История царской тюрьмы. В пяти томах. Том 5. 1907-1917. Шлиссельбургская каторжная тюрьма и Орловский каторжный централ [Михаил Николаевич Гернет] (pdf) читать онлайн

М.Н.ГЕРНЕТ

ИСТОРИЯ
ЦАРСКОЙ

ТЮРЬМЫ

S -'f.

М.Н. ГЕРНЕТ

М.Н. ГЕРНЕТ

ИСТОРИЯ
ЦАРСКОЙ
ТЮРЬМЫ

ИСТОРИЯ
ЦАРСКОЙ
ТЮРЬМ ы

пят ц томах
Ш ЛИССЕАЬБУРГСКАЯ
КАТОРЖНАЯ ТЮРЬМА

ИЗДАНИЕ

ТРЕТЬЕ

И ОРЛОВСКИЙ
КАТОРЖНЫЙ ЦЕНТРАА

1907-1917

МОСКВА

ИЗДАТЕЛЬСТВО
«Ю РИ Д И Ч ЕСКА Я Л И Т Е Р А Т У Р А »

1 9 6 3

И З Д А Т Е Л Ь С ТБО

«Ю РИ Д И Ч ЕС К А Я

ЛИТЕРАТУРА»

Главы III (за исключением § 11), IV (за ис­
ключением § 22 и очерков о CD. Н. П е т р о в е ,
Б. П. Ж а д а н о в с к о м и В. О. Л и х т е н ш т а д т е в § 2 1 ) и § 2 3 главы V написаны канд. ист.
наук Ю. И. КОРАБЛЕВЫМ.
§ 31, 32, 34, 36 и часть § 35 главы V III
написаны канд. ист. наук О. А. ИВАНОВОЙ

От редакции
ЯТЫ Й ТО М «Истории царской тюрьмы» готовился
покойным М. Н. Гернетом одновременно с четвертым
томом. После сдачи в печать четвертого тома М. Н. Гернет написал около двенадцати авторских листов текста
пятого тома, а также ряд оставшихся незавершенными очерков;
кроме того, им был собран и частично обработан большой архив­
ный материал и сделан набросок плана пятого тома с указаниями
о распределении материала по главам. Этот план положен в ос­
нову построения настоящего тома.
В связи с тем, что пятый том «Истории царской тюрьмы»
не был подготовлен к печати при жизни автора, эту работу за­
вершили кандидаты исторических наук Ю. И. Кораблев и
О. А. Иванова, пополнившие том недостающими материалами.
При подготовке настоящего издания пятого тома «Истории
царской тюрьмы» Редакционная коллегия внесла в него необхо­
димые дополнения и уточнения, связанные с новейшими ис­
следованиями в области истории революционного движения в
России в начале X X века.

П

* _ *
Пятый том «Истории царской тюрьмы» посвящен двум ка­
торжным тюрьмам: Шлиссельбургской, созданной на базе «Го­
сударственной тюрьмы», и Орловской, получившей название
«Орловского каторжного централа». Обе тюрьмы начали функ­
ционировать почти одновременно, в 1907— 1908 годах, и пресле­
довали одни и те же цели — поглотить огромную массу осуж­
денных к каторжным работам, уже не вмещавшуюся в другие

тюрьмы; добиться устрашения народа путем установления в
этих тюрьмах самого свирепого режима; физически истребить
по возможности наибольшее число попавших в эти тюрьмы уча­
стников революционного движения путем систематических избие­
ний, заключения на длительные сроки в карцеры, выдачи им
недоброкачественной пищи и т. д. Царским тюремщикам уда­
лось заполнить Шлиссельбургскую, Орловскую и другие ка­
торжные тюрьмы узниками-революционерами и путем «замед­
ленной смерти» физически уничтожить большее число из них.
Однако царская власть не могла сломить революционный дух
борцов за дело рабочего класса — ни тех, кто томился в тюрем­
ных застенках, ни тех, кто на воле продолжал их великое дело.
Революционные массы трудящихся уничтожили царскую власть,
свергли капитализм, ликвидировали царскую карательную ма­
шину и наказали виновников злодеяний, творившихся в этих
тюрьмах. Как и все предыдущие тома «Истории царской тюрь­
мы», пятый том не является ни историей революционного дви­
жения в России, ни историей всей карательной политики ца­
ризма. Его содержание определяется названием. Это история
царской тюрьмы, точнее говоря, история двух каторжных тю­
рем— Шлиссельбургской и Орловской — в период 1907— 1917
годов, которую авторы стремились связать с основными фактами
общественно-политической жизни страны в те годы. Конечно,
в пятом томе, как и во всех предыдущих, помещены далеко не
все архивные материалы, а только те из них, которые представ­
ляют наибольший интерес для современного читателя.
Не

