Запорожский казак Петро Рудый [Виктор Алексеевич Лунин] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

дрогнет бить поганых татар. Не прийдется больше товарищам глумиться надо мною! Всю жизнь свою положу, а уж отомщу басурманам.

С этими словами он побрел в ближайшую запорожскую станицу, где и встретился с приехавшими товарищами одностаничниками, которые рассказали ему все что им было известно. Тем временем как казаки снаряжались в поход Петро совсем поправился. Ему охотно дали доброго коня и он поехал вместе к тому лесочку, где были в засаде его одностаничники.

— Зачем ты Петро приехал сюда — спросил кошевой.

— Бить басурманов — сурово отвечал Петро.

— Давнобы так! Но хватит-ли у тебя сил и храбрости? Ты почти никогда не бывал в боях.

— Справлюсь с Божией помощью.

— Добре, добре! Становись всегда около меня по правую руку и учись как действовать следует. Главное не горячись и не лезь вперед без толку.

— Спасибо за наставление — отвечал Петро.

Остаток ночи и весь следующий день казаки и их лошади отдыхали, а когда стало садиться солнце, то засветло начали готовиться к выступлению. Сварили в нескольких котелках кулиш[5], засели в кружки, выпили по чарке горилки[6] и принялись ужинать. Потом убрали посуду и провиант в наскоро вырытую землянку и стали седлать коней. Часов в одинадцать они двинулись по направлению к татарскому кочевью, стараясь не производить никакого шума, а для этого они ехали в рассыпную. Строго запрещено было говорить и даже курить трубку. Пятеро проводников, те самые казаки, которые тащили у татар баранов, ехали впереди, а за ними не подалеку ехал кошевой.

После жаркого дня скопились густые тучи, а потому ночь была темнее обыкновенного. Только зоркий глаз запорожца мог что-нибудь видеть в этой непроглядной темноте. Когда подъехали на пушечный выстрел к кочевью, кошевой дал знак остановиться. Собрались вокруг него казаки и выслушали приказание, произнесенное шепотом. Сотня казаков отделилась и отправилась в сторону. чтобы обойдя кочевье броситься на него с противоположной стороны, а остальная часть отряда осталась на месте, покуда будет сделан обход и товарищи подадут знак, условный к атаке. Прошло с полчаса. вдруг послышался протяжный звук, похожий на крик совы. Кошевой вынув из ножен свою громадную саблю, сказал:

— С Богом братцы! Не рассыпайся далеко друг от друга. Рассматривай своих. Не зарывайся, а бей наверняка.

Запорожцы сняли шапки, перекрестились и скорою рысью поехали. Послышался вторично крик совы и запорожцы пустили лошадей в скач. В одно мгновение они вскочили в средину кочевья. Обеспамятевшие татары выскакивали из кибиток своих и метались во все стороны, хватаясь вместо оружия за предметы совсем не нужные, а запорожцы между тем рубили их без пощады.

Взятые в плен запорожския женщины зажгли в разных местах кибитки, чтобы осветить поле сражения, а некоторые из них охватили татарские ятаганы и били татар с такоюже силою и ловкостью, как и сами запорожцы. При этом, чтобы не попасть под сабельные удары своих запорожцев они кричали:

— Бейте проклятого басурмана!

Петро работал шашкою с неимоверною силою и ловкостию, держась неподалеку от кошевого, который постоянно ободрял его, покрикивая:

— Добре сынку! Гарно козаче![7]

Под громадных размеров саблею кошевого татары валились, как снопы. Передняя часть кочевья устлана была трупами татар, на которые постоянно спотыкались запорожския лошади. В противоположной стороне кочевья шел также ожесточенный бой.

Многие татары, не смотря на свое громадное превосходство, спасались бегством, пользуясь темнотою ночи. Запорожцам не было никакой надобности преследовать беглецов, так как и без них было много работы в татарском лагере. Некоторые татары падали на колени, прося пощады, но вместо нее получали смертельный удар саблею по голове. Никому не было пощады. Брать в плен значило для запорожцев навязывать себе на шею лишнюю обузу. Уже рассвело, а бой еще продолжался. То там, то сям виднелись рукопашные схватки. Запорожцы спешили всюду на помощь своим, поканчивая борьбу одним ударом сабли. Эти рукопашные схватки были вследствие того, что запорожцы спешившись вытаскивали из кибиток забившихся туда татар, которые сначала пускали стрелы, а потом побросали свои луки, надеясь на пощаду.

Петро был в таких рукопашных схватках несколько раз, так как он более других своих товарищей заглядывал в кибитки, разыскивая свою возлюбленную Горпину. Но нигде ее не оказывалось.

На утро кочевье представляло ужасное зрелище! Более пятисот трупов татарских с размозженными головами валялись там и сям. Кошевой остановившись на не большой площадке по средине кочевья затрубил в рог, созывая к себе сотоварищей. Пешие и конные со всех сторон спешили на зов. Петро стоял около кошевого с печальным выражением лица. Пересчитав запорожцев из коих некоторые были ранены, он сказал:

— Не досчитываюсь я двадцати добрых товарищей! Царствие им небесное и вечный