Три родинки на левой щеке. Часть III. Перешеек (СИ) [Таня Рысевич] (fb2) читать онлайн

Три родинки на левой щеке. Часть III. Перешеек

Глава 23 Великий тракт

Ещё до полудня вышли к морю. Здесь разыгралась короткая, но бурная перепалка Дона, который звал всех купаться прямо сейчас и Врана, который утверждал, что за ними наверняка идёт погоня и останавливаться нельзя. Сторговались на том, чтобы купаться, но дальше, там, где их уж точно не будет видно с перевала.

— Право слово, приятель, — вещал Дон, пока они шли вдоль берега, — мы всё равно не можем идти быстрее, чем мы идём, особенно без отдыха. Так что, если они за нами погонятся и начнут делать это в нужном направлении, они нас догонят. И нам нет абсолютно никакого смысла быть голодными и уставшими к этому моменту.

Врану такое обращение было явно неприятно, но он стерпел.

— То есть ты готов принять бой, если вас догонят? — уточнил темняк, глядя, почему-то, не прямо на Дона, а чуть в сторону.

— Помилуй! — воскликнул огородник. — Конечно же, да! В прошлый раз нас схватили только потому, что у них был ты. А если ты будешь на нашей стороне…

— Не уверен, что я могу пойти против лорда Мелгара, не нарушив своих обязательств, — с сомнением покачал головой Вран.

— Так ты их уже нарушил, — фыркнул Дон, — разрезав наши верёвки. Но даже если ты просто постоишь в сторонке — этого будет достаточно… — он осёкся, — постой… Лорда Мелгара⁈ — Дон повернулся к Янере. — Это что, был твой отец⁈

— Да, — коротко ответила Янера.

По лицу Дона пробежала серия коротких эмоций. В такие моменты Искре казалось, что он выбирает наилучшую шутку. В данной ситуации он, видимо, выбирал шутку, которая позволила бы ему остаться в живых после её произнесения.

— А он со всеми своими детьми так обращается? — наконец, нашёлся огородник.

— Нет, — холодно бросила Янера, но затем вдруг взглянула Дону в глаза и добавила, — только с теми, которые переходят ему дорогу.

Значит, Искра ошиблась, принимая загадочного аристократа за виконта. Это был барон Гальди. Хранительнице всё больше хотелось узнать, что же произошло с Ренаром и Янерой после того, как они пропали из вида Маирана, но Ренар всё ещё был в ужасном состоянии, а Янера никогда не отличалась откровенностью. Да и сейчас она тоже уставала, на каждом привале каким-то неведомым образом приводя Ренара в чувство.

Вопросов было много, но жара и слепящее солнце притупляли любопытство.

Они остановились в небольшой бухточке, рядом с которой в море впадал ручеёк. Галечный пляж был усеян плáвником, кучи водорослей издавали характерный запах. Искра с удовольствие втянула воздух носом. Пожалуй, можно было сказать, что водоросли воняли, но этот запах отчего-то был таким знакомым, почти родным. Стоял отлив, волны колыхались внизу литорали[1], разбиваясь о крупные валуны и шурша мелкой галькой.

Бросив вещи в тени незнакомых Искре деревьев, растущих почти сразу за последними кучами водорослей, и поделив пляж на «мужскую» и «женскую» половины, путники вняли призывам Дона и отправились купаться.

Вода, пенисто бурлящая вокруг ступивших в полосу прибоя ног, сперва казалась ледяной, но это было только первое ощущение, возникшее от того, что кожа была перегрета солнцем. Искра несмело шагнула вперёд, стараясь не оступиться на скользких камнях и вдруг обнаружила, что морская вода, живая, постоянно меняющая направление движения, поддерживающая тело, совсем не пугает её. Море во всём было непохоже на медленные реки и стоячие озерца, с которыми ей до сих пор приходилось иметь дело.

Немного поплавав, Искра выбралась на мелководье, довольно отплёвываясь от солёной воды. Здесь, в полосе прибоя, сидела Лина, держа в руке платье. Волны колыхали ткань туда-сюда, набегая и отступая. Лина казалась совершенно безмятежной, насколько может быть безмятежным крайне уставший человек. Искра с сомнением покосилась на купавшихся на другой стороне пляжа мужчин и села на плоский камень к ним спиной.

— А ты что, совсем не стесняешься? — удивилась Искра.

— Я? — Лина фыркнула. — Можно подумать, я никогда не была в общей бане. У нас в Ордене говорят: кому не нравится — тот отвернётся.

Искра открыла рот в изумлении. Уж от кого, от кого, а от Лины она такого не ожидала. Лина посмотрела на Хранительницу с непониманием.

— Просто, — попыталась оправдаться Искра, — я вспомнила, как мы ходили купаться в озере. Там, у лесопилки. Ты тогда так нервничала и озиралась…

— Да? — Лина хихикнула. — Сказать по правде, тогда я просто боялась, что там кто-нибудь появится. Неважно, голая я или нет. К тому же, — Лина немного смутилась, — тогда я встретила Маирана, и это несколько оживило мои воспоминания о доме. У нас там так не принято, конечно. Да и, пожалуй, нигде, кроме Орденов. И, может быть, среди Малых народов, — Лина кивнула в сторону Рыси.

Юная охотница раз за разом залезала на валуны и обломки скал и бесстрашно сигала оттуда головой вперёд. Впрочем, чего ещё ожидать от мага Воды, встретившего море после долгой разлуки?

Искра ещё раз оглядела своих спутниц — беспечную Лину, откровенно красующуюся Ависар, занятую стиркой Жингу…

— Хоть кто-то здесь вообще стесняется наготы? — спросила она.

— Разве что Янера, — улыбнулась Ависар.

Янера и вправду не присоединилась к купанию. Скорее всего от того, что приглядывала за Ренаром, который опять в почти что бессознательном состоянии лежал в тени под деревьями. Неподалёку от них стоял, скрестив руки на груди, Вран. Он явно пытался скрыть свои чувства, но Искра различала и его недоумение, и неодобрение, и злость.

— Я стесняюсь, — заявила Наяна, — но у меня есть проблемы посерьёзнее, чем думать об этом.

* * *

Маиран глубоко вздохнул, прежде чем броситься в воду. И тут же сжал зубы. Все ссадины, порезы и царапины (а их было немало) защипало от морской воды. Привыкнув к ощущениям, воин заплыл подальше и лёг на спину, закрыл глаза и расслабился. Солнце слепило, подсвечивая закрытые веки красным. Было ужасно приятно ничего не делать, просто лежать, отдавшись воле тёплых волн, которые мягко качали его вверх-вниз. Покой и красота.

Отдохнув таким образом минут пять, Маиран понял голову и обнаружил, что его отнесло довольно далеко от берега. С сожалением, воин поплыл обратно, негодуя по поводу того, что каждое размашистое движение причиняло боль.

Маиран нащупал ногами дно там, где воды ему было примерно по грудь. Здесь вода всё ещё держала тело, но можно было спокойно отдышаться. Он изрядно выдохся, возвращаясь к берегу. Подумав, воин подгрёб ещё ближе к берегу и остался тут, цепляясь за дно полусогнутыми ногами.

— Ави! — возмущённо окликнул Маиран целительницу, которая приближалась к нему, с решительным видом бредя по пояс в воде. Голая, разумеется. — Вообще-то, это мужская половина!

— Я тебя умоляю! — одёрнула его Ависар. — Я прекрасно знаю, что у людей есть тела. И даже в курсе, чем мужское отличается от женского.

— Я за тебя рад, конечно, — пробормотал Маиран, как обычно, смущаясь в такой ситуации. Опять, — но, когда я стою перед тобой голый, у меня чувство, будто я оказываю тебе неуважение.

— Пожалуй да, — усмехнулась Ависар, — с твоей стороны было бы куда более уважительно, если бы твоё хозяйство хоть как-то реагировало на присутствие рядом с тобой такой шикарной женщины!

Ависар кокетливо стрельнула взглядом вниз, хотя вряд ли она могла что-то разглядеть в воде, да ещё и беспокойной. Но Маирану всё равно показалось, что на него вылили ушат не то ледяной воды, не то кипятка. Сколько можно⁈ Неужели за десять лет она так и не запомнила, что ему не нравятся подобные шутки? Как ей ещё не надоело его смущать?

В сердцах Маиран приподнялся на ногах и брызнул на Ависар водой. Целительница притворно взвизгнула и брызнула в ответ. А потом вдруг толкнула его и Маиран плюхнулся в воду, не удержавшись на ногах.

Соскальзывая, он ударился о камень сломанными пальцами и вместе с болью пришла ярость. Что эта девчонка себе позволяет? В её возрасте пора бы было уже набраться мозгов!

Вынырнув, Маиран схватил Ависар за талию и швырнул в воду. Прежде чем нырнуть, она успела ещё раз весело взвизгнуть. Как только голова целительницы показалась над поверхностью воды, Маиран снова толкнул её. И снова.

Ависар едва успевала вдохнуть воздуха, прежде чем снова оказывалась под водой. Маиран как заворожённый смотрел на то, как с её лицо окончательно испарилась улыбка. Теперь ей не до дурацких шуток.

Целительница извернулась и попыталась уплыть в сторону, цепляясь за камни на дне. Как бы не так. Маиран схватил её за плечи и развернул лицом вверх. Она смотрела на него из-под воды, вцепившись в его запястья. Наверное, его лицо было для неё сейчас как мутное пятно. Ависар два раз постучала кулаком по его руке, будто просила открыть дверь. Хитрюга. Отвлекает его, а сама тем временем пытается выбить из-под него опору. Он чувствовал, как её ноги нащупывают его.

— Что это у вас тут происходит? — поинтересовался у него над ухом Велен.

Господи…

Маиран изо всех сил дёрнул Ависар вверх. Она вынырнула, откашливаясь.

Ависар вцепилась в Велена, как клещ. Он обнял её за талию, помогая удерживаться над водой. Тут было не слишком глубоко, но ей вряд ли сейчас было легко стоять на ногах и, тем паче, плыть.

— Так что случилось? — в своей обычной спокойно-улыбчивой манере поинтересовался светляк.

— Мы… эээ — неуверенно протянул Маиран, но ни одна дельная мысль в голову так и не пришла.

— Мы плескались, — проговорила Ависар, преодолевая приступ кашля.

Их глаза встретились. Маиран с ужасом осознал, что Ависар отлично всё поняла. Наверное, лучше него. Он до сих пор не мог себе признаться, что только что, этими самыми руками, пытался утопить свою напарницу.

— Да, плескались, и я неудачно поскользнулась и наглоталась воды, — прерывая фразы приступами кашля, заявила Ависар. — Отнеси меня к берегу, пожалуйста.

Велен послушно донёс её до линии прибоя, потом она шепнула ему что-то ему на ухо, и светляк ушёл. Маиран опустился на корточки в воде чуть ниже, шагах в пяти от неё. Он просто-напросто боялся подходить ближе. Ависар смотрела на него, иногда прерывась на то, чтобы в очередной раз откашляться. Маиран видел, как трясутся её руки и вздрагивают плечи.

— Значит, так ты показываешь мне своё уважение? — холодно поинтересовалась она.

Маирану очень хотелось сказать что-нибудь вроде «это не я!». Хотя бы самому себе. Но если не он, то кто?

— Узнаю этот взгляд, — зло усмехнулась Ависар, — ты так часто смотрел на Кирия. Мол, виноват и потому не вижу смысла оправдываться. Или «я не виноват, но вы мне всё равно не поверите, поэтому не вижу смысла оправдываться». Оправдательные речи никогда не были твоей сильной стороной. Впрочем, в обвинительных ты тоже не преуспел. Как вообще такому чурбану, который едва ли представляет, как общаются люди, доверили пост посла?

Она хотела ударить его, и это было больно. Ависар была права: он не умел оправдываться, вне зависимости от того, обоснованы ли были обвинения. Только ненавидеть за несправедливость.

А ведь можно было бы сейчас ответить, что с поста посла его довольно быстро сместили. За недостаточную гибкость, как отметил Кирий в своём письме. Они все были правы. Он не годился для переговоров. Только причём тут это сейчас, когда он чуть было не убил Ависар? Какие тут переговоры?

— Если бы ты знал, как общаются люди, — наконец, перешла к сути Ависар, — ты бы рассказывал своим друзьям о своих проблемах до того, как они перерастают в катастрофы. Договаривался бы с Доном, вместо того, чтобы лезть ему в карман. Мирился бы с Арном просто так, а не после того, как чуть не умер. Напоминал бы мне, что мои шутки тебя раздражают, а не надеялся бы, что одного разговора десять лет назад достаточно! — к концу этой фразы Ависар сорвалась на крик, у неё на глазах выступили слёзы, но закончила она тихо и угрожающе. — Тогда ты бы знал, что существуют другие способы решения проблем, кроме как убить оппонента.

— Ави… — попытался было заговорить Маиран, но слова умерли.

— Что? — огрызнулась целительница.

— Я бы никогда не навредил бы тебе в здравом уме и твёрдой памяти.

— Что ж, — снова ухмыльнулась Ависар, — в это я верю. Но вот в то, что при таком количестве проблем и таком подходе к их решению ты остаёшься в здравом уме, — в её голосе проскочила насмешка, — нет, это звучит неправдоподобно. Я надеялась, что к тебе вернётся уравновешенность, когда ты снова обретёшь меч. В какой-то момент мне показалось, что ты справляешься и без меча. Но, похоже, я ошибалась. Подумай хорошенько о том, в кого ты превращаешься.

Маиран смотрел на Ависар. Точнее, куда-то сквозь неё. Все эти слова давили на него и грозили бы утопить, не будь он уже на мелководье. Ависар всегда была для него надёжной напарницей. Он доверял ей как себе самому. Иногда даже больше, чем себе. И теперь она в нём разочаровалась. Какое между ними теперь может быть доверие? После такого…

— Отвернись, — потребовала Ависар.

Маиран послушно отвернулся. Сзади зашуршала галька. Наверное, она сейчас уйдёт.

Маиран почувствовал прикосновение знакомой ладони между лопаток. Ему внезапно захотелось отстраниться. Слишком много неизвестности было за этим прикосновением. Рука Ависар была такой же как всегда — уверенной и спокойной. Маиран вдруг ощутил знакомое действие магии целителей и где-то внутри начал развязываться и расползаться один из узлов боли. Лёгкие будто бы расправились, дышать стало легче.

В горле встал колючий ком, не дающий сглотнуть. Ависар ведь шла к нему не просто так. И, несмотря на его «тёплый» приём, она довела дело до конца.

Маиран не посмел ни поблагодарить её, ни обернуться, когда она уходила.

Прибой осыпал его тучами солёных брызг. Эти капли не могли растворить ком в горле. Слёзы могли бы. Но, кажется, Маиран разучился плакать много лет назад, если вообще когда-то умел.

* * *

Искра натянула мокрую нижнюю рубашку. Ткань так плотно облепила тело, что, пожалуй, смысла в такой одежде не было никакого. Ну разве что тот, что в мокром было не жарко. Да и высохнет так быстрее, наверное. Впрочем, на такой жаре всё должно быстро сохнуть. Все, собирая одежду, двигались к деревьям. Очень хотелось пить и в тенёк.

— Отлично выглядите, девушки! — окликнул их Дон.

Икра оглянулась. Похоже, не одна она была одета во что-то мокрое и светлое, почти прозрачное.

— Ты тоже ничего! — хихикнула Лина.

Огородник лежал, развалившись на камнях, в чём мать родила (если, конечно, предположить, что родился он с повязкой на голове).

— Ты чего тут делаешь? — набросилась на него Наяна.

— Загораю, — ответил Дон.

— Хоть бы срам прикрыл, бесстыдник! — скрытница хлопнула огородника по животу какой-то мокрой тряпкой.

— Но-но! — Дон приподнялся на локте и многозначительно поднял палец. — Все самые интимные места у меня прикрыты! — и он указал на повязку на лбу.

Лина хихикнула. Она-то не помнила, насколько слова Дона сейчас близки к истине.

У деревьев их встретил уже, слава Богу, одетый Лишард.

— У меня есть две новости, хорошая и плохая, — пробасил он.

— Давай не тяготи, сначал плохую, потом хорошую, — попросила Лина.

— Ребята из лагеря зачем-то отобрали у нас почти всю еду, — печально вздохнул бородач, — неужели их там плохо кормят?

— Ты не отвлекайся, где хорошая? — перебила Искра его размышления.

— На обед у нас изысканные деликатесы! — расплылся в улыбке Лишард.

— Это какие? — Искра чуяла подвох.

— С клешнями! — Лишард помахал руками, красноречиво сводя большие пальцы с остальными четырьмя и показал в сторону моря. — Вон, уже скоро будут.

По берегу среди камней сновали Арн, Рысь и Корон. Они что-то собирали в котелок.

— Если вы им поможете, то обед будет быстрее, — хитро подмигнул Лишард.

Искра так и не научилась ловить крабов за спинки так, чтобы они её не цапали. После того, как третий членистоногий засранец повис у неё на пальце, размахивая свободной клешнёй, Хранительница сдалась и свела свою помощь к тому, что носила котелок от ловца к ловцу, попутно следя, чтобы добыча не разбежалась.

— Вы что, собрались разводить костёр? — Вран с неодобрением смотрел на эту возню, и Лишард с охапкой плавника оказался последней каплей.

— Конечно, — откликнулся Дон, — но, если ты любишь сырых крабов, мы тебе оставим.

Вран держался молодцом. То есть у него не совсем идеально получалось делать вид, что слова Дона не стоят внимания, но уязвлённым он не казался. Искра мысленно ему поаплодировала. Не каждому удавалось достигнуть такого уровня терпения Дона в первый же день знакомства с ним.

Крабы были вкусными. Правда, к сожалению, они были мелкие, да и мясо из них ещё надо было выковыривать. Не совсем тот обед, который хотелось бы иметь после столь утомительного дня и ночи. Но лучше, чем ничего.

Спрятавшись в тени от полуденного солнца, путники самым бессовестным образом задремали. Вран не находил себе места, поражённый такой беспечностью.

— Да сядь ты, не мельтеши, — цыкнул на него Дон, — тут такой ветер, не заметит никто наш костёр.

— Вы сумасшедшие, — прошипел Вран.

Дон приподнял голову, открыл один глаз и в упор посмотрел на темняка.

— А что, по-твоему, нормальные люди пошли бы переть три могущественнейших артефакта Кай-Дон-Мона? — и, будто желая довершить эффект, добавил. — Я ещё и Часы у Ордена Смерти спёр, по случайности. Уже вернул, правда.

Вран сел, где стоял. Вряд ли он совсем уж был не в курсе об инциденте с Часами, но услышать небрежное «спёр по случайности» было чересчур.

Искра смотрела вверх на кроны этих странных деревьев, стволами похожих на узловатые дубы, а листьями — на рябину.

— Дон, что это за деревья? — спросила она.

— Фисташки, — ответил огородник, переворачиваясь набок. — Жаль, не созрели ещё…

Ветер дул с моря, теребя листья фисташек. С двух сторон сонного лагеря сидели, как истуканы, Арн и Вран. Казалось, они куда внимательнее смотрят друг на друга, чем следят за окрестностями.

* * *

Солнце бодро перевалило через зенит. Маиран заставил себя сбросить дремоту, подошёл к Врану и сел рядом с ним.

— Трибун легат, Вы совершенно правы, — обратился он к темняку, — нам надо идти дальше. Может быть, обсудим маршрут? Вы, похоже, знаете здешние места лучше меня.

Вран задумчиво посмотрел на Маирана.

— Можешь обращаться ко мне просто по имени, — вдруг сказал он, — здесь не то место, в котором звания имеют какое-либо значение.

Маиран почувствовал, что его брови поползли вверх. Темняк, который добился столь высокого звания в столь юном возрасте и при этом готов отказаться от того, чтобы слышать подтверждение этому по сто раз на дню? Ради чего? Ради удобства окружающих? Какое счастье, что Маирану всё-таки не пришлось его убивать этой ночью!

— Вы можете идти берегом и лесами, — Вран перешёл непосредственно к ответу на вопрос, — или выйти на Великий Тракт. Первый вариант более скрытный, зато второй — легче для марша. Если ты переживаешь за тех, кому тяжело идти, лучше выбрать Тракт.

Маиран оглянулся на Ренара. Страшник выглядел уже вполне живым, но он, наверняка, снова устанет, стоит им тронуться в путь.

— Кстати, — вдруг поймал себя на несоответствии воин, — как так вышло, что мы не пересекли Тракт, когда спускались к морю? Насколько я помню, Тракт почти везде идёт вдоль берега, не сильно отклоняясь. Неужто здесь он выше Хранилища?

— А мы его пересекли, — огорошил его Вран, — должно быть, ты в темноте не заметил.

Маиран опешил. Как можно было не заметить Тракт⁈

— Он не везде хорошо сохранился, — попытался успокоить его Вран. — Всё-таки даже самая лучшая дорога портится, если за ней никто не следит. А тут, судя по всему, лет сто назад случился оползень, так что Тракт местами присыпан.

— Или дело в том, что я не выспался сегодня ночью, — пробурчал воин.

Вран улыбнулся уголком губ, отдавая должное шутке.

Маиран вдруг задумался о том, а почему Вран, собственно, не участвовал в попытках людей в лагере добыть у него Кольцо? Почему, вместо того, чтобы использовать магию Тьмы, его препоручили «заботам» Маски, у которого из инструментов была только какая-то особая врождённая жестокость? Да, крайне неприятный человек. Маиран был бы рад никогда в жизни с ним больше не встречаться, особенно в качестве пленника. Но сопротивляться Маске Маиран мог бы ещё какое-то время, возможно даже довольно продолжительное. Выстоять против магии Тьмы — нет.

Так почему Вран не внёс свою лепту, а только несколько раз приходил и мрачно наблюдал за процессом? Слишком устал после атаки на Арна и собирался с силами? Непохоже. И почему тогда потом он устроил их побег? Какой смысл сначала ловить их, а потом отпускать? Что изменилось за то время, что они находились в лагере?

Знал ли Вран с самого начала, что Браслет тоже у них? Судя по выкрику Янеры, это не было общеизвестной информацией. Маиран посмотрел на баронессу, дремлющую, прислонившись спиной к стволу дерева. В руках убивица сжимала ладонь Ренара — так Ависар часто сидела рядом со своими пациентами. Маиран понял, что вообще не принимал в расчёт Янеру. Ну, так, разве что помнил, что, в случае необходимости (или даже без оной) она может убить человека. Янера никогда не говорила, только молча сидела в сторонке. Казалось, она вообще попала сюда случайно и идёт с ними лишь от безысходности. Просто ситуация прежде была не для неё. А тогда, в лагере, она, похоже, нашла те самые слова, которые перевернули ситуацию с ног на голову.

Вран при этом не присутствовал, кажется, но новость по лагерю наверняка разнеслась, со скоростью лесного пожара. И… и, похоже, Вран, как адепт Ордена Тьмы не мог допустить, чтобы Браслетом завладел барон Гальди. Тот самый человек, который, вероятно, был ответственен за создание Чёрных Ястребов если не за весь остальной переполох. Ну или, по крайней мере, принимал во всём этом деятельное участие. Из-за чего-то ведь они с Янерой поссорились. И, глядя на то, как Янера вела себя в лагере, Маиран уже не сомневался, что причиной ссоры была не какая-нибудь банальная ерунда вроде неподходящего подарка на День Солнцестояния. Янера оказалась куда более серьёзной девушкой, чем он полагал.

— Вран, — Маиран попробовал такое простое обращение к трибун легату Ордена Тьмы, и оно пришлось ему по вкусу, — а что ты вообще делал в этом лагере?

— После инцидента с Браслетом я поступил в распоряжение барона Гальди для защиты Кольца, — ответил темняк.

— Какое дело Ордену Тьмы до Кольца? — пожалуй, чересчур резко спросил Маиран.

— Безопасность артефактов касается всех Орденов, — пожал плечами Вран.

— Получается, из-за нас ты провалил задание? — Маирану отчего-то стало смешно.

— Это смотря с какой стороны взглянуть, — Вран хитровато прищурился. — Я охраняю Кольцо прямо сейчас. Да, оно не в Хранилище, но я знаю, где оно, и, в меру своих сил его оберегаю. Если так подумать, я даже перевыполняю задание, потому что под моей защитой находится ещё и Браслет. И Кулон, если верить леди Янере.

Маиран не удержался от смеха.

— Мой наставник говорил: «если хочешь, чтобы подчинённые провалили задание — сформулируй его слишком точно».

— Всё так, — кивнул Вран, тоже улыбаясь, — к счастью, мой учитель тоже знаком с этой истиной.

Они встретились взглядами, Вран почти сразу отвернулся и посмотрел на море. Однако этого мгновения хватило, чтобы Маиран сбился с мысли. Воин вдруг понял, откуда у Врана эта странная привычка смотреть чуть мимо собеседника. Темняк прекрасно знал, как его взгляд действует на людей. И проявлял вежливость, избавляя их от своего влияния.

— Подъём! — крикнул Маиран, — нам пора.

Люди неохотно заворочались, поднимаясь. Маиран мог их понять: ему тоже не хотелось шевелиться.

* * *

Колючки, колючки и ещё раз колючки. Из каменистой, пересохшей земли торчали пучки жёсткой, похожей на солому травы. Среди травы кустилась иглица, так и норовившая воткнуться куда-нибудь своими острыми листочками. И тут, и там со всех сторон протягивались цепкие лапы держи-дерева, не желавшего упускать свою добычу. И зачем только Господь создал настолько негостеприимное место⁈ Видно, за грехи человеческие!

Ависар с негодованием (в который раз уже!) выдирала аптечку, зацепившуюся за куст. Одна радость — ясенец не цветёт. Не придётся ещё и бегать, пытаться всем втолковать, чтобы держались от красивых цветов подальше. Впрочем, тут могла расти и ещё какая-нибудь дрянь. Слишком много незнакомых растений.

Ависар поморщилась, и кожа на носу неприятно заболела. Ависар обгорела ещё вчера и с обречённостью понимала, что лучше не станет ещё долго. Как бы много времени Ависар не проводила бы на улице, загар на её бледную кожу почти никогда не ложился. Особенно под таким солнцем. Как ни старайся, а лицо остаётся открытым. А саднило даже плечи, которые попали на солнце только во время купания. Ависар смотрела на Жингу с завистью. Смуглокожая предсказательница таких проблем не испытывала.

Ависар бегло окинула взглядом своих пациентов. Лишард и Дон держались отлично. Ренар был бледен, минут через пять пора будет остановиться, чтобы он передохнул. Не без внутреннего сомнения Ависар посмотрела на Маирана, идущего в голове колонны. Во рту тут же воскрес омерзительный привкус морской воды, дышать стало как-то… неудобно. Ависар сдержала надвигающийся кашель. По спине пробежали мурашки. Перед глазами так и вставало лицо Маирана, когда он на неё бросился. К сожалению, Ависар видела это лицо и раньше. И она хорошо знала, чем такое состояние Маирана заканчивается для его противников. А она, Ависар, всё ещё жива. Удивительно.

Ависар снова оторвала аптечку от ветки держи-дерева. Сумка заметно похудела. И во многих склянках снадобий оставалось на донышке. Ависар было страшно идти через Перешеек с такой аптечкой. И без запаса еды. Очень страшно. В другой ситуации она пожаловалась бы Маирану. Он бы сказал, что всё будет хорошо, и что она справится. И она бы знала, что он всегда поможет, если что-нибудь действительно случится. Но теперь…

Нет, Ависар не сомневалась, что Маиран, как положено воину-напарнику встанет у аптечки и будет подавать нужный инструмент и доставать лекарства. Но не дрогнет ли у неё рука, если он сядет рядом? Ависар зажмурилась, прогоняя навернувшиеся слёзы. Ей было страшно идти через Перешеек без еды, нормальной аптечки и… и со своим напарником. Это было ужасно, чудовищно несправедливо!

Плеча Ависар осторожно коснулась чья-то рука. Целительница оглянулась и, конечно же, увидела Велена. Ну да, она слишком громко думает рядом со светляком. Разве так можно? Это было уже неважно. Велен и так знал о ней слишком многое, и сейчас его присутствие хоть немного успокаивало. Он ведь знал, что произошло между Маираном и Ависар. Нет, Ависар ему не рассказывала. Но не думать она не могла. Да и тогда он не просто так пришёл на выручку. Вряд ли Ависар решилась бы кому-нибудь рассказать. Тем приятнее было иметь рядом человека, которому не надо было объяснять. Ависар благодарно сжала руку Велена.

— Можно тебя кое о чём попросить? — негромко спросила она.

— Да, к-конечно, — ожидаемо ответил светляк, — всё, ч-что в моих с-силах.

— Ты знаешь аптечку?

Велен медленно покачал головой. По крайней мере, он понял, что она имеет в виду.

— А можешь выучить?

— Д-думаю, если ты меня н-научишь, то я с-справлюсь, — Велен улыбнулся своей обычной мягкой улыбкой.

Ависар улыбнулась в ответ. Конечно, справится. Малая аптечка — это не так уж и сложно. Велен определённо учил в своей жизни вещи более мудрёные.

Ависар снова посмотрела на спину Маирану. Она надеялась, что он не слышал этого разговора. Пусть даже её шаг был оправдан, с какой стороны ни взгляни, Ависар чувствовала себя так, будто она предаёт своего напарника.

«Потупилась, будто жена, изменившая мужу!» — обругала себя целительница. И не сдержала ухмылки. Сейчас ей казалось, что изменить мужу — это как-то попроще будет, чем попросить другого человека побыть ей напарником (при живом-то воине рядом!).

Впереди споткнулся Ренар. Страшник пошатнулся и упал бы, если бы его не подхватила Янера. Убивица красноречиво посмотрела на Ависар.

— Ищем место для привала! — скомандовала целительница.

Она была очень благодарна Янере за то, что та приглядывала за Ренаром. Сама Ависар в последствиях воздействия магии Смерти не разбиралась и вряд ли могла бы принимать решения лучше баронессы.

* * *

Остаток дня прошёл как один тяжёлый болезненный сон. Слепящее жаркое солнце, камни, колючки. Они то пробирались по редколесью, то карабкались на склоны, то спускались в лощины, которые Вран называл щелями. Чуть ли не каждые двадцать минут приходилось останавливаться и ждать, пока отдохнёт Ренар. Когда солнце начало стремительно катиться к горизонту, вышли к Тракту.

Тракт выглядел весьма недурно для дороги, которой вот уже лет сто толком никто не пользуется. Некогда тут была поверхность, состоящая, казалось, из сплошного, без щелей, гладкого камня. Теперь камень, разумеется, растрескался и тут и там из трещин пытались пробиться всё те же колючки. Удавалось им это с трудом, поросль была низкая и редкая.

К этому моменту Искре уже было наплевать на то, как выглядит Тракт, и почему он такой, какой есть. Она только радовалась тому, что последний участок пути был легче предыдущих.

— Мы что, остановимся прямо здесь⁈ — вопросил Вран у Дона.

— А что тебя смущает? Это же площадка для стоянки! — ответил огородник, разводя руками.

Это действительно была стоянка. Ровная, такой же структуры, как и дорога, площадка, будто бы вырубленная на склоне одной из щелей, в которой бежал ручей. Здесь мог бы разместиться целый караван.

Вран гневно раздул ноздри и уже набрал было воздуха, чтобы гневно ответить, но Дон его перебил.

— Ну-ну, я ещё не настолько того, — примирительно взмахнул руками он, — поднимемся немного вверх по щели и там заночуем. Вода — это хорошо.

Ручей был не слишком полноводным, и вода имела странноватый запах и привкус, но пить хотелось постоянно, поэтому, конечно, стоянка рядом с ручьём была отличным вариантом. Достаточно больших ровных участков в этом лесу, выросшем на крупных обломках скал, не было, поэтому все просто расползлись маленькими группами по отдельным ложбинкам. Костёр не разводили. Незачем было. Рысь вызвалась дежурить и расположилась на большом валуне примерно в середине этого разрозненного лагеря.

Искра с удивлением увидела, как Арн ищет себе расщелину поудобнее. Эльф явно намеревался поспать. Состояние Арна всё больше внушало Искре беспокойство.

— Арн, ты не будешь возражать, если я сегодня посплю рядом с тобой? — поинтересовалась Хранительница.

— Не буду, — ровно ответил Арн, отодвигаясь чуть в сторону.

Искра даже не стала раздумывать над тем, сколько слоёв смысла скрыто под этой эльфийской правдой. Ей ужасно хотелось, наконец, лечь и закрыть глаза.

Но даже когда это наконец удалось, сон не был глубоким. Поднялся странный ветер. Он скатывался с горы к морю порывами, каждый из которых был похож на огромное ревущее чудовище. И каждое такое завывание безжалостно вырывало Искру на поверхность из глубин сна. Между порывами Искра успевала провалиться в сон на минуту, не больше. Этот ветер пугал её. Тревожил. Он был сильнее усталости. Лежать под его завываниями было мучительно.

Искра натянула капюшон плаща на голову. После жаркого дня ей было зябко. Она чуть-чуть подвинулась, прижавшись спиной к спине Арна, который спал рядом, как обычно, свернувшись калачиком. Эльф едва заметно дрогнул и отодвинулся. Это повторилось несколько раз. Приподняв голову, Искра поняла, что уже почти выгнала Арна из ложбинки, в которой они спали. Но эльф, похоже, действительно спал. Или притворялся, что спит. Искра хихикнула. Она не хотела выгонять Арна с его места.

Искра протянула руку и зачем-то растрепала Арну волосы, хотя можно было просто тронуть за плечо. Её пальцы дрогнули — она случайно коснулась того места на затылке, которое он разбил прошлой ночью о дерево. Искра с отвращением вспомнила ту шапочку, которую надел на эльфа Вран. Надо будет разузнать, что это была за дрянь.

Арн приподнялся на локте и недоуменно на неё посмотрел.

— Извини, — смущённо прошептала Искра, — просто получилось, будто я тебя совсем вытолкала. Я не толкалась, я просто хотела согреться. А ты отодвигаешься.

Арн моргнул, будто всё ещё не понимал, что происходит. Искра вдруг осознала, что Арн никогда на её памяти не спал близко к людям. Даже в самые холодные ночи, даже в ту ночь под дождём, он всегда находил себе отдельный уголочек. Искра смутилась ещё больше.

— Извини, — пробормотала она, — если тебе неприятно — я не буду так близко ложиться.

— Не неприятно, — Арн, наконец, ответил, но как-то неуверенно, — просто очень непривычно. Я подумал, тебе тесно рядом со мной, — едва слышно добавил он.

Опять он о своём. Думает, что люди не будут спать с ним рядом только потому, что он — эльф.

— Слушай, ну я же сама к тебе напросилась, — решительно возразила Искра. — Разве я стала бы это делать, если бы не хотела рядом с тобой спать?

Арн неопределённо пожал плечами, мол, кто вас, людей, разберёт, и лёг обратно. Искра перевернулась на спину, прижавшись боком к спине эльфа. На фоне звёздного неба ветер колыхал рябиноподобные листья фисташек.

Почему-то Арн казался чересчур холодным. И, похоже, он действительно спал, хоть и чутко. Подумав, Искра накинула на бок эльфа край своего плаща. Арн не возразил и даже как будто немного расслабился. А если бы он ещё не спал на голой земле, а постелил бы одеяло, как все нормальные люди… Искра улыбнулась в темноту от двойственности этой фразы.

Веки тяжело сомкнулись. Сознание колыхалось между сном и дрёмой, подбрасываемое порывами ветра как волны бросают туда-сюда кусок дерева в море. Из беспокойной темноты выплывали, смешиваясь, образы и фразы.

Мальчик лет шести смотрит на светловолосую девочку с тонкими ручонками. Смотрит недоверчиво, сморщив лоб.

— Ты не похож на мальчика.

— Это потому, что я девочка! — серьёзно объясняет малышка и сразу же заливается звонким смехом.

В полутьме раздаётся голос молодого парня.

— Но как я пойму, что это — именно та девушка, о которой Вы сказали?

— О… — отвечает ему голос пожилой женщины, — ты узнаешь. Другой такой не будет в целом мире.

Её голос хохочущий, как уханье совы.

— Ты — злой человек, — твёрдо, будто рассказывая непреложную истину, говорит звонкий детский голос.

— Почему? — недоуменно вопрошает собеседник.

— Ты хочешь смерти, — поясняет ребёнок, — а хотеть приблизить смерть — это не по-доброму. Но зато ты хороший, — голос пытается утешить.

— Разве можно быть злым и хорошим одновременно?

— Конечно, можно! — уверенно говорит ребёнок, — как и наоборот.

Девочка лет восьми от роду двигается по длинному коридору прыжками, поочерёдно приземляясь то на две ноги, то на одну. Её фиолетовое платье то и дело задирается, но её это не беспокоит. Она слишком занята, на каждый прыжок выкрикивая слово стихотворения.

Стало тесно

Кроту в норе,

В старых стенах

Устал бродить.

Вольно, смело

Сменил дорогу,

Стихли вдали

Колокола .

На её последнее слово где-то вдали откликается колокол. Девочка выдыхает и разворачивается. Перед ней стоит невысокий щуплый старик в роскошной седой бородой и добрым взглядом. Он улыбается ей.

— Это хорошие стихи, — говорит он. — Я же говорил, что у тебя получится.

Она сияет от его похвалы. Он берёт её за руку, и они идут по коридору дальше.

— Мне грустно, что с ним нельзя встретиться, — говорит девочка.

— С кем? — спрашивает старик.

— С тем, кого я назвала кротом, — объясняет она.

— Почему же нельзя? — наверняка в глазах старика светятся озорные искорки.

— Ещё столько лет ждать! — канючит девочка.

— Время относительно, дитя моё, — говорит старик. — Если ваша встреча когда-либо есть, то можно считать, что она сейчас.

— Нет, нельзя, — девочка морщит маленький вздёрнутый носик. — Тогда я уже буду не я.

— Надо же, ты уже это понимаешь, — в голосе старика нет насмешки, скорее искреннее уважение, несмотря на улыбку. — Вы делаете успехи, юная леди.

— А как это у тебя? — взволнованно спрашивает девочка. — Ты тоже в разных историях уже не ты?

Её встречает тихий и сухой стариковский смех.

— В моём возрасте, дитя моё, в большинстве историй меня уже нет вовсе, — отвечает он, смотря прямо из сна.

Искра, почти не просыпаясь, натянула плащ повыше. Ей было так хорошо спать под взглядом этого человека! Пусть от его улыбки почему-то становится грустно, но грусть эта окрашена воспоминаниями о доброте. О доброте, видимой даже в те минуты, когда, казалось бы, для неё нет места. Перед этой добротой был бессилен ветер, катящийся с гор. И холодная сырость, идущая от камней. И тревоги. И сама смерть.

* * *

Корон покрепче обнял Юну и зарылся носом в серую шерсть. Псица недовольно заворчала. Ей уже надоело, что Корон весь день почти не выпускает её из рук. Но она терпела — чувствовала, что для него это важно. А Корон едва мог заставить себя отойти от неё хоть на пару шагов.

Те бесконечные минуты, когда он умолял Керлеша снять намордник, были худшими минутами его жизни. Корон не мог подобрать эпитеты, которые помогли бы передать, каково это — когда ты чувствуешь духоту, вдыхаешь поглубже — и ничего не меняется. Дышишь и не дышишь. Корон боялся произнести это даже в мыслях, но в тот момент ему действительно казалось, что он умирает. Только половиной себя.

Мальчик вздрогнул и вновь вцепился в спасительную шерсть. Юна шумно вздохнула. Она не могла понять, почему её Спутник так волнуется. Всё ведь уже прошло. Хорошо быть собакой. Живёшь только здесь и сейчас и тебя не беспокоят ни воспоминания о прошлом, ни переживания о будущем. Корон сейчас завидовал Юне. Она могла бы спокойно спать, особенно если бы он ей не мешал своими мыслями. Но перестать думать было просто-напросто невозможно.

В тот раз он сорвался самым постыдным образом. Корон плохо помнил, что тогда было. Кажется, он просто кричал что-то бессвязное и пытался вырваться из пут, хотя, конечно, это было бесполезно. На руках у него даже остались отметины от врезавшейся в тело верёвки. Наверное, он своими рывками сделал больно и Велену, который был привязан с ним к одному дереву. Но в тот момент он об этом вообще не думал. Ни о чём не думал, кроме проклятого намордника.

Корон представил себе лицо Алия, когда тот узнает, как его ученик повёл себя в критической ситуации и ему стало стыдно. А Алий узнает. Даже если не от других и не от Лины, то от самого Корона. Когда Корон вновь увидится с наставником, им предстоит долгий, очень долгий разговор. Потому что за то время, что они не виделись, произошло столько всего, что нужно обсудить. И Корон знал, что, даже если не решится заговорить об этом в первый вечер, всё равно придёт и расскажет о том, как превратился в перепуганного ребёнка, в ничего не смыслящего зверька в тот момент, когда, наоборот, нужно было собраться и бросить все свои силы на решение проблемы. О том, как он чуть было не потерял Юну от собственной глупости.

Жгучий стыд переполнил всё его существо и вырвался наружу слезами. Горячие капли текли по щекам. Корон старался дышать ровно, чтобы не выдать себя, но не удержался и хлюпнул носом. И Лина, конечно же, услышала, несмотря на завывание ветра. Корон почувствовал, как его гладит такая знакомая нежная рука и окончательно сдался.

— Ты из-за Юны, да? — шёпотом спросила Лина в промежутке между его всхлипываниями. Она легла рядом и обняла его за плечи. Корон только и смог, что кивнуть. — Я сама не могу перестать об этом думать, — призналась Лина, — это было просто ужасно. Мне очень жаль, что я ничего не смогла сделать.

— Мне так стыдно, — проговорил Корон, с трудом заставляя сжавшееся горло произносить членораздельные звуки, — за то, что я сорвался.

— Господи, Корон! — Лина решительно перевернула его на спину и заставила посмотреть на неё. — А ну быстро прекрати это! Ты не можешь винить себя в том, что это произошло. Это от тебя не зависело, — Лина глубоко вздохнула. — Я всегда знала, что в этом вашем Ордене Хранителей от вас требуют чего-то невозможного.

— Какой из меня хранитель после всего этого? — прошипел Корон и попытался опять спрятать лицо в спасительную шерсть.

— Знаешь, — догнал его голос сестры, — один мальчишка всё время говорил мне, что каждая ошибка — лишь ступенька для того, чтобы стать лучше. И учился со мной магии Воздуха, хотя она ему и не давалсь. Каждый день ходил на тренировки, честное слово. И каждый раз по нему было видно, что однажды он станет неплохим магом. Не сегодня и не завтра, но рано или поздно станет. Просто потому, что каждая ошибка для него что-то значила, — она перевела дух. — А теперь ты хочешь, всего раз столкнувшись с по-настоящему серьёзной проблемой, признать себя ничтожеством и сдаться? Ну уж нет!

Корон чувствовал, как его тяжёлое, злое дыхание путается в шерсти Юны. Да, он говорил такое про ошибки. Но ошибки, у которых может быть такая цена — это совсем не то же самое, как огрехи при работес воздухом, например.

— Я не думаю, что справедливо ожидать от тебя, что ты будешь сохранять спокойствие и трезвый рассудок, когда что-то угрожает Юне.

— Вот поэтому Спутники — хреновые Хранители! — выдохнул Корон, ударив кулаком по земле.

— Если так, то почему все известные Спутники — хранители? — спросила Лина.

Корон и сам частенько об этом думал. Действительно, все люди, которых животные выбирали своими Спутниками, имели способности к Равновесной магии. И в Ордене было много людей, которые своего Спутника так и не встретили. Вряд ли это было простым совпадением. Впрочем, никто не знал, по каким признакам определяются пары Спутников — это была неразрешимая загадка.

Корон почувствовал, что понемногу успокаивается. Он поймал руку Лины и благодарно сжал её. Лина снова легла рядом. Судя по её дыханию, она тоже плакала. Впрочем, в этом Корон ничего удивительного не видел. Ему приходилось утешать рыдающую сестру не раз и не два.

— Лина, — прошептал он, — я очень рад, что у меня есть такая сестра, как ты.

Она потёрлась лбом о его затылок.

— У меня много сестёр и всего один брат, — откликнулась Лина, — поэтому вся любовь, которую мне выдали для братьев, досталась тебе.

— А как же Маиран? — усмехнулся такому заявлению Корон. Он хорошо знал, что до его рождения Лина и Маиран росли вместе, практически как брат и сестра.

— Ну… — Лина замялась, — для него любовь пришлось искать в другом источнике.

Корон снова не сдержал улыбки, пусть всё лицо ещё было мокрое от слёз. В этом вся Лина: вот они рыдали в унисон, переживая свой былой страх, а вот уже обсуждают, откуда для каких людей берётся любовь. Какие там источники? Запас любви Лины был бесконечен, как океан. Не было никакого смысла делить океан на части и измерять их — они все были больше, чем человек может окинуть взглядом.

Корон почесал за ухом Юну, уверяя её, что теперь-то он уж точно будет спать. Псица снова шумно вздохнула, на сей раз с облегчением. Наконец-то эти глупые люди решили заняться по-настоящему важными делами вместо того, чтобы без конца вспоминать о том, что уже прошло.

* * *

Остывающий после жаркого дня воздух скатывался к морю. Он нежно пробегался по растительности и деревья шуршали листьями, переговариваясь между собой. Как же хорошо было просто сидеть, подставляя ветру в лицо и молчать наедине с ночью!

Рысь открыла глаза и огляделась. Всё-таки совсем расслабиться нельзя — она тут не просто так. Люди спали. Рысь точно знала, кто в какой лощинке. Судя по тому, где сейчас висел серп молодого месяца, её вахта уже кончилась. Но девочка не стала никого будить себе на смену. Ей пока не особо хотелось спать, а все остальные слишком устали.

Рысь не чувствовала себя слишком уж пострадавшей во вчерашней передряге. Наверное, просто никому особо не было до неё дела, а молча сидеть, ждать и слушать она умела хорошо. Но для суетливых Высоких это всё были очень непростые дела. Вон, Дона пришлось утихомиривать дважды. Рысь не могла не оценить то, как Керлеш справился с Доном. Жаль, у неё такие методы применить не получится.

Девочка одёрнула себя. Белой Росомахе такие мысли бы не понравились. Ведунья учила понимать и принимать то, что люди бывают разными. Но Рысь пока умела только понимать, и то с трудом. Конечно, она уже не пыталась всех исправить. Легче было просто молчать и уходить. Но как молчать, когда они лезут и мешают? До сих пор при воспоминаниях о Хранилище внутри поднималась глухая злоба на всех суетливых и говорливых, особенно на Дона, конечно же.

— Иди поспи, — раздался голос из темноты.

Рысь едва не вздрогнула. Она не видела, как Вран подошёл. Он будто бы вынырнул из тьмы, как выныривает из воды лягушка.

— Я ещё немножко посижу, — ответила девочка, одновременно сомневаясь, можно ли оставлять на дежурстве одного Врана и вместе с тем не желая показывать своё недоверие.

— А мне не спится, — проговорил темняк, присаживась на камень спиной к Рыси.

Интересный человек. Его имя ему шло. Возможно, живи он в Лесу, его и правда нарекли бы Чёрным Вороном. Основное качество ворона — стремление к превосходству, также как основное качество рыси — переменчивость. Недаром Орден Тьмы взял ворона в качестве своего основного символа. Вран стремился к превосходству — и к личному совершенству, и к власти, которую оно даёт. Он пошёл с ними, очевидно, решив, что тут его ожидает что-то, что сделает его ещё сильнее, ещё совершеннее и поднимет его выше над другими. И сейчас он парил над ними, ожидая свою добычу.

Рысь смотрела на его выпрямленную спину и пыталась понять, что же ему нужно на самом деле. Помимо статуса темняка, состоящего в Ордене Пятнадцати. Пожалуй, многим темнякам этого было бы вполне достаточно, чтобы за это бороться, но Вран наверняка имел и другие цели. Жаль только, не было никакой уверенности в том, что их цели хоть как-то совпадут.

Вран Рыси нравился, даже несмотря на то, что он пугал. Нравился своей уверенностью, основательностью, неторопливостью. Последовательностью. Мудрая птица — ворон. Не зря он простёр крыло над колыбелью этого человека.

Пожалуй, и правда надо было поспать. Только надо кого-нибудь разбудить, чтобы Вран не был единственным наблюдателем. Первой пришла мысль о Маиране, но воин сейчас не в лучшем состоянии, лучше дать ему выспаться. Наяна и Арн выглядели сегодня вечером не слишком хорошо. Лишард тоже пострадал. Мысль о Доне вызывала слишком много раздражения. Велен? И верно, кто проследит за темняком лучше, чем маг Света? Только он, кажется, плохо переносит жару. Как бы не заснул. Нет, есть идея получше.

Кивнув Врану, Рысь легко соскользнула со своего валуна и прошла до ложбинки чуть поодаль. Тут, подтянув колени к груди и закутавшись в одеяло так, что только нос торчал, спала Жинга. Рысь легла рядом, делая вид, что это и было её целью. Предсказательница с подозрением втянула воздух носом.

— Моя вахта закончилась и меня сменил Вран, — тихо сообщила Рысь, — но я не знаю, стоит ли оставлять его в дозоре одного. И не знаю, кого ещё разбудить.

— Я прослежу, — пообещала Жинга, мигом разобравшись в ситуации, — ложись пока.

Рысь легла и на неё тут же набросилась вся накопившаяся усталость. Чуть позже, уже сквозь полусон, девочка почувствовала, как предсказательница тяжело, будто бы сонно встала. Жинга ушла, оставив после себя ямку в слое прошлогодней листвы. Успокоенно вздохнув, Рысь позволила сну подхватить себя и унести куда-то вдаль. В эту дивную приморскую ночь, в которой шуршал ветвями бриз.

[1] Литораль — часть берега, которая в прилив оказывается под водой, а в отлив становится сушей.

Глава 24 Убийцы и любовники

Лина по привычке проснулась одна из первых. Солнце только-только взошло, но по ощущениям проспала она довольно долго. Судя по всему, летние ночи по продолжительности были здесь примерно такими же, как дома в Озёровке, но совсем не такими, как в Ледасе.

Корон мирно посапывал рядом с Юной. Лина осторожно встала, стараясь не разбудить брата и прикрыла его своим плащом. Она едва сдержалась, чтобы не взъерошить его отросшие волосы. Как хорошо, что он не стал больше бриться налысо! Так он выглядел гораздо приятнее.

Подойдя к «центру лагеря», Лина обнаружила Дона. Огородник сидел, прислонившись спиной к тому куску скалы, на котором накануне расположилась Рысь и выглядел задумчивым и даже растерянным.

— Я никак не могу решить, стоит ли мне разводить костёр, — без предисловий проговорил он, завидев Лину. — Готовить на нём всё равно нечего.

Лина тоже растерялась. Она-то по привычке собралась готовить завтрак.

— И есть ещё одна вещь, которая беспокоит меня даже больше, — почти что трагически продолжил Дон. — На хрена эти придурки спёрли мою зубную щётку? Ну вот правда, кому, кроме меня, она могла понадобиться? — он посмотрел на Лину почти что жалобно.

Лина сдержала смешок. Вот тебе и повод для переживаний. На её вкус проблема завтрака была как-то поважнее.

— Я не бог весть какой знаток по части растительности, — заявил Дон, будто прочитав её мысли, — но в этих мечтах должна расти алыча и она как раз уже созрела.

— Да, это немного утешает, — неуверенно согласилась Лина.

— Ещё я видел ночью ёжика, — продолжил Дон, — а, значит, и другие животные тут водятся.

Лина кивнула.

— А ещё там, внизу есть море. Да что там море, целый океан! — Дон заметно оживился. — Я уже давно хотел попробовать один интересный способ ловли рыбы, да всё руки не доходили. Понятия не имею, сработает или нет, но попытка — не пытка.

Лина не могла не улыбнуться, глядя на воодушевление огородника. Он, похоже, уже вовсю продумывал свой способ ловли рыбы. И раз Дон обещал — способ действительно должен быть интересным.

— Подъем! — вдруг завопил Дон. — Вставайте, лежебоки!

Огородник вскочил на ноги, метнулся в кусты и стремительно вернулся оттуда с каким-то камнем в руках. Прыгая по скалам, он подбежал к тому месту, где спал Ренар и положил этот камень на грудь продирающего глаза страшника.

— Вот тебе! — провозгласил Дон.

Ренар от неожиданности сел, отпихнув в сторону «подарок».

— Ну и зачем мне черепаха? — недовольно поинтересовался он.

«Камень» высунул ноги и бодро уполз обратно в лес.

— Чтобы ты брал пример, — нахально заявил Дон, — даже она бегает быстрее, чем ты плёлся вчера.

— Я на тебя бы посмотрел, — буркнул Ренар, но покорно начал вставать.

— Давай-давай, вставай, — подбодрил его Дон, — и убийственную женщину тоже поднимай.

Он убежал прежде, чем Янера, спавшая в соседней ложбинке успела открыть глаза и сжечь его взглядом. Лина не удержалась от смеха. Всё-таки Дон восхитительно умел поднимать настроение. Но только тем, кому его шутки приходились по вкусу.

— Значит так, — провозгласил Дон, убедившись, что все более-менее проснулись, — идти ночью мы не можем, потому что очень темно. Идти днём — тоже, потому что очень жарко. Поэтому идти мы будем от рассвета до заката, с большим привалом посередине. Так что привыкайте вставать вместе с солнышком. Сегодня я вас, так и быть, пожалел. И вообще, нас ждёт долгий и тяжёлый путь, — оптимистично добавил огородник, — так что постарайтесь расслабиться и получить удовольствие!

Дон поймал несколько крайне недовольных взглядов, но никто не возразил. Предложение было резонным.

* * *

— Стой! Куда! — Вдруг воскликнул Корон, — Юна, стой!

Но Юна, игнорируя крики своего Спутника, помчалась куда-то вперёд по Тракту, вздымая лапами облачка пыли. Искра ощутила ветерок, когда псица промчалась мимо. Корон бросился, было, за ней, но его за плечо поймал Дон.

— Не кипишуй, — с улыбкой сказал огородник, — она просто побежала за своим завтраком. Уверен, Юна тоже проголодалась.

— За завтраком? — удивился Корон.

— Там заяц пробежал.

Юна действительно скоро вернулась с тушкой в зубах и, устроившись в тенёчке в зоне видимости, принялась хрустеть костями. Поглядывала она на людей при этом так, будто опасалась, что добычу могут отобрать.

— Сказать по правде, я ей завидую, — признался Маиран.

— Ничего, следующий будет наш! — картинно облизнулся Дон.

Случилась вынужденная остановка: идти дальше — значило потревожить Юну. Искра присела на корточки и задумчиво поскребла пальцем поверхность Тракта.

— Я никак не могу понять, как его сделали, — пожаловалась Хранительница. — Вообще не вижу никаких швов между камнями, он совершенно сплошной.

— Просто его делали люди, знающие своё дело! — заявил Дон, подняв палец. — То есть маги Земли.

— Но как именно? — спросила Лина.

— Отойдёте — покажу, — сказал огородник, выходя на середину дороги.

Все поспешили разойтись — кто по сторонам, кто ему за спину.

Дон картинно похрустел пальцами, затем сосредоточенно посмотрел на дорогу. Постояв так с полминуты, он шёпотом отдал какой-то приказ, одновременно подняв руки так, будто дёрнул за невидимые ниточки. Кусок дороги с громким треском развалился на мелкие неровные камешки. Камешки эти заплясали и задрожали, редкие пробившиеся сквозь трещины растения попадали. Дон взмахнул руками и все эти жалкие кустики поползли к обочинам и упали там. Теперь перед ним было пространство, ровно засыпанное толстым слоем щебёнки. Дон глубоко вдохнул, вновь поднимая руки на манер кукловода, замер, а затем с резким выдохом опустив руки, будто хлопнул по столу ладонями.

Перед ним на всю ширину дороги и шагов на десять вперёд простиралось пространство сплошного, без швов и трещин, совершенно гладкого камня.

Дон пошатнулся и безвольно осел на землю. Ависар бросилась к нему.

— Кажется, я довыпендривался, — слабым голосом проговорил огородник. — Надо было взять кусочек поменьше.

— Балбес! — целительница не удержалась от щелбана.

— Ну и кто из нас теперь черепаха? — усмехнулся Ренар. Сегодня страшник чувствовал себя уже намного лучше.

— Сейчас минутку полежу и снова буду бегать как заяц, — пообещал Дон.

Искра потыкала пальцем в новую дорогу. Да, похоже, много лет назад Тракт прокладывали именно так. Сколько же человек над ним трудилось, если Дону хватило десяти шагов, чтобы так сильно устать?

— Ты же фактически расписался, что мы были здесь, — недовольно заметил Маиран.

— А я и расписался! — ответил Дон, показав пальцем на угол площадки.

Там красовалась вполне различимая надпись «здесь был Амид».

Рядом с Искрой раздался резкий звук — это Вран хлопнул себя ладонью по лбу, не в силах терпеть это преступление против здравого смысла. Возле него Наяна стояла, закрыв лицо обеими руками. Маиран беспомощно приоткрыл рот, смотря на огородника.

— Кажется, кто-то опять охренел, — констатировал воин, справившись с замешательством.

— Ума не приложу, кто бы это мог быть, — усмехнулся Дон.

— Оно и видно, что ума ты не прикладывал, — съехидничала Ависар, отходя от него. — Наяна, ну ты хоть что-нибудь скажи! — взмолилась целительница.

Взгляды обратились к Наяне. Скрытница опустила руки и стало понятно, что она смеётся.

— Наяна! — с отчаяньем воскликнул Маиран. — Ты чего? Это же не смешно!

— Смешно, как видишь, — оборвала его скрытница, смахивая навернувшиеся от смеха слёзы.

— Но он нас выдал! — возмутилась Ависар.

— Пожалуй, я бы с тобой согласилась, — кивнула Наяна, — но однажды я обхитрила Ирлиша, написав на стене слово из трёх букв своим обычным почерком. Так что способы скрыться бывают разными.

Искра не могла не отметить то, каким взглядом на Наяну посмотрел Вран.

— Ну, теперь они точно знают, в какую сторону пошёл я, — заявил Дон, садясь. — Во-первых, это ещё не означает, что в ту же сторону пошёл и ты, — кивнул он Маирану. — Во-вторых, вариантов, куда мы могли пойти, всё равно только три и один они уже наверняка исключили.

— Почему три? — удивилась Искра.

— Мы могли пойти обратно в Хранилище, и по Тракту — на восток или на запад.

— Ещё мы могли уйти морем, — заметил Лишард, — если предположить, что у нас были сообщники с кораблём.

— Да, действительно, об этом я не подумал, — признался Дон.

— Не думаю, что у кого-то могли возникнуть хоть малейшие сомнения в том, куда мы направились, — сказала Наяна.

— Тогда почему нас всё ещё никто не догнал? — спросила Искра, многозначительно посмотрев на Врана.

Темняк непоколебимо встретил множество обращённых к нему взглядов.

— Меня тоже занимает этот вопрос, — признался он. — Даже если предположить, что ваш побег вызвал какие-либо споры в лагере, Керлеш не из тех, кто будет медлить с действиями из-за каких-то разногласий.

Дон с недовольной гримасой потёр грудь. Похоже, воспоминания о Керлеше были ещё слишком свежи.

— Можно предположить, — продолжил Вран, — что он отправил разведчиков, чтобы проверить все варианты и определить, где находится Маиран. Вы ведь действительно могли разделиться. В таком случае, полагаю, разведчики нас уже нашли и вернулись в лагерь со сведениями. Если так, то сегодня-завтра мы встретимся с погоней.

— Но нас ведь никто не видел, да? — Искра повернулась к Арну.

— Я никого не заметил, — медленно произнёс эльф, — но я не могу быть уверен, что я ничего не упустил.

— А что не так? — обычно Арн не сомневался в том, были ли поблизости другие люди.

— Я спал, — ответил он.

— Если так подумать, то мы действительно могли разделиться, — задумчиво сказал Лишард. — Если бы мы разделились, можно было бы использовать Маирана как приманку, а артефакты, тем временем, передать другим людям. Это могло бы сработать.

— Ага, — поддержал его Дон, — воин с мечом на боку выглядит достаточно вызывающе. Сразу видно — он что-то скрывает. Или что-то задумал.

Маиран смущённо коснулся рукояти. Ему явно не нравилось носить меч на поясе, тем более без нормальных ножен, но взять его на Слово он всё ещё не мог. Никто не торопился доставать оттуда артефакты.

— Мы готовы, — прервал их Корон. Юна уже стояла рядом с ним, довольно облизывая окровавленную морду, — можно идти дальше.

Маиран одним движением помог Дону подняться на ноги. Тот пошатнулся, но устоял.

— А пока мы идём, можем обсудить, в какую сторону ещё мы могли бы пойти, если бы были умнее, — оптимистично заявил огородник, на прощание потыкав носком сапога в свою памятную надпись.

* * *

Ависар только что закончила менять повязки на руках Лишарда и теперь отдыхала, найдя тенёчек погуще. Распорядок дня по методу Дона был правильным. В полдень идти было невозможно. Спать тоже было жарковато, но можно было хотя бы подремать и поваляться. Ависар подняла волосы, убрав прилипшие ко лбу от пота пряди. Вчера она попыталась заплести косу. Было неудобно, и волосы быстро повылазили, торча в самых заметных местах. Нет, нужно что-то другое…

Ависар оглядела окрестности, размышляя, кого из пациентов поймать следующим. По всему получалось, что оставался только Маиран. Ависар нервно сглотнула. Решимости подойти к воину у неё пока не хватало.

Они снова остановились у моря. Дон то и дело гремел камнями на берегу. Вроде как он хотел попробовать какой-то способ ловли рыбы, но негодовал, что стоянка пришлась на отлив. Впрочем, вряд ли это могло его остановить. Корон и Рысь сновали возле него, не то помогая, не то путаясь под ногами. Маиран сдирал шкурки с двух зайцев, которых им удалось поймать сегодня утром. Лишард и Лина возились с костром. Остальные, кажется, дремали в тени.

Ависар обернулась, скорее ощутив чьё-то присутствие, чем услышав шаги. Рядом с ней на корточках сидел Арн. Эльф выглядел, надо признать, жутковато. Вокруг глаз у него залегли тени, как у человека, который давно не высыпался, волосы были спутаны, и он казался ещё более худым, чем обычно — это Ависар особенно заметила во время вчерашнего купания. Арн сидел, положив локти на колени. Его кисти, перекрещивась, расслабленно свисали вниз. Кажущееся спокойствие.

Сегодня утром Арн, казавшийся каким-то медлительным и сонным, вдруг остановился посреди дороги и, прежде, чем кто-то успел понять, что происходит, выхватил нож и метнул его в сторону. Больше всех не повезло тому зайцу, который, имел неосторожность выглянуть из кустов, чтобы посмотреть, что происходит. Ушастый умер мгновенно. Ависар не видела, куда попал нож, но не сомневалась, что бросок был очень точным. У целительницы между лопаток пробежала толпа мурашек. Рядом с Арном ей до сих пор становилось не по себе, хотя, казалось бы, было много времени, чтобы привыкнуть к нему.

— Ависар, — обратился к ней эльф, — можно кое-что у тебя спросить?

— Да, конечно, — ответила Ависар, недоумевая, что ему могло от неё понадобиться.

— Когда мы с Маираном решили устроить дуэль, ты сказала, что не сможешь лечить эльфа, — напомнил Арн. — Это действительно так?

— Ну, я никогда не пробовала, — растерялась Ависар.

— Но ты видишь мою ауру, — это было скорее утверждение, чем вопрос.

— Вижу, — подтвердила Ависар и прищурилась, убеждая саму себя, что говорит правду.

— И она сильно отличается от человеческой?

Ависар замешкалась. Арн сидел неподвижно, ожидая её ответа.

— И да, и нет, — наконец, нашлась целительница. — Общая форма и структура примерно та же, но частные элементы отличаются. И плотность… другая, — Ависар развела руками. Вряд ли не-целитель может понять, о чём она вообще говорит.

Арн сидел, склонив голову набок, будто пытался себе представить, что она имеет ввиду.

— Я не разбираюсь в магии Ордена Целителей, — признался эльф, — это то, что действительно принадлежит только вам. По моему опыту между людьми и эльфами особой разницы нет. Впрочем, — его губы дрогнули, будто он хотел улыбнуться, — я никогда не пробовал лечить других эльфов кроме себя.

— Я вообще себя лечить не умею, — пожаловалась Ависар, — это всё равно, что пытаться саму себя поднять. А почему тебя вдруг заинтересовал этот вопрос?

— Давно было интересно. Однажды мне уже говорил то же самое другой целитель. Он хотел попробовать, получится ли, но тогда не сложилось…

— Погоди… — до Ависар вдруг дошло, — тебя никогда не лечили целители? За все твои химера-знает-сколько лет жизни?

— Девяносто восемь, — сказал Арн, выдавая ей свой возраст, который до сих пор так тщательно скрывал. Пару мгновений помолчав, Арн продолжил. — Однажды меня покусали пчёлы и тогда одна целительница дала мне травяную смесь, которую надо было прикладывать к месту укуса.

— Я не это имела ввиду… — Ависар вдруг вспомнила случай на лесопилке и поняла, что Арн имел ввиду её. — Да ну тебя! — целительница толкнула Арна в плечо, как могла бы в шутку толкнуть Маирана.

Арн не шелохнулся, а Ависар внутренне похолодела. Подняв взгляд, она увидела, что Арн улыбается уголком рта. Не обиделся.

— Нет, магией Ордена Целителей меня никогда не лечили, — уже серьёзно ответил эльф.

— Как же ты вообще справлялся? — у Ависар в голове всё это не укладывалось.

— По ситуации, — сказал Арн, — однажды я сильно поранился и пришлось зашивать рану.

— И кто тогда её зашивал?

— Я сам, — ответил эльф, встретившись с Ависар взглядом.

Ависар поёжилась. Ей однажды пришлось зашивать Маирана — те ещё были ощущения. А на себе… она бы наверняка не смогла.

— А что тогда случилось? — Ависар хорошо помнила, что Арн обошёлся без помощи после ранения стрелой в плечо. Значит, в тот раз дело было серьёзнее.

— Меня пытались убить двенадцать человек, — в устах Арна это казалось совершенно обыденным делом.

— И… как? — Ависар от удивления выдала совершенно бессмысленный вопрос.

— Как видишь, у них не вышло, — Арн слегка взмахнул руками, будто показывая на себя.

— А… — у Ависар пересохло в горле. — Что стало с теми людьми?

— Они все умерли.

Мурашки между лопаток собрались в кучу и забегали толпой вдоль позвоночника. Наверное, будь у неё волосы короткими, они бы встали дыбом. Ависар будто приросла к земле, не в силах пошевелиться.

— От старости. Лет двадцать назад. Кто-то из них, может, раньше — я не проверял, — закончил Арн свою фразу.

Господи, вот зачем надо было делать такую длинную паузу посреди предложения⁈ Ависар посмотрела на Арна. Уголки его губ подрагивали.

— Тебе просто нравится меня пугать, да? — рассердилась Ависар.

— Иногда это бывает очень забавно, — улыбка Арна оказалась немного грустной, но в целом весьма приятной. Кажется, Ависар ещё не видела, как он улыбается открыто, не таясь. Вот шутник.

— То есть всего этого не было? — с облегчением вздохнула целительница.

Арн вдруг снова стал серьёзным и внимательно посмотрел на неё.

— Ты полагаешь, у меня была сейчас хоть одна причина тебе врать?

Ависар открыла рот и снова закрыла его. Арн всегда был скурпулёзно честен — в рамках эльфийской правды. Кроме тех редких ситуаций, когда ложь была уж совсем необходима. Кажется, за всё лето Арн напрямую соврал всего один раз. И сейчас ситуация уж явно не стоила того.

Арн качнулся, будто собирался встать, но остался.

— Ависар, — спокойно произнёс он, — что бы люди ни говорили про эльфов, я не убиваю людей, если могу найти способ получше.

Ависар покрутила эти фразу в голове. Не «я никогда не убиваю людей». Нет. Здесь была оговорка.

— Значит, тебе это не всегда удавалось? — внутренне холодея, спросила целительница.

Арн задумчиво и печально посмотрел на море.

— Да, один раз не удалось, — признался эльф.

Почему это её так задевает? Почему то, что Арну один раз пришлось убить (и он явно не был этому рад) пугало больше, чем то, что Маиран оборвал своими руками уже, наверное, не один десяток жизней? Почему ей всё ещё важно, что перед ней эльф?

Ависар задумчиво зачерпнула горсть пыли пополам с каменной крошкой. Весь этот сор свободно струился между пальцами, падая обратно на землю. Арн молча сидел рядом.

— Спасибо, — сказала Ависар.

— За что? — Арн выглядел удивлённым.

— Этот разговор был чем-то важен для меня, — ответила целительница, — я пока не поняла, чем именно, но я подумаю и обязательно потом расскажу.

— Я буду ждать, — пообещал Арн.

Не было никаких сомнений, что он дождётся окончания этого разговора, хоть через пять, хоть через двадцать лет. Если только Ависар не умрёт раньше, чем успеет всё обдумать.

— Ты напомнил мне, что у меня есть ещё один разговор, требующий того, чтобы состояться, — сказала Ависар, поднимаясь.

Возможно, это выглядело, как бегство, но Ависар не соврала. Она действительно вспомнила, что и у кого она хотела спросить ещё вчера, да времени не было.

* * *

В той тенистой ложбинке, которую Искра выбрала для дневного отдыха, было отлично слышно разговор Арна с Ависар. Искра так и не разобралась, слышала ли она его с самого начала — их слова выдернули её из дремоты, но в любом случае самым важным был конец разговора. С чего это Арн так разоткровенничался? Такое с ним нечасто происходило, и, как правило, только в минуты тяжёлых переживаний.

Искра уловила краем глаза движение. Арн вернулся и устроился, полулёжа, на том же месте, откуда прежде ушёл ради разговора с Ависар. Искра подумала и решила, что нет абсолютно никакого смысла скрывать, что она подслушивала.

— И давно тебе пришлось убить того человека? — спросила Искра.

Арн не обернулся. Он продолжал смотреть куда-то вдаль. То ли на море, то ли на небо.

— Во время пожара в Лейваане, — тихо, с усилием проговорил эльф.

Вот как. Значит, предыдущие девяносто восемь лет он находил способы получше. Неплохой результат — при его-то образе жизни.

— Их было двое, — вдруг добавил Арн.

— Они напали на тебя? — предположила Искра.

— Один из них — да. А второй… — Арн сделал паузу, прикрыв глаза, — а второй был беспомощен и даже не мог бы защититься.

Зачем бы Арн стал убивать беспомощного человека? Почему он не смог найти способа получше? Наверняка, этот человек чем-то мешал чему-нибудь очень важному.

— Это были плохие люди? — нелепо спросила Искра, желая хоть как-то утешить Арна, совсем было растворившегося в неприятных воспоминаниях.

— Люди не бывают плохими или хорошими, — сказал Арн.

Искра вспомнила Фрисса и Маску, но возражать вслух не стала — Арн явно ещё не сказал всё, что хотел. Не стала напоминать и то, что однажды Арн сказал ей, что Маиран — хороший человек.

— Те люди выполняли свой долг. Я — свой. Точнее будет сказать, они шли к своим целям, а я — к своим. Им не повезло — наши цели не совпали.

Эльф сидел, согнув ноги и положив кисти рук на колени. Его пальцы переплелись и в этом движении было что-то настолько же нервное, как если бы человек мял бы что-то в руках. Кажется, таким взволнованным он не выглядел даже в тот достопамятный день, когда попросил Наяну сообщить всем, что он — эльф.

— Арн, — решилась на откровенный вопрос Искра, — почему ты вспомнил об этом именно сегодня?

— Я никогда не забывал.

— Не забывал, — согласилась Искра, — но ты впервые заговорил об этом.

— Да, — кивнул Арн, — действительно.

Он оторвал взгляд от своих коленей и снова посмотрел вдаль. Похоже, до её вопроса он не задумывался о том, почему именно сегодня ему так не по себе.

— Я полагаю, это из-за зайца, — наконец, ответил он.

— Какого зайца? — не поняла Искра.

— Того, который у нас на обед.

— В которого ты метнул нож?

Арн кивнул. Искра вновь вспомнила его потрясающий бросок. Это было красиво и немного пугающе.

Но всё же, причём тут заяц?

— Ты ведь и раньше охотился, — напомнила она.

Арн снова кивнул. Кажется, он всё ещё обдумывал её вопрос.

— Да, заяц, безусловно, был живой, — продолжила Искра, — но ты сам говорил, что и трава тоже живая. А Рысь послушать — так деревья вообще разумны… Но мы же не переживаем, когда жуём яблоко!

— И всё-таки по меркам моего народа я тот ещё маньяк-убийца, — проговорил Арн, смотря в никуда. Он как будто и не слышал её слов.

— Почему?

Арн удивлённо посмотрел на неё. Так удивленно будто до этого не осознавал, что говорил вслух. С ним точно что-то было не так. Его эмоции читались на лице раз в десять яснее обычного.

— Я ем мясо, — сказал Арн и отвёл взгляд, будто посчитал разговор оконченным.

Искра опешила. Эльфы не едят мяса? Ну, вполне возможно. Арн мясо определённо ел. Ну так с волками жить — по-волчьи выть. Сколько лет он прожил среди людей! Но считать Арна за это маньяков-убийцей… Погодите-ка… Ответ Арна не начинался со слова «потому что». А, значит, это был не ответ. А просто констатация факта. Правдивого, конечно же.

— Это ведь была эльфийская правда, да? — Искра села, смотря на Арна в упор. — Вовсе не поэтому ты себя так клеймишь.

Глаза Арна были такими же янтарно-жёлтыми, как и всегда. И почти такими же спокойными. Но обычных лукавых искорок, которые загорались во взгляде эльфа, когда он разговаривал с ней, не было. Арн был предельно серьёзен. Он решался.

— Когда я был ребёнком, было предсказано, что я убью человека, — его голос не дрогнул. Арн никогда не колебался после того, как примет решение, — потому я и не живу с другими эльфами.

— Но ведь предсказания говорят лишь о возможности того или иного события! — Искра удивилась тому, что эльфы могли не знать таких простых вещей.

— Эльфийские предсказания работают несколько иначе, — Арн покачал головой. — Они — рок.

— Кажется, Жинга что-то говорила об этом, — припомнила Искра, — о предсказании, изменившем твою судьбу.

— Да, Жинга — не редкость проницательная женщина, — согласился Арн.

Искру вдруг как обухом ударило. До неё только что дошло то, как новая информация про предсказание вплетается в то, что она уже знала про Арна прежде.

— Арн… — почти прошептала она, — эльфы изгнали тебя за то, что тебе было суждено убить человека в будущем?

— Да, — кивнул Арн.

— Как вообще так можно, — Искра почувствовала поднимающуюся изнутри ярость, — изгнать человека… то есть эльфа… в общем, своего сородича за то, чего он ещё не совершал? За то, что только произойдёт?

— У Лесного Народа есть присказка для историй. «То, о чём мы говорим, возможно, будет раньше или было потом». С некоторыми вещами так происходит — время не имеет значения. Для других эльфов я и девяносто лет назад был убийцей.

— Ты был ребёнком! — возмутилась Искра.

Арн пожал плечами, видимо, имея в виду, что это тоже неважно.

— Но… — Искра вдруг осеклась, потому что Арн резко повернулся к ней.

— Никто из людей, — медленно и веско проговорил Арн, — не в состоянии понять, что такое для эльфа — отнять жизнь. Я знаю, о чём говорю. Люди слишком иначе воспринимают мир, чтобы понять это. Моим сородичам было невыносимо каждый день видеть меня и вспоминать о том, что однажды я убью человека вот этими самыми руками, — Арн поднял руки ладонями вверх и посмотрел на них, будто хотел убедиться, что они достаточно чистые. — Я понимаю, почему им хотелось, чтобы я убрался.

— Но твои родители… — прошептала Искра.

— Моя мать и предложила мне перебраться к Лесному Народу, — ответил Арн, опустив голову, — потому что она понимала, что своим я всё равно никогда не буду. Как бы остальные эльфы не старались, они всё равно не могут относиться ко мне так же, как друг к другу.

Арн замолчал. Кажется, он и так сказал слишком многое. Искра смотрела на то, как он сидит, свесив голову, и не могла подобрать слов, чтобы ответить. Она всё ещё не понимала этой позиции эльфов. Арн правильно сказал, что человек и не может этого понять. Но всё её существо восставало против такого обращения. Им было некомфортно видеть Арна каждый день и потому они предпочли, чтобы он убрался вон. Забыть о нём. Притвориться, что его и не было. Искре захотелось со Свитком наперевес пойти в Тёмный Лес, найти там эльфов и доказать им, что они не правы.

Но ещё ей не хотелось оставлять Арна. Он сейчас казался таким уставшим, таким беспомощным. Человек, откровенно высказавший то, что у него на сердце, будто бы скидывает доспех. Эльф в подобной ситуации и вовсе выглядит практически голым. И вот эту оголённую душу сейчас нельзя жечь гневным словом. Никак нельзя.

Искра подняла руку и погладила Арна по голове. И вновь под пальцами оказалась шероховатость на затылке.

— Арн, — окликнула его Искра, — когда я попала в тебя стрелой, к вечеру никакой раны уже не было, я видела. А сейчас ты второй день ходишь с какой-то ссадиной. Почему?

— Это мне напоминание, — глухо ответил Арн, не поднимая головы. Спутанные волосы свесились по бокам, закрывая его лицо, — напоминание о том, что я уязвим.

— В прошлый раз ты ведь тоже поранился.

— Я поддавался в тот раз. А сейчас… — Арн как-то странно мотнул головой, — Вран победил меня по-настоящему. В настоящем бою. Я никогда не должен забывать об этом.

— Как ему вообще это удалось? — У Искры до сих пор не укладывалось в голове, как Врану удалось побороть и Арна, и Наяну.

— Он очень силён, — сказал Арн, — и умеет применять силу с умом.

Пожалуй, об этом действительно не стоит забывать. Никогда.

Арн как-то тяжело опёрся рукой о землю и лёг, свернувшись калачиком.

— Ты не против, если я немного подремлю? — спросил он, — я всё ещё очень странно себя чувствую после той… штуки.

Искра в очередной раз со злостью вспомнила чёрную шапочку. Надо было взять ей с собой и сжечь! Зря она тогда кинула её в кусты. Ещё найдёт ей кто-нибудь… Маска, например. Искра поёжилась.

— Извини. Ты устал, а я со своими вопросами, — в самом деле, неловко вышло.

— Всё хорошо. Думаю, мне стоило об этом поговорить, — действительно сонно ответил Арн.

Да уж, если Арн решает что-то сделать — он делает это без колебаний и промедлений. Даже если он решил поспать.

* * *

После разговора с Арном Ависар уже вряд ли что-то могло напугать. Она решительно — даже, пожалуй, чересчур решительно — прошлась по рощице, отыскивая нужного ей человека. Янера сидела, прислонившись спиной к дереву (кажется, уже у всех такой способ отдыха вошёл в привычку) и задумчиво смотрела в сторону моря. Там Ренар, наконец, решился тоже окунуться. Кажется, Янера чуть ли не впервые со времён побега отпустила Ренара так далеко от себя. Возможно, сейчас она раздумывала о том, не утонет ли он там. Ависар оглянулась — неподалёку от Ренара плескалась Рысь. В случае чего она обязательно его вытащит. Не о чем беспокоиться.

— Янера, я всё хотела у тебя спросить… — Ависар осеклась.

Целительница ощутила холодок внутри. Да уж, действительно, слишком решительно. Вот так вот обратиться к леди Гальди… можно считать, что разговор окончился, не начавшись.

— Да, я слушаю, — неожиданно спокойно ответила Янера, подняв глаза.

Ависар застыла в изумлении. В Янере сейчас почти ничего не было от той холодной и надменной баронессы, которая пришла вслед за Искрой к лесопилке. Впервые простая одежда казалась на ней уместной. И взгляд её был почти не пугающим. Ависар опустилась на землю в недоумении. Что, химера задери, произошло в том лагере⁈

— Я хотела бы узнать, что произошло с Ренаром, — Ависар не стала ходить вокруг да около и изложила свою просьбу сразу и прямо. — Я совершенно не понимаю, как ты его вытащила.

— Я тоже не до конца понимаю, — призналась Янера, снова обратив взгляд к морю.

Её лицо было каким-то удивительно безмятежным — ни злости, ни грусти, ни улыбки. А тон был таким лёгким, будто её слова были не падающими камушками, а, скорее, пушинками, кружащими в июньском воздухе. Ависар поняла, что никогда не узнает то, что хочет узнать, если будет обращать внимание на все эти перемены и сосредоточилась вновь на своём вопросе. Как бы так его задать, чтобы получить ответ?

— Наверное, мне будет полезно сформулировать это вслух, — вдруг продолжила Янера, — чтобы однажды, быть может, суметь это повторить.

Ависар кивнула. Янера согнула одну ногу и медленно положила ладони на колено.

— Ты знаешь, как работает магия Смерти? — уточнила убивица.

— В общих чертах, — неуверенно ответила Ависар, — маг Смерти вытягивает из человека Жизнь и забирает её себе. Так обычно говорят. Лучше описать я не смогу.

— Да, обычно так это и описывают, — кивнула Янера. — У каждого человека есть некий запас сил, энергии, который убивец может забрать и соединить со своим запасом. Именно эта энергия тратится на магию. В общем-то, усталость от избыточного использования магии очень близка к тому, что происходит с человеком, против которого обратили магию Смерти.

— Как было с Лишардом после Холмов? — уточнила Ависар. В принципе, это было очевидно, но она хотела показать Янере, что слушает внимательно и понимает, что ей говорят. Пусть Янера говорит простые вещи, если это поможет ей перейти к более сложным.

— Именно, — Янера ненадолго замолчала, — но гораздо интереснее то, что происходит с убивцем. Именно жизнь другого человека, слитая с собственной, даёт хорошо известную всем по слухам эйфорию и чувство собственного могущества. Чуть менее известно то, что чужая жизнь может использоваться для усиления ментальной защиты и даже для защиты от других магических воздействий.

— Это как? — для Ависар эта информация оказалась неожиданно новой.

— Например, достаточно широко известно, что против убивца, только что взявшего чужую Жизнь почти что бесполезно использовать магию Страха.

Кажется, про это Ависар когда-то что-то слышала. Наверное, от Кирия — от кого же ещё.

— Я думала, это просто от того, что вы в этот момент с сияющими глазами ищете, кого бы ещё убить и вас не запугаешь, — бесцеремонно ляпнула целительница.

— Да, так и есть, — Янера спрятала улыбку, — так и есть. Но вдобавок к настрою магия просто разбивается о слишком большое количество энергии в одном человеке, как об щит. Говорят, некоторые убивцы способны «вытянуть жизнь» из направленного на них воздействия, но я не представляю, как это. Впрочем, у меня нет опыта сопротивляться направленной на меня магии, — убивица пожала плечами будто бы с неким сожалением.

Использовать чужую жизнь как щит… Это выглядело очень и очень полезно в случае боя с несколькими магами. Ависар сразу вспомнила несколько ситуаций, в которых такая способность могла бы пригодиться.

— Как ты знаешь, — продолжала Янера, — убивцы способны останавливаться прежде, чем заберут жизнь полностью. Это требует твёрдого намерения и значительного напряжения воли. Я бы сказала, что это чуть труднее, чем отказаться от воды после дня, проведённого на солнцепёке, — она выбрала наиболее животрепещущий пример.

— Ты атаковала Ренара, но забрала Жизнь не полностью? — Ависар гораздо больше интересовало то, что было потом, поэтому она не сдержалась и задала этот риторический вопрос.

— В некотором роде да, но я поступила гораздо хитрее, — во взгляде Янеры появились какие-то странные искорки. Озорство? Гордость? — Мне было нужно, чтобы Ренар потерял сознание, но при этом я не хотела, чтобы он умер ни при каких условиях. Если просто вытянуть жизнь настолько, чтобы человек «вырубился», — это слово она произнесла с иронией, — то шансы после этого выжить невысоки. Мне это не подходило. Но! — рука Янеры дёрнулась так, будто она хотела поднять палец, но удержалась. — Мне известно, что взятие Жизни — это два последовательных процесса. Сначала убивец вытягивает жизнь в некое «вместилище» — я привыкла думать о нём примерно как о том месте за Завесой, куда воины кладут мечи — а уже потом сливает чужую Жизнь со своей.

Ависар честно пыталась себе всё это представить. Вроде даже получалось, но как-то неуверенно.

— Обычно убивцы пропускают этот этап, — казалось, Янера презирает их за это, — и как бы «поглощают» Жизнь сразу, без паузы. Но у того состояния, когда Жизнь находится во «вместилище» есть два интересных свойства. Точнее, мне известно пока только два свойства, — уточнила она, — вполне возможно, что их гораздо больше. Итак, два свойства, — Янера подняла руку и загнула палец. — Первое: даже если вытянуть из человека всю Жизнь, до тех пор, пока убивец не заберёт энергию из «вместилища» себе, человек не умрёт. И второе, — Янера загнула второй палец уже практически торжествующе, — Жизнь из этого «вместилища» можно вернуть!

Ависар смотрела на Янеру, приоткрыв рот. Янера говорила так горячо, будто сама всё это придумала. А, может, так и было? Ависар слишком привыкла думать, что Янера — просто аристократка, которая получила образование в Ордене, как принято у аристократов, но магией занималась лишь настолько, насколько это было необходимо. А тут вдруг такое.

— В общем, так я и поступила, — подытожила Янера, — забрала у Ренара Жизнь, а потом вернула. Правда, отдаватьтруднее, чем забирать. На это потребовалось время, — её лицо вдруг застыло неподвижной маской. Должно быть, нахлынули воспоминания о прошедших событиях. — К тому же, — добавила убивица, — «вместилище», если можно так выразиться, «течёт». К великому моему сожалению, вернуть я смогла гораздо меньше, чем забрала. Но достаточно, чтобы Ренар сносно себя чувствовал.

Ависар посмотрела на берег. Ренар уже вышел из воды и теперь сидел на берегу, видимо, отдыхал.

— И… — Ависар попыталась сформулировать, — раньше ты не замечала, что «вместилище» «течёт»?

Янера обернулась как будто с каким-то возмущением.

— Конечно, нет! Я никогда раньше этого не делала. Я только предполагала, что это сработает.

Ависар снова застыла с открытым ртом.

— Погоди… Ты использовала сложную, неочевидную технику магии Смерти на Ренаре, никогда не пробуя её прежде и даже не будучи уверенной, что так вообще можно, не говоря уже о том, что ты справишься⁈

— Да, — твёрдо ответила Янера.

— Господи, но зачем⁈

— Лорд Гальди шантажировал Ренара и, надо сказать, добивался в этом некоторого успеха, — холодно отчеканиля баронесса. — Он затеял игру для нас троих — для меня, Ренара и Маирана, но Ренар был ключевой фигурой. Я убрала Ренара и сломала его игру.

Ависар всё ещё беспомощно хватало ртом воздух. Игры играми, но рисковать жизнью Ренара ради всего этого? Почему? Зачем?

— Ависар, — взгляд Янеры стал знакомым. Холодным, пугающим, — Ренар дорог мне не меньше, чем тебе. Я бы не стала рисковать им только для развлечения или потому что мне было интересно попробовать.

Ависар почувствовала, что кровь хлынула к щекам. Она вспомнила, при каких обстоятельствах Янера впервые её увидела. Янере явно не понравилось, что тогда Ависар лежала на коленях у Ренара. Недаром с того самого дня Ренар резко стал сторониться её. Уже никакого сна под одним одеялом. Никаких объятий, даже там, где никто не видит. Но взаимная симпатия ведь никуда не делась. Пусть Ренар ведёт себя порой как мальчишка, но он ещё вырастет и поумнеет, если, конечно, всякие убивцы не продолжат ставить на нём смертельно опасные эксперименты.

— Я не сомневаюсь, что это было необходимо! — попыталась защититься Ависар. — И я очень рада, что всё закончилось благополучно. Может, и был какой-то другой способ, но я считаю, что ты проявила завидную находчивость. Кто знает, может, не сделай ты этого, мы бы и не выбрались.

— Выбрались бы, — Янера немного смягчилась, — так или иначе. Возможно, ногами вперёд.

Ависар едва сдержала смешок. Кажется, Янера тоже чего-то набралась от Дона.

— О чём это вы тут разговариваете, девушки? — спросил подошедший Ренар.

Страхолюд говорил весело и бодро, но тени вокруг глаз и осунувшееся лицо делали его тон слегка неестественным.

— О тебе, — в один голос ответили Ависар и Янера.

— Кхм, — Ренар выразительно кашлянул, — я польщён таким вниманием. И к чему же вы пришли в этом разговоре?

— К тому, что своей жизнью ты обязан невероятному везению и леди Гальди. Пополам, — ответила Ависар, поднимаясь.

Она окинула взглядом ауру Ренара. Действительно, ничего такого, что она могла бы исправить. Только общая тусклость.

— Ависар, — догнал её неуверенный голос Янеры, — не называй меня «леди Гальди», пожалуйста.

— А как тогда? — удивилась Ависар.

— Просто по имени, как ты сделала сегодня, — пожала плечами баронесса, — никто из вас не обращается к Ренару по фамилии. Почему тогда к моей столько внимания?

Ависар кивнула. Действительно. Никому не приходит в голову называть Ренара «лордом Кельтерном», ну разве что иногда и в шутку. Но Ренар, он какой-то свой, а Янера до сих пор была такой отстранённой, что обращаться к ней иначе, чем «миледи» было сложно. Похоже, ей надоело. Или просто после встречи с отцом в том лагере ей больше не хочется слышать свою фамилию по сто раз на дню.

Ависар нехотя пошла прочь. Ей оставался один пациент. И он как раз покончил с разделкой зайцев и теперь бездельничал. То есть, конечно же, помогал Лине варить суп. Но в любом случае был не слишком занят.

* * *

— И что теперь? — спросил Корон, болтая ногами в набегавших волнах.

Дон (не без помощи магии) создал длинный, сужающийся к концу канал, ведущий от воды на берег. Перед «устьем» вздымались камни-волнорезы, благодаря которым вода становилась почти что спокойной. Канал оканчивался округлой ямой, похожей на маленький прудик.

— А теперь мы подождём, пока рыба заплывёт в нашу яму! — оптимистично заявил Дон.

Корон с сомнением посмотрел на канал. В нём сновали рыбёшки, но такие мелкие, что ими побрезговала бы кошка.

— Не думаю, что они поплывут туда без приманки, — честно сказал он, — вот если бы ты насыпал туда каши, они бы приплыли.

— Если бы у меня была каша, — усмехнулся Дон, — я бы просто её съел.

Корон вздохнул. Есть хотелось очень сильно. Вся эта возня с каналом хотя бы помогла отвлечься, пока готовился обед. Находиться близко от костра было просто невыносимо из-за запаха еды.

— Ты распугал всю рыбу в округе своими скалотрясениями, — проворчал Корон, — зачем тебе понадобилось делать этот канал таким здоровым?

Дон пожал плечами. Скорее всего, он просто не смог вовремя остановиться. Огородник почесал в затылке.

— Если метод пряника нам недоступен, то нам остаётся только использовать метод кнута!

— Чего? — не понял Корон.

— Заставим её силой! — Дон решительно огляделся и с заметным усилием поднял с литорали здоровенный камень.

Дон качнулся и мощным движением бросил камень в воду, за линию волнорезов. Камень ушёл в воду с громким всплеском. Несколько перепуганный шумом рыбёшек ринулись в канал в поисках спасения.

— Во, видел? — усмехнулся Дон, — идём, мне нужна команда загонщиков!

Втроём вместе с Рысью они принялись загонять рыбу, кидаясь камнями и стуча по воде палками.

— Твой канал слишком широкий, — проворчал Корон. Ему уже надоело стоять в полосе прибоя с замёрзшими ногами и перегретой солнцем головой, — они разворачиваются на полпути.

— Я им развернусь! — погрозил Дон. — Упади! — скомандовал он, хлопнув в ладоши.

Две заранее подготовленные груды камней по бокам «устья» рухнули, перегородив рыбе пути к отступлению. Подобную операцию пришлось повторить ещё три раза, пока вся рыба не оказалась в конечном прудике.

— А яму надо было делать мельче, — констатировал Корон, разглядывая рыбёшек в воде.

— Если ты такой умный — в следующий раз будешь делать это без меня, — огрызнулся Дон, но скорее для виду. Корон видел, что он и сам того же мнения.

Огородник опустился на колени и с энтузиазмом пытался выловить рыбу из прудика руками, однако мелкие юркие рыбёшки не давались. Пришлось засыпать яму ещё на три четверти.

В итоге, после всех этих стараний в котелке оказалось штук двадцать пятнистых большеголовых рыбёшек длиной не больше пяди. Остальную мелочь трогать не стали, оставили в яме, посчитав, что с приливом они смогут вернуться в море.

— Что это вообще такое? — Корон достал из котла рыбёшку и заглянул в её широкую распластанную морду.

— Это, друг мой, называется бычок, — пояснил Дон, — их готовят с томатами, — мечтательно протянул он, — но так как томатов у нас нет, мы их просто пожарим…

— Вообще-то я имел ввиду не это, — Корон действительно не знал, что это за рыба, но сейчас ему это было неинтересно. — Я хотел спросить, почему мы разнесли пол-берега, а поймали… — он развёл руками, показывая ничтожность улова.

— Ну… — Дон заглянул в котелок, — всем по одной-то хватит. Зато мы получили бесценный опыт и в следующий раз мы учтём наши ошибки и получится лучше!