Не

Не

Настоящий том «Истории царской тюрьмы» охватывает пе­
риод с 1905 по 1917 год. Напомним, что и четвертый том, по­
священный Петропавловской крепости, в основном касается того
же периода. В предисловии к четвертому тому была дана крат­
кая социально-политическая характеристика этого периода, в
особенности же характеристика карательной политики царизма
в отношении революционного движения в годы революции
1905— 1907 годов, в годы реакции и нового революционного
подъема. Поэтому необходимо сделать лишь некоторые замеча­
ния общего характера, имея е виду наличие большого коли­
чества фундаментальных трудов по первой русской революции
и прежде всего учебника по истории КПСС.
Советский народ «воплотил в жизнь идеалы передовых
борцов первой русской революции и показал, что тяжелые

жертвы и кровь, пролитая в борьбе за свободу, не пропали
даром» '.
Революция 1905— 1907 годов — первая народная револю­
ция эпохи империализма — явилась серьезным ударом по цар­
скому самодержавию, по господству капиталистов и помещиков.
Неудивительно, что царизм бросил все свои силы на подавле­
ние революционных сил, в первую очередь на подавление проле­
тариата, возглавлявшего революционные массы. Как известно,
декабрьское вооруженное восстание было подавлено террором,
потоплено в крови.
С помощью карательных экспедиций, черносотенных банд
погромщиков, военно-полевых судов, массовых казней, полицей­
ских расправ с рабочими и крестьянскими организациями ца­
ризм стремился истребить революционный авангард рабочего
класса и запугать весь народ. Тысячи революционных борцов
погибли от рук царских палачей.
Следует напомнить, что именно в эти годы черной реакции
царская карательная машина «работала» с исключительным
размахом. В 1907— 1909 годах было казнено около 7500 чело­
век. Десятки тысяч людей были брошены в каторжные тюрьмы,
где им предстояло провести в общей сложности сотни тысяч лет.
Только за эти три года судами всех категорий было осуждено
свыше 28 тыс. человек за участие в революционном движении.
В тюрьмах погибли от избиений, издевательства и болезней де­
сятки тысяч людей.
Однако никакие репрессии, никакие массовые казни, избие­
ния и пытки не смогли сломить воли и мужества революцион­
ных рабочих и крестьян, матросов и солдат, попавших в кро­
вавые руки царских карателей.
Безудержная кровавая репрессия царизма не могла остано­
вить поступательного хода развития революционного движения
в России.
Новый подъем массового революционного движения в
1910— 1912 годах, а затем в годы первой мировой империали­
стической войны вызвал новую волну массовой репрессии ца­
ризма. Царская «юстиция» вновь создает большое число про­
цессов над участниками революционного движения, и в каждом
из этих процессов в качестве обвиняемых фигурируют десятки
и даже сотни рабочих и крестьян, солдат и матросов.
Приводимые в настоящем томе материалы наглядно пока­
зывают ведущую, руководящую роль большевистских организа1 «Пятьдесят лет первой русской революции», «Правда» 22 января
1955 г.

ции в революционном движении на фабриках и заводах в ар­
мии и во флоте. Эта ведущая роль большевиков сохраняется и
за тюремными решетками. Изучение материалов, помещенных в
настоящем томе, показывает, что и в Шлиссельбургской и в
ирловскои, и в других каторжных тюрьмах продолжалась не­
примиримая борьба^ политических заключенных с царизмом с
царской карательной машиной.
*

