда Алиса сама протянула к нему руки и быстро подхватила под животом. Перенесла на колени, кот недовольно взъерошился, но лег на бок, не пытаясь сбежать.

- Серый, не бойся, только посмотрю, - сказала Алёна. Вначале провела рукой по повязке, точнее, по грязным остаткам бинта, засунула пальцы под тампон. Делала это аккуратно, чтобы не навредить коту. Но получилось, как во сне, тампон легко отошёл, девушка увидела под ним гладкий розовый шрамик с кусочками ниток.

- Вот тебе и сон, - сказал, уже ничему не удивляясь...

- Ничего себе! - это уже Алёна...

- Надо бы снять бинт совсем, он уже ни к чему.

- Алис, дай мне сумочку, там ножнички есть…

Глава 25. «Пора домой!» 11.04.2008, утро. Улица Кооперативная.

Пока девчонки занимались Серым, постарался выбросить из головы все мысли о прошлой ночи, впереди дел предстоит невпроворот. То, что недавно казалось неважным, теперь становилось или проблемным, или опасным. Хотя бы привычные утренние заботы. Понятно, о завтраке можно не беспокоиться, одного «Сникерса» на троих даже червячка заморить не хватит. А вот «про другое», это как раз к спеху. Разговоры разговорами, но уже утро, полагающиеся процедуры пора сделать, по примеру кота. Понял, почему мои спутницы переглядываются.

- Девочки, не удивляйтесь, еще про туалет. Давайте не стесняться, по одной никуда не ходить. Только, пока одна занимается делами, вторая на страже. Высмотрел в окошко, там, во дворе, за решёткой, безопасно. Давайте выбираться и не надо время тянуть, лучше потом с большей пользой потратим.

Прихватил «секиру», старых перчаток давно нет, и в голых руках труба скользкая. Пришлось осмотреть шкафчик с инструментом, может, изолентой перемотать получится? Да так ничего похожего не нашёл. Зато наткнулся на початую пачку нитяных китайских перчаток. Вот за это спасибо, теперь другое дело! Синие резиновые пупырышки помогают удерживать отполированное годами труда железо.

Щелкнул замком, осторожно приоткрыл дверцу. За пределами фургона еще пасмурно. Под утренним серым небом ничего не изменилось. Красная больница, желтая школа, полуразрушенная церковь неопределенного цвета. Открыл дверь пошире, медленно спустился по ступенькам. Туфли уже разваливались, далеко не убежишь. Посмотрел с другой стороны, там тоже по-старому, сгоревшее, когда-то белое, двухэтажное здание, забор, распахнутые решетчатые ворота. Дальше виднелся военкомат, свет в окнах так и горел. Разглядеть отсюда без бинокля невозможно.

Обошел машину, держа оружие наперевес. Вокруг спокойно, вдоль улицы не стреляли. Поборов соблазн сразу рвануть к мосту, подошёл к дверке и сказал: «Девчонки, выбирайтесь, порядок»! В свою очередь, обрадовали, в машине под лавкой нашли пятилитровую пластиковую бутыль с водой. Не из магазина, видимо, из-под крана налита, на вид несвежая. Рады и такой, хотя бы умыться, особенно, девчонкам.

Пока они выбирались из кузова, зашёл во двор сгоревшего дома, на всякий случай, ещё раз посмотрел, никого нет. Ушел за машину, оставил девчонок заниматься своими делами, потом они покараулили. Даже получилось умыться, девушки и без косметики смотрелись, не хуже, чем во сне. Это отдельный плюс для такой компании, как наша.

Потом вспомнил про уличный люк, который задвигали девочки ночью.

- Это вот эту крышку ворочали?

- Ну да, эту самую.

Увидел неподалеку от люка загнутый металлический крюк с ручкой. Подошёл, поднял, как оружие против зомби не годится, легкий и короткий. Похоже, специально для того, чтобы цеплять крышки люков канализации и телефонных линий. Конец крюка загнутый и плоский, чтобы можно с одной стороны за ухо крышку подцепить. Так и сделал, отдав Алёне на время «секиру». Девчонки смотрели по сторонам, а я уставился в жерло люка. Уже не удивило, что там увидел троих мертвяков. Не таких, как во сне, но, похоже, двое погрызенных и один целый. Вся троица окровавленная, но «непокусанный» в чужой крови. Так же тянули руки, но молча, без единого звука. Снова повторилась сцена из сна... Но задумываться о печальной участи этих несчастных «водоканальцев» возможности нет.

Закрыть при помощи крюка люк оказалось нетрудно. По-хорошему, надо бы разбить невезучим работягам головы, негоже оставлять мертвяков без присмотра. Но придется далеко вниз опускать ледоруб, вдруг упущу, или эти типы крепко вцепятся в него? Нет, пусть там остаются, запертые. Напоследок обратил внимание на надпись на крышке. Надо же, цифры во сне запомнил! Ну, не могло такое привидеться, может, перед этим случайно глянул, когда мимо прошли?

Кот в это время сидел в проеме открытой двери и смотрел, выходить никуда не торопился. Поглядывал по сторонам, постоянно двигал ушами. Такой сторож, наверное, тоже не помешает. Пусть у нас такая чуткая «охрана», дальше время тянуть некуда. Что еще ждать, раз решили, пора собираться в дорогу.

- Алёна, Алиса, что думаете про машину, как разместимся?

- Трое в кабине, наверное, уместимся, - это Алиса, - а то в кузове одной страшно.

- Так с котом можешь ехать.

- Нет, лучше с вами, а кота возьму на руки.

- Ещё надо ледоруб в кабине пристроить...

- Уместимся, не проблема, ведь худенькие!

- Теперь сами на комплимент набиваетесь?

Отсутствие прямой опасности настраивает на веселый лад, но это только внешне. Заперли фургон, но забираться в кабину все сразу не стали, сначала пробуем запустить двигатель. Ключ, как и полагалось, в соответствии со сном, оказался в замке зажигания. Уже перестал удивляться совпадениям. Хотя может, дело, в том, что вечером успел это посмотреть, а в памяти не сразу отложилось? Как с цифрами и буквами на люке?

Машина и на самом деле покапризничала. Но, вдвоём с Алёной, справились. Каких-то полчаса, и двигатель ровно стучит. Бензина оказалось даже больше, чем снилось. Теперь подумать, в какую сторону двигаться. Выезжать на Кооперативную и направо, к мосту? «Там» могут не разобраться и снова из пулемёта засадить. От моста в обратную сторону поехать, не лучше, снова могут сдуру запулить. Хотя даже ежу понятно, что мертвецы на машинах «Водоканала» не ездят, словить шальную пулю не хотелось. А может, и не случайную, вдруг вообще не хотят никого к себе пропускать? И не в зомби из бывшего военкомата дело...

Не лучше ли использовать то, что прикрывает, сгоревший дом? Слева ветхий зелёный забор, отгораживающий территорию церкви. Оставил девушек в запертой кабине и подошел к нему. Попробовал заглянуть, подпрыгнул, увидел все ту же полуразрушенную церковь, ветхий сарай, ещё одну церквушка поодаль. Между ними свободное пространство, дальше тоже зелёный забор. Если попробовать через церковный двор? Пошатал забор, потом пробовал выломать одну-две доски. Это оказалось не так сложно, едва держались, готова лазейка!

Крикнул туда для порядка: «Есть кто живой?» Ожидаемо, никто не откликнулся, после чего огляделся по сторонам и зашёл внутрь. Убедился, что забор держался, что называется, на честном слове. Если для бритья топор негоден, то крушить забор очень даже способен. Несколько ударов ледорубом и секция забора уже покосилась. После встал на неё, так и повалилась, разъединившись посередине. Затем следующая секция, вместе со столбиком, вывороченным из земли, и с асфальтовой подушкой. Лежащие на земле доски забора вряд ли станут препятствием для такой машины. Но, как смог, растащил по сторонам, чтобы гвозди торчащие не помешали. Неожиданно стало легче, это старшая из спутниц выбралась из кабины, мне помочь. Отказываться не стал, еще пошатывает не слабо.

- Спасибо, теперь колеса не проколем!

- Так сам же перчатки дал, разве не затем, чтобы вместе делами заниматься?

- Алён, странно, силы вроде появляются, а потом снова, как в первые дни.

- Игорь, может, это вирус так действует, как на кота?

- Точнее, как на волка с рисунка на столбике! - даже улыбнулся, - давай в кабину теперь.

- Хочешь через церковный двор, не высовываясь? - спросила Алёна.

- Да, думаю, так проще, сразу на Флотскую, и на проспект Октября. Как думаешь, проберемся?

- На первой передаче, если, тогда получится.

- Давай, будешь помогать с этими передачами?

- Может, вдвоём и получится.

С трудом поместились, в теплых куртках, в без того тесной кабине, но никто не жаловался. Даже кот, прижатый Алиской, терпеливо таращил глаза в окно. Главное, чтобы Алёна помогла переключать рычаг коробки скоростей, а сам не отвлекался на эти моменты. То, что во сне про ручной тормоз мне говорили, помнил, как ни странно.

- Буду подсказывать, когда сцепление выжимать, только слушай.

- Весь во внимании, ну, с Богом!

Стал поворачивать руль, одновременно нажимая на педаль газа, осторожно, тихонечко, как на сырое яйцо. Машина дернулась, к удивлению, послушно двинулся в ту сторону, куда крутил руль. Вот доски забора, треск и уже во дворе церкви. Поворачиваю влево, чтобы проехать между церковью и развалинами сарая. Сложнее потом повернуть направо, но, на малой скорости и с этим справились. Всего пять минут, уже с другой стороны участка и машина не заглохла! Но спина снова мокрая от напряжения... Здесь даже не стали выходить к забору, переключились на вторую передачу и сходу выломали старые зелёные крашеные доски.

И вот стоим на улице Флотской, здесь Кооперативная в нее упирается. Если поехать налево, пересекая улицу Терешковой, спустимся прямо к Волге, но нам туда не надо. Правая сторона выходит на улицу Советскую, что протянулась от нашей Красной площади до Шинного завода. Можно по ней, но лучше прямо, до проспекта Октября, идущего из центра почти до Северного жилого района, того самого «Брагино здесь!» Цель, при любом варианте, одна, по Республиканской улице, мимо УВД, к себе, на Пушкина.

Рассуждать времени нет, для начала попробую проскочить ближайший перекрёсток, причем оперативно, чтобы люди у моста не успели выстрелить. Рассказывать, как пытался повернуть машину направо, неинтересно. А как заметили над церковью стаю белых голубей, скажу. Видимо, хозяин успел выпустить птиц на волю. Принять обратно птиц уже некому. Вот бы нам такие крылья...

Повезло, машин на обочинах здесь мало, три-четыре, не как в мирное время. Видимо, не успели вернуться с работы, или, наоборот, уехали подальше. Если поедем по этой улице, то выедем к «Серому дому». Присмотрелся, что же там, впереди, на перекрестке с Советской улицей? Вот и раз, здесь не проехать! За светофорами, между домами, плотно поставлены пара легковушек, фургон, вроде нашего, и автобус. Получается, Флотскую баррикадой наглухо перегородили! Чему удивляться, слева, на углу, областной суд и напротив здание управления ФСБ. Видимо, прикрыли тылы и фланги. Придётся перед баррикадой поворачивать направо, потом, у нового офиса Сбербанка свернуть на Республиканскую, и по ней прямо к дому! Этот план не хуже, и не лучше предыдущего.

Посмотрел на девчонок, переглянулись, ни слова не говоря. Надавил на газ и быстро, разумеется, для меня, на самом деле, со скоростью бегуна трусцой. Немного освоился, машина уже не дергалась, шла ровно, так и подкатил к перекрёстку. Там остановился, снова осмотрелись, что вошло уже в привычку. Странно, никого живых не видно, ни за высокими оградами суда и ФСБ, ни в окнах... А вот мёртвые как раз встречались. Имею в виду не зомби, обычных мёртвых, которые местами лежали на улице. Некому убирать, или уже столько, что девать некуда? Подумал об этом спокойно, или так вождение отвлекает, что нет такого волнения, как в начале. Или просто насмотрелся вдоволь?

К удивлению, даже автомобильное движение здесь ещё присутствовало. Пока приближались к перекрёстку, проехала пара легковушек, направлялись в сторону центра. Но нам не туда, выждал, чтобы никто не мешал, повернул направо, проехал мимо здания Сбербанка на углу, как раньше говорили, «У Родины». Помпезное здание Сбербанка на перекрёстке рядом со старым кинотеатром не выглядит, как раньше. Внутри, похоже, похозяйничали, поджечь не подожгли, но битых стекол кругом виднелось много. А во дворе, за решёткой ограды банка, ходил кто-то, не совсем живой. Поворот налево уже проще получился, правда, пока решился, проехала ещё пара машин, в обратную сторону, но мы и не торопились. Показалось, что это те самые машины, что недавно перед нами проскочили, неужели и там перегорожено? Выждав момент, когда никто не мог помешать, повернул. Вот и на улице Республиканской, только собрался прибавить газу, как Алёна крикнула: «Игорь, стой, там патруль!»

Почему сам не заметил патруль? Больше смотрел на дорогу, чтобы не столкнуться с парой брошенных по обочинам машин. За двухэтажным деревянным кафе по левой стороне пришлось объезжать маршрутный «ПАЗик». Только миновав его, увидел поваленный забор стройплощадки и опешил. Когда-то персиковые стены областного Управления внутренних дел с белоснежными колоннами от второго этажа в жирно-черных разводах копоти. Недавно изящные пилястры на балкончике над угловым входом испещрены выбоинами. Расстрелянные светофоры мрачно нависли на покосившихся столбах. Таранили их, что ли? Видно, война здесь прошла не слабая, даже троллейбусные провода пулями срезало, вьюном свисают на асфальт.

Вот и не обратил внимания на пару целых машин, затерявшихся среди прочих сгоревших и брошенных, и на людей в форме, с оружием, под светофором, однозначно показывающих, что надо остановиться. Отпустил ногу с педали газа и потихоньку нажал на тормоз. Машина недовольно заскрипела и там, под капотом, застучало, мы остановились. Алёна напомнила: «Теперь «ручник», коробку на «нейтралку». Выжал сцепление, девушка положила руку поверх моей, и сама сделала, так как нужно. Не забыть бы, как правильно!

Между тем, патрульный в черной куртке и "омоновской" вязаной шапочке вышел вперед, оставив за собой милицейские машины. Остальные демонстрируют нетерпение, оружие направлено в нашу сторону. Впрочем, не у всех, часть наблюдает по сторонам. Человек с автоматом, ставший посредине улицы, махнул, «выходите!»

- Алиса, первый выхожу, передашь ледоруб, потом вы.

- Вот уж нет, ты мужик, от такого, да еще с топором, что угодно можно ожидать. На женщину так не среагируют, сначала подумают!

Алиса в это время открыла дверь, не выпуская Серого из рук, соскочила на асфальт. Следом поспешила Алёна, сказав чуток погодить. Девушка перешла на водительскую сторону, сказав, чтобы отдал «секиру». Послушался, убедившись, что уже стрелять не будут, четко видно, что люди и живые. Осторожно спустился, вышел из-за дверцы, забрал у нее наше оружие. К удивлению, давняя слабость снова улетучилась. Встал впереди, опираясь на ледоруб, за спиной девчонки.

Суровый сотрудник милиции смотрел и непроизвольно ухмылялся. Поводов для этого хватало, настолько живописная группа оказалось перед ним. Мужчина в разбитых выходных туфлях, синем комбинезоне и куртке «Водоканал», из-под которой выглядывал воротник прежде белого медицинского халата. Держится за железную трубу, на конце которой приварен топор. Небритый, но умытый.

Рядом с ним две девушки, блондинка и рыжая. В таких же накинутых на плечи куртках «Водоканал» явно не по росту. Одна в некогда розовых спортивных штанах и несуразных пляжных шлёпанцах, обмотанных лейкопластырем, с перевязанной наискось головой. У второй под курткой замызганный медицинский костюм, обувь тоже не по сезону, туфельки на тонкой подошве. И медицинская сумка через плечо. Первая, вдобавок, держала в руках серого кота с бритым боком. По виду не зомби и не бандиты, обыкновенные беглецы.

Но и сам милицейский, на фоне дымящегося здания УВД, смотрелся не менее курьезно. Кожаная гражданская куртка поверх серой формы, армейский брезентовый подсумок на перекошенном ремне, короткий автомат на плече. Лицом и фигурой не походит на привычного милиционера. Здоровенный, с крупным щетинистым лицом, под шапкой густая шевелюра с проседью, свежий шрамом у правого уха. Глаза, хотя с утра и пасмурно, скрыты темными очками.

- Здорово, «сантехники», - краем рта улыбнулся милиционер, не спуская с нас настороженный взгляд, - откуда такие живописные? - выговор не местный, чем-то моего зама, Середу, напомнил.

- Здравствуйте, и Вам хорошего дня. Мы из больницы.

- Ничего себе, - он даже присвистнул, - из которой, тут, вроде, больниц хватает?

- Из «Пятёрки», - не успел выговорить, как улыбка собеседника испаряется.

- Там же кругом замертвячено, нам ещё девятого успели сводку зачитать.

- До вчерашнего вечера прятались поодиночке. Потом встретились, нашли машину, стали пробиваться.

- Понятно, повезло… Но дальше нельзя, не проехать.

- А что случилось? - самые нехорошие подозрения, кажется, сбываются...

- Полный ахтунг, как началось восьмого вечером, от «Шинника», так дальше по городу и пошло. Не считая того, что какие-то падлы здесь перестрелку устроили и подожгли УВД.

- Это и сам вижу...

- Как хоть вас обзывать-то? Меня Лёха зовут, опер из Фрунзенского.

При этих словах Алёна встрепенулась.

Глава 26. «Лёха-опер. Снова один» 11.04.2008, позднее утро. Улица Республиканская. УВД.

- Леша? Сарычев? Леш, это ты? - Алена изумленно смотрела на милиционера.

- Ну да, старший лейтенант Сарычев. Откуда Вы меня... - милиционер оторвал руку от оружия, приподнял очки. - Блин, Аленка? Кошкина? Не узнать в таком виде!

- Уже не Кошкина, но это не важно. Леша, как же рада встретить!

Леха-опер огляделся вокруг, подошел поближе. Хотя оказался знакомым Алены, искоса поглядывал на соседку с котом. То ли кот заинтересовал, то ли Алиса. Алена было сделала шаг к нему, но опер предостерегающе выставил руку. Под курткой заметил бронежилет темно-синего цвета, почему-то сразу не обратил внимания.

- Погоди, Ален, не спеши. Вы в порядке, никто не ранен? А то вид у вас не очень. Девушка в бинтах, товарищ поцарапанный.

- С ними нормально, у Алисы бинты после лечения, наша пациентка, в «Пятерку» на обследование и приезжали. Игорь наш спаситель, с ним вчера встретились. Уже давно, если что, случилось бы, если ты про превращение в мертвяков. Позавчера так врач на наших глазах погиб.

- Покусали врача?

- Нет, мертвяку голову разбил, и капли мозга в глаз попали. Промыл сразу, а толку... Помучился с час и помер, потом подниматься начал, заперли его.

- Вот как, тоже, значит, пережили...

- Да, Леша, все рассказывать не хочется, сам, наверное, уже представляешь.

- Смотрю, машинку не слабую подобрали, полный привод?

- Это наша спасительница, правда, получилось не сразу, пришлось ночь помыкаться. Теперь на колесах.

- Ладно, если правильно понял, товарищей зовут Алиса и Игорь?

Протянул Лехе руку, парень не только на вид солиден, крепкое рукопожатие это подтвердило. Хотя сам мог после болезни ослабнуть.

- Игорь, куда надумал? - снова оглядевшись, продолжил опер.

- Даже не знаю, так бы домой надо.

- А где твой дом?

- Здесь, недалеко на Пушкина, пара минут езды.

- По прямой далеко не уедешь, вчера еще перегородили, блокировать хотели стадион и округу. Грузовики поставили, местами уже сгорели, даже не оттащить. Не пробраться на колесах, а пешком и без оружия, сам понимаешь… Так что, придется в объезд, даже и не знаю, где дорогу подсказать. Когда ехали из РОВД, одно дело, теперь не уверен. Вроде по рации проскакивало, что центр блокировать собирались, но на Московский проспект проскочить можно. А зачем домой, кто-то ждет?

- Да нет никого, только оружие там.

При упоминании оружия взгляд опера поменялся, словно еще раз оценивал, что за тип такой перед ним. Глянул на мои модные прежде туфли, на руки, сжимающие ледоруб, перчатки в машине еще снял. Какие-то выводы точно сделал, поскольку дальше разговор пошел доверительнее. Или это из-за девчонок отношение изменил?

- Вот это правильно, без ствола теперь никуда, нам вчера еще приказ объявили о постоянном ношении. Хотя и так уже никто сдавать не собирался. Смотрю, мужик вроде непростой, сам все понимаешь. Проводил бы вас, но у самого, видишь, только «ксюха» и «макар», и патронов уже осталось мало.

- На нежитей потратил?

