И снова про чёрта [Алекс Югэн] (fb2) читать онлайн

Annotation

На что может пойти галлюцинация, чтобы доказать свою реальность? А доктор-мозгоправ, к которому вы отправились за рецептом — может ли он оказаться ещё одной галлюцинацией? И помогут ли в этом случае его таблетки и уколы? Нашему герою предстоит выяснить всё это на собственном опыте.

Алекс Югэн

Алекс Югэн

И снова про чёрта

— Доктор, так что с моей проблемой?

— М-м-м? — переспросил доктор, и я сразу понял, что он не слушал. — Я что-то отвлёкся, — сказал он без тени раскаяния в голосе.

— Как мне избавиться от Чёрта?

Доктор, похожий на старого усталого Серого Волка, оторвался от монитора с пасьянсом и посмотрел на меня поверх очков. Не сказать, чтобы в его глазах читался какой-то особенный интерес или удивление. Скорее, грусть с толикой осуждения — зачем, мол, отвлекаешь меня по такой ерунде. Наверное, как опытный врач, он уже составил обо мне своё профессиональное врачебное мнение и теперь просто ждал окончания приёма. А может, вообще не составил никакого мнения, потому что не слушал. В конце концов, он же психиатр, будет вникать в весь этот бред — сам ещё, чего доброго, поломается.

— Как-как вы сказали? От чёрта?

— От Чёрта, — уверенно повторил я, — как мне избавиться от Чёрта?

— От чёрта, — доктор нахмурился на строй крошечных медных идолов у огранайзера. При взгляде на этих идолов у меня неотвязно крутилось в голове одно единственное слово: сантерия. Только здесь слились воедино не католичество и африканские верования, а коммунизм и какой-то первобытный шаманизм. Идолы выглядели как миниатюрные статуи лениных, сталиных и дзержинских, с их этими характерными позами, с руками, указующими в светлое будущее, с трубками и грузинскими усами… но при этом почему-то ещё и с волчьими головами вместо голов обычных.

— …с чёртями — это к батюшке. (Или в милицию, — тихо добавил он и передёрнул плечами. Хотя, может, мне и показалось).

— Да был я у батюшки… Он сказал, что чертей не бывает и послал к вам. Сказал, что я всё это затеял, чтобы посмеяться над ним.

— А разве не для этого? У вас же на лице всё написано!

— Вы мне не верите?

Доктор коротко оскалился, обнажил клыки — и для нормального человека они были явно велики. Впрочем, он тут же взял себя в руки, вернув себе нормальное человеческое выражение лица. А я остался гадать, то ли это было взаправду, то ли моё разыгравшееся воображение плюс игра теней.

— Чертей не бывает. А вы не выглядите сумасшедшим. Вывод?

— А если я дам вам пятьсот рублей, чтобы вы сходили со мной и сами посмотрели на него? Это недалеко, он в машине ждёт. Тут рядом, во дворе. Ну пожалуйста, доктор!

Доктор снова оскалился, так же мимолётно, как и в прошлый раз. Только сейчас я понял, что в кабинете стоит отчётливый запах псины, здоровой такой хищной собаки. (С другой стороны — вон же у него на стене фото упряжки с пятью хасками. Всему всегда есть нормальное объяснение!)

— Послушайте, — преувеличенно спокойно и размеренно выговорил доктор, — послушайте, это не смешно. И вообще, — он демонстративно посмотрел на часы. — Не пора ли вам пора?

— А семьсот?

— Мы что, на базаре?

— А тысячу?

— Чего вы добиваетесь? Внимания? Ладно, давайте поговорим, — он выключил монитор и немедленно принялся скучать и глядеть в окно. — Вот видите? Я слушаю.

За окном было дерево, сухое, разлапистое и сучковатое, типичный ведьмин вяз из страшных сказок. На ветке, ближней к нашему окну, сидел ворон. Ворон был иссиня-чёрный и — странно — по-девичьи свежий, упругий и притягательный. И глаза-то какие выразительные, глубокие, как две безлунных ночи. Наверное, другие во́роны от неё просто без ума, подумал я и начал — уже во второй раз:

— Это всё моя внучатая тётка, Аэлита. Так-то она почти не общалась с нами. А в прошлую среду вдруг позвонила дедушке и долго с ним говорила… всего разговора я не слышал, только дедушкины ответы…

— Давайте уже к той части, где чёрт, — доктор начал нервно барабанить пальцами по бронзовому бюсту Фрейда (тот был отполирован почти до блеска, а на лбу шли чётыре глубоких параллельных царапины. Я поёжился).

