Сказки и мифы народов Чукотки и Камчатки [Автор неизвестен - Народные сказки] (pdf) читать онлайн

А К А Д Е М И Я Н А У К СССР
ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ

*

ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»

сказки и мисры
народов
Чукотки
и Камчатки

(азиатские эскимосы, чукчи,
кереки, коряки и ительмены)

ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ВОСТОЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ. МОСКВА, 1974

Сб 4
С 42

Редакционная коллегия серии
«СКАЗКИ И МИФЫ НАРОДОВ ВОСТОКА»
И. С. БРАГИНСКИЙ, Е. М. МЕЛЕТИНСКИЙ,
С. Ю. НЕКЛЮДОВ (секретарь), Д. А. ОЛЬДЕРОГГЕ (председатель),
Э. В. ПОМЕРАНЦЕВА, Б. Л. РИФТИН, С. А. ТОКАРЕВ.

Составление, предисловие и примечания
Г. А. МЕНОВЩИКОВА

Ответственный редактор
Е. М. МЕЛЕТИНСКИЙ

С42

Сказки и мифы народов Чукотки и Камчатки.
Сост., предисл. и прим. Г. А. Меновщикова. М.,
Главная редакция восточной литературы издатель­
ства «Наука», 1974.
646 с. («Сказки и мифы народов Востока»).
Первая широкая публикация сказок и мифов народов Чукотки
и Камчатки, сопровождаемая фольклористическим предисловием и
примечаниями. В сборник включены мифы, сказки о животных,
бытовые и волшебные сказки азиатских эскимосов, чукчей, кереков,
коряков и ительменов.
Сборник рассчитан на взрослого читателя.

С64
70303-117
С
013(02)-74

©

211 73

'

Главная редакция восточной литературы
издательства «Наука», 1974.

ОБ УСТНОМ ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНОМ ТВОРЧЕСТВЕ
НАРОДНОСТЕЙ ЧУКОТКИ И КАМЧАТКИ

Устное творчество коренных народностей Чукотки и Камчатки пред­
ставляет важный источник для всестороннего изучения и понимания их
духовной культуры, многовекового трудового опыта, общественного устрой*
ства и быта. Коренные народности этих северо-восточных окраин Сибири —
азиатские эскимосы, чукчи, кереки, коряки, ительмены и другие — до Вели­
кой Октябрьской социалистической революции не имели письменности. Их
далекое историческое прошлое не засвидетельствовано письменными памят­
никами. Первые достоверные документальные источники об этих народно­
стях, как, впрочем, и о коренных народностях Русской Америки — эски­
мосах, алеутах и северо-западных индейцах, появляются лишь в середине
XVIII в. в связи с проникновением первых русских землепроходцев и море­
плавателей на Крайний Север азиатского континента, Аляску и Алеутские
острова. Что же касается научных исследований в области материальной и
духовной культуры аборигенов Чукотки и Камчатки, их родственных и
неродственных языков, то они по-настоящему начались лишь в конце XIX —
начале XX в. и широко стали проводиться в советскую эпоху. Таким обра­
зом, отсутствие письменных памятников о древнем периоде жизни народно­
стей этого региона компенсировалось научными исследованиями в данной
области русских и советских историков, археологов, этнографов, антропо­
логов, языковедов и фольклористов, выполнивших за последние десятиле­
тия большую полевую работу в районах северо-востока Сибири, на основе
которой осуществлен ряд важнейших теоретических исследований.
Фольклор аборигенных народностей Чукотки и Камчатки сохранил
много ценных для науки сведений о далеком прошлом азиатских эскимо­
сов, чукчей, кереков, коряков и ительменов. Именно поэтому мы рассматри­
ваем устное повествовательное творчество аборигенов Чукотки и Камчатки
не только как памятник народного искусства, но и как источник изучения их
3

исторического развития. Произведения устного народного творчества бес­
письменных народов не определяют точных дат исторических событий в
разные эпохи и периоды их жизни, но в этих произведениях в той или иной
степени отображаются древние представления, обычаи, верования, особен­
ности быта, непосредственным образом связанные с производственной и
духовной жизнью народа на разных этапах его исторического пути. Историко-этнографический аспект изучения фольклора и состоит именно в том,
что при отсутствии письменных свидетельств по истории конкретного народа
мы получаем из этого устного источника в ряде случаев достоверные све­
дения о производственной деятельности, общественном устройстве, миро­
воззрении, ранних формах искусства и других сторонах жизни людей в
далеком прошлом. Так, во многих устных произведениях народностей
Чукотки и Камчатки рисуются яркие картины охоты на дикого оленя, кол­
лективной и одиночной охоты на морского зверя, картины обмена продуктов
оленеводства на продукты морского промысла между оленеводами и при­
морскими жителями, даются сведения об общественном устройстве (перво­
бытная община, большая семья, одиночная семья, пережиточные явления
материнского и отцовского рода и другие виды социальной организации),
описываются межплеменные войны за обладание оленьими стадами и
борьба между приморскими общинами за охотничьи угодья; в них имеются
свидетельства о семейных обычаях, мировоззрении, о физическом воспита­
нии охотника и воина, о предметах материальной культуры, изготовленных
из камня, глины, кости, шкур, китового уса, дерева, о приручении животных,
сведения о топонимах, указывающих на места древних поселений той или
иной народности, и т. д. 1 . Все эти полезные сведения, сохраненные в народ­
ной памяти, могут быть использованы в историко-этнографических иссле­
дованиях о формах общественного устройства аборигенов Северо-Восточной
Азии и Северо-Западной Америки в различные эпохи их развития.
Развитие многообразных форм устного художественного творчества у
разных народов мира в большой степени зависело от конкретных условий
жизни данного этнического коллектива в определенных географических и
климатических условиях, с присущими этому коллективу способом произ­
водства и общими этническими признаками.
Традиционные формально-стилистические приемы тех или иных видов
устного творчества, часто совпадающие у разных народов мира или заим­
ствованные одним народом у другого, в условиях творчества конкретного
этнического коллектива способствуют раскрытию реальных исторических
процессов, художественно воплощенных в данном виде устного творчества.
Возникнув в значительном своем числе в доклассовом обществе из древних
мифов, многие предания и сказки продолжают свое существование в усло­
виях разложения первобытной общины и позже — в условиях иных общеМ е н о в щ и к о в , Устное творчество; В д о в и н , 1970.
6

ственных формаций не в застывшем виде, а в развитии, выполняя свои
функции художественного отражения явлений реальной жизни. Все эти
свойства характерны в равной мере для фольклора народностей чукотско-­
камчатского региона.
Непосредственное и многовековое соседство азиатских эскимосов с
чукчами, их непрерывающиеся культурно-экономические связи, обусловлен­
ные взаимозависимостью исторически сложившегося хозяйственно-производ­
ственного комплекса (оленеводство и морской промысел) 2, значительной
общностью элементов духовной культуры3, эскимосско-чукотским билингвиз­
мом (со стороны эскимосов)4, и, как следствие, неизбежные явления этни­
ческой ассимиляции (особенно в результате имевших место брачных союзов
между приморскими чукчами и эскимосами) — все это оказало несомненное
воздействие на развитие общих черт различных видов самобытного искус­
ства у этих разноязычных народностей, в том числе на развитие сходных и
общих жанров устного повествовательного творчества позднего периода.
Образовалась своеобразная непрерывная цепь некоторых общих сказочных
циклов (сказания о вороне, сиротке, женщине — создательнице людей и
животных, брачных союзах людей с животными, мифы о других мирах
и т. д.), связующим звеном (но не источником) которой в силу историче­
ских причин и географических условий стал чукотский фольклор. Эту цепь
взаимодействия устного художественного творчества чукотско-камчатских
народностей можно изобразить следующим образом:
азиатские эскимосы куйк-, образовав­
шейся, в свою очередь, от ительменской основы кутх. Следовательно, линг­
вистический анализ личного имени палеоазиатского сказочного ворона при­
водит нас к ительменскому источнику, где основа кутх является непроиз29
М е л е т и н с к и й , 1958,
30
Б о г о р а з , 1900, № 118,
31

стр. 10 и ел.
119, 159.
Б о го раз, 1900, стр. XIX.
21

водной. Указанный признак, а также наибольшая частотность мифов и ска­
зок с именем Кутха именно в ительменском фольклоре являются свиде­
тельством того, что древнейшим центром распространения однотипного в
сюжетном и жанровом отношении в о р о н ь е г о ц и к л а о К у т х е мог
быть ительменский регион. Частотность употребления имени Кутх в итель­
менском фольклоре снижается у коряков и кереков и совсем незначитель­
ной становится у чукчей и азиатских эскимосов. Сказанное не исключает,
однако, что кроме сильного воздействия ительменского вороньего цикла
с героем Кутхом на развитие этого вида фольклора у коряков, чукчей и
эскимосов параллельно существовали и развивались устные предания с
б е з ы м я н н ы м в о р о н ь и м героем, что подтверждается как разновид­
ностью некоторых сюжетов, так и наличием в верованиях этих народностей
культа ворона-предка.
Движение этого фольклорного цикла о К у т х е с юга Камчатки на се­
вер вплоть до Берингова пролива знаменовалось постепенной утратой ряда
сюжетов или их локальными изменениями. В м е с т е с т е м п р е д а н и я
и с к а з к и о б е з ы м я н н о м в о р о н е р а с п р о с т р а н я л и с ь по
всему а з и а т с к о м у и американскому Северу.
Мифический герой ительменских сказок ворон Кутх наряду с «культур­
ными» деяниями мироустроителя свободно совершает множество плутов­
ских проделок и шуток. Он — творец, обманщик и простак одновременно,
поэтому его полезные для человеческих и животных персонажей поступки
постоянно нарушаются неблаговидными делами в отношении окружающих;
от творца, вступающего в контакт с мифическими обитателями морской пу­
чины (№ 174) или повелевающего жене Мити родить медведя (№ 181),
до простака, над которым насмехаются (№ 180), или обманщика своих
близких (№ 167, 168, 169) —один шаг. Совершенно очевидно, что в итель­
менских сказках о Кутхе (как и в корякских о Куткыннеку) имеет место
своеобразное отражение процессов разложения первобытной общины в
связи с зарождением имущественного неравенства.
Большинство современных ительменских сказок о Кутхе и его семье —
это уже не мифические предания в прямом смысле, а волшебно-мифические
и животные сказки, роль героя-творца в которых прослеживается весьма
неотчетливо.
Мифические герои-творцы, создающие мир, как правило, не имеют пред­
ков. Они первыми появляются в фантастическом мире, создают землю,
небесные светила, моря, реки, горы, животных и человека. Таков чукотскокамчатский ворон-творец, у которого нет родителей. У ительменов это Кутх,
у коряков — Куйкынняку (Куткыннеку), у кереков — Кукки, у чукчей —
Куркыль и Тэнантомнын, у эскимосов — Кошкли.
Сказочный ворон-творец, создавая вокруг себя жизнь, сам становится
ее рядовым участником. Но о его происхождении ничего не сказано в чукот­
ско-камчатских мифах. Между тем другие персонажи вороньего цикла
22

имеют свою родословную. В одних случаях они происходят от животных,
в других — в результате брачного союза человека и животных, в третьих —
от явлений и объектов природы, в четвертых — по желанию ворона. Так,
жена ворона Мити, по одной корякской версии, оказывается дочерью сороки
(№ 134), по другим версиям, отмеченным В. И. Иохельсоном, она—-дочь
белых китов, дочь или жена хозяина моря краба, дочь хозяина ночи,
дочь грома и т. д. 32.
В сказке «Яичные девушки» (№ 175) Кутх создает дочерей из птичьих
яиц, а в сказке «Синаневт и медвежонок» (№ 181) он «приказывает» Мити
родить медвежонка и т. д.
Старшие дети ворона и Мити, Эмэмкут и Синаневт, участвуют почти
во всем «вороньем» цикле. Из других детей ворона и Мити по ительмен­
скому циклу можно назвать сыновей — Сисильхана, Котхонамтальхана,
медвежонка, дочерей — Сирим, Амзаракчан, Няа (или Наа), Мророт, Анаракльнавт, Ельтальхан. В разных диалектах корякского языка встречаются
эти же имена, с некоторыми фоно-морфологическими различиями, и новые
имена персонажей этого цикла. Младшие дети Кутха чаще всего вступают
в браки с животными, которые перевоплощаются в людей, и в этом нахо­
дят яркое отражение тотемические представления ительменов доклассовой
эпохи.
Брачный союз Кутха и Мити постоянен. Старший сын Кутха — Эмэмкут
не соблюдает уже единства семьи. Он в различных ситуациях вступает в
брак с разными женщинами. Так, его женами в разных сказках становятся
Иянамльцях, Марокльнавт, Синаневт, Вален-Синаневт, лесная девушка,
Ельтальнен. Несмотря на то что Эмэмкут наследует вороньи свойства отца,
он в сказках выступает в облике человека, и его женами становятся в боль­
шинстве случаев обыкновенные женщины.
Брачные узы дочерей Кутха также оказываются непостоянными.
Мужьями их становятся как люди, так и звери. Так, Синаневт в разных
ситуациях выходит замуж за Челькутха, Эмэмкута (уже не сына, а зятя
Кутха), рыбу-горбушу, охотника и т. д. То же происходит и с ее сестрами.
Характерно, что внуки Кутха — дети Эмэмкута, Синаневт и других их
братьев и сестер — не получают собственных имен и совершенно не наде­
ляются чудотворными свойствами.
Родословная героя вороньего цикла корякского фольклора Куткыннеку
(Куйкынняку) в основных чертах совпадает с одноименным циклом сказок
ительменского фольклора, хотя и представляется обедненной в силу заимст­
вования. В состав семьи Куткыннеку (Куйкынняку) входят: жена — Мити
(Миты), сыновья — Эмэмкут (Амамкут), Котгану, Кигигысыняку, Сисисын
(Чичисэн), дочери — Тиниэнэввут (Тынианавыт)) Рэра, (Рира), Уала, Хайсянэру.
32

The Koryak, стр. 17—22; Б о г о раз, 1900, стр. VII—VIII.
23

В отличие от ительменского цикла в корякском получили имена дочери
Эмэмкута — Инианавыт и Клюкэнэвыт.
Постоянными персонажами этого цикла и в корякском фольклоре
остаются Куткыннеку, Мити и их старшие дети Эмэмкут и Тынианавыт
(ительмен. Синаневт).
Эмэмкут — это в основе своей положительный герой волшебно-мифиче­
ской сказки ительменско-корякского фольклора. Он — прямой наследник
ранних культурных деяний своего, отца, от которого заимствовал только луч­
шие черты — способность перевоплощаться в ворона, умение совершать чу­
десные поступки, полезные ближним. Эмэмкут часто отвергает все низмен­
ное в поступках Кутха. Перевоплощаясь в ворона, он продолжает космого­
ническую миссию тесного взаимодействия человека и животного. Сказки,
где Эмэмкут совершает неблаговидные поступки, являются редкими исклю­
чениями и представляют собой, по-видимому, позднейшие наслоения.
Рассказы о Куткыннеку и Эмэмкуте частично проникают в чукотский
фольклор и через него в фольклор азиатских эскимосов, однако здесь они
утрачивают характер устойчивых циклов.
Таким образом, в ительменско-корякском цикле сказок о мифическом
вороне Кутхе — Куткыннеку, послужившем основой для образования дру­
гих сказочных жанров, ярко отразилось двойственное представление древ­
них палеоазиатов Камчатки о мифических предках человека.
Другими героями-творцами мифических преданий народностей Чукотки
и Камчатки были «создающая» женщина (девушка), различные владыки
моря и верхнего мира. В основе верований палеоазиатов данного региона
лежат представления о мифических предках, которыми у разных народно­
стей и даже у разных территориальных групп одной народности могли быть
совершенно различные герои-творцы — звери, птицы и человекоподобные
владыки моря и верхнего мира. Ворон не являлся единым и более ранним
или более поздним творцом вселенной у палеоазиатов. Параллельно с ним
существовали и другие «творцы», наибольшее распространение из которых
приобрела «создающая» женщина.
У азиатских эскимосов и чукчей такой создательницей выступает жен­
щина из Мамрохпака, которая, не пожелав выйти замуж по велению отца,
удаляется в тундру, обретает чудесную силу и создает приморских и коче­
вых жителей, а также оленей и морских зверей. Из мифов о сильной жен­
щине, отказывающейся выйти замуж по повелению отца и по своему жела­
нию выбирающей супруга, распространенных по всему северо-азиатскому и
северо-американскому региону, позже разовьется целый цикл волшебных
сказок, в которых отразятся не только пережиточные явления «миротвор­
чества», но и мотивы социальной организации доклассового общества». Та­
ковы, например, чукотские предания о «создающей» женщине Кытгы,
эскимосские и чукотско-корякские предания о девушке или женщине,
устраивающей свою жизнь по собственному усмотрению, о сиротах, ведущих
24

борьбу со своими жестокими односельчанами или дядьями, о женщинах-вои­
тельницах и т. д. В этих преданиях найдут отражение и такие важные
социальные мотивы, как семейные и брачные отношения, разложение перво­
бытнообщинных традиций распределения продуктов коллективного труда,
появление имущественного неравенства и обособление отдельной семьи.
Мифические предания о морской владычице Седне, засвидетельствован­
ные в конце XIX в. Боасом у эскимосов пролива Дэвиса на востоке Баффи­
новой Земли, в различных вариантах повторяются (но с другими назва­
ниями героини) также и у других групп эскимосов33.
Эта героиня, регулирующая добычу морского зверя, часто является той
же обиженной родителями девушкой, которая становится мифической созда­
тельницей или разрушительницей всего сущего. Интересный перечень таких
«владычиц моря» в фольклоре канадских и аляскинских эскимосов приводят
в своей книге 3. Нунгак и Е. Арима34. Лингвистический анализ названий
этих мифических персонажей свидетельствует, что они не являются лич­
ными именами, а относятся к словам пространственно-указательной ориен­
тации или же к существительным, характеризующим персонаж по какимлибо внешним или качественным признакам [ср.: агналук таканналук «жен­
щина нижняя», агнакапсалук «большая плохая женщина», кавна «та внизу»,
негивик35 (ныгывик) «мясное блюдо», «место для мяса» и т. д.].
Но владыкой моря может быть и мужчина, как это имеет место в эски­
мосской сказке «Хозяин моря» (№ 6). Такими владыками морских глубин
выступают и общины морских зверей — китов, моржей, лахтаков, нерп
(№ 14, 125), а хозяином удачной охоты — рожденный женщиной кит, при­
водящий к берегу собратьев-китов (№ 19), белый медведь и другие помощ­
ники человека.
Хозяином верхнего мира, в который часто попадают ищущие своей
счастливой доли люди, выступает обычно мужчина, редко — женщина.
Хозяин неба, которого в эскимосских мифических преданиях называют
силъам йугуа (также силам йон) — «человек вселенной», силъык — «тво­
рец», силам осына — «хозяин вселенной», алмысим йон — «человек обычаев»
(«хозяин обычаев»), по внешнему облику и образу жизни обыкновенный
охотник, наделенный всеми человеческими чертами земного жителя. Его
превосходство перед людьми в том, что он может наказать человека за на33
Термин Седна не является собственным именем героини мифических
преданий — владычицы моря; он восходит к указательному эскимосскому
местоимению сана, самна — «тот нижний», «тот под чем-либо», табуированно использованному в фольклоре. В этом иносказательном значении упо­
треблялись и другие указательные слова, которых в эскимосском языкеоснове более двадцати (см. Nungak, Arima, стр. 113—114; Г. А. М е н о в ­
щ и к о в , Указательные местоимения в эскимосском языке,— «Вопросы язы­
кознания», 1955, № 1).
34
N u n g a k, A r i m a .
35
Там же.

25

рушение морально-этических норм, задержав его в верхнем мире. Но вла­
дыка этого верхнего мира человечен в такой же степени, как и его подопеч­
ные: он часто имеет жену и детей, а когда к нему попадают искательницы
счастливой доли с земли, то он женится также и на них, и в результате
такого брака появляются дети; он имеет байдару, гарпун и прочее охот­
ничье снаряжение; добывает диких оленей, морских зверей, имеет запасы
еды; со своими гостями и членами семьи ведет будничный житейский раз­
говор, В отличие от жителей земли хозяин неба обладает чудесными свой­
ствами: он вонзает копье в стену землянки, стена раздвигается, подступает
морская вода, и он выплывает из землянки на каяке в море, а стена вновь
смыкается. Своих гостей хозяин неба опускает на землю при помощи ремня
через отверстие в полу землянки, одаривая их предметами, которые на земле
превращаются в оленей, пушнину, мясные припасы и т. д. (см. здесь № 16,
17, 24, 31).
В чукотских сказках о хозяине неба повторяются те же сюжеты, что и
в эскимосских, но владыку верхнего мира здесь называют Тынагыргын —
«Рассвет» или Тэнантомнын — «Создающий». Мифические рассказы о Тынагыргыне с сохранением имени этого небожителя заимствовали от чукчей, в
свою очередь, азиатские эскимосы. Таким образом, происходил процесс
двусторонней интерференции однотипных сюжетов, ранним истоком которых
могли быть как древние эскимосские, так и чукотские мифы о творцах-небо­
жителях.
В эскимосской сказке «Потерявшиеся братья» (№ 24) владычицей верх­
него мира выступает женщина, чудесным образом спасающая братьев-охот­
ников. Муж этой владычицы — половинный человек, у которого — по одной
конечности, одному глазу, одному уху. А в другой сказке («Вторая жена»,
№31) половинной является жена небесного жителя, который в качестве вто­
рой жены берет также поднявшуюся к нему человеческую женщину. Чудес­
ное в сказках этого типа переплетается с реальной жизнью, с детальным
отображением производственной деятельности людей и их обычаев.
В о л ш е б н о - м и ф и ч е с к и е с к а з к и палеоазиатов представляют
собой художественную трансформацию мифических преданий. В них глав*
ными персонажами выступают уже не герои-творцы, а «созданные» ранее
последними человеческие и другие участники сказочных событий и их чу­
десные помощники. Герои этих сказок ведут борьбу со своими антагони^
стами — вредоносными «духами», великанами, шаманами, насильниками,
из которых неизменно выходят победителями.
В фольклоре палеоазиатов Чукотки и Камчатки весьма трудно провести
грань между мифическими преданиями, объясняющими образование мира,
земли, происхождение человека, животных, и волшебно-мифическими сказ­
ками, в которых морально-этическая основа тесным образом переплетается
с элементами космогонии, когда сюжеты о героях-творцах контаминируются
с сюжетами о похождениях героя волшебной сказки.
26

Мифические элементы в волшебной сказке палеоазиатов находят свое
выражение в устойчиво сохраняющихся мотивах зависимости человека от
явлений и предметов окружающей природы, которые одухотворяются и
наделяются чертами человеческой жизни.
Звери, птицы, насекомые, рыбы наделяются антропоморфными призна­
ками. Ветер, солнце, луна, северное сияние, гром — одухотворяются. В вол­
шебно-мифических сказках палеоазиатов с особой отчетливостью отража­
ются космогонические, анимистические и тотемические представления, явля­
ющиеся составными элементами мировоззрения людей первобытнообщинной
формации. Эта художественная и мировоззренческая сила сказки оказывала
огромное влияние на воспитание у членов каждой общины и народности
в целом полезных и устойчивых морально-этических норм поведения и навы­
ков активного воздействия на окружающую действительность. В сказку
верили, и потому она была школой жизни, а не только ее художественным
отражением.
Для сказок и преданий аборигенов Чукотки и Камчатки характерным
представляется, таким образом, не только перевоплощение зверей, птиц и
насекомых в человека, но и одухотворение предметов и явлений природы.
Так, например, в ряде волшебно-мифических сказок эскимосов, чукчей и
коряков изображается взаимодействие одухотворенных сил природы, когда
ветер и солнце состязаются в создании лучших условий жизни для людей,
а гром при содействии ветра и дождя разрушает гору, чтобы освободить
похищенный этой горой листочек.
Мифические предания и волшебно-мифические сказки об орлах-велика­
нах бытуют преимущественно в фольклоре азиатских и аляскинских эски­
мосов, а также у чукчей. В фольклоре коряков и ительменов эти жанры
не отмечены. Мифические предания об орлах-гигантах, могущих нести одно­
временно по два кита и проглатывающих китов, как маленьких рыбок, воз­
никли и развились преимущественно на Чукотке, Аляске и в Канаде, где
до недавнего времени водились крупные канадские орлы. Эти огромные
птицы в народной фантазии, воплощенной в преданиях и сказках, послу­
жили прообразами мифических орлов-великанов, выступающих в фольклоре
в роли охотников на дикого оленя и морского зверя. Характерным содержа­
нием рассказов об орлах является постоянный поиск пищи. В преданиях и
сказках об орлах-великанах непосредственным образом отражается реаль­
ная жизнь древних насельников Берингоморья, для которых добыча еды
в суровых ледяных просторах Арктики была необходимым условием суще­
ствования.
Мифы и сказки о п т и ц а х - в е л и к а н а х , могущих нести двух китов
и совершающих чудесные превращения, имеются также и в древнейшем
эскимосском фольклоре гренландцев, которые, будучи длительно изолиро­
ванными (особенно эскимосы области Туле), сохранили этот вид устного
творчества до наших дней. Но, поскольку в Гренландии нет орлов, мифиче27

ской птицей-великаном там выступает чайка. Так, в сборнике Холтведа
(текст № 39) говорится, что чайка-великан «была хорошим охотником и
постоянно приносила в клюве белых китов», и далее: «Это была такая гро­
мадная чайка, что один человек из ее бедренного сустава сделал конуру
для своей собаки».
Зооантропоморфное изображение животного мира присуще не только
животной, но и в равной степени волшебно-мифической сказке. Это осо­
бенно относится к эскимосско-чукотским сказкам, где персонажами, кроме
человека, выступают белые медведи и орлы-великаны, морские касатки и
волки, паук и жук, лиса и ворон, перевоплощающиеся часто в людей, гово­
рящие на человеческом языке, ведущие человеческий образ жизни. В ительменско-корякском цикле сказок о Кутхе — Куткыннеку персонификация зве­
рей и птиц, особенно ворона, медведя и лисы, имеет также широкое рас­
пространение.
Главными героями волшебно-мифической сказки являются люди, по­
падающие в сложные житейские ситуации. Помощниками и советчиками
героя-человека выступают как мудрецы, наделенные даром провидцев, так
и животные и чудесные предметы. К таким шаманским помощникам чело­
века относятся лиса, касатки, мышка, волки, горностай, гагара, бурый мед­
ведь, морской петушок, паук, кит, белые олени, ворон, морские звери
(моржи, лахтаки, нерпы). Особое место среди животных персонажей
волшебно-мифической сказки занимают орлы-великаны и белые медведи,
которые могут выступать как тотемными покровителями человека, так и его
непосредственными врагами. Что же касается таких персонажей, как ка­
сатки, гагара, паук, лиса и белые олени, то они в в о л ш е б н о - м и ф и ч е ­
с к о й с к а з к е палеоазиатов чаще всего выступают в роли тотемных
покровителей, выполняя в то же время некоторые наиболее архаические
функции героев-творцов.
К постоянным антагонистам человека из животного мира относятся
краб, черви, жук. Жук, перевоплощаясь в маленькую черную старушку,
становится зловредным существом и приносит несчастье людям. В этом
смысле он противопоставляется пауку, оказывающему чудесную помощь че­
ловеческим героям, попавшим в беду.
Лиса и паук в роли покровителей и помощников человека, как правило,
выступают в образе маленькой женщины (ср. здесь № 15, 39, а также сказки
в сб. «Эскимосские сказки и легенды»).
В качестве чудесных предметов в фольклоре народностей Чукотки и
Камчатки выступают мяч, уголек, камень, кремень, выбивалка, летающие
лодки (каяки, байдары), стрела, травинка, нож, лыжи, посох, гребешок,
шкатулка, мешочки, лучина, мизинец, бубен, рукавицы, шапка, кухлянка,
отверстие в землянке, мухоморы, ягоды, мертвая голова (череп). Одухотво­
рёнными предметами и явлениями природы в сказках (особенно эскимос­
ских) предстают солнце, луна, сполохи, гром (см. здесь № I, 2, 3 и др.).

&

Хозяевами верхнего мира, моря, вселенной (или погоды), огня, света
являются человекоподобные существа, названные выше. Эти «хозяева» (осо­
бенно небожители) выступают в роли как покровителей героя, так и его
антагонистов.
Особый раздел в жанре волшебно-мифической сказки палеоазиатов
Чукотки и Камчатки занимают рассказы о вредоносных «духах», которых
чукчи и коряки называют кэле, н ы н в и т, эскимосы — т у н га к или
т у г н ы г а к (диалектные различия).
Фантастическое отражение суровой борьбы палеоазиатов эпохи перво­
бытнообщинной формации с непокорной северной природой, их повседнев­
ного труда и быта является стержневым направлением волшебно-мифиче­
ской сказки. Элементы домашнего быта, традиционные виды охоты на ди­
кого оленя и морского зверя, собирательство и другие виды производствен­
ной деятельности палеоазиатов фиксируются в их коллективном творчестве
через призму художественной переработки действительности. В отличие от
мифических (космогонических) преданий фантастика волшебно-мифической
сказки отрывается от своей исходной мифологической основы и становится
средством художественного отражения борьбы человека с непокоренными
и непознанными силами природы. Художественный вымысел представляется
людям этой эпохи правдой жизни, руководством к активному воздействию
на окружающий мир. Вера в сказку связывается непосредственно с миро­
воззренческими представлениями (космогонией, анимизмом, магией), кото­
рые так ярко отразились в фольклоре палеоазиатов.
В борьбе с враждебными силами человек неизменно проявляет инициа­
тиву, находчивость, умственное и физическое превосходство над препятст­
вующими ему врагами. В наш сборник включено значительное количество
сказок, где герой вступает в единоборство с кэле, тунгаками и нынвитами,
которые вмешиваются в его жизнь, а часто и в жизнь целой общины.
Волшебно-мифические сказки о борьбе человека с вредоносными «ду­
хами» особенно широкое распространение получили у эскимосов и чукчей.
Совсем мало таких сказок у коряков и почти нет у ительменов. Характер­
ной особенностью сказок с участием к э л е , н ы н в и т о в и т у н г а к о в
является то, что в них редко называется имя человеческого героя. Обычно
это «оленевод», «человек», «мужчина», «старичок», «девушка», «сирота»,
«младший сын», «шаман» и другие нарицательные имена. Лишь в отдель­
ных сказках с участием кэле, нынвитов и тунгаков главный герой имеет
собственное имя (Иынувье в сказке «Пастух Йынувьв», № 68; Кыкват
в сказке «Шаман Кыкват», № 77; Ахаханаврак в одноименной сказке,
№29).
В этих архаических сказках человек вступает в борьбу с вредоносными
силами, которые побеждает или при помощи животных-покровителей, раз­
личных «хозяев», колдунов и чудесных предметов или же благодаря маги­
ческим заклинаниям, собственной силе и находчивости. Несмотря на изво29

ротливость кэле и тунгаков, их способность перевоплощаться в людей, спа:
саться от преследующего их героя путем погружения в земную твердь, они
не могут уйти от человеческой кары. Преследование кэле изображается
весьма натуралистически. Герой догоняет кэле, вонзает в него гарпун, как
в моржа, раненый кэле уходит в землю, но по поплавку, привязанному длин­
ным ремнем к гарпуну, герой находит врага и приканчивает его. В одной
чукотской сказке шаман Кыкват своей хитростью побеждает людоеда кэле.
Односельчане Кыквата крепко связывают кэле и распирают его пасть пал­
кой. Целое лето жители Нэтэна (поселка) выливают в пасть кэле помои.
Затем Кыкват учиняет допрос побежденному и униженному чудовищу. Тот
дает слово не трогать людей и навсегда уходит. Сюжет архаической сказки
здесь имеет явную сатирическую направленность. Борьба человека с кэле
и другими чудовищами в сказках происходит на фоне иронического и даже
издевательского отношения героя к своим извечным врагам.
Весьма значительное место среди волшебно-мифических сказок у палео­
азиатов Чукотки и Камчатки занимают с к а з к и о д р у ж е с т в е н н ы х ,
родственных и брачных связях человека с животными.
К этому же циклу относятся и сказки о враждебных столкновениях чело­
века и животного (зверя, птицы, насекомого). Человеческий персонаж, герой
этих сказок, не называется по имени. Из 35 сказок с человеческими и
животными персонажами (исключая цикл сказок о Кутхе — Куткыннеку)
только в двух мы обнаружили собственные имена героев, образованные
к тому же от существительных, семантически раскрывающих основное со­
держание сказки (ср. Каяксигвик — «Каячный», «человек в каяке» и Кайнывалю — «Медвежьи уши»). В сказках этого типа ярко выражаются мотивы
ранних тотемических представлений первобытного охотника, его постоян­
ный контакт с животным миром. Добыча еды, охотничья удача первобыт­
ного охотника в этих сказках связывается с его ранними мифологическими
и анимистическими представлениями.
В ряде сказок этого вида человек (мужчина или женщина) вступает в
любовные или брачные связи с животным. В результате таких связей появ­
ляются дети, обладающие человеческим умом и животной силой. Иногда
эти дети рождаются в облике животного (№ 19), иногда — в облике чело­
века с звериными ушами (№ 139) и т. д. Рожденный женщиной кит при­
водит своим человеческим сородичам для добычи других китов, а рожден­
ный медведицей человек с медвежьими ушами убивает свою звериную
родительницу, а затем побеждает таинственных великанов, несущих на
себе рощу березняка, сопку с кедровой рощей и приречную тундру.
Помощники и покровители человека — волки, гагара, касатки, паук,
лиса, белые олени, морские звери — наделяются магической силой, которую
герой использует для достижения своих целей. В качестве антагонистов
человека выступают орлы-великаны, которые по возвращении из полетов за
добычей (обычно за китами или дикими оленями), сняв одежду из перьев,
30

перевоплощаются в людей-великанов. Бурые и белые медведи в разных
ситуациях выступают как в роли антагонистов, так и в роли помощников
человека, с которым чаще всего вступают в любовные и брачные
связи.
Оказание взаимных услуг зверем и человеком изображается во многих
сказках этого вида. Так, сбежавшая из неволи девушка попадает в жилище
медведицы, которая за услуги чудесным образом спасает беглянку и возвра­
щает ее домой (Рубцова, № 15). Белый медведь спасает унесенного на
льдине охотника, который помог ему избавиться от врага (здесь № 11);
унесенного со льдами сироту спасает белая медведица, которую он в бла­
годарность за услуги берет в жены, и медведица перевоплощается
в женщину (№ 63). Человек в поисках счастья спускается в морскую пу­
чину и находит там дружественный прием со стороны «нерпичьего народа»,
«лахтачьего», «моржового», «китового народа» (№ 14). Лиса в образе
маленькой женщины выручает девушку из плена белого медведя-людоеда
(№ 15). Мифические помощники человека гагара и волк помогают оленево­
дам освободиться от плена таньгов-захватчиков; в благодарность спасенные
дети оленевода вступают в брачный союз с волками-помощниками (№ 18).
Мышка наделяет сироту богатырской силой, и он побеждает старшинунасильника (№ 30). Чудесными тотемными покровителями человека в эскимосско-чукотском фольклоре выступают к а с а т к и , спасающие людей от
разных бед и приносящие удачу в охоте.
С к а з к и о н е п о к о р н о й д о ч е р и , не желающей выходить замуж
по воле родителей, генетически восходят к древним мифологическим пред­
ставлениям эскимосов и чукчей о женщине — создательнице людей и живот­
ных. Мифические предания о «создающей женщине», подобные преданию
«Игрушечный народ» (№ 56), в результате трансформации этого вида уст­
ного творчества при постепенном изменении условий социальной жизни его
носителей утрачивали мифологическую основу и перерастали в волшебные
сказки. Если в мифических преданиях приморская девушка, изгнанная отцом
за непослушание или нежелание выйти замуж по его воле, становится мифи­
ческой создательницей кочевников и приморских жителей, морских и земных
зверей, жилища и предметов быта (№ 56) или превращается в моржа и
околдовывает своих родичей, то в волшебно-мифической сказке она в значи­
тельной степени или совершенно утрачивает свойства создательницы и сама
становится объектом чудесных сил, вступая в брачный союз с животными,
или попадает во власть других мифических существ.
Волшебно-мифические сказки о непокорной дочери отмечены также
Холтведом у гренландских эскимосов области Туле, Нунгаком и Арима
у канадских эскимосов, что свидетельствует о весьма древнем происхожде­
нии этого вида сказок у палеоэскимосов. В чукотский фольклор сюжеты
о непослушной дочери могли проникнуть из фольклора азиатских эски­
мосов.
31

К волшебно-мифическим сказкам должны быть отнесены также пре­
д а н и я о ш а м а н а х , возникшие и развившиеся на основе мифических
преданий дошаманского периода. Предания о шаманах как носителях опре­
деленной формы мировоззрения, развившегося из предшествовавших ему и
сосуществующих с ним мифологических и анимистических представлений, у
палеоазиатов чукотско-камчатского региона представляют собой повество­
вания об общении шаманов с духами — кэле и тунгаками, о вывозе душ
умерших из верхнего мира или из плена у кэле, об оживлении умерших, из­
лечении больных, о магических состязаниях шаманов между собой36. Эти
предания рассказываются не ш а м а н а м и , а любым рассказчиком о ш ам а н а х, об их колдовском могуществе, о воздействии шаманской магии на
окружающий мир. В общую канву преданий о шаманах часто вплетаются
мотивы и сюжеты традиционных мифических преданий и волшебных сказок.
Герои сказок о шаманах, если они и сами являются шаманами, кроме испол­
нения своей прямой обрядовой миссии колдовства совершают множество по­
ступков, присущих другим героям волшебно-мифической сказки. Обрядовый
акт и художественный вымысел здесь сливаются воедино. В чукотских, эски­
мосских и корякских сказках шаманы, как и кэле, тунгаки, могут быть не
только добрыми, но и вредоносными. Их магической силе, по представлениям
палеоазиатов, подвластны как люди, так и животные, предметы и явления
природы. В чукотской сказке «Человек с горячих ключей» (№ 67) герой
умиротворяет шамана, умерщвляющего детей. В сказке «Человек в белой
одежде» (№ 71) шаманы состязаются в искусстве колдовства. В сказке
«Равклявол и сирота» (№ 75) охотник теряет в море сына. Он просит шама­
нов помочь вернуть потерянного, но их камлание оказывается безрезультат­
ным. На помощь приходит сиротка, наученный искусству магии человекомкасаткой, мифическим покровителем людей. Сиротка возвращает отцу сына.
Таким образом, колдовское могущество профессиональных шаманов под­
вергается в некоторых сказках сомнению, ему и противопоставляются маги­
ческие силы мифических героев.
В других чукотских сказках шаманам приписывается магическая сила
перевоплощения. В сказке «Шаман» (№ 76) рисуется картина борьбы героя
с вредоносными кэле. В экстазе камлания шаман устремляется к звездам,
в море, в землю, пытаясь оживить умершего сына.
В корякской сказке «Аммале» (№ 141) героиня получает шаманскую
силу и околдовывает пленивших ее нинвитов-свистунов, от которых убегает.
Такое немотивированное обладание магической силой со стороны героини
или героя является обычным для волшебной сказки палеоазиатов, что
объясняется, по-видимому, их дошаманскими мифологическими представ­
лениями. В ряде корякских сказок в роли шаманов выступают женщины.
В сказке «Пять сестер» (№ 142) шаманка превращается в людоедку-кэле,
38
Б о г о раз, 1900, стр. IV и ел.; а также Я* 77, 78, 81—99, 72; Ме­
ле т и н с к и й, 1963, стр. 49 и ел.

32

в сказке «Шаманка Кытна» (№ 143) героиня, обернувшись волком, возвра­
щает дочь, похищенную волчьей стаей. Возникновение подобных сюжетов
также связано с ранними мифологическими воззрениями.
Предания о шаманах не являются прямым отражением профессиональ­
ного шаманизма палеоазиатов Чукотки и Камчатки. Шаманские легенды и
заклинания, использовавшиеся в ритуальных целях, сами возникли и разви­
лись на почве первобытного мировоззрения, в основе которого лежало ирра­
циональное, фантастическое отражение в сознании людей предметов и явле­
ний реальной действительности. Шаманские легенды и ритуалы, вошедшие
в качестве отдельных составных частей в волшебную сказку, подверглись
художественному переосмыслению и стали одним из составных компонен­
тов устного народного творчества. «В народной сказке,— отмечает Е. М. Мелетйнский,— отражался также рост самосознания индивида, активизиро­
вался сказочный герой и складывался своеобразный культ героя. Этот про­
цесс шел независимо от шаманизма и даже в принципе в противовес ему:
в сказках оказывалось, что не только шаманы, но и простые охотники и
оленеводы могут обладать исключительными способностями. Правда, сами
эти способности мыслились как соединение физических и магических сил»37.
В особый подраздел волшебно-мифических сказок выделяются вол­
ш е б н о - г е р о и ч е с к и е с к а з к и палеоазиатов, отличительной чертой
которых является совершение героем фантастических действий ради защиты
своих одноплеменников, членов семьи или себя от врагов, коими являются
различные фантастические существа. Герой этих сказок совершает путе­
шествия в заморские земли и сказочные миры, вступает в единоборство или
дружественный контакт с великанами, чудовищами и стихиями природы,
стремясь собственными силами или магическими средствами выручить по­
павших в беду людей или защитить себя от враждебных сил. В своей
борьбе с враждебными силами герой использует чудесных помощников и
чудодейственные предметы. Гиперболизм и фантастика волшебно-героиче­
ской сказки непосредственным образом переплетаются с реальной действи­
тельностью, вусловиях которой живет герой. Реальные события передаются
в сказке этого типа средствами фантастических превращений и действий
героя.
Образцом волшебно-героической сказки может служить, например,
эскимосская сказка «Младший сын» (№ 12), в которой герой попадает в
страну людоедов-тунгаков, где он одерживает победу над своими опасными
врагами. Тут и табу на одежду из шкуры дохлого волка, и белые медведи
в роли охранителей тунгаков, и переодевание героя с целью обмана врагов,
и ловля тунгаками младенцев в проруби, и чудесное спасение героя. В дру­
гих сказках этого жанра герой в поисках потерявшихся или похищенных
братьев попадает в верхний мир, где при покровительстве добрых советчи87

9

М е л е т и н с к и й, 1963, стр. 79.
Заказ 3024

33

ков и с помощью чудесных предметов побеждает злые силы и спасает
братьев (сестру, жену, отца, детей). В роли чудесных помощников героя
выступают также животные персонажи (мышка, паук, волки, лиса и др.).
Волшебно-героическая сказка, являющаяся одной из разновидностей
волшебно-мифической сказки, в чукотском и эскимосском фольклоре осо­
бенно ярко представлена в ц и к л е с к а з о к о б о б е з д о л е н н о м
с и р о т е , который ведет трудную борьбу со своими обидчиками. Врагами
сироты выступают насильники-старшины, недоброжелательные дядья, вре­
доносные кэле и тунгаки, а также другие сказочные существа. Друзьями
и помощниками его являются в разных вариантах сказок бабушка, сестра,
добрый дядя (другие дядья — антагонисты сироты), животные персонажи
и волшебные предметы. Антропоморфизм и особенно зооантропоморфизм
продолжают занимать в этом виде волшебной сказки важное место и свя­
зывают ее с ранними мифическими преданиями.
Образ сироты в фольклоре приморских чукчей и азиатских эскимосов
(как и в фольклоре американских и гренландских эскимосов, а также север­
ных индейцев) 38 исторически возникает в связи с разложением первобыт­
нообщинных отношений и появлением социальной дифференциации между
рядовыми охотниками и выделившимися из их среды старшинами (умилыками) и владельцами байдар, становящимися во главе социально разно­
родной общины или байдарной артели.
Положение обездоленных сирот, стариков, вдов, неимущих одиночекохотников среди приморского населения становилось особенно невыносимым
во времена периодических голодовок, когда не приходил морской зверь или
продолжительное зимнее время свирепствовала непогода. В такие периоды
бедственное положение наступало для всего населения, и люди, лишенные
кормильца, становились «лишними ртами». Соседи во время голода в от­
дельных случаях безжалостно изгоняли из своих жилищ сирот. Промысел
морского зверя в ледяных просторах арктических морей был связан с по­
стоянным риском. Охотников часто уносило в открытое море на оторвав­
шейся от припая льдине, и осиротевшая семья оказывалась без еды. Все эти
социальные и бытовые коллизии в положении сироты нашли отражение в
палеоазиатских волшебно-героических сказках.,
С зарождением имущественного неравенства и нарушением установив­
шихся древних демократических обычаев равного распределения добычи
между всеми членами приморской общины, независимо от степени участия
в промысле, в бедственном положении оказываются прежде всего члены
семей, лишившиеся кормильца-охотника, а именно: осиротевшие дети, ста­
рики, вдовы, калеки, неудачливые охотники-одиночки. Все они попадают
в прямую экономическую зависимость от присваивающих львиную долю
38
См. указание на источники сказок о сироте в кн.: М е л е т и н с к и й ,
1958, стр. 55 и ел. (сноски).

34

добычи старшин-умилыков (силачей, «хозяев земли») и владельцев боль­
ших байдар.
Аналогичный процесс социальной дифференциации наблюдается и среди
кочевого населения. В результате чукотско-корякских войн за обладание
оленьими стадами происходит процесс концентрации оленьего поголовья в
руках отдельных предприимчивых оленеводов, к которым попадают в эко­
номическую зависимость неимущие или малооленные соседи и родственники.
Собственник оленьего стада становится фактическим главой стойбища,
а зависимые от него люди — пастухами39.
Вместе с тем разложение первобытнообщинных отношений у народно­
стей Чукотки и Камчатки совершалось весьма медленно, и к моменту
победы Советской власти у них не произошло четкого классового расслое­
ния. Древние обычаи и нормы жизни соседской общины в разных формах
пережиточно продолжали сохраняться вплоть до 30-х годов40. В условиях
сосуществования древних демократических норм жизни общины и новых
общественных отношений более отчетливой становилась идеологическая н
морально-этическая направленность волшебно-героической сказки.
Огромное влияние на развитие новых видов устного творчества примор­
ского и кочевого населения Чукотки, в том числе и на цикл сказок о сироте,
оказала дифференциация хозяйства на морской промысел и домашнее оле­
неводство. Возникли новые общественные отношения между приморским
населением и кочевниками-оленеводами. Приморские жители с оскудением
охоты на дикого оленя попадают в зависимость от оленеводов, поскольку
они не могут обойтись без оленьих шкур, необходимых для одежды и спаль­
ных помещений (пологов). Кроме того, в периоды голодных сезонов, когда
нет морского зверя, приморские жители вынуждены обращаться к оленево­
дам за оленьим мясом. С другой стороны, с ростом поголовья оленей у ко­
чевников-оленеводов усложняются и подсобные средства выпаса стад на
больших пространствах тундры. В связи с устойчивой специализацией хо­
зяйства и сосредоточением всех людских сил на выпасе оленей оленеводы
испытывают нужду в сырье от морского промысла — лахтачьих, нерпичьих
и моржовых кожах, ремнях, подошвах, полозьях для нарт, подполозках из
китовой кости (верхний слой челюстей), топленом нерпичьем жире для
освещения и отопления, пластинах китового уса и различных предметах
быта, изготовляемых приморскими жителями. Установившийся мирный на­
туральный обмен между двумя группами населения в отдельных случаях
нарушался и завершался военными столкновениями между ними или борь39
В. Г. Т а н - Б о г о р а з, Классовое расслоение у чукчей-оленеводов,
«Советская этнография», 1931, № 12; Б е л и к о в , 1960, стр. 289; В д о в и н,
1965.
- > 40 В д о в и н , I960; 1965; А. М. С е р г е е в , Некапиталистический путь
развития малых народов Севера, М.—Л., 1955.

35

бой отдельных семейств (ср. сказки «Виютку-предводитель», «Экетамын»,
«Враги» и другие в сб. «Эскимосские сказки и легенды»).
Сюжетной тканью ранних сказаний о сироте явились мифические пре­
дания и сказки о похождениях героев по иным мирам, о борьбе их с вредо­
носными силами. В эскимосских и чукотских сказках о сироте мы обнару­
живаем, например, мотивы космогонических представлений о природе, о
мироздании, о содружестве и кровном родстве человека и зверя. Отдельные
сюжеты сказок о сироте представляют собой прямое использование сюжетов
животной сказки (ср. здесь № 36, 37).
В ранних сказках о сироте сохраняется еще доброжелательное отно­
шение родственников и соседей к сиротам, свидетельствующее о соблюдении
на первых порах социальной дифференциации старых обычаев равенства
всех членов общины. Так, например, эскимосская сказка «Брат и сестра»
начинается словами: «Жили девочка и мальчик — брат с сестрой. Сестру
звали Тайкынаун, брата —• Тайкыгыргын. Жили они в селении Нуткан. Мно­
го было в нем жителей. Помогали они сиротам, приносили им мяса, чтобы
те не голодали»41. Однако сироты и в подобной ситуации, когда на помощь
приходит не община, как ранее, а отдельные семьи, сами стремятся выйти
из униженного положения, чтобы добывать еду самостоятельно. Им помо­
гают одерживать победу над соседями находчивость, трудолюбие и чудес­
ные звериные помощники — горностай и сова.
В чукотских сказках о сиротах герой часто подвергается угнетению со
стороны своих дядьев-насильников, лишь один из которых заступается за
него. В сказке «Сирота» (№ 30) герой помогает своему доброму покрови­
телю-дяде отнять у вредоносных кэле похищенную жену. Чудесными по­
мощниками сироты выступают т р а в и н к а , напутствующая его на подвиг,
и сделанная дядей с т р е л а , указывающая путь в логово кэле. В сказке
отражаются космогонические представления о границе света и отверстии
в земле, через которые видны горы иного мира, где обитают вредоносные
кэле. В основе сказки «Белая медведица» (№ 63), повествующей о сироте,
жившем со своей бабушкой, лежит распространенное у приморских жителей
Чукотки мифическое предание о брачном союзе охотника и белой медве­
дицы. Здесь вместо охотника выступает сирота, которого уносит в море на
льдине и которого спасает чудесным образом белая медведица. В благодар­
ность за спасение сирота женится на медведице, которая, сняв шкуру, ста­
новится белотелой женщиной. Рождение медведицей двух сыновей — чело­
века и медвежонка, а также фантастические похождения героя-сироты в
стране белых медведей — все это свидетельствует о мифологической основе
ранних сказаний о сироте, связанных с анимистическими и тотемическими
представлениями.
В сказаниях о сироте позднего периода с особенной силой подчерки41

36

Эск. ск. и лег., стр. 124—129.

вается их социальный аспект, отражающий новые общественные отношения,
возникавшие в связи с зарождением имущественного неравенства среди
приморских охотников и оленеводов. Морально-этические нормы, сложив­
шиеся в условиях первобытной общины, претерпевают в новых условиях
существенные изменения. Героические подвиги обретшего силу сироты теперь
направлены на искоренение насилия и несправедливости, чинимых старши­
нами и богачами-насильниками.
Чукотские и азиатско-эскимосские сказки о сироте трудно дифферен­
цировать по принадлежности их тому или иному народу. Сказки на одни
и те же сюжеты бытуют как у чукчей, так и у эскимосов. Это объясняется
как многовековой общностью материальной и духовной культуры примор­
ских жителей — азиатских эскимосов и чукчей — и их тесными хозяйствен­
ными и культурными контактами с чукчами-оленеводами, так и причинами
конвергентного развития в одинаковых экологических и социальных условиях
существования этих народностей. Большинство сказок о сироте* записанных
у чукчей, имеют параллели или варианты в фольклоре азиатских эскимосов.
Очень мало сказок о сироте в корякском фольклоре и совсем они не
отмечены собирателями в ительменском фольклоре. Данное обстоятельство
свидетельствует о возможных истоках этого вида устного творчества в
палеоэскимосском фольклоре, поскольку сходные сюжеты отмечаются в
ранних мифических преданиях у различных территориальных групп эскимо­
сов Аляски, Канады и Гренландии.
В фольклоре палеоазиатов Чукотки и Камчатки выделяется жанр
г е р о и ч е с к и х с к а з а н и й , развившийся, как и сказки о сироте, в
период разложения первобытнообщинных отношений и становления социаль­
ной дифференциации у аборигенов этих северных окраин. Героями этих
сказаний выступают сильные и отважные люди, воины и охотники, юноши
и женщины, ведущие борьбу со своими обидчиками, захватчиками, которых
.•непременно побеждают. Идейная сущность героических сказаний выявляет­
ся, например, в темах борьбы с пришельцами-таинитами, борьбы между
отдельными богатырями, мирного решения конфликтов, призыва к миру
между племенами. Морально-этическая сущность героических сказаний
•выражается в личном примерном поведении героя, в установлении спра­
ведливости, в наказании обидчиков. В сказаниях этого типа дается под­
робное описание военной и физической подготовки воина и охотника,
поединков героев враждующих сторон, рисуются картины сражений при
помощи луков, копий и пращей, преследования и уничтожения противника,
захвата пленных и имущества. В отличие от мифических преданий, вол­
шебно-мифической и волшебно-героической сказки героем этих сказаний
выступает обыкновенный человек, наделенный физической силой, смекалкой.
Он выступает защитником своего семейного очага, своего племени. Борьба
между героем и враждебными ему силами совершается без участия чудес­
ных помощников. Волшебное начало служит здесь лишь для наделения
37

героя гиперболической силой, с помощью которой (но без участия чудесных
помощников) он поражает превосходящие силы врагов. Главная сюжетная
линия героических сказаний имеет конкретную историческую основу.
Л. В. Беликов, обосновавший необходимость выделения в чукотском
фольклоре особого жанра героических сказаний, возникших и развившихся
на основе бытовавших в народной памяти устных рассказов о межплемен­
ных чукотско-корякских войнах за захват и концентрацию оленьих стад в
XVII—XVIII вв., отмечает, что «межплеменные войны, ускорявшие консо­
лидацию чукотской народности, породили необходимость и идейно-ноэтического осознания этого единения»42. Следует добавить, что такую же
консолидацию в результате длительной межплеменной борьбы в то же
историческое время обретали и коряки, противостоявшие чукчам. Следова­
тельно, одновременно с чукотскими героическими сказаниями возникали
и развивались героические сказания у коряков, о чем свидетельствую^
соответствующие образцы корякского фольклора.
На примере анализа четырех чукотских героических сказаний («Сказа­
ние о Тале», «Сказание о Вытрытве», «Сказание о Нанкытэмтэне и его сы­
новьях», «Сказание о Кунлелю и его отряде») Л. В. Беликов показывает,
что в чукотском фольклоре были заложены зачатки героического эпоса,
который в силу изменившихся условий жизни его создателей не мог полу­
чить дальнейшего развития. На зачаточные формы чукотского эпоса и на
невозможность его последующего развития указывал ранее также В. Г. Богораз 43 . Героические сказания в значительном количестве представлены
в настоящем собрании.
Прославление богатырской силы, ловкости и храбрости героя, его
победоносной борьбы с врагами племени, общины или семьи, безусловной
преданности своему народу, подчеркивание социальной значимости борьбы
героя, сугубо правдивое изображение деталей быта, одежды, вооружения,
неустанных физических упражнений героя в силе и ловкости, красочное
описание поединков героя с вражескими богатырями или целыми отрядами
врагов, исключение из действий героя чудесных помощников и преобладание
в повествовании о нем правдивых элементов над фантастическими — таковы
основные отличительные признаки героических сказаний.
Если героем волшебно-героической сказки выступает безымянный чело­
век, то главные персонажи героических сказаний наделяются собственными
именами, в лексической семантике которых часто оказываются отраженным»
их личные качества или внешние признаки (Кунлелю — «Одноусый», Лявтылевальын — «Качающий головой», Умилгу от эскимосского умилык—«енлач», «богатырь» и т. д.).
Героические сказания отмечены в фольклоре большинства коренных
42
43

38

Б е л и к о в , 1965, стр. 154—169; см. также: С т е б н и ц к и й , 1941.
Б о го р а э, 1900, стр. V.

народностей Чукотки и Камчатки, но особенно широкое распространение
они получили у чукчей и коряков. Основой героических сказаний этих
народностей явились реальные исторические события — войны между чук­
чами и коряками за обладание оленьими стадами. На стороне чукотских
оленеводов в этих войнах принимали участие приморские чукчи и азиатские
эскимосы, на стороне коряков — юкагиры. Сюжеты о столкновениях между
таннитами (иноплеменниками) и местными жителями возникали, по-види­
мому, одновременно и независимо у каждой из воевавших сторон. Но наряду
со сказаниями о борьбе за обладание оленьими стадами между чукчами
и коряками бытовали также сказания о борьбе между отдельными общи­
нами, семьями и одиночными богатырями44.
Отдельные сюжеты героических сказаний получили распространение у
далеко обитающих друг от друга народностей. Так, например, заключи­
тельный эпизод эскимосского сказания «Якуни»45 совпадает с таким же
эпизодом в керекском сказании «Мальчик с луком» (№ 112); в обоих ска­
заниях маленький сын кочевников, оброненный при побеге родителей от
врагов, побеждает ^эажеского богатыря. В эскимосской сказке побежден­
ным богатырем выступает бородатый белый человек Якуни (так чукчи, по
свидетельству В. Г. Богораза, называли предводителя казачьего отряда
майора Павлуцкого, ведшего против них поработительную войну и убитого
в бою в 1747 г.) 46, а в корякском сказании побежденный богатырь остается
безымянным. Эпизод о выпадении мальчика из нарты совпадает в эскимос­
ском сказании «Найденыш»47 и керекском «Мальчик с луком» (№ 112).
В сказаниях о героях, защищающих честь общины или семьи, отра­
жаются также мотивы кровной мести. К сказаниям такого рода относится,
например, эскимосское сказание «Месть» (№ 41) и корякское «Месть Рынныналпылына» (№ 150).
Талантливый эскимосский рассказчик из Наукана в сказании «Олене­
воды» ('№ 42) рисует великолепную по композиции и содержанию кар­
тину жизни чукотских кочевников, отдельные стойбища которых, пред­
ставленные одиночными семьями, ведут друг с другом жестокую борьбу за
обладание имуществом. В этом возвышающемся до эпоса сказании, лишен­
ном каких-либо элементов вымысла, с этнографическими деталями изобра­
жается материальная и духовная жизнь оленеводов, их хозяйственные
контакты с приморскими жителями. В нравоучительных беседах сводных
братьев-пастухов, один из которых — бывший сирота, дается описание быта,
нравов и жизненных правил, вытекающих из реального опыта пастушеской
жизни. Подчеркивается резкое социальное неравенство между сыном оле44
45
46
47

Б е л и к о в , 1960, стр. 286—289; 1965; Эск. ск. и лег., стр. 16—17.
Эск. ск., стр. 156—158.
Б от о р а з, 1900, стр. 93.
Эск. ск. и лег., стр. 218—221.
39

невода и его приемным братом-сиротой. Социальную основу имеет также
картина насильственного присвоения чужого имущества братьями-олене­
водами. Картина ночной погони за гостем, борьба двух кочевников на
копьях с соблюдением традиционных правил и непременная гибель побеж­
денного— все это обобщенное отражение реальных исторических событий,
когда межплеменные чукотско-корякские войны за обладание оленьими ста­
дами прекращаются и начинается борьба за обладание оленями и пастби­
щами между соседскими общинами и выделившимися из них отдельными
оленеводами. В сказании «Оленеводы» (№ 42) ярко отражены ставшие
традиционными в эскимосско-чукотском фольклоре приемы образной пе­
редачи боевых достоинств героев, к которым, например, относится
иносказательное выражение «траву к земле склонять», что в устах побе­
дителя в поединке означало воспоминание или сообщение о поверженных
врагах.
Вполне вероятно, что героические сказания и бытовые рассказы об
оленных людях складывались в среде чукчей-кочевников, а затем заим­
ствовались и творчески переосмыслялись азиатскими эскимосами, владев­
шими чукотским языком. Этот процесс интерференции фольклора происхо­
дил в результате постоянного воздействия одной культуры на другую:
азиатские эскимосы, много веков тесно контактировавшие с береговыми и
кочевыми чукчами и хорошо знавшие их быт, сами создавали отдельные
бытовые рассказы об оленеводах.
Если в большинстве чукотских героических сказаний повествуется о
борьбе с иноплеменниками-коряками, которые изображаются жестокими
поработителями и насильниками, то в корякских сказаниях этого типа
такими поработителями и насильниками изображаются иноплеменникичукчи. В этом отношении показательными являются корякские сказания
«Повествование о живших прежде» (№ 147) и «Оседлые и оленеводы»
(№ 149).
В фольклоре нет свидетельств, что в корякско-чукотских войнах при­
нимали участие ительмены. В цикле сказаний об ительменском богатыре
Тылвале говорится лишь о защите племенных и семейных традиций итель­
менов от посягательств и нарушений со стороны коряков, при этом защита
интересов племени и семьи ведется не коллективно, а одним героем, в ко­
тором символически воплощается сила и сплоченность всего народа.
Тексты № 159—164 представляют собой цикл героических сказаний
о богатыре ительменского фольклора Тылвале, предстающем в роли хра­
нителя семейных и племенных традиций, защитника своего народа от веро­
ломных иноплеменников. Пафос сказаний о Тылвале, которые переводчики
называют легендами, достигает эпической приподнятости. Художественностилистические средства повествования, гиперболизм и особое уважительное
отношение к герою отличают язык этого жанра от языка бытового диалога,
характерного для цикла сказок о Кутхе. Сказания о Тылвале записаны и
40

рассказаны разными лицами и в разное время, но большинство из них
сохраняет сюжетное единство.
Всем сказаниям о Тылвале присуща соотнесенность изображаемых
событий с конкретными географическими пунктами. Каждый из рассказчи­
ков «поселяет» Тылвала в той местности, которая близка ему самому.
В сказаниях о Тылвале нет чудесных превращений, но гиперболизм дости­
гает часто фантастических размеров. Тылвал — обыкновенный человек, на­
деленный необыкновенной физической силой.
Ведущим сюжетом сказаний о Тылвале является месть героя сестре,
изменившей семейным устоям и своему народу, а также иноплеменникамкорякам, в лагерь которых пытается перейти сестра-изменница. Ительмен­
ские сказания о Тылвале, выступающем в роли мстителя за предательство,
оказали непосредственное влияние на сюжетную основу корякского истори­
ческого предания «Месть Рынныналпылына» (№ 150), в котором повество­
вание о кровной мести заключено в готовую сюжетную рамку.
Героические сказания, отражающие в фольклоре палеоазиатов опре­
деленный этап их исторического развития, по ряду структурных (морфоло­
гических) признаков и сюжетных особенностей продолжают традиции
волшебно-героической сказки. Так, например, в превосходном в художе­
ственном и композиционном отношении чукотском героическом сказании
«Кунлелю» (№ 85) изображение реальной борьбы двух племен — чукчей и
коряков — за обладание оленьими стадами причудливым образом перепле­
тается с элементами волшебно-героической сказки (приключения убитого
в. схватке с врагами героя в стране умерших предков и чудесное воскре­
шение его), берущей свое начало в древних мифических преданиях. Встав­
ной элемент фантастических похождений главного героя — лишь своеобраз­
ный художественный фон изображения реальных исторических событий,
хотя корни его ведут к волшебно-мифической сказке. Однако волшебный
элемент в этом сказании является эпизодическим, и основное содержание
его отражает реальную борьбу и картины жизни оленных людей. Чукотские
богатыри в сказании «Кунлелю» (№ 85) одерживают полную победу над
врагами-коряками, отнявшими у них ранее оленьи стада. Правдивое изобра­
жение похода в чужую землю, преодоление естественных препятствий,
картины поединка, возвращение стада, наказание обидчиков, пленение жен­
щин и другие военные и бытовые детали представляют яркую этнографи­
ческую картину жизни чукчей и коряков в далеком прошлом.
Героиня этого эпического повествования Кытгы, сестра Кунлелю,
изображается свободолюбивой и независимой женщиной, борющейся за мир
между племенами и вместе с тем прославляющей богатырскую силу своих
братьев — Кунлелю и Рэйипгэва, ведущих борьбу против насилия и не­
справедливости. Кытгы в то же время проявляет заботу о сохранении
племени: она в разных селениях выходит замуж и рожает детей, которых
оставляет на воспитание отцам, уходя в новое место. Борьба Кытгы за
41

мирное сосуществование разных племен, за увеличение и благополучие
человеческого рода приобретает социальное звучание. Вполне вероятно, что
в образе Кытгы отразились в какой-то степени мифологические мотивы о
«создающей» женщине и пережиточные элементы материнского рода (см.
«Кытгы», № 89).
В некоторых героических сказаниях элементы волшебно-героической
сказки даже преобладают. Так, в «Сказании о Вытрытве» реальные физи­
ческие упражнения «лежебоки» в силе и ловкости, его мирная жизнь в
стойбище неожиданно сменяются героической борьбой богатыря-одиночки
с налетевшим вражеским отрядом. Вытрытва обретает гиперболическую
силу и, подобно птице, парит над головами врагов, разя их копьем и
стрелами. В жестокой многодневной схватке он побеждает вражеского
богатыря. Тема героической борьбы богатыря с человеческими противни­
ками в конце повествования сменяется поединком со сказочным озерным
духом в облике воина, которого Вытрытва также побеждает48. Героиче­
ские сказания, где фантастические превращения сосуществуют с реальными
действиями героя, близки в жанровом отношении волшебно-героическим
сказкам.
Близко к героическим сказаниям по содержанию и композиции примы­
кают, так называемые и с т о р и ч е с к и е п р е д а н и я о конкретных исто­
рических событиях или отдельных эпизодах, в той или иной степени отра­
жающих жизнь палеоазиатов Чукотки и Камчатки в разные исторические
периоды их жизни. Эти предания отличаются от героических сказаний тем,
что в них вместо эпически-приподнятого изображения борьбы отдельных
героев с иноплеменниками или местными врагами дается описание.конкрет­
ного события без концентрации внимания на действиях одного героя. В них
рассказывается о «достоверных» фактах борьбы с вражеским засильем, где
нет места гиперболизму, фантастике и прославлению подвигов отдельных
героев. Характерной особенностью исторических преданий часто выступает
м а с с о в ы й г е р о и з м народа в борьбе с врагом. В основе таких пре­
даний, сохранившихся в народной памяти,— события прошлого, которые
не обросли элементами эпического и фантастического. К таким преданиям
можно отнести, например, эскимосское предание «Виютку-предводитель»,
где под водительством некоего Виютку и его братьев из множества жи­
телей чукотских и эскимосских селений организуется большой воинский
отряд, призванный не допустить на чукотскую землю войско пришельцев-таннитов (по-видимому, коряков и их сателлитов-юкагиров)49. В пре­
дании дается детальное энтографическое описание подготовки и организации
воинов — пращников, стрелков из лука, копьеносцев, рисуются картины сраг
жения с традиционным началом (поединок двух воинов) и традиционным
48
49

42

Ск. нар. Сев., стр. 426.
Эск. ск., стр. 151—155.

