Туфли [Никита Соколовский] (fb2) читать постранично, страница - 3

чтобы не мерзнуть на вечернем холоде. Девушка, немного одурманенная поцелуем, согласилась.

Когда они пришли к нему в дом, он налил девушке чай. Настя была погружена в свои мысли, поэтому она не замечала некоторые странные пристальные взгляды и действия, которые Семён совершал – всё казалось, как всегда, обычным. Парень сел рядом с Настей и наблюдал, как она пьёт – медленно, стараясь не обжечься, и задумчиво. Он немного улыбнулся и опустил руку под стол, коснувшись ноги девушки. Она не заметила этого прикосновения, и продолжила спокойно и тихо сидеть внутри себя. Восприняв это как знак, он запустил руку дальше, стал настырно приставать к Насте, трогать, сжимать, лезть явно не туда, куда разрешала бы его скромность. Девушка испугалась, резко придя в себя, попыталась остановить руку Семёна, но он сжал её запястье и прижал к столу. Она поняла, что оказалась здесь совсем одна. Ей было страшно, и одновременно она не понимала, что происходит и что парень, в которого она уже успела влюбиться, хочет от неё. Просьбы и сопротивление не помогали, а делали ещё хуже, заставляя Семёна применять силу, что, похоже, забавляло его.

Не важно, что было до этого и что будет после – он сделал это. Настя плохо помнит, что именно произошло, как, сколько, и когда она оказалась на улице. Идти домой или куда-то ещё совершенно не хотелось. Оказалось, что он использовал её наивность и первые чувства. Он смеялся, насмехался над её доверием и невинностью. И в итоге случилось то, что произошло – он воспользовался ею. Мир, который прежде казался таким прекрасным и сказочным, рухнул перед её глазами. Жизнь словно умерла в ней, она чувствовала всё и ничего одновременно. Злость, обида, пустота – всё это раздирало её изнутри, но снаружи она была спокойна и холодна.

Придя домой, Настя поняла, что Таня до сих пор не вернулась – не было её одежды, а мамины лекарства и еда лежали на тумбочке возле кровати. Но сестра обещала прийти к вечеру – маме вчера стало хуже, она всё время лежит в полусонном бреду и почти не разговаривает. Настя накормила мать, как смогла, хотя у женщины не было сил даже глотать. Всё это время девочка просто молчала и смотрела в окно, пытаясь вспомнить или же наоборот забыть произошедшее. Уже поздним вечером она решила дойти до квартиры того мужчины, который обеспечивал сестру. Возле его дома было необычайно много людей и следователей, среди них не было ни сестры, ни того мужчины. Она немедленно почувствовала дурное предчувствие, и кинулась внутрь толпы, позабыв обо всём. Ничего не было видно, но из разговоров рядом стоящих людей Настя поняла, что днём в ссоре пьяный мужчина перерезал горло ножом молодой девушке-проститутке. Люди так унизительно говорили эти слова, с таким презрением, словно это что-то обычное и в этом нет ничего плохого, что она наверняка даже заслужила. Единственное, что увидела Настя, как из дома выносят чье-то бездыханное тело. Оно накрыто тканью, и были видны только худые ноги. Серые, сильно изношенные туфли сестры она узнала сразу.

Дома, лёжа на кровати, она не плакала, а просто смотрела на страдающую от лихорадки мать. Она даже не могла ей рассказать, что сегодня случилось – вряд ли та услышит и хоть что-то да поймет. Ночь была длинной, но относительно тихой.

Утро прошло ужасно – вся гимназия знала о вчерашнем между Семёном и девушкой. Всё было вывернуто совершенно не так, как оно было на самом деле, но Настя не сказала ни слова, не проронила ни одной слезы. Она просто тихо сидела, писала что-то в тетрадь или читала книгу. Уроки прошли быстро, даже слишком, несмотря на все издевательства и насмешки.

Старая длинная набережная была холодной, дул сильный сквозной ветер. Серые облака закрыли всё небо, словно железный купол. Казалось, весь мир перестал быть красочным и живым, всё замерло в страшном забвении зимы. Изредка можно было заметить пару гуляющих пожилых людей, или группу гимназистов, которые, кажется, испытывали некоторую радость от холодного ветра, прыгая и шумно разговаривая между собой. Они были такими живыми и наивными на фоне остального замершего мира вокруг. Над рекой нависал колоссальный каменный мост, построенный еще двести лет назад при основании города. Надежные каменные арки и массивные опоры до сих пор оставались прочными, несмотря на многочисленные испытания временем и стихией.

Маленькие ножки без туфель забрались на парапет моста. Вокруг не было не единой живой души. Вздох, мгновение – и что-то громко с высоты упало в ледяную воду. Прошла минута. И тут с неба упала первая прекрасная одинокая снежинка. Затем ещё одна. И ещё. На мосту одиноко стояли чёрные осенние туфли, слегка засыпанные первым снегом.