Корон только и смог покачать головой. Дон после побега так повеселел, что с ним становилось страшновато. Он настолько беспечно относился ко всему происходящему, что иногда казалось, будто пропустил все предшествующие события.

— Как будем жарить? На прутиках или на камнях? — спросил Дон так, будто это был самый серьёзный в мире вопрос.

«Не всё ли равно?» — подумал Корон, но не сказал этого вслух, потому что ему не хотелось прослушать ещё и лекцию о том, чем отличаются бычки, жаренные на прутиках и на камнях.

— А как быстрее? — уточнил он.

— Есть только один способ узнать! — провозгласил Дон.

Корон обречённо вздохнул. Очевидно, теперь им предстояло половину рыбы приготовить одним способом, а половину — другим.

* * *

Где-то за спиной послышались шаги Ависар. Маиран не стал оборачиваться. Если захочет пройти мимо — пусть идёт.

— Маиран, пошли, — твёрдо окликнула его целительница.

— Куда? — мимоходом поинтересовалась Лина.

— Как куда? Лечиться! — ответила Ависар совершенно обычным, безмятежным и весёлым тоном. Лина вряд ли уловина ту неестественность, которую отлично расслышал Маиран.

— Да лечитесь тут, чем вам не нравится!

— Мне нужно более тихое место, чтобы сосредоточиться.

Лина посмотрела на Маирана с беспокойством. Подумала, небось, что с ним что-то серьёзное. Маиран встал, Ависар махнула рукой, и он направился в указанном направлении. Ависар шла следом. Ещё бы! Она вряд ли хотела бы сейчас, чтобы он шёл позади неё. Маиран шёл, прихрамывая на правую ногу и боролся с желанием обернуться. Ему было не по себе от того, что Ависар не спускает с него глаз. Что она задумала?

— Здесь, — скомандовала Ависар и Маиран остановился.

Воин обернулся. Он чувствовал себя так, будто где-то рядом на дереве уже висит приготовленная петля и ему сейчас зачитают приговор.

Ависар стояла напротив, раза в три дальше, чем стояла бы обычно. Она выглядела очень сосредоточенной и немного сердитой.

— Наверное, я погорячилась, — сказала целительница.

— Погорячилась⁈ — Маиран решил бы, что ослышался, если бы она не сказала это так ясно. — Погорячилась⁈ Ави…

Он шагнул ей навстречу, но Ависар предостерегающе подняла руку и Маиран остановился, будто налетев на стену.

— Я хотел сказать… — попытался оправдаться он. — Ты имела полное право дать мне в морду или исковеркать мне вторую ногу, а ты просто отчитала меня, а теперь говоришь, что погорячилась, — Маиран не знал, куда девать руки.

— Отчитала я тебя совершенно верно, на мой взгляд, — твёрдо ответила целительница. — Я была неправа, что вообще стала с тобой шутить, когда ты в таком состоянии. Даже самого доброго и терпеливого человека легко вывести из себя после тяжёлой и бессонной ночи. Особенно такой тяжёлой, как у тебя. Это ни в коем случае не давало тебе права меня топить! — Ависар гневно сверкнула глазами, прежде, чем Маиран успел что-либо сказать. — И, я надеюсь, ты впредь ничего подобного больше не выкинешь. А теперь ляг и продышись.

Маиран только и смог, что непонимающе на неё уставиться.

— Ну чего непонятного⁈ — возмутилась Ависар. — Дышать разучился?

Маиран послушно лёг на землю.

— Я не думал, что… — он попытался как-то выразить то, что он не ожидал, что Ависар вообще к нему теперь приблизится, но ему снова не дали.

— Я сказала «дыши», а не «болтай»!

Маиран послушно сосредоточился на дыхании. Дышать ровно было тяжело. Слишком сильно всё болело. Но тем важнее было расслабиться. И Маиран честно старался.

— Ты всё ещё мой пациент, — тихо сказала Ависар. — Ты же не мог подумать, что я теперь оставлю тебя без лечения? — она подождала, пока его дыхание выровняется. — А теперь я иду. Но если ты тронешь меня хоть пальцем — я сделаю из твоей ауры сито.

Маиран едва удержал ритм дыхания — сегодня эта угроза казалась особенно пугающей. Ависар опустилась рядом на колени. Маиран прикрыл глаза и сосредоточился на столь привычных ощущениях. Даже с закрытыми глазами он видел все жесты, все узоры, которые рисуют в воздухе пальцы Ависар. Он знал, что это покалывание в левом плече происходит от того, что Ависар сейчас сложила пальцы щепотью над правым бедром, будто бы скручивает нити в единый жгут. Он столько раз это видел… Но никогда не мог повторить, конечно же.

— Маиран, — Ависар коснулась его плеча так осторожно, будто он мог сломаться от этого прикосновения, — ты всё ещё мой пациент. И всё ещё мой напарник. Я надеюсь, что ты понимаешь, что такого рода договоры так просто не рушатся. И я надеюсь, что ты продолжишь вести себя как мой напарник и впредь.

Маиран посмотрел ей в глаза — светлые, голубовато-серые глаза, которые так сводили с ума многих мужчин — и ужасно пожалел, что не может взять её за руку.

— Я — твой напарник, Ави, — пообещал он, — как положено, до самой моей смерти.

— Постарайся оставаться им как можно дольше, — без тени улыбки ответила Ависар.

Они всегда однозначно интерпретировали фразу «до смерти одного из нас». Никто здесь не сомневался, что Маиран умрёт первым.

— Разувайся, — приказала Ависар.

Маиран снял сапоги: с левой ноги — быстро и решительно, с правой — медленно и осторожно. Вся правая ступня была сплошным синяком. Маиран не помнил, в какой момент он умудрился сломать два пальца, да ещё и не крайних, но, в принципе, ему было всё равно. Сломал и сломал. С участием Ависар через несколько дней уже срастётся.

Пальцы Ависар оказались неожиданно холодными. Целительница потратила на переломы буквально несколько минут и кивком позволила ему обуваться обратно.

— Сегодня или завтра я хочу перебрать аптечку вместе с тобой, — сказала Ависар, скрестив руки на груди, — чтобы ты знал, чего там уже нет.

Маиран поднял голову, посмотрел на её чуть сгорбленные плечи, хмурую морщинку на лбу. Какое у неё будет лицо, когда через неделю-другую она скажет: «пойдём переберём аптечку. Хочу, чтобы ты знал, что там ещё есть»? Ависар сейчас несла на своих с виду хрупких плечах очень тяжёлый груз. И он ничем не мог помочь ей. Только держаться подальше, чтобы не сделать ещё хуже.

* * *

Тракт лежал вдоль берег пыльной змеёй. Он то поднимался вверх, то нырял в очередную щель, как Вран называл эти уходящие к морю ложбины. В некоторых щелях попадались ручьи, но реже, чем хотелось бы. Бесконечные подъёмы и спуски неприятно напоминали о марше через Темновражье. Но, по крайней мере, в этот раз все шли сами, а Маиран с Доном не выясняли отношения, да и склоны были гораздо более пологими — всё-таки Тракт предназначался для повозок, а не только для пеших путников.

Искра не слишком-то следила за дорогой. Ей было, о чём подумать и без этого. В основном, конечно, её занимал разговор с Арном. Если эльфы так уж не приемлют убийства, то как тогда происходили те знаменитые сражения Высоких людей с эльфами? Почему тогда так сильно пострадал Орден Воинов? Если же для того конфликта эльфы сделали исключение, то почему изгнали Арна? Искра успела получить некоторые представления о сроке жизни эльфов и теперь она прекрасно понимала — многие эльфы должны были помнить те времена. Все факты никак не укладывались в целостную картину. Под конец привала Искра, не желая тревожить Арна, попыталась получить ответ от Свитка, но времени не хватило. Она порядком разучилась обращаться к артефакту. К тому же, чтобы получить нужный ответ, необходимо правильно задать вопрос, а для этого его нужно сформулировать.

Сегодня Искра с некоторым смущением осознала, что Свиток даёт ей читать не только летописи и книги, но и личную переписку. Сегодня она прочитала письмо, адресованное неким Зябликом какому-то Грачу. Судя по именам и контексту, это были уроженцы Лиспы, состоявшие в Ордене Воинов. Письмо было написано лет четыреста тому назад, все причастные к нему уже давным-давно умерли и поэтому Искру чуть меньше терзало то, что она влезла в личные письма своими «грязными руками».

По большей частью письмо содержало всякую незначительную ерунду, вроде того, кто на ком женился, и кто сколько детей нарожал за то время, что Грач отсутствовал в Ордене. Но в самом конце содержалась приписка, которая относилась к делу.

«Свиристель и Като отправились на луду терцина за эльфийскими ушами. В иду юнуса Като нашли близ Ре-Лир-Кона призраком. Свиристель так и не вернулся. Полагаю, ему уже нет возврата. Эльфийские мрази заплатят за это!»

Что значит «нашли призраком»? Надо разузнать об этом побольше.

Искра посмотрела на Дона, который шёл рядом и беззаботно насвистывал какую-то мелодию.

— Дон, а сколько лет тебе было, когда ты впервые убил человека? — поинтересовалась она.

Дон сбился с шага, уставился на неё и не то хмыкнул, не то кашлянул.

— Хорошенького же ты обо мне мнения, Госпожа Хранительница… — усмехнулся огородник.

— То есть? — не поняла Искра.

— Готов поспорить, если бы ты решила задать подобный вопрос Велену, ты бы сперва поинтересовалась, приходилось ли ему убивать.

Искра посмотрела на светляка. Да ну, представить, что Велен кого-нибудь убил, было сложно. Скорее он сам себя покалечил бы при первой же попытке.

— В общем, я ещё не дожил до того возраста, в котором я впервые убил человека, — конкретизировал свой ответ Дон, — поэтому ответить на твой вопрос я не смогу.

— Ого, — Искра почему-то очень сильно удивилась. Непонятно, откуда у неё была уверенность, что Дон уже убивал, но она была, — знаешь, а это был бы хороший ход для твоей игры, — улыбнула она, — «я никогда не убивал человека».

— Да уж, — Дон огляделся, — некоторые определённо загнули бы пальцы. Вот только вряд ли они были бы рады это сделать.

Искра пожала плечами. В тот раз, когда Маиран признавался ей, что ему приходилось убивать — тогда, по дороге к Ре-Дон-Гону — он не выглядел расстроенным. Он принимал это как данность. Вот, пожалуй, с кем стоит поговорить на эту тему.

— Маиран! — окликнула воина Искра.

Маиран неожиданно обнаружился в хвосте отряда. Чуть ли не отставшим. Странно. Сам ведь говорил никогда не ставить замыкающим того, кто ходит медленнее других. Искра пошла рядом с ним, наблюдая, как он пытается не хромать.

— Маиран, сколько лет тебе было, когда ты впервые убил человека? — спросила Искра.

Воин смерил её хмурым взглядом. Он явно не понимал, к чему такие вопросы. Но ответил.

— Пятнадцать. Или шестнадцать, — он прищурился, пытаясь вспомнить, — не помню точно, было это до или после моего дня рождения.

— После, — бросила через плечо Ависар, — это было в календу сектиса. Ровно десять лет назад.

— Точно, — кивнул Маиран, — ровно десять лет…

— Ависар, а ты тоже там была? — спросила Искра.

Ависар почему-то не спешила присоединиться к их разговору физически, предпочитая идти далеко впереди и бросать ответы через плечо.

— Ещё бы я там не была, — вздохнула целительница, — Маирану пришлось это сделать из-за меня.

— На наш караван напали, — пояснил воин, — была схватка и один из этих… хм… разбойников, — подобрал он слово, — попытался утащить Ависар с собой. Ну или химера его знает, что он там хотел сделать. Этого мы никогда не узнаем. Потому что он неудачно повстречался с моим ножом.

— И пока Маиран с ним дрался, ему в ногу попала стрела, — продолжила Ависар, — но всем, конечно же, было не до нас. Я растерялась и попыталась вылечить Маирана.

— Ты вылечила, — воин как-то странно усмехнулся.

— Не слишком удачно, — щеки Ависар окрасил лёгкий румянец. Она наконец, приблизилась к ним. Разговаривать стало гораздо удобнее, — с тех пор с ногой всё время что-то происходит.

Искра прекрасно помнила, как Маиран подвернул ногу в Ре-Дон-Гоне, и как потом напоролся на сучок в ночь, когда они встретили Чёрных Ястребов. И ещё несколько мелких травм. Но, кажется, чем дальше — тем реже это происходило. А сейчас пальцы Маиран сломал вообще на правой ноге.

— Мне кажется, это стало происходить реже, — поделилась своими наблюдениями Искра.

— Тебе не кажется, — кивнул Маиран.

— Если постоянно иметь рядом целителя, который будет следить за этим, то последствия можно уменьшить, — сказала Ависар, — чем я и занимаюсь последние два месяца. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь окончательно и долгосрочно всё исправить, но я буду стараться.

Маиран и Ависар переглянулись, но что-то было странное в этом взгляде. Нет, в нём была благодарность и всё такое, но этот взгляд не сближал их. Наоборот, между ними была будто бы холодная стена. Ависар упорно продолжала идти с другой стороны от Искры, чем Маиран. С чего они вдруг так рассорились?

— Маиран, и как ты себя чувствовал после этого? После того, как отнял чью-то жизнь? — продолжила свой допрос Искра.

— Я понял, что мне это не понравилось, — ответил Маиран, — не могу сказать, что меня терзало чувство вины — я понимал, что сделал бы то же самое вновь — но я сам похоронил этого гада и потом всю ночь не мог заснуть, пытаясь хоть как-то осознать то, что произошло.

Некоторое время шли молча. Потом Маиран вновь заговорил.

— Я понял, что даже смерть совершенно незнакомого мне человека от моей руки причиняет мне боль. И я задумался о том, что я чувствовал бы, если бы убил человека, которого знаю лично. Пусть даже я питал бы к нему ненависть. Если так подумать, то только к знакомому человеку можно испытывать сильную ненависть. Ты должен знать, за что ты его ненавидишь. В общем, я пытался понять, есть ли разница между тем, чтобы убить знакомого человека и тем, чтобы убить незнакомца при условии, что знакомый тебе человек умрёт в тот же миг от чужой руки.

— И что, есть?

— Я так и не решил, — признался Маиран.

— Ты мог бы поставить эксперимент! — предложил Дон, прислушивающийся к разговору.

— Нет, спасибо, я воздержусь, — очень серьёзно ответил Маиран. — Мне не нравится убивать людей, и я не хочу делать это чаще, чем приходится.

Искре стало немного не по себе. Даже несмотря на то, что Маирану не нравилось убивать, он ужасающим образом относился к этому как к какой-то обыденности. Сколько человек он уже отправил на тот свет?

— В тот день, — вдруг вернулся к воспоминаниям воин, — точнее, в ту ночь, произошло кое-что ещё. Я встретил Рысь.

Сначала Искра подумала, что он имел в виду животное, но Маиран красноречиво кивнул в сторону маленькой охотницы.

— Как это⁈ — удивились все, кто слышал это.

— Там протекала речка. За полночь я услышал плеск и решил посмотреть, что там. И увидел маленькую девочку, которая пыталась выбраться на скользкий крутой берег. Я вытащил её. Она сказала, что упала в воду на том берегу и течение унесло её сюда. Я переодел её в свою рубашку и перенёс на тот берег. На прощание она сказала мне, что я злой человек, но хороший и подарила мне бусину, которую я до сих пор ношу.

— Почему ты никогда мне об этом не рассказывал? — с легким возмущением спросила Ависар.

— Я не был до конца уверен, что мне это не приснилось, — усмехнулся Маиран, — полностью поверил лишь когда увидел свою рубашку у неё сейчас, уже во время этого путешествия.

— Рысь, как ты вообще там оказалась? — спросила Ависар. — На Восточном Тракте, так далеко от своей деревни?

— В тот день я отправлялась в Орден, — ответила охотница, — мы стояли лагерем у границы Леса и ждали друзей Чёрного Волка, чтобы продолжить путь.

— Знаменательный был день! — восхитился Дон.

— Такие моменты у предсказателей называются Точками, — сказала Жинга. — В Точках от выборов одного человека могут зависеть судьбы многих.

— Маиран, — в памяти Искры всплыл вопрос, который стал ещё острее после всей этой новой информации, — в этом отряде есть хоть кто-то, с кем ты не встречался до этого лета?

— Вран, — тут же ответил Маиран и, после небольшой паузы продолжил перечисление, — Жинга. Янера. Арн. Дон. Наяна. Ты, — он встретился с Искрой взглядом, — как видишь, достаточно.

— Но с ними ты тоже связан, — возразила Искра, — Дон и Наяна знали тебя, хоть ты их и не знал. Ты знаешь племянницу Жинги. Ну и так далее… В общем, — заключила она, — я к тому, что складывается ощущение, что мы собираемся вокруг тебя, а не вокруг меня.

— Интересное предположение, — сказал Маиран, — но крайне странное. На кой я вам всем сдался?

— Поживём-увидим, — пожала плечами Искра.

* * *

Удобное место для ночёвки встретили, когда солнце ещё не коснулось горизонта, но Дон милостиво согласился не идти до самой темноты. Даже Вран не стал противиться этому — темняк явно не привык к таким долгим переходам, в отличие от остальных. Лина искренне сочувствовала ему — в тёмной одежде было жарче. И всё-таки было видно, что Вран скорее перережет себе горло, чем признается, что устал и не может идти дальше. Он опять взял на себя вторую ночную вахту, сославшись на то, что выспался днём.

Воспользовавшись тем, что было ещё светло, Лина вскарабкалась на возвышение неподалёку от лагеря. Отсюда открывался прекрасный вид на море. Это был вовсе не холм, а, скорее, скала, верхний слой которой от ветра давным-давно превратился в песок и дал возможность прорасти местной колючей растительности. По почти отвесным склонам карабкались извитые низкорослые можжевельники. Лина встала у края и посмотрела на то, как из-под её ноги с шуршанием осыпался вниз клочок земли. Здешняя высота её не пугала. Даже если упасть, скорее всего, зацепишься за кусты, да и до подножья скалы недалеко. Совсем не то, что бездонные пропасти в окрестностях Ледаса, края которых образованы гладкими, покрытыми лишь пёстрым лишайником, лбами.

У её ног на ветру трепетали колосья ковыля. Лина присела и погладила пальцами нежный пух на жёсткой ости. Как давно она не видела ковыль! Здесь росло едва ли несколько травинок, но дома, в графстве Рун-Кай, можно было видеть целые поля ковыля, похожие на бескрайнее золотисто-серебристое море. Лина прикрыла глаза и увидела эту степь как наяву. Совсем скоро они дойдут туда. Домой. Ну, как скоро. Где-то через месяц, если расчёты Дона верны. А они наверняка верны.

Лина снова обратила взгляд к морю и увидела поодаль от себя одинокую фигуру. Это был Маиран, который, медленно, прихрамывая, шёл к морю. Сердце выдало дробь. Вот отличная возможность застать его одного. Осталось только не упустить.

Лина прошлась вдоль края и увидала в одном месте скалистый уступ, почти свободный от растительности. До него было примерно два человеческих роста. «У меня получится», — решила Лина, — «а если не получится — я просто отобью себе пятки и впредь буду осторожнее». Главное не зацепиться за кусты, растущие выше уступа.

Не тратя время на дальнейшие размышления, Лина глубоко вздохнула, на миг прикрыв глаза и, взяв несколько шагов разбега, спрыгнула вниз.

В последний момент воздух под ней будто бы сгустился большой мягкой подушкой и приземлилась она так, будто прыгнула с невысокой ступеньки. Сердце бешено колотилось — Лина не жаловала такие трюки. Это Марко любил сигать с крыши на крышу, пугая её. Лина присмотрела ещё один уступ ниже себя (до него было даже дальше) и прыгнула вновь.

Всего потребовалось три прыжка, чтобы достичь основания скалы. Лина быстрым шагом, почти срываясь на бег, пошла вслед за Маираном, пытаясь отдышаться.

Они чуть не разминулись в этом колючем редколесье, а, когда, наконец, встретились, получилось так, будто она преградила ему путь. Воин остановился, удивлённо уставившись на неё.

— Я видел тебя наверху, — сказал он, оборачиваясь на ту вершину, откуда начался её путь, — практически только что.

— Я спрыгнула, — объяснила девушка.

Маиран дёрнул головой и улыбнулся. Его это, похоже, позабавило.

— Никогда бы не подумал, что ты спрыгнешь с такой вышины, если только от этого не зависит жизнь дорогого тебе человека.

— Маги воздуха могут себе это позволить, — Лина улыбнулась в ответ.

— Не страшно бродить одной сейчас, когда нас могут в любой момент настичь?

— Если кому и не стоит ходить одному, так это тебе, — с укором напомнила Лина.

Маиран едва заметно нахмурился.

— То есть ты спрыгнула с той высоченной скалы, чтобы охранять меня?

— Не совсем, — Лина сдержала так желанный сейчас глубокий вдох, — я хотела кое-что тебе сказать.

— Я слушаю, — Маиран как будто немного расслабился.

Рядом с тем местом, где стоял Маиран, очень удачно торчал из земли обломок скалы. Лина залезла на него. Теперь их глаза были почти на одном уровне и ей не приходилось задирать голову. Лина взяла Маирана за плечи и развернула к себе — пусть не юлит и смотрит прямо.

— С тобой всё время что-то происходит, — начать говорить было сложнее, чем спрыгнуть со скалы, — что-то нехорошее. И я с каждым разом всё больше понимаю, что если ты умрёшь раньше, чем я сделаю это — то я буду жалеть всю оставшуюся жизнь.

Лина наклонилась вперёд и поцеловала Маирана. Его сухие, жёсткие, обветренные губы дрогнули, но он не ответил. Не то чтобы он был обязан, но Лина отстранилась, чувствуя, как кровь приливает к щекам. В общем-то, она не спросила, хотел ли он этого. И не хотела спрашивать.

Маиран смотрел на неё, замерев. Это было бесконечно долгое мгновение.

— Я даже не буду делать вид, что не мечтал об этом, — негромко, спокойно, проговорил воин, — с того самого дня.

Он сделал маленький шаг вперёд, преодолевая то несущественное расстояние, которое ещё разделяло их и крепко обнял Лину. Вот теперь это был настоящий поцелуй.

Лина высвободила руку и зарылась пальцами в волосы Маирана. Его рука скользнула по её шее.

Ей стало легко и светло на душе. От того, что всё получилось. От того, что она смогла сделать так, чтобы всё получилось, не продолжая ждать «подходящего времени» или подобной чепухи.

Они замерли, касаясь друг друга лбами. В глазах Маирана плясали озорные искорки.

— Мне говорили, что я ужасно целуюсь, — вдруг признался воин.

— Тебе просто не хватает практики, — Лина едва удержалась от смеха, — но всё в твоих руках.

Ступни Лины оторвались от камня, на котором она стояла — Маиран приподнял её, сжимая в объятьях. Это были те самые, особые объятья, после которых мужчина обычно тащит женщину в постель. Лина уже не сдерживала улыбку. Ей нравились эти объятья, и она обняла Маирана в ответ.

Воин вдруг замер. Замер. Как-то с трудом сглотнул. Глубоко вдохнул и прерывисто, через рот, выдохнул. А потом осторожно и бережно поставил её на место и отступил на шаг.

— Нет, это… Так нельзя, — проговорил он, глядя куда-то в сторону.

На его лице была такая смесь сомнений, сожалений, грусти и чуть ли не ненависти, какой Лина ещё не видела.

— Почему нельзя? — не поняла она. — Нам же обоим этого хочется!

Она попыталась дотянуться до него, но он снова попятился. Пришлось сойти с камня и догнать. Лина вцепилась воину в руку — чтобы не вздумал снова убежать.

— Маиран, что происходит? Что не так?

Воин медленно отцепил её руку, сложил её ладони вместе и обхватил их своими. Какие же большие у него ладони! Большие, тёплые и надёжные.

— Лина, — почти прошептал Маиран, смотря на её руки, будто всё ещё боялся поднять глаза, — это… слишком опасно.

— Почему? — Лина чувствовала, что это не какой-то обычный разговор про риски близких отношений между мужчиной и женщиной. Маирана снедало что-то более серьёзное.

— Я… — Маирану явно тяжело было говорить об этом, но он честно пытался, — я странно веду себя в последнее время. Иногда я сам не свой. Недавно я едва не навредил Ависар, — по лицу воина пробежала почти что судорога, — и… наверное, тебе стоит держаться от меня подальше, — эти слова он почти что выплюнул, — просто потому что я не хочу навредить и тебе.

Он поднял её руки и прикоснулся губами к ладоням. Лина почувствовала колючую щетину под пальцами. Кому-то не мешало бы побриться. Стоп, о чём она думает⁈ Тут надо срочно что-то сказать. Успокоить. Утешить. «Навредил Ависар». Что он имеет ввиду?

— Маиран, — Лина подцепила пальцами его подбородок и заставила его поднять голову и смотреть ей в глаза, — я не знаю, что произошло у вас с Ависар. Но что бы там ни было — это было явно не по твоей воле. Мы оба знаем, что этим летом ты столкнулся с кучей неизведанных страшных вещей, с которыми никто не знает, как справляться. С самого Лиркона на тебя постоянно что-то давит. Но, химера задери, с чего ты взял, что ты должен справляться с этим один⁈

Маиран попытался отвернуться.

— Насколько далеко ты собрался от меня держаться? — перешла к следующей мысли Лина. — Не подходить ко мне ближе десяти шагов? Не разговаривать со мной? Не греть меня ночами? От кого ещё ты собрался «держаться подальше»? Ото всех сразу?

— Я… я не знаю, — пробормотал Маиран.

— Я люблю тебя, и я хочу помогать тебе. — сказала Лина, смотря ему в глаза, — Просто позволь мне это сделать.

Они стояли, замерев напротив друг друга, всё так же взявшись за руки и молчали. Вокруг пылал красками закат.

— Ависар сказала мне примерно то же самое, — нарушил молчание Маиран.

Сейчас воин казался почти спокойным. Он даже как будто пытался улыбнуться. И больше не было чувства, что он пытается сбежать.

— Ну вот, видишь, — улыбнулась Лина, — возможно, тебе стоит иногда к нам прислушиваться.

Маиран шагнул вперёд, одной рукой обнял её за шею и зарылся носом в её волосы. Лина обняла его и спрятала лицо у него на груди. Она чувствовала, как он дышит. Несколько раз он явно хотел что-то сказать, но в последний момент передумывал.

— Каким образом тебе удаётся находить те слова, которые до меня доходят? — наконец, спросил воин.

— Понятия не имею, — ответила Лина, польщённая таким комплиментом.

Маиран снова отстранился, но на этот раз чтобы серьёзно посмотреть ей в глаза.

— Я не думаю, что всё сразу исправится, — сказал он, — но я обещаю, что я не буду пытаться справляться со всеми проблемами в одиночку.

Он поцеловал её в лоб, будто хотел, чтобы она запомнила это обещание. И Лина постаралась запомнить его дословно, чтобы при случае цитировать.

— А куда ты вообще шёл? — поинтересовалась Лина.

— Хотел поплавать.

— Один, — это был даже не вопрос.

— Да, один, — подтвердил воин, глядя на оранжево-красное море.

— Значит, как Часы на пароме переправлять — так мы чтим букву закона, — Лина сердито упёрла руки в бока, — а как с тремя великими артефактами на Слове в одиночку плавать в море — так пожалуйста.

Маиран улыбнулся. Действительно, в таком свете ситуация выглядела крайне забавной.

— Я за тобой прослежу, — Лина схватила Маирана за руку и потянула к морю, — пойдём, поплаваем вместе.

— Лина… — воин слабо упирался, — может, всё-таки не стоит?

— Ну не утопишь же ты меня, в самом деле! — отмахнулась Лина.

Маиран встал, как вкопанный, выдернул свою руку. На него страшно было смотреть — так он побледнел.

— Господи, Лина, — пробормотал он, — просто. Никогда. Не шути так. Больше. Я очень тебя прошу.

— Хорошо, — легко согласилась Лина. В отличие от Дона, она знала, когда стоит остановиться, — извини. Но искупаться тебе правда не помешает.

Она снова решительно направилась к берегу, увлекая за собой Маирана. Делая вид, что ничего не произошло.

Внутри у неё всё дрожало. С чего бы он так испугался этой шутки? Неужели он уже когда-то кого-то топил? Всё могло быть. «Я больше не буду шутить ни про что плохое, что мог бы сделать со мной Маиран», — решила Лина, — «никогда. Быть может, тогда ему станет легче».

Стремительно темнело. Лина подумала о том, а смогут ли они найти в потёмках обратную дорогу. Ну а даже если нет. Ночь короткая и тёплая. Как-нибудь уж дождутся утра. С Маираном не страшно.

* * *

Едва они остановились на ночлег, Ренар почти что упал на землю и, кажется, даже заснул. Ну или, скорее, погрузился в беспокойную дрёму, полную отрывков сновидений. Впрочем, когда самая лютая усталость схлынула, он проснулся. Садящееся солнце уже заливало скалы тёплым оранжевым светом. Ренар обнаружил, что лежит в какой-то нелепой позе — на боку, подогнув под себя левую руку, а правую бросив куда-то за спину. На правом запястье он почувствовал чьи-то пальцы и сначала решил было, что это Ависар. Но тут же понял, что ошибся — это, конечно же, была Янера. Он мог бы уже и привыкнуть, ведь третий день почти постоянно держала его за руку, но это до сих пор было так… странно.

Ренар в очередной раз подумал о том, что надо, наконец поговорить с ней. Он всё откладывал и откладывал. Вчера — потому что не мог собраться с мыслями. А сегодня потому, что не мог найти способ поговорить с ней наедине, там где не услышат никакие лишние уши, и потому что не было времени. И ведь он понимал, что это только отговорки. Он просто тянет потому что… не может решиться? «Я поговорю с ней завтра», — твёрдо решил Ренар, — «сегодня я слишком устал». Он правда устал. Хотелось только лежать в блаженной полудрёме. Даже голод отступил куда-то под натиском усталости. Вот только лечь бы поудобнее…

Ренар перевернулся на спину и приоткрыл глаза. Янера шарахнулась в сторону, будто хотела скрыть, что она только что держалась за его запястье. Ренар улыбнулся, чтобы успокоить её и ответом ему была волна страха. Это бодрило получше ведра холодной воды на голову.

Янера второй день ходит в сомнениях и не знает, подойти к нему на шаг ближе или отойти подальше. А всё почему? Да потому что он трусит сказать ей несколько слов! Ренар стиснул зубы и решительно сел. Это далось удивительно легко. Похоже, короткий вечерний сон оказался полезнее, чем он думал.

Янера смотрела на него широко распахнутыми серыми глазами. Её страх ничуть не ослаб. Едва ли она понимала, с чего вдруг он так резко, да ещё и злобно вскочил.

— Янера, — Господи, только бы не пришлось после этого разговора снова называть её «миледи»! Внутри аж всё заскрипело при мысли об этом, — нам надо поговорить.

Она неуверенно кивнула. Её страх рыхлым, неровным — так бывает, когда человека мучают сомнения.

— Отойдём куда-нибудь подальше? — тихо спросил Ренар, предлагая ей руку, чтобы помочь подняться на ноги (это ещё надо было понять, кто кому тут помогал).

Стоило ему встать, как волной накатил озноб. Ренар, не глядя, поднял с земли плащ и накинул на плечи.

Они шли куда-то до тех пор, пока Ренар не понял, что идти дальше уже давно нет смысла и он просто оттягивает решающий момент. Он заставил себя остановиться. В общем-то, место попалось неплохое — они могли стоять на безопасном (в несколько шагов) расстоянии друг от друга и между ними не было ни валуна, ни держи-дерева.

Янера стояла напротив него, сцепив руки вместе. Примерно так же она стояла тогда, при их первой в этом году встрече на лесопилке. Даже плащ был всё тот же, что только усиливало сходство. Только в тот раз говорила она и в тот раз её страх был спрятан за бронёй ярости. А сейчас она ждала его слов, полная смятения и сомнений.

Ренар не заметил, как вцепился рукой в подол рубашки. Господи, он так долго подбирал слова. Целый день крутил их в голове, будто учил наизусть. А теперь не мог заставить себя говорить вслух.

— Янера… — ему пришлось откашляться, чтобы уговорить горло выдавать хоть сколько-нибудь членораздельные звуки, — я думаю, нам стоит обсудить наш… — что ж, пришло время произнести это вслух, — наш брак.

Янера согласно кивнула, но не произнесла ни слова. Впрочем, говорить ей наверняка было бы не легче, чем ему, да ещё и она вряд ли готовилась к этому разговору.

— Это… тогда… — Ренар продолжал путать слова, как ребёнок, которого вызвали впервые отвечать на глазах у всего класса, — тогда всё получилось очень внезапно, я знаю. Но ты прекрасно понимаешь, зачем это произошло… — он помотал головой, приводя мысли в порядок. — Я вообще не это хотел сказать. Я всё это к тому, что раз этот брак не консуммирован, то он может быть расторгнут. Так что, мы могли бы попросить Наяну…

Ренар чувствовал, как кровь приливает к щекам. Почему так тяжело говорить о таких вещах? Или тяжело потому что собеседник — Янера?

— Но я не хочу… — донеслись до него слова, лёгкие, как порыв ветра.

Ренар поднял взгляд — оказывается, он, сам того не заметив, уставился в землю. Янера смотрела прямо на него — своим обычным твёрдым взглядом.

— Что ты сказала? — он хотел убедиться, что не ослышался.

Янера вздрогнула, отвела взгляд и чуть ли не отступила на шаг.

— Прости, я не должна была этого говорить… — торопливо забормотала она, — я всё понимаю, я понимаю, что это была формальность, и что у меня нет ни приданого, ни имени…

Пока она бормотала, Ренар преодолел разделявшее их расстояние и осторожно, но решительно поднял ей голову за подбородок.

— То есть моё имя тебя не устраивает? — твёрдо спросил он, глядя прямо в серые глаза, в уголках которых уже откуда-то собрались слёзы.

— Ты смеёшься, да? — Янера как-то неуверенно улыбнулась. — Как твоё имя может не устраивать?

— Тогда в чём проблема? — Ренар поразился тому, откуда в нём вдруг взялось столько уверенности и столько напора.

— Ну, это как-то невозможно… — вяло попыталась возразить Янера.

— Что значит «невозможно»? — Ренар схватил её за талию, будто она собиралась сбежать. — Янера, ты уже моя жена. Вопрос только в том, хочешь ли ты оставить это так, как есть.

— Я разве не важно, чего хочешь ты? — Янера выпрямила, заставив его отступить на полшага.

— Я не стал бы предлагать свой нож женщине, которую не хотел бы видеть своей женой, — серьёзно ответил Ренар.

Он отступил на шаг, выпрямился и протянул вперёд руку ладонью вверх.

— Решай сейчас, — предложил он, — либо протяни мне руку и будь моей женой, либо возвращай нож и мы пойдём за Наяной.

Янера спрятала руку за спиной — наверняка, проверяет, на месте ли нож. Хочет знать, является ли этот выбор выбором на самом деле или просто игрой? Или действительно вернёт его? Ренар никак не мог глубоко вдохнуть. Это ожидание было мучительным,но он ни в коем случае не должен был торопить её. Нужна ли ему жена, которая не сама выбрала себе такой путь?

В его руку легла холодная ладонь. Ренар сжал её — пожалуй, слишком сильно. По лицу Янеры можно было бы подумать, что она испугана, но Ренар не чувствовал исходящего от неё страха. Наконец-то!

Ренар вдруг вспомнил, как когда-то, кажется, в Древнем Лесу, согревал ей руки. В ту ночь, когда она попросила его называть её по имени. Тогда, да и до, и после этого, они будто бы кружили вокруг друг друга, как звери, с опаской обнюхивающие чужака, решающие, насколько близко к нему можно подобраться. Может быть, теперь, это, наконец, останется в прошлом?

Ренар приложил её пальцы к губам, не опуская взгляда. Янера неуверенно улыбалась. Похоже, ей тоже стало легче от того, что они, наконец, поговорили.

И всё же этот договор был бы неполным без одного элемента. Ренар прижал её руку к своей груди, свободной обхватил за талию и поцеловал — решительно, но оставляя ей возможность отстраниться, если вдруг она окажется против таких мер.

Янера не отстранилась. Но её ответный поцелуй был очаровательно робким. «Господи, а ведь, может статься, что для неё это впервые», — с каким-то внутренним трепетом подумал Ренар, но эта мысль не заставила его отступить.

Когда они прекратили, лицо Янеры светилось таким озорством, которого Ренар у неё никогда прежде не видел. Это смотрелось настолько непривычно, что казалось неестественным, но ей шло.

— Пошли! — Янера решительно потянула его за руку.

— Куда? — не понял Ренар.

— Как куда? Консуммировать!

— Что⁈ — Ренар упёрся пятками в землю, заставляя её остановиться. — Прямо здесь⁈

— Мне хотелось бы поближе к морю, — почти что мечтательно ответила Янера.

— Я не про это! — Ренар понял, что он, как никогда близок к панике. — Но под открытыми небом⁈ Среди, прости Господи, камней и кустов⁈

— Не надо делать вид, что для тебя это впервые, — в голосе Янеры прорезались знакомые стальные нотки.

— А для тебя? — совершенно глупо, растерявшись от этого разговора, брякнул Ренар и тут же прикусил язык.

Янера резко развернулась и буквально прожгла его взглядом. Он попытался было оправдываться, но она, похоже, и так всё поняла по его лицу и смягчилась.

— Для меня это впервые. И если ты думаешь, что в спальне мне было бы менее страшно, то ты ошибаешься.

Страшно? С того самого момента, как она протянула ему руку, он не чувствовал от неё ни капли страха.

— Если ты сейчас со мной не пойдёшь, я скажу, что ты мне не настоящий муж и буду вынуждена выполнить обещание, которое дала своему отцу, — сказала Янера.

Ренар полностью был уверен, что это шутка. Ну, почти уверен. На всякий случай проверять не стоило.

— Ты умеешь убеждать, — усмехнулся он.

— Я не хочу при встрече объяснять отцу, каким таким образом я покинула шатёр по приказу своего мужа, но при этом осталась девственницей.

— Так ты только из-за этого? — Ренар уже вообще отчаялся понять, что происходит, но вырываться не стал — Янера держала крепко.

— Нет, конечно, — она тихо, но искренне рассмеялась, — просто я волнуюсь и несу чушь.

— Я никогда не видел тебя такой, — признался Ренар.

— Привыкай, — резонно откликнулась Янера, — полагаю, ты узнаешь обо мне ещё много нового.

— Вероятно, ты обо мне тоже.

— Меня это скорее радует, чем тревожит, — она нежно сжала его руку, немного ослабив хватку.

Ренар не стал пользоваться случаем и вырыватся. Он просто шёл следом, восхищаясь тем, что эта красивая и решительная женщина — его жена.

* * *

Наяна сидела на камне, подтянув колени в груди и обхватив руками ноги. Ей было зябко, несмотря на плащ. Она чувствовала себя голой без покрова Тайны вокруг неё. В Хранилище это было не так остро — там их окружала тьма. К тому же, она знала, что они выйдут на поверхность и всё закончится. А сейчас…

Тогда, в лагере, когда Вран отправил её за Ренаром и Янерой, он сказал, что ей не составит труда пройти через лагерь. Так и было. Только что очнувшись от этого странного забытья, Наяна вела себя так, как будто всё в порядке. И ей действительно так казалось. И уже потом, в пути, она поняла — нет. Ничего не в порядке. Она едва ощущала Тайну вокруг. Скорее даже эта была просто привычка ощущений, а не настоящие чувства.

Наяна заступила на ночное дежурство, но сейчас она чувствовала себя слепой и глухой. Как она почувствует, что кто-то рядом в этой темноте и за звуками катящегося к морю ветра?

Напротив неё совершенно бесшумно опустился на корточки Арн. Наяне и раньше было непросто отслеживать эльфа. Теперь он мог быть вообще где угодно. Они обменялись внимательными взглядами.

— Ты говорил сегодня с Ависар, — сказала Наяна.

Арн кивнул, как будто это был вопрос.

— Зачем тебе понадобилось так откровенничать? И потом с Искрой.

Арн пожал плечами, мол, не знаю, просто захотелось.

— Тогда я тебе скажу, — Наяна почувствовала ту внутреннюю энергию, которая обычно поднималась, когда она говорила важные вещи. Но сейчас яд не попадал в словах. Наяна была как змея с вырванными зубами. — К тебе тоже не вернулась магия. И теперь, когда ты не можешь воспринимать мир, как обычно, тебе одиноко и скучно. И ты заполняешь эту пустоту разговорами.

Арн опустился на землю и сел, скрестив ноги, поддерживая колени локтями сцепленных вместе рук. Будто признавал своё поражение.

— Я смотрю, ты неплохо понимаешь, как эльфы воспринимают мир, — заметил он, — но стоило ли говорить об этом вслух?

— Единственный человек, от которого стоило бы это скрывать — это Вран, — ответила Наяна, — но он, очевидно, и так знает.

— Что-то непохоже, чтобы ты спешила с кем-нибудь этим делиться, — Арн склонил голову и прищурился. — Ты не отказалась взять дежурство.

— Ненавижу чувствовать себя беспомощной! — возмутилась Наяна.

— А ты не будешь чувствовать себя беспомощной, если кто-то подкрадётся к нам, а ты не заметишь этого?

Наяна аж задохнулась от возмущения. Это был удар ниже пояса.

— Извини, — Арн покаянно склонил голову, — я зря стал говорить об этом. К тому же, я здесь. И это будет моя вина больше, чем твоя.

Да уж. Даже если магии у Арна сейчас нет, его чуткий слух и способность видеть в темноте никуда не делись.

— Раньше я думал, — неожиданно для неё продолжил говорить Арн, — что я настолько привык к людям, что воспринимаю мир больше как человек, нежели как эльф. И сейчас я понимаю, насколько сильно я ошибался. Я даже не догадывался, что магия — такая важная часть меня. Даже в те времена, когда я совсем не умел ею пользоваться, она определяла мой способ мышления, — он ненадолго умолк, а потом улыбнулся. — Теперь я понимаю, почему люди так много разговаривают, и почему им скучно целый день смотреть на муравейник.

— Я никогда не встречала других эльфов кроме тебя, — сказала Наяна, — но порой ты ведёшь себя вполне как человек. А иногда — нет.

— Зависит от того, насколько сильно я устал от людей в тот или иной момент времени.

— То есть всё-таки мы тебя утомляем, — Наяна давно догадывалась об этом и теперь было очень приятно получить прямое подтверждение.

— Да, весьма, — кивнул Арн. — Даже тогда, когда вы не пытаетесь меня убить, вы очень много суетитесь.

— Я никогда не пыталась тебя убить или даже покалечить, — напомнила Наяна.

— Ты и суетишься меньше прочих, — это был неожиданно приятный комплимент.

Наяна мысленно вернулась к началу этого разговора. Эта привычка часто помогала не забывать важное.

— Ты доверяешь Врану? — спросил Арн, будто прочитав её мысли. А ведь сейчас он не мог этого сделать, это точно. Но тема была животрепещущей.

— Нет, конечно, — фыркнула Наяна. — И ты тоже. Расскажи, чем он не нравится тебе, а я добавлю.

— Он слишком силён для человека, — просто констатировал Арн, — его магия сильнее твоей, а это почти что невозможно, — надо же, ещё один комплимент. — И стиль… необычный для темняка, хотя, конечно, мне трудно судить.

— Слишком силён для человека… — попробовала на вкус эти слова Наяна, — я бы всё-таки сказала, «слишком силён для адепта Ордена». Некоторые дикие маги очень сильны.

Арн покачал головой.

— Есть некий предел того, сколько энергии может содержаться в человеческом теле, и сколько маг может направить в воздействие. Вран, как мне кажется, выходит за эту границу.

— Как это возможно? — это не был возглас удивления. Наяна на самом деле хотела знать, какие варианты видит Арн.

— Он определённо не отказывается от использования артефактов, — Наяна живо припомнила шапочку, которую Вран нацепил на Арна, — но это всё равно всего не объясняет. Надо бы спросить у Корона, что он думает по этому поводу. В общем, я не понимаю природу Врана и мне это не нравится. А какие причины у тебя?

— Во-первых, я не понимаю, чего он хочет. Но это, в принципе, нормально на второй день знакомства. Но вот другой момент. Двадцатилетний трибун легат, про которого я ничего не знаю? Это не просто странно. Это — очень странно.

— Темняк не стал бы врать о своём звании, — заметил Арн, — это прямая дорога к тому, чтобы покинуть Орден навсегда.

— Значит либо он действительно трибун легат, которого умудрились скрыть от Ордена Тайн, либо он не состоит в Ордене, что опять возвращает нас к версии о диком маге, — Наяна вздохнула и вдруг поняла, что упускает важный момент. — Но барон Гальди не стал бы представлять дикого мага трибун легатом.

— Тебе виднее, — улыбнулся уголком губ Арн. Вот сукин сын! Будто и без него не хватало напоминаний! — Быть может, звание трибуна Вран получил совсем недавно. Когда мы уже были в пути.

Наяна похолодела. Как она могла упустить такую возможность⁈ Это же вообще первое, что должно было прийти в голову любому здравомыслящему человеку! Кажется, отсутствие магии отупляло.

— Я его боюсь, — призналась Наяна, — особенно сейчас, когда ничего не могу ему противопоставить.

— Я тоже склонен его опасаться, — согласился Арн, — но нам не стоит переоценивать свою беспомощность. Нельзя сдаваться без боя. А пока мы можем наблюдать и думать.

Некоторое время они молчали. Наяна чувствовала себя странно от такой откровенности. Да ещё и с эльфом. И всё-таки это было даже немного приятно, особенно сейчас.

— И всё-таки, зачем он здесь? Что ему от нас нужно? — спросил Арн так, будто Наяна не говорила об этом минуту назад.

— Какой двадцатилетний трибун легат откажется от возможности стать единственным в мире темняком, состоящим в Ордене Пятнадцати? — улыбнулась Наяна.

Вряд ли это была единственная причина. И всё же такая цель вполне могла заставить темняка предать хоть сюзерена, хоть Орден, хоть родную мать.

* * *

Рысь проснулась от еле заметного, лёгкого, как порыв ветра, прикосновения. Открыв глаза, она сперва не поняла, что её потревожило. Но потом она увидела как-то особенно задумчиво выбиравшего место для сна Арна. Эльф встретился с ней взглядом и красноречиво посмотрел на возвышенность, на которой располагался пост дежурного. Так и есть. Там виднелся тёмный даже на фоне ночи силуэт Врана. Арн просил проследить за ним. Почему её? Она уже дежурила вчера и совсем не спала днём. Должно быть, у Арна были на то веские причины.

Превозмогая желание остаться лежать под тёплым одеялом, Рысь встала. Юна, лежавшая рядом, недовольно заворчала во сне и переложила морду поближе к Корону. Корон вцепился в Спутницу так, будто она пыталась убежать — тоже не просыпаясь.

Рысь взобралась на наблюдательный пункт. Вид отсюда открывался неплохой, вот только было слишком темно, чтобы можно было толком что-то разглядеть. Самое время сейчас напасть на сонный, разрозненный лагерь. Рысь прикрыла глаза и вдохнула ночной воздух. Она была более чем уверена, что поблизости не было чужаков. Ей говорило об этом то чутьё, которое указывает охотнику зверя до того, как его можно заметить.

— Почему ты не спишь? — спросил Вран.

— Сегодня та ночь, в которую лишняя пара глаз не помешает, — ответила Рысь.

Не могла же она, в самом деле, прямо сказать ему, что она тут за ним следит больше, чем за окрестностями!

— Мне кажется, там никого нет, — поделился наблюдениями Вран. — Ну, кроме тех твоих друзей, которые, почему-то, не находятся сейчас в лагере.

— Они мне не друзья, — огрызнулась Рысь. Как он вообще мог такое подумать⁈

— За что ты их так ненавидишь? — Врана как будто бы вообще не задел её тон. Он всё так же сидел и пронзительно смотрел куда-то чуть мимо неё. Это была жутковатая привычка.

— Я их не ненавижу, — почему-то Рысь не прервала этот разговор, — просто я на них сержусь.

— Сердишься? — взгляд Врана скользнул по её лицу на какое-то мгновенье. — За что?

— Представь, что тебе пришлось бы идти неизвестно куда в компании полутора десятков странных людей и эльфов, которые постоянно творят Лес знает, что и чьи цели для тебя всё ещё неясны, а действовать с ними заодно приходится — тогда поймёшь.

— Представил, — Вран улыбался какой-то одновременно обворожительной и крайне неуютной улыбкой.

— Ты пошёл по своей воле, — возразила Рысь, — а я по приказу.

— У меня тоже есть приказ, — в свою очередь возразил Вран, — но я вольно его интерпретировал.

— Приказ есть приказ, — Рысь пожала плечами, — как можно его вольно интерпретировать?

— Полагаю, к моему возрасту ты научишься этому искусству.

— Сколько тебе лет? — Рысь вовсе не собиралась с ним церемониться излишней вежливостью.

— Двадцать один.

— Не думаю, что я так скоро предам всё, во что верю.

Рысь помнила себя семь лет назад. Ей казалось, что с тех пор немногое изменилось. Почему дальше должно быть иначе?

— Можем заключить пари, — предложил Вран, наклоняясь к ней и протягивая руку.

— Люди моего народа не заключают пари, — Рысь постаралась, чтобы её голос звучал настолько жёстко, насколько это возможно, — потому что азарт затмевает разум.

— Извини, я не знал, — Вран изящным движением убрал руку и снова сел прямо.

— Ты ничего не знаешь о Лесе, как и все Высокие, — не удержалась от комментария Рысь.

— Я с удовольствием выслушаю, если ты что-нибудь расскажешь, — это было сказано вежливо и смиренно, но казалось издёвкой.

Рысь отвернулась. Нет, она ничего не будет рассказывать этому человеку. Он всё равно не сможет понять.

— Корону ты рассказываешь, — упрекнул он её.

Рысь и правда самым бесжалостным образом заставила Корона пересказывать заданные ему ранее слова в первый же день после побега. Юный хранитель сперва вздумал отпираться, ссылаясь на то, что после всего произошедшего он совсем не в духе для уроков, но смог взять себя в руки и даже вполне успешно справиться с заданием.

— Он умеет слушать, — ответила Рысь Врану.

— А я — нет? — удивился темняк.

— Ты слушаешь, — согласилась Рысь, — но не то, что тебе говорят.

Она обернулась к нему, и он не успел отвести взгляд. Все чувства, мысли и желания сорвались со своих места и закружились как снежинки в метели, как листья в буре. Рысь вцепилась в то, на чём сидела и только ощущение камня и колючек под руками заставило её хоть как-то вспомнить, кто она такая и что здесь делает. Кажется, она что-то сказала, но не могла, вспомнить, что. Не хотелось ничего. Даже выбраться из этого зыбкого пространства несосредоточенности.

Вран отвёл взгляд. Рысь моргнула. Ей потребовалось несколько вдохов и выдохов, чтобы привести себя в порядок.

Интересно, что он мог в ней прочитать? Что она могла забыть достаточно для того, чтобы мысль стала открыта темняку?

Рыси казалось, что за те мгновения, что она смотрела в глаза Врану, она и сама поняла о нём что-то важное. Вот только она никак не могла понять, что именно.

Он не стал извиняться. Быть может, он и не заметил, что произошло? Нет, заметил. Его лицо стало жёстким. Таким же, каким оно было, когда он командовал теми магами, которые их поймали при выходе из Хранилище. Можно сколько угодно мирно беседовать с Враном под покровом ночи, но он оставался тем, кто он есть — темняком. Жаждущим силы, охочим до власти.

— Ты хотел бы взять Браслет себе, — заявила Рысь. Пожалуй, это даже было не обвинение. Просто описание того, что она видела.

— Я не представляю, как можно не хотеть взять его в руки, — спокойно, без вызова ответил Вран.

Рысь поднялась на ноги и сжала своё копье — не копьё в самом деле, а просто заострённую жердь. Она снова встретилась с Враном взглядом, но на этот раз его взгляд не пробил ту стену спокойствия и уверенности, которой она себя оградила.

— Маиран — хороший человек, — медленно, так, чтобы он услышал, произнесла она. — Если ты причинишь ему вред — ты умрёшь.

Вран совсем чуть-чуть отвёл взгляд, но достаточно, чтобы это перестало быть опасным для собеседника.

— Ты угрожаешь убить меня? — с насмешкой спросил он.

«Не слишком ли ты самоуверена, девочка?» — читалось в этой насмешке, — «ты поднимаешь копьё на меня, того, кто смог пленить эльфа?». Он не понимал. Он не понимал, что означали её слова.

— Ты узнаешь, когда придёт время, — пообещала Рысь, опускаясь на место.

— Ты злишься на этих людей, — как ни в чём ни бывало продолжил разговор Вран, — но за Маирана готова вступаться чуть ли не насмерть. Неужели ты считаешь его настолько хорошим человеком, что он того стоит?

— Будь он мне ближе — я могла бы назвать его другом.

Было неправильно говорить это вслух. До невозможности, до жути неправильно. Никогда нельзя произносить такие вещи про людей, которым не готов сказать Слова. Но это было правдой, видит Лес, правдой.

— Я ему обязана и однажды я долг верну, — это тоже было правдой, но той, которую можно произнести вслух.

«А ты? Сочтёт ли кто-нибудь тебя настолько хорошим человеком, чтобы за это стоило сражаться?». Кажется, этих слов никто не произносил, но они откуда-то возникли. Пробрались холодом сквозь позвоночник, парализовали руки и ноги.

Вместе с холодом внутри поднялась тоска и досада. Рысь как никогда почувствовала, что никогда не вернётся домой. Вместо неё вернётся кто-то другой. Да и дом уже будет не тем. И люди, которых она оставила позади уже будут для неё кем-то другим. Она проживёт не ту жизнь, которую собиралась прожить. Но ту ли, которую хотела бы? На этот вопрос ответа пока не было.

«Когда ты поймёшь, что всё пропало, это будет значить, что твоя бусина прижилась. Тогда ты станешь слабой, но лишь для того, чтобы после обрести силу», — так на прощание сказала ей Белая Росомаха. Белая Росомаха была права. Как и всегда.

«Я не буду плакать при Вране», — упрямо решила девочка, чувствуя пелену слёз, — «ни за что на свете». Кажется, это ей почти удалось.

* * *

Наверху из чернильной тьмы смотрели звёзды. Иногда они падали, прочерчивая небо яркими полосами. Но в голове было слишком пусто, чтобы загадывать желание. Да и какие тут могут быть желания…

Ренар лежал на спине и смотрел на звёзды. Рядом с ним лежала Янера, положив голову ему на плечо, а руку — на грудь. Будто этого было мало, она положила свою ногу на его — так, будто она делала так всегда. Ренар прижимал её к себе и наслаждался этим касанием — кожа к коже, всем телом. Это пьянило.

Ренар повернул голову и поцеловал её в затылок. Она в ответ потерлась об него щекой.

— Ты говорила, тебе будет страшно, — вспомнил Ренар, — но я не почувствовал твоего страха.

— Ты был слишком занят, — сонно пробормотала Янера.

Нет, Ренар готов был поспорить, что она не боялась. Он очень внимательно следил за ней всё время. Янера приподняла голову и посмотрела на него. На её губах играла задумчивая улыбка.

— Это было… довольно пугающе, — призналась она, — но ты касался меня с любовью и это сильно успокаивало.

— Ты всегда могла попросить меня остановиться, — напомнил он.

— О, не переживай. Я знаю, что с тобой делать, если мне вдруг захочется тебя остановить.

Ренар усмехнулся. Да уж, Янера знала, как обезвредить его. На пару дней так точно. Но ему очень не хотелось бы испытать это снова, поэтому усмешка вышла горькой.

— Может быть, нам стоит вернуться к лагерю? — неохотно предложил Ренар. — Будет нехорошо, если на нас тут наткнётся кто-нибудь из этих ребят, — он мотнул головой предположительно в сторону Хранилища.

— Если кто-нибудь потревожит наш покой, я его убью, — промурлыкала Янера, снова нежно укладывая голову ему на плечо.

Ренар ничего не мог поделать. Его губы сами собой расползлись в улыбку. Кажется, Янера нравилась ему всё больше с каждой минутой, проведённой рядом с ней. Хотя казалось бы, куда уж больше?

— Я стал женатым человеком несколько раньше, чем планировал, но пока что меня это полностью устраивает, — сказал Ренар.

— Всего-то на месяц раньше, — едва слышно пробормотала Янера, — было бы о чём говорить.

— То есть как это на месяц? — опешил Ренар.

— Наша свадьба была назначена на день осеннего Равноденствия, — Янера всё так же вела беседу, на поднимая головы.

— Кхм, — Ренар не сразу нашёл, что сказать в ответ, — либо меня на неё не приглашали, либо приглашение затерялось по дороге.

— Отец всё пытался меня убедить, что ты жить не можешь, как ждёшь меня, — в голосе Янеры не было ни злости, ни обиды. Она по-прежнему расслабленно лежала и отвечала спокойно и доброжелательно.

— Да меня вообще дома не было!

— Ну, к Равноденствию ты ведь должен был вернуться домой.

— Пожалуй, да, — согласился Ренар. — Было бы забавно думать, что просто возвращаешься домой, а попасть на собственную свадьбу.

Он почувствовал, как брови хмуро сползаются к переносице. Значительная часть этой истории всё ещё была непонятна. Пожалуй, сейчас уже можно было сложить все эти осколки воедино.

— Янера, я знаю, что обещал тебя не расспрашивать, но со времён того обещания многое изменилось. Могу я всё-таки задать вопрос? Если не захочешь — не отвечай.

— Спрашивай что угодно, — великодушно разрешила Янера, — я постараюсь ответить.

— Когда ты появилась на лесопилке и поговорила со мной. Когда сказала, что обязательства между нашими семьями тебя больше не касаются и всё такое… Я подумал, что ты поссорилась с лордом Мелгаром из-за того, что хотела разорвать нашу помолвку, а он этому воспротивился.

— Так и было, — Ренар грудью почувствовал, как она кивнула.

— Тогда я не понимаю, почему ты не вернула мне нож, — признался Ренар.

Янера села, глядя на него сверху вниз. Ренару пришлось приложить немало усилий, чтобы не опустить взгляд вниз, а продолжать смотреть ей в глаза. К счастью, она прикрылась краем плаща. Снаружи прорвался ночной холод, заставляя кожу покрываться мурашками.

— Больше всего в нашей помолвке мне не нравилось то, что моего мнения никто не спрашивал, — Янера говорила негромко, но с напором, готовая отстаивать своё мнение. — С самого детства меня ставили перед фактом, что ты станешь моим мужем. Но ты был для меня совершенно чужим человеком. Мы виделись три раза в жизни и всё это было так официально, что мы с тобой ничего не знали друг о друге. Конечно, мне не хотелось, чтобы меня увезли куда-то далеко от того, что было мне дорого в Ордене и отдали какому-то непонятному мне человеку, с которым я едва ли знакома.

Янера перевела дух. Ей немного трясло — Ренар чувствовал это боком. Можно было бы подумать, что это от холода, но Ренар полагал, что дело в гневе.

— Когда я оказалась на лесопилке и увидела тебя — я была в бешенстве. Я не понимала, как такое вообще могло случиться — я пыталась от тебя убежать, а попала прямо тебе в руки, — Янера плотнее запахнулась в плащ. Ренар прекрасно её понимал. Он и сам был вне себя от изумления, когда встретил её там, на лесопилке. — Потом, когда мы уже прошли какой-то путь вместе и я узнала кое-что о тебе, как о человеке, мне было очень жаль, что тогда я так резко с тобой разговаривала. Но в тот момент мне хотелось, чтобы ты держался от меня подальше. А ты был ко мне добр даже несмотря на то, как я себя вела, — Янера нащупала его руку и сжала её, будто бы извиняясь. — Я сказала отцу на прощание, что, если и выйду замуж, то за того, кого сама выберу. Так и вышло. Не могла же я предвидеть, что мой выбор совпадёт с его выбором.

Ренар молчал. А что он мог сказать? Что не сердился на неё за столь резкую встречу? Что прекрасно понял тогда, что она просто хотела оградиться от каких-либо его посягательств? Кажется, это всё и так было понятно.

— Когда ты предложил нам пожениться там, в шатре, я была уверена, что это только для того, чтобы выбраться оттуда. И я с тех пор ходила сама не своя, страшась того момента, когда ты попросишь нож обратно, — кажется, она готова была заплакать.

— А я тянул с разговором потому что не хотел его просить, — подхватил Ренар, — и думал, что ты боишься, что я потребую от тебя чего-нибудь, или так и не предложу его вернуть.

Он сел и крепко обнял её. Она обняла его в ответ и накинула плащ ему на спину. Так они и сидели. Ренар так и не понял, плакала Янера или нет. Может быть немного.

— Спасибо, — прошептал он ей на ухо, — спасибо тебе за то, что ты разорвала эту цепь недомолвок и смогла, наконец, заставить нас поговорить о том, чего мы хотим.

— Спасибо тебе, — услышал он ответный шёпот, — за то, что ты слушал меня и придавал моим словам значение.

Её дыхание щекотало ему ухо.

— Знаешь, а мы всё ещё можем успеть, — эта забавная мысль пришла Ренару в голову совершенно неожиданно.

— Что успеть? — не поняла Янера.

— В Рун-Кай к назначенному сроку, — усмехнулся Ренар. — Нам ведь надо будет рано или поздно обвенчаться. Этот день вполне подойдёт.

— Подойдёт, — согласилась Янера. — А что скажет твой отец на всё это?

— Он будет счастлив, что его сын, как и он, женился по любви, а не по расчёту.

Ренар вспомнил историю женитьбы своих родителей. Янере обязательно стоило однажды её услышать.

Янера, похоже, совсем успокоилась. Она снова дышала легко и безмятежно, в её прикосновениях снова появилась эта особая нежность.

Ренар думал о том, сколько ещё вопросов надо решить, но ему очень не хотелось тревожить её сейчас. Он медленно опустился, увлекая её за собой и вновь укутал их обоих плащом. Всё равно было прохладно, но одеваться не хотелось. Ночь была на исходе, а к утру надо было успеть вернуться в лагерь. Как бы не проспать, а то…

— Янера, — этот вопрос всё же нельзя было откладывать, — мы скажем остальным?

Янера замерла, будто её застали врасплох.

— А ты как думаешь? — спросила она.

— Я приму любое твоё решение, — в общем-то, ему было всё равно.

— Я не хочу им говорить, — как-то недовольно проговорила Янера, — по крайней мере, пока. К тому же, если мы не скажем, то исправить это всегда можно. А если скажем — то пути назад не будет.

— Ты такая мудрая, — улыбнулся Ренар, целуя её в затылок, — сколько тебе лет?

— А тебе что, отбило память? — не то съехидничала, не то обеспокоилась Янера.

— Да нет, я прекрасно помню, сколько. Просто мне всё время кажется, будто ты гораздо старше меня. И в детстве так же казалось.

— Матушка говорит, девочки взрослеют быстрее, чем мальчики, — сонно пробормотала она.

— Полагаю, она совершенно права, — Ренар, наконец, опустил голову на землю. — Доброй ночи.

В ответ Янера пробормотала что-то неразборчивое. Ренар тоже поддался сну, молясь о том, чтобы не проспать рассвет. Однако внутри него было такое море покоя, что все тревоги просто-напросто меркли на его фоне.

Глава 25 Детские забавы

Искра нехотя выползла из-под одеяла, не дожидаясь, пока Дон подложит ей туда лягушку или какую-нибудь подобную мерзость. Огородник снова безжалостно поднял всех с первыми лучами солнца. Потом он долго ругался, обнаружив, что за ночь лагерь почему-то в значительной степени расползся по окрестностям. Вновь откровенно наплевав на скрытность, он просто-напросто залез на скалу и с минуту рассыпал во все стороны бранные слова. Его голос разнёсся по окрестностям, распугивая птиц.

— Госпожа Хранительница! — вдруг почти что взмолился оказавшийся рядом с ней Вран. — Сделайте с этим что-нибудь! Прикажите ему так больше не делать!

— Я не приказываю своим друзьям, — ответила Искра тоном, не терпящим возражений.

Почему-то при разговорах с Враном она становилась такой жёсткой, что аж самой противно было. Однако Вран, похоже, считал, что так и должно быть.

— Я могла бы попросить его или переубедить, — добавила Искра, глядя прямо на Врана. Он по привычке вежливо смотрел чуть в сторону, но с такого расстояния это было даже почти незаметно, — но я не хочу. Дон лучше меня понимает, что стоит делать, а что нет. И если я влезу, он даст мне всего один совет, который я уже и так знаю.

— Какой совет? — растерянно спросил Вран.

— Расслабиться, — сказала Искра, — и получать удовольствие.

Вран покачал головой. Ему было тяжело принять такую позицию. Но возражать вслух он не стал.

— Дон, в самом деле, почему ты по утрам так нас гонишь? — недовольно пробурчал Ренар. Страшник выглядел таким несчастным после раннего подъёма, что аж сердце сжималось.

— Потому что чем раньше мы дойдём до места дневной стоянки — тем раньше мы поедим! — бодро заявил Дон.

Лучше бы он не напоминал. Есть хотелось зверски. Но, учитывая, что еду приходилось именно что добывать, дневной привал был наилучшей возможностью поесть. Отправляться в путь без завтрака было безрадостно, но раз уж проснулись — то чего зря рассиживаться?

* * *

Голова кружилась от усталости, но ноги ступали по дороге легко, будто бы почти не касаясь поверхности. Ренару приходилось постоянно напоминать себе подробности происходящего, чтобы не расплываться ежесекундно в идиотской улыбке. Пожалуй, в компании, где есть скрытник, светляк и темняк (и эльф!), не считая остальных излишне проницательных личностей, стоило бы держать мысли при себе получше. Было бы неловко подвести Янеру. Очень неловко. Ренар несколько раз вдохнул, приводя мысли в порядок и стараясь не слишком на них концентрироваться — чтобы не услыхал Велен. Ренар всерьёз опасался, что настолько громко думает, что необязательно быть светляком, чтобы что-то заподозрить. Что уж говорить — страшники умеют контролировать отрицательные эмоции гораздо лучше, чем положительные.

Ренар ещё раз выдохнул и сосредоточился на предстоящем ему деле. Дело было вовсе не трудным, но ответственным, и оттого вызывало какое-то внутреннее содрогание. Хотя, казалось бы, всего делов — попросить друга о пустячном одолжении. Ренар обернулся — Маиран хромал в хвосте отряда в обществе Лины. Что ж, она вряд ли помешает. Воин выглядел чуть менее мрачным, чем обычно, что внушало надежду на то, что даже внимания не обратит. Или всё-таки обратит?

Сегодня утром Ренар, наконец, посмотрел на нож, который скрепил его брак, и ему стало не то жутко, не то радостно: это был тот самый нож, который он некогда подарил Маирану. И тот самый нож, который Маиран хранил за Завесой и который, по его словам, был первым предметом, который ему удалось туда положить. С одной стороны, было приятно, что в обряде поучаствовал не какой-то случайный нож. Но с другой теперь могли возникнуть серьёзные разногласия. Ренар начал замедлять шаг, чтобы Маиран его догнал.

Сейчас придётся врать. «Лжецов ловят тогда, когда они рассказывают излишние подробности», — напомнил себе Ренар. Это его уже раньше подводило.

— Маиран, у меня к тебе дело, — непринуждённым тоном начал беседу страшник.

— А? — как-то рассеянно ответил воин. Похоже, думал он о чём-то совсем другом.

— Когда мы были в лагере, у Янеры отобрали нож. Потом Наяна дала ей какой-то, а я сегодня посмотрел, а это твой, — надо же, пока что всё — правда!

Ренар вообще сначала не мог понять, откуда этот нож взялся у Наяны, но потом он сообразил — чтобы спрятать на Слово три артефакта, там пришлось освободить место.

— Так вот, я хотел спросить, не против ли ты, если Янера пока с ним походит?

Пока. Пока длится этот брак.

— А, нож! — Наконец, сообразил Маиран. Да что с ним сегодня. — Я и забыл, что он не… не там, где обычно. Да, пожалуйста, пусть ходит. Так даже лучше. Не хотелось бы его с непривычки потерять.

Ренра постарался не выдать облегчения, а просто кивнул, будто просьба была незначительной.

— Только… — Маиран собрался было что-то сказать, но расхохотался, едва начав фразу.

Маиран смеялся так искренне, что Ренар и сам не удержался от смешка, хотя и абсолютно не понимал, что происходит. Лина также недоуменно с ним переглянулась, но и она не могла сдержать улыбки. А Маиран аж остановился и смеялся, опершись на колени. Будто бы он очень давно хотел посмеяться от души, да всё повода не было.

— Ох, извините, — проговорил Маиран, утирая выступившие слёзы, — я не уверен, что это так уж смешно, но я что-то… — он махнул рукой. — В общем, я хотел спросить, не смутит ли Янеру, что этим ножом однажды убили человека. Но потом я… эээ… в общем, — воин развёл руками, — я удивлюсь, если смутит.

Ренар усмехнулся. Смутить Янеру было не так просто. Но только тут до него дошло.

— Ты убил человека этим ножом? — переспросил он. — Как? Когда?

— Я рассказывал вчера, — на лбу воина пролегла складка. Он снова пошёл вперёд, прихрамывая и явно не был настроен продолжать разговор.

Ренар остался стоять, приоткрыв рот от удивления. Этот нож он подарил Маирану незадолго до того, как тот ушёл в Орден. Этот нож первым из всех предметов поддался магии Маирана. Этим ножом Маиран впервые убил человека. Вот так ножик выпал им с Янерой! Оставалось надеяться, что на счастье.

* * *

Сегодня тракт отдалился от моря. Он полого взбирался в гору, приведя путников в широколиственный лес. Здесь дорога то и дело исчезала, погребенная с течением времени землёй, но зато было гораздо меньше колючек и идти напрямик было нетрудно. Главное было не потерять Тракт, но почти везде можно было видеть столбы, поставленные вдоль него, а Арн исправно забегал вперёд, чтобы найти продолжение дороги, если она терялась вовсе.

Под ногами приятно шуршали прошлогодние опавшие листья. Воздух был влажным, а деревья отбрасывали тень. Здесь было хорошо, хотелось лечь на этот мягкий ковёр листьев и отдохнуть, но Дон об этом и слышать не желал. Искра с тоской думала о том, что дорога опять повернёт к морю — к камням, колючкам и солнцепёку. «К рыбе, мидиям и крабам!» — поправил её Дон, когда она поделилась своими переживаниями. Господи, сколько можно говорить о еде?

Здесь, в лесу, обычная цепочка распалась, все шли, где хотели. Иногда Искре казалось, что они прочёсывают лес, иногда она и вовсе теряла кого-то из виду. «Мы похожи на овец, а Арн — на пастушью собаку. Бегает вокруг и следит, чтобы никто не потерялся», — подумала Хранительница. Эльф выглядел вроде бы как обычно, но порой всё ещё казался Искре каким-то потерянным.

— Арн, — обратилась Искра к Арну, когда тот ненадолго вернулся, чтобы пройтись рядом с ней, — а кто такие призраки?

— Обычно так называют заблудшие души умерших, — ответил эльф, — да ты и сама видела Чёрных Ястребов.

— Я читала в Свитке, что одного человека из Ордена Воинов «нашли призраком» в лесу. После того, как он, — Искре понадобилось усилие, чтобы закончить фразу, — ходил за эльфийскими ушами.

Арн вроде бы даже не сбился с шага, но Искра почувствовала, как он напрягся. Эльф склонил голову так, что волосы упали ему на лицо и стало решительно невозможно понять, что оно выражает.

— Искра, — медленно и тихо проговорил Арн, — пожалуйста, не спрашивай меня об этом.

В его «пожалуйста» было вложено столько мольбы, что у Искры тоскливо сжалось сердце. Кажется, Арн никогда ни о чём не просил с таким чувством.

— Ты не хочешь об этом говорить или ты считаешь, что мне не стоит это знать? — на всякий случай уточнила она.

— Я не хочу об этом говорить, — фраза прозвучала оборваной.

— Если ты скажешь, что мне не стоит этого знать, я не буду спрашивать никого другого и Свитку этот вопрос тоже задавать не стану.

Арн поднял на неё взгляд. Он выглядел удивлённым.

— Мне очень любопытно, — призналась Искра, — но я доверяю тебе в таких вопросах. Я потерплю. В конце концов, у меня есть сотни других вопросов, на которые я хочу знать ответы.

— Спасибо, — с некоторым облегчением и с отчётливой благодарностью произнёс Арн, — я расскажу тебе, когда придёт время, — пообещал он.

— Договорились, — согласилась Искра.

Арн кивнул и снова удалился — не то быстрым шагом, не то лёгким бегом. Практически сбежал от разговора.

Потом Искра пошла рядом с Линой, но та была не слишком расположена к разговору. Лина пребывала в каком-то на редкость лиричном настроении, смотрела вокруг и мурлыкала себе под нос — сочиняла новую песню, что ли?

— Ой, смотри, — Лина глупо хихикнула, — срамный гриб!

Искра посмотрела на землю. Да уж, гриб действительно был срамным — иначе не скажешь. Вообще-то он не слишком был похож на гриб в привычном понимании — вместо шляпки у него была просто тёмная плотная оконечность. Зато ножка внушала уважение — белая, толстая, целеустремлённо поднимающаяся из земли вверх. Дополняли «срамность» картине два белых «яйца», лежащие рядом с основанием ножки. От гриба исходил отчётливый сладковатый запах — противный, как вонь гниющего мяса.

Искра тоже не удержалась от глуповатой улыбки. Уши защипало — от стыда за то, что они, как две дурочки, стоят и хихикают над несчастным грибом, который вовсе не виноват, что своим внешним видом пробуждает у людей какие-то односторонние ассоциации.

Рядом с ними остановилась Ависар. Она тоже задумчиво посмотрела на гриб. Когда толпа зрителей пополнилась Наяной и Жингой, Искра поняла, что это становится слишком нелепым даже для смеха. Гриб, наверное, хотел убраться отсюда, от столь пристального внимания, но, увы, был не в состоянии это сделать.

— У нас в Ре-Дон-Гоне их называют «бабья радость», — конечно же, вездесущий Дон не мог не прийти, чтобы узнать, отчего тут такое столпотворение. — но вы почему-то не выглядите счастливыми.

— Уверена, что этот гриб так прозвали мужики, которые думают, что, для того, чтобы обрадовать женщину, нужно просто снять штаны, — невозмутимо ответила Ависар, — но, вообще-то, содержимым штанов ещё нужно правильно пользоваться.

Искра почувствовала, что краснеет уже по другой причине. Если Ависар и Дон сейчас затеют полноценную перепалку на эту тему, ей, пожалуй, лучше уйти.

— Чего это вы тут столпились? — Маиран положил руку на плечо Лине и, наклонившись, посмотрел на предмет всеобщего внимания. — Вы что, весёлку никогда не видели?

Вот тут все не выдержали и по кругу пробежала волна хохота.

— Так, какие ещё варианты названий этого чуда природы вы можете предложить? — осведомился Дон.

— Б-бесстыдник, — сказал Велен, поправляя очки.

Искра оглянулась. Кажется, тут собрались уже все, кроме Корона, Юны и Рыси. Может, и слава Богу. Хотя Рысь, наверняка, нашла бы, что добавить к списку названий.

— Ингкаамри, — произнесла Жинга, как-то странно квакнув посреди слова, — это если на Островах, — а в Лейваане — «ведьмина радость».

— А как переводится это «ингамри»? — с любопытством спросила Искра.

Жинга задумалась, накручивая на палец прядь волос.

— Наверное, можно перевести как «любовник земли».

— А как называют его целители? — Дон толкнул Ависар локтем.

— А что его называть? — пожала плечами целительница, — фаллос — он фаллос и есть.

Да уж, целители явно не боялись слишком крутых выражений.

— Вран, а ты что скажешь? — Искра попыталась втянуть в разговор мрачного темняка.

— Я не знаю, — получила она обескураживающий ответ вкупе со скользящим мимо взглядом, — потому что я до сего дня вообще не знал, что такие штуки существуют.

Дон явно собирался пошутить над этим, но Ависар вернула ему удар локтем, только в более ощутимом варианте и он предпочёл найти другую жертву.

— Арн, а как называют этот гриб эльфы? — окликнул Дон Арна, стоящего где-то в сторонке, но, несомненно, слышащего каждое слово.

— Если перевести на Общий, то «выскочка», — ответил Арн, подойдя чуть ближе.

— Эх, какие вы до скуки благопристойные ребята… — разочарованно протянул Дон.

— Может, мы всё-таки пойдём дальше? — предложил Маиран, — а то если мы будем каждый гриб рассматривать, то далеко мы не уйдём.

— И то верно, — согласился Дон, достал свой «ножик» и двумя решительными движениями срубил гриб и отсёк его «недошляпку». Подняв добычу, Дон отрезал кусок и отправил в рот.

— Ты чего творишь⁈ — испугалась Лина и попыталась вырвать остатки гриба у огородника из рук.

— А что такого? — не понял Дон. — Он как редька. Хочешь кусочек? — но Лина от предложенного угощения шарахнулась как от огня.

Дон усмехнулся, но настаивать не стал. Он невозмутимо отрезал второй кусок.

— Знаете, из этого разговора мы можем сделать два интересных вывода, — заявил Дон, — во-первых, эти грибы растут везде. А, во-вторых, все, кроме целителей, стесняются!

— Это точно, — согласилась Ависар, — так что отдай мне половину.

Против такого возразить было нечего и Дон добычей поделился.

* * *

— Во, мы остановимся здесь! — заявил Дон, оглядывая очередную бухточку, открывшуюся их взору.

— Ты шутишь? — удивился Маиран, — до полудня ещё далеко.

— Сами ныли, что я даю вам мало спать, — резонно возразил Дон. — Мы, конечно, можем идти дальше, но мы рискуем не найти настолько же хорошего места.

— И чем же это местотак отличается от других? — недоверчиво спросил воин.

Дон с энтузиазмом указал рукой на скалу, нависающую над водой, на вершине которой рос большой раскидистый можжевельник.

— Мне нужна верёвка! — Дон оглядел своих спутников, — я точно помню, что у кого-то была верёвка.

— Надеюсь, ты собираешься повеситься? — почти что без намёка на иронию произнесла Жинга, доставая верёвку из своего мешка.

— Мадам, я тоже Вас люблю, — Дон с довольным видом схватил верёвку и полез на скалу.

Искра сняла свой рюкзак и положила его на землю. В принципе, хорошее место для стоянки было прямо тут. Может, в итоге лагерь и будет в другом месте, но что стоять с вещами?

— Рыыыыысь, мне здесь нужна твоя помощь! — зычно крикнул Дон, уже забираясь на дерево.

Маленькая охотница недовольно пожала плечами, но, оставив вещи, тоже принялась подниматься. На самом деле скала была не слишком высокой. Над уровнем моря она возвышалась всего на два человеческих роста. На два роста Велена. Ну и ещё на пол-Рыси. Ну и может быть ещё чуть-чуть.

Когда Рысь добралась до дерева, Дон что-то негромко ей сказал, она кивнула, разделась и внезапно бросилась со скалы прямо в море. Искра дёрнулась было в тщетной попытке помочь, спасти, но тут же сообразила, что спасать из воды мага Воды — довольно бесполезное занятие.

— Химера задери, что он делает? — не выдержал Маиран.

— Кажется, я знаю, — Лина загадочно усмехнулась.

Дон, тем временем, распластался по толстой ветке, простирающейся над морем. У Искры замирало сердце, когда она видела, сколько под ним пустоты, а за ней — волны. Может, затем он и позвал Рысь — чтобы спасла, если он сорвётся? Дон, однако, вполне спокойно привязывал верёвку к ветке, не беспокоясь о том, что поджидало его снизу.

Искра скосила глаза и посмотрела на Врана. Темняк смотрел на происходящее с каменным лицом. Он явно не понимал, что происходит. И не хотел понимать.

Дон соскользнул с дерева на землю, поймал конец и верёвки и хорошенько дёрнул за него. Верёвка не поддалась, ветка не дрогнула. Дон принялся вязать на верёвке большие узлы до тех пор, пока её конец не стал болтаться выше края уступа. Потом, не выпуская верёвки, он отошёл назад, поднялся на какой-то камень и подпрыгнул, повиснув на верхнем узле.

Искра вся замерла от этого зрелища. Дона качнуло далеко за край уступа, затем он вернулся обратно и крепко встал ногами на уступ. У него это получилось так легко и естественно, что Искра разрывалась между ужасом и восхищением.

— Да, всё в порядке! — прокричала Дону Рысь, выбираясь на берег.

— Так что же вы стоите? — Дон явно не мог решить, что делать в первую очередь — призывно махать руками или снимать рубашку. Смешение этих двух процессов выглядело забавно.

— Пойдём, тебе понравится! — Лина решительно потянула Маирана за руку в направлении скалы.

Воин смотрел на всё это неодобрительно, но пошел без возражений.

Дон, тем временем, снова уцепился за верёвку и решительно повторил свой манёвр. В самой дальней точке траектории он отпустил верёвку и ухнул в море, перевернувшись в полёте головой вниз. Оставалось надеяться, что благополучно. Рысь, уже успевшая подняться, повторила его манёвр, красиво кувыркнувшись в воздухе.

Дон выплыл из-за края утёса и выбрался на берег, всем своим видом демонстрируя, как же это здорово — прыгать в море с такой высоты.

Вран глубоко вдохнул и шумно выдохнул, выпуская воздух сквозь стиснутые зубы. Он был вне себя от… ярости? Изумления?

— Да, Вран, — вдруг с озорной улыбкой сказал Велен, — это тот самый человек, который украл Браслет Тьмы и Часы из-под носа Ордена Смерти.

Вран посмотрел на светляка растерянно и даже как будто испуганно, а Дон, проходивший мимо — сердито. Велен моргнул, провёл рукой по голове, убирая волосы назад.

— Вран, ты п-пойдёшь п-прыгать? — спросил он.

Темняк только и смог что отрицательно помотать головой.

— Тогда п-подержи, п-пожалуйста, — Велен снял очки и протянул их Врану. Тот, слишком изумлённый, чтобы соображать, взял их без возражений.

— Велен! — Ависар окликнула светляка откуда-то сзади, — куда пошёл? — в голосе целительницы появились суровые нотки, — ты ж расшибёшься!

Замечание было резонным — Велен проявлял удивительную неловкость и спотыкался с завидной регулярностью. А тут такая скалища.

— Вот, подержи, — Ависар сунула в руки Врану аптечку и помчалась догонять светляка.

Вран обернулся к Искре с очками в одной руке и аптечкой — в другой. В его расширенных глазах плясали сотни вопросов — и ни одного ответа.

— Свиток подержать не дам, даже не надейся, — Искра тоже направилась к скале. Она не могла пропустить такое веселье.

Почему-то издеваться над Враном таким образом было весело. Очень весело. Хотя и определённо невежливо.

* * *

— Значит так, — терпеливо объяснил Дон ещё раз, — подходишь к краю. Вытягиваешь одну ногу над пропастью. Дальше шагаешь на неё так, будто там есть пол. Руки держишь спереди, ими ты удерживаешь равновесие, чтобы тебя не перевернуло. И перед тем, как войти в воду, напрягаешь зад так, как будто ждёшь, что тебя по нему огреют кочергой.

Корон посмотрел вниз, на тёмные волны, бьющиеся о скалистый берег. Они с Доном нашли в стороне от верёвки уступ чуть пониже, но прыгать всё равно было страшно. Тем обиднее было, что Лина, обычно такая пугливая, бесстрашно раскачивалась на верёвке и, казалось, только и ждала возможности сигануть вниз. Что поделать. Маги Воздуха не боятся высоты.

Всё просто. Шагнуть. Держать руки. Напрячь зад.

По спине пробежала нервная дрожь. Юна поскуливала, крутясь вокруг него. Только бы не прыгнула следом. Для собаки тут явно высоковато.

Справа от Корона кто-то опять полетел вниз, но он даже не понял, с края или с верёвки. Господи, а если кто-то упадёт кому-нибудь на голову?

— Всё, хватит думать, прыгай давай, — Дон хлопнул его по плечу и Корон, совершенно неожиданно для себя, шагнул вперёд. — Задницу держи! — донёсся ему вслед крик, а в следующее мгновение вокруг была вода.

Вода попала и в нос, и в рот, оглушила, обожгла тело и вспузырилась вокруг. Сердце вдруг болезненно затрепыхалось, пропустив пару ударов. Корон загрёб руками, пытаясь выплыть вверх. Пполучалось как-то неубедительно. Корон почувствовал, что сейчас захлебнётся. Рядом с ним о воду ударило что-то тяжёлое. А потом его потянули за волосы.

Фыркая и отплёвываясь, Корон, наконец, глотнул воздуха. Кто-то держал его сзади и тянул к берегу. А он потихоньку успокаивался. Ведь, в конце концов, неплохо получилось. В воду он вошёл почти правильно. Просто, пожалуй, стоило сперва окунуться, чтобы вода не казалась такой обжигающе-холодной для разгорячённой кожи.

Они доплыли до подножья скалы и Корон уцепился за какой-то уступ, помогая себе держаться на плаву. Он уже почти отдышался. Мальчик повернулся и увидел рядом с собой Рысь. Девочка серьёзно смотрела на него.

— Тебе стоит начать с уступов пониже, — заявила она, — ты плохо плаваешь.

— Я нормально плаваю! — возмутился Корон, и тут же хлебнул воды и закашлялся.

— Нормально для человека, живущего вдали от моря, — сказала Рысь, — то есть плохо.

Корон усмехнулся. Вот ведь формулировочка.

— В море плавать легче, чем в озере, — заметил он.

— Только когда нет волн, — возразила Рысь.

Она вдруг легко взобралась на уступ, через который перекатывались волны и втянул туда же Корона. Она замерла, напряжённо глядя наверх, но потом расслабилась.

— Что там? — не понял Корон.

— Если прыгнет Велен, его тоже надо будет ловить, — пояснила Рысь, — прежде чем кто-то упадёт ему на голову с целью спасти.

— Он не прыгнет, — уверенно возразил Корон, — Ависар его не пустит.

— Ависар не пустит. А Дон может и столкнуть, — произнесла охотница.

Корон удивлённо посмотрел на Рысь. Неужели она и правда считает Дона таким безрассудным и жестоким человеком? Да, Дон порой делал странные вещи. Но всё-таки он не хотел, чтобы кто-то пострадал. Не зря же, прежде чем прыгать со скалы, он попросил Рысь проверить, нет ли там выступающих камней и достаточна ли глубина. Да и сейчас, смотря снизу, Корон понимал, что скала не такая уж и высокая на самом деле. Ну, ему не повезло неудачно спрыгнуть. И Дон его не сталкивал! Он подробно объяснил, как правильно прыгать. В общем нет, Корон не считал Дона безумцем.

— Я научу тебя нырять головой вперёд, — вдруг заявила Рысь, — это намного лучше.

Корон чуть не поперхнулся, но кивнул. Оставалось надеяться, что урок они начнут с уступа пониже.

* * *

Янера лежала на наклонном, нагретом солнцем камне. Отсюда ей хорошо было видно и скалу, и верёвку, и раскачивающихся на ней людей. Периодически до неё доносился громкий всплеск упавшего в воду тела, выкрики и смех.

Справа от неё чихнул Ренар. Почему-то он часто чихал от яркого солнца.

Странно — у него на глазах происходило что-то потенциально опасное и то, что может напугать, но он не пошёл показывать, насколько ему не страшно. Как-то это не по-страхолюдски.

— Почему ты тут, а не там? — прямо спросила она.

Тут их мог услышать разве что Вран, да и тот сидел достаточно далеко и выглядел слишком сосредоточенным на чём-то. Можно было не опасаться задавать вопросы, не гадать, какие последствия будут у той или иной фразы.

— Потому что ты сидишь тут, — просто, как какой-то очевидный факт, ответил Ренар, — а почему ты здесь, а не там? — лукаво задал он встречный вопрос.

Янере пришлось немного подумать, прежде чем она смогла объяснить это словами.

— Я хочу покачаться на этой верёвке. Но я боюсь, что в последний момент струшу. Лезть туда, чтобы потом с позором возвращаться обратно — это чересчур.

Ренар издал едва слышный смешок. Янера обернулась. Он широко улыбался. Ренар легко вскочил на ноги и протянул ей руку. Ничего не оставалось, кроме как протянуть свою в ответ. Ренар помог ей подняться на ноги и потянул за собой. Янера неуверенно пошла.

— Ты не струсишь, — этот ответ опять был таким, будто Ренар объяснял ей, что небо — сверху.

— Почему ты в этом так уверен? — почти шёпотом спросила Янера.

Ренар стрельнул взглядом куда-то назад, видимо проверил, что Вран уже достаточно далеко.

— Потому что Кельтерны не трусят, — негромко, но веско произнёс Ренар, лукаво глядя на ней.

Так-то оно так, конечно. Кельтерны не ведают страха, но и что с того? И тут до Янеры дошло. Она едва удержалась от того, чтобы рассмеяться в голос, однако губы сами собой расплылись в глупой, но искренней улыбке. Ренар улыбнулся ей в ответ и нежно сжал её руку. Он обещал, что не выдаст этот маленький секрет и он держал слово.

Янера Кельтерн. Когда она произносила это имя про себя, где-то между сердцем и желудком прокатывался комок леденящей дрожи. Это имя было… странным на ощупь. Оно было как новый сапог. Красивый, но ещё не разносившийся по ноге. Оно немного давило. Осознавать, что это теперь — её имя, было очень странно. Радостно, но немного стыдно, будто она его украла. Больше радости, чем стыда.

Они с Ренаром поднимались наверх, к оплоту буйного веселья. И он держал ей за руку. Но вовсе не потому, что склон был слишком крутой и ей нужна была помощь. Янера точно знала, что дело не в этом. Просто ему хотелось идти так. И у ней не было ни малейшего возражения.

* * *

— Но-но! Ты-то куда полез? — Ависар перегородила дорогу Лишарду.

Желающих качаться на верёвке было куда больше, чем желающих прыгать в воду. Лина и сама с удовольствием «полетала», но прыгать пока не стала. Она с беспокойством и гордостью следила за тем, как прыгнул Корон. Он не возвращался, но Лина видела, что он копошился внизу с Рысью и не волновалась.

А сейчас вот Лишард шагнул вперёд явно с целью быть следующим в очереди, но Ависар стояла между ним и верёвкой непреодолимой преградой.

— Ну не такой я тяжёлый, чтобы верёвку оборвать, — пробасил Лишард, уже догадавшись, в чём дело, но надеявшийся перевести разговор в другое русло.

— Руки! — грозно прикрикнула Ависар, уперев руки в бока.

Лишард воровато спрятал руки за спину.

— Да сюда давай, балда! — Ависар было не обмануть.

Бородач вздохнул и покорно протянул целительнице руки ладонями вверх. Ависар размотала повязки и внимательно осмотрела красные ладони.

— У тебя только начало заживать. Сейчас сдерёшь всё и придётся начинать сначала.

Лишард ещё раз печально вздохнул, но послушно отошёл и сел в сторонке.

Дон, посмотрев на это, отобрал верёвку у Искры, распустил несколько нижних узлов и завязал петлю.

— Вот, — предъявил он Ависар, — ногой в петлю, и держаться сгибом локтя. А на обратном пути мы поймаем.

Ависар с сомнением, но всё же согласилась на такой вариант.

Лина в очередной раз порадовалась тому, как Дон хорошо всё устроил. И придумал ведь! И теперь всем весело и с каждым «полётом» груз на плечах будто бы становится легче. А ещё Дон никого не подзуживал. Не подначивал никого прыгнуть, не торопил тех, кто не решался сразу довериться верёвке. Удивительно благоразумно, но так хорошо! Лина не могла сдержать счастливой улыбки. Замечательное утро!

Маиран стоял в сторонке, но уже не хмурился, как вначале. Похоже, потихоньку заражался общим весельем. Надо было как-то расшевелить его, но только не напрямую.

Лина взглянула вниз. Здесь, наверху, было жарко. А внизу море прохладно билось о скалу. Лина до сих пор не прыгнула лишь потому, что не хотела оставлять Маирана. А теперь, пожалуй, ради него и стоит. Прыгать было самую малость страшновато. Вчера она сиганула примерно с той же высоты, но даже не в воду, а на камень. В Ледасе не было достаточно тёплого моря, чтобы в нём можно было плавать с удовольствием, но правильно прыгать вниз Лина умела. Она решительно принялась раздеваться.

Маиран нервно отвернулся. Он оказался удивительно стеснительным. Даже ночью, когда они плавали вместе, он старался лишний раз на неё не смотреть, когда они были на берегу. Точнее не так. Не разглядывать, вот правильное описание. Кто бы мог подумать, что бесстрашного воина можно смутить и запугать, всего-навсего раздевшись. Быть может, это потому, что в Орден Воинов женщин стали принимать совсем недавно, даже позже, чем Маиран ушёл в Орден? Вероятно, их там всё ещё было слишком мало, чтобы успеть к ним привыкнуть.

Дона голые женщины не смущали совершенно. Он одобрительно хмыкнул, передавая Лине верёвку. Лина схватилась за узел повыше, подпрыгнула на камне и полетела вперёд. В самой дальней точке траектории, там, где тело замирает после взлёта и переходит к падению, она разжала руки. Пожалуй, стоило бы чуть раньше, чтобы пролететь ещё дальше. Но всё равно получилось хорошо.