- Если бы. Живых гадов хватает, повылезали отовсюду. Знал, что много, но не думал, что столько. Особенно, своих...

- В смысле, «своих»?

- А видишь, что сзади творится?

- Сгоревшее УВД и машины побитые.

- А кто поджог и машины пострелял, зомби?

- Да не думаю, что это умеют, - огляделся вокруг, уже иначе воспринимая картину боя.

Непривычно видеть вокруг машины, парковку у фасада областного УВД с не таких давних пор запретили. Дозволялось только на другой стороне улицы, из-за угрозы терактов. Угроза со временем миновала, но запрет оставался. Теперь и на Республиканской, и на проспекте Октября под стенами с десяток машин, с распахнутыми дверями, часть обгоревшие. Здесь и серый милицейский «бобик» с синими дверьми, и пара «буханок» с синими же полосами на боку, и «пожарка», даже инкассаторский броневик. Последнему досталось больше всех, даже отсюда видно, борт, как решето. Немудрено, плитка под стенами управления усеяна битым стеклом, вперемешку с зелеными автоматными гильзами.

- Вот и я про то, - продолжил «Леха-опер». - Приехал вчера с утра отряд, это ребята рассказали, которых сменили. Вроде по делу, машины служебные, в форме, с оружием. Прокурорские там же, начальство в «гражданке». Говорят, заподозрили, когда люди в черной форме, вроде ЧОПа, из инкассаторских машин выбрались. Не успели оглянуться, из автоматов полоснули, сразу наружный патруль положили. В дежурке отбились, так эти суки заблокировали крыло, а сами по этажам, по кабинетам следственным. Подожгли к чертовой матери. Там люди оставались наверху, так и сгорели. Перекрытия деревянные, мать же его. Если бы не «погранцы»…

- А эти откуда взялись?

- Неподалеку отсюда эвакуацию «фейсов» прикрывали. На двух «бэтэрах» с Флотской рванули, покрошили всех, кто на улице. Машины разбитые как раз тех, что на штурм пошли.

- Так кто, диверсанты, что ли? И для чего устроили, и так все рушилось.

- А хрен знает, похоже, разборка темная случилась. Еще до того, как это началось, пару годков штормило «наверху» не по-детски. Сколько мужиков нормальных со службы повыгоняли, кого на пенсию, кого по «собственному», на кого дела заводили. До райотделов только отголоски долетали. Думается, по этой причине и разгром устроили. Наши-то, местные, тоже под «пришлых» копали не слабо. А те, как началось, надумали под шумок материалы уничтожить и списать потом на «массовые беспорядки». Вчера вечером сюда и сбросили на усиление, пострелять пришлось ночью.

- Что-то вас маловато для подмоги.

- Так это прикрытие, крайние два экипажа, райотдельская «дежурка» и «бобик» ППС. Остальные раньше отсюда снялись. Только приказа так и не получили никакого, сами решили, ничего головешки охранять. Через четверть часа нас здесь уже не будет.

- А куда направляетесь, если не секрет?

- К себе, во Фрунзенский, в отдел, что тут секретного? – при этих словах вспомнил, там же рядом Алена живет, у Судостроительного!

- Алену сможешь забрать с собой?

- Спрашиваешь! В одной же школе учились, только классы параллельные, и жила тоже рядом.

- Леш, снова там живу, как развелась, - девушка уже мысленно дома…

- Алена, тогда давай в машину. Вещей, думаю, нет?

- Только, что на мне... Игорь, спасибо, но уж сам видишь, как получилось.

- Ален, наоборот, рад, что знакомого встретила, под защитой теперь.

- Алиса, может, и ты с нами, тебе все равно ехать некуда? - Алена обратилась к поглядывающей на нас подружке.

- Да, может с нами захочет поехать, как, Алиса? - Леха чересчур заботливо смотрел на девушку.

- А можно? – Алиса переводила взгляд с меня на оперативника, словно оценивала, машинально поглаживая кота.

- Давай с нами, места хватит, жить есть где, - решительно сказал Леха.

- Леш, можно у меня устроить, - попробовала прояснить Алена, - ей ведь и одежда нужна, и много чего еще.

- Там разберемся, что к чему, - еще раз окинул взглядом моих спутниц, Леха продолжил. - Ничего девчонки, потерпите и не грустите. К нам теперь по прямой не проехать, по дороге какой-нибудь магазин и встретим. Такой, чтобы без мертвяков, там и прибарахлитесь. А то потом поздно будет.

- Алексей, разве еще какие-то магазины работают? – спросив, сам догадываюсь, про что он.

- Да ты что, не слышал, что талдычу (*толкую) все это время? Какой дебил сейчас магазин откроет, чтобы мертвых в дверь запускать?

- Ты, сам из милиции и предлагаешь в закрытый магазин вломиться?

- Да, угадал, зайдем, даже если закрыт, и чумарнем, что найдется. Тем более, не корысти ради, а по крайней необходимости.

- Так за это отвечать потом придется, - что такое «чумарить», не знал, но догадался, это взять без разрешения, как минимум.

- Да ладно тебе, во-первых, будет перед кем, так ответим, во-вторых... Ты что, так и не понял до сих пор?

- Что не понял?

- Да то, что все всему конец пришел. Полный конец, ничего не осталось. Власть вся посыпалась, уж не говорю про нас, ментов, те же вояки, кто уцелел, у себя за заборами прячутся. Никто ни за кого не встанет, вся надежда только на себя самого. Да на ребят верных, если у кого найдутся. Так что давай, не выделывайся, поехали с нами.

- Нет, Алексей, раз так, мне тем более домой надо. А вдруг там жена или дочка, или брат ждут? К вам, если что, с оружием потом доберусь, если еще примите.

- Ну, смотри, только еще раз скажу, ты один, никто на помощь не придет. Видишь, даже я, при оружии, помочь ничем не могу, кроме того, чтобы забрать с собой. Так что рассчитывай на себя.

- В общем-то, сам понемногу догадался… А почему так удивился, когда про «пятерку» сказал?

- Ещё бы не удивиться, нам сообщили, что там творилось.

- Сами оттуда, но ничего не знаем…

- Да вроде бы военкоматовские деятели эвакуацию затеяли. Но сами по себе, ни с кем не согласовали. Бардак у них полный получился.

- В смысле? Вроде бы они там с охраной приезжали, что-то забирали. Мертвых постреляли и уехали на моих глазах.

- Ты финал застал, там перед этим прям такая катавасия вышла. Или сил не хватило, или попросту проглядели, зараженного пропустили, а внутри «мяса» полно… Мертвяки у них между собой пошли, не считая толпы со стороны гипермаркета.

- Откуда их столько взялось, видел на улице кучи растерзанных и застреленных, и дальше, на дороге к мосту.

- Вот так, как получилось, люди скопились в самом военкомате, и в институте, что рядышком, еще церковь там какая-то. По крайней мере, по радиосвязи так сказали. С начала живые с вперемешку с покусанными, потом уже ожившие к мосту поперли, учуяли, что там народ живой.

- Это которая церковь, модная, в красном доме? Выезжали, там все пусто, окна постреляны.

- Туда тоже много прихожан приехало, еще и посторонние рванули. Месилово знатное получилась, но к тому времени наши сообразили, что происходит, приказ отдали патронов не жалеть.

- На себе испытали, «шмаляли» по всему, что шевелится. Девчонки потом тебе расскажу, так мы там от пуль и снарядов прятались.

- Про снаряды это круто, самое большее, КПВТ с пограничного «бэтэра».

- Да какая нам разница, от знания не легче. Получается, там живого народа вообще никого?

- Что ты хочешь, который день бойня идёт! На улицах всех подъели, кому не повезло, живые по хатам прячутся, кто не сбежал. Мёртвые в основном по торговым центрам и прочим общественным местам, про больницы и не говорю. Про стадион уже знаешь. Во дворах мертвые скапливаются, где огорожено. Получается, дорога сейчас самое безопасное место для таких, как ты, «на колесах». Мертвяки на удар не стойкие, долбанется башкой об асфальт, и ещё лучше об бетон, всё. писец ему.

- Ладно, учту, хотя лучше бы не пригодилась.

Девчонки дождались завершения нашей дискуссии, Алена дотронулась до руки милиционера, сказала:

- Раз так, то еще два вопроса, один Игорю, другой тебе, - когда тот озадаченно повернулся, добавила, - сначала у Алисы.

- Игорь... – ее подружка нерешительно смотрела на меня из-под повязки, будто боясь своих слов.

- Да, Алиса? - даже сердце сжалось, что девчонка вдруг придумала?

- Можно, Серого с собой возьму, заодно присмотрю за ним, ведь не до кота будет?

- Если он не против... Пусть едет, с вами лучше будет, - сразу отпустило, для кота и правда, хороший вариант.

Погладил Серого, словно понимая, что решается его судьба, тот лизнул руку, но прижался к девушке. Почесал за ухом: «Эх, братец, смотри, слушайся новую хозяйку. Спасибо за помощь»!

- Так, с котом решили, а второе что?

- Алеша, помоги,пожалуйста, сама не очень в машинах разбираюсь, ты упомянул, что здесь полный привод. Можешь показать Игорю, как включать?

- Это можно, пока парни прикрывают. С такой машиной дел не имел, на вид «ГАЗон», как «ГАЗон», посмотрим, - милиционер забрался в кабину, перед этим поколебавшись, куда положить автомат. Передоверить нам не решился, поэтому закинул на пассажирское сиденье. Разбирался недолго, не прошло и пары минут, как снова раздался бодрый голос.

- Ален, угадала, хорошая «тачка»! Игорь, забирайся в кабину, покажу, что и как.

Мне пришлось обойти машину с другой стороны, пододвинув автомат, уселся рядом с Лехой.

- Гляди, запоминай, надеюсь, со стояночным тормозом и коробкой передач не путаешься?

- Да это понятно.

- Раньше что водил?

- Легковушки пробовал, да «Газельку», на работе служебный «Баргузин».

- Тогда смотри, два рычажка небольших, между сиденьями?

- Да, еще подумал, для чего два одинаковых?

- На самом деле, разные, этот, ближе к сиденью, включает и выключает передний привод. Лучше не на ходу, пока не усвоишь. Этим, что ближе к ручке коробки передач, включаешь понижающую или прямую передачу, посередине «нейтралка». На прямой передаче хоть сейчас поезжай, на понижающей, когда дорога совсем плохая. Это если коротко, понял?

- Понял, - что еще ответить, все равно учить некогда.

Выбрались наружу, вернулись к девушкам, от милицейских машин уже машут Алексею. По рации вызывать не стали, за это время радиостанция у него только шипела, переговоров не слышно. Оперативник махнул рукой товарищам, это значило, что пора прощаться…

Наступила неловкая пауза. Понятно, то, что предложил Леха, лучший вариант этой мимолетной встречи. Но пока старые стереотипы из головы не выветрились. Казалось, кто-то кому-то обязан на прощание что-то сказать. Алена первой приблизилась и шепнула на ухо:

- Игорь, ты так стремишься домой, словно кого встретить надеешься. Просто скажу, попробую сначала самого себя найти. Иначе никуда не придешь. Ты не рассказал, что до нас случилось, но вижу, гнетет тебя сильно. За то, что произошло, не кори себя без меры. Не время каяться и на рожон лезть «во искупление». Сделай так, чтобы помочь тем, кому еще можешь. Остальное оставь на потом.

- А если не случиться этого «потом», Алена?

- Тогда и горевать некому станет. А пока прощай! - порадовался, что получилось умыться утром, у машины. Иначе стыдно принимать вовсе не сестринский поцелуй.

Алиса добавила, щекоча выбившейся из-под «чалмы» прядкой волос: «Игорь, глупо, но жалею, что до твоего дома не добрались. Может, свидимся еще?». Даже сквозь щетину ощутил мягкое прикосновение девичьих губ. Так вот почему подружки с вечера в аптечке вазелин искали!

«Оперативник Леха» смотрел на наши нежности с нескрываемой настороженностью. Что за отношения близкие, почему к этому небритому типу так льнут одноклассница и вновь появившаяся симпатия?

- Ну что, «сантехники», поехали! – это девчонкам, похлопав по плечу Алену. И потом мне, довольный, что девушки у него за спиной. - Спасибо, что не бросил. Давай, «Водоканал», удачи!

Вот и снова один... Сколько пробыл вместе с девушками, ведь меньше суток! Но ощущение, роднее нет людей. Зато теперь спокоен, можно за них порадоваться. Судя по этому Лехе, при внешней грубости, не то что, не бросит, станет защищать до последнего. Обеих, что бывшую одноклассницу, что подружку, вон, как на Алису глядит! Ладно, хоть у кого-то сегодняшний день задастся. Еще бы и Алене сынишку своего найти, вдруг муж успел его забрать? Зря про это подумал, сердце тут же откликнулось, задавило от мыслей о дочке, и ребенке Вероники…

Оставалось вздыхать и смотреть, как девчонки забирались в УАЗ на заднее сиденье. Помахали мне, а я им в ответ. «Леха-опер», стоя рядом с УАЗом, поглядывал по сторонам, держа автомат наготове. Убедившись, что вторая машина загружена, милиционер тоже махнул рукой, не оглядываясь, уселся в свою машину, рядом с водителем.

Проводил машины взглядом, снова вздохнул, мне-то еще надо до своего дома добраться. Близок локоть, да не укусишь… Отсюда, от сгоревшего «Серого дома» остается всего три квартала, прямо по Республиканской, и километра нет. Но баррикады мне не объехать, пожалуй, не справится даже опытный водитель. Может, стоит бросить машину, пробиться напрямую, с «секирой» наперевес? Ведь в больничном дворе справился? Идти посередине улицы, чтобы никто внезапно не набросился. Быстрым шагом, минут пятнадцать, учитывая, что бежать не могу. Да и не стоит бегом, запыхаюсь, сил не останется, если на мертвых нарвусь.

Вот именно, выйдут из-за брошенного автобуса «трое из ларца, одинаковых с лица», если не больше. А я один, больше никто не отвлечет зомбаков на себя. Еще и «шустрый» какой из них окажется, тогда все, «приехали»… И сверху никто не предупредит, чтобы остерегался подбирающейся твари, уехали мои девчонки….

Эх, ружье бы какое, чтобы близко не подпускать нежитей. А что если у бандитов, убитых перед милицейским зданием, оружие осталось? Рискнуть, пошарить между сгоревших машин, вдруг повезет? Хотя нет, ведь оперативник сказал, что подмога подоспела, скорее всего, все трофеи подобрали, оставлять на улице такое не станут. Еще и нарваться на недобитого мертвяка шанс имеется, цапнет за ногу, как та крыса во сне. Так что самый короткий путь может оказаться еще короче, чем думаю. Придется выбираться отсюда на машине, другого варианта не остается.

Надо прикинуть, как лучше, если центр перекрыт, то придется в объезд, может, чуть дальше, по Чайковского получится к дому проскочить? Вот только смущает отсутствие движения, пока с Лехой общались, никого так и не проехало… Может, развернуться или сдать назад, повернуть обратно, на Советскую, где хоть движение какое-то есть? Места, на первый взгляд, много, но брошенная техника беспокоила. С такими водительскими навыками лавировать между ними не рискну. При мысли о движении задним ходом бросало в дрожь. Даже при том, что показали, как включать передний привод и понижающую передачу… Как рычаги двигать, теперь знаю, а толку с этого, если практики никакой? Придется на ходу доучиваться, и экзамен сразу сдавать, только экзаменатор у меня строгий.

Может, по обочине попробовать? Слева от дороги заброшенная стройка на месте бывшего рыбокоптильного завода. Теперь рифленый забор, окружавший площадку, повален, прошлись по нему на мощной технике. Наверное, как раз пограничные броневики постарались. Теперь видно, что как был пустырь с обломками красной кирпичной стены, так и остался. Посередине рекламная стойка с плакатом, зовущим поступать на работу в Кировский отдел милиции. Несмотря на улыбающегося полковника на рекламе, уверенности в том, что проеду, нет.

Зато без забора видно, что по проспекту Октября никто не ехал, только пара троллейбусов с вздыбленными штангами застыла у обочин. Брошенных машин не так много, если не считать те, что вокруг самого УВД. Почему никого нет, бояться ехать после прошедшего боя? Или в центре никто не выжил, неужели это так?

Пора, пока никто из нежеланных гостей не появился. Забираю из фургона портфель, кидаю на освободившее сиденье. Там ничего не осталось, разве что вода в бутылке и немногие уцелевшие вещи. Сам усаживаюсь в кабину, хлопаю дверью, «секира» на коленях, торчит наружу из-за приспущенного стекла. На этот раз двигатель завелся с первого раза, значит, уроки Алены не прошли даром. Зря так о себе говорила, толковый из нее водитель выйдет.

Пришлось сначала вперед, туда, где стояли уехавшие милицейские машины. Опасливо выкручивая рулем, не переключая скорости, повернул направо и снова остановился. Даже забрался на кабину, поглядел по сторонам. Теперь понятно, почему нет движения, впереди, на проспекте, в сторону Брагино, видна баррикада из машин, подальше за ней еще одна. Выходит, туда дорога закрыта, мой план лишился альтернативы. В объезд так в объезд, и надо почаще осматриваться, мелочей теперь нет. Спешить уже некуда, так себя уговариваю, главное, не застрять и не заглохнуть.

В голове просветлело, не то, что с самого утра, когда путал, где сон, где явь. Внимание на дорогу, никаких мыслей о том, что происходит вокруг, тем более, о том, что уже случилось, и что ждет впереди. Я еду домой, пусть там никто и не ждет, но это мой дом, моя крепость. И шкаф с моим оружием.

Глава 27. «Стажер-водитель в умирающем городе» 11.04.2008, ближе к полудню. Проспект Ленина.

Царапнув бампером обгоревшую «Газель» с синей полосой, смог повернуть обратно. Бросил вдоль взгляд вдоль Республиканской, оказывается, отсюда видны мосты, и автомобильный и железнодорожный. Никогда не обращал внимания, может, потому что в пути всегда чем-то занят, еще и не за рулем. На автомобильном мосту движения не заметно, похоже, действительно перегорожен, посередине моста то ли фургоны, то ли контейнеры. Удастся ли еще когда-нибудь по этому мосту проехать? Кто его знает, Мне бы пока до дома добраться.

Не лучшее время выбрал для водительской практики. Может, поэтому грустные мысли роились в стороне, не до них, машина занимала внимание. Стараюсь приноровиться, раньше такую массивную водить не пробовал. Теперь один за рулем, без помощника, передачи самому переключать надо. Главное, не забывать, где которая, и не путать тормоз и газ. Понемногу начинаю чувствовать габариты, руль уже не кажется таким жестким, сравниваю со служебным «Баргузином». Пусть медленно, но получается выруливать в нужном направлении, вспоминая то, чему успел научиться, и учась на ходу остальному.

Машин по обочинам даже меньше, чем раньше, среднее между выходным и рабочим днями, словно ничего не произошло. Если бы не стояли наперекосяк, словно специально так, чтобы мешать проезду. Пока машин незаметно, так, раз-два проскочили. Но при такой дорожной ситуации и один застрявший создаст серьезную пробку. Серьезную не по масштабу, из-за опасности. Раньше в пробках время теряли, теперь можно с жизнью расстаться. Мне еще повезло с дорогой, какой сегодня день идет? Поток беженцев наверняка уже схлынул. Иначе бы уже давным-давно в кого-нибудь «впилился».

Только повернув обратно, перед поворотом на Советскую заметил разгромленный популярный универсам, витрины разбиты, на пустой парковке валяются тележки, рассыпаны коробки и пакеты. Между ними бродят голуби и галки, деловито поклевывая асфальт. Краем глаза в оконных проемах замечаю недвижимые фигуры, понятно, кто это. У Сбербанка, мимо сквера, налево, каждую секунду опасаясь очереди со стороны моста, как вчера ночью. Но ведь по другим машинам не стреляли? Может, для защитников Октябрьской площади опасно только направление вдоль набережной?

Гадать не стану, пропускают и ладно, еду дальше, по Советской, прикрываясь старинным полуразрушенным домом, ожидающим ремонта. Дальше пересечение с улицей Победы, упирающейся в старый волжский мост. По улице проезда нет, слева баррикада из троллейбуса девятого маршрута и мусоровоза, плотно перекрыли. Даже не разглядеть, что там, дальше, где мечеть и наш правительственный гараж. Но мертвяков вокруг не видно, хотя стены дома, что слева, в знакомых выбоинах, и окон побитых немало. А что это за кучки, прикрытые тряпьем, на тротуарах и в сквере перед кинотеатром «Родина»?

Теперь понятно, стреляли и здесь, со стороны моста, как раз пространство открытое. Вот и те, кто стрелял, вдалеке, на изгибе моста, видны скученные машины. А ближе, на подъеме, зеленая коробка бэтээра и вагончики или контейнеры с силуэтами на крыше, не разобрать. По сторонам, внизу, такие же «дальнобои», как на мосту, в виде заграждения. Не рассмотреть, далеко, еще и за дорогой следить надо. Позволил себе отвлечься, пока стоял перед поворотом, дальше снова придется уставиться на дорогу и руль не выпускать!

