Защитники Подлунного мира: Эпик [Анастасия Дятлова] (fb2) читать онлайн

Анастасия Дятлова Защитники Подлунного мира: Эпик

ПРОЛОГ

— Ай, бандыт! — женщина с густыми чёрными бровями и крючковатым носом поморщилась, строго поглядывая на новорождённого щенка, который только что своим беззубым ртом прихватил её за указательный палец.

Она подумала, что такому бойкому малышу непременно нужна не менее бойкая семья. Другую он изведёт. А щенок, будто в подтверждение этих мыслей, разинул крохотную пасть и издал странный звук. Что-то вроде: «Гарррм!».

Вот так в питомнике биглей «Beautiful vocal dogs» или «Бьютифул вокал догс», как иногда писала в документах хозяйка Гайане Рафиковна из города Сочи, которая повиновалась воле сына Рафика, переделавшего русское название «Прекрасные голосистые собаки» на английский манер, и началась эта удивительная история.

Бандит появился на свет первым из шести однопомётников в канун Дня Победы, когда Россию накрывала весенняя волна COVID-19. С первых дней щенок доказывал братьям, сестрам, маме и заводчице, что он особенный. Самый сильный и бесстрашный. Он первым вылез из лежанки, чтобы изучить мир, первым проглотил таблетку от глистов, первым попробовал корм, который ела мама, и даже в очереди на вакцинацию он был первым, сопровождая свои приключения громким и звонким:

— Гарррм!

Жизнь текла своим чередом, дни сменяли ночи, а ночи — дни. Щенки уже заметно подросли, окрепли и стали гулять по двору. Для шустрого и смелого бигля это стало настоящим раздольем. Он разглядывал муравьёв, гонялся за бабочками, а однажды напал на курицу!

— Гарррм! — ушастик скакал вокруг пернатой, не определившись со своими планами в отношении птицы.

Он то призывно припадал на передние лапки, оттопыривая попу с виляющим хвостиком, то устрашающе щетинился от холки до крупа, не забывая при этом голосить. Гайане Рафиковна лишь улыбалась, думая о том, что в этом случае точно не ошиблась с выбором клички: ведь в метрике бандита она уже вывела размашистым подчерком Beautiful vocal dogs Гарм.

Лето было в самом разгаре, когда в питомнике стали происходить диковинные вещи: один за другим пропадали братья и сёстры Гарма. Бесследно. Первой не стало Герды, потом Гаянэ Рафиковна куда-то унесла Грома. Наконец, пришла очередь Гарма! Женщина посадила его в клетку и повезла на вокзал. Было страшно, но щенок не подавал вида, с интересом разглядывая толпу людей и огромные поезда. Аромат свежих беляшей заставлял его животик урчать, а едкий запах креозота пощипывал носик. Оказавшись в купе проводника, бигль уснул под мирное «чух-чух-чух».

С этого момента бесстрашный Гарм, прославившийся в мире собак под именем Эпик, сам расскажет свою непридуманную историю.

ГЛАВА I

На улице шёл проливной дождь. Я втянул воздух носом и ощутил не только сырость, но и летнюю духоту. Потом дверца переноски, единственного барьера, который защищал меня от враждебного и интересного мира, распахнулась. Две руки с аккуратными красными ногтями сомкнулись на моих рёбрах и потащили на свет божий. Неизвестная девушка с каштановыми волосами и янтарными глазами, чем-то очень встревоженная, поцеловала меня в нос, такой сухой и шершавый после сна, и завернула в пушистый плед.

Потом мы ехали куда-то на машине. Я кутался в покрывало, расстеленное на коленях моей новой знакомой, и прислушивался к каплям, барабанившим по крыше автомобиля. Тревожная девушка всё говорила, говорила и говорила, а я, не понимая ни слова, уснул под её болтовню.

Когда я вновь распахнул глаза, то уже был в новом доме (тогда я ещё не знал, что этот дом будет моим). Девушка поставила меня на пол, такой скользкий, что лапы разъехались, и несколько раз произнесла:

— Изучай!

Я внимательно смотрел на неё в попытке понять, чего же она от меня хочет, а потом «включил» нос и пошёл по запаху, который меня привёл к мискам. К несчастью, совершенно пустым… Взгрустнулось, но тут я увидел пелёнку и не сдержался! Девушка этому обрадовалась и дала мне еды. Хм… если меня будут кормить за пописы, то мне следует больше пить!

Когда я набрёл на комнату с лежанкой, такой большой для одного маленького меня, в груди что-то заныло. Я вспомнил свою жизнь в питомнике. С мамой, с братьями, с сёстрами, с Гайане Рафиковной и понял, что больше никогда их не увижу. Хотелось скулить, но я стиснул зубы и уснул.