* * *

Маиран уже которую минуты подумывал присоединиться к общему безумию. Все выглядели какими-то до одурения довольными. Всё это было очень странно, но отчего-то бодрило. Наконец воин вдруг понял, что всё ещё стоит на месте от того, что немного опасается летать на верёвке над обрывом. Чушь какая! Чего тут бояться?

После того, как Лина сиганула вниз (это выглядело очень красиво, но у него дух перехватило от волнения, когда она падала), сомневаться дальше стало уже просто неприлично. Маиран дождался очереди, взялся за верёвку и прыгнул.

Под ногами сначала пронеслась твёрдая сухая земля, а затем, гораздо дальше, покрытое мелкой рябью море. Сердце в какой-то момент отчего-то подкатило к горлу, но быстро вернулось на место. Маиран благополучно проделал обратный путь и снова встал ногами на твёрдую землю.

Было очень странно делать что-то подобное для развлечения. Но — почему нет? Развлечения часто бывают бессмысленны. Маирану вспомнились танцы в Лиспе. В них был хоть какой-то смысл — показать себя, доказать, что ты лучше других. Он не слишком любил эти шумные сборища, но иногда Данга хватала его и Снегирька, и, не слушая возражений, тащила к общему костру. Воины танцевали тройками. Так что Данге действительно нужны были два человека. И отчего-то она всегда выбирала именно их. Маиран поймал себя на том, что улыбается.

Лина уже успела вернуться и, слава Богу, надеть нижнюю рубашку. Маиран вроде бы понимал, что в стеснении не была особого смысла, но всё-таки относиться спокойно к обнажённым женщинам рядом было очень и очень тяжело. Ладно Ависар — о неё всего можно было ожидать. Рысь тоже в таком виде казалась довольно естественной — вероятно, из-за её диковатости. Но Лина в таком «наряде» заставляла его взгляд непроизвольно метаться то в сторону, то обратно к ней.

Лина беззаботно ему улыбнулась, как будто не сиганула только что в воду с такой вышины. С её волос стекала вода, что не мешало ей выглядеть очаровательно.

Маиран снова встал в очередь. Впереди Ависар выговаривала Велену, что, если он вздумает прыгнуть, она добьёт его на берегу. Удивительно, но Велен ещё ни разу не оступился, хотя покачался уже раз пять.

Когда Маиран встал на камень и взял в руки верёвку, он понял, что ему действительно хочется отдаться этому чувству полёта ещё раз. Это и правда было здорово.

Снова внизу пронеслись земля и море, маятник качнулся в обратную сторону.

Несущаяся навстречу скала решила показать свой нрав. Какой-то выступающий вверх не то обломок ствола, не то кусок камня с размаху врезался в правую ногу. Аккурат в сломанные пальцы. Маиран едва не взвыл и неосознанно подтянул ноги к себе. Его закрутило и заметало из стороны в сторону. Перед глазами не то сгустилась тьма, не то, напротив, всё поглотила вспышка света. Когда Маиран снова обрёл способность дышать и видеть, он, конечно же, болтался над морем, растеряв весь импульс. Какая нелепость! Внутри поднялась злость. Ну как можно было не заметить этот выступ⁈

— Тебя вытащить? — предложил Дон.

Маиран взглянул на сочувственно ухмыляющегося огородника и злость забурлила с новой силой. Он ещё и издевается!

— Нет, — ответил он. В самом деле, что он, сам не справится?

Раскачиваться было бы как-то нелепо, да и не факт, что удастся сразу сделать это перпендикулярно берегу. К тому же руки уже дрожали — пока он крутился, он слишком сильно вцепился в верёвку. Оставалось только прыгнуть.

Наплевав на то, будет ли это выглядеть нелепо, Маиран спустился по верёвке вниз, повис на петле и только тогда разжал руки. Отсюда падать было невысоко.

Вода была недостаточно холодна, чтобы остудить кипящую злость. Маиран выбрался на берег и пошлёпал по камням, прихрамывая больше обычного. С одежды стекала вода, оставляя позади тёмные лужи.

Какая всё-таки дурость устраивать подобный балаган, когда они идут куда-то, невыспавшиеся и голодные, да ещё и, возможно, с погоней на хвосте. Всё это время, потраченное на глупые игры, можно было бы провести с большей пользой. Перед глазами так и стояла мерзкая ухмылка Дона. Делает вид, что ему просто весело, а на самом деле упивается тем, что все (за редким исключением) боятся прыгать в воду так, как он. Раздаёт там снисходительные советы. Заставляет позабыть осторожность. А теперь ещё Вран, благоразумно сидящий в тени думает небось, что он, Маиран, принимает участие в этом безумии сознательно.

Но подняться обратно всё равно придётся. Хотя бы за сапогами и мечом, которые остались наверху.

Стиснув зубы, воин продолжил путь.

* * *

Искра долго не решалась свести знакомство с верёвкой, хотя ей и очень хотелось, но Дон парочкой удачных шуток сломил её сомнения. Это было здорово! Как будто она летала, только не во сне, а наяву. Всё было прекрасно. До тех пор, пока во второй раз не «полетел» Маиран.

Искру аж передёрнуло, когда он ударился. Наверное, это было очень, очень больно. Иначе он бы так не растерялся. Какой Маиран молодец, что догадался спуститься вниз и прыгнуть с меньшей высоты! Хотя зря он не согласился на помощь Дона. Искра знала, что огородник в один из узлов засунул камешек и теперь мог притянуть верёвку к берегу с помощью магии. Но, может, Маирану просто хотелось окунуться, чтобы успокоиться после такого? Вон, уже возвращается. Хромает, бедолага. Почему Ависар не спешит ему на помощь?

Маиран, наконец, добрался до площадки. Его встретили сочувственные взгляды. Воин явно собирался уйти отсюда и пришёл только за вещами.

— Ну что, как водичка? — бодро поинтересовался Дон.

Маиран не ответил. Только резко повернулся к огороднику и посмотрел на него снизу вверх. Искре стало жутко. Она уже видела у Маирана подобный взгляд, но тогда он не сопровождался таким прерывистым дыханием и отчётливо трясущимися руками. Дон, как обычно, проигнорировал эти признаки.

— Ты ведь не собираешься нас покинуть? — Дон усмехался. — Теперь, когда ты только вошёл во вкус.

В следующий момент Маиран шагнул вперёд, одновременно выпрямляясь. Со всего размаха он толкнул Дона в грудь. И огородник полетел с обрыва спиной вперёд, нелепо размахивая руками.

Искра попятилась. Ей не хотелось быть следующей. Снизу раздался громкий всплеск. Сразу за ним ещё один, гораздо тише. Но Искра не осмелилась обернуться. Как в поединке нельзя упускать противника из вида, так сейчас она не могла отвести взгляд от Маирана — она стояла к нему ближе всех.

А Маиран замер, где стоял, бледный как смерть. Его неподвижный взгляд был устремлён вперёд, туда, где только что стоял Дон.

Искра осторожно отступила ещё на шаг, стараясь заодно отодвинуться и от края обрыва.

— Там всё в порядке, — раздался у Искры за спиной чуть дрожащий голос Лины. Видимо, она заглянула вниз и убедилась, что Дон успешно справился с этим внезапным прыжком.

Её слова будто разрушили стену неповижности.

Маиран с каким-то полувздохом-полустоном схватился за голову с таким видом, будто намеревался вырвать себе волосы. А потом развернулся и поспешил вниз, почти не хромая, позабыв и про сапоги, и про меч.

— Маиран! — Лина, всё ещё стоявшая на краю, бросилась было за воином вдогонку.

— Стой! — Ависар бросилась ей навстречу и остановила, обхватив руками.

Искра вспомнила, как Ависар прижала её к земле в тот день, когда Арн пришёл первым из тех, кто пошёл выручать Лину после того, как она заблудилась в Темновражье. Хранительница по опыту знала, что Ависар держит крепко, но Лина сдаваться не собиралась.

— Ависар, ты чего? — Лина продолжала вырываться, хотя силы были неравны.

— Если я тебя отпущу. Ты. Пойдёшь за ним. А я не хочу. Чтобы ты это делала, — с трудом, с паузами, проговорила целительница, не ослабляя хватку.

— Мне плевать, чего ты хочешь! — вдруг выкрикнула Лина. — А ну отпусти! — в её голосе прорезались какие-то новые, стальные нотки. Это был какой-то незнакомый, чужой голос.

Ависар разжала руки. Лина отступила назад и отбросила с лица волосы. Искра никогда не видела у неё на лице такой решительности, такого ожесточения. Сейчас Лина казалась слишком серьёзным противником, чтобы преступать ей дорогу.

— Не ходи за ним, — Ависар попыталась вразумить Лину ещё раз.

— Ему нельзя оставаться одному! — не менее упрямо ответила Лина. — Ты ведь сама ему это говорила!

— Я говорила не совсем это… — попыталась оправдаться Ависар.

— Уйди с дороги, — Лина говорила тихо и медленно, но тем более угрожающе это звучало.

— Хорошо, — Ависар отступила в сторону, — но я тебя предупредила.

— За это спасибо, — уже спокойно, с искренним чувством ответила Лина.

Она кивнула и побежала вниз, как была — босая, в одной рубашке, с мокрыми растрепанными волосами. Искра смотрела ей вслед и не могла поверить, что это Лина так бесстрашно несётся куда-то, не обращая внимания на колючки, прыгая с камня на камень какими-то невероятными прыжками.

* * *

Лина неслась вниз так, будто её ноги едва касались земли. А, может, так оно и было. Зачем только Ависар её задержала? За это время Маиран мог успеть уйти далеко, и она понятия не имела, куда.

— Куда пошёл Маиран? — спросила она Врана, одиноко сидящего внизу.

Темняк смерил её таким взглядом, что она решила было, что он проигнорирует вопрос, но он не стал вредничать и махнул рукой куда-то в сторону. Лина повернулась в ту сторону и мысленно выругалась. Там простиралось колючее редколесье, в котором затеряться — раз плюнуть.

Так, главное — не паниковать. Вряд ли Маиран хотел совсем уж потеряться. Значит, он должен был пойти к какому-нибудь ориентиру. К какому только? Надо бы подняться повыше, осмотреться. Но, как назло, никакой возвышенности поблизости.

Думать было решительно некогда. Лина побежала куда-то в указанном направлении, молясь, чтобы угадать.

Уже порядком запыхавшись, Лина наткнулась на узкую и неглубокую щель с ручьём и подивилась собственной глупости. Конечно же, вода! Вниз или вверх? Сейчас бы монетку бросить!

Лина ступила в неожиданно ледяную воду и пошла вверх. Спустя несколько десятков шагов она запоздало сообразила, что, будь Маиран ниже по течению, он бы увидел проплывающую листву и муть, поднятую её шагами. Но ей повезло. Маиран оказался выше. И подходить к нему можно было, наверное, с бубенчиками на голове — всё равно бы не услышал.

Воин стоял на коленях, руками опираясь на дно ручья, свесив голову и слегка покачиваясь из стороны в сторону. В этой позе было столько отчаянья, что Лина едва подавила порыв подбежать, обнять, спасти. Нет, нельзя так вторгаться. Если у этой «комнаты» нет двери — это ещё не значит, что можно входить без стука.

— Маиран! — Лина постаралась окликнуть его как можно спокойнее.

Воин вздрогнул и отшатнулся назад, сев на пятки. Затравленно, как испуганная собака, посмотрел на неё.

— Не подходи! — почти с отчаяньем выкрикнул он.

Лина вышла на противоположный берег ручья и села на корточки, положив ладони на ступни. Ноги от холодной воды порядком озябли. Каково же рукам Маирана, которые он сейчас прикладывает к щекам и лбу?

— Зачем ты пришла? — устало спросил он.

— Ты не должен быть один, — ответила Лина.

— Но если я не могу быть с другими?

— Ты обещал, что не будешь пытаться справляться со всеми проблемами в одиночку, — напомнила Лина.

— Со всеми — нет, — парировал Маиран, — но с этой — да.

— Ты решил говорить, как эльф? — Лина подавила раздражение, которое вызвало это увиливание. Сейчас из них двоих сильной должна быть она. А, значит, ей остаётся только непробиваемое спокойствие. Как броня от страхов и беспомощности.

Воин вновь приложил руки к лицу. Его кисти заметно покраснели. Как долго он стоял, опустив их в холодную воду, пока она не пришла?

— Как там Дон? — с явным усилием спросил Маиран.

— Арн прыгнул вслед за ним, но он и сам справился, — Лина отчётливо видела, что Дон плыл сам, — не волнуйся за него. Земляки умеют падать правильно.

— Земляки?

— Маги Земли, — пояснила Лина, — у нас их так называют иногда.

Некоторое время они молчали. Лина смотрела на Маирана, улавливая малейшие признаки хоть чего-нибудь. Маиран смотрел на протекающую мимо него воду. Потом он снова качнулся назад и сел на землю, скрестив ноги. Смирился с тем, что она не уйдёт. Это была победа.

— Я не знаю, что мне делать, — признался он. Ещё одна победа, и какая!

— Я бы предложила тебе поплакать, но у тебя вряд ли получится, — честно ответила Лина, невзирая на то, что такое предложением наверняка должно было его рассердить.

— Да… наверное, — он даже не спросил, почему она так считает. Значит, Лина была права, полагая, что подобное выражение чувств находится за гранью приемлемого для него.

Теперь Маиран смотрел невидящим взглядом куда-то вперёд, мимо неё.

— Маиран, расскажи, почему ты толкнул Дона, — попросила Лина.

— Ты правда не понимаешь? — воин криво и горько усмехнулся. — Я не просто толкнул. Я хотел его убить.

По телу пробежала волна противной слабости, начинаясь где-то в животе. Её замутило. Но нет. Она здесь должна быть сильной. Защитить его от него же самого, как он защищал её от других.

— Если бы ты хотел его убить, ты взял бы меч, — возразила она.

Маиран медленно покачал головой.

— Когда это происходит, я совсем не думаю. Я просто в ярости бросаюсь вперёд и… — он вздохнул и с силой провёл ладонью по лицу.

— Это уже не впервые? — Лина уже знала ответ, но всё равно постаралась сделать это утверждение вопросительным.

— Я же уже рассказывал… — попытался юлить воин.

— Расскажи ещё раз.

Господи, только бы не замолчал!

— Я пытался утопить Ависар, — глухо проговорил Маиран, будто читал приговор.

Лина едва усидела на месте. Чтобы воин пытался убить своего напарника⁈ Вполне вероятно, случись такое на глазах других воинов, Маирана могли бы и казнить. Или что-то в этом роде. Лина плохо знала, как принято обращаться с преступниками в Ордене Воинов. Это было ужасающе. Но если она сейчас сдастся и уйдёт, то как потом смотреть в глаза своему отражению?

— В этих двух случаях было что-то общее? — в горле ужасно пересохло, но приходилось говорить ровно и спокойно. — Что ты чувствовал? Я имею ввиду, до того, как понимал, что происходит.

— Я… — Маиран мыслью погрузился внутрь себя, пытаясь найти ответ на этот вопрос. — Я разозлился. Даже не так. Рассвирепел, наверное. Я такую ярость испытывал, наверное… — он поднял на неё взгляд. — Хочется сказать, что я был так же зол, когда давал тебе ту дурацкую клятву, но это не так. Но был ещё один случай… В Ордене. Тогда было что-то похожее.

— На что ты разозлился? — продолжала допрос Лина, стараясь запоминать слова, но не думать о том, что за ними стоит.

— Из-за шуток, — было видно, как Маирану неприятно это признавать, но он не отступил. — Дон и Ависар шутили. И это было неприятно для меня.

— Тебе не нравится быть смешным? — предположила Лина.

— Конечно, не нравится! — согласился Маиран. — Но не настолько же.

Он сцепил руки и принялся хрустеть пальцами. Лину от этого звука почти передёргивало, но она терпела.

— Это же были безобидные шутки! — почти жалобно сказал он. — Шутка Дона так вообще нормальная на фоне остальных его едких словечек! Я не понимаю, почему это происходит! — в его голосе прорезалось отчаянье.

Лина сидела, лихорадочно думая, что же сказать. Нужен был хоть какой-то выход, который сможет изменить хоть что-нибудь.

— Лина! — взмолился Маиран. — Я не хочу, чтобы ты была следующей! Если я даже Ависар…

— Тшшш, — прервала его Лина, — Эти вспышки происходят от того, что ты сердишься на человека, но терпишь это до тех пор, пока он не отпустит неудачную шутку в твой адрес. Я предлагаю договор. Отныне каждый раз, когда я сделаю что-то, что тебя раздражает, ты будешь говорить мне об этом. Сразу. Прямо так: «Лина, мне не нравится то, что ты только что сделала». И не будешь гнать меня от себя. Идёт?

— Какой-то это односторонний договор, — с сомнением откликнулся Маиран.

— Мне кажется, за свои подвиги ты заслужил небольшую расплату, — Лина прикусила язык, осознав, что только что пошутила в адрес Маирана. Но тот это высказывание проигнорировал, видимо, посчитав справедливым. — Но ты прав. Чего ты хочешь взамен?

Маиран смотрел на неё, склонив голову набок. Лина чувствовала, как внутри неё что-то мелко дрожит. Что он попросит?

— Избавь меня от необходимости объяснять всё это остальным, — наконец, ответил он.

— Договорились, — Лина с облегчением встала, шагнула навстречу и протянула ему руку.

Маиран медленно, с сомнением осторожно сжал её ладонь, будто она была хрустальной. Это было самое жуткое рукопожатие в её жизни.

— А теперь тебе надо поспать, — заявила она, снова отступая на другой берег. — Если ты не хочешь возвращаться, я принесу тебе вещи сюда. Мне кажется, ты замёрз в мокрой одежде.

— Как я мог замёрзнуть на такой жаре? — возразил Маиран, но взгляд у него стал задумчивым. Видимо, его всё же знобило, просто он этого не замечал.

— Так что, я иду? Только пообещай, что не будешь больше прятаться и дождёшься меня тут.

— Что ты будешь туда-сюда бегать? — вздохнул воин, поднимаясь, — я с тобой пойду. Но там найду себе место в сторонке.

— Хорошо, — согласилась Лина.

Она не сдержала улыбки. Даже сейчас в Маиране оставалась его обычная надёжная заботливость. Просто она был погребена под обломками проблем и пережитых испытаний.

* * *

Маиран лежал в тени, чуть в стороне от общего лагеря. Лина сдержала слово — принесла ему сюда всё необходимое, сама что-то объяснила остальным. И не ушла. Он ведь обещал её не прогонять. Маиран на всякий случай прислушался к себе. Нет, её присутствие не раздражало. Слава Богу. А то получился бы конфликт двух условий договора.

Маиран не был верующим человеком, но сейчас он готов был молиться любому богу, духу, дереву — да кому угодно — лишь бы эта смелость Лины, её решение остаться рядом с ним, не имело серьёзных последствий. Чтобы не навредить ей.

Постепенно его накрыла тяжёлая дремота. Он не ожидал, что сможет сейчас заснуть. Лина тоже легла неподалёку. Наверное, она устала. Она не спала вчера днём, да и сегодня ночью они, пожалуй, гуляли чересчур долго, чтобы оставить время для нормального сна. Маиран вспомнил вчерашнее приключение. Нежным чувствам сейчас было слишком тяжело прорасти внутри снедавшего его ужаса. Была благодарность. Какая-то потрёпанная, но стойкая, как старая, надёжная лошадь. Благодаря Лине он сейчас чувствовал себя человеком. Пусть очень плохим, отвратительным и недостойным сострадания, но человеком, а не чудовищем. Это уже было хоть что-то.

Приходила Ависар в сопровождении Велена (видимо, на случай, если Маиран снова взбесится), осмотрела его ногу и сообщила, что все усилия — коту под хвост и не до конца зажившие пальцы он сломал заново. Его это нисколечко не удивило — ощущения были именно такие. Ависар не дала никаких рекомендаций. Не поговорила. Просто сделала то, что посчитала нужным и ушла. Это было больно. Гораздо больнее, чем сломанные пальцы.

Маиран почувствовал рядом какое-то движение и приоткрыл глаз. Лина не осмелилась лечь вплотную к нему, но положила свою ладонь рядом с его рукой, поближе. Будто предлагала подержать её за руку, если он захочет, но Маиран не посмел, хотя ему и очень этого хотелось. Не посмел дотронуться, но подвинул руку ближе, почти до прикосновения, до того места, где мог ощутить тепло её руки. А потом позволил сну утащить себя куда-то подальше от ужасающей реальности.

* * *

Дон решил вздремнуть. Ночного сна критически не хватало. После инцидента все почему-то расхотели кататься на тарзанке, а жаль. Он всерьёз намеревался подбить Ренара на прыжок вниз. В общем-то, достаточно было бы спросить, не страшно ли ему прыгать. И, считай, всё. Ничего, в другой раз. Не последняя скала на пути.

Все как-то сверх меры переполошились. Будто Маиран действительно хотел его убить. Чушь какая! Убить мага Земли, сбросив его вниз. Уж Маиран-то должен понимать, что это малоэффективно. Тем более, его меч был рядом. Так что, скорее, Маирана задела его шутка и он просто хотел на неё ответить, но не нашёл слов.

По крайней мере, Дону гораздо больше нравилось видеть эту ситуацию именно так. К сожалению, похоже, были факты, свидетельствующие об обратном. Эти факты незримо летали по лагерю, но никто не говорил об этом вслух. С Маираном и правда не всё было в порядке, ввпрочем, как и всегда. Воин был слишком серьёзен и за это ему ужасно не везло этим летом.

Впрочем, гораздо больше внушало опасение то, с каким заговорщическим видом Жинга и Лишард взялись за приготовление обеда, прогнав всех остальных. Что они там удумали и будет ли это съедобно? Вот что по-настоящему важно в это время суток.

* * *

Искра посмотрела на Свиток. Его поверхность была чистой — она ещё не задала вопрос. А всё потому, что она не знала, какой вопрос задать. Вряд ли в какой-либо книге был когда-либо написан ответ на вопрос, что делать с Маираном. А все прочие вопросы, которые давно должны были быть заданы, улетучились из головы начисто.

Искра так и не смогла задать вопрос, а, значит, и получить ответ.

На берегу Арн с Рысью копошились возле выкопанной Доном ловушки для рыбы. Дон ушёл спать, но все условия перед этим создал. Интересно, поймают они что-то или нет? В любом случае, судя по доносящемуся запаху, обед был на подходе.

— Обед! — зычно крикнул Лишард.

Звать во второй раз не пришлось. Все сбежались на зов. Даже Маиран выполз из своего укрытия, и сел на почтительном расстоянии, стараясь не смотреть на остальных. Он сейчас очень напоминал Арна, боявшегося раньше смущать людей своим присутствием, но своей отстранённостью смущавшего не меньше.

Размер порции Искру приятно поразил. Еды, в кои-то веки, было достаточно. В её тарелке плескалось что-то горячее, разноцветное и одуряюще пахнущее мясом и травами.

Некоторое время слышалось только сосредоточенное чавканье. Неожиданно первым заговорившим был Вран.

— Что там? — поинтересовался темняк. Именно поинтересовался, в его вопросе не было подозрительности или чего-то в этом роде. — Очень вкусно, — признал он, — но я не могу понять, что это.

— Местами похоже на курятину, — заявил Корон.

— Я насчитала уже три разные курятины, но что-то мне подсказывает, что ни одна курица не пострадала, — задумчиво добавила Ависар.

— Ну, во-первых, пойманный утром заяц туда, конечно же, попал, — улыбнулся в бороду Лишард, — а потом…

— Стоп-стоп-стоп! — прервал его Дон, так энергично взмахнув рукой, что чуть не опрокинул свою миску.

— Почему? — удивлённо изогнула брови Жинга.

— Потому что я хочу сначала съесть это, потом переварить, а уже потом узнавать, что вы туда засунули, — веско пояснил огородник, — а то вдруг там черепашатина, а я это ем.

— А что не так с черепашатиной? — удивился Ренар. — В Ре-Рун-Кае подают черепаховый суп, это вкусно.

— В Ре-Дон-Гоне тоже, — сварливо откликнулся Дон, — но в детстве у меня была ручная черепашка, так что черепахи — мои друзья и я их не ем.

— Ручная черепашка? — опешил Ренар. — Как это?

— Как-как, — Дон, похоже, наслаждался произведённым эффектом, — она жила у меня в ящике под кроватью, я кормил её всякими листиками и выпускал гулять по дому.

Искра попыталась себе это представить и едва удержалась от смеха. Да уж, как это похоже на Дона. Выходит, он с детства был таким безумцем?

— Она любила залезать под шкаф, — продолжал Дон, — а потом она росла, росла и однажды застряла под ним. И там и сдохла. Бедная Тырля!

— Тирлиа? — переспросила Искра.

— Тырля! — поправил Дон. — Так её звали.

Искра ещё раз попробовала повторить это странное имя, но ей не удалось. Вообще произнести это смогла только Рысь — в Древнем языке встречались звуки и похуже. Откуда Дон это выкопал?

— Твоя черепаха. Застряла под шкафом, — вдруг очень чётко, без тени улыбки произнесла Наяна, глядя немигающим взглядом прямо на Дона. — В доме кузнеца в маленькой деревне в пяти днях пути от Ре-Дон-Гона.

— Отец сам сделал этот шкаф! — ни на секунду не смутившись, ответил Дон, искренне глядя ей в глаза. — Из досок. И очень им гордился!

— И твоя черепаха сдохла, — не успокоилась скрытница, — под этим шкафом.

— Ага. Отец очень расстроился и, чтобы утешить меня, пообещал, что разрешит мне завести попугайчика.

— Попугайчика⁈ — глаза Наяны метали молнии.

Искра разделяла её удивление, но не понимала, почему Наяна так сердится. Ну, несёт Дон чушь и несёт. Можно подумать, в первый раз. Искра смутно помнила, что попугаи — это птицы с Южных Островов. На Кай-Дон-Моне их, небось, по пальцам можно было пересчитать. С тем же успехом отец Дона мог бы разрешить ему завести слона.

— Но попугайчика я так и не завёл, — удручённо признался Дон, — а потом я ушёл в Орден и стало вообще не до того.

Тут Искра расхохоталась. Смотреть на бородатого мужика, так искренне печалившегося от того, что в детстве ему не удалось завести попугайчика, было выше её сил. Смех, как всегда, оказался заразен. Смеялся даже Вран. Да что там, даже Маиран улыбнулся.

— Вы так мило смеётесь, сразу чувствую себя в тесной компании друзей, — Дон и сам посмеивался. — Как бы не стало уж слишком тесно.

Стало тесно… Слова гулко упали куда-то в колодец разума и всколыхнули застоявшуюся воду. Стало тесно… Что-то было про это… Что-то очень важное и совсем недавно…

Стало тесно

Кроту в норе,

В старых стенах

Устал бродить.

Вольно, смело

Сменил дорогу,

Стихли вдали

Колокола

Искра с удивлением поняла, что произнесла это вслух, ещё и странным, более низким, чем обычно, голосом. Все уставились на неё. Но, прежде чем она успела хоть что-то ответить, Корон продолжил читать дальше.

В бурном море

Беличьих башен

Выбор сложный

Случаю вверил.

К серым мышам

Зашёл в нору,

С хитрой кошкой

Знакомство свёл.

Мало мыши

Могут пред кошкой,

Их раздоры

Кроту на радость.

Смог дракона

Меры времени

Крот удачливый

Дерзко добыть.

Это было что-то новенькое. Этого Искра раньше не слышала. Или слышала?

— Это же весеннее предсказание Ио! — подал голос Маиран, позабывший, похоже, о своём намерении ни с кем не разговаривать. — С чего это вы вдруг его вспомнили?

Искра сама не могла понять. То есть понятно, что её заставили вспомнить слова Дона, но откуда она знает эти стихи? Искра с подозрением покосилась на Свиток. Откуда ещё? И вдруг онавспомнила. Сон. Позапрошлой ночью она видела, как этот стих был сложен.

Искра подняла голову и натолкнулась на взгляд Арна. Он однозначно говорил — не при всех. Хотя откуда он мог знать про сон? Она ведь не рассказывала. Но Искра слишком привыкла доверять Арну в подобных вопросах.

Она снова покосилась на Свиток. Многие понятливо закивали. Хранительнице Свитка редко приходилось объяснять, откуда она знает то или иное.

— Помнится, мы как-то хотели его потолковать, — напомнила Ависар, — но никто не смог вспомнить текста. Теперь у нас есть текст. И как, стало понятнее? — ехидно спросила целительница.

«Я никогда не добивалась успеха в том, чтобы хоть что-то понять из предсказаний Ио», — вспомнила Искра один из ходов Ависар в той достопамятной игре. Похоже, целительница считала толкование предсказаний пустой тратой времени.

— Можем п-поотгадывать сейчас, — предложил Велен, зевнув, — всё равно все наелись и никуда не хотят идти.

Это было чистой правдой. Поэтому, устроившись поудобнее, все принялись обдумывать слова, периодически повторяя строчки.

— Главное, чтобы в этом предсказании не было рецепта нашего прекрасного обеда, — проворчал Дон, тоже вытягиваясь на земле, опершись на локоть.

— Ну, вполне очевидно, что в предсказании фигурируют маг Земли, скрытник и убивцы, — начал Корон.

Искра приподняла было бровь, но поняла, что это выглядит достаточно понятным даже для неё.

— Мне кажется, в первом куплете что-то про Ре-Дон-Гон, — лениво протянул Дон.

Огородник чуял любимый город издалека. Даже в предсказаниях.

— В бурном море беличьих башен… — пробормотал Маиран. — Что означают белки?

— Жизнерадостность, — ответила Рысь.

— А вот и альтернативные трактовки появились, — усмехнулся Дон. — Я полагаю, что иногда белки — это просто белки. Не усложняйте.

Снова повисла пауза, а потом в наступившей тишине раздался взрыв хохота. Смеялся Велен, откинув голову и вытянув вперёд длинные ноги. Он пытался сказать что-то сквозь смех, но у него это никак не получалось. Велен снял очки и вытер выступившие на глазах слёзы.

— Корон! — и снова взрыв смеха. — Дракон меры времени!

Корон уставился на учителя, хмуро сведя брови. Похоже, он не понимал. Потом вдруг его лицо засияло, и он тоже расхохотался. Юна залаяла и полезла облизывать лицо своему Спутнику, так виляя хвостом, что её чуть ли не заносило из стороны в сторону. Кое-как отпихнув псицу, Корон, наконец совладал со смехом.

— Часы! — выдохнул он. — Дон, это предсказание про тебя!

Как только он это произнёс, разрозненные слова предсказания сложились вместе в единую мозаику. Искра сразу вспомнила и старые стены Ре-Дон-Гона, и норы катакомб под ним, и колокола на башнях. Верхушки елей, волнами колышущиеся на ветру, и белок, прыгающих в ветвях. Монетку, упавшую вверх аверсом. Наяна, пошедшая вслед за Доном в Лиркон, хотя это противоречило её планам. То, как Дон воспользовался тем, что убивцы были заняты поисками Наяны и добыл Часы. Дерзко, бесспорно. И по невероятному везению.

— Я польщён, — признался Дон, видимо, проведя в уме те же аналогии. — Насколько мне известно, раньше мне не отводилось так много места в предсказаниях Ио.

— Но почему дракон? — спросила Искра. Где-то внутри она это понимала, но облечь в слова не могла.

— А это из старых предсказаний, — объяснил Корон. — Когда Часов ещё не было, они часто появлялись в предсказаниях. И «драконы меры времени» или «драконы оков времени» — это довольно частое их описание. Даже у Ио были такие предсказания.

Велен и Маиран ему поддакивали, и даже Вран снизошёл до того, чтобы кивнуть.

— Но почему драконы? — повторила свой вопрос Искра.

— Дракон означает в предсказаниях что-то могущественное, выходящее за рамки понимания, — ответила Жинга, — что-то настолько большое, что нельзя вместить в предсказания одним понятием.

— Ага, — теперь, кажется, Искра начала понимать. — А когда и как были созданы Часы?

— В триста восемьдесят шестом году от основания Орденов, — отчеканил Корон, — церемония, на которой Часы были переданы Орденам, состоялась на идис септора в Реворе, — мальчик оглянулся на Велена и тот кивнул, подтверждая, что Корон всё правильно помнит.

— И как их сделали? — Искру начало раздражать, что ей приходится задавать одни и те же вопросы по нескольку раз.

— В предсказаниях не раз упоминался Часовщик. Конечно, он в них назывался по-разному, но именно это имя к нему прицепилось. Выходило так, что его надо было найти и попросить, — как-то неуверенно ответил Корон.

— Дед из библиотеки! — хохотнул Дон.

— Как бы это ни звучало, но т-так и есть, — Велен, улыбаясь, чистил очки. — Это б-был старичок, к-который, можно сказать, жил в б-библиотеке Ордена Хранителей в Реворе. Он даже не был б-библиотекарем, в общем-то. П-просто в какой-то м-м-момент он там появился, никто точно не знает, когда. Тогда казалось, что он был там всегда. Ходил, п-подсовывал людям нужные рукописи.

— Надо понимать, что на тот момент это была наиболее сохранившаяся библиотека в Кай-Дон-Моне, — заметил Маиран, — после «эпидемии» пожаров триста семидесятых.

— В общем, много кто видел этого деда, но никто не догадывался, что обратиться надо именно к нему, — усмехнулся Дон.

— А догадаться уж очень хотелось, — добавил Лишард, — потому что событий было много, а письма идут долго и быстрый способ связи между Орденами был ну очень нужен.

— Насколько я помню, первым догадался Аврелий-не-Цвилир, — вдруг внёс свою лепту в историю Ренар.

— П-прошу п-прощения, но п-первым был, Сарен, ученик П-провия, — теперь Велен чистил очки смущённо.

— Вообще-то, всем известно, что честь этого открытия принадлежит проконсулу Кардешу, — непререкаемо заявил Вран.

— Как мило вы перетягиваете одеяло каждый на себя, — хитро улыбнулась Наяна. Наверняка она полагала, что загадку разгадал кто-нибудь из скрытников, чьи имена в официальной истории могли и не остаться.

— Так, хорошо, я поняла, — прервала Искра этот бессмысленный спор, — кто-то разгадал предсказания и понял, где искать Часовщика. Итак, они его нашли. И каким образом он их сделал?

Воцарилось смущённое молчание. Казалось, собеседники даже спрятали глаза друг от друга.

— А никто не знает, — сказала Наяна. Эта неизвестность её явно терзала. — Как-то сделал. В предсказаниях есть смутные указания, но они все выглядят примерно как «может, одно разбив, два создать». Сама понимаешь, по таким рецептам не повторить.

— Да, а потом Часовщика и след простыл, — с сожалением вздохнул Лишард, — будто он специально явился, чтобы сделать двадцать шесть Часов — ни больше, ни меньше.

— Вообще людей, которые умеют делать артефакты, крайне мало, — проворчал Дон, — особенно артефакты сильные. Это талант надо иметь. Но в одиночку сделать такое… Никто ни до, ни после не вытворял ничего подобного.

Искра задумалась. Браслет, Кулон и Кольцо создавались большими группами магов, но задолго до Часов. И больше ничего подобного сотворено не было. И врат в другой мир никто не открывал. Будто бы некоторые секреты были безвозвратно утеряны.

И ещё её волновал один вопрос: та девочка из сна, смогла ли она встретиться с Доном? Пусть даже «она будет уже не она», но всё же. Ей так этого хотелось. Было бы обидно, если бы ей не удалось.

* * *

Путь вдоль моря продолжался в том же ритме: короткий ночной сон — длинный дневной привал. Почему-то никаких признаков погони не было. Врана раз за разом спрашивали об этом, но он только растерянно пожимал плечами. Похоже, сам темняк тоже не понимал, в чём дело. Он вроде бы немного притёрся к остальным и растерял под жарким солнцем часть своего великолепия, но продолжал сохранять непробиваемую серьёзность. Дон, будто в противовес ему, продолжал чудить.

На следующий день после раскачивания на верёвке Дон сплёл из каких-то прутьев не то корзину, не то шар, и они играли в какую-то игру, в которой надо было этот шар закинуть в яму, находящуюся на территории другой команды. Шар нельзя было держать в руках — только кидать всеми доступными способами. Было весело, но совершенно бессмысленно. В другой раз они вставали в воде по двое, сцепив руки и подбрасывали третьего. А ещё строили пирамиды из людей. И так далее, и тому подобное.

Больше всего Искру поражало то, что только Вран не поддерживал эти игры. Наяна играла почти что охотно. Янера будто бы смущалась, но рано или поздно приходила. Арн всегда был рядом, хотя он, скорее, следил за тем, чтобы люди не поубивали друг друга ненароком. Даже Маиран иногда присоединялся, хотя и очень осторожно. Воин старался не подходить к людям лишний раз. Лина неотступно следовала за ним. Дон сдался перед её просьбами не шутить над Маираном и на всякий случай вообще с ним не разговаривал. Эта тактика, похоже, работала. По крайней мере, прошло уже дня четыре, а Маиран ни на кого не бросался. Вот только он всё больше отдалялся от остальных. Искра почти физически ощущала его одиночество. Она тоже опасалась приближаться — не хотелось, чтобы, помимо воина, пытавшегося убить напарника, Маиран стал человеком, поступившим так же с Хранительницей Свитка. Это было бы чересчур. За себя Искра не боялась — Свиток бы её защитил. Но… «Тот, кто поднимает руку на Хранительницу Свитка долго не живёт», — кажется, так сказал Маиран про того стражника в Ре-Дон-Гоне. Сейчас всё это казалось так далеко, а в том время Искру привело в ужас то, что из-за неё погиб человек.

А ещё все они здесь менялись. Искра не могла бы точно объяснить, в какой момент это начало происходить. Возможно, сразу после побега. Но они все стали откровеннее и ближе, не просто научились терпеть друг друга, а, скорее, признали сильные и слабые стороны и научились использовать первые и прикрывать вторые. Были, конечно, те, кто оставались немного в стороне. Вран, конечно же. Рысь, которая после добровольного отшельничества Маирана проводила время в основном в компании Корона или Арна. Сам Арн. Искра же чувствовала себя так, будто у неё появилась самая настоящая семья.

Она, наконец, смогла выделить себе время для чтения Свитка и теперь уже не попадала впросак в простейших вопросах. Прочитала немало предсказаний Ио, но так и не научилась толком в них разбираться, хотя, если удавалось найти их расшифровку, всё складывалось, как мозаика. Попыталась разобраться в основах магии всех направлений и нашла неожиданно удачного собеседника для этих рассуждений во Вране. Темняк, казалось, хорошо разбирался во всём, но не спешил показывать это никому, кроме Искры. Искре это льстило. Льстило его особое отношение. То, что Вран смотрел на неё иначе, чем на остальных. То, что предпочитал её компанию одиночеству. То, что сидел рядом, когда она читала и не мешал, но готов был поддержать разговор, если она хотела поделиться прочитанным.

И, вместе с тем, с Враном никогда не было чувства равности. Он мог быть вежливым, притягательным, галантным, но общение с ним всегда было соревнованием. Искра всерьез задумалась о том, все ли в Ордене Тьмы ведут себя подобным образом. И даже в этом неравенстве было что-то приятное. В основном то, что Искра, чаще всего, чувствовала себя выигрывающей. Как в тот раз.

В тот раз Вран сидел рядом с ней. Она читала. Он впервые прервал её разговором.

— Вы мне не доверяете, — с какой-то почти обидой проговорил он.

Искра подняла на него взгляд. Ей хотелось иронично спросить «с чего ты это взял?», но она сдержалась. Впрочем, Вран повёл себя так, будто она всё-таки задала этот вопрос.

— Каждый раз, когда я беру вахту, на кого-нибудь нападает приступ бессонницы, — поделился своими наблюдениями Вран.

— Конечно, мы тебе не доверяем, — произнесла Искра, сворачивая Свиток. — А с чего бы нам?

Вран моргнул. Он выглядел сейчас каким-то неожиданно уязвимым, будто забыл надеть свои доспехи трибун легата.

— Да, ты помог нам сбежать, — согласилась Искра, — но отнюдь не по доброте душевной, признай это. И внятного ответа, зачем, мы так и не получили. Внятного объяснения того, что за переполох происходит в Кай-Дон-Моне, тоже. Ладно, предположим, ты сам не в курсе. Предположим, я поверила, что трибун легат отправился в Ничьи Земли, совершенно не понимая, что он делает, просто сторожить Кольцо в компании нейтральных магов, — уже сейчас она чувствовала, что он отступает, что инициатива в этом поединке — её. Он даже не пытался парировать. — Что гораздо важнее твоих тайн и целей — ты сам не чувствуешь себя частью этой команды. Есть мы, а есть ты. Ты подчёркиваешь это каждой своей фразой. Ты ведёшь себя не так, как мы. Ты сознательно отделяешь себя от нас. И после этого ты хочешь, чтобы наше доверие к тебе хоть как-то увеличилось?

Искра сама чувствовала, что переборщила с насмешкой в голосе. Пожалуй, Врану было унизительно слушать такое. Он вскинул голову и устремил взгляд мимо неё.

— Госпожа Хранительница…

— Вот! — Искра оборвала его прежде, чем он успел хоть что-то сказать. — Ты единственный, кто называет меня так всерьёз. Ты держишь слишком большую дистанцию, чтобы мы могли хотя бы познакомиться с тобой, прежде чем доверять.

— Я не…

Искру вдруг разобрала злость. За то, какой Вран непонятный. За его надменность. За то, как он смотрит, как они живут, но не принимает в этом участия. За его скользящий мимо взгляд…

— Смотри мне в глаза, когда со мной разговариваешь! — почти выкрикнула она, запоздало сообразив, что это как раз было плохой идеей.

Вран, конечно же, ответил на это единственным возможным способом — резко, с вызовом, посмотрел прямо на неё.

Искре по сути нечего было бояться. В крайнем случае, Свиток вмешается. Но она уже помнила, как разбегаются мысли от взгляда Врана и приготовилась к тому, что сейчас вообще перестанет соображать. Но этого, почему-то, не произошло.

Они смотрели друг на друга какое-то неприлично долгое время. Искра отсчитывала удары сердца.

А потом Вран дрогнул, отшатнулся и уставился в землю. Искра не могла понять, кажется ли ей, что его пальцы, спрятавшиеся в складки одежды, мелко трясутся. Наверняка показалось. Вряд ли Врана можно было настолько напугать, особенно просто взглядом.

— Что мне делать? — не поднимая взгляда, спросил он.

Искра замешкалась, не понимая по его тону, что он ожидает услышать — приказ или совет. Она совместила то и другое.

— Либо ты начинаешь говорить «мы» вместо «вы», ведёшь себя как все остальные, общаешься по-человечески с кем-то, кроме меня, либо остаёшься трибун легатом, чьи планы мы будем пытаться разгадать.

— Ты хочешь, — с недоверием спросил Вран, поднимая взгляд где-то до её плеча, — чтобы я раскачивался на верёвках, прыгал в море со скал и гонял плетёные шары по берегу?

— Именно, — подтвердила Искра, удерживая рвущуюся на волю улыбку.

— Как скажешь, — смиренно пробормотал Вран.

Он впервые обратился к ней на «ты», не назвал «Госпожой Хранительницей» и вообще было ощущение, что он заканчивал разговор уже с совсем другим человеком. Что же такого он увидел в её глазах?

* * *

— И всё-таки, зачем ты сломал мою игру? — поинтересовался Дон у Велена.

Они сидели у костерка и жарили рыбу на прутиках. Не хватало только пары кружек пива для того, чтобы сделать эту картину совсем уж роскошной. Отсюда открывался прекрасный вид на очередную бухту. Люди гоняли мяч вдоль берега. Дону уже не было необходимости придумывать новые игры каждый день — ребята справлялись и сами.

Велен не стал упрямиться и делать вид, что забыл свою оплошность, которая, вроде бы, осталась там, в бухте, где на скале рос раскидистый можжевельник.

— П-просто тогда впервые у Врана хоть какие-то мысли вышли из-под контроля, — ответил Велен, — и я из вежливости намекнул ему на это. Откуда же я мог знать, что ты затеял весь этот балаган специально для того, чтобы вывести его из себя?

— Ну, положим, не только для этого, — Дон улыбнулся. Ему нравился тот образ жизни, который он навязал окружающим, — но это определённо было одной из причин поступать во всём настолько опрометчиво.

— Увы, я всё испортил, — лицо Велена выражало искреннее сожаление.

— Ну, не отчаивайся, — попытался приободрить его Дон. — Может, он теперь будет держать тебя за простодушного дурачка и это сыграет нам на руку.

Велен не обиделся — только усмехнулся и поправил очки. Кажется, он до сих пор не понимал.

— Велен, — Дон постарался сказать это так, чтобы было понятно, что он не шутит, — я правда хочу, чтобы ты понимал, что ты — единственный в этом лагере человек, который может Врану хоть что-то противопоставить.

Пусть Велен больше любит переговоры, он остаётся магом Света. Играющим на том же поле, что и маги Тьмы, но другими фигурами. Пусть уровни Врана и Велена несопоставимы, и всё же шанс есть, при прочих условиях.

Взгляд Велена метнулся к Арну, но он быстро отловил акцент на слове «человек». Да и Велен-то уже должен знать о том, что Арн испытывает трудности с магией. С магией, а не с ментальной защитой, поправил себя Дон. Нет, Арна сбрасывать со счетов не стоит никоим образом.

— Ты не совсем п-прав, — возразил Велен, — ещё есть Искра.

— Искра? — удивился Дон. Что эта девчонка может против Врана?

— Она единственная здесь, кто выше его по статусу. С его точки зрения, разумеется. Так что, — Велен задумчиво посмотрел вдаль, — она может отдавать ему приказы. Вероятно, он даже выполнит их — в рамках своей интерпретации.

— Да? — недоверчиво протянул Дон. — Ты правда думаешь, что она может его пересилить?

Велен молча показал рукой в сторону моря. Там, среди одной из команд, бегал Вран — в одной рубашке и штанах, с разметавшимися по плечам мокрыми волосами.

Что ещё, кроме некой непреодолимой силы могло заставить его это делать?

Глава 26 Страшные сказки

— Наяна, а почему скрытники считают, что мёд получается из ягод? — спросила Искра у скрытницы, так удобно расположившейся поблизости.

— Что? — переспросила Наяна, переворачиваясь со спины на живот и приподнимаясь на локтях.

— «Забавный факт: кажется, скрытники считают, что мёд получается из ягод», — процитировала Искра одно из предложений, появившихся сегодня в Свитке.

Наяна нахмурилась, будто посчитала это бредом, не заслуживающим внимания, но профессиональное любопытство победило.

— Это же не всё, да? — уточнила скрытница. — Прочитай ещё что-нибудь.

— «Темняки представляются скрытникам родственниками — что-то вроде добрых тётушек и дядюшек. В то время как жителей Ре-Дон-Гона они видят разбойниками и шулерами», — зачитала Искра.

Наяна в мгновение ока оказалась на ногах, подбежала к Искре и уставилась в Свиток, опершись рукой о ствол дерева. Она так разволновалась, что даже не подумала спросить разрешения или ещё что-нибудь в этом роде. Просто впилась взглядом в текст.

' Каленс Секуса CCCLVIII год

Предавался сегодня воспоминаниям о той истории, после которой магистр Мертен решил впервые отправить меня послом в другой город. Пусть я и отсидел все мягкие части в библиотеке в тот год, оно того стоило. Уважение — вот главное оружие посла. Обоюдоострое, как меч.

Именно тогда я узнал о скрытниках то, что потом помогло мне успешно занимать должность посла в Рунмирне в течение четырёх лет.

Продираясь сквозь старые, рассыпающиеся в прах страницы, я узнал, что темняки представляются скрытникам родственниками — что-то вроде добрых тётушек и дядюшек. В то время как жителей Ре-Дон-Гона они видят разбойниками и шулерами. Не могу не признать, что определённая логика здесь присутствуют. Более интересны такие воззрения как восприятие смерти как потерю пути. И действительно, заблудиться — чем не прекрасное объяснения того, чем является смерть.

Было странно осознавать, что тёмные видятся скрытникам мечтателями и романтиками, в то время как светлые — прагматичными занудами. Мой опыт зачастую свидетельствует об обратном.

Восхитило и ужаснуло меня восприятие народа как толпу насекомых, объединённых общим делом. Но до чего же красивые метафоры появляются из таких картин! Крестьяне, которые, как толпы пчёл, делают общее дело, создавая мёд, которым они заплатят пасечнику за то, что он защищает их и предоставляет им землю, на которой они могут собирать нектар…

Забавный факт: кажется, скрытники считают, что мёд получается из ягод.

Кто имеет больше винограда, чем благородный лорд, попивающий вино, произведённое на принадлежащих ему виноградниках?'

— О, Господи, — не то в ужасе, не то в благоговении прошептала Наяна, оседая на землю.

Она выглядела ошарашенной, обеспокоенной, радостной — всё вместе. Глаза скрытницы были удивлённо расширены, и Искра впервые разглядела, что они серые, а вовсе не чёрные и даже не карие.

— Это дневник Провия, — пролепетала Наяна.

Искра порядком растерялась от такой реакции Наяны и потому почти не расслышала.

— Кого? — переспросила она.

— Провия, — уже немного приходя в себя, повторила Наяна, вновь ображая взгляд к тексту.

Провий… Провий… Кто такой этот Провий? Кажется, недавно его упоминали.

— Это тот Провий, ученик которого нашёл Часовщика? — уточнила она. — Ну, по версии Велена.

— Да, именно.

— Но почему тебя это так удивило? Помимо того, что это довольно старый текст.

Ну да, двести лет прошло. Но в библиотеках Орденов наверняка были тексты и постарше. Вон, в Ордене Воздуха даже песни на забытых языках сохранились…

— Дело в том, — Наяна уже полностью справилась с изумлением и говорила спокойно, — что этот дневник сгорел.

— Рукописи не горят, — Искра с улыбкой провела пальцем по краю Свитка.

— Да, теперь я лучше понимаю значение этой пословицы, — кивнула Наяна.

— А когда он сгорел?

Видимо, это произошло недавно, раз Наяна узнала текст.

— В ночь смерти Провия, — обескуражила её Наяна, — в ночь, разделяющую триста восемьдесят первый и триста восемьдесят второй годы.

— Тогда откуда ты знаешь этот текст?

— Он сгорел не совсем полностью, — Наяна протянула руку к Свитку. Артефакт ответил недовольным снопом искр в том месте, где её палец почти коснулся пергамента, — от этой страницы сохранился этот кусочек, — она обвела область не больше ладони, часть которой ещё и пришлась на поля, а не на текст.

Искра разрывалась между двумя вопросами, не решаясь, какой из них стоит задать первым.

— Так. У меня два основных вопроса, — решительно заявила она, — решай, на какой будешь отвечать сначала. Во-первых, что означает весь этот бред? Во-вторых, от чего умер Провий?

Наяна подняла взгляд, и Искра спохватилась, что это прозвучало, как приказ. Но скрытница не стала возражать. Вообще Наяна в последнее время была какой-то более мягкой, более покладистой… менее таинственной, чем обычно.

— Провий был послом Ордена Света, — начала Наяна, — очень уважаемым дипломатом. Чтобы ты понимала, он трижды уговаривал страхолюдов снять блокаду, которая не давала Ордену Света пользоваться проходом к южным морям, а в те времена отношения между Орденами были куда более напряжённые, чем сейчас.

— Полурасхождение? — уточнила Искра. Хотя было очевидно. Дневник был написан за десять лет до принятия Теджана в Орден Целителей, а всё беспокойство началось сразу после этого.

— Да, — кивнула Наяна, — я расскажу тебе одну историю из его молодости, которая послужила основой для этой страницы дневника.

Наяна поёрзала на месте и устремила взгляд куда-то вдаль. Наверное, на окрашенное закатом море.

— В те времена скрытники пользовались определённым шифром, чтобы передавать друг другу послания под видом обычных писем. Был перечень слов, которые означали совсем не то, что они означают для остальных. Разумеется, многие догадывались, что шифр есть, но не могли его выведать. Однажды Провию в руки попало одно из таких писем. От кого-то из старших он узнал, что это, вероятно, шифрованное письмо. Провий ушел и почти что поселился в библиотеке на полгода. Через полгода он научился читать шифрованные письма. Ему было восемнадцать. Именно с того момента его стали считать выдающимся человеком.

— Но, получается, шифр стал общеизвестным и бесполезным? — Искра всерьёз обеспокоилась судьбой скрытников того времени.

Наяна улыбнулась почти что с нежностью.

— Когда Верховный Магистр Ордена пришёл к Провию с просьбой рассказать ему шифр, Провий ответил: «я мог бы в знак своей доброй воли подсказать тебе, в каких ящиках лежат те письма, которые есть в нашем распоряжении. Но голова у тебя в сорок варит хуже, чем у меня в восемнадцать, так что тебе потребуется года полтора».

Искра тоже не сдержала улыбки. Ей нравился этот парень, с которым её разделяло двести лет.

— Наяна, а скрытники до сих пор пользуются шифром?

— Да, конечно, — кивнула скрытница, — хотя он и изменился с тех пор.

— Тогда почему ты мне это рассказала, если это такой уж большой секрет? — Искре льстило такое доверие, но она не понимала причин этой внезапной откровенности.

— Ты всё равно рано или поздно прочитаешь об этом, — Наяна кивнула в сторону Свитка, — нет смысла скрывать.

Искра поняла, что она до сих пор плохо осознаёт, какая власть находится у неё в руках. Научиться бы использовать это с умом…

— И как он умер? — повторила она свой второй вопрос.

— Ты уверена, что хочешь слушать подобные истории на ночь глядя? — от взгляда Наяны у Искры холодок пробежал по спине.

— Страшные сны снятся мне вне зависимости от того, как закончился вечер, — пожала она плечами. В общем-то, наверное, так оно и было.

— Его убила Рина, — просто, будто это ничего не значило, сказала Наяна, — и он был первым из известных людей, кого постигла такая участь.

— В ночь Зимнего Солнцестояния? — Искра вспомнила начало разговора. Почему-то этот факт добавил жути в и без того грозящую стать кошмаром историю.

— Да. Провий не вышел на праздничный ужин, но подобное часто случалось, и никто не обратил на это внимания, — голос Наяны стал сумрачным, под стать надвигающимся с востока теням. — А когда его ученик пошёл проведать своего учителя, ему открылась ужасающая картина.

Наяна сделала паузу, будто вспоминая то, что она видела своими глазами. Хотя, конечно, она не могла видеть это двести лет назад. Для такого надо быть предсказателем, а не скрытником.

— Провий был мёртв. Его тело было прибито к стене. Судя по всему, умирал он долго и мучительно — его тело было покрыто множеством мелких ран. Кроме того, у него был вспорот живот, снята кожа с руки, а на стене его кровью было написано «счастливого Солнцестояния!».

У Искры волосы на голове зашевелились. Перед глазами мелькали образы. И Провий, с лицом, застывшим с выражением муки и ужаса, и лужи крови на полу. И сожженные и смятые листы пергамента, рассыпанные по всей комнате. И издевательски скалящаяся со стены надпись…

— Это ужасно, — поёжилась Искра.

— Да, — согласилась Наяна, — но судьба её второй жертвы была похуже.

«Куда уж хуже?» — подумала Искра, но вслух не сказала. Почувствовала, что свой потенциал Рина ещё не исчерпала.

— Вторым был Верховный магистр Ордена Страха Ролар Альтерс, — Наяна продолжила свой рассказ. — Он получил записку на человеческой коже, которая гласила «ты следующий». В ту же ночь она пробралась в его комнаты и… — Наяна помолчала, собираясь с мыслями. — В общем, она заставила его атаковать её магией Страха. Очевидным образом, магия отражалась обратно. В итоге лорд Альтерс, по сути, запытал сам себя насмерть.

Искра настолько живо себе это представила, что ей самой захотелось закричать от ужаса. Но горло отказалось издать хоть звук. Да уж, «любила убивать магистров Орденов и делала это со вкусом».

— Когда тело нашли, магистр выглядел хуже, чем обычно выглядит человек, убитый магией Страха.

Искра не имела ни малейшего желания знать, как выглядит такой человек.

— Его сын, магистр Ахиллар Альтерс, предпринял несколько попыток поймать Рину, но безуспешно.

Наяна замолчала достаточно надолго, чтобы Искра успела немного прийти в себя. Сквозь ужас пророс закономерный вопрос.

— Каким образом можно заставить страхолюда атаковать, если он, очевидно, этого не хочет? — ну не запугать же, в самом деле!

Наяна медленно моргнула и перевела взгляд на Искру. Она выглядела озадаченной.

— Как-то она это сделала.

— Откуда вообще известны такие подробности, если не было свидетелей? Или были? Почему нельзя было предположить, что Ролара Альтерса убил другой страхолюд? Ну, например, желая занять пост Верховного Магистра.

— Хорошие вопросы, — кивнула Наяна. — Да, конечно, было много суеты и сомнений в том, все ли приписываемые ей преступления действительно совершила Рина. Любой может освежевать жертве руку и оставить угрожающую надпись. Но Рина сама призналась. По крайней мере, подробности смерти Ролара Альтерса известны с её слов.

— Призналась? — Искру это озадачило. Перед кем, при каких обстоятельствах?

— Рину убили три воина: один — чтобы восстановить своё доброе имя, второй — потому что получил заказ на убийство Рины, третий — потому что она угрожала его семье. Перед тем, как между ними произошла схватка, у них был подробный и обстоятельный разговор.

Воины… Ну да, конечно, из всех них они меньше всего связаны с магией. И всё-таки… Почему нельзя было ну, к примеру, просто застрелить Рину из лука? Зачем привлекать магов к убийству того, кто имеет защиту от любой магии? «Маги Орденов считают, что, если проблему нельзя решить магией — значит она нерешаема» — что-то такое говорил ей Дон ещё в Тёмном лесу. Вот вам вполне наглядное подтверждение.

— Искра? — Наяна осторожно потрясла её за плечо. Похоже, не смогла привлечь внимание другим способом.

— Да уж, — Искра нервно усмехнулась, — сказочка на ночь получилась страшная. Но всё равно спасибо. Это было очень познавательно.

Скрытница кивнула. Познавательно — иначе не скажешь.

— Наяна, а как ты думаешь, Рина действительно переродилась снова? — кажется, таково было всеобщее суеверие.

— Хочешь знать про перерождение душ — спроси у Рыси, — ответила Наяна. — Я не слишком-то верю в подобное. Я считаю, что люди просто нашли девочку, так неудачливо родившуюся магом-Зеркалом, назвали её Риной, рассказали о подвигах Рины двухсотлетней давности и воспитали её такой же. Рина — лишь оружие в руках тех, кому она служит. Даже если сама она считает, что не служит никому, как Рина прошлого.

— Зачем нужно оружие, которое не подчиняется приказам? — Рина прошлого явно играла сама за себя.

— Хотела бы я знать, — вздохнула Наяна.

Скрытница выглядела усталой. Возможно, это и был тот самый вопрос, ответ на который она искала в Лейваане. Искала, но не нашла.

* * *

Искре потребовалась пара дней, чтобы, наконец, поймать Жингу наедине. Почему-то ей очень хотелось, чтобы этот разговор остался между ними — и только между ними. Потому что она могла ошибаться. Что у неё было? Несколько смутных кошмаров да полунамёк Наяны.

— Жинга, нам надо поговорить.

Жинга обернулась — красивая, опасная, несгибаемая и одарила Искру взглядом, который заставлял задуматься о том, а не слишком ли категоричным была прошлая фраза.

— Если ты не против, конечно, — устыдившись, пробормотала Искра.

— Я к Вашим услугам, Госпожа Хранительница, — надо же было произнести эту фразу таким тоном, что каждое слово в ней значило именно то, что значило — не больше и не меньше!

Жинга повернулась всем телом. Она латала сандалии, которые сплела из того, что попадалось под руку, после того, как отдала Маирану свои сапоги. Сандалии разваливались буквально после каждого перехода, и сейчас в них, должно быть, уже не осталось ни одного элемента, который бы присутствовал изначально.

— Я хотела поговорить о том, что мне снятся сны, — начала разговор Искра, усаживаясь рядом.

— Всем они снятся, — спокойно заметила Жинга.

— Мои сбываются, — возразила Искра.

— Часто? — уточнила предсказательница.

— Вообще-то, — Искра смутилась, — пока что они ни разу не сбылись, потому что гораздо чаще мне снятся сны о прошлом.

— Вполне нормально переживать во сне ещё раз то, что произошло наяву или видеть истории, которые ты знаешь по рассказам других, — Жинга всё так же невозмутимо вплетала что-то в подошву.

— Но бывают сны, о событиях которых я не знала, но потом, если спросить, они подтверждаются! — Искру уже начало раздражать, что её не принимают всерьёз.

Жинга со вздохом отложила в сторону сандалии и подняла взгляд.

— Ладно, пора прекращать этот балаган, — заявила она. — Ты — предсказательница, это ясно, как день. Ты не слишком хорошо умеешь управлять своим даром, возможно, это связано с потерей памяти, и, как следствие, навыков. Вероятно, ты хочешь попросить у меня советов. И ты их получишь.

Искра замерла с приоткрытым ртом. Прав был Дон, когда восхищался этой женщиной и вместе с тем боялся её.

— Что ты хочешь узнать в первую очередь? — поинтересовалась Жинга.

— Ну, во-первых, мне интересно, как увидеть сон про конкретное событие. Во-вторых, как менять точку зрения, когда находишься во сне…

Её слова прервал смех Жинги — чуть менее безумный, чем обычно, но всё равно заставлющий мурашки бегать по спине сначала в одну сторону, потом в другую.

— Ты явно не хочешь начинать с начала, — пояснила Жинга свою реакцию, — подумать только — менять точку зрения. Вообще не думаю, что это возможно. Откуда вообще такой вопрос?

— Я видела сон, в котором смотрела глазами другого человека, — объяснила Искра, не вдаваясь в подробности, — на тот момент мне хотелось знать, что это за человек, но я не могла сменить точку и посмотреть на него.

Жинга покачала головой, всё ещё ухмыляясь. Будто не могла поверить, что её действительно спрашивают о такой ерунде.

— Для того, чтобы увидеть сон про конкретное событие, тебе для начала нужно научиться засыпать, — предсказательница вернулась к первому вопросу.

— То есть? — не поняла Искра.

— Вот так, — сказала Жинга и обмякла, прислонившись плечом к дереву и свесив голову на грудь.

Искра оторопело уставилась на неё. Предсказательница спала. Её дыхание было ровным, как у спящей. Впрочем, Жинга проснулась прежде чем Искра решилась её разбудить.

— Это не настоящий сон, — объяснила Жинга, — он не годится для отдыха — только для снов. Но научиться управлять сновидениями можно только после того, как научишься попадать в них мгновенно. Впрочем, сновидения — это не всё. Твоя сила куда больше вещих снов.

— Почему? — Искра опешила. Она отнюдь не считала себя выдающейся предсказательницей. Лишь немного прикоснувшейся к истинному искусству.

— Ты знаешь, куда ударит палка в руке твоего противника, — просто, как будто это был очевидный факт, произнесла Жинга.

Выходит, это чувство не было следствием её фехтовального опыта? Не рефлексы — магия позволяла парировать даже быстрые атаки?

— Но разве это так уж сложно? — засомневалась Искра. — К тому же, я ведь просто могу случайно это угадывать. Или понимать по тому, как движется человек…

— Чем ближе событие — тем труднее его увидеть, но тем точнее результат, — объяснила Жинга. — Предсказания на коротких дистанциях — верх мастерства. Я это почти что не умею.

Искра задумалась. Ей не хотелось верить, что её стиль фехтования исходит от магии. Не хотелось — и всё тут. К счастью, оставалась куча возможностей сменить тему.

— Помнишь то предсказание про Дона, из весенней сводки? — спросила Искра.

Жинга, конечно же, кивнула. Можно было и не спрашивать — все его помнили.

— Я видела, как оно было сложено, — заявила Искра.

Жинга удивлённо заломила бровь, взглядом призывая Искру продолжать. Искра пересказала свой сон про девочку и старика с добрым взглядом.

— Но… — Жинга выглядела потрясённой, — это же невозможно! Нельзя увидеть Ио в предсказании!

— Почему? — удивилась Искра.

— Ио — основа основ предсказаний. Когда ты смотришь в зеркало, ты не видишь зеркало, ты видишь отражение. Когда ты смотришь на ткань, ты видишь лишь нити, но не воздух, вокруг которого они сотканы. Вокруг Ио создаются предсказания, но саму её увидеть нельзя.

Искра нахмурилась. Но она же видела! Она совершенно точно видела девочку, сложившую стих, который после все будут считать предсказанием Ио!

— Если только… — пробормотала Жинга, — если только ты не находилась рядом тогда, когда это происходило.

— Этого тоже не могло быть, — возразила Искра, — это было много лет назад.

— Почему?

— Она хотела повидаться с Доном, но сказала, что ждать очень долго. Значит, это было давно.

— Для ребёнка пять лет — уже вечность, — на лице Жинги засияла совсем нормальная человеческая улыбка. — А сколько тебе лет?

— Я… — Искра выдохнула, — я не знаю.

Без этой информации стало вдруг так пусто и тоскливо, что на глаза навернулись слёзы. В самом деле, сколько?

— Старик, которого ты видела, похож по описанию на магистра Феаруна, — Жинга грустно и мечтательно улыбалась. — По крайней мере, добрый взгляд — одна из его основных примет.

— Он был хорошим? — прежде Искра слышала о нём только как о мудром предсказателе, но никогда ничего не говорили о нём, как о человеке.

— Очень, — Жинга вздохнула, — он прощал нам такое… Но огорчить магистра Феаруна — это было хуже, чем разозлить кого-нибудь другого, — она вдруг подтянула колени к груди, обхватив их руками и спрятала лицо, — а я так его подвела… — глухо донеслось до Искры.

Искра с трудом могла представить, что Жинга может плакать. Но, похоже, она именно плакала. Искра неуверенно протянула руку и коснулась плеча предсказательницы, пытаясь утешить.

Жинга вдруг резко вскинула голову. Ей глаза сверкали не только от слёз, но и от гнева.

— Если бы я могла встать между ним и Риной — я бы встала! — отчаянно проговорила она. — Пусть бы убивала меня сколько ей угодно. Но его бы не трогала… Господи, да каждый предсказатель так думает сейчас, — в её голосе было столько боли, что она будто бы растекалась вокруг, — раз даже я, изгой и отступница, готова на это. Но она выбрала его. Попадись она мне — я сверну ей шею голыми руками.

— Я её боюсь, — призналась Искра, только чтобы не признаваться, что Жинга сейчас пугает её даже больше.

— Я тоже, — согласилась Жинга, — но я много раз в своей жизни переступала через страх. Смогу и ещё раз.

* * *

— Это не твой амулет, — раздался рядом жёсткий голос. Это был не вопрос. Это было обвинение.

Наяна вздрогнула от неожиданности. Со всей этой привычкой купаться голышом она как-то не задумалась о том, что и амулеты порой оказывались на виду. И теперь за ошибку придётся платить.

Скрытница оглянулась. Рядом с ней стоял Вран, скрестив руки на груди и смотря на неё сверху вниз. Наяна встала. Она была чуть выше него, но это не помогало. Вран встретился с ней взглядом.

Наяне пришлось сосредоточить всю свою волю, чтобы выстоять против этого взгляда. Насколько легче было бы, если бы она могла выставить свою магию, как щит! Но она не могла. Из-за Врана.

— Не мой, — согласилась она. Это она могла ответить.

Вран отвёл взгляд чуть в сторону. Он хотел получить ответы на свои вопросы. А сделать это, когда собеседник не может думать, несколько затруднительно.

Наяна с облегчением выдохнула. Пожалуй, чересчур очевидно. Но пусть она немного проиграла, главное — избавиться от этого взгляда.

— Ты видел этот амулет раньше, — констатировала Наяна.

— Да, видел, — не стал отпираться Вран, — я достаточно хорошо знаю Ирлиша.

Наяна удержалась от нервного вздоха. Знать Ирлиша настолько хорошо, чтобы помнить, как выглядит его амулет… Немногие могут таким похвастаться.

— Почему ты носишь его? — этот вопрос ударил больно, очень больно. Почему он был задан? Из любопытства или от желания ударить?

— С какой стороны ни взгляни, я имею на это право, — уверенно ответила Наяна. Как же ей не хватало Тайны вокруг неё сейчас!

— С какой такой стороны? — Вран выглядел растерянным.

— Как его… женщина, — произнести это было сложно, очень сложно, — я имею право распоряжаться его имуществом после его смерти. Как победитель дуэли я имею право забрать его амулет.

Вран отшатнулся. Что его напугало? Он только сейчас узнал о смерти Ирлиша? Или он думал о том, какая женщина убьёт своего возлюбленного на дуэли? Во рту стало горько. Она впервые сказала об этом прямо и открыто. Наяна чувствовала, что стоит на краю и может сейчас опять упасть в ту пропасть, из которой её когда-то едва смог вытащить Дон.

— Я даже не буду спрашивать, как так вышло, — смилостивился Вран, — но почему ты носишь его именно как амулет?

— Потому что мой амулет сейчас — Кулон Света, — об этом уже знала каждая собака в этой компании — прямом смысле этого слова, — а он… занят. Но я предполагала, что нас могут взять в плен и определённо догадывалась, что возникнут подозрения, если кто-то увидит скрытника без амулета. Не могла же я знать, что в лагере будет кто-то, кто знает, как выглядит амулет Ирлиша!

Все это получилось так многословно, так отчаянно… Наяна вспомнила, как она говорила раньше — отдельными фразами, в промежутках между которым змеился смысл. Всё это растаяло, как и её броня.

— Резонно, — согласился Вран и замолчал.

Наяна не могла смотреть на него. И отвести взгляд тоже не могла. Было невыносимо, что он — именно он — видел её сейчас, такую слабую, такую беззащитную.

— Мне жаль, что это произошло, — негромко сказал Вран.

Теперь он ещё вздумает жалеть её! Наяна почувствовала, как кровь приливает к щекам.

— Ирлиш был выдающимся магом, — добавил Вран.

«Выдающимся магом». Не «хорошим человеком». Похоже, Вран действительно неплохо знал Ирлиша.

— Пусть примут его небеса, — завершил свою речь Вран.

— Нет, — возразила Наяна, — Ирлиш не верил в Бога. Нечего ему делать на каких-то там небесах.

Вран снова посмотрел на неё — чуть вскользь, избавляя от своего взгляда. Что он ещё собирается сказать? Что ему ещё от неё надо теперь, после того, как он вывернул ей душу наизнанку?

— Уходи, — прошипела Наяна, чувствуя, что сейчас сорвётся на крик, — оставь меня.

Вран насмешливо заломил бровь. Мол, ты действительно думаешь, что можешь мне приказывать? Паршивый мальчишка, дорвавшийся до власти! Выскочка! Трибун легат. Сколько надменности за этими двумя словами.

И всё-таки он ушёл, едва склонив голову в качестве прощания.

Наяна осела на землю, как только он скрылся из виду. Ноги дрожали. Руки дрожали. Внутри клокотала ярость. Сердце сжимала боль. Та боль, которую она заперла, спрятала от себя. Только бы не свалиться в пропасть. Сейчас, без магии, Дону даже не за что было бы зацепиться, если он вообще вздумал бы спасать её во второй раз. Почему в прошлый раз он решил, что та, которая убила его друга, заслуживает спасения?

* * *

Вран сторожил лагерь, а Дон сторожил Врана. Это случалось нередко. Вран брал себе ночную вахту почти каждую ночь. Это действительно имело смысл — кто лучше темняка разберётся в том, что происходит в темноте? Вран быстро втянулся в ежедневные переходы — или просто считал, что подавать признаки усталости ниже его достоинства. Позавчера Жинга наотрез отказалась сторожить вместе с Враном. Вчера то же самое сделала Наяна, причём с таким лицом, будто она была готова убить Дона, если он попросит её об этом ещё хоть раз. Дону было любопытно. Вряд ли это была случайность. Скорее всего, Вран добивался этого специально. Зачем и как?

Скорее всего, неудобными разговорами. Вран уже пытался намекнуть Дону, что знает, что у него под повязкой. Ещё бы он не знал! Пол-лагеря прочно забыли эту информацию, а, значит, она была доступна темняку, не стесняющемуся шарить в чужих мозгах. Хорошо, что Жинга тогда его проучила, теперь Дон мог спокойно пожать плечами, будто эта информация не имела особого значения. Странно испытывать благодарность за такую трёпку, но жизнь вообще странная штука.

Луна порядком выросла со времен их побега из лагеря. Близилось полнолуние. Море было безумно красиво сейчас: спокойное, гладкое, с дорожкой серебристого лунного света на поверхности.

Дон поднял с земли три камушка и принялся вспоминать, как жонглировать ими. Помнится, в лучшие годы у него получалось жонглировать четырьмя. Ну нет, лучшие годы, как известно, ещё впереди. Но, скажем так, в те времена он был моложе и его сверстников было легче впечатлить какими-нибудь пустяками вроде жонглирования, чем стоящими вещами вроде мозгов.

Дон в очередной раз уронил камни и услышал, как Вран фыркнул у него за спиной.

— А ты сам попробуй, — предложил Дон, — это не так просто, как кажется.

— Я не собираюсь играть в твои игры, — надменно заявил темняк, — я не тороплюсь на тот свет.

— Что ты имеешь ввиду? — Дон обернулся. Он действительно был озадачен. — Пока что единственный, кто рисковал в моих играх — я сам, и то опасность была невелика.

— Как это удобно — забывать, — хищно улыбнулся Вран, — говорить Искре, что никогда не убивал и верить в то, что это правда.

— Чего? — внутри у Дона как-то нехорошо похолодело. Но он всё ещё не понимал, решительно не понимал, в чём его обвиняли.

— Молодые маги Земли любят прыгать в каньоне, — Вран как-то незаметно встал и приблизился и теперь смотрел Дону в глаза, заставляя мысли рассыпаться. — Прыгать, едва освоив приземление, доказывая, что они могут то, что могут другие. Соревнуясь в том, кто прыгнет с более высокого уступа. И всё же они не всегда приземляются благополучно, — Дон откровенно утонул в наступающей тьме, — так что никто не заподозрит, если один из них расшибётся. И ведь это так просто — один толчок ногой, земля дрогнула и оказалась на вершок выше, чем ожидал прыгун. Как удобно.

Кажется, это было хуже, чем вопрос Жинги. Пугающее осознание, что он и правда забыл. Просто всё это было так ужасно, что забыть было лучшим выходом. Тогда он испугался. Испугался разоблачения, которое могло бы произойти. А могло бы и не. Страх рисковать, который стоил жизни человеку, которого Дон подпустил к себе слишком близко. В те времена, когда он ещё не научился сберегать себя рядом с другими.

Побоялся рискнуть тогда — и теперь ищет риск каждый день. Забыл свою вину тогда — и не признаёт теперь своей вины ни при каких обстоятельствах. Обращает в шутку что бы ни случилось, чтобы смехом заглушить даже остатки воспоминаний. Одно решение. Один удар ногой о землю. И вся жизнь теперь — как следствие одного поступка.

— Ты подбиваешь других на действия, которые для тебя — лишь развлечения. О, ты умеешь убеждать. Мы верим в предсказания — отлично, ты найдёшь те, которые подтверждают твою идею, — всё тем же вкрадчивым тоном продолжал Вран. — Тебе хочется поиграть с могущественными игрушками — ты напоминаешь о Равновесии. Но что может значить Равновесие для того, кто родился под другими звёздами?

Вран отвёл взгляд и последняя сила, удерживающая Дона на ногах, исчезла. Огородник плюхнулся на землю там, где стоял, и обхватил голову руками. Господи, как он мог забыть? Как⁈ Мальчишка, имевший несчастье стать его другом. В те времена, когда все они не умели пить, не развязывая язык. Дон застонал. Больно, слишком больно. От того и забыл. Вытеснил этот кошмар великими делами, подвигами во славу Ре-Дон-Гона, личными играми. Возомнил Кай-Дон-Мон чем-то вроде карточного стола или шахматной доски, где он играл в своё удовольствие.

— Извини, — ворвался во тьму голос Врана, спокойный и действительно виноватый, — я погорячился.

Темняк сидел перед ним на корточках, участливо заглядывая в лицо.

— Я… — Вран подбирал слова, — я очень удивился, когда прочёл всё это. И я не сдержался.

Дон сдержался от того, чтобы отшатнуться от руки, тронувшей его плечо. Не сдержался он, как же! Власть свою он хотел показать. Дон командовал, навязав всем распорядок дня, заставляя всех играть. А теперь Вран показал, кто тут главный. Ты — ничто против меня, вот что говорили его глаза, смотрящие, к счастью, чуть в сторону.

Дон с глухой усталостью понял, что тех, кто ни за что на свете не останется с Враном наедине, стало на одного больше.

* * *

Маиран подошёл к отдыхающей Наяне, нарочито громко шаркая ногами. Остановился на таком расстоянии, чтобы он не мог добраться до неё одним рывком. Сел на землю, вытянув ноги — так ему потребовалось бы больше времени на то, чтобы встать. Все эти предосторожности уже даже входили в привычку. В отвратительную, раздражающую привычку. Наяна сопроводила каждое его движением взглядом.

— Я хочу с тобой поговорить, — сказал воин.

— Надо же, какое совпадение, — насмешливо прошелестела скрытница.

Маиран заставил себя медленно выдохнуть. Сейчас для него каждый разговор был напряжённым, как поединок. Как поединок с самим собой. Он устал. Устал от этого постоянного страха, от необходимости постоянно контролировать себя. Это поглощало всё его существо, несмотря на старания Лины хоть как-то его отвлечь. Он с ужасом начинал понимать, что её постоянное присутствие рядом и её искренняя забота начинают его раздражать. А это значит, ещё немного — и он останется один. Совсем один.

Маиран и сюда-то пришёл только в надежде ненадолго забыться, а не потому, что вопросы сейчас действительно волновали его.

— Искра фехтует как предсказатель, — озвучил он своё наблюдение.

— А предсказатели фехтуют? — Наяна приподняла бровь.

— Не делай вид, что не знаешь, как играют в укольчики!

Тихо. Наяна не хотела задеть. Она всегда так разговаривает. И всегда так разговаривала.

— Знаю, — согласилась Наяна.

Маиран пробыл в Лейваане всего неделю, но насмотреться успел вдоволь. Молодые предсказатели, ученики, любили эту игру. Двое становились напротив, смотря друг другу в глаза. Один брал палку и наносил колющие удары. Задачей второго было увернуться. Понять, куда придёт удар по глазам. Быть может, предсказать это. Маирану было даже интересно сыграть в эту игру. Но он не решился тогда попробовать. Не стоило послу интересоваться детскими играми. Хотя ходили слухи, что освоившие магию достаточно хорошо использовали и настоящее оружие.

— Необязательно быть предсказателем, чтобы фехтовать, как Искра, — заявила Наяна.

— То есть ты думаешь, что она не предсказательница? — уточнил Маиран.

— Что бы я ни думала, это не мои тайны, — скрытница пожала плечами. — Кажется, у нас уже был подобный разговор об Арне. Хочешь узнать, связывает ли что-нибудь Искру с Орденом Предсказателей — поговори с ней.

Да, про Арна Наяна тоже не ответила. Но могла бы хоть намекнуть! Жаль, что нельзя заставить её говорить…

— Уж за Искру можешь не бояться. Если ты на неё нападёшь, то точно умрёшь первым.

Маиран почувствовал, как гневно задрожали пальцы.

— Мне надо уходить, — процедил он сквозь зубы.

Он встал, стараясь держаться спиной к Наяне. Но через пару шагов его догнал её голос.

— Маиран! — он остановился, чтобы выслушать. — О чём вы вчера говорили с Враном?

— Он предлагал помочь мне забыть случай с Доном. И с Ависар, — ответил воин, чуть повернув голову.

— И ты отказался, — констатировала скрытнца.

— А ты бы согласилась? — Маиран не выдержал и обернулся. К счастью, вид Наяны не сделал его более сердитым, чем он уже был до того.

Наяна задумчиво покачала головой. Конечно, она бы тоже не согласилась забывать.

— Моя память — единственное, что удерживает меня от повторения ошибок, — пробормотал он, поспешно отступая.

* * *

— Тебя не беспокоит то, что происходит с Маираном? — спросил Вран.

Ренар оказался немного застигнут врасплох этим вопросом. Его вообще в последнее время мало что беспокоило, кроме Янеры и того, чтобы держать свои мысли подальше от Велена.

— Я вообще не понимаю всего этого переполоха, — признался Ренар.

Вран, наконец, начал разговаривать с остальными и это явно стоило поощрить откровенностью.

— Маиран и раньше вёл себя примерно также. С Доном они цапались с самого начала. В прошлый раз Дон его чуть не убил, теперь вот Маиран его со скалы сбросил, — Ренар пожал плечами. Его, как страшника, всё это не сильно впечатляло.

— Дон чуть не убил Маирана? — Вран удивлённо приподнял бровь.

— Да, когда Дон украл Часы, — припомнил Ренар. — Маиран пытался украсть их у Дона. Они чуть всерьёз не подрались, но Ависар их растащила. Так что это не впервые, — успокоил он Врана.

— Но Маиран напал на Ависар! — Вран всё ещё поддавался общему беспокойству.

— Да? — Ренар призадумался. Что-то про это витало в воздухе, но никто не произносил этого вслух. — Это, конечно, странно.

С чего бы Маиран стал нападать на Ависар? Он искренне любит свою напарницу. Пусть не в том смысле, в котором Ренар бы ему посоветовал… Но без причины Маиран вряд ли сделал бы хоть что-то, что можно было бы трактовать как «нападение».

— Может быть, все немного преувеличивают? — предположил Ренар. — Ну, Маиран с Ависар вполне могли повздорить. Но вряд ли всё настолько серьёзно.

— Серьёзнее, чем ты думаешь, — уверенно сказал Вран.

Даже сейчас Ренар не мог не отметить, сколько удовольствия доставляет трибун легату Ордена Тьмы такое простое обращение к наследнику рода Кельтернов. Он чувствовал, что Вран чуть ли не облизывается. Ну и ладно, пускай себе радуется. Ренар внутренне усмехнулся. Раньше его бы это задело — да ещё как задело бы! А сейчас было всё равно. По крайней мере, здесь, в этой компании.

— Ты не думаешь о том, что можешь быть следующим? — взгляд Врана спился в лицо Ренара. Ещё чуть-чуть — и это был бы контакт глаза в глаза, которого все так избегали.

— Следующим? — переспросил Ренар, чтобы успеть чуть больше привести мысли в порядок.

— Следующим, на кого набросится Маиран, — уточнил Вран.

— С чего бы ему вдруг на меня бросаться? — усмехнулся Ренар.

— Он хотел тебя убить, — сказал Вран так, будто это было непреложным фактом.

— Меня? — Ренар не на шутку удивился. — Не припомню такого.

Он осёкся. Ну да, если что-то такое было, и он забыл — то Вран без труда мог вытащить это из его памяти.

— В детстве. До того, как он ушёл в Орден. Он ведь обещал. В тот день, когда притащил тебя из леса, — каждая фраза Врана падала камнем. Тяжёлым и холодным.

Ренару пришлось мысленно повторить все эти фразу ещё раз, чтобы, наконец, осознать их смысл. Ренар расхохотался. Ему было так смешно, что он, пожалуй, согнулся бы пополам, но в присутствии Врана это было неуместно.

— Ой, Вран, — проговорил Ренар сквозь слёзы, — ну ты и вспомнил, тоже мне! Мы в тот день устали, конечно же, мы поругались! Да дети постоянно ругаются! Ты что, никогда не обещал убить ребенка, утащившего твою игрушку?

Он хлопнул Врана по плечу, продолжая смеяться. Темняк выглядел немного растерянным.

— Ты ещё скажи, что Маиран в Орден ушёл, чтобы научиться мечом махать, да по мою душу! — такая перспектива Ренара несказанно развеселила. Пожалуй, он бы пересказал это Маирану, но Лина просила не шутить в его присутствии.

Ещё раз хлопнув Врана по плечу, Ренар пошёл прочь, всё ещё посмеиваясь. Пошёл без прощания, без окончания разговора — просто чтобы досадить темняку, который наверняка счёл бы это ужасно невежливым.

Темняк смотрел ему вслед, приподняв бровь и даже приоткрыв рот от такой неожиданной реакции. Впрочем, он быстро пришёл в себя и быстрым шагом пошёл догонять.

— Ренар, подожди, я кое-что вспомнил!

— Да? — Ренар обернулся, пытаясь изобразить серьёзность.

— Искра сказала, что я — единственный, кто всерьёз называет её «Госпожа Хранительница». Но это не так. Ты тоже. Почему? — Вран казался действительно озадаченным.

Ренар почувствовал, как его снова охватывает стыд за содеянное. Но раз уж решил быть откровенным — то надо продолжать в том же духе.

— Это… — улыбка исчезла, — давно уже, когда мы были в Тёмном Лесу, мы поссорились, я не сдержался и попытался атаковать её магией.

Вран смотрел на него — нет, сквозь него, так, что взгляд скользил мимо и не ранил. Он даже как будто бы побледнел.

— И… что произошло? — кажется, Врану потребовалось усилие, чтобы задать этот вопрос.

— Маиран меня остановил, — признался Ренар, — перехватил мою руку, принял удар на себя.

Ему показалось, что Вран вздохнул с облегчением.

— Знаешь… — Ренар вдруг почувствовал, как же всё это было давно и как всё изменилось с тех пор, — спасибо, что спросил. Я знаю, что поступил глупо и недостойно и что это не забудется и не простится. Но Искре не нравится, что я к ней так обращаюсь. Пожалуй, пора бы нам помириться. Ещё раз спасибо. Я пойду?

Вран только и мог, что кивнуть в ответ.

* * *

Маиран лежал, уткнувшись лицом в землю. Правая рука, на которую он лёг, затекла, но тратить силы на то, чтобы перекладывать её, казалось совершенно бессмысленным. Было противно от того, во что он превратился. Уже даже не страшно. Просто противно. Кажется, вчерашний разговор с Наяной был последней каплей. После него всё было как в тумане. В мерзком противном тумане из постоянно поднимающегося гнева, отвращения и чувства собственной беспомощности.

Сегодня, когда Тракт в очередной раз вышел к морю, взгромоздившись на пригорок, Маиран остановился у обрыва, посмотрел на то, как гонимые ветром волны мечутся среди обломков скал внизу и ему захотелось прыгнуть.

Но прыгать было нельзя. У него на Слове всё Равновесие мира. Эта мысль вызвала лишь глухое раздражение. Захотелось просто достать эти три дурацких артефакта, положить их на камень — и стать, наконец, свободным от всего этого. От всех обязательств.

Послышались шаги Лины. Увы, от всех обязательств так просто не освободишься… Она подошла, постелила рядом с ним одеяло. Как к себе домой, честное слово!

— Лина, — начать говорить было каким-то нечеловеческим усилием, — можно я сегодня посплю один?

— Ты обещал не прогонять меня, — напомнила Лина.

Вот он. Вот этот момент, когда их договор не может быть выполнен.

— Я не прогоняю, — Маиран не был уверен, что его было слышно. Он всё ещё говорил куда-то в землю, — я прошу.

Он готов был умолять на коленях, но для этого пришлось бы встать.

Лина молчала.

— Тебя раздражает то, что я тут? — произнесла она.

Маиран как наяву видел перед собой её встревоженное лицо. Чуть разомкнутые губы, едва заметная складка между бровями. Душащая забота. Снисходительность к его капризам, будто он — больной ребёнок.

— Да, — Маиран заставил себя принять очевидное.

— Мне не хочется оставлять тебя сегодня, — сказала Лина, — ты сегодня хотел спрыгнуть с обрыва.

Откуда она знает⁈ Он не говорил ей об этом. Она не маг Света, чтобы читать мысли. Неужели Велен сказал? Вряд ли, остальные были далеко, но от этого обрыва его увела именно Лина. Просто взяла за руку и заставила уйти. Тогда она казалась спокойной, будто просто предлагала продолжить путь.

Маиран чувствовал себя беззащитным перед ней. Почему она всё понимала? Почему он перед ней как голый? Её проницательность раздражала даже больше, чем забота.

— Что мне сделать, чтобы ты ушла и оставила меня? — почти прорычал Маиран.

Лина колебалась. Маиран спиной чувствовал, что она протягивает руку, чтобы прикоснуться к нему. Рука отодвинулась.

— Пообещай, что я найду тебя на этом самом месте завтра утром, — наконец выдвинула она условие, — живым, — с нажимом добавила она.

— Хорошо, я обещаю, — Маиран дал обещание, не задумываясь. Всё что угодно.

Лина начала сворачивать одеяло обратно. Маиран запоздало сообразил, что обещание придётся всё-таки выполнять.

— Забери меч, — сказал он достаточно громко, чтобы она услышала.

Лина замерла. Либо испугалась того, что ему настолько плохо, раз он просит о таком, либо раздумывала о том, как такая просьба вообще может выглядеть со стороны. Мужчина, который доверяет свой меч женщине. Тем паче если мужчина — воин. Хотя, кажется, она приносила ему меч и раньше. Приносила. Но не уносила.

Маиран услышал шорох позади. Меч Лина забрала.

* * *

Искра читала. Вообще-то, было уже темновато, но поверхность Свитка тускло светилась, делая текст различимым. Послышались тихие шаги и неподалёку кто-то сел. Вран. Арна бы она не услышала, если бы только он не подошёл бы совсем близко. К тому же, все уже ложились спать, а Вран должен был дежурить первым. С кем сегодня? Искра не помнила.

— Ты как-то странно понял мой совет «общаться по-человечески с остальными», — заметила Искра. — Насколько я вижу, теперь от тебя шарахаются все, кроме Ренара.

Искра подняла голову. Вран сидел, обхватив колени и выглядел весьма задумчивым.

— Похоже, я не очень хорошо умею общаться с людьми, — почти что печально сказал он.

— С эльфами, я смотрю, ты тоже не преуспел.

— Арн сам со мной не разговаривает, — пожаловался Вран.

— Однако с Ренаром разговор, похоже, был неплохой. Он пришёл ко мне и сказал, что разговор с тобой заставил его понять, что показной вежливостью он своей вины не искупит. И теперь я снова могу с ним нормально разговаривать, не спотыкаясь о холодные «Госпожи Хранительницы».

Искра свернула Свиток. У неё немного дрожали пальцы. От радости, что история с Ренаром, наконец, завершилась.

— Спасибо, — вполне искренне поблагодарила она Врана.

Тот склонил голову, принимая благодарность. Искра в очередной раз поразилась тому, как можно простой жест исполнить с таким величием и с такой красотой. Каждое движение Врана было красивым. Не исполненным животной грации, как движения Арна или Рыси. Они были торжественны. Будто Вран всегда находился на официальной церемонии с Верховными Магистрами всех Орденов разом.

— Вран, какое твоё настоящее имя? — вдруг спросила она. Будто имя помогло бы лучше понимать его.

— А какое настоящее имя Дона? — парировал Вран.

Хорошая отговорка. Самым известным из имён Дона было прозвище великого Ре-Дон-Гонского патриота. Самым используемым из тех, что были привязаны к реальному человеку — Амид. Но каким именем Дона назвала мать — не знает, скорее всего, никто.

— Не знаю, — призналась Искра, — но мы про тебя, а не про него.

— Я родился под знаком Ворона, — сказал Вран, — поэтому имя я, конечно, помню, но своим не считаю.

Созвездие Ворона показывалось на небосводе ненадолго — всего на несколько дней в конце септора. В осеннее время, когда дни стремительно становятся короче, а человеческие страхи в предчувствии зимы — сильнее. Что ни говори, Вран выбрал подходящее для себя времечко, чтобы появиться на свет.

— Где ты родился?

— В Ордене Тьмы, — ответил темняк.

Искра уже решила было, что это какая-то фигура речи и Вран просто хочет избежать разговоров о своём прошлом до Ордена, но он продолжил.

— Моя мать была прачкой в резиденции. Она умерла, когда мне было три года и с тех пор я рос при Ордене.

— А отец? — на всякий случай поинтересовалась Искра.

— Да кто ж его знает! — Вран так хищно улыбнулся, что Искра невольно порадовалась тому, что его мать умерла прежде, чем смогла увидеть своего сына взрослым.

Дитя Ордена Тьмы, рождённое под знаком Ворона. Стоило ожидать от такого сочетания чего-нибудь необычного.

Искра поплотнее закуталась в плащ. Её знобило — и от того, что ветер дул непривычно холодный (второй день штормило) и от того, что Вран сидел напротив, окрашивая жутью каждую — даже самую невинную — фразу.

— Ты позволишь? — Вран приподнялся, явно намереваясь сесть рядом с ней.

Искра, неожиданно для себя, кивнула. Вран пугал её — но, вместе с тем, и манил. Нет, она не забыла сон, который приснился ей в ночь их побега. Но как порой хотелось забыть, сделать вид, что не было этого предупреждения!

Вран сел рядом. Искра прислонилась к его боку. Так было теплее. Разговор отчего-то разладился. Искра просто не могла придумать, что говорить. Ей было слишком страшно и слишком хорошо рядом с Враном. Пожалуй, больше хорошо, чем страшно.

— Магия Тьмы — опасная штука, — Вран первым нарушил молчание. — Темняков гораздо больше волнует то, что люди забыли, чем то, о чём они хотят говорить. Думаю, потому у меня и не выходит разговаривать по-человечески.

— Не подогревай предрассудки, — ответила Искра. — Мой опыт говорит о том, что не все страхолюды — злобные мерзавцы, глухие к чужим страданиям. Так что и о магах Тьмы я не буду думать хуже, чем они того заслуживают.