Остановился не по своей воле, впереди корпуса ЛВЗ (ликеро-водочный завод), у древнего краснокирпичного забора, живее живых, люди в серой форме и бронежилетах. Нет, им грузовик неинтересен, тормознули здоровенную черную «Тойоту», вынырнувшую из-за ограды бывшего «Дома моды». Чем та заинтересовала очередной патруль, не понять, милиционеры, а это оказались они, поглядели в приспущенные стекла, и после отмашки джип поехал дальше.

Приготовился к досмотру, раздумывая, куда спрятать «секиру», как патрульные замахали: «Проезжай, проезжай»! Не стал возражать, нажал на газ, довольный, что не перепутал педали. Теперь понятно, почему патруль без машин, те во дворе схоронились, за решетчатыми воротами успел разглядеть. Теперь не отвлекаться, снова вперед смотреть. Ехать по широченной улице гораздо спокойнее, не боишься врезаться. Но придется поворачивать, впереди проспект Ленина, надо налево. По другому и не получится, там, впереди, тоже троллейбусы на заграждение пошли. Вспомнил некстати, там дальше, на троллейбусном кольце перед Шинным заводом, оружейный магазин «Армада». Почему некстати, так сегодня какой день нашествия нечисти, четвертый? Оружейные или милиция вывезла, если успела. Или кто-то попроворнее вынес, что вероятнее.

Со стороны Волги, по проспекту, машины чаще, сразу не проскочил, долго соображаю, пришлось пропускать, поглядывая на сидящего на сером гранитном постаменте Ильича. Потом разглядел вдалеке, между серым зданием ЦНТИ (бывший Центр науки) и красным «Водоканалом» грузовики в защитной окраске, какие во сне видел. Понятно, стратегический объект, держат до последнего. Там же и блокпост, почему машины через проспект так неровно едут, проверяют.

Уже повернув, сообразил, ведь за баррикадой из троллейбусов, справа, еще и детская больница! Не рассмотрел, отвлекся на военных, что же там, неужели такой же ужас, как и в «Пятерке»? А ведь это «сталинское» здание в несколько этажей. Неужели никого не успели спасти? Пытаюсь мыслить логически, хотя просто успокаиваю себя: «На улице под окнами мертвяков не заметил, и здесь, на проспекте, не видно. Дай бы Бог, хоть где-то с бедой справиться смогли».

Поначалу удивило большое количество аварийных, и просто брошенных машин. Ведь не все же такие начинающие водители? Осмотревшись, благо скорость позволяла, постепенно сообразил, вполне возможно, что кто-то уже покусанный или просто зараженный сел за руль. По дороге стал обращаться или просто умер, кого-то мог пассажир погрызть, Не представляю, как себя чувствуют люди, превращаясь в зомби, пожалуй, ненамного лучше, чем обычно пьяница либо наркоман за рулем.

А если машина много, и кто-то в потоке поедет не туда, аварий не избежать, соберет с собой целую толпу машину. Такое и в мирной жизни случается нередко, доводилось видеть цепочки битых машин, почти как сейчас. Сама дорога заставляет желать лучшего, откуда на ней взялось столько мусора и битого стекла? Прошедший поток машин разносил по всей дороге, кому-то везло, кто-то колесо пробил, тут его и цапнул подкравшийся мертвяк. С пробитыми колесами тоже далеко не уедешь, а одна «запаска», и даже две не помогут. Поневоле радуюсь здоровенным колесам с мощным протектором. «ГАЗон» по нынешним условиям автомобиль с непробиваемыми скатами.

Проспект Ленина идет от самой Волги и до железнодорожного вокзала, когда-то разделял центр города и заводские окраины. Еще шире Советской, при том между дорожными полосами бульвар. Весна, деревья голые, потому, как медленно проплывали за окном голые ветвистые стволы, понятно, насколько медленно еду. А других вариантов нет, хоть так докатить, даже если машина и мешает движению. Сам никого обгонять не собираюсь, но себя в обиду не дам. А что там впереди случилось, что за шум?

Этот «Рено», проехавший мимо еще на перекрестке, так и ехал посередине полосы, не сдавая ни вправо, ни влево. Сколько ни сигналил сзади идущий джип, не реагировал. Или человек со страху уже ничего не соображал, или водитель такой же, неопытный. О том, что там человек укушен и медленно превращается в зомби, думать не хотелось. Продолжалось недолго, «сигнальщик» просто-напросто боднул в зад левым крылом массивного автомобиля. «Рено» дернулся, его занесло на обочину, так, что заскочил днищем на металлическую ограду. Повис на ней, передние колеса продолжали вращаться.

«Джипяра» зря так психанул, сам проблему создал, и себе, и остальным. Перед парком, за перекрестком, на правой полосе и так узкое место образовалось, из столкнувшихся и брошенных машин. Теперь «Рено» его заткнул, как пробка горлышко бутылки. Варианты, растаскивать или поворачивать в объезд, направо, к Загородному саду? Встречная полоса тоже непроезжая стала, и там, похоже, кто-то бродит… Водитель пошедшей на таран машина, подумав, сдав назад, свернул вправо, как и следовавший за мной минивэн.

Так и не разглядел, кто же там оказался за рулем «Рено», сейчас самое время. Чтобы не мешать проезду, сдал вперед, на «разворотку», пусть не по моей вине человек вылетел, но не бросать же? Раз никто помочь не хочет, это не повод так же делать. Уговариваю себя, оглядываясь вокруг, вроде мертвяков не видно? Но сразу выходить опасаюсь, перебрался на правый борт, опустил стекло.

- Эй, ты как? – в ответ ничего, но за рулем шевеление. Неужели, правда, там свежеобратившийся? – Помощь нужна?

Хочешь, не хочешь, выбираться придется. Подождал, пока мимо проскочит еще одна легковушка, снова пробрался на водительское место и открыл дверку. В окно не видно ни живых, ни мертвых, риска нет? Хлопаю дверцей, спустившись на асфальт, едущих машин рядом не слышно, тишина, только ветерок деревья колышет. Да от моего стука галки, облепившие деревья в парке, зашумели. На них зараза, получается, не действует?

Раз решился, тянуть не стоит. Этому бедолаге никто помогать не станет, потому, что теперь и не понять, как давно авария случилась и кому тут помощь нужна. Сжимаю «секиру», кажущуюся теперь лучшим спутником, приближаюсь к повисшему на оградке автомобилю. Может, уже и живых там нет, так проверить осторожно и снова за руль?

Скрежет замка заставил остановиться, дверка приоткрылась, но сил распахнуть у водителя не хватило. Надо бы помочь, только боюсь на зомбака свежего нарваться, не зря водитель столько тихарился? С третьего раза у того получилось, до конца дверь так и не открыл, вывалился, чуть не мешком. Благоразумно не приближаюсь, держу оружие наготове.

Бедолага из «Рено» оказался живой, насчет здоровья не уверен. Поднялся, не глядя, принялся открывать пассажирскую дверку. На вопрос о самочувствии не прореагировал, будто глухой. Но точно не глухой, на свернувший направо автомобиль, газанувший после поворота, оглянулся недобрым взглядом. Это позволило разглядеть пристальнее. Нет, не мертвяк. Но и живым не назвать, лицо отрешенное, одежда, вроде и приличная, перепачкана. Чуть погодя, понял, почему такой, это не о грязном костюме.

Водитель вытянул с заднего сиденья солидный сверток, похожий на детский, в какие малышей закутывают на прогулку. Сердце сжалось, когда бережно, стараясь не ударить норовящей закрыться дверкой, укладывал на руках одеялко. Завернутое тело, свисающие ручки и ножки, неужели отцу пришлось упокоить малыша? Тут поневоле сойдешь с ума, когда с ребенком такое случилось.

- Чем помочь, может куда отвезти? – едва смог выговорить, так горло пересохло.

- Что? – человек, словно во сне, уставился невидящими глазами.

- Давайте, подвезу, Вам куда? – справившись с першением, уже увереннее.

- Мне? За город, на кладбище…

- Какое, Осташинское?

- Домашних животных… Только лопатку достану.

Да чтоб тебя!!! Где мои глаза, куда глядел? Из-под одеяла торчат песьи лапы, вон, и кончик хвоста виден… Собака, всего лишь собака! А невесть что надумал… Злость на этого чудака мгновенно испарила остатки сочувствия. Нашел время и место! Но владелец собаки этого не заметил и продолжил: «Он хороший, добрый, не кусался, пока крысу не загрыз на улице. Потом дома плохо стало, думал, умер. После очнулся и тестя покусал, и остальных. Тесть ударил молотком по голове, и он умер. Забрал Догги от этих извергов и повез хоронить».

- Похороните собаку в парке, вот, за дорогой! – показываю в сторону высокого забора, - чуть подальше ворота, видите?

- А разве можно? – мужчина смотрел так, что сомневаться в адекватности уже нельзя.

- Разумеется, теперь разрешено, даже поощряется, - что еще сказать?

- Не подержите Догги, пока лопату достану?

- Нет, но могу подождать, когда вернетесь, в сторону улицы Свободы еду.

- Не надо, обратно сам доберусь, - опустив одеяло с собакой, мужчина занялся багажником.

С таким собеседника не по себе, понимаю, что бесполезно помогать, но от этого не легче. Забрался в кабину, посмотрел, как тот поплелся со свой ношей совсем не туда, куда показал, вздохнул и запустил двигатель. Снова не о том думаю, мне домой надо, и быстрее, уже полдень. Злюсь на себя, стану на каждого несчастного останавливаться, до ночи прокатаюсь.

Случайно свернув с основной полосы движения, подумал, если попробовать так и поехать, по центральной аллее бульвара, по некогда пешеходной зоне? Ведь мне как раз прямо, по проспекту, какая разница, с краю, посередине, по дорожке к площади и проберусь. Сначала напрягся, надо переезжать через бордюр, опыта никакого, вдвоем с Аленой в церковном дворе не в счет. Присмотрелся, напрасно, там столько слоев асфальта накатано, чуть не ровная поверхность. Зато другое вызвало беспокойство. Этот бульвар на проспекте плотно засажен деревьями, с каждой стороны, причем, в два ряда. Вдоль вымощены плиткой дорожки еще и столбы осветительные. Как раз такой на повороте. Пропустил еще одну машину, попробовал вывернуть. Пришлось крутить рулем, царапнул столб кузовом, выехал на аллею.

Теперь можно и дальше двигаться, получается, зря отвлекся, но не выходит иначе! Но добрые намерения не проходят без последствий, на дорожке уже ждали. Испуга не почувствовал, не с чего. Мертвяков уже навидался, сам внутри мощной машины, что пара тощих зомбаков в заношенных спортивных костюмах сделает? Те вышли из-за таких же темных деревьев, будто кого поджидали. Но ошибся, машина мертвякам не интересна, на нее с самого начала не глядели, отвернувшись в сторону дома, что за левой полосой.

Понятно, разбитый винный магазин привлекает не только желающих поживиться халявной выпивкой. Но и того, кто желает поживиться в буквальном смысле этого слова. «Старая крепость», маленький специализированный винный магазин на проспекте в «индустриальном» доме тридцатых годов. За последнее время по городу много подобных заведений развелось, на первых этажах старого жилья. Может, это лучше, чем сотни подозрительных винных и пивных ларьков на каждом углу, как еще пару лет назад? Такие отличались тем, что окна закрыты ярким вывесками, внутри искусственное освещение. Не столько ради безопасности, сколько для того, чтобы никто не видел, что там происходит.

Зря закрывались от людей, не помогло, витрины не просто разбиты, напрочь вынесены. Или сильными людьми, или при помощи техники. В одном проеме виднелось тело бедолаги, которому не повезло. Как угадал момент, но шею перерубило куском стекла, свалившимся из верхней части рамы. Окна там больше двух метров высотой, и потолки под стать. Шея висела на куске кожи, асфальт внизу залит густой темной кровью. Вокруг куски стекла, один из них и послужил в качестве гильотины. Все, что не голова, оказалось обглоданным, насколько разглядел в окошко.

Тем не менее, туда двигались люди, вызвавшие интерес зомбаков. Кто это, загулявшие покупатели, ничего не знающие о происходящем, по привычке пошедшие «добавлять с утра»? Или, наоборот, из тех, кто пошел наводить «новый порядок» и хозяйничать в брошенных магазинах? В городе безвластие, большинство магазинов разгромлены. А эти двое не подумали, что в такие места без оружия ходить не надо, даже вдвоем. Или это тоже мертвяки? Нет, выглядели хоть и потрепанными, но ни укусов, ни следов крови издали не заметно.

Парочка, приближавшаяся к магазину со стороны «Гиганта», не сильно отличалась от поджидавших мертвяков. Разве что поверх спортивных костюмов такие же поношенные куртки. Несложно понять, один пьян, а второй, может, тоже «поддатый», но передвигался с палочкой, сильно хромал. На «урок» не похожи, шли, озираясь, словно их могли остановить и побить за кражу, причем сильно.

Другой нежити, не считая тех, что между нами на аллее, пока не видно. Шансов убежать у пьянчужек маловато, разве что, рвануть к ним на машине, выскочить и уже привычно отработать «секирой»? Раздосадованный встречей с умалишенным, сам начинаю тупить, не хуже зомби. Зачем из машины выбираться, она сама по себе оружие! Вот, пара «целей», на аллее, разгонись и дави к чертовой бабушке! Тут и скорости не требуется, машина тяжелая, массой задавит.

Так и сделал, вдавил педаль газа, не переключая скорости, накатил на не успевших обернуться мертвяков. Толчок бампера бросил одного на плитку, даже показалось, услышал треск черепа. По второму прокатил обоими мостами, на первом колесе еще тряхнуло, второе не почувствовал. Вот так, решился на то, что еще час назад показалось бы невероятным.

Пока разбирался с зомбаками, упустил из виду спасаемых. А те неторопливо дошли до магазина, не замечая, что из дверей к ним выбрел мертвец. Один, но здоровый, в самом соку, если так можно говорить. Мало того, вслед за парочкой выпивох, из-за угла еще несколько зомби показались, троих разглядел точно, с пьяницами не спутать.

Этих не передавить, единственный шанс, выехать по «встречке», открыть боковую дверцу кабины, чтобы забрать к себе? До них десятка три метров, недалеко, только как переехать через металлический заборчик? Пусть невысокий, но сваренный из труб, наверное, в те же «хрущевские» времена? Шансов добежать вовремя тоже не остается, поспею к шапочному разбору, как раз пересекутся с этими мертвяками. Да и против толпы ледоруб не поможет, вон, как сгрудились!

Пока судорожно размышлял, дружная парочка прижалась к стене дома, окончательно отсекая от себя шанс на спасение. При всем желании, уже ничего не могу сделать. Потому, что теперь зомби стоят между мною и этими несчастными. Пусть набрался опыта в больничном дворе, но там встретились не такие агрессивные. «Одиночка» подозрительно напоминает тех, кого прозвал «шустриками». Настроены при виде «свежего мяса» решительно, может, казалось, но двигались уверенно.

Оставалось или бессильно смотреть, как невезучие выпивохи станут жертвами мертвяков, или ехать дальше по маршруту. Помочь не смогу, тем более, бедолаги сами сделали так, чтобы лишить себя возможности выжить. Остается только посочувствовать тому, кто не бросил хромого товарища. Каким опустившимся человеком ни был, но друга не бросил. Заслуживал помощи, только помочь не мог никто.

Не то, что увиденное потрясло, и не такое пережил, с чего вдруг заволновался? Может, потому, что понял, не каждому, кому грозит беда, могу помочь. И не каждый несознательный гражданин обязательно плохой человек... Может и наоборот случиться, с виду нормальный, душа гнилая, хуже, чем внутренности зомби.

Глава 28. «Молодые волки» 11.04.2008, полдень. Площадь Маркса.

С такими невеселыми мыслями поехал вперёд, у самой площади Карла Маркса остановился, мотор не глушу. Бородатый мраморный мыслитель сурово смотри на непривычно пустое пространство, раньше постоянный поток транспорта, теперь только брошенные авто. За «Гигантом» (дом культуры) куча битых машин, та самая, увиденная еще от УВД баррикада. Не только преграждает дорогу, проход между домами тоже закрыт. Но «ГАЗон» не легковушка, «высоко сижу, далеко гляжу»!

Дальше, по Ленина, тоже не проехать, баррикада, но уже из автобусов. Пара «Икарусов», один стандартный, красный, другой желтая «гармошка», бульвар посередине закрыт маршрутками. Понятно, дальше райотдел милиции, от мертвяков загородились, или стычка между людьми? Хоть рядом не стреляют, выстрелы слышатся, но в отдалении, не сравнить с канонадой предыдущих дней. Только почему здесь, у заграждений, нет блокпостов или патрулей на машинах? Неужели зомбаков больше не боятся? Или некого больше защищать?

Остается или в сторону Брагино по проспекту Октября, или попробовать по боковой улице, Володарского, идущей отсюда и до самой реки Которосли, мимо стадиона «Шинник». Трамвайные пути огибают его, не доходя квартал, может, там и смогу к дому пробиться? Точно, и как сразу не сообразил? Прежде, чём ехать через рельсы, неплохо посмотреть, что дальше, иначе снова потом выворачивай руль! С перекрестка не увидеть ничего, обзор закрывает «сталинский» четырех этажный дом, и ларьки у остановки.

Подозрительно, мертвецов не видать, не стал сразу на перекрестке по рельсам заезжать, не стоит рисковать. Проехал подальше, вдоль пешеходного ограждения, изгибом отделяющего дорогу. Поставили, чтобы отделить стоянку такси, потом «карман» облюбовали «маршрутчики» для остановки. Там ни одной машины, без проблем прижал «ГАЗик» к красному забору, хлопнув дверью, вышел из машины. Здесь тихо, гудение машин раздается сзади, в стороне Моторного завода. И людей никого, ни в разбитом ювелирном, ни в ларьках на улице и магазинах на первом этаже. Но и мертвых тел ни на дороге, ни на тротуарах нет, даже удивительно.

Солнце так и не показалось, небо совсем затянулось серо-голубой пеленой облаков. Это даже не облака, сплошная облачность, какой-то кисель. Непонятно на какой высоте или кончается, где начинается, ни одного отдельного облака не видно. Похоже, и окрестные ларьки, и маленькие магазинчики успели разграбить. Ветер перекатывает по безлюдной площади обрывки бумаги пакеты, рваную упаковку и прочий мусор. Казалось бы, всего дня три коммунальщики не убирают, а смотри, как получается, раньше и не замечали этот повседневный труд.

Прошёл за ограждение, мимо ларька с шаурмой, поближе к остановке трамвая. Неожиданно запахло шашлыком, мелькнула мысль, не найдется ли в ларьке съедобного. Но тут же угасла, настолько неприглядно фасад выглядит, там точно уже похозяйничали. Но это не главное, ветер-то доносил аромат от «сталинки», где внизу кафе с побитыми окнами и следами копоти на желтой штукатурке. Поначалу голодный желудок прореагировал на это, как положено, то есть, запросил еды. Неужели, кто там ещё сейчас работает, готовит пищу, или это не шашлык? И только потом дошло, а не запах ли это сгоревших людей… Заныло сердце, желудок сжало спазмами. Теперь что угодно может случиться.

Хватит про еду думать, так до дома долго не доберусь, не за тем сюда пошел, и так получается, не стоит сюда соваться. Чуть подальше, метров за сто, за остановкой, на рельсах, лежали трамваи. Именно лежали, на боку, словно детские игрушки. Как повалили, чем, не скажу, но и здесь баррикада получилась не слабая. Один трамвай уперся кабиной в крыльцо Дворца культуры глухих, другой в аптеку, что в старинном здании темно-красного кирпича. С обратной стороны проход закрывала пара машин. Не ошибся «Опер Лёха», подходы к стадиону перекрыты…

Придётся разворачиваться обратно, сам себе задал работу, но здесь хоть места свободного полно. Пока смотрел на заграждения, показалось, громко заиграла музыка. Сначала так и подумал, кто сейчас с ума так сходить станет? Но нет, не послышалось, по проспекту Октября, как раз со стороны Брагино, доносился этот «бум-бум-бум», все сильнее, словно байкеры на мотоциклах, только без сопутствующего рева моторов. Не раз в прежние времена похожее доводилось слышать на улицах. Но теперь только сумасшедшие решатся так шуметь!

Но это оказались не байкеры, и не сумасшедшие. Три здоровенные легковые машины, одна с открытым верхом, набитые молодёжью, мчались на меня, того гляди, врежутся в баррикаду. Завизжали тормоза, кабриолет эффектно развернулся, аж дым пошёл из-под колес. Две другие не так рисковали, затормозили заранее. Музыка не прекращалась, не знаю, какой мощности акустика, но грохотало так, что не только тело дрожало, даже уцелевшие стёкла ближайшего дома звенели.

Так и остался стоять за заграждением, не успел подойти к «ГАЗону». Эти придурки остановились напротив, разделял только невысокий красный заборчик. Теперь и выехать никак, последняя машина встала так, что по-любому задену, если вздумаю выбраться. Надо с ними договариваться, как только музыка тише станет.