На следующий день я решил лучше изучить новый дом. С утра пораньше, пока моя знакомая спала, я вылез из лежанки и пошёл по следу.

— О, пелёнка!

Надо потом сказать девушке, чтобы за лужу дала еды. Так, теперь не отвлекаться. В общем, в то утро я нашёл кое-что очень вкусное. Этим я был занят до тех пор, пока девушка не проснулась и не закричала:

— Моикроссовки!

Я так испугался, что побежал со всех ног прятаться, но попу занесло на скользком полу, и я врезался в столик, который от удара зашатался, на нём что-то шлёпнулось со звоном, а потом пошёл дождь. Прямо мне на голову. Девушка рассмеялась, взяла меня на руки и начала гладить, приговаривая: «Эпик фейл!».

После завтрака я вздремнул, а потом решил поиграть с моими новыми игрушками — шипастой косточкой, шерстяным канатиком и резиновым мячиком. Сначала всё было хорошо, но потом, когда я побежал доставать закатившийся мячик, на меня напала штора! Я царапал её когтями, вгрызался зубами, но эта штуковина облепила словно паутина. Хотелось позвать маму, но она была так далеко… От бессилья из моей груди вырывалось:

— Гарррм!

Девушка прибежала и освободила меня, вновь проговорив: «Эпик фейл!». Ещё раз она так сказала вечером того же дня, когда я решил погрызть угол тумбочки, но лишился зуба… Так я получил своё имя, ведь моя новая знакомая была уверена, что такому эпичному псу идеально подходит имя Эпик.

ГЛАВА II

Время шло. Вскоре я понял, что Аня — это не моя знакомая, а моя семья. Рано утром я водил её на прогулку, потом она насыпала в мою миску хрустящие шарики и уходила «наработу», а я оставался за главного. Как я коротал время в одиночестве? Грыз игрушки, гавкал на птиц, уговаривал миску дать мне ещё немного еды и обходил стороной штору. Я знал, что, когда вырасту, смогу разобраться с ней. Но пока я мал, а Аня «наработе», мне стоило держаться от неё подальше. Иногда через приоткрытое окно на кухню залетал сверчок Пак. Мы играли в догонялки, а потом я засыпал, совершенно выбившись из сил.

Вечером начиналось время приключений: Аня водила меня на площадку. Там было столько собак! Самых разных. Чёрных, белых, серых, рыжих, однотонных и разноцветных. С длинными носами и с приплюснутыми мордочками. Мягких, как пух и колючих, как шерстяные носки. С торчащими на макушке ушами и свисающими чуть ли не до самой земли.

Там я сразу же подружился со всеми, а лабрадор Тор и шпиц Алекс заменили мне братьев. Ещё на площадку ходила стаффордширский терьер Шелби, вроде девочка, но любительница подраться. А вертихвостка-корги по кличке Манира говорила, что я её лучший друг, но стоило на площадку прийти новенькому, как она убегала играть к нему.

Больше всего мне нравилось проводить время в компании неаполитанского мастифа Спанча. Я не знал, что бывают псы настолько грозные снаружи, насколько добрые внутри. Спанч никуда не торопился, он шагал со спокойствием слона и самоуверенностью льва. А ещё он любил рассказывать занимательные истории.

— Вы знаете в чём разница между кошками и собаками? — однажды спросил Спанч щенков на площадке.

— В том, что мы можем их разорвать! — крикнула Шелби.

— Фи! Ну, что за грубиянка? — прыснула Манира.

— А давайте уже бегать! Хоть за кошками! Хоть за птичками! — тявкнул ирландский сеттер Арчи и ринулся нарезать круги, а я хотел узнать ответ на вопрос, который задал Спанч.

— Кошки пришли в мир людей из того же мира, что и собаки. Но на них, в отличие от нас, не лежит печать предательства, — речь неаполитанского мастифа текла настолько спокойно, что даже Арчи замер, прислушиваясь, — Когда Бог сотворил Землю, рыб, птиц, зверей и людей, он приставил одно из существ — собаку — охранять вход в Райский сад. Мимо зоркого глаза и острого нюха пса по кличке Гарм не мог проскочить никто. Но Дьявол решил соблазнить Еву в теле змеи, и подкупил Гарма. За проход в Эдем он пообещал шубу, и пёс согласился. С тех пор все собаки имеют шерсть, а люди изгнаны из рая, и в этом наша вина.

— Батюшки! — прошептала корги Манира, а остальные не рискнули открыть пасть.