— Это не предрассудок, а мои собственные наблюдения, — судя по звуку, Вран ухмыльнулся, — народная молва считает нас надменными гордецами, которых интересуют только звания.

— Ты-то сам как озлился, когда тебя назвали префектом! — поддразнила Искра.

По тому, как Вран напрягся, она поняла — не стоило. Несмотря ни на что, шутить с темняком о его званиях — всё равно, что совать голодному волку руку в пасть. Если он сейчас сдержится, то только потому, что она — Хранительница.

— Ты ведь и сама понимаешь, что я многое сделал, чтобы стать трибуном, — медленно проговорил Вран.

— Понимаю, — согласилась Искра, — и этот факт заставил меня уважать тебя гораздо больше, даже несмотря на то, что ты был врагом.

— Я не был врагом! — возмутился Вран.

— Ты командовал людьми, которые взяли нас в плен, — напомнила Искра. — Хотя, признаюсь, ты был гораздо более приятным пленителем, чем Керлеш или Маска.

— Керлеш! — Вран фыркнул. — Я могу понять его расстроенные чувства, но надеть намордник на Спутницу — это ж надо удумать!

Искра поёжилась от воспоминаний.

— Давай не будем об этом? — предложил Вран.

Искра кивнула. Она не хотела вспоминать сейчас. Хотела сидеть здесь, спокойно смотреть на то, как день окончательно уступает место темноте ночи, прорезанной светом луны. Если не думать слишком о том, что слева от неё сидит именно Вран — то можно совсем расслабиться.

— Искра, — окликнул её Вран, — ты правда не помнишь, кем ты была до Явления?

И он туда же!

— Ты же темняк, сам и прочитай, — предложила Искра.

— Не могу же я, в самом деле, обратить свою магию против Хранительницы Свитка!

Искра не смогла не обернуться — так галантно это было сказано. Обернулась — и натолкнулась на взгляд Врана. Мысли разлетелись прочь из головы, но не в панике, разогнанные насильно, а легко упорхнули, как птицы. Может, от того, что она сама сейчас не хотела думать? Просто сидеть, смотреть на это красивое правильное лицо в обрамлении чёрных кудрей. В тёмные глаза — такие опасные, такие чарующие.

Где-то в левом боку зародилось тревожное чувство. Искра ни разу не испытывала его на своей памяти, но оно было знакомым. Это чувство разрасталось, пока не охватило всё тело, заставляя его нервно подрагивать. Искра с пугающей ясностью поняла — Вран хочет её поцеловать. И она даже не может понять, как она к этому относится.

В тот момент, когда он наклонился и их губы соприкоснулись, тело приняло решение без её участия. Искра резко развернулась, ударив Врана локтем и отодвинулась в сторону. Судя по тому, как он согнулся, удар пришёлся куда надо. Безусловно, Керлеш бил сильнее, но Искра и не хотела Врану навредить. Или хотела? Господи, наверное, надо извиниться?

Вран поднял голову. Он отнюдь не выглядел удивлённым. На его губах играла лёгкая улыбка. Будто он знал, что так и будет. Откуда он мог знать, если она сама не знала?

Искра испугалась, что он попробует снова. Почему её это так пугает? Не понимая, что делает, Искра выхватила нож.

Вран стал очень серьёзен. Он смотрел на неё так, как смотрят на противника при фехтовании. Он что, ожидал, что она может вступить с ним в поединок, вооружённая этим ножиком, годным в лучшем случае чтобы стружку с палки снимать?

— Я… Я пойду спать, — пролепетала Искра, не в силах хоть как-то объяснить происходящее.

— Хорошо, — кивнул Вран, — спокойной ночи.

Спокойной ночи⁈ Искра ушла раздираемая противоречивыми чувствами. Что произошло? Почему она так поступила? Почему Вран воспринял это, как должное? Может, в Ордене Тьмы так принято? Вряд ли…

Искра поняла, что остаться одной ей сейчас будет невыносимо. Пройдясь по лагерю, она нашла спящего Арна и легла рядом. Эльф привычно попытался отодвинуться.

— Ты не будешь против, если я тебя обниму? — спросила Искра, не особо задумываясь, о чём спрашивает.

Арн не стал возражать. Искра легла у него за спиной и обняла. Как бы это ни было смешно, Искре казалось, будто она его защищает. Наверное, потому, что на ощупь Арн продолжал оставаться всё таким же болезненно тощим. И сейчас он казался ей чуть ли не ребёнком. Искра уткнулась носом в шею эльфу и неожиданно быстро уснула.

Тёмная улица Ре-Дон-Гона. Стражники с двух сторон. Искра вцепилась в Маирана, надеясь, что он что-то придумает, защитит её от этого кошмара. Маиран вытягивает руку в сторону, раздаётся хрустальный звон.

Они с Арном идут по лесу. Нюхают шишки, гуляют по влажному мху, трогают шершавую кору. Приходит пора возвращаться. Они подходят к лесопилке и слышат хрустальный звон. Искра бросается вперёд — помочь, защитить — но застаёт лишь тренировку с Короном.

Дождливый день прорезается хрустальным звоном, который кажется более громким, чем обычно. Они бегают вокруг сарая, пытаясь найти Маирана — и находят. Рядом с ним уже стоит Лина. Защищает его. От одиночества. От чувства беспомощности. От отчаянья. От того, от чего не поможет меч на Слове.

Глава 27 Лук и магия

Маиран открыл глаза навстречу серому ветреному сумраку. Странно. Вчера он думал, что, проснувшись, останется лежать так же, как лежал вчера. Но нет, он перевернулся на спину, давая затёкшей левой руке вновь ожить.

По небу неспешно катились облака. Ветер дул с моря и пах солью. Доносился шум волн, бьющихся о берег. Между Маираном и небом качались ветви деревьев. Тысячи иголок, впившиеся в руку, отчётливо говорили о том, что он ещё здесь.

Маиран сел. Что-то изменилось.

Лагерь ещё не проснулся. В такую погоду было не так жарко, так что можно было не выходить с рассветом. Дон и Лишард возились у костра, но Маиран не стал к ним подходить.

Найти Лину было несложно — рядом с тем местом, где она спала, на дереве висел его меч в неказистых, сделанных из того, что было, ножнах.

Между Линой и Рысью спал Корон. Юна свернулась между ног своего Спутника и маленькой охотницы. Всё это выглядело так… успокаивающе. Маиран не стал мешать. Воин завернулся в плащ — всё-таки ночью он изрядно продрог — и сел неподалёку, прислонившись к дереву. Может, удастся ещё немного поспать.

Кажется, он действительно задремал, потому что, когда он в следующий раз открыл глаза, перед ним сидела Лина. И когда только она успела встать?

Лина выжидающе смотрела на него, подперев голову руками.

— Извини, — Маиран сразу начал с важного, — я вчера повёл себя не лучшим образом. Да и обещание своё нарушил, каюсь.

— Нарушил? — удивилась Лина.

— Ты всё-таки нашла меня совсем не там, где вчера оставила.

Лина улыбнулась — просто, обаятельно.

— Главное условие ты всё-таки выполнил.

Да уж. Она нашла его живым. В самом деле. Неужели вчера всё было настолько плохо?

— Ты выспалась? — на всякий случай спросил он.

— Конечно, нет, — фыркнула Лина.

Ну да, небось, ворочалась полночи.

— Я вижу, тебе лучше, — снова улыбнулась Лина, — такие вопросы не волновали тебя уже дня три.

Пожалуй, она права.

— Утром всегда лучше, чем вечером, — сказал Маиран.

Сердце болезненно сжалось. За утром неизбежно придёт вечер. Тогда и посмотрим, стало ли ему действительно лучше или всё просто иллюзия.

Лина протянула ему меч. Оказывается, всё время разговора он лежал у неё на коленях. Маиран со смешанными чувствами принял оружие.

* * *

— Госпожа Хранительница!

— Что, опять⁈ — Искра резко обернулась и оказалась лицом к лицу с Враном.

На губах Врана играла такая озорная полуулыбка, что становилось совершенно непонятно — действительно ли он снова стал обращаться к ней по «званию», или просто дразнится. Скорее второе, чем первое, конечно.

Вран отнюдь не пытался сделать вид, что ночного происшествия не было. Но всё-таки что-то в нём изменилось после той ночи. И сейчас он отчего-то живо напоминал Искре Арна после того, как тот признался, что он — эльф. Это был тот же взгляд того, кто готов уйти в любой момент. Неужели она так напугала его своим нелепым хватанием за ножик? Напугала Врана? Даже подумать смешно!

— Извини, — попытался отшутиться Вран, — просто подумал, вдруг ты теперь передумала насчёт обращения. Надо же было проверить.

Он шёл неподалёку. Не подступая слишком близко, чтобы не быть навязчивым. Не отодвигаясь слишком далеко, чтобы она всегда могла вновь начать разговор.

— Ты не выглядел удивлённым, — сказала Искра, надеясь, что ей не придётся объяснять, что она имеет ввиду.

— Подобное происходило со мной и раньше, — полуулыбка Врана стала какой-то жёсткой и немного отталкивающей.

— И ты так же отступал? — Искра не понимала, зачем она задаёт этот вопрос, зачем вообще подняла эту тему, такую неудобную для неё.

— В зависимости от того, какая это была девушка.

Искру передёрнуло. Вран действительно делил людей на тех, которые были ниже него по званию и на тех, кто стоит выше, и мнение первых его мало волновало. Если только иногда, когда это было выгодно. Может, потому от него теперь все шарахались? Кого в этом отряде он считал равным себе? Ренара разве что.

Нет. Вран не будет считать Ренара равным себе до тех пор, пока его не заставят обстоятельства. Просто потому, что это так приятно — считать себя выше лорда Кельтерна.

Искра бросила взгляд на Врана. Как такой высокомерный и заносчивый человек может вместе с тем быть таким… таким очаровательным? Она не могла этого понять. Казалось бы, можно просто прогнать его. Он послушается, ведь она — Хранительница. И не будет маячить рядом. Но ей не хотелось этого делать. Искра предпочла считать, что это от того, что так она может за ним приглядывать и не гадать, чем ещё он пугает её друзей, пытаясь пообщаться с ними «по-человечески».

— Рысь, пойдём поплаваем? — предложил Дон. Огородник отчаянно искал развлечение для сегодняшней дневной стоянки.

Охотница повернулась навстречу ветру, смерила взглядом бушующие волны.

— Нет, — спокойно произнесла она.

— Почему? — почти что взвыл Дон. — Ты же не утонешь.

— Я не утону, — согласилась Рысь. — А ты вполне можешь утонуть и без моей помощи, не надо меня впутывать.

Дон обиженно замолчал. Всё-таки, волны были достаточно сильными. И Рысь вполне ясно дала понять, что сама она спастись может, а вот вытащить с собой ещё кого-то — нет. Впрочем, молчание его длилось недолго.

— О! — это восклицание свидетельствовало о появлении в голове огороника новой идеи. — Друзья, а почему мы с вами забросили наши уроки фехтования? Может быть, Маиран согласится снова нас поучить?

Взгляды обратились на Маирана. Ну да, это, конечно, было отличным планом — втянуть в потенциально опасное занятие того, кто и сам бросается на людей.

Маиран встретил взгляды товарищей мрачным молчанием. А потом вдруг поднял голову.

— Хорошо, — ответил воин, — словом я вам помогу. Но если я возьму в руку палку — бейте меня все и сильно.

Вернуться к старому, привычному занятию было приятно. Однако, спустя полчаса обычных упражнений, всё пошло в какое-то другое русло. И вот уже Дон устроил какую-то игру, разбив участников на три команды. Искре было весело. При таком раскладе умение бегать зачастую было важнее махания палкой, а умение планировать вообще было на вес золота. Это была прекрасная игра, в которой все были на своих местах — даже Велен со своей неуклюжестью.

В какой-то момент Искра остановилась, чтобы отдышаться, обернулась и не смогла сдержать смеха — на гряде камней, почти что в ряд, с одинаково непроницаемыми лицами сидели Маиран, Вран и Арн. Первые двое понятно. Но Арн-то почему сейчас не с палкой в руках? Должно быть, решил, что делить тринадцать участников на три команды не слишком удобно.

* * *

Вран сидел на корточках, уставившись куда-то в сторону густых кустов. Он сидел так уже минут десять, не отвлекаясь и почти не шевелясь. Не в силах больше сдерживать любопытство, Искра осторожно подошла и присела рядом.

— Что там? — шёпотом спросила она.

— Смотри, — ответил Вран и пошевелил пальцами руки.

Из кустов прямо на них вышел заяц. Самый обычный, длинноногий и коричнево-серый. Он медленно, по одной, переставлял ноги, приближаясь к Искре. Нормальный заяц принюхивался бы и шевелил ушами. Этот просто шёл вперёд, будто ему больше ничего не оставалось делать. Искра протянула руку и коснулась зверька. Он не отпрянул. Зайца била дрожь. Это было почти незаметно, если смотреть, но отлично чувствовалось руками. Глаза у него были тёмные, как у Врана.

Искра не стала спрашивать — и так всё было ясно. Вообще-то, воздействовать ментальной магией на животных почти что невозможно. Точнее, очень и очень тяжело. Но Вран мог и такое.

— И что мы будем с ним делать? — поинтересовалась Искра, скосив глаза.

Вран не сводил взгляда с зайца, видимо, не мог позволить себе отвлечься. Но на вопрос ответил.

— Что пожелаешь, — сказал он так, будто предлагал ей подарок.

Он что, затеял всё это ради неё?

— Он отлично смотрелся бы в супе. Или на вертеле, — продолжил Вран, протягивая руки к зайцу.

Искра представила, как он сворачивает шею и без того перепуганному ушастому и не выдержала. Она перехватила запястье Врана левой рукой, а правой толкнула его в грудь так, чтобы он упал. Зайца она схватила и прижала к груди. Тот обмяк, но явно ещё не пришёл в себя.

Вран встал напротив Искры, отряхиваясь. Искра ещё крепче прижала к себе зайца. Вран смотрел прямо на неё и теперь дрожал уже не только перепуганный зверёк, но и руки, его держащие. Если Вран сейчас что-то сделает — она даже ответить толком не сможет. Руки-то ведь заняты.

Вран изящным движением отбросил кудри с лица.

— Значит, отпустим, — миролюбиво сказал он.

Глядя вслед убегающему зайцу, Искра думала о том, как повёл бы себя Вран, если бы на её месте был какой-нибудь другой человек.

— Красиво бежит, — произнёс темняк.

Искра обернулась. Вран улыбался. Не насмешливо, не надменно, просто отдавая должное красоте дикого зверька. Быть может, предложение отправить зайца в суп было шуткой?

* * *

Ависар сидела перед открытой аптечкой, склонив голову. Она каждый день открывала её, будто надеялась увидеть там что-нибудь новое. Она ведь прекрасно знала наизусть, что там есть. Да что уж, Велен уже и сам наизусть помнил, на что можно рассчитывать. Выучить аптечку оказалось совсем нетрудно, они справились за пару повторений.

Ависар подняла руку, чтобы привычным движением собрать волосы, скрутить жгутом и заправить за шиворот. Велен улыбнулся, вспомнив рассказ Маирана о том, откуда у неё эта привычка. Теперь в ней было меньше толка — здравый смысл победил гордость. Впрочем, и тут обошлось без банальностей — бычные причёски Ависар не устраивали. Она обратилась к Жинге, и та заплела ей необычные, стелющиеся по голове спереди назад косички. Их длинные свободные части лежали на плечах белыми змеями. Крайне непривычно… Но, химера задери, красиво! Впрочем, а какую такую причёску можно сделать Ависар, чтобы было некрасиво? Велен не мог представить.

— Ты собралась лечить этот камень? — осведомился он.

Ависар не ответила. И даже не повернулась.

Велен вздохнул, опустился у неё за спиной на колени и положил руки на плечи.

— Ави, зачем ты опять?

Его ладони скользнули вниз по её рукам, разжали тонкие, вцепившиеся в потрёпанную кожу аптечки, пальцы. Велен заставил её сложить руки на груди и крепко обнял. Ависар немного обмякла.

— Ты знаешь, что обезболивающего здесь хватит на полтора Лишарда и от того, что ты посмотришь на пузырёк номер один ещё раз, больше его не станет, — негромко проговорил он.

Очки съехали в сторону и ужасно раздражали, но заранее снять их он не догадался, а теперь руки были заняты.

— Я просто пытаюсь принять решения заранее, — пролепетала Ависар.

— Ты всё равно не сможешь, — настойчиво продолжил Велен, — ты можешь придумать сколько угодно страшных сценариев, но беда всё равно придёт иначе, чем ты думаешь.

— Ты меня пугаешь, — целительница просто констатировала факт.

— Ты и без меня боишься, — ответил светляк, — просто так тебя пугает неизвестность, а так — я.

Ависар вздохнула, оттолкнула его руки и скрутила аптечку обратно.

Велен сидел, согнув ногу и положив руку на колено. Ависар полулежала, опираясь на его руку, как на спинку кресла. Целительница прикрыла глаза, но думать о плохом явно не перестала. Светляк улавливал вспышки этих мыслей — тревожных, пугающих.

Свободной рукой Велен гладил Ависар по голове, пробегаясь пальцами по выпуклым косичкам. Будто это могло прогнать все эти страхи и разгладить складку, то и дело сердито возникающую на её прекрасном лбу.

Всё это путешествие после их побега походило на один долгий сон, в котором кошмары перемежались с полным абсурдом. Казалось совершенно бесполезным в чём-либо разбираться. Велен просто жил день за днём, потакая веселью Дона, стараясь разделить с Ависар её страхи и её, огромную для таких хрупких с виду плеч, ответственность. Кажется, он даже не помнил, какое сегодня число. Это было неважно. Все большие и важные дела остались там, на «большой земле». А их мир состоял из четырнадцати человек, эльфа и собаки, и больше никого в нём не было. Образы городов казались всё более призрачными. И Велен сомневался, что он сейчас сможет пристойно составить хоть один документ.

И с каждым днём он всё больше понимал, что ему хотелось бы, чтобы это безумное путешествие длилось подольше. Потому что там, в этом большом мире, полном других людей, такая женщина не будет сидеть рядом с ним.

Велен потёрся щекой о макушку Ависар. До чего же она красивая! Пусть сколько хочет недовольно разглядывает себя в своё зеркальце, сетуя на облупившийся на солнце нос и покрасневшие щёки. Не может кусок стекла с ладонь размером показать эту красоту. Все эти изящные черты. Очаровательную улыбку. Серые глаза, так охотно впитывающие в себя краски окружения. Неописуемый изгиб там, где плечи переходят в шею. Ключицы… Так, нет, надо держать себя в руках, а то эти мысли могут завести его слишком далеко.

Нет, там Ависар будет сидеть рядом с кем-нибудь, кто способен пройти двадцать шагов, не споткнувшись. С тем, кому не нужны очки, чтобы рассмотреть её лицо с почтительного расстояния. С кем-нибудь величественным, уверенным. С кем-то вроде Врана, вдруг с какой-то отрешённой неприязнью подумал Велен. Будь Вран на голову выше…

Когда он ввязывался в эту авантюру, он не думал, что всё зайдёт так далеко. Ни в коем случае нельзя позволить себе забыть, с чего всё начиналось.

— Ави, мне надо тебе кое-что рассказать, — хорошо хоть он не заикается с ней наедине!

— Что, совесть замучила? — Ависар приоткрыла один глази взглянула на него. Её лукавство пробивалось сквозь маску тревоги.

— А? — опешил Велен.

— Решил, наконец, признаться, что поцеловал меня на спор?

— Но откуда… — Велен не смог продолжить фразу.

— А Дон мне давно рассказал, — усмехнулась целительница.

— Фух, — выдохнул Велен, — я уж было подумал, что у меня магия начала наоборот работать.

Ависар негромко рассмеялась своим восхитительным серебряно-колокольчиковым светом.

— Тебя это не обидело? — уточнил Велен.

— С чего бы? — фыркнула Ависар, очаровательно сморщив носик. — Обижаться на то, что тебе потребовался спор, чтобы решиться попробовать?

— Вообще-то, спор я проиграл, — вынужден был признаться Велен.

— То есть как это? — Ависар снова прищурила один глаз.

— По условиям спора я должен был добиться того, чтобы ты поцеловала меня сама.

Ависар помолчала, видимо, мысленно возвращаясь в прошлое.

— Ты мог бы этого добиться, — наконец, сказала она. — Почему отступил?

— Ты была очень расстроена, устала, тебе было тяжело, — перечислил Велен, — я не хотел добавлять тебе проблем своими играми. Я решил, что это просто того не стоит.

Ависар доверчиво положила голову ему на плечо. От этого жеста внутри что-то неудержимо затрепетало.

— Спасибо, — прошептала Ависар. А потом добавила чуть громче, — а на что хоть спорили?

— Увы, — Велен не сдержал улыбки, — условия нашего спора запрещают мне распространять эту информацию.

— А если я очень хорошо спрошу? — Ависар приподнялась и почти в упор посмотрела ему прямо в глаза тем самым взглядом.

— Мне будет тяжело, но слово есть слово, — едва пролепетал Велен, чувствуя, как решимость тает под этим взглядом.

— Ну, держись, — усмехнулась Ависар, придвигаясь ещё ближе.

— Ави… — только и успел выдохнуть Велен, понимая, что безнадёжно проигрывает эту схватку.

* * *

Искра только что продула очередной поединок Дону и теперь отдыхала, отложив палку в сторону. Главным оружием огородника была его неутомимость. Искра вообще не понимала, откуда он берёт столько сил. Вероятно, из того же источника, откуда он черпает оптимизм. Чтобы побить Дона надо было сначала его догнать. А стоило перестать за ним бегать, как он заходил со спины. Ну, это, конечно, было преувеличением, но достаточно близким к истине. Искра вспомнила вчерашнее веселье — они устроили поединок четверо на одного. Искра, Ренар, Лишард и Рысь бились против Дона, которому было разрешено пользоваться магией. Впечатления от фехтования, когда земля так и норовит уехать куда-нибудь у тебя из-под ног, были непередаваемыми. Им удалось победить, но Искра знала на что способен Дон в реальном сражении и понимала, что он их просто пожалел.

Рядом тяжело опустилась на землю Жинга. Они с Доном и Лишардом только что пытались устроить поединок с Арном. Эльф ожидаемо оказался сильнее, но было весело.

— Арн споткнулся, — сказала предсказательница, — ты видела?

Искра ничего такого не заметила.

— Каждый может споткнуться, — пожала плечами Хранительница.

— Да, — согласилась Жинга, — каждый.

С чего бы Жинга вообще стала заострять внимание на такой мелочи?

Арн решительно отложил палку и сел неподалёку от Маирана, несмотря на протесты Дона. Искра сразу же поняла, в чём дело: к фехтовальной площадке приближался Вран. Арн не спешил показывать темняку, на что способен. Вран же не хотел показывать это никому. Что ж, усмехнулась про себя Искра, он такой привилегии пока не заслужил.

Вран собирался было встать, подперев дерево и наблюдать за действом, но Искра решительно забрала у Жинги палку и направилась к нему.

— Позвольте вызвать Вас на поединок? — она протянула ему палку, стараясь скопировать те интонации, с которыми он обращался к ней, когда она была пленницей.

— Спасибо, я откажусь, — с улыбкой, но холодом в глазах ответил Вран.

— Возьми палку и защищайся, — приказала Искра.

Вран встретился с ней взглядом. Искра выдержала, сумев даже удержать мысли в голове. Вран сдался.

— Как скажешь, — темняк взял в руки палку.

Он не стал атаковать первым, хотя Искра ожидала чего-то такого. Они вышли на ровную площадку. По тому, как Вран встал в стойку, Искра поняла, что поединок будет интересным. Искра атаковала.

Даже если изначально Вран и хотел поддаться, он быстро увлёкся поединком. Он фехтовал очень хорошо. Возможно, даже лучше Ренара. И он… Он фехтовал подходяще для неё. Искра не знала, как это объяснить. Но как будто он прекрасно знал её стиль и умел под него подстраиваться. Очень скоро Искра поняла, что она уже больше не атакует, а только защищается и отступает. Она отступала до тех пор, пока под ноги ей вдруг не попал какой-то камень. Искра споткнулась и самым позорным образом начала падать на спину. Но не упала — Вран быстро шагнул вперёд и поймал её за плечо. Чуть помедлив, он помог ей снова встать вертикально.

— Ты хорошо фехтуешь, — заметил он.

— Не так хорошо, как ты, — с сожалением признала Искра.

— Просто у меня больше опыта, — заявил Вран.

С чего он вообще это взял⁈ Искра рассердилась. Очередное напоминание о том, что она не помнит, сколько ей лет, кольнуло больнее палки.

* * *

— Ты когда-нибудь была в Морлуке? — поинтересовался Вран, присаживаясь рядом.

Искра отвернулась от моря, где верхушки волн то и дело загорались оранжевым, цепляя цвет от заходящего солнца и с неприязнью посмотрела на темняка.

— Ты же знаешь, что я не помню. Зачем спрашиваешь?

— Это же так удобно, — на губах Врана играла лёгкая улыбка. — Ты можешь дать тот ответ, который тебе больше нравится.

Искра усмехнулась. В чём-то он был прав.

— Нет, не была, — ответила она после короткого раздумья, — да и я мало что знаю про этот город. Кроме того, что все шутят, что там воняет.

Вран обиделся, но сдержался от того, чтобы слишком явно показать это.

— Те, кто так говорят, просто никогда не были в Морлуке по-настоящему, — темняк смотрел на море. — В Морлуке почти такое же море, как и здесь. Только на волнах качались бы корабли, чёрные в лучах заката. Даже в штиль, если спуститься к порту, можно услышать, как они трутся бортами о причалы, если, конечно, заставить людей и чаек хоть ненадолго замолчать.

Он говорил с чувством, и его слова завораживали. Он говорил и говорил и у Искры как наяву перед глазами вставали картины. Торговый порт, суетливый и шумный, где мелкие судёнышки едва протискиваются, сталкиваясь бортами, а у торговцев, снующих по причалу, можно купить что угодно — от устриц до фруктов с Южных Островов. Два маяка, возвышающиеся на мысах, ограничивающих бухту, неприступные для волн и ветров. Чайки, вечно толпящиеся у причалов и кораблей, дельфины, иногда провожающие суда, выходящие в открытое море. Портовые кабаки, в которых моряки рассказывают свои истории про плавания вокруг Кай-Дон-Мона и к Южным Островам. Фонарная площадь, где и ночью светло, как днём и не стихает музыка, извилистая Ариаднова улица, ведущая от неё к старому кладбищу, где ветер гуляет среди величественных статуй…

— Искра, ужин готов. Ты пойдёшь есть? — голос Арна как-то незаметно ворвался в рассказ, и пелена видений лопнула.

Искра посмотрела на эльфа. Есть хотелось. Уходить отсюда — нет. Хотелось и дальше сидеть здесь, смотреть, как угасает день, а на небе зажигаются звёзды и слушать, слушать…

— А ты не мог бы принести нам еду сюда? — спросил Вран.

О, как он это замечательно придумал! Искра подняла на Арна взгляд, надеясь, что в нём достаточно явно читается то, как сильно ей бы того хотелось. Арн, кажется, был немного растерян. Или устал? Искра не могла понять.

— Хорошо, — согласился эльф.

И Искра слушала дальше. Про крепкие стены, за которыми начинается резиденция Ордена Тьмы. Про парадные залы, про тёмные коридоры. Про библиотеку. Про башню, которая возвышается над всем остальным городом и на которой находятся самые настоящие часы, приводимые в действие двумя огромными грузами. Про сад, в который пускают не каждого. Но её бы пустили. Разве можно куда-то не пустить Хранительницу Свитка?

Уже давно стемнело. Искра смотрела на звёзды и думала о том, что эти же звёзды смотрят из бархатной тьмы на Морлук. А раз в год над горизонтом поднимается созвездие Ворона, которое наверняка видно с часовой башни. И под светом этих одиннадцати ярких звёзд рождаются вот такие люди — заносчивые, красивые, умеющие очаровать словом, движением, самим фактом своего существования.

Вран сидел рядом, прикрыв её своим плащом. С ним было тепло.

— Ты был в Лейваане? — спросила Искра.

— Да, — ответил Вран.

— Расскажи мне про него, — попросила девушка. Уж там-то она точно была. Но не помнила.

— Хорошо, — согласился Вран, набрал воздуха и начал рассказ.

Искра прикрыла глаза, чтобы лучше представить себе всё это. Свет почти полной луны бил в закрытые веки и подсвечивал картинки.

Стены из светлого камня на берегу озера, глубокого, но такого прозрачного, что видно на несколько человеческих ростов в глубину. Улочки, пересекающие друг друга на разной высоте, создавая замысловатый лабиринт из арок и мостиков. Разноцветные палатки торговцев в ярмарочный день на рыночной площади — за стенами, на обширном поле. По всему городу — беседки, в которых жители собираются по вечерам, чтобы поговорить о том, что принёс этот день. Иногда к беседке подходит кто-то из предсказателей. Их сторонятся, но не прогоняют — таковы здесь порядки. Резиденция Ордена, будто бы вся состоящая из тонких башенок с ажурными переходами. Балконы с деревьями в кадках.

Кажется, Вран замолчал. Или нет. Искра как наяву видела разгорающееся пламя. Людей, которые не могут перебежать с одной улицы на другую, потому что мост сломан. Листья деревьев скукоживаются от жара. Дым заполняет коридоры. Пылают книги в библиотеке.

Закрыть бы глаза — но они и так закрыты. Искра всхлипнула, не в силах пережить этот ужас.

— Искра! — её встряхнули за плечи.

Она открыла глаза. Перед ней сидел Вран. Кажется, охваченная видением она забыла, что он тут. Он убедился, что всё уже в порядке и отпустил её.

— Ты видел пожар? — Искра не стала уточнять, какой пожар она имеет в виду.

— Да, я был там, — Врана, похоже, это не слишком волновало, — было много паники.

Много паники… Много смерти, боли, страха! Но ему, кажется, всё равно. Может, в этом что-то есть. К чему бояться того, что прошло?

Искра почувствовала, что устала и легла. Вран без вопросов лёг рядом. Искра, как могла, завернулась в плащ.

— В каких ещё городах ты был?

— В Ре-Рун-Кае, — ответил Вран.

— Расскажи мне, — потребовала Искра.

Она заснула под рассказы о заливе Га-Ван-Фан, где некогда впервые высадились Высокие Люди, прибывшие в Кай-Дон-Мон. О городе, самом древнем на этом материке, камни которого помнят шаги Ренара Храброго. О бескрайних степях, где ковыль на ветру похож на спокойное серебристое море…

* * *

Корон смотрел на мишень, нарисованную углём на стволе дерева. Она казалась очень маленькой и далёкой. С другой стороны, попадать необязательно. Задача просто правильно выстрелить. Но если не попасть — стрелу придётся искать.

Сегодня Арн был каким-то особенно нелюдимым. Похоже, его что-то беспокоило. Корон решил отвлечь эльфа от грустных мыслей и попросил его научить его стрелять из лука.

Лук Арна Корон не смог натянуть совсем. К счастью, был второй лук, который Маиран когда-то добыл в Ре-Дон-Гоне. Он был немного полегче, но Корон всё равно уже предвкушал, как завтра будут болеть мышцы.

— Так, три пальца на тетиву, — Арн уже объяснил весь процесс с начала до конца, но теперь напоминал отдельно каждый пункт, — стрела между средним и указательным. Погоди, ты стрелу не с той стороны наложил.

Почему-то Корон никогда на задумывался о том, что стрелу кладут слева от лука. На первый взгляд это казалось очень неудобным, но, наверное, так надо. Мальчик переложил стрелу, как должно.

— Ноги на линии, направленной к мишени, — продолжал ровным, спокойным голосом напоминать Арн, — стой к мишени боком. Так. Поднимаешь руку. Плечи опусти. Кисть и плечи на одной линии.

Корон честно пытался выполнить все инструкции, но в итоге стрела упала с костяшек левой руки и пришлось накладывать её обратно. С трудом он натянул лук.

— Локоть не задирай и не опускай, — Арн осторожно направил локоть правой руки в нужное положение. Корпус ровно. Натягивать надо спиной, а не рукой. Сведи лопатки вместе — почувствуешь.

Пока что Корон чувствовал только то, как дрожит от напряжения правая рука. Пальцы разжались раньше, чем Арн успел исправить все его огрехи. Стрела со свистом улетела куда-то вдаль. Тетива больно ударила по левому предплечью.

— Это потому что ты вывернул локоть, — пояснил Арн, — но вообще такое бывает. Можно носить наруч.

— Арн, ты ведь не думаешь обо всём этом, когда стреляешь. Потому что у тебя это вошло в привычку, и думать не нужно. А учился стрелять ты очень много лет назад. Тогда почему ты помнишь все эти мелочи? — спросил Корон.

— У меня хорошая память, — улыбнулся Арн.

Во второй раз Корон встал в стойку гораздо быстрее, поэтому ему удалось даже прицелиться и правильно отпустить тетиву. Стрела просвистела уже гораздо ближе к дереву.

— Не щурься пока, — посоветовал Арн, — тебе надо именно понять, как стрелять. Чувство цели придёт потом.

— А в яблоко попадёшь? — спросил Вран, как-то незаметно подошедший к ним. В руке у темняка было мелкое зелёное яблочко — яблони вдоль дороги попадались всё чаще.

— Смотря с какого расстояния, — ответил Арн

Корон покосился на Врана — зачем он задаёт такие глупые вопросы? Не видел, что ли, всех этих зайцев и прочую живность, убитых стрелой прямо в голову, если не сказать — в глаз?

— А можешь показать? — спросила Искра, пришедшая вместе с Враном.

— Могу, — закономерно ответил Арн.

Искра выжидающе смотрела на эльфа. Корон чуть не расхохотался. Ну да, Арн сказал, что может. Он не сказал, что сделает это. Эльф и Хранительница долго смотрели друг на друга. Арн сдался первым и достал стрелу.

— Отойди чуть подальше и подбрось его, — сказал он Врану.

Вран отошёл немного дальше дерева с мишенью и подбросил яблоко. Стрела вонзилась в растущее дальше дерево на уровне немного выше человеческого роста. Куски яблока упали в траву.

— Впечатляет, — признал Вран, — а ты попал бы в яблоко на голове Хранительницы Свитка?

— Попал бы, — холодно ответил Арн, — яблоко не меняется в зависимости от того, где оно находится.

— И рука не дрогнула бы? — Вран скептически изогнул бровь.

— У хорошего стрелка руки не дрожат, — отрезал Арн.

Корон спрятал руки за спину. Когда он натягивал лук, руки дрожали, и ещё как!

Арн и Вран смотрели друг на друга в упор. Корон уже достаточно хорошо знал, как неприятно встретиться с Враном взглядом, но для Арна это, наверное, было попроще. И всё-таки эльф выглядел каким-то растерянным.

— Вран, хватит! — в голосе Искры прозвучали прямо-таки стальные нотки.

Темняк тут же отвёл взгляд.

— Мы не будем вам мешать, — улыбнулась Искра и потянула Врана за рукав.

— Мне не по себе рядом с ним, — поёжился Корон, провожая их взглядом.

— Мне тоже, — вдруг признался Арн.

Корон посмотрел на него. Давно ли они все делились друг с другом тем, как их пугает присутствие эльфа в отряде? А теперь…

— Знаешь, зато по сравнению с Враном ты выглядишь совершенно нормальным, — Корон ободряюще улыбнулся.

Арн улыбнулся в ответ и протянул Корону третью стрелу.

* * *

— Впечатляет. А ты попал бы в яблоко на голове Госпожи Хранительницы?

— Попал бы. Яблоко не меняется в зависимости от того, где оно находится.

— И рука не дрогнула бы?

— У хорошего стрелка руки не дрожат.

— Полагаю, ты считаешь себя хорошим стрелком? Продемонстрируешь?

Здесь, в этом странном сне, Арн повернулся к ней и с учтивым наклоном головы поинтересовался:

— Искра, если ты не против…

Искра вне сна была очень даже против. Но здесь, во сне, она кивнула, отошла к дереву и положила яблоко себе на голову. Шершавая кора цеплялась за одежду на спине, стоять приходилось неподвижно и даже дышать осторожно, чтобы яблоко не скатилось.

Арн встал напротив, наложил стрелу на тетиву, натянул лук и прицелился.

Искра смотрела в лицо Арну, чтобы меньше обращать внимание на наконечник стрелы, направленный чуть выше неё. И вдруг по лицу эльфа пробежала едва заметная тень и его левая рука немного опустилась. Совсем чуть-чуть… Достаточно, чтобы стрела попала не в яблоко, а на вершок ниже.

Искра резко присела одновременно с выстрелом, и стрела с глухим стуком вонзилась в дерево. Сверху на неё упали пахучие осколки яблока.

Искра проснулась, тяжело дыша. Похоже, она незаметно для себя задремала. Смеркалось. Лагерь был спокоен. Обычные вечерние дела. Но что-то произошло. Искра чувствовала это всем своим существом.

Где Вран⁈

Искра сжала в руке нож, вскочила на ноги и быстрым шагом направилась… куда-то. Казалось глупым беспокоить остальных из-за какого-то сна. Точнее, она вообще об этом не думала.

Кажется, она шла — нет, уже почти бежала — к ручью, из которого они сегодня брали воду. Искра вцепилась рукой в пучок травы, чтобы не терять скорость при повороте, миновала кусок скалы и замерла.

На небольшой площадке перед ней стоял Вран. Напротив него, как-то неестественно замерев — Велен. Видимо, почувствовав её приближение, Вран резко, двумя короткими движениями передвинул Велена, превратив его в живой щит.

Искра всё ещё пыталась хоть немного осознать, что происходит. Велен стоял на коленях, Вран держал его за волосы, прижимая голову светляка к груди. Свободной рукой он приставил к горлу Велена нож. Искра уже видела у него этот нож, и он ей решительно не нравился.

Велен, по-видимому, полностью пришёл в себя и теперь он смотрел на Искру совершенно круглыми от ужаса глазами.

— Что ж. Не думал, что ты нам помешаешь, — сказал Вран, чуть ослабляя захват.

— Что ты творишь? — пролепетала Искра.

— Я ухожу, — просто сказал Вран.

Он перевернул нож и протянул руку Искре, прижимая его к ладони большим пальцем.

— Иди со мной, — предложил он, — и я покажу тебе Морлук.

Искра ненавидела себя за ту секунду, в течение которой она была готова принять это предложение.

В следующий момент она метнула во Врана нож, который всё ещё сжимала в руке. Бросок вышел на удивление отличный. Но Вран легко увернулся.

— Жаль, — сказал он и вонзил свой нож в живот Велену.

Крик ужаса застрял у Искры в горле. Вран оттолкнул голову Велена в сторону, и светляк упал на землю.

Искра шагнула вперёд, жалея, что у неё нет второго ножа и в этот миг мир погрузился во тьму. Такую же непроглядную, как тьма Хранилища, но имеющую совсем другую природу.

— Может, всё же передумаешь? — раздался над ухом вкрадчивый голос Врана.

Искра попыталась ударить его, но промахнулась.

— Я буду скучать… Звёздочка, — Искра почувствовала невесомое прикосновение к щеке. Будто это были перья на конце вороньего крыла.

От этого обращения будто что-то перевернулось внутри. На глазах выступили слёзы. Искра замерла среди чёрного ничего.

Тьма понемногу рассеивалась. Искра тупо уставилась на лежащего на земле Велена, но, прежде чем она успела сообразить, что делать, её так сильно оттолкнули в сторону, что она упала.

Взгляд скользнул куда-то вдаль, и увиденная картина заставила её содрогнуться. Последние отблески солнца освещали те самые скалы. Скалы из сна, в котором Арн дрался не на жизнь, а насмерть. Теперь Искра знала, с кем.

* * *

Ависар заозиралась. Ею овладело какое-то смутное чувство тревоги. Что-то не так. Но что?

Она начала подниматься, и вдруг упала на колени от чувства резкого и весьма опасного удара в живот. Её, очевидно, никто не бил. Маиран! Ависар похолодела и вскочила на ноги.

Она тупо уставилась на Маирана, беспечно прилаживающего котелок над костром. Что же тогда происходит?..

Ощущение раны в животе не проходило.

Велен!

— Маиран, на помощь! — крикнула Ависар, устремляясь туда, куда вели её инстинкты целителя.

Пропади всё пропадом, ей нужен напарник, больше, чем когда-либо.

Маиран не подвёл — он тут же бросил всё, и побежал следом, не мешкая. Котелок опрокинулся, костёр ответил воде недовольным шипением.

Под ногу попал какой-то мелкий камешек и Ависар чуть не упала, но Маиран, уже догнавший её, поддержал её за локоть. Ависар почти что врезалась в неподвижно замершую Искру и, не слишком осознавая, что делает, просто оттолкнула Хранительницу в сторону.

На площадке лежал Велен, из живота у него торчала рукоять ножа и по рубашке расплывалось кровавое пятно.

Ависар сунула аптечку Маирану, опустилась на колени, одновременно пряча косички за шиворот и осторожно перевернула Велена на спину. Он вообще никак не отреагировал. Тело было обмякшим, бесчувственным. Не подрагивал ни единый мускул. Но он был жив, Ависар точно чувствовала.

— Искра, позови остальных. Нам нужна вода, свет и, наверняка, ещё что-то, — раздался голос Маирана.

Похоже, воин правильно оценивал ситуацию. И не поддавался панике. У правой руки Ависар уже была разложена аптечка, Маиран сидел у головы Велена, готовясь выполнять её команды.

Ависар помедлила лишнюю секунду, прежде чем доставать нож. Чем-то этот нож ей очень сильно не нравился. Но всё-таки начинать надо было с этого и Ависар протянула руку к рукояти.

— Погоди, — Маиран схватил её за запястье, — лучше я.

Он тоже это чувствовал.

За спиной послышались шаги.

— Держите его! — крикнула Ависар.

Несколько рук прижали Велена к земле. Кажется, Дон. Кажется, Ренар.

Маиран переместился в более удобную позицию. Примерился, подбирая нужный угол. Взялся за рукоять.

В тот же миг Велен страшно захрипел, потом закричал и забился так, что его еле удержали. К счастью, тут же нашлись ещё руки.

Ависар отстранённо ощутила боль напарника. Как хорошо, что Маиран её остановил. Она бы после такого стала бесполезной. Маиран быстро сориентировался, отбросил нож в сторону, что-то скомандовал кому-то. Ависар уже ничего вокруг себя не видела и не слышала. Она сосредоточилась на ауре.

* * *

Маиран занял место у аптечки, пытаясь отдышаться. Нож оказался даже более зловредным, чем он предполагал. Если Велен сейчас ощущает то же, что почувствал он, то это очень, очень плохо. Даже если не считать разрушающего эффекта боли в целом, аура просто не сойдётся. Может, ещё получится остановить кровь повязкой, но как это сделать, когда пациент бьётся чуть ли не в судорогах? А как быть с возможным внутренним кровотечением?

Маиран как-то автоматически выполняла команды Ависар, в то время, как сам пытался найти решение.

— Ренар! — Ависар вдруг вскинула голову и окровавленной рукой схватила за плечо страхолюда, оказавшегося поблизости. — Забери его боль.

— Что? — опешил Ренар.

— Ты можешь давать боль, значит можешь и забирать, — уверенно проговорила целительница.

Господи, это же гениально! Какая Ависар умница! С магическими воздействиями надо бороться магией, это же очевидно.

— Но… Я… Я не умею, — мямлил Ренар.

Маиран чуть не зарычал на страхолюда. Мальчишка! Только и умеет, что красоваться. А как доходит до настоящего дела…

— Я сделаю, — сказал воин. Он понятия не имел, как это делается, но он по-прежнему чувствовал человеческий страх. Значит, он мог это сделать. Другого выбора всё равно не было, — Дон, на аптечку.

Огородник понятливо занял его место. Маиран сел напротив Ависар, с другой стороны от пациента.

Браслет… Он определённо должен помочь. Маиран протянул руку за Завесу, и наткнулся на зияющую пустоту. Нет, магия была при нём. Просто в его Подпространстве было пусто.

Все нецензурные слова в адрес Врана возникли в голове разом и сплелись в огромный ком. Маиран выдохнул, прогоняя их. Потом. Всё потом. Сейчас ему предстояло сделать невозможное и для этого надо было сосредоточиться. Он и так потерял много бесценных мгновений.

Маиран внезапно обнаружил рядом с собой Янеру. Убивица с сосредоточенным лицом положила руку на грудь Велену. Потом. Всё потом.

Маиран воскресил в памяти ощущение, которое возникало у него, когда кто-то боялся. Можно было и не вспоминать. Страха вокруг хватало. Маиран провёл языком по нёбу, будто страх можно было попробовать на вкус.

Боль. Как ощутить боль? Физически — запросто. По тому, как напряжены, сведены мышцы Велена его боль почти что ощущается, как своя. Но как здесь работает магия?

Боль — страх тела, вдруг кристально ясно осознал Маиран. И мозаика начала складываться. Несколько вдохов и выдохов — и он ощутил. Почти что увидел. Пожалуй, это было похоже на то, что Велен горит.

Маиран втянул носом воздух, приглашая это пламя разделиться на два тела.

Это было почти так же плохо, как обычная атака страхолюда. Только страхолюды атакуют коротко, импульсами. А эта боль была постоянной, нестихающей.

Маиран усилием воли заставлял боль всё больше перетекать к нему, несмотря на отчаянное сопротивление разума. Он выдержит. Велен — нет. С трудом, краем сознания удавалось понимать, что делает тело. Кажется, он всё ещё сидел, вцепившись в руку Велена. Если светляк выживет — ему на память останутся синяки. Вроде бы, пациент стал меньше дёргаться. Или это самообман?

Только не сдаваться. Не ослаблять хватку. Этот бой ещё не закончен.

* * *

Искра нервно шагала взад-вперёд, периодически хватаясь за голову. Она была совершенно бесполезна и это убивало. С того момента, как её оттолкнула в сторону Ависар произошло столько всего, что трудно было вспомнить, что именно, и когда.

Сразу же за Ависар и Маираном прибежал Арн. Он взглянул на Искру и не стал ничего спрашивать. Будто у неё на лице было всё написано. Он повернулся и собрался было бежать — очевидно, в погоню за Враном — но Искра схватила его за руку.

— Арн, не надо, — взмолилась она. Сон не давал ей покоя.

— Искра, а кто, если не я? — спросил эльф, освобождаясь. — Я вернусь, обещаю, — он сжал её пальцы на прощание, развернулся и убежал с натянутым луком в руке.

— Сукин сын, почему ты вечно опаздываешь⁈ — неожиданно злобно бросила ему вслед Наяна.

Вокруг царила суета, но какая-то организованная. Лишард зажигал вокруг многочисленные факелы. Рысь принесла воду. Кто-то держал Велена, подавал что-то Ависар. Все были при деле. Только Искра и Юна бесцельно ходили вокруг, стараясь держаться подальше, чтобы не мешать. А, нет, ещё Лина села поодаль, вцепившись руками в ткань платья.

Искра плохо понимала, что происходит, но Маиран в данный момент делал что-то явно выходящее за рамки нормального. Его лицо было искажено гримасой боли и вместе с тем предельно сосредоточено. Искра не видела из-за спин, что делала Ависар. Да она бы ничего и не поняла.

Наконец, что-то изменилось. Ависар вдруг выпрямилась, провела руками по лицу и волосам, подняла голову к ещё не до конца потемневшему небу и издала вздох облегчения. Люди, державшие Велена, отпустили его и отодвинулись. И только Маиран остался сидеть где сидел.

— Маиран, всё, — проговорила целительница.

Воин не ответил. Его трясло, он сидел, крепко зажмурившись и не отпускал руки́ Велена. Ависар наклонилась и принялась разжимать его пальцы.

— Давай, солнышко, всё закончилось, отпусти, — успокаивала его целительница, — ты молодец, всё, теперь можно отдохнуть…

Маиран, наконец, услышал. Он тут же отпустил Велена, отпрянул назад и со стоном рухнул на землю. Воин свернулся клубочком, спрятав руки.

Ависар, сама едва живая от усталости, перебралась через Велена и принялась тормошить Маирана, продолжая говорить успокаивающие слова.

— Маиран! — Лина тоже опустилась на землю рядом с воином. — Всё хорошо. Всё правда хорошо. Ты справился.

Мало-помалу Маиран сначала затих, потом, наконец, обмяк. Ависар с чувством выполненного долга, растянулась на земле, прямо там, где сидела. Лина прижала Маирана к груди и укачивала его, как ребёнка. Спустя какое-то время воин будто ожил и обнял её в ответ. Лина поцеловала его в лоб.

— Как ты? — спросила она.

— Ужасно, — просипел Маиран. Искра с трудом узнала его голос, — это был очень интересный опыт, но я бы предпочёл, чтобы он остался единственным в моей жизни.

Похоже, такая длинная фраза далась воину непросто, потому что он опять надолго замолчал.

— Вран украл артефакты, — прохрипел Маиран, пытаясь, по-видимому, донести эту информацию для всех, — его нужно догнать.

— Арн за ним уже побежал, — сказала Наяна.

— Хорошо, — ответил воин и снова обмяк.

* * *

Арн остановился. Судя по дыханию, он только что куда-то бежал, но не мог вспомнить, куда и зачем. Вокруг был обычный пейзаж Перешейка. Слева горы, справа море. Странно. Кажется, он привык идти в другую сторону. Что он тут вообще делает?

Арн принялся вспоминать. Они решили идти через Перешеек ещё в Древнем Лесу. В памяти неохотно всплывали подробности путешествия. Шаг за шагом. До тех пор, пока он не вспомнил уходящий день. Вран!

Арн гнался за Враном и, похоже, только что угодил в его ловушку, стоившую ему не меньше пятнадцати минут. Арн бегал быстрее, но сколько ещё таких ловушек будет по пути? А противопоставить им магию он не сможет. Плевать на магию! Достаточно одной стрелы, чтобы магия Врану уже не помогла. Только сначала его нужно догнать.

Арн достал нож. Он не может позволить себе тратить столько времени на каждую ловушку. А Вран их подготовил заранее — потому и бежал сейчас в обратном направлении, туда, откуда они пришли. Вряд ли он надеется на то, что сможет уйти далеко. Скорее всего, у него есть какая-то не слишком отдалённая цель, которая позволит ему спастись. Совершенно неважно, что это. Важно не допустить, чтобы Вран туда добрался.

Арн закатал рукав и ножом вывел на предплечье четыре слова. Найди Врана. Убей его. Эльф ужаснулся тому, как легко и с какой ненавистью он только что приговорил человека к смерти. Но это было важно. Арн подчеркнул слово «убей». Из глубокой царапины потекла кровь. Эта боль заставит его смотреть на руку после каждой ловушки. Эта царапина заставит его не сомневаться в том, каков должен быть исход этой встречи.

Арн вытер нож об одежду, спрятал его, перехватил лук поудобнее и продолжил путь.

* * *

Это была тревожная ночь. Сначала, конечно же, было много дел — отнести Велена в лагерь, помочь добраться туда же Маирану и Ависар, подготовиться к возможной атаке… А потом оставалось только сидеть возле костра и ждать.

Ависар лежала возле Велена, положив руку ему на грудь — так было удобнее следить за тем, что с ним происходит. С другой стороны от светляка растянулась Юна, согревая его своим теплом. Маиран лежал, положив голову на колени Лины и закутавшись в два плаща — его знобило.

— Я хочу разобраться с тем, что происходит, — заявила Наяна, когда суета улеглась. — Когда и каким образом Вран умудрился спереть артефакты?

— Позавчера, — в один голос ответили Искра и Маиран.

— Так… — протянула скрытница, — я полагаю, вы только сейчас смогли осмыслить, что-то известное вам, иначе вы, вероятно, нам сказали бы, да?

— Да, конечно, — Искра решила объясниться первой. — Ночью мне приснилось, как Маиран трижды доставал меч. Вероятно, я слышала звон сквозь сон, и он так в него вплёлся. И именно с позавчерашнего утра Вран начал вести себя так, будто готов уйти в любой момент.

— И ты не сказала нам, потому что… — вопросы Наяны стали звучать немного угрожающе.

— Потому что я думала, что его поведение связано с другим, — Искра почувствовала, как горят уши. Ну уж нет, про это она рассказывать не будет.

— Позавчера утром у меня внезапно пропало желание бросаться на людей, — добавил Маиран, — и теперь я понимаю, почему.

Какой же Вран… целеустремлённый. Сейчас Искра видела всё как на ладони. То, как он запугал всех неудобными вопросами, чтобы оказаться единственным бодрствующим человеком в лагере. То, как он воздействовал на Маирана, заставляя его отдалиться от остальных. И, конечно же, в таком состоянии ментальные щиты воина если и существовали, то как бледные тени обычных.

— Чёрт возьми! — воскликнул Дон. — Этот парень ещё более хорош, чем я думал!

У Искры ком встал в горле. Прямо сейчас где-то там, среди скал и колючих редколесий, разворачивался смертельный поединок. И Искра не всегда понимала, на чьей стороне её симпатии. Точнее, она искренне желала победы обоим, но это было невозможно.

— Так, отлично, с этим мы разобрались, — похоже, Наяна без Врана стала чувствовать себя гораздо свободнее. Она уже давно не была такой решительной. — Теперь расскажи, что ты сделал с Веленом.

— Забрал его боль, — Маиран беспокойно заёрзал.

— Не думала, что это возможно.

— Я тоже, — признался воин.

— Ты даже не страшник, — продолжила давить скрытница.

— У меня есть серьёзные подозрения, что это не совсем так, — хмыкнул Маиран, — я чувствую, когда люди боятся. Ну и… если я сделал это с Веленом, значит я мог это сделать. Возможно, будь на моём месте обученный страшник, он сделал бы лучше.

— Надо было в землю, — как-то неуверенно пробормотал Ренар.

— Что? — Маиран приподнялся на локте.

— Боль можно… через землю передавать, — попытался объяснить страшник. — Наверное, можно было не забирать её себе, а «отдать» в землю.

Маиран закашлялся. Восстановив дыхание, он снова посмотрел на Ренара.

— Да уж, спасибо, очень своевременное замечание, — съязвил воин.

— Извини, — Ренар выглядел искренне раскаивающимся, — я должен был это сделать. А я… растерялся.

Маиран снова лёг, шумно выдохнув.

— Может, оно и к лучшему, что это сделал я, — сказал воин, глядя в небо. — Ты мог бы по привычке повести процесс не в ту сторону, и это было бы фатальной ошибкой.

— Это не первый раз, когда Маиран делает что-то подобное, — заметила Янера.

Наяна наклонила голову, призывая убивицу продолжать.

— Когда мы были там, в лагере, — Ренар решил сам рассказать эту историю, — ммм… мне пришлось атаковать Маирана магией, — страхолюд явно не желал раскрывать излишние подробности той ситуации. — Ну и… эээ, у меня ничего не вышло. Я так и не понял, почему.

— Не переживай, дружище, — Дон с размаху хлопнул Ренара по плечу, — с любым мужчиной такое может случиться.

— Я много думал об этом, — Маиран не стал отвлекаться на шутки, — и, кажется, понял. Но я не знаю, как объяснить так, чтобы это не прозвучало для тебя оскорбительным.

— Да говори, как есть, — махнул рукой Ренар, — я заслужил.

— Ты боялся больше, чем я, — ответил Маиран.

Ренару потребовалось усилие, чтобы спокойно вынести такое заявление. Но он справился. Искра улыбнулась. Ренар сильно вырос со времён их знакомства.

— Боялся — не боялся, — наконец, проговорил страшник, — но уверенности в тебе было явно больше, чем во мне.

— А вы не расскажете нам, что там такого произошло? — спросила Искра. В самом деле, каким образом Ренара смогли заставить атаковать Маирана?

— Нет, — в один голос ответили Маиран, Ренар и Янера.

— Ладно, — сдалась Хранительница.

Ависар заворочалась и села. Плохо слушающимися руками она нащупала аптечку и явно собралась встать.

— Ты куда собралась? — шикнул на неё Маиран, в свою очередь вскакивая. — Лежи давай.

— Надо… сварить, — едва слышно пробормотала целительница.

— Я приготовлю, — воин, чуть пошатываясь, добрался до целительницы и забрал у неё аптечку, — рецепт номер три?

— Да, — ответила Ависар, укладываясь обратно, — спасибо.

Воин достал смешной крохотный котелок на длинном металлическом крюке, наполнил водой и протянул к огню.

— Маиран, а как ты понял, что я знаю аптечку? — поинтересовался Дон.

В самом деле, Маиран, почему-то, вместо себя оставил именно Дона.

— Я точно знал, что аптечку знаем мы с Веленом, — ответил воин. — Я подумал, что ты, наверняка, мог сунуть нос в это дело хотя бы просто из любопытства, и знать в общих чертах, в чём дело. Ну даже если бы ты не знал, я был уверен, что ты как-нибудь выкрутишься. Ты изобретательный.

— Я польщён, — усмехнулся Дон.

— А что значит «знать аптечку»? — спросила Лина.

— В аптечку целителя входит определённый набор снадобий и предметов, одинаковый для всех аптечек. Всё пронумеровано и лежит в определённом порядке, — начал объяснять Маиран, насыпав в котелок какой-то порошок из склянки. — Честно говоря, до сих пор не понимаю, для чего всё настолько педантично, но, когда целители решают заменить какое-то снадобье, то они сначала обсуждают это два года, а потом заменяют его во всех аптечках. Помню, была одна замена на моей памяти, лет двенадцать назад. Даже Орден Воинов гудел как улей.

Ависар что-то невнятно пробормотала.

— Вон, Ависар помнит и что было до, и что стало после, — заметил Маиран, всыпая в котелок ложку какого-то другого порошка. — А вообще аптечки бывают разные. Это, — он показал на аптечку Ависар, — малая аптечка. А бывает ещё аптечка большая. Она выглядит как сундук. С большими аптечками целители таскаются в Пути. Точнее, — Маиран усмехнулся, — воины их таскают, а целители пользуются. И как только они справлялись до Договора?

— Целители прошлого были сильны и духом, и телом, — сонно пробормотала Ависар.

Искра не удержалась от смешка. Кажется, всё налаживалось. Маиран и Ависар снова подшучивали друг над другом и действовали заодно.

— Ави, — окликнул напарницу воин, — а откуда вообще взялась эта гениальная идея, что боль можно забрать магией?

— Кирий на ушко нашептал, — с дразнящими интонациями откликнулась целительница. — Но, если серьёзно, я вспомнила наш с Янерой разговор о магии Смерти и подумала, что магия Страха может работать так же.

— Хм. Очень интересно. Миледи? — Маиран обернулся к Янере.

Баронесса смерила его долгим взглядом, но ответила.

— Рассказывала Ависар, как вытащила Ренара с того света.

— Что ж, похоже, этим разговором ты вытащила с того света ещё одного человека, — усмехнулся Дон, — интересная тенденция для убивца.

Все ещё о чём-то говорили и нервно посмеивались, пряча страх и сомнения, а Искра смотрела в небо. На мерцающие в бархатной темноте звёзды. На серебристый круг полной луны. И мысли раз за разом возвращались к тому, что же сейчас происходит там, где этот серебристый свет находит Арна и Врана. Жаль, что в луну нельзя смотреть, как в зеркало.

* * *

Нога внезапно не нашла опоры там, где она должна была быть и Арн покатился вниз с крутого склона. Он пересчитал боками не одну неровность, прежде чем ему удалось остановиться.

Арн поднял руку и прикоснулся к щеке. На пальцах осталась кровь — ободрался, то ли о камень, то ли о какие-то колючки. Левое предплечье саднило. Арн с удивлением обнаружил надпись. Найди Врана. Убей его. Кто такой этот Вран? Почему он должен его убить? Убить? Слово «убей» было подчёркнуто. Что ж, видимо, это и впрямь необходимо.

Арн вернулся наверх, туда, откуда упал. Немного покружил по окрестностям и обнаружил след. Здесь совсем недавно прошёл человек. Быть может, это и был тот, кого он ищет? А если он найдёт не того?

Арн прошёл по следу шагов пятьдесят и забрался на небольшую скалу, попавшуюся на пути. Ему было видно всё как днём, в эту чудную ночь полнолуния. Скалы. Луна.

«Тебе никогда не приходилось биться не на жизнь, а на смерть в полнолуние среди скал?». Обеспокоенное, встревоженное, светящееся заботой лицо Искры. Такое прекрасное лицо в обрамлении рыжих волос. Она боялась за него.

Вран! Арн вдруг резко вспомнил, кто это. То, как вчера вечером Вран рассказывал Искре про Морлук. Арн подслушал часть разговора и даже попытался его прервать. Но не смог. Почему-то этот разговор вспомнился до боли ярко. Это было так же, как смотреть на солнце.

Арну захотелось ещё раз подчеркнуть слово «убей» у себя на руке, но он не стал. Он просто побежал дальше, ориентируясь по едва заметным для человека отметкам, которые оставил пробежавший здесь ранее Вран.

* * *

— Как думаете, кто победит? — спросил Дон.

— А ты как считаешь? — спросила Наяна.

— Я бы поставил на Арна, — усмехнулся огородник, — всё-таки он эльф.

— Арн ненавидит убивать, — возразила Искра, хотя разговор ей не нравилась.

— Важно то, что он ненавидит больше — убивать или Врана, — заявил Дон.

— В прямом столкновении и при данных условиях я бы поставила на Врана, — мрачно сказала Наяна.

— Боюсь, я с тобой согласен, — вздохнул Маиран.

— Но я всё же думаю, что Вран прямого поединка не допустит и просто сбежит, — «обнадёжила» скрытница, — вместе с артефактами.

— Ты же видела, как бегает Арн, — возразил Корон. — Как человек может от него убежать?

— Не всегда нужно бежать быстрее преследователя, — заметил Лишард, — иногда достаточно только добраться раньше него до какого-то места.

— До какого места можно пытаться добраться в этой глуши? — Лина была в недоумении. — Какое место тут может спасти от Арна?

— Спроси у Врана, — пожал плечами бородач, — он не стал бы бежать, если бы не знал, куда.

— С чего вообще они сцепились с Веленом? — спросила Искра.

— Вопрос интересный. Надеюсь, ответ на него мы узнаем от непосредственного участника, — Дон кивнул в сторону светляка.

Ависар и Маиран уже дважды поили его какими-то мудрёнымиснадобьями, но он всё ещё не подавал признаков жизни. Дышал сам — и на том спасибо.

— Я не понимаю, почему вы все так пессимистичны, — заявил Ренар. — Конечно, Арн победит, какие тут могут быть вопросы?

— Хотелось бы мне понимать, почему ты так уверен, — ответил Маиран.

— Я слишком хорошо помню вашу дуэль.

— А я слишком хорошо помню то, что Вран сотворил со мной, чтобы забрать артефакты, — воин недовольно поморщился.

— Я восхищаюсь тем, как он сумел нас всех запугать, делая вид, что пытается просто пообщаться, — Дон, похоже, выражал своё восхищение совершенно искренне. — Неужели с тобой он ни разу не обсуждал какие-нибудь забытые воспоминания?

— Ну, один раз он пристал ко мне с какой-то ерундой, но я не подумал, что он пытается меня напугать, — Ренар выглядел немного растерянным.

— Истинный Кельтерн! — расхохотался Дон. — Даже не заметил, что его запугивают!

— Тшшш! — вдруг зашипела Ависар, и все притихли.

Целительница наклонилась к Велену. Похоже, светляк очнулся и пытался что-то сказать. Ависар внезапно рассмеялась и приложила палец к губам пациента, заставляя его замолчать.

— Велен спрашивает, — сквозь смех произнесла Ависар, — что же это были за три курятины, которые Жинга и Лишард положили в тот суп!

Этот вопрос был столь абсурден, что хохотали все. Надо же — после такого у Велена остались силы на шутки.

— Так мы ему и сказали! — прогрохотал в ответ Лишард. — А вдруг узнает, да помрёт? Вот когда встанет на ноги — тогда и расскажем!

Похоже, тайна супа грозилась остаться тайной надолго.

* * *

Впереди среди кустов мелькнуло чёрное. Арн в точности запомнил точку и взял левее. Чем дальше от следа он бежит — тем меньше шанс попасть в ловушку и потерять время.

Мелькания чёрной одежды впереди становились всё чаще. Арн определённо догонял. Вот только достаточно ли быстро?

Арн достал стрелу и наложил на тетиву. Один выстрел. Ему понадобится только один выстрел. Угадать бы с моментом.

Среди деревьев блеснул ручей. Вран явно направлялся к нему. Арн решил, что он успеет прежде, чем темняк коснётся воды.

Короткая, но очень быстрая перебежка — максимально сократить расстояние.

Несколько прыжков — занять более удобную позицию.

Остановка.

Вдох.

Выстрел.

Арн заставил себя преодолеть оставшееся расстояние быстро. Было бы трусливо просто развернуться и уйти. Он не сомневался, что попал. Но стоило проверить. И — из вежливости — сделать всё, что положено.

Вран лежал на спине, стрела торчала у него из груди. Кажется, ноги ещё подрагивали. Арн осторожно приблизился. Он одинаково боялся и того, что Вран жив и того, что мёртв.

И вдруг мир взорвался. Как будто в него резко вернулись краски, звуки и запахи. Арн упал на колени и обхватил голову руками, не в силах сразу привыкнуть к этому.

Конечно же, цвета и звуки остались теми же. Просто вернулась магия, до сих пор удерживаемая Враном. И теперь Арн снова чувствовал энергию, текущую вокруг него во всём живом — в траве, в дереве, в насекомых, ползающих под ногами. Всего этого было так много, что Арн поразился тому, как он мог не замечать, сколького он лишился.

Немного притерпевшись к новым ощущениям, Арн поднял взгляд. Вран лежал рядом и в его теле жизни было не больше, чем в каком-нибудь камне. Только отдельные «блёстки» скользили по нему, но это могли быть и мухи, и жучки, Арн сейчас не взялся бы сказать.

И ещё от груди темняка и от его левой руки исходил какой-то непонятный, смутно знакомый жар. Арн сунул руку мертвецу за шиворот и с удивлением обнаружил там тряпицу, в которую были завернуты кулон и кольцо. Подумать только, а он мог и не узнать об этом! Арн не имел обыкновения обыскивать трупы. Хорошо, что чувства к нему вернулись. Арн задрал рукав Врана и, ожидаемо, обнаружил на запястье Браслет. Осторожно, стараясь не коснуться артефакта, Арн стянул его с руки, используя всё ту же тряпицу.

Чуть поколебавшись, Арн снял с шеи Врана амулет. Неожиданно серебряный, пусть и с чернением, ворон, сжимающий в клюве золотую звезду. Поколебавшись, Арн завернул его в одну тряпицу с артефактами, и спрятал свёрток на груди.

* * *

Наяна внезапно вскочила на ноги и принялась озираться. Скрытница выглядела в крайней степени взволнованной.

— Что случилось? — задремавший было Дон тоже насторожился.

— Вран… — с трудом, тяжело дыша, проговорила Наяна, — умер.

Скрытница стояла, глядя вдаль и её фигура неясно терялась в полумраке, окутанная покровом Тайны. Никто даже не подумал спросить, как она узнала — это было очевидно.

Искра обхватила себя руками. По щекам текли слёзы — это были и слёзы облегчения от того, что Арн, по-видимому, выжил. Но вместе с ними были также и слёзы боли от того, что она больше не увидит взгляда Врана — такого пронзительного и опасного — и что он никогда не покажет ей Морлук.

Кто-то — кажется, Лина — обнял её за плечи и зашептал на ухо что-то успокаивающее, но Искра всё плакала и не могла остановиться, пока кто-то не принёс ей кружку с водой и не заставил выпить половину.

— И всё-таки я выиграл, — гнул свою линию Дон, — я ставил на Арна.

— И это приносит тебе много радости? — голос Наяны теперь снова, как и прежде пронзительно шептал в самую душу.

— Нет, — признался огородник, — мне жаль, что эта история так закончилась. Но пить в память о Вране чай я считаю кощунственным. Поэтому подобающие поминки я предлагаю отложить до того момента, когда мы сможем попасть в пристойный трактир.

— А я боюсь сглазить, — призналась Лина, — боюсь, если мы сейчас скажем все памятные слова — то окажется, что мы ошиблись. Может, сначала подождём Арна?

— Я не верю в приметы, — заявил Дон, вставая на ноги и поднимая руку так, будто в ней была кружка. — На своём пути нам посчастливилось встретить достойного противника. И большая часть из нас совершенно честно проиграла в поединке один на один. Хотелось бы пожелать, чтобы каждый из нас был так же хорош, как Вран, но это недостижимый идеал!

— Вран был думающим юношей, — вслед за Доном поднялся Маиран, — он много наблюдал и правильно оценивал расстановку сил. Достойно уважения то, что он не забывал ни о ком из вас, хотя его целью был я.

— Не стоит забывать, — взял слово Корон, — что он помог нам выбраться из затруднительной ситуации. Пусть ему это было нужно для его личных целей, но без его помощи мы бы вряд ли сбежали.

— Надо признать, — неожиданно вступила Лина, — что он не трогал тех, кто не мог ему помешать. Меня он ни разу не запугивал.

— Это просто потому, что у него времени не хватало на всех и приходилось выбирать, — фыркнула Наяна, но на неё шикнули.

Искра неожиданно поняла, что и сама стоит.

— Вран, — говорить сквозь слёзы было тяжело, но молчать было невыносимо, — он… В то время, когда он не был занят исполнением своих планов, он был приятным собеседником. Возможно, это прозвучит неожиданно, но он умел видеть и ценить красоту. И говорить о ней, — Искре хотелось ещё много чего сказать, но она не смогла продолжить.

— Я всё ещё не совсем понимаю, почему вы все так грустите от того, что мы победили врага, — сказал Ренар, — но, вынужден признать, что Вран помог мне понять некоторые вещи, которые мне давно пора было понять и я ему за это благодарен.

«Я тоже», — подумала Искра, отлично понимая, что Ренар имеет ввиду.

— Мы так «грустим» потому что Вран был на редкость талантливым магом, — проворчал Лишард. — Его смерть — большая потеря для Ордена Тьмы. И для других Орденов тоже.

— Мне бы хотелось встретиться с ним при других обстоятельствах, — зловеще прошелестела Наяна, — но, похоже, не судьба. Пусть примут его небеса.

— Пусть примут его небеса, — нестройным хором ответили все.

— Аминь, — завершил прощание Дон, но тут же поднял руку и задал очень важный, но ускользнувший от остальных вопрос. — А Арн знает, что Вран спёр артефакты?

— Нет, — похолодела Искра.

— Что ж, будем надеяться, он сам разберётся, — пожал плечами огородник, — и что он не скинул Врана в море.

* * *

Под утро Искра улизнула из лагеря, как ей показалось, незаметно. Ну, Наяна наверняка заметила, но препятствовать не стала. В редколесье царила обычная ночная жизнь. Стрекотали насекомые, перекликались птицы.

Искра спустилась к Тракту и направилась по нему на восток. Она точно знала, что Вран убежал туда и, стало быть, Арн вернётся оттуда. Искра уже перестала задаваться вопросом о том, откуда она знает те или иные вещи. Знает — и ладно. Она дошла до того места, где встреча теряла определённость и остановилась там. Нашла себе местечко поудобнее и осталась ждать.

Перед ней скалы всё ярче вычерчивались на фоне светлеющего на востоке неба. Звёзды гасли, невидимые на фоне бóльшего света.

Неподалёку на Тракте показалась тёмная фигура. Арн брёл, неохотно, едва переставляя ноги и свесив голову. Казалось, он не видит и не слышит ничего вокруг себя. У Искры сердце сжалось от того, каким Арн казался сейчас печальным и одиноким. Искра не стала проверять, пройдёт ли он мимо неё, не заметив и вышла на дорогу.

Арн медленно поднял голову.

— Искра, — выдохнул он.

Искра бросилась к нему, взяла за руки, заглянула в лицо. По левой щеке эльфа тянулась длинная неровная царапина. Арн ведь мог уже залечить её. Но он не стал. Видимо, оставил на память о Вране.

— Я… Мы… — Искра тщетно попыталась пересказать, что произошло в его отсутствие, но так и не смогла выдавить ничего вразумительного.

— Я его убил, — прошептал Арн с таким раскаянием, будто Искра собиралась его обвинять.

— Я знаю… — прошептала она в ответ, — я рада, что ты жив.

— Искра, — Арн немного отстранился, на его лице было какое-то непередаваемое выражение, которого Искра ещё не видела, — я понял сегодня, что я сделал ещё одну вещь, которую не должен был делать никогда в жизни.

— Что? — Искре почему-то стало страшно от этих слов. Она чувствовала себя так, будто на неё вылили ведро холодной воды. Боже, что он там ещё натворил?

— Я влюбился в человеческую девушку.

Прежде чем Искра успела осознать, что он сказал, Арн обнял её так крепко, что она едва могла вдохнуть. «А, всего-то, а я-то уж подумала…», — пронеслось в голове у Искры, но мысль умерла, разбившись о стену осознания. Господи, во что же она ввязалась на этот раз? Серьёзно? Её сейчас обнимает эльф? И обнимает не просто так?

Однако объятья эти не были страшными. Напротив, было очень хорошо стоять вот так, спрятав лицо на груди у Арна, чувствовать его тепло и его дыхание и слышать, как вокруг просыпается мир, разбуженный восходящим солнцем.

Глава 28 Другие звезды

— Арн, — Искра попыталась освободиться из объятий эльфа. Вроде как это было невозможной задачей, но Арн отпустил её так резко, будто обжёгся.

Арн смотрел на неё совершенно ошалевшим взглядом. Будто бы был удивлён и напуган тем, что он только что натворил. И, конечно же, он опять был готов уйти. Уже почти что начал отступать, но Искра поймала его за руку.

— Арн, всё хорошо, — она сама хотела в это верить, — но там тебя все ждут. Давай пойдём в лагерь?

Арн покорно пошёл вслед за ней.

— Как Велен? — негромко спросил он.

— Выжил, — ответила Искра и впечатления этой ночи вдруг стали выливаться все разом. — Ох, Арн, тут такое было!

Сбиваясь и запинаясь, Искра пересказала историю спасения Велена. И то, что сотворил Маиран, и то, как они поняли, что артефакты украдены, и то, как потом они разгадали то, каким образом Вран это сделал.

— А потом Наяна почувствовала, что к ней вернулась магия и… и мы поняли, что Вран… — рассказывать дальше Искра не смогла. «Поминки» по Врану слишком живо встали в памяти.

В горле встал нестерпимо-колючий ком, Искра попыталась глубоко вздохнуть, ничего не вышло, и она опять разрыдалась — на этот раз уткнувшись в грудь Арну. Сквозь пелену боли, изливающейся слезами, Искра почувствовала, как он снова её обнял: одна рука на плечах, вторая — на затылке. Тёплое дыхание шевелило волосы.

«И что я делаю?» — ужаснулась Искра, когда снова смогла думать, — «я оплакиваю смерть человека на плече его убийцы⁈». Но даже эта мысль не заставила её отшатнуться.

«Нет, не только», — поняла Искра. Кажется, она уже сможет говорить.

— Арн, я так рада, что ты вернулся, — кажется, она произнесла это почти беззвучно, но эльфийский слух был сейчас весьма к месту.

— Я тоже рад, — согласился Арн, — но куда бы я делся, я же обещал?

— Я боялась, что Вран тебя убьёт. Вон, Наяна считает, что он на это способен, — Искра осеклась, — был…

— Да, вполне возможно, что у него бы получилось, — совершенно спокойно признал Арн, — но, похоже, он не слишком пытался.

Искра подняла голову и вопросительно указала пальцем на царапину на щеке.

— Это я сам упал. Оступился, — пояснил Арн.

— Оступился⁈ — только сейчас Искра в полной мере поняла то, о чём пыталась сказать ей Жинга накануне. — Арн, с тобой всё хорошо?

— Если ты про моё тело, то да, — сказал эльф, убирая её руку, — теперь да.

Искра посмотрела в его спокойное, отрешённое лицо и вдруг поняла.

— Он и у тебя забрал магию? Как у Наяны?

Арн кивнул. «А разве это возможно?» — хотела было спросить Искра, но промолчала. Совершенно глупо задавать вопросы с этим словом про Врана.

— Ты говорила, нас ждут, — напомнил Арн.

Искра отшатнулась. Их ждали, а она тут… Девушка вытерла глаза, шмыгнула носом. Может, пока они дойдут до лагеря, уже всё пройдёт, и никто не заметит, что она ревела…

— Ох уж эти женщины, им лишь бы поплакать! — сходу вместо приветствия воскликнул Дон. — Искра, разве так встречают победителя?

Искра оторопело уставилась на огородника — и как он узнал? Но он лишь с усмешкой показал на мокрое пятно на рубашке Арна — там, куда попали её слёзы. Искра почувствовала, что сейчас покраснеет.

— С возвращением! — Дон хлопнул Арна по плечу.

— Не ты ли сегодня так восторженно говорил о Вране? — укорила его Наяна.

— Я восхищаюсь обоими, но, так как Арн победил, он достоин большего восхищения, — Дон вполне серьёзно поклонился.

— Дон, перестань, — одернул Маиран, выходя навстречу. — Рад, что с тобой всё в порядке, — воин протянул эльфу руку, тот задумчиво пожал её в ответ.

— Я очень извиняюсь за то, что я сразу к делу, но… — Наяна подошла к Арну вплотную, — ты заметил, что Вран украл артефакты?

— Да, — кивнул Арн, и полез за пазуху, — вот.

Эльф достал свёрток и развернул, придерживая один угол сложенным. Впервые была возможность разглядеть их вместе при свете дня.

— Почему-то я думал, что Браслет и Кулон при соприкосновении должны искрить, — признался Дон.

— Я старался прокладывать ткань между ними, — сказал Арн, — но не уверен, что мне это удалось. Никаких проблем я не заметил.

— Всё-таки они проявляют силу, взаимодействуя с людьми, — заметил Лишард. Как-то незаметно вокруг собрались почти все.

— Эй! — Жинга хлопнула Ренара по руке — тот уже завороженно тянулся к Браслету.

Страшник отдёрнул руку и с усилием заставил себя отвернуться. А потом осторожно взял Янеру за плечи и развернул её спиной к центру круга.

— И что мы будет делать дальше? — поинтересовалась Искра.

— Я бы проголосовала за то, чтобы они и дальше оставались у Маирана на Слове, — сказала Наяна. — Вряд ли найдётся второй такой Вран, но вдруг случится другая неприятность. Но, конечно, я не буду к этому принуждать.

— Я согласен с Наяной, — пробасил Лишард.

— Значит, мне и дальше таскаться с мечом на поясе? — недовольно пробурчал Маиран. — Вы хоть представляете, насколько это унизительно?

— Ты можешь отказаться, — напомнил Лишард.

Маиран обречённо вздохнул.

— Как это ни прискорбно, я тоже согласен с Наяной.

— О, давно хотел задать вопрос, — встрепенулся огородник, — выходит, ты брал в руки все три артефакта? Ведь как иначе ты мог их спрятать?

— Конечно, брал, — кивнул Маиран, — и, предвосхищая дальнейшие вопросы, ничего необычного не произошло. Либо на меня в принципе действует только Браслет, потому что я тёмный. Либо только он из них троих столь агрессивен.

— Думаю, второе, — заявил Корон, протискиваясь в круг, — потому что Тьма — действие. Вот он и действует.

— Мне кажется, нам надо будет ещё обсудить твои захватывающие теории, к которым ты пришёл в Хранилище, — улыбнулся Маиран. Он уже сжимал в руке Браслет, — а то в той суете я всё позабыл.

— Кстати, а когда ты вообще успел спрятать артефакты? — спросила Искра.

— Когда лабиринт рушился и звуки взбесились, — ответил воин, принимая из рук Арна Кулон. Маиран на миг замолчал и артефакт исчез, будто бы растворился в воздухе под его строгим взглядом. — Наяна схватила нас с Рысью, предложила нам такой план, и мы согласились, — он повторил те же манипуляции с Кольцом.

— Обалдеть! — воскликнул Ренар. — То есть во всей этой суете, когда мы не могли найти друг друга и орали почём зря, ты успел достать со Слова три своих предмета и убрать туда три артефакта?

— Сейчас самому удивительно, — усмехнулся Маиран, — но тогда думать было некогда.

— Маиран, — строго произнесла Наяна.

— Что? — повернулся к скрытнице воин.

Наяна пронзила его многозначительным взглядом.

— Ой, — спохватился Маиран и уставился на Браслет на своём левом запястье, — хм. Я был уверен, что спрятал его.

— Тем временем до ближайшего вулкана всё ещё неблизко, — ухмыльнулся Дон. — Попробуй ещё раз.

В этот раз Маиран справился с задачей и Наяна очевидно вздохнула с облегчением.

— Арн, ты забрал у Врана амулет? — спросил Маиран. Было видно, что воину не очень хочется об этом говорить, но он просто знает, что уточнить это надо обязательно.

— Забрал, — неохотно признался Арн и качнул рукой, показывая, что в тряпице всё ещё что-то завёрнуто.

— Ого! — глаза Дона разгорелись энтузиазмом. — Дай посмотреть!

— Нет! — Искра, неожиданно для самой себя, выхватила амулет, который Арн уже начал было разворачивать и сжала его в кулаке.

Искра испуганно замерла, прижимая кулак к груди. Острые края кулона впивались в ладонь, тряпица нелепо свисала вниз, прихваченная за край пальцами.

— Почему? — Дон удивлённо уставился на неё. Надо признать, не он один.

— Вран не хотел бы, чтобы на него все пялились, — пролепетала Искра.

Замечание было вполне резонным и настаивать никто не стал.

— Ну ответьте хоть на один вопрос! — взмолился Дон, смирившись с тем, что полностью его любопытство не удовлетворится. — Он в виде ворона?

— Да, — в один голос ответили Искра и Арн.

Разве мог быть у Врана другой амулет? Пусть Искра чувствовала ладонью лишь отдельные выступы, она угадывала силуэты вещей птицы.

— Может, мы перестанем толпиться и сядем? — робко предложила Лина.

Пока все расходились, Искра, не глядя, завернула амулет обратно в тряпицу и протянула Арну. Эльф смотрел на неё, склонив голову.

— Не могла бы ты сохранить его? — вдруг попросил он.

— Я? — удивилась и испугалась Искра.

— Разумеется, я возьму его, когда придёт время, — пояснил Арн, — но пока что, можно он будет у тебя? Пожалуйста.

— Хорошо, — растерянно согласилась Искра.

Арн благодарно коснулся её руки и направился к костру. Лина тут же сунула ему в руки миску с едой.

Искра немного поразмыслила, завернула свёрток с амулетом Врана поаккуратнее, вынула Свиток из футляра и затолкала амулет на самое дно. Потом положила Свиток на место. Всё влезло. Оставалось надеяться, что артефакт не будет против такого соседства.

* * *

Дон задумчиво жевал, не отмечая вкуса. А что тут отмечать? Наверняка, тут зайчатина. Вроде, Рысь под утро притащила в лагерь пару несчастных ушастых. И всё же дело было не в еде. Огородника преследовала какая-то мысль, скользящая на границе сознания, которую он никак не мог поймать. И преследовала она его с… с того момента, как Наяна сообщила, что Вран мёртв. Если так, то, вероятно, это могла быть мысль, которую Вран похоронил в нём специально. Значит, эта мысль должна была касаться Врана. Дон упорно воскрешал в памяти самые разные эпизоды своего взаимодействия с Враном. Всё дальше, дальше… До самого первого…

— Я вспомнил! — Дон аж подпрыгнул от радости. — Я встречал Врана раньше! — Он расхохотался. — Это у него я спёр Браслет в Лирконе!

Как же весело было сейчас вспоминать, какое удивлённо-обиженное было лицо у Врана, когда Дон своей кражей прервал его «медитацию». Хотя бы раз он его всё-таки обыграл!

— Ты хочешь сказать, что Вран и был тем «фокусом», который управлял Чёрными Ястребами? — уточнил Маиран.

— Да! — Дон искренне порадовался тому, что его мысль так быстро поняли.

— Но это невозможно, — раздался спокойный, даже немножко холодный голос Искры. Чёрт возьми, почему эта девчонка сегодня всё портит⁈

— Почему это невозможно? — Дон повернулся к Хранительнице. — Ты сомневаешься в том, что он достаточно сильный маг?

— Пф, — фыркнула Искра, — я о другом. Вран был в Лейваане во время пожара.

— И? — Дон, в принципе, уже понял, в чём проблема, но хотел оставить себе время для размышлений, пока она объясняет.

— Мы пересекли Тёмный лес за тринадцать дней и все вы согласились с тем, что это весьма короткий срок. Пусть Чёрные Ястребы ходят быстро, но их сопровождал Ирлиш. Значит они должны были отправиться из Лиркона, самое позднее, в начале календы Юнуса, то есть дней через пять после пожара. А каким бы сильным магом ни был Вран, вряд ли это помогло бы ему добраться от Лейваана до Лиркона за пять дней.

Дон задумчиво потёр нос. Действительно, тут что-то не сходилось.

— Ты уверена, что он был в Лейваане? — спросил он у Искры.

— Да.

— Кажется, я тоже его там видел, — неуверенно протянул Маиран, — впрочем, там этих темняков была целая толпа… э… то есть делегация, может, я и путаю.

— Да может я и сам путаю, — неохотно признал Дон. — Я помню, что это был молодой темноволосый кучерявый парень. Но я, конечно, не приглядывался. А, может, память и вовсе играет со мной злые шутки и тот фокусник был пожилой и седовласый…

С ложными воспоминаниями Дон уже сталкивался. И, признаться честно, они его пугали. Дон мало чем дорожил так же сильно, как своей памятью.

— Арн, а ты выяснил, куда бежал Вран? — поинтересовался Маиран.

Эльф медленно положил ложку в миску и ответил, не поднимая взгляда.

— Я осмотрел окрестности того места, где я его догнал. Чуть выше по течению того ручья есть небольшая площадка, где, судя по следам, были люди, — в голосе эльфа сквозила лёгкая неуверенность, — но я не смог понять, откуда они туда приходили и что делали. Там было довольно старое кострище, но вряд ли оно нас интересует. В общем-то, это единственное место в окрестностях, которое заслуживало внимания. Но я мог что-то упустить. Я очень сильно устал к тому моменту, — признался эльф.

Ещё бы не устал! Дон прикинул, что бы он делал, если бы убегал от погони, вооружённый только магией Тьмы. Ну, даже если Врану пришла в голову только четверть этих идей, Арну пришлось непросто!

* * *

Ависар слушала сквозь полудрёму галдёж людей, встречавших Арна. Она не стала даже вставать. Сейчас все успокоятся и тогда она позовёт Арна и поговорит с ним.

Ависар с вечера не отходила от Велена — разве что по нужде, и то до ближайших кустов. Он полностью пришёл в себя только один раз — когда спросил про суп. Хорошо, что Лишард не стал ему отвечать. Скорее всего, если бы рана была нанесена обычным ножом, Велен уже был бы в более-менее пристойном состоянии. Но нож Врана обычным не был. Ависар приоткрыла один глаз и с неприязнью посмотрела на лежащий неподалёку свёрток. Трогать нож, конечно же, никто не желал, но, вероятно, будет полезно показать его Арну.

Ависар и себя чувствовала не совсем здоровой, но это и неудивительно — она просто очень устала. Залатать ауру над глубокой раной — дело непростое. Даже если опустить то, что работать надо аккуратно, сплетая завитки в строго нужной последовательности, а это требует изрядного сосредоточения, энергии на это требуется ой как немало. Очень хотелось сладкого и хлеба, сладкая булочка вообще подошла бы идеально, но, увы, ближайшая пекарня была в паре недель пути отсюда.

Где-то у неё за спиной Искра с жаром доказывала, что им надо поскорее убраться отсюда в частности и подальше от Тракта вообще. Наверное, она права, но, до тех пор, пока ничего коренным образом не изменится, перемещать куда-либо Велена она им не даст. С этой уверенностью Ависар провалилась в беспокойный, чуткий сон.

Её разбудило лёгкое прикосновение к плечу.

— Ты хотела со мной поговорить? — спросил Арн, сидящий рядом на корточках — подозрительно похоже на тот раз, когда они разговаривали про убийства.

— Да… — протянула Ависар, окончательно просыпаясь. Откуда он узнал? Она никому не говорила…

— Полагаю, ты хотела, чтобы я помог Велену? — предположил эльф.

Ависар кивнула. В самом деле, что ещё её могло сейчас волновать?

Не задавая больше никаких вопросов, Арн взял в руки свёрток с ножом, небрежно развернул его, взял нож и уставился на него долгим спокойным взглядом.

— Арн, — Ависар почувствовала, как округлились её глаза. — Тебе не больно? — она слишком хорошо помнила, что почувствовал Маиран, взявшись за этот нож.

— Больно, — чуть сдавленно ответил эльф, — но, чтобы разобраться, как он это делает, надо как следует всё почувствовать.

Ависар прикусила язык. Нечего мешать глупыми вопросами. Она заняла привычное положение возле пациента, убрала волосы, пробежалась взглядом по ауре Велена. Боже, что, опять?

Ависар отбросила в сторону одеяло. Так и есть. Нити ауры снова расплелись, на повязке проступило пятно крови. Рана снова начала расходиться. Почему это происходило так незаметно, что она не чувствовала этого? Ависар вдохнула, выдохнула и приготовилась — в очередной раз — к сложной, ответственной и монотонной работе.

— Подожди, — прервал её Арн.

Эльф небрежно махнул рукой и нож вонзился в землю по самую рукоять чуть поодаль.

— Я не слишком хороший целитель, — сказал Арн, — я не могу вылечить его по щелчку пальцев. Но, кажется, я понял, чем я могу помочь. Ты сможешь работать, если я буду касаться твоих рук?

— Наверное, — неуверенно ответила Ависар, — только если ты не будешь мешать моим движениям.

— Я попробую.

Он сел напротив неё, так же, как сидел Маиран вчера вечером, когда он делал невозможное. Похоже, сейчас тоже предстояло сделать что-то сложное, малоизученное, то, что ей не понять. Ависар положила ладони на живот Велену, Арн накрыл её руки своими. Пальцы у него были по-целительски чуткими. Арн прикрыл глаза, видимо сосредотачиваясь, и его прикосновение стало почти что неощутимым.

— Если это возможно, постарайся делать всё чуть медленнее, чем ты делала бы это без меня, — попросил Арн.

И Ависар начала. Так медленно и аккуратно, будто показывала ученику, как работать с подобными повреждениями. Где-то на краю сознания скользнула почти болезненная мысль — наверное, у неё никогда не будет ученика. А ведь по-хорошему им с Маираном пора было уже присмотреть себе кого-нибудь из ребят в Ордене, поднатаскать их, и, года через три-четыре, отправиться в Путь. Вчетвером. Но теперь, после этого летнего приключения… Даже если они выживут… Даже если их не выгонят из Орденов… Кто им теперь доверит учеников?

— Ты отвлеклась, — заметил Арн.

И как он заметил? Ависар была более чем уверена, что нигде не ошиблась. Возможно, начала торопиться. Целительница снова представила, что ей надо объяснить кому-то, как это делается. Или будто она сдавала экзамен. Руки Арна летали прямо над её руками, едва касаясь их. Они совсем не мешали, даже наоборот, будто придавали каждому движению значительности и силы.

К тому моменту, как они закончили, Ависар отсидела все ноги, во рту у неё пересохло, а голова кружилась так сильно, что её укачивало.

Когда она стёрла с живота Велена кровь, стало видно, что рана затянулась, на её месте красовался тонкий розовый шрам. Как и в прошлые два раза.

— Опять разойдётся, — вздохнула она, устало прикрыв глаза. Положим, пару раз она ещё справится, но потом будет уже слишком тяжело.

— Можешь зашить, — предложил Арн.

— А смысл? — пожала плечами Ависар. — Срастить кожу несложно. Главная проблема внутри. Какой-нибудь порванный желудок ведь не зашьёшь. А внутренние кровотечения? А если ещё какой-нибудь орган внутри повреждён — из него же всякая дрянь может в кровь попасть, — Ависар посмотрела на Велена. — Главное — чтобы нож действительно был настолько чистым, насколько мне кажется. А то… — до неё вдруг дошло, что Арн-то как раз знает о том, что бывает, когда в рану попадает то, что не должно бы, — слушай, ты же как-то вытащил Дона после Лиркона. Как тебе это удалось?

— Я не смогу объяснить, — ответил Арн, — честно хотел бы. Но не могу.

Ависар вновь укрыла Велена и легла рядом. Ей вообще не хотелось говорить. Только лежать. Но, казалось, только она прикрыла глаза, как её снова побеспокоили.

— Ави, — раздался рядом голос Маирана.

Сначала Ависар по привычке последних дней испугалась того, что он к ней подошёл, но страх быстро сменился раздражением.

— Отстань, — пробормотала она.

— Не отстану, — твёрдо ответил воин, — ты так и не съела свой завтрак. Я согрел его снова. Пока не поешь — я не уйду.

Точно. Завтрак. Маиран помог ей сесть, сунул в руки миску, поставил рядом кружку с водой. Арна рядом не было. Ножа, торчащего из земли, тоже. Маиран сидел рядом, поддерживая её, чтобы ей легче было сидеть.

— Рысь и Дон пошли на разведку, — сообщил воин, — хотят поискать место поблизости, куда мы можем перейти за небольшой дневной переход. Не сегодня, разумеется. Хотя, конечно, всем не по себе тут оставаться.

— Мне тоже, — согласилась Ависар, — но в таком состоянии я Велена даже на носилках переносить не хочу.

Маиран внимательно посмотрел на светляка.

— По-моему, ему уже лучше, — заявил он.

