Этот мир не выдержит меня. Том 3 [Максим Майнер] (fb2) читать онлайн

Этот мир не выдержит меня. Том 3

Глава 1

— Карета ко входу подкатила — красивая такая, козырная — и мы с братвой сразу напряглись…

Лом докладывал обстановку прямо на ходу. Он задыхался, едва поспевая за мной. Мы быстро шли по пустым улицам — приближавшаяся на всех парах ночь разогнала горожан по домам.

— Короче, в борделе хипеш начался: света в окошках прибавилось, музыка заиграла, девки так громко запищали, что даж нам слышно стало… Какой-то важный туз приехал, видать…

Клевец бил по бедру. Нужно торопиться, однако время ещё есть.

По нашему плану, Жаннет должна угостить дорогого гостя ужином — это отвлечёт его хотя бы на часок-другой.

Если же королевский сынуля решит наброситься на Барталомею прямо с порога, то в дело вступит Марк. Хотя не думаю, что до такого дойдёт — вряд ли Вилли откажется подкрепиться перед столь важным занятием.

— Кто он, видел? — будто бы между делом спросил я и мельком глянул на Лома.

От его ответа зависело многое. Как минимум — будет ли он жить дальше или умрёт прямо сейчас.

— Не, не видел, — Лом покачала головой и добавил, пытаясь оправдаться: — Ты не серчай только, лады? Темно ведь уже — не разглядишь ничего…

— Тебе, может, и темно, — строго произнёс я. — Но ты же не один там был.

— Да остальные тож не видели ни хрена. Мы старались, отвечаю! Но сильно темно уже было… В следующий раз мы лучше отработаем, отвечаю!

На лице Лома застыло виноватое выражение. Он ожидал наказания, не понимая, что сейчас спас жизнь и себе, и своим товарищам. Им не стоило знать, кто именно пожаловал в «Нежную розу» — эта информация была слишком важна, чтобы ею владели какие-то отщепенцы.

— Он был один?

— Не знаю, но в той карете толпняком не поездишь…

Отлично. Значит, серьёзной охраны у «принца» быть не могло. Это здорово облегчало дело.

— Короче, — продолжил Лом, — тока этот важный туз в бордель завалился, как оттуда кабан какой-то вылез и почесал куда-то. Ну, я сразу к «Доброму висельнику» рванул, чтобы тебе всё конкретно обсказать… Кто же знал, что кабан-то этот тоже к тебе бежит?

Бук давно отстал от нас. Здоровяк еле дышал уже после пробежки от борделя до трактира — стремительная «прогулка» в обратном направлении добила его окончательно. Физическая подготовка охраны в «Нежной розе» находилась на недопустимо низком уровне.

Мы свернули за угол приземистого одноэтажного домика. До цели оставалось всего пара кварталов.

— Вот, — я остановился и вытащил из кошелька серебряную монету. — Разделишь со своими дружками.

— А дальше чего? — глаза Лома заблестели. Он явно не ожидал столь высокой награды.

— А дальше вы свалите куда-нибудь и постараетесь не попадаться мне на глаза.

— Значит, наши дела — всё, закончены?

— Полностью.

— Так чего, я тогда пойду? — Лом никак не мог поверить, что я отпущу его с таким богатством.

— Иди.

— А ты чего, тут останешься?

— Иди, — прищурившись повторил я.

Лом осознал, что не стоит лишний раз испытывать моё терпение. Он торопливо кивнул и не оглядываясь посеменил дальше по улице.

Вжавшись в стену, я положил ладонь на рукоять кинжала. Темнота надёжно скрывала мой силуэт.

Я не ощущал чужого взгляда, но решил провериться на всякий случай. Было у меня подозрение, что один не в меру любопытный малец мог увязаться следом за нами… И буквально через четверть минуты моя догадка полностью подтвердилась.

За угол скользнула юркая тень.

— Нужно быть осторожным, — я ухватил «тень» за ухо, — когда объект уходит за преграду, которая ограничивает твой обзор. Неужели ты успел забыл всё, чему я тебя учил?

— Я проверил угол! — пискнул Клоп. — Но не увидел тебя… вас!

— Значит, плохо смотрел.

— Пусти… Пустите!

— Ты опять пил кровь? — я перешёл на шёпот.

За время наших занятий мы опытным путём выяснили, что стоило Клопу выпить немного крови, и он становился почти незаметным. Его было трудно почувствовать и увидеть даже тогда, когда пацанёнок не прикладывал к этому совершенно никаких усилий. Прирождённый лазутчик и диверсант.

— Не пил…

Я сжал ухо Клопа чуть сильнее.

— Кусок сырого мяса с кухни стащил и сжевал! — взвизгнул пацан. — Пустите!

Спрашивать о том, зачем Клоп пошёл за мной, было лишним — глаза мальчишки горели огнём такого всепоглощающего любопытства, которое делало бессмысленным любые подобные вопросы.

Вместе с любопытством во взгляде уживались страх и надежда. Страх того, что я прогоню его, и надежда на то, что этого не произойдёт.

— Поработаешь со мной, — негромко сказал я. — Раз уж ты здесь…

Как говорится, не можешь победить — возглавь. Лучше направить энергию пацанёнка в полезное русло, чем оглядываться каждую секунду, ожидая, что он появится в самый неподходящий момент.

Брать на дело шебутного вампирёныша было, конечно, довольно рискованно, но его способности перекрывали возможный риск.

Щёки Клопа покрылись румянцем, а губы растянулись в довольной улыбке. Никакая темнота не могла скрыть его радость.

— Обойдёшь вокруг борделя, — приказал я. — И всё внимательно осмотришь.

— А потом? — Клоп ловил каждое моё слово.

— Потом вернёшься ко мне и доложишь о том, что увидел. Если заметишь людей, будь особенно осторожен.

— А может, я их сразу того? — он положил руку на свой ножик, с которым не расставался, кажется, даже во сне.

— Никаких «того». Ты просто наблюдаешь и запоминаешь,- строго сказал я и требовательно протянул ладонь: — Сдай клинок!

Обладание оружием, даже таким плохеньким, могло спровоцировать у Клопа приступ ненужного героизма. А героизм часто ведёт к смерти и провалу операции. Если с первым я мог смириться, то второго допускать было категорически нельзя.

— Как сдать? — с испугом произнёс мальчуган, крепко сжав рукоять.

— Это приказ.

Клоп тяжело вздохнул, однако без пререканий протянул оружие. Оставшись без ножа, он сразу сник и будто бы стал ещё меньше ростом.

Пацанёнок посмотрел жалостливым взглядом, но осознав, что этим меня не пронять, быстро пошёл вперёд. Спустя несколько мгновений крошечная фигурка полностью растворилась в темноте.

Удивительная способность к незаметному перемещению. Я не видел даже намёка на его очертания, хотя прекрасно знал, где Клоп должен был находиться.

Примерно через четверть часа маленький кровопийца вернулся.

— По правую руку от входа в проулке стоит повозка, — затараторил он, стараясь рассказать сразу обо всём, что заметил. — А почти напротив в тени те трое сидят, которых ты… которых вы заставили за борделем следить… А повозку возница охраняет… Ну как охраняет — на козлах дрыхнет! А те трое уже уходить собираются… Точнее, двое собираются, а тот, который у них за главного, наоборот, остаться хочет… А в самом борделе шум! Песни поют, бренчат чем-то — перепились, похоже, все… Папка мне объяснил, что пьянчуги петь начинают, когда пиво уже в глотку не лезет…

Выговорившись, Клоп замолчал и уставился на меня своими огромными глазищами, ожидая дальнейших распоряжений.

Что же, засады не было — это радовало. Вилли не догадался взять с собой группу поддержки, а значит, всё должно пройти по плану. Быстро и без лишнего шума.

А вот что не радовало, так это Лом и его неожиданное любопытство. Не думал, что он станет заниматься глупостями. Похоже, я сильно переоценил умственные способности молодого мужчины…

— Идём, — я «отлип» от стены. — Покажешь, где прячется Лом.

Мы быстро прошли по тёмным улицам и переулкам. Беззвучные и незаметные.

Я не переставал удивляться способностям Клопа. Стоило отвлечься хотя бы на мгновение, и я уже не замечал его даже в паре шагов от себя. И так будет продолжаться ещё пару часов, пока действует кровь.

Местная ночная жизнь сильно отличалась от привычной земной. Здесь не было фонарей и не светились окна; здесь не галдели подвыпившие гуляки и не играла музыка; здесь царил густой мрак и почти абсолютная тишина.

Из череды тёмных строений, возвышавшихся над мостовой словно утёсы над рекой, выделялась только «Нежная роза». Там было шумно, светло и весело. Островок бесшабашной радости в океане бесконечного уныния.

Лом расположился почти напротив входа в бордель, спрятавшись между двумя высокими домами. Это место нельзя было назвать даже переулком. Щель между каменных стен, не более.

Мы вышли ему за спину. Лом не подозревал о нашем присутствии — он замер, не спуская глаз со входа в «Нежную розу».

Я положил руку на плечо Клопа, когда до цели оставалось меньше двадцати метров. Парнишка замер на месте. Дальше мне лучше пойти одному.

Рукоять Лэйлиного клинка легла в ладонь. Зря Лом не ушёл вместе со своими друзьями.

Я двигался бесшумно, взяв кинжал обратным хватом. С пятки на носок, плавно, но быстро.

До цели всего несколько шагов. Бритый затылок выделялся светлым пятном на фоне окружающей темноты. Рывок.

Лом в последний момент почувствовал движение за спиной, но было слишком поздно. Он не успел развернуться — я сдавил его шею локтем, перекрывая доступ кислорода и лишая возможности кричать. Ни к чему будить добропорядочных горожан предсмертными воплями.

Десяток злых и быстрых уколов в живот — так, чтобы не испачкаться в крови. Лом задёргался, но я крепко прижал его к себе — пара мгновений и тело обмякло.

Я опустил умирающего на брусчатку.

— Я должен был узнать… — едва слышно прохрипел Лом, закрыв глаза в последний раз. — Должен был попытаться…

Его лицо побледнело, а на губах выступила чёрная из-за темноты кровь.

Что же, чрезмерная любознательность нередко заканчивается смертью. Нужно донести эту простую мысль до Клопа, пока не поздно. Может, пацанёнок поумерит своё безграничное любопытство.

Стены возвышались над нами с обеих сторон, словно края могилы. Усеянное звёздами небо стало последним, что увидел Лом.

Я проверил пульс, чтобы убедиться, что цель ликвидирована. С того момента, как Клоп привёл нас на место, прошло меньше минуты.

— Вот что бывает с теми, кто суёт нос в чужие дела, — негромко произнёс я, вернувшись к пацанёнку. — Надеюсь, ты вспомнишь об этом в следующий раз, когда решишь пойти за мной…

Клоп молча кивнул. Он был бледен — едва ли не бледнее, чем скоропостижно почивший Лом. Не знаю, правда, почему: из-за страха или из-за запаха крови.

— Теперь буду почаще оглядываться, — сообщил мальчуган через минуту, когда мы покинули щель между домами. — Чтобы никто не подкрался…

Я криво усмехнулся. Тоже правильный вывод. Хотя и не совсем тот, на который я рассчитывал.

После Лома настал черёд «пообщаться» с кучером, который привёз Вилли к борделю. Он «запарковался» в глухом переулке, поэтому зайти с тыла не получится — это было некритично, но несколько затрудняло дело.

— Нужно отвлечь возницу, — я вытянул клевец из петли.

Не стоило выходить к кучеру с таким оружием на поясе. Вооружённый подросток, разгуливающий рядом с борделем посреди ночи, мог вызвать ненужные подозрения. А подозрения всегда влекут за собой лишние проблемы.

Ладонь обхватила ударную часть клевца. Плечо и предплечье закрыли собой древко. Не бог весть какая маскировка, но в темноте должно сработать.

Клоп первым шагнул в переулок и уже через мгновения оттуда послышался восторженный детский писк:

— Ой, какие красивые лошадки! Дяденька-дяденька, а можно их погладить⁇

— Ты кто такой? — в голосе кучера слышалось недовольство и удивление, но не было ни капли настороженности. — И откуда здесь взялся?

— Ой, вы поди их каждый день щёточкой чистите, да? Вот у этого, рыженького, такое пятнышко на лбу интересное!

Я выждал тридцать секунд, в течение которых Клоп продолжал восхищаться лошадьми, не обращая на кучера никакого внимания, а затем сам свернул в переулок.

На козлах сидел крупный мужчина с окладистой бородой и нездорово-красной мордой. Он был одет в некое подобие ливреи, а на голове, на самой макушке, виднелась крохотная меховая шапочка.

Кучер держал в руках плеть и недовольно глядел на Клопа, который мельтешил рядом с лошадьми.

— Вот ты где! — воскликнул я. — А мамка тебя дома ждёт, уже все глаза выплакала! Ох и получишь ты за своё разгильдяйство! Дяденька, вмажьте ему плетью разок, чтобы впредь неповадно было из дома убегать…

— Ой! — взвизгнул Клоп и полез прямиком под карету. — Не хочу плетью! Маменька меня третьего дня так приголубила, что вся кожа на спине синими пятнами пошла!

— А не надо было бражку воровать, — я шагнул чуть ближе к кучеру и обратился к нему: — Этот оголец бражку повадился пить, представляете? Ну а что, дурная кровь сказывается… Дядька-то его по отцу прошлой зимой спьяну в канаву упал, да и замёрз там до смерти, хотя зима-то тёплая выдалась… Йоганн его звали — он на Водоносном углу жил. Не знали такого?

Я использовал известные мне места и имена, чтобы придать словам большую достоверность.

— А ты дядьку не тронь! Дядька наш хорошим человеком был — он меня корзины из прутьев плести научил… Как за его упокой-то не выпить?

Кучер глядел на нашу перепалку ошалелыми глазами. Бедного мужичка запутал бесконечный поток информации, который неожиданно вылился на него посреди ночи.

Весь этот спектакль был чистой импровизацией, но она выглядела весьма убедительно. Неплохой результат, учитывая, что один из «актёров» — крохотный пацанёнок, который только что стал очевидцем убийства.

Однако увиденное никак не отразилось на Клопе — мальчуган вёл себя очень естественно. Ни дрожи в голосе, ни капли фальши — настоящий талант. Страшно представить, каких высот он сможет добиться, когда станет взрослее и опытнее.

— Вы кто такие? — растерянно произнёс кучер. — А ну-ка, вылазь оттуда!

Он свесился, чтобы посмотреть, куда делся Клоп, и выпустил меня из виду. Лучшего момента для атаки уже не будет.

— Вы его плетью огрейте — он тут же вылезет, — произнёс я и сразу прыгнул вперёд, перехватив клевец за рукоять.

Замах. Острый клюв зацепился за ворот ливреи. Рывок.

Сукно жалобно затрещало. Кучер, потеряв равновесие, охнул от неожиданности и рухнул на мостовую. Шапочка отлетела в сторону, а голова со стуком встретилась с камнями. Готово, после такого падения уже не повоюешь.

Пара быстрых шагов. Я распахнул дверцу кареты, сместившись в сторону — стоило убедиться, что внутри никого нет. Противник любит прятаться там, где его быть не должно.

Пусто. Только чей-то плащ лежал на сиденье.

— Следи за улицей, — приказал я Клопу, а сам присел рядом с кучером, придавив его коленом к земле.

Мужчина даже не пытался сопротивляться — он обмяк, распластавшись на мостовой, но точно был жив. Отрезав от ливреи несколько полос плотной ткани, я связал бедолаге руки и ноги. Далее — обыск.

Ладони скользнули по одежде. Оружия у кучера не оказалось, зато нашёлся кошель, в котором позвякивало несколько монет. Теперь можно приступать к допросу.

— Как тебя зовут? — негромко спросил я.

— А-а-а-а… — мужчина вращал мутными глазами. Он не мог сфокусировать на мне свой взгляд. Похоже, удар о мостовую закончился сотрясением мозга.

Я привалил полубессознательное тело к стене и энергично растёр уши и виски кучера ладонями. Это должно было обеспечить приток крови к голове.

Затем я крепко сжал его переносицу и дёрнул за бороду, чтобы вызвать острую боль.

Из глаз бедолаги потекли слёзы, но взгляд стал куда более осмысленным. Моя «терапия» дала результат.

— Как тебя зовут? — повторил я.

— Ты знаешь, под кем я хожу? — кое-как прохрипел кучер вместо ответа.

Похоже, он решил начать наше дружеское общение с угроз. Не самый умный поступок со стороны человека, который секунду назад уверенно изображал из себя овощ.

— Я знаю, под кем ты ходишь, — спокойно произнёс я, глядя в мутные глаза мужчины.

— Тогда ты должен знать, что тебя ждёт…

— Не волнуйся за меня, — я поднял с земли крохотную шапочку и сжал её между пальцев. — Думай о себе. Как тебя зовут?

— Меня зовут Кардис, — пропыхтел кучер. — И ты будешь вопить моё имя, когда с тебя станут…

Я не дал ему договорить, запихнув скомканную шапочку в раззявленный рот. Придётся продемонстрировать серьёзность моих намерений, чтобы не тратить время впустую.

Кроткий взмах кинжалом. Клинок располосовал кожу над верхней губой Кардиса. Рана неопасная, но болезненная — это место отличалось большой чувствительностью.

Кучер замычал и задёргался. Острая боль привела мужчину в неистовство, запах собственной крови напугал до дрожи в коленях, а невозможность пошевелиться показала его полную беззащитность передо мной.

Пара секунд, и он тяжело задышал, выпучив глаза.

Всего один точный порез почти мгновенно сломал этого здорового кабана.

— Кардис, — вкрадчиво произнёс я, — тебе нужно решить, кто ты: глупец, готовый терпеть чудовищную боль и умереть в страшных муках, или разумный человек, который хочет встретить завтрашний день живым и почти невредимым?

Разумеется, фраза о благополучной встрече завтрашнего дня была ложью. Однако зачем лишать человека надежды?

Кучер смотрел на меня очень внимательно. Он буквально «впитывал» каждое моё слово.

— Что скажешь, Кардис? Ты глупец?

Мужчина замотал головой из стороны в сторону.

— Значит, ты разумный человек?

Кардис замычал, сопровождая мычание кивками.

— И как разумный человек ты будешь честно отвечать на мои вопросы?

Кардис продолжал кивать, глядя на меня испуганными глазами.

— Кого ты привёз сегодня в «Нежную розу»? — спросил я, вытащив изо рта кучера его же шапку.

— Господина Вильяма, — сипло ответил тот. — Это сын Короля…

Я кивнул. Тест на искренность пройден успешно.

— Кто был с ним?

— Только Чистый…

— Кто это?

— Один из четырёх ближников Короля… Он был с ним с самого начала… Они даже Древние своды вместе нашли, если люди не врут…

Интересно. Если всё так, как говорит Кардис, то этому Чистому должно быть лет семьдесят. Уже дедуля, а всё туда же — по борделям шастает.

— Зачем Вилли взял его с собой?

— Не знаю… Мне не рассказывали…

Не удивительно. Начальство перед подчинёнными не отчитывается.

— А сам ты как думаешь?

— Не знаю! — выдохнул Кардис. — Может, господин Вильям взял Чистого для охраны? Люди говорят, что он может двигаться быстрее ветра…

Я прищурился. Что это ещё за боевой пенсионер на мою голову?

Раньше я бы не стал относиться к таким заявлениям слишком серьёзно. Людям вообще свойственно преувеличивать, а когда новости передаются из уст в уста, то всегда обрастают невероятными подробностями. Слухи — они такие.

Как любил повторять старшина моей роты в Афгане: «Если пёрнешь на утреннем разводе, то к вечеру все будут уверены, что ты обосрался».

Однако теперь всё стало несколько иначе — любые намёки на наличие у оппонента каких-либо сверхъестественных способностей могли оказаться не преувеличением, а чистейшей правдой.

Стоило обсудить с Марком невероятную быстроту Чистого — это точно не будет лишним.

— Какие тебе дали указания? — спросил я.

— Сидеть и ждать… Вот и всё…

Кардис нервно сглотнул. Он не мог поведать мне больше ничего интересного и понимал, что разговор движется к закономерному финалу. А вместе с разговором к финалу движется и его жизнь.

Я посмотрел туда, где стоял Клоп. Мне пришлось серьёзно напрячься, чтобы разглядеть его в темноте. Пацанёнок внимательно наблюдал за округой, прижавшись к стене — совсем крохотный на фоне чёрного камня.

Можно было прямо сейчас выполнить обещание, данное трактирщику, и напоить юного равка человеческой кровью. Передо мной как раз сидел достойный кандидат на роль главного блюда…

Нет. Ещё рано.

Трактирщик говорил, что Клопу нужна не просто кровь — он должен выпить из жертвы жизнь. Всю, до последней капли.

Не думаю, что мальчишке стоит хладнокровно убивать связанного человека. Такой поступок мог разрушить его личность, превратив маленького человечка в кровожадное чудовище. А чудовищ в этом мире и без того хватает.

Кроме этической стороны вопроса, меня останавливал и чистый прагматизм.

По словам Висельника, после «инициации» тело Клопа начнёт меняться, но как именно — никто не знал. Я не собирался взваливать на себя такую обузу сейчас, когда нужно действовать быстро и решительно. Лучше оставить это на потом, когда обстановка станет попроще.

— Вставай, — я освободил ноги Кардиса и помог ему подняться. — Посидишь пока в карете.

— Правда? — неуверенно спросил мужчина.

— Правда, — я подтолкнул его в нужную сторону.

Кучер побрёл вперёд, покачиваясь на каждом шагу. Он не верил, что ему удастся избежать смерти… Не верил и правильно делал — я не мог оставить его в живых.

Дверца тихонько скрипнула, грузный неповоротливый мужчина поднялся на подножку и попробовал влезть внутрь кареты. Он двигался с большим трудом — сказывалось сотрясение мозга и связанные руки.

Я встал рядом на ступеньку и резко вбил кинжал в небольшую впадину у основания черепа — там, где он соединялся с шеей.

Удар профессионала. Не люблю его за сложность и высокий риск, однако сейчас позиция позволяла подарить Кардису быстрый и лёгкий конец. Я не стал упускать такую возможность.

Безжизненное тело завалилось на мягкое сидение. Смерть наступила мгновенно. Мужчина не почувствовал ни боли, ни страха.

Я не хотел убивать Кардиса, однако меня учили, что нельзя оставлять противников за спиной. И эти уроки мне пришлось выучить наизусть.

Прикрыв дверь, я посмотрел на Клопа. Он почувствовал взгляд, развернулся и шагнул ко мне.

Всего одно движение — невероятно тягучее, но вместе с тем молниеносно быстрое. Долю секунды назад пацанёнок подпирал стенку у входа в переулок, а теперь стоял в метре от меня. Такая стремительность не на шутку напрягала.

— Чего дальше? — спросил Клоп, глядя на меня блестящими глазами.

— Дальше пойдём в бордель, — я на всякий случай обхватил ладонью рукоять чёрного кинжала. — Но сперва ты отдашь мне то, что взял…

Клоп сделал вид, что не понимает, о чём идёт речь. Он скривил губёшки и поджал острые плечики. Невинный воробушек, аж слёзы на глазах наворачиваются.

— Вон там, — я указал на место, где во время допроса сидел кучер, — совсем недавно лежала меховая шапочка, но теперь её нет.

— А мне почём знать, куда она подевалась?

— Не зли меня.

Клоп тяжело вздохнул и вытащил смятую шапку из-за пазухи. Я покачал головой и забросил окровавленный меховой комок в карету.

— Чего хорошей вещи пропадать? — Клоп следил за моими действиями голодными глазами.

Я не ответил, взял пацанёнка за шкирку и потянул его в сторону борделя. Нахождение рядом со свежей кровью сказывалось на рассудке малолетнего упыря не лучшим образом.

Мы не стали заходить с главного входа — пусть лишних глаз рядом не было, но лучше не рисковать без нужды.

Обогнув здание, мы перемахнули через невысокую, по пояс, оградку и влезли в приоткрытое окно на первом этаже.

В небольшой комнатке горело несколько свечей. На бархатном диванчике о чём-то мило беседовала парочка облачённых в полупрозрачные пеньюары девчат.

— Добрый вечер, дамы, — я слегка поклонился. — Шуметь не стоит.

Впрочем, предупреждение оказалось излишним — дамы и не думали кричать. Похоже, гости, входящие через окно, были здесь обычным делом.

Девчата без стеснения изучали меня заинтересованными взглядами, а Клоп при виде почти неприкрытого женского тела покраснел как рак. Готов поспорить, его даже жажда крови перестала беспокоить.

— Где Жаннет? — спросил я.

— На втором этаже, — с придыханием сообщила одна из девушек. — А ты — Феликс?

Я улыбнулся, оставив вопрос без ответа, и открыл дверь. Пора уходить, пока Клоп не грохнулся в обморок — судя по внешнему виду, пацан был на волоске от потери сознания.

Мы осторожно поднялись на второй этаж, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Это оказалось несложно — в борделе кипела работа и всем было не до нас. Отовсюду слышался хохот и звон бокалов, а пошлые песенки перемежались громкими стонами.

Между кабинетов и залов сновали обнажённые красотки, которые перекидывались между собой деловитыми фразами.

Клоп смотрел на это царство разврата, приоткрыв рот. На бледном лице, украшенном редкими красными пятнами, застыло выражение стыдливого любопытства. Готов поспорить, он уже прикидывал, как будет рассказывать обо всём Варежке.

Мимо нас, прошелестев «кимоно», промчалась Лизет. Она тащила охапку шёлковых простыней и выглядела как загнанная лошадь.

— Где Жаннет? — негромко спросил я, прихватив девушку под руку.

Лизет ничего не ответила и только растерянно покрутила головой из стороны в сторону. Впрочем, ответ уже не требовался.

За тяжёлой портьерой мелькнуло бледное лицо Жаннет. Хозяйка борделя бросилась ко мне и испуганно прошептала:

— Всё пропало, Феликс! Он привёл с собой Чистого!!!

В глазах женщины плескался первобытный ужас.

Глава 2

«Шеф, всё пропало! Гипс снимают, клиент уезжает!»

Жаннет была совершенно не похожа на актёра Миронова, умело воплотившего образ испуганного жулика в знаменитой советской комедии, однако в моей памяти всплыли именно эти слова.

— Где мы можем поговорить? — спокойно спросил я, тряхнув головой.

Болтать посреди коридора было не лучшей затеей. Так же как вспоминать фильмы из моего далёкого детства.

— Там… — Жаннет вяло махнула рукой в сторону массивной чёрной двери, видневшейся неподалёку.

Я подхватил женщину под локоть. Испуганная и отчаявшаяся, она плелась рядом со мной, еле-еле передвигая ногами. Что же там за Чистый такой, что даже хозяйка «Нежной розы» впала в уныние из-за его появления?

Взгляд привычно пробежал по обстановке помещения, в котором мы оказались.

Тихо, темно, пусто. Сквозь распахнутые настежь окна лились ночная прохлада и лунный свет.

— Приведи Марка, — я обратился к Лизет. Она стояла в дверях, сжимая в объятьях охапку белья.

Девушка кивнула и застучала каблучками по паркету.

— А ты, — я запихнул Клопа в небольшую каморку без окон, которая примыкала к комнате, — побудешь здесь.

Пацанёнок обиженно пискнул. Я подпёр глухо стукнувшую дверь стулом. Пусть вампирёныш посидит в «клетке» — его жажда крови и неуёмное любопытство могли доставить кучу проблем.

А у меня не осталось времени, чтобы нянчиться с ним.

— Выпусти!! — Клоп замолотил по двери кулачками, но это не дало никакого результата.

— Тихо! — прикрикнул я. — Будешь вопить, я тебя свяжу и заткну рот…

Мальчуган, знавший, что я не бросаю слов на ветер, сразу же замолчал. Так-то лучше.

— Где Вилли? — я посмотрел на Жаннет.

— Там… — она махнула рукой куда-то в сторону. — Вино пьёт…

В голосе женщины слышалась смертельная усталость. После сильного испуга на неё навалилась апатия. С этим нужно что-то делать, причём делать быстро — подобное безразличие могло стоить жизни всем нам.

Я шагнул вперёд и залепил Жаннет пощёчину. Звонко, размашисто, но не особо сильно — не болезненный, зато очень обидный удар. Мне хотелось взбодрить женщину, а не отправить её в нокаут.

— Ты сошёл с ума??? — глаза Жаннет полыхнули яростным огнём.

Она прищурилась, сжала кулаки и смотрела на меня так, словно выжидала удобного момента, чтобы впиться зубами в горло.

— Полегчало?

Я шагнул назад.

— Лучше не делай так больше, — прошипела Жаннет. — Иначе…

— Лучше перестань изображать из себя растерянную девчонку, которая впервые увидела мужика без штанов. Иначе я ударю тебя ещё раз.

Я в первый раз обратился к хозяйке борделя на «ты». И это проняло её куда сильнее, чем пощёчина.

— Не указывай, что мне делать! — Жаннет горделиво вздёрнула носик.

— Справедливо, — кивнул я. — Но будь так любезна — возьми себя в руки. Я не хочу погибнуть из-за того, что ты не можешь побороть свой страх.

Жаннет фыркнула. Усталое безразличие ушло из её взгляда. Теперь там поселилась злость, которая удержит женщину в тонусе.

— Как долго Вилли будет трапезничать? — спросил я.

— Трапезничать? Он почти не ест — только пьёт. Но пить может долго… Днями напролёт…

Хорошо. Значит, время у нас есть.

— Расскажи мне о Чистом.

— Чистый — это смерть… — Жаннет скривилась словно от зубной боли. — Наша смерть, если хочешь подробностей…

Я не разделял пессимизма женщины. Да, этот мир мог подкинуть очень неприятные сюрпризы, однако один боец вряд ли способен завалить нам всю операцию. Как бы силён он ни был.

Нельзя впадать в панику. Нужно подкорректировать план с учётом этого фактора, а после корректировки — приступить к его реализации. Быстро, решительно, эффективно.

— Что он умеет? — спросил я.

Меня не интересовали абстрактные страшилки. Мне требовалась конкретика, и я её получил. Правда, не от Жаннет.

Входная дверь скрипнула — в комнату зашёл Марк. Он тоже был слегка взволнован, но выглядел собранными и готовым к бою. Не удивительно — страх всегда пасует перед опытом.

— Говорят, — разведчик кивнул мне, — Чистые так быстры, что могут обогнать верхового иллирийского паука, и так сильны, что способны оторвать человеку ногу.

Я поморщился. Надеюсь, судьба никогда не сведёт меня с верховыми иллирийскими пауками… Страшно представить, как могла выглядеть такая тварь, способная выдержать вес всадника. Впрочем, сейчас нашей проблемой были не гигантские членистоногие.

Оказалось, что к Королю Нищих в самом начале его славного криминального пути примкнули четверо бойцов. И эта четвёрка раньше состояла в некоем «Бастионе Чистых». Поэтому «Чистый» — это было вовсе не имя, а скорее профессия или даже образ жизни.

«Бастион» представлял собой эдакую смесь секты и монашеского ордена, а его члены посвящали свою жизнь служению первозданной чистоте и высшей справедливости. И их служение состояло не в том, чтобы мыть руки перед каждым приёмом пищи и читать наизусть «Мойдодыра» — они без устали тренировались, подвергая тело и дух невероятным истязаниям.

Тех, кому удавалось выжить, Чистая Справедливость одаривала своей благодатью. И по слухам именно эта благодать превращала счастливчиков в настоящие машины для убийств.

Вообще, дела с религиями в этом мире обстояли не очень хорошо. Нет, среди полудиких племён ходили какие-то примитивные верования, однако на территории самой Империи благородные чародеи не допускали конкуренции со стороны высших сил.

Тем удивительнее было то, что учение о Чистой Справедливости всё-таки прижилось на имперских землях. Пусть и не получило большой популярности.

Не знаю, по какой причине поборники высшей справедливости стали служить уголовнику, однако факт оставался фактом. Чистые помогали Королю уже многие десятилетия и были сильнейшими из его бойцов. Хорошо, что Вилли сегодня сопровождал только один из них…

— Скорее всего, — сказал Марк, — слухи о силе Чистых врут.

Жаннет недовольно скривилась, однако лезть в разговор не стала.

— Но дыма без огня не бывает, — добавил разведчик. — Нужно быть очень осторожными.

Здравая позиция. Я придерживался такого же мнения.

— У инквизиции были вопросы к Чистым? — спросил я.

— Насколько я знаю — нет.

Хорошая новость.

Чистые ошивались здесь ещё до гражданской войны, когда инквизиция плотно следила за порядком в регионе. И раз братья не поджарили соратников Короля до хрустящей корочки — их силы не были связаны с магией. Это радовало.

— Кабинет готов? — спросил я.

По моему плану долгожданная встреча Барталомеи и Вилли должна была произойти в специально оборудованном месте.

Женщина ожидала героя-любовника в кабинете на третьем этаже, в котором имелось сразу два входа. Первый предназначался для «прекрасного принца» и шёл из небольшой приёмной. А второй соединял помещение со смежной комнатой, откуда можно было выйти и в коридор, и сразу на лестницу.

Такая планировка позволяла разделить силы противника, если что-то пойдёт не так. А если в гости нагрянет пухлая полярная лисица, то мы имели все шансы на организованное отступление.

Кроме того, у выбранного мной кабинета был ещё один козырь — тайная комнатушка, которая пряталась за огромной, почти во всю стену, картиной. Из этой комнатушки открывался прекрасный вид на всё помещение. Мечта вуайериста, по-другому не скажешь.

Страшно представить, сколько извращенцев побывало там за долгие годы…

— Всё готово, — ответил Марк. — Барти… Барталомея уже там.

Я улыбнулся про себя. Похоже, последние дни не прошли даром для отношений разведчика и синекожей дамочки.

— Тогда действуем по плану, — сказал я, сделав вид, что не заметил оговорки. Ни к чему лишний раз смущать Марка. — Подадим этому Чистому вина с сонным снадобьем, а потом, когда он уснёт, возьмём Вилли.

— Не выйдет, милый мой, — ехидно сообщила Жаннет. — Чистые ничего не едят и никогда не пьют…

— По крайней мере, на людях, — добавил скептически настроенный Марк. — Считается, что их питает высшая справедливость. Но я думаю, что это полная ерунда.

— Однако ни есть, ни пить он здесь не станет? — на всякий случай уточнил я.

— Нет…

Что же, ерунда или нет — какая разница? Не насильно же вливать вино ему в глотку.

— Пусть так, — я пожал плечами. — Но в койку-то Вилли, надеюсь, собирается прыгнуть без Чистого?

Именно в этом заключалась главная прелесть борделей для людей моей профессии. На столь интимные встречи клиенты обычно приходят без охраны.

Марк нахмурился — ему не понравилась даже мысль о том, что Барталомея окажется в объятьях «принца». А вот Жаннет, наоборот, радостно засмеялась.

— Думаю, Вилли был бы не против, — с хохотом сообщила она. — А вот сам Чистый точно не согласится… «Мне тяжело дышать в этом смрадном воздухе, пропахшем грязью и развратом!»

Последнюю фразу она произнесла с издевательскими интонациями, подражая грубому мужскому голосу. Видимо, это были слова Чистого.

Зря он так — работа телохранителем не для брезгливых. Впрочем, в данном случае это было нам только на руку.

— Разделим их, — подвёл итог я. — Чистого запрём в приёмной. Двери там крепкие, а через окно он уйти не сможет — слишком высоко.

— И долго он будет там сидеть? — недовольно спросила Жаннет.

— Недолго. Займёмся им после того, как разберёмся с Вилли.

Я не стал уточнять, что это может произойти через несколько дней. Ни к чему женщине знать такие подробности.

Мы ещё раз пробежались по деталям плана, обсудили некоторые моменты и разошлись по своим делам.

Жаннет занялась последними приготовлениями, а Марк по моей просьбе должен был погрузить тело Лома в карету, где уже «отдыхал» кучер.

После, когда «принц» окажется в наших руках, мы вывезем его за границу города. Ни к чему оставлять его в пределах досягаемости Короля нищих — пусть отдохнёт на природе вместе с Фольки.

Уверен, северянин будет рад такой приятной компании.

Я же поднялся к Цимии. Сестра Марка встретила меня молчаливым кивком и передала свёрток с одеждой, которую она изготовила уже несколько дней назад. Сшитые по фигуре шмотки были куда удобнее — в драке, когда всё решают доли секунды, это могло спасти мне жизнь.

— Береги брата, — напоследок произнесла Цимия своим хриплым голосом. — Я знаю, ты сильный. А он только начал жить по-настоящему…

Я поморщился. Не люблю такие напутствия перед операцией.

Цимия, которая использовала весь запас слов на ближайшую пятилетку вперёд, склонилась над шитьём. Что же, пора уходить.

Спустя четверть часа все участники грядущей операции собрались на третьем этаже.

— Как только они окажутся в кабинет, ты выйдешь в коридор и закроешь дверь в приёмную.

Бик, который слышал это наставление уже двадцать пять раз, с тяжёлым вздохом кивнул. Ничего страшного, мой опыт показывал, что дополнительный инструктаж никогда не бывает лишним. В прошлой жизни я частенько наблюдал, как люди забывали буквально обо всём, когда оказывались в стрессовой ситуации.

— Всё будет сделано в лучшем виде, господин Феликс, — произнёс мужчина, поправив кружевной воротничок. — Дверь запру и подопру её комодом. Он сохранился ещё со старых времён, а тогда мастера знали толк в своей работе — надёжнейшая и тяжелейшая вещь…

Я ещё раз проверил помещения и осмотрел пустую ночную улицу через открытые окна. Всё готово, можно начинать.

— Ничего не бойся, — сказал я, посмотрев на Барталомею. — Всё будет хорошо.

Сегодня женщина выглядела куда лучше, чем в первый день. Она явно приноровилась к платьям, посвежела, а из взгляда ушла злость. Думаю, это было заслугой Марка.

— Я знаю, — спокойно ответила Барталомея и даже слегка мне улыбнулась.

С ума сойти. Ещё неделька в борделе, и мы станем лучшими друзьями.

Разведчик не произнёс ни слова. Он только пожал узкую лазурную ладошку, а затем мы скрылись в потайной комнатушке.

Сухо щёлкнул запорный механизм, нас окружила темнота, которую разрывали только редкие отблески света, проникавшие через отверстия для наблюдения.

Весь кабинет был как на ладони. Справа — вход из приёмной, слева — выход в соседнее помещение, напротив — распахнутое окно.

Кровати в комнате не было. Только массивный стол, несколько шкафов, невысокая софа, оббитая красной тканью в белую полоску, и парочка стульев в том же стиле. В расставленные по углам канделябры были вставлены длинные свечи.

Над ними вился дымок, наполнявший воздух цветочно-мускусным ароматом.

Через несколько минут послышались шаги. На огонёк наконец-то заглянул тот, кого мы так долго ждали.

«Принц» зашёл в кабинет и по-хозяйски осмотрелся. Невысокий, субтильный, одетый в какой-то попугайский костюм, он выглядел, скорее, как подросток, а не как сорокалетний мужик. Возраст выдавала только шикарная лысина на макушке.

Следом показался высоченный — больше двух метров — дедок, облачённый в белоснежный балахон. Длинные седые волосы, брезгливое выражение на мучнисто бледном, но не по возрасту гладком лице и прозрачные, словно вода, глаза. Чистый, никаких сомнений.

Оружия видно не было, однако это ничего не значило — под балахоном можно спрятать целый арсенал.

— Где кровать? — спросил Вилли писклявым голоском.

Барталомея ничего ответила. Она сидела за столом, напряжённо глядя на гостя.

— Где кровать, Жаннет⁇ Я тебя спрашиваю! — взвизгнул Вилли, но не получил ответа. Не удивительно, хозяйки «Нежной розы» здесь не было. — Где я эту кралю драть должен? На столе, что ли? Хотя…

Марк напрягся. Я слегка пихнул товарища плечом. Не стоило так реагировать — это всего лишь слова.

— А ты действительно хороша, — с похотливым придыханием сообщил Вилли, уставившись на Барталомею. — Но тебе придётся постараться, чтобы отработать каждый золотой…

— Позвольте, мессир, — прогудел Чистый. Казалось, голос шёл из бочки, а не изо рта живого человека. — Прежде чем вы приступите к отдохновению от забот и трудов, я должен убедиться, что здесь не скрываются силы премерзкого зла.

Вилли благосклонно кивнул. Судя по лицу, единственной его заботой в жизни было то, как бы поинтереснее пристроить «дружка», прятавшегося в попугайских штанцах. А про труд он, наверное, вообще никогда не слышал.

Чистый обошёл кабинет, посмотрел в окно, заглянул в соседнюю комнату и вернулся к своему хозяину. Он двигался так, словно под его ногами был не твёрдый пол, а раскачивающаяся на волнах палуба корабля. Выглядело это очень странно — никогда раньше не сталкивался ни с чем подобным.

Закончив осмотр, Чистый поклонился хозяину и двинулся к проходу, ведущему в приёмную. Телохранитель собирался оставить «принца» наедине с Барталомеей.

Я сжал в руке заранее подготовленный деревянный клинышек. Забью его под дверь, чтобы быстро её заблокировать. Удобное средство — оно не раз выручало меня в прошлой жизни.

Сердце ускорило ритм, кровь понеслась по венам, в ушах слегка зашумело. Ещё секунда и я стану эпицентром управляемого хаоса — вокруг меня закрутится водоворот действий, движений и событий.

В мышцах появился зуд — тело готовилось к рывку.

Марк, стоявший рядом со мной, ощущал то же самое. Беспокойное предвкушение знакомо каждому, кто хоть раз поучаствовал в серьёзном деле.

Не дойдя буквально пару шагов до приёмной, Чистый замер на месте. Перед ним будто бы возникла невидимая стена — так резко он остановился. Что за ерунда?

— Ты чего? — с недоумением спросил Вилли, а затем визгливо расхохотался: — Решил посмотреть, как я разложу её на столе? О-о-о-о-о… Ты сможешь многому научиться!

Чистый оставил слова «принца» без внимания. Он вдруг развёл руки в стороны, шумно втянул ноздрями воздух и прогудел:

— Готовьтесь к схватке, мессир! Благодать сообщила мне, что рядом притаилось чёрное зло…

— Чего? — переспросил кретин Вилли. Он стоял и хлопал глазёнками с тупейшим выражением лица.

Чистый явно говорил не обо мне или Марке. Он никак не мог заметить нас, а если с ним на контакте действительно находилась некая благодать, то она сразу сообщила бы ему о нашем присутствии. Дело было в чём-то другом.

Я глубоко вдохнул, разгоняя сознание. Чувства обострились до предела.

На меня со всех сторон хлынул поток информации. По ушам ударили голоса девчат, болтавших этажом ниже. Аромат свечей из лёгкого, почти незаметного, стал нестерпимым. Кожу «обожгло» движением воздуха.

А глаза увидели то самое чёрное зло, о котором говорил Чистый.

За окном, уцепившись за раскрытый ставень, висел Клоп. Бледный, осунувшийся и очень голодный.

Глава 3

Внутренности обожгла злость. Чистый почти вышел из кабинета, и если бы не мелкий упырёныш, Вилли уже был бы у нас в руках. Чёртов малец… Неужели он не мог появиться хотя бы на минуту позже?

Я закрыл глаза и резко выдохнул. Эмоции делу не помогут. Злость только туманит разум…

Не знаю как,но Клоп сумел выбраться из запертой комнаты. Как именно он это сделал и на кой хрен припёрся сюда — не имело сейчас большого значения. Мне оставалось только принять новое условие и действовать исходя из изменившихся обстоятельств.

Благо именно этому меня и учили.

Чистый развернулся к окну — он не видел Клопа, но ощущал его присутствие. Возможно, слухи преувеличивали его способности, однако про некую благодать точно не врали…

— Прояви себя, премерзкое зло! — прогудел Чистый. — Приказываю тебе светом Высшей Справедливости!

Происходящее попахивало безумием.

На стороне, взывавшей к справедливости, находился бандит, погубивший десятки, если не сотни людей, а за команду премерзкого зла выступал девятилетний пацанёнок, весь «грех» которого заключался в том, что его пыталась приморить собственная мамаша.

Клоп не знал, как поступить — это читалось в огромных растерянных глазищах. Однако бежать он явно не собирался — слишком уж упрямо были сжаты бледные губёшки. Мелкий дурачок.

Просчитать дальнейшие события не составляло труда. Либо Клоп не выдержит и полезет в драку, либо Чистый наконец поймёт, где тот находится. Оба варианта не могли закончиться ничем хорошим.

— Выходим, — почти беззвучно произнёс я. — Сейчас.

Марк ответил удивлённым взглядом. Он не видел Клопа и не понимал всю серьёзность ситуации.

— Так надо, — у меня не было времени объяснять, что происходит. — Когда начнётся, хватай Барталомею и уходите.

Разведчик смотрел пристально, цепко. Он не хотел оставлять меня одного.

— Я справлюсь.

Если этот Чистый действительно был столь опасен, как о нём говорят, то Марк просто умрёт понапрасну. А если слухи о его крутизне не соответствовали действительности, то я обойдусь своими силами.

Тем более, Вилли не сможет помочь телохранителю. Слабый, неподготовленный, да ещё и пьяненький… «Принц» не представлял вообще никакой угрозы.

— Готов?

Марк коротко кивнул.

Я надавил на рычаг, и картина, закрывавшая проход в тайную каморку, отъехала в сторону. Понеслось.

Чистый отреагировал за долю секунды. Мы ещё не успели вылезти из укрытия, а он уже развернулся и уставился на нас своими прозрачными глазами.

Слишком быстро для человека. Похоже, слухи не врали.

Чистый был абсолютно спокоен — казалось даже, что происходящее вызывало у него лёгкую скуку.

Я оценил обстановку буквально за мгновение. Нельзя отдавать инициативу столь опасному противнику.

Бросок. Я метнул сразу оба кинжала. Короткое, резкое и почти нечитаемое движение… Отблески свечей отразились на полированной стали — разогнанное восприятие позволяло заметить столь незначительные мелочи.

Чистый легко — даже лениво! — ушёл в сторону, а затем вернулся на место. Чёрный кинжал и кинжал Лэйлы с гулким стуком вошли в стену позади него.

Невероятная скорость. Почему он столь быстр?

Жаль, но ответа у меня не было.

— Не надо так, — прогудел Чистый. — Люди должны бороться с премерзким злом вместе, какие бы обличия ни принимала эта борьба…

Я замер, не выпуская противника из поля зрения, и покачал головой.

— Ты не согласен со мной? — удивился Чистый. — Потребность истреблять зло свойственна любому человеку, а тот, кто думает по-другому, не достоин жизни…

Меня не интересовала эта пафосная болтовня — особенно в исполнении лицемера, который разглагольствовал о зле, прислуживая Королю нищих и его сынуле. Жест предназначался Клопу — он как раз собирался залезть в окно. Увидев меня, пацанёнок замер. На его лице застыло испуганно-виноватое выражение.

— Вы кто — ик — такие? — пьяно икнув, подал голос Вилли.

Наше появление не напугало его. Правда, дело было вовсе не в какой-то невероятной отваге. Просто алкоголь притуплял чувства, а надёжный телохранитель служил гарантом безопасности. Когда рядом такой резвый защитник, можно ничего не бояться.

Я не ответил, поскольку следил за Чистым. Он не двигался и не собирался атаковать. По крайней мере, пока.

— Ты знаешь, кто я? — высокомерно спросил Вилли.

Подобный вопрос мог задать только полный кретин. Люди, которые сидят в засаде, всегда знают, на кого идёт охота. Правда, «принц», похоже, до сих пор не понял, что происходит.

Вновь не получив ответа, он подошёл чуть ближе и посмотрел на меня, близоруко прищурившись

— Ты тот наглый пацан, о котором болтает весь город? — спросил Вилли с ноткой интереса в голосе. — Чего тебе надо?

Он вёл себя очень самонадеянно. Как человек, которого с самого рождения прикрывал от всех невзгод авторитет Короля, «принц» даже мысли не допускал, что ему может хоть что-то угрожать. Весьма недальновидная позиция.

— Мне нужен твой отец, — негромко произнёс я.

Раз уж «разведка боем» показала, что противник очень силён, то не стоило пренебрегать переговорами. Кто знает, к какому результату могла привести наша беседа… Как минимум, она позволяла выиграть немного времени для Марка.

Разведчик уже успел обойти кабинет вдоль стены и взял Барталомею за руку, чтобы увести её в безопасное место.

— Тебе не повезло, — сообщил Вилли. — Королю не нужны новые люди.

— Я не собираюсь служить твоему отцу.

— Вот как? — Вилли поморщился. Похоже, ему не нравилось, что я называл Короля его отцом. — И чего же тебе тогда от него нужно?

— Я хочу получить книгу, которую он забрал у одного старика. И если ты поможешь мне, я познакомлю тебя с девкой, вскружившей голову самому графу вил Кьеру…

«И она превратит тебя в своего раба», — мог бы добавить я, но не стал. Впрочем, моё щедрое предложение не заинтересовало «принца». Он покраснел от злости и будто бы даже немного протрезвел.

— КНИГУ??? — взвизгнул Вилли. — Всем нужна эта сраная книга!!! Из-за неё Король запер меня в подземье! Ненавижу!!!

— Кто ещё хотел получить книгу? — быстро спросил я, однако ответа не дождался.

Вилли ткнул пальцем в мою сторону и заверещал:

— Убей его! Убей немедленно!!!

Наши переговоры зашли в тупик, едва успев начаться. Печально, хотя мне всё-таки удалось узнать кое-что интересное — трактат Фруас Суара оказался в руках Короля нищих не случайно. И я вряд ли ошибусь, если предположу, что за всем этим стоял Ворон.

Поскольку дипломатия не дала результата — в ход пошла грубая сила.

Чистый меланхолично кивнул и начал действовать. Без сомнений, без вопросов, без раздумий.

Он «поплыл» вправо, чтобы зайти с фланга. Плавно, но невероятно быстро. Слишком быстро! Никогда раньше я не видел, чтобы кто-нибудь двигался столь стремительно.

Интуиция вопила, что тратить время на предварительные ласки не стоит. Нужно бить наверняка.

Уверен, Чистый мог уклониться даже от выстрела из пистолета. Но в моём арсенале имелось кое-что побыстрее пули. У меня был страх.

Разогнав сознание до максимума, я на мгновение нырнул в омут памяти. Волна ужаса разошлась в стороны, накрыв весь бордель целиком.

Зацепило всех.

Девчонок и посетителей на других этажах — их крик громом ударил по ушам.

Марка и Барталомею — они не успели убраться из кабинета и застыли рядом с дверным проёмом.

Клопа и Вилли — первый чуть не грохнулся со ставня прямо на каменную мостовую, а второй завизжал громче всех и повалился на пол, разбив лицо в кровь.

Зацепило и Чистого. От страха он уклониться не сумел и «завис» на месте — всего на миг, но восприятие, работающее на пределе, позволило этим воспользоваться.

Клинок со свистом рассёк воздух. Метательный нож устремился к цели.

Злая металлическая «пчела» вот-вот должна была укусить жертву, но ничего не вышло. Страх не смог полностью парализовать Чистого — в последний момент он сбил нож ладонью. Сталь зазвенела по полу…

— В тебе тоже есть зло, — протараторил Чистый. Он говорил так быстро, что отдельные слова удавалось разобрать с большим трудом. — Почему я сразу этого не заметил?

Я перепрыгнул через полосатую софу, чтобы между мной и Чистым была хоть какая-то преграда. Отвечать на подобные вопросы не имело смысла.

Чистый замер напротив. Я чувствовал смертельную угрозу, исходящую от этого странного старика. Возможно, он был самым опасным противником из всех, с кем мне пока довелось столкнуться. Даже опаснее Кербера — тот обладал только силой, а здесь к силе прилагался ещё и разум.

— Прикончи его! Убей! Скорее! Прошу! Мне стра-а-а-а-ашно! Я бою-ю-ю-ю-юсь!

Принц визжал совершенно не по-королевски. Он одновременно вопил, рыдал и всхлипывал, не забывая ползти в направлении приёмной. Извивающаяся кровоточащая тушка оставляла за собой красный след — плевать, далеко ему всё равно не уйти.

— Во имя Пречистого Камня и Праведного Зверя! — Чистый прогудел какую-то ахинею. — Я сотру зло в порошок!

Он качнулся вперёд. У меня оставались только одно мгновение и последний козырь — магия.

Хольд говорил, что колдовать пока нельзя, но после схватки с Кербером прошло уже больше недели. Надеюсь, этого срока хватило для восстановления духовных «чакр». Ну или что там внутри меня отвечало за чародейство?

Я не хотел разлететься на куски из-за взбунтовавшегося дара, однако выхода не было. Без магии Чистый порвёт меня на части. Куда ни кинь — всюду клин…

Уска-паткар-банду!

Заклинание сработало почти мгновенно и стало для противника полной неожиданностью. От колдовства Чистый увернуться не сумел.

Четыре огненно-алых кольца загорелись вокруг его тела. Они сжимались, будто бы пульсируя, но не могли раздавить человека так же, как давили камни или лёд.

Хольд говорил, что моё заклинание плохо подходит для воздействия на живых существ, поэтому я был готов к такому результату. Главное, кольца сумели лишить этого шустрика подвижности.

Чистый замер на одном месте, будучи не в состоянии пошевелиться. Не стоило тратить время впустую — силы утекали столь стремительно, что уже кружилась голова.

Я бросил последний метательный нож.

Чистый не мог воспользоваться своей невообразимой скоростью, но всё равно остался жив. На его стороне сыграл случай — клинок со звоном ударился об одну из магических полос и отлетел в сторону. Похоже, сама судьба решила показать, что с моей кармой что-то не так…

У меня оставался ножик, который я отобрал у Клопа, но он годился только для чистки овощей. И то, если они не сопротивлялись.

Я вырвал клевец из петли на поясе. Придётся идти в ближний бой. И плевать на карму, судьбу и прочую муть.

Сбоку мелькнула стремительная тень — это Марк рванул к врагу с кинжалом в руке. Разведчик быстрее всех справился со страхом и собирался поставить точку в этой короткой схватке.

Кончики пальцев Чистого загорелись голубоватым огнём. Он подцепил красную полосу и разорвал её с треском, словно ткань. Одна его рука оказалась свободна. На белоснежной одежде остались обугленные следы.

«Братья-инквизиторы, видимо, вообще мышей не ловили, — мелькнуло в голове. — Потому что если это не дикая магия, то я тогда вообще ничего не понимаю».

Чистый, правда, судя по всему, и сам не ожидал такого результата. В прозрачных глазах мелькнуло удивление, которое чуть не стоило ему жизни — Марк растянулся в длинном выпаде, едва не вбив кинжал в его грудь.

Чистого спасла только нечеловеческая реакция. Он отвёл клинок в сторону свободной рукой, а затем быстро схватил разведчика за горло. В прозрачных глазах мелькнуло торжество.

Я прыгнул вперёд, оттолкнувшись от спинки дивана. Клевец поднят над головой. Максимальная скорость, максимальная концентрация…

Разогнанное сознание «сканировало» окружающее пространство.

Клопа за окном уже не было. Пацанёнок успел куда-то свалить. Это радовало.

«Принц» почти заполз в приёмную. В проходе виднелись только его дёргающиеся ноги.

Барталомея замерла на месте. Руки были плотно прижаты к груди, изо рта рвался отчаянный крик — она смотрела на происходящее с бессильным ужасом.

Чистый и Марк встретились взглядами всего на долю мгновения. Губы старика искривились в едва заметной улыбке, а затем он бросил разведчика в окно. Одним движением — коротким, лёгким, не стоившим почти никаких усилий.

К нечеловеческой скорости прилагалась нечеловеческая сила.

Я не успел.

Время почти остановилось. Для всех, кроме Чистого — он продолжал двигаться как ни в чём не бывало и разорвал светящимися пальцами ещё одну полосу. Теперь обе его руки оказались свободны.

Марк «скользил» к окну и провалу, черневшему за ним. Я «завис» над Чистым с клевцом. Острый клюв почти коснулся макушки старика…

Восприятие позволяло наблюдать за происходящим, однако моё тело не поспевало за ним. Я не смогу ударить — Чистый был слишком быстр. Он уже праздновал победу. Во взгляде читалось предвкушение, не сулившее ничего хорошего.

Не спеши, дружок. Колдовство действует почти мгновенно, и для него не нужно быстрое тело — только быстрый разум.

Усилием воли я сжал оставшиеся две полосы в одну тонкую нить и передвинул её так, чтобы она сдавила горло Чистого. Прозрачные глаза налились краснотой. Противник решил, что сюрпризы на сегодня закончились, и очень ошибся.

В его взгляде не осталось ни торжества, ни предвкушения, ни скучающего ожидания очередной победы — всё это ушло под давлением страха. Даже Чистые бояться умирать.

Он подцепил тончайшую «удавку» самыми кончиками пальцев. Сияющая синева оставила ожоги на шее. В глазах Чистого загорелся слабый огонёк надежды…

Загорелся, чтобы сразу погаснуть. Его потушил клевец, который «медленно» вошёл в череп старика, отправив того на встречу с чистой справедливостью. Или прямиком в ад, не знаю.

Время возобновило свой бег. Тело Чистого, с торчавшим из седой башки клевцом, рухнуло на пол. Я приземлился рядом.

Марк уцепился кончиками пальцев за ставень и посмотрел на Барталомею. Если бы взгляд мог говорить, то сейчас было бы сказано очень многое.

Мгновение. Казалось, что разведчику удалось остановить падение, но нет — он тут же рухнул вниз, не сумев удержаться на весу.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а!!!

По ушам ударил сдавленный женский вопль.

«Береги брата, — в памяти зажглись недавние слова Цимии, — он только начал жить по-настоящему…»

Так и знал, что это напутствие не предвещало ничего хорошего…

Марк падал без крика. Он даже перед смертью оставался профессионалом и не хотел привлекать внимание лишним шумом.

Накатила злость. Если Марк собрался сдохнуть, то хрен он угадал!

Как говорил мой непосредственный начальник Сан Саныч, «вялый ум, он как член у импотента — вроде бы есть и даже как-то работает, но никакого удовольствия никому не приносит. Ни хозяину, ни окружающим».

До этого момента я применял магию только для уничтожения, однако пришло время сломать поведенческие стереотипы. Пускай колдовство станет средством спасения. Маг я или нет, в конце концов?

В мозгу вспыхнули слова заклинания.

Уска-паткар-банду!

Четыре красных полосы оплели тело Марка. На этот раз я постарался сделать их как можно шире, чтобы уменьшить давление.

У меня получилось сдвинуть «удавку» на шею Чистого, так почему бы не попробовать снова переместить заклинание в пространстве? Правда, теперь несколько по-другому…

Я «дёрнул» полосы усилием воли, притягивая их к себе. Казалось, что на тончайшей невидимой леске висит огромная рыбина, которая изо всех сил рвётся на глубину, а удочка вот-вот выскользнет из моих рук. Пальцы скрючило от напряжения.

Внутри зарождался яростный рык. Марк захотел спрятаться от меня на том свете? Ничего у него не выйдет!

Колени подкашивались. Заклинание тратило слишком много сил.

«Леска» упруго пружинила — она собиралась «оборваться» под тяжестью тела. Я сжал в кулаке всю злость, гнев и ненависть. Из носа потекли струйки крови.

Рывок! Связь с заклинанием разрушилась, однако Марк получил достаточный импульс, чтобы преодолеть силу притяжения. Вопреки всем законам природы разведчик влетел обратно в раскрытое окно и рухнул на пол, по пути ударившись спиной об стол.

У меня всё получилось. Марк был бледен, ошарашен, но жив.

Барталомея тут же бросилась к распластанному на паркете телу.

Женщина пыталась одновременно обнять разведчика и оказать ему первую помощь. Её лазурные руки мелькали над Марком с такой скоростью, что у меня зарябило в глазах. Хотя, возможно, это было следствием переутомления.

С того момента, как мы с Марком выбрались из коморки, прошло совсем немного времени, однако магия успела высосать из меня все силы.

Я тряхнул головой. Операция ещё не закончена. Расслабляться пока рано.

С трудом выдернув чёрный кинжал из стены, я подошёл к Чистому и вбил клинок ему в грудь. Случай с Лэйлой многому меня научил. Нельзя считать противника мёртвым, даже если в его башке засело пятнадцать сантиметров стали.

Теперь пришёл черёд заняться «принцем».

Маршрут его «побега» удобно обозначался кровавой полосой, тянущейся по полу. Впрочем, найти Вилли не составило бы труда в любом случае. Деваться ему было попросту некуда.

Что же, яблочко упало от яблони очень далеко. Уверен, Король не стал бы позорно бежать с поля боя.

— Вот и всё, Ваше Высочество… — негромко произнёс я, заглянув в приёмную. — Не желаете продолжить наше знакомство на природе?

«Принц» ничего не ответил. Не удивительно — трудно говорить с разорванным горлом.

Вилли глядел в потолок остекленевшими глазами, а рядом сидел ошалевший Клоп.

Изменившийся и с ног до головы перемазанный кровью.

Глава 4

— Я хотел помочь… Я не хотел убивать…

Окровавленные губы Клопа почти не шевелились, но я прекрасно слышал всё, что он говорил. Казалось, слова звучали прямо у меня в голове.

Я шагнул назад и встал в дверном проёме. Это было самое удобное место, чтобы встретить неожиданное нападение, если равк решится атаковать.

Мысли кружились сплошным хороводом. Своим выступлением Клоп не только разрушил мой план — он фактически подписал всем нам смертный приговор. И не просто подписал, а завёл на эшафот и накинул петлю на шею.

На секунду мне захотелось прикончить юного упыря, но я сдержал эмоциональный порыв. Смерть Клопа вряд ли оживит Вилли.

Если бы не накатившая после схватки с Чистым усталость, я бы, возможно, не был так спокоен. Однако мелкому засранцу крупно повезло — желание убивать покинуло меня вместе с силами.

Засранец, к слову, был уже не таким мелким — он рос буквально на глазах. В самом прямом смысле.

Его кости удлинялись, потрескивая, как сухие полешки в костре. На растягивающейся коже проступили розовые прожилки, а суставы с хрустом выходили из суставных сумок и тут же вставали на место. Жутковатое зрелище.

— Я всё испортил… Я подвёл тебя… — прохрипел Клоп.

Всё так. Но того, что произошло, уже не изменить. А значит, убиваться и искать виноватых не имело смысла. Нужно работать дальше.

Я прокачивал варианты действий, наблюдая за тем, как «ломает» тело пацанёнка. Он завалился на спину и с интервалом в несколько секунд вгибался дугой. Ни криков, ни стонов — полная тишина.

От трупов нужно избавиться. Причём сделать это так, чтобы никто — особенно Жаннет — не узнал о смерти королевского сынули.

Если женщина поймёт, что «принц» стал для Клопа поздним и не очень полезным ужином, то это может подтолкнуть её к необдуманным действиям. Например — к предательству.

— Что с пацаном? — негромко спросил Марк, встав рядом со мной.

Разведчик не стал рассыпаться в благодарностях за спасение — он просто кивнул. Коротко и почти незаметно, однако этот кивок сказал больше, чем сотня красивых и высокопарных слов.

Я посмотрел на Марка. Бледный и потрёпанный, он был тем не менее совершенно спокоен. Складывалось впечатление, что его по три раза на дню затаскивают в окна при помощи колдовства. Стальной человек — гвозди бы из него делать.

— Пацан переел, — коротко ответил я.

Марк удивлённо хмыкнул, однако уточняющих вопросов задавать не стал.

Мы подошли ближе к Клопу. Он перестал изгибаться и затих. На губах выступила кровавая пена, глаза почернели, а кожа стала глянцевой словно бумага.

— Не говори папке, — попросил мальчуган, перед тем как отрубиться. — А то он мне наподдаст… Я всё исправлю… Обещаю…

Клоп закрыл глаза. От тела пацанёнка шёл нестерпимый жар. Я присел рядом. Что мне с ним делать?

На вытянувшемся, но всё ещё детском лице застыло испуганное выражение. Он всего лишь ребёнок, и у меня не было никакого права винить его в случившемся. Если кто и виноват в произошедшем, то только я сам. Следовало надёжнее запереть его.

— Что это за мальчик? — Барталомея сразу бросилась к Клопу, как только вошла в приёмную. — Он болен? Он весь горит! Ему нужна помощь…

— Сомневаюсь, что от этой болезни существует лекарство.

— Что с ним происходит? — сразу же спросила Барталомея. Её одновременно терзали и беспокойство, и любопытство.

— Он — равк, — просто ответил я. — И он только что очень плотно поужинал.

Скрывать что-либо от этих людей не имело никакого смысла. Произошедшее связало нас крепче, чем кровные узы.

— Антинаучная ерунда и замшелые выдумки! — воскликнула женщина.

— Деревенские страшилки, — согласился Марк.

Я пожал плечами. Теперь понятно, почему они так быстро сошлись. Их взгляды на жизнь полностью совпадали.

— Расскажите об этом Вилли, — устало произнёс я. — Может быть, он передумает умирать, когда узнает, что его убийца — это всего лишь деревенская выдумка.

И разведчик, и алхимичка смущённо переглянулись. Разорванное горло «принца» и перемазанный в крови Клоп служили неплохим подтверждением моим словам.

— Что теперь? — спросил Марк.

— Найди большое покрывало, — попросил я.

Разведчик кивнул и вернулся в кабинет, а оттуда прошёл в соседнюю комнату. Тяжёлые сапоги гулко застучали по паркету.

— Спасибо, что спас его, — негромко произнесла Барталомея. Как только Марк ушёл, она подошла ближе и взяла меня за руку. — Я никому не выдам твою тайну…

В отличие от разведчика, женщина посчитала необходимым выразить благодарность словами. Переливающиеся всеми цветами радуги глаза были мокрыми от слёз.

Я ничего не ответил. К чему лишние разговоры?

Люди врут и забывают обо всех обещаниях через секунду, после того как они были даны. Несмотря на слёзы и сказанные слова. Человек такая скотина, которой нельзя верить, но что сделано, то сделано.

Барталомея видела, как я колдую, однако ей нет никакого резона меня сдавать. У неё самой предостаточно скелетов в шкафу. И я прекрасно знаю, где этот «шкаф» стоит.

Марк вернулся, притащив плотный клетчатый плед. Такой огромный, что в него можно было замотать не жалкую парочку трупов, а целое отделение покойников.

Я выдернул из головы Чистого клевец и вынул чёрный кинжал из его груди. В пустых глазах старика не осталось ни капли жизни. Думаю, поборник справедливости уже не оживёт.

Мы плотно завернули покойников в импровизированный саван. Теперь осталось только незаметно спустить этот рулон вниз.

— Обмотай копыта лошадей тряпками, — я выглянул в окно. До земли было метров десять, если не больше. — И подгони карету.

— Мёртвецов нельзя бросать, — сразу же сказал Марк. — Они размажутся по камням — будет слишком много крови… Это вызовет вопросы.

Разведчик не хуже меня осознавал, что светить трупы перед обитателями «Нежной розы» не стоит. Однако он не до конца понял мою задумку. Если всё получится, то следов не останется…

— Подгони карету, — повторил я. — И жди внизу.

Марк вздохнул, но не стал спорить. Он прекрасно понимал, что это не имело никакого смысла.

Через пару минут послышался приглушённый стук копыт. Обмотанные тряпками лошадиные ноги выделялись в темноте белыми пятнами.

Скрипнули колёса — Марк подвёл карету под самые окна. Длинная и высокая, она могла прикрыть нас от любопытных глаз, если таковые найдутся.

Вместе с Барталомеей мы перевалили обмотанные пледом тела через подоконник. Свёрток стремительно полетел вниз, но у самой земли я подхватил его заклинанием и дёрнул на себя.

Ярко-красные полосы зажглись всего на мгновение, свёрток завис в воздухе, а затем опустился на брусчатку. Целый и невредимый.

Марк ловко затащил тела в карету и отвёл лошадей за угол. Четверть минуты и дело сделано.

В глазах помутилось. Если так пойдёт дальше, то скоро я просто вырублюсь. Пора завязывать с колдовством.

— Пока побудь здесь, — попросил я Барталомею, рассовывая оружие по местам.

— Что мне говорить? — женщина сосредоточенно смотрела на меня.

— Говори, что всё прошло по плану. Тебя увели в соседнюю комнату, ты ничего не видела и знаешь только, что Чистый убит…

Барталомея кивнула.

— Сколько я ещё буду здесь? — спросила она.

— Недолго. Скоро Марк вернётся за тобой и проводит в лавку.

Оставлять алхимичку в «Нежной розе» было опасно — Король наверняка захочет пообщаться с «сиреной», которую перед исчезновением навещал Вилли. Однако какое-то время в запасе всё-таки есть.

Вряд ли заботливый папаня плотно возьмётся за поиски непутёвого сыночка сразу, как только узнает о его пропаже. Сначала он наверняка будет думать, что Вилли просто забухал где-нибудь и вот-вот вернётся.

— Жаль, — удивила меня Барталомея. — Мне здесь даже понравилось… Если бы не Хоми, я осталась бы тут насовсем!

Я покачал головой. Одно слово — женщина. В первый день всем своим видом демонстрировала, как противно ей жить в борделе, а теперь уходить не желает…

— Ледяная соль, — напомнил я о других наших делах. — Получишь её и поступай как хочешь.

— Соль должны доставить завтра, — прищурившись произнесла Барталомея. — Но никто не отдаст мне её без оплаты…

Что же, намёк ясен. За время, проведённое в «Нежной розе», синекожая женщина кое-чему научилась.

— Марк передаст тебе деньги.

Я вздохнул, с трудом взвалив Клопа на плечо.

Колдовство выжало меня полностью. Да и пацанёнок стал примерно в полтора раза больше и будто бы в шесть раз тяжелее.

Спуск по лестнице превратился в серьёзное испытание. Ноги отказывались сгибаться, спина ныла от напряжения, перед глазами летали чёрные точки. А ведь мне ещё до таверны Клопа тащить…

На втором этаже меня встретила Жаннет — её глаза горели от нетерпения и тщательно скрываемого предвкушения. Неудивительно. Наша авантюра могла иметь серьёзные последствия для всех участников — как хорошие, так и наоборот.

— Как всё прошло??? — женщина смотрела на меня, закусив губу.

— Великолепно, — без зазрения совести соврал я.

— Где Вилли?