— Поэтому кошки получают кров и пищу просто так, а нам нужно заслужить право есть и спать рядом с человеком. Доказать свою преданность. Каждая собака с момента предательства Гарма своей службой искупает его вину, а сам Гарм навечно сослан в Подземный мир, охранять живых от мёртвых. Разные народы дают ему свои имена. Греки зовут Гарма Цербером, британцы — Чёрным Шаком, японцы — Комаину, индусы — Шарбар. Многое в легендах стёрлось, но наша собачья суть остаётся неизменной — мы охраняем людей от зла в Подлунном мире, а Гарм, совершивший первородный грех, сторожит вход в мир мёртвых…

— Пирожок, пошли домой! — тишину площадки прорезал голос Ани.

Да, когда мы тет-а-тет, она зовёт меня и Пирожком, и сладкой Булочкой, и Шерстяной жопкой, но при всех… Пока я бежал к калитке, то слышал, как Шелби растаптывает останки моего авторитета:

— Пирожок? Серьёзно? Тебя, наверное, зимой ещё и в ботиночки обуют!

Собаки залились смехом. Я обернулся и увидел, что даже Алекс улыбается, а ещё другом зовётся! Надо как-то Ане объяснить, что на улице я отважный Эпик, а не Пирожок.

Перед сном я думал о том, какой всё-таки гадёныш наш собачий праотец Гарм. Сдалась ему эта шерсть? Я бы ни за какую шубу не предал свою Аню. Да я бы даже за сосиску не предал! Всю ночь я не отходил от неё ни на шаг: прижимался к щеке холодным носом, облизывал руки шершавым языком, а под утро обнимал лапками руку, чтобы Аня знала, что она всегда под моей защитой.

ГЛАВА III

Лето прошло и наступила дождливая осень. Мне нравилось шлёпать шерстяными лапами по лужам и даже пить из них, но Аня вечно «фукала». А ещё она стала наряжать меня в комбинезоны и дождевики. Мой новый внешний вид лишал меня баллов грозности, но Спанч сказал, что задача собак — служить своим хозяевам, даже если служба заключается в ношении дождевика. Пришлось смириться. В целом я был прилежным и воспитанным псом, но уберечь наш дом от неприятностей не смог.

Когда Аня уходила «наработу», то превращалась в защитника для людей. Прям, как я, только по-другому. Пожалуй, я не смогу объяснить, как именно, но Спанч сказал, что все собаки после смерти проходят через врата Анубиса — бога с телом человека и головой шакала. Он взвешивает собачье сердце, если оно достаточно храброе, то пёс попадает за радугу, где всегда тепло, зелёная трава, чистая вода и раздолье для охоты. Там он ждёт своего человека. Если же сердца трусливое, Анубис отправляет пса на службу к Церберу в Подземный мир.

У людей при жизни есть суд, где взвешивается не храбрость и трусость, а зло и добро. Аня, как защитник, делает злые сердца людей мягче, а может, и вовсе превратить в пёрышко. Но в октябре она получила дело, в котором сердце было слишком тяжёлым. Жаль, что я сразу этого не понял.

Аня стала приходить домой дёрганая, нервная. Постоянно с кем-то спорила по телефону, плакала, читая сообщения, а позже стала вздрагивать при звуковых сигналах любых гаджетов. Однажды к нам в гости пришла Катя, подруга Ани. Такая же лучшая, как мои друзья Тор и Алекс.

Они сидели в кухне, а я дремал на лежанке, не вслушиваясь в разговор, но тут Аня начала плакать:

— Почему и ты мне это говоришь?

— Потому что ты совершаешь ошибку! — повысив голос, отвечала Катя.

Я побежал к своей Ане, чтобы утешить. Облизал ноги, положил мордочку на бедро и заглянул в глаза, но её взгляд был расплывчатым от застывших слёз. Она не видела меня.

— Я точно знаю, что, как минимум, в момент совершения двух убийств этот человек был на другом конце города. И ладно бы, если бы ему алиби обеспечивали коллеги или друзья, как ещё в шести эпизодах, но нет! В этих двух случаях есть видео с камер.

— Аня, над этим делом работали и полиция, и следственный комитет, и прокуратура. Как думаешь, есть ли шанс, что все просмотрели, а ты заметила? Не могут все ошибаться!

— Ну, тогда у этого маньяка, — Аня согнула руки в локтях и показала указательными и средними пальцами кавычки, — Или есть клон, или Стивен Кинг что-то знал, когда писал «Чужака».

Катя резко встала из-за стола и ушла, прокричав напоследок:

— Подумай о своём будущем! У нас маленький городок, защиту серийного маньяка, который убил тринадцать девушек, тебе не простят. Угомонись пока не поздно!