*

*

Первая глава настоящего тома названа «Конец Шлиссельбургскои государственной тюрьмы и строительство Шлиссельбургскои временной каторжной тюрьмы». Царское правитель­
ство под воздействием революции 1905 года было вынуждено
закрыть старую Шлиссельбургскую «государеву» тюрьму.
Вскоре после закрытия в 1905 году Шлиссельбургской го­
сударственной тюрьмы, в условиях, когда началась полоса мас­
совых репрессий, смертных и каторжных приговоров, царским
карателям понадобилось спешное создание новых казематов рас­
считанных на размещение в них не десятков, а сотен и тысяч
политических узников. В Шлиссельбурге развертывается лихо­
радочное строительство «временной» каторжной тюрьмы Старые
тюремные помещения расширяются и надстраиваются, возво­
дятся и новые вместительные тюремные здания. Временная
Шлиссельбургекая каторжная тюрьма, на строительство которой
были затрачены сотни тысяч рублей народных денег, раскрыла
свои ворота для того, чтобы поглотить сотни представителей ре­
волюционного народа.
В первой главе уделено внимание описанию внешнего вида
тюремных корпусов, их внутренней «архитектуры», общих и
одиночных камер, а также необходимой принадлежности каторж­
ного режима * карцеров, в которых побывали если не все то
во всяком случае очень многие из заключенных.
Режиму Шлиссельбургской каторжной тюрьмы посвящена
вторая глава.
Над воротами Шлиссельбургской каторжной тюрьмы был
помещен символ царской власти — двуглавый орел, и каждый
входящий через эти ворота узник сразу попадал в условия ка­
торжного режима
режима мучений и издевательств.
Во второй главе приводятся подробные статистические сведения о составе заключенных в Шлиссельбурге в 1907 —
1915 годах.
За эти годы число одиночных камер удвоилось, число об­

щих камер утроилось, а число заключенных возросло почти в
пять раз, что отражало колоссальный рост каторжной репрессии
в империи в годы реакции.
Характеризуя состав узников Шлиссельбурга, нужно ука­
зать, что значительную их часть — около 40 процентов — со­
ставляли осужденные военной юстицией; остальные были осуж­
дены судебными палатами и окружными судами.
Точными сведениями о соотношении политических заклю­
ченных и уголовных заключенных мы не располагаем; можно
только отметить, что численно вторых было все же больше, чем
первых. По приблизительным подсчетам одного из узников
Шлиссельбурга политические заключенные составляли около
7б общего числа заключенных; почти такую же часть составляли
одиночки, протестовавшие против невыносимых условий военного
режима, помещичьей и капиталистической эксплуатации; 3/б со­
ставляли заключенные, осужденные за тяжкие уголовные пре­
ступления.
Среди политических заключенных преобладали рабочие,
крестьяне, солдаты и матросы, составлявшие до 4/б всех полити­
ческих узников. Это была в основном революционная молодежь
в возрасте 18—25 лет. Среди них значительную в численном
отношении группу составляли члены РСДРП, в особенности
участники боевых и военных организаций большевиков. Больше
половины политических узников были приговорены к бессрочной
каторге и к каторжным работам на длительные сроки — от 10
до 20 лет.
Таков был состав узников Шлиссельбурга в период после
первой русской революции.
Немало потрудились царские тюремщики над тем, чтобы со­
здать в Шлиссельбурге суровый режим. Особенно старался
в этом направлении бывший в те годы начальником тюрьмы
Зимберг и его подручные. Он создал около двух десятков кар­
церов, в которые бросал на длительные сроки узников за малей­
шие нарушения каторжного режима. Во второй главе приводятся
подробные описания условий содержания заключенных в кар­
церах, применения к ним телесных наказаний «по закону» и
«без закона».
Но ничто, даже пытки и избиения, не могли сломить муже­
ственный дух политических узников. Они вели упорную, систе­
матическую, неослабную борьбу против режима каторги, и
формы этой борьбы были самыми разнообразными: голодовки,
массовые протесты, бойкот тюремщиков и т. п. Эта борьба поли­
тических заключенных велась под руководством сплоченной
группы узников-большевиков.

