Уборщица для босса Лия Романовская, Алиса Кравцова (СИ) [Алиса Кравцова] (fb2) читать онлайн

Уборщица для босса Лия Романовская, Алиса Кравцова

В тексте есть:

служебный роман, настоящий мужчина, неадекватная героиня

Аннотация

Знал бы Вадим Волынский, что с приходом новой уборщицы в Волмаре воцарится хаос, он бы сто раз подумал, прежде, чем взять её. Чем же он так досадил этой милашке, что она в один миг перевернула вверх дном его офис и всю его жизнь?

1

ВАДИМ

Вадим Волынский ненавидел новый год. С тех самых пор, как Маша сказала, что больше его не любит. Три года прошло после её ухода, а рана в сердце никак не желала зарастать.

Оказалось, что и детей она тоже больше не любит, потому что ушла к новому мужику, оставив их с отцом. С другой стороны, он бы и не отдал… может она поэтому не забрала сыновей, одному из которых было тогда пять, а другому семь лет?.. Да нет, просто он по-прежнему пытается найти ей оправдание. Нормальная мать хотя бы поборолась…

- Вадим Сергеевич, ресторан я заказала, - на пороге возникла секретарша Катерина, третий год безуспешно строившая ему глазки.

С каждым годом ее юбки становились все короче, блузка прозрачней и такими темпами она скоро могла оказаться на улице. Потому что Вадим всего этого не любил, но Катя все никак не могла понять. Уволить девушку он все не решался, зная о том, что она одна воспитывает двух погодков. Сестра по несчастью вроде как. Но и просто спать с ней он тоже не хотел. Вадим оказался однолюбом и пока что не мог взять и выбросить из головы жену, с которой прожил десять лет.

- Хорошо. Распорядитесь, пожалуйста, в бухгалтерии, пусть выпишут тринадцатую всем.

- Всем? – зачем-то уточнила Катя.

- Да, а что, что-то не так?

- И уборщице тоже?

Вадим хмыкнул. Ну да, их новенькой уборщице нужно было вычитать зарплату, а не премию давать. Работает у них без году неделю, а дел натворить успела…

Началось всё две недели назад…

Одна из помощниц по хозяйству, Арина Петровна, неожиданно сломала ногу. Ну как неожиданно, вполне себе ожидаемо. Учитывая, что на улице зима, на дорогах лёд, а коммунальные службы, как всегда, не готовы к сезону.

В общем она сломала ногу, и срочно нужна была новая уборщица. Грязи сотрудники тащили с улицы видимо-невидимо и две другие женщины, работающие посменно, просто не справлялись.

Эта Аня Жданова нагрянула нежданно. Да. Такой вот каламбур.

Вадим встретил её на крыльце офиса. Девушка, одетая в тонкую куртку из чебурашки, прыгала на одной ноге в тонких замшевых полусапожках и плакала.

Волынский просто не мог пройти мимо. Хотя хотел. Но не мог. А надо было.

- С вами все в порядке?

Но она лишь опустила заплаканные глаза, и продолжала молча топтаться на месте. И кой черт дернул его пригласить её внутрь?!

Ну не мог он просто смотреть на несчастную, словно воробей под дождем, девушку. Не мог и все тут. Он потом сто раз пожалел об этом своем решении, но тогда…

Вадим провел все еще ревущую девушку через пост охраны, сквозь стеклянные перегородки сотрудников, которые наблюдали за происходящим, разинув рты. Мимо белокурой Катеньки и завел к себе в кабинет.

Короче, запустил, обогрел и узнал, что случилось с бедняжкой с всклокоченными волосами, сосульками повисшими вокруг симпатичного личика.

- Так что у вас случилось?

Он усадил ее в кресло напротив себя, включил чайник. Вадим предпочитал сам заваривать чай, не напрягая понапрасну Катерину. Звук закипающего чайника обычно успокаивал и настраивал на рабочий лад. Он пачками скупал самые лучшие сорта чая, привозил их из разных стран и городов, чтобы потом с наслаждением за кружечкой бархатистого вкуса вспоминать места, где когда-то побывал.

- Меня Аня зовут. Я скоро умру.

Вадим поперхнулся. Твою мать, разве можно так?

- Меня Вадим. Вадим Сергеевич. Аня, пока вы еще живы, вы можете внятно объяснить, что с вами стряслось и почему вы скоро умрете? У меня совещание через полчаса, так что нам надо поскорее выяснить подробности.

И тут мокрая Аня поведала такую грустную и душещипательную историю, что у него самого чуть не защипало в глазах. Оказалось, что Анечку накануне бросил парень, забрав вместе с её разбитым сердцем все деньги, отложенные за съем жилья. А хозяйка вот-вот придет за ними. А сегодня ей сказали, что больше не нуждаются в ее услугах. А жить на что-то надо и платить за квартиру тоже надо. А если не платить, то ее выгонят на улицу и придется ей ехать домой, в родной Зажо…инск. А там вокруг одни алкоголики и тунеядцы на сто километров. И тогда она тоже запьет и замерзнет в каком-нибудь сугробе насмерть… Так что перспектива так себе.

- Мда... и что же мне с вами делать? О! А кем вы работали?

- Я... ммм... ну этой...

В кабинет неожиданно влетела Катерина (сколько раз говорил ей стучать прежде, чем войти) с выпученными глазами.

- Вадим Сергеевич, представляете!!! У нас Арина Петровна ногу сломала... А Полина Сергеенко на больничном с дочкой. А Женечка одна не справляется!

- ?...

- Да у нас пол грязнющий, как мы клиентов пускать будем?

- Ну а вы кричите? Я то-что могу сделать? Ищите замену.

Хотя...

- Аня, а вы пол мыть умеете?

Девушка радостно закивала, будто только об этом и мечтала всю жизнь.

- Ну и отлично! Катерина, оформите, Анну, пожалуйста. И заодно распорядитесь, чтобы ей вечером аванс выдали.

Катя состроила недовольное лицо.

- Проследите, - грозно добавил Волынский.

- Когда приступить сможешь? – строго спросила Катерина Аню, когда они уже вышли из кабинета.

- А когда нужно?

- Сейчас.

Аня

Устроиться работать в холдинг оказалось совсем несложно. Плана как такового не было. Экспромт, товарищи, а как иначе?

Полчаса пришлось топтаться на крыльце, прежде, чем кандидат соизволил, наконец, появиться. Дальше пришлось включать весь свой артистизм. Аня так громко всхлипывала и шмыгала носом, что сердце гендиректора дрогнуло. Слава богу Волынский оказался не таким черствым, каким его малюют и даже запустил её внутрь. Что называется "обобрал и подогрел" бедняжку.

Пришлось ей на ходу выдумывать историю с парнем и остальными душещипательными подробностями. И так здорово у нее это получалось, что она сама чуть не поверила своей же придуманной истории.

А дальше Аня уже поверить не могла в удачу, которая явно решила её сегодня побаловать. Вдруг оказалось, что накануне уборщица как раз сломала ногу (ну надо же, какое счастье) и в фирму ВОЛМАР срочно требуется сотрудник. Разве это не чудо?!

В общем, Вадим Сергеевич оказался почти рыцарем. По крайней мере сейчас редко встретишь мужчину, который просто так возьмется помогать попавшей в беду девушке. Пусть даже и таким странным способом:

- Аня, а вы пол мыть умеете?

Девушка радостно закивала, мол, конечно, хоть пол, хоть стены, хоть вас. Я все мыть умею.

Ужаснуло то, что приступать нужно было сразу, а ведь она совсем не к этому готовилась. Задание партии было познакомиться и соблазнить. Правда каким путём не оговаривалось, главное выполнить.

Недавно Аня вслед за подругой Олей вступила в партию «Женская доля» -некий женский клуб феминистического толка. И сейчас она выполняла первое задание – собственно посвящение в партию. Выполнить невыполнимое – втереться в доверие и вероломно ворваться в спальню к одному из самых заядлых холостяков города - Волынскому Вадиму.

Мда… только такая дура, как Анька могла вломиться в спальню бизнесмена в костюме уборщицы. Это же надо до такого додуматься!

Да ещё эта белобрысая противная Катерина, личная секретарша начальника, сразу вызвала неприязнь и желание выцарапать глаза. Нет, ну а чего она так презрительно смотрит и командует?!

Она с таким лицом выдавала инвентарь – щетки, швабру и ведра, будто мытье полов — это какое-то постыдное занятие. Постыдное занятие – это спать с шефом, а она несомненно это делает. Ну или очень хочет делать.

Тут Аня правда задумалась, а то, что она сама собралась спать с Волынским – это также постыдно, или во имя партии не считается грехом? Но вразумительного ответа так и не нашла. А потому снова подумала про Катьку. Интересно, она с ним спит все-таки, или нет? И не станет ли это непреодолимой преградой для их с Вадимом любовного соития?

Ну конечно спит, зря что ли такую юбку напялила… А как она него смотрела? Нет, вы видели?! Эх. Надо бы ее устранить на время. Вопрос только как? Так, ладно, об этом она подумает завтра. А сегодня надо мыть-перемыть.

Поначалу Аня была свято уверена, что и делать-то особо нечего, не так уж и сложно. Воткнув наушники в уши, она умело справилась с первым этажом и уже домывала второй, когда с душераздирающим грохотом и непечатными криками на полу в форме звезды растянулась блондинка Кэт.

Ну мокро, ну пролила… чего так орать-то?!

На крики тут же сбежалась куча народу, в том числе и гендиректор Волынский.

- Вадим Сергеевич! Нет, вы это видели? Видели? – Катерина выглядела жалко. Слипшиеся от воды волосы, тут же превратившиеся в мочалку, задравшаяся до пупка юбка, пара обломанных ногтей.