Потом Катя так хлопнула дверью, что она едва не слетела с петель, а Аня разрыдалась. Ну, миленькая моя, не плачь. Я же тебя люблю.

Следующие несколько недель были очень тяжёлыми. Аня плакала из-за красной надписи на входной двери, из-за проколотых шин, из-за объявления со своей фотографией на доске перед входом в подъезд. Мы перестали ходить на площадку, потому что хозяева Тора, Алекса, Шелби и всех остальных сразу уходили, стоило нам с Аней подойти к калитке.

Однажды вечером я, как обычно, сидел на подоконнике в ожидании хозяйки. Вот её красная машина заехала во двор. Аня вышла из автомобиля и помахала мне рукой, а потом началось что-то ужасное. Двое мужчин подбежали к ней, один дёрнул за сумочку, а второй схватил за голову и ударил о капот. Аня кричала от боли, я выл от бессилья, прижимаясь носом к холодному стеклу. Это был первый раз, когда моему человеку нужна была помощью, а я ничего не мог сделать.

Домой Аню привела хозяйка Спанча. Она обработала ссадину на лбу и разбитый нос и долго уговаривала отказаться от защиты маньяка, но Аня была непреклонна:

— Я это дело не брала. Мне его назначили, и пока у меня есть статус адвоката, буду делать свою работу не для галочки.

В тот вечер я признался Спанчу, что мне очень хочется сберечь Аню, а её позицию я понимаю. Ведь и я не отступлюсь от неё, даже рискуя потерять жизнь. Тогда я ещё не знал, что уже на следующий день мне придётся доказать верность своему слову: выжить несмотря ни на что!

Мы гуляли по парку, когда мой нос услышал запах копчёной курочки.

— Уффф, вот ты раздобыть кусок перед завтраком…

Словно услышав мои мысли, Аня наклонилась и щёлкнула карабином, а я пошёл, повинуясь нюху. Одно дерево, второе, лавочка, урна, я бежал, не слыша ничего и никого, кроме собственного носа, пока не увидел её — женщину в синем пуховике с копчёной курочкой.

— Хочешь? — спросила незнакомка.

Я вильнул хвостиком, показал «зайку», как учила Аня, и ответил:

— Гарррм!

Как в замедленной съёмке рука с курочкой стала опускаться, а я встал на задние лапки и потянулся к кусочку. Ням. Ещё ням, а потом из-за моей спины появилась Аня и как стала ругаться:

— Фу! — она крикнула мне.

Потом развернулась к женщине в синем пуховике и грозным голосом задала вопрос:

— Зачем вы кормите чужую собаку?

Незнакомка прибрала курицу в пакет и ушла, не пожелав отвечать.

Я чувствовал, как Аня тревожится, но не понимал из-за чего. Ну, подумаешь, накормили меня курочкой. Хорошо, что есть такие добрые люди. Было бы из-за чего пережив… Ой, как-то всё закружилось, ноги онемели и стало очень-очень больно в животе. Потом я отключился.

В себя пришёл в клинике, всё тело болело, из правой передней лапы торчал катетер. Аня сидела рядом и плакала, а врач говорил ей, что она нежелательный клиент в их учреждении:

— Вы сами должны понимать, что сейчас вы персона нон грата в этом городе. Я вас принял только потому, что не могу смотреть на страдания животного. Надеюсь, что этот инцидент останется между нами.

Аня кивнула, соглашаясь со словами ветеринара.

— А теперь обсудим, что с вашим псом.

Хозяйка вытерла слёзы, её спина вытянулась в струну, готовясь услышать вердикт.

— Судя по результатам анализов, имело место отравление тяжёлыми металлами. Он что-то подобрал на прогулке? Или, может, дома разгрыз градусник? Например, ртуть даёт такую симптоматику.

— Эпика женщина накормила копчёной курицей примерно за двадцать минут до того как… — голос Ани сорвался, она не смогла сказать, что же со мной произошло.

Я помнил, как затошнило, как небо с асфальтом поменялись местами, как живот заболел, а больше ничего. Пустота.

— От курицы такой реакции быть не может, даже от копчёной. Скорее всего, в ней был какой-то токсин.

— Он будет жить? — голос моей Ани дрогнул.

— Будем капать и смотреть. Через пару дней станет понятно. Пока прогноз осторожный, состояние крайне тяжёлое.

Аня наклонилась, поцеловала меня в лоб и прошептала:

— Не оставляй меня, Эпик. Борись!

