Красный Барон [Виталий Сергеевич Останин] (fb2) читать онлайн

Красный Барон

Глава 1

Зима повисла на окне, едва не вывалившись наружу. Видимо, у него она и стояла, сделав последнее усилие, и превратив Гунна в пособие для юного натуралиста. А потом лишилась чувств, и упала. Чудом не улетев вниз.

Саша затащил ее внутрь, проверил пульс, дыхание и взволнованным голосом сообщил, что девушка жива.

— Думаю, истощение. — сказал он. — Проклятый симбиот выпил ее до дна, а когда воздействие прекратилась, она соскребла остатки сил, и ударила по Гунну.

— Эвакуация? — предположил я.

— У нас задание. И оно не законченно. — отрезал он. — Она будет в порядке. Скоро придет в себя.

Я кивнул, поднял Любу на руки, и понес. Если случится очередная стычка — сгружу ее в уголок, чтобы не мешала. И мы двинулись дальше — как и планировали, к здешнему УВД.

Схватка с Гунном здорово нас потрепала. Пожалуй, второй такой мы бы пережить не смогли. Но, к счастью, этот отряд был единственным. Таким сильным, я имею ввиду. И, по большому счету, был отправлен сюда по наши души. По крайнем мере, мне хотелось в это верить.

Вскоре к нам присоединился и Шторм. Доложил о выполнении задания — Дворец Совет остался за правительством, а восставшие колонны рассеяны сильным, режущим до крови, ветром. Смешно округлил глаза, когда услышал рассказ о наших похождениях. Все-таки, он вылитый Шурик. Только очки на нос натянуть, и можно снимать ремейк классического фильма Гайдая.

Дальше двигались уже вчетвером. Разведку отдали умеющему летать Данилу, поэтому до здания УВД добрались без проблем и столкновений. Только на входе нас обстреляли.

— Я щас ноги повырываю тому, кому каска жмет! — заорал я, нырнув в укрытие и, на всякий случай закрыв свою ношу спиной. — Это кто-такой умный по своим стреляет?

— А это кто такой дерзкий меня учить собрался? — на прекрасном русском донеслось из-за кирпичного забора, ограждающего главное милицейское здание, усиленного мешками с песком. — И кто это — свои?

— Тебе имя, звание и номер воинской части сказать? — прорычал я.

— Остынь. — Интер положил руку мне на плечо. Я почувствовал, как по его телу прошла легкая судорога, и в тот же миг у забора появился его клон. Представился кому-то невидимому. — Полковник Колобов, группа резерва ККС СССР. Где начальство?

Из-за заграждения послышался матерок, видимо внезапное появления блондина в черном комбезе напугало стрелка. Но вскоре там засуетились, и Саша смог без труда войти внутрь охраняемого периметра. Он бы и без приглашения смог, но не хотел, чтобы милиция бегала в панике.

— А хорошо они тут окопались. — изучая обстановку внутри двора глазами клона, сказал Интер. — Такое за день не успеешь сделать. Они знали, что будет восстание. И с самого начала планировали отсидеться за стенами.

— Тоже мне — бином ньютона! — фыркнул Шторм. — Конечно, знали. В современном городе невозможно совершить такое, если армия с милицией самоустраниться!

— О, генерал подошел. Говорю с ним. — продолжил работать глазами и ушами Интрер. — Уверяет, что не получал приказов, а без них действовать не может. Требует у меня документы. Так, ясно. Тут нам не светит ничего. Либо вырезать все начальство, либо плюнуть и пройти мимо. Уходим. Это не наше дело. Пусть потом КГБ разбирается с предателями.

Мы покинули квартал не прощаясь — надо полагать, Сашин клон просто растворился перед носом обалдевшего милицейского генерала — и двинулись к следующей точке. По плану, мы должны были навестить военный гарнизон местных войск, потом посольство. Одновременно с этим — нанести урон сверхам, которые тут имелись.

Но судьба распорядилась иначе. Пока мы топали к воякам, над городом пролетело несколько здоровенных военных транспортников, откуда, как горох из банки, посыпались крохотные точки. Вскоре, все небо над городом было усыпано белыми парашютными куполами.

К этому моменту Зима пришла в себя, и шла сама, правда, держась за мою руку.

— ЦК решил идти на крайние меры. — неодобрительно произнесла она, глядя на десант. — Это военное вторжение. Шуму будет много.

— Но решительно. Не отнять. — сказал Данила. Он, в отличие от нашей старшей, полностью поддерживал идею с ВДВ.

Вскоре город наводнили советские солдаты. Они блокировали ключевые перекрестки, площади, здания. Сталкиваясь с толпой, без колебания забрасывали ее шашками со слезоточивым газом.

У одного такого внезапно возникшего блок-поста, нас остановили. Проверили документы, козырнули, и выдали радиостанции военного образца, с помощью которых можно было связаться с командованием операции.

Как выяснилось, оно, командование это, уже находилось во Дворце Советов столицы Монголии. Стоило только Зиме выйти на связь с неким «Очагом-один», как нам поступил приказ двигаться туда.

— Сейчас вы больше мешать будете. — сообщил суровый мужской голос из динамика радиостанции. — Мои люди справятся без вас. А вы пока переходите в резерв, под мое командование. На случай появления сверхов. Пакет с соответствующим приказам я вам покажу по прибытии. Конец связи.

— А Вадима искать не будем? — уточнил я, когда Зима приказала выдвигаться к центру.

— Будем. — ответила она. — Только точки над «и» расставим. Мне не нравится, что операцию ККС перехватили военные. Этот «очаг» не стал бы так командовать, если бы пакета с приказом у него не было.

Дворец Советов превратился в крепость. На каждой улице, ведущей на площадь, стояли блокпосты. Десятки солдат занимались обустройством стрелковых позиций. В глубине чадили движками легкие колесные БТРы, держащие под прицелом подступы к администрации.

Нас пропустили, и мы оказались в холле здания, где уже был развернут штаб. На раскладных столах, ящиках под боеприпасы и поверхностях дорогой даже на вид местной мебели, были разбросаны бумаги, средства связи, оружие. Сновали туда-сюда, как деловитые муравьи, офицеры. А в центре этого управляемого хаоса стоял моложавый мужчина с генеральскими полевыми погонами и лицом хищной птицы.

В настоящий момент он что-то жестко отвечал пожилому монголу — по виду, типичному чиновнику. Приблизившись, я услышал уже окончание разговора.

— У меня приказ, товарищ Гомбо. — отчитывал вояка поникшего номенклатурщика. — И я намерен его выполнить. Если вы или ваши люди будут чинить мне препятствия, я буду действовать сообразно реалиям. То есть, расстреляю к чертовой матери любого саботажника! Это понятно, товарищ Гомбо?

— Но Игнат Олегович! — на русском заголосил монгол. — Это же не война! Всего лишь волнения! Мне кажется, вы перегибаете палку!

— Вам кажется, товарищ Гомбо.

Генерал огляделся по сторонам, заметил нашу четверку. Кивнул, мол, одну секунду. Подозвал парочку бойцов и приказал увести продолжающего возмущаться чиновника. После чего уже сделал знак рукой нам — подходите.

— Генерал Цыганов. — представился он сухо. — Вы группа ККС?

— Все верно. Я старшая. Позывной Зима. — вышла вперед Люба.

Вояка с сомнением оглядел точеную девичью фигурку, затянутую в комбинезон, юное личико говорившей. Но совладал с эмоциями, просто кивнув, и протянув девушке распечатанный конверт.

— Вскрыт в присутствии начальника штаба. — сообщил он напоследок. — Изучайте пока. У меня дела.

И вновь погрузился в круговерть организационных вопросов. Я, признаться, залюбовался той четкостью, с которой он управлял этим невероятным броуновским движением. Каждый порученец занимал у него не больше тридцати секунд времени. Короткий доклад, такой же емкий приказ, и солдат уже спешит его выполнять, а генерал поворачивается к следующему.

— Бумаги в порядке. — Зима дернула головой, отчего короткие белые волосы хлестнули ее по щекам. — Мы действительно поступаем в распоряжение Цыганова до тех пор, пока здесь не появится наше начальство. Бред какой-то! Это вообще не уровень военных!

— Какие-то подковерные игры. — согласился с ней Интернационал. — И авантюра. Высадка десанта на столицу союзного государства — чем они думают, вообще?

В своем родном мире, столкнувшись с подобной ситуацией, я бы так же возмущался и задавал риторические вопросы. Но здесь помалкивал — слишком мало знал о реалиях этого мира.

— Что делаем? — спросил Шторм. — Вадика надо искать.

Как по мне — этого делать точно не стоило. Учитывая Гунна с его командой (которую правильнее было бы назвать колонией), и то, как нас встретили, Вадим мертв. Убит тем самым Гунном. Слишком уж тот хорошо знал, с кем ему придется сражаться. И подготовился. Только про меня был не в курсе.

Но вслух этого говорить не стал. Терять товарищей всегда тяжело, а Зима, Интер и Шторм знали пропавшего десятки лет. Пусть сами придут к правильному выводу.

— Не пойдет. — оказывается, Цыганов слышал весь наш разговор, или его окончание. — Мне не нужны сверхи, которые шарятся по городу, в то время, как я пытаюсь навести в нем порядок. Искренне сожалею.

И отвернулся, даже ответ выслушивать не стал. Впрочем, спорить с ним никто не пытался. Думаю, ребята и сами, в глубине души, понимали, что их друга больше нет среди живых. Просто не желали произносить это вслух. Потому что слова сделают предполагаемое — реальным.

В итоге, мы отошли в сторонку, и постарались не мешать другим людям работать. В холле дворца Советов были очень удобные диваны, на одном из котором я, вернув себе человеческий облик, и растянулся с усталым вздохом. И пока товарищи по группе тихонько обсуждали ситуацию, погрузился в размышления.

Точнее, я анализировал бой с Гунном и его нукерами. Вспоминал каждое движение — свое и противника. Подчеркивал свои просчеты: тут можно было отступить, а не напролом переть, а вот здесь стоило бы нажать. Регенерация регенерацией, но подставляться под удары нужно поменьше. Кто его знает, что у следующего врага будет за сюрприз? Скрытница из Фрунзе, помнится, говорила про сильно пострадавшего советского сверха. В этих, кстати, широтах, на границе Китая и Монголии. Что-то у него там случилось, отчего раны не хотели заживать.

Вспомнил и про мечи из крови демонов. Сунулся с вопросом к Даниле — слышал про это что-нибудь. Оказалось, про эту субстанцию, которая при жизни наполняла жилы саваранов, а после смерти превращалась в металл, уже давно известно. И да, именно добавление «золота» в сплав и делает его, как выразился Шторм, негатором. То есть, блокиратором.

Соответственно, в спецбоеприпасах застывшая «кровь» тоже присутствовала, однако никому до сих пор и в голову не приходило сделать из нее клинок — слишком большой расход, а эффективность так себе… Или облиться ею, предварительно расплавив. В общем, китайцы те еще затейники.

Однако, сам факт наличия такого оружия говорил о том, что демоны к азиатам приходят, как и к нам. А может быть даже в большем количестве, раз на такие глупости, как золотые мечи у них ресурсов хватает. Что, в свою очередь, свидетельствует о информированности китайских элит эволюцией, которую проходят сверхи, сражавшиеся и победившие саваранов.

А еще — Режим Красного Неба экспериментирует. Пробует различные подходы, вроде живодерской имплантации крови демона в тело сверха. А значит, тоже встал на путь «Изменения и восхождения». Наши, кстати, насколько этим озабочены? Это же своеобразная гонка вооружений, получается. Только вместо количества ядерных боеголовок и усовершенствования средств их доставки на территорию противники, выступают идущие по чуждому людям эволюционному пути.

К вечеру Улан-Батор окончательно успокоился. Блок-посты сменились патрулями внутренних войск, подошедших к тому времени с территории Союза. Прибывшие КГБшники и ККСники начали разворачивать сети по поиску идеологов восстания. Нас же пока оставили тут. Выведя, все же, из под руки вояк, и включив в цепочку командования Комитета Контроля. Новообращенных сверхов тут еще оставалось довольно много, и мы могли пригодиться.

Но пока никого из группы резерва никуда не дергали. Выделили четыре номера в гостинице, расположенной на той же площади, что и Дворец Советов, снабдили новыми «польками» и отпустили отдыхать. А, еще военные обнаружили тело Вадима. Разрубленное пополам. Как я и предполагал, наш товарищ погиб в столкновении с Гунном.

Первый вызов поступил заполночь. Я лежал в темноте, глядя в потолок, и никак не мог заснуть. Как бы не вымотал сегодняшний день, организм, измененный сывороткой и похищенной у побежденного демона энергией, в особом отдыхе не нуждался.

«Два Бегуна. Постоянные перемещения по городу. Атаки патрулей и блок-постов. — значилось в сообщении. — Сбор в фойе отеля».

Вздохнув, я поднялся и двинулся к выходу. Ну, Бегуны так Бегуны. Не вполне понятно, что лично мне там делать — бегать за ними, что ли. Но приказ отдан, и его нужно выполнять. Иначе, что же я за военный.

— Справимся без тебя. — заверил меня уже находящийся на первом этаже Шторм. — Объективно, ты только мешать будешь.

Интернационал согласно кивнул, и парочка покинула гостиницу. Зима все еще отлеживалась, ее даже привлекать не стали. А я не собирался возражать — правда, что может быть глупее, чем Халк, гоняющийся за Флешем? Я же тут половину города разнесу.

Но, раз уж встал и спустился, решил прогуляться. Не куда-то конкретно — просто ноги размять, хотя бы вокруг здания гостиницы походить. И, выходя, столкнулся с группой чиновников, которые только что вышли из машины, и направлялись к входу в отель.

Всего их было пятеро. Четверо мужчин и одна женщина. Последняя, кстати, обладала незаурядной внешностью — каким-то удивительным сплавом черт Востока и запада. Довольно крупная, выше среднего роста, она буквально притягивала к себе взгляды. Даже деловой костюм — коричневый жакет и того же цвета длинная юбка, не могли скрыть ее красоты.

При этом, была она вроде секретарши. Один из мужчин, представительный пожилой чиновник, явно тянул на начальство, трое других выглядели его помощниками. А вот девица — точно секретарша. А может и не только.

«Пожаловали власти. — подумалось мне. — Сверхи порезвились, военные порядок навели, пришло время чиновникам закрепить результат».

Об этом же свидетельствовал и подслушанный телефонный разговор. Слух у меня был хороший и без боевой формы, а говорил седой громко.

— Да понял я, Андрей Андреевич, понял! — раздраженно бурчал он. — Давно уже нужно было это сделать! Все эти игры в автономию ни к чему хорошему привести не могли. Сейчас в Монголии полыхнула, а завтра что — Чехословакия загорится? Нет уж, дудки! Да, я такой подход полностью поддерживаю! Либо ты с нами, либо против нас! Нельзя, понимаешь, на двух стульях сидеть! Буду действовать жестко, тем более местные сейчас напуганы, и особо даже сопротивляться не станут. А особо говорливые поедут… куда надо, в общем поедут.

Я в политике тот еще валенок. Но тут аналитиком быть не нужно — Монголия станет-таки шестнадцатой ССР, без всяких оговорок. С одной стороны, решение напрашивающееся, граница с «дружественным» Китаем как бы предполагает подобный подход. В следующий раз переворот ведь может и получится, и Поднебесная получить прямой выход к нашим границам.

С другой же — а не слишком ли круто? Просто взять и силком затащить целую страну в состав другого государства? Как это называется? Аннексия? Или вторжение? В любом случае, на международной арене очки Союз потеряет. Впрочем, не мне об этом судить. Я в местных реалиях пока не слишком хорошо разбираюсь.

Проводив глазами удаляющегося номенклатурщика, я вдруг поймал на себе взгляд его секретарши. На лице девушки блуждала рассеянная улыбка обслуживающего персонала, обращенная к каждому и в то же время, ни к кому конкретно. А вот взгляд был холодным и оценивающим.

Глава 2

Утром по линии ККС пришел приказ, что нашей группе нужно задержаться в Улан-Баторе еще на несколько дней. «До окончательного решения вопроса со сверхами-мятежниками» — значилось в бумаге, которую нам зачитала Зима. Примечательно, что приказ действительно пришел на таком старомодном носителе, как бумага. Впрочем, на «польки» директива тоже поступила.

— Три дня. — добавила девушка от себя. — Может быть, пять. Вряд ли больше. Тут просто столько сверхов нет.

Мы для порядка поворчали, мол, конечно, мы же затычка в каждой бочке. Шутка ли — резерв Комитета Контроля! Однако, без злости и раздражения. Понимали, что дела закрутились серьезные, и нам бы лучше поближе быть, чем потом догонять.

Но это на второй день было. На третий и четвертый тоже ничего не изменилось — мы все так же торчали в Монголии, а нам продолжали говорить, что нужно еще чуть-чуть подождать.

Что примечательно, ни спецназа, ни следователей, ни административных работников Комитета в Улан-Батор до сих пор не отправили. Республиканская столица по-прежнему оставалась под полным контролем военным, которые, в свою очередь, управлялись прибившими из Москвы чиновниками. Нам это совсем не нравилось.

То, что происходило в городе — тоже. Больше всего это напоминало военную оккупацию, такую — из фильмов про Великую Отечественную. Где немцы всячески третируют местное население, устанавливают свои порядки, и вообще ведут себя, как хозяева. Только в роли фрицев выступали почему-то советские солдаты.

Причем, к рядовому составу вопросов не было. Вели они себя корректно, без нужды не хамили, и в целом старались палку не перегибать. Когда бузил кто-то — тогда, да, ребята действовали решительно и жестко. Но вот сами приказы, которые им спускались сверху, вызывали только недоумение.

Для начала, военная администрация — понятие само по себе дикое для дружеской территории, где есть свое лояльное правительство — ввела комендантский час. Нормальная тема в городе, где еще вчера бушевали погромы, но, черт возьми! — не с разрешением же стрелять на поражение по гражданским! Если они оказывают сопротивление — ладно! Но палить из автоматов по любому бегущему, это, как по мне, некоторый перебор.

Хорошо еще, бойцы, в массе своей, этим сомнительным правом не пользовались. Старались как-то по людски себя вести. Но ведь в любом стаде обязательно найдется паршивая овца с синдромом вахтера. Одного такого урода, открывшего ночью огонь на поражение, было достаточно, чтобы монголы начали считали уродами и оккупантами всех остальных.

Вторым моментом, который лично меня зацепил крепко, было распоряжение всем людям со сверхспособностями из местного населения, носить поверх одежды специальный опознавательный знак — белую повязку с черными перекрещивающимися линиями. Не важно, какими силами владеешь. Пробовал сыворотку — будь любезен. И тоже вроде посыл нормальный, в Союзе тоже есть обязательная регистрация, но исполнение!.. Ничего никому не напомнило? Мне вот очень — евреев со звездой Давида.

Ну и третьим, что бесило, были наши рейды. Вояки, пользуясь тем, что других представителей ККС в городе нет, без всякого стеснения скидывали на нашу четверку любую проблему, связанную даже с намеком на проявление суперспособностей. В том числе и банальные разборы доносов от местных, которые, как это часто бывает, пользовались смутным временем, чтобы свести счеты с соседями.

Пятый раз выехав на такое сообщение — соседка, видите ли, по лестничной площадке, шаманка, поскольку пользуется своими способностями менталиста, чтобы увести мужа — Зима взорвалась и наговорила генералу Цыганову много грубых слов.

— Что вы от меня хотите, Любовь Федоровна? — не смутился военный. — Есть сообщение о том, что в доме таком-то проживает скрывающийся от обязательной регистрации сверх. Мне что туда солдат посылать? А если это правда? Кто будет отвечать за их гибель, если это окажется правдой? Нет уж, действуем по уставу! Положено на сообщение о сверхах высылать представителей Комитета Контроля, значит будем высылать именно их. То, что кроме вас, ваше начальство никого не удосужилось в город прислать, это не ко мне вопросы.

По букве он был полностью прав, и это злило еще больше. Настолько, что я начал задавать разным людям в погонах, равно, как и своим товарищам, вопросы. А что вообще происходит? Зачем эта оккупационная ерундень? Почему ККС до сих пор не прислали сюда других людей? С чего вдруг военные, подавив беспорядки, устроили тут этот цирк с комендантским часом? Город же уже затих — на кой тогда черт все эти драконовские меры?

Ну, облажалась местная элита. Заигралась на два фронта, желая сохранить хорошие отношения с обоими своими большими соседями. Может, либераничали дохрена — бывает! Ну, смените вы тогда проштрафившихся чиновников — я что, не знаю, как это делается, что ли? Назначьте новых, поставьте на руководство армией и милицией верных и лояльных Союзу людей. Вот это вот все — нахрена?

— Политика. — пожимал плечами Данила, когда я озвучивал свои возмущения вслух. — Не лезь туда — сожрут и костей не выплюнут. Знаешь кто этот Ломов, которого сюда из Москвы прислали? Говорят, Лазаря человек. Вот и думай теперь.

Под Лазарем он имел в виду Кагановича — одного из ближайших и старейших соратников Сталина. Который в этом мире, в отличие от моего, жил и здравствовал. Правда, как и большинство партийных лидеров прошлого, никакие должности сейчас он не занимал, и вообще скромно именовался. Что, видимо, не мешало деятельному большевику продвигать своих людей.

— Переходный период всегда сопровождается определенным бардаком. — вторил ему Саша. — Через неделю все устаканится.

— Делай свое дело, Витя. — завершала споры Люба. — Наша задача в том, чтобы от бесконтрольных сверхов не страдали гражданские лица. Вот этим и занимайся.

У меня бы нашлось, что ответить каждому из них. Шторму — что, если ты не занимаешься политикой, то она займется тобой. Интернационалу — про то, что бардак начинается в головах. Ну и Зиме — что гражданские уже страдают. Причем, без всяких суперов.

Был еще один эпизод, после которого я уже не мог спокойно на все это смотреть. С очень мерзким душком. Со своими не делился — сам не знаю почему. То ли боялся услышать равнодушное «ну и что?», то ли обнаружить их причастность и осведомленность. Настолько, что даже отправил полученную от разведчиков из десантуры информацию, с которым сблизился, куда-то на периферию сознания. В робкой надежде, что ее никогда не понадобится вспоминать.

Справедливости ради, стоит сказать, что мятежные сверхи порой действительно встречались. Так, на третий наш день, пятеро придурков — иначе не назовешь — захватили в здании одной из районных администраций два десятка горожан, и потребовали вертолет до границы с Китаем. Типа, ждали их там, ага.

Двое из них были Силачами, двое Анималистами, а пятая — слабеньким менталистом. Все не выше пятого ранга, получившими способности незадолго до мятежа, то есть еще толком не научившиеся ими пользоваться. Прибыв на место всей четверкой, мы даже вмешиваться не стали — запустили в помещение Интера, а сами остались стоять у входа. Через пару минут мятежников уже паковали в блокираторы.

А на пятый день местным было объявлено, что они, в едином душевном порыве, хотят вступить в Союз Советских Социалистических Республик. И для этого в скором времени будет проведен референдум, где народ в пользу этого решения выступит. Как водится в дурацкий фильмах про СССР из моего мира — единогласно.

Вот это меня взорвало уже капитально. Понятно, что элиты были напуганы тем, что проспали попытку государственного переворота в дружеской и буферной стране, но так-то зачем? Разве непонятно, что репрессивные методы никого до добра не доводили? В моем мире — точно!

— Кто-то в ЦК решает какие-то свои вопросы. — тут уже и Зиму проняло. — Я сегодня же поговорю с Окелло. Попробую узнать, что там, да как.

Но разговор этот ничего, кроме новых распоряжений «занимайтесь своими делами и не лезьте в чужие», не дал. А тем же вечером нас всех дернули во Дворец Советов — глава военной администрации, тот самый Ломов, который ставленник Кагановича, желал с нами побеседовать.

Это был тот самый пожилой мужик, которого я видел на входе в нашу гостиницу. К слову, ночевал он там только один раз, потом съехав, видимо, на более привычную квартиру. Звали его Георгий Афанасьевич, и принял он нас в роскошном зале съездов, способном вместить две сотни делегатов.

Выглядело это такой нелепой постановкой, что мне с трудом удалось не рассмеяться. На сцене — президиум, в лице самого главы, парочки клерков пошибом помельче, и той девицы с глазами убийцы, которую я при первой встрече принял за секретаршу. Внизу, перед рядами сидений — мы. Вынужденные смотреть снизу вверх. Как школьные хулиганы на разборе совета класса.

— Что вы себе позволяете? — так начал встречу Ломов. Ни «здрасти», ни «присаживайтесь» — сразу к делу.

— Вы о чем, Георгий Афанасьевич? — сделала большие глаза Люба.

Если не знать, с кем говоришь — легко обмануться. Стройная молодая девушка, с миловидным личиком, обрамленным белым каре — студентка, комсомолка и спортсменка. Которая еще и образом этим пользоваться умеет очень профессионально. Сейчас она выглядела так, словно решительно не понимала, что здесь делает, и хлопала густыми ресницами.

Но я-то уже достаточно узнал характер девушки, чтобы понять — она раздражена подобным приемом. Ну еще бы, всесоюзно известный сверх, герой и легенда, а должна стоять перед каким-то чиновником, словно нашкодившая школьница на пионерском собрании. Но держалась, волю чувствам не давала.

Как-то само так получилось, что мы втроем стояли у нее за спиной. Вроде, она начальница, а мы ее подчиненные. Но после начала этой, с позволения сказать, беседы, мне на инстинктивном уровне захотелось выйти вперед и прикрыть Любу собой.

— Партия и правительство поручило нам ответственную задачу. — отчеканил седой мужчина, не отрывая взгляда от лица девушки. — Навести порядок в Монголии, и обеспечить недопустимость повторения инцидентов, имевших место быть в недавнем прошлом.

— Ну так и занимайтесь своей задачей. — дернула плечом Зима. Высоких чинов она не боялась, сама, образно выражаясь, летала под самыми звездами. — Какие-то вопросы к нашей зоне ответственности?

— У меня вопросы к благонадежности вашей группы. — не меняясь в лице сказал Ломов. — Большие вопросы. В условиях военного времени, разговоры и суждения, ставящие под сомнение верность идеалам коммунистической партии, недопустимы.

Со мной в этом мире такое было впервые. В смысле — никто никогда таких разборов, да еще и с применением партийной риторики, не устраивал. Даже воспоминания в голове зашевелились — в основном, они касались приезды в часть замполитов и их прихлебал.

Здешняя версия СССР с первых дней казалась мне более вменяемой, чем та, что была в родном мире, особенно под закат империи. Меньше пафоса и общих слов, больше дела. Поэтому было крайне неприятно столкнуться с подобным сейчас. Неожиданно, я бы сказал.

— Я эти идеалы строила в те еще времена, когда вы, Георгий Афанасьевич, ложкой пользоваться учились. — было видно, что Любе стоило большого труда не выдать что-нибудь пожестче. Например, про пеленки. — Поэтому, если у вас есть, что по существу сказать — не стесняйтесь. А если вы меня с товарищами вызвали, чтобы почесать свое раздутое самомнение, то мы, пожалуй, пойдем.

Честно говоря, я думал, что после подобной отповеди, Ломов покраснеет, начнет орать и брызгать слюной. Все же — представитель высшей власти в стране, наверное даже член Политбюро КПСС, а его тут, как котенка в лужу носом потыкали. Но у того даже глаз не задергался.

— К вам конкретно, Любовь Федоровна, у меня претензий нет никаких. — по-прежнему ровным, лишенным каких бы то ни было интонаций, голосом произнес Ломов. — Как и к двум вашим товарищам — настоящим боевым офицерам и Героям Советского Союза. А вот к новому члену вашей команды — имеются.

Тут надо было быть идиотом, чтобы не понять — речь обо мне. Видимо, где-то мое недоумение по поводу происходящего услышали, и сделали стойку. Что ж, в таком случае, за чужими спинами мне стоять не стоит.

Сделав шаг вперед, я оставил Зиму за спиной и сказал.

— Ну так озвучивайте, товарищ Ломов. Я за свои слова и сам в состоянии ответить.

Ничего не выражающий взгляд — вот кому в покер надо играть! — переместился на меня.

— Вы человек в структуре Комитета Контроля новый. — произнес чиновник. — Получивший сыворотку не согласно схемам государственного распределения, а купивший ее у преступных элементов. Ваша история — демонстрация того, с чем мы боремся здесь и сейчас. Вам бы стоило вести себя потише, но вы публично выражаете сомнения в целесообразности проводимой на территории Монголии политики Центрального Комитета, тем самым нанося ущерб интересам Советского Союза в этот непростой исторический период.

От обилия казенных формулировок у меня аж челюсть свело. Всегда интересовало — кем надо быть, чтобы вот так разговаривать? Нельзя что ли проще выразится? Мол, Глебов, ты и так на карандаше у всех, кого только можно, а еще рот свой разеваешь, где не нужно и когда не нужно. Помолчи — может сойдешь за умного.

Кстати, хороший совет. Мне бы им воспользоваться, но не судьба. Ни в прошлой жизни, ни в этой, я прогибаться под канцелярских крыс не собирался.

— Когда советские войска ведут себя в дружеской стране, как фрицы в белорусской деревне, как-то не получается молчать. — сказал я.

За спиной прозвучало едва улавливаемое даже моим острым слухом: «Ой, баран!» Это Данила, самый непосредственный из группы, так отреагировал на мои слова. А он Любы пошли волны холода. Приятные даже, в некотором смысле. Все же, душновато было в этом помещении.

— Вы сейчас, товарищ Глебов, сравнили советских воинов с фашистскими захватчиками? — уточнил Ломов.

— Я сейчас сказал, что ряд приказов, изданных военной администрацией, можно трактовать, как военные преступления. Например, приказ стрелять на поражение в нарушителей комендантского часа. Или ваше устное распоряжение, товарищ Ломов, о вывозе десятков служащих Монгольской Республики куда-то за город, в сопровождении взвода стрелков. Которые вернулись, к слову сказать, одни. Без других участников прогулки.

Ну, а что? Я тоже слушать умею, не только говорить. Свободного времени было много, и я с удовольствием проводил его с вояками. Не с начальством, но с разведчиками общий язык вполне себе нашел. От них об этом и узнал. А потом еще вспомнил фразу, этим типом у дверей гостиницы сказанную.

«А особо говорливые поедут… куда надо, в общем поедут».

Она мне почему-то в память особенно врезалась. И когда я услышал о рейсе за город, сразу ее с этим событием сопоставил.

Я понимал, что вступил на очень тонкий лед. Ломов, может и обычный человек, не сверх, но он достаточно влиятелен для того, чтобы и карьеру мою, едва начавшуюся, и саму жизнь, загубить на корню. Но сворачивать не собирался. Еще по прошлой жизни знал — один раз себя заткнешь, долго потом простить не сможешь.

Судя по раздавшимся за спиной приглушенным проклятиям и вздохам, мои товарищи об этом ничего не знали. Что не удивительно, в общем-то. Они небожители, привыкли за десятилетия к своему звездному статусу. А я человек простой. К тому же — прошлый Виктор Глебов служил в ВДВ.

— Это правда, Георгий Афанасьевич? — очень холодным тоном спросила Зима. Любой, кто знал ее хоть немного, должен был понимать, что девушка сейчас находится в состоянии контролируемого бешенства.

— Я не собираюсь обсуждать с вами решения, принятые на уровне Политбюро. — не меняясь в лице ответил Ломов.

Вот же рептилоид хладнокровный! Я его только что обвинил в расстреле гражданских, а он даже бровью не повел! Выдержка у него такая невероятная или он абсолютно уверен в своей безнаказанности.

— Как и я с вами дела Комитета Контроля. А так же внутреннего климата в моем подразделении. Мы закончили разговор.

— Пока, да.

— Хорошего дня, Георгий Афанасьевич.

— И вам, Любовь Федоровна.

Зима крутанулась на каблуках, и нервно вбивая их в ни в чем не повинный паркет, двинулась к выходу из зала. Мы потянулись вслед за ней. Ребята — подавленные. Я — в полной прострации. Я ведь не ошибся сейчас? Люба только что произвела классическую расторговку. Ты молчишь про моего человека с несдержанным языком, я — про расстрелы чиновников монгольского правительства.

Это же не так, да?

P. S. Если вдруг кого-то будет тригерить с этой главы, знайте — такой и был план)

Глава 3

На выходе мы с Зимой поругались. Ну, как поругались… Она злым шепотом высказала мне, что о таких вещах нужно предупреждать. Я, в свою очередь, буркнул, что уже язык стер от разговоров, и не нужно меня виноватить, а раньше слушать. И вообще, сейчас не ругаться надо, а думать, что дальше делать.

— Ждать. — отрезала лидер нашего отряда. — Все уже сделали, что можно.

Во многом она была права. Начинать копать под главу военной администрации в подобной ситуации довольно опасно. Он узнает довольно быстро, и эти усилия против нас же и обернет. Мол, вместо того, чтобы заниматься своими делами, комитетские сверхи устроили межведомственные разборки, снижающие обороноспособность контингента в Монголии, и бросающие тень на единство советских служащих.

Я кивнул, и на том, собственно, мы и расстались. Заявок от военных пока не было, так что все расползлись по своим комнатам в гостинице. Меня, правда, в моей уже ждали.

Черноволосая красотка сидела в кресле, повернутом к двери, закинув ногу на ногу. Красивую ногу, надо отметить. Смуглую такую, крепкую, длинную. Я поймал себя на мысли, что незваную гостью рассматриваю именно в такой последовательности — ноги, живот, грудь, и только потом лицо.

Секретарша Ломова. Та, с экзотической внешностью и неприятным взглядом, которая вместе с ним в Улан-Батор прилетела. Сейчас в ее ореховых глазищах никакого холода и оценки не было. Только лукавое озорство.

Сразу захотелось сказать какую-нибудь банальность. Такую, из серии: «Что вы здесь делаете, гражданка?» или «Я, что, номером ошибся». Но эти мысли я отмел. Что она тут делает, я знал. Как и то, что попал в свою комнату.

— Долго вы. — протянула красавица. — Я уже заждалась.

Подняла ту ногу, которая была закинута на другую. Описала ей полную, достойную лучших балерин страны, дугу. Утвердила ее на полу, после чего кошачьим каким-то движением поднялась. Одернула строгую юбку, которая в вертикальном положении уже не смотрелась такой вызывающе короткой, и двинулась ко мне.

Я же будто остолбенел. Только и мог смотреть, как девушка медленно шагает ко мне, едва заметно покачиваясь при каждом движении, словно собирающаяся атаковать кобра. Не от красоты ее или животного магнетизма — всего этого, безусловно, было в достатке, но не настолько же, чтобы я контроль над телом потерял.

— Всегда находится такой, как ты. — произнесла она, остановившись в шаге от меня. Протянула руку, поправила воротник рубашки, наклонилась. Остановив губы у самого уха, добавила. — Почему, интересно?

Секретарша была менталистом, понял я. Довольно сильным, не нуждающемся в физическом или зрительном контакте. Никто иной не мог бы с такой легкостью заставить замереть высокорангового биокинетика.

Она прошла мимо, обдав облаком тонких духов, от запаха которых, при моем-то нюхе, сразу захотелось чихнуть. Но даже это простое действие было мне недоступно.

За спиной что-то звякнуло, и вскоре девушка вернулась в мое поле зрение с небольшим саквояжем в руках. Вероятно, он стоял у самых дверей.

— Мне не очень нравится то, что придется сейчас сделать, поверь. — сказала она. — Но сделать это нужно. Ты же служил в армии, верно, Виктор? Знаешь, что такое приказы? И то, что их требуется выполнять.

Саквояж распахнулся. Внутри оказался набор юного вивисектора — скальпели, хирургические пилы, щипцы и кусачки. Не будь мне так тревожно от потери контроля тела, я бы, пожалуй, рассмеялся. Серьезно? На метоморфа с моей регенерацией с этим пыточным инструментарием? И на что расчет.

Однако, тут я вспомнил, что уже несколько раз так получал по лбу. Когда считал, что способности противника не опасны, а в результате едва выживал после их применения. Может и сейчас так? Иначе, зачем все это?

— Хочешь, что-то спросить? — секретарша заглянула мне в глаза. — Вижу, хочешь. И я бы рассказала, милый, поверь. Но это непрофессионально. Да и не понадобится тебе никогда. Так что зачем время тратить, верно? Могу лишь пообещать, что постараюсь все сделать быстро. И, по возможности, не буду причинять личной боли.

Воображение после ее слов ожидаемо подкинуло картинку — вот эта сумасшедшая девка режет меня, обездвиженного, на куски, каждый из них упаковывает в отдельный пакет, убирает их в чемодан, и выносит из номера. Затем совершает небольшой променад по пригороду, где мои расчлененные останки — каждый кусочек отдельно, чтобы никаких шансов на регенерацию — закапывает в сухую монгольскую землю. Моет руки, и возвращается к своему босу. Может быть даже, заходит к нему с чашкой кофе на подносе, и сообщает, что все сделано.

И если раньше я ощущал лишь легкое беспокойство, считая, что смогу вырваться из-под контроля, и спастись, то теперь мне стало по-настоящему страшно. То, что подкинуло воображение, вполне могло оказаться правдой. Особенно после того, как в руках сверха появилась медицинская электродрель с длинным и толстым сверлом из хирургической стали. Которую девушка недвусмысленно стала поднимать к моей черепушке.

Секунды стали вязкими, как жевательная резинка, прилипшая к подошве ботинка.

«Думай! — потребовал я, отгоняя подступавшую панику — жить вдруг захотелось невероятно. — Думай, черт тебя дери, дуболом зеленый! Ты не можешь пошевелиться, не можешь перейти в боевую форму, чтобы эта психованная своими сверлами неделю тебя ковыряла. Что еще ты можешь?»

Телекинез! Я мог усилием воли управлять предметами. Бросать их, останавливать, даже немного сжимать, собирая вместе пальцы невидимой руки. Способность была слабенькой, я ею, толком и не пользовался — зачем, когда ты головой можешь бетонные стены проламывать и выращивать из своего тела все, что угодно? Но никакого другого оружия у меня под рукой не было. Значит, придется пользоваться этим.

Это оказалось непростым делом. То ли ее способности влияли и на все мои, то ли от страха стать суповым набором, я не смог сразу сконцентрироваться. Но потом толкнул девушку в лицо воображаемой ладонью, и преуспел!

Голова секретарши качнулась назад, да так далеко, что мне показалось, что ее шея не выдержит. Однако, секунду спустя, злые ее глаза уже снова смотрели на меня. Только губы были в кровь разбиты.

И — вернулся контроль над телом. На ту же секунду, что она пребывала в шоке от полученного удара. Но я это время использовал по максимуму. Не стал переходить в боевую форму, нет. Просто вырастил прямо из своего тела несколько тонких и длинных шипов. Которыми буквально нанизал секретаршу, как насекомое на иглы.

Бил наверняка — когда с менталистом дерешься, у тебя, зачастую, возможность только для одного удара. О последствиях тоже не думал — потом с ними буду разбираться, если выживу. Поэтому немного переусердствовал. Костяные шипы пробили тело черноволосой сразу в десятке мест. И умерла она мгновенно.

Шипы втянулись обратно, а тело девушки с глухим стуком упало на ковер. Тут же залив его кровью.

«Чистить бесполезно. — мелькнула несвоевременная мысль. — Проще выкинуть и новый купить».

Следом за ней пришла более нужная в этот момент времени — а что с телом-то делать? Все ж таки, секретарша важного человека, которую я убил в своем номере, сразу после серьезной ссоры с ним же. Это, други мои, мотив, как ни крути. «На почве личных неприязненных отношений», так сказать.

"Да попилить, как она собиралась, и вся недолга! — решил я. — Потом к Зиме, все объяснить, и совместно решить, что дальше делать. В конце концов, это же она ко мне пришла, а не я к ней. Еще и с чемоданчиком живодерским. Все улики будут указывать на то, что именно она собиралась меня убить, а я лишь защищался.

Поразмыслив еще пару секунд, я решил, что с расчлененкой поторопился, и Зиму надо звать сразу. Она-то точно будет на моей стороне — вступилась же тогда, в зале съездов. Лучше даже позвонить…

Но сделать этого я не успел. В дверь забарабанили с такой силой, будто собирались ее выломать.

— Военная комендатура! — раздался крик. — Немедленно откройте дверь!

Черт! Почему? Как?

Каком кверху, идиот! Очевидно же, что она подстраховалась. Возможно, на ее теле был датчик сердцебиения, который перестал сообщать, что владелица чувствует себя хорошо. Может, камеры стоят в номере или еще что. В общем-то — неважно!

А важно другое. Нужно прямо сейчас решать, что делать. Бежать или попробовать остаться и защитить свое доброе имя? Первый вариант сразу же превращает меня в виноватого, фактически, признающего свой поступок. И лишает возможности оправдаться. Соответственно, бегство, переход на нелегальное положение, не исключен даже вариант с бегством из страны.

Второй тоже кривой, как турецкая сабля. Кто будет разбираться? Если ККС, то я бы еще попытал удачу, но что-то мне подсказывает, что делать это будет военная администрация. В лице товарища Ломова, чья секретарша-сверх сейчас лежит у меня в комнате кучей окровавленной плоти. Какой, интересно, будет итог?

Да уж. Противник все предусмотрел. Либо меня устраняют по тихому, либо с оглаской. Вилка, классическая вилка. Фигуру теряешь при любом ходе. Особенную пикантность к этому добавляет, что фигура эта — я.

А если промежуточный вариант?

Эту мысль додумывать пришлось уже в воздухе. Дверь в гостиничный номер продержалась недолго, а когда упала внутрь, я выпрыгнул из окна. Четвертый этаж, переход в боевую форму, супергеройское приземление на четыре могучих конечности — асфальт немного потрескался. Сразу же прочь на максимальной скорости. Из выбитого окна высунулось парочка солдат,открывших огонь. Один даже умудрился попасть мне в плечо.

На ходу набрал номер Зимы.

— Люба. — на бегу приходилось говорить очень короткими фразами. — У меня в номере труп. Секретарша Ломова. Она сверх. Менталист. Пришла меня убить. Мне удалось убить ее. Сразу же прибежали солдаты. Это подстава. Я сбежал. Чтобы не покалечить никого.

— Ясно. — Зима сориентировалась мгновенно. Ни одного лишнего вопроса. Судя по всему, она так же, как и я, моментально прокачала всю ситуацию, и пришла к тем же выводам. — Уходи из города. На север, за реку, в сторону гор. Польку сбрось на окраинах. Шторм прикроет. Я к тебе в номер, чтобы место не зачистили. Прорвемся.

— Спасибо.

Звонок Любе был самой тонкой часть этого спонтанного плана. Ведь меня она знает без году неделя, и не обязана доверять так же, как любому другому своему соратнику. С другой стороны, мы вместе сражались, а Ломов при ней продемонстрировал ярую неприязнь к одному симпатичному зеленому парню. Так, что, я надеялся, что она примет мою сторону. Так и оказалось.

Город я пролетел за каких-то десять минут. Просто несся прямо по проезжей части, перепрыгивая через машины, слыша испуганные и возмущенные окрики. Но никого вроде не помял, не раздавил. А посты и патрули огибал, благо знал, где они должны находится.

Вскоре скорость пришлось немного сбросить — начался частный сектор, полный переулков, тупиков и оврагов. Тогда же я заметил в небе над собой крохотную черную точку. Данила поднялся в воздух, наблюдая за моим продвижением.

За рекой, в которую я выбросил польку, потянулись предместья и пустыри. Промелькнул мимо мемориал, установленный в память советских воинов, за которым местность стала повышаться. Еще даже не предгорья, а высокие холмы, густо поросшие лесом. Но лучше чем в чистом поле.

Через полчаса я был уже в горах. Они в Монголии не слишком высокие, если сравнивать с киргизскими, то вообще ерунда какая-то. Но скорость все равно упала до минимума, поскольку бежать, точнее, быстро идти, постоянно приходилось вверх по довольно-таки крутым склонам.

На одной из возвышенностей пришлось остановится. Не от усталости, я бы еще пять раз по столько отмотал, и даже дыхание не сбил бы. Просто надо было оглядеться. Какая реакция на мой побег?

Стоило мне это сделать, как с небес тут же опустился Данила. Со спины зашел, я его заметил только тогда, когда он на землю встал. Веточка под ногой хрустнула. Тут же обернулся, готовый к драке, и облегченно выдохнул, увидев товарища по отряду.