Вначале подумал, молодёжь приехала «пошерстить» ювелирный магазин, что на первом этаже. Но даже слепой увидит, что магазин вынесен полностью, причём, самым варварским способом, витрины разбиты. И что это там за подозрительные тени мелькнули? Не зомби, привлеченные адским грохотом? Надо бы отсюда быстрее исчезнуть. «Секира» при себе, но до крайности доводить не следует. По виду на "гопоту" не похожи, одеты не просто хорошо, а по последней моде, даже парни. Таких в ночном клубе нередко доводилось видеть.

Попробовал подать голос, но сам себя не услышал. Что же творят, не знаю, как мертвяки к музыке относятся, но, если на обычный шум приходили... Пусть зомби не видать, но мест, где могут оказаться, вокруг полно, тот же клуб «Гигант", или стройка за забором рядом с ним, или дома перед баррикадами. Чёрт знает, что может случиться, и словно накликал.

Зомбаки показались сразу с двух сторон. Пара в спецовках, оранжевой и синей, вышли из-за забора стройки торгового центра. За ними еще один, в «гражданской» одежде, точнее, остатках. Пока можно не бояться, пусть ограда, по пояс, но мертвым и такую не перешагнуть. Вот молодёжь пусть опасается. Самому надо остерегаться тех, что показались из-за угла Дома культуры, бредут вдоль трамвайных путей. Не заметил, чтобы молодых людей это напугало, наоборот, высыпав из машин, не обращали на меня внимания, веселились. Наконец, понял, специально шумели, чтобы привлечь оживших мертвецов.

Пока соображал, как довести до сведения молодёжи, что тороплюсь уехать, музыка стихла, а парни расхватали из открытой машины оружие. У большинства новенькие бейсбольные биты, какие-то испачканы. И одно ружьё, у остальных железные трубы, грубо обмотанные изолентой. Обратил внимание, парень с ружьем держится отстраненно, опасливее, что ли? И оружие держит уверенно, не машет стволом по сторонам. Может, потому, что явно старше всех остальных?

Хоть по поведению большинство из них конкретно бухие, опасность с тыла не прозевали. Разделились, оставив тех мертвецов, что на проспекте, на попечение главаря с "подпевалами". Еще трое из компании обошли заграждение, и поджидают тех, что по трамвайным путям бредут. Надо и самому поберечься, перебрался за ограду, встал у «Газона», теперь не достать. А потянутся, «секирой» получат.

Заводила или главарь, не знаю, как правильно назвать, «пижонского», как раньше говорили, вида. Невысокий, щуплый, с модной причёской, изысканно одет. Может, и машина не угнана, принадлежит его папаше? Раньше редко замечал в городе такие престижные «тачки». В шумной компании парни и покрепче, но этот явно за лидера. Хотя ружьё не у него, первенство проявляется во всем, даже том, как три разукрашенные девки ревниво поглядывают тона него, то друг на друга.

Пользуясь наступившей тишиной, пусть относительной, попросил водителя замыкающей легковушки сдать назад или в сторону, чтобы грузовик мог выехать. Может, ошибся, обратившись не к главарю, а к тому, кто оставался рядом с помехой? Спрашивал вежливо, не хамил, ответ на просьбу услышал только смех. Ещё бы не веселиться, небритый работяга в грязном синем комбинезоне, приехавший на машине «Водоканала», осмелился им указывать! Словно они обязаны обращать внимание на всякую ерунду. Теперь стали смелыми, никого не бояться. Еще и на глазах девок, ведь у них даже ружье есть! Не знаю, заряжено или нет, проверять охоты не возникло.

Больше не обращая внимания на меня, малолетки продолжали веселиться. Впрочем, какие же «малолетки»? В таком возрасте вовсю в армии служат, Родине долг отдают. С оружием, а не с палками и отцовским дробовиком. Правда, в наше время живых мертвецов не встречалось, не представляю, как бы себе повели... К слову, первый «строительный зомби», азиатского вида, пошустрее, приблизился на десяток метров. Идет, протянув руки, невидящими глазами уперся в ближайшего паренька. Ещё бы, такой шум подняли, цель достигнута. Молодежь приготовилась к развлечению, по болтовне давно понял, что выманивают мертвецов и бьют поодиночке, показывая крутость.

- Парни, хоть глаза чем-то прикрывайте, не ровен час, попадет гнилье с мертвяков! – не выдержал, хоть и дрянные, но люди.

- Утухни, дядя, в пацанские дела не лезь! – не удивлен, примерно такого и ожидал. Хотя некоторые из парней и переглянулись между собой, несмотря на поддатость.

Нет, на «главаря» тот «шибзик» не тянет, «заводила», еще куда ни шло! Пусть выкручивается, как знает. Картинно выделывается перед девками, да и передо мной тоже, показывает крутость. Вышел вперед, словно позировал для видео, замахнулся битой, с деланной свирепостью ударил ближайшего. Удар пришёлся по левой руке мертвеца, та с хрустом повисла, а сам по инерции повернулся боком. Заводила, не мешкая, нанес удар по черепной коробке. Удар у него поставлен, и достиг цели. Странно, об успехах ярославских бейсболистов и не слышал, успел мысленно позлословить.

Хруста не слышно, но голова пробита, зомбак неловко оседает на асфальт, под ним расплывается бурое пятно. До следующего «строителя еще порядком, поэтому можно и покрасоваться. Подражая тореадору, развел руки и слегка поклонился. Девки чуть из штанов не выпрыгивают, визжат: «Кимыч, кросавчег! Мочи уродов, Олежка»! Парни из компании так не беснуются, но тоже заводятся, сжимая трубы и биты. Пара, что без оружия, гогочет, прикладываясь к баночкам. Один стрелок с помповым ружьем остается серьезным, держа на прицеле ближайшего мертвеца, страхует. Кажется не только самым адекватным, но еще и трезвым.

А заводила продолжил представление, поджидает второго зомбака. Тот в синей спецовке, почти как у меня, рук не поднимает, так и идет, вытянув шею вперед. «Шибзик» тренированным движением замахивается, и уверенно бьет в голову, в район виска. Туда и метил, чтобы отключить зомбака наверняка. Результат оказался сильнее, чем главарь ожидал. Мертвец, чуть ли не ровесник «предводителя», застыл, покачнувшись от удара. Кожа на голове лопнула, из-под дубинки брызнули в стороны бурые капли. Часть попала в главаря, от неожиданности тот выронил биту, схватившись за лицо. Одна из девок закричала: «Кимыч, не трогай!» Но тот, уже смеясь, вытирался тыльной стороны ладони.

- Фу, какая гадость. Воняет хуже, чем бомж. Почему и мочим без жалости! - произнес с деланной брезгливостью, чуть не жеманясь.

Эта девчонка подозревает что-то, может, видела похожее? Но остальные участники этой группировки никак не среагировали. Тройка «тыловых» по очереди избивала мертвецов за ларьком с шаурмой, а заводила, как ни в чем не бывало, поджидал оставшегося «гражданского», который неспешно, по причине хромоты, приближался к месту упокоения спутников.

Развязки не скоро, с зомбаками, считай, разобрались, ждать, пока обратиться заводила, тем более, не резон. Еще раз попросил парня, стоявшего возле замыкающей машины, сдать куда-нибудь. Тот глянул, как на пустое место, и сквозь зубы процедил: «Иди, у Кимыча попроси разрешения»! И демонстративно уселся за руль, намереваясь включить музыку.

- А что с покойником-то разговаривать? – громко произнес, отходя к «ГАЗону». Пусть они толпа, дураки и поддатые, но предупредить, все равно, надо.

- Не понял, кого, мразь, покойником назвал? – водитель чуть не подскочил на сиденье.

- Так всё, песец пришел к котёнку, больше не мяукнет, - демонстративно поставив одну ногу на подножку «Газика», не выпуская из руки «секиру», ответил намеренно безразлично.

- Ты чё вякнул? - окрысился главарь, сразу забыв о приближающемся мертвяке, - хочешь, чтобы с дробовика приложили, за борзость?

Сам он не понимал сложившейся ситуации, но, похоже, до некоторых стало доходить, что неспроста «работяга» хамит главарю. Девчонка, что предупреждала не касаться лица, уже в тихой истерике, две другие девки окружили, уговаривая на что-то. Парень, что с ружьём, кивнул одному из «битников», тот отделился от толпы и контролировал подходящего хромого зомбака. Сам отошёл в сторону, при этом ружьё направлено куда угодно, но не на меня.

- Кимыч, постой-ка пяток минут спокойно, - это он обратился к главарю.

- Миха, что, забыл, кто главный? – заводила растерян, не по его плану пошло.

- Не забыл, только вдруг эта гадость реально заразная? – «стрелок» здесь точно, не только единственный трезвый, но и разумный.

- Да вы охренели? Кончай прикалываться! Что со мной будет, лицо вытер, ничего не осталось?

- Ты не бузи, кто знает, что с тобой станет.

- Да не покусал он меня!

- Мужик-то дело говорил, а ты выеживался. Чтобы «за так» не стоять, добей этого, хромого. Хуже не станет, а нам спокойнее. И постой потом в сторонке.

- Так вот вы какие? Мне рисковать, вам в стороне стоять? - дёрнулся было к ещё недавно товарищам, те дружно отшатнулись.

Давно зреющий раскол в этой компании проявился, словно лопнул нарыв. Счел благоразумным дальше не встревать в эту дискуссию. Взрослый парень, которого назвали Миха, оказался действительно самым рассудительным, не только самым трезвым. Вот пусть и разбирается, любое моё вмешательство, даже невольное, может моментально изменить ситуацию. Из постороннего раздражителя совсем просто стать общим врагом. А мне это надо?

Мне их ждать не резон, пока молодчики препирались, забрался в кабину. Захлопнув дверь, уже через открытое окошко все же предупредил:

- Час ждать надо, не меньше. Заметите, что через полчаса эйфория начнётся и слабость, считай, готовый. Как вырубится, голову сразу не расшибайте, лучше застрелить. Начнёт превращаться, сносите черепушку. Обращенный сначала слабый, но может руками схватить, не хуже зверя какого.

- В натуре сбрендил чувак, пургу метёт! – заводила в своей манере пытался изображать из себя крутого, но уже видно, растерян и не знает, как поступать. Смотрел то на меня, то на товарищей, словно ожидал поддержки. Ещё лучше, если бы те сказали, что это шутка.

Но Миха дождался, пока хромого мертвяка упокоят железной трубой, и спокойно сказал:«Хватит, подурили, поиграли в «ФарКрай», дебилы. Сеструху забираю и рву отсюда. Кто со мной, к машине».

С ним осталось трое, не считая той девчонки в истерике. Правда, она теперь в полной прострации. Оставшиеся не стали спорить, попробуй, помповик и правда, стоящая вещь. Несмотря на дурь в голове вперемешку с алкоголем, никто не пытался его остановить. Вроде от случившегося и протрезвели немного, по крайней мере, в глазах осмысление показалось.

Старший брат дождался, пока сестру усадят на заднее сиденье, не прощаясь, уселся сам и без шума «Мицубиси», как успел заметить, сдала назад, к перекрестку.

Но от этого не легче, «ГАЗон» так и зажат между двумя машинами оставшихся раздолбаев. Их пятеро, ошарашенный «шибзик» и две подвывающие девахи не в счет. Пусть один за рулем, но с четверыми не справиться, и гадать не надо. Отойдут от первого шока, что в укуренные головы придет? Вытащат из кабины, и ледоруб не поможет!

Пока собирался с мыслями, послышался приближающийся шум мотора. В зеркало заднего вида заметил остановившийся автомобиль с прицепом и вышедшего мужика с монтировкой. В машине не один, из пассажирского окошка высовывались стволы ружья.

- Эй, помощь нужна? Все нормально? - водитель говорил, смешно растягивая слова. Особенно буквы «у» и «а», на московский говор не похоже, и номера на машине наши, ярославские.

- Да, не откажусь! - крикнул в ответ, открыв дверку. На бандита не похож, и терять мне нечего.

Глава 29. «Встречи, расставания и снова дорога» 11.04.2008, день. Улицы Ярославля.

Вышел из машины, пошел навстречу. Тот просек ситуацию еще на ходу, что не так сложно. Две «крутые тачки» окружили «работягу», понятно, на чьей стороне симпатии. Неожиданная подмога сразу остудила горячих пареньков, сгрудились у кабриолета, усаживая туда девок. На бывшего главаря уже не обращали внимания, тот уселся на ступени крыльца, обхватив голову руками. Снова пожалел, вот бы ружье, давно дальше ехал.

- Здоров, «Водоканал!» - мужик махнул рукой, не подходя вплотную. Понятная предосторожность. – Сам как?

- Нормально, только выехать никак, эти не дают. У них заводила в глаз от мертвяка получил, вот и дергаются.

- Понятно, выделываются, фраерки занюханные?

Словно в подтверждение, снова загрохотала музыка, словно били по голове диванной подушкой. Низкие и высокие частоты, отталкивались от стен и пустых окон, возвращаясь обратно. Из окон так никто и не выглянул, дом казался мёртвым. Это тот водила, что дважды уже посылал меня. В этот раз подошли к машине вдвоем. Новый знакомый недобро поглядывал на потерявшего берега мажора.

- Что пялишься, не нравится? Так двигай отсюда. Катись дальше! И не смотри так, ничего не нарушаю. И пойми, дядя, нет больше правил, нет никаких законов, власть кончилась. Теперь делай, что хочу, каждый сам себе власть. А вы бойтесь, держитесь за старое, так и сдохните! – и, не подумав с пьяных глаз, добавил, - Ка-а-а-злы.

Это он сделал зря, сам-то сразу понял, что дальше будет. Сосед произнёс, словно задумавшись.

- Говоришь, правил теперь нет? Законов нет? А ведь и верно! Хотя с законом ошибся, остался, но всего один. Что там про козлов вякнул?

- Да вертел таких казлов, и всяких старперов!

Для чего парень в машине это добавил, не понял, потому что нежданный помощник без размаха, мощно ударил наглого водителя в челюсть. Тот ещё успел скривить удивлённого мину на физиономии, когда та встретилась с кулаком злого водителя. Вроде бы и клацнуло при ударе, неужели челюсти друг о друга? Когда кулак возвращался обратно, из угла рта показалось уверенная струя крови, щека моментально покраснела.

Первая реакция борзого водителя дернуться в драку. Но, похоже, в глазах помощника увидел, что делать этого не стоило. Тот уже готов к новому удару, обещавшему стать гораздо больнее. Кроме смешного выговора, в остальном мужик серьёзный, обратил внимание, когда матерился. Если в обычной речи гласные растягивал, в «специфических» фразах произносил чётко и резко. Как, впрочем, и бил. Кроме букв, больше не тянул ни с чем, это понял и водитель «бум-бокса». Второй удар не потребовался, потерпевший уже не в своей тарелке.

- Ну что, вырубишь свое громыхало? Или повторить заявку? - буднично спросил мужик.

В ответ только кивок, без слов хлопнул по панели, рукой. В звенящей тишине стук руки по капоту показался чуть не выстрелом. Незадачливый водитель понял, что и мою просьбу придется выполнить, завелся и сдал назад, к перекрестку. Вслед послышались истерические крики посчитавших себя брошенными молодчиками у кабриолета.

- Давай, браток, первый развернись, да у перекрестка встань, никому не помешаешь. Сынишка прикроет, не переживай, - мужик хлопнул по плечу и отошел к своему экипажу.

Может, с испугу, но сумел переключиться на задний ход, только раз царапнув ограждение. Не знаю, что думал неожиданный спутник о водительском мастерстве, только не сказал ничего, когда встал рядом с «ГАЗиком». Перекресток теперь спокойное место, с трех сторон движение перегорожено. Выбрались из кабин, только начали разговор, как оставшаяся без поддержки компания молодежи, проехала мимо, уже без бесящего «бум-бум». Показалось, в открытом кузове кабриолета разглядел и «шибзика», ну, точно, придурки!

– Спасибо, вовремя подъехал! – может, и сам разрулил, но помощь не помешала.

- Да уж, повылезали, дебилы! В Брагино тоже вроде этих попались. Все им шуточки да хаханьки. Так быстро дурь повыбивали, мужики сообразили, чем грозит. Отмудохали, и дубинки не помогли, бейсболисты хреновы. Противно, с ними девки молодые, пьяные или укуренные вдрызг, еще и пацанов подзуживают. Вот ведь как народ проявляется. А что в магазинах поначалу творилось…

Во время разговора постоянно оглядывались, а парнишка водил стволами ружья по сторонам.

- Как там, в Брагино? – спросил, не надеясь на хорошее.

- По-разному, где как. В нашем микрорайоне ещё тихо, мертвяки местами. Почему и сорвались в деревню, в Селифонтово, пока могли. Мобилы вырубило, но простой телефон работал, друзья-знакомые такого порассказали… Половины уже нет.

- А что не по окружной, там же ближе?

- Ближе, да вот не проехать, бандюки перекрыли, мужик один предупредил по дороге. Тот едва обратно вырвался, повезло, машинка у него неприглядная. А мне никак, и не в старой «Субару» дело, дочка подросток, и ружье не поможет. Сюда пришлось через Полушкину рощу, мост у Моторного и так полуразобран, так еще и состав остатки пролета своротил. Получается одна дорога, раз центр перекрыт, через «Пятерку» и «Перекоп».

- А мне на Пушкина, домой.

- Так давай за нами, потом свернешь, где получится.

- Из меня водитель неважный, только тормозить стану.

- Ну, смотри, браток, задерживаться неохота. Бывай!

- Удачи! – проводил взглядом удаляющуюся машину с прицепом.

С прибытием в новый мир! Похоже, зомби здесь не главная опасность... Пришедшая беда не сплотила людей. Как обычно, обострила все пороки и извращения. Толи еще ждет впереди! И надеяться на помощь добрых людей не стоит, не всегда они рядом, и не всегда сильные.

Может, зря брата не послушал, говорил, надо продержаться день-два в палате. Запереться, вода есть, с голоду не помереть. Ждать, пока спасатели пробьются и вытащат, поднимут люльку к окну и снимут, так? Но тогда девчонки в кабинете, выходящем во двор, не смогли бы выбраться живыми без меня... Ведь по зданию, набитому зомбаками, спасатели без веской причины не пойдут. А сигнал девушкам не подать, их бы не заметили...

С этими мыслями пришло то, что упорно отодвигал от себя. Старался лишний раз о дочке не вспоминать, не зацикливаться на том, что в «универе» могла остаться. Туда без серьезного оружия все равно никак…. Быстрее бы домой, добраться до ружья, после к центру, где дочкин факультет, машина уже есть. Если там ничего, придется в Брагино пробиваться, получится найти дочку, стану думать, куда пристроить, где может быть безопасно? И только потом в Рыбинск, Веронику искать. Вот такой план на ближайшее будущее.

Снова в кабине, задерживаться не стоит, сколько еще подобного ждет? Одно хорошо, движения нет, можно посередине ехать. Раньше справа постоянно припаркованные машины мешали, да ещё остановка автобуса и троллейбуса. Теперь тем более, бардак на обочине. Ладно, заденешь бортом, а если застрянешь? Лучше проехать это место, сильнее цепляюсь за руль. Хотя этого не стоит делать, «машину ведут легко и уверенно», кто же это говорил, не помню…

Прежде, чем тронуться, сообразил, ведь рядом районная прокуратура, вон, в угловом здании, подъезд под женской статуей. Вдруг там кто-то оборону держит? Но нет, дверь нараспашку и стекла вокруг выбиты. Чему тогда удивляться, что ларьки у остановки напротив разграблены, даже цветочный. Что там брать, неужели из-за выручки? Не с букетами же прокуратуру громить пошли…

А дальше что? Ярославль город заборов, так, беззлобно и не очень, шутили жители. Теперь не до шуток, сколько в этом заборе высоты, метра два, не больше, но надёжно сдерживает мертвецов. Смотрю на больничные корпуса, что справа от проспекта, на зомбаков, вышедших из-под арки перехода между поликлиникой и профилакторием. Да, там, во дворах, заводской профилакторий, насколько помню. За забором знакомые фигуры в спортивных костюмах, домашних халатах, даже в белых больничных заметил. Возраст и пол уже не определишь, на одно лицо, точнее, харю. Разве что, различать по фасону костюмов и халатов.

Как еще умудрились с верхних этажей спуститься? Может, паника наступила, побежали, по пути погрызли. И в освещённых окнах неподвижные фигуры, такие же, как во дворике, только не тянут руки сквозь решётку к дороге. Хорошо, прыгать мертвяки не умеют. Вот насколько прочные двери, что на проспект выходят? На вид солидные, толпой не сломать, но открываются наружу. Раз на крыльце мертвых нет, есть надежда, что успели перекрыть, сообразили, может, ценой жизни.... Неприятное соседство, а если лазейку отыщут?

Проехал мимо забора с мертвяками, остановился у все еще работающего светофора, что на повороте на Загородный сад. Как не остановиться, выезжавшие оттуда машины перегородили два трети дороги, не зря так поздно «молодняк» заметил. Выруливаю вправо, цепляя кузовом брошенную легковушку. За такую езду инструктор сразу бы с экзамена снял. Но сегодня другой экзаменатор.