— В карете, — на этот раз лжи в моих словах не было.

— Как он там оказался? — в голосе Жаннет послышалось неподдельное удивление.

Она наверняка контролировала все лестницы и знала, что «принц» не спускался ни по одной из них. А вот про окна хозяйка борделя не подумала — сказывалась зашоренность мышления.

Я не ответил — только загадочно улыбнулся. Учитывая усталость и потёки крови на лице, это улыбка, должно быть, выглядела чарующе.

Жаннет нервно сглотнула и отступила на шаг назад.

— А с мальчишкой чего? — спросила она, осознав, что подробного рассказа о пленении Вилли не будет. — Ему плохо? Если хочешь, можешь оставить его у нас… Девочки позаботятся о нём.

— Это ты его выпустила? — вместо ответа спросил я.

Жаннет покачала головой.

— Это была я… — голос подала Лизет, которая стояла позади хозяйки.

Девушка виновато потупила взгляд. По тону вопроса она поняла, что её инициатива меня, мягко говоря, не обрадовала.

— Он так жалобно просил, — Лизет сделала бровки домиком. — Почти плакал! Говорил, что кушать хочет, а папенька его здесь развлекается и о сыночке совсем позабыл… Я дверь приоткрыла, а он исчез, будто его там и не было…

Всё понятно. Клоп развёл сердобольную Лизет как чай в стакане. Что же, пацан не был обделён актёрским даром — я и сам имел возможность в этом убедиться.

Внутри вспыхнул огонёк гнева. Вспыхнул и сразу погас, но его хватило, чтобы напугать девушку. Лизет отшатнулась, побледнела и согнулась в низком поклоне.

— Просите меня, господин Феликс! Я виновата перед вами и буду рада любому наказанию, которое вы для меня выберете…

Несмотря на испуганный вид, всё это звучало крайне двусмысленно.

Я ничего не сказал — просто прошёл мимо.

Какой смысл наказывать девушку? Чтобы выместить злость? Это не наш метод.

Глупо расходовать силы на подобную ерунду. Лучше потратить энергию на то, чтобы выбраться из той задницы, в которой мы все неожиданно оказались.

— Что мне делать дальше?

Вопрос Жаннет догнал меня у самых дверей.

— Ничего, — коротко ответил я.

— Что значит «ничего»??? — воскликнула Жаннет. — Ты можешь мне всё по-человечески объяснить? Я хочу знать, что будет дальше!

— Дальше я всё сделаю сам. А тебе нужно просто ждать. Ждать и не дёргаться.

— Сколько ждать? — Жаннет нервно сглотнула.

Неизвестность пугала женщину, однако я не собирался делиться с ней информацией. Как говорил один умный человек, «многие знания — многие печали».

Чем меньше Жаннет знает, тем лучше. Правда, не для неё, а для меня.

Неосведомлённость вполне могла подвести хозяйку борделя под монастырь, однако я сознательно рисковал её жизнью. Мне нужен был своеобразный громоотвод, способный отвлечь Короля на какое-то время. И Жаннет прекрасно подходила на эту роль.

Подло? Возможно. Но вся оперативная работа построена на подлости и лжи.

Глупо ожидать рыцарского поведения от человека, которого учили убивать исподтишка.

— Ждать осталось недолго, — я успокоил женщину. — Пару дней, вряд ли больше.

— Ты уверен?

— Да, — твёрдо, без тени сомнений, ответил я. — Всё идёт по плану.

Жаннет с облегчением выдохнула. Моя уверенность убедила её в том, что ситуация под контролем.

Я толкнул дверь плечом. Улица встретила меня густой темнотой, прохладным ветром и запахом остывающего камня.

— Выглядишь ничуть не лучше, чем те, кто лежит в карете, — сообщил Марк, когда я свернул за угол.

— Чувствую себя примерно так же, как выгляжу.

— Тогда дело плохо, — хмыкнул разведчик. Он сидел на козлах, облачившись в ливрею Кардиса.

— Отвези тела к Фольки, — попросил я. — И постарайся проехать с шумом… Пусть те, кто не спит, увидят, что карета Вилли выехала за пределы города.

Марк кивнул. Он понял мой замысел.

Я аккуратно сбросил Клопа с плеча, открыл дверцу кареты и вытянул из-под кучи мёртвых тел добротный плащ. Он выглядел почти как новый — пятна крови были практически незаметны на плотной тёмной ткани.

Сбросив тряпки с лошадиных копыт, я махнул Марку рукой:

— Езжай.

— Может, подвезти вас до трактира? — спросил он.

Я покачал головой.

— Ты еле на ногах стоишь, — возразил разведчик.

— Нельзя, чтобы карету видели рядом с трактиром. Поэтому мы дойдём сами.

— Как знаешь…

Марк ещё пару секунд смотрел на меня, ожидая, что я передумаю, а затем хитро щёлкнул языком, и карета тронулась с места.

Полсотни метров он вёл экипаж медленно и печально, но потом залихватски свистнул, звонко щёлкнул плетью и завопил:

— Веселей, хвостатые! Веселее, гривастые!

Лошади оглушительно заржали и рванули вперёд. Подкованные копыта застучали по камням, высекая тучи мелких искр — тихая ночная улица наполнилась сумасшедшим грохотом.

Марк слишком буквально воспринял мою просьбу проехаться с шумом…

Я быстро укутал Клопа, жар которого сменился ознобом, в плащ. Пальцы скользнули по подкладке и нащупали узор, выполненный грубыми, неаккуратными стежками.

Странная вышивка. Странная и знакомая. Совсем недавно я уже видел точно такую же на том плаще, который был у Фруас Суара.

Очень интересно…

Я взвалил Клопа на плечо и пошёл в сторону трактира.

Мышцы гудели и ныли, но нужно идти вперёд несмотря ни на что. В прошлой жизни мне уже приходилось таскать на себе боевых товарищей… Правда, они не были упырями.

«Ну, разве что в переносном смысле», — подумал я, припомнив старшего лейтенанта Катца, который выпил немало моей крови во время службы в Афгане.

Ноги несли меня вперёд, а мозг просчитывал варианты дальнейших действий.

Обстоятельства сложились не самым лучшим образом, но заказывать поминальную службу пока рано. За годы работы в Управлении мне довелось побывать в, казалось бы, безвыходных ситуациях. И каждый раз удавалось выкрутиться.

Да, Вилли, который мог стать полезным источником информации и рычагом давления на Короля, покинул наш бренный мир. Печально, однако жизнь, как это часто бывает, отобрав одну возможность, тут же подкинула другой вариант. Хрупкий и пока неочевидный, но его стоило проработать…

До трактира мы с Клопом добрались без приключений. Если, конечно, не считать за приключения смертельную усталость.

Пацанёнок так и не пришёл в себя — он свисал с плеча и монотонно бился головой о мою спину. Счастливчик…

Я же прочувствовал каждую мышцу, имевшуюся в теле. Болело всё — даже корни волос. Ещё и новая рубашка пропиталась потом, прилипнув к коже, из-за чего прохладный ночной ветерок перестал дарить приятную свежесть и стал пробирать до костей.

В общем, не прогулка, а натуральная сказка. Правда, страшная.

В какой-то момент я даже позавидовал покойникам, которых Марк повёз на природу. А что? Лежи себе спокойно, остывай в своё удовольствие. Никаких тебе забот, никаких проблем, никаких вампиров на плече…

Я тряхнул головой. Во мне говорила усталость, но нужно гнать от себя подобные мысли. Если поддаться апатии, то можно быстро присоединиться к компании остывающих.

И уже кто-нибудь другой будет завидовать моему мёртвому спокойствию.

Стоило зайти в трактир, передо мной появился Висельник. Он сразу всё понял, как только увидел Клопа. На лице мужчины не дрогнул ни один мускул, но в глазах отразился весь спектр эмоций: от страха до облегчения.

Трактирщик аккуратно снял бессознательное тельце с моего плеча, отнёс его на второй этаж и запер в одной из комнат.

— Выглядишь как мертвец. Даже хуже, — сказал он, спустившись и протянув плащ, в который был завёрнут Клоп.

— Спасибо, — устало кивнул я. — Мне уж сообщили.

— Кого он загрыз?

Вопрос был задан спокойно, даже рутинно, словно речь шла о чём-то незначительном и обыденном. Однако напряжённый взгляд и сведённые брови выдавали истинные чувства трактирщика. Он боялся ответа. И, стоит признать, его страх оказался вполне оправдан.

— Сына Короля нищих.

Я не стал ничего скрывать — это было бессмысленно.

Висельник побледнел, а затем медленно опустился на лавку. Его губы слегка задрожали, но уже через пару секунд бывший раскаявшийся взял себя в руки.

Мужчина не пытался узнать подробности и не высказывал недовольства тем, что я не уследил за пацанёнком. Он просто молча смотрел перед собой. Смотрел и думал о том, как спасти сына.

— Сколько у нас времени? — голос трактирщика осип от волнения.

— Не знаю, — я пожал плечами. — День. Может, два.

Огромные ладони с такой силой сдавили лавку, что на гладкой поверхности остались вмятины от пальцев. Эта тихая отцовская боль — без воплей и истерики — производила сильное впечатление.

Неожиданно сверху послышался треск дерева, быстро сменившийся детским криком — писклявым и пронзительным.

Клевец сам прыгнул мне в руку. Трактирщик подхватил стоявший рядом табурет. Мы коротко переглянулись и без разговоров рванули вверх по лестнице.

Глава 5

— Бешеный! Как есть бешеный!

Нам под ноги выкатился Варежка. Он прикрывал ладошкой разбитый в кровь нос и без остановки причитал: — Бешеный! Как есть бешеный!

— Что случилось? — я ухватил мальчишку за воротник, остановив его забег.

Варежка обиженно покачал головой, показал на свой нос и сообщил:

— Так это, вдарил он мне со всей силы! Ни слова не сказал — сразу кулаком приложил!

— Клоп? — напряжённо спросил я.

— А кто ж ещё⁈

Юный вампир пришёл в себя. И не просто пришёл, а сразу приступил к активным действиям.

Мы метнулись к распахнутой настежь двери. Засов был выломан, а комната, куда трактирщик отнёс Клопа, оказалась пуста — только на соломенном матрасе виднелся продавленный след.

— Где он? — я тряхнул Варежку, который каждую секунду пытался вырваться из захвата.

— Так это, убёг! В нос мне сунул и убёг! А чё я ему сделал-то? Да ничего! За просто так по носу выхватил, получается…

Я снова тряхнул пацанёнка, чтобы прервать поток жалоб и причитаний.

— Рассказывай, как всё было.

— Так это, чё рассказывать-то? Спал я себе спокойнёхонько, а потом слышу — треск! Ну я, знамо дело, пошёл поглядеть… Смотрю, Клоп идёт — важный такой, высокий, даже морда другая…

— Быстрее!

— Ну я грю ему, ты, это, куда попёрся-то? — зачастил Варежка. — А он к-а-а-а-а-а-к даст мне кулаком прямо по носу! У меня юшка побежала, а он её с пальцов слизнул и исчез, как будто его и не было! Я даже подумал, что он мне привиделся, но как привиделся, когда юшка с носу хлещет? Виденья-то по носу не лупят!

Я отпустил пацана и даже придал ему дополнительного ускорения лёгким толчком. Лишние глаза и уши — особенно такие любопытные — нам сейчас не нужны.

Варежка, возобновив причитания, сбежал вниз по лестнице. Спустя четверть минуты пронзительно скрипнула трактирная дверь — похоже, мальчуган решил, что лучше погулять по ночным улицам, чем ещё разок получить по носу.

После убийства Вилли возможности Клопа серьёзно возросли. Если раньше его было трудно заметить, то теперь он, похоже, и вовсе мог стать полностью невидимым. И учитывая, что юный упырь только что отведал свежей крови, обнаружить его обычными средствами будет невозможно.

А значит, нужно действовать по-другому.

Я прижался к стене и втянул пыльный воздух. По коже забегали мурашки, в голове слегка зашумело, а ощущения обострились до предела.

У меня не было уверенности, что Клоп всё ещё здесь, но попробовать стоило.

Запахи и звуки навалились со всех сторон. Я почувствовал едва заметное движение воздуха и услышал, как крысы на крыше скребут дерево крохотными лапками. Густой полумрак рассеялся, однако это не помогло увидеть Клопа…

Я закрыл глаза и сосредоточился на звуках.

— Ты чего? — с лёгким недоумением спросил трактирщик. Его голос больно ударил по барабанным перепонкам.

Я выставил руку, предлагая Висельнику заткнуться.

Треск дерева, шум ветра, скрип половиц. Я сконцентрировал внимание, отсекая всё лишнее. Секунда, которая показалась целой вечностью… И слух, наконец, уловил нужный звук — лёгкое, почти незаметное дыхание.

Ничего необычного, если бы не одно «но». Тот, кто издавал этот звук, находился на потолке в паре метров от нас.

Не открывая глаз, я вытянул руку и указал в нужное место клевцом.

— Сын? — негромко произнёс трактирщик.

— Он там, — уверенно произнёс я. — На потолке.

Несколько мгновений ничего не происходило, а затем послышался ломающийся голосок:

— Как ты… Как вы узнали, где я?

— Ты слишком громко дышишь.

Я открыл глаза. Место на потолке казалось совершенно пустым, но спустя миг воздух задрожал, и Клоп явил себя миру. Он висел вниз головой, уцепившись за доски кончиками пальцев.

Пацан изменился. Теперь, когда сознание вернулось к нему, это стало особенно заметно.

Клоп подрос примерно на двадцать сантиметров, окреп и сделался похож на сжатую тугую пружину, готовую распрямиться в любой момент. Всего за несколько часов он повзрослел лет на пять. Однако лицо хоть и заметно вытянулось, но всё-таки не утратило детские черты.

— Папка, видал, как я могу? — Клоп соскользнул на пол — тягуче и плавно, словно огромная капля густого масла.

Пацан был в восторге от своих новых возможностей и спешил поделиться радостью с отцом.

Трактирщик молча кивнул. Он смотрел на сына с жалостью, но к этой жалости примешивалась толика гордости.

— Я подвёл тебя, папка… — Клоп вдруг поник. — Теперь меня выгонят из отряда…

За долю мгновения настрой пацанёнка изменился. Опьянение собственными силами ушло, уступив место чувству вины.

Трактирщик покачал головой. Сильный мужик, прошедший огонь и воду, не мог подобрать нужных слов, чтобы успокоить ребёнка.

— Ну это уж мне решать, — негромко произнёс я. — Кого выгнать, а кого оставить в отряде.

— Я виноват, — Клоп шмыгнул носом.

— Виноват, — согласился я. — Но мы все иногда ошибаемся.

Я говорил спокойно, без сюсюканий, но максимально мягко. Нужно быть осторожным, когда общаешься с ребёнком, который способен загрызть человека насмерть.

— Даже ты… Даже вы⁇ — с недоверием спросил Клоп.

Я кивнул.

Пацан посмотрел на меня с немым изумлением. Похоже, в вампирской головушке не укладывалось, что тот, кто сумел победить его отца, мог допустить ошибку.

— Все ошибаются, — я повторил сказанное, чтобы лучше донести мысль. — И я, и твой папка… Все.

— Он прав, сын, — прохрипел трактирщик. Мужчина наконец-то сумел справиться с собой.

Нам нужно было разделить с Клопом чувство вины — сгладить его промах. Иначе ощущение ответственности за совершенные действия могло раздавить и сломать пацана. А кто знает, на что способен юный упырь с поломанной психикой?

— Что сделано, то сделано, — добавил я. — Поэтому заканчивай крушить двери, бить Варежку и лазить по потолку. У нас очень много работы.

Нужно было срочно придумать Клопу какое-нибудь занятие. Пока он снова не вернулся к самоедству и не решил сотворить очередную глупость.

— Что сделано, то сделано… — Клоп задумчиво повторил мои слова. В его глазах вдруг блеснул нехороший огонёк. — Но я могу всё исправить!

— Не надо ничего исправлять, — веско произнёс я. — Ты только наломаешь новых дров.

— Слушай его, сын, — добавил трактирщик.

Но этого оказалось мало — Клоп загорелся идей и не собирался от неё отказываться.

— Я всё исправлю! Я искуплю вину!

— Стой! — гаркнул я. — Это приказ!

Однако было уже поздно. Пацанёнок скакнул на потолок, егофигура смазалась, растворившись в воздухе, а затем в ушах зашелестел едва различимый шёпот. Казалось, что он шёл со всех сторон сразу:

— Я знаю, что тебе… что вам нужна книга… Я раздобуду её… Обещаю… Папка ещё будет мной гордиться!

Я закрыл глаза и прислушался, пытаясь понять, где сейчас находится юный вампир. Можно было попробовать остановить его заклинанием…

Ничего. Пустота. Клоп ушёл. Он в одиночку отправился штурмовать Древние своды.

Висельник заревел, как раненый медведь. Низко, пронзительно, страшно.

Здоровенный мужик согнулся, съёжился и будто бы стал в три раза меньше. Он замер на мгновение, а затем ударил в стену с такой силой, что пробил дерево насквозь. Весь трактир содрогнулся от его яростной боли.

Я сместился в сторону, выставив перед собой клевец. Мало ли, вдруг Висельник решит напасть на меня, чтобы выместить злость.

— Клопу конец, — выпрямившись, сказал трактирщик. Его лицо стало похоже на восковую маску.

Не поспоришь. Какие бы возможности ни получил юный вампир, после того как испил человеческой крови, этого не хватит, чтобы победить Короля нищих. Одиночка, как бы крут он ни был, не выстоит против сотни. Особенно если этот одиночка, по сути, ещё ребёнок.

— У тебя есть оружие, — сказал Висельник. — Я знаю.

Он говорил медленно, размеренно, почти спокойно. Однако в глазах застыло выражение обречённой решительности.

— Есть, — согласился я.

— Дай мне что-нибудь. Не хочу устраивать последнюю мясню кухонными ножами.

Намерения мужчины были понятны. Он не собирался сидеть на месте и ждать у моря погоды.

— Угощайся, — я указал на комнату, где находилось оружие, «подаренное» Жаннет.

Трактирщик быстро перебрал связки с мечами, топорами и булавами. Он отложил в сторону несколько экземпляров, а затем сходил в свою комнату, откуда притащил пару широких поясов, соединённых в нечто, напоминавшее кожаную разгрузку. Спустя несколько минут мужчина был вооружён и готов к бою.

Я наблюдал за его уверенными действиями, а сам «качал» ситуацию — мелкий упырёныш за последние пару часов навёл такую суету, которая могла закончиться только большой кровью. И нужно было сделать так, чтобы это была кровь Короля, а не моя или кого-то из моих людей.

— Ты надеешься спасти Клопа? — спросил я.

Висельник покачал головой.

— Я надеюсь сдохнуть вместе с ним.

В голосе мужчины не было ни капли страха или бравады. Он не рисовался передо мной, а просто рассказывал о планах на ближайшее будущее.

— У меня есть другое предложение… — негромко произнёс я.

Сил совсем не осталось. Я опёрся на стену и прикрыл глаза. Сознание скользнуло в небытие — туда, где когда-то расстилался «океан», а теперь бушевало необузданное синее марево.

Здесь больше не было «поверхности» — стихия давила со всех сторон. Я чувствовал затаённую угрозу, словно находился рядом с диким и очень опасным зверем. Стоило сделать всего один лишний шаг, и в плоть сразу вопьются длинные острые когти.

Я должен рискнуть. Мне нужна энергия, и быстро получить её можно только здесь.

Сознание «прикоснулось» к колышущемуся мареву — оно сжалось, уплотнилось и приобрело форму. Огромный — размером с гору! — синий манул. Его контуры подрагивали, словно язычки пламени.

Зверь секунду изучал добычу, будто бы прикидывая, хватит ли такой букашки на полноценную трапезу, а затем рванул ко мне. Неудержимая мощь!

Инстинкты вопили, что нужно уносить ноги, но я подавил это глупое желание и «шагнул» навстречу врагу. Даже в реальном мире от хищника не убежать, а уж здесь и подавно.

Пасть зверя искривилась в оскале. Ещё мгновение, и меня поглотит его ненасытная утроба.

Я оскалился в ответ. Хочешь подраться? Полный вперёд. Мы ещё посмотрим, чьи зубки окажутся крепче!

Зверь будто бы почувствовал мой настрой и остановился. Нас разделяло всего несколько метров.

Надо мной нависала синяя бездна. Странное ощущение. Наверное, то же самое чувствовала Моська, когда лаяла на слона…

Я «вытянул» ментальную руку. Зверь наклонился ближе. Передо мной оказался его огромный бархатный нос.

Касание. Кончики «пальцев» охватило ледяное пламя — нестерпимо горячее и одновременно обжигающе холодное. Хотелось заорать от боли, но я задавил рвущийся из груди крик. Зверь не увидит мою слабость!

Жар разбегался по телу. Боль разрывала каждую клеточку, «глаза» уже не улавливали того, что происходит вокруг, однако я чувствовал нарастающее удивление зверя. Он не ожидал от «букашки» такой стойкости.

— Хватит! — рыкнул зверь. И в этом рыке слышалось уважение.

Моё сознание тут же вынесло из небытия. Мышцы «зазвенели» от напряжения. Энергия до краёв наполнила измождённое тело.

Внутренний «океан» серьёзно изменился из-за зерна ликвера, которое я поглотил перед схваткой с Кербером. Он обрёл какое-то подобие разума… Не скажу, что такой поворот сильно меня обрадовал — мало ли, к чему всё это могло привести?

Встреча со зверем заняла меньше секунды реального времени, но стоила мне изрядной порции нервов. Правда, теперь эффект от «касания» был более ровным, что ли…

Если раньше меня натурально разрывало от дурной энергии, то сейчас ощущения изменились. Пришедшая из глубины сила смыла усталость, подарив бодрость, лёгкость и чувство полного контроля над телом.

Разница была такая же, как между самопальными стимуляторами, «сваренными» на коленке студентами-первокурсниками, и качественным продуктом, который разрабатывали и готовили для Управления лучшие химики.

Глаза распахнулись сами собой. Я чувствовал, как в них плещется синее пламя.

Трактирщик осторожно отступил на пару шагов назад — он тоже увидел эти отблески.

— У меня есть другое предложение, — глухо повторил я и добавил: — Мы вытащим Клопа, добудем книгу и отправим Короля на встречу с его грёбаным сыночком. Мы доделаем то, что начал Клоп — выведем под корень эту подземную семейку…

Мои губы растянулись в улыбке. Вместе с силами вернулось ощущение холодной злой радости. Раз драка неизбежна — мы ударим первыми.

Трактирщик слушал меня очень внимательно.

— Что ты предлагаешь? — спросил он.

— Для начала — не делать глупостей. Сдохнуть ты всегда успеешь.

— Согласен, — кивнул здоровяк. — Сдохнуть — это не трудно.

В глазах Висельника загорелся огонёк.

Мужчина получил надежду на спасение сына, и эта надежда прогнала суицидальные мысли о решительной, но последней битве.

Я поднял с пола плащ, который выпустил из рук, когда схватил Варежку, и кивком указал на комнату, где находился Фруас Суар. Настало время побеседовать со старичком.

Гениальный историк, как всегда, сидел на кровати и шевелил тоненькими губами, привычно уставившись перед собой. Что же, постоянство, как говорится, признак мастерства…

Я резко подвинул ногой тяжёлый табурет — деревянные ножки скрежетнули по полу — и сел напротив Фруас Суара.

Старик недовольно дёрнулся — похоже, я помешал ему смотреть «мультики», которые бесконечно крутило его больное сознание.

Мои пальцы сжали дряблый подбородок. Безумец попробовал отвернуть голову, но я не дал этого сделать и поймал его взгляд.

— Я знаю, ты был под Древними сводами, — я говорил медленно, глядя прямо в пустые глаза. — И знаю, что ты сумел оттуда сбежать, прихватив с собой очень интересный плащик…

Вилли проговорился, что его папаня завладел книгой не случайно. И вряд ли Король был настолько любезен, что не просто отпустил её автора, но ещё и от щедрот выдал тому ценный подарок. Это как-то не соответствовало психологическому портрету главаря городской преступности.

Скорее всего, Фруас Суар оказался в плену, однако сумел сдёрнуть из-под надзора, прикарманив по дороге плащ. Такой же, какой нашёлся в карете покойного Вилли.

— И мне нужно знать, как ты это сделал, — продолжил я.

Сомневаюсь, что безумный старикан мог покинуть Древние своды через главный выход. Наверняка он нашёл какой-то другой путь. И по этому пути мы сможем наведаться в гости к Королю нищих.

Фруас Суар молчал. Внешне он выглядел точно так же, как и всегда — та же поза, тот же пустой взор, то же безразличие на лице. Однако губы больше не шевелились — безумец остановил свой бесконечный и совершенно беззвучный монолог.

Старик слышал меня и понимал, о чём я говорю. Вот только он не мог или не хотел отвечать.

Нужно было как-то расшевелить его.

— Помнишь мальчишку — Клопа? — спросил я. — Он был добр к тебе — подкармливал, пускал ночевать в конюшню… Если бы не этот мальчишка, ты бы наверняка давно умер от голода.

Фруас Суар слегка вздрогнул. Я нащупал нужную точку.

— Сейчас Клопу грозит смертельная опасность… Скажи мне, как ты смог выбраться, и это поможет спасти ему жизнь.

Слова давались нелегко — энергия всё-таки требовала выхода. Я бы с куда большим удовольствием свернул Фруас Суару его тонкую шею, наплевав на все разговоры. Жаль только, что это вряд ли помогло бы достичь результата.

— Ты сделал много зла, — мои пальцы сильнее сдавили острый подбородок. — Но сейчас ты можешь искупить хотя бы часть того, что совершил… Не упусти свой шанс, старик. Потому что другого уже не будет.

На секунду повисла мёртвая тишина. А затем Фурас Суар затрясся и захрипел:

— К-га… К-га! К-га… К-га!

На губах безумца выступила пена.

— Т-к-т! Т-к-т…

— Чё он хочет? — с тревогой спросил трактирщик. Он понимал, что старик — это наш единственный шанс спасти Клопа.

Я не ответил.

Вскочив на ноги, я рванул в свою комнату, нашёл то, что было нужно, и вернулся назад. Книга — трактат Лие Биеля.

Вот, о чём пытался сказать Фруас Суар.

Глава 6

Я раскрыл тяжеленный талмуд и положил его на тощие коленки историка. Тонкие стариковские пальцы начали быстро перебирать обугленные страницы.

Фруас Суар не смотрел в книгу — он продолжал сверлить взглядом стену перед собой. Однако это совершенно не помешало ему найти то, что нужно. Спустя четверть минуты его ладонь легла на жёлтый лист с опалёнными краями.

«Дуализм — суть двойственность или двуединность — есть основа миропонимания морфанусов. Свет и тьма, жизнь и смерть, дух и низкая материя…»

Я быстро — насколько это было возможно, учитывая мудрёный шрифт и специфическую манеру Лие Биеля излагать собственные мысли — пробежался по тексту.

«Миропонимание морфанусов аки в водной глади отражалось в обыденности… В ратном деле, где за победой неизменно шло поражение… В любви, где за радостью встречи чёрной тенью следовала горечь разлуки… Даже в кузне, где мягкий металл обретал твёрдость стали, или архитектуре — сиречь искусстве возведения зданий…»

Историк подробно и весьма занудно описывал философскую основу, на которой строилось мировоззрение морфанов. Казалось, правда, что цель работы заключалась лишь в демонстрации невероятной мощи авторского интеллекта, а не в научном описании исследуемого явления. Однако кое-что интересное найти всё-таки удалось.

«Мне и моим ученикам выпала удача обнаружить лишь один из двух спусков, ведущих в обиталище морфанусов… Он был спрятан от любопытных глаз у подножия холма, на коем, милостью курфюрста для защиты Имперских земель от нашествий дикарей, именующих себя вольными баронами, возвели прекрасный замок в утончённом стиле третьей эпохи, коий сочетал в себе…»

Вот оно. Спусков было два.

Тот — второй — который не сумел найти Лие Биель, позже обнаружит Король нищих. А первый так и останется всего лишь малозначительным упоминанием на книжных страницах. Именно через него Фруас Суар и сумел выбраться.

Я прочитал нужный абзац вслух.

— С восточной стороны холма есть пещера, — задумчиво произнёс трактирщик. — Но она совсем мелкая. И никакого входа под Древние своды там нет.

Фруас Суар едва заметно задрожал. Готов поспорить, это означало, что мы на верном пути.

— Осмотрим её, — сказал я.

— Там не на что смотреть. Я облазил её вдоль и поперёк, когда был мальцом.

Старик всё ещё мелко подрагивал.

— И всё-таки мы туда сходим, — твёрдо сказал я. — Вдруг мне удастся заметить то, чего не увидел ты?

— Как скажешь, — согласился трактирщик.

У мужчины пропало желание спорить, как только он заметил в моих глазах отблески синего пламени.

Фруас Суар перестал дрожать, а его губы снова зашевелились. Похоже, старик «сказал» нам всё, что хотел.

— Спасибо, — негромко произнёс я, однако безумец предсказуемо проигнорировал мои слова.

Плевать. Главное, с ним можно взаимодействовать — это радовало. Фруас Суар был очень ценным источником информации.

Наполнявшая тело энергия толкала на подвиги — хотелось рвануть на место прямо сейчас, сию же секунду. Висельник тоже торопился поскорее взяться за дело, но по другой причине. Его грыз страх за сына.

Однако нам нельзя было спешить. Это могло стать очень большой и, возможно, фатальной ошибкой. Сперва нужно дождаться Марка, собрать команду и подготовиться.

Глупо лезть в логово врага, не вооружившись как следует.

— Нам потребуются лампы, огниво, кремни, несколько мотков прочной верёвки, запас еды на пару дней и тёплая одежда…

В прошлой жизни мне доводилось работать под землёй — не скажу, что после этого остались хоть какие-то приятные воспоминания.

Холод, темень, теснота и дискомфорт от осознания того, что над тобой тысячи тонн камня и земли. Плюс внутреннее ощущение времени очень быстро сбивалось, вынуждая постоянно смотреть на часы. Не самая большая проблема, но на мозг давила будь здоров.

А здесь, в мире где молоток — это, считай, вершина доступных технологий, всё будет ещё печальнее. Ни тебе нормальной одежды, ни приличного снаряжения — сплошной примитив. Но выбора нет, поэтому придётся работать с тем, что имеется.

— И ещё, — я внимательно посмотрел на Висельника. — Ты обещал отдать мне зерно с «Дрожью земли»… Думаю, настало время выполнить обещание.

Зерно было частью платы за то, что я взял Клопа в отряд. И оно явно не помешает сейчас, когда мы собрались наведаться в гости к Королю нищих. Помниться, трактирщик говорил, что это заклинание способно посадить на задницу целый отряд.

Висельник кивнул. Он ушёл куда-то и вернулся только через четверть часа.

Я загодя почувствовал его приближение. У меня пересохло в горле, стоило только ощутить зерно, которое лежало за пазухой мужчины.

Яркий пульсирующий светлячок… Немного больше, чем тот, что был в темнице.

Челюсть свело от напряжения. Мне снова захотелось выпустить на волю этот крохотный огонёк. Выпустить, чтобы ощутить безграничную мощь и сладость невероятного могущества…

Я потёр шрам, который остался на предплечье после чёрного кинжала. Это несколько охладило желание пережить всё по второму разу.

— Вот, — Висельник протянул мне зерно. — Как обещал. Нужно просто вставить его в «Вепря» и ударить по земле.

Я тряхнул головой и тяжело сглотнул.

— Заверни его в тряпку и положи на стол…

Брать эту штуковину голыми руками я не собирался.

Трактирщик пристально посмотрел на меня, но с вопросами лезть не стал. И правильно. Ни к чему сотрясать воздух впустую.

Мужчина выполнил мою просьбу, а затем вышел из комнаты. Он должен был заняться подготовкой всего необходимого.

Я тоже не остался без дела. Стоило поправить лезвия ножей — нельзя забывать об оружии, иначе оно подведёт в самый неподходящий момент.

Монотонная работа позволила отвлечься от разъедающего нутро желания раздавить зерно. Спустя полчаса я почти не обращал на него никакого внимания.

Время уже шло к рассвету, когда в дверях трактира показался Марк. Он отвёз тела к Фольки и там же оставил карету с лошадьми. Разведчик выглядел усталым, но готовым к дальнейшим действиям.

Он выслушал мой короткий рассказ, кивнул и задал только один вопрос:

— Ты уверен, что нам стоит рисковать из-за Клопа?

— Он, как и ты, мой боец, — просто ответил я. — И мне придётся пойти за ним так же, как я пошёл бы за тобой.

Этого объяснения Марку вполне хватило. Он быстро запихал в себя варево, которое ему принёс трактирщик в качестве завтрака, и отчалил выполнять мои новые поручения. Без споров, без лишних раздумий и без кривляний — военный человек, что ещё скажешь.

Сперва ему следовало увести Барталомею из борделя, а затем наведаться в замок и предложить ветеранам поучаствовать в нашем небольшом походе. Разведчик говорил, что среди отставных легионеров найдутся желающие поквитаться с Королём за убийство их товарища. А раз так, то глупо было бы этим не воспользоваться.

Закончив сборы, мы с Висельником запрягли слегка разожравшуюся от безделья Занозу в телегу и погрузили оружие, припасы и снаряжение. Можно было отправляться в путь.

Ветераны, если Марку удастся с ними договориться, доберутся сами — разведчик знал, где находится нужное место.

Правда, нам ещё требовался тот, кто отведёт повозку и лошадь назад, когда мы спустимся под Древние своды. И эта честь выпала Варежке, который как раз соизволил вернуться в трактир.

К сожалению, пацанёнок воспринял столь почётную обязанность без особого восторга. Более того, услышав предложение, от которого нельзя было отказаться, маленький наглец посмотрел на меня со значением. Судя по алчному взгляду, он ждал небольшого денежного вспомоществования.

Я не имел ничего против его желания подзаработать, однако Варежка конкретно не угадал с моментом. Пряники на сегодня закончились — остался только кнут.

— Я проломлю тебе башку, — спокойно сказал Висельник, продемонстрировав свой огромный кулак.

Этой демонстрации вполне хватило — Варежка сразу преисполнился бескорыстным желанием помогать ближним.

Пещера располагалась с обратной стороны холма, на котором стоял графский замок. Поэтому нам пришлось выбраться за пределы города и объехать его по дуге. Путешествие заняло не меньше двух часов.

Дорога огибала холм. Оборудованного подъёма к пещере здесь, разумеется, не было. Мы завели Занозу и телегу на небольшую полянку, покрытую ярко-голубыми цветочками. Дальше придётся идти пешком.

— Жди здесь и никуда не уходи, — я всё-таки бросил Варежке медную монету.

Довольный пацанёнок кивнул и залез под телегу, в тенёк. Солнце припекало всё сильнее.

Пятьсот метров вверх по каменистому склону. Небольшие булыжники вылетали из-под ног, повсюду росли ветвистые кустарники, а в траве сновали мелкие зверьки, похожие на обычных мышей. От земных грызунов их отличал только окрас — жёлто-чёрный, как у тигров.

Пещера оказалась совсем небольшой. Крохотный грот, узкий проход за ним и здоровый валун в конце. Трактирщик прав — здесь было не на что смотреть.

Разумеется, ничего похожего на спуск под землю обнаружить не удалось. Сплошные камни — ни одной трещины.

Однако я верил старику.

Вытянув клевец из петли, я ударил клювом по валуну, который слегка — неуловимую малость — отличался от своих собратьев. Звук был слишком гулким — за камнем скрывалась пустота. Вот оно.

— Можно разбить, — произнёс трактирщик. — Но нужна кирка.

Я покачал головой и указал на выход из пещеры.

Наверняка проход открывался при помощи какого-то механизма, но искать его не имело смысла. Как и тратить время на упражнения с киркой.

К чему всё это, если я могу просто вынести дверь?

— Отойди подальше, — попросил я трактирщика, когда мы вышли из грота.

Он неторопливо отошёл метров на пятьдесят, а я прищурился, чтобы разглядеть почти незаметную в темноте цель. Слова заклинания вспыхнули в голове.

Красные полосы оплели камень, и я прыгнул в сторону. У меня было всего несколько мгновений, чтобы избежать поражения осколками.

Раздался сухой треск. Камень лопнул, в воздухе завизжали рикошеты, а из пещеры вылетел рой крошева и клубы пыли. Неплохо получилось.

— Я не буду спрашивать, как ты это сделал, — сказал трактирщик через полминуты. — Хотя от всего этого воняет дикими чарами.

Борода мужчины будто бы поседела от пыли. Бывший раскаявшийся смотрел на меня без особого удивления — то ли его было не пронять такой «ерундой», то ли он уже давно подозревал во мне Дикого мага.

— Не спрашивай, — сплюнув, согласился я. На зубах скрипели каменная крошка. — А с «запахом» тебе придётся смириться. Если ты, конечно, хочешь спасти сына.

— Я не инквизитор. Поэтому срать мне на любую вонь.

Трактирщик отошёл в сторонку и присел на корточки. На этом наш короткий разговор благополучно закончился.

Поднятая «взрывом» взвесь оседала полчаса, не меньше. Когда воздух отчистился, я запалил фонарь, и мы пошли смотреть на открывшийся проход.

Там, где недавно был камень, теперь зиял чёрный провал. За ним виднелись ступени, круто уходившие вниз. Много ступеней…

— Идём? — в обычно бесстрастном голосе трактирщика послышалось нетерпение.

— Дождёмся ветеранов, — ответил я.

Марк привёл людей уже после обеда. С ним был Пуллон, который смерил меня неприветливым взглядом, и ещё четверо легионеров — их имён я не знал.

Разведчик сделал знак, и мы отошли в сторону.

— Город кипит, — сообщил Марк. — Люди Короля рыщут по улицам и уже побывали в «Нежной розе».

— И как прошёл их визит?

— Жаннет сказала, что Вилли уехал от неё ночью, и ей пока поверили. Но это ненадолго.

Я кивнул. Что же, Король быстро озаботился пропажей сына… Это могло серьёзно помешать нашему маленькому предприятию.

Активные действия начались раньше, чем я предполагал, и наверняка они не ограничивались одними только поисками «принца».

Король — человек умный. А что делает умный человек, когда вокруг происходит нечто нехорошее? В первую очередь — заботиться о собственной безопасности.

Я вряд ли ошибусь, если предположу, что все подземные бандюки переведены на усиленный режим несения службы. Караулы увеличены, патрули ходят чаще, охрана вертит головой по сторонам в два раза активнее…

— Будешь? — Марк протянул мне склянку с эликсиром бодрости.

Он уже раздал его остальным и теперь пришёл мой черёд. Похоже, Барталомея снабдила своего «рыцаря» неплохим запасом полезных алхимических штуковин.

— Нет, — я покачал головой. Меня и без того переполняла энергия.

— Когда выходим?

— Когда посчитаешь нужным.

Марк прищурился — он сразу же всё понял.

— Ты не идёшь с нами?

— Нет.

— Почему?

— Зайду с другого входа, — усмехнулся я.

Раз Король, как говорится, на фоксе, придётся менять тактику. В сложившихся условиях диверсионный отряд не имеет шансов на успех, если не будет предпринят отвлекающий манёвр. Ложная атака — причём с самой защищённой стороны.

И я был единственным, кто мог её осуществить.

— Тебя убьют, — выдал не самый оптимистичный прогноз Марк.

— Посмотрим.

Я не спешил расстаться с жизнью и не собирался бросаться с голой пяткой на шашки.

Да, придётся рискнуть, однако в моей работе по-другому не бывает. Главное, не боятся и действовать решительно.

Нужно навязывать противнику правила игры, а не просто реагировать на его поступки. Только тогда есть шанс победить.

— Переубеждать тебя бесполезно… — печально произнёс Марк.

Я не понял, вопрос это был или утверждение, но на всякий случай покачала головой.

Разведчик смотрел на меня не меньше минуты, а затем развернулся и отошёл к бойцам. Он принял командование небольшим отрядом на себя.

Трактирщик тоже был не в восторге от моего решения, но спорить не стал. Он слишком спешил отправиться за сыном.

Бойцы зажгли фонари, взяли снаряжение и построились в колонну.

Марк отдал короткую команду — отряд ступил под своды пещеры. По стенам заплясали отблески фонарей. Спустя полминуты бойцы начали спуск и исчезли из видимости.

Я проводил их взглядом, а затем рванул в сторону леса — туда, где скрывался Фольки.

Надеюсь, северянин не успел закопать тела слишком глубоко…

* * *

Спустя полтора часа я шёл по кварталу нищих, сжимая в правой руке клевец, а в левой — плотный мешок.

Обитатели городского дна провожали гостя удивлёнными взглядами. Они явно узнали паренька, который совсем недавно устроил здесь небольшой погром, однако остановить или задержать меня даже не пытались.

Впрочем, это не имело смысла. Я и так двигался к форту, где скрывалось их начальство.

Народу вокруг становилось всё больше. Весть о моём неожиданном визите разлетелась быстрее ветра.

Вскоре желающих поглазеть стало так много, что пришлось применить клевец. Пара взмахов, несколько вмятин на черепах, и оборванцы поняли — подходить ко мне лучше не стоит.

Разумеется, охрана форта уже знала о моём появлении. Когда я приблизился, из надвратной башни раздался напряжённый окрик:

— Ты кто таков?

Вместо ответа я швырнул вперёд мешок — он раскрылся, немного прокатившись по земле.

Грубая ткань сползла, показав всем присутствующим его содержимое.

— Это что? Это как⁇ — голос, доносившийся из надвратной башни, изменился. Теперь в нём слышался ужас. — Тревога! ТРЕВОГА!!!

Оборванцы, наблюдавшие за происходящим, испуганно выдохнули и поспешили отойти подальше. Толпа хлынула в стороны — никто не хотел стоять рядом со мной.

В форте затрубил тревожный рог. Низкий гул пробирал буквально до печёнок.

За стеной слышались возбуждённые возгласы начальства, лязг оружия и топот солдат, спешивших занять места согласно боевого распорядка. Команда по встрече готовилась принять важного гостя.

Ворота скрипнули и медленно распахнулись. За ними стояли два десятка бойцов, сжимавших в руках всевозможные виды колюще-режущего вооружения. От копий и огромных двузубых вилок, прикреплённых к длинным древкам, до тесаков и кинжалов.

За спинами людей виднелся приземистый деревянный донжон, в котором, скорее всего, находился спуск под землю.

А перед воротами, глядя в небо прозрачными глазами, лежала голова Чистого.

Глава 7

Я вложил клевец в петлю и спокойно скрестил руки на груди.

Суетиться не стоит. Обстановка нервная, люди встревожены, поэтому ни к чему дополнительно раздражать их резкими движениями. Время для решительных действий ещё не пришло.

На суровых лицах защитников форта были написаны изумление, непонимание и испуг. Ничего удивительного — уверен, это первый раз, когда кто-то посмел заявиться в логово Короля нищих, прихватив голову одного из его лучших воинов.

Происходящее рушило все шаблоны, поэтому бойцы попросту не знали, как действовать дальше.

— Это тот парняга, который в висельниковом шалмане людей набирает? — из толпы послышался возбуждённый шёпот.

— Хрен знает… — ответил кто-то. — Но судя по клевцу — он…

— А зачем он клевец тряпицей-то обмотал?

— Хрен ли ты у меня спрашиваешь? У него и поинтересуйся, если башки лишиться не боишься!

— Нет уж, благодарствую! Мне без башки как-то не очень…

Я усмехнулся. Желание личного состава сохранить голову радовало. Надеюсь, это благородное стремление оградит их от проявления никому не нужного героизма.

А клевец я замотал в ткань только с одной целью — мне требовалось скрыть зерно ликвера. Оно легло в выемку на ударной поверхности молота как влитое и изредка поблёскивало голубым светом.

Вряд ли кто-нибудь из присутствующих догадался бы о том, что это за сверкающий камешек такой, но лучше не давать противнику лишней информации. Чем меньше враг знает, тем больше «приятных» неожиданностей его ждёт…

Спустя полминуты, вперёд вышел крепкий мужик среднего роста. Он прикрывался круглым щитом, выставив перед собой короткое копьё. Бывший военный — судя по сосредоточенному выражению лица и скупым, но уверенным движениям.

Не все уволившиеся из армии солдаты находили себя в мирной жизни. Некоторые не могли придумать ничего лучше, чем стать преступниками. Мой дружок Фольки хороший тому пример.

Хотя северянин и до службы наверняка был тем ещё прохиндеем.

— Что тебе нужно? — хрипло спросил крепыш, пристально глядя на меня.

— От тебя — ничего, — коротко ответил я.

— Тогда зачем ты пришёл?

— Хочу поговорить с Королём.

— Король никого не принимает.

Мой собеседник пытался проявить твёрдость. Похвальное поведение, учитывая обстоятельства.

Однако глаза, которые нет-нет да косили на лежавшую в пыли голову Чистого, выдавали его истинные чувства. Мужчина боялся странного юношу, спокойно стоявшего перед ним, и этот страх ему самому очень сильно не нравился.

— Для меня Король сделает исключение, — усмехнулся я. — Иначе в следующий раз мне придётся принести сюда голову его сына.

Никто из присутствующих не знал о том, что принц переехал на ПМЖ в могилу. А значит, он вполне мог защитить меня от нападения, став пропуском под Древние своды. При жизни от Вилли не было никакого толка, а вот после смерти мужчина, наконец, сумел принести хотя бы капельку пользы.

Крепыш побледнел. Остальные бойцы встревоженно загудели.

Делегация по встрече оказалась в очень затруднительном положении. С одной стороны, услышав такие слова, они должны были немедленно схватить наглеца, чтобы выпытать у него сведения о местоположении Вилли. С другой же, им явно хотелось ещё немножко пожить, сохранив головы на своих местах.

Вот такая дилемма — долг против инстинкта самосохранения.

И хотя Марк рассказывал о невероятной преданности людей Короля своему господину, я был уверен, что инстинкт одержит верх. «Принц» Вилли — это совсем не тот человек, ради которого стоило жертвовать жизнью.

— Я не могу принимать такие решения, — пробормотал наконец крепыш. — И не могу просто пустить тебя к Королю.

Кто бы сомневался. Разумеется, подобные вопросы не входили в компетенцию какого-то мелкого командирчика. Слишком уже несамостоятельной фигурой он был.

Однако служба везде устроена одинаково. Как только происходит хоть что-то значительное, об этом следует немедленно доложить непосредственному начальству. По-другому просто не бывает.

А визит незваного гостя, притащившего с собой памятный сувенир в виде отрубленной головы, — это как раз то, о чём стоит сообщить в первую очередь.

И крепыш сделал всё «по протоколу», потому что начальство откликнулось на его зов.

— Тебе не придётся ничего решать. Те, кто должны это делать, уже здесь, — я кивком указал на пятерых человек, которые вышли из донжона и встали за спинами людей.

Крепыш быстро оглянулся, чтобы проверить мои слова. Убедившись, что я не вру, он с облегчением выдохнул. На бледном лице даже появился лёгкий румянец.

— Вся пятерня вылезла… — присвистнул кто-то.

— Никогда раньше не видел, чтобы все пять пальцев разом поднялись! — добавил другой. — Ни хрена ж себе!

Похоже, прибывшие были отличными бойцами и пользовались в коллективе большим авторитетом. Что же, значит, меня восприняли всерьёз, раз послали на встречу сразу пятерых «крутышей».

Я слегка напрягся, готовясь к рывку. Ситуация могла обостриться в любой момент.

Начинать бой прямо сейчас не входило в мои планы. Однако, если других вариантов не останется, колебаться я не буду.

Вышедшие из донжона люди действительно были похожи на пять пальцев. Одинаковый возраст где-то в районе тридцати лет, одинаковые кожаные куртки, одинаковые короткостриженые светлые волосы и почти одинаковые невыразительные лица, украшенные нитями шрамов. Странные ребята.

В центре стоял «средний палец» — самый высокий. Из-за его правого плеча торчал огромный молот, а из-за левого — рукоять двуручного меча.

По бокам — «указательный» и «безымянный». Они были примерно одного роста и почти на голову ниже, чем «средний». У обоих на спинах висели щиты, а на поясе болталось по две кривых сабли.

Левый край замыкал «мизинец» — субтильный и невысокий. Его впалую грудь крест-накрест пересекали две перевязи — чисто как пулемётные ленты у революционного матроса. На одной виднелся десяток небольших метательных ножей, а к другой была подвешена шпага такой длины, что её кончик волочился по земле.

На правом краю стоял «большой палец» — плотный, крепкий коротышка с солидным пузом. В руках — гигантский красный арбалет, на боку — колчан с болтами, на поясе — бронзовая булава и специальный крюк, чтобы натягивать тетиву. Упакованный мужичок.

Упакованный и весьма отчаянный, если вспомнить о тотальном запрете на любое стрелковое вооружение.

Все «пальцы» почти синхронно шагнули вперёд — уверенно и слаженно. Сработанная команда — это чувствовалось буквально в каждом движении.

Защитники форта молниеносно расступились в стороны. Они явно не горели желанием стоять на пути таких серьёзных ребят.

Я контролировал малейшие движения «пальцев», чтобы не упустить момент, если они решат атаковать. Однако на моём лице не было ни капли напряжения — только лёгкая улыбка и уверенный взгляд человека, который не боится никого и ничего. Не боится, поскольку чувствует за собой несокрушимую силу.

Моя непоколебимая уверенность вынудила «пятерню» остановиться. Они понимали, что так дерзко может вести себя только тот, у кого в рукаве припасён козырь. И, возможно, не один.

— Это ты его? — тихим приятным голосом спросил Средний, указав на голову Чистого.

Я кивнул. Хвастаться собственными достижениями — это, конечно, не очень красиво, однако сейчас было не лучшее время, чтобы демонстрировать ложную скромность.

— Зачем? — спросил Средний. Остальные «пальцы» молча наблюдали за нашей беседой.

— Он мне мешал, — честно ответил я.

— Трудно было?

В голосе Среднего слышался неподдельный интерес. Складывалось впечатление, что он и сам был не прочь подраться с Чистым.

— Непросто, — без лишних подробностей ответил я. — Он не хотел умирать.

«Пальцы» переглянулись. Между ними будто бы произошло короткое беззвучное обсуждение. Похоже, они были так близки, что понимали друг друга без слов.

— Мы так и знали, — сообщил через пару секунд Средний. — Мы слышали о тебе, но не думали, что ты сумеешь сразить одного из Чистых. Мы удивлены.

Остальные подтвердили его слова слитным кивком.

Казалось, что «пальцы» представляли собой некий единый организм. Они даже дышали и моргали в такт… И это, если честно, выглядело довольно жутко.

— Где Вильям? — спросил Средний.

— У меня.

— Ты вернёшь его?

— По частям, — криво усмехнулся я. — Если мы не сможем договориться. И целиком — если Король пойдёт мне навстречу.

— Мы проводим тебя к нему. Но тебе придётся отдать нам оружие.

Просьба хоть и неприятная, но вполне ожидаемая. Глупо было бы надеяться, что меня пропустят внутрь со всем арсеналом.

Я улыбнулся. Пусть ребятки немного понервничают.

Во взглядах «пальцев» мелькнуло напряжение.

— Тебе придётся отдать нам оружие, — повторил Средний.

Защитники форта, выдохнувшие было при появлении «пятерни», снова собрались.

Напряжение нарастало. Если не выполню «просьбу», то битва начнётся прямо сейчас.

Я ещё раз улыбнулся, а затем поднял с земли мешок, в котором принёс голову Чистого. «Мне нечего бояться даже без оружия», — вот какой посыл несли мои действия.

«Пальцы» заметно расслабились. Очень зря — теперь грядущие события станут для них весьма неприятным сюрпризом. Хотя именно этого я и добивался.

Оба кинжала отправились в мешок вместе с метательными ножами. Клевец — туда же. Я хорошенько затянул горловину вокруг его длинной рукояти, которая выглядывала наружу примерно на двадцать сантиметров.

Отлично — пока всё шло так, как мне было нужно.

— Стоит прояснить один момент, — негромко произнёс я.

— Мы слушаем.

— Просто для понимания. Если я не выйду отсюда до темноты, то наш общий друг Вилли потеряет голову. В самом что ни на есть прямом смысле.

Разумеется, это был блеф. Но он снижал риск того, что Король сделает какую-нибудь глупость. Например, загонит мне под ногти раскалённые иголки, чтобы узнать местоположение «принца».

А я бы очень хотел избежать подобного развития событий.

— Мы понимаем, — Средний кивнул и протянул ладонь: — Отдай нам мешок.

Я замер на мгновение, а потом резко бросил мешок в сторону — туда, где стоял Указательный «палец».

По губам Среднего скользнула улыбка. Он посчитал мой поступок эдаким бунтом — проявлением характера.

Однако я, разумеется, преследовал другую цель.

Ребята явно были профессионалами, поэтому они наверняка знали, как правильно вести конвоируемого. Двое сзади, двое по бокам, один впереди — схема, проверенная веками практики.

И если я правильно прочитал манеру их взаимодействия друг с другом, Указательный должен будет встать справа от меня. Это облегчит работу, когда всё начнётся.

Указательный «палец» инстинктивно схватил летящий предмет. Секунду он с недоумением смотрел на него, а затем пожал плечами и взял неожиданно свалившуюся ношу в левую руку. Отлично.

Усмехнувшись ещё разок, Средний отдал своим людям команду на построение. Он не стал забирать мешок у Указательного. Видимо, решил дать мне возможность немного «побунтовать». Большая ошибка.

«Пальцы» выстроились вокруг ровно так, как я и предполагал.

Мизинец и Большой — в паре шагов позади меня, Безымянный — слева, Указательный — справа, а Средний — немного впереди.

Спустя секунду, мы двинулись к донжону. Защитники форта провожали нашу процессию взглядами, полными облегчения. Непростая ситуация разрешилась без кровопролития, и людей это радовало.

Они даже не подозревали, что всё только начинается…

Средний распахнул тяжёлую деревянную дверь, укреплённую стальными полосами. Мы прошли в пустую комнату, которую пополам — от стены до стены — разделяла металлическая решётка. Стоило нам только появиться, как её часть со скрипом отъехала в сторону.

Дальше — спуск на этаж ниже.

Там находилось огромное колесо, соединённое широкими ремнями с системой блоков. С помощью этого механизма четверо измождённых работяг приводили в движение платформу, на которой нам предстояло спуститься под Древние своды.

Сооружение не впечатляло своей надёжностью, но других вариантов не было.

Рядом с «лифтом» расположился десяток воинов. Хорошо вооружённые и облачённые в латы, собранные из блестящих стальных пластин, они настороженно смотрели на нас, положив ладони на рукояти мечей. Лучшие бойцы — последний заслон перед спуском под землю.

Мои конвоиры прошли к платформе, не обращая никакого внимания на присутствующих. Видимо, место «пальцев» в иерархии находилось на недосягаемой для других высоте. Думаю, выше были только Чистые. Ну и, разумеется, Король нищих.

— Мы завяжем тебе глаза, — негромко произнёс Средний. — Ты не должен видеть наши тайны.

Он вытащил из-за пазухи полоску тёмной ткани.

Я улыбнулся про себя. Эта «колхозная» конспирация вызывала лишь смех.

Если не хочешь, чтобы кто-то узнал о твоих тайнах, для начала не стоит говорить, что они у тебя есть. И уж тем более не стоит приводить чужака туда, где эти тайны хранятся. Хоть с повязкой на глазах, хоть без.

Отсутствие зрения — не помеха для хорошо подготовленного человека. Слух, обоняние и осязание иной раз могут дать не меньше полезной информации.

— Хорошо, — я не стал спорить.

Если ребята хотят поиграть в таинственность, то пусть развлекаются.

Нападения я не опасался. Если бы «пальцы» собирались атаковать, то они сделали бы это сразу, как только мешок с моим оружием оказался у них.

Повязка легла на глаза, Средний затянул узел на затылке, и мы встали на покачивающуюся платформу.

Механизм протяжно скрипнул — лифт дёрнулся, а затем начал плавно опускаться под землю.

Сразу стало заметно прохладнее — кожа покрылась мелкими мурашками. В воздухе появился лёгкий запах сырости — почти неощутимый и даже приятный.

Абсолютную тишину разбавляло только слитное дыхание «пальцев», скрип платформы и шелест верёвок. Мы спускались всё глубже и глубже.

Спустя четверть часа начало казаться, что это «погружение» никогда не закончится. И, разумеется, именно в этот момент лифт замер, а по лицу мазнуло неким подобием ветерка. Мы приехали.

Безымянный взял меня под локоть и помог выйти.

Я шёл медленнее, чем мог на самом деле. Мне нужно было время для сбора информации. Да и показать, что повязка на глазах существенно ограничила мою подвижность, тоже не станет лишним.

Чем увереннее себя почувствуют «пальцы», тем больше они расслабятся. А чем больше они расслабятся, тем быстрее умрут.

Я глубоко вдохнул сырой, пахнущий холодным камнем воздух.

Нужно выбрать подходящий момент для нанесения удара. Желательно, когда рядом не будет лишних людей. Боюсь, «пальцы» и так могут доставить проблемы — ни к чему усиливать их группой поддержки.

Атаковать сразу после выхода из лифта нельзя. Здесь должен быть такой же механизм, как и наверху, а рядом с ним — обслуга и охрана.

Я не мог видеть никого из них, но слышал позвякивания доспехов и тяжёлое дыхание работяг. Отблески фонарей, проникавшие через плотную ткань, тоже подтверждали, что здесь есть люди. И их немало.

— Пригнись, — попросил Средний.

Я наклонил голову. Мы долго — не меньше получаса — двигались по низкому извивающемуся коридору, а затем вышли в какой-то огромный зал.

Судя по ощущениям, он был так велик, что на мгновение показалось, будто мы выбрались на поверхность. Даже темнота отступила — откуда-то сверху полился свет. Неяркий и серый — такой же, как в очень пасмурный день, когда тяжёлые облака полностью закрывают небо.

— Долго ещё идти? — недовольным тоном спросил я, запнувшись для вида. — С этой повязкой я себе ноги поломаю…

— Долго, — спокойно ответил Средний, — поэтому будь осторожнее.

Отлично. Значит, пространство для маневра есть.

Я не собирался топать с этими странными ребятами к Королю — это было бы очень глупо.

Подобная тактика могла сработать только в кино. Там герой, после тяжёлого боя, в котором уничтожался минимум один пехотный полк, непременно должен был сойтись с главным плохишом на кулачках. И из последних сил зверски забить злодеяв рукопашной, не забыв напоследок унизить того на словах.

Потому что добро, как известно, посильнее зла…

А вот в реальной жизни всё работало несколько не так. Стоило упустить инициативу, оказавшись безоружным и неподготовленным перед Королём, которого наверняка охраняли оставшиеся Чистые, и мой «фильм» тут же завершится. Конец, титры, траурная ленточка на фотографии.

Я ещё немного замедлил шаг, разгоняя сознание.

По ушам ударил шелест одежды, оглушительное дыхание «пальцев» и шум воды где-то далеко внизу. Рядом, метрах в десяти от меня, звенели капли, падавшие на что-то металлическое, а сверху доносился странный скрип.

То ли какие-то подземные обитатели скрежетали коготками по камням, то ли сама порода потрескивала под собственным весом — не знаю…

Главное, что людей поблизости не было. И значит, можно действовать.

— Что за колдобины у вас здесь, а? — сварливо произнёс я, хотя пол был совершенно гладким. — Идти невозможно!

— Ты просто не привык ходить с завязанными глазами, — с лёгкой насмешкой в голосе произнёс Средний. — Дело тренировки. В первый год нашей подготовки к выходу на арену мы часто упражнялись именно…

Я не дал ему закончить. Весь разговор нужен был исключительно для того, чтобы отвлечь внимание.

Удар страхом. Сознание на мгновение скользнуло в омут памяти. С каждым разом это получалось всё легче, всё естественнее и всё эффективнее.

Волна леденящего ужаса сковала моих конвоиров. Я почувствовал, как их фигуры замерли на месте. Однако интуиция подсказывала — оцепенение не продлится долго.

Мягко стукнула тетива, и по камню рядом со мной скрежетнул болт. Скрежетнул, а затем со свистом улетел куда-то вдаль. Случайный выстрел — скрюченные страхом пальцы Большого непроизвольно надавили на спусковую скобу.

Неприятно, но не смертельно.

Шаг вправо — туда, где стоял Указательный «палец», державший мешок с оружием.

Я двигался быстро и уверенно — повязка на глазах совершенно мне не мешала. Ткань не являлась преградой для сияния, исходящего от зерна ликвера. Сияния, которое видел только я…

Ладонь легла на торчавшую из мешка рукоять клевца. Теперь у меня есть оружие.

Длинный кувырок в неизвестность — рискованный, но необходимый. Мне нужно было уйти из-под возможной атаки и разорвать дистанцию.

Сухо треснула ткань. Я вырвал мешок из рук Указательного «пальца» и прокатился по гладкому холодному полу.

Страха не было. Я оказался в своей стихии, а клевец, магия и опыт дарили уверенность в собственных силах.

Повязку долой. После почти полной темноты даже тусклый свет, льющийся с далёкого потолка, резанул по глазам.

Разогнанное сознание молниеносно выхватило главные детали.

Мы находились на широченном каменном «карнизе». С левой стороны — обрыв и густая тьма, с правой — изогнутые, будто бы опирающиеся друг на друга, огромные башни, а под ногами исполинские, идеально ровные и филигранно подогнанные стык в стык плиты. Внушительное зрелище.

Однако любоваться местными красотами было пока рано. Сперва нужно закончить с «пальцами», которые стояли прямо передо мной.

С удара волной ужаса прошло две секунды, не больше, но противники уже начали приходить в себя. Ещё мгновение, и они победят страх.

Пять почти неподвижных фигур. Пять целей.

Я сжал древко клевца обеими руками, поднял оружие над головой, а затем резко — на выдохе — ударил им по плите перед собой.

Обмотанный несколькими слоями ткани металл глухо стукнул по камню. Там, куда пришёлся удар, вспыхнул голубой огонёк.

Вспыхнул и сразу погас, породив узкую извилистую трещину.

Она молниеносно устремилась вперёд — прямо под ноги вышедшим из оцепенения «пальцам»…

Глава 8

Перед тем как заявиться в форт, я опробовал клевец, чтобы знать, на что он способен. Тогда, в широком конусе передо мной, земля заходила ходуном да снизу ударили «фонтаны» грязи и песка, способные подбросить человека на пару метров вверх.

Неплохой результат, однако то, что произошло сейчас, крыло его как бык овцу.

Стоило мне ударить клевцом по камню, как «пальцы» слаженно, не мешая друг другу, рванули в разные стороны. Но это не помогло…

Плита под ними задрожала, сбивая с ног, а затем из пола стремительно полезли каменные шипы. Острые, длинные — метра три, если не больше, и толщиной с бедро взрослого мужчины у основания. Их было не меньше полусотни — я не ожидал такого эффекта.

Похоже, «Дрожь земли», записанная в зерно ликвера, действовала по-разному в зависимости от поверхности, на которую приходился удар. Это обязательно нужно будет учитывать в будущем.

Я вырвал клевец из мешка, сместившись в сторону на десяток шагов.

Адреналин будоражил кровь, азарт схватки толкал вперёд, но нужно действовать осмотрительно. Второго шанса мне никто не даст…

Заклинание зацепило всех, однако полностью вывело из боя лишь двоих: Среднего и Указательного. Остальные были живы и в той или иной степени здоровы. Мне следовало исправить это недоразумение как можно скорее.

Среднего сдавило шипами со всех сторон — тело неестественно выгнулось, изо рта побежала кровь, а глаза вылезли из орбит. Нежилец, одним словом.

— Ты… умрёшь… — процедил он немеющими губами. — Обещаю…

Я ничего не ответил.

Во-первых, глупо спорить с очевидным. Мы все умрём — кто-то раньше, кто-то позже. И если я не оказаться в числе первых, то не стоило тратить время на пустую болтовню.

Во-вторых, вступать в дискуссию с человеком, которому осталось жить от силы пару минут, не имело никакого смысла. А угрозы из его уст выглядели скорее жало, чем пугающе.

Пока Средний неспешно отходил в мир иной, Указательный уже наверняка ждал его на том свете. Мужчину пробило шипом насквозь — не помогла ни плотная кожаная куртка, ни висевший на спине щит.

А вот Безымянному повезло куда больше. Остриё подцепило его за ступню, и растущий шип поднял «пальца» на несколько метров вверх, откуда тот благополучно рухнул на пол.

Падение оглушило бойца, но вскоре он очнётся. Думаю, не стоило давать ему шанс проявить себя.

Мы не на ринге — никто в здравом уме не будет ждать, пока противник оклемается, чтобы сойтись с ним в честной схватке лицом к лицу.

Я скользнул к Безымянному. Осторожно, плавно, стремительно.

Взгляд контролировал окружение, фиксируя малейшие движения теней. От остальных «пальцев» меня ограждал каменный «лес», однако расслабляться нельзя.

Короткий взмах клевцом. Молоток тюкнул Безымянного в висок, поставив финальную точку в его биографии. Быстрая смерть.

Я ногой перевернул мужчину и снял со спины круглый щит. Он мог мне пригодиться.

Слева, метрах в пятнадцати, кто-то звякнул металлом по камню. Скорее всего, это шумел Большой. Вылезший из земли шип распорол ему ногу и отбросил в сторону — «палец» утратил манёвренность, но вполне мог стрелять из своего огромного арбалета.

Мизинцу же повезло сильнее всех — он почти не пострадал, когда сработала «Дрожь земли». Шипы не задели субтильное тельце, и самый тощий из «пальцев» выскользнул из каменной западни без единой царапины. Ну разве что коленки отшиб при падении.

Два противника, один из которых ранен… Учитывая, как слаженно они действовали, этот творческий коллектив мог доставить кучу проблем даже в урезанном составе.

Я не видел врагов и почти не слышал их передвижения. Они не разговаривали друг с другом и не обменивались сигналами — полная тишина.

Даже Большой, ногу которого располосовало чуть ли не до кости, не вопил в голос от боли. Да, первое время после ранения чувствительность снижена из-за всплеска гормонов, однако с такой травмой трудно сохранять гордое молчание. Очень нетипичное поведение.

Я рассовал кинжалы и метательные ножи по местам. Клевец в правую руку, щит — в левую. Можно работать дальше.

Наверняка Мизинец и Большой сейчас пытались зайти с флангов, чтобы атаковать с разных сторон. Хотя им, по большому счёту, достаточно было просто удерживать меня на одном месте. Рано или поздно подойдёт подкрепление, и тогда всё закончится очень быстро.

А то, что оба оставшихся в живых «пальца» имели средства дистанционного поражения, существенно облегчало их задачу.

В общем, время сейчас играло не на моей стороне. Впрочем, как и всегда.

Я сместился влево, прикрывшись щитом. Чтобы победить, нужно воспользоваться слабостью противника. А слабость — это всегда обратная сторона силы.

Разделившись, «пальцы» не только получили тактическое преимущество, но также дали мне возможность прикончить их по одному.

Я двигался вдоль каменного «леса» — тихо, плавно и аккуратно. Сперва нужно разобраться с Большим — он ранен и представляет наименьшую угрозу.

Удар страхом. У меня не было информации о точном местоположении противника, но для волны ужаса это не имело никакого значения.

Правда, теперь её эффект оказался практически незаметен. Уж не знаю почему. То ли враг был напряжён и готов к схватке, то ли между применениями прошло слишком мало времени и у противника сформировалось некое подобие иммунитета…

В общем, страх не сработал, но зато я узнал, где находятся «пальцы». Расходящаяся во все стороны волна зафиксировала их точное расположение.

Большой сидел метрах в пятнадцати впереди — примерно там, где я и предполагал. А вот Мизинец сумел удивить — он не остался на месте и совершенно беззвучно крался прямо через каменный «лес». Ловкая скотина, что сказать — расстояние между шипами было меньше двадцати сантиметров.

Я рванул вперёд. Нельзя терять время.

Большой встретил меня выстрелом из арбалета, но болт попал в щит. Не зря прихватил с собой эту бандуру.

Перезарядить оружие Большой уже не успевал — ещё пара мгновений и ему конец.

Я замахнулся клевцом, однако ударить не смог, поскольку сзади появился Мизинец, который без подготовки, одним движением, метнул сразу три ножа. Прекрасный бросок — меткий, быстрый, почти нечитаемый. Не уверен, что сумел бы его повторить.

Сталь со свистом рассекла воздух. Я с трудом успел развернуться, чтобы подставить щит. Остро заточенные клинки гулко ударили в дерево, едва его не пробив. Удивительная сила броска для столь субтильного телосложения.

Большой, пока я на мгновение отвлёкся, откатился в сторону под прикрытие какой-то прямоугольной тумбы. Мизинец же сразу метнулся обратно в каменный «лес». Великолепное взаимодействие.

Стоило ему исчезнуть, как сзади меня глухо стукнула тетива, а рядом пролетел очередной болт. Пузатый арбалетчик не только успел перезарядить своего монстра, но даже смог произвести выстрел! Неприцельный, правда, однако скорость всё равно поражала…

Страшно представить, на что Большой был способен в нормальном состоянии, если вытворял такое с почти располовиненной на две части ногой.

Следом за выстрелом из-за каменных шипов снова появился Мизинец. Он сразу же метнул нож — на этот раз всего один. Однако и его хватило, чтобы вынудить меня опять прикрыться щитом…

Пальцы действовали невероятно слаженно. Слишком слаженно.

Они загоняли меня в глухую оборону, не давая возможности поднять голову и контратаковать — каждое их движение было выверенным и своевременным. Никогда раньше мне не доводилось сталкиваться с такой умелой командной работой. Казалось, что это действует механизм, а не живые люди.

Будь их пятеро, я вряд ли протянул бы даже половину минуты. Против таких умельцев не спасло бы никакое колдовство…

«На кой чёрт я сюда вообще полез? — мелькнула шальная мысль. — Магия сделала меня слишком самоуверенным!»

Я тряхнул головой. Отставить размышления. Им не место в бою.

Тот, кто тратит время на сожаления, долго не живёт. Самокопанием можно будет заняться после схватки. Если, конечно, победа останется за мной.

Я двигался без остановки — на пределе возможностей. Стремительный танец, который длился меньше десяти секунд, казался почти бесконечным.

Стук тетивы, свист болта, пируэт. Удар в щит, уворот, отход в сторону.