«Неплохая работа», - мысленно поздравила себя Аня. Хотя она и не специально отомстила Кэт за презрение и брезгливость, все-таки сейчас ей было немножко приятно. Приятно, что эта мочалка крашенная предстала перед красавчиком Вадимом в таком непритязательном свете.

Да, Аня совсем не ангелок, совсем…

- Катерина, вы как? – Волынский лично склонился над блондинкой, тут же прикинувшейся умирающей.

«Тьфу»! - сплюнула Аня.

- Ах, я не могу идти. Я, наверное, сломала ногу. Ах, ах, как больно, -стонала Катька.

- Под ноги смотреть надо, - зло буркнула Аня.

- Табличку поставить не судьба? Я тебя что, не учила?! - остервенело вскричала блондинка.

- Какую табличку? - подняв голову, Аня непонимающе хлопнула ресницами. - Я ни о каких табличках не слышала.

Хотя, учила, конечно. Вот сама Катька и учила. Но она забыла. Ну правда... да и нормальные люди смотрят по сторонам, когда идут куда-то. А уборщица для Катьки пустое место, если она её даже не замечает. Ну и поделом стерве!

Волынский досадливо поморщился и покачал головой.

«Ну всё, уволит. Как пить дать, уволит… и дня не продержалась…»

Немая пауза за время, которое Аня успела трижды саму себя уволить и дважды четвертовать затягивалась, что очень нервировало.

Вокруг Катьки все суетились, каждый хотел лично поучаствовать в спасении дамы с задранной до пупа юбкой.

«А говорят мужики перевелись» …

- Катя, попробуйте встать… Ах, не можете… тогда держитесь за мою шею, вот так, ага. Я вас сейчас донесу.

«Твою ж мать! Приехали! Сама, сама ему другую подсунула. Вот с кем он теперь проведёт этот вечер, предаваясь греховному разврату» …

Волынский поднял тут же разомлевшую блондинку на руки под огорченные взгляды мужчин и умиленные женщин. Аня принялась собирать разлитую на полу воду шваброй и тут заметила, как Катерина, прильнувшая к шее босса, злорадно ухмыльнулась, глядя на неё.

«Один-ноль», - будто бы говорил её взгляд.

Ну это мы еще посмотрим!

2.

Вадим

- Так что, новенькой тоже полагается выписать тринадцатую?

- А разве не за что?

Катерина покраснела от возмущения, но промолчала. В последнее время Вадим Сергеевич проявляет бескомпромиссную жесткость по отношению к сотрудникам. Вчера он уволил своего главного зама за кляузничество, три дня назад Веру Пронову из отдела поддержки за хамство, а неделю назад охранника Петра за то, что тот всего лишь облапал Аньку-уборщицу. Эка печаль.

Так, стоп! Везде эта Аня. Между прочим, именно ей нахамила Пронова. А зам жаловался на то, что уборщица не помыла ему ботинки. Это что же получается, все на этой Аньке сходится? Может она ему родня какая? Из деревни? Чего это он так её защищает? Всего лишь тряпка половая, а чести как герцогине Кембриджской.

Ага, значит надо помалкивать про дуру с тряпкой, глядишь и милость Вадика поимеешь. Она тут же вспомнила его сильные, мускулистые руки, так крепко и одновременно нежно сжимавшие её талию. Его терпкий запах и легкую щетину, касавшуюся Катиной щеки. Мягкие, слегка вьющиеся волосы, сладко пахнущие мятой и…и… крепким кофе. Ммм…

Пожалуй, дуре-поломойке можно сказать спасибо. Если бы она тогда не пролила свою воду на пол, Катя могла бы совсем не скоро побывать на руках мужчины своей мечты. Нет, ну то, что она когда-нибудь сольется с Вадимом в любовном экстазе, как бы не подлежит сомнению. Но вот когда – вопрос пока открыт.

- Конечно, Вадим Сергеевич, вы как всегда правы! Я сейчас же распоряжусь на это счет. Что-нибудь еще?

Вадим отрицательно помотал головой и погрузился в свои бумаги.

Но из головы упорно не шла эта новенькая. Конечно, всему виной её постоянные косяки.

Три дня назад, к примеру она огрела тряпкой (половой, прошу заметить) его зама. Ну хорошо, хорошо, было за что. Было. Он бы так же поступил, если бы какой-то мужик приказал ему помыть его ботинки стоя на коленях. И всё-таки так нельзя. Это же варварство какое-то. Хотя…

Вадим ухмыльнулся. Ну серьезно, он тут же представил, как Анна медленно берет швабру, откручивает от палки тряпку, так же медленно разгибается и резко бьет начальство по лицу. А потом еще так знаете елозит-елозит, буквально втирая грязь в кожу. Кошмар!

Как ловко она его умыла. Конечно, Вадим сразу же уволил Алексея. Ему такие господа, забывшие, что они в двадцать первом веке живут и рабство давно отменили, не нужны.

Правда через два дня пришлось уволить еще и Веру Пронову из поддержки, внезапно оказалось, что они давно в паре с Алексеем. Но тоже ведь не просто так. Ольга подстерегла Анну под лестницей, ударила ту ведром, между прочим, железным, по спине, и ругалась как портовый грузчик. Но Анна, конечно, молодец, не растерялась, швабра-то при ней была. Она и Ольгу умыла, долго ли умеючи?

А ведь ещё и Петр был. Тот вообще по хребту огреб так, что еле-еле отполз от «безумной повелительницы швабр».

Вспомнив про Петра, Волынский хохотал уже в голос.

Ну Анна, ну забавная девушка... И довольно симпатичная, если уж быть честным.

Но это же так с ее подачи всех тут увольнять к чертовой матери придется!

- Катерина, зайдите ко мне! – позвал он секретаря по селектору.

Катя томно вошла, медленно двигая своими волнующими бедрами. Да-да, её бедра давно и прочно его волновали, но… Вадиму нравилось, чтобы к бедрам прилагались еще и другие части тела. Например, мозг и душа.

- Вадим Сергеевич, вы передумали насчет тринадцатой для Анны?

Катя пыталась предугадать ход начальника. Она в какой-то умной книге вычитала, что это очень способствует продвижению по карьерной лестнице.

Вадим удивлённо покачал головой.

- С чего вы взяли?

- Я… э… я просто предположила.

- Катя, а давайте вы будете просто хорошо выполнять свою работу? А Анне выпишите премию со словами «За помощь в выявлении неблагонадежных для фирмы граждан».

Катя вытаращила глаза, а Вадим как ни в чем не бывало продолжил заниматься документами.

Волынский улыбался. Да, вот за это пусть премию и получает. Потому что пол она моет отвратительно.

3.

Анна

Ехать на корпоратив совсем не хотелось. Ну вот что, что ей там делать? Она и знать-то никого толком не знает. А кого знает, лучше бы и не знать...

- Ладно, вслух уговаривала себя Анна, - ничего страшного, я всего лишь немного посижу в компании новых коллег, выпью пару бокалов шампанского и поеду домой.

В ресторане вовсю шло веселье, дым стоял коромыслом и Аню, которая тут же хотела сбежать при виде этой вакханалии, буквально силком затащили внутрь.

Усадили, напоили и выпихнули на танцпол. Нет, если вы думаете, что это легко – убежать от разъярённой толпы сказочных существ, то вы сильно ошибаетесь. У Ани, по крайней мере, этого не вышло.

Она тихонечко перебирала ножками возле барной стойки и в ужасе лицезрела танцы вчера еще приличных людей.

Две снежинки неопределенного возраста в балетных пачках выплясывали такие па перед оленями в шапках с рогами, что балерины Большого точно удавились бы от зависти. И даже молодые зайки, что крутились рядом на вмонтированном в пол шесте, не могли повторить успех старших товарищей.

Даже Алевтина Дмитриевна, замначальника, дама под шестьдесят, сегодня вновь почувствовала себя девочкой в шубке и с косичками и теперь задорно кружилась в танце.

И только гендиректора нигде не было видно. Прошло не меньше часа и Аня уже заметно успела набраться дармового шампанского прежде, чем заметила Волынского в костюме Деда Мороза в окружении знойных снегурочек.

Но не успела она опомниться, как он внезапно исчез. Она покрутила головой из стороны в сторону, но, как ни старалась, так и не смогла обнаружить объект своей страсти и спец.задания.

- Куда?! А я?! – уже порядком захмелевшая Аня попробовала прорваться сквозь толпу сказочных оленей, так и норовивших затащить её в свой кружок.

- Не для вас ягодка цвела...- огрызалась Анна, локтями распихивая особо приставучих представителей мужского племени.

Когда ей все же удалось прорваться сквозь оборону, оказалось, что шубка безвозвратно утеряна, на чулках поползли две стрелки, а кружево у сорочки оторвано наполовину. Волосы из красивой прически, так любовно уложенной соседкой, превратились в какие-то сосули. Ну правильно, лаком их полили очень и очень щедро, чтоб наверняка. Но наверняка так и не случилось.

- Да что б вас! - она погрозила кулаком куда-то в воздух.

Она вновь осмотрела себя и так ей обидно стало, прям до слез. И Волынского упустила, и в одной сорочке осталась и прическу поломали.

Да за каким вообще лешим она сюда притащилась? Кто её тут ждал, а?! Какой-то рассадник извращенцев!

Аня буквально ворвалась в туалет, да так, что хлопнула ударившаяся о стену дверь. Склонилась над умывальником, чтобы смыть растекшуюся от слез тушь, и тут каким-то шестым чувством ощутила на себе тяжелый взгляд.