Понятно, почему и здесь завал из машин, дальше Соловьевская больница с травмопунктом. Куда еще, если не сюда, свозить первых укушенных? Вот и получили рассадник зомби. Здесь, за заборами, зомбаков не так много, у дороги только старая «инфекционка». Представляю, что же дальше творится…

Стоять нельзя, думай на ходу, куда податься, «спаситель» ведь раньше куда-то проехал? Впереди, перед мостом, машины сбоку появляются, но на мост не едут, поворачивают на «Пятерку» (район города). Ладно, поверну, как все, или перед торговым центром «Садко» сверну, и через мимо «Юбилейного» парка, или дальше, на Чехова, лишь бы не заглохнуть ненароком. Чтобы повернуть, надо проехать через трамвайные пути у высотки торгового центра.

Подъезжаю к повороту, уже не думаю, что там, в башне над ТЦ могут оставаться люди. Даже не смотрю, нет ли кого в окнах вверху, просящих о помощи, все внимание по сторонам. Машин немного, но не хватало врезаться на путях. Но что там, на мосту у завода, углядел, там так, как сказано. Путепровод на ремонте, вон и краны слева, стоят с повисшими крюками. И справа вздыбленная часть мостового пролета. То-то там спокойно и машин не видно.

Теперь снова налево, как там с проездом? Дорога вдоль парка пустует, брошенные машины, может, дальше затор? Не стану рисковать, в этой тесноте не развернуться, если что... Пока раздумывал, обратил внимание на легковой «Форд». Пару минут назад свернул туда, куда сам намерился. Почему заметил, на боку реклама табачной компании, и номера не наши. А теперь вернулся обратно, и тоже на улицу Чкалова направился. Что-то тут не то... Ладно, помехи нет, можно крутить руль...

Через четыре пары рельсов среди разбитого асфальта перебрался, оказалось, не так страшно, еду дальше, вдоль трамвайных путей. Самих трамваев, естественно, не видно. Слева парк, по-весеннему неприглядный. Справа снова медучреждения. И мертвяки, вот они, у общежития студенческого, кто стоит, кто бредет...

Постоянно обгоняют, здесь нет брошенных машин у обочины. Торопиться некуда, пропускаю «торопыг», все равно, скоро сворачивать на Чехова, снова налево. Уже приспособился, снижаю скорость, и с большим радиусом вписываюсь в поворот, вроде бы начинаю чувствовать машину. Даже вспомнил, что полагается нажимать рычаг включения «поворотников».

На Щапова, это снова вдоль парка, только уже в обратном направлении, затор, не полезу туда. Еду прямо, мимо «Электротоваров», на вид магазин целый, даже витрины не побиты. Теперь надо сразу на Свердлова, снова налево попробовать. На углу универсам, по виду выпотрошенный, что и следовало ожидать на четвертый день катастрофы. Пока прохлаждался в больнице, народ уже успел прибрать «плохо лежащее».

Вот здесь повезло, никаких помех, только далеко впереди замечаю стоп-сигналы. Слева «хрущевки», справа двух и трехэтажные дома, район, и раньше унылый и невзрачный. Похоже, тут ничего и не изменилось с приходом нечисти.

Здесь первый раз заметил вооруженных гражданских, когда пересек улицу «без начала и конца», Тургенева, то есть. Слева, у продуктового магазина, стояли трое, посматривая на проезжающие машины, провожая взглядом. Или ждали кого-то, или наоборот, опасались незваных гостей. Хотя, разве живые мертвецы могут оказаться за рулём?

У двоих разглядел охотничьи ружья, у третьего никак, автомат? Слева на крыльце, под синей вывеской опорного пункта, стоял человек в фуражке и милицейском бушлате, что у него на ремне висело, не разглядел. Похоже, вместе с ними. Окна зарешечены, можно держаться. А проезды внутрь двора загорожены с одной стороны маршруткой «ПАЗ», с другой - оранжевым мусоровозом. Видимо, что проезжало, то и остановили.

У милиционера в кожаной куртке с погонами взгляд напряженный, но мою машину он глянул почти безразлично. И его товарищей моя «аварийка» не заинтересовала, и это хорошо, не представляю, что бы мог ответить на вежливое предложение оставить машину здесь. К нынешним реалиям надо скорее приспосабливаться, неприятности ждут со всех сторон

Еду дальше, вот уже и снова проспект Ленина. Вроде бы преград не видно. Впереди бывшая «Звездочка», там столько раз менялось, что даже не вспомнить, нынче там вывеска «Кенгуру», да хоть «Бегемот», лишь бы проехать можно. Но нет, дальше по Свердлова, на перекрестке с Толбухина за бассейном, тоже или затор, или баррикада. Значит, поворачиваю на проспект, и дальше вкруговую.

Настроение меняется ежеминутно, ждешь подвоха отовсюду. Пустые остановки, бродячие собаки, кучи тряпья на месте съеденных. И никого живых, даже на машинах не едут. Словно космонавт на чужой планете, громыхаю на грузовике по проспекту.

По бокам старые дома пятидесятых годов вперемешку с «хрущевками». Справа «Копейка» с замурованными окнами и закрытыми дверями. Магазины «Подарки» и «Север» разгромлены. Хотя, что там, в «Подарках» брать? В этом районе один «Север» и оставался единственным приличным местом, насколько помню, кроме «Столбов». У «Севера» еще и банкомат, из ниши вывернут и разбит.

Пару раз замечал, как с нижних этажей махали люди. Не останавливался, не могу ничего сделать для них, у меня другая задача. Пожалуй, нынешнее время поменяло правила. Каждый сам за себя, если спасать, в первую очередь того, кто ближе. Или того, кому твоя немедленная помощь действительно спасет жизнь. А в запертых квартирах за решетками долго продержаться можно.

Слева библиотека детская, аптека. Аптека разбита, библиотека сожжена, копоть из окон до верхних этажей. Нерадостную картину продолжили еще один магазин подарков, «Коралл», и какой-то компьютерный. Что там громилы забыли, там отроду ничего нормального не встречалось, понятно, один «китай», что в подарках, что в компьютерах. Зато, похоже, «Спорттовары» уцелел, в подвале, может, что осталось? Готов поспорить, лыжи не тронули, никто о зиме не думал. Хотя подвал сразу с мертвяками ассоциировался. Может, поэтому и не полезли?

Дальше, на углу у ресторана «Углич», магазин-кафешка «Сладкий», там такие пирожные продавали. Не раз заходили туда после обеда с коллегами. Как и аптека рядом, выбиты окна и двери нараспашку.

Сам ресторан после пожара, как и высотка за «Кораллом». Зияет провалами пустых оконных проемов среди копоти, видимо, модные пластиковые рамы не держат огонь. Внизу полно битых стекол и кучки тряпья. Понятно, что здесь произошло.

Ресторан «От заката до рассвета», что в бывшем заводском корпусе, не жгли, просто разорили. Здесь понятно, можно порезвиться напоследок. Вдали слева, на Угличской улице, стоящие фигуры нежити, непривычно маленького роста. Черт, там же детский сад во дворе, там тёща Тимофея, старшего брата, когда-то работала...

Дальше оставалось повернуть вокруг клумбы в центре перекрестка, но слева Городской Вал, улица, ведущая как раз к моей работе, привычно перегорожен. Только теперь не баррикада, просто авария, грузовик КрАЗ с автобусом на жесткой сцепке стоит поперек улицы, врезавшись в угол бывшего ЯЗТА. Придется дальше катить.

Но, стоп! Тут уже осторожнее, справа продолжение Угличской улицы, настоящее шоссе. По нему машины пошли, причем солидно, по сравнению с тем, что раньше видел. «Брагинские», что ли, погнали? Понятно, мост у Моторного завода порушен, едут по «Добрынинскому» и потом сюда. Только куда, в сторону Московского проспекта? И что это там, дальше, у бывших железнодорожных касс, мигает, и кто это, в желтом жилете и с жезлом?

Глава 30. «Смерть пусть подождет» 11.04.2008, день. Улица Свободы и проспект Толбухина.

Желтый жилет поразил до глубины души. Неделю назад и не подумал удивляться, тем более, радоваться. Но теперь человек в таком облачении поверх милицейской формы, рядом с машиной с включёнными «мигалками», казался пришельцем из другой жизни.

Пусть жилет накинут на «броню», на плече автомат, но в руке у постового жезл. Сначала даже не поверил, не привычный, круглый с катафотом, а старого образца, классическая полосатая «палочка-выручалочка». По всему видно, стоящий на дороге регулировщик жутко устал. Но внимательно отслеживал неравномерное движение, командовал, кому стоять, кому поворачивать для досмотра, кому проезжать. То, что проезжающие водители послушно исполняли указания, не сила привычки.

Рядом, перед разбитыми витринами банка, стоял милицейский УАЗ. Патрульный «бобик», серо-голубой раскраски, с надписью «ППС». На крыше, позади мигающих огней, сидел человек с пулемётом на сошках, с зелёной коробочкой под ствольной коробкой. Сам боец в СОБРовском камуфляже. На капоте, не боясь помять, стоял ещё один, в таком же камуфляже, с автоматом. Привычно отметил, АКМС. В кабине с открытым окном виден водитель, из проема высунул армейский АК74.

На «ГАЗон» постовой внимания не обратил, хватило того, что «собровец» на капоте направил автомат в мою сторону. Пока ждал «окошка», сзади еще подошла пара машин, но пропускать не спешили. Заодно заметил, правое зеркало заднего вида сбито, пользуясь моментом, поерзал по сиденьям, получилось поправить. И когда это, «молодняк» у «Гиганта» пошалил, или еще когда забор за церковью давили?

С невидимой стороны хлопнула дверь УАЗика, из-за машины вышел ещё один милиционер, в таком же жилете, с таким же автоматом. В отличие от первого, жезл круглый, с катафотом, и радиостанция на ремне. Видимо это смена уставшему регулировщику. Когда пост принял сменщик, первый патрульный что-то спросил, тот покачал головой, похлопал по жилету. Затем показал в мою сторону, встревожился, было. Но, подойдя к машине, регулировщик, всего лишь, спросил прикурить.

Хотел глянуть в «бардачке», вспомнил, в кармане куртки наткнулся на початую пачку сигарет. Наверняка там могли найтись зажигалка или спички. Так и оказалось, протянул милиционеру зажигалку, тот прикурил и протянул обратно. Помахал головой, сказал: «Оставь себе, не курю». Сообразив, достал еще и пачку, предложил милиционеру. Тот кивнул в ответ, с явным удовольствием затянулся, стараясь, чтобы дым не попал на меня.

- Командир, если не тайна, кто тут поставил, кто приказал? – раз уж не ушел сразу, и вроде нормальный мужик по виду.

- Сами себе приказали, сами себя поставили, – и отвлёкся на вывернувший с Угличского шоссе микроавтобус.

- Ждём «наших», пробиваются, кто откуда. Из Брагино, из-за Волги, окольными путями, через Юбилейный мост, - неожиданно продолжил, видимо, хотелось выговориться.

Сменщик в это время указывал направление очередной машине, едущей со стороны вокзала. А собеседник, снова затянувшись, чуть не на полсигареты, снова заговорил.

- Встречаем тех, кто прорвался сам, без сопровождения. Дорогу указываем на сборный пункт.

- Командир, а где собираются, если не секрет?

Милиционер посмотрел оценивающе, видимо решал, заслуживаю доверия или нет. Наверное, секрета никакого нет или это давно не тайна, не тот вид у меня, чтобы тайны доверять.

- Сбор в ракетном училище, «финансисты» что-то менжуются, непонятно у них. А дальше за город, собирают конвои в Некрасовский и Борисоглебский районы.

- А Октябрьского мост все, наглухо перекрыт? – может, зря к баррикадам не поехал?

- Так там почти с самого начала скопище мёртвых образовалось. Торговый центр рядом, «Штандарт» называется, как на улицах начали кусаться, так народ туда ломанулся, думал укрыться. А внутри уже покусанные оказались, такое стадо образовалась… Накопились и начали переть во все стороны. На мосту из БТР отстреливались, представляешь?

- И слышал, и видел, по нам тоже оттуда палили.

- Ещё что-то про военкомат говорили, и церковь там какая-то напротив. Короче, прямо «осиное гнездо» получилось, но мост удержали.

- Как там БТР оказались?

- Кто их туда послал, не знаю, но похоже, там не лишние. Не знаю, братец, пригодится тебе или нет, но из Москвы вся шушера рванула, как крысы. К нам тоже прутся, уже про столкновение передавали. Буквально, толпами, хорошо оснащенные, никого не боятся. Теряйте им нечего, и здесь особенно никто противостоять не может. Так вышло, что все по кучам разбрелись.

- Нет единого командования?

- Какой там командование, увидишь кого с оружием, даже в форме, лучше объезжать сразу. Сейчас никому верить нельзя.

- И что в городе все накрылось?

- Остатки ОМОНа держится на базе, еще Фрунзенский РОВД, у Судостроительного, вроде, тоже крепко. Но туда ещё пробиться надо, без сопровождения нереально. Да и бандюки начали головы поднимать

- Понятно, благодарю за информацию!

- Извини брат, дело есть дело, пойду к своим, а ты поторопись! – и вовремя, второй регулировщик сердито махал жезлом, наша очередь подошла.

Вливаюсь в негустой поток, надеясь, что габариты машины послужат дополнительной гарантией от аварии. Понятно, не ГАИ опасался, и не наказания за «езду без прав». Судя по увиденному, народ уже границы теряет, даже ружья достают, не боятся. Того гляди, пальнет такой обиженный сгоряча. И без мертвяков окочуришься, только от этого не легче... Стараюсь удержаться в потоке, поэтому по сторонам не смотрю, это не по пустому проспекту брошенные машины объезжать. Поэтому и промелькнувший магазин стройматериалов, и гастроном с винным пропустил мимо головы.

Дальше кто-то ехал к Ярославлю-Главному, кто-то, как сам, поворачивал на улицу Свободы. У поворота разгромленные магазин медицинских товаров и аптека, еще бы, на самом виду. Но следов пожара не заметил. Улица, похоже, не закрыта, машины уверенно идут вперед. А вот улица Городской Вал снова перекрыта, уже нарочно перегорожен, два троллейбуса поставлены так, чтобы не объехать.

Впечатление такое, народ постепенно принял ситуацию, как она есть на самом деле, и начинает постепенно выбираться из города. Машины заняты шмотками, у кого прицеп, у кого багаж на крыше, рейлинги с дугами, автобоксы. Кто умудрился без багажной решётки везти груз на крыше. Обвязанные стропами, ремнями, верёвками узлы и сумки чуть не на лобовое стекло свисают. Надолго ли такого крепления хватит, может и ехать не так далеко? Или в отчаянии делали единственное, на что сил хватало и умения?

Главное, поскорее выбраться из города, где беда ждет на каждом шагу. Как бы этот поток не унёс дальше, куда не надо. Надо внимательнее смотреть, где сворачивать, заранее готовится. Проблема в том, что не знаю обычных транспортных потоков, только так, в общем. Не привык отслеживать маршрут, ни в общественном транспорте, ни на такси это не требовалось, тем более, на служебном автомобиле.

За городом помогал навигатор, полезная штука, приобретённая на работу случайно. Инспекторы пожаловались, что часто не могут привязать место происшествия к координатам. Заказали, по недосмотру вместо портативного охотничьего купили автомобильный «Гармин». С ярким экраном, даже мультимедиа воспроизводил, но аккумулятора надолго не хватало. Поэтому пользовались, когда с машиной выезжали. Но не везде можно проехать, вот как сейчас. Эх, снова отвлекся, и не мудрено.

Потому, что настоящий водитель знает, куда вести. А мне приходится и смотреть, и думать, и ещё рулить. А смотрел как раз здание, где мое управление размещается. Настоящий остров, двенадцатиэтажная башня, надо бы туда попасть, заодно Варвару Алексеевну забрать. Вот только что там творится? На боковой стене, выходящей на «Горвал», с длинным рядом одиночных окон, копоть, пожар случился? Точно, вот и пожарная машина стоит, и еще авто рядом, настоящее столпотворение. Только людей не видно, по крайней мере, живых... Притормаживаю, прижимаясь к обочине. Слева от входа аптека, окон нет, брусчатка усыпана битым стеклом. Брошенная милицейская машина, и... трупы людей.

Не кучи тряпья, а неподвижные тела. Выглядят, как тот бедолага, что в больнице из окна выпрыгнул. Так же потом лежал, пока зомби не уволокли, или сам не ушел. Здесь, видимо, кто-то тоже правильно понял дальнейшую судьбу и решил сразу свести счеты с жизнью. Просто так люди в окна не кидаются, уже убедился. Что там, за разбитыми панелями первого этажа творилось, непонятно. Там ведь пост, милицейская вооруженная охрана, но никого не заметил. Видимо, внизу живых нет. Просто так, с одним ледорубом, туда соваться не резон...

Сзади попробовали подбодрить звуковым сигналом. По шуму тягач-дальнобойщик сифонит! Глянул в зеркало, нет, здоровенный зеленый джип с «крутыми» номерами выражает недовольство. Возразить нечего, надо ехать дальше, двинул с места, но «джипяре» этого показалось мало. В принципе, прав, моя скорость не для города, так пусть обгоняет, не препятствую.

Обошел меня с ревом, словно форсаж включил. Еще и снова протрубил, выражая отношение к невзрачной «аварийке». Как ответить, да никак, у него своя дорога, у меня своя. Пусть катит, куда собрался. А собрался не слабо, заметно и по багажнику на крыше, и по набитому заднему отсеку, который без привычной для такой «крутизны» тонировки.

А я вот так еду, как получается, медленно, но верно. Машина для меня теперь не столько средство передвижения, сколько «крепость на колесах». И плевать, что неважно выруливаю, пусть гудят за спиной, обгоняют и недовольство выражают. Пусть машут кулаками в окна автомобилей, пусть орут. У меня своя дорога, а топор и у самого имеется.

Тем не менее, пусть и с остановками на разведку проезда, но приближался к дому. По Свободе проехать можно только до проспекта Толбухина, дальше перегорожено. Пара фургонов-дальнобоев, бывший маршрутный автобус и помятые легковушки. Не только сама улица Свободы, но и та часть проспекта Толбухина, что слева, оставались загорожены таким же образом. Почему так сделано, можно даже не гадать. Стадион «Шинник» как раз через квартал впереди. Помню, как «Лёха-опер» говорил, что оттуда началось восьмого вечером. Почему и по Свердлова сквозной проезд заблокирован.

Пришлось свернуть направо, и здесь, то и дело, приходилось пропускать машины, стремящиеся выбраться из центра. Транспорт разный, общее одно - выражение лиц водителей и пассажиров. Кто быстрее, кто медленнее продвигался в авто мимо «ГАЗона», люди смотрели, словно сквозь стекло, даже если оно опущено. Как будто нет ни моей машины, ни других. Похоже, на четвертый день после начала эпидемии происходящее за окнами автомобилей уже никого не волновало. Каждый думал только о себе, о судьбе, где будущее вовсе не просматривалось. Каждый смотрел внутрь себя...

Лица несложно разглядеть, не разгонишься даже здесь, где брошенные машины или сожженные автобусы не грудились кучами и даже местами сдвинуты к обочине. По следам на асфальте понятно, что техника поработала. Не сразу обратил внимание, что нет встречного движения. На моём пути все ехали в одну сторону. Стихийно сложилось, или так же регулировали, как «гаишники» напротив «Углича»? Может, и командовали в предыдущие дни, не сразу же власть исчезла?

Поворот на Рыбинскую прозевал, а ведь думал там проскочить, обогнуть перекрытую часть Свободы. Пожалуй, и при ином варианте не смог бы повернуть без столкновения с левым рядом. У ресторана «Техас» затормозил вовремя, но там проезд загражден столкнувшимися и брошенными машинами. И так нормальной дороги нет, а с моими навыками еще застрял бы на бордюрах. Попутно разглядел, что и модный супермаркет справа, и продуктовый у «Техаса» тоже разгромлены.

Пока раздумывал, куда дальше, нахлынули мысли из прошлого. Вспомнилось, как порой ходили в «Техас» с бывшей супругой и дочкой, и не раз с коллегами. Популярное заведение в близких к артистическим кругах, чьих только фотографий на стенах не увидишь. Знаменитые и не очень, знаменитые в не очень широких кругах. Теперь там, за стеклами окон, неподвижные тени, почему и не разгромили. Позже, когда подружки появились, сюда дорогу забыл. Если уж доводилось попадать в эти места, то ходили в «Старую мельницу», напротив, с другой стороны улицы. Готовили прилично, посидеть можно спокойно, особенно на втором этаже. Пусть курили, но там нравилось, уютно и по-домашнему.

Что это, почему снова сигналят, почему лежу на руле, опять вырубился? Встряхнул головой, потянулся к портфелю, там вода еще оставалась. Глотнул, слегка умылся. Нет, так быстро болезнь не отпускает, и еще, слишком нервничаю за рулем. На гудки не реагировал, просто поправил ледоруб так, что голова топора, приваренного к трубе, показалась в приоткрытом окне, что сразу прекратило какофонию.