— Так я к этому и веду. Дедушка позвал меня в свою комнату, раскурил трубку — он всегда так делает, когда его что-то выводит из себя. Сказал, что Аэлита очень плоха, что ей осталось от силы пару недель…

— Агрессивная форма, — внезапно продолжил доктор и помрачнел. — Да-да, припоминаю, кажется вы что-то такое уже говорили.

Он достал из ящика стола сигареты, хмуро уставился на страшную надпись «РАК ЛЁГКИХ» и предложил мне:

— Будете? За компанию?

Я помотал головой. После того, как я увидел Аэлиту… ч-ч-чёрт!.. в общем с тех пор мне курить расхотелось. Мне бы лучше таблеток. Рецептурных, да посильнее — только вот рецепт бы добыть. Чем я, собственно, и занимался.

А доктор всё продолжал буравить взглядом свой «РАК ЛЁГКИХ».

Я несмело прокашлялся.

— Да, да, — встрепенулся доктор и перевернул пачку РАКОМ от себя, — да, да, и вы поехали хоронить её. Кстати, а почему именно вы, почему не дед? И причём тут чёрт? — он уже собирался закурить, как вдруг принюхался и опять нехорошо оскалился. И теперь это уже точно не было игрой моего воображения. Доктор именно скалился, как скалится собака перед тем как укусить.

— Доктор?..

— Странно… — словно оправдываясь, сказал он. — Серой пахнет… Хм. Хм! Значит, вас послали — кхм! — отдать последний долг?..

— Не совсем так. То есть, не только лишь это. Не хоронить. Предполагалось, что я успею до того как… м-м-м… она собиралась… м-м-м… — с этой части в моём рассказе начиналась дичь, — короче, она… м-м-м… она собиралась передать мне дела. Назовём это так.

— В каком смысле «назовём это так»?

Я вздохнул. Ну правда, ну что толку ходить вокруг да около? Как эту дичь ни крути…

— Она была охотницей на демонов. — И я должен был… стать… кажется… Доктор, пожалуйста! Ну пропишите мне эти чёртовы таблетки, ну чтобы он пропал, ну!

Доктор с полминуты изучал меня, попыхивал своей вонючей сигаретой, а потом указал на дверь:

— Приём окончен.

С другой стороны, ничего удивительного. Всё дело в моём лице. Сейчас объясню. У Ринго Старра из «Битлз» как-то спросили, почему он такой грустный. А он в ответ: «Я не грустный, это просто у меня лицо такое». Все же видели фото Ринго Старра? Вот и у меня та же самая фигня. Но у меня лицо не грустное, у меня оно ехидное. Как говорила моя злая бывшая, «как будто ты всех подъёбываешь». Поэтому все мои собеседники рано или поздно задаются вопросом, а не подъёбываю ли я их?

Я улыбнулся зеленокожей медсестре за стойкой регистрации (она в ответ скорчила страшную гоблинскую рожу), встретился взглядом с каким-то жирным/накачанным троллем в лифте (тот сразу опасно напрягся, и я поспешил отвернуться) и вышел из клиники уже не поднимая глаз. Так-то оно вернее, с моей-то физией. Не хватало ещё в чужом городе в «травму» угодить! Тогда я и на третью пересдачу не успею и точно вылечу из инста. Хотя я и так и так вылечу, это к гадалке не ходи. Долбаный сопромат! Чёрт!

Чёрт ждал меня там, где я его оставил — на заднем сидении Заводной (так зовут мою «Волгу»). В сером велюровом салоне Заводной стоял отчётливый запах серы, и Чёрт, тоже серый, почти сливался с обивкой сидений. Он был маленький, этот Чёрт, ростом не больше полутора метров, с безвольным розовым пятаком и чёрными рожками, щуплый и грустный. Он сидел с моим боевым ноутбуком и самозабвенно гонял по Джунглям Живодёра моего варвара. Варвара донимали огнедышащие лесные шаманы, дубасили ожившие деревья, обижали пигмеи-людоеды и прочие гигантские пауки. Варвар в ответ зычно рыкал и отмахивался двумя здоровенными топорами, снося с каждым рыком по три-четыре мерзких рожи. Но те прибывали ещё быстрее. Чёрт жал на мышь с дьявольской скоростью, Чёрт старался изо всех сил, даже высунул от усердия свой чернильный язык, но…

«Вы умерли, — злорадно сообщил компьютер. — Нажмите ESC, чтобы продолжить.»