Она подняла голову и обомлела. Прямо перед ней стоял никто иной, как гендиректор Волмара – Вадим Сергеевич Волынский.

- Ой, - пискнула Аня, пятясь назад, к двери, - А я вас кажется потеряла…

Он как-то странно на нее взглянул и хрипло произнес:

- А вы, значит, меня искали…

4.

Тяжёлый взгляд, буквально пронзающий насквозь, рассматривал её долго, будто изучая каждую клеточку. Остановился на уровне груди, едва прикрытой рваной сорочкой.

Аня, повинуясь порыву, тут же обхватила себя руками, спрятав от его вожделеющего взгляда задорно торчащие соски, проступающие сквозь тонкую шелковую ткань.

Тут только она заметила писсуары и поняла, что ошиблась дверью.

- А я что… не туда, да? - мгновенно побледнев, она растянула в улыбке губы, и медленно попятилась назад, прямиком к спасительной двери.

- Ну почему же не туда... по-моему как раз куда надо, - хищно осклабился Вадим Сергеевич и в два счёта оказался рядом, чтобы тут же, зафиксировав ей руки над головой, прижать спиной к ледяной кафельной стене.

- Вадим Сергеевич, что вы де… - пролепетала она, но он уже впился в её губы, не дав договорить до конца.

Он целовал медленно...тягуче, будто пробуя её на вкус. Аня еще немного потрепыхалась, делая вид, что возмущена его вероломством. Но это было так… так возбуждающе, что она почти сразу перестала сопротивляться. Хотя для приличия и могла бы, конечно, но кому это было нужно? Уж точно не ей...

Сколько длился этот первый, такой сладкий и будоражащий поцелуй она не знала, потому что все вокруг просто перестало существовать. Ничего и никого вокруг – только он и она. Вакуум, пустота, вселенная...

В какой-то момент Вадим вдруг отстранился, быстро переместился к двери, запер её на щеколду и вернулся обратно. Вновь посмотрел замутненным взглядом, будто проверяя, что все это реальность и… снова припал к её рту, жадно всасывая нижнюю губу.

Сильные руки больше не сдерживали её запястья. Сейчас они нервно блуждали по горячему, почти обнаженному телу, ощущая, как она вздрагивает от его ласковых прикосновений.

Он проникал языком в её рот глубже, еще и еще, заставляя задыхаться от нехватки воздуха и жадно ловить его полуоткрытым ртом, когда он на секунду отрывался от неё.

Горячее дыхание и блуждающие по шее поцелуи превращаясь в укусы, сводили с ума… они опускались всё ниже и ниже и Анну пронзало желанием, словно током...

Сейчас она мечтала лишь об одном – чтобы он никогда не останавливался.

Волынский остервенело мял тонкий шелк на стройной девичьей фигурке, такой податливой под его сильными руками. Резко задрал кружевной подол, обнажив две кружевные полоски чулок и тоненькие трусики. Обхватил округлые бедра одной рукой, сжимая их до боли, другой рукой обнажил грудь, до конца разорвав кружево сорочки.

Она застонала, не в силах больше терпеть томительного ожидания.

Вадиму все тяжелее было сдерживаться. Она видела это, чувствовала. Он все сильнее, едва сопротивляясь собственному желанию, впивался в нежную кожу зубами, причиняя одновременно боль и наслаждение, срывая с её губ такой сладкий стон, что доводил их обоих до исступления.

Вадим прижался к ней и прохрипел:

- Я хочу тебя…

- Не останавливайся, о боже!

- Но я могу остановиться, если ты не хочешь… - его голос тонул в звуках музыки.

- Нет, я сказала не останавливайся!

Нет!

Нет! Нет, этот чертов будильник!!!

5.

Корпоратив собственно

Вы когда-нибудь где-нибудь слышали про корпоратив без предварительного подогрева?

Вот и сотрудники компании «ВолМар» не слышали и потому на долгожданное мероприятие явились уже тепленькие.

Вадим Волынский снял для работников ресторан, оставив родному офису шансы на жизнь.

И чёрт возьми он зрил в корень! Хотя и начиналось все довольно прилично...

В семь часов вечера все собрались на крылечке ресторана. Ждали главу холдинга, чтобы по традиции первым запустить его внутрь. Ну такие у них обычаи.

Вадим немного задержался с бумагами, а потому ехал на пьянку в рабочей форме. Ну и ладно. В конце концов кого и чем он собрался удивлять? Костюм и костюм. Они у него, между прочим, всегда в отличном состоянии.

Перед выходом сменил только рубашку. Целоваться, а уж тем более интимничать ни с кем не планировал, так что пусть так, как есть.

И вообще – мужик должен быть могуч, вонюч и волосат. Вот он сегодня примерно такой же.

Подъехав к ресторану, владелец Волмара расхохотался в голос. На крыльце торжественно собрались зайчики и снегурочки всех комплекций и комплектаций и еще черт пойми какая нечисть. Все уже явно навеселе. Это хорошо, пусть народ отдыхает. Предстоящий год обещает быть насыщенным и не слишком простым для компании.

Вадим свое управление Волмаром строил на двух простых китах – лояльности и четких правилах.

Лояльность заключалась не в строгом, деспотичном управлении роботами, а эмпатии к людям, у которых кроме работы есть еще другая жизнь. На взаимном уважении.

А четкие правила регламентировали рабочие цели, выполнять которые было необходимо несмотря ни на что. То есть работник всегда может опоздать и не получить за это штраф, но работу свою он обязан сделать. Девиз компании – разгильдяйству бой.

Вадиму все равно в какой одежде ходят сотрудники, главное выполнить задачи на пять с плюсом. Ему неважно в какое время они уходят курить, обедать и домой – важнее вовремя сдать работу. Никто не будет ругать и кошмарить условную Ирину за постоянные перекуры, опоздания и игры вконтакте. Но если она без уважительной причины не успеет выполнить объемы работ, её уволят.

Всё просто, действенно и работает без сбоев.

Поэтому коллектив у них собрался весьма необычный и колоритный. И до недавних пор Вадим был уверен, что сколотил настоящую команду. Но вот последние события показали, что и у него есть паршивые овцы, от которых нужно как можно скорее зачистить коллектив.

Так вот, на крыльце его уже ждали и только он вышел из машины, все дружно принялись скандировать «Дед Мороз».

Окружили его всей гурьбой, нарядили в шубу и шапку, нацепили мешок и бороду и вставили в руки посох.

Хороший тамада, и конкурсы интересные...

После пятой по счету рюмки Вадим понял, что в нем пробуждается что-то давно забытое. Какое-то чувство, как его там… ну когда хочется петь, танцевать и кого-нибудь потискать в темном углу.

«Так… пора сматываться», - в панике думал Волынский, пробираясь сквозь толпу красивых и фигуристых сотрудниц, призывно двигающих бедрами.

6.

Аня

Аня совсем не хотела идти на корпоратив. Тем более после того сна.

Ей вообще вся эта затея с соблазнением гендиректора Волынского как-то уже разонравилась. Ну не кокетка она, не женщина-вамп. С какого лешего она в такую дурь подалась?

Весь день она носилась из угла в угол, размышляя, стоит ли идти на мероприятие, где тебя никто не знает, а кто знает - лучше бы не знал. Мда… дилемма.

В пять, как назло, позвонила Ольга.

- Сегодня три недели, как ты моешь полы, и ты хочешь сказать мне, что еще не спала с Волынским?! – грозно начала она.

Аня вздохнула в трубку, сказать и правда было нечего.

- Анна Андреевна! Ты меня разочаровываешь… я на свой страх и риск привела тебя в нашу тайную организацию, а ты хочешь меня дискредитировать в глазах всех членов? – в голосе Ольги появились звенящие нотки.

Ане стало совсем уж не хорошо.

- Прости, Оль, но я, кажется… я не могу.

- В смысле не можешь?! Хочешь сказать, что с твоими ногами и бюстом ты не можешь мужика на лопатки уложить? Какого-то мужичка с двумя кривыми ногами и палкой между ними на постель развести не можешь, да?!

Аня потрясенно молчала. Выходит, что так…

- Да ни за что не поверю! – скептически заключила Ольга.

- Но…

- Никаких, но! Ты идешь и делаешь! Отомсти ему за всех нас, поняла?

- Но я…

- Аня, все просто. Просто трахни его хорошенько и брось. Всё, жду звонка не позднее, чем завтра. Чао, фемочка!

Аня потрясенно крутила телефон в руках. Из него противно доносились короткие гудки. Фемочка, ну надо же… что за бред? Неужели кто-то настолько серьезно ко всему этому относится? Да она же все лишь за развлечение принимала, за шутку, розыгрыш, пари в конце концов.

Хотя она тут же вспомнила, почему Оля вообще привела её в это странное общество.

Год назад Аню бросил парень, ушёл прямиком к подруге. Прямо на их общей постели и ушёл. И, наверное, не один раз.

Оля утешала ее недолго, две пощечины сделали свое дело, вмиг прекратив истерику. Тогда-то она и рассказала про эту их партию, но Аня лишь отмахнулась.

Целый год она страдала, вынашивая планы мести, и, наконец, решилась на предложение Ольги.

В партии собрались дамы всех мастей и возрастов. От восемнадцати (раньше просто не принимали) и до семидесяти пяти. Хотя может когда-то там дамы и постарше бывали, но сейчас Зинаида Павловна Рылова считалась самой возрастной.

У каждой фемочки, так они называли друг друга, была своя печальная история (у кого-то и не одна).

Вот, например Зинаиду Павловну пять раз бросали мужчины. Последний буквально полгода назад увлекся ее соседкой и они, прихватив все непосильно нажитое Рыловой, исчезли в закате.