В третьей главе «Политические процессы 1906— 1915 годов,
давшие узников в Шлиссельбургскую каторжную тюрьму» осве­
щаются процессы над теми борцами за революцию, которые
после осуждения были направлены в Шлиссельбург для отбы­
тия наказания. Перед нами проходят вереницы рабочих и кре­
стьян, матросов и солдат, видных деятелей и рядовых членов
большевистской партии, отдавших свою жизнь на борьбу с ца­
ризмом, с буржуазно-помещичьим строем. Здесь описаны про­
цессы матросов и солдат — участников Севастопольского восста­
ния в ноябре 1905 года, процессы участников революционного
движения в Прибалтике, процесс участников вооруженного вос­
стания в Донбассе, процесс революционных солдат Выборгской
крепости, процессы боевой и военной организаций большевиков,
процесс о восстании солдат в Туркестане и др.
Одной из характерных черт этих процессов является м а с ­
с о в о с т ь репрессий: число обвиняемых и осужденных во мно­
гих из этих процессов определяется десятками, сотнями человек;
сотнями и даже тысячами определяется и число проходивших
по этим делам свидетелей.
Другой характерной чертой этих процессов является г р у ­
б ейшее н а р у ш е н и е э л е м е н т а р н ы х прав обви­
н я е м ы х как на предварительном, так и на судебном следствии:
пытки и истязания, шантаж и вымогательства на предваритель­
ном следствии, широкое использование провокаторов и лжесви­
детелей на судебном следствии, лишение обвиняемых права на
защиту и т. д.
Третьей характерной чертой является исключительная
жестокость
приговоров.
Военные и гражданские
суды щедрой рукой раздавали смертные и каторжные при­
говоры.
Но если говорить о поведении на следствии и на суде обви­
няемых, то самой характерной чертой этих процессов следует
назвать с т о й к о с т ь , с п л о ч е н н о с т ь , м у ж е с т в о рабо­
чих, крестьян, матросов, солдат, революционный дух которых
поддерживали личным примером большевики, являвшиеся «глав­
ными виновниками» в этих процессах, и который не покинул их
и после осуждения и направления в Шлиссельбург для отбытия
каторжных работ.
В четвертой главе повествуется об узниках-революционерах,
находившихся в Шлиссельбургской каторжной тюрьме: о Серго
Орджоникидзе и его ближайших товарищах, о Симоненко и дру­
гих революционных матросах-севастопольцах, о Меркулове и
революционных матросах-балтийцах, о Локацкове и других солдатах-большевиках, о Р. М. Семенчикове, Ф . Н. Петрове,

Б. П. Жадановском, В. О. Лихтенштадте и о многих других,
вошедших в историю революционного движения.
В Шлиссельбургской каторжной тюрьме продолжалась идео­
логическая борьба политических заключенных с царизмом. Это
особенно ярко проявилось в деятельности узников-большевиков.
Они организовали в общих камерах тюрьмы нелегальные круж­
ковые занятия по политическим и философским вопросам и по
общеобразовательным наукам, втягивая в эти занятия широкий
круг заключенных, поддерживая и развивая в них революцион­
ный дух, воспитывая большевистскую партийность. Об этом
повествует пятая глава «Продолжение в стенах Шлиссельбург­
ской каторжной тюрьмы идеологической борьбы с царизмом по­
литических заключенных». В этой главе раскрывается борьба
политических заключенных за право чтения прогрессивной ли­
тературы, за создание библиотеки, здесь же освещается исполь­
зование в библиотеке нелегальной политической литературы, а
также издание нелегальных журналов.
Выше уже отмечалось, что в Шлиссельбургской каторжной
тюрьме содержалось большое число осужденных за уголовные
преступления. В других томах «Истории царской тюрьмы» была
дана характеристика состава этой значительной по своей числен­
ности группы заключенных, так что нет необходимости вновь
возвращаться к ним. Но на двух заключенных этой группы,
дела о которых были особо выделены царской карательной ма­
шиной, хотя и по совершенно различным основаниям, все же
следует остановиться (глава шестая).
Первый — это похититель «чудотворной иконы» Чайкин,
на дело которого было обращено внимание высших церковных
и светских властей — вплоть до царской фамилии. Особый па­
раграф посвящен этому «религиозному преступнику X X века».
Интерес в деле представляет не только сама необычная фабула
похищения вором-рецидивистом, «специализировавшимся» на
церковных кражах, «чудотворной иконы», но в особенности
последовавшие уже после осуждения Чайкина длительные и
безуспешные поиски пропавшей иконы.
Второй уголовный преступник — совершенно иная фигура.
Это некий О ’Бриенн де-Ласси, представитель аристократиче­
ских сфер Петербурга, который в корыстных целях, для получе­
ния огромного наследства, подготовил отравление родственни­
ков своей жены; этот план уже был выполнен в отношении
брата его жены.
Громкий, скандальный процесс раскрыл глубокое падение
и разложение, царившие среди петербургской аристократии.