концом (оставление в живых одного-двух пленных), картины дележа добы­
ли и т. д.
Для повествований подобного типа характерны топонимические, этноиимические и этнографические подробности в гораздо большей степени, чем
для героических сказаний.
В. Г. Богораз относил к историческим преданиям рассказы о сражениях
чукчей с отрядами Павлуцкого, а также более ранние рассказы о стычках
с эскимосами.
Из подобных исторических преданий с течением времени развился жанр
героических сказаний, в которых описание реальных событий, присущее
историческим преданиям, уступило место прославлению героических подви­
гов отдельных персонажей, ведущих победоносную борьбу за честь и сво­
боду своего племени или семьи.
С к а з к и о ж и в о т н ы х в фольклоре палеоазиатов Чукотки и Кам­
чатки получили повсеместное для данного региона распространение. Отли­
чительной чертой сказок этого жанра является их связь с космогониче­
скими, тотемическими и анимистическими представлениями азиатских
эскимосов, чукчей, кереков, коряков и ительменов ранней эпохи первобыт­
нообщинной формации. Этот жанр устного творчества развивается в тех
же общественно-исторических условиях жизни охотников эпохи первобыт­
нообщинной формации, что и мифические предания, и волшебно-мифические
сказки, элементы которых обнаруживаются в сказках о животных. В них,
как и в сказках других жанров, нашли свое отображение и обобщение как
мировоззренческие представления народностей Чукотки и Камчатки, так и
накопившийся жизненный опыт, столь необходимый для практической дея­
тельности древних охотников данного региона.
Олицетворение животных и природы в сказках палеоазиатов, как и у
многих других охотничьих племен, имело непосредственную и живую связь
с первобытной охотой на зверя, которая в силу суровых климатических
условий Крайнего Севера была их главным занятием и единственным усло­
вием существования. Зверь, являвшийся основным источником жизни охот­
ничьих племен на разных этапах их исторического развития, неизбежно
наделялся тотемными и анимистическими свойствами. Именно с животным
миром была прежде всего связана мировоззренческая и художественная
фантазия древних палеоазиатов — чукчей, коряков, кереков, ительменов и
азиатских эскимосов, поскольку от этого мира зависела охотничья удача,
а с ней и благополучие общины.
Если отличительной особенностью ряда волшебно-мифических сказок
о вредоносных кэле, нынвитах и тунгаках был страх человека перед непоз­
нанными и таинственными силами природы, то в сказках о животных чаще
отражались черты д р у ж е с т в е н н о г о о т н о ш е н и я к животному.
З в е р ь , я в л я в ш и й с я о б ъ е к т о м о х о т ы , не был в р а г о м
ч е л о в е к а . Охотник не убивал зверя, а добывал, и поэтому наделял его
43

духовными, человеческими качествами, которыми обладал сам. Отсюда и
прямая связь мифологических преданий с животными персонажами со
сказками о животных. Человеческий герой волшебно-мифической сказки,
свободно вступающий в любовные и брачные связи с белой медведицей или
гусыней, которые, сняв звериную одежду (шкуру), становятся белотелыми
женщинами, продолжает оставаться обыкновенным охотником.
Создав фантастические легенды о животных и других создателях мира,
человек начинает верить в их реальное существование, в их покровитель­
ство. Мифы с развитием человеческого общества, художественно переосмысляясь и обогащаясь, перерастают в волшебную сказку, в которой находят
отражение морально-этические нормы поведения древнего человека. Из
волшебно-мифической сказки выделяется сказка о животных, которая ста­
новится такой же, а часто и более могущественной школой жизни охотника,
как и волшебно-мифическая сказка.
В животных сказках чукчей, азиатских эскимосов, коряков и ительме­
нов воспевается трудовой опыт народа, его быт, занятия, ловкость и хит­
рость как залог удачи охотника в добыче зверя и осмеиваются глупость,
неповоротливость, физическая немощь как опасные для охотника каче­
ства w .
Животная сказка аборигенов Чукотки и Камчатки, сохраняющая в
ряде случаев прямую генетическую связь с мифическими преданиями и
развившимися из последних волшебно-мифическими сказками, не имеет чет­
кого отличия от них, хотя по ряду признаков дифференциация между этими
жанрами и наметилась. Во многих сказках персонажами выступают
одновременно люди и звери, и в ряде случаев трудно определить, кто из
них предстает главным. Особенно это относится к ительменско-корякским
сказкам с несколькими контаминированными сюжетами, где человеческие
и животные персонажи действуют в тесном содружестве. Наиболее ярко
это раскрывается при анализе замечательного и до сих пор малоизвестного
цикла сказок о вороньем герое Кутхе — Куткыннеку, о котором подробно
сказано выше. Это ворон и человек одновременно. В одних случаях он
тесно контактирует с животными персонажами (№ 126, 127, 173), в дру­
гих—с человеческими (№ 176). Во многих сказках этого оригинального
вороньего цикла герой действует при посредстве мифических помощников —
звериных персонажей. Такие сказки относятся скорее к жанру волшебномифических, чем животных.
Так, например, герои цикла ительменских сказок о Кутхе, а именно —
сам Кутх, его жена Мити, их дети Эмэмкут, Синаневт и другие, несмотря
на принадлежность к птичьему роду (Кутх — мифический ворон, Мити —
сорочья дочь), выступают в облике людей, но чаще всего — в зверином
окружении. Сам Кутх при нужде оборачивается вороном, но лишь на корот50

44

Б е л и к о в , 1969, стр. 123.

кое время, для исполнения своей магической миссии. Способность перево­
площаться в ворона унаследовал от родителя и его старший сын Эмэмкут.
Лишь Мити во всех сказочных ситуациях остается человеческой женщиной,
хотя и рождена сорокой. Между тем дочери Кутха и Мити вступают в брач­
ные союзы как с человеческими, так и со звериными персонажами. Сам Кутх,
отлучаясь из семьи, попадает обычно в звериное окружение.
Вместе с тем в ряде других сказок Кутх окружен только человеческими
персонажами, например в сказках о ложной смерти Кутха, где Мити с
детьми разоблачает его как плута и тунеядца. Это, скорее, бытовые сказки.
В сказках «Кутх и Мити» (№ 170), «Как Кутх и Мити за орехами ходили»
(№ 171) мужские персонажи Кутх и Эмэмкут, отлучившись от женщин,
оборачиваются воронами (каждый в отдельности). Это уже не животные,
а волшебные сказки, в которых главным персонажем выступает тот же
Кутх.
В корякских сказках о Куткыннеку (Куйкынняку) и Эмэмкуте, продол­
жающих ительменский сказочный цикл о вороне Кутхе, образ вороньего
героя также не имеет четкого выражения. Так, в сказке «Путешествия
Куйкынняку» (№ 125) невозможно определить внешний облик героя:
человек это или ворон. Куйкынняку сопровождает нерпа-акиба и приводит
в морскую пучину к китовому народу, затем — к моржовому народу,
нерпичьему, лахтачьему. Разные породы морских зверей здесь изображают­
ся в виде отдельных человеческих общин. Куйкынняку в благодарность за
гостеприимство отдает свою дочь Тинианавут в замужество лахтачьему
народу. В ительменской сказке «Кутх и краб» (№ 174) Кутх попадает в
подводное царство морских людей и за утоление жажды отдает им в
замужество своих дочерей. В той и другой сказке пережиточно сохраняются
представления о мифических контактах и кровных связях между человеком
и зверем. Мифологическая основа сказок о Кутхе — Куткыннеку в ительменско-корякском фольклоре представляется несомненной. Вместе с тем
прямолинейное отнесение многих из сказок этого своеобразного цикла к
тому или иному жанру вызывает затруднения в связи с теми изменениями
и наслоениями, которые они претерпели в результате своего формирования.
Более определенно жанр сказок о животных выделился в эскимосском
и чукотском фольклоре, где четко наметились две линии поведения живот­
ных персонажей: одни выступают в роли тотемных помощников человека
в волшебно-мифической сказке (касатка, ворон, волк, лиса, гагара, олень,
мышка, паук), другие — в роли хитрых, ловких, смелых, изворотливых дея­
телей (лиса, олень, горностай, сова, бакланы, чайки, заяц) или же глупых
и трусливых увальней (бурый медведь, волк, ворон). Именно вторая группа
произведений устного творчества с участием животных персонажей состав­
ляет жанр животной сказки.
Для животной сказки характерно полное отсутствие волшебно-мифи­
ческих деяний героев. Здесь участники событий ведут обыкновенный охот46

ничий образ жизни, часто подражая в своих действиях людям; они имеют
орудия труда, добывают и готовят пищу, изготовляют одежду, строят
жилища, заключают браки, воспитывают детей, ведут борьбу со своими
врагами.
В животных сказках победителями выходят, как правило, существа
физически немощные и малые, но обладающие умом, хитростью и лов­
костью51. В сказке «Аканныкай» (№ 107) волк съедает важенку, а олененка
оставляет на вырост, чтобы закусить, когда подрастет. Олененок, трени­
руясь в прыжках по скалам, становится сильным оленем и побеждает
волка. В керекской сказке «Лиса и ворон» (№ 115) животные персонажи
имеют полный комплект предметов быта и охоты. Они ведут человеческий
образ жизни. Лиса пытается обманывать ворона, но он разоблачает и
унижает ее. К таким «чисто» животным сказкам относится значительное
число сказок, включенных в настоящее собрание.
Особое место среди животных сказок эскимосов и чукчей занимают
детские сказки-дразнилки о рыбе-бычке и олене, о бычке и лисичке и ряд
других. В этих сказках персонажи посредством песенок дразнят друг
друга, обзывая обидными словами.
Среди сказок с животными персонажами (животные и волшебно-мифи­
ческие) имеются сказки топонимического содержания, кумулятивные, сказки
е этиологическими или космогоническими сюжетами и концовками.
Олицетворение животного мира в устном творчестве палеоазиатов тес­
нейшим и непосредственным образом взаимодействовало с их изобразитель­
ным и вокально-танцевальным искусством. В народных эскимосско-чукотских танцах и песенных импровизациях, исполнявшихся до недавнего
времени на праздничных торжествах, посвященных удачной охоте на кита
или моржа, а у чукчей-кочевников — осеннему забою оленей, искусно изоб­
ражались картины трудовой жизни людей. В этих произведениях искусства
нашли свое отражение также и космогонические представления древних
охотников о мирозданческой миссии сказочного ворона, касатки и других
животных («Танец ворона», «Танец касатки», «Танец чайки»). В танцах,
изображающих производственно-охотничьи процессы, отражалось глубокое
практическое знание звериных повадок и анатомического строения жи­
вотных.
В наскальных изображениях (петроглифах) Чукотки, открытых впер­
вые в этих северных широтах советскими геологами и археологами
в 1965—1967 гг., рукой древнего художника исполнены впечатляющие
картины охоты на дикого оленя и морского зверя52. Высеченные на скали­
стых отрогах Пегтымельской скалы рисунки оленей, волка, собаки, охотника
на каяке, вонзающего в плывущего оленя копье, сценки морской охоты на
51
w

46

Т а м же, стр. 125—126.
Д и к о в, стр. 214—229.

кита являются.свидетельством высоко развитого древнего изобразительного
искусства* отразившего реальную жизнь древних охотников этого края.
Вместе с тем рядом с правдивым изображением окружающего мира древ­
ний художник запечатлел на каменных плитах также и мифические кар­
тины, являющиеся несомненным отражением художественно-фантастиче­
ских представлений палеолитического охотника.
К таким рисункам относится изображение танцующих женщин с огром­
ными шляпками грибов-мухоморов на голове. Это наскальное изображение
веселых женщин-мухоморов находит прямую параллель с содержанием
ительменской сказки «Челкутх и девушки-мухоморы», № 189 (из цикла ска­
зок о вороньем герое Кутхе), в которой веселые лесные девушки-мухоморы
увлекают героя сказки и уводят с собой. В их мире он забывает о жене и
детях. Наступает зима, а с ней и голодное время. Челкутх уходит из леса
к жене и детям, а увлекшие его мухоморы засыхают в лесу.
Мухоморы, употреблявшиеся коряками и чукчами в качестве одурмани­
вающего средства, одухотворялись ими и, как свидетельствует В. Г. Богораз, являлись пьяным людям в странной человекоподобной форме. Персо­
нификация палеоазиатами явлений и предметов окружающего мира равным
образом распространялось и на мухоморы, употребление которых приводило
человека в ненормальное психическое состояние. Изображение в наскаль­
ных рисунках и устном искусстве палеоазиатов Чукотки и Камчатки весе­
лящихся женщин с шапкой-грибом на голове, как и другие параллели в сю­
жетах устного и изобразительного искусства, является убедительным сви­
детельством связи мифологических представлений народностей этого регио­
на с их охотничьим бытом и жизнью. Эти представления наиболее много­
гранно нашли свое выражение в мифах, сказках и сказаниях всех корен­
ных народностей Чукотки и Камчатки.
Б ы т о в ы е с к а з к и (или б ы т о в ы е р а с с к а з ы ) повествуют
об особенно памятных и типичных событиях, происходивших при разных
ситуациях ранее и закрепившихся в устной традиции народа. Особен­
ностью этого жанра устного повествовательного творчества народностей
Чукотки и Камчатки является отражение бытовых и социальных сторон их
жизни, межплеменных отношений, борьбы героя с врагами-обманщиками,
насильниками и угнетателями; в сказке этого жанра высмеиваются хвастов­
ство, самонадеянность, лень, глупость. Герою бытовой сказки помогают не
чудесные помощники, а ум, справедливость, находчивость, превосходство
в силе и ловкости.
Бытовые сказки возникали в разное историческое время, но наиболее
широко — в период разложения первобытнообщинных отношений, появления
имущественного неравенства, противопоставления сильных слабым, богатых
бедным. Наибольшее количество бытовых сказок зафиксировано у чукчей.
Эти сказки носят часто басенный характер: рассказчик обнажает и с добро­
душной иронией высмеивает глупость, неповоротливость, неприспособлен47

ность своих персонажей к преодолению жизненных трудностей. Серия таких
сказок в значительном количестве записана в советский период собирате­
лями устного повествовательного творчества из среды чукотского народа —
Ф. Тынэтэгыном и В. Ятгыргыном. Из эскимосских бытовых сказок можно
отметить тексты «Брат и сестра», «Островной человек», «Меткий стрелок»,
«Нунагмитцы» (см. сб. «Эскимосские сказки и легенды»). К бытовым сказ­
кам, включенным в настоящее издание, относятся чукотские тексты № 92—
101, большинство из которых впервые публикуется на русском языке.

Перед составителем и собирателями-переводчиками, участниками на­
стоящего издания, стояла задача познакомить читателя лишь с образцами
устного повествовательного творчества коренные ^народностей Чукотки и
Камчатки. Поэтому здесь не представлен жанр песен (танцевальных, инди­
видуальных развлекательных и' коллективных игровых импровизаций),
бытовавших во' Ъсем чукотско-камчатском регионе,- а т£кже специфиче­
ского жанра шаманских заговоров, засвидетельствованных' главным обра­
зом у чукчей и азиатских эскимосов, и загадок, бытующих только у коряков.
Во "введении и "комментариях мы стремились рассказать как бб общих
жанровых и сюжетных особенностяхчукотско-камчатского повествователь­
ного фольклора, так и о специфических чертах фольклора каждой народ­
ности в отдельности и особенностях фольклора эскимосско-чукотского и
ительменско-корякскбго* регионов. Эта задачи была выполнена лишь частич­
но и в весьма общих чертах. Мы, однако, надеемся-, "что фактический мате­
риал, представленный в сборнике, окажется достаточно интересным как для
любителей устного народного творчества, так и для специалистов-фолькло­
ристов, занимающихся сравнительно-типологическими исследованиями этого
вида искусства у разных народов мира.
•* .

'• •

. V

Составитель выражает искреннюю признательность доктору филологи­
ческих наук Е. М. Мелетинскому за ряд ценных советов как по введению
и комментариям, так и по составу сборника :в целом, а также докторам
филологических наук В. Э. Померанцевой и- Ц. С. Вдовину за отдельные
замечания и советы, учтенные при подготовке рукописи к изданию.

Л Меновщиков

9frt

У\^/\/УЛАА/>УЛАЛАЛААЛАААЛЛАЛЛЛЛЛЛ7^

сказки и мифы

4

Заказ 30*4

1. Юноша, ставший сполохом
Так было. Жил береговой человек с женой. Детей у них
не было. Человек постоянно в море выходил, нерпу, моржа
и другого морского зверя промышлял. Вот один раз не убил
он ничего, домой возвращался. Уже поздно было, ночь опу­
стилась. Шел человек, шел, на небо взглянул — северное сия­
ние увидел. Так много сполохов на небе огненными мячами
играет! Один маленький сполох сорвался с неба и упал яр­
ким огоньком возле жилища того человека. Поспешил чело­
век домой. Вошел и увидел: жена его беременна. Обрадовал­
ся человек. Сполох ему счастье принес. Поели и спать легли.
Однажды утром снова отправился человек на охоту. Не­
сколько нерп убил, а как вернулся, видит: жена мальчика ро­
дила. Назвал отец сына Сполохом. Рос Сполох каждый день
помаленьку. И скоро юношей стал.
Вот раз отправился отец на промысел, далеко в море по
льду ушел. Налетел сиверко, лед поломал, остался в море
отец и погиб там. Мать Сполоха горевала, горевала, да с горя
и удавилась.
Остался Сполох сиротой среди чужих людей. Раз и поду­
мал он: «Мать с отцом мои померли. Отец в море погиб, мать
себя порешила. Старые люди говорят: кто не своей смертью
умрет, а в море утонет или на себя руки наложит, те все к спо­
лохам на небо поднимутся. Вот и мои отец с матерью, верно,
там уже». Вышел он ночью к морю, на небо глянул. А там
сполохи огненными мячами играют. Взял он длинный охотни­
чий ремень, вверх бросил. Ремень за северное сияние и заце­
пился. Взобрался юноша по ремню на небо. А сполохи еще
больше разыгрались. И он с ними играть стал. В игре и ве­
селье совсем о земле забыл. Так пришедший с неба опять на
небо вернулся. И стал у тех сполохов старшиной.
51

2. Спор ветра и солнца
Говорят, давно это было. Жил человек, было у него пятеро
детей. Все мальчики. Самый старший, как подрос, посыльным
стал. Остальные маленькие были. Последыши еще и на улицу
ни разу не выходили. Были у человека лук, сеть и гарпун. Но
жил он бедно. Рыбу ловить сетью не мог. Море всю долгую
зиму льдом было покрыто. Там, где он жил, коса в море вда­
валась, и человек на этой косе промышлял: море там часто на
берег зверя выбрасывало. Его жена не могла за лето собрать
много съедобных корней и ягод; детишки еще малы, а оста­
вить их дома не с кем.
Пришла зима. Земля, озера, реки замерзли. А охотник этот
зимой часто щеки сильно обмораживал. Вот раз пошел он по
косе, дошел до утеса. Ходил, ходил, все расщелины осмотрел.
Вдруг слышит голоса. «Верно, соседи выброшенного морем
зверя нашли»,— думает. Порадовался он соседской удаче да и
пошел на голос. Обогнул скалу, голоса слышит, а никого нет.
Еще одну скалу обогнул — опять никого. Чт0 за диво: громко
так спорят, а никого не видно. Обошел кругом утес, так никого
и не нашел. Взобрался на самую верхушку, стал слушать.
И вот, сказывают, что услышал, пока там сидел:
— Я когда с холодом приду,— говорит один голос,— всю
землю заморожу. Реки, озера льдом скую. А как со снегом
приду, всю землю снегом занесу, все под снегом спрячу: травы
съедобные и всякую ягоду, которыми сиротки питаются, и
плавник, что море на дрова приносит. Еще больше рассер­
жусь, и море все заморожу. А уж как совсем разъярюсь, жер­
ди у яранг ломать стану. Всех людей выморожу. То-то пове­
селюсь!
— А я наоборот,— другой голос отвечает,— приду, всю
землю согрею. Растоплю лед на озерах и реках, станут люди
рыбу ловить, ягоды, травы и коренья собирать — вот и будет
пища у бедных. Отгоню подальше в море лед от берегов, ста­
нут охотники моржей, нерп да лахтаков промышлять. Станут
люди мясо есть и радоваться, меня добрым словом поминать.
Если где по оврагам прошлогодний снег остался, я и его рас­
топлю. Вот буду гордиться своими делами и радоваться!
Тогда первый и говорит:
— А ну, давай спросим вон того мужичка на скале, кто
ему из нас больше люб. Эй, мужичок, кто тебе больше люб,
кивни тому головой.
52

А мужичок думает, кому кивать-то, не видно никого. Но
все-таки кивнул и говорит:
— Холод — это плохо. Весеннее солнышко хорошо. Вес­
ной моя жена не мерзнет, собирая коренья. И мне на солнце
тепло — одежда у меня, гляди, сильно худая. И деткам моим
солнышко в радость: не мерзнут они, не дрожат от холода.
Вот и отвечает ему невидимка:
— БуДет тебе впредь во всем удача, и зверя всякого бу­
дешь бить много, щек морозить не будешь. И жена за лето
ягод и кореньев напасет вдоволь. Ступай домой, мужичок!
Слышишь ты меня?
Выслушал мужик эти слова и поспешил домой. Пришел,
все жене рассказал. «Теперь,— говорит,— хорошо будем жить,
в тепле и достатке. И растений съедобных много будешь соби­
рать».
И стал тот мужик хорошо жить: зимой не мерзнет, снег
не отрывает, ветра студеного не боится. А тут вскоре и весна
наступила, реки вскрылись, озера талой водой набухли. Стал
мужик много зверя и рыбы ловить. А дети подросли, и жена
стала много съедобных корней и ягод запасать, и мерзнуть
Они перестали. И ветра с холодом с тех пор никогда не боя­
лись. Состарились, а все не знали нужды. Дети выросли, один
стал удачливым зверобоем, другой сметливым следопытом, а
младшие хорошо диких оленей промышляли. Умерли старики,
а дети и после их смерти хорошо жили. Тьфу.
3. Гром и Жизнетворец
Давно это было. Жил Гром. И не было у него детей. Жены
его рожали сыновей, но все они умирали. Вот однажды роди­
ла ему жена сына, а мальчик сейчас и заболел. Тогда решил
Гром пойти к Жизнетворцу, просить у него помощи. И вот
отправились они с Дождем в дорогу. Пришли к Жизнетвор­
цу. Говорит Жизнетворцу Гром:
— Дети у меня не живут. Как родятся — сразу помирают.
Научи, как беде помочь, что делать.
— Эх, Гром,— говорит Жизнетворец,— а я считал тебя
всемогущим.
— Ты всемогущий, а не я,— отвечает Гром.
Тогда Жизнетворец говорит жене:
— Видишь, помирают у Грома дети. Не знаешь ли ты,
кто отнимает у него детей?
53

— Знаю,— говорит жена.— Живут высоко в горах Таз и
Бедренная кость от той нерпы, что Хозяин дня убил. Они и
отнимают детей у Грома.
Распорядился Жизнетворец:
— Сшей сыну Грома одежду.
Не успел он это сказать, как одежда для Громова сына
готова. А одежда та была амулетом. Хотел было Гром одежду
взять, она ему палец чуть не откусила.
Говорит Жизнетворец:
— Бери, не бойся.
Взял Гром одежду, Жизнетворец и говорит:
— Надень ее на сына. А как захочет он спать, вынеси его
наружу и положи возле землянки на землю. И пусть имя
твоему сыну будет Лист.
Вернулся Гром домой. Как сказал Жизнетворец, так Гром
и сделал. Надел на сына одежду, сшитую женой Жизнетворца, положил снаружи возле землянки. Там ребенок всю зиму
и спал. А как минул сыну год, потерялся сын.
Снова пошел Гром к Жизнетворцу. Пришел и говорит:
— Потерялся мой сын!
— Пойди вон к той Горе,— говорит ему Жизнетворец,— и
скажи ей: «Отдай моего ребенка!» Не отдаст — возьми и раз­
рушь Гору.
Пошел Гром вместе с женой к Горе.
Подошел, сказал:
— Э-гей! Отдай моего сына!
Отвечает Гора:
— Не отдам!
Тогда Гром снял левую рукавицу, ухватил подножие Горы
и потряс. Обвалился один отрог, а Гора молчит. Рассердился
Гром, снял рукавицу и с правой руки — да как тряхнет Гору!
Раскрылась Гора, и оттуда голос послышался:
— Совсем разрушит Гром Гору. Отдайте ему сына.
Взял Гром сына. Вернулись все вместе домой. И звали
того сына Лист. И теперь уж он совсем большой стал. Все.
4. Тыкывак
Тыкывак1 — это когда сильная стужа и от нее земля трес­
кается. Мы это и теперь знаем. А вот, рассказывают, жил в ста­
рину за проливом в Кыгмике один юноша. Был он веселый,
54

сильный и ловкий. И еще ему хотелось все знать. Одного он
терпеть не мог: слушать, как в сильный мороз стылая земля
трещит. Вот он раз и говорит:
— Что это там трещит и трещит без умолку? Как ударит
мороз, такой треск стоит, что я даже заснуть не могу! Не могу
я сегодня спать. Пойду Тыкывака караулить. Может, он ря­
дом где ходит. Поглядеть бы на него, какой он.
Кончился день, наступила ночь. Поужинали. А жил тот
юноша с матерью и отцом. Жены у него не было: больно озор­
ной был, хотя смелый и выносливый. Вот поел он, оделся.
— Куда это ты на ночь глядя? — спрашивает отец.
— Пойду Тыкывака погляжу. Чего это он все время тре­
щит?
— Не ходил бы ты,— говорит мать.
Не послушался юноша, пошел. Взял свой гарпун, наконеч­
ник, пузырь-поплавок, сшитый из шкуры молодой нерпы, за­
кидушку— все свое снаряжение, с каким в каяке охотился.
Все приготовил, проверил. И на косу отправился. Далеко по
косе ушел. Ступает осторожно, кругом озирается. А ночь вы­
далась тихая, хорошая. Вдруг где-то неподалеку треснуло.
Юноша гарпун приготовил, пузырь надул. И замер на месте,
держа гарпун наготове. Спустя немного треск совсем близко
раздался, а никого нет. Снова затрещало, и вот возник че­
ловек. Вот он все ближе подходит. Не дошел, упал на землю,
прильнул к ней. «Эге, вот он какой!» — подумал юноша. На­
целил гарпун, размахнулся и метнул в упавшего. Загарпунил,
стал тянуть к себе за ремень. Хоть и крепко держал ремень,
не удержал. И все вдруг исчезло: человек, ремень, поплавок,
только древко гарпуна осталось.
Пошел юноша с пустыми руками домой. Пришел и спать
лег.
Прошло несколько дней. Два раза ходил юноша на то ме­
сто. Никого не встретил. А на третий раз пошел, видит: пе­
ред ним гора, на вершине горы землянка. Полез он в ту зем­
лянку через нижний ход. Там муж с женой. Высунулся муж­
чина из полога и говорит:
— Лезь сюда, лезь! По какому делу явился?
— Ни по какому, так просто,— ответил юноша.
— Ага,— говорит хозяин и велит жене: — Готовь быстро
гостю еду! Кореньев отвари, нерпичий желудок и кишок полржи. Пусть и кишок поест!
Стала жена варить коренья с мясом. Когда еда сварилась,
хозяин говорит;
55

— Теперь накорми гостя! Ему домой возвращаться, а ско­
ро ночь.
Поднесла хозяйка юноше варево в миске. Поел он корень­
ев. Ох и вкусные показались коренья! И кишками полакомил­
ся, и нерпичий желудок съел. Все съел до капли. Кончил есть,
руки вытер. Хозяин и говорит ему:
— Теперь домой ступай. Ты ведь вернуться должен. Это
мы ходим, где придется, и не возвращаемся. Ты вот сейчас
гарпун свой съел и пузырь. Нерпичий желудок и есть пузырь,
а коренья — гарпун и наконечники. Ну, а теперь иди!
Сказал это хозяин, юноша сейчас же встал и вышел, до­
мой заспешил. Идет, идет, и разболелся у него живот. Такое
колотье поднялось, что идти нельзя. Остановился юноша. Так
и не дошел до дому. Вонзился в него гарпун изнутри. Пузырь
надулся и живот вспучил. Ремни и закидушки расправились,
наконечником гарпуна распороло утробу. Так бедняга и умер.
Наутро люди пришли на косу и видят: лежит он мертвый,
изнутри собственным гарпуном проткнутый. Принесли домой,
похоронили. И с той поры эту историю непослушным детям в
назидание рассказывают.
А селение Кыхтак издавна всякими чудесами и небыли­
цами славилось, Большие сказители в нем жили. Вот что я
слышал о Тыкываке. Все.
5. Мальчик у орлов
Давным-давно на другом берегу жили на отшибе муж с
женой. Муж был хороший добытчик, много приносил, с охоты
морских и пушных зверей. Так они и жили, и родился у них
мальчик. Женщина очень своим сыном гордилась: состарятся
они, будет у них на старости лет кормилец. Мальчик быстро
рос, потому что ел свежую пищу. Не хворал, ходить скоро
стал, разговаривать. Шустрый рос, здоровый и крепкий. Вот
как-то проснулись утром, поели. Снаружи, слышно, ветер по­
тянул. Вышел отец — ветер с суши дует, море белыми ба­
рашками подернулось. Глянул отец на море, на небо, посмот­
рел погоду, пошел домой и говорит сыну:
— Идем со мной на берег, я тебе в каяке покатаю.
Мальчик еще несмышленый был, сразу согласился. Взял
отец каяк, и спустились они на берег. Посадил сына в каяк.
Ремни покрепче затянул, чтобы вода внутрь не попала. При56

вязал к каяку ремень и стал водить по воде туда-сюда, тудасюда. Поводил так немного, вынул нож и перерезал ремень.
Стало каяк сносить ветром в море. Качает с боку на бок и
все дальше сносит. Совсем далеко в море унесло. День плы­
вет каяк, два плывет, долго плыл. Голодно мальчику и нуж­
ду свою прямо в каяк справлять приходится. Принесло нако­
нец каяк в тихое место. Ткнулся он во что-то твердое, про­
шуршал по гальке, протащило его по твердому, и он остано­
вился. Не мог мальчик из каяка сам выйти, привязан был. Так
и сидел он в каяке. «Кто бы меня отсюда выпустил»,— думал.
Долго он так без движения сидел, все слушал, не идет ли кто.
Вдруг чей-то голос услыхал и подумал: «Кто это, интересно?
Убьет меня, наверное, и съест». А снаружи шаги все быстрее
приближаются. И голоса все слышнее. Разобрал мальчик —
две женщины идут. Подошли. Одна и говорит другой:
— Смотри, каяк. Чей это? Затянут как крепко.
Говорит другая:
— Давай развяжем. Хорошо бы там маленький мальчик
был! Вот бы нам ребеночка найти!
Стали они каяк развязывать, в разные стороны повора­
чивать. Развязали, но не сразу открыли. Проделала одна ма­
ленькую дырочку, а оттуда вонью потянуло. Однако растяну­
ла она ремни и открыла каяк. Видит: там маленький мальчик,
сильно обмаранный. Вторая отвязала его, на руки взяла, об­
терла. Свою кухлянку сняла, завернула его, и пошли все до­
мой. Шли и радовались. Теперь у них братец появился. А при­
шли — свою радость отцу с матерью рассказали.
— Мы не бездельницы,— говорят,— вон какого хорошего
мальчика нашли! Вырастет, кормильцем нашим будет, пищу
станет нам добывать.
Вымыли мальчика как следует — и такой он оказался при­
гожий! Поднял голову — по правую руку старик на нарах си­
дит, по левую в нише — старуха. Стали девушки младшего
братца кормить, чем только не потчевали: и китовой кожей, и
мясом дикого оленя, и жиром тюленя. Поел мальчик, сморило
его, и он крепко уснул. Так и остался жить в тех местах на­
всегда. Сестры никуда его не пускали, даже на улицу. А сами
нет-нет да и отлучатся на долгий срок. Охотились они — нерп,
лахтаков, диких оленей приносили. Вот и думает мальчик:
«Как это они такого крупного зверя ловят?» Вот однажды их
долго не было, дольше, чем всегда. Вечереть стало. Над зем­
лянкой сильный шум послышался. Старик и говорит:
— Хорошо! Дочери, наверное, кита добыли.
57

А они и вправду кита добыли. Найденышу любопытно, как
это две женщины могут кита промышлять. И спросил одну
сестру:
— Как вы, женщины, можете всяких зверей добывать?
Отвечает ему сестра:
— Мы ведь не по вашему обычаю живем. По воздуху мы
летаем. Орлы мы. Потому всякого зверя добывать можем.
Мальчика, оказывается, так далеко в каяке унесло, что
попал он в землю орлов. Много уж лет он у орлов прожил.
Пища там хорошая была, и мальчик быстро рос. Вырос нако­
нец. Стал юношей. Но все никуда не выходит — сестры не пу­
скают. Берегут его сестры — как бы беда какая с ним не
стряслась. А уж он совсем возмужал. Говорит тогда старик:
— Не все же время он так жить будет, да и вы не всегда
такими останетесь. Придет срок, станете вы немощными.
А ну-ка шкуру мою достаньте, пусть летать приучается!
Вышли женщины в сени, внесли большую шкуру. Оказы­
вается, это шкура огромной птицы — большой изогнутый
клюв, когтищи.
Старик сказал юноше:
— А ну-ка, надень!
Надел юноша крылья.
— Лети!
Хотел юноша взлететь, но перевернулся через голову. До­
ма стал учиться, но все больше кувыркался. Терпеливо учил­
ся летать юноша, да и старик его наставлял. И вот стал он
все же летать — сначала дома, а потом и на воздухе, но уста­
вал, правда. А потом привык, усталости не чувствовал. Когда
хорошо летать стал, начал на зайцев охотиться. Но и заяц
свою жизнь защищает — просто так его не возьмешь! Нако­
нец как-то зайца поймал. Сжал его сильно, убил, понес домой.
Похвалили его, одарили. Так он каждый день стал ходить на
охоту и добывать зайцев. Однажды дикого оленя добыл.
Опять одарили его. Научился наконец ловить зверей; как уви­
дит — убивает.
Сестры стали обучать его охоте на морского зверя. Од­
нажды они втроем далеко в сторону моря полетели. Летели
долго и очень высоко. Через некоторое время снизились. Над
самым льдом пошли. На льду, оказывается, очень много нерп
лежит.
Одна сестра говорит:
— А ну-ка, смотри, как я поймаю нерпу!
. Ринулась вниз, схватила нерпу.
58

Потом вторая сестра так же поймала нерпу.
— А ну-ка, ты тоже попробуй поймать! — говорят ему.
И он без труда нерпу схватил. Обратно с добычей повер­
нули. И брат свою нерпу несет. Дома его первого одарили.
Теперь уже все трое стали нерп приносить. Скоро стал их брат
и моржей приносить. А как надоест морской зверь, в тундру
за дикими оленями да зайцами летали.
Скоро не стал он пускать сестер на охоту. Стал хорошим
добытчиком, ничего не боялся, на любого зверя летал. Даже
китов стал один промышлять. Соберется он лететь на охоту,
а сестры наказывают ему беречь себя. Если что случится,
пусть сразу сестер кличет, хотя бы они и дома в то время
были. Предупреждают его сестры:
— Увидишь большого кита, который огнем дышит, не со­
блазняйся. Большая у него сила, опасно с ним бороться* да и
грех это. Ты теперь крупных китов приносишь, но огнедыша­
щие во много раз больше. Нельзя их промышлять. Смотри,
слушайся нас.
Брат слушался и не искал огнедышащих китов. Но вот раз
залетел он далеко в море; ни нерп, ни моржей не трогал.
Вдруг увидел, ныряют огнедышащие киты-великаны. Выныр­
нут из воды и долго плывут, не ныряя. Летел он над ними, ле­
тел, и разгорелся в нем охотничий пыл. Но не решается на­
пасть, боится, помнит о запрете. Кружится над китами, вы­
сматривает самого мелкого. Видит, два кита рядом плывут, и
один меньше всех остальных. Фонтан и тот меньше. Приметил
он этого кита, а все не может решиться силами с китом поме­
риться. Улучив момент, ринулся вниз и вонзил когти в хре­
бет кита. Рванулся с добычей вверх, а поднять ее сил нет. Тя­
нет каждый в свою сторону: кит вниз, в пучину, орел вверх, в
поднебесье. Долго никто одолеть другого не мог. Орел уста­
вать стал, в воду погружается. Хочет отпустить кита — не мо­
жет, глубоко когти в спину кита вошли. Вот уже вода к коле­
ням подступает. Закричал орел, стал сестриц звать:
— Э-гей! Беда со мной приключилась, летите сестрицы ко
мне! Убьет меня кит!
А сестры в тот час дома сидели. Вот и говорит одна сестра
другой:
— Ой, что-то сердце у меня колотится! Уж не с братцем
ли что приключилось?
Вторая говорит:
— И у меня на сердце неспокойно.
Посмотрели друг на друга, встали, надели шкуры и вы-

т

шли. Посомневались немного, куда лететь, и полетели з сто­
рону моря. А брат уже по бедра в воду ушел. Далеко залетели
сестры, вдруг видят: братец в море с китом борется. И кит
его уже почти до пояса в воду утянул.
Ринулись они вниз, схватили кита — одна у головы, дру­
гая, где хвостовой плавник — и подняли без труда в воздух.
Полетели все втроем с добычей домой. Скоро дома были, опу­
стили кита на землю, земля под его тяжестью ходуном захо­
дила.
— Хороша добыча,— сказал отец.
Вошли в землянку, видят, сильно их мужчина устал. Сели
есть. За едой сестры крепко его за непослушание ругали.
Так много лет все вместе прожили. Юноша, ставший ор­
лом летал на охоту и все своих родителей искал. Много лю­
дей в тундре видел: одни силу свою развивают, другие еще
чем-нибудь занимаются. Вернется юноша-орел домой, а ста­
рик вздыхает:
— Эх, было время, да ушло. Были мы молоды, чего захо­
тим съесть, то и едим.
Юноша и думает про себя: «Чего это старик съесть хочет?»
Спросил однажды у сестер:
— Чем это старику орлу полакомиться хочется?
Сестра и говорит:
— Человечины он отведать хочет. Да ты не слушай его.
Нам с людьми не тягаться. Есть у них в руках что-то очень
острое. Не обращай ты внимания на старичишку, убьют тебя
люди. А обычай у нас такой: если кто убьет человека, входит
в землянку, сильно нахмурившись.
Юноша и не стал старика слушать. А тот знай свое твер­
дит. И подумал юноша: «Нехорошо как-то старика не ува­
жить. Полечу-ка я человека промышлять». Рано утром отпра­
вился. Видит: в тундре человек в ловкости упражняется. Под­
летел поближе, улучил момент, схватил человека, сдавил по­
сильнее. У того и дух вон. Вернулся домой, положил добычу
на лавку. Снял у входа в землянку шкуру и вошел, сильно на­
хмурившись. Увидал его старик и говорит:
— Эх, почему это у нашего мужчины настроение как ни­
когда веселое?
За едой юноша сказал сестрам, что на лавке лакомство
для старика припасено. А сестры уже сами старикам сказали,
что юноша с охоты принес. Вышли старики наружу и четыре
дня, не возвращаясь в землянку, ели любимую пищу. Только
на пятый день вернулись, когда все съели.
60

Вот как-то старикам опять человечины захотелось. Поле­
тел юноша на этот раз отца своего искать. Долго искал, а всетаки нашел. Улучил момент, схватил, сдавил посильнее, у того
и дух вон. Принес домой, на лавку положил. И говорит сест­
рам:
— А вот где, интересно, моя мать?
— У тебя, оказывается, мать есть? — удивились сестры.—
Завтра же лети за ней. Что же ты раньше-то молчал?
— Боялся, как бы старые орлы ее не съели.
— Не бойся, не дадим мы ее съесть. Лети скорее за ней.
На другой день полетел юноша свою мать искать. Нашел,
на землю перед землянкой опустился. А мать выйти боится —
такая страшная птица прилетела. Снял юноша орлиную шку­
ру, вошел к матери. Еле-еле убедил ее, что он и есть ее сын.
Вышли вместе, надел юноша шкуру, взял мать осторожно в
лапы и понес. Долго летели, но с матерью ничего не случи­
лось. Сестры ласково ее встретили. А старики спросили
только:
— Отец-то твой где?
Юноша отвечал:
— Я убил его, а вы давно уже съели.
— Почему же ты отца своего убил? — спросил старик.
— Был я совсем маленький, привел меня отец на берег
моря, посадил в каяк, привязал и пустил каяк в море.
И рассказал старикам, как все дело было. И стала мать
орла-человека хорошо жить, ни в чем она не нуждалась и ни­
какую работу больше не делала. До глубокой старости жили
эти орлы и мать юноши-орла. Совсем потом породнились и
жили хорошо и дружно.
• в. Хозяин моря
Жили давным-давно в Имаклике старшина с женой. Был у
них единственный сын. Старшина этот ходил на утес ловить
морских петушков. Поймал однажды несколько и привязал их
навсегда к своему поясу, чтобы они служили ему.
Как-то пошел сын старшины на берег. Ходит по берегу, во­
доросли и ракушки, выброшенные прибоем, рассматривает,
вдруг возле самой воды увидел он огромного краба К Маль­
чику так захотелось поймать этого краба и отнести домой!
Подбежал он к крабу, только хотел было взять его, а краб
61

как схватит мальчика своими клешнями. Зажал крепко-креп­
ко и потащил в море. Как ни вырывался мальчик, унес его
краб в морскую пучину.
Ждали, ждали мать с отцом сына, не дождались и спать
легли. Проснулись утром, а сына все еще нет. Сильно испуга­
лись они. Отец даже есть перестал. Несколько дней прошло,
а сын все не возвращается. Где только мальчика ни искали —
нигде не нашли. Старшина с горя совсем состарился. Самую
вкусную еду есть перестал. Только из рук любимой сестры и
ел немного. Совсем горе сокрушило его, и решил он утопиться.
Спустился на берег, к самой воде подошел. Увидела сестра,
догадалась, что старшина хочет себя порешить, и закричала
ему;
— Куда ты, брат? Утонешь! Вода ледяная. Сильно мучить­
ся будешь! Вернись, брат, вернись!
Послушался старшина сестру и вернулся. А как ночь при­
шла, все уснули, опять к морю пошел. В воду ступил да по
дну в самую глубь и зашел. Долго шел старшина под водой и
очутился наконец в подводном селении. Видит: землянка сто­
ит. Вошел старшина в землянку, там человек сидит, мастерит
что-то. Увидел морской человек пришельца и спрашивает:
— Зачем ты сюда пришел? Кораблекрушение, что ли, по­
терпел?
Старшина отвечает:
— Не потерпел я кораблекрушение, а сына единственного
потерял.
Морской человек говорит:
— Посреди нашего селения есть большая землянка. В ней
живет Хозяин здешнего моря. Сын твой у него.
Пошел имакликский старшина к Хозяину моря. Вошел в
землянку, видит: огромный человек сидит посреди полога.
Косматые волосы все лицо закрыли. Вот и спрашивает Хозяин
моря:
— Зачем ты пришел сюда?
— За сыном,— отвечает имакликский старшина.
Говорит Хозяин моря:
— Не отдам я тебе твоего сына, он сам в мои руки при­
шел.
Взглянул старшина на верхние нары, а там двое юношей
сидят. Один из них его сын.
Сказал старшина Хозяину моря:
— Что хочешь для тебя сделаю, отдай только сына!
Ответил Хозяин моря:
62

— Ничего мне от тебя не надо. Не отдам!
Что ни предлагал старшина Хозяину моря, от всего тот
отказывался.
Вспомнил тогда старшина про своих петушков, привязан­
ных к поясу. И сказал Хозяину моря:
— Посмотри на моих петушков. Бери их, только сына от­
дай.
Посмотрел Хозяин моря на петушков и спрашивает до­
машних, нравятся ли им петушки. Стали все наперебой их
расхваливать. Нахмурился вдруг Хозяин моря и велит всем
замолчать. Запретил не только хвалить петушков, а даже
смотреть на них — так петушки ему самому понравились. По­
том велел сыну старшины одеваться. Вместе с сыном оделся
и другой юноша. Хозяин моря ничего не сказал на это, всем
позволил уйти. Вышли имакликцы из землянки и встретили
того человека, который послал старшину к Хозяину моря. Он
и говорит им:
— Зажмурьте глаза и шагните три раза!
Зажмурились они, шагнули три раза, а как открыли гла­
за, видят: стоят они на морском берегу возле своего селения
Имаклик. И пошли они домой. А юноша, ушедший с ними от
Хозяина моря, так и остался навсегда в Имаклике.
7. Потерявшийся в море
Давно-давно жил человек. Была у него семья. Промышлял
он нерпу, удачливый был и ловкий охотник. Жена не переста­
вала свежевать добытых им нерп. Вот однажды и говорит он
жене:
— Перестану я пока охотиться. Добытого зверя на всю зи­
му хватит.
На другой день решил он почистить и просушить свой
каяк. Занимается он так своим делом, вдруг видит: высуну­
лась из волны возле самого берега большая нерпа. Не выдер­
жал охотник, каяк в море столкнул, сам в него прыгнул и стал
нерпу догонять. А нерпа то скроется под водой, то вынырнет.
Он и гарпун приготовил. Вот уж нерпа совсем близко, высу­
нулась и опять скрылась. Гнался, гнался охотник за нерпой
и так далеко в море ушел, что и горы из виду пропали. Мах­
нул на нерпу рукой, каяк повернул, домой поплыл. Вот и горы
вдали показались. И пополз с них в море туман. Скоро все
63

туманом затянуло. Не знает охотник, куда плыть. Еды дорож­
ной у него с собой не было. Застала его ночь в море. Уснул
он голрдный в каяке. Утром проснулся, приблизился к берегу,
а берег такой, что пристать негде: высокий, обрывистый. Дол­
го искал пологого места, не нашел. Стал гадать, что ему те­
перь делать. «Попробую зацепиться гарпуном»,— подумал.
Взял гарпун и метнул его на берег. Вонзился гарпун в самую
вершину утеса. Привязал охотник гарпунный ремень к каяку
и взобрался по этому ремню наверх. Потом за ремень и каяк
вытянул.
Стал искать место, куда бы каяк спрятать. Нашел полянку
с высокой густой травой. Спрятал в траву каяк. «Если здесь
останусь,— думает,— с голоду помру. Пойду поищу челове­
ческое жилье». И пошел на поиски. Шел, шел, видит: внизу
за холмом много яранг. Решил не ходить туда до наступления
ночи. Как стихло все, улеглись люди спать, пошел в селение.
Подошел к первой яранге. Вошел потихоньку внутрь, стал ис­
кать еду и нащупал таз, полный оленьего мяса. Таз поверх по­
лога стоял. Взял охотник мясо и стал тут же есть. Хозяева
спали в пологе и не могли увидеть его. Поел и стал искать
места, где бы спрятаться. А возле входа груда хвороста ле­
жала для топки. Он и спрятался за эту груду.
Утром, когда все проснулись, вышла из полога девушка и
взяла таз с мясом. Сразу заметила — мяса наполовину уба­
вилось. Внесла в полог таз, сказала матери о пропаже. Ста­
руха стала браниться:
— Куда делось мясо? Плохо ты за добром следишь. Вид­
но, дружок у тебя появился!
Бранится старуха, а девушка оправдывается, вины ее в
этом никакой нет. Поели, пришел сосед и сказал из сеней:
— Лед в море появился. Пора на охоту выходить.
Хозяин согласился. Стал собираться и скоро пошел охо­
титься. Дочка принялась подметать в сенях, а пришелец, си­
девший за грудой хвороста, наблюдал за ней. Кончила девуш­
ка подметать в сенях и пошла в полог, мужчина за ней. Уви­
дела его старуха и закричала на дочь:
— Я уж давно приметила, что у тебя дружок появился!
Дочь молчала. Что ей сказать — она и в глаза не видыва­
ла этого молодого мужчину.
Подошла старуха к нему и говорит:
— Вернется наш хозяин и убьет тебя. Не быть тебе живу,
если не одолеешь его. Если хозяин спросит, есть ли у тебя
родные, отвечай, что нет и что ты жену себе ищешь.
64

Вернулся охотник и спрашивает его:
— Откуда ты и зачем к нам явился? Есть ли у тебя жена,
отец с матерью?
— Прибыл я с побережья, ищу людей. Нету у меня ни
родных, ни жены. Слыхал я, что есть здесь людные места.
— Ну, коль пришел к нам,— говорит хозяин,— выгонять не
станем. Живи у нас, будешь мне помощником, сестру мою в
жены возьмешь.
Так он в этой семье всю зиму и прожил. Сестра хозяина
стала его женой, а с наступлением лета родила ему ребенка.
Время шло, ребенок рос. И вот стал он уже ходить.
Вдруг затосковал тот человек о своем прежнем доме. До­
гадливая старуха смекнула, в чем дело, и спрашивает его:
— Что ты так заскучал? Уж не ждут ли тебя где родные?
Отвечает он старухе:
— Остались у меня в моем селении жена с сыном.
Вернулся вечером хозяин с охоты, рассказала ему старуха,
отчего их зять заскучал.
— Что ж,— говорит хозяин,— бери вторую жену с ребен­
ком и возвращайся домой.
Тот человек готов был домой вернуться, но не хотел вто­
рую жену с ребенком с собой брать. Попросил он в дорогу
еды и стал собираться.
На другое утро дали ему на дорогу еды и пошли прово­
жать до того места, где у него каяк был спрятан. Идет этот че­
ловек и боится: вдруг хозяин сбросит его вместе с каяком с
утеса. Даже голова разболелась от тревожной мысли. Но ни­
чего не случилось. Хорошо его проводили. Плыл он в своем
каяке пять дней и пять ночей. И вот приплыл наконец в свое
родное селение. Причаливает каяк. Видит, жена его возле зем­
лянки нерпу свежует. Закричал он с каяка, чтобы шли встре­
чать его. А жена и говорит сыну:
— Ой, что-то у меня в ухе звенит! К
А муж ей с каяка:
— Не в ухе звенит, а я тебя зову!
А жена опять говорит:
— Ой, что-то в другом ухе звенит!
Стал он еще громче жену звать. А та ничего не слышит.
Причалил он, на берег вышел. Жена его тем временем оста­
вила нерпу и в землянку пошла. И начались у нее роды. Муж
ее следом пошел. А как в землянку ступил — сознания ли­
шился. Пришел в себя — глядит: он в утробе своей жены.
И родила его жена во второй раз. Он хоть и удерживался, а
б

Заказ 3024

65

все-таки запищал, как младенец. Принялись его влажное
тельце обтирать. Вытерли, он тут же расти начал. Глазом не
успели моргнуть — а уж он прежним мужчиной стал. Дали
ему его же имя. Встал он и вышел из землянки. На берег моря
пошел. Смотрит, а каяка-то нет. Тогда разломали они свою
землячку к откочевали в тундру. Все.
8. Амек
Очнулся человек и видит: сидит он один на ровном и голом
месте. В одну сторону посмотрел — горы и деревья увидел,
в другую посмотрел — море увидел, а на воде огромная чай­
ка сидит. Чайка эта извечно сидит тут, никуда не улетает. Зи­
ма придет, море скует льдом, а чайка долбит вокруг себя клю­
вом, вода оттого в том месте и не замерзает. Смотрит человек
на чайку-великана и думает: «Откуда я появился здесь? По­
чему я совсем один? Как мне быть без одежды и пищи? Есть
ли здесь поблизости люди?» Сидел он так, сидел, потом встал.
Подошел к высокому дереву. Взобрался на дерево, стал на
море смотреть. Видит — в море байдары плывут, совсем не­
далеко от берега. Спустился он с дерева, к морю пошел. По­
равнялись с ним байдары, стал он кричать сидевшим в них
людям. Не услышали его люди, проплыли мимо. Сильно опе­
чалился человек. Немного погодя другие байдары плывут.
Поравнялись с ним, он опять начал кричать. Звал, звал, ус­
лыхали его люди, сидевшие в байдарах. Причалили к берегу.
Спросил он тех людей:
— Куда вы путь держите? И куда первые байдары уп­
лыли?
— В ближнее селение,— отвечают ему люди.— А те пер­
вые в далекие края уплыли.
— Сел бы я с вами в вашу байдару,— сказал человек.
— Садись,— отвечают.
Сел человек с этими людьми в байдару, скоро приехали
в селение. Все к жилищу пошли, он за ними следом. Стал с
ними разговаривать, никто ему не отвечает. Вошли в жилище.
Всех приглашают поесть, а его не замечают. Снова стал он их
расспрашивать, а они не слышат его. Стал он тогда по жи^
лищам без страха ходить: все равно его никто не видит и не
слышит. В одну ярангу вошел — такую красавицу увидел!
Чистая вся да прозрачная. Через светлую кожу весь скелет
и внутренности видно. И подумал человек: «Войду я внутрь
66

этой прекрасной женщины!» Подумал и вошел к ней в
чрево.
Через некоторое время родился у этой женщины мальчик.
Мальчик был тем человеком, который вошел в чрево женщи­
ны. Был он мудр не по летам, все понимал и не плакал, хотя
мать его много работала. Подрос он и подумал: «Надоело мне
быть человеком, умереть бы!» И умер. Тело схороншш, а дух
его пошел куда глаза глядят. Увидел он в одном селении кра­
сивую собаку-суку. Шкура с шерстью у нее прозрачные, так
что весь скелет и внутренности видно. Подумал дух того че­
ловека: «Ох и красавица собака! Войду я к ней в чрево!»
И вошел.
Вскоре после того родила собака щенят. Среди щенят был
и тот человек» Когда отходила мать от щенков, все визжали,
один он молчал, потому что был умный. Подросли щенки, стал
их хозяин приучать к упряжке. И сильно бил тех, кто не хо­
тел в упряжке ходить. Умный щенок боялся, что и его при­
бьют, и всегда вперед рвался. Хозяин, возвращаясь из поезд­
ки, говорил про него:
— Хороша собака будет! Так и рвется вперед, не то что
другие, ленивые.
И вот вырос он и стал большим псом. Надоело ему псом
быть — опять умер. Снова покинул тело. По всему свету ски­
тался: у бурых медведей был, у волков, у лисиц, у птиц. До­
шел до Кыгмика и опять человеком на свет родился. Назвали
его Амек К Тогда и остался он навсегда в Кыгмике.
9. Сказка о летающем шамане
Жил в Уназике человек по имени Кутылан с женой. Де­
тей у них не было. И вот настал плохой год. Не было в море
ни моржей, ни лахтаков, ни нерп. И начали жители Уназика
голодать. Вот жена и говорит Кутылану:
— Сходил бы ты в Сиклук 1 за мясом! Совсем мы изголо­
дались.
Согласился Кутылан. Приготовил нарту с лямкой и пошел.
Долго шел по песчаному берегу. Погода тихая, лунная. Вот
уж лагуну миновал и стал подходить к горе, как вдруг перед
ним тень какая-то замелькала, луну закрыла. Посмотрел Ку­
тылан вверх, ничего не увидел и пошел дальше. Отошел не­
много, снова над ним промелькнуло что-то. Посмотрел опять
67

вверх и увидел: носится над ним с шумом и свистом человек.
Голова инеем покрыта, а сам голый до пояса. Летает человек
над головой Кутылана. Вместо одного крыла у него огромная
сабля, вместо другого — камень. Ох и испугался же Кутылан!
И подумал: «Ну, убьет сейчас меня!» А Кутылан-то шаманом
был. Вот й говорит он: «Убьет ведь он меня. Земля моя, помо­
ги мне!» Не успел он это сказать, сам с шумом и свистом
взлетел вверх и нарту за собой поволок. А летающий человек
не перестает преследовать Кутылана. Вот уж совсем настига­
ет. Устремился Кутылан вместе с нартой вниз, подлетел к
лагуне и через трещину ушел под лед. Однако вся его одежда
вместе с нартой осталась на льду.
Долго Кутылан сидел подо льдом. Потом обернулся мор­
жом и высунулся из трещины. Видит: сидит летающий чело­
век на горке, голый до пояса, а голова вся в инее; вместо од­
ного крыла — большая сабля, вместо другого — камень-ыкугак. Так вот и сидит. И говорит Кутылану:
— Вылезай, не трону тебя!
— Нет, не вылезу,— говорит Кутылан,— убьешь ты меня!
Не зря же ты за мной гнался.
— Вылезай, не трону! Разве я могу тебя убить?! Ты сам
сильный шаман.
Осмелел Кутылан и вылез. Видит: сам он совсем голый,
а мороз лютый. Осмотрелся: одежда его рядом на льду ле­
жит— кухлянка с рукавицами, торбаза с завязанными тесем­
ками. Взял он одежду и стал одеваться. А летающий человек
спрашивает:
— Ты откуда?
— Я уназикский, а ты откуда?
— Из Тыкыгака2,— ответил летающий человек.
— Как тебя зовут? — спросил Кутылан.
— Асисак. Асисак мое имя, а тебя как зовут?
— Кутылан.
— Тебя нельзя победить. Ты сильный шаман. Я ведь не
знал, что ты шаман, хотел позабавиться с тобой. Но тебя не
осилишь. А ну, подойди поближе!
Кутылан подошел. Тот и говорит ему:
— Отсюда я вернусь в Тыкыгак, в мой Тыкыгак. Там в
Тыкыгаке мне не поверят, что я повстречал такого человека,
как ты. Что же мне взять с собой для доказательства?
— И мне в Уназике не поверят, что я повстречал тебя,—
сказал Кутылан.
Говорит тогда Асисак из Тыкыгака:
68

— Сними с меня ошейник.
Не снимается ошейник через голову, очень туго на шее
сидит. Потянул тогда Кутылан ошейник к себе, он и прошел
сквозь шею.
— Возьми и ты мой ошейник, чтобы домашние повери­
ли,— сказал Кутылан.
Потянул за ошейник, снял его сквозь шею и дал Асисаку.
Так и поменялись они ошейниками.
Асисак из Тыкыгака говорит:
— Поедем со мной в Тыкыгак! Тыкыгак совсем рядом.
Отвечает Кутылан:
— Нет, не поеду я в Тыкыгагс!
— Если не веришь, что близко, так послушай,— говорит
Асисак.
Прислушался Кутылан, и правда: совсем близко пение
слышится. Но все-таки говорит:
— Не поеду я в Тыкыгак!
— Ну тогда полечу я домой один. Смотри,— сказал Аси­
сак из Тыкыгака. Закричал он, как гагара, поднялся вверх и
быстро скрылся из глаз.
Подумал тогда Кутылан: «Я ведь за пищей пошел. Раз
уж такое чудо со мной приключилось, пусть и дальше так бу­
дет». Надел он на себя лямки и взлетел вверх, волоча за со­
бой нарту. Прилетел в Сиклук, приземлился и думает: «Еще
ведь надо припасы откапывать, примерзшие камни снимать.
Пусть все само собой сделается». Подходит к яме — примерз­
шие камни сами с места сдвинулись, и пища сама откопалась,
Положил он на нарту два тухтака 3 и снова думает: «Хорошо
бы домой вернуться тем же способом!» Сделал несколько ша­
гов и поднялся со свистом вверх. Высоко летел и нарту с тухтаками за собой тащил. Вот приблизился к селению, опустил­
ся на землю, дошел кое-как до своего жилища. Зашел в сени
и стал топать, чтобы жена услыхала, что муж вернулся.
— Кто там? — спросила хозяйка.— Ты что с полдороги об­
ратно вернулся?
— Да нет, почему же, я ведь с тухтаками,— ответил Ку­
тылан.
— Ого! —удивилась жена и вышла в сени.
Отнесли они тухтаки в хранилище. Внесли в сени нарту, и
лег Кутылан спать. А тухтаки только на другой день разрезал.
И стал Кутылан с тех пор большим шаманом. До встречи с
шаманом Асисаком из Тыкыгака Кутылан никогда не летал,
а тут летать стал.
69