Я хотел сказать, что не бывать такому, чтобы храбрый бигль отказался от своего слова, но был таким слабым, что даже фирменное: «Гарррм!» не удалось. Силы покинули меня, и я провалился в беспокойный сон. Сколько я провёл в этом коматозном состоянии, не знаю. Периодически сознание возвращалось, и я думал о том, что не могу умереть, не могу оставить Аню. Ведь она сейчас совсем одна. Спустя пару дней доктор объявил, что самое страшное позади. Я выкарабкался.

Вечером Аня забрала меня домой, но, оказавшись в квартире, я совсем не радовался. Телом и носом я осязал угрозу, прятавшееся зло, недоступное глазу. Я знал, что самое страшное ждёт нас впереди…

ГЛАВА IV

Зло пришло ночью, когда мы оба спали. Я случайно приоткрыл глаз, чтобы взглянуть на Аню, переворачиваясь с одного бочка на другой, и увидел его. Чёрный туман кружился над головой хозяйки, пытаясь её облизнуть. Я вскочил на четыре лапы, которые ещё не оправились после отравления и норовили подкоситься, и истошно загавкал, стараясь отогнать угрозу. Аня проснулась, зажгла светильник, и чёрный туман рассеялся под напором света.

На следующий день я рассказал о происшествии Спанчу. Мастиф похвалил меня за отвагу и сказал, что я всё сделал правильно, а ещё предупредил, что зло так легко не отступит. Нужно быть начеку каждую ночь.

И я был начеку. Лежал на подушке, не отрывая взгляда от Ани, а потом моргнул. Когда открыл глаза, туман успел дотронуться до лица хозяйки. Я сделал всё, как прошлой ночью — залаял, Аня включила свет, и угроза исчезла, но следы её остались. Утром хозяйка жаловалась на головную боль и пила таблетки. Она думала, что виной всему неудобная подушка, а я знал, что дело в тумане.

На третью ночь мной было принято решение изо всех сил охранять своего человека, но перед сном Аня подсунула мне в миску таблетку успокоительного, чтобы я не тревожился по ночам.

— Ах, если бы я знал об этом, то отказался мы от ужина… Короче, я уснул, а когда проснулся, коварный туман уже проник в ноздри и уши моей Ани. Я залаял. Хозяйка спала. Я прибавил громкость. Бесполезно. Тогда я залился самым громким лаем, на который был способен, но из-за силы тумана она не слышала меня!

Делать было нечего: я отважно бросился на туман, сумев схватить его зубами и отбросить в сторону. Чёрная материя ударилась о стену и в ярости помчалась на меня. Мы сцепились. Я рвал тьму зубами, царапал когтями, а она жгла меня своей злобой. Во время очередной схватки противник отбросил меня на прикроватную тумбочку, я ударился головой о дверку и протяжно заскулил. Громкий звук разбудил Аню, которую больше не усыплял туман, она потянулась к светильнику, но, прежде чем комнату озарил свет, тьма просочилась в меня через ноздри, уши, глаза и рот.

Хозяйка подхватила меня на руки и начала осматривать.

— Эпик, родной, что же с тобой творится? Даже с успокоительным не можешь поспать.

Потом Аня долго перебирала пальцами мою шёрстку, иногда жалуясь то на головную боль, то на резь в глазах, то на заложенность носа, то на странный гул в ушах. Всё это время она прижимала меня к себе и, наконец-то, мы уснули.

Ещё несколько ночей я ждал, когда туман проявит себя, и в итоге дождался. Я спал и мне снилось, что зло набирает силы в моём организме. Вот туман сливается с кровью, окрашивая её в чёрный цвет, вот по артериям и сосудам он несётся к центру управления — головному мозгу — и начинает наносить удары. Я пытаюсь его остановить, но трудно драться с паразитом, который словно хамелеон маскируется под тебя самого.

Когда я проснулся, тело изнывало от боли, особенно лапы и голова. Воздух был таким сладким, что мне хотелось втянуть его весь, но он не помещался в моих лёгких. Самым странным было то, что я лежал в собственных испражнениях, а взволнованная Аня натягивала на себя джинсы, дрожащими руками. В общем, что-то явно было не в порядке, но пока я не разобрался что именно, мне нужно было успокоить хозяйку. Я спрыгнул с кровати, но лапы меня не слушались. Кое-как я подбежал к Ане, вытянулся на задних лапах, стараясь запрыгнуть на ручки. Она сразу же ответила на мою ласку и прижала к груди. Потом мы ехали в машине, потом была клиника. Несколько дней мы ездили по врачам в соседний город: анализы крови, запись на УЗИ, МРТ, консультация с неврологом и страшное слово «эпилепсия», из-за которого Аня долго рыдала, а я слизывал слезинки с её щёк.