Виновный был приговорен к каторжным работам, но принадлеж­
ность его к «высшим сферам» обеспечила ему совершенно исклю­
чительное, привилегированное положение в Шлиссельбурге: он
сделался консультантом тюремной администрации по вопросам
тюремного строительства, широко пользовался самыми необыч­
ными льготами. Случай раскрыл ему наличие в тюремной биб­
лиотеке нелегальной политической литературы, о чем он немед­
ленно и донес администрации. Провал нелегальной библиотеки
еще более увеличил льготы тюремного режима этому аристократу-убийце.
В самом начале Февральской революции 1917 года револю­
ционные массы трудящихся освободили узников Шлиссельбурга
и навсегда закрыли шлиссельбургские казематы. В седьмой
главе описываются переживания политических заключенных в
тот момент, когда представители революционного пролетариата
устроили у стен Шлиссельбургской крепости митинг и торже­
ственно освободили ее узников. Шлиссельбургская тюрьма на­
веки прекратила свое существование.
Восьмая глава посвящена «Орловскому каторжному цент­
ралу» — «временной» каторжной тюрьме в Орле, созданной
почти одновременно со Шлиссельбургской каторжной тюрьмой.
В Орловском централе был создан наиболее мучительный, из­
девательский в отношении участников революционного движения
режим. Орловский централ начал функционировать в 1908 году
и вместил в себя до 1200 узников; 100— 150 человек из них
были политическими заключенными.
В восьмой главе содержится описание каторжной тюрьмы
в Орле, ее камер, ее мастерских, в которых заключенные изне­
могали от непосильного рабского труда, ее многочисленных кар­
церов, в которых узники теряли последние остатки своих физи­
ческих сил. В этой главе дана подробная характеристика состава
заключенных Орловского централа. Особое внимание в ней об­
ращено на описание тюремного режима — режима систематиче­
ских и беспощадных избиений, издевательств, пыток. Недаром
наиболее стойкие, «непокорные» политические узники Шлис­
сельбурга переводились в Орловский централ— «на исправле­
ние». Весь этот чудовищно террористический режим насаждался
царскими сатрапами-тюремщиками, среди которых особо выде­
лялись начальник тюрьмы Мацевич и тюремный инспектор фон
Кубе, люто ненавидевшие революционные массы, русский на­
род, прогрессивных людей. Невозможно без глубокого волне­
ния, без негодования читать официальные материалы и воспо­
минания самих узников об ужасах Орловского каторжного цент­
рала. Большое число узников погибло от избиений, от за ­

ключения в карцерах, от болезней. Некоторые из заключенных
кончали жизнь самоубийством, иные — пытались бежать. Были
и случаи расправы заключенных с их мучителями-тюремщиками
(дело об убийстве надзирателя Ветрова).
Организованный отпор тюремщикам дала группа узниковреволюционеров во главе с Б. Жадановским и Ф . Дзержинским,
которому в данной главе уделен особый параграф. Они были
поддержаны значительной массой заключенных, а также полу­
чили подкрепление извне. Социал-демократическая печать суме­
ла сорвать завесу с злодеяний, творившихся в Орловском
централе. Прогрессивные люди России и Запада выступили с
горячим протестом против царского карательного режима, и с
этим широким международным резонансом вынуждено было
посчитаться царское правительство: верхушка тюремной админи­
страции Орловского централа была переведена в другие места
заключения... с повышением в должности. Этим и ограничились
«меры» царского правительства по устранению преступных
действий тюремщиков.
Конец Орловского каторжного централа был такой же, как
и конец Шлиссельбурга: революционный пролетариат Орла ос­
вободил содержавшихся в нем узников. Через семь лет, в 1924 го­
ду, советским следственным органам удалось разыскать неко­
торых из активных орловских тюремщиков, они предстали перед
Верховным Судом РС Ф С Р. Справедливый приговор, вынесен­
ный Верховным Судом этим тяжким преступникам, был с боль­
шим удовлетворением встречен всеми советскими людьми.
Так окончательно завершилась кровавая эпопея Орловского
каторжного централа, который в течение десяти лет являлся
одним из самых страшных застенков царизма.
Редакционная коллегия

Глава первая
КОНЕЦ ШЛИССЕЛЬБУРГСКОЙ
ГОСУДАРСТВЕННОЙ ТЮРЬМЫ
И СТРОИТЕЛЬСТВО ШЛИССЕЛЬБУРГСКОЙ
ВРЕМЕННОЙ КАТОРЖНОЙ ТЮРЬМЫ
§ 1. К О Н ЕЦ Ш ЛИ ССЕЛЬБУРГСКО Й
ГО С У Д А РС Т ВЕН Н О Й ТЮ РЬМ Ы

СТО РИ К Шлиссельбургской каторжной тюрьмы нахо«
дится в совершенно исключительном положении. Ему при­
ходится начинать свой очерк о зарождении новой тюрь­
мы с похорон старой государственной тюрьмы Шлиссель­
бурга. Подписывая в 1905 году указ о конце Шлиссельбургской
государственной тюрьмы, Николай II уже строил планы новой
Шлиссельбургской тюрьмы.
«Государь император, по всеподданнейшему докладу мини­
стра внутренних дел, 8 декабря 1905 г. высочайше повелеть
соизволил: «упразднить Шлиссельбургскую государственную
тюрьму и существующую при ней охрану, с тем, чтобы освобо­
дившаяся сумма была обращена на усиление личного состава
корпуса жандармов, причем снестись с военным министерством:
1) о расформировании шлиссельбургского жандармского управ­
ления и шлиссельбургской жандармской пешей команды и