Так, сказывают, было. Человека из Тыкыгака звали Асисак, а человека из Уназика — Кутылан. Односельчане Кутылана видели у него на шее ошейник Асисака и не сомневались,
что он встречался с летающим шаманом из Тыкыгака. Асисак
же из Тыкыгака своим односельчанам показывал ошейник Кутылана, чтобы они не сомневались, что он знаком с шаманом
из Уназика. Вот как встретились эти два человека, один из ко­
торых мог летать так далеко. Все.
10. Охотник и великаны
Разозлилась погода на бдйдары и унесла их. Выбросила
где-то в южной стороне на берег. Пошли байдарные охотники
в темноте вдоль берега. Захотелось им пить, поднялись наверх
воду искать. Нащупали в темноте волчью ягоду. Положили в
мешок из моржового пузыря. Эта ягода им вместо питья слу­
жила. Идут они дальше по суше. Ощупью пробираются. Кон­
чились ягоды, снова воду стали искать. Искали, искали и
бруснику нашли. Положили ее в мешок вместо питья. Вдруг
неподалеку в стороне свет, похожий на звезду, увидали.
Съели бруснику, снова стали питье искать. Ягоду голубику
нашли. Положили опять в мешок, дальше пошли. Мерцающий
свет расти стал. Пошли они на этот свет. Опять ягоды кончи­
лись, опять пошли питье искать. На этот раз ягоду шикшу на­
шли. Свет впереди все сильнее и сильнее становится. Подо­
шли они к светлому пятну, а это ледяной припай. Поднялся
стрелок, подсадили его. И говорит:
— Эх, погода замечательная!
И пошел вперед. Люди, которые с ним были, тоже подня­
лись все. Один только остался. Хотя и один был, толкнул бай­
дару на припай, втащил туда, сделал маленькой. Уселся, от­
чалил. Небольшую скалу объехал. Вдруг наверху великана
увидал. Зовет его великан, просит, чтобы он скуку его раз­
веял. Охотник хотел было уплыть, а великан протянул вниз
под скалу руку, взял байдару с охотником и положил рядом с
собой на сушу.
— Давай играть в прятки! — говорит охотнику.
— Давай,— отвечает мужичок.— Только ты первый за­
жмурься!
Спрятался мужичок. В петлю торбазов великана залез.
Стал великан искать его. Нигде не может найти. Вот и гово­
рит:
70

— Ах негодный, большое мясо я упустил! Почему сразу не
съел его!
А из торбазной петли смешок:
— Ха-кхе!
Вскочил великан, стал мужичкаискать. А тут мужичок и
сам вылез.
Говорит ему великан:
— А, так вот ты где! Давай теперь шаманить, животы
друг другу резать.
— Давай,— говорит мужичок,— только подожди, пока я
из байдары свой нож принесу.
Пришел он к байдаре, видит: на берегу молодая нерпа, мо­
рем выброшенная. Освежевал он ее, внутренности целиком
вытащил. Надел дождевик прямо на тело, нерпичьи внутрен­
ности за пазуху положил, к амулетным ремням привязал.
Подпоясался ремнем и пошел.
— Ну,— говорит великан,— ложись, мужичок, вверх ли­
цом!
— Ладно,— отвечает мужичок.— Только ты осторожнее
режь, живот у меня больно тонкий!
Разрезал великан человека, внутренности съел. До сердца
добрался. Мужичок и говорит ему:
— Ты хоть сердце-то не ешь!
А великан и сердце съел. А как великан покончил с едой,
мужичок и встал.
— Ой, какой ты живучий! — сказал мужичку великан и
сам лег вверх животом. Лег и говорит те же слова:
— Осторожнее режь. Живот у меня очень тонкий!
Мужичок на его живот сел да и проткнул ножом как бы
нечаянно. И убил его. Потом сел в байдару и отчалил.
Плывет дальше, опять видит великана. Опять окликнул его
великан, но мужичок дальше поплыл. Кричит тогда великан
с берега:
— Я тебе ничего плохого не сделаю!
Причалил мужичок. Великан и говорит:
— Как ты мимо того большого человека проплыл?
Отвечает мужичок:
— Да так и проплыл!
— Ведь мимо него даже птица не пролетит!*
— Если он чужой тебе, знай — я убил его!
Тогда великан сказал ему:
— Ну, теперь мимо нас тоже птицы пролетать будут!
Вижу я, голодный ты. Пойду-ка я на охоту.
71

И пошел в глубину моря пешком. Через некоторое время
возвращается: кита молодого убил. Положил на берег. Отре­
зал себе мужичок ножом кусок с жиром и поел. А великан
кита, как мелкую рыбешку, целиком в рот положил да и про­
глотил. Только кость выплюнул. Кончив есть, сказал му­
жичку:
— Давай я тебе землянку построю! Как вы там у себя зем­
лянки-то строите?
— Остов из китовых костей делаем.
Пошел великан в море, принес китовые кости. Сделал из
этих костей остов для землянки. И опять спрашивает— Чем вы покрываете их?
— Дерном,— отвечает мужичок.
Покрыл землянку дерном и остался тут жить.
Говорит ему великан:
— Опять на охоту пойду. Постараюсь получше охотиться.
Пошел и скоро с двумя китами вернулся. Мужичок опять
себе один кусок отрезал, а великан съел обоих китов в один
присест. Наступила зима, говорит великан мужичку:
— Я на зиму спать залягу. Боюсь, вши меня есть будут.
Так ты уж побей этих вшей. Я в долгу не останусь.
Опять на охоту отправился. Четырех китов убил, сунул им
пальцы в ноздри, так на пальцах и принес. Отрезал мужичок
на зиму себе несколько кусков китового мяса. Остальное ве­
ликан съел. Затем лег в большую яму и говорит:
— Чтобы вши не ели меня, обложи меня всего мясом.
И еще яму от большого дерева, сваленного ветром, ту, что
величиной с озеро, наполни до краев снегом. Там дальше мой
старший брат живет. Так ты в апреле разбуди меня, а то он
раньше меня встанет, ничего мне не оставит.
Сказал эти слова великан и уснул, покрытый мясом. А му­
жичок один стал жить. Целую зиму жил, укрывая спящего ве­
ликана мясом. А вшами, которые великана ели, были, оказы­
вается, лисы, песцы и другой пушной зверь.
Целую зиму мужичок жил тут. Увидит мужичок зверя с хо­
рошей шерстью и убьет его. А как апрель пришел, разбудил
он великана. Проснулся великан, съел свое мясное одеяло,
припасами мужичка еще подкрепился. Кончил есть, водой из
ямы запил. И опять в море охотиться отправился. Вернулся,
снова двух китов принес. Съели этих китов. Мужичок к себе
домой собираться стал. Великан положил его вместе с бай­
дарой к себе на ладонь и понес. Как вершины гор показались,
хотел отпустить его. А мужичок и говорит:
72

— Не бойся, никто тебя не увидит. Понеси еще немного.
Скоро берег показался, прибой уже стало слышно. Попро­
сил мужичок великана опустить байдару на воду. Доплыл до
берега. Видит, его жена жир со шкуры снимает. Окликнул ее:
— Жена, подтяни меня!
— Ай, что-то у меня в ушах звенит!1 — говорит жена.
Отрезала от жира маленький кусочек, к уху своему при­
ложила и вниз бросила. Покатился кусок жира к байдаре,
прямо в лицо мужика попал. Сказал мужичок:
— Ой, какая вредная!
Из байдары вышел, вверх по берегу пошел. Женщину, сни­
мающую жир, в зад ногой пнул. Когда пнул, сам к ней в ут­
робу попал. Пошла женщина домой, забеременела, оказывает­
ся. И вот собралась родить. Родила ребенка, хотела этого ре­
бенка вымыть. А он на ноги встал, сам мыться собрался. По­
сле этого свою жену взял. Все.
11. Охотник и белый медведь
Один охотник никак не мог зверя добыть. Долго так про­
должалось. Вот однажды ушел он в поисках нерпы далеко в
море. Поднялся ветер, и оторвало лед от берега. Идет охот­
ник по тонкой льдине. Вдруг видит: толстый лед. Перешел
туда со своей льдины. Жилище себе из льда сделал, вошел,
разделся, стельки из торбазов вынул, бедра прикрыл. Ноги
поджал под кухлянку и долго так сидел. Вдруг слышит, голос
приближается. Видит: в отверстие голова белого медведя1
просунулась. Влез медведь к охотнику — оказывается, без
шкуры он, голый, шерсть только на голове. Вот и говорит мед­
ведь:
— Помоги мне, человек, совсем замерзаю.
Предложил охотник медведю свою кухлянку. Медведь от­
казался. Охотник штаны свои предложил. Опять отказался
медведь. А у охотника нательная кухлянка из медвежьей шку­
ры. Он и ее медведю предложил. Взял эту кухлянку медведь
и говорит человеку:
— Знаешь, почему ты плохо охотишься? Потому что жена
твоя, когда одежду шьет, одновременно голову чешет.
Потом опустил кухлянку в воду, вытащил, а с кухлянки
жир от светильника так и потек. Медведь и говорит:
— Вот из-за этой грязи ты не можешь хорошо охотиться.
Звери запаха грязи на твоей одежде боятся.
73

Выполоскал кухлянку медведь и говорит:
— Теперь идем ко мне, а вылечишь меня, отведу тебя до­
мой.
Подошли они к землянке медведя. Пусто в землянке. Стали
они вдвоем жить да ждать, покуда раны медведя зарастут.
Медведь надел нижнюю кухлянку охотника, сшитую из мед­
вежьей шкуры, чтобы она приросла к его ободранному телу.
Поправился медведь на другой день, и собрались они уходить,
как вдруг послышался снаружи голос:
— Выходи, хозяин, давай состязаться в силе!
Медведь и говорит охотнику:
— Не оставят они меня в живых.
Вышел медведь, и началась схватка. Долго дрались медве­
ди. Вот уж и ночь наступила. Видит охотник: один медведь ле­
жит на льду, не поднимается, а другой прочь пошел. Тот, что
лежал, зовет охотника:
— А ну давай, тащи меня в землянку!
Вышел человек, взял медведя и потащил его.
Медведь и говорит:
— Завтра, как раны подживут, отведу тебя домой.
Собрались они назавтра идти, а тут другой медведь при­
шел, опять зовет хозяина на состязание. Спрашивает охотник:
— Много ли их там?
— Нет,— отвечает медведь.— Такой же это одиночка, как
и я.
Тогда охотник говорит:
— Надо его убить, а то плохо тебе придется.
— Да,— согласился медведь,— надо его, пожалуй, убить.
Мне тогда спокойнее будет.
Подошел охотник к своему хозяину-медведю и нарисовал
ему на спине знак сажей. Стал медведь приметным, и когда
схватился он с пришлым медведем, охотник взял копье, вы­
скочил из землянки и пронзил чужака. Затем взял лук и еще
дважды выстрелил ему в бок.
Медведь-хозяин вошел в землянку, охотник следом. Спра­
шивает хозяина:
— Ну, как он там?
Медведь ответил:
— Совсем мертвый лежит.
Человек спросил:
— Отчего он умер?
Медведь отвечал:
— Две раны у него в боку от стрел да копьем проткнут.
74

Человек сказал:
— Это я убил его.
Медведь сказал:
— Хорошо ты сделал. Не будет у меня больше разбойни­
ка-соседа. Завтра отведу тебя домой.
И правда, отвел назавтра охотника в его селение.
12. Младший сын
Жил кочевник с четырьмя сыновьями, а дочь была пятой.
Сыновья и дочь — все взрослые. Много диких оленей добы­
вали сыновья. Однажды старший сын и говорит отцу.
— Нашли мы в тундре дохлого волка, но не взяли его. Ка­
кая польза от дохлого волка!
Отец говорит:
— Почему вы не принесли его? Волчья шкура на опушку
кухлянки годится. В другой раз обязательно несите дохлого
волка домой.
Принесли в другой раз сыновья волчью шкуру. Высохла
шкура, и приказал отец дочери сшить старшему сыну кухлян­
ку с опушкой из волчьей шкуры. Сшила сестра старшему бра­
ту кухлянку с опушкой из волчьей шкуры. Надел он утром эту
кухлянку, потекла у него из носа кровь, и к вечеру он умер.
На следующий день второй брат кухлянку с опушкой из
волчьей шкуры надел. Потекла и у него из носа кровь, и он к
вечеру умер. То же случилось и с третьим братом. Остался у
оленевода один младший сын.
Понял отец, отчего дети умирали, и запретил дочери шить
младшему сыну одежду с опушкой из волчьей шкуры. Остат­
ки волчьей шкуры на столб повесили. Не велел отец младше­
му сыну пасти оленей, а приказал дома сидеть. Вот и сидят
брат с сестрой все время дома.
Однажды отец вернулся из стада очень сердитый: оказы­
вается, волки много оленей порезали. Вот и говорит отец
сыну:
— Долго ты еще будешь сидеть дома? Я один тружусь, а
ты ничего не делаешь! Не будешь ты больше жить со мной,
уходи сейчас же куда хочешь! Хоть под землю провались, хоть
в поднебесье лети. А еще лучше — сделай себе опушку из
волчьей шкуры.
Как сказал отец такие слова, очень обиделся сын и гово­
рит сестре:
75

— Сшей мне белую кухлянку, а опушку из волчьей шкуры
сделай.
Испугалась сестра, опечалилась и стала шить ему белую
кухлянку с опушкой из волчьей шкуры. Шьет, а сама пла­
чет. Сшила кухлянку, а юноша тем временем палку себе со
звонком сделал. Решил отец в ту ночь дома ночевать. Уснул
отец, а юноша, напевая, одеваться стал. Оделся и с палкой из
яранги вышел. Проснулся отец, а сына нет. Испугался, выско­
чил из яранги и побежал за сыном. Совсем было сына до­
гнал — упал сын на землю и исчез — как провалился! Пошел
отец домой, обернулся и снова увидел сына. Быстро-быстро
побежал к нему. Стал нагонять, а сын оторвался от земли и
взлетел в воздух. Кричит ему отец:
— Куда же ты, сын? Вернись домой! На кого ты меня по­
кидаешь?
Отвечает ему сын:
— Нет, не вернусь я к тебе. Ты меня упрекнул, что я ни­
чего не делаю, а ведь сам же оставлял меня дома, не пускал
в стадо. Вот ты мне смерти пожелал или в поднебесье уле­
теть. Я и улетел.
Горько заплакал отец и пошел домой. А юноша долго-дол­
го шел по взгорью. Дошел наконец до маленькой яранги.
Спросил хозяин яранги, куда идет юноша. Тот ответил:
— Ищу я хорошее селение, где бы люди счастливо жили.
Говорит человек:
— Дойдешь через некоторое время до того селения. Толь­
ко сначала дойдешь до большого села. А там плохие люди жи­
вут, так что вряд ли ты живым из него выберешься.
Переночевал юноша у этого человека и отправился даль­
ше. Долго шел. Холм обогнул, видит: человек рыбу удит. По­
дошел, остановился за спиной этого человека, стал смотреть,
как тот удит. А тот дернул удочку и ребеночка из проруби
вытащил1. Сначала шевелился ребеночек, но скоро замерз.
Когда он замерз, отломил рыбак у него ручку и съел. Тут юно­
ша тряхнул своей палкой, звонок и звякнул. Обернулся рыбак
и видит — юноша в белой одежде. Говорит рыбак юноше:
— Откуда ты взялся, прекрасный юноша? Пойду я поско­
рее домой, скажу, чтобы приготовились встретить тебя. А ты
пока добычу мою посторожи.
Ушел человек, а юноша следом за ним отправился. Дошел
тот человек до землянки, поднялся к отдушине и крикнул:
— Шкуру для свежевания расстелите. Там ко мне хоро­
шая еда сама пришла. Сейчас приведу!
76

Услышал юноша эти слова, прижался к земле, боится, что
недобрый человек увидит его. Тот не увидел, на берег пошел.
Подходит к проруби — никого нет. Пошел к другим ловцам и
говорит:
— Удивительное дело! Только что хорошая еда сама при­
шла. А пока я ходил домой сказать, чтобы все к свежеванию
приготовили, убежала куда-то без спросу.
Отвечают ему ловцы:
— А почему ты отдельно от всех рыбу ловишь? Вот и про­
зевал еду, которая сама пришла.
А юноша тем временем до большого селения дошел. Там
напротив большой землянки три девушки и один юноша игра­
ют в мяч. Подошел к ним пришелец. Юноша, игравший в мяч,
был очень красив и очень быстро бегал. Увидели играющие
пришельца, и юноша сказал ему:
— Откуда ты пришел? Будь моим гостем. Пойдем ко мне
в дом, я покормлю тебя.
Вошли в большую землянку. Там старик и старуха сидят.
Обрадовались старики, спрашивают:
— Прекрасный юноша, откуда ты пришел? Вот был бы ты
нашим сыном!
Рассказал юноша им, откуда пришел. Старик и говорит:
— Живи у нас. Вот перед тобою три наши дочери. Если
хочешь жениться, выбирай любую из них.
Остался юноша жить у стариков. Женился на младшей
дочери. Однажды старик говорит зятю:
— Если вдруг, когда будешь гулять, свист услышишь, не
оборачивайся, а то плохо тебе будет.
Юноша любил прогуливаться. Вот раз услышал он свист,
но не обернулся. Дальше пошел. Снова услышал свист. Обер­
нулся и видит: вдалеке — маленькая землянка. Стоит у входа
в землянку женщина. Увидела она юношу и улыбнулась ему
ласково. А как вечер настал, пошел домой юноша. Только со­
брались ужинать, в натыке землянки послышался звон и чьито шаги. Старик и говорит зятю:
— Не послушался ты меня! Ведь говорил я тебе: не обора­
чивайся на свист. Теперь ты погиб!
Входит в землянку та самая женщина в красивой кухлян­
ке; в руках у нее ведро и блюдо с едой. Женщина опять юно­
ше ласково улыбнулась, и он в ответ улыбнулся.
Говорит ему женщина, протягивая блюдо:
— Ешь!
Юноша съел, что было на блюде, водой из ведра запил.
77

— Одевайся, сейчас домой пойдем,— говорит женщина.
Юноша верхние штаны старику бросил:
— Вот возьми, будешь носить!
Кухлянку верхнюю снял, бросил старухе:
— Вот тебе, будешь носить!
И пошел с той женщиной к маленькой землянке. А у на­
ружного входа в землянку два больших белых медведя на це­
пях сидят. Подошли к ним юноша с женщиной, зарычали
белые медведи, стали на юношу бросаться. Прикрыла женщи­
на медведям глаза, юноша прошел. А у следующего входа на
привязи два больших бурых медведя. Увидели юношу, зары­
чали, тоже стали на него бросаться. Женщина и этим медве­
дям глаза прикрыла, и опять юноша мимо них прошел. Во­
шли. Женщина в этой землянке одна жила. Землянка высо­
кая, отдушина на самом верху. Большие жирники горят
тускло. Настала ночь, женщина с юношей вместе легли. Жен­
щина своей кухлянкой укрылась. Юноша — своей и тотчас
уснул.
В полночь проснулся юноша: сердцем опасность почуял.
Открыл глаза и видит: вышла из-под жирника маленькая ста­
рушка 2, а в руках у нее огромный нож. Подходит она к юно­
ше, нож точит, а сама зорко так на юношу глядит. Притворил­
ся юноша, будто только что проснулся, и повернулся на дру­
гой бок. Как стал он ворочаться, послышался звон, и
крохотная женщина куда-то исчезла. Встал юноша, у спящей
женщины косы отрезал. Передвинул ее осторожно на свое ме­
сто и своей кухлянкой укрыл. Сам лег на ее место, приладил
косы к своим волосам, ее кухлянкой укрылся. Снова притво­
рился спящим.
Немного погодя опять вышла из-под жирника маленькая
старушка с ножом в руках/Подходит к спящим, а сама нож
точит. Подошла. Щупает женщину: «Вот,— говорит,— мой
зять, ведь у него нет кос. И конечно, моя дочь велела ему ук­
рыться его же кухлянкой». Потом к юноше подошла: «А это
моя дочь, вот и косы ее, и кухлянка». Поднесла нож к горлу
дочери и говорит опять: «Конечно, это мой зять, была бы
дочь, были бы у нее косы». Еще раз головы спящих ощупала
и снова поднесла нож к горлу бескосой женщины. Поднесла
нож и перерезала горло своей дочери.
Тут юноша вскочил на ноги, отнял у крохотной женщины
нож и зарезал ее, а тела бросил в сени бурым медведям.
Глянул на отдушину, видит: стала она сужаться. Подпры­
гнул повыше и ухватился руками за край отдушины. Едва ус78

пел вылезть через отдушину, как она совсем сжалась. Видит
юноша: вместо землянки только маленький круглый хол­
мик— ни выхода, ни отдушины. А тут и утро настало. Пошел
юноша к большой землянке. Вбежал из сеней за полог. Очень
обрадовались старики, закричали:
— Откуда ты взялся? Как тебе удалось спастись?
Отвечает юноша:
— Я там их обеих убил.
Оделся старик. Вышел, на свою землянку взобрался и
громко так закричал:
— Зять мой людоедов убил. Теперь наши сыновья будут
расти и никого не бояться.
Остался юноша в этом селении навсегда жить. Все.
13. Оленевод и семья волков
Далеко-далеко в тундре жил оленевод. Были у него жена
и два сына. Жили они одни, без соседей. Сыновья пасли стадо
днем, а ночью их отец сменял. Стадо было маленькое, и нель­
зя было к другим оленеводам присоединиться. Берегли отец
и сыновья свое стадо. Совсем мало забивали оленей на еду,
но на одежду шкур забитых оленей хватало.
А на высокой горе в стороне моря находилось волчье лого­
во. Стадо оленевода недалеко от этого логова паслось. Днем
стадо пасли мальчики, с наступлением ночи приходил отец и
сменял их. Так вот и жили они потихоньку. Маленькое стадо
их не уменьшалось, но и не росло. Телята послабже гибли во
время отела. Отец уже стареть и слабеть стал.
Вот однажды вернулись мальчики домой все в слезах.
— Что случилось? — спрашивают родители.
— Нет у нас больше стада,— отвечают мальчики.— При­
бежали два волка и всех оленей угнали. Погнались мы за ста­
дом, но не догнали. Очень быстро оно из виду скрылось.
Взял отец с собой на дорогу еду и отправился искать ста­
до. Вскоре заметил он оленьи следы. А потом и объеденные
волками туши оленей с вырванными языками. Поодаль бро­
дило несколько оставшихся от стада оленей.
Оленевод снял шкуры с убитых оленей, затем поймал пару
ездовых, взвалил на нарту две оленьи туши и привез домой.
Жена освежевала их. Хозяин снова положил их на нарту и
повез к волчьему логову. Подъехал к логову и кричит:
— Эй, есть тут кто-нибудь?! Волки несколько моих оленей
79

убили. Давайте их вместе съедим! Все равно я почти совсем
без оленей остался.
Вдруг его глазам что-то черное представилось. Приглядел­
ся, видит: перед ним вход в землянку открылся. Слышит: при­
глашают его войти. Вошел оленевод. Осмотрелся. Оказывает­
ся, очутился он в большой светлой землянке. Хозяин говорит
ему:
— Знаю, знаю, мало у тебя оленей. Всякий раз говорю сы­
новьям, чтобы не трогали твоих оленей. Бедняк ведь ты. А сы­
новья не слушаются. Это они твое стадо порезали. Садись, по­
дожди! Они вот-вот вернутся.
Наступил вечер, послышались снаружи чьи-то шаги.
— Вот и они. Сейчас я их отругаю как следует,— сказал
хозяин.
Через нижний вход вошел в землянку статный юноша.
У него только-только усики обозначились. За ним второй во­
шел, совсем еще мальчик. Отец и говорит им:
— Непослушные! Сколько раз я говорил вам: не трогайте
оленей из этого стада! Зачем порезали его оленей? Жалкие
трусы, боитесь далеко от дома уйти!
Младший брат кивнул на старшего и говорит:
— Это он захотел оленей из этого стада!
А отец все сердится:
— Видите, этот человек угощение вам принес. Непослуш­
ные! Вот наступит ночь, отправляйтесь на охоту. Далеко-дале­
ко на севере живет богатый оленевод. У него очень большое
стадо, и бродит оно почти без присмотра. Вот и пригоните от­
туда оленей, да побольше, и пустите их в стадо вот этого оле­
невода. Ну, я все сказал. Теперь он домой пойдет, а вы — за
оленями. Поешьте хорошенько на дорогу, переоденьтесь и сту­
пайте!
Возвратился оленевод домой. Говорит жене:
— Ходил я в волчье логово, отнес туда две оленьи туши.
Встретили меня волки очень радушно и пообещали помочь
мне. Ведь мы почти без оленей остались. Это, оказывается,
они порезали наших оленей. Не слушаются дети отца, он им
все время велит охотиться подальше. Сегодня ночью они от­
правятся далеко-далеко за оленями и вернут нам наш убыток.
В ту пору заморозки уже настали. Проснулись оленевод с
женой рано утром. Погода стоит ясная, тихая. Откуда-то лег­
кий постук доносится, похожий на топот оленей. А маленькое
стадо хозяина паслось далеко от стойбища. Говорит хозяин
жене:
80

— Слышишь, топот, как будто стадо оленей приближается.
Пойди и посмотри, что бы это такое могло быть.
Оделась жена, вышла, видит: подходит к их жилищу боль­
шое стадо оленей.
— Смотри, какое огромное стадо идет! — закричала же­
на.— Видно, очень богатый хозяин к нам прибыл.
Подошло стадо к жилищу и остановилось. Вышел хозяин,
смотрит — и вправду большое стадо, а в стаде несколько его
уцелевших оленей.
Проснулись сыновья, отец и говорит им:
— Сегодня будем забивать оленей!
Две оленьи туши хозяин опять отвез в волчье логово. И так
каждый раз: забьет оленей и отвезет пару волкам. С тех пор
стало у него большое стадо. Другие оленеводы, у которых
было мало оленей, стали к нему присоединяться. Стадо это
паслось само. Охраняли его волки. Большое стойбище выросло
на месте старого кочевья оленевода. Во время забоя раздавал
он бедным оленеводам мясо для еды и шкуры на одежду, не
забывал и своих покровителей-волков.
Появилось у оленевода много друзей. Маленькие стада бед­
ных оленеводов быстро росли в его стаде Богатели оленеводы
и отделялись. С тех пор стало в Энмеленской тундре множе­
ство стойбищ. Стали к оленеводам ездить береговые люди.
Давали им оленеводы мясо и шкуры, а береговые привозили
дождевики, торбаза, ремни, жир морских зверей.
Сыновья оленевода выросли, женились, много у них детей
народилось. Еще больше стало в тундре оленеводов. Вот ка­
кую сказку слышал я от своей бабушки.
14. Человек с двумя женами
Были у человека две жены. Старшая ребенка ему родила,
мальчика. Принес человек женам три оленьи шкуры. Говорит
второй жене:
— Сделай из этих двух шкур кухлянку.
Старшей жене дал одну шкуру, чтобы штаны сшила. Из ка­
мусов велел чехол для копья сделать. Шкуры были совсем бе­
лые. Сшили жены одежду. Оделся человек во все новое. До­
ждался ночи, взял копье и вышел из землянки. Говорит стар­
шая жена:
— Куда это он пошел, пойду посмотрю!
Младшая, войдя в землянку, отвечает:
6

Заказ 3024

81

— Вон туда пошел, на берег.
Тем временем человек этот в прибойную волну вошел. Впе­
реди как будто яркий свет горит. Пошел туда, к земле прибли­
зился. Вдруг голос слышит:
— Что ты за человек?
— С суши я,— отвечает.
— Зачем сюда пришел?
— За женщиной!
Лег ночью спать, оказался рядом с двумя женами. Это он
к нерпам прибыл. Проснулся, дальше пошел и вот до земли
лахтаков добрался. Опять его спрашивают:
— Зачем сюда пришел?
— За женщиной,— отвечает.
Лег спать, и опять, как дома, две жены рядом. Проснулся,
снова пошел. И вот у моржей оказался. Опять спросили его,
что он за человек. Ответил, что с берега, мол, пришел.
— Зачем пришел?
— За женщиной.
Лег спать, опять две жены рядом. Проснулся, дальше по­
шел, у китов оказался. Опять у него то же самое спросили.
Он то же самое ответил и спал опять с двумя женами. Про­
снулся, дальше пошел. Шел он, шел, да так все море и пере­
шел. Вышел на сушу, а уже темно стало. Видит: землянка
стоит. В ней огонек мерцает. Пошел на огонек. У входа оста­
новился, копье воткнул. Вышла из землянки женщина, слы­
шит: копье звякнуло. Вернулась в землянку и говорит:
— Услышала я, как снаружи у входа звоночек звякнул.
Тогда старик говорит сыну:
— Иди скорее посмотри, кто там. Никогда ты не торо­
пишься, мальчик.
Вышел мальчик, прислушался: правда, звякает что-то.
Шагнул в ту сторону, дотронулся до пришельца рукой и гово­
рит:
— Откуда ты пришел? У меня ведь нет брата. Пойдем со
мной. Теперь у меня будет брат!
Вошли в землянку, мальчик сказал отцу:
— Вот я брата нашел.
Отец отвечает:
— Тише, помолчите! Завтра у нас праздник будет!
Ночью старик сказал гостю:
— Ты как раз на праздник угодил. Завтра, как начнем
праздновать, войдет женщина с блюдом в руках. Блюдо у нее
едой из кореньев наполнено. Увидит тебя, будет угощать. Ты
82

не ешь ее еды: если только лизнешь, заберет она тебя к себе.
Ревнует она к нам. Когда юношу возьмет в мужья, больше уж
от себя не отпустит.
Уснули. Наутро праздновать начали. И правда, вошла де­
вушка с блюдом. Увидела человека, подошла к нему и ска­
зала:
— На, отведай это кушанье.
Ответил человек:
— Не буду я твое кушанье есть.
А блюдо как будто само к его груди тянется. Съел все-таки
одну ложку.
Женщина и говорит:
— Вот ты и взял меня в жены, идем!
Взяла его за руку и повела. Пришли они в большую зем­
лянку. Подошла женщина к входу и сказала:
— Иди туда.
Человек ответил:
— Я первый раз к тебе в землянку иду. Так что сначала ты
входи!
А у входа по сторонам два медведя лежат. Перешагнула
женщина через медвежьи головы и вошла в землянку. Он сле­
дом вошел. Женщина сказала:
— Ну, этот человек умеет в дом входить!
Вошли они внутрь, а посреди сеней большое озеро. Посреди
озера большое бревно плавает. Человек сказал:
— Иди ты сначала! Я ведь здесь впервые.
Ступила женщина на бревно и перешла на ту сторону, че­
ловек следом за ней перешел. Женщина сказала:
— Ох, ночь уже, ты меня взял в жены, давай спать ляжем!
Легли, каждый своей кухлянкой укрылся. Только стал че­
ловек засыпать, вдруг видит — высунулась из стены старуха.
Нож вытащила, стала точить. Человек свою кухлянку на жен­
щину набросил, сам ее кухлянкой укрылся. Подошла к ним
старуха. Видит кухлянку гостя. Нагнулась над дочерью и уда­
рила ее ножом в горло. Думала, что гость. Вскочил человек
на ноги, а старуха к стене отбежала. Ножом в человека бро­
сила. Подставил человек мизинец, нож об него плашмя уда­
рился. Схватил человек нож, в старуху метнул. Правую руку
у старухи до плеча отсек. Схватила старуха нож в левую руку,
бросила в человека. Опять нож плашмя ударился. Схратил
человек нож, метнул в старуху, левую руку отсек. Тогда ста­
руха нож ртом поймала, снова в человека бросила. И человек
ртом поймал, метнул в старуху и горло ей перерезал. Сел че83

ловек, оделся, хотел в отдушину выйти, как вдруг все кругом
затрещало, землянка ходуном заходила. А у отдушины, ока­
зываемся, тот юноша человека ожидал. Помог он ему из зем­
лянки выбраться и спрашивает:
— Где они, убил ты их?
— Наверное, убил,— отвечает человек.
Пришли в поселок, мальчик отцу и говорит:
— Этот человек наших мучителей прикончил.
Стал старик одеваться. Вышел, на землянку поднялся, за­
кричал:
— Будет с этих пор юноша силачом. Гость наших мучите­
лей погубил.
Пошел этот человек домой. Придя домой, старика увидел.
Оказывается, это его сын. Вот как много лет он странствовал,
дома не был. Пока пришелец отдыхал, старик вдруг умень­
шаться начал, все меньше, меньше становился — и вдруг со­
всем исчез.
15. Женщина, не желавшая
выходить замуж
В селении Нунак 1 жил старшина, удачливый китобой.
И гребцы у него были как на подбор: выносливые, удалые, мо­
лодец к молодцу. Была у него дочь, одна-единственная. Дру­
гих детей не было. Дочь уже в пору девичества вошла. Летом
часто в горы уходила. Был у нее щенок, которого она сама
растила. Каждый раз, когда шла в тундру за съедобными ко­
реньями и травами, брала с собой щенка, чтобы не скучно
было. Дома щенок ей все принесет, что она ни попросит,— сло­
ва выучился понимать. Отец ее каждую весну кита добывал.
Был он удачливый охотник и жил небедно. К тому же добрый
и справедливый был и к людям приветливый: мяса всем по­
ровну давал, никого не обделит, никому больше не даст. По­
этому в горячую пору в работниках у него никогда нужды не
было.
Дочь его была красивая, на загляденье. Стали парни Нунака к ней свататься. Согласится отец выдать дочь за какогонибудь парня. Поселится жених в доме старшины, чтобы за
жену отработать. А невеста на него и не глядит. Ну и возвра­
щается жених домой ни с чем. Не хочет дочка старшины за­
муж выходить, никто ей не нравится. Многие нунакцы полу­
чили отказ. Стали из соседних селений сватать ее. Опять
84

согласился отец выдать ее. А она гонит от себя всех женихов
прочь. Теперь уже и гребцы отца свататься стали. А она ни
на кого глядеть не хочет. Те гребцы, которые хотели зятьями
стать и которых она отвергла, обиделись на старшину, стали
уходить от него. Одна эта девушка обидела всех нунакских
парней. Совсем мало осталось гребцов у старшины.
Перезимовали, опять лето наступило. Дочка старшины
снова стала собирать съедобные травы. Вот однажды ушла
она в тундру, отец ее и думает: «Нет от дочери никакой пользы,
один только вред. Вот и гребцов у меня не стало, а разве я
плохо к ним относился? И все это из-за дочери. Может, она
совсем одна хочет жить? Надо сказать всем жителям Нунака:
пусть они готовятся в путь, пока дочка в тундре. Пусть оста­
вят ее одну. Заберут с собой всю пищу, которая хранится в
ямах, в землянках, под снегом, и даже мясохранилище вы­
скоблят. А как соберутся, пусть едут отсюда кому куда взду­
мается. И чтобы кусочка мяса здесь не осталось».
Распорядился старшина с места сниматься. Бросились нунакцы исполнять его приказ. Всю пищу, что хранилась в зем­
лянках, ямах, под снегом, достали, с собой погрузили. И разъ­
ехались кто куда }сотел. Сам старшина в Имаклик поехал.
Собирает девушка в тундре съедобные травы и не ведает,
что селения ее больше нет. Набрала она полные мешки.— а
дело уже к вечеру было — и пошла домой со своим верным
щенком. Приходят — а в яранге никого нет, даже и вещей ни­
каких не осталось. Хотела поесть, и еды нет. Пошла было к
яме, где мясо хранилось, а яма пустая. Вернулась в ярангу,
поела сухой травы и кореньев и спать легла. Щенок рядом с
ней лег. Проснулись, опять травы поели. Девушка все ямы
обошла, мясо отыскивая. Откроет яму — а в ней даже ошмет­
ков жира нет, все дочиста выскоблено. А тут осень на носу, все
холоднее становится, землю иней одел. А им и согреться нечем,
дрожат, друг о дружку греются.
Вот однажды, когда уж совсем нечего было в рот взять,
спустилась девушка в яму, чтобы под настилом натеков жира
поискать. Убрала настил, стала натекший жир соскабливать.
Видит: посреди ямы большой плоский камень. Подняла она
этот камень, а под ним, на счастье, большущий кусок китовой
кожи. Обрадовалась девушка, даже оторопела: столько еды!
Взяла кожу, принесла домой. Сама поела и щенку дала. Ста­
ли они этой кожей питаться, по маленькому кусочку съедали,
лишь бы с голоду не умереть, и на много дней ее растянули.
А кожу-то кита, оказывается, тетка специально для нее оста85

вила. А тут и лед подошел, прочно море сковал. Съели они
всю кожу, совсем нечего есть стало. Откуда же им пищи
взять? Из-за холода ни днем ни ночью спать как следует не
могли. Стены землянки изнутри иней покрыл.
Вот раз никак не могут уснуть. А ночь звездная, тихая.
Вдруг загрохотало что-то снаружи. «Ну,— думают,— навер­
ное, тунгак пришел. Кто еще так грохотать может? Не иначе
тунгак!» Испугались, лежат, не двигаются. Смотрят друг на
друга.
Перестало грохотать, говорит девушка своей собачке:
— Пойди посмотри, что там такое!
Сказала она так, выскочила собачка из яранги, но тут же
вернулась в сени и заскулила. Спрашивает хозяйка:
— Втащить тебя?
Только это сказала, бросилась собачка к выходу. Но на­
ружу не выходит. Обратно вернулась, смотрит на девушку и
скулит. Вот девушка и спрашивает:
— Может, мне на улицу выйти?
Спросила она так, побежала собачка наружу. Девушка за
ней пошла. Видит: держит собачка в зубах нерпу и скулит.
Бросилась девушка к нерпе, за ласт взяла.# Втащили нерпу в
землянку. А как втащили, девушка разрезала ее, вынула киш­
ки и стали они есть свежее мясо. Поели. Пошла девушка в
сени, нашла черепок от жирника, взбила жир, положила в че­
репок и зажгла. Тепло в землянке стало, иней растаял —
и мясо теперь было. Очень понемногу они эту нерпу ели, лишь
бы с голоду не умереть. Надолго ее хватило. Но не вечно же
быть еде из одной нерпы! Хотя и очень берегли ее, а все-таки
пришлось последний кусок съесть. Вместе с мясом и жир кон­
чился — жирник ведь тоже хороший едок. Стало опять голод­
но. Опять все в землянке иней покрыл. Уснуть от холода не
могут. А как стал холод с голодом до костей пробирать, уста­
новилась очень ясная погода.
Стало по ночам светло от лунного света. Вот раз не могут
они от холода уснуть. Вдруг слышат: снаружи грохот сильнее
прежнего. Воскликнула женщина:
*" — Ну уж на этот раз тунгак! Ох, съест он нас!
Долго они сидели не шевелясь. Потом говорит девушка
своей собачке:
— Пойди посмотри, что там такое.
Отвязала собачку. Выскочила та на улицу и сразу домой
вернулась. Стоит в сенях, скулит, на хозяйку смотрит. Спра­
шивает ее девушка:
86

— Втащить тебя?
Как сказала девушка эти слова, собачка опять на улицу
выскочила. И тотчас вернулась. Скулит и на хозяйку смотрит.
Та и говорит:
— Может, мне на улицу выйти?
Услыхала собачка эти слова, бросилась вон из землянки.
Хозяйка за ней пошла. Не спешит из землянки выйти. Высу*
нула голову наружу — а собачка держит лахтака в зубах. Вы­
бежала девушка на улицу, схватила лахтака за ласт, еле-еле
вдвоем внутрь втащили. Разрезала его девушка. Снова свежего
мяса поели. Наполнились у них желудки, девушка снова жир­
ник зажгла. Снова согреваться стали. Иней на стенах растаял.
Снова у них и пища есть, и спать хорошо стало. Долго этим
лахтаком питались: ведь он больше нерпы.
Хотя и берегли лахтака, но и он кончился. А дни уже длин­
нее стали. И вот опять пришла тяжелая жизнь: спать не могут
от холода. А как стали голодать да замерзать, однажды снова
загрохотало что-то ночью, заскрипело. Девушка и говорит:
— Ну, уж на этот раз непременно тунгак. Какой человек
придет сюда? В соседних селениях, наверное, думают, что нас
давно и в живых нет!
Сидят они молча, ждут, что дальше будет. Вот и говорит
девушка собачке:
— Пойди посмотри, что там такое!
Отвязала собачку. Бросилась та наружу и сейчас же об­
ратно вернулась, села на свое место и смотрит на хозяйку.
— Что ты там увидела? — спрашивает девушка.
Ничего не ответила собачка, не может ведь она говорить
по-человечьи. Сидит и на хозяйку смотрит. Подумала, поду­
мала девушка и говорит:
— Столько мы натерпелись, так пусть уж он съест^меня!
Сказала так и пошла. Выглянула наружу. Видит: тень че­
ловека. Вгляделась — мужчина стоит. Очень хорошо одетый
юноша. Посмотрела ему в лицо — оказывается, и он на нее
смотрит. Увидел он, что девушка его заметила, и говорит:
— Не бойся, ничего худого тебе не сделаю! Жалко мне
тебя, вот и хожу сюда. Сначала нерпу принес, потом лахтака.
Не хочу я, чтобы вы с голоду померли, потому и пищу ношу
вам. Вот наконец и сам пришел. Ведь знаю я, как ты бедст­
вуешь! Но ты все равно, наверное, не пустишь меня к себе.
Отвечает ему девушка после долгого молчания:
— Будь по-твоему! Ты ведь, и верно, спас нас. Если бы не
ты, наши косточки давно бы уж снегом замело.
87

Поговорили так и вошли в землянку. Есть было нечего, так
ч легли спать натощак. Проснулась утром девушка, а мужчина
уже на охоту ушел. А как стало светать, вернулся с нерпой.
Отрезала девушка от нерпы кусок жира, поколотила его, жир­
ник зажгла и стала мясо варить. Как сварила, поели они мяса,
полакомились. Еще поставила варить. Теперь стало у нее мяса
вдоволь, потому что мужчина всегда добудет зверя на пропи­
тание. А мужчина этот удачливый охотник был, всегда с добы­
чей возвращался. На охоту уходил спозаранку, они даже и не
слыхали его. Вот так у них и жизнь шла. К весне погода повер­
нула. Дни стали длиннее, солнце пригревать начало. А муж
ее избранный начал все реже нерп приносить. Хоть и утром на
охоту уйдет, а только к вечеру возвращается. И нерпы все
мелкие попадаться стали. И с женой стал обращаться плохо.
Как вернется с охоты, начнет ее ощупывать и приговаривает:
— Почему это ты не полнеешь, ведь всю зиму я хорошо
тебя кормил?!
Стал еще раньше на охоту выходить, а все равно возвра­
щался поздно с маленькой добычей. Пощупает свою жену и
даже разговаривать с ней не хочет. Только и скажет:
—- Уж не могу я добывать нерп, когда же ты наконец по­
полнеешь?
Вот раз ушел он на охоту. Жена его занималась в пологе
хозяйством. Вдруг слышит: кто-то в сени вошел и, не останав­
ливаясь, к пологу направился. Заглянула в полог — маленькая
женщина2. Пригласила ее хозяйка, угощает вареным мясом.
Стали вместе есть. Вот и говорит хозяйка:
— Столько времени здесь живу — ни разу никого не виде­
ла. Думала, кроме меня здесь никого нет. Откуда ты пришла?
Гостья отвечает:
— Действительно, ты тут одна живешь. А я совсем из дру­
гих мест. Жалея тебя, сюда пришла. Предупредить хочу тебя.
Сама ты себе «хорошего» мужа выбрала. А ведь было, что
иногда жир из ямы пропадал? Знай, муж твой — белый мед­
ведь. Очень он исхудал без жиру. Придет он сегодня с охоты
поздно ночью с очень маленькой нерпой, не даст тебе как сле­
дует спать. Завтра опять пойдет на охоту спозаранку, а при­
дет совсем без добычи. И съест тебя, если не поступишь, как
я тебя научу. А поступишь по-моему — спасешься. Беги завтра
к своим родителям в Имаклик! Я тебе дам свою кухлянку,
только собачку свою не бери: она тебе помешает. Возьми с со­
бой прут, обожги его конец, а когда побежишь, смотри не
потеряй его. Беги не прямо в море, а сначала по дороге в сто88

рону Наукана, только от мыса Уяхак 3 поверни к морю, во
льды. Как уйдешь далеко в море, заметишь, что муж за тобой
гонится. Станет он тебя нагонять и кричать во все горло. Ты
оглянись, а как будет он совсем хорошо виден, возьми прут,
проведи по льду обожженным концом, но весь не трать. Про­
ведешь им по льду и беги что есть мочи дальше. Снова обер­
нись назад, сама увидишь тогда, что будет. Замешкается он,
но снова за тобой побежит, опять ты услышишь его, опять бу­
дет он тебя настигать. Снова возьми прут, проведи им по льду,
на этот раз не жалей угля, весь можешь истратить. Обернись
последний раз и беги вперед что есть духу. Скоро Имаклнк
покажется. В это время имакликские рыбаки обычно рыбу
удят. Подойди поближе к ним, но не останавливайся. И сразу
к стойбищу не подходи, среди камней спрячься. Ночь насту­
пит, кухлянку мою сними, среди камней спрячь и ступай к жи­
лищу родителей. А как только муж твой до рыбаков добежит,
они его своими пешнями заколят. Так все и сделай, как я тебе
сказала. Смотри: не послушаешься, настигнет он тебя и съест.
Сказала это маленькая женщина и ушла. А жена медведя
и думает: «Вон что посоветовала мне добрая женщина. И свою
кухлянку дать обещала. Попробую убежать от медведя».
В ту ночь пришел муж с охоты поздно, принес маленькую,
тощую нерпу. Попыталась было женщина заговорить с ним —
молчит муж, не отвечает. Поели молча, спать легли. Не узнает
она мужа, совсем другой стал: то оттолкнет ее от себя, то щи­
пать начнет, чуть кусок кожи не вырвал. Так и не дал ей всю
ночь спать, а чуть свет ушел на охоту.
Как совсем рассвело, вчерашняя маленькая женщина при­
ходит. Вошла и говорит жене медведя:
— Вот тебе одна из моих кухлянок.
Спрятала руки внутрь, скинула кухлянку. Оказалась кух­
лянка лисьей шкурой. Говорит:
— На, надевай!
Спрашивает хозяйка:
— Какая маленькая! Как я ее надену?
— Не такая уж маленькая, закрой глаза и надевай!
Взяла женщина кухлянку с опаской, стала надевать и на­
дела без труда. Посмотрела на себя: оказывается, преврати­
лась она в лису. Попробовала ходить — не может, мордой в
пол уткнулась. Говорит ей гостья:
— Ну-ка, попробуй еще!
Попробовала раз, попробовала другой — не получается;
то на бок упадет, то через голову перевернется. Учит ее ма89

ленькая женщина: надо чуть боком идти, хвост держать вро­
вень с туловищем, не опускать и вверх не задирать. Научилась
жена медведя по-лисьи ходить, да так быстро ходить стала!
Говорит ей маленькая женщина:
— Бери теперь прут, обожги его и беги. Скоро твой муж
вернется!
Взяла жена медведя прут, обожгла конец, вышла на ули­
цу. Поглядела с жалостью на свою собачку и спустилась к бе­
регу. Как на берег вышла, по дороге в сторону Наукана побе­
жала. Только от мыса Уяхака в сторону пролива свернула.
Гык!4 Что есть мочи бежит лисица. Далеко уже убежала, а
погони все нет. Вдруг слышит: кто-то сзади кличет ее. Побе­
жала что было сил. Слышит: совсем уж настигать стал.
— Беги, беги, все равно догоню! — кричит медведь.
Обернулась женщина. Видит, гонится за ней огромный бе­
лый медведь и как будто к себе ее притягивает. Так испуга­
лась женщина, что и про прут свой забыла. Вспомнила вдруг
и воскликнула:
— Ах! Ведь она велела мне прутом по льду провести,
когда медведь нагонять станет!
Достала прут, провела по льду и еще быстрее побежала.
Как не стало слышно его голоса, назад оглянулась. А на том
месте, где она прутом черту провела, широкая полынья полу­
чилась. Видит женщина — муж ее в полынью лезет. Побежала
еще быстрее. Очень долго бежала. Начнет задыхаться, пере­
дохнет немного и снова бежит.
Вдруг опять слышит голос медведя. А она уже до середины
пролива добежала, совсем Имаклик близко. Опять стал мед­
ведь как бы притягивать ее. Вот-вот догонит! Достала она
свой прут, опять по льду провела, воткнув обожженный конец
в л*ед. А сама дальше что есть духу побежала. Оглянулась
назад: огромная полынья раскрылась, даже той стороны не
видно. Вот уж Имаклик совсем близко. Опять слышит лиса
рев медведя. Тут уж припай начался. Добежала она до при­
пая. Посмотрела в сторону поселка, видит: на льду много ста­
рых рыбаков рыбу удят. И среди них ее отец. Побежала лиса
к рыбакам. Приблизилась к ним — увидели они лису, закри­
чали:
— Эге, смотрите, вон какая лисичка бежит!
Хотели ей дорогу преградить, да не тут-то было. У нее ведь
четыре лапы! Проскочила она мимо рыбаков, мимо землянок
вверх на холм поднялась. Спряталась между камней, вниз
смотрит. Видит: муж-медведь по ее следам по льду спешит.
90

Добежал до припая, не мешкая дальше пошел. А как до сере­
дины припая дошел, тут его рыбаки увидели. Взял каждый
свою пешню, ждут. Как только дошел он до них, бросились они
на него и пешнями закололи. Видит женщина-лиса: убили ры­
баки ее мужа — белого медведя, освежевали мясо, между со­
бой поделили и домой пошли.
Просидела она в камнях до наступления ночи. А как со­
всем стемнело, сняла лисьюшкуру и спрятала между кам­
нями. Снова женщиной стала и вниз в селение пошла. Видит:
отец ее в свою землянку вошел. Приблизилась она к отцовой
землянке. Остановилась, боится войти. Слышит: разговари­
вают в землянке двое. Вошла она в сени. Чувствует: медвежь­
им мясом пахнет. Ну раз уж в сени вошла, то и дальше идти
надо. Увидели ее родители, обрадовались и удивились. Очень
уж они по дочери соскучились и жалели, что ее совсем одну
оставили. Они как раз собрались медвежье мясо есть, дочку
приглашают. Отказалась она — как может мясо .своего мужа
есть!
С тех пор и стали они жить все вместе. Хорошо жили, доч­
ку больше не покидали. Вот какая это длинная сказка.
Куда ее собачка делась — не знаю. И вышла ли женщина
еще раз замуж — тоже неведомо.
16. Укивакский ревнивец и его жена
Старшина Укивака ревнивый был. Летом, когда возвра­
тится с охоты, берет торбаза жены, подошву щупает. Если по­
дошва сырая, бьет жену. Так и жил старшина. Уже лицо жены
все черное от побоев стало. Она и думает: «Если останусь
здесь, плохо мне будет. Уж лучше умереть. Но если в землянке
умру, плохо мне будет. Лучше в море уйти. Вот хорошо было
бы. Если здесь себя убью, придет муж — увидит меня. Если
в море уйду, ни муж не увидит, ни соседи: хорошо мне будет».
Приходит муж с охоты домой, берет ее торбаза, подошву щу­
пает. Если подошвы сухие, муж добрый. Поедят и спать ло­
жатся.
Вот раз пошел старшина на охоту утром пораньше. Охо­
тится он на льду, а жена взяла свою новую одежду, еще нена­
деванную, оделась и вышла из землянки. Тем временем небо
прояснилось. Еще очень рано было. Стоит женщина возле
своей землянки и думает: «Если в тундру пойду, увидят меня.
Искать будут и найдут. Если в море по льду уйду, не увидят
91

меня». И отправилась на берег к подставкам для байдар. По
следам охотника на лед вышла.
Идет, идет, перед ней сплошной лед тянется. Быстро идет,
думает, далеко отошла. Оглянулась: все на том же месте —
подставки для байдар совсем близко стоят. Бегом побежала.
Бежит, а устанет — шагом пойдет. Отдышится и снова бежит.
«Ну,— думает,— теперь уж далеко отошла». Обернулась —
подставки для байдар опять совсем близко. Опять, значит, с
места не сдвинулась. Рассвело. Вот и думает женщина: «Не­
ужели моя земля Укивак не велит мне в воде умирать, мешает
в море уйти? Пока еще не увидели меня, поднимусь-ка я на
гору Укивак». Стала подниматься. Когда поднялась, видит
большой плоский камень. Села на камень, капюшон на голову
надела, опушку на глаза опустила и заплакала. Вспомнила
всю свою жизнь у мужа, и так-то ей обидно стало! Горько пла­
чет, ногами большой камень пинает. Вдруг чувствует, как буд­
то камень под ней вперед подвинулся. Перестала плакать.
Опушку капюшона отвернула, на большой плоский камень
глянула. Видит: лежит камень неподвижно. Опустила опушку
на глаза и говорит себе:
— Чего же я боюсь? Ведь я сюда пришла, чтобы умереть.
Опять стала плакать. Очень сильно плачет. Вдруг чувст­
вует, как будто камень под ней назад подвинулся. Сильнее
прежнего земля качнулась. Перестала она плакать. Опушку
капюшона назад отвернула, вниз посмотрела. Вытерла слезы,
видит: перед ней вход в землянку. Сунула туда руку, поша­
рила, чтобы стену нащупать, но ничего не нащупала. Сунула
тогда ногу, стала ногой мотать, чтобы стену нащупать. Нет
стены. Обе ноги просунула, на локти оперлась, ногами стала
мотать. Устала, локти опустила и упала вниз. Оказалась на
полу вместе со своим каменным сиденьем. Пощупала ка­
мень— а это кит. Села, думает: «Если влево пойду,— к пло­
хому приду. Если вправо пойду,— к хорошему приду».
Встала, пошла. Идет, руками размахивает. То в одну, то в
другую сторону сворачивает. Правую руку протянет — в пра­
вую сторону идет, левую протянет — влево идет. Так и шла.
Наконец стену нащупала. Видит: впереди слабый огонек све­
тится. Прямо на него пошла. Приблизилась — огонек этот из
отдушины землянки идет. Ступила на ребро кита, по сторонам
огляделась. Видит: каяки на потолке землянки привязаны, ря­
дом — подпорки для каяков. Кругом поплавки каяков, гарпу­
ны, каячные весла, рукавицы развешаны. Подумала женщина:
«Оказывается, внутри земли люди есть». Говорят, что подзем92

ные люди — тунгаки. Но живут они совсем как люди. Сту­
пила она еще выше. На ребра кита наступила, капюшон свой
отвернула, за края отдушины ухватилась, внутрь заглянула.
Видит: очень светло внутри. А стен землянки не видно — пуш­
ниной, оленьими шкурами затянуты. Боковых стен у выхода
тоже не видно — мясом заложены. С одной стороны мясо раз­
ных морских зверей: китовое, моржовое, лахтачье. С другой —
мясо тундровых зверей. Заглянула внутрь полога, видит: муж­
чина сидит, через плашку изголовья ноги перекинул, хорошие
оленьи штаны на нем, кухлянка из шкур евражек. Молодой
мужчина, красивый. Увидел ее мужчина, спросил:
— Кто ты? Тунгак?
Женщина ему ответила:
— Не тунгак я, местная я, укивакская. Из дома ушла,
чтобы умереть. Море не приняло меня. Вот я и поднялась на
гору Укивак.
Мужчина ответил ей:
— Я тоже не тунгак, входи!
Женщина вошла не смущаясь, как в свою землянку. Слов­
но дома она. Мужчина сказал ей:
— Если тебе будет скучно, сшей себе из этих оленьих шкур
что сама захочешь. Не бойся никого. Все здесь твое. Что ви­
дишь в землянке — все тебе принадлежит.
И стала женщина хорошо жить, делать, что самой захо­
чется. Пришла ночь. Мужчина сказал:
— Постели две постели в пологе, одну против другой.
Постелила она, легли спать по краям полога. На следую­
щий день проснулись, мужчина сказал ей:
— Скоро наступит зима, а мы без мяса. Поеду-ка я на
каяке поохотиться!
Каяк свой со всеми принадлежностями в землянку спу­
стил. Стал одеваться. Затем стал каяк снаряжать. Поплавки
на место положил. Влез в каяк. Дождевик надел, приготовил
гарпун. Женщину позвал:
— Толкни меня!
Встала женщина, подошла к нему, за корму каяка ухвати­
лась. Мужчина в стену землянки вонзил гарпун. Загремела
стена и стала медленно раскрываться. Хлынула в щель вода.
Смотрит женщина: весь пол вода залила. Мужчина сказал ей:
— Ну, толкай меня!
Толкнула его женщина. Отчалил мужчина и в море поплыл.
Скрылась корма. Землянка затворилась. Стала женщина сво­
ими делами заниматься. Сидит, шьет, вдруг стены землянки
^

93

затрещали. Видит женщина: стенка землянки медленно откры­
вается и в отверстии нос каяка показался. Сильно нагружен
каяк. На каячном ремне нанизаны моржи, лахтаки, киты. А в
каяке нерпы и лахтаки. Стали каяк разгружать. Разгрузили,
принялись моржей разделывать. Разделали моржей, за китов
взялись. Кончили дело, привязал мужчина каяк на вешала.
Вернулся, сел. Подала женщина мясо. Стали есть. Кончили
есть, сел мужчина в сторону и молчит. Говорит ему женщина:
— Эх, думала я, будет мне здесь лучше, чем у прежнего
мужа. А ты тоже со мной не разговариваешь. Выгони меня!
Я ведь самовольно пришла. Если плохо у тебя на сердце, про­
гони меня, я уйду!
Мужчина ответил ей:
— Не потому я молчу, чтобы ты ушла! А ну-ка, иди сюда!
Подошла женщина. Мужчина сказал ей:
— Пошла бы ты домой. Твой муж там внизу собирается
саяк праздновать. У него теперь две молодые жены. Когда
придешь домой, в свою землянку войдешь, увидишь вот этот
мешок с одеждой. В кладовке вон то мясо, которым стены за­
ложены, увидишь. Как придешь, голову вымой, волосы сзади
свяжи, в сени выйди, возьми два таза. В северной кладовке
мясо дикого оленя возьми, один таз наполни. Как наполнишь,
другой таз возьми, в южную кладовку пойди, китового жира
с кожей нарежь. Управишься с этим делом, косу заплети.
А как косу заплетать кончишь, тазы один на другой поставь
и ступай к гостям. Ко входу подойдешь, сначала тазы просунь.
После этого сама входи. Отверни капюшон и в задней части
землянки в верхнем углублении стены мужа своего увидишь
с двумя молодыми женами по обе руки. Поднеси ему таз с
мясом дикого оленя и скажи: «На это, ешь!» Если он не будет
есть, около него поставь. Другой таз возьми и гостям раздай.
Всем хватит, и ни кусочка не останется. Если муж мясо дикого
оленя не съел, возьми его и раздай гостям. Затем бери свои
тазы и иди к себе.
Женщина ответила ему:
— Не пойду я, опять он будет меня бить!
Мужчина сказал ей:
— Нет, так нельзя. Иди домой, он не будет тебя бить. Вот
послушай-ка их!
Взял женщину за голову и ухо ее к стене землянки прило­
жил. Послушала женщина — ничего не слышит. Мужчина
спросил ее:
— Ну как, слышишь?
94

— Нет!
Подул мужчина женщине в ухо и говорит:
— А ну-ка, теперь послушай!
Снова женщина приложила ухо к стене, слышит: в Укиваке, словно он совсем рядом, в бубен бьют, поют, танцуют. От­
няла женщина голову от стены.
— Не пойду домой. Умру лучше!
Мужчина сказал ей:
— Нет, так нельзя, иди! Когда ты уйдешь, я все здесь свя­
жу в узел. Станет твой муж расспрашивать тебя, ты ему ни­
чего не рассказывай. Если он будет настаивать, ответь ему:
«Завтра скажу». Когда рассветет, поднимись с ним сюда. А я
все, что ты видишь здесь, на середину землянки в большую
груду сложу.
Уговорил он женщину, стала она одеваться. Оделась, вы­
шла: выход рядом оказался. Спустилась с горы. К своей зем­
лянке пошла. Вошла в землянку, стала голову мыть, волосы
свои связала, вышла в сени. Взяла мешок с одеждой, нерпи­
чий мешок вынула. Оттуда свою одежду достала. Оделась, два
таза взяла. Нарезала в северной кладовке мясо дикого оленя,
один таз наполнила; в южную кладовку вошла, китовым жи­
ром с кожей второй таз наполнила. Стала косу заплетать.
Косу заплетать кончила, свои тазы один на другой поставила,
на плечо подняла, пошла к гостям. Подошла ко входу, снача­
ла тазы просунула. Гости петь перестали. Поставила она тазы,
сама вошла, капюшон отвернула. Посмотрела в глубь землян­
ки, своего мужа в верхнем углублении стены увидела: сидит
он с двумя молодыми женами по обе руки. Взяла она таз, на­
полненный мясом дикого оленя, поднесла мужу и говорит:
— На это, ешь!
Посмотрел мужчина на таз. Ждет женщина, а он не ест.
Поставила около него таз. За другим тазом пошла, гостей уго­
щать стала. Всем хватило, и ни кусочка не осталось. Глянула
на таз с мясом дикого оленя. Оказывается, ничего ее муж не
стал есть. Взяла она и этот таз, раздала гостям оленье мясо.
Всем хватило, и ни кусочка не осталось. Кончила угощать,
тазы один на другой поставила, взяла их, к выходу пошла»
Накинула капюшон, вышла в сени. Раздеваться стала. Разде­
лась, стала нитки из жил крутить. А мужчина сидит в верхнем
углублении стены с молодыми женами и думает: «Ой, навер­
ное, то моя жена была». Поднял он голову и говорит:
— Эй, соседи! Кажется, моя пропавшая жена вернулась.
Конечно, это она! Очень на нее похожа!
93