Вечером впервые за долгое время мы пошли на собачью площадку. Маниру, Шелби, Тора, Алекса и всех остальных, кроме Спанча, хозяева сразу же увели, но мне они были и не нужны. Я должен был поговорить именно с мастифом. Рассказав ему про свой подвиг, я ждал совета, а мудрый пёс долго молчал.

— Ты поступил правильно, мой юный друг, — после длительного раздумья проговорил Спанч, — Однако, последствия твоего геройства могут быть самыми ужасными. Я думаю, что ты поглотил тьму, которая предназначалась Ане и теперь она убъёт тебя.

— Неужели её нельзя победить? — я был не намерен сдаваться.

— Если бы мы жили в Англии, можно было бы попросить о помощи церковного Грима…

— Кого-кого?

— Церковного Грима, — повторил Спанч, а потом пояснил — Так называют собак, похороненных заживо, в фундаменте церквей, чтобы охранять святые места людей от нечистой силы.

— Звучит жутко…

— Ты уже забыл о предательстве Гарма? Каков грех, такова и расплата. Не нам судить человека, а Грим мог бы забрать тьму с собой и его бы этого не убило, потому что он уже мёртв. Но мы в России, а здесь Грима не найти.

— И что же мне делать?

— Ты очень смелый парень. О таких, как ты, слагают легенды, — Спанч положил мне на спину тяжёлую лапу и лизнул в ухо, — Приведи в порядок дела. Прими достойно свою участь.

Домой я возвращался на негнущихся лапах. Мне всего-то полгода. Да и Аню на кого оставлять? Ни друзей, ни мужчины рядом, кроме меня. Я решил, что буду бороться с тьмой своими силами, не отвергая лечения. Головой я понимал, что толку от него не будет, потому что нет лекарства от чёрного тумана, но расстраивать Аню не хотелось.

Следующие полтора месяца были очень тяжёлыми. Из-за таблеток мне постоянно хотелось пить, есть и спать. Я выходил на прогулку шаткой походкой, только для того чтобы сделать дела. Игры меня больше не интересовали, даже беседы со Спанчем давались с трудом. По мере того как я слабел, тьма внутри меня становилась сильнее. Если первое время она нападала только во сне, то теперь могла ударить в любой момент. Не знаю, как эти нападения выглядели со стороны, но могу описать свои ощущения. В одно мгновение я смотрю в окно, другое — уже лечу с подоконника на пол, а моё тело меня не слушается. Потом я проваливаюсь и дерусь с тьмой. Она наносит ужасные, болезненные удары по мышцам, сосудам, внутренним органам. Мне больно. Я хочу загрызть её, но не могу поймать. Она передвигается со скоростью крови, которая течёт во мне. Потом я открываю глаза… Страх, боль, нехватка воздуха и вновь проигранная схватка. Иногда я не понимаю, что вернулся, и продолжаю бороться. Это самое ужасное, что делает со мной проклятый туман, потому что достаётся Ане…

Сначала тьма нападала не чаще раза в месяц, потом атаковала раз в две недели, потом — раз в десять дней, позже раз в неделю. Сейчас мы с ней дерёмся по три-четыре раза в сутки. Я не могу её одолеть, но и она пока не смогла уложить меня на лопатки, ведь проигранная битва — это непроигранная война. И пока у меня есть шанс, я буду сражаться! Как бы тяжело мне не было.

ГЛАВА V

Город потихоньку начинал готовится к Новому году. На окнах соседних квартир появлялись снежинки и гирлянды, переливающейся нитью огоньков кто-то украсил козырек подъезда, а на дверь прицепил рождественский венок. Со своего наблюдательного пункта на подоконнике я видел, как люди тащат домой зелёные ёлки, как в магазинах скупают огромные шары, сверкающий дождик и шуршащую мишуру, только у нас дома не было место празднику.

За неделю до Нового года Аня пришла с работы раньше и стала собирать вещи. Она положила тёплые свитера, флисовые штаны, мои комбинезоны. Выволокла из ванной комнаты баночки, тюбики и пузырьки. Потом вызвала такси, и мы поехали на вокзал. Я вспомнил свою первую поездку на поезде. Как мне было страшно, но интересно. Тогда я ещё ничего не знал про Аню, Гарма и тьму, которую ношу в себе. Как же всё изменилось…

Колёса поезда стучали о рельсы, я посапывал на нижней полке рядом с Аней, а она с кем-то говорила по телефону:

— Врач сказал, что Эпик может не пережить новогоднюю ночь из-за салютов. Нам действительно нужно было уехать, — она прислушалась к тому, что говорили на другом конце, а потом сказала, — Через пять дней увидимся и поблагодаришь лично.