Ладно, хоть не стреляют, у некоторых экипажей, обгонявших меня, явно видно оружие серьезнее, чем грубая железяка. А мне на них реагировать нельзя, и не потому, что боялся. Надо сворачивать в левую сторону, чтобы добраться до дома. Без этого круг делаю, для моих-то водительских способностей чересчур. А боялся даже не столкнуться, а что машина заглохнет и придется или искать другую, или пробиваться пешком. Техники брошенной вроде бы много. Только где найти такую, чтобы с ключом в замке, это раз. Еще условие, чтобы мог ею нормально управлять. Это два. Прежде и машины различал по типу двигателя, как в детстве. Если урчит, значит бензиновый, если рычит, значит дизельный. Зато, и супруга, и дочка в легковушках хорошо разбирались, откуда, если своей нет, даже закладывались сомнения...

Ладно, поехали дальше. Легкая «отключка» немного взбодрила, обратил внимание, что замечаю не только ровный шум двигателя, но и скрип кабины, шуршание шин и прочие звуки работяги-фургона. Стараюсь не горбиться за рулем, вроде бы, приспособился к сиденью и даже откинулся на спинку. Каюсь, повороты забывал показывать, но и попутчики в хвосте уже не часто плелись!

Мертвяки на дороге встречались редко, если такие и протискивались на дорогу, их давили, даже не отвлекаясь. На моих глазах таких случаев произошло несколько. В двух нежить напрочь раздавлена, попасть под здоровенные колеса тяжелого внедорожника с прицепом не сахар. Без прицепа, впрочем, результат тот же. В остальных случаях зомбаки отлетали к обочине или на осевую, оставляю за собой бурые следы на асфальте.

Сколько пробыл без сознания, минуту, пять, десять? Движение стало реже, даже ехал спокойнее. Но до Большой Октябрьской выйти из потока так и не удалось. Попробовал перебраться в левый ряд, вызвав рассерженные гудки. Пришлось вернуться обратно, не бодаться же бортами и капотами? А что автомобильные сигналы разных тонов, продолжительности и громкости, так этот аккомпанемент сопровождал всю дорогу, привык.

Зря за поворот переживал, на перекрестке с Большой Октябрьской проезда налево нет, между торговым центром и угловым домом очередная баррикада, снова из трамвая и машин. Причем машины не битые, кого надо, пропустят. Кто-то пытался объяснить военным, охранявшим заграждение, свое право проезда. Судя по результату, без толка.

Пришлось почувствовать это на себе, когда один из раздосадованных водителей, резко вывернув оттуда, рванул к мосту. Едва успел затормозить и выкрутить руль, слегка зацепив мощный джип углом кузова. Причем не слабо так, у джипа заднее правое стекло разлетелось, и стойка багажника помялась. Уже приготовился выйти и начать взаимное «обсуждение сложившейся ситуации». Вот только пострадавшая «Тундра», даже не обратив внимания на удар, так и полетела дальше по Толбухинскому мосту на другой берег Которосли.

Вот такой пассаж у «Пассажа». Боялся, что с Большой Октябрьской справа «впилятся», а получилось вот как. Ладно, обошлось, а могли и пальнуть с досады, теперь всего ожидать можно. Попробую прокатиться по Которосльной набережной. Направо, к вокзалу развернуться? И от дома отдалюсь, и опасно. Если правильно, что началось с со столичных болельщиков, то в поездах из Москвы такое твориться должно было… Нет, к вокзалу и не подумаю ехать.

Подождал, пока психованный водитель скроется на мосту, мало ли что. Бросил взгляд направо, на приземистый забор вокруг старого двухэтажного здания красного кирпича. Там новомодный колледж, если внутри зомби, не удержит. Высматриваю подозрительные фигуры, но за оградой не видно. Может, студентов успели эвакуировать, или не пришли с утра девятого. Если правильно понял, то нашествие началось только с утра в среду? Дай бы Бог... Хотя нет, чуть дальше, во дворе, за спортивной площадкой, кто-то стоит, нельзя задерживаться.

Впереди мост с разобранными трамвайными путями, в окружении гаражей, там же дорожная развязка. На мост ни к чему, наоборот, под него занырнуть надо. Теперь направо, надеясь, что без проблем преодолеть крутой для меня поворот под мостом, вокруг гаражей. А вдруг и там пробка, внезапно спина стала мокрой, ведь тогда не развернуться. Хочешь не хочешь, машину бросить придется! Что там, под мостом, не видно, закрывает не к месту поставленный у развилки деловой центр, как громко называли у нас типовые трех-четырехэтажные офисы-«стекляшки». Давай, приторможу, взгляну, что дальше, может, кто туда раньше проедет?

За колледжем, во дворе громадного гаражного комплекса, на парковке автосервиса брошенные машины, людей не видно. Сбавил скорость, хотя куда уж меньше, миновав гаражи, свернул направо. Для чего нелепо смотрятся рекламы в нынешней ситуации. По ошибке свернул позже, чем нужно, выехал к фасаду мешающей «стекляшки». Прикинул, не беда, можно вперёд проехать, дальше пешеходный переход и разрыв заграждений. На первой передаче только тронулся с места, как тут же снял ногу с педали газа. И не потому, что помеха впереди, перед фасадом машин нет. Автосервис с автомойкой, что на первом этаже, закрыты, двери тоже не нараспашку. Даже окна не побиты, остановило другое.

Глава 31. «Отклонение от маршрута» 11.04.2008, день, проспект Толбухина – Красный Перекоп.

Машины стояли так, что сразу понятно, случилось нехорошее. Хоть особо не разбираюсь в автомобилях, узнал обе. Одна «жигуленок» цвета «металлик», пятнадцатой модели. Вторая солидная, «Хёндэй-Старекс», не микроавтобус, и не легковушка, среднее. Андрей, что возил «Кузю», товарища по клубу, как раз, на такой ездил. Только у этой еще антенна на крыше, как на грузовиках-«дальнобойщиках». Машина мощная и просторная внутри, это легко заметить, боковая дверь сдвинута, виден салон, отделанный желтой кожей. На половине пути между «стекляшкой» и машинами инвалидная коляска. Не пустая, с пассажиром, и уперлась коляска в лежащее на плитке тело. Даже издали заметил, не та коляска, что выдают в органах собеса. Скорее, импортная, и по внешнему облику, и функционалу одновременно. Это понятно даже непрофессионалу.

Владелец коляски, пожалуй, меня лет на десять постарше. Одет не по «дорожному», как теперь стараются одеваться, ни спортивного костюма, ни джинсов. Солидно, даже богато, туфли дорогого фасона, брюки хорошей шерсти, такое же пальто. А на голове вязаная шапка, как у студента, пожалуй, единственное, что диссонировало со строгим обликом.

Откуда появился, да откуда угодно, хоть из минивэна, хоть из магазина, что справа. Только что здесь делать на четвертый день катастрофы? Может, хозяин конторы, что здесь разместилась, вон, сколько вывесок на фасаде? Но уж точно, не спустился по пожарной лестнице сбоку.

Человек не кричал, не махал руками, не звал на помощь. Но окружающая обстановка настораживала, поневоле остановился, теперь пытался разобраться в ситуации. Правда, сам себе сказал, что и так поворачивать, а здесь не разгонишься. На самом деле, заинтересовала необычная картина, несмотря на происходящее вокруг. И зомби, того гляди, появятся, кругом гаражи, тот же колледж с мертвецами.

Разумеется, остановило не только любопытство. Сразу не обратил внимания, отвлекся машиной и инвалидной коляской. Но не заметить невозможно, чуть подальше, в нескольких местах вокруг инвалида лежали тела. Причём тела людей, а не кучки окровавленной одежды, перемешанной с костями, какие видел вдоль дорог раньше. Сколько тут, с полдюжины? По внешнему виду догадался, это две группы. Часть лежащих тел прилично одета, а часть похожа на бандитов, как показывают в кино. Причем «бандитов» меньше, чем «приличных», двое против четверых.

Постой, тут не только «просто убитые». Дальше, между боковой стеной «стекляшки» и «отвороткой» к мосту, еще лежат. Одеты в рабочие комбинезоны, не иначе, работники сервиса. Вот эти выглядели хуже, покусанные люди, превратившиеся в нежить, и упокоенные. Что тут произошло, догадаться несложно. Единственный вариант, мертвецы мешали погрузке несчастного инвалида в машину. Мужик, похоже, не из простых, имелось, кому позаботятся. Это потому, что последний из «прилично одетых» лежал у самых ног инвалида, преградив дорогу коляске.

А потом не поделили с бандитами что-то, или те подъехали, когда «приличные» отстреливали зомбаков у подъезда. И в результате бандиты оказались победителями, покинув место стычки. Почему так? Другой «солидной» машины не видно, не станут же бандиты, особенно теперь, раскатывать на ВАЗ-2115. А еще потому, что никакого оружия, ни на убитых, ни вокруг, нет наблюдалось. Значит, уцелевшие бандиты забрали с собой, таким не разбрасываются. Почему мужика не добили, несложно догадаться, раз постреляли одних мертвяков, появятся и другие. Так что это «отсрочка исполнения».

На помощь вряд ли кто придет, несмотря на близость дороги. И проезжают, стараясь не задерживаться, и коляска так стоит, что из-за брошенных машин не заметишь, если специально не остановишься. А и заметит, кому в голову придет свернуть с намеченного пути? Сам ведь только из-за ошибки сюда заехал. Еще не известно, может, мертвяки за углом? Почему и не решился сразу выходить с водительской, стороны, перебрался на боковое сиденье, чертыхаясь на громоздкую «секиру», после чего опустил боковое стекло.

- Помочь? - сначала крикнул в окошко.

Мужчина перевёл взгляд, словно до этого не замечала подъехавшей машины. Сразу не ответил, видимо оценивалась предложение. И, чуть погодя, кивнул.

- Не заражены, в смысле, не укушены?

Снова молчание, теперь отрицательное мотание головой. Может, немой? Так что, если не говорит, то и не помогать? А если покусан, сам увижу, уже не первая жертва, если что, разгляжу издали. Мужик не похож на жертву, готовую обратиться. Смущает цвет кожи, уж больно смуглый, загар давний, не зимний. Но мертвяки наоборот, бледные до серости на вид, у них таких лиц не замечал. Мало ли, охотник или, в солярий ходит? Да какой охотник в коляске! Ладно, наброситься не сможет, если сам не подойду на расстояние броска руки.

Вокруг спокойно, грузовик дополнительно прикрыл место схватки от изредка проезжающих по дороге машин. Открыл правую дверцу и спустился на чистенькую плитку. Это если не считать бурых пятен под телами… Сжимая «секиру», подошёл к коляске, не доходя пары шагов. При этом внимательно поглядывал на лежащие тела, не шевельнется ли кто ненароком? Но нет, глухо, ага, вон и гильзы валяются.

- Не ранены? - спросил, сообразив, что люди не только от зомби пострадать могут. Но с таким ещё не сталкивался за недолгую дорогу.

- Да, в порядке, - незнакомец, наконец, отозвался, при этом неожиданно улыбнулся. Голосу него оказался глуховатым, а улыбка грустная, что не удивительно. Но, хоть без истерик. - Только ведь ехали по делам, если попрошу помощи, стану обузой.

- Какие теперь дела? Не тороплюсь, дома никто не ждёт. Могу помочь на коляске обратно в офис завести, как вариант. Если домой, отвезу туда, если это не далеко или по пути.

- В офис точно не стоит, - ответил незнакомец, невольно покосившись на стеклянный фасад сервиса.

Повернувшись, понял, что делать там нечего, ни ему, ни мне. За буквами рекламы просматривались фигуры мертвяков, тоже работники. Но здесь заметил пару девушек, опознал по юбкам и бывшим белым блузкам… Что еще не понравилось, в нескольких местах в стеклах разглядел отверстия, некоторые с трещинами. Похожие в больнице в окне после стрельбы появлялись. Если мертвяки нажмут, стекла долго не выдержат. Хозяин коляски тоже этопонимал не хуже.

- А вот за «домой» был бы признателен, но не могу утруждать, - при этих словах мужчина машинально попробовал пошевелить рукой.

Тут стало понятно, почему он раньше не пытался подкатить на своей коляске поближе к людям. Кисти рук обмотаны клейкой лентой, прозрачный скотч на руках и хромированных деталях коляски сразу не заметил. Привязали на совесть, если можно так сказать. На каждую руку свой рулончик взяли, вон, валяются на асфальте чуть подальше.

- Сейчас руки освобожу, - сказал, вытаскивая из кармана мультитул. Мужчина снова кивнул, а я положил «секиру» рядом, по очереди разрезал прозрачная оковы. Злоумышленники постарались, у незнакомца кисти рук заметно отекли. Он неторопливо разминал ладони, видимо, боялся сразу погнать застоявшуюся кровь по телу.

- Вот ведь как сделали, чтобы пальто не испортить, - невесело ухмыльнулся мужчина. Посмотрел на меня, оценивая, что же дальше. Потом не выдержал, надоело придерживаться нейтрального тона, словно прорвало:

- Сволочи, бросили… Суки позорные, пацанов подстерегли, положили, в спину стреляли, гады! Кинули подыхать, как щенка слепого. Машину испортили, рацию разбили, стволы забрали. Просил, оставьте, с одним патроном, застрелиться. Или сами убейте.

Загорелое лицо исказила гримаса боли, словно только что ударили.

- Вот так, браток. Извини, нервы, один остался, уже собирался помирать лютой смертью.

- Совсем уехали?

- Что тут делать, поживится больше нечем.

- Чем конкретно помочь? - спросил, признавшись, что и этой машиной едва управляю. - Такую сложную мне даже завести вопрос.

- Да сейчас и сам не завел бы, - ответил инвалид.

- Иммобилайзер с собой забрали? – блеснул знаниями, припомнив, как Андрей жаловался на проблему с этой хитрой штуковиной.

- Движок прострелили, сволочи. Теперь это жестянка на колёсах. И связь не работает, так бы давно подмогу вызвал.

- Давайте, подвезу, есть надежное место?

- Разумеется, к друзьям. Не так далеко отсюда живут. Связь бы, мигом с пацанами примчались. Если живые...

- А где это, скажите, как проехать? Если это не слишком далеко, конечно, попробуем, бензина хватит, лишь бы машина не сломалась.

- Тут недалеко, на «Перекопе» (Красноперекопский район города), за «Толбухинским», в мирное время за пять минут бы доехали.

Это не по маршруту, опять от дома отдаляюсь... С другой стороны, не так далеко, соображу, как ехать обратно, спрошу, на худой конец.

- Думаю, это по силам, только как загрузить?

- Это ходить не могу, а в руках сила осталась. Только к машине подкачу, дальше сам заберусь, не привыкать.

Незнакомец не только на вид крепок, и руки накаченные, даже пальто не скрыть. Сдав назад коляску, объехав лежавшего перед ним парня, ловко подкатил на тележке к кабине «ГАЗика». Даже электромотор на коляске не стал включать. А он имелся, убедился, когда разглядел тыльную часть коляски. Наверное, дорогая вещь. Швейцарская, немецкая либо японская? Может, двигатель повредили раньше, пулей, случайной, рикошетом. Или специально, как машину. Но, как бы то ни было, уже у раскрытой двери грузовика.

С погрузкой получилось неожиданно легко. Помог незнакомцу привстать на тележке, дальше тот подтянулся на руках, ловко закинул себя на сидение, где и разместился. Не знаю, кто прежде, спортсмен или военный, но сила чувствовалась.

- Браток, с коляской помочь не смогу, не обижайся. Может, оставишь?

- А дальше как без нее, запасной ведь нет? Попробую в кузов затащить, вроде, не тяжёлая. Только, скажите, наверняка, складывается, что нажать?

Мужчина одобрительно посмотрел, и подсказал, где какие кнопки нажать. Что значит люксовая техника, коляска сама сложилась, превратившись в прямоугольный блок, компактный, чуть больше чемодана. Иначе бы не вошла в заднюю дверь фургона. Разве что, повернуть боком, и то, не гарантия. Оставив коляску внутри, захлопнул дверь, снова вернулся к пассажиру.

Теперь самому усесться, и «секиру» в кабине приспособить. И как раньше с двумя девчонками и котом умещались? Попутчик молча смотрел, как вожусь с ледорубом, так же, не говоря ни слова, потянулся, поставив конец трубы в угол ниши, себе в ноги. Хмыкнул, заметив несмывшиеся бурые пятна на топоре. Понимающе кивнул на маску дантиста над приборной панелью. Похоже, дядечка что-то успел повидать, несмотря на свою каталку.

- Может, в машине что осталось?

- Что можно, взять, уже забрали, - жёстко сказал незнакомец. Даже Мишкину «волыну» нашли под сиденьем. Ведь знали, где искать, сволочи, - снова сорвался на неизвестных злоумышленников.

Машина, словно чувствуя, насколько нужна её помощь, ровно заурчала двигателем. Подождал пару минут, осматриваясь по сторонам. Пожалуй, вовремя забрал пассажира, со стороны ближайших гаражей брели мертвяки, привлеченные нашей беседой. Уже не страшно, можно двигать!

Раз не надо думать, как проехать под мостом, нахожу просвет в пешеходном ограждении, переваливаюсь через бордюр. Машин на дороге нет, только напротив, за дорогой, у облезлой красной высотки, на газоне грузовики, похоже, армейские. Рядом люди, в форме, с оружием. Бросаю взгляд на попутчика, не проявляет интереса, значит, на мост! Въезжаем на него, с обеих сторон многоэтажные боксы, сервисы, мойки. Ни людей на охранных вышках, ни зомби внизу не видно, видимо, прячутся.

На «Толбухинском» мосту тоже ремонт, еще в прошлом году убрали рельсы, и провода сняли. Недавно начали землю на месте путей выбирать по центру моста. Знаков наставили, «ремонтные работы». На другой стороне даже шпалы неубранные так и лежали. И раньше из-за трамваев неширокий проезд, теперь из-за разрытой посередине земли и паре машин не разъехаться, похоже, само по себе стало одностороннее движение. Ладно, строительную технику не побросали посередине. Иначе пробок не миновать.

На нашу удачу, мост оказался проезжим, ни пробок, ни тем, более, блокпоста или засады. По пути впереди всего одна машина светила габаритными огнями, да в зеркало заднего вида от самой Большой Октябрьской видна пара автомобилей. Пока поглядывал, едва не пропустил широкий срез асфальта на спуске, дорожники, как начали, так и бросили. Успел притормозить, начинаю становиться водителем! Хотя попутчик пару раз хмыкнул, видя, как управляю машиной. Но вслух ничего о манере вождения так и не сказал.

Миновали знаменитую по «тысячерублевке» многоглавую церковь Иоана Предтечи, следом замолкший завод. Удивил полуразоренный продуктовый рынок слева от дороги. Въездные ворота закрыты, за решетчатыми створками люди, по виду живые, поскольку с оружием. Получается, нашлось, что охранять, не то, что сгоревшая заправка у поворота? Дальше незнакомец показывал, куда поворачивать. Ехать и правда, оказалось не так далеко, не по моим меркам, разумеется.

На пересечении с Большой Фёдоровской улицей помех не встретил. Легко повернул налево, по пустой улице, казавшейся заброшенной из-за пустых участков бывших трамвайных путей. Перед Федоровской церковью попутчик показал налево, свернул, объехав церковный двор. Огороженный зелёным забором с белеными кирпичными столбиками, окружен вереницей машин, будто приехали на Пасху. Но транспорт не кажется брошенным. Церковные ворота закрыты, как на рынке, у створок внутри двора вооружённые люди. Одеты странно, похожи на военных, потом дошло что это местные казаки, с ружьями разных моделей.

Посмотрели безразлично, машина Водоканала не вызывала подозрений. Других людей во дворе не разглядел, некогда, пора поворачивать направо, куда показывал незнакомец. Снова повезло, дорога с приличным асфальтом. Не задумывался, что у Фёдоровской церкви такое солидное подворье. Да ещё с двух сторон закрыто подсобными зданиями, будто специально для защиты на случай несчастья.

Миновав церковь, едем дальше, впереди с одной стороны вереницы современных трехэтажных домов, слева старые «деревяшки», местами огороженные коттеджи разной степени крутости. Слева неподалеку река, но из-за домов не видно. А ведь в будущем тут чуть ли не элитное место могло возникнуть, теперь все в прошлом.

- Вот здесь! - попутчик показывает дом из оранжевого кирпича, ограждённый мощным заборам. Это не дом, усадьба, на манер церковного двора, только поменьше.

- Во двор не заехать, да и закрыто.

- А посигналь! Или дай, сам понажимаю.

Незнакомец дотянулся до руля, над притихшей улицей пронесся пронзительный сигнал. Думаю, давно вот так, решительно, не гудели. Даже не запомнил последовательность длинных и коротких гудков. Но это не мелодия, условленный сигнал. Может, и означает что, вроде свистков флотской боцманской дудки? Единственное, запомнил длинный в конце. Никакой реакции, даже в окна никто не выглядывает. Впрочем, это в порядке вещей, откуда знать, кто приехал, и что хочет?