Схватил одну молодую жену за шиворот, оттолкнул от
себя. Застучала она пятками, бегом побежала и в сенях ис­
чезла. А мужчина опять говорит:
— Ой, кажется, вернулась моя жена! Ну конечно, это она!
Схватил вторую жену за шиворот, оттолкнул от себя. За­
стучала и она пятками, бегом побежала и в сенях исчезла.
Встал мужчина и говорит:
— Ой, наверное, моя жена вернулась! Очень на мою про­
павшую жену похожа. Так и есть, она это!
Пошел в сени. В свой полог вошел. Видит: сидит его жена
и нитки крутит. Подошел к ней:
— Ой, откуда пришла? Где ты была? Никак мы тебя не
могли найти.
— Не расспрашивай меня, завтра все расскажу!
А он раздевается и все спрашивает:
— Где ты была? Где была?
Ничего женщина не ответила, мясо резать стала. А он все
свое: где да где была. Говорит ему жена:
— Сейчас не скажу, завтра скажу!
Уснули. Проснулись наутро, женщина говорит ему:
— Одевайся, я тебе сейчас все расскажу.
Оделись. Вышли. На гору Укивак поднялись. Узкий про­
ход землянки увидали. Вошли. В землянке свет горит. По­
среди жилища пушнина, оленьи шкуры, мясо в большой узел
связаны. Большой такой узел, а никого нет. Взял мужчина
все эти припасы, на улицу вынес и покатил домой. Содержи­
мое землянки все вынесли. Вышли в сени, оглянулись: свет
в землянке потух. На улицу вышли, оглянулись — нет ни вхо­
да, ни сеней. Спустились с горы вниз. Со своими односельча­
нами добром поделились: на каждую землянку оленьих шкур
по одной связке, по пять лис, по пять бобров, по пять голубых
песцов, по пять выдр досталось. И мясо дикого оленя всем по­
ровну раздали. А муж действительно жену совсем не ругал.
Еще больше разбогател. Удачливым охотником стал. Даже
китов приносил с охоты. Жила эта женщина, ни в чем не нуж­
даясь. Конец. Тьфу.
17. Алихпагмнтцы
В старину в Наукане жили на берегу реки четыре братакитобоя из рода Алихпагмит1. А на другом берегу жили ки­
тобои из рода Имтугмит2. Люди имтугмит были ловкие охот96

ники, умелые китобои. С наступлением весны имтугмитцы пер­
выми снаряжались на охоту. В полдень гребец их бегал от
землянки к землянке, сзывал мужчин на китовую охоту. И ра­
довались тогда науканцы, что добудут кита. А как имтугмитцы
приведут кита, на другой день алихпагмитцы снаряжаются на
охоту. Выйдут четыре брата алихпагмитца вместе со старши­
ной на байдарах в море и тоже кита добудут. Эти братья
были удачливые охотники, никогда не ленились охотиться.
С наступлением зимы, запасаясь китовым мясом, устраи­
вали науканцы по древнему обычаю праздник и отдавали
часть добычи Хозяину вселенной3, чтобы охота была удачной.
В старину верили, что Хозяин вселенной наблюдает за тем,
как люди работают на земле. Если хорошо работают, дает
им много еды, если ленятся, наказывает голодом.
Вот однажды добыли кита имтугмитцы, на другой день и
алихпагмитцы стали на охоту снаряжаться. Старший брат
рано утром будит своих младших братьев. Двое проснулись,
а самого младшего не мог добудиться. Младший ленив был.
«А,— думает,— ничего. Все равно догоню братьев. Можно и
попозже на охоту отправиться». Стал старший брат бранить
его:
— Почему ты не встаешь, почему не меня, а лень свою слу­
шаешься?! Ведь мы заветы своего родителя выполняем, по­
этому и добыча у нас хорошая и дети сыты. Может, жена твоя
чего-нибудь наговорила тебе, так почему же ты словам жен­
щины подчиняешься?
Но младший брат совсем разленился, не хочет вставать.
Оставил его старший, а сам с двумя братьями начал на охоту
собираться. Взяли они все охотничье снаряжение и спусти­
лись к байдаре. Море было тихое, и охотники отчалили от бе­
рега.
Как отплыли старшие братья, младший с постели поднялся
и говорит жене:
— Пора и мне вставать! А то, пожалуй, братья уйдут да­
леко, останусь я один. Подавай скорее мой дождевик, рука­
вицы короткие, рукавицы длинные, второй дождевик, толстый,
для каяка. Всю одежду мою, висящую на сушилах, подавай,
а я свое охотничье снаряжение сюда внесу.
Вышел младший брат наружу. Жена за ним следом. Он,
оказывается, за каяком пошел. Вернулась жена в землянку.
Охотник принес каяк, через отдушину землянки кричит жене:
— Держи каяк, да тащи его поскорее в землянку, а не то
братья далеко в море уйдут, не догнать мне их!
7

Заказ 3024

97

Втащили в землянку каяк. Говорит охотник жене:
— Скорее подавай охотничье снаряжение с одеждой!
Пока жена одежду и снаряжение собирала, охотник весло
каячное построгал, концы заострил. Затем каячную одежду
надел, жене сказал:
— Поплавок потуже надуй!
Надула жена поплавок, прикрепил его охотник к каяку
вместе с гарпуном и сказал жене:
— Теперь пойди посмотри, далеко ли отплыли мои стар­
шие братья.
Высунулась жена в отдушину и говорит:
— Они уже за скалой Укигалук4. Вот-вот из виду
скроются.
Подошел охотник к каяку, на одну руку длинную рукавицу
надел, на другую — короткую, козырек над глазами потуже
закрепил. Влез в каяк, полы дождевика хорошенько внутрь
заправил, каячный пояс покрепче затянул. Позвал жену, ве­
лит ей отдушину открыть и жен старших братьев кликнуть.
Жена отдушину открыла, жен старших братьев позвала.
Охотник сказал женщинам:
— А ну, поднимите меня вместе с каяком и несите на
улицу!
Подняли женщины каяк с охотником, на улицу вынесли.
Приказал охотник отдушину землянки закрыть, сам взял вес­
ло, уперся им в угол землянки, крикнул жене:
— А ну, толкни каяк посильнее в море!
Жена сказала:
— Если я сильно тебя вниз толкну, упадешь ты на берего­
вые торосы и разобьешся вместе с каяком!
Муж сказал:

— Не бойся, скорее толкай каяк, а то старшие братья да­
леко в море уйдут, оставят меня!
Толкнула женщина изо всех сил каяк с охотником. Со­
рвался каяк с высокого места, но не покатился по земле, а
по воздуху поплыл вниз к припайной кромке. Спрашивают
женщины из землянки:
— Где каяк с охотником?
Жена охотника отвечает:
— Вон он по воздуху плывет, к припайной кромке прибли­
жается. Вот к кромке льда приблизился, на воду спустился,
поплыл!
Через некоторое время снова женщины спрашивают:
— А где сейчас охотник?
98

Жена охотника отвечает:
—Морского зверя он загарпунил. Тащит его зверь по те­
чению, уже до самого Кыгмика 5 дотащил. Вот как будто одо­
лел его охотник, за гарпунный ремень к каяку подтянул, ка­
менным молотком по голове ударил. Зверь еще быстрее каяк
потащил. Вот уж они около Мамрохпака 6 находятся. Вот уж
и не видно их стало.
Оказывается, охотник лахтака загарпунил. Все дальше и
дальше уводит лахтак охотника от Наукана. Много раз подтя­
гивал охотник зверя к каяку, ударял молотком7 по голове,
да так и не мог оглушить. Зверь все сильнее вперед рвался.
Вот уже до скалы Санлук 8 доплыли, вот уж и скала Ойук 9
позади, а охотник все никак зверя добить не может. Скоро уже
и течение разветвляется. Подтянул еще раз охотник зверя, мо­
лотком по голове ударил, убил наконец. Надрезал шею, надул
зверя и потянул его по воде к берегу. А тут как раз туман опу­
стился, все кругом заволокло, землю туманом одело. Однако
охотник к берегу ехал. Едет он, едет, а берега все нет. Вот уж
и туман рассеялся, земля вдали показалась. Но что это за
земля? Приближается каяк к берегу, всматривается охотник.
Нет, не науканская это земля, чужая. Берег ровный, гор со­
всем нет, зеленая трава растет. Причалил охотник к берегу,
на холмике землянку увидел. От землянки мужчина с торбой
на спине идет, в одной руке деревянное блюдо держит, в дру­
гой— ведро с водой. Следом за мужчиной из землянки жен­
щина вышла, тоже к берегу пошла. Спустились, к каяку подо­
шли. Окликнул их охотник:
— Эгей!
Женщина говорит:
— Выходи, а каяк свой подними вон к тому верхнему ка­
яку. Потом своего лахтака накорми, напои 10 и разрежь на три
части. Переднюю часть в торбу уложи, я понесу ее.
Охотник так все и сделал, как женщина велела. Женщина
торбу с мясом в землянку понесла, муж следом за ней пошел.
Вернулась женщина, заднюю часть в торбу уложила и опять
в землянку понесла. А муж все за ней ходит. Так всю добычу
и перенесли. Охотник следом за хозяйкой в землянку вошел.
В землянке чисто, красиво. Блестит все, как будто освещен­
ное солнцем. Гость так и замер, от изумления слова не может
вымолвить. Разрезала хозяйка лахтачье мясо на куски, сва­
рила. А муж этой женщины, оказывается, сам Хозяин вселен­
ной был. Вот он и говорит:
— Есть я хочу!
99

Потом посмотрел на жену и прибавил:
— Этот охотник, наверное, очень жадный. Пожалел для
меня добычу. А ведь старший брат не раз говорил ему о за­
ветах отца, что лениться нельзя, что старших надо слушать
и лучших кусков для меня не жалеть. Ничему этот охотник не
внимал, своим умом только жить хотел. Пусть теперь один раз
здесь перезимует.
Слушает охотник хозяина, а сам думает: «Куда же это я
попал? Не иначе как к самому Хозяину вселенной. Надо было
старшего брата слушаться, заветы отца не нарушать». А Хо­
зяин вселенной все слышит, что душа человека говорит, все
понимает, о чем человек думает. Вечером говорит жена Хо­
зяина вселенной:
— Тот, кто зимой во время китового праздника кружки
из китовых плавников мне отдал, а после об этих кружках
жалел, пусть теперь не скучает!
Проснулся человек на другой день, снова думает: «Куда
же это попал я?» А Хозяин вселенной услыхал голос души че­
ловека и говорит:
— Никуда ты не попал. Это я взял тебя. Один раз перено­
чуешь, один раз перезимуешь, тогда отпущу. А если скучно
тебе, то на своих братьев посмотри.
Сказал так, пол в своем жилище открыл и подвел к дыре
человека. Посмотрел человек вниз, землю всю увидел, а на
земле своих братьев.
А братья большого кита добыли и самые лучшие куски ва­
рят. Оказывается, решил Хозяин вселенной оставить человека
у себя, наказать его за непослушание старшим братьям, за не­
выполнение заветов отца. Вот и сказал он человеку:
— Видишь, братья твои на земле китовое мясо варят, хо­
рошо живут, дружно работают. Они не нарушают заветов
отца, самой лучшей, самой чистой пищей меня оделяют. А я
за то им все необходимое даю. Смотри, если, вернувшись на
землю, снова никого слушать не будешь, второй раз ко мне
попадешь, и уж тогда домой не вернешься!
И подумал охотник: «Вернусь на землю, буду во всем
старшего брата слушаться».
Стало Хозяину вселенной жалко охотника. «Что ж,— ду­
мает,— если очень соскучится, пусть земные обычаи видит».
Вышел охотник из землянки и увидел свой каяк; с одной сто­
роны каяка полное каячное снаряжение лежит: красиво раз­
рисованное среднее весло, поплавок, длинное весло и все, что
надо для морской охоты. С другой стороны — полное снаряже100

нне для пешей охоты. Повернулся охотник к землянке и го­
ворит:
— Вот мое слово: если возможно мне вернуться на землю,
обещаю, как вернусь, во всем буду следовать заветам отца и
советам старшего брата.
Сказал так и вошел в землянку.
Говорит ему Человек обычаев:
— Слышал я, как тосковала твоя душа о доме. Иди теперь
и принеси сюда свой каяк. Будешь снаряжаться на охоту, как
снаряжался последний раз дома.
Принес человек каяк, стал одеваться рядом со средним
жирником. Оделся, в каяк залез, уселся в нем. Снял Человек
обычаев ремень со стены, перевязал им посредине каяк и гово­
рит:
— Если этот ремень коротким окажется, вытащу тебя об­
ратно, навсегда останешься у меня. Если же достанет ремень
до земли, то домой вернешься к своим братьям.
Открыл Человек обычаев пол своей землянки. Глянул охот­
ник вниз, своих братьев увидел. Братья кита добыли, из луч­
ших кусков вкусную еду готовят. Взялся Человек обычаев за
ремень, спустил охотника на землю. Ремень длинный оказался,
до самой земли достал. Поплыл охотник по морю и тотчас ря­
дом с каяком лахтак показался. Загарпунил человек зверя,
одним ударом убил. Освежевал и поплыл к берегу. А на берегу
братья его кита свежевали. Старший брат увидел каяк, го­
ворит:
— Эгей, наш пропавший брат домой возвращается!
И правда, подъехавший в каяке охотник их братом ока­
зался. С тех пор младший брат во всем старших братьев слу­
шался. Говорят, эти братья самыми лучшими охотниками
были, никогда не ленились, дружно жили. Конец.
18. Волк и гагара
Девушка Яри с отцом жила. У отца было много оленей.
Брат еще маленький был. Яри одна пасла оленей. Пришли
танниты и увели ее вместе с оленями. Отец в бедности остался.
По оленным людям стал ходить, чтобы достать для еды хотя
бы содержимое оленьего желудка. Вот сын его подрос и стал
охотиться, евражек промышлять из лука. Однажды, когда бро­
дил в долине реки, увидел большого волка, лежащего около
камня. Прицелился, а волк повернулся к нему и говорит:
101

— Я ведь тебя здесь жду. Жалко мне тебя стало.
Мальчик и спрашивает:
— Что же ты мне скажешь?
Волк говорит:
— Ты думаешь, у вас никогда оленей не было? Если хо­
чешь пойти их искать, я за тобой последую. Когда пойдешь,
отца спроси: «Разве у нас нет оленей?»
Выслушал мальчик волка, постоял и пошел домой. Пришел
домой, спрашивает отца:
— Разве у нас нет оленей?
Отец отвечает:
— О нет! Раньше, когда много диких оленей было, дикими
оленями питались.
На другой день проснулся мальчик и пошел охотиться. На
озере гагару увидел, подкрадываться к ней стал. Повернулась
к нему гагара, сказала:
— Я ведь тебя здесь жду. Жалко мне тебя стало. Ты ду­
маешь, что оленей у вас никогда не было? Придешь домой,
отца своего спроси. Если пойдешь оленей искать, я за тобой
последую.
Пришел мальчик домой, отца своего спрашивает:
— Разве у нас нет оленей?
Отец его отвечает:
— Нет у нас оленей, дикими оленями раньше питались.
Вечером мальчик спать не стал. Ждал, когда отец уснет.
Вот отец уснул, мальчик потихоньку из яранги вышел. Когда
вышел, луна светила. Пошел. Волк в пути догнал его, посадил
на себя верхом и бежал изо всех сил, пока рассветало. Подо­
шел к озеру, говорит:
— Эгей, устал я, есть хочу! Поем-ка я, пожалуй.
Сказал и скрылся в ущелье. Вдруг гагара появилась и го­
ворит:
— Теперь я полечу с тобой.
Полетела гагара с ним. Как только наступила ночь, отды­
хать стали. Гагара сказала:
— Скоро на месте будем. Вон там, за горой забивают оле­
ней.
И волк тут как тут, присел, лапы лизать стал. Гагара ска­
зала мальчику:
— Я буду за ярангой кричать, дождь вызывать!
Перелетела гагара через ярангу. На озеро села, закричала:
— Яри-и!
Таннитский старик сказал:

— Почему это птица так кричит?
Как только наступила ночь, поднялись тучи из-за горизон­
та. Начался сильный ветер с дождем.
Волк мальчику сказал:
— Пойди и к сушилам прислонись! Когда женщина к су­
шилам подойдет, спроси ее: «Кто ты?» Ответит: «Я Яри». Ска­
жи ей: «Поскорее сушила свои развяжи. Из мешка жир неезженного оленя в штаны переложи!»
Пошел мальчик, к сушилам прислонился. Олени около
яранги улеглись. А дождь льет. Волк оленей стал сзывать.
Стадо кружится на месте, топчется. Вдруг женщина к маль­
чику подходит. Мальчик спрашивает ее:
— Кто ты?
Отвечает ему:
— Я Яри.
— Быстрее сушила развязывай!—сказал мальчик.
Женщина сушила развязала. Жир неезженного оленя вы­
нула из мешка. Брат ее сказал:
— Эге, не нужно этого лабаза, оставь его!
К волку пошли. Выскочили с криком танниты на топот оле­
ней. Стадо многих людей потоптало. Одних волк загрыз. Дру­
гих гагара заклевала. Поманил волк стадо: стадо за ними по­
шло. Волк посадил на себя женщину, гагара мальчика по­
несла. Шли, шли, к островку подошли. Волк стадо остановил.
Сказал:
— Эх, пожалуй, отдохнем! Где олений жир?
Женщина вынула жир. Волк сказал:
— Жир разрежь пополам. Вот эти куски с братом глотайте
целиком. Брат твой одну полови^ пусть проглотит, ты — дру­
гую. Если вам живыми суждено остаться, легко проглотите.
Если умереть должны, не сможете проглотить.
Поднес брат ко рту жир. Жир сам в горло скользнул. И се­
стра так же легко свою половину проглотила. Волк сказал им:
— Танниты не убьют вас!
Когда еще спали, погоня подоспела.
— Ира! Ира! — воинственными криками разбудили брата
с сестрой.
Волк поманил стадо. Закружились олени на месте. Всех тех
людей перетоптали. Стадо стало ничьим.
Гагара сказала:
— Осень наступает, полечу я на родину. Ведь я своей
жизни не жалела, а птенцов моих звери поедали.
Мальчик сказал:
103

— Что же для тебя сделать, чем отплатить тебе?
Гагара сказала:
— Ничего мне не надо. Хочу только, чтобы в будущем году
вы летом у озера жили.
Мальчик сказал:
— Ну что ж, я буду жить летом у озера.
— Пора мне,— сказала гагара.— Лечу в теплые края.
Сестра и брат со склона холма свою ярангу увидели. Маль­
чик волку сказал:
— Если хочешь жениться, сестру мою бери!
Мальчик сестре сказал:
— Теперь к отцу пойдем.
Волк женщине сказал:
— Назавтра, когда проснешься рано утром, сразу горшок
не выноси, а на север посмотри. Если женщину увидишь, схва­
ти, плюнь на нее, домой отведи!
Оказалась эта женщина сестрой волка, которую он в жены
мальчику обещал отдать. Взял ее мальчик с собой, чтобы хо­
зяйкой стала. И отправились брат с сестрой домой. Входят в
ярангу, а у старика даже веки распухли и покраснели, так
много он плакал. Скоро умер старик, похоронили его дети, а
лето настало, к озеру переселились. Гагара сюда прилетела
и много птенцов вывела, потому что зверь не трогал их. С тех
пор много стало в тундре гагар. Мальчик стадо свое сам не
пас. Волк его оленей пас и охранял.

19. Нунагмитский кит
У человека две жены. Одна рожает детей, вторая бездет­
ная. Вторая жена отдельно живет. Однажды притворилась она
больной. И мужчина даже охотиться перестал из-за беспокой­
ства. Дальше порога никуда не отходит, думает, как бы не
умерла его вторая жена. Сидит он у землянки, а мимо него
девочка-сиротка все бегает да посмеивается. Мужчина даже
сердиться стал. А девочка ходит туда-сюда, смеется, подраз­
нивая его. Не стерпел, бросился за нею, чтобы наказать за
насмешки, а девочка-сиротка и говорит:
— Что ж, прибей! Только я ведь хочу что-то тебе сказать.
Поэтому все и хожу около.
Услышал эти слова мужчина, пошел в землянку первой
жены, где и сам жил. Жене сказал:
104

— Девочка-сиротка смеется надо мной. Хотел я ее нака­
зать, а она обещает сказать что-то.
Жена его говорит:
— Если завтра она опять придет, позови ее. Я ее вкусной
едой угощу.
Муж сказал:
— Я тоже с ней зайду и расспрошу ее.
Назавтра девочка-сиротка опять пришла. Мужчина велел
жене угостить ее. Девочка сказала:
— Твоя вторая жена, которая отдельно живет, только при­
творяется больной.
Мужчина сказал:
— Расскажи все, что знаешь! Новую одежду тебе справим.
Девочка сказала:
— А ты сегодня ночью не спи, покарауль да сам посмотри,
что она делает.
Вот наступила ночь, луна появилась. Вышел он на улицу
и стал из-за укрытия больную жену караулить. Вот уж и пол­
ночь луна показывает. Вышла больная жена из землянки.
Одета в дождевик и охотничьи торбаза. В руках держит блю­
до, полное до краев мяса, и ведро с водой. Влезла на крышу
землянки и запела. Зовет песней своего мужа-кита. Кончила
петь и слушает. Раздался далеко в море выдох кита. Женщина
снова спела призывную песню. Ближе выдох кита послышал­
ся. В третий раз спела. Совсем уже близко дыхание кита. А как
запела в четвертый раз, подошел кит к самому берегу, к кру­
тому прибрежному камню голову прислонил. Спустилась
женщина к самой воде, подошла к киту, накормила его мясом,
напоила. Вышел из китового носа человек и пошел наверх.
Вошел в землянку к той женщине и спал с нею. Вернулся муж­
чина к своей первой жене и говорит ей:
— А ведь та вторая и правда замуж вышла.
Лег спать. А наутро, как проснулся, стал китовое копье
точить. Весь день точил, на щеке острие пробовал.
Эх, хорошо наточил! Как кончил точить, ту девочку-сироту
позвал, угостил в благодарность. Она ведь правду ему ска­
зала.
Пошел вечером опять жену свою караулить. Вот в пол­
ночь снова женщина вышла, снова на ней охотничья одежда.
Вот запела она свою песню, зовет мужа-кита. Снова четыре
раза пела. Подошел к берегу кит, прислонился головой к кам­
ню. Сг1устилась женщина на берег. Накормила кита, напоила.
Опять из носа кита мужчина вышел, бегом наверх побежал
105

вместе с женщиной. Вошли они в землянку и снова ласкались
вместе.
Тем временем ее настоящий муж из укрытия вышел, с ко­
пьем в руках вниз пошел. Подкрался к киту и поразил его в
самое сердце. Убил кита. Когда копье вонзал, в этот самый
миг вскрикнул поднявшийся к женщине человек, женщину от
себя оттолкнул. Схватила она его, но не удержала. Ринулся он
вниз, прыгнул в нос кита, вздрогнул кит и умер.
А первый муж этой женщины домой пошел. На другой
день освежевали кита. Вечером пошел он спать ко второй
жене, которая больной притворялась. Женщина эта оказалась
беременной. Живот ее очень быстро рос. Муж ее теперь снова
стал охотиться. Наконец пришло время жене рожать. Родила
она детеныша. Муж спросил:
— Кого ты родила?
Ответила:
— Китеныша родила!
Положила его в таз с водой. Так в воде сына-китеныша и
растила. Молоком своим кормила его. Смирился муж с китомдетенышем. Кит этот, рожденный женщиной, быстро рос. Вы­
рыли ему яму с водой около речки. Та сиротка-девочка стала
с ним играть. Скоро яма мала ему стала. В другом месте бли­
же к морю вырыли яму. Вот уж вырос кит величиной с белугу.
Скоро совсем большой стал. Тогда потащили его на моржовой
шкуре в море. Подтащили к воде, пришили к носу красную
метку из крашеной нерпичьей замши. И в море отпустили.
Стал кит далеко в море уходить и всегда к родному берегу
возвращался. Вместе с ним другие киты приходили. И стали
нунагмитцы 1 добывать много китов.
Нунагмитский кит каждый раз все дольше не возвращает­
ся. Вот однажды и совсем не пришел. Беспокоятся о нем жи­
тели Нунака. Что случилось с китом, рожденным женщиной?
Оказывается, убили нунагмитского кита жители соседнего се­
ления Мамрохпак2. Сестра одного нунагмитца была замужем
за мамрохпагмитцем. Жаль ей стало двоюродного брата, по­
слала она в Нунак вестника. Рассказал он матери, как убили
мамрохпагмитцы ее сына-кита.
Был в Нунаке силач Левша, меткий стрелок из лука. При­
езжали охотники с морской добычи, рулевой бросал в воду
весло, а Левша с высоты из селения стрелу пускал и попадал
в брошенное весло. Нунагмитцы обычно ходили на охоту с
луками в северную сторону, к мысу Оюк. Вот раз пошли они
туда на охоту, и мамрохпагмитский силач в ту же сторону в
Щ

каяке отправился. Когда он на северном берегу Оюка один
остался, недалеко уж от Мамрохпака был, напали на него
нунагмитцы. Выскочил он из каяка на прибрежный камень.
Что было сил побежал в гору. Прыгнул туда, где много травы
растет, остановился. Говорит тут нунагмитский старшина-ру­
левой своим гребцам:
— Ох и ловок же! Прямо из рук ушел!
— А ну, Левша, стреляй в него из лука!
Левша велел свой лук натянуть. Натянули.
Спросил Левша старшину-рулевого:
— В какое место попасть?
Старшина-рулевой ответил:
— В такое, чтобы он бежать не смог!
Мамрохпагмитский силач снова побежал, но Левша пора­
зил его стрелой прямо в пятку, даже кость раздробил. Вышли
они из байдары, поднялись в гору и добили того силача. Нер­
пичий поплавок без шерсти около него оставили. После этого
в Мамрохпак поехали. Причалили, на берег поднялись. Там
их мясом с китового позвонка угостили. Вернулись нунагмит­
цы на берег. Сели в байдару и уехали. Как только к мысу
Умкуглюк приблизились, к острию гарпуна нерпичий поплавок
привязали и вверх подняли. Затем начали кричать, мамрохпагмитцев на бой вызывать. Сели те быстро в байдару и стали
догонять нунагмитцев. Но не догнали. Вернулись нунагмитцы
домой. За своего кита отомстили.
А мамрохпагмитцы до самой осени не могли отомстить за
своего силача. Собрали они совет. Решили хитростью одолеть
нунагмитцев, заманить их в ловушку моржовыми криками.
Спустились они к Нунаку по суше через гору Мамругагнак и
начали с маленькой прибрежной скалы Тыпагрук по-моржо­
вому кричать. Вышли нунагмитцы рано утром на охоту. К Тыпагруку приблизились на байдаре, слышат, моржи кричат.
Чем ближе байдара к Тыпагруку приближается, тем громче
моржовый крик становится. Приблизились нунагмитцы к бе­
регу, а мамрохпагмитцы с криком выскочили из засады и на­
чали стрелять по байдаре. Продырявили байдару стрелами,
залило байдару водой, и утонула она со всеми людьми. Так
отомстили мамрохпагмитцы за своего человека.
Вот однажды поехали в Мамрохпак оставшиеся в живых
нунагмитцы. Отняли у мамрохпагмитцев земляночные нары.
С тех пор стали жить дружно. Все.

№7

20. Старик и дикий олень
В далекую старину около Наукана было маленькое селе­
ние, называемое Уныхкак. Это на том холме, где ныне стоит
гидробазовская баня. В Уныхкаке в то далекое время жили
муж с женой, старик со своей старушкой. Однажды зимой по­
шел старик навагу ловить. Начал он удить, а тут пурга под­
нялась. Старик около проруби в умкутаке1 сидел. Вдруг в его
снежное укрытие вбежал запыхавшийся дикий олень-тунтук.
Обрадовался старик, что еда сама к нему пришла, и говорит
дикому оленю:
— Ой, какой же ты добрый, в голодное время сам ко мне
на еду пришел! Уж коли сам явился сюда, давай-ка заколю
я тебя!
Сказал так старик, нож свой из ножен вынул и опять го­
ворит:
— Вот сейчас убью я тебя, дикий олень! Ведь сам ты сюда
по своей воле пришел! Какая хорошая еда будет!
Отвечает дикий олень:
— Добрейший старичок, не убивай меня, а лучше спаси!
Волк за мной по пятам гонится. Убить меня хочет!
Видит старик, у входа в умкутак волк стоит, запыхался,
дух перевести не может.
Волк сказал:
— Добрейший старик, не защищай пожалуйста этого
оленя! Отдай его мне на съедение! Пусть уж я его убью и
съем!
Дикий олень говорит старику:
— Послушай, старик! Пощади меня, проси что угодно. Все
для тебя сделаю. Могу сделать тебя богачом, удачливым охотком, или всемогущим богатырем. Кем хочешь — тем и будешь!
Отвечает старик оленю:
— Ничего я этого не хочу. Нужна мне только чесалка для
спины. Дай ты мне чесалку, начешу я свое тело вдоволь, как
вернусь домой. И уж так-то рад буду! Дашь чесалку — спасу
тебя.
Дикий олень и говорит старику:
— Все, что ты пожелал, сбудется. Только спаси меня от
волка!
Взял старик свой посох, подошел к волку и говорит:
— Я вот съем тебя, если не уйдешь отсюда! Мне ведь тоже
мяса отведать хочется.
Взмолился волк:
108

— Ой, как же сильно я хочу есть! Совсем живот подвело!
Недослушал старик волка, прогнал его.
Так вот дикого оленя от гибели спас.
Ой, как обрадовался дикий олень!
После этого старик пошел домой. Пришел, а там уж че­
салка лежит. Тело старика стало сильно чесаться. Взял он че­
салку дикого оленя и давай ею чесаться! Даже кожу поца­
рапал!
21. Чудесный бубен
Так вот, мол, было. Жила девочка без родителей, только с
бабушкой и дедушкой. Вот раз позвали девочку подруги в
тундру пойти за съедобными кореньями. Спросилась девочка
у бабушки. Позволила бабушка. Отправились девушки за ко­
реньями в дальнюю тундру. В той тундре росло много вкусных
трав и кореньев. Стали они рвать травы, мотыжками из земли
коренья откапывать. И не заметили, как надвинулся на них
густой туман. Стали девушки друг друга сзывать. Собрались
все, одной только недосчитались, той, которую с собой взяли.
Испугались девушки. Ведь родители их ругать будут, почему
недоглядели. Стали они громко звать девочку, но не могут
дозваться, не отвечает девочка. Решили, что ушла она вперед,
перестали искать и домой отправились. Пришли в селение,
подошли к яранге стариков и спрашивают, не дома ли она.
Отвечают им старики, что не возвращалась внучка.
А девочка тем временем искала, искала своих подруг, да
так и не нашла. Совсем заблудилась в тумане. Плачет девоч­
ка, зовет их. Никто не откликается. Вдруг видит — большие
отверстия в земле. Подошла к одному, села на землю, плака­
ла, плакала и уснула. Крепко спит, вдруг кто-то будит ее. Про­
снулась девочка, видит — незнакомая женщина. Нет у них в
селении такой. Женщина спросила девочку:
— Что ты здесь делаешь?
Девочка ответила:
— Корни мы съедобные собирали, а тут густой туман опу­
стился, я и потерялась. Оставили меня подружки и домой, на­
верное, ушли. Ходила я, ходила, не могла дороги домой найти,
совсем заблудилась. Устала, присела отдохнуть, да и заснула.
Женщина сказала:
— Идем со мной в это отверстие!
109

Вошли. Что за диво! Землянка у этой женщины большая и
светлая, и много всякой еды лежит. Стала женщина угощать
девочку самой вкусной едой — китовой кожей да олениной.
Наелась девочка досыта.
Женщина говорит ей:
— Живи здесь пока. Я каждый день уходить буду, а ты
жди меня. Есть захочешь, ешь все, что здесь есть, не дожи­
даясь меня.
Так и стала девочка в этой землянке жить. Проснется
утром, а женщины уж нет дома. Каждый день уходила жен­
щина за едой, только к ночи возвращалась. Всегда добычу при­
носила— то китового мяса, то оленины. Так они и жили.
А тем временем дед вместе с соседями всюду искал девоч­
ку, нигде не мог найти. Совсем уж потерял надежду, искать
перестал.
Вот однажды сказала женщина девочке:
— Не соскучилась ли ты по своим старикам?
Девочка ответила:
— Соскучиться-то соскучилась, да как домой пойду? Не
знаю, где мой дом, не знаю, что старики делают.
Женщина сказала:
— Я скоро засну и долго не проснусь. Пожалуй, ты о доме
еще больше тосковать станешь. А старики твои все глаза о тебе
выплакали, сон потеряли. Каждый вечер друг к другу лбами
прижмутся, а заснуть не могут.
Девочка сказала:
— Проводила бы ты меня к ним!
Женщина ответила:
— Сначала я тебя одному колдовству научу. Если вы­
учишься, никто тебя в праздничных состязаниях не победит.
Только делать надо все, как я покажу.
Взяла женщина бубен, застучала по бубну, запела. И так
ладно пела, что запомнила девочка каждый звук, каждое дви­
жение. Кончила женщина петь и спросила:
— Ну как, научилась?
Девочка ответила:
— Да, да, научилась!
Женщина сказала:
— Как вернешься домой, на празднике состязаний1 все
по-моему делай. Ну, а теперь пора. Одевайся, я провожу тебя.
Оделась девочка. Вышли они, а на дворе самое начало
осени. Идут, идут, долго шли. Ночь их в пути застигла. Так
ночью к яранге стариков и подошли. Женщина сказала:
110

— Теперь ты одна дойдешь. Я должна назад возвращаться.
Повернулась женщина и пошла домой. Посмотрела ей де­
вочка вслед, и что же? Оказывается, по тропе, где они шли,
бурая медведица убегает. Значит, она у бурой медведицы
жила.
Подошла девочка к своей яранге и заглянула внутрь. Ви­
дит: дед и бабка спят, лбами друг к другу прижались. Посту­
чалась девочка, позвала их. Проснулись старики, запричитали:
— Ой, да ведь это голос нашей внучки!
Девочка говорит им:
— Да, это я вернулась! Открывайте скорее!
— Ой, внучка наша вернулась!
Открыли старики дверь. Вошла девочка и видит: глаза у
деда и бабки совсем красные от слез и бессонницы стали. На­
кормили они внучку и спать уложили. Наутро ее подруги при­
шли, спрашивают, как она потерялась, где была, откуда вер­
нулась. Девочка никому не сказала, что жила у женщины,
которая бурой медведицей оказалась.
Устроил старик на радостях праздник. Поели гости, стали
сказки рассказывать. Снова поели, начали состязаться в ша­
манстве и песнях. Одни раздавят свои бусы, положат на буб­
ны и постукивают палочками. Глядь — а бусы снова целые.
Были и такие шаманы, что моржовый клык с треском наиз­
нанку выворачивали.
Внучка своей бабушке иговорит:
— Я бы тоже хотела состязаться в пении.
Услыхал дед и спрашивает бабку:
— Что это внучка хочет делать?
Бабушка отвечает;
— Тоже хочет состязаться в пении.
Дед говорит:
— Если хочет, пусть состязается.
А старухи, которые в гости пришли, шептаться стали:
— Смотрите, какая невежливая девчонка, только мешает
настоящим шаманам!
Вышла девочка на середину яранги, взяла бубен и запела.
А как запела, снаружи шум послышался. Вот шум все ближе
и ближе. Скоро у входа волны заплескались, в сени вода хлы­
нула. Тут девочка по бубну стала быстрее поколачивать, вол­
ны откатились, и — о чудо! — в сенях много водорослей оста­
лось. Взяла девочка^таз, собрала в него водоросли и стала го­
стей угощать. Дивятся гости. Затем попросила девочка мотыжку, вышла в сени, ударила мотыжкой по земляному низу
Ш

стены, и — р чудо! — вдруг откуда ни возьмись разные съедоб­
ные коренья появились. Снова девочка таз взяла, собрала
коренья, угощает гостей. Угостила, взяла палочку от бубна и
проткнула ею стену полога. Из отверстия в стене свежая про­
зрачная вода полилась. Наполняет девочка ковш этой чудес­
ной водой, поит гостей. Пьют гости и еще пуще дивятся — ни­
когда таких чудес не видели. С тех пор все признали ее вели­
кое искусство, ни одного состязания в пении, плясках и ша­
манстве не проходило без участия маленькой колдуньи. Все.
22. Хозяин огня и мальчик
Жили в маленьком селении бабушка и внучек. Их землянка
была на самом краю, далеко от других землянок. Односель­
чане обижали их, не делились добычей, поэтому бабушка и
внучек питались только куропатками. Бабушка мастерила
силки, а внучек ставил их подальше от селения, чтобы никто
не таскал птиц. Куропатки попадались каждый день, и маль­
чик с бабушкой не голодали. Даже на зиму запас делали.
Одежда у мальчика была вся из собачьих шкур — шапка,
рукавицы, кухлянка и торбаза. В этой одежде ходил он осмат­
ривать силки и всегда находил в них куропаток. Вот раз при­
шел он к силкам, видит, все силки испорчены. Кто-то их сов­
сем поломал. Взял он силки и пошел домой. Приходит, бабуш­
ка его спрашивает:
— Ну, как твоя добыча?
Мальчик отвечает:
— Совсем ничего не поймал. Кто-то все силки испортил.
Целый день бабушка налаживала силки. На другой день
пошел мальчик силки ставить. Поставил еще дальше от того
места, где они раньше были. Пришел домой, лег спать, а глаз
не может сомкнуть, все о силках думает. Утром пошел осмот­
реть силки. А они снова все испорчены. Снова принес бабушке
испорченные силки. Бабушка рассердилась:
— Сам ты их, наверное, испортил! Что же мы есть будем?
Мальчик ответил:
— Нет, я не портил. Ведь без силков-то мы жить не смо­
жем. Видел я сегодня следы человека, идущие от силков в се­
верную сторону.
Снова бабушка целую ночь чинила силки. Утром мальчик
опять пошел их ставить. На этот раз еще дальше поставил.
112

Приходит на другой день, а силки опять испорчены. И следы
от них на север идут. Пошел мальчик по следам. Долго шел.
Поднялся на сопку, видит: внизу у подножия огромная зем­
лянка. Как стемнело, спустился он к землянке. Подошел к
входу. В землянке люди разговаривают. Решил мальчик испу­
гать этих людей. Ударил себя рукой по носу и разбил в кровь.
Вымазал кровью лицо и уши. Такое лицо страшное стало!
Снова прислушался. В землянке девушки смеются, а отец
говорит им:
— Тише! Кто-то у нашего входа стоит. Пойдите посмот­
рите.
Вышла одна девушка, увидела мальчика, а он высунул
свое лицо да как закричит:
— П-а-а!
Девушка от испуга упала замертво.
Отец снова говорит:
— Что это не возвращается дочка? А ну-ка пойдите по­
смотрите, кто там!
Вышла вторая девушка, увидела измазанное кровью лицо,
вскрикнула от испуга и упала замертво.
Не дождался отец дочерей и сказал:
— А ну, подайте мне одежду, сам посмотрю, что там такое!
Если там даже тунгак, все равно убью!
Услыхал эти слова мальчик, испугался и побежал прочь что
есть духу. Бежит по своим же следам. Оглянулся, а за ним
совсем близко огненный столб бежит. «Ого,— думает маль­
чик,— это Хозяин огня за мной гонится. Видно, на его земле я
ловушки ставил».
А огонь совсем уж близко. Слышит мальчик крик огня:
— Не уйдешь! Живым не будешь!
Мальчик уж и бежать не может. Сдернул он с рук рука­
вицы из собачьей шкуры и кинул их огню. Упали рукавицы
перед самым огнем и начали громко лаять. Огонь остановился.
А мальчик дальше побежал. Сжег огонь рукавицы и опять
мальчика догоняет. Совсем уж по пятам бежит:
— Не уйдешь,— кричит,— живым не будешь!
Сдернул мальчик с головы шапку из собачьей шкуры, бро­
сил ее огню. Упала шапка перед самым огнем, начала громко
лаять. Огонь остановился, а мальчик дальше побежал. Сжег
огонь шапку и снова за мальчиком гонится. Вот совсем уж
близко кричит:
— Не уйдешь! Живым не будешь!
Стащил тут мальчик с себя кухлянку и бросил огню. За8

Заказ 3024

113

лаяла кухлянка, опять огонь остановился. А мальчик дальше
по своему следу побежал. Но умолкла кухлянка, сжег ее огонь
и снова бежит за мальчиком. Мальчик уж к землянке своей
подбегает, а огонь совсем рядом кричит:
— Не уйдешь! Живым не будешь!
Сбросил мальчик с себя штаны из собачьей шкуры, кинул
огню, громко штаны залаяли. Остановился огонь, а мальчик
вбежал в землянку и крикнул бабушке:
— Хозяин огня за мной гонится! Сделай что-нибудь, чтобы
не сжег он нас вместе с землянкой!
Схватила бабушка камень, положила на середину зем­
лянки. Вся землянка мигом превратилась в каменную. Бегает
Хозяин огня вокруг землянки, хочет испепелить ее, а она не
загорается. Все свое пламя истратил Хозяин огня, выбился из
сил, ушел назад в свою землю. А бабушка с внуком по-преж­
нему стали куропаток ловить, но только уж на своей земле.
23. Сказка об Эмэмкуте
Где-то за Лорино жил один человек по имени Эмэмкут.
Жил он в маленьком поселке с женой и двумя сыновьями.
Была у Эмэмкута большая байдара, но он не хотел ходить на
охоту, и семья его часто голодала. Сыновья Эмэмкута были
еще совсем маленькие. Жили в поселке несколько семей.
И была там еще одна бездомная девочка-сиротка.
Однажды говорит Эмэмкут жене:
— Поеду я за гостинцами в соседний поселок.
А в том поселке люди жили богато и сытно.
— Там удачливые китобои живут,— сказал еще Эмэмкут.
И стал часто выходить на улицу, погоду смотреть.
Вот раз на редкость выдалась хорошая погода. Эмэмкут
проснулся пораньше, стал алыки 1 готовить. Семья Эмэмкута
жила в маленькой землянке-ынлу, но была у него еще одна
большая землянка-кайги, в которой он сам жил. Проснулся
Эмэмкут, приготовил пару маленьких алыков, хотя своих со­
бак у него и не было. Стало рассветать. Вышел Эмэмкут на
улицу, повернулся в сторону тундры и стал звать: «Се-се-се!»
Тотчас появились из тундры два волка и подбежали к Эмэмкуту. Они так быстро бежали, что от усталости свои длинные
языки высунули. Не успели волки подбежать к Эмэмкуту, как
он хлестнул их алыками и сказал:
114

— Куда вам состязаться в беге!
Повернули волки и побежали обратно в тундру. Как толь­
ко скрылись из виду, повернулся Эмэмкут в сторону моря,
туда, где льды, и опять закричал: «Се-се-се!» Тотчас с моря
два белых медведя пришли. Не успели они приблизиться, как
Эмэмкут ударил их алыками и сказал:
— Куда вам состязаться в беге!
Белые медведи повернули обратно и ушли по льду в море.
Как только скрылись они из виду, Эмэмкут повернулся в сто­
рону тундры и опять закричал: «Се-се-се!» Тотчас выскочили
из тундры два зайца. Как только подбежали зайцы, надел
Эмэмкут на них алыки и свою большую байдару приготовил.
Затем запряг зайцев в лодку и сказал:
— Поеду-ка я за гостинцами к удачливым китобоям!
Сел за руль и прикрикнул на зайцев:
— А-а-а, вперед!
Быстро помчали байдару зайцы. А как стали подъезжать
к поселку, Эмэмкут остановил зайцев и сказал им:
— Теперь потихоньку ступайте, так и доедем до поселка.
Поплелись зайцы кое-как, едва волокут «нарту»-байдару.
Выбежали на улицу жители поселка, смотрят, как человек в
байдаре вместо нарт едет. Зайчишки еле-еле байдару тащат.
Подъехал Эмэмкут к поселку. Стали люди его расспраши­
вать:
— Зачем ты приехал к нам?
— За едой приехал,— отвечает Эмэмкут.
Люди сказали:
— Вон там жилье удачливых китобоев!
Направился Эмэмкут к дому китобоев, доехал. Встретили
его китобои радушно, спрашивают:
— Ты к нам за едой приехал?
— Да, за мясом,— отвечает Эмэмкут.
— Ну что ж, без мяса не уедешь. Завтра обратно в путь
отправишься,— сказали ему.
Затем поужинали. Разделся Эмэмкут и в полог вошел. Го­
ворит ему хозяин:
— Ты у нас путник, поэтому покамлай для нас, поразвлеки
нас!
Эмэмкут согласился и сказал:
— Сейчас покамлаю. Вот только по своей надобности на
улицу схожу.
— Ты здесь можешь что надо сделать,— сказал хозяин.
— Нет, я уж на улицу пойду,— ответил Эмэмкут.
115

Вышел. На улице темно, безлунно. Подошел к своим зай­
цам-собакам и сказал:
— Я буду петь, а вы тем временем перегрызите за ночь
все ремни на ярангах. И опять сюда возвращайтесь.
Отвязал Эмэмкут зайцев, в ярангу вернулся. Начал кам­
лать. А зайцы тем временем все ремни на ярангах перегрызли
и на свое место вернулись.
Рано утром проснулся Эмэмкут и говорит хозяину:
— Пора мне в обратный путь собираться.
— Сейчас поклажу для тебя приготовим,— сказал хозяин.
Стали люди из яранг выходить, переговариваются между
собой:
— Нагрузим его байдару мясом доверху, он и не сможет
уехать. Конечно, так и сделаем! Не сможет он сдвинуться с
места, мы весь груз обратно возьмем.
Стали носить мясо в байдару Эмэмкута, а удачливые кито­
бои даже отдали целиком заднюю часть кита с ластом.
Жил в этом селении мальчик-сиротка со своей бабушкой.
Прибежал он с улицы к бабушке и говорит:
— Все жители щедро одаривают гостя. Всего ему дают —
оленины, и моржатины, и китового мяса. Они говорят, что он
на своей байдаре с места не сдвинется, так что они все унесут
обратно. Что бы мне подарить гостю?
Поискал, поискал сиротка и нашел молоток.
— Давай подарим молоток гостю,— сказал он бабушке.
— Не надо,— сказала бабушка,— гость только прикиды­
вается простаком. Вот увидишь, уедет он в своей байдаре.
— Не сможет он уехать, вот я обратно и возьму молоток,—
настаивал мальчик.
Взял он молоток, принес его Эмэмкуту, бросил в лодку и
сказал:
— А я вот что тебе дарю!
Нагрузили Эмэмкутову лодку-нарту до самого верха вся­
кой всячиной, особенно олениной. Множество народа собра­
лось. Все смеются и подшучивают:
— Не сможет он ехать, куда ему! Все добро опять наше
будет!
— Ну что ж, попробую поеду,— сказал Эмэмкут, садясь
в байдару.
Как гикнет он на своих зайцев, как понесутся зайцы! Толь­
ко пурга позади взвилась. Погнались люди за Эмэмкутом. Бе­
гут следом за нартой-байдарой. Когда жарко станет, сбросят
с себя кухлянки, дальше бегут. Поселок уже далеко позади
116

остался. Позвал тогда Эмэмкут северный ветер с морозом,
Налетел буйный ветер с морозом да пургой-вьюгой, ничего не
стало видно. Ищут люди брошенную на дороге одежду, а ее
уже нет, все ветер унес. Много людей поморозилось, а кто
дома сидел, без крова остался. Сорвал ветер шкуры с яранг —
ведь ремни-то зайцы перегрызли. Только несколько яранг и
уцелело в поселке.
Между тем доехал Эмэмкут до дому. Полную байдару еды
привез. Разгрузили байдару, на вешала поставили.
Много теперь у Эмэмкута еды стало: и моржатина, и оле­
нина, и китовое мясо. Эмэмкутова семья ест до отвала. Кроме
мяса Эмэмкут много жира в нерпичьих мешках привез.
Несколько дней прошло, Эмэмкут и говорит жене:
— Что-то я заболел, наверное, скоро умру. Если умру, не
хороните меня, а отнесите в большую землянку. Вместе со
мной всю еду, которую я привез, положите. Ведь она-то и есть
причина моей болезни. Видно, люди, которых я без мяса оста­
вил, зашаманили меня, вот и я умираю.
А Эмэмкут только притворялся больным, затем и мертвым
прикинулся. Позвала жена соседей, отнесли Эмэмкута в боль­
шую землянку. Все припасы из мясных ям тоже туда перета­
скали.
Трудно стало жить жене Эмэмкута с сыновьями. Собирают
они в котел прошлогоднюю ягоду-шикшу, ею и питаются. Но
вскоре мальчики научились куропаток силками ловить. Силки
им мать из китовых усов делала. Много силков делала мать,
от этого руки у нее всегда были в ранах. Каждый день сы­
новья по две, по три куропатки приносили. Мать из птиц еду
готовила. Так они и жили.
Была в этом селении девочка-сиротка; то у одних, то у дру­
гих жила. Вот раз хотела она пойти ночевать в одну землянку,
а дверь оказалась запертой. Побоялась она постучаться, оста­
лась на улице. Ночь была светлая и тихая. Глянула девочка в
полночь в сторону большой землянки, где лежал умерший
Эмэмкут, видит, а оконце землянки вовсю светится. «Ведь туда
после смерти Эмэмкута отнесли! Пойду посмотрю, что там
делается»,— подумала сиротка и пошла к землянке. Посмот­
рела в отверстие на крыше, видит: Эмэмкут еду варит и жир­
ники у него так ярко горят! Вот наварил он оленины, приго­
товил подливу из оленьего жира и вынес остывать. Затем при­
нес китовой кожи и стал есть. Поел кожи, сказал: «Ой, как
вкусно! И чего это я до сих пор с женой жил?» Потом подливы
поел, постель постелил и, потушив жирники, спать лег.
117

Наступило утро, пошла девочка-сиротка к жене Эмэмкута.
— Что случилось?—спросила жена Эмэмкута.
— Да я сегодня на улице ночевала. Постеснялась посту­
чаться. И узнала я одну тайну. Вы думаете, что Эмэмкут
умер, а он в эту ночь подливу готовил, мясо варил и ел. Жив
он. Когда спать собрался, жирники потушил и сказал при
этом: «Ой, как вкусно! И чего это я до сих пор с женой
жил?»
— Я так измучилась, силки из китового уса делая, а он как
обманул нас! Поймаете сегодня куропаток, одну мне живой
принесите!
Пошли мальчики силки смотреть. Поймали несколько ку­
ропаток, убили, одну живой оставили. К вечеру вернулись до­
мой, отдали матери живую куропатку. Принялась мать ощи­
пывать куропатку. Все перо и пух ощипала, совсем куропатка
голая, перья только на голове, на ногах и крыльях остались.
Вынула из убитой куропатки пузырь, надула его и привязала
на грудь ощипанной куропатке. Низ пузыря черным камнем
покрасила, и девочку-сиротку в свою землянку ночевать по­
звала.
— Как полночь наступит, пойдем вместе к нему, посмот­
рим, что он делает.
Наступила полночь, пошли они к землянке Эмэмкута. За­
глянули в окошечко. Видят: Эмэмкут хозяйничает в землянке.
По бокам жирники ярко горят, все жилище освещают.
А «мертвый» Эмэмкут мясо варит. Жена и говорит:
— А я то думала, он и вправду умер. Так страдала, так
маялась!
Эмэмкут тем временем продолжает проворно хозяйничать.
Принес из сеней подливу, приготовил вареное моржовое мясо,
достал китовую кожу и принялся за еду. Съел все, оленьим
мясом закусил и говорит:
— Ой, как вкусно! И чего это я до сих пор с женой жил?
Жена его сказала голой куропатке:
— Смотри, хорошенько напугай его!
И сунула птицу через отдушину в землянку.
Услышал Эмэмкут свист крыльев. Поднял голову, а над
ним голая куропатка кружится. Так он испугался, что даже
навзничь упал. А женщины тем временем домой вернулись.
Только в землянку вошли, Эмэмкут следом за ними входит и
кричит с порога:
— Эй вы, внутри! Я, Эмэмкут, с того света вернулся!
118

Переступил он порог, сделал несколько шагов и упал. По­
смотрела на него жена, а он и вправду умер. На другой день
похоронили Эмэмкута, а все припасы из его землянки к себе
перетащили. Вот так и было, говорят. Все.
24. Потерявшиеся братья
Жили четыре брата. Младший на охоту пошел и не вер­
нулся. Ждали его братья, ждали, не дождались. Пошел за ним
второй брат. Опять дождаться не могут. Тогда третий брат
пошел. И он не вернулся. Старший брат один остался. Пошел
всех своих братьев искать. Оказывается, он на небо отпра­
вился. В пути звездочку заметил. Звездочка эта как надежда
его манит. Чем ближе, тем все больше становится. Подошел,
видит: землянка. Остановился старший брат, из землянки го­
лос послышался:
— Ого, кто там? Здесь даже птички близко не пролетали!
Подошел старший брат ко входу. А из землянки старушка
высунулась, спрашивает:
— Что ты за человек?
Отвечает:
— Братьев ищу я.
Старушка сказала:
— Сначала в землянку зайди!
Блюдо мясом наполнила, говорит:
— Вот на, поешь!
Поел старший брат, наелся, а хозяйка велит все мясо съесть.
Хотя и сыт был старший брат, а съел.
Сказала старушка:
— Ну вот, теперь говори, зачем пришел.
Старший 6paf рассказывает:
— Ушел младщий брат охотиться, не вернулся. Второй по­
шел, и его не дождались. Затем третий пошел, и он потерялся.
Вот и пошел я братьев искать.
Старушка сказала:
— Едва ли ты братьев своих найдешь!
— Но ведь я так хочу их увидеть!
Старушка сказала:
— Ну хорошо, иди. Встретится на твоем пути червь. Ле­
жит тот червь на дороге, так растянулся, что дорогу перего­
родил.
119

Дала ему посох, украшенный набалдашником, а также
мешочек из желудка. Сказала:
— Как к тому червю подойдешь, мешочек на него надень.
А станешь перешагивать, посохом червя ударь.
Подошел старший брат к червю, мешочек надел, червя по­
сохом ударил. Снял мешочек, из червя внутренности полились.
Дальше пошел. Землянка показалась, дым из нее идет.
Остановился старший брат. Голос услышал:
— Ака-ка-ка-ка-каа, что там снаружи за человек? Никто
еще мимо моих дверей не проходил! Ака-ка-ка-ка-каа, посо­
стязаюсь я с ним!
Вдруг вышел из землянки человек:
— Ака-ка-ка-ка-каа, кто ты такой?
— Братьев своих ищу.
— Братья твои вон в той яме.
Наклонился старший брат над ямой, своих братьев уви­
дел. Младший брат очень сильно похудел. Наверх посмотрел.
Братьев окликнул. Те тоже наверх посмотрели, знаком брата
предупредили, чтобы ушел. По кромке ямы очень много но­
жей воткнуто. Хозяин землянки сказал:
— Подожди меня здесь!
Оказывается, хотел он и старшего брата туда бросить. От­
вернулся хозяин, пришелец своих братьев в мешок засунул и
сразу по своему следу обратно пошел. Дорога ведь свободная
была, того большого червя он еще по пути сюда убил.
Подошел к землянке, где старушка жила. Старушка ска­
зала:
— Пришел!
Вытряхнул старший брат мешок. Выскочили оттуда братья.
Даже поправились.
— Вот сюда спускайтесь! — говорит старушка.
Вошли в землянку. Старушка с середины прохода китовую
лопатку убрала. Глянули братья в отверстие. Оказывается, на
небе они. Видят, их землянка внизу. Снова старший брат их
в мешок сунул. Стал по веревке на землю спускаться. Спу­
скается— нет-нет за веревку и дернет, как старушка велела.
Это они за облака цеплялись. Приземлились наконец. Открыл
старший брат мешок. Вышли оттуда братья. Наполнили мешок
разной едой, сверху мешочек с оленьим жиром положили и по­
верх всего — нитку бус. Потянула старушка мешок на небо.
Вытянула. Тут половинный человек выглянул. Дала ему ста­
рушка еды из мешка. Оказывается, это ее муж был.
120

25. Пять братьев и женщина
Жили пятеро братьев-охотников. Старший брат еду гото­
вил.
По соседству один старик дочь свою замуж выдавал. От­
казывала она всем, выгоняла женихов. Поругал старик дочь
свою. Сказал, пусть сама мужа ищет. Обиделась дочь. Сшила
себе обувь — три пары приготовила. Проснулась утром, еду
на дорогу собрала. Когда отец заснул, в северную сторону
ушла. К братьям-охотникам пришла. Заглянула в ярангу —
никого нет. Вошла. Варево их съела. Спряталась в траве. Вер­
нулись братья. Младший за водой пошел. Наблюдает девушка
за братьями тайком. Братья варево искать стали. Младший
брат сказал:
— Оставайтесь дома вы, я охотиться пойду.
Не согласились старшие братья. Его оставили дома. Сами
на охоту пошли. Притаился младший брат и ждет. В полночь
вошла девушка в сенцы, младший брат и запер за ней дверь.
Начал ее уговаривать, чтобы хозяйкой согласилась стать. Вот
братья вернулись ночью. Девушку увидели. Женился на ней
старший брат.
Однажды собрались братья на охоту, а младший не захо­
тел идти. Целый день к невестке приставал, когда шила. Схва­
тила невестка нож, замахнулась на юношу. Выскользнул нож
у нее из руки, и убила она юношу, сама того не желая. Вы­
несла и на вешала положила. Среди шкур спрятала. Верну­
лась в ярангу, стала обед варить. Варит обед, а сама горько
плачет.
Вернулись братья, про младшего брата спрашивают.
— Встречать вас пошел,— отвечает женщина.
На другой день сильный дождь начался. Старший брат чтото под вешалами мастерил. Стала на место,
где он сидел,
кровь капать. Взобрался он на вешала, раскрыл шкуры, млад­
шего брата увидел. Похоронили охотники своего брата. На
другой день на охоту пошли. Идут по дороге, советуются.
Старший брат говорит младшим:
— Выроем яму, двух червей вырастим. Кормить их гор­
ными баранами будем.
Женщина, как готовит еду, плачет, глаз не осушает. Муж
ее, вернувшись с охоты, спрашивает:
— Почему это глаза у тебя опухают?
— Дым мои глаза разъедает,— говорит ему женщина.
Всякий раз, как готовит еду, паук на паутине к ее лицу
121

опускается. Вот как-то отвела его женщина рукой в сторону
и говорит:
— И так я много страдаю, в вечном страхе живу, а тут
еще ты мешаешься!
Отвечает паук:
— Вижу я, ты плачешь все время. Жалко мне тебя стало.
Потому и спускаюсь к тебе. Муж твой червей для тебя выра­
щивает, чтобы за младшего брата отомстить. Когда черви вы­
растут с лахтака, поведут тебя братья на поминки по погиб­
шему. Дай ты мне летний торбаз из белой замши и еще один
из красной, вышью я их. Ну а теперь мне уходить пора. Как
кончу торбаза вышивать, объясню тебе, что с ними делать.
Братья стали совсем без добычи домой возвращаться. Как
уйдут на охоту, женщина весь день плачет.
Вот однажды паук снова спустился.
— Сегодня твои люди придут с добычей. Выращенные для
тебя черви уже величиной с лахтака стали. Муж твой скажет
тебе: «Молящихся за нашего младшего брата пойдем кор­
мить». Сначала торбаз из белой замши мужу покажешь, потом
из красной. Но только тогда покажешь, когда на поминки при­
дете. Захотят братья злых духов с тебя стряхнуть. Так ты не
забудь, вскинь кверху руки. Я за тобой наблюдать буду. Зав­
тра тебя на поминки поведут. А теперь мне уходить пора.
Возвращается муж с братьями. Все с ношей пришли. Зовет
старший брат жену:
— Свари все, что мы принесли. Молящихся за нашего
младшего брата кормить пойдем!
Кончили варить, отправились на поминки. Когда показа­
лись молящиеся за младшего брата, оказалось, что это боль­
шие черви. Карабкаются они по краям ямы, пищу ожидают.
Подошли к яме — а черви и правда с лахтака величиной стали.
Начали братья кормить червей. Старший жену свою позвал:
— Встань здесь,—на край ямы показывает.— Нечисть с
тебя стряхну.
Встала жена. Хотел он ее в яму столкнуть, она ему торбаз
из белой замши дала. Лег он на землю, стал торбаз рассмат­
ривать.
Снова жену зовет:
— Иди сюда, нечисть с тебя стряхну!
Жена ему торбаз из красной замши дала. Опять муж стал
торбаз разглядывать. На этот раз еще дольше разглядывал.
Затем снова жену на край ямы зовет. Подвел ее к самому
краю, будто хочет нечисть с нее стряхнуть. А сам как толкнет
122

ее! Вскинула жена руки кверху. Подхватил ее паук и с собой
понес. Зовет ее муж, спрашивает, почему она покидает его.
Отвечает женщина:
— А зачем ты для меня червей выращивал?!
Видит муж, не вернуть ему жены. Досадно ему стало.
Прыгнул он с досады в яму. Глянула женщина вниз, а муж ее
в один миг в скелет превратился. Все. Конец.
26. Каяксигвик
Так было. В селении Каяксигвик жил один человек. Были
у него и дети. Да катались они в каяке и утонули.
Вот родила ему жена мальчика.
— Беречь его надо! — говорит отец.— Чтобы тоже не погиб.
Дали мальчику имя Каяксигвик. Стал мальчик расти. Боя­
лись мать и отец, чтобы не случилось чего с Каяксигвиком,—
держали его на привязи. Быстро рос он, большим уже стал.
Смотрит Каяксигвик на море — хочется ему в каяке покатать­
ся. Отец сказал ему:
— Нет ведь у тебя каяка!
Не послушал Каяксигвик отца, пошел на берег. Нашел нос
от каяка, притащил домой. Спрашивает отца:
— Что это такое?
— Нос от каяка.
Каяксигвик говорит отцу:
— Сделай мне каяк!
Нечего делать, согласился отец, стал каяк мастерить. Сде­
лал каяк, на носу и на корме дырочки просверлил. Взял длин­
ный лахтачий ремень, развернул его, привязал одним концом
к носу каяка. Сел Каяксигвик в каяк, спустился на воду и
поплыл. Плывет Каяксигвик, а отец ремень разматывает.
Скрылся Каяксигвик за горой. Стал отец сматывать ремень —
каяк к берегу тянуть, видит — убил Каяксигвик много нерп.
На другой день снова Каяксигвик в море отправился.
А отец опять ремень разматывать стал. Поехал Каяксигвик
прямо в открытое море. Скрылся из виду. Вот увидел он спя­
щую белугу. Стал к ней подплывать. Услыхала его белуга, в
воду ушла, далеко в стороне вынырнула. Каяксигвик — за ней.
Снова белуга нырнула, долго пробыла в воде и снова далеко
в стороне вынырнула. Так и не догнал ее Каяксигвик, поехал
обратно.