Страха не было — он потерялся где-то далеко позади, ещё в прошлой жизни. Из всех эмоций остались только решимость идти до конца и уважение к навыкам противников. Однако это уважение не помешает мне прикончить их сразу, как только представится такая возможность.

Восприятие разогнано до максимума. Нужно найти «окно» для контратаки, но ошибиться нельзя. Партнёры по этому смертельному «танцу» не оставят мой просчёт без внимания — наказание последует незамедлительно.

Наказание, которое наверняка мне не понравится…

У Мизинца, наконец, кончились метательные ножи, и он, выхватив шпагу, рванул вперёд. Вот оно.

В мозгу загорелись слова заклинания. Один из каменных шипов позади Мизинца стянуло красными полосами. Взрыв!

Я присел, стараясь полностью спрятаться за щитом. Узкая спина «пальца» поймала большую часть осколков. Большую, но не все — некоторые впились в деревяшку, однако меня каким-то чудом не зацепило.

Мизинца отбросило вперёд. Он рухнул лицом вниз, несколько метров прокатился по каменным плитам… А затем поднялся на ноги, выставив перед собой шпагу. Невероятная живучесть!

Его глаза, правда, заволокло пеленой — взрыв всё-таки не прошёл даром.

Правда, воспользоваться замешательством неприятеля я не успел — в дело вступил Большой со своим проклятым арбалетом. В очередной раз стукнула тетива, болт попал в край щита и рикошетом скользнул по самой макушке.

Меня мотнуло в сторону. В пылу схватки боли я не почувствовал — только злость! — но время было упущено. Мизинец пришёл в себя и ринулся в бой.

В щит будто бы лягнула лошадь. Из дерева на мгновение вылезло остриё его шпаги, которое тут же исчезло. Новый удар!

Я с трудом успевал блокировать выпады этого едва живого дохляка. Моих навыков, полученных во время занятий с бывшими легионерами, катастрофически не хватало. Даже израненный, Мизинец был слишком хорош.

Я пока не чувствовал усталости — энергия, подаренная зверем, наполняла мышцы силой. Однако нужно что-то решать. Если не избавиться хотя бы от одного противника, то рано или поздно мне хана.

Кровь вскипела от ярости. Эти двое-из-ларца конкретно меня достали.

Мне хотелось, наплевав на всё, рвануть вперёд, чтобы свернуть чёртовому Мизинцу его тонкую шею. Однако именно к такому поведению — прямолинейному, неосмотрительному — он меня и подталкивал. А я не собирался идти на поводу у противника.

Рыкнув для вида, я изобразил отчаянный бросок вперёд. В сосредоточенном взгляде Мизинца мелькнуло радостное удивление, словно он сам до конца не верил, что ему удастся спровоцировать меня на атаку. Однако его радость оказалась преждевременной.

Швырнув «пальцу» измочаленный и уже почти непригодный для использования щит, я длинным кувырком ушёл далеко в сторону. Мизинец выпустил меня из виду — щит перекрыл ему обзор.

Над головой просвистел болт. Большой промахнулся — он тоже не ожидал от меня такого рискованного манёвра.

Я проскользил по полированному полу с десяток метров, «объехал» тумбу, за которой прятался арбалетчик, и встретился с ним взглядом. Большой успел натянуть тетиву, но зарядить болт ему было уже не суждено.

Удар клевцом высек тучу искр. Короткая синяя вспышка, трещина в полу и из плиты вырос ещё один каменный «лес». На это раз Большому не повезло — его пробило сразу тремя шипами. Арбалет отлетел в сторону. Минус один.

Висельник упоминал, что магия, сконцентрированная в зерне, не бесконечна и, что ещё хуже, он не знал, сколько зарядов там осталось. Тратить заклинание на одиночную цель было верхом расточительства, однако «пальцы» не оставили мне выхода. Излишняя экономия могла свести меня в могилу.

Я быстро поднялся на ноги, выставив перед собой клевец. Бой ещё не окончен, хотя теперь у Мизинца не осталось шанса на победу. Против колдовства не выстоять с одной шпагой.

Казалось, правда, что мой оппонент вообще передумал продолжать схватку. Он замер на месте, опустив плечи — символ уныния, а не человек.

— Мы не верим… — произнёс вдруг последний из «пальцев». — Я… я не верю…

Его голос был тихим и приятным — точь-в-точь как у Среднего. Странно, но мне почему-то казалось, что тот был единственным из всей пятёрки, кто умел говорить. Выходит, я ошибался.

Мизинец тяжело вздохнул и посмотрел на погибшего товарища. Шпага в его руках слегка подрагивала, глаза блестели от слёз, а лицо кривилось от боли. Выглядело всё так, словно потеря причиняла ему не столько душевные, сколько физические страдания.

— Мы ошиблись, — сообщил он, переведя взгляд на меня. — Но мы исправим ошибку. Следующую встречу с нами ты не переживёшь.

— Следующей встречи не будет, — спокойно ответил я. — Всё закончится здесь и сейчас.

Даже если Мизинец решил завершить бой — это ничего не меняло. Пленных брать я не собирался.

— Ты тоже ошибаешься, Дикий маг… Сегодня всё только началось.

В голосе «пальца» слышалась непоколебимая уверенность. И это немного напрягало. Встречаться с ему подобными мне больше не хотелось.

— Вот как? — прищурившись спросил я. — Думаешь, твои друзья отомстят за тебя?

— Нам неведома месть, — по бледным обескровленным губам Мизинца скользнула лёгкая усмешка. — Но мы всегда побеждаем в бою.

— Не в этот раз.

— Всегда, — упрямо повторил «палец». — Ты силён… Ты удивил нас. Но так лишь интереснее — чем опаснее враг, тем выше наслаждение от его убийства. Мы найдём тебя. Не сегодня и не завтра, но мы обязательно встретимся.

Я вспомнил, с каким интересом Средний спрашивал меня о схватке с Чистым. Похоже, эти странные ребята были эдакими адреналиновыми наркоманами. Только их наркотиком стали не экстремальные виды спорта, а кровопролитные сражения.

— Может быть, — не стал спорить я. — Вот только ты эту встречу уже не увидишь.

— Увижу… Мы смотрим одними глазами, слышим одними ушами, бьём одной рукой…

Мизинец выставил перед собой пустую ладонь.

Если он не врал, то «пальцев» связывало между собой некое коллективное сознание — это здорово объясняло потрясающую слаженность их действий. С другой стороны, Мизинец мог нести чушь, свихнувшись от горя — такую вероятность тоже не следовало исключать.

— Хорошо, — кивнул я. — Но спрашивать, как вы при таких вводных ходите в туалет, я, пожалуй, не стану…

— Ты дерзок, — усмехнулся Мизинец. — И слишком самоуверен… Будь осторожен — сам видишь, к чему это может тебя привести.

Он указал на своих мёртвых товарищей. Их живописно развешенные на каменных шипах тела действительно служили хорошим примером тому, что бывает с излишне самоуверенными людьми.

Несмотря на пробитую осколками спину и гибель коллег по опасному бизнесу, Мизинец находил в себе силы для иронии. Стойкость тощего «пальца» поражала — ей оставалось только позавидовать.

— Твоя подготовка почти безупречна, — продолжил мой собеседник. — Но если бы мы знали о том, что ты Дикий маг, то всё вышло бы иначе.

— Как говорили в тех местах, откуда я родом: «Если бы у бабушки были колёса и руль, то она была бы не бабушка, а велосипед».

Мизинец не обратил внимания на мои слова. Какой бы невероятный запас прочности ни имело его тощее тельце, силы мужчины явно подходили к концу. И он не собирался тратить их на ерунду.

— Нам любопытно узнать, где ты освоил всё то, что умеешь. Мы никогда раньше не видели ничего подобного.

Я пожал плечами. Задвигать телегу про обучение у Хольда было довольно глупо.

— Тогда мы узнаем всё позже, — сообщил Мизинец, не дождавшись ответа. — Мы умеем спрашивать, и ты расскажешь обо всём… Где нам искать тебя, Дикий маг?

В первое мгновение я подумал, что мой собеседник шутит, но нет — он был абсолютно серьёзен.

«Пальцы» умудрялись каким-то удивительным образом сочетать в себе высочайшие навыки и почти детскую непосредственность.

— Граф вил Кьер поручил мне сперва расправиться с окрестными разбойниками, а затем устроить поход в земли варлогов. Так что если мне удастся выбраться отсюда, то именно этим я и займусь.

Раз уж выпала возможность, то почему бы не скормить «пальцам» капельку дезы? А лучшая ложь, как известна, минимум наполовину состоит из правды.

— Мы пойдём следом за тобой, — Мизинец кивнул.

Что же, удачи.

После «Большой прогулки», устроенной курфюрстом Кумбурленским, людей на землях, где обитали разумные ящеры, не очень-то любили… Так что пусть ребятишки развлекаются, прочёсывая враждебную местность. Может быть, там их варлоги и похоронят.

А если нет, то «пальцы» хотя бы потратят ресурсы на совершенно бессмысленное занятие. И то хлеб, как говорится.

— За тобой пойдут две пятерни, — добавил Мизинец. — А если и этого не хватит, то придут три, затем четыре… Мы будем преследовать тебя, пока твоя кровь не обагрит наши руки.

Поэтично, но неприятно.

Похоже, «пальцы» представляли серьёзную и достаточно многочисленную организацию. Даже одна пятёрка могла доставить кучу проблем, а несколько и подавно.

Схватка с парой десятков умелых бойцов, действующих как единый механизм — это вовсе не то, о чём я мечтал.

— Зачем ты мне об этом рассказал? — спросил я. — Было бы куда разумнее утаить эту информацию.

— Мы хотим, чтобы ты был готов. Иначе в убийстве не будет никакого наслаждения.

— Хотите, чтобы всё было по-честному? — я усмехнулся. Подобные заходы со стороны профессиональных негодяев всегда вызывали во мне искреннее умиление.

— Не по-честному, — Мизинец качнул головой, — а правильно. Мы убьём тебя правильно и получим истинное наслаждение.

— Это вряд ли.

— Мы уже говорили тебе, что ты слишком самоуверен. И мы не хотим повторяться.

— Дело не в моей самоуверенности. Дело в Короле нищих.

— Мы не понимаем тебя.

— Что тут непонятного? — я пожал плечами. — Скорее всего, Король или кто-нибудь из его людей успеет прикончить меня раньше вас. Так что если вы действительно хотите получить своё истинное наслаждение, то помогите мне…

Раз уж судьба свела меня со столь странными ребятами, то я не мог не воспользоваться их странностью. Или глупостью — тут уж как посмотреть.

— И чего же ты от нас хочешь?

— Информацию. Маршруты патрулей, пароли и отзывы, место, где сидит Король, кто и как его охраняет… Чем больше я буду знать, тем выше шансы на то, что мне удастся выбраться отсюда живым.

— Мы не в силах дать ответы на твои вопросы. Это нарушит нашу клятву.

Я поморщился. Не люблю клятвы. И не люблю излишне принципиальных лицемеров, для которых человека убить проще, чем высморкаться, но которые при этом из последних сил держались за своё драгоценное слово.

Искренние сволочи, готовые за три копейки продать родную мать, нравились мне куда больше. С ними проще работать.

Конечно, я мог попробовать выбить информацию силой, но опыт подсказывал, что это не имело смысла. Есть люди, которые очень плохо ломаются и почти не гнуться. Думаю, Мизинец как раз принадлежал к их числу.

Нет, и его при должном старании можно было «разговорить». Однако на это ушло бы слишком много времени. Да и обстановка не располагала к длительным допросам — я всё-таки находился на вражеской территории, и неприятель мог появиться в любую секунду.

— Мы дадим тебе совет, — добавил вдруг Мизинец. — Всего один.

Что же, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Один совет лучше, чем совсем ничего.

— Берегись ожившего мрака, Дикий маг, — продолжил «палец». — С ним не совладать даже тебе.

— Что за «оживший мрак»? — сразу же спросил я.

Мизинец пошатнулся и покачал головой. Похоже, ответа ждать не стоит.

— Хватит. Мы больше не будем говорить.

Он поднял шпагу. «Палец» решил потратить оставшиеся силы на драку, а не на сотрясание воздуха. Что же, его желание умереть в бою было мне вполне понятно.

Мы замерли друг напротив друга. Неподвижные, но готовые к очередному «раунду».

Секунду назад мы разговаривали чуть ли не как приятели, а теперь готовились выпустить друг другу кишки…

Сверху что-то хрустнуло. Спустя четверть минуты на пол неподалёку от нас с лёгким звоном опустился тонкий длинный лист, похожий на серую и будто бы стеклянную водоросль. Именно эти «водоросли», свисавшие с далёкого потолка, излучали тусклый свет.

А звук, который я ранее принял за скрежет когтей, был всего лишь их шелестом.

Это падение стало своеобразным сигналом. Мизинец ловко крутанул шпагу и рванул вперёд. Несмотря на ранения, он двигался молниеносно быстро, однако я ждал этого рывка.

Красные полосы заклинания загорелись вокруг шпаги. Мгновение и сталь смяло как бумагу — магия превратила смертоносное оружие в металлолом.

«Палец» выпустил бесполезный клинок и впервые посмотрел на меня со страхом. Утрата шпаги напугала его сильнее, чем гибель товарищей.

Правда, уже через секунду он потянул руку за спину — видимо, там находился кинжал.

Я не дал ему вытащить оружие. У меня не было ни малейшего желания вступать в рукопашную схватку с таким умельцем.

Уска-паткар-банду.

Широкие красные кольца опутали субтильную фигурку. Я потянул Мизинца вверх — точно так же, как тянул выпавшего из окна Марка. Правда теперь у меня была другая цель.

«Палец» взмыл на пять метров над полом, и я рванул его вниз, чтобы придать дополнительного ускорения. Заклинание распалось — тощее тело со шлепком рухнуло на камни. Вот и всё.

На этот раз подъём человека при помощи магии дался мне куда легче. Видимо, дело было в том, что Мизинец весил значительно меньше, чем Марк.

Я поднял арбалет Большого и сорвал с пояса коротышки колчан с болтами. Хорошая вещь — лишней точно не станет.

— Найдём… Убьём… Тебя…

Мизинец был едва жив, но продолжал сыпать угрозами.

Я зарядил болт и прицелился.

— Мы… не боимся… Не боимся… Умереть…

— Зря, — негромко произнёс я, а затем добавил, глядя в затуманенные глаза Мизинца: — Передаю привет всем, кто меня видит и слышит. Сунетесь ко мне и закончите так же.

Спусковая скоба едва заметно скрипнула. Тетива ударила по болту, арбалетные плечи распрямились, высвобождая запасённую энергию, и наконечник с хрустом вошёл точно в переносицу Мизинца.

Взгляд «пальца» окончательно потух. Теперь точно всё.

Я стянул с мёртвого тела перевязь, на которую были нашиты специальные кармашки для метательных ножей. Сами ножи торчали из моего щита — чтобы их вытащить, пришлось приложить серьёзные усилия, но оно того стоило. Эти клинки были даже лучше тех, которые мне отдал Марк.

Остальное оружие «пальцев» я стянул ремнём и спрятал у высокого каменного столба в наспех оборудованном тайнике. Тащить с собой весь этот арсенал не имело никакого смысла — я всё равно не умел им пользоваться.

К столбу, к слову, были приделаны большие металлические кольца — похоже, к ним когда-то привязывали каких-то животных. Эдакая коновязь — только исполинского размера.

Правда, я бы не хотел повстречаться с теми «коняжками». Судя по глубоким бороздам, оставленным на камне, они имели весьма внушительные коготки.

Осматривать башни я не стал. Сомневаюсь, что там осталось хоть что-то полезное. Наверняка всё уже давно растащили люди Короля, а тратить время на удовлетворение простого любопытства было бы слишком расточительно.

Вместо этого я подошёл к краю «карниза». Внизу виднелись десятки каменных площадок, которые ярусами «росли» из этих исполинских стен.

Они были очень разные — большие и маленькие, освещённые сотнями костров и совершенно тёмные. На самом дне — метрах в семистах — шумела невидимая подземная река.

Не думал, что под землёй можно соорудить нечто настолько монументальное.

Я подтащил Мизинца и Безымянного к краю карниза. С остальными возиться не стал — хватит и этих.

Моя цель — отвлечь внимание бойцов Короля от отряда Марка. А для этого придётся устроить очень большой шухер.

Я столкнул тела «пальцев» вниз — одно за другим.

Темнота равнодушно поглотила покойников, но это равнодушие не продлилось долго. Спустя четверть минуты снизу послышались испуганные крики — люди ужаснулись, увидев мои «подарки».

Ничего удивительного, трудно сохранять спокойствие, когда с «неба» валятся изувеченные трупы столь авторитетных в здешних кругах товарищей.

Суета внизу набирала обороты. Огни становились ярче, крики громче, а «запах» страха — сильнее.

Управляемый хаос — моя стихия.

Где-то вдалеке лязгала сталь. Бойцы Короля готовились подняться наверх, чтобы узнать, кто посмел нарушить покой под Древними сводами. Скоро ко мне придут «гости».

Я улыбнулся. Что же, придётся встретить их с присущим мне гостеприимством…

Глава 9

Время у меня ещё было. Никто в здравом уме не станет переть в неизвестность сломя голову, когда сверху валятся мёртвые «пальцы».

Вряд ли люди Короля все как один страдали запущенной формой слабоумия, поэтому слишком торопиться не стоит. Думаю, на подготовку к операции они потратят не меньше часа.

Выбор снаряжения, назначение ответственных, разработка плана… Эти мероприятия не терпели спешки.

Одиночка — такой, как я — всегда мобилен, но часто вынужден действовать экспромтом. А вот организация — даже самая примитивная — обычно неповоротлива и инертна, но зато может снести любого на своём пути.

Как носорог, который очень плохо видит, однако при таких габаритах — это уже не его проблема…

В общем, рвать жилы ни к чему, хотя и сидеть сложа руки тоже не стоит. Удача не любит бездельников.

Пальцы скользнули по ране на макушке. Ерунда — царапина, покрытая коркой подсохшей крови. Мне повезло. Будь траектория выстрела немного другой, и на этом моя вторая жизнь подошла бы к закономерному финалу.

Я сделал петлю на конце перевязи, просунул в неё приклад арбалета и перекинул перевязь через плечо. Немного попрыгать на носках. Арбалет ударил по бёдрам. Не очень удобно, но лучше так, чем таскать эту бандуру в руках.

Колчан с болтами повис на поясе рядом с клевцом. А неплохо я прибарахлился…

Падавший сверху тусклый, серый свет позволял двигаться безо всяких проблем. По крайней мере, на этом ярусе. А вот ниже мне наверняка понадобится лампа. Впрочем, достать её не составит проблем. Не кроты же здесь живут, в конце концов… Местным обитателям тоже нужны источники освещения.

Я рванул вперёд, стараясь держаться ближе к башням. Если что-то пойдёт не так, можно будет укрыться среди этих огромных сооружений.

Я бежал и смотрел по сторонам. Когда-то здесь кипела жизнь, а теперь не осталось ничего — только вечный камень.

Тут и там торчали тонкие, но высокие столбы. Из их верхушек «росли» большие стеклянные сферы, заполненные белоснежным песком.

Я не имел ни малейшего представления о том, на кой чёрт эти штуковины были нужны, но видел, что многие из них могли в любой момент рухнуть прямиком на каменные плиты. Слишком уж опасно они кренились с разные стороны.

Без истинных хозяев всё здесь пришло в запустение и упадок.

Время от времени мой взгляд цеплялся за тоннели, которые прятались позади башен. Идеально круглые, диаметром чуть больше метра, они таинственно чернели в скальном массиве, словно чьи-то расширенные зрачки.

Я решил осмотреть один и не прогадал — в конце короткого тёмного отнорка меня поджидали морфаны. Правда, не настоящие, а каменные — какой-то весьма умелый мастер изваял здесь целую скульптурную группу.

Если верить этому монументальному творению, морфаны были высоченными антропоморфными существами с непропорционально длинными, гибкими конечностями.

Огромные — на половину узкого, вытянутого лица — глазищи смотрели на меня с укором. А тонкие словно нитки губы кривились в немом неодобрении. Ушей у морфанов не было — их заменяли какие-то странные наросты. То ли костяные, то ли ещё какие — не знаю.

В общем, симпатичные ребята… И добрые, судя по тому сюжету, который изобразил неизвестный скульптор.

Композиция состояла как бы из двух частей. На первой, закованный в шипастые латы воин-морфан при помощи огромных стальных когтей умело шинковал в капусту каких-то людишек. А на второй, тётушка-морфан заботливо подкармливала маленьких морфаничков кусками человеческих тел.

Теми ли, которые нарубил шипастый воин, или какими-то другими — не знаю. Но картина в любом случае была настолько очаровательна, что аж краска на стенах сворачивалась.

При этом, если скульптор не наврал с пропорциями, морфаны были минимум в два раза выше людей. Очень надеюсь, что Ворону не удалось с ними договориться…

Я выбрался наружу и тряхнул головой. Мастер так хорошо справился со своей работой, что даже меня слегка затошнило. Вот что значит волшебная сила искусства.

Заглянув в парочку соседних тоннелей, я убедился, что, во-первых, в каждом из них стоят свои скульптуры, а во-вторых, все они выполнены по примерно одному и тому же шаблону.

Тут морфаны кого-то зверски убивали, там морфаны кого-то с аппетитом жрали, а здесь морфаны с удовольствием совмещали приятное с полезным.

Страшно представить, каких размеров тараканы водились в их вытянутых головах, если они с удовольствием любовались подобным творчеством.

В целом, подземные обитатели были довольно-таки развитой цивилизацией. Развитой, но, похоже, наглухо отбитой.

Впрочем, не мне их судить. Я и сам не без греха. И вообще, сейчас не лучшее время, чтобы любоваться достопримечательностями — не на экскурсии, чай. Пора двигаться дальше

Спустя примерно полчаса я добрался до финиша. Метрах в пятистах впереди «карниз» слегка изгибался и упирался в отвесную стену, в которой идеальными кругами чернели входы в туннели. Готов поспорить, они вели на нижние ярусы.

Я приблизился совершенно бесшумно — так, чтобы меня не заметили раньше времени. Тихий скользящий шаг, плавные движения, расфокусированный взгляд. Моя фигура буквально сливалась с окружением.

Через минуту я занял удобное место для наблюдения среди обломков какой-то развалившейся башни. Прежде чем действовать, следовало собрать разведданные.

Рядом с входами в туннели стояла хибара, построенная из кривых досок — её явно возвели не морфаны, а местные умельцы. Неподалёку от шедевра деревянного зодчества находился подъёмный механизм, вокруг которого суетились трое тощих, заросших как медведи мужиков.

Мужики крутили ворот, а за ними, подперев стенку хибары, наблюдал весёлый надсмотрщик. Он время от времени подбадривал своих подчинённых мотивирующими криками.

— А ну-ка, взялись! Раз-два-три! На выдохе! Тащи увереннее! Толкай жёстче! Что же вы как неживые, братцы? От труда нужно получать удовольствие!

Сам надсмотрщик от своего «труда» удовольствие явно получал. Болтать, как известно, не мешки ворочать.

— Кончай орать, Кручёный, — из хибары вылез позёвывавший бугай. — Спать не даёшь.

Судя по всеобщей расслабленности, здесь пока не знали о гибели «пальцев». Не удивительно, телефонов в этом мире ещё не придумали, а наблюдать бой собственными глазами охрана лифта не могла.

— Хватит спать, Вертел, — радостно сообщил Кручёный. — И других буди — к нам люди едут…

— Какие ещё люди?

— А ты сам к краю подойди и глянь! Десяток рыл к нам едет — кое-как на площадке все поместились… Мужики, вон, уже умаялись их тащить. А ну-ка, родненькие! Поднажмём! Веселее! Раз-два!

Вертел сделал так, как ему посоветовал товарищ. Он подошёл к краю «карниза», посмотрел вниз, а затем недовольно сплюнул себе под ноги. Похоже, его не обрадовал визит гостей.

— Вставай, братва, — Вертел заглянул в хибару. — Делюга какая-то намечается…

Через минуту на «свежий воздух» выползли ещё четверо сонных бойцов. Всего на троих бедолаг, вращавших ворот, приходилось шестеро надсмотрщиков. Рациональное использование человеческого ресурса, ничего не скажешь.

Надзиратели были вооружены лишь короткими дубинами и плетями — я мог бы справиться с ним меньше, чем за четверть минуты. Однако время для освобождения угнетённого класса ещё не пришло. Сперва следовало дождаться, пока все действующие лица поднимутся на сцену.

Ещё через пару минут платформа в последний раз скрипнула и с неё сошёл десяток воинов. Одного взгляда на них хватило, чтобы понять: надсмотрщики рядом с ними — тля, не более.

Однообразное оружие — длинные мечи, копья с листовидными наконечниками, круглые бронзовые щиты. Однотипные доспехи — шлемы с наносниками, кожаные куртки с нашитыми на них жёлтыми чешуйками. Серьёзные ребята.

Вперёд вышел один из воинов. Высокий, бледнокожий, со свисающими чуть ли не до груди усами.

— Платформу вниз, — сразу же скомандовал он суровым тоном.

Похоже, этим десятком дело не ограничивалось — за мной решили послать куда больше бойцов, чем можно было предполагать. Что же, так даже лучше…

Бедолаги, которые не успели передохнуть, без пререканий принялись за работу. Видимо, спорить с усачом было себе дороже.

— А вы… — он обратил свой взор на выстроившихся в шеренгу надсмотрщиков. — Что у вас здесь творится, ослы поганые⁇

— А что у нас творится? — с удивлением спросил Кручёный.

Вертел, который, видимо, был здесь за главного, злобно гаркнул на товарища. Он махнул рукой, а затем вышел вперёд и, явно волнуясь, произнёс:

— Докладаю. У нас всё тихо, всё спокойно…

— Всё спокойно, говоришь? — зашипел усач. — А почему тогда с вашего яруса мёртвые пальцы падают, а? Я тебя, падаль, спрашиваю!

— Пальцы? Мёртвые? — Вертел побледнел. — Я ничё не знаю…

— А должен знать, тварь! Вставай к скоту и колесо крути, раз от тебя толка нет… И братву с собой прихвати — пусть тоже поработают.

— Не в масть нам со скотом рядом стоять…

Вертел и его подчинённые насупились — приказ усача явно шёл вразрез с местными понятиями. Однако стоило только прибывшим бойцам взяться за рукояти мечей, как надсмотрщики сразу изменили взгляды на жизнь. Они быстро, чуть ли не отталкивая друг друга, бросились к подъёмному механизму.

Верное решение. Лучше немного попотеть, чем остыть навсегда.

Озадачив надсмотрщиков, усач приказал своим людям занять круговую оборону. Грамотные действия — сразу видно опытного человека. Я осторожно сместился немного в сторону под прикрытие огромного валуна. С этими ребятами шутить явно не стоит.

— А может, пальцЫ сами упали? — произнёс запыхавшийся Кручёный, сделав ударение на последний слог. — Так бывает иногда… Бездна манит…

Встав к колесу, он почему-то вмиг позабыл все лозунги о необходимости ударного труда.

— Конечно, сами, — согласился усач. — И башку себе Мизинец тоже сам прострелил.

— Вот оно что… А может, на них морфанЫ напали? Вдруг морфанЫ с щели какой вылезли⁇

— С какой щели, полудурок? Здесь уже всё сто раз проверили… К тому же если бы это были морфаны, то вас, ослов безухих, давно бы на вертеле крутили.

Интересно. Получается, люди Короля нищих уже не раз сталкивались с подземным народом. И эти столкновения явно не сулили им ничего хорошего.

Похоже, увиденные мной скульптуры не врали — морфаны действительно имели очень специфические вкусовые предпочтения.

— А может… — Кручёный решил выдвинуть очередную гипотезу, но усач не дал ему закончить.

— Молчать! — рявкнул он. — Крути колесо и не болтай!

На этом все разговоры благополучно завершились. Тишину нарушали только громкое дыхание, редкие команды усача и скрип ворота.

Упорный труд принёс свои результаты. За полчаса надсмотрщики и заросшие бедолаги подняли с нижнего яруса ещё тридцать бойцов. Не кисло — Король очень серьёзно отнёсся к смерти «пальцев».

Усач разделил свой отряд на три части: малочисленный авангард, главные силы и арьергард. Разумно — я и сам действовал бы так же.

Авангард, что логично, выдвинулся первым. За ним через некоторое время отправились основные силы, а затем выступил арьергард. Между подразделениями выдерживалась дистанция в полсотни метров.

Бойцы шли, настороженно поглядывая по сторонам. Сосредоточенные, но не испуганные. Это хорошо — трусов труднее заманить в ловушку.

Боковые охранения шли довольно близко к башням, но вплотную подходить не рисковали. Видимо, опасались обрушения ветхих построек. Неплохо. Значит, мне будет проще незаметно их обойти…

Однако, прежде чем приступать к главному блюду, следовало разобраться с «десертом». У военной кулинарии свои правила.

Стоило отряду усача отойти на приличное расстояние, как надсмотрщики тут же «наградили» работяг пинками и оплеухами. Сильные срывали злость на слабых — ничего нового и ничего удивительного.

— Паскуды, — Вертел плюнул вслед ушедшим бойцам. — Важные такие! Ненавижу…

— К скоту нас определили, — Кручёный поддержал негодование руководства. — Совсем оборзели!

— Ниче… Когда-нить мы спросим с них за…

Я не дал Вертелу насладиться мечтами о грядущей мести. Теперь нужно действовать без промедления.

Вскинув арбалет, я быстро прицелился и нажал на спуск. Тетива глухо стукнула, болт почти беззвучно рассёк воздух и угодил Вертелу прямо в грудь. Тот поперхнулся на полуслове, с удивлением посмотрел на торчавшее из тела оперение, а затем упал на колени и завалился набок.

Надсмотрщики уставились на своего начальника с немым изумлением. Плохие бойцы. Они тратили время впустую, вместо того чтобы действовать.

Они тратили, а я нет.

Арбалет в сторону. Метательные ножи в руки. Прыжок вперёд.

Я перемахнул через прикрывавший меня обломок башни. Бросок. Сразу за ним — ещё один.

Оба клинка нашли свои цели. Пара надсмотрщиков составили Вертелу компанию на его пути в ад.

Прошло всего несколько секунд, а противников осталось только трое. И они, наконец, сообразили, что за ними пришла смерть. Правда, было уже поздно.

Очередной бросок и очередное мёртвое тело опустилось на пол.

— А-а-а-а-а!!! — заверещал Кручёный и последний оставшийся в живых надсмотрщик.

— А-а-а-а-а!!! — синхронно с ними завопили бедолаги, стоявшие у подъёмного механизма.

Крики были одинаковые, а вот действия оченьразные.

Надзиратели растерялись, а работяги, наоборот, бросились в бой.

Один — чернявый и невысокий, другой — сгорбленный и какой-то покорёженный. Они рванули к ближайшему надсмотрщику, повисли на его плечах, повалили на землю, а затем добрались до горла.

— А-а-а-а-р-р-р-р!

Вопль перерос в рык. Рабочий класс со всей пролетарской ненавистью мстил эксплуататору. Так бывает, когда низводишь людей до состояния скота.

Третий работяга молча смотрел на происходящее полными ужаса глазами. Он явно не собирался помогать своим товарищам.

Кручёный вертел головой по сторонам, не зная, как поступить. Буквально только что он стоял в полной безопасности среди своих коллег, а теперь кругом творился какой-то кошмар.

Разум мужчины, пребывавший в шоковом состоянии, выбрал в качестве основной программы привычный порядок действий. Раз «быдло» бунтует, надо хвататься за плеть. И плевать, что рядом находится куда более опасный враг…

Кручёный потянулся к поясу, но в его предплечье впилась полоса острозаточенной стали. Я не собирался давать ему шанс вытащить оружие.

Надсмотрщик взвизгнул, прижав раненую конечность к груди.

— Замри! — скомандовал я, выхватив клевец.

Мне нужен был «язык», поэтому я не хотел убивать мужчину прямо сейчас.

— Ты кто? — дрожащим голосом спросил Кручёный. — Ты как…

Он смотрел на меня со страхом и недоверием. В голове надсмотрщика не укладывалось, что можно было так быстро прикончить тех, кого он считал хорошими бойцами. Да, дружок, биться по-настоящему куда труднее, чем лупить плетью беззащитных работяг.

— Ты кто? — с тупым упорством повторил свой идиотский вопрос мужчина.

— Думаешь, умирать будет не так страшно, если узнаешь, как меня зовут?

Адреналин будоражил кровь. Почему они всегда хотят знать, кто я? Неужели эта информация так важна? В прошлой жизни, когда за мной пришли, я и не подумал задавать убийцам столь нелепые вопросы.

Когда жизнь висит на волоске, нужно биться, а не болтать.

— Это ты убил пальцев!

Моего сообразительного собеседника осенила гениальная догадка.

— Бинго, — я улыбнулся.

Кручёный зажмурился, выставил перед собой неповреждённую руку и вдруг рванул на меня. Смелое, но исключительно дурацкое решение.

Я подцепил голень надсмотрщика клевцом, дёрнул на себя, а потом, когда тот рухнул на спину, подбодрил его ударом в живот. Кручёный выпучил глаза, пытаясь втянуть хотя бы капельку воздуха.

Больше не боец. Впрочем, он и до падения им не был.

Я связал руки и ноги мужчины заранее припасёнными ремнями. Не думаю, что от него стоило ждать проблем, но порядок есть порядок. Пленного нужно лишить подвижности — это аксиома.

Кручёный кое-как перевернулся на бок и хватал воздух открытым ртом. Говорить он явно не мог.

Пока я помогал пленному занять правильное положение в пространстве, мои неожиданные помощники успели разделаться со своей жертвой. И ребята не собирались останавливаться на достигнутом.

Задушив надсмотрщика, они с угрожающим видом направились в сторону своего товарища — тот так и стоял рядом с подъёмным механизмом. Бывшие лифтёры ничего не говорили, но их намерения хорошо читались по злым лицам. Бедолагу, который не решился выступить против надсмотрщиков, явно ждало суровое наказание.

Я вернулся за арбалетом и быстро перезарядил его. Это оружие хорошо показало себя в деле. Удобное, точное и весьма убойное. Отличная штуковина.

Чернявый не стал тянуть и без лишних разговоров ударил свою жертву в лицо. Брызнула кровь — неплохой удар.

Бедолага попытался закрыться руками, но второй — сгорбленный — ухватил его за запястья и потащил к краю «карниза». Похоже, он собирался столкнуть бывшего коллегу прямиком в пропасть.

— Стоим на месте, — я поднял арбалет. — Все трое.

— Он крысюк! Гнида! Червь! Предатель! — прокричал чернявый высоким певучим голосом. — Мы давно собирались поквитаться с ним, но обстоятельства не позволяли свершить возмездие, а сейчас всё должно получиться самым чудесным образом!

Чернявый говорил очень странно. Его звонкий голос совершенно не вязался с обликом, а в произношении слышался лёгкий, почти неуловимый акцент. Грамотная речь и обширный словарный запас говорили о наличии образования. Готов поспорить, он был гостем в этих землях.

Сгорбленный подтвердил слова товарища дёрганными кивком. Похоже, говорить он то ли не мог, то ли не хотел.

— Ваши дела меня не касаются, — арбалет покачивался в моих руках, приковывая к себе взоры мужчин. — Отошли от края. Все трое.

Сгорбленный мельком посмотрел на чернявого. В этом взгляде читалось желание наплевать на приказ и завершить начатое.

— Не советую, — негромко произнёс я. — Умирать будешь долго.

Сгорбленный насупился, отвернулся от бедолаги, которого собирался прикончить всего секунду назад, и отошёл от края. Так-то лучше.

Я остановил расправу вовсе не из жалости. Мир жесток и суров — если жалеть всех, то можно сойти с ума.

Меня действительно мало заботили разборки между работягами — это было их внутренне дело. Однако я не собирался терять дополнительный источник информации из-за чьей-то мести.

— Благодарю вас! — задыхаясь от пережитого волнения, завопил спасённый. — Благодарю вас, господин!

Он рухнул на колени и быстро-быстро посеменил в мою сторону. На заросшем лице — маска подобострастия. На губах — неискренняя улыбка. В глазах — страх. Единственная честная эмоция.

— Моя жизнь теперь принадлежит вам, господин! Я сделаю всё! Руки буду целовать! Ноги буду целовать! Только прикажите!

— Замри, — скомандовал я, направив арбалет в сторону спасённого. Подобные проявления признательности меня не особо привлекали.

Избежавший смерти работяга застыл на месте.

Я не собирался позволять этому человеку приближаться ко мне. Мало ли что у него на уме? Судя по бегающим глазкам и нелестной характеристике чернявого, он был той ещё тварью.

В прошлой жизни мне нередко доводилось сталкиваться с подобными персонажами. Они могли быть полезны, но доверять им точно не стоило. Как, впрочем, и всем остальным.

— Туда, — я арбалетом указал место, куда следовало перебраться спасённому.

Он, не вставая с колен, выполнил мой приказ.

— Вы, — арбалет «посмотрел» на чернявого и сгорбленного, — стойте на месте. Стойте, молчите и не делайте лишних движений. Решите поболтать — болт закончит вашу беседу. Захотите прогуляться — болт составит вам компанию. Всё ясно?

Грубовато, наверное, но у меня не было времени, чтобы разводить политесы. Любой, кто может представлять хоть какую-то опасность, должен либо умереть, либо беспрекословно выполнять приказы. По-другому никак.

Чернявый кивнул. Через мгновение сгорбленный сделал то же самое. Отлично, мы поняли друг друга.

— Я задаю вопросы — ты отвечаешь, — арбалет оказался снова направлен на спасённого. — Но говоришь тихо — так, чтобы слышал только я.

Мне требовалось собрать первичную информацию. И остальные участники нашего маленького допроса не должны были знать, о чём будет говорить мой собеседник.

— Да, господин! — мужчина смотрел на меня с щенячьей преданностью. — Как ловко вы разделались с Вертелом и его людьми! Невероятное мастерство…

— Молчать, — я оборвал поток лести.

На столь дешёвые приёмы меня было не купить. Не люблю, когда мной пытаются манипулировать. Особенно так примитивно.

— Имя?

— Морж, господин!

— Куда ведут эти тоннели? — негромко спросил я.

— Тот, что справа — уходит вниз. Куда ведут остальные — я не знаю…

Мой собеседник понял, что надо сбавить обороты. Подобострастия в его голосе стало чуточку меньше. Верное, но несвоевременное решение.

— Усач и его бойцы — кто они?

— Бугры, — лицо Моржа искривилось от страха. — При самом Короле трутся! Сильнее них только пальцы и Чистюки… Если позволите сказать, господин, то не стоит с ними связываться…

Понятно. Если «пальцы» и Чистые были штучным товаром, то люди усача — элита среди, скажем так, регулярных сил.

Нужно, чтобы они все остались здесь — это существенно облегчит работу и мне, и отряду Марка. Лишившись лучших бойцов, Король станет куда уязвимее.

Допрос продлился недолго — всего несколько минут. Работяга, занимавший место в самом низу иерархии, просто не мог знать слишком многого. Весь его мир — это пустая баланда, побои, подъёмный механизм и мозоли на ладонях.

— Почему твои «друзья» тебя так не любят? — спросил я в конце.

— Они глупцы, — фыркнул Морж. После разговора он расслабился и начал вести себя куда естественнее. — Про какое-то единство базарят… Не понимают, что выживать нужно любой ценой! Что мне с их единства, когда кишки от голода сводит? Если ради лишней пайки нужно их всех в бездну отравить, то я ломаться не стану!

Забавно, но этот человек — трусливый, эгоистичный и глуповатый — мог быть мне полезен. Правда, не в текущих условиях.

Людей со столь удобной жизненной позицией легко использовать в своих целях. Доверять им, конечно, нельзя, зато и потерять не жалко. Однако сейчас рисковать не стоит — глупо держать рядом с собой предателя, когда находишься на вражеской территории.

А в том, что спасённый от смерти предаст меня не задумываясь, я не сомневался.

— Вы, господин, человек умный — это сразу видно, — добавил Морж. — И я вам обязательно пригожусь! Сделаю всё, что скажете, и даже больше! Только не отдавайте меня им…

Чернявый и его сгорбленный товарищ смирно стояли в сторонке. Они не собирались нарушать мой приказ и, судя по сосредоточенным взглядам, размышляли, как действовать дальше.

Азарт схватки ушёл, кровь остыла, и работяг вдруг накрыло осознание того, что впереди их не ждёт ничего хорошего. Всё так. Шансов на благоприятный исход у них не было.

Я помогать пролетариату не собирался, а сами они могли разве что красиво умереть, сражаясь за свободу. На большее пара доходяг была попросту неспособна.

Чернявый поймал мой взгляд. Я кивнул. Пусть бедолаги порадуются напоследок.

— Благодарю, хозяин! — спасённый подумал, что кивок предназначался ему. — Вы не пожалеете…

Он попытался подползти ближе, но я вскинул арбалет. В глазах мужчины мелькнул страх.

Спустя мгновение страх перерос в ужас. Чернявый и сгорбленный схватили своего бывшего коллегу за плечи и потащили его к обрыву.

— Н-е-е-е-т! Прошу!! Отпустите!

Босые пятки Моржа выбивали чечётку по гладким полированным плитам.

— Простите меня!! Прошу!! Умоляю!!! Братья! Простите меня!!!

Перед смертью он решил вспомнить о братстве, но его слова не оказали влияния ни на чернявого, ни на сгорбленного. Мужчины действовали спокойно, слаженно, без суеты.

Через секунду всё было кончено — Морж с воплем улетел в бездну.

Что же, как говорится, собаке — собачья смерть.

— Он заслужил это, уж поверь, — обратился ко мне чернявый, когда крик Моржа растворился в темноте. — Позволь представиться…

Мужчина не успел договорить. Кручёный, который последние несколько минут отдыхал, лёжа на боку, вдруг перевернулся на спину и нехорошо забулькал. Из его рта потекла кровь.

Я рванул к пленному, хотя надежды на спасение уже не было. Однажды, ещё в прошлой жизни, мне довелось видеть подобное…

Кручёный сумел меня удивить. Он откусил язык и теперь захлёбывался собственной кровью. Жуткая смерть.

Я перевернул мужчину на бок, но это не имело большого смысла. У меня не было средств, чтобы остановить столь массивное кровотечение. А даже если бы вдруг удалось, то говорить Кручёный всё равно бы не смог.

Не думал, что трусоватый надсмотрщик решится на подобный шаг. Откусить себе язык — это не запрятанную в зубе ампулу с ядом раздавить. Здесь нужна не просто храбрость — в таком деле требуется нечто большее. Непоколебимая вера или фанатичная преданность, например.

Спустя мгновение всё закончилось. Я вытащил из-за спины кинжал Лэйлы и одним ударом прекратил страдания умирающего. Жил Кручёный хреново, но помер хорошо — столь отчаянный поступок требовал большой силы духа.

Терять ценный источник информации было немного жаль. Однако, с другой стороны, человек, способный откусить собственный язык, вряд ли стал бы много болтать.

— Позволь представиться, — как не в чём ни бывало продолжил чернявый. Произошедшее нисколько его не напугало. — Сабалей Плут! Философ, поэт, дамский угодник. Бакалавр изящных искусств, магистр танца и первый клинок города-острова Векреции!

Про Векрецию слышать мне пока не доводилось. Но, судя по смуглой коже Сабалея, город находился где-то на юге.

Я взглянул на мужчину — он склонился в изящном поклоне. Это выглядело довольно забавно, учитывая его оборванный вид.

Интересно, как такой персонаж оказался в рабстве у Короля нищих? Однако я не стал задавать лишних вопросов и просто кивнул в ответ на приветствие.

— А это, — Сабалей Плут указал на своего сгорбленного товарища. — Мой приятель — Молчун. Он, насколько мне известно, когда-то был рыбаком…

Молчун кивнул.

Сабалей ожидал, что я представлюсь в ответ, но его ожидания не оправдались.

— Мы благодарны тебе за спасение, добрый юноша, — произнёс он. — Однако позволь узнать — как ты собираешься помочь нам выбраться отсюда?

Я усмехнулся. Постановка вопроса даже не предполагала, что у меня могут быть другие планы, кроме спасения парочки непонятных оборванцев.

— Никак, — коротко ответил я.

— Тогда что ты собираешься делать дальше? — с искренним удивлением спросил Сабалей.

Похоже, он действительно думал, что я пришёл в логово Короля нищих именно за ним.

— Собираюсь уничтожить тот отряд, который вы так ловко сюда подняли, — спокойно ответил я. — И вы оба мне в этом поможете.

Глава 10

Глаза Сабалея и Молчуна расширились от удивления.

— Гвардия Короля… — задумчиво произнёс Сабалей. — Четыре полных десятка…

Он посмотрел на меня, а потом ласково — так, словно разговаривал с умалишённым — спросил:

— Позволь уточнить, ты хочешь драться против сорока человек?

Я промолчал, но ответ и не требовался. Сабалей уже поставил мне диагноз.

— Ты сошёл с ума, — подытожил он. — Я слышал, что раскаявшиеся часто теряют рассудок, но не предполагал, что их безумие может зайти так далеко!

Мужчина увидел клевец и сделал неверный вывод. Он принял меня за того, кем я не являлся. Переубеждать его не имело смысла — пусть думает что хочет.

— Позволь объяснить тебе, добрый юноша, — Сабалей продолжил свой монолог. — То, что ты задумал — не подвиг, а банальное самоубийство! Возможно, ты и сам этого не осознаёшь… Возможно, тобой движут скрытые от тебя самого мотивы… Но поверь, один человек не в силах победить четыре десятка — это попросту невозможно!

Он на миг прервался, набрал воздуха и решительно ответил на выдуманные им самим контраргументы:

— Да, ты можешь привести в пример славного мастера Ивэйна, выступившего против четырёх тысяч, или досточтимого рыцаря Байдара, схлестнувшегося на мосту с сотней разбойников, но пойми, их приключения — это всего лишь сказания, легенды, выдумки! Я и сам сочинил несколько поэм, воспевающих деяния славных воинов прошлого, но все они являлись лишь миражом, плодом моего воображения…

Сабалей говорил быстро, складно, даже красноречиво. Профессиональный балабол, сразу видно. Но, нужно отдать мужчине должное, балабол решительный — далеко не каждый способен броситься на вооружённого человека с голыми руками.

Я слушал Сабалея, а сам прокачивал варианты дальнейших действий. Отряд усача отошёл примерно на километр — где-то через полчаса они приблизятся к тому месту, где я собирался устроить засаду. Нужно спешить.

Разумеется, у меня и в мыслях не было вступать с такой толпой в честную схватку. Это действительно было бы самоубийством

Подлый удар исподтишка — вот моя тактика. Магия, клевец Висельника и неожиданность — мои козыри. А опыт и навыки — моё преимущество, которое позволит эти козыри реализовать.

— Что скажешь, добрый юноша? — спросил Сабалей. Он закончил речь и теперь смотрел на меня с надеждой.

— Скажу, что либо вы оба помогаете мне, либо прямо сейчас уходите отсюда.

— Неужели я не сумел тебя переубедить! — с трагизмом в голосе воскликнул Сабалей. — Юная поросль всегда с удвоенной силой тянется к солнцу, забывая о том, что его жаркие лучи несут не только свет, но и погибель…

Для большего эффекта он театрально воздел руки к «небу» — широкие засаленные рукава сползли вниз, обнажив тонкие, как спички, предплечья. С питанием у Сабалея всё было не очень хорошо. Видимо, Король не оценил мощь его поэтического таланта.

— Считаю до трёх, — негромко произнёс я.

— Но постой, добрый юноша…

— Раз.

— Ты не можешь просто так взять и…

— Два.

— Хорошо! — вскрикнул Сабалей, переглянувшись с Молчуном. — Твоя взяла! Мы будем помогать тебе! В конце концов, ты освободил нас и наш долг отплатить тебе за спасение…

Вот и славно. Я немного опустил арбалет.

Если бы бывшие невольники решили уйти, то пришлось бы валить их. Я не мог допустить, чтобы они шлялись здесь и мешали мне работать. Хорошо, что Сабалей и Молчун сделали правильный выбор.

— Каков твой план? — сразу же спросил Сабалей. — Диспозиция такова, что лишь тактический гений древних стратегов мог бы найти выход из столь непростой ситуации. Но я, как их ученик, освоивший сотни манускриптов, могу попытаться…

— Заткнись, — попросил я. Времени на пустую болтовню уже не осталось.

— Ты груб, юноша! — грозно нахмурился Сабалей. — Будь мы в Векреции, я предложил бы тебе прогуляться на площадь Павших храбрецов, чтобы узнать, чья шпага ловчее и чья удача крепче!

Я молча поднял арбалет. Остриё болта застыло напротив впалого живота, видневшегося через огромные прорехи в одежде.

— Но мы не Векреции, — сразу же улыбнулся Сабалей. От негодования не осталось и следа. — В этих землях свои порядки и свои обычаи… Ты имеешь полное право быть грубым — после такой бойни уже не до ласковых слов!

Он демонстративно обвёл взглядом валявшиеся тут и там тела надсмотрщиков.

Я невольно усмехнулся. Сабалей менял маски как перчатки. Его место было где-нибудь на театральных подмостках, а не под землёй, в плену у людей, которые всем видам искусств предпочитали похабные анекдоты.

Впрочем, переживать о нелёгкой судьбе этого балабола я не собирался. Были дела поважнее.

Прежде чем идти в бой, нужно обезопасить тылы. Если враг ударит в спину, то это может очень плохо закончиться.

— Молчун, — я посмотрел на сгорбленного, — ты сможешь вывести из строя подъёмный механизм?

Глаза мужчины радостно блеснули. Он закивал с таким энтузиазмом, что скособоченная голова только чудом не слетела с тонкой шеи.

— Тогда вперёд, — скомандовал я.

Молчун метнулся в сторону, подхватил с пола большой булыжник и рванул к вороту. Через мгновение дерево затрещало под мощными ударами. Бывший раб вымещал накопившуюся злость на осточертевшем механизме.

— Идём со мной, — приказал я Сабалею.

Мы отошли недалеко — к видневшимся в стене туннелям.

— Куда они ведут?

— Этот, — Сабалей указал на самый правый проход, — уходит на нижний ярус… Остальные тоже ведут вниз, но куда именно — сие тайна великая есть. Видишь ли, добрый юноша, пленившие меня негодяи сами крайне редко ими пользуются, а у нас, несчастных пленников, нет ни малейшей возможности изучать эти удивительные подземные сооружения.

Морж говорил то же самое. Правда, не так многословно и не так вычурно.

Я быстро осмотрел туннели — до черноты тёмные, диаметром чуть больше метра, они довольно круто уходили вниз уже через пару десятков шагов от входа. Пройти можно, но лифтом явно удобнее.

Вот почему люди Короля ими практически не пользовались — чтобы передвигаться по этим низким и извилистым «кишкам», приходилось сгибаться в три погибели. Это требовало слишком много сил. Особенно когда нужно было идти вверх.

Интересно, как сами морфаны здесь ходили? Они-то, если верить скульптурам, отличались прямо-таки огромным ростом…

Правый проход, ведущий на нижний ярус, перегораживала металлическая решётка, запертая на замок. И, судя по состоянию замка, в последний раз это чудо инженерной мысли открывали задолго до гражданской войны.

Я поднял небольшой продолговатый камешек и забил его в затянутую паутиной замочную скважину. Теперь ключом здесь не обойтись — придётся выламывать прутья.

Сабалей с интересом наблюдал за моими действиями.

— Не хочешь, чтобы снизу нагрянули незваные гости? — спросил он.

Я кивнул.

— Ты не по годам мудр, добрый юноша… — сообщил Сабалей, когда мы вышли из туннеля. — Лучший полководец первой эпохи — Луц Корнель Суллон по прозвищу «Удачливый», всегда начинал подготовку к сражению с того, что занимался собственными тылами. Он не проиграл ни одной битвы, но всё равно закончил плохо…

Мужчина замолк. Он ждал, что я захочу узнать, как именно закончил свой славный жизненный путь древний полководец, но не угадал. Сейчас меня мало заботили такие вопросы.

— Его заколола стилетом наложница, — Сабалей не выдержал уже через мгновение. — Она узнала о том, что возлюбленный предпочёл ей другую. Великий воин и сильнейший мастер стал жертвой низменной ревности… Драма, трагедия, накал чувств! Не сочти за бахвальство, но я три сезона играл роль Луца на сцене Квадратного театра Векреции и сам дож плакал, когда моё тело уносили за кулисы…

Сабалей гордо подбоченился. Тощий, заросший, облачённый в подранную одёжку, он выглядел до нелепости смешно.

— Думаю, — негромко ответил я, — это были слёзы радости.

— Почему ты так решил?

— Потому что если тебя уносят за кулисы, значит, представление закончено, а вместе с представлением закончена и твоя болтовня. Лично я на его месте был бы бесконечно рад этому обстоятельству.

— Ты язвителен, юноша! — Сабалей прищурился. — И, возможно, не так добр, как я предполагал!

— У всех свои недостатки. Я недобр, ты болтлив… Если хочешь увидеть мою доброту, то будь так любезен — заткнись и делай то, что я говорю.

— Тебя воспитывали в хлеву! — фыркнул Сабалей. — Никакого почтения к старшим! Современная молодёжь начисто лишена присущего нашему поколения уважения к возрасту…

Я усмехнулся. Слышать это было вдвойне забавно, потому что недовольный современной молодёжью Сабалей на самом деле был примерно в два раза младше меня.

Пока мы перекидывались фразами, я осмотрел хибару, где жили надсмотрщики. Там обнаружился шкаф с оружием — собранный из трухлявых досок, но закрытый навесным замком.

Я перевернул эту неустойчивую конструкцию ударом ноги. Поднялась туча пыли, дерево жалобно затрещало, и через мгновение на полу лежали покрытые ржавчиной длинные ножи, изогнутые тесаки и топоры на коротких рукоятях.

Всё это добро было перемешано с обломками досок.

— Перебери оружие, — сказал я, взглянув на Сабалея. — Выбери что-нибудь для себя и Молчуна, остальное свяжи в вязанки, чтобы было удобно нести.

Удивительно, но мужчина не разразился пространной речью и даже не стал задавать лишних вопросов. Он просто молча кивнул. То ли обиделся на меня, то ли испугался — не знаю. Но так было гораздо удобнее.

В дверном проёме мелькнула физиономия Молчуна. За несколько минут он так искорёжил подъёмный механизм, что восстановить его вряд ли удастся. Ремни разрезаны, металлические детали погнуты, деревянные — превращены почти в труху.

Молчун даже платформу сумел снять и затащить на карниз. Удивительная производительность — у мужчины явно был серьёзный талант к разрушению.

Он посмотрел на меня, ожидая дальнейших распоряжений.

— Нужно забаррикадировать проходы, — сказал я. — И чем тщательнее, тем лучше.

Молчун кивнул, развернулся и без споров отправился выполнять поручение. Люблю немногословных людей — они работают куда лучше болтунов.

— У меня такое ощущение, — проворчал Сабалей, — что мы поменяли одного хозяина на другого…

— Тебя никто здесь не держал. Ты сам согласился помогать.

— У меня такое ощущение, что ты прикончил бы нас не задумываясь, реши мы уйти…

Проницательный мужик, что ни говори.

— Как бы то ни было, — сказал я, — ты согласился. К тому же всё это и в твоих интересах. Если снизу поднимутся люди Короля, то вам точно несдобровать. Умеешь пользоваться этой штуковиной?

Я вытащил из-под кровати погнутый медный рог.

— Умею ли? — Сабалей задрал подбородок. — Нет такого инструмента, который не покорился бы мне!

— Если снизу придут новые бойцы, протруби в рог.

— Сколько раз?

— Столько, сколько сможешь, — ответил я.

Можно было добавить: «пока тебя не убьют», но я не стал нагнетать лишнюю драму. С этим и сам Сабалей прекрасно справлялся.

Внутренние «часы» буквально вопили, что пора выдвигаться.

Я быстро собрал метательные ножи и даже вытащил из груди Вертела арбалетный болт. Покойник не возражал, а мне не хотелось терять столь качественную вещь.

Ни металл, ни толстое древко не деформировались от удара об рёбра. Я вытер болт от крови и готово — он заблестел почти как новый.

— Ты пойдёшь в бой без нас? — спросил Сабалей, заметив мои приготовления.

Я кивнул. Разумеется, у меня и в мыслях не было брать с собой на дело плохо подготовленных и измождённы[ бойцов. Вреда от них было бы куда больше, чем пользы.

— Жаль! — вздохнул Сабалей и картинно выставил перед собой руку с зажатым в ладони кинжалом. — А я хотел окропить свежей кровью сию благородную сталь…

Несмотря на весь пафос, мужчина явно был рад, что ему не придётся никуда идти. Однако натура вынуждала его играть роль даже сейчас.

— Тогда пойдём со мной, — хмыкнул я.

Из-за приближающейся схватки кровь вновь «закипела» от выплеска адреналина.

— У тебя есть план и в этом плане для меня нет места, — сразу сбавил обороты Сабалей. — Я останусь здесь и прикрою твою спину, обещаю!

Ну, примерно так я и подумал.

— Про рог не забудь, — напоследок сказал я, пригнулся и побежал туда, куда ушёл отряд усача.

Ожидание большой драки вымело из головы и болтуна Сабалея, и Молчуна, и все прочие мысли. Осталось только здесь и сейчас.

Размеренное дыхание. Быстрый, но почти бесшумный бег. Контроль обстановки и снаряжения.

Четыре десятка. Сорок бойцов. Серьёзная сила. Слишком серьёзная для одного человека.

Сомнения и размышления прочь. Мне нужно прикончить гвардию Короля, и я сделаю это. Так же, как делал всегда.

Через девять с половиной минут впереди замаячили спины арьергарда. Вот и враг.

Теперь они двигались чуть быстрее и были куда менее собраны. Ничего удивительного. Даже самые подготовленные воины не могут сохранять концентрацию бесконечно.

Я плавно ушёл вправо — туда, где возвышались огромные башни.

Бойцы из бокового охранения так и не рискнули сюда сунуться, поэтому я без проблем обошёл и арьергард, и основные силы, и авангард противника. Расстояние между частями отряда стало несколько меньше — так всегда бывает на марше.

Ровные удары сердца отмеряли убегающие секунды.

Спустя минуту я занял нужную позицию, среди разноцветных каменюк всевозможных форм и размеров. Когда-то здесь было что-то вроде «сквера», а маленькие морфанчики, плотно пообедав свежей человечиной, наверняка устраивали тут весёлые игры.

Я вытянул клевец из петли на поясе и положил оружие под правую руку.

Арбалет заряжен. Слова заклинания кружатся в голове — магия готова сорваться с поводка. Ещё немного. Нужно дождаться, пока авангард пересечёт невидимую черту…

Ничего не подозревающие бойцы передовой части отряда сделали шаг — самый обычный, ничем не отличающийся от сотен и тысяч других таких же. Однако именно этот шаг отделил тишину от грохота, жизнь от смерти, спокойные мгновения от неразберихи боя. Именно этот шаг стал для них последним.

Уска-паткар-банду!

Основание столба, на верхушке которого виднелся заполненный песком шар, обхватили красные полосы. Камень треснул, во все стороны разлетелась крошка и пыль.

Мгновение. Столб рухнул на пол, придавив сразу троих человек из авангарда, а затем немного прокатился назад, зацепив ещё парочку бойцов. Шар лопнул, по гладким плитам рассыпались белоснежные словно снег песчинки.

Уска-паткар-банду!

Позади отряда рухну ещё один столб. Он не задел никого, но отрезал путь к отступлению. Теперь отряд усача оказался в ловушке.

Над полем боя повисли вопли раненых и крики командиров.

— К бою!!!

— Где противник⁇

— Не вижу врага!

— Не сбивайтесь в толпу! Держим строй!

Я подхватил клевец и крепко сжал рукоять обеими ладонями. Настало время для «Дрожи земли».

Удар. Голубоватое сияние. Трещинка на плите.

— А-а-а-а-а! Чаровство! Мы все умрём!

Между основной частью отряда и арьергардом вырос каменный «лес».

— Не ори!

Шипы никого не задели. Бойцы сбились плотными группами, закрывшись щитами.

— Промахнулся колдун! — с облегчением в голосе сообщил какой-то вояка. Его поддержали товарищи.

Их радость была преждевременна. Я не промахнулся. Всё шло так, как было задумано.

В сознании вспыхнули слова заклинания. Один из шипов сдавило красными полосами. Взрыв!

Сотни осколков с визгом разлетелись в разные стороны. Они рикошетили о плиты пола, о другие шипы, гулко стучали о металлические щиты бойцов…

— Задело!!

— Цепану-у-у-уло… Больно-о-о-о-о… А-а-а-а-а…

— Где они⁇ Откуда бьют⁇

Я оценил результат. Несколько человек упали на пол, но большую часть осколков остановили щиты и доспехи. Нужно менять тактику.

Я расфокусировал взгляд — так, чтобы каменный «лес» утратил чёткость, превратившись в расплывчатый, но единый объект.

Уска-паткар-банду!

Огромные красные полосы обхватили все шипы разом. Громыхнуло так, что зазвенело в ушах. Верх взметнулся столб пыли, а тысячи осколков со свистом устремились во все стороны.

— Помогите…

— Не вижу…

— Откуда-а-а-а???

Поле боя заволокло непрозрачной взвесью. Отовсюду слышались хрипы, стоны и вопли. Не знаю, какие потери понёс противник, но отряд перестал существовать как организованная единица.

Я хотел сменить местоположение, однако ноги отказались слушаться. Колени задрожали, мышцы превратились в желе — похоже, последнее заклинание забрало слишком много сил.

Арбалет в руки. Я откатился в сторону. В просвете между камнями мелькнула чья-то тень. Выстрел.

Болт впился в противника — он с грохотом повалился на пол. Перезарядка.

— Отходим!!!

— Куда???

— Где Корза?

— Мёртв!

— Да где они??? Где враги???

— Заткнись! Я знаю не больше твоего!

— Уходим!

Выжившие бойцы отступали не организовано — проще говоря, они убегали, стараясь затеряться между башен. Мимо меня хотел прошмыгнуть всего один — арбалетный болт объяснил бедолаге, что он выбрал не самый удачный маршрут.

С начала боя прошло всего пара минут, но противник был полностью разгромлен. От отряда осталось не больше десяти — пятнадцати человек.

Преследовать уцелевших было слишком опасно. Загнанные в угол люди способны на самое отчаянное сопротивление. Чем бегать за каждым в отдельности, рискуя и тратя драгоценное время, лучше встретить их в том месте, мимо которого они точно не пройдут…

Я поднялся с каменной плиты, перезарядил арбалет и шагнул прямиком в белёсую взвесь. Поле боя представляло собой жуткое зрелище. Белоснежный песок, кровавые пятна, погнутые щиты и обломки копий…

Валявшиеся тут и там раненные сучили ногами, будто бы пытаясь убежать от смерти. Крики, ругань, скрежет металла…

— Помоги…

— Воды…

— Пощади…

Отовсюду доносились просьбы о помощи, но я не обращал на них никакого внимания. У меня не было ни времени, ни физической возможности, ни желания помогать всем этим людям.

Арбалет в руках, взгляд контролирует окружающее пространство. Угрозы пока нет.

Я быстро добрался до хибары надсмотрщиков, так и не встретив на пути никого из выживших. Не удивительно — они забились по щелям и не спешили лезть на рожон. Им понадобится какое-то время, чтобы прийти в себя и хоть как-то организоваться.

Сабалей и Молчун встретили меня изумлёнными взглядами. Их можно было понять. С того момента, как я ушёл, прошло меньше получаса, а всё уже явно закончилось. Об этом недвусмысленно говорил мой вид: одежда, покрытая сантиметровым слоем пыли, и усталость в глазах.

— Забаррикадировали проход? — спросил я.

Молчун кивнул. Сабалей продолжал сверлить меня потрясённым взглядом.

— Молодцы. Теперь разбирайте баррикаду…

— Зачем? — Сабалей наконец-то вышел из ступора. — Мы же только закончили!

— Мы идём вниз, — коротко ответил я.

— Вниз⁇ Зачем⁇ Там нет ничего хорошего, уж поверь! Только мёртвая темнота…

Я поднял арбалет и выстрелил вверх. Спустя пару секунд болт со звоном ударился о камень, а ещё через некоторое время с потолка медленно посыпались светящиеся «водоросли».

Через пару часов они полностью потемнеют, но этого времени нам вполне хватит.

Молчун и Сабалей быстро разобрали баррикаду, а затем обмотались «водорослями» и подхватили связки с оружием. Они стали похожи на новогодние ёлки, украшенные гирляндами. Только вместо игрушек — топоры, тесаки и кинжалы.

Я вытащил клевец, взмахнул им для вида, а сам беззвучно произнёс заклинание. Полосы смяли решётку, освободив проход в темноту.

Молчун в ужасе отшатнулся от меня, но Сабалей подхватил его под локоть и о чём-то быстро зашептал товарищу в ухо.

— Раскаявшийся… мастера… зерно…

Я слышал лишь некоторые слова, но догадаться, о чём шла речь, было нетрудно. Образованный Сабалей объяснял дремучему Молчуну каким именно образом мне удалось применить магию. И почему от меня не следует убегать как от прокажённого.

— Идите вперёд, — негромко приказал я.

Празднично выглядящие мужчины согнулись и зашли в туннель. По гладким стенам заплясали серые отблески.

Я выждал несколько секунд и отправился следом.

Две «люстры», бредущие в десяти метрах впереди, не только прекрасно освещали путь, но также выступали в роли приманки. Если столкнёмся с врагом, то они примут на себя первый удар. Это даст мне — скрывающемуся в темноте, возможность оценить обстановку и принять верное решение.

Тоннель уходил вниз. Через сотню метров он начал забирать вправо, закручиваясь в спираль.

— Стойте, — приказал я и прислонился к стене.

Лучшего места для того, чтобы разделаться с остатками королевской гвардии, не найти.

Глава 11

Я закрыл глаза — нужно использовать для отдыха каждую свободную секунду.

Слух на пределе. Любой — даже самый незначительный — шорох бил по ушам оглушительным набатом. Неприятно, но другого способа узнать о приближении врага попросту нет.

По телу растекалось бодрящее тепло. После «знакомства» со Зверем силы стали восстанавливаться куда быстрее. Не знаю только, радоваться этому или нет? Быть может, это лишь предвестник грядущей бури…

Мои спутники застыли в немом напряжении. Даже Сабалей не спешил нарушать тишину своей болтовнёй. Секунда шла за секундой.

Под землёй всегда трудно определить время — кажется, что оно застывает на месте. Прошёл час, день, а может, неделя?

Здесь не было ни солнечного света, ни сияния звёзд — ничего такого, что могло стать хоть каким-то «ориентиром». Здесь даже воздух не двигался — только темнота смазывала детали окружения, лишь усугубляя ситуацию.

Эта чёрная неподвижность могла очень быстро запутать неподготовленного человека.

У меня нужный опыт был — после камеры сенсорной депривации, где я однажды провёл несколько суток, любое подземелье казалось весьма приятным местечком.

А вот у Марка, Висельника и ветеранов подобной подготовки не было. Надеюсь, они сумеют справиться с клаустрофобией и царившим под Древними сводами безвременьем…

По камню шаркнула чья-то подошва. Звук шёл сверху — оттуда, откуда мы пришли. Ожидание закончилось. Остатки королевской гвардии пожаловали на огонёк.

Я осторожно опустил арбалет на пол — сейчас от него будет мало толка.

Ладонь сжала рукоять клевца. Пора.

Я ударил страхом и, пригнувшись, побежал вверх по туннелю. Волна отразилась от стен, обездвижила противников и «очертила» их контуры. Двое впереди — это разведка. Ещё шестнадцать человек в десяти шагах за ними — это последние бойцы разгромленного мной отряда.

Изгиб тоннеля остался позади.

Гвардейцы тоже догадались использовать «водоросли». Шедшие первыми «счастливчики» были обмотаны ими чуть ли не с головы до пят. В их остекленевших от ужаса глазах отражались отблески серого света.

Похоже, люди Короля очень боялись темноты… И, как оказалось, не зря.

Я ударил клевцом в стену. Синяя искорка вспыхнула, породив трещину, быстро убежавшую вверх по тоннелю.

Камень заскрипел. Из стены полезли острые шипы, которые за мгновение нанизали на себя больше десятка человек. Никто даже пикнуть не успел — секунда, и всё было кончено.

Жуткое зрелище. Искорёженные тела, запах крови, предсмертные хрипы и хруст костей.

Магия вполне могла потягаться своей разрушительной мощью с оружием из моего мира…

Погибли почти все. Не пострадали только те двое, что шли впереди, и ещё несколько человек в хвосте.

Правда, это уже не имело значения. «Лес» шипов надёжно перегородил узкий туннель, поэтому тех, кто остался за ним, можно было не опасаться.

А с передовой двойкой я смогу справиться без колдовства: бойцы двигались слишком неуверенно и не представляли никакой угрозы.

Впрочем, они и не собирались драться…

Один вдруг опустил щит, а другой взмахнул обломком копья, быстро отправив товарища в мир иной. Мгновение, и противников стало ровно в два раза меньше.

Теснота здорово ограничивала подвижность, но я рванул вперёд на пределе возможностей. Мне нужен был пленник.

Тело погибшего ещё не успело упасть на пол, когда убийца решил, что ему тоже не стоит задерживаться на этом свете. Он упёр остриё себе в шею и резко, на выдохе, прошипел:

— Мрак во мне, я во мраке…

Слова заклинания зажглись в моей голове. Зажглись и тут же погасли. Тело бойца сдавили красные полосы, но было поздно. Остриё копья разорвало артерию — самоубийца успел довести свою задумку до конца.

Я присел рядом с истекающим кровью гвардейцем. Бледные губы едва шевелились, но угадать, о чём пытался сказать умирающий, было несложно.

«Мрак во мне, я во мраке» — вот что он хотел сказать напоследок.

У меня не было ни малейшего понятия о том, что это могло значить, но дело откровенно попахивало каким-то религиозным безумием. Сперва Кручёный, теперь эти двое… Люди Короля вели себя так, словно они были готовы в любой момент свести счёты с жизнью.

А если вспомнить предостережение Мизинца о некоем «ожившем мраке», то всё становилось ещё интереснее.