Как ни странно, это было правдой. Велен дышал уже куда убедительнее.

— Не переживай, — Маиран погладил её по плечу, — я отлично помню того парня, который получил дырку в животе, поспорив с другим парнем, с кем из них ты пойдёшь танцевать сегодня вечером.

Ависар улыбнулась. В тот вечер танцевать не пошёл никто, потому что ей пришлось лечить обоих спорщиков. Это было во время их с Маираном второго Пути, без учителей.

— На какой день этот несчастный пришёл дарить тебе цветы? — подначил Маиран.

— Следующим же вечером, — Ависар вспомнила, как комично ковылял тот парень и улыбка стала ещё шире, хотя пересохшим губам было больно.

— Ну вот. Так что и Велен к вечеру очнётся.

Ависар с сомнением покачала головой. Того парня в живот пырнул не Вран. И не таким ножом.

— Не вешай нос, — Маиран пальцем дёрнул её нос вверх.

Точно так же Кирий утешал Ленору, когда что-то шло не слишком хорошо. В этом жесте было столько хороших воспоминаний!

— А теперь спи, — Маиран отобрал у неё миску и легонько толкнул, принуждая лечь, — я посижу рядом на всякий случай.

Ависар послушно легла. Усталость опутывала её тяжёлым душным коконом. И как только Маиран не валится с ног после этой ночи? Впрочем, Ависар отлично помнила, что, когда у Маирана заканчиваются силы, в ход идёт упрямство, и уж его запасы у воина почти что неисчерпаемы.

* * *

— Смотри! Это облако похоже на чайку, укравшую огромную колбасу! — радостно заметил Дон.

Рысь вздохнула. И почему только в разведку вместе с ней отправился именно этот человек — самый невыносимы из всех?

— Разве ты не любишь играть в эту игру? — Дон будто бы не замечал, что этот разговор её раздражает. Или просто не хотел замечать.

Нет, — ответила Рысь.

Вообще-то, она была занята. В отличие от Дона, Рысь внимательно следила за окрестностями — особенно когда Тракт поднимался на возвышение.

Тракт, тем временем, удалился от моря, спустился в низинку так, что берег оказался скрыт лесистыми склонами. Потом дорога вновь поднялась и вышла к морю.

— Идеально! — воскликнул Дон, оборачиваясь назад.

— Что там у тебя идеально? — проворчала Рысь.

— Давай срежем эту петлю по берегу, — сказал огородник, — Там наверняка найдётся отличное местечко.

Рысь неодобрительно посмотрела на него, но нельзя было отрицать очевидный факт: если Дон уверен, что это получится — то это получится.

Сложный и местами мокрый путь по берегу привёл их к расщелине, уходящей вглубь той самой возвышенности, которую огибал Тракт.

— Отличное место! — Дон продолжал излучать раздражающий оптимизм.

— Здесь мало пресной воды, — возразила Рысь, указывая на тонкие струйки, стекающие по скалам, — а, если, пойдёт дождь, нас, наоборот, смоет.

— То тебе мало воды, то много, — усмехнулся Дон, — не переживай. Именно поэтому я с тобой и пошёл.

Дон нахально двинулся вперёд. По его походке было видно: дело пахнет магией.

Буквально через четверть часа в расщелине появился почти что дом — плоская крыша, упирающаяся в края, стены и даже очаг с дымоходом. Рысь заглянула через оставшийся проём «двери». Внутри было просторно. Только, пожалуй, спать на голом камне будет прохладно.

Если это так просто, то почему весь Кай-Дон-Мон не утыкан вот такими вот домиками? Почему строители Тракта не поставили подобные навесы на каждой площадке? Ответ наверняка был, но Рыси хотелось знать настоящий ответ, а не ту шутку, которую породит Дон, поэтому спрашивать она не стала.

Сзади послышался грохот. Рысь выглянула из убежища. Дон сделал на стенах пару уступов с углублениями, куда теперь собиралась стекавшая по скалам вода. К завтрашнему дню эти «чаши» будут полными.

— Надо полагать, Велена через эту скалу будет переносить Лина? — спросила Рысь, указывая на тот край расщелины, который пологой грядой уходил прямо в море.

— Ну зачем мы будем так напрягать девушку? — Дон снова издевательски продемонстрировал сколотый зуб.

Спустя полчаса Рысь прошла через тоннель, пронзивший гряду насквозь. Шагов тридцать в гулком пыльном полумраке. Поперёк выхода лежал Дон, присыпанный каменной крошкой. Он никак не отреагировал на её появление.

— Дон! — Рысь потрясла его за плечо.

В ответ раздалось какое-то невнятное мычание. Вот ведь осёл! Как бы только не помер тут! Рысь сбегала к воде, собрала водяной шар размером с хорошую тыкву, вернулась обратно, и обрушила всю воду на Дона, преимущественно на голову. Огородник, шумно отфыркиваясь, вскочил, но тут же упал обратно. Но зато хотя бы в сознании.

— Кажется, я опять перестарался, — признался он.

— Мы и так не слишком много едим в последнее время, — укорила его Рысь. — Ты же понимаешь, что надо беречь силы, когда делаешь что-то такое.

— Да, понимаю, — Дон с трудом сел, опираясь на камень, — просто знавал я магов Земли, для которых такое — на два удара. Но жизнь жестока…

Рысь смерила тоннель взглядом. На два удара? Либо Дон знает о силе этих магов только по их рассказам, далёким от правды, либо следил за ними, будучи в стельку пьяным. Невозможно такое сделать за пару минут. Ну разве что с Кольцом.

— Сейчас, отдохнём, — Дон невозмутимо отжимал лишнюю воду из волос и одежды, — и пойдём к остальным.

Рысь кивнула и побрела к ближайшим деревьям. Дону надо что-нибудь съесть, иначе далеко он не уйдёт. Но Рысь до сих пор терялась при виде стольких незнакомых ей растений. Тут на скалах росли, цепляясь корнями, какие-то тонкие деревца с кучерявыми листиками. Рысь с сомнением покосилась на висящие на ветках плоды, но сорвала парочку — вдруг кто разберётся.

— Ты не знаешь, что это?

Дон небрежно поймал брошенный плод — чуть меньше яблока, жёлто-зелёный, чуть волосатый на ощупь — и внимательно на него посмотрел. Оживился, разломил пополам, понюхал — и тут же с аппетитом съел.

— Это же инжир! — Дон выглядел прямо-таки счастливым. — Где ты его нашла?

Похоже, знакомство с инжиром придало Дону сил, потому что он уже был на ногах. Рысь молча указала в сторону деревьев, сама заглядывая внутрь этому неведомому плоду. Внутри было много косточек, но всё равно было вкусно и сладко.

— Ависар тебя расцелует, — пообещал Дон.

— Почему? — удивилась Рысь.

— Велену сейчас самое то.

Возвращались чуть позже, чем планировали, но довольные и с добычей. Дон с довольным видом нёс узел из своей собственной рубашки, в который они завернули собранные плоды. Почему-то после десятка инжирин Дон уже не казался таким мерзким, как раньше.

* * *

Немного подремав, Искра проснулась в каком-то странном весёло-злом настроении. Почему-то перед глазами так и стоял тот момент, когда она метнула нож во Врана. Она отлично помнила это ощущение, когда нож летит правильно, и ей хотелось запомнить его понадёжнее. Побродив по лагерю, Искра самым наглым образом стянула пару ножей, которыми на данный момент никто не пользовался и удрала, совершенно не беспокоясь о том, потеряют ли её товарищи и не найдут ли случайно враги.

Она спустилась к морю, полюбовалась на пенящиеся волны, искупалась, немного расстроилась от того, что в такую погоду нельзя кидать камни блинчиками (а, впрочем, на море такая погода вообще редкость) и снова поднялась в леса. Нашла себе дерево потолще и принялась метать ножи. Совсем скоро получаться стало вполне пристойно. «Доберёмся до обжитых мест — заведу себе три ножа», — решила Искра.

Ей было отчего-то хорошо одной в этой глуши. Не было чувства, что здесь с ней может случиться что-то плохое. Она не боялась заблудиться. Искра покосилась на футляр со Свитком. Не от него ли у неё такое чувство собственной неуязвимости?

А ведь было ещё одно дело…

Искра села в тенёчке, достала из футляра Свиток, положила его на колени, а потом, с замиранием сердца, вытряхнула то, что лежало на дне.

Маленький свёрток лежал у неё на ладонях, и Искра всё не могла решиться развернуть его. Имеет ли она право на это? Сама ведь говорила — ему бы не понравилось, если бы все пялились. Но, может быть, она — не все? Не каждому Вран предлагал пойти с ним. Никому. Кроме неё.

Искра бережно развернула тряпицу. Конечно же, это был ворон. Серебряно-чёрный. Изящный, хищный, совершенный. Ворон решительно повернул голову и в клюве он держал золотую звезду. Искры от звезды шлейфом рассыпались по его спине, будто одевая птицу в волшебный плащ.

«Я буду скучать, Звёздочка», — шёпот Врана восстал из памяти, заставляя мурашки ползать по спине.

Звёздочка. Звезда в клюве у ворона. Слишком странно для совпадения… А что, если…

А что, если они с Враном были знакомы раньше?

Искра заставила себя медленно вдохнуть и ещё медленнее выдохнуть. Она не узнает ответа. Скорее всего, уже никогда не узнает. Нет смысла гадать.

Искра погладила амулет пальцем, будто прощаясь, завернула его и спрятала на место. Взяла в руки Свиток. Ну что ж, раз уж взяла, надо и почитать.

Это снова было личное письмо. Но Искра уже смирилась с тем, что обречена совать нос не в своё дело.

' Дорогая, кузина!

С праздником Зимнего Солнцестояния тебя!

Сразу скажу, год обещает быть нелегким, но очень интересным.

Я наконец-то вернулась с Южных Островов. Ты представить себе не можешь, насколько же я счастлива вернуться на родину! Очень жалко, что не успела прибыть до твоего отъезда. Ты, видно, выросла и стала настоящей красавицей.

Я ведь помню тебя еще совсем малышкой! Увидеть бы тебя сейчас. Ах, мечты, мечты! А помнишь, как в припадке словоблудия некий философ так запутал Кайла — того любителя выпить тошнотворного вина, которого и сейчас все обсуждают — что он совершенно заблудился в его словах? Супруга Кайла тогда меня очень удивила. Она же сказала, что Кайл заболел. Хотя, ему действительно было жарко. Но вряд ли от простуды.'

Искра подняла взгляд и проводила им проползающую мимо черепаху. Что за бред? Не это она хотела бы читать сейчас, после того, как разглядывала амулет Врана. С чего вдруг Свиток решил, что ей необходимо это узнать?

«Что у нас нового. В Рунмирн приехала новая актёрская труппа. Сейчас многие о ней говорят. Называется 'Союз двух ветренных поэтов». В их новой пьесе поэт должен будет променять друга-эгоиста, пока тот путешествует по свету. Не знаю, что думает обо всём этом Кайл. И, может быть, простудился он, сходив на их пьесу.

Так же мне недавно рассказали, и стало понятно, какое отношение имеет один сварливый трактирщик к этой труппе. Так что, Кэйтана, дела творятся веселые. Не говоря уже об этих странных слухах про письмо и лорда Кельтерна. Вдова по моим ощущениям тянет время. Непонятно, зачем.

Вдова лорда Кельтерна… Насколько Искре было известно, отец Ренара был жив и здравствовал. Впрочем, письмо вполне могло быть написано много лет назад. И лордом Кельтерном тогда был какой-нибудь пра-прадедушка Ренара.

«Пока возвращалась в Рунмирн, познакомилась с одним светляком. Он очень милый. Между прочим, ученик Провия.»

Провия! Возможно, того самого? Вот это уже интересно.

'Сейчас должен находиться в Ремене и изучать материалы про воинов из библиотеки Хранителей. Меня саму назначили ответственной за переписку с Орденом Воинов. Очень уж тихо они последнее время себя вели и вдруг зашевелились. В тихом омуте, как говорится, тайны водятся. Еще, говорят, к Ордену Воинов приблудился некий Кваджар. Очень многие воины называют себя его учениками. НавернякаОрдену Предсказателей что-то о нем известно. Я была бы благодарна тебе, если бы ты поспрашивала о Кваджаре и отписалась бы мне. Кто такой? И откуда взялся? А то слишком уж странные вещи про него говорят. Будто он арбалетные болты силой мысли отбивает.

За сим мне пора.

Крепко обнимаю.

Марена.

Рунмирн, цедис календы Марка.

P .S . А еще мне тут написала Ио. Я ничего не поняла.' [1]

Искра улыбнулась постскриптуму. Что ж, некоторые вещи не меняются веками.

«В тихом омуте тайны водятся» — красивая фраза, надо бы запомнить. Теперь Искра не сомневалась, что письмо написано скрытницей. Наверное, это и есть тот самый шифр, котором говорила Наяна. Искра перечитала письмо, запоминая непонятные вещи. Надо узнать, в каком году оно написано, и кто такая Марена. По возможности показать Наяне текст и спросить, о чём здесь на самом деле написано. И, конечно же, расспросить Маирана о том, кто такой Кваджар. Если он действительно отбивал болты силой мысли — это должна быть интересная история.

Искра убрала Свиток и встала. Пожалуй, пора было возвращаться. Дело было к вечеру, её уже могли и потерять.

Лагерь уже был близко, когда Искре показалось, что она услышала голоса. Она тут же скользнула в сторону, в тень и навострила уши. Говорили двое и довольно близко. Искра осторожно двинулась в ту сторону, сама поражаясь своей бесшумности.

—… понимаю, как странно это для тебя звучит, — Искра вдруг узнала голос Арна и успокоилась. Но любопытство осталось, и она подобралась ещё ближе.

— Весьма странно, — согласился Маиран.

— И всё-таки, убивать для эльфов крайне противоестественно, — настаивал Арн. — Но я написал на руке «убей его», а не «останови». И, кажется, я так и не вспомнил, почему именно. Я знал, что у меня будут сомнения и слово «убей» я подчеркнул.

— Всё ещё считаю, что твоя идея с запиской была прекрасна, — в голосе Маирана слышалось одобрение. Воин ненадолго замолчал. — Возможно, ты понимал, что других способов остановить Врана нет. Знаешь, когда они с Доном пришли освобождать меня, я и сам собирался его убить — просто потому, что сил на другие способы у меня не было.

Искре стало жутковато от того, как спокойно Маиран об этом говорил.

— Я так и не понял, были ли у меня другие способы его остановить, — проговорил Арн.

— Как? — Маиран искренне удивился. — Со всей твоей магией?

— Я не мог воспользоваться магией с самого побега и до смерти Врана, — признался Арн.

Маиран присвистнул.

— Я даже не подозревал…

Искре стало стыдно. Она тоже не догадывалась об этом до самого возвращения Арна. Хотя и замечала, что с Арном что-то не так.

— Как ни странно, я благодарен Врану за эти дни без магии, — проговорил Арн. По его голосу Искра вполне ясно представляла, что эльф сейчас смотрит вдаль. — Я гораздо лучше понял людей за это время.

Хм. Может, поэтому Арн был таким разговорчивым и компанейским в последнее время? Искра вдруг задумалась о том, что сейчас-то магия у Арна есть. А, значит, вряд ли он не замечает её присутствия. А вдруг Арн хочет обсудить что-то лично с Маираном? Не зря же он утащил воина так долеко от лагеря. А вдруг хочет поговорить о том, чем не готов поделиться с ней? А она тут сидит, мешает… Искра осторожно поползла обратно, стараясь, чтобы её не заметил Маиран.

* * *

То, что Арну хотелось поговорить, было неудивительно. Маирана гораздо больше удивило то, что для разговора эльф выбрал его. Обычно Арн разговаривал с Искрой, с Наяной, с Доном, наконец… Но отказываться Маиран, конечно, не стал.

Историю о том, что эльфы не убивают Маиран выслушал с некоторым недоверием. Нет, вряд ли Арн врал, но слишком много фактов свидетельствовало об обратном. Маиран не стал возражать. Арн подробно рассказал ему о том, как он догнал Врана. Звучало это жутковато. Забывать себя несколько раз за ночь… Маран был очень рад, что ему не пришлось проходить этот путь. А ведь, возможно, он бы тоже смог — раз Арн справился без магии. Только Маиран бы опоздал, а Арн успел.

— Я благодарен Врану за эти дни без магии, — сказал Арн, смотря вдаль. — Я гораздо лучше понял людей за это время. Я узнал, что такое одиночество.

— Одиночество? — Маиран подумал, что отвлёкся и что-то пропустил. — Мне казалось, что ты-то лучше всех нас знаешь, что это такое.

— Эльф никогда не бывает столь же одинок, как человек, — кажется, Арн немного улыбался. — Эльф никогда не остаётся наедине со своими мыслями, потому что вокруг всегда есть весь остальной мир.

— Но вокруг людей остальной мир тоже есть!

— Но его меньше, — возразил Арн.

Маиран нахмурился. Он решительно не понимал, что имеет ввиду Арн.

— Хочешь узнать, как чувствует себя эльф без магии, — вдруг заговорил Арн, и сейчас он точно улыбался, — сядь посреди абсолютно тёмной и пустой комнаты, где нет звуков и запахов и просиди там, ничего не делая, хотя бы четыре часа.

Маиран поёжился. Знавал он подобные места.

— Лет девяносто назад мне это сказал мой дед, — вдруг добавил Арн, — но я его тогда, конечно же, не понял. Теперь понимаю.

Из этой фразы Маиран сделал два внезапных открытия: во-первых, Арну больше девяноста лет, а, во-вторых, у эльфов тоже есть отцы, деды и прадеды. «А ты что, думал, эльфы появляются из воздуха?» — усмехнулся воин. «Я вообще никогда об этом не задумывался», — честно ответил он сам себе.

— И всё-таки нет, — Арн вдруг снова посерьёзнел, — я не от бессилия убил Врана. Я решил сделать это ещё до того, как понял, что иначе мне не победить.

— Тогда, возможно, ты сделал это из страха, — предположил Маиран.

Как хорошо, однако, когда твой собеседник — не страхолюд и может признать, что чего-то испугался.

— Возможно… — протянул Арн, — Вран очень силён. Конечно же, я принимал это во внимание.

— Я не об этом, — возразил Маиран. — То, о чём ты говоришь — не более чем обычная предосторожность при встрече с сильным противником. Опасение. А я говорю про страх. Тот страх, который возникает, когда ты видишь в человеке какую-то опасность лично для себя. Какую-то неотвратимую опасность, с которой ты ничего не можешь сделать. Из такого страха и рождается желание убить, чтобы этого страха больше не было.

И пусть говорили они о Вране, перед глазами у Маирана стояло лицо Фрисса. Особенно ярким был тот момент, когда Фрисс его узнал. Воин с трудом заставил себя вспомнить, что он, вообще-то, разговаривает с Арном.

— Тот человек из Холмов, — проговорил Маиран.

— Фрисс, — Арн тоже отлично помнил его имя.

— Да. Он в своё время запугал меня так, как не удавалось никому ни до, ни после. Я был очень молод, — Маиран усмехнулся. — Я, конечно, считал себя взрослым, но это мало меняло тот факт, что я был гораздо более впечатлителен, чем сейчас. После этого лета меня уже вообще мало что сможет удивить. А тогда могло. И все годы со времён нашего знакомства Фрисс снился мне в ночных кошмарах.

Перед глазами встало лицо Ависар — бледное, обвиняющее — «ты бы знал, что существуют другие способы решения проблем, кроме как убить оппонента!». Что ж, в случае с Фриссом других способов быть просто не могло.

— Так что подумай, — Маиран нашёл в себе силы закончить мысль, — может, Вран напугал тебя чем-то лично? Например, тем, что смог забрать твою магию? Или ты просто понимал, что, убив его, вернёшь всё назад?

— Если бы он сбежал, магия тоже вернулась бы, — покачал головой Арн, — он был бы слишком далеко, чтобы сдерживать это надолго.

Эльф смотрел куда-то в заросли иглицы. Смотрел долго, будто наблюдал за чем-то интересным. А потом вдруг как-то сгорбился и согнулся. Волосы упали, закрыв его лицо.

— Да, — глухо проговорил он, — ты прав. Я боюсь Врана.

— Боялся, — поправил Маиран.

— Боюсь, — возразил Арн, — пусть Вран умер, но тень его осталась.

Маиран посмотрел на Арна. Эльф казался сейчас таким маленьким и почти что хрупким. И нескладным, как подросток. Что там сейчас творилось, в этой голове?

— Искра меня возненавидит, — вдруг выдохнул Арн. Правой рукой он вцепился в волосы.

— Что? Почему? — Маиран просто оторопел. Арна, настолько открыто проявлявшего свои эмоции, он ещё не видел. Эльф едва ли не покачивался из стороны в сторону.

— Она его любит. А я его убил.

Маиран не представлял, что делать. Мало того, что последнюю неделю он вообще почти не видел, что происходит у других людей, занятый собственным безумием, так он и вообще никогда в таких вещах не разбирался. Сюда бы Ависар. Ну или Лину. Они бы нашли, что сказать.

— Арн, с чего ты вообще такое взял? — Маиран обратился к логике. — Искра знала его всего ничего, ну, две недели. Я, конечно, не исключаю того, что он мог ей нравится — она же любит всё пугающее…

Маиран осёкся. Арн резко вскинул голову и встретился с ним взглядом. Маиран чуть было по привычке не отвел взгляд, но вовремя вспомнил, что Арн — не Вран, и взгляд его думать не помешает.

Кажется, он только что чуть не сказал кое-что, чего говорить не следовало… Но почему Арн так отреагировал? А что если…

— Ты думаешь, Вран и Искра были знакомы раньше? — спросил Маиран.

— Да, — ответил Арн.

— Но ведь она бы его не вспомнила, а он бы её не узнал, — воин чувствовал себя так, будто идёт по очень тонкому льду. Интересно, чувствовал ли Арн себя сейчас так же.

— Возможно, — Арн отвернулся.

Маиран прикрыл глаза. Сознание как-то зыбко колыхалось. Сейчас он не был до конца уверен в том, что они сказали то, что сказали.

— Это уже неважно, — неуверенно прошептал Арн.

— Потрясающе! — не удержался от иронии Маиран. — Второй раз в жизни вижу, как ты врёшь.

Арн вздрогнул и снова уставился вниз, на каменистую землю.

— Хорошо, я погорячился, — попытался извиниться воин, — это не то чтобы ложь. Просто кому-то это может и неважно. Но явно важно тебе, — на Маирана вдруг снизошло озарение, — потому что Искра тебе нравится.

— Да, нравится, — обречённо согласился Арн.

Маиран чуть не расхохотался. Да, уж, жизнь этого парня не щадит. Влюбиться в Искру… Врагу не пожелаешь.

— Что⁈ — возмутился Арн. Видимо, за своим лицом Маиран всё же не уследил.

— Не обожгись, — посоветовал воин. А что он ещё мог сказать? Арн, наверняка, осознавал ужас ситуации лучше него.

* * *

Гряда, уходящая в море, заканчивалась отвесным обрывом, однако внизу, под водой ещё на некотором расстоянии скрывались коварные камни, прежде чем дно уходило в глубину. Прыгать здесь можно было только с разбега. Разумеется, Дона это только раззадорило. Лина тоже не удержалась. Выдумки Дона были прекрасны. Особенно сейчас, когда она могла оставить Маирана одного и не оглядываться на него ежесекундно, проверяя, как у него дела.

Лина подошла к краю и внимательно посмотрела вниз, примериваясь к расстоянию. Допрыгнет. Точно допрыгнет. Лина отступила назад, от души разогналась и прыгнула вперёд. Она допрыгнула, но, пожалуй, ей было бы комфортнее, если бы она упала в воду чуть дальше.

К ним присоединилась Рысь. Не из любви к выдумкам Дона, конечно. Просто девочка искала любой предлог лишний раз оказаться в воде.

— А проверим, кто прыгнет дальше? — лукаво подмигнул Дон.

— Проверим! — с готовностью откликнулась Лина. У неё зародилась прекрасная идея.

Она отошла на несколько шагов и как следует сосредоточилась.

— Крутись! — Лина изобразила обеими руками крутящие движения.

За краем обрыва повисло два едва различимых диска, один — на расстоянии прыжка от утёса, второй — так же далеко от первого. В дисках воздух бешено вращался вокруг центра. Лина очень надеялась, что потоки давления она расставила правильно, а то эффект получился бы обратный. Она разбежалась и прыгнула вперёд. Первая площадка сработала отлично, а вот во вторую нога провалилась быстрее, чем в пустоту. В принципе, Лина была к этому готова, поэтому напоследок ещё загребла руками воздух, ещё немного подтолкнув себя вперёд. В воду она вошла с таким шлейфом брызг, что, наверное, распугала всю рыбу в окрестностях.

— Эй! Так нечестно! — донёсся до неё возмущённый крик Дона, когда она вынырнула.

Огородник тоже разбежался, прыжок его был таким, будто его подбросили снизу — вероятно, заставил камень подтолкнуть. Он выбрал траекторию чуть наискось, чтобы не свалиться Лине на голову и улетел чуть дальше.

— Это была моя идея! — Дон вынырнул, возмущённо отфыркиваясь. — Это я хотел тебя надуть!

— Я успела первой! — Лина показала Дону язык. — Но ты прыгнул дальше.

— Согласен на ничью, — заключил Дон и поплыл к берегу.

Дон был уже на полпути вверх, когда Лина ещё только подплывала к месту, где было удобно вылезти. Наверху уже стояла Рысь и, по-видимому, привлечённый их прыжками, Ренар.

— Рысь! — крикнул Дон. — Прыгнешь дальше нас?

— Нет, — ровным голосом ответила девочка.

— Я знавал магов воды, которые создали бы ледяную горку и проскользили бы по ней далеко-далеко!

— Ледяную горку? — с сомнением нахмурилась Рысь.

— А ты разве не умеешь замораживать воду? — притворно удивился Дон. Или не притворно? Лина никогда не слышала, чтобы водники превращали воду в лёд.

Забираться наверх было тяжело после плавания. Но хотелось прыгнуть ещё раз.

— Ренар, а ты почему не прыгаешь? — Дон нашёл следующую жертву.

— Не хочу, — страшник пожал плечами.

— А мне кажется, ты боишься.

У Лины перехватило дыхание. Ну, Дон! Столько держался, зачем сейчас-то⁈ Она рванулась вверх — не успеет удержать Ренара, так хоть в морду Дону даст без промедлений.

— Я не боюсь, — Ренар говорил напряжённо, но гораздо спокойнее, чем можно было от него ожидать, — но я не вижу смысла.

— Да нет, точно испугался, — Дон и не вздумал отступать, — я же вижу.

Лина, наконец, добралась до вершины. Ренар встретил её взглядом. Он явно был рассержен (а какой страшник не рассердился бы?), но почти спокоен. Ну как спокоен… Его лицо застыло бледной маской. Ренар медленно повернулся от Лины к Дону и твёрдо, глядя огороднику прямо в глаза, произнёс:

— Я был бы трусом, если бы стал прыгать из страха, что ты будешь надо мной смеяться.

Лине показалось, что она слышит стук, с которым её челюсть бьётся о камни. Ренар? Ей захотелось протереть глаза, чтобы убедиться, что перед ней именно он. Что должно было произойти, чтобы Ренар так ответил?

Дон явно тоже был растерян. Его шутка не удалась. Но вместе с тем он, очевидно, с уважением отметил ход противника в этом небольшом поединке.

— Что ж, справедливо, — кивнул огородник, — но тогда подвинься, мне нужно место для разгона.

Лине очень хотелось не то обнять Ренара, не то похлопать по плечу, но он не рискнула. Она просто зажмурилась, чтобы как следует запечатлеть этот момент в своей памяти. Возможно, до конца жизни.

* * *

— Не подвинешься?

Лина с улыбкой сдвинулась на край того уступа, на котором она сидела и Маиран опустился рядом. Честно сказать, он едва сюда забрался. Лина сегодня пребывала в каком-то странном настроении. Сначала они с Доном скакали с этой скалы так, что Маиран не мог решить, что лучше — дёргаться каждый раз, когда он это видел, или всё-таки отвернуться и только слышать вопли и шум воды. А теперь она вскарабкалась по почти отвесной скальной стене и отсюда любовалась окрестностями. Маиран лез сюда с замиранием сердца, не зная, чего страшится больше — того, что сорвётся или того, что Ависар увидит, как он лазает со сломанными пальцами.

Вид отсюда и правда был неплохой. День клонился к вечеру и к этой части берега уже подползала тень от отдалённых высоких скал, но пока ещё было тепло. Сегодня переход был короткий, но нервный из-за того, что Велена пришлось нести. Светляк, правда, накануне пришёл в себя и порывался встать, но Ависар этому решительно воспротивилась. Маиран напарницу убедительно поддержал. Велен выглядел всё ещё недостаточно хорошо, чтобы Лишард доверил ему рецепт супа с тремя курятинами.

Лина положила голову ему на плечо, и рубашка тут же отсырела от её волос. Маиран наклонил голову и потёрся щекой о макушку. Вообще-то, он хотел поговорить, но пока лез, желание как-то исчезло. Точнее, сомнения взяли верх.

Воин посмотрел вниз, туда, где красовалось убежище, возведённое Доном. Дымок послушно выходил из предназначенного для этого отверстия. И почему только Дон раньше не показывал своё мастерство строителя? Где-то внутри Маиран понимал, что дело в подходящем рельефе, подходящем камне, что вряд ли можно построить дом просто из земли, сказав пару слов, что нужно всё рассчитать, чтобы крыша не рухнула… Но очень уж хотелось поворчать на Дона хоть за что-нибудь. Как-нибудь безопасно поворчать, без драки.

Вряд ли все будут спать под крышей — пусть днём приятно спрятаться в тени, ночью среди камня наверняка будет холодно. Маиран заметил Арна, затаскивающего внутрь охапку какой-то травы. Интересно, сколько он уже успел принести?

— Дон подбивал Ренара прыгнуть, — сказала Лина.

— Да?

— Дон сказал Ренару, что тот боится прыгать, — продолжила девушка.

— И как? — Маиран обернулся. Но Лина выглядела скорее весёлой и беззаботной, чем обеспокоенной.

— Ренар отказался. Сказал, что не хочет.

Маиран скептически усмехнулся. Надо же, Ренар не поддался на провокацию сразу.

— Я не слышал, чтобы они подрались, — заметил воин. В самом деле, чем ещё могла закончиться такая история?

— А драки не было.

— То есть Ренар всё-таки прыгнул?

— Нет, — Лина улыбнулась, как человек, знающий тайну, неведомую другим, — он сказал, что был бы трусом, если бы прыгнул из страха, что Дон будет над ним смеяться.

— Ого, — только и смог сказать Маиран, — ого-го.

— Да, я тоже так подумала, — согласилась Лина.

— С чего это вдруг он стал таким благоразумным?

— Понятия не имею, — Лина радостно заболтала ногами над обрывом, — но он мне таким нравится. Вообще, с того момента, как он дал тебе поносить свой меч, я поняла, что это уже не тот мальчишка, которого ты ненавидел в детстве.

— Да… — согласился Маиран, — пожалуй, так.

— Ты поэтому передумал? — Лина напряглась, как всегда, когда разговор касался этой темы.

— Нет, — Маиран погладил её по голове, — я не мог получить меч с такой клятвой на сердце. Так что к концу обучения пришлось оставить её позади. Ещё раз спасибо тебе, что не приняла её тогда. А то я оказался бы в затруднительном положении.

— Я очень рада, что всё это так закончилось, — тихо-тихо вздохнула Лина.

— Ну слушай! — Маиран вдруг внутренне возмутился. — Я бы в любом случае этого не сделал! Всё-таки я довольно быстро понял, что убивать единственного наследника рода Кельтернов — плохая идея. К тому же я надеялся, что мы с Ренаром никогда не встретимся, разве только издалека.

— Да уж, представляю твоё лицо, когда вы оказались вместе в Лейваане, — Лина хихикнула.

— Кирий мне даже не намекнул, кто будет в посольстве от Ордена Страха, — Маиран снова почувствовал себя обманутым, как в тот день, — а ведь он наверняка знал. И в его письме я чувствовал какой-то подвох! — руки непроизвольно сжались в кулаки.

— И ты правда сердишься на него? — Лина опять заговорила тем самым тоном, который заставлял поверить, что вопрос существует отдельно от неё.

— Нет, — Маиран разжал кулаки, — наверное, нет. Кирий любит оставлять меня в дураках, это правда. Но почти всегда это оказывается полезным.

Маиран даже не стал задумываться о том, была бы для него полезна встреча с Ренаром, если бы всей этой кутерьмы в Лейваане не произошло. Скорее всего, он уехал бы лишь с новой порцией раздражения. И всё-таки Лина была права: Ренар сильно изменился. Ненавидеть его сейчас уже совсем не хотелось. Особенно после того отпора, который тот дал Дону!

Маиран насторожился. Сначала чисто инстинктивно, лишь потом осознав, что дым из дымохода перестал идти слишком резко. Не было даже пара, как если бы огонь залили водой. Из убежища выскочил Арн, посмотрел прямо на них.

— Прячьтесь, — эльф произнёс это слово негромко, но Маиран услышал.

Арн махнул рукой и Маиран понял, что оттуда, может быть, их можно увидеть с Тракта. Вряд ли, конечно, но, раз Арн считает, что надо прятаться…

Легко сказать! Сюда Маиран еле забрался, а спускаться труднее, чем лезть вверх. Воин завозился, но Лина вдруг схватила его за руку.

— Погоди.

Лина посмотрела вниз, видимо, примеряясь, и вдруг прыгнула. Маиран едва удержался от того, чтобы схватить её, спасти от падения. Лина приземлилась на площадку в паре человеческих ростов книзу.

— Прыгай! — сказала она, задрав голову.

Прыгай⁈ Да он вряд ли стал бы прыгать отсюда даже с двумя целыми ногами!

— Прыгай, я поймаю! — прикрикнула Лина.

Маиран поперхнулся смехом — настолько забавно это было слышать от девушки ростом ему по плечо. Но он прыгнул. Доверять — так доверять.

Это был странный прыжок. Он будто бы не падал, а плыл вниз, скользил по какой-то странной трубе, обтягивающей его со всех сторон. Земля будто бы осторожно коснулась ступней.

— Вот, я же говорила — поймаю, — пролепетала Лина. Глаза у неё были расширены, как от страха, лицо побледнело, и она явно намеревалась упасть.

— Необязательно было ловить меня настолько нежно, — укорил её воин.

В самом деле, Лина, похоже, перестаралась. Маиран сначала схватил её за плечи, чтобы не дать упасть, а потом просто взял на руки и понёс. До ближайшего подходящего укрытия было недалеко. Главное — не споткнуться.

Мимо них пронёсся Арн, парой прыжков взлетев на тот самый уступ, где они только что сидели. Сам-то он чего высовывается? Но Маиран вспомнил тёмный подвал в доме Стражей и деревянный пол, казавшийся искавшим их каменным. И вспомнил, как они лежали в овраге, боясь лишний раз подумать и вздохнуть, а Арн в этот момент стоял, не прячась, почти лицом к лицу со скрытниками, и они его не видели. Да уж, Арн мог торчать где ему вздумается.

Маиран сел, закрывшись от Тракта большим камнем и аккуратно устроил совсем обмякшую Лину у себя на коленях. Осторожно он убрал тёмные пряди волос, прилипшие ко лбу. Лицо Лины было бледным и, вместе с тем, безмятежно-расслабленным. Веки едва заметно подрагивали. Маиран приложил ухо к губам девушки, чтобы убедиться, что она ровно и спокойно дышит. Почему-то он совсем не волновался. Будто был уверен, что она просто спит и скоро проснётся. В общем-то, так оно и было. В последнее время он, кажется, слишком часто видел людей, которые перестарались, используя магию. Он сидел, прижимая Лину к себе и будто бы чувствовал, как силы возвращаются в её тело. Лицо постепенно приобретало нормальный цвет, дыхание становилось глубже. Маирану вдруг захотелось поцеловать её, но он не стал, хотя в памяти тут же заплескались воспоминания о той ночи, когда они плавали вместе. Тем вечером она тоже сиганула с какой-то верхотуры. Но, видимо, прыгать самой гораздо проще, чем спускать другого.

Маиран поднял голову и прислушался. Так и есть. Откуда-то издалека доносился стук копыт. И вряд ли в этих местах бегали табунами дикие лошади. Воин посмотрел вверх. Арн забрался так высоко, что не хотелось даже думать о том, как он будет слезать. Стук копыт приблизился и снова отдалился.

— Что там? — еле слышно прошептала Лина, не открывая глаз.

— Какие-то всадники проскакали по Тракту, — ответил Маиран.

— Мимо проскакали — и хорошо, — заключила девушка.

Кажется, Лина окончательно приняла совет Дона расслабиться и получать удовольствие за стратегию поведения. А ведь раньше боялась каждого куста. Маиран улыбнулся. Интересно, что за время этого пути изменилось в нём, если смотреть снаружи?

* * *

— Дон, ты уверен, что у тебя в роду не было предсказателей? — спросила Искра.

— Абсолютно точно! — откликнулся огородник. — Но интуиция у меня отменная!

Не далее как сегодня утром Дон сходил по тракту дальше на запад и разжёг там костёр, чтобы возможные преследователи были уверены, что они ушли дальше их убежища. И вот теперь, слушая отдалённый перестук копыт, Искра задумалась о том, почему он сделал это именно сегодня, а не вчера, позавчера или неделю назад.

Разумеется, Арн встрепенулся раньше, чем они хоть что-то заподозрили. Он хлопнул в ладоши и костёр тут же погас, будто бы никогда и не горел, и даже дым будто бы мгновенно рассеялся. А потом эльф куда-то убежал. Впрочем, вернулся он довольно быстро.

— Шесть всадников проскакали на запад, — доложил он.

— Шесть? — переспросил Дон. — Очень странно.

— Может, это просто какие-то случайные люди, которые путешествуют и даже не подозревают, что тут есть мы? — предположил Корон без особой уверенности в голосе. В его предположение никто не поверил, но говорить об этом не стали.

— Мне кажется, там были маги, — добавил Арн, — двое, наверное. Но я в этом очень не уверен.

— Не доверяешь своим чувствам? — съехидничал Дон.

— Да, — ответил Арн и Дон осёкся. Выглядело так, будто ему действительно стало стыдно.

* * *

Когда случился переполох из-за всадников, Ренар и Янера сидели в тени деревьев неподалёку от воздвигнутого Доном убежища. Они не стали куда-то там бежать: в этих кустах их всё равно не было бы видно сверху.

— Ренар, почему ты не стал прыгать? — Янера слышала весь разговор Ренара и Дона, но всё ещё не совсем понимала, что произошло.

— Я не хотел, — ответил Ренар.

Должна быть причина. Но, похоже, он не хотел отвечать и не стоило настаивать.

— Янера, — Ренар повернулся к ней и взял её за руку. Глаза его улыбались, — я поклялся защищать тебя. Сама подумай — мне будет затруднительно выполнять мою клятву, если я разобьюсь о какой-нибудь камень.

Губы сами собой расползлись в улыбке. В его голосе было столько заботы и нежности…

— Если я погибну в бою, защищая тебя — это будет правильно, — продолжал Ренар. — Если я умру, ввязавшись в какое-нибудь соревнование, не связанное с твоей безопасностью — это будет глупостью и неуважением к тебе.

Янера сжала его ладонь. От того, как он говорил, было жутко. Но, вместе с тем, в его словах было что-то очень правильное.

— Я не хочу, чтобы ты умирал, — прошептала она.

— Я тоже не хочу, любовь моя, — Ренар поцеловал её руку. — Поэтому я и не прыгнул.

Думать, когда Ренар говорил так, было очень и очень тяжело. Но всё-таки одну вещь она должна была ему сказать.

— Я никогда не слышала, чтобы страхолюд говорил что-то вроде того, что сказал ты, — призналась Янера. — Это было… Это было… — она беспомощно взмахнула свободной рукой, пытаясь подобрать нужное слово, но отчаялась и умолкла. Ренар, наверняка, и так всё понял.

— Как ни странно, я тоже, — вздохнул Ренар, — хотя, если так подумать, именно таким вещам нас должны были бы учить в Ордене. Доберёмся до цивилизованных мест — обязательно напишу пару слов своему наставнику.

Он сказал это так уверенно, будто не сомневался, что наставник прислушается к его словам. Янера поёжилась. Она бы своем учителям подобного не сказала бы ни за что в жизни. Какой Ренар всё-таки сильный и уверенный. И как же приятно, что он готов её защищать.

* * *

Всё тело казалось даже не водой — облачком тумана. Было невозможно пошевелиться, но в этой усталости было даже что-то приятное. А потом она стала отступать. Возвращались чувства, возвращалась способность думать о чём-то, кроме ощущений в конечностях. Лина никогда раньше не использовала магию так. Так, чтобы силы закончились, чтобы тело обмякло и растворилось в окружающем. Она много раз смотрела, как это происходит с другими, и всегда боялась за них. Переживала, что не может ничего для них сделать. А сейчас ей было легко и спокойно. Она медленно возвращалась обратно.

Лина обнаружила себя сидящей на коленях у Маирана. Воин заботливо поддерживал её под спину, её голова лежала у него на плече. Лина смутно припомнила, что она что-то говорила, но не могла вспомнить, о чём шла речь.

— Доброе утро! — поприветствовал её Маиран.

Лина испугалась было, что проспала всю ночь, но, приоткрыв один глаз, поняла, что всё в порядке и Маиран просто шутит.

— Не пугай меня так, — ответила она, — ещё вечер.

— Тебе не обязательно было настолько сильно стараться, — снова укорил её Маиран. В прошлый раз она проигнорировала его слова, потому что уплыла в небытие, но теперь ответила.

— Я никогда раньше этого не делала, поэтому не рассчитала, — призналась она. — К тому же, у тебя нога.

— У меня их даже две!

Лина улыбнулась. Надо же, иногда Маиран шутил почти как Дон.

— А что именно ты сделала? — спросил воин.

— Я сделала давление над тобой ниже, чем под тобой, — объяснила Лина.

— Очень интересно, — признался воин, — но не совсем понятно.

— Я тебе когда-нибудь расскажу, — пообещала Лина, — когда буду в состоянии сопроводить рассказ примерами.

Лина уже давно поняла, что только маги воздуха достаточно хорошо понимают, что такое давление. Но она знала, как объяснить, чтобы понял Корон. Наверное, и Маиран поймёт.

Небо окрасилось в закатные цвета, когда Лина поняла, что ей уже не сидится на месте. Она пошевелилась и села напротив Маирана. Воин как-то напряжённо вздохнул и посмотрел вверх.

— Я ведь тебе все ноги отсидела, — поняла Лина.

— Отсидела, — согласился Маиран, осторожно усаживаясь поудобнее.

— Ну и почему ты терпел? — с укором спросила она.

— Мне было слишком хорошо, чтобы что-то менять, — улыбнулся воин.

«Вот ведь два дурака», — мысленно усмехнулась Лина, — «оба себя не жалеют. Марко бы нашёл для нас словечки покрепче».

— Лина, — Маиран вдруг посерьёзнел, — по поводу нашего договора.

— Да? — Лина посмотрела на него. К чему он ведёт?

— Я всё ещё могу сказать тебе, если мне что-то не нравится?

— Конечно! — Лина улыбнулась. Ну разве для такого нужен договор? Выходит, Маирану нужен.

— Не то чтобы не нравится… — Маиран задумчиво посмотрел вверх, — скорее мне странно и непонятно. И неловко. В общем, меня смущает, когда вы с Доном так… э… свободно шутите. Особенно когда вы, — он в очередной раз замялся, — голые.

Лине пришлось приложить колоссальное усилие, чтобы не рассмеяться прямо сейчас. И чтобы сохранить более-менее серьёзное лицо. Это было очень тяжело — Маиран так смутился того, что сказал, что чуть ли не покраснел, как застенчивая девчонка. Ухх, спокойно, Лина, не спугни. Вспомни себя в первые годы в Ордене. То, что он вообще об этом заговорил — это уже прекрасно.

— Тебя смущает то, что шутим, то что с Доном или то, что голые? — уточнила она.

Маиран явно взвешивал мысленно эти три вещи. Судя по его задумчивому виду, сравнение было не из лёгких.

— Пожалуй, третий пункт самый смущающий, но совокупность всех трёх — это… — Маиран замолк, подбирая слово, но не преуспел.

Лина лихорадочно думала о том, с какого конца вообще подступиться к этому клубку.

— Почему тебя вообще смущают голые люди? — она не удержалась от того, чтобы всё-таки задать этот вопрос.

— Эээ… — Маиран растерялся. — А почему они не должны меня смущать?

— Да, это тупик, — признала Лина. — Ладно, я не буду тебя мучить. Очевидно, голые женщины смущают тебя больше, чем голые мужчины и, вероятно, это связано с тем, что голых женщин ты видишь гораздо реже.

— В последнее время я в этом уже не уверен, — проворчал Маиран.

— И ты считаешь, что разговор с голой женщиной — это что-то совсем другое, чем с женщиной одетой?

— Конечно! — эта истина была для Маирана совершенно очевидна. Это было видно по его честным глазам.

— Таак… — Лина почувствовала внутреннюю дрожь. Они подбирались к самой щепетильной части этого разговора, — и… Когда мы с Доном шутим голые, тебе кажется, что нас с ним связывает что-то большее, чем просто дружба.

— Да, — Маиран произнёс это с усилием и с облегчением одновременно. Да уж, сформулировать всё это самому ему было бы трудновато, — и… — Лина сдержала следующую реплику, давая ему возможность договорить, — и в такие моменты я не понимаю того, как ты ведёшь себя со мной всё остальное время и особенно… особенно той ночью.

Ух, это будет непросто. Лина посочувствовала Марко, который в своё время объяснял всё это ей. Только она ещё и молчала и норовила убежать.

— Я не думала, что это будет так непонятно для напарника Ависар, — призналась она.

— Так то Ависар, — усмехнулся Маиран, — а то ты.

Ооо, так он ещё и считает, что Ависар кардинально отличается от всего остального мира. С чего бы начать?

— Давай для начала решим вопрос с Доном, — предложила Лина. — Дон мне нравится, с ним весело, его шутки мне по большей части приятны и от него многому можно научиться, — Маиран неуверенно кивнул, — но нет, нас с Доном не связывает что-нибудь, о чём ты бы не знал. Когда ты нас не видишь, мы общаемся так же, как когда видишь, — Лина не придумала, как сформулировать это точнее и вышло как вышло, — и мы шутим, как ты выразился, когда мы голые, потому что по большому счёту нам обоим всё равно, одеты мы или раздеты. Однако, конечно же, никаких доказательств, кроме моих слов, ты не получишь.

— Доказательств? — растерянно переспросил Маиран. — Зачем мне нужны доказательства к твоим словам?

Ну, хотя бы с этим проблем не будет. Лина вздохнула с облегчением. Судя по лицу Маирана, он очень внимательно обдумывал её слова.

— Сказать по правде, — Лина начала говорить прежде, чем подумала о том, стоит ли, — когда мы играли в ту игру и ты сказал, что никогда не целовался с Ависар, я очень удивилась.

Маиран уставился на неё с выражением «да как ты могла такое подумать?».

— Ну, знаешь ли, довольно необычно встретить воина, который не спит со своей напарницей! — попыталась защититься Лина. — В смысле не просто спит, ну ты понял.

— О, да, — Маиран криво усмехнулся, — можешь даже не рассказывать, какие сплетни ходят о воинах, которым в напарники достались целители-мужчины!

Вот теперь уши у него уж точно покраснели. Лина не удержалась от смешка. Она бы за свои уши сейчас тоже не поручилась бы.

— Кирий тоже надо мной за это посмеивался, — вдруг признался Маиран.

— Но почему так получилось? — это был бестактный вопрос, но Лина чувствовала, что этот разговор зашёл уже так далеко, что надо спрашивать всё, что придёт в голову. Другого случая может и не представиться. — Ависар — симпатичная девушка, да и не выглядит так, будто она против…

Ага, симпатичная. Неприлично красивая, так ведь ты хотела сказать? «Не против», да? Скорее уж сама откровенно вешается на шею.

Маиран вздохнул и потёр пальцами лоб.

— Не помню уже, когда это было, но в какой-то момент я для себя решил, что я не… — воин вздохнул, будто собирался прыгнуть с обрыва, — не возлягу с женщиной, с которой не хотел бы вместе воспитывать детей.

О как всё серьёзно… Лина долго собиралась с мыслями, не зная, что ответить.

— И… — Маиран говорил через силу, — и до сих пор у меня не было такой возможности.

Он это сейчас серьёзно, да⁈ Он вот правда сказал сейчас именно то, что она подумала или ей показалось⁈

— Маиран, — осторожно, будто ступая по тонкому льду, произнесла Лина, — ты ведь знаешь, что есть способы… эээ… не заводить детей?

— Ещё бы я не знал! — усмехнулся воин. — В компании Ависар невозможно об этом не знать.

Лина, конечно, понимала, что в магии целителей Маиран разбирается лучше неё, но после всего услышанного она ожидала подвоха на каждом шагу.

— Таааак… — только и смогла произнести Лина.

— Но даже знание о таких вещах не изменило моей позиции по данному вопросу, — твёрдо заявил воин.

Лине стало неловко, что она вешалась ему на шею. Но кто ж знал, что тут всё так тяжело!

— Наверное, мне надо бы извиниться, — пробормотала она.

— Извиниться? — Встрепенулся Маиран. — За что⁈

— Я теперь понимаю, что я запутала тебя своим поведением, — попыталась объяснить она.

— Запутала… — повторил Маиран, — пожалуй, да. Но ты попыталась мне всё объяснить. Не думаю, правда, что до меня сразу дойдёт.

— Да, вряд ли, — улыбнулась Лина, — я тоже долго не понимала такие вещи.

— А как тебе это удалось?

— У меня есть друг, — Лина коснулась этой темы по возможности осторожно, — в Ордене. Он очень мне помог освоиться там. Когда я приехала в Ледас, я боялась всего. Мне было страшно от холода, от вечного тумана, от долгих ночей зимой, — Маиран кивнул. Вряд ли ночи в Лиспе были короче. — Но больше всего меня пугали люди, — сейчас вспоминать было смешно, но тогда было не до шуток. Они были такие шумные, шутили друг с другом так, будто сейчас подерутся, а потом смеялись и вместе шли пить пиво. Девушки сидели у парней на коленях просто потому что им хотелось… — в своё время это поразило Лину больше всего, — а я боялась с кем-нибудь лишний раз заговорить.

Маиран понимающе поглаживал её по руке, пока она говорила. Первое время в Ордене ни для кого не было простым. Он всё понимал.

— А потом меня заметил Марко, — сначала Лина не хотела называть его имя, но это вышло само собой, — признаюсь честно, он меня пугал. Со мной и с другими он вёл себя как два разных человека. Иногда мне казалось, что он — самый понимающий и добрый человек на свете, иногда я считала его эгоистичной сволочью, и пыталась понять, какую выгоду он пытается извлечь из разговоров со мной. Но так или иначе, он научил меня петь в полный голос, отвечать шуткой на шутку и не падать в обморок при виде голых парней в бане. Он подарил мне квикору, — тут Лина не удержалась от того, чтобы прикрыть глаза и в подробностях вспомнить тот прекрасный вечер. — И ещё он убедил меня в том, что чувства к одному человеку не влияют на чувства к другому.

— То есть? — переспросил Маиран.

— Отношения с каждым человеком — это отдельная сторона твоей жизни, — Лина впервые пыталась облечь эти ощущения в слова и получалось не слишком точно. — Предположим, у тебя есть близкий друг, с которым тебя многое связывает, а у этого друга есть условный враг, человек, который ему неприятен, то ты не обязан испытывать неприязнь к этому второму человеку тоже. Если он неприятен тебе лично, то тогда, конечно, можешь его ненавидеть, — на примере с врагами концепция казалась какой-то неприятной, но Лина опасалась приводить более привычные примеры в присутствии Маирана. Воин слушал внимательно и провести его не удалось.

— И если ты кого-то любишь, то это не значит, что ты не можешь любить кого-то ещё, — заключил он.

— И это тоже, — согласилась Лина.

Маиран в очередной раз впал в глубокую задумчивость.

— Ты же любишь Ависар? — Лина попыталась направить его мысли в нужную сторону.

— Люблю, конечно, — согласился воин, — но не в том смысле…

— А нет никаких смыслов, — Лина развела руками. — Ну, то есть, под словом любовь может скрываться что угодно. Вон, спроси у Рыси, она наверняка тебе приведёт с десяток мудрёных слов, обозначающих разные оттенки любви. Но какой бы ни был «сорт» любви к одному человеку, это не значит, что ты не имеешь права испытывать тот же «сорт» к другому.

Лина поняла, что сама уже устала и запуталась. Кажется, недавно Корону она говорила что-то совсем другое… Или всё же то же самое, но другими словами?

— А Марко рос в Ордене? — спросил Маиран.

— С трёх лет, — подтвердила Лина.

— Оно и видно, — Маиран пробормотал это так тихо, что она предпочла сделать вид, что ничего не слышала.

— Если хочешь, я могу вас познакомить, — улыбнулась Лина, — или наоборот, не знакомить, если ты не хочешь.

— А он захочет знакомиться?

— С чего бы ему не хотеть? — она пожала плечами. Марко был готов знакомиться с кем угодно и когда угодно.

Лина задрала голову и вдруг поняла, что, пока они разговаривали, наступили сумерки. А здесь ночь следовала за сумерками почти мгновенно, не то, что в Ледасе в середине лета.

— Вы с Марко были близки? — спросил Маиран.

— Да, — стараясь не обращать внимания на внутреннюю дрожь, ответила Лина, — что бы ты ни имел ввиду под этим словом — да.

Будь на его месте Марко, он сказал бы что-нибудь вроде: «я рад, что у тебя в Ордене был такой хороший друг, который помогал тебе привыкнуть и с которым тебе было приятно проводить время». Маиран замолчал. Он сидел, подтянув к себе ноги, скрестив руки на груди и склонив голову.

— Мне уйти? — предложила Лина. Уходить очень не хотелось, но надо было спросить.

— Нет, — ответил Маиран, — нет. Я обещал тебя не прогонять.

— Если тебя удерживает только обещание…

— Нет, не только, — перебил он, — я не хочу, чтобы ты уходила.

Он привстал и сел рядом с ней — плечом к плечу. Поднял взгляд к небу, к разгорающимся звёздам.

— Посидим здесь ещё немного, хорошо? — предложил Маиран, — а потом пойдём к остальным.

— Да, хорошо, — согласилась Лина.

— У меня сегодня первая вахта, — с улыбкой сказал воин, — но размышлений мне бы хватило до утра.

Лина улыбнулась. Это был долгий и крайне неловкий разговор. Но он определённо стоил и времени, и усилий, затраченных на него.

* * *

— Дон, сходи, вымой, пожалуйста, — Лина сунула огороднику в руки котелок.

— Ага, — как-то легко откликнулся тот, взял посудину, но, пройдя несколько шагов, остановился, глядя куда-то перед собой.

— Доооон! — с нажимом повторила девушка.

— А, да, — Дон встрепенулся и отправился к берегу.

Искра заговорщически переглянулась с Маираном. Тот ответил ей понимающим взглядом. Их теория подтверждалась.

— Дон, ты ведь наметил маршрут? — Ависар перехватила огородника на обратном пути. — Сколько примерно до первой стоянки? — целительница явно пыталасьпонять, осилит ли Велен намеченные переходы.

— Угу, — рассеянно пробормотал Дон, проигнорировав вторую часть вопроса и пошёл дальше.

— Он тебе не ответит, Ави, — усмехнулся Маиран.

— Почему? — не поняла целительница.

— Потому что сегодня цедис иды, — объяснила Искра.

— И что с того? — Ависар нахмурилась и скрестила руки на груди. В её глазах читалась уверенность, что люди обязаны отвечать на её вопросы вне зависимости от того, какой сегодня день месяца.

— Мы не знаем, — признался Маиран, — и даже Велен нам не подсказал, — но мы наблюдаем это уже в третий раз, и всегда в один и тот же день.

— Да, пожалуй, — согласилась Ависар, видимо, припоминая предыдущие два «приступа задумчивости» Дона.

Дон вдруг остановился и вскинул голову.

— А, пошло оно всё к чёрту! — воскликнул он, энергично взмахнув рукой.

Обернулся к ним уже совсем другой человек — энергичный, собранный, явно находящийся здесь и сейчас. Он обвёл взглядом окрестности воздвигнутого им ранее убежища.

— Мне нужно общее собрание и… ммм… — Дон наклонил голову и прищурился, будто что-то прикидывал, — полчасика вашего внимания.

Искра и Маиран переглянулись. Они не ожидали, что получить ответ на давно терзавший их вопрос будет так просто. Это даже как-то разочаровывало.

Собраться было несложно. Все расселись полукругом (Велен тоже хотел сесть, но ему пришлось принудительно разлечься). Дон стоял спиной к зрителям, соединив руки за спиной. Он явно нервничал — Искра видела, как он сцеплял и расцеплял пальцы, как поводил плечами. Но, когда он развернулся и заговорил, он уже был спокоен, хотя и растерял почти всю свою едкость. Было странно видеть Дона таким серьёзным.

— Я собираюсь сейчас раскрыть вам самый большой секрет, который у меня есть. Я никогда не рассказывал об этом ни одному живому существу в Кай-Дон-Моне и не собирался рассказывать, — Дон сделал небольшую паузу, — но Вран меня раскрыл. Раз смог Вран — значит сможет и кто-нибудь другой, рано или поздно. Пусть лучше об этом знают мои друзья и я знаю о том, что они знают, чем это всплывёт внезапно и непредсказуемо, — Дон предостерегающе поднял палец. — И всё же я попрошу вас не трепаться об этом на каждом углу и не думать об этом, вызывающе глядя в глаза первого попавшегося светляка!

— Да не тяни уже, — пробормотал Маиран.

— Поимей уважение, — ответил Дон, — я впервые об этом говорю. Мне очень страшно.

— Неправда, — в один голос ответили Маиран и Ренар

— Значит, я всё ещё хорош в обороне, — Дон усмехнулся, мелькнул его сколотый зуб, и он снова стал самим собой, — в общем, я родился в другом мире.

Дон сделал длинную эффектную паузу, но Искре показалось, что то, что он сказал, растворилось в этой паузе бесследно. По крайней мере, понимания на лицах слушателей не отразилось.

— Не, ну я не понял, — разочарованно пробормотал Дон, — я вам тут такие вещи рассказываю — и хоть бы какая реакция!

— Они просто не понимают, о чём ты, — ответил Арн, как обычно, стоящий где-то за спинами людей.

— А ты понимаешь? — уточнил Дон.

— Вполне, — Искра обернулась. Арн был спокоен и серьёзен — как обычно.

— А, точно, ты же говорил, что эльфы пришли в Кай-Дон-Мон из другого мира, — вспомнил Дон. — Ну вот, у нас есть специалист по данному вопросу.

— Ты не отвлекайся, — посоветовал Маиран, — где, ты говоришь, родился?

— В другом мире, — повторил Дон. — Не думаю, что название города, в котором это произошло, тебе что-нибудь скажет.

— И как ты попал в Кай-Дон-Мон? — спросила Искра.

— Не знаю, — пожал плечами Дон, — просто однажды я оказался посреди леса в шортах и майке, а в кармане у меня была монетка и шариковая ручка.

— Что? — Искра интуитивно поняла, что это какой-то предмет для письма, но сочетание звуков для неё тоже показалось весьма внезапным.

— Это далёкий потомок пера и чернильницы, — гордо объяснил Дон.

— Так. Из монетки ты сделал амулет, — припомнила Искра. — А что ты сделал с этой… как её… ручкой?

— А её я потерял! — Дон говорил так, будто это было главное достижение его жизни.

— И что было потом? — спросил Корон.

— А потом меня подобрали местные дровосеки, отвели в деревню и меня приютил кузнец. Я прожил там меньше года, выучил Общий язык и ушёл в Орден.

Наяна вдруг сорвалась с места, в несколько шагов добралась до Дона и схватила его за одежду на груди так, будто локтем хотела припереть его к стене. Правда, стены не было и поэтому жест получился чуть менее угрожающим. Чуть. Глаза скрытницы метали молнии.

— Если ты собралась бить мне морду, то знай, что я дам сдачи, — предупредил Дон.

— Твой отец, — прошипела Наяна, — сделал шкаф. Под которым застряла твоя черепашка.

— Так всё и было, — подтвердил Дон, — но мой отец-кузнец никакого шкафа не делал и, разумеется, ему и в голову не пришло бы разрешать мне заводить попугайчика!

Искре захотелось вмешаться. Наяна, которая выглядит так была способна убить человека или сделать что похуже.

— И нет, я не буду извиняться! — прямо в лицо Наяне бросил Дон. — Признай, что ты проиграла!

Скрытница с усилием разжала руку и отступила на шаг.

— Ты… — казалось ярость из Наяны изливается, волнами затопляя всё вокруг, — ты — дерзкий негодяй!

— Спасибо, милая, так меня ещё никто не называл, — Дон выглядел польщённым.

Кажется, Наяна жалела, что не может вызвать Дона на дуэль.

— Да как ты вообще! — Наяна явно была неспособна произнести более длинную фразу.

— Самоконтроль, милая, самоконтроль! — Дон поднял палец. — Это было очень тяжело, не скрою. Но всё-таки признай, что я победил.

Наяна зарычала, но всё-таки взяла себя в руки.

— Да, ты победил, — недовольно бросила она и отвернулась, собираясь возвратиться на место. Остановилась и бросила через плечо. — Ирлиш знал?

— Не знаю, — Дон пожал плечами, — он никогда не давал мне никаких намёков на то, что он в курсе, но это же ничего не значит.

Искра только сейчас поняла, почему Наяна так обозлилась. Похоже, Дон умудрялся много лет водить за нос двух сильнейших скрытников Кай-Дон-Мона, при этом являясь лучшим другом одного из них. И, похоже, за всё время этого путешествия Наяна тоже ничего не заподозрила. Что может быть хуже для скрытника, чем неразгаданная тайна, так долго маячившая перед самым носом?

Наяна угрюмо опустилась на место, продолжая сверлить Дона взглядом.

— И какой он, твой мир? — спросила Лина.

— Знаете, — Дон со вздохом опустился на землю, — на самом деле он очень похож на ваш. В детстве, когда я читал книжки, рассказывающие о том, что происходит в других мирах, я думал, что авторы просто ленятся много придумывать и поэтому там бегают те же зайцы и растёт та же репа. И небо того же цвета. Однако, когда я попал в Кай-Дон-Мон, обнаружил здесь поразительное сходство.

— Ты читал книги про другие миры? — Искра в волнении положила руку на чехол с Свитком.

— Там принято считать, что это лишь выдуманные истории, сказки для детей и тех взрослых, которые не хотят вырастать, — Дон произнёс это с некоторым презрением, — но кто знает, как оно на самом деле. Разве что ты, Госпожа Хранительница, разберёшься, — усмехнулся он.

— В твоём мире есть Австралия? — вдруг подал голос Арн.

— Да… а откуда?.. — Дон так удивился, что не закончил вопроса.

— Видел карту Австралии, — ответил Арн и потупился, будто бы спрятался.

— В Свитке, — поспешила на выручку эльфу Искра. — Арн сказал, этот мир называется Нулевым.

— Не так уж там плохо, — обиделся Дон, — чтобы так низко его оценивать!

— Просто твой мир — он как точка отсчёта, — смутно припомнила Искра. — Свиток там никогда не бывает, в нём нет магии, но в него попадают истории из других миров и… — она улыбнулась, — и иногда жители Нулевого мира путешествуют между мирами. Как ты.

— Дон! — окликнула огородника Лина. — Что больше всего тебя поразило, когда ты попал в Кай-Дон-Мон?

— Календарь! — с готовностью ответил Дон. — Во-первых, он у вас неправоподобно удобен. В моём мире в году триста шестьдесят пять дней, но в каждый четвёртый год — триста шестьдесят шесть. И в некоторых месяцах тридцать дней, а в некоторых — тридцать один. А в одном вообще двадцать восемь, кроме тех годов, которые длиннее…

— Ужас какой, — пробормотал не один голос.

— Как вы вообще там живёте? — спросила Ависар.

— Как видишь, я решил эту проблему радикальным способом, — оскалился Дон, — но у вас свои сложности. Эта ваша система названий дней… ух, как долго я путался в датах!

— А у вас как? — поинтересовался Корон.

— А в моём мире просто нумеруют дни месяца подряд. И сейчас у нас девятнадцатое число сектиса. Впрочем, насколько мне известно, скрытники пользуются таким способом записи.

Наяна что-то невнятно прошипела, но бросаться на Дона снова не стала.

— Получается, — пробасил Лишард, — что в твоём мире год аж на сто дней длиннее?

— Не совсем… — пробормотал Дон, — сначала, когда я оказался здесь, к вечеру я просто падал от усталости. Сначала думал, что слишком много новых впечатлений, но потом до меня дошло, что у вас сутки длиннее. Хотя, что интересно, и у вас, и у нас сутки делятся на двадцать четыре часа… Просто ваши секунды более длинные.

— Как ты это понял? — живо заинтересовался Корон. В самом деле, как?

— Во-первых, я заметил, что возраст у людей примерно совпадает. То есть четырёхлетний ребёнок тут и там выглядят примерно одинаково. Это наблюдение позволило мне предположить, что суммарная длина года примерно равна. А потом, когда я впервые смог подержать в руках в Кай-Дон-Моне часы с секундной стрелкой…

— Когда это? — дёрнулся Маиран.

— На это Летнее Солнцестояние, — ухмыльнулся Дон. — Вот тогда я окончательно в этом убедился. Часы с минутной стрелкой меня тоже вполне убеждали, но у такого метода точность ниже.

— А каким образом ты отмерял секунду Нулевого мира? — Корон смотрел на Дона всё более округляющимися глазами.

— В детстве узнал одно правило, — Дон довольно улыбался, — очень любил им пользоваться, чтобы выигрывать на спор сладости. Спорил с ребятами, что смогу без часов отмерить ровно полминуты. Мне не верили. Но я отмерял.

— И что за правило?

— Раз, миссисипи, два, миссисипи, три миссисипи… — быстро и чётко произнёс Дон.

— Чего? — не понял Корон.

— Если вставлять «миссисипи» между числами, промежуток будет примерно в одну секунду. В одну секунду Нулевого мира, конечно же.

Искра несколько раз произнесла непонятное слово. Секунды с ним получались быстрыми, торопливыми.

— А как ты выбрал Орден? — поинтересовалась Лина.

— Это было просто, — улыбнулся Дон, — я с детства мечтал стать магом Земли, а, когда увидел Ре-Дон-Гон, сразу понял, что это — именно то место, в котором мне следует жить.

— Как ты мог мечтать стать магом Земли, если в твоём мире нет магии? — прошипела Наяна.

— Маги Земли были в моём любимом мультике!

— Мультике? — переспросила Искра.

— Это… — Дон прикрыл глаза, — это такая штука, где нарисованы картинки, и они так быстро сменяют друг друга, что кажется, будто они двигаются.

Дон ещё некоторое время пытался объяснить, что такое мультики, но в итоге все так поняли, что это что-то вроде сказок с картинками, только картинки двигаются и говорят. Ещё Дон сказал, что это возможно, выглядит как магия иллюзий. И всё равно представить было сложно.

— Так, — встрепенулся Маиран, — и о чём же ты так старательно думаешь каждый… каждое девятнадцатое число месяца?

— А это у меня день воспоминаний. Каждый цедис иды я посвящаю тому, чтобы вспомнить то, что я помню о своём мире, — Дон говорил удивительно серьёзно. — Я вспоминаю имена своих знакомых, места, в которых я бывал, чему меня учили в школе, какие книги я читал и всё остальное. Потому что я не имею права потерять всё это.

— То есть я правильно понимаю, — медленно проговорил воин, — что ты постоянно держишь свои знания о другом мире в недостаточно явной форме, чтобы их прочли светляки, не забывая о них, чтобы их не увидели маги тьмы и при этом не скрываешь их, чтобы этого не заметили скрытники, — на этих словах Наяна поморщилась, — и при всём при этом раз в месяц ты освежаешь память, чтобы ничего не забыть?

— Да, примерно так.

Маиран почесал в затылке.

— И как ты не свихнулся?

— Ой, да брось! Кто из вас ни разу не называл меня сумасшедшим?

Это было справедливое замечание. По рядам слушателей пробежались сдержанные смешки.

— И всё равно я не могу не признать, что я восхищён, — заявил воин.

— Напомни себе об этом, когда в следующий раз захочешь сбросить меня с обрыва, — усмехнулся Дон.

Искра опасливо оглянулась на Маирана, но воин лишь с усмешкой кивнул. Похоже, отсутствие Врана действительно решило значительную часть его проблем.

— Я в ещё большем восхищении, — раздался слабый голос Велена. — Признаюсь, месяц назад я не удержался и попытался подглядеть, о чём там Дон так напряжённо думает. Но он думал такими странными «прыжками», что я абсолютно ничего не понимал!

— Ну, этот цирк был ради тебя, — Дон отвесил Велену шутливый поклон, — обычно я всё-таки так не заморачиваюсь.

— А на чём тебя подловил Вран? — спросила Искра.

Дон недовольно поёжился и даже будто бы сжался.

— Не знаю, — признался он, — полагаю, он докопался до моих детских воспоминаний. Ну, с того возраста, когда мы себя едва ли помним. Потому что он не говорил мне ничего о том, когда и чего… Он просто сказал, что я родился под другими звёздами. И так оно и было.

[1] Автор текста этого письма — Анастасия Калугина.

Глава 29 Памятные даты

Деревья колыхались на ветру смутными пятнами разных оттенков зелёного. Где-то вдали сверкало большое пятно невыразимо синего цвета, под другим, ясно-лазурным, раскрашенным светлыми полосами, закрывающим всю верхнюю часть обзора. Велен вздохнул и перевёл взгляд на миску. Её он хоть как-то мог разглядеть.

Велен вновь помянул Врана недобрым словом. Боль, слабость, чересчур заботливое отношение окружающих — всё это можно было терпеть. Но смотреть на мир вот так, едва различая пятна, было мучительно больно. Велен не представлял, как он будет жить дальше, если не сможет читать. С тех пор, как он научился разбирать буквы, книги и документы были его главными друзьями и учителями. Да, до ближайшей библиотеки было далеко, но рано или поздно он там окажется. И дай Бог ему не расплакаться, когда он не сможет разглядеть буквы.

Велен съел ещё пару ложек. Он был более чем уверен, что в этом рагу присутствует по крайней мере одна «курятина» из тех, что были в том самом супе. Юна, лежавшая рядом, положив голову ему на колени, заворчала. Она от него практически не отходила — грела, когда он был слаб, отвлекала, когда он совсем уж впадал в отчаянье. Велен с улыбкой потрепал псицу. Когда они впервые встретились, она была ещё щенком. Скорее так — собачьим подростком. Поджарая, длинноногая, большеухая. Рядом с ней тощий и маленький Корон смотрелся весьма комично. В этой паре Корону досталось всё спокойствие и рассудительность, а Юне — непоседливость и лёгкость характера. Они отлично дополняли друг друга.

Велен выудил кусок «курятины» из своей миски и предложил его Юне. Та с удовольствием приняла угощение и с чавканьем умяла его.

— Учитель! — раздался возмущённый голос.

Велен обернулся. К нему приближалось пятно в форме Корона. Мальчик подошёл совсем близко, настолько, что можно было различить его лицо, схватил свою Спутницу за загривок и оттащил назад.

— А ну не клянчи! — строго сказал он ей.

— Она не клянчила! — попытался защитить Юну Велен. — Я это сам…

— А тебе повезло, что Ависар этого не видела! — сурово сказал Корон. — Тебе надо есть, а не собак баловать.

Велен вздохнул. Корон был, как всегда, прав. Он послушно доел то, что оставалось в миске.

— Так-то лучше, — одобрительно кивнул Корон. — Я это… — он смутился, — сделал, что смог.

Он сунул Велену в руки очки. В заварушке на них, похоже, кто-то наступил. Одно стекло безнадёжно разбилось, а оправа погнулась или даже сломалась. Но теперь очки действительно по форме напоминали себя прежние. Велен надел их, и, прищурив правый глаз, посмотрел на мир левым. Сквозь линзу мир выглядел чуть менее размытым. И всё же Велен чувствовал, что теперь в очках он видит чуть хуже, чем раньше без очков.

— Спасибо, — Велен попытался скрыть разочарование и поблагодарить Корона от всего сердца, но, кажется, получилось плохо.

— Ависар же сказала тебе, что поговорит с другими целителями? Она говорит, магистр Луций много раз успешно лечил глаза.

— Говорила… — вздохнул Велен, — но до магистра Луция мне ещё как-то надо добраться. А я тут, посреди Перешейка.

— Ну, во-первых, не посреди, а уже весьма так близко к западной части, — поправил Корон, — а, во-вторых, ты тут не один. А все вместе мы справимся.

Велен кивнул — а что ещё оставалось делать. Все старались, как могли. Они не виноваты, что ему хочется жалеть себя и страдать.

— У меня есть потрясающая идея! — Велен запоздало заметил высокое и узкое тёмное пятно, решительно приближающееся к ним.

Господи, только Дона с его идеями тут не хватало!

— У меня дома слепые люди ходят со специальными собаками! — заявил огородник. Даже по голосу было слышно, что он ухмыляется.

Юна склонила голову набок, смешно оттопырив ухо. Она уже чувствовала, что разговор коснётся её.

— Я не слепой! — возмутился Велен.

— Ага, — подтвердил Дон, — а кто сегодня утром врезался в дерево, потому что не разглядел его?

Велен удержался от оправданий. Но вообще-то то дерево так сливалось с другими деревьями, стоящими дальше…

— Так вот, — Дона было не так просто отвлечь от Идеи, — таких собак тренируют практически с рождения, но Юна же у нас редкостная умница, к тому же, Корон хорошо объясняет. Вот, я сделал специальный поводок!

Велен прищурился и различил в руках Дона какой-то моток верёвки.

— Юна не любит поводки, — насупился Корон. Юна согласно заворчала.

— Зато Юна любит Велена! — Дон и не думал унывать. — Ради него она потерпит.

От этой наглости Юна так оторопела, что не стала сопротивляться, пока Дон надевал на неё это странное приспособление.

— Вот, — Дон сунул в руку Велену петлю из двух верёвок, — будешь держаться так, а Юна будет идти чуть впереди и показывать дорогу. Главное — голову береги, она ведь только по низу смотрит.

Дон развернулся и ушёл. Юна с сомнением понюхала верёвку и чихнула.

— Похоже, Дон прав, — сообщил Корон, — Юна хочет попробовать и сказала, что постарается смотреть наверх.

— Прям так и сказала? — усмехнулся Велен.

— Ну, — Корон смутился, — ты же знаешь, что она не словами говорит. Но я ведь хорошо её понимаю, — мальчик обхватил голову псицы руками и поцеловал её в нос, — да, дорогая?

Юна согласно гавкнула.

— Я думал, ты завалишь Дона вопросами, — сказал Велен, — а ты молчал всё утро.

— Я просто составлял список, — усмехнулся мальчик, — теперь ему не укрыться.

Велен понял, что список резко пополнился. Поводок для Юны не останется неотмщённым.

* * *

— А есть в Нулевом мире библиотеки? — Корон явно задался целью утомить Дона вопросами. Тот держался крепко, отвечал подробно, но это повышенное внимание явно начало ему надоедать. По крайней мере, он уже почти перестал шутить и начал отвечать по существу вопроса.

— Конечно, есть! Разве можно без библиотек? Но ты бы умер от зависти, если бы увидел по-настоящему большую библиотеку на моей родине. Правда, книги там обычно гораздо меньше по размеру, но зато их очень и очень много. Когда я был маленьким, у меня было много книг. Целый шкаф.

— Тот самый, под которым застряла твоя черепаха? — Наяна всё никак не могла простить Дону тот эпизод и встревала в разговор при каждой возможности.

— Нет, другой, — невозмутимо откликнулся Дон.

Маиран попытался представить целый шкаф книг, стоящий в его родном доме, но это, конечно же, было бы нелепо. Да даже в комнате Ренара не было столько книг, чтобы для них понадобился шкаф! Помнится, у Ренара было две любимые книги и они лежали на столе.

— А когда ты научился читать? — поинтересовался воин. Сам он, помнится, овладел этим искусством в одиннадцать.

— Я не помню точно, — признался Дон, — кажется, мне было года четыре. И я очень любил читать в детстве.

— И ты читал все эти книги в твоём шкафу?

— Дело в том, что у меня на родине пишут много специальных книг для детей. С большими буквами и картинками. Очень много сказок, которые выдуманы и записаны специально, чтобы дети могли их читать.

Книги для детей… Поразительно. А не только исторические баллады, которые нравятся и некоторым детям.

— А почему книги в твоём мире маленькие и почему их много? — вновь впился в огородника Корон.

— Дело в том, что там книги не пишутся вручную на пергаменте, а печатаются на бумаге, — Дон секунду помолчал, собираясь мыслями. — Бумага тоньше пергамента и гораздо дешевле. Поэтому книги меньше и стоят они недорого. Ведь никому не надо их переписывать.

— Печатаются? — задумчиво протянул Корон.

— Не переживай, думаю, рано или поздно в Кай-Дон-Моне книги тоже будут печатать. Наверняка ты успеешь застать эти времена, — улыбнулся Дон. — Думаю, это гораздо проще, чем делать часы с секундной стрелкой.

Книгопечатание вызвало бурное обсуждение. В самом деле, если бы книги сделать дешевле и избежать неточностей при переписывании…

— Вообще-то есть у нас вещи и получше печатных книг, — Дон уже разошёлся. — У нас есть такие штуки, компьютеры. Это… э… такой ящик, в который можно записать много-много книг. И мультиков, — мечтательно добавил он.

— И как этот ящик работает? — спросил Корон.

— Понятия не имею! — усмехнулся Дон. — Это очень сложные штуки. Но ведь, чтобы что-то использовать, необязательно знать, как оно работает. Вот, например, никто не знает, как работают Часы, но Ордена используют их вот уже сто пятьдесят лет — и ничего.

Ящик с кучей книг… Маиран чувствовал, что образы, возникающие в воображении, безнадёжно далеки от истины, но остановить это было невозможно.

— Но самое классное, что эти ящики соединяются друг с другом, — вдохновенно продолжал Дон, — такой невидимой сетью. И, задав вопрос одному ящику, можно узнать то, что записано в другом. А так как у нас там всё стараются записывать в эти ящики, то получается, что можно спросить у ящика о чём угодно и получить ответ. Главное — правильно спросить.

— Как Свиток? — спросила Искра.

Дон замолчал, нахмурился, пожевал губами и вдруг рассмеялся.

— Точно, как Свиток! Только эти ящики ещё бывают маленькие. Телефоны. Которые позволяют поговорить с теми, кто далеко. И через них тоже можно задавать вопросы сети ящиков. Так что, — он сделал паузу, — можно сказать, что у меня на родине практически каждый носит в кармане маленькую коробочку, которая работает и как Часы, и как Свиток! И время, кстати, они тоже показывают! — Дон торжествующе усмехнулся.

— Неудивительно, что ты разбрасываешься артефактами, — осадила его Наяна.

Маиран не удержался от усмешки. Да, узнав столько нового о родине Дона, он начинал понимать, почему он такой… размашистый. Человек, который вырос в мире, где каждый носит при себе такой могущественный артефакт, вряд ли проникнется должным уважением к реликвиям другого мира.

— Сколько лет тебе было, когда ты попал в Кай-Дон-Мон? — спросил воин.

— Двенадцать, — ответил Дон.

— Двенадцать? — растеряно переспросил Маиран. Кажется, Дон знал многовато для человека, покинувшего дом в двенадцать, а после прожившего лет семнадцать совсем по-другому.

— Ты многое помнишь, — заметила Искра.

— Да уж, побольше тебя, — усмехнулся Дон.

Хранительница недовольно поджала губы.

Дон остановился и задумчиво посмотрел вдаль.

— Однажды я проснулся посреди ночи и с ужасом понял, что не помню, как зовут мою первую школьную учительницу. После этого я ворочался до утра, пытаясь в подробностях вспомнить каждую мелочь, приходившую мне в голову. Это был цедис иды квилуса сорок третьего года. Как я уже говорил, я не имею права потерять эти воспоминания. Потому что именно они делают меня тем, кто я есть.

— Полагаю, арифметику ты учил на родине? — уточнила Искра. — Мне кажется, я знаю, какими цифрами ты пользуешься, они правда удобные.

— О, да, — Дон широко улыбнулся, — погодите, я ещё научу вас делить в столбик!

— А как это? — тут же встрепенулся Корон.

— Ну не на ходу же! — возмутился Дон. — Подожди хоть до привала!

— Ладно, — смирился мальчик, — тогда другой вопрос. Ты говорил, что у вас люди летают на са-мо-ле-тах, — он осторожно произнёс непривычное слово на другом языке. — Как они устроены и почему летают?

— О, Боги! — Дон схватился руками за голову. — Корон, пощади! Я уже час как мечтаю просто помолчать…

Ответом ему был дружный смех. До сих пор заткнуть Дона удавалось лишь Керлешу. Тот справился быстрее Корона, но это всё равно был успех.

* * *

Корон дал Дону передышку, но Искра уже вошла во вкус. К счастью, у неё были заготовлены вопросы и для других участников этого познавательного путешествия.

— Кто такой Кваджар? — во всеуслышание вопросила она.

Как она и подозревала, сразу несколько взглядов обратились на Маирана, предлагая ему ответить.

— Это человек, в корне изменивший историю Ордена Воинов, — ответил воин. — В те времена Орден был совсем другим. Честно говоря, настолько другим, что у нас сейчас об этом не любят вспоминать.

— Они были наёмными убийцами, — тут же встрял Дон, видимо, забывший о том, что попросил передышки.

— Да, так и было, — согласился Маиран, — мы и сейчас не самый уважаемый Орден, а в те времена… Ну, как обычно, берём числом, — он печально улыбнулся. — Дикие были времена. В Ордене всё решалось силой, вечный раздор и драка.

— Но даже тогда все признавали, что заказ, отданный воину — залог качества, — пробасил Лишард. — Их нельзя было перекупить, и они никогда не выдавали заказчика. Так что, в целом, многие проблемы в Кай-Дон-Моне в те времена решались путём заказных убийств.

— Так, мы, вообще-то, хотели поговорить о Кваджаре, — Маирану очевидно было неуютно от лишнего упоминания тёмного прошлого своего Ордена. — Одним прекрасным утром в ворота крома постучал человек и заявил, что желает вызвать на дуэль Верховного Магистра. Ну, в те времена дуэли в Ордене, конечно же, не были запрещены. Скорее они были основным способом общения с товарищами на острые темы. Так вот. Кваджара, конечно же, осмеяли, мол, кто ты такой, что возомнил себя достойным дуэли с самим Верховным Магистром, но он заявил, что готов принять вызов любого другого воина, который того пожелает.

— Судя по всему, он победил, да?

— Ещё как! В первую дуэль он вступил безоружным, после неё он «одолжил» меч у своего первого соперника. А дальше… А дальше он побеждал в поединке за поединком и так до самого вечера. Это зрелище, конечно же, привлекло Верховного Магистра, хотя драться он и не стал. Кваджар заключил соглашение. Он заявил, что останется в кроме на две недели и что если воины не смогут убить его за это время, то они признают его своим гостем и позволят жить в Ордене.

— И что, за эти две недели никто не попытался его застрелить? — удивилась Искра.

— Пытались, — пожал плечами Маиран, — но он отбивал и стрелы, и арбалетные болты мечом.

— А, — это, конечно, впечатляло, но и несколько разочаровывало. В письме Марены говорилось, что Кваджар отбивал болты силой мысли, а тут всего лишь мечом…

— По мне, так эти россказни сильно преувеличены, — заметил Дон, — не может человек две недели не спать.

Искра покосилась на Арна. И не только она. Арн вообще почти никогда не спал.

— Кваджар не был эльфом, — возразил Арн, — но Дон прав — рассказы преувеличены.

— И насколько? — нахмурился Маиран.

— Когда я впервые услышал эту историю, мне сказали, что он дал им три дня и у каждого воина была одна попытка, — ответил эльф, — и чем дольше я живу, тем больший срок фигурирует в этом рассказе. Наверное, лет через сто будут говорить, что они убивали его полгода.

— Лично я впечатлена уже тем, что он выжил после целого дня дуэлей, — усмехнулась Лина, — но, возможно, воины тогда не были столь впечатлительны, как я.

— Ты говорил, что Кваджар изменил Орден, — напомнила Искра. — Каким же образом?

— Кваджар жил в резиденции, общался с воинами и особенно с учениками. И вот через десять лет практически все молодые воины называли его своим учителем. А идеи, которые он им высказывал, шли вразрез с устоявшимися традициями. По сути, он вырастил в недрах Ордена новую мораль. Когда Кваджар состарился и стало ясно, что жить ему осталось недолго, ученики стали спрашивать, что им делать дальше, каким он хотел бы видеть Орден. Умирая, Кваджар завещал им заключить договор с целителями. Так и произошло, — Маиран повернулся к Ависар, та ответила ему улыбкой.

— Этот человек знал, откуда наносить удар, — усмехнулась Жинга. — Дети рано или поздно вырастают и становятся теми, кто творит историю.

— Но откуда взялся Кваджар и зачем он всё это сделал? — спросила Искра.

— Никто не знает, — пожал плечами Маиран, — у него был странный акцент, но какой именно? Он мог быть из любой далёкой деревни, из Ничьих земель…

— С Южных Островов, — поддакнула Жинга.

— Или это мог быть мой коллега, — усмехнулся Дон.

У Искры отчего-то мурашки пробежались по спине. Дон вполне мог бы быть прав. Но почему это так будоражило?

— От Кваджара остался его меч, — до Искры донеслись слова Маирана, которые он сказал кому-то впереди, не слыша предположения Дона.

— Ты же говорил, что он в первой дуэли был безоружным, — окликнула она воина.

— У него был меч. Но он никогда им не пользовался. Насколько можно верить летописям, — осторожно добавил он.

— Мне говорили, что он держал меч скрытым, но показал нескольким воинам, в том числе Верховному Магистру, — сказал Арн.

— То есть он прятал меч за Завесу? — уточнил Корон. — Значит, он всё же был воином?

— Насколько мне известно, нет, магией он не пользовался, — возразил Маиран, — но я понимаю, что имеется ввиду под «держал меч скрытым». Я видел меч Кваджара, он хранится в Ордене по сей день.

— И какой он? — жадно спросил Корон.

— Не такой, как ты представляешь, — улыбнулся Маиран.

Искра попыталась представить меч, который можно держать скрытым, не используя Завесу.

— У меня есть предположение, как он выглядит, — сказал Дон, — но я придержу его до лучших времён. А то вдруг я угадаю, и Маирану придётся меня прибить за разглашение тайны. Подожду, пока сам его не увижу.

Искру поразило то, с какой уверенностью Дон заявил, что однажды увидит драгоценнейшую реликвию Ордена Воинов, которую те хранят, небось, за пятью замками. В самом деле, он вёл себя так, будто любой артефакт уже у него в кармане.

— Ну да, а потом ты скажешь «я так и думал», — иронически усмехнулся Маиран.

— Зуб даю, я буду честен! — Дон усмехнулся. В его усмешке отчётливо виднелся сколотый зуб.

* * *

Арн сидел на скале, возвышающейся над местом их стоянки. Его силуэт выделялся на фоне стремительно темнеющего неба. Но, пожалуй, если не знать, что он тут сидит, можно было бы самого его принять за камень. Маленькая, сгорбившаяся, совершенно неподвижная фигурка. Лишь иногда порыв ветра шевелил его волосы.

Искра решительно вскарабкалась на наблюдательный пункт. Сегодня Арн заявил, что будет дежурить всю ночь. И она догадывалась, почему.

Эльф не обернулся, хотя, конечно же, не мог не слышать её приближения. Будто надеялся, что, если он сохранит неподвижность, она его не заметит.

— Что, бегаешь от меня, да? — спросила Искра без предисловий.

Арн медленно повернул голову, одарил ей взглядом, таким неподвижным и долгим, что Искра решила было, что он не ответит. А потом кивнул.

— Ну и зачем? — Искра уселась неподалёку, подтянув колени к груди. Похоже, ей предстояло подолгу ждать каждого ответа.

— Я наговорил тебе лишнего, — голос эльфа звучал глухо, почти безжизненно.

— А ты собирался молчать об этом вечно?

— Я ничего не собирался, — глаза Арна блеснули в полумраке, — я… — он вздохнул, — я был не в лучшем состоянии, чтобы думать.

— То есть ты хотел бы взять свои слова обратно?

Арн снова уставился куда-то вдаль.

— Нет. Всё-таки нет, — сказал он через пару минут. — Ты права. Если бы я не сказал этого тогда, я бы, наверное, никогда не сделал этого.

— Всё ещё совершенно не понимаю, почему, — призналась Искра.

— Я — эльф, — коротко ответил Арн. Этой фразой он будто ставил какую-то непреодолимую стену между собой и людьми.

— Ты забываешь, что я тебя не боюсь и никогда не боялась, — возразила Искра.

— Разве я мог бы это забыть? — Арн улыбался, это слышалось в его голосе. Его слова были нежными, как объятия.

«А что, если именно в этом причина?» — подумала Искра, — «влюбился в первую же девушку, которая от него не шарахалась».

— В те дни, когда ты не пользовался магией, ты отличался от человека ещё меньше обычного, — заметила Искра и на всякий случай уточнила. — Я подслушала ваш разговор с Маираном.

— Да, я знаю, — кивнул Арн.

Ещё бы он не знал. Искра понимала, что вряд ли хоть когда-нибудь сможет подкрасться к Арну незамеченной.

— К чему весь этот разговор? — спросил Арн.

— Я не знаю, — ответила Искра, — просто я не хочу, чтобы ты сидел тут один. А сидеть молча, раз уж я пришла, глупо.

Искра придвинулась к Арну и села, прислонившись к нему спина к спине. Теперь она чувствовала, как он дышит. А, если замереть, можно было даже почувствовать, как бьётся сердце. Или она чувствовала своё сердце, а не его?

— Мне жаль, что тебе пришлось убить Врана, — сказала Искра. — Мне жаль, что это пришлось сделать именно тебе. Я даже не могу толком представить, насколько это для тебя тяжело.

— Кто-то должен был, — почти неслышно ответил эльф.

— Если бы я не промахнулась, тебе бы не пришлось.

Спина Арна содрогнулась.

— Нет! — это было очень решительное… даже не возражение, пожалуй. Отчаянное прерывание этой мысли в самом зародыше. — Даже не думай об этом. Это ни в коем случае не должна была быть ты.

Казалось, его пугала мысль о том, что она могла убить Врана. Что она вообще могла убить хоть кого-то.

Искру немного замутило при мысли, что она могла бы отнять чью-то жизнь. Это было ужасно, неправильно. Но вместе с тем она знала, знала каким-то внутренним чувством, что справилась бы с Враном.

«Легко справиться с тем, кто не может тебе ответить» — усмехнулась Искра. Свиток давал ей слишком много защиты. Вран не стал бы нападать на Хранительницу Свитка. Или стал бы? В памяти всплыл сон, в котором Арн стрелял в неё из лука. Он не сбудется. Много чего уже не сбудется.

Они долго молчали. Искра сидела до тех пор, пока её не начало клонить в сон. Тогда она легла рядом с Арном, согнувшись вокруг того места, где он сидел, будто обнимала его всем телом. Эльф осторожно, едва касаясь, провёл рукой вдоль её бока и её сразу окутало тепло, будто он укрыл её невидимым одеялом. Так спать было уютно и спокойно.

— Искра, — сказал Арн, когда она уже почти провалилась в полудрёму, — ты правда могла бы убить Врана ради того, чтобы это не пришлось делать мне?

— Есть только один способ узнать, — сонно пробормотала Искра в ответ.

— Уже нет, — ответил Арн.

— Уже нет, — согласилась она.

* * *

Первым, что увидела Янера, когда открыла глаза, были цветы. Какие-то мелкие, поодиночке невзрачные полевые цветы, которые вместе, тем не менее, выглядели очаровательно.

— С Днём Рождения! — раздался рядом негромкий голос Ренара.

Янера протёрла глаза, села и поняла, что цветы были рядом не просто так, а собранные в букет. И что у неё действительно сегодня день рождения.

— Как ты вообще вспомнил? — спросила она. — Я сама забыла.

— Матушка всегда говорила мне: «Хочешь сделать женщине приятное — никогда не забывай важные для неё даты», — улыбнулся Ренар.

Янера не сдержала ответной улыбки. Ей действительно было очень приятно.

— Честно признаться, я почти забыл, — чуть смущённо добавил Ренар, — но во сне мне явилась прабабушка Юнона и очень строго погрозила мне пальцем. Я тут же проснулся и долго думал, к чему бы это.

— Прабабушка Юнона? — Янера напрягла память, но, кажется, ни одна из прабабушек Ренара не носила это имя.

— Ну да, пра-пра-пра… не помню, сколько раз пра, — признался Ренар, — но я имею ввиду ту самую Юнону Кельтерн. Она иногда мне снится.

— А почему именно она? — поинтересовалась Янера. У Ренара было большое количество и более близких родственников. Пусть, может, и менее знаменитых.

— У нас на парадной лестнице висит её портрет. Очень красивый. Может, ты его помнишь? — спросил он. — В полный рост. Такая величественная леди в чёрном платье, — Янера покачала головой. Свои визиты в Рун-Кай она помнила смутно. — Мне очень нравится этот портрет. Возможно, в детстве я был в неё немного влюблён, — усмехнулся он, — вот она мне и снится. Очень грозная женщина. Грозная и прекрасная, как ты.