И

2) о приспособлении шлиссельбургских тюремных зданий к уст­
ройству в них военной или общеуголовной тюрьмы» Г
Указ привлек к себе после его опубликования совсем не то
внимание, которого он заслуживал: многие легковерные люди
радовались закрытию Шлиссельбургской крепости, этого места
расправы царизма с его политическими врагами, и вовсе не
замечали, что царизм успокаивал свою бюрократию повелением
восстановить тюрьмы на Шлиссельбургском острове под новым
названием.
Царизм позаботился укрепить надежды легковерных, радо­
вавшихся концу знаменитого Шлиссельбурга, что остров пере­
стал навсегда быть местом заточения и казней. Для укрепления
такой наивной веры правительство даже открыло для всех же­
лающих свободный доступ на остров для осмотра крепости. Мне
кажется, что ознакомление с впечатлениями посетителей Шлис­
сельбурга представит интерес, тем более, что мы располагаем
материалом, не появлявшимся в печати.
Прежде чем знакомиться с этими впечатлениями, я приведу
небольшую выдержку из статьи бывшего политического каторжа­
нина и автора записок «И з мира отверженных» — Л. Мельшина.
Этот писатель осматривал тюрьму летом 1906 года, незадолго до
распоряжения закрыть доступ в нее для осмотра. Он писал в
своей статье: «Нам сообщили, между прочим, о намерении Глав­
ного тюремного управления, в ведение которого крепость теперь
переходит, построить здесь большую тюрьму для 800 уголовных.
Всех возмутила эта варварская затея, благодаря которой будет
уничтожен один из самых святых памятников русского освобо­
дительного движения» 12.
Мельшин надеялся, что «затея Главного тюремного управ­
ления провалится по практической своей нелепости». Он возла­
гал надежду на то, что частые бури на озере, которые отрывают
крепость от общения с внешним миром на три-четыре дня,
воспрепятствуют нормальному снабжению продовольствием 800
человек арестантов и стольких же конвойных солдат, не говоря
уже о том, что для помещения здесь такого большого количества
арестантов пришлось бы возводить новые обширные постройки,
помимо имеющихся двух тюрем.
Последующие события показали, как жестоко ошибался
Мельшин. Когда революция 1905 года пошла на убыль, а реак1 Этот указ опубликован в журнале «Тюремный вестник», январь,
1906 г. № 1, стр. 229.
2 А. М е л ь ш и н , Раскрытый тайник, «Русское богатство» 1906 г.
№ 7, стр. 131.

Рис. 1. Общий вид Шлиссельбургского острова.
С фотографии, представленной А . К . Кукобиным

гI
Рис. 2. Шлиссельбургская крепость. Первый корпус („Зверинец“).
С фотографии, хранящейся в Музее Революции СССР

.