— Спокойно, зеленая морда! — улыбнулся Шторм. Парня отправили за мной без всякой подготовки, и был он не в обычном костюме сверха, а в гражданской одежде — штаны да свитер. — Рассказывай давай, что случилось. Зима там пока с военными разберется. И, прости, но давай под запись. Потом пригодится.

— Не вопрос. — я перекинулся из боевой формы, одновременно с этим вырастив одежду. Последнее для меня стало уже привычкой. — Слушай.

Глядя в камеру «польки» я рассказал все, что со мной случилось. Как зашел в номер, увидел девушку, потерял контроль над телом и уже приготовился прощаться с жизнью. Про телекинез и шипы, свои последующие умозаключения и бегство.

— Согласен на справедливое разбирательство данного обстоятельства. — закончил я. — Но без участия главы военной администрации Ломова, так как считаю его заинтересованным лицом.

— Ага. — хмыкнул Данила., выключая запись. — Отправил Зиме… ух, как грустно с сетью в этой Монголии, особенно за городом. Ладно, доберусь до цивилизаций — махом уйдет. Ты же затаись где-нибудь. А через часок встретимся на той сопке.

Он указал на вершину в паре километров от нас. Я кивнул, и каждый отправился в свою сторону. Он — передавать мои показания командиру отряда, я — ждать решения. Шагал уже не спеша, зная, что Зима заморозит — в переносном смысле — любую деятельность вояк, направленную на мои поиски. И добьется того, чтобы разбирательство было по существу.

Однако, часом позже, Шторм принес совсем неутешительные новости.

— Не сходится что-то, Вить. — с какой-то виноватостью проговорил он. — Тело есть, но она в одном белье, а чемодана с инструментами найти не удалось. Люба в твой номер буквально за минуту попала, сразу выгнала солдат. Допускает, что пыточный набор мог кто-нибудь из доверенных людей Ломова утащить, но вот раздеть секретаршу точно никто не успел бы. Что скажешь?

— Не знаю, Дань. — пожал я плечами. — Сказал то, что видел.

— Да не ершись ты! Мы на твоей стороне. Просто странно это все. Выглядит, уж прости, будто вы миловались, а потом ты ее зачем-то убил. Даже кровать расправленная.

— Инсценировка!

— Да не успел бы никто, серьезно! Люба метнулась к тебе молнией, сразу, как ты позвонил.

— Значит в группе военной полиции у Ломова было доверенное лицо. Или еще что-то. Блин, Данила, я не знаю, как так вышло! Я не спорю, убил девчонку, но это была самооборона. Она реально собиралась мне дырку в черепу сверлом пробурить, а потом на куски порезать!

— Не кипятись. — Шторм поднял руки. — Сказал же — верю тебе, а не им. Но уровень подготовки, знаешь ли, впечатляет. Очень чисто.

— Надо наших вызывать! Комитет Контроля! Пусть разбираются в этом бедламе!

— А вот тут, Витя, у меня для тебя плохая новость. Люба звонила Окелле. При мне разговор был. Знаешь, что он сказал? Не вмешиваться! Помнишь я тебе говорил, что Ломов — ставленник Лазаря? Похоже, наверху какие-то игры странные, что даже Василий самоустранился, и не желает отсвечивать. А он, так-то, до самого Сталина достучаться может.

— Бред какой-то!

— Бред или нет, это мы разберемся. — Данила положил руку мне на плечо. — Ты, главное, не раскисай, и просто поживи дикарем пару дней. Я тебя харчей принес, так что с голоду не помрешь.

— Хех. — хохотнул я невесело. — Я ведь много ем.

— А я много принес. — улыбнулся в ответ парень классической улыбкой гайдайского Шурика. — На крайний случай, зайца какого или оленя добудешь. Считай, отпуск у тебя незапланированный.

— Смешно.

— Ага. Держись. Мы своих не бросаем.

Интер-1

Под раскидистым вековым дубом был накрыт стол. Скатерть, самовар, расписные фарфоровые чашки, разложенные по розеткам различные варенья — в общем, все, как положено. И еще пяток яблок в глубокой вазе, стоящей в самом центре. Хозяин этого места фрукты почти никогда не ел, но всегда требовал, чтобы они имелись на столе. Вне зависимости от того застолье планировалось или дружеское чаепитие. Такой вот пунктик.

Сегодня было мероприятие второго типа. Два старых товарища собрались поговорить о погоде, рыбалке и внуках. По-крайней мере, так выглядело — уселись на плетеных стульях по обе стороны стола, и с удовольствием дули горячий чай. Оба немолодые, но еще и не старые — лет по пятьдесят пять, максимум шестьдесят. Одеты весьма старомодно: свободные рубахи без воротников, но с длинными рукавами, серые брюки и плетеные кожаные сандалии.

Если бы кто-то, кроме бдительной, но невидимой охраны этого чаепития, посмотрел на них, принял бы их за отставных чиновников среднего звена. Которые коротают летний денек, и совершенно точно никуда не спешат. В чем-то попал бы в самую точку — эти двое однозначно никуда не спешили. В остальном же, ошибся — во всем Союзе, пожалуй, не было более влиятельной пары, чем эта парочка.

— Как мальчишка Лазаря? — спросил один из мужчин, обладатель густой шевелюры, кавказского профиля и хитрого взгляда.

Раньше Иосиф Сталин любил носить богатые усы, те самые, известные всей стране, и далеко за ее пределами. Но в последние несколько лет радикально сменил предпочтения, помолодев сразу лет на десять. Сделавшись практически неузнаваемым.

— Делает ровно то, что от него ждали. — ответил его друг и собеседник.

Этот внешностью обладал настолько заурядной, что описывать его не имело никакого смысла. Среднего роста, среднего телосложения, с лицом грустного шпица, на которого надели круглые очки. Ни ауры властности, как у первого, ни харизмы. Единственное, что можно было отметить, так это то, что мужчина безнадежно проигрывал сражение растущей лысине. А еще обладал тонкими пальцы музыканта, находящиеся в постоянном движении.

Вот и сейчас, услышав вопрос, Лаврентий Берия, прежде чем ответить, отбарабанил по столу затейливую дробь.

— Такой глупый? — без удивления спросил кавказец.

— Такой самоуверенный. — отозвался очкарик. — Думал, получил власть — можно есть всласть.

— Жаль. Лазарь связывал с ним такие большие надежды…

— Это далеко не первый раз, когда товарищ Каганович ошибается в людях.

— Да не в нем даже дело. — возразил его собеседник. — В целом — не радует молодая поросль.

— Это да.

Мужчины замолчали. Они знали друг друга так давно, что в принципе не нуждались в словах. И могли бы посмотрев на собеседника, с уверенностью сказать, о чем он думает. Но гадать было не в их привычках. Поэтому они просто задумались о старом соратнике. Верном и надежном, но — заигравшемся. Его ветвь власти в последнее время стала слишком крепкой и высокой. И нарушила шаткое, существующее уже многие десятилетия равновесие.

От того теперь двум этим немолодым людям пришлось отвлечься от других проектов. Чтобы заняться садоводством. Обрезать слишком буйно растущие побеги, дабы они не выпили все силы из ствола и ветви, и не ушли в пустоцвет.

— Он не слишком много дров там наломает? — уточнил первый после долгой паузы.

— Ничего такого, чего нельзя исправить. — тут же отозвался второй. — В конце концов, его за тем туда и послали…

— Лаврентий, у меня есть ощущение, что ты и на этой ситуации еще и руки нагреешь.

— Мы оба, Коба. Мы оба. Грех, знаешь ли, не взять то, что само плывет в руки.

— Если ты про Монголию, то свое мнение я менять не собираюсь. Она нам более выгодна в качестве буфера с друзьями-китайцами. Незачем тащить ее в состав Союза.

— Достаточно и того, что эта скрипка играет в нашем оркестре. — закончил за него очкарик. — Да, я это понимаю. Но я говорил не про Монголию. Давно пора форсировать один старый проект.

— «Мефисто»? — Сталин нахмурился.

— Ты же знаешь, как мне не нравится это название?

— Слишком поповское? — ухмыльнулся кавказец.

— И это тоже. Но пусть с ним, с названием. Сейчас важно другое! Наши противники уже перешли черту, не пора ли и нам это сделать?

Коба задумался. По привычке сунул в рот трубку, но даже затягиваться не стал — курить табак он бросил десятка два лет назад. Пожевал мундштук, нахмурился, вздохнул.

— Обратной дороги не будет. — напомнил он.

— Нам ее уже отрезали! С той поры, когда стали тащить сыворотку в пограничные регионы! Ты что же, надеялся, что британцы просто устанут это делать? Смотри-ка, не утомились! Еще и китайцы подключились!

— Что-то ты на старости лет совсем в кликушу превратился.

— Не больше, чем всегда.

Снова над столом повисло молчание. Нарушил его Сталин только через несколько минут. Сперва, правда, налил остывшего чая в чашку, сделал пару глотков. Потянулся было к одной из розеток с вареньем но на полпути остановил руку.

— Я правильно понимаю, что ты паренька-метаморфа хочешь использовать?

— Он в эпицентре событий. Это не происходит просто так, ты же знаешь. К тому же, он умудрился поругаться с Ломовым, тем самым ускорил процесс. Я даже Василию вмешиваться запретил.

— Так веришь в удачу этого мальчика?

— По вере — это не ко мне, Коба. Я все проверяю. Пусть он лучше не справится сейчас, пока еще есть возможности для маневра, чем потом, когда станет поздно.

— Разумно.

— Даешь добро?

— Тебе оно нужно? Я следил за событиями, видел твою руку, но не вмешивался. Почему сейчас спрашиваешь ответа?

Берия усмехнулся.

— Может быть потому, что мне страшно? Не каждый, знаешь, день, поворачиваешь ход развития всей человеческой цивилизации.

— Ерунду говоришь, Лаврентий. Мы уже сделали это однажды. Что такое СССР, как не поворотная точка в человеческой истории?

— Пожалуй…

Глава 4

Насчет пары дней Данила, пожалуй, погорячился. Мне лишь раз пришлось заночевать в лесу. Уже утром следующего дня, аэрокинетик притащил очень интересную историю. Прямо, очень интересную.

Оказывается, никого я не убивал и не насиловал. Из окна — да, выпрыгивал, пулю от кого-то из бойцов военной комендатуры получал, и по городу, как угорелый носился. А вот девушки, которая меня парализовала и собиралась убить, не было. Как и того эпизода, где мое тело создает острые шипы, буквально нанизывая на них экзотическую красотку.

— В смысле? — спросил я. — Ни живой, ни мертвой?

Там бы никто не выжил, какой бы регенерацией не обладал. Ее мозг точно был поврежден минимум в трех местах. Я же наверняка бил!

— Мара была.

Наш «Шурик» был самого что ни на есть рабоче-крестьянского происхождения, отчего в его лексиконе порой всплывали деревенские обороты. Марой он назвал морок или, совсем уж по современному говоря, иллюзию. Как и ту, кто ее создал.

Мары были самым редким типом среди менталистов. Сильные псионы, они были способны создавать иллюзии, видеть которые могли видеть сразу множество людей. Причем, не просто видеть, но и ощущать. Как я ощущал тепло человеческого тела и его горячую кровь у себя на руках.

Но при этом не могли взаимодействовать своими мороками с физическими объектами. То есть, секретарша Ломова не могла навредить мне своими фантомными дрелями и пыточными инструментами. Максимум — напугать до разрыва сердца, но это точно не мой случай.

Как вариант, она еще могла сама войти в номер с пистолетом, и пользуясь тем, что я нахожусь в ее мультфильме, разрядить мне в голову пистолетный магазин. Это, конечно же, повлекло бы за собой ненужные последствия, поэтому она решила действовать иначе. Подставить. Сделать так, чтобы я, да и все остальные, были уверенны в том, что злой метаморф убил милую секретаршу.

На мой резонный вопрос — нахрена и, в целом, зачем, — Данила ответил, чтобы заставить сделать глупость. Необратимый шаг. Сбежать, напасть на солдат из военной комендатуры, или сдаться. Мару любой вариант устраивал. На каждый из них был свой дальнейший сценарий, но я умудрился поломать их все. Одним только звонком Зиме.

Точнее, тем, что она за меня вступится. Я же новичок в отряде. Слабое звено. На это была ставка.

Когда же Люба ворвалась в комнату, Мара совершила вторую ошибку. Чуть подкорректировала картинку, чтобы воздействовать уже на мою начальницу. Мол, злой Халков не просто убил девушку, но еще и надругаться над ней собирался. За это Зима зацепилась. Будучи, по словам все того же Данила, «бабой упертой», она раскрутила всю цепочку, и в результате пошла к Ломову.

— Она же, представь, прямо на заседание какого-то комитета заявилась! — смеясь продолжал рассказ Данила. — Напустила стужи, выгнала всех, приказала Ломову явить ей эту его циркачку. И там же все и порешала.

Порешала — это значит, что претензий ко мне нет, и я могу возвращаться обратно. Никто не будет обвинять меня в том, чего я не делал, отдавать под суд или военный трибунал. Но, к сожалению, это не означало, что меня оставят в покое.

— Нас троих Ломов тронуть побоится. — огорошил меня Шторм. — А вот тебя… Молодой ты еще, никто о тебе не знает, да и не верит особо. Соответственно, в защиту, кроме опять-таки, нас троих, никто не встанет.

А этого, как выяснилось, недостаточно. Ломов все еще оставался у власти в Монголии. Мы — в его подчинении. А значит он может попытаться повторить то, что у него один раз не получилось. Хотя бы для того, чтобы никто не подумал, что его можно просто так обвести вокруг пальца и остаться безнаказанным.

— Наш борт в аэропорту уже. — Данила дернул плечом. — Люба решила подстраховаться. Отправляет тебя в Углегорск, тут недалеко. Официально, чтобы «в свете участившихся провокаций со стороны Китайской Народной Республики», охранять космодром. Фактически — сам понимаешь.

Мне было и лестно, и обидно. Первая эмоция согревала теплом, даря понимание, что здесь, в этом все еще чужом мире, у меня появились свои. Люди, которые встанут за тебя, не побоясь пойти даже против серьезного противника, каким, несомненно, был Ломов. Другая же точила душу пониманием ссылки.

Если раньше меня кидали по разным точкам нашей великой и необъятной родины, чтобы проверить на вшивость и найти лучшее применение, то сегодня убирали с глаз долой. Туда, где оборзевший номенклатурщик не имеет такой власти, как здесь. Спасали, но все же задвигали в угол.

— Что там делать-то хоть? — скрывая обиду спросил я. — Ну, в Углегорске этом?

Что за точка на карте станет моим новым временным домом, я уже понял. В моем мире населенного пункта с таким названием уже давно не было, в четырнадцатом или пятнадцатом году его переименовали в Циолковский, сделав запасным космодромом. Здесь же он до сих пор остался поселком, в котором никогда не добывали уголь. Название было придумано для того, чтобы ввести в заблуждение потенциального противника, и скрыть от него факт наличия там ракетных шахт. Именно их маскировали «угольные разрезы».

Понятно было, что культурной жизни там точно не будет. Военный городок, гарнизон, вокруг тайга и глушь. Данила это мнение не развеял. Вторым советским космодромом мой Свободный-18 — еще одно называние Углегорска — не стал.

— Надолго? — уточнил я.

— Как пойдет. — пожал плечами сверх. — Как все уляжется, так обратно выдернем. А, еще Люба просила передать, чтобы ты там тихо сидел. Говорит, у тебя с этим проблемы.

Уже к двум часам пополудни, небольшой одномоторный самолет неизвестной мне модификации, взлетел над монгольской степью и взял курс на Амурскую губернию. Около четырех часов полета я размышлял над своим незавидным положением и пытался понять, что же делаю не так.

С самого начала так! Хотел попасть в мир с живым и развивающимся Советским Союзом — попал. Но тотчас обнаружил, что с моим он имеет общим только название, а по сути — совсем другое государство, с иной историей и устоями. Хотел снова служить империи — получилось, но сверхом, а не военным специалистом. И так по каждому пункту дальше.

«Нужно перестать воспринимать этот мир, как измененную кальку моего прежнего. — решил я в какой-то момент. — Перестать использовать старые шаблоны и мотивы. Сосредоточится на том, чтобы стать сильным настолько, чтобы ни одному клоуну в костюме — супергеройском или деловом — не пришло в голову, что меня можно просто отодвинуть с дороги».

Этот вывод немного меня успокоил. Я даже перестал, как делал это в последние сутки, гонять по голове мысли о том, что похож на Сизифа, толкающего в гору камень, который потом обязательно сорвется. И заснул. А глаза открыл, когда легкий самолетик, коснулся колесами грунтовой взлетно-посадочной полосы — полноценного аэропорта у Углегорска не было.

В отличие от всех прочих мест, куда закидывала меня судьба в последнее время, здесь комитета по встрече не было. Пилот указал пальцем на двухэтажный корпус диспетчера, мол, тебе туда, сам же двинул в сторону технической части — ему нужно было провести ТО, заправится, и лететь обратно.

Я забросил на плечо рюкзак с пожитками и зашагал в указанном направлении. Наступали сумерки, окружающий «взлетку» и парочку строений лес казался темной стеной. Что-то кричали на своем языке птицы и звенели над ухом комары. Настроение стремительно портилось — Углегорск оказался еще большей дырой, чем я себе представлял.

Но дежурный диспетчер, молодой парень, сообщил, что ждут меня чуть дальше, километрах в десяти отсюда. Это, дескать, еще не нужное мне место, а лишь сельская авиабаза, которая в основном используется для санавиации и самолетов, задействованных в сельском хозяйстве. То есть, абсолютно гражданское учреждение.

— И как мне туда добраться? — уточнил я.

Так-то, десят камэ — не бог весть какое расстояние. Знать бы только направление, а с моими-то возможностями я их быстро преодолею. Но, оказалось, что пешкодралом топать мне не грозит. Из части уже выслали машину, и она скоро будет.

Кивнув, я отстал от паренька, и уселся на лавке на улице. Ощущение было, что я приехал в деревню к бабушке. Запах скошенной травы и машинного масла, отсутствие привычных шумов города, вечерняя перекличка птиц, и опаздывающий водитель, у которого было целых четыре часа, чтобы преодолеть десять километров. Провинция-с…

Ждать пришлось еще около получаса. Наконец, уже почти в темноте, показались фары. Остановившаяся почти на взлетке машина походила на американский «Хамви», только не настолько бронированный. Шильдик на радиаторе сообщал, что смотрю я на детище Ульяновского автозавода.

— Товарищ Глебов? — водительская дверь распахнулась, и оттуда выпрыгнул молодой боец, с погонами прапорщика. Увидел мой кивок, он продолжил. — Я с «восемнашки», за вам. Садитесь.

Документы, тем не менее, он проверил. После чего включился, словно радио, и не умолкал уже до самой части. С его слов выходило, что командование части только час назад оповестили о командированном сверхе, которого нужно было встретить. Чем занималась Зима, пока я сюда летел — непонятно. Но, вполне возможно, разгребала последствия конфликта с Ломовым, и ей попросту было не до меня.

А прапор, судя по всему, первый раз увидевший настоящего сверха, разливался соловьем. Я узнал, что зовут его Ильей, он тут остался на сверхсрочной, потому что женился, а природа тут очень красивая. Что охота и рыбалка здесь «закачаешься», а «дальневосточный коэффициент» позволяет получать денежное содержание значительно выше, чем в центральных регионах.

Из всего этого выходило, что ничего, кроме вышеуказанного, меня тут не ждет. И буду я просто киснуть, периодически гоняя с офицерским составом на эти самые охоты и рыбалки. В прошлой жизни меня бы это даже устроило на какое-то время — солдат спит, а служба идет. Но сейчас, как ни смешно это звучало, я был совсем другим человеком.

Творящийся в стране бардак с сывороткой, китайские и британские провокации и интриги, савараны со своим особым путем эволюции — все это задрало мне планку настолько, что даже неделя вот такой спокойной жизни, наполняла меня ужасом. Тоска…

По укатанной гравийке «уазик» довез нас до части довольно быстро. Илья тут же проводил меня в штаб, где я познакомился с командиром бригады — похожим на сказочного колобка подполковником. Весь он был такой румяный улыбчивый и позитивный, что даже не верилось, что он военный. К тому же и встретил он меня по домашнему — в гражданке.

На постой он определил меня в офицерское общежитие, уже меблированное, а на утро обещал провести экскурсию по части и познакомить с другими офицерами. Я кивнул, и в сопровождении уже двух вояк, добрел до трехэтажного типового дома, где мне выделили квартиру. Где был оставлен, наконец, один.

Следующие три дня, проведенных в части, прошли, как и ожидалось. Знакомство, экскурсия, баня, рыбалка. По офицерам было видно, что служба здесь им реально нравится, разве что женского общества немного не хватало — не все были женаты. А еще, что ни один из них не понимает, на кой ляд в части ракетчиков, стоящей на боевом дежурстве, вдруг понадобился свой штатный сверх. Ни бельмеса в здешних делах не понимающий.

— Похоже, тебя сослали сюда. — сделал вывод Андрей Шугов, тот самый подпол-колобок. — Тут ведь по твоему профилю никаких задач. Чужих не шарится, любой новенький на виду, так что шпионов ловить смысла нет никакого. Что натворил-то?

Несмотря на свою не слишком серьезную внешность, комбриг был мужиком проницательным и умным. Пришлось, без подробностей, естественно, рассказать ему о конфликте с ЦКашным элитарием. Подполковник кивнул, словно бы и не сомневался даже именно в таком раскладе, после чего вдруг выдал.

— А ты у нас, получается, второй уже ссыльный сверх.

Тут я уши навострил.

— А кто первый?

— Борис Винер. Он тут уже много лет живет. Рядом с частью, хотя на довольствии у нас числится. Как долго, точно не скажу, но предыдущий комбриг говорил, что когда он в должность вступал, его предшественник уже не знал, когда Винер здесь поселился.

— Это же за что его сюда на такой срок законопатили? — удивился я.

— Не скажу. — ответил Шугов. — Мы как-то не особо общаемся. Он особливо держится. Приходит только в финансовой ведомости расписываться, а так ни с кем контактов не поддерживает.

На минуточку даже страшно стало. Что, если и меня сюда вот так сослали? Пройдут годы, может даже, десятилетия — сверхи долго живут — прежде, чем вспомнят.

— Кто он по типу хоть?

— А кто ж его знает? Нам не докладывали. Есть распоряжение о том, что он тут числится консультантом, но в каких вопросах — не указано. Сам пообщайся. Может с тобой он поразговорчивее будет. С нашим-то братом он не особо болтлив. В гости никого не зовет, в наших мероприятиях не участвует. Строго говоря, нам даже предписано в сторону его дома без лишней надобности не ходить. Но охранять — как члена Политбюро.

Разумеется, как только обязательные этапы обустройства на новом месте были пройдены, я направился в гости к «коллеге». Жил Борис Винер недалеко, но и не близко — в километре от забора части, в лесу. Причем, с комфортом жил! Уютный двухэтажный домик, построенный по какому-то явно дизайнерскому проекту — много стекла и ломаных линий, да еще и органично вписанный в окружающее пространство.

Забора у жилища сверха не было, зато за домом виднелась очищенная от растительности и бетонная площадка, которая, как по мне, могла служить только для посадки вертолета.

«Хорошенький ссыльный! — подумал я, останавливаясь метрах в двадцати от коттеджа. — И дом шикарный, и вертолетная площадка на заднем дворе. Что-то с ним определенно не так!»

— Кто вы такой и что вам нужно? — раздался вдруг хрипловатый мужской голос. Прямо над головой. Оглядевшись, я заметил небольшой динамик, аккуратно прикрученный к сосне на высоте трех метров.

— Меня зовут Виктор Глебов. — представился я. — Сверх, метаморф, сотрудник Комитета Контроля Сверхвозможностей. Переведен сюда из резерва ККС. Пришел познакомится с коллегой.

— Меня о вас никто не предупреждал… — задумчиво выдал динамик. — Подождите секундочку, я проконсультируюсь.

Винер, похоже, действительно был совсем не прост. Мало того, что жил бирюком, окружив свой дом системой раннего оповещения, так еще и имел возможность запросто связаться с Комитетом, чтобы уточнить информацию по незваному гостю.

— Если я не ко времени, то уйду. — на всякий случай сказал я.

— Нет-нет. Постойте. Я сейчас.

«Секундочка» длилась минуты три, после которых «ссыльный» сверх все же предложил мне пройти к дому. И сам вышел на крыльцо, встречать.

Он оказался грузным мужчиной лет шестидесяти, с отчетливым клеймом народа Израилева на лице. Толстые очки в массивной оправе, седая шкиперская бородка, цепкий взгляд. Одет он был так, словно не в лесу жил, а читал лекции в каком-нибудь университете — твидовый пиджак с кожаными заплатками на локтях, черные брюки и того же цвета туфли.

— Виктор Глебов? — произнес он, когда я приблизился к крыльцу. — Тот самый Виктор Глебов?

— Это какой — тот самый? — неловко улыбнувшись уточнил я.

Вряд ли он знал обо всех метаморфах, или сверхах, которые конфликтуют с членами ЦК, а значит его слова относились только к одному факту моей биографии — иномирному происхождению. И, если я прав, то узнал он об этом только что. За три минуты кто-то из высшего руководства ККС рассказал ему о попаданце из альтернативной Земли. Ничего так, ссыльный, верно?

— Не говорите глупостей, молодой человек! — полушутя, полураздраженно произнес Борис Винер. — Все вы прекрасно уже поняли. Проходите в дом, я уже давно мечтал с вами познакомится.

Глава 5

Внутри дом отшельника выглядел не хуже, чем снаружи. Широкий коридор, выходящий в обширную гостиную, потолки которой были высотой во все два этажа коттеджа. Огромные окна заливали ее солнечным светом. По правую руку наверх убегала лестница — там располагался некий полуэтаж, где за закрытой дверью находилась еще одна комната. Другая лестница, слева, вела вниз, в цокольный этаж, в результате чего выходило, что в доме Винера было вовсе не два, а три этажа.

Мебели было немного — диван, пара кресел да телевизор. По ощущениям, ею почти не пользовались, поставив лишь потому, что так принято. Гостиная плавно перетекала в небольшую кухню, куда хозяин дома и направился. Я шагал за ним, глядя по сторонам.

— Что значит, вы давно хотели со мной познакомиться? — спросил я, когда Борис дошел до кухни и тут же стал готовить чай. — У меня сложилось мнение, что вы узнали обо мне совсем недавно. Буквально сегодня утром.

— И так, и не так. — хмыкнул «ссыльный». — У меня плохая память на имена и лица, и я вас не узнал. Виктор Глебов — это, конечно, не Иванов Иван, но где-то очень близко. Но я о вас раньше уже слышал от нашего общего знакомого Василия. Окелло — вы ведь его знаете? Ну вот. Когда вы появились у моего дома, я позвонил ему, и он мне о вас напомнил. Получается, что и знал, и не знал.

Говоря, он продолжал накрывать на стол. Появились небольшие пиалки, вроде тех, из которых пьют чай азиаты, блюдца с вареньем, белый хлеб, сливочное масло. И вроде время было между завтраком и обедом, и я не давал никакого повода сразу же тащить меня за стол, а хозяин сразу же решил проявить столько серьезное гостеприимство.

Заметив мой ироничный взгляд, Борис, с некоторым смущением, пояснил.

— Поведенческий паттерн, Виктор. Нельзя прожить среди русских больше полувека, и не заразиться некоторыми их привычками. Пришел гость — накрывай на стол.

Полвека? А выглядит он лет на сорок максимум. Значит, передо мной действительно сверх.

— Да я, в общем-то, не против. Но рад, что на столе нет водки.

— Шутите? Таким ранним утром? Но это хорошо, что шутите! Кстати, немцы и британцы пьют алкоголь гораздо больше русских, но главными пьяницами мира почему-то считаются именно ваши соотечественники. А уже если шведов взять… Я несколько лет преподавал в Стокгольме, понимаю о чем говорю.

Ничего не значащая болтовня не сбивала меня с толку. Я автоматически отмечал разные мелочи, вроде «полувека здесь», «преподавания в Стокгольме» и того, что говоря про русских, он использовал слова «ваши соотечественники». При том, что сам говорил на великом и могучем без капли акцента.

Еще я понимал, что несмотря на такое лирическое начало, разговор нас ждет серьезный. Как и то, что оказался я здесь — и на кухне у Бориса Винера, и в Амурской губернии в целом, — не случайно.

С одной стороны, все, вроде, говорило о том, что сюда меня направила Зима, чтобы спрятать от возможного гнева влиятельного члена ЦК. С другой, получается и для того, чтобы я встретился с Винером. Об этом же свидетельствовало и упоминание нашего общего, как он выразился, знакомого — Василия Окелло. Почему мне прямо не сказали, что я еду на поговорить с одним нужным человеком?

Ответ на последний вопрос я нашел сам. Винера не хотели светить.

Что до цели, то она тоже виделась мне очевидной. Я отправлен сюда, чтобы Борис мог выспросить у меня про мой мир. Понятно ведь, что об этой детали в моей биографии никто забывать не собирался. Единственное, чего я пока понять не мог — зачем? Он, что, специалист по параллельным реальностям?

— Итак, чай! — произнес Борис. Налил мне половину пиалушки ароматной жидкости, дождался пока я сделаю один крохотный глоток, после чего, явно уже с трудом сдерживая нетерпение, произнес. — А теперь расскажите мне о вашем мире, Виктор. Меня интересует абсолютно все!

И часа на два мы с ним выпали из реальности. Я уже привычно накидал ему основные различия между нашими мирами, но его интерес, в отличие от предыдущих слушателей, простирался гораздо дальше и глубже. Не удовлетворившись отличительными чертами, он задавал то один вопрос, то другой. Из самых разных сфер.

Наука, техника, здравоохранение, образование, национальный вопрос, семейные устои и даже пенсионные реформы, проводимые в моем времени. Я не видел в его вопросах никакой системы, но послушно отвечал.

В конце беседы, за время которой Борис еще дважды заваривал чай, он удовлетворенно откинулся на спинку стула и произнес.

— Что же. Я не сомневался в результатах своих расчетов, но всегда приятно получить зримое их подтверждение.

Я вскинул брови, не поясните, мол? Винер хмыкнул и поднялся.

— Пойдемте, Виктор. Я кое-что вам покажу.

Он провел меня по лестнице в цоколь — там располагался узкий коридор с несколькими дверьми. Открыл самую дальнюю и сделал приглашающий жест. Шагнув внутрь, я оказался в кабинете.

Причем, в кабинете ученого — в этом сомнений не было никаких. Обширное помещение квадратов, должно быть, сорок, было полностью занято компьютерами, приборами, стендами для записей, столами, на которых лежали непонятного назначения вещи. Яркий свет ламп дневного света подсвечивал каждую деталь, но не давал ответа на вопрос, чем здесь занимается этот отшельник.

— Вы слышали о такой науке — кибернетике? — войдя в кабинет, Борис сразу же двинулся к одному из столов. Активировал экран-проектор компьютера, и уселся в кресло напротив него.

— Это что-то про программирование? — предположил я несмело. Чем вызвал лишь снисходительную улыбку ученого.

— Не совсем. — произнес он. — Я бы назвал ее матерью всех наук, как ранее древние греки называли философию наукой всего. Но так глубоко мы копать не будем. В нашем узком человеческом понимании, кибернетика — это наука об общих закономерностях получения, хранения, преобразования и передачи информации в сложных управляющих системах. При этом совершенно не важно, что у нас будет этой сложной системой — машины, живые организмы или общество.

— Ага. — сказал я с видом человека, который все равно ничего не понял. — Ясно.

— Не стесняйтесь, Виктор. — ободрил меня Борис. — На Земле вряд ли найдется больше двадцати человек, которые в этом деле действительно соображают. И уж кроме меня нет никого, кто занимается данным предметом так долго. Берите стул, садитесь. Я покажу вам то, что хотел.

На проекционном экране появилась какая-то схема-график. Множество линий, стрелок, сносок и пометок создавали ощущение полного распыления. Если бы не одна из линий сочного красного цвета, проходящая через всю схему слева направо.

— Что это?

— Модель. Впервые я продемонстрировал ее одному важному политику в 1952 году. Тогда она еще была начерчена на бумаге, и не изобиловала таким количеством дополнительных данных, как сейчас. Но и на сегодняшний день, суть ее нисколько не изменилась. Данная модель демонстрирует, если хотите, математическое предсказание в области развития общества. Человеческого в целом, и СССР в частности.

Понятнее не стало. Я вглядывался в значки, стрелки, линии и пытался найти хоть какую-то закономерность. Но они от меня ускользали. До тех пор, пока палец Винера не указал в отметку над которой имелись цифры — 1991.

— В этот год, согласно собранным мною данным, которые были подтверждены математически, государство под названием СССР должно было распасться. Союзные республики — обрести независимость, а наука, экономика, культура и многие другие отрасли жизни — прийти в упадок. В общем — должно было произойти ровно то, о чем вы мне рассказывали наверху.

— Здесь? — уточнил я осторожно после очень долгой паузы. — В этом мире?

— Совершенно верно.

— Но этого не произошло.

— Если вы обладаете пониманием происходящих процессов, видите закономерности, причины и следствия, для вас не составит труда внести необходимые изменения, чтобы добиться нужного результата. Как я и говорил — кибернетика является матерью всех наук. Не зря же с греческого она переводится, как искусство управления.

Только тогда до меня наконец дошло, что хотел сказать Борис Винер. Он — с помощью этой своей кибернетики — произвел расчеты и понял, что к девяносто первому году Советский Союз развалится. Пришел с этими расчетами к кому-то в Политбюро, надо полагать, к Сталину, и убедил его в том, что это реально. Затем, используя знание слабых мест схемы, он добился того, чтобы будущее изменилось.

Другими словами, передо мной сидел человек, который натурально спас СССР.

— Это очень… — я замялся, подыскивая слова. — Очень большое дело. Вы не представляете, сколько всего в моем мире потеряла страна. Сколько людей погибло…

— Почему же? — тотчас отреагировал ученый. — Вот, у меня есть расчеты, согласно которым естественная убыль населения…

Я уже не слушал его. Что значат цифры, когда ты видел настоящие истории людей, лишившихся всего. Когда вел на кухне разговоры с друзьями, а их дети выглядывали из комнат, не понимая сути, но чувствуя на каком-то глубинном уровне, что все очень плохо. Когда эти самые дети, подрастая, становились бандитами, мошенниками, шлюхами.

Как переложить на цифры то, что несколько поколений моих соотечественников блуждали во тьме? Ни во что не верили, никуда не шли и ничего не создавали.

Хотя, Винер, видимо, смог.

— Борис, а вы здесь давно живете?— спросил вдруг я.

— Сорок шесть лет. — тут же ответил ученый. — Сразу, как Иосиф в отставку вышел, здесь и обосновался. Мое имя к этому времени уже удалили из большей части документации, сделали инъекцию препаратом SEM, и отправили сюда. Руководство страны, когда от дел отошло, вполне справедливо решило, что их сменщики пожелают меня использовать в своих интересах.

— И вас это не обидело?

— Может быть для вас, Виктор, это и выглядит ссылкой, а для меня — реализацией всем желаний. Здесь у меня есть все, но самое главное — время для работы и исследований. При необходимости, я могу связаться с любым специалистом, получить консультацию любого уровня. Ну, а когда надоедает сидеть тут, езжу в отпуск, как все нормальные советские люди. Но последние лет десять как-то не особенно хочется.

Я в очередной раз поразился прозорливости здешних элитариев. Вот уж действительно, кто мыслил по-настоящему стратегически. Правда, против советских лидеров моего мира, они имели существенное преимущество — очень долгую жизнь без старости. Потому, вероятно, и могли делать расчет на десятилетия.

Возвращаясь к рассказу Винера и его доклада Сталину, дальше события развивались следующим образом. Кибернетику объявили лженаукой. Для широких масс, естественно, на деле же ее продолжили развивать и много чего добились, как в сфере социальной, так и в прикладной.

Необходимость же этого отвлекающего фактора послужило создание проекта «Кремень». Целого направления, как выразился Борис, социальной кибернетики, с помощью которой могущественное государство, застрявшее костью в горле у всего мира, продолжало жить и развиваться.

Проект «Кремень» охватывал все сферы жизни страны. В том числе, и сверхов. Именно поэтому, кстати, суперы не получили такого широкого распространения в Союзе, как, например, в Британии, США или Китае. Хотя, соблазны, и серьезные, имелись. Как мне недавно сказала одна симпатичная немецкая разведчица Хелена Мюллер — кто же по доброй воле будет отказываться от оружия?

Но Винер смог настоять, чтобы этого не произошло. Показал и доказал, что бесконтрольный рост сверхов сможет быть полезным лишь в краткосрочной перспективе. В долгосрочной же, широкое использование сверхспособностей будет в большей степени работать на развал Союза.

А если супергероев останется меньше десятой части процента, то это наоборот сработает в плюс.

Своевременный уход Сталина и его окружения в почетную отставку, тоже было одной из программ проекта «Кремень». Несменяемость элит, при их то сроке жизни, гарантированно сливало СССР на свалку истории. Так что, опираясь на ту же модель, те, кто победил фашизм, к семидесятым стали постепенно передавать свои посты следующему поколению. Но от власти окончательно не устранились. Как я и полагал, консультантами они числились лишь для отвода глаз. На деле же до сих пор продолжая оказывать точечное воздействие на все сферы жизни.

Которого, впрочем, в последнее время, стало недостаточно.

— Согласно моим расчетам, распад СССР все же произойдет. И довольно скоро. — закончил свой рассказ Борис Винер. — Вот, Виктор, взгляните. Максимальная точка напряжения приходится на будущий год, 2024-й. Опустим детали, которые к этому привели — они сейчас неважны. Скажу лишь, что практически все возможности коррекции мы уже использовали. Но лишь оттянули неизбежное на два-три года. Сегодня я могу с уверенностью сказать, что двадцать пятый год станет последним годом СССР. В двадцать шестом картина мира изменится до полной неузнаваемости. Как все будет выглядеть, я до сих пор сказать не могу. Но риск Третьей мировой войны оцениваю в семьдесят четыре процента.

И он умолк, выжидательно, как казалось, глядя на меня.

— Тут явно слышится «но», Борис. — произнес я, после того, как он замолчал. — Точнее, зачем бы вы рассказывали все это обычному рядовому метаморфу, который, к тому же, еще и в опале у власть имущих находится? Значит, выход из вашего тупика все же есть. И я каким-то боком к нему причастен.

— А с поверхностным анализом у вас все в порядке. — хохотнул ученый. — Оно есть, это ваше «но». И вы действительно некоторым образом к нему причастны. Проект «Мефисто».

— Звучит опасно. — тоже со смешком отреагировал я. — Это же от Мефистотеля?

— Да. — не стал скрывать мой собеседник. — Раньше, как вам известно, пришельцев, от чьей крови пошли сверхи, называли демонами. Отсюда и название. К слову, Китай, точнее сказать, Режим Красного Неба, уже реализует аналог «Мефисто». Идет он у них с пробуксовкой, слишком много мистики они напихали в то, что является наукой. Но, тем не менее, количественно они уже превосходят нас по числу так называемых «суперхищников». К числу которых вы, Виктор, с недавних пор принадлежите.

Суть второгопроекта я ухватил гораздо быстрее — все-таки был военным, а не ученым. Да и заключался он, по сути, в том, что у саваранов называлось эволюцией, а куда более подробную информацию об этом я уже получил от Распределителя. В СССР данное направление тоже тормозилось искусственно. Слишком большие риски с ним были связаны. Однако, последние события — вряд ли Винер говорил о моей стычке в горах с демоном — привели руководство к мысли, что иного выбора, кроме, как форсировать «Мефисто», у них не осталось.

— Вы, в некотором роде, особенный человек. — продолжил Борис. — Чужак в нашем мире, выживший после введения синтетической сыворотки, но впоследствии еще и настоящей крови демона хлебнувший. Выживший при столкновении с китайским «суперхищником», с правильной мотивацией. Перечислять можно долго, но вы, думаю, и сами все понимаете. Поэтому, руководство заинтересовано в вашем развитии. Собственно, поэтому я вам все так подробно и рассказываю. Чтобы у вас не возникло впечатление, что вас используют втемную.

Я покивал, мол, верю каждому вашему слову, профессор. Но выводы сделал свои, а не те, что мне попытались навязать. Нет, я не про то, что проект «Мефисто» вранье — на самом деле очень похоже на правду. Как и то, что для кукловодов сегодняшнего СССР это, возможно, последний шанс не допустить грядущего развала страны.

Речь о другом. Вся моя особенность заключалась в двух факторах. Я никому неизвестный чужак, не вписанный в картину этого мира множество десятилетий — это первый. И второй, который из него вытекал — ставка на меня не грозит репутационными потерями. Нельзя же, в самом деле, взять Зиму, которую знает каждый советский мальчик и девочка, и начать делать из нее суперхищника-саварана. Никто ведь не знает, во что ее превратит эволюционный путь инопланетян.

А со мной такой угрозы нет. Даже, если я и превращусь в монстра — так ведь и раньше не красавцем был! Опять же, все побочки на мне можно отработать, чтобы проверенных сверхов пускать уже по проторенному пути.

Никто же не знал, что у меня всегда перед глазами карта-схема, на которой генолорды уже восемь тысяч лет помечают все возможные мутации и пути развития.

Глава 6

Дальнейшая наша беседа с Винером вскоре перешла в практическую плоскость. Ученый рассказал, что именно от меня требует партия и правительство. Прямо так и сказал — а я, оказывается, уже сильно отвык от этого советского пафоса. И хотя по существу не возражал, само выражение неприятно корябнуло.

— Как я уже говорил, работы по проекту «Мефисто» были надолго заморожены. Некоторое время велись теоретические изыскания в этой области, но без практики они довольно быстро затухли. На кону стоял распад страны, дальнейшие работы по проекту показывали серьезную опасность для государственного строя. Поэтому партия решила не рисковать. В то время, как многие наши геополитические противники продолжали работы. Не добиваясь, впрочем, заметных результатов.

Ну, да. Я заметил. Гунн — плод исследования китайских мистиков, хоть и был довольно опасным противником, но все же являлся кустарной поделкой. Не имеющей ничего общего с тем путем эволюции, который исповедовали савараны. Мечи из застывшей крови врагов, поливание себя ею же — ну что это такое, вообще?

— Поэтому вы, Виктор, будете, в некотором роде, первопроходцем. За последние, дай бог памяти, лет тридцать? сорок? — первым человеком, ради которого будет создаваться пространственный прокол.

Тут бы Виктор, оригинальный, я имею ввиду, сразу же загордился. Еще бы — великая честь. Но я, пожеванный жизнью циник, восторга не испытывал. Понимал, как обычно все делается по принципу меньшего зла. То есть, в первый рядах отправляется тот, кто представляет наименьшую ценность. Зиму, Шторма, Интернационала было жаль. Меня, может быть, тоже, но не так сильно.

Все же, нужно понимать, что печати со старых проектов снимают не от хорошей жизни. Советские элитарии, решившись на возрождение проекта «Мефисто» были готовы сделать то, с чем последние годы боролись, и понимали всю опасность этого шага. Открыть проход в мир, откуда к нам лезут демоны — шутка ли? Даже мне немного не по себе стало. Совсем чуть-чуть — в конце концов, это полностью отвечало и моим целям.

— А как вы планируете… — тут я немного замялся, подбирая формулировку, — призвать демона? И насколько можно быть уверенным в том, что придет кто-то, кого я смогу победить?

— Во-первых, давайте определимся с формулировками. — Винер сложил руки на животе. — Призыв — слово, имеющее слишком уж мистический оттенок. Будто мы с вами тут темным колдовством собрались заниматься. Или открывать врата ада. Нет, процедура, предстоящая нам, хоть и выглядит немного дико, особенно для несведущего человека, все же строится на базовых научных принципах.

Дальше на меня обрушилось такое обилие специальных терминов, что вскоре я уже и нить рассуждений профессора потерял. Понял лишь, что своим упорным отрицанием мистики, он, скорее, делает хорошую мину при плохой игре. Поскольку, не все был так однозначно.

Итак, мне предстояло принять участие в «ритуале», разработанном еще фанатиками из Аненербе. Именно ритуале, суть которого предполагало призвание именно демона. Настоящего, я имею ввиду. С рогами и копытами, красной кожей и скверным характером.

Точнее, это нацисты в далеком сорок третьем году полагали, что вызывают тварь из ада, а на деле же создали первый прокол между нашей реальностью и, условно, параллельной.