Янера смутилась, но сдержать улыбку была не в силах. Кому не лестно было бы такое сравнение?

Ренар вдруг нахмурился.

— Мне жаль, что я не могу подарить тебе ничего стоящего. Просто потому что мы тут, — он развёл руками, подразумевая весь этот путь через Перешеек с бесконечными камнями и колючками, — и у меня ничего такого нет.

Подарки… Мало что сейчас волновало Янеру меньше, чем они. Но Ренар, похоже, искренне переживал.

— Тогда поцелуй меня, — предложила она, — в качестве подарка.

Ренар немного растерянно посмотрел на неё, но его губы тут же расползлись в улыбке, а в глазах заплясали озорные искорки. Он придвинулся поближе и наклонился к ней.

Этот поцелуй был таким долгим и нежным, таким… интересным, что у Янеры закружилась голова.

— Достойный подарок, — сказала она, когда немного пришла в себя.

Ренар улыбался ей в ответ. Похоже, он тоже остался доволен своим подарком.

* * *

Дон только устроился поудобнее, собираясь ещё немного подремать перед выходом, как увидел идущего в его сторону Корона. Едва подавив желание убежать, огородник остался на месте. Назвался груздем — полезай в кузовок. Рассказал, где родился — терпи бесконечные вопросы. К счастью, Корона перехватили буквально за десяток шагов. Как ни странно, его спасительницей оказалась Янера, сжимавшая в руке букет цветов. Со странной смесью робости и решимости, она попросила Корона научить её плести венки.

— Здесь не хватит цветов, — сказал Корон, посмотрев на букет, — но ничего, сейчас ещё принесу.

Мальчик тут же развернулся и заспешил в ему одному ведомом направлении. Несколькими мгновениями позже мимо промчалась Юна, решившая не выпускать своего Спутника из виду.

Янера села неподалёку от Дона, обхватив руками колени и поджав губы. Дон внимательно осмотрел баронессу. В последнее время она была какой-то незаметной. Либо сидела и по большей части молчала, либо куда-то исчезала, будто пряталась от посторонних глаз. Нет, если так подумать, так и раньше было. Просто раньше она была холодной и выделялась своей надменностью и уничтожающими взглядами, а теперь она стала более мягкой. Она снисходила до разговора, если к ней обращались, присоединялась к общим играм, если таковые затевались. Но редко заговаривала первой и практически никогда ничего не затевала сама. Только вот сейчас внезапно решила плести венок. Что вообще было странным для неё, если так подумать.

— Миледи, с чего это вдруг Вам вздумалось плести венок? — чтобы получить ответ на этот вопрос, Дон даже задал его в вежливой форме.

— Захотелось, — коротко ответила Янера, даже не повернув головы в его сторону.

Вот так вот. Просто захотелось. Для Дона это была бы веская причина делать что угодно. Он жил по этому принципу. Захотелось — сделай. Но Янера… У неё в каждом жесте была какая-то причина, как правило, больше близкая к политике, чем к чистому душевному порыву. Хм. Быть может, она ответила так именно потому, что знает, что для него это — достаточная причина?

Вернулся Корон ещё с цветами. Сел рядом с Янерой и начал показывать. Она довольно быстро поняла принцип и дальше работа пошла быстро. Корон протягивал ей один за одним пучки цветов, она сплетала их вместе. Что удивительно, Корон ни на минутку не отвлёкся. Не задал Дону ни одного вопроса. Казалось, он был полностью поглощен плетением венка.

Вскоре венок был закончен и занял место на голове девушки. Надо признать, с её тёмными волосами он смотрелся восхитительно. Янера кивнула Корону и ушла. Корон смотрел ей вслед.

— Корон, что происходит? — не выдержал Дон.

— В смысле? — не понял Корон.

— Ты не задал ни одного вопроса, пока вы плели этот дурацкий венок!

— Леди Янера попросила меня о чём-то, — ответил мальчик. — Это важнее моего праздного любопытства.

— Почему?

— Потому что она не должна чувствовать себя чужой в этой компании. Ты разве не видишь, какая она потерянная в последнее время? Что-то с ней произошло там, в лагере. А Ренар и Маиран молчат об этом.

— По-моему, она стала помягче и пообщительнее, — заметил Дон, — и уже не пытается убить каждого, кто с ней заговорит.

— Тем более мы не должны её разочаровывать.

— Это у васкакой-то заговор, да? — Дон замечал подобное осторожное отношение и со стороны остальных, особенно, пожалуй, Ренара и Маирана.

— Насколько я знаю, нет, — покачал головой Корон, — просто для всех это очевидно.

«Для всех, кроме меня», — ворчливо подумал про себя Дон.

Глава 30 Конья горка

Арн первым взобрался на очередной холм и остановился, будто бы отдыхая после подъёма. На самом деле он, конечно же, осматривался, но, вопреки обыкновению, Искра чувствовала в его позе какое-то напряжение. Она ускорилась, быстро преодолела оставшееся расстояние и остановилась рядом с эльфом, тяжело дыша. Впереди простирался уже до тошноты привычный пейзаж. Те же холмы, скалы, бухты и щели, что и вчера. И позавчера. И неделю назад. Хотя нет. Где-то вдали, почти у горизонта, виднелись две высокие скалы, одна из которых формой напоминала вскинутую конскую голову. Рядом с Искрой остановился Маиран.

— Что ты видишь? — спросил Арн, непонятно к кому обращаясь.

— Скалу, похожую на лошадь, — ответила Искра.

— Я вижу идеальное место для засады, — пробормотал Маиран.

Арн кивнул.

Икра присмотрелась внимательнее. Тракт уходил в расщелину между двумя скалами. От «конской головы» вправо уходила длинная гряда скал. Перелезть через такую и впрямь непросто.

— Это Конья Горка, — раздался позади голос Дона. — Раньше у второй скалы тоже было навершие в виде лошади. Это строители Тракта сделали. Но та, вторая, голова отвалилась.

— Может, сбегаешь вперёд? — предложил Арну Маиран.

Эльф склонил голову, обдумывая это предложение, но потом покачал головой.

— Нет. По крайней мере, не сейчас. Не хочу надолго вас оставлять.

Странно. Раньше он не боялся убежать куда-нибудь на полдня, а сейчас так осторожничает. Искре и самой было неспокойно. Эта красивая скала, встававшая на фоне голубого неба, почему-то совсем не вызывала добрых чувств.

* * *

— Что это они там шушукаются? — спросила Лина у Искры. Она уже не первый раз за сегодня замечала, как группа людей собирается в сторонке и что-то негромко обсуждает. Почти всегда эти группы собирались вокруг Маирана. — Опять у кого-то день рождения? — в шутку предположила она.

Вчера то, что у Янеры день рождения, всплыло как-то случайно, когда Наяна небрежно, вскользь, поздравила девушку. Надо признать, праздничный венок смотрелся на ней отлично. Ренар так на неё смотрел… Лина не смогла сдержать улыбку. Янера Ренару определённо нравилась, во всех многогранных смыслах этого слова. После того, как Янера сначала чуть не отправила его на тот свет, а потом вернула обратно, это стало уже совсем очевидно. Ответны ли его чувства? Лина не рискнула встревать в отношения двух аристократов. У них всё, как правило, было куда сложнее, чем у простых смертных. Пусть сами разбираются. А со своим любопытством она как-нибудь справится.

— Это не праздничный заговор, — возразила Искра, — это военный совет.

Лина обернулась. Судя по выражению лица, Искра не шутила.

— А что случилось? — на всякий случай понизив голос, спросила она.

— Арн с Маираном разглядели впереди идеальное место для засады, — сказала Искра, — теперь думают о том, как его миновать.

Сердце затрепыхалось и попыталось провалиться в пятки. Вот ведь. Всё так хорошо было… Лина припомнила проскакавших недавно по Тракту всадников. Не иначе как их козни.

— Я тоже волнуюсь, — призналась Искра.

Лина посмотрела на Хранительницу. Ты выглядела спокойной. Может быть, немного хмурой и задумчивой, но никак не встревоженной.

— Арн разберётся, — как можно увереннее сказала Лина, — его трудно застать врасплох.

— Вран смог, — коротко и веско бросила Искра и отвернулась, будто считала этот разговор законченным.

Лине стало неловко, как и всегда, когда речь заходила о Вране. Пусть даже не она подняла эту тему.

На плечо ей легла ладонь, большая и тёплая. Лина потёрлась об эту руку щекой, без труда узнав её.

— Что, неужели всё так плохо? — тихо спросила она.

— Что? — переспросил Маиран, прижимая её к себе. — Вовсе нет. Всё как раз хорошо. Вот если бы мы не заметили этой теснины и не подумали заранее, то всё было бы плохо. А так… — он улыбался. Лина успокоилась. Это была искренняя улыбка.

* * *

Корон ощутил возбуждённую радость Юны и заозирался в поисках своей Спутницы. Псица сидела перед Жингой, вытянув морду и нетерпеливо перебирая лапами. Её хвост поднимал с земли облака пыли. Небось, опять клянчит еду. Корон решительно направился туда, чтобы это прекратить — на его мысленные увещевания Юна никак не отреагировала. Однако, когда он подошёл, оказалось, что еда тут ни при чём.

— Ты ж моя умничка! — Жинга ласково и искренне хвалила Юну, и та млела. — Ты хорошая собака. Самая лучшая на свете собака. Самая умная, самая красивая, самая очаровательная.

Корон тоже растаял. Он был полностью согласен с предсказательницей.

А Жинга, тем временем, протянула вперёд руки и принялась гладить Юну по голове, трепать за уши и чесать по холке. Юна окончательно растворилась в восторге.

— Кто у нас лучше всех водит Велена? — продолжала тем временем Жинга. Юна приподняла ухо, услышав знакомое имя, но, похоже, тут же забыла об этом. — Самая терпеливая, внимательная и ответственная собака! — Юна коротко гавкнула. Жинга усмехнулась, взяла Юну за морду и чмокнула её в нос.

Корон хотел было уйти, чтобы не мешать им, но Юна, наконец, обернулась в его сторону, тут же вскочила и заюлила вокруг него, чуть не сбивая с ног. Она прыгала и её сознание было просто концентрированным счастьем. «Мне сказали, я самая хорошая! Самая умная! Самая прекрасная собака! Ты слышал, да? Вот, я такая! Знай это!».

Корон засмеялся, поймал Юну за передние лапы, заставив её встать на задние. Это было непросто, но он устоял. В порыве чувств Юна тут же принялась облизывать ему лицо. Корон в который уже раз подумал, как он хочет уметь вот так вот радоваться — самозабвенно, чисто, безудержно.

Жинга тоже рассмеялась. Каким-то спокойным смехом, а не таким полубезумным, как обычно. Наверное, ей тоже было хорошо, от того, что можно так легко и так сильно кого-то порадовать

* * *

Дон посмотрел на Конью Горку, в очередной раз появившуюся из-за горизонта. Она выглядела совершенно мирной и тихой. С такого-то расстояния.

— Знаешь, если бы у нас было больше нейтральных магов, мы могли бы обойти эту расщелину, перебравшись через гряду, — сказал он Маирану.

Маиран красноречиво приподнял бровь. С тех пор, как Дон рассказал, где он родился, воин старательно избегал фраз вроде «ты с ума сошёл» в его отношении, но не думать об этом явно не мог.

— Я шучу, — признался Дон, — просто эта штука всё больше действует мне на нервы.

Пару недель назад он легкомысленно говорил Врану, что совсем не боится того, что их догонят, потому что Вран теперь не против них. Тогда Дон блефовал. Блефовал так самозабвенно, что сам верил в это. Впрочем, это самый лучший способ блефовать, не так ли? А сейчас Дон чувствовал себя растерянным. Он не мог придумать ничего интересного, необычного, безумного, что могло бы помочь им преодолеть эту возможную опасность. Эта внезапная «скучность» мышления чертовски раздражала. Дон чувствовал себя бесполезным.

— Мне тоже, — согласился Маиран.

— И что мы можем с этим сделать?

— Ничего, — пожал плечами воин.

Всё существо Дона восставало против того, чтобы просто делать ничего.

— Мы можем ждать, — возразил он, — это хоть что-то.

Маиран улыбнулся. Наверное, для него ждать и означало делать ничего. Дон видел тонкую, едва ощутимую разницу между этими понятиями.

— Хотел посоветовать Ренару держать меч наготове, — внезапно пожаловался Маиран, — и оказалось, что меч остался там, в лагере, у лорда Мелгара. Я этого не заметил.

— Я тоже не обратил внимания, — был вынужден признаться Дон.

— Не хотел бы я уходить без меча, — сказал Маиран, — но Ренар пожертвовал своей семейной реликвией, чтобы уйти.

— Он стал омерзительно рассудительным в последнее время, — поморщился Дон, — даже задирать его не выходит.

— Впрочем, вряд ли лорд Мелгар захочет настолько уж портить отношения с Кельтернами, — Маиран будто бы не заметил этой последней реплики, поглощённый своими мыслями, — и вернёт меч. Наверняка.

— Итак, у нас один меч на всех, — усмехнулся Дон.

— Может, это и к лучшему, — пробормотал Маиран.

— Это ещё почему? — Дон догадывался, но не хотел сам произносить это вслух.

— Не хотелось бы кого-нибудь серьёзно ранить. На нашей совести и так уже много всякого… — Маиран явно проглотил слово «дерьма».

— Если так переживаешь, можешь взять палку, а меч пока отдать Лине. Она им даже взмахнуть толком не сможет.

Маиран не то смущённо, не то возмущённо посмотрел на Дона. Он отлично понял двойной смысл фразы. Давным-давно, когда Высокие Люди только-только заселяли Кай-Дон-Мон, в свадебный обряд входила церемония, в ходе которой мужчина доверял женщине свой меч. Постепенно этот обычай стал уходить в прошлое (в конце концов, доля мужчин, владеющих мечами становилась всё меньше) и сейчас не все даже пользовались упрощённым вариантом с передачей ножа. Но воспоминания остались. И сейчас Маиран явно раздумывал над тем, была ли фраза Дона с этим связана, или ему показалось.

— Видел я, как вы целовались, — усмехнулся Дон, — а, зная тебя, это значит, что всё очень серьёзно.

Маиран разве что не покраснел

— Мы тут решаем, как не нарваться на серьёзные неприятности, а ты думаешь о том, кто с кем целуется, — возмутился воин.

— Одно другому не мешает, — заметил Дон. — Зная кто с кем целуется, можно сделать выводы о том, кто кого полезет защищать в первую очередь.

— И кого полезешь защищать ты? — спросил Маиран.

— Себя.

«Друзья — дело наживное, а я у мамы такой один», — Дон прикусил язык, потому что эта фраза так и норовила вырваться наружу. Где он её слышал? Похоже, что не в Кай-Дон-Моне. Пусть у Дона были родные брат и сестра, но именно он, такой, как он есть, действительно один. И это стоит того, чтобы за это драться.

* * *

— Арн, сходишь на разведку? — предложил Маиран. Волновавшая всех расщелина была уже совсем близко. Ещё чуть-чуть — и они пройдут через неё.

— Нет, — неожиданно отказался эльф.

— Почему? — Маиран уставился на Арна. Он явно не понимал причин отказа.

— Я не хочу вас оставлять, — спокойно сказал Арн. Как и вчера.

Искре стало не по себе. Ладно, вчера Арн не хотел оставлять их на полдня. Но здесь, сейчас, ему потребовалось бы полчаса на то, чтобы сбегать туда и обратно.

— Но кто-то же должен, — растерянно пробормотал Маиран и бросил свой рюкзак на землю. Видимо, решил, что в этой ситуации «кто-то» — это он.

— Я схожу, — сказала Наяна.

— Я с тобой, — предложил Маиран.

— Уж кому не стоит рисковать ходить поодиночке — так это тебе, — отрезала скрытница, — и себя я прикрою лучше, чем кого-либо.

Искра посмотрела на недовольного, но ничего не возразившего Маирана, перевела взгляд на Наяну, но уже не увидела её. Скрытница улизнула, мастерски, как и прежде, набросив на себя покров Тайны.

Наяна вернулась часа через полтора, очень задумчивая.

— Там определённо стояли лагерем. Человек десять, несколько дней. И, похоже, всадники, обогнавшие нас, тут тоже задержались, но ненадолго. На ночь, может быть. Но вот затем… Вся земля изрыта, будто камень перепахали. Деревья опалённые стоят, трава выжжена.

— В общем, похоже на драку Нейтральных магов? — подытожил Дон.

— Именно, — согласилась Наяна. — Есть несколько натоптанных тропинок — к морю, вверх по гряде, дальше по Тракту, в эту сторону… Я не ходила по ним далеко. Я даже не смогла понять, куда они ушли.

— Если они перессорились настолько, что аж подрались — это нам только на руку, — усмехнулся Дон.

— Выглядит так, будто они рассчитывали на помощь подкрепления, но, видимо, произошли разногласия, они начистили друг другу морды и ушли, — пробормотал Маиран.

— С чего ты взял, что они рассчитывали на помощь? — удивилась Искра.

— Ну не собирались же они атаковать нас вдесятером! — заявил воин, — нас всё-таки пятнадцать… — он осёкся, — то есть, они думают, что нас пятнадцать, — сказал он, опустив взгляд, — причём один из нас — эльф, а второй — Вран, не считая остальных весьма серьёзных противников.

— Нас пятнадцать! — немного возмущённо поправил Корон, поглаживая по голове Юну.

— Я имел ввиду людей, — Маиран посмотрел на Арна, — и эльфов. Ааа, — он махнул руками, — всё, вы меня поняли, не цепляйтесь к словам.

— Извини, — стушевался Корон.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Дон. — На их месте я бы не стал атаковать нас вдесятером. Хотя я запросто могу придумать, как десяти Нейтральным магам нас одолеть, — Дон выглядел воодушевлённым, он явно просчитывал варианты.

— Подумай лучше о том, как десятерым нас не одолеть, — посоветовала Наяна.

* * *

Велен шёл, окружённый цветными пятнами, в которых он привычно угадывал деревья, людей, камни и прочее. В руке он сжимал специальный поводок, который Дон сделал для Юны, и псица шла, не торопясь. Ходить так было уже почти удобно. Велен будто бы научился ставить ноги так, чтобы не задевать камни. Ему казалось, что он сейчас спотыкается реже, чем раньше, до своего столкновения с Враном. Как, однако, интересно.

Рядом с ним шёл Корон, так близко, что иногда они сталкивались боками. Велен не мог понять, то ли мальчик охраняет его, то ли, наоборот, жмётся к учителю от волнения. Вот только чем Велен мог ему помочь? Лучше бы жался к сестре, и то толку было бы больше. Или к Рыси. Вот уж на кого можно положиться. Девочка шла чуть позади, едва слышно ступая по земле. Наверняка, сейчас она с сосредоточенным выражением лица сжимала в руках свою заострённую палку, замену утраченного копья.

На Велена упала тень — они зашли в расщелину, пронзавшую гряду. Не такая уж она и длинная, шагов тридцать. Наверное. Велен видел впереди всего лишь светлое пятно, трудно было сказать, насколько далеко.

Велен весь обратился в слух. Коснулся внутри себя магии, протянул вокруг щупальца восприятия, улавливая мысли вокруг — сейчас не до деликатности. Вдруг среди привычных, знакомых мыслей мелькнула одна чужая. Велен вскинул голову, собираясь предупредить товарищей, но не успел.

С грохотом задрожала земля.

— Чёрт! — раздался голос Дона. — Схлопнись! Схлопнись! — это совершенно точно были команды.

Голос Дона слился с голосами других Нейтральных магов, отдающих свои приказы материи. Перед носом Велена пролетел огненный шар и рассыпался искрами, врезавшись в каменную стену. Где-то сзади обвалились камни.

Юна с лаем рванулась вперёд. Велен не успел разжать пальцы и растянулся на земле, после чего, конечно же, выпустил поводок.

— Юна! — Корон, конечно же, тут же бросился в погоню за псицей.

Раздался пронзительный вопль Ависар. Это не был крик испуга. В этом вопле было что-то важное. Очень важное. Но Велен не мог понять, что. Он был слишком ошарашен и оглушён — внезапными криками, падением, грохотом падающих тут и там камней.

* * *

Ависар старалась держаться в середине отряда, но вместе с тем поближе к Маирану. Он, конечно же, был в первом ряду. Справа от него шли Дон и Лишард, слева — Ренар и Янера. Неплохая ударная сила. Ависар обернулась. В хвосте шли Арн, Рысь, Наяна и Жинга. Тоже неплохо. Ависар чуть замедлила шаг — она, задумавшись, слишком ускорилась. Не стоит подходить к Маирану слишком близко. Дышать в спину — значит мешать манёвру.

Они прошли расщелину почти до конца, когда земля перед ними в самом буквальном смысле разверзлась и из разломов полезли люди. Позади тоже что-то обвалилось. «Всё правильно», — отстранённо подумала Ависар, — «хотят зажать нас тут».

Но все мысли были смыты ужасом, когда она разглядела их противников.

В этих людях не было ничего необычного, если смотреть на них обычными глазами, но если посмотреть взглядом целителя…

У них не было ауры. Не то чтобы совсем, но те ошмётки, которые всё ещё можно было разглядеть, едва ли могли защитить тело. Даже ходить в таком виде долго было нельзя — непременно подвернёшь или сломаешь ногу, а если упадёшь — поранишь руку или что угодно ещё. А уж драться…

Эти люди были уже мертвы, но ещё не знали этого. И шли в атаку, произнося команды, заставляя камни летать, воду течь вверх и огонь разбрызгиваться фонтанами. Тратя и без того драгоценные силы, которые, быть может, ещё могли бы их спасти.

— Стойте! — отчаянно завизжала Ависар, осознавая, это это бесполезно — нельзя одним криком остановить мужчин, твёрдо вознамерившихся начистить друг другу морды.

Ей оставалось только бессильно смотреть на этот кошмар, который никто, кроме неё, не сможет осознать.

* * *

Когда начался переполох впереди, Искру гораздо больше волновало происходящее сзади, потому что почти что у неё за спиной в расщелину осыпался целый камнепад. Искра инстинктивно обернулась направо и увидела трёх людей, собирающихся прыгнуть вниз. Искра отступила на шаг и выхватила нож, готовясь достойно их встретить. Они прыгнули. Двое оказались как раз перед ней. В этот момент Арн обхватил её рукой за талию, вторую руку поднял над головой и щёлкнул пальцами. Раздался хлопок. Искра ничего не почувствовала, но, похоже, Арн оттолкнул воздух, потому что попадали не только двое нападавших, но и, судя по звукам, Наяна, Рысь и Лина, оказавшиеся неподалёку.

Справа раздались короткие звуки борьбы. Искра обернулась. Жинга стояла над поверженным врагом, медленно вытирая нож об юбку. Искра снова посмотрела на бежавших к ней парней. Арн ведь только оттолкнул их. Но они не только не сделали попытки встать, они вообще лежали совершенно неподвижно, обмякшие, как большие тряпичные куклы.

Искра повернулась к Арну. Эльф с неприкрытым ужасом смотрел на этих двоих. По его лицу Искра сразу поняла — эти двое мертвы, и вовсе не потому, что Арн желал их убить.

Возня впереди тоже внезапно закончилась и повисла неправдоподобная давящая тишина.

Рядом с Искрой Ависар бессильно упала на колени. Она даже не побледнела, а, скорее, посерела, её губы дрожали, будто она хотела что-то сказать, но не могла. Плечи целительницы содрогались, будто она плакала, но слёз не было.

— Ависар!!! — тишину прорезал отчаянный, переходящий в визг крик. — Ависар! — Искра с трудом узнала голос Корона. — Ави!.. — на третий раз голос сорвался, и вторая половина слова не долетела. Голос раздавался будто бы откуда-то издалека.

Ависар не отреагировала. Казалось, она погружена в свой внутренний ужас и всё, что происходит снаружи, не может пробить брешь в её отчаяньи.

Первым очнулся Маиран. Он подбежал к Ависар, схватил её за плечи и одним рывком поставил на ноги. Встряхнул так, что, должно быть, у Ависар лязгнули в зубы. Добившись таким образом более-менее осмысленного взгляда, воин чуть ли не за шкирку потащил целительницу прочь, туда, где только что раздался крик.

* * *

Рысь отбросило в сторону раньше, чем она успела толком разобраться, что происходит. Она упала на землю, больно ударившись плечом о камень. Спасибо, что не головой. Вскочив на ноги, девочка поняла, что произошло что-то очень и очень плохое. Слишком много вокруг было абсолютно ошарашенных, бледных лиц. Снова оглядевшись, она заметила ещё одну вещь, которая ей очень и очень не понравилась: Корона и Юны не было поблизости. Куда они делись?

Велен лежал на земле не так, как если бы его тоже повалило той магией, которую использовал Арн. Значит, вероятно, он упал, когда его потянула Юна. Да, точно, что-то такое припоминается. Корон, вероятно, пошёл за ней. Рысь двинулась в том направлении, куда они шли изначально — слишком долго объяснять, что происходит, все и так не в себе, она и сама справится с поисками.

Ависар! — издалека донёсся истошный вопль Корона.

Рысь ускорила шаг, а потом перешла на бег, убедившись, что Маиран пошёл за Ависар. Поскользнулась на мокром камне, свалилась в одну из ям, образовавшихся перед отрядом. Вылезла, отстранённо рассмотрев покрасневшую ладонь. Кровь. Камень был мокрым от крови.

Она потеряла время и Маиран с Ависар догнали и обогнали её.

Они нашли Корона почти одновременно. Рядом на земле лежал человек. Его ноги ещё слегка подрагивали, но разорванное горло и огромная лужа крови рядом явно намекали на то, что ему ничем уже не помочь. Да и не поэтому кричал Корон.

Мальчик стоял на коленях, прижимая к груди голову Юны. Её шерсть была щедро залита кровью — похоже, её собственной.

— Ависар, помоги, — прохрипел Корон, подняв взгляд.

И что целительница сейчас могла ему сказать? «Я не умею лечить животных»? Рысь посмотрела на помутневшие глаза псицы, на выпавший из пасти язык… Ависар тут не поможет. Разве только Арн. Но и он не успеет.

Арн прибежал несколькими мгновениями позднее. Рысь с надеждой посмотрела на эльфа. Тот пошёл было к Корону, но на полпути остановился, будто наткнулся на стену. Поздно.

Корон взвыл, потом уткнулся в серый окровавленный мех. Он рыдал, но его плечи сотрясались всё меньше и меньше. Спутники не живут поодиночке. Корон уходил вслед за Юной. Рысь стиснула зубы и сжала копьё так, что заболели пальцы. Нет. Он должен остаться. Это неправильно. Он не должен умирать.

Рысь отбросила бесполезное копьё и подошла к Корону. У неё ещё был шанс, она знала это. Это значило для неё потерять всё, но времени на колебания не было совсем. Корон не должен уйти.

Рысь опустилась на колени перед Короном, заставила его разогнуться, прислонила свой лоб к его лбу. С трудом заставила разжать пальцы одной руки, позволила вцепиться в свою ладонь. Больно. Но ему больнее.

Останься. Ох, это будет долгий разговор. Останься здесь. Не уходи. Не сдавайся. Там нет ничего. Здесь ещё что-то осталось.

Я не могу. Ответ едва слышный, слабый, как дуновение ветерка в знойный день.

Ты можешь. Ты справишься. Нет ответа. Ты нужен здесь.

Мне всё равно.

Тебе больно. Тебе страшно. Ты чувствуешь, что ты один. Всхлип. Ты не один. Последний укол сожаления. Останься. Ты никогда не будешь один. Никто не сможет заменить её. Никогда. Стон боли. Но один ты не будешь. Никогда.

Клятвы, обещания. Бесконечный шёпот. Почти что никогда нет ответа. Рысь продолжала говорить и говорить. Если я не справлюсь — я проиграла. Ещё никогда в жизни она не ощущала этого так остро. Наверное, там, снаружи этого разговора прошёл час. Может, больше. Скорее всего, она уже отсидела все ноги, изжарилась на солнце. Но сейчас она ничего не чувствовала. Она не была человеком. Она была мыслью. Одной мыслью, бесонечной, незыблемой. Если ты останешься — ты не будешь один.

Хорошо. Ответ пришёл так внезапно, что она чуть не потеряла всю сосредоточенность. Но как только я останусь один, я уйду.

«Айа», — с огласилась Рысь. Это был справедливый уговор.

Корон обмяк. Рысь подхватила его, не давая упасть на землю. Она прислушалась и с трепетом уловила едва заметное дыхание, ощутила биение сердца. Она победила.

* * *

Когда Маиран вернулся к месту сражения, Дон кричал на Керлеша. Вернее, конечно же, на труп последнего.

— Ты конченный придурок! — орал огородник, сжимая кулаки и брызжа слюной. — Самому не терпелось на тот свет, так пожалуйста, никто тебя не держит, но этих молодых парней ты сюда на хрена притащил⁈ Идиот! С чего ты взял, что вы вдесятером нас поймаете? Какого чёрта вы вообще пошли в ближний бой⁈ Могли бы из луков нас расстрелять! Да хоть камнями издалека кидаться! Но в лоб-то зачем⁈

Маиран почувствовал, что ещё немного — и дойдёт до рукоприкладства.

— Дон, — негромко одёрнул он огородника, — хватит.

Дн в последний раз проревел что-то нецензурное, отвернулся и уткнулся лбом в стену ущелья.

— Простите, — пробормотал он, — я не могу понять, что происходит. Да, я мечтал подраться с этим говнюком, но не так. Не так.

Маиран попытался припомнить, кто где находился в момент атаки. Похоже, именно Дон схватился с Керлешем. Так плачевно закончилось их противостояние, начатое ещё в Хранилище.

— Что там произошло? — к ним подошёл Лишард.

Маиран почувствовал, что внутри у него всё дрожит.

— Юна погибла, — едва выдавил он.

Дон опять уронил какое-то крепкое словцо и повернулся обратно, с силой проводя ладонями по лицу. Его глаза блестели. Маиран с удивлением понял, что Дон, похоже, плачет, не слишком скрывая этот факт.

— А Корон? — спросил он.

— Пока неясно, — ответил Маиран. — Рысь там делаем с ним что-то непонятное и это, видимо, надолго, — он помолчал, собираясь с мыслями. — Больше всего это похоже на то, как ты звал Наяну после Лиркона.

— Тогда и впрямь надолго, — согласился Дон. — Она упрямая. У неё может получиться.

— С ними остались Ависар, Лина и Искра с Арном, — добавил Маиран.

— Думаю, Наяна и Велен тоже там, — сказал Лишард. — По крайней мере, они ушли в ту сторону.

— Я решил вернуться, — Маиран не мог понять, зачем он говорит всё это вслух. Но слова как будто помогали держаться за реальность. — Тут много дел.

Дон скривился. Дела предстояли те ещё.

— Они все мертвы, — сказал Лишард, — и я не могу понять, как. Этого парня, — он кивнул на молодого мага Огня, лежавшего возле Керлеша, — я всего лишь оттолкнул посохом. Ну ладно, ударил. Но я думал, он просто упадёт, хотел выиграть время. Но он умер. Сразу.

Глаза бородача были полны того же недоумения, которое терзало всех.

— Ависар говорит, у них не было ауры, — сказал Маиран, — но ей надо успокоиться, прежде чем она сможет толком всё объяснить.

— Попадись мне тот ублюдок, который с ними это сделал… — Дон зло сплюнул на землю.

— Я знал только одного человека, который был способен сделать что-то в этом роде, — произнёс Лишард. Его явно терзали те же мстительные мысли, — но он мёртв.

— Значит, у него появился преемник, — мрачно пробормотал Дон.

Маиран не стал спрашивать, о ком они говорили. Ему было не до любопытства.

* * *

Дон чувствовал себя пьяным. От пережитого ужаса, от усталости. Сегодня ему пришлось выкопать десять могил. Это, пожалуй, было чересчур. Но в такой каменистой земле копать кроме него было некому.

Они разложили убитых перед могилами. Оставалось только собрать амулеты и пояса. Дон стоял перед телом Керлеша и колебался. Он никогда этого не делал. И не хотел.

— Я могу собрать амулеты у всех, — предложила Жинга.

Казалось, предсказательница относилась ко всему происходящему чуть легче остальных. Предсказатели по природе своей фаталисты, да и жизнь Жингу настолько потрепала, что она легко соглашалась брать на себя самые неприятные обязанности. Дон посмотрел на её ноги. Она уже разжилась сапогами. Прошлые, добытые тем же путём, она отдала Маирану после побега.

— У Керлеша я сам, — Дон подавил желание избавиться от этой обязанности. Он должен сделать всё сам. В этот раз он не забудет, что убил человека.

Дон присел на корточки и расстегнул ворот. На шее Керлеша висело два амулета. Один — определённо его личный — тяжёлая бляха с лабиринтовидным узором (Дон мельком узнал карту одного из участков Ре-Дон-Гонских катакомб). Второй амулет — жемчужина на тонкой серебряной цепочке — внушал ему лёгкие опасения. Почему-то эта изящная вещица совсем ему не нравилась. Дон наклонился вперёд, пытаясь придумать, как снять их, не касаясь жемчужины.

— Не трогай! — вдруг раздался над ухом оклик Ависар. Целительница была бледной и встревоженной.

— Да я и не собирался, — отозвался Дон, — она мне не нравится. Думаешь, всё это, — он махнул рукой на ряд мёртвых тел, — из-за неё?

— Вполне возможно, — пробормотала Ависар. — Пойду поищу у кого-нибудь перчатки.

Раз Ависар тут, значит, вернулись и все остальные? Дон огляделся. Действительно, Арн опускал на землю мертвенно-бледного и неподвижного Корона.

— Что Корон? — с замиранием сердца спросил Дон.

— Жив, — мрачно ответила Ависар. — Относительно.

— Ну хоть так, — кивнул Дон.

* * *

Могилы были вырыты, амулеты собраны и оставалось только сказать прощальные слова. Люди постепенно собирались здесь — шеренга живых против ряда мертвецов. Всё это было похоже на какой-то затянувшийся ночной кошмар.

— Его звали Раден, — сказал Лишард, показывая на парня, перед которым со скорбным и наполовину обгоревшим лицом стоял Ренар. — Он был учеником моего наставника после меня.

Вот как. По Орденским меркам — почти что младший брат. Маиран только сейчас болезненно осознал, что для него эти люди — просто какие-то незнакомцы. А вот для Лишарда, Рыси, Дона и Лины они могут оказаться давними знакомыми. Человек из своего Ордена всегда немного свой, даже если толком вы не были знакомы.

— Я… — Ренар запнулся. — Когда он засветил мне огнём прямо в лицо, я атаковал его магией. Не то чтобы я собирался… Впрочем, а чем ещё я мог ответить? Он отскочил, вроде как споткнулся и упал. И больше не поднялся.

Ависар уже, казалось бы, всем объяснила, с чем была связана столь внезапная смертность их противников, но в голове это не укладывалось. Всё равно было гнетущее ощущение нелепой случайности. Маиран вдруг подумал о том, как хорошо, что засадчиков было всего десять. Иначе было бы потеряно гораздо больше жизней. И ещё… ещё кому-нибудь из их отряда пришлось бы пережить это ощущение, что как бы это ни объяснялось, а человек, всё-таки, погиб от твоей руки. По крайней мере Лина, Искра, Ависар, Рысь, Велен, Наяна избегли такой участи. Корон… Маиран вздохнул. Корону определённо пришлось хуже всех. Маиран не мог это принять. Быть свидетелем гибели Спутника… Их всего три пары на весь Кай-Дон-Мон, и что теперь?

К шеренге прощающихся подошли Рысь и Лина, которых на их посту у Корона сменил Арн. Всё лицо Лины было красным, заплаканным, она то и дело шмыгала носом. У Маирана сжалось сердце. Лина так любит брата. Она любую его боль ощущает, как свою. Он шагнул навстречу и обнял девушку за плечи. Чтобы ей не пришлось одной прощаться, смотреть в лица мертвецов.

Лина тонко вскрикнула и пошатнулась.

— Марко, — выдохнула она, бросилась к одному из мертвецов и упала возле него на колени.

Она не стала трясти его за плечи. Она уже слишком хорошо понимала, что все здесь мертвы. Она просто упала ему на грудь, невзирая на пропитавшую его рубашку кровь и разревелась.

Маиран смотрел в бледное лицо этого невысокого, крепко сложенного темноволосого человека и чувствовал, как земля раскачивается под ногами. Он не посмел пойти за ней. Он слишком хорошо знал, чей меч оборвал земной путь этого парня. У них был только один меч.

Маиран прикрыл глаза. Минуту назад он думал, что этот день не может стать хуже.

* * *

Солнце уже заметно клонилось к горизонту, когда они выравнивали горку земли вперемежку с камнями над могилой Юны. Корон позволил Дону лишь немного помочь разрыхлить землю. Он копал могилу голыми руками, изредка помогая себе ножом. Тем самым ножом, которым молодой маг Воды убил Юну. Рысь знала этого человека. Не слишком хорошо, он обычно не обращал на неё внимания, но она его помнила. Она не стала говорить об этом Корону, и остальным тоже. Не так уж это и важно.

Корон с трудом, то и дело останавливаясь и подвывая, подтащил тело Юны к могиле и Рысь помогла опустить псицу туда и устроить поудобнее. Затем через силу начал сгребать землю в яму.

И вот над могилой вырос аккуратный холмик. Рысь вырубила четыре ветки и поставила их над могилой, связав домиком. Произнесла положенные древние слова, вполголоса, чтобы не мешать Корону.

И вот теперь всё было сделано. Но Корон не шевелился. Он сидел, обессиленно свесив руки. Рысь встала и положила руку ему на плечо.

— Можно, я останусь здесь? — едва слышно спросил он.

— Нет, — твёрдо ответила Рысь, перекидывая его руку через свою шею и заставляя подняться. Он всё равно едва переставлял ноги. Она практически тащила его. — Если спустя год ты решишь, что тебе это нужно, мы можем прийти сюда.

— Хорошо, — согласился Корон.

Они уходили отсюда, из этого места, некогда созданного для красоты. Рысь не знала, найдётся ли теперь для неё в Кай-Дон-Моне место ужаснее этого.

Глава 31 Кошмары и отражения

Наяна сидела, вглядываясь в ночную темноту. Ночь выдалась пасмурной, луна едва виднелась за облаками, и это отлично соответствовало настроению. Наяна отказалась от помощи Арна, который магией помог некоторым людям заснуть. Она также проигнорировала снотворный успокаивающий отвар, который приготовила Ависар. И теперь, конечно же, о сне не могло быть и речи.

Наяна без конца задавала себе те же вопросы, которые Дон выкрикивал в лицо мёртвому Керлешу. Почему они атаковали вблизи? Зачем подошли вплотную? И ещё один вопрос, не менее болезненный. Какая нелёгкая заставила Юну броситься в погоню за тем парнем? Как Наяна ни старалась, на эти вопросы не было ответов. Только бесконечные воспоминания. Та схватка длилась меньше минуты, это точно. Но сколько же всего произошло за те мгновения! Наяна уже восстановила по разрозненным воспоминаниям и по рассказам остальных почти всё, что произошло. Легче не стало.

Наяна встала и пошла искать Арна. Вряд ли он лёг спать. Скорее всего, сторожит.

Арн сидел, обхватив голову руками и запустив пальцы в спутанные волосы. Надо же, даже его проняло. Почувствовав её приближение, он выпрямился. Наяна села напротив.

— Не спится? — спросил Арн. Шутник.

Наяна вымученно улыбнулась. Наверное, со стороны её улыбка выглядела просто ужасно.

— А с тобой что? — спросила Наяна в ответ. Слишком необычно было то, что Арн проявляет свои чувства таким очевидным жестом отчаянья, как хватание за голову.

— Я решил, что жизнь Искры важнее жизни другого человека. Опять, — ответил Арн.

— Ну, всё-таки не жизнь, а свобода, — поправила Наяна, — как и в прошлый раз.

Арн нахмурился. Помолчал. Потом кивнул.

— Тем более. Даже не жизнь. Я поставил цену свободы Искры выше цены жизни двух людей. Считая Врана, трёх.

— Ты не знал, что эти двое умрут от того, что ты их уронишь, — попыталась утешить его Наяна. Слабое утешение для эльфа, но всё же.

— Даже если бы знал, это ничего не изменило бы.

Арн снова вцепился пальцами в волосы. Он, похоже, пребывал в каком-то особом кошмаре, отличном от кошмара других. Впрочем, сейчас кошмар у каждого был свой, и какой из них был хуже, трудно судить. Кроме Корона. Корон безусловно побеждал в этом жутком соревновании.

— Арн, — Наяна окликнула эльфа, заставляя его вновь посмотреть на неё, — жизнь Хранительницы Свитка всегда будет стоить выше жизни другого. Кого угодно другого.

Арн смотрел на неё так, будто до сих пор не думал об этом с такой стороны. Для него Искра — в первую очередь Искра, и уже потом — госпожа Хранительница. Интересно. Раньше было иначе.

Наяна отметила, что, несмотря ни на что, продолжает действовать как скрытник. Собирает факты, отмечает секреты. Это хорошо. Значит, не всё внутри умерло.

— Ты права, — признал Арн, — но я ненавижу то, что выбирать приходится мне.

Иногда Арн бывал до жуть откровенным. Интересно, только с ней или с кем-то ещё?

— По большому счёту, ты выбрал только один раз — когда вытащил её из Лейваана, — это прозвучало скорее обвинением, чем утешением.

Арн медленно кивнул.

— Не ожидал, что будет так больно? — Наяне решительно не нравилось то, насколько ехидно это прозвучало, но она не успевала обдумать свои слова, они вырывались сами по себе.

— Ожидал? — растерянно произнёс Арн. — Я не знал, чего ожидать. Я просто обещал себе, что выдержу всё, что потребуется.

«Тогда не жалуйся», — Наяна успела вовремя прикусить язык. Арн не виноват, что его затея обернулась таким образом. А ей просто хочется выплеснуть на кого-то свою боль и ярость.

— Пока что ты неплохо справляешься, — признала скрытница.

Арн мотнул головой — усмехается, что ли? Не верит. А ведь это чистая правда. Искра всё ещё жива (пусть Арн не мог предвидеть Явления Свитка, но цели своей он достиг), на свободе и даже здорова. И он всё ещё с ней, и жив, и не должен следить за ней из кустов, а вполне спокойно может находиться рядом. Это ли не победа?

— Спасибо, — ответил эльф, — извини, что я ною.

— Ноешь? — Наяна едва удержалась от нервного смеха. — По-моему, вполне нормально быть сейчас не в лучшем настроении и жаловаться на это.

Да, нормально. Вот только она никогда так не делала. Да и кому она могла пожаловаться? Ирлишу? Упаси Боже! Жаловаться — значит признать свою слабость. Они никогда не жаловались друг другу, чтобы ни происходило. Скрытники всегда должны казаться друг другу настолько сильными, насколько это возможно. Как всё изменилось для неё.

— Да, кажется, я начинаю это понимать, — согласился Арн.

Эльф обвёл взглядом лагерь. Проверяет, всё ли в порядке. Если слова «в порядке» применимы хоть к чему-нибудь сегодня. Лагерь был тих, если не считать неясного бормотания беспокойно спящих людей.

* * *

Эта ночь была поистине бесконечной и ужасной. Искра лежала, то и дело проваливаясь в дрёму, и тут же просыпаясь от видений, которые наваливались все разом. Рядом с ней была Лина, усыплённая Арном. Кошмары проникали даже сквозь навеянный магией сон — Лина то и дело вздрагивала и беспокойно возилась. Дальше лежал Корон, настолько обмякший и неподвижный, что Искра порой сомневалась в том, жив ли он. Но, если как следует приглядеться, можно было заметить, что грудь мальчика едва заметно приподнимается и опускается. Рядом с Короном лежала, свернувшись калачиком, Рысь. Могло показаться, что она спит, и поспокойнее многих. Но Искра была уверена, что девочка лишь дремлет, внимательно следя за Короном.

Рысь сделала с Короном примерно то же, что Дон когда-то сделал с Наяной. Искра всерьёз задумалась, не являются ли подобные вещи какой-нибудь специфической техникой Нейтральных магов. Хотя, поведение Рыси она бы списала, скорее, на особенности Лесного Народа. А поведение Дона… Поведение Дона всегда объясняет тем, что это — Дон. Рысь шептала Корону что-то — Искра не слышала, что — несколько часов. Корон почти никак не реагировал на её слова, лишь в самом конце ответил что-то, после чего всё и закончилось. Искре чудился в этом какой-то договор. А что это ещё могло быть?

Лина опять завозилась во сне. Искра погладила её по голове, успокаивая, и легла поближе, обняв за плечи. Для Лины сегодняшний день был… Искра не знала, как описать. Просто, помимо того, что Лина оказалась посреди самого настоящего сражения, чего уже было бы достаточно, её брат потерял Спутницу, а она сама — близкого друга. Слишком много личного, а Лина любые проблемы, даже других людей, воспринимала близко к сердцу. Лину хотелось оберегать и защищать. Хотя и сама она оберегала и защищала, в меру своих способностей.

Поглощённая этими мыслями, Искра незаметно провалилась в сон.

Сначала ей показалось, будто она очутилась в Холмах. Те же, или просто очень похожие, полуразрушенные, обгорелые дома. Вот только стояли они по-другому, и площади с домом Лишарда не было. Посреди обломков у костра сидела молодая девушка, почти ещё девчонка, может быть, ровесница Рыси и Корона, одетая в чёрное. Искра благодаря какому-то внутреннему чувству знала — она не адепт Ордена Тьмы. Девушка жарила на прутике несколько кусочков мяса, рядом с ней была разложена другая снедь — кусок хлеба, сыр, яблоко. Похоже, её нисколько не тревожила разруха, царящая вокруг неё. Девушка обернулась. За грудой обломков прятался костлявый, одетый в лохмотья и перепачканный сажей ребёнок лет пяти — сразу не поймёшь, мальчик или девочка. Девушка ласково улыбнулась и поманила малыша рукой. Тот недоверчиво юркнул в укрытие, но скоро появился вновь. Похоже, он был голоден и запах еды был сильнее страха. В этом сне не было звуков, но Искра видела, как незнакомка говорила что-то, видимо, ласковое и успокаивающее. Потихоньку, шаг за шагом, малыш придвинулся, подошёл ближе. Когда он, осмелев, подошёл совсем близко, девушка потянулась за сыром…. И вдруг резко взмахнула рукой, вонзая нож в горло ребёнку, прямо под челюсть. Детские ярко-голубые глаза сначала широко распахнулись, потом потускнели и закатились. Тельце несколько раз дернулось и обмякло. Девушка равнодушно вытерла нож о лохмотья ребёнка, оттолкнула трупик подальше от себя и невозмутимо продолжила трапезу. Искра внутренне замерла, потрясённая увиденным. Даже после сегодняшнего дня это было…ужасающе.

И вдруг незнакомка подняла голову и посмотрела на Искру. Искра обернулась. Кроме неё здесь никого не было. Она была незримым наблюдателем, у неё не было тела в этом сне и всё же эта страшная девушка смотрела ей прямо в глаза и этот взгляд причинял почти физическую боль. Искра едва могла запомнить всё остальное — вытянутое лицо, тёмные волосы, нос с небольшой горбинкой… Глаза, вот что сейчас захватывало Искру полностью. Карие глаза, казавшиеся отчего-то тёмными, почти чёрными. Их взгляд пригвождал к месту. Сначала он был будто бы пустой, но потом в нём промелькнул сначала страх, потом неожиданное снисходительное сочувствие, затем брезгливость, а затем — ненависть. Эта бурлящая ненависть обжигала так, что хотелось кричать. Искру объял неописуемый ужас. Ей хотелось только одного — вырваться из этого сна, уйти от этого взгляда, убежать отсюда прямо сейчас. Но как убежать, если у тебя нет тела?

Искру выдернула в реальность сильная рука. Она задыхалась и трясла головой, стараясь избавиться от остатков этого сна, но они не хотели уходить. Парапощёчин — и Искра, наконец, начала понимать, где находится.

Её спасла Жинга. Предсказательница крепко сжимала её за плечи, не давая упасть.

— Сон? — уточнила Жинга.

— Да, — губы не слушались, даже это простое слово едва смогло выбраться наружу.

— Пойдём.

Жинга заставила Искру встать, придержала за локоть. Вместе они немного отошли от лагеря. Искра заметила в стороне Арна и кивнула ему.

Искра умылась и жадно выпила воды из бурдюка, и только теперь ей немного полегчало. Вся одежда промокла от пота и мерзко липла к спине. Лёгкий ночной ветерок заставлял дрожать.

— Просто кошмар? — уточнила Жинга.

Искра покачала головой. Нет, не просто кошмар. Это был сон-предсказание. Только этого сегодня не хватало.

Жинга молча сидела рядом. Видимо, ждала, пока Искре самой захочется рассказать. А Искре хотелось, но она не знала, с чего начать. И отчего-то боялась облечь увиденное в слова.

— Я видела разрушенную деревню, — сказала она, — и девушку на развалинах, — было ужасно неправильно называть это чудовище «девушкой», но как иначе объяснить?

— А дальше? — Жинга спросила, потому что пауза очень затянулась.

Искра, сбиваясь, рассказала о том, как к девушке подошёл ребёнок и чем это закончилось. Жинга поморщилась, будто это вызвало у неё какие-то болезненные воспоминания.

— А потом она меня увидела, — прошептала Искра, будто боялась, что её не только увидят, но и услышат.

— Посмотрела в твою сторону? — уточнила Жинга.

— Нет, — Искра помотала головой, — она увидела меня. И ей это не понравилось. Она ненавидела меня. Быть может, потому, что сначала я её напугала, — Искра вцепилась в футляр со Свитком, будто это могло спасти от воспоминаний.

Жинга молчала, склонив голову и с силой потирая лоб пальцами.

— Жинга, что это было? — спросила Искра.

— Мне кажется, ты и сама догадываешься, — сказала предсказательница.

Искра поёжилась. Она действительно догадывалась. Кто ещё мог увидеть предсказателя в тот момент, когда предсказание совершается? Только маг-Зеркало, не иначе.

— Выходит, она жива? — спросила Искра.

— Почему это? — возразила Жинга. — Ты и раньше видела то, что происходило задолго до сейчас.

Искра нахмурилась. В прошлый раз Жинга говорила, что свернёт Рине шею. Сейчас убеждала её, что Рина мертва. Разговаривать с Жингой — что ловить рыбу голыми руками. Никогда непонятно, к чему она ведёт.

— Ты даже не знаешь, какая это из двух, — заметила Жинга.

Какая из двух? А, точно, все же думают, что Рина — перерождение той, другой. Каждая из них могла такое провернуть.

— Но та, первая, жила так давно!

— Время для тебя — как река, на которую ты смотришь с берега, — пожала плечами Жинга. — Порой не так уж трудно пройти вверх или вниз по течению.

— А как же тогда те самые «предсказания на коротких дистанциях»?

— Попробуй двумя пальцами поймать рыбёшку в быстром ручье, — предложила Жинга.

Искра настолько удивилась тому, как совпадали их мысли, что это удивление несколько вытеснило страх, ещё остававшийся после сна. Захотелось действия. Искра поднялась на ноги.

— Мне нужно кое-что узнать, — заявила она и направилась туда, где видела Арна.

Как она и ожидала, неподалёку от Арна сидела Наяна. Скрытница дремала, прислонившись к дереву, но подняла голову, как только Искра подошла.

— Как выглядит Рина? — сходу спросила Искра. Она смутно помнила, что Маиран упоминал тёмные волосы, но этого было недостаточно.

Наяна удивлённо уставилась на неё. Похоже, она не ожидала этого вопроса. Искра села напротив, выжидая, пока скрытница ответит. Наяна почему-то покосилась на Арна, но потом всё же собралась с мыслями.

— Ростом примерно с Арна, — сказала она, — стройная, но широкоплечая, — лицо у Наяны при этом было крайне недовольным. Видимо, будить эти воспоминания, да ещё и сегодня, ей не слишком хотелось. — Тёмные прямые волосы, собраны в хвост, не знаю, всегда ли или только по случаю. Глаза такие… узкие. Ну или просто она прищурилась и мне так показалось. Тёмные. Лицо немного вытянутое. Губы тонкие. Нос с горбинкой, — закончила она описание.

Наяна смотрела на Искру, я вно недоумевая, почему эта информация понадобилась ей именно сегодня.

— Спасибо, — сказала Искра.

Внутри неё что-то дрожало от волнения. Похоже, она действительно не обозналась.

— Кошмары замучили, — пояснила она.

Можно подумать, кого-то здесь сегодня они не замучили. Искра невесело усмехнулась. Даже от этого поганого сна была какая-то польза — на некоторое время она почти забыла о происшествиях этого дня. Зато теперь воспоминания нахлынули с новой силой, и Искра подняла взгляд к небу, сдерживая подступающие слёзы.

— Спокойной ночи, — сказала она, направляясь обратно к Лине.

Это прозвучало не то как издёвка, не то как особенно неудачная шутка Дона.

* * *

Велен ненавидел свои руки. Почему, почему он выпустил этот проклятый поводок? Если бы он знал, он вцепился бы в него так, что никакая сила не смогла бы заставить его разжать пальцы. И тогда Юна была бы жива. Он раз за разом думал об этом и ненависти становилось всё больше.

Наверное, он бил бы кулаками по камням, разбивая их в кровь. Или хватал бы пальцами раскалённые угли. Или вырезал бы на ладони ножом бранные слова, чтобы они напоминали ему о его самой большой в жизни ошибке. Но это была бы лишняя работа для Ависар и поэтому ничего подобного делать было нельзя. А сейчас и подавно, потому что Ависар спала, положив голову ему на бедро.

С тех пор, как Велен убедился, что Корон будет жить, он старался не показываться ему лишний раз на глаза. Что он мог сказать своему ученику? Извиниться? Это не то, за что можно попросить прощения. Какое, к химерам, прощение?

Кажется, он слишком напрягся или дёрнулся, потому что Ависар завозилась во сне. Велен заставил себя расслабиться. Ависар заснула только под утро, и будить её точно не стоило. Велен сегодня самым бессовестным образом залез ей в голову и потому имел примерное представление о том, что ей довелось увидеть. Если она может спать — слава Богу.

Велен очень хотел помочь Ависар. Хоть чем-нибудь. Но что он может? Полуслепой, неуклюжий, беспомощный, как щенок. Велен стиснул зубы. Ну, по крайней мере, он может быть рядом и не ныть. Это чуть лучше, чем ничего.

* * *

Утро не принесло радости. Всё тело болело, будто её били или она падала и катилась кубарем с горы. Ависар приоткрыла один глаз и увидела Велена, задремавшего, свесив голову набок. Было бы славно встать, не потревожив его, но вряд ли ей это удалось бы. Ависар медленно села, а потом поднялась на ноги.

Утро было омерзительно прекрасным. Дул лёгкий ветерок, было не жарко и не холодно, в огромном голубом небе плыли невероятной красоты облака, похожие на гигантские башни. Ависар смотрела на это восхитительное утро в немом отупении. Как? Как Господь может посылать такую прекрасную погоду после того, как случилось это? Она едва удержалась от того, чтобы задать этот вопрос небу вслух. Не стоит начинать утро с истерики. Наверняка сегодня найдутся поводы и получше, чем просто красивые облака.

Велен что-то негромко сказал, но Ависар даже не стала делать вид, что услышала его — только неопределённо пожала плечами.

Хотелось дела. Пара-тройка пациентов отлично подошла бы. Но (в другой ситуации она была бы просто счастлива), во вчерашней схватке никто серьёзно не пострадал, если рассматривать здоровье тела, а не духа. Досталось только Ренару, поймавшему огненный шар лицом. Но, как бы неприятно не выглядели ожоги на лице, целительской работы они почти не требовали. Боль Ренар, как положено страхолюду, полностью игнорировал, а процесс заживления с учётом магии должен был занять всего пару-тройку дней.

И ещё были руки Корона. Исколотые, изрезанные, стёртые об камень. Ависар вчера потратила немало времени на то, чтобы как следует вычистить их от земли. И всё это время Корон сидел, глядя куда-то сквозь окружающую его действительность и никак не реагируя ни на слова, ни на медицинские манипуляции. Было кошмарно видеть Корона таким. Раньше он не преминул бы расспросить её, что, как, и зачем она делает. А тут на месте Корона какая-то бездушная кукла. Ависар передёрнуло. У неё мурашки бегали по телу от одного воспоминания.

Она взяла аптечку и пошла менять повязки. Надо было проверить, всё ли там хорошо. Известно, что воля к выздоровлению хорошо влияет на ауру. А как повлияет это?

Корон не спал. Он сидел, упершись лбом в какое-то дерево, неподвижный и какой-то бесформенный, безвольно уронив руки. Рядом с ним дремала Рысь, свернувшись калачиком.

— Корон, мне надо посмотреть твои руки, — Ависар сильно сомневалась, что он её услышит, но на всякий случай сказала это так, будто ожидала ответа.

Корон, ожидаемо, не отреагировал. Зато отреагировала Рысь. Девочка села, заставила Корона развернуться и сесть, прислонившись к дереву спиной. Взяла его правую руку и протянула Ависар ладонью вверх. Как мог бы сделать он сам. В его лице что-то дрогнуло, Корон открыл глаза и поднял взгляд. Пусть равнодушно, но он её увидел. И вторую руку протянул самостоятельно. Ависар начала с этой, второй руки.

— Корон, ты вчера ел? — вопрос был риторический, но хотелось спросить что-нибудь простое, чтобы убедиться, что он понимает.

Корон едва заметно пожал плечами. Ему было всё равно.

Нет, конечно, не ел. У него горло так сжалось, что он говорить толком не может, какая уж тут еда.

— Жинга, — окликнула Ависар проходящую неподалёку предсказательницу, — принеси, пожалуйста, воды.

Может, он и не ест, но выпить что-нибудь она его заставит. А пока Ависар заканчивала перевязку — руки должны были оставаться в чистоте.

Ависар не слышала приближающихся шагов Жинги, поэтому для неё оказалось полной неожиданностью, когда ей на бок пролилось с пол-котла воды — предсказательница споткнулась и едва смогла удержаться на ногах, не растянувшись во весь рост.

— Извини, — буркнула Жинга, опуская котелок с остатками воды на землю.

— Ничего страшного, — улыбнулась Ависар.

Жинга выглядела сероватой и потрёпанной. А, впрочем, кто в этом лагере выглядел свежим и отдохнувшим?

— Ты знала! — вдруг раздался рядом вскрик — не то скрип, не то хрип, не то шипение.

Жинга замерла и будто бы сжалась.

— Ты знала и не сказала мне! — голос Корона обрёл силу — Ависар аж поморщилась от громкого звука.

А в следующий момент Корон бросился на предсказательницу. Он был на голову ниже и раза в два легче, но его ярости хватило на то, чтобы повалить её на землю. Ависар моргнуть не успела, как он уже сидел сверху, вцепившись ей в горло.

— Ты знала! — шипел он. Затылок Жинги раз за разом ударялся о землю.

— Корон! — Ависар, наконец, пришла в себя и бросилась спасать предсказательницу.

Но даже вдвоём с Рысью они не могли ничего сделать. Такой маленький и щуплый с виду Корон оказался серьёзным соперником. Ависар отшатнулась — когда она попыталась разжать ему пальцы, он её укусил. Рысь держалась молодцом, но всё это тянулось долго. Слишком долго. Ависар поняла, что она просто-напросто не знает, что делать.

* * *

Когда откуда-то раздались истошные крики, Искра тут же бросилась туда. Но Арн, конечно же, опередил её. Эльф со своей обычной неторопливой стремительностью подбежал к катающемуся по земле клубку из Корона, Рыси и Жинги, положил мальчику руку на голову — и тот тут же обмяк.

Жинга, скорчившись, откашливалась и хватала ртом воздух. Сзади по шее у неё стекала тонкая струйка крови. Рысь откатилась в сторону и села, поправляя волосы. С таким невозмутимым видом, будто ничего, заслуживающего внимания, не произошло.

— Что случилось⁈ — к месту происшествия примчалась Лина и тут же, разумеется, бросилась к брату.

— Погоди, — Арн успел поймать её за плечи, — пусть пока спит. Всем будет спокойнее.

— Да что стряслось-то? — Лина была готова запаниковать.

— Корон набросился на Жингу, — как-то неуверенно сказала Ависар.

— За что⁈

За спиной у Искры уже собралось немало людей, терзаемых тем же вопросом. Ависар опустила взгляд в землю и промолчала.

— Она знала, — ответила Рысь.

— Знала что? — переспросила Лина, но до неё уже начало доходить.

Повисла зловещая тишина. Все приходили к одному и тому же выходу. Жинга знала, что Юна умрёт. И не сообщила об этом Корону. И вообще никому не сообщила.

— Жинга, это правда? — жёсткий, прямой вопрос, заданный мужским голосом — Искра почему-то не разобрала, чьим.

Предсказательница кивнула, не поднимая головы. Её густые тёмные волосы растрепались и полностью скрывали лицо.

Кто-то за спиной Искры плюнул на землю. Искра почувствовала, как между лопаток пробежали мурашки. Кажется, сейчас тут будет драка похлеще. Интересно, кто вместе с ней будет защищать предсказательницу, отстранённо подумала Искра, делая шаг вперёд.

— Все вон отсюда, — негромко, но веско сказал Арн.

Искра оторопело уставилась на него. Арн никогда так в лоб, открыто не выступал против людей. Чтобы он позволил себе говорить таким тоном… Видать, правда они были в шаге от того, чтобы стать бездумной разгневанной толпой. Но весь этот гнев разбился о худощавую фигуру эльфа. Потому что он был незыблем как скала, и потому что никто здесь не решился бы напасть на Арна. Это было бы просто-напросто бесполезной тратой сил. И люди повернули. И действительно пошли прочь, унося гнев и недовольство с собой.

Искра хотела остаться. Но взгляд Арна весьма красноречиво просил её пойти с ними. Кто-то должен им объяснить. И Искра пошла следом за ними, оставив на месте участников стычки под охраной Арна. Ависар уже склонилась над Жингой, хотя по ней было видно, что скорее из чувства долга, чем по велению сердца.

Искра и сама негодовала. Голову заполняли бесконечные «а если бы». Насколько же они сейчас сильны у остальных, не так остро видящих всю картину целиком. Жинга ведь наверняка прокрутила все вилки, до которых смогла дотянуться. С того самого момента, как она впервые увидела этот исход… Искра была уверена, что не было ни одной ночи, в которую Жинга не проживала бы смерть Юны снова и снова. Пусть несравнимо менее остро, чем Корон, но всё же.

— Грёбаные предсказатели! — прорычал Маиран, пиная какой-то рюкзак. Внутри мешка что-то жалобно звякнуло.

Искра вздрогнула. Она ожидала такой реакции от Дона. Но не от Маирана. Что же сейчас выкинет огородник?

— Почему она промолчала? — жалобно провыла Лина. — Почему-у-у?

Искра поняла, что пришло время вмешаться, пока Лина не получила каких-нибудь не тех ответов.

— Лина, есть только одна причина, по которой предсказатель может промолчать, увидев в вероятностях впереди что-то подобное, — Искра почувствовала на себе далеко не один внимательный взгляд. Ей понадобилось набрать побольше воздуха, чтобы решиться высказать эту мысль. — Остальные исходы были ещё хуже.

* * *

Рысь сидела рядом с Короном, обхватив колени руками. В голове была звенящая тишина. Возможно, она ударилась, когда пыталась отцепить его от Жинги. А, может, просто эмоции от новых кусочков этой мозаики. Было немного стыдно от того, что она не успела остановить Корона. Расслабилась? Или устала? Хорошо, что Арн вмешался. Эльф и сейчас стоял неподалёку, сторожил их, пока Ависар занималась Жингой.

— Ненавижу свой Орден, — предсказательница сказала это так тихо, что слова казались лишь дуновением ветра. Но Арн повернул голову, значит ей не показалось. — Ненавижу.

— Не смей жалеть, — одёрнула её Рысь. Слова прозвучали даже резче, чем ей хотелось бы. Жинга вскинула голову, Ависар испуганно обернулась. — Не смей жалеть, — повторила Рысь. — Ты выбрала, потому что так было надо, а не потому, что тебе хотелось.

Какой бы эгоистичной ни была Жинга, она не поступила бы так ради собственной выгоды. Что-то там было, в тех исходах, в которых Юна была жива. Рысь не хотела знать, что именно.

— Не хочу выбирать, — глухо, с отчаяньем проговорила Жинга.

— Нам всем приходится, — пожала плечами Рысь.

— Пора собираться, — сказал Арн, смотря в том направлении, куда ушли люди.

Рысь кивнула и встала. Ноги будто бы не хотели слушаться. Но им придётся.

— Советую тебе не попадаться на глаза Корону, — Рыси не хотелось проверять, сможет ли она его удержать в следующий раз.

Жинга понятливо кивнула и поспешила удалиться, как только Ависар её выпустила. Арн пошёл за ней следом. Охраняет. Хорошо.

* * *

Корон проснулся от того, что его потрясли за плечо. Его тут же прошиб холодный пот. Юны не было поблизости. Он вообще её не чувствовал. Корон сел, озираясь по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Сердце стучало так, что кровь шумела в ушах.

И тут он вспомнил.

Корон обхватил голову руками. Ему хотелось кричать, но он не мог. Он весь был поглощён ужасом.

— Корон, надо идти, — сквозь пелену кошмара проник настойчивый голос Рыси. Она трясла его за плечо.

Куда идти? Зачем? Ничего не имело смысла. Но девочка не сдавалась. Она толкала и тянула его, пока он не встал на ноги. Корон посмотрел на свои руки. Они были перебинтованы.

Рысь подтолкнула его, заставляя идти вперёд. Он сделал шаг и потерял равновесие, запнувшись. Рысь поймала его за одежду на спине, помогла устоять на ногах. Почему она не может просто оставить его в покое? Её настойчивость вызывала тупое раздражение. Он так хорошо спал. Не было в этом сне ни мыслей, ни ощущений, ни снов. Только блаженная темнота. Он мог бы лечь и заснуть снова. Но вместо этого делал шаг за шагом.

И вдруг на каком-то шаге он вспомнил. Вспомнил, почему перед выходом Рысь его будила. До этого он не понимал, когда это он успел лечь спать. Корон остановился и заозирался в поисках Жинги. Но её не было.

— Нет, — твёрдо сказала Рысь и подтолкнула его, чтобы он шёл дальше.

Корон покорился. Всё равно ему не дадут до неё добраться. Но они не смогут держать их порознь вечно. Рано или поздно…

Она прощалась. Она прощалась. Эта мысль вспыхивала с каждым шагом. Неумолимо, постоянно, как волны, находящие на берег. Она прощалась. Перед глазами была картина того, как Жинга хвалит Юну, и псица виляет хвостом, в восторге от такого внимания. Она прощалась. Когда гладила Юну по голове. Когда чмокнула её в нос. Прощалась. Прощалась.

А ему она этого не позволила. Он не смог даже попрощаться. Юна была для него всем. На самом деле он не понимал раньше, насколько. Ему казалось, что он знает после случая с Керлешем и намордником. Нет, не знал. Он начал понимать только теперь. Его без Юны просто не было, не было и всё. И он даже не смог с ней попрощаться. Жинга не дала. Не позволила ему этой привилегии. Сама попрощалась. А ему не разрешила.

И тут из глубины его существа, продираясь сквозь боль, робко выглянул тот Корон, который внимательно слушал учителей и запоминал всё, что происходило вокруг. Оказывается, он не умер. Просто спрятался на время. И сейчас он выглянул. Робко, осторожно, как одним глазом выглядывают через проталину в замёрзшем окошке.

А ты вошёл бы в то ущелье, если бы знал, чем это закончится?

Корон застонал. Это был дурацкий вопрос. И от него было больно. А что, так ли уж необходимо было туда входить? Почему? Свет клином сошёлся на этой тропе, ведущей между двумя скалами, некогда увенчанными конскими головами? Почему они вообще должны был туда идти?

Корон, слушающий учителей, трусливо спрятался. У него не было ответа. И снова вместе с шагами разум раз за разом захлёстывали одни и те же мысли.

Она знала. Она прощалась. Она не дала проститься ему.

* * *

Всё это дерьмо произошло так быстро, что он не успел ничего придумать. Как будто провалился пол в сортире. Больше всего Дона угнетало именно это. То, что обстоятельства были сильнее него.

Но на самом деле… На самом деле он был виноват во всём этом. Честно признать, он побоялся сказать об этом вслух. Струсил. Дон никогда не был похож на страхолюда. По крайней мере себе он всегда свободно мог признаться, что некоторыми его действиями руководит страх, пусть это случалось и нечасто. Но сейчас так и было. Он побоялся признаться, что виноват.

Потому что он должен был идти на разведку. Если бы он это сделал, он бы наверняка «прослушал» землю ногами и почувствовал там полости, в которых сидели люди. Но он не сходил. Поленился. Поленился⁈ Хотелось плюнуть себе в морду. Как можно было бросить это на самотёк⁈

Он доверился Наяне. Это было ошибкой. Не потому что она был плоха, нет. Просто опасность выходила за пределы её возможностей. Он просто не подумал об этом.

Не подумал. Поленился. Не успел отреагировать. Ровно все вещи, которые он стремился извести в себе под корень. Хотелось кричать. Как, как он умудрился сделать всё это в один день?

Дон резко остановился, на него сзади кто-то налетел, но он почти этого не заметил. Он же снова ошибается! Прямо здесь и сейчас. Каждую минуту начиная с того момента, как он проснулся. Он погружен в свои мысли и не наблюдает за окружающей его действительностью. И здесь сейчас каждый первый делает то же самое. К ним можно подойти на длину копья, и они этого не заметят.

Дон заозирался в поисках Арна. Из всех них разве что он мог сохранять остатки благоразумия. Но даже эльф выглядел погружённым внутрь себя. Кошмар! Дон потряс головой и похлопал себя по щекам. Кто-то же должен делать то, что нужно. Почти бегом он догнал идущих в голове отряда Ренара и Янеру. Эти двое выглядели получше прочих, но достаточно ли хорошо они понимают, куда идут? Дон искоса взглянул на них. Янера казалась такой же, как и всегда — спокойная, отстранённая, немного хмурая. Вот ведь маленькая железная леди! Впрочем, кому, как не убивцу спокойно переносить происходящие вокруг смерти? Ренар выглядел немного потрёпанным, но, возможно, дело было в ожогах. Дон кивнул и обогнал их.

Он пойдёт впереди. Он будет следить за дорогой и окрестностями. Он — Нейтральный маг. Его стихия — ощущения и восприятие. Кажется, так говорил Корон. Не стоит пренебрегать своей природой, особенно сейчас, когда она так нужна.

Рано или поздно всё будет хорошо. Дон в этом уже, увы, не раз убеждался. Сначала кажется, что мир рухнул. Но потом, постепенно, жизнь снова становится тем, чем можно наслаждаться. В неё снова вторгается интересное. И снова того, что приносит удовольствие, становися так много, что на всё это не хватает времени. Сейчас он в это не верил. Пришлось заключить пари с самим собой. Дон долго думал над условиями. Что ж, в тот день, когда он всем существом почувствует, что жизнь прекрасна, что в ней много удивительного и она стоит того, чтобы её прожить, невзирая на обстоятельства, он… Пожалуй, он обязательно сделает что-нибудь безумное. Что-нибудь такое, что приходило ему в голову, но над чем он никогда всерьёз не задумывался. Да, точно, именно так он и поступит. И уже дальше будет разбираться с последствиями. Очень бодрит, не правда ли?

* * *

Ренар сидел, уставившись куда-то в сторону моря. Вроде как делал вид, что следит за окрестностями. На самом деле никто и не собирался спрашивать его, чем он тут занимается. Хотя, вообще-то, он мог бы кому-нибудь помочь. Наверное.

Ужасно болела голова. Это была тупая, постоянная боль, та самая, которую труднее всего игнорировать. Боль сдавливала голову, то сильнее, то меньше, и отчего-то отдавалась в левый глаз. От света боль усиливалась до тошноты, а день, как назло, выдался ясный. Ренар прикрыл глаза. Это чуть-чуть помогло.

Кто-то сел рядом. Ренару не надо было открывать глаза, чтобы знать, кто. Он узнавал шаги Янеры, шуршание её одежды, даже, кажется, исходящий от неё запах.

— Ты не хочешь попросить помощи у Ависар? — с тревогой спросила она.

— Ренар покачал головой, но тут же понял, что это была плохая идея. Боль заколыхалась в голове, как мутная вода в каком-нибудь ведре.

— Зря, — Ренару показалось, будто это слово упало на землю.

Он промычал в ответ что-то утвердительное, нащупал её руку и сжал пальцы. Но её рука тут же исчезла и вместо неё появилась кружка.

— Пей, — приказала Янера.

Ренар не удержался от улыбки. Как он может отказать своей жене? Особенно когда она такая настойчивая. Улыбаться было немного неприятно — кожа на левой щеке натягивалась и ожог напоминал о себе. Он опустошил кружку. Кажется, это была просто вода, без подвоха.

Ему на затылок легли две руки и принялись массировать голову. Боль как будто бы отступила, испугавшись этих прохладных пальцев. Ренар застонал от облегчения. Несколько мгновений — и он уже лежал, его голова покоилась у Янеры на коленях, и она продолжала его гладить. Откуда-то из глубины медленно всплыло полурастаявшее воспоминание о том, как они впервые встретились этим летом. Тогда у него на коленях лежала Ависар. До сих пор было немного стыдно, хотя сейчас, после всего, что произошло, это казалось совсем неважным.

— Как ты? — спросила Янера.

— У меня болит голова, — честно призналася Ренар, зачем-то озвучивая очевидное, — но уже лучше, спасибо.

— Я не об этом, — отмахнулась она, — ты вчера убил человека.

— Ты тоже, — резонно ответил Ренар.

— Я и раньше это делала, и не один раз. Ты — нет.

Откуда она знает, что для него это впервые? Он ей об этом не говорил. Никому не говорил. И вообще, не убивал он его — тот парень просто упал и по нелепости свернул шею при падении. Но это были отговорки — Ренар отлично понимал, что, именно его действия привели к смерти человека. И ему не хотелось об этом говорить даже с Янерой.

«Я и раньше это делала, и не один раз». Интересно, когда это произошло впервые? Ренар не решился задать вопрос.

— Я впервые убила человека прошлым летом, — она будто прочитала его мысли, — на экзамене.

— Если убивцы впервые убивают на экзамене, то как они учатся это делать? — ему действительно стало интересно.

— Наблюдаем за старшими до тех пор, пока не научимся чувствовать Жизнь. Затем тренируемся взаимодействовать с Жизнью более опытных магов, — не совсем понятно объяснила она. — Убить человека магией Смерти очень просто. На экзамене задача состоит в том, чтобы сделать это настолько медленно, насколько получится, чтобы удостовериться, что маг более-менее контролирует свои действия. Убивец без контроля — это страшно.

— Погоди, — Ренар запутался, — ты сказала «прошлым летом». Но ты в прошлом году не окончила обучение.

— Я получила оценку «средне», — в голосе Янеры прорезались какие-то стальные нотки. — И я убедила всех, в первую очередь отца, что для его старшей дочери эта оценка чересчур низкая. И подала прошение о том, чтобы пересдать экзамен через год.

— Зачем? — Ренар приоткрыл один глаз, чтобы посмотреть на её сосредоточенное лицо.

— Как ты не понимаешь? — губы Янеры растянулись в улыбке. — Я хотела подольше оставаться в Ордене, вместо того, чтобы выходить замуж.

Ренар снова закрыл глаза. Как всё-таки для них всё это было по-разному. Он, напротив, хотел сдать экзамены чем раньше, тем лучше. И негодовал бы, если бы пришлось ждать ещё год. И маячившая где-то впереди свадьба казалась ему не то чтобы чем-то неважным, но она явно не была для него событием, которое делит жизнь на «до» и «после». Ренар поднял руку и погладил Янеру по плечу.

— Я рад, что ты задержалась на год и мы смогли познакомиться с тобой по-настоящему.

Подумать только, а ведь, если бы всё шло так, как задумывали их родители, они могли бы потом годами жить как чужие, не имея ничего по-настоящему общего. Или всё-таки нет? Сейчас Ренару казалось, что они непременно полюбили бы друг друга при любых обстоятельствах. Он просто не представлял, как бы он мог не восхищаться этой женщиной: такой юной, но такой сильной, решительной, красивой… Вопрос был в другом. Смогла бы Янера разглядеть в нём человека? Тогда, когда она изначально была настроена против него? Ренар не сомневался, что в привычных условиях Янера могла бы ненавидеть его самозабвенно и долго. И через эту крепость пробиться было бы очень тяжело или даже невозможно.

Янера поймала его руку, заставила опустить вниз, погладила и снова принялась массировать голову.

— Знаешь, всё равно звучит странно для человека из другого Ордена, что вы впервые используете магию на экзамене. В смысле последнем экзамене. У страшников, например, использование магии на обычном человеке входит в программу аж первого экзамена из трёх, — Ренар вернулся к предыдущей мысли.

— Ренар, в самом деле, мы не можем тренироваться на людях столько, сколько нам бы того хотелось. Они от этого, между прочим, умирают!

Ренар усмехнулся. И правда. Не могут же маги Смерти ходить по улицам и убивать людей направо и налево. Смерть от рук убивца — самая страшная казнь, существующая в Кай-Дон-Моне. И найти достойных её преступников в достаточном количестве хотя бы для экзаменов уже было непростой задачей, если брать только земли Ордена Смерти, не слишком густонаселённые. А, впрочем, нет. Ренар не учёл, что убивцев раз в пять меньше, чем страхолюдов. Они, пожалуй, самый малочисленный Орден.

Было бы очень удобно свернуть разговор в эту сторону. Обсудить сходства и различия между Орденами, расспросить подробнее об экзаменах и тренировках, рассказать о том, как проходило его обучение… Но изначально Янера хотела поговорить совсем о другом.

— И что ты чувствовала после экзамена? — он заставил себя вернуться к этой теме.

— Ну, сначала, конечно же, эйфорию, — Ренар чуть было не удивился этому ответу, — как положено убивцу, присвоившему Жизнь. Тем более, сделавшему это быстро и почти бездумно. Что ж, благодаря этой эйфории я и смогла сделать всё необходимое, чтобы остаться в Ордене ещё на год. Иначе у меня духу бы не хватило.

Духу бы не хватило? Она опять на себя наговаривает. Ренар был точно уверен, что ей под силу вообще всё, если она решит, что ей это нужно.

— Только не спорь! — она одёрнула его прежде, чем он успел открыть рот.

Ренар поднял руки ладонями вверх, показывая, что сдаётся. Впрочем, сдаваться дальше было уже некуда.

— Но вот потом, когда это закончилось, я задумалась о произошёдшем уже совсем иначе, — Янера сделала долгую паузу. — Я плохо помню, как выглядел тот человек. Помню только, что он был один из немногих, кто встретил Смерть более-менее достойно. Он не трясся от страха и сам сделал шаг ко мне навстречу, его не пришлось тащить. Он даже поздоровался со мной. Помню его глаза, потому что он смотрел прямо на меня, не отворачиваясь.

Ренар проникся уважением к этому незнакомцу. На его памяти ни один из людей, «при помощи» которых учились магии юные страшники, ни разу не посмотрел ему в глаза.

— У меня не было к нему ни ненависти, ни отвращения, ни приязни, абсолютно ничего, — продолжала Янера. — У меня не было желания убивать снова, хотя оно часто возникает у молодых убивцев. И сожалений у меня тоже не было. Я прекрасно знала, что убью снова, и рука не дрогнет, потому что… а не знаю, почему. Просто как будто для меня не было особой разницы между живым человеком и мёртвым.

— А сейчас? — Ренар уцепился за это «не было».

— Как правило, от живых людей больше пользы, — ответила Янера, — а если нет, то туда ему и дорога.

Всё это было каким-то неправильным, но Ренар не мог объяснить, почему он так считает. Ему живо вспомнился тот мужик, который хотел убить Жингу. Янера убила его не потому что он ей не нравился или потому что она была возмущена его действиями, или потому что от него исходила опасность. Он просто ей мешал. И она убрала его, как убирают со стола более не нужный кусок пергамента.

— А тот парень? — Ренар качнул подбородком, подразумевая того Нейтрального мага (он не смог вспомнить Ордена), которого вчера убила Янера. По сути, это был единственный человек, который умер там по-настоящему, а не «сломав шею при падении».

— А его я не собиралась убивать, — огорошила его Янера, — я хотела попробовать повторить тот приём, который я применила к тебе.

— В качестве эксперимента?

— Да. Если бы всё сработало, то у нас был бы один живой человек без сознания. Но он умер раньше, чем я успела переместить всю Жизнь во «вместилище». «Вместилище» лопнуло, как пузырь, и всё…

— То есть тебе его Жизнь не досталась? — уточнил Ренар.

— Да.

Интересно. Он-то думал, Янера, как обычно, хорошо владеет собой. А она в самом деле была спокойной. Потому что никакой лишней силы, вызывающей эйфорию, у неё не было.

— Он умер, — констатировала Янера, — но мне всё равно. Я осознаю последствия, я понимаю, что кто-то ждал этого человека дома, что мне придётся за его смерть отвечать, но мне всё равно. Все рано или поздно умирают.

— Лучше поздно, чем рано, — улыбнулся Ренар.

— В зависимости от обстоятельств, — ответила Янера, тоже с улыбкой, весьма хищной, надо заметить. — В общем, я ничего не чувствую, когда убиваю людей. Но я смотрю на всех остальных, и они переживают. Даже те, кто не был лично знаком с покойными. И мне интересно, что чувствуешь ты.

— Я? — Ренар задумался. — Я пытаюсь оправдать себя. Я говорю себе, что я не убивал, что от того, что я с ним сделал, люди не умирают, что он просто оступился. Будто я пытаюсь сказать «я не виноват, оно само так получилось».

— Но это правда. Так и есть, — заметила Янера.

— С одной стороны, да. Но я не чувствую себя невиновным. Если меня спросят о том, как умер этот человек, я отвечу: «я его убил». И только потом начну говорить о том, что так вышло.

— Разумнее было бы делать наоборот, — сказала Янера, — сначала объяснить, что это была случайность, а потом уже упоминать о своей роли.

— Это если бы я пытался избежать наказания, — возразил Ренар.

— Так ты же оправдываешься.

Ренар понял, что ещё сильнее запутался.

— Возможно, мне хочется, чтобы кто-то другой, стоящий выше меня, разобрался в этом и решил, виновен я или нет.

— Хочется предстать перед судом? — Янера выглядела удивлённой.

— Вроде того.

— Полагаю, такая возможность у тебя будет. Даже если ты к тому моменту передумаешь, — мрачно предрекла убивица.

— Спасибо, дорогая, — невесело усмехнулся Ренар.

Мысли тут же побежали вперёд, будто разум пытался угадать, что будет там, впереди. Тысячи сценариев, но какой из них ближе всех к истине? Ренар не был предсказателем, чтобы понять.

— Ты видел Жингу сегодня после…? — спросила Янера.

— Нет, — Ренар слегка покачал головой, с изумлением осознавая, что это не принесло новой волны боли.

— Как думаешь, что с ней случилось?

— Я думаю, с ней случилась Наяна, — это было самое логичное, что можно было предположить, — чтобы глаза не мозолила.

— Вы все злитесь на неё, — заметила Янера.

— А ты разве нет?

Янера со вздохом посмотрела вдаль. Задумчивое, напряжённое лицо. Впрочем, от этого не менее прекрасное.

— Я не знаю, — наконец, ответила она, — не думаю, что я вообще злюсь.

Какая-то она слишком спокойная. Неестественно спокойная. Что-то в этом не так. Впрочем, сейчас всё не так. И будет ли «так», непонятно.

— Я злюсь, — сообщил Ренар, — но толком не знаю, на кого.

Янера кивнула. Этот ответ её устраивал. Даже несмотря на то, что она не спрашивала.

* * *

Ужин прошёл в тягостном молчании. И после него люди остались сидеть вокруг костра молчаливым кругом. Хотелось быть рядом с другими, чтобы не переживать страхи в одиночку, но общий разговор не клеился. Несмотря на то, что сидели рядом, все были как-то разобщены, будто каждый сидел в своём невидимом пузыре.

— Лина, может, сыграешь? — Дон дотянулся до чехла с квикорой и притянул инструмент к себе. — Наверняка ты знаешь какую-нибудь песню, подходящую к настроению. Чтобы повыть как следует, — кажется, это была первая его шутка с тех пор, как они подошли к Коньей горке.

— Да, наверное, — неуверенно отозвалась Лина.

Она достала квикору, бережно устроила её на коленях, начала перебирать струны, настраивая инструмент. Взяла первый аккорд… и вдруг вскочила на ноги, схватила квикору за гриф и изо всех сил ударила ей по ближайшему дереву. А потом ещё. И ещё. Искра никогда бы не догадалась, что Лина может наносить такие сильные удары. Лина всхлипнула, бросила расколотую квикору в костёр, подобрала пару обломков, кинула их туда же и с рыданиями убежала прочь.

Ависар очень выразительно посмотрела на Маирана. Воин медленно покачал головой. На его посеревшее лицо смотреть было страшно. Целительница уже собралась было встать, но её опередил Дон, скрывшийся в надвигающихся сумерках вслед за Линой.

— Что случилось? — шёпотом спросила Искра.

Маиран вскочил на ноги, бросился к костру и принялся доставать из неё успевшие заняться останки квикоры. Потушив их, он вздохнул с облегчением и плюхнулся на землю, закрыв лицо руками.

— Маиран, — Ависар потрясла напарника за плечо, — что случилось?

— Она будет жалеть о том, что сделала это. Потом, когда поймёт, — пробормотал воин.

— Эту квикору не починить, — заметил Лишард.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещал Маиран.

Он бережно спрятал осколки в чехол, и попытался поместить получившийся свёрток в свой рюкзак. Часть вещей расползлась по другим мешкам и ему это, наконец, удалось.

Что-то стояло за всем этим. Но Искра не понимала, что, а Маиран так и не рассказал. Оставалось только надеяться, что Дон смог догнать Лину.

* * *

Лина неслась куда-то, не разбирая дороги. Слёзы застилали глаза. Ноги ступали легко, не спотыкаясь, но она дважды налетела с разбегу на дерево. Когда это произошло во второй раз, она стукнулась головой и от этого немного пришла в себя. Ну как пришла, поняла, что бежать куда-то глупо, села на корточки и разревелась, уткнувшись лицом в колени.

Квикора ей теперь жгла руки. Она просто не могла заставить себя играть на ней. Зачем ей инструмент, на котором нельзя играть?

На плечо легла тёплая большая ладонь.

— Ну-ну, — раздался над ней голос Дона, — дерьмовое же ты нашла местечко, чтобы плакать. Пойдём найдём получше.

Он обхватил её и поднял. Прямо так — с прижатыми к груди ногами. Лина отстранённо подумала, что ему, должно быть, очень тяжело, она даже руку ему на плечо не положила, но Дон справлялся. К тому же, она легче Наяны, а в Темновражье Дон носил скрытницу целый день, если не больше. А тут Дон прошёл всего шагов десять, и опустил на землю.

Лина поняла, что вовремя остановилась. Здесь земля обрывалась уступом. Не слишком высоким, но с разбегу, вслепую, она могла бы тут расшибиться. А сейчас просто села, свесив ноги. Дон плюхнулся рядом. Лина уткнулась ему в плечо и продолжила плакать, дожидаясь, пока слёзы иссякнут.

— Ну вот и славно, — сказал Дон, когда заметил, что она затихает.

Огородник сунул ей в руки какой-то кусок ткани заместо носового платка и заставил выпить воды.

Лина огляделась. Место для плача Дон действительно выбрал неплохое. Вдали виднелось море, где-то садилось солнце и облака были диво как хороши.

— Итак, чем провинился несчастный инструмент?

Кажется, она действительно выплакалась, потому что вопрос не резал ножом. Лина почувствовала, что действительно может ответить.

— Эту квикору мне подарил мой друг, — горло снова сжалось, и Лина заставила себя выпить ещё пару глотков.

— И? — Дон не собирался растягивать паузу.

— Ты вчера выкопал ему могилу, — прямее Лина не смогла сказать.

— А… — протянул Дон, — тот парень с шикарной бородой.

Лина улыбнулась сквозь слёзы. Борода у Марко действительно была шикарная. Густая, красиво остриженная. Он всегда за ней ухаживал, считая её главным достоинством своей внешности.

— Тогда понятно, почему Маиран за тобой не пошёл, — заявил Дон.

Лина не удержалась и слёзы снова полились по щекам. Ну зачем он так? Зачем лишний раз напомнил?

— Тшшш, — Дон приобнял ею и принялся поглаживать по спине, — держись, девочка. Мне очень жаль, что с тобой это случилось. Но придётся как-то жить дальше.

Лина кивнула. Надеялась, что Дон почувствует это — она снова упиралась лбом ему в плечо.

— Как думаешь, почему этот твой друг стал участвовать в этой засаде? Разве он мог не знать, что ты там?

— Знать? — не поняла Лина.

— Ну уж наверняка они знали, что с нами Корон. Думаю, если твой шикарнобородый друг хоть что-то знал о тебе, он мог бы догадаться, что маг Воздуха, идущий с Короном — ты.

— Да, наверное, — согласилась Лина.

— И всё-таки он был готов сражаться не меньше прочих.

— Если Марко считал, что ему это выгодно, он бы вышел против друга, брата, и родной матери, — ответила Лина.

— Интересные у тебя друзья, — Лина как наяву видела ухмылку Дона с его сколотым зубом.

— Какие есть, — ответила Лина и осеклась, — были.

Они молчали. Дон дышал ровно, размеренно, это успокаивало. Лина снова села прямо, смотреть на небо. Рука Дона лежала на плече, напоминая о том, что она тут не одна.

— Знаешь, Марко во многом был похож на тебя, — призналась Лина.

— Ну, спасибо, — хмыкнул Дон, — вот как ты обо мне думаешь, — он совершенно не звучал обиженным.

— Вы оба на что угодно пойдёте ради собственного удовольствия. Только удовольствия у вас разные. Не знаю, как точно это объяснить, но есть какое-то такое чувство.

— Мне кажется, я тебя понимаю.

— Если рассмотреть только эту разницу, то кажется, будто вы Орденами ошиблись и вам стоило бы поменяться.

— Ну уж нет! — фыркнул Дон с таким чувством, что Лине стало обидно за свой Орден.

— Почему это?

— Мы с тобой тогда оказались бы в одном Ордене. И тогда одному из нас не нашлось бы места в этой тёплой компании. А уж терпеть этого прохиндея в моём Ордене Пятнадцати я не собираюсь!

Лина не удержалась от смеха.Да уж, окажись Марко с Доном тут вместе, они бы перетягивали одеяло до тех пор, пока оно бы не треснуло.

— Твоём Ордене Пятнадцати! — передразнила девушка. — Быстро же ты всех нас к рукам прибрал!

Дон не стал отвечать на шутку, только усмехнулся и взъерошил ей волосы. Лина положила голову на плечо огороднику, ему для этого пришлось сгорбиться, а ей — вытянуться. Хорошо, что он её догнал. Только его юмор и мог развеять её тягостные мысли.

— Ты сказал, Маиран за мной не пошёл? — уточнила она.

— Ависар попыталась его послать, но он выглядел так, будто его отправили разговаривать с десятком Чёрных Ястребов разом.

Лина обхватила себя руками. Она предлагала Маирану познакомиться с Марко. Она ни в кошмарах, ни в пьяном бреду не могла бы вообразить, что их встреча произойдёт таким образом.

— Ты знаешь, что Маиран этого не хотел, — сказал Дон.

Лина кивнула. Она, конечно, знала. Но вместе с тем её глодал мерзкий червячок сомнения. А что, если глубоко внутри Маиран рад такому исходу? Ему не понравилось то, что она рассказала ему про Марко. Не хотел он знакомиться. Он ревновал. Да, он не мог знать, что перед ним Марко и убивать никого не хотел, не в чем его упрекнуть. Всё действительно вышло случайно. Но знать бы, что он на самом деле чувствует. А вдруг всё-таки… Эти мысли царапали Лину изнутри. Будто стая кошек, посаженных в мешок.

Лина так погрузилась в эти раздумья, что не сразу заметила, как поглаживания по спине стали какими-то… другими. Почти неуловимая разница.

— Дон, прекрати это немедленно, — отчеканила она.

— Хорошо, — легко откликнулся огородник и рука исчезла.

Ни оправданий, ни настойчивости, ни объяснений. Как же легко и просто. Он предложил — она отказалась. И сразу ясно, что никто не будет возмущаться, обижаться и тому подобное. Именно так Марко учил её поступать. Откуда Дон мог знать это? Ниоткуда. Просто он действительно во многом похож на Марко.

— Хотела бы я знать, кто устроил это… этот кошмар, — пробормотала она.

— О, я обязательно это выясню, — Дон ответил с таким кровожадным запалом, что Лина поняла: выяснит. И тот, кто за этим стоит, пожалеет.

— Договорились, — сказала Лина.

Теперь-то он уж точно не отступится. Вроде как обещание дал.

— Пойдём обратно? — предложила она.

— Хорошо, — согласился Дон, встал на ноги и помог подняться ей. — В самом деле пора. А то вдруг они там без нас выпьют всё пиво и съедят все пирожки.