Ольгу, ту самую, что привела Аню в этот чудесный мир женщин, никто не звал замуж даже несмотря на то, что она делала для мужчин все. Брать-то мужики брали. А вот отдавать ничего не хотели.

Юленьку, девочку девятнадцати лет от роду соблазнил прямо на университетской парте преподаватель этики и культурологии. И соблазнял бы еще не раз, если бы их не застукала жена любителя молоденьких девочек. Эдуард Петрович свалил все на Юлю и ту с позором выгнали из универа. Жена преподавателя оказалась деканом.

Таких историй были десятки и все они были наполнены обидой на весь мужской род и на отдельных личностей в целом. Аню приняли с распростертыми объятьями, видя в ней перспективного бойца невидимого феминистического фронта. Благо она была достаточно красива, стройна и на первый взгляд не глупа.

Ане очень не хотелось, чтобы теперь товарки по несчастью думали иначе. Хотя сам она уже давно никому мстить не собиралась.

Кстати, идея насчет Волынского тоже возникла не просто так. Оказалось, что еще год назад он отказал главе партии Наталье Александровне в любви. Но глядя на неё Аня понимала, что Вадим сделал всё правильно. Потому что Наталья, как настоящая феминистка предпочитала мытья редко, есть часто, а бриться и вовсе «никогда».

Было бы очень странно, если гендиректор Волмара принял ухаживания Наташи.

Ну ладно… придется видимо идти, раз на неё возложена такая миссия. Тем более, что миссия довольно-таки приятная, чего уж греха таить. Правда пока ей еще не приходилось спать с незнакомыми, ну в смысле с не своими мужчинами, но ради дела надо расстараться. Да и Волынский уже почти свой. Родной почти уже.

«Такой красивый и сильный, с бархатистым голосом и чувственными губами…»

- Так, стоп! Не вздумай влюбится еще! – сама себя осадила Анна.

Фыркнула и принялась собираться на новогоднюю вечеринку.

7.

Аня

Мокрый снег и промозглый ветер за окном, плохое настроение и тоска в голубых глазах – вот и всё, что сопровождало партийную девушку на вечеринку.

У ресторана курила парочка оленей. Рядом топтались три постаревшие снежинки, зачем-то нацепившие костюмы с утренников своих дочек, а может и внучек.

Прям как в том сне…

Сразу что ли в туалет направиться?..

Из банкетного зала женским голосом надрывался Данилко и вовсю шло веселье. Аня кое-как стряхнула с куртки мокрый, намертво налипший снег, сдала вещи в гардероб и вошла как раз в тот самый момент, когда главный Дед Мороз фирмы Волмар толкал речь.

- Я ваш капитан!

- Да!!! – ревела толпа.

- Ваша надежда и опора!

- Опора! – скандировали олени.

- Ваш маяк!

- Маяк!

- Свет ваших чаяний и надежд!

- Надежд!

- Ваш Бог и спаситель!

- Спаситель!!!

What?!

Аня перекрестилась, уверенная, что её угораздило попасть с самую настоящую секту.

А Волынский тем временем совсем впал в раж:

- И я, как ваша путеводная звезда, дарую вам всем выходные до… до… а да по фиг!..

- Ой дурак... - прошептала Аня, уже представляя, как девятого января ни один сотрудник не выйдет на работу.

Но разве кого-то кроме нее сейчас это хоть сколько-нибудь волновало?!

Толпа взвыла и началась самое настоящее веселье.

Аня, в шоке выпучив глаза, смотрела на коллег. Елочки иголочки, да здесь круче, чем в её "скромном" сне! Они вообще вменяемые? Волынский еще -звезда, блин, путеводная. Он же капитан, он же бог, он же спаситель.

Аня улыбнулась и решила, что вечер начался неплохо.

А тут и сам спаситель Волмара вышел из-за стола. Ну как вышел – выполз.

Ба! Да он в стельку…

А ведь пока её даже не заметили, еще есть шанс по-быстрому слинять.

- Анчка…

А нет, заметили.

Вадим Сергеевич, расплывшийся в «соблазнительной» улыбке, подплывал прямо к ней в руки.

Ну что ж… нужно брать быка за рога, ибо сама судьба этому способствует. Аня по-быстрому махнула рюмку с ближайшего стола для храбрости, но тут этот…этот… этот Волынский вдруг сменил траекторию и пристроился к какой-то рыжей снегурочке. Ну как так-то?!

Аня во все глаза наблюдала разнузданные танцы главного Деда Мороза Волмара. Ну что ж… сам напросился! Она выхватила у официанта бокал с шампанским. Потом еще пару. И еще. И, наконец, поняла – пора!

Так, что там надо? Переспать, охмурить, затащить? А, не… наоборот вроде. Да, точно. Затащить, переспать, охмурить. Будет сделано!

- Буит исплнено! – коварно усмехнулась Аня и направилась за ускользающим в толпе объектом страсти.

- Сам-то где? - схватив за рукав первую попавшуюся под руку снегурку, томно спросила Аня.

- Так его Катенька на улицу повела, по душам поговорить.

- Чего?!!! Куда?! А как же я???

Надо, надо успеть, пока Катерина не увела у неё жениха.

Анечка подоспела как раз в тот момент, когда Волынский, гад такой, склонился над Катериной в порыве страсти.

- Руки прочь от Дедушки! – Аня подлетела со спины и с размаху треснула Вадиму Сергеевичу по спине.

Тот, не ожидавший такой подлости, разжал руки и снегурочка, в ожидании поцелуя томно прикрывшая глазки, с визгом рухнула на подтаявший снег.

- Дура! – заплакала Катерина, размазывая тушь по лицу и пытаясь неуклюже подняться.

- Дура, - подтвердил Вадим, одним глазом косясь на Аню, а другим на растопырившуюся Катю.

Волынский помог секретарше подняться, неуклюже отряхнул её и, обняв за талию, повёл к стоянке такси.

А Аня как-то вмиг протрезвела и теперь с жалким видом стояла посреди улицы в своем нелепом костюмчике и смотрела, как эти двое исчезают вдали. Как назло, с неба вдруг повалил крупный и такой романтичный снег, что она почувствовала лютую зависть к сопернице и всю нелепость ситуации.

- Дура… ой дура… – прошептала Аня и заплакала.

8.

Вадим

Вадим проснулся с чувством, что сейчас немедленно скончается в страшных муках. Если, конечно, не выпьет хотя бы один глоток воды. Хотя бы один. А лучше два. А еще лучше ведро.

В темноте попробовал найти ночник, но его не оказалось на месте. Там вообще ничего не оказалось.

«Где я? Так, стоп. Вначале надо понять, кто я. Так, борода. Кудрявая и длинная… Так значит я кто? Да кто угодно! О, кажись вспомнил. Я дед мороз. И меня зовут Вадим. Уф… как тяжко-то. Ой как холодно… Я что, голый? Странно, я вроде обычно в пижаме сплю. Стоп. Но я ведь не дома?! И запах не тот, и лампы нет. Что ж так темно-то?!»

Вадим кое-как поднялся с постели. Нащупал на стене выключатель. Ох…

Глаза сразу пришлось зажмурить, до того ярким показался свет. Голова болела так, что хотелось выть. Но выть не получалось, потому что в горле пересохло. Замкнутый круг какой-то. Так, что он помнит из последнего? Это поможет понять, где он может находиться.

Розовые шторы, светлые обои, белая мебель. Комната приценссы… Вадим быстро бросил взгляд на кровать. Пусто… постойте, а это что?

Кажется, откуда-то слышится шум воды. Значит кто-то в душе. Значит скоро этот кто-то будет здесь.

«Срочно, вспоминай, где ты можешь быть?!!!»

Ага, кажется, есть обрывки. Новый год, корпоратив, снегурочки. Дальше что?

Вот он стоит на столе в ресторане, дальше как-то обрывочно, но, будем надеяться, ничего криминального. Так, танцы, танцы, танцы. Ага, водка. Обещал же не мешать!

О! Кажись, Анна-уборщица, только без швабры.

В таком соблазнительном костюме порно-снегурочки. Хорошенькая… Неужели всё-таки у неё?

Вадим сжал кулаки, зажмурился, снова пытаясь вспомнить хоть что-то. Ну не мог он так поступить с молоденькой милой девушкой. Не мог. Ой как неудобно получилось… это ж теперь её бросить придётся, а её только недавно бросали. Эх…

Так, а это кто?

Катерина, точно!

Он хлопнул себя ладонью по лбу. Тоже нехорошо, конечно, но… Почему вот это вот «но» было так важно в тот момент, он бы и сам не смог объяснить. Важно и все тут.

Вот они с Катериной выходят на улицу, вот сзади подлетает Анна, зачем-то бьет его по спине, он уводит Катю к машине и… что же дальше-то?

Как ни старался Вадим, но так и не смог вспомнить, что же было дальше. Ну хотя бы теперь понятно, где он. А это уже неплохо. Хотя нет, плохо!

Во-первых, не известно, ЧТО он вчера наплел секретарше. Во-вторых, интрижки на работе – верх безумия. В-третьих, она ему совершенно не нравится. Ну почти. Ну бедра не в счет.

И что теперь с ней делать?!

Так, срочно одеться и линять, пока она не пришла. Да. Некрасиво, но так не хочется сгореть со стыда на месте.

- Уже проснулся? – послышался милый голос с кровати.

Это не Катин голос. ЭТО НЕ КАТИН ГОЛОС.

- Милый, куда же ты?

9.

Аня

Аня проснулась рано. Во рту явно побывали кошки, на голове они же… ох, надо срочно бежать в душ. Еще не хватало, чтобы Волынский увидел её в таком виде.