В этом месте, Борис прочел мне настоящую лекцию о теории миров, лежащих за так называемой Гранью. Признаюсь честно, понял я мало. Но если упростить, то звучало это почти так, как в свое время сказал Распределитель.

«Любой мир, который ты способен придумать, может существовать».

В последствии, разработками нацистов-мистиков пользовались и русские ученые, и британские, и японские. Постоянно оттачивая и совершенствуя процесс, выбрасывая из него разные ненужные, как оказалось, детали, в виде крови девственниц и церковной утвари, и черт еще знает чего. Но в итоге, всех их усилий оказалось недостаточно, чтобы окончательно уйти от ритуализованности процесса.

Но в сухом остатке, технология открытия «врат ада» они отработали до мелочей. Еще бы, ведь именно из проколов брались демоны, чья кровь послужила основой для сыворотки, создавшей первых сверхов, а потом — долгоживущую партийную элиту.

Не вникал я в детали процесса еще и потому, что проводить «ритуал», к счастью, предстояло проводить не мне, а совершенно другим людям. Я лишь должен буду находится в том месте, когда прореха между реальностями возникнет, и выплюнет в наш мир какого-нибудь демона.

— А во-вторых, никто сильнее Барона не сможет пройти через создаваемый нами прокол. — закончил Винер ответом на мой второй вопрос. — Мы отработали этот момент еще до того, как работы над проектом «Мефисто» были заморожены.

— И где мы будем это делать? — спросил я ученого.

После его рассказа, мне почему-то представилось капище где-нибудь в карельских болотах. Чтобы, значит, антуражнее было. Но все оказалось проще.

— На нашей планете не так много точек, в которых возможно провести прокол пространства. На территории нашей страны их шесть. Поблизости от каждой из них расположен военный объект. Как и здесь.

Вот, даже как? Что ж, следовало ожидать. Выходит, меня сюда не только для разговора направили. Но и сразу же к месту, где будет проводится ритуал, который по словам Винера таковым вовсе не являлся.

После этого Борис сказал, что руководство, еще до конца не уверенное в том, что проект «Мефисто» все же следует возрождать, дало разрешение лишь на три прокола. И тут крылась еще одна тонкость. По словам ученого, если мы не хотим, чтобы в наш мир пришла сущность, превосходящая по классификации Барона, то место каждый раз менять. Один раз здесь, один раз все-таки в Карелии, и последний — под Полтавой.

— Создание первого прокола потребует некоторого времени. — продолжил Борис. — Так как полигон, который находится неподалеку от здешней воинской части, законсервирован уже долгие годы, потребуется подождать, пока его не приведут…. кхм… в рабочее состояние. Плюс, требуется еще и обеспечить безопасность прилегающих территорий на время проведения мероприятия. Всегда ведь остается вероятность форс-мажора.

Более чем. Как человек с немалым жизненным опытом, я бы это охарактеризовал иначе — «законом Мерфи» или «законом бутерброда». Если что-то может пойти не так, оно обязательно пойдет не так. Маслом вниз.

— И сколько ждать?

— Около недели, вряд ли дольше. Так что, вам пока предстоит пожить здесь, изображая ссыльного. Заодно и подготовитесь. Меня просили передать вам документы, в которых содержатся все доступны нам сведения о демонах. Изучите их, и шанс на победу станет выше.

Ученый вытащил из ящик стола толстую папку, сопроводив это словами о том, что читать документы можно только здесь.

Наш разговор продолжался еще довольно долго, но больше ничего существенно Борис не сообщил. Так, дал более развернутые характеристики уже сказанному, вместе со мной порассуждал о природе демонов и их целях — тут, кстати, надо сказать, что он довольно близко подошел к правде. А именно, к эволюции саваранов. Все-таки, не глупый он был человек.

После чего мы расстались. Точнее, сперва я еще пару часов посвятил чтению, и только сдав папку обратно, отправился в часть. Где меня уже немного потеряли. Хорошо еще, что раньше штатного сверха в ракетных войсках стратегического назначения не было, и комбриг банально не знал, чем меня озадачить. Предоставив эту работу мне самому.

День незаметно пролетал за днем. У меня выработался определенный график. Будучи незанятым в повседневных делах части, с утра я уходил подальше в лес, и тренировался. Затем шел в гости к профессору-отшельнику, и там читал сведения о Баронах, с которыми сражались наши и иностранные сверхи. Обедал, снова тренировался и снова читал. Словом, действовал по известной формуле, согласно которой лучшим отдыхом является смена вида деятельности с умственного на физический. И наоборот.

Но всему приходит конец, закончилось и мое время, выделенное на подготовку. Во время очередного визита к Борису Винеру, я узнал, что создание прокола запланировано уже на завтрашний день.

Следующим утром я снова пошел к ученому, но на этот раз не для чтения. На вертолетной площадке стоял вертолет, нам с Борисом осталось только поприветствовать друг друга и взойти на борт.

Летели не долго, километров, может двадцать-двадцать пять. Населенные пункты уже давно перестали появляться под крылом, шли мы над нетронутым и суровым лесом. Почти тайгой. Пока не пошли на снижение, и я не заметил мелькнувшие чквозь кроны деревьев сооружения.

Капитальные, не какие-то времянки. Продолговатые ангары из бетонна, покрытые дерном для маскировки крыши. Безымянную военную базу окружал забор из бетонных плит. На четырех вышках стояли часовые, а по небольшой, гектара два-три территории сновало множество людей.

— Мы на месте. — сообщил Борис очевидную, в общем-то вещь. Тоже, наверное, волновался. Как ни крути — первый прокол за сорок лет. Есть отчего беспокоится.

Вертолет сел на площадке. И первым, кого я встретил, ступив на землю, был мой старый знакомый негр — Василий Окелла.

— Рад встрече! — он сверкнул своей ослепительной улыбкой, протянул для пожатия руку. — И рад тому, что ты согласился.

— Будто бы выбор был. — проворчал я, давая при этом понять, что сказанное стоит воспринимать, как шутку.

— Это да. Но когда Родина зовет на помощь, как остаться в стороне.

Из уст чернокожего мужчины сентенция про родину прозвучала забавно. Я ухмыльнулся.

— Что делать?

— Специалисты готовят прокол, мы пока ждем. На заключительной части ритуала тебя пригласят во-о-он в тот бокс. — Окелла указал на самый дальний от нас ангар, действительно похожий на бокс для хранения военной техники. — Он крепче, чем выглядит снаружи. Даже бетонобойной бомбой его не пробьешь.

— Хорошо. А потом?

— А потом входишь в него и убиваешь чертяку, которого наши научники вытащат.

— Так просто?

— А чего усложнять? — рассмеялся он. — Один раз у тебя уже получилось. Ты стал сильнее, значит справишься и со вторым.

Действительно, усложнять не имело никакого смысла. Я встал на этот путь. Пусть в самом начале — не совсем добровольно. Но последующие-то шаги сделал осмысленно, хотя и не всегда обдуманно. Поздно пытаться свернуть — я пришел туда, где должен находиться.

Ожидание того, когда научники закончат подготовку, заняло еще около часа. Наконец, из ангара выглянул человек в костюме биологической защиты и активно замахал рукой.

— Пора. — сообщил Окелла. Тронул меня за плечо. — Удачи.

Я кивнул и направился к боксу. Заметив краем глаза, что оставшийся рядом с негром Борис Винер тайком, почти не поднимая руку, перекрестил мне спину. Вот тебе и ученый, отец современной кибернетики[ Существует такой апокриф (недоказанная то есть история), что в нашем мире кибернетику объявили лженаукой именно за то, что с ее помощью ученые смогли математически доказать существование бога. Не какого-то конкретного, а сам факт того, что сложная система однозначно была кем-то создана.]! Не ожидал от него такого!

В ангаре меня проводили по коридору, который закончился огромным, полностью лишенным окон, помещением. Освещался он четырьмя мощными прожекторами, расставленными по углам. В центре, на земляном, что характерно, полу, было начерчен какой-то знак. Бороздки в почве были засыпаны пеплом. На каждом из множества углов этого непонятного символа в почву был погружен электрод, от которого тянулись провода. Все они тянулись к массивному прибору, установленному возле стены.

За ним, бегая по многочисленным кнопкам пальцами, как пианист над роялем, стоял еще один научный сотрудник, так же одетый в костюм биологической защиты. Увидев меня, он поднял руку вверх, приветствуя.

А, нет, это он не поздоровался, а два пальца латинской буквой V поднял. Сперва я подумал, что это он мне так победы желает, однако вскоре один из пальцев ученый убрал в кулак, оставив указательный воздетым к потолку. И только тогда до меня дошло, что это он время показывал.

Одна минута, стало быть, осталась.

Его напарник подвел меня к нарисованному на земле символу, и остановил, не давая перешагнуть через засыпанные пеплом линии. От нечего делать, я крутил головой по сторонам, изучая помещение. Обратил внимание, что кроме двух научников людей тут не было. А потом еще и заметил, что электроды были вбиты в землю не просто так, а сквозь тушки небольших собак. Нет! Они еще были живы, молча и с тоской глядя перед собой.

«Значит все-таки не ритуал, да? — подумал я. — Никакой мистики, одна только ваша гребанная наука!»

Не знаю, чего я вдруг так завелся. Вроде, не самый чувствительный на свете человек, да и собачником, равно, как и кошатником, никогда не был. Однако же, внутри поднялась волна гнева — мне не нравилось, что в ходе создания прокола кого-то нужно было убивать.

— Тридцать секунд. — сообщил мне ближний научник. — Сейчас мы подаем ток, и выходим. Выход будет заперт. Удачи.

Сказал это и ушел. А я, чтобы не терять потом времени, перекинулся в Халка. Пока в легкобронированную его версию. Не зная, кого мне ждать, я решил сделать ставку на подвижность, а не на защищенность от урона.

Следом за первым, поспешил к выходу и второй научный сотрудник. Правда, перед этим, он перевел рычаг на стене, и прибитых к земле животин тут же начало выгибать дугой. Когда дверь за людьми закрылись, собаки начали выть. Сперва тихо, но постепенно их голоса набирали громкость, и скоро их вой уже обрушивался на меня со всех сторон.

«Это так они „почистили“ ритуал Аненербе? — задался я вопросом. — А что же тогда было в оригинале? Люди вместо собак?»

Впрочем, зная нацистов, я бы не удивился. Для них что люди, что кошки, что собаки — никакой разницы. Пожалуй даже, лучших друзей человека они зачастую ценили гораздо больше самого человека. А если уж он еврей или представитель какой-то другой «неполноценной» нации…

Мне было непонятно, как начерченный на земле символ, пепел, прожектора, электроды и пропущенный через живые тела ток, может создать прокол между мирами. Но, естественно, всю процедуру простому исполнителю никто объяснять и не собирался. Как-то работает — вот и все, что мне требовалось знать.

Примерно через минуту, в центре знака начал формироваться вихрь. Такой, миниатюрный, подобные порой можно увидеть в осеннем парке, когда ветер, гуляя по пустым дорожкам, закручивает палую листву в спираль. Но этот постоянно рос в размерах, пока не поднялся до самого потолка, а он тут, на минуточку, больше шести метров был.

Наконец, вихрь словно бы взорвался изнутри, выстрелив в разные стороны чем-то похожим на светящуюся пыль. И в центре символа вдруг повисло зеркало. Дрожащее, похожее на озерце ртути, которое каким-то образом расположили вертикально к полу. И золотого цвета.

С едва слышимым хлюпаньем сквозь гуляющую крохотными волнами поверхность прошла рука. Здоровенная, не меньше чем у меня, когда я в боевой форме находился. Но при этом — изящная, будто бы даже, женская.

Длинные пальцы, серая, похожая на замшу, кожа. Аккуратные, но очень опасные даже на вид когти. И суставы. Я отметил, что их было на один больше, чем у человека, отчего пальцы выглядели бескостными.

Как только рука саварана — а это мог быть только он — появилась в нашем мире, собаки прекратили выть. Кажется, они все одновременно издохли. Но я отметил это машинально. Все мое внимание было приковано к демону, который выходил из прокола.

Похоже, это действительно было существо женского пола. Ярко выраженная грудь, правда, без сосков. Плавные изгибы тела, чешуйки в паховой зоне — все на это указывало. Да и лицо — не морда, а именно лицо, почти человеческое, тоже однозначно было женским.

Я бы даже красивым его назвал. Портили его лишь желтые глаза, в которых было по два звериных зрачка. Голову саварана (саваранки?) украшали короткие рожки, числом пять штук.

«Барон. — вздохнул я с облегчением. — Ну хоть тут не соврали!»

Пришелица вышла из золотой ртути полностью, и я заметил, что между ягодиц у нее находится тонкий хвост, с костяным жалом на конце. Оглядевшись по сторонам, она остановила взгляд четырех зрачков на мне, и плотоядно улыбнулась. Честно слово — как женщина, предвкушающая отличный секс!

Интер-2

— Как думаешь, Василий? Не зря мы это затеяли?

Фраза Винера вырвала Окелло из хоровода мыслей. Он даже не сразу смог понять суть вопроса старого товарища. Но сосредоточившись, вновь натянул на лицо привычную улыбку, и ответил.

— О чем ты, Борис? У нас разве был выбор?

— Он есть всегда. — фыркнул профессор. — «Да» и «нет». Это константы.

— Тьфу на вас, математиков! — хохотнул Окелло. — Жизнь не так проста, как эти ваши формулы.

— Законы. И ты не прав. Вся, с твоего позволения, жизнь, вполне себе укладывается в простые и понятные алгоритмы. Это люди все усложняют.

Винер нервничал. Это было понятно. Не каждый день из архива вытаскивается проект, отряхивается от пыли и кладется на стол, как последний из всех возможных планов. Второго заместителя Комитета Контроля Сверхвозможностей сегодняшняя ситуация беспокоила только с практической точки зрения. Получится или нет? Далеко идущие планы, стратегия и вытекающие из них решения тоже держались в голове. Но от дела не отвлекали.

— Ты все просчитал. Проверил на несколько раз. Видишь результат. — Окелло пожал плечами. — Беспокоится имеет смысл только за то, справится ли Виктор с Бароном или нет. Потому что, если у него не выйдет, то следующим твоим подопытным кроликом станет Зима. А ты знаешь, как в ЦК относятся к ее образу.

Винер сморщился. Чистый ученый, он терпеть не мог, когда в его расчеты вмешивалась политическая необходимость. Окелло знал — будь на то воля основателя кибернетики, первой бы к Барону отправилась именно любимица Политбюро и знамя советских сверхов. В ней он, по крайней мере, был полностью уверен.

А вот в Викторе нет. Таких как он не зря называют «темными лошадками». Одного того, что он пришелец из другого мира — альтернативного здешнему — уже было достаточно для недоверия. Но, по мнению Василия, именно это и делало Глебова таким прекрасным добровольцем-испытателем. Пусть он неизвестная величина, но так ведь и не стоит за ним никто. И бесится в случае провала не станет.

— Василий… — кашлянул Борис. — Помнишь, я выдвигал предположение, что демоны имеют свою цивилизацию. Не просто охотничью иерархию, построенную на силе и возможностях?

— Конечно. — отозвался Окелло. — Вполне вероятное допущение. А к чему ты про это заговорил.

— Понимаешь… Когда мы с Виктором это обсуждали, у меня сложилось мнение, что он об этом уже осведомлен.

— Да?

— И знает даже больше, чем мы. Во время разговора он довольно мало удивлялся, а порой явно замолкал, чтобы не сказать лишнего.

— Вот как? Ну, может быть он просто сделал выводы? По большому счету, они ведь на поверхности лежать, а Глебов человек наблюдательный и неглупый. Даже оказавшись здесь, он не так уж много глупостей совершил. Быстро исправлялся, где делал неверный шаг. Он вполне мог просчитать ситуацию.

— Нет! — Винер тряхнул головой. — Я тебе говорю не о догадках, которые смог бы самостоятельно сделать любой умный человек. Виктор слушал меня без удивления, только изображал его. А когда мы обсуждали, например, возможные мутации, он словно бы сдерживался, чтобы не поправить меня. Это при том, что у него доступ к теории был очень ограничен. Пара бесед с Вавиловым, натурные наблюдения, да собранные мною данные, которые я отдал ему для изучения. На этом мало что можно построить. Но он, я уверен, знает больше, чем сказал или услышал.

— Интересное наблюдение.

Василий задумался. Он знал, что Борис слишком большой прагматик, чтобы «дуть на воду». И, раз он говорит, то к этому стоит прислушаться. Однако, как и ученый, комитетчик не вполне понимал, где бы Глебов мог набраться таких знаний, которых нет и у Винера?

Единственный вариант, который просто напрашивался — он представитель иностранной разведки. И это все-таки внедрение, а не перенос сознания умершего в параллельной реальности человека. Окелло прекрасно помнил, насколько подробно изучили жизнь парня, и даже покачал головой. Нет. Невозможно. Начиная от того, что это слишком сложно, а сложные построения всегда тяготеют к саморазрушению. И заканчивая многочисленными проверками. Ведь даже сам паренек не знал, через какое количество менталистов его смогли прогнать.

Конечно, исключать никогда ничего нельзя. Однако, если бы Василия прямо сейчас спросили — верит он в историю Виктора, он бы не колеблясь ответил, что да. Что, безусловно, не исключало возможности слишком сильного противника, который смог-таки переиграть второго зама ККС.

— Надо спросить у него напрямую. — произнес он, обдумав данный вопрос со всех сторон. — Я заметил, что Глебов сотрудничает гораздо охотнее, когда и с ним ведут себя честно. Надо рассказать ему о твоих подозрениях, после чего задать вопрос.

— Если он выживет. — хмуро отозвался Винер.

— Да. — с улыбкой согласился Окелла. — Если выживет. О, смотри, Борис! Барон уже поставил экран.

Двое мужчин, испытывая совершенно разные эмоции, стояли в окружении нескольких бойцов спецназа ККС, и продолжали смотреть на ангар, который только что осветила вспышка яркого золотого света.

Бой между сверхом и демоном начался.

Глава 7

— Какой необычный… — протянула демоница. — Санам? Или даже почти Настэ? В этой Грани уже начали саваран?

То есть, она это не на русском сказала, а так бархатно и даже сексуально прорычала. Но я понял, что она говорила. По всей вероятности, это после «пробуждения», то есть, произошедшей мутации от эссенции убитого Барона, я обрел еще и понимание языка саваранов.

Причем, Санам я услышал, как «солдат», а Настэ — «основа». А саваран, соответственно, как «изменение и восхождение». Странное, в общем, ощущение. Будто смотришь фильм на английском, а поверх, едва слышно, но все же различимо, идет закадровый перевод.

Правда, сам на нем говорить не научился. Попробовал — не вышло.

— Ты болтать сюда пришла?

Ее странные глаза немного расширились. Возможно, от удивления. Мол, а что это у нас за солдат такой странный, на саваранском языке говорить не может? Может, и нет. Сложно судить, она так-то инопланетянка, как у них эмоции проявляются мне неизвестно. Но контекст она считала.

— Я шестая ведьма (тип Мико) гнезда Рисора Огнееда (тип Орта) пришла за твоей плотью и духом. — торжественно произнесла она, как мне показалось, ритуальную фразу. — Мое имя Лота Лодати. Стань частью моего саварана.

Тот тип, Барон, которого я грохнул в горах, тоже что-то говорил перед поединком. Тогда я ничего не понял, но теперь услышал и сделал вывод, что это был примерно такой же набор слов. Представится, обозначить свой социальный статус и принадлежность к какому-то гнезду, и заявить о праве на плоть и эссенцию.

— Халк. — ответил я ей, не придумав ничего умнее. Сейчас, ага, буду я ей полным именем называться. Хватит и творческого псевдонима. И на всякий случай ударил себя кулаком в грудь. Русского-то она не понимала.

— Халк. — кивнула она. — Солдат Халк. Ты готов?

Я просто молча кивнул. Солдат, так солдат. Демоница присела, коснувшись ладонью пола. Нас тут же накрыло куполом золотого цвета, за пределы которого выйдет только один.

Надо, кстати, потом научиться такое делать. Удобная штука. Не позволяет эссенции растечься в воздухе. С таким, если обычных сверхов убивать, можно гораздо больше подняться. Да и как средство защиты от стрелкового и дальнобойного оружия помочь может.

Но это все позже. Сейчас должно сосредоточится на поединке. Лота Ладати, что кстати, переводится примерно, как Лота Разрызающая — вот у них имена-то! — уже готовилась к атаке.

Ее глаза с двойным зрачком заполнились золотом, а в руках появились два гибких хлыста. Каждый метра полтора в длину, и судя по виду, энергетический. Этакая проекция полей, которые я уже видел у других псионов. Ее тип, который она любезно произнесла, как раз об этом и говорил. Шестая ведьма или Мико — развитый псионический потенциал.

В тоже самое время, у меня в голове всплыло понимание, что делать. Не иначе, как генетическая память первого поверженного Барона. Почему она раньше не проявилась — понятия не имею. Но сейчас я вдруг осознал, как нужно перестроить энергетические потоки внутри своего тела, чтобы создать такое же псионическое оружие. А еще, как залить свои глаза золотом. Это, кстати, оказалась частью новой боевой трансформации, переводящей зрение в другой режим.

Мир сразу сделался черно-бело-золотым. Другие цвета попросту исчезли. Зато хлысты демоницы отчетливо горели белым, в то время, как сама она сделалась четкой черной фигурой.

С псионическими силами я играться не стал. Все-таки они у меня не основной вид вооружения, а дополнительная возможность. Пока. А вот с метоморфизмом у меня как раз все очень хорошо было. Поэтому я отзеркалил ее оружие, только вылепил его из самого себя. Той же длинны хлысты из острых, торчащих наружу чешуек. И сразу же ударил.

Началась пляска — иначе не назовешь. То она, то я наносили удары, крутились друг вокруг друга, пропуская режущие поверхности совсем рядом с телом. Парой царапин обзавелись почти сразу — и она, и я. Но несерьезными. Затянувшимися ко второму раунду.

В самом начале я решил, что буду изучать противника и его стиль боя. Поэтому, собственно, и выбрал то же оружие, что и она. Мой первый Барон, кстати, поступил также, видать в этом был какой-то смысл. Или мне показалось. Но сперва-то он из лука все больше садил, а когда я клинки вырастил, сам обзавелся парочкой мечей.

А вот Лота с прозвищем Грызун мне такого выбора не предоставила. Сама определила, чем будет сражаться. И должен признать, ее оружие мне нравилось все меньше.

С одной стороны — гибкие хлысты не позволяли работать от обороны. Заблокировать ими удар было невозможно. Зато в атаке их потенциал раскрывался по полной. Я пару раз чуть не лишился конечности, неверно оценив длину оружия, и его способность к изменению направления.

Но и она, это было заметно, не привыкла сражаться с кем-то вооруженным так же. Сделав ставку на скорость и подвижность, она не ожидала, что я поступлю так же.

Обменявшись десятком взмахов, мы разошлись, оглядывая друг друга. Всего пару секунд, а потом она ударила хлыстами не меня, а пол. Отлично видимые в боевом диапазоне жгуты энергии впились в бетон, и тут же в лицо мне полетели куски камня. Один я отбил плечом, парочку сшиб плетьми, но несколько все же добрались до лица, оцарапав кожу.

— Глаза мне выбить хочешь? — рявкнул я весело и зло. — Неплохая попытка!

Ударил ногой в край торчащего обломка, а когда он кувыркаясь подлетел в воздух, щелкнул кнутом, разбивая его на мелкие частицы. Облако этой каменной шрапнели накрыло демонессу, не столько причиняя какой-то вред, скорее отвлекая внимание. Второй кнут ударил сквозь бетонную взвесь, и кончиком чиркнул ее по груди.

Не слишком серьезная рана, но первая, про которую так вообще можно было сказать — до этого царапинами разменивались. А тут одна из «сисек» буквально развалилась пополам. Не причинив, впрочем, моей противнице особого неудобства.

Ответила она сдвоенным взмахом своих энергетических плетей. Одна ударила в шею, другая попыталась оплести мои ноги. Пришлось уходить нырком между ними — ей навстречу. И сразу же пытаться навязать ближний бой. Для этого я даже свои хлысты на короткие лезвия сменил, намереваясь засадить хотя бы одно ей в живот.

Лота смогла увернуться, и тоже сменила оружие. Теперь в ее руках были не призрачные гибкие шнуры, способные разрезать и плоть, и камень, а крохотный щит, наподобие баклера, и что-то вроде копья. Первым она заблокировала оба удара, а потом, хитроумно спрятав наконечник копья за защитой, резко ударила им мне в лицо. После чего резко крутанулась на одной ноге, и впечатала сам беклер мне в затылок.

Из этой стычки теперь уже я вышел с потерями. Прошедшее мимо лица копье глубоко пропахало мне щеку, а щит немного оглушил. Однако, Лота и не думала на этом останавливаться. Завершением контратаки стал острый кончик ее хвоста, вошедший глубоко в икру. И вышедший наружу со здоровенным куском моей плоти — зубцы на нем тоже оказались.

Буквально секунду спустя я понял, что это не все, что она со мной проделала. Левую ногу, ту которую она пронзила хвостом, охватил паралич. Сама же демоница отскочила в сторону, выжидая, пока введенный мне яд подействует.

Боевая форма довольно быстро разлагает яды и токсины, каким-то образом попавший в мой организм. А с этим почему-то не справилась. Значит, в этом и был план Лоты? Закружить, запутать, спровоцировать на близкий контакт, чтобы применить свое главное оружие? А потом просто немного выждать и добить парализованного или хотя бы ослабевшего противника.

— Сука… — буркнул я под нос.

Но ругался не на саваранку, а бодря себя. Потому, что понял — из сложившейся ситуации у меня есть только один выход. И мне жутко не хотелось его использовать.

Однако, выбора не было. И прежде, чем успею придумать хоть какую-то отговорку, я отсек себе ногу чуть ниже колена. Ровно настолько забралось онемение.

Боль была сильной, но к моему удивлению, не настолько, чтобы я потерял контроль. Тем более, что кровь я сразу остановил, а вместо отрубленной конечности быстро выпустил из культи что-то вроде костяного клинка-костыля. Просто, чтобы остаться на ногах.

Не отрывая глаз от хитрой бестии, оскалился — схавала, мол? И понял, что в первый раз, тогда еще, перед боем, видел на ее лице именно удивление. Потому что сейчас она застыла с такой же мордой. Не ожидала, видать.

«Ладно, от яда ты избавился, умник. — скользнула мысль. — Дальше что? Будешь прыгать вокруг нее, как капитан Сильвер на костыле?»

Дальнейшую стратегию, по правде сказать, я не просчитывал. Некогда было. Промедли я, и яд бы распространился по всему телу, а там уже неважно было бы, все у меня ноги в комплекте или нет. Регенерация у меня сейчас получше, чем была на первом поединке, так что ногу я отрастить смогу за пару минут. Другое дело, что их у меня как раз и не была.

Лота тоже это поняла. Махнула руками, превращая щит и копье в прежние плети, и понеслась на меня. Противник лишен подвижности, а значит все равно не так опасен, как в начале схватки. Ожидаемо ударила одним хлыстом по ногам — понимала, стерва, что с одной-то я уже не напрыгаюсь. Второй же бросила мне в лицо.

Но я и не собирался. Вместо этого я решил реализовать свой оставшийся козырь —невиликие псионические способности. Против ее возможностей они были не сказать, что впечатляющие, но что мне оставалось? К тому же, я немного тренировался их использовать.

Идущий понизу кнут я встретил жестким блоком — создал на его пути небольшой щит, которого хватило ровно на один удар. А верхний принял на закованную в броню левую руку, поближе к основанию. И хотя оружие демоницы рассекло и роговые накладки, и кожу, и мышцы, обернувшись вокруг руки два раза, мне все же хватило сил ухватить ее за запястье, и рвануть на себя.

В последний момент она успела снова ужалить меня хвостом в бок. Но это уже ничего не смогло изменить. Десятки зазубренных шипов, выросших на моей груди, пробили ее тело во множестве мест. А сорваться с них она уже не смогла.

Так мы и замерли — гротескная фигура любовников. Сходство с этой скульптурной группой придавало еще и то, что трясло нас обоих нещадно. Ее — предсмертные конвульсии, меня же волны наслаждения, приходящие с ее кровью и эссенцией.

А потом мы оба упали. Паралич добрался до поясницы, и опорной двигательный аппарат отказался держать такую нагрузку в вертикальном положении. Что характерно — тело демоницы оказалось сверху.

Барьер погас. Сил не осталось. Тело отказывалось слушаться и я не знал, на какой это срок затянется. Однако, звать никого ни пришлось. Через пару минут после того, как золотое сияние погасло, в ангар забежало пара солдат. Осмотревшись, они кликнули ученых, а уже вслед за ними в помещение вошли Окелло и Винер.

— Буквально напрашивается шутка, Виктор. — ухмыляясь во весь рот, сказал негр.

— Что-то вроде, «ваша дама уже ушла, корнет»? — глухо поинтересовался я. Голосовые связки, как ни странно, яд не зацепил. А как мы с Лотой выглядим со стороны, примерно представлял.

— Где-то так. — хохотнул он. — Как вы?

— Практически полностью парализован. Лицом еще могу с трудом управлять, но и все на этом.

— Крепко она вас…

— Она выглядит хуже.

— Точно мертва?

— Ну, купол же спал.

Вскоре в ангар загнали армейский погрузчик, который краном снял с меня тело демонессы. С его же помощью мне чуть позже придали сидячее положение, прислонив к стене. Яд Лоты все еще работал.

Пока велись работы, я докладывал начальству о поединке. Описал свою тактику, демоницы. Согласился с тем, что уже второй виденный мною Барон больше принадлежит к биокинетикам, хотя у Лоты имелись и неплохие псионические способности.

— Видимо, это потому, — высказал предположение Винер, — что в социуме демонов требуется по умолчанию иметь развитые физические возможности, иначе до использования псионических можно и не дожить.

Тут я спорить не стал, мне тоже так показалось. А еще я отметил, что из всей группы резерва ККС, я максимально подхожу для этих ритуальных поединков. Ну, может еще Интернационал. А вот что будет делать Зима, если окажется под куполом с такой Лотой? Заморозит ее? Или Шторм — сдует? Сильно сомневаюсь!

Не стал утаивать и тот факт, что понимал язык гостьи. Смысл? Есть информация, которую, несомненно, лучше пока придержать, но эта к таковой не относилась. Рассказал, что понимал речь демоницы каким-то скорее телепатическим образом, нежели разбирая лексические нормы. Звук речи саваранов так и остался для меня грохотом сталкивающихся друг с другом булыжников. Разве что у шестой ведьмы он звучал немного мелодичнее. Если так можно сказать.

Мой рассказ невероятно возбудил ученого. Который не стал ждать, пока я полностью приду в себя, и засыпал меня вопросами. Его интересовало абсолютно все, что я смог узнать о противнике, но тут уж я ничем особым порадовать его не смог. Ведь после произнесения ритуальной формулы, демоница не вымолвила ни одного слова. Да и зачем бы ей — она пришла убивать, а не болтать.

Но и этого Борису хватило, чтобы он превратился в белку, которую напоили крепким кофе. В конце концов, Окелле пришлось его оттаскивать от меня, настолько он разошелся.

— А что по силам? — уточнил кэкээсник, когда профессор уселся в углу ангара на раскладном стуле и начал что-то надиктовывать на диктофон в «польке». — Чувствуешь что-то?

— Василий, я даже тела своего не чувствую. — хмыкнул я. — О чем вы, вообще?

Но тут я немного слукавил. Чувствовать-то я, может, ничего и не чувствовал, но где-то в глубине разума поселилась уверенность, что к новому этапу «пробуждения» я еще не готов. Было бы здорово, конечно, понимать это в каких-то цифровых выражениях, но тут уж производитель как-то не озаботился.

При этом, я понимал, что для следующего витка мутации мне нужен еще один Барон. Примерно такой же по силам, а точнее — по объему пси-физической субстанции, которую мы для простоты именовали эссенцией. Содержалась она в крови саваранов, но имела не только материальную, но и энергетическую составляющую.

Которую, кстати, я в этот раз смог разглядеть. В горах Тянь Шаня, Маша сказала мне, что видела сгусток света, который вылетел из тела убитого демона и вошел в меня. Но у скрытницы была одна особенность, она видела что-то вроде ауры сверхов. Теперь вот и я, получается, сподобился. Интересно, я теперь, получается, смогу по людям определять, кто обладает суперспособностями, а кто нет?

Статуей самому себе я просидел еще около двадцати минут. За это время успел развернуть перед глазами полотно схемы генолордов, найти там тип Мико, к которому принадлежала моя противница, а так же тип Орта — того самого непонятного Рисора Огнееда, к гнезду которого она принадлежала. Шестая ведьма, получается, стояла примерно на одном со мной уровне, в то время, как ее начальница — выше на две ступени.

Скудное описание возможностей Огнееда дало мне четкое понимание, что явись такая тварь в наш мир, с ней я точно не справлюсь. Да и вообще не представляю, кому бы это было под силу. Разве что всему нашему отряду, причем при взаимодействии с парой батальонов спецназа. А это ведь даже не средний для саваранов уровень. Скорее, верхняя граница нижнего.

Потом к мышцам стала возвращаться подвижность, с которой вернулась и боль. Не слишком сильная, но все же достаточная, чтобы немного поскрежетать зубами.

Еще одним наблюдением стало, что моя регенерация все это время не работала. То есть, как я рухнул с отрубленной под колено ногой, так и валялся. А вот теперь чувствовал, как пошло заживление.

— Борис, а вы бы попробовали выделить из хвоста Лоты яд. И попробовать его воссоздать? — сказал я. — Он, судя по моим ощущениям, блокирует или замедляет регенерацию. Может стать оружием.

— Я перешлю образцы аккредитованным химикам. —кивнул тот, не отрываясь от работы.

— Ну а мы с вами, Виктор, пока пообщаемся на другие темы. — сверкнул зубами Окелло, видя, что мне стало лучше.

— Это какие же? — расслабленно отозвался я, слишком уставший, чтобы увидеть подвох.

— Например, почему вам известно о демонах больше, чем нашему признанному в этом деле эксперту?

Глава 8

Рука устала писать. Я всерьез подумывал о том, чтобы перекинуться в боевую форму, чтобы продолжать эти мучения было хоть немного легче. Пока останавливало лишь то, что здоровенными зелеными пальцами довольно сложно удерживать цветной маркер, не говоря уже о том, чтобы понятно писать им.

— Борис, Василий! — взмолился я, наконец. — Честное слово, то, что у меня в голове не так просто выложить в виде двухмерной схемы!

Этот аргумент я повторял уже несколько раз. Пять или шесть, точно не помню. Каждый раз ответ был один.

— Виктор, голубчик, ну вы постарайтесь!

А что стараться? Это в голове у меня все выглядело просто и понятно. Вот полотно, вот схема. На деле же, последняя была какой-то трехмерной, и при попытке создать на белой доске ее копию проваливалась раз за разом.

Как бы объяснить… Вот у нас есть отправная точка, которая соответствует, видимо, молодому половозрелому саварану. Звучит, как «Тек», переводится примерно, как «начало». Тут все просто. Полное слияния физической и энергетической сущности этого двуединого разумного вида. Без нее дальнейший путь «изменения и восхождения» попросту невозможен.

От него стрелочка разбегается на два типа: Тафр, что значит «драчун», и Кипус, которое я понимаю почему-то, как «бес». Первый в силу, второй в ментал. Все ясно и понятно, да.

А теперь едем дальше. От «драчуна» возможность развития идет в Санама, который «солдат», в Ксана (Зверя) и Пэдо (Шпиона). При этом, Солдат потом тоже может в Зверя перейти, то есть не рост, а какая-то смена класса, а вот Шпион — это следующая за Бесом ступень развития упора в псионику. За которым, кстати, уже идет Ведьма (Мико), которая может снова стать Солдатом. А тот, в свою очередь, уже в Воителя (Настэ) мутирует.

При этом Солдат равен Зверю и Ведьме, но очень условно. Разные, все-таки, типы. Которые, к тому же, еще и между собой отличаются. То есть, Шестая Ведьма — это не шестая по счету носительница типа в каком-то там Гнезде, это именно шестой подтип Ведьмы, который бы лично я назвал диверсантом.

Та же ерунда с Солдатами. Они подразделялись на Первых (мой тип — ближний бой), Вторых,которые работали на дистанции, Третьих, развивающих физическую мощь и живучесть в ущерб скорости, Четвертых… Их там всего восемь было, не буду перечислять.

Запутано, да? А это я еще нижний уровень описываю. Со всеми его вариациями в сторону. Выше вообще кошмар начинается. Доска заканчивается раньше, чем я заканчиваю с перечислением вариаций того типа, а взаимосвязи и вовсе теряются.

Но если прямо вот упростить, то получалось всего четыре основных направления развития. Я их для себя обозначил, как Чудовища, Воители, Маги и Диверсанты. Первые — звероподобные твари, которые уже на среднем уровне утрачивали… нет, не человеческий, а свой первоначальный образ. Для понимания, три последних из известных саваранским генолордам уровня в этой ветке назывались Бедствие, Казнь и Владыка. Очень доходчиво, как по мне.

Воители были универсалами, одинаково неплохо управляясь и с физической мощью и с псионическими способностями. А еще у них была такая подветвь, которая отвечала за управление младшими саваранами. И начиналась она как раз с Гнезда. Это был не тип, а скорее роль.

Маги или Псионы тоже росли ввысь и вширь, создавая внутри своего направления отдельные побеги, верхние из которых звучали очень многообещающе: Мгла, Вакуум, Сотрясатель. А вот про Диверсантов я понял хуже, чем про всех остальных. То ли в человеческом языке слов таких не было, и карта Распределителя не могла подобрать подходящие синонимы, то ли эффекты, которые они создавали, на моей родной и этой Земле еще ни разу не возникали. Ни то, ни это объяснение оптимизма не внушало.

Но самое главное во всем этом восьмитысячелетнем труде генолордов было в другом. Вся проделанная ими работа не являлась догмой. Они описали лишь все возможные и виденные ими лично мутации, а значит — никакого шаблона не было вовсе.

Развиваться можно было в любом, даже самом диком направлении. Что довольно успешно доказал некий китайский сверх по прозвищу Гунн. Который умудрился сделаться кем-то средним, между Третьим Солдатом и Гнездом.

Вот это все, собственно, я и пытался объяснить своим дознавателями — Окелло и Винеру. Оба этих старых аппаратчика взяли меня в оборот сразу же после сражения с Лотой. Не слушая никаких отговорок, потащили в ближайшее помещение. И там вместе со мной заперлись, заявляя, что не выйдут оттуда, пока я все им подробно не расскажу.

Уклоняться я смысла не видел совсем. Тем более, про Распределителя оба мужчины знали. На вопрос негра — что же я сразу обо всем не доложил? — я ответил, мол, доверие штука такая, работает в оба направления. Он кивнул, принимая упрек, и отстал. А я продолжил выдавать то, что мне доверил Распределитель.

Пока мучился, ковыряя схему генолордом, обнаружил в ветке Воителей, в отростке Гнезда, один очень занимательный тип. На саваранском он звучал как Текап, а переводился, как Мудрец или Наставник. Являясь довольно сильным бойцом для нижнего края среднего уровня, он, при этом, мог еще и направлять развитие других саваранов. Сами генолорды на нем поставили крест, мол, да, но с учетом личного роста каждого, как того требует Путь, это совершенно не нужный тип.

А я вот стойку сделал. С учетом того, что я не могу внятно перетащить на бумагу все запутанные взаимосвязи между видами, типами, подуровнями и ролями, то было бы здорово самому направлять своих товарищей в развитии.

Озвучив эту идею ученому и конторскому, я получил два скептических взгляда.

— А долго до этого уровня расти? — уточнил наибольший прагматик из этих двоих, Винер.

— В Баронах, если можно. — сразу же уточнил Окелло.

Я бросил на негра возмущенный взгляд, который он встретил открытой улыбкой.

— Ну, надо же понимать, сколько мы потратим сил, времени и демонов, прежде, чем нам удасться сделать вас Наставником. — пожал он плечами.

Шевеля губами, делая пометки на бумаге, я принялся за подсчеты. Очень условные, надо сказать. Нигде же не было написано сколько единиц эссенции выходит с каждого Барона. Так что опирался я на закономерность. Один убитый демон уровня Солдата, дал мне эссенции достаточной для первой мутации. Сделав Солдатом и меня. Убив Ведьму, и поглотив ее силы, я понял, что до следующего качественного скачка — до превращения в Воина, нужно еще столько же.

То есть, получалось, что каждый следующий уровень требовал минимум вдвое больше эссенции. Классическая арифметическая прогрессия в действии. Значит, один Барон до Воина, потом четыре до Колдуна (ну вот такой ассоциативный перевод, не ко мне вопросы), затем восемь до Гнезда, и шестнадцать до Мудреца. Итого получалось…

— Тридцать один Барон. — сказал я. — Ну или поменьше, если твари будут мощнее.

— А, ну так это сущая ерунда! — воскликнул Окелло. — Если поднапрячься, за месяц должны управиться!

— Василий, конечно же, шутит. — сделал совершенно ненужное пояснение Винер. — К тому же у него всегда было не очень хорошо с математикой. В таком темпе мы не сможем использовать подходящие места, где можно проводить ритуалы. Ткани пространства-времени требуется минимум неделя, чтобы восстановиться. Производить же прокол при нестабильном положении данной субстанции чревато призывом сущности в разы более могущественной, нежели Барон. Поэтому, если посчитать, на реализацию вашей идеи, с учетом, что все мощности будут задействованы только на вас, у нас уйдет тридцать шесть дней. Однако, я бы добавил в расчеты еще и время на ваш отдых, то есть по одному дню после каждой схватки. Таким образом у нас получается уже семьдесят два дня.

И, главное, тут никто не сказал, что старый профессор шутит! Что я им, шахтер в забое, что ли? Который решил перепрыгнуть подвиг легендарного Стаханова?

— Другими словами, как некую отдаленную цель, это вполне имеет смысл держать в голове. — подвел итог обсуждению Василий. — Наставник мог бы здорово ускорить процесс правильной мутации среди остальных наших сотрудников. Однако, на настоящих реалиях, боюсь, она недостижима.

— К тому же, — напомнил ученый, — Политбюро дало добро лишь на три пробных прокола.

— Вот тут я бы не волновался, Борис. Увидя результат, они сразу же санкционируют новые работы. — рассмеялся Окелло. — Главное, чтобы у нас было, что показывать.

Вот. Почувствуй себя, называется, лабораторной мышкой. Достигнешь успеха — похвалят, насыпят хорошего корма, и некоторое время не будут трогать. Провалишься — либо сдохнешь на очередном опыте, либо будешь усыплен за ненадобностью.

— В любом случае, — пожал я плечами. — Сейчас рановато забегать настолько вперед. После победы над вторым Бароном, я смогу пройти очередное пробуждение, и тогда уже будет ясно, что да как.

— Отлично сказано, Виктор. — похвалил меня негр. — Тогда, если не слишком устали, давайте собираться. Впрочем, если устали, все равно нужно вставать. Вертолет подбросит нас до аэропорта, оттуда самолетом в Карелию. На борту и отоспитесь.

Ах, ну да. Вторая точка на карте, где можно совершить прокол. Вот же меня швыряет-то по нашей необъятной!

Часом позже я уже без задних ног спал в самолете. Схватка с Лотой изрядно меня вымотала, так что я стремился набираться сил всеми доступными способами. А именно, ели и спал.

Тем же, только прибавив к этому ежедневные тренировки, я занимался и по прибытию на секретную базу, расположенную неподалеку от карельских болот. На подготовку специалисты отводили два дня, так что я успел полностью восстановится, и опробовать, пока только в режиме «боя с тенью» пару ухваток, подсмотренных у демоницы.

Мне показалась неглупой идея с дополнительной конечностью. Это ее жало в хвосте едва не позволило Лоте одержать победу. Правда, мой организм яд вырабатывать не умел, но все равно идея с хвостом была перспективной. Скажем, жесткий клинч, когда все остальные члены — твои и противника, взаимно заблокированы, и тогда гибкий хвост с хорошим таким шипом на конце, мог поставить точку в поединке.

Правда, особых успехов в этом деле я не добился. Как потом мне сказал Винер, это потому, что мозг не привык оперировать пятью конечностями — его система координат была построена на четырех, и их ему вполне хватало.