Подождали минут пять. Спросил: «Может, повторить»? Попутчик ответил: «Не надо, если услышали, то выйдут, а если некому слышать, то смысла нет повторять». Что же, логично.

Ждал, что откроются ворота, не угадал. Из-за угла показались трое парней, один в спортивном костюме, второй в джинсах и кожаной куртке, третий в чёрной форме, похожий на охранника. В руках одного заметил ружьё, остальные на вид невооружённые, или не показывают. Тот, что с ружьём и в форме, остановился, внимательно смотря на машину и вокруг. Ствол направляет то в одну, то в другую сторону, готовый выстрелить.

Не сразу обратил внимание, охранник работает профессионально, ни разу ствол ружья не оказался направлен на кабину. Наверное, потому, что тогда под огнем окажутся два других парня, идущих к машине. Тем более, один держал руку под курткой на поясе.

- Откуда такой сигнал узнал? - начал было «спортсмен». Но вдруг осёкся, лицо исказила странная гримаса, смесь радости, удивления и даже огорчения, закричал:

- «Бек», ты? Живой? – обернулся к спутнику, - Батя, вернулся всё-таки!

Попутчик при этих словах вдруг стянул с шапку с головы, провел по лицу. Показалось, перед этим глаза заблестели. Когда шапка оказалась в руках, выражение снова прежнее, спокойное, только глаза слегка покраснели.

- Уж поминать собрались! - парень уже не скрывал радости, превратившись из сурового бойца в восторженного мальчишку. - Думали, так и остался, как остальные, мёртвым лежишь у дома или на дороге. Или в живого мертвеца превратился...

- Эти козлы сказали, что там всех разделали, - это уже второй парень, в кожаной куртке. Уже не держался за оружие, тоже рад видеть незнакомца.

- Ну, вот же суки, ну, ладно, потом разберемся, Батя! – первый парень распахнул дверь, и тянулся к попутчику.

- Погоди, успеешь облобызаться! Колясочку вначале подготовьте, водитель покажет, где.

Сам я так и сидел, положив руки на руль. После слов незнакомца вышел наружу, пошёл открывать дверцу кузова. Подождал, пока подошел парень в кожанке, под прикрытием охранника открыл кузов. Дальше тот справился сам, похоже, коляска знакома. Ловко положили на асфальт, нажав нужные кнопки, снова превратив в миниатюрное транспортное средство. Дальше пересадили в неё того, кого называли «Бек». Первый парень, уже не такой радостный, снова напускал на себя суровость. Видимо, эмоции выплеснул, пока коляской занимались.

Босс, иначе не назовешь, махнул рукой охраннику, подозвал к себе. Тихо спросил, так, что охранник склонился к голове. В ответ парень в форме только отрицательно мотнул головой. И добавил, чуть громче: «Нет, Валерий Николаевич, не «кургановские», это точно». Информация не порадовала, не тот ответ ждал «Бек», но не показал виду. После чего позвал: «Браток, подойди-ка на минутку». А парни отошли так, чтобы не мешать разговору, внимательно осматриваясь вокруг.

- Как хоть зовут, спаситель? - в голосе не слышно ни радости, ни волнение, словно полчаса назад не готовился к смерти. И глаза смотрели спокойно и уже без настороженности. Вернулся в привычный мир, где хозяин.

- Игорь зовут, Волков, - не стал скрывать, ни к чему.

- Запомню, - без эмоций сказал мужчина. - Скажи, Игорь, правда есть пристанище?

- Да, квартира на Пушкина. Только там никого нет, даже кота.

- Понимаешь, не предлагаю остаться, сами здесь надолго не задержимся. Пока даже не представляю куда и когда переберёмся. Такие парни пригодились бы. Но, видишь, ни хаты, ни оружия толком, ничего. Придётся сначала начинать.

- Понял, Валерий Николаевич, - при этих словах левая бровь босса приподнялась и тут же опустилась. Видимо, сообразил, что расслышал, как к нему обращался охранник.

- Браток, не обижайся, нечем одарить за помощь. Не деньгами же, кому теперь нужны. Так получилось, придётся исправлять. Разве что, слышал, как называли, запомни прозвище мое. Если по жизни прижмёт, перехлестнешься с братками или приблатненными, сошлись на знакомство.

Помолчав, добавил.

- Разочек, да попусту не бахвалиться. Сам хоть не в законе, и не блатной, но авторитет имелся. Но, уж если натворишь сам чего, знакомство не поможет. Только, думаю, ты человек не только добрый, но ещё и умный.

Между тем махнул своим людям, пока те подходили к коляске, попрощался.

- Ну, бывай, «Волк», - улыбнулся одними глазами, кивнув напоследок.

- Бывай, «Бек!»

Боевик с ружьем прикрывал, пока забирался в машину, а парни оживленно рассказывали боссу, даже не заехав в приоткрывшуюся калитку. Завёл двигатель, когда коляска «Бека» скрылась за дверью. На улице так никого не увидел, машины в это место не заезжали. Но заметил на верхнем этаже, за приоткрытой балконной дверью, человека, похоже, с оружием. Но какое мне дело до того, что здесь происходит? Пора домой.

Только подумал, где, когда мог шефа видеть? Убей, не вспомню. Шапка мешала, здорово искажает, но вот эти глаза запомнил. Может, и правда, не бандит? Ни о ком из криминала с такой кличкой раньше не доводилось слышать. Ведь, наверняка, уже при делах был, когда сам ещё в ментовке работал. Да ладно, «Бек» так «Бек», надеюсь, не пригодится это, буквально, «шапочное» знакомство.

Глава 32. «Последний рывок» 11.04.2008, ближе к обеду. Дорога к дому.

Как отсюда выехать, не стал спрашивать, потому, что узнал место. Если двигаться прямо, как раз на Которосльной переулок выскочу. Там направо, мимо кожевенной фабрики и обратно, на Большую Фёдоровскую. Насколько помню, рядом школа, не дай Бог, заражение произошло. Ещё и ракетное училище напротив. Так, а почему не стреляют? Неужели здесь, на «Перекопе», не случилось разгула мертвяков?

Припоминаю, как заехали на мост, близких выстрелов не слышали. Невероятно, чтобы зомби здесь не появились, или с ними сразу разобрались? Рисковать не хочется, как брат говорил, «военное положение объявлено». Ещё реквизируют машину, и самого припашут. Не против службы, но есть свои планы, которые никто другой не выполнит.

Бросил взгляд на особняк, человек с ружьем на балкончике последнего этажа так и наблюдал, сколько испытывать его терпение? Может, здесь и развернуться, дорожка перед домом пустая. Ни одной машины, во дворе хватит места технику спрятать. Вон, видно микроавтобус, крыша торчит из-за забора.

Заодно испытать полный привод? Ну-ка, передачу на «нейтраль», так… Дальше что, вот, «прямой»… Вроде бы правильно? Теперь пробую, сцепление, газ… Машина неожиданно взбрыкнула, как испуганный кабанчик, дернулась вперед. Хотя педаль всего чуть-чуть нажал. Непривычно, что передние колёса тоже тянут.

Пробую развернуться, места хватает. Для спокойствия сначала повернул направо, заехал на тротуар, под стены новой «трехэтажки». Выкрутил влево, совсем легко повернул, проехал вдоль забора особняка. И чуть не угодил в водоразборную колонку. Снова говорю себе: «Не смотри на руль, смотри на дорогу»! Но ведь повернул, пусть и коряво.

Подъезжаю к глухому углу церковного подворья, может, здесь свернуть, машин между двумя рядами заборов нет. И выеду как раз на Большую Фёдоровскую. Ух ты, здесь на выезде бетонный блок лежит, ладно, плоский, со скосами. Вдохновленный полным приводом, не торопясь, наезжаю на бетон. Машина легко наезжает и перекатывается колесом через блок, следом второе. И чуть не врезался в две пары деревьев, здоровенных, еще и попарно сросшихся. Машина жалобно скрипит при резкой остановке.

Что, опьянен возможностями машины и появившимися навыками? За сегодняшний день водительская практика увеличилась раза в два, не меньше. А может, так болезнь выходит? Таблетки с прошлой ночи не принимал, как очнулся от очередного кошмара. Лучше обойдусь без лекарств, а то и наяву причудится, еще и за рулем...

Пожалуй, нормальный водитель давным-давно дома оказался. А сам молюсь, чтобы куда не врезаться, или мотор не заглох. Но лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Остался один, полагайся на себя, пусть и встретил нормальных людей. Но лучше делать так, чтобы помощь не требовалась. Потому, что в нужный момент рядом может не оказаться никого, ни хороших людей, ни даже плохих, никаких.

Осторожность терять нельзя, обидно попасть в неприятную ситуацию по собственному легкомыслию. Сколько еще ехать до дома... Странно, чем быстрее хочу домой приехать, тем дальше и дальше оказываюсь. Вот, уже до «Перекопа» добрался. Но теперь уже пора ехать прямо домой! Снова выставил в окошко ледоруб, выжал сцепление, включил нужную передачу, и нажал педаль газа.

Впереди бывшие трамвайные пути, это мини полигон какой-то, как раз, чтобы оценить, какая хорошая машина досталась! Впереди, на проезжей части, никого, вдали видно, как машины после моста поворачивают направо. Скорее всего, к окружной дороге, куда же еще? В домах, что напротив, проходы перекрыты, где нет заборов, поставлены автобус и легковушки.

Но прямой выезд перекрыт, на дорогу не попасть, пешеходное ограждение, остатки «трамвайного прошлого». А на что полный привод? Даже каламбурю: «Газон не болото, для «ГАЗона» не препятствие»! Проехал между ограждением и церковной оградой, вновь привлекая внимание бородатых казаков за решеткой.

Становлюсь водителем, или пошло везение, неужели кончилась «чёрная полоса»? Не рано ли разлихачился, так заеду, что назад придётся сдавать? Надо бы потом, в спокойном месте, потренироваться, когда никто не мешает и безопасно. Ну и туплю, «спокойное место», а сейчас где стою? Дорога широкая, машин нет, зомби нет, не стреляют. Остановил машину, осмотрелся, и в зеркала, и в окошки. Пустынно, словно ранним летним утром когда-то.

Как включить задний ход? Сцепление, раз, ручку передач в середину, теперь переключаюсь на заднюю передачу. Пробую сдать назад. Не так страшно, как думалось, главное, не путать. Здесь получается наоборот, «право» это «лево», «лево» это «право». И в зеркала смотреть, а не на руль и рычаги. Ещё лучше наметить ориентир, и по нему держаться. И ещё раз, «право-лево», «лево-право». Повторил урок, теперь увереннее дальше. Внутри появляться слабое чувство, что путешествие завершится благополучно. Хоть тупиков больше не боюсь.

Не знаю, что думали защитники АТС, что слева, перед поворотом на мост. Ладно, стрелять не начали, наблюдая странные манёвры. Здешняя телефонная станция, похоже, под охраной. Само здание станции напоминает цитадель, окна и так зарешечены, стеклянные входные двери наскоро обварены арматурой. В переулке между станцией и ближайшим домом пара машин, вроде моего фургона, ещё УАЗики–«буханки». Ни военных, ни милицейских машин нет, но эти не брошены, под охраной.

Выворачиваю на мост, сюрприз, на «отворотке» к рынку теперь стоят военные машины, два «Урала» и ЗИЛ. Замыкающий «Урал» под тентом, остальные с открытым кузовом. Солдаты в камуфляже, шлемах, бронежилетах, с оружием. На крыше одной машины виден пулемёт. Направлен в сторону рынка, охраны за воротами не видно. Солдаты на изготовке, противника не видно. Но и стрельбы не слышно. Нет, сюда влезать нельзя, дальше, через мост, как и еще пара машин, проскочивших вперед.

Сколько времени прошло, пока отвез «Бурого», меньше получаса. А на мосту уже перемены! Посередине, где пути сняли, стоит автокран и два разномастных «трала» с бетонными блоками. Не иначе, блокпост ставят, вовремя проскочил, пока не перекрыли. Но работать еще не начали, люди в спецовках укрылись в головном КамАЗе с большим оранжевым кузовом. Охрана и здесь, правда, не солдаты, не понятно, что за вояки, но оружие разглядел.

Проехал половину моста, неожиданно в нос ударило запахом табачного дыма. Впечатление, что под капотом закурили. Разумеется, такое нереально, но откуда запах? Вот и ответ, из окна едущей впереди машины, метрах в ста, если не больше, высунулась рука. Не хочет дымить в салоне, или тёща сердитая с ним?

Удивился, неужели после трех дней в больнице, так отвык от табачного запаха, что чувствую на такой дистанции? Или в организме что-то сдвинулось, чёртов вирус? Но на дым пожаров так не реагировал, особенно, когда окна закрыты. И на дым автомобильных выхлопов не так? Сколько ещё таких «открытий чудных готовит просвещенья дух». Нет, тогда уж «зараженья»!

Взгляд зацепился за красные огни под серым небом, как раз туда и надо. По дороге, где не закрывали дома, время от времени замечал взглядом вышку. Ту самую, что стоит рядом со стадионом «Шинник», бывшая главная телевышка города, пока телецентр не приехал за город, в Дубки. Несмотря на день, на шпиле горели красные сигнальные огни, что это значит? Что до сих пор действует, или там никого не осталось, чтобы отключать ночные сигналы?

Но нельзя отвлекаться, рано радуюсь, что с машиной освоился. Справа показались гаражные боксы, не перепутать, где сворачивать. Вот, перед красной высоткой направо! А грузовиков перед подъездом высотного дома уже нет, как и людей. Не успел глянуть, пришли ли зомбаки к «стекляшке», откуда забрал моего «крестника». Ладно, теперь неважно, пусть другие за ними приглядывают.

С передним приводом вести и сложнее, и проще. В поворот лучше вписываюсь, может еще и потому, что не гоню. Теперь больше смотрю на то, что происходит вокруг, уже не нервничаю при каждом изгибе. Ускоряться, тем не менее, рано, руки на руле еще подрагивали.

Проехал пристройку к высотке, на вид прямо старинные казематы. С редкими узкими окнами, сейчас только такие и нужны. Движения слабое, успеваю рассмотреть за решеткой живых у служебного гаража. Ворота закрыты, люди похожи на военных, один провожает взглядом. Впереди дорога свободная, мертвецов не видать. Дальше слева жёлтые стены общежития педагогического института. Вокруг тоже пусто, что в окнах, не рассмотреть. И ещё один сюрприз, проезд перекрыт большим грузовиком. Рядом патруль, офицер и курсанты, правда, оружия не разглядел.

Что удивляться, это же дорога идет мимо КПП военного училища, мудро придумали, будущих офицеров рядом с будущими педагогами поселить… Интересно, военные успели взять девчонок под защиту? Людей не видно, но и мертвяков тоже.

Напротив справа стройка, в таких местах могут оказаться зомби, тормозить ни к чему. Дальше так называемые ДОС, или «Дома фиников», три высотки с пристройками. Проезды между ними тоже закрыты, автобусами, грузовиками легковушками. Видны посты, и на баррикадах, и в домах, на верхних этажах. Солдаты в полном снаряжении, или, вероятнее, тоже курсанты. Финансовое училище озадачилось безопасностью? Не слишком ли много постов, сами себя охраняют, кто же городом занимается?

Проехать бы спокойно до улицы Победы, а то и до Чайковского, там недалеко до дома! Надоело петлять, уже руки отваливаются от непривычной нагрузки. Впереди церковь Николы мокрого, значит, улица Чайковского рядом. Попробовать там свернуть, иначе так к центру укачу! Кто знает, что там творится, снова от дома удалюсь.

Здесь, перед забором военного училища, бронетранспортер с патрулем. Старый БТР-60, даже без пулеметов в башне, из люка выглядывали двое военных в бронежилетах, шлемах. У одного пулемет с небольшим зеленым коробом, узнал ПКМ, второй с АКМ в руках. На дорогу не смотрели, внимание в сторону церкви. Когда проехал эту заставу, раздалась короткая автоматная очередь, потом вторая, стрельба затихла. В зеркало заднего вида толком ничего не разглядеть. Видно только, что бойцы в люках так и оставались на посту.

Но проезду препятствий нет, улица не закрыта, поворачиваю перед беленой зимней церковью, впереди купола над краснокирпичным летним храмом. Впереди свободно, бросаю взгляд на корпуса пединститута, вздрагиваю. Не потому, что здесь надо быть осторожнее, сразу столько мертвых еще не видел…. За ограждением под стенами толпятся десятки фигур, не сосчитать. На машину зомби внимания не обращают, видимо, поджидают добычу в здании? Не их ли караулит патруль на бэтээре?

Ну вот, проскочил и это место, снова на Большой Октябрьской, только дальше по Чайковского не проехать. Слева баррикада, не удивительно, дальше улица Победы, напрямую выходящая к стадиону. Такая же преграждает путь по Чайковского. Здесь рельсы поворачивали вверх по улице, к бывшему трамвайному депо. Когда-то там парковались и те два трамвая, что теперь лежали на боку, перегородив просторный проезд. Над импровизированным заграждением висела бывшая рекламная растяжка. На обратной стороне белой краской поверх просвечивающей рекламы намалеваны различимые издали слова: «Карантин. Проезда нет!»

Нет, так нет, приходится поворачивать направо. Сообразил, что так и не отключил передний привод, почему и машина тяжелее идёт. Но по рельсам самое то! Нажал на газ и покатил дальше, стараясь не наезжать на трамвайные рельсы, если не мешали брошенные машины. Как бы с этими объездами полный круг не сделать обратно на проспект Октября к сгоревшему УВД.

Здесь раздавленные и просто брошенные у обочины тела встречались чаще. Или раньше встречалось больше оставленных машин на дороге, закрывали вид? Сейчас ехал один, с моими навыками вождения, это и хорошо, и плохо. Все внимание встречной нежити, если что, на меня одного. Помощи просить не у кого.

Следующий поворот на той самой Республиканской, только, получается, с другой стороны. Повезло, баррикад нет и машин брошенных тоже. Опасения возникли насчет мертвецов в главном корпусе пединститута. В освещенных окнах второго этажа виднелись силуэты с нечеловеческой грацией. У бокового входа не оказалось никого, кроме нескольких куч тряпья, видимо, неудачники, сгрызенные нежитью. Миновав старинную массивную дверь институтского подъезда, решил, что эта дверь и блокирует изнутри. Сломать такую непросто, а отпирать замки зомби, надеюсь, не умеют.

Зря отвлекся, машину сотряс удар, существо метнулось из-под бампера машины на капот. На тех мертвяков, что уже не раз встречал, это существо не похоже. Самое главное - глаза, тускло блестели, пристально смотря на лобовое стекло в поисках жертвы. Вот и пригодился полный привод! Только вперед, только вперед! Как учила Алёна - выжимаю сцепление, ручку передач вперед и вправо, отпускаю сцепление и давлю на газ! Долго рассказывать, на деле вышло совсем «на автомате». Двигатель взревел, машина дернулась, коробка заскрежетала и чудовище соскользнуло вниз, не успев зацепиться за капот. Машину подбросило раз, когда левое переднее колесо прошлось по нежити, и второй, уже не так сильно. Даже показалось, что слышу хруст.

Успел вывернуть руль, чтобы не въехать в бордюр, прошуршал скатами по бетону и выскакиваю к ТЮЗу, благодарю, попутно, всех святых и спасителей, что впереди больше никого нет. Сбросил газ, уже не спеша переключился на низкую передачу, и поехал к пересечению со Свободой. На валявшиеся то тут, то там кучки тряпья с темными пятнами под ними уже не обращаю внимания. Одно сильно отличалось, только уже на перекрестке сообразил, что на останках милицейская форма. Там ведь могло оставаться оружие! И справа брошенная милицейская машина. Значит, могло найтись что-то стоящее, пусть и без патронов!

Но в глазах еще стояло существо, что переехал. Тот взгляд, та ловкость, с которой попытался броситься, вызывали тревогу, не похожую на ту, что не уходила третий день. Оружие в той машине найдется или нет, неизвестно, вполне вычистить могли. Таких шустрых тварей не одна может прятаться! Лучше потихоньку домой добраться.

Улицу Свободы пересек без проблем, движения нет, пусть заграждений и не видно. Зато брошенных и разбитых машин больше. Нормальный водитель проехал бы тут быстро, так то, если нормальный. Пришлось попотеть, зато до пересечения с улицей Пушкина доехал, никуда не врезавшись. Магазин строительных материалов в старинном здании на углу. За ним раньше часто стоял народ в очереди на регистрацию. Что там, в соседнем здании, земельный комитет или кадастровая палата? Вот и теперь толпятся, только уже не живые. Что там забыли, бумаги о недвижимости? Пусть там и остаются, только бы за мной не побрели.