Лина чуть не рассмеялась — настолько абсурдной была эта мысль. Путь обратно по уже укрытым тьмой зарослям был непростым. Она и не думала, что успела убежать так далеко. Тягостные мысли не то чтобы развеялись, просто стали тупее. Как боль в усталых мышцах. Напоминает о себе при каждом движении, но это вполне можно терпеть. Она справится. Она должна быть спокойной. Её помощь и поддержка нужна другим. Корону, Ависар, Искре. Маирану. Думать об этом тяжело, но ему её поддержка нужна больше, чем кому-либо. И ей придётся найти для этого силы. Только не сегодня. Сегодня она будет маленькой испуганной девочкой, которая сама нуждается в утешении.

* * *

Улочки Холмов отчего-то вдруг оказались очень длинными и узкими. Лишард брёл по ним, сжимая в руках почему-то посох вместо алебарды и встречал взгляды односельчан — обеспокоенные, участливые, или, напротив, угрюмые и злорадствующие. Он торопился, но никак не мог заставить ноги идти быстрее. Где-то вдали истошно завопила женщина. Этот безнадёжный крик, полный боли, продирал до костей. Лишард знал, что кричала Кэт. Но почему-то он бродил по улочкам вместо того, чтобы быть рядом с ней. Лишард пытался бежать, но сон был тягучим, как смола. Снова раздался крик.

Вот, наконец, впереди показались ворота. Ворота? В Холмах отродясь не было ни ворот, ни такой высокой и прочной стены. Но сейчас это было неважно. Только то, что Кэт кричала там, вдали, а он стоял тут и ворота были заперты.

— Откройте! — Лишард заорал так, что свело горло.

Но какие-то парни, стоящие перед воротами, насмешливо к нему обернулись и не подумали отпереть засовы.

Толпа односельчан гомонила вокруг что-то невнятное. Кто-то кричал, что им не нужен староста, от которого одни неприятности. Кто-то ехидно напоминал, что Лишард поклялся не использовать магию внутри деревни, до тех пор, пока занимает этот пост. Кто-то просто обидно смеялся.

— Где твой сын? — прокаркала какая-то старуха, лицо которой было Лишарду незнакомо.

В самом деле, где Пит? Лишард судорожно заозирался. Ему то казалось, что он видит лицо сына, мелькающее в толпе, то будто бы слышит его зовущий голос.

Но Кэт снова закричала и Лишард не выдержал. Он кинулся к воротам, намереваясь отпереть их сам. Дорогу ему преградил какой-то парень. Лишард просто оттолкнул его в сторону, перехватив палкой поперёк груди. И с ужасом увидел, как парень падает замертво, а черты его лица пугающе преображаются. И теперь это – тот самый парень, который погиб от его руки у Коньей Горки. Он лежал точно так же, как и тогда. Лишард, холодея от ужаса смотрел, как под телом растекается кровавая лужа. Кровь всё текла и текла, и ему казалось, что она сейчас затопит всё вокруг. Смоет с лица земли и эту деревню, и всех людей в ней. Толпа сзади вцепилась в него десятками ледяных рук. Лишард попытался закричать, но не смог.

Лишард проснулся от резкого толчка, будто бы он упал. Лицо было мокрым от пота и слёз. Горло и в самом деле болело. Он бы и сейчас, наяву, не смог бы закричать. Лишард сел, откинув одеяло и теребя ворот рубашки. Ему не хватало воздуха, несмотря на свежий ночной ветерок.

Сон не желал уходит из головы и Лишард вдруг, цепенея от ужаса, понял, что события этого сна и десятков других, виденных им ранее, кошмаров настолько сплелись с реальностью, что он не может вспомнить, как же всё было на самом деле. Лишард застонал. Только этого не хватало. Он обхватил голову руками и заставил себя окунуться в мучительные воспоминания о том дне.

Тогда он действительно спешил по улице, потому что ему сказали… Лишард мог в подробностях припомнить, во что был одет человек, принёсший весть, но что конкретно он говорил… Кажется, о том, что какой-то всадник схватил Кэт и увёз её прочь. Или о том, что она сама куда-то побежала? Неважно. Её видели рядом с людьми Кибы, а в Ничьих Землях вряд ли могло произойти что-то худшее.

Тогда никто из односельчан не ухмылялся. Все были напуганы. Потому что всадники Кибы были рядом, и пришли они отнюдь не на ярмарку.

Когда он уже пробежал половину деревни, Кэт закричала. Лишард хорошо помнил, как его тогда затрясло. Он ещё не знал этого точно, но тогда почувствовал всем своим существом, что сам Киба тоже здесь.

Путь до конца деревни был нестерпимо долгим, но не бесконечным. Чуть дальше, он видел это, на одном из холмов толпились люди и лошади. Крики Кэт доносились оттуда. Лишард бросился было туда, а потом… Он помнил оглушающий удар. Может, его сбили лошадью? Пришёл в себя он уже на земле. Несколько мужиков навалились на него, не давая пошевелиться. Или его связали? Лишард помнил лишь то, что Кэт бесконечно кричала вдали, всё более отчаянно, срывая голос, а он не мог вырваться и броситься ей на помощь. И каждый её крик будто впивался ножом в сердце. Он не знал, сколько это продолжалось. Слишком долго. Определённо слишком долго.

Лишард ударил кулаком в землю. Почему, ну почему он тогда сразу не воспользовался магией? Этот запрет настолько вошёл в его плоть и кровь, что ему даже в голову не пришло попробовать. А ведь было понятно, что уже всё потеряно, никаких мирных соглашений уже не осталось.

Нет, потом он догадался. Просто гораздо позже, чем следовало. Все державшие его разбежались, гася тлеющую одежду. Лишард встал, схватил какой-то факел. Факел? Откуда там бы взялся факел? Ну, он взял что-то горящее — это факт. И направился к холму. С такой яростью и такой решимостью, что с него стало бы сжечь всех людей, там находящихся. Они это поняли. Кто-то взлетал в седло и старался убежать как можно дальше. Но…

Но его остановили.

— Эй, ты ничего не забыл? — раздался позади голос Фрисса.

Лишард не обернулся бы, если бы не услышал ещё один звук — больше похожий на писк, но отчего-то очень знакомый.

Фрисс наклонился в седле. Одной рукой он держал за волосы Пита, другой прижимал к горлу мальчика нож. Пит едва касался ногами земли и смотрел на отца так отчаянно, что у Лишарда чуть не подкосились ноги. Он слишком хорошо знал, что, если Фрисс прирежет кого-то быстро — это, считай, повезло.

— Выбирай, кого будешь спасать — жену или сына, — что-что, а эта фраза врезалась в память калёным железом.

Никогда ни до, ни после, Лишарду так не казалось, что его разрывают на части, как в этот миг. Но повернуться спиной к перепуганному мальчику он бы, конечно, не смог, даже несмотря на то, что не надеялся, совсем не надеялся на то, что Пита пощадят. Однако чудо случилось. Как только он сделал шаг вперёд, Фрисс толкнул мальчика вперёд, а сам пришпорил коня и ускакал с хохотом.

Лишард так обнимал сына, что боялся ненароком задушить его. И жалел о том, что кто-нибудь не может заткнуть ему уши. Он так и ходил, прижимая Пита к груди и расцепил руки только тогда, когда всё улеглось и их окружили сочувствующие односельчане.

Поднявшись на холм, Лишард окончательно убедился, что выбрал правильно. Если бы он побежал дальше, он потерял бы обоих. Вряд ли Кэт бы выжила. Было странно узнавать в этом истерзанном теле любимую жену. И страшно брать её на руки. Больше всего он боялся, что услышит вздох. В таком случае смерть была самым милосердным выходом, а у него бы рука не поднялась.

Лишарда передёрнуло. Он попытался вспомнить, что было дальше, но там всё было как в тумане.

Лишард тупо уставился вдаль. Как он вообще мог оставить Пита после всего этого? Как? Как такое вообще могло прийти в голову? Сейчас это выглядело таким идиотизмом! Но ведь он отправлял всех прочь с полным ощущением собственной правоты. Чтобы героически погибнуть, ага. Хотелось плюнуть себе в морду. Или сказать Маирану, что зря он такого дурака спасал. Впрочем, нет, не зря. Уж по крайней мере теперь можно будет найти Пита и попросить у него прощения. Но можно ли за это простить?

Лишард только сейчас начал понимать, что Фрисс не просто так отпустил его сына. Наверняка они собирались вернуться в другой раз. Тогда, когда Лишард уже немного пришёл бы в себя после смерти жены. И вот тогда забрать Пита. Внутри всё похолодело. Где-то в груди была трепещущая пустота, заставляющая его дрожать. Он бы такого не выдержал, и они об этом знали.

Лишард вдруг почувствовал, что он не один. Он обернулся, но рядом никого не было. И всё-таки чувство не покидало. Он даже будто бы чувствовал тепло сидящего рядом человека.

— Жинга? — негромко позвал он.

Ему не ответили, но Лишард чувствовал, что угадал. Он пошарил рядом и действительно нащупал руку. Немного сосредоточился — и смог-таки увидеть предсказательницу. Правда, стоило чуть-чуть рассеять внимание, и она опять растворялась в ночи — Наяна была мастером своего дела.

— Это ведь ты меня разбудила?

— Да, — осторожно ответила предсказательница.

— Спасибо, — кивнул Лишард, — ты давно тут сидишь?

— С тех пор, как ты начал кричать во сне. До этого я лежала, — надо же, оказывается, она спала рядом, а он и не знал.

— Почему именно тут? — поинтересовался Лишард.

— Как мне кажется, ты меньше всех хочешь меня убить, — Жинга попыталась отстраниться, но Лишард её руки не выпустил.

— Никто не хочет тебя убить, — брякнул Лишард.

Взгляд предсказательницы был горько-насмешливым и острым.

— Никто в здравом уме, — поправился Лишард. Корон сейчас был не в себе, не стоило принимать его порывы как истинное проявление намерений.

— Спасибо на добром слове, — съехидничала Жинга и снова попыталась вырваться.

— Погоди, — Лишард боялся, что, если отпустит руку, снова её потеряет, — останься. Пожалуйста. Прошу тебя, останься, — он надеялся, что получается достаточно убедительно. Он всё ещё немного дрожал от воспоминаний. — Ты можешь ещё поспать рядом и разбудить меня, если… если… — горло снова болезненно сжалось.

— Просишь меня посторожить твой сон? — бровь Жинги изящно взвилась вверх.

— Да. Пожалуйста, — снова повторил он.

— Хорошо, — согласилась Жинга.

Лишард снова лёг. Несмотря на кошмары, он чувствовал, что усталость победит и он заснёт. Было приятно чувствовать спиной тепло лежащего рядом человека. Чувствовать, что он не один.

— Я — дерьмовый отец, — пожаловался он Жинге.

— Мать из меня не лучше, — откуда-то из неясного тумана ответила предсказательница, — спи давай.

* * *

Тракт резко повернул и за поворотом вдруг почему-то оказалась Рысь, привольно сидящая на камне. Не успев как следует подумать о том, как так получилось, Искра вдруг чётко осознала: не Рысь. Не могло быть у Рыси на лице такой лёгкой и светлой улыбки, особенно сейчас. Да и сарафана у неё не было, она всегда ходила в штанах. И корзинки у неё не было и быть не могло.

— Э-э-э… — только и смогла произнести Искра.

Девочка смотрела на неё с доброжелательным любопытством.

— Ры-ысь! — Арн гораздо успешнее справился с замешательством, принял единственно верное решение и позвал маленькую охотницу. Рысь возникла рядом совершенно бесшумно.

— Белка⁈ — она вытаращилась на девочку. Похоже, она удивилась больше, чем Искра.

— Здравствуй, — девочка улыбнулась ещё приветливее.

— Айа ку но вауо, — церемонно ответила Рысь.

— До чего же ты скучная, сестрёнка, — Белка поставила корзинку на землю и крепко обняла Рысь. — К чему эти формальности?

Рысь поморщилась.

— Что ты здесь делаешь? — вопрос прозвучал как-то не слишком приветливо.

— Тебя ищу.

— Здесь⁈ — Искра могла понять удивление Рыси. В самом деле, место было странным.

— Я думала подождать вас у Коньей Горки, но вы сильно меня опередили.

При упоминании Коньей Горки все заметно скисли. Хотя такая неожиданная встреча не могла не разбавить общее уныние вполне закономерным любопытством. Все столпились вокруг неожиданной гостьи. Даже Корон проявил интерес и протиснулся вперёд.

— Отец отправил меня тебе навстречу, — тем временем объясняла Белка Рыси.

— Отец думает, что я дома, — с подозрением ответила Рысь.

— В горах прекрасно знают, что ты уже не в Лесу, и с кем ты, — непонятно ответила Белка.

Рысь насупилась.

— Он хочет поставить меня в угол?

— Скорее дать пирожок, — улыбнулась Белка. — Он доволен тем, что произошло, хотя и очень за тебя беспокоится. Но, может, познакомишь меня со своими друзьями?

— Они мне не друзья, — буркнула Рысь, но сдалась. — Это Русая Белка, моя сестра.

— Да вы прям на одно лицо! — усмехнулся Дон, получив в награду улыбку Белки и испепеляющий взгляд Рыси.

— Русый Горностай, — представился Корон. Похоже, его интерес к Малым Народам был сильнее боли.

— Очень приятно, — улыбнулась Белка, — но, полагаю, у тебя есть и нормальное человеческое имя?

После знакомства с Рысью Искру поразило то, с какой лёгкостью Белка относилась к традициям Лесного Народа. Для Рыси эти правила были даже не бронёй, скорее, кожей, из которой не вылезти. Для Белки это было что-то вроде плаща, который легко надеть и так же легко снять. Знакомилась она легко и непринуждённо, без вычурных слов и поклонов — просто спросила имена и всё. И предложила продолжить путь, заявив, что некоторое время будет их сопровождать. Звучало так, будто это было делом решённым. Впрочем, никто и не подумал возражать — с Белкой вдруг стало так легко. Множество вопросов, которые тут же возникли в голове, изрядно отвлекали от тягостной действительности.

— А почему одна из вас Русая, а вторая — Золотая, если вы выглядите одинаково? — Велен так и не решил, к кому из них стоит обратиться с этим вопросом и задал его в неопределённой форме.

— Потому что не принято давать близнецам одинаковые имена, — ответила Белка.

— Чтобы не проложить им одну дорогу, — серьёзно пояснила Рысь.

— Ну или чтоб не путаться, — улыбнулась Белка.

Искра подумала о том, что перепутать этих двоих можно только со спины и издалека.

* * *

Рысь сидела в сторонке, неотрывно глядя на Белку. Говорить на ходу так, чтобы все слышали, оказалось невозможно, потому, найдя подходящее место, устроили привал и теперь Белка трещала без умолку, отвечая на вопросы.

Рысь думала о том, что большую часть жизни они провели порознь. Сначала Рысь была в Ордене, потом Белка вместе с их отцом отправилась к Горному Народу. Они не виделись уже два или три года, но всё равно Рысь сейчас чувствовала больше раздражения, чем радости. Она успела забыть, насколько Белка легкомысленная.

Их отец был посланником Лесного Народа, который был избран, чтобы говорить с теми, кто живёт в горах. Горный Народ был для Лесного почти такой же загадкой, какой Лесной Народ являлся для Высоких Людей. Они неохотно пускали к себе чужаков, и так же неохотно сами выходили в мир, расстилавшийся за границами предгорий хребта Да-Рин-Лос. Попасть к ним в гости было великой честью и проявлением глубочайшего доверия и уважения, оказанного их отцу. А сейчас Белка открыто и беззаботно рассказывала о своей жизни этим людям, которых впервые встретила полчаса назад. Высоким людям. Предавая доверие и своего, и братского народа.

Однако минуты текли за минутами, и Рысь понимала, что она не узнала о Горном Народе больше, чем знала прежде. Да и Высокие, похоже, поняли разве что то, что традиции Малых Народов близки вне зависимости от того, живут ли они в Лесу или смотрят на мир с гор. Белка была умнее, чем казалась. Даже вопросы Корона не сбивали её с толку. Она отвечала, но ответы эти почти не несли в себе смысла, если так разобраться. Беличий хвост ускользал сквозь пальцы охотников.

Рысь смотрела на Корона. Впервые со смерти Юны он оживился, даже румянец проступил на щеках. Белке стоило только появиться — и вот он уже похож на себя. А она… Что она может? Угрюмо сидеть рядом? Рысь с отчаяньем понимала, что Корону нужна не она для того чтобы жить. Для того, чтобы жить счастливо, мысленно поправилась она. Если это вообще возможно.

Пауза в разговоре — и взгляд Белки устремился на сестру.

— Рысёнок, а ты почему в коричневом? — лукаво спросила она. Заметила, надо полагать, сразу же, но спросила только сейчас.

Рысь молча вытянула из-за ворота нитку с четырьмя бусинами. А что отвечать, всё и так было понятно. Белка произнесла какие-то поздравления. Сама Белка была в зелёном, но это ровным счётом ничего не значило. Всегда могло оказаться, что это её любимый сарафан, и возраст тому не помеха.

— А у тебя? — всё-таки спросила Рысь.

— А у меня пока две, — улыбнулась Белка.

В её словах не было подобающего случаю смирения. Она признавалась в этом так, будто это было скорее забавно, чем тревожно и унизительно. «Я не тороплюсь. Мне и ребёнком хорошо живётся», — так она ответила, когда разговор в прошлый раз коснулся этой темы. Первую бусину они получили на одном и том же Празднике. Вторую Белка получила вперёд старшей сестры, когда та была в Ордене. И с тех пор… Две бусины в четырнадцать лет… Интересно, что отец думает по этому поводу?

— В горах бусины труднее достаются, — добавила Белка, будто всё же захотела оправдаться. Вот только оправданием тут и не пахло.

И вот опять. Вроде бы проговорилась о том, как там, в горах. Но означать эта фраза может что угодно. И то, что испытания у Горного Народа строже, и то, что ей, чужачке, бусина там не положена, и Лес знает, что ещё.

— Так что за третьей пойду к Белой Росомахе и Чёрному Волку, — закончила свою мысль Белка и снова обернулась к остальным.

Между ними была пропасть. И дело было не в тех минутах, что разделяли время их рождения, и не в двух бусинах. Белка не исправится. Она не вырастет, не поймёт, будь на её нити хоть дюжина бусин. Она всегда была такой: будто бы играла в жизнь, а не жила её по-настоящему. Вела себя так, будто мир — чудесное место, в котором происходит только хорошее. И сейчас, когда перед глазами до сих пор стояло то, что случилось у Коньей Горки, это ранило больнее обычного.

* * *

Корон задал вопрос. Сначала бесцветно, будто просто из вежливости. Потом ещё один, уже смотря на собеседницу. А потом ещё, и ещё. Было видно, что он не просто слышит ответы, но и осмысливает их. Велен смотрел на это и внутри него росла гордость за ученика.

Велен искренне восхищался Короном. Он сам считался прилежным учеником в своё время, но сначала усердие было вызвано страхом вновь оказаться на улице без крыши над головой. Интерес пришёл позже. А Корон с самого детства учился, вкладывая в это душу. И, конечно, ему в этом помогал талант схватывать на лету. Сейчас Корон разговаривал с Белкой, выуживая из девочки крохи информации о Горном Народе, всё больше втягиваясь в эту игру, невзирая на заполняющую его существо боль. Велен впервые подумал о том, что, пожалуй, Корон сейчас знает о Малых Народов больше, чем любой другой адепт любого другого Ордена. Когда-то Велен считался одним из лучших знатоков этой темы. За время путешествия он безнадёжно отстал от своего ученика, который того и гляди свободно заговорит на Древнем языке.

Велену хотелось подойти к Корону, положить руку на плечо, сказать, как сильно он им гордится, но… Но он выпустил этот проклятый поводок. И потому он не решился бы посмотреть ученику в глаза.

Чтобы меньше думать об этом, Велен следил за Белкой. Эта девчонка тоже не могла не вызывать восхищения, особенно у мага Света. Велен боялся, что Белка начнёт расспрашивать о Юне. Она ведь обмолвилась, что знала, с кем сестра покинула Лес. И вряд ли она не обратила внимания на некоторые несоответствия в числе участников похода. Он наделся поймать эту мысль, вовремя остановить эту болтушку, но его опять поджидали удивительные открытия. О Юне она так и не заикнулась, но это была не его заслуга. Он бы ничего не смог сделать. Её мысли летели друг за другом так легко, не задерживаясь, будто они были колосками, которых едва касается рука бегущего по полю человека. Не так, как у маленьких детей, мысли которых сменяются быстрее, чем они успевают их осмысливать. Просто казалось, что для Белки все мысли были равны, она не выделяла какую-то из них главной. Велен недоумевал, каким образом девочка, выросшая в местах, где ей никогда не встречались светлые или тёмные маги, смогла взрастить в себе такую совершенную ментальную защиту от магии Света. Может, это и не было защитой — просто образом мышления, но Велен наблюдал подобное впервые.

Велен покосился на Рысь. Близнецы отличались как кирпич и пушинка тополя. Белка принимала эту разницу так, будто было естественно и иначе быть не могло. Рысь едва держала себя в руках, чтобы не одёргивать сестру ежеминутно.

— А почему ты постоянно ругаешься? — с невинным интересом спросила Белка у Дона. Огородник, вяло матерясь, свежевал зайца. Велен мог его понять. Зайчатина уже стояла поперёк горла.

— Потому что в детстве мама запрещала мне ругаться, — таким тоном, будто это был непререкаемый аргумент, заявил Дон, — а также делать много других интересных вещей. Поэтому, как только я перестал жить с родителями, я не преминул восполнить все эти недостатки в моём воспитании. Я сквернословил, распутничал, хамил, воровал, пьянствовал и совал свой нос в чужие дела, — он потёр горбинку на кривоватом носу. — В общем, отлично проводил время. Я бы с удовольствием курил, но в этот мир, почему-то, не завезли табак, — ворчливо пожаловался он.

— Табак? — переспросила Белка. «Этот мир» она то ли пропустила мимо ушей, то ли не придала ему значения.

— Это такая трава. Её сушат, поджигают и вдыхают дым, — пояснил огородник.

— Зачем?

— А пёс его знает, — пожал плечами Дон, — я не успел разобраться.

— Тогда почему тебе этого так хочется? — вопросы Белки по-прежнему были по-детски невинными, лёгкими и отчего-то светлыми.

— Все мои любимые герои сказок курили, а мне нельзя? — возмутился огородник.

— А почему твоя мама это запрещала? — встряла в разговор Ависар.

— Потому что курить — вредно! — с лёгкой иронией отрезал Дон. — Будь в Кай-Дон-Моне табак, Орден Целителей его, наверное, его запретил бы. Как знать, может, он тут и был, да вы постарались.

Велен не удержался от улыбки, глядя на растерянное лицо Ависар. Она явно не понимала этой логики.

— Ой! — вдруг всплеснула руками Белка. — Как я могла забыть⁈

Она вскочила с места, залезла в свой кузовок (кажется, так назывались эти заплечные корзины), достала оттуда какой-то мешочек и протянула Лине.

— Что это? — спросила девушка, принимая подарок.

— Гречка!

Взгляды скрестились на мешочке. Чего-чего, а вот этого никто не ожидал. Только сейчас Велен почувствовал, как сильно хочется съесть чего-нибудь такого… нормального.

— Ну я же говорила, что отец хотел бы дать тебе пирожок, — лукаво подмигнула сестре Белка.

* * *

Рысь осторожно коснулась лба Корона. Он не пошевелился, дыхание, которое она ощущала боком, не сбилось. Он спал крепко и спокойно. А она даже не успела заметить, когда Арн снова это сделал. Рысь мысленно поблагодарила эльфа за эти минуты спокойствия. И за то, что можно было свободно говорить, не опасаясь потревожить Корона.

— Так всё-таки почему ты здесь? — Рысь повернулась к сестре, сидящей поодаль.

Сейчас Белка была спокойной — то ли устала к ночи, то ли просто не видела смысла прикидываться дурочкой, когда они наедине.

— Когда до нас дошли вести, куда и с кем ты направилась, — начала Белка, — отец пошёл к ведуньям. Они долго говорили. А потом пришли ко мне и сказали, что я буду вам нужна.

— Ты говорила, тебя отец отправил, — Рысь постаралась сказать это спокойно, но раздражение, вызванное ложью сестры, всколыхнулось где-то внутри.

— Всё-так он решал, пойду я или нет, после того, как я согласилась, — ответила Белка. — К тому же, он меня провожал. Я только третий день одна иду.

Мысль о том, что отец был в трёх, хорошо, в шести днях пути от неё, защемила сердце. По сравнению с тем, что они преодолели, это было — рукой подать. Рысь почти никогда не находила, о чём поговорить с отцом. И всё равно ей нравилось, когда он был рядом.

— И тебе не страшно было одной? — спросила Рысь. Белка всегда была домашней девочкой, едва ли склонной к тому, чтобы выбрать путь охотника.

— А ты разве испугалась бы? — Белка казалась искренне удивлённой. — Да и потом, мне часто приходится ходить из одной деревни в другую.

Кажется, с момента их расставания многое изменилось. Рысь смотрела на сестру. Белка и сейчас слегка улыбалась — не насмешливо, просто потому, что иначе не умела — и её взгляд непрерывно бегал вокруг, подмечая всё необычное, что ей встречается. Улыбалась бы она так же, если бы была вместе с ними позавчера?

— Ведуньи были правы, — почти что неожиданно для себя сказала Рысь, — ты нам нужна.

Сегодня они все впервые вдохнули полной грудью. Снова почувствовали, что живы. Благодаря Белке.

— Рысёнок, — Белка стала неожиданно серьёзной, — мне говорили, что с вами была собака. Повязанная.

Повязанная… Рысь уже почти и забыла, что Спутников у них когда-то называли так.

— Ты просила, чтобы я не спрашивала, — продолжала Белка, — но сейчас-то, наверное, можно?

Рысь чуть отклонилась назад, чтобы плотнее прижаться к Корону и убедиться, что он дышит всё так же ровно.

— Она погибла, — эти слова, пусть и произнесённые шёпотом, просто-напросто застревали в горле. Они были неприятными. Тяжёлыми. Острыми на ощупь и горькими на вкус. И поднять взгляд было почему-то невероятно тяжело.

— Расскажи, — едва слышно шепнула Белка. Рысь как наяву видела её озабоченное, сочувствующее лицо, хотя смотрела она в тёмную траву под ногами.

Рыси потребовалось несколько глубоких вдохов и выдохов под аккомпанемент громко стучащего сердца, чтобы решиться. Она сразу поняла: связного рассказа не будет. Как сможет. По слову, по жесту, выдавит из себя эту историю. Чтобы никому другому не пришлось. Особенно Корону.

Белка как-то незаметно подвинулась ближе и взяла сестру за руку. В другое время Рысь отдёрнула бы руку. Но сейчас она сжала ладонь, будто это могло спасти от пережитого ужаса.

— У Коньей Горки… — начала она и дыхание перехватило. Никогда больше это место не будет для неё просто точкой на карте.

Слово падало в темноту за словом. Голос метался, то становился хриплым, то пронзительно тонким, то вообще пропадал, заставляя Рысь беспомощно хватать воздух ртом. Почти сразу по щекам потекли слёзы — от бессилия. От того, что она даже описать происшедшее достойно не может. Рассказ Рысь закончила невнятно, рыдая на плече сестры. Белка гладила её по голове, прижимала к себе — почти как мама.

— Рысёнок… — Белка осеклась. Даже она не нашла, что сказать. Или, может, Рысь не услышала за рыданиями.

Ей даже не было стыдно за эту слабость. В голове вообще мыслей не было. Она просто плакала, сжимая сестру в объятьях. И казалось, будто камень, висящий на плечах, становился чуточку легче.

Глава 32 Быль и небыль

«Попрощайтесь с морем», — сказал Дон сегодня утром. Похоже, он был прав. Весь день они шли немного в гору, а потом Тракт нырнул за какой-то холм и море скрылось из виду. Позади остались можжевельники и ставшие неизбежным злом заросли держи-дерева, и теперь вокруг был самый настоящий лес. Пусть среди него всё ещё попадались скалы и отроги, но это был лес. Он казался Искре каким-то волшебным. Узловатые дубы и грабы, стволы которых казались серебристыми, шуршащая под ногами листва… Теперь можно было меньше идти по Тракту и от этого было как-то спокойнее.

Ночь выдалась ясная и неожиданно холодная. Для лагеря нашлась отличная ложбинка, будто бы укрытая куполом деревьев. Костёр сегодня был особенно ярким. И для тепла, и для того, чтобы чуть менее гадостно было на душе. Люди тесным молчаливым кругом жались к огню. Даже Белка как-то поддалась общему настроению и сегодня была гораздо спокойнее, чем вчера. Корон без постоянной трескотни Белки тоже погрузился обратно в бездну полного безразличия к окружающей действительности.

— Ты должен дышать, — голос Белки разорвал гнетущую тишину.

Эта фраза была обращена к Корону и сказана она была до того значительно, что он услышал, хотя за вечер проигнорировал уже несколько десятков адресованных ему замечаний. Корон медленно моргнул и посмотрел на Белку.

— Я дышу, — после долгой паузы ответил он.

— Ты неправильно дышишь, — заявила Белка.

Она взяла его за руку и заставила встать. Потянула прочь из круга. Корон двигался неровно, как деревянная кукла. Белка встала позади него. Положила руку на макушку, второй ладонью нажимая то на плечо, то на спину, то на крестец. В каждом положении она замирала на десяток вдохов-выдохов. Постепенно безразличие на лице Корона уступило место задумчивости. Он покорно поднимал и опускал руки, наклонялся туда, куда направляла его Белка. Это было похоже на какой-то странный, медленный танец, в котором движения были лишь переходом из одной позиции к другой. Наконец, Белка отступила.

— Ты понял, о чём я, — сказала она абсолютно непререкаемым тоном.

Корон кивнул. Он выглядел так, будто его только что разбудили. Задумчиво покачался с ноги на ногу, остановился, поднял голову голову и посмотрел вверх. Искра тоже задрала голову, но не увидела ничего необычного — сквозь кроны деревьев можно было разглядеть некоторые яркие звёзды — остальные терялись за светом костра, низко над горизонтом висела половинка стареющей луны.

Белка проследила за взглядом Корона, резко вскинула голову и завыла. Это случилось так внезапно, что многие вздрогнули. Девочка выла самозабвенно и натуралистично, с животными ворчаниями на исходе звука. Корон посмотрел на неё, его губы дрогнули в улыбке, и он тоже завыл — коротко, тихо, то и дело срываясь.

К ним присоединилось ещё несколько голосов. Хор получился нелепый и неровный, но Искра тоже поддалась этому порыву. Как-то действительно становилось легче. Будто они пожаловались небу о своих горестях и получили утешение.

Вдали послышался ответный вой, и все испуганно стихли.

— Это шакалы, — успокоила Белка, прислушавшись, — они нас не тронут.

— Развылись тут, — проворчал Дон, хотя минуту назад выл с рычанием, составляя Белке конкуренцию. — Может, всё же, найдём себе развлечения потише? — он покосился на Лину, видимо, вспоминая, чем закончилась предыдущая попытка развлечься и осторожно предложил. — Может, сказки?

Идею приняли и, так как, Корон при слове «сказки» уставился на Рысь, начала она.

Девочка выпрямилась, вдохнула и выдохнула, «оставляя суету позади» и начала рассказ.

В иное время шёл по дороге Путник.

И повстречался Путнику Бродящий. И спросил Бродящий Путника: «скажи мне, Путник, куда держишь ты путь свой?».

Ничего не ответил Путник Бродящему, ибо знал, что тот не ведает цели своей. И пути их разошлись.

В иное время повстречал Путник Крадущегося. И спросил Крадущийся Путника: «Скажи мне, Путник, откуда держишь ты путь и где селение твоё?».

Ничего не ответил Путник Крадущемуся, ибо знал, что тот, хоть и ведает цель, но не открывает её людям. И пути их разошлись.

В иное время встретил Путник Идущего. И спросил Идущий Путника: «Скажи мне, Путник, куда держишь путь свой и где селение твоё?».

И рассказал Путник Идущему о своём пути. И Идущий рассказал Путнику о пути своём. Ибо каждый знал свой путь и не имел в нём зла.

И разошлись их пути, оставшись связанными навеки.

Конец сказки утонул в тишине. Как всегда, никто не знал, что сказать, чтобы не обидеть Рысь.

— Эх, сестрёнка, неужто кому-то интересно это старьё времён детства Белой Росомахи? — усмехнулась Белка. Она подобных опасений явно не испытывала. — Оно только для её поучений и годится.

Рысь так и взвилась, схватила своё копьё и направила его прямо в грудь сестре.

— Никогда. Не говори. Так. О Белой. Росомахе, — жёстко отчеканила она.

Белка, ничуть не смутившись, перехватила копьё и наклонилась вперёд, направив остриё себе в горло.

— Никогда не бери в руки копьё, если не собираешься его использовать, — твёрдость и мягкость в её тоне сплетались совершенно восхитительным образом. Она смотрела в глаза сестре с совершенно Рысиным выражением упрямства — но в доброй его форме.

Рысь сдалась первой. Она выпустила древко. Белка тут же притянула копьё к себе и отбросила его куда-то в темноту. Потом с улыбкой посмотрела куда-то наверх, прикрыв глаза — и тут же начала рассказывать свою сказку.

Однажды жила в горах девушка по имени Быстрая Лебедь. Нрава она была стремительного и неукротимого, да сердца доброго. Видеть мир могла как никто другой в деревне, а лицом и телом была хороша.

На отшибе деревни в то же время жил парень именем Чёрный Дым. Он был добрым охотником, но уж больно упрям был его нрав. И пусть он не отвергал советов мудрых, да поступал всегда по-своему.

Во время праздника, когда Лебедь получила свою четвёртую бусину, так споро летала она по Тропе, что никто не смог не заметить этого. И Чёрный Дым заметил девушку и стало ему грустно от того, что столько лет он не замечал её.

— Позволь мне называть тебя другом, — попросил Дым у Лебеди.

Лебедь посмотрела на парня пригожего, которого едва мельком видела прежде и отказала ему.

— Мы едва видели друг друга, как ты можешь знать, что хочешь, чтобы я была твоим другом? — сказала она.

Но Чёрный Дым не отступил так просто. На каждый праздник он приходил и спрашивал у неё позволения. И Лебедь отказывала ему, потому что кроме как на праздниках они не видались и времени узнать друг друга у них не было. А Дым не приходил в другие дни.

— Не хочешь быть моим другом — будь моей невестой, — сказал Дым в один из праздников.

Быстрая Лебедь рассмеялась, но эти слова тронули её душу. И тогда она сказала, что согласится, если Чёрный Дым докажет, что знает её, ту, которую он собирался взять в жёны.

Не ведала Лебедь, как собирается Дым выполнить это условие, поскольку он не стал чаще приходить к ней. Лишь, как и прежде бродил по горам да охотился.

До тех пор, пока однажды не пришёл к её дому, укушенный гюрзой. Лебедь приняла его, но было поздно. Его жизнь уже уходила в вечность.

Тогда Лебедь побежала, не помня себя, на вершину скалы и обратилась к Небу, Лесу и Горам, моля их дать ей возможность узнать всё-таки этого юношу, который хотел взять её в жёны. Её молитва была ли услышана, иль сама она свершила это, неизвестно, да только обратилась девушка в камень. С годами истёрся камень, но очертания его ещё хранят форму Лебеди, вскинувшей крылья в мольбе, да, когда прилетает дым от жилища иль костра, шепчутся они, парень и девушка. Теперь у них много времени узнать друг друга.

— Это правда? — спросил Корон, когда Белка замолчала.

— Конечно, — откликнулась девочка, — она и теперь стоит тут.

Белка подняла руку. В просвете между деревьев виднелась неподалёку скала, вершина которой в лунном свете действительно напоминала человеческую фигуру. К тому же просвету поднимался дым от костра.

— Это старая сказка? — спросила Искра, недоумевая, у каждой ли скалы на Перешейке есть своя история.

— Не очень, — призналась Белка, — я придумала её только что.

— Лгунья! — негромко, но зло пробормотала Рысь.

— Сказительница, — мягко поправила Белка.

— Сказительница и знахарка! — в устах Рыси всё это звучало серьёзными обвинениями. — Да никогда в нашем роду…

— Погоди, — перебила Белка, — магов Орденов в нашем роду до тебя тоже не было.

Рысь закрыла рот прежде, чем успела сказать что-либо ещё. Её ноздри гневно раздувались. Но она молчала. Похоже, Белка выиграла, если Искра хоть что-то понимала про отношения этих двоих.

Совершенно неожиданно следующую сказку рассказал Ренар.

Эта история случилась очень давно. До того, как флот Ренара Храброго вошёл в залив Га-Ван-Фан. Вечный Город был осаждён огромной армией чужеземцев, запасы провизии подходили к концу. Тогда один юноша вознамерился убить царя, осадившего город. Рискуя быть пойманным и осуждённым за дезертирство, он переплыл реку и пробрался в лагерь, спрятав кинжал под одеждой.

Он смешался с толпой и пришёл в центр лагеря, где на возвышении сидело два человека в богатых одеждах. Юноша не мог понять, кто из двоих — царь, но спросить было, разумеется, неуместно и он вверился случаю, атаковав одного из этих людей. Убив его, он набросился на второго, но враги навалились на него и обезоружили. К несчастью, он ошибся и убил лишь советника, а не царя. Когда его привели к царю, он гордо поднял голову и произнёс:

«Случай оказался на твоей стороне, о, царь. Но, может быть, это твой шанс исправить свои ошибки. Ты можешь остаться здесь и продолжить войну. Но за мной придут другие. Захочешь ли ты жить здесь, каждый день озираясь, и не зная, кто из людей в этом лагере окажется воином моего города? Каждый раз вкушать пищу, опасаясь, что она отравлена? Оглядываться на чистое небо, думая, откуда прилетит стрела? Знай, отныне это не война между нашими народами. Теперь это война между тобой и моим городом. С этого дня и до того дня, когда ты умрёшь или уведёшь своё войско прочь от этих стен.»

Разгневанный царь счёл эти слова оскорблением и пригрозил, что сожжёт юношу живьём. Тот лишь рассмеялся ему в лицо. «Что значат пытки для того, кого ждёт слава?» — сказал он, подошёл к жаровне и положил в неё правую руку. Пока его рука обугливалась, он стоял ровно, не издав ни звука и смотрел прямо на царя.

Не выдержав этого зрелища, царь приказал оттащить юношу прочь от огня. Потрясённый мужеством этого человека и напуганный тем, что на него нападут такие же бесстрашные люди, царь заключил мир и снял осаду.

Юноша вернулся в город, увенчанный славой. Так как он лишился правой руки, его прозвали Левшой.

Этот человек был первым магом Страха.

Искра не могла не отметить того, насколько эта история была интереснее от того, что её рассказывал именно Ренар — такой бесстрашный, спокойный, гордый. И с ожогом на пол-лица. Впечатление портили только отчётливые похрюкивания Дона с другой стороны круга.

— Чего тебе? — наконец, не выдержал страшник.

— Ничего, — огрызнулся Дон, — просто смешно, потому что это история с моей родины. Уж не знаю, был ли он первым магом Страха, но я про этого парня, сжёгшего руку, с детства помню.

— Может, их было несколько? — предположила Лина, пытаясь погасить назревающую ссору.

— Больно уж всё похоже, — возразил Дон. — Я даже название города помню. Рим. Это точно был Рим.

В летописях и легендах Кай-Дон-Мона, уходящих корнями на Прародину часто упоминался Великий Город, Вечный Город, просто Город, встречалось даже поэтическое «Голова Мира». Но его названия Искра никогда не слышала. Судя по всему, остальные тоже.

— Да ладно вам, — продолжал Дон, — да не может быть, чтобы вы забыли название. Ну, Рим же. Его ещё основали два парня, которых в детстве родители выкинули в реку, и потом их вскормила волчица. Ну? — Дон обвёл всех вопросительным взглядом.

— Красивая история, — оценила Белка.

— А ведьи правда… — внезапно отозвался Велен, — было одно старое предсказание… Там фигурировали «отчимы градостроителей». По смыслу выходило, что имелся в виду пёс или волк, но, похоже, никто не понял, почему.

— О! Кто-то из предсказателей был образованным малым! — обрадовался Дон.

— Это была Ио, — огорошил его светляк.

— Тьфу, опять эта несносная женщина!

Искра тут же вспомнила про Жингу. Не она одна — кто-то заозирался, Корон гневно засопел. Но предсказательницы до сих пор не было видно. Наяна не забывала поддерживать покров Тайны.

— Хотите, я прочитаю вам какую-нибудь историю из Свитка? — предложила Искра, желая всех отвлечь.

Идею восприняли с энтузиазом. Искра прикрыла глаза, прося Свиток подарить ей какую-нибудь сказку, и потом развернула его. Пробежала глазами текст и внутренне содрогнулась. История ей совсем не понравилась. Она легко провела по Свитку пальцем, поверхность замерцала и текст изменился. Эта история тоже не была весёлой, но отчего-то пришлась больше по душе и Искра принялась читать.

Сэр Ричард нервно сглотнул и поправил забрало шлема. Всего в нескольких шагах перед ним стоял его враг. Высокая фигура в развевающемся на ветру чёрном балахоне сжимала в руках остро отточенную косу. Глаза светились красным где-то в глубине теней под капюшоном, где едва угадывалась жуткая маска. Не узнать Смерть было невозможно. От неё веяло ужасом, самым естественным сейчас казалось бросить меч и щит и бежать, бежать, пока силы окончательно не оставят его. Но от Смерти не убежишь.

— Т ы до срока забрала двух моих братьев, сестру и сына, — пробормотал сэр Ричард, обращаясь скорее к себе, чем к Смерти. Он и не смог бы говорить громче, — ты заставляешь людей видеть, как умирают их родные. Но сегодня умрёшь ты.

Наверное, говорить, что Смерть может умереть было неправильно, но сэр Ричард собирался так или иначе прервать её существование. Он долго готовился к этой битве. Его оружие и доспехи, выкованные в Храме, как нельзя лучше подходили для борьбы с исчадиями зла. Едва удержавшись от того, чтобы зажмуриться, сэр Ричард шагнул вперёд.

Битва оказалась гораздо проще, чем он ожидал. Это даже разочаровывало. Всего несколько ударов — и зловещая фигура упала к его ногам кучей костей и бесформенного чёрного тряпья. Лишь напоследок жуткая челюсть опустилась и не менее жуткий голос прошелестел:

— Глупец… — однако слово унёс порыв ветра, и сэр Ричард едва его расслышал.

Останки Смерти сэр Ричард сжёг. Косу огонь не тронул. Может, не смог, может, не захотел. Грозное оружие сэр Ричард закопал под большим дубом, вверяя Земле.

Прошло несколько лет. Ричард жил безбедно в своём добротном доме и уже давно никто не называл его «сэром». Меч и латы пылились в кладовке, шлем его жена использовала в качестве гнёта для квашеной капусты.

Люди перестали умирать. Однако радости это не принесло. Немощные старики, уже не имеющие сил подняться с постелей лежали день за днём, моля Смерть прийти за ними. Но прийти было некому. Безнадёжные больные кричали и корчились от невыносимой боли, которую не могли унять никакие лекарства, но некому было оборвать их страдания. Даже обезглавленные продолжали жить, хотя жизнью это было назвать сложно. Ричард поседел и осунулся. Желая облагодетельствовать человечество он по глупости своей дал ему лишь неизмеримо больше страданий. Его дар обернулся проклятьем.

А потом заболела его жена. Она старалась не показывать своей слабости, но Ричард всё видел. Пусть она и не упрекала его вслух, упрёк был её глазах. И Ричард прекрасно знал, что, когда он уходит, она плачет и молит богов о смерти. Но Смерти больше не было. День за днём Ричард смотрел на лицо жены под маской страдания и всё глубже погружался в пучину отчаяния.

Однажды ночью он вышел из дома. Меч, щит и латы были увязаны в большой тюк на спине лошади. Ричард отправлялся туда, где несколько лет назад победил в бою… и проиграл в нём же.

Он шёл день и ночь, лишь изредка позволяя себе и лошадям отдых. Он ведь не мог умереть. Лошади могли. Оказывается, чтобы умирать животным, присутствие Смерти было необязательно. Или, может быть, у животных была своя Смерть. Кроме того, если иногда отдыхать, можно двигаться быстрее.

Ричард с трудом нашёл то место, где проходил его бой. Он успел забыть, где это было. Дуб стоял на прежнем месте, расколотый ударом молнии, изуродованный и обугленный. Ричард достал лопату и принялся копать. Наконец металл звякнул о металл.

Движимый неким странным чувством, Ричард надел свои латы и только после этого взял в руки косу. Коса задрожала и превратилась в меч, как две капли воды похожий на меч, которым Ричард поразил Смерть. Его же меч зазвенел и рассыпался в пыль.

А Ричард вдруг осознал одну простую истину: тот, кто убивает Смерть, занимает её место. И отныне Смерть будет являться к людям не в виде зловещей фигуры в капюшоне, а в виде доблестного рыцаря верхом на прекрасном коне. И оружием её будет не коса, а меч, тоже, впрочем, отменно острый.

Одна из лошадей мелко дрожала, глядя на Смерть в облике Ричарда. Он подошёл, снял с животного упряжь и хлопнул по крупу. Лошадь потрусила в лес. Конь же смотрел на хозяина по-прежнему добродушно. Он стал больше и сильнее, этот конь. Смерть сел верхом и отправился в путь. У него было очень много дел.

Искра замолчала. Ей было не по себе от этой сказки. Всем было не по себе. Будто она хотела сказать, что ничего страшного не произошло. Что то, что случилось у Коньей Горки, было хорошо и правильно. Или что-то в этом роде.

Или, напротив, что бороться со смертью бесполезно. Что в этом поединке ты проиграл изначально.

За своим левым плечом Искра чувствовала Арна. Нет, он её не касался, но его присутствие было очень отчётливым почти навязчивым. Оборачиваться Искра не стала — побоялась спугнуть. Она чувствовала, что и ей, и Арну сейчас важно быть рядом с кем-то, совсем близко. Будто это могло защитить от этой странной сказки.

— Сдаётся мне, эта история тоже с моей родины, — разорвал гнетущую тишину голос Дона. Он растягивал слова, будто ему было лень их произносить.

— Я чего бы вдруг? — слова Наяны были пропитаны неприязнью.

— В отличие от вас, у нас принято изображать Смерть в виде женщины в чёрном и с косой. И рыцарей я у вас не припомню, — сварливо отозвался Дон.

— Тебе твоя родина уже мерещится в каждом кусте! — с шипящими нотками парировала скрытница.

Кажется, они спорили дальше, но Искра не слушала. В чём-то Дон был прав. Женщина ли, мужчина, или зверь, химера с кожистыми крыльями — неважно. Смерть в Кай-Дон-Моне была облачена в серое.

— Арн, — шепнула Искра, чуть отклоняясь назад, — у эльфов ведь наверняка есть сказки?

— Есть, — подтвердил Арн.

Искра обернулась. Эльф сидел ещё ближе, чем она думала, почти касаясь её. В его глазах плясали отблески костра, это было пугающе и притягательно одновременно. На короткий миг Искре вспомнился Вран — тот тоже сочетал в себе эти две крайности.

— Но, кроме тебя, здесь по-эльфийски никто не поймёт, — с сожалением сказал он.

— А ты переведи, — предложила Искра.

— Это не так просто… — начал было Арн, но было видно, что он уже думает об этом.

Искра шикнула на продолжающих собачиться Наяну и Дона, и все приготовились слушать Арна, который ради такого случая даже протиснулся в первый ряд.

В том мире, где хрусталь неба лежит на плечах ветвистых сребристоиглых сосен, а свет солнца отражается золотыми брызгами в каплях смолы, стекающих по их стволам, жили драконы. Вольные, как ветер, летящий средь стволов и скал, мудрые, как корни дерев и корни гор, величественные, как грозовые тучи, надвигающиеся на сушу с моря, сильные и грозные, как ураган, вырывающий сосны с корнем и заставляющий утёсы ломаться и опадать вниз. Никто не знал, родились ли драконы из мира, или мир возник из взмахов их крыльев, отсветов огня души в зрачках, горячего дыхания и тверди чешуи. Но насколько бы драконы ни были выше прочих, порой кто-то из них видел в ком-то из бескрылых отблеск собственной души, и тогда их души переплетались вместе, как солнечные блики переплетаются с водой в струях водопадов…

Арн надолго замолчал. Так надолго, что стало ясно — это не от того, что он раздумывает над следующим предложением.

— Ну, и что было дальше? — тихо спросила Лина, явно очарованная этим началом.

— Я не буду рассказывать эту историю, — ответил эльф.

— Но ты же уже начал… — Лина выглядела как ребёнок, у которого внезапно отобрали леденец.

— Нет. Не буду, — повторил Арн.

«И вы меня не заставите», — читалось в его лице. Ну да, заставить Арна рассказать что-то, о чём он хочет умолчать, было не проще, чем сдвинуть гору руками.

Искра полностью разделяла разочарование Лины. Ей начало тоже понравилось. Все эти ветвистые фразы были такими красочными, что описываемый мир живо вставал у неё перед глазами.

Ависар дважды пнула Маирана. Воин тяжело оторвал взгляд от костра, вздохнул и тоже начал рассказывать.

Шёл как-то мужик, и увидел у дороги туесок. Походил вокруг, покричал-покричал, но хозяина не нашёл. Пожал плечами, взял туесок, да понёс домой.

Дома открыли туесок, а там красоты всякой видимо-невидимо — и бусы, и ленты, и браслеты, и пуговицы. Всей семьёй поделили, кому что досталось, только младшая дочка стеснялась, но и её уговорили и она, наконец, взяла себе малую бусинку на нитке, да осторожно на груди спрятала. И всё радовались обновкам: и мать, и дочери, и племянницы, да и сыновья себе пуговиц напришивали.

Порадовал семью мужик, а сам ушёл на четыре дня в другую деревню к своему брату в гости.

Вернулся мужик — дом не узнать. Везде грязно, жена с сёстрами целый день собачатся и на дочерей ругаются, да корова мычит недоена, потому что мать с постели подняться не может — и то болит, и это. Сыновья чуть что дерутся, да за волосы друг друга таскают. И даже собака любимая и та рычит.

Сел мужик за стол, а щи невкусные, каша не доварилась, хлеб плесенью отдаёт. Сказал он об этом, а жена как схватит скалку и давай его лупить. И выгнала спать на сеновал.

Лежит мужик, ворочается, уснуть никак не может, всё думает о том, что же такое случилось, отчего всё так плохо стало. И вдруг слышит, будто возня какая в доме. Пошёл проверять, прокрался аккуратно в сени, дверцу приоткрыл — и волосы у него зашевелились. Сидит за столом бес, а подле него — бесовка, едят щи да кашу, а вокруг по всей избе бегают бесенята, толкают друг друга, шумят, дерутся за лучшие куски. И лишь одна маленькая бесовочка сидит в углу, да грызёт корочку хлеба. А люди в избе спят и будто не слышат ничего.

Бросился мужик к кузнецу, так, мол, и так, спасай, бесы дом осадили.

— Сам бесов в дом привёл — сам и выводить будешь, — проворчал кузнец, — но так и быть, помогу.

Весь день готовились они, а следующей ночью пришли к избе мужика. Смотрит кузнец — так и есть: сидят за столом бес с бесовкой, а кругом носятся бесенята. Ворвались они с мужиком в избу — и давай бесов гонять. Каждого надо было за хвост щипцами схватить, да по ногам железным прутом бить, покуда бес сам не решит прочь из избы убежать. Беса с бесовкой кузнец и мужик вдвоем выгоняли, а за бесенятами каждый сам бегал. И вот выгнал мужик очередного бесенка, смотрит, а в углу сидит бесовочка и жалобно так смотрит, и в глазенках слёзы стоят. Пожалел её мужик, взял, да за пазуху посадил, от кузнеца спрятал.

Так всю ночь они бесов гоняли, чуть всю избу не разнесли, а никто из спящих людей так и не проснулся.

Наутро встала семья мужика — у всех голова мутная и бока болят, будто они всю ночь бегали да вопили. Строго приказал мужик собрать все обновки и обратно в туесок положить. Все, до последней пуговицы. И отнёс он этот туесок подальше в лес, да прикопал под вековым дубом, чтоб неповадно было.

И только у младшей дочки осталось на груди припрятана бусинка, да маленькая бесовочка осталась жить в доме. Дочка каждый вечер угощала бесовочку молоком и со временем стала бесовочка домовой. Когда дочка выросла и ушла в дом мужа, то забрала она бесовочку с собой. Многие говорили, что выросла дочка немного бесноватой, но муж её говорил, что лучше жены не сыщешь, в усы посмеивался, да подливал молока бесовочке-домовой.

А что с туеском стало — то никому не ведомо.

Сказка оказалась неожиданно весёлой. По виду Маирана нельзя было даже предположить, что он расскажет что-то настолько… не мрачное. Искре стало неловко. Вот, что надо было рассказывать, а они всё про смерть, да про смерть.

— Интересный выбор, — оценил Велен.

— Просто это единственная сказка, которую я хорошо помню, — пожал плечами воин.

— И чем она такая особенная? — спросила Ависар.

— В Ордене её рассказывали, чтобы позлить Дангу.

— Позлить?

— Сначала она злилась, когда её называли бесноватой, потом — когда говорили, что из неё получится отличная жена, — пояснил Маиран.

Искра усмехнулась. Она уже пару раз слышала, как Маиран упоминает свою подругу и заочно ей симпатизировала.

— А какие сказки рассказывают в Ничьих землях? — спросила Ависар, поворачиваясь к Лишарду.

— Разные, — пожал плечами бородач, но послушно сел поудобнее и начал рассказ.

В иное время, когда Тракта между Древним и Тёмным лесами ещё не было, а Кай-Дон-Мон населяли многочисленные народы Малых людей, произошла эта история.

Был средь других народов Озёрный Народ, народ умелых рыболовов, живущий на берегах Чаячьего Озера.

В один день пришёл в деревню человек. Назвался он Быстрой Ногой из Степного Народа, живущего далеко на западе. Истрёпаны были его одежды, и пуст взгляд. Он просил крова, говоря, что из-за моря на больших лодках пришли злые люди, разрушившие его дом, и что долго скитался он вдоль берега моря, не зная покоя.

Было удивительно, что этот человек прошел так далеко, не встретив убежища у других народов, но решили люди пустить его, хотя Белой Змее, говорившей за Озеро, и не понравились глаза чужака. Чёрный Волк, лучший охотник деревни, принял его в свой дом.

В полнолуние на Праздник Чёрный Волк не пришёл. Наутро нашли его на пороге его дома с разодранным горлом. По обычаю, тело оставили на одну ночь у священного костра. Наутро у костра не было ни его тела, ни жены и брата Чёрного Волка, хранивших покой усопшего.

Так и повелось — каждую ночь кто-то умирал, а на следующую пропадал его друг или родственник. Неясные тени бродили между жилищ, все в страхе запирали ставни и двери и молились Озеру, чтобы оно избавило их от напасти.

На шестнадцатую ночь Белая Змея вышла из своего дома. Чернильная темнота новолуния окутала её и с тех пор её никто не видел. Лишь поутру увидели люди следы множества ног, ведущие к Озеру и уходящие в воду.

Оставшиеся в живых люди покинули это место. Родичи Чёрного Волка ушли в горы, надеясь взобраться выше проклятья, упавшего на их род. Прочие же ушли в Лес.

Таких существ, чьи глаза пусты, а жажда смерти неуёмна, ни до, ни после, никто не видел.

— И что, так и было? — Искра повернулась к Рыси и Белке. — Так и появились Горный и Лесной Народы?

— Я не знаю этой сказки, — пожала плечами Рысь.

— А что, может быть, и так, — откликнулась Белка. — Забрались подальше, вот Высокие Люди их и не достали.

— Не думаю, — пробурчал Лишард, — потому что эту сказку я сам придумал.

— Сам?

— Для Пита, — пояснил бородач. — Он в детстве придумал себе каких-то упырей, которых страшно боялся и не мог спать по ночам. Поэтому я сочинил эту сказку. Сделал вид, что услышал её от Чёрного Волка. И однажды в новолуние мы с ним пошли и «утопили» всех упырей в озере. С тех пор нормально спит. Спал, — поправился Лишард. — Надеюсь, и сейчас спит.

— А что, получилось очень похоже, — оценила Белка.

Рысь поджала губы, но упрекать Лишарда во лжи не стала.

— Опять у вас тут всё мрачное, — проворчал Дон, — даже когда сами сочиняете, — он сел поближе, в предвкушении потирая ладони. — Смотрите, как надо, — он сделал паузу, собирась. — Значит, дело было так…

Жил-был мальчик. Родители его умерли, когда он был маленьким и жил он с дядей и тётей. Однажды он пришёл домой и увидел, что дяди с тётей нет, а дверь выбита и повсюду валяются письма, адресованные ему. А на столе посреди кухни сидит белая сова и держит в клюве ещё один конверт.

Подобрав несколько конвертов, он убедился, что текст везде один и тот же. В письмах его поздравляли с тем, что он принят в Орден, что Ордену срочно нужна его помощь, и было описано, как туда попасть. «Какой ещё Орден?» — подумал мальчик, — «не знаю никаких Орденов». В конверте, который держала сова, лежало золотое кольцо и записка: «ни в коем случае не надевай его!». Убедившись, что дядя с тётей действительно пропали, мальчик отправился по указанному адресу в надежде хоть что-то там узнать.

Дон всё больше распалялся. Он едва мог усидеть на месте, гримасничая и изображая действия мальчика, показывая размеры совы и тому подобное.

Он попал в трактир, где вокруг ходили весьма сомнительные и пугающие личности. Вскоре он заметил, что на него пристально смотрит сидящий в углу старик с густой бородой, одетый в серый плащ и остроконечную шляпу. Когда мальчик приблизился, старик поднялся и сказал:

— Ты джедай, Томас!

— Да какой из меня джедай? — удивился мальчик, но старик уже его не слушал.

— Вот твоя волшебная палочка, Томас, теперь ты вместе с моим другом Бродягой отправитесь к эльфам, чтобы показать им то кольцо, которое я тебе дал.

Бродяга оказался высоким мужчиной крайне подозрительной внешности, который зачем-то носил с собой обломок меча. Однако они с Томасом быстро сдружились, держа путь вместе. Им постоянно приходилось отбиваться от призраков, которые охотились за кольцом, чтобы воплотиться, а также сотен их слуг. К счастью, слуги, вооружённые арбалетами, постоянно мазали и уворачиваться было несложно, но утомительно.

Вокруг Дона становилось всё больше свободного пространства. Никому не хотелось лишний раз уворачиваться от его взмахов руками.

И всё-таки в одну из ночей призраки настигли их и ранили Томаса чёрным зачарованным кинжалом. Но Бродяга смог прогнать их. Томас понял, что скоро сам станет призраком, если его не вылечат, достал волшебную палочку и вызвал луч света, уходящий в небо. В ответ на этот сигнал к нему примчались чёрные когтистые невидимые кони и унесли их с Бродягой туда, куда они держали путь.

Дон остановился, чтобы перевести дух. Искра устало прикрыла глаза. Недостаток художественности в этой истории с лихвой компенсировался избытком событий. У неё в голове волшебные палочки, сломанные мечи, кольца и призраки смешались в одну кучу.

Они прибыли в долину, где жили эльфы, и король эльфов, великий знахарь, исцелил Томаса. После этого в замке собрался Совет, на котором решилось, что в Орден Томаса взять не могут, потому что он уже слишком взрослый. Томас возразил, что готов доказать, что он достоин. Тогда ему велели отнести кольцо, которое дал ему старый маг, к ближайшему вулкану и бросить в жерло, чтобы уничтожить. Бродяга согласился помочь ему.

При упоминании эльфов Искра даже не успела оглянуться на Арна. Всё происходило так быстро, что все сидели, не шевелясь, уставившись на Дона, а тот продолжал рассказывать, будто актёр театра.

Путь их лежал через горы. Сперва они хотели перейти их по перевалу, но маги Огня обстреляли их огненными шарами им пришлось идти искать тайный тоннель, который, по преданию, проходил под горами.

Когда Томас и Бродяга нашли ворота, они оказались заперты. Правда, оказалось, что достаточно прочитать то, что на них написано, вслух, и замок будет снят. Внутри оказался огромный лабиринт тоннелей. Пройдя лишь несколько десятков шагов, путники услышали страшный грохот. В панике они попытались было вернуться обратно, но внезапный камнепад преградил им путь к отступлению.

Дон так неожиданно и громко хлопнул в ладони, что Искра аж подскочила. У неё тоже было чувство, что её замуровало камнепадом и выхода нет — только дослушать это до конца.

Они несколько дней скитались по тоннелям, составляя карту и читая надписи на перекрёстках, когда поняли, что туннели меняются. Именно в эти моменты и был слышен грохот. Они продолжали ходить по тоннелям, пока вдруг грохот не раздался совсем рядом. Стена обвалилась и в тоннель вошёл огромный кротобарсук, высотой с три человеческих роста. Он почуял чужаков и набросился бы на них, если бы его внезапно не остановила маленькая девочка, возникшая рядом будто бы из ниоткуда. Оказалось, что она слепа от рождения, но, оказавшись в этих тоннелях, она подружилась с кротобарсуками и научилась у них магии Земли. И теперь она могла «видеть», чувствуя вибрации в земле ногами. От скуки она решила присоединиться к нашим героям.

Благодаря Зене, Королеве кротобарсуков, Бродяга и Томас легко выбрались на противоположную сторону гор. Там они раздобыли лодки и спустились вниз по великой реке, до огромного водопада. Оттуда было уже недалеко до вулкана, но путь лежал через болота, а потом через страну, захваченную тёмным властелином, желающим заполучить кольцо.

Сначала Томас опасался, что они заблудятся в болотах, но Зена легко проложила дорогу через них с помощью магии Земли. Посмотрев на ворота на входе в эту ужасную страну, они поняли, что даже с помощью Зены и волшебной палочки перебраться через них не выйдет и стали искать другой путь.

В лесах неподалёку от ворот они случайно спасли от слуг тёмного властелина странное существо — человекоподобное, высокое, с выпученными глазами, висящими ушами и длинным языком, которым оно могло хватать добычу, как лягушка. В благодарность за спасение, Джим согласился показать им дорогу в тёмную страну.

Судя по жестам Дона, глаза Джима болтались, как цветочки, на тонких стебельках, уши свисали ниже плеч, а язык был длиной в руку.

Им пришлось подняться высоко в гору по узкой лестнице и затем идти через мерзкий вонючий тоннель. Постоянная болтовня Джима привлекла внимание огромного паука, живущего в этой норе. Только световой защитник, вызванный волшебной палочкой, позволял держать паука в отдалении, пока они пытались найти выход. Но, к счастью, их догнала Зена, ненадолго отставшая и запечатала паука намертво в маленькой пещере.

Они смогли пробраться незамеченными через всю страну практически на виду у тёмного властелина благодаря плащу невидимости, который внезапно оказался у Бродяги. И вот они поднялись на вулкан и нашли там расселину. Томас собирался кинуть кольцо в лаву, но внезапно посмотрел на него и понял, что оно прелестно и он не в силах расстаться с ним. Тут бы и заметил их тёмный властелин, если бы Джим неожиданно не возжелал завладеть кольцом. Они с Томасом дрались у края расщелины и Джим с кольцом упал вниз.

Как только кольцо попало в лаву, замок тёмного властелина был разрушен, а вулкан начал извергаться. К ним прилетел серый маг на кожистых чёрных невидимых конях и унёс их оттуда.

Потом Бродяга стал королём, а Зена и Томас путешествовали вместе до тех пор, пока не смогли объединить магов Воды, Земли, Огня и Воздуха в единое государство, живущее в мире.

— Вот и всё, — выдохнул Дон.

Всё это закончилось так неожиданно, что у Искры было чувство, будто она бежала и вдруг оказалась на краю обрыва. Казалось, будто земля немного покачивается, а в голове звенело, будто её стукнули чем-то тяжёлым.

— Они ведь умерли, да? — Искра расслышала шёпот Лины, обращённый к Ависар. — Старик в сером, да ещё и на химерах — это же Смерть?

Целительница пожала плечами.

— У меня только один вопрос, — подал голос Велен.

— Я слушаю, — откликнулся Дон.

— Почему они сразу не могли полететь к вулкану на чёрных невидимых конях?

— Ты даже не представляешь себе, друг мой, как много людей задаются этим вопросом… — протянул Дон, явно сдерживая смех.

— Ты же только что это выдумал? — не понял светляк.

— Ну… Скорее, я своими словами пересказал мою любимую сказку из детства… Ну, дополнил от себя, конечно. И немного упростил, чтобы вам было легче всё это понять.

— Упростил⁈ — слились в едином порыве несколько голосов.

— Ещё бы! Чтобы рассказать эту историю полностью, нужно три толстые книги!

— Мама… — испуганно прошептала Лина. Искра могла её понять. Три толстые книги такого… Кто вообще мог это пережить?

Искра так и не смогла решить, то ли это было чересчур эффектное окончание вечер, то ли просто после выступления Дона у всех пропало нужное настроение, но больше сказок сегодня никто не рассказывал. Да и правда было уже поздновато.

— Почему ты не стал рассказывать свою сказку до конца? — спросила Искра, укладываясь спать рядом с Арном. Вопреки опасениям, эльф от её общества убегать не стал, хотя и явно напрягся.

— Она о Всадниках, — непонятно ответил Арн, но тут же пояснил, — то есть о Спутниках.

— И?

— Она о Всаднике, который потерял своего дракона.

— Может, наоборот, стоило? — спросила Искра. — Чтобы Корон узнал, что он не первый столкнулся с этим?

— Нет, — Арн медленно покачал головой, — у этой истории нет счастливого конца. Он страдал до самой своей смерти, так и не обретя покой.

У Искры глухо похолодело внутри. Нет, с Короном так быть не должно. Не должно, и всё.

— Тогда хорошо, что ты не рассказал, — признала она, — доброй ночи.

— Доброй ночи, — откликнулся эльф, всё так же глядя в темноту тяжёлым неподвижным взглядом.

Искра лежала и почему-то у неё из головы не шла та история, которую ей показал Свиток, но которую она не стала читать вслух. Как бы Искра ни старалась отогнать эти мысли, история кружилась вокруг, в воздухе, проникала в неё с холодом от земли. Искра буквально заснула в эту сказку.

Ночь в темнице тянулась невероятно долго, но Лейре хотелось, чтобы время и вовсе остановилось, чтобы отныне ночь длилась вечно, чтобы никогда не заходил за горизонт тонкий серп народившейся луны, и чтобы люди вечно жили под звёздами. А всё потому, что на рассвете Лейру должны были казнить, а меньше всего на свете ей сейчас хотелось умирать.

Лейру страшила сама мысль о смерти, о том, что вся эта многогранная жизнь с её горестями и радостями в один миг перестаёт существовать. Но думать о том, чтобы умереть в старости, было терпимо. А Лейре было всего двадцать. Умирать в двадцать лет было невыносимо вдвойне.

Сейчас под напором страха исчезали все остальные мысли. Даже сожаление по поводу своих поступков, которые и привели её к смертному приговору. Лейре было некогда подумать об этом: она свернулась калачиком у стены, обняв колени и дрожа от страха.

Внезапно девушка замерла. Умирать было необязательно. Правда, все утверждали, что это хуже, чем смерть, но сейчас Лейре так не казалось. И всё-таки она заставила себя сесть и отдышаться. Такие решения нельзя принимать второпях. Вот только время уже перевалило за полночь.

В коридоре послышались шаги и только когда они удалились на почтительное расстояние, Лейра снова смогла дышать. Утерев дрожащей рукой пот со лба, девушка встала. То, что она задумала, требовало нескольких часов напряжённой работы. Медлить было нельзя.

Для начала Лейра размялась. Обычные для мага Земли упражнения возымели поистине магический эффект. Противная слабость в конечностях улетучилась, девушка даже смогла улыбнуться. Нет, жизнь точно была прекрасна, намного лучше, чем смерть.

Лейра села посередине камеры, скрестив ноги, выпрямив спину и сложив ладони на колени.

— Мать-Земля, вверяю себя в твои объятья. Прими моё тело, оставь мою душу.

Лейра повторяла эти фразы раз за разом, проникаясь ритмом и гармонией. Слова звучали то тише, то громче, пока наконец не начало казаться, что слова существуют отдельно, сами по себе. Лейра уже не знала, произносит ли она слова, или они звучат у неё в голове. Девушка почти не чувствовала своего тела. Немота поднималась от земли, по ногам, по рукам, по пояснице, пока не достигла сердца. В этот момент Лейрой завладело сомнение и новый страх. Но было уже поздно. Сделанного было не воротить.

Когда стражники вошли в камеру, чтобы сопроводить арестованную на площадь, они увидели, что она обратилась в камень. Камень ещё хранил её черты: широко раскрытые глаза, рот, замерший в беззвучном крике отчаяния. Однако черты истирались и к полудню посреди камеры стоял ничем не примечательный валун.

Ему, а точнее, ей, ибо это всё ещё была Лейра, ничего не оставалось, кроме как наблюдать и чувствовать жизнь, почти не принимая в ней участия, истираться в песок ветром, размываться дождями (впоследствии валун перенесли в сад), и беззвучно плакать, веками и тысячелетиями сожалея о том, что в решающий момент жизни она сделала неправильный выбор.

Сквозь сон Искра почувствовала, как её коснулась теплая рука. Лёгкие пальцы пробежались по плечу, волосам, давая ей возможность выпутаться из объятий этой пугающей действительности. Вдох, другой, и Искра заснула уже в совсем другой истории. В той, где хрусталь неба лежит на плечах ветвистых сребристоиглых сосен, а свет солнца отражается золотыми брызгами в каплях смолы, стекающих по их стволам.

Глава 33 Рубикон. Эпилог

— Айа лиересоу вие клорине.

— Айак.

Рысь прикрыла глаза, наслаждаясь этим чувством. Услышать верные слова, сказанные правильно — это ли не наслаждение? Как бы ни старался Корон, у него было слишком мало времени, чтобы понять всё это. А Белка умела. Пусть даже сейчас она сказала это только для того, чтобы порадовать сестру, неважно. Слова звучали музыкой. Благословенен разделивший со мной пищу. С такими словами любая еда вкуснее.

Рысь открыла глаза. Белка сидела напротив и улыбалась — не насмешливо, а просто по-доброму. Минута покоя. К сожалению, слишком короткая. Рысь поставила миску на землю.

— Доешь спокойно, — посоветовала Белка, — успеешь ещё.

Рысь покачала головой. Не надо, чтобы Корон ел один, а на него пялились. Это неправильно.

— Сиди, я разбужу, — Белка всё-таки не удержалась от помощи, и сама вскочила с места.

Прямо сказать, идти было недалеко — Корон спал буквально в трёх шагах от них. Спал ли? Лежал обмякший с закрытыми глазами — это точно.

Потревоженный Белкой, Корон вскочил с места с коротким вскриком ужаса. Рысь зябко повела плечами. Пробуждение для Корона было возвращением от забытья к кошмару. Она не знала, как ему помочь и украдкой посматривала на сестру — та как будто бы понимала больше. Белка крепко обняла Корона и зашептала ему что-то… не успокаивающее, наверное. Рыси показалось, что она подсказывала Корону, что произошло. Почему он не чувствует Юны рядом. Может, и правда, ему лучше услышать об этом, чем вспомнить самому?

Рысь смотрела, как Белка и Лина суетятся вокруг Корона, и всем своим существом чувствовала, как минуты отдыха заканчиваются. Прошло всего несколько дней, но она чувствовала себя смертельно уставшей. Это даже не пугало — отупляло.

Белка с Короном вернулись. Они втроём сели в круг, каждый со своей миской. Этакий молчаливый завтрак. Видимо, Белке с Линой как-то удалось уговорить Корона поесть, потому что он старательно, хоть и без энтузиазма, жевал, не отрывая взгляда от земли.

— Корон! — раздался оклик Ависар. — Иди-ка сюда!

Рысь недоверчиво покосилась на стоящую неподалёку целительницу. Она что, правда надеется, что он её услышит?

— Тебя зовут, — мягко сказала Белка, положив руку на плечо мальчика.

— Да? — растеряно переспросил Корон.

Ависар окликнула его ещё раз. Корон поставил миску на землю и вдруг вскинул голову и посмотрел Рыси прямо в глаза.

— О, Рысь, — церемонно произнёс он, — позволь мне называть тебя другом?

Опять… И снова он застал её врасплох. Рысь едва успела перехватить дыхание, чтобы волнение не было так очевидно.

— Нет, — Рысь постаралась, чтобы ответ прозвучал не слишком жёстко, но не была уверена, что это получилось.

Корон слегка наклонил голову, давая понять, что услышал её, встал, и пошёл к Ависар.

— И что это было? — с нотками негодования в голосе спросила Белка. — Ты подарила ему свою жизнь, но отказываешь в дружбе?

— Он не понимает, чего просит, — отрезала Рысь.

— Это ведь не впервые? — слова Белки прозвучали скорее утверждением, чем вопросом, хотя Рысь была уверена, что вчера она их разговора не слышала.

— Не впервые, — нехотя подтвердила Рысь.

— А он хоть раз просил об этом до Коньей Горки?

— Нет.

— Всё он понимает, — подытожила Белка, — и ты это знаешь.

Рысь молчала. Белка была, наверное, права. Она не ошибалась в подобных вещах. Но всё существо восставало против того, чтобы ответить на вопрос Корона «да».

— Чего ты боишься? — мпросила Белка.

— Боюсь? — пожалуй и правда, это было сродни страху. — Это я должна защищать его, а не он меня.

— То есть его ты могла бы назвать другом?

Рысь медленно кивнула. А как ещё назвать то, кем ей стал Корон? Да даже если молчать — суть не меняется. «Тот, кого я называю другом, мне глубоко небезразличен. Мой друг — есть важная часть моей жизни. Тот, о благополучии которого я буду заботиться, чтобы жизнь моя не стала хуже. Тот, ответственность за судьбу которого я считаю своим делом.» — так она ответила Корону, когда он спросил её о значении этого слова. Всё, до последнего слова, про них.

— Думай что хочешь, но Корону сейчас было бы полезно о ком-нибудь заботиться, — наконец, сказала Белка.

— Сама с ним и дружи, — огрызнулась Рысь.

— Я знакома с ним третий день. Чересчур поспешно для таких решений, ты не находишь? — иногда в Белке внезапно просыпался здравый смысл. — К тому же, я с вами ненадолго, и могу пропасть в любой момент.

— Какой именно момент?

— Ведуньи сказали, я пойму, когда придёт время, — беззаботно пожала плечами младшая сестра, вновь превращаясь в маленькую девочку.

Рысь посмотрела на сестру, на Корона, сидящего напротив Ависар и отвечающего на её вопросы, на Лину, неуверенно улыбающуюся кому-то, на в целом постепенно, будто разбуженный весной, оживающий лагерь, и честность заставила её признать очевидное.

— Я не хочу, чтобы ты уходила.

— Я тоже не хочу, Рысёнок, — Белка протянула руку и погладила сестру по спине, — но в этом мы с тобой не властны.

* * *

Они шли медленно. Тропинка была едва заметной и то и дело пропадала, но вернуться на Тракт никто не предлагал — впереди маячило место, неприятно напоминающее Конью Горку. Там с двух сторон от дороги поднимались невысокие скалистые холмики. К счастью, возможность обойти была. Пусть и приходилось карабкаться по редколесью, то и дело тревожно замирая. Арн и Белка следили за Веленом и чуть ли не вели его за руки.

Они уже почти преодолели опасный участок. Оставалось совсем немного подняться вверх — и там начинался нормальный лес, без колючек. По нему можно было отдалиться дальше от Тракта и обойти это место по дуге. Искра остановилась и стала рассматривать холмы, стараясь особо не высовываться. Ей чудился запах дыма. Арн остановился рядом с ней и отчётливо втянул воздух. Похоже, она не ошиблась. Эльф взял её руку, вытянул её палец и ткнул им в какую-то точку. Искра проследила направление. Арн указывал на верхушку дальнего от них холма. Как Искра ни вглядывалась, она ничего не увидела.

— Ч-чёрт, — сдавленно прошипел Дон.

Велен всё-таки споткнулся и съехал вниз по склону, отдавив огороднику ногу. Мелкие камешки поскакали вниз по склону, шурша по стволам. Вверх взвилось маленькое облачко пыли. Со стороны холмов у Тракта раздался короткий свист.

Все присели и затихли. Искра чувствовала себя неуютно — она довольно хорошо видела, что происходит у дороги и потому казалось, что и её видно. Хотелось чем-то прикрыть рыжие волосы. С ними Искра чувствовала себя живым факелом.

На холмах показались люди. Четыре… Шесть… Девять… Искра перестала считать. Все они держали что-то в руках. Искра прищурилась, пытаясь разобрать, и вдруг похолодела. Арбалеты… Что ж, их противники определённо учли ошибки прошлого. Хотя, могли ли они знать о Коньей Горке?

Один из арбалетчиков указывал рукой прямо туда, где они сейчас находились. Искра обернулась, надеясь увидеть в глазах товарищей ответ на вопрос «что делать?».

Вдруг зашевелилась Белка. Она махнула рукой Рыси. «Мне пора», — вдруг поняла Искра значение этого жеста. Девочка сбросила со спины кузовок, достала нож, одним решительным движением отрезала именную косичку и бросила её сестре. Зачерпнула рукой пыли и размазала по потному лицу, рассыпала по одежде. Несколько мгновений — и перед ними была маленькая, испуганная, будто бы даже зарёванная девочка. Белка подмигнула Дону и вдруг встала во весь рост.

— Дяденьки, не стреляйте! — жалобно крикнула она и двинулась вниз по склону, нарочно продираясь сквозь самые колючки.

— Стоять! — приказал ей один из арбалетчиков, когда она подошла к ним достаточно близко.

Белка остановилась, перетаптываясь, отчётливо дрожа и хватаясь руками за одежду.

— Не стреляйте! Пожалуйста!

— Что ты тут делаешь? — жёстко спросили её с холма.

— Я заблудиииииилась! — Искра готова была поклясться, что на этих словах девочка разревелась. — Я уже два дняяя тут хожу! — слова было едва слышно за всхлипываниями.

— Как ты заблудилась-то, возле Тракта? — голос мужчины дрогнул недоумением.

— Я его и искаааала! Не стреляйте, меня папа заругает!

Абсурдность последней фразы, похоже, окончательно убедила арбалетчиков, что перед ними вконец испуганная девчонка.

— Ладно, спускайся сюда, — разрешил командир.

Арбалеты, прежде нацеленные на Белку, опустились.

— Сейчас, — всхлипнула Белка, сделала несколько шагов вперёд, запнулась, и скатилась по склону, как прежде Велен.

Мужчины на холмах уже откровенно стали посмеиваться. Вряд ли они ожидали, что им выпадет такое развлечение среди скучного ожидания.

Искра с тревогой посмотрела вниз. Там Белка, окружённая мужчинами, уже трещала без умолку. Слов было не слышно, но можно было не сомневаться — она сплетёт сказку, в которую поверят — или захотят поверить — все.

* * *

Рысь лежала на спине, смотря в небо. Падение Велена привело к неожиданному привалу. Наяна и Дон исчезли, видимо, разведывая наиболее благоприятный маршрут, а все остальные так и остались сидеть на месте, опасаясь лишний раз пошевелиться и, тем паче, заговорить. Зато можно было лежать.

Рысь приподняла руку и вновь посмотрела на именную косичку Белки, которую сжимала в кулаке. На косичке висела деревянная бусина со знаком грызуна, похожим на две буквы Н, слипшиеся боками. Такая бусина на второй косичке слева означала Белку. У них с сестрой даже косички были на одном и том же месте.

Белка ускакала так же просто, как и появилась два дня назад. Будто сперва вошла в комнату, а потом вышла из неё. Будто бы ни за тем, ни за другим не стояло серьёзных решений. Будто бы Белка не понимала, во что ввязывается. Но нет, она понимала. Просто… «Со мной не может произойти ничего, с чем я не справлюсь». Мать говорит, впервые Белка сказала это, когда ей было шесть лет. И с тех пор жила по этому правилу. Рысь задумалась о том, по какому правилу живёт она сама. «Если я не справлюсь, я проиграла». Что ж, значит Белка проиграть не может.

Рысь почувствовала чей-то пристальный взгляд и обернулась. На неё смотрел Арн. Эльф особым образом махнул рукой, приглашая к безмолвному разговору. Рысь ответила согласием.

«Почему она отрезала косичку?» — спросили изящные пальцы эльфа.

Сама Рысь едва ли решилась бы на это. Отрезать косичку — всё равно, что оставить своё имя, стать никем. Но Белкой двигало не это. Плевать она хотела на предрассудки.

«Так её не узнают», — ответила Рысь жестами.

Нет, не в том было дело, что там могли быть знакомые. Просто в Ничьих землях знают, что означает тонкая косичка с бусиной. Вот так вот сходу признаваться в своей принадлежности к Малым Народам не стоило. Те, кто их ждали, наверняка были как-то связаны со стражей Хранилища. А, значит, знали, что одна охотница Лесного Народа тут побывала.

«Её примут за тебя», — совершенно неожиданно в разговор вступила Искра. Её движения были немного неловкими, но понятными. Рысь почувствовала было, как на загривке недовольно поднимается шерсть, но осадила себя. Свиток. Не ей ему перечить.

«Не думаю», — коротко ответила она.

В самом деле. Едва ли кто-то приглядывался к её лицу. Да и многие ли из этих арбалетчиков были у Хранилища?

Искра смотрела на Рысь, явно ожидая дополнения. Рысь увидела, что на них смотрит Корон и решила ответить подробнее, постаравшись употребить хотя бы пару жестов, которые она Корону уже показывала.

«Мы с сестрой не слишком похожи. Ты сама говорила»

Искра усмехнулась.

«Скрывающийлицо увидит, что она — не слышащий воду», — сказал Арн.

Маска? То есть эльф уверен, что компания всё та же? В таком случае, да, Белка — не маг и они это увидят.

Рысь поняла, что она, по большому счёту, совсем не волнуется за сестру. Не понимает её — это да. То есть объяснить её действия может, а вот принять сердцем — нет.

Зато впервые появилось желание понять.

Где-то почти над головой, в кустах поблизости, зарюм и л зяблик. Рысь ещё раз посмотрела на небо, втянула носом воздух. Этого ещё не было видно, но дождь приближался. Будет ветренно, а, значит, шумно. И можно будет, не привлекая внимания шорохом, уйти, наконец, отсюда.

Рысь указала на птицу. Зяблик спел ещё раз. Арн согласно кивнул. Он её отлично понял.

* * *

Велена резко остановила рука, вцепившаяся ему в плечо. Он обернулся и увидел Наяну.

— Что случилось?

Наяна молча шагнула вперёд, протянула руку и толкнула тонкое деревце. Деревце зашуршало листвой и вот теперь-то его стало видно. Велен едва удержался от того, чтобы не огрызнуться. Слишком уж его раздражала эта беспомощность, которая вынуждала всех быть такими приторно-внимательными к нему. Даже сейчас, на привале, он не мог спокойно побродить по лагерю! После мокрой и холодной ночи это было практически последней каплей. Велен медленно выдохнул и промолчал. Найти в себе сил поблагодарить так и не смог, но, хотя бы, не наговорил чего лишнего.

— Наяна! — раздался резкий, жёсткий голос. Будто бы это был не оклик, а приказ обратить внимание.

К ним приближался Корон. Велен не видел его лица, но по походке понял, что сейчас Корон скажет что-то очень важное. И в фигуре Корона чувствовалась какая-то прежде не слишком присущая ему властность. Велен не смог подобрать другого слова.

Корон остановился, вытянул руку, куда-то указывая. Велен посмотрел в ту сторону, но, разумеется, ничего не увидел. Корон медленно поворачивался, так, будто то, на что он указывал, двигалось. Замер. Затем начал поворачиваться в другую сторону. Снова замер. Опустил руку и резко повернулся к Наяне.

— Я понял то, чему ты меня учила, — отчеканил он, развернулся и ушёл прочь, не дожидаясь ответа.

Наяна стояла неподвижно, смотря вслед мальчику.

— Что там было? — шёпотом спросил Велен.

— Жинга, — коротко ответила скрытница.

— Он что, её видит? — Велен был потрясён. Для всех (кроме Наяны и, наверное, Арна) предсказательница исчезла и о её присутствии напоминали лишь косвенные признаки.

— Нет, — Наяна локачала головой, — он её вычисляет. Я правда его этому учила, ещё до того, как ты к нам присоединился. Но… но раньше у него не получалось.

— Что ж, — пожал плечаи Велен, — значит, раньше необходимости не было.

— Вот уж действительно.

— Ты снимешь покров?

— Нет, — отрезала Наяна таким тоном, что стало понятно, что продолжать обсуждение она не хочет. — Ходи аккуратнее, — посоветовала она и тоже ушла.

Велен снова остался наедине с окружающими его цветными пятнами. Вот бы ему научиться вычислять деревья! Это было бы неплохо.

* * *

Они остановились у неширокой, но очень быстрой речушки. Едва заметная тропинка упиралась в…

— Это что, мост? — Дон брезгливо потыкал ногой это сооружение из полусгнивших брёвен.

— Можешь сходить к Тракту, там есть нормальный, — посоветовала Наяна.

— Нет уж, спасибо!

— И вообще, раз ты такой умный, можешь помахать ногами и построить каменный, — предложила скрытница.

Дон, похоже, всерьёз задумался над этим предложением, но его одёрнул Маиран — поблизости могли быть другие маги Земли.

Маиран несколько раз прошёл по мосту туда-сюда.

— Он достаточно прочный, — заключил воин, — но немного скользкий.

Похоже, Маиран был прав. Мост немного прогибался, но выдерживал людей без особых возражений.

Искра заозиралась. Арна нигде не было. Однако, насколько она помнила, он ещё не перебирался на тот берег. Впрочем, он сегодня постоянно то убегал, то возвращался. Как в старые недобрые времена в Темновражье.

— Только после Вас, Госпожа Хранительница, — с учтивым поклоном пробасил Лишард.

Действительно, на этом берегу остались только они, а бородач благоразумно решил переходить последним, на случай, если мост всё же решит, что есть пределы терпению.

Искра осторожно шла по мосту. Вода проносилась снизу потоками серебристых и золотистых бликов. Искра остановилась у противоположного берега полюбоваться этим.

Послышались шаги Лишарда, а затем вдруг раздался треск — одна из частей моста всё же решила, что с неё довольно — и громкий всплеск.

Искра двигалась явно быстрее, чем думала. Миг — и вот уже она распласталась по мосту, схватив Лишарда за руку. Второй рукой бородач безуспешно пытался схватиться за скользкие бревна. Вода проносилась мимо, стараясь унести его прочь, и Искра чувствовала, что проигрывает. С каждым вздохом держать становилось всё сложнее.

Их взгляды встретились. У Искры закружилась голова. Всё это было так знакомо. Тонущий человек. Два взгляда. Только в тот раз ярко-зелёные глаза Лишарда смотрели сверху, а её (её ли?) глаза смотрели наверх, к солнцу. Глаза Лишарда вдруг расширились от… узнавания? Ужаса? И в этот миг левая рука Искры соскользнула и она, кувыркнувшись через голову, упала вслед за Лишардом.

Вода оказалась обжигающе-холодной, а речка — неожиданно глубокой. Однако Искра не успела даже толком испугаться, как кто-то схватил её за талию и потащил поперёк течения. Пара мгновений — и Маиран с Доном вытащили её на берег. Рысь снова прыгнула в воду.

Даже за столь короткий срок река утащила Искру шагов на десять. Она с тревогой посмотрела дальше. Как скоро Рысь догонит Лишарда? И сможет ли сама его вытащить? И где Арн сейчас, когда его помощь не помешала бы?

— Вы чего стоите? — возмутилась Искра. — Побежали за ними!

Маиран и Дон, будто опомнившись, бросились вниз по течению.

* * *

Им повезло — река делала излучину и догнать невольных пловцов удалось сразу. Рысь цеплялась за каменистый берег, с трудом удерживая Лишарда на месте. Маиран с Доном схватили Лишарда и выволокли его на берег, Искра помогла подняться Рыси. Дотащить огневика до более-менее ровного места было непросто — Лишард и так был тяжёлым, и мокрая одежда и рюкзак не делали задачу проще. Так, что тут у нас? Не дышит, глаза закрыты, лицо до неестественности бледное. Маиран оглянулся. Ависар рядом не было. Что ж…

— На колено, — скомандовал он.

Дон то ли знал, что надо делать, то ли просто понял. Огородник опустился на колено, выставив другое и вдвоём они взгромоздили Лишарда животом на эту уступку. Рюкзак окончательно превратился в проблему, но, прежде чем Маиран успел подумать, что с ним сделать, рядом оказалась Рысь с ножом, перерезала лямки и оттащила тюк в сторону.

Маиран стукнул Лишарда по спине. Никакой реакции. Ни дыхания, ни кашля. Значит, сам не справится…

Уложить пациента на спину на достаточно ровную поверхность. Ещё раз проверить отсутствие пульса и дыхания. Запрокинуть голову пациента. Убедиться, что рот ничем не занят. Маирану не приходилось заниматься этим уже несколько лет, но память услужливо подсказывала, что делать. Маиран завершил последние приготовления… и столкнулся боками с Доном, который уже занял место сбоку от пациента. Судя по позе огородника, он прекрасно знал, что надо делать. Маиран не стал терять время на удивление — вдвоем удобнее.

— Тридцать и два, — сказал воин. Дон понятливо кивнул, — локти не сгибай, — это было довольно распространённой ошибкой.

Дон принялся ритмично надавливать на грудь Лишарда. Маиран убедился, что он делает это достаточно правильно, дождался паузы, зажал Лишарду нос и два раза выдохнул ему в рот. Грудь пациента поднялась, наполняясь воздухом. Снова пришёл черёд Дона.

«Борода мешается», — отвлечённо подумал Маиран, входя в ритм процедуры. У него сейчас было две задачи — дышать ровно и достаточно глубоко, и следить, не изменится ли состояние Лишарда. Маиран отчего-то был уверен, что всё получится. Просто надо продолжать. Но было бы ещё спокойнее, если бы рядом была Ависар. Где она, кстати? Он не стал оглядываться. Сейчас окружающего мира будто бы не существовало. Только они с Доном танцевали этот жутковатый танец над телом Лишарда.

— Стой, — Маиран остановил Дона, давая тому короткую передышку, и заодно ещё раз проверяя пульс и дыхание Лишарда. Без изменений. — Продолжаем.

Время неумолимо текло дальше. Ещё немного, и Дон устанет, надо будет его сменить. Быстрее всего будет просто им поменяться местами. Скорее всего, они продержатся достаточно долго без посторонней помощи, гораздо дольше, чем Маиран продержался бы один. Маиран посмотрел на раскрасневшееся лицо Дона и хотел было уже скомандовать смену, как вдруг ему что-то почудилось в лице Лишарда, и он схватил огородника за плечи, останавливая движение.

Грудь Лишарда едва заметно поднялась и опустилась, потом ещё раз. Потом послышалось лёгкое похрипывание, которое за несколько вдохов переросло в самый настоящий кашель. Маиран перевернул Лишарда набок — так откашливаться было легче.

— Фух… — Дон утёр пот со лба. Его руки отчётливо дрожали, — живой…

Дон выглядел каким-то необычайно серьёзным и будто бы немного испуганным.

Маиран, наконец, оглянулся. Конечно же, все уже собрались. В нескольких шагах от них на земле сидела, сгорбившись, Ависар, закрыв лицо руками. Её плечи вздрагивали. Маиран зажмурился и помотал головой, будто надеясь, что это наваждение исчезнет. Он впервые видел, чтобы Ависар расклеилась до того, как пациент будет в относительном порядке. А она, похоже, так и не дошла до них, споткнувшись на полдороге.

— Сколько можно? — донёсся сквозь всхлипывания тихий голос целительницы. — Опять! Когда вы уже перестанете пытаться помереть по три раза на дню? Сдохните, что ли, уже окончательно и перестаньте меня мучить…

— Ави… — Маиран произнёс это одновременно с Веленом, который, видимо, только сейчас добрался до места происшествия.

Однако, стоило Велену положить ей руку на плечо, как она взвилась и оттолкнула его.

— Не смей меня утешать! Кто тут валялся с распоротым пузом? Кого мне пришлось четыре раза перелечивать? Ууууу! А ты! — Ависар обернулась на Маирана и так сверкнула глазами, что воину стало неуютно. — Вечно лезешь на рожон! Да я удивлена, что с твоими талантами находить неприятности на собственную задницу, ты вообще дожил хотя бы до вступления в Орден! Сколько раз я тебя латала, а тебе всё мало! — рыдания стали совсем невнятными.

Маиран замер, не зная, что делать. Подойти к ней? Или всё же отступить? На случай истерики Ависар у него инструкций не было. Это вам не утопленника откачивать.

Положение спасла Лина, которая крепко обняла Ависар и что-то зашептала ей на ухо. Ависар потихоньку успокаивалась. Маиран уже видел, что ещё минутка — и она встанет и осмотрит Лишарда. То всё ещё лежал на боку, покашливая, а, значит, опасаться было нечего.

Маиран обернулся и увидел Искру, уставившуюся на него огромными глазами, полными удивления пополам с ужасом.

* * *

— Что это было? — Искра протянула руку, указывая на Лишарда, не в силах конкретизировать вопрос. Она не могла решить, кого спрашивает, поэтому переводила взгляд с Маирана на Дона и обратно.

— Неотложная медицинская помощь, — с усмешкой ответил Дон.

— Он умер! Он не дышал! — Искра всё ещё не могла облечь в слова переполнявшие её чувства.