Но научиться было можно. Как я уже понял, мое тело могло создать все, что я смогу придумать, другое дело разум не всегда мог выйти за рамки классического набора атакующих и оборонительных возможностей.

Нужно тебе чем-то проткнуть противника — вырасти меч. Защититься от него — броня или щит. Прыгнуть — мощные мышцы. Это понятно и привычно. А вот для того, чтобы летать или хотя бы парить, нужны крылья. А к ним — длительные тренировки по их использованию.

День, назначенный для прокола, наступил, и я, как и в прошлый раз, вошел в типовой ангар. Свет, собаки, пришпиленные к полу, спешащие на выход научники, и выходящий из золотой ртути, разделяющей наш мир и чужой, саваран.

На этот раз моим противником был Третьим Солдатом. То есть, очень мощным, очень живучим, но, к счастью, довольно медленным. Однако, для площадки шесть на шесть метров, это не слишком важно, но по проворности я его все равно уделывал. Битый час, наверное, скакал вокруг этой бочкообразной туши, которая лупила меня какими-то щупальцами, с крючками-шипами вместо присосок.

Их у него было семь штук, и мне пришлось здорово выложится, чтобы не попасть под их удары. Мои же наносили ему столь малый урон, что я даже в какой-то момент отчаялся. Пробовал кто-нибудь чистить картошку одноразовой пластиковой ложкой? Меня не покидало ощущение, что мой противник — бульба, а я тот самый бесполезный столовый прибор.

Прикончить его удалось с помощью поля. Но не как первого из моих Баронов, то есть сунув голову в золотое сияние. Я последовательно выбил ему все конечности — после столкновения с преградой регенерация у этого увальня падала на порядок. А потом обрушился сверху, и методично начал наносить удары в едва видимую между массивным плечами черепушку. В какой-то момент, тварь-таки издохла, а меня скрутило в конвульсиях.

Трясло долго и болезненно. Прибывшие спасательные службы некоторое время даже опасались приближаться ко мне, видя, как я ору и катаюсь по бетонному полу. А когда затих без чувств, так и оставаясь в боевой форме, привязали к ноге трос и вытащили из ангара погрузчиком.

В себя я пришел в запертом подземном бункере, и сразу понял, почему тут очутился. Перед боем сам сказал Окелло, что этой жертвы хватит для перехода на другой уровень мутации. И тот решил обезопасить таким образом и себя и персонал. Правильно, в принципе, сделал.

Усевшись на колени, я вдруг понял, что понятия не имею, как запустить нужные мне преобразования организма. То есть, схема-то имелась, но на ней нельзя было нажать на нужную тебе иконку и сказать — хочу вот эту мутацию, пожалуйста.

Однако, стоило каракули генолордов вообразить, сосредоточившись на Воине, как навалилась сонливость, что хоть спичками веки подпирай. Предположив, что это начинается нужный мне процесс, я не стал противиться, и через минуту пускал слюни на жесткий металлический пол.

В прошлый раз было больно. Даже видения какие-то перед глазами мелькали — и это я сейчас не про встречу с Распределителем говорю. А сегодня просто вырубился, но при этом как бы остался в сознании. Еще и парящим над собой. Не знаю, сон это мне снился или все происходило в действительности, однако я увидел, как тело начало трансформацию в боевую форму.

Но не в привычного мне Халка, почему-то. Вместо этого я стал куколкой. Ну, которые гусеницы, потом бабочки. Жесткий внешний кокон и что-то меняющееся внутри. Для меня преграды не было, я словно бы рентгеном пронзал скорлупу, за которой творилось генетическое волшебство. Однако, понятнее процессы от этого не стали. Перестройка цепочек аминокислот, наверное, не самая зрелищная картина.

Длилось все около шестнадцати часов — в этот раз я даже время осознавал. По прошествию которых, кокон распался и истлел в считанные секунды, а я, голый, но вполне обычный мужчина, поднялся на ноги.

«Это только внешне. — усмехнулся я про себя. — Нормальные люди из кокона не вылупляются. Ты, мой дорогой, уже далеко не человек».

Но чувствовал-то я себя таковым. И мыслил так же, и эмоции испытывал прежние. Например, радость от того, что не сдох, и сумел при втором по счету пробуждении сохранить человеческий облик.

Но многое и изменилось. Не самоидентификация, слава богу. Просто на каком-то подсознательном уровне появились новые знания. Например, я точно знал, как сделать так, чтобы эссенция врага, если мы с ним деремся без купола, поменьше рассеялась в воздухе. И как сам купол для ритуального поединка соорудить.

Причем, все это не какими-то действиями, типа махания руками и напряжением складок мозга. Просто желанием. Присесть на пол, понять, какой размер золотого свечения тебе нужен, и создать его.

Другим стало и ощущение тела. Тонким и каким-то инстинктивным. Регенерация стало понятной — я мог ускорить или замедлить ее. Время реакций сократилось — я буквально понимал, как проходят нервные импульсы по волокнам. Даже воздух, окружающий меня, сейчас виделся… нет, не правильное слово — ощущался совсем по-другому. Я не просто знал его молекулярный состав, но и при желании мог немного изменить его. Сделав суше, например.

Или вот — замок. Совершенно понятный механизм, в котором можно лишь на парочку деталей нажать силой мысли… Что я и сделал. После чего вышел в коридор под аккомпанемент вопящей сирены.

Глава 9

Третья точка, где был возможен прокол пространства, находилась километрах в пятнадцати от поселка городского типа Диканька, Полтавской области. Я, естественно, не упустил возможности позубоскалить на эту тему. Мол, еще Гоголь, получается, знал, что место непростое. Иначе, как объяснить, что русский классик и советские сверхи, выбрали одно и то же место, чтобы пообщаться с «потусторонним». Всего то разницы, что у Николая Васильевича ведьмы да черти, у нас савараны.

— Вполне может быть. — пожал плечами Окелла, не найдя в этом совпадении ничего странного. — Может в девятнадцатом веке тут стая Гончих вышла, а потом местное темное крестьянство историю раздуло до ведьм и чертей. Гоголь только отполировал, да в книжку свою вставил.

Винер тоже высказался, что эту тему. Со своей, научной точки зрения. Только почему-то сразу ушел в сторону квантовой физики, кротовых нор, и тому подобного непонятного. Мы с Василием его точку зрения выслушали внимательно, в нужных местах кивая, но, судя по всему, чернокожий кэкээсник понял из нее так же мало, как и я.

База находилась совсем рядом с поселком, всего в каких-то трех километрах. И, в связи с этим, была залегендирована, как обычная мотострелковая часть, внутри которой находился особо охраняемый периметр. Местные были уверены, что там находились шахты с ядерным оружием, ККС, разумеется, никого в этом разубеждать не собирался.

Полетели мы туда через три дня после моего второго «пробуждения». Пока меня измерили и взвесили, пока все тесты прогнали. Если не вдаваться в подробности, то по советской классификации я теперь имел твердую «девятку» во всех трех основных показателях метаморфа, и поднял псионические силы до пятерки. Это сделало меня очень опасным противником даже для таких сверхов, как Зима, Шторм и Интернационал. По крайней мере теперь я мог защитится о массированных и дистанционных атак телекинезом или просто созданием энергетических щитов.

При этом, Воином по схеме генолордов, я числился только по названию. По той простой причине, что некоторые возможности я не мог использовать, не имея достаточной фантазии, чтобы их придумать. Я и раньше обращал на это внимание, теперь же проблема стала острее. Приведу пример.

На одном из испытаний, я выпрыгнул из вертолета без парашюта. Высота было двести метров, то есть достаточная, чтобы даже такое крепкое тело, как мое, расплющило об землю. Но мы и не собирались проверять мою устойчивость к внешним повреждениям, как и то, с какой скоростью я смогу восстановить себя из «коровьей лепешки». Задача состояла в том, чтобы отработать метод приземления, используя либо физические, либо псионические возможности.

Начали с первых — метоморфизм у меня все же был развит лучше. Сразу, как выпрыгнул, я перешел в боевую форму и отрастил крылья. Широкие такие, кожистые, похожие на те, что я видел у первого демона в тяньшанских горах. Медленно распахнул их, пытаясь поймать воздушный поток, и тут же вскрикнул от боли — ветер просто выгнул их назад, сломав одно из крыльев.

Пришлось менять стратегию, и на высоте около пятидесяти метров я смог снизить скорость снижения за счет псионики. Формировал под собой более плотную область воздуха, ставил поля. В конечном итоге приземлился без повреждений, уйдя в землю самое большое по щиколотку. Но зато выяснил проблему.

Не было в моей голове понимания, как летать. Физики полета, знания законов аэродинамики. Возможности были, а умений — нет. Для того, чтобы они появились, нужно было много читать и тренироваться. Сводить, так сказать, теорию с практикой. Но я точно не мог просто взять, отрастить крылья и взлететь. Максимум — высоко прыгнуть.

Впрочем, это не особенно тревожило ни меня, ни моих кураторов. Будет время — научусь, а не будет — чего тогда жалеть? Впереди было третье столкновение с демоном, и нужно было подготовиться к тому, что я смогу применить внутри золотого купола, а не малополезные для этого дела навыки. Чем я и занимался все свободное время.

И вот тут, надо сказать, я достиг некоторых успехов. В первую очередь, за счет возросших регенерации и управления массой. Вкупе с «девяткой» в метаморфизме, я мог за секунду подстроится к любому противнику своего уровня.

Когда пришло время для третьего прокола, все сперва шло штатно. Ангар, на этот раз почти по самую крышу утопленный в землю, круг из несчастных животных, аппаратура и два лаборанта, ею управляющих. А затем, когда вой собак смолк, и начало формироваться золотое зеркало перехода, я вдруг понял, что что-то идет не по плану.

Во-первых, ртутная поверхность линзы возникла слишком быстро. Во-вторых — продолжала расти даже когда заполнила все расстояние от пола до потолка. И в третьих, Барон оттуда не вышел. Зато стали выпрыгивать твари, которых называли Гончими — те, которые выступали псами-загонщиками на охоте саваранов.

И их было много. Очень много. С первой десяткой я разделался быстро, но пока я был занят ими, в ангаре скопилось уже около полусотни монстров. Часть бросалась на меня, часть на двери, пытаясь их выломать, а некоторые терзали оборудование, оставленное в помещении.

Когда две псины сомкнули свои чудовищные челюсти на непонятных ящиках и пультах, прозвучало несколько взрывов, а линза «прокола» замигала и стала расширяться еще стремительнее. Понимая, что все это непросто так, я стал быстро наращивать на теле броню, даже лицо упрятал под костяной пластиной, оставив только узкие щелочки для глаз.

Это меня и спасло, полагаю. Мигание золотого зеркала сделалось похожим на работу стробоскопа. Затем вспышка золотого света поглотила все вокруг. Я почувствовал, как возросла температура воздуха, как нагреваются мои «доспехи», ощутил запах горелой плоти — уже не знаю, своей или десятков Гончих, которые к этому времени визжали на одной ноте.

Длилось это несколько секунд, после чего свет стал стихать. После чего рискнул открыть глаза. Первые мгновения казалось, что я ослеп, но потом сквозь белый шум стали проступать очертания предметов, и вскоре я уже мог различить внутренности ангара. Посреди которого висела здоровенная, размером с трехэтажный дом линза «прокола». Не собирающаяся, судя по всему, исчезать, как это бывало раньше.

Следующее, что я заметил — отсутствие у ангара крыши. Хорошей такой, добротной. По словам Окелло — способной выдержать прямое попадание серьезной бомбы или ракеты. Так вот, она попросту исчезла. Вместе с верхней частью знания. Так что теперь я находился в глубокой, шестиметровой яме, заполненной тушами сгоревших Гончих. Ни одной живой твари я не заметил.

Не тратя времени, я подпрыгнул, и оказался на поверхности. Бросил очередной взгляд на здоровенный портал — иначе не назовешь. Огляделся по сторонам, заметил несколько группы спецназа, занявших укрытия, и наставивших стволы винтовок и пулеметов в сторону аномалии. Три въезжающих на внутреннюю территорию «части в части» боевых машины пехоты. Обратил внимание на то, что соседние, довольно далеко от ангара стоящие здания, посекло осколками, в которая превратилась крыша. И, наконец, нашел глазами чернокоженого кэкээсника.

Помахал ему рукой и медленно направился в его сторону.

Военные напряглись. Оружие сменило направление, и почти все теперь смотрело на меня. Понять их было можно — случилось ЧП, а им навстречу топает почти трехметровый здоровяк, держащий руки ладонями вперед, и широко улыбающийся. Сразу возникает желание всадить в него очередь-другую. Для профилактики.

— Не стрелять! — закричал Окелло, выбегая из-за остановившейся БМП. — Свои!

Дождался, пока я приближусь, а шел я медленно, постоянно оглядываясь на висящее в воздухе зеркало и ожидая, что оттуда начнет что-нибудь выпрыгивать, и накинулся с расспросами. Что я видел? Как это было? И, главное, что я по этому поводу думаю.

Винера рядом не было. При первом возникновении опасности, ученого посадили на заднее сидение военного джипа и со всей возможной скоростью повезли прочь от эпицентра непонятно чего. Сверхов, даже очень сильных, еще можно найти, как и высокопоставленных функционеров, а вот профессоров, способных построить модель развития общества, на Земле больше не было.

— Понятия не имею, Василий. — ответил я на последний вопрос, предварительно описав все, что со мной происходило в ангаре. — Что-то пошло не так. Может, место проклятое?

Напоследок я решил немного пошутить, чтобы снизить напряженность. Но негр юмора не оценил, сморщился, как от зубной боли.

— Барона не было? — уточнил он.

— Говорю же тебе — только Гончие. Очень много, разных видов и размеров. Все сгорели, живой твари ни одной нет.

— Ясно. — без выражения протянул Окелло. И, оставив меня, продолжил организовывать войска.

В руках у него был спутниковый телефон, по которому он непрерывно связывался с кем-то. На кого-то ругался, кого-то упрашивал, с третьим и четвертым собеседником вел себя ровно, просто докладывая обстановку.

Я стоял рядом в боевой форме и не делал ничего. Мое дело начнется, если из «прокола» кто-то все-таки полезет. Какая-то часть меня нашептывало «отличные» идеи. Например, попробовать войти в эту золотую ртуть — наверняка ведь это двусторонний проход. Если оттуда могли выйти песики, то и я смогу пройти на другую сторону без проблем.

Но эти мысли гнал. Это здесь я, может быть, очень крутой, с девяткой в каждом показателе. А там, за барьером, могут ждать такие твари, которой всей моей крутости на один укус. Я ведь не забыл названия верхних строк в схеме развития генолордов. Все эти Владыки, Казни и Мгла не воодушевляли на разведку.

Тем временем, периметр секретной базы был полностью блокирован военной техникой. Я насчитал десяток БМП, стоящих на с разных сторон, четыре танка, два скорострельных зенитных комплекса, названия которых не знал, но которые имели сходство с известной мне по родному миру «Шилкой». Правда, модификацией минимум на пару поколений постарше.

Очень хорошая, кстати, вещь. Даже если версию ТТХ моего мира брать — три тысячи 23-миллиметровых снарядов в минуту. Это и против очень крутого сверха аргумент.

Вскоре, на границах мотострелковой части повисло три штурмовых вертолета.

К чести моего куратора, он не рвал с головы свои короткие курчавые волосы, не вопил «все пропало!» и не сетовал о том, что зря мы все это вообще затеяли — развитие, проект «Мефисто» и т. д. Просто реагировал на непонятную угрозу, стараясь подстраховаться по максимуму.

Из одного его телефонного звонка я понял, что и мои товарищи по группе резерва ККС уже направляются в этот полтавский поселок.

— Не хочешь туда заглянуть?

Прошло уже больше часа, а золотое зеркало так и не проявляло признаков активности. И Окелло, закончив с оргвопросами, смог немного отвлечься на посторонние суждения. В частности, на такие вот вопросы.

— Хочу. — признал я. — Интересно же. Но не полезу. Сам понимаешь…

— Нет, я не про это. — поправился Василий. — Тебя туда не тянет? Не ощущаешь потребности войти в прокол?

Ах, вот он о чем. Нет, такого желания я не испытывал, о чем ему и сказал. Услышал в ответ что-то вроде: «так какого хрена эта штука тогда делает?» и на некоторое время мы оба замолчали.

Я уже успел настроить в голове целую кучу версий. Что проход этот создала тварь посильнее Барона, и вот-вот произойдет ее переход. Что мы повредили своими призывами что-то в межмировой механике, и теперь прокол так и останется висеть близ поселка, бессмертие которому уже обеспечил один русский писатель. Наконец, что мы на грани вторжения из мира саваранов, и скоро через золотую линзу начнут маршировать полчища чудовищ.

Любой из этих вариантов был вполне возможен. И ни к одному из них, насколько я понимал, мы готовы не были. Есть такая русская поговорка — не по Сеньке шапка. Вот у меня тоже сложилось мнение, что со своими экспериментами мы залезли туда, куда не следует.

— Так и будем ждать? — уточнил я еще через полчаса.

— Да. — сперва Окелло хотел ограничиться одним лишь этим словом, но заметив, что я опять открыл рот, пояснил. — По крайней мере до тех пор, пока здесь не окажутся сильнейшие сверхи страны, мы ничего предпринимать не будем. Я уже проконсультировался с кем только возможно. Мы обсудили и бомбовый удар, и обстрел, и запуск зонда. Но пока все решили занять выжидательную позицию. И отдать первый ход той стороне. Нет ни у кого уверенности, что запуск тележки с ядерным боеприпасом на ту сторону не сделает хуже, чем есть сейчас.

— До такого даже? — не слишком удивился я.

— Как последний аргумент — да. — не стал юлить Василий. — Эвакуация местного населения уже проводится.

Черт. Это плохой признак. Разговоры за ядерное оружие всегда встает лишь, когда дело заходит в полный тупик. И наши элитарии, если уже подняли этот вопрос, не видят никакого запасного плана. Надеюсь, обойдется.

Сам я чувствовал себя довольно спокойно. Имелось, конечно, некоторое внутреннее смятение и даже легкое чувство вины — я бы соврал, если бы сказал, что это не так. В конце концов, именно с моей помощью открыли два предыдущих и этот «проколы». Так что я как минимум был соучастником происходящего.

Но при этом, я не настолько молод и эмоционален, чтобы заесть себя этим всерьез. Не я, так другой бы на моем месте оказался. Когда члены ЦК принимают решение возобновить программу, которую заморозили тридцать-сорок лет назад, что на себя-то пенять, даже года в этом мире не прожив?

«Зеркало» стало проявлять активность ближе к полудню. Обычно, мы «проколы» совершали с утра — уж не знаю с чем это было связано. Так и тут в ангар я вошел около девяти часов утра. И почти сразу началась эта катавасия. Теперь же солнце стояло в зените, а поверхность «линзы» пошла вдруг крупной рябью.

— Готовность! — без всякой на то необходимости закричали командиры своим подчиненным.

Я, на всякий случай проверив, что не закрываю никому траекторию стрельбы, сделал два шага вперед. Если придется бежать вперед, то ангара я достигну за два мощных прыжка.

— Эх, еще бы пару часов подождала эта хрень! — пробурчал за спиной Василий. — Команда Зимы бы успела добраться.

— Они же в Монголии были? — не оборачиваясь произнес я.

— Да уже три дня, как не там. Закончилось все в Улан-Баторе.

— Мог бы и рассказать…

— Переживем сегодняшний день — обязательно расскажу.

Наш разговор прервал грохот одиночного выстрела. Снайпер, занимавший позицию за нашими спинами, на крыше казармы, первым заметил опасность, и без приказа (они были отданы ранее), открыл огонь. В результате первая Гончая, выпрыгнувшая из ямы ангара, получила пулю в череп и свалилась обратно.

Сразу после этого стрельбу открыли и спецназовцы, и армейцы, которых сюда поставили в оцепление. Твари, лишь отдаленно похожие на здоровенных зубастых собак хлынули из разрушенного ангара сплошными потоком. По моей оценке, их было даже больше, чем тогда, в горах. Выныривали они из портала в той его части, что была скрыта от взглядов большинства людей, сразу же карабкались наверх, и неслись в атаку.

Я не двигался с места. С этой сворой, при том количестве стрелкового вооружения, справятся и военные. Пока не покажутся настоящие савараны, а не их шавки, нечего лезть под пули.

Поток Гончих не ослабевал. К огню подключились уже и пулеметы на танках и БМП. Несколько раз, пока короткими очередями, рявкнули автоматические пушки «Шилки» и боевых машин пехоты. Этого хватало, чтобы на границах разрушенного ангара вырос уже настоящий мясной вал. А твари все продолжали и продолжали переть.

Среди этого непрекращающегося грохота, я каким-то образом выделил голос Окелло. Чернокожий аппаратчик в полный голос кричал, стараясь дозваться меня.

— Витя, Бароны! Бароны!

Приблизившись к куратору, я склонился. И тогда он уже нормально сообщил.

— Наблюдатели на крыше видят, как из «прокола» вышло уже три Барона. Они не лезут наверх, похоже, накапливаются для прорыва.

Интер-3

MI-6 никогда не стремилась пустить пыль в глаза. В отличие от их младших заокеанских братьев американцев, английская секретная разведывательная служба предпочитала не выделяться. Ни в чем. Скучное здание у Воксхолльского моста ничем не привлекало к себе внимания. Внутри него, в лабиринте запутанных коридоров — скучный кабинет. За столом — добротным, но тоже, разумеется, весьма серым, восседал совершенно унылый человек. Англичанин, естественно. Тощий, бесстрастный и бледный.

— Аномальная активность? — произнес он.

Голос у него тоже был таким, что хоть лекции студентам читай. Чтобы они безрезультатно боролись со сном, но продолжали, скрипя зубами, грызть гранит науки. А потом, сдав государственные экзамены, смогли заменить этого и ему подобных людей на их должностях.

Визитер от хозяина кабинета отличался в лучшую сторону. Грубоватое и добродушное лицо, пронзительные голубые глаза, рыжие длинные волосы, по моде девятнадцатого века собраны в хвост на затылке. Отличный костюм темно-серого цвета, на фоне которого ярко-красный галстук горел настоящим факелом.

— Так точно, сэр. — без всякой почтительности произнес он. Шотландец, что с такого взять? — Аномальная активность. Небольшой населенный пункт в Украинской ССР. Диканька, сэр. Предположительно, аномальная активность связана с советским аналогом нашего проекта «Диабло-2».

— Избавьте меня от этих варварских названий, Дункэн. — впервые с начала разговора хозяин кабинета позволил себе небольшую эмоцию. Сжал губы, и без того тонкие. — Вы хотите сказать, что русские решили возродить свой замороженный проект?

— Да, сэр.

— И у них что-то пошло не по плану?

— Именно так, сэр.

Только шотландцы, да еще, пожалуй, ирландцы, могли произнести уважительное «сэр» так, что у любого англичанина появилось бы неудержимое желание заехать наглецу в челюсть. А после пересчитать ребра, желательно ногами. Но тот, кто сидел за серым столом, уже давно привык к особенностям своего гостя. И был вынужден терпеть его. Ведь несмотря на все его поведение, и сквозящую в каждом жесте дерзость, Дункэн Маклауд был очень полезным агентом. Можно даже сказать — лучшим среди тех, кто работал на направлении Советского Союза.

— Расскажите подробнее, Дункэн. — попросил он.

— Около часа назад, аналитики отметили вероятность создания «прокола» в районе населенного пункта… кхм… на Украине. Спустя еще два часа, они подтвердили, что «прокол» был создан. Точное его место расположение по нашим картам совпало с дислокацией пехотной военной части русских, находящейся в том районе. Уже через несколько минут после этого, аналитики получили информацию, что энергетический контур «прокола» превышает штатное значение в двадцать семь раз.

В этом месте англичанин едва заметно поднял левую бровь. Больше на его лице ничего не изменилось. Маклауд продолжил.

— Затем наши агенты стали докладывать об активизации вооруженных сил русских в том районе. К месту воинской части выдвинулись штурмовые вертолеты, танки, дополнительный контингент пехоты. Так же, по состоянию на 11:00 местного времени, то есть около часа назад, туда перебросили значительный наряд сил и средств Комитета Контроля Сверхвозможностей. Больше информации нет.

— Интересно. — после долгой паузы произнес хозяин кабинета. — Очень интересно, Дункэн. Так каков же ваш вывод?

— Граф, сэр. — Маклауд дернул плечом, словно бы говоря, что вывод очевиден. — Русские решили призвать Графа.

— Зачем, во имя всех святых?

— Это же русские, сэр. Никогда не знаешь, что придет им в голову.

Англичанину показалось, что шотландец в очередной раз попытался уколоть его. В свойственной ему манере — безупречное поведение, вежливость и скрываемая издевка. Но не стал акцентировать на этом свое внимание, ведь в конце концов, ему не было дела до того, что там думает в своей голове этот потомок диких горцев.

— Но предположить вы можете, Дункэн?

— Конечно, сэр. Помните, я говорил вам, что у русских появился новый, весьма перспективный метаморф? Возникший словно бы неоткуда, мы даже решили, что это проект смежников по внедрению. По крайней мере, после того, как он вскрыл и сдал часть черноморской сети наших турецких партнеров, мы считали, что, как обычно, правая рука не знает, что делает левая.

— Да.

— Похоже на то, сэр, что русские решили сделать его еще сильнее. Мы наблюдали за его перемещениями. На некоторое время он пропал, затем появился в Монголии, после чего снова пропал. А еще, именно он, по крайней мере в этом убеждены наши аналитики, убил того Барона, что китайцы выпустили на Тянь Шане. Затем, согласно косвенным сведениям, он был на Дальнем Востоке, а через три дня — в Карелии.

— А теперь под Полтавой… — оказывается, когда хотел, хозяин кабинет вполне мог запоминать «варварские» названия. — Три точки, где возможен «прокол». За сколько дней?

— Считая текущий — десять дней, сэр. Вы очень наблюдательны, сэр.

— Что ж. Тогда вывод напрашивается очевидный, верно, Дункэн.

— Я тоже так считаю, сэр. Как я уже и сказал, они собираются призвать Графа.

— Но это же фактическое объявление войны! — наконец, на лице породистом лице англичанина отразились какие-то эмоции. Сейчас это была растерянность. Высокопоставленный чиновник, имевший возможность по первому же запросу попасть на аудиенцию к самой королеве Великобритании, попросту не мог поверить в то, что услышал. — Согласно договоренностям шестьдесят восьмого года, после инцидента во Вьетнаме, все приняли решение отказаться от призывов сущностей, превышающих потенциал так называемых Баронов.

— У вас отличная память, сэр!

— Прекратите это немедленно, Дункэн?

— Прекратить что, сэр?

— Бесить меня! Вы не мой дворецкий, чтобы вести себя подобным образом! Если вы так решили отомстить мне за тот провал в Анкаре, то скажите уже об этом прямо!

— Конечно, сэр. Я перешел черту, сэр. Такого больше не повторится, сэр.

Хозяин кабинета яростно махнул рукой. Непонятно, что он желал этим сказать: Черт с вами, Дункэн!«, "Отправляйтесь к черту, Дункэн!» или «Что вы еще хотели сказать, Дункан?»

Шотландец решил выбрать третий вариант, и после недолгой паузы произнес.

— Есть вероятность, сэр, что в населенном пункте Деканька повторится вьетнамская история. Резня в Ми Лае. Если позволите, сэр, то я бы порекомендовал вам выходить на кабинет министров, палату пэров, да хоть на саму Ее Величество. Поднимать армию, поднимать флот, и готовиться.

— К чему? Дункэн, вы своем уме? Граф, каким бы сильным он не был, не сможет пройти через всю Европу и напасть на Британию.

— Конечно, нет, сэр. Но какой удар он нанесет нашим врагам, сэр? И смогут ли они после него оправиться.

Второй раз за весь разговор англичанина позволил своему лицу продемонстрировать эмоцию. На этот раз его тонкие губы изогнула злая улыбка.

— А знаете, Дункэн. Это чертовски хорошая мысль!

Глава 10

Так захотелось по шеям надавать этим самоуверенным людям — что ученому, что комитетчику.

«Мы знаем, что делаем, Виктор!»

«У нас все под контролем, Виктор!»

«У нас три Барона, Витя! Накапливаются для прорыва!»

И под конец невысказанное: «Сделай, что-нибудь, Витя!»

А что я сделаю? У меня один на один с савараном все проходит на грани фола. После драки с единственным представителем этого иномирного вида приходится отлеживаться, живого места на теле нет. А тут сразу с тремя? Да еще при поддержке кучи Гончих, на которых тоже надо силы и внимание уделять?

Нет, меня тоже будут прикрывать танки, боевые машины пехоты, зенитки и куча мотострелков, вооруженных от штатных автоматов Калашникова до противотанковых и противопехотных гранатометов. Но давайте честно — если я полезу в яму, они будут больше мешать, чем помогать. А ловить спиной очередь тридцатимиллиметровых снарядов мне ой как не хочется!

— Четверо!

Тем временем наблюдатели сообщили, как из прокола вывалился еще один демон. А за ним еще, и еще. Прошло меньше двух минут с первого выкрика Окелло, а в яме, оставшейся от ангара, накопилось уже семеро саваранов. И при этом, обычные безмозглые твари так и продолжали нестись на нас, не считаясь с потерями.

План Баронов или кто там за ними стоял, выглядел простым, но от этого не становился менее эффективным. Мясной штурм зверей позволял Высшим накопиться в достаточном количестве, после чего провести атаку. Представляя их силы, я мог предположить, что выставленный заслон, какой бы огневой мощью он не обладал, надолго пришельцев не сдержит.

Но, как оказалось, и комитетчик не труса праздновал. Да и меня пока не гнал в яму, понимая бессмысленность этого поступка. Вместо этого, он с кем-то связывался, а когда получил разрешение, вызвал какого-то «стрижа-два» и приказал ему открыть огонь. Одновременно с этим проорав во всю мощь легких: «Воздух!»

Стало понятно, что штурмовая авиация получила разрешение на нанесение воздушного удара. Два вертолета, пройдя буквально над нашими головами, выпустили в яму, где прятались демоны, несколько ракет.

Полыхнуло знатно. Взрывной волной некоторых даже с ног посбивало — тех, кто протормозил, и не успел до этого найти укрытие. Четыре огненных цветка распустились на месте прокола, и я было успел порадоваться такому эффективному методу расправы с пришельцами. Однако, глаза мои, куда более острые, чем у обычных людей, успели разглядеть, как за миг до серии взрывов, семеро саваранов выпрыгнули из ямы и понеслись в сторону защитного периметра.

Я хорошо их разглядел — время будто замерло. Трое бегущих первыми были определенно Солдатами ближнего боя. Демоническая внешность, обилие броневых пластин и клинки в руках. Двое державшихся за ними — тоже Солдатами, только дистанционщиками. Один держал в руках здоровенный лук, как уже знакомый мне тип в Тянь-Шаньских горах, а вот другой не имел оружия вовсе.

Однако, на бегу, он взмахнул рукой, и по направлению к ближайшей БМП устремился то ли диск, то ли бумеранг. Который без труда взрезал командирскую башенку машины, и скрылся за броней.

Двое последних демонов были «магами». Ну или Псионами — кому как удобнее. Менее массивные, чем их товарищи, они создавали какую-то невидимую защиту. Позади, чтобы не поджариться от огня взрывов, и впереди — блокируя выстрелы стрелкового оружия.

Что характерно, из ямы не одна Гончая не выбралась. Все твари сгорели, но они для этого, как я понимал, и предназначались. Принять на себя первый удар и сдохнуть. Чтобы потом уже Высшие могли с комфортом выйти на сцену.

Встречный огонь по саваранам был редким и жидким. Все-таки, большинство бойцов укрылось от работы штурмовой авиации. Никто не ждал, что демоны пойдут на прорыв именно в этот момент. Как, собственно и того, что жуткие индивидуалисты способны работать в команде.

А вот моей реакции хватило. Правда, все, что я мог, это выбежать навстречу противникам, и попытаться их задержать. Подарить людям несколько секунд, чтобы они успели сориентироваться, и ударить по пришельцам из всех стволов. По мне, правда, тоже, но я рассчитывал укрыться за спинами саваранов.

Рывок, и я в двух шагах от первых демонов. Щит, удерживаемый магами, отражает пули, но без всякого сопротивления пропускает меня. Словно сквозь пленку мыльного пузыря пройти. Продолжая движение, прикрываюсь левой рукой, упрятанной в пластины брони, и сбиваю с ног среднего из тройки. Он падает, а я бегу дальше.

Клинки оставшихся двух демонов полосуют мою спину. Раны глубокие, но я не обращаю на них внимания. Получится реализовать свой план — зарастут. Не выйдет — уже не важно будет.

Мой расчет срабатывает. Понимая, куда я несусь, штурмовики замедляются, намереваясь догнать меня и не пустить к стрелкам. Но я уже среди них. Получаю в упор стрелу в грудь — обычную, без усиления крио или пирокинезом. Слабенький псионический щит выдерживает, а я без затей бью правой, из запястья которой растет полутораметровая костяная коса.

Лезвие перечеркивает лучника от плеча до бедра — в удар я вложил всю силу и инерцию броска. Не глядя жив он или нет, пролетаю мимо. Получаю в плечо брошенный вторым стрелком диск, и левая повисает на лоскутах кожи и мышц.

Но это уже неважно. Два Псиона прямо передо мной. Их нечеловеческие морды не выражают никаких эмоций, но я чувствую запах их страха. Они не ждали того, что кто-то сможет так быстро взрезать защитный порядок, и добраться до них.

Я врезаюсь в них, даже не пытаясь нанести урона. Сбить с ног, заставить прекратить свое колдовство,и дать возможность мотострелкам реализовать свое подавляющее огневое превосходство.

У меня получает, но только с одним. Да и то он всаживает мне в упор здоровенную сосульку прямо в живот. Так мы с ним и падаем на землю. Только я не прижимаю его, а наоборот, поворачиваюсь на спину, выставляя мага, как щит. В который сразу же влетает струя остро пахнущей кислоты — второй Псион постарался.

Все. Инициативу я реализовал. Выложился весь без остатка. Теперь дело за ребятами, надеюсь, они не оплошают. Лежу на спине, укрытый вопящим от боли демоном, терплю удары его когтистых лап, разрывающих кожу, и жду, когда военные откроют огонь из всех орудий.

И одновременно с этим замечаю, как из ямы вылезает восьмой саваран.

Он отличается от Солдатов и Ведьм, как ротвейлер от пуделя. Массивная туша ящера, одна только голова с половину моего тела, мощные конечности. Больше всего он похож на динозавра, какого-нибудь тираннозавра, только в отличие от этого доисторического зверя, передвигается не на двух, а на шести конечностях. Которые довольно затруднительно обозначить руками или ногами.

Сделать я ничего не успеваю — на демонов обрушивается свинцовый град. Мотострелки лупят из всего, чего только можно. В трескотню ручного оружия органично вплетается солидные ударные партии крупнокалиберных автоматических пушек. Разрывы гранат, свист осколков, рев демонов — какофония такая, что я даже перестаю слышать, как орет прикрывающий меня Псион.

На землю падает отстреленная рука. Темно-коричневая, в красноту кожа, тугие волокна мышечной массы, раздробленная прямым попаданием чего-то очень мощного кость. Она еще дергается, а ее владелец уже падает рядом. Головы и верхней части тела у него попросту нет. Но я узнаю второго стрелка, того, который швырялся дисками.

Упал демон удачно — для меня. Мне осталось только подцепить его тело и забросить сверху на Псиона. Тяжелый, но зато и укрытие получилось понадежнее. С учетом, какой ад сейчас твориться над моей головой, это будет получше подвижности.

Краем глаза вижу, что Зверь — это он, третья ступень нижнего уровня, равная мне, как Воителю — поджимает лапы и прыгает. Всю его траекторию отследить не могу, мешают трупы саваранов, но точно знаю, что летит он к военным.

И точно. Через пару секунд темп стрельбы будто бы захлебывается, а сквозь оружейный грохот доносятся вопли убиваемых людей. Значит пора вставать.

Сбрасываю с себя тела мертвых, залитых золотой кровью, демонов. За миг оглядываю поле боя — нет, побоища. Мотострелковый полк, окруживший зону прокола, устроил тут настоящий ад. Который ни один из саваранов первой волны не пережил. Их разорванные в клочья тела лежат метрах в десяти от линии военных — не добежали.

Но теперь стрелять бойцы практически не могут. Многотонная туша ящера мечется среди людей, боевой техники, не давая им и шанса на сопротивления. Пасть, усеянная рядами зубов мелькает с удивительной быстротой, перекусывая то одно тело, то другое. Конечности, заканчивающиеся сабельной длинны когтями, с одинаковой легкостью вспарывают плоть и броню.

На моих глазах, монстр подпрыгнул, пропустив под собой дымный след реактивной струи ракеты, и обрушился на танк. Меньше чем за секунду бешено замелькавшие лапы твари отодрали башню от корпуса, а сам его вывернув, словно он был сделан из фольги, а не из очень прочного металла. О том, что случилось с экипажем я предпочел не думать — страшная смерть.

«И как такого убивать?» — мелькает мысль.

Ящер вдвое больше меня. Раны, которые он получает от огнестрела, для него не страшнее комариных укусов, он даже уворачивается не всегда. Несмотря на размеры, очень быстр и подвижен. Шесть лап позволяют ему мгновенно менять направление, каким-то образом даже игнорируя инерцию.

Но! У него есть только физика и регенерация. Никаких псионических способность у ветки анималистов нет. Они жертвуют ею в пользу живучести и телесной крепости. У меня таковые имеются, однако в боях до этого я никогда на них ставку не делал. Максимум, использовал как защиту.

Однако, теперь придется. Лезть к такому в ближний бой чревато. Он же меня даже в боевой форме порвет, как Тузик грелку!

— Ра-а-а-а! — ору я, привлекая внимание Зверя.

Мой рев с легкостью перекрывает вопли умирающих людей, и ящер чуть поворачивает голову, одним глазом рассматривая нового врага. В его взгляде читается разум, и это очень хреново. Я бы предпочел, чтобы тварь охватило что-то вроде боевого безумия. И он бы, забыв о людях, бросился на более достойного противника.

У тому же — восхождение никто не отменял! Я для него сейчас должен выглядеть, как пакетик с двадцатипроцентной сметаной. То есть эссенцией, которая позволит ему подняться еще на одну ступень, ну или хотя бы приблизиться к ней.

«Сколько нужно в Баронах?» — вспоминаются слова Окелло. Черт, надеюсь негр пережил эту мясорубку.

Но Зверь показывает себя умным и расчетливым противником. Вместо того, чтобы броситься на меня, он отворачивается, и продолжает геноцидить личный состав мотострелковой части и приданных ему сил. Понимает, скотина, что так, он лишает других возможности сконцентрировать на нем огонь.

Прыжок — и ящер уже в другом месте. «Шилка» со стоном металла становится железной лепешкой. Ее стволы разлетаются в стороны, убивая и калеча людей.

— Не смей меня игнорировать, урод! — ору я.

И посылаю в сторону противника волну чистой энергии.

Я никогда раньше такого не делал. Не использовал телекинез, как атакующий аспект. Но здесь и сейчас на каком-то глубинном уровне понимаю, как и что нужно сделать, чтобы волна воздуха уплотнилась, стала прочнее стали, острее дамасского клинка, и устремилась к саварану.

К счастью, между мной и монстром уже не осталось живых людей. Поэтому воздушное лезвие без труда пролетело два десятка метров, и врезалось в Зверя. Его непробиваемая для пуль шкура лопнула, обнажая темно-красное мясо, а из разрубленных сосудов сразу же потоком хлынула золотая кровь.

Одна из задних лап подломилась, и от неожиданности чудовище присело на задницу. Резко обернулось ко мне, теперь уже прожигая двумя глазами, и злобно заревело.

— А ты что думал! — ревом ответил ему я. — Один тут такой красивый? Иди сюда, сука!

Короткий миг наших переглядок один из экипажей танков использовал на сто двадцать процентов. Видя, что чудовище замерло, раздумывая, что делать дальше — продолжать тактику кровавого смерча или заняться более опасным противником? — наводчик боевой машины повернул ствол в сторону Зверя, и выстрелил.

Всего этого я, понятное дело не знал. Услышал лишь выстрел, а потом увидел, как в боку саварана появилась здоровенная дыра. От силы удара монстр повалился на землю, но тут же вскочил. Двумя прыжками подскочил ко все еще открытому порталу, и сиганул в него. После чего, буквально через три секунды, свечение здоровенного золотого зеркала погасло и прокол в другой мир исчез.

Все еще не веря, что бойня закончилась, я напряженно огляделся по сторонам. Не может быть, чтобы твари так легко отступили! Они принесли в жертву Пять Солдатов, две Ведьмы, и чуть было не потеряли Зверя! И сдаться после этого? Ни за что! Скорее всего, сейчас откроется новый прокол, и оттуда посыпятся очередные Гончие, прикрывая выходящих Баронов.

Но время шло, а новые врагов не появлялось. Солдаты так же как и я были на стороже, однако ни через пять, ни через десять минут нападения не произошло. Только тогда я позволил себе выдохнуть, и сосредоточить внимание на чем-то другом.

Первое, что бросилось в глаза — потери. Они были ужасны. Полк не был уничтожен, но три БМП, два танка и «Шилка» превратились в груду искореженного металла. Десятки людей, точнее их части, валялись по пропитанной кровью земле, словно тряпичные куклы. И все это натворил лишь один Зверь. Один — ведь Солдаты так и не добежали до людей.

А могли. Если бы я не рванул им на встречу, не сбил их атакующий импульс, и не устроил кучу-малу на выходе, бой бы закончился по-другому. Скорее всего, сейчас бы савараны бродили меж растерзанных тел, добивая раненых. А кто-то, возможно, впитывал бы мою эссенцию.

Точно! Тут же ее столько разлито, а я стою столбом! Ну-ка, ну-ка? С очередной эволюцией у меня открылись возможности чувствовать ее и собирать не только из крови, но из воздуха.

Оказалось, тело уже сделало все самостоятельно. До чего смогло дотянуться — впитало и пустило на развитие. Я ощутил, что даже рассеянной или пролитой в виде крови эссенции, поглотил не меньше, чем взял бы с двух убитых на поединке Баронов. Остальное распалось или растворилось.

Военные, пока я занимался изучением этого вопроса, а так же восстановлением пострадавшего тела, принялись наводить порядок. Группы солдат рассыпались по полю боя, ища тех, кто пережил столкновение с демонами, а тяжелая техника стала оттаскивать поврежденную в сторону. В воздухе висели вертолеты, готовые открыть огонь по любому врагу, откуда бы он не появился.

А вскоре на горизонте показался и Окелло. Зря я переживал за комитетчика — живой и здоровый, только безупречный черный костюм весь в грязи и дырах. Но лучше ткань, чем мясо, да?

— Василий. — произнес я, когда он остановился метрах в трех от меня.

— Виктор. — отозвался тот. — Что это, по-твоему, было?

Выглядел он подавленно. Огромные жертвы, режим секретности спущен в унитаз, а ведь впереди еще разборки с начальством. Которое потребует ответов, а у комитетчика их нет.

У меня, впрочем, тоже. Нет, я мог предположить, что савараны, заметив, что их стали часто по одному выдергивать в другой мир, решили немного форсировать ситуацию, и воспользоваться приглашением. Только на один билет явилась целая делегация, и на этом наше гостеприимство сбойнуло.

Мог бы, если бы не понимание одного факта. Савараны одиночки. Убивающие друг друга, чтобы стать сильнее. Для них собрать такой вот отряд невозможно — так мне кажется. А еще и действовать вместе, как отряд…

Или все-таки возможно? И индивидуалисты они далеко не всегда?

— Без понятия. — честно ответил я. — Но знаешь… Назови это предчувствием, но мне кажется, такое нас еще ждет не один раз.

Глава 11

Разбор полетов устроили тут же, только не в части, а в поселке. Местное население оттуда эвакуировали еще в то время, когда над разрушенным ангаром висело золотое зеркало прокола. Устроились в здешнем доме культуры, в актовом зале. Как раз и сверхи из резерва ККС до нас добрались. Так что заседали всемером: я, Окелла, Винер, Зима, Шторм, Интернационал и впервые мною увиденный Пикинер. Тот самый Петр Кудрявцев, который по случаю творящегося бедлама покинул Кубу, где торчал последние несколько месяцев.