Поворачиваю, остается пара сотня метров до дома, не сделать бы глупость напоследок. Ведь это пока в машине нежить по сторонам можно особо не опасаться. Вот как потом в подъезд попасть? Вполне возможно, мертвяк и внутри может оказаться, а у меня только ледоруб как оружие. Пусть уже убедился, что надежно работает против нежити. Но это когда один на один и на свету. Кто знает, что там, в подъезде, если освещения нет. Эх, надо бы остановиться у салона связи или туристического магазина, хоть фонарик взять или телефон с ярким экраном. Но поостерегся безоружным соваться. Еще и не до того, шоферил тут из последних сил!

Попробовать через гараж попасть, там точно фонарь имеется? Так ключа нет, большой и тяжелый, с собой не потаскаешь. Обычно ворота при выезде на такой закрывают, кому кирпичная коробка без машины нужна? Но своей машины нет, поэтому мои двери всегда заперты не на засов, а на замок. Это не считая тех редких моментов, когда приезжали брат или отец на праздники с ночевкой. Да и будь ключ при себе, какой толк от того, что войду в подъезд не через главный вход, а через тесный гаражный? Все равно, если кто-то ждет внутри, его не обойти, даже с фонарем.

Ладно, подъеду к дому, станет ясно. Медленно двинулся вперед, осматриваясь, насколько мог себе позволить за рулем. Теперь вряд ли стал бы смеяться над теми новичками, что учились водить машины неподалеку от моей конторы. Кругом тихо, может, в ближайших домах и смотрели на фургон, но не до гляделок по окнам.

Глава 33. «Под крышей дома своего» 11.04.2008, почти обед. Дом на Пушкина.

При виде родного дома сразу отпустило, неужели получилось? И сразу же державшееся с утра напряжение спало… Нахлынувшая пустота напомнила признаки возвращения болезни, не хватало еще отключиться на самом финише! Разум заполнился страхами и переживаниями, что раньше старался держать подальше. Знаю одно средство борьбы с этим, заняться делом. Припаркую машину, так чтобы не мешать, если кто захочет заехать или выехать. И скорее в подъезд, где ключи? Да, в портфеле, надеюсь, в этих приключениях не потерял. Стоп, не слишком ли рано расслабился? А если и правда, в подъезде мертвяк, да не один? Нет, пока не защелкнется замок квартиры, и «секиру» из рук не выпускать, и смотреть в оба. Оглядываться, как лётчик в воздушном бою. И не спешить из машины выбираться, зря, что ли, тренировался задним ходом сдавать? Пусть, на первый взгляд, мертвецов незаметно. Ни ходячих, ни упокоенных, не говоря уже про живых людей.

Разумнее машину оставить здесь, не доезжая до поворота во двор. Напротив стоящего у дороги старого деревянного двухэтажного дома, нынче офиса. В резных завитушках, с круглыми чердачными окнами, эркерами, нависающими над тротуаром. Вход в него со стороны двора, отсюда не видно, окна целы, в них никого. Проехать вперед, но тут машина прикрыта углом «раритета», а сам могу спокойно осмотреть двор. Сколько здесь не был, как ушел утром, восьмого, так и все. Сегодня одиннадцатое, а будто эпоха прошла… Двор, тихий и спокойный, мои окна, за ними пусто, никто не высматривает. Но там тепло и безопасно, там продукты и оружие. Почему сюда и стремился, пусть поначалу не верил, что снова его увижу.

Дом кажется компактным, хотя в нем пять этажей, еще и стоит боком к улице. Во двор выходят оба наши подъезда, между ними двери гаражных боксов. Дом не элитный, не новый, но сделан по индивидуальному проекту, еще в начале лихих девяностых. С торца двухэтажная пристройка продуктового магазина, как раз на Пушкина выходит. Вот там сразу заметно, «погуляли хлопцы». Двери нараспашку, вокруг упаковочный мусор раскидан. Понятно, власть исчезла, а кушать хочется. При мыслях о еде желудок яростно затребовал хоть сухой корки и глоток воды. Вода еще оставалась, а вот пищу только дома найду, недолго осталось.

Дорожка у дома, на удивление, пустая, ни одной машины. Двери подъездов кажутся запертыми, там домофон кнопочный. А вот с гаражными дверьми не так, минимум, одна прикрыта не до конца, это у второго подъезда. Что это значит, сбежали, не подумав, что открытая дверь делает уязвимым подъезд? Ведь из каждого бокса выход в общий коридор, а там и в подъезд, и на лестницу? Или там хозяин неспешно занимается машиной, оставив щель для вентиляции? Во второй вариант не верится…

Правильно сделал, что заезжать во двор, прямо к подъезду, не стал. Оставил двигатель работающим, открыл дверь и встал на подножку. Осмотрелся и прислушался, не выпуская из руки оружие. Вокруг тихо, машин не слышно, выстрелы редко и далеко. Ветер несильный, звуки не заглушал. Та нежить, что за перекрестком, отсюда не видна. Сегодня пасмурно, иначе без солнечных очков не обойтись. Вон они, сверху панели приборов, прежний хозяин оставил, только в очках пропустить опасность легко. А так и щурится не надо, спокойно смотри из-под козырька замызганной «водоканальской» кепки поверх стоматологического щитка. Ладно, хоть такая нашлось.

Ну что, на вылазку? Осторожно ступил на асфальт, снова прислушался. Ничего подозрительного, перехватил поудобнее «секиру» и медленно пошел к подъезду, стараясь не наступить на что-то хрустящее. Мусора под ногами хватало, словно разворошили мусорные баки. Хотя это тоже вероятно, но и грабители магазина внесли лепту.

Вот только запах… После «Перекопа», казалось, приехал на помойку! В кабине запах бензина и масла заглушал и гарь, что носилась в воздухе, и запах тухлятины, что несло со стороны. Здесь это «амбре» чувствовалось настолько сильно, что давило на мозг. Еще из-под капота пахло непонятной химией, словно переехал канистру с реактивами. Но сам двор «чистый», ни зомбаков, ни людей. Пятна на асфальте раньше появились, это у соседской «Волги» как-то масло потекло. Других, свежих, не заметно.

Вход в деревянную «двухэтажку» закрыт, и со стороны двора окна целы. Хоть за это направление можно не переживать. За офисом будка трансформатора, у нас компактная подстанция, не знаю, хорошо это в нынешней ситуации или нет? Но свет в некоторых квартирах виден, несмотря на день, пусть и хмурый.

У подъезда запах химии стал сильнее. Встав у первой ступени, снова осмотрелся, но не заметил поблизости никого, кто представлял опасность. Посмотрел на свои окна, что на двор выходят. Ну, да, на что надеялся, что встречают? Так же осторожно, чтобы не зашуметь, поднялся по всем девяти ступенькам, поскольку собственно первый этаж заменяют автомобильные боксы. Для начала девяностых выглядело круто! Да и сейчас мало кто из новоселов похвастается встроенным гаражом.

Код замка не запоминал, не страшно, ключи при себе. Прежде, чем прикоснуться «таблеткой» к панели домофона, еще раз прислушался, стараясь не сильно вздыхать. То, что расслышал за железной дверью, не обрадовало, не зря вонь усилилась. Внутри кто-то присутствовал, топтался на месте и шуршал, даже постукивал по обратной стороне двери. Невольно отдернул голову, будто зараза через сталь передается, слетел вниз и отдышался. Подозрения подтвердились, это даже не больничная лестница, соваться в подъезд с одним ледорубом... Нет, не вариант. Что же делать... Еще раз взглянул на окна и тут же отвлекаюсь на шум за спиной. Оглянулся, никого не видно. На всякий случай быстро, почти бегом, направился к машине.

Вовремя, смотрю на перекресток с Республиканской, где неделю назад ждал машину шефа перед Москвой. Оттуда приближаются разномастно одетые фигуры. Мертвецы, кто же еще так ходит? Наверное, все же привлек внимание шумом двигателя стоящей на месте машины. Миновали половину пути, задевая нижними конечностями раскиданный мусор. Один невольно поддал ногой пластиковую бутылку или банку, тем самым предупредив. Остается воспользовался машиной и снова занять водительское место. Когда закрыл дверку и запер для надежности, нежить топталась метрах в двадцати. Снял машину с «ручника», и проехал вперед, свернув во двор соседнего дома.

Появление зомбаков сбило с мыслей, стараюсь восстановить ход. Моя квартира на втором этаже, это без учёта гаражного этажа. По высоте получается третий. Сюда, во двор, выходят окна кухни и детской, но та закрыта балконом. С задней стороны окно спальня, и зал с выходом на лоджию. На ту же сторону, во двор соседнего дома, выходит дверь моего гаража. Казалось бы, проще простого, подъехать к воротам, быстро открыть гаражную дверь, и подняться в подъезд. Но, во-первых, у меня с собой нет ключей от гаража, никогда с собой не таскал, своей машины нет. Во-вторых, из гаража все равно выход туда же, в подъезд, где кто-то топтался за дверью. Так что мне без разницы, как попасть туда, где явно не человек меня поджидает. Ладно, один, а то два или три, это не в больничном дворе с мертвецами играть в салочки, еще и в полумраке…

Так что только через окна, причем именно лоджии, там створки сдвижные, только как до них добраться? У пристройки магазина над крайним боксом навес. С него можно забраться на лоджию первого (второго на деле) этажа. Только оттуда дальше как, к соседям через окно? Еще неизвестно, что там у них самих в квартире происходило. Там, может, никого нет, а двери запираются на обычные замки, без защелок. Которые без ключа даже изнутри не открыть. Ни разу к ним не заходил, даже здоровались через раз, мутные какие-то.

Такой вариант исключается. Но о чем-то думал еще, когда смотрел на окна... Нет, не о квартире думал, но про что??? Тут отвлек шум вокруг машины, это «новые друзья» добрели до места, не понимая, куда делась законная добыча. Потянулся к ледорубу, но мертвяки не замечали, видимо, горячий капот отвлекал. Мотор пока выключил. Машина, подъезд, лестница... Блин горелый, ведь стоял на лестнице и думал о лестнице! Это же «аварийка», у нее даже две лесенки, одна на заднем борту фургона, вторая на крыше!

Так, теперь логично думаем. Высота фургона метра три, это уже выше крыши гаражей, под самый первый жилой этаж. Остается еще три метра до следующего этажа, и метр стенки лоджии. Лесенка на крыше большая, но насколько? Длина крыши фургона метра три, если не больше. Лестница наверху точно раздвижная, иначе смысл в такой короткой? Получается, если подогнать машину под окна, забраться наверх и поднять лесенку, то спокойно поднимусь к правой секции остекления, где нет замочка. Останется отодвинуть стекло и вот, дома! Ладно, пусть только на лоджии, вроде дверь не запирал, когда уходил. Если что, разобью стекло, потом заделаю. Ай да Пушкин! Ну, и я с ним...

Оставалось вырулить поближе к дому, и встать так, чтобы мог и до дверцы фургона добраться, и на крышу вылезти. Рядом мертвяки топчутся, задавить не получится, а вступать в рукопашную не резон... Думаем, думаем... Что в фургоне еще? Люк в крыше! У военкомата утром глазел на него, возвращаясь к реальности. Потом запирал понадежнее, еще не знал, что мертвяки прыгать не умеют.

Значит, отъехать подальше от «местных», встать так, чтобы безопасно открыть фургон, приготовить верхний люк. Заодно лесенку глянуть. Потом возвращаюсь к дому, притираюсь левым бортом, протискиваюсь на капот, оттуда на кабину... Стоп, а зачем люк-то открывать? Ведь могу сразу из кабины на крышу! Заберусь в дом, а уж потом, что надо, из фургона домой заберу, только бы в дом попасть. Портфель оставляю в кабине, достаю из него только телефон, фотик и ключи в чехольчике. Распихиваю по карманам куртки, застегиваю на пуговицы, чтобы не выпали. Подумав, мультитул тоже засунул в карман, вдруг еще соскочит с пояса полукомбинезона.

Теперь, когда понимаю, как поступить, стало проще. Несмотря на «тренировку» у АТС, «притереть» машину удалось раза с четвертого. Даже переехал одного мертвяка и конечности повредил. Так и ползал за остальными, которые только бессильно топтались за дерганьем «ГАЗона».

Наконец, пристроил машину под окнами, выключил движок, быстро открываю дверь. Непривычная тишина, слышно даже, как потрескивает мотор под капотом. И как топают мертвяки... Стараясь не сорваться, ведь в одной руке тяжеленное оружие. Забираюсь на капот, оттуда на кабину и вот уже на крыше. Сверху нежить вокруг фургона кажется не такой опасной. Только медлить не стоит, еще не забыл того «шустрого», что у пединститута попался. Не к месту подумалось, что перестал воспринимать нежить, как бывших людей. Стали вроде крыс, или, вернее, диких собак, кроме страха, вызывали только отвращение.

Лесенка прикручена на совесть, пока отдал барашки креплений, чуть пальцы не ободрал. Выручили китайские перчатки, которыми одарили обратившиеся «водоканальцы». Зачем им лестница, может, по причине нечастой востребованности, и не снимали ни разу? Но, в любом случае, вот она, в руках. Вернее, держусь за нее. Не такая и тяжелая, но боюсь уронить вниз. Думаю, что лучше, сначала разложить, потом поднять, или наоборот?

Попробовал выдвинуть раздвижную секцию, сначала не получилось. Догадался защелки освободить, осторожно раздвинул на максимум. Теперь уже не забыть зафиксировать. Пробую поднять - нормально, теперь прислоняю к стене лоджии. Немного не достает, упираю ноги лесенки в кромку люка. Неровно, точнее, только одна нога. Но машину удобнее уже не переставить. Пробую пошатать, вроде бы не скользит вверху по кирпичу. Ну, с Богом! Креститься не стал, только крепче сжал трубу ледоруба и поставил ногу сразу на вторую ступеньку. Вроде крепко стоит. Начал осторожно подниматься, каждый шажок сопровождался поскрипыванием лесенки и топтаниеммертвяков.

Смешно говорить, но с каждой ступенькой казалось, что поднимаюсь на неимоверную высоту. Вниз старался не смотреть, еще и оружие в правой руке осложняло подъем. Теперь без него никуда, пусть и уверен, что в квартире никого нет. Но кто теперь и что мог бы гарантировать? Так поднялся до последней ступени, что дальше? Левой рукой держусь за лестницу, в правой труба ледоруба. Понимаю, что ничего так сделать не могу, но оставлять оружие нельзя. Будь лесенка на метр длиннее, поднялся бы выше и спокойно открыл окно, бить наружную секцию не хотелось.

А если попробовать ледорубом? Только сдвинуть секцию, а дальше уже проще. Так и сделал, правда, получилось снова не с первого раза. Боялся, что лестница подо мною может «сыграть», и не без оснований. Словно ювелир, тихонько направляю лезвие топора в щель между рамой и секцией. Когда сдвинулась, чуть не «загремел», на радость голодной нежити. Лестница пошатнулась и даже поехала по кирпичу. В испуге выронил «секиру» и чуть ли не в стекло пальцами вцепился. Едва удержавшись, уже рукой сумел сдвинуть стекло и, тяжело дыша, перевалился через кромку окна внутрь лоджии. Там встретил знакомый запах дома, не испорченный никакой химией или другим чужим запахом. Правда, сразу пространство заполнилось запахами улицы, но уже понимал, дома чужих нет.

Отдышавшись, поднялся и стал пробовать, как открыть дверь или окно. К сожалению, уходя во вторник на работу, запер, как следует. Рука машинально потянулась за ледорубом, так привык к нему за эти дни. «Эх, растяпа, забыл уже, что упустил «секиру»? Как раз пригодилась бы дверь отжать, а так стекло бить придется…» Что тут найдется подходящего, да хоть обрезок трамвайного рельса. Лежит на боковой полке, порой использовал вместо наковаленки, когда надо что-то небольшое по-быстрому поправить, а в гараж спускаться неохота. То есть, почти всегда.

Беру увесистую железяку, прикидываю, как лучше ударить, чтобы добраться до ручки. Немного ниже середины стекла, жаль, но ничего не поделать. Отхожу чуть в сторону, чтобы не пораниться осколками, размахиваюсь. Неожиданно за дверью мелькает серая тень, приникает к стеклопакету...

- Господи, за что мне это???

Конец первой книги.

Послесловие.

При создании этой книги мне помогало много добрых друзей и товарищей. За что не могу не принести им свою благодарность, в первую очередь:

Юрий Ливень - «за навигацию в мире Танатоса», развитие сюжетной линии и помощь в корректуре.

Ал Коруд - за практические советы по обращению с холодным оружием и выбору защитного снаряжения.

Олег Вишня - за то, что позволил взглянуть на сюжет глазами молодости.

Владимир Кильчевский - наоборот, за мудрые житейские советы и философский взгляд на жизнь.

Алексей Хапов - как личного автоинструктора и «механика литературного гаража».

Семен Ганкин - за тщательную редактуру.

И, разумеется, всем, читателям форума «Боевой листок» https://war-fi.ru за консультации, критику и моральную поддержку.

Наверное, у читателей остались вопросы, и не только о том, что же произойдет дальше? Но и о том, что случилось до того, как герой попал на больничную койку. Кто такие Вероника, Светлана, Марина, Варя и Лёлька, что за история с бандитами, и вообще, что же случилось в начале апреля 2008 года?

Об этом можно узнать и в моей книге "Сто часов безмятежности перед концом света", и в произведениях моих товарищей по литературному циклу "Мир Танатоса".

Это уже опубликованная здесь же "Ад - удел живых" Юрия Ливня, его же книга "Пир Танатоса", готовящаяся к выходу. Еще "Одиночный забег на выживание" Семена Ганкина. И новая книга Ал Коруда "Наполовину живая".

Продолжение следует...

Дневник Игоря Волкова

Продолжение следует...

https://author.today/work/264962

Оглавление

Предисловие и вступление

Глава 01. «Странный день» 09.04.2008, утро. Больница, отделение реанимации.

Глава 02. «Нечаянные радости» 09.04.2008, день. Больница, отделение реанимации.

Глава 03. «Загадки, догадки и соседи по палате» 09.04.2008, вечер. Больница, отделение реанимации.

Глава 04. «Недобрый вечер» 09.04.2008, вечер. Больница, отделение реанимации.

Глава 05. «Чип и Дэйл спешат на помощь!» 09-10.04.2008, ночь. Больница, отделение реанимации.

Глава 06. «Утро вечера не мудренее...» 10.04.2008, раннее утро. Больница, отделение реанимации.

Глава 07. «Неожиданный поворот» 10.04.2008, утро. Больница, реанимационное отделение.

Глава 08. «Далекие голоса и близкая смерть» 10.04.2008, ближе к полудню. Отделение реанимации.

Глава 09. «Первая жертва» 10.04.2008, полдень. Больница. Отделение реанимации.

Глава 10. «За мной, кот, на вылазку!» 10.04.2008, после полудня. Больница, четвертый этаж.

Глава 11. «Западня на этажах» 10.04.2008, ближе к обеду. Больница, четвертый этаж.

Глава 12 «Надежда и доцент» 10.04.2008, вместо обеда. Больница, четвертый этаж.

Глава 13. «Здесь вам не равнина...» 10.04,2008, после обеда. Больница, четвертый этаж.

Глава 14. «Там поймешь, кто такой...» 10.04.2008, после обеда. Больница, четвертый этаж.

Глава 15. «Страшная наука выживать» 10.04.2008, ближе к вечеру. Больница, между этажами.

Глава 16. «Алёна и Алиса» 10.04.2008, ближе к вечеру. Больница, второй этаж.

Глава 17. «Девчонки и серый брат» 10.04.2008, ближе к вечеру. Больница, второй этаж.

Глава 18. «План побега» 10.04.2008, ближе к вечеру. Больница, второй этаж.

Глава 19. «Поединок в больничном дворе» 10.04.2008, ранний вечер. Внутренний двор больницы.

Глава 20. «В поисках пристанища» 10.04.2008, вечер. Двор больницы и военкомат.

Глава 21. «Сталкеры поневоле» 10.04.2008, ночь. Здание военкомата.

Глава 22. «Незабываемая ночь» 11.04.2008, ночь. Здание военкомата.

Глава 23. «Хмурое утро» 11.04.2008, утро. Улица Кооперативная.

Глава 24. «Возвращение» 11.04.2008, раннее утро. Улица Кооперативная.

Глава 25. «Пора домой!» 11.04.2008, утро. Улица Кооперативная.

Глава 26. «Лёха-опер. Снова один» 11.04.2008, позднее утро. Улица Республиканская. УВД.

Глава 27. «Стажер-водитель в умирающем городе» 11.04.2008, ближе к полудню. Проспект Ленина.

Глава 28. «Молодые волки» 11.04.2008, полдень. Площадь Маркса.

Глава 29. «Встречи, расставания и снова дорога» 11.04.2008, день. Улицы Ярославля.

Глава 30. «Смерть пусть подождет» 11.04.2008, день. Улица Свободы и проспект Толбухина.

Глава 31. «Отклонение от маршрута» 11.04.2008, день, проспект Толбухина – Красный Перекоп.

Глава 32. «Последний рывок» 11.04.2008, ближе к обеду. Дорога к дому.

Глава 33. «Под крышей дома своего» 11.04.2008, почти обед. Дом на Пушкина.

Послесловие.

Дневник Игоря Волкова

Продолжение следует...