— Теперь дышит, — Дон обернулся на всё ещё покашливающего Лишарда, будто убеждаясь, что это так. — Собственно, в этом и был смысл наших действий.

— Забавно, что это так сильно удивляет именно тебя, — заметил Маиран, убирая прилипшие ко лбу волосы.

— Почему?

— Потому что этот приём известен благодаря Свитку, — пояснил воин. — Так и называется — «приём Алена», в честь прошлого Хранителя. Вот только не знал, что его так хорошо знают за пределами Ордена Целителей, — он вопросительно посмотрел на Дона.

— У меня на родине этому учат детей в школах, — с гордостью заявил огородник.

— Но… — Искра всё ещё ничего не понимала. — В каких школах? Это же магия какая-то, да?

Дон расхохотался.

— В чём-в чём, а в некромантии меня ещё никогда не упрекали! — он встал, упер руки в бока и посмотрел прямо Искре в глаза. — Не переживай, это будет всё тот же Лишард, а не мятежный дух в его теле. Если, конечно, Ависар, наконец, его осмотрит, — нарочито громко добавил он.

Ависар, наконец, взяла себя в руки и действительно занялась пациентом.

— Что здесь произошло⁈ — Искра обернулась и увидела Арна.

Эльф, похоже, только что вернулся и теперь рассматривал открывшуюся его взору картину с очевидным недоумением. В самом деле — все встревожены, Рысь и Искра мокрые с ног до головы, Дон с Маираном растрёпанные, Ависар склонилась над лежащим на земле Лишардом… Искра почувствовала, что вопрос обращён к ней лично более, чем к кому-либо ещё и честно попыталась ответить.

— Мы шли через мост… — начала она, — и Лишард с него упал. И я попыталась его поймать…

Как она могла бы поймать Лишарда? Он же толще и тяжелее её раза в два!

— И мы упали в реку, — продолжала Искра, подавляя рвущийся изнутри нервный смех, — меня Рысь сразу вытащила. А Лишард… утонул. И умер, — взгляд Арна на миг метнулся в сторону очевидно живого Лишарда, — а потом Рысь его вытащила, и Дон с Маираном его… в общем, он больше не умер, — неловко закончила она.

Эльф замер, явно раздираемый изнутри противоречивыми чувствами.

Арн шагнул вперёд и обнял её.

Арн отступил назад, не коснувшись её.

Эти два события произошли одновременно. Искра помотала головой, пытаясь понять, в какой из двух веток реальности она находится. Земля плавно покачивалась под ногами.

Искра оказалась в той реальности, в которой Арн шагнул назад. На, казалось бы, бесстрастном лице она отчётливо различала чувство вины.

— Ты не виноват, что тебя тут не было, — раздался над ухом жёсткий голос Наяны, — но всем будет лучше, если ты пойдёшь и поможешь Ависар.

Арн молча кивнул и отвернулся. Искра продолжала смотреть на него, пока он, опустившись на колено, что-то делал с Лишардом. Реальность плыла перед глазами. Будто бы с тех пор, как она ступила на мост, произошло слишком много всего, и теперь ей стоило просто постоять, не делая ничего, в надежде, что время догонит события.

* * *

— И долго ещё ты будешь от меня бегать⁈

Искра всё верно рассчитала — прямо сейчас Арн разжигал огонь и потому не смог удалиться, как только она направилась к нему. Искра встала, скрестив руки на груди и ждала ответа. Арн всегда старался держаться в стороне. Всегда старался уйти ещё до того, как его прогонят. Во многом это было понятно, но именно сейчас такое поведение начало раздражать её. До дрожи в руках раздражать.

Эльф высек очередную искру, наклонился, чтобы раздуть пламя, положил тонкие веточки, казалось бы, небрежно бросил сверху дрова покрупнее. Только после этого он поднял голову и встал. К Искре было обращено обычное его лицо, на котором едва ли читались тени чувств.

— Ты могла утонуть, — сказал он.

От ярости горло сжалось и наружу вырвался какой-то приглушённый рык.

— Не могла! — Искра почти выкрикнула это, потрясая футляром со Свитком. — Там была Рысь! Да даже если бы могла — разве ты можешь это изменить, шарахаясь от меня? Это. Уже. Прошло! — Искра шагнула вперёд и пару раз ткнула эльфа в грудь. — Хватит уже думать о том, чего ты не можешь изменить! Подумай хоть раз о том, что в твоей власти!

Искра перевела дух. Больше всего Искре хотелось напомнить ему, что тогда, после охоты на Врана, он сказал ей, что влюбился — и после этого стал держаться ещё дальше, ещё отстранённее, но она, почему-то, не могла произнести этого вслух. К тому же, она совершенно точно знала, что услышит в ответ — «я сказал то, о чём мне стоило промолчать».

— Я всё видела, — Искра сбилась едва ли не на шёпот, — так же ясно, как вижу тебя сейчас. Ты хотел меня обнять. Потому что ты был рад тому, что всё обошлось, что я не утонула. Но ты выбрал отшатнуться, сбежать!

Это звучало, как упрёк. Это и было упрёком. Обида за то, что он не показал, как он рад видеть её живой, не отпускала, как будто он не просто отступил, а бросил её в беде.

— Ты мне нравишься, — голос, к счастью, перестал дрожать, — мне нравится, когда ты говоришь со мной, когда сидишь рядом. Когда я могу обнимать тебя ночью. И… — Искра повысила голос, — и мне не нравится, когда ты шарахаешься от меня, ходишь вокруг и смотришь на меня, как побитая собака!

Арн всё так же стоял напротив и смотрел на неё, не шелохнувшись. Кому угодно показалось бы, что в его лице ничего не изменилось, но Искра видела его насквозь. Эльф был растерян. Он слышал каждое её слово, понимал каждую её мысль, но он просто не знал, как ему поступить. Он привык убегать от подобных выборов, но сейчас он не мог отступить ни на шаг, потому что она отрезала ему все пути отступления. «Господи, всё приходится делать самой!» — мысленно вздохнула Искра, шагнула вперёд, приподнялась на мысках и поцеловала Арна. На всякий случай схватив его рукой за плечо, чтобы не сбежал.

Арн не стал вырываться. И на поцелуй он ответил, хотя и как-то неуверенно и неловко.

— Ты что, никогда не целовался? — пошутила Искра, немного отстраняясь.

— До этого момента — нет, — совершенно серьёзно ответил Арн.

Искра не знала, плакать ей или смеяться. Ей удалось удержаться и от того, и от другого. Только бы Дон не узнал. Засмеёт ведь.

Искра опомнилась. Она только что поцеловала эльфа. Будто этого было мало, она сделала это прямо посреди лагеря, где их мог видеть буквально кто угодно. Ей захотелось отшатнуться и убежать. Но ведь именно за это она его и отчитывала.

«Нет», — твёрдо сказала себе девушка, — «я поцеловала Арна. Где бы и как он ни родился, на это мы повлиять не можем. И выбирать его я вольна без оглядки на это». И тут же зеркалом промелькнула другая мысль. «Ведь Арн-то выбрал не человека. Он выбрал меня».

Янтарные глаза Арна смотрели на неё близко-близко. И на дне этих солнечных колодцев разгоралась улыбка, ещё не коснувшаяся его лица.

* * *

Лишард лежал, не в силах пошевелиться. Там, у реки, Арн что-то сделал с ним, и весь день он чувствовал себя сносно, но к вечеру то ли эльфийская магия подвыветрилась, то ли усталость накопилась, и теперь Лишарду казалось, что на нём сверху лежит огромная гора, особенно сильно давящая на грудь. Зато, наконец-то, голова прочистилась и можно было всё обдумать. Только бы, увлёкшись размышлениями, не полениться дышать — больно уж тяжело это давалось.

Он ведь не утонул. Не захлебнулся, нет. Просто внезапно сердце отчего-то решило, что биться дальше нет необходимости. Лишард знал, что такое порой случается, если человек резко падает в холодную воду. Речка, конечно, была ледяной, но ведь в тот момент, когда Искра его поймала, он уже почти полностью вымок. А сердце сдалось лишь когда они упали… Стоп, хватит. Не сейчас.

Подумать только, приём Алена! Лишард о нём слышал, разумеется, но ни в каком сне не мог бы представить, что однажды будет обязан ему жизнью. С ума сойти! Впрочем, с куда большим удовольствием Лишард познакомился бы с подобной техникой в качестве зрителя, а не пациента. Надо будет попросить, чтобы его тоже научили. Раз Дон говорит, что этому у него на родине учат в школах, должно быть, это не так сложно. Надо же, а раньше ему и в голову не приходило, что стоит научиться такой полезной вещи, хотя, казалось бы, немало времени провел рядом с воинами. Может, Орден Целителей держит этот приём в тайне? Нет, точно нет. Эти не стали бы. Но почему тогда этому не учат во всех Орденах?

Совсем рядом послышался какой-то стук. Лишард, краем глаза уловив движение, повернул голову и чуть не закашлялся от резкого движения. С изумлением он увидел, как Корон бросает в его сторону небольшую палку. Палка отскочила от воздуха и упала на землю. Мальчик хмыкнул, развернулся и ушёл. Лишард уставился на палку, пытаясь понять, что тут происходит. Ах, ну да…

— Что, теперь сторожишь моё дыхание? — спросил он у пустоты.

— Ребята старались, вытаскивали тебя. Будет обидно, если помрёшь, — ответил воздух голосом Жинги и Лишард, наконец, смог сосредоточиться и разглядеть её.

— Велен говорил, что Корон научился тебя вычислять. Вижу, это не единичный случай, — он указал взглядом на ветку.

— В этот раз попал со второй попытки, — предсказательница смотрела куда-то перед собой. — Точность определённо растёт. Сегодня утром с десяток камней бросил, прежде чем попал.

Лишарду каждый раз становилось неловко, когда Жинга вот так — равнодушно и безучастно — говорила о том, как с ней обращаются, будто это было естественно и правильно.

— Я попрошу его перестать, — в такие минуты Жингу очень хотелось защитить. Хоть как-то.

— Не надо, — неожиданно резко возразила предсказательница.

— Почему? — удивился Лишард.

— Так я хоть немного чувствую себя живой. Надоело быть призраком, — Жинга и правда выглядела очень усталой.

— Тогда попросим Наяну снять покров.

— Нет, — опять возразила Жинга. И, не дожидаясь вопроса, ответила, — так Корон находит меня только тогда, когда посчитает нужным.

Лишард взял её за руку. Пусть это было непросто, но он долго смотрел на неё, до тех пор, пока мог удерживать внимание. Очень хотелось что-то сказать. Поддержать эту невероятно сильную женщину, которая жила будто бы каждый её день был вопреки всему. Но нужных слов не находилось. Что он мог сказать? Пожалеть её? Ей не нужна была его жалость, о, нет. Сказать, что он её понимает? Но он наверняка не понимал её, даже близко не понимал. Пообещать быть рядом? Глупо. Да и сложно говорит такое фигуре, то и дело растворяющейся в воздухе. На помощь внезапно пришли фразочки Лесного Народа.

— Я услышал твои слова… — здесь не хватало имени, но к такой фразе и имя должно прилагаться соответствующее.

— Чёрная Кобра, — откликнулась Жинга.

— Что? — не понял Лишард.

— Так меня бы звали, если бы у меня на родине имена давались бы так же, как в Лесу.

Лишард улыбнулся, устало прикрывая глаза. Иногда способности Жинги почти-что-читать-мысли были весьма приятны. Когда он снова открыл глаза, он её, конечно, уже не рассмотрел, хотя его рука всё ещё сжимала запястье предсказательницы.

— Отдыхай давай, — проворчал сумрак возле него. — Не бойся, забудешь дышать — я напомню.

Лишард незаметно для себя задремал, пытаясь вспомнить, что это за зверь такой — кобра. В полусне ему рисовалось что-то вроде большой, тёмно-коричневой, в жёлтых, напоминавших формой полумесяцы, пятнах, кошки.

* * *

— Я не верю, что ты помнишь это с детства.

Дон подскочил на месте от внезапности этой раздавшейся из темноты фразы. Вообще-то он сторожил лагерь… Но это была Наяна, так что ничего удивительного.

— Что именно? — этим вопросом он оттянул на пару мгновений время, когда придётся шевелить мозгами. Кажется, он действительно задремал.

— Приём Алена, — Наяна не стала упрекать его и говорить, что он прикидывается, что не понимает.

— Ты и права, и нет, — усмехнулся Дон.

Наяна села рядом и приготовилась слушать.

— У меня на родине действительно все знают этот приём. То есть, конечно, не все умеют его правильно применять… Но все знают, что он существует. У него есть сложное название, которое я не помню, — надо же, как безболезненно далось это признание! Впрочем, на фоне всех событий тревоги о том, что он мог что-то там забыть, отошли на второй, если не на третий план, — его часто называют «искусственное дыхание», хотя это, вроде, неправильно.

— Ты говоришь, что немногие умеют правильно его применять, — прицепилась к слову Наяна, — но ты умеешь. То есть ты должен был научиться этому до двенадцати лет и в течение семнадцати лет после этого не забыть. Или ты много практиковался?

— Честно признать, я делал это впервые.

Это было чистой правдой. Не считая детских игр с «оживлением» старшего брата, которые, конечно же, не в счёт, Дон никогда этого не делал. В памяти живо всплывала (ха, как иронично!) его двоюродная тётя, медсестра, которая злостно ругалась, когда «приём Алена» показывали в фильмах. Тогда-то он и запомнил, что почти все делают это неправильно.

— И у тебя получилось, — заметила Наяна.

— Сам удивился, — Дон почесал бороду, — но тут больше заслуга Маирана, нежели моя. Мне в основном надо было считать до тридцати.

Наяна внимательно посмотрела на него. Человеку непривычному было бы сложно сохранять спокойствие под внимательным взглядом Наяны, но Дон уже привык и не к такому.

— Ладно… — вздохнул Дон. Смысла умалчивать, вообще-то, не было никакого, а чесать языком всяко приятнее, чем нести вахту молча, но удержаться от того, чтобы хоть чуть-чуть подразнить скрытницу тайной, было невозможно. — Однажды я поспорил с одним целителем. Я был юн и пьян и мне хотелось приключений на свою… хм…

— Ты и на трезвую голову справляешься, — усмехнулась Наяна.

— Так вот. Я поспорил с одним целителем, что знаю о целительстве то, чего не знает он. И попытался рассказать ему приём Алена. Он, конечно же, поржал. Вот тут-то я и узнал, что в Кай-Дон-Моне это известно. Впечатлился, конечно. Он поправил меня. И научил делать это правильно.

Дон поплотнее завернулся в плащ. Знатная была попойка…

— Глупо прокололся. Надо было про микробов рассказывать, — признал он, — судя по всему, целители про них пока не прознали. С другой стороны, от этого спора вышла неплохая польза.

— Какая?

— Пришлось выучить эту грёбаную аптечку.

Настырный целитель ещё два месяца каждую неделю приходил проверять, действительно ли Дон запомнил или ответил и выбросил всё из головы.

— Думаю, ты не рассказал про микробов потому что не знал, как объяснить источник этого знания, — заявила Наяна.

— Да ты меня насквозь видишь! — с лёгкой иронией отозвался Дон. Как ни крути, она была совершенно права.

Наяна встала и явно собиралась уйти.

— Погоди! — спохватился Дон, — ты что, знаешь, кто такие микробы?

— Нет.

— Тогда почему не спросила? — это было в высшей степени подозрительно.

— Подожду, пока ты выучишь это с поправками. Толку мне, если ты расскажешь неверную информацию? — скрытница взмахнула плащом и удалилась.

Дон не удержался от того, чтобы тихонько, про себя, рассмеяться. Наяна любила спрашивать. Он — отвечать. И она была готова потерпеть, чтобы побесить его. Ну и кому сейчас будет хуже?

Дон сосредоточился и стал вспоминать всё, что помнил о микробах, стараясь не слишком погружаться в размышления и не отвлекаться от дозора. Тоже неплохое упражнение.

* * *

Легко было обещать себе быть сильной, когда рядом Дон шутит про пиво и пирожки, а перед глазами — красивый закат. От того обещания ничего не осталось. В голове были только две мысли: о Юне и о Марко. Они бесконечно сменяли друг друга, как жуткий, высасывающий силы и волю хоровод. Лина что-то делала, с кем-то говорила, кажется, даже улыбалась, но внутри была выжженная пустыня. Ни страха, ни тревоги за будущее. Казалось, даже боли не осталось. Только бесконечные воспоминания.

— Расчешись, — Лина сунула гребень в руку Корона. Он не сжал пальцы и гребень упал на землю.

Лина подняла гребень. Ей хотелось схватить Корона за плечи, встряхнуть и прикрикнуть: «веди себя нормально!». Но она, конечно, не стала этого делать. Это просто раздражительность. Это всё усталость, горе, беспокойство. Она сердится не на Корона. Марко учил её думать так.

Лина усадила брата и взяла гребень сама. Было бы что расчёсывать! Не так много времени прошло с тех пор, как Корон обрился налысо. Скорее она хотела вычесать из волос скопившийся в них мусор. За правым ухом она обнаружила колтун вокруг репья и принялась распутывать его. Корон порой часами вычёсывал колючки из густой шерсти Юны.

Лина с трудом заставила пальцы не дрожать. Корон сидел неподвижно, ничем не показывая, что процедура его беспокоит. Может, думает о том же, о чём она?

Корон вдруг дёрнулся. Лина разжала пальцы, испугавшись, что сделала ему слишком больно. В следующий миг мальчик резко вскочил на ноги, с размаху врезавшись затылком ей в бровь. Перед глазами от боли замелькали искорки. Лина разогнулась, схватившись за лицо.

Корон смотрел куда-то огромными, совершенно круглыми глазами. Что бы он там ни увидел, это потрясло его до глубины души. Он часто дышал, его губы дрожали, будто он пытался что-то сказать. Так и не в силах произнести ни звука, Корон медленно поднял руку с трясущимися пальцами и указал куда-то.

Лина посмотрела туда, куда он указывал, но не увидела ничего интересного. Прогалина, за ней кусты и деревья.

— Что там? — спросила Наяна, незаметно оказавшаяся рядом.

— Там… Там Юна, — едва слышно выдавил он.

Только этого не хватало… Лина, как могла спкойно, положила руку на плечо брату.

— Там никого нет, — она старалась говорить мягко, но уверенно.

— Ты думаешь, я рехнулся⁈ — Корон обернулся и так резко оттолкнул её, что Лина непременно упала бы, если бы её не поймала Наяна.

После этого толчка Лина окончательно поняла, почему Ависар с Рысью не смогли сами оторвать Корона от Жинги. В его тощем теле поселилась какая-то звериная мощь. Лине стало страшно. Она стояла, вцепившись одной рукой в Наяну, а Корон смотрел на неё сияющими от ярости глазами. К счастью, длилось это недолго — Корон отвернулся и снова уставился в кусты.

Лина и Наяна переглянулись. Надо было сделать что-то до того, как Корон навредит кому-нибудь. Или себе.

— Прежде чем вы сделаете что-нибудь глупое, — отрывисто проговорил Корон, — позовите сюда всех.

— Все сюда! — выкрикнула Наяна прежде, чем Лина успела даже подумать об этом.

Звать второй раз не пришлось. Такое поведение Наяны намекало на то, что дело серьёзное.

— Там Юна, — уже твёрдо и уверенно заявил Корон, ни на миг не отводя взгляда от кустов.

Лина оборачивалась, встречала взгляды других и читала в них то же опасение, которое терзало её.

— Я думаю, с твоим рассудком всё в порядке, — сказала Рысь.

— Благодарю, — буркнул мальчик. Он явно решил, что Рысь просто хотела его поддержать — или отвлечь.

— Я не просто так говорю. Я тоже её вижу.

Похоже, Рысь не шутила. Да и не стала бы она о таком шутить.

— Это, конечно, не сама Юна, — негромко добавила маленькая охотница, — видение, призрак.

— Иллюзия, — неуверенно пробормотал Арн.

— Неважно, — прервал рассуждения Корон, — она хочет, чтобы я шёл за ней.

— С чего ты это взял? — удивилась Искра.

Корон обернулся и обжёг Хранительницу таким гневным взглядом, что она отшатнулась.

— Неужели ты думаешь, что я не пойму, чего хочет моя Спутница? — хлёстко произнёс он.

Корон прошёл мимо безмолвно застывших людей, поднял свой рюкзак и закинул его на плечо.

— Ты ведь не пойдёшь за ней, да? — воскликнула Лина в отчаянной надежде, делая несколько шагов в его сторону, — это… — она заставила себя проглотить слово «безумие», — это же просто…

— Жинга! — выкрикнул Корон.

Прошло несколько мгновений — и они, пусть и смутно, увидели фигуру предсказательницы — впервые за несколько дней.

— Да, — осторожно отозвалась она.

— Что ты об этом думаешь? — Корон задал вопрос, не оборачиваясь.

— Такие знамения нельзя пропускать, — произнесла Жинга, — даже если они ведут к бедам…

Лина поняла, что всё. Все её просьбы и мольбу будут бесполезны. Сейчас Корон уйдёт. Вслед за этим неизвестным мороком, незнамо куда. Один, без еды, без тепла ночью. Вряд ли он вообще об этом подумает.

— Тогда я пойду с тобой, — Лина догнала брата и схватила его за руку.

Корон обернулся и посмотрел на сестру. Его взгляд был спокойным. Нет, равнодушно-пустым.

— Нет, — ровным голосом сказал он, — на этом пути ты мне не нужна. Ты мне ничем не сможешь помочь. Оставайся здесь, с теми, кто может за тобой присмотреть.

Лину будто ударили. Не резко, хлыстом, а чем-то тупым и тяжёлым, вроде дубинки, несколько раз. Корон отвернулся и это было последним ударом. Лина упала на колени, чувствуя, как слёзы текут по щекам. Она ему не нужна. Ничем не поможет. Никчёмная девчонка, годная только реветь и путаться под ногами.

На плечо ей легла маленькая ладонь.

— Он не будет один, — шепнула ей на ухо Рысь.

Она уже была собрана и готова отправиться в неведомый путь.

— Корон! — окликнула девочка и он остановился.

Несколько больших быстрых шагов — и они казались рядом.

— Русый Горностай, позволь мне называть тебя другом, — решительно, будто бросаясь в безнадёжный бой, произнесла охотница.

Корон повернулся к ней. Его лицо даже выражало отблески каких-то добрых чувств.

— Позволяю, — кивнул он, — о, Золотая Рысь, позволь и мне называть тебя другом.

Рысь на несколько мгновений замерла, наклонив голову набок, будто снедаемая сомнениями.

— Кла. Айа, — судя по тону, это было согласие.

Рысь подняла правую руку и положила ладонь на затылок Корону. Тот, практически одновременно, повторил жест. Их лбы соприкоснулись.

Слёзы окончательно начали застилать глаза. Друзья… Ещё бы. Ведь Рысь умеет ходить по лесу, искать дорогу, добывать пищу, и тысячу других важных и полезных вещей. Не то что глупая, никчёмная сестра…

— Ты несколько раз отвечала отказом, — заметил Корон. Лина ещё могла расслышать его голос, — что изменилось?

— Белка сказала, что так будет правильно, — ответила Рысь.

Они пошли дальше. Но перед тем, как окончательно скрыться в зарослях, остановились.

— Прощайте! — крикнул издали Корон.

— До свидания! — поправила его Рысь.

* * *

Маиран остановился. В десятке шагов перед ним сидела Лина. Но пройти эти десять шагов было сложнее, чем оттопать пол-Перешейка.

Лина представляла собой олицетворение отчаянья. Она сидела, обхватив руками колени и уже даже не покачивалась. Казалось, сейчас силы её окончательно покинут, и она просто рухнет на землю.

Маиран видел, как к ней подходил Дон, но Лина прогнала огородника чуть ли не пинками и он, как ни странно, отступил. Примерно то же произошло и с Ависар. Но оставлять этот так было нельзя. Просто нельзя.

Он даже вообразить себе не мог, насколько одинокой Лина сейчас чувствует себя. Долгий изматывающий путь, Конья Горка, уход Корона. «Ты мне не нужна». Как у Корона вообще язык повернулся такое сказать? Можно было сколько угодно говорить, что Корон не в себе, что он не соображает, что говорит, но… Когда Корон это произносил, Маиран будто почувствовал, как Лине нож вонзается прямо в сердце.

Маиран сделал два шага вперёд. Нельзя. Нельзя её вот так оставлять.

Эти два шага воскресили в памяти их разговор с Линой, тот в котором она рассказывала о Марко. А потом… Бездыханное тело, пронзённое его мечом.

Маиран замер. Сейчас он всем своим существом, всем телом буквально ощущал на себе, что значит «раздираемый сомнениями». Он не мог ступить ни вперёд, ни назад, даже вздохнуть толком не мог. Это было гораздо хуже, чем то, через что он прошёл в ночь их пленения в лагере возле Хранилища. Хуже, чем первое знакомство с Фриссом.

Левая нога вдруг подогнулась, и Маиран упал бы, если бы не схватился за стоящее рядом дерево. Его сковывала противная слабость, сердце билось, как бешеное.

Он хотел сделать так, чтобы Лине стало легче. Всем сердцем желал этого. Готов был сделать что угодно. Вот только… Он понятия не имел, что надо сделать. Как понять? Как узнать, какое его действие ей навредит, а какое — поможет? Какая магия тут была бы полезна? «Вран наверняка смог бы», — отрешённо подумал Маиран, «если бы захотел. В своей жутковатой манере, но смог бы». Но он не Вран. Он никогда не понимал, что творится у людей внутри.

Чуть не зарычав вслух, преодолев слабость, он сделал ещё пару шагов. Теперь он стоял достаточно близко для разговора. Но достаточно далеко для отступления.

— Лина… — голос был будто бы чужим.

Лина подняла голову и посмотрела на него. Заплаканное красное лицо, пряди волос прилипли ко лбу. Возле левой брови назревал синяк. Но глаза были сухими. И колючими. Один неверный шаг — и она прогонит его. И снова останется одна, наедине со всем, что её снедает.

— Лина, — Маиран не знал, что сказать, и потому сказал, как есть, — я не могу смотреть, как ты… одна. Больше не могу.

Она моргнула, взгляд стал мягче. Она слушала его. И слышала.

— Я понимаю, что я… После того, что я сделал…

Что? «Не могу к тебе подойти»? «Не имею права просить прощения»? Что он мог сказать?

— Пожалуйста, подпусти к себе кого-нибудь! — взмолился Маиран. — Неважно, кого. Хоть кого-нибудь. Но не сиди так. Не будь одна… Прошу тебя… — едва слышно закончил он.

Лина долго смотрела на него. Так долго, что Маиран начал сомневаться, что она его поняла. Или, может, она сейчас всё взвешивает? Судит его?

— То, что Корон мне сказал… — убийственно спокойно начала Лина.

— Ты же знаешь, что, будь он в себе, он бы этого не сделал, — перебил Маиран. Что ж, он угадал, её грызёт именно это.

— Да, — кивнула Лина, — в нём говорит горе, — она замолчала на пару вздохов. — И я с тобой так не поступлю.

Маиран замер, пытаясь понять, что она имеет ввиду.

— То, что случилось, — Лина шмыгнула носом, — ты этого не хотел, я в это верю. Я… я знаю это. Это от тебя не зависело. Обвинять тебя в том, чего ты не хотел и что не мог предотвратить — это было бы крайне несправедливо. Более несправедливо, чем то, что сказал Корон. Он ведь, в конечном итоге всё верно сказал. Просто слова были…

— То есть как это верно? — возмутился Маиран, не успев отреагировать на первую часть её монолога.

— Я бы ничем не смогла ему помочь там, куда он направляется. Даже путь через Перешеек не научил меня жить в глуши.

— Как это «ничем не могла бы помочь»⁈ — Маиран всё ещё был возмущён до глубины души. — Ты… Ты такая… Ты лучше всех умеешь поддержать. Когда невыносимо тяжело — ты говоришь что-то, улыбаешься — и сразу становится легче. Ты будто бы убираешь все эти горы. Как можно сказать, что ты ничем не можешь помочь, когда… когда случилось что-то ужасное и все… все не в себе?

Он запнулся. Споткнулся о слабую улыбку, которая тронула губы Лины. Эта улыбка была как первый весенний луч солнца, коснувшийся огромной глыбы льда.

— Иди сюда, — Лина похлопала по земле рядом с собой.

Маиран с трепетом опустился на колени, но она потянула его за одежду и заставила сесть. А затем вдруг приподнялась, плюхнулась ему на колени и крепко обхватила руками. Маиран тоже обнял её, зарылся носом в тёмные спутанные кудри, вдохнул её запах.

— Ты дрожишь, — заметила Лина. Она уткнулась лицом ему в плечо, поэтому слова были приглушены, но он услышал. Не мог не услышать.

— Я очень боялся к тебе идти, — ответил он. Сейчас этот страх, несколько минут назад переполнявший всё его существо, становился всё менее реальным, и даже воспоминания о нём будто бы таяли.

— Боялся, что я прогоню?

— Боялся, что, если подойду, сделаю тебе хуже. И что, если не подойду, ты останешься одна.

— Похоже, это был сложный путь, — ответила Лина, как будто сразу, с полуслова, поняла, через что он прошёл, подходя к ней.

Они сидели, и глыба льда в душе всё таяла и таяла. Будто бы дышать становилось легче. Впервые с Коньей Горки у Маирана появилось чувство, что когда-нибудь, нескоро, но всё же, однажды, всё будет хорошо. Может не всё, но что-то точно. Беспокоило только то, что рано или поздно придётся разжать руки, выпустить Лину и встать, и тогда эта невероятная магия разрушится.

— Корон тоже не хотел, чтобы я была одна, — Маиран не видел её лица, но почему-то знал, что она нахмурилась. — Ты ведь присмотришь за мной, верно?

— Конечно. Обязательно, — на языке вертелось ещё с полсотни слов, в том числе глупые и высокопарные, но пришлось усмирять их и выбирать что-то выполнимое, — до тех пор, пока могу быть рядом.

— Хорошо, — Лина доверчиво прижалась к нему.

Маиран скорее почувствовал, чем услышал чьи-то шаги. Он открыл глаза и выглянул из своего убежища. Неподалёку стоял Дон и жестами показывал, что пора бы идти. Поистине, у этого невыносимого человека нет сердца!

Оттягивая неизбежное, Маиран поднялся на ноги, не разжимая объятий. Это усилие немного отрезвило его. Подождав, пока Лина выпрямит ноги, Маиран бережно, будто она была из стекла, поставил её на землю. Напоследок поцеловал в лоб и, наконец, отпустил, хотя всё у него внутри восставало против этого.

Лина отстранилась. Маиран рассматривал её осунувшееся лицо, любуясь им. Все эти черты были олицетворением всего светлого и доброго, что происходило с ним в последнее время. Как противоположность всему остальному. Он поднял руку и осторожно коснулся кончиками пальцев её левой брови.

— Будет фингал, — сообщил он.

— Да? — Лина тоже тронула назревающий синяк. — Надеюсь, это не заставит тебя отворачиваться, когда ты меня видишь?

— Ничто и никогда, — пообещал он.

* * *

Нет, ну как так-то? Ависар до сих пор трясло от негодования. Она была нужна Лишарду. Это был вопрос жизни и смерти. А она не сделала ничего. Просто разревелась как девчонка. Это было совершенно недостойно целителя. С ней ещё никогда такого не было, никогда за всю её жизнь в Ордене Целителей, за все двадцать три года. И это случилось именно теперь, когда это было меньше всего кстати, когда других целителей рядом нет.

И пусть Велен убеждал её, что дело было в том, что Лишарду уже помогали Дон и Маиран, и она бы им только помешала, Ависар в этоне верила. Она должны была быть рядом. Подсказывать, направлять, быть готовой ко всему. А не реветь, позабыв обо всём на свете. Ещё и накричала на Велена и Маирана… Ладно, Маирану порой действительно стоило надавать тумаков за то, что лезет на рожон куда не просят, но Велен-то совсем не был виноват в том, что Вран его пырнул…

— Я тебя прощаю, — откликнулся светляк.

— Ты постоянно в мои мысли лезешь, да? — взвилась Ависар.

— Нет. Просто ты так жалобно на меня посмотрела, что мне и магии не потребовалось, — усмехнулся Велен.

Ависар наклонила голову набок, смотря на него. Велен сидел от неё шагах в пяти.

— Ты моего лица с такого расстояния не видишь, — заключила она. — Как тогда ты мог понять, что я жалобно на тебя смотрю?

— По плечам.

— Что? — не поняла целительница.

— Когда долго общаешься с человеком, ты видишь, как он себя ведёт, улавливаешь его настроение, иногда какие-то мысли и со временем понимаешь, о чём он думает, просто по лицу, по позе… Это очень незаметно происходит. Я сам себе долго объяснял.

— Ну, предположим, — Ависар всё ещё не до конца поверила, хотя звучало логично. Но даже если Велен и читал её мысли, он держал их при себе и никогда не использовал ей во вред, так что доверие он заслужил.

Ависар нашла в себе силы улыбнуться. Что ж, пора выходить из спячки. Двенадцатый день на исходе с тех пор, как Вран покинул их. Сперва ранение Велена, потом Конья Горка… Она совсем забыла о своих обязанностях. Задача целителя — не разгребать последствия, а с самого начала следить за здоровьем людей — до того, как они превратятся в пациентов. Велен ободряюще улыбнулся — видимо, почувствовал её уверенность.

Что ж, вечерний обход — самое милое дело. Все устали, неровности на ауре видны сильнее — для лечения так себе, а вот для диагностики отлично. Идёшь себе, каждому что-нибудь говоришь, чтобы в лицо посмотреть. И все тебе что-то отвечают. Будто бы всё в порядке.

Привычное дело успокаивало. Ависар осмотрела ожог Ренара и убедилась, что всё заживает правильно. Поймала Маирана и поработала с его ногой. В последнее время она подзабросила это дело и воин опять нахватал синяков и ссадин на голени. Осмотрела Лишарда, подумала о том, что полезного для него осталось в аптечке. По дороге встретила Янеру и…

О, Господи!

Ависар с сомнением протёрла глаза. Обошла убивицу по дуге, рассматривая с разных сторон.

Сомнений быть не могло. В голове Ависар с ужасающей точностью складывалась мозаика, заставлявшая взглянуть на некоторые вещи иначе. Например, на то, почему Ренар и Маиран так упорно молчат о том, что произошло с ними тремя в лагере у Хранилища.

Ависар дрожащими руками убрала косички за шиворот. Будто собиралась кого-то лечить. Хотя предстоял всего лишь разговор. Всего лишь…

— Янера, можно с тобой поговорить? Где-нибудь, где нас никто не услышит.

* * *

Ренар обходил окрестности лагеря, наслаждаясь отсутствием хмурых лиц вокруг, как вдруг его схватили за плечо и прижали локтем к дереву, заставив привстать на цыпочки. Какой-то сучок врезался под лопатку, возвращая к реальности.

— Ты совсем охренел⁈ — выдохнула ему в лицо Наяна.

— Что? — не понял Ренар.

— Ты консумировал брак! — это был не вопрос. Впрочем, Ренар совершенно не удивился, что Наяна в курсе.

— Эй, это вообще была не моя идея!

— Ещё скажи, что тебя заставили!

Губы сами собой расползлись в улыбку при воспоминании о том вечере.

— Ты даже не представляешь, как ты близка к истине…

Наяна впилась в него тёмными, пронизывающими насквозь глазами. Ренар, наконец, отошёл от внезапности произошедшего и внутри поднялась ярость. Как она смеет так его хватать? Ещё больше он разозлился на себя. С чего это вдруг он взялся оправдываться?

— Ты — мальчишка, возомнивший себя мужчиной, — прошипела скрытница, — думаешь, что уже ко всему готов, но…

Первой мыслью было использовать магию. Но Ренар сдержался.

— Руки прочь! — приказал он.

Неожиданно Наяна послушалась и отступила на шаг назад. Теперь ему приходилось смотреть на неё немного снизу вверх. Это раздражало, но, по крайней мере, было менее унизительно.

«Кто дал тебе право так со мной обращаться⁈» — Ренар задал этот вопрос мысленно, решив не тратить на него время на самом деле.

— Ты лезешь не в своё дело, — заявил он, — это — мой брак, а не твой.

— Я его заключила, — напомнила Наяна.

— Да, — согласился Ренар, — и за это я тебе благодарен. Мы благодарны, — поправился он, — но это не даёт тебе никаких прав лезть в него. С чего вдруг тебя вообще заволновали такие вопросы?

— Спроси у своей жены, — хмыкнула Наяна.

— Если Янере есть что мне сказать, она скажет, — ответил Ренар. Он действительно был в этом уверен. Если Янеру что-то беспокоит — она не станет молчать. И уж тем более подсылать кого-то разбираться.

Взгляд Наяны вдруг перестал быть колючим. Теперь она смотрела на него будто бы оценивающе.

— Когда я тебя схватила, я думала, что мне будет больно, — сказала она. — Ты оперился, птенчик.

— Ещё раз назовёшь меня птенчиком — будет больно, — пообещал Ренар.

— Прошу прощения, милорд, этого больше не повторится, — Ренар искал в лице Наяны хотя бы намёк на насмешку — и не находил. Как будто она говорила совершенно серьёзно. Будто она больше никогда не собиралась говорить с ним так, как говорила во время их первой встречи в Ре-Дон-Гоне.

Наяна поклонилась. Развернулась, взмахнув плащом, и ушла. Ренар посмотрел ей вслед, задумчиво потирая саднившее место под лопаткой. Пожалуй, всё-таки стоит найти Янеру. У таких вопросов должна быть причина.

* * *

Янера смотрела на Ависар и во взгляде её холодных серых глаз нельзя было прочесть ничего. Ависар часто понимала людей без слов — по тому, как и когда они улыбнулись, на кого и как долго посмотрели… Но Янера была для неё загадкой. Что за этой маской? Спокойствие? Или боль, страх, одиночество? А, может, равнодушие ко всему?

— Янера… — Ависар с трудом заставила себя говорить. В голове было зияюще пусто, — я не знаю, знаешь ли ты, но… но долг целителя обязывает меня сказать… — глубокий вдох. — Ты беременна.

Нет, она не знала. Янера отступила назад, инстинктивно прижав руки к животу. Она явно была растеряна и… и напугана.

Ависар всё не могла перестать думать о том, как же это случилось. Крутились мысли одна паршивее другой. Что если… Что если это всё произошло совсем не добровольно? И теперь ребёнок будет каждый день напоминанием об этом? Девочке и так плохо, а будет только хуже. Ависар впилась ногтями в ладонь. Небогоугодное это дело, но всё же… Всё же иногда лучше так. У Ависар так кружилась голова, что ей казалось, она сейчас упадёт.

— Если… В общем, есть способы… Можно избавить от этого. Я могу помочь, — Ависар шагнула вперёд, протягивая руку, чтобы положить Янере на плечо, показать, что она тут не одна.

Янера шарахнулась от неё так, будто Ависар пыталась проткнуть её мечом. На лицо убивицы вернулась непроницаемая маска, глаза горели огнём.

— Если ты хотя бы попытаешься причинить вред моему ребёнку, ты умрёшь! — отчеканила баронесса.

Ависар опешила. Даже не от угрозы. Она не ожидала, что растерянная известием девчонка вдруг так резко снова станет уверенной в себе аристократкой.

— Извини, извини… — Ависар взмахнула руками, показывая, что вовсе не хочет ничего такого, — просто я подумала…

— Да, я понимаю, — уже спокойно откликнулась Янера. — Я благодарна тебе, что ты мне сказала. Я ведь могу надеяться, что ты сохранишь это в тайне?

— Я не могу гарантировать, что этого не узнают Велен и Наяна, — честно призналась Ависар, — возможно, они уже знают. Но вслух я, разумеется, никому не скажу без твоего позволения.

— Хорошо. Спасибо, — взгляд Янеры немного потеплел, — а теперь, если ты не против, я хочу немного побыть одна. Мне надо подумать.

Янера кивнула и решительно прошла мимо Ависар. Целительница не стала говорить никаких глупостей вроде «не уходи далеко» или «не ходи одна». Во-первых, это могло быть опасно для жизни. Во-вторых, Янера была достаточно разумной и могла сама об этом позаботиться.

Янера отошла уже шагов на пять, когда Ависар всё же не выдержала.

— Янера, — окликнула целительница, — кто отец?

— Мой муж, — бросила убивица через плечо и удалилась.

* * *

Ренар уже начинал беспокоиться. Стремительно темнело, а Янеры не было. Он битый час шатался по лагерю и окрестностям и не находил ей. Ренар уже готов был пойти к Наяне, наплевав на гордость, но скрытницы тоже нигде не было видно. Ренар сел. Что бы всё это значило?

Рядом с ним села Ависар. Лицо целительницы отражало тяжкие и, похоже, не слишком приятные думы.

— Ренар, — вдруг спросила Ависар, — а ты знал, что Янера замужем?

Ренар с трудом смог сохранить невозмутимость. Да что это со всеми сегодня⁈ Господи, и что ему отвечать? Так, если бы Ависар знала правду, она бы его не так спрашивала. Но откуда она вообще могла узнать?

— Да, — осторожно ответил Ренар. Врать было бы опаснее, чем недоговаривать.

— И… давно? — похоже, Ависар действительно терзало то, о чём она думала. Иначе целительница бы не стала лезть в это.

— Не то, чтобы очень… — неопределённо протянул Ренар.

— Это произошло там, в лагере у Хранилища, да? — Ависар так жалобно на него посмотрела, что Ренар не смог отпереться.

— Да, там, — Ренар задумался о том, как бы выбраться из этой щекотливой ситуации.

— А… как?

— Можно сказать, это… — Ренар вовремя опомнился, едва не сболтнув лишнего. — Ависар, — Ренар вздохнул, собираясь с мыслями, — Янера не хочет, чтобы об этом все знали, понимаешь? — он положил руку целительнице на плечо, чтобы успокоить. — Я знаю об этом потому, что она мне доверяет. И я не могу предать её доверие. Давай не будем больше об этом, ладно?

— Ренар, я так волнуюсь за неё, — призналась Ависар. Она нервно схватилась за его руку, Ренар в ответ осторожно сжал её пальцы. Такие тонкие и красивые, но при этом умелые и сильные. Ему было что вспомнить об этих пальцах. И об Ависар вообще.

— Ави, — Ренар хотел, чтобы это прозвучало нежно и так и получалось само собой. Целительница повернула к нему голову и встретилась с ним взглядом. Надо же, у неё тоже серые глаза, как и у Янеры. Только более мягкие, — Янере через многое пришлось пройти, это правда. Но она очень сильная, она справится. И она ведь не одна. Мы все рядом с ней, чтобы помочь, верно?

— Да, — согласилась Ависар, — я рада, что у неё есть тот, кому она доверяет. Не оставляй её одну, хорошо?

— Ни за что, — пообещал Ренар.

Ависар грустно улыбнулась ему, потёрлась щекой о его пальцы, встала и ушла. Ренар остался сидеть в ещё большем недоумении.

Ренар обернулся и вдруг увидел, как Янера возвращается. Можно было бы пожурить её за то, что расхаживает одна, но она вернулась в компании Арна. Арна? Нет, определённо что-то случилось.

Ренар поспешил ей навстречу. Янера выглядела усталой и встревоженной. Она неуверенно улыбнулась ему.

— Нам надо поговорить, — в один голос сказали они.

Ренар кивнул Арну. Эльф кивнул в ответ, показывая, что готов уступить общество Янеры.

— Куда вы ходили с Арном? — поинтересовался Ренар, пока они удалялись от лагеря — Янера явно хотела поговорить в уединённом месте. Как в тот раз…

— Мне хотелось прогуляться, — ответила она, — но одна я могла бы заблудиться. Попросила его сходить со мной. Остальные устали ходить, а Арн, похоже, железный.

Ренар осторожно взял её за руку. Как это… вежливо с её стороны. Не просить ходить с ней тех, кто устал. Вот только почему она никому не сказала, куда уходит? И что за странное внимание Наяны и Ависар? Ладно Наяна, но Ависар-то с чего вдруг так интересуется? Ренара просто раздирало любопытством. Но он молчал. Янера хотела ему что-то сказать. Он выслушает. А потом уже будет задавать вопросы, если они, конечно, останутся.

Янера остановилась и, почему-то, отошла на пару шагов назад. Будто бы хотела видеть его целиком. Или боялась. Боялась? Ренару действительно начало казаться, что он чувствует отголоски страха.

— Ренар, — голос Янеры звучал тихо. Гораздо менее решительно, чем обычно, — я… я беременна.

Как только до Ренара дошло, что она сказала, сердце ухнуло куда-то вниз. Что? Уже⁈

* * *

Янера не знала, чего ожидала от Ренара в ответ на это известие, но то, что он замер, уставившись куда-то в пространство, заставило её растеряться. Он… Янера сказала бы, что он выглядел испуганным, если бы не знала, что Ренар не боится ничего. Нет, не испуганным. Сердитым.

— Ренар… — окликнула она.

Он не ответил. Глаза защипало. Ей так была нужна его поддержка сейчас, когда она чувствовала себя такой уязвимой, а он стоял, смотря в никуда и она не понимала, что сейчас им владеет.

— Ренар, ты сердишься? — голос предательски задрожал.

— Что? — Ренар очнулся от своих размышлений и посмотрел на неё, видимо, не сразу уловив смысл её слов. — Сержусь? О, Господи, нет, конечно!

Он стремительно рванулся вперёд, преодолевая разделявшее их пространство и крепко её обнял.

— Разве я могу на тебя сердиться? — прошептал он, целуя её лоб, щёки. — Прости меня, я… я растерялся. Это всё немного неожиданно.

Янера улыбнулась, обнимая мужа в ответ. «Немного неожиданно», ага, как же. Милорд, вы имеете ввиду «как гром среди ясного неба»?

Она прислушалась. Ренар тяжеловато дышал, его сердце билось куда чаще обычного.

— И всё-таки ты сердишься, — заключила она.

Ренар немного отстранился, чтобы видеть её лицо. Осторожно убрал со щеки слезинку, всё-таки незаметно выскользнувшую из глаза.

— Наверное, ты права, — сказал он, — я сержусь. Я должен защищать тебя, особенно сейчас. Делать всё, чтобы тебе было хорошо. Сделать так, чтобы ты спала на самой мягкой перине, ела самую вкусную еду, отдыхала столько, сколько тебе угодно… А не шаталась посреди Ничьих Земель со всякими… всякими, без еды и крыши над головой! — последняя фраза прозвучала действительно зло.

Янера не выдержала и рассмеялась, оттолкнув его. Может, это было невежливо, но в этом смехе выразилось всё её волнение перед этим разговором и всё облегчение от того, что Ренар — её Ренар — сейчас с ней и за неё и она совсем не одна сейчас.

— Что я сказал такого смешного? — растерянно спросил Ренар.

— Ты, оказывается, такой сентиментальный, — сквозь смех, не соображая, что она несёт, пролепетала Янера. — Я трижды помню свою мать беременной и… — она задохнулась от смеха.

— Только не говори мне, что я хоть в чём-то должен поступать как твой отец, — резко сказал Ренар.

Смех как будто украли. Янера протёрла глаза и посмотрела на мужа. Вот теперь он выглядел действительно сердитым — серьёзный, нахмурившийся.

— Извини, извини, — прошептала Янера, проводя кончиками пальцев по его лбу, стараясь разгладить эту сердитую складку между бровями.

Ренар схватил её руки и принялся целовать её пальцы, будто хотел поцеловать каждый. Он не хотел, не хотел, чтобы она думала о том, что ждало бы её дома. Он снова обнял её, обещая этим объятием быть рядом и защищать её. И его руки вставали стеной вокруг её. Стеной, через которые не могут пробиться ни беды, ни печали, ничего плохого.

— Ренар, я совершенно нормально себя чувствую, — сказала Янера, чувствуя, что он всё ещё беспокоится за её здоровье, хотя он больше ничего не говорил.

— Это хорошо, — он поцеловал её в лоб, — очень хорошо. Ависар в курсе? — спросил он после небольшой паузы.

— Да, конечно. А откуда, ты думаешь, я узнала?

— Я понятия не имею, откуда женщины узнают подобные вещи, — признался Ренар. Он выглядел действительно смущённым. Даже будто бы попытался покраснеть.

Янера могла бы пошутить на тему его наивности, но не стала. В конце концов, а знал ли, например, отец? Или ему это было вовсе неинтересно? Ренар, хотя бы, честно признавался в своём невежестве.

Они долго стояли, обнявшись. Так долго, что стало уже неудобно и захотелось пойти или сесть. Вот только разжимать руки было жаль.

— Как думаешь, до или после? — спросил Ренар.

Она поняла вопрос, потому что тоже уже думала об этом. У Коньей Горки она убила человека. Магия Смерти — не лучшее занятие для беременной женщины, если, конечно, она желает сохранить ребёнка.

— Думаю, до, — созналась она в своём страхе. — Ависар бы не заметила, если бы так недавно. Да и я не помню, чтобы мы…

В самом деле, после Коньей Горки всем было как-то не до того, чтобы делать детей.

— А я помню, — шепнул Ренар, — в ту ночь, когда рассказывали сказки.

— Это была бы хорошая ночь для такого дела, — улыбнулась Янера, — но не думаю.

— Значит, до, — заключил Ренар.

По тому, насколько напряжёнными были его плечи, чувствовалось, насколько сильно его это волнует.

— Всё будет хорошо, — пообещала Янера.

— Да, конечно, — согласился Ренар, — а как иначе.

Янера мягко отстранилась и, наконец, смогла расправить спину и потянуться. Ренар тоже повёл плечами. Они улыбнулись друг другу — и тому, что сами загнали себя в такую неудобную ситуацию.

— Ты ведь позволишь, чтобы Ависар за тобой присмотрела? — в глазах Ренара отражалась вся серьёзность этого вопроса.

— Разумеется, — заверила его Янера. У неё и в мыслях не было бы бегать от целительницы. Уж точно не при таких обстоятельствах.

Янера собралась было возвращаться, но Ренар шёл за ней нехотя, то и дело останавливаясь. Он держал её за руку, большим пальцем поглаживая по запястью. Лагерь был уже совсем близко. Янера потянула руку, но Ренар не отпустил её. Она обернулась. Вот почему он не хотел идти. Потому что сейчас опять придётся притворяться, что они не муж и жена, держаться друг от друга на пристойном расстоянии и сотни других мелочей, о которых надо помнить. Сейчас, когда ему не хочется размыкать рук. Когда он как никогда хочет быть с ней рядом.

А ведь стоит ей сказать слово — и всё это кончится. Рассказать всем. Так просто и естественно. Но… Янера не могла сказать, что именно её останавливает. То, что они не обвенчаны? То, что придётся признавать, что они врали раньше? То, что придётся выслушивать шуточки Дона? То, что все станут приторно-заботливыми, если узнают о её положении? Может быть, всё это. Может быть, что-то другое. Но ей не хотелось говорить. Возможно, если бы Ренар стал уговаривать, она бы согласилась, но он не будет. Потому что уважает её решение, пусть оно ему не по вкусу.

— Извини, — Янера потянулась вперёд и прикоснулась своими губами к сухим и колючим губам Ренара.

Он разжал руку, позволив ей отойти от него и продолжить путь уже самостоятельно. Янера шла, и ей казалось, что ноги едва ступают по земле. Может, она и не чувствовала, как в ней растёт новая жизнь, но уж точно она чувствовала, как с каждым днём в ней растёт благодарность к её мужу — самому прекрасному мужу — хотя, казалось бы, больше этому чувству стать было уже невозможно.

* * *

— Хммм, и на каком максимальном расстоянии ты можешь прочесть мысли человека?

Дон навострил уши и подкрался поближе. Тут явно происходило что-то интересное. Лишард полулежал, опираясь на свой рюкзак, рядом с ним сидел Арн, скрестив ноги. К счастью, эльф проигнорировал присутствие Дона и можно было спокойно подслушивать.

— Трудно сказать точно, — ответил Арн, — это много от чего зависит, в особенности от человека. Но, пожалуй… Я должен точно знать, где находится человек. То есть видеть его или слышать, или чувствовать иным образом, — эльф на мгновение замолк. — Я только что понял. Это как разговор. То есть расстояние должно быть таким, чтобы мы могли разговаривать. И чем дальше мы находимся друг от друга — тем громче приходится кричать и, соответственно, тем сложнее общаться.

— Жаль, — вздохнул Лишард.

— Тебе ведь интересно, можно ли с помощью телепатии общаться на расстоянии, верно?

— Экий ты догадливый, — усмехнулся бородач, — именно так. Думал, нельзя ли послать весточку Корону.

— Нет, до Корона мне не дотянуться, — с видимым сожалением признал Арн.

Лишард так долго молчал, поглаживая бороду, что Дон, было, счёл разговор законченным и собрался уходить.

— Ты говорил, есть способ помешать прочесть мысли, — сказал бородач. Арн кивнул. — А есть ли способ, напротив, помочь?

— Попытаться самом установить связь? — уточнил Арн.

— Нет, просто сделать свой разум таким, чтобы телепату было легче.

«Чёрт возьми, этот мужик неплох», — отметил про себя Дон, — «надо держать себя в тонусе, а то, не дай Бог, Маиран выиграет тот спор».

— Полагаю, да, — тем временем ответил Арн, — наверное, для этого надо… не знаю.

— Сейчас неважно. Просто представим, что способ есть. Тогда, если ты устанавливаешь связь с человеком, и после этого он уходит от тебя дальше, чем ты можешь его слышать, сможешь ли ты поддерживать эту связь?

«Есть только один способ узнать», — подумал Дон.

— Есть только один способ узнать, — эхом откликнулся эльф.

— Эй, это была моя фраза! — возмутился Дон.

— Она как нельзя лучше подходит к ситуации, — Арн оставался совершенно невозмутим, в то время как Лишард резко обернулся и разразился смехом пополам с кашлем.

— Так что, попробуем? — предложил Лишард, отдышавшись.

— Ну а что, я зря здесь сидел, что ли? — с готовностью откликнулся Дон.

* * *

— Дон, с тобой всё хорошо? — спросила Лина, догоняя огородника. — До-он!

— А? — рассеяно отозвался Дон, поворачиваясь к ней. Мыслями он при этом, кажется, был погружён внутрь себя.

— Ты с самого утра молчишь… — начала было излагать свои опасения девушка, но Дон резко остановился.

— Господи, ну почему женщины вечно всё портят? — он картинно воздел руки к небу.

Лина попыталась было понять, сколько в этом восклицании шутки, а сколько — искреннего негодования, но тут издалека донёсся свист.

— Да понял я! — отозвался Дон, ничуть не заботясь о том, не услышат ли его лишние уши. — Прости, солнышко, я сегодня немного занят, — сказал он, мимоходом поцеловал Лину в лоб и умчался куда-то вперёд.

Лина задумчиво почесала нос, который пощекотала борода. Дон определённо ввязался в какую-то новую затею. Вот только с кем?

— Лишард! Лишард! — тем временем раздалось впереди. — Я проиграл! — Лишард не отозвался. — Лишард! — Снова воскликнул Дон, хлопая бородача по плечу. — Слышишь?

— Тьфу! — отмахнулся огневик, — шоб тебя волки сожрали! Я теперь тоже.

Впереди снова раздался свист.

— Арн! — в один голос позвали Дон и Лишард. Впрочем, эльф уже возвращался лёгким бегом.

— Требую отыгрыша! — заявил Дон.

— Требуем! — поправил Лишард.

— Хорошо, — согласился Арн. Лина готова была поклясться, что он улыбнулся, — готовьтесь.

Дон и Лишард замерли с одинаково задумчивыми выражениями на лицах. Лина озадачено переглянулась с Маираном. Воин пожал плечами. Он тоже понятия не имел, что происходит.

* * *

Впереди между деревьями показалась крыша. Искра ускорила шаг, желая поскорее рассмотреть, что это там впереди. Она остановилась у невысокого лысоватого склона. Отсюда было видно это небольшое здание с угловатой крышей. Стены его расходились под немного странным углом, но в очертаниях было что-то смутно знакомое.

— Маиран, — раздался за спиной у Искры донельзя жалобный голос Ависар, — мы же можем остановиться здесь, правда? Я ненадолго, честно…

Искра обернулась. Целительница как-то съёжилась, будто хотела посмотреть на воина снизу вверх, и молитвенно сложила руки.

— Ты чего меня-то спрашиваешь? — Маиран растерянно почесал в затылке, — всех надо спросить. Впрочем, не думаю, что кто-то будет против.

— Мы обязательно тут остановимся, — сообщил Дон. — Если Арн решит, что это достаточно безопасно, — на всякий случай добавил он.

— А что в этом месте такого? — спросила Искра.

Огородник взял её за плечи и заставил пройти несколько шагов влево. Чуть в стороне и дальше здания показалось два огромных каменных столба. Вокруг них была обширная площадка с уже до боли в ступнях знакомым каменистым покрытием.

— Здесь начинается Великий Тракт, — торжественно провозгласил Дон, — или, в нашем случае, заканчивается.

* * *

Ависар с трепетом коснулась деревянной двери. Часовня выглядела ветхой, но вблизи стало видно, что она сложена из камня, просто полностью заросла лишайником, что придавало её запущенный вид. А вот дверь была деревянной, и казалось, что от прикосновения она рассыпется в труху. Ависар потянула за край дыры, зиявшей на месте когда-то находившейся здесь ручки и дверь с трудом, но всё же открылась, уныло перекашиваясь на едва державшихся петлях. На землю посыпались кусочки древесины.

Ависар осторожно, будто боясь нарушить тишину, перешагнула порог. Это была совсем крохотная часовенка, но, тем не менее, всё в ней было знакомо и согревало душу. Она была, как и положено, пятиугольной. Сразу перед дверью располагались скамьи для молитвы — всего два ряда, три места в первом и два во втором. В другом конце здания, в углу — небольшой алтарь. Круглые окошки под потолком, конечно же, не были закрыты привычными витражами. Под крышей по всему периметру лепились ласточкины гнёзда. Должно быть, птицы свободно влетали и вылетали через окна.

Здесь было почти темно. Ависар подошла к алтарю и смахнула с него пыль и сор, жалея, что у неё нет свечи, чтобы зажечь её. Скамьи были каменными, но с покрытием из досок сверху. Ависар с удивлением отметила, что некоторые доски выглядят свежее прочих — кто-то всё-таки захаживал сюда и следил, чтобы часовня не развалилась окончательно. Молитвенный стол был здесь и не столом вовсе, а просто палкой, положенной на два столба. Впрочем, этого было достаточно. Ависар села на скамью, поставила локти на «стол», сложила руки вместе, обхватив пальцами левой руки правую и упёрлась суставами больших пальцев в переносицу.

Когда она молилась в храме в последний раз? Ещё в Лейваане. Там храм был большим и светлым, колонны возносили крышу на недосягаемую высоту, а витражи с изображением красной розы были в рост человека. Нет, наверное, даже в два роста. Тогда она пришла в храм больше ради красоты нежели ради разговора с Богом.

Ависар повела плечами. Что-то было не так. Прислушавшись к себе, целительница внезапно поняла, что, похоже, разучилась молиться. Нет, её вера не угасла. Просто все заученные с детства слова казались фальшивыми и неподходящими. К чему все эти прошения и хвалебные гимны? У неё накопилось к Богу немало вопросов. И почти все они начинались с «зачем».

«Что ж, значит, по-старому не выйдет», — подумала она. Ависар вздохнула и приняла это. Она погрузилась в совсем другую молитву — молитву без слов. Где были только она и другой, незримый, собеседник. Зачем слова? Слова здесь не нужны. Они понимали друг друга и так.

Ависар не знала, сколько времени прошло — может, пара минут, может, час — когда она услышала шорох юбки. Она приоткрыла глаза. Это была Янера. Баронесса тоже прикоснулась к алтарю и уселась в молитвенной позе слева от Ависар, через одно место. Интересно, о чём молится эта юная девушка? Просит помощи? Жалуется на свои испытания? Ависар снова прикрыла глаза. Ни к чему ей влезать в чужие молитвы. Ей хватало своих.

* * *

— Что ты разлёгся тут, бездельник⁈ — Наяна, проходя мимо привольно развалившегося Дона, толкнула его ногой.

— А? — Дон, похоже, дремал. Он приподнялся на локте и потряс головой. — Хочу и лежу, — тут же гордо ответил он, — будто бы мне есть, что делать.

— Штаны бы хоть постирал, умник.

Искра чуть ли не поперхнулась от такого предложения. С чего вдруг Наяне стало дело до штанов Дона? Можно подумать, тут хоть у кого-то была чистая одежда!

— Миледи! — патетически воскликнул Дон. — Мои штаны уже по меньшей мере наполовину состоят из грязи. Боюсь, если я их постираю, то останусь с голым задом!

Наяна фыркнула и продолжила свой путь. Дон сел, потягиваясь.

— Что это с ней? — спросила Искра.

— Завидует, что я могу спать, а она — нет, — иронично ответил огородник. — Вот стерва, мне такой хороший сон снился!

— Что снилось? — без особого интереса спросила Искра.

— Снилось, что я придумал нового, не существовавшего ранее зверька, и думал, куда бы его поселить, — Дон зевнул. — Кстати, это навело меня на одну мысль… Вот Кай-Дон-Мон так похож на мой родной мир. Те же дубы, берёзки, цветочки, названий которых я не знаю, но помню их с детства. Лошадки те же самые. И коровы…

— Да, ты упоминал, — кивнула Искра, присаживаясь рядом.

— Правда? — Дон выглядел немного разочарованным. — Но ладно, я не об этом. Когда я в детстве читал сказки о других мирах, в большинстве из них всё было так же. Пусть даже в мире жили эльфы, гномы, драконы, но деревья и животные были те же. Сначала я думал, что это просто от того, что авторам лень придумывать всё это, но потом я попал сюда и увидел тут действительно то же самое. И люди тоже. Выходит, авторы правы, в других мирах живут те же зайцы. Так вот, как всё это получается? Чтобы столько миров — и все похожи?

— Может быть, Бог создаёт их по одному образу, — предположил Ренар, внезапно присоединяясь к разговору.

— Пфф, — фыркнул Дон, — ещё чего! Если бы Бог и существовал, то вряд ли ему было бы интересно раз за разом создавать одно и то же. Он был бы творцом! Миры были бы разнообразнее, чем мы способны себе представить!

Ренар сморщил нос, но вслух спорить с Доном насчёт существования Бога не стал.

— А почему ты не там? — спросил огородник, махнув рукой в сторону часовенки.

— У нас дома не принято, чтобы мужчины мешали женщинам молиться, — немного смущённо ответил страшник.

— То есть вы ходите в храм, как в баню — по очереди?

— Можно и так сказать, — Ренару сравнение не понравилось, но он всё равно усмехнулся.

Искра посмотрела на часовню. Она заглянула туда вслед за Ависар, чтобы посмотреть, что внутри, но желания войти увиденное не вызвало.

— О, — вид часовни и разговоры о Боге вдруг пробудил забытые воспоминания, — слушайте. Когда-то давно… Да, точно, в ту ночь, когда мы видели Чёрных Ястребов. Я тогда читала Свиток и в нём был очень любопытный текст. Я так и не нашла времени его обсудить… — Искра вздохнула, — а сейчас плохо помню, что там было. Но там было о Боге, и текст состоял из двух частей, которые противоречили друг другу. В одной говорилось, что Бог создал мир из себя и потому желает, чтобы люди были счастливы, а в другой — что Бог создал мир из ничего и люди должны каяться в грехах или вроде того…

Искра замолчала, потому что Дон заржал в голос. Он смеялся долго, с какими-то похрюкиваниями. Смех, впрочем, звучал несколько истерично и наигранно. Эта фальшь то и дело звучала в смехе после Коньей Горки. Ренар смотрел на смеющегося Дона крайне неодобрительно.

— Что тут у вас происходит? — поинтересовался Маиран, привлечённый шумом.

— Искра начиталась текстов святого Савелия и недоумевает, — с трудом переводя дух и утирая выступившие на глазах слёзы, ответил Дон.

Маиран смеяться в голос не стал, но это его очевидно развеселило. Он только усмехнулся, будто пытаясь спрятать улыбку.

— Что ещё за святой Савелий? — Искра нахмурилась. Она вроде бы понимала, что смеются не над ней, но отчего-то было обидно.

— О, святой Савелий — это тот ещё парень, — начал Дон, беззастенчиво перебив Ренара, который только начал в возмущении открывать было рот. — Честное слово, хотел бы я познакомиться с ним лично, но нас разделяет четыре сотни лет. В общем, он прекрасен тем, что признан святым в обеих Церквях, и в обеих же его недолюбливают. Потому что он писал тексты, доказывающие правоту каждой из Церквей, — Дон посмотрел на недоумение Искры и счёл нужным пояснить. — Ну ты представь, что кто-то очень убедительно доказывает твои слова… А потом не менее убедительно доказывает слова человека, с которым ты споришь, и который утверждает прямо противоположное.

— Это я поняла, — перебила Искра, — что за две Церкви?

Тут уж растерялся Дон, а Ренар, напротив, рассмеялся.

— Это живо напомнило мне те времена, когда я представил тебе Маирана, а в ответ ты спросила «что за Орден Воинов?», — пояснил страхолюд.

Искра улыбнулась. В самом деле, она опять попалась на незнании базовых, общеизвестных вещей.

— В Кай-Дон-Моне, как и в любом другом известном мне мире, — начал Дон, — куча людей, которые верят в некоего единого Бога, который, мол, создал всё сущее, и незримо за всеми наблюдает, решая, кто тут хороший, а кто — плохой. Чтобы всё это не превращалось в смертную скуку, эти люди, как правило, делятся на группы и начинают доказывать друг другу, что знают, как верить в Бога правильно…

— Смотри, чтобы Ависар тебя не услышала, — усмехнулся Маиран.

— Кстати, а ты-то почему мне до сих пор не врезал? — обратился Дон к Ренару.

Страшник развёл руками.

— Да что-то не хочется.

— Ты что, в Бога не веришь? — Дон с подозрением прищурил один глаз, одновременно приподняв бровь над вторым. Гримаса получилась уморительная.

— Ну, не то чтобы совсем не верю… — протянул Ренар, пожимая плечами, — но службы в красных храмах — тоска смертная. А в зелёные мне не положено. Только отцу не говорите, — попросил он, — и матери. И Ависар, — он немного помолчал и неуверенно добавил, — и Янере, наверное, тоже не стоит…

Искра с трудом сдерживала смех, глядя на задумчивое лицо страшника. И ещё она не могла ему не посочувствовать — говорить при Доне «только не говорите…» было крайне неосмотрительно.

— Полностью тебя понимаю, — неожиданно поддержал Дон. — Когда оказался в Кай-Дон-Моне, отец-кузнец начал таскать меня в храм по сабботам. В красный, разумеется. Это продолжалось, пока однажды он не застукал меня за тем, что я уснул во время молитвы. Не, ну а что? — ответил он на смешки. — Эта ваша молитвенная поза будто специально создана для сна! — он соединил кулаки и прижал их ко лбу, демонстрируя Искре жест, который она уже видела в исполнении Ависар. Если поставить локти на стол, наверное, и вправду можно вздремнуть. — Как он кричал, вы бы слышали! — Дон огляделся, убеждаясь, что слушателей стало больше. — Единственный раз, когда мне-ребёнку хорошенько досталось от взрослого. Хорошо ещё, что ремнём, вещи потяжелее он с собой в храм не брал…

— После этого ты обиделся и ушёл в Орден? — предположил Маиран.

— Если бы! Я тогда ещё на Общем двух слов связать не мог, и Ре-Дон-Гона в глаза не видел.

— Ты перестал спать на молитвах? — спросил Ренар, явно раздумывая о том, как же Дон выкрутился.

— Ха! Ты за кого меня принимаешь? Я заявил, что я буду ходить в зелёный храм.

— И он тебя отпустил? — Ренар явно не поверил своим ушам.

— В землях Ордена Земли мало того, что зелёная церковь вполне законна, так ещё и выбор между ними законодательно добровольный. Он по закону не мог вставать между мной и моим путём к Богу, — последнюю фразу Дон произнёс с очевидной иронией, — так что мы пару раз в месяц с соседскими парнями ходили в городок, где был зелёный храм. Там пели гимны, ели всякие вкусности. Было весело!

Ренар завистливо засопел.

— Вы мне так и не объяснили, в чём разница, — напомнила Искра, — кроме того, что один вариант унылый, а второй — весёлый.

— Вот там, — Маиран махнул рукой в сторону часовенки, — стоит храм Церкви Алой Розы. Адепты этого варианта веры считают, что их способ молиться единственно верный. Красная Церковь распространена по всему Кай-Дон-Мону, и, помимо того, что её храмы — центры веры, они часто выполняют какие-то административные функции.

— Записывают, кто родился, кто женился, кто помер, — пояснил Дон, — разумеется, за деньги.

— Церковь Святого Четырёхлистника в большинстве земель Кай-Дон-Мона незаконна и считается сектой, — продолжил Маиран, — правила у неё гораздо менее строгие, но и власти почти никакой.

— Полагаю, тот текст, в котором Богу угодно, чтобы люди были счастливы и не страдали, относится к Церкви Четырёхлистника? — уточнила Искра, хотя всё было очевидно. Дождавшись подтверждения, Хранительница задала закономерный вопрос. — И кто вообще будет предпочитать красную церковь, если есть зелёная?

Ей ответили сдержанные смешки. Люди переглядывались, будто не знали, как ответить на вопрос.

— Думаю, тут много факторов, — сказал Дон. — Во-первых, красная церковь придаёт какой-то смысл страданиям, а люди склонны при жизни страдать. Во-вторых, согласно её учению, после смерти есть загробная жизнь, в которой должно быть лучше, если ты качественно страдал при жизни. В-третьих, если тебя с детства водили в красный храм, и все твои родственники туда ходят, будешь ходить туда по привычке. Но меня всё время занимает совсем другой вопрос. Зачем ходить в храм, если можно в него не ходить? Теоретически, если Бог вездесущ, он должен слышать меня вне зависимости от того, зашёл ли я в специальный домик и сел ли в правильное положение…

— Что это у вас тут происходит? — поинтересовалась Ависар. Они с Янерой как-то незаметно вернулись из часовни.

— Обсуждаем тексты святого Савелия, — не моргнув, ответил Дон.

Красивый носик Ависар сморщился.

— И что вы решили про этого богохульника? — поинтересовалась целительница.

— У него было чертовски много чернил и пергамента, — заключил огородник.

* * *

— Лишард, я выгляжу сильно больным? — спросил Велен.

Лишард удивлённо поднял голову, обернулся и внимательно осмотрел светляка.

— Да, вроде, нет. Сильно здоровым, впрочем, тоже, — честно добавил он.

— Но помирать, вроде, не собираюсь, да? — Велен был удивительно настойчив.

— Кажется, нет, — Лишард решительно не понимал, к чему он клонит.

— Ага! — торжествующе воскликнул Велен. — Тогда я требую, наконец, рассказать, что за три курятины ты тогда положил в суп!

Лишард хохотнул, пряча улыбку в бороде. На него тут же уставились ожидающие, если не сказать, вожделеющие взгляды. Повода держать рецепт в тайне дальше не было, пришлось расколоться.

— Первая курятина — это змеиное мясо, — начал он.

— О, Господи! — приглушённо выдохнула Лина.

— Ну а что? В Кирфае змей едят.

— У вас там просто кроме них никто водится, — усмехнулся Дон.

— Ну почему же, — возразил Лишард, — ещё у нас водятся скорпионы, саранча…

— Хватит! — взмолилась Ависар, — давай лучше про вторую курятину.

— А, может, не надо? — Лина прикрыла глаза руками, явно опасаясь следующего ингредиента.

— Вторая курятина — это серный гриб.

— Какой-какой? — похоже, опасения Лины сбылись. Она всё ещё с содроганием вспоминала те лисички.

— Серный, — повторил Лишард, — такой большой жёлтый, растёт иногда на деревьях сразу большой кучей. Не совсем, правда, похож на гриб, скорее, просто на нарост.

— Точно, — улыбнулся Маиран, — как это я сразу не догадался! У нас его называют «древесная курочка».

— А третья курятина? — спросила Ависар, видимо, не желая выслушать очередную лекцию о названиях грибов в разных местах Кай-Дон-Мона.

— Что до третьей курятины… — Лишард сделал паузу, и Лина уже заранее съёжилась, — то про неё мне ничего неизвестно. Либо Жинга туда что-то подсунула, либо третья курятина — плод вашего воображения.

Предсказательница лишь загадочно улыбнулась, намекая, что эту тайну она пока оставит при себе.

* * *

Обед, а, следовательно, и привал, подходил к концу. Велен смотрел на Тракт, ведущий от площадки на запад и чувствовал, что там, у его начала, находится некая граница. Пусть её не было видно, но было понятно, что надо будет решиться, чтобы перешагнуть через неё. Что-то изменится. Будто они пройдут через окно в совсем другой мир. Иногда Велена пробирала дрожь, и он не мог решить, чего в ней больше — страха или предвкушения.

— Кхм-кхм! — Дон громко прочистил горло, поднимаясь на ноги. — Друзья! Я опять прошу полчасика вашего внимания.

Все повернулись к Дону и Велен ощутил исходящее от людей облегчение и благодарность. Похоже, все чувствовали то же, что чувствовал он, просто никто не знал, что сказать. А Дон решился. И теперь все ждали, что он скажет.

— Здесь, — огородник указал пальцем туда, где дорога уходила от площадки с двумя столбами, — заканчиваются Ничьи Земли. Помнится, месяца полтора назад мы решали, как нам идти на запад. Тогда мы решили, что есть два пути и глобально они отличаются тем, что на одном мы полностью берём ответственность за свою судьбу в свои руки, а на другом — доверяем по крайней мере часть решений другим. Мы выбрали сами нести ответственность. Пусть мы сталкивались с законом, в тех или иных его проявлениях, но по большей части мы были вне… — Дон замялся, будто потерял мысль, — вне, в общем. Да, — он помотал головой, вновь собираясь с мыслями, — так вот, как только мы переступим эту черту, мы снова окажемся в правовом поле. И столкнемся уже с совсем другими трудностями, не теми, к которым привыкли в последнее время. Я считаю, нам очень важно сохранить нашу общность, потому что соблазн разбрестись по своим делам будет велик. А по одному нас съедят с потрохами. И ещё, — Дон выдержал небольшую паузу, — у нас должна быть цель. Смысл того, что мы делаем.

«А что мы делаем?» — подумал Велен. Судя по общему мыслефону, этим вопросом задался не он один.

— Я не говорю, что смысл должен быть общим для всех, — продолжал Дон, — но я предлагаю сейчас всем сесть и подумать, что лично он делает, чего хочет добиться и нужна ли ему для этого помощь остальных. Надеюсь, все найдут для себя возможность быть сильнее вместе.

— А ты-то сам нашёл для себя этотсмысл? — недоверчиво спросил Ренар.

— Конечно! — охотно откликнулся Дон. — Я просто не могу пропустить момент, когда четырнадцать-пятнадцать человек развернут политическую обстановку в Кай-Дон-Моне с ног на голову и утрут нос всем Орденам разом. Не могу отказать себе в удовольствии быть среди этих людей, чтобы посмотреть на лица остальных.

— Ты так говоришь, будто у нас всё уже получилось, — заметил Маиран с явным недовольством.

— А какие у нас варианты? — парировал Дон. — Я всё ещё хочу в первую очередь выжить. И если я не хочу остаток жизнь шкериться в катакомбах Ре-Дон-Гона, а я не хочу, то единственный вариант — доказать всему миру, что я был прав, творя весь этот шорох нынешним летом. У меня есть также несколько долгосрочных планов, но для их выполнения нужны определённые ресурсы… жизнь и свобода в первую очередь.

«Итак, Дон хочет и дальше жить, и творить что пожелает, только в большем масштабе», — подытожил для себя Велен. А что нужно ему самому? Велен обернулся, прищурившись. Красно-рыжее пятно — Искра — находилось от него аж на другой стороне ряда сидящих людей. Велен с сожалением вздохнул и погрузился в раздумья самостоятельно.

Что ему нужно? Помимо личных интересов, разумеется. Какая у него может быть миссия? Как посол Ордена Света (пусть и, вероятно, бывший), какое самое большое дело он мог бы посчитать своим? Ответ лежал на поверхности. Его даже толком не пришлось искать. Не допустить раскола между Орденами. Никаких Расхождений никаких Полюсов. И не потому, что это нарушает Равновесие. Велен редко признавался в этом себе, и никогда — другим, но он не верил в то, что нарушение магического Равновесия способно как-то навредить миру, самой ткани бытия. В Кай-Дон-Моне, вероятно, не было человека, который бы полностью понимал, как работает магия Орденов. Велен перерыл книги не в одной библиотеке и нигде не нашёл самого фундамента магии. Люди копали вглубь, но даже самые глубокие из этих рассуждений не были достаточными. Все известные (и даже додуманные) механизмы должны были опираться ещё на что-то. И всё-таки Велен не верил, что фундамент мира связан с фундаментом магии. Убери всех Тёмных — и… И разве что-то изменится? Солнце всё так же будет подниматься над горизонтом на востоке, а осенью листья будут окрашиваться в жёлтое и красное и опадать на землю. Нет, Велена беспокоило не магическое Равновесие. Политическое устройство Кай-Дон-Мона было так хрупко, что, казалось, дохни на него не вовремя сказанным словом — и всё разрушится, как башенка из соломинок. Вот за что надо бороться. За то, чтобы сильные мира сего (а также считающие себя таковыми) не перегрызлись друг с другом, почувствовав чью-то слабину. В таком случае, пожалуй, было бы полезно, как выразился Дон, «перевернуть всё с ног на голову». При виде общего врага люди всегда сплочаются. Общего врага. Велен невесело усмехнулся. Нет, они не должны быть общим врагом. Заклюют. Перемелют между жерновами. «Мы должны быть как святой Савелий» — вдруг подумал Велен, — «чтобы мы были нужны и тем, и тем. Пусть любить нас не будут, но прислушаются обязательно». В одном Дон был прав — они должны быть одним целым. Иначе ничего не получится. Ну и пафосное название для этого маленького сообщества не повредит. Орден Пятнадцати, ага. Двенадцать, да ещё двое, которые ушли в неизвестном направлении и непонятно, вернутся ли вообще…

Велен попытался взъерошить волосы, но застрял пальцами в спутанных прядях. Нет, думать так о Короне нельзя. Он обязательно вернётся. Точнее, нет, не вернётся. А придёт туда, куда надо, тогда, когда это будет нужно. Иначе и быть не может.

Значит, свою цель он нашёл. А что остальные? Велен огляделся. Как же ему не хватало того, чтобы видеть лица. Сейчас он ясно видел только задумчивое личико Ависар. Целительница смотрела куда-то вверх, покусывая губу. Этот жест получался у неё необычайно элегантным и очаровательным, как и все остальные. Ещё Велен смутно различал сидящую чуть дальше Наяну. Лицо скрытницы было светлым пятном среди тёмного и зелёного, но пронзительные глаза угадывались даже вполуслепую. Справа от себя Велен видел Лишарда. За спиной у него, он знал, не оборачиваясь, сидела Жинга. Удивительно, что Маиран не подошёл поближе. Он тоже знал, что полезно сесть рядом со светляком, чтобы думалось легче. Велен всегда относился к такой тяге с пониманием, хотя многих магов Света это невероятно раздражало. Будто бы кто-то крал у них внимание и концентрацию.

Пусть он их не видел, но, пожалуй, неплохо представлял, о чём они думают. Велен позволил себе «отпустить» магию, дать ей волю. Улавливать обрывки эмоций, слишком «громкие» мысли. Воссоздавать из них картину думания каждого человека, также, как он воссоздавал их зрительные образы на основе мутных цветных пятен.

Какая цель у Ависар? Не ценность. Целители ценят мир и спокойствие, это ясно. Сама Ависар ценит внимание. Но определённо не то внимание, которого они неизбежно хлебнут. Она не бежит от ответственности, но и не жаждет вешать на себя больше, чем уже несёт сейчас. Для чего ей переворачивать мир? Ависар нахмурилась. И Велен понял. Конья Горка. То, что там произошло, задело всех, но Ависар это задело намного более лично (не считая Корона, конечно). И она хочет понять, какая сволочь… Как-то так. А докопаться до истины будет не так-то просто. И тут как раз будут нужны некоторые ресурсы… как и сказал Дон.

С Жингой всё достаточно ясно. Беглая преступница, которую изгнали из Ордена. Ей нужно доказать миру, что она имеет право свободно расхаживать по городам Кай-Дон-Мона. И вряд ли найдётся лучший способ, чем оказаться адептом Ордена. Пусть маленького, но с громким названием.

Лишард… Разумеется, хочет найти сына и убедиться, что у того всё хорошо. А кроме семьи? Велен слегка растерялся. В мыслях Лишарда беспорядочно перемешивались рассуждения о политике, схожие в его собственными и желание отомстить тем, кто разрушил его мирную жизнь. Та ещё смесь, как ни посмотри. Впрочем, Велен был уверен, что Лишард с собой справится, и цель найдёт. Нормальную, рациональную, не основаную на эмоциях.

Велен обратился к более дальним пятнам. Ренар и Янера сидели рядом. Велен сдержал улыбку. Хватит ли у этих двоих внимания на что-то кроме семейных дел? Мысли Ренара, как всегда, были довольно беспорядочны. Янера, как обычно, была собрана и сосредоточена. Её занимало противостояние с отцом. Согласится ли она принять помощь или ей принципиально победить самой? Велен не стал забираться так глубоко.

«Подслушать» Наяну, очевидно, было невозможно. Только попытаться сопоставить факты. Если так подумать, именно Наяна стояла у истоков этой истории. Можно даже сказать, что она заварила эту кашу. Какова была её цель? Не допустить, чтобы кто-то воспользовался тремя артефактами не по назначению. С одной стороны, пока она справляется. С другой… Разве сами они их не использовали? Пусть неосознано, может быть, но всё-таки. Ну, хотя бы не слишком масштабно. Без Чёрных Ястребов и новых морей на карте. Что Наяна намерена делать дальше? Передать артефакты Ордену Хранителей? А что, если и хранители вмешались в конфликт? Тогда отдать артефакты им всё равно означает поддержать одну из сторон. Если хранители тоже разделились, то кому из них отдавать? Кто ещё затеял тот заговор, который толкнул Наяну в Лейваан? Одни вопросы без ответов…

Вот кто удивил, так это Маиран. Единственной чёткой мыслью воина было «скорей бы уже всё это закончилось». Нет, разумеется, Маиран понимал, что «это» теперь не закончится, пока они живы. Но он жаждал как можно скорее избавиться от артефактов и снова положить меч на Слово. Тоже цель, конечно. Маиран, разумеется, посоветуется, прежде чем отдавать артефакты кому бы то ни было. Но что он будет делать дальше? Какие желания сохранились под пеленой усталости? Верность друзьям, желание помочь им. Маиран слишком долго пробыл в состоянии «я не знаю, что делать дальше». Обидно, но надо принять всё это.

В мыслях Маирана отражалось пламя Лининой жажды мести. Как бы странно это ни звучало. Эта маленькая, робкая, симпатичная девочка была в ярости. Она не смогла защитить тех, кто был ей дорог и теперь действительно собиралась отомстить. Пусть даже возлагала надежды на то, что кто-то сделает это за неё. Очень любопытные эмоции, Велен едва сдержался от того, чтобы не залезть дальше.

Оставались ещё двое, мысли которых были от него сокрыты. Арн и Искра. Они были загадкой почище Наяны. Пусть в обычной жизни Велен привык к мысли, что понимает их примерно так же, как других своих знакомых, это было не так. Он даже отдалённо не представлял, как должен мыслить эльф. И практически никогда не «слышал» эмоций Искры. Он не мог знать, как то, как она выглядит, соответствует тому, что она чувствует. Это было загадочно, притягательно и вместе с тем смертельно опасно. И сейчас было не время для того, чтобы лезть в эту пропасть.

— Что ж, вижу по вашим лицам, что вы до чего-то додумались, — сказал Дон.

— У меня есть важный вопрос, — Ренар поднял руку, будто находился в классе. — Что мы скажем моему отцу?

— Ммм? — протянул Дон. — Как насчёт, ну, скажем, правды?

— Лгать ему я не собираюсь, — с раздражением оборвал страшник, — но я не хочу ставить его в ситуацию, когда ему надо будет выбирать между желанием помочь мне и… другими обязательствами.

— Верность семье или верность Ордену, — пробормотал Лишард.

Хоть они и сидели далеко, Ренар услышал.

— Нет, верность Ордену, к счастью, здесь роли почти не играет.

— Это почему ещё? — удивился Дон.

— Потому что мой отец — немаг, — сказал Ренар. Почему-то Велену казалось, что за тем, как спокойно он это произнёс, скрывалась целая история.

Велен это, конечно, знал. Но неожиданно многих удивила эта информация.

— Ничего себе! — Дон мотнул головой. — Никогда б не подумал! Что ж, одной головной болью меньше.

— По мне так чем меньше лорд Рунвар знает — тем лучше, — сказала Наяна. — Не потому что я ему не доверяю, а именно потому, что сказал Ренар. Мы не знаем, какова уже его роль в этой истории.

— Мы можем сначала разузнать это, — предложила Искра.

— Будет невежливо, если мы сначала допросим его, а уже потом будем решать, что говорить, — возразил Велен, — крайне невежливо. Надо договориться заранее.

Ренар терпеливо выслушивал это обсуждение. Похоже, он искренне просил совета, потому что не знал, как поступить.

— Предлагаю пойти от обратного, — заявил Дон, перекрыв прочие голоса. — Давайте договоримся, о чём мы не будем говорить лорду Рунвару.

— О том, что у Маирана на Слове, — тут же откликнулась Наяна.

— Видимо, и о том, как это туда попало, тоже стоит помалкивать? — иронически откликнулся огородник. — И что нам тогда останется, наши имена?

— Мы можем говорить только о том, что произошло до пожара в Лейваане, — предложил Маиран.

— План неплох, но будет чертовски трудно объяснить, каким чудесным образом мы оказались в графстве Рун-Кай.

— Не думаю, что нам необходимо скрывать весь наш маршрут, — пробасил Лишард. — Уверен, описаний мест, через которые мы проходили, хватит для светской беседы.

— И рецепт супа с тремя курятинами на десерт, — негромко, но так, что все услышали, сказала Ависар.

— Итак, — подытожил Дон, — мы ни при каких обстоятельства не рассказываем про артефакты, но не скрываем наш маршрут, а, если получается, говорим о том, что случалось до этого лета.

— Все желающие могут взять у Арна пару уроков эльфийской правды, — усмехнулся Маиран.

Все повернулись к Арну. Этот вопрос они обсудить забыли. Стоит ли говорить человеку, что он пускает под свою крышу эльфа или пусть лучше спит спокойно?

— Я соглашусь с любым вашим решением по этому вопросу, — ответил Арн прежде чем кто-то успел произнести хоть слово.

— Вот и славненько, — Дон выглядел довольным, — осталось перейти этот Рубикон.

— Кого? — переспросила Искра.

Дон молча показал на место, где заканчивался Великий Тракт. Велен задумался. Отчего-то это выражение было ему знакомо. Почему-то ему казалось, что Рубикон — это река, но он не мог вспомнить, где и когда он слышал это раньше.

* * *

— Айа лиересоу вие клорине, — произнесла Рысь.

— Айа лиересоу вие клорине, — безжизненно откликнулся Корон, зачёрпывая ложкой кашу.

Рысь схватила его за кисть и отобрала ложку. Корон поднял взгляд и вопросительно посмотрел на неё.

— Если произносишь слова без смысла — лучше бы молчал!

Корон едва заметно кивнул и замер, склонив голову набок и прикрыв глаза. Что ж, пускай молчит. Рысь вернула ложку в его холодные, не желающие гнуться должным образом, пальцы.

— Айа лиересоу вие клорине, — внезапно повторил Корон, когда она уже вернулась к еде.

Рысь едва не поперхнулась. Он сказал это… почти правильно. Неважно. Что тут правила? Он сказал это искренне. Она всем своим существом ощутила исходящую от него благодарность.

— Айак, — ответила она, стараясь, чтобы ответ прозвучал достойным пожелания.

Трапеза продолжалась.

Они поднимались всё выше и выше в горы. Призрак Юны порой исчезал, но никогда — надолго. Она никогда не уходила слишком далеко, но и не подпускала к себе близко. Сейчас, когда они остановились, Юна лежала поодаль, свернувшись калачиком.

Рысь посмотрела на Корона. Он без особого аппетита ковырялся в своей тарелке. Пусть он ест мало, но сколько-то есть ему надо, а еда имеет свойство заканчиваться. Чтобы понять, хватит ли еды до конца пути, надо знать, куда идёшь и долго ли туда добираться. Они шли неизвестно куда, ведомые мороком.

Она должна была поискать еду. Вот только… Для этого ей надо уйти. Оставить Корона на этой полянке. Одного… Рысь посмотрела туда, где лежала Юна. Её не было. Значит, совсем одного. И что он сделает, оставшись один?

Рысь осмотрелась. Если она собиралась сделать это сегодня, надо было поспешить, скоро стемнеет. Сколько времени пройдёт, пока она вернётся?

— Рысь! — Корон смотрел на неё, осторожно сложив ладони вокруг миски. — Ты можешь пойти туда, куда хочешь. Я не пойду бросаться с обрыва, как только ты отвернёшься.

— Я обещала, что ты не будешь один, — ответила она.

— Это не значит, что ты должна целыми днями держать меня за руку, — лицо Корона было как будто немного посветлее, чем обычно в последнее время. — Я не один. Ты со мной. Даже если между нами тысяча шагов.

— Я… спасибо, — это было первое, что вырвалось у неё. И больше никакие слова не шли на ум — ни старые, ни новые.

— Я не поступил бы так со своим другом, — сказал Корон.

Рысь смотрела на него и понимала, что Белка была права. Было важно не только чтобы кто-то заботился о Короне, но и чтобы Корон мог о ком-то заботиться.

Охотница поставила миску на землю и встала. Час-другой до темноты у неё есть. Она последний раз посмотрела на Корона, тот кивнул и даже вроде бы попытался улыбнуться. От этого невидимая ноша, которая давила ей на плечи в последние дни, будто бы полегчала вдвое.

Эпилог.

Рунвар Кельтерн сидел за столом в своем кабинете, откинувшись на спинку кресла и сложив руки на животе. Перед ним на столе лежал фамильный меч Кельтернов. Граф скользил взглядом от конца ножен к рукояти и обратно, как будто он ожидал, что меч заговорит и, наконец, объяснит, что происходит. Можно сказать, они сидели так уже второй день, потому что каждый раз, когда лорд Рунвар пытался заняться чем-то другим, мысли неизменно возвращались к мечу, заставляя вновь достать оружие и положить его на стол. А, тем временем, что-то делать были необходимо. Вот только что?

Меч появился здесь, потому что его прислал лорд Мелгар Гальди. Вот так просто, не снабдив посылку ни запиской, ни устным посланием (гонец, как оказалось, вообще не знал, что именно он везёт, и ничего вразумительного ответить не мог). Как это похоже на Мелгара! Рунвар сморщил нос. Вот ведь злопамятный человек. И годы не делают его мягче.

И все-таки, каким образом меч попал к Мелгару? Встретились они с Ренаром лично или меч проделал более сложный путь? Если встретились, то отдал ли Ренар меч добровольно? Что это вообще? Угроза? Жест доброй воли? Издёвка? Или?… Или.

От Ренара не было вестей с тех пор, как он добрался до Лейваана. Рунвар помнил, как Райнара не хотела его отпускать. Старалась взять себя в руки и не омрачать сыну такое важное событие, но ей было тяжело. Может быть, материнское сердце чуяло, что быть беде? Ренар как в воду канул. Никаких вестей — ни хороших, ни плохих. Ну, кроме того слуха, что Ренар вместе с несколькими другими темными магами «избежал правосудия и скрылся». Пожалуй, можно было считать это доказательством того, что в том пожаре Ренар выжил.

Сочувствующе-интересующиеся письма от родственников прибывали с каждым днём, а желания отвечать на них было все меньше. Но Рунвар, конечно же, отвечал. До тех пор, пока гонец не вручил ему сверток с мечом. Теперь, перечитывая письмо перед отправкой, Рунвар чувствовал в каждой строчке фальшь. И в этой фальши адресат непременно разглядит его слабость и неуверенность. Уже четыре письма отправились в огонь прежде, чем на них успели высохнуть чернила.

На столе лежал лист пергамента. На нём должно было быть написано письмо Мелгару Гальди. Разумеется, вежливое. Но такое, чтобы стало понятно, что граф Кельтерн требует объяснений.

Пергамент был чист. Поверх него лежал меч. Рунвар достал его, чтобы точнее сформулировать то, что он хотел написать, и с тех пор прошло уже часа два. Два часа сомнений и размышлений.

Граф схватил перо и размашисто, не заботясь об очертаниях букв, написал: «мстительный засранец!». Посмотрел на лист, взяв его в руки. Представил, как было бы славно свернуть его, запечатать и отправить лорду Мелгару, особо наказав гонцу бросить письмо прямо в лицо…

Лист полетел в камин. Лорд Рунвар вдохнул резкий запах. Кажется, немного полегчало.

Оглавление

Глава 23 Великий тракт

Глава 24 Убийцы и любовники

Глава 25 Детские забавы

Глава 26 Страшные сказки

Глава 27 Лук и магия

Глава 28 Другие звезды

Глава 29 Памятные даты

Глава 30 Конья горка

Глава 31 Кошмары и отражения

Глава 32 Быль и небыль

Глава 33 Рубикон. Эпилог