Чёрт тяжко вздохнул и облизнул губы. Правая рука его продолжала ещё быстро-быстро подёргиваться, словно не заметив потери бойца на экране.

— Ты долго, — укоризненно сказал Чёрт то ли мне, то ли своей судорожной руке. — Наш ноутбук почти разрядился.

— Ну и сидел бы дома. У розетки.

Чёрт вздрогнул — вместе со своим тонким крысиным хвостиком, вместе со смешными кисточками на ушах и холодцовым пятачком с редкой свиной щетиной.

— Ну зачем ты так? Теперь я снова вспомнил про клетку…

Хм. Вы-то про клетку ещё не знаете. В общем, клетка. Здоровая такая клетка, из освящённого серебра, с крестиками и всякими иконками по углам — короче, идеальная тюрьма, чтобы держать в ней всякую нечисть. Они такие клетки не то что сломать — даже к прутьям подойти не могут, жмутся к центру и скулят: «Жжётся, жжется!»… Сам видел.

Кажется, я немного перескочил в своём рассказе. А может, и чёрт с ним? Ну доехал я до ПТЗ. Ну чуть не уснул за рулём. Три раза заправлялся, умывался ледяной водой. Пил дрянное помойное кофе. Потом всё-таки отрубился, словил глюк. Ну то есть мне так кажется, что она была глюком. Или моим сном. Знаете, как это бывает, когда просыпаешься, но снова попадаешь в сон? Короче, если ты встречаешь фигуристую брюнеточку, если она в латексном комбезе в обтяг, если она достаёт здоровенную пушку, наводит на тебя и говорит, что её наняли убить и тебя и твою тётку Аэлиту… то это бред и глюк! Вот и с Чёртом то же самое. Я же понимаю, что его нет и быть не может, что у меня просто галюны или едет крыша. Что мне бы пилюлек… я зевнул и потёр глаза кулаком.

Ладно. Попытаемся без пилюлек. С девкой в латексе я разобрался — она отстала. А была бы настоящая — убила бы. Наверное. Я закрыл глаза. Я в тебя не верю. Тебя нет. Я ни на минуту не допускаю твоего реального существования… или как там?

— Не принимаю за реальную правду, — подсказал Чёрт. И участливо спросил:

— И что, не помог тебе доктор? Кстати, а где у тебя болит? Голова, да?

— Пинков надаю, — пообещал я, отчётливо понимая, как это глупо. Ну действительно, как можно надавать пинков собственной галлюцинации? Как можно в принципе угрожать этой самой галлюцинации, если уж на то пошло?

Я разложил водительское сидение где-то на 120–130 градусов (говорят, это самое комфортное положение, тело в нём испытывает что-то вроде невесомости), закрыл глаза. Интересно, а если я уже сплю, а сейчас снова засну — уже во сне — я проснусь на уровень выше или провалюсь ещё глубже? И что там будет — ещё больше дичи? Надо будет пересмотреть «Начало»…

— Кстати…

— Помолчи. Меня нет.

— Но послушай!..

— И буду неизвестно когда! Цыц!

Ничего этого нет. И вообще мне хорошо и покойно. Мне тепло и уютно…

В динамиках магнитолы мягко мурлыкал Би Би Кинг, плёл витиеватые струнные узоры Эрик Клэптон. Вся вселенная — струны и соткана из струн. Мне тепло. Сон и явь начали смешиваться в равной пропорции, как инь желтка и янь белка на сковородке. Шкворчит масло, вечереет, за стеной мявкает соседская кошка Лилька. Я большой и тёплый, как закатное солнце над балконом. Добавим шпика, лучка, потрём сверху сыру. Чай уже простывает, пряная ланкийская масала с кардамоном и гвоздикой… Я большой. Я тёплый. Я солнце… Я сплю. Я сплю.

— Послушай, — тронул меня за плечо Чёрт, — ты извини, я не чтобы будить… я только чтоб не забыть. Тут одна такая приходила, пока тебя не было… я ей ключи от нашего дома отдал.

