Толстая книга авторских былин от тёть Инн [Инна Ивановна Фидянина-Зубкова] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

сдавался!


Поэтому наша дружина

села в конструкцию, двинула

не куда-нибудь, а на Луну:

там воля вольнее! Угу.


На Луну они долго летели,

а прилетев, обомлели:

там безоблачно, серо и сухо,

в кратере спит Плакса-скука,

а рядом летают Печали:

— Вы бабу Ягу не встречали?


Смутились наши герои:

— Баба Яга в загоне,

пыхтит в таёжной заимке,

числится в мамках у Инки,

её сватали даже к Емеле,

но он ноги унёс еле-еле!

А зачем вам баба Яга?


— Да как-то сдохла здесь она

и призвала Степного духа,

он ей шептал чего-то в ухо,

а потом унёс отсюда на Землю.

Вот и мы бы хотели ейну

судьбу развесёлу такую.


— Печали, вас не пойму я,

дык, вроде у нас аппарат,

вас завсегда буду рад

доставить в родную Рассею,

седлайте сюда скорее! —

зареготал Емельян.


Печали за словом в карман

не полезли,

на аэроплан залезли.

И вот рулевой звездочёт

Печалей на Землю прёт.

* * *
А на земле без них было грустно:

в огородах весёлая брюква

и на ярмарках смех да пляски,

а в руках у детей раскраски.

Вот такое большое горе:

плескайся себе на море

и не жди беды ниоткуда,

Печалей несёт покуда

нелюбимый людьми Емеля.

Вот и теперя

потеря грядёт за потерей?

А, впрочем, сиди и жди!


— Царь, в небо сине гляди! —

кричал ему писарь Яшка.

Но за тучкой не флаг-разукрашка,

а аэроплан летит:

Емеля на нём сидит,

звездочёт Аристарх и бабы.


— Не, это не бабы, а жабы! —

царь-батюшка сжался в комок. —

Никак Емеля беду приволок.


А Печали сорвались и вниз,

уселись на царский карниз,

свесили ноги, поют:

— Баю-бай, баю-бай, баю…


Уснуло все государство.

Емеля взобрался на царство.

Звездочёт починял эропланер.

Хорошо каторжанин правил:

народ вповалку лежит.


Дух Степной к Печалям летит.

Прилетел и спрашивает:

— Чего вы не накрашены?


Хохочут печали: «Ох,

кабы царь наш батька издох,

вот бы было на Руси счастье.

Протеже у нас есть…» Участливо

дух Степной на Емелю взглянул:

— Красавишнам помогу!


И навалившись на царя

вынул дух его: «Зазря

я к вам что ли прилетал?

Другое заданье давай!»


Вздохнули Печали тяжко:

— Хочется нам, бедняжкам,

стать настоящими бабами

и замуж пойти нам надо бы!


Дух Степной покумекал,

облетел спящий люд, нагрехал

четыре души из старух

и запустил их дух

в безобразных Печалей,

те сразу стали

румяными девками-плаксами,

которые тут же заквакали:

— Хотим женихов себе справных!


— Да хоть самых на свете славных! —

вздохнул дух Степной, улетел.


Звездочёт на девок глядел

и непривычно крестился.

Емельян в царя превратился,

и издал свой первый указ:

— Найти женихов для плакс!


А так как песня печальная смолкла,

проснулся народ и толком

не понял причин смены власти,

поклонились Емеле: «Здрасьте,

а что делать с телом царя,

может, рыбам скормить? Зазря

жрал что ли он щи да сало!»


— Этого ещё не хватало! —

нахмурился грозный Емеля. —

Ложите его в мавзолею.


Но нахальный народ

сделал всё наоборот,

скормили царя медведям

и к Емеле: «На печке поедем?»


А Емеля, он не дурак

щуку гонять за так,

за поездку брал по рублю:

— Скоко ж смердов ещё подавлю!


И опять невзлюбил народ

Емелю, ведь печка ж прёт

по бабью, мужичью и детям!

И неважно, что на ней едет

не новый царь, а свои

родные, честны мужики.


Но народ — не Емеля,

знал что делать теперя:

— Посадить самозванца на кол,

нечего трон наш лапать!


Завидя такое дело

девки-плаксы не захотели

лишиться батюшки-царя

и сама смелая пошла

белой грудью на крестьян:

— Ну-ка, кто из вас Иван?


А Иваны — это мы,

стоим, ковыряем носы

да чешем репу:

— Нам бы хлеба!


Но хлебов мы давно не едали,

их бесплатно не раздавали,

нас дразнили лишь оплеухами

да тыкали дохлыми мухами

на барском столе, а во сне

нам мечталось о деве-красе.


— О, по этой части ко мне! —

одна из Печалей сказала

и девкой-плаксою зарыдала.


Иванам пришлось жениться,

не век же в постель материться

да семки на лавке грызть.

А посему свадьбе быть!


Пока свадьбу играла страна,

а заставушка крепко спала,

Емеля и звездочёт,

взяв за печь последний расчёт,

в аэроплан свой сели

да спокойненько улетели,

а мирянам махали с неба:

— Трогать убогих не треба!

* * *
Прилетели друже в лес.

Емеля с машины слез

и понял:

— Не умищем Русь я тронул,

а ногами потоптал!


Потом шёл, дрова рубал

на постройку дома:

— Буду сызнова, по-ново

жизнь свою проживать

да добра не наживать.


А безумный звездочёт

надумал строить