Она долго стояла под горячими струями воды, смывая с себя остатки сумасшедшей ночи и наслаждаясь свежестью и чистотой, что приносила ей вода.

По привычке в спальню прошла в чем привыкла – обнаженная.

Волынский, путаясь и тихонько матерясь, безуспешно пытался натянуть трусы.

- Уже проснулся?

О как ломанулся. И ведь не смущает, что голый.

- Милый, куда же ты?

Волынский замер на месте, медленно обернулся и так и застыл с отвисшей челюстью. Ах, ну да… она и забыла, что из душа предпочитает выходить, словно Афродита из пены морской.

«Боги, какие мы нежные.»

Так как Волынский так и стоял с полунатянутыми трусами, замерев на месте, словно оловянный солдатик, Аня всё-таки накинула халатик. Прозрачный. Нут нет у неё других, нет…

- Я… я пойду? – осипшим голосом прошептал он.

Сразу видно, что плохо мужику.

- Воды?

Аня протянула ему стакан с журнального столика, в котором плескались остатки воды.

Вадим Сергеевич неуверенно кивнул, и, одной рукой по-прежнему поддерживая трусы, другой взял стакан и залпом допил остатки.

- Еще?

Он умоляюще кивнул, не зная, куда деться от стыда. Ну-ну…

- Спасибо, - осушив стакан, пробормотал Волынский.

- А утренний поцелуй?

Он аж поперхнулся.

Нет, ну а что?

- Я… я пойду, пожалуй… - натянуто улыбаясь, начальник развел руками и мелкими шашками посеменил в сторону двери.

- Только не говори мне, что ты ничего не помнишь, - довольно прищурив глаза, Аня медленно, плавно качая шикарными бедрами, прошлась по комнате. Томно легла на постель, закинув одну ногу на другую и призывно улыбнулась.

Вадим стоял ни жив ни мертв, чувствуя, как в нем просыпается, да что уж там, проснулось и вовсю стоит желание.

Аня тоже это заметила и улыбнулась еще шире.

- Хм… а вчера ты прям набросился на меня, чуть не съел…вон у меня руки все в синяках.

Вадим вытаращил глаза на её руки. В его взгляде, полном ужаса. Там и читалось: «неужели я мог такое сделать»?

А вот пить надо меньше…

- Эм… Анна, вы меня…эм… простите. Это я сделал?! Боже мой, простите!

Он схватил свои вещи, в беспорядке валяющиеся возле кровати и почти бегом направился в коридор.

- Нет, ну вот тебе и мужчина.

Её руки и правда были в синяках, вот только достались они ей не в порыве страсти, а когда они навернулись с карусели. Но об этом ему пока лучше не знать.

- Ты же мне вчера в любви клялся...и верности... – крикнула она и так уже обалдевшему начальнику.

Громко всхлипнула, так, что сама себе поверила.

- Воспользовался и забыл, так что ли?

- Простите, ради Бога, - крикнул он ей из коридора, - я все возмещу, все компенсирую.

Что???

Это он сейчас что, её молчание купить пытается? Вначале надругался, вероломно воспользовался её беспомощностью и слабостью. А теперь в кусты?!

Анна подскочила в кровати. Ну Волынский, это мы еще посмотрим!

- Боюсь, что вам придётся теперь жениться. Вы лишили меня…, - тут она осеклась, видя. Как еще больше расширяются его глаза.

Черт! Да его сейчас инфаркт хватит.

- Что?!

- А впрочем, плевать. Идите к черту!

Она резко развернулась, зашла в спальню и хлопнула дверью.

- Дверь захлопните! – только и услышал Вадим…

10.

Аня в ночь корпоратива, когда еще ничто не предвещало наличия Волынского в её постели

Когда кажется, что бой уже проигран, большинство опускает руки.

Большинство, но не Аня.

- За ними, - крикнула она, садясь в соседнее такси.

Водитель, седой усатый дядечка, с усмешкой поглядел на пассажирку в костюме снегурки, но спорить не стал. В дорогу так в дорогу.

- Деньги-то хотьесть?

- Есть, отец, все есть! Мужик только уплывает. Надо догнать. Слышал выражение?

- Какое?

- Как новый год встретишь, так его и проведешь…

- Ну во-первых сегодня ен новый год, а во-вторых, меня лично все устраивает, - хохотнул таксист.

Аня недовольно поморщилась.

- А то мож за меня? А? у меня и квартира есть, и вот, ласточка моя. Дача с грядками.

- Вы за дорогой лучше смотрите!

Дядечка снова хохотнул, но дело свое делал хорошо. И уже скоро Аня поняла, что едут они в Волмар.

Аня выждала, когда Вадим Сергеевич с Катериной покинут машину и только потом расплатилась с таксистом.

На входе пришлось махнуть пару рюмок с приставучим охранником, который никак не хотел пропускать её без этого дела. Аня грозно предупредила, что бывает, когда кто-то распускает руки и парень миролюбиво пожал ей руку, обещая жениться на такой стерве.

Так что на свой этаж Аня поднималась навеселе и особо не пряталась.

Ворвавшись в кабинет к гендиректору, она радостно раскинула руки для объятий, так, что сидевший в это время Волынский со стаканом виски поперхнулся.

- Вы? - удивлено спросил он.

- Ты?! – в дверях стояла Катерина и прижимала к себе поднос с закусками.

- Я! – гордо возвестила Аня.

- Да что ж такое! – Катя воздела руки к потолку, - Я не понимаю, за что мне эта… эта…

- Кара небесная? – невозмутимо спросила Аня.

- Да, - на автомате повторила Катерина и тут же сплюнула.

- Дамы-дамы… ну что вы в самом деле, - Вадим расплылся в улыбочке, -Давайте лучше выпьем…

- Я за! – Аня потерла ладошки и с удовольствием опустилась в кресло напротив начальника.

- Дурдом! – возвестила Катя, но послушно села рядом.

- Ну поехали…

Час спустя…

- Я тбя пршу, ну нне ннадо! Ну нне стоит он этго! – Аня, сама еле стояла на ногах, но все-таки снимала Катерину с подоконника, откуда та хотела выйти на улицу.

- Ну а что, что мнне длать?! Я мжет змуж хоочу, а тут тыыыы…

Волынский пошел к охраннику за новой партией веселья, и теперь две девушки, изрядно подвыпившие, решали между собой дальнейшую судьбу босса.

- О! Вот они, мои конфеееточки!

Вернулся Вадим не один, а с охранником Юрой.

Аня как раз только-только сняла Катю, и та одной украдкой смахнула набежавшие вдруг слезы, а другой рукой поправила костюмчик.

Катерина возрождалась словно птица феникс.

Час спустя…

- Девочки, кто на карусели?!

Волынский еле-еле стоял на ногах, но речь у него ничуть не изменилась от количества выпитого. Чего нельзя было сказать о девушках.

- Юра! Сворачиваемся и едем на старую пристань. Там такиее карусели…

- Вадим Сергеич, я ж на работе, - Юра расслабленно раскинулся в кресле в том время, как Катя делала ему массаж.

- Да, Вадим Сергеевич, Юра на работе. Я на работе, что вы в самом деле, -проворковала Катерина и Аня поняла, что пора делать ноги. Это её звездный час. Спасибо Катеньке. Милейшая кстати, девушка.

- Такси вызвать? – спросила Катя шефа скорее по привычке.

- Да мы так, прогуляемся…

Аня только и смогла, что кивнуть, боясь показаться излишне счастливой.

11.

С чего Вадиму Сергеевичу пришла вдруг в голову мысль залезть на неработающие ночью карусели, Аня так и не смогла от него добиться.

Но вначале они проникли на закрытую территорию, словно двое воришек.

- Вадим Сергеич, а может не на…- пропищала Аня, когда он подталкивал её под пятую точку на вершину забора.

Бумс!

-ДО!

Ух, как больно…

- Поздно, Анна, вы уже там.

Ну конечно уже там, вон как красиво свалилась кулем с той стороны забора. Волынский прыгнул следом и явно более удачно. Конечно, его же никто под попу ни подталкивал.

Хорошо хоть Ане не пришла в голову идея идти гулять в тоненьких колготках, догадалась надеть рабочие рейтузы, а иначе она бы уже давно все себе отморозила... Нет, ну а что не так с рейтузами? Не мыть же полы в чулках?

- Тсс… - Вадим аккуратно поднял подчиненную с земли, едва припорошённой снегом.

Она оглядела себя – та еще красотка. Белоснежная некогда куртка в желтовато-коричневых подтеках, на штаны налипли комья грязи, перчатки промокли насквозь.

Романтика…

- Куда мы идем? – шёпотом спросила Аня.

- На карусели, - так же шепотом ответил Волынский.

Аня огляделась. Вокруг ни души, чего они шепчутся то?

Зато так интересней.

- Ааа…но они же не работают?

- Да ладно… у меня всегда все работает, - пошловато подмигнул он ей, ток, что Аня даже покраснела.

Хотя чего это она краснеет? Уж не от того ли, что Волынский ей нравится все большеи больше? От мужика, который никак не трогает сердце, обычно не краснеешь. Ну пошлит и пошлит, эка невидаль. А тут…

Аня томно вздохнула и потопала следом за вожаком.

- А вот и качельки… - Вадим Сергеевич подтолкнул свою сотрудницу к темной громаде чертова колеса.

- Эй! Вы же говорили каруселька?

Аня ни за что бы не полезла на ЭТО. Ни за что.

Так она и сказала Волынскому.

Но не со всеми людьми можно говорить слово «никогда».

Он так и ответил ей.

- Ну уже нет, я что, дура-ааааааааа!!!

Пьяный босс с легкостью закинул Жданову на плечо и засунул в ближайшую кабину.