Ш

Утром Каяксигвик спрашивает отца:
— Можно ли мне пойти в тундру?
Пришлось и на этот раз отцу согласиться. Отправился
Каяксигвик в тундру. Шел, шел, захотел отдохнуть. Сел у под­
ножия горы. Подошел к нему человек в железной одежде. А у
Каяксигвика на подошве торбаза большая дыра была. Поше­
велит Каяксигвик пальцами, дыра на подошве то откроется,
то закроется, будто рот. Увидел это человек, спрашивает:
— Что это такое — нога рот открывает?
— Я одной ногой тебя съесть могу! — говорит Каяксигвик.
Человек с перепугу упал, закричал:
— Ой, не надо, пусть эта железная одежда твоей будет!
Не стал Каяксигвик его трогать. Снял свою одежду чело­
век, отдал Каяксигвику. Оделся Каяксигвик и встал. Видит:
что такое? Рядом горный баран бегает. Оказывается, что оде­
тый в железо человек горным бараном был.
Пошел Каяксигвик дальше. Влез на вершину горы, посмот­
рел вниз. У подножия горы большую сеть увидел. Пошел вниз.
Спустился к воде и попался в сеть, которую на нерпу поста­
вили. Не может выбраться. Целый день в сети просидел. Вот
уж и вечер настал.
Подходит к сети старик. Увидел Каяксигвика, говорит:
— Ага-а, какую я нерпу добыл!
Вытащил старик Каяксигвика из сети, домой вместо нерпы
понес. Зацепился Каяксигвик ногой за дерево. Стал старик его
изо всех сил тянуть, отцепил Каяксигвик ногу, упал старик,
сильно лицо себе поцарапал. Встал старик, снова добычу
понес. Каяксигвик опять за дерево ногой уцепился. Опять ста­
рик сильно потянул. Отцепил Каяксигвик ногу, опять старик
упал, еще больше лицо поцарапал. Весь разбился старик,
едва-едва до дому дошел. Обрадовалась жена, думает, старик
нерпу принес. Затащили Каяксигвика в полог, стали оттаи­
вать.
Старушка совсем уж было собралась свежевать, нож взяла,
хотела резать.
Напрягся Каяксигвик, выпрямился. Пощупал его старик,
говорит:
— Еще мерзлая нерпа, пожалуй, завтра освежуешь.
Легли старик и старуха спать. Крепко уснули. Каяксигвик
встал и вышел из полога. Пошел в тундру. Перевалил через
холм, много-много яранг увидел. Вошел в первую большую
ярангу. В ней одна девушка жила, а с ней много маленьких
людей, ее родственников.
124

Сказала девушка Каяксигвику:
— Будешь жить в моей яранге!
Согласился Каяксигвик и остался в этой яранге жить.
Вот однажды закричал кто-то среди дня:
— Медведь, медведь!
Повыскакивали все люди. Каяксигвик тоже бросился было
из яранги, а девушка, которая его женой стала, не пускает его.
Не послушался он, вышел. Видит — на берегу моря много лю­
дей. Подошел он ближе. Все кричат:
— Ой-ей-ей, ой-ей-ей, ой-ей-ей! Медведь, медведь, вот он!
Вот он!
Посмотрел Каяксигвик, видит: лед — не лед, а озерная
пена, медведь — не медведь, а маленький мышонок. Подошел
Каяксигвик, пнул мышонка ногой и убил.
Самый большой из людей закричал:
— Эй, родственники, он медведя убил, пнул ногой и убил!
Потащили они добычу в полог. Освежевали женщины мы­
шонка и сварили. Как стемнело, принялись за еду. Смотрит
Каяксигвик, как маленькие люди мышонка едят. Каждому по
ребрышку досталось. Приглашают и его:
— Каяксигвик, ешь!
Стал и Каяксигвик мышонка есть, два ребрышка съел.
Пришла ночь, все крепко заснули.
Утром Каяксигвик опять крики услышал:
— Лось, лось большой пришел!
Все на гору поднялись и Каяксигвик с ними. Видит — по­
прятались люди кто куда, маленькой куницы испугались. Подо­
шел к ней Каяксигвик, пнул ногой и убил.
Опять все закричали:
— Эй, родственники, он лосиху убил, пнул ногой и убил!
Пошли домой все люди, а с ними и Каяксигвик.
На другой день вышел Каяксигвик из полога и видит: ле­
тают все эти люди. Присмотрелся он к ним, оказалось, все они
куропатками стали. Немудрено, что куница им лосем показа­
лась, а мышь — медведем. После этого Каяксигвик домой вер­
нулся.
27. Покинутый юноша
В селении Имаклик жил старшина. Был у него единствен­
ный сын. Старшина этот удачливым добытчиком был. Зимой
вместе с сыном много диких оленей добывал, а летом — мор125

ских зверей. Все бы хорошо, но не хотел сын жениться. Придет
к нему в землянку невеста, юноша с ней ласково обойдется.
А поживет немного — домой возвращается.
Были у того старшины две землянки. В одной землянке
втроем жили — сам хозяин, его жена и сын. В другой, по­
меньше, мастерская была; байдары, луки, копья, гарпуны,
каменные наконечники — все там делали.
Вот однажды туман опустился, полил дождик. Пошел сын
старшины в маленькую землянку кое-что поделать. Одет он
был совсем легко. Пока мастерил, послышались на улице го­
лоса. Кричат люди, что моржи мимо поселка проплывают.
А юноша продолжает себе мастерить. Немного погодя пошел
к нему отец — сына на охоту звать. Приоткрыл отдушину,
видит — сын его в чудовище превратился. Крикнул старик
односельчанам, что сын его тунгаком стал. Приказал всем,
чтобы уплывали отсюда на байдарах и чтобы забрали с собой
все домашние вещи, пищу, одежду и все охотничье снаряжение,
а не то употребит его сын-тунгак все это во вред людям.
Услыхал сын отцовские слова, оглядел всего себя: нет, не
изменился он, точно такой, как всегда.
Подумал юноша: «Почему отец говорит, что я стал чудови­
щем? Ведь тело мое осталось прежним». Спустя некоторое
время вышел юноша из землянки. Видит — никого в поселке
не осталось. К своей землянке пошел. Вошел. Пусто в зем­
лянке. Даже жирники не горят. Хотел было переодеться, ни­
какой одежды нет. Вышел. Посмотрел туда, где верховье речки,
видит — костер горит. Подумал юноша: «Кто это там может
быть? Пойду-ка я туда!» Пошел к костру, что у верховья речки
горел. Приблизился, видит — у костра женщина спиной к нему
сидит.
Юноша сказал женщине:
— Зачерпни мне воды!
Женщина молча воды зачерпнула из речки и, не оборачи­
ваясь, подала кружку юноше. Попил воды юноша и сказал:
— Односельчане меня покинули. Совсем я один остался.
Не откажешься ли ты пойти со мной?
— Не откажусь,— ответила женщина.
Вернулись домой. Наступила ночь, легли спать без посте­
лей и как были, не раздеваясь. А утром ушел юноша в тундру.
С полными руками вернулся — диких оленей добыл. Женщина
быстро добычу освежевала. Так и стали вместе жить. Юноша
летом добывал разных морских зверей, а зимой из тундры при­
носил диких оленей.
126

Наконец они очень хорошо жить стали.
Однажды муж сказал жене:
— Ни в чем себе не отказывай. Какую еду захочешь, ешь
вдоволь. Одну нерпичью шкуру наполни самой вкусной едой
и убери в яму на сохранение. Если когда-нибудь вернутся мои
родители с односельчанами, съедим эту еду вместе с ними.
Наполнила женщина нерпичью шкуру разной едой, убрала
в яму на сохранение. А в том селении, куда имакликцы убе­
жали, случился сильный голод. Уходили имакликцы в море
охотиться и ни одной нерпы не приносили. Уходили охотиться
в тундру, ни одного дикого оленя не добывали.
Вот однажды летом два имакликских человека пошли в сто­
рону Имаклика. Видят: человек в каяке к берегу плывет. Вот
причалил. Женщина на берег спустилась. Вдвоем нерп из
каяка вытащили. В землянку старшины вернулись. Поглядели
на все это двое имакликцев и возвратились на свое стойбище.
Встретили их имакликцы, вернувшиеся с охоты, о новостях
стали расспрашивать. А вместе с охотниками и старшина был.
Рассказывают побывавшие в Имаклике, что видели там чело­
века, который в каяке с охоты возвратился. Того человека
женщина встретила, вытащили они каяк на берег, сняли добы­
тых нерп и отнесли их в землянку старшины.
Старшина сказал:
— Уж не сын ли это мой? А ну, давайте вернемся в
Имаклик! Как же мы здесь зимой без еды будем жить? Наго­
лодаемся! А ну, собирайтесь!
Так все в Имаклик и вернулись. Видят — сын старшины
женился. Тут и остались жить. Вот однажды устроил сын
старшины пир, всех односельчан к себе в землянку пригласил.
Вместе с женой нарядно оделись, как еще никогда не одева­
лись. Принялись гости за еду, сын старшины с женой встал в
стороне возле прохода и сказал:
— Помните, в то время, как я в маленькой землянке масте­
рил, отец закричал вам, что я в чудовище превратился, тунгаком стал. Услыхал я это, посмотрел на себя, ничуть я не изме­
нился, такой же, как всегда. А вы все покинули меня, всю еду,
всю одежду с собой#забрали. Моя жена только спасла меня от
холода и голода. Очень я тогда обиделся, что вы со мной так
поступили. И теперь уж я не останусь с вами, теперь и вправду
тунгаком стану.
Жена его мгновенно прыгнула в проход землянки, а за нею
и он. Погнались было за ними, но их и след простыл. Все.
127

28. Исуклик
Жил Исуклик с женой и матерью. Много работал, много
морских зверей и диких оленей добывал. А жена Исуклика
была молодая и красивая. Боялся Исуклик жену без при­
смотра оставлять. Уходя на охоту, матери говорил каждый
раз:
— Мать, не пускай невестку за водой на речку, когда меня
нет дома. Как бы кто не похитил ее.
И правда, уйдет сын на охоту — не велит старуха невестке
за водой ходить.
Не послушалась однажды молодая женщина, пошла за
водой, да так и не вернулась.
Возвратился Исуклик с охоты и спросил:
— Где моя жена?
Мать ответила:
— Не пускала я ее, не послушалась она, настояла на своем,
еще утром ушла за водой и до сих пор нет.
Целыми днями искал Исуклик жену, но все напрасно. Вот
раз пошел на охоту, убил оленя, возвращается домой. Сел
отдохнуть на камень, посмотрел в сторону гор и видит: вдали
маленькая землянка. Взвалил на плечи оленя, отправился к
той землянке.
Вошел Исуклик в землянку, а там — мужчина, женщина и
трое детей. Сказал человек пришельцу:
— Эге, это ты, Исуклик. Куда ты своего оленя несешь?
— Вам я принес свою добычу.
Хозяин сказал:
— Великодушно ты поступил, хороший человек. Вижу я,
как ты целыми днями ищешь жену. Не найти ее в этих местах.
Взял ее человек другого мира, чтобы его женой стала. Ты хо­
роший человек, в благодарность за оленя помогу я тебе разыс­
кать твою жену. Выведу я тебя сейчас на дорогу, которая идет
куда нужно. Как дойдем до тьмы, где ничего не видно, дальше
один пойдешь. И так долго-долго будешь идти. Попадется тебе
по дороге огромная ягода, отрежешь от нее кусок, наешься,
дальше во тьме пойдешь. Опять долго б^ешь идти, наконец
свет увидишь. Пойдешь по светлой дороге, встретишь большое
селение. В том селении, в самой большой землянке, живет
человек, который твою жену похитил. А дальше поступай так,
как сам разумеешь.
После этого хозяин с Исукликом хорошенько поели, уло­
жили в заплечные сумы дорожные припасы и отправились в
128

путь. Долго шли, наконец до тьмы дошли. Хозяин сказал
Исуклику:
— Тут я должен вернуться.
Сказал это человек и пошел обратно. Исуклик один вперед
пошел. Долго во тьме шел, вдруг наткнулся на что-то огромное
и круглое. Оказывается, это пребольшущая ягода. Вынул
Исуклик охотничий нож, отрезал от ягоды кусок и стал есть.
Поел и крепко заснул. А как проснулся, опять отрезал от
ягоды, чтобы дорожный припас пополнить, и дальше пошел.
Шел, шел, чувствует: галька под ногами перекатывается.
Нагнулся Исуклик, взял в руку несколько камешков, а они
гладкие и круглые. Снял Исуклик рукавицу с левой руки и
набрал в нее круглых камешков. Идет дальше, опять чувст­
вует: под ногами галька перекатывается. На этот раз по­
мельче. Снял рукавицу с правой руки и насыпал в нее мелких
камешков.
А тут и светло стало. Заглянул Исуклик в рукавицы:
в одной крупные бусы разных цветов, в другой — мелкие бусы,
еще прекраснее первых. Скоро и большое селение показалось.
Посреди селения — большая яранга. Подошел к ней, остано­
вился. Стоит так, видит: из землянки его жена вышла. Уви­
дела Исуклика, сказала:
— Зачем ты сюда пришел? Я ведь все равно не могу вер­
нуться.
Исуклик сказал:
— На тебя пришел взглянуть, очень повидаться захоте­
лось.
Пошли затем в землянку. Увидел Исуклик в землянке
старика, старуху и трех женщин. Посмотрел на Исуклика ста­
рик и сказал:
— Ага, это ты, Исуклик? Ведь говорил я своему сыну, не
бери жены Исуклика. Не послушал он меня, сказал, что увел
женщину и следов не оставил. А вот посмотрите — нашел ее
Исуклик!
Тем временем сын старика вернулся. Увидел Исуклика,
улыбнулся весело и говорит:
— А ведь ты хороший человек, Исуклик. Разыскал ту,
которую я увел и следов не оставил. Ну что ж, поживи у нас
немного. Видишь — твоя жена в целости. Возьми ее, она твоя,
не моя.
После этого стали есть. Пришло в землянку много разных
людей: одни в пол туловище, другие без суставов, третьи с
большими ртами на груди, четвертые похожи на шары. Исук9

Заказ 302»

129

лик подумал: «Видно, я в страну тунгаков попал». Несколько
ночей в этой землянке ночевал. Вот раз хозяин сказал Исуклику:
— Теперь отправляйся спать в землянку к моей жене. Но
предупреждаю тебя: если ты соня или медлителен в беге,
обратно не вернешься. Когда приедешь туда, каяк свой на
берегу оставь наготове. Я тебя туда провожу.
Сели в каяки и поплыли вдвоем. Доплыли до землянки
жены того человека. Велел человек Исуклику в землянку идти,
а сам морем обратно уехал. Оставил Исуклик свой каяк
наготове и пошел к землянке. Вошел в землянку — никого нет.
Стал Исуклик ждать хозяйку.
Вот наступила ночь, входит женщина. В одной руке дер­
жит блюдо с какой-то пищей, в другой — ведро с водой. При­
казала женщина Исуклику есть то, что на блюде.
Посмотрел Исуклик на блюдо, а там множество белых
червей.
Сказал женщине:
— Эту еду я не ем.
Тогда она подала ему на блюде хорошую еду. Поел Исук­
лик, запил водой из ведра и лег спать. Но боится заснуть,
одним глазом за женщиной наблюдает. А женщина подождала
немного, схватила уляк и стала подкрадываться к Исуклику.
Вскочил Исуклик, из землянки выбежал и бросился на берег
к своему каяку. Подбежал, каяк в воду столкнул, прыгнул в
него и оттолкнулся веслом. Видит — женщина следом бежит.
Бросила нож в Исуклика, да промахнулась. А Исуклик вер­
нулся в селение, где жил человек, похитивший его жену.
Человек сказал Исуклику:
— Эге, оказывается, ты вернулся! Вот ведь какой провор­
ный — и не соня, и бегаешь быстро!
Опять Исуклик в этом селении жить остался. Хозяин в море
на охоту уйдет — с добытыми нерпами возвращается, в тундру
уйдет — диких оленей оттуда приносит. Но-Исуклика из зем­
лянки никуда не выпускает.
Вот однажды говорит он Исуклику:
— Загостились вы у нас тут с женой. Пора и домой возвра­
щаться. Мать ваша о вас беспокоится. Сегодня ночью снова к
моей жене пойдете, а то одним вам уж очень долго домой
добираться.
Наступила ночь. Пошли Исуклик с женой в землянку жены
того человека. Приходят — вдруг всюду светло стало. Вошли в
землянку. Хозяйка сказала:
130

— Ну-ка, Исуклик, выйди посмотри, что там впереди.
Вышел Исуклик, видит — его селение совсем близко, всею
в нескольких шагах. Вернулся в землянку, рассказал о виден­
ном.
Хозяйка сказала:
— Теперь идите домой. Как выйдете, сделаете один шаг,
в своем селении окажетесь.
Так и было: вышли, сделали один шаг, в своем селении очу­
тились.
Камни, превратившиеся в разноцветные бусы, стали одно­
сельчанам продавать К Вот с тех пор хорошо зажили.
29. Ахаханаврак
Так было. Жили-были пять братьев с отцом и матерью.
Двое не вернулись с морской охоты, третий в тундру ушел и
там пропал, а четвертый плавал в каяке и тоже потерялся.
Остался один Ахаханаврак.
Однажды ночью делал Ахаханаврак каяк. Все уже сделал,
осталось кожей обтянуть, да спать ему очень захотелось. По­
шел в полог и лег. Проснулся на рассвете и будит отца. Встал
отец, Ахаханаврак говорит ему:
— Обтяни мой каяк покрышкой!
А отец взял да, наоборот, и разрушил каяк сына. Заплакал
Ахаханаврак. Он был самый младший, и отец никуда не пускал
его, потому что теперь он был единственный сын — другие-то
ведь потерялись.
Вот ночью сделал себе Ахаханаврак новый каяк, обтянул
его покрышкой и собрал потихоньку все отцовские гарпуны и
поплавки. Затем спустил каяк на воду и начал грести. Как
отъехал от берега, густой туман опустился. А он все дальше
гребет. Вскоре туман рассеялся, показался впереди большой
утес. А на вершине утеса человек-великан сидит, ноги вниз
свесил, ступни в воду опустил. Увидел великан человека,
позвал его:
— Эй ты, иди сюда!
Ахаханаврак не ответил ему.
— Тогда я все море взволную,— сказал великан.
Стал ногами болтать, все море взволновал. Испугался Аха­
ханаврак и поплыл к великану. Подплыл, вылез из каяка и
поднялся на гору. Великан и говорит ему:
131

— Давай поиграем в прятки!
Ахаханаврак ответил:
— Давай!
Великан сказал человеку:
— Ну, закрой глаза!
Закрыл Ахаханаврак глаза. Лег великан на спину, стал
Ахаханаврак его искать: «Где же это он, куда делся?» Влез
Ахаханаврак на живот великана и говорит:
— Как будто на живот похоже.
Слез с живота, великан сел и говорит:
— Вот он я!
Ахаханаврак сказал великану:
— А теперь ты закрой глаза!
Великан закрыл глаза, залез Ахаханаврак в голенище его
торбаза.
Еле-еле нашел его великан у себя за голенищем. Потом и
говорит Ахаханавраку:
— А теперь давай мне свою печенку, я ее съем!
Ахаханаврак ответил:
— Подожди немножко, я только свой каяк уберу!
Пошел к каяку, по пути нерпу убил. Нерпичью печеньи
внутренности вынул. После этого свою кухлянку снял, на голое
тело дождевик из моржовых кишок натянул и снова кухлянку
надел. Спрятал у себя на животе нерпичьи внутренности с
печенью и пошел к великану. Великан сказал ему:
— Ложись на спину!
Ахаханаврак лег на спину и ждет.
Вынул великан нож и разрезал ему живот. Показалась
нерпичья печенка, которую Ахаханаврак спрятал под дожде­
вик. Великан подумал, что это печенка Ахаханаврака, и съел
ее. Кончил есть и говорит:
— Очень твоя печенка на нерпичью похожа.
Ахаханаврак ответил:
— Уж такая у нас печенка, что нерпой пахнет. Ведь мы
нерпу едим.
Затем сказал великану:
— Теперь ты на спину ложись!
Лег великан на спину, а человек вынул нож и разрезал ве­
ликану живот. Затем проколол ножом сердце великана и убил
его. Превратился великан в большую гору. Перестало море
волноваться. Ахаханаврак пошел к своему каяку, сел и поплыл
дальше.
Вскоре причалил он к острову, втащил на берег каяк, взял
132

гарпуны с поплавками и пошел. Видит — впереди огонек горит.
Остановился, слышит из подземелья крик тугныгака. Выскочил
тугныгак из того места, где огонек светится, и говорит Ахахапавраку:
— Ахаханаврак, отдай мне твои кишки!
Отдал ему Ахаханаврак нерпичьи кишки. Тугныгак открыл
свою пасть, а там до самых внутренностей огромные зубы ряд
за рядом идут. Проглотил тугныгак кишки и исчез под зем­
лей. Скоро опять появился. Бросил Ахаханаврак ему нерпичьи
легкие. Исчез тугныгак, снова появился и говорит:
— Ахаханаврак, отдай мне свое сердце!
Ахаханаврак ответил:
— Нет, сердце я тебе не отдам. Сердцем я живу. Сердце
жизнь мне дает, ум дает!
Тугныгак сказал:
— Тогда я тебя съем!
Ахаханаврак ответил:
— Открывай рот!
И бросил гарпун в тугныгака. Тугныгак исчез под землей,
и поплавок, привязанный к гарпуну, с собой утащил.
Видит Ахаханаврак — большая яранга. Вошел в полог,
оказывается, тугныгак здесь больной лежит. Вытащил Аха­
ханаврак охотничий нож и убил тугныгака. Сам сразу же вы­
шел и побежал к каяку, сел в него и поехал домой. Приехал
домой, а родные его не спят, беспокоятся, не знают, что с ним.
Ахаханаврак сказал им:
— Буду я жить до глубокой старости! Никаких тугныгаков
не боюсь.
Все. Конец.
30. Сирота
Так вот, говорят, было. Умерли у одного мальчика роди­
тели, остался он с бабушкой. Некому стало добывать зверей
на мясо и одежду. У мальчика даже обуви не стало, одежда
вся износилась, не мог он выйти на улицу.
Был у мальчика дядя, удачливый охотник и добрый чело*
век. Еще летом положил он в мясную яму бабушки и сироты
несколько жирных тухтаков К
— Вот вам запасы на зиму,— сказал.
Берегли бабушка и внучек тухтаки и питались кое-как тем,
133

что давали им иногда охотники. Так жили они всю долгую
зиму, не трогая запасов. Мальчик часто был голоден и гово­
рил:
— Бабушка, давай принесем из мясной ямы тухтак, очень
мне есть хочется.
Но бабушка отвечала:
— Нет, не время еще. Ранней весной кончатся запасы у
людей, вот тогда мы и возьмем свой тухтак.
Однажды пришел дядя к их землянке и крикнул в отду­
шину:
— Эй, племянник, снегири прилетели, весна идет!
Мальчик радостно закричал:
— Бабушка, снегири прилетели, позволь сходить за тухтаком.
На этот раз позволила бабушка. Надел мальчик бабуш­
кину верхнюю одежду и побежал к мясной яме. Когда залез
в яму, начал мерзлый тухтак рубить, пискнул кто-то внутри,
и выскочила оттуда мышка. Посмотрел мальчик на тухтак, а на
нем весь жир объеден и внутрь дырочка проделана. Сирота от
досады даже заплакал. А мышка из щели в каменной стене
высунулась и говорит:
— Там внутри тухтака мои детки. Не убивай их, отдай мне!
Сирота сказал:
— Нет, не отдам. Ведь вы весь жир с тухтака съели.
Мышка сказала:
— Отдай мне моих детей, и сделаю я тебя сильным и не­
победимым.
Мальчик согласился. Приказала ему мышка подойти к ней
и спиной повернуться. Исполнил мальчик приказание. Мышка
прыгнула ему на спину, что-то сделала на голой шее и исчезла.
Посмотрел мальчик на себя и не узнал: тело его вытянулось,
пополнело, а в руках он почувствовал большую силу. Бабуш­
кина одежда стала тесной. Отрубил от тухтака небольшой
кусок мяса, а остальное мышкам оставил.
Когда сирота в землянку вошел, бабушка не узнала его: не
мальчик перед нею, а настоящий мужчина. Она даже поду­
мала, уж не другой ли это человек пришел, похожий лицом на
ее внука.
— Кто ты такой? — спросила бабушка.
Внук ответил:
— Да это же я, твой внук. Ведь просил я тебя зимой
тухтак съесть, а теперь вот на нем совсем жира не осталось.
Все мыши объели.
134

Бабушка снова сказала:
— Да что с тобой случилось? Почему ты вдруг вырос?
Юноша ответил:
— Об этом не спрашивай, а то я силу свою потеряю.
Жили в том же селении пятеро братьев. Сильные были
люди и удачливые охотники. Старший брат был старшиной и
требовал, чтобы охотники отдавали ему часть добычи. Все
боялись этого человека.
Однажды подошел к землянке дядя сироты, в отдушину
сказал:
— Братья-охотники за белыми медведями погнались!
Сирота бабушке сказал:
— Пожалуй, и я попробую добыть белого медведя. Дай
мне твою одежду. Хоть и мала она мне, но уж как-нибудь
надену.
Бабушка сказала:
— Не ходи, внучек, не догнать тебе белого медведя.
Но юноша не послушался, надел бабушкину одежду, взял
отцовский молоток2 и побежал по следу братьев-охотников.
Скоро всех позади оставил, белого медведя догнал и ударил
его по голове молотком. Одним ударом медведя убил. Взва*
лил свою первую добычу одной рукой на спину и пошел домой,
а братья-охотники стоят, смотрят, от удивления с места сойти
не могут.
Принес юноша белого медведя домой, бабушка от радости
даже расплакалась.
Через некоторое время прибегают к юноше посыльные от
старшины и говорят:
— Старшина велел без промедления медведя ему при­
нести.
Юноша сказал:
— Не отдам я своей добычи. Так и скажите старшине.
Ушли посыльные. А вскоре прибегает еще один человек и
кричит в отдушину:
— Выходи, старшина вызывает тебя! Да возьми с собой
копье!
Приготовился юноша к поединку и вышел навстречу стар­
шине с копьем в руках. Начали они состязаться. Юноша силь­
нее оказался, насмерть сразил старшего брата. Затем сказал
младшим:
— Если хотите сразиться за брата, я готов с каждым по
очереди силами помериться.
Но братья-охотники не согласились. Старший сказал:
135

— Ты самый сильный в нашем селении. Не хотим мъ\г]
чтобы ты нас убил. Будь нашим старшиной,
После этого юноша первым охотником стал и хорошо жил
со своей бабушкой. Все.
31. Вторая жена
Было у человека из Игыгака две жены. Первая — бездет­
ная, у второй жены двое детей, два сына. Вторая жена из
Анытыкука. Человек этот из Игыгака постоянно на байдаре
охотился. Вместе с собой в море первую жену брал. Когда этот
человек на кита ходил, велел второй жене встречать его с
жертвенным сосудом. Добудет кита, куски от него второй жене
отдаст, а сам с первой женой лакомится олениной.
Вот однажды, когда хозяин в море охотился, вторая жена
сказала своему старшему сыну:
— Скоро наши охотники вернутся. Как только байдары
покажутся, скажи мне.
Взяла женщина мешочек из моржового желудка и напол­
нила его водой. В другой мешочек нарезала китовой кожи,
добавила куски оленины, которую прятала от нее первая жена.
Затем младшему ребенку подстилку сменила, свежим суше­
ным мхом наполнила.
Наступил вечер, старший сын увидел, что байдары прибли­
жаются, матери сказал. Позвала она сына в ярангу. Накор­
мила его и на берег отослала. Оказалось, охотники кита до­
были. Отправил старшина своего посыльного ко второй
жене:
— Скажи жене, что мы убили кита. Пусть сейчас же при­
ходит на берег с жертвенным сосудом!
Пришел посыльный к женщине и говорит ей, что велел ей
муж с жертвенным сосудом на берег идти, жертву принести по
случаю удачной охоты.
— Хорошо, я скоро приду!
Долго ждали ее на берегу — не идет вторая жена. Снова
хозяин посылает за ней, пусть-де, мол, побыстрее идет, за­
мерзли все. Пошел посыльный, опять передал приказание
мужа. Женщина отвечает:
— Да вот что-то мой младенец расплакался, а то бы уж
давно пришла.
Вернулся посыльный, передал хозяину, что вторая жена
сказала. Первая жена тогда и говорит:
136

— Пойду-ка я успокою ребенка, а она пусть жертвенный
сосуд несет.
Хозяин согласился. Пошла женщина домой. Тем временем
младшая жена спряталась за дверью, поджидает старшую.
Только та появилась в дверях, ударила ее по голове, убила.
Взяла заплечную суму с дорожными припасами, на спину за­
кинула, схватила младенца и побежала через перевал в горы.
Поднялась повыше и спряталась среди камней. А тут уже и
ночь наступила. Добытчики кита все еще на берегу ожидают.
Так и не пришла вторая жена.
Пошли домой. Видит хозяин — лежит его первая жена в
дверях мертвая, а младшей нет. Выбежал хозяин наружу и
отправил своих людей на поиски. Стали искать вторую жену —
да разве ночью увидишь что-нибудь! Так ни с чем и вернулись.
А женщина подкрепилась из своих запасов и спустилась
на берег вместе со своим младенцем. Там она от усталости
задремала. Вдруг слышит сквозь сон: вода заплескалась, песок
зашуршал, и говорит кто-то:
— Эй, сидящая выше! Что ты здесь делаешь?
Женщина ответила:
— Хочу я в Анытыкук уехать, да не знаю как!
Говорит ей голос:
— Иди сюда и садись в нашу байдару! Мы сами анытыкугмитские, отвезем и тебя.
Села женщина с младенцем в байдару, слышит, говорят ей:
— Закрой глаза!
Зажмурилась она. Снова вода заплескала. Совсем мало
времени прошло, опять ей говорят:
.— Открывай глаза, выходи!
Вышла женщина на сушу, видит: не Анытыкук это, а какаято другая земля. Оглянулась на то место, где ее из байдары
высадили, а байдары уже нет, только вдали касатки фонтаны
пускают. Посмотрела женщина в сторону суши, видит — огром­
ная землянка, а позади нее — маленькая земляночка. На боль­
шой землянке, оказывается, человек в камлейке из равдуги
стоит. Камлейка его раздувается, а капюшон, подол и рукава
у нее узлом завязаны. Вот человек протянул в сторону жен­
щины руку с завязанным рукавом, развязал его, и тотчас под­
нялся сильный ветер с дождем. Отнесло женщину с ребенком
за прибойную волну. Но вот утих ветер, и опять она на сушу
вышла. Развязал человек другой рукав — опять налетел силь­
ный ветер с дождем. Опять женщину с ребенком за прибойную
волну отнесло. Утих ветер — снова она на сушу выбралась.
137

Чуть ступит па землю, развяжет человек узел на кухлянке,
налетит ветер с дождем, унесет ее с младенцем за прибойную
волну. Уляжется ветер — опять она на сушу выходит. Уж и на
капюшоне человек узел развязал, и на подоле. Всю одежду
ветер с женщины и ребенка сорвал. Спустился тогда человек
с землянки, пошел к женщине. В руках чистую одежду несет.
Подошел к женщине и говорит:
— Вот я вам одежду принес. Ведь ваша одежда очень
грязная была. Это я за тобою касаток послал. Очень мне тебя
жалко стало. Одевайся и идем ко мне!
Одела женщина ребенка, сама оделась и пошла вместе с
человеком в его землянку. Стали они жить вместе. Мужчина
охотился на диких оленей, а женщина свежевала их. Вот уж
мальчик, сын женщины, подрос и начал ходить. Теперь он це­
лыми днями в маленькой землянке находился. Приходил он
оттуда в одежде, разукрашенной разными вышивками.
Много времени прошло, родила женщина еще мальчика.
Быстро мальчик вырос и тоже стал ходить. Вместе со старшим
братом весь день в маленькой землянке проводили. А когда
возвращались оттуда, одежды их всегда были разукрашены.
Придут они в большую землянку, и сразу, не поев, спать ло­
жатся. Мужчина говорил женщине:
— Только ты смотри, в ту землянку не ходи!
Вот однажды ушел человек охотиться на диких оленей, а
женщина и думает: «Почему он не пускает меня туда? А ну
пойду посмотрю, что там делается!» И пошла в маленькую
землянку.
Подошла к землянке, посмотрела сквозь отдушину внутрь.
Видит: дети ее сидят на нарах и играют, болтая ногами. И еще
видит: маленькая женщина-половинка сразу с тремя делами
справляется, да ловко так — варит, шьет и шкуры скребет.
Очень удивилась мать этих детей, да прямо в отдушину и
ахнула. Упала женщина-половинка на пол. Дети перестали
играть, заплакали. Оторвалась женщина от отдушины, а тут
и мужчина появился. Говорит он сердито:
— Эх, какая же ты нехорошая женщина! Ведь не велел
я тебе ходить сюда! — И отвел женщину в большую зем­
лянку.
Взял затем бубен и в маленькую землянку вернулся. Начал
там палочкой по бубну бить и оживил женщину-половинку.
С тех пор женщина перестала в маленькую землянку ходить.
А в углу большой землянки лежали два маленьких мешочка:
один на северной стороне, другой на южной. Мужчина строго138

настрого запретил женщине трогать эти мешочки. Так вот и
жили они.
Вот однажды пошел мужчина охотиться на диких оленей,
а женщина думает: «Почему это он запрещает мне трогать
мешочки? А ну посмотрю, что в одном из них!» Взяла она один
мешочек и вынесла его. Развязала, стала вынимать шкурки
пушных зверей. О, как много шкурок пушных зверей! Целая
груда дорогих шкурок выросла.
Показалось ей мало. Еще раз сунула руку в мешочек —
очень больно обожглась. Внутри мешка-то оказалось пламя.
Только успела выдернуть обожженную руку, появился хозяин
и сказал сердито:
— Негодная ты женщина, непослушная!
Опять взял свой бубен, постучал в него, шкурки сами в
мешочек полезли. Постучал бубном над обожженными руками
женщины, ожоги без следа прошли. Стала с тех пор женщина
послушной и исполнительной. Так они долго и хорошо жили.
Вот раз и говорит ей мужчина:
— Не скучаешь ли ты по своему дому?
Женщина ответила:
— Скучаю, да как же я попаду туда?
Мужчина сказал:
— А ну-ка, подойди сюда!
Приподнял он каменную плиту, лежавшую посреди зем­
лянки. Там отверстие оказалось. Заглянула женщина в отвер­
стие, свой родной Игыгак увидела, даже ярангу, в которой
жила, а на яранге — постели сушатся.
Вот вышел из яранги ее старший сын. Каким оборванным
и грязным стал воротник его кухлянки! Заплакала женщина
А внизу сказали:
— Ого, дождь пошел, убирайте постели!
Взял мужчина женщину за плечо, отвел от отверстия и
говорит:
— Хватит тебе смотреть вниз!
Затем положил на место плиту и сказал женщине:
— Выйди и нарви травы-пырея, а затем вели сыновьям
отнести траву в маленькую землянку и связать ее. Когда кон­
чат связывать, прикажи сюда принести.
Женщина так и сделала. Принесли дети связанную траву.
Мужчина сказал:
— Уши двух оленей сшей мешочками. Один мешочек на­
полни шерстью от разных пушных зверей, другой — шерстью
от шкур диких оленей. Один рукав твоей камлейки наполни
139

шерстью живых домашних оленей, второй — стружками ,ог
остова яранги!
л
Так женщина все и сделала. Отодвинул мужчина плиту и
сказал:
— Сына, которого с собой привезла, возьми, а младшего,
здесь рожденного, у меня оставь. Как только на землю спу­
ститесь, закрой глаза и вытряхни сначала один свой рукав,
потом — другой. В ярангу войдешь, закрой глаза и сшитые уши
от двух оленей тоже вытряхни. Придет твой старший сын,
оставленный на земле, пусть вместе с младшим братом за косу
идут посмотреть на предназначенный для вас жир. Старший
пусть впереди идет.
Сказал это мужчина и спустил мать с сыном на землю. Вот
достигли они Игыгака. Закрыла женщина глаза, рукава вы­
тряхнула. Глядит — множество оленей вокруг новой яранги
ходят. Вошла в ярангу, закрыла глаза и вытряхнула шерсть
из сшитых оленьих ушей. Смотрит—а вокруг множество цеп­
ных мехов и оленьих шкур лежит. Убрала их в мешки.
Вышел утром из яранги игыгагмитский мужичок, посмотрел
в сторону тундры, увидел много оленеводов. Пошел туда.
Пришел, встретила его пропавшая жена охотника на китов.
Стала женщина расспрашивать мужичка о своем старшем
сыне и муже. Мужичок ей все рассказал. Накормила она его,
на дорогу дала оленины и попросила передать старшему сыну,
чтобы пришел навестить ее.
Пришел сын. Очень мать обрадовалась, накормила его
олениной, новую одежду дала. Затем вместе с младшим бра­
том послала за косу, наказав идти берегом и чтобы старший
впереди шел. Муж этой женщины, узнав, что старая жена
вернулась, новую прогнал: она то и дело домой к родителям
убегала. Сам к своей старой жене вернулся.
Сыновья женщины шли по берегу, шли и нашли выбро­
шенного морем кита. Позвали односельчан, разделили кита на
части. Затем женщина раздала односельчанам много оленины
со шкурами и- множество шкурок пушных зверей. Так потом
жили они до глубокой старости. Все.
32. Человек-невидимка
Мужичок из Напакутака 1 охотился в каяке около утеса.
И вот, когда ехал, увидел байдары, тянущие добытого кита.
Приблизился он к тем байдарам, старается, чтобы с байдар
140

заметили его. Как ни старался, никто не замечает. Подумал
мужичок: «Где же эти байдары с китом причалят? Поплыву-ка
я за ними». Поплыл он на своем каяке вслед за китобоями.
Привалили они к берегу, видит мужичок — селение совсем
незнакомое, земля неведомая, чужая. Вышел он на берег, вы­
тащил каяк, смотрит: к берегу какие-то люди спускаются.
Никогда он их не видел. Стали люди кита разделывать. Смот­
рит на них мужичок, внимательно разглядывает. Ходит среди
них, локтями задевает, никто на него внимания не обращает.
Вот женщина с ребенком позвала мужа и сказала:
— Отрежь своей дочке китовой кожи!
Отрезал тот человек самые лакомые куски и бросил к ногам
жены. Не успела женщина эти куски поднять, как мужичок
подошел и наступил на них ногами.
Потеряла женщина еду, ищет вокруг себя, не может найти.
Повернулась к мужичку спиной, мужичок схватил поспешно
куски китовой кожи и положил ей на спину. Что за чудо! Куски
вдруг исчезли — под кожу этой женщины проникли. Стала
женщина кричать и жаловаться, что спину у нее сильно колет
чем-то. Подбежал ее муж, положил жену на нарту, поволок
нарту домой. Мужичок следом за ними пошел. Но по пути
догнал другую женщину, которая волоком тянула домой
нарту, нагруженную китовым жиром. Мужичок подошел к ней
и сел на нарту. Остановилась женщина, не может дальше
тянуть. Стоит и думает: «Почему это мой груз вдруг такой
тяжелый стал. Совсем я, видно, от усталости обессилела».
Решила женщина отдохнуть, а невидимый человек с каяка слез
с нарты и дальше пошел. Подошел он к ярангам и заглянул
в одну. Тут, оказывается, женщина мясо варит. Рядом с нею
лежат на блюде куски только что сваренного мяса. Человек с
каяка сказал:
— Эй, женщина, дай мне вареного мяса, голоден я.
Оглянулась женщина, не увидела никого и закричала:
— Ой, что-то у меня в ушах звенит! Наваждение какое-то!
Мяса кто-то просит, а никого нет!
Мужичок сказал:
— Сейчас еще больше удивлю тебя!
Стал с блюда мясо хватать и в рот бросать. Видит жен­
щина, как куски с блюда прыгают, исчезают в воздухе. И гово­
рит опять:
— Ой, снова зазвенело в ушах человеческим голосом! Ой,
беда, варево мое куда-то полетело, убежало! Ой, я, наверное,
погибаю!
141

Забрал мужичок все варево, вышел из землянки, мясо доед
и к другим землянкам пошел. Сел у одной землянки на край
порога. А к землянке две девушки подходят, китовое мясо с
берега несут. Подошли, хотят внутрь через порог войти. Что за
диво! Дверь широкая, а пройти не могут.
— Почему это наша дверь вдруг тесной стала! — говорят.
Ходит мужичок среди этих людей, мешается. Никто его не
видит. Совсем невидимкой стал. Подошел к другой землянке,
где заболевшая женщина жила, прислушался. Стонет жен­
щина. Шаманы и знахари ничего поделать не могут. Говорит
кто-то внутри землянки:
— Позовите теперь того, да скажите, что я ему всем, чего
пожелает, заплачу, только бы вылечил!
Прошел посланный мимо мужичка, стоявшего у землянки,
ничего ему не сказал, тоже, значит, не увидел. Немного спустя
подходит к землянке человек в одной нижней одежде. Это за
ним хозяин и посылал. Подошел он к невидимому человеку с
каяка и говорит:
— Что ты за человек? Откуда? Почему не заходишь в зем­
лянку?
Человек с каяка отвечает:
— Поплыл я в каяке за охотниками, тянувшими кита, и вот
здесь очутился. Сам я из Напакутака. А это какое место — не
знаю. Уж так я старался, чтобы меня заметили — ничего не
вышло. Никто меня не видит. Только ты один увидел. Я даже
одной женщине положил на спину куски китовой шкуры с
жиром. От этого у нее теперь спина болит.
Пришедший говорит:
— Иди за мной в землянку!
Вошли. Тут только все человека с каяка увидели. Пригла­
шенный мужчина сказал:
— Вот этот человек с каяка может исцелить женщину,
если вы его назад в его землю Напакутак отвезете.
Муж заболевшей женщины сказал:
— Конечно, отвезем, пусть только мою жену вылечит! Она
так сильно мучается!
А хозяином землянки был тот человек, который кита добыл.
Это его жене мужичок китовые куски на спину положил.
Подошел мужичок к больной женщине, вынул у нее из-под
кожи на спине китовые куски и перед жирником положил.
Женщина облегченно вздохнула. Хозяин видит — это те куски,
которые он днем дочке от китовой кожи отрезал.
Назавтра хозяин землянки созвал своих людей и велел
142

нагрузить байдару китовой кожей. Нагрузили байдару и
Спустили на воду. Привязали к байдаре каяк мужичка, а са­
мому велели сесть с гребцами в байдару. И повезли его в его
землю Напакутак. Когда прибыли в Напакутак, вышел мужи­
чок на берег. Разгрузили гребцы байдару, отвязали каяк и
быстро отчалили. Посмотрел мужичок на сушу, свое селение
увидел, на море посмотрел — а там ни байдар, ни гребцов.
Только семья касаток 2 вдаль уплывает. Оказывается, мужичок
в стране касаток был, и они вернули его домой. Все,
33. Охотник и орел
Я села. Проснулась. Как же начало вспомнить? Вот у ста­
рушки сын был. А жили они втроем: старик, жена и сын. Стал
старик со своей женой думать, что им делать. Муж сказал:
— Как мы будем жить без еды?
Жена сказала:
— Там в стороне, дрова когда собирала, видела глину.
Надо принести три куска глины и мешок мелкого песку.
Муж сказал:
— А где я мешок возьму? Ведь у нас и мешка нет!
Жена сказала:
— Возьми эти голенища вместо мешков и иди!
Пошел человек. Жена тоже пошла, только в другую сто­
рону, и мотыжку с собою взяла. Собрала кустарник шикши и
стланика и ловко так связала. Пришел муж с глиной и песком.
Жена дала ему продолговатый камень и моржовую кость.
Муж на том камне зарубку сделал. Вместо рукоятки кость к
камню привязал. Крепко привязал завязкой из китового уса,
в том месте, где зарубка. Жена его взяла глину, растолкла и
перемешала с песком. Сделала из этой смеси кастрюлю и
жирник. Поставила на солнце сушить. Высохли назавтра,
совсем белые стали. Из вчерашней вязанки — шикшовника,
стланика, ивняка — огонь развела для обжига. Обжигает каст­
рюлю, а сама по ней палочкой постукивает: когда закалится —
звенеть будет. Один жирник плохо получился, песку было
мало. Другой, однако, удался. Когда закалила один, глину без
песка кровью развела. Затем горшки покрасила. Яму вырыли,
землянку сделали. Жили там и спали. Все необходимое сде­
лали. У берега этот человек нерпу, лахтаков добывал и, осве­
жевав, уносил домой. В море охотиться не выезжал, потому что
143

они ведь трое только на том берегу жили. Но ничего, еда была.
Умер старик. Сын его сильно плакал. Мать однажды гово­
рит ему:
— Что это там дымит?
Мальчик отвечает:
— Все равно уж нам погибать. Пойдем посмотрим.
Пошли. В заплечные мешки мясо с жиром положили. Когда
немного идти осталось, мальчик за камень спрятался. Впереди
землянка была. Мать его пошла к этой землянке. Навстречу
из землянки женщина выходит с горшком в руках. Хочет гор­
шок вылить. Увидела гостью, испугалась, бежать бросилась.
А гостья говорит:
— Эй, не бойся меня, я тоже человек, как ты, не тунгак я,
подожди!
Остановилась женщина, спрашивает:
— Кто ты такая?
Отвечает гостья:
— Несколько лет мы в той стороне жили. Сверху откуда-то
спустили нас. Проснулась я, вижу — пятеро нас: связка лучин
и рукавиц две пары. С левой стороны рукавица с темной опуш­
кой покатилась в сторону суши. Вышло из нее много людей.
Оказывается, русские. Другая, с красной опушкой, покатилась
в заморскую сторону, из нее американцы вышли. Третья ру­
кавица в северную сторону двинулась. Укатилась за холм, из
большого пальца пожелтелые листья посыпались, и оленями
сделались, вместе с ними появились и оленеводы. Четвертая
рукавица по побережью покатилась. Из нее береговые чукчи
посыпались. Мы, эскимосы, из лучин вышли.
А женщина, которая горшок выливала, оказывается, пти­
цей была. Говорит она пришедшей:
— Идите за холм и вещи туда несите. Выройте землянку и
живите там. Муж у меня плохой, не показывайтесь ему на
глаза, не то убьет вас, хотя с добычей всегда приходит: с ди­
кими оленями, морским зверем и многим другим. До завтра­
шнего дня на охоте будет.
Стала им женщина еду каждый день приносить тихонько от
мужа. Сыты стали. Сын даже сказал:
— Еда у нас, как при отце.
Однажды пошел этот человек охотиться. Когда он ушел,
прилетел орел. От его крыльев даже солнце потемнело. Сел
он на землю. Вышла из землянки жена охотника, схватил ее
орел и улетел. Возвращается муж с охоты, а жены нет. Стал
всех расспрашивать о своей жене, но никто не знает, где она.
144

J-Ja землянку взобрался, соседей стал копьем бить — так силь­
но расстроился, так о своей жене страдал. Хотел скорее уви­
деть ее.
Мальчик матери сказал:
— Когда эта женщина здесь жила, как много у нас еды
было!
Мать его сказала:
— Пойди позови мужа потерявшейся!
Мальчик сказал:
— Но ведь она говорила нам, чтобы не показывались ему
на глаза, не то он нас убьет.
Мать сказала:
— Если он тебя спросит, откуда мы появились, скажи ему,
что на этой земле нас не было. За горой мы появились, далеко
отсюда, но никак нельзя нам было жить там. Когда отец умер,
сюда пришли, за тем холмом жили. Скажи: «Мать велела по­
звать тебя: сон, наверное, видела».
Пошел мальчик к тому человеку и сказал, что мать велела.
— Подожди, с землянки спущусь. Где твоя землянка? Иди
вперед,— сказал человек.
— Иди за мной, близко мы живем,— сказал мальчик.
Пошли. Когда пришли, там просто яма, оказывается, была,
не землянка.
Сказала женщина:
— Давно ведь ты не ел, с тех пор как жена пропала. По­
ешь.
А человек даже в яму войти не может, около входа приту­
лился. Кухлянку ему старуха дала. Лег на кухлянку н за­
дремал. А сама еду приготовила: несколько сухих кусочков
моржовой кожи, вымоченных в воде.
Человек сказал:
— Только такая у вас еда?
Ответила старуха:
— Да, только такая. Когда муж жив был, мы тоже хоро­
шим мясом питались. Но хотя и такую еду едим, однако живы
остаемся. Когда выйдешь, постель вытряхнешь, ляжешь, палку
позади землянки воткни. В какую сторону твоя жена ушла, в
ту сторону палка и наклонится.
Пошел человек, так все сделал, лег и в изнеможении уснул.
Утром, на рассвете, проснулся, вышел. Смотрит — палка его в
сторону косы наклонилась. Вошел в яму и сказал старухе:
— Моя палка в сторону моря наклонилась.
Ответила старуха:
Ю

Заказ 3021

145

— Значит, в ту сторону твоя жена ушла, палка это пока­
зала. Прикажи своим оставшимся женам обувь сшить, хотя
бы пар пять. На одну сторону торбаз положи травы для под­
стилки, на другую — дорожные запасы. Затем, когда обувь на­
девать будешь, поешь. Палку свою опять установи, чтобы
ветром не качало, и опять спи. Проснешься, увидишь, в какую
сторону палка наклонится, в ту и иди!
Выспался человек и ушел. Однажды проснулся в пути, а
палка его на землю свалилась. У человека даже сердце за­
трепетало от мысли, что скоро жену свою увидит. Опять ему
палка путь указала. На бугорочек поднялся, видит — землян­
ка с дымящейся макушкой. На улице — большие сушила. На
них большая птичья шкура висит, крылья и лапы даже до
земли достают. Оказывается, это птичья одежда того человека,
который его жену унес.
Человек сказал:
— Все равно уж я погиб, пойду туда:
Подошел к отдушине землянки, заглянул внутрь, свою
жену увидел. Сидит там человек, на подушки облокотился, а
по бокам его две женщины. Поглаживает их человек и при­
говаривает:
— Когда же вы жирными станете?
Оказывается, как станут жирными, он их съест. Заметила
женщина в отдушину своего мужа, громко сказала:
— Я от такой еды никогда жирной не буду. Мне мой муж
китов из дальнего моря приносил. Вот от такой еды я поправ­
ляюсь.
Человек ответил:
— Ну что ж, принесу тебе китов из дальнего моря.
Женщина сказала:
— Пойду пока горшок вынесу, да и жарко мне очень!
Пошла горшок выносить. Вышла, говорит мужу:
— Зачем пришел? Ты ведь последний в семье. Спрячься
вон туда, в чащу кустарника. Как следует в мох заройся!
Женщина вернулась. Новый муж ее сказал:
— Почему так долго была на улице? Что там увидела?
Женщина сказала:
— Что же я там увижу. Моя семья далеко.
— Ну, хватит, проводите меня на улицу,— сказал муж.
Вышли. Пошел человек к сушилам. Кухлянищу свою взял,
надел. Надев, начал крылья расправлять. Когда взлетел, да­
же кусты от взмаха крыльев пригнулись. Приземлился, ска­
зал:
146

— Ага, ты, говоришь, от дальней пищи жиреешь, а я вот
что-то здесь совсем близко почуял!
Женщина сказала:
— Что ты мог почуять? Сегодня я стирала и браслеты мои
промочила; оторвала их, вон туда выбросила. Ты их и по­
чуял.
Вот человек-орел на дальнее море за китами отправился.
Когда улетел, человек своей жене говорит:
— Идем!
Женщина отвечает:
— Ты один иди, не нужна я тебе!
Взял он все же ее, вместе пошли. Прошли полдороги, на­
встречу им орел летит, добытого кита в когтях держит. Орлище и говорит:
— Ага, вот как ты едой из дальнего моря питаешься! Ну,
теперь живыми не будете!
Жена говорит мужу:
— Ах, я ведь предупреждала тебя! Пойдем скорее вон к
той речке, которая под горой течет.
Только до речки дошли, нагнал их орел. Жена этого чело­
века сказала:
— Ты с этой стороны речки поднимайся, а я — с другой.
Стали в ущелье входить, орлище бросился вниз, упал, даже
крыльями снег раскидал вокруг. Ноги убегающих чуть не раз­
давил. Стал их по течению реки искать.
— Плохие вы! В ущелье попрятались, теперь уж живыми
не будете! — сказал орел. Поднялся с земли и взлетел по­
выше.
Человек жене сказал:
— Вот как в третий раз налетит, тут мы и погибнем.
Орел второй раз с высоты свалился, с такой силой упал,
что лед раскололся. Снова стал искать людей. Сказал:
— Очень плохие вы! В ущелье попрятались, все равно жи­
выми не будете.
Сел орел на глубокую воду, на дно ногами встал, крылья
расправил, реку всю крыльями перекрыл. Муж и жена за
камни цепляются, вверх по склонам ущелья убегают. Говорит
жене человек:
— Ну, теперь уж мы погибнем!
Жена его сказала:
— Не погибнем мы! Не зря я такой сильной стала. Вот
позову сейчас мороз с ветром!
Только эти слова произнесла, речку всю льдом сковало.
147

Примерзли у орла крылья ко льду. Вышли муж и жена из
ущелья. Посмотрел на них орел. Разум у него еще не замерз,
он и говорит:
— Эй вы, растопите реку! За это все, что имею, пополам
разделю и вам отдам. И отнесу вас в ваш дом!
Человек сказал:
— Ты ведь хотел нас сегодня убить. Теперь я тебя убыо!
Ударил охотник копьем по трепещущему от страха орлу.
Вздрогнул орел, да так сильно, что лед раскололо и людей в
разные стороны отбросило, и умер. А муж с женой живые ос­
тались. Так устали, что прямо здесь и уснули. Когда просну­
лись, сказал человек жене:
— Пойду вернусь, ту женщину захвачу, которая в землян­
ке у орла осталась.
• Сходил за той женщиной, втроем пошли. Вернулись домой,
мальчик вырос, большим стал, а старуха совсем состарилась.
Отдали одну из этих женщин юноше в жены. Юноша с
матерью взяли ее. Все. Конец.
34. Охотник и орлы-великаны
Жили охотник с женой. Было у них двое детей, да пропали
они в один день — ушли плавник на берегу собирать и не вер­
нулись. Что с ними сталось, кто знает? Пошел охотник к морю,
а сам думает: «Может, детей найду?» Далеко по льду ушел:
все детей высматривал. Напрасно! К полудню подул от бе­
рега сильный ветер. Повернул охотник обратно, боится, как
бы лед не оторвало. Шел, шел, полосу воды увидел. Оказалось,
оторвался лед от берега, и остался охотник на льдине. «Не
попасть без байдары на берег,— думает.— Наверное, погибну
здесь! Надо на самый толстый лед выйти, который, не скоро
растает, авось к земле поднесет».
А ветер ломает льдину да уносит все дальше от берега. Так
носило человека много дней. Стала льдина таять от весенних
лучей. Съел охотник с голоду все ремни и полы меховой одеж­
ды. Нечего стало есть. Ослабел совсем и крепко заснул.
Долго спал. Проснулся, видит — льдину к берегу прибило.
Снега уже на берегу нет, в тундре зелень показалась. Сошел
охотник на берег, с трудом на пригорок поднялся, пошел по
тундре. Медленно идет, часто падает. Видит — впереди хол­
мик, пошел к нему. Взобрался на холмик, а в нем отверстие.
148

Заглянул туда — в глубине два жирника горят, около жир­
ников мужчина и женщина сидят. «Это, должно быть, малень­
кая землянка!» — подумал человек. Вдруг слышит — говорят
ему:
— Заходи!
Он вошел.
— Откуда ты?
— Со льда пришел,— отвечает охотник. Рассказал, что с
ним случилось.
Мужчина сказал женщине:
— Дай ему поесть!
Поставила женщина перед охотником таз, наполненный
рыбой. Наелся охотник и заснул. Сколько времени спал — не
помнит, проснулся, видит: лежит он около песцовой норы,
кругом зелень и цветы растут. «Что же это было,— думает че­
ловек,— неужели я все это во сне видел?» Только сил у че­
ловека стало больше и есть не хочет. Дальше пошел. Снова
ему холмик попался, а в нем отверстие. Оказывается, опять
жилище. Входит, видит — внутри мужчина и женщина.
Спрашивают его:
— Откуда пришел, человек?
— Со льда,— и снова рассказал все.
— Накорми его! — сказал мужчина женщине.
Снова наелся охотник рыбы и крепко заснул. Проснулся,
опять около песцовой норы лежит, а кругом зелень и цветы
растут. «Видно, что тунгак меня водит,— испугался охотник
и пошел дальше.— Найду людей,— думает он,— спрошу у
них!»
Вот опять увидел он холм с отверстием. Опят** оказалось
жилище. «Э, чего бояться, если уж к тунгаку попал, не уйти
от него. Зайду»,— сказал себе охотник.
Зашел. И здесь сидят мужчина и женщина. Накормили
его рыбой. Рассказал охотник, откуда он. Но не лег спать,
стал спрашивать:
— Кто вы? Не люди вы, знаю... Может, это вы похитили у
меня дочь и сына?
Мужчина ответил:
— Нет, не мы. Своих детей в другом месте ищи, коли жи­
вы они. Здесь поблизости большой орел живет. Такой большой,
что и рассказать нельзя. Эта птица-великан все живое по­
едает: под водой морского зверя и рыб ловит, тундровых зве­
рей промышляет, птиц поднебесных бьет. Если человек попа­
дется — и его съест. Иди к тому орлу, по дороге большую ры149

бину встретишь, но ты не ешь ее, а в сумку положи. А как
орла увидишь, кричи: «Вот мой дедушка, долго я его искал!»
И орел не тронет тебя. Ночуй там две ночи. Будешь уходить —
разрежь рыбу, большую часть орлу отдай!
После этого все спать легли и крепко уснули. Проснулся
охотник, видит: опять около песцовой норы лежит. «О, тунгак
совсем помутил мой рассудок! Если это дух-помощник,— хо­
рошо, если злой дух,— плохо!» Подумал, потом дальше по­
шел. По дороге, верно, большую рыбину нашел. В сумку по­
ложил.
Шел, шел, впереди белую гору увидел. Подошел ближе,
смотрит — не гора это, а огромная куча костей — звериных,
птичьих и человечьих, а рядом сидит орел-великан.
Увидел его орел, клюв открыл, защелкал зубами и закри­
чал:
— Эге, еда сама пришла!
Притворился охотник, что очень обрадовался, и закри­
чал:
— Вот мой дедушка, долго я его искал!
Не тронул его орел, приютил как родственника. Зарылся
охотник в его белые перья, две ночи и два дня проспал. Про­
снулся, рыбину разделил, большую половину орлу дал, мень­
шую сам съел и спрашивает:
— Не видал ли ты моих детей?
— В другом месте детей ищи, на север иди!
Пошел охотник дальше. Шел, шел, к небольшому холму
приблизился. Опять это не холм, а землянка оказалась. Оты­
скал охотник вход^и вошел. Темно в землянке: ничего не вид­
но. Остановился, боится дальше ступить. А потом и подумал:
«Эх, будь что будет, пойду дальше! Раз уж на льдине не умер,
то и здесь жив останусь!» Протянул ногу, а впереди пропасть.
«Э, теперь только вперед, жизнь или смерть»,— подумал охот­
ник и прыгнул. Долго летел, только воздух свистит. Страшно
стало охотнику, сердце сжалось, глаза закрылись, в ушах зве­
нит. Летел, летел, на что-то мягкое упал. Открыл глаза, ви­
дит: вокруг сыпучий песок, а вдали звездочка горит. «Это,—
думает,— я у предков. Должно быть, давно уже нет меня сре­
ди живых людей, витает моя душа в небесах!» Подумал так
охотник и пошел к звездочке.
Чем ближе подходил, тем больше звездочка разгоралась.
Подошел, видит, что это не звезда, а свет из большой норы.
Вошел он в нору. Перед ним — большое-пребольшое подзем­
ное жилище, а в нем на камне женщина-великан сидит. Протя150

нула женщина-великан к охотнику руку, взяла его двумя паль­
цами и поставила к себе за спину, как за скалу.
Сидит, молчит. Охотник тоже молчит. Вдруг ее муж-вели­
кан входит. Держит в каждой руке по киту.
— Вот двух рыбок поймал,— сказал жене.— Дай мне ко­
тел.
Подала жена котел, кинул в него великан свою добычу.
Когда сварились киты, взял великан одного и обсосал, словно
маленькую "рыбешку, одни кости остались. То же и жена сде­
лала. Великан сказал:
— Эх, вкусно, да мало!
Затем спать легли и крепко уснули. Проснулся утром охот­
ник— дома только одна женщина, великан уже на охоту
ушел. Возвращается вскоре, опять двух китов принес. После
еды опять уснули. Ночью человек проснулся, видит: спят ве­
ликаны, обнявшись, словно две горы. Страшно стало чело­
веку, не может уснуть. Приоткрыл глаза, видит: лежат мужчи­
на и женщина, обнявшись, но ростом теперь такие же, как он.
Удивился человек, снова глаза закрыл. Опять немножко при­
открыл и снова великанов увидел. Подумал человек: «Не то я
сон вижу, не то тунгак надо мной смеется!»
Утром женщина-великан спросила:
— Ну, человечек, надоело тебе здесь?
— Домой хочу,— ответил охотник.— Детей своих найти
хочу.
— Эге, поможем тебе. Пропали бы твои дети, если бы
искать не пошел. Но за это, как домой придешь, молодого
моржа убей, обдери его мешком, мешок жиром наполни. Собери
всех соседей. Привези старика шамана от кочующих людей.
Это он вызвал ветер, который тебя в море унес, он во всем
виноват. Зашей этого старика в мешок с жиром, при народе
в море кинь и станешь после этого самым лучшим охотником.
Но жизнь твоя будет принадлежать мне 1 : когда захочу, то­
гда и возьму ее. Да приготовь мне из шкур белых оленей кух­
лянку, штаны, торбаза и песцовую шапку. Вот цена твоей
жизни!
Взяла женщина-великан человека в свою ладонь, сделала
три шага и все пространство прошла, сквозь которое он в про­
пасть летел. Видит охотник — перед ним берег моря, а на
волнах огромная лодка качается.
— Ну, человечек, садись, едем!
Посадила женщина-великан охотника на дно лодки. От­
толкнула лодку от берега.
151

Не успел человек глазом моргнуть, пронеслись мимо бес­
конечные скалы, долины, и уткнулась лодка в песчаный берёг.
А великанша только три раза шевельнула веслом.
«Ого,— подумал человек,— я бы такое расстояние только
дней за двадцать проплыл!»
— Ну, выходи! — сказала женщина.
Выпрыгнул человек на берег, а перед ним на холме его
яранга стоит. Охотник себе не верит, глаза закрыл. Потом от­
крыл, еще раз посмотрел и понял, что дома он. На берег
оглянулся: «Где же лодка? Ни лодки, ни великанши не видно,
будто и не было!»
Подошел к яранге, постучал:
— Эй, жена, это я вернулся!
Жена кричит:
— Ты живой, живой! Да ты ли это? — и плачет от радо­
сти: — Дети наши тоже вернулись!
Дверь открыла, взяла его за руку, ввела в полог. Долго
гладили друг друга, ощупывали:
— Нет, тот же он! — говорила жена.
— Все та же она! — говорил муж.
И детей охотник ощупал: такие же, как были.
На другой день убил охотник молодого моржа, как наказы­
вала ему женщина-великан. Собрал народ, сказал при всех
старику шаману:
— Больше тебе бубен не понадобится, теперь ты будешь
в жиру в этом мешке плавать. Это ты вызвал ветер, по твоей
вине я чуть не умер на оторванной льдине. Пусть этого с дру­
гими не случится. Теперь ты умрешь!
Сунул охотник злого старика головой в мешок с жиром и
бросил в море. Потом бросил одежду для великана, из белых
оленьих шкур сделанную.
И стал этот человек самым лучшим охотником и силачом,
хороших детей вырастил. Прожил много зим, а когда стал ста­
риком, великанша его жизнь взяла.
35. Два брата и ворон
Так, говорят, было. Жили в селении Уназик муж с женой,
и было у них два маленьких сына. Но заболел однажды отец
и через некоторое время умер. Трудно стало женщине с двумя
детьми. Некому было добывать зверя. И вот узнал об этом
152