— Ты — что?

Чёрт помялся.

— Ну ключи отдал. Она сказала, ты ей друг или вроде того. Или что ей нужен друг, может быть. Я не совсем понял, у меня сложный квест был. Со статуэткой. А я не воспринимаю, когда два важных дела сразу, мне трудно. Так что я просто отдал…

— ТЫ — ЧТО?! — меня прошиб холодный пот. Что ещё за такая… подруга… которой он отдал мои ключи? СТОП! Как это отдал ключи?! Как он вообще мог отдать кому-то мои ключи? Он же моя галлюцинация! Я лихорадочно шарил в бардачке, а мир всё больше и больше уходил из-под зада и летел в тартарары. Земля разверзлась, последние остатки логики стремительно скручивались в петлю мёбиуса. Потому что ключей не было. А ведь когда я уходил — я это точно помню — я оставлял их тут! А теперь их тут не было! Вот тебе и галлюцинация!

— …знаешь, а она красивая. Хорошо, что она с нами будет жить. Втроём веселее.

Я выкрутил звук на максимум, дешёвая акустика захрипела от натуги и переключилась на Пинк Флойд. Небо закрутилось лазурной гипнотической спиралью, на солнце проступили крапинки умирающих и заново рождающихся звезд… Чёрт открывал рот, но слышно его больше не было. Уже неплохо. Я вывернул ключ зажигания и принялся терзать стартер Заводной. Заводная артачилась и не заводилась. Снова. Собственно, так она и получила своё имя…

Ладно, что вам ещё нужно знать об этой истории? Когда я добрался до тёткиного дома, она уже померла. Вот так вот просто и незатейливо, мне даже нечем вас порадовать — я имею в виду, ни про её последнюю волю, ни про отомсти-за-меня-любимый-племяш, ни про спрятанные сокровища, о которых теперь знаю только я. Ничего такого. И уж увольте, я не буду описывать, как она выглядела, когда я её нашёл. Могу сказать лишь одно: тётя Аэлита умерла как настоящий воин, с заряженным узи на коленях и гаванской сигарой в зубах. А я постоял-постоял, да и пошёл в подвал, на жалостливые стоны и крики. Думаю, вы уже догадались, кто был в подвале. Чёрт. Дёрнул же меня чёрт его выпустить!

Наконец, карбюратор насосал себе достаточное количество смеси, и Заводная взревела двигателем, всем своим табуном из 90 дохлых кляч. И тут же начала дёргаться и троить: свечи я всё-таки залил. На третьей передаче добавился этот характерный волговский пердёж в глушителе. Заводная тужилась, пучила глаза, переваливала через отметку «40». Как там в рекламе? Выбери кредит на 5 лет, выбери сервис у официалов, коробку-автомат. Выбери изменяемый угол впрыска, спортивный выхлоп, две турбины и 500 лошадей, выбери капиталку двигателя после ста тысяч… а я не стал выбирать. Зачем вообще выбирать, если есть ЗМЗ?

Город закончился достаточно быстро. Мы ехали сквозь частный сектор, перемежающийся хвойными шорохами соснового леса. Не буду описывать вам красоты суровой карельской природы. Меня она в принципе ничуть не волнует, а тогда не волновала и подавно. Природа как природа, говорят, у них даже бывает лето, где-то в десятых числах июля.

Дом Аэлиты стоял на самом отшибе, даже не в частном секторе, а скорее в лесу. Эдакая ведьмина хижина, мрачная и неприступная, как бетонный ДЗОТ времён Великой войны. На ум опять пришла полузнакомая книга про чёрных копателей, которые случайно разрыли мёртвого эсесовца. А тот взял, да и порешил их всех на всякий случай.

Я заглушил мотор и в который раз — ну да, невроз! — принялся шарить в бардачке, потом по карманам, потом снова в бардачке… Где ключи-то, мать вашу?! Где-то же они должны быть? Наконец я плюнул и вылез из Заводной, плюхнулся на капот и зло закурил. Ну вывели, ну! Ещё эти чёртовы комары! Рисунок на моей пачке обещал импотенцию. Не самый худший вариант, если подумать. Да и рисунок нестрашный — мужик в джинсах виновато разводит руками на уровне пояса, мол не шмогла я, звыняй. Что ж поделаешь, с кем не бывает. Я ругнулся и шлёпнул себя по шее. Комар увернулся, а шея уже начинала отчаянно чесаться.