- И-и-и ра-а-аз, - сам он вцепился в перекладину, фиксирующую пассажира сиденья и начал прыгать вместе с ней, тем самым раскачивая несчастную уборщицу.

- Не на-а-адо!!! Ну Вадима Сергеевич!

- И-и-и два-а-а-а…

- Меня сейчас стошнит, ну не трясите!!!

- И-и-и три-и-и-и…

- Ну Вадичка. Ну миленький, ну не наа-до—о.

- Как вы меня назвали?

- Ваа-а-адичка-а-а…

- А еще раз скажите…

- Вадиии-чкааа-а-а-а, сними меня отсюда-а-а-а!

- Ну ладно-ладно.

- Ну не на-а-а ход-у-у-у же-е-е-ее…

Хорошо хоть, что она упала на него, а не наоборот. И то умудрилась обо что-то сильно отбить руку.

- Вы как? – Вадим Сергеевич как ни в чем не бывало улыбался ей, лежа на холодной земле и… эй, а что это его рука делает у неё на попе?

Волынский так и не дал додумать как так вышло, второй рукой притянул Аню к себе и поцеловал. Нет, это было совсем не так, как в её сне. Не так жадно и яростно. Не так страстно и возбуждающе. Это было лучше. Намного лучше и приятнее. Ведь это было по-настоящему…

Она кое-как заставила себя оторваться от его горячих губ и с придыханием произнести:

- Нахал!

Спустя примерно час…

- Анчка, а мжно я у вас преночую?

Вадим Сергеевич был в такой кондиции, точнее в такой некондиции, что уже и речь его подводила. Видимо, последняя бутылка виски была лишней.

Аня потерла ручки, радостная от того, что этот…этот… директор сам плывет к ней в ручки. Значит сегодня у них будет секс. Хотя…

Она еще раз посмотрела на Волынского, радостно растянувшего улыбку от уха до уха и закатывающего глазки, и поняла, что вряд ли… вряд ли сегодня у них что-то случиться. Нет, теоретически-то это возможно, но смысл?

Какой кайф можно получить от бревна? Да и неэтично это всё-таки.

Аня кое-как поймала такси, и буквально на себе втащила Вадима в машину. А потом еще и на третий этаж своего подъезда, благо лифт, как обычно не работал.

- Приехали, - возвестила она уже дома.

Но Вадим Сергеевич был до того «хорош», что все, на что хватило его сил – это войти в квартиру. Дальше сработало «золотое правило» любого алкоголика. Ты дома? Прекрасно. Располагайся прямо в коридоре и ни о чем не переживай. Ты дома.

- Да ё-маё…

Пришлось Ждановой стаскивать с него ботинки и тащить волоком по полу. На кровать она его закинула кое-как, попутно сняла штаны. Потом немного подумала и сняла все остальное, удовлетворённо любуясь прелестями и достоинства красивого мужского тела.

Вот тогда-то и созрел в ее голове коварный план…

12.

Аня

Вы когда-нибудь жалели о чем-то по-настоящему? Ну так, чтобы прям изнутри выворачивало наизнанку от осознания собственной глупости и тоски? От желания мгновенно наделать еще больших глупостей, лишь бы исправить то, что уже сделано?

Вот у Ани сейчас было именно такое чувство.

Весь день она ходила сама не своя, переживая, что так глупо все вышло. Что так и не случилось красивого романа и страстной ночи, не получилось выполнить задание партии, да и к черту этих сумасшедших тёток. Они – это самое последнее, о чем нужно жалеть в этой жизни. Что ж…

Впервые за всю жизнь, человек, привыкший пробивать себе дорогу локтями и острым на колкости язычком, чувствовала себя некомфортно от стыда, сожаления и чувства порхающих в области пупка бабочек. Наверно именно они и сподвигли её на то, что в народе называется «покаяние».

- Нужно рассказать ему всю правду - решила Аня. - И будь что будет...

Длинные гудки отдавались набатом в похмельной голове – один, другой, третий…

И когда уже рука тянулась к кнопке «сбросить», в телефонной трубке что-то щелкнуло, раздался сдавленный писк, шуршание, мат и короткие гудки.

- Так, да?! Ну подожди!

Прикусив язычок от усердия, Анна принялась набирать смс, в красках описывая предыдущую ночь. В конце приписала, что «наврала, будто у них что-то было. Но была бы не против…»

Она не думала, что он позвонит. Но он позвонил. Буквально через минуту она услышала в трубке гнетущее молчание. Сама решилась начать разговор:

- Послушай, надо было сразу тебе сказать...

- Нет, это мне стоило раньше всё вам объяснить…Анна.

- Постой, я просто хочу, чтобы ты знал, что...

- Что мне не стоило пускать вас в свою жизнь, уборщица Жданова? Или что мне не стоило спускать с рук ваши выходки? А может, что вы влюбились в меня? Ну давайте, скажите!

Анна молчала, пытаясь взять себя в руки, но Волынский распалялся все больше:

- Вы что, думаете какая-то особенная, да? Мне это каждый день говорят! Вы всерьез думаете, что можно так легко прийти в жизнь человека и и он вам тут же отдаст свои руку, сердце и все честно заработанное?

- Но я совсем так не ду…

В трубке повисла гнетущая тишина и, наконец, мужской голос спокойно и четко произнес:

- Аня, извините меня. Я наболтал лишнего. В общем все, что я хотел вам сказать… я уже однажды любил и больше не планирую. Если вас устроит только секс, то знайте – я не против.

Аня аж задохнулась от такой наглости. Что?!

- Козёл ты, Волынский, - бросила она в трубку и швырнула телефон об стену.

Лицо обдало жаром от стыда и унижения. Зачем, ну зачем она это сделала? Чем она заслужила такое отношение? Как он мог? Ведь казался ей таким милым…

Аня без сил опустилась на кровать, тут же почувствовав аромат его парфюма, вдохнула его поглубже и разревелась.

13.

Вадим

Вадиму было не просто плохо, нет. На самом деле он чувствовал себя ужасно, так скверно, как редко бывало в жизни. В его жизни.

Началось все с утра, когда он проснулся в чужой квартире, в чужой постели и с чужой женщиной. Как в плохом анекдоте. Во-первых, он зарекся ещё так пить, ибо ему просто повезло, что он не проснулся, например, с мужчиной… или в кустах, или еще черт знает где. Да что он вообще проснулся – уже хорошо. А ведь так могут и прибить по тихой грусти и поминай как звали, Вадим Сергеич…

И хотя следовало порадоваться, что из всех исходов ему достался один из самых благоприятных, все же…

Анна заставила Вадима почувствовать себя полным моральным и разложившимся уродом и подонком.

Мало того, что он переспал с девушкой, которую не любит, так еще и наставил ей синяков. И самое главное, что вообще не помнит этого.

Вадим Волынский был из тех мужчин, кто всё-таки относился к женщинам с уважением, даже несмотря на то предательство, которое когда-то случилось в его жизни. Волынского растила одна мать, она же посвятила ему всю себя, правда не забывая, что он все-таки мужчина. Мама привила ему любовь и уважение к окружающим, трудолюбие, сострадание. Она учила его быть обходительным с женщинами и ценить ту, что однажды станет его женой и матерью его детей. Никто и никогда не учил Вадима жестокости или плохому обращению с женщинами. И иногда ему казалось, что зря…

Мама умерла задолго до их с Машей разрыва и слава богу. Потому что она бы никогда этого не поняла и не приняла бы. О Маше и их совместной жизни у нее были только хорошие впечатления, и мама умирала счастливой.

Так вот Аня заставила его почувствовать себя не таким, каким он на самом деле являлся. Он не подонок, не извращенец, не тиран и не злодей. И это чувство ужасно раздражало. А когда он увидел ее обнажённую, первым порывом было там же ее и трахнуть. И от этого, в общем-то нормального чувства, ему стало еще хреновей. Как животное…

Все, что происходило сейчас, больше напоминало плохое, отвратительное кино. Вадим не помнил буквально ничего. Как он себя вел, что делал, что говорил? Ноль. Пустота. Вакуум.

Ему казалось, что он настолько смешон, что он мечтал поскорее свалить из этой розовой комнаты, из этой квартиры, из этого дома. В одних трусах, или даже без них – просто испариться.

А может все просто, и она ему нравится?

Может стоит просто признаться себе в том, что ему наконец-то кто-то нравится?

Да нет… бред… что в ней такого, что может взять его чёрствую, похожую на сухарь душу?

Волосы золотисто-русые? Глупости!…

Или глаза голубые с такими коричневатыми вкраплениями? Да ладно, мало ли таких глаз?

Или ее живой и непосредственный ум? Да ну его к чертям собачьим! Всю жизнь ему перевернула с ног на голову.

А может шикарная фигурка с розовыми ареолами сосков и впалый живот? Или острые ключицы и плавный изгиб на спине, переходящий в упругую попку? Или красивые стройные ножки с плавной линией бедер?

Мда… тут уж не мог больше лукавить. Это не могло не понравиться и не вызвать острого желания. И именно поэтому Вадим предпочел поскорее уйти, чтобы не сделать, может быть, главную в своей жизни ошибку.

14.

Домой он никак не мог пойти в таком виде. Там ребята. Они не поймут. Чтобы ни случалось в жизни, Вадим никогда не появлялся перед сыновьями в таком непотребном состоянии. Он для них – пример и гордость. А тут какая-то алкашня с бодуна, ну уж нет…

Вадим кое-как привел себя в порядок прямо в подъезде Анны и вызвал такси. На работе есть уборная, где можно умыться и почистить зубы. Есть кофемашина – вот приведет себя в порядок и домой.