— Молчун, Сабалей… — негромко произнёс я, но мои спутники и не подумали явиться на зов.

Я перехватил клевец и осторожно сместился назад, ожидая очередного неприятного сюрприза. Однако опасения не оправдались. Бывших рабов просто зацепило волной ужаса — они смирно стояли парализованные страхом. Неподвижные и немые.

Впрочем, Молчун и до этого не отличался особой разговорчивостью.

Через пару мгновений оцепенение стало спадать. Сабалей неуверенно шагнул вперёд на негнущихся ногах и прохрипел:

— Что произошло? Нас настигла сила твоего клевца⁇

Молчун, как водиться, не произнёс ни слова, но было заметно, что его мучат те же вопросы.

В потрясённых взглядах мужчин читалась опасливая насторожённость. Никогда раньше им не доводилось испытывать на себе ничего подобного, и это обстоятельство не на шутку их напрягало.

Я не задумываясь кивнул. Нужно дать хоть какое-то объяснение своим возможностям.

Сабалей с облегчением выдохнул — мой ответ явно его успокоил. Так-то лучше.

— А мы уж подумали, — с нервным смешком произнёс он, — что ты из Диких магов! Хотя я мог бы и сам догадаться, что раскаявшиеся не потерпят в своих рядах колдунов… Прости нас, добрый юноша, за излишнюю подозрительность и, прошу, не сочти её за проявление чёрной неблагодарности, которой, уж поверь, нет места в наших сердцах и которая…

— Мрак, — я оборвал этот поток. Отошедший от страха Сабалей снова стал чрезвычайно словоохотлив. — Мрак во мне, я во мраке — так перед смертью сказал один из гвардейцев. Что это значит?

— Глупость, — презрительно скривился мужчина, — вот что означают эти слова. Людскую глупость!

Сабалей попытался горделиво задрать голову, но сразу же ударился затылком об потолок. Тогда мужчина закатил глаза, демонстрируя, что уж он-то давно воспарил надо всеми человеческими недостатками.

— О чьей глупости ты говоришь? — негромко спросил я.

— Не прими эти слова на свой счёт, добрый юноша, — быстро произнёс Сабалей, заметив мой тяжёлый взгляд. — Я говорю о глупости тех недалёких и невежественных людишек, которые поверили сказочкам подземного Короля!

Я вздохнул, подхватил Сабалея под локоть и оттащил ничего не понимающего мужчину туда, где лежали обмотанные «водорослями» гвардейцы. Молчун после секундной заминки последовал за нами.

Тусклый серый свет придавал «нарисованной» мной «картине» дополнительного «очарования». Заметив торчащие из стены каменные шипы, искорёженные тела и кровавые лужи, болтун позеленел и закрыл рот ладонью. Молчун, отшатнувшись, чуть не упал на пол.

Увиденное проняло даже бывших рабов, которые сталкивались с жестокостью почти каждый день.

— Один из этих, как ты говоришь, глупцов, — я указал на мёртвых гвардейцев, — позволил своему товарищу убить себя. А тот, в свою очередь, без сомнений прикончил друга и затем без лишних раздумий пробил собственное горло остриём копья… Если всё это произошло из-за каких-то «сказочек», то я очень хотел бы узнать о них как можно больше.

— Эти люди отравлены… Они отравлены верой!

— Давай-капоподробнее, — я взялся за ворот ветхой рубахи и придавил мужчину к стене.

— Что ты себе позволяешь, добрый юноша? — дрожащим голосом произнёс Сабалей. — Будь мы в Векреции…

— Знаю, — я перебил мужчину. — Ты уже говорил. И про Векрецию, и про площадь Павших храбрецов, и про то, что там-то мы бы и проверили, чья удача крепче, а чья шпага ловчее.

— У тебя хорошая память, добрый юноша…

— Но плохое терпение, — рыкнул я. — И если ты не расскажешь мне всё, что я хочу знать, то мы проверим твою удачу прямо здесь и сейчас… И что-то мне подсказывает, что эта проверка тебе очень не понравится.

Я взмахнул клевцом перед носом Сабалея.

— Юности свойственна нетерпеливость, — болтун, проникнувшись серьёзностью момента, судорожно сглотнул. — Я и сам раньше был таковым… Папенька часто говорил, что я тащу шпагу из ножен за клинок, а не за рукоять…

— Подробности твоей тяжёлой молодости меня не интересуют. О каком мраке говорил гвардеец?

— Он говорил о мраке, который живёт в глубине… — Сабалей тяжело вздохнул. — Как я уже сказал, люди Короля заражены верой…

Оказалось, Король как руководитель значительно опередил своё время. Опередил, поскольку раньше других осознал, что управлять людьми куда проще, если предварительно запудрить им головы.

Король цинично подвёл под свою преступную деятельность целую идеологическую базу. Он, по сути, создал вокруг себя что-то наподобие секты — только основой для сплочения выступала не вера в божество, а служение высшей справедливости. Олицетворением которой в нашем бренном мире выступал некий оживший мрак, обитавший на самом дне Древних сводов.

Казалось бы, какая связь может быть между уголовниками, справедливостью и ожившим мраком? Для разумного человека ответ очевиден — никакой. А вот для одураченных Королём всё было совсем не так однозначно — они верили, и их вера, судя по всему, строилась не на пустом месте.

— Пару раз в седмицу они все спускаются в самую бездну — туда, где живёт мрак, — рассказал Сабалей. — Но что там происходит, мне неведомо… Те из нас, кого они иногда брали с собой, назад не возвращались.

Готов поспорить, ничего хорошего на глубине ждать не стоит.

В целом, благодаря такому креативному подходу, Король был для своих людей не только начальником, но и «патриархом». Что хорошо объясняло и то, как ему удавалось так долго удерживаться у власти, и то, почему его бойцы предпочитали смерть плену.

Фанатики — что с них взять.

— Думается мне, — продолжил Сабалей, — там, в бездне, они нашли нечто такое, что вымело из их и без того глупых голов остатки разума. Но это всего лишь теория, версия, предположение… Как я и говорил, те из нас, кто сумел увидеть «оживший мрак» своими глазами, обратно не вернулись.

Я кивнул. Не сказать, что ситуация стала предельна ясна, но кое-какие просветы всё-таки появились.

Мне доводилось иметь дело с убеждёнными сектантами — их трудно сломать, и практически невозможно подкупить или запугать. Однако они всегда крепко привязаны к своему лидеру… Так крепко, что эта привязанность превращалась из силы в слабость.

Как говорил один китайский товарищ, «бей по голове — остальное само развалиться». Если убрать из уравнения Короля нищих, то выстроенная им организация рухнет сама собой. Причём рухнет с шумом.

И под этот шум мы заберём книгу и вытащим Клопа, если он ещё жив. А затем покинем Древние своды, прихватив с собой на долгую память какие-нибудь ценные сувениры.

— Ты говорил, что играл на сцене? — я посмотрел на Сабалея.

— Не просто играл, добрый юноша… Я блистал на подмостках Квадратного театра — величайшего среди великих театров Векреции! — воскликнул мужчина, а затем настороженно произнёс: — Почему ты спрашиваешь?

— Хочу предложить тебе роль, — усмехнулся я. — Тебе и Молчуну.

— Не понимаю, о чём ты говоришь, добрый юноша…

— Снимите с них одежду и снаряжение, — я указал на тела гвардейцев. — И наденьте на себя.

— Хочешь, чтобы мы выдали себя за людей Короля? — удивился Сабалей. — Но зачем?

— Собираюсь насладиться твоей актёрской игрой, — усмехнулся я. — А то вдруг другого случая не представится.

— Не думаю, что это хорошая идея, добрый юноша… Если нас разоблачат — а нас непременно разоблачат — то всё закончится очень и очень плохо!

Молчун кивнул, подтверждая, что полностью согласен с товарищем.

— Тогда в ваших интересах сыграть как можно убедительнее, — я поднял клевец и выразительно посмотрел на бывших рабов.

Сабалей и Молчун поняли, что вопрос обсуждению не подлежит. Помявшись, они отправились исполнять приказ. Понуро, без особого энтузиазма, но и без пререканий.

Мои спутники стянули с покойников доспехи и окровавленную одежду, а затем быстро облачились в обновки. Выглядели бывшие рабы не очень убедительно, но медные шлемы, закрывавшие половину лица, должны были дать им шанс остаться неузнанными хотя бы несколько первых минут. А на большее я и не рассчитывал.

Люди на нижних ярусах были наготове, поэтому мне требовалось хоть как-то их отвлечь. И мои невольные союзники замечательно подходили для этой непростой и довольно опасной задачи.

Через четверть часа вояж по узкому тоннелю, успевшему надоесть до зубовного скрежета, наконец завершился. Мы увидели решётку — на этот раз незапертую, а затем и серый свет, льющийся сверху. На этом ярусе он был куда тусклее, чем на предыдущем.

Выход из тоннеля — самое опасное место. Здесь нас будет взять проще всего…

Я приказал поддельным гвардейцам остановиться, а сам осторожно двинулся на разведку. Медленно, плавно, стараясь не издавать ни одного лишнего звука.

За долгое время люди Короля настолько привыкли, что тоннелями морфанов никто не пользуется, что даже сейчас, когда явно происходило что-то непонятное, они не поставили здесь ни одного наблюдателя. Фатальная неосмотрительность.

Я быстро оглядел окрестности. Те же гигантские полуразрушенные башни, несколько построенных из досок халуп и люди… Здесь их было куда больше.

Часть бойцов, вооружённых плетьми и дубинами, толпилась у подъёмного механизма. Они пялились наверх, пытаясь понять, что случилось, и негромко переговаривались между собой. Любознательные вояки даже не подозревали, что совсем скоро им представится возможность познакомиться с тем умельцем, который так быстро испортил лифт.

Другая часть бойцов контролировала рабов — их здесь было не меньше трёх десятков. Измождённые люди стояли небольшими группками и испуганно жались друг к другу.

Люди Короля вели себя слишком неправильно. Они смотрели не туда, куда стоило бы смотреть, и делали то, чего делать не следовало. Я мог бы пройти тихо — так, что ни один из них даже не догадался бы о моём присутствии.

Обычно оперативная работа предполагает незаметность, однако сегодня это не мой выбор. Сегодня о незаметности нужно забыть — иногда к врагу проще подобраться не в тишине, а под грохот кононады.

Я вернулся к Сабалею и Молчуну и коротко проинструктировал поддельных гвардейцев. Они быстро осознали, что от них требуется — это было понятно по расширившимся зрачкам и побледневшим от страха лицам. Однако спорить никто не стал.

Увидев, какая судьба постигла настоящих гвардейцев, бывшие рабы зауважали меня куда сильнее. Хотя, возможно, это было вовсе не уважение, а банальный страх… Впрочем, он работал ничуть не хуже.

Закончив инструктаж, я осторожно выскользнул из туннеля, незаметно обогнул какой-то сарай и замер, прижавшись к шершавой деревянной стене. Никто из присутствующих не заметил моего появления. Теперь в игру должны вступить Сабалей и Молчун…

Спустя четверть минуты оба поддельных гвардейцев вывалились из тоннеля. В отличие от меня, они старались привлечь как можно больше внимания — грохотали щитами, кряхтели и стонали.

Мужчины поддерживали друг друга и всем своим видом показывали, что только что чудом вырвались из очень серьёзного переплёта. Впрочем, в каком-то смысле так оно и было.

Поддельных гвардейцев заметили.

Люди зашумели, отовсюду посыпались вопросы и недоумевающие возгласы. Некоторые неуверенно приблизились к новоприбывшим.

— Кто их так, а?

— Откуда они здесь ваще? Тока же вверх их тянули…

— Это кто? Морды под шлемами разглядеть не могу!

Сабалей сделал вид, что вот-вот рухнет на пол, но Молчун демонстративно поддержал его под руку.

— Ближе… — надсадно прохрипел бывший актёр. — Ближе… Мне трудно говорить, но я должен рассказать вам обо всём…

Люди Короля незаметно для самих себя стали собираться в кучу. Неожиданное появление гвардейцев и их внешний вид явно напугали бойцов, а бояться всегда легче в компании. Зря они так — куда правильнее было бы разбежаться в разные стороны.

— Чё он там бормочет, братва? Ни хрена разобрать не могу!

— Хрипит что-то…

— Ближе… — надрывался Сабалей. — Каждый должен услышать мои слова…

Молчун, как водится, молчал, но пытался помочь товарищу жестами. Через пару секунд это представление дало свои результаты — большая часть бойцов Короля сбилась в толпу и приблизилась к поддельным гвардейцам. Настал мой черёд выходить на сцену.

— Бойся! — во весь голос завопил я, ударив клевцом по полу.

Сабалей и Молчун, услышав условный сигнал, резво отскочили в сторону. Очень вовремя — буквально через мгновение в том месте, где они только что стояли, вырос каменный «лес».

Рабы завопили и бросились в разные стороны — никого из них не задело, но страх перед колдовством был слишком велик. Люди, часть из которых была связана между собой верёвками, валились друг на друга, падали на пол, однако всё равно спешили убраться подальше как можно быстрее.

Почти все бойцы Короля умерли, не успев понять, что произошло. В живых остались всего несколько человек, которые предусмотрительно не стали подходить слишком близко. Впрочем, предусмотрительность их не спасла.

Метательные ножи со свистом рассекли воздух. Последний выживший успел отбежать на пару десятков метров, но его догнал арбалетный болт. Вот и всё…

Сабалей пошатываясь подошёл ко мне — сейчас он выглядел так, будто действительно с трудом выжил в тяжелейшем бою. То ли этот деятель эстрады до сих пор не вышел из образа, то ли небольшая заварушка так его напугала, не знаю.

— Ты… Ты! Как ты мог⁇ — забормотал он, вращая глазами. — Магия твоего клевца чуть не лишила Векрецию её самого преданного и самого талантливого сына!

Что же, всё-таки правильным был второй вариант… А вот Молчун, в отличие от Сабалея, стойко воспринял произошедшее — неразговорчивый мужичок даже глазом не моргнул и не спешил лезть ко мне с претензиями. Сразу видно, кто из этой парочки нежный интеллигент, а кто суровый пролетарий.

— Думаю, — негромко произнёс я, перезарядив арбалет, — Векреция как-нибудь пережила бы эту потерю…

— У тебя нет сердца! — подвёл итог Сабалей. — А воин без сердца всё равно, что путь без цели — движение есть, а смысла нет…

Слова болтуна могли стать прекрасным тостом, но в текущих условиях не имели большой ценности. Поэтому я ничего не ответил, а просто молча поднял клевец над головой. Зерно ликвера на мгновение сверкнуло и сразу погасло.

Рабы, которые не успели убежать далеко, застыли на месте. Застыли, но не забывали вопить во весь голос.

— Чары!!!

— Мы все умрём!!!

— Это Дикие!!! Они пришли!!!

— Тихо! — гаркнул я. — Молчать!

Большая часть рабов тут же заткнулась, однако парочка то ли самых напуганных, то ли самых глупых продолжала верещать без остановки.

Я посмотрел на Молчуна — тот понял меня без слов. Мужчина перехватил обломок копья и прекратил истерику несколькими чувствительными ударами. Дерево, встретившись с черепами, сухо треснуло, после чего наступила тишина.

— Мы не причиним вам зла, — я поднял клевец ещё выше. — Мы пришли, чтобы освободить вас.

— Раскаявшийся…

— Такой молодой…

Бедолаги смотрели на клевец, как кролики на удава. Я убрал оружие в петлю на поясе — нужный эффект был достигнут.

— Ни к чему нам ваша свобода! — вдруг взвизгнул один из рабов. — Вы чего удумали??? Нам из-за вас кишки выпустят! Правильно я говорю, а? Ничего у вас не получи… а-а-а-а…

Гулко стукнула тетива, и неожиданное выступление оборвалось на полуслове. Нельзя позволять паникёрам пугать людей. Они и без того находились в не самом лучшем психологическом состоянии.

— Есть ещё те, кто сомневается в нашем успехе? — я смотрел на толпу, перезаряжая арбалет.

Рабы молчали, опустив глаза. Больше сомневающихся не нашлось — вот и отлично.

— Пока я с вами, — Сабалей стянул шлем и вышел вперёд, — можете ничего не бояться! Я — знаменитый Сабалей Плут! И я сделаю всё, чтобы вы получили свободу, пусть даже для этого вам придётся умереть, сражаясь со всем воинством подлого подземного Короля!

Ни «громкое» имя, ни открывшаяся перспектива умереть в бою не особо воодушевили бывших рабов. Правда, они всё равно покорно приняли оружие, выдаваемое Молчуном. Приняли, а затем встали в некое подобие строя.

— Мы пойдём дальше, — громко произнёс я. — И освободим ваших братьев. И вы нам в этом поможете.

Услышав мои слова, бывшие рабы не проявили энтузиазма, однако и возражать никто не стал.

— Есть те, кто против? — тем не менее спросил я.

Таковых не нашлось. Не удивительно, тело паникёра, валявшееся на самом виду, предостерегало остальных от ненужных выступлений.

«Грамотное кадровое решение», как любил говорить мой начальник Сан Саныч. Лучше сразу пристрелить одного смутьяна, чтобы потом не мучиться с десятком других.

— О тех же, кто падёт в грядущих битвах, я сложу стих, — великодушно пообещал Сабалей, а затем, подумав, добавил: — Или даже песню…

Обещание болтуна не прибавило мотивации личному составу. Вояки их них, конечно, были никакие, но других взять попросту неоткуда.

Плохо организованная и не лучшим образом снаряжённая толпа двинулась на зачистку яруса. Я шёл немного в стороне и поддерживал их «огнём» из арбалета — желания лезть вперёд у меня не было.

Спустя час почти весь ярус оказался под нашим контролем. Мы уничтожили пару десятков бойцов, освободили полсотни рабов и захватили три подъёмных механизма, ведущих на разные уровни.

В некоторых местах людям Короля удавалось забаррикадироваться в башнях, но мы просто обходили их и шли дальше. Коммуникаций у нас нет, поэтому враг в тылу не мог нам навредить.

Я расспрашивал людей о том, где находится Король, однако никакой конкретной информации получить не удалось. Единственное, что было понятно — он сидел где-то внизу. И значит, мне придётся идти туда.

На следующем ярусе нас встретил отряд из двадцати неплохих бойцов, но почувствовавшие силу бывшие рабы довольно легко с ними справились. Сказались серьёзное численное превосходство и моя поддержка — я выбил командира, а затем проделал в монолитном строю брешь, уничтожив щиты при помощи красных полос заклинания.

Мы двигались вперёд, освобождая всё новых и новых рабов. И это окончательно превратило моё небольшое «воинство» в разрозненную толпу. Контролировать в одиночку почти полторы сотни слабо мотивированных бойцов было практически невозможно.

Кто-то спешил свести личные счёты с надсмотрщиками. Кто-то находил еду и пиво, сразу же забывая об опасности. Кто-то просто убегал, не желая рисковать собственной жизнью…

Чтобы превратить толпу в войско, нужны хорошие младшие командиры — надёжные и лояльные. Таковых у меня не было. Впрочем, я и не стремился собрать людей в кучу.

Чем дальше мы шли, тем серьёзнее становилось сопротивление. Бойцы Короля были лучше подготовлены, лучше вооружены и не падали в голодные обмороки — им было бы куда проще разделаться с измождёнными рабами, если собрать тех в одном месте.

А вот разрозненные группки, хаотично действующие тут и там, могли нанести больше ущерба, чем соединённые в монолитный кулак силы. И, главное, такие группки создавали вокруг себя столь нужный мне беспорядок. Беспорядок, который служил прекрасным прикрытием.

Вскоре я совсем отделился от устроенного мной же бунта, отправив бывших рабов в свободное плавание.

Отовсюду слышались звуки битвы. Тут и там полыхали огни. Под Древними сводами творилось форменное безумие.

Восстание охватывало ярус за ярусом. Подожжённый мной «костерок» превратился в ревущее пламя. Чем бы всё это ни закончилось, Король нищих точно не забудет мой визит…

Я двигался вперёд, стараясь лишний раз не ввязываться в драку. Тратить время на ненужные столкновения не имело никакого смысла.

Пару раз, правда, пришлось применить силу. Сначала для того, чтобы уничтожить небольшой отряд, перекрывавший проход на следующий ярус, а затем, чтобы разогнать пятёрку бывших рабов, которым приглянулось моё оружие. Ребята слишком уж поверили в себя и решили испытать судьбу, но не угадали с выбором жертвы.

Сабалей и Молчун плелись неподалёку — они почему-то решили, что рядом со мной у них будет больше шансов выжить в творившемся хаосе. Не самое умное решение с их стороны… Впрочем, прогонять бывших рабов я не стал — они ещё могли пригодиться в дальнейшем.

Мы часами шли мимо надоевших башен. Мы отсиживались среди развалин, пропуская очередной отряд королевских бойцов. Мы спускались на раскачивающихся лифтах или согнувшись ползли по осточертевшим туннелям…

Света с верхнего яруса уже не хватало, «водоросли» давно утратили свой блеск, поэтому мне пришлось раздобыть масляную лампу. Благо она быстро нашлась в одной из хибар — разбушевавшиеся рабы прикончили её обитателей, поэтому возражений от владельцев не последовало.

Чем ниже мы спускались, тем холоднее и безлюднее становилось вокруг. Здесь уже не было ни восставших, ни надсмотрщиков — только темнота, камень и гулкая тишина. По стенам метались наши дрожащие тени и отблески огня.

Молчун, державший лампу, судя по тоскливому взгляду давно пожалел о том, что решил пойти со мной. Сабалей шёл вперёд, крепко сжав в руках оружие — глубина отбила у него желание разговаривать.

Я же просто делал своё дело: изучал обстановку, искал пути отхода и контролировал направления атаки. «Острая» операция превращалась в рутину — так бывает, когда работа затягивается. Однако терять концентрацию нельзя — это всегда заканчивается одинаково. Провалом, пленением и смертью.

Очередной туннель — на этот раз непривычно короткий — привёл нас в огромный зал. Его стены были пронизаны яркими голубыми прожилками — их света вполне хватало, чтобы разогнать вездесущую тьму.

Восстание явно не успело докатиться до этого места. Здесь царил образцовый порядок, а ещё здесь обнаружился тот, кого я так долго искал.

На высоком деревянном помосте стоял крепкий темнокожий старик, облачённый в некое подобие сутаны. Он красноречиво докладывал сотне слушателей текущую политическую обстановку.

Слушатели внимали речам оратора, опустив головы. Их — вооружённых и организованных — собирались отправить на подавление восстания. Судьба только-только получивших свободу рабов повисла на волоске.

Впрочем, их проблемы меня мало заботили.

Куда больший интерес вызывала потрёпанная книга, висевшая на поясе старика.

И Клоп, который лежал у его ног.

Глава 12

Клоп был в три слоя обмотан стальными цепями. Он лежал на помосте, а несколько человек снизу прижимали его к полу крюками на длинных древках. Похоже, Король успел оценить возможности юного упыря…

То, что передо мной сам Король, я не сомневался. Слишком уж почтительно его слушали. Не как командира — пусть и очень уважаемого — а, скорее, как отца. Окружавшие помост бойцы, казалось, даже дышали через раз, чтобы не упустить ни слова.

Нашего появления никто не заметил — никакой охраны на входе не было. То ли Король слишком расслабился в своём логове, то ли имелись какие-то другие обстоятельства, о которых я пока ничего не знал. В любом случае, лезть на рожон не стоило — сперва нужно было осмотреться.

Я сразу отправил Молчуна обратно в тоннель — он предупредит, если кто-нибудь появиться со спины. Мужичок с облегчением выдохнул и поспешил скрыться в темноте.

Сам я скользнул в сторону, укрывшись за обломками толстенной колонны. Когда-то она подпирала свод, а теперь завалилась набок и раскололась на части.

Сабалей неловко последовал за мной.

Он выглядел так, словно собрался отойти в мир иной — искривлённое от страха лицо, бледная кожа… Шедший от стен и потолка свет придавал ей приятный голубоватый оттенок. В общем, не живой человек, а покойник, случайно сбежавший из морга.

Мужчина вжался в камень и замер — казалось, он сам решил стать частью колонны.

Я не опасался, что нас заметят. По сторонам здесь никто не смотрел — всё внимание аудитории захватил Король.

Зал был огромен, но великолепная акустика позволяла слышать слова оратора так, словно он находился в двух шагах от меня. Впрочем, ничего интересного Король не говорил. Обычный пафосный трёп о долге, дисциплине и о том, как межзвёздные корабли бороздят просторы Большого Театра.

На мгновение почудилось, что я снова очутился в ленинской комнате, а ротный замполит высокопарно рассказывает мне о неизбежной победе коммунизма…

В Советской армии подобные речи обычно вызывали у солдат лишь приступы зевоты. Мы смотрели перед собой осоловевшим и остекленевшим взглядом, делая вид, что впитываем мудрость руководства. Сами же думали о чём угодно, только не о том, о чём нужно.

Многие умудрялись даже спать с открытыми глазами — это искусство легко освоить, когда неделями не видишь подушку и одеяло.

Здесь, правда, дело обстояло совершенно иначе. Окружавшие помост бойцы внимали несущимся со «сцены» банальностям с большим интересом. Тёмные люди, что ещё сказать.

Король вещал о необходимости загнать распоясавшееся быдло обратно в стойло, о неизбежности справедливого наказания за устроенный рабами бунт и о том, что впредь им придётся забыть о доброте и милосердии.

Я усмехнулся. Думаю, для всех здесь присутствующих слова «доброта» и «милосердие» были чем-то вроде ругательств.

Пока Король проводил с личным составом воспитательную работу, я изучал обстановку. Огромный зал был практически пуст — незаметно подобраться к помосту станет весьма непросто.

Впрочем, я не собирался лезть вперёд, пока бойцы не отправятся усмирять восставших. А когда каратели уйдут, можно будет нанести удар…

— Врагам — смерть! Нам — победа! — Король воздел руки к небу.

«ДетЯм — мороженое, бабе — цветы».

В голове снова всплыли слова из старой комедии. Всему виной то, что голос Короля был удивительно похож на голос актёра Папанова.

Судя по шевелению среди бойцов, выступление подходило к концу. Это радовало. Пропагандистский бред причинял почти физическую боль.

— В завершение — напутствие, — Король хлопнул в ладоши. — Возвращайтесь с победой!

Хлопок явно был условным сигналом, потому что сразу после него двое Чистых затащили на помост какой-то постамент. Сверху его покрывала тёмная, блестящая ткань.

Ткань мешала увидеть, что именно находилось на постаменте, однако это что-то сразу вызвало у меня беспокойство. Необъяснимое, но очень серьёзное.

Кожа покрылась мурашками, а волосы встали дыбом. Беспокойство быстро превращалось в тревогу. В голове пульсировала только одна мысль — чёткая и очень навязчивая. Надо бежать. И бежать как можно быстрее.

— Уходим, — шёпотом произнёс я.

Оперативник всегда должен доверять своим ощущениям.

Сабалей, разумеется, удивился, но возражать не стал. Мы осторожно двинулись вдоль поваленной колонны.

— И помните, — крикнул Король. — Мрак внутри вас, а вы — во мраке! Мрак придаст вам сил… И мрак накажет ваших врагов!

Я буквально загривком почувствовал, что сейчас он смотрит именно туда, где секунду назад находились мы.

— Быстрее! — прошипел я, ускорив шаг.

Раздался шелест ткани. Я не видел, но ощущал, как медленно она сползает с постамента на пол.

В горле пересохло. Сердце застучало с утроенной силой. Ноги вдруг подкосились.

— Что с тобой, добрый юноша⁇ — взволнованно зашептал Сабалей, подставив мне локоть.

— Уходи… — с трудом прохрипел я.

Со мной происходило что-то очень странное.

Я задыхался — так, будто бы вдруг оказался на большой глубине. Воздух давил, как толща воды, и чтобы «всплыть», нужно было двигаться только в одном направлении. К постаменту, на котором находилось нечто безумно притягательное. Нечто такое, без чего невозможно жить…

Сабалей при этом ничего подобного явно не ощущал. Он смотрел на меня с изумлением и тянул в сторону тоннеля.

Внутренности разрывало от боли. Перед глазами появилось тёмное марево. В голове звенело так, словно рядом со мной взорвалась граната.

— Уходи! — я с трудом оттолкнул от себя Сабалея.

Мне не выбраться. Этот факт — практически приговор — с каждым мгновением становился всё очевиднее. Ни к чему тащить на дно ещё одного человека.

Страха не было — только непонимание и досада на самого себя. Что, чёрт возьми, со мной происходит?

Сабалей всё-таки попытался протащить моё почти обездвиженное тело ещё несколько метров, но сдался. Бывший актёр и бывший раб пробормотал что-то себе под нос, а затем рванул в спасительную темноту туннеля. Правильное решение.

Непослушные пальцы легли на спусковую скобу. Сдаваться без боя я не собирался.

Силы убегали столь стремительно, что медлить было нельзя. Время шло на секунды. Скоро придёт тьма.

В ушах гремел набат. Мышцы сводило судорогой, но я сумел встать на ноги. Ещё один рывок, чтобы вскинуть арбалет…

Глаза уже практически ничего не видели. Изображение распадалось на сотни осколков. Лишь один объект не терял свою чёткость — постамент и статуя, стоявшая на нём.

Зверь — тот самый, которого я видел, во время медитации. Синий манул, вырубленный из полуметрового зерна ликвера. Оно манило меня с такой силой, что тело собиралось вывернуться наизнанку.

Последнее усилие. Пальцы надавили на спуск. Выстрел.

Руки ослабли. Арбалет упал на пол. Сознание устремилось в небытие.

Последнее, что я увидел — это улыбка Короля. Он усмехнулся и играючи перехватил болт прямо у своего лица…

* * *

Я пришёл в себя мгновенно, будто бы по щелчку пальцев. Казалось, что кто-то дёрнул невидимый рубильник, и темнота уступила место свету.

Картинка всё ещё плясала перед глазами. Окружающее пространство тряслось и ходило ходуном, однако это была всего лишь ошибка восприятия.

Прикрыв веки, я досчитал до десяти и глубоко вдохнул. Медленный выдох… Теперь можно отрыть глаза.

— Не надо было за мной идти… — прошептал сидевший рядом Клоп. — Но я знал, что ты… что вы меня не бросите…

Шёпот ударил по ушам. Пацан старался говорить как можно тише, но после абсолютного безмолвия его голос был подобен раскатам грома.

Удивительно, что нас не разделили. И ещё удивительнее, что вокруг не было ни решёток, ни дверей, ни замков — только падавший с потолка серый свет. Он очерчивал небольшой круг, за которым чернел непроглядный мрак.

Более того, нас даже не связали — лишь забрали всё оружие. Это я проверил сразу, как только пришёл в себя.

— Я ничего им не сказал! Зуб даю!

Пацан прижался к моему плечу. Он дрожал и кое-как сдерживал рыдания. Всё-таки Клоп был всего лишь ребёнком, а не бойцом.

— Они меня пороли, а я молчал! Честно!

Пусть Клоп пока не настоящий боец, характера ему всё же не занимать. Далеко не каждый взрослый мог вытерпеть порку, не выдав с потрохами всех, кого только можно. А вот юный вампир сумел выдержать испытание…

Правда, нужно быть честным — от серьёзных пыток его спасло моё появление. Иначе рано или поздно Клоп рассказал бы всё — сломать можно любого, это всего лишь вопрос времени.

— Ты молодец, — кое-как выдохнул я. — Не подвёл…

Слова обжигали глотку, но я всё-таки похвалил пацана. Судя по голосу, он держался буквально из последних сил.

— Не надо было за мной идти… — всхлипнув, повторил Клоп.

— Спокойно, — едва слышно произнёс я. — Всё идёт так, как должно идти.

— Правда⁇ — в голосе мальчугана сразу появилась надежда.

— Зуб даю, — поморщившись, усмехнулся я. По телу пробежала волна боли.

Разумеется, всё шло совсем не по плану, но пацану ни к чему знать об этом. Пусть лучше надеется, чем бьётся в истерике. Думаю, ему и так до безумия страшно — ни к чему подливать масло в огонь.

Мне самому уже не раз доводилось бывать в плену, но это ничего не значило. К таким вещам невозможно привыкнуть, а тот, кто утверждает обратное, попросту врёт. Человек может быть готов к смерти, но к пыткам подготовиться нельзя.

Правда, поддаваться панике я тоже не собирался. Мне нужно всего лишь сделать свою работу, а там — будь что будет. Всё очень просто. Впрочем, как и всегда…

— А чего дальше-то? — уже через пару мгновений спросил пацан.

Из голоса юного упыря исчезла дрожь. Клоп быстро убедил себя в том, что всё происходящее — это лишь часть моей хитроумной задумки. Похоже, его вера в меня была слишком сильна… Жаль будет его разочаровывать.

Впрочем, ещё не всё потеряно. Пусть у нас нет оружия, но магия пока при мне. Да и отряд Марка должен быть где-то неподалёку.

Главное теперь — не спешить и выбрать подходящий момент. Права на ошибку у нас больше нет.

— Дальше ты сидишь молча, — ответил я. — Сидишь молча и ждёшь приказ… А когда он поступит — сразу же действуешь. Без вопросов и без промедления.

— Но я могу здесь всё осмотреть… Ты… Вы мне только капельку кровки дайте, и я тут всё мигом оббегу!

— Нет.

— Но почему? Я могу! Давай… Давайте я хотя бы эту комнату осмотрю⁇

— Нет, — шёпотом повторил я. — Ты уже наломал дров, не забыл? Твоя самодеятельность не только похоронила мои планы, но и привела нас сюда. Никакого доверия тебе больше нет… Но если хочешь его вернуть, то делай то, что я сказал. И делай очень старательно.

Клоп сжался в комок. Я специально говорил нарочито грубо. Другой возможности достучаться до упёртого пацана попросту не было. А достучаться нужно обязательно. Очередная инициатива неугомонного упыря легко могла свести нас в могилу. Мы и так стояли на самом её краю.

— Ты меня понял? — строго спросил я.

— Понял…

— Что ты понял?

— Что мне нужно сидеть, молчать и ждать приказы…

Судя по голосу, пацана переполняло чувство вины. Надеюсь, этого хватит, чтобы удержать его от необдуманных поступков.

Клоп затих и, кажется, даже перестал дышать. Так-то лучше. Сейчас мне потребуется полная тишина.

Я прикрыл глаза и разогнал сознание, резко втянув сухой воздух. Нужно сосредоточиться на звуке — он мог дать необходимую информацию.

Интуиция подсказывала, что здесь что-то не так. Нас не обездвижили, нас не заперли… Нам будто бы предлагали шагнуть в темноту. Но зачем? Ответа на этот вопрос у меня не было, однако я точно знал, что никогда нельзя действовать так, как хочет враг. Это путь к поражению.

Тишина давила на уши. Показалось даже, что я ошибся, но через мгновение, которое тянулось целую вечность, мне удалось услышать едва заметный скрип дерева и чужое дыхание. В десяти метрах от нас во мраке сидел человек. Сидел и слегка покачивался на стуле.

Человек ждал, пока мы с Клопом начнём действовать. Он надеялся, что мнимая свобода вскружит нам головы. И он хотел увидеть, как темнота накажет нас за подобную неосмотрительность.

Я был в этом уверен, потому что нутром ощущал — во мраке притаился кто-то ещё. И этот «кто-то» очень опасен и очень зол…

Набрав в грудь воздуха, я громко сказал:

— Если ты ждёшь, когда начнётся представление, то тебе придётся запастись терпением.

Клоп вздрогнул, услышав мои слова. Однако пацанёнок не стал задавать лишних вопросов. Похоже, последняя воспитательная беседа наконец-таки возымела успех.

Секунду ничего не происходило, но затем тишину разорвал знакомый голос.

— А я никуда не спешу! — весело сообщил Король нищих. — Но раз уж ты знаешь, что я здесь, то сидеть в темноте больше ни к чему.

Камень скрипнул, словно кто-то провёл по нему ногтем. В пустоте перед нами рассыпался сноп голубых искр, и там, куда они упали, по полу побежали сияющие прожилки — точно такие же, какие были в зале, где я потерял сознание.

Мрак немного отступил под натиском света, и передо мной предстал уже знакомый старик, облачённый в чёрную сутану. Он сидел на роскошном стуле с резной спинкой и весело смотрел на нас.

Вблизи дедуля выглядел весьма странно. Потемневшая, словно от времени кожа с едва заметными светлыми пятнами, узкие слезящиеся глаза, редкие ломкие волосы… Хреновый видок, если быть честным.

Однако от Короля исходили волны уверенности и силы. Несмотря на солидный возраст и не лучший внешний вид, связываться с ним было опасно. Это ощущалось буквально кожей.

Голубые прожилки, змеившиеся по полу, освещали только самого старика и постамент, который стоял рядом с ним. Остальное пространство по-прежнему скрывалось во мраке.

Постамент опять был накрыт тёмной, блестящей тканью.

Похоже, она каким-то образом «экранировала» притягательную силу зерна ликвера, потому что никакого дискомфорта я не испытывал. Однако, уверен, стоило Королю стянуть покрывало, и меня вновь накроет так же, как накрыло в зале… Не хотелось бы, чтобы это произошло.

— Боишься? — с ласковой улыбкой спросил Король. Вокруг его глаз появилась сеточка морщин. Добрый дедушка, ни дать — ни взять. — Манит тебя, да? И так манит, что аж кишки наружу просятся? Но ты не бойся, дружок… Не буду я тебе больше своё сокровище показывать.

Он рассмеялся, а я промолчал. Словам подобного персонажа мог поверить только стопроцентный кретин.

Король прикоснулся к постаменту кончиками пальцев. Он смотрел на спрятанную под тканью статую с нескрываемой нежностью.

— Моё сокровище… — чуть ли не с любовью произнёс старик. Затем он взглянул на меня и сказал: — Представляешь, а я ведь не догадывался о том, какая драгоценность мне досталась… Десятилетиями не догадывался! Хотя Чистые всегда говорили, что вся наша сила от неё — от родимой! Кабы не статуя, наши кости уже давно гнили бы в могиле…

Я не спешил лезть в разговор. Как гласил слоган одной известной рекламы — иногда лучше жевать, чем говорить. И сейчас был именно такой случай.

Король снова рассмеялся. Причём рассмеялся столь искренним и заразительным смехом, что даже у меня по губам скользнула улыбка. Харизма у потрёпанного годами дедули определённо присутствовала — глупо было бы это отрицать.

— Но кабы не книга, — он похлопал по трактату Фруас Суара, висевшему на его поясе, — я бы никогда не узнал, как получить истинное могущество… Хорошо, что маменька выучила меня грамоте! В детстве-то я буквицы эти ненавидел, считал чтение пустой тратой времени… А вот теперь понял — настоящая сила, она как раз на страницах книг спрятана! Так что, малец, если грамоту не освоишь, не видать тебе достойной жизни, уж поверь старику…

Последнюю фразу Король произнёс, обращаясь к Клопу.

— Хотя тебе уже поздно учиться… Раньше надо было думать, глядишь, и сюда бы не полез, и живым бы остался, — добавил дедуля.

Я слушал Короля очень внимательно, но не забывал следить за его движениями. Он почти не шевелился — лишь слегка водил плечами и покачивал головой. Однако даже в этих скупых жестах читалась злая мощь.

— Люблю поговорить, — сообщил вдруг Король, будто бы извиняясь. — Так что вы уж не серчайте на мою стариковскую болтовню…

— Мы тоже никуда не спешим, — спокойно сказал я. — Почему бы не побеседовать?

Лучше потратить время на разговоры и получить дополнительную информацию, чем сразу перейти к пыткам и казни. А то, что Король уготовил нам именно такую судьбу, я не сомневался.

— Спешить не нужно, — усмехнулся Король. — Я убедился в этом, прочитав книгу… Она вообще о многом мне рассказала, представляешь? И о том, почему мы с Чистыми так долго живём, и о том, почему у меня получилось только одного сынка заделать, и о том, как сильнее стать… Кабы эта книга полсотни лет назад мне досталась, так я бы уже с самим Императором вровень разговаривал! Хотя чего жалеть? Всё ещё впереди!

— Здоровые амбиции, — осторожно произнёс я, — гарантируют интересную жизнь.

«Главное, выше головы не прыгать, чтобы на задницу не упасть», — мелькнула ехидная мыслишка, но я, разумеется, не стал её озвучивать.

Услышав мои слова, Король в очередной раз расхохотался. Узкие глаза наполнились слезами. Он прижал руки к животу и согнулся пополам.

С одной стороны, это безудержное веселье смахивало на какой-то наркоманский приход. С другой — выглядело как провокация.

Однако я не собирался вестись на неё. Нападать на человека, который способен поймать на лету арбалетный болт, было бы слишком неосмотрительно. Да и ощущение, что здесь присутствует некая третья сила, никуда не делось… Пока у меня не будет полной ясности, лучше не дёргаться и сидеть ровно.

Наконец, Король отсмеялся, вытер слёзы и посмотрел на меня. В его взгляде читалось одновременно и разочарование, и уважение. Первое — из-за неудавшегося спектакля, а второе — из-за того, что я на него не купился.

— Вообще, забавно всё получилось, — Король снова похлопал по книге. — Многомудрые учёные мужи не смогли разгадать загадку, а я справился! Вот ведь как бывает, представляешь? И ответ-то был прост! А они — бедные — и эликсиры варили, и порошки мололи, а всего лишь нужна была привычка… Хотя как их винить? У них-то моей статуи не было… Так что полезная книга, как ни крути! Не удивительно, что он так хотел её получить…

«Он» — это, разумеется, Ворон, но куда важнее было другое. Я не особо понимал, о чём говорил Король, однако он, похоже, сумел довести эксперименты Хольда и Фруас Суара до логического конца… Ну, или думал, что сумел.

Без чтения книги вопросов было куда больше, чем ответов, однако из речей старика кое-что всё-таки прояснилось. Секрет успеха — статуя, которая нашлась под Древними сводами. Не знаю, что в ней такого важного — сама фигура или материал — однако именно она была ключом к силе Короля и Чистых.

Причём они получили доступ к этой силе совсем недавно — только после обретения книги Фруас Суара. Именно поэтому Чистый во время схватки в борделе так удивился, когда его пальцы загорелись голубым огнём. Он просто ещё не привык к новым возможностям.

Вывод? Мой противник силён, а значит, самоуверен, но ещё не до конца овладел собственной мощью. И этим можно будет воспользоваться.

— Но что я всё о себе да о себе? — спросил Король. — Это невежливо! Давай-ка теперь поговорим о тебе… Зачем ты понадобился Ворону?

— Понятия не имею, — честно ответил я. — А кто это?

— Это очень плохой парнишка… Но разве ты сам не знаешь? Разве Жаннет тебе о нём не рассказывала?

Король пристально посмотрел на меня.

— Жаннет? — переспросил я. — Это хозяйка «Нежной розы»? Я был там и разговаривал с ней, но меня куда больше интересовали нехорошие девочки, а не плохие мальчики.

Опытный оперативник никогда не сдаёт своих информаторов — в противном случае с ним никто не станет работать. Это железное правило, и я не собирался нарушать его даже сейчас.

— Не удивительно, я в твоём возрасте только о девках и думал целыми днями, — согласился Король, а затем медленно произнёс: — Значит, Ворона ты не знаешь… А вот он тебя не только знает, но и очень хочет увидеть… Зачем? В чём твоя ценность?

Ответа на это вопрос я не знал, но зато стало понятно, почему старик тратит на меня своё время. Ворон хотел получить книгу и Феликса Обрина — книга оказалась весьма полезной, и теперь Король надеялся, что Феликс Обрин тоже принесёт ему какую-то пользу. Разумный подход.

— Я смотрю на тебя и не понимаю, — продолжил Король, — зачем ты ему понадобился? Нет, ты, конечно, сумел навести шороху в городе и даже раздобыл клевец дурака-висельника, но этого мало! Я искал ответ в книге, но там про тебя написано всего пару строк…

Старик снял книгу с пояса, распахнул её и быстро нашёл нужное место.

— Вот! — он указал пальцем в середину страницы: — Феликс — сын козла и барана, выхлебал оба опытных образца, предназначавшихся для будущих жриц! Четыре седмицы, ушедшие на работу, были пущены коттару под хвост! А если Хольд узнает, то снова будет гундеть не меньше трёх дней… Впрочем, никто ему не скажет — ни я, ни сам Феликс…

Эти строки, без сомнения, написал Фруас Суар — я сразу узнал его неповторимую и «изысканную» манеру излагать собственные мысли. В голове даже раздался скрипучий голос гениального историка. Неприятное ощущение.

Видимо, именно об этих опытных образцах он у меня спрашивал в тот день, когда мы увиделись в первый раз. А вот почему Фруас Суар называл Эльзу и Тори будущими жрицами было решительно непонятно. Знаю одно — это именование мне отчего-то очень сильно не понравилось.

Король замолчал и стал быстро перелистывать страницы одну за другой.

— Нужно следить за мальчишкой… — бормотал он себе под нос. — Первый день наблюдений… Изменений нет… Пятый день… Изменений нет… Поведение в пределах ожидаемого…

Король ещё какое-то время водил пальцем по строчкам, а затем резко захлопнул книгу и сказал:

— Вот и всё! А в конце приписка: «приём эликсира значимого результата не дал»! Что скажешь?

— Скажу правду. Я ничего не помню о тех событиях.

— Удобно!

— Ну уж как есть.

— А ты мне не врёшь?

— Не имею такой привычки, — сразу же соврал я. — Да и зачем мне это? Если уж врать, то только для того, чтобы повысить свою ценность, а чем ценен тот, кто ничего не помнит?

— Ты неглуп, — хмыкнул Король. — И твои слова очень похожи на правду… Но если ты не врёшь, и ты действительно ничего не помнишь, то почему бы мне не убить тебя прямо сейчас?

— У меня твой сын.

— Сочувствую!

— Его убьют.

— Плевать! — хохотнул Король. — Мне больше не нужен наследник —я собираюсь жить вечно!

— Похвальное желание, — холодно произнёс я. — Но что это будет за жизнь? Жизнь настоящего лидера, которые ни разу не проиграл, или жизнь отца, не сумевшего сохранить своего сына?

— О чём это ты? — прищурившись, спросил Король.

— О том, что мои люди не просто убью Вилли — они сделают это с выдумкой. А потом принесут его останки в город, и каждый сможет убедиться в том, что сын Короля нищих подох как собака… Они расскажут, как он скулил перед смертью и как звал отца, однако папочка не сумел его спасти.

Я чувствовал, что Король почти всемогущ, но и у него имелось слабое место — его репутация. Люди, подобные ему, очень трепетно относятся к тому, что о них говорят.

И многочисленные истории, рассказанные Висельником, служили этому прекрасным подтверждением.

— Не сумел? Папочка, как ты говоришь, просто не захотел спасать своего бесполезного сынка, вот и всё!

— Люди будут думать по-другому.

— Плевать, — фыркнул Король, но в его глазах читалось беспокойство. — Я убью любого, кто раскроет пасть!

— Тогда тебе придётся вырезать весь город, — криво усмехнулся я.

Король впервые с начала разговора посмотрел на меня со всей серьёзностью. Более того, в его взгляде читалась даже некоторая опаска.

— А ты хорош, — оскалился он. От образа милого болтливого дедушки не осталось и следа. — И что ты предлагаешь?

— Предлагаю договориться.

— Да? Я стал тем, кто я есть, вовсе не потому, что привык договариваться с теми, кто мне угрожает…

— Не сомневаюсь, но умный человек руководствуется обстоятельствами, а не привычками.

— Люди говорили правду, — Король вдруг рассмеялся. — Ты хитёр как лис!

Я ничего ответил. Наступил момент истины. Мой собеседник должен принять решение, что будет дальше — драка или переговоры? Я был готов к любому исходу, но схватки всё-таки хотелось избежать.

Меня одолевало нехорошее предчувствие, что с Королём мне пока не совладать.

— А может быть, я просто сдеру с тебя кожу, узнаю, где ты спрятал Вилли, а потом выжгу дотла твоё логово?

Синие прожилки под ногами Короля стали ярче. Они начали двигаться, сливаясь в почти неразличимый глазом хоровод.

— Попробуй, — равнодушно ответил я. — Но это станет большой ошибкой.

Несмотря на показное равнодушие, внутри всё сжалось от напряжения. Как действовать? Вариант только один — нужно расколошматить чёртову статую магией. Я не знал, как она сработает на зерне ликвера, да и предчувствие буквально вопило, что это не закончится ничем хорошим, однако выбора не было.

Слова заклинания уже начали формироваться в сознании, когда Король вдруг отступил на шаг — ему под ногу откуда-то сзади «прибежала» очередная синяя прожилка.

Он замер, словно прислушиваясь к чему-то, а затем быстро произнёс:

— Тебе повезло! Кто-то организовал скотину в стадо, и это стадо смогло дать отпор моим людям… Судьба подарила тебе ещё немного времени, но мы продолжим разговор, когда я вернусь!

Король отступил ещё на пару шагов. Синие прожилки следовали за ним по пятам.

— И не пытайся уйти, — добавил он. — Не хочу пропустить тот момент, когда мрак разорвёт тебя на части!

Король щёлкнул пальцами. Узкие канавки, наполненные голубым свечением, «прорезали» стены, пол и потолок. Темнота утратила насыщенность, явив того, кто всё это время скрывался в ней.

Сердце застучало в два раза быстрее, разгоняя кровь по венам.

Я увидел зверя, будто бы сотканного из дрожащих чёрных нитей. Я увидел огромного кота, застывшего в пяти метрах от меня — могучего, грациозного и готового к прыжку.

Я увидел коттара.

Глава 13

Все сбивчивые и абсолютно недостоверные сведения, которые мне доводилось слышать об этих существах, неожиданно сложились воедино. Никогда раньше я не видел коттаров во плоти, но точно знал, что передо мной один из них.

Холодные жёлтые глаза смотрели не по-звериному осмысленно.

Во взгляде коттара читалась ненависть — в первую очередь к тем, кто держал его здесь, однако и нас не ждало ничего хорошего. Зверь не мог расправиться со своими мучителями, зато был готов разорвать любого человека, до которого сможет дотянуться.

Клоп сжался в комок и осторожно придвинулся ближе ко мне. Пацанёнок дрожал от страха, но не издавал ни звука.

После ухода подземного самодержца синий свет сошёл на нет, однако я всё равно отчётливо видел коттара. Он был похож и на Зверя, «обитавшего» где-то внутри меня самого, и на статую, которую Король укатил вместе с постаментом.

Огромный — больше гиппопотама — манул. Только абсолютно чёрный, а не синий. Его длинная густая шерсть то струилась вдоль мощного тела, то окружала коттара тёмным «грозовым» облако. Удивительное зрелище.

Вот кого имел в виду Мизинец, когда предупреждал об опасности, которую таил некий «оживший мрак». Хорошее прозвище для подобного существа… Жаль только, что избежать встречи с ним мне так и не удалось.

Стоило Королю скрыться за тяжёлой, каменной дверью, как в помещение скользнули Чистые.

Несмотря на то что моё внимание было приковано к зверю, я всё равно фиксировал их действия краем сознания. Пусть главная угроза шла от коттара, но эти ребята тоже могли доставить немало проблем.

Их было трое, и они застыли примерно на том же месте, где сидел Король. Правда, в отличие от него, Чистые не умели управлять синими прожилками, поскольку один из них держал в руках зажжённый фонарь.

Зверь весьма нервно отреагировал на появление троицы. Он напрягся и выпустил когти — абсолютно чёрные и будто бы сочившиеся тьмой. Они вспороли камень как бумагу. На полу появились глубокие борозды.

Страшно представить, что произошло бы с человеческой плотью.

— Ты убил одного из нас, отродье зла — негромко произнёс Чистый, который держал фонарь.

Я не стал отвечать. Во-первых, ответ не требовался, поскольку это был не вопрос, а констатация факта. Во-вторых, пусть я далеко не ангел, но не этим тварям называть меня отродьем зла.

Хоть Чистый и старался говорить тише, его голос всё равно взбесил коттара. Зверь рванул к источнику звука, однако замер, не добежав до цели всего несколько метров. Его остановила тонкая чернёная цепь, сковывавшая обе задние лапы.

Я предполагал, что коттар не нападает на своих хозяев из страха, а на нас из-за серого света, который лился с потолка. Однако всё оказалось куда проще. Дело было в банальной цепи — только она защищала всех присутствующих от расправы.

Рывок коттара не стал для Чистых большим сюрпризом — похоже, такое случалось далеко не в первый раз. Облачённые в белые балахоны фигуры качнулись назад, оказавшись на десять метров дальше, чем были. Я не переставал удивляться тому, как стремительно могли двигаться эти старички.

— Ты убил его оружием раскаявшегося, — как ни в чём не бывало произнёс один из них, вытащив из-за спины мой клевец. — И сам умрёшь от него!

Я снова промолчал. К чему реагировать на пустые угрозы? Забавно, но пока между нами находился коттар, мне нечего было опасаться.

— Как ты сумел погубить справедливейшего из героев? Отвечай, нечистая тварь!

Я усмехнулся. Неподвижные бледные лица Чистых скривились от недовольства. Моё поведение раздражало этих напыщенных и привыкших к беспрекословному подчинению индюков.

— Величайший воин не мог пасть от руки столь недостойного существа!

— Возможно, ваш дружок был не так велик, как вы думаете? — спросил я. — Возможно, он не был готов к настоящему бою? Возможно, он стоял на коленях, пытаясь вымолить ещё хотя бы несколько мгновений для своей никчёмной жизни? Жаль, что ответы на эти вопросы знаю только я, а у меня нет ни малейшего желания продолжать с вами этот бессмысленный разговор.

Державший фонарь Чистый хотел было рвануть ко мне, но его остановил скрежет когтей. Коттар надёжно охранял меня ото всех посягательств.

— Примерзая гниль, скоро ты не сможешь вести свои дерзкие речи! Ты человек, но якшаешься с отвратительным кровососом! За это тебя постигнет справедливая кара!

Клоп запыхтел. Его обидели слова Чистого. Бедный пацан — не жизнь, а сплошная дискриминация.

— Справедливая кара? — хмыкнул я. — Или обычная месть?

Чистые поморщились.

— Нам неведомы низменные людские чувства! — чуть ли не хором ответили они.

— Вот как? — беседа с этими лицемерными «ребятишками» порядком мне надоела. — Король не обрадуется, когда узнает о вашей задумке. Не боитесь гнева родного начальства? Мне показалось, что ваш лидер очень не любит, когда кто-то поступает наперекор его воле…

Мои губы искривились в очередной издевательской усмешке. Чистые переглянулись.

— Король всё поймёт, — ответил один из них. — Высшая справедливость должна быть восстановлена, а зло наказано…

— Это неуважение, — я покачал головой. — Обязательно расскажу обо всём Королю, когда он вернётся.

— Ему будет не до тебя. Чернь слишком уж распоясалась — в людях проросли гнилые зёрна чёрной неблагодарности, и они решились выступить против своего повелителя. Но мы покончим с бунтом, и тогда Король не станет наказывать нас слишком строго.

— Смотрите, как бы неблагодарные людишки ни покончили с вами раньше…

Перед уходом Король сказал, что «скот» сбился в «стадо». И, кажется, я знал того, кто выступил в роли «пастуха» — думаю, во главе бунтовщиков встал Марк и его люди. Если я прав, то бывший разведчик и ветераны-легионеры могли здорово усилить восставших.

— Нас защищает высшая справедливость, — высокомерно сообщил Чистый, взмахнув фонарём. — А вот тебя, отродье, не защитит никто!

— Раз так, — я развёл руки в стороны, — чего вы ждёте?

Чистые снова переглянулись. Позы и выражения лиц выдавали их неуверенность.

Скалывалось впечатление, что им предстояло выполнить какую-то очень неприятную работу, и нужно было выбрать «счастливчика», который её сделает.

Поиграв в гляделки примерно полминуты, они, наконец, определились. Один из Чистых скользнул в сторону выхода, за долю секунды преодолел двадцать метров, а затем в нерешительности замер у стены. Мгновение, и он сунул руку в какую-то дырку…

Внутри стен что-то пронзительно скрежетнуло. Чистый вскрикнул — похоже, происходящее причиняло ему сильную боль.

— Ты надеешься, что Оживший Мрак защитить тебя, но твоим надеждам не суждено сбыться!

К скрежету присоединился размеренный скрип. Натянутая цепь, удерживающая коттара, со звоном упала на пол.

Зверь, почувствовав каплю свободы, молниеносно прыгнул вперёд. До Чистых он достать не мог, поэтому выбрал добычу поближе.

Я схватил Клопа за ворот и на предел возможностей метнулся в сторону.

От смерти нас спасло только чудо. Натянувшаяся цепь звякнула, а чёрные когти мелькнули в сантиметре от моего виска — коттар не сумел дотянуться до цели.

Пространство вокруг зверя будто бы немного подрагивало. Его окружала аура ужаса.

Меня не особо зацепило — страх лишь слегка пробежался по внутренностям острыми коготками. А вот Клопа накрыло конкретно — в панике он чуть было не бросился прямо в лапы коттару.

— Стоять, — я удержал пацана буквально в последний момент.

Клоп смотрел на меня дурными глазами. Похоже, он вообще перестал понимать, что происходит.

Мы разминулись со смертью буквально на мгновение. Однако радоваться пока рано — ещё ничего не закончилось.

Я встретился взглядом со зверем. Янтарные глаза изучали меня несколько долгих секунд, а затем коттар грациозно вернулся на своё место. Он двигался так же быстро, как Чистые. А может, даже быстрее.

Снова что-то заскрежетало, и цепь начала втягиваться в стену. В первый раз механизм сработал как-то неправильно — видимо, из-за ошибки «оператора» — но Чистые не собирались останавливаться на полпути.

Коттару ожидаемо не понравилось, когда его потянуло назад. Он утробно загудел и начал бить по цепи своими страшными когтями. Во все стороны полетели раскалённые добела искры, но металл выдержал.

Через пару мгновений зверь оказался почти прижат к стене. Больше он не мог защитить нас от неминуемой гибели…

Вдох-выдох. По венам побежала насыщенная кислородом кровь. Восприятие ускорилось, замедляя происходящее вокруг. Без этого мне не выжить.

Тот Чистый, который утянул цепь в стену, вернулся к дружкам. Рукав его балахона был по локоть заляпан кровью, а на кисти не хватал двух пальцев. Похоже, спрятанный механизм брал серьёзную плату за использование.

Все трое «поплыли» в нашу сторону. Медленно, неторопливо и явно наслаждаясь моментом. Они не боялись сопротивления — в прозрачных глазах читалась уверенность, что безоружный юнец ничего не сможет им противопоставить.

Печальная судьба усопшего товарища ничему не научила этих чересчур самоуверенных господ.

Они дали мне время, и я воспользовался им по максимум. Разогнанное до предела сознание просчитывало дальнейшие действия. Сотни вариантов, каждый из которых вёл к поражению. Каждый, кроме одного…

Я укусил ладонь до крови — боль электрическим разрядом пробежала по руке. Пальцы с трудом разжали сведённую спазмом челюсть Клопа. Несколько алых капель упали в рот упыря.

Глаза пацана сразу же распахнулись. Они налились густой чернотой, по который забегали юркие голубые искорки.

— Кровь!! — прохрипел Клоп. — Твоя кровь не такая, как у других! Ещё!

Взгляд юного упыря обрёл осмысленность, кожа побледнела, а мышцы налились нечеловеческой силой.

Он потянулся к ране с весьма очевидными намерениями. Я остановил его резким ударом локтя в скулу.

Даже взрослый мужик после такого надолго выпал бы в осадок, но Клоп только с недоумением тряхну головой.

— Ты чего дерёшься? — с обидой спросил он.

— Слушай приказ, — быстро произнёс я. Время поджимало, Чистые были уже рядом. — В драку не лезь. Как только появится возможность, сразу беги. Ты меня понял?

— Да… А как же ты? Ты же не сможешь побить троих!

Клоп глядел на меня своими жуткими чёрными глазами. Кровь пьянила пацана, и он совершенно не боялся за себя — его волновала лишь моя судьба.

— Не смогу, — оскалился я. Кровь вскипела от выплеска адреналина. — Но драться с ним буду не я…

Слова заклинания сплелись воедино. Магия сработала мгновенное — красные полосы обхватили чернёную цепь. Ту самую, что сдерживала коттара.

Крепкий металл был способен выдержать удар чудовищных когтей, но перед колдовством он оказался бессилен. Звенья лопнули под давлением чар и разлетелись в стороны. Зверь получил свободу.

Чистые замерли буквально в трёх шагах от меня. Они сразу всё поняли — их и без того бледные лица стали напоминать алебастровые маски.

Все присутствующие замерли в полной неподвижности. Всем было очевидно, что случится дальше, но никто не спешил начинать бой. Зверь наслаждался страхом врагов, Чистые не тропились умирать, а мы с Клопом участвовать в драке и вовсе не собирались.

Наша задача — уйти, пока остальные «развлекаются».

Мышцы горели от напряжения. Я не смогу сравниться в скорости с Чистыми и коттаром, но мне придётся выжать из себя максимум. Иначе всё закончится очень быстро.

Последние спокойные мгновения. Скоро случится буря. Затишье не может длиться слишком долго.

— Глупец! — не выдержав, прошипел один из Чистых. В голосе слышались ярость и страх.

Звук разрушил тишину. Это стало сигналом для зверя — он рванул вперёд. Причём рванул так стремительно, что только разогнанное до предела сознание позволило заметить его рывок.

Мощное, но гибкое тело столкнулось с тремя застывшими фигурами. Однако эта неподвижность была лишь видимостью — через долю секунды Чистые и коттар закружились в смертельном вихре.

Фонарь отлетел в сторону и только чудом не разбился. По полу заплясали дрожащие тени.

По ушам ударил металлический звон — это Чистый метнул клевец. Острый клюв скользнул по густой шерсти, а затем оружие отлетело в сторону, не причинив зверю никакого вреда.

Клевец упал в пятнадцати метрах от меня. Нужно обязательно подобрать его перед уходом…

«Вихрь» кружился всё быстрее и быстрее. Пальцы Чистых загорелись голубым огнём — это позволило им отражать удары чудовищных когтей. Во все стороны полетели искры и обрывки белой ткани.

— Вперёд! — крикнул я и ушёл правее длинными кувырком.

Клоп «прилип» к стене. Он пополз вверх, к потолку, и сразу растворился в полумраке. Надеюсь, ему хватит ума не соваться близко к месту боя.

На фоне Чистых и коттара мои движения казались медленными, почти сонными. Я будто бы продирался сквозь толщу воды, в то время как остальные порхали словно бабочки — стремительно и постоянно меняя направление.

Хорошо, что никто не обращал на меня никакого внимания — противники были слишком заняты друг другом.

Выход перекрывала тяжёлая, каменная дверь. Я видел лишь её контуры, но для применения магии хватит и этого.

Уска-паткар-банду!

Красные отблески разогнали темноту. Полосы сдавили камень, за мгновение размолотив его на мелкие части. Завизжали рикошеты осколков, но я успел упасть на пол и закрыть голову руками. В воздухе повисла сухая пыль, дерущая глаза и глотку.

Разумеется, взрыв не остался незамеченным — каменное крошево долетело до сражающихся, хотя и не смогло причинить им никакого вреда. Чистые не отреагировали на произошедшее. Им был не до меня.

А вот коттар вдруг вздыбил шерсть, превратившись в некое подобие огромного ежа. Интуиция вопила, что ничего хорошего ждать не стоит. Если не предпринять что-нибудь прямо сейчас, то до выхода нам уже не добраться.

— Клоп, ко мне! — выдохнул я и перекатился чуть правее. Туда, где лежал клевец.

Древко легло в ладно, и я сразу ударил молотком об пол. Хотелось верить, что Клоп успел выполнить приказ. Однако медлить было нельзя.

Рядом вырос каменный «лес» — шипы отгородили меня от схватки. Надеюсь, этого будет достаточно…

Связки «звенели» от боли. Мышцы горели огнём. Даже такая «черепашья» скорость тяжело давалась моему телу.

Помещение наполнилось низким гулом, который быстро превратился в пронзительный свист. Казалось, что я вдруг попал под миномётный обстрел, только вместо мин и осколков отовсюду посыпались твёрдые, прочные и невероятно острые иглы. Это была шерсть коттара.

Почти метровые шерстинки пробивали камень, но «лес» оказался слишком густым — только это меня и спасло.

Воздух задрожал, явив взгляду бледное лицо Клопа. Он смотрел на меня с детским восторгом.

— Видал, да, какие иголки⁇ Можно я с собой хоть пару штучек возьму? А то ведь Варежка ни за что не поверит…

Не дожидаясь ответа, упырь снова растворился в темноте. Его опьянённый кровью разум воспринимал всё происходящее как игру. Впрочем, сейчас это было меньшей из всех проблем.

Я выглянул из-за шипов. Феноменальная скорость Чистых позволила им уклониться от «игл». Только тот, который лишился пальцев, словил несколько штук, что сразу же сказалось на его подвижности. Вряд ли он сумеет пережить этот бой.

Правда, в целом ситуация складывалась не в пользу зверя.

Он был невероятно могуч и двигался так, словно читал врага как открытую книгу… Жаль только этого не хватало для победы. Казалось, что коттар знал наперёд, как будет действовать противник, но сказывалось трёхкратное численное превосходство Чистых. Они ведь тоже были далеко не слабаки…

Бой длился всего четверть минуты, а их белоснежные одежды уже стали красными от крови. Однако зверь выглядел ещё хуже. Мрак скрывал его раны, но с каждым мгновением на полу становилось всё больше чёрных пятен. Совсем скоро ему не хватит сил, чтобы отразить очередной удар.

Уже почти у самого выхода я снова поймал его взгляд. В нём не было ни страха, ни сожаления, ни мольбы о помощи — только шальная радость. Зверь бился за свою свободу, и смерть в бою сулила ему лишь окончание многолетнего заточения.

Кроме радости, в жёлтых глазах читалось некое подобие благодарности. Не уверен, что коттар мог в полной мере испытывать такое чувство, однако он точно понимал, кто уничтожил удерживающую его цепь. Правда, это вряд ли помешало бы ему разорвать меня на части.

Я скользнул в темноту. Нужно спешить. Скоро схватка закончится, и тогда Чистые вспомнят обо мне.

Шаг, ещё один… По ушам ударил оглушительный рёв. Я обернулся.

Коттар ошибся. Последний выпад оказался недостаточно быстр. Один из Чистых поднырнул под мощной лапой и вонзил светящиеся пальцы в чёрный бок — зверь рухнул на пол. Шансов подняться у него уже не было.

Рёв превратился в полный разочарования стон. Коттар не сумел забрать с собой ни одного врага.

Чистые обступили поверженного противника.

Схватка, которая длилась меньше половины минуты, выжала их досуха. Бледные лица посерели от усталости, но «борцы за справедливость» не спешили. Они хотели насладиться победой по полной программе.

Зверь замолк и закрыл глаза. Он сделал всё, что мог, но всё равно проиграл.

Чистые подняли руки над головой — свечение, исходившее от кончиков пальцев, стало ещё ярче. Я смотрел, как синие отблески красиво играли на чёрной шерсти, а в голове кружилась лишь одна мысль.

Как только Чистые закончат с коттаром, они сразу же вспомнят обо мне.

Глава 14

Нам с Клопом не уйти. Чистые непременно нас догонят и тогда придётся драться.

Противников трое, а бог, как известно, на стороне больших батальонов. И пусть их «батальон» изрядно потрепан, они всё ещё невероятно быстры и феноменально сильны. Короче, победить не выйдет — нужно реально оценивать собственные возможности.

Однако это не повод опускать руки. Если на горизонте замаячила перспектива поражения, значит, нужно менять тактику. Раз организованное бегство провалилось, пора переходить в решительное наступление.

— Вали отсюда, — прошептал я, глядя в пустоту. — Найди отца, а потом уходите.

Я по-прежнему не видел Клопа, но обострившееся чутьё подсказывало, что юный упырь находился где-то поблизости.

— Папка здесь⁇

В метре от меня появилось бледное лицо Клопа. Он свисал с потолка, словно огромная летучая мышь.

— Здесь. И он рискнул всем, чтобы тебя спасти, поэтому беги к нему и постарайся не попасться по дороге.

— А ты? — требовательно спросил Клоп.

— А я справлюсь без тебя.

Отказываться от помощи упыря — это, возможно, не лучшая идея, однако я не хотел подставлять пацана. У него не было шансов выстоять против Чистых, даже несмотря на всю силу равка. Никакие сверхъестественные возможности не заменят опыт и здравый смысл.

А у юного кровососа были серьёзные проблемы и с тем и с другим.

Клоп обиженно поджал губы, но глаза выдавали его с головой. Парнишка очень хотел увидеть отца. Не удивительно, после пережитого ему требовалось поддержка самого близкого человека.

— Беги, — строго сказал я. — Не трать ни моё, ни своё время.

— Но как же ты… — Клоп всё-таки предпринял попытку возразить.

— Со мной всё будет в порядке. Скоро я вернусь в трактир, а ты жди меня там и следи за Занозой.

— Не врёшь? — во взгляде пацана смешались надежда и недоверие.

— Отвечаю, — усмехнулся я.

Эта ложь окончательно убедила Клопа — легко врать тому, кто хочет быть обманут. Он кивнул и растворился в темноте. Я почувствовал, как стремительно юный упырь рванул по узкому туннелю, ведущему неизвестно куда.

Что же, хотя бы один из нас, возможно, останется жив…

Надеюсь, пацан успеет убраться подальше, потому как если я не справлюсь, Чистые смогут его найти. Какими бы лицемерными тварями ни были эти старички, но присутствие зла они действительно ощущали.

Правда, прямо сейчас служителям «высшей справедливости» было не до Клопа. Чистые увлечённо истязали коттара, вымещая на поверженном противнике испытанный страх.

Они погружали светящиеся пальцы в плоть зверя, с наслаждением наблюдая за его страданиями. Неглубокие раны не могли убить сотканное из мрака существо, но явно причиняли ему сильную боль. Коттар рычал и пытался разделать обидчиков когтями, однако те легко блокировали его редкие неуверенные выпады.

Силы оставили зверя, и он уже не представлял для врага серьёзной опасности.

Разумеется, я не собирался заявлять во всеуслышание о своём появлении. Никаких пафосных речей, никаких попыток блеснуть остроумием — только быстрая оценка ситуации и стремительная атака. Желательно такая, после которой не останется выживших.