От стены ДЗОТа беззвучно отделилась хрупкая фигурка в чёрном латексе.

— Привет, — сказала она, и меня прошиб холодный пот. Это была моя первая галлюцинация, та что собиралась убить меня и тётушку Аэлиту. Та самая брюнеточка с пушкой. Та самая. Комбез её был иссиня-чёрный, и волосы её, постриженные в боб-каре — тоже чернее безлунной ночи. Как и глаза. Как и глаза того ворона на ведьмином вязе в окне. Всё приехали. В потолке открылся люк…

— Полный провал, — сказала Брюнеточка-Ворон и шлёпнула себя по шее. — С-с-сука! Она успела сдохнуть до того, как я пришла её убивать. С-с-сука!

Я молчал… А что тут скажешь? Забавно, я и сам, пока ехал, изо всех сил просил того же. Опоздать и не влипать во все эти мутные дела с демонами, и всем остальным. У меня ж, блин, институт, сопромат, пересдача… чёртов сопромат, чёртовы пересдачи, чёртов институт, пошло бы оно всё! И вообще, так по-честному, сменить бы глобус, ограбить банк да и рвануть бы в Гоа. Гонять на древнем Энфилде, пить всякий Кингфишер, по барам зависать…

Где-то высоко в небесах шептались сосны, рыжие стройные стволы под пряной колючей хвоей. Люблю сосны. Обожаю. В сосновом бору всегда светло и сказочно, и сказка эта о вечном детстве, счастливом и солнечном, где ничего плохого с тобой по определению не случится.

Припекало. Звенели на солнце тучи комаров. Брюнеточка-Ворон подковырнула носком что-то там на земле и задумчиво продолжала:

— И всего-то стоило на денёк в казино зависнуть…

…или казино ограбить. Тоже идея. А то что они да они всё время?

— …ещё и такая непруха, — продолжала Брюнеточка-Ворон. — Весь задаток, блин! За обоих.

За обоих — это за нас с Аэлитой, вестимо. Глюк получает задаток за моё убийство и проигрывает его в казино… Припекало. Меня потихоньку клонило в сон. Ограбить казино, рвануть в Гоа… жить в пляжном домике, в таком картонном шэке с боевой кислотной раскраской. Индусы их ставят на сезон, летом их смывает дождями, они их вылавливают из Индийского океана и ставят заново перед следующим сезоном. Утром просыпаешься, ещё холодно, прибой прямо у двери, мотик весь в стылой росе. Вытряхнешь скорпионов из кроссовок и едешь в Манго-Три. Или к Гвен рядом с госпиталем Св. Антония, там вкусно и не отравят…

— О чём задумался?

— Да так. Это ты ключи взяла?

— Ключи? — переспросила Брюнеточка-Ворон. — Ну да, я. Мне ж схорониться надо. А тут отстреливаться хорошо, если что. Да и консервов завались, что очень кстати, когда на голяках.

— Схорониться? — с некоторым опозданием спросил я. — Отстреливаться?! От кого?

— Да неважно. Поживу тут, пока шумиха не уляжется. А тебе настоятельно рекомендую свалить подальше. Желательно вообще на край света, в какое-нибудь солнечное Гоа.

Ну что ж, ещё одно доказательство в пользу того, что она глюк, злорадно заключил я. Повторяет мои мысли, как пить дать глюк. Хотя и ничего себе такой глюк, вполне. Стройная, тугая, гибкая. Попка как орех. Глаза… Вот ограбить бы казино, свалить бы на Гоа вместе с ней — а пусть и с глюком! Зависать вместе в барах, гонять на Энфилде, прожариваться на солнце. И её тоже… носик, правда, великоват. А так вполне ничего. Вполне.

— Интересно, можно как-то один глюк убрать, а второй оставить?

— Ты что там бубнишь?

Вместо ответа я кивнул на Чёрта. Тот так и сидел в Заводной и снова наяривал в мой ноутбук.

— А-а-а, мелкий бес, — буркнула Брюнеточка-Ворон. — Интересно, на кой он Аэлите понадобился?

Я пожал плечами. Может, и не глюк. Я бы ей носик поменьше выдумал, если бы выдумывал. Клювик. Клювик поменьше, голосок поприятней. Хотя попка, конечно… Всё-таки глюк или не глюк?