I

ция начала поднимать голову, Главное тюремное управление по­
спешило уничтожить «один из самых святых памятников рус­
ского освободительного движения». Оно надстраивало новые
этажи над старыми тюрьмами и строило новые тюрьмы. Шлис­
сельбургская крепость быстро превращалась в город тюрем. Два
двухэтажных здания, трехэтажное и колоссальное четырехэтаж­
ное здание заняли остров. Т ам разместили более тысячи заклю­
ченных. Шлиссельбургская крепость воскресала к жизни, если
только можно говорить, что воскресают к жизни тюрьмы ца­
ризма, эти «мертвые дома», эти «кладбища для живых», став­
ших неугодными для господствующих в капиталистическом обще­
стве классов.
Мне не удалось найти официальных сведений о сроках,
когда был открыт свободный доступ в 1906 году на Шлиссельбургский остров для осмотра так называемых «старой» и «но­
вой» тюрем и когда именно этот доступ вновь был запрещен в
том же году. Во всяком случае, продолжительность такого сво­
бодного доступа была очень кратка, исчисляясь какими-нибудь
пятью-шестью месяцами.
Известно, что, несмотря на царский указ 8 декабря 1905 г.
о закрытии государственной тюрьмы в Шлиссельбурге, в ней
продолжали оставаться заключенными П. Карпович, Г. Гершуни,
Е. Сазонов, Ш. Сикорский и М. Мельников до 30 января
1906 г., когда они были переведены на Нерчинскую каторгу.
Т аким образом, доступ на остров не мог быть открыт ранее
февраля 1906 года. Однако он был разрешен уже в зимние
месяцы этого года, когда путь к острову совершался еще по
льду, на санях. В одном из первых описаний посещения Шлиссельбургских тюрем отмечался переезд с берега на остров целой
вереницы саней.
Стремление широких слоев столичного населения поскорее
посетить остров, прославленный в истории революционной борьбы
героизмом его узников, было так велико, что не хватало терпе­
ния дождаться начала пароходного движения. С открытием же
возможности сообщения с островом водным путем туда напра­
вились многочисленные посетители на пароходах и лодках.
Шлиссельбургская крепость стала местом «политического палом­
ничества»: не праздное любопытство влекло сюда посетителей,
а горячее желание вступить на землю, куда в продолжение мно­
гих лет не ступал никто, кроме жандармов и узников. Путеше­
ствия на остров принимали характер демонстраций. Количество
посетителей исчислялось тысячами. Царское правительство не
могло терпеть этого. В моем распоряжении было письмо, послан­
ное Н. О. Массалитиновой — одной из привлекавшихся к

ответственности за государственное преступление. Оно было
отправлено ею в июне 1906 года дочери известного математика
профессора Софьи Ковалевской. Автор письма сообщала подроб­
ности посещения острова. Ей уже не удалось осмотреть «ста­
рую» тюрьму: она была закрыта. Жандарм, показывавший посе­
тителям крепость, объяснил причину запрета осмотра этой
«старой» тюрьмы тем, что «в заграничных журналах много
глупостев стали рисовать»1.
Итак, полному запрету посещений острова предшествовало
запрещение осмотра «старой» тюрьмы. Жандарм, превратив­
шийся в крепостного гида, «дипломатически» мотивировал та­
кое прекращение появлением в иностранных журналах нежела­
тельных для администрации отзывов. Но и на русских посети­
телей тюрьма производила такое впечатление, которое совсем не
входило в планы правительства, рассчитывавшего, что здание
«новой» тюрьмы рассеет тяжести переживаний при осмотре места
заточения столетней давности.
Мы читаем в описании «старой» тюрьмы такие строки: «Нет
даже внешней прибранности современного «культурного» ка­
земата. Просто пещера — сырая, темная, безнадежная... Все стоят
неподвижно, точно боятся движением нарушить цельность мо­
литвенной сосредоточенности. Глаза упрямо вглядываются в
серый мрак решетчатого окна, точно ждут, что на светлом фоне
высокой стены встанет призрак юноши, убитого и зарытого у
подножия этой стены»2.
Никто из тех, кому бросалось в глаза отсутствие «даже
внешней прибранности современного «культурного» каземата»,
тогда не думал, что уже через несколько месяцев эти казематы
вновь заполнятся узниками, которые вынуждены будут шагать
из угла в угол по протоптанной их предшественниками дорожке
каменного пола и углублять ее еще больше.
В числе наиболее ранних посетителей «новой» тюрьмы был
писатель А. Вергеж:ский. Он вошел в коридор этой тюрьмы,
когда там еще продолжалась упаковка в ящики различных
изделий и коллекций работ Морозова, Фигнер, Новорусского,
Лопатина и др.
Экскурсия, в которой принимал участие Вергежский, оказа­
лась свидетельницей этой укладки изделий шлиссельбуржцев
в ящики для отправки в Петербург. Тюремные камеры должны
1 Письмо было адресовано Софье Владимировне Ковалевской от На­
дежды Осиповны Массалитиновой (в . ЦГАОР Имеется о Масса­
литиновой дело 1901 года, департамент полиции, № 2280).
2 А. В е р г е ж с к и й, Шлиссельбург, «Речь» 21 марта 1906 г., стр. 2.