Я перехватил клевец поудобнее. Чистые были так сосредоточены на процессе, что не замечали ничего вокруг. Это давало мне неплохой шанс.

Сознание фиксировало мельчайшие детали. Кровь наполнила мышцы. Вперёд!

Перед глазами вспыхнули слова заклинания и, одновременно с этим, я ударил клевцом по камню.

Звон металла отразился от стен гулким эхом. Из-под ног Чистых полезли острые шипы, но шустрые старички среагировали мгновенно. Они скользнули в разные стороны, чтобы уйти от удара, и им это удалось.

Правда, не всем.

Красные полосы сдавили одного из Чистых — того, который выглядел наименее потрёпанным. Он изогнулся как попавшийся на крючок червь, попытался разорвать путы кончиками пальцев, но не успел довести свою задумку до конца. Шип проткнул его насквозь и вышел прямиком изо рта.

Чистый умер мгновенно. В опустевших глазах навсегда застыло удивлённое понимание. Он, наконец, получил ответ на вопрос о том, как мне удалось прикончить его товарища. Правда, эта информация вряд ли пришлась ему по душе…

Магия зацепила и зверя. Впрочем, его всего лишь отбросило в сторону — шипы не смогли пробить густую шерсть и толстую шкуру.

Оставшиеся в живых противники развернулись ко мне. Они тоже не стали тратить время на пустые разговоры и сразу же ринулись вперёд. «Приятно» иметь дело с профессионалами.

Уска-паткар-банду!

Полосы обхватили ещё одного Чистого, лишая его возможности двигаться. Жаль только, что ударить клевцом я уже не успевал — до меня добрался второй враг.

Это был тот, которому досталось больше всего. Повреждённая рука, изодранные балахон и торчавшие из-под ключицы «иглы»… Наверное, лишь плачевное состояние Чистого позволило мне увернуться от удара.

Над головой мелькнули синие росчерки. Я ушёл в сторону длинным перекатом, активируя заклинание, однако на этот раз красные полосы не нашли цели. И дело было вовсе не в том, что магия подвела меня. Нет, просто в схватку вступил тот, кого Чистые уже списали со счетов.

Из темноты появился зверь. Изувеченный, но величественный.

Он метнулся вперёд, одним ударом оборвав жизнь израненного Чистого. Сотканные из мрака когти прошли сквозь плоть и кости как нож сквозь масло. Мгновение, и верхняя половина отлетела в одну сторону, а нижняя — в другую. В воздухе повисла кровавая взвесь.

Крохотные капли ещё не успели упасть на пол, а зверь уже прыгнул на последнего противника — тот сумел разорвать красные полосы и был готов к бою. Мрак схлестнулся с мерцающей синевой, но схватка не продлилась долго. На этот раз я не собирался оставаться безучастным наблюдателем…

Бурлившая во мне дикая сила сплелась в заклинание, и магические полосы вновь охватили тело Чистого. Ему нужна была всего секунда, чтобы избавиться от них, однако в таком бою секунда — это слишком долго.

Чистый сразу всё понял. Он открыл было рот, чтобы напоследок поделиться своими мыслями о происходящем, но не смог вымолвить ни слова. Неудивительно. Трудно говорить, когда твою голову пережёвывают огромные челюсти…

Коттар быстро проглотил добычу и посмотрел мне прямо в глаза. В животном мире это считалось проявлением агрессии, но я не стал отводить взгляд. Передо мной необычный зверь — если показать слабость, то можно сразу заказывать панихиду.

«Мы с тобой одной крови — ты и я!» — в голову лезла всякая ерунда. Воззвание из «Книги джунглей» вряд ли остановит коттара, если тот решит отобедать мной. Однако чутьё подсказывало — молчать не стоит.

— Я помог тебе, — медленно произнёс я. — Хотя ничего не мешало мне просто уйти…

Зверь слегка повернул голову. На морде, будто бы вырезанной из загустевшей тьмы, появилось некое подобие улыбки. Коттар всем своим видом показывал, что подобные мелочи вряд ли помешают ему сожрать меня с потрохами.

Он двинулся вперёд. Медленно и плавно. Большие лапы мягко опускались на каменные плиты пола.

Зверь не спешил — многочисленные раны явно не добавили ему сил. Однако недооценивать его тоже не стоило. Чистые совершили эту ошибку и сурово поплатились за неё — я не собирался повторять их судьбу.

Нас разделяло метров пять, не больше. Смешное расстояние, которое коттар сможет преодолеть за долю секунды. Я покрепче сжал клевец, слегка согнул колени, чтобы отпрыгнуть в сторону, и приготовился применить заклинание.

Если зверь нападёт, то его ждёт достойный отпор.

— Не я посадил тебя на цепь, и не я держал тебя здесь… Но тот, кто это сделал, всё ещё жив.

Коттар вдруг замер. Жёлтые глаза загорелись чуть ярче. Казалось, что мои слова заинтересовали его.

— Твой враг Король нищих, а не я…

Коттар утробно зарычал. Имя здешнего хозяина явно не вызывало у него никаких тёплых чувств.

— Но я могу найти его и покарать за всё, что он с тобой сделал.

Зверь оскалился, выпустив когти. Похоже, моё предложение ему не понравилось.

— Или ты сможешь отомстить ему сам, — сразу же исправился я. — Однако для этого тебе понадобятся силы… И будет глупо потратить их на бой с тем, кто не желает тебе зла.

Я говорил спокойно, уверенно, без заискиваний. Как человек, который не боится драки, но не стремится поскорее в ней поучаствовать.

Возможно, коттар не понимал смысла сказанного, зато он тонко улавливал интонации и настрой.

Нос, который выглядел как огромная чернильная клякса, подёргивался, беззвучно втягивая воздух. На морде появилось странное выражение. Не будь это существо зверем, я бы сказал, что он крепко задумался.

Задумчивость не продлилась долго. Спустя секунду мой «собеседник» коротко рыкнул и покачиваясь ушёл в темноту туннеля, задев меня напоследок израненным боком. Очень скоро его силуэт растворился во мраке.

Я с облегчением выдохнул и вытер со лба капельки пота. Ещё ничего не кончилось, но первый раунд явно остался за мной.

Ноги слегка подрагивали от усталости и напряжения, однако времени на отдых не было. Нужно двигаться дальше.

Я поднял с пола до сих пор непотухший фонарь, нашёл чернёную цепь и обмотал находку вокруг пояса. Металл, способный удержать зверя, определённо стоил того, чтобы забрать его с собой.

Кроме цепи, я прихватил пару десятков «игл», в которые превратилась шерсть коттара. Ровные, лёгкие и необычайно острые, они вполне могли заменить болты. Правда, прежде чем их использовать, нужно было найти арбалет.

Бросив последний взгляд на то место, где Чистые нашли свою смерть, я скользнул в узкий туннель.

Фонарь давал свет, однако я больше полагался на слух. Уши могли предупредить о приближении врага куда раньше, чем глаза. Впрочем, здесь не было следов человеческого присутствия — только камень и темнота.

Похоже, меня занесло на самую глубину — туда, куда бойцы Короля спускались лишь пару раз в неделю.

Примерно через пятьсот метров туннель расширился, превратившись в небольшой грот. Здесь рядами стояли деревянные койки, грубые столы и массивные лавки. А ещё здесь были люди… Точнее то, что от них осталось.

Если Клоп мог проскользнуть через грот незамеченным, то коттар прошёл совершенно не скрываясь. Прошёл и показал, что ждёт обычного человека, столкнувшегося со зверем.

Повсюду валялись оторванные руки и ноги. Они выглядели словно части манекенов — бледные, неестественно изогнутые и будто бы пластмассовые. Бесконечные потёки крови «украшали» здешнюю мебель, а вот голов видно не было — вероятно, коттар испытывал к ним некое гастрономическое пристрастие.

Зверь прикончил не меньше пятнадцати человек. Причём сделал это очень быстро, можно сказать — походя. Даже раненный, он являл собой настоящую машину смерти. Хорошо, что нам удалось разойтись краями…

Я быстро осмотрелся.

Коттар превратил оружие защитников в погнутые и скрученные железяки. От них больше не было никакого толку, но вот в сундуки зверь, разумеется, лезть не стал. Там-то я и нашёл своё снаряжение: и кинжалы, и почти все метательные ножи, и перевязь, и арбалет Мизинца с колчаном.

Что же, пока ситуация складывалась весьма удачно. Коттар сделал за меня всю грязную работу.

Я повесил арбалет на плечо, быстро рассовал оружие по местам и двинулся дальше.

Кое-где в стенах виднелись узкие, шириной в ладонь, трещины, однако протиснуться в них могла разве что Дюймовочка. А вот для человека нормальных размеров путь был всего один, поэтому блуждать не пришлось.

Ещё через пару сотен метров я наткнулся на следующий пост. Охраны здесь было куда меньше — всего два человека — но в целом картина не сильно отличалась от той, что предстала передо мной в гроте. Кровь, куски плоти и погнутое оружие.

Следующая сотня метров и очередной пост. За ним ещё один. И ещё… Выживших не было — зверь весьма старательно подошёл к вопросу зачистки Древних сводов от людей Короля.

Я прошёл по узкому туннелю не меньше километра, пока наконец не наткнулся на большую пещеру.

Здесь сходилось два десятка «дорог», ведущих и наверх, и куда-то ниже. Чёрные провалы в каменных стенах выглядели совершенно одинаково — никаких опознавательных знаков рядом с ним не наблюдалось. Не удивительно, местным они не нужны, а чужаков здесь быть не должно.

Тут и там виднелись крупные обломки башен. Некоторые здания рухнули так удачно, что сохранились целые этажи — в них люди Короля обустроили свои жилища.

В пещере было довольно светло. Повсюду висели пучки «водорослей» — уже заметно потускневших, но ещё вполне пригодных для использования. Через некоторое время они погаснут, и тогда здесь воцарится кромешная тьма…

Я поставил фонарь на пол, перехватил арбалет и осторожно двинулся вдоль стены. Коттар порезвился здесь на славу, но среди обломков было слишком много укромных мест, поэтому расслабляться не стоит. Иначе можно запросто подставиться под удар в спину.

Буквально через минуту я получил подтверждение своим мыслям.

Из какой-то неприметной щели выкатился заляпанный кровью боец. От болта в грудь его спасло лишь чудо. Я успел усмирить рефлексы, заметив, с какой блаженной улыбкой он на меня смотрит.

Так улыбаться мог только тот, кто полностью утратил связь с реальностью.

— Ты один? — негромко спросил я, сместившись в сторону и встав спиной к стене.

Этот чудак мог быть не единственным, кому повезло выжить. И значит, нужно обезопасить тыл от возможного нападения.

— Он был здесь! — вместо ответа сообщил боец, прижав окровавленные ладони к щекам. — Оживший Мрак был здесь!!!

Свихнувшийся воин рассмеялся. Он стоял в десяти шагах от меня и явно не собирался атаковать. Этот человек вылез из своего укрытия не ради драки, а для того, чтобы поделиться собственными переживаниями.

— Он не забрал меня внутрь себя… — в голосе безумца появились нотки печали. — Но зато позволил полюбоваться собой! Я почти коснулся его!

Воин вытянул руку, и я заметил, что у него отсутствуют кончики пальцев. Видимо, зверь мимоходом откусил их, но почему-то не довёл дело до конца, оставив бедолагу в живых.

— Где все? — я говорил спокойно, чтобы не нервировать спятившего бойца.

У людей в таком состоянии настроение может измениться буквально за мгновение.

— Все ушли воевать со скотом и пропустили настоящее веселье! Даже Король ушёл! Остались только мы, самые бесполезные! — безумец зашёлся в истерическом хохоте. — Самые бесполезные, но зато самые везучие!

Думаю, его разорванные на куски товарищи могли бы поспорить с этим утверждением. Хотя кто их — фанатичных сектантов — знает? Может, они все померли с радостной улыбкой на устах… Голов-то коттар не оставил, так что проверить эту смелую гипотезу не получится.

— Самые везучие… — мой собеседник вдруг загрустил. — Все, кроме меня! Мрак поглотил их всех, а меня отбросил в эту проклятую щель! Я хотел вылезти, но застрял! Так обидно…

Он махнул обкусанными пальцами в сторону своего укрытия. Похоже, мужику действительно просто повезло — его спас счастливый случай. Коттар то ли не смог достать ускользнувшую добычу, то ли не захотел тратить на это время.

Как бы то ни было, безумец мог быть полезен. Сам я вряд ли найду правильный путь среди одинаковых туннелей.

Дело оставалось за малым — нужно убедить сумасшедшего помочь мне. И сделать это так, чтобы он не самоубился в процессе. А то их тут хлебом не корми, дай только свести счёты с жизнью.

— Куда ушёл Король? — осторожно спросил я.

— Туда… — боец махнул рукой куда-то в сторону.

— Мы должны пойти за ним.

— Зачем это?

— Как зачем? — деланно удивился я. — Ты же сам сказал, что скот взбунтовался… Королю не обойтись без нас.

— Да? — растерялся безумец. — Но я не могу уйти… Вдруг Оживший Мрак вернётся, а меня нет? Я не уйду отсюда! Не уйду! Ни за что! Никогда! Не уйду! Ни! За! Что!

Для любого нормального человека возможное возвращение зверя стало бы однозначным поводом для того, чтобы бежать отсюда, обгоняя собственный визг. Однако у сумасшедших свои резоны.

— Мрак найдёт тебя всюду… — я подбавил в голос таинственности. С чокнутыми нужно играть по их правилам.

— Откуда знаешь? — боец с подозрением прищурился. — Ты вообще кто?

— Моё имя тебе ничего не скажет, — я загадочно улыбнулся. — Но посмотри сюда…

Я слегка повернулся, чтобы продемонстрировать густые чёрные пятна на одежде. Коттар задел меня израненным боком, и на рубашке осталась его похожая на смолу кровь.

— Что это??? — боец неуверенно приблизился ко мне.

Я убрал арбалет и будто бы невзначай положил ладонь на рукоять кинжала. Если безумец всё-таки решит напасть, то на коротке от клинка будет куда больше пользы.

— Подойди ближе и посмотри…

Боец сделал ещё пару шагов.

— Это кровь? — прищурившись, спросил он.

Я кивнул.

— ЕГО кровь???

Я снова кивнул.

Безумец рухнул на колени. Он смотрел на меня с таким благоговением, словно увидел перед собой ангела, спустившегося с небес на грешную землю.

— Оживший Мрак отметил тебя!!!

Я пожал плечами. Мол, было такое — не отрицаю, но и хвастаться подобными достижениями не стремлюсь.

Моя скромность окончательно покорила безумного воина. Он распластался на полу, ударился лбом об камень и произнёс:

— Приказывай, отмеченный Мраком! Я выполню всё, что ты скажешь!

— Для начала встань.

Боец подскочил как ужаленный и уставился на меня взглядом, полным неподдельного обожания.

— Теперь бери фонарь, — продолжил я. — И отведи меня туда, куда ушёл Король.

Боец кивнул, подхватил с пола фонарь и быстро посеменил к одному из туннелей. Я последовал за ним.

Что же, проводник найден, теперь осталось добраться до Короля и придумать, как отнять у него книгу Фруас Суара.

Можно было, конечно, плюнуть на всё и свалить отсюда, но я не привык бросать дело на полпути. Задание не считается оконченным, пока не отработаны все цели… И пока жив тот, кто способен их выполнить.

Да, Король очень силён и что самое плохое, у него под рукой есть весьма неприятная штуковина, которая может вывести меня из строя буквально за пару секунд. Однако теперь я знаю о ней, и значит, смогу придумать средство противодействия.

Для начала стоило найти Марка и его людей. Раз разведчику удалось организовать рабов, то этим нужно воспользоваться. У них вряд ли получится завалить Короля, но их сил наверняка хватит, чтобы отвлечь его внимание.

Я обдумывал ситуацию, двигаясь в пяти метрах позади проводника. Извилистая кишка туннеля изгибалась, уходя всё выше и выше. Идти здесь было откровенно непросто.

Однако уже через полчаса наши блуждания подошли к концу. Слух уловил грохот металла, треск дерева и яростные крики людей.

Где-то впереди гремела настоящая битва.

Глава 15

Судя по звукам, до места боя было не меньше сотни метров.

Угадать «команды», которые схлестнулись друг с другом, не представляло большой сложности. Люди Короля бились с восставшим «скотом». И, похоже, эта битва оказалась не из лёгких для обеих противоборствующих сторон.

— Замри, — негромко приказал я.

Проводник застыл как вкопанный. Слово «отмеченного Мраком» было для него законом.

— Всё, что произойдёт дальше, — продолжил я, — делается по воле Ожившего Мрака, ты понимаешь это?

Безумец молча кивнул.

— Ты осознаёшь, что воля Ожившего Мрака вряд ли будет тебе понятна?

Безумец снова кивнул.

— И даже если умрёт кто-то из твоих друзей, то это всего лишь их путь во мрак, согласен?

Очередной беззвучный кивок.

— Что ты сделаешь, если я попрошу тебя убить кого-нибудь из тех, кого ты называл друзьями?

— Я выполню твою просьбу, отмеченный Мраком!

В голосе проводника чувствовалась такая убеждённость, что у меня не осталось сомнений. Если Оживший Мрак в моём лице прикажет, то безумец прикончит любого — без колебаний и без лишних вопросов.

Пока его вера сильна, он будет подчиняться. Главное, не упустить момент, когда в воспалённом мозгу появятся ненужные мысли… А в том, что они рано или поздно появятся, я был уверен на сто процентов. По-другому просто не бывает.

— Иди вперёд, — приказал я. — Не спеши, но и не медли. А ещё громко говори обо всём, что видишь, и ничему не удивляйся. Ты меня понял?

Безумец радостно кивнул и двинулся дальше по туннелю. Фонарь в его руках покачивался на каждом шаге.

— Вижу камень, вижу тень, — начал свой доклад сумасшедший. — Снова камень…

Я выждал пару секунд и пошёл следом. Непроглядная темнота надёжно скрывала меня от чужих глаз, а отблески света служили прекрасным ориентиром. Если впереди творится что-то совсем нехорошее, то безумец успеет меня об этом предупредить.

— Вижу свет, вижу выход…

Я немного сократилрасстояние. Звуки боя стали значительно громче.

— Ливер, ты откуда здеся взялся? — раздался незнакомый и удивлённый голос. — Тебе же сказали сидеть на хазе! На кой хрен ты сюда припёрся?

Безумец, которого, оказывается, звали Ливером, проигнорировал вопрос. Вместо этого он продолжил доклад:

— Вижу выступ. Вижу троих воинов. Вижу арбалет…

Трое — это немного. С троими бойцами я смогу справиться довольно быстро. Особенно если их внимание будет приковано не ко мне, а к моему сумасшедшему помощнику.

— Что с тобой, Ливер? Ты чего в крови-то весь?

— Вижу спуск вниз, внизу вижу много людей, вижу, что они дерутся…

Я сместился ещё ближе к выходу из туннеля. На тусклом фоне выделялось два силуэта. Ливер с фонарём и какой-то боец, державший в руках арбалет.

— Что ты несёшь⁇ — зашипел он. — Заткнись и вали отсюда! И остальным скажи, чтобы к нам не лезли! Нечего вам здеся делать, только мешаться будете!

Боец замахнулся арбалетом, однако Ливер никак на это не отреагировал.

— Да он с башкой совсем не дружит, похоже… — послышался ещё один голос. Рядом с агрессивным арбалетчиком появился новый силуэт: — Ливер, ты где пальцы посеять умудрился? Неужто скот и до вас добрался?

— Далеко внизу вижу синие огни…

Я напрягся. Синие огни — это спутники Короля. А там, где Король, там и чёртова статуя.

Хорошо, что огни далеко, но всё равно нужно быть в два раза осторожнее. Второго шанса лидер бандитов мне не даст. Если снова потеряю сознание, то в себя уже вряд ли приду.

— Ты с кем болтаешь-то, полудурок? — к беседе присоединился ещё один человек. Самый здоровый cудя по очертаниям.

Ответ на этот закономерный вопрос дал мой арбалет. Болт свистнул в темноте, в черепе любопытного бойца появилось не запланированное природой отверстие, а я быстро опустил оружие на пол и вытащил пару метательных ножей.

— Вижу двух воинов… — Ливер, как ни в чём не бывало, описал изменившуюся обстановку.

— Это чё? — взвизгнул один из бойцов, но тут же рухнул, прижав руки к животу. Клинок легко пробил одежду и вонзился в плоть.

Последний хотел вскинуть арбалет, но не успел. Полоса острозаточенной стали впилась в его горло. Бедолага булькнул и повалился на камень.

— Вижу три тела, — флегматично подвёл итог Ливер. — Вижу кровь, вижу арбалет…

— Тихо! — я подхватил с пола оружие и скользнул к выходу из туннеля.

Шаг быстрый, но без лишней спешки. Суета, как известно, нужна только при ловле блох, а в моей работе лучше проявить осторожность. Хотя медлить тоже не стоит — тот, кто слишком тормозит, обычно долго не живёт.

Я перезарядил арбалет и вышел на небольшой балкончик. Ливер, который спокойно стоял над тройкой свежепреставившихся покойников, сдвинулся чуть-чуть в сторону, освобождая проход.

Каменная плита, окружённая невысокими бортами, выдавалась примерно на два метра. Справа — ступеньки, ведущие вниз и растущие прямиком из стены. Не самый безопасный спуск, учитывая отсутствие перил.

Нашего появления никто не заметил. Неудивительно — в тридцати метрах под нами, кипела нешуточная битва. И её участникам было некогда смотреть по сторонам.

Две плотные людские массы давили щитами, тыкали острозаточенными железками и бросали друг в друга всё, что подворачивалось под руку. Оглушительный звон металла, треск дерева и людские вопли смешивались в непередаваемую какофонию. Казалось, что ещё немного и от грохота начнут шататься стены.

С одной стороны стояли люди Короля — уставшие, но не утратившие боевого духа. Они ощетинились копьями, закрылись щитами и явно не собирались сдаваться.

С другой находились бывшие рабы и примкнувшие к ним Марк со товарищи. Бойцов здесь было куда больше, но им не хватало выучки, слаженности и хорошего снаряжения.

Разведчик безостановочно метался за спинами своих людей. Он раздавал команды и оплеухи, кричал что-то во весь голос, однако сам не спешил лезть в гущу схватки. Всё правильно: обязанность командира — это управление боем, а не героическая резня в первой шеренге.

Я быстро нашёл взглядом остальных ветеранов и Висельника.

Бывший раскаявшийся держал в руках здоровенный молот на длинном древке. Он внимательно осматривал строй врага и как только представлялась возможность, тут же бил в уязвимое место. Если бы не щиты, то людям Короля пришлось бы худо…

Всё «мероприятие» проходило на огромном каменном карнизе шириной в полсотни шагов. Одним краем он упирался в стену, на которой находился зачищенный мною балкончик. На другом краю чернела бездонная пустота.

Такая конфигурация поля битвы не позволяла Марку реализовать численное превосходство над противником. Его бойцы не могли обойти неприятеля с флангов и были вынуждены атаковать в лоб. А в подобном противостоянии качество куда важнее количества.

Разумеется, рано или поздно люди Короля выдохнуться, и тогда им настанет конец. Однако на этой доске находилась ещё одна фигура, которая могла изменить исход схватки…

Я посмотрел вправо. Там, примерно в паре сотен метров, виднелись отблески синих огней. Они метались по полу и стенам, подсвечивая десятки каменных истуканов. Это были статуи морфанов, рядом с которыми стоял сам Король.

Вдох-выдох. Я подстегнул сознание, усиливая органы чувств. Полумрак стал чуть прозрачнее, и мне удалось увидеть лицо Короля — он наблюдал за боем с улыбкой. Складывалось впечатление, что всё происходящее было для него всего лишь весёлым приключением.

Что это? Реакция психопата, которому плевать на собственных людей, или он готовился предпринять какую-нибудь гадость? Интуиция подсказывала, что верны оба предположения.

Как бы то ни было, пока что стороны застыли в некоем шатком равновесии. И значит, настал мой черёд вступить в дело.

Я мог спуститься по ступеням и без затей ударить в спину врага «Дрожью земли». Ход весьма эффективный, но слишком заметный. Стоило проявить себя таким интересным способом, и Король мигом сбросил бы маску безучастного наблюдателя.

Учитывая обстоятельства, сообщать во всеуслышание о своём появлении было не самой лучшей идеей.

Я присел на корточки и положил арбалет на каменный борт. Взгляд скользнул по полю боя, подмечая самые незначительные детали. В моей работе мелочей не бывает.

— Видишь булыжник? — я указал на камень, лежавший метрах в тридцати позади вражеского строя.

Ливер кивнул.

— Мрак хочет, чтобы ты отнёс его в другое место.

— Куда? — голос безумца буквально зазвенел от энтузиазма.

Я указал пальцем туда, где стоял строй.

— Справишься?

Ливер с воодушевлением кивнул и бросился вниз по лестнице, чуть не свернув себе шею. Пока мой безумный помощник прыгал по узким ступенькам, я упёр арбалет в плечо и выбрал цель.

Воин в чёрном шлеме с большим бронзовым щитом.

Он стоял в последней шеренге и практически не выделялся среди остальных бойцов. Его отличал только гребень на шлеме и скупые властные движения. Командир, никаких сомнений.

И значит, первый кандидат на ликвидацию.

Я прицелился. Сделал небольшую поправку и плавно нажал на спусковую скобу. Выстрел.

Болт попал в край щита и, скользнув по металлу, срикошетил вверх. Неприятно.

Командир огляделся по сторонам, посмотрел на балкончик, который служил моим укрытием, и что-то прокричал. Разобрать слова в окружающем грохоте было практически невозможно, однако догадаться об их смысле не составляло большого труда.

Из строя выскочили пять человек и быстро направились к лестнице. Готов поспорить, они шли ко мне вовсе не для того, чтобы мягко покритиковать за неудачный выстрел.

Инстинкты буквально вопили, что нужно менять позицию, но я подавил их усилием воли. Здесь нет огнестрельного оружия, нет миномётов, нет даже ручных гранат… Короче, у противника не было средств, чтобы достать меня на расстоянии, а узкая крутая лестница надёжно защищала от неожиданного нападения.

Перезарядка и оценка ситуации.

Пока я упражнялся в стрельбе, Ливер спустился по лестнице и кое-как поднял сорокакилограммовый камень. Булыжник был почти идеальной овальной формы, однако мой помощник не догадался просто прокатить его по гладкому полу.

Смышлёный паренёк, сразу видно. Круглое — неси, квадратное — кати… Из него получился бы отличный солдат.

Выстрел. Я метился в не защищённую доспехом шею командира, но болт ушёл чуть выше и попал в шлем.

Голова командира дёрнулась от удара. Он завопил ещё громче, и идущие к лестнице бойцы ускорили шаг.

Будь в моих руках винтовка, а не арбалет, то я без проблем закончил бы дело за пару секунд. Однако перепад высоты и ненадёжность оружия мешали уверенно поразить цель даже на таком смешном расстоянии.

Внутри разгоралась злость. Я на мгновение представил, как красные полосы легко сминают металлические доспехи и плоть под ними. В мозгу уже начали формироваться слова заклинания, но я тряхнул головой, чтобы отогнать ненужные мысли.

Глупо тратить силы на простых солдат, когда впереди ждёт схватка с Королём нищих.

Я быстро натянул тетиву и потянулся к висевшему на поясе колчану. Кончики пальцев коснулись «игл», в которые превратилась шерсть коттара. Они были такими холодными, словно всё это время лежали в морозильной камере… Что же, похоже, пришло время испытать их в боевых условиях.

«Игла» легла в направляющий желоб. Я спокойно прицелился — без суеты, без спешки, так, словно ко мне не рвались пятеро вооружённых до зубов головорезов и впереди была целая вечность. Выстрел.

Росчерк мрака метнулся к цели, пробив и шлем, и голову насквозь. Игла вошла в пол — она только чудом не задела никого из бойцов, стоявших рядом с командиром. Тот простоял на ногах ещё мгновение, а затем медленно повалился в сторону.

Командир упал. К нему сразу же устремилась несколько человек. Они подхватили покойника под локти и потащили его назад, чтобы оказать помощь. Пустая трата сил, если, конечно, ребята не умели оживлять мертвецов. С такими ранами не живут.

Тем временем бойцы, которым было поручено достать меня, пробежали мимо тащившего булыжник Ливера. Они с удивлением посмотрели на безумца, однако не стали тратить время на расспросы. У них была другая цель — я.

Перезарядка. Следующая «игла» заняла своё место.

Мне понадобилось всего полминуты. Пять выстрелов. Пять целей. Пять трупов.

Я отработал по штурмовой группе быстро, методично и эффективно. Снаряды прошивали металл словно бумагу. Удивительная пробивная способность!

Всё закончилось так быстро, что никто не успел ничего заметить. Полминуты, и пять человек навсегда ушли в тот мрак, которому недавно служили и о котором наверняка грезили. Что же, как говорится, мечты сбываются…

Читать эпитафию над телами усопших я, разумеется, не стал. Сколько таких бедолаг осталось за моими плечами? Не знаю, но немало.

Зато я точно знал, что однажды кто-нибудь будет смотреть и на мой бездыханный труп. И чтобы это произошло не сегодня, а немножко попозже, следует забыть о жалости, поскольку она всегда ведёт к ошибкам, а ошибки — к поражению.

К тому же, меня тоже никто жалеть не станет — в этом можно было не сомневаться.

Я осмотрел поле боя. Ливер дотащил-таки булыжник до строя, бросил его на пол и поспешил ко мне.

Никто ему не помешал — сказывалось отсутствие руководства. Именно поэтому я выбил командира первым. Отряд без управления уже почти проиграл.

Людям Короля не было дела до безумца. Они увлечённо старались выжить и не обращали никакого внимания на странного союзника. Под ноги не лезет и ладно…Весьма недальновидное поведение.

Выглянув с балкона, я активировал заклинание.

Красные полосы сдавили булыжник, и через долю мгновения в спину неприятеля ударил град из осколков. Ливер не успел далеко отойти, но его даже не оцарапало. Везучий мужичок, ничего не скажешь.

Камень не впечатлял размерами, поэтому погибло всего несколько человек. Не самый выдающийся результат, но это только на первый взгляд. Главное было в другом — строй критически истончился в одном месте и утратил устойчивость.

А утратив устойчивость, он уже не мог сдерживать натиск бывших рабов…

Не уверен, что в хаосе боя Марк заметил взрыв, однако он очень быстро сориентировался, почувствовав, что люди Короля дали слабину. Разведчик молниеносно определил нужное место и бросил на прорыв самого мощного из своих бойцов. Висельника.

Огромный молот бывшего раскаявшегося расширил образовавшуюся брешь. Туда хлынула человеческая масса, и уже через пару минут люди Короля оказались смяты.

Некоторые — видимо, самые крепкие и умелые — пытались сопротивляться, однако их судьба была предрешена. Очень скоро ветераны и Висельник поставили жирную точку в этом сражении.

Я посмотрел туда, где стоял Король. Он совершенно спокойно воспринял гибель собственных воинов и не торопясь отошёл за статуи морфанов. Это отступление не было похоже на бегство — в движениях подземного самодержца ощущалась скорее леность, чем паника.

Он явно не боялся бывших рабов и просто ждал, когда они подойдут ближе…

Я внимательно осмотрел каменных истуканов. Среди них можно было спрятать небольшой отряд, однако пара десятков человек вряд ли сможет остановить полторы сотни бойцов. Выходит, дело было не в засаде.

Возможно, Король надеялся на свои сверхъестественные способности, но выступать в одиночку против целой толпы — это форменное безумие. Он всё-таки не дипломированный мастер, закончивший Ахенскую академию и способный мановением руки уничтожать сотни бойцов.

Хотя кто знает, каковы пределы его силы? В любом случае нужно быть очень осторожным…

Из всех людей Короля в живых остался только Ливер. Правда, бывшие рабы собирались исправить это недоразумение в самое ближайшее время. Они окружили бедолагу, и выражение их лиц не сулило ему ничего хорошего.

Сам Ливер при этом чувствовал себя великолепно. Он совершенно не осознавал опасности и сидел на полу, глядя по сторонам с щенячьим восторгом. Взорвавшийся и погубивший его товарищей камень привёл безумца в состояние, близкое к религиозному экстазу.

Один из бывших рабов медленно поднял над головой окованную сталью дубину. Он не спешил нанести удар — его смущала блаженная улыбка сумасшедшего. Люди, которых ждёт смерть, обычно не улыбаются своим убийцам.

— Чё с ним? — неуверенно спросил боец, посмотрев на товарищей.

— Да какая разница? — рассудительно заметил жилистый мужик, с заплетённой в косичку бородой. — Разбей ему башку, да и дело с концом.

— Он улыбается…

— Ударь разок, и перестанет.

— Но…

Я быстро спустился по лестнице, подошёл ближе и закончил разгоравшуюся дискуссию всего одной короткой фразой:

— Отошли от него.

Не сказать, что Ливер был невероятно ценным помощником, но его безоговорочная преданность ещё могла мне пригодиться. Особенно сейчас, когда впереди ждал приготовивший какую-то гадость Король.

— А ты кто такой, чтобы указывать нам? — с вызовом спросил жилистый.

Победа над людьми Короля опьянила бывших рабов. Они ощутили силу и слегка оборзели, поэтому пускаться в объяснения не имело смысла. Нужно было показать, что перед ними совсем не тот человек, которому следует задавать подобные вопросы.

Я молча посмотрел прямо в глаза вопрошающему. Сперва он дерзко ухмыльнулся, но очень скоро улыбка исчезла, а во взгляде появилась неуверенность.

По толпе пошли перешёптывания. С каждым мгновением они становились всё громче и громче — знавшие меня люди делились информацией со своими товарищами.

Через пару секунд все присутствующие уже были осведомлены о том, кто я такой. Бывшие рабы удивлённо хмыкали и смотрели на меня с нескрываемым уважением.

— Почему ты защищаешь его? — из голоса жилистого исчезли дерзкие нотки.

Почувствовав настрой товарищей, он сразу же перестал сомневаться в моём праве отдавать распоряжения.

— Это не твоё дело, — сухо ответил я.

— Но я хочу знать, почему этот пёс должен остаться в живых…

— Потому что я так сказал.

Для большей убедительности я положил ладонь на клевец. У меня не было ни малейшего желания обострять конфликт, но обозлённых мужиков, которые от души хлебнули адреналина, не убедить одними словами. Нужно показать, что за словами стоит сила — причём такая, которая сметёт их в мгновение ока.

Люди в толпе заволновались. Вероятно, никто из них не видел, на что способен клевец раскаявшегося в моих руках, однако они наверняка слышали о его возможностях.

— Мы прошли долгий и тяжёлый путь к свободе… — жилистый задумчиво погладил бороду.

— И будет очень глупо, — криво усмехнулся я, — споткнуться на последнем шаге.

Этот аргумент стал решающим в нашем небольшом споре. Бывшие рабы зашумели. Со всех сторон послышались крики, которые, если упростить формулировки, сводились к одному: «хрен с ним, с Ливером — пусть живёт».

Окончательный итог подвёл Марк, который появился из толпы и нарезал всем присутствующим целый ворох задач.

— Дерз, Кат, Порк — соберите щиты и оружие, Фикс — помоги раненым, остальные — привести себя в порядок и приготовиться! Выглядите как пленные, а не как воины!

Бывшие рабы сразу же бросились исполнять распоряжения, позабыв о Ливере и о своих кровожадных планах. Возможно, Марку и не удалось добиться по-настоящему армейской дисциплины, однако он сумел превратить толпу в войско. Серьёзное достижение. Особенно за такой короткий срок.

Сам Ливер относился к происходящему с полным безразличием. Он радостно улыбался, глядя на потолок, и не обращал на окружающих никакого внимания.

— Ты чуть не опоздал, — Марк повернулся ко мне. — И чуть не пропустил всё веселье.

Разведчик говорил так спокойно, словно мы расстались буквально пару минут назад. Однако, несмотря на напускное безразличие, было понятно, что он рад меня видеть.

— Начальство не опаздывает, — усмехнулся я. — Начальство всегда приходит вовремя. К тому же, настоящее веселье ещё впереди…

По губам Марка скользнула едва заметная улыбка. Это было единственное проявление эмоций, которое командир мог позволить себе на глазах подчинённых.

— Король? — спросил он через мгновение.

Я кивнул.

— Сколько с ним людей?

— Я не видел ни одного, но это не значит, что с ним никого нет.

— Не значит, — согласился Марк. Судя по сосредоточенному взгляду, он быстро просчитывал текущую ситуацию. — Однако мы прикончили очень многих… Если у Короля остались бойцы — их не может быть больше двух-трёх десятков.

— Главная опасность, — я покачал головой, — это сам Король.

— Что ты имеешь в виду?

— Помнишь Чистого, благодаря которому ты почти научился летать?

Марк поморщился. Видимо, короткий полёт из окна борделя не вошёл в число его самых любимых воспоминаний.

— Так вот, Король, — продолжил я, — в несколько раз сильнее того забавного старичка.

— Уверен? — разведчик нахмурился.

— Уверен, — кивнул я. — Потому что видел его возможности собственными глазами.

Я коротко и тихо — так, чтобы не слышали остальные — рассказал Марку о своей встрече с Королём. Разведчик слушал очень внимательно, а в конце задал всего один вопрос:

— Хочешь принять командование?

— Нет, — коротко ответил я.

Во-первых, коней на переправе не меняют. Не думаю, что у меня получилось бы руководить бывшими рабами эффективнее, чем это делал Марк.

Во-вторых, место командира с бойцами, а я не мог и не хотел ограничивать свою манёвренность. Зажимать себя в строю было бы слишком глупо.

— Но ты нам поможешь?

— Разумеется, — я кивнул. — Хотя вы и без меня неплохо справляетесь, раз зашли так далеко.

— Справляемся, — согласился разведчик. — Но с твоей помощью справляться будет куда проще.

Он выразительно посмотрел на валявшиеся рядом покойников — из их спин торчали окровавленные каменные осколки. Затем Марк перевёл взгляд на ту пятёрку, которую я прикончил при помощи «игл». Их тела лежали аккуратным рядком — не люди, а мишени в тире…

Похоже, разведчик по достоинству оценил мой вклад в общую победу.

— У меня есть просьба, — негромко сказал я.

— Говори, — настороженно произнёс разведчик.

— Не рассказывай бойцам, что нам предстоит схватка с Королём.

— Думаешь, они идиоты? — нахмурился Марк. — Думаешь, они не догадываются о том, кто ждёт впереди?

— Одно дело догадываться, и совсем другое — знать. Они боятся своего бывшего хозяина… И их страх вполне оправдан. Не стоит пугать людей, если не хочешь, чтобы они разбежались раньше времени.

Главное, довести бывших рабов до Короля. А потом бежать им будет уже поздно… Однако говорить об этом я, разумеется, не стал.

— Раньше времени? — разведчик поморщился. — Мы должны отвлекать Короля, пока ты попробуешь прикончить его при помощи магии?

Я кивнул. Марк всё понял правильно.

— Как всегда, — тяжело вздохнул он, — солдаты идут в самое пекло, пока мастера наблюдают за боем издалека…

— Ты что-то перепутал, — возразил я. — В отличие от мастеров, я не собираюсь стоять в стороне.

— Да? Но ты, так же, как и они, не боишься отправлять людей на смерть ради своих интересов.

Марк горько усмехнулся. Видимо, происходящее напомнило ему события из армейского прошлого.

— Ты расклеился, солдат, — негромко, но твёрдо произнёс я. — Война — это не состязание в благородстве, но если ты вдруг об этом забыл, то можешь забирать своих оборванцев и уходить. А я пойду дальше один.

— Я ничего не забыл… Но и тебе нужно кое о чём вспомнить. Если хочешь, чтобы за тебя сражались — плати! Обещай, что выделишь моим людям долю из добычи, и я сделаю всё, чтобы Король даже не взглянул в твою сторону.

Как и любой хороший командир, Марк заботился о своих бойцах. Даже если эти бойцы были всего лишь сбродом, который оказался под его началом совершенно случайно.

Разведчик говорил пылко, почти страстно. Похоже, бывшие рабы действительно стали ему своими. И плевать, что прошло совсем немного времени — это не имеет значения, когда льёшь кровь. Неважно, свою или чужую.

— Я выделю долю из добычи, обещаю.

Жадничать глупо. Если мы победим Короля, то хватит всем. А если проиграем, то некому будет спросить с меня за невыполненное обещание.

Марк кивнул, улыбнулся одними уголками губ и повернулся к бойцам, которые переминались с ноги на ногу. Они с надеждой смотрели на командира, ожидая дальнейших распоряжений.

— Чего стоим? — оскалившись спросил разведчик. Он замолчал на мгновение, будто бы и правда ожидал ответа, а потом заорал так, что затряслись стены: — Стройся!!!

Человеческая масса пришла в движение. Бывшие рабы, мешая друг другу, спешили занять своё место в строю.

— Быстрее! — подбадривал людей Марк. — Вы втоптали в грязь тех, кто превратил вас в скот! Вы отомстили за все унижения и забрали всё, что захотели!

Ветераны, которые исполняли обязанности младших командиров, направляли бойцов. Где-то словом, а где-то и силой.

— Щиты поднять! — обычно спокойный Марк зарычал как дикий зверь. — Впереди всех вас ждёт смерть — сегодня, завтра, через седмицу или через много лет… Но отныне и навсегда вы перестали быть её рабами, которые покорно ждут приближения госпожи! Сегодня вы стали воинами, и вы сами пойдёте к ней навстречу!

Я чувствовал воодушевление, охватывающее людей. Они расправляли плечи и поднимали головы. По шеренгам будто бы пробегали электрические искорки — невидимые, но вполне ощутимые.

— И когда вы встретите эту старую потаскуху, то отымеете её так, что она навсегда запомнит этот день!

По рядам прокатился боевой клич. Не особо слаженный и не самый громкий, но зато искренний.

— Что это⁇ Вопль беременных ослиц⁇

Клич повторился.

— Не слышу!

Бывшие рабы заорали во всё горло. Крик эхом отразился от стен и ударил по ушам. Даже у меня по коже побежали мурашки, а у стоявших в плотном строю бойцов натурально загорелись глаза.

На лицах бывших рабов читались предвкушение и залихватская безбашенность. Они пожирали взглядами своего командира.

Марк умело «зарядил» личный состав нужной мотивацией.

— По команде — вперёд! На стук сердца — шаг! Равнение — по щиту! — разведчик раздавал приказы один за другим. — Вам не нужно бояться Короля — он убьёт вас быстро и без мучений! Вам нужно бояться меня, потому что я не буду так добр!!!

«Угроза» была встречена воодушевлённым воплем. Строй качнулся и двинулся вперёд — туда, где блестели синие огни.

Глава 16

На Земле многомиллиардные корпорации тратили кучу денег и времени на так называемый «тимбилдинг», а Марк обошёлся буквально несколькими фразами. Однако их вполне хватило, чтобы бывшие рабы отправились навстречу почти неизбежной смерти. Причём отправились с радостью и воодушевлением.

Разумеется, их задор не продлится долго. Я не был столь наивен, чтобы надеяться на то, что получившие свободу вояки смогут победить Короля. Стоит им понести серьёзные потери, и все напутствия разведчика будут тут же забыты.

Такова природа человека: страх за свою шкуру всегда убедительнее самых правильных слов. Однако винить в этом Марка — глупо. Он и так сделал куда больше, чем можно было рассчитывать.

Правда, бывшие рабы в любом случае смогут отвлечь Короля на какое-то время. И я обязан воспользоваться этим временем по полной программе.

Строй двигался медленно. За четверть минуты воины преодолели не больше пятнадцати шагов. Не удивительно — нельзя торопиться, если хочешь сохранить равнение.

Бывшие рабы старались не шуметь. Они не кричали и не отбивали шаг, но полторы сотни вооружённых бойцов — это серьёзная толпа, которая не может двигаться тихо. Грохот металла, тяжёлое дыхание людей, окрики командиров — все эти звуки отражались от каменных стен и били по ушам.

Думаю, танк, несущийся на всех парах к врагу, производил меньше шума, чем обвешанные железками «ребятишки», важно вышагивающие по направлению к противнику.

Я пару раз подпрыгнул, чтобы проверить снаряжение, и уже собрался идти ближе к видневшимся у самого края развалинам, когда меня остановил Висельник. Точнее его взгляд.

Гиганту не нашлось места в строю, и он шёл неподалёку, закинув огромный молот на плечо. Суровый мужик, повидавший в этой жизни всё и даже капельку больше, украдкой посматривал в мою сторону.

Висельник прекрасно понимал, что сейчас не лучшее время для разговоров, поэтому с вопросами не лез, но глаза выдавали его чувства. В них читалась бесконечная тревога за сына.

Никогда не считал себя особо сентиментальным. Наши привязанности — это наши слабости, а слабостям нельзя потакать… Однако молчаливая любовь отца к своему приёмному сыну не оставила равнодушным даже меня.

— Клоп жив, — негромко, но так, чтобы Висельник услышал, произнёс я. — И мы найдём его, когда всё закончится… Если, конечно, будет кому искать.

Услышав меня, гигант остановился, пригладил бороду, а затем бросил всего одно слово:

— Будет.

И эта лаконичность не сулила нашему противнику ничего хорошего. Королю, несмотря на все его возможности, точно не поздоровится, если здоровяк сумеет до него добраться.

Висельник покрепче сжал рукоять молота, едва заметно кивнул и двинулся вслед за строем — уверенно и спокойно. Огромная фигура возвышалась над бывшими рабами минимум на две головы. Скала, а не человек.

Известие о сыне явно придало Висельнику сил.

Говорить о том, что Клоп по идее уже должен быть здесь, я не стал. Как и рассказывать о коттаре, который пошёл следом за пацаном. Ни к чему лишний раз нервировать воина перед серьёзным боем.

Тем более, я не видел тело Клопа среди покойников, так что он вполне мог прямо сейчас ошиваться где-то поблизости, радостно посмеиваясь над нами. Обнаружить мелкого засранца на таком открытом пространстве, учитывая его феноменальную способность к маскировке, было практически невозможно.

Один из ветеранов, в котором я без труда опознал Пуллона, вдруг обернулся, посмотрел на меня и смачно харкнул на пол. Смысл этого небольшого перформанса был вполне понятен. Бывший легионер и так не питал ко мне тёплых чувств, а теперь, когда я отказался вставать плечом к плечу с остальными, он спешил продемонстрировать своё презрение.

Пуллон пару секунд сверлил меня взглядом, надеясь увидеть смущение или стыд, но так и не дождался никакой реакции. Я не обращал внимания на подобные «заходы» уже после первого месяца, проведённого в Афгане, и не собирался изменять этой славной традиции сейчас.

В бою у каждого своя роль и свой риск. А тот, кто не понимает таких простых вещей, либо идиот, либо дилетант, либо умело сочетает в себе оба этих прекрасных качества.

Впрочем, я не имел к Пуллону претензий. Чёрт с ним, пусть развлекается. Другого шанса поведать о своей ненависти у него могло и не быть — никакой опыт не защитит от сверхъестественных сил Короля нищих. Здешний хозяин с радостью отоварит ветеран на общих основаниях, не обратив внимания на его былые заслуги.

Впрочем, сейчас это не имело значения. Нужно победить Короля и забрать книгу. Всё остальное — вторично.

По мышцам разошлось привычное тепло. Тело готовилось к схватке. Я сместился в сторону, перехватив арбалет, и сделал знак Ливеру следовать за мной.

Безумец быстро поднялся на ноги. На его лице сияла блаженно-идиотская улыбка. Оставалось только позавидовать такой жизнерадостности… Всё-таки и у сумасшествия есть свои плюсы.

Вперёд. Движения плавные, но быстрые. Взгляд «сканировал» пространство на триста шестьдесят градусов. Проходы между развалинами, возможные укрытия, опасные участки, слепые зоны — сознание едва успевало фиксировать окружение, а в мозгу уже красной нитью горел оптимальный маршрут.

Ливер держался в десяти шагах позади меня, а я шёл почти параллельно с отрядом бывших рабов. Спешить нельзя — первыми в бой должны вступить именно они.

Сотня метров позади. В каменных плитах пола загорелись знакомые синие прожилки. Я замер, прижавшись к полуразрушенной кирпичной стенке, и поднял над головой кулак. Ливер понял, что от него требуется — он остановился и присел на корточки.

Сердце застучало быстрее. Ощущения обострились. Разум «закипел» от объёма обрабатываемой информации.

Что мне было известно об этих прожилках? Не так много, как хотелось бы.

С помощью одной из них Король узнал о приближении восставших — я сам был тому свидетелем. Стоило огоньку коснуться его ноги, как он тут же покинул темницу, оставив нас с Клопом наедине с коттаром.

Вероятно, точно так же Король обнаружил и меня, когда мы с Сабалеем прятались за поваленной колонной…

Вывод? Думаю, прожилки выступали некоторым аналогом охранной сигнализации, однако на этом их функции наверняка не заканчивались. Поэтому прикасаться к ним явно не стоило.

По крайней мере, самому.

Я махнул рукой, чтобы Ливер приблизился — через секунду он уже стоял за моей спиной.

Мы осторожно забрались по обвалившейся кладке на стену и обогнули блестящие канавки по дуге. Здесь их было не очень много, но дальше они устилали пол густым «ковром».

Бывшие рабы тоже подошли вплотную к прожилкам и неуверенно застыли на месте. Однако почти сразу послышался грозный крик Марка, который пообещал остановившимся такие страшные кары, рядом с которыми смерть показалась бы всего лишь мелкой неприятностью.

Все присутствующие мигом прониклись серьёзностью момента, и уже через пару мгновений строй двинулся дальше. Правда, стоило бойцам наступить на синие огоньки, как в воздухе повис пронзительный гул.

— Лежать!

Я подсечкой повалил Ливера на пол, отпихнул вяло брыкающееся тело с открытого пространства, а сам скользнул за серый валун. Скользнул и присел, сливаясь с камнем. Что бы ни значил этот звук, лучше «наслаждаться» им в укрытии.

От низких частот свело скулы, но вскоре всё закончилось — гул превратился в заливистый хохот. Это смеялся Король нищих.

— Что же вы, сынки? — он ловко, по-обезьяньи, забрался на двухметровый обломок колонны и весело посмотрел на приближающихся бойцов. — Я заботился о вас, холил и, можно сказать, лелеял, а вы решили отплатить мне предательством за доброту?

С моего места открывался прекрасный вид и на бывших рабов, которые ещё сильнее замедлили шаг, заметив своего прежнего хозяина, и на самого Короля, и на уродливые изваяния морфанов у его ног.

В общем, я видел всё… Всё, кроме самого важного — местонахождение чёртового постамента со статуей так и оставалось для меня загадкой. Неприятно. Эта хреновина могла вмиг похоронить все мои планы.

Король, к слову, выглядел ещё хуже, чем раньше — кожа будто бы потрескалась, а редкие волосы окончательно превратились в паклю.

Однако двигалось их подземное величество всё так же уверенно — не как глубокий старик, которому давно прогулы на том свете ставят, а как бодрый юноша, который пока ничего не слышал ни о больных суставах, ни о других подобных неприятностях.

— Отец! — прохрипел вдруг Ливер и резво пополз в сторону Короля. — Я видел Мрак!

— Тихо! — прошипел я, вдавив безумца в пол. Неожиданное проявление «сыновьих» чувств было сейчас очень некстати. — Лежать!

— Но я должен рассказать отцу…

— Ничего ты ему не должен. И вообще, считай, что теперь я твой папа, и отныне ты должен слушать только меня. Это я тебе как отмеченный Мраком говорю…

Ливер перестал шевелиться и удивлённо захлопал глазами.

— Так хочет Оживший Мрак? — с лёгким недоверием спросил он.

До этого безумец не позволял себе сомнений в моих словах. Видимо, авторитет Короля был слишком силён.

— Ты думаешь, я вру? — грозно спросил я.

— Нет… — проблеял Ливер.

— Тогда лежи и не дёргайся, если не хочешь, чтобы Оживший Мрак разозлился.

Безумец задрожал. Он замер на месте, глядя на меня как кролик на удава. «Бунт» был подавлен в зародыше, но это лишь начало — скоро Ливер утратит пиетет пред «отмеченным Мраком», и тогда с ним нужно будет что-то решать.

— Пускай вы предали меня, — продолжил Король с наигранным негодованием, — пускай! Меня не жалко… Но вы ведь и Мрак предали, сорванцы такие! Вот как так можно, а?

Каменные морфаны — неподвижные и грозные — будто бы разделяли негодование возвышавшегося над ними человечка. Они с осуждением «смотрели» безжизненными глазищами на приближавшихся бойцов.

— В сраку его себе запихни! — не выдержал кто-то из бывших рабов. — Мрак свой проклятый…

— Молчать! — сразу рявкнул разведчик. — Реже шаг! Держим строй! Тот, кто ещё раз раскроет пасть без команды, сдохнет первым!

Расстояние между восставшими рабами и Королём было меньше сотни шагов, однако тот не проявлял никакого беспокойства. Тонкие губы кривились в доброжелательной улыбке — насквозь фальшивой и от того довольной жуткой.

— Хотя я не виню вас, — Король медленно поднял руки над головой. — Птенцы всегда стремятся покинуть родимое гнёздышко, чтобы отправиться навстречу судьбе…

Вокруг его запястий заблестели голубые искорки. Время для моего выхода ещё не пришло, но я всё равно поднял арбалет.

— Если начистоту, то я даже благодарен вам, сынки! Кабы не вы, соколики мои, то я не скоро решился бы уйти отсюда… А теперь здесь больше нечего делать, и впереди меня ждёт блеск и слава! Жаль только, что вы моего истинного возвышения уже не увидите…

Король изобразил тяжёлый вздох, а затем не выдержал и расхохотался.

Искорки вокруг его рук налились ярким синим цветом. Они закружились вихрем, словно поднятые вьюгой снежинки. Я не понимал, что происходит, но интуиция подсказывала — добром это не кончится.

Прожилки в камне вдруг задрожали и спустя мгновение ручейками «потекли» к Королю. Сперва медленно, а затем всё быстрее и быстрее…

— За мной! — я дёрнул Ливера за волосы и, выждав секунду, рванул вперёд на пределе возможностей.

Раз «сигнализация» исчезла, этим стоило воспользоваться. Не думаю, что Король даст нам много времени — скоро его приготовления наверняка подойдут к концу.

Мышцы зазвенели от напряжения, ступни скользнули по гладкой плите, но мне удалось сохранить равновесие. Стремительные выверенные движения. От укрытия к укрытию — так, чтобы всегда оставаться вне поля зрения противника…

Почти танец — только музыки не хватало.

Ливер справился с задачей не так успешно. Он отстал, запнулся о присыпанную пылью железяку, торчавшую из пола, и растянулся на камнях. Правда, спустя пару долгих секунд, безумец поднялся и прихрамывая потрусил ко мне.

Мы оказались в тридцати метрах позади Короля. Он не заметил наш манёвр — слишком уж сильно дедулю увлекло собственное колдовство.

Я быстро осмотрелся. Здесь не было ничего особенного, ничего интересного: парочка тоннелей, ведущих неизвестно куда, несколько каменных морфанов и вездесущие развалины. Но, главное, здесь не было постамента… Куда зловредный старикан мог его подевать?

Вряд ли Король спрятал статую Зверя где-то далеко. Слишком уж нежно он на неё смотрел… Да и глупо это — надолго выпускать источник собственной силы из виду. А наш противник глупцом точно не был.

Однако факт оставался фактом — постаментом рядом с Королём и не пахло… Вывод? Похоже, дедуля нашёл для своей драгоценности надёжное укрытие. Такое, куда попасть мог только он.

— Не отставай, — шепнул я и двинулся вдоль стены.

В нос вдруг шибанул запах горячего асфальта. Не думал, что мне когда-нибудь ещё доведётся ощутить этот аромат.

— Чем пахнет? — удивился Ливер.

— Быстрее! — гаркнул я оглянувшись.

Вокруг Короля кружились искрящиеся синевой смерчи, а обломок колонны под его ногами превратился в ледяную глыбу. Время поджимало.

— Чаще шаг! — послышался приказ Марка. — Держим равнение! Не растягиваемся!

Разведчик тоже понимал, что нужно спешить. При этом в его голосе не было ни капли страха — только железобетонная уверенность.

Всё правильно, если бойцы почувствуют, что командир боится, то удержать их в строю станет практически невозможно. Однако Марк безукоризненно владел собой. Именно поэтому ему удалось завести бывших рабов так далеко…

— Шире шаг! Плотнее строй!

Напряжение нарастало. И его ощущали все, даже сумасшедший Ливер.

— А-а-а-а-а!!! — завопил Король, однако это был вопль наслаждения, а не боли.

Оба смерча оторвались от его рук и полетели наверх. Один из них налился грозовой чернотой, а другой захрустел инеем.

— На месте стой! — закричал Марк. — Щиты поднять! Кто побежит — сдохнет как собака!

Строй замер, закрывшись щитами. От побега бывших рабов удерживала только воля командира — не будь его, и они уже давно улепётывали бы отсюда, сверкая пятками.

— Шустрее! — я потянул Ливера за рукав, и мы перешли на бег.

Взгляд метался по окружению, выискивая постамент, однако я не забывал следить за обстановкой. Оперативник должен иметь глаза даже на затылке. Иначе не выжить.

Покрывшийся инеем смерч исторг из себя целую тучу ледяных осколков. Они ударились о металл щитов и осыпались крошкой на пол, но некоторые льдинки нашли-таки брешь в броне. Среди бойцов появились первые раненые.

Строй колыхнулся. Парочка самых нестойких вояк попыталась сбежать, однако эта затея не увенчалась успехом. Первому пробило голову куском льда, а другого хладнокровно прикончил один из ветеранов.

— Стоять, кретины! — зарычал Марк. — Из этой задницы можно выбраться только всем вместе! Если разбежимся, то нам конец!

— Вам и так конец, сынки, — весело сообщил Король и щёлкнул пальцами: — Давно мечтал это сделать!

Ледяной смерч рассыпался на снежинки, а вот грозовой поднялся ещё выше, набух и пролился стеной дождя. Огромные капли забарабанили по щитам и доспехам, не причиняя людям никакого вреда. Бойцы радостно закричали, но их радость оказалась преждевременной.

Капли упали на пол и потекли к изваяниям морфанов. Вода впитывалась в статуи, наполняя их пульсирующей синевой… Через мгновение по ушам ударил пронзительный звук — это хрустел камень.

Скульптуры ожили и зашевелились.

Я побежал быстрее.

Сначала Ливер едва поспевал за мной, но потом сумел догнать, когда заметил, что за нами увязались сразу три каменюки. Пока что они не представляли серьёзной опасности, поскольку двигались неуверенно, словно люди, только-только отошедшие ото сна. Однако всё могло измениться. Причём очень быстро.

Несколько морфанов добрались до строя и ударили руками по щитам. Камень встретился с металлом. Над полем боя раздался гулкий звон.

Бывшие рабы заорали во всё горло, и это был не боевой клич, а вопль ужаса.

— Стоим! Стоим как один! Иначе — смерть!

Голос Марка с трудом пробивался до нас через расстояние и грохот камня. Разведчик чувствовал себя в своей стихии, а вот его подчинённые не могли этим похвастаться. Сразу треть отряда побросала оружие и попыталась прошмыгнуть мимо оживших статуй, но каменюки без затей размазали их по плитам пола.

Правда, нет худа без добра. Незавидная судьба погибших наглядно показала остальным бойцам, что выжить здесь можно только всем вместе. Бывшие рабы сомкнули щиты и приготовились принять очередной удар…

За одной из хорошо сохранившихся башен я увидел гигантское водяное колесо. Оно было «вмонтировано» в стену и, вероятно, в прошлом служило морфанам неким аналогом лифта или эскалатора. Теперь, когда сила падающей воды больше не приводила эту махину в движение, она застыла в одном положении.

Под гигантской металлической лопастью виднелся проход, который перекрывали языки голубого пламени. Невысокие — примерно по колено — и колеблющиеся будто бы от сильного ветра, они «росли» прямиком из пола. Не самая впечатляющая защита, но, готов поспорить, именно за ними Король спрятал свой чёртов постамент.

Языки пламени можно было легко перешагнуть, однако чутьё подсказывало, что делать этого не стоит. Не могло всё быть так просто.

Я взглянул на Ливера. Он позабыл обо всём и с благоговением пялился на огонь — рубль за сто, безумец знал, с чем мы имеем дело.

— Дыхание бездны… — Ливер тут же подтвердил мою догадку.

Позади громыхал бой. Строй схлестнулся с ожившими статуями, и эта схватка не могла затянуться надолго. Бывшие рабы вряд ли были способны серьёзно повредить своих противников — их мечи и копья лишь царапали твёрдый камень.

Люди вопили во всё горло, а Король весело хохотал, наблюдая за происходящим со своего места. Я стиснул зубы. Нельзя обращать на это внимание и нельзя поддаваться эмоциям.

— Что это? — я подошёл ближе к языкам пламени. Они слегка потрескивали, но жара не было.

— Дыхание бездны — это… это…

— Быстрее! — мне захотелось ударить безумца, однако я сумел сдержать себя.

Время утекало сквозь пальцы. Мало того что скоро некому будет отвлекать Короля, так и преследовавшие нас с Ливером морфаны уже грохотали своим каменными конечностями где-то неподалёку.

— Дыхание бездны — это дыхание бездны! — растерянно пояснил Ливер. — За него нельзя заходить!

Почему-то именно так я и думал.

— А что будет, если попробовать? — сразу спросил я.

— Не знаю… Пока таких смельчаков не было…

— Ну, значит, мы станем первыми.

Ливер испуганно попятился подальше от меня, а я поднял с пола небольшой булыжник и швырнул его в проход. Камень спокойно пролетел над языками пламени и загромыхал где-то далеко в темноте. Что же, теперь настал черёд экспериментов с органикой…

Я подскочил к Ливеру, ухватил его за ворот и потянул в сторону голубого огня:

— Мрак хочет, чтобы ты победил страх. Ты должен пройти сквозь дыхание бездны!

— Н-н-н-н-е могу…

Ливер затряс головой. Он упёрся ногами в пол и отклонил корпус назад, всем своим видом демонстрируя, что не испытывает ни малейшего желания бороться со страхом таким интересным способом.

Будь у нас чуть больше времени, думаю, я сумел бы его уговорить. Однако обстоятельства вынуждали действовать по-другому.

— Не бойся, — ласково улыбнулся я. — Ты пойдёшь вторым — сразу после меня. Согласен?

— Д-да, — безумец заметно расслабился и даже шагнул вперёд.

— Вот и отлично!

Я ещё раз обнадёживающее улыбнулся, а затем подбил Ливеру ноги и швырнул его прямо на языки пламени. Истеричный вскрик разорвал воздух, но не смог победить окружавший нас грохот.

Безумец рухнул в голубой огонь, однако буквально через долю секунды неведомая сила отбросила его на пару метров назад. Мой невольный подопытный с визгом покатился по полу, стряхивая с себя блестящие искорки, которые с жадностью жгли одежду и кожу под ней. В воздухе повис неприятный запах палёных волос.

Не самый благородный поступок с моей стороны, но именно на такой случай я и брал Ливера с собой. Всего за несколько секунд мне удалось узнать очень многое, не получив при этом никаких увечий. Цинично? Да. Зато весьма эффективно.

— За что-о-о-о-о? — во всё горло верещал Ливер.

— Заткнись.

Я ещё раз осмотрел языки пламени. Быстро, но очень внимательно.

Вокруг прохода не было никаких устройств или механизмов, которые могли бы отключить «дыхание бездны». Возникал закономерный вопрос: как сам Король проходил здесь? Пламя не трогало старичка, или он всё-таки умел убирать его языки хотя бы на время?

Я попробовал применить своё единственное заклинание прямо на огонь, но ничего не получилось. Только в ушах слегка зашумело.

— Что я сделал не так??? — продолжал надрываться Ливер.

— Мрак не любит трусов. И в два раза сильнее он не любит тех, кто не исполняет его волю.

Я посмотрел на безумца. Что если попробовать ещё разок, но теперь удержать его в пламени при помощи колдовства? Жестоко, конечно, однако нам необходимо добраться до статуи — пока она под контролем Короля, нам вряд ли удастся победить.

Ливер поймал мой взгляд и сразу всё понял. Осознав свои не самые блестящие перспективы, он перестал вопить, встал на колени и жалобно произнёс:

— Ради Мрака я готов на всё… Но только не на это!

Каким бы безумцем ни был Ливер, но инстинкт самосохранения всё-таки взял верх. Удивительное поведение для помешанного на вере фанатика… Видимо, языки пламени повредили «шестерёнки» в его насквозь больной голове. Или, наоборот — впервые в жизни эти «шестерёнки» встали на своё место.

Я шагнул ближе к безумцу.

— Не надо! Пощади!

Ливер не пытался бежать — он прекрасно понимал, что это совершенно бесполезно.

— Прошу!

Мне было жаль бедолагу, однако его мольбы не могли меня остановить.

— ОТВЛЕКИ ЕГО! — с поля боя вдруг донёсся едва различимый вопль Марка. И в этом вопле было столько с трудом скрываемого отчаяния, что стало понятно — дела у него идут совсем плохо.

Я замер на месте. Нетрудно догадаться, у кого именно просил помощи разведчик. И если он решился на такой шаг, то всё действительно повисло на волоске.

Вдох-выдох. Теперь мне тоже нужно принять решение.

Будь я уверен, что смогу преодолеть «дыхание бездны» ценой жизни Ливера, то Марку пришлось бы обходиться без меня. Однако такой уверенности у меня не было.

Я вполне мог потратить время впустую, ничего не добиться, а затем столкнуться с Королём нищих лицом к лицу, но уже в гордом одиночестве, без прикрытия разведчика и его людей. Не самый обнадёживающий вариант и не самое удачное тактическое решение.

— Вставай, — сказал я безумцу.

Ливеру повезло. Причём уже в который раз.

Он пока ничего не понимал, но догадался, что бросать его в огонь я больше не собираюсь.

— Ты пощадишь меня? — с дрожью в голосе спросил он.

— Не я, а Мрак, — веско произнёс я. — Но тебе придётся хорошенько послужить ему за это…

— Я готов!

Ливер снова был полон энтузиазма.

— Тогда беги вперёд, — я кивком указал направление. — И беги быстро.

— Там ходячие статуи…

— Знаю. Не бойся. Мрак даст нам силы, чтобы справиться с ними.

Думаю, я легко смогу разделаться с ожившими каменюками. Моё заклинание подходило для этого как нельзя лучше.

Короткого напутствия Ливеру вполне хватило. Он развернулся и изо всех сил рванул в нужную сторону, а я пристроился следом. Оставлять безумца за своей спиной было бы теперь очень недальновидно…

Мы столкнулись с каменными морфанами сразу же, как только вывернули из-за башни. Их появление не стало для меня неожиданностью — они так грохотали, что не заметить этого было просто невозможно.

Создавая статуи, скульптор, видимо, хотел изобразить некий любовный треугольник. Рядом с «красоткой», замотанной в канаты, как бутылка кефира в авоську, отирались сразу два кандидата. Один — «воин» в шипастой броне, а другой — то ли «поэт», то ли «учёный», с подобием очков на глазах.

Между вырубленными из камня фигурами ощущалась даже некая «химия»… Правда, сейчас эта троица собиралась заниматься войной, а не любовью.

Слова заклинания вспыхнули в голове, вокруг «красотки» загорелись красные полосы, но дальше всё пошло совсем не так, как я предполагал. Каменюка не спешила разлетаться на осколки — она уверенно пёрла вперёд, не обращая на магию никакого внимания.

Я, стиснув кулаки, влил в заклинание дополнительной мощи, однако это не дало большого эффекта. По камню побежала сеточка трещин, и всё. Похоже, оживлённые при помощи колдовства статуи имели серьёзное сопротивление стихии порядка.

— Они близко! — встревоженно произнёс Ливер. — Мрак не хочет защитить нас?

— Заткнись, — сквозь зубы ответил я.

Если силы магии не хватает, то придётся действовать по-другому… Я не стал бросаться врукопашную с клевцом наперевес, а просто изменил тактику.

Уска-паткар-банду.

Каменное тело оплели красные полосы. Усилием воли я потянул их к далёкому потолку и вместе с ними в воздух взмыла сама «красотка». Пять метров, десять… Из носа потекла кровь. Достаточно!

Каменюка рухнула вниз прямиком на одного из своих ухажёров — обе статуи разлетелись на куски. Всё ещё шевелящиеся и напитанные чарами, но уже не представляющие серьёзной угрозы.

С последним представителем этого скульптурного ансамбля я расправился таким же образом и сразу опустился на пол. Схватка с каменными морфанами оказалось куда труднее, чем можно было предполагать.

В глазах потемнело, ноги не слушались, по подбородку стекали ручейки крови.

Ливер бросился ко мне, но я направил на него арбалет и мотнул головой. Кто знает, что он собирался сделать? После моего поступка наша «дружба» дала серьёзную трещину — я не хотел рисковать, подпуская безумца близко к себе.

Секунда. Ещё одна. Нужно вставать.

Бесконечный грохот напоминал, что времени на отдых нет. Ничего, на том свете отдохну… Я усмехнулся про себя. В прошлой жизни думал так же, и вот как оно всё на самом деле получилось.

Вдох-выдох. Я рывком поднялся на ноги, огляделся и заметил то, что могло мне пригодиться.

В двадцати метрах от нас на полу поблёскивала одинокая синяя прожилка…

Глава 17

— Тебе повезло, Ливер, — негромко произнёс я. — Оживший Мрак простил твою трусость.

Безумец, который с восторгом смотрел на шевелившиеся каменные осколки, перевёл взгляд на меня. Восторга в его глазах сразу стало значительно меньше.

Столкновение с «дыханием бездны» самым благотворными образом сказалось на сообразительности Ливера — он сразу понял, что мои слова не сулят ему ничего хорошего.

— Ты готов выполнить его приказ? — спросил я.

— Готов… — Ливер судорожно сглотнул.

— Встань туда, — я указал на то место, где заметил синюю прожилку.

— А потом?

— А потом стой и не двигайся.

Ливер посмотрел на меня с недоверием. Интуиция подсказывала ему, что задание не может быть таким простым, но он не понимал, в чём заключается опасность.