Пикинер оказался стариком. Первый из увиденный мною сверхов выглядел на шестьдесят с хвостиком. Худой, жилистый, крепкий, но седой, как лунь. Редкие волосенки на голове были тонкими и невесомыми, как шапка у одуванчика, а седая борода лопатой делала его похожим на какого-то старообрядца или даже монаха из скита.

Последнее, кстати, оказалось правдой. Петр Адрианович получил сыворотку одним из первых русских, почти сразу же после Великой Отечественной. Вот только к этому моменту ему исполнилось почти семьдесят лет. Стать сверхом ему предложил лично Сталин. Одновременно в качестве награды за заслуги и в качестве эксперимента — как подействует сыворотка на такого пожилого человека. Чуда не произошло, Кудрявцев не превратился в высокого голубоглазого блондина, однако стареть перестал.

Человек он был, во многом, легендарным. Встретил войну в Белоруссии, где действительно жил при мужском монастыре, но не монахом, а трудником. Когда пришел немец, ушел в леса и собрал вокруг себя людей. И все четыре года возглавлял один из крупнейший партизанских отрядов. Природный ум, умение работать с людьми, а так же знание местности, позволило ему очень эффективно действовать в тылу у противника.

Способность он получил довольно интересную — мог ненадолго превращать свою кожу в прочную, непроницаемую даже для пистолетной пули, броню. А еще выращивать поверх нее шипы, которые, к тому же, отстреливались, и били не слабее арбалетного болта. Но Пикинером его прозвали не за это, а за татуировку на плече — пиковый туз, пробитый стрелой. Оказывается, до того, как уйти в монастырь, Петр Адрианович был известным шулером.

А еще он был известен тем, что отказался проходить пробуждение. Случилось это после того, как ему стало известно, что основным компонентом сыворотки является кровь демонов. Нужно ли говорить про реакцию старика, с его-то религиозностью?

Все это рассказал мне Окелло пока мы ждали товарищей. А когда те прибыли, начал брифинг. Первым делом рассказал остальным, как тут все обстояло, и предложил высказываться. Главным образом его интересовало, почему ранее ходившие строго по одному демоны, вдруг решились на командную работу. Стоит ли ждать повторения, а главное — что дальше делать?

— Вариантов несколько. — высказался Винер. — Первый — мы слишком мало знаем о саваранах, и даже полученную от Виктора информацию, которая на сегодняшний день является наиболее полной, интерпретировали неверно. Пришельцы могут существовать в обществе себе подобных. Это подтверждается еще и наличием такого типа в их развитии, как Гнездо.

— А может это Гнездо и явился? — спросил Пикинер. — Ну, или его стая, которой он управляет. Это возможно?

Павел Адрианович все еще не мог поверить в то, что его демоны оказались банальными инопланетянами, и он, оказывается, вполне мог уже давно пройти первое, а то и второе пробуждение без риска для своей бессмертной души.

— Возможно. — ответил я. — Мне же ничего о них неизвестно, кроме довольно сжатого рассказа Распределителя, и схемы развития генолордов, которую он мне в память записал.

Все в команде резерва уже знали о моем иномирном происхождении, однако про общение с Распределителем и карту мутаций узнали только сегодня. Судя по лицу Зимы, она была крайне недовольна, что я так долго скрывал эту информацию.

— Второй вариант заключается в том, что своими «призывами» мы разозлили группу саваранов, которые решили объединиться и наказать наглецов. — продолжил Винер. — Если это так, то нам пока нечего опасаться. Если длительное время не делать проколы, то гостей ждать не стоит.

— Есть еще третий. — произнес до сих пор молчавший Интернационал. — Не знаю, учитывали ли вы его, но мне лично кажется, что это похоже на разведку боем перед предстоящим массовым вторжением.

— Этот вариант тоже возможен. — закивал профессор. — Я бы назвал его самым негативным из всех этих сценариев. Поскольку в этом случае мы обречены. Если сюда явится хотя бы одна из сущностей, которые стоят в схеме Виктора на вершине своего эволюционного развития, то нас не спасет никакое оружие.

— Так и что делать? — уточнил Окелло через пару минут, устав слушать мрачную тишину, опустившуюся на актовый зал. — Лапки свесить и ждать? Мне сегодня до конца дня нужно докладывать по ситуации. И представлять аргументы в пользу того или иного развития ситуации. И наших контрмер, разумеется.

— Все время забываю, что вы чиновник, Василий! — с улыбкой отозвался Винер. — Мир может рухнуть в ад, фигурально выражаясь, а вас заботит только доклад начальству и реакция последнего.

— На бюрократии держится человеческая цивилизация. — даже не подумал обижаться негр. — И все же?

— Нужна разведка.

Фразу эту произнесли одновременно я и Зима. Посмотрели друг на друга, кивнули, после чего девушка уступила право говорить мне.

— Чтобы понять, что делать дальше, мы должны понимать врага. Нужен пленник или вылазка в мир саваранов.

— А они говорить умеют? — удивился Петр Адрианович, упустивший, видимо, эту деталь. Или я не рассказывал?

— Да, умеют. По крайней мере, те, кто приходил один, говорили некую ритуальную фразу. Я их язык понимаю, но говорить на нем не могу. Но это вопрос времени научиться, как я думаю.

— Предпочтительнее, пленник. — добавила Зима. — Идти на ту сторону, это билет в один конец. Если там живут такие твари, которые прямое попадание танка выдерживают, значит нам там, по крайней мере пока, делать нечего.

— Значит, пленник. — поддержал Шторм. — Насколько я понял, Витя уже набил руку на призывах? Давайте сделаем еще один, и захватим мерзавца!

— Какие гарантии, что в прокол опять не пожалует отряд тварей? — уточнил Окелло. Всем своим видом он показывал, что совсем не против идеи. Вот только ее нужно было согласовать на самом верху, ведь нам дали право только на три призыва. И, чтобы это сделать после сегодняшнего, нужны были железобетонные аргументы.

— Если ждать, то можно дождаться вторжения. — резонно заметил Интернационал. — В Политбюро должны это понимать. Саваранам уже протоптали тропинку в наш мир. Вопрос времени, когда она превратится в асфальтированное шоссе.

Могло показаться глупостью, что мы, едва пережив сражение с восьмеркой демонов, решили снова призвать их. Но выбора действительно не было. Ждать и догонять — удел проигравших. Пока инициатива у нас, мы должны пользоваться этим. Да и что мы теряем? Савараны умеют открывать проходы в наш мир, мы же способны лишь задать место, куда им нужно явиться. Так что Саша прав. Вопрос вторжения — это вопрос времени.

Еще около часа поговорив, мы отправили Василия в Москву на доклад, сами же стали собираться к выдвижению на новое-старое место — на Дальний Восток. Неизвестно, удасться ли Окелло убедить партийных бонз в необходимости продолжения проекта «Мефисто», но мы должны быть готовы к положительному решению вопроса, чтобы потом не терять лишнего времени.

За время перелета я уже в подробностях рассказал команде о том, что узнал от Распределителя — до этого наши кураторы только в общих чертах это обозначили. Сверхи внимательно все выслушали, позадавали уточняющие вопросы, после чего лишь утвердились в мысли, что продолжение проекта сейчас стало вопросом выживания. Причем, не только нашей страны, но и мира в целом.

Пикинер рассказал, что подобные нашему «Мефисто» программы есть и в Китае, и в Японии, а так же в Штатах и Британии. Индия, вроде, тоже что-то такое изучала, но у них, как и у Режима Красного Неба, все что было связано с демонами, имело глубоко религиозный окрас. А в США, например, ток-шоу «Металюция», которое мне когда-то давно показывала Хелена, является составной частью этого самого проекта.

Зарубежные исследователи давно заметили, что когда один сверх убивает другого, он становится немного сильнее. А иногда даже получает некоторые новые способности. На этом и было построено шоу, ведь в нем сверхи действительно частенько гибли.

Так что, весь мир усиленно, сам того не зная, приближает тот день, когда орды саваранов вырвутся из золотых порталов, и уничтожать человеческую цивилизацию. А раз мы не можем этот факт изменить, то остается лишь подготовиться к неизбежному, и встретить его во всеоружии.

Зима тоже скрасила наш полет рассказом о событиях в Монголии. Пусть ей никто не докладывал об истинных причинах творящегося там бардака, женщина жила достаточно давно, и имела большое количество знакомых, чтобы самостоятельно воссоздать всю мозаику.

Оказалось, что наша команда попала в эпицентр постоянно ведущейся войны кланов во власти. В частности, в Монголии чуть ли не лично Берия — вернейший соратник Сталина, сбивал спесь с другого ближника вождя — Лазаря Кагановича. В последнее время тот стал всюду продвигать своих воспитанников и соратников, как получивших сыворотку SEM, так и обычных людей.

— Звездная болезнь. — прокомментировала Люба происходящее. — Прежние лидеры страны порой начинают чувствовать себя чуть ли не небожителями. Решают, что только они знают правильный путь, и для его достижения не гнушаются никакими методами. Но Коба бдит. Он таких не один десяток сожрал.

Другими словами, Сталину использовал ситуацию в Монголии для того, чтобы щелкнуть по носу заигравшегося в интриги Кагановича. Через третьи руки он продавил назначение туда плохо приспособленного для этого человека — того самого начальника военной администрации, отличавшегося тягой к простым и жестким решениям. Тот ожидаемо наломал дров, включая желание присоединить Монголию к СССР шестнадцатой республикой. Что позволило Берии его снять, да еще и снизить влияние Лазаря на других членов Политбюро.

В любом из миров, как я понимаю, и в любой стране, творилось примерно то же самое. Элиты строили друг другу козни, давя одних и возвышая других. Совершенно не считаясь с тем, кто в процессе их интриг пострадает. Не новое для меня открытие, так что я не особо расстроился. Наоборот, даже как-то воодушевился. Все же лишившийся вроде бы реальной власти Иосиф Виссарионович, остался кукловодом. И вполне успешно продолжает пропалывать побронзовевшую номенклатуру. Не давая ей слишком уж покрываться патиной.

Несколько дней мы гостили у Винера. Ученый лишь попросил, чтобы мы не ходили в его полуподвал, где он работал, в остальном же предоставив весь свой немаленький дом в наше полное распоряжение. Чтобы не тратить время зря — по обычным каналам о решении Политбюро ведь никто объявлять не будет — наша команда большую часть времени тренировалась.

Во время этих тренировок выяснилось, что я теперь значительно сильнее каждого из своих товарищей. Конечно, у меня еще оставались слабые места, те же Шторм и Зима на дистанции уделывали меня в шести схватках из десяти, а командой и вовсе разделывали под орех в ста процентах случаев. Но факт оставался фактом — один на один я рвал любого из них, даже не уставая в процессе.

Отрабатывали и командное взаимодействие, ведь нам предстояло взять целого Солдата или Ведьму живыми. Тренировались в основном на мне, так что я сумел испытать и прелести полной заморозки, и рвущий кожу ветер, способный превращаться в непреодолимое препятствие.

Способности Интернационала тоже показали себя очень неплохо. Десять его клонов могли почти двадцать секунд удерживать меня в полной неподвижности, а для скоротечной схватки, это очень большой запас времени.

Только Пикинер был практически бесполезен, поэтому общим решением мы вывели его в резерв. Однако, его богатый жизненный опыт, а самое главное — развитое воображение, тоже смогли помочь. Мне, ведь у меня с последним было прискорбно плохо.

А с помощью Петра Адриановича я научился летать. Хотя, правильнее было бы сказать — планировать и пикировать вниз. Но и это был огромный прогресс. Он как-то посмотрел, как я отращиваю крылья, и пытаюсь подняться на них в воздух. Долго смотрел — у меня ж ничего не получалось. После чего подошел, нефигурально надавал по голове, и прочел лекцию по аэродинамике, в которой неплохо разбирался.

— Данила управляет воздушными потоками, а Любаша — разницей температур. — говорил он. — Поэтому для них полеты возможны. Ты же пытаешься поднять свою многотонную тушу за счет мышечных усилий.

— Я еще телекинезом помогаю. — попытался оправдаться я.

— С тем же результатом. — отмахнулся старик. — Подумай, каким должно быть усилие, чтобы поднять в воздух тонну? А две? Ладно, не морщи лоб — вот формула, тут все просто…

В результате он предложил мне просто подпрыгивать в воздух и там расправлять крылья. Несколько раз я весьма чувствительно грохнулся в лес, попереломав кучу деревьев, но со временем дело пошло на лад. До уверенного бреющего полета ястреба, понятное дело, я не дотягивал, да и в целом летать мог довольно невысоко, но и это уже была победа. Моя мобильность, а значит и выживаемость от нового приема только повысилась. Например, теперь я смогу высаживаться с вертолета или самолета. Кто знает, может и пригодиться когда?

Саша-Интернационал немного подправил мои потугу в работе с псионическими силами. По его словам, я действовал, как дуболом, выбрасывая в воздух столько усилий, сколько для совершения действия вовсе не требовалось. За время, пока мы ждали сообщений от Окелло, он научил меня ставить более прочный и менее энергозатратный щит. Данила же помог с «воздушными лезвиями» — той самой техникой Псионов, которой мне удалось крепко ранить Зверя.

В общем, время мы проводили с пользой. И к исходу пятого дня наконец встретили выходящего из вертолета негра. Как обычно, улыбающегося во все свои тридцать два белоснежных зуба.

— Нам дали разрешение на создание еще одного прокола. — сообщил он, когда наша компания собралась на кухне профессора. — Или нескольких, если с первого раза пленника взять не получится. При этом, настрого запретили самим соваться в портал. По мнению товарища Берии, противник тоже может быть заинтересован в получении источника информации о нашем мире. И попавшего в их мир савараны выдоят до капли.

— Когда начинаем? — уточнил Пикинер.

— Уже начали. — ответил Окелло. — Распоряжения об эвакуации нескольких близ расположенных населенных пунктов отдано, сегодня начнется процесс. Местные администрации получили сообщение об аварии на расположенном неподалеку химическом производстве, так что лишних вопросов не будет.

— Прикрытием бы надо озаботится. — высказалась Зима. — Так-то мы все в сборе, но ведь на Полтаве была мотострелковая часть с приданным танковым батальоном, а тут бригада ракетчиков. Если повториться прорыв, они нам ничем не помогут — личный состав даже автоматы только в караул получает.

— Это мы тоже предусмотрели. — успокоил ее чернокожий комитетчик. — Сюда же, в расположение части, в течение двух дней будут переброшены приданные силы. От танков по результатам последнего столкновения с саваранами, решено отказаться. Как и от пехоты. Зато боевые машины пехоты и зенитная артиллерия показали себя очень неплохо. Кроме того, один «кулибин» из адмиралтейства предложил интересную идею. Оснастить парочку «мотолыг» автоматическими корабельными пушками противоракетной обороны. Скорострельность у них дикая, так что может и получится чего. В общем, готовимся. Три-четыре дня и можно будет делать прокол.

Глава 12

В затерянной в дальневосточной тайге секретной воинской части ничего не изменилось. Только набор действующих лиц на этот раз был другим. Вся команда резерва ККС, плюс огромное количество техники, разбросанной так, чтобы иметь возможность простреливать точку прокола со всех сторон. Военные умели делать выводы.

Мы, надеюсь, тоже. Для того, чтобы снова не получить вместо ангара яму, в которой так удобно накапливаться перед броском, призыв решили проводить на свежем воздухе. То есть, прямо на импровизированном плацу.

Из дополнительных мер предосторожностей имелась также мощная бомба, с дистанционным взрывателем. Идея ее использовать принадлежала Пикинеру. Изучив прорыв на Полтаве, он внес в наш план небольшие коррективы. Если здесь, как и близ Деканьки, зеркало портала начнет расти, мне надлежало не медля, закинуть взрывное устройство на ту сторону. И бежать оттуда, как можно быстрее. Никто ведь не мог сказать, как распространяется взрывная волна между мирами.

Короче говоря, мы были полностью готовы к призыву: люди, техника, сверхи. Окелло дал отмашку на процедуру, ученые пустили ток, собаки завыли — это живодерство до сих пор меня здорово злило — и вскоре над бетонной площадкой стало проявляться золото перехода.

Мои товарищи стояли далеко. Так, чтобы пришедший на поединок демон не посчитал их участниками — максимум, зрителями. Но не настолько, чтобы не успеть добежать до монстра, пока я буду его сдерживать, не давая «включить» защитное поле.

— Как-то мне неспокойно. — прошелестел голос Зимы в моем ухе, на этот раз мы снова были на связи.

— Пока вроде стандартного размера прокол. — отреагировал я, тоже испытывающий определенный мандраж.

Сложно было избежать волнения после Полтавы. Тогда мы едва не потеряли целый регион. Не сдержи мы саваранов, они бы расползлись по территории, и бог знает чем все это могло закончится. А что, если тут случится подобное? Или хуже — каждый новый прокол будет приводить все большее число тварей из другого мира. Может быть, на той стороне уже выстроились целые легионы демонов, а мы так смело распахиваем перед ними дверь. Так что, да, меня тоже немного потряхивало.

— Работайте! — крикнул научник, повернув на пульте последний тумблер, и тотчас бросился подальше от растущего портала.

Ему предстояло добежать до вертолета, где уже находились Окелло и Винер. Мы с ребятами настрого запретили «гражданским» находится здесь. При любой опасности их воздушный транспорт должен был взлететь, зафиксировать происходящее и убыть с докладом.

— Работаем. — сам себе буркнул я.

Прокол и правда замер на уровне стандартного. Около двадцати секунд из зеркала никто не появлялся, я даже подумал, что сегодня вообще никто не придет. Но тут из золота вынырнула рогатая голова, а вслед за ней показалось и все тело пришельца.

Этот саваран походил на Воителя, вроде меня. Только я все же ближе к человеческому облику, хотя и щеголял тремя метрами роста, гипертрофированными мышцами, роговой броней и зеленой кожей. А этот был черным, как безлунная ночь, с четырьмя руками, каждый из которых заканчивался золотым клинком.

Морда у демона была плоской, как доска. Ни глаз, ни носа, ни пасти. Вообще никаких органов чувств. При этом башкой он крутил так, словно все видел и слышал. В тот миг, когда я уже собрался напасть на него, одновременно крикнув товарищей на помощь, вслед за черным демоном из портала вывалился еще один.

Именно вывалился — упал лицом на бетон, зашипев от боли и злости. Выглядел он не в пример слабее первого. Ростом всего около полутора метров, с темно-фиолетовой кожей, жабьей мордой и полным отсутствием рогов на голове. У этого уродца тоже было две ноги и четыре руки-лапы. Правда, последние были разного размера, последняя вообще вроде, как усохшая. Но все были снабжены длинными толстыми когтями, способными разорвать человека на части за секунду.

Признаться, я сперва решил, что это кто-то вроде Гончей — зверь, а не разумное существо. Но увидев, как в его глазах блеснуло золото, быстро сменил мнение. Это точно был саваран. Правда, дохлый какой-то.

Уже спустя секунду, я так не думал. Мощная воздушная волна, которую этот гоблин пустил в мою сторону, едва не сбила меня с ног. А Черный демон уже шел на меня, выразительно направив клинки вперед.

— Я пришел за твоим духом и плотью. — в моей голове сами собой возникли ритуальные слова перед поединком, которые Черный транслировал телепатически. — Мое имя Итрим Джифо. Стань частью моего саварана.

Гоблин же ничего не говорил, и представляться не собирался. Вместо этого, он опустил на землю все свои четыре лапы, и я сразу же понял, что именно он собирается поднять золотой купол. А в наши планы это не входило.

За время совместных тренировок, Пикинер показал мне, как он стреляет своими шипами. Оказалось, что для меня это совсем не сложно повторить — вырастить кусок острой ороговевшей кожи или кости, и выбросить его вперед пси способностями. Подобный старому сверху залп я осилить не смог, да мне и не нужно было. Одним-двумя дротиками удавалось управляться без труда.

Что я и сделал. Поднял левую руку и выпустил тридцатисантиметровый шип прямо в грудь фиолетовому недоразумению. Он попытался отпрыгнуть, но не слишком преуспел в этом. Костяной снаряд пробил ему не грудь, а бедро. Но в любом случае, пытаться наколдовать купол он больше не пытался. Чего я и добивался.

Одновременно с этим, сорвались с места мои соратники. Интернационал поспел первым, точнее его клоны. Как мы и тренировались на полигоне, четверо повисло на руках у Черного, а пятый всем телом врезался ему в грудь, сбивая с ног.

Следом, не заботясь о целостности копий Интера, ударила Зима. Кусок льда упал саварану на голову, а из бетона проросли два ледяных копья, пронзая Воителю обе ноги. Ну а следом Шторм ударил воздушной волной, от которой даже мне поплохело.

В результате, Черный не выдержал, и завалился на спину. Но даже падая, он умудрился полоснуть двумя из четырех клинков, развалив двух Сашиных клонов.

Лед треснул, не удержав эту тушу, но его осколки так и остались в страшных ранах на ногах демона. Не знаю, причиняли ли они ему боль — лица или хотя бы морды у него не было. Но в момент, когда он упал на бетон, в моей голове снова раздался его голос.

— Это ловушка. — произнес он.

Просто гений, черт возьми! Только сейчас понял?

— Сто Костей узнает об этом. — снова появились в моем разуме чужие мысли.

Причем, интересно. Каким-то непонятным образом, я понял, что упомянутый Сто Костей, это не какой-то другой саваран, который узнав о хитрости людей, придет и всех тут накажет. Нет, Сто Костей было названием некого совещательного органа демонов. Совет племени или что-то вроде того. Не спрашивайте, как я это понял. Не знаю. Просто понял.

— И что сделает? — спросил я.

Одновременно с этим, я с огромной силой опустил один из своих тесаков на плечевой сустав Черного. Кожа у него оказалась очень прочной, пришлось ударить дважды, прежде чем удалось отрубить ему руку. После чего Люба тут же нарастила на его культе ледяную глыбу — как мы предполагали, это должно замедлить бешенную регенерацию Воителя. А я переключился на вторую конечность.

Рубить и думать сформированными словами оказалось непросто. Обычно-то человек как размышляет? Образами, правильно. Слова, прямо вот именно слова, в голове возникают редко. А тут приходилось.

И я был уверен, что «сказанное» мной демон услышал. Но не ответил. Попытался контратаковать нижними руками, но я быстро пресек эту попытку. Наступил на обе, и продолжил отрубать верхнюю.

План был таким. Быстро превратить врага в обрубок. Упаковать, после чего приступить к допросу. Но Черный довольно быстро нам его порушил. Не желая смирно лежать, но и не имея возможности сопротивляться, он вдруг начал раздуваться. Я понятия не имел, что он собирается сделать, но был полностью уверен, что ничего хорошего. Поэтому, не дожидаясь финала, подхватил Зиму и Интера, и рванул прочь о демона.

— Ты что творишь? — заорала на меня Люба. — Мы же уже почти закончили!

— Да он рванет сейчас! — рявкнул я на эту хрустальную пушку.

Больно уж подозрительно выглядело его превращение. Ничего не зная о способностях именно этого Воителя, я мог только гадать, но по всему выходило, что он собрался взорваться. А взрыва девушка могла и не пережить.

Но я ошибся. Оказалось, что таким образом Черный запустил что-то вроде ускоренной регенерации и тотальной защиты. Раздулся до состояния шара, после чего вдруг вся поверхность его кожи стала превращаться в прочнейший панцирь. Вкруг! За несколько секунд саваран окончательно окуклился, сделавшись неуязвимым для любых наших атак.

Я попробовал проковырять хотя бы небольшую дырочку в его защите, но мои клинки были бессильны. Как и лед Зимы. Она лишь буквально вплавила его в глыбу льда, окончательно лишив подвижности.

Вчетвером мы встали вокруг ледяной скульптуры, не зная, что делать дальше. По всему выходило, что с задачей мы справились. Саваран пленен, мы все живы, то есть — молодцы. Но вот как этого гаврика оттуда выковыривать, никто не знал.

— Может, из танка в него пальнуть? — без особого энтузиазма произнес Интернационал.

— Вряд ли из этого что-то выйдет. — задумчиво отозвался Шторм. — Вот, если под ним костер развести…

В этот момент я заметил, как раненный гоблин, про которого все забыли, уползает в сторону прокола. Еще несколько метров, и он скроется в золоте.

«И тогда Сто Костей узнает о ловушке. — мелькнула мысль у меня в голове. — И, чем черт не шутит, действительно придет мстить».

Не думая, я всадил в него еще один шип. На этот раз фиолетовый уродец не смог увернуться — подвижность пострадала еще после первого ранения, а восстановить поврежденную конечность за время короткого боя он не успел. Так что попал куда целил — во вторую ногу.

Демон заверещал, и я почти без удивления понял почти все его слова.

— Не убивай! — кричал он. — Буду служить, как Темному Камню! Не убивай!

— Погоди. — остановил я Любу, которая уже решила оборвать мучения мелкого саварана. — Кажется, мы нашли того, кто нам нужен.

"Кто ты? — глядя на раненого, попытался я повторить тот же трюк, что и с Воителем. То есть, сосредоточился и попытался мысленно произнести эту фразу.

Но к моему сожалению, с гоблином этот трюк не сработал. То ли телепатией он не владел, то ли думал я слишком уж на русском. Короче, не получилось ничего. Фиолетовый гаденыш продолжал верещать, умоляя оставить ему жизнь в обмен на службу.

— Пакуем его. — сказал соратникам. — Это и будет наш «язык». Просит сохранить ему жизнь, присягает на верность.

В течение следующих пары часов, мы работали грузчиками. В первую очередь, поместили кокон с Черным на трал. Закуклившийся саваран не проявлял никакой активности, надо полагать, эта его способность работала, как последняя надежда. Уйти в полную защиту, если дела сложились совсем уж скверно.

Машина увезла его к ангару, где куколку саварана обложили блокираторами, и окружили кольцом из тяжелых пулеметов. Там же, на постоянном дежурстве, осталась Зима, так как мы не понимали, сколько еще продлиться спячка одного из наших пленников.

А вот со вторым таких проблем не было. Когда я жестами объяснил ему, что сразу убивать его не станут, он немного успокоился и перестал орать. Позволил себя стреножить и так же под наблюдением отправился в другое полуподземное сооружение.

— Пойдем, Виктор. — позвал Окелло, который закончил отдавать распоряжения. — Поработаешь у нас переводчиком.

— Только я вопросы задавать не могу. — напомнил я.

— Это не беда. Мы уже все продумали.

Венер действительно довольно быстро сообразил, как наладить общение между мной и гоблином. Прикованного к стене недомерка расположили так, чтобы он мог видеть небольшой экран, куда выводилось изображение с камеры, направленной на впавшего в спячку Черного. Я, встав рядом с экраном, ткнул в картинку пальцем.

— Итрим. — сказал я. — Это Итрим.

В ответ уродец буквально взорвался словами. Так быстро, что я ничего не понял. Пришлось просить его жестами повторить медленней. Не сразу, но он сообразил. И вскоре уже рассказывал мне про Итрима, чье прозвище полностью звучало, как «черный камень поглощающий свет». Очень символично. В том смысле, что ученые как раз пытались просветить куколку Темного рентгеном, но успеха не добились.

— Ты. — после того, как мы разобрались с босом, пришло время послушать про самого гоблина. На всякий случай, я снова ткнул пальцем в монитор, повторил «Итрим», а затем также указал на мелкого демона. — Кто ты?

— Нбьен. Кипус. Раб Черного Камня.

Так, слово за слово, и строился допрос. Со временем я стал не просто слышать перевод, а различать отдельные слова, соотносить их со значением и пытаться повторить так, как их произносил гоблин. Тот поправлял, так как тоже был очень заинтересован в том, чтобы мы нашли общий язык. Понятно, что так языку учиться долго, но у меня имелся бонус — речь пришельцев я понимал без труда.

И вот что у нас по итогам дня получилось узнать. Бесенок, а именно так я понимал значение типа Кипус, действительно был рабом Итрима. Выполнял его мелкие поручения, отвлекал внимание противников, как мог помогал в сражениях. За службу получал крохи эссенции, которые позволили бы ему через какое-то время пройти вторую мутацию.

Самостоятельно заниматься добычей эссенции он не мог. Или боялся — так, вроде. По его словам, в тех краях, где он обитал, слабых противников, с которыми он мог бы справиться, уже не осталось. Так что у него была лишь одна надежда — заступничество Черного Камня. И он был страшно благодарен Воителю за то, что тот позволил ему оставаться рядом.

К тому же, Итрим намеревался идти в «земли голубого неба» — это они так Землю называли. Чтобы охотится и расти. Сам Нбьен очень ждал этого похода, так как был уверен, что там с ним произойдет долгожданное «пробуждение». Много слабой эссенции — так он выразился. Но поход постоянно откладывался, так как Итриму нужно было накопить сил для перехода. Или дождаться, пока с нашей стороны сделают прокол.

Для демонов это было сродни выигрышу в лотерею. Сами пробивать пелену между мирами умели почти все, кто прошел хотя бы четыре мутации. Но это требовало огромных сил — той же эссенции, которая, надо полагать, просто так на дороге не валялась. Когда появлялась лишняя, ее предпочитали пускать на усовершенствования тела или духа — в зависимости от того, кто во что вкладывался.

А прокол с нашей стороны настолько истончал пелену, что требовалось совсем крохотное усилие, чтобы попасть в наш мир. И демоны, чувствую близость прокола, стекались к нему, чтобы поживиться дармовщинкой.

Дальше я не очень хорошо понял. У места, где ожидался прорыв реальности, собиралось много саваранов. Но к нам всегда приходил только один — Итрим, кстати, за одного и считался, раб не учитывался. И демоны как-то договаривались об очередности прохода. Или сражались друг с другом за это право, но тут я правда не понял. В языке саваранов было очень много слов, которые не имели никакого аналога в нашем, поэтому приходилось больше догадываться.

Однако, главное мне все же удалось выяснить. Под Диканькой было не вторжение и не разведка — демоны давно знали о нас, и не особенно, до появления сверхов, интересовались «землей голубого неба». Просто, как я понял из рассказа Ньбена, в тот раз собравшиеся на наш прокол савараны не смогли друг с другом договориться. После чего, один из отрядов, связанный Гнездом, прогнал остальных, а сам решил пойти кучей. В надежде, что на той стороне будет много вкусного.

Окелло, присутствующий на допросе от начала до самого конца, в этом месте ощутимо так выдохнул. Теперь он мог докладывать в столицу, что нас не ждет вторжение демонов.

Интер-4

— Лёш?Долго еще? — спросил коренастый крепыш с соломенными волосами. Типичный русак, который в местных одеждах смотрелся очень комично.

— Я то откуда знаю? — возмутился его спутник. Этот, в отличие от первого, почти тянул на местного. Черные волосы, смуглая кожа, даже глаза миндалевидные. — Мы, если не забыл, вместе прибыли.

— Четвертый час уже! Задница болит!

— Ну, значит, около пары часов осталось. Блин, не дороги, а недоразумение одно! По прямой ходу на пару часов, а мы жим по этим ущельям, я уже запутался где запад, где восток.

— Ищи мох на деревьях. — хохотнул крепыш. — Там север.

— Ты тут деревья видел, вообще?

— Не, только камни. Жара еще эта…

— Олесь, хорош ныть! Че как баба? Достался же переводчик!

Два молодых человека даже переругивались устало, так их утомило путешествие до полевого лагеря. Оба были советскими военспецами, которые ехали обучать личный состав афганской армии. Точнее, один переводчиком, а вот второй как раз советником.

По документам, естественно, оба числились инженерами-мелиораторами. Таких в стране было много — Союз активно вкладывался в строительство инфраструктуры в Афганистане. Ну еще бы, единственная страна, на которую русские могли опереться на Ближнем Востоке.

Ехали на гражданской машине, раздолбанного в хлам микрогрузовичка. В кабине сидел проводник из местных, и владелец машины, тоже афганец. Офицерам же достался кузов, прикрытый от пыли и солнца тентом.

Трясло нещадно, но это еще полбеды. Духота — вот что достало обоих. Леша, точнее капитан Алексей Василевский, был родом из Ленинграда, где жару можно почувствовать лишь посетив бани. Его коллега капитан Олесь Мищенко тоже не был привычным к теплому климату — в Минске бывало жарко, но не настолько.

Оба военспеца были еще и сверхами. Не слишком сильными — первый пирокинетиком четвертого ранга, второй такого же уровня телекинетиком. Но их способности мало могли помочь с негостеприимным к русским климатом. Вот были бы они криоэнергетами, тогда да.

— Пива бы сейчас холодного… — после затянувшейся паузы мечтательно произнес Олесь. — Такого, с пенкой чтобы. У нас знаешь в Минске какое продают? Есть место одно…

— Не трави душу! Про пиво можно забыть на три месяца, понял?

— Да я ж так, разговор поддержать.

— Молчи лучше! Прибью!

До полевого лагеря, затерянного в какой-то долине с заковыристым названием, оставалось около часа езды, когда машина вдруг остановилась, и проводник постучал через заднее окошко кабины в тент.

— Брат, брат! — голос Асадуллы был испуганным. — Там люди на дороге стоят. Военные люди. Не наши. Ваши?

— Да рановато еще до блокпостов. — задумчиво пробормотал Олесь.

Афганистан не был опасной страной. Здешняя власть, поддержанная Советским Союзом, крепко держала возжи. Умело лавировала между религиозными группировками, влиятельными семьями и множеством народностей, населяющих этот не самый гостеприимный край. Конечно, в дали от цивилизации, в горах, всякое случалось. Те же разбойники, решившие ограбить ползущий по пыльной дороге грузовичок.

Поэтому, выпрыгивая из кузова, офицер, просто на всякий случай, выставил перед собой защитный экран. Который его и спас. Точнее, позволил прожить на несколько секунд дольше.

Автоматная очередь ударила в щит, отскочившие от него пули рикошетом ударили по железу машины и желто-коричневым камням у обочины. Сквозь рябь, пошедшую от попаданий, Олесь успел разглядеть десяток мужчин, одетых, как и он, в традиционную афганскую одежду. Но с европейскими лицами.

«Наши? — удивленно подумал парень. — Но почему?..»

Додумать мысль он не успел. И без того не слишком крепкий щит сдался под напором множества выстрелов, и следующей очередью тело офицера бросило на дорогу.

— Вы что, суки, творите!

Смерть товарища подарила Алексею дополнительное время. Которое он использовал с толком. Вытащил из кофра автомат — все же по легенде оба офицера были инженерами, а значит таскать оружие на виду было нельзя. Выпал из кузова, укрывшись за колесом. И вместе с яростным криком, выпустил в неизвестных половину рожка.

Он не потерял голову, бездумно расстрачивая патроны. Когда в его друга стреляли, он заметил, что и нападавшие прикрываются воздушными щитами. А значит, прежде чем запускать пламя, их требовалось сбить. Или хотя бы хорошенько просадить. Для этого он и выпустил такую длинную очередь.

Сразу за которой швырнул в противников свою личную наработку — крохотный, сжатый до предела, шар огня, который при столкновении давал объемный и очень мощный взрыв. Таких «искр» он мог выдать не больше пяти, потом перед глазами начинали летать белые мухи, а на шестом сознание отключалось от чрезмерной нагрузки.

Но и одной должно было хватить, чтобы разметать вражеских бойцов, до сих пор нагло и уверенно стоящих посреди дороги. Однако, этого не произошло. Один из неизвестных выставил вперед руку, и шар огня изменил направление, улетев куда-то вверх.

«Сверх!» — зло подумал капитан. И начал гвоздить из автомата, целя врагам в ступни.

По опыту общения с Олесем, который тоже практиковал такую защиту, он знал, что крепче всего она в центре построения. А вот по краям снижает прочность. И ее вполне можно пробить автоматной или даже пистолетной пулей. Если, конечно, псион, не слишком сильный.

Но этот оказался очень мощным. Пули лишь бессильно отскочили о щита, не попав ни в одного из незнакомцев. Зато своим ответным огнем, они заставили капитана вжаться в землю. Он только и успел заметить, как упал проводник.

«Водилу, наверное, тоже уже убили!» — успел подумать Алексей.

В этот момент его укрытие взлетело в воздух. Вся машина, тонны четыре веса, повисла, будто не весила ничего. Держал ее на весу, не прикасаясь к ней руками, тот же человек, что отклонил огненный заряд офицера.

Вслед за машиной, из рук Василевского вырвался автомат. Пальцы сами разжались, а оружие, словно магнитом, притянула к ржавому дну грузовичка. Первые секунды он ждал выстрелов, понимая, что теперь от врагов его ничего не защищает. Но их не было, и вскоре он рискнул поднять глаза.

В метре от него стоял рыжебородый европеец в шальварах и защитного цвета куртке. Голову он, как банданой, обмотал арабским платком.

— Вставай! — по-русски, но с сильным британским акцентом произнес он. — Если хочешь жить, вставай.

Молодому человеку ничего не осталось, кроме, как подчиниться. Утвердившись на ногах, он с вызовом посмотрел в лицо британскому сверху — поверхностная маскировка его ничуть не обманула.

Разглядел он и его спутников. Все, как один, европейцы, ни одного пуштуна или панджабца среди них не было. Белые лица, тронутые загаром, светлые волосы, торжествующие улыбки.

— Мы советские подданные! — начал говорить Алексей. — Мирные инженеры. Вы ответите…

— Ты советский офицер. Капитан, если я правильно помню. — отмахнулся рыжий британец. — И твой друг переводчик тоже военный. Мы знаем, кто вы. Не трудись лгать.

— Между нашими странами нет войны.

— Вот тут ты ошибаешься, парень. Ты ехал в полевой лагерь, чтобы учить дикарей держать оружие. Знаешь против кого?

Василевский не стал отвечать. Врагам было все о нем известно, значит это не случайное нападение, а вполне спланированная, и прекрасно проведенная диверсионная акция. Непонятно только — ради чего. Ни он сам, ни его коллега, не были настолько важными фигурами, чтобы по их души послали целый британский спецназ.

— Ты пойдешь с нами, капитан. — рыжий кивнул одному из своих людей, и тот вышел вперед, держа в руках браслеты-подавители. — Не советую бежать. Нам нужен один советский офицер, но в этих горах можно отыскать еще кого-нибудь.

— Зачем?

— Я все объясню по дороге. И даю тебе слово офицера, если ты будешь сотрудничать, останешься живым. И через несколько месяцев сможешь вернуться домой.

Больше всего Алексею захотелось ответить что-нибудь глупое и героическое. Мол, не на того напали, или что-то вроде этого. Чтобы сразу после этого очередь и темнота, а не плен, бесчестие и позор. Но тут он вспомнил одного из преподавателей в училище, который говорил будущим офицерам: «Умереть за великое будущее очень легко. Гораздо сложнее за него жить».

Британцы что-то затеяли в Афганистане. Что-то серьезное, раз не побоялись в открытую нападать на советских офицеров. И он, капитан Василевский, может попытаться узнать, что именно. Шансов немного, но ведь всегда лучше попытаться и пожалеть, чем жалеть, что не попробовал.

— Ладно, Смитти или как тебя там. — Алексей сплюнул под ноги британцу и протянул вперед руки. — Одевай свои железяки. Посотрудничаем.

Глава 13

Удивительное дело, но второй раз вернувшись в Анапу, я почувствовал себя дома. Понимал головой, что я тут не родился, не вырос, и мама Виктора, живущая в небольшом двухэтажном домике, не моя мама. Вообще, другой мир, если что. Но радовался, будто капитан дальнего плавания, ступивший на родной берег.

Южное солнце по-осеннему ласкало плечи, пичуги неутомимо сообщали, как они рады этому новому дню, а я шагал по тихим улочкам курортного города, и балдел от состояния покоя и какого-то совершенно законченного счастья.

Дома я находился уже второй день. После операции со взятием языка, на дальневосточной базе пришлось проторчать еще около недели. Ученые собирались выдоить из первого пленного саварана максимум, а переводчик имелся только один — я. И, хотел этого или нет, приходилось работать не по профилю. Заодно и сам язык подтянул. Не слишком хорошо, но на уровень «имя, звание, номер воинской части» точно вышел.

Черный Камень так из стазиса не вышел, буравать ткань пространства-времени нашей группе пока запретили на самом высоком уровне, и вскоре статус «боевого дежурства» сменился обычным несением службы. А потом еще и отпуск выдали. Всего на несколько дней, но у меня получилось выбраться в «родной» город.

Произошло это по причине того, что у Любы начались «эти дни». Нет, не женское недомогание, как кто-то подумал. Просто раз в несколько месяцев характер Зимы-Мамы вдруг начинал меняться с обычного стервозного на совершенно невыносимый и взрывной. По словам Данила — особенность организма после первого пробуждения, которой бедная женщина никак не могла управлять.

Единственным выходом из ситуации было дать ей перезагрузку. Сменить быт сверха на несколько дней жизни обычного человека. Как правило, Люба просто выбиралась в горы на неделю, где отдыхала от людей и от своей супергеройской личины. Но в этот раз она почему-то пожелала поехать на курорт.

Командование, понимавшее, что еще несколько дней, и по базе можно будет перемещаться только короткими перебежками, естественно, решило пойти на встречу всесоюзному герою. И отправило от греха подальше к морю. А я прицепом пошел. В смысле, Люба вдруг вспомнила, что я родом с Анапы, и заявила, что я стану ей отличным гидом и собутыльником.

Так я попал домой.

Первый день был очень насыщенным. Мамины чебуреки, прогулки по морю, милая и совершенно на себя непохожая Зима. Последняя натянула на себя легкое летнее платье, юбка у которого была такой длины, что бедные мужики на набережной чуть себе шеи не посворачивали.

Фигурка у девушки была просто потрясающей, и даже я, зная, что за личиной этой очаровательной «студентки», скрывается один из самых опасных людей мира, не мог оторвать от нее взгляд. Сам того не замечая, принялся за ней ухаживать и первый наш день закончился закономерно — в гостиничном номере.

— Ты только не надумай себе ничего. — на утро произнесла эта нимфа. — Просто курортный роман, понял? Здоровые желания молодого организма.

— Да что, ты, Люба! — замахал я руками в ответ. — И в мыслях не было! Какая романтика в наши-то годы?

За что был наказан жестким ударом в бок и отправлен за кофе. Сама же девушка, ничуть не стесняясь наготы, повернулась набок и продолжила нагло спать. И теперь вот я шагал по утренним улицам, выискивая по дороге кафешки, которые бы уже открылись в семь тридцать утра. Пока таковых на моем пути не встречалось.

Говоря о том, что совсем не запал на коллегу, я безбожно врал. Казалось бы — мне восемьдесят, ей — еще больше, о каких чувствах можно говорить? Но так могут рассуждать только молодые люди, которые в силу небольшого жизненного опыта уверенны, что у стариков пропадают желания делать глупости. И что они все из себя умудренные, мудрые и осторожные.

Полная фигня! С возрастом исчезают только возможности, но никак не желания. Последние-то как раз остаются — я, например, и после пятидесяти считал себя примерно двадцати, ну максимум, тридцатилетним мужчиной. А порой и вовсе мальчишкой, особенно, когда на поводу у эмоций шел.

Да даже та история, после которой я тут оказался — постановочное нападение на «несчастную» девушку — что это, если не уверенность старого дурака, что он и на восьмом десятке способен навалять группе бандитов?

А Люба мне нравилась — глупо это отрицать. Причем, именно Люба, а не Зима. Девушка на курорте неузнаваемо преобразилась, превратившись в восторженную провинциалку, впервые в жизни увидевшую море. И никак не напоминала ту жесткую и опасную женщину, способную пробивать людей навылет ледяными копьями или замораживать целые площади. Как в такую не влюбиться?

Впрочем, понимал я и то, что сейчас за мой разум говорили гормоны, нежаркое осеннее солнце, напоенный солью и запахом водорослей морской бриз, и довольство молодого и сильного тела. И не собирался превращать курортный роман во что-то большее. Что не мешало мне наслаждаться ощущением того, что это вообще происходит.

Найдя, наконец, точку, в которой делали кофе, я взял пару стаканов, и направился обратно в гостинцу. Неподалеку от нее, в небольшом парке, которых в этом городе на пять кварталов штуки три, наткнулся взглядом на клумбу с цветами. И сразу же решил, что с моей стороны будет глупо, но крайне мило заявиться к любовнице не только с напитками, но и с букетом в руках. Представляя реакцию девушки, я воровато огляделся по сторонам, выискивая сотрудников городских службы, которые могли бы мне помешать, и присел на колено.