На посту охранник выпучил глаза при виде начальства, что-то пробормотал и принялся кому -то звонить. Видя удивленное лицо Вадима, проблеял «маме».

Вадим пожал плечами и зашёл в лифт. Нажал третий этаж и уже выходя из лифта услышал топот убегающих ног.

И что это было?

В кабинете его ждал сюрприз. Такого он ещё никогда, пожалуй, прежде не видел. На столе, на его рабочем столе подносы с остатками засохшей еды, грязные рюмки и бокалы, три початые бутылки виски.

«Ё-маё»! – только и подумал Волынский.

А запах стоял… это же невообразимо. Он открыл окно, в кабинет тут же ворвался свежий декабрьский воздух.

- Что же тут было?..

Неожиданно дверь отворилась и, держась двумя руками за голову, вошла Катерина.

- Юр, вставай да… - она осеклась, увидев вместо Юры Вадима Сергеевича.

- Катя?! Что все это значит? – грозно начал он, но, увидев её жутко испуганное лицо, взял себя в руки.

Он же не кричит на женщин? Не кричит? Хотя хочется. Но не надо.

- Я… Вадим Сергеевич… я вам сейчас все объясню. Вы только не волнуйтесь! А вы что, совсем ничего не помните?

Вадим чуть не заорал. Что, что он вчера вытворял, блин???

Полчаса спустя…

- И вот вы ушли, а мы с Юрой остались…

В тот момент, когда Катя говорила про Юру, она так мило краснела и выглядело до того счастливой, что Вадиму перехотелось её наказывать.

- Давайте что ли разбирать тогда… - он почесал макушку, силясь понять, что же было дальше.

Правда еще больше его волновал вопрос: что Катя в ЕГО кабинете делала с Юрой?!

Но Волынский был настолько тактичным человеком, что никак не решался спросить её об этом.

Хорошо, хоть она сама догадалась сразу пресечь его такие мысли.

- Вы только не подумайте, мы здесь не… в смысле мы не здесь. Ну в общем мы не…

Вадим махнул рукой, видя, как багровеет от стыда ее лицо. Того и гляди инсульт хватит.

- Проехали, - вымолвил он.

Катя обрадовалась и принялась щебетать, не переставая.

- Вы сидите. Я сама все уберу. Сейчас, только кофе поставлю.

Вадим не стал спорить. Сама так сама. Все еще качая головой от увиденного и услышанного, пошёл приводить себя в порядок.

Он весь измаялся в самобичевании, когда позвонила Анна.

Схватил телефон, чтобы отключить его, но тот выскользнул из скользких рук и упал на пол. Вадим матюкнулся, но звонить вроде перестали.

Через три минуты пришло сообщение.

««наврала, что у нас с тобой то-то было. Но была бы не против…»

Что?

Но зачем? Неужели она хотела его обмануть?

Вадим почувствовал, что все то хорошее, что в него вложила мать, испаряется в слив умывальника.

В голове билась только одна мысль «обман, опять обман».

Он ненавидел обман. В любых его проявлениях. И от этого становился другим человеком.

Волынский набрал ее номер. Один гудок, на второй она уже лепетала:

- Послушай, надо было сразу тебе сказать...

- Нет, это мне стоило раньше всё вам объяснить…Анна.

- Постой, я просто хочу, чтобы ты знал, что...

Он разозлился. Не надо ей было его злить…

- Что мне не стоило пускать вас в свою жизнь, уборщица Жданова? Или что мне не стоило спускать с рук ваши выходки? А может, что вы влюбились в меня? Ну давайте, скажите!

В трубке стояла тишина.

- Вы что, думаете какая-то особенная, да? Мне это каждый день говорят! Думаете, что можно так легко прийти в жизнь человека и и он вам тут же отдаст свои руку, сердце, все заработанное?

- Но я совсем так не ду…

Он понял, что перегнул. Понял, но не мог остановиться. Единственное что вышло, это выровнять голос до спокойного.

- Аня, извините. Я наболтал лишнего. В общем все, что я хотел вам сказать… я уже однажды любил и больше планирую. Если вас устроит только секс, то знайте – я не против.

В трубке вновь повисла тишина и, наконец, разъяренный голос Анны:

- Козёл ты, Волынский…

15.

Вадим

Вот уже три недели Вадим Сергеевич Волынский ходил сам не свой. Душевная маета не способствовала душевному же спокойствию. И работе тоже мешала.

Катерина то и дело заглядывала в глаза, пытаясь найти там причины начальственной маеты, но раз за разом посылалась делать дела.

Новогодние праздники давно отгремели, все вышли на работу. Все, кроме одной.

Анна Жданова прислала униформу почтой, за расчетом так и не пришла. Вадим понимал, что повёл себя отвратительно, что он не прав, и почём зря оскорбил девушку.

Раз за разом он прокручивал в голове тот диалог по телефону и её извиняющийся голос, то и дело пытающийся вставить хоть слово. Раз за разом он вспоминал, ЧТО наговорил несчастной подчиненной. И раз за разом в голове всплывал ее образ там, в спальне. Каждую ночь Вадиму снилось одно и тоже: как он отбрасывает трусы в сторону и бросается на такую беззащитную, такую красивую и сексуальную Жданову. Как рвет ее легкий прозрачный халатик, впиваясь в фарфоровую кожу зубами. Прижимается всей разгоряченной грудью к груди такой сладкой девочки. Его руки блуждают по гладкой как шелк коже, заставляя её выгибаться от удовольствия. Она стонет под его пальцами, ласкающими набухшие от возбуждения соски. Её дыхание наполнено свежестью и страстью. Они вот-вот сольются в танце любви и тут она кричит в изнеможении:

- Ну и козёл же ты, Волынский!

Н этом место он всегда, раз за разом просыпался, с головы до ног покрытый потом и со стоящим хозяйством между ног. И целый день потом не мог успокоиться, вспоминая будоражащие подробности своего сна. И так до следующей ночи…

Нет, так больше не может продолжаться! Он должен найти Анну, чтобы отдать ей положенную зарплату. И извиниться. Да, это, пожалуй, самое главное. А больше ни для чего. Только для отдачи долга и извинений.

- Катя, я отъеду ненадолго. Распечатайте мне расчёт на Жданову.

Катерина понимающе кивнула, пряча улыбку на лице и выдала начальнику бумаги.

Дома Ани не оказалось. По крайней мере, когда Вадим раз двадцать позвонил в домофон, никто ему так и не открыл. Сотовый Ждановой также молчал, оповещая механическим голосом, что абонент совсем не абонент.

Волынский подождал еще немного у подъезда в надежде, что вот сейчас Аня вернется откуда-нибудь, из магазина, например и он сможет подарить ей этот замечательный букет роз.

И тут его поразила неожиданна мысль:

«А что, если она не вернется? Что, если у нее и денег-то нет на магазин и сейчас она такая голодная сидит дома одна и плачет…

И тут его поразила еще худшая догадка:

«Что, если она не смогла оплатить съемную квартиру и уехала в свой За ск, как и говорила тогда, в день их знакомства?! И все лишь потому, что он оказался таким уродом!»

Вадим так расстроился от этой мысли, что готов был уже мчаться на вокзал – выяснять, каким поездом и куда уехала его подчиненная. Никаких сомнений, что ему бы это удалось в два счета. Деньги и связи решают если не всё, то очень многое в этой жизни.

Но Волынский был бы полным дураком, если бы поступил подобным образом. А дураком он все-таки не был. Вернее был, но не таким. В общем, вы поняли…

Он набрал номер квартиры, что находилась рядом с квартирой Ждановой. Расчет оказался верен, в динамике раздался старческий голос:

- Алло, хто это?

- Я по поводу вашей соседки! Мне сказали, она квартиру сдает, будто прежняя жиличка съехала…

- Хто? Анька? Ничего она не сдаёт! Утром токма на работу убежала. Ошибся ты, милок… иди по-добру, по-здорову, а то я щас милиционеров вызову…

И тут Вадим задумался…

Достал телефон, набрал номер. Мужчина на том конце провода ответил быстро.

- Лев Борисыч, здравствуй, а прогони-ка мне человечка одного по базе… Да, девушка, - улыбнулся Вадим, - да красивая, красивая… Записывай…

Уже через двадцать минут Волынский знал о Ждановой Анне Викторовне всё. Возможно даже больше, чем она сама о себе знает. Ну вот… он же говорил, власть и деньги решают многое. Многое, но не всё…

16.

Аня

Работа приносила Ане облегчение. Можно даже сказать, что она радовала, помогая сбежать от плачевной действительности, забирая все её мысли и время.

Начало года – необходимо составить планы, раздать подчинённым проекты на первый семестр, пересмотреть зарплаты и премии сотрудникам. Она невольно возвращалась в мыслях к Волынскому и его управлению Волмаром. И пусть Анна не гендиректор, а всего лишь управляющая, все же влиять на своего папу она вполне в силах.

Да, Жданов-старший вставил ей немалую взбучку за столь длительное отсутствие на работе, но она смогла задобрить сурового папочку теплыми объятьями и поцелуем в щечку. А, ну еще и приготовила ему любимых лобстеров, как же без них?!

Эх, послать бы все к чертям, и махнуть куда-нибудь на Кипр, или на Крит… И на ручки, на ручки… Так, стоп! Управляющие крупными консалтинговыми компаниями не могут быть нюнями и няшами. И о всяких придурках с большими эм… мышцами не думают.

"Не думают, я сказала!!!"

А ведь так порой хочется прийти вечером после утомительного рабочего дня в уютную квартиру, наполненную мужскими ароматом и запахом жареной картошечки, лечь в теплую кровать, прижаться к горячему крепкому телу и почувствовать, как обнимают в ответ...