Поиграв со мной в гляделки пару секунд, безумец не торопясь пошёл вперёд. Он крутил головой по сторонам, ожидая подвоха, но его не было. По крайней мере, пока.

Я рванул в другую сторону. В двадцати шагах от того места, где должен был расположиться гордый служитель Ожившего Мрака, из пола торчали невысокие — меньше метра — каменные «бруски». Одинаковые, идеально ровные и густо, но совершенно бессистемно разбросанные по небольшой площади.

Порядок и хаос… Не знаю, какую функцию «бруски» исполняли раньше, однако сейчас они могли стать неплохим укрытием.

В природе крайне редко встречаются прямые линии, поэтому человеческий глаз хорошо замечает их среди окружающей обстановки. Геометрически правильные фигуры привлекают внимание, из-за этого при маскировке всегда приходится ломать симметрию, размывать слишком ровные линии — в общем, как говорил один мой покойный коллега, «наводить кривизну».

Однако всё меняется, когда правильной геометрии становиться чересчур много. В таком случае взгляд наблюдателя слишком цепляется за прямые углы и чёткие линии, а мозг превращает всю эту информацию в бесконечную рябь, в белый шум… И среди такого шума легко можно не заметить даже того, кто скрывается у тебя под самым носом.

Я залёг между «брусками». Они сужали угол обзора, но не перекрывали его полностью. То, что нужно.

Болт покинул направляющий жёлоб — его место заняла «игла». Их осталось не очень много, но жадничать для Короля «угощение» я не стану. Венценосная особа как-никак.

Ливер занял нужное место, и прожилка выскользнула из-под его ног. Синий огонёк резво побежал по полу в ту сторону, где сейчас гремела нешуточная битва.

Ожившие статуи были практически неуязвимым противником даже для хорошо обученных бойцов, а уж для вчерашних рабов и подавно. Однако те каким-то невероятным образом держались, и пусть прошло совсем немного времени, но в таком бою даже пять минут — это целая вечность.

Единственным, кто мог хоть как-то навредить каменным морфанам, был Висельник. Он размахивал своим чудовищным молотом как пушинкой, вертел им над головой и резкими ударами отбивал от статуй целые куски. Правда, эти усилия могли лишь оттянуть наступление неизбежного конца, но не предотвратить его.

Синий огонёк затерялся между булыжников. Через пару мгновений он достигнет своего адресата…

Я был уверен, что Король не станет игнорировать сигнал, идущий со столь важного направления. Отсюда было рукой подать до водяного колеса, а значит, и до «дыхания бездны», за которым находился постамент и статуя зверя.

Стук сердца отмерял убегающие мгновения. Удар, за ним ещё один…

Ливер с интересом наблюдал за мельтешащими вдалеке фигурками. С каждой секундой он становился всё спокойнее, а я, наоборот, ощущал растущее напряжение.

Не успел мой безумный помощник окончательно убедить себя в том, что ему ничего не грозит, как жизнь расставила всё по своим местам.

Воздух разошёлся в стороны с громким хлопком — его «вспорола» облачённая в чёрную сутану фигура. Король преодолел разделявшее нас расстояние одним невероятно длинным прыжком. Он встал напротив Ливера и с удивлением посмотрел на своего бывшего подчинённого.

— Ты? — Короля слегка покачивало. — Ливер, или как там тебя? Как ты здесь оказался? И почему не подох вместе с остальными?

Я медленно, чтобы не выдать себя резким движением, навёл арбалет на цель. Глубокий вдох, неспешный выдох. Торопиться нельзя — бить нужно наверняка.

— Я… Я… — Ливер открывал рот, словно выброшенная на берег рыба.

— Что «я»? Что «я»⁇ Я думал, здесь что-то серьёзное, а здесь ты! Думаешь, в моём возрасте легко прыгать так далеко???

— Н-н-нет, не думаю…

— И зря! — Король расхохотался. — Я почти всемогущ, сынок, а скоро стану ещё сильнее… Но это не важно. Скажи, будь так добр, что мне с тобой делать?

— Отец… — Ливер упал на колени. — Я видел Оживший Мрак!

— Не ври, сынок. Если бы ты его увидел, то остался бы без башки… А твоя вроде как всё ещё на месте.

— Клянусь! — Ливер выставил перед собой ладони. — Смотри, он забрал часть моей плоти!

Король шагнул вперёд, встал боком и слегка наклонился, чтобы получше рассмотреть обкусанные пальцы.

— И правда… — присвистнул он. — А ты удачливый сукин сын, дружок! Я даже не буду спрашивать, почему Мрак не откусил твою тупую башку — наверняка ты и сам не знаешь…

— Не знаю, отец, — согласился Ливер.

— Я лучше спрошу о другом — где ты его видел? Это-то ты должен знать?

— Недалеко отсюда, отец. На рубежной хазе… Оживший Мрак забрал там всех, кроме меня.

— На рубежной хазе, говоришь… — Король задумчиво потёр подбородок. — А я-то было понадеялся, что это ещё одного котёнка с глубины к нам занесло, но нет — то наш Мрак учудил…

Ещё одного котёнка? Выходит, тот зверь, с которым мне «повезло» столкнуться, был ещё юн? Если так, то страшно представить, до каких размеров он вымахает в зрелом возрасте…

— Значит, Мрак сумел вырваться, — Король пожевал губы. — А я думаю, куда это мои Чистенькие запропали? Теперь-то понятно… И пацан с мелким равком, получается, тоже нежильцы, но это ладно… А знаешь, что самое хреновое, сынок?

Ливер покачал головой. Он пожирал «папаню» взглядом, вытянувшись по стойке смирно.

— Самое хреновое, что мне придётся его искать! Иначе он найдёт меня сам… Нельзя за спиной такую проблему оставлять, а не то она тебя где угодной достанет — вот тебе мой последний, но очень важный урок.

— Проблема? — Ливер ничего не понял. — Ты не хочешь, чтобы Оживший Мрак нашёл тебя? Но ведь это честь, отец!

В голове безумца не укладывалось, что кто-то — особенно Король — мог не желать встречи со зверем.

— Да честь-честь, не спорю…

Король опасливо огляделся по сторонам. Несмотря на всю свою браваду, он явно побаивался коттара. И правильно делал.

— Ладно, давай прощаться, сынок! Ты, наверно, хорошо служил мне, поэтому умрёшь быстро… Ты уж не серчай на старика, но тратить на тебя время я не могу — слишком уж много дел навалилось! Мрак этот, да и на битву тоже поглядеть хочется… Видал, как мои статуи этих предателей давят? Прямо размазывают! В общем, мрак внутри тебя, а ты во мраке… Ну, ты и сам всё помнишь!

Король развернулся и щёлкнул пальцами. Передо мной оказалась его затянутая чёрной тканью спина, а на полу закружился хоровод из синих огоньков. Готов поспорить, эти огоньки не сулили Ливеру ничего хорошего.

Подушечки пальцев легли на спусковую скобу. Плавное, почти нежное давление. Выстрел!

Плечи со стуком распрямились, выплюнув вперёд «иглу». Король, услышав этот звук, стремительно развернулся и даже сумел перехватить частичку тьмы… Сумел перехватить, но не сумел удержать.

«Игла» выскользнула из его ладони и прошила насквозь впалую грудь. Король с удивлением и недоверием посмотрел на рану. Полученные на старости лет сверхъестественные способности внушили ему ложное чувство полной неуязвимости. И это чувство только что разлетелось вдребезги под натиском неумолимой реальности.

Перезарядка. Скрип тетивы. Пальцы подцепили из колчана следующую «иглу». Выстрел.

Король опять попытался поймать снаряд и опять не преуспел. Рядом с первой раной появилось новое аккуратное отверстие.

— Больно, — поделился впечатлениями старик. — Очень.

Я не стал вступать в разговор. У меня было занятие поважнее — я перезаряжал арбалет.

Положение для стрельбы с колена. Свист «иглы». Ещё одна дырка на чёрной сутане Короля.

— Вот ты гадёныш, — старик вытер выступившую на губах кровь. — Выжил ведь как-то… Ничего… Скоро я исправлю это недоразумение…

Я метился исключительно в корпус, а не в голову. Вынужденная мера, учитывая несовершенство средств поражения.

Следующий выстрел. За ним ещё один и ещё.

Я высадил в неугомонного старика весь запас «игл», но он пока и не думал помирать. Удивительная живучесть.

— Дай угадаю… — Король пошатнулся. — Это ты выпустил Мрак на волю, негодник?

Вместо ответа, я бросил пару метательных ножей. А затем отправил в недолгий полёт все оставшиеся клинки — сталь, как известно, иной раз красноречивее тысячи слов.

Король отбил этот металлический «рой». Неуверенно, в последний момент, но отбил.

— Вот и всё… — булькнув кровью, высокомерно произнёс он. — Теперь я натяну тебе глаз на задницу, пакостник ты эдакий…

Король шагнул в мою сторону, покачнулся, а затем вдруг рухнул лицом вниз. Его чёрная фигура застыла на полу в полной неподвижности.

Статуи морфанов тоже замерли, словно из них неожиданно вытащили батарейки. Бывшие рабы, которых осталось сильно меньше трети, обессилели настолько, что даже не смогли выразить свою радость.

Бойцы мечтали только об отдыхе. Они хотели развалиться на каменных плитах, однако Марк не позволил этого сделать. Разведчик снова сбил распустившуюся было толпу в строй и повёл измождённых людей в нашу сторону.

Верное решение — расслабляться нельзя никогда. Особенно когда кажется, что победа уже в кармане.

— Мрак в тебе, а ты во мраке, отец! — с благоговением произнёс Ливер, опустившись на колени.

Он хотел было подползти к «папане», но я рванул к безумцу и сбил его с ног.

— Лежать!

— Но нужно…

— Лежать, я сказал! Так хочет Оживший Мрак!

Этого хватило, чтобы Ливер тоже словно покойник растянулся на полу. Он лежал и хлопал глазами, глядя в потолок.

Я же стал обходить фигуру Короля по кругу. Происходящее отчего-то мне очень сильно не нравилось.

Все эти нелепые оскорбления и глупые угрозы отдавали фарсом. Вместо того чтобы попробовать сбежать, Король зачем-то затеял ненужный разговор — странное поведение, когда ты находишься на волоске от смерти. Так поступают в кино или в театре, но не в реальной жизни.

Всё получилось слишком легко… Слишком легко, чтобы быть правдой.

Я вытянул из-за спины чёрный кинжал и взял его в левую руку. Можно было метнуть клинок, но мне не хотелось лишаться этого оружия… Как и подходить к Королю слишком близко.

Топот, с которым шли строем бывшие рабы, становился всё громче. Скоро они будут здесь.

Я поднял над головой клевец раскаявшегося. Самоцвет в его ударной части горел тусклее, чем раньше — видимо, зарядов заклинания осталось не так уж много. Впрочем, сейчас не лучшее время, чтобы думать об экономии…

От немедленного применения «Дрожи земли» меня удерживало чутьё — оно буквально вопило, что лучше немного подождать. Я привык доверять себе и поэтому ждал… Ждал и дождался.

Когда строй был уже шагах в тридцати от нас, Король вдруг поднял голову и с наигранной обидой в голосе произнёс:

— Я так понимаю, подходить ко мне ты не собираешься? — он посмотрел на меня снизу вверх. — Жаль! А я ведь просто хотел тебя удивить…

Хорошо, что я не стал спешить. Сильно сомневаюсь, что королевский «сюрприз» пришёлся бы мне по душе.

Король, оттолкнувшись от пола кончиками пальцев, легко встал на ноги. Он расставил руки и с шумом втянул воздух. Со разных сторон к нему метнулись немногочисленные синие прожилки. Блестящие и проворные, они скользнули по полу, а затем затерялись в складках чёрной сутаны.

— Отменно подкрепился! — выдохнул Король, тряхнув головой.

Поглотив прожилки, он полностью исцелился от ран. Хотя дырки в груди и так не доставляли ему серьёзного беспокойства.

Бойцы, увидев, что враг ожил, застыли на месте. Будь у них чуть больше сил, они бы наверняка завопили от ужаса, но вместе с усталостью к людям пришло обречённое равнодушие. Бывшие рабы уже сдались, хотя, возможно, пока ещё и сами этого не осознавали.

— Щиты поднять! — рявкнул Марк. Он-то сдаваться не собирался несмотря ни на что. Впрочем, как и я.

Бойцы выполнили приказ, но по лицам было понятно, что многого от них ждать не стоит.

— Да вы же мои хорошие! — Король щёлкнул пальцами, и статуи морфанов снова пришли в движение. — Думали, что всё уже закончилось, да? Не хочу вас расстраивать, сынки, но вы сильно ошиблись…

Я не шевелился — лишь глубоко вдохнул тяжёлый воздух, чтобы разогнать сознание.

Как убить эту тварь? В памяти всплыл отрывок из детской сказки про Кощея Бессмертного — он тоже был неуязвим… По крайней мере, до тех пор, пока заветная иголочка оставалась целой.

Жаль, что жизнь — не сказка. Здесь простые решения работают очень редко. Однако других вариантов нет: нужно уничтожить статую Зверя, и тогда, возможно, у нас появится шанс.

Сказать легко, но сделать трудно. Чтобы попасть к постаменту, требуется убрать «дыхание бездны», и интуиция подсказывала, что такая задача по силам лишь самому Королю… Ну а мне придётся каким-то неведомым образом заставить его это сделать.

— Что же ты, подлец, одёжу мне попортил? — Король посмотрел на дырки в сутане и покачал головой. — Ай-ай-ай!

Я покрепче сжал древко клевца. Нужно было нападать — обстановка требовала этого. Однако я по-прежнему не мог решиться на атаку.

Какое-то неведомое, осязаемое лишь на самой границе восприятия чувство не давало мне покоя. Где-то внутри дрожал невнятный раздражитель — я ощущал, что могу «разгадать» его, но ответ всё не приходил. Как слово, которое крутится на языке, но которое никак не можешь вспомнить…

— Ты чего молчишь-то, сынок? — спросил Король, растянув окровавленные губы в жуткой улыбке. — Раньше такой говорливый был, а сейчас будто воды в рот набрал! Неужто и правда думал, что сможешь меня завалить?

Я не выпускал противника из виду и готовился применить заклинание. Формула горела в сознании ярко-алыми буквами. Если Король дёрнется, то мне придётся действовать.

Ожившие статуи грохотали своими каменными ножищами. Скоро они будут здесь, а значит, нужно что-то решать… Бывшие рабы развернулись к ним фронтом и медленно отступали к стене, чтобы прикрыть тыл. Грамотный манёвр. Жаль только, что он их вряд ли спасёт.

— Равнение по щиту! — рявкнул Марк. — Сбить строй! Плечом к плечу!

Бойцы отходили, а я неожиданно осознал, что именно меня беспокоило. Рубаха в том месте, где на неё попала кровь коттара, заиндевела, покрывшись тонкой корочкой льда. Ткань холодила бок, и вместе с холодом пришло понимание — зверь где-то рядом.

Я не видел его, но ощущал присутствие. Всё-таки Ливер был прав — Оживший Мрак действительно отметил меня своей кровью.

— Хотя с его шерстью ты здорово придумал, хвалю! — Король демонстративно похлопал в ладоши. — Всё почти получилось… Почти! Но, сынок, так просто меня не убить…

— Так просто тебя не убить, — согласился я. — Сперва нужно сломать иголку…

Коттар был уже близко. Мне требовалось отвлечь внимание противника, и сказочка о Кощее пришлась как нельзя кстати.

— Какую иголку? — Король сразу напрягся.

— Ту, которая в яйце.

— В каком яйце, сынок?

— В том яйце, которое в утке.

— Ты рехнулся со страху, что ли? — с почти искренней заботой в голосе спросил Король.

— Я — нет. А вот заяц… Заяц был очень близок к этому, когда узнал, куда именно Кощей собирается засунуть утку.

— Какая утка? Какой Кощей? — Король посмотрел на медленно отступавших бойцов так, словно искал у них поддержки. — Сынки, я один не понимаю, что несёт этот пацан?

Разумеется, никто ему не ответил. Бывшие рабы готовились принять последний в своей недолгой свободной жизни бой.

— Это всего лишь сказка, — медленно произнёс я. — Всего лишь детская сказка…

— Во-о-о-о-т как, — протянул Король. — Кажется, теперь я знаю, зачем ты понадобился Ворону — он уже собрал вокруг себя чокнутых со всей округи, и ты впишешься в его шайку как родной!

Я промолчал. Воздух в десяти метрах позади Короля сгустился, обретая форму, и мне, наконец, удалось увидеть коттара. Коттара и Клопа, который сидел на его загривке!

Юный равк был бледен от испуга и выпитой крови, но его глаза блестели от восторга. Он каким-то неведомым образом сумел подружиться со зверем… И не просто подружиться — Клоп смог скрыть и себя, и его от чужих взглядов. Правда, сейчас маскировка почему-то перестала работать.

Бывшие рабы, ветераны и Висельник замерли на месте. Все увидели коттара и восседавшего на нём пацана. Все, кроме Короля.

— Ты мне скажи, — доверительным тоном произнёс он, — как тебе удалось чёрную сталь порвать?

Король указал скрюченным пальцем на цепь, которая была обмотана вокруг моего пояса.

— Вот так, — я активировал заклинание.

Красные полосы сдавили стариковскую фигуру, но Король просто повёл плечами, и колдовские путы разлетелись на «осколки». Ему понадобилось всего доля секунды, чтобы освободиться, однако на короткое — почти неуловимое — мгновение магия всё-таки обездвижила его. И этим можно было воспользоваться.

— Значит, ты Дикий… Теперь всё понятно… Всё, кроме одного: почему Мрак не убил тебя вместе с остальными?

Коттар медленно и тягуче шагнул ближе к Королю. Теперь их разделяло всего восемь метров.

— Мы с ним договорились, — я украдкой посмотрел на Висельника. Он хотел было броситься к сыну, но мой взгляд остановил его от необдуманного поступка.

— Договорились⁇ — Король расхохотался. — С Мраком⁇

Шесть метров.

— У нас с ним оказалось много общего, — усмехнулся я. — Например, общий враг…

— Всё-таки ты умеешь удивлять, сынок! Интриган! Так и вижу, как ты шепчешь свои ядовитые речи в маленькие котячьи ушки!

Я промолчал. Четыре метра.

— И что же ты ему пообещал? — ехидно спросил Король. — Что убьёшь меня?

Два метра. В мозгу вспыхнула магическая формула. Ногти до крови впились в ладони. Я напитывал заклинание мощью.

— Нет, — я покачал головой.

— Тогда что⁇

— Я пообещал, что Мрак убьёт тебя сам.

Король всё понял ровно за миг до того, как багровые полосы сжали его в тиски. Он успел развернуться вполоборота, когда магия сковала его по рукам и ногам. Однако дедуля всё-таки сумел изогнуться невероятным и совершенно неестественным образом. Это позволило ему избежать смертельного удара.

Вместо головы, сочащиеся тьмой когти «всего лишь» оторвали старику руку.

Моё заклинание рассыпалось от удара зверя. Короля словно куклу отбросило в сторону, а бывшие рабы заорали во всё горло. Не знаю, чего в этом крике было больше — страха перед коттаром или радости оттого, что подземный владыка лишился конечности.

Вопль бойцов смешался с грохотом камня — ожившие статуи ускорили шаг.

Глава 18

— ТВА-А-А-А-РЬ!!! — завопил разгневанный Король. Он стоял на коленях, прижимая культю уцелевшей рукой.

В его взгляде больше не было ни веселья, ни надменности, ни самоуверенности. Один из самых опасных людей в городе по-настоящему испугался — впервые за очень долгое время. Правда, страх вовсе не означал капитуляцию…

Коттар лизнул оторванную руку, а затем демонстративно отбросил её в сторону. Зверь почувствовал вкус крови, и теперь не собирался довольствоваться малым — ему нужна была только вражеская голова.

Король отпустил культю. В отличие от собственного непутёвого сыночка, старик и не думал бежать. Он оскалился и выставил перед собой ладонь. С кончиков пальцев на уцелевшей руке сорвались голубые огни — ветвистые, словно молнии.

Зверь не успевал увернуться — площадь поражения была слишком велика. Поэтому мне пришлось прийти ему на помощь.

Уска-паткар-банду!

Кольца обхватили ближайшего морфана. Рывок! Каменная махина оказалась на пути огней и приняла на себя удар. Оглушительный треск и невообразимый грохот ударили по ушам. В воздухе повисло облако густой пыли — больше от статуи ничего не осталось.

Бывшие рабы заголосили на все лады. Гибель почти неуязвимого врага воодушевила их.

— Молчать! — рявкнул Марк. — На месте — стой! Плечом к плечу! Плотнее строй!

Коттар, на спине которого сидел бледный как смерть Клоп, рванул на Короля прямо сквозь пылевое облако. Однако на этот раз выпад не достиг цели — старик сумел увернуться. Несмотря на чудовищную рану, он двигался невероятно быстро.

Король поднырнул под сотканную из мрака лапу, но тут в дело вступил Клоп. Он сиганул с загривка зверя и впился зубами в шею старика.

— Отцепись! — взвизгнул тот, стряхнул пацанёнка на пол, но добить не успел — молот Висельника не дал Королю расправиться с Клопом.

Гигант рванул на помощь сыну и стремительно атаковал противника — уверенно, без капли страха. Он защищал собственное дитя, и его не могла напугать ни магия, ни коттар, ни даже сам чёрт, если бы тот вдруг решил присоединиться к нашей небольшой «вечеринке».

Оживший Мрак, бывший раскаявшийся и начинающий кровосос окружили бедного инвалида, но на этом успехи закончились. Король оказался слишком силён.

Я изредка притормаживал его магией — иначе он уже прикончил бы всех — однако наседающие морфаны не давали покоя.

Удар клевцом. По полу скользнула трещина. Каменный лес ненадолго сковал несколько статуй, но они довольно быстро размолотили шипы своими огромными ручищами. Придётся использовать заклинание…

От магии кружилась голова, но формула вспыхивала в сознании снова и снова.

Красные полосы обхватывали очередную статую, она взмывала над своими товарищами, а затем с грохотом падала на их каменные бошки. Обломки камней летели во все стороны, в воздухе висело облако из песка и пыли. С каждым мгновением видимость становилась всё хуже, но виной тому была не взвесь, а темнота в глазах.

Ноги подкашивались, внутренности распирал не предвещавший ничего хорошего пузырь, но я не мог остановиться. Уска-паткар-банду. Снова красные полосы, снова бесконечный грохот, снова удушающая темнота…

В ушах оглушительно зазвенело, и я вдруг осознал, что сижу на полу, прямо между бойцов.

— Держать строй! — рычал Марк, стоявший рядом со мной. — Стоим! Все как один!

В бронзовые щиты влетела очередная каменюка. Бывшие рабы защищали меня от оживших статуй.

За то время, что я был в отключке, ничего не изменилось. Впрочем, в нашем случае отсутствие новостей — это хорошая новость. Мы не проиграли, а значит, ещё ничего не потеряно.

Я попытался встать на ноги, но один из рабов хлопнул меня по плечу и сказал:

— Сиди, отдыхай! Мы прикроем!

Он скалился и бешено вращал глазами. Боевое безумие захлестнуло этого измождённого человечка, превратив его в совершенно отмороженное существо.

— Чего мы с ним возимся? — пропыхтел какой-то сутулый патлач. — Он же Дикий! Он же нас всех похоронит!

Не успел я в который раз удивиться — или, скорее, не удивиться — желанию людей искать врагов даже среди своих союзников, как бешеный яростно прошипел сквозь зубы:

— Дикий — не дикий, а без него нам хана!

— Нас бы уже растоптали, кабы не он… — добавил кто-то другой.

— Народ верно говорит! Так что ты бы лучше завалил хайло, Хромец, пока я тебя на пику не взял!

При других обстоятельствах столь трогательная благодарность наверняка поразила бы меня в самое сердце, но сейчас на сантименты не было времени.

Хотя то, что бывшие рабы сумели сохранить в себе человеческие черты, стало для меня приятным сюрпризом. В скот они не превратились — несмотря на все старания Короля и его людей.

По крайней мере те, кого Марк смог сюда привести.

— Заткнулись! — рявкнул разведчик, и стену щитов потряс очередной удар.

Звон в ушах сменился гулом. Я тряхнул головой. Хотелось растянуться на прохладном полу, но у меня не было ни малейшего права на такую роскошь.

Я поднялся на ноги — стоявшие рядом люди помогли мне — выскользнул из строя и огляделся. Перед тем как отключится, я расколошматил почти все ожившие статуи. Неплохой результат.

Целых не осталось вовсе, но с полдесятка ещё могли атаковать. От кого-то сохранилась только нижняя половина, от кого-то — верхняя, а некоторые представляли из себя настолько странные «обрубки», что было непонятно, как они вообще передвигаются.

Впрочем, обломки каменюк всё ещё представляли опасность — пусть уже не такую серьёзную.

Однако самый сильный противник был ещё жив. Король…

Коттар, Клоп и Висельник кружили вокруг истекающего кровью старика, но не спешили атаковать. Судя по потрёпанному внешнему виду, им сильно досталось, пока я «отдыхал» после трудов праведных. Сам Король тоже не лез на рожон — потеря руки научила его осторожности.

Впрочем, если я не вмешаюсь, то рано или поздно он разделает всех троих под орех. Причём это произойдёт скорее рано, чем поздно.

Я покрепче сжал клевец и двинулся к месту схватки. На скрытное перемещение не осталось сил, но Король не заметил моего приближения. Он следил только за коттаром, изредка отмахиваясь от Клопа и Висельника.

— В стороны! — гаркнул я, выкрикнул заклинание и ударил клевцом по полу.

Клоп успел среагировать быстрее всех. Он отпихнул отца, и сам прыгнул следом. Зверь скользнул в сторону, перекрывая Королю возможное направление для отхода, но тот не сумел сдвинуться с места — его тело сковали красные полосы.

Уже далеко не такие яркие, они всё-таки смогли удержать старика — впрочем, он тоже находился не в самой лучшей форме.

Из пола полезли острые каменные шипы. Один распорол Королю бок, другой пробил ступню, и казалось, что дедуля уже нежилец, но буквально через мгновение всё изменилось.

— УНИЧТОЖУ!!! — прохрипел Король, захлёбываясь кровью. — Я ТЕБЯ УНИЧТОЖУ… СЫНОК…

Он отрастил на руке огромные синие когти, разорвал ими красные полосы и одним ударом срубил под корень все каменные шипы. Мощь, живущая в этом тощем и потрёпанном годами теле, поражала воображение. Если таков результат экспериментов Хольда и Фруас Суара, то нет ничего удивительного в том, что Император увидел в них угрозу для власти.

Того, кто сумел бы наделить своих бойцов подобной силой, не остановили бы все мастера Империи…

Полумёртвый, но по-прежнему смертельно опасный старик застыл на месте.

— Зачем ты припёрся сюда? — он сверлил меня взглядом. — Чего ты хочешь?

Зверь, упырь и отставной раскаявшийся замерли там, где стояли. Битва серьёзно потрепала всех нас, и нам всем нужна была передышка.

Я усмехнулся. Время для переговоров давно прошло. Впрочем, договориться с этим человеком изначально было невозможно.

— Ты смеёшься, сынок? — Король зло сплюнул кровь. — Ты разрушил всё, что я строил, и теперь смеёшься⁇ Ради чего всё это⁇ Чего ты хочешь??? Денег? Драгоценностей? Славы? Или, может, знаний???

— Я человек негордый. Я заберу всё…

— Вот как? — на обескровленных щеках Короля появились красные пятна гнева. — А я готов довольствоваться малым, и поэтому отниму только твою жизнь!!!

— Что же… — я покрепче обхватил древко клевца обеими ладонями. — Тогда приди и возьми…

Сил практически не осталось, ноги и руки тряслись от напряжения, но восприятие работало на максимум. За моей спиной раздавался «набат» — это бывшие рабы встречали «огрызки» статуй стеной щитов.

Бах!

Я увидел, как Клоп присел, готовясь к прыжку.

Бах!

Я услышал тяжёлое дыхание Висельника.

Бах!

Я ощутил, как чудовищные когти коттара впиваются в камень.

Бах!

Но главное, я почуял чистый ужас. Почти бессмертный старик боялся обессиленного юношу до дрожи в коленях. И значит, у меня был шанс.

— А-а-а-р-р-р-р! — Король зарычал, распаляя себя, и сорвался с места. Но не вперёд — на меня, а в сторону — туда, где его ждал чёртов постамент…

Он понял, что проиграет, и понёсся прочь огромными нечеловеческими прыжками. Не так быстро, как умел раньше, но куда быстрее, чем в текущем состоянии мог я.

Секунда, за ней другая… Статуи вдруг рассыпались на осколки. Люди не сразу поняли, что произошло, но, когда до них дошло, Древние Своды сотряс крик неподдельной радости.

Радовались все… Все, кроме меня и зверя.

Я посмотрел в холодные жёлтые глаза. У меня не было сил, чтобы догнать Короля, а значит, когда он доберётся до постамента, всё будет кончено. Возможно, статуя не сумеет отрастить ему новую руку, но дедуля разделает нас и без неё.

— Помоги мне, — негромко произнёс я. — Или он победит.

Зверь рыкнул и шагнул в мою сторону. За ним остался след из густой чёрной крови.

— Феликс, ты… вы… мы его замесили!!! — Клоп скакал вокруг меня. — Он убёг! Король убёг!

Я снял с пояса кусок чернёной цепи.

— Ты… вы чего⁇

— Мы найдём его, — серый от усталости Марк отбросил щит и подошёл ближе ко мне. — И заберём книгу… С такими ранами не выжить никому.

Я ничего не сказал. Тратить время на объяснения было совершенно бессмысленно.

Пышущий холодом зверь замер рядом. Он смерил меня взглядом, не сулившим ничего хорошего, оскалился, но опустился на передние лапы. Я перекинул цепь через мощную шею и запрыгнул к нему на спину. Ноги погрузились в густую шерсть — шелковистую и удивительно мягкую.

Окружавшие меня люди с изумлением выдохнули. Никто не понимал, что происходит — мой поступок выглядел для всех чистым безумием. Для всех, кроме Клопа.

— Держи его! — сказал я Висельнику, который стоял рядом с сыном, обняв того своей огромной лапищей.

Мужчина сразу сообразил, о чём я говорю. Он схватил пацана в охапку и прижал к себе. Если бы его держал кто-нибудь другой, то Клоп сумел бы вырваться. Но юный упырь боялся навредить отцу, поэтому не мог использовать свою силу на полную.

— Ты! Я с тобой! Я с вами! — надрывался он, но я не обращал на эти вопли никакого внимания.

В грядущей схватке пацан будет только мешать. Если мы не успеем, то Короля нам всё равно не одолеть. А если успеем, то помощь равка уже не понадобится.

— Стойте! Я хочу с вами! Папка, пусти!!!

Я покрепче взялся за цепь, наклонился и прошептал: «Вперёд!». Прошептал и чуть не слетел на пол: голова закружилась, а весь мир превратился в размазанное пятно — коттар рванул вслед за Королём.

В прошлой жизни мне доводилось управлять очень мощными автомобилями, но ни один из них не шёл ни в какое сравнение с этим зверем. Молниеносный разгон, почти мгновенная остановка, невероятные повороты и десятиметровые прыжки…

Мои внутренности крутились будто на центрифуге. Желудок обретался где-то в районе горла, а сердце рвануло к пяткам — я закрыл глаза, изо всех сил сжав цепь ладонями.

Благо расстояние было невелико, и погоня не могла продлиться долго…

Мы почти настигли Короля у самого «Дыхания бездны». Он провёл уцелевшей рукой над совершенно неприметным участком стены, затем с тоской посмотрел на открывшееся отверстие и сунул в него ладонь.

Я знал, что сейчас произойдёт. Чистый, когда чуть не спустил зверя с цепи, делал ровно то же самое.

Король работал с механизмом морфанов… И этот механизм брал серьёзную плату за своё использование.

В стене что-то громыхнуло, Король заорал от боли, а затем голубые огни погасли, открывая проход в темноту. Правда, погасли они всего лишь на мгновение — старикан, прижав искалеченную руку к груди, скользнул внутрь, а вот нам за ним было уже не успеть.

Языки пламени снова выросли из пола, и коттар затормозил прямо перед ними. Зверь явно знал, что это такое, и не горел желанием соваться в голубой огонь.

Я спрыгнул с его спины. Меня слегка пошатывало, но это было меньшей из всех проблем. Так уж получилось, что рядом не оказалось никого, кроме коттара, поэтому совать руку в малопривлекательное отверстие придётся именно мне. Не самая воодушевляющая перспектива, но выбора не было.

Если нужно сделать что-то неприятное, то лучше сделать это быстро, пока лишние мысли не породили неизбежные сомнения. Я резко выдохнул и шагнул к небольшому отверстию в стене.

«Нужно было брать с собой Ливера», — промелькнуло в голове перед тем, как я сунул руку в темноту.

Руководство по эксплуатации в комплекте с «устройством», разумеется, не шло. Поэтому пришлось действовать по наитию.

Пальцы погрузились в вязкую, будто бы маслянистую жижу. Ладонь легла на пульсирующую шершавую поверхность — та слегка поддалась под давлением. Я нажал чуть сильнее — по коже словно прошлись наждачкой с очень мелким зерном. Неприятно, но не смертельно.

Пальцы онемели — на мгновение даже показалось, что у меня их больше нет — однако всё очень быстро закончилось. Синие огни потухли, я резко вытащил руку из отверстия и рванул в проход.

Правда, торопился я зря. На этот раз языки пламени потухли насовсем… Почему так? И почему я практически не пострадал?

У меня лишь слегка покраснела кожа, да на безымянном пальце появилась небольшая отметина — такая же,какая бывает при заборе крови. И на этом всё.

Я не успел как следует рассмотреть, какие именно повреждения получил Король, но он точно не отделался так легко.

Впрочем, ломать голову над очередной загадкой будем позже — сейчас нужно догнать Короля, пока он не добрался до статуи.

Коттар скользнул в темноту. Я шагнул следом за ним.

Стены давили с обеих сторон, а голова почти упиралась в низкий потолок. Здесь было слишком тесно, поэтому о поездке верхом можно было забыть. Не сказать, что меня сильно расстроило это обстоятельство.

Мы свернули в боковое ответвление, затем ещё раз и ещё — зверь вёл меня по следу Короля.

Как только стало чуть просторнее, коттар сразу же рванул вперёд и скрылся во мраке. Я остался один.

Полная темнота и нависавший со всех сторон камень надавили на подсознание. Сердце стало биться чаще, дыхание, наоборот, замедлилось… Стресс, усталость и обстановка вынуждали организм паниковать, но мне было не впервой бороться с собственным телом.

Я прижался боком к стене, досчитал до десяти и пошёл вперёд, выставив ладонь на уровне головы. Если с потолка будет свистать что-нибудь опасное, то лучше узнать об этом заранее…

Секунда за секундой, метра за метром, выдох за вдохом.

Я усилием воли вымел из головы все мысли — не стоило тратить ресурсы на всякую ерунду.

Нельзя думать о том, успею ли я. Нельзя думать о том, что ждёт впереди. Нужно просто идти дальше, а там будь что будет.

— Уходи!!!

Издалека донёсся полный отчаяния вопль. Это кричал Король.

Я ускорил шаг. Бежать нельзя. В непроглядной темноте это слишком опасно.

— Отстань!!!

Крик стал ближе. И к нему прибавились синие прожилки — редкие и не очень яркие, они извивались на стенах и потолке.

Я побежал. Теперь света было вполне достаточно.

Через полсотни метров впереди замаячило открытое пространство.

Я оказался в огромном прямоугольном зале. Его идеально ровные полупрозрачные стены из голубоватого хрусталя будто бы слегка пульсировали. Примерно посередине находилась широкая и скованная льдом трещина в полу. А в центре этой трещины стояла чёртова статуя, накрытая тёмной тканью.

Король рвался к ней изо всех сил. Коттар пытался ему помешать.

Вокруг старика, лишившегося обеих конечностей, кружился вихрь из синих искр — последняя и единственная защита от зверя. Чёрный когти не могли проникнуть сквозь эту колышущуюся пелену.

Король был почти у статуи. Он упал на колени в метре от края полога, укрывавшего постамент. Упал и потянулся к своей вожделенной цели обеими культями.

Ему почти повезло. Ещё секунда, и ткань скользнула бы на пол, а на меня обрушилась бы мощь зерна. Однако я не собирался дарить Королю эту секунду.

— Уска-паткар-банду! — я заорал во всё горло. Колдовать молча было сейчас слишком сложно.

Вокруг ног старика загорелись красные полосы. Я потянул их на себя, и изуродованное тело заскользило по гладкому полу.

Король ощущал своё полное бессилие. Он не пытался сопротивляться — только выл как волк. Протяжно, жутко и обречённо. Вой отражался от далёких стен, возвращаясь в ещё более пугающем виде.

Я вытащил чёрный кинжал. Во мне не было ни капли жалости к этому искалеченному старику. Если бы обстоятельства сложились чуть иначе, то он насладился бы моими страданиями по полной. И не только моими — этот «милый» дедуля без колебаний прикончил бы всех и каждого.

Удар. Сталь пробила вихрь словно тонкое стекло. На пол со звоном осыпались тускнеющие искорки.

— Я ведь мог… — прошептал Король, кое-как встав на колени. Он не хотел умирать, лёжа на полу, и это вызывало уважение. — У меня почти получилось… Такое могущество… Но появился ты!!!

Коттар, увидев, что добыча осталась без защиты, неспешно закружил вокруг нас. На «вырубленной» из мрака морде появилось подобие довольной улыбки. Он явно растягивал удовольствие.

Чернёная цепь скользнула мне в ладонь. Нужно заканчивать этот затянувшийся «марафон».

— Чистые говорили, что каждому воздастся по заслугам, но я не верил… И сейчас не верю! Не верю!!!

Я смотрел на захлёбывающегося кровью и злобой старика. Что же, у нас, оказывается, было кое-что общее. Я тоже не верил в воздаяние.

— Но ты… Кто ты такой? Я был всемогущ… Почти всемогущ… Ты рядом со мной никто!!! Но ты победил… Сосунок… Победил и радуешься!!!

Не сказать, что я испытывал радость — скорее, усталость. Чудовищную и всепоглощающую усталость.

— Когда-нибудь тебя накажут за всё… Когда-нибудь за тобой тоже придёт тот, кто окажется сильнее… Или удачливее… И тогда ты будешь мечтать о том, чтобы умереть так же достойно, как я!!! Тебя будут рвать на части… Тебя размажут сапогами по земле… А ты будешь стона…

Я взмахнул рукой. Резко, хлёстко, с оттягом. Цепь обвила стариковское горло, и Король подавился своими то ли пророчествами, то ли угрозами.

— Я не умру… — из последних сил прохрипел он. — Я вернусь…

— Буду ждать, — спокойно ответил я и посмотрел в глаза зверя. Угрозы Короля не испугали меня. Глупо бояться покойников — обычно они весьма смирные ребята.

Коттар лениво потянулся, медленно скользнул вперёд и откусил Королю голову. Откусил, а затем выплюнул — видимо, это был знак максимального презрения. На довольной морде мелькнуло мимолётное желание разделаться за компанию и со мной, но зверь отказался от этой неприятной идеи.

Он протяжно зарычал, словно предупреждая, что нам не стоит больше встречаться, и рванул куда-то в противоположный конец зала. Похоже, там был ещё один выход.

Обезглавленное тело Короля завалилось на бок. Я устало перевернул его ногой, наклонился и сорвал с пояса то, из-за чего пришлось устроить весь этот кровавый аттракцион.

Книга Фруас Суара наконец-то оказалась у меня в руках.

Глава 19

Взгляд скользнул по полустёртому названию. «Жизнь и деяния знатных родов». Из-за этой книги погибло очень много людей… Плохих людей в основном, но они тем не менее тоже хотели жить.

Впрочем, мучиться угрызениями совести я не собирался. Во-первых, это было совершенно бессмысленно, а во-вторых, Король и его подельники того явно не стоили.

Небольшой, но увесистый томик в потрёпанном кожаном переплёте удобно лежал в руке. Странное ощущение.

Мне довелось выполнить не одну сотню операций разной степени сложности, но никогда раньше я не действовал исключительно в собственных интересах. Конечные цели всегда ставили другие, а на мне лежала обязанность по определению промежуточных задач и путей их реализации.

Теперь всё изменилось: больше не было ни начальства, ни инструкций, ни почти всемогущего Управления за спиной. Только я, только мои решения и только моя ответственность. Странное ощущение…

Я распахнул книгу. В дрожащем свете, исходившем от далёких стен, казалось, что буквы «прыгают» с места на место словно кузнечики.

«Сей труд искренне, честно и нелицеприятно повествует о тех, кого можно назвать лучшими людьми из всех когда-либо живших. Автор сиих строк склоняет голову перед их искренним благородством и невероятными достижениями, которые…»

Фруас Суар начал своё монументальное произведение с того, что честно «облизал» сильных мира сего с ног до головы. Не самое глупое решение — особенно в сословном обществе. Правда, меня мало интересовали выдающиеся «подвиги» имперских аристократов.

В глазах резко потемнело. На бумагу упали крупные чёрные капли — это была моя кровь, бегущая струйками из обеих ноздрей.

Кровь заляпала первую страницу. Я захлопнул книгу. Не лучшее место и не лучшее время для чтения.

Чудовищная усталость давила на плечи. Магия выпила все силы, а потом отхлебнула ещё пару хороших глотков. Пока шёл бой, адреналин горячил кровь, однако сейчас, когда всё закончилось, мне остался ровно шаг до очередного обморока.

Я кое-как стянул с себя рубаху. За время безумной скачки ткань как следует пропиталась вязкой кровью коттара — обжигающе холодная, она вытягивала из меня остатки тепла. А вместе с теплом уходила и жизнь.

Ноги подкосились. Я осел на пол. Внутри разверзлась ледяная бездна. Будет очень глупо замёрзнуть насмерть после всего пережитого.

Время будто бы застыло. Не знаю, сколько я так просидел — четверть часа или больше…

Гладкий пол манил меня сильнее, чем пуховая перина. Хотелось прилечь и закрыть глаза — ненадолго, хотя бы на одну минутку. Однако я твёрдо знал, что так делать нельзя.

Стоило уступить этому опасному желанию, и можно закрыть глаза не на минуту, а навсегда.

Я кое-как встал, заткнул книгу за пояс и побрёл к выходу. Медленно и печально.

Шаг за шагом. Ноги двигались с большим трудом — я буквально заставлял себя идти вперёд. В ушах гулким грохотом отзывались удары сердца, а перед глазами вертелась бесконечная хмарь.

Я старался контролировать обстановку, но был слишком слаб, чтобы делать это эффективно… И судьба не преминула наказать меня за невнимательность — от стены отделилась тень, которая тут же двинулась мне наперерез.

Дёргаться не имело смысла. Как говорится, поздно пить боржоми, когда почки отказали. Оставалась только надеяться, что это друг… Ну, или хотя бы не враг.

Лёгкий звон кольчуги. Скрип кожи. Лязг стали. Тень приближалась, обретая узнаваемые черты.

Пуллон. Уставший, забрызганный кровью, но куда более готовый к бою, чем я.

Ветеран держал в правой руке круглый бронзовый щит. В левой — короткое копьё или, скорее, дротик. На поясе — меч. Он двигался очень правильно — осторожно, плавно, уверено.

Иллюзий у меня не было. Вряд ли отставной легионер оказался здесь случайно — я никогда не верил в подобные совпадения.

Он шёл за мной. Шёл с вполне конкретной целью… Гибель Спицы и Красного требовала отмщения, и Пуллон собирался взять эту почётную обязанность на себя.

Что же, каждый поступок влечёт за собой последствия. И на этот раз последствия настигли меня в самый «подходящий» момент.

Мысли «шевелились» в голове вяло и лениво. Драться не хотелось, но, боюсь, моего мнения по этому вопросу никто спрашивать не будет. Вряд ли Пуллон благородно позволит мне полностью восстановить силы и вступить в схватку во всеоружии.

Нет, он ударит прямо сейчас, когда у меня, фигурально выражаясь, «закончились патроны». Ударит и правильно сделает — я сам поступил бы точно так же.

Пальцы скользнули по висевшему на поясе клевцу. Камень в его ударной части окончательно потух — заряды заклинания закончились, и оружие превратилось в обычную железяку. Хорошо сделанную, удобную и добротную, но куда менее смертоносную…

Кроме клевца, у меня осталась пара кинжалов да обрывок чернёной цепи. Ну и магия, конечно, хотя организм недвусмысленно намекал, что колдовать не стоит… Впрочем, я был готов использовать заклинание, несмотря ни на что.

Глупо беречь себя, когда жить, возможно, осталось считаные минуты.

Как-то по-дурацки всё получилось. Задача не просто выполнена, а перевыполнена на триста процентов. Книга у меня, Король нищих убит, его люди разгромлены, Древние Своды под нашим контролем…

Вроде бы полный успех — можно пожинать залуженные плоды — но не тут-то было. На самом финише, как всегда, оказалась какая-то засада. С моей удачей что-то определённо не так…

В ушах раздался противный голос старшего сержанта Вереенко. В прошлый раз он тоже «явился» мне на пороге смерти и, похоже, это «явление» превращалось в нехорошую традицию.

— Что делает настоящий красноармеец, когда у него заканчиваются патроны? — на рябой сержантской роже застывает хитрое выражение.

Я снова оказываюсь на полигоне на занятиях по огневой подготовке. Боевая стрельба отделения в наступлении. Пять магазинов к АКМу, пара учебных гранат, напитавшаяся дождём плащ-палатка… И пронизывающий до костей ветер, который качает едва заметные грудные мишени.

— Примыкает штык-нож и готовиться к рукопашному бою, тарищ старший сержант! — отвечает кто-то из бойцов.

— Мимо, товарищ солдат. У кого ещё есть предположения?

— Встречает противника сапёрной лопаткой? — робко предполагает отличник боевой и политической подготовки рядовой Сергеев.

— Рядовой Сергеев получает заслуженную награду! — торжественно вопит Вереенко, выпучив глаза.

На бледном лице Сергеева загорается радостная улыбка.

— А какая награда для солдата самая главная? — с издёвкой спрашивает сержант. Спрашивает и тут же отвечает: — Главная награда — это возможность проявить себя на службе Родине!

Улыбка на лице Сергеева сразу же гаснет. Он понимает, что слова командира не сулят ему ничего хорошего.

— Партия и Правительство поручают рядовому Сергееву доставить малые пехотные лопаты всего отделения в расположение части! После стрельб и исключительно бегом!

— Марш-бросок, товарищ старший сержант? — обречённо спрашивает Сергеев.

— Марш-бросок, товарищ солдат! — радостно соглашается Вереенко. — А если ещё раз назовёшь малую пехотную лопату сапёрной лопаткой, будешь скакать в противогазе, пока кефир из жопы не польётся. Всосал, малыш?

— Так точно, товарищ старший сержант! — печаль на лице Сергеева невозможно описать словами.

Я стряхиваю капли дождя, висящие на козырьке каски. Ветер развевает полы плащ-палатки. Мне холодно и очень хочется есть.

— Ну а ты чего молчишь? — Вереенко смотрит на меня. — Что делает настоящий красноармеец, когда у него заканчиваются патроны?

— Не знаю, тарищ старший сержант, — честно отвечаю я.

— Эх ты! — Вереенко тяжело вздыхает. — Настоящий красноармеец продолжает стрелять, чтобы ввести противника в заблуждение!

Он произносит эту незамысловатую шутку и ждёт реакции. Продрогшие бойцы, сжимающие в руках мокрые автоматы, смеются — сперва тихо, а затем всё громче и громче.

Я смеюсь вместе со всеми. Смеётся даже Сергеев — перспектива грядущего марш-броска уже не так сильно пугает его.

Измученные, грязные и уставшие пацаны хохочут, глядя на тёмное небо. Тучи стягиваются над нашими головами. Скоро разразится настоящая буря…

Я вывалился из воспоминания так же неожиданно, как в него провалился. Губы против воли растянулись в улыбке. Даже в моём прошлом есть моменты, в которые хочется вернуться…

— Почему ты смеёшься? — Пуллон замер в десяти шагах.

Готовый к бою ветеран смотрел на меня с подозрением, ожидая какого-нибудь подвоха.

— Чего ты встал? — я вытянул клевец из петли. — Ждёшь, когда я помру со скуки?

Удивительное дело, но апатия полностью ушла. Силы, конечно, по-прежнему были на нуле, однако теперь я больше не испытывал отстранённого безразличия к происходящему.

Тот, кто не заинтересован в сохранении собственной шкуры, уже почти проиграл. А я проигрывать не привык и привыкать не собирался.

В голову, словно вино, ударила злая радость, смешанная с предвкушением схватки. Ещё ничего не кончилось. Мы ещё повоюем.

— Почему ты смеёшься? — требовательно повторил Пуллон.

— Вспомнил, как верещал Красный, когда я его резал… Не визг, а музыка! Жаль, что он выбрал путь воина — глядишь, сейчас был бы жив и удивлял своим чудным пением шлюх в каком-нибудь дешёвом борделе…

Пуллон побагровел. В голубоватом свете его кожа стала казаться почти чёрной.

— А вот Спица меня совершенно не порадовал, — продолжил я. — Похрипел немного, булькнул пару раз и скучно подох… Даже вспомнить не о чем.

Пуллон зарычал, подшагнул вперёд и резко метнул копьё. Снаряд свистнул в полуметре от меня.

Не самый лучший результат для столь опытного бойца. Впрочем, чему удивляться? Злость не способствует меткости — трудно попасть по цели, когда от ненависти дрожат руки, а глаза застилает пелена ярости.

Утративший самообладание враг опасен, как бешеная собака — он чувствует прилив сил и ничего не боится. Однако его легче «передумать» и подловить на ошибке, чем хладнокровного противника. А это, учитывая обстоятельства, в настоящий момент куда важнее.

Ветеран попёр на меня. Он был похож на штурмовика из какого-нибудь полицейского спецподразделения — не хватало только пистолета и большого красного круга на щите.

Профессионал, который знал, как нужно действовать. Неумолимый и уверенный в своих силах, он собирался реализовать преимущество в снаряжении на сто процентов.

В прошлой жизни мне не раз приходилось иметь дело с такими ребятами…

Я снова окунулся в воспоминание, но на этот раз совсем другое. Пульсирующий свет, шедший от стен, на миг превратился в разноцветные огни ночного клуба. На гладких каменных плитах «проявился» силуэт дёргающегося человеческого тела. Во все стороны разошлась волна предсмертного ужаса.

Пуллон запнулся и чуть было не растянулся на полу. Я рванул вперёд. Взмах клевцом. Удар.

Клюв звякнул о бронзу. Жаль, что «Дрожь земли» закончилась. Можно было завершить бой одним эффектным и эффективным ударом, но не судьба.

Пуллон сумел устоять на ногах, подставив щит. Наведённый страх сбил его с толку, однако не смог парализовать. То ли у меня не хватило силёнок, то ли опытный воин оказался слишком хорош, чтобы цепенеть от ужаса в бою.

— Дикое отродье… — Пуллон выдохнул и «выбросил» меч в коротком выпаде. — Ты ответишь за смерть братьев!

Слова ветерана были полны благородного пафоса. Вероятно, в настоящий момент он ощущал себя былинным героем, который сражается со злом. Глупость… Однако эта глупость не делала движения Пуллона менее опасными — быстрые и агрессивные, они плохо читались из-за огромного щита.

Я скользнул в сторону, разрывая дистанцию. Вблизи у меня было меньше шансов. Щит давал ветерану слишком большое преимущество.

Мне уже доводилось сталкиваться с Пуллоном в тренировочном бою, но сейчас всё было по-другому. Сейчас всё было по-настоящему. Настоящее оружие, настоящие доспехи и, главное, настоящее желание убивать…

Пуллон настойчиво сокращал расстояние между нами. Он прекрасно понимал, в чём заключается его преимущество, и ломился вперёд словно бульдозер. И что самое хреновое, этот «бульдозер» не забывал о защите.

Уска-паткар-банду.

Вокруг бронзового щита загорелись бледные красные полосы. Мгновение. Магия сдавила металл, однако эффект оказался практически незаметен — всего лишь лёгкая деформация, не больше.

Мой главный козырь не сработал. Печально, но на отчаяние не было времени. Пуллон не собирался давать мне даже шанса на то, чтобы как следует предаться унынию. Он атаковал. Без пауз и без лишних движений.

Шаг назад. Заряд «ментальной» бодрости, полученный из далёкого армейского воспоминания, походил к концу. Взмах цепью, чтобы отогнать противника. Грохот металла о металл.

Поворот корпуса. Сил, которых и в начале боя было небогато, теперь не осталось вовсе. В общем, жили мы бедно, а потом нас ещё и обокрали.

Нужно действовать быстро. Времени почти не осталось.

— Уска-паткар-банду! — кое-как «выплюнул» я и чуть не грохнулся на пол из-за накатившей слабости. Устоять на ногах помогло только упрямство.

Магические кольца — уже скорее розовые, а не красные — стиснули шлем ветерана. На гладкой поверхности появились вмятины — не смертельные, но неприятные.

Сталь слегка сдавила череп Пуллона, и ветеран заорал от боли. Он одним движением расстегнул ремешок, а затем сбросил блестящую «кастрюлю» с головы. То, что нужно.

Ложный замах клевцом. Ветеран поднял щит. Удар цепью.

Гибкая металлическая «змея» обогнула препятствие, задев самым кончиком «хвоста» макушку Пуллона. Рассечение. По виску ветерана потекла струйка крови.

— Сучёнок! — взревел он и рванул вперёд с удвоенной яростью.

Запах собственной крови привёл ветерана в неистовство.

Я осыпал противника ударами цепи. Часть он блокировал щитом, часть принимали на себя доспехи, но часть находила дорожку к цели. Правда, для победы этого было мало.

Пуллон натурально обезумел. Моё сопротивление превратило его в зверя — не боящегося боли и утратившего инстинкт самосохранения. Он перестал обращать внимание на сыплющиеся удары и с рычанием прыгнул прямо на меня.

В другой ситуации этот безумный прыжок привёл бы Пуллона к неизбежной смерти. В любой другой, но не сейчас.

Я не сумел увернуться, и облачённый в кольчугу девяностокилограммовый мужик сбил меня с ног.

Мы с Пуллоном покатились по полу, разбрасывая во все стороны снаряжение. Щит загромыхал по камню. Меч и клевец со звоном улетели куда-то в неизвестность.

Я не мог вдохнуть. Ощущения были такие, словно моё тело намотало на «метельник» паровоза, а машинист, вместо того чтобы сбавить ход, наоборот, подкинул в топку побольше угля.

Пуллон сжимал меня своими ручищами, пытаясь добраться до шеи. Кольчуга до крови царапала кожу, но я не обращал на это внимания. В столь плотной «сцепке» у меня не было бы ни малейшего шанса — слишком уж велика разница в весе — если бы не одно «но».

Как известно, Бог поделил людей на сильных и слабых, однако полковник Кольт уравнял шансы и тех и других. Кольта у меня, к сожалению, не было, зато имелся кинжал. А точнее, даже два.

Кончики пальцев коснулись рукояти, но я не мог вытащить клинок. Чёртов боров в человеческом обличии стиснул меня так, что не оставил возможности пошевелиться.

Со стороны смертельная и отчаянная схватка выглядела совершенно нелепо. Пара мокрых от пота и крови тел, бесконечные кряхтения, редкие матюки и тяжёлое дыхание. Собаки, дерущиеся за кость, а не воины…

Впрочем, настоящий поединок часто происходит именно так — никаких красивых поз, никаких элегантных движений, никакого «гламура». Только цепляющиеся друг за друга бойцы, готовые рвать противнику глотку.

— Задушу… сука…

Передо мной оказалась красная морда Пуллона, и я сразу уцепился зубами за кончик его носа. Металлический вкус чужой крови во рту — это не то ощущение, о котором можно было мечтать, однако мне пришлось забыть о брезгливости. Впрочем, брезгливые в моей профессии вообще надолго не задерживаются.

Пуллон терпел чудовищно-острую боль целую секунду, но потом сдался.

— А-а-а-а-а-а!!! — завопил он, ослабив хватку.

Внутри вспыхнул огонёк злой радости. Я отпустил многострадальный нос ветерана, сумел освободить руку и вытянул кинжал Лэйлы из-за спины.

Сплетённая из мелких колец кольчуга надёжно защищала жизненно важные органы противника, однако такие мелочи уже не могли меня остановить.

— Коротка… кольчужка-то… да? — выдохнул я и воткнул клинок в ягодицу Пуллона.

Неудобная позиция не позволила размахнуться как следует, поэтому сталь вошла в мясо всего на несколько сантиметров. Вроде немного, но так кажется только тем, в кого ни разу не тыкали заточенными железками.

Уверен, Пуллон возненавидел эти жалкие сантиметры всеми фибрами своей ветеранской души.

— Ы-ы-ы-ы-а-а-а-а… — взвыл он.

Я вырвал кинжал, а затем ударил ещё раз. И ещё. Клинок полосовал мягкие ткани, раны становились всё глубже и всё кровавее.

Пуллон попытался вдавить меня в пол, однако быстро отказался от этой затеи. Он повалился на бок, перевернулся на живот и подвывая пополз прочь. Что-то мне подсказывало, что ветеран сильно пожалел о своём желании отомстить, но было уже поздно. Отпустить его я не мог.

Мне наконец-то удалось вдохнуть полной грудью. Невероятное ощущение. Жаль только, что насладиться им не было никакой возможности — я собрал волю в кулак и рванул следом за Пуллоном.

Хотя «рванул», наверное, громко сказано. Потащился — так будет куда точнее.

Хищник и добыча поменялись местами. Правда, эта «охота» походила, скорее, на соревнование двух инвалидов.

Мы бесконечно оскальзывались в крови и катались по полу, вцепившись в друг друга. Я бил, Пуллон защищался и казалось, что этому безумию не будет конца. Глаза уже практически ничего не видели, но никто не собирался останавливаться.

— Задрал ты… — устало сообщил Пуллон, когда мы выкатились на лёд к подножию постамента.

От холода спёрло дыхание, поэтому вместо ответа я вонзил кинжал в ветеранскую ляжку. У меня не было желания разговаривать, у меня не было вообще никаких желаний, кроме одного — я хотел прикончить Пуллона.

Остальное меня совершенно не волновало. И как оказалось, зря.

Получив удар, Пуллон даже не вскрикнул — у него тоже не осталось сил. Зато он сделал кое-что другое — вытянул руку, сжал пальцами блестящую ткань и сдёрнул покрывало со статуи.

Ветеран явно не знал, что за этим последует. Он не строил никаких коварных планов — просто хотел защититься от меня хоть чем-нибудь и схватил первое, что подвернулось под руку. И на этот раз удача улыбнулась ему во весь свой зубастый рот.

Я замер. У меня не осталось ни мыслей, ни чувств, ни желаний. Зверь, высеченный из зерна ликвера, заполнил собой всю вселенную.

Мир кончился, рассыпавшись на миллиард бесполезных осколков. Ничто больше не имело значения. Ничто, кроме статуи… Она притягивала к себе с такой силой, которой невозможно — да и не нужно — сопротивляться.

Пальцы разжались сами собой. Я отпустил рукоять кинжала и потянулся к зерну. Глаза Пуллона расширились от удивления — он уже успел попрощаться с жизнью, а теперь не понимал, что происходит.

Впрочем, непонимание не помешало ему вытащить клинок из раны и, не веря собственной удаче, загнать его в мой бок. Неплохой удар, я и сам не справился бы лучше.

Пуллон бил раз за разом, превращая мою печень в лохмотья. Он пыхтел и старался, однако мне было плевать на его потуги. Какая разница, что происходит с телом, если до зерна осталось всего несколько миллиметров?

Спустя мгновение подушечки пальцев, наконец, коснулись гладкой синей поверхности. Миг, который длился дольше вечности, ничего не происходило, а потом меня затопило светом! Ласковым, тёплым, убаюкивающим…

— Да сдохнешь ты или нет…

Я расслышал эти странные слова сквозь густую пелену. Кто их произнёс? Пуллон? Не знаю, но глупец, который предпочитал заниматься ерундой, вместо того чтобы окунуться в потоки света, был мне неинтересен. Плевать на него, пусть делает что хочет…

Меня закружило в сияющем водовороте и понесло ввысь — сквозь толщу камня, сквозь облака, сквозь синеву неба…

Полёт дарил ни с чем не сравнимые покой и умиротворение. Я уже почти растворился в ветре, когда на моё плечо вдруг уселась мелкая синяя птичка. Уселась и клюнула меня в висок.

— Пик! — сказала птичка.

У меня не было рук, и я не мог отогнать мерзкую гадину от себя.

— Пик! — не унималась пернатая скотина.

Я хотел заорать на неё, но не сумел открыть рот.

— Пик!

Мелкая тварь нарушала покой и умиротворение. Внутри меня разгоралась злость. А вместе со злостью приходила ясность сознания.

— Пик!

Я вдруг снова ощутил собственное тело. Пальцы плохо слушались, но мне удалось схватить гнусную птичку за шею.

— Пик! Пик! Пик! — заверещала она.

Я сжал пальцы сильнее.

— Пик! Пик! Пик! Пик! Пик! Пик!

Ещё немного.

Пик. Пик. Пик. Пик. Пик. Пик.

Вопли птички изменились, превратившись в знакомые звуки. Сигналы мониторов жизнедеятельности. Я не раз слышал их, когда мотался по госпиталям после ранений.

Свет расступился в стороны. Вокруг меня выросли бело-зелёные стены больничной палаты. По глазам мазнул тёплый, солнечный луч, а рядом с ухом раздался жаркий девичий шёпот:

— А мы всё ждали, когда вы очнётесь!

Я с трудом перевёл взгляд на расплывчатый силуэт. Спустя секунду он обрёл чёткость, и передо мной предстала молодая медсестричка в экстремально-коротком халатике и чёрных сетчатых чулках.

Она слегка облизнула пухлые губы, щедро обмазанные вульгарной ярко-красной помадой.

— Как вы себя чувствуете?

Я ничего не ответил. Внутри бушевал настоящий ураган. Неужели всё произошедшее — это лишь морок, трип, приход, вызванный наркотическими препаратами?

Сердце ухнуло куда-то в район желудка. Невозможно. Тот мир был слишком реален. Эльза, Тори, Хольд, Марк, Рита, Фольки, тот же Сабалей и многие другие люди не могли оказаться фантомами… Или могли?

— Ну что же вы молчите? — красотка-медсестра посмотрела на меня с сочувствием. — Не можете говорить? Я позову доктора!

Девушка поправила чулки и посеменила к выходу, весело постукивая по деревянному полу лакированными двадцатисантиметровыми шпильками.

— Никуда не уходите! — игриво улыбнулась она и скользнула за дверь.

Я посмотрел по сторонам, стараясь не думать ни о чём. Пелена перед глазами постепенно рассеивалась. Обычная обшарпанная палата, две койки, облезлые тумбочки, старый телевизор в углу, а за ним какой-то паренёк в махровом халате и чёрных очках.

Паренёк не обращал внимания на ни на что вокруг — он увлечённо наблюдал за футбольным матчем, изредка подпрыгивая от волнения на табурете.

— Да! — вскрикнул он, когда вратарь сумел отбить мяч.

Я свесил ноги с кровати. Монитор, к которому вёл тонкий проводок, возмущённо пикнул.

Вокруг не было ничего такого, что окружало меня в том мире. Никаких мечей и средневековых замков, никаких коттаров и колдунов, никаких зёрен ликвера…

Я посмотрел на стоявший рядом деревянный табурет и прошептал слова заклинания. Уска-паткар-банду.

Секунда. Ничего не произошло. Ещё раз.

Уска-паткар-банду!

Снова ничего… Сердце билось как бешеное. Мне хотелось продолжить, но глупо тратить время на действия, которые не несут результата. И обманывать себя тоже глупо. Как говорится, искать нужно там, где потерял, а не там, где проще искать.

Ураган внутри меня сменился бесконечной сосущей пустотой.

— Есть! — заорал парень и вскочил на ноги. Он размахивал руками, кружась на одном месте. — Победа! Пять-ноль!

— Кто играл? — хрипло спросил я. Не то чтобы меня это сильно интересовало, но если хочу получить информацию, то придётся налаживать связи.

— Аргентина с Ямайкой, — парнишка радостно улыбнулся. — Матч века!

— Матч века, — согласился я, глядя в телевизор. Игроки обеих команд выстроились друг напротив друга, чтобы обменяться футболками.

— А вы болельщик?

Я покачал головой, не отрывая взгляд от экрана. Никогда не любил футбол, но сейчас смотрел с большим интересом. Пустота, выворачивающая меня наизнанку, вдруг отступила — так резко, словно её и не было.

— А что с вами случилось? — робко спросил паренёк. — Врачиха, которая вас лечила, говорила, что в вас стреляли… Это правда?

— Стреляли, — не стал отпираться я. — И не только. Ещё били ножами, душили и пытались отравить.

— Ого! — за тёмными стёклами очков не было видно глаз, но они наверняка сейчас сияли от восторга. — А что ещё⁇

— А ещё меня чуть не сожрал коттар и едва не прикончили ожившие каменные статуи.

— Ничего себе… — с ноткой разочарования протянул паренёк. Спустя мгновение он с наигранным интересом спросил: — А коттар — это кто?

— Чёрный манул размером с бегемота.

— Вот как… Очень увлекательно! Только вы, дяденька, никому больше об этом не рассказывайте, ладно? А то вас быстро в другую больницу определят…

— Не буду, — не стал спорить я и поднял с пола увесистый табурет.

— А что это вы собираетесь делать? — с подозрением спросил парнишка.

— Собираюсь закончить этот балаган.

— Какой ещё балаган, дяденька⁇

Вместо ответа, я швырнул в собеседника табурет.

— Не надо, дяденька! — взвизгнул паренёк, закрывшись руками.

Однако эта предосторожность была излишней. Табурет не долетел до цели — он как мячик отскочил от невидимой стены и покатился по полу.

— Ай-ай-ай, дяденька! — парнишка расправил плечи и улыбнулся. — Не боишься, что с тебя спросят за порчу мебели?

— Ты спросишь?

— А что, думаешь, не смогу?

— Думаю, ты притащил меня сюда не для этого.

— Не для этого, — согласился паренёк.

Его махровый халат «потёк» вниз, уступая место костюму-тройке — чёрному в тонкую белую полоску.

Я молча наблюдал за парнем. Если не считать неожиданного переодевания, он выглядел совершенно обычно — худой, с растрёпанными волосами и парочкой прыщей на лбу. Короче, ничего особенного, но интуиция подсказывала, что ему не составит труда превратить меня в пыль.

По крайней мере, пока мы находимся здесь.

— Не спросишь, кто я? — с ноткой недовольства осведомился он.

Я покачал головой. Раз сила не на моей стороне, то, как говорил один мой знакомый, «придётся вывозить наезд на одном базаре». И значит, начинать разговор с вопросов — не лучшая идея. Нельзя показывать своё незнание — это сразу поставит меня в подчинённое положение.

— Умный, значит? — оскалился парнишка. — Не поверил в моё представление, да?

— Не поверил.

— А я, между прочим, старался!

— Значит, плохо старался.

— Да? В следующий раз сделаю лучше!

В тоне паренька слышалась угроза. Он шагнул в мою сторону, а я, наоборот, отступил на шаг назад. Может быть, расстояние не гарантировало безопасность, но вбитые в подкорку навыки не отключишь по щелчку пальцев. Если враг слишком силён, надо рвать дистанцию.

— Не боись, — сказал вдруг парнишка. — Ты мне нужен!

Он перестал скалиться, улыбнулся и снял очки. Вместо глаз, в пустых глазницах горели два огранённых сапфира.

Глава 20

Я смотрел в странные «глаза» моего собеседника. Огранённые синие камни казались поразительно живыми — они поблёскивали на свету и будто бы излучали весёлое любопытство… Любопытство, смешанное с бесконечной усталостью.

Шаг назад. Половицы скрипнули под моими ногами. Я присел на кровать, продавив своим весом металлическую сетку.

Всё, что меня окружало, оказалось иллюзией. Очень реалистичной, невероятно правдоподобной… И насквозь лживой.

Удивительно, но на душе стало даже как-то спокойнее. Я не сошёл с ума, не в пал в кому и не словил приход от сильнодействующих медикаментов. А значит, всё пережитое — и плохое, и хорошее — происходило со мной на самом деле. Это радовало.

Моё тело молодело. Зеркал здесь не было, однако готов поспорить, я снова становился Феликсом Обрином. Правда, не думаю, что в этом месте физический облик имел хоть какое-то значение.

В груди вспыхнуло чувство тревоги. Вспыхнуло и тут же погасло.

Пока я «прохлаждался» не пойми где, доблестный ветеран Пуллон отрабатывал на моей многострадальной тушке приёмы рукопашного боя с холодным оружием. И поскольку бывший легионер неплохо знал своё дело, шансов отделаться лёгким испугом фактически не осталось.

В реальности я почти мёртв. А раз так, то тревожиться уже чуточку поздно. Оставалось только расслабиться и получать «удовольствие»…

Тем более, интуиция подсказывала — настоящие проблемы ещё впереди. И их источник вовсе не Пуллон, а этот модный «парнишка» с интересными глазами.

Кто он? Не знаю. Но ждать чего-то хорошего от этого «персонажа» явно не стоило.

— Не боись, — повторил он, выставив перед собой раскрытые ладони.

Жест искренности и открытости. Так демонстрируют отсутствие оружия и дурных намерений. Или пытаются втереться к собеседнику в доверие.

Я пожал плечами. Страха во мне не было. Фактически я уже мёртв, а значит, бояться попросту глупо.

— Так и будешь молчать? — спросил «парнишка». Он буквально лучился от показного дружелюбия.

Я снова пожал плечами. Как говорили мудрые китайцы: «Язык — это лестница, по которой в дом приходит беда»… Так что торопиться с болтовнёй не стоит.

К тому же, куда спешить? Вряд ли в этом пространстве, в этом мираже, в этом сне время имело большое значение.

— Расскажи хоть, как догадался, что всё это — морок? — в голосе моего собеседника слышалось неподдельное любопытство.

— Одиннадцать игроков, включая вратаря, — медленно произнёс я. — Именно столько человек играют за одну команду в футболе. Одиннадцать, а не сорок два — столько не наберётся даже с запасными.