— Даже не представляю. А зачем они вообще нужны?

— Мелкие бесы-то? Да низачем. Неквалифицированная рабочая сила, посылку отнести, дом подмести — и то всё путают. Вот я и думаю — на кой он ей сдался?

— М-м-м… а я читал в одной книге, как тётка-маньячка поймала чёрта, приковала в подвале и мучила два года. Ноги там ломала, унижала всяко. У Кинга, кажется.

Брюнеточка-Ворон оправила пёрышки, потянулась.

— А. Для удовольствия, значит. Ну разве что. Они, кстати, визжат прикольно, когда их крестишь.

Чёрт вздрогнул всем телом, как будто услышал её. А я поймал себя на том, что начинаю уже потихоньку думать об этих двоих, как о немного, пусть самую чуточку, но реальных людях. Существах. Неважно. Интересно, а что будет, если я сейчас под каким-нибудь предлогом заставлю его выйти из тачки — и по газам? Можно уехать от своих глюков?

Пока я раздумывал, Брюнеточка-Ворон ушла в дом, всё так же тихо и беззвучно. Упорхнула и даже не попрощалась. Ещё и из дома меня выселила. Зайкина избушка, блин, уютная карельская сказка. Ладно, чёрт с ней.

— Чёрт, — позвал я. — Чёрт!

Чёрт не отвечал. Хотя, если он мой глюк, то уже в курсе моего хитрого плана. И теперь его уже не проведёшь.

— Чёрт!

Без ответа. Я рывком открыл заднюю дверь и засунулся внутрь.

— Чёрт, машина не заводится. Выйди толкни, будь другом!

Чёрт не отвечал. Чёрт пропал за моим боевым ноутбуком, пропал полностью, с концами. Чёрт играл в онлайн-казино, и Чёрту, как ни странно, везло. Везло люто, бешено, изо всех сил. Я аж охнул и ахнул. И подсел рядом, смотреть, как этот Чёрт воплощает мою мечту — грабит бандитов из казино. Впрочем, знаете, на самом деле это оказалось скучно. Ну не было никакой, вообще никакой интриги в том, чтобы наблюдать, как нечистая сила раз за разом, раз за разом, раз за разом срывает банк, как чёртов счёт всё растёт и растёт, растёт и растёт, растёт и растёт… это примерно как смотреть фильмы с Чаком Норрисом — сразу понятно, кто кого победит.

Я вышел и закурил (Чёрт не переносил табачного дыма, он напоминал ему об Аэлите). Потом я начал зевать, потом снова залез в машину, кое-как устроился на переднем сидении и заснул. Даже не заснул, а просто провалился в самую глубокую и чёрную кому в мире. Всё равно это ненадолго, всё равно сейчас ноут сядет уже окончательно, и он меня разбудит, этот, как его… мелкий бес.

Когда я очнулся — именно что очнулся — уже стемнело. Было холодно, даже студёно. Стёкла запотели и покрылись еле различимыми узорами, как зимой. Пахло серой и прокисшим потом. Снаружи гулко ухали совы, каркал одинокий ворон. Чёрные тощие сосны качались на ветру и вкупе с полной луной создавали атмосферу готического романа. А Чёрт всё так же сидел и играл в своё онлайн-надувательство. И ему всё так же везло. Но его это не радовало, это было видно невооружённым глазом, и ещё было видно, что он крепился из последних сил, а может быть вообще просто терпел, чтобы не будить меня. Чёрт заметил, что я проснулся, пожмакал на клавиши ещё чуть-чуть и со вздохом закрыл крышку ноутбука.

— Мошенники, — уныло констатировал он. — Все мошенники.

— Что так?

— Я несколько раз пытался вывести на твою карту, а они не дают. Опять.

— Как? — не понял я. — Как это опять?

— Опять, — Чёрт махнул рукой. — Только двести тысяч получилось забрать. И прошлые тоже. Да и те, первые… У всех одна песня — вы, мол, конечно, выиграли, и деньги ваши, спору нет, только мы их вам всё равно не отдадим. Потому что надо было внимательно читать условия на китайском, и вообще вывести можно только пятую часть от выигрыша. Так что у нас с тобой только семьсот.

— Чего семьсот?

— Семьсот тысяч.