были быть освобождены для приема новых жильцов. В наслед­
ство им от их предшественников оставлялись лишь голые стены
и обычная тюремная обстановка. Но, кроме этого, новым узни­
кам еще осталась память об их предшественниках, традиции
этих последних: тюремные стены камер как будто были испи­
саны правилами того внутреннего распорядка в отношениях
к администрации Шлиссельбурга, который ценою величайших
жертв установили шлиссельбургские узники 1884— 1906 годов.
История нового Шлиссельбурга показала, что наследники ста­
рого Шлиссельбурга высоко держали знамя непреклонных бор­
цов революции, которых не мог сломить жестокий режим тюрьмы.
Вергежский писал: «И з камеры в камеру водят нас солдаты, как
гробы похожи одна на другую серые клетки. Но для нас каждая
из них озарена негаснущим, индивидуальным светом раскован­
ных орлов. Их лица чудятся нам около узких железных столиков,
упрямый огонь из гордых глаз зажигает в сердце новый источ­
ник силы...» ’.
Некоторые из новых узников Шлиссельбургской крепости,
заключенные в «новую» тюрьму, знали фамилии тех старых
шлиссельбуржцев, в камеры которых они попали. Так, например,
один из первых политических каторжан И. И. Генкин, заключен­
ный в эту тюрьму в январе 1907 года, отмечал в своих воспоми­
наниях, что он был заточен в ту самую камеру, которую занимал
перед ним Герман Лопатин. Ф . Н. Петров, осужденный в
1907 году по делу военной организации РС Д РП (б) Варшав­
ского военного округа на семь лет каторжных работ, вспоминал,
что ему была отведена камера 149 34, которую перед ним зани­
мал Н. А. Морозов.
Следует отметить, что новые узники Шлиссельбургской ка­
торжной тюрьмы в добавление к унаследованным ими старым
камерам получили несколько прежних тюремных надзирателей,
один из которых начал свою службу царизму еще в Алексеевском равелине. Так устанавливалась «живая связь» между
Алексеевским раве^тином, народовольческой «новой» тюрьмой и
этой же тюрьмой последнего периода ее существования— 1907—
1917 годов.
Не будет лишним вспомнить, какое впечатление производили
на посетителей Шлиссельбургской крепости после ее закрытия
эти ее церберы, превращенные на время в «гидов». Об этом мы
имеем материалы в печати и в названном мною письме Массали­
тиновой. 1 ак, старый жандарм, показывавший в марте 1906 года
народовольческую тюрьму с ее пустыми камерами, говорил
1 А. В е р г е ж с к и й , Шлиссельбург, «Речь» 21 марта 1906 г., стр.2.

посетителям как бы в оправдание этой пустоты: «Очень было
хорошо, у них была и мебель и цветы. Даже могли на табуретку
встать и в окошко смотреть». Этот жандарм, отвечая на замеча­
ния одного из посетителей, говорившего, что узникам приходи­
лось в первые годы туго, возражал: «Чего там туго? — Обык­
новенно — по положению». Этот старый жандарм возил в Крон­
штадт одного осужденного на казнь и присутствовал при его
исповеди. Когда экскурсанты задали этому стражнику вопрос,
зачем потребовалось его присутствие при исповеди, он не без
удивления отвечал: «А как же?! Ведь они могли священника
убить, нельзя же было одних оставить».
В этих немногих ответах вырисовывается облик старого
жандарма, которому царизм передоверял охрану нового поко­
ления революционеров в Шлиссельбургской крепости. Он «до­
стойный» ученик знаменитого «Ирода» — Соколова, смотрителя
Алексеевского равелина и шлиссельбургских тюрем, начиная
с 1884 года . Он не знает, что такое тяжесть заточения. Он
знает только, что все это совершается «как полагается, по по­
ложению». Для него нет живых людей — узников, а сущест­
вует только приказ начальства, послушным исполнителем кото­
рого он был более 20 лет и этим самым заслужил право быть
тюремным стражником и в новом Шлиссельбурге.
По-видимому, об этом же старом жандарме писала в своем
письме в июне 1906 года Н. О. 1\/1ассалитинова. Она осматрива­
ла крепость вместе с известным исследователем монастырских
тюрем А. С. Пругавиным. Их водил по крепости жандарм, про­
служивший здесь 20 лет. Автор письма называет его «хитрой
бестией». Сам жандарм так характеризовал свою службу: «Я.
старался служить так, чтобы и правительству неприятностей не
делать, ну и заключенных тоже дразнить что ли, как другие про­
чие делали, ни боже мой, не дозволял!». Когда Пругавин выска­
зал желание поговорить с жандармом за особое вознаграждение
у себя на дому, тот отклонил это предложение, сказав, что ему
было бы приятно побеседовать с таким писателем, и добавил,
«что его уже многие зовут, например из «Былого», но до снятия
военной формы он не решается ничего говорить»2. На этом ос­
новании^ он, присутствовавший при всех казнях в Шлиссель­
бургской крепости, отказался указать места, где были совершеШ