— А говорил — не болельщик! — поморщился «парнишка». — Хотя тут я, конечно, дал маху…

Он шевельнул пальцами, и телевизор разлетелся на мелкие детали. Они немного покружились в воздухе — так, словно на них не действовала сила притяжения, — а затем сложились в огромный радиоприёмник. Круглая ручка настройки частоты сама по себе провернулась пару раз, и из динамиков донёсся едва слышимый, но пробирающий до печёнок гул.

Внутренности сперва сжались до размеров горошины, а затем превратились в огромные воздушные шары. Кровь почти закипела. Меня буквально разрывало от желания упасть на пол и биться то ли в каком-то сюрреалистичном танце, то ли в предсмертных конвульсиях.

Я вцепился скрюченными пальцами в сетку кровати. Готов поспорить, это был звук из иной вселенной — настолько чуждым он оказался для человека.

— Не возражаешь? — «парнишка» улыбнулся. — Люблю музыку, знаешь ли — она напоминает мне о далёкой юности.

— Я… предпочитаю… что-нибудь… посовременнее…

Слова давались с большим трудом. Казалось, что клетки тела «дрожали», резонируя друг с другом, и эта «дрожь» с каждым мгновением становилась всё сильнее.

Сапфировые «глаза» задорно блеснули.

— Всегда знал, — с улыбкой сообщил «парнишка», — что у молодёжи совершенно нет вкуса! Хотя не каждому дано насладиться мелодией сингулярности… Но, раз уж ты мой гость, то я, так и быть, пойду тебе навстречу.

Круглая ручка провернулась ещё раз. Жуткий гул пропал. Из динамиков послышался лёгкий джаз.

«Дрожь» сразу же отступила, и я с облегчением выдохнул. Пальцы разжались сами собой — на коже остались глубокие борозды от металлической сетки.

Смысл этого «выступления» был вполне понятен. Мне показали, что будет, если наш разговор зайдёт в тупик, причём показали весьма убедительно. После такой демонстрации силы, желание играть в молчанку пропало бы даже у самого стойкого или самого глупого человека.

— Я знаю, что у людей есть традиция, — сказал «парнишка». — При первой встрече вы всегда представляетесь друг другу…

Сначала перед моим носом помахали «кнутом», а теперь, видимо, собирались поманить «пряником». Неоригинально, но оттого не менее эффективно.

Я кивнул, отметив, что обладатель сапфировых «глаз» самого себя к людям не причислял.

— Однако в нашем случае, — продолжил он, — взаимные представления не имеют смысла… Твоё имя я и так знаю, а моё ты не сможешь ни услышать, ни тем более понять.

Вот как? Информация интересная. Ещё один штришок, подтверждающий, что шутить шутки с этим существом явно не стоит.

При этом в тоне «сапфироглазого» не было ни капли высокомерия — он не пытался меня оскорбить или принизить. Просто констатировал факт и ничего больше.

— Как скажешь, — осторожно произнёс я. — Но мне нужно как-то тебя называть.

Имя — это важно. Имя помогает установить контакт… А ещё оно может многое рассказать о своём «владельце».

— Ну, раз нужно… — мой странный собеседник ненадолго задумался: — Тогда зови меня просто «Бог».

Скромно, что сказать. Та жизнь, которую я вёл, не способствовала укреплению религиозности, поэтому во мне никогда не было особой веры в высшие силы. Но бог в моём представлении должен был выглядеть как-то иначе… Как-то более солидно, что ли.

— Непохож? — улыбнулся сапфироглазый. Он то ли прочёл мои мысли, то просто догадался, о чём я думаю. — А если так?

На это раз не было никаких жестов — просто окружающая обстановка вдруг резко изменилась.

Больничная палата исчезла, а мы оказались высоко в небе. Огромное солнце слепило неестественно-оранжевым светом. Далеко внизу виднелись аккуратные квадратики полей, между которыми извивались узкие ленты дорог и рек.

Сердце пропустило удар, однако я отогнал страх от себя. Бояться высоты глупо — это всего лишь декорация. Настоящую опасность на этой «сцене» представлял только главный «актёр».

Вокруг простирались бескрайние голубые просторы, среди которых висели редкие кудрявые облачка. На одном из них, свесив босые ноги, сидел «сапфироглазый». Теперь он выглядел как глубокий старец с длинной седой бородой и едва заметным нимбом над головой.

— Ну как? — улыбнувшись спросил он.

— По́шло, — честно ответил я. — По́шло и банально.

— Экий ты привереда! — скуксился мой собеседник. — Никак тебе не угодишь… А что скажешь на это?

Облачко, на котором он разместился, резко почернело, растеклось в лужу и превратилось в асфальт. «Сапфироглазый» завалился на спину. Его облик снова изменился — теперь он стал мной… Точнее, он стал таким, каким я был в момент смерти.

Подтянутый мужик. Ещё не дряхлый, но уже давно вступивший на кривую дорожку увядания. Пожилой — так принято говорить о людях подобного возраста.

Неприметная одежда, чтобы не выделяться в толпе. Никаких излишеств и никаких украшений… Если, конечно, не считать за украшения кровавые пятна, расплывающиеся по рубашке.

Смотреть на себя было очень необычно. Казалось, что я попал на съёмки какого-то третьесортного боевика, и сейчас режиссёр заорёт «стоп, снято!», главный герой легко вскочит на ноги, а гримёры подбегут к звезде, чтобы поправить грим…

— Что скажешь? — «сапфироглазый» распахнул веки и уставился на меня. — Некоторые думают, что бог внутри них самих, а они сами и есть бог… Если так, то одного небожителя только что пристрелили какие-то негодяи!

— Я себя богом никогда не считал.

— И правильно делал! Бога не убить так просто… — он будто бы с сожалением вздохнул, а потом вдруг спросил: — Страшно было?

Странно, что в его вопросе слышалась вовсе не издёвка, а неподдельный интерес. Не знаю почему, но моего собеседника очень волновала тема смерти… Весьма необычное поведение для существа, которое не считает себя человеком.

— Нет, — честно ответил я. — Было… никак. Ни страха, ни боли, ничего.

«Сапфироглазый» кивнул. Возможно, мне показалось, но в этом кивке чувствовалось не только понимание, но и облегчение.

— К-х-е, — крякнул он, поднявшись с асфальта. — Значит, говоришь, было никак? «Никак» — это мне нравится… Не зря я тебя выбрал! Ох, не зря!

Мой странный собеседник расплылся в жутковатой улыбке, а затем радостно продолжил:

— Ты заслужил награду, Феликс! Я покажу тебе себя… Себя настоящего!

Сомнительная награда — я предпочёл бы что-нибудь более материальное. Жаль только моего мнения никто не спрашивал.

— Почти настоящего… — добавил «сапфироглазый». — Вряд ли жалкий человеческий разум сможет выдержать мой истинный облик.

Обижаться я не стал — это не имело смысла. Да и времени на обиды не осталось — обстановка снова разительно изменилась.

Нас вознесло ввысь, но не к облакам, а значительно дальше — в открытый космос. Угольная чернота раскинулась на сотни, если не тысячи световых лет. Звёзды призывно блестели где-то вдалеке — яркие, однако совершенно недостижимые.

Правда, всё моё внимание было сосредоточено не на них… Под моими ногами клубилась синяя тьма.

Невообразимо огромная — крупнее сотни галактик — она «заворачивалась» сама в себя, обретая форму. Метаморфозы не продлились долго. Спустя всего мгновение, стало понятно, кому была посвящена та статуя, благодаря которой Король обрёл могущество, а я получил десяток ударов в печень.

Неизвестный скульптор пытался изобразить вовсе не коттара, как мне казалось раньше. Он вырезал из цельного зерна ликвера фигуру своего Бога… Из бездны космоса на меня смотрел невероятных размеров синий манул.

— А-А-А-А-А Т-Е-Е-Е-Е-П-Е-Е-Е-Р-Ь С-Т-Р-А-А-А-Ш-Н-О-О-О?

В голову будто бы жахнули прямой наводкой из гаубицы Д-30. Сто двадцати двухмиллиметровый снаряд взорвался где-то внутри черепной коробки. Перед глазами вспыхнул фейерверки из всех цветов радуги.

Чернота вдруг рассеялась, и мы снова очутились в больничной палате. Зажигательная джазовая композиция резанула слух, превратившись в непередаваемую какофонию.

Я ощутил, что стою на коленях. По щекам текли слёзы, а внутри бушевал страх… Нет, не страх — ужас!

Первобытный, всепоглощающий, экзистенциальный.

Что-то похожее, только в тысячу раз слабее, должно быть, испытывали древние люди, когда видели бьющие в землю молнии и слушали оглушительные раскаты грома.

Беспомощность, непонимание и полная беззащитность.

Не будет никаких «пряников». Никто не станет со мной договариваться — мне отдадут команду и проследят за её беспрекословным выполнением.

Рядом с этим существом я даже не червь и не песчинка. Я нечто невообразимое меньшее — амёба, неспособная осознать истинную мощь того, с кем довелось столкнуться.

В ушах поселился пронзительный свист. Я думал, что разучился бояться по-настоящему, но Бог с сапфировыми «глазами» доказал, как сильны были мои заблуждения.

Хотя это даже не Бог — это стихия! Всесильная и непостижимая. Рядом с ней — всё не более, чем иллюзия. Навыки, умения, былые свершения… Ничего больше не имело смысла. Стихию не победить.

Свист в ушах становится всё громче. Дыхание спёрло от ужаса. Стихию не победить.

Я уже испытывал нечто похожее. Первый прыжок с парашютом. Вечное небо и сильный встречный ветер, который не давал кричать.

Мне не хватало опыта, чтобы насладиться радостью свободного падения. Я лишь барахтался в лазурной пустоте, пытаясь побороть восходящие потоки. Барахтался, не понимая, что стихию не победить…

Над головой с хлопком раскрылся невероятно огромный купол. Стропы дёрнули меня вверх. Падение превратилось в полёт, а страх потихоньку отступил. Он выпустил внутренности «жертвы» из своих цепких когтей. Выпустил и показал, что иногда побеждать не нужно.

Иногда достаточно просто не проиграть.

— А ты умеешь держать удар! — с усмешкой произнёс «сапфироглазый».

Я кое-как выдохнул, ощутив, что ужас больше не парализует волю. Ладони сжались в кулаки. Сперва на меня накатила злость, за ней пришла ярость, а следом — полное спокойствие.

Моё тело умирало, истекая кровью, но я чувствовал себя живым.

Моё сознание оказалось заперто вместе со всесильным Богом, но это не повод сдаваться и поднимать лапки кверху.

Мало держать удар — чтобы одолеть противника, нужно бить самому. Так учил мой тренер по боксу, и я не забыл его науку.

Моё единственное заклинание здесь не работало. Зато здесь работало кое-что другое.

«Спафироглазый» давил на меня страхом, а значит, я смогу ответить тем же.

Лампочки на потолке моргнули и погасли, но уже через мгновение загорелись неоновыми огнями. На бело-зелёных стенах замигали отблески стробоскопа. Тени прошлого обрели объём — предсмертный ужас мой давней цели «расплескался» по больничной палате.

«Спафироглазый» согнулся, будто получив удар под дых. Он простоял так недолго — всего секунду — а затем выпрямился и c хохотом произнёс:

— Врезал по мне моим же оружием? Ай, молодец! Я-то думал, ты попробуешь использовать свою примитивную магию, но тебе удалось меня приятно удивить!

Лампочки вновь загорелись тусклым и едва заметным жёлтым светом. Давящий со всех сторон страх рассеялся как дым. Я поднялся с колен. Ноги дрожали так, словно мне пришлось пробежать марафон.

— Моя магия здесь не работает, — выдохнул я. — И, думаю, ты прекрасно об этом знаешь.

— Знаю, — не стал спорить «сапфироглазый». — Колдовать здесь — это всё равно, что пытаться намочить воду… Но, знаешь ли, было очень забавно смотреть на то, как ты пробуешь победить табуретку!

Он надул щёки и с издёвкой произнёс:

— Уска-паткар-банду! Поломайся, злая табуретка!

Я молча наблюдал за «представлением», потихоньку разгоняя сознание. Вдох-выдох.

Проверка пройдена — теперь начнётся настоящий разговор. И я не имел права упустить из этого разговора ни крупицы информации.

— Вот кто бы мог подумать, что лысые обезьяны освоят мёртвый язык Первородных? Ты хоть знаешь, что означают эти слова?

В голосе «сапфироглазого» слышалось обиженное недовольство. Таким тоном родители обычно отчитывают подростков, которые слишком торопятся повзрослеть.

— Понятия не имею, — честно ответил я, а сам подумал: «Что ещё за Первородные?».

Никогда раньше мне не приходилось слышать этого названия. Но раз их язык мёртв, то судьба его носителей явно сложилась не лучшим образом.

Сапфироглазый на мгновение задумался, с головой окунувшись в воспоминания, а затем поморщился и сказал:

— Да ничего они не означают! Бред, околесица и полная ерунда! Костыли, которые лысые обезьяны придумали для того, чтобы ходить там, где им ходить не положено!

Мой собеседник всё больше распалял себя. Похоже, даже «небожителям» не чужды эмоции.

Будь передо мной человек, я бы сказал, что сейчас лучшее время для осторожного допроса. Гнев и радость, счастье и страх — любые сильные чувства прекрасно развязывают языки. Сработает ли это на боге? Не знаю. Выуживать информацию из сверхъестественных сущностей мне пока не доводилось…

— Не положено? — негромко спросил я.

Эхо-вопрос или вопрос-зеркало. Он возвращает мысль собеседника ему самому — как шарик в пинг-понге. Это устанавливает связь между участниками разговора и вынуждает углубиться в тему. Приём простой, но весьма действенный.

— Не положено! — рявкнул «сапфироглазый». — Вы, людишки, лезет везде и всюду! Вы тянете свои отвратительные безволосые лапки ко всему, на что падает ваш алчный взор! М-м-м-ерзсость! Захапали всё! Превратили благородное искусство магии в набор каких-то бессмысленных ритуалов!

— Ты хорошо разбираешься в магии…

Вопрос без вопроса. Одновременно и льстивое утверждение, подогревающее самолюбие собеседника, и завуалированное сомнение, которое должно побудить его доказать собственную компетентность.

— Ха! — рассмеялся «сапфироглазый». Его облик расплывался, утрачивая человеческие черты. Руки всё больше походили на лапы, а лицо — на кошачью морду. — То, что вы, людишки, называете «магией» — суть я! Жилы ликвера — это моя кровь, а зёрна — плоть!

Я впитывал новые сведения как губка. Думаю, многие мастера из Столичной Академии Магии без раздумий отдали бы на отсечение не только руки, но и куда более важные органы, чтобы оказаться на моём месте.

— Те «чудеса», которые вы творите, лишь отголоски моей былой силы! Далёкое эхо, миллиардами лет отражавшееся от бесконечности…

«Сапфирогазый» вдруг замолчал, оскалился и рухнул на четвереньки, окончательно утратив человеческий облик. Он приоткрыл пасть и прошипел:

— Думае-ш-ш-шь, ш-ш-амый умный⁇ Не надо было иш-ш-ш-поль-ш-ш-овать на мне ш-ш-вои ш-ш-тучки!

Гигантские когти впились в пол. Дерево жалобно затрещало, во все стороны полетели мелкие щепки и пыль. Огромный синий манул с сапфирами вместо глаз зарычал и прыгнул вперёд.

Вколоченные в подсознание рефлексы побуждали к действию, но я задавил эти бессмысленные порывы. Мой собеседник был здесь всесильным властителем — глупо пытаться убежать от того, кто своей волей может менять окружающее пространство.

Я даже не шелохнулся.

Если бы «сапфироглазый» на самом деле разозлился настолько, что решил меня убить, то ему достаточно было шевельнуть бровью. Да и кот в пижонском полосатом костюме, который был ему явно мал, выглядел слишком нелепо, чтобы вызывать страх.

Всё это ещё одна проверка.

Оскаленная морда мелькнула перед глазами. Взмах лапой. Когти застыли в сантиметре от моего виска.

Очередная проверка. Как я и думал.

— Ты подходишь, — пасть кота расплылась в улыбке. Из-под верхней губы показались длинные белоснежные клыки. — Теперь я вижу, что ты подходишь лучше других!

— Подхожу для чего? — спокойно спросил я, отметив про себя, что есть ещё какие-то «другие».

— О! Плёвое дело! Пустяк! Ты уже не раз делал нечто похожее, и я слышал, что ты в этом очень неплох…

Я молчал, ожидая продолжения. Как гласит известный анекдот: «когда ты говоришь с Богом — это молитва, а когда он с тобой — это шизофрения». Молиться я не умел, а вот слова «сапфироглазого» всё сильнее попахивали безумием.

— Так вот, друг мой, — он встал на задние лапы и снова превратился в человека. — Тебе нужно всего лишь убить кое-кого… Одно маленькое убийство и ничего больше.

— Кого? — коротко спросил я, хотя уже знал, каким будет ответ.

— Меня… — «сапфироглазый» улыбнулся. — Справишься?

Глава 21

Мозг практически «вскипел» от объёма прокачиваемой информации. Домыслы переплелись с фактами, догадки с предположениями, а ответы с вопросами.

Всё произошедшее со мной — не случайность. Раньше я думал, что новое тело и новый мир — это всего лишь превратность судьбы. Счастливый билет, который мне удалось вытянуть из огромного лотерейного «барабана» Вселенной. Однако теперь стало понятно, что никакой «лотереи» не было.

Всё подстроил огромный синий кот — как бы глупо это ни звучало.

— Почему я?

— Стечение обстоятельств… Обстоятельств и вероятностей…

— Это не ответ.

— Не ответ, — не стал спорить мой собеседник. — Но, видишь ли, это очень трудно объяснить…

— А ты попробуй.

— Попробовать? — «Сапфироглазый» пожал плечами. — Сказать-то легко! Думаешь, человек смог бы объяснить мерзкому червю, копошащемуся в грязи, что такое, скажем, математика?

— Я не червь.

Сапфиры в глазницах моего собеседника полыхнули ехидным огоньком.

— Ну так и я не человек! — он хохотнул, однако уже через мгновение продолжил со всей серьёзностью: — Так вышло, что в том отражении Великого Ничто, которое ты называешь реальностью, мои силы теперь весьма ограничены… Единственное, что мне оставили — это возможность любоваться нитями времени…

— Ты видишь будущее? — с несколько преувеличенной заинтересованностью спросил я.

Нет, этот вопрос был весьма важен, но куда больший интерес вызывала оговорка, которую допустил мой собеседник.

«Мне оставили», — сказал он. Получается, за спиной моего нового «друга» стоял кто-то ещё. И этот «кто-то» был куда могущественнее «Сапфироглазого», раз смог не только запереть его здесь, за гранью реальности, но и сумел лишить огромного синего кота практически всех сил.

— Не будущее, — ответил он. — Будущего нет. Я вижу вероятности — их переплетение, слияние или расхождение. Я вижу последствия тех действий, которые никогда не будут совершены, и вижу причины событий, которые никогда не произойдут… Я вижу варианты — во всём их многообразии и во всём их бесчисленном количестве.

В голосе «Сапфироглазого» чувствовалась потаённая усталость. Похоже, все эти миллиарды вариантов грядущих событий утомили его так, что словами не передать. Возможно, именно поэтому он хотел умереть?

Не исключено. Многие знания, как известно — многие печали. А знания о том, что никогда произойдёт, наверное, печалят вдвойне.

— Я вижу нити времени… — продолжил «Сапфироглазый». — И иногда — очень редко — мне удаётся дёрнуть за одну из них…

Он пошевелил пальцами, вокруг которых тут же загорелись светящиеся нити. Нити задрожали, передавая эту дрожь небольшой фигурке, висевшей на них. Крохотный человечек задвигал ручками, подрыгал ножками и замер. Он выглядел точь-в-точь как я.

— Мне нужен был тот, кто сумеет выполнить работу, и ты очень удачно подвернулся под руку.

Светящиеся нити растворились в воздухе вместе с фигуркой. «Сапфироглазый» внимательно посмотрел на меня. Ему была интересна реакция человека, которому сообщили, что он всего лишь игрушка в чужих руках.

Я едва заметно усмехнулся. Подобной ерундой меня из себя не вывести.

Вся наша жизнь — это игра с шулером, у которого меченая колода и десяток козырных тузов в рукаве. Так что быть марионеткой ещё не самый плохой вариант. Кому-то вообще выпадает роль куклы-перчатки и чужая рука в очень интимном месте.

К тому же тот, кто предупреждён — тот вооружён. Придёт время, и я обязательно разорву все путы… Разорву и постараюсь навестить кукловода.

«Сапфироглазый», так и не дождавшийся от меня никакой реакции, недовольно поморщился.

— Ненавижу лысых обезьян из технологически развитых миров, — еле слышно пробормотал он. — Слишком они циничны…

Я усмехнулся, но на этот раз уже не скрываясь.

— Слишком циничны и начисто лишены почтенного трепета перед теми, кто может раздавить их кончиком когтя!

Слова «Сапфироглазого» меня совершенно не испугали. Тот, кто собирается действовать — не говорит. А тот, кто много говорит, обычно не собирается действовать.

— Ты так и не рассказал ничего конкретного, — спокойно произнёс я. — Нити времени и вероятности… Всё это, конечно, очень интересно, но, как говорил один мой знакомый, «за такую порожнину даже полные лохи денег не дадут».

— Много твой знакомый понимал! — прошипел «Сапфироглазый». Он снова стал больше похож на кота, чем на человека. — Я же предупреждал, что ты не сможешь вникнуть в суть моих объяснений…

«И осознать всю глубину наших глубин», — подумал я, но вслух произнёс другое:

— Давай ближе к делу. Про вероятности и нити времени можно больше не рассказывать.

— Спасибо, что разрешил! — усмехнулся «Сапфироглазый». — Ближе к делу, говоришь? Ну что же, можно и так… Наша история началась со стариков, один из которых шёл к благой цели, другой жаждал знания, а третий — могущества.

Похоже, говорить конкретно и прямо мой собеседник попросту не умел.

Я слушал очень внимательно, на ходу сопоставляя полученные сведения с имеющейся у меня информацией. Возжелавший могущества старик — это, безусловно, покойный курфюрст. Тот, который стремился к знанию, вероятно, Фруас Суар, а Хольд, получается, единственный, кто поставил перед собой некую благую цель.

Какую? Чёрт его знает. Да и не очень-то это похоже на моего «воспитателя»… Нет, старикан не был злодеем, но в его альтруизм верилось почему-то с большим трудом.

— В твоём мире, — подложил «Сапфироглазый», — есть сказание о том, как лебедь, рак и щука тянули одну повозку в разные стороны, и о том, к чему это привело… Нравоучительный сюжетец, но в нашей истории, как это ни странно, всё получилось совершенно иначе. Наши старички сумели добиться результата! Точнее, почти сумели…

«Нет ничего хуже почти выполненной работы», — так любил говорить мой начальник Сан Саныч. И с его словами трудно было не согласиться.

Впрочем, Хольд, Фруас Суар и курфюрст не довели дело до конца по вполне понятной причине. Император руками своих мастеров и мечами легионеров подрезал крылышки лебедю, вырвал клешни раку, а щуке и вовсе вспорол брюхо. И им резко стало не до того, чтобы «тянуть повозку».

— Дальше в нашей истории появляется осёл, — «Сапфироглазый», похоже, всерьёз увлёкся звериными метафорами. — Точнее, не осёл, а ослик… Глупый, упрямый, но отважный. Сам того не понимая, он принял в себя частичку бога… А затем сделал это ещё раз, и ещё. Частички сложились вместе, но всё ещё были слишком малы и почти незаметны. Однако их оказалось вполне достаточную для того, чтобы бог сумел позвать ослика к себе.

Осликом мой собеседник ласково назвал Феликса Обрина. А частички бога, надо думать, содержались в тех самых «пузырьках», которые пацан употребил вместо сестёр и которые с меня требовал сумасшедший Фруас Суар.

— Зов был слабым, как и сам бог — с горькой усмешкой сообщил «Сапфироглазый». — Но вода камень точит… Услышав зов однажды, ослик, который почти стал ослом, уже не мог сопротивляться… Хотя чего я тебе рассказываю? Ты и сам знаешь, каково это, не правда ли?

По коже побежали мурашки. Да, я прекрасно понимал, что ощущал Феликс. И если этот зов был слабым, то мне очень не хотелось бы почувствовать на себе его истинную силу.

— Знаю, — негромко ответил я. — Именно благодаря твоему зову я оказался здесь.

— Кстати, как тебе моя статуя? Похожа на оригинал⁇

Перед глазами снова появился образ невообразимо-огромного синего манула, зависшего в космосе.

— Похожа, — криво усмехнулся я, — но скульптор тебе явно польстил. На самом деле ты заметно толще.

— Сидячий образ жизни, — хохотнул «Сапфироглазый». — Сам понимаешь… К тому же подземники никогда не отличались художественным вкусом — обычные полезные идиоты. Хотя даже не знаю, чего от них было больше: пользы или вреда… Они так и не смогли понять, чего я от них хочу, представляешь? Веками жили рядом со мной, но так ничего и не поняли!

Подземниками болтливый бог называл морфанов, которые ему служили. Наверное, именно поэтому их механизм не взял с меня плату за использование. Древние технологии каким-то образом смогли распознать в моём теле отголоски божественного присутствия.

«Сапфироглазый» на короткое мгновение погрузился в воспоминания, а потом продолжил рассказ:

— В общем, ослик пришёл ко мне, но не сумел выдержать величавой мощи существа высшего порядка… — он поклонился с напускной скромностью. — Частичка моей силы не смогла защитить его, и сознание ослика растворилось в вечности… Очень жаль!

На хитрой, почти кошачьей морде появилось печальное выражение. Выглядело это настолько правдоподобно, что я сразу понял — меня пытаются обмануть. «Сапфироглазый» не испытывал никаких тёплых чувств по отношению к тем, кого называл «лысыми обезьянами». И вряд ли Феликс Обрин вдруг стал для него исключением.

— Короче, ослик превратился в тень, — как ни в чём не бывало, сообщил мой собеседник. — Казалось, что всё потеряно, но тут тебя очень удачно пристрелили бывшие коллеги… Нити сплелись в клубок, и мне осталось только подцепить его коготком.

Он вытянул вперёд лапу, продемонстрировав крепкий белоснежный коготь.

— Тело ослика обрело нового хозяина… Ну а что? Перспективный кусок мяса — не пропадать же ему зазря. А тебе… Тебе просто не повезло. Или повезло — это уж как посмотреть. Не будь меня, твоё сознание быстро растворилось бы среди мириад миров… Вот и всё!

— Нет, — я покачал головой. — Не всё. Ты рассказал о многом, но так и не ответил на мой вопрос. Почему я? Думаю, среди всех этих миров, о которых ты говоришь, было немало убийц и помимо меня…

— А если я скажу, что ты оказался лучшим из всех? — «Сапфироглазый» хитро улыбнулся.

— Тогда я тебе не поверю.

— И правильно сделаешь, — улыбка стала шире, — хотя ты действительно был очень неплох…

— Но?

— Что «но»?

— После таких слов всегда идёт какое-то «но».

— Ты прав, — «Сапфироглазый» расхохотался. — «Но» есть и на этот раз. Ты действительно был очень неплох, но меня мало интересовали твои способности. Единственная причина, по которой я выбрал тебя, — это метка.

«Что ещё за метка?» — подумал я, однако задавать вопрос вслух не стал. Впрочем, это и не потребовалось — «Сапфироглазый» понял всё без слов.

— Не надо на меня так смотреть, — хмыкнул он. — Ты сам виноват в её появлении! Не стоило соглашаться на сомнительные магические ритуалы…

— О чём ты? — не понял я. — В моём мире никогда не было магии.

— Видимо, всё-таки была, — «Сапфироглазый» пожал плечами. — По крайней мере, шаман, который пытался исполнить оберег тотальной неуязвимости, заставил нити времени вздрогнуть… И тем самым привлёк к тебе моё внимание.

Сознание провалилось в омут памяти.

Африка. Ночь. Шелест листвы и горький сок какого-то неведомого растения, от которого немеют губы.

Чёткие тени, будто бы нарисованные углём. Огромная жёлтая луна и скользящая по груди кисточка, оставляющая на коже тёмные узоры.

Воздух почти недвижим. В нос бьёт металлический запах крови. Кто-то добровольно отдал её для проведения ритуала.

Передо мной и ещё троими оперативниками Управления стоит невероятно высокий чернокожий старик-шаман. Вместо одежды, на нём висят пучки сухой травы. Нелепый вид, но смеяться не хочется. Старик слишком серьёзен.

Напряжённые фигуры замерших неподалёку людей, которых шаман привёл с собой и которые пойдут с нами на смерть, тоже не располагают к шуткам. Три сотни вооружённых и неплохо подготовленных бойцов. Сегодня мы поможем им победить их врага, а завтра они помогут нам устранить нашу цель.

Баш на баш. Всё по-честному.

Старик начинает танцевать. Резкие, дёрганные, но очень уверенные движения. С кисти, зажатой в его руке, срываются капли крови, разлетающиеся по сторонам.

— Чувствую себя идиотом, — говорит один из моих людей.

— Заткнись, — отвечаю сквозь зубы я. — И терпи. Лучше немножко побыть идиотом, чем провалить задание и навсегда стать покойником.

Ритуал кажется бесконечным. Я не верю во всякую магическую ерунду, но мы нужны этим людям, а они нужны нам.

К тому же кривоватые рисунки на теле — это ещё не самое страшное. Главное, что чужие пальцы сожрать не попросили, а то была у африканских аборигенов такая славная традиция.

Старик замирает. Его чёрная кожа блестит от пота. Тонкие губы растягиваются в улыбке, обнажая крупные зубы.

Он скрещивает ладони, прижимает их к груди и открывает рот. Тишину разрывает серия гортанных выкриков, на которые отзывается вся ночная живность.

— Ритуал окончен, — доносится из темноты голос Жозефа — нашего проводника и переводчика. — Теперь вы неуязвимы для когтей, клыков и стали…

Жозеф прекрасно говорит на русском языке, только немного непривычно тянет гласные. Неудивительно, ведь он окончил Университет Дружбы Народов с красным дипломом. Правда, высшее образование нисколько не мешает ему верить в какую-то антинаучную ерунду.

— Выдвигаемся через час, — отвечаю я, тут же выбросив ритуал из головы. Значение имеет только предстоящая работа, а не глупые суеверия. — Проверить снаряжение и доложить по команде…

Ночная темнота отступает. А вместе с ней уходит и Африка, и старик-шаман, и моё далёкое прошлое.

— Вспомнил? — ласково улыбнулся «Сапфироглазый».

— Вспомнил, — не стал отпираться я.

— Вишь, как бывает, да? Вроде бы мелочь, а какие последствия… — он ненадолго замолчал, будто бы задумавшись о чём-то своём, а потом тряхнул головой точь-в-точь как обычный домашний кот и продолжил: — Теперь ты всё знаешь…

Я ничего не ответил. Не думаю, что «Сапфироглазый» действительно рассказал мне обо всём. О многом — да, но точно не обо всём.

— Ну? — с нетерпением спросил он. — Что скажешь?

— Скажу, что в тебе погибает прекрасный рассказчик.

— Да я не об этом! — «Сапфироглазый» поморщился, отчего его усы смешно встопорщились. — Я о моей просьбе… или приказе… или пожелании… короче, называй как хочешь! Убьёшь меня?

Напротив моего лица застыла пара синих огранённых камней, горевших нетерпеливым огнём.

Соглашаться не хотелось. Убийство бога вряд ли станет простой работой, а у меня и так проблем хватало.

С другой стороны, пока мы с «Сапфироглазым» мило общались, Пуллон старательно превращал моё тело в решето. И без помощи «высших сил» мне будет трудно выкрутиться из такой передряги…

Кроме того, нужно смотреть правде в глаза. Мой собеседник просто не примет отказ. А я, как ни крути, нахожусь сейчас в его власти.

Получается, выбора не было и влезать в эту авантюру придётся по-любому. А раз так, то стоит хотя бы выторговать условия получше.

— Зачем оно мне? — лениво спросил я.

Если хочешь добиться успеха в переговорах, то никогда нельзя показывать собственную заинтересованность в вопросе.

— Как зачем? Как зачем??? — в голосе «Сапфироглазого» появилось неподдельное возмущение. — Во-первых, это большая честь! Подумай сам, какая строчка в резюме! «Убийца бога»… Многие ли из твоих коллег могут таким похвастаться⁇

— У меня аллергия на бессмысленные понты, — усмехнулся я. — Что во-вторых?

— А что «во-вторых»?

— Ты сказал: «во-первых», а значит, должно быть и «во-вторых».

— Разве первого недостаточно?

Я покачал головой.

— Тогда вспомни о том, чем ты мне обязан! Если бы не я, то ты бы сейчас «развлекался» в Великом Ничто! А развлечения там так себе, уж поверь мне…

— Верю, — я кивнул. — Но я тебя ни о чём не просил и, получается, ничего не должен. Более того, это ты мне кое-что задолжал.

— Да? — на морде «Сапфироглазого» появилось неподдельное удивление. — И что же я тебе должен?

— Для начала — новую печень.

— Новую печень? — удивление стало ещё сильнее. — А что со старой не так?

— С ней всё прекрасно… Было. До тех пор, пока один мой хороший знакомый с десяток раз не пробил её кинжалом. Видишь ли, твой, как ты говоришь, зов застал меня в не самый подходящий момент…

Сапфироглазый замер. Его контур на мгновение подёрнулся дымкой, смазался, вздрогнул, а затем «стабилизировался» — он будто бы сходил куда-то и сразу вернулся.

— Действительно, — задумчиво произнёс Сапфироглазый. — Вариант 13−4-8–15–67… Один из самых маловероятных, но весьма неудачный… Мстительный ветеран успел-таки добраться до тебя раньше, чем твой друг-разведчик… Массивная кровопотеря… Рассечение внутренних органов… Угнетение коронарной активности… Нарастающая брадикардия… Неконтролируемое истончение эфирного тела… Полное исчерпание магических резервов…

Я понимал далеко не всё из того, о чём говорил «Сапфироглазый», но хватило одних интонаций. Дело плохо — это очевидно.

Короткие хлёсткие фразы были похожи на гвозди, которые безжалостно вбивают в крышку гроба. И что самое печальное, гроб, судя по всему, предназначался именно мне.

— Есть проблема… — из голоса «Сапфроглазого» исчезли все эмоции. Впервые с начала нашей долгой беседы он стал полностью серьёзен. — Как я уже говорил — мои возможности в реальном мире сильно ограничены…

— И? — спросил я, хотя прекрасно понимал, к чему клонит мой божественный «друг».

— Я не смогу помочь тебе.

Бог не врал. Это читалось в бесконечно-глубоких синих «глазах».

Паники не было. Мне не впервой оказываться на волоске от смерти. Один раз я даже пересёк эту черту…

Я тряхнул головой. Отвлекаться нельзя. Это никак не поможет решить мою проблему.

— Хорошо, — я пристально смотрел на «Сапфироглазого». — Не можешь сам, тогда научи меня.

— Чему научить? — мой собеседник то ли сделал вид, то ли действительно не понял, о чём я говорю.

— Как чему? Сам же рассказывал, что ты и есть магия… Вот и покажи, как мне исцелить себя самому.

— Не могу, прости, — «Сапифроглазый» печально покачал головой. — Правда не могу.

— Почему?

— По той же причине, по которой рыба не сможет научить землеройку дышать под водой. А птица ни при каких обстоятельствах не сумеет объяснить лысой обезьяне всю простоту полёта…

Что же, понятно. Говоря проще, я рожей не вышел, чтобы учиться у «существа высшего порядка». Неприятно… Особенно, учитывая сложившиеся обстоятельства.

— Ладно, — я спокойно кивнул. — Тогда я, пожалуй, останусь здесь, а тебе придётся найти кого-нибудь другого.

— Как здесь? Как здесь?!?! Ты должен убить меня!

— А вот так. Зови медсестричку, включай свою тошнотворную «музыку», и мы неплохо проведём время. Лучше вечность в компании бога, чем Великое Ничто… Сам же говорил, что мне там вряд ли понравится, вот я и не хочу туда торопиться.

Сапфиры, заменявшим моему «другу» глаза, тревожно заблестели. Похоже, это заявление его не очень обрадовало.

— Прости, но нет, — твёрдо сказал он. — Хочешь того или нет, но ты вернёшься в реальность. Вернёшься и сам найдёшь способ остаться в живых.

Всё как всегда. Разбираться со своими проблемами придётся самому. Высокое начальство — хоть божественное, хоть вполне человеческое — может только нарезать задачи. Остальное — моя ответственность.

Так было на Земле, и даже в иллюзорном отражении реальности ничего не изменилось.

В груди вспыхнул огонёк. Злость сдавила внутренности так, что стало трудно дышать.

— Значит, ты не можешь восстановить моё тело, — медленно, чтобы унять бушующий гнев, произнёс я. — Ты не можешь научить меня магии… Ты вообще ничего не можешь… И чем же ты тогда собираешься расплатиться за мою работу? Золотом? Не хочу тебя расстраивать, но покойнику оно ни к чему.

«Сапфироглазый» молчал. Камни в глазницах утратили былой блеск.

— Ты же видишь эти свои вероятности, разве нет? — гнев всё сильнее туманил разум. — Тогда опиши мне тот вариант, в котором я останусь в живых!

— Да не могу я этого сделать! — «Сапфироглазый» неожиданно зарычал. От его рыка задрожали стены. — Слишком близкое сплетение нитей, слишком серьёзное вмешательство… У меня не хватит сил, а они узнают, где я, и придут за мной!

Что за «они»? Уж не те ли, кто запер «котика» за пределами реальности? Не знаю и не хочу знать. Это не моя проблема.

Тем более, главное было совсем в другом. «Сапфироглазый» отказался описывать благоприятный для меня вариант развития событий, но не сказал, что такого варианта в принципе не существует.

И значит, шансы у меня всё ещё есть.

Я не смог сдержать улыбку. А вот морду «Сапфироглазого» искривила гримаса негодования.

— Ты не должен был узнать этого, — он сразу понял причину моей радости.

— Но я узнал.

— Да. И значит, у нас осталось совсем мало времени…

Словно в подтверждение его словам, по больничным стенам вдруг побежали глубокие трещины. Пол под ногами закачался, будто палуба корабля, а с потолка посыпалась извёстка.

— Они идут, — обречённо сообщил «Сапфироглазый».

— И хорошо, — я уцепился за душку кровати. — Снявши голову, по волосам не плачут! Теперь ты можешь рассказать мне, что делать?

«Сапфироглазый» печально мотнул головой.

— Дай хотя бы совет! — не унимался я.

В полу тоже появились трещины, а посреди комнаты закружился настоящий ураган.

— Хорошо, — решился наконец «Сапфироглазый». — Если согласишься убить меня, то я дам тебе два… Два совета. И если ты переживёшь сегодняшний день и сумеешь ими воспользоваться, то, вероятно, сможешь добраться до Академии. И не просто добраться, но даже заплатить за обучение…

— Вероятно? Мне не нравится это слово.

Ураган не давал говорить. Бушующие потоки воздуха почти сбивали с ног.

— Мне тоже. Но нам обоим придётся с этим смириться. Ты согласен?

— Да! — крикнул я.

На дальнейшие обсуждения уже не было времени. Окружающее пространство буквально трещало по швам.

«Сапфироглазый» замолчал. Он завис, глядя в одну точку. Его губы слегка шевелились — бог пытался подобрать правильные слова.

— Спаси врага от друга, — прорычал наконец он. Ветер закручивал спиралями его густую шерсть. — И накорми друга врагом…

Очень информативно, ничего не скажешь. Я надеялся на что-то более вменяемое, но с паршивой овцы хоть шерсти клок.

У меня, разумеется, не было ни единой мысли о том, как этот бред использовать, однако — кто знает? — возможно, даже такая ерунда действительно пригодится в дальнейшем.

Стоило «Сапфироглазому» произнести эти малопонятные слова, как сверху что-то оглушительно громыхнуло. Потолок снесло, будто его и не было, а над нами разверзлась искрящаяся всеми цветами радуги бездна. Пугающе красивая и притягательно опасная.

— Ты убьёшь меня?

— Да! — рявкнул я. — Как мне это сделать?

«Сапфироглазый» крутанулся вокруг своей оси, скидывая костюм и окончательно перевоплощаясь в манула.

— А вот на этот вопрос тебе придётся найти ответ самому.

Он взмахнул лапой — пространство треснуло от «удара». Посреди полуразрушенной комнаты появился чёрный разлом.

— До встречи в Великом Ничто, — синий манул оскалился, блеснул сапфирами, и меня затянуло в непроглядную черноту.

Сердце ёкнуло как во время свободного падения. Но оно длилось очень недолго — уже через мгновение на меня навалилась реальность. А вместе с реальностью пришла всепоглощающая слабость.

Я открыл глаза. Надо мной нависал Пуллон — бледный, окровавленный и с обкусанным носом.

— Крепкий ты, ничё не скажешь… — выдохнул он, вытягивая чёрный кинжал из ножен на моём поясе. — Никак помирать не хочешь… Я уже измаялся тебя убивать…

Ветеран не стал ограничиваться жалобами на свою непростую судьбу. И ждать, пока я самостоятельно отойду в мир иной, он тоже не стал.

Сталь вошла в живот. Нутро обожгло смертельным холодом. Клинок инквизитора принялся за работу, вытягивая из почти мёртвого тела последние крохи силы.

Из огня да в полымя…

Пальцы сжали лежавшую в ладони цепь. Я чувствовал, как всё медленнее бьётся сердце. Картинка перед глазами теряла цвет, превращаясь в чёрно-белый снимок.

Времени на вдумчивый и глубокий анализ ситуации не осталось. Нужно действовать.

Правда, и так всё было понятно. Зерно ликвера — вот единственный шанс на спасение.

Взмах рукой. Звенья ударились о стоявший рядом постамент. Пуллон усмехнулся — для него мои движения выглядели предсмертной конвульсией. Впрочем, в каком-то смысле так оно и было.

Ещё один взмах. Цепь захлестнула основание постамента. Рывок.

Постамент пошатнулся. Статуя медленно качнулась в одну сторону, а затем в другую. Эта неторопливость выводила из себя, и я дёрнул цепь ещё раз.

— Тихо-тихо! — ласково прошептал Пуллон. — Умирать нужно с достоинством!

Я никак не отреагировал на эту ветеранскую «мудрость». Сил попросту не осталось. Фигура проклятого манула раскачивалась на постаменте — так, словно не могла решить, падать ей или нет.

Спустя несколько невыносимо долгих миллисекунд статуя, наконец, завалилась набок и неспешно, будто в замедленной съёмке, полетела вниз. Если она не разобьётся — мне точно конец.

В глазах потемнело. В черепе гулко отдавались удары сердца. Оно билось всё реже и реже…

Фигура манула коснулась пола и разлетелась на десяток крупных осколков. Энергия хлынула во все стороны. В воздухе повисла густая взвесь из ликверовой пыли.

— Вот что ты за человек? — устало произнёс Пуллон. — Даже подохнуть спокойно не можешь — обязательно нужно что-нибудь перед смертью разбить! Хорошая ведь была статуя — красивая…

Высвободившаяся сила захлестнула меня с головой. На мгновение показалось, что я вдруг очутился рядом с Ниагарским водопадом. Вокруг бушевали тысячи тонн воды… И хотя на меня попадали лишь брызги, но даже их хватило, чтобы промокнуть до нитки.

Сила зерна уверенно тащила меня из могилы. Раны затягивались, и я чувствовал, как жизнь возвращается в практически мёртвое тело.

Ликверова пыль заблестела и заискрилась. Нас с ветераном окружил плотный покров из сияющих огоньков. Четверть минуты — отсчёт пошёл.

В прошлый раз, когда я поглотил зерно ликвера целиком, меня чуть не разорвало на части. Сейчас «эпицентр» выброса энергии находился в стороне, и это играло мне на руку. Правда, если бы не чёрный кинжал, торчавший из живота, меня в любом случае размазало бы в лепёшку.

Пуллон, сам того не ведая, оказал мне очень большую услугу.

Десять секунд.

— Кинжальчик я заберу, — неуверенно пробормотал Пуллон. — Ты же не против?

Ветеран, который понимал, что происходит что-то нехорошее, покрепче сжал рукоять и потянул клинок на себя, но я не дал ему завершить начатое. Ещё рано…

Моя ладонь легла на навершие и вдавила кинжал обратно в рану.

— Что ты творишь? — в голосе Пуллона слышался неприкрытый страх.

Неудивительно. Вряд ли ветеран видел раньше хоть что-то подобное.

Мощь зерна исцеляла тело. Плоть восстанавливалась и тут же сгорала, касаясь стали клинка. Излишки энергии проходили через кинжал и растворялись в пространстве.

— Пусти! — взвизгнул Пуллон.

Энергии было так много, что её почувствовал даже лишённый магии человек. Рука ветерана покрылась чёрными пятнами ожогов.

Пять секунд.

— А-а-а-а-а! — в ужасе заорал Пуллон и попытался разжать ладонь — Хватит! Пусти! Больно!

Я отпустил руку ветерана спустя несколько мгновений, когда почувствовал, что водопад энергии иссякает.

Пуллон вырвал чёрный кинжал из раны, которая сразу же затянулась.

— Как это??? — ветеран смотрел на меня бешеными глазами. — Как мне тебя убить???

Две секунды. Ликверова пыль, висевшая в воздухе, засияла ярче прежнего.

— Что это??? — завизжал Пуллон, окончательно утратив рассудок от страха.

— Тихо-тихо, — прошептал я в ответ. — Умирать нужно с достоинством…

Через секунду сияние превратилось в огонь. По ушам ударил оглушительный грохот, лёд под нами задрожал и треснул, а мы с Пуллоном провалились вниз — прямиком в разверзшуюся после взрыва бездну.

Глава 22

Встречные потоки прохладного воздуха убаюкивали меня в своих ласковых объятьях. Казалось, что я покачиваюсь на едва заметных волнах…

Не знаю, как наше падение в неизвестность воспринимал Пуллон, но я ощущал всё именно так. И даже редкие удары о камень не могли испортить мои впечатления.

Полученные царапины и ссадины тут же затягивались. Сила, подаренная зерном ликвера, исцеляла их без малейших проблем. Думаю, сейчас меня было практически невозможно убить — разве что отделить голову от тела…

К сожалению, падение не продлилось долго. Спустя примерно пять секунд мы рухнули на какой-то каменный скат, проскользили по его поверхности и свалились в большой жёлоб, по дну которого бежал ледяной поток.

Нас потащило вниз. Жёлоб периодически вилял в разные стороны, сердце радостно замирало в груди, а ледяная вода обжигала кожу.

Чувство неуязвимости опьяняло, внушая ложную уверенность в собственных силах. Ложную и очень опасную. Мощь зерна не всегда будет со мной — скоро она закончится, и я останусь один на один со всеми угрозами.

Я зажмурился, окунул голову в ледяную воду и досчитал до десяти — это помогло заглушить мысли о собственном великолепии. Не полностью, но происходящее перестало восприниматься мной как халявное развлечение.

Переворот. Ноги упёрлись в изогнутое тело Пуллона. Я сгруппировался, вцепившись пальцами в одежду ветерана — если что-то пойдёт не так, он станет своеобразным амортизатором, который, например, сможет смягчить удар от падения.

Не бог весть какая защита, но лучше, чем ничего.

Пуллон дёрнулся и захрипел — бывший легионер всё ещё был жив. Его не смогли угомонить ни многочисленные раны, ни взрыв ликверовой пыли, ни даже падение с высоты… Крепкий мужик — вот что значит старая школа!

Впрочем, это недоразумение я обязательно исправлю в самое ближайшее время. Никогда не считал себя особо мстительным человеком, но Пуллон своим «выступлением» попортил мне слишком много крови. И в прямом, и в переносном смысле.

Мы неслись не пойми куда в почти полной темноте. Изредка на потолке мелькали серые водоросли, которые давали немного тусклого света, но этого было недостаточно, чтобы как следует осмотреться.

Через пять минут окружающая темнота утратила всю свою загадочную мрачность, а «поездка» превратилась в рутину. Мышцы одеревенели от холода, но мозг работал на полную катушку. Мысли кружились в голове бесконечным водоворотом.

Что всё это было? Я действительно разговаривал с богом или всего лишь смотрел «мультики», рождённые моим агонизирующим сознанием?

Нет, мне, конечно, очень хотелось бы надеяться, что встреча с «Сапфироглазым» была обычной галлюцинацией, но нужно смотреть правде в глаза. Скорее всего, я действительно «подписался» на убийство божества…

Я даже усмехнулся. Мне доводилось устранять очень высокопоставленных персон, но, что бы они сами про себя ни думали, богов среди них точно не было. А вот теперь судьба провернула интересный финт.

Действительно, вершина «карьеры»… Правда, чутьё подсказывало, что с этой вершины можно неслабо навернуться. И такое падение вряд ли доставит мне хотя бы капельку удовольствия.

Как бы то ни было, я принял на себя обязательство, и его придётся выполнить. Хочется мне того или нет.

Радовало, что наниматель не установил жёстких сроков, а значит, у меня было время, чтобы завершить текущие дела и обдумать ситуацию. Никто меня не торопил, но не унимавшееся чутьё назойливо шептало — затягивать с выполнением божественной «просьбы» тоже не стоит.

Несмотря на всю свою беспомощность в реальном мире, «Сапфироглазый» наверняка найдёт способ, чтобы навредить мне, если я решу отложить его поручение в долгий ящик.

Короче, думать о том, как прикончить усталого «кота», размерами с половину вселенной, и о том, что означают его «мудрые» советы, будем позже. Пока стоит сосредоточиться на иной задаче — сейчас мненужно просто выжить. Выжить и добраться до своих людей. Не больше, но и не меньше.

Заезд по жёлобу длился примерно четверть часа и закончился очень неожиданно.

Впереди вдруг замаячили серо-стальные отблески света — мы приближались к ним весьма бодрым темпом. Я постарался расслабить мышцы — так меньше шансов получить серьёзную травму. Впрочем, мои приготовления оказались напрасны.

Нас аккуратно вынесло в подземное озеро. Совсем неглубокое — мне по грудь — но огромное по площади.

Вода была очень тёплой — после ледяного потока она обожгла кожу не хуже крутого кипятка. По одеревеневшим от холода мышцам пробежала согревающая волна. Странное ощущение: болезненное и одновременно приятное.

Я вытащил из-за пояса книгу Фруас Суара и поднял её над головой. Надеюсь, влага не успела серьёзно повредить монументальный труд гениального историка. Будет очень обидно испортить его после всего того, что произошло.

Контроль обстановки. Взгляд выискивал возможную опасность и не находил её.

Гигантская пещера. На потолке, далёких стенах и на дне озера росли знакомые светящиеся водоросли, между которыми сновали какие-то крупные то ли жуки, то ли тараканы с тонкими лапками. На кончиках лапок горели крохотные огоньки — тусклые, но их было столько, что света вполне хватало. Не ясный день, конечно, однако для ориентации в пространстве более чем достаточно.

Жёлоб, который принёс нас сюда, оказался далеко не единственным — таких здесь было не меньше полусотни. Там, где ледяные потоки встречались с тёплой озёрной водой, висели клубы густого пара, красиво подсвеченные серым светом водорослей. Очаровательное зрелище.

Интересно, куда это нас занесло? На какую-то древнюю транспортную развязку или, возможно, в своеобразный канализационный коллектор?

Ответов на эти вопросы у меня не нашлось. Единственное, что можно сказать точно: и своды пещеры, и сами желоба были сделаны чьими-то руками.

Вокруг царило удивительное умиротворение. Жучки-тараканы совершенно беззвучно бегали тут и там, вода ласкала слух лёгким размеренным плеском… Полное спокойствие. И оно меня не на шутку напрягало.

Опыт и интуиция подсказывали, что за ширмой спокойствия обычно скрывается самый серьёзный противник.

Следом за нами из жёлоба вылетела ткань, которой покойный Король Нищих укрывал постамент. В блестящих складках светился крупный осколок статуи.

Я взял его в руки и мельком осмотрел. Мне досталась фрагмент звериной морды — правый глаз и часть носа.

Никаких необычных ощущений я не испытывал — обломок зерна ликвера привлекал меня не больше, чем любой другой камень. Возможно, дело было в том, что его полностью покинула энергия… Или «Сапфироглазый» просто перестал звать меня к себе.

Что бы ни стало причиной отсутствия нездоровой тяги к зерну, отказываться от «подарка» я не собирался. Дополнительный источник света — а осколок сиял будь здоров — лишним точно не станет.

Блестящее покрывало совсем не промокло — вода, не впитываясь, стекала с него тонкими струйками. Я рулоном обмотал ткань вокруг книги и перекинул получившуюся скатку через плечо. Неплохо: и руки свободны, и ценный трофей в безопасности.

Теперь настал черёд заняться своим сильно поредевшим снаряжением. Итак, что мы имеем?

Вокруг предплечья обмотана чернёная цепь. Не слишком удобно, но какая-никакая защита. Расставаться со столь полезной штуковиной я не хотел — она весьма неплохо себя зарекомендовала. Без неё я бы сейчас лежал где-то наверху — грустный и совсем мёртвый.

Идём дальше. Кинжал Лэйлы, который силой зерна выдавило из раны на боку, распорол штаны и зацепился за ткань. Неприятно, но зато он не потерялся — и то хлеб.

Правда, теперь я снова выглядел как бомж — полуголый и замотанный в какие-то изодранные разношёрстные обноски.

Впрочем, ничего страшного — красоваться здесь всё равно не перед кем. Жукам-тараканам на мой внешний вид было совершенно плевать, а Пуллону сейчас явно не до того. Полумёртвый ветеран из последних сил старался не наглотаться воды.

Кстати о Пуллоне… Я вырвал чёрный кинжал из его скрюченных пальцев и сунул клинок в ножны на поясе. Так-то лучше. Потерять оружие инквизитора было бы обиднее всего.

Я схватил совершенно безразличного ко всему ветерана за перевязь и потащил его вперёд — туда, где вдалеке виднелись тёмные контуры берега.

Мною двигало вовсе не человеколюбие или высокие моральные принципы. В моей работе принципы — это вообще непозволительная роскошь. Нет, дело в другом: снимать с Пуллона кольчугу, стоя по грудь в воде, было банально неудобно.

Бросать же доспех — глупо. Он мог гарантированно защитить от режущих ударов и даже неакцентированных уколов. Со всех сторон полезная вещь.

Я брёл вперёд — шаг за шагом. Водоросли цеплялись за ноги, а непонятные насекомые разбегались, стоило мне приблизиться к ним хотя бы на пару метров. Тонкие светящиеся лапки мелькали со всех сторон. Казалось, вокруг нас водили хороводы тысячи светлячков.

Минута за минутой. Берег становился всё ближе — его смазанные очертания приобретали чёткость.

Чем меньшее расстояние отделяло меня от цели, тем сильнее становилось нехорошее предчувствие. Возможно, во всём виновата обострившаяся паранойя, а может быть, я уже зафиксировал тревожные звоночки самым краешком подсознания, но пока не сумел их расшифровать.

Тусклый серый свет скрадывал детали окружения — в таких условиях знакомый с местностью враг сможет подобраться практически вплотную, оставшись при этом незамеченным. Нехорошо.

— Дай… мне… сдохнуть… спокойно… — прохрипел вдруг Пуллон.

Я ничего не ответил. Взгляд скользил по местности.

Любое существо — будь то человек или зверь — взаимодействует с окружением. Такие взаимодействия порождают следы — «неправильности», которые выбиваются из общей картины. Иногда их много, иногда не очень, но они есть всегда.

И я должен был их заметить.

— Дай… сдохнуть… или… добей меня…

Похоже, Пуллон не собирался затыкаться сам, а значит, мне придётся ему помочь.

Я слегка притопил ветерана. Он дёрнулся, с головой погрузившись под воду. На поверхности появились пузыри. Секунда, две, три, пять… Достаточно.

Убивать его пока рано. Тащить в воде покойника куда труднее, чем израненного, но живого человека.

— Откроешь пасть снова, — негромко произнёс я, — и наша дружба быстро закончится. Ты меня понял?

— Убей…

Что же, если с первого раза не дошло, то придётся повторить процедуру.

— Теперь понял?

После нового погружения Пуллон уже промолчал — судя по мутному взгляду, ему резко стало не до разговоров. Так-то лучше.

Возможно, ветеран действительно хотел умереть, но пытка водой — это не самый комфортный путь на тот свет.

Полная беспомощность перед собственным телом, которое никак не может отказаться от очередного вдоха. Вода, заливающая лёгкие. Судороги и чернота перед глазами, предвещающая скорый конец… А затем боль в груди, раздирающий глотку воздух и короткая передышка, за которой следует новый «раунд».

Тот, кто хотя бы раз испытал подобное, никогда не забудет эти потрясающие ощущения.

Закончив с «водными процедурами», мы отправились дальше. Заинтересовавшиеся нашей остановкой жучки подобрались ближе, но стоило начать движение, как они снова разбежались во все стороны. Словно волны от эпицентра взрыва.

И что самое интересное, таким «эпицентром» здесь были не только мы с Пуллоном.

Все оставляют следы… И я наконец сумел их заметить. Кто-то двигался вдоль берега нам наперерез.

Я забрал вправо и зашевелил ногами чуть активнее. Небольшое, практически незаметное изменение траектории. Нельзя выдавать себя слишком резкими манёврами — это может спровоцировать нападение, а драться в воде — не самая лучшая идея.

Однако проверка нужна: если преследователь действительно есть, то он вынужден будет увеличить скорость.

Спустя несколько секунд так и произошло. Жучки, по которым я отслеживал перемещение противника, стали разбегаться куда шустрее.

До берега оставалась примерно сотня метров. Я напрягал зрение, однако никак не мог разглядеть того, кто собирался встретить нас на берегу. Невидимый он, что ли? Не исключено… Это могло здорово осложнить дело.

Пятьдесят метров. Узкая полоска прозрачного словно стекло песка и огромные серые валуны за ней. Судя по успокоившимся насекомым, неприятель остановился — он замер примерно в двадцати шагах от того места, где мы должны были выйти на сушу.

Десять метров. Дно резко пошло вверх. Воды сперва стало по пояс, а ещё через пять метров — по колено.

Я вытянул Пуллона из воды и протащил его по песку. Ветеран не шевелился, но был жив. Пока жив.

Распрямившись, я повёл плечами, прикрыл веки и часто задышал, делая вид, что пытаюсь восстановить силы. Нужно разогнать слух — от зрения в текущих условиях не было никакого толку. Я так и не сумел разглядеть неприятеля, хотя примерно знал, где он находится.

Ничего. Пустота. Только шелест тараканьих лапок, плеск воды, бьющейся о камни, и едва слышимое дыхание Пуллона.

Неужели я ошибся и здесь никого нет? Хотелось бы верить, но ощущение опасности так и не отступило. А своим ощущениям я привык доверять.

Готовый в любой момент уйти в сторону перекатом, я присел рядом с Пуллоном и кое-как стянул с него сперва кольчугу, а затем плотную простёганную рубаху. Ветеран не сопротивлялся — казалось, что он уже полностью утратил связь с реальностью.

Снимать с Пуллона штаны я не стал. Не из брезгливости — просто они явно были мне слишком велики.

Я сбросил скатку и принялся быстро натягивать на себя «обновки». Кто бы ни наблюдал за моими переодеваниями, нападать он пока не спешил. А раз так, следовало этим воспользоваться.

Мокрая ткань неприятно липла к телу, но мне не в первый раз приходилось донашивать вещички покойников. Или тех, кто в покойников вот-вот превратится. Лучше уж так, чем радовать неизвестного вуайериста собственным голым торсом.

Надеть кольчугу оказалось не так-то просто — она изо всех сил цеплялась за одежду и волосы — однако я справился. Металл мягко надавил на плечи, даруя приятное чувство защищённости. Доспех оказался куда легче, чем можно было ожидать.

Многие бронежилеты, которые мне неделями приходилось таскать в прошлой жизни, весили чуть ли не в два раза больше…

Вот и всё. Я готов к дальнейшим событиям, какой бы оборот они ни приняли. Осталось только завершить наши с Пуллоном дела.

Я пинком перевернул ветерана набок, вытащил кинжал Лэйлы и наметил траекторию удара. Сверху-вниз, в область печени. Не из мелочной мести, само собой — просто так действительно проще всего отправить бывшего легионера и моего несостоявшегося убийцу на тот свет.

Я уже собрался было реализовать задуманное, но тут неизвестный наблюдатель наконец-то проявил себя. Огромный серый валун, находившийся примерно в двадцати шагах, вздрогнул, и тишину разорвал скрипучий ворчливый голос.

— Не смей! Так он быстроу оустынет, а я хоулоудное не люблю! В моём воузрасте лучше упоутреблять тёплую пищу…

При первом же подозрительном звуке я отпрыгнул в сторону. Кинжал перед собой, чтобы сразу атаковать противника, если он рванёт следом. В свободную ладонь скользнула цепь — она позволит работать на большей дистанции.

Магия — в запасе. После прошлого поглощения зерна меня чуть не разорвало на части, и Хольд настоятельно рекомендовал воздержаться от колдовства на некоторое время. Однако на этот раз всё было иначе.

На этот раз поглощённая мощь зерна ощущалась совсем по-другому. Если в графских казематах меня быстро «накрыло», но и довольно быстро «отпустило», то теперь всё произошло более плавно, более размеренно.

Да и эффект сохранялся куда дольше — я до сих пор ощущал в себе отзвуки той силы.

— Куда этоу ты⁈ — в голосе появились недовольные нотки. — Сегоудня воуда-воудица принесла нам в дар настоящегоу лоувкоуча… Ну ничегоу, ему всё равноу далекоу не убежать, правда, Усач?

В речи невидимого незнакомца присутствовал странный акцент. Впрочем, это было неважно. Куда важнее то, что он был не один. Неприятно.

Я не останавливался ни на мгновение, не забывая смотреть вокруг. Никого.

Скользящий шаг — неширокий, чтобы ненароком не запнуться. Нужно добраться до стены — это позволит обезопасить себя хотя бы с одной стороны.

— Воут людишки поушли… — с нескрываемой тоской произнёс незнакомец. — Раньше смирноу вставали на коулени и ждали своей участи, а сейчас чтоу⁇ Сейчас бегут куда-тоу, да ещё соупроутивляются… Негоудники!

Я не особо вслушивался в смысл слов, а скорее, пытался уловить тон. Иногда это куда важнее.

И судя по тону, незнакомец ворчал ровно с одной целью — он хотел отвлечь моё внимание. Для чего? Ответ очевиден и не заставил себя долго ждать.

Из-за валуна вылетел короткий трезубец. Он со свистом преодолел разделявшее нас расстояние и ударился о камень ровно в том месте, где мгновение назад находилась моя голова. Если бы я не был готов к такому повороту событий, то на этом бы всё и закончилось.

— А говорил, холодное не любишь, — сквозь зубы прошипел я.

— Доугоунять доубычу я не люблю ещё боульше, — поделился незнакомец. Несмотря на расстояние, он прекрасно разобрал мои слова. — Эта суета не доубоувляет оухоутнику синегоу света.

— Что ещё за синий свет?

Я вступил в диалог вовсе не для того, чтобы понять мотивы незнакомца. Они мало меня интересовали.

И уж тем более я не надеялся уговорить его отказаться от задуманного. Нет, я делал ровно то же, что делал и сам охотник — усыплял бдительность неприятеля.

— Так мой нароуд называет честь и доублесть…

— Вот как? — демонстративно усмехнулся я, не забывая осматриваться по сторонам. — А подлое нападение исподтишка на людей, которые никому ничего не сделали, значит, прибавит тебе немножечко синевы?

Короткий рывок вперёд. Я знал, что враг находится за валуном, но тот был слишком велик, чтобы установить зрительный контакт. И слишком велик, чтобы раздолбать его с помощью заклинания — пока от таких магических подвигов лучше всё-таки воздержаться.

— Вас принесла воуда-воудица, а значит, ты и тоут поучти мёртвый челоувечек — проустоу доубыча… Такоув оубычай и такоув старый поурядоук, а в староум поурядоуке многоу синегоу света!

— А что твой порядок говорит по поводу гостеприимства? Неужели гость может быть добычей?

Ещё один рывок вперёд. Я запрыгнул на небольшой камень — пространство за валуном оказалось передо мной как на ладони, но там никого не было.

Что за чертовщина? Голос шёл именно оттуда. Неужели мне правда «повезло» повстречать невидимку?

— Гоустю — поучёт и лучший кусоук доубычи… Но ты не гоусть, ты сам доубыча, — спустя мгновение задумчиво ответил невидимый незнакомец. Похоже, он всерьёз размышлял над моими вопросами. — Не путай меня, челоувечек, иначе я поутеряю синий свет!

Синий свет… Повинуясь наитию, я вытащил из-за пояса осколок статуи и направил рассеянный голубой луч туда, где должен был находиться мой собеседник. Направил и сразу понял, что это оказалось верным решением.

Луч высветил тонкого, словно балерина, и невероятно высокого обнажённого человека. Никого другого рядом с ним не было.

Уверенный в собственной невидимости, человек развалился на камне, подперев голову рукой, и смотрел на меня задумчивым взглядом.

Правда, уже через секунду задумчивость сменилась сперва стыдливым смущением, а затем — паникой. Охотник понял, что «добыча» обнаружила его. Нелепо дёрнувшись, он поспешил занять более удобное для схватки положение, но я не собирался давать ему ни единого шанса.

Бросок кинжала и рывок вперёд. Клинок Лэйлы должен был вонзиться в ничем не защищённую грудь, а я завершил бы дело, если бы этого оказалось недостаточно.

Жаль только моему отличному замыслу не удалось сбыться.

Сталь ударилась о камень, и клинок со звоном отлетел в сторону. За мгновение до попадания валун, на котором возлежал подземный нудист, снова вздрогнул и резко развернулся. Оказалось, это был вовсе не валун, а гигантский серый краб — шустрый и очень опасный.

И этот краб только что спас своего наездника от верной смерти.

Я оттолкнулся ногами от панциря, ушёл в сторону кувырком и, прокатившись по песку, скользнул за большой камень.

Краб, следом за которым тащились длинные усищи, боком рванул за мной.

«Вот кто такой Усач», — понял я, но не успел как следует порадоваться своей догадливости. Над головой щёлкнули клещи, способные перекусить пополам корову, и мне пришлось менять укрытие.

В мозгу стали загораться слова заклинания. Без магии с такой тварью точно не совладать.

— Оустаноувись! — гаркнул вдруг незнакомец.

Он успел прийти в себя и больше не выглядел как испуганный школьник, которого взрослые застукали за просмотром порнофильма.

Незнакомец сидел верхом на крабе и левой рукой удерживал некий аналог поводьев, а в правой сжимал ещё один короткий трезубец. Такой же, как тот, который совсем недавно едва не пробил мой череп.

Вблизи я смог рассмотреть его лицо — вытянутое, плоское, будто бы вылепленное из гипса и обрамлённое похожими на солому волосами.

Я ошибся — это стало понятно после первого же взгляда. Передо мной находился не человек…

— Оуткуда у тебя этоу, челоувечек? — строго спросил незнакомец. Затем он втянул воздух узкими щелями, заменявшими ему ноздри, и с тревогой добавил: — И поучему оут тебя пахнет кроувью поувелителей?

Похоже, судьба столкнула меня с морфаном — на этот раз с настоящим, а не вырезанным из камня.

Глава 23

Похоже, морфан передумал вступать со мной в прямое противостояние. Судя по тревожному тону, у него пропало желание мериться силами с человеком, от которого пахло кровью неких повелителей.

Кто это? Точно не знаю, но, думаю, тощий нудист называл так коттаров — брызги чёрной крови одного из них всё ещё виднелись на моих штанах. Вода подземного озера не смогла полностью смыть эту густую смолянистую жижу.

Морфан смотрел на меня, ожидая ответа на свои вопросы. Я же наблюдал за ним и за его «лошадкой», быстро «прокачивая» ситуацию.

Что делать дальше? Мысли в голове устроили привычный галоп: сопоставление фактов, планирование действий, оценка рисков — обычная, если не сказать рутинная, аналитическая работа. Перчинку ей придавал только гигантский краб, смердевший на всю округу тиной и протухшим мясом, и высоченный голый «мужик» с трезубцем в руке…

Первое. Нужно уйти с «засвеченного» места — мало ли кто ещё решит заглянуть на огонёк? Например, к нам могут присоединиться товарищи моего нового знакомого — тогда и без того не самая простая ситуация станет в три раза сложнее.

Пусть сейчас морфан вроде бы перестал строить гастрономические планы в отношении моей скромной персоны, но всё наверняка очень быстро изменится, если к нему подойдёт подмога.

Второе. Нужно выбираться отсюда, и я сильно сомневаюсь, что где-то за ближайшим углом притаился удобный скоростной лифт, ведущий прямиком в таверну Висельника. Наверняка путь предстоит непростой, и значит, мне потребуется информация, а ещё лучше — проводник.

И главный кандидат на эту почётную должность находился прямо передо мной.

Я глубоко вдохнул, разгоняя сознание, сосредоточился на ощущениях, приготовившись, если понадобится, ударить страхом… А затем резко развернулся и быстро пошёл вдоль берега. Уверенно, не оглядываясь и не показывая ни капли волнения.

— Куда ты, челоувечек? — с неподдельным удивлением спросил морфан. — Поустой!

Удивление — это хорошо. Оно здорово перегружает мозг и замедляет реакцию на любые раздражители. А тот, кто неспособен быстро реагировать на изменяющуюся обстановку, считай, уже проиграл.

Шаг, второй, третий. Бежать нельзя — убегает только жертва, а я в этом «спектакле» исполнял совсем другую роль.

Осязание и слух работали на пределе. Мышцы звенели от напряжения. Я кожей ощущал малейшее движение воздуха и слышал, как хитиновые лапы скрежещут по камням. Периферийное зрение фиксировало дрожание теней на земле.

Очень опасный момент. Я нарочно подставил спину под возможный удар. Не самая сложная провокация, но весьма действенная.

Если охотник купится на мнимую беззащитность «жертвы», то придётся показать ему кое-что из моего арсенала… Сознание скользило над бездной памяти, а магическая формула горела в мозгу яркими неоновыми огнями. Атака волной страха и следом — активация заклинания. Чтобы реализовать эту связку, мне понадобиться всего доля секунды.