о^ин спреникский человек, потерявший жену, и приехал в УназШ к этой женщине. Взял он женщину в жены, детей ее — в
сыновья и отвез в Сиреники. Дома он сказал этим мальчикам:
— В этом селении есть злые люди. Если будете днем хо­
дить около землянок, то станут вас бить. Утром затемно ухо­
дите в горы и упражняйтесь там в силе.
Отчим пасынкам неправду сказал. В Сирениках жили доб­
рые люди, смелые охотники. Но отчим хотел, чтобы его при­
емные дети тоже стали сильными и смелыми. И вот каждый
день убегали они в горы, в силе упражнялись. Прошло не­
сколько лет, выросли братья, стали настоящими охотниками.
Однажды зимой на дикого оленя пошли. Не прошло и дня,
как каждый по оленю домой принес. На следующий день зим­
него моржа промышлять пошли. Дальше всех односельчан
по молодому льду ушли. Полынью нашли. Зимнего моржа там
добыли. Сиреникские горы едва синели вдали. Все же пер­
выми домой с добычей пришли. Так стали братья признанны­
ми добытчиками.
Однажды утром за дикими оленями пошли. По оленю до­
были и рано вернулись.
Оставили дома добычу, на моржовый промысел отправи­
лись. Всех односельчан обогнали. Далеко в море по молодому
льду ушли. А отец не раз им говорил, чтобы дальше других
охотников несмели ходить. Долго по льду ходили, никак не
могут моржа добыть. Между тем все односельчане близко от
берега добыли моржей и домой вернулись. Братья же все
дальше и дальше по льду шли, надеялись моржа добыть. Вот
уж и вечер наступил, убили наконец моржа. Когда освежевали
добычу и собрались идти домой, младший брат посмотрел в
сторону берега. Увидел полосу густого тумана.
— Оторвало! — закричал он.
Бросили они моржа и побежали в сторону берега. Добе­
жали до кромки льда, а щель между льдинами уже широкая
стала, не перепрыгнешь. Поднялся сильный ветер и погнал
воду по льдине. Побежали братья обратно в сторону моря.
С мокрого льда на сухой выбрались, а вода по пятам идет. На­
летел вместе с ветром снегопад, пурга поднялась. Бегут братья
вперед, лед под ногами прогибается. Прибежали наконец к
старому толстому льду, нашли высокую льдину, взобрались на
нее и вырыли там снежную пещеру. В пещеру забрались,
стали хорошей погоды ждать. Вот и говорит младший брат:
— Чтоб медленной смерти не ждать, сделай какое-нибудь
чудо!
153

Старший брат начал вместо бубна в ладоши хлопать и под
хлопки песню запел. Поет он, а младший слышит далеко-да­
леко крик ворона. Кончил старший брат петь, спрашивает
младшего:
— Не слышал ли ты чего-нибудь?
Хотя и слышал младший, но ответил:
— Нет, ничего не слышал!
Снова старший запел и в ладоши захлопал. И младший
опять крик ворона услышал, теперь уже близко. Старший то­
же услышал карканье, но спросил:
— Не слышал ли ты на этот раз чего-нибудь?
Младший, хотя и хорошо слышал, опять ответил:
— Нет, ничего не слышал!
В третий раз запел старший под свои хлопки. На этот раз
крик ворона совсем близко послышался. Братья хорошо его
услышали. Но старший спросил:
— Не слышал ли ты чего-нибудь?
Младший ответил:
— Нет, ничего не слышал!
Вот ворон закаркал рядом:
— Кар-р, кар-р, кар-р!
Старший ответил на вороньем языке:
— Кар-р, кар-р, кар-р! Нет, я так не сделаю, брата я не
оставлю!
Младший спросил:
— Что спросил ворон?
Старший ответил:
— Ворон сказал, только меня одного спасет.
Ворон снова закаркал:
— Кар-р, кар-р, кар-р, кар-р!
Старший ответил ему на вороньем языке:
— Кар-р, кар-р, попробуй!
Младший спросил:
— Что ворон сказал?
Старший ответил:
— Сказал, что допытается нас обоих спасти. Но на пути
только одна большая льдина, где можно передохнуть. Давай
теперь из пещеры выйдем!
Вышли, старший брат велел младшему вверх лицом лечь.
Лег младший. Старший сел на него и подолом кухлянки лицо
ему прикрыл. Вдруг оторвались они от льдины и вверх понес­
лись. Остановились через некоторое время. На большой льди­
не оказались. Отдохнули. Снова старший велит младшему на
154

спину вверх лицом лечь. Лег младший. Опять старший сел на
него и прикрыл его лицо подолом кухлянки. Оторвались от
льдины, дальше полетели. Через некоторое время опустились,
посмотрели кругом и видят: сидят они на обрывистой скале
среди вороньих гнезд.
Вызвал тут старший брат своего помощника горностая.
Горностай откликнулся:
— Пик, пик, пик!
Старший сказал на горностаевом языке:
— Пик, пик! Нет, один я не полезу вверх!
Младший спросил:
— О чем сказал горностай?
Старший ответил:
— Горностай сказал, что я один только могу выбраться от­
сюда!
Младший сказал:
— Давай сначала я взберусь на скалу, а потом ты.
Полез младший и взобрался на скалу. Старший за ним по­
лез. Тоже взобрался. Сошли со скалы и пошли домой.
Домашние тем временем камлали. Со всей округи поющие
шаманы собрались. Одни говорят, что братья в море погибли,
другие,— что живы, третьи ответ у духов-покровителей спра­
шивают.
А юноши тем временем к дому приближаются. К своей
землянке подошли, к отдушине влезли, слушают. Вот отец их
запел, затем перестал петь, сказал:
— Песнь свою я во льды направил. Оттуда с моря мне
крик ворона послышался!
Опять запел, перестал петь и говорит:
— Песню свою я внутрь льдов послал, туда ворон поле­
тел, там его крик слышу.
Затем отец в третий раз запел, опять перестал петь и ска­
зал:
— Когда я запел и умолк, ворон сказал мне, что он отне­
сет меня на север, во льды. И вот я полетел туда. По пути на
льдине остановился, отдохнул. Затем снова летел. В пути сно­
ва остановился и оказался в становище воронов. Но, может
быть, я и ошибся.
Слушают братья сквозь отдушину слова отца. Отец еще
раз запел, умолк и сказал:
— В становище воронов отдохнул. На скалу взобрался, в
тундру спустился и домой пошел. До землянки дошел, к от­
душине влез и стал слушать, о чем поют внутри.
155

Сказал эти слова отец и говорит другим юношам:
— Идите посмотрите, нет ли кого у отдушины!
Услыхали братья эти слова, отскочили от отдушины и спря­
тались в сторонке. Вышли юноши, смотрят — никого нет. Во­
шли в землянку, сказали хозяину, что никого снаружи нет.
Братья снова к отдушине подошли. Отец тем временем сам
вышел и увидел их. Велел им в землянку идти. А потом спра­
шивает:
— Как же вы из льдов выбрались?
Ответили братья:
— Далеко отсюда нашу льдину к берегу течением прибило.
Сошли мы со льдины в том безлюдном месте и сюда пришли.
Отец сказал им:
— Вот, оказывается, как вас к берегу принесло!
Младший брат сказал:
— Ты ведь все своими глазами видел!
После этого не стали уходить дальше всех в море. Хорошо
охотились. Все. Конец.
36. Как ворон женился
Так, говорят, было. Стояло пять жилищ. В этих жилищах
Сфатья жили. У каждого из братьев по единственной дочери.
Недалеко от братьев жила семья воронов: бабушка и внук.
Однажды дочь старшего брата за водой пошла. Когда она
воду брала, подошел к ней ворон и попросил:
— Напои меня! Напои меня!
Стала его девушка поить, стал ворон пить да всю воду на
землю из ведра и разбрызгал. Ударила девушка ворона ла­
донью и говорит:
— Экий ты неловкий, всю воду расплескал, ни капельки не
оставил!
Ворон ответил:
— А ты на мне шкуру порвала. Зашей!
Девушка сказала:
— Что ж, давай сюда, зашью!
Пошла девушка домой, и ворон к себе пошел. Пришел до­
мой, своей бабушке .сказал:
— Невестка теперь у тебя есть, в первой землянке живет.
Приведи ее сюда!
Старуха собралась и в первую землянку пошла. Вошла.
Спросили ее:

— Зачем пришла?
Старуха ворониха ответила:
— Внук за невестой к вам послал.
Рассердился хозяин, приказал подрезать ей хрящ на носу.
Надрезали воронихе хрящ. Заплакала она. Домой пошла.
На второй день дочь второго брата за водой пошла. Когда
воду брала, ворон подошел к ней, попросил:
— Напои меня! Напои меня!
Девушка стала его поить. Снова ворон всю воду распле­
скал. Ударила девушка ворона ладонью и сказала:
— Экий ты неловкий, всю воду расплескал, ни капельки не
оставил!
Ворон ответил:
— А ты на мне шкуру порвала. Зашей!
Девушка сказала:
— Что ж, давай сюда, зашью!
Пошла девушка домой, ворон к себе пошел.
Пришел домой, говорит бабушке:
— Невестка теперь у тебя есть. Во второй землянке живет.
Приведи ее сюда!
Пошла старая ворониха во вторую землянку. Вошла. Спро­
сили ее:
— Зачем пришла?
Старуха ворониха ответила:
— Внук за невестой к вам послал!
Ответили ей:
— Ах он черномазый! Плюгавка засаленная!
Надрезали старухе хрящ на носу.
Горько заплакала старуха, домой отправилась. Нос у нее
па этот раз распух.
На третий день дочь третьего брата за водой пошла. Когда
воду брала, ворон подошел к ней, сказал:
— Напои меня! Напои меня!
Девушка стала его поить. Расплескал ворон всю воду. Де­
вушка ладонью его ударила и говорит:
— Экий ты неловкий, всю воду расплескал, ни капли не ос­
тавил!
Ворон ответил:
— А ты на мне шкуру порвала, зашей!
Девушка сказала:
— Что ж, давай сюда, зашью!
Девушка домой пошла, ворон к себе пошел.
Приходит домой, говорит бабушке:
157

— Невестка теперь у тебя есть. В третьей землянке жи­
вет. Приведи ее сюда!
Старуха ворониха не пожелала идти. Внук ее ворон на­
стоял на своем. В третью землянку старуха пошла. Подошла.
В дверях остановилась, сказала:
— Внук за невестой к вам послал!
Ответили ей:
— Ах он черномазый! Плюгавка засаленная!
Хрящ на носу у старушки надрезали. Заплакала она и до­
мой пошла.
На четвертый день дочь четвертого брата за водой пошла.
Когда воду брала, ворон подошел к ней, попросил:
— Напои меня! Напои меня!
Девушка стала его поить. Ворон стал пить и всю воду рас­
плескал. Ударила его девушка ладонью и говорит:
— Экий ты неловкий, воду расплескал, ни капли не оста­
вил!
Ворон ответил:
— А ты на мне шкуру порвала, зашей!
Девушка сказала:
— Что ж, давай сюда, зашью!
Девушка домой пошла, и ворон к себе пошел. Пришел до­
мой, бабушке говорит:
— Невестка теперь у тебя есть. В четвертой землянке жи­
вет. Приведи ее сюда!
Отказывалась идти старуха ворониха, но внук-ворон на­
стоял на своем. Пошла она в четвертую землянку. Еще с по­
рога крикнула:
— Внук за невестой к вам послал!
Ответили:
— Ах он черномазый! Плюгавка засаленная!
Хотела было старушка убежать, схватили ее, хрящ на носу
еще больше надрезали. Отправилась она со слезами домой.
Наступила ночь. Все жители селения крепко спали. Утром
проснулись. Вот из пятой землянки дочь пятого брата пошла
за водой. Когда воду брала, ворон подошел к ней, попросил:
— Напои меня! Напои меня!
Девушка кружку водой наполнила, ворону поднесла. На­
чал он пить и снова воду расплескал. Девушка ладонью его
ударила и сказала:
— Экий ты неловкий, воду расплескал, ни капли не оста­
лось!
Ворон сказал:
158

— А ты на мне шкуру порвала, зашей!
Девушка ответила:
— Что ж, давай сюда, зашью!
Девушка домой пошла, ворон к себе пошел. Пришел до­
мой, бабушке говорит:
— Невестка теперь у тебя есть. В пятой землянке живет.
Приведи ее!
Старуха ворониха на сей раз наотрез отказывалась. Ведь
ее так больно за внука наказывают! Настоял внук-ворон на
своем. В пятый раз старуха за невестой пошла. К дверям пя­
той землянки подошла, громко сказала:
— Внук за невестой к вам послал!
Сказала и убежала. Не догоняли ее. А отец разрешил де­
вушке пойти к ворону. Пошла девушка. Приходит, а жилище
у ворона такое тесное, что не выдержала девушка и заплакала.
Так в слезах и уснула. Увидела старуха ворониха заплакан­
ную девушку, принялась вокруг нее петь и плясать. И вдруг
маленькая, грязная землянка воронов превратилась в боль­
шую, просторную и чистую. Ворон человеком стал, а старуха
ворониха — женщиной. Проснулась девушка, а кругом все из­
менилось, похорошело.
Стала старуха всех односельчан олениной угощать. Затем
и девушке дала угощение. Тут другие девушки пришли.
Первая сказала:
— Ведь первую меня в жены выбрали!
Вторая сказал:
— Нет, меня!
Третья сказала:
— Нет, меня!
Четвертая сказала:
— Нет, меня!
Но ворон на той женился, что сама к нему пришла. После
этого они людьми стали и хорошо зажили. Все.
37. Женитьба сироты
Так, говорят, было. Жили в одном месте пять братьев. Бо­
гатые были. Оленей много имели. По соседству мальчик-си­
рота со своей бабушкой жил. Землянка у них очень малень­
кая, тесная и грязная. Одежда очень плохая. Еды своей у
мальчика с бабушкой не было, у соседей побирались. Мальчик
159

даже на улице редко появлялся, на теле у него короста
была.
Однажды подумал сирота и говорит бабушке:
— А ну, пойди в первую ярангу пяти братьев!
Бабушка спросила:
— Что тебе у них надо?
Ответил сирота:
— Дочь их в жены хочу взять!
Согласилась старушка. Вышла. В первую ярангу пошла.
Входит, хозяин ее спрашивает:
— Зачем пожаловала? Голодные вы, наверное, с внуком?
Старушка отвечает:
— Да нет же! Внучек послал меня, чтобы вы дочку свою
за него выдали.
Хозяин жене сказал:
— А ну, подай мой нож. Мизинец ей отрежу за такие
слова!
Подала жена хозяину нож, отрезал он у старушки мизи­
нец. Заплакала старушка от боли и обиды и пошла в свою
землянку. Вошла, внук спрашивает:
— Ну, как дела?
Отвечает старушка:
— Не отдали они своей дочки, а мне мизинец отрезали.
Внук сказал:
— Теперь иди в ярангу второго брата, его дочь посватай!
Старушка сказала:
— Не пойду! Снова они мне боль причинят!
Настоял внук на своем. Согласилась старушка, пошла. Во
вторую ярангу пришла. К переднему столбу прислонилась. Хо­
зяин поздоровался с ней и спросил:
— Зачем пришла?
Старушка ответила:
— Внук мой послал вашу дочь посватать.
Хозяин жене сказал:
— А ну, подай мой нож! Безымянный палец отрежу ей за
такие слова!
Подала жена хозяину нбж, и отрезал он у старушки безы­
мянный палец. Заплакала старушка от боли и обиды и пошла
в свою землянку. Вошла, внук и спрашивает:
— Ну, как дела?
Отвечает старушка:
— Вот и безымянный палец отрезали!
Внук сказал:
160

— Теперь иди в ярангу третьего брата, его дочь посватай!
Старушка сказала:
— Ой, не пойду! Ведь только три пальца у меня на руке
осталось. Опять ведь палец отрежут!
Настоял внук на своем. Согласилась старушка и пошла.
В третью ярангу вошла. К переднему столбу прислонилась.
Хозяин поздоровался и спросил:
— Зачем пришла?
Старушка ответила:
— Внук мой послал вашу дочь посватать.
Хозяин жене сказал:
— А ну, подай мой нож! Средний палец ей отрежу за та­
кие слова!
Подала жена хозяину нож, отрезал он у старушки сред­
ний палец. Заплакала старушка отболи и обиды и отправилась
в свою землянку. Вошла, внук снова спрашивает:
— Ну, как дела?
Отвечает старушка:
— Теперь уж и средний палец отрезали!
Внук сказал:
— А теперь иди в ярангу четвертого брата, его дочь посва­
тай!
Старушка сказала:
— Нет, не пойду! Только два пальца у меня на руке оста­
лось, так теперь и четвертый отрежут!
Настоял внук на своем. Согласилась старушка и пошла.
В четвертую ярангу вошла. К переднему столбу прислонилась.
Хозяин поздоровался н спросил:
— Зачем пришла?
Старушка ответила:
— Внук мой послал вашу дочь посватать.
Хозяин жене сказал:
— А ну, подай мой нож! Отрежу ей указательный палец
за такие слова!
Подала жена хозяину нож, отрезал он у старушки указа­
тельный палец. Заплакала старушка от боли и обиды и отпра­
вилась в свою землянку. Вошла, внук спрашивает ее:
— Ну, как дела?
Старушка ответила:
— Теперь и указательный палец отрезали!
Внук сказал:
— А теперь иди в ярангу пятого брата, его дочь посватай!
Старушка сказала:
11

Заказ 302*

161

— Теперь уж совсем без пальцев на одной руке останусь.
Ведь и большой палец отрежут!
Внук и теперь настоял на своем. Пошла старушка. В пятую
ярангу вошла. К переднему столбу прислонилась. Хозяин по­
здоровался и спросил:
— Ну, старушка, что скажешь?
Старушка ответила:
— Внук мой послал вашу дочь посватать.
Хозяин сказал:
— Ну что ж, пусть женится!
Затем отец дочери сказал:
— А ну, доченька, иди следом за своей свекровью!
Не возражала девушка отцу. Оделась и со свекровью по­
шла.
Приходят. Увидела девушка маленькую землянку, тес­
ную, старую. Грязно в ней и сыростью пахнет. Девушка от
брезгливости даже капюшон кухлянки не сняла. Наступила
ночь. Поели и спать легли. Только старушка не спала. Когда
молодые люди крепко заснули, поднялась она и стала ногами
стены землянки раздвигать. Раздвинулись стены, стала зем­
лянка большой и высокой. Взяла старушка большой таз, во­
дой наполнила, внука разбудила. Встал внук. Посадила она
его в таз и принялась все тело обмывать. Вышел внук из таза.
Ого! Какой красивый мужчина стал! На руках его сильные
мускулы.
Оделась старушка и вышла. Нарезала дерна, собрала его
и в сени землянки принесла. Тут она стала на дерн дуть, и
превратился он в куски мяса разных зверей. Снова старушка
вышла. Пошла на морской берег, охапку мелкой морской
травы набрала. Затем эту морскую траву в землянку внесла,
в сенях повесила и стала дуть на нее. Превратилась морская
трава в меха разных пушных зверей. В третий раз старушка
вышла. Собрала в сумку много белых камней. Внесла в кла­
довую, стала дуть на них. И превратились белые камни в ку­
ски сала разных зверей. После этого старушка в полог вошла,
стала будить девушку:
— Сноха, вставай, корми нас!
Проснулась сноха, сняла капюшон и осмотрелась вокруг.
Видит — новый полог в просторной землянке, рядом с нею
лежит уже не грязный мальчик с коростой на теле, а статный
мужчина. Улыбнулась девушка мужчине, глаз не может от­
вести от него. Стала она еду готовить. Полное блюдо мяса и
сала нарезала. Сели есть. Девушка куски мяса подбрасывает,
\т

а юноша ловит их ртом и ест. Когда кончили есть, бабушка
сказала им:
— Теперь одевайтесь! Я для вас одежду приготовила.
Вышла старушка в сени. Внесла из сеней нерпичий мешок
и вынула из него одежду, женскую и мужскую, совсем новую.
Надела девушка меховой комбинезон, по вороту и рукавам ро­
сомашьим мехом отделанный. Юноша красивую кухлянку с
черным воротником надел и красные меховые брюки с росо­
машьей отделкой внизу. Встали они рядом, как будто ветром
очищенные. Потом вышли из землянки и стали гулять побли­
зости. Вернулись в землянку. А тут и время обедать настало.
Снова поели. Говорит внук бабушке:
— А теперь теще моей надо гостинец отнести — еды раз­
ной и мехов! Вместе с женой поеду!
Стал юноша гостинцы готовить. Вышел в сени. Нарубил
разного мяса и сала. Все это в таз положил. Затем жене ска­
зал:
— Ты за этим тазом смотри, а я на улицу выйду!
Взял юноша нож, вышел на улицу и смастерил снежную
нарту. Сиденье со спинкой тоже из снега сделал. Копылья
острые из дерева по бокам воткнул. Кончил нарту, стал изо
всех сил дуть. Снежная нарта в настоящую превратилась.
Концы от копыльев острыми ножами сделались. Вынес напол­
ненный едой таз, на нарту поставил. Куском моржовой шку­
ры накрыл и привязал. Затем жену позвал. Взяла она дере­
вянный молоток и вышла. Села на нарту, на спинку облоко­
тилась. Юноша к нарте ремень привязал и потянул за него.
Так и поехали. Девушка сидит на нарте и песню поет.
Выбежали девушки из четырех яранг, стали за спинку нар­
ты хвататься. Стала молодая жена молоточком по рукам де­
вушек ударять. Возвращала им боль бабушки своего мужа.
Бьет девушек по пальцам, а сама смеется. Вот нарта к яранге
отца подъехала. Девушка с нарты поднялась, в ярангу во­
шла. Из яранги отец ее вышел. Отвязал покрышку на нарте,
увидел полный таз мяса и сала от разных зверей. Вдвоем с
зятем высыпали еду из таза. Стало еды в несколько раз боль­
ше. Внес мясо и сало зять в сени. Затем нарту на вешала под­
няли и в ярангу пошли. Хозяин жене сказал:
— Вот сколько вкусной еды наш зять привез! Сейчас уго­
щаться будем.
Женщины еду приготовили. Стали все есть. Потом юноша
с молодой женой к бабушке вернулся. Стали они жить в пол­
ном достатке. Все.
163

38. Майырахпак
Давно это было, говорят. Пошли мышки-самочки за яго­
дами. Собирают они ягоды, а Майырахпак тем временем из
дома своего вышла. Идет, на ходу свой нож о камни-скалы то­
чит и говорит:
— Пис-пис-пис, как бы я вас ножом не ударила! Пис-писпис, как бы я вас ножом не ударила!
Увидела по пути маленьких мышек, собирающих ягоды.
Приблизилась к ним. Увидели ее мышки, заплакали, а она
свою тонкую кухлянку сняла и посадила их всех в кухлянку.
Взвалила кухлянку с мышками на плечи и отнесла к высо­
кому дереву, стоящему в тундре. Дошла до дерева, встала под
него и сказала:
— Дерево, дерево, нагнись!
Действительно нагнулось дерево. Привязала Майырахпак
свою кухлянку с мышками к верхушке дерева, отошла и гово­
рит:
— Дерево, дерево, выпрямись!
Выпрямилось большое дерево, а Майырахпак в свою яран­
гу пошла. Когда она ушла, стали мышки в дырочку кухлянки
смотреть, кто пройдет, какой зверь или человек. Увидели иду­
щую пить к речке евражку, окликнули:
— Евражка, евражка, правда, что ты человек? Отвяжи
нас!
Подпрыгнула евражка и говорит:
— Ни за что не отвяжу, ни за что не отвяжу! Когда мы
пить идем, вы в нас камешками бросаете!
Бежит следом горностай. Увидели его мышки, позвали:
— Горностай, горностай, правда, что ты человек? Отвяжи
нас!
Поглядел на них горностай и говорит:
— Ни за что не отвяжу, ни за что не отвяжу! Когда мы
гуляем, вы в нас камешками бросаете!
Немного погодя бежит лиса. Увидели ее мышки, стали
звать:
— Лисичка, лисичка, правда, что ты человек? Отвяжи
нас!
Услыхала их лисичка, подбежала к дереву. Уселась и гово­
рит:
— А что хозяин делает?
Отвечают мышки:
— Когда подходит к дереву, говорит: «Дерево, дерево, на164

гнись!» Когда уходит, приказывает: «Дерево, дерево, выпря­
мись!»
Запомнила эти слова лисичка и сказала:
— Дерево, дерево, нагнись!
Нагнулось дерево. Развязала лисичка кухлянку и выпу­
стила мышек. Выпустила и говорит:
— Пойдите шикшовника наберите!
Набрали мышки шикшовника, наполнили им кухлянку.
Лисичка привязала кухлянку к верхушке дерева и говорит
ему:
— Дерево, дерево, выпрямись!
Действительно, выпрямилось дерево. Когда оно выпрями­
лось, разбежались мышки и лисичка в свою нору ушла. Раз­
вела в горшке красную краску из сухой коры ольхи. Напол­
нила свой горшок и в помойное ведро вылила. Затем постели­
ла постель и спать легла.
Назавтра Майырахпак проснулась, взяла свой нож, к
большому дереву пошла. Идет, по дороге о камни-скалы нож
точит. «Пис-пис-пис, как бы я не поранила вас! Пис-пис-пис,
как бы я не поранила вас!» Подошла к дереву, сказала:
— Дерево, дерево, нагнись!
Действительно нагнулось дерево. Майырахпак ножом кух­
лянку разрезала, оттуда шикша посыпалась. Стала Майырах­
пак ягоды есть и приговаривать:
— Глазища, глазища!
Съела и говорит:
— Где же мышки, которых я вчера в кухлянку засунула?
Вместо них шикшовннк один. Наверное, это моя двоюродная
сестра лисичка их развязала. Ее очень легко уговорить.
Пошла к лисичке, решила ей отомстить. Закусила губу и
говорит:
— Ну уж если я до тебя доберусь, не быть тебе живой!
Услышала лисичка шаги — Майырахпак к ее норе прибли­
жается. Обмакнула руки в горшок, ноздри разведенной кра­
ской намазала и стала стонать. Заглянула Майырахпак в
нору, видит — ее двоюродная сестра под покрывалом лежит.
А в горшке и помойном ведре кровь, даже нос в крови. Испу­
галась Майырахпак, так и присела у порога! Лисичка, не гля­
дя на нее, сказала:
— Я, твоя двоюродная сестра, умираю, кровью истекаю,
даже испражняюсь и мочусь кровью! Хороша же ты, един­
ственная моя надежда,— хоть бы раз пришла навестить меня!
Разве уж только когда умру, придешь?!
165

Майырахпак ответила:
— А я, глупая, сержусь на тебя, что ты мышек отвя­
зала!
Лисичка опять ей говорит:
— Кто же мне горшок и помойное ведро выльет?
Майырахпак ответила:
— А я-то на что? Я и вылью!
Лисичка со стоном опять говорит ей:
— Только прямо на улицу не выливай. Зачем неприятное
прохожим делать! Вон к тому утесу пойди, там и вылей!
Подумала лисичка и прибавила:
— Плохая совсем твоя двоюродная сестра. Отделилась от
меня моя тень. Как услышишь мою тень, не оборачивайся, а
то околдует она тебя!
Поставила Майырахпак на плечо помойное ведро, горшок
в руки взяла, к утесу понесла. Вскочила лисичка, погналась
за Майырахпак. Догнала ее — и давай ей на пятки наступать!
Завыла Майырахпак, зубами защелкала и говорит:
— Ни за что к тебе не обернусь! Ни за что к тебе не обер­
нусь!
А лисичка все бежит за ней, наступает на пятки. Подошла
Майырахпак к утесу, наклонилась, стала помойное ведро с
плеч опускать. В это время лисичка как толкнет ее, а сама
в южную сторону убежала.
Упала Майырахпак, да на лету за птичье гнездо зацепи­
лась. Отдышалась, стала всех птиц просить, чтобы подняли
ее на утес. Не решаются птицы, потому что больно тяжелая
Майырахпак. Тогда взяла она одного топорка, клюв его паль­
цами сплющила. Вырвала из опушки воротника волоски и
приделала ему две косы. После этого краской лапы и клюв на­
мазала. Кончила разукрашивать, посадила на скалу. Сидит
топорок на скале, из всех своей красотой выделяется. Стали
другие топорки просить Майырахпак, чтобы она их тоже та­
кими красивыми сделала, обещают ее за это на скалу под­
нять. Разукрасила Майырахпак топорков, подняли они ее на
скалу, хотя и трудно им было. С тех пор все топорки краси­
вые. Это их Майырахпак такими сделала. Когда ее подняли
на скалу, она на север пошла.
А лисичка тем временем на юг бежала. Пока бежала, за­
стигла ее в пути зима. Поравнялась лисичка с островом Маскын и заметалась в поисках переправы. Видит — течением
от берега маленькую льдинку несет. Прыгнула на эту лЬдинку
и поплыла на ней на другой берег. Когда к суше приблизи166

лась, увидели ее маскынские ребята, взяли лукц, побежали к
ней. Бегут, а лисичка им кричит:
— Эй вы, на суше, подождите! Дайте мне на берег сойти,
ведь я могу и утонуть на море.
Оставили ее мальчишки в покое.
Прибило льдинку к суше, выскочила лисичка на берег, убе­
жала от мальчишек. Стали мальчишки ей вслед из луков стре­
лять. Но лисичка очень скоро скрылась из виду, сделала в
тундре нору и стала там жить.
А Майырахпак на север пошла и до самых Сиреников до­
шла. На другом берегу речки у поселка Сиреники останови­
лась. А на этом месте две скалы были, которые сами раскры­
вались и сами закрывались. Внутри этих скал Майырах­
пак и устроилась. Взяла на воспитание сына тугныгаков, по­
тому что у самой детей не было. Вырос мальчик и стал к сиреникским детям ходить, в разные игры с ними играть. Станет
ему кто-нибудь перечить, он возьмёт, того и убьет. А сиреникские боятся с ним расправиться, его мачеха — тоже тугныгак.
Зимой добудут охотники моржа во льдах, сядет Майырахпак
на корточки и отнимет у охотников печенку, которая кому-ни­
будь на долю выпала. С этих пор сиреникские старики пере­
стали зимой печенку есть.
И вот наконец стали сиреникские люди между собой рас­
суждать:
— А здорово получается! Добывать печенку добываем, а
есть не едим. Долго так будет продолжаться?! Давайте в сле­
дующий раз, как на охоту пойдем, возьмем с собой воспитан­
ника старухи Майырахпак, которая поселилась у нас в ска­
лах. Пусть он как охотник получит свою долю печенки.
Вот однажды хорошая погода выдалась, и южные льды к
Сиреникам пригнало. Позвали охотники с собой воспитанника
Майырахпак во льдах поохотиться.
— Эй, где ты, сидящий в скале? Идем с нами во льдах
охотиться! Заработай себе свою долю печенки!
Отвечает им юноша:
— Хорошо, пойду!
Стал юноша собираться, заспешил. А тем временем охот­
ники уже моржа добыли и на припай вытащили. Хозяин лод­
ки сказал своим людям:
— Эту печенку бросьте целиком на тонкий лед! Пусть
парень за ней туда сходит.
Пришел юноша, говорят ему:
— Вон видишь печенку? Бери ее себе, это твоя доля.
167

Пошел юноша за печенкой и провалился.
Загарпунили его охотники и убили. Печенку его вынули.
Отдали прокладчикам дороги, те ее как груз на санки поло­
жили. Сказал хозяин байдары прокладчикам дороги:
— Выйдете на сушу, печенку эту старухе отдайте!
т А старуха Майырахпак сидит, как всегда, на круче на кор­
точках, охотников поджидает. Вышли прокладчики дороги на
сушу, старуха их спрашивает:
— А где мой сын?
Отвечают прокладчики дороги:
— Да где-то следом идет. Целую печенку в долю получил.
А пока вот это держи.
Отвязали от санок печенку ее воспитанника. Взяла ее ста­
руха, домой пошла. Пришла, печенку на полочку над жирни­
ком положила, сама около жирника села. Сидит около жир­
ника, а с печенки то и дело крупные вши перед ней падают.
Подумала старуха: «Ох, уж не моего ли это сына печенка?»
Сняла с полки печенку, стала ее рассматривать. Рассмотрела
и признала печенку сына. Села на корточки перед входом в
жилище и.заплакала.
Вот однажды опять хорошая погода выдалась, опять все
мужчины Сиреников вышли на припай охотиться. Сообразила
старуха, когда охотники к берегу повернут, вышла на кручу,
стала звать сильный ветер с суши вместе со снегом. Налетел
ветер, повалил снег, и оторвало припай. Всех мужчин, которые
ушли во льдах охотиться, в море унесло. Собрались старики
на берегу, всматриваются в море, своего шамана подстре­
кают:
— Какой же ты шаман? Где твой ворон, которым ты хва­
стался? Вон старуха всех мужчин у нас отняла, а нашу на­
дежду, мальчиков-подростков, ее воспитанник поубивал. Так
что все мы теперь умрем от голода.
Наступила ночь, запел старик шаман, имеющий ворона.
Влетел к нему ворон, велел ему шаман отнять у Майырахпак
жилище.
Полетел к ней ворон, велит из жилища уходить. Ответи­
ла ему Майырахпак:
— Никуда не пойду, мое это жилище!
Опять ей ворон говорит:
— А ну, давай, убирайся! Если это действительно твое
жилище, попробуй открой его снаружи!
Когда вышла Майырахпак, двери ее, как всегда, за ней
захлопнулись. Приказывает им старуха открыться. Только
168

двери заскрипели, начали открываться, прикусил ворон губу,
сказал сквозь зубы:
— Попробуйте только открыться, я вас истолку, искрошу!
Захлопнулись двери. Сказал тогда ворон Майырахпак:
— Ну довольно, уходи отсюда, нет у тебя здесь жилища!
Видишь, двери тебя не слушаются!
Видит Майырахпак, делать нечего, опечалилась и пошла
па север, куда глаза глядят, потому что отобрал у нее ворон
жилище. Тьфу!
39. Пять дочерей
Был один мужчина, удачливый охотник на китов. Пять
дочерей у него. Пятая — самая маленькая, еще грудь сосет.
Старшая уже большая выросла. Вот раз отправился мужчи­
на на охоту. Сели в байдары, отчалили, недалеко в море ушли.
Стали зверя выслеживать. Увидали кита. Пошли к нему на
веслах, короткими веслами гребли. Подплыли, загарпунил
его стрелок, и притом намертво. Зацепили ремнями за че­
люсть, тянут к берегу, причалили. Вытащили байдару, на су­
шила положили. Пошел хозяин байдары свою жену звать,
обряд какой нужно совершить. Приходит — нет жены, за ко­
реньями ушла. Пошла старшая дочь обряд совершать. Отпра­
вились вдвоем на берег. Пришли, совершили обряд. Стали
мужчины кита резать, а жир весь вытаскивают, мясо выта­
скивают. Делят жир и мясо между собой. В свои ямы таскают.
Кончили убирать, по своим ярангам разошлись. А жена хо­
зяина байдары все не возвращается. Наступила ночь, спать
легли, нет ее. И на другой день не пришла. Стал мужчина
свою жену искать. На охоту перестал ходить, в горах искал,
нигде не мог найти. Наконец перестал искать. Опять собрал­
ся на охоту, в море на байдаре с другими охотниками ушел.
Говорит старшая дочь:
— Наступит осень, не будет у нас съедобных кореньев,
когда праздновать будем.
Пошла девушка в тундру, копает коренья мотыгой. Вдруг
кто-то солнце заслонил. Смотрит — орел впереди нее сел. Ска­
зал орел:
— Я за тобой пришел.
Ответила девушка:
— Зачем? Мой отец будет ругать меня.
169

Взял ее орел в свои когти. Взлетел с ней вверх, на небо
взобрался. Отец ее тем временем опять кита увидал. Подплы­
ли к нему, загарпунили и сразу убили. Зацепили ремнями за
челюсти, потянули к берегу. Байдару на сушила положили.
Пошел хозяин байдары за старшей дочерью, чтобы обряд со­
вершить. Пришел, зовет дочь, а ее нет.
— Где моя дочь?
— Ушла травы собирать.
Взял с собой на берег вторую дочь для совершения обряда.
Совершили обряд в честь кита. Стали его мужчины резать,
жир и мясо отделять. Кончили, делить стали, по своим ямам
таскать. Убрали все и по ярангам разошлись. Уснули. На дру­
гой день проснулись, а дочери хозяина байдары все еще нет.
Снова искал он ее в горах, да так и не нашел. Пришел домой,
сказал дочерям:
— Не ходите больше туда!
— Хорошо,— согласились девочки.
Скоро опять на морскую охоту отправились, сели в байда­
ры, отчалили. Опять кита увидали. Приблизились к нему.
Загарпунили, убили, зацепили за челюсть, к берегу потянули.
Пошел мужчина своих дочерей звать, чтобы обряд совершить.
Только две дочери у него теперь осталось 1. Велел старшей
совершить обряд. Справили обряд в честь убитого кита. Муж­
чины стали кита разделывать. Жир его оттаскивают, мясо
оттаскивают. Делить стали, в ямы понесли. Как все кончили,
по своим ярангам отправились. Уснули. На следующий день
проснулись. Мужчина своим двум дочерям сказал:
— Больше никуда не ходите, видите, сестры ваши про­
пали.
— Хорошо,— согласились они.
Мужчина опять на морскую охоту отправился. Сели в бай­
дару. Отчалили. Кита увидали. Подплыли к нему, загарпунили,
убили, зацепили ремнями за челюсть, потянули к берегу. При­
чалили. Пошел мужчина дочерей звать, чтобы обряд совер­
шить. Приходит — обеих дочерей нет, ушли.
Орел их на небо унес. На небе в очень большую ярангу
привел и сам с ними вошел. Яранга та очень светлая и теплая
оказалась, было в ней много оленьего, нерпичьего, лахтачьего, моржового мяса и китовой кожи с жиром. Орел сказал де­
вушкам:
— Ешьте досыта все, что видите,— оленину, китовую кожу
с жиром, нерпу. Ешьте что хотите, никто не запретит вам.
Я пищу сюда ношу.
170

Стали они есть. Много едят, досыта. Орел говорит им:
— Почему вы не полнеете?
Отправился орел за дикими оленями. Понесла девушка
горшок выливать. Вылила, собралась в ярангу идти, вдруг
перед ней лиса. Лиса сказала ей:
— Что это вы делаете? Знаете, почему он заставляет вас
много есть? Как будете полные, он вас и съест. Загляни-ка в
кладовку, там своих сестер увидишь. Они еле живы. Когда
располнели они, орел высосал из них кровь. Свари им олени­
ны побольше, пусть поправляются. А потом, как поздоровеют,
дайте им жил, пусть все дни нитки крутят. Крутите нитки из
жил до тех пор, пока жилы не кончатся. А как кончите, мне
скажите, я вас на землю спущу. Когда муж-орел придет и
спросит: «Что это вы так плохо полнеете?» — ответьте: «По­
тому что наш отец очень хороший добытчик. Мы только тогда
полнеем, когда дальней рыбой питаемся».
Кончила говорить лиса и ушла. Стали девушки делать, как
она им велела.
Вернулся орел с охоты на диких оленей, много оленей
убил. И говорит своим женам:
— Почему это вы не полнеете?
Девушки отвечают:
— Потому что наш отец удачливый добытчик. Мы только
тогда полнеем, когда дальней рыбой питаемся.
Отправился орел к дальней реке. Стали девушки собирать­
ся. Стали жилы теребить и нитки из них сучить. Как всю ра­
боту окончили, из яранги вышли. Увидела их лисичка и спра­
шивает:
— Ну как?
— Кончили мы!
Вошла, все убрала.
Привязались сестры друг к дружке. Стала лиса спускать
их, понемногу веревку выпускает. Совсем немного до земли не
хватило. Стали они веревку дергать. Выпустила их лиса.
Прыгнули, младшая стала сплетенную веревку подбирать.
Подобрала, в путь отправились.
Прилетел орел, а девушек нет.
— Ах негодные!
Погнался за ними.
— Если догоню, съем!
Гонится за ними орел. Бегут девушки что есть сил. Вот
уж орел увидел их. Еще быстрее сестры побежали. Вот-вот он
настигнет их.
171

— Если догоню, съем! — кричит.
Дальше бегут сестры. Остановилась одна, провела мизин­
цем черту. Бегут, назад посмотрели — огромная река на ме­
сте черты образовалась. Спрятались они на берегу. Прибли­
зился орел, на середине реки сел.
— Все равно не спасетесь!
Расправил крылья. Поднялась вода в реке, вот-вот деву­
шек затопит. Совсем уж близко подошла, орла до шеи захле­
стнула. Стала одна сестра воду замораживать. Остановилась
вода, замерзла. И орла заморозила. Попробовал орел крыль­
ями взмахнуть — трескается лед, далеко трещины пошли, да
не вырваться ему. Вышли девушки из укрытия. Убила одна
сестра орла маленьким ножом.
Пошли девушки в свое селение. В ярангу отца пришли.
— Смотрите, больше никуда не уходите! — говорит отец.
— Хорошо!
Живут спокойно. Но ведь девушки так жить не могут! Со­
скучилась самая младшая. Плетеную веревку взяла, из дому
вышла. Бросила ее в тундру, пошла, стала собирать. Вдруг
перед ней берлога большого бурого медведя. Вошла девушка
в нее. Хозяина нет. Села девушка. Вдруг 'большой бурый мед­
ведь входит. Стал ее кусать, а потом говорит:
— Ой! Зачем я это делаю, ведь это гостья моя!
— Ты ела? — спросил.
— Нет!
Подал ей мяса, китовую кожу с жиром. Стала девушка
есть. Поела, спать легла. Подал ей медведь черенок скребка.
— Как проснешься, ударь меня черенком скребка, не
бойся!
Положила девушка черенок на видное место. Проснулась.
Стал бурый медведь ее кусать.
— Ой, зачем я это делаю? Ведь это моя гостья! Да ты не
бойся, бей меня, а то больно тебя укушу!
Когда вышли, стали по кругу бегать. Сначала медведь де­
вушку обогнал, потом девушка медведя. Оставила его за со­
бой. Потом вместе в берлогу пошли. Стали есть мясо дикого
оленя. Спать легли. Говорит медведь девушке:
— Как проснешься, ударь меня черенком скребка, не
бойся.
Уснули они. Утром проснулась девушка.
— Ой, опять будет меня кусать!
Ударила его черенком скребка. Медведище быстро сел...
Встали, поели. Наружу вышли. Стал медведь бороться с дс172

вушкой. На ноги ей встать не дает. Но вот перестала девушка
падать. Медведь сказал:
— Я не один живу, там на другой стороне много яранг.
Пошла девушка туда. Взобралась на бугорок, видит — там
в мяч играют. Побежала туда. Незаметно в одну ярангу про­
бралась, в летний полог вошла. Посмотрела хозяйка на полог,
заметила, что занавес немножко колышется. Подошла к нему,
подняла, видит: в пологе молодая красивая девушка. Закры­
ла занавес, осталась девушка в пологе. В это время старший
брат хозяйки, который в мяч играл, домой пришел. Спрятала
женщина девушку за полог. Юноша вошел. Стала женщина
кормить брата, ничего ему про девушку не сказала. Когда
брат ее уснул, ввела девушку. Спать легли и уснули. На сле­
дующий день юноша проснулся, видит —возле него девушка.
Не стал юноша никуда ходить, женился. Забеременела жена.
Родила мальчика. Вырос мальчик, ходить стал. Еще забере­
менела. Снова мальчика родила. Вдруг однажды слышат го­
лос в сенях:
— Где молодая женщина? Гости на состязание прибыли.
Вышла молодая женщина. Стали состязаться в беге. Всех
обогнала молодка. Потом бороться стали. И тут она победила.
Вернулась домой, своего маленького сына накормила грудью.
Когда наступила ночь, уснули. На другой день не пошел мо­
лодой мужчина на улицу. Соскучилась молодка. Надоел ей
муж. Собралась в свою ярангу идти. Говорит мужу:
— Я в свою ярангу пойду.
Муж сказал ей:
— Я тоже пойду с тобой.
Молодка сказала:
— Нельзя, моя яранга очень далеко. Ведь дети твои здесь
останутся, вместо меня будут жить здесь.
— Хорошо.
Собралась молодка. Плетеную веревку взяла, надела ее
на шею, ушла туда, откуда пришла. К большому бурому мед­
ведю пришла. Там ночевала. На следующий день в свою яран­
гу пошла. Пришла. Родители ее радушно встретили. Стала у
родителей жить. Живет, живет, захотела опять к мужу идти.
Вышла, плетеную веревку взяла, вверх бросила. По этой ве­
ревке к северному сиянию полезла. Поднялась — а там тоже
играют в мяч. Снова мимо прошла, никто ее не заметил. Уви­
дела хозяйка — занавес летнего полога немного колышется.
Подошла к нему, смотрит — в пологе молодка. Женщина спря­
тала ее, одеждой завалила. Вдруг брат женщины домой при173

ходит. Вошел. Женщина ему про молодку ничего не сказала.
Стала его кормить. Поел брат, лег спать, лег и уснул. Вывела
женщина молодку, накормила. Поели, спать легли и уснули.
На другой день проснулся парень, видит — красивая молодая
женщина. Женился парень. Никуда не стал выходить. Забере­
менела молодка, снова родила мальчика. Живут-поживают.
Молодка опять забеременела. Опять мальчика родила. Гру­
дью этих детей кормила. И здесь односельчане с молодкой
состязаться в беге стали. Молодка опять обогнала всех. Ста­
ли бороться. Опять победила молодка. Пошла в ярангу мужа.
Пожила немного. Снова захотелось ей в свою ярангу пойти.
Своему мужу сказала:
— А все-таки я пойду в свою ярангу!
Муж ей сказал:
— Я тоже пойду!
— Нельзя, очень далеко моя яранга. Ведь здесь у тебя
дети останутся, а они все равно что я!
Согласился молодой мужчина. Молодка оставила его.
В свою ярангу пошла. Пришла. Опять радушно встретили ее
родители. Стала у своих родителей жить. Через некоторое
время опять задумала уйти. Пошла в сторону моря, к берегу
пришла, под воду пошла. Видит — впереди бугорок. Подо­
шла— перед ней яранга. Вошла в ярангу, а там мужчины.
Стали угощать ее. Подали ей навагу. Поела она и спраши­
вает:
— А по ту сторону есть селение?
— Большое там селение есть.
Ушла молодая женщина. Бугорок позади остался. Видит:
впереди очень много яранг. Молодка там снова вышла замуж.
Там навсегда и осталась. Кончилось. Тьфу!
40. Два силача и старик
Жил на острове Киги{ человек, собакой вскормленный.
Звали его Эттувьи2. А в Янракиноте3 жил другой человек,
вскормленный бурым медведем, его звали Кайнувьи4. От жи­
вотного молока силу они огромную получили. Оба друг друга
никогда не видели. Но кигмитский Эттувьи слышал, что Кай­
нувьи очень силен, а Кайнувьи люди говорили, что сильнее
Эттувьи никого на свете нет.
Передали они через людей друг другу весть, что хотят по174

мериться силой. Вот однажды янракинотский старичок поста­
вил в лагуне рыболовные сети. На его байдаре было два тугих
поплавка из пестрой нерпы. Вдруг видит: идут два силача —
Эттувьи и Кайнувьи. Подошли они к старичку и сказали:
— Смотри, старик, как мы будем в силе состязаться, да
скажи потом, кто из нас сильнее.
Старичок ответил:
— Подождите меня здесь, пока я сеть поставлю.
Расправляет сеть не спеша, а сам глаз с силачей не спу­
скает. Легли силачи на песок и подперли подбородки, разго­
варивают мирно друг с другом. Оказалась под рукой у Кай­
нувьи кость от сустава моржового ласта. Взял он эту кость
и раскрошил ее пальцами в порошок. А Эттувьи облокотился
на поплавок из нерпичьей шкуры, хотел его поправить. Толь­
ко задел рукой, поплавок не выдержал и лопнул. Старичок
все это видел. Расправил он сети и сказал им:
— Вот вы и посостязались: один пальцами кость раскро­
шил, другой одним прикосновением раздавил поплавок из
нерпичьей шкуры. А ты, Эттувьи, разве можешь сказать, что
тело твое крепче раздавленной кости? А ты, Кайнувьи, разве
скажешь, что тело твое крепче поплавка из надутой нерпичь­
ей шкуры? Оба вы такие силачи, что начнете состязаться и
убьете друг друга. Лучше уж не боритесь! Ведь вы в разных
селениях живете!
Послушались янракинотского старичка силачи и не стали
бороться, разошлись. Все.
41. Месть
В селении Кивалук жили одиноко старик и мальчик, пле­
мянник его. Вокрестностях селения бродило много диких оле­
ней. И старик зимой вдоволь оленей добывал. Летом морско­
го зверя промышлял. Жили эти двое, ни в чем не нуждались.
Мальчик наконец вырос и тоже охотиться стал, диких оленей
и морских зверей добывать. Перестал старик ходить на охоту.
Хозяйством занялся. Вот однажды и говорит племяннику:
— Как ты будешь жить, когда я умру? Неужели навсегда
один останешься? Кто же в доме уберет, еду приготовит, ког­
да ты будешь охотиться? Есть на южной стороне селение под
названием Кыгмик. Говорят, что женщины этого селения —
красавицы. Пошел бы ты туда, поискал себе жену, пока я жив!
175

После этого разговора стал юноша еще усерднее охотить­
ся. Вот уж дни длинные стали. Весна пришла. Однажды ска­
зал племянник:
— Хватит нам пока добытых припасов. Пойду-ка я, пожа­
луй, в Кыгмик!
Старик сказал:
— Иди, да только ненадолго, а то еще умру, пока тебя не
не будет!
Отправился юноша в Кыгмик. Утром вышел, нарту за со­
бой потащил, а к вечеру уже и в Кыгмик пришел. Подошел
к жилищу старшины. А у старшины была единственная дочь,
очень красивая девушка. Радушно принял старшина юношу.
Спросил его:
— Зачем ты к нам пришел?
Юноша ответил:
— За женщиной я пришел.
Старшина сказал:
— Вот, бери мою дочь. Я согласен. Женись на ней, если
нравится!
Женился юноша на дочери старшины. Остался здесь жить.
Много диких оленей добывал. А в море уходил — морского
зверя промышлял. Но вот однажды загрустил юноша о чемто. Спрашивает его старшина:
— О чем ты грустишь?
Ответил юноша:
— Дома мой старый дядя в одиночестве остался. Не знаю,
жив ли он, здоров ли?
Старик сказал:
— Женщина, если замуж вышла, никогда в доме отца не
останется. Если хочешь домой идти, иди!
На другой день усадил юноша жену на нарту и повез ее
волоком домой. Наступила ночь, прибыли они в Кивалук.
Жив-здоров старик оказался. Стали с невесткой работать
не покладая рук. Много молодой охотник диких оленей в тунд­
ре добывал. Всех не мог унести, оставлял в тундре. Потом
вместе с женой в тундру ходили за оленьими тушами. А ста­
рик тем временем хлопотал по дому и, покончив с работой,
выходил из яранги, садился на корточки, молодых ждал.
Вот однажды возвращаются они, а старика нет около дома.
Не сидит, как всегда, на пороге. Говорит жена:
— Где же это старик? Почему нас не встречает?
Отвечает муж:
— Наверное, в яранге что-нибудь делает.
176

Пришли. Нет старика. Не встречает их. Вошли в ярангу —
и тут нет. Муж сказал жене:
— Куда же наш старичок делся? Пойду посмотрю, куда
его след ведет.
Вышел. Нашел следы. В сторону моря следы ведут, капли
крови на них видны. Вернулся. На другое утро пошел по этим
следам. Привели следы к морю. Заметил юноша в морской
дали землю. Пошел туда. Скоро до большого селения дошел.
Испугался, что увидят, и решил подождать ночи. Когда ночь
наступила, пошел к жилищам. Среди жилищ одна огромная
землянка. За землянкой высокий столб. А ночь лунная, все
видно. Посмотрел на верхушку столба, увидел, что там чело­
век сидит. Подкопал земляные крепления столба. Повалил
столб. Посмотрел на привязанного к столбу человека, а это,
оказывается, его дядю танги убили. Отвязал его, поднял и до­
мой понес. На другой день сшили умершему новую одежду,
одели его и похоронили.
Стал этот мужчина остерегаться, далеко не уходил. Вот
один раз прогуливается в тихую погоду около дома. Посмот­
рел в сторону моря, и кажется ему, будто две черные точки
вдали появились. И верно, через некоторое время идут в его
сторону два человека. Сказал он своей жене:
— Идут в эту сторону два человека. Наверное, к нам. На-.
верное, хотят меня убить! Когда войдут, предложи им угоще­
ние. Во время еды я выйду, будто бы проветриться. И ты за
мной иди!
Вот пришли два человека с посошками. Хозяин сказал:
— Ого! Впервые гости у меня! Откуда пришли? Куда путь
держите?
Гости отвечают:
— Пришли мы тебя на праздник пригласить!
Хозяин сказал:
— Войдите в полог, поешьте сначала, затем пойдете!
Мужчины вошли. Стала женщина угощать их разной едой.
Во время еды муж ей сказал:
— Вспотел я, пойду освежиться!
Вышел. Жена тоже за ним пошла. Большой нож в кухлян­
ку положил, обратно вошел.
К сидящим в пологе мужчинам подошел. Убил. Жене ска­
зал:
— Где же похороним? На улице — земля мерзлая, да к
тому же, если кто придет их искать, по взрытой земле сразу
обо всем догадается. Давай их спрячем под пол!
12

Заказ 3024

177

Приподняли доски пола и положили туда убитых.
Теперь уж мужчина не отходит от землянки. Совсем близ­
ко прогуливается.
Через несколько дней со стороны моря пять человек появи­
лось. Муж жене сказал:
— К нам пять человек идут. Снова так, как в прошлый
раз, сделаю.
Вот пришли пять человек. Хозяин сказал:
— Ого! Впервые у меня гости! Откуда пришли? Куда путь
держите?
Гости ответили:
— На днях пропали два человека, ушедшие в эту сторону.
Мы пришли спросить, не знаешь ли ты о них.
Хозяин сказал:
— Давайте поешьте сначала! А людей ваших я не видел.
Принесла жена вкусной еды. Во время еды хозяин ска­
зал:
— Вспотел я, пойду освежиться!
Вышел. За ним следом жена. Нож большой взял. Обрат­
но вошел. Сидящих перебил. Снова под пол убитых спря­
тали.
Через несколько дней в тихую погоду вдали множество
людей появилось. Человек этот жене сказал:
— Теперь уж много людей к нам идет. Опять будешь уго­
щать их вкусной едой. А я выйду будто бы подарки приго­
товить для них. Ты за мной тоже иди!
Люди пришли. Хозяин сказал им:
— Ого! Впервые у меня столько гостей! Откуда идете?
Куда путь держите?
Люди ответили ему:
— Где-то сначала двое потерялись, затем пятеро тех дво­
их искать ушли и тоже не вернулись. Все в эту сторону ушли.
Может, ты о них что знаешь?
Хозяин сказал:
— Нет, не видал я этих людей! Устали вы с дороги. Идите
сначала поешьте!
Вошли люди в землянку. Стала женщина их угощать раз­
ной вкусной едой. Муж ее сказал:
— Пойдем приготовим для гостей подарки. Ведь впервые
у нас эти гости! Нельзя им без подарков уйти!
Вышли муж и жена. Остов каяка стружками наполнили,
жиром облили. Затем вход в землянку бревнами заложили.
Каяк с облитыми жиром стружками на крышу землянки под178

няли. Стружки подожгли. Затем мужчина отдушину на кры­
ше открыл и крикнул сидящим в землянке:
— Вот в это отверстие ваши подарки подам! Получайте!
И протолкнул в отдушину остов каяка со стружками. Один
конец остова упал в проход. Хотели было гости убежать — вы­
ход снаружи бревнами заложен, а изнутри огнем пылает.
Мужчина с женщиной через отдушину набросали в землянку
дров, налили туда жиру. Запылала землянка, пока не рух­
нула. Все люди внутри сгорели. Муж и жена поставили вре­
менный шатер. Переночевали. На следующий день муж ска­
зал:
— Вот теперь уж в Кыгмик вернемся.
После этого возвратились в Кыгмик, отомстив тангам за
смерть дяди.
42. Оленеводы
Жил оленевод с женой и сыном. Стадо у него многочислен­
ное было. Жалел он сына, все на пастбище один делал. Вот
однажды призадумался и говорит себе: «Если я умру, сын
мой совсем один останется, трудно ему будет справиться с
таким большим стадом. Вот бы сироту к себе взять, чтобы
был помощником сыну! Эх, хорошо бы сироту найти!» Однаж­
ды бродил по тундре, нашел мальчика-сироту и привел к себе.
Стал тот на день его в стаде сменять. Легче стало старику.
Когда зима наступила, снег выпал, стали юноши чередовать­
ся. Сирота быстро научился владеть копьем. Сын же старика
ленивый был. Сирота с каждым днем сил набирался. А да­
леко на северной стороне было еще два стойбища. У ближ­
него соседа пять сыновей было. Все шестеро мужчин — ма­
стера копьями владеть. Самый младший брат к тому же
хороший бегун, быстрее всех бегал. И еще были у них две се­
стры. А дальний сосед один с женой жил.
Сын этого человека ленивый был. Плохо оленей охранял,
а ночью, только стадо остановится, он сразу и заснет. И спит
беспечно всю ночь. А сирота, пока хозяйский сын спит, всю
ночь с копьем упражняется, силу и ловкость развивает. Про­
снется сын, а сирота говорит ему:
— Смотри, не спи так много! Какая от этого польза? Уп­
ражняйся так же, как я, учись копьем владеть. Бывает иной
год, что появляются откуда-нибудь недобрые люди.
179

Скоро сирота научился очень хорошо на оленях ездить.
Упражняясь, над головами оленей копьем размахивает. И го­
ворит так сыну старика:
— Смотри, когда небо землю снегом покрывает, то и корм
олений прячет, трудно тогда становится стаду. Или же не­
добрые люди откуда-нибудь появятся — и здесь погода много
значит.
И еще сирота сказал:
— Поэтому нельзя тебе много спать, а надо в силе и лов­
кости упражняться.
Сын старика ответил:
— Как ты можешь мне советы давать? Ведь ты от меня
во всем зависишь. У меня отец есть, потому ты не должен
меня учить. А у тебя нет отца, и потому ты от меня зависишь.
А сирота еще больше упражняется, хочет стать ловким и
сильным.
Вот уже несколько лет береговые люди не приезжали. Отец
однажды сказал:
— Не стало у нас лахтачьих подошв, износилась оленья
упряжь, не стадо ремней для нарт, износились подполозки у
нарт. Как не позавидовать северным соседям! Приезжали к
ним береговые люди, привезли в обмен подошвы, ремни для
нарт и упряжек, подполозки к нартам. Вот бы мне поехать
туда!
Воспитанник его и родной сын отвечают:
— И правда, поезжай!
Назавтра с рассветом уехал. К вечеру до многосемейного
оленевода доехал. Подъезжает к первой яранге, выходит из
яранги хозяин, оленей приехавшего привязал, затем сказал:
— Входи к нам, поешь!
Вошел гость, хозяин у него спрашивает:
— Ты, наверное, с какой-нибудь целью ездишь?
— Да, подошвы, лахтачью шкуру, ремни, подполозки хочу
достать, вот и езжу. Ведь нас береговые люди в этом году не
посетили, поэтому ничего у нас нет.
Хозяин сказал:
— К сожалению, это у северного соседа много береговых
людей было. Туда тебе и надо ехать! Если там ничего не до­
станешь, тогда уж к нам заезжай. Я с тобой хоть чем-нибудь
поделюсь.
Гость сказал хозяину:
— Пожалуй, поеду туда!
Хозяин сказал:
180

— Когда там что-нибудь раздобудешь, еще куда-нибудь
поедешь?
Гость ответил:
— Нет, обратно сюда поеду.
Вышел и поехал дальше. А хозяин тем временем говорит
своим сыновьям:
— Как заедет он сюда на обратном пути, я его убью.
А вещи его себе заберем.
Приехал оленевод к дальнему соседу. Земля в том месте
большим снегом покрылась, но от южного ветра и позднего
дождя поверх снега ледяная корка легла. Подошел гость к
яранге. Хозяин сказал:
— Входи!
Стали вошедшего угощать. Во время еды хозяин спраши­
вает:
— Ты, наверное, с какой-нибудь целью ездишь?
Отвечает гость:
— Да, подошвы, лахтачью шкуру, ремни для упряжки,
подполозки для нарт хочу достать, вот и езжу. Ведь к нам бе­
реговые люди в этом году не приезжали, поэтому нет у нас
ничего.
Хозяин сказал:
— С какой стороны ты моего соседа объехал?
Гость ответил:
— Я прямо через их стойбище ехал.
Хозяин спросил:
— Что тебе сказал отец тех братьев?
Гость ответил:
— Он мне сказал: «Удачно ты приехал. Есть у нас все
эти вещи. Но сначала к дальнему соседу поезжай. Если там
ничего не достанешь, мы тебе что нужно дадим».
Хозяин говорит гостю:
— Конечно, я тебе все, за чем ты приехал, дам. А ты от­
сюда, наверное, в другое место заедешь?
Гость сказал:
— Нет, я обратно к тому многосемейному заеду.
Хозяин сказал:
— Смотри, если к ним поедешь, жизни лишишься, убьют
они тебя!
Затем хозяин еще сказал:
—- Я думаю, что надо тебе отсюда уехать ночью. Когда
поедешь мимо соседского стойбища, будь настороже. А как
убсдищься, что в безопасности, поезжай дальше прямо.
181

Стемнело, собрался гость и уехал. Когда совсем темно
стало, решил, что теперь уж безопасно, и поехал прямо. Всю
ночь оленей изо всех сил гнал. А отец той большой семьи с
вечера его караулил, ждал, когда он через ИХ стойбище по­
едет. К полуночи не дождался, бросился наугад догонять.
Слышит убегающий скрип снега и удары палкой по оленям,
думает: «Совсем погоня близко». А олени его сильно шерсть
потерли. Оглянулся — видит, правда сосед его догоняет. Вотвот догонит, хотя олени его быстро-быстро бегут. Догнал, на­
конец. Когда поравнялись упряжки, бросил сосед копье. Убе­
гающий пригнулся, копье в бедро одного оленя вонзилось. Со­
скочил он с нарты, вынул копье из оленя. Сосед тоже с нарты
спрыгнул. Убегающий копье на него нацелил, вертит в ру­
ках. Попятился сосед, смотрит, как бы не упасть. Говорит ему
оленевод:
— Имеющий копье вперед смотрит! Берегись теперь!
Прижал врага к сугробу, подумал: «Если сейчас нападу,
он отпрыгнет и в сугроб упадет». Бросился на врага, тот от­
прыгнул и упал на спину. Вскочил на него оленевод и пронзил
насмерть копьем. Затем снял с убитого одежду и здесь же за­
хоронил его. В головах его копье острием вверх поставил. За­
тем малахай убитого на копье повесил и шнурком закрепил.
После этого пошел к своим ослабевшим оленям и заколол их.
Вместо них пару оленей соседа взял. И скоро домой вернулся.
С рассветом отправились сыновья убитого на поиски. Идут
и говорят:
— Наверное, отец наш снова в эту ночь траву к земле
склонил.
Шли, шли, видят — вдали из снега копье торчит. Старший
брат сказал:
— Вон там опять отец траву к земле склонил, а сам ушел
в их жилище поесть.
Когда же братья к копью подошли, малахай увидели.
Младший брат узнал шапку и говорит:
— .Да ведь это нашего отца малахай!
Убедились они, что отец убит, вернулись домой. Стали пос­
ле этого остерегаться.
Вернулся домой оленевод, ничего не рассказал о случив­
шемся ни сыну, ни сироте.
Наступила зима, толстым слоем снега покрыло тундру, по­
гнали юноши стадо к подножию гор. А нарты их совсем без
подполозков стали, ездовые олени без упряжки остались, кон­
чились ремни для нарт, у самих все подошвы износились.
182