— Семьсот тысяч, — машинально повторил я, ещё не до конца вернувшийся из морфея. Семьсот тысяч. Моя галлюцинация выиграла у мошенников семьсот тысяч. Мобильник в кармане джинсов коротко пипикнул — новое смс. От банка. Входящий перевод, плюс двести одна тысяча сто восемь. Ваш баланс — семьсот восемь триста четырнадцать. Семьсот восемь! Чёртовых тысяч!

— Ну нам же всё равно хватит, да? — почти виновато спросил Чёрт и преданно вильнул хвостиком. — На первое время?

— На что — хватит?

И тут завыл волк. Завыл оглушительно, хрипло, тоскливо и — совсем рядом. Может, за домом, может, за последним поворотом, а это метров 50, не больше. Чёрт вздрогнул.

— На Гоа — хватит? — жалобно спросил он. — Поехали отсюда, а?

— Ты чего, волков испугался? Мы же в машине!

— Поехали, быстрее!

— Мы же в машине, ты чего?

— ПОЕХАЛИ! — завизжал Чёрт. — ЭТО НЕ ВОЛКИ!

Не сказать, чтобы я так уж сильно проникся, но ключ в зажигании повернул. Ну имеет право голоса тот кто только что выиграл мне 700 тысяч, как ни крути, имеет! Пусть он даже галлюцинация и чёрт. Заводная не заводилась. Да и стартер крутился неохотно, словно бы через силу. Я глянул напряжение на вольтметре — 11.5. Маловато будет…

Волк завыл снова, да так близко, что меня аж подбросило.

— ЗАВОДИСЬ! ЗАВОДИСЬ!

— Ну… кхм…

Стартер крутанулся ещё чуть-чуть и издох. А я обернулся к Чёрту и развёл руками:

— В общем, всё… теперь только подкуривать.

В следующий момент его лицо исказила гримаса ужаса, а лунный свет закрыла чья-то широкая, как шкаф, фигура. В окно постучали. Я машинально опустил стекло и уже потом удивился:

— Доктор?

Ну да, это был мой давешний доктор. Пах он псиной, лесным зверем, волком. Но выглядел вполне по-человечески. Никакой тебе шерсти на морде или там изодранной одежды. И даже халат был при нём, и даже без единого пятнышка.

— Вот как! — сказал доктор. — А я вам не верил… Действительно, тяжёлый случай. Очень тяжёлый.

— Тяжёлый случай чего?

— Галлюцинации, — он подмигнул Чёрту, тот нервически дёрнулся. — Не беспокойтесь. Я сделаю вам укол, и всё пройдёт.

Я достал ещё раз мобильник, проверил баланс. Семьсот восемь с копейками.

— А знаете что, доктор? Я не заинтересован в дальнейшем общении. Компрене ву?

Доктор вопросительно поднял бровь:

— А я думал, вы хотели избавиться от этого… — и он помахал у меня перед лицом одноразовым шприцом. Внутри плескалась мутная белая жидкость, — от этой вашей галлюцинации.

— Избавиться — от меня? — Чёрт выглядел так, словно только что получил под дых. — Ты хотел отдать меня — ему?

— Я не!.. доктор, идите-ка отсюда к чертям собачьим! — я крутанул наудачу стартер, и Заводная вдруг ожила. Мотор взревел! Я воткнул сразу вторую передачу, добавил газу и тут же ощутил, как в моё плечо входит чёртова игла. Перед глазами поплыло, но поплыло как-то уж совсем избирательно. Вся картинка осталась, но вот Чёрт — Чёрт стал растворяться, размываться и таять. И на лице его был ужас умирающего. А ещё растворялся доктор. Растворялся с выражением будничным и даже скучающим, с каким сидят в очереди в районную поликлинику.

Через полминуты всё закончилось. Я сидел и недоумённо тёр плечо. Вот и всё.

В доме Аэлиты зажёгся свет, потом открылось окно, и оттуда крикнули заспанным вороньим голосом:

— Ты чего, всё ещё здесь? Чего ждёшь?

Я достал мобильник, открыл последние смс. Зачисление двести одна тысяча сто восемь. Баланс — семьсот восемь триста четырнадцать.

Я сложил ладошки рупором.

— Да я всё думал!..

— Чего?

— Насчёт Гоа!

— Насчёт Гоа? — прокаркала моя галлюцинация уже с пассажирского сиденья и оправила пёрышки, — Ну, раз уж ты приглашаешь…