Удары сердца отмеряли убегающие мгновения. Я был готов к схватке, но морфан не собирался нападать.

— Поустой, челоувечек! — от снисходительной уверенности, которую он демонстрировал в начале нашей беседы, не осталось и следа. — Поудоужди!

Лапы краба зашуршали по песку. Я бросил короткий взгляд через плечо.

Монстр, повинуясь командам наездника, сперва метнулся в одну сторону, потом в другую, а затем закружился на месте. Похоже, произошло то, чего я добивался — у морфана случился когнитивный перегруз, и он не знал, как поступить дальше. Неудивительно, «доубыча» вела себя слишком уж странно.

Правда, стоит отдать должное, уже через пару секунд морфану худо-бедно удалось взять себя в руки. Поводья натянулись, и краб медленно подполз к Пуллону. Огромная клешня аккуратно подхватила ветерана, а затем гигантское членистоногое посеменило следом за мной.

Монстр сильно припадал на одну из конечностей — похоже, он совсем недавно пострадал в драке. Не хотел бы я повстречаться с тем, кто рискнул напасть на такую махину…

Я ускорил шаг. Нужно отойти хотя бы метров на триста — там как раз виднелся обломок скалы с удобным пологим подъёмом.

Отличный наблюдательный пункт. К нему трудно подобраться незамеченным плюс место, где я вышел на берег, было как на ладони. Если туда пожалуют гости, то я сразу их увижу.

Краб находился в тридцати шагах позади меня, и это расстояние постепенно увеличивалось. Сперва он довольно шустро перебирал лапами, но с каждым мгновением двигался всё медленнее. Похоже, хоть сколько-нибудь длительные забеги — не его конёк.

Короткий рывок и молниеносная атака на близкой дистанции — вот в чём краб был действительно силён.

Поднявшись на обломок скалы, я осмотрел окрестности. Ничего особенно интересного в глаза не бросилось — то же озеро, те же камни, те же водоросли и те же тараканы, снующие тут и там. Почти инопланетный пейзаж очень быстро утратил всю свою необычность и стал просто фоном.

— Зачем так быстроу шёл? — с ноткой обиды в голосе спросил морфан, когда краб наконец-то «домчал» его до обломка скалы. — Усачу былоу трудноу угнаться за тоубой!

Он смотрел на меня снизу-вверх. Я находился примерно в трёх метрах над ним.

Сверху стали заметны многочисленные вмятины и глубокие царапины, уродующие панцирь краба. Видимо, зверюге частенько приходилось защищать своего тощего наездника. Судя по всему, здесь было далеко не так безопасно, как казалось на первый взгляд.

Сам морфан значительно уступал тем статуям, которые оживил Король нищих. Он был не таким высоким и далеко не таким мощным. То ли неведомый скульптор серьёзно польстил подземным жителям, то ли мне повезло столкнуться с не самым выдающимся представителем этого вида.

Разумеется, я не стал объяснять морфану мотивы своего поступка. Хотя манёвр оказался очень удачным.

Мне удалось одним «выстрелом» прикончить даже не двух, а сразу трёх зайцев. Я покинул потенциально опасную территорию, узнал кое-что интересное о моём новом знакомце и его «милой» зверюшке, и, главное, поменялся с морфаном ролями.

Если раньше он был хозяином ситуации, то теперь занял подчинённое положение.

— Ты оучень плоухая доубыча, челоувечек, — пожаловался морфан. — Оучень беспоукойная…

— Ты сильно ошибаешься, — холодно произнёс я, — если действительно считаешь меня своей добычей.

— Ноу тебя принесла воуда-воудица… Такоув поурядоук…

Морфан, будто бы оправдываясь, пожал плечами. Он всем своим видом говорил, мол, ничего личного — это просто бизнес.

Я в гробу видал подобные «обычаи», но спорить с традициями глупо. Их не «победить» аргументами и доводами разума. Против них работает только страх.

— В тех местах, откуда я родом, тоже есть свой порядок…

Морфан с интересом смотрел на меня, ожидая продолжения.

— И он гласит: если попробуешь ещё раз напасть… — я взял небольшую паузу, чтобы до моего собеседника лучше дошёл смысл. — То мне придётся сперва убить Усача, потом тебя, а следом — всю твою родню до четвёртого колена… И если ты вдруг решишь, что у меня не получится, то вспомни о том, чьей кровью испачканы мои руки.

— Ты прикоунчил поувелителя… — завороженно произнёс морфан.

Не знаю, чего в его голосе было больше — страха или восхищения.

Я многозначительно ухмыльнулся. Пусть кровью были испачканы штаны, а не руки, да и драться с коттаром мне не пришлось, но зачем тощему нудисту знать такие подробности? При этом я даже ни разу не соврал — морфан сам всё додумал, так что с меня, как говорится, взятки гладки.

— Усача не троужь, — добавил вдруг мой собеседник. — Усач — старый защитник. Оун заслужил поукой…

Судя по многочисленным повреждениям, покой Усачу мог только сниться. Но такая забота о питомце в любом случае выглядела очень трогательно… Особенно на фоне того, что о судьбе своих родственников морфан, похоже, вообще не переживал — их возможная кончина его почему-то совершенно не взволновала.

— Не трону, — уверенно произнёс я. — Не суетись, не пытайся меня убить и не называй добычей — тогда всё будет в порядке. И с тобой, и с твоим пахучим приятелем.

— А этоут челоувечек? — морфан кивнул в сторону зажатого в клешне Пуллона. — Оун доубыча?

Я посмотрел в мутные глаза ветерана и кивнул. «Вписываться» за неудачливого мстителя не имело никакого смысла. Я бы и сам прикончил его с превеликим удовольствием.

— Тоугда егоу моужноу соужрать?

Мутные глаза Пуллона прояснились. В них мелькнул почти животный ужас. Он захрипел и даже попытался вырваться, но крепко сжатая клешня не оставляла бедолаге ни малейшего шанса на побег.

— Его — можно, — поразмыслив пару секунд, ответил я. — Но не живьём.

Пусть у нас с Пуллоном не сложилась крепкая дружба, однако отправлять его на съедение заживо было, мягко говоря, неправильно. Интуиция подсказывала, что это не самая приятная смерть, а я никогда не стремился к бессмысленной жестокости. Покойнику же глубоко безразлично, что произойдёт с его трупом.

— Эх… — разочарованно выдохнул морфан.

Моё решение явно расстроило этого «гурмана», но перечить он не посмел. А вот Пуллона новость, наоборот, обрадовала — если, конечно, подобная характеристика вообще уместна, когда речь идёт о человеке, на всех парах несущегося к неизбежной смерти.

Ветеран даже попробовал кивнуть, чтобы выразить мне свою благодарность, но не успел. Морфан хлопнул ладонью по панцирю, краб щёлкнул свободной клешнёй, и голова Пуллона отделилась от тела.

Усач ловко подхватил её в воздухе, распахнул пасть, в которую спокойно могла заехать легковая машина, а затем зашвырнул то, что осталось от ветерана, внутрь себя. Доля секунды и всё закончилось. О бывшем легионере напоминал теперь только сытый блеск крабьих глаз и ничего больше.

Не самая лучшая «эпитафия», чего уж там…

— Воут так воут, — печально подвёл итог морфан, — Раз и нет челоувечка… Теперь Усач сыт, а я всё ещё гоулоуден…

Он внимательно смотрел на меня своими огромными совиными глазищами, в которых читался вполне понятный интерес. Мой собеседник хотел знать, какой эффект на меня произвела столь стремительная расправа над Пуллоном.

— Потерпишь, — с холодным равнодушием произнёс я.

Произошедшее не напугало меня — скорее удивило. Ничего подобного я никогда раньше не видел… Что совершенно не помешало мне держать чувства при себе. Оперативник, который не умеет контролировать эмоции — это плохой оперативник.

А плохой оперативник — это мёртвый оперативник.

— Поутерплю, — смиренно согласился морфан, а затем вдруг, будто бы между делом, спросил: — Челоувечек, а где ты взял кусоучек истинной синевы?

Он с благоговением смотрел на осколок статуи, который я всё это время держал в руках. Его бледный синий свет очерчивал вокруг нас дрожащее пятно.

— Нашёл, — не моргнув глазом соврал я.

«Сапфироглазый» упоминал, что подземные жители поклонялись ему, поэтому признаваться в том, что я ловко разломал статую их божества, было не очень-то дальновидно. Пусть морфан меня боялся, но такое святотатство вполне могло толкнуть его на необдуманные поступки.

— Где? — сразу же спросил он.

— Где нашёл, там больше нет, — грубовато ответил я.

— Жалкоу… — вздохнул морфан. — Поударишь мне его?

Я даже слегка опешил от подобной наглости. Совсем недавно он собирался сожрать меня живьём, а теперь безо всякого стеснения просил подарок. Странное поведение. Какая-то подростковая, если не сказать детская, непосредственность.

Хотя судя по словам самого морфана, ему было уже очень немало лет. Однако никакой житейской мудростью здесь и не пахло… С другой стороны, что я знал об этих существах? Практически ничего. Возможно, для них такое поведение — норма.

К слову, понять возраст морфана по внешности, оказалось попросту невозможно. Он выглядел так, что ему можно было дать хоть пятнадцать, хоть девяносто два. Слишком странное лицо и слишком странные повадки…

— Обойдёшься, — усмехнулся я. Прогибаться нельзя. Стоит один раз уступить, и мне тут же сядут на шею.

Кроме того, никакой тяги к безвозмездному разбазариванию имущества я в себе не ощущал. Нездоровая благотворительность — это не про меня. Если отдавать осколок, то только в качестве платы за услугу.

Тем более, мне было что попросить взамен…

— Дарить ничего не буду, — я на всякий случай спрятал осколок за пояс сзади, чтобы не провоцировать у собеседника ненужные порывы. — Мой порядок этого не разрешает.

Аргумент был встречен морфаном с пониманием. Он не стал упрашивать — только коротко кивнул.

— Но, — продолжил я, — никакой порядок не помешает мне передать тебе кусочек истиной синевы в качестве благодарности…

Я замолчал, ожидая, пока морфан проявит себя. В сделке должны быть заинтересованы обе стороны, иначе это не сделка, а профанация.

— Благоударноусть? — спросил мой собеседник через пару секунд. — За чтоу?

— За помощь. Мне нужно выбраться на поверхность, и я хочу, чтобы ты показал мне путь.

Морфан поднял взгляд к потолку, обдумывая предложение, а потом покачал головой и коротко ответил:

— Нет.

— Тогда ты ничего не получишь, — на всякий случай пояснил я.

— Поулучу, — возразил морфан. — Поутоум. Тебе не выбраться оутсюда самоуму… Я проустоу поудоужду, поука ты оуслабнешь и умрёшь, а поутом заберу кусоучек…

Он поведал мне о своём гениальном плане с такой непрошибаемой искренностью, что у меня появились серьёзные сомнения в его умственных способностях.

— Не думаешь, — я прищурился, — что я сейчас просто убью тебя?

— Зачем? — удивился морфан. — Разве этоу поумоужет тебе выбраться оутсюда?

Весьма разумный довод для существа, которое, как говорится, не умеет «фильтровать базар». Зато мой обнажённый собеседник умел удивлять. Что есть, то есть.

— Нет, конечно, — оскалился я.- Это просто доставит мне удовольствие.

— Оучень поу-челоувечекски… — фыркнул морфан.

— Не тебе меня стыдить. К тому же ты ведь тут такой не один, не так ли? Убью тебя, а потом найду кого-нибудь другого… И ты не только не получишь кусочек истиной синевы, но ещё и потеряешь самое ценное из того, что имеешь — свою жизнь.

Хотя, судя по виду, кроме жизни, терять морфану было больше и нечего.

— Мои роудичи не станут с тоубой гоувоурить. Для них ты всегоу лишь доубыча…

— Посмотрим. Ты тоже поначалу называл меня так.

— Тебе их не напугать, — заявил морфан. — Их оучень мноугоу… Они соужрут тебя прежде, чем успеют учуять кроувь поувелителей. Да и не найдёшь ты никоугоу… Будешь блуждать туда-сюда, поука не поумрёшь.

Что же, мой странный собеседник был вовсе не так глуп, как могло показаться на первый взгляд. Он весьма умело набивал себе цену, но не учёл одного. Я находился выше него и поэтому видел то, что ему было недоступно.

— Не найду, говоришь? — усмехнулся я.

— Не найдёшь, — уверенно покачал головой морфан.

— А у меня по этому вопросу другое мнение…

Я уже примерно четверть минуты наблюдал за тремя морфананами, которые вышли из воды на берег — в том же месте, где и мы с Пуллоном. Это не могло быть совпадением — таких совпадений просто не бывает.

Выглядели новоприбывшие куда внушительнее, чем их обнажённый соплеменник. Закованные в шипастую броню и вооружённые длинными блестящими трезубцами, они спрыгнули с крабов, каждый из которых был раза в полтора крупнее Усача, и приступили к осмотру.

Морфаны искали следы, и их поиски не могли окончиться неудачей — Усач, к сожалению, совершенно не заботился о скрытном перемещении.

Найти нас не составит большого труда. Но время в запасе пока было.

— Оу чём ты гоувоуришь, челоувечек? — напрягшись, спросил «мой» морфан.

Я стремительно анализировал информацию, выстраивая варианты дальнейших действий. Как поведёт себя тощий нудист, когда поймёт, что прибыло подкрепление? Нападёт или выдаст наше местоположение?

Точно не знаю, но интуиция подсказывала, что не будет ни того ни другого. Слишком уж встревоженно он выглядел…

Я скользнул назад, чтобы увеличить дистанцию, и указал рукой на то место, где хозяйничали «гости». По мышцам пробежала горячая волна — тело готовилось к рывку. Если «мой» морфан поведёт себя неправильно, то это станет его последней ошибкой.

Однако опасения не подтвердились. «Мой» морфан не спешил делать глупости — он перепрыгнул с панциря на камень, поднялся чуть выше и тоже увидел новоприбывших. И судя по вылезшим из орбит глазам, увиденное его не особо обрадовало.

— Оух-хоу, — испуганно выдохнул морфан.

Он вдруг поднял волосы и коснулся какой-то синей хреновины, обхватывающей затылок. Спустя мгновение тощая фигура растворилась в воздухе, словно её и не было.

Я закрыл глаза, «разгоняя» слух. Морфан, в отличие от Клопа, который выдавал себя биением сердца, не издавал никаких звуков. По крайней мере, пока оставался неподвижным.

Интересная штуковина… Интересная и очень опасная. Если у новоприбывших тоже есть такие «игрушки», то это может здорово осложнить ситуацию. Впрочем, им пока было не до нас — они увлечённо рассматривали вмятину на песке, оставленную Пуллоном.

Фрагменты мозаики складывались в единую картину.

Объяснение получили и многочисленные «шрамы» на панцире Усача, и не самый презентабельный внешний вид морфана, и то, почему он так равнодушно воспринял мою угрозу родне. Похоже, у него с этой самой роднёй сложились натянутые отношения…

Настолько натянутые, что «мой» морфан, судя по неподдельному страху, мог просто не пережить встречу с «любящими» родственниками.

Гипотеза требовала проверки, и я демонстративно потянулся к осколку статуи.

— Не надоу! — из пустоты раздался испуганный голос. — Не свети! Заметят!

Что же, можно считать, что гипотеза полностью подтвердилась. И это радовало — у меня появился такой козырь, который будет очень трудно побить.

— Думаешь, не стоит? — с наигранным сомнением спросил я. — А вдруг к нам твои невидимые родственнички подкрадываются?

— Не поудкрадываются, — пискнул морфан. — Оуни так не умеют — оуни забыли оу синем свете!

А вот, похоже, и причина разногласий… Спор мировоззрений — штука серьёзная.

Однако тот факт, что другие морфаны не обладали возможностью растворяться в воздухе, весьма радовал. Невидимые и хорошо снаряжённые бойцы могли стать большой проблемой. А так их доспехи, скорее, сыграют мне на руку — металл, в отличие от живой плоти, прекрасно поддавался воздействию моего заклинания.

— Нужноу ухоудить! Я не врал тебе, челоувечек! Оуни соужрут тебя без разгоувоуроув!

— И тебя, — уточнил я.

— И меня, — согласился морфан. — Нужноу ухоудить!

— Нет, — я покачал головой.

— Оустоувайся, если хоучешь, а я пойду, — по камню зашлёпали босые ноги.

Всё-таки слабые стороны у этой маскировки тоже имелись.

— Стоять, — рявкнул я. — Никто никуда не пойдёт, пока мы недоговорим. Сделаешь ещё шаг, и я достану кусочек истинной синевы — как думаешь, через сколько твои родичи будут здесь?

— Оуни и так скоуроу придут…

— Придут. Но пока время ещё есть.

— Чегоу ты хоучешь⁇

— Я уже сказал. Я хочу, чтобы отвёл меня на поверхность.

— Давай оубсудим этоу поутоум!

— Нет, — отрезал я.

Потом у меня уже не будет такой сильной позиции.

Время действительно поджимало. У меня не было ни малейшего желания встречаться с серьёзным противником лицом к лицу, однако чутьё подсказывало — мой собеседник уже готов сдаться. Осталось только немного дожать.

— Если не уйти сейчас, тоу оуни нас доугонят! — морфан предпринял ещё одну попытку переубедить меня. — Оуни оучень быстры! Ты не сможешь оубоугнать их!

— А мне не нужно обгонять их, — усмехнулся я, припомнив известную присказку про забеги от медведя. — Мне достаточно обогнать тебя, что сделать не так уж сложно… И пока они будут заниматься тобой, я успею уйти.

Я не видел морфана, но чувствовал, как он трясётся от страха. От страха и от собственного бессилия.

— Хоуроушоу, челоувечек! — выдавил через секунду он. — Ты поубедил! Я поумоугу тебе…

Я улыбнулся. Так-то лучше.

— Ноу и ты поумоужешь мне, — добавил вдруг морфан.

— Чего ты хочешь? — сразу же напрягся я.

— Поутоум!

— Сейчас!

Нельзя соглашаться на сделку, не узнав всех её условий. Подобная невнимательность всегда оборачивается серьёзными последствиями. Это правило я прекрасно усвоил ещё в прошлой жизни.

— Оут меня сбежала доубыча, и ты поуможешь её вернуть…

— Человек? — прищурился я.

— Нет, не челоувечек — существоу…

— Что за существо?

— Я поукажу! Ноу поутоум!

Времени не осталось. Морфаны разошлись в разные стороны, и скоро они неизбежно встанут на след — это вопрос нескольких минут.

— Доугоувоурились⁇

Воздух «треснул» — из пустоты вышел морфан. Он вытянул перед собой кулак и призывно потряс им, с мольбой глядя на меня.

Похоже, вместо рукопожатия, этот народ использовал другой ритуал.

— Как мне тебя звать? — спросил я, прежде чем ударить по кулаку в подтверждение уговора.

— На челоувечекский язык моё имя переводится, как «Тот, который живёт вдали», — протараторил морфан. — Но ты можешь звать меня так же, как меня называли роудичи… Зоуви меня Дру-уг!

Дру-уг? В памяти вспыхнули слова, сказанные «Сапфироглазым»: «Спаси врага от друга. И накорми друга врагом». Похоже, сам того не ведая, я выполнил ровно половину этого то ли пророчества, то ли руководства к действию.

— Тоуроупись, челоувечек! — морфан забрался на спину краба и взялся за поводья.

Я быстро спустился с обломка скалы. Пора уходить.

Усач, понукаемый наездником, устремился вперёд, подальше от воды. Он явно двигался на пределе своих возможностей. Похоже, даже его крабьих мозгов хватило, чтобы понять — дело пахнет керосином.

Я рванул следом, перепрыгивая через камни и кусты из «водорослей».

Впереди виднелось широкий разлом в скале, но прежде чем мы ступили в него, до нас донёсся едва слышимый хрипло-гортанный крик. Радостный и предвкушающий.

Преследователи встали на след.

Глава 24

— Оуни… пришли… за мноуй…

Дру-уг подпрыгивал на спине Усача. Гигантский краб ломился вперёд изо всех сил, отбрасывая в сторону крупные камни и задевая боками скалы.

Я пристроился в фарватере и время от времени поглядывал назад. Преследователей пока видно не было.

— Учуяли… синеву…

Морфан показал на свой затылок, на котором располагалась штуковина, позволявшая становиться невидимым. Похоже, она выделяла какое-то вещество или излучала ауру, или каким-то другим образом оставляла за собой след.

— Оубидились… что я… забирал… себе… доубычу…

— Это их территория? — на бегу уточнил я.

— Нет… воуда-воудица… даёт доубычу… всем… ноу оуни… присвоили её себе…

Всё как всегда — что на земле, что под ней.

Сильный устанавливает правила и забирает себе лучшие куски. Ну а слабому приходится довольствоваться тем, что осталось. Если же он решит «борзануть» — его ждёт показательная порка.

Справедливо это или нет — другой вопрос, ответ на который зависит от того, с какой стороны кнута ты находишься.

Как бы то ни было, «упакованные» морфаны охотились за своим менее обеспеченным соплеменником, и им, наконец, улыбнулась удача. Ну а мне просто «повезло» оказаться посреди чужого замеса. Я вылез на берег не в то время и не в том месте.

Или наоборот — в том. Это уж с какой стороны посмотреть.

Если бы на бережке меня встретил не Дру-уг, а три хорошо вооружённых воина верхом на гигантских крабах размером с КАМАЗ, то наш диалог мог сложиться совсем не так удачно.

Уже примерно четверть часа мы неслись по тёмным проходам, изредка сворачивая то вправо, то влево. Узкие туннели нам не подходили — Усач, который, к слову, держался исключительно на морально-волевых, вряд ли бы в них пролез.

Вскоре мы вышли на относительно открытое пространство. Здесь когда-то — очень давно — располагался населённый пункт — посёлок или небольшой городок. Почти не сохранившиеся развалины, заросшие серыми «водорослями», встретили нас тусклым светом и абсолютной тишиной.

Если Древние Своды, которые Король Нищих приспособил под свои нужды, были очень стары, то здесь всё успело прийти в полный упадок ещё до того,как там заложили первый камень.

Мы остановились. Усач тут же упал на брюхо, раскинув лапы в стороны. Дальше двигаться в таком темпе он уже не мог.

— Туда… — Дру-уг указал трезубцем направление движения.

Нам предстояло пройти через город, от которого остались одни воспоминания. Если нас настигнут здесь, то отбиться будет куда труднее. На открытой местности быстрый и манёвренный противник сможет полностью реализовать преимущество в численности и скорости.

— Далеко? — коротко спросил я, но Дру-уг всё понял правильно.

— Примерноу четыре тысячи твоих шагоув… А поутоум будет ещё оудин разлоум.

Разломами морфан называл сквозные трещины в скальном массиве, сквозь которые можно было пройти в следующую большую полость.

— Далеко, — я прикрыл глаза, — можем не успеть.

Разогнанный до предела слух на самой границе восприятия фиксировал тихий, однако очень неприятный звук. Это скрежетали по камню мощные крабьи лапы.

— Тоугда будет плоухоу, — морфан озвучил очевидную, но оттого не менее верную мысль.

— Будет плохо… — медленно повторил я, «прокачивая» варианты.

Попробовать спрятаться и подождать, пока погоня пройдёт мимо? Вряд ли получится. От города практически ничего не осталось — укрыться здесь попросту негде.

Да и как спрячешься, когда за нами тащится шлейф непонятной синевы? Это, конечно, тоже можно было использовать — покружить немного, а затем забросить хреновину в какое-нибудь труднодоступное место, чтобы сбить преследователей со следа…

Однако чутьё подсказывало, что Дру-уг вряд ли согласиться на подобное. Правда, попробовать всё равно стоило.

Я быстро озвучил свои мысли, но по глазам морфана понял, каким будет ответ. Слишком уж сильный страх отразился в его взгляде.

— Нет! — с ужасом воскликнул Дру-уг, прижав ладонь к затылку. — Ни за чтоу! Тем боулее, этоу не поумоужет — синева не выветривается так быстроу… Нас всё равноу учуют…

Печально… Какие ещё варианты?

Засада. Можно найти более или менее подходящее место, пройти мимо, потом вернуться по своему следу и атаковать морфанов, когда они не будут ожидать нападения. Схема рабочая, но в данных условиях труднореализуемая.

Плюс всего один — внезапность. А вот минусов — целая россыпь.

Во-первых, всё та же проблема с местностью. Для засады нужны укрытия, а их здесь было негусто. Усача же вообще спрятать не так-то просто.

Во-вторых, нас слишком мало. Преследователей тоже не сказать, что сильно много, но они очень мобильны, а скорость иногда способна компенсировать невысокую численность.

Кроме того, был ещё третий момент. Я не хотел переводить конфликт с морфанами в острую фазу. Если что-то пойдёт не так и хотя бы одному из преследователей удастся сбежать, то мои действия фактически станут объявлением войны. А война с подземным народом мне была не нужна — тут бы с Вороном-то разобраться.

Пусть Дру-уг утверждал, что его сородичи не самые приятные существа на свете, однако я не мог полностью ему доверять. Слишком ненадёжный и слишком заинтересованный источник информации, перепроверить которую я не мог. По крайней мере, без большого для себя риска.

Кто знает, может быть, закованные в шипастую броню «ребята» бежали за нами, чтобы угостить эскимо, поздравить с прибытием и устроить экскурсию по подземным достопримечательностям. Верилось в подобное, конечно, с трудом, однако никакие варианты — даже самые безумные — исключать нельзя. Жизнь порой преподносит слишком большие сюрпризы.

В общем, нужно разобраться с погоней, но сделать это так, чтобы никого не обидеть. Нет, если дело дойдёт до драки, то изображать из себя непротивленца злу насилием я, конечно, не стану. Однако первым кровь всё-таки лучше не лить. А в идеале желательно с морфанами вообще не встречаться…

Я быстро осмотрелся. Преследователи придут из того же раскола, из которого вышли мы, и чтобы их остановить, достаточно перекрыть выход. Небольшая проблема, будь у меня взрывчатка… Но взрывчатки не было.

Зато у меня имелось кое-что другое. Магия.

Я поморщился. Не хотел пока колдовать, но, похоже, придётся. Морфаны не оставили мне другого выбора.

— Уходи, — выдохнул я.

Никакого доверия к новообретённому союзнику я не испытывал. Кто знает, какие мысли скрывались в его нечеловеческой голове? Вдруг, увидев колдовство, он забудет о разногласиях с роднёй и решится на предательство?

Лучше пустота за спиной, чем соратник, от которого не знаешь, чего ожидать.

— А как же ты, челоувечек? — удивился Дру-уг.

— А я догоню тебя чуть позже, — ответил я и мысленно добавил: «Или, если у меня ничего не получится, тебя догонят твои шипастые родственнички…»

— Ты оубещал вернуть мою доубычу…

— Помню, — кивнул я. — А ты обещал отвести меня на поверхность. Наш уговор в силе, но если не остановить преследователей, то ни ты, ни я не сможем его выполнить.

— Ты соубираешься сражаться с троими оухоутниками⁇ — голос Дру-уга буквально звенел от удивления.

— Я что, похож на идиота?

Морфан как-то слишком уж надолго задумался, но потом всё-таки ответил:

— Нет. Ноу ты поухоуж на челоувечка, коутоурый моужет решиться на поудоубную глупоусть. Ты ведь оусмелился драться с поувелителем…

— Не переживай, — хмыкнул я. — Обижать твоих родичей, так уж и быть, не стану.

«Если ничего не получиться, то просто отойду в сторонку, а ты разбирайся с ними сам», — подумал я, но вслух ничего такого говорить, разумеется, не стал.

— И как ты тоугда хоучешь их оустаноувить?

— Не трать наше общее время. Не задавай вопросы, на которые я не стану отвечать.

— Поучему?

— Потому что не хочу, — просто ответил я. — Поднимай Усача и вали. Если не догоню тебя по пути, то жди меня у следующего разлома.

— Как скажешь, челоувечек… — вздохнул Дру-уг. — Моужет оутдашь мне кусоучек истинной синевы? Вдруг с тоубой случится чтоу-нибудь плоухое? Тоугда оун доустанется оухоутникам, а оуни уничтоужат егоу…

— Если ты не уползёшь отсюда верхом на своём вонючем крабе, то что-нибудь плохое случится с тобой! — рявкнул я. — Причём случится не когда-нибудь, а прямо сейчас.

— Как скажешь, челоувечек, — быстро произнёс Дру-уг, осознав, что я не расположен к шуткам.

Он стукнул «пяткой» трезубца по панцирю и потянул поводья.

Никогда бы не подумал, что членистоногие умеют проявлять эмоции, но, когда Усча поднялся с земли, его взгляд выражал бесконечную тоску. Правда, несмотря на всю боль в глазах, уже через секунду он двинулся вперёд, повинуясь командам наездника. Дисциплинированный краб — многим людям было чему у него поучиться.

Пока сладкая парочка отходила всё дальше, я думал, как мне лучше использовать магию. Слух подсказывал, что преследователи скоро будут здесь. У меня есть всего пара минут…

Что если попробовать разрушить кусок стены в самом разломе? Формула заклинания вспыхнула и тут же погасла — ничего не получилось. Единственное, чего я добился — это головокружение.

Разрушить магией часть объекта не вышло, а обвалить всю скалу целиком я, разумеется, не мог. Но даже если бы и смог, то это очень плохо закончилось бы для всех нас.

Ещё варианты?

Недалеко от разлома — метрах в пятидесяти — лежали несколько очень крупных валунов. Любой из них легко мог перекрыть выход, но как его туда доставить? Можно, конечно, разрушить магией и перетаскать частями, но на это уйдёт пара дней.

Не думаю, что морфаны будут всё это время дружелюбно наблюдать за тем, как я закладываю проход булыжниками.

Мозг буквально кипел от напряжения. Нужно что-то придумать. Преследователи скоро будут здесь.

«Комбинируйте, — любил иногда поучать молодых оперативников мой начальник Сан Саныч. — Не старайтесь показать, какие вы уникальные снежинки. Не нужно каждый раз придумывать что-то новое — соединяйте рабочие схемы и будет вам счастье».

Я себя уникальной снежинкой никогда не считал, но всегда предпочитал оригинальные подходы к решению проблем. Однако сейчас, похоже, настал момент воспользоваться начальственной мудростью.

Мне уже доводилось применять своё заклинание не только для разрушения — с его помощью я сумел остановить падение Марка из окна. И не только остановить, но и затянуть «лётчика» обратно… Что если попробовать таким же образом перенести валун?

Уска-паткар-банду!

Я максимально расширил полосы, чтобы снизить давление — точно так же, как делал, когда ловил Марка. Однако обычный камень, в отличие от человеческого тела, практически не имел сопротивления к стихии порядка. Его всё равно разнесло на мелкие части, пусть и не так эффектно, как могло бы.

До меня долетела пыль и мелкие — размером чуть крупнее песчинки — осколки.

Я глубоко вдохнул. Медленный выдох. Ничего. У меня осталось два валуна в запасе.

Пробовать ещё раз я не стал. Повторять ошибочные действия, надеясь на изменение результата — это чистой воды безумие. А я пока с ума сойти не успел — по крайней мере, мне очень хотелось на это надеяться.

Нужно что-то менять… Я должен каким-то образом ослабить заклинание, чтобы оно сжимало камень, но не разрушало его.

Как это сделать? Ответ на поверхности: если для усиления я накачивал чары мощью, то сейчас требовалось совершить обратное действие. На словах — проще простого. А как оно будет на деле — сейчас посмотрим.

Я сконцентрировался на следующем валуне. На задворках сознания кружились подленькие мыслишки о том, что враг скоро окажется здесь и что у меня ничего не получится. Если с первой спорить было бессмысленно, то вторую я задавил в самом зародыше.

Сомневаться нужно до принятия решения, а не после. После остаётся только действовать.

Я представил, как широкие красные полосы теряют цвет, превращаясь в тусклые подобия самих себя, и активировал заклинание.

В общем и целом, задумка сработала. Полосы заклинания — бледно-розовые, почти прозрачные — сдавили булыжник. Камень загудел, по его поверхности поползли широкие трещины, но полного разрушения удалось избежать.

Я смог уменьшить мощь заклинания, однако она никуда не ушла. Излишки силы хлынули внутрь меня, надуваясь где-то под сердцем огромным пузырём. Дышать стало труднее, а в ушах зашумело — если так пойдёт дальше, то всё закончится очень плохо.

Что делать? Снова резать себя чёрным кинжалом? Не самый привлекательный вариант. Членовредительства хотелось бы избежать. Две столь «приятные» процедуры за один день — это, пожалуй, перебор.

Камень трещал. Давление нарастало. По спине побежали струйки холодного пота.

Дышать стало ещё труднее. Накатила всепоглощающая паника, с которой невозможно было бороться. Я и не стал — я просто превратил её в злость.

Глаза налились кровь. Рывок! Я потянул валун в сторону разлома. Разом заломило всё тело и показалось, что мне на плечи положили чугунный мост… Через мгновение проклятая каменюка вздрогнула, но осталась на месте — она была слишком тяжела для меня.

Ноги подкосились. Сердце пропустило удар, и я направил распиравшую нутро мощь обратно в заклинание. Полосы тут же налились краснотой, а гигантский камень разлетелся на части.

Снова неудача. Остался ещё один валун, но вот времени на дальнейшие эксперименты уже не было. Слишком велик риск — если ничего не получится, враг гарантировано настигнет меня.

Нужно уходить. Придётся Дру-угу самому разбираться со своей роднёй…

Я сделал всего один шаг в сторону и сразу остановился. Нутро жгла холодная ярость. Не хочу бежать и не хочу сдаваться.

Пусть это глупо, пусть это непрофессионально, но иногда нужно поступать неправильно, как бы парадоксально это ни звучало. Иначе сильнее не стать.

Последний валун. Последняя попытка. А дальше — будь что будет.

Я замер прямиком напротив выхода из разлома. В теле появилась необъяснимая лёгкость. Решение принято — теперь осталось всего лишь его исполнить.

Максимальная концентрация. Время замедлило свой бег. Шанс всего один.

Преследователи выехали из-за поворота и появились в самом конце прохода. Они двигались колонной. Не слишком быстро — в разломе оказалось тесновато для их огромных крабов.

Разумеется, морфаны заметил меня. От стен отразились возбуждённые крики, неприятно резанувшие по ушам. Однако отвлекаться на подобные мелочи было нельзя — если я не смогу завалить проход, то драки не избежать.

Морфаны ускорились. Нас разделяла всего сотня метров, но я не спешил — права на ошибку больше нет.

Расширить полосы до предела. Вытянуть мощь, оставив только самые крохи. Приготовиться к тому, что избыточная сила сразу же начнёт меня убивать и… спустить заклинание с цепи.

Уска-паткар-банду.

Прозрачные полосы нежно обхватили валун. Внутри мгновенно раздулся пузырь, наполненный колдовской энергией, однако теперь я был к этому готов. И не просто готов — сейчас я собирался использовать эту энергию, чтобы сдвинуть каменюку с места.

Пузырь стал ещё больше, сдавив внутренние органы. Ни страха, ни сомнений не было — только злой азарт. В конце концов, во мне находилась частичка божества, олицетворявшего всю магию этого мира… Неужели я с каким-то валуном не справлюсь?

Между мной и заклинанием была протянута невидимая «леска» — контур, с помощью которого я управлял чарами.

Я прокачал по «леске» часть скопившейся в пузыре колдовской мощи и дёрнул валун вверх. Он с неохотой качнулся, но уже через мгновение взмыл в воздух словно наполненный гелием шар.

Сердце зашлось от неописуемого восторга, однако на проявление чувств не осталось времени. Морфаны уже преодолели большую часть разделявшего нас расстояния и почти выбрались из разлома. Теперь между нами было метров тридцать, не больше.

Я потянул валун в нужную сторону. Многотонный камень со скоростью гоночного болида полетел к выходу из разлома, а внутренний пузырь начал столь же стремительно терять объём.

Никаких усилий. Только концентрация, равновесие и баланс. Казалось, что я несу поднос, заставленный стаканами, наполненными водой до самых краёв.

Резкие гортанные крики преследователей слились в один сплошной поток. Я не знал их языка, но догадаться, о чём они переговаривались друг с другом, было несложно. Морфаны обсуждали незавидную судьбу глупого «челоувечка», необдуманно вставшего на пути столь серьёзных ребят.

Правда, уже через мгновение тональность их переговоров резко изменилась. Радостное и нетерпеливое предвкушение предстоящей расправы уступило место бессильному страху, смешанному с растерянностью. Ничего удивительного, трудно сохранять благостное расположение духа, когда тебе навстречу несётся валун размерами с двухэтажный дом.

В такой ситуации любой бы загрустил.

Морфаны резко затормозили. В воздухе повис скрежет хитина — это столкнулись набравшие скорость крабы. Вот что бывает, когда не соблюдаешь дистанцию.

Обалдевшие морфаны с открытыми ртами смотрели на приближающуюся махину. Однако растерянность не продлилась долго. Уже спустя секунду один из них — видимо, наиболее сообразительный — догадался, что валун просто закупорит выход, но самих преследователей явно не заденет.

Это открытие сразу успокоило закованного в броню война. Он тут же гаркнул что-то на своём языке, перехватил трезубец и метнул его в меня.

Почти трёхметровая блестящая бандура со свистом разрезала воздух, воткнувшись в землю прямо у моих ног. Неприятно, однако я даже глазом не повёл. Отвлекаться нельзя, иначе можно потерять концентрацию.

Остальные морфаны вдохновились примером своего сообразительного коллеги, но не успели поупражняться в бросках по неподвижной мишени.

Мимо меня пронёсся валун. Он с чудовищным грохотом влетел в разлом и застрял между стен, надёжно перекрыв выход.

Разумеется, по краям остались небольшие щели, однако через них не смог бы протиснуться даже тощий и голый Дру-уг. Что уж говорить о его плотных и упакованных в доспехи родичах.

У меня всё получилось. В крови бушевал настоящий коктейль из гормонов. Восторг и эйфория.

Сердце стучало как бешеное, а мышцы дрожали так, словно я перенёс этот валун на своих плечах.

Нужно успокоиться. Вдох-выдох. Чрезмерное возбуждение часто толкает на необдуманные поступки. А такие поступки обычно приводят к печальным последствиям. Вдох-выдох.

— Челик буэт доухнить!

Из-за камня послышался приглушённый и очень разгневанный голос. Говоривший изъяснялся на имперском языке куда хуже, чем Дру-уг.

— Челик буэт страудат!

Морфаны поддержали слова товарища громогласным воплем.

Я усмехнулся. Такие угрозы давно меня не пугали.

Снизу, из щели между валуном и стеной разлома, показались длинные пальцы. Морфан — видимо, тот, который метнул в меня трезубец — безуспешно пытался дотянуться до своего оружия.

— Буэм глоудать твой роужа!

Как невежливо. «Ребятишки» совершенно не оценили мою доброту, а ведь я мог уронить каменюку прямо им на головы. Никакой благодарности — всё как у людей.

Я подошёл чуть ближе и наступил на скребущие по камню пальцы.

— А-а-а! — вскрикнул морфан. — Челик буэт муэртвэц!

Он явно не ожидал от меня такой «подлости». Похоже, подземные хозяева уже давно не встречали никакого серьёзного сопротивления и слишком уверились в собственной неуязвимости. Очень опасное заблуждение…

— Молчать и слушать. Человек пощадил вас, но больше человек не будет так добр. Запомните сами и передайте другим. В следующий раз человек размажет вас по земле.

Я говорил медленно, чеканя каждое слово. Во-первых, так получалось куда внушительнее, а во-вторых, так морфаны, которые не очень-то владели языком, имели хоть какие-то шансы меня понять.

Ответом на короткую, в общем-то, речь стал целый водопад оскорблений. Сперва морфаны обещали разнообразить мою сексуальную жизнь, наполнив её новыми позами, новыми партнёрами и новыми ощущениями. Затем пошли рассказы о зверских пытках, которые меня ждут сразу после интимных «развлечений», а по итогу, как вишенка на торте — страшная и, конечно, мучительная смерть.

И всё это великолепие на ломанном имперском языке.

Я надавил на пальцы куда сильнее. Не люблю хамов.

Морфан громко завопил от боли, а потом разразился целой серией гортанных криков, после которых все остальные тут же заткнулись. Видимо, он командовал этим небольшим отрядом, и ему явно не понравилось страдать из-за длинных языков своих подчинённых.

— Человек сказал всё, что хотел, — произнёс я. — Запомните слова человека.

— Дай оустроугу, челик, — пропыхтел морфан.

— Нет, — отрезал я. — Это мой трофей.

Длиннющая хреновина была нужна мне примерно так же, как мёртвому калоши, однако отказываться от законной добычи нельзя. Это проявление слабости.

Я убрал ногу, и длинные скрюченные пальцы сразу исчезли в темноте. Теперь нужно найти Дру-уга, вернуть его «доубычу» и уходить отсюда. Всё это подземное «приключение» успело порядком мне надоесть.

Вырвав трезубец, я подивился его невероятной лёгкости. Почти трёхметровая металлическая бандура весила не больше трёх килограммов.

Закинув трофей на плечо, я побежал вперёд — туда, куда уполз Усач и восседавший на нём Дру-уг.

А в спину мне неслись приглушённые камнем и расстоянием вопли беснующихся морфанов.

Глава 25

Разлом — треугольный, будто бы врубленный в скале гигантским топором — виднелся уже метрах в пятистах впереди. Там меня ждали Дру-уг и Усач. Я заметил их силуэты на фоне тёмного прохода.

Под ногами — серая от тусклого света пыль. На плече — блестящий металлический трезубец. На лице — полное спокойствие, но в душе — радостный трепет. У меня всё получилось!

Бурливший в крови гормональный коктейль наполнял тело силой. Движения казались удивительно лёгкими, а голова немного кружилась, словно после выпитого залпом бокала шампанского.

На мгновение даже появилось ощущение, что теперь для меня нет ничего невозможного, однако я сразу отогнал от себя столь опасное чувство. Слишком уж часто мне приходилось видеть, как жизнь жестоко наказывала людей, уверившихся в собственной исключительности.

Глупо упиваться своими возможностями. Нужно принять их, включить в «арсенал» и двигаться дальше.

Я подбежал к застывшей у прохода парочке и без лишних разговоров шагнул к разлому, подцепив трезубцем свисавшие со стены серые водоросли. Время не ждёт — его и без того потеряно слишком много.

На поверхности осталась уйма срочных дел, поэтому нужно как можно быстрее выполнить свою часть сделки, чтобы свалить отсюда.

— Чего стоим? Кого ждём? — обернувшись спросил я.

Морфан почему-то не спешил идти следом. Он замер, глядя на меня своими совиными глазами — в огромных блестящих «блюдцах» читалось удивлённое благоговение.

— Челоувечек принёс оустроугу оухоутника? — Дру-уг с обожанием посмотрел на трезубец в моих руках.

Я коротко кивнул. «Упакованный» морфан, самонадеянно обещавший обглодать моё лицо, действительно называл своё оружие именно так.

Благоговения и обожания во взгляде моего собеседника стало в пять раз больше.

— Держи, — я перехватил трезубец. — Дарю.

«Небольшой» подарок мог существенно улучшить наши с Дру-угом отношения. Тем более, мне эта трёхметровая бандура была совершенно не нужна. Разве что в качестве памятного сувенира…

— Нет-нет, человечек! — морфан замахал руками, словно крыльями. — Я не моугу взять твою доубычу — этоу проутив поурядка!

Я слегка пожал плечами. На нет, как говорится, и суда нет.

— Челоувечек, ты убил оухоутника? — со странной интонацией спросил Дру-уг.

Он будто бы ждал утвердительного ответа, но одновременно с этим до дрожи его боялся.

— Нет, — я качнул головой. — Никто из твоих сородичей не пострадал.

Чистая правда. Если, конечно, не считать уязвлённое самолюбие преследователей и слегка «помятые» пальцы одного из них. Но не думаю, что подобные мелочи стоили отдельного упоминания.

— Воу-у-у-т как… — протянул Дру-уг. Его глаза стали ещё чуточку больше. — Ты смоуг забрать оустроугу у живоугоу оухоутника?

Судя по ошеломлённому выражению лица, это обстоятельство никак не укладывалось в вытянутой голове морфана. Похоже, обычно подземные воины расставались со своим оружием весьма неохотно. Настолько неохотно, что единственной причиной для утраты вверенного имущества могла стать только смерть.

— Вроде того, — лаконично ответил я.

Ни к чему Дру-угу знать о том, как именно мне удалось остановить его родичей. Чем меньше знаешь, тем крепче спишь, а крепкий сон весьма полезен для здоровья… В отличие, от чрезмерной любознательности — она, напротив, частенько сокращает жизнь.

— Вроуде тоугоу… — морфан задумчиво повторил мои слова и замолчал.

Похоже, он понял, что дальнейшие расспросы ни к чему хорошему не приведут.

— Идём? — с ноткой раздражения в голосе спросил я. Бессмысленная болтовня выводила из себя.

Дру-уг кивнул. Однако вместо того, чтобы приказать Усачу двигаться вперёд, он зачем-то спрыгнул на землю и шагнул ко мне.

Я слегка сместился в сторону, будто бы невзначай выставив перед собой «пятку» трезубца. Если что пойдёт не так, длинный металлический стержень не позволит Дру-угу быстро сократить дистанцию.

Остановившись в нескольких шагах, он положил на землю свой трезубец, который, к слову, был раз в пять короче, чем тот, что достался мне в качестве трофея. Похоже, «шипастый» морфан пытался спрятать за размерами оружия какие-то свои комплексы. Ну или что вероятнее, он просто находился на более высокой ступени в подземной иерархии, чем мой обнажённый союзник.

Через мгновение Дру-уг расставил в стороны согнутые руки — так, словно у него подмышками было зажато по огромному арбузу, — и опустился на корточки.

— Челоувечек великий оухоутник! — выдохнул он. — В челоувечке мноугоу синегоу света…

Похоже, такой странной позой мой собеседник выражал своё уважение. Выглядело это весьма необычно, и я с большим трудом удержался от того, чтобы дважды хлопнуть себя по щекам и сделать «Ку!».

Вряд ли Дру-уг оценил бы этот жест — не думаю, что он смотрел комедию, снятую в годы моей далёкой юности Георгием Данелией.

— Челоувечек оутоубрал оустроугу, не убив оухоутника, — продолжил морфан, — этоу оучень смелоу… Так синевы сталоу ещё боульше!

Я немного напрягся. Странно, что он говорил о смелости, а не о милосердии. То ли всё дело в разнице наших менталитетов, то ли мой поступок мог привести к очень нехорошим последствиям.

Хотелось бы надеяться на первое, но жизненный опыт подсказывал, что верным обязательно окажется именно второй вариант.

— Охотник захочет вернуть своё оружие? — сразу же спросил я.

— Оубязательно, — «обнадёжил» меня Дру-уг. — И оун, и весь егоу роуд.

Отлично. Именно этого мне и не хватало для полного счастья. Не удивительно, что мой обнажённый приятель не захотел брать такой «подарочек».

Я посмотрел на железную бандуру.

Выбросить её, что ли? Нет, не вариант. Боюсь, после такого «святотатства» Дру-уга приобнимет Кондратий, а проводник мне пока нужен.

Кроме того, интуиция подсказывала, что за утрату столь ценной хреновины с меня спросят в два раза строже. Ну или, по крайней мере, попробуют спросить.

Впрочем, дожидаться встречи с обиженным морфаном и его роднёй я в любом случае не собирался. Судя по спокойному тону Дру-уга, время на то, чтобы убраться от них как можно дальше, у нас пока было. И не стоило тратить его понапрасну.

Дру-уг тоже понял, что церемонию преклонения перед моими невероятными «подвигами» пора заканчивать. Он выпрямился, поднял свой короткий трезубец, а затем быстро взобрался на спину Усача. Лёгкий шлепок ладонью по панцирю, и отдохнувший краб, неловко протиснувшись в разлом, резво посеменил вперёд, в темноту.

Я без промедления двинул следом. После бешеной гонки, когда в спину дышали «шипастые» морфаны и их «милые» членистоногие друзья, размеренный забег по извилистым проходам не утомлял, а даже слегка бодрил.

Я бежал вперёд, контролируя окружающую обстановку и запоминая маршрут. Размеренный бег не сбивал дыхание, поэтому ничего не мешало мне вести разговор. И я не стал молчать — тем более судя по бесконечному ёрзанью, Дру-уг тоже был не прочь побеседовать.

Как меня когда-то учили: любую возможность следует использовать для получения разведданных. А сведения о подземном народе могли быть весьма полезны. Не зря ведь Ворон, как говорится, подбивал к ним клинья.

В общем, спустя полтора часа, когда мы добрались-таки до обиталища моего собеседника, я многое узнал и о нём самом, и о его соплеменниках.

Оказалось, желание рассказывать о своей непростой судьбе каждому, кто готов слушать, было присуще не только людям — морфан тоже не стал себя сдерживать. Несколько коротких вопросов, парочка осторожных уточнений, щепотка наводящих предположений, и из Дру-уга «пролился» целый водопад информации…

Сперва он с нескрываемым пиететом поведал мне о славном, но очень далёком морфановском прошлом. Тогда они контролировали всё подземное царство — гордые всадники, восседавшие на гигантских крабах, резвились под поверхностью и здесь, и далеко на востоке, и даже там, где позже построят столицу Империи.

Ну а жалкие «челоувечеки» дрожали от ужаса при одном только взгляде на всё это сказочное великолепие.

В те времена, если верить Дру-угу, всё было сильно лучше, чем теперь: младенцы рождались сразу с двумя высшими образованиями, колбаса росла прямо на деревьях, а пенсионный возраст снижали по три раза за год.

Про молочные реки, бегущие промеж кисельных берегов, даже говорить не стоит — это само собой разумеется.

Правда, идиллия неожиданно закончилась, и за «золотым веком» наступил тотальный упадок. Его последствия я воочию наблюдал под Древними Сводами.

Сперва от морфанов отвернулся их божественный покровитель, а затем беда пришла, откуда не ждали — мерзкие людишки вдруг освоили магию и резко перестали трястись при виде подземных воителей. Оказалось, что супротив колдовства не пляшут ни длиннющие трезубцы, ни огромные крабы — победить чары мастеров можно было только другими чарами.

А вот с ними без божественной помощи у морфанов возникли большие проблемы.

— Синий Поувелитель исчез… — чуть ли не со слезами на глазах сообщил Дру-уг. В его голосе слышалась такая печаль, словно всё произошло буквально вчера. Хотя с тех времён явно прошла не одна тысяча лет. — И никтоу не знает поучему…

У меня была на этот счёт кое-какая информация, но я предпочёл не рассказывать о своей недавней встрече с «Синим Повелителем». И о том, какую нелестную характеристику он выдал всему подземному народу.

— С нами, — продолжил Дру-уг, — оустались егоу дети — маленькие поувелители… Ноу и оуни соу временем поукинули нас…

Маленькие повелители — это, понятно, коттары. Морфаны ухаживали за ними, однако, после того как «сапфироглазый» отвернулся от подземного народа, зверюги постепенно вышли из-под контроля и перебрались на поверхность, обосновавшись по большей части в Гиблом лесу.

Трудно было их в этом винить. Приток питательной человечинки почти иссяк, а переходить на вегетарианскую диету и жевать водоросли коттары почему-то не захотели.

Окончательный исход огромных котов произошёл сотни лет назад, задолго до рождения Дру-уга. Однако именно это событие стало основой конфликта между ним и его соплеменниками. Конфликта, который закончился изгнанием моего обнажённого «приятеля» из стройных морфанских рядов.

Как оказалось, предки Дру-уга то ли принадлежали к некой касте, то ли занимали передающуюся по наследству должность, но они на протяжении столетий обслуживали коттаров.

Соплеменники называли эту то ли должность, то ли касту — «ба-аро-оки», что, по словам Дру-уга, можно было перевести на имперский язык как «чешущие острую шерсть».

Существовали ли отдельные названия для тех, кто стриг коттарам когти и менял лотки, пока что оставалось тайной. Однако, как бы то ни было, деятельность ба-аро-оков считалась весьма почётной и обеспечивала высокий статус в обществе.

Правда, когда подземный зоопарк вынужденно прекратил свою работу, всё сильно изменилось.

Поначалу к гордым чесальщикам по старой памяти относились с уважением, но время шло, и былые заслуги позабылись. Ба-аро-оки, занимавшие некогда серьёзно положение, сперва стали этакими середнячками, а затем и вовсе скатились почти на самое дно.

Весьма закономерный процесс, ведь мирская слава, как известно, проходит очень быстро.

Века сменяли друг друга. Морфаны, некогда поклонявшиеся «сапфироглазому», возненавидели бывшего покровителя, отринув всё, что было с ним связано. Они отказались от «синего света», позабыли о магии, а коттары, изредка забредавшие под землю, стали для них главными врагами.

Те же, кто когда-то ухаживал за опасными зверюгами, окончательно превратились в отверженных, заняв место чуть-чуть повыше «доубычи».

Так морфаны и жили: некогда единое подземное царство самоликвидировалось, города оказались заброшены, а великий народ распался на полудикие племена, паразитирующие на остатках былой роскоши.

Единственными, кто трепетно сохранял традиции, оказались ба-аро-оки. Они тайно передавали рассказы о славном прошлом из уст в уста, надеясь когда-нибудь вернуть всё на круги своя. Разумеется, при таких вводных не могло не возникнуть пророчества о великом герое, который сперва найдёт ушедшего бога, а затем убьёт всех плохих, не забыв наградить всех хороших.

И именно таким героем себя посчитал Дру-уг.

Будучи ещё совсем молодым морфанчиком, он обнаружил среди развалин «кусочек истинной синевы» — тот самый артефакт, который позволял становиться невидимым. Необременённый жизненным опытом Дру-уг принял случайность за начало исполнения пророчества. Не удивительно, в юности легко поверить в собственную исключительность.

Разумеется, ничем хорошим всё это не закончилось. Дру-уг поспешил заявить о своём новом героическом статусе, но его никто не поддержал: ни другие ба-аро-оки, ни «сапфироглазый», который, наверное, к тому моменту уже и думать забыл о своих подземных подопечных.

Бунт был подавлен в самом зародыше, а молодой морфан превратился в изгоя.

Соплеменники выдали Дру-угу сразу несколько кротких трезубцев, что считалось чудовищным унижением, ведь у настоящего воина могло быть только одно оружие. Одно, но чем длиннее, тем лучше.

Чтобы посильнее плюнуть бедолаге в душу, ему подогнали самого дохлого краба и пожелали счастливого пути, отвесив обидный пинок под зад. Однако всё это не сломило крепкий дух «пацана». Он отправился в свободное плавание, намереваясь найти другие «кусочки истинной синевы», и с их помощью покарать всех тех, кто посмел усомниться в его крутизне.

Правда, за долгие годы Дру-угу это так и не удалось. Теперь стало понятно, почему он так хотел получить мой обломок…

— Воут всё, чтоу мне доусталоусь оут Синегоу Поувелителя.

Дру-уг поднял волосы и в очередной раз продемонстрировал обруч на затылке. Не лишённая изящества штуковина, судя по неровным краям, когда-то была частью чего-то большего. Весьма необычная вещичка.

— На челоувечекоув благоудать Поувелителя не действует! — поспешил сообщить морфан, заметив мой взгляд.

— Не бойся, — усмехнулся я. — Не нужно мне твоё сокровище.

Зря он испугался. Грабить его я не собирался — это не мой метод.

Дру-уг выдохнул с заметным облегчением. Ему явно не хотелось потерять единственную ценную вещь.

Мы уже подходили к жилищу морфана, и он коротко закончил рассказ о своей непростой судьбе.

В общем, поиски «кусочков истинной синевы» не увенчались успехом, но пути назад не было. Тем более, хлебнув вольной жизни, Дру-уг уже и сам не хотел возвращаться в около рабское состояние.

Блуждая по пещерам и разломам, он слегка одичал, растерял почти всё своё снаряжение, однако сумел приспособиться — научился обходиться без одежды, соорудил жилище и, главное, нашёл источник пищи. Эдакий подземный Робинзон с Усачом вместо Пятницы.

Так в постоянной борьбе с окружающей средой прошли его молодость и зрелость, за которыми незаметно подкралась безжалостная старость. Хотя назвать морфана дряхлым не поворачивался язык — он выглядел бодрым и совершенно не был похож на развалину, доживающую свои последние денёчки.

— Моя оубитель, — Дру-уг ловко спрыгнул со спины краба и скромно указал на небольшую кривоватую пирамиду, сложенную из обтёсанных валунов.

В передней части этого «грандиозного» сооружения находился вход, прикрытый сплетённой из водорослей циновкой. Справа от входа — заполненное водой углубление в породе, а слева — чёрный каменный шар, над которым висел обугленный кусок мяса.

Усач сразу же растянулся на земле, неподалёку от «аппетитного» лакомства.

Я тоже подошёл чуть ближе. Человеческая нога. Женская, если я хоть что-нибудь в этом понимал.

— Всё, чтоу оусталось оут боугатой доубычи, — горестно пояснил Дру-уг и тяжело вздохнул. — Хоуроушая была…

Странно. Судя по ноге, добычей была миниатюрная женщина, весившая от силы пятьдесят килограммов. Для Дру-уга и тем более Усача этого вряд ли хватило бы даже на то, чтобы заморить червяка.

— Ты солгал, — нахмурившись произнёс я. — Ты говорил, что твоя добыча — не человек, а какое-то существо.

Морфан посмотрел на меня с недоумением. Он явно не понимал сути претензии.

— Это женская нога, — уточнил я.

Осмысленности во взгляде морфана больше не стало. Он никак не мог понять, что меня не устраивает.

— Женщина — это тоже человек, — пояснил я.

Услышав мои слова, Дру-уг засмеялся. Его смех был одновременно похож и на кваканье, и на икоту.

— Не путай меня, челоувечек, — через мгновение попросил он. — Этоу ноуга существа, а не какой-тоу там женсчины!

Похоже, в системе координат этого подземного шовиниста женщина человеком не являлась. Я подобную позицию, разумеется, не разделял, но возражать не стал. В чужой монастырь, как известно, со своим уставом не лезут.

— И куда она делась?

— Сбежала… — морфан покачал головой. — Поука мы с Усачоум оутдыхали…

— Сбежала? — с недоверием спросил я. — Без ноги?

С такими увечьями люди обычно не склонны к побегам.

— Шустрая доубыча, — словно оправдываясь ответил Дру-уг. — Поучти такая же шустрая, как ты…

— Настолько шустрая, что ты не смог её догнать даже верхом на Усаче?

Пусть старый краб был не самым скоростным «скакуном» на свете, однако ему не составило бы труда настигнуть одноногую женщину.

— Смоуг бы, ноу коугда я заметил, чтоу доубычи боульше нет, былоу уже поуздноу.

— Почему?

Морфан потупил взгляд и промолчал. А уже через мгновение он зачем-то принялся раскладывать по местам свои немногочисленные пожитки. Так поступают, когда пытаются уйти от ответа.

— Хочу напомнить, что у нас есть уговор, — негромко произнёс я. — Я возвращаю твою добычу, а ты отводишь меня на поверхность. И ты сам предложил такие условия…

Я пока ещё не решил, стоит ли мне выполнять свою часть этой странной сделки. Всё-таки возвращать людоеду сбежавшую «доубычу» было как-то не по-человечески.

Однако беглянку в любом случае нужно найти. Если она уже мертва, то тогда, как бы цинично это ни звучало, никаких проблем — я спокойно отдам её труп на растерзание голодному морфану. А вот если жива… Если жива, то ситуация становилась куда сложнее.

Дру-уг тем временем продолжал игнорировать меня и мои слова. Он сосредоточенно разбирал вещи: передвинул ногой старую и насквозь проржавевшую кирасу, а затем подвесил на крючок трезубец.

— Если не будешь отвечать, то я не смогу выполнить свою часть сделки. Ты никогда не получишь обратно свою богатую добычу, а я очень сильно огорчусь…

Завуалированная угроза не особо подействовала. Морфан молча изображал чудовищную занятость, не обращая на меня большого внимания.

Похоже, женщина сбежала в такое место, о котором мой дружок почему-то очень не хотел говорить.

— Где она? — рявкнул я. — У меня нет времени на игры с тобой. Не хочешь отвечать, тогда уговору конец, и ты отведёшь меня на поверхность безо всяких условий. А если не согласишься, тогда я вырву Усачу лапы… И сломаю эту проклятую хреновину!

Я подбросил острогу охотника в руке.

Краб понял, что разговор перешёл в неконструктивное русло. Он сдвинулся в сторону, прижался к скале и затих, стараясь, видимо, слиться с местностью. Удивительная сообразительность.

На этот раз морфан воспринял мои угрозы всерьёз. Он слегка затрясся и тяжело вздохнул.

— Не надоу, — жалобно попросил страдалец.

— Где она⁇

— Моужет сперва поукушаем? — Дру-уг указал на запечённую ногу. — Оутдоухнём… Моя оубитель — твоя оубитель…

— Отвечай! — рыкнул я.

У меня не было ни малейшего желания ни отдыхать здесь, ни тем более лакомиться человечиной.

— Доубыча спряталась в Синем гроуте, — решившись наконец на откровенность, сообщил Дру-уг.

— Что за грот? — я сразу же задал следующий вопрос. Если «пассажир», как говорится, поплыл, то не стоит сбавлять темп.

— Благоудатное местоу… В проушлые времена предки гоувоурили там с Синим Поувелителем.

Всё понятно. Храм, святилище, капище — в общем, некое культовое сооружение.

— Там опасно?

— Ктоу знает? — морфан совершенно по-человечески пожал плечами. — Не оупасней чем везде…

— Тогда почему ты сам не можешь забрать добычу оттуда?

— Мне нельзя захоудить в Синий гроут, — голос Дру-уга задрожал от плохо скрываемого стыда.

— Почему?

— Я не доустоуин, — на бледных щеках появился жёлтый «румянец». — Мои ладоуни ни разу не чесали шерсть поувелителя — таким, как я, запрещён проуход к благоудати…

Теперь всё стало куда яснее. Дру-уг стеснялся своей «неполноценности» и поэтому не хотел говорить на столь неприятную тему. Вот что бывает, если жить прошлым и слепо следовать давно устаревшим традициям.

— Ты только поэтому не хочешь туда идти? — на всякий случай уточнил я.

— Этоугоу боулее чем доустатоучноу!

Я внимательно наблюдал за Дру-угом, чтобы понять, не пудрит ли он мне голову. Однако морфан говорил искренне, насколько об этом можно было судить по его нечеловеческой мимике.

Похоже, проблема действительно заключалась в религиозном запрете. Если так, то ничего страшного — я подобными предрассудками, разумеется, не страдал.

— Где этот Синий грот?

— Недалекоу, — Дру-уг указал рукой направление. — Поул тысячи твоих шагоув поу тоуму разлоуму.

Действительно недалеко. А раз так, то не стоит тратить время на болтовню.

Я шагнул в нужную сторону.

— Оуставь мне кусоучек истиной синевы, — неожиданно попросил Дру-уг.

— На тот случай, если со мной что-нибудь произойдёт? — усмехнулся я.

— Всякое бывает, челоувечек… Вдруг ты нелоувкоу споуткнёшься и умрёшь там?

Морфан не оставлял свои нелепые попытки завладеть осколком статуи.

— Не дождёшься, — ещё раз усмехнулся я и, развернувшись, пошёл к разлому.

Оставалось только удивляться этой то ли непосредственности, то ли недалёкой хитрости.

Оказавшись в темноте разлома, я перехватил трезубец поудобнее и двинулся вперёд. Осторожно, но в хорошем темпе. Бояться засады в этой каменной кишке не имело смысла — для неё здесь попросту не было подходящего места.

Путь не занял много времени. Через пару минут я добрался до цели.

Разлом привёл меня к пещере. Вездесущие серые «водоросли» здесь почему-то не росли, но мне хватило тех, которые я принёс с собой — они пока не утратили свой свет.

Никакой «благоудатью», никаким «синим светоум» тут даже не пахло. Прохладная темнота, гладкие стены, и разбросанные повсюду валуны. Короче говоря, ничего интересного или необычного — заурядный каменный мешок, ничем не отличавшийся от сотен и тысяч других.

Шаг в сторону. Трезубец выставлен перед собой. Спешить не стоит. За пределами дрожащего светового пятна клубилась тьма, в которой мог скрываться враг.

Я специально не стал заходитьскрытно. Если женщина ещё жива, то она должна заметить моё появление. А заметив, выдать себя — осознанно или нет.

Правда, существовала вероятность, что меня заприметит кто-нибудь другой — тот, чьего внимания лучше было бы избежать. Однако без риска в нашем деле никак — его можно минимизировать, но не убрать полностью.

Вдох-выдох. Слух на максимум. Тишина.

Ни шороха, ни стона, ни тяжёлого дыхания. Ничего.

Я двинулся вдоль стены. Перекат с пятки на носок, колени немного согнуты — тело готово рывку.

Спина прикрыта, трезубец выставлен перед собой, вокруг правого предплечья обмотана чернёная цепь. Я готов к бою.

Абсолютное беззвучие нарушали только лёгкий звон кольчуги и почти неразличимый шелест моих шагов. Эта застывшая пустота не на шутку напрягала. Чутьё подсказывало — здесь что-то очень сильно не так.

— Есть кто живой? — негромко спросил я и сразу сместился в сторону на тот случай, если кто-нибудь решит атаковать на звук.

Ничего. Ответом стала гробовая тишина.

Света катастрофически не хватало. Такими темпами на осмотр пещеры уйдёт несколько часов.

Что, если использовать осколок статуи, который лежал за поясом? Вряд ли это поможет — он сиял ненамного ярче, чем обмотанные вокруг трезубца водоросли, а вот в схватке был совершенно бесполезен.

Нужно менять тактику. Я нырнул в ставшее привычным воспоминание. Среди камней задёргалась многострадальная тень моей давней цели, и во все стороны разошлась ледяная волна страха.

Неподалёку раздался приглушённый вскрик, а перед внутренним взором вспыхнул и сразу погас женский силуэт. Беглянка пряталась между двух больших валунов в тридцати метрах справа от меня.

Поддавшись накатившему ужасу, женщина выскочила из своего укрытия и весьма резво побежала в темноту. Я осторожно последовал за ней.

Как это ни странно, но обе ноги у беглянки почему-то были на месте. То ли здесь по какому-то невероятному стечению обстоятельству оказалась некая посторонняя дамочка, то ли «доубыча» Дру-уга совершенно неведомым образом сумела отрастить себе недостающую конечность.

Спустя пару секунд страх отпустил свою жертву. Она замерла на мгновение, затем метнулась в одну сторону, потом в другую, но, не обнаружив подходящего укрытия, остановилась на месте. Рассеянный свет очерчивал женскую фигуру, однако лица было не разглядеть — его закрывали длинные чёрные волосы.

Я не стал бежать к ней — так поступают только дилетанты. мало ли как поведёт себя человек, явно находившийся в стрессе? Спектр вариантов достаточно широк: от банальной истерики до попытки испортить здоровье незнакомца припрятанным оружием.

— Я не причиню вам зла, — уверенно и спокойно произнёс я, направив тем не менее трезубец в сторону незнакомки.

Тело женщины затряслось то ли от беззвучных рыданий, то ли от немого хохота.

— Ты-ы-ы-ы! — тишину разорвал сдавленный, но до боли знакомый голос.

Голос, который, как я надеялся, мне больше не придётся услышать в этой жизни.

— Всё из-за тебя!

Такого просто не могло быть. Я прикончил её своими собственными руками, а затем отрубил голову и утопил останки в озере. Происходящее стало напоминать какой-то глупый сон.

— Все проблемы из-за тебя!

Лэйла — живая и здоровая — шагнула в мою сторону. Её глаза горели безумным огнём.

Отовсюду вдруг послышались осторожные постукивания и тихий скрежет, но сумасшедшая пёрла вперёд, не обращая на это никакого внимания.

— Замри, — я слегка качнул трезубцем. — Или проблем у тебя станет ещё больше.

Сон это или нет, но впадать в панику я не собирался. Мне уже удалось однажды победить эту фурию — значит, если понадобиться, справлюсь ещё разок.

Тем более, я стал гораздо сильнее с нашей последней встречи.

— А ты возмужал, маленький, — остановившись заметила Лэйла. — Как же быстро растут чужие дети!

Она визгливо рассмеялась, а я вдруг понял, почему Дру-уг называл её богатой добычей. Для подземного оборванца талант Лэйлы — это настоящий подарок. Жертва, которая заживляет любые раны — мечта людоеда…

— Совсем не боишься? — отсмеявшись спросила Лэйла. — Неудивительно! Ты всегда был глуповат!

— Молчать, — отрывисто бросил я. — Встань на колени и подними руки над головой.

Стук и скрежет нарастали, и кажется, я знал, кто издаёт эти звуки. Крабы. Десятки гигантских крабов, размерами с хороший грузовик.

— М-м-м… Какой ты стал властный, — томно сообщила Лэйла, выполнив тем не менее приказ. — Но ты ведь уже понял, что проиграл? Что мы оба проиграли… Ты ведь тоже их слышишь, да, маленький?

Я действительно всё слышал. Крабы приближались — именно от них Лэйла пряталась между валунами. Но теперь никакого подходящего укрытия у неё не было. Как, впрочем, и у меня.

— Они разорвут нас на части и сожрут, — с истерическим смешком сообщила девушка, — но я проживу дольше тебя и смогу насладиться твоей смертью! Хоть одна хорошая новость…

В голове кружился хоровод мыслей. Крабов я не боялся — вряд ли они собирались нападать на меня.

Я ещё по Усачу заметил, что он может замирать в полной неподвижности, не издавая ни единого звука. В таком состоянии его было практически невозможно отличить от камня. Выходит, я уже некоторое время бродил между затаившимися крабами, но они даже не думали причинить мне вред.

Почему? Точного ответа у меня не было, но кое-какая идейка имелась…

Правда, куда сильнее меня заботил другой вопрос.

«Спаси врага от друга. И накорми друга врагом».

Вторую часть этого «пророчества» я уже выполнил. А теперь, похоже, настало время исполнить первую.

Потому что тот враг, которого требовалось спасти от друга, находился сейчас прямо передо мной.

Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/268889

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25