Как целуют в макушку и шепчут на ушко приятные гадости о трудоголиках и о том, что с ними делают большие и голодные дяди...

Аня постучала себе по голове линейкой, пытаясь таким образом выкорчевать все похабные мысли о Волынском.

Ну почему, зачем ей в голову так настойчиво лезет этот подонок Вадим Сергеевич?

Почему она только и думает о его могучем и знойном теле?!

О теле, которое она так и не потрогала…

Хотя...трогала же, пока объект мести спал. А кто бы смог устоять перед манящим прессом, по которому так и хотелось провести ноготками?

Усилием воли она переключилась на мысли о партии и о том, какие проклятья посыпались ей на голову от тамошних идиоток. Вчера у нее как раз состоялся неприятный разговор с Ольгой. Та кляла её на все лады, называла предателем и просила забыть о ней навсегда. Не сказать, что Аня прям очень расстроилась, но всё-таки ей было неприятно, что подруга, уже бывшая подруга, так легко разорвала с ней всякие отношения. И из-за чего? Точнее из-за кого? Из-за мужчины.

О боги! Ну и тупость…

Размышления прервал звонок селектора.

- Да.

- Анна Викторовна, к вам тут мужчина, но ему не назначено...

- Ну так назначьте. Он представился? Назначьте на следующую неделю. На этой у меня все расписано.

- Анна Викторовна, я так и сказала, но молодой человек утверждает что услышав фамилию, вы обязательно его примете…

Не поняла...

- Ну и кто этот царь и бог? - закатила глаза Аня, откидываясь в кресле.

- Волынский Вадим Сергеевич. Говорит, что ваш самый близкий друг, -хмыкнула секретарша.

Волынский? Но как?

Аня вскочила с кресла и принялась бегать туда-сюда по кабинету, пытаясь привести свои, вмиг разыгравшиеся нервы, в порядок.

- Шлите этого урода к чертям в преисподнюю, - наконец, после некоторой паузы, твердо сказала она.

- Ой, я кажется громкую связь включила. Случайно… Вы пока ничего не говорите…

Ну Марья Петровна, ну карга! Специально же включила, вот точно.

- Всё, можете говорить…

- Пусть пройдет, - мрачным тоном ответила Аня.

17.

Вадим

Чем ближе Вадим Волынский подходил к кабинету сорок восемь, тем больше билось его сердце, стремясь видимо вот-вот выпрыгнуть из груди.

Что он ей скажет? Какие слова подберет для извинений? Как она будет себя вести?

Все эти мысли вихрем проносились в его голове. Так... он остановился у двери, откуда не доносилось ни звука, выдохнул и замер. Потоптался на месте, никак не решаясь войти.

- Входите уже, Вадим Сергеевич, - насмешливый голос из кабинета вывел его из состояния коматоза.

Ручка двери. Шаг. И вот он стоит посреди светлого кабинета, отделанном добротным деревом.

Аня Жданова сидит в кресле начальника, прямо напротив двери. В стильной белоснежной рубашке, облегающей упргую грудь третьего размера. На голове высокий хвост, заколотый жемчужной заколкой. Легкий макияж, очки в дорогой оправе. Да уж... такой Аню он видел впервые.

Вернее, Анну он видел всякую: в пуховике, вымокшую до нитки видел; в халате уборщицы и черных тренировочных штанах — видел; в костюме снегурочки из порно-фильма — видел. И даже обнаженную видел. А вот такую стервозную, стильную, крутую Жданову не видел.

Но, надо признаться, этот образ был одним из лучших и очень ей шел. Ну не считая, конечно, образа домашней кошечки, только вышедшей из душа.

Стоп, Волынский, о чем ты думаешь?!

- Анна, здравствуйте, - он нерешительно протянул уже заметно подвядший букет бывшей сотруднице.

Анна удивленно подняла брови, но кроме этого удивления не выразила больше никаких эмоций. То ли ей действительно было все равно, то ли она умело скрывала эмоции.

- Спасибо, конечно, Вадим Сергеевич, но с чего вдруг такая честь? Помнится, вы довольно серьезно дали мне понять, что...

Он не дал ей договорить, сделал шаг навстречу и протянул конверт:

- Глупости! Чушь! Вы же понимаете, что это не со зла. Точнее со зла. Ну в смысле, я был зол, расстроен, что вы меня обманули. И, если уж до конца выяснять отношения, то вы с самого начала меня обманывали. Не скажете зачем?

Аня задумчиво посмотрела на конверт, улыбнулась.

- Надеюсь вы понимаете, что мне не нужны эти деньги... как видите, я не нуждаюсь... она обвела рукой кабинет.

- Мда. Я вижу... но вы их заработали. Вы не ответите на вопрос?

- Ну почему же... не волнуйтесь вы так, ничего криминального... вы были простой целью.

- Целью?

- Ну да, - пожала она плечами, - Мне заказали вас. Точнее переспасть с вами. И всего-то...

- Всего-то? Кто заказал? Что значит весь этот бред?! - Вадим сам не заметил, как повысил голос.

- Не кричите, Вадим Сергеевич, вы не у себя дома и не в своем кабинете. На самом деле это такая глупость, что даже рассказывать не стоит...

- Нет уж, позвольте, гражданка Жданова! Раз я был этим вашим объектом, мне бы хотелось знать, за что и почему именно я?

- Пф... ну раз вы так хотите...

Аня в двух словах рассказала ему про пари, а в конце спросила:

- Вы знаете, что про вас говорят в городе?

- Нет...- растерялся Вадим. - А что, серьезно что-то говорят?

- Нуу... да... например, что вы импотент. Что вы ни с кем не спите уже много лет и вам совсем не нравятся женщины...

- Что?!

- Ну или что вы гей, тут уж как вам больше нравится.... - с улыбкой развела она руками.

Волынский покраснел, почувствовал, как на щеках заиграли желваки, как сжались от злости кулаки. Прошло не меньше минуты, прежде чем он смог взять себя в руки.

Он медленно развернулся на месте и молча покинул кабинет.

- Да ладно вам. Я пошутила...- услышал Вадим, уже сбегая вниз по лестнице.

- Блин, блин! Блин!!! - прошептала Аня, схватила шубку и понеслась вслед за Вадимом.

18.

Аня сбежала по ступенькам, подскользнулась, упала. Громко выругалась, кое-как поднялась и снова поскакала за Волынским, несмотря на сильную боль в ноге.

Но как бы быстро не бежала она за бывшим боссом, он отдалялся все больше и бльше и было очевидно, что она вот-вот уже потеряет его из поля зрения.

- Да что б ты провалился! - в сердцах воскликнула Аня, и победно улыбнулась, когда Вадим Сергеевич поскользнулся и навернулся на льду.

Нет, ну а что?! Зато теперь она точно его догонит!

- Вадим Сергеевич! Вадим-и-им!

Волынский обернулся и услышал как Анна с гримасой то ли ужаса, то ли отвращения кричит ему:

- Уходи! Уходи скорее!

«И не надо было бежать за мной, чтобы это ска...»

Внезапно Вадим всем телом ощутил удар такой силы, что, кажется, даже подлетел вверх. Вдруг куда-то побежала голова, мир вокруг завертелся, из глаз посыпались искры.

И тут пришла боль. Нет, не так.

И тут его настигла БОЛЬ.

Боль была везде, но особенно в ноге. Он кое-как огляделся, понял, что по-прежнему лежит на асфальте, попробовал подняться, и тут он, наконец, узнал, что такое НАСТОЯЩАЯ БОЛЬ. Ногу пробил такой электрический разряд, что в глазах помутнело. Вадим заорал, и, прежде чем окончательно отключиться, успел увидеть краем глаза, как Жданова лупит палкой какого-то парня в шапке оленя, и пинает ногой валяющийся велосипед.

«И все-таки она странная»... - подумал он и, наконец, потерял сознание.

Волынский отстраняется на мгновение, позволяя им обоим сделать такой желанный, буквально обжигающий глоток свежего воздуха, смотрит в её голубые, по-детски наивно распахнутые глаза, и вновь припадает к губам.

Он хочет её, как же он хочет её.

Хочет прижимать к груди, целуя русоволосую макушку, пахнущую ванильным мороженым. Надо же, он раньше и не знал, как это- пахнуть ванильным мороженым, а тут на ум сразу пришло почему-то именно это сравнение.

Хочет перебирать в руках её маленькие тонкие пальчики, целуя каждый по отдельности и все вместе взятые.

Прикасаться к шелковистой коже, какой никогда прежде не ощущал под пальцами. Ласкать и изучать хрупкое и одновременно сильное и податливое тело. Ощущать её на себе, себя в ней, сливаться в едином порыве любви...

Нежность... желание... внахлёст...

Нет ни сил, ни желания сдерживать это.

- Я хочу тебя, Жданова! - шепчет он и Аня поддается его ласкам, доверчиво обнимает и прижимает его к себе все сильнее. Он знает, она тоже его хочет. Хочет бюольше всего на свете.

- Чшшш, - успокаивает его Аня, гладит по голове, зачем-то промокает лоб мокрой тряпкой.

- Я тоже тебя хочу, но не сегодня, - где-то далеко раздается её насмешливый голос.

Вадим открыл глаза. В окно вовсю светило морозное зимнее солцне. Жданова сидела на краешке его кровати и протирала ему лоб полотенцем.

- Почему же не сегодня? - Волынский дернулся в ее сторону и его тут же пронзила острая боль.

- Лежи уж, герой любовник. Сказала, не сегодня, значит не сегодня. Ну мужики, ногу сломают, а все туда же.

- Ну, Жданова!

Конец