Путешествие было долгим, но совсем не утомительным. На станциях Аня выводила меня погулять, а в купе играла в перетяжки. Завтрак и ужин были по расписанию, как и приём таблеток. По мере того, как поезд отдалялся от нашего дома, я чувствовал себя всё лучше. Удивительно, но за эти пять дней тьма не совершила ни одного нападения. Аня так радовалась этому! Она говорила, что, видимо, Дед Мороз существует, раз он авансом исполнил её самое заветное желание, чтобы я выздоровел.

После поезда была электричка, потом автобус и, наконец, мы пересели в машину к незнакомцу, который погладил меня за ушком, а потом улыбался, заглядывая Ане в глаза. Он привёз нас в очень странное место. Никаких огней, сверкающих ветрин и гирлянд в окнах. Только несколько деревянных домишек, из печных труб которых валит серый дым, в окружении заснеженного леса. Я выпрыгнул из машины и втянул воздух носом. Мой острый нюх сразу же уловил запах зверя: ни собаки, ни кошки, ни голубя. Кого-то очень большого, сильного, грозного…

Аня взяла меня на поводок и вслед за мужчиной пошла к одному из деревянных домишек. Там нас встретила женщина с седыми волосами и очень странными глазами, никогда прежде я не видел глаза такой формы. Аня вместе с хозяйкой стала суетиться, мужчина ей помогал, а мне постелили шубу из овчины у печи, и я завалился спать.

К ужину я проснулся и подслушал любопытный разговор:

— Спасибо тебе за Вовку. Никакой он не маньяк. Ты поверила и вернула его мне, — говорила хозяйка избы.

— Тётя Алтаана, да я ничего же не сделала. Просто собрала те доказательства, которые следователи проглядели. Он оправдан, а компетентные органы пусть теперь с таким же усердием ищут настоящего серийного убийцу, — ответила моя Аня.

— Ох, деточка, ничего-то ты и не поняла. Ты не просто его от тюрьмы спасла, ты разделила с ним проклятье. Точнее, не ты, а пёс твой, — седая женщина со странными глазами кивнула на меня.

Я ошалело следил за разговором, а Аня распахнула глаза от удивления.

— Мы в Якутии верим, что живём в среднем мире, в верхнем — обитают боги и добрые духи, а в нижнем — нечисть. Призвать её в средний мир не так-то просто, нужно обладать колдовской силой, но, когда люди сублимируют негативную энергию — страх, ненависть, злость — то фактически впускают тьму, а, если это происходит в месте, где находятся врата в нижний мир, то нечисти перемахнуть барьер ещё легче.

— Я что живу на вратах в нижний мир? — Аня перебила хозяйку.

— Не ты одна. У вас три района на них стоят. Ваш городок построен на костях. Может, на месте разрушенного кладбища, может, какие-то ритуалы там совершались. Смерть там правит, потому от вас её так и смердит Ты разве не знала?

— Не знала. Но Эпик заболел, когда я раскопала доказательства невиновности Володи…

— Сынок вернулся чуть живой, до сих пор выхаживаю, а Эпик забрал тьму, которую на тебя люди наслали. Это первозданное зло, неподконтрольная никому энергия, потому опаснее той, что колдуны насылают. Людской гнев в чистом виде. Может дать любую болезнь, но выбрал эпилепсию, потому что ты сама её накликала. Ты же ему, как кричишь: «Эпи! Эпи! Эпи!». Буква «к» на конце теряется. Вот тебе и ЭПИлепсия. Ну, не расстраивайся. Я же всё-таки шаманка, попробую эту дурь из него выгнать.

— Мы как уехали из города, так приступы прекратились. Может, всё само ушло? — уточнила Аня.

— Не ушло, просто тьма без подпитки была. Ей трудно черпать силы в дороге, нужно время, чтобы присосаться к злу. Через пару-тройку дней приступы вернутся, если я раньше не изгоню чёрный туман из твоей собаки.

Я слушал и не верил своим длинным ушам. Неужели это правда? Меня можно спасти? Ох, моя милая Аня, мы с тобой не расстанемся так скоро!

На следующий день тётя Алтаана начала приготовления к обряду. Она заваривала сушёные травы, произносила непонятные для моего уха слова, хотя к тому моменту я уже научился неплохо понимать человеческую речь. Потом она позвала меня к себе и заставила пить. Отвар был гадкий на вкус! Рот стянуло, как после черёмухи, в горле встала горечь, и накатила тошнота, но шаманка приговаривала:

— Пей-пей. Пей-пей.