Это меня и спасло. Первая пуля попала не в голову, куда была отправлена, а в мраморный вазон, разнеся его в дребезги. Каменная крошка больно ударила по лицу, но не оставила даже царапины. Вторая, пущенная с задержкой в секунду, вонзилась в плечо. Калибр был крупным, судя по дыре и тому факту, что вообще смогла пробить кожу, ведь за миг до второго попадания, я перешел в боевую форму.

Кофе, разумеется, полетел на землю. Я же молча, быстро набирая скорость рванул в сторону стрелка. Свое тело я чувствовал прекрасно, так что по входному каналу пули уже прикинул его примерное расположение. Двенадцатый этаж во-о-он той высотки, метрах в трестах.

Если поднажать, я смогу быть у подъезда уже через двадцать секунд. Там уменьшиться, чтобы не застрять в коридорах, и еще пятнадцать, чтобы добраться до нужной квартиры. Если снайпер не сверх, то он не успеет уйти.

Но планам моим не суждено было исполниться. Преграждая путь к стрелку, на парковую дорожку вышло еще двое противников. Мужчина и женщина. Первый почти сразу же исчез, точнее, размазался в воздухе, с огромной скоростью побежав ко мне по широкой дуге, а вторая хлестнула двумя ветвистыми молниями, попавшими мне в грудь.

Пуля в плече была тем самым спецбоеприпасом, предназначенным для поражения демонов и сверхов. И, соответственно, рана зарастать не спешила. Обычную-то я бы просто вытолкал наружу через входной канал, да и зарастил бы повреждение, как ни в чем не бывало, но этот кусочек загадочного металла обжигал меня изнутри, не давая регенерации работать в полную силу. Все, на что у меня хватило сил, это окружить чужеродный объект пленкой из тут же омертвевших клеток, и продолжить драку так.

Бегун налетел на меня с фланга, нанеся сразу же несколько сильных удара. Судя по всему, он был довольно высокого ранга, раз лупил кулаками, не опасаясь сломать себе руки. Адаптированное зрение боевой формы позволяло мне рассмотреть быстрого противника, но и только. Скорость его движений не оставила даже шанса увернуться или заблокировать кулаки.

В результате, получив две молнии в грудь, удар в раненное плечо и апперкот в челюсть, я потерял равновесие, и бухнулся на задницу. Сразу же получил еще пинок в голову, и вторую пулю в левый бицепс. Упал на землю, но не от ударов, а разрывая контакт и сбивая прицел стрелку, и бросился бежать.

Нет, я не надеялся уйти от Бегуна. Просто, когда я оказался на земле, у меня появилось время осмотреться. И я заметил, что в парке, несмотря на раннее утро, уже довольно много отдыхающих. Мамочка с коляской сидела на лавочке, читая книгу. Пожилая пара, медленно шагала по дорожке. Четверо спортсменов, выбравшиеся на пробежку, стайка подростков, катающиеся на роликах… Никто из них даже среагировать на скоротечную схватку не успел. Максимум — рты пооткрывали, да изумленно распахнули глаза.

Неизвестно, кем были те твари, что устроили на меня эту засаду, но они опасны не только для меня, но и для этих людей. Обычных гражданских, которые выйдя сегодня утром из дома, не предполагали, что окажутся в эпицентре схватки нескольких сверхов. Поэтому, я с старался увести драку, как можно дальше от них. В то место, где посторонних людей не будет.

За человеколюбие пришлось расплатиться еще одной обидной раной — пуля попала прямо в задницу, а так же обширным ожогом, который оставила на моей спине молния, слетевшая с рук электрокинетика. Но цели добился — бросившись за мной погоню, вражеские сверхи отдалились от людей. Что позволило мне развернуться, и встретить Бегуна жестким ударом в живот.

Он, конечно, попытался уклониться, но инерция штука такая. Когда разгонишься, довольно сложно резко сменить направление. Какой бы ты не был быстрый, кое-какие законы физики так просто не обойти.

Скоростных сверхов я всегда недолюбливал. Детские болезни, так сказать, ведь один из первых моих серьезных противников в этом мире был как раз Бегуном. Поэтому таких товарищей я старался всегда выводить из строя первыми. Желательно — наглухо. Черт его знает, как у него там дела с регенерацией обстоят, раз он на скорости гоночного болида лупит по моей довольно-таки прочной коже, и не боится остаться без рук.

Поэтому в живот шустряку вошел не кулак, а короткий костяной клинок, который я вырастил буквально в момент удара. Противник мгновенно вылетел из «невидимости», изумленно выпучив глаза, и кашлянул кровью. Я позволил себе долю секунды посмотреть в глаза умирающего, после чего коротким движением бросил его в сторону. Заодно расширив и без того страшную рану.

Выживет или нет — без понятия, но даже с очень хорошей регенерацией ему потребуется много времени, чтобы собрать кишки в кучу и зарастить дыру в животе. Мне как раз хватит этого времени, чтобы разобраться со вторым сверхом.

Электрокинетик, видя, что я сотворил с его напарником, выдала еще одну молнию, которую я принял на предплечье. Больно, но что поделаешь, с моей массой не особо поуворачиваешься. Зато сумел сблизиться с врагом, и прикрыться им же от стрелка. Во всяком случае, новыми кусками металла в организме я во время этого маневра не обзавелся.

Женщина умела сражаться в контакте. Вместо швыряния молниями, она мгновенно перестроилась, выпустив из рук два полутораметровых электрических хлыста, и завертела ими вокруг себя с бешенной скоростью. Предполагаю, попади один такой удар по моей руке или ноге, с конечностью на некоторое время придется проститься.

Но и у меня имелись сюрпризы. Демоны — отличные учителя, на них я множество приемов откатал, и уже не был чистым контактником. Лезть на рожон? Спасибо, я у мамы один! Гораздо проще атаковать дистанционно, держась в стороне от похожих на плазменные кнуты.

Тем же манером, что и во время последней схватки с саваранами, я выстрелил в Электро тридцатисантиметровым шипом. И хотя она успела среагировать, и с удивительной меткостью рубанула по снаряду своим хлыстом, половина его все же проникла за защиту, и погрузилась ей в грудь.

Плазменные дуги тут же погасли, а сама женщина повалилась назад. Я подскочил к ней, одним движением сломал обе руки. После чего закинул обмякшее тело на спину, и побежал. Пробегая мимо Бегуна, я обнаружил, что мужчина еще дышит. И быстро исправил это, пробив ногой в голову, как футболист по мячу.

Стрелок, судя по всему, посчитал, что акция провалилась, и стрелять мне вслед не стал. Или, может, решил, что все равно не попадет с гарантией — на плечах-то у меня, как плащ, болталась его бесчувственная союзница. Во всяком случае, выстрелов с высотки больше не было.

Забежав за толстый ствол дерева, я остановился. Поднял правую руку и активировал «польку». Уже наученный не раз и не два утерянным средством связи в момент перехода в боевую форму, я больше не использовал магазинные ремешки. Только те, что вырастил сам. И они увеличивались вместе с моим ростом, заодно еще и роговой пластиной закрывая хрупкую панель.

— Люба, на меня напали.

Номер Зимы был последним в журнале вызовов, поэтому я не думаю набрал ее. К моему удивлению, ответившая мне девушка не звучала сонно. А ее голос больше походил на командный тон Зимы, чем на щебетанье моего вчерашнего курортного приключения.

— Знаю. Все спецслужбы уже на ушах, оцепляют периметр. Живых оставил?

Нет, моей девушкой она не станет точно. Никаких тебе «как ты?» или «не пострадал?» Сразу о главном — есть ли пленник, чтобы допросить и узнать о заказчике нападения. Такая заботливая!

— Электро у меня на плече вроде живая. Снайпер тоже жив, но ушел. Бегуна убил.

— Молодец. — прозвучал ответ. И стой догадывайся — молодец, что Бегуна убил или, что электрокинетика не прикончил? — Двигай к гостинице. Встречу по дороге.

— Захвати нож. У меня в теле три пули против сверхов.

— Хорошо.

От первого выстрела до конца схватки с парочкой сверхов, прошло не больше пяти минут. Скорее всего, даже меньше. За это время, однако, успело произойти довольно много событий. Кто-то из свидетелей нападения сумел справиться с паникой и позвонил в милицию. Сообщил, адрес, по которому происходила драка. Оттуда информация моментально дошла до здешнего Комитета Контроля. Получив описание, там быстро выяснили кто хулиганит, и вышли на Зиму. Одновременно запустив план-перехват.

Но снайпера все равно вряд ли возьмут. Слишком большая фора, да и затеряться в людском море ему ничего не стоит. Сбрось винтовку, сполосни руки спиртом, чтобы отбить запах оружейной смазки, и хоть сразу в аэропорт езжай, да вали из города. Не будет же он, в самом деле, своих неудачливых товарищей выручать!

Впервые с момента нападения, я позволил своему разуму обдумать сам факт акции. До этого все ресурсы мозга работали, просчитывая траектории движения противников и мои последующие действия. Сейчас же, да и то лишь убедившись, что Электро все-таки жива, я задумался о том, что вообще это было.

Атака на сильного сверха на его же территории — что за безумие? Это же сколько сил и ресурсов нужно было в это вбахать, чтобы иметь хотя бы призрачную надежду на успех. Да, снайпер, спецбоеприпас — это понятно. Попадание в голову почти наверняка убило бы меня. Но гарантии? Каков шанс, что подобный выстрел удасться сделать? Что у меня голова не покроется броней за миг до столкновения с ней пули? Слишком много переменных, чтобы ставить только на стрелка.

Поэтому были привлечены еще два сверха. Очень, надо сказать, сильных. Бегуна я бы поставил на шестой-седьмой ранг, а Электро — на шестой. Не массовый товар, так-то, чтобы кидать их против того, кем я на сегодня стал. Это не местные товарищи, не из тех, кто на днях принял сыворотку и в результате получил «золотой» билет. Эта парочка умела работать в команде, причем даже не в двойке, а в тройке.

Наемники или агенты другой страны? Скорее всего, причем точный ответ тут действительно не нужен. Если нападавшие работали за деньги, то они в любом случае представляли интересы одного из вражеских Союзу государств. А это, в свою очередь, значит, что я стал настолько крут, что признан для них опасностью. Которую было решено устранить.

— Сядь, а то не достану. — приказала Зима, появляясь у меня перед лицом. — И покажи, куда попали.

Смотрелась она забавно. Летнее платье, в котором была со вчерашнего вечера, и длинный нож в руке. Я подавил улыбку, сел на землю, и когтем распорол кожу на плече, чтобы она могла достать пулю.

— Хорошо выглядишь. — все же не удержался от комплимента, когда лезвие скользнула внутрь, и безошибочно ткнулась в пулю. — Такая красивая!

— Вить, ты дурак? — шикнула она. — Я в твоем мясе ковыряюсь, а ты непристойности говоришь!

— Да в чем непристойность-то… ай!

— Достала, не айкай! Где еще?

— Ты не поверишь…

— В смысле?

— Место такое, неприличное. — хохотнул я.

Девушка вдруг покраснела, и несмело указала окровавленным ножом мне на пах. Мол, там?

— Эй! — возмутился я, плотнее сдвигая колени. — И кто после этого непристойный? В задницу мне попали, в задницу!

Глава 14

Двое из троих нападавших выжили, а одного из них даже удалось взять в плен. Женщина электрокинетик оказалась наемницей из Восточной Европы, и ничего о заказчике покушения сказать не могла — их группа работала через цепочку посредников. Так-то она со следствием сразу же начала сотрудничать, не запиралась, явно рассчитывая на перевербовку. Только толку с этого нам было немного.

Впрочем, гадать о личности нанимателя не пришлось. Ясность наступила уже через пару часов после того, как ККС плотно занялся пленницей, а мы с Зимой переместились из гостиничного номера на подземную базу организации. По личному приказу Окелло, между прочим. Комитетчик позвонил буквально через несколько минут после того, как мы сдали наемницу следакам, и велел забиться в щель и не отсвечивать до его личного распоряжения.

— Позже объясню. — сказал он тогда, и отключился.

И вот, спустя два часа, негр снова вышел на связь. Сразу же обрушив на нас новости.

— Введено военное положение для всех сотрудников Комитета Контроля. — сообщил он. — Британцы зашевелились. Иран вторгся в Афганистан. Нападение на Виктора связано с этим.

Я посмотрел на Любу, сделав удивленные глаза. Иран вторгся в Афганистан, а я с этим связан? Каким это, интересно, боком? Та ответила таким же непонимающим взглядом, хотя, в отличие от меня, была местной, и в политических раскладах разбиралась не в пример лучше меня.

— Сбросил вам отчет аналитиков. Посмотрите сами, мне некогда объяснять. — счел необходимым пояснить Василий. После чего невесело хохотнул и добавил. — Тут в верхах жуткая неразбериха, снег, как обычно, выпал неожиданно — зимой. Так что пока сидите на задницах ровно, и ждите приказа. К вечеру свяжусь с вами, накидаю дополнительной информации.

Как только он отключился, мы с Зимой засели за изучение отчета. И сразу многое стало понятным. И про британцев, и про Иран с Афганистаном, и даже про то, каким боком ко всем этим геополитическим событиям относится просто русский парень Виктор Глебов.

Спусковым механизмом, по мнению аналитических служб Комитета, стал прокол на Полтаве. Когда из портала близ Диканьки повалили савараны, а Министерство обороны стало стягивать к ничем не примечательной воинской части кучу техники и личного состава, это не прошло мимо разведок других стран. Там тоже зарплату не за красивые глаза получали, быстро смогли сопоставить одно с другим. Правда, вывод сделали не очень правильный.

Британцы решили, что у Союза возникли очень серьезные проблемы, так как мы, якобы, призвали Графа. В здешней табели о рангах демонов, это был саваран, прошедший уже десяток пробуждений, по силе превосходящий все, что было у нас на руках. Один единственный раз подобное существо оказалось в этом мире — в результате одного из самых крупных сражений между сверхами двадцатого века.

Произошло это во вьетнамской деревне Ми Лае в 1968 году. Британские и советские сверхи пролили там немало крови, а когда их концентрация выросла до неприличных размеров (около сорока человек с каждой стороны на крохотном пяточке среди густых джунглей), открылся прокол и явился Граф.

Убивали его долго, забыв про былые распри, и потеряв очень много высокоранговых сверхов с обеих сторон. Справились, но результатам визита саварана в наш мир стали договоренности о полном запрете всеми странами призыва демонов, рангом выше Барона, а событие получило название и вошло в учебники истории, как «Резня в Ми Лае».

Другими словами, британская разведка решила, что Союз нарушил договоренности и одновременно ослаб — призыв Графа не мог пройти бесследно для принимающей стороны. Ситуация в мире была сложной и напряженной, вот англосаксы и решили, что лучшего времени для запуска одной из домашних заготовок, не дождаться. И толкнули Иран на войну с Афганистаном.

Надо сказать, что в этом мире весь Ближний Восток лежал под Британской Империей. Иран был одним из прокси короны, а вот Афганистан — единственной страной в том регионе, в котором у Союза были хоть какие-то позиции. И их сейчас мнящие гегемонами джентльмены и ослабляли.

Как следовало из доклада аналитиков, сперва были проведены множественные провокации. Группы британского спецназа нанесли удары по сотне целей сразу — в основном это были иностранные гражданские специалисты. Иранцы, которые что-то там строили, по тихой подсаживая экономику соседнего государства на иглу своих специалистов.

Так же под шумок снесли несколько групп наших военных специалистов. Но так, как советских военных там не было и быть не могло, это для мировой общественности прошло незамеченным.

А вот видео с жестокими расправами «радикальных исламистов» и «ваххабитов» над мирными иранскими строителями, инженерами, медиками, учителями и даже священниками, облетели весь мир. И, разумеется, после такого иранский шах просто не мог не объявить войну дикому соседу. При полной поддержке Турции и опосредованной — Британии.

Покушение же на меня было частью этого плана. Понимая, что СССР не сдаст так просто единственный плацдарм на Ближнем Востоке, англичане еще до всех этих событий открыли множество контрактов на советских сверхов. Сами как бы оставаясь не при чем, но вышибая из обоймы самых опасных солдат Союза.

Некоторые нападения закончились смертью наших коллег. Так, из доклада я узнал, что погибли знакомые мне люди. В частности, Герман Зукау, с которым я крайне недолго был знаком по Киргизии, был убит на рабочем месте. Его напарница — Маша Хорхина, по счастью сумела уйти. Скрытников вообще нелегко поймать, если они этого не хотят.

Так что, цели убить именно Виктора Глебова не было. Наемникам просто выдали список имен, среди которых было и мое. И чистое везение, что мы приехали в Анапу вместе с Зимой, а напасть сразу на двух сильных сверхов, убийцы не решились. Дождались, пока я останусь один, и атаковали.

— Я правильно понимаю, что проект «Мефисто» опять замораживается? — спросил я у Зимы, закончив чтение.

— Похоже на то. — кивнула девушка. — Никто не захочет вести войну на два фронта сразу. Сперва нужно разобраться с одним вопросом, а потом приступать к другим. Сейчас для правительства главной и важнейшей задачей будет являться Афганистан. Если нас оттуда выпнут, вернуться туда мы сможем с очень большой кровью. Так что нужно удержать.

Я про себя хмыкнул. Надо же — опять Афганистан. Первую молодость я провел в этих негостеприимных песках и скалах, и вот, похоже, вторую тоже коротать буду там. Снова горы, перевалы, засады, колонны с техникой, горящие на узких дорогах. Одно хорошо — теперь у меня не только автомат и боевое братство, но и что-то посерьезнее. Суперспособности, отнятые у саваранов, и вознесшие меня довольно высоко.

— Здорово, что мы смогли выяснить правду о том вторжении. — заметил я. — Было бы хреново постоянно оглядываться на демонов — не лезут ли?

— И да, и нет. — отозвалась Люба. — Савараны все равно будут пролазить туда, где высока концентрация их крови. Но да, хорошо, что массированной атаки пока не планируется.

К вечеру Окелло объявился, как и обещал. Вид у комитетчика был бледный — и это не фигура речи. Черная кожа словно бы стала серой, а всегда ослепительная белозубая улыбка сегодня была, как никогда тусклой. Но, тем не менее, негр продолжал скалиться — видимо не мог иначе. Или это из-за контраста белых зубов и черной кожи так казалось.

— Вы двое летите в Кабул. Саша с Данилой тоже туда направляются, но попозже. Пикинер пока в Москве, по нему решение до сих пор не принято. Есть, вроде, намерение, отправить его обратно на Кубу — ЦК опасается, что полыхнуть может еще и там. А у Петра Адриановича там отлично налажены связи с местными, по крайней мере, сможет заранее узнать о чем-то, что там планируется.

— Наши задачи? — Зима снова переключилась в режим суперэффективного профессионала и хладнокровного сверха. Только задачи, только боевое дежурство в любой точке страны и за ее пределами. Никакой личной жизни.

— Ждать общий сбор в Кабуле. Мы не может отправить туда разом все силы — это будет и выглядеть подозрительно, и позволит противнику просчитать наши возможности. Поэтому собираем с миру по нитке. На месте будет создан штаб оперативного реагирования. Формально, в войну Ирана и Афганистана Союз не вмешивается, но, как вы понимаете, драться там будут совсем не они. Люба — возглавляешь штаб ты.

— Поняла. Инструкции по прибытию?

— Прямо сейчас. Действуйте осторожно, по обстоятельствам. На рожон не лезьте, но если увидите возможность нанести удар — бейте без жалости. О большем пока говорить рано, ситуация пока в динамике, все меняется постоянно. Если что — я на связи. В любое время суток.

— Мог бы и не говорить. — позволила себе улыбку моя напарница. И вдруг переключившись из режима сверха на образ заботливой женщины, добавила. — Вась, ты бы шел поспал пару часов, а? На тебе же лица нет. Не угробят мир за время твоего отсутствия.

— Ох, не факт, Люба. Ох не факт! — хохотнул он.

Сверкнул на прощание улыбкой, и отключился. А на почту тут же упали письменные инструкции — место и время вылета, контакты на месте, адрес предполагаемого штаба. Каким бы не был уставшим наш куратор, работу свою он всегда делал на совесть.

Неторопливо собравшись, мы с девушкой выдвинулись в аэропорт, откуда полетели сперва в Душанбе, а оттуда уже в Кабул. За время пути я пару раз ловил на себе взгляды спутницы. Когда это произошло в третий раз, не выдержал, и произнес.

— Что-то хочешь спросить?

— Нет. — быстро ответила Люба и отвернулась к иллюминатору. Слишком быстро, как по мне.

— А мне кажется, что хочешь.

— Показалось.

— Серьезно, Люб? Давай поговорим! Мы же с тобой не подростки, чтобы плодить неловкие моменты на ровном месте.

— О чем ты? Нет никаких неловких моментов! — возмутилась девушка. Не очень убедительно сделала вид, что только поняла о чем я говорю. — Ах, вот ты что подумал⁈ Вить, я же просила отнестись к тому, что было в Анапе, как взрослый человек.

— Так я и сделал. Это ты на меня косые взгляды кидаешь. Я, вообще-то, информацию по здешнему Афганистану читаю.

— Чурбан! — припечатала она и окончательно замкнулась.

А я еще некоторое время сидел, смотрел перед собой, и пытался понять, где же накосячил. Вроде бы, все по договоренности было, сама настаивала, чтобы я никаких выводов из однократной близости не делал. А теперь обижается! Нет, даже злиться! На что?

И, главное, не пробиться через эту стену. Уж что-что, а ледяной купол без всяких суперспособностей эта красотка умеет строить всем на зависть. Впрочем, ну ее! Хочется ей в женские игры играть — пускай. Без партнера это долго не продлиться.

Так и вышло.

Кабульский аэропорт встретил нас холодным ветром. Горы, все-таки, тут такое не редко. Бродить по терминалам не пришлось, подготовленный Окелло контакт встретил нас прямо у трапа, и усадив в машину — довольно древний внедорожник — повез на квартиру.

Звали его Халик и лицом он был похож почему-то на французского бульдога, если бы тот опустил бороду и повязал на голову племенной платок. Немолодой мужчина оказался крайне неразговорчивым. Судя по его немногим репликам, он сейчас крепко жалел, что когда-то связался с русскими. Теперь, с его слов, это могло выйти боком ему и его семье.

— Афганистан всегда с кем-то воюет. — сказал он на неплохом русском языке, когда я спросил его о причинах такой хмурости. — Никто и никогда не победит его. От Искандера Завоевателя до сегодняшнего дня никому это не удалось. Но это страна. А Кабул берут все кому не лень. Каждый начинает с Кабула. Иранцы тоже сюда попрут.

Тут я с ним был согласен. Крупных городов в Афганистане, как в моем, так и в этом мире, было немного. Взять их под контроль — не слишком сложная задача для любой нормальной армии. А вот остальное, как говориться, уже в руках Аллаха. Горные районы контролировать — это совсем не то же самое, что вводить комендантский час в столице.

Ну и причины подавленного состояния нашего шофера сразу сделались очевидными. Местные жители не верили, что СССР будет помогать им сколько-нибудь серьезно. А у врагов серьезная поддержка — Турция, Пакистан, Британия, наконец. По мнению Халика, противники дойдут до Кабула за месяц.

— Надо уезжать к родне, в горы. — сделал он вывод. И до конца поездки больше не проронил ни слова.

— Не нравится мне настрой местных. — задумчиво проговорила Зима, когда мы оказались в снятом для нас доме. Довольно большом и богатом, хотя и старом. Здесь был и внутренний двор, где можно прятаться от дневной жары, и просторные помещения. Окон ведущих на улицу насчитывалось всего два, и оба на втором этаже.

— Ничего удивительного. — пожал я плечами. — Они же не получили от нас никаких обещаний. Даже Окелло, когда нас сюда отправлял, сказал, что действовать предстоит неофициально. Вот местные и не верят, что от нас будет хоть какой-то толк. Мы же для них довольно одинаковые — что русские, что турки, что англичане. Белые завоеватели.

На это она ничего не ответила. Поужинав, мы легли спать. Порознь. Мне показалось или я опять поймал какой-то непонятный сигнал от напарницы, когда мы расходились по комнатам. Черт, женщины! Почему всегда нужно делать простое сложным?

Утром я планировал встретиться и познакомится с некоторыми людьми из списка, который нам выдал Окелло. Надо было начинать работу — собирать данные, отправлять аналитикам, проводить точечные акции. А как иначе? Это только кажется, что силовикам, вроде нас, думать не нужно — есть начальство, оно цель укажет. На деле же, боец, не знающий о земле, где ему предстоит работать, довольно быстро будет списан в утиль.

Уже потянувшись к местной польке — ее Халик передал вместе с пакетом документов, я получил вызов на свой обычный телефон. Звонил Окелло.

— Проснулись уже? — спросил он, едва я ответил.

— Так десятый час уже. — хмыкнул я.

— В Москве семь сорок пять, разница с Кабулом полтора часа. Вот и спрашиваю. Зима рядом?

— Да, тут. Кофе готовит. — я повернул проекционный экран польки в сторону одного из сильнейших сверхов Союза, которая в настоящий момент в уютном передничке варила в турке кофе.

— Кофе… — протянул негр. — Тошнит уже от него. Ладно. Витя, Люба, есть задание для вас.

— Мы еще не пообщались с местными. — перебил его я.

— Плохо, но не смертельно. В перечне контактов есть такой Захид. Начните с него. Заодно и познакомитесь. А он вам поможет до места добраться.

— Так… — вступление мне не очень понравилось. Куда-то уже ехать, с кем-то, наверняка, драться. Без подготовки, с наскоку — не люблю такое. Но практикую в последнее время постоянно. — Что за место, и зачем оно нам понадобилось?

— Местечко Джагату, точнее вам Захид расскажет. Там, в горном лагере удерживается двенадцать советских граждан. Лагерь ваххабитский, но рулят там британские сверхи. Один из пленников смог отправить информацию.

— Их надо вытащить? — Люба села рядом, поставив передо мной чашку с крепким горячим кофе. Я благодарно кивнул.

— Да. Но это только одна часть задания. Вторая — вы должны захватить представителя англичан, который там командует. Это даст нам возможность раздуть возмущение в прессе.

— Ловушка. — озвучил я лежащий на поверхности вывод. — Какой-то гражданский оправляет весточку из лагеря ваххабитов, находящегося под прямым контролем британского спецназа. Василий, ты сам-то в это веришь?

— Алексей Василевский — капитан советской армии, сверх-пирокинетик и военспец. — отмахнулся негр. — Как, впрочем, и все пленники в этом лагере. Но, да. Я понимаю, что это с высокой степенью вероятности ловушка. Тем не менее, сделать это нужно. Мы должны ударить по имиджу Великобритании до того, как начнем вводить войска в Афганистан.

В этом месте я поймал дежавю. Ввод войск в Афганистан… Это уже было в моей жизни. Неужели повторяется?

— Ясно. — я кивнул куратору. — А есть идеи, как это сделать?

— Витя, не беси меня, и так нервы ни к черту! Третьи сутки не сплю. Отвечаю на твой вопрос. В тебя Родина вложила очень много. Достаточно для того, чтобы бы ты мог самостоятельно, в моменте, принимать решения и реализовывать их. Я понятно выразился? Поэтому… ты уж придумай что-нибудь, ладно?

И отключился.

Возмущенный, я повернулся к Зиме, но понимания в ее насмешливом лице не встретил.

— Так-то Васька прав. — сказала девушка. — На тебя демонов перевели больше, чем на любого другого сверха. Пора отрабатывать.

Глава 15

Афганистан это такое место, где расстояния исчисляются по другому. Вот, скажем, нужно тебе попасть из точки А в точку Б. Между ними сто км по прямой. Но по прямой здесь никто и никогда не передвигается. Горы, ущелья, непроходимые реки с отвеснымиберегами — все это нужно обходить. В итоге накручиваешь уже не сто, а триста километров. И это я еще упростил. Опустил такие факторы, как плохая дорога, разница высот, внезапный размыв дороги или обвал в горах, который заставляет искать новый путь.

Воздушный транспорт, вертолеты, например, вопрос этот решают замечательно. И в другое время мы бы, конечно же, именно его и выбрали. Но началась война. Все воздушные суда из средства передвижения превратились в законные цели. И пофиг, что до этих краев боевые действия еще не докатились. Всегда есть диверсионные группы со средствами поражения, бороться с которыми некому — Союз еще официально войска не ввел. В общем, пришлось нам с Любой по старинке добираться, по земле.

Никто тут не загадывает, когда доберется до места назначения. И мы тоже не стали. Снарядились, сели в машину Захида, нашего проводника, и выдвинулись в направлении Джагату. Именно в направлении. Потому что, если в Афганистане тебе говорят «в районе» такого-то населенного пункта, это ровно то и значит — в районе. То есть, в радиусе тридцати километрах, неизвестно на какой высоте и с какими возможностями добраться. Хотя у нас все же ясность была. Окелло ведь сказал, что пленников удерживают в горном лагере, значит нам, как минимум, придется подниматься наверх.

Из инструментов планирования у нас был лишь спутниковый снимок базы противника. Не слишком высокое разрешение, но дающее хоть какое-то представление о том, с чем придется столкнуться. Очень грамотно вписанные в изрезанный ландшафт предгорий постройки, не зная, где искать, даже с воздуха заметить сложно. Десяток домиков у речушки, несколько наблюдательных пунктов. И хорошо протоптанная тропа, ведущая от лагеря к скале, и там обрывающаяся.

Это — плохой знак. Говорящий о том, что у базы, кроме наземной части, есть еще и подземная. Прорубленные в толще горы ходы или расширенные естественные пещеры, которые могут быть совсем небольшими, а могут тянуться на десятки или даже сотни метров в глубину. В этих местах воевали постоянно, задолго даже до визита вежливости Александра Македонского, так что горы грызли поколениями. Удобно ведь — и от солнца спрятаться можно, и от врага отбиться.

В таких подземных базах я еще в прошлой жизни бывал. И сейчас не испытывал восторга от того, что опыт этот придется повторить. Замкнутое пространство, ограничение маневренности, непредсказуемые сектора атаки — местные ведь знают пещеры, а мы — нет. А еще — невозможность использовать боевую форму. Почти трехметровый гигант там тупо на входе застрянет.

— Скорее всего пленников держат именно в пещерах. — сказал я Зиме. — Просто исходя из закона подлости. Ну и тактически это верно — оттуда сложнее сбежать. По хорошему, нам бы Скрытника, чтобы исследовать местность перед нападением…

— Которого у нас нет. — дернула плечом девушка, тоже очень недовольная тем, что приходилось действовать в режиме цейтнота.

— Да. Тогда предлагаю сделать так. Ты занимаешь позицию наверху, на скале, и оттуда прикроешь меня. Совать нос в пещеры тебе не следует, там ты полностью потеряешь все свои возможности и лишишь нас преимуществ.

— Если пленники в пещерах, я могу накрыть наземный лагерь льдом.

— Если. — кивнул я. — Но мы этого не знаем. К тому же, нам еще нужно притащить Окелле британского сверха, который все это учудил, и я не уверен, что наш чернокожий друг удовлетвориться замороженной тушкой.

Люба чуть наклонила голову, принимая доводы, а я продолжил.

— Я же пойду в лагерь один, изучу его с максимального возможного расстояния. И, если получу подтверждение, что пленников держат в горе, то отправлюсь за ними туда.

— В боевой форме? — подняла тонкую бровь Люба.

— В модифицированной…

Форма Халка для меня не была догмой — просто подсознанию или кто-там у меня в голове спит, было проще оперировать знакомыми и понятными формами. Здоровенный зеленый мужик проходил именно по этой категории. Я видел его в кино, знал, что он сильный, и с этот непротиворечивый образ разум принимал на ура. К тому же, объемы тела влияли еще и на мышечную массу, а значит и на силу тоже.

Но еще при первом знакомстве с Вавиловым, ученым, который проводил для меня тестирование сверхспособностей, я понял одну вещь. Сменить боевую форму можно — просто это довольно просто. Придется заставить свой мозг изменить подход, подойти, так сказать, к вопросу, более гибко.

В данной операции мне вряд ли понадобятся горы мышц, устрашающий внешний вид и возможность впитывать урон. Скорее, нужно сделаться, как можно более незаметный, сохраняя при этом силу и скорость.

Над этим направлением я уже давно работал на личных тренировках. Создавал, если так можно сказать, дополнительную боевую форму. Такую, в которой мне не придется выносить часть стены, чтобы войти в дом, например. Средний для мужчины рост, уплотненные мышечные волокна, чтобы не выглядеть обожравшимся стероидов культуристом, прикрытые биоброней ключевые органы, плюс некоторое изменение их расположения.

Так, например, сердце в этой модификации, у меня располагалось не слева, а посередине, за прочной костью грудины. Живот закрывала сегментированная чешуя, суставы прятались за костяными накладками, шею же закрывал настоящий роговой горжет.

Пикинер, который помогал мне советами в создании этой формы, назвал ее противосверховой. Видимо, в противовес антисаваранскому моду Халка. И ее единственным минусом было только то, что до сегодняшнего дня я ни разу не применял ее в боевых условиях.

— Ладно. А британец?

— Знаешь такую поговорку — за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь? Ну вот, наш случай. Давай сперва парней вытащим, а уже потом будем задумываться о сверхах, которых нужно взять в плен.

Так и решили. Добравшись к вечеру до подножья гор, среди которых прятался лагерь боевиков, мы оставили машину, и дальше пошли пешком. Наш проводник знал какие-то козьи тропы, которыми провел нас до места. Пока шагали по камням, меня периодически накрывали воспоминания. Вот так же, когда-то, в составе офицерской спецгруппы, я топал по узким тропинкам, чтобы потом обрушить шквальный огонь на отряд душманов, окопавшихся в очередном ауле.

— Здесь расходимся.

На развилке тропы мы расстались. Люба с проводником отправилась вверх по склону, я же остался на месте, наблюдая за лагерем, в который предстояло проникнуть. Стемнело, но мне это совсем не мешало. Я без труда, во многом благодаря прошлому опыту, нашел секреты противника, и довольно быстро набросал в голове маршрут продвижения.

— На позиции. — шепнул наушник голосом Зимы.

— Принял. Пошел. — отозвался я. И тенью заскользил к первому секрету.

Если бы нас не поджимало время, я бы провел еще сутки, наблюдая за лагерем. Выяснил бы с какой периодичностью меняются часовые, насколько бдительно несут они службы. Присмотрелся бы к привычкам обитателей, заодно, по косвенным признакам, смог бы определить место содержания пленников. Ну и главного гада нашел бы.

Но Окелло требовал быстрых результатов. По его словам, отлично оснащенная армия Ирана довольно бодро двигалась по территории Афганистана, и остановить ее продвижение мог лишь факт ввода военного контингента СССР в Кабул. Тогда бы дерзкие иранцы поняли, что заморские хозяева втравили их в заведомо проигрышную авантюру, и притормозили бы продвижение. Возможно, даже остановили бы.

А для этого нужно было сыграть в оскорбленную невинность и указать обличительным жестом в сторону британцев. Мол, ребята, мы вообще не собирались вмешиваться в вашу войну, но тут, извините, англичане похитили и удерживали в плену наших советских инженеров и гидростроителей. Поэтому нам пришлось вмешаться.

Так что пришлось ограничиться беглым осмотром и двинуться в лагерь. Я без труда добрался до первого секрета и нейтрализовал находящихся там боевиков. Ими оказались пуштуны — местное население. То ли британцев было мало, то ли на посты они не заступали, следуя старой английской традиции, которая гласила, что для всякой тяжелой работы созданы туземные батальоны.

— Прошел первый пост. — доложился Любе.

— Приняла. Помни, что это может оказаться ловушкой.

«Это сто процентов ловушка!» — захотелось сказать мне ей.

Не то, чтобы я был в этом так уж уверен, но слабо верил в то, что пленнику удалось каким-то образом слить местонахождение базы «ваххабитов», да еще с такой точностью, что наши даже спутник смогли навести на эту крохотную локацию.

Куда вернее — британцы сами организовали утечку. Например, для того, чтобы наши отправили сюда сверхов для освобождения сограждан. А они бы их поймали — с оружием в руках. И предъявили бы мировому сообществу, первыми обвинив Советский Союз.

А может они заманивали сюда сверхов с той же целью, которую преследовали, нанимая людей для нападения на меня. Максимально ослабить противника, выбив у него из колоды самые сильные карты. Но тут ребят ждал жесткий облом. По их душу пришли два очень опасных и злых человека. Один из которых, к слову, уже второе пробуждение прошел.

Шаг за шагом я подбирался к строениям. Обычные каменные постройки, обмазанные глиной и хорошо знакомые мне по прошлой жизни. Патрули по лагерю не ходили — это только в плохих фильмах так бывает. В жизни такие лагеря, как этот, ведут себя тихо. Люди передвигаются только по делам, а какие дела у боевиков, сидящих в горах? На дискотеку, что ли, ходить? Или на вечерний чай к командиру.

Но кое-какое движение все-таки имелось. Я дважды замирал, позволяя пройти людям, тащившим какие-то ящики к черной стене отвесной скалы, где угадывался проход внутрь. Зачем им это понадобилось делать ночью — черт их знает. Видно, днем не успели.

Переходя от одного строения к другому, я довольно быстро убедился, что все самое важно находится в горе. Большей частью, домики стояли пустыми, либо были населены аборигенным населением. Спавшим после долгого трудового дня. Получается, я не ошибся, посчитав, что пленников держат в пещере.

Вскоре в этом убедился. Полчаса аккуратных перемещений, я оказался у входа — довольно высокого, в два человеческих роста, не меньше. В паре метров от дыры в скале, сидели четверо маджахедов. Ночью в горах холодает даже жарким летом, поэтому все они кутались в одеяла. Из под которых выглядывали стволы автоматов.

Пройти мимо них незамеченными было никак нельзя. Четверка несла службу исправно, костров не палила, и чутко вслушивалась в темноту. Периодически один из них что-то бормотал в рацию, получал ответ и передавал его другим бойцам.

Здесь мне пришлось задержаться. Однако системы в выходе на связь так и не обнаружил. Зато услышал, как изнутри пещеры доносятся едва слышные голоса. Русские голоса.

Двое мужчин. Кричат. Не пытки — голоса возмущенные. Ругаются с охраной. Один просто материт тюремщиков, второй требует медикаменты для раненного. Судя по тому, что я едва различал слова — с моим-то слухом — пещера довольно большая.

Ладно, время действовать. Осторожничая, можно до утра просидеть, и ничего не добиться. Дождавшись, когда один из часовых, наблюдавший за моим сектором, отвернется, я вскочил, и в два прыжка оказался рядом с ним.

Удар в висок, едва слышный хруст кости. Подхватить падающее тело и прислонить к камню. Выдох. Вдох. Скользящий шаг. Костяной стилет беззвучно погружается в затылок второго. Опустить труп на землю. Выдох. Вдох.

Последние два охранника стоят рядом друг с другом, но смотрят в противоположном от меня направлении. Их я убиваю одновременно, пронзив шеи прямо под скулами.

Замер, вслушиваясь в ночь — не заметил ли кто моих маневров. Тишина. В смысле, голоса из пещеры все так же слышны, но они не связаны со мной. Двое русских продолжают ругаться.

Убираю тела от входа, так, чтобы их не заметил кто-то подошедший. Вхожу в черный зев природной пещеры. Ноги ставлю медленно, с пятки на носок, чтобы не потревожить ни одного, даже самого крошечного камешка. Тут не асфальт, и не паркет, нужно быть очень осторожным.

В пяти метрах от входа пещера расширяется. Я вижу свет — там работает электрическое освещение. Выглядываю за угол и вижу уже настоящий лагерь. Огромный зал с очень высоким потолком. Два десятка палаток, расставленных, как попало. Несколько туристических ламп дневного света дают разглядеть три коридора, уходящих из общего зала в другие помещения. Из крайнего левого доносится русская матерная речь.

— Мы,…ть, тебе живыми нужны! Так дай,…ть, антибиотик! Жар у него! Если не сбить температуру — он умрет!

Возмущается мой неизвестный соотечественник зря. Ему никто не отвечает. Подозреваю, часовой, охраняющий пленников, просто привычно игнорирует вопли.

Отсекаю пока этот шум. Внимательно изучаю лагерь в главной пещере. Людей должно быть много, но бодрствуют всего трое. Остальные расползлись по палаткам и дрыхнут. Или делают вид. Последнее мне кажется более вероятным. Слишком уж беспечно ведут себя эти боевики.

С одной стороны — чем еще им заниматься ночью, как не спать? Кто-то в секрете, кто-то на посту. Этой вот троице не спится, сидят, общаются приглушенными голосами. И, кажется, это те, кто сюда ящики нес. Точно, они.

С другой — у них же десяток русских в плену. И, если этим лагерем действительно рулят британцы, они должны понимать, что вероятность обнаружения отнюдь не нулевая.

Но если это ловушка, тогда все в порядке. Специально усыпляют бдительность, чтобы спасательный отряд вошел внутрь пещеры. Поэтому я этого пока не делаю. Продолжаю наблюдать. Делаю короткий доклад Зиме, чтобы не переживала, и жду.

Позиция у меня очень удобная. За спиной пять метров прямого и широкого коридора. Который круто изгибается в том месте, где я стою, и превращается в пещеру. Рывком я смогу одинаково быстро оказаться, как и среди боевиков, так и на поверхности. Так что, жду.

Уже через пару минут я ловлю первую странность. Сперва не придаю ей значения, но вскоре мозг отфильтровывает лишнее. И я осознаю, что голос русского из левого коридора повторяет одни и те же слова. Сперва была ругань, потом тон сменяется на умоляющий. Вскоре человек на некоторое время замолкает, после чего начинает по повторять тот же текст.

— Мы,…ть, тебе живыми нужны! Так дай,…ть, антибиотик! Жар у него! Если не сбить температуру — он умрет!

Когда эти слова прозвучали в третий раз, все стало ясно. Я слушаю запись. Поэтому-то никто и не обращает внимания на говорящего. Не затыкает его, не угрожает, не бьет. Хотя, если подумать — он ведь должен мешать спать боевикам! Да они бы его уже запинали до бесчувственного состояния.

Значит, все же ловушка. Не то, чтобы прям неожиданность какая, но странно. В чем суть капкана? Крупнокалиберные пулеметы со спецбоеприпасом, спрятанные в палатках? Орды боевиков? Десяток сверхов? Или, может быть, снаружи сейчас скапливаются враги, отрезая мне путь к выходу. Да не, ерунда, я же каждый дом осмотрел, прежде чем сюда лезть. Там от силы десяток бойцов, погоды они не сделают.

В общем — странно и глупо все это. Ни один из придуманных мною способов не дает стопроцентной гарантии уничтожения спасательного отряда. А городить такой огород, чтобы оставить нам хотя бы крошечный шанс спастись — нелепость.

Должно быть что-то еще… Что-то, о чем я не подумал. Но размышлять об этом можно долго, и так ни к чему и не прийти. Сейчас лучше отойти на стартовые позиции, обсудить ситуацию с Зимой, принять решение о дальнейших действиях.

— Это засада. Тут нет наших. — шепотом сообщаю я напарнице. — Выхожу.

В ответ — тишина. И характерное такое потрескивание в эфире, свидетельствующее о том, что начала работу глушилка. Черт!

Я успеваю только повернуться лицом к выходу, как раздается мощный взрыв.

Интер-5

Последнее сообщение, которое она получила от Виктора, было пять минут назад, когда он только вошел в пещеру и обнаружил там скрытый лагерь. С тех пор больше докладов не поступала и девушка начала немного волноваться. Вроде и понимала, что Виктор опытный боец и прошедший уже второе пробуждение сверх, а все равно беспокоилась. Именно о нем, а не об успехе миссии.

«Не нужно было с ним спать! — в сотый уже, наверное, раз подумала она. — Дура! Мало того, что это непрофессионально, так еще и объективность утратила!»

До этого интрижек с коллегами она не допускала. Сперва сама блокировала все отношения, демонстрируя, что позывной у нее не для красного словца. Иначе было нельзя — одна девушка в команде мужчин, а значит постоянно нужно было доказывать свою состоятельность. Потом уже и само окружение банально боялось к ней приблизиться. Не видя в ней женщину, только высококлассного специалиста. И, как-то незаметно, привыкла к такому.

Но неудовлетворенность и порой распирающее грудь чувство одиночества осталось. После поединка с демоном и последующей мутацией, даже стало расти. Люди начинали без всякой причине бесить, так и хотелось прибить кого-нибудь. Или наорать от души.