А землю еще больше снегом покрыло. Ближние оленьи паст­
бища совсем занесло. Целыми днями ездит сирота по тундре,
корм для оленей ищет. Можно позавидовать соседним стой­
бищам: ко всем приезжали береговые люди. Все есть у соседей:
и подполозки для нарт, и подошвы, и ремни. Особенно много
всего у дальнего оленевода, который когда-то с их отцом по­
делился. А ехать до него один день и еще полдня. Да и снег
в ту зиму очень глубокий выпал. Целыми днями сирота на
оленях ездит, неглубокого снега ищет. Вот однажды, вернув­
шись, сказал своему хозяину:
— Целыми днями я езжу, ищу места с неглубоким сне­
гом. Недалеко от нас многосемейные. За ними одиночная
гора. Подножие этой горы покрыто неглубоким снегом. Вот
бы туда перегнать стадо! Если здесь останемся, совсем олени
из сил выбьются.
И вот погнали стадо к подножию той горы. К ночи подо­
шли туда. Сын оленевода говорит:
— Вот бы к многосемейным в стойбище за горячей едой
пойти да поесть хорошенько!
Сирота отвечает:
— Если хочешь ехать, поезжай. Я же останусь в стаде. Не
впервые мне на снегу быть.
Сын оленевода говорит:
— Вот ведь ты какой непослушный!
Сирота объяснил, что нельзя им ехать туда, ведь у них в
стаде есть чужие олени. Спросил сына оленевода:
— Неужели ты не догадываешься?
Сын оленевода сказал:
— Отец наш, пожалуй, рассказал бы нам. Вижу я, ты
без отца хочешь хозяином быть. Но ведь я настоящий хозяин
стада! Ведь мой это отец, а не твой!
Сказал тогда сирота:
— Что ж, поедем!
И вот запрягли оленей, поехали. К тем многосемейным
приехали. Там их хорошо приняли. Отвели их к первой яран­
ге, к яранге старшего брата. Он один с женой живет. Там
юноши нарты свои поставили. У сына оленевода нарта с ко­
локольчиком была. Хозяин приглашает:
— Входите!
Сын оленевода первым поспешил войти. Вошел в полог,
занял место у передней стены. Сирота последний вошел. А тот
уж раздеться успел. Сирота подумал: «Зачем же он раздел­
ся?»—и прислонил голову к передней стенке. А за пологом в
183

сенях муж и жена разговаривают. Слушает их сирота. Муж
жене говорит:
— Отец этих парней, сидящих в пологе, нашего отца убил.
Они наши враги. Приготовь им горячей еды повкуснее.
Сын оленевода слышит, что за пологом разговаривают, но
не разбирает, о чем они говорят. Сирота тоже слышит и все
понимает. Сын оленевода спрашивает:
— О чем разговариваете?
А хозяин нарочно погромче говорит жене:
— Отец наш рассказывал, что отец сидящих в пологе его
хороший друг.
Сын оленевода снова из полога спрашивает:
— О чем разговариваете?
Ответил хозяин:
— Говорю жене, что сидящие в пологе наши друзья.
Посмотрел сирвта с тревогой на сидящего у передней сте­
ны товарища. Наступила ночь, женщина только кончила оле­
нину варить. Внесла варево в полог. Стали есть. Во время еды
хозяин говорит:
— Вот вы наши настоящие друзья!
Однако осторожный сирота даже чижи не снял. После
еды легли спать. Сын оленевода как лег, так и заснул тот­
час. А сирота не может заснуть, не дает ему покоя подслу­
шанный разговор. Один глаз закрыл, другим смотрит. Через
некоторое время хозяин приподнялся, взял трубку и закурил.
Курить кончил, бросил трубку в стену полога, чтобы гости от
шума проснулись. Не просыпаются. Взял тогда ночной гор­
шок, греметь стал — опять не просыпаются. Тогда сказал
жене:
— Крепко эти парни спят. Ну, теперь одевайся! Братьев
позовем.
Когда оделись, сказал жене:
— Я выйду, а ты мне занавес полога подержи. Затем я по­
держу, чтобы ты вышла.
Вот жена полог рукою приподняла, и муж вышел. Затем
он из сеней полог приподнял, жена вышла. Отправились по
другим ярангам братьев созывать. Подошли к первой яранге,
хозяин говорит:
— Там в пологе двое спят. Одевайся быстрее!
У второй яранги позвал:
— Там в пологе двое спять. Одевайся скорее!
Так вот всех братьев позвал.
А сирота, как только хозяева вышли, вскочил, товарища
184

своего в бедро кулаком ткнул. Тот проснулся, штаны, чижи
ггг торбаза с сушильной рамы стянул. Сирота ему говорит:
— Слишком ты много спишь! Ведь предупреждал я тебя,
что в нашем стаде два чужих оленя. Сколько заставлял тебя
в силе упражняться! Никогда ты меня не слушаешь.
Оделись юноши быстро и вышли в темноту. А в это время
их хозяин у последней яранги говорил:
— Там в пологе двое спят. Мы должны их убить.
Вышли сирота с сыном оленевода из полога, забрали свои
нарты. Начал на нарте сына оленевода колокольчик звякать.
— Что мне делать с этим колокольчиком? — спрашивает
он.
Сирота сказал:
— Оторви!
Тот оторвал и спросил:
— Куда мне деть его?
Сирота ответил:
— За пазуху положи!
Затем выволокли нарты. И прямо к своему стаду направи­
лись. Когда приблизились, свистнул сирота, оленей своих по­
звал. Подбежали два оленя. Он запряг их. Сыну оленевода
сказал:
— Позови и ты своих оленей!
Хотел тот свистнуть, от страха не может. Сирота сказал:
— Вот говорил я тебе, что когда отец наш в стойбище за
лахтачьей шкурой, ремнями и подполозками ездил, случилось
с ним что-то по дороге, а он нам не рассказал, а ты все свое:
«Отец бы рассказал...» Ну, зови оленей!
А тот от страха опять не может свистнуть. Наконец свистпул. Подбежали два оленя. Запрягли их парни, сели в нарты
и помчались.
Тем временем старший брат младших братьев собрал. По­
шли к яранге старшего брата. Вошли в сени, старший брат
говорит:
— Я в сенях останусь, а вы к пологу идите. Когда все бу­
дет кончено, скажете: «Готово».
Затем старший еще сказал:
— Те двое как раз напротив вот этого места спят. Идите
и прямо через полог убейте их!
И вот пронзили копьями полог, но никто не вскрикнул, не
застонал. Старший брат приподнял копьем полог. Нет юно­
шей. Старший сказал:
— А ыу, где там их нарты?
185

Вышли, смотрят — и нарт нет. Старший сказал:
— Едем догонять!
Побежали к своим оленям. Старший свистнул своим оле­
ням. Тотчас два явились. Запряг. Братья тоже своим оленям
свистнули. Прибежали олени. Запрягли их. Старший сказал:
— Вперед, в погоню!
Убегающие очень быстро ехали. На рассвете позади скрип
полозьев услышали. Сирота сказал:
— Это за нами гонятся!
И правда, вот уже братья совсем близко. Вот обогнали.
Спрыгнули с нарт. Сирота сказал сыну оленевода:
— Вот они и догнали нас! Ну что ж, подкрепимся дорож­
ным припасом, а затем оденемся-приготовимся!
Оделся сирота для поединка и говорит товарищу:
— А ты пока поупражняйся с копьем!
Как только заря утренняя поднялась, заколол он копьем
двух своих оленей. Жертву всевышнему принес. Сын олене­
вода тоже своих оленей заколол, тоже жертву принес.
Тем временем и братья для поединка переоделись. Ринулся
старший брат на сироту. А сирота на него. Скрестили копья.
Разгорелась заря, повалил сирота своего врага копьем на
спину. Вскочил на него, копье к груди приставил. Повержен­
ный сказал:
— Подожди, дай мне вздохнуть!
Однако пронзил его сирота копьем и убил. Вместо убитого
второй брат на сироту ринулся. Снова копья скрестили. Стал
второй брат теснить сироту. Вот когда совсем трудно стало,
сирота первым по копью нападающего ударил, на спину по­
валил. Затем вскочил на него, копье к груди приставил. По­
бежденный сказал:
— Подожди, дай мне вздохнуть!
Однако пронзил его сирота копьем и убил. Сильно устал,
спрыгнул с убитого и сказал товарищу:
— Теперь твоя очередь!
Ринулся сын оленевода на врага. Крикнул ему сирота, что­
бы он смелее держался. Подбадривает его:
— А ну, смелее!,
И он копьем врага на спину повалил. Поверженный ска­
зал:
— Подожди, дай мне вздохнуть!
Однако пронзил копьем его сын оленевода и убил. И вот
когда третьего брата сразили, младший домой убежал; По­
гнались юноши на его же оленях за ним. Ой и быстро бежал
186

младший брат! Возле самой яранги был, когда наконец на­
стигли его. Сказал им младший брат:
— Старшие братья против воли моей заставляли меня так
поступать. Плохо они делали. Никто так делать не должен.
Пощадите меня! Я вам половину оленей отдам и все осталь­
ное имущество пополам разделю. А сестер моих каждый в
жены себе возьмите. Я же к вам обоим как брат относиться
буду!
Согласился сирота и сказал:
— Вот это ты хорошо говоришь!
Оба женились на сестрах побежденных братьев, а оленей
пополам разделили. После этого в свое стойбище приехали.
Отцу-воспитателю сирота так сказал:
— Почему ты, как тогда вернулся, не рассказал нам, что
с тобой случилось? Ведь мы из-за этого чуть не погибли! До­
статочно поработал я на тебя. Если хочешь умереть, то уми­
рай!
Затем пошли за убитыми братьями, взяли к себе, похоро­
нили. Вот тогда оленей у них много стало. Все.
43. Ворон и лиса
Так вот, жили в одном жилище ворон и лиса: ворон зани­
мал одну половину, лиса — другую. Ворон — рыбак. Возьмет
он свое сиденье за спинку да и идет рыбу ловить. Вернется
домой, сядет в своем углу, приготовит рыбьей строганины и
ест с удовольствием. А лиса из своей половины и говорит
ему:
— Ох, как вкусно тебе, какой приятный запах от рыбки
идет!
Ворон отвечает:
— Да уж помалкивай, угощу и тебя!
Долго выбирает рыбку помельче и кладет ее около
лисы:
— На, ешь!
Лиса берет. Самая маленькая рыбешка ей досталась! Она
ест эту рыбку долго; помаленьку, со: смаком. А ворон-рыбак
ест столько, сколько влезет.
Отоспится ворон как следует; а назавтра снова идет на
рыбную ловлю. Приходит с охоты, №TV* • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • стер.
№40.
Рассказал А. Альгалик (см. прим. к № 21); зап. и пер. Г, А. Ме­
новщиков.
Опубл.: Эск. ск. и лег., стр. 194.
Волшебная
сказка о двух силачах, вскормленных животными.
1
К и г и (или К и х и, чук.) — о-в Аракамчечен в пр. Сенявина.
2
Э т т у в ь и («Собачий») — чук. имя.
3
Я н р а к и н о т — русская адаптация названия чукотского по­
селка4 Я н р а к ы н н о т («Твердыня») на побережье пр. Сенявина.
К а й н у в ь и («Олений») — чук. имя.
№41.
Рассказал в 1948 г. житель сел. Наукан Акалук, 45 лет; на науканском диалекте зап. Н. Рукактак; пер. Г. А. Меновщиков. Публи­
куется впервые.
Историческое сказание о кровной мести племянника за убитого
дальними соседями дядю. Здесь все события представляются реаль­
ными. Моменты чудесного исключаются.
№42.
Рассказал Ытаин (см. прим. к № 17); зап. и пер. Г. А. Менов­
щиков. Публикуется впервые.
№43.
Рассказал в 1971 г. Ыкалук (см. прим. к № 4); зап. и пер.
Г. А. Меновщиков. Публикуется впервые.
Сказки на этот сюжет восходят, по-видимому, к чукотско-кам­
чатскому вороньему циклу, на что указывает сохранившееся в данном
эскимосском тексте одно из чукотских имен лисьего персонажа — Нутен (ср. эск. сказку со сходным сюжетом «Рыбка, лисица и ворон» —
Эск. ск. и лег., стр. 26).
№44.
Рассказал Ытаин (см. прим. к№ 17); зап. и пер. Г. А. Меновщи­
ков. Публикуется впервые.
Сказка со сходным сюжетом и под этим же названием была за­
писана в 1940 г. от чаплинского эскимоса Тагикака и опубликована
в русском переводе (Эск. ск. и лег., стр. 32).
№45.
Рассказал в 1948 г. председатель науканского колхоза эскимос
Утоюк, 37 лет; зап. и пер. Г. А. Меновщиков. Публикуется
впервые.
Вариант этой сказки записан от эскимоса Эрмена, 25 лет, слы­
шавшего ее от своего деда Ивека, 75 лет.
Опубл.: Эск. ск., стр. 17; Эск. ск. и лег., стр. 22.
Этиологическая сказка о том, как ворониха и сова покрасили
друг друга. Сходный сюжет зафиксирован у юкагиров, гренландских
и американских эскимосов, японцев и вьетнамцев (во вьетнамской
сказке с тем же сюжетом вместо совы выступает павлин). Японские
сказки, М, 1958, стр. 105; Сказки и легенды Вьетнама, М., 1958,
стр. 176.
№46.
Рассказал в 1941 г. житель сел. Наукан Увролюк, 22 лет; зап. и
пер. Г. А. Меновщиков.
Опубл.: Эск. ск. и лег., стр. 41 («Про мышонка»).
Отраженная в этой сказке топонимическая легенда о названии
сопки Афсынахак («Мышонок») не получила распространения и за­
фиксирована только у чаплинских эскимосов, где жил в это время
609

науканский эскимос Увролюк. Сопка Афсынахак находится около
Чаплинских горячих ключей.
№ 47.
Рассказала в 1941 г. жительница сел. Чаплино Инйынаун, 50 лет,
неграмотная; зап. и пер. Е. С. Рубцова. Публикуется впервые.
В большинстве эскимосских сказок о животных демонический
образ ворона-создателя, каким он выступает в мифических сказаниях,
снижен до простака, которого все обманывают (см. здесь № 44, 45 и
сказку «Рыбка, лисица и ворон» — Эск. ск. и лег., стр. 32).
№48. Рассказал Тагикак (см. прим. к № 1); зап. и пер. Г. А. Менов­
щиков.
Опубл.: Чук., эск., кор. ск., стр. 142; Эск. ск., стр. 30; Эск. ск. и
лег., стр. 34.
№49.
Рассказал Айвыхак (см. прим. к № 12); зап. и пер. Г. А. Менов­
щиков.
Опубл.: Эск. ск., стр. 31; Эск. ск. и лег., стр. 34.
Эта сказка, так же как и № 48, относится к детским сказкамдразнилкам, в которых бычок выступает зачинщиком и дразнит
своих соседей, за что терпит наказание.
№ 50.
Рассказал в 1940 г. житель сел. Уэлькаль Анадырского р-на
Какля, 20 лет; зап. и пер. Г. А. Меновщиков.
Опубл.: Чук., эск., кор. ск., стр. 89; Эск. ск. и лег., стр. 38.
Один из распространенных у народностей Чукотки и Камчатки
сюжетов о хитром песце (или лисице), обманывающем и побеждаю­
щем своих антагонистов — медведя или волка. Вставные сюжеты о
куропатках, пугающих медведя, и о лечении медведя раскаленными
камнями встречаются часто в других сказках о животных.
№51.
Рассказал Акалук (см. прим. к № 41); зап. Н. Рукактак, пер.
Г. А. Меновщиков. Публикуется впервые.
В сказку о птичке, улетающей из кипящего котла, вкрапливается
песенка, что характерно для эскимосской волшебной и животной
сказки. Сюжет отмечен только у науканских эскимосов.
№ 52.
Рассказал Эрмен (см. прим. к № 20); зап. и пер. Г. А. Менов­
щиков. Два варианта этой сказки были записаны в 1948—1949 гг. от
науканских эскимосов Кутвенун и Яека и опубл. (Ск. Сев., стр. 33;
Эск. ск., стр. 15). Настоящий вариант публикуется впервые.
Сюжет этой сказки распространен по всему чукотско-камчат­
скому региону. Если в эскимосской сказке лису обманывают утки-чир­
ки, сбросившие ее в воду с лодки из крыльев, то в ительменской
сказке на этот сюжет лису перевертывают с плотом чайки. Выбрав­
шись на берег, лиса в том и другом вариантах просушивает шкуру и
глаза. В ительменском варианте далее начинаются приключения лисы
с насмешником Кутхом и чудесными ягодами, которые сами себя со­
бирают. Ительменский сюжет этой сказки контаминируется с другими
сюжетами, тогда как в эскимосском он бытует самостоятельно
(ср. ительменский текст № 166).
№53.
Рассказал Тагикак (см. прим. к № 1); зап. и пер. Г. А. Менов­
щиков. Публикуется впервые.
1
К а ю г у н — топор поперечного сечения наподобие мотыжки.
В старину делался из камня, с XIX в.—из железа.
№ 54.
Рассказал Ытаин (см. прим. к № 17); зап. и пер. Г. А. Менов­
щиков. Публикуется впервые.
Распространенный у многих народностей Сибири и Дальнего
Востока сюжет об обмане зверей людьми. Зверей заманивают в жи­
лище, а затем убивают их огнем, дымом или колотушкой.
610

№55.

Рассказал в 1948 г. эскимосский мальчик из Наукана Увалик,
10 лет; зап. и пер. Г. А. Меновщиков. Публикуется впервые.
Текст относится к серии волшебных сказок о сироте, наказываю­
щем своих обидчиков.
Сказки и мифы чукчей

№56.

Рассказал в 1948 т. житель сел. Уэлен Чукотского р-на Уватагын, 62 лет; зап. и пер. П. Я. Скорик. Публикуется впервые.
Мифическое предание о приморской женщине — создательнице
людей, оленьих стад, морских животных, жилищ. Имеет широкое
распространение как у приморских чукчей, так и у азиатских эски­
мосов.
1
М э м э р э н э н — чукотская адаптация эскимосского топонима
М а м р о х п а к . Эскимосская община Мамрохпагмит находилась
между Уэленом и Науканом. Данное предание, если судить по топо­
нимическим признакам, первоначально возникло, по-видимому, у ази­
атских эскимосов, а затем распространилось по всему чукотско-эски­
мосскому региону.
2
Р е м е н ь п р и г о т о в ь т е — обычная для чукотско-эскимос­
ского фольклора формула, означавшая решение престарелого или тя*
жело больного человека принять добровольную смерть посредством
удушения. Добровольная смерть считалась почетной. Перед уходом
в «мир предков» решивший умереть устраивал для своих близких
обильное угощение, во время которого присутствующие делились
хорошими воспоминаниями из жизни добровольного самоубийцы.
Акт удушения производился родственниками в пологе. Верили, что
умерший уходит в мир обильной охоты, откуда вернется в образе но­
ворожденного. Умершему закалывали оленей или собак, нужных ему
для переезда в другой мир. Вместе с ним клали орудия промысла,
предметы быта, принадлежавшие ему при жизни, а также запас еды
«на дорогу» (ср. Богораз, 1900, стр. 50, прим. 1 к № 8).
К мифам о создании людей относятся тексты: Богораз, 1900,
№ 53, 57—59; Рубцова, № 25; а также № 33 наст. сб.
№57.
Рассказал Уватагын (см. прим. к № 56); зап. и пер. П. Я. Ско­
рик. 1Публикуется впервые.
Е н а в ъ ё ч г ы н - букв. «Вместилище жизни». Чукотские
имена образуются от имен нарицательных и в большинстве своем
точно этимологизируются средствами современного чукотского языка
(см. Скорик, 1970).
№58.
Рассказал Уватагын (см. прим. к № 56); зап. и пер. П. Я. Ско­
рик. Публикуется впервые.
Миссию культурного героя, возвращающего людям солнце и
луну, в этом мифическом предании исполняет человек. В большин­
стве же других мифов о происхождении света, солнца и луны куль­
турными героями выступают птицы — ворон и трясогузка (Богораз,
1900, № 49—52, 57) и звери (заяц —Эск. ск., стр. 40). Сюжет воз­
вращения солнца имеет многочисленные параллели в сказаниях о во­
роне также у индейцев Северной Америки (см. Мелетинский, 1959,
стр. 92).
1
Изображение солнца на ручных мячах у чукчей и азиатских
эскимосов связано с мифами о похищении и возвращении небесных
светил.
611

2
И н ч о у н с к и и — от чукотского названия селения Инчувин, восходящего к эскимосскому названию этой местности —
Инсигвик.
3
Л о р и н о — русская адаптация чукотского названия сел. Лурэн («Видимое жилье»).
№59.
Рассказал в 1948 г. житель сел. Яндагай Чукотского р-на Пакайка, 62 лет; зап. и пер П. Я. Скорик. Публикуется впервые.
Указание на собственное имя героя космогонического предания
(здесь — Тэпкалин) является редким исключением для этого жанра
устного творчества палеоазиатов.
В эскимосском предании «Канак и орлы» (Ск. нар. Сев., стр. 524)
дается другая версия о происхождении островов в Беринговом про­
ливе: орлы-великаны и Канак с сыном, упавшие в результате по­
единка в море, превратились в острова и рифы.
№ 60.
Рассказал в 1953 г. житель пос. Нунлигран Провиденского
р-на Рентэт. 56 лет; зап. и пер. П. И. Инэнликэй. Публикуется
впервые.
Волки в роли чудесных помощников человека выступают также
в текстах № 18, 62, 66, 146, 182.
№61.
Рассказал в 1948 г. житель сел. Уэлен Ненек, 45 лет; зап. и пер.
П. Я. Скорик. Публикуется впервые.
№ 62.
Рассказал в 1948 г. житель сел. Лорино Чукотского р-на Рагтын,
36 лет; зап. и пер. П. Я. Скорик. Публикуется впервые.
В данном случае древний сказочный мотив о волках — покрови­
телях человека передан рассказчиком в современной интерпретации.
0 волках — покровителях человека — см. прим. к № 60.
№63.
Рассказал в 1948 г житель сел. Аккани Чукотского р-на Ынно,
41 года; зап. и пер. П. Я. Скорик. Публикуется впервые.
В общую канву сказки о брачном союзе человека и медведицы
вкрапливается распространенный у палеоазиатов сюжет о белых ку­
ропатках, принявших крысу за белого медведя.
Сходную по сюжету сказку о женитьбе человека на белой медве­
дице см. Богораз, 1900, № 117, а также здесь № 64.
1
Амулет в виде морского петушка был широко распространен
у азиатских эскимосов. По их верованиям, такой амулет охранял
охотника от беды и приносил удачу. Вполне допустимо, что настоя­
щая сказка по происхождению является эскимосской (ср. эскимос­
ский текст № 6, где'амулет — морской петушок помогает охотнику
спасти от морского владыки своего сына).
2
К о ч к о г о л о в ы й , или к о ч е ч н а я г о л о в а (чук. тымк ы л е в ы т ) — так в чукотских сказках животные персонажи называют человека.
№ 64.
Рассказал в 1948 г. житель сел. Уэлен Ёнрымэ, 32 лет; зап. и
пер. П. Я. Скорик. Публикуется впервые.
Вариант текста № 63.
№65.
Рассказал в 1948 г. житель сел. Уэлен Рычып, 69 лет; зап. и
пер. П. Я. Скорик. Публикуется впервые.
Мотив волшебной сказки о сироте, помогающем своему покро­
вителю-дяде вернуть похищенную вредоносными кэле жену, перепле­
тается здесь с мотивами древних космогонических представлений па­
леоазиатов о границе света, об отверстии в земле, через которое
видны горы другого мира (ср. Ск. нар. Сев., стр. 438, «Рорат»).
В функции чудесных помощников героя здесь выступают персо­
нифицированные травинка и стрела.

612

№ 66.

Рассказал в 1948 г. житель сел. Тойгунен Чукотского р-на ЁЛЬгин, 48 лет, переехавший на жительство в Уэлен; зап. и пер. П. Я. Скорик. 1Публикуется впервые.
Э й г у с к е й — букв. «Маленький северянин».
№67.
Рассказал Пакайка (см. прим. к № 59); зап. и пер. П. Я. Скорик.
Публикуется впервые.
В сказках народностей Чукотки и Камчатки шаманы, как и кэле,
могут быть не только вредоносными, но и добрыми. Их магической
силе, по представлениям эскимосов, чукчей, кереков, коряков и
ительменов, подвластны не только люди, но также животные, пред­
меты и явления природы.
1
Л о р и н с к и е — жители сел. Лорино, возле которого распо­
лагались горячие ключи. Указание в чукотских сказках на топони­
мические детали местности в данном случае отразилось даже на
имени
персонажа сказки.
2
О х р а н и т е л ь н ы е р е м н и — чукотские амулеты в виде
пучка или кисточки из тонко нарезанных ремешков, которые при­
креплялись к одежде в качестве защитников (охранителей) от
кэле.
№ 68.
Рассказал Ненек (см. прим. к № 61); зап. и пер. П. Я. Скорик.
Публикуется впервые.
Сказка о чудесных помощниках человека — предметах, помогаю­
щих герою победить кэле. Волшебные сказки о кэле широко распро­
странены у восточных палеоазиатов и эскимосов. У ительменов ска­
зок этого
жанра мало.
1
Й ы н у в ь е — букв. «Огненный».
№69.
Рассказал в 1953 г. житель сел. Нунлигран Провиденского р-на
Пэнэнтэгрэн, 25 лет; зап. и пер. П. И. Инэнликэй. Публикуется
впервые.
1
П а у к в мифологии палеоазиатов Чукотки и Камчатки наде­
лен мудростью и помогает терпящим бедствие героям. В сказках
паук предстает перед героем часто в образе маленькой старушки,
дающей добрые советы или спасающей героя от злых сил. Этот
древний мифологический персонаж присутствует в фольклоре всех
аборигенных народностей Чукотки и Камчатки. Эту же миссию паук
выполняет в фольклоре северо-западных индейцев. Паук выступает
антагонистом носителя злого начала — жука (ср. здесь № 25, 71;
Богораз, 1900, №63, 118).
№70.
Рассказал Ненек (см. прим. к № 61); зап. и пер. П. Я. Скорик.
Публикуется впервые.
В палеоазиатском фольклоре отмечается множество сюжетов об
отказе девушки выйти замуж по велению родителей. В одних слу­
чаях причиной отказа является тайный брак девушки со зверем (мед­
ведем, моржом, китом), в других — с мертвой головой, в третьих —
с кэле, в четвертых — с чудесными предметами. Широкое распро­
странение сюжеты такого рода получили в фольклоре американских
и гренландских эскимосов (ср. Holtved, № 11; здесь № 15).
№71.
Зап. в 1954 г. в сел. Хатырка Анадырского р-на П. И. Инэнликэй,
пер. его же. Публикуется впервые.
Сказка о кэле-людоедах, ловящих удочками младенцев через
лунки во льду. Мотив ловли в проруби духами-тунгаками характе­
рен для эскимосского фольклора. Вполне вероятно, что подобные
сюжеты проникли в чукотский фольклор из эскимосского (ср. здесь
12; Богораз, 1900, № 119).
613

№72.

Рассказал житель сел. Аккани Чукотского р-на Тэгрелкут; зап.
В. Ятгыргын, пер. П. И. Инэнликэй.
Опубл.: Ятгыргын, 1963, стр. 79 [на чук. яз.]. В русском переводе
публикуется впервые.
Мотивы
каннибализма отражены также в № 77, 144 и др.
1
М у т л ю в ь и — букв. «Дыхание крови».
2
Т а й к ы г ы р г ы н — букв. «Создание».
№73.
Рассказал житель Анадыря Тегрылькут, зап. В. Ятгыргын, пер.
П. И. Инэнликэй.
Опубл.: Ятгыргын, 1963, стр. 68 [на чук. яз.]. В русском переводе
публикуется
впервые.
1
И к ы ч у р и н с к и й — житель сел. И к ы ч у р и н .
2
К о л ю ч и н с к и й — житель сел. К о л ю ч и н.
3
Н а у к а н к а — жительница эскимосского селения Н а у к а н
(русская адаптация эскимосского топонима Нывукак — «дернистое»).
№ 74.
Зап. В. Ятгыргын, пер. П. И. Инэнликэй.
Опубл.: Ятгыргын, 1963, стр. 61 [на чук. яз.]. В русском переводе
публикуется впервые.
Мифологический сюжет превращения радуги в женщину соче­
тается здесь с сюжетом бытовой сказки (имущественное неравенство
братьев); впервые отмечен только в чукотском фольклоре.
1
Т о в а р и щ и по ж е н а м — у азиатских эскимосов и чукчей
существовал обычай временного обмена женами между двумя то­
варищами по браку. Этот обычай нашел отражение также и в сказ­
ках с животными персонажами (ср. Богораз, 1900, № 78).
№ 75.
Рассказал Ёнрымэ (см. прим. к № 64); зап. и пер. П. Я- Скорик.
Публикуется впервые.
Распространенный в эскимосском фольклоре миф о морских ка­
сатках— помощниках морских охотников — целиком заимствован
чукчами от эскимосов. Миф о касатках нашел глубокое отражение
в фольклоре этих тесно и длительно контактирующих народностей.
№ 76.
Рассказал Ёнрымэ (см. прим. к № 64); зап. и пер. П. Я- Скорик.
Публикуется впервые.
Сказка о борьбе шамана с вредоносным кэле. Сюжет сказки не­
сколько непоследователен: называются в беспорядке 2-я, 5-я и
4-я вселенные, не дается картины различая их. Однако текст пред­
ставляет несомненный интерес с точки зрения отражения в нем фан­
тастических представлений древних палеоазиатов о других мирах.
№ 77.
Рассказал Ненек (см. прим. к № 61); зап. и пер. П. Я- Скорик.
Публикуется впервые (ср. здесь № 61, 65, 68, 76, 148; Богораз, 1900,
№ 50, 164 и др.).
1
К ы к в а т — букв. «Сушеное мясо».
№ 78.
Рассказал житель сел. Ваеги Анадырского р-на Нутэнэн; зап.
В. Ятгыргын, пер. П. И. Инэнликэй.
Опубл.: Ятгыргын, 1963, стр. 30 [на чук. яз.]. В русском переводе
публикуется впервые (ср. № 36, 37; Богораз, 1900, № 108).
№ 79.
Рассказал житель сел. Уэлькаль Анадырского р-на Ваальгыргын;
зап. В. Ятгыргын, пер. П. И. Инэнликэй.
Опубл.: Ятгыргын, 1963, стр. 98 [на чук. яз.]. В русском переводе
публикуется впервые.
Мотивы оживления умерших находят отражение в ряде чукот­
ских и эскимосских сказок (ср. Богораз, 1900, № 78 и др.).
№80.
Рассказала жительница сел. Тавайваам-Анадыря Анадырского
р-на Тымнэтына; зап. В. Ятгыргын, пер. П. И. Инэнликэй.'
614

Опубл.: Ятгыргын, 1963, стр. 86 [на чук. яз.]. В русском пере­
воде публикуется впервые.
В основе сказки — распространенный в фольклоре чукчей и
азиатских эскимосов сюжет о сватающемся звере или человеке (ср.
№ 36, 78; Богораз, 1900, № 108).
№81.
Зап. Ф. Тынэтэгын (см. прим. к № 92), пер. Г. И. Мельников.
№82.
Рассказал житель сел. Хатырка Анадырского р-на Тро, 65 лет,
зап. и пер. П. И. Инэнликэй. Публикуется впервые.
№83.
Рассказал Ю. ЁТЫГИН ИЗ колхоза «Полярник» Чукотского р-на,
зап. В. Ятгыргын, пер. П. И. Инэнликэй. Публикуется впервые,
№84.
Рассказал рабочий совхоза «Кончаланский» Анадырского р-на
Никульун, зап. В. Ятгыргын, пер. П. И. Инэнликэй.
Опубл.: Ятгыргын, 1963, стр. 58 [на чук. яз.]. В русском переводе
публикуется впервые.
№85.
Рассказал в 1955 г. Тро (см. прим. к № 82), зап. и пер.
П. И. Инэнликэй. Публикуется впервые.
Настоящий текст представляет образец героического сказания,
в котором дается эпическая картина борьбы чукчей и коряков за об­
ладание оленьими стадами.
Имена и характеристики героев, топонимические названия, этно­
графически обстоятельное изображение жизни кочевников и окружаю• щей природы — все это свидетельствует об отражении действитель­
ных исторических событий, тогда как элементы фантастики, порож­
денные мифологическими представлениями древних палеоазиатов,
служат здесь лишь фоном художественного переосмысления реаль­
ных фактов.
Л. В. Беликов прокомментировал еще один вариант сказания о
Кунлелю 1. В сборнике О. Е. Бабошиной «Сказки Чукотки» 2 опубли­
ковано шесть различных сказаний о чукотском богатыре Кунлелю,
который изображается как предводитель отрядов, боровшихся с ино­
племенными захватчиками. Интересный комментарий о Кунлелю
дает в своем предисловии к указанному сборнику известный писа­
тель Д. Нагишкин, который считает, что сказания о Кунлелюявились
основополагающим источником нарождавшегося (но не развивше­
гося в силу исторических причин) героического эпоса чукчей. Вполне
вероятно, что в основе овеянного целым циклом народных легенд
героического образа Кунлелю лежат реальное историческое лицо и
реальные исторические события, отражающие период чукотско-ко­
рякских
войн за обладание оленьими стадами,
1
К
у
н л е л ю — букв. «Одноусый».
2
Р
э
й
и п г э в — букв. «Продырявленный сверлом».
3
Корякское имя О л я л е к не этимологизируется.
4
М о т л ы н т о — букв. «Обескровленный».
№86.
Рассказал Ёнрымэ (см. прим. к № 64), зап. и пер. П. Я- Скорик.
Публикуется впервые.
Изображение женщины-воина, женщины-богатыря, женщины,
наделенной мудростью или чудодейственной силой,— довольно рас­
пространенный вид сказочных сюжетов, отображающих, возможно,
пережиточные явления материнского рода у древних палеоазиатов
1
2

Беликов, 1965.
Сказки Чукотки, собрала О. Е. Бабошина, редакция и вступительная
статья Д. Нагишкина, Мм 1958, № 98—103.
615

(ср. здесь № 21, 85, 89 и др.)- Побежденный богатырь отдает жен­
щине половину своего стада, а затем убивает себя. Основой этого
героического сказания является борьба двух племен за обладание
оленьими стадами. В тексте совершенно отсутствуют элементы фан­
тастики.
№87.
Рассказал Уватагын (см. прим. к № 56), зап. и пер. П. Я. Скорик. Публикуется впервые.
В сказании развертывается тема борьбы между двумя группами
кочевников
за обладание оленьими стадами.
1
В е л ь в ы н э л е в ы т — букв. «Вороньей женщины голова».
2
Т ы м к ы н э л е в ы т — букв. «Кочечной женщины голова».
8
Э р ы к в ы и — букв. «Стучащий камень».
4
Р ы р к а й п и й — русская адаптация чукотского топонима
Р ы р к а й п и я н («Моржовая преграда») — мыс и населенный пункт
на севере Чукотки (русское название мыс Шмидта).
№88.
Рассказал Уватагын (см. прим. к № 56), зап. и пер. П. Я. Скорик. Публикуется впервые.
Героическое сказание о борьбе нетелинского оленевода Лявтылевала против пришельцев-захватчиков «с противоположного берега
Колымы». Его помощником выступает Айван — приморский житель.
Сказание кончается призывом людей к миру, к прекращению войн
(см. здесь № 87).
1
Л я в т ы л е в а л — букв. «Машущий головой».
2
А й в а н ( Н о т а й в а н ) — букв. «Заветренный»; так чукчиоленеводы называли приморских жителей — эскимосов и приморских
чукчей.
№89.
Рассказал Тро (см. прим. к № 82), зап. и пер. П. И. Инэнликэй.
Публикуется впервые.
Сказание о создающей Кытгы — сестре легендарного Кунлелю —
является вариантом третьей части сказания о Кунлелю.
№90.
Рассказал Тро (см. прим. к № 82), зап. и пер. П. И. Инэнликэй.
Публикуется
впервые.
1
В а н к а ч к о р — букв. «Полугодовалый теленок».
№91.
Рассказал ЁЛЬГИН (СМ. прим. к № 66), зап. и пер. П. Я. Скорик.
Публикуется впервые.
Борьба двух племен за обладание оленьими стадами отражена
также
в текстах № 85, 87, 88 и др.
1
Э
т т у в и — букв. «Собачий».
2
К и е г и н — букв. «Пяточный».
№92.
Зап. в 1938 г. студент подготовительного отделения Ин-та наро­
дов Севера в Ленинграде, сын чукчи-кочевника из Восточно-тундровского р-на Чукотки Ф. Тынэтэгын, пер. Г. И. Мельников.
Опубл.: Сказки чаучу [на чук. яз. с рус. пер.].
Для всех сказок (бытовых и животных) в передаче Ф. Тынэтэгыиа характерен неподдельный юмор. Рассказчик, используя тради­
ционные сказочные сюжеты, обогащает их точными и предельно
краткими языковыми формулами. Особенно выразительно Ф. Тынэтэ­
гын передает диалог, отличающийся емким по содержанию и худо­
жественному выражению лаконизмом.
Морально-этические мотивы, содержащиеся в бытовых и живот­
ных сказках Ф. Тынэтэгына, приближают эти жанры чукотского
фольклора к произведениям басенного типа.
Ф. Тынэтэгын, проживший на свете всего лишь двадцать лет,
был не только талантливым рассказчиком, любящим устное худо616

жествениое творчество своего народа и искусно передающим его слу­
шателям, но и одаренным и самобытным поэтом, создавшим первые
стихотворные произведения на чукотском языке. Его стихи в русском
переводе не раз публиковались в сборниках литераторов Севера
(см.: Север поет, Л., 1939; Таежные родники, Хабаровск, 1970,
и др.).
Данная сказка относится к жанру бытовых сказок. К этому же
жанру относятся здесь тексты № 93, 99—101.
№93.
Зап. Ф. Тынэтэгын (см. прим. к № 92), пер. Г. И. Мельников.
Опубл.: Сказки чаучу [на чук яз. с рус. пер.], Ск. нар. Сев.,
стр. 420.
Бытовая сказка басенного типа, в которой высмеивается хвастов­
ство.
Кг 94.
Рассказал Тро (см. прим. к № 82), зап. и пер. П. И. Инэнликэй.
Опубл.: Ятгыргын, 1963 (на чук. яз.). В русском переводе публи­
куется впервые.
В сказке нашли отражение контакты чукотского населения юж­
ной части полуострова с эскимосами, которыми могли быть как ази­
атские, так и американские эскимосы, осуществлявшие меновую тор­
говлю с чукчами-оленеводами (обмен продуктов морского про­
мысла и предметов домашнего быта на продукты оленеводства).
1
Ч о м а р а г т ы г ы р г ы н — букв. «Идущий домой с шашками».
№95.
Рассказал житель Анадыря Кальан, зап. В. Ятгыргын, пер.
П. И. Инэнликэй.
Опубл.: Ятгыргын, 1963 [на чук. яз.]. В русском переводе публи­
куется впервые.
По древним обычаям чукчей мужчина, побежденный в поединке
женщиной, принимал на себя всю тяжесть презрения сородичей и со­
ратников, если победительница сохраняла ему жизнь. В подобных
случаях побежденный просил женщину-победительницу заколоть его
копьем или взять к себе в мужья или пастухи.
№96.
Рассказал Атчытагын из колхоза «Полярник» Чукотского р-на,
зап. В. Ятгыргын, пер. П. И. Инэнликэй.
Опубл.: Ятгыргын, 1963 [на чук. яз.]. В русском переводе публи­
куется
впервые.
1
П
э л я т к о л ь ы н — букв. «Оставляющая».
2
П о ч а т к ы н — букв. «Конец рукава».
3
« В е л е л и... у б и т ь с е б я » — слова, указывающие на суще­
ствовавший у чукчей и азиатских эскимосов обычай добровольной
смерти престарелых членов семьи (см. прим. 2 к № 56).
№97.
Рассказал Рагтувье из колхоза «Маяк Севера», зап. В. Ятгыр­
гын, пер. П. И. Инэнликэй.
Опубл.: Ятгыргын, 1963 [на чук. яз.]. В русском переводе публи­
куется впервые.
№98.
Зап. В. Ятгыргын, пер. П. И. Инэнликэй.
Опубл.: Ятгыргын, 1963 [на чук. яз.]. В русском переводе публи­
куется впервые.
№99.
Зап. Ф. Тынэтэгын, пер. Г. И. Мельников.
Опубл.: Сказки чаучу [на чук. яз. с рус. пер.], стр. 99.
№ 100.
Зап. Ф. Тынэтэгын, пер. Г. И. Мельников.
Опубл.: Сказки чаучу [на чук. яз. с рус. пер.], стр. 98.
№ 101,
Зап. Ф. Тынэтэгын, пер. Г. И. Мельников.
Опубл.: Сказки чаучу [на чук. яз. с рус. пер.], стр. 92,
40

Заказ 3024

617

№ 102,

Зап. Ф. Тынэтэгын, пер. Г. И. Мельников.
Опубл.: Сказки чаучу [на чук. яз. с рус. пер.], стр. 110; Ск. нар.
Сев., стр. 416.
Текст относится к жанру сказок о животных (см. здесь также
№ 103—106 из собрания Ф. Тынэтэгына).
№ 103.
Зап. Ф. Тынэтэгын, пер. Г. И. Мельников.
Опубл.: Сказки чаучу [на чук. яз. с рус. пер.]; Ск. нар. Сев.,
стр. 416.
Животная сказка на известный в фольклоре и литературе мно­
гих народов басенный сюжет о лисе, обманувшей ворона.
№ 104.
Зап. Ф. Тынэтэгын, пер. Г. И. Мельников.
Опубл.: Сказки чаучу [на чук. яз. с рус. пер.].
Известный для чукотского, корякского и ительменского фольк­
лора сюжет о глупом вороне, над которым насмехаются мыши.
В корякском фольклоре этот ворон выступает под именем Куйкынняку, в ительменском — Кутх (ср. № 180 и др.).
№ 105.
Зап. Ф. Тынэтэгын, пер. Г. И. Мельников.
Опубл.: Сказки чаучу [на чук. яз. с рус. пер.], стр. 116.
№ 106,
Зап. Ф. Тынэтэгын, пер. Г. И. Мельников.
Опубл.: Сказки чаучу [на чук. яз. с рус. пер.], стр. 117.
Распространенный в фольклоре народностей Чукотки и Камчатки
сюжет о хитром песце (или лисице), побеждающем большого, но
глупого медведя при помощи куропаток и раскаленных на огне кам­
ней, которые песец вкладывает медведю в рану. Ср. здесь эскимос­
скую сказку на сходный сюжет «Хитрый песец» (№ 50).
№ 107.
Рассказал Рагтын (см. прим. к № 62); зап. и пер. П. Я- Ско­
рик. 1Публикуется впервые.
А к а н н ы к а й — букв. «Плохорогонький».
1
М а т а ч г ы р к ы н а й н ы н — букв. «Сват-кобелище». Упоми­
нание об оленеподобном звере с собачьими лапами отмечается впер­
вые в чукотских сказках о животных.
№ 108.
Рассказал в 1948 г. житель сел. Уэлен Вуквытагын, 63 лет, из­
вестный мастер художественной резьбы по кости; зап. и пер.
П. Я.
Скорик. Публикуется впервые.
1
К у р к ы л ь — сказочное прозвище ворона.
№ 109.
Рассказал в 1948 г. житель сел. Уэлен Роптын, 28 лет; зап. и пер.
П. Я. Скорик. Публикуется впервые.
Распространенная в чукотско-эскимосском фольклоре шуточная
сказка об олене, наказывающем рыбку-бычка за насмешки.
№110.
Рассказал в 1948 г. оленевод из Мечигменской тундры Чукот­
ского р-на Тыненвирку, 20 лет; зап. и пер. П. Я. Скорик. Публи­
куется впервые.
Один из многих вариантов распространенной у палеоазиатов Чу­
котки и Камчатки сказки о катающемся с горы вороне и подражаю­
щем ему волке. В большинстве других вариантов ворон тем или
иным образом наказывает обманщика-волка (ср. здесь корякский
текст № 126 и эскимосскую сказку «Ворон и волк» — Эск. ск. и лег.,
стр. 23).
№111.
Рассказал в 1956 г. житель сел. Аккани Чукотского р-на Ныпэтэчин, 20 лет; зап. и пер. П. Я. Скорик. Публикуется впервые.
Сказки и мифы кереков
№112.
618

Рассказал в 1954 г. житель сел. Хатырка Анадырского р-на Тэвлалкот, 24 лет; зап. и пер. П. Я. Скорик.

Опубл.: Ск. нар. Сев., стр. 449.
В этом героическом сказании использован распространенный в
чукотском и азиатско-эскимосском фольклоре сюжет о бородатом си­
лаче-насильнике Я к у н и, которого ослепляет стрелами чукотский
(или эскимосский) мальчик. В данном случае сказка дается в керекской адаптации, особенно зачин, где говорится об оленьих кереках,
которых враги убивали, угоняли в плен, превращали в пастухов,
а стада их присваивали. Как и в чукотских героических сказаниях,
здесь отражается борьба между племенами за обладание оленьими
стадами. В повествовании отсутствуют элементы фантастики, но ве­
дется оно в эпически приподнятом стиле.
Именем Я к у н и, или Я к у н н и н, чукчи, азиатские эскимосы и
юкагиры в преданиях о чукотско-русских столкновениях XVIII в. на­
зывали майора Павлуцкого, командовавшего отрядом казаков и уби­
того чукчами 21 марта 1747 г. (см. Богораз, 1900, стр. 93, прим. 1
к № 15).
№113.
Рассказал в 1970 г. на рыбалке Куэт житель сел. Майныпильгино Беринговского р-на керек М. И. Етынкеу (67 лет, малограмот­
ный, слабо владеющий русским языком); зап. и пер. В. В. Леонтьев
(совместно с керечкой Е. Хатканой, жительницей сел. Майныпильгино Беринговского р-на, 70 лет). Публикуется впервые.
Сюжет о лопнувшем от воды кэле (керек. кала) по-разному ин­
терпретируется в фольклоре народностей Чукотки и Камчатки (ср.
здесь: ительменский текст № 179, эскимосскую сказку «Пять девушек
и Майырахпак»,— Эск. ск. и лег., стр. 53, чукотский текст № 164 —
Богораз, 1900, и др.).
1
Кереки весной и летом заготавливали на зиму птицу, добытую
на птичьих базарах, в основном кайру Обрабатывали ее особым
способом, подвяливали над костром в землянке и вешали на балках.
2
Тинная бабушка, Морская старушка — мифическая хозяйка
моря3 у кереков.
И т ч ы м — мифический племянник ворона Кукки.
4
И л ы н а у — племянница ворона Кукки, сотворенная им из ки­
тового
легкого.
5
К а й к л ю к а н а у — сестра Илынау, вторая племянница во­
рона Кукки, сотворенная им из ягоды. (Все прим. к № 113 даны
В. Леонтьевым.)
№114.
Рассказал в 1970 г М. И. Етынкеу (см. прим. к № 113); зап. и
пер. В. В. Леонтьев (совместно с Е. Хатканой). Публикуется впервые.
В сказке отражается древний миф палеоазиатов о воскресающем
звере, по которому добыча зверя — это акт взаимной выручки между
человеком и животным.
№115.
Рассказал в 1956 г. житель сел. Майныпильгино Беринговского
р-на Нутау, 62 лет; зап. и пер. П. Я. Скорик.
Опубл.: Ск. нар. Сев., стр. 447.
№116.
Рассказала в 1969 г. Е. Хаткана (см. прим. № 113), зап.
В И. Иунэвут, пер. П. Я- Скорик. Публикуется впервые.
1
Очевидно, гадание проводилось посредством прикладывания
просверленного камешка ко лбу. Когда камешек не падал, ответ счи­
тался положительным.
2
Огненными таннитами называли русских казаков, у которых
местные
жители впервые увидели огнестрельное оружие.
3
К а м е н н ы е с т о л б ы — остатки от выветренных горных по­
род, имеющие различные причудливые формы, иногда сходные с чело619

веческими фигурами. По мифологии кереков, как и чукчей,— это ока­
меневшие люди.
№117.
Рассказал Нутау (см. прим. к № 115), зап. и пер. П. Я. Скорик<
Опубл : Ск. нар. Сев., стр. 445.
Сюжет с этиологической концовкой о лисе, покрасневшей от огня;
в фольклоре других народностей Чукотки и Камчатки не отмечен.
№118.
Рассказал в 1970 г. житель сел. Майныпильгино Беринговского
р-на Кешгынто, 67 лет, неграмотный, русского языка не знал, хорошо
владел керекским и чукотским языками; зап. и пер. В. В. Леонтьев
(совместно с Е. Хатканой). Публикуется впервые.
Керекский вариант распространенного сюжета сказки о лисе,
обманывающей глупого волка. Иногда вместо лисы и волка персо­
нажами таких сказок выступают песец и медведь, лиса и медведь
и т. д. (ср. здесь эскимосские тексты № 50 и др.).
№119.
Рассказала в 1970 г. на рыбалке Куэт жительница сел. Майны­
пильгино Беринговского р-на Е. Кальгичанау, 54 лет, неграмотная,
русского языка не знает; зап. и пер. В. В. Леонтьев (совместно с
Е. Хатканой). Публикуется впервые.
Ворон Кукки в сказках маленькой народности кереков представ­
ляется мифическим создателем всего живого, земли и гор.
К керекскому циклу сказок о вороне Кукки относятся также все
последующие представленные здесь сказки, записанные В. В. Леонть­
евым.
№120.
Рассказал в 1970 г. Кешгынто (см. прим. к № 118), зап. и пер.
В. В. Леонтьев (совместно с Е. Хатканой). Публикуется впервые.
В сказке отражен мотив воскресающего животного, употреблен­
ного в пищу добытчиком.
№121.
Рассказал в 1970 г. Кешгынто (см. прим. к № 118), зап. и пер.
В. В. Леонтьев (совместно с Е. Хатканой). Публикуется впервые.
Сюжет перекликается с сюжетом ительменской сказки «Битва
двух Кутхов» (см. здесь № 197), в которой земной ворон Кутх сра­
жается с морским вороном Кутхом. Здесь представлено лишь начало
сказки. Из-за болезни рассказчика Кешгынто В. В. Леонтьеву не уда­
лось записать этот интересный сюжет целиком.
№122.
Рассказал в 1970 г. М. И. Етынкеу (см. прим. к № ИЗ); зап.
и пер. В. В. Леонтьев (совместно с Е. Хатканой). Публикуется
впервые.
В данной животной сказке контаминируется несколько сюжетов
о вороне Кукке и хитрой лисе. В отдельности некоторые из этих сю­
жетов встречаются особенно часто в ительменском и корякском
фольклоре.
№ 123.
Рассказал в 1970 г. М. И. Етынкеу (см. прим. к № 113), зап. и
пер. В. В. Леонтьев (совместно с Е. Хатканой). Публикуется
впервые.
Керекский вариант сказки о катающихся с горы вороне и волке.
В отличие от чукотского варианта («Волк и ворон», № ПО), эски­
мосского («Ворон и волк», Эск. ск. и лег., стр. 23), в керекском сю­
жет катания персонажей с горы является только началом приклю­
чений Кукки. В этом смысле керекская сказка имеет много общего с
корякским текстом № 126, где ворону пытаются мстить за брата дру­
гие волки и их мифические помощники.
1
Стадо б л о х (гачыйчин наллулан) — имеются в виду мелкие
быстро бегающие насекомые белого цвета, которые заводятся в сы­
рой или прелой коже, шерсти, мехах.
620

2
По представлениям кереков, когда рождалась дочь, то счита­
лось, что вернулась бабушка, т. е. мать родившей женщины; когда же
рождался сын, то считалось, что вернулся отец родившей женщины.
В данной сказке старшая дочь Кукки Чиниллымнылнаккут назы­
вается «наумат» — теща, когда к ней обращается или о ней говорит
Кукки-отец, и «ылла» — мать, когда к ней обращается или говорит
о ней Мити, жена Кукки.
3
Ш а р и к и из ж и р а служили для добычи зверя — волка,
медведя, лисы. В шарик из жира закатывались полукругом согнутые
пластинки из китового уса, концы которых заострялись. Шарики за­
мораживали и забрасывали на звериные тропы. Зверь проглатывал
шарик, китовая пластинка распрямлялась и остриями убивала зверя.
4
А к а л ь ч и к и — мифический отец Мити.

Сказки и мифы коряков
№ 124.
Зап. в 1928 г. в сел. Кичига Корякского нац. окр. и пер.
С. Н. Стебницкий.
Опубл.: Лымныло, стр. 91 [на кор. яз. с рус. подстр. пер.].
1
Г р и б м у х о м о р (fly-agarie) чукчи и коряки употребляли
в качестве опьяняющего, одурманивающего средства. Эти свойства
мухомора нашли отражение в устном художественном творчестве
народностей чукотско-корякской группы, а также в петроглифах на
скалистых берегах Пегтымель (ср. The Koryak, № 77; см. здесь прим.
2 к № 189).
№ 125.
Рассказал в 1928 г. житель сел. Кичиги Ававу, зап. и пер.
С. Н. Стебницкий.
Опубл.: Лымныло, стр. 94 [на кор. яз. с рус. подстр. пер.].
Образ Куйкынняку не имеет четкого выражения в цикле коряк­
ских вороньих сказок: иногда это человек, иногда —• ворон. В дан­
ной сказке герой выступает, по-видимому, в образе человека.
№126.
Рассказал в 1928 г. житель сел. Кичига Оонак (Кирилл Попов);
зап. и пер. С. Н. Стебницкий.
Опубл.: Лымныло, стр. 96 [на кор. яз. с рус. подстр. пер.].
В основе сказки — распространенный у коренных народностей
чукотско-камчатского региона, а также Аляски сюжет о катающихся
с горы вороне и волке. В корякской сказке на этот сюжет с горы на
санках катается Куйкынняку, к которому приходит волк по имени
Эгымчычын (ср. The Koryak, № 126).
В данном варианте (в отличие от эскимосского) — это и не сов­
сем животная сказка, поскольку основной герой ее предстает в об­
разе человека. Эта сказка служит иллюстрацией слабой дифферен­
циации между волшебной и животной сказкой в корякском цикле о
Куткыннеку (Куйкынняку) [ср. эскимосскую сказку «Волк и ворон»
(Эск. ск. и лег., стр. 23), а также здесь чукотский текст № 110].
Данный сюжет в корякском варианте контаминируется с другим
сюжетом, где брат погубленного волка Таяхтыт в союзе с з е м ­
н ы м и и м о р с к и м и зверями пытается мстить Куйкынняку.
О вороньем происхождении героя, о его магической силе сви­
детельствуют следующие моменты: Куйкынняку окрашивает море
ольховой краской, отчего гибнут морские звери, а затем вывешивает
621

снаружи свою в о р о н ь ю о д е ж д у , снегом с которой засыпает
всех земных зверей.
Как в этой, так и в других сказках о вороне Куйкынняку, древ­
ний миф о вороне-творце выступает основой формирования сказок
о животных, в которых миссия героя-творца причудливо сочетается
с ролью плута и простака. В плане художественном мифологическая
основа сюжета обогащается сатирическими и комическими моти­
вами, что знаменует идеологическую многоплановость сказки.
№ 127.
Рассказала в 1928 г. жительница сел. Кичига Н. Безуглова, зап.
и пер. С. Н. Стебницкий.
Опубл.:
Лымныло, стр. 100 [на кор. яз. с рус. подстр. пер.].
1
Ч и ч и с э н , Р и р а и У а л а — младшие дети Куйкынняку и
Мити.
№ 128.
Рассказала Н. Безуглова, зап. и пер. С. Н. Стебницкий.
Опубл.: Лымныло, стр. 104 [на кор. яз. с рус. подстр. пер.].
Эта сказка с переодеванием лисы Чачучанавут представляет со­
бой как бы логическое продолжение приключений Куйкынняку в
тексте № 127. Однако здесь он предстает простаком, которого в от­
местку обманывает лиса, перевоплощающаяся несколько раз в род­
ственников героя. Персонажами здесь, как и в других сказках дан­
ного цикла, выступают также люди и звери.
№ 129.
Рассказал в 1928 г. житель сел. Кичига П. Беляков, зап. и пер.
С. Н. Стебницкий.
Опубл.: Лымныло, стр. 106 [на кор. яз. с рус. подстр. пер.].
№ 130.
Рассказала Н. Безуглова, зап. и пер. С. Н. Стебницкий.
Опубл.: Лымныло, стр. 101 [на кор. яз. с рус. подстр. пер.].
№ 131.
Рассказал в 1928 г. житель сел. Кичига Мулланвиль, зап. и пер.
С. Н. Стебницкий.
Опубл.: Лымныло, стр. 112 [на кор. яз. с рус. подстр. пер.].
Сюжет данной сказки своей концовкой сходен с первой частью
корякской сказки «Куйкынняку и волк» (№ 126), где съеденный ворон
оживает и убивает волка.
№ 132.
Рассказала Н. Безуглова, зап. и пер. С. Н. Стебницкий.
Опубл.: Лымныло, стр. 113 [на кор. яз. с рус. подстр. пер.].
В этой сказке имеет место сочетание космогонического предания
о создании Эмэмкутом кита и юмористического рассказа об отноше­
нии к женщине. Данный сюжет отмечен только в корякском фоль­
клоре.
1
Н ы п а й в а е л г ы н — букв. «Завистник».
№ 133.
Рассказала в 1955 г. старейшая жительница сел. Карага
А. К. Правоверова, 73 лет; зап. Д. П. Правоверова, пер. И. С. Вдо­
вий. Публикуется впервые.
1
Старинные юрты (полуземлянки) оседлых коряков были кону­
сообразной формы. На вершине их имелось отверстие, которое слу­
жило и дымоходом, и световым проемом; через это же отверстие
входили и выходили по приставленному бревну, на котором были
зарубки-ступеньки (прим. И. С. Вдовина).
№ 134.
Рассказал в 1955 г. житель сел. Колтушное Корякского нац. ок­
руга М. Т. Варганов (Ивтакрат), зап. и пер. И. С. Вдовин. Публи­
куется впервые.
В данной сказке, как ни в одной из сказок о корякско-ительменском персонаже Куйкынняку — Кутхе, этот антропоморфный персо­
наж представляется как ворон-творец, а вредоносные «существа» —
это его непослушные помощники, о которых он говорит, что это «из622

древле мои игрушки». Здесь же наиболее полно дается родословная
семьи Куйкынняку: сам К у й к ы н н я к у , А м а м к у т (Эмэмкут) — старший сын Куйкынняку; К и г ы г ы с ы н я к у — второй
сын, Тиниэнэввут — дочь, К о т г а н у — третий сын. Это постоян­
ные члены семьи Куйкынняку, встречающиеся по отдельности в
разных корякских сказках данного цикла (в тексте № 127 у Куй­
кынняку и Мити другие имена детей: Ч и ч и с э н , Р и р а , У ал а).
Один из сыновей Куткынняку — Кигыгысыняку побеждает ж е л е з ­
ными р у к а в и ц а м и вредоносных «духов», вышедших из под­
чинения отца. Эта деталь свидетельствует о позднейшем пере­
осмыслении или дополнении древнего сюжета. Здесь же отмечается,
что М и т и является дочерью сороки, т. е, происходит, как и ее су­
пруг, из птичьего рода.
№ 135.
Рассказала в 1954 г. жительница сел. Таловка Пенжинского р-на
Корякского нац. округа Кокок, 18 лет; зап. и пер. А. Н. Жукова.
Опубл.: Ск. нар. Сев., стр. 458.
№ 136.
Рассказала в 1966 г. жительница сел. Карага Карагинского р-на
Е. Д. Гуторова, зап. на карагинском диалекте Д. Н. Правоверова,
пер. И. С. Вдовин. Публикуется впервые.
Родословная семьи Куйкынняку и Мити в данной сказке попол­
няется новыми членами — дочерью Р э р ой и сыном С и с и с ы н о м
(см. текст № 127, где эти же имена даются в ином фонетическом
оформлении). На сходный же сюжет см- ительменскую сказку
№ 178.
№ 137.
Рассказал в 1958 г. житель сел. Палана Тигильского р-на Ко­
рякского нац. округа Т. Я- Кавав, 47 лет; зап. и пер. А. Н. Жукова.
Публикуется впервые.
№ 138.
Рассказал в 1960 г. житель сел. Палана Тигильского р-на Коряк­
ского нац. округа А. Солодяков, 34 лет; зап. и пер. А. Н. Жукова.
Публикуется впервые.
Деталь об огромных наручных часах великанов является новым
напластованием, возникшим в советский период жизни коряков.
№ 139.
Рассказал Т. Я. Кавав (см. прим. к № 137), зап. и пер. А. Н. Жу­
кова. Публикуется впервые.
В палеоазиатских сказках о детях, рожденных матерью-живот­
ным от человека или женщиной от мужа-животного, подчерки­
вается их необычная физическая сила и жестокость по отношению
к окружающим и даже к своим матери и отцу.
Вставной эпизод с казаками, вошедший в волшебную сказку и
отражающий реальные исторические факты, сменяется далее контаминированным сюжетом русской сказки о поисках живой воды и
борьбе героя со Змеем Горынычем. Этот сюжет в корякском фоль­
клоре локализован: живая вода здесь заменена лекарством из желчи,
а Змей Горыныч — стариком Огнищем, которого герой убивает «за
десятой дверью» и желчью которого возвращает зрение отцу. Налицо
несомненное влияние русской волшебной сказки (ср. The Koryak,
№76).
№ 140.
Рассказала в 1952 г. жительница сел. Белоголовое Тигильского
р-на Тэкэл, 40 лет; зап. и пер. А. Н. Жукова.
Опубл.: Ск. нар. Сев., стр. 461.
№141.
Рассказала в 1952 г. жительница сел. Белоголовое Кутета Гаммековна, 26 лет; зап. и пер. А. Н. Жукова.
Опубл.: Ск. нар. Сев., стр. 474.
О нежелании женщины выходить замуж и немотивированном
623

обладании таманской силой со стороны героини или героя см. тексты
Л% 15, 56, 62 и др.
№ 142.
Рассказал А. Солодяков, зап. и пер. А. Н. Жукова. Публикуется
впервые.
№ 143.
Рассказал М. Т. Варганов (см. прим. к № 134), зап. и пер.
И. С. Вдовин. Публикуется впервые.
№ 144.
Рассказал в 1960 г. житель сел. Палана Тигильского р-на Г. Кэчгэнки, 25 лет; зап. и пер. А. Н. Жукова. Публикуется впервые.
№ 145.
Рассказал в 1952 г. житель сел. Парень Пенжинского р-на Камлил, 43 лет; зап. и пер. А. Н. Жукова. Публикуется впервые.
№ 146.
Рассказал в 1952 г. житель сел. Белоголовое Тигильского р-на
Атна Ичович, 74 лет; зап. и пер. А. Н. Жукова. Публикуется
впервые.
Сюжет сказки о семи братьях, ищущих невест, в различных ва­
риантах встречается и у других народностей чукотско-камчатского
региона (ср. текст «Пять братьев»,—Эск. ск. и лег., стр. 68). Мотив
поиска невест по пущенным стрелам имеет распространение и в рус­
ском фольклоре (ср. «Царевна-лягушка» и др.).
№ 147.
Рассказал А. Солодяков, зап. и пер. А. Н. Жукова. Публикуется
впервые.
Топонимические и антропонимические детали, правдивое изобра­
жение действий героев свидетельствуют о происхождении этого пре­
дания из рассказов о действительных исторических событиях
в период борьбы чукчей и коряков за обладание оленьими ста­
дами.
№ 148.
Рассказал М. Т. Варганов (см. прим. к № 134), зап. и пер.
И. С. Вдовин. Публикуется впервые.
Вариант героического сказания № 147.
1
К у у т. у к (кор.) —- маленький островок у восточного побережья
Камчатского
перешейка к северу от сел. Кичига.
2
П и н и н а н — букв. «Горящая лучина» — имя сына героя ко­
рякских
героических сказаний Ымки.
3
К р е п о с т ь (В ы й в ы н) — укрепленное земляным валом се­
ление оседлых коряков, которое обычно состояло из 1—4 полуземля­
нок (юрт). С. П. Крашенинников такие укрепленные селения называл
«острожками» (Крашенинников, 1819). Нередко поселки оседлых ко­
ряков (XVII—XVIII вв.) находились на островках (близко располо­
женных от берега), на возвышенных с крутыми склонами берегах
рек, моря, на мысах.
4
В о т к р ы л о к п а н ц и р я з а с а д и л т о п о р — древний
корякский панцирь (для защиты головы воина от стрел противника)
имел два подвижных открылка (справа и слева), которые состояли
из досок
квадратной формы, обтянутых кожей моржа.
6
П о х о р о н ы п о с р е д с т в о м с ж и г а н и я — такой способ
захоронения
существовал у коряков до недавнего времени.
6
Сел. Рекинники расположено на западном берегу Камчатского
перешейка.
№149.
Рассказал М. Т. Варганов (см. прим. к № 134), зап. и пер.
И. С. Вдовин. Публикуется впервые.
Историческое сказание о борьбе коряков с чукчами за оленьи
стада. На стороне коряков-кочевников против чукчей выступали ко­
ряки побережья, а на стороне чукотских оленеводов, ведших войны
с коряками, выступали приморские чукчи и азиатские эскимосы (ср.
текст «Виютку-предводитель»,— Эск. ск. и лег., стр. 213).
624

№150.