И я пил, а потом почувствовал, как из носа потёк чёрный туман… Было страшно, я ждал нападения, но тьма не замечала меня, сосредоточившись на тёте Алтаане.

— Чего хочешь? — спрашивала шаманка.

— Что хочу, то имею, — отвечала тьма.

— А больше ничего не хочешь?

— Ничего.

— Пирог хочешь?

— Нет.

— Курицу хочешь?

— Нет.

— Оленя хочешь?

— Нет.

— Двух оленей?

Тьма призадумалась, а потом, как вцепится в меня! Мы бились из последних сил, но почти на равных: я был ослаблен туманом и лекарствами, а зло захворало без поддержки нижнего мира. Я видел, как чернота просачивается в мою кровь, и кусал её. Мне было больно, но и тьме тоже. Я мог победить, правда мог, но тётя Алтаана прервала наш бой.

Аня прижимала меня к себе, а на мой нос катились солёные слезинки из её глаз. Она очень боялась, я чувствовал этот страх, от которого трясутся поджилки и шерсть на холке становится дыбом.

— Сильный абасс, подкупить его не вышло. Завтра силой вытолкаю, — заявила шаманка.

— Я не позволю! Он сегодня чуть не умер! — запротестовала Аня.

— Он в любом случае нежилец, а так есть хоть какой-то шанс. Сама решай, — тётя Алтаана не стала спорить, — Но знай, что завтра для обряда будет одна из лучших ночей в году — канун Нового года. Сам по себе праздник не волшебный, таковым его делают люди. Они так сильно верят в добро, в счастье и радость, что боги и духи становятся сильнее. Они нам помогут изгнать абасса из Эпика.

Ночь прошла спокойно, а утром мы погуляли с Аней и Володей в лесу. Я прыгал в сугробы, проваливался с головой и выбирался наружу, отталкиваясь задними лапами. Метил ёлки, нюхал шишки и охотился за мячиком. Мне хотелось раствориться в этой звенящей тишине, в этом пушистом снеге, в этом прекрасном мгновении. Я знал, что, когда мы вернёмся, начнётся последний раунд боя с тьмой, и кто победит в нём ведомо только Всевышнему.

Так и вышло. Я вновь выпил отвар, приторно-сладкий на вкус и ярко-розовый на цвет. Стоило жидкости дойти до моего желудка, как туман нанёс удар, тот самый, каким он выключал моё сознание и утаскивал на территорию, где мне его не победить. Но шаманка схватила меня за уши и, посмотрев в глаза, приказала:

— Борись!

Взгляд застилала пелена, в ушах звенело, а в пасти чувствовался металлический привкус крови, но я боролся. Тем временем тётя Алтаана взяла в одну руку глиняный кувшин, а в другую — нож и принялась читать заклинание. Стало ещё больнее. Чем дальше читала шаманка, тем хуже мне становилось. В итоге я не стерпел, взвизгнул и прорычал:

— Гарррм!

А шаманка полоснула ножом по моей лапе. Потом по другой. Раз по третьей. Ещё. И ещё раз. Лезвие выделывало танцевальные па на моём теле и облегчало боль. Из открытых ран на свет стала сочиться чернота, которую тётя Алтаана заманивала в кувшин. С каждой минутой мне становилось всё легче, а тьма отдалялась, пока не погрузилась на дно сосуда, который Вовка запечатал бруском дерева, отнёс в глубь леса и закопал.

ЭПИЛОГ

Так, на Новый год исполнилась наша с Аней заветная мечта — победить тьму и забыть об эпилепсии. Кстати, после этого случая, хозяйка стала звать меня Гармом, как написано в родословной, потому что от ЭПИка мы с ней страсть как устали.

Весь год я и Аня провели в путешествиях, пока хозяйка подбирала новое место обитания для нашей стаи. Я хотел про эти приключения рассказать подробнее, но Спанч сказал, что такие сведения не несут полезной информации для потомков, поэтому перехожу к завершающей части своей истории.

Аня решила поселиться там, где я родился — в Сочи. Потом к нам переехал Вовка, а вскоре наша стая пополнилась двумя человеческими щенками: сначала родился Егорка, а потом — Варька. Я их всех очень люблю. Вожу на прогулки трижды в день, приношу мячики и слежу, за чистотой в доме: ненужное или сгрызаю, или съедаю. В общем, веду образ жизни достойного защитника Подлунного мира.

Оглавление

ПРОЛОГ

ГЛАВА I

ГЛАВА II

ГЛАВА III

ГЛАВА IV

ЭПИЛОГ