Зима довольно быстро научилась бороться с этими приступами. Отпуск в горах быстро растапливало острую фазу. Но в этот раз она решила попробовать по другому. Выбить клин клином.

Виктор стал для этого прекрасной кандидатурой. Во-первых, равный, то есть не смотрящий на нее со страхом или, что было бы хуже, с каким-то фанатичным восторгом. Во-вторых, он был новеньким, а значит не тянул за собой шлейф из отношений, сказанного и утаенного. Ну, и наконец, в третьих, как мужчина он ей нравился. Нормальный — и собой хорош, и не ставший изюмом, как ее коллеги, от прожитых лет. Сохранилась в нем какая-то безуминка молодости, которую сама она давным-давно потеряла.

Все прошло замечательно — легкий курортный роман. Немного ухаживаний, болтовни и прогулок, которые завершились в гостиничном номере. При этом — никакой неловкости юности, лишь четкое понимание взрослых людей о том, что брать в жизни нужно все, что дают. То, чего она и хотела. Тоска и чувство одиночества ушли, но вот ледяная корка, которую она привычно наращивала поверх души и эмоций после отпуска, никак не желала возвращаться.

Захотелось большего — прямо вот с точностью до наоборот тому, что она сама сказала Виктору. Остаться в Анапе еще на неделю, а может даже дольше. Снять домик на окраине, гулять, готовить друг другу завтраки, заниматься любовью. Но этот чертов чурбан — вот уж военная жилка! — принял ее слова именно так, как она их произнесла. Мол, на один раз, и больше к этой теме никогда не возвращаемся. Нет чтобы между строк прочесть!

И вот теперь Зима, сверх известный всему Советскому Союзу, и, на минуточку, имевшая прямой доступ к некоторым членам Политбюро, а так же приятельские отношения с самим товарищем Сталиным, сидит на скале, и как простая баба, волновалась за своего мужчину!

«Не нужно было с ним спать!» — в очередной раз подумала она.

Рация так и молчала. Прошло уже пятнадцать минут. Умом девушка понимала, что скорее всего с Виктором все нормально. Он или осматривается еще, или уже тихо режет ваххабитов, готовя пленникам путь наружу. В том, что с ним могут справится обычные люди, Люба не верила. Пяток сильных сверхов, действующие одновременно, имеют хоть какие-то шансы убить его, но сделать это бесшумно со сверхом после второй мутации — невозможно.

Но это она разумом понимала. А сердцем, которое, как она сама считала, уже несколько десятилетий работало исключительно, как кровяной насос, чувствовала недоброе. Ловушку, из которой Виктору не выбраться.

В какой-то момент ей остро захотелось самой вызвать мужчину. Попросить, нет, потребовать от него возвращения на исходные позиции. Они поторопились, Василий был не в себе, когда отправил их сюда. Нужно сперва провести нормальную разведку, а не лезть на рожон силами лишь двоих оперативников!

Она уже почти дотянулась пальцем до кнопки приема-передачи, чтобы отдать приказ — ведь старшая в группе именно она — но в последний момент остановила себя. Вдруг влезет ему под руку и помешает? Или того хуже — обнаружит его перед врагами.

«Собралась, тряпка! — жестко оборвала она не свойственные ей женские мысли. — Мы знали, что здесь возможна засада. Что это может оказаться игрой англичан. А предупрежденный — вооружен. Поэтому и поехали сюда именно мы».

Лагерь бандитов внизу с ее позиции просматривался прекрасно. Все это время она не наблюдала там никакого движения. Что должно было ее, вроде бы, успокоить, но напрягало еще больше. Словно бы в тишине спящей базы боевиков было нечто зловещее, предвещающее беду.

Поэтому мощный взрыв, заставивший даже скалу под ее ногами немного задрожать, Зима восприняла с некоторым даже облегчением. Все же хоть какая-то определенность, а не это нервное ожидание. Разведя руки в стороны, она начала формировать зону ледяного воздуха, из которой вниз готовились сорваться острые и прочные ледяные копья.

Картинка перед глазами резко прыгнула вперед, теперь она могла рассматривать лагерь ваххабитов так близко, словно бы висела над ним метрах в пяти. И увиденное ей совсем не нравилось. Целей было много — мужчины с оружием выскочили из домов. Но стрелять, по факту, было не в кого. По ее глубокому убеждению, все они были изумлены взрывом не меньше ее. И сейчас совершенно не понимали, что делать.

Пришлось шагнуть с края скалы и проплыть немного по воздуху, чтобы в поле зрения оказался вход в пещеру. И когда она его увидела, сразу же все встало на свои места. Вход оказался засыпанным сотнями тонн камня.

— Черт… — протянула девушка. — Что ты там наделал, Витя?

И начала медленно снижаться. Увидевшие ее вскоре боевики поначалу открыли огонь, но потеряв почти половину людей от безжалостного ледяного дождя, предпочли бежать подальше.

Глава 16

Я успеваю только повернуться лицом к выходу, как раздается мощный взрыв. Поправка — серия взрывов. Первый разрушил вход в пещеру, завалив его породой, которую даже такой сильный парень, как я, будет ковырять не меньше чем несколько дней. Следующие два раздались прямо у меня над головой, где-то в заранее пробуренных шахтах. Потолок еще только начал свое величественное падение, когда я на первой космической скорости — по крайней мере так мне показалось — рванул из коридора в главный зал.

Трое охранников перепугались. Взрывов, не меня. Настолько, что почти не обратили внимания на бегущего в их сторону человека, которого тут, в общем-то, не должно было быть. Хотя, нет. Один среагировал. Даже выпустил короткую очередь в мою сторону. Но я дернул ствол его автомата телекинезом, и пули ушли в сторону.

Дальше с духами я не миндальничал. Ворвался в их группу, как пушечное ядро, сбивая с ног, ломая руки, ноги. Пара секунд и ни один из них уже и не помышляет о сопротивлении. А значит есть время оглядеться и попытаться придумать, что мне делать дальше.

Но этой роскоши мне никто не позволил. Едва только скулящие тела ваххабитов легли на пол, как уже в главном зале, под самым потолком, сработали сразу четыре заряда. Грохот, пыль, и далекий пещерный свод стал рушится мне на голову.

— Да вашу же мать! — заорал я от бессилия.

В критических обстоятельствах я не теряюсь. Напротив, могу страшно тупить в режиме покоя, но стоит только на горизонте нарисоваться заднице, как мозг тут же начинает работать на полную катушку. Вот и сейчас — взрывы только прогремели, а я уже успел просчитать все свои действия на ближайшие секунды. В любое другое время, этот процесс занял бы у меня несколько минут напряженно сморщенного лба.

Бежать не вариант. Из главного зала ведет еще три отнорка, но туда соваться бессмысленно. Скорее всего, они тупиковые, не зря же их под «тюрьму» отвели. И не факт, что не заминированные точно так же. К тому же, залезу туда, и сам себе ограничу подвижность и маневр, а это в данных обстоятельствах смерти подобно.

Становиться большим и зеленым тоже особого профита не несет. Ну, положим, силы станет больше, может быть даже смогу выдержать пару крепких каменюк своей еще более крепкой башкой. Но и только. Рушащийся свод даст куда больше обломков, чем я смогу пережить.

Пытаться удержать их телекинезом? Некоторое время, кстати, вполне возможно. Секунд десять, я думаю. Силы у меня невеликие, от обильной бомбардировки быстро иссякнут. И мы вернемся к тому, с чего начали.

Зато в моем арсенале имелся вариант, который, надеюсь, позволит выжить. По крайней мере, в краткосрочной перспективе. Но мы не гордые, мы не будет задаваться вопросом — что дальше? Это потом будет. А сейчас мне на голову падет потолок.

И я призвал золотой щит. Способность, техника, умение, доступное каждому саварану, или заклинание, предназначенное для сдерживания летучей эссенции — не важно! Главное, что эта штука обладает замечательной прочностью. И, но это не точно, может меня спасти.

Сразу пропал грохот, исчезли все звуки, и осталось только мое шумное дыхание, да стук бешено бьющегося сердца. Получилось? Получилось!

Я выждал несколько секунд, после чего с облегчением выдохнул. Да, действительно вышло. Купол, который предназначался для контроля поединка, стал моим бункером. Неизвестно сколько он способен продержаться, но рассчитываю, что не меньше, чем время потребное, чтобы камни перестанут падать. А там придумаем что-нибудь. Может быть камни сложатся домиком, и после исчезновения купола, я останусь в каменной нише? Или, чем черт не шутит, булыганы вообще аннигилируются, столкнувшись с этой непреодолимой преградой.

Но уже то, что он подарил мне хоть сколько-то времени на подумать и перевести дух, уже хорошо.

Только теперь я смог оглядеться и заметить, что спас не только себя, но и трех незадачливых ваххабитов. Задача которых, как мне теперь было прозрачно ясно, заключалась в том, чтобы изображать приманку. О чем они, безусловно, и знать не знали.

Все трое были живы, но без сознания. Один постанывал, двое молча лежали там, где я их уронил. На ум почему-то сразу пришла такая мысль: «О, и консервы!», хотя я никогда бы в здравом уме не стал бы жрать человечину даже со страшной голодухи.

«С другой стороны, — мелькнула неконтролируемая мысль, — ты же еще не просидел тут пять суток, и не сумел достаточно проголодаться?»

Так, ладно. Я заперт, возможно даже, погребен, в глубине довольно-таки большой пещеры. Выхода два. Ждать, пока оставшаяся снаружи Люба приведет подмогу, и меня с помощью тяжелой техники и такой-то матери, извлекут на свет божий. Или рискнуть, убрать через некоторое время купол, и молится высшим силам, чтобы не засыпало сразу.

«Есть и третий!»

В тишине и одиночестве, мой внутренний голос решил выйти на сцену и изобразить из себя собеседника. И я понимал, на что он намекал. Действительно, существовал еще один вариант спасения. Более безумный, чем даже второй, но, как мне казалось, с лучшими шансами выжить.

Прокол. Провести ритуал призыва, вытянуть с той стороны саварана, и, вместо того, чтобы ждать его здесь и проводить поединок, самому сигануть в золотое зеркало. Максимально быстро, пока противник еще только соберется лезть в наш мир.

Я знал, как провести ритуал — не раз наблюдал, во время последнего так и вовсе от начала до конца. Ничего там сложного, и даже электричество нужно только для того, чтобы удаленно управлять процессом, да еще показания на самописец фиксировать. Мне оно без надобности, смогу обойтись тем, что есть.

Научники утверждали, что призыв состоит из двух факторов. Запаха достойного противника, видимо, концентрации эссенции на квадратный метр, и смести ужаса и продолжительной боли. Смертельной боли и безнадеги. Эта страшная эмоция, по словам ученых, являлась маяком для пробоя с той стороны.

Раньше, говорят, преступников использовали. А у меня тут как раз трое живых ваххабитов… Жестко, конечно, но, если это поможет выбраться…

Я потратил несколько минут на то, чтобы всесторонне рассмотреть каждый из вариантов спасения. С сожалением пришел к выводу, что только третий дает хоть какой-то шанс. Не факт, что призыв сработает, не факт, что мне удасться пройти через прокол в мир саваранов — кто, вообще, сказал, что портал работает в обе стороны, и уж совсем никакой гарантии, что сюда не явится какой-нибудь монстр, против которого я буду так же эффективен, как эти несчастные боевики против меня.

Но это что-то! Первые два варианта подобных шансов не давали. Ждать? Сколько? Черт с ним с едой и водой, воздуха на сколько хватит? А ведь дело-то не пустяшное — в чужой стране, где, к слову, война началась, пригнать тяжелую технику и организовать спасательные работы. Тут дорог-то нет, но даже предположив, что Люба сможет это организовать — сколько у нее уйдет на это времени?

Второй вариант вообще решение вопроса в стиле блондинки и динозавра. В смысле, чистая случайность — может повезет, может нет. Убираю, к примеру, купол, и максимум что успеваю сделать, это сказать «о, черт!» перед тем, как меня раздавит в смятку.

У третьего есть хотя бы видимость маневра и какого-то управления ситуацией. Да, мир по ту сторону может оказаться настолько «гостеприимным», что я сразу же захочу обратно — под уютненький завал на дне разрушенной горы. Но только в этом случае, от меня зависит хоть что-то.

— Ладно, ребята. — сказал я перекидываясь в полноценную боевую форму, и с жалостью глядя на ваххабитов. — Собак у меня нет.

Описывать, что я делал, не буду. Меня это нисколько не красило, но опыт в причинении невыносимых страданий я имел. А жить я хотел. Сработало через каких-то десять-пятнадцать минут моих манипуляций, когда двое из трех боевиков уже благополучно отошли в свой вариант рая для правоверных.

Прокол появился из небольшой точки, зародившейся прямо под куполам, и начавшей стремительно расширяться. Дождавшись, пока она достигнет половины моего роста, я рванул с места, и головой нырнул в портал. Во что-то, точнее, в кого-то врезался. Чуть не ослеп от яркого и странного света. Инстинктивно пнул препятствие, разорвал дистанцию, и встал на ноги. Одновременно оглядывая место, куда меня занесла дурная голова и авантюризм.

Свет — фиолетовый. Слепящий, как мне показалось сначала, но это с непривычки, после темноты. Через пару секунд глаза боевой формы подстроились, и я увидел, что нахожусь на небольшой полянке посреди джунглей. Фиолетовых.

Здесь все было этого нереального цвета. Один оттенок для буйной растительности, другой для поверхности — почвы или слоя перегноя. Третий для неба, и четвертый для парочки странных светил, одно из которых выглядывало из-за другого.

На полянке я был не один. Еще барахтался саваран и зрителями по периметру располагались «гончие» — звери демонов. Начавшие рычать на меня, стоило мне только их увидеть.

Мой противник, откликнувшийся на призыв, походил на Солдата-Стрелка. Высокий, покрытый чешуей, с мордой ящера и тонкими конечностями, общим числом шесть. Я заметил, что савараны эту цифру уважают. Не иначе, она имеет отношение к исходному внешнему виду этого биологического вида.

Вот и сейчас я смотрел, как рогатый демон упираясь четырьмя руками в землю, поднимается. И дождавшись завершения процедуры, сказал.

— Мое имя Халк, я Воитель из другого мира. Стань частью моего саварана.

И рукой так повел, вальяжно. Мол, давай, старик, делай уже купол, и займемся делом. Не ожидал, роднуля? Никуда ты теперь не денешься! Может, ты и злишься, что драться придется здесь, но против традиций не попрешь.

— Я Шано, Солдат. Стань частью моего саварана, Воитель Халк.

Кое-какой опыт с иномирниками я уже имел, и видел, что Солдат не очень рад предстоящему поединку. Скорее всего, он, как и многие его товарищи до этого, рассчитывал на кого-то слабого, максимум — равного ему по силам. А заявился целый Настэ, то есть монстр, на голову его превосходящий.

Это, конечно, мало что значило. И Солдат мог завалить меня, если я буду фиолетовых ворон считать — какая-то летающая живность, кстати, тут наличествовала.

Шано активировал купол, и тот отрезал нас от его собачек. Еще, к слову, одна проблема. Когда и если я разберусь с этим противником, что делать с ними. Их там десятка три, так-то. Две трети «гончих», но были и «медведи». Если после смерти хозяина они набросятся на меня всей толпой, придется несладко.

Солдат сделал ставку на скорость. Взвинтив темп с самого начала поединка, он обрушил на меня десяток ударов в секунду, не меньше. Лишь часть его быстрых ударов я смог отбить, остальные же достигли цели, и моя шкура обзавелась первыми прорехами.

Его оружием были полудиски, которые Шано держал на манер кастетов. И лупил ими со страшной силой, нанося паршиво выглядящие, но не слишком опасные раны. Такая тактика хороша против равного противника, но не против меня, способного заковывать тело в броню на манер рыцаря.

Но даже так количество вполне могло перейти в качество. Секущий по глазам и что я буду делать? Махать своими тесаками в ожидании, когда регенерация справится с потерей зрения.

Поэтому затягивать схватку я не стал. Понаблюдал немного за этим демоническим мастером кунгфу, выяснил алгоритм его движений, заплатил за это пятью резанными ранами, и нанес один удар.

Целил не в корпус и не в голову. Пробил ногой в голень. Ну, или ее аналог в физиологии саваранов. Ноги у этого были внешне похожи на человеческие, только больше. И использовал он их, что характерно, так же.

Не ошибся. Моя ступня в момент удара прочность превосходила закаленную сталь, а форму приняла самую что ни на есть рубящую. И буквально переломила конечность противника, заставив его потерять равновесие, и опуститься на одно колено.

Одна из рук тоже уперлась в землю, компенсируя выведенную из строя ногу. Две других взлетели над головой, прикрывая лицо, а третья выстрелила в мою сторону, целясь в пах.

Я не стал развивать успех, вместо этого сыграл от обороны. Перехватил выпад, используя инерцию его удара, потянул саварана за пойманную руку на себя. А когда не ожидавший такой подлости демон стал заваливаться вперед, вогнал клинок левой руки в его открывшийся затылок.

Враг дернулся и рухнул на фиолетовую почву. Я впитал эссенцию, осознав, что еще два-три таких противника, и я смогу всерьез задумываться над третей мутацией. В этот момент купол исчез, и я оказался один на один с боевой стаей поверженного врага. Которая смотрела на меня, как угодно, но только не дружелюбно. Эти твари, даже если бы захотели, не смогли бы выглядеть мило. Настоящие демоны, как их изображали католики. Смесь здоровенного добермана и горгульи.

Ни один из зверей не шевельнулся. Не зарычал, не закричал, не залаял. Просто стояли и пристально на меня смотрели, да так, главное, угрожающе, что я отчетливо понял — сейчас ломануться вперед и сметут серо-коричневой волной.

Но минута шла за минутой, а не один из них не спешил нападать. Словно бы ждали, что кто-то отдаст им команду, и тогда можно вволю попить вражеской кровушки. Только некому было поднять пафосным жестом руку и вскричать: «Все, кто любит меня — за мной!»*

Зато в голове вдруг почудилось чье-то чужое, даже чуждое, присутствие. Оно было похоже на кучу муравьев, каким-то образом забравшимся внутрь моего черепа, и настойчиво требующих к себе внимания. Крохотные лапки топали, скреблись друг о друга, жвала откусывали небольшие куски моего серого вещества. Короче, неприятное ощущение.

Вскоре я понял, что понимаю их. Бедлам в моей голове стал трансформироваться в образы, затем к ним подключились эмоции, и через какое-то время я сообразил, что настроился на телепатическую связь с выводком саваранских боевых животных. Которые всей своей немаленько толпой требовали, чтобы я принял их под свое крыло.

Они мыслили не словами, а вроде бы образами, но еще и чувствами. Что-то вроде сожаления вместе с картинкой неподвижного тела ящероподобного демона, из которого я понял, что Шано был хорошим вожаком и всегда заботился о своем прайде. Нерешительное, но настойчивое желание есть. Страх, связанный с большим зеленым — прогонит? Убьет? Съест?

— Ребят… — сам себе не веря, произнес я вслух. — Вы чего это, на службу что ли проситесь?

В ответ получил согласие, ту же неуверенность, надежду, страх.

— И что делать с вами?

Голову тут же заполнили картинки, в которых мимо глаз быстро мелькали листья и стволы деревьев причудливых форм. Спина убегающего животного — такого только в фильмах ужасов показывать. Хруст ломающихся костей, рев, треск разрываемой плоти. И одновременно с этим — сытость, тепло, надежность, азарт.

— Охотиться, что ли? И на кого?

С каждым заданным вопросом я все лучше и лучше понимал мое монструозное воинство, доставшееся в наследство от прежнего хозяина. Даже уловил в их образах отголоски того, что можно было назвать границей охотничьих угодий, и память о других саваранах.

— Ладно. Не вопрос. — подвел я итог этому чудному брифингу. Говорил вслух и думал я одновременно. — Хотите работать на меня, я не против. Тогда мне нужна экскурсия по владениям Шано. И представитель от вашего профсоюза, чтобы вы все мне в голову не лезли.

Один из псов вышел вперед. По моей оценки он был самым слабым. Животина молча упала на спину и подставила мне мягкое брюхо. Такой международный жест покорности.

Но эмоция была другой. Гончая не совсем правильно интерпретировала мои мысли, что в целом понятно, и решила, что я вызываю самого слабейшего из прайда. Типа, добровольная жертва и чистка рядов.

Глядя в черные, состоящие из одних зрачков, глаза зверя, я медленно и отчетливо подумал.

«Встань. Веди. Теперь тебя зовут Рекс».

К моему удивлению, псина тут же подскочила и даже вильнула хвостом.

— Ладно, монстры. Показывайте мои охотничьи угодья. И давайте че-нить пожрать найдем.

* «Кто любит меня — за мной!» Лозунг приписывается Жанне Д’Арк.

Глава 17

В родном мире саваранов все оказалось не таким, как я себе уже успел навоображать. Человек ведь, как устроен. Если чего-то не знает, то фантазирует в меру отпущенного ему воображения, и моделирует ситуацию. Вот и я думал — выходишь ты из портала, а вокруг орды разнообразного зверья, демонов и чудовищ. Минуты не проживешь, тут же схарчат.

А на деле — ничего такого страшного. Пара десятков гончих, всего один саваран, живущий, судя по всему, отшельником. Если убрать фиолетовый цвет и наличие парных светил на небе, то этот мир не так уж радикально отличается от моего.

С воздухом, кстати, тут тоже было что-то не то. На короткий миг перед боем я ощутил кратковременное удушье, словно бы мои легкие не могли использовать здешнюю воздушную смесь. Но оно моментально прошло, стоило только органам дыхания автоматически перестроится на новые реалии.

А так — Индия какая-то, с поправкой на местность. Огромные территории, закрепленные за каждым савараном, стая охотничьих зверей, никаких соседей. Странно. Не этого я ждал.

Я шагал вслед за Рексом и крутил головой на триста шестьдесят градусов. Все мне было внове, все интересно. Можно сказать, что я стал уже опытным путешественникам по мирам. Но раньше я только другую версию Земли видел, а тут, как-никак — другая планета.

Первоначальные впечатления не менялись. Я находился в джунглях. Ни тебе дорог — лишь тропы, ни зданий — только свисающие с мощных стволов лианы. Со всех сторон прилетают звуки, которые говорят о том, что кто-то кого-то жрет. Первозданная, мать ее, природа, никогда не знавшая цивилизации. Не так я себе представлял земли существ, которые сделали смыслом своего существования постоянную эволюцию с пожиранием себе подобных.

А ведь, по словам Распределителя, этот вид достиг очень многого. По большому счету, концепцию «саваран» он принял уже после того, как полностью освоил родной мир, и даже побывав в других. Все это требовало изрядных достижений, а не вот этой первобытной пасторали. Охотник и его стая, блин…

С другой стороны, можно же предположить, что эта цивилизация никогда и не знала техники. И все их технологии основывались на управлении генами и псионическими способностями. Там, где люди изобретали колесо, тут его, возможно, выращивали. Или вовсе обходились без костылей.

В пользу этого свидетельствовали и «мои» собаки, способные общаться телепатически. Несмотря на некоторое неудобство вначале, все-таки мой разум к этому совсем не привык, вскоре я мог оценить преимущество связи между охотником и его животными. Ведь «гончие», несмотря на то, что я приказал им не лезть ко мне в голову, нет-нет, да сообщали мне какие-то важные, по их мнению, сведения. Исключительно практического характера.

Вот тут, за этим мшистым стволом, сообщали они, живет семейство крыс. Это я их так назвал, стая просто представила картинку крохотного зверька с шестью лапами, длинным хвостом и тупой бульдожьей мордой. Очень вкусные! — это, опять же, их оценка. На соседнем дереве жили летучие мыши — твари с перепончатыми крыльями и головой вороны, лишенной перьев. Тоже вкусные, но трудно ловить. Дальше по ходу движения будет тропа, по которой здешнее зверье ходит на водопой. Хорошо охотится, легкая добыча.

Короче говоря, гончие, ничуть не опечаленные гибелью прошлого вожака, вовсю вводили меня в курс дела. Рассказывая о том, как тут все устроено, и давая советы по обустройству на новом месте. Со временем, я даже понемногу привыкать стал к этому новому для меня типу взаимодействия. И начал находить его довольно удобным.

Действительно — шагаешь по чужому лесу, словно бы на прогулке в городском парке, а тебе двадцать зверей в голову транслируют все, что тут можно встретить. Здесь яйца следует поискать, эта трава отлично оттеняет запах мяса, а тут осторожнее, подземный крот — дура с нашего медведя — ход через тропу прорыл. Можно провалиться.

Особенно старался Рекс. Видимо, дав ему имя, я сразу же произвел его в командиры этого отряда. Он направлял движение, а остальные животные, даже более крупные и опасные, послушно исполняли его приказы.

Он же, кстати, рассказал мне об еще одной важной особенности здешнего леса. В общении с ним,я похвалил угодья прежнего хозяина, мол, хорошее место, мне нравится, а Рекс в ответ выдал мысль-эмоцию. Да, мол, охотится для добычи еды тут здорово, много пищи, которая никогда не иссякнет. Но есть, хозяин, и проблема. Нет хороших зверей.

На этой теме мы надолго с ним зависли. Я пытался понять, что значит «хорошие звери» и чем они отличаются от других, здешние леса населяющих. Оказалось, хорошие (еще один вариант — сильные), это такие представители животного мира, которые мутировали под воздействием эссенции саваранов, и сами стали подобными им.

В смысле, неразумные или полуразумные твари тоже накапливают энергию, после чего мутируют и становятся сильнее. И умнее тоже. Убив такую животину, можно повысить уровень и своей эссенции. Как я понял, на них в основном и охотятся низовые демоны.

Но тут их нет. В плане обычного зверья все в полном порядке, с голоду не помрешь. А вот «хороших» не завезли. Поэтому тут все тихо и мирно — данные охотничьи угодья признаны бесперспективными и никто на них не претендует. Только такие слабаки, как мой недавний противник.

Это, понятное дело, я уже сам выводы делал — мой источник информации был не настолько хорошо информирован, и не умел связно излагать свои мысли. Еще, например, я понял, что мой предшественник на этом месте был очень осторожен, если не сказать большего — трусоват.

Шано уже давно замер в развитии, боясь рискнуть подняться на следующую ступеньку эволюции, и предпочитая жить в глуши. Судя по всему, он и на зов откликнулся только потому, что большинство саваранов считала людей слабыми противниками. Но ошибся. Пришел я.

Примерно за шесть часов блужданий по окрестностям, я обошел всю «свою» вотчину. В процессе стая загнала условного «кабана», которым мы всей толпой и перекусили. Мне пришлось глотать мясо сырым — огонь развести было нечем. С другой стороны, подстроившийся под новые реалии организм и так прекрасно справился с переработкой инопланетной пищи.

Что могу сказать? Мне действительно достался тихий уголок где-то на задворках. Ни одного разумного, только звери и птицы. Соседи имелись, но выйдя к границам своих владений — стая их очертила очень точно — я никого не увидел. Пересекать незримую черту, отмеченную чужими запахами, пока не рискнул. Вдруг у меня в соседях что-то мощное обитает, которое сожрет меня на радостях?

Вряд ли, конечно, в противном случае и Шано тут долго бы не протянул. Скорее всего, между владельцами рядом находящихся охотничьих территорий, было установлено что-то вроде вооруженного нейтралитета. Сидим на своих делянках, друг к другу не лезем, и будет всем счастье.

Мне даже на минуту неловко стало. Жил себе бедный Шано, коптил фиолетовое небо потихоньку, а тут заявился я, у которого весь выбор состоял в том, чтобы сдохнуть под завалом или пойти в неизвестный чужой мир, и убил несчастного. Хорошо еще, что он не был женат, и детей не имел, а то бы вообще чувство вины заело.

Под конец экскурсии «гончие» привели меня к дому. Здоровенному дереву — настоящему исполину. Растущему, кажется, ровно посередине моих владений. С толстым стволом, разветвленной кроной, между могучими ветвями которой было расположено небольшое бунгало из веток.

Путь к жилищу шел внутри дерева. Старательно выдолбленные ступени вывели меня и Рекса на невидимую снизу площадку, являвшейся прихожей моего нового дома. Построен он был абы как. Расположение грамотное, а вот навыками строительства бедолага Шано не владел совсем. Честно говоря, я бы в своем детстве шалаш покруче построил. Но ему, видать, это было не слишком важно.

Остатки мяса кабана я освободил от шкуры и повесил вялиться на солнцах — будет сухпай на случай чего. А сам уселся на одной из веток, являвшейся частью стены дома, и задумался.

Спастись-то я спасся, но какой ценой! Прыгнул в мир саваранов, и как теперь из него выбираться — ума не приложу. Порталы я строить не умею, хотя эта штука, похоже, доступна всем демонам. Разведсведений тоже не слишком много собрал. Световой день прошарился по джунглям, но лишь подтвердил ранее известные сведения — савараны не слишком кучно живут.

Что дальше? Как вернуться домой? То, что меня достанут отсюда товарищи из резерва ККС, можно рассматривать только в рамках очевидного-невероятного. Нет у них таких возможностей, всего-то и научились за годы выдергивать с этого места желающих подраться. Сами же сюда ни разу не ходили.

Значит, рассчитывать я могу только на себя. И сейчас у меня в голове рисовался только один вариант — найти Барона, который соберется в наш мир, и упасть ему на хвост. Только, как это провернуть? Демоны не слишком расположены к общению даже со своими, с чужаком договариваться точно не станут. Да и пойди найди в этой глуши желающего прыгнуть на Землю. Это же какие-то джунгли неудачников!

Но — придется. Оставаться тут навсегда и становится Робинзоном на чужой планете, меня категорически не устраивало. Значит, нужно будет идти к соседям, и драться. Пройти третью мутацию, и с ней, возможно, получить возможность делать проколы в другие миры. Иных способов вернуться я с ходу придумать не мог.

Делать это решил уже завтра. Пока бродил по «своим» землям, успело стемнеть. А я, хоть и мог перестроить зрение на ночное, как-то не горел желанием таскаться по ночному лесу и нарываться на неприятности. Мало ли, что здесь нет «хороших» зверей. Тут, блин, кабана всей стаей валили, а что будет, если их толпа будет? К тому же ярко выраженных хищников?

В конце концов, не зря же Шано жил на дереве. Был бы он здесь самым страшным зверем, не искал бы убежище, куда непросто забраться.

Поэтому, запустив стаю наверх через ствол «баобаба», я улегся спать не выходя из боевой формы. Послушал начавшийся концерт жизни и смерти, который устроило ночное зверье, и отрубился. Мозг был перегружен событиями сегодняшнего дня, и желал их в спокойной обстановке переварить.

То ли убежище было надежным, то ли здешняя фауна четко понимала, к кому можно лезть, а кого лучше по широкой дуге обходить, но за ночь меня ни разу не побеспокоили. Лишь один раз я проснулся, разбуженный Рексом, который вообразил себя любимой собакой, и пришел ко мне спать в ногах. Прогонять я его не стал. Хотя кожа у него и была, как броня у крокодила, все же пятки он грел отменно.

На утро я «поговорил» со стаей, и направился к северной границе обитания своего прайда. За ней располагались владения «хорошей хозяйки» — гончие видели, как их прежний господин иногда взаимодействовал с ней. Ну, а раз так, значит она не станет нападать на меня сразу же, как я пересеку невидимую черту.

Так и вышло. Выйдя к границе, разделяющей наши дачные участки, я остановился, постоял для порядка минут десять, и двинулся вперед. Сразу же отметив, что буквально за сотню метров местность неуловимо поменялась. Если раньше я шагал по мягкой прелой земле фиолетовых джунглей, то теперь словно бы оказался в прериях Дикого Запада. Местность очень быстро избавилась от деревьев, сменившись на высокую зеленую траву и виднеющиеся вдалеке горы.

— Что еще за чертовщина! — пробормотал я. — Не может ландшафт меняться так резко. Вообще же никакого перехода!

Тем не менее, это было именно так. Сто метров — и ты в другой климатической зоне. Влажность исчезла, сменившись сухим и горячим ветром, а фиолетовое небо посинело и стало выглядеть почти земным.

Стая шла вокруг меня, охраняя с тыла, флангов и выдвинув вперед несколько разведчиков. Они-то и донесли, что навстречу нам двигается «хорошая хозяйка». Через пару минут я уже смог разглядеть Высокую, двухметровую демонессу, с антрацитово-черной кожей и золотыми накладками на плечах. Из-за высокой травы я не мог разглядеть, сколько у нее рук и ног, но то что видел, было вполне гуманоидным.

Вот только походила самка саваранов на оживший ночной кошмар. Лицо, точнее, морда, было словно бы рассечено пополам огромной пастью, из которой вполне отчетливо проглядывали очень крупные и острые зубы. Глаза у дамы были похожи на органы зрения у насекомых, вроде стрекозы, и занимали добрую половину черепа. А венчала голову росшая изо лба корона. Сама по себе являвшаяся оружием — шипы или рога выглядели чертовски острыми и прочными.

Так же, как и меня, ее сопровождала стая. Не такая многочисленная, но состоящая из более мощных особей. Всего десяток, но каких! Дозорный, например, был ростом с моего «медведя», но обладал пропорциями «гончей». Чем она их кормит, интересно?

Завидев меня, хозяйка остановилась. Взглянула на псов, крутящихся у нее под ногами, перевела взгляд своих жутковатых глаз на меня, и произнесла.

— Ты поглотил Шано.

Не спросила. Озвучила, как свершившийся факт.

— Да.

— Забрал его стаю.

— Да.

— Пришел сделать меня частью своего саварана?

Тут я немного замешкался с ответом. Демоница не выглядела сильным противником, но это ни о чем не говорило. Она могла обладать сильными псионическими способностями, и вообще, судя по виду, это какая-то номерная Ведьма. С одной такой я уже дрался, противник не простой. К скорости и «магии» могут прилагать еще и разные подлые приемчики. Типа, паралитического яда. А у меня тут нет команды, которая будет охранять тело, пока то не переработает отраву.

К тому же, подраться я всегда успею, а сейчас, раз уж вообще разговор начался, можно и сведений собрать. Знание, как говориться, сила. И это правда.

— Нет.

— Тогда, зачем ты пришел?

Сама, что характерно, она меня на поединок звать не спешила. И в целом рвала шаблон поведения, согласно которому савараны друг друга исключительно грызут. С другой стороны, как-то же они в Гнездо объединяются? Да и сама возможность мутировать в Наставника, предполагает возможность взаимодействия особей.

— Поговорить.

В языке саваранов, возможно, было слово «познакомиться». Скорее всего, оно где-то в голове у меня имелось, но вот беда — никто из моих прежних собеседников его не использовал. Видать, не в ходу было. А я, по этой причине, его никогда не слышал, и, значит, не мог применить в разговоре.

— Говори. — по своему поняла меня демоница. Как, если бы я пришел к ней с посланием.

— Говорю. Я не хочу поглощать твою плоть и дух. Я хочу говорить слова. Как говорил Шано.

«Май саваран нот гут». — мелькнула мысль.

Но хозяйка здешних земель, кажется, уловила послание. Не знаю, была ли она расстроена тем, что я схарчил эссенцию ее соседа, или в целом не очень позитивно относилась к гостям, но ее рука взлетела, указывая пальцем мне в грудь. То ли обвиняя, то ли предлагая валить.

— Хочешь взять меня, как Шано? Вместо Шано?

Что, блин? Взять? В том смысле, что… Нет! Да ни за какие коврижки! Она видела себя в зеркало, вообще? Это же ужас — увидишь такой ночью и гарантированно заикой останешься. Хотя, фигурка ничего так, ладная. Грудь не очень большая… Эй! Ты о чем думаешь, парень! Разведданные не нужны мне любой ценой. Вот такой — точно нет!

По своему истолковав мое длительное молчание, демоница произнесла.

— Не сегодня. Я не в поре. Приходи через двое суток. Мое имя Зарад.

После чего развернулась и пошла прочь, в глубину своих владений. Здоровенные псы этой самки фыркнули в сторону моих, и устремились за хозяйкой. А я остался стоять посреди травяного моря с отвисшей до колен челюстью и полным душевным раздраем.

«Мне, что, демоница предложила быстренько, по-соседски, перепихнуться? Так у них все устроено? Бред какой-то!»

Рекс, почувствовав или «услышав» мои хорошо оформленные мысли, подтвердил предположение.

«Хорошая хозяйка!» — пришел от него образ, где ушедший в края вечно охоты Шано покрывал Зарад. А та стояла на коленях, распахнув свою гигантскую пасть так, что туда можно было без труда арбуз положить.

Как мне теперь это развидеть?

Глава 18

Я, конечно, не ханжа. К сексу отношусь положительно, даже если чувств между партнерами нет. Физическая и эмоциональная разрядка в некоторых обстоятельствах лучшее лекарство. Но настолько свободных взглядов — чтобы переспать с ночным кошмаром, я не придерживался.

Поэтому после предложения Зарад я был немного растерян. Как-то не вязался у меня в голове образ сношающихся демонов с их репутацией суровых одиночек, убивающих друг друга во имя возвышения и изменения. Да и вот эти охотничьи угодья с границами и соседскими отношениями… Так и представлялось, как через несколько лет этой своей робинзонады, я прихожу к забору и кричу в прерию: «Зарад, солью не поделишься?»

С другой стороны — чему я удивляюсь. Это живые существа, пусть и со странностями. Они не сожрали друг друга за восемь тысяч лет саварана, значит какие-то правила общежития у них имеются. Могут жить рядом с друг другом, может быть даже детей делать — откуда-то же берутся новые демоны.

Вопросов, в общем, было больше, чем ответов. И с тем я территорию Зарад покинул. Внутренний голос настойчиво рекомендовал воспользоваться соседскими отношениями демонов — не в том смысле, чтобы покрыть самку, а напасть и выбить сведения. Но я их, по зрелому размышлению, отогнал. Что-то мне говорила, что добрым словом я добьюсь большего, чем кулаком или разрубающим ребра клинком.

Следующие пару дней, я продолжал изучать свой надел. Побывал на пяти других границах, но новых соседей не встретил — видать, те вели совсем уж затворническую жизнь. Или меня испугались и спрятались. Каждый раз, пересекая незримую черту, я отмечал тот же феномен, что и на землях Зарад. Обновление ландшафта до полной неузнаваемости за какие-то сто метров.

В одном месте мои джунгли превратились в пески, в другом — в хвойный снежный лес. Вулканическая пустыня — такой, классический адский пейзаж — встретил меня за четвертой границей. Ледяные торосы и бескрайние поля снега были у пятого соседа, а вот шестой жил в джунглях, только нормальных, земных, а не в наркоманских, как у меня.

Объяснения этому у меня не было. Но предположений — целый вагон. Пересекая незримую границу между участками, принадлежавшим разным демонам, я словно бы оказывался на другом континенте. А то и на другой планете — так разительно отличались охотничьи угодья друг от друга. Возможно, это были такие своеобразные порталы, которые я пересекал, не замечая самого факта перехода?

Мелькала даже мысль, что так можно и обратно до Земли добраться — просто топать вперед, в надежде, что очередной кластер выведет меня куда-нибудь в знакомое место. Но рассмотрев ее в разных сторон, я решил, что такое вряд ли возможно. Хотя бы потому, что демоны к нам всегда выходили из порталов. Да и я сюда попал, пройдя через зеркало перехода.

За эти дни я чего только не передумал. Собирался даже пойти по пути этого самого саварана здесь и сейчас. То есть, вырезать сперва всех своих соседей, а потом пойти дальше, забирая эссенцию у всех, кого встречу на пути. Так я стану сильнее, и, возможно, смогу научиться создавать порталы, как это делают другие демоны.

Останавливали меня всего пара вещей. Но таких, которые не проигнорируешь, даже если очень захочешь. Одна из них — четкое понимание, что такой путь закончится вполне определенным образом. Каким бы сильным я не становился, поглощая чужие силы, рано или поздно найдется тот, кто окажется могущественнее меня. И на этом саваран товарища Халкова закончится.

Другим сдерживающим фактором был банальный страх. Я не знал, в кого превращусь, постоянно убивая демонов. Возможно, в какой-то момент, я и сам утрачу человеческий облик, а следом за ним и человеческий образ мыслей. Стану настоящим савараном, а потом еще и на Землю наведаюсь. Чтобы свежей эссенции собрать со слабых людишек.

Так что этот «план» я отложил пока на подальше. Если ничего другого не останется, так, наверное, и поступлю. Но другие пути ведь еще не исчерпаны.

Дальнейшие события показали, что я очень правильно решил не бросать вызов каждому встречному. К вечеру второго дня, над моим лесом пролетели, сражаясь в воздухе, два гигантских саварана.

Это были настоящие титаны. Нечего и думать, чтобы драться с одним таким — порвали бы, даже не вспотев. Наверное, Графы по классификации ККС. То есть, существа куда более могущественные, чем все вместе взятые демоны, с которыми мне доводилась биться раньше.

Ничего гуманоидного, кстати, в них уже не было. Одного я назвал Грифоном, а другого — Медузой. Хотя, если честно, ни первый, ни второй на свои прозвища не слишком походили.

Грифон был то ли птицей, то ли летающим ящером. Размером трехэтажный дом, он имел крылья, покрытые перьями с металлическим отливом, две лапы, растущих прямо под ними, и еще четыре — под объемным брюхом. Тело его было покрыто крупной чешуей и венчалось вытянутой торпедой головы, главным украшением которой был здоровенный клюв. Таким можно было меня в боевой форме перекусить не напрягаясь. Или пронзить насквозь крейсер.

Второй саваран представлял из себя желейное облако, непонятно как держащееся в воздухе. Конечности у него были в виде огромного количества щупалец, растущих по периметру. Ими Медуза буквально опутала Грифона, раздирая его покрытое чешуей тело.

Птицеящер не оставался в долгу. Он отрывал от Медузы целые куски плоти, перекусывал своим чудовищным клювом пучки щупалец. Один раз даже он почти наполовину зарылся в своего противника, правда, при этом, было не похоже, что этим он причинил врагу какой-то ущерб. Поверхность титанической амебы просто восстановилась, когда Грифон «вынырнул» из раны.

Все это проходило под аккомпанемент рева, свиста, клекота и невесть еще каких звуков, некоторые из которых буквально разрывали мои барабанные перепонки. С Грифоном-то было понятно — вот у него пасть, то есть клюв, им он и орет. А Медуза чем? У нее же ни глаз, ни рта не было.

Над джунглями они сражались недолго. Вернее было сказать, что они стремительно пронеслись над ними, нанося друг другу удары, каждый из которых мог от меня лишь мокрое место оставить. И, продолжая делать, это, устремились в ту сторону, где находились владения Зарад.

Все инстинкты требовали от меня убраться, как можно дальше, от подобных монстров. Но, вместо этого, я проследовал за ними, держась, впрочем, на достаточном удалении. Чтобы на меня, не дай бог, не обратили внимания.

Вскоре я оказался в море высокой травы, а титаны продолжали битву. Но недолго. В какой-то момент, они оба рухнули на поверхность где-то в километре от меня. Без преувеличения могу сказать — земля вздрогнула. Я присел, прячась в растительности, и вслушиваясь в рев двух этих могучих монстров. И ругая себя за то, что вообще поперся вслед за ними.

Но, такие крохотные запасы эссенции, которыми я обладал, Грифона с Медузой не интересовали. Они были полностью поглощены друг друга, продолжая сражаться еще не менее получаса.

Закончилось все предсмертным ультразвуковым писком амебы и победным ревом птицеящера. Спустя минут десять, Грифон тяжело взлетел в небо, и направился в противоположную от меня сторону.

— Не делай этого. — прошептал я себе под нос.

И все равно поперся к месту сражения двух гигантов. Один из которых, судя по всему, был уже мертв. По крайней мере, саваран, дерущийся лишь затем, чтобы забрать чужую эссенцию, вряд ли оставил бы своего противника живым.

Сложно сказать, что я рассчитывал там увидеть. Может быть просто хотел сопоставить истинный размер поверженного монстра с собой. Или найти какую-то подсказку, которая поможет мне свалить из этого заповедника чудовищ. Но первой я обнаружил не Медузу, а Зарад.

Точнее, нашли ее мои гончие. Они, понукаемые мысленными приказами, неохотно двигались вперед, и вскоре передали в мой мозг картинку растерзанной демоницы. Приблизившись, я уже своими глазами смог рассмотреть ее.

Выглядела она паршиво. Вся переломанная, каждый сантиметр черного тела покрыт золотой кровью. Одной руки нет, обе ноги раздробленны в кашу вместе с тазом. Череп с правой стороны смят. Но при этом, непонятно как, она все еще была жива.