Рассказал М. Т. Варганов (Ивтакрат), зап. и пер. И. С. Вдовий.
Опубл.: Ск. нар. Сев., стр. 470.
Сюжетная основа этого правдивого повествования о кровной
мести корякского героя, по-видимому, та же, что и у ительменских
сказаний о Тылвале.
№ 151.
Зап. в 1934 г. курсант Окружной партшколы Корякского нац.
окр. Еиагыт (Савва Хлебников) из Алюторского кочевого колхоза,
пер. С. Н. Стебницкий.
Опубл.: Лымныло, стр. 117 [на кор. яз. с рус. подстр. пер.].
В устном творчестве коряков имело широкое распространение
предание о легендарном великане М и в и т е, обладавшем сказочной
быстротой и силой. Мивит представляется как ч е л о в е к , который
не пользовался на охоте луком, а настигал птиц и зверей благодаря
своей молниеносной быстроте.
№ 152.
Зап. в 1934 г. житель долины реки Апуки на Камчатке Кечгаят
Нутэньин, пер. И. С. Вдовин.
Опубл.: «Сказки коряков реки Апуки», Л., 1936 [на кор. яз.].
В русском переводе публикуется впервые.
№153.
Рассказал М. Т. Варганов (см. прим. к № 134), зап. и пер.
И С. Вдовин. Публикуется впервые.
По древним обычаям приморских жителей Камчатки и Чукотки
выброшенный морем кит являлся достоянием всего населения данной
местности. Присвоение такой даровой добычи одним лицом считалось
тяжким преступлением перед членами общины. Это произведение
должно быть отнесено к жанру бытовых сказок (рассказов), отра­
жающих реальные условия жизни корякского общества в период
разложения первобытнообщинных отношений и появления социаль­
но-имущественной градации.
№154.
Рассказал М. Т. Варганов (см. прим. к № 134), зап. и пер.
И. С. Вдовин. Публикуется впервые.
Реальные приключения ушедшего от семьи охотника с помутив­
шимся разумом переплетаются здесь с распространенным у палео­
азиатов сказочным сюжетом сожительства человека и зверя (ср.
№ 81, 140). Действительное и фантастическое, рассказ и сказка в
этом устном произведении переплетаются.
№ 155.
Рассказал в 1958 г. житель сел. Палана Тигильского р-на
И. И. Мохнаткин, бывший председатель колхоза, зап. и пер. А. Н. Жу­
кова. Публикуется впервые.
**
Имеется несколько вариантов этого повествования. В одном из
них охотник по имени Кэчгынтавав убивает лишь одного танга (ино­
племенника), а остальные разбегаются.
№ 156.
Рассказал Г. Кэчгэнки, зап. и пер. А. Н. Жукова. Публикуется
впервые.
№ 157,
Рассказал Мулланвиль, зап. и пер. С. Н. Стебницкий.
Опубл.: Лымныло, стр. 120 [на кор. яз. с рус. подстр. пер.].
Характер сюжетного построения этой сказки свидетельствует о
ее гетерогенности. Сказка сложилась в результате контаминации не­
скольких сюжетов, возникших в различные исторические эпохи и в
разноязычной социальной среде. Эпизод состязания в хитрости лисы
с медведем восходит к общему палеоазиатскому ареалу сказок о жи­
вотных: эпизод о встрече лиса с лисой Чачучанавут относится к ко­
рякскому циклу сказок о животных; эпизод встречи лиса с русским
попом — сборщиком податей навеян конкретными историческими со­
бытиями конца XVIII — начала XIX в., когда русские попы-миссионе625

ры пытались обратить коряков в христиан, попутно исполняя функции
сборщиков податей; эпизод встречи лиса с Иваном-царевичем навеян
проникновением к корякам русских волшебных сказок, в которых
Иван-царевич выступает как народный герой. Каждый эпизод сказки
имеет здесь социальную заостренность. Люди и звери выступают в
роли персонажей, отражающих социальные картины жизни коряк­
ского общества в XIX в. (поп — сборщик податей велит лису отдать
дочь за медведя, чтобы полученные за нее соболиные шкурки внести
ему в качестве подати).
№ 158.
Рассказал в 1928 г. житель сел. Кичига Корякского нац. округа
Аввака, зап. и пер. С. Н. Стебницкий.
Опубл.: Лымныло, стр. 128 [на кор. яз. с рус. подстр. пер.].

Сказки и мифы ительменов
№ 159.
Рассказал в 1966 г. житель сел. Напана Тигильского р-на
П. И. Наседкин, 52 лет; зап. и пер. А. П. Володин. Публикуется
впервые.
№ 160.
Рассказал в 1968 г. житель сел. Тигиль, уроженец сел. Верхняя
Седанка Н. Ф. Григорьев, 45 лет; зап. и пер. А. П. Володин. Публи­
куется впервые.
№161.
Рассказал в 1926 г. житель сел. Седанка И. Косыгин, зап. и пер.
Е. П. Орлова. Публикуется впервые.
№162.
Рассказала в 1926 г. жительница сел. Тигиль А. Миронова,
48 лет; зап. и пер. Е. П. Орлова. Публикуется впервые.
№ 163.
Рассказал в 1953 г. житель сел. Седанка Тигильского р-на
Г. Г. Федотов; зап. и пер. Е. П. Орлова.
№ 164.
Рассказал в 1926 г. житель сел. Напана Тигильского р-на Н. На­
седкин, 52 лет; зап. и пер. Е. П. Орлова. Публикуется впервые.
№ 165.
Рассказал в 1929 г. житель сел. Утхолок Тигильского р-на
М. Заев; зап. и пер. Е. П. Орлова. Публикуется впервые.
№ 166.
Рассказала в 1969 г. жительница сел. Тигиль В. И. Пономарева,
60 лет, зап. и пер. А. П. Володин. Публикуется впервые.
Первая часть сказки о потоплении лисы в сюжетном отношении
имеет параллель в эскимосском фольклоре (см. здесь № 52), где лису
при сходных обстоятельствах топят утки-чирки, соорудившие лодку
из собственных крыльев.
№ 167.
Рассказала в 1965 г. Л. Н. Толман, 61 года; зап. и пер. Н. К. Стар­
кова. Публикуется впервые.
№168.
Зап. в 1910—1911 гг. в районе Хайрузово Камчатской обл.
В. И. Иохельсон.
В русском переводе публикуется впервые.
Опубл.: Kamchadal texts, стр. 151, № К2. 151. Пер. с ительмен­
ского А. П. Володин.
Вариант № 165.
№169,
Рассказала в 1969 г. В. И. Пономарева (см. прим. к № 166), зап.
и пер. А. П. Володин. Публикуется впервые.
Вариант № 168.
№170.
Рассказал М. Заев (см. прим. к № 165), зап. и пер. Е. П. Орлова.
Публикуется впервые.
№171,
Рассказала в 1965 г. жительница сел. Тигиль Т. Н. Брагина,
59 лет; зап. и пер. Н. К. Старкова. Публикуется впервые.
626

Вариант № 170.
Зап. В. И. Иохельсон (см, прим. к № 168),
Опубл.: Kamchadal texts, стр. 86, № K2.ll.
В русском переводе публикуется впервые. Пер, с ительменского
А. П. Володин.
№ 173.
Зап. В. И. Иохельсон (см. прим. к № 168).
Опубл.: Kamchadal texts, стр. 155, № К2.22.
В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского
А. П. Володин.
Адаптированные сюжеты двух известных у многих народов ска­
зок— о старике, обманутом лисой, и о волке, приморозившем по на­
ущению той же лисы свой хвост в проруби. В рол^ обманутого рыбо­
лова здесь — Кутх. Эта же сказка в разных вариантах зафиксиро­
вана у азиатских эскимосов и чукчей. В данном случае не исключено
влияние и русского фольклора.
№174.
Зап. В. И. Иохельсон (см. прим. к № 168).
Опубл.: Kamchadal texts, стр. 90, № К2.12.
В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского
А. П. Володин.
Ср. Kamchadal texts, № 107.
№ 175.
Рассказал М. Заев (см. прим. к № 165), зап. и пер. Е. П. Орлова.
Публикуется впервые.
0 перевоплощении дочерей Кутха Синаневт и Амзаракчан в жи­
вотных см. также вариант этой сказки № 191.
№ 176.
Рассказал М. Заев (см. прим. к № 165), зап. и пер. Е. П. Орлова.
Публикуется
впервые.
1
И я н а м л ь ц я х — букв. «Ягода княженика».
№177.
Рассказала В. И. Пономарева (см. прим. к № 166), зап. и пер.
А. П.1 Володин. Публикуется впервые.
К и м ч и г у (дикий мелкий картофель) собирают при помощи
палки с гвоздем на конце (тычка). Этой палкой женщины прощупы­
вают землю, чтобы отыскать «мышиный амбарчик», в который мышь
складывает впрок кимчигу. В одном амбарчике может храниться до
полуведра клубней. Такой способ сбора, конечно, эффективнее выка­
пывания клубней из-под отдельных кустов.
№178.
Зап. В. И. Иохельсон (см. прим. к № 168),
Опубл.: Kamchadal texts, стр. 175, № К2.10.
В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского
А. П. Володин.
Сюжет этой сказки аналогичен сюжету корякской сказки «Как
Рэра потеряла жениха-медведя», где вместо волков действуют мед­
веди. В настоящем же тексте изображается двойное перевоплощение
персонажей: женихи-волки при погоне за дочерьми Кутха перевопло­
щаются в медведей, а из добытых сыновьями Кутха — Эмэмкутом и
Сисильханом — медведей выходят женихи в человеческом облике.
Вместо корякской Рэры (дочери Куйкынняку) здесь —Сирим (дочь
Кутха). Остальные имена детей Кутха и Куйкынняку имеют лишь
фонетические различия. Здесь, как и в корякском варианте, сохра­
няется мотив доброй, умной и находчивой Синаневт и злой, строп­
тивой Сирим.
№ 179.
Рассказал М. Заев (см. прим. к № 165), зап. и пер. Е. П. Орлова.
Публикуется впервые.
В фольклоре всех народностей Чукотки и Камчатки имеет ши№172.

627

рокое распространение волшебная сказка о похищении вредоносными
существами (великаном духом-кэле, злым старичком, людоедкой Майырахпак и т. д.) девочек или мышат. В большинстве ительменских
вариантов сказки на данный сюжет пожирателем мышей является
Кутх, лишь в одной ительменской сказке (№ 196) в этой роли высту­
пает «длинный злой старичок».
№ 180.
Рассказал в 1964 г. житель сел. Ковран Тигильского р-на
П. П. Шадрин, 69 лет; зап. и пер. Н. К. Старкова.
Ср. здесь № 38, 196; The Karyak, № 88, 130.
Сказки о простаке, прыгнувшем в прорубь за своим отраже­
нием, принятым за женщину, имеют широкое распространение также
у эвенов и других малых народностей Дальнего Востока. Ср. Эвен­
ский фольклор, Магадан, 1958, стр. 73—75; The Koryak, № 130 (Куйкынняку прыгает за своим отражением в реку и погибает).
№181.
Зап. В. И. Иохельсон (см. прим. к № 168).
Опубл.: Kamchadal texts, стр. 130, № К2.19.
В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского
А. П. Володин.
В данной сказке мифической силой перевоплощения и созидания
обладает не только сам Кутх, заставивший Мити родить медведя,
но и его дети — дочь Синаневт и сын-медвежонок, как бы переняв­
шие от родителя часть его чудодейственных свойств.
№182.
Рассказала Т. Н. Брагина (см. прим. к № 171), зап. и пер.
Н. К. Старкова. Публикуется впервые.
№183.
Зап. В. И. Иохельсон (см. прим. к № 168).
Опубл.: Kamchadal texts, стр. 167, № К2.25.
В русском переводе печатается впервые. Пер. с ительменского
А, П. Володин.
№ 184.
Зап. В. И. Иохельсон (см. прим. к № 168).
Опубл.: Kamchadal texts, стр. 29, № К2.4.
В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского
А. П. Володин.
Сын Кутха великан-охотник Эмэмкут в борьбе со зловредными
существами использует здесь свою магическую силу.
№185.
Зап. В. И. Иохельсон (см. прим. к № 168).
Опубл.: Kamchadal texts, стр. 103, № К2.14.
В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского
А. П.1 Володин.
К а м а н х н а в т — злая старуха ящерица, отрицательный пер­
сонаж ительменских сказок.
В этой сказке чудесным образом переплетаются мотивы магии,
перевоплощения, брачного союза женщины с птицей. Вредоносная
старуха Каманхнавт напоминает здесь мифического вредоносного
жука эскимосских и чукотских сказок, который в образе маленькой
старушки выступает антагонистом положительного героя.
№ 186.
Рассказала в 1926 г. жительница сел. Хайрюзово Тигильского
р-на А. М. Шадрина, зап. и пер. Е. П. Орлова.
Вариант № 185.
№187.
Зап. В. И. Иохельсон (см. прим. к № 168).
Опубл.: Kamchadal texts, стр. 244, № К2.38.
В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского
А. П. Володин.
Здесь Эмэмкут выступает не братом Синаневт, а ее женихом.
Дочери Кутха, изображаемые в сказках ительменов в образе чело628

веческих существ, вступают в брачные союзы чаще всего с живот­
ными персонажами. Это обусловлено тем, что сами они рождены от
животных — ворона Кутха — Куйкынняку и сорочьей дочери Мити.
№ 188.
Зап. В. И. Иохельсон (см. прим. к № 168).
Опубл.: Kamchadal texts, стр. 22, № К2.2.
В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского
А. П. Володин.
1
В а л е н - С и н а н е в т здесь не сестра Эмэмкута Синаневт,
а сестра братьев — охотников на диких оленей.
N° 189.
Зап. В. И. Иохельсон (см. прим. к № 168).
Опубл.: Kamchadal texts.
В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского
А. П.1 Володин.
Ч е л ь к у т х - — ворон, сказочный персонаж, противопоставляе­
мый в ительменском фольклоре Кутху. На современном этапе зна­
ния палеоазиатских языков мы не можем этимологизировать имена
Кутх и Челькутх. Очевидным представляется только то, что Чель­
кутх является производным от Кутх. Можно предполагать, что слово
кутх по происхождению относится к одному из древних палеоазиат­
ских языков или родственных ительменскому языку диалектов, вы­
мерших в далеком прошлом и обозначавших слово «ворон» (ср.
совр.2 ительменское фе'клх — «ворон»).
Д е в у ш к и - м у х о м о р ы — в ительменском фольклоре ми­
фические лесные красавицы аманатки, заманивающие своими чарами
охотников в лесные дебри. Миф о девушках-мухоморах восходит к
древнему обычаю палеоазиатов Камчатки и Чукотки употреблять
грибы мухоморы в качестве одурманивающего средства. «Собственно
мухомор ванак употребляется как опьяняющее средство коряками,
а у чукоч встречается редко, особенно в Колымском крае, где мухо­
моров нет» (Богораз, 1900, стр. 57, прим.) (см. также комментарий
к № 124).
Миф о женщинах-мухоморах, уводящих мужчин в волшебный
мир, нашел свое воплощение в петроглифах скалистых гор Пегтымель, самых северных наскальных рисунках, обнаруженных совет­
скими геологами и археологами в 1965—1966 гг. На этих скаль­
ных рисунках изображена пляска мухоморов, а на одном из фраг­
ментов— увод женщиной-мухомором охотников (ср. Диков, стр.
219—221).
Сюжеты наскальных рисунков и данной сказки восходят, как
нам представляется, к одному мифологическому источнику.
№ 190.
Рассказала В. И. Пономарева (см. прим. к № 166); зап. и пер.
А. П. Володин. Публикуется впервые.
Сказка о брачном союзе дочери Кутха Синаневт с рыбой-гор­
бушей,
деревянным крючком, собакой и мертвецом.
1
Сырой нерпичий жир, нарезанный кусочками, складывали
для хранения в нерпичий пузырь. Для извлечения жира из пузыря
употреблялась специальная палка с крючком, которая имела и
специальное
название.
2
В подлиннике нарочито искаженная речь. По мысли рассказ­
чицы, Синаневт и крючок, говорящий на своем «деревянном» языке,
не понимают друг друга. То же далее.
№191.
Зап. В. И. Иохельсон (см. прим. к № 168),
Опубл.: Kamchadal texts, стр. 54, № К2.8.
629

В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского
А. П. Володин.
Сказка о создании дочерьми Кутха кита и о перевоплощении их
в оленя (Синаневт) и медведя (Анаракльнавт). В другом варианте
(№ 175) нет упоминания о морском Кутхе, и дочери старого Кутха,
созданные из птичьих яиц, уплывают на ките в неизвестную страну.
Далее сюжет совпадает. Имя второй дочери Кутха в этих двух ва­
риантах не совпадает (в № 175 ее имя — Амзаракчан).
№192.
Зап. В. И. Иохельсон (см. прим. к № 168).
Опубл.: Kamchadal texts, стр. 35, № К2.5.
В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского
А. П. Володин.
В другом варианте этой сказки (№ 171) Кутх и Эмэмкут, убе­
гая от Мити и Синаневт, оборачиваются воронами, что не совсем
отчетливо прослеживается в настоящем тексте,
№193.
Зап. В. И. Иохельсон (см. прим. к № 168).
Опубл.: Kamchadal texts, стр. 95, № К2.13.
В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского
А. П. Володин.
Здесь обнаруживается явное нарушение сказочной традиции о
составе семьи Кутха. Эмэмкут оказывается зятем (а не сыном) Кутха,
женившимся на дочери последнего Ельтальнен. Имя этой до­
чери упоминается также впервые.
Сказка завершается бытовой концовкой, отражающей социаль­
ную сторону жизни ительменов XIX в. (казаки, отработка за жену).
№194.
Зап. в 1910—1911 гг. в сел. Седанка Камчатской обл. В. И. Ио­
хельсон.
Опубл: Kamchadal texts, стр. 173, №К2.26.
В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского
А. П. Володин.
Настоящая сказка представляет собой более ранний вариант
№ 176. Сюжет этих двух сказок сходен. Различие в том, что в одной
из них нарушителем семейных устоев выступает Кутх, пытающийся
отнять у сына Эмэмкута жену Иянамльцях, а в другой — женой
Эмэмкута пытается овладеть брат его Сисильхан. Имена жены Эмэм­
кута в этих сказках представляют собой, возможно, диалектные
варианты одного слова (Аяномльхчах, Иянамльцях — букв. «Ягода
княженика»).
№195,
Рассказала в 1969 г. В. И. Пономарева (см. прим. к № 166),
зап. и пер А. П. Володин. Публикуется впервые.
В этой сказке Мечхч («Тощий человечек») обращается к всемо­
гущему Кутху за помощью против насильника-медведя. В данном
случае Кутх выступает в роли защитника обиженных.
№196.
Рассказала В. И. Пономарева (см. прим. к № 166), зап. и пер.
А. П. Володин. Публикуется впервые.
Распространенная у народностей Чукотки и Камчатки сказка о
вредоносном существе, пожирающем все живое. В ительменском
фольклоре — это Ивликелхен («Длинный злой старичок») (в № 179 —
Кутх), в чукотском—кэле, в эскимосском — великанша Майырахпак
и т. д. Следует отметить, что чудовище, пожирающее детенышей,
в сказках народностей указанного региона изображается в образе
женского существа, поэтому представление Ивликелхена в одно­
именной сказке как мужского персонажа является, по-видимому, ре­
зультатом изменения сюжета у современных ительменов, замены
63G

женского персонажа мужским. Вариант сказки, где вместо Ивликелхена выступает Кутх, представляется, по-видимому, вторичным и
наиболее поздним, когда мифический творец ворон Кутх снижается
до отрицательного персонажа.
№197.
Зап. В. И. Иохельсон (см. прим. к № 168).
Опубл.: Kamchadal texts, стр. 165, № К2.24.
В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского
А. П. Володин.
Рассказ о морском Кутхе (см. также № 189). Два Кутха —
морской и земной — антагонисты.
№198.
Зап. в 1910—1911 гг. в сел. Седанка Камчатской обл. В. И. Ио­
хельсон.
Опубл.: Kamchadal texts, стр. 199, № К2.30.
В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского
А. П. Володин.
В иносказательной форме в сказке отражается борьба оленево­
дов за обладание оленьими стадами.
№ 199.
Рассказал в 1969 г. житель сел. Палана М. Н. Медведицын,
64 лет;
зап. и пер. А. П. Володин. Публикуется впервые.
1
И к ы м т у — букв. «Коротконогий».
2
И в ы л т у — букв. «Длинноногий».
Сюжет сказки об установлении шаманами хорошей погоды за­
фиксирован только у ительменов и относится к новым записям.
№200.
Зап. В. И. Иохельсон (см. прим. к № 168).
Опубл.: Kamchadal texts.
В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского
А. П. Володин.
№201.
Зап. В. И. Иохельсон (см. прим. к № 168).
Опубл.: Kamchadal texts, стр. 51, № К2.7.
В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского
A. П. Володин.
Один из ранних вариантов сказок о вредоносных чудовищах,
пожирающих детенышей. Как уже отмечено выше (см. прим. к
№ 196), сюжет этот в разных вариантах распространен по всему
камчатско-чукотскому региону.
№202.
Рассказал М. Заев (см. прим. к № 165), зап. и пер. Е. П. Ор' лова. Публикуется впервые.
Вариант сказки о глупом вороне, которого обманывают мыши
(ср. здесь № 179; The Karyak, № 88).
№203.
Рассказала в 1954 г. жительница сел. Напана Тигильского р-на
B. И. Пономарева; зап. и пер. Е. П. Орлова. Публикуется впервые.
Тексты № 203—206 представляют собой серию вариантов итель­
менской сказки о бескрылом гусенке, который не может улететь с
родителями в теплые страны и вынужден зимовать в полынье. В этой
сказке действующими лицами выступают как звери, так и люди.
Здесь с особенным лиризмом передан мотив материнской за­
боты, товарищеской взаимовыручки. В качестве положительных
героев выступают традиционные персонажи ительменско-корякского
фольклора — старшие дети Кутха: Эмэмкут и Синаневт. Они спасают
гусенка от холода, от лисы, делают ему крылья из травы. В трех ва­
риантах этой сказки крылья делает Синаневт, в одном — Эмэмкут.
В двух вариантах вредоносное существо — лиса, пытающаяся до­
стать гусенка из полыньи, околевает от выпитой воды, в двух — она
631

уходит. В последнем варианте гуси в благодарность за спасение гу­
сенка женят своего старшего сына на Синаневт. Космогонические
представления древних ительменов о кровном родстве людей и жи­
вотных находят в сказках подобного типа непосредственное отра­
жение.
№204.
Рассказала в 1965 г. Т. Н. Брагина; зап. и пер. И. К. Старкова.
Публикуется впервые (см. прим. к № 203).
№205.
Рассказал в 1966 г. житель сел. Верхняя Седанка Тигильского
р-на Н. Г. Федотов, 46 лет; зап. и пер. А. П. Володин. Публикуется
впервые (см. прим. к № 203).
№206.
Зап. В. И. Иохельсон (см. прим. к № 168).
Опубл.: Kamchadal texts, стр. 45, № К2.6.
В русском переводе публикуется впервые. Пер. с ительменского
А. П. Володин (см. прим. к № 203).

СЛОВАРЬ
ГЕОГРАФИЧЕСКИХ НАЗВАНИЙ,
НЕПЕРЕВОДИМЫХ СЛОВ И ТЕРМИНОВ

А к и б а (местн. рус.) — кольчатая нерпа.
А л ю т (кор.) — река и местность на Камчатке.
А л ю т о р ц ы ( о л ю т о р ц ы ) — одно из корякских племен.
А м б о н — местность в устье р. Тигиль на Камчатке.
А н т ч и н ы ( А н т ч и н в е е м ) — река на Камчатке.
А р а к а м ч е ч е н (чук.) — о-в в пр. Сенявина на Чукотском п-ове
(эск. К и i и).
А р г и ш — на Чукотском и Камчатском севере — караван из оленьих
упряжек.
А я к (зек.) — небольшой остров в северной части Берингова пролива
(принадл. США).
Б а й д а р а (местн. рус.) — эскимосская лодка, сделанная из легкого
деревянного каркаса, обтянутого моржовой шкурой.
Б а л а г а н (местн. рус.) — легкий временный шатер из веток и травы.
В о я м п о л к а — селение на Камчатке.
В ы б и в а л к а — изогнутая пластина из оленьего рога, употребляемая
для выбивания снега из меховой одежды и обуви.
^ В ы т в ы т к а в н ы н (кор.) — местность на Камчатке.
'Г о л е ц — вид лососевых рыб.
Д о ж д е в и к — у эскимосов и приморских чукчей плащ из пленки ки­
шок морских зверей. Одевался для предохранения меховой одежды от
дождя и сырости.
Д р ы г а л к а (местн. рус.) — короткая, толстая дубинка, употребляв­
шаяся ительменами и коряками в качестве орудия охоты, обороны и на­
падения.
Ж е н с к и й н о ж — нож с лезвием полуовальной формы, вставляемым
в гнездо ручки-накладки. Употребляется женщинами в домашнем быту.
Ж и р ни к — сосуд жирового светильника, изготовлявшийся из глины
или камня. Фитилем служил толченый сухой мох.
З а п о р — у ительменов и частично коряков (как и у коренного рус­
ского населения Сибири) — сооружение для ловли рыбы в реках. Состоял
из плотной изгороди, перегораживающей реку целиком или частично. В от­
верстия изгороди ставились ловушки-морды, в которые и заходила рыба.
З е м л я н к а — древнее жилище эскимосов, прибрежных чукчей и ко­
ряков. Землянки сооружались из плавника, китовых костей, дерна и камня.
41

Заказ 302-1

633

Е в а л а (ительм.) — рыба, отметавшая икру.
И г р а в е р е в о ч к о й — древняя и широко распространенная прежде
у эскимосов игра в плетение петель на пальцах.
И з м е н н а я — сопка на Камчатке.
И м а к л и к (эск., букв, «находящийся в море»; чук. адаптация
И м е т л и н , И м е г л и н ) — остров в Беринговом проливе (о-в Б. Дио­
мид, или Ратманова, СССР). Этот остров с древнейших времен служил
перевалочным пунктом морских поездок азиатских эскимосов и чукчей й
аляскинским эскимосам, а последних — на Чукотку.
И м е г л и н (И м е л и н) — см. Имаклик.
И н а л и к (экс, чук. адаптация Инетлин) — остров в Беринговом про­
ливе (о-в Крузенштерна, США).
И н е т л и н — см. Иналик.
И р а - и р а (эск.) — боевой клич.
К а л а (керек.) — то же, что кэле (см.).
К а л а у с (кор.) — сосуд из пузыря, желудка или шкуры животного,
наполненный топленым нерпичьим жиром.
К а м л е й к а (местн. рус.) — верхняя одежда с капюшоном из ткани,
надеваемая поверх меховой одежды в целях предохранения от дождя или
снега. Камлейки носили мужчины и женщины.
К а я к (эск.) — охотничья лодка с легким деревянным каркасом, об­
тянутым тюленьей шкурой, и закрытым верхом. Гребец садился в люк и
затягивался шнуром.
К е м ч у г а — съедобный корень.
К е р к е р (чук.) — меховой женский комбинезон, надевающийся через
шейный прорез. Распространен по всему чукотско-камчатскому региону.
К и г и (К и х и) — см. Аракамчечен.
К и г м а к (эск.) — мыс в Беринговом проливе около Наукана.
К и л ы к и л (кор.) — блюдо из вареной рыбы и ягод.
К и м ч и г а — см. кемчуга.
К и р и л к а (местн. рус.) — традиционное блюдо ительменской кухни.
Готовится из отварных мозгов (или рыбы, или, в последнее время, карто­
феля), шикши (см.) в свежем виде и топленого нерпичьего жира.
К и ч и г а — населенный пункт в Корякском нац. округе.
К о п ы л ь я — распорки, соединяющие полозья нарты с верхними план­
ками и между собой.
К р у ж к и из к и т о в ы х п л а в н и к о в — у приморских жителей
Чукотки (особенно эскимосов) во время «китового праздника» нанизыва­
лись на тонкие, длинные ремни и вывешивались в жилищах в качестве
украшения. По окончании праздника совершался обряд приношения этих
кружочков в качестве дара «Хозяину вселенной».
К р у г л а я с о п к а — сопка на Камчатке, где, по преданиям итель­
менов, жил великан Тылвал.
К у к а ш к а — см. кухлянка.
К у к у л ь — спальный меховой мешок.
К у л ь к и — река на Камчатке.
К у н д ж а (местн. рус.) — вид лосося.
К у х л я н к а (местн. рус.) — верхняя меховая одежда.
К ы г м и к (эск.) — местность и селение на Аляске.
К ы ф л ъ я в и к (эск.) — гора и место старинного поселения эскимосов
в районе мыса Чаплино.
К э л е — в чукотском и корякском фольклоре духи-оборотни, носи­
тели злой силы. В керекском фольклоре им соответствует кала.
Л а х т а к — морской заяц (вид тюленя).
634

Л е м е ш и н а (местн. рус.) — табачная жвачка, приготовляется из
смеси махорки с пеплом, в который пережигается губа (гриб, растущий на
стволах деревьев).
Л е т а т е л ь н ы е а м у л е т ы — у эскимосов деревянные или костя­
ные фигурки птиц, служившие амулетами, «помогавшими» человеку без
труда преодолевать большие расстояния. В сказках такие амулеты наде­
ляют человека искусством летать подобно птице.
Л о п а т к а — мыс на Камчатке.
М а к а р ш а (местн. рус.) — съедобный корень, обладающий вяжущими
свойствами.
М а м р у г а г н а к (эск.) — гора в районе Мамрохпак.
М а н г а к (эск.)—горная цепь к северу от Сиреников.
М а н т а к (эск.)—китовая кожа, любимое блюдо эскимосов.
М а с к а — ритуальная деревянная маска у некоторых общин эски­
мосов, которая надевалась китобоями во время торжественного танца на
«китовом празднике».
М а я к — местность и населенные пункты в устье р. Тигиль на Кам­
чатке.
М о р д а — рыболовная снасть из прутьев ивняка.
М о р с к о й п е т у ш о к — амулет из шкурки морского петушка, так­
же фигурки его из клыка или дерева. По представлениям эскимосов, мор­
ской петушок предохранял охотника от всяческих бедствий во время мор­
ской охоты или длительных морских путешествий.
Н а к о л е н н и к и — меховые повязки, которые надевались на колени
для предохранения от мороза и ушибов во время охоты в горах или на
льду.
Н а у к а н — населенный пункт на мысе Дежнева в Беринговом про­
ливе. В старом эскимосском поселке Наукан до 1958 г. проживала этниче­
ская группа науканских эскимосов, объединявшая более 10 общин. В на­
стоящее время отдельные семьи науканцев проживают в чукотских
поселках Нуняма, Лорино, Уэлен и др.
Н е п а й (ительм., кор.) — неудача.
Н е т е л и н (чук.) — населенный пункт.
Н у н а к (эск.) — местность и населенный пункт около Наукана.
Н у н а г м и т ц ы (эск.) — община из Нунака.
Н ы н в и т ы (кор.) — оборотни, которые в корякском фольклоре игра­
ют роль злого начала.
Н э т э н (чук.) — населенный пункт в Чукотском районе. Чукотская
адаптация старинного эскимосского топонима Натук.
О л ю т о р к а — населенный пункт в Корякском нац. округе Камчат­
ской области.
О с т а т к а — добыча, временно оставленная на месте охоты.
О с т о л — деревянная с костяным или железным наконечником палка,
служащая тормозом для остановки нарты.
О ш е й н и к — ремешок с бусинкой или костяным амулетом, который
эскимосы носили на шее в качестве охранителя от «злых духов».
П л а в н и к — выброшенная морем древесина. Плавник широко упо­
треблялся жителями Крайнего Севера в качестве строительного материала
и топлива.
П л а щ — то же, что и дождевик (см.).
П о д о р о ж н и к и — изделия из вяленого мяса или сушеной рыбы,
готовившиеся специально в дорогу.
П о д п о л о з к и — набойки на полозья нарты из кости или пластин
оленьего уса.
635

П о л о г — спальное помещение внутри жилища (землянки, яранги)
из оленьих шкур, натягивавшихся на деревянный каркас.
П о п л а в о к — у приморских жителей Чукотки и Камчатки поплавок
представлял собой цельноснятую и надутую шкуру нерпы. Привязывался
к гарпунному ремню и удерживал загарпуненного зверя на поверхности.
П о с т е л ь — зимняя длинношерстная шкура оленя, употреблявшаяся
коренными народностями Севера в качестве постели.
П у ч к и — пустотелое травяное растение из класса зонтичных, моло­
дые стебли которого обладают приятным сладковатым вкусом.
П ы ж и к (мести, рус.) — пушистая меховая шкура новорожденного
олененка. Из пыжика шили нательные кукашки и одежду для детей. В на­
стоящее время из меха пыжика делают головные уборы.
Пып (чук.) — снятая целиком нерпичья шкура, наполненная топленым
тюленьим жиром. Приморские жители Чукотки заготовляли впрок такие
пыпы как для собственных нужд, так и для обмена на продукты оленевод­
ства у кочевников.
П э э г т и (чук.)—звезды, входящие в созвездие Орла. С появлением
этих звезд, примерно в декабре месяце, чукчи-оленеводы устраивали празд­
ник «пээгти», посвященный зимнему забою оленей.
Р а в д у г а (мести, рус.) — замша.
Р е к и н н и к и (кор.) — селение на западном побережье Камчатки.
Р е п а л ь г ын (чук.) — моржовая шкура, употреблявшаяся примор­
скими жителями для обтяжки байдар, покрытия шатров-яранг и для изго­
товления охотничьих ремней.
Сан лук (эск.) —скала и местность на чукотском побережье Берин­
гова пролива
Сан л ы к (эск.) — маленькая горная река, впадающая в море в районе
селения Сиреники.
С а р а н а (местн. рус.) — клубни красной лилии. В старину употреб­
лялись жителями Камчатки в пищу. Клубни ели сырыми, а из сушеных
клубней делали муку.
С а як (эск.)—обрядовый праздник у азиатских эскимосов.
С в и с т у н — в фольклоре народностей Чукотки и Камчатки оборо­
тень, причиняющий людям зло.
С е д а н к а - населенный пункт на Камчатке.
С е л ь н и ц а (местн. рус.) — у камчадалов специальное (обычно дере­
вянное) корыто для приготовления толкуши (см.) Форма сельницы про­
долговатая или, ранее, круглая.
С и р е н и к и (эск.) — селение южнее бухты Провидения.
С т о й б и щ е — временная стоянка кочевников-оленеводов.
С у ш и л а — козлы или подставка для просушки и хранения байдар,
а также для просушки свежих шкур.
Т а н н и т ы (эск.)—иноплеменники, пришельцы, враги. Этот термин
в различных фонетических вариантах имел широкое распространение среди
народностей Чукотки и Камчатки. Азиатские эскимосы называли таннитами (тангами) воинственные ватаги кочевников — чукчей и коряков, при­
ходивших с юга Чукотки и Камчатки в целях захвата оленей у кочевников
северной части Чукотки. Таким нападениям, по данным фольклора, под­
вергались также мирные селения приморских жителей — эскимосов и чук­
чей, у которых танниты забирали продукты морского промысла, а иногда
и пленников.
Т и г и л ь — река на Камчатке.
Т о л к у ш а — камчатское блюдо, приготовляемое из растертых клуб­
ней и стеблей ряда съедобных растений, рыбы, жира, ягод и др.
636

Т о р б а з а — обувь из нерпичьей шкуры или камусов (шкурок с
оленьих ног).
Т у н г а к и (эск.) — духи-оборотни, которые, по представлениям эски­
мосов, приносили людям разные бедствия: голод, болезни, смерть. В чу­
котском фольклоре тунгакам соответствуют к э л е, в корякском — к э л е
и нынвиты, в керекском — кала.
Т ы н а г ы р г ы н (чук., букв, «рассвет», «небесное божество»). По пред­
ставлениям чукчей, тынагыргын ведал земными делами людей, наказывал
их за нерадивость и плохие поступки. В сказках тынагыргын предстает в
образе простого охотника, ведущего хозяйство, имеющего жену, детей,
жилье, домашний скарб.
Т ы п а г р у к (эск.) — утес около Наукана.
У к и в а к (эск.)—небольшой остров в Беринговом проливе.
У к и г а л у к (эск.) — скала около мыса Дежнева в Беринговом
проливе.
У к с и к (эск.) — скалы около Сиреников.
У к у к (эск.) — селение на Аляске.
У м к у г л ю к (эск.) — мыс в Беринговом проливе.
У н а з и к ( Ч а п л и н о ) — эск. поселок на мысе Чаплине В настоящее
время перебазирован в залив Ткачен.
У т т е н (Утен) — стойбище около Миткулина.
У э л е н (У в э л е н) — большое чукотское селение в Беринговом про­
ливе около мыса Дежнева.
Х о з я и н м о р я — в эск. фольклоре мифический персонаж, владею­
щий всеми богатствами моря и регулирующий охоту на морского зверя.
Ч а в ч у в е н ы (кор.) — кочевые коряки-оленеводы.
Ч а в ы ч а (местн. рус.)—крупная лососевая рыба, заходящая в реки
Камчатки.
Ч а г а — березовый гриб, употреблявшийся ительменами в качестве
заварки.
Ч а у ч у (чук.) — кочевник-оленевод.
Человек
о б ы ч а е в — персонаж эскимосских мифических преда­
ний, обитающий в верхнем мире и следящий за поступками людей на
земле.
Ч е р е м ш а — вид дикорастущего чеснока.
Ч и ж и (местн. рус.) — меховые чулки.
Ч и р и м (ительм.) — алкогольная настойка из отвара мухоморов и
голубицы.
Ч и р у ч (коряк.) — рыболовная снасть.
Ч у в а н ц ы (местн. рус.) — одна из палеоазиатских народностей, ко­
торой могла быть территориально обособленная группа юкагиров. Чуванцами называло себя также местное население старинных русско-юкагирско-чукотских поселений на чукотских реках Анадырь, Белая, Анюй.
Ч у м а н , ч у м а ш е к — сосуд из бересты.
Ш и к ш-а (местн. рус.) — ягода вороника.
Ю к о л а (местн. рус.) — вяленая рыба.
Я р а н г а (чук.) — наземное жилище в виде шатра с остовом из
жердей, крытых оленьими шкурами (у кочевников) или моржовыми шку­
рами (у приморских жителей). Яранги приморских жителей строились
с более сложным каркасом из балок и тонких жердей.

637

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Баранников, 1940 — Б а р а н н и к о в И., Амамхатлымныло (корякские сказ­
ки об Эмэмкуте). Ред. и пер. С. Н. Стебницкого, Л., 1940.
Беликов, 1956 — Б е л и к о в Л. В., Основные виды устного народного твор­
чества чукчей, Л., 1956 (АКД).
Беликов, 1960 — Б е л и к о в Л. В., К характеристике устного народного
творчества чукчей,— «УЗ ЛГПИ им. А. И. Герцена», т. 167, 1960.
Беликов, 1961 —Лымнылтэ, сост. Л. В. Беликов, Магадан, 1961 [на чук. яз,1.
Беликов, 1965 — Б е л и к о в Л. В., Героические сказания чукчей,— «УЗ
ЛГПИ им. А. И. Герцена», т. 269, 1965.
Беликов, 1967 — Б е л и к о в Л. В., В. Г. Богораз как собиратель и исследо­
ватель чукотского фольклора,— «УЗ ЛГПИ им. А. И. Герцена»,
т. 353, 1967.
Беликов, 1969 — Б е л и к о в Л. В., Сказки о животных в фольклоре народ­
ностей северо-востока Сибири,— «УЗ ЛГПИ им. А. И. Герцена»,
т. 383, 1969.
Богораз, 1900 — Б о г о р а з В. Г., Материалы по изучению чукотского язы­
ка и фольклора, СПб., 1900.
Богораз, 1919 — Б о г о р а з В. Г., Народная литература Палеоазиатов,—
«Литература Востока», вып. I, Пг., 1919.
Богораз, 1930 — Б о г о р а з В. Г., Чукотский общественный строй по дан­
ным фольклора,— «Советский Север», 1930, № 6.
Богораз, 1936 — Б о го р а з . В. Г., Основные типы фольклора Северной Ев­
разии и Северной Америки,— «Советский фольклор», М.— Л., 1936.
Вдовин, 1948 — В д о в и н И. С, Из истории общественного строя чукчей,—
«Советская этнография», 1948, № 3.
Вдовин, 1950 — В д о в и н И. С, К истории общественного строя чукчей,—
УЗ ЛГУ, № 115, 1950.
Вдовин, 1961 — В д о в и н И. С, Эскимосские элементы в культуре чукчей
и коряков,— «Сибирский этнографический сборник», т. Ill, М.—Л.,
1961.
Вдовин, 1965 — В д о в и н И. С, Очерки истории и этнографии чукчей,
М.— Л., 1965.
Вдовин, 1970— В д о в и н И. С, О соотношении фольклора с историко-этнографическими данными,— «Фольклор и этнография», Л., 1970.
638

Диков — Д и к о в Н. Н., Древние костры Камчатки и Чукотки, Магадан,
1969.
Жуков — Ж У к о в Л., Нотаймэ, Л., 1938.
Иванов — И в а н о в С. В., Материалы по изобразительному искусству на­
родов Сибири XIX — начала XX вв., М.—Л., 1954.
Иохельсон, 1915 — И о х е л ь с о н В. И., Образцы материалов по алеутской
живой старине,— «Живая старина», вып. 3, Пг., 1915.
Кеккетын — Кецай К е к к е т ы н , Эвныто вальын, Л., 1938.
Крашенинников, 1819 — К р а ш е н и н н и к о в С, Описание земли Кам­
чатки, т. I—И, СПб., 1819.
Лымныло — Лымныло (Нымыланские сказки), сост. С. Н. Стебницкий, Л.,
1938 [на кор. яз.].
Мелетинский, 1958 — Me л е т и н е к и й Е. М., Герой волшебной сказки, М.,
1958.
Мелетинский, 1959 — М е л е т и н с к и й Е . М., Сказания о Вороне у наро­
дов Крайнего Севера,—ВИМК, 1959, № 1.
Мелетинский, 1963 —Me л е т и н е к и й Е. М., Происхождение героического
эпоса, М., 1963.
Мелетинский, 1970 — М е л е т и н с к и й Е. М., Миф и. сказка,— «Фольклор
и этнография», Л., 1970.
Меновщиков, 1939 — Унипагатыт, сост. Г. А. Меновщиков, Л., 1939 [на
эск. яз.].
Меновщиков, 1950 — Чукотские, корякские, эскимосские сказки, сост.
Г. А. Меновщиков, Хабаровск, 1950.
Меновщиков, 1959 — Me но в щи ко в Г. А., Эскимосы, Магадан, 1959.
Меновщиков, 1962 — М е н о в щ и к о в Г. А., О пережиточных явлениях
родовой организации у азиатских эскимосов,— «Советская этногра­
фия», 1962, № 6.
Меновщиков, Устное творчество — М е н о в щ и к о в Г. А., Устное народное
творчество азиатских эскимосов как историко-этнографический источ­
ник,—УП МКАЭН, М., 1964.
Меновщиков, 1964 — М е н о в щ и к о в Г. А., Язык сиреникских эскимосов,
Л., 1964.
Меновщиков, 1970 — М е н о в щ и к о в Г. А., Некоторые типы языковых кон­
тактов у аборигенов Крайнего Северо-Востока Азии,— УП МСК, М.,
1970.
Меновщиков, Местные названия — М е н о в щ и к о в Г. А., Местные назва­
ния на карте Чукотки, Магадан, 1972.
Меновщиков, 1972 — М е н о в щ и к о в Г. А., Об одном сходном сказочном
сюжете у эскимосов, юкагиров, японцев и вьетнамцев,— «Народы бас­
сейна Тихого океана», М., 1972 («Страны и народы Востока»,
вып. XIII, кн. 2).
Наши сказки — Унипагатыпут (Наши сказки), сост. Г. А. Меновщиков, Л.,
1947 [на эск. яз. с рус. пер.].
Никифоров,-1935 — Н и к и ф о р о в А. И., Структура чукотской сказки как
явление примитивного мышления,— «Советский фольклор», 1935,
№ 2—3.
Никифоров, 1937 — Н и к и ф о р о в А. И., Чукотский сказочник и русская
сказка,— «Памяти В. Г. Богораза», М.— Л., 1937.
Пропп — П р о п п В. Я., Чукотский миф и гиляцкий эпос,— НБЛТУ, 1945.
Рубцова — Р у б ц о в а Е. С., Материалы по языку и фольклору эскимосов,
М.— Л., 1954.
Сергеев — С е р г е е в Д. А., Мотивы эскимосского фольклора в древнеберингоморской скульптуре,— «Фольклор и этнография», Л., 1970.
639

Ск. нар. Сев.— Сказки народов Севера, сост. М. Г. Воскобойников, Г. А. Ме­
новщиков, М.— Лм 1959.
Ск. нар. Сев.-Вост.— Сказки народов Северо-Востока, под ред. Н. В. Коз­
лова, Магадан, 1956.
Ск. Чукотки — Сказки Чукотки, сост. О. Е. Бабошина, М., 1958.
Сказки чаучу — Чавчывалымнылтэ (Сказки чаучу), сост. Ф. Тынзтэгын,
пер. Г. И. Мельников, Л., 1940.
Скорик, 1957 — С к о р и к П. Я., Устное творчество народов Северо-Востока
Азии,— «На Севере дальном», Магадан, 1957.
Скорик, 1970 — С к о р и к П. Я., Антропонимические процессы у малых на­
родностей Севера,— «Антропонимика», М., 1970.
Стебницкий, 1941 — С т е б н и ц к и и С. Н., Корякский исторический фоль­
клор и зарождающаяся корякская литература, 1941 (рук.),— Архив
ИЭ АН СССР, ф. К-1, оп. I, № 175.
Чук., эск., кор. ск.— Чукотские, эскимосские, корякские сказки, сост.
Г. А. Меновщиков, Хабаровск, 1948.
Эск. ск.— Эскимосские сказки, сост. Г. А. Меновщиков, Магадан, 1958.
Эск. ск. и лег.— Эскимосские сказки и легенды, сост. Г. А. Меновщиков,
Магадан, 1969.
Ятгыргын, 1963 — Лымнылтэ эйгыскыкын (Сказки Севера), сост. Ятгыргын,
Магадан, 1963 [на чук. яз.].
Аггоп — А г г о п W., Aspects of the epic in Eskimo folklore,— «Anthropolo­
gical Papers of the University of Alaska», vol. 5, № 2, 1957.
Boas, 1888 — B o a s F., The Central Eskimo,—«6th Annual Report of the
Bureau of American Ethnology 1884—1885», Washington, 1888.
Boas, 1901 — B o a s F., The Eskimo of Baffin Land and Hudson Bay,—
«Bulletin of the American Museum of Natural History», vol. XV, 1901.
Bogoras, 1 9 0 2 — B o g o r a s W., The Folklore of Northeastern Asia, as com­
pared with that of Northwestern America,— «American Anthropolo­
gist», vol. IV, 1902.
Bogoras, 1913 — B o g o r a s W., Chukchee mythology,—INPE, vol. 8, pt I,
1913.
Bogoras, Eskimo — B o g o r a s W., The Eskimo of Siberia,— «Memoir of the
American Museum of Natural History», vol. VIII, pt III, 1913.
Bogoras, 1917 — B o g o r a s W., Koryak Texts,—PAES, vol. 5, 1917.
Holtved — H о 11 v e d E., The Polar Eskimo, language and folklore,— «Meddelelser om Granland», vol. 152, № 1, 2, 1951.
Jennes — J e n n e s D., Myth and traditions from Northern Alaska, the Ma­
ckenzie Delta and Coronation Culf,—«Report of the Canadian Arctic
Expedition 1913—1918», vol. XIII, pt A, 1924.
I o h e l s o n — I o h e l s o n W., The Mythology of the Koryak,— «American
Anthropologist», vol. 6, № 4, 1904.
Kamchadal texts — W o r t h D., Kamchadal texts collected by Iochelson,
Mouton, 1961.
Lantis — L a n t i s M., Nunivak Eskimo personality as revealed in the mytho­
logy,— «Anthropological Papers of the University of Alaska», vol. 2,
№ 1, 1953.
Kekketbn — Qeccaj K e k k e t b n , Valqbl'en kbneucit Panenatvbn, Л., 1935.
Menowstschikow — M e n o w s t s c h i k o w G., Wissen, religiose Verstellungen und Riten der asiatischen Eskimos,— «Glaubenswelt und Folklore
der sibirischen Volker», 1963.
640

Nelson — N e l s o n E.f The Eskimo about Bering Strait,— «Eighteenth
ARBAE», pt I, 1889.
Nungak, Arima — N u n g а к Z., А г i m a E., Eskimo stories —• unikkaatuat,
Ottawa, 1969.
Radin — R a d i n P., The trickster. A study in american indian mythology,
London, 1956.
Rink — R i n k H., Tales and Traditions of the Eskimo, London, 1875.
Rasmussen — R a s m u s s e n K-, Observations on the intellectual culture of
the Caribou Eskimos,— «Report of the Fifth Thule Expedition 1921—
1924», vol. VII, № 2, 1930.
Rasmussen, 1930 —R a s m u s se n K-, Iglulik and Caribou Eskimo texts,—
«Report of the fifth Thule Expedition 1921—1924», vol. VII, № 3,
1930.
Steller —S t e l l e r G. W., Beschreibung von dem Lande Kamtschatka,
Frankfurt und Leipzig, 1744.
The Koryak—loch el s o n W., The Koryak, pt 3, Religion and Myths,—
JNPE, vol. 6, 1905.

СОДЕРЖАНИЕ

Г. Меновщиков. Об устном повествовательном
народностей Чукотки и Камчатки

творчестве
• , i i

5

СКАЗКИ И МИФЫ АЗИАТСКИХ ЭСКИМОСОВ
1. Юноша, ставший СПОЛОХОМ
. .
2. Спор ветра и солнца
.
3. Гром и Жизнетворец
4. Тыкывак
5. Мальчик у орлов
6. Хозяин моря
7. Потерявшийся в море
8. Амек
9. Сказка о летающем шамане
10. Охотник и великаны
И. Охотник и белый медведь
12. Младший сын
13. Оленевод и семья волков
14. Человек с двумя женами
15. Женщина, не желавшая выходить
16. Укивакский ревнивец и его жена
17. Алихпагмитцы
18. Волк и гагара
.
19. Нунагмитский кит
20. Старик и дикий олень
21. Чудесный бубен
22. Хозяин огня и мальчик
23. Сказка об Эмэмкуте
24. Потерявшиеся братья
25. Пять братьев и женщина
26. Каяксигвик
.•
27. Покинутый юноша
.
28. Исуклик
29. Ахаханаврак
30. Сирота

642

, . , , , * ? ; ;
. « . . . • , • ;
• ,
, •

51
52
53
54
56
61
63
66
67
70
73
75
79
81
замуж
84
91
. . 96
. . . . . . . . .
Ю1
Ю4
Ю8
109
112
.114
И9
121
123
125
I28
131
I33

31.
32.
33.
34.
35.
36.
37.
38.
39.
40.
41.
42.
43.
44.
45.
46.
47.
48.
49.
50.
51.
52.
53.
54.
55.

Вторая жена
Человек-невидимка
Охотник и орел
Охотник и орлы-великаны
Два брата и ворон
Как ворон женился
Женитьба сироты
Майырахпак
Пять дочерей
Два силача и старик
Месть
Оленеводы
Ворон и лиса
Евражка и ворон
Ворониха и сова
Мышонок и сопка
Ворон с чайкой
Бычок и лисичка
Лось и бычок
Хитрый песец
Птичка
Лиса-хитрунья и чирки
Канагахсиляк
Бабушка и внучек .
Украли уток

. . .
.
, .
. .
.
, .
•
:• ,

л

.
.
.
,•
;

•
.
.
.
.
,
,

136
140
143
148
152
156
159
164
169
174
175
179
187
191
193
194
195
196
197
198
201
203
204
205
206

СКАЗКИ И МИФЫ ЧУКЧЕЙ

56.
57.
58.
59.
60.
61.
62.
63.
64.
65.
66.
67.
68.
69.
70.
71.
72.
73.
74.
75.
76.
77.
78.
79.
80.

Игрушечный народ
Енавъёчгын
Женщина с мячом
Образование пролива
Каймачикам
Оленевод и его дочь
Волчья стая
Белая медведица
Белый медведь и человек
Сирота
Эйгускей
Человек с горячих ключей
Пастух Иынувье
Человек, кормивший червей
Девушка, отказавшаяся от замужества
Человек в белой одежде
Мутлювьи
Икычуринский, Колючинский и Науканка
Морская радуга
Равклявол и сирота
Шаман
Шаман Кыкват
Пес, ищущий жену
Шаманящий во сне
Старуха и ее внук

« 209
218
.221
223
225
227
«229
232
238
.242
248
251
255
257
261
. 265
270
274
276
278
,280
,. \ 282
, 284
286
. . • • • • 287
643

81.
82.
83.
84.
85.
86.
87.
88.
89.
90.
91.
92.
93.
94.
95.
96.
97
98.
99.
100.
101.
102.
103.
104.
105.
106.
107.
108.
109.
ПО.
111.

Тынэськын в медвежьей берлоге
288
Маленький старичок
, . . . 289
Качап
293
Семеро братьев
293
Кунлелю
298
Ловкая женщина
306
Вельвынэлевыт
307
Лявтылевал
310
Кытгы
312
Ванкачкор
313
Киегин и его сыновья
315
Омъяяк
318
Хвастун
320
Чомарагтыгыргын
321
Ловкие женщины
323
Початкын и Пэляткольын
324
Кэльэв-силач и юноша
325
Упрямая мать
328
Хитрец
329
Как сосед проучил оленевода, убив его оленя
330
Парень, не знающий медведей
331
Как бурый медведь захотел оленеводом стать . . . . 333
Сбежавший объедок
335
Ворон и мышка
335
Мышка и евражка
336
Вот спасибо, медвежатины поел!
337
Аканныкай
338
Куркыль
343
Дикий олень и морской бычок
344
Волк и ворон
345
Мать-песец и ворон
346
СКАЗКИ И МИФЫ КЕРЕКОВ

112.
113.
114.
115.
116.
117.
118.
119.
120.
121.
122.
123.

Мальчик с луком
Владеющий железным крючком
Заяц
Лиса и ворон
Проделки лисы
Как лиса сваталась
Лиса-обманщица
Кукки
Кукки и его жена Мити
Трусливый Кукки
Лиса и Кукки
Кукки и волк

351
352
357
361
364
371
373
374
378
379
380
389

СКАЗКИ И МИФЫ КОРЯКОВ

124.
125.
126.
127.
128.
644

Как Куйкынняку прекратил дождь
Путешествия Куйкынняку
Куйкынняку и волк
Куйкынняку и лиса
Куйкынняку — собиратель лахтачьего жира

399
400
402
405
408

129. Куикынняку и Мынкусын . . . . . . . .
411
130. Змэмкут и Хаеэлгыт ."
. 4 1 2
Г31. Сын Эмэмкута . . . . .
413
132. Сестры Эмэмкута
414
133. Куткынняку и шаманки
416
134. Куткынняку и нынвиты
416
135. Ворон Вэлвимтилын
418
136. Как Рэра потеряла жениха-медведя
419
137. Сказка про старика, отдавшего детей
422
138. Хитрый Викса
430
139. Кайнывилю
434
140. Пастух й медведь
447
141. Аммалё
448
142. Пять сестер
449
143. Шаманка Кытна
455
144. Отчего люди стали умирать
. . 459
145. О непослушных детях
460
146. Оё
.
. . 461
147 Повествование о живших прежде
. 466
148. Ымка
. . 467
149. Оседлые и оленеводы . .
.471
150. Ме.сть Рынныналпылына . . . . . .
.
. . 474
151. Мивит
.
. . . 477
152. Богач и работник . . . .
.
478
153. Паланцы
....
.
. . 481
154. Иинталат
.
484
155. Охотник
488
156. Наперед не хвастайся . .
490
157. Хитрый лис . . .
.491
158. Лисичка
494
СКАЗКИ И МИФЫ ИТЕЛЬМЕНОВ

159.
160.
161.
162.
163.
164.
165.
166.
167.
168.
169.
170.
171.
172.
173.
174.
175.
176.
177.
178.

Легенда о Тылвале (вариант А)
Легенда о Тылвале (вариант Б)
Легенда о Тылвале (вариант В) .
Легенда о Тылвале (вариант Г) .
Месть Тылвала . . .
. . . . . .
Тылвал и Немал-Человек . . .
.
. . . . . . .
Кутх
. . . .
. . .
Как Кутх лису напугал
Как Кутх сделал работящей свою жену Мити
Ложная смерть Кутха . .
Как Кутх умирал . . .
.
Кутх и Мити .
.
.
Как Кутх и Мити за орехами ходили
Кутх и лиса .
. . .
Кутх, лиса и волк ,
^ , . .
Кутх и краб
. . . j ;
Яичные девушки
. . • с
Борьба Кутха с Эмэмкутом
Няа — дочь Кутха и Мити
Кутховы дети и семья волков

497
498
500
501
501
503
505
50П
508
509
510
512
512
515
516
518
519
524
527
533
645

179. Кутх шьет • . ~ • . ,, . j . .
, . . «
180. Кутх и мыши
. . . • . . . . , . . . <
181. Синаневт и медвежонок .- , . .
•. -, , , <
182. Волк и Синаневт
. . .
.
. , , .
183. Эмэмкут, Чичкимчичан и Поркамтальхан
. 0
184. Эмэмкут, Котханамтальхан и людоеды .
. - ,
185. Эмэмкут, Марокльнавт и гуси
.
. . :. 186. Каманхнавт
. . . . .
.
187. Ревне,
. .
. . . ,
188. Эмэмкут, Анаракльнавт и Вален-Синаневт
189. Челькутх и девушки-мухоморы .
. . ,у ,
190. Как Синаневт сглазили .
. . . , .
191. Свадьба Синаневт и Анаракльнавт
192. Женитьба Эмэмкута . . . .
•
193. Эмэмкут и его жена Ельтальнен
.
, . 194. Сисильхан и жена Эмэмкута Аяномльхчах
195. Мечхч, медведь и Кутх . •
196. Ивликелхен
. .
.
. . . .
: , .
197. Битва двух Кутхов
. . .
;. . ,
198. Коряк и лиса
, у
. . 3 :
г 199. Икымту и Ивылту
,
.
, . , .
200. Улитка
.
. . L "
. .
, . •
;
201. Сука и Кекукемтальхан
. ,
„ ; » .
202. Мышь и ворон
.
.
. 0 .
, .
203. Казарочка
, : _:
. , . л
:, . . » . . .
204. Ангака-сисикэ
. . .
- . •> . о 0 о ,
205. Бескрылая гусочка
. . .
206. Бескрылый гусенок
:: . 0 . .
Этнографитеская справка
. .
Комментарии к текстам
Словарь географических названий, непереводимых слов и
терминов
Список литературы

. 536
. 538
. 540
. 541
. 543
. 545
. 547
, 550
; 554
. 557
. 558
-, 560
. 562
, 565
." 567
. 570
, 573
- 575
579
• 580
. 581
. 582
. 583
. 586
. 587
. 590
. 591
. 593
. 596
. 600
633
638

СКАЗКИ И МИФЫ
НАРОДОВ ЧУКОТКИ
И КАМЧАТКИ
Утверждено к печати
редколлегией серии «Сказки и мифы
народов Востока»
Редакторы И. Л. Е л е в и ч,
М. Д. Л и т в и н о в а
Младший редактор И. И.

Исаева

Художник Л. С. Э р м а н
Художественный редактор Э. Л. Э р м а н
Технический редактор
Л . Ш. Б е р е с л а в с к а я
Корректоры В. А. З а х а р о в а
и М. 3 . Ш а ф р а н с к а я
Сдано в набор 30/XI 1973 г. Подписано к
печати 7/VI 1974 г. А-03829. Формат 60X84Vie.
Бум. № 1. Печ. л. 40,5. Усл. п. л. 37,665.
Уч.-изд. л. 39,55. Тираж 125 000 (1-60 000)
экз. Изд. № 3966. Зак. 3024. Цена 2 р. 58 к.
Главная редакция восточной литературы
издательства
«Наука». Москва, Центр.
Армянский пер., 2.
Ордена Ленина типография
«Красный пролетарий».
Москва, Краснопролетарская, 16.