Стая Зарад находилась здесь же. Увидев меня, здоровенные гончие агрессивно зарычали, а потом, видимо получив мысленный приказ хозяйки, замолчали, и уселись на задницы. Выстроившись, при этом, разомкнутым кольцом вокруг демоницы. Как бы приглашая приблизится к ней.

Я огляделся. Медуза лежала метрах в ста от моей соседки. Там о повреждениях судить было сложно — она и когда летала, воспринималась мной то ли, как облако, то ли как здоровенный шмат желе. А на земле представляла из себя растекшуюся массу с раскинутыми в разные стороны щупальцами.

— Забери мою плоть и мой дух. — произнесла Зарад. — Я не успела убежать далеко. Хапер зацепил меня стрекалом. Случайно.

Удивительно, но демоница еще и говорить могла в таком состоянии. Видимо, решив, что я пришел, как падальщик, она обратилась ко мне с вечной просьбой всех израненных и измученных болью живых существ. Добить ее и прекратить мучения.

Первой моей мыслью было так и поступить — халявная эссенция на дороге не валяется, а мне точно нужно становиться сильнее в этом безумном мире. Но я ее прогнал. Я не саваран, а человек. Пусть и выгляжу, как накачанный стероидами зеленый зверообразный мужик. А мы, люди, существа противоречивые. Способные на разные странные вещи. Например, на милосердие.

— Нет. — сказал я, присаживаясь подле нее. — Ты можешь выжить.

— Могу. — согласилась Зарад. — Но мне нужно много времени и много еды, чтобы залечить повреждения. Сейчас я слаба, ты без помех можешь сделать меня частью своего саварана.

В общем, демоница не совсем понимала, почему я колеблюсь. Если бы ситуация была зеркальной, она бы не задумываясь прикончила меня, впитав эссенцию из моего мертвого тела. Того же ждала и от соседей. А я ей тут шаблоны рву.

— Я отнесу тебя в безопасное место. Стая добудет еды. Ты выживешь.

— Зачем?

— Мы живем рядом.

Вряд ли она поняла, что я хотел сказать. Утомленная, Зарад просто вырубилась. Но перед отключкой явно отдала своей стае приказ не мешать мне. По крайней мере, я спокойно сходил к своим джунглям, наломал там веток и лиан. А вернувшись, и смастерив грубую волокушу, уложил демоницу на нее и потащил в сторону от места побоища.

Попутно я приказал своим гончим найти побольше еды. И привлечь к поискам стаю Зарад. Уж не знаю, способны ли песики общаться между собой телепатически, но убежали они все. Только мои в сторону джунглей, а ее — в саванну. Что логично, в общем-то, где еще охотится, как не в местах, которые хорошо знаешь?

Парочке — Рексу и еще одному «медведю», я дал отдельный приказ. Охранять тушу Медузы от падальщиков, если таковые к ней приблизятся. Мне все-таки хотелось позже изучить павшего гиганта. Пусть я и не представлял, что там в останках можно найти. Но таких крупных саваранов я еще не видел, и было бы полезно получить хоть какие-то сведения.

Зарад я занес на свое дерево уже в темноте. За все время транспортировки, она так ни разу не пришла в сознание. Только зарычала, когда я поднимал ее наверх. Как ее лечить я не представлял, да и не собирался, в общем-то. Рассчитывал на регенерацию, которая свойственна всем саваранам.

Оставив ее там под присмотром части своей стаи, не занятой охотой, сам я направился к трупу Медузы. Впервые шел по лесу ночью, поэтому постоянно ждал нападения. Но никто не рискнул преградить мне путь, так что я спокойно добрался до места. Где приступил к изучению гиганта.

Вонял он чудовищно. Хорошо хоть я метаморф не из последних — попросту отключил обоняние, и уже без помех занялся осмотром. На первый, да и на второй взгляд тоже, саваран был именно тем, кем выглядел — то есть плотной желеобразной тушей, размером с половину футбольного поля. Вся поверхность его тела была покрыта огромными ранами, но, насколько я мог судить, не они стали причиной смерди титана.

А вот дыра в этой громадине, в которую я бы без труда пролез, как в нору, выглядела именно смертельной раной. Судя по всему, Грифон не раз и не два нырял в плоть соперника, с каждым разом прогрызая или проклевывая себе путь к центру. Зачем? Был только один способ ответить на этот вопрос.

Матеря себя за глупость и шило в заднице, которое не дает сидеть спокойно, я полез в пробитый Грифоном туннель. Метров пять внутри плотной, как застывший жир, субстанции, и я оказался в полости. Раньше ее что-то занимало. Нечто крупное, того, чего сейчас здесь не было. Имей я дело с человеком, сказал бы, что речь идет о сердце или каком-то не менее важном внутреннем органе.

С учетом же особенностей, это мог быть, как мозг, так и просто резервуар для яда, которым демон плевался. Да чем угодно, в общем-то. Савараны очень творчески подходили к формированию тела, затачивая его под им одним известный функционал.

Больше ничего интересного обнаружить не удалось — просто гниющая туша. Так что сняв дозорных, я отправился обратно. По пути «подобрал» стаю Зарад, возвращающуюся с охоты, и вместе с ними вернулся к дереву. С учетом двух стай и двух немаленьких саваранов, ночевать нам пришлось в очень стесненных условиях.

Следующие сутки мы провели с демоницей вместе. Наши гончие охотились, приносили еду, а я следил за тем, чтобы мою гостью не схарчил кто-нибудь большой и злой. К следующему утру, она, наконец, вернулась в сознание, правда выглядела все еще паршиво.

Рука почти отросла, ноги тоже зажили, а вот таз и череп, по которым словно бы потоптались несколько слонов, все еще не давали ей подниматься. Зато говорить она могла. В основном, в промежутке между поглощением очередного добытого ее собачками зверя.

Процесс питания демоницы относился к той категории зрелищ, которые, если однажды увидишь, не забудешь уже никогда. Открывая забастую пасть на всю доступную в ее состоянии ширину, она укладывала внутрь несколько килограммов мяса с костями и шкурой. Потом так же аккуратно захлопывала мясорубку и начинала перемалывать еду. Звуки, которые она при этом издавала, были способны даже у меня вызвать рвотный рефлекс.

— Зачем заботишься обо мне?

Слово «забота» в их языке, оказывается было. Вот так я про него и узнал.

— Ты живешь рядом со мной. Могу заботится. Вместе сильнее. — ответил я.

— Глупость. — отмахнулась она отросшей рукой, еще не покрывшейся бронированной кожей. — Один всегда сильнее.

— Почему? — удивился я такой интересной трактовке классических математических принципов.

— Одному достается больше добычи. Больше эссенции. Не надо делить на двоих. Есть те, кто живет с Гнездом. Они вместе, заботятся друг о друге. Но эссенцию делят. Поэтому каждый из них по отдельности — слабый. Ты Гнездо?

— Нет, я Воитель.

— Тогда не понимаю.

Я и сам не очень понимал. Пока убеждал себя в том, что просто сохранил ей жизнь для получения сведений. Но где-то в глубине души понимал, что это не единственная, а самое главное — не основная причина.

— Забудь. Я новый здесь. Думал вместе лучше.

— Откуда ты пришел, чтобы поглотить Шано?

— Очень издалека. Другой мир.

Грудь демоницы задергалась. Я не сразу понял, что это она так рассмеялась.

— Всемир — одеяло из шкур множества других миров. — пояснила она причины своего веселья. — Я поняла, что ты из одного из них. Из какого?

— Терра. — на английский манер обозвал я родину. — Очень далеко.

— Никогда о нем не слышала. — пожала плечами собеседница. — Неудивительно, Всемир огромен. Тысячи реальностей сплавили наши предки в те времена, когда еще искали величие. Зачем пришел за Шано из такой дали? В твоих местах кончилась добыча? Здесь тоже не очень хорошая добыча. Нет сильных зверей. Зато Хаперов нет тоже. — подумала немного, и добавила. — Раньше не было.

До меня только после этого дошло, что за фигня творилась с переходами из одних владений в другие. Это был натуральный переход между мирами. Только не через порталы-проколы-пробои — савараны в самом деле слепили из тысяч миров один. И назвали его Всемир.

Интер-6

Ведомство, где служил Василий Окелло, выгодно отличалось от большинства военных и полувоенных структур. Хотя бы тем, что два собеседника, находящиеся в разных должностях и званиях, могли разговаривать сидя. В удобных креслах, разделенных кофейным столиком из лакированного дерева, на который улыбчивая секретарша уже поставила напитки и угощение. Последние — еще один плюс ККС, если сравнивать его с тем же КГБ или прокуратурой.

При этом, оба находящихся в уютном по домашнему служебном кабинете, понимали, что разговор предстоит не простой. Более того — напряженный разговор. Настолько, что один из собеседников вполне может покинуть помещение, лишившись должностей и званий. И это точно будет не хозяин кабинета, а его гость.

— Василий. — неторопливо начал начальник Окелло, Петр Дорошин. — Ты же понимаешь, почему мы встречаемся.

— Да. — коротко ответил чернокожий. И не стал к этому ничего добавлять. Слишком давно он играл в эти игры.

— Хорошо. — Дорошин прекрасно понимал, что его подчиненный вполне информирован, но, тем не менее, следовал регламенту, выработанному за много лет. Такой уж он был человек. Точнее, сверх. — Тогда опустим ту часть, где я тебя ругаю, и сразу перейдем к более насущным вопросам. Как ты сам оцениваешь возможность вернуть нашего зеленого великана?

— Халкова. — поправил руководителя Окелло. — Он взял оперативный позывной.

— Допустим. Моего вопроса это не отменяет.

— На сегодняшний день я не вижу никакого другого выхода, кроме, как ждать. Он либо вернется, либо нет.

По результатам операции, за которую он отвечал лично, Василий не попал в опалу, как произошло бы в любом другом государственном ведомстве. Не утратил возможности доступа к первым лицам, влияния. Его не отправили в отпуск, не разжаловали, но именно ему предстояло исправлять свои ошибки.

«Что могло пойти не так?» — вопрос-восклицание дилетантов. Сам он никогда его не задавал. Понимал — всегда что-то может пойти не так. Но в той ситуации, преимущество Виктора перед британскими суперами, казалось таким неоспоримым, что он решил рискнуть. Парень голыми руками рвал монстров из другого мира, и с каждым боем становился все сильнее и сильнее. Должен был справиться! Тем более, при такой поддержке, как Зима!

У комитетчика была полная информация о составе английского спецназа в Афганистане. Так же он считал, что понимает их цели — британцы хотели предъявить всему миру советских военных специалистов, и пришедших их выручать советских же суперов. Как, собственно, и сам Окелло, который намеревался сделать то же самое.

Он допускал, что их попытаются убить, хотя трупы сверхов не так убедительны в эфирах национальных телекомпаний, как хмурые, обездвиженные блокираторами пленники. Но он и предположить не мог, что вся эта операция с убийством и похищением граждан СССР в Афганистане, имеет не два, и не три дна. И что главной ее целью было уничтожение Халкова, поскольку в табелях о рангах он стал слишком силен и опасен.

Окелло рассчитывал на то, что Виктор и Люба легко справятся с любой угрозой, а в крайнем случае смогут уйти. Но его противник хорошо изучил быстро эволюционировавшего советского сверха, и очень хорошо подготовился. Перед королевским спецназом была поставлена задача вывести метаморфа из игры любой ценой. И они с ней справились.

Итог их операции — исчезновение Виктора в неизвестном направлении. Не убийство, ведь под завалами его не оказалось, но цели они добились. Плюсом к этому, еще и Зима эмоционально выведена из строя. Потеря напарника наложилась на периодическую депрессию всесоюзной любимицы, и в ближайшее время поручать ей что-то серьезное будет просто опасно.

Вряд ли Виктора убили — остались бы хоть какие-то следы. Скорее всего, подопечный ушел на ту сторону прокола, в мир демонов. На месте, где его завалило рухнувшей горой, ведущие раскопки специалисты обнаружили тела трех ваххабитов со следами пыток и увечий. По всей вероятности, этот стервец решил, что находится в настолько безвыходной ситуации, что решил воспроизвести в полевых условиях ритуал призыва. После чего запрыгнул в портал пришедшего саварана.

Это было хорошо и плохо одновременно. Хорошо, поскольку существовала вероятность того, что Халков жив. Никто не знает, каковы условия в мире, откуда приходят демоны. С равной степенью вероятности он мог быть сразу после перехода или же, наоборот, выжил, и теперь ищет способ вернуться домой.

Плохо, поскольку у Окелло не было никаких возможностей эвакуировать своего человека из мира саваранов. Провести призыв для него? Но это тыканье пальцем в небо — в ответ может прийти, кто угодно, а сейчас не лучшее время для новых сражений с демонами. Отправить на ту сторону кого-то, кто сможет найти потерявшегося. Но кого? Достаточно сильных, переживших хотя бы одно пробуждения, в Союзе можно было по пальцам одной руки пересчитать. Да и терять второго сильного сверха в условиях начавшейся войны с Великобританией, было бы глупо.

Поэтому, на вопрос начальника Василий ответил прямо. Ждать. Единственный вариант в текущей ситуации, просто ждать и заниматься другими делами. А там уж, Виктор либо выживет, либо нет.

— Просто ждать. — вслед за подчиненным повторил Дорошин. — Боюсь, у нас нет такой роскоши, как ждать, дорогой друг. Знаешь, я сегодня с утра был в Политбюро…

Окелло сморщился, словно хлебнул чистого спирта. Политбюро! Вот уж где никогда не упустят возможности назначить стрелочника, и примерно его наказать. Кто планировал операцию? Окелло? Это тот негр, так ведь? Ну так лишить его всех регалий, допуском и званий! Черт знает что, товарищи!

— Да. — видя реакцию Василия, Петр с сочувствием покивал. — Требуют крови, как обычно. Но это еще не беда. После ковра, я был приглашен на чай к Кобе.

Вот в этот момент, комитетчику стало не по себе. Чтобы руководитель такого ранга (плевать, что он не занимает в партии никаких должностей!) лично интересовался судьбой одного из множества сверхов? Очень плохой знак!

— Верно. — Дорошин и Окелло знали друг друга так давно, что с легкостью считывали эмоции собеседника. — Интересовался этим твоим Халковым. Знаешь, как он сказал? «Надеюсь, этого перспективного молодого человека, в которого мы вложили так много сил и ресурсов, удасться найти». Понимаешь, да?

— Понимаю. Выразил сдержанную надежду…

— Лучше и не скажешь.

— Так что, мне готовить десант на ту сторону? А в этом есть какой-то смысл? Мы не можем сейчас терять людей, Петр!

— А кто говорит, чтобы отправлять лучших? — Дорошин пожал плечами. — У нас есть несколько спецучебок со спорным контингентом по стране. Закинь в прокол их. Сразу пачкой, как тогда, в шестьдесят восьмом.

— В шестьдесят восьмом из группы в десять человек не вернулся ни один. — напомнил Окелло.

— Василий! Значит сделай так, чтобы кто-то вернулся! Не знаю, закрепи его тросом на лебедке, обвешай камерами, и выдерни до того момента, как прокол закроется!

— А на случай, если демон успеет войти, поставить кого-то из группы резерва. Заодно и ранг ему повысим. — закончил за руководителя Окелло.

— Вот! Ты уже начинаешь мыслить конструктивно!

— Петр, но ты же понимаешь, что это ловля комара сетью для рыбы?

— Я — понимаю. И ты — понимаешь. А они, — палец Дорошина ткнул куда-то в потолок. — не понимают. Им нужна деятельность. Активная.

— А товарищу Сталину? — уточнил чернокожий комитетчик.

— А товарищ Сталин готов ждать. Он тоже понимает.

Глава 19

Хаперами соседка называла саваранов, перешедших, грубо говоря, в среднюю лигу эволюционного развития. По сравнению с нами, болтающихся плюс-минус в середине низшей, это были чудовища, которые могли убить тебя походя, даже не заметив. Что почти и произошло с Зарад. Она просто не успела убежать достаточно далеко от места, куда упали два сражающихся монстра. И один из них — демоница даже не поняла, какой именно, но грешила на Медузу — зацепил ее краем.

В результате, она чуть не погибла. Окажись на моем месте истинный саваран, ставящий во главу угла возвышение, то тут ей точно пришел бы конец. Спасать кого-то, в ком есть некий объем эссенции, нужный тебе собственной прокачки, здесь было не принято. Не то общество.

К слову, само он действительно существовало. Пусть странное, работающее только на нижних уровнях развития, но было. Демоны встречались, общались, обменивались сведениями, торговали «сильными» животными и растениями, которых можно было разводить с последующим употреблением.

Иной раз они даже объединялись в стаи. Обычно так себя вели соседи или Гнезда — этот тип развития был в большей степени ориентирован на социализацию. Некоторые же демоны вообще не сидели на месте, постоянно перемещаясь по Всемиру, ища удачные охотничьи угодья или сражаясь с их хозяевами.

Имелись у них даже аналоги городов. Хотя, по смыслу, это скорее были ярмарки, собиравшиеся с некой периодичностью. Ближайшая такая находилась в каком-то лоскуте Дуа-112 — лоскутами назывались территории, которые я уже окрестил охотничьими угодьями.

Как я понял, Всемир представлял из себя невообразимое количество кластеров разного размера. Каждый из них когда-то был куском какой-то планеты или иной реальности, который предки саваранов посещали и колонизировали. Как, если бы Землю разбили на сотни тысяч кусочков-гексов, а потом в произвольном порядке слепили переходами с другими такими же. Предварительно, хорошенько перемешав. При этом, сохранив возможность довольно быстрого перемещения между ними — нужно было только знать некую схему и передвигаться по воздуху на уровне выше пятидесяти метров.

К примеру, пешком я мог пройти через свой надел, и выйти на границы земель Зарад. Или к любому другому соседу. Пересечь их территории и оказаться в другом кластере, принадлежащему какой-то планете. И так далее, и так далее. В условиях бесконечных пространств Всемира, у путешественника идущего по земле, не было ни одного шанса добраться от одного края агломерации миров до другого. Не говоря уже о том, чтобы посетить все кластеры.

А по воздуху все упрощалось. На стыке условных гексов имелись проходы, что-то вроде невидимых, но ощущаемых саваранами врат, через которые можно было двигаться в рамках одной лишь планеты. Пересекая таким образом огромные расстояния Всемира. Скачок по воздуху, переход ножками на другую планету, еще скачок… Зная схему размещения миров, любой саваран, умеющий летать, оказывался невероятно мобильным.

Зарад, к слову, вскоре собиралась пойти на Дуа-112. Она собиралась «продать» какие-то саженцы растений, которые могут собирать из воздуха крохи эссенции — так-то ее по Всемиру было разлито великое множество. Что не удивительно, за восемь-то тысяч лет тотальной резни! И я, пользуясь случаем, решил отправиться к ней.

Зачем? Ну, не сидеть же мне на месте, ожидая, пока и на мою голову свалится какой-нибудь Хапер. Да и в Дуа-112 я мог найти того, кто сможет мне помочь вернуться домой. Демоница, например, в этом плане оказалась бесполезной. Когда я спросил ее про строительство прокола в другое измерение за пределами Всемира, она лишь плечами пожала, причем сделала это очень по-человечески.

— Все савараны могут делать окно в чуждые земли. — сообщила она, прожевав очередной кусок мяса. — Это в крови. Но делать это без Зова сложно.

— Что еще за Зов? — удивился я.

— Что за глушь твой лоскут, Халк? — в ответ демоница всплеснула руками. — Ты не знаешь очевидных вещей. Чуждые земли — миры, находящиеся за пределами Всемира. Наши предки приходили в них и делали своими. Потом сплавляли во Всемир.

— Это я понял. Как приходили?

— Делали окно, глупый! Как же еще?

— А как его сделать? Почему я не могу?

— Почему — я не знаю. Может, твои родители не дали твоему выводку достаточного количества эссенции на старте. И ты родился слабым и глупым. Хотя, как бы ты тогда сожрал своих братьев и сестер? Разве что, они были еще слабее и глупее тебя!

— Покажи! — подначку я решил пропустить мимо ушей. — Как делать портал в чужие земли?

— Без Зова? И откатиться в развитии на целый шаг?

— Это еще почему? — нахмурил я лоб. Кажется, я понимал, что это за Зов. Ритуал.

— Потому, что если с той стороны тебя никто не зовет, то затраты на создание окна огромны! Все, что я собирала последние сотню циклов!

Вот оно, получается, что. Золотое зеркало перехода жрет собранную эссенцию. И много, очень много. Но если люди проводят ритуал — выдают куда-то в пространство концентрированный выплеск боли и страданий — то затраты снижаются кратно!

Хреново получается, вот что. Без Зова, даже научившись строить порталы, я не смогу пробить пелену между мирами. Да и с Зовом не получится — каким образом мои товарищи смогут устроить ритуал так, чтобы на него явился именно я?

— К тому же, какой смысл идти туда, где тебя не ждут? — подвела итог обсуждению данного вопроса Зарад. — Без Зова ты можешь прийти на чуждые земли, где нет носителей эссенции. Исчерпать свой резервуар и остаться там навсегда. А вот когда с чуждых земель приходит сильный Зов, тогда там гарантированно имеется хорошая добыча. Зачем тебе, кстати?

Чем больше мы общались, тем больше становился мой словарный запас. Да и собеседницу я понимал гораздо лучше. При этом, Зарад нечему не удивлялась. Ни плохому «саваранскому», ни моим пробелам в знаниях. На все был один ответ — Всемир так велик, что практически бесконечен. А значит на его землях может быть все, что угодно.

— Я был в одном из миров. — начал врать я. — Ходил с Гнездом, с которым жил некоторое время вместе. Там одно солнце и синее небо. И очень богатая охота. Разумные с эссенцией — не очень сильные, как раз по моим силам.

— Слышала об этом мире. — с умным видом покивала Зарад. — От Шано. Ему рассказали о нем в Дуа, и с тех пор он трещал о нем без умолку. Вроде, оттуда часто идет Зов. Он очень надеялся на то, что Зов будет рядом, и он сможет сходить на охоту.

Таким образом, если я хотел попасть домой, то должен был идти в этот лоскут 112 на планете Дуа. Если там Шано просветили проЗемлю, может найдется среди местных и те, кто обладает большей информацией?

Осталось только дождаться полного выздоровления Зарад, и предложить ей свою компанию в путешествии.

— Зачем? — уточнила она. — У тебя же ничего нет.

В разговорах с ней вскрылся еще один важный момент — по экономической модели. В среде саваранов процветал натуральный обмен. Денег, универсальных платежных средств не было. В оплату шло все — от информации до артефактов предков нынешних эволюционистов. Хорошо котировались растения-уловители. Благодаря им можно было повысить собираемость эссенции.

Схема простая, использующая пищевую пирамиду. Растения собирают разлитую силу, травоядные жуют эту траву и потихоньку мутируют. Их, в свою очередь, жрут хищники — и тоже становятся сильнее. А демон жрет их. И развивается.

Если грамотно все обустроить, то драться с другими саваранами не придется почти до среднего уровня. Знай себе, поддерживай экосистему, да охоться на магических кабанчиков. Но это долгий путь. Который в одночасье может быть уничтожен пролетающим мимо Хапером.

Зарад шла этой дорогой. И у нее имелись семена и саженцы особых растений-уловителей. А у Шано ничего такого не было. Мне с ним вообще повезло — типичная люпмен, который живет мечтами о внезапном везении и последующем величии. Ничего для достижения цели не предпринимая.

Потому, собственно, демоница и задала вопрос. С ее точки зрения, мне, как и Шано, нечего было делать на ярмарке — и продать нечего, и купить на на что.

— Посмотреть. — ответил я.

Та только фыркнула. Мол, еще одна странность и без того странного саварана. Ну и фиг с ним!

Через несколько дней мы, наконец, отправились в путь. Стаи гончих остались дома, ждать возвращения хозяев. Демоница двигалась первой. Добравшись до границы моих и ее угодий, она медленно, почти, как Зима, поднялась в воздух, и зависла, ожидая меня. Мне же, подобными способностями не обладавшему, пришлось подпрыгивать, и выписывать в воздухе кренделя на крыльях. Пока не удавалось поймать нужную траекторию и влететь в окно на высоте пятидесяти метров. Удивительно, но поднявшись в воздух, я действительно чувствовал, где оно находится.

Мой способ полетов Зарад смешил. Она не раз и не два прошлась по поводу ущербной мутации. По ее мнению, стоило развивать псионические способности, а не отращивать крылья, с которыми потом столько возни. Я не спорил — пусть издевается, лишь бы дорогу показывала.

Субъективно, в пути мы находились несколько часов. Точнее сказать было нельзя — слишком разные встречались кластеры. В одних уже опускалась ночь, в других начиналось утро, а в третьих — вечерело. От этого казалось, что путешествуем мы уже очень долго. Еще и «полька», которую мне удалось сберечь, ничем помочь не могла — села батарея устройства.

Но, как бы то ни было, до Дуа-112 мы добрались. И я таки смог увидеть первый саваранский город. Что могу сказать — он меня совсем не впечатлил. Между высокими отвесными горами пролегал каньон. Здоровенный такой, тянущийся на десятки километров. В нем, собственно, город и находился. Ну, как город — море шатров и прилавков. Рынок или ярмарка, скорее, но никак не город.

Все конструкции выглядели, как временные. Которые можно бросить и быстро смыться, если понадобиться. Хотя, по заверениям Зарад, существовало древнее правило, что Хаперы не нападают на такие поселения низших, всегда имелась вероятность, что место может стать полем битвы высокоранговых существ.

Зато демонов здесь было — тьма! Тысячи созданий самых разнообразных форм, размеров и цветов, бродили между прилавками, приценивались и общались друг с другом. Я, честно говоря, словил крепкий такой диссонанс — в моей голове эти твари только грызть себе подобных могли. А тут прямо — инопланетный населенный пункт. Торговый пост.

— В ближайших лоскутах это единственный город. — напомнила мне Зарад. — Помни, что здесь запрещен саваран. Тех, кто нарушит закон, попросту уничтожают, а эссенцию забирают те, кто контролирует порядок.

— Я помню. — ответил я. В самом деле, демоница уже раз пять об этом сказала. Дважды — пока мы спускались в каньон.

— Ты дикий. — пожала она плечами. — не лишне напомнить еще раз.

Кто еще дикий! Как по мне, так это их цивилизация — та самая, что сумела слепить из тысяч миров лоскутное одеяло Всемира — деградировала до родоплеменных отношений. Городов нет, вместо них цыганский табор из шатров и палаток. Живут в лесу, поодиночке, у некоторых дома, вообще, на деревьях! Занимаются охотой и собирательством. Первобытное общество, если мерками людей мерить. Так что, про дикость, я бы еще поспорил.

Но при этом — какое-то встроенное в разум, тончайшее понимание генетики. Савараны, отказавшись от технологий и экспансии, сознательно встали на совершенно иной путь. Личное возвышение и постоянное изменение считалось ими более важным, нежели какие-то блага, которые могла давать развитая цивилизация.

— Я запомнил дорогу к нашим лоскутам. — ответил я. — Хорошей торговли.

И на том мы расстались. Зарад, такое ощущение, вздохнула с облегчением, избавившись от странного соседа. И тут же скрылась в нагромождении палаток, образующих запутанные улицы этого нелепого городка. А я двинулся в другую сторону, по окраинам. Решил, что прежде, чем лезть в самый центр, откуда потом будет довольно сложно выбраться, обойду лагерь по периметру. И присмотрюсь, заодно, к тому, как на меня реагируют.

Первый час прогулки сообщил, что никому нет дела, до бродящего бесцельно зеленого здоровяка. Разве что некоторые мелкие демоны бросали на меня опасливые взгляды. Но они так реагировали на всех, кто был крупнее их — привыкли, видать, бояться. Так что я без помех обошел лагерь по кругу, и собрался было углубиться внутрь, когда одна странная вещь привлекла мое внимание.

В том месте, где ярмарка прилегала к горам, располагалось что-то вроде складов. Владельцы которых даже пещер там нарубили, чтобы товар прятать. Вот возле одной такой дыры в каменной стене, я увидел то, чего тут быть, по логике вещей, не должно. Большую металлическую рамку, стоящую неподалеку от скальной стены. Растянутую стальными тросами, укрепленными в земле.

Это был, как привет из дома. Сооружение абсолютно человеческое, чуждое этому Всемиру и населяющим его демонам. Савараны не пользовались никакими приспособлениями. Если они хотели получить оружие, они создавали его из своих собственных тел. И я ни разу еще не видел, чтобы они использовали металл.

Заинтересовавшись, я даже остановился, разглядывая конструкцию. Больше всего она походила на гигантский детектор, из тех, что ставят на входах в аэропорты и важные правительственные здания. Только размеры были предназначены для местных — что-то около пяти метров в высоту и трех в ширину.

Стояла рамка так, словно ее просто здесь забыли. Притащили откуда-то, и поставили, не забыв при этом укрепить растяжками. Проход через нее никуда не вел. Это само по себе было странно. Но еще более странным было то, что рамку охраняли.

Четверо крепких гуманоида стояли так, что ни у кого сомнений не возникало — они тут ради металлической конструкции. Ни торговля их не интересует, ни сплетни — только сохранность вверенного им имущества. Понаблюдав за ними минут десять, я заметил еще одну интересную деталь, которой прежде не придал никакого значения.

Сама площадка была огорожена от рынка, и разглядеть странную рамку мог только такой любопытный, как я. Который не окунулся с ходу в прелести торговой фактории, а за каким-то чертом пошел обходить ярмарку по периметру.

Некоторое время, пока я наблюдал за происходящим, ничего не происходило. Часовые спокойно несли службу, в закуток никто не лез. Но вскоре из ближайшей пещеры на улицу вышел человек. Обычный мужчина, европеец, одетый, словно британец на сафари в Африке — панама, рубашка и шорты цвета хаки, тяжелые армейские ботинки-берцы.

Он совершенно спокойно, без страха приблизился к рамке. Охранники никак на него не отреагировали. Будто это было нормально, что человек запросто бродит среди саваранов. А дальше еще более странная вещь произошла. Мужчина заговорил с одним из стражей конструкции.

Расстояние не позволяло мне услышать, что они именно он сказал, но глаза не обманывали. Они совершенно точно общался с демонами. Что-то произнес, выслушал короткий ответ, хохотнул. И, видимо, для того, чтобы окончательно разрушить мое понимание происходящего, рассмеялся, будто шутку какую-то услышал.

Это было настолько безумно, настолько противоречило всему, что мне было известно о демонах, что на некоторое время, я впал в самую настоящую прострацию. Разум пытался найти внятное объяснение тому, что человек, без страха за свою жизнь, находится среди монстров, и не находил его. Да как он, вообще, оказался во Всемире⁈

Когда из той же пещеры вышел двухметровый саваран в одежде, я уже даже удивляться не смог. Ну, в самом деле! Всего лишь зверообразное чудовище в ярко-красных шортах и и такого же цвета расстегнутом пиджаке. Делов-то!

Только пробормотал устало:

— Что за хрень тут происходит?

Глава 20

Наличие монстра в человеческой одежде, наряженного, как для сафари, мужчины, странная рамка из вполне обычного металла, охрана из местных жителей и попытка держать это в тайне — все это указывало, что между Всемиром и Землей существует путь. Даже отлаженная двусторонняя связь — за один-два визита такого не достигнуть.

Вот уж чего я тут не ожидал увидеть, так это землян в саваранском городе. Что это? Дипломатическая миссия? Торговый пост? Лагерь беженцев? Как это вообще понимать — мы же с демонами враги!

Впрочем, для меня это означало еще и надежду. Возможность вернуться домой. Если этот человек каким-то образом сюда попал, значит я смогу воспользоваться тем же способом и сбежать отсюда. Осталось лишь получить подтверждение, затем понять, как это работает, и начинать готовить план триумфального возвращения домой.

Следующие несколько часов я следил за обнаруженным местом. Постоянно менял места наблюдения, чтобы привлекать к себе поменьше внимания. И вскоре обнаружил еще несколько фактов, убедивших меня в первоначальных подозрениях.

Первый и самый главный, заключался в том, что людей тут было несколько. Босс — так я назвал мужчину в костюме охотника, и шестеро человек, которые не могли быть ни кем иным, кроме, как техническими специалистами. Они были одеты в одинаковые комбинезоны с каким-то неизвестным мне логотипом, поверх которого у каждого висел пояс с разнообразными инструментами.

Двое обслуживали рамку — проверяли растяжки, угловые крепления, стойки. Четверо других постоянно сновали в пещеру и обратно, периодически крича что-то тем, кто оставался снаружи. То есть, работали.

Следующим открытием стало то, что охрана и «режим секретности» тут для проформы. За время наблюдения, в закуток у горы зашло несколько разных саваранов. Пятеро, если быть точным. Пришли они с таким видом, будто точно знали куда и зачем. Каждый визитер коротко пообщался с демоном в красном, потом с охотником, после чего четверо ушли прочь, а последний вошел в пещеру и до сих пор оттуда не выходил.

Больше ничего интересного я не заметил. Но и того, что увидел было достаточно, чтобы понять — это форпост. Почти уверен, что здесь работал прокол, причем не блуждающий, а стационарный. Рамка на улице, скорее всего, была частью установки, основное же ее тело находилось в пещере.

Охрана выглядела довольно беспечной и стояла тут исключительно для вида и представительности. Однако, нечего было и думать о том, чтобы пытаться проникнуть на объект минуя их. Может быть, я и сильнее каждого из стражей по отдельности, но вчетвером они меня точно завалят. А если принимать в расчет демона в красном костюме, который даже на вид смотрелся не ниже Воителя, то есть был потенциально равен мне по силам, то затея с вторжением тем более начинала выглядеть, как самоубийство.

«Тут, пожалуй все. — тогда сказал я себе. — Наблюдением я больше ничего не получу. Пора переходить к другим источникам информации»

Приметив, куда двинулся один из последних саваранов, что приходили в лагерь землян, я двинулся за ним. Догнал его на одной из улочек этого цыганского города, и окриком остановил.

Похожий на ящера цвета песка демон остановился. Повернул морду рептилии ко мне, и оскалился. Нападать, правда, не стал.

— Что ты хочешь, Воитель? — спросил он, примериваясь к побегу. Тяжело им тут живется, два прохожих даже поговорить не могут без подоплеки вечного саварана. И, хотя схватки за эссенцию были запрещены в городе, никто и не думал расслабляться.

— Поговорить, Драчун. — миролюбиво, как мне казалось, развел я руки. — Я видел, как ты ходил к той скале.

— И что? — глазки ящера бегали по сторонам, ища путь к спасению. Или хотя бы свидетелей, при которых я не пойду на нарушение правил. В мое миролюбие он, естественно, не поверил.

— Я хочу узнать что там.

— Так пойди и узнай!

— Все вы приходили туда, точно зная зачем идете. Расскажи мне, и ступай дальше. Я не причиню тебе вреда.

Некоторое время рептилоид смотрел на меня без выражения. Потом принял решение и кивнул.

— Там Забой.

Очень информативно. Сетрем — так я услышал, означало место, где массово лилась кровь. Ассоциативно я перевел его, как Забой, но так и не понял смысла. Попытался сыграть в ту же игру, что и с Зарад.

— Я издалека.

— Здесь все чужаки. — по-своему понял мою фразу ящер.

Ладно, пойдем другим путем!

— Расскажи, зачем все вы приходили к пещере. И говорили с Воителем в красной одежде.

— Чтобы участвовать в Забое.

Да, блин! Что ж так грустно-то все. Вроде, говорим на одном языке, а понимания ноль. Причем, Драчун даже не запирается. Он, судя по всему, и рад бы дать ответ и сбежать от назойливого Воителя, да тот, вот беда, не понимает ничего!

— Мне можно пойти на Забой? — качу следующий шар. И до моего собеседника, наконец, доходит.

— Да. Ты должен получить Знак.

— У кого я могу его получить?

— Есть такой торговец, Тедеск. Он может дать его.

— Где найти Тедеска?

Перспектива блуждать по городу-рынку в поисках саварана, которые хоть и серьезно отличаются друг от друга, но все равно все на одно лицо, меня не вдохновляла.

— Его навес в центре города.

— Отведи меня к нему! — потребовал я.

И это сработало. Сделки, договоры, взаимовыгодное сотрудничество — нафига это все, если ты на две-три эволюции выше своего оппонента. Просто прикажи ему, и у бедолаги не останется другого выбора.

— Идем. — ящер тут же повернулся ко мне спиной и двинулся вперед. А я пошел за ним.

Да уж, без проводника я бы тут точно заблудился. Улочки этого «города» были похожи друг на друга, как яйца в картонной упаковке из магазина. Одинаковые лавки, навесы, шатры. Разложенный прямо на земле товар. Множество демонов, которые вели себя, как вьетнамцы на рынке. Нет, никаких шансов самому найти этого Тедеска, у меня не было.

— Здесь. — вскоре произнес ящер, указывая рукой на очередной «магазин», у прилавка которого стоял саваран в ранге Ведьмы. — Это Тедеск.

— Хорошо. Иди.

Ни спасибо, ни пожалуйста. Жесткая, все-таки, у этих ребят культура. Может быть слова благодарности в их языке и имелись, но я их ни разу еще не слышал, соответственно, и пользоваться не мог.

Проводив ящера взглядом, я направился к указанному им шатру. По ходу изучая Тедеска. Он выглядел классическим демоном-псионом. То есть, не слишком мощным, если со мной сравнивать, поджарый, делающим ставку на скорость.

— Ты Тедеск. — произнес я, приблизившись.

— Да. Что ты хочешь? — без удивления ответил он. Ну, еще бы, он же торговец.

— Я слышал от других, что ты можешь дать Знак для Забоя.

— От кого.

— Прохожего. Это так?

Некоторое время демон внимательно изучал меня. По морде, покрытой костяными наростами, ничего нельзя было понять.

— Это так. — через некоторое время ответил он. — Есть Забой, где слабые могут возвысится почти без риска. Но ты должен понимать, что это не саваран, и правил саварана там нет. Но есть другие. Тебе расскажут.

— У кого отбирать эссенцию? — я поймал себя на мысли, что почти понимаю, нет — принимаю то, о чем он говорит.

— Иные существа. В них есть эссенция, но ее немного. И они слабы.

— Это не во Всемире? — «догадался» я. — Те, существа, что иногда используют Зов?

— Охотился там? — тут же заинтересовался Тедеск. В этот момент он стал похож на ветерана, который встретил своего коллегу на гражданке, и не прочь почесать с ним языками.

— Да. Один раз.

— Слабые существа. Не у всех есть эссенция. Так ты хочешь пойти на Забой?

В чем-то мне савараны даже нравились. Конкретные такие. Никаких рассусоливаний, все строго по делу.

— Да. Есть условия?

— Есть. Ты должен подчиняться некоторым иным существам. Они руководят Забоем на той стороне.

— Хорошо. Знак?

— Вот.

Коготь Тедеска начертал на моем предплечье какой-то символ, похожий одновременно на китайский иероглиф и скандинавскую руну. После чего демон сказал мне не заживлять рану, а затем рассказал, как дойти до нужного мне места. И, хотя я уже знал дорогу, выслушал его внимательно.

На том мы и расстались.

По пути к пещере, я размышлял о том, что узнал. Получалось, что люди из моего мира, при содействии местных демонов, организовали какой-то Забой. Что-то вроде сафари, как я понял. Слабым саваранам предлагалось пройти на Землю, и там поубивать какое-то количество наших сверхов. С учетом разницы сил — даже самый слабый местный житель мог с легкостью расправиться с недавно обретшим сверхспособности человеком, это и правда было похоже за забой скота.

Кто же это такие умные, а? Таскают демонов в наш мир, скармливают им людей. Явно не группка свихнувшихся энтузиастов или сектантов. У них наверняка есть приспособление, позволяющее совершать проколы — с Зовом или без. А это уже уровень государства.

Охранники у рамки лишь взглянул на мое запястье, и кивком предложил проходить дальше. Вскоре, я уже стоял перед савараном в красном пиджаке. Охотник в пробковом шлеме тоже был рядом.

— Я хочу пройти на Забой. — начал я.

Красный просто кивнул, а вот человек, говоря на здешнем языке начал рассказывать мне о правилах. Мол, нельзя убивать всех, кого захочешь, лишь тех, на кого укажут организаторы. Что придется драться с ними, а не просто резать беспомощных сверхов. И ни в коем случает не нарушать приказов тех, кто указывает цель.

— Тебя это устраивает? — спросил он под конец.

Мужчина был англичанином. Он хоть и говорил на саваранском лучше меня, но все же иногда замирал, подыскивая правильные слова, и бормотал что-то на родном. Один раз он вполголоса выругался на английском, дескать, что за тупые твари. Так я и понял, кто он.

Вблизи охотник выглядел, как чиновник, который первый раз в жизни выехал на сафари в Африку. Из-за одежды, а еще потому, что вел себя с какой-то непреложной уверенностью в том, что все сказанное им, является истиной в последней инстанции.

— Мне нужно подумать. — ответил я.

Соглашаться сразу и лезть в пасть неизвестной опасности, я не собирался. Если люди зачем-то приводят в наш мир саваранов, нужно было держать ухо востро. Хотя бы потому, что это мог быть глобальный развод для самих демонов. К примеру, ты соглашаешься, тебя перебрасывают на Землю, а там уже вояки с блокираторами. Пакуют тебя — и на органы. В смысле, на кровь и эссенцию. Забой же. Кто сказал, что термин этот касается только резни людей?

Поэтому я пришел к пещере не для того, чтобы сразу согласиться, а узнать побольше об этом странном совместном предприятии людей и демонов. Не сказать, что все стало ясно, но звучало так, будто какие-то доброхоты решили устроить для слабых местных жителей скоростной и почти безопасный саваран. Даже звучало это бредово.

Ну, серьезно. Выглядит все так, будто ребята этим не первый день занимаются. Отлаженные каналы, база во Всемире — точно не вчерашний стартап. Но при этом — что-то я не слышал, чтобы такое происходило на Земле. Конечно же, я не мог всего знать, а эти «предприниматели» вполне способны были организовать производство сверхов с последующим скармливанием их демонам где-нибудь на секретной базе. Но… Все равно! Информация бы просочилась. Уж Окелло бы точно знал, и не преминул бы рассказать.

— Подумай. Если придешь сегодня до темноты — пойдешь на Забой. — подвел черту нашей беседе англичанин. — Не придешь — больше не приходи. Знак будет не действителен.

— Хорошо. — ответил я. Развернулся и ушел.

Своим приходом и этим разговором, я добился еще одной цели. Разведал местность, куда собирался наведаться чуть позже.

На акцию пошел не ночью, а перед рассветом. Самое сладкое время для часовых всех времен и народов. Савараны исключение из правил не стали — они не спали на посту, их просто там не было. Мне не составило никакого труда проникнуть за периметр и пройти к пещере.

Делал я это в облике человека. Боевая форма Халка, штука, конечно, хорошая, но очень уж плохо подходящая для диверсионной деятельности. Как и вторая ипостась. Она поменьше, более приспособленная для тайных операций, но один черт — в ней я выглядел самым настоящим демоном.

В другой ситуации я, может, и не рискнул бы становиться прежним, но тут случай особый. Если кто-то и заметит бродящего по лагерю человека, решит, что он из команды охотника, и забудет раньше, чем отвернется. А сами люди… с ними я разберусь отдельно.

Все прошло идеально. Спокойно, без резких движений я прошел мимо рамки и устремился к пещере. Там, пользуясь преимуществами, которые мне давало ночное зрение, двинулся по короткому коридору и вышел в небольшой зал. Метров двадцать в ширину и в половину уже. Свод потолка находился на уровне трех-трех с половиной метров.

У дальней стены я нашел пару приборов, которые выглядели, как классические дизельные генераторы. Сейчас они были выключены, но провода от них шли к металлической пластине, в которую была вплавлена застывшая кровь демонов. Людей в внутри не наблюдалось.

«Так, это, видимо, сама установка. — подумал я. — По крайней мере, выглядит, как что-то похожее на нее. Приемник с этой стороны, а передатчик с той. Люди, вероятно, дома. Придут сегодня днем — смысл им ночевать на каменном полу пещеры, если есть возможность спать в мягких кроватях. Что ж, подождем».

Нашел темный уголок, и там, пользуясь своими небольшими размерами, затаился. Заметить меня можно было только в том случае, если знать, куда смотреть и кого искать. А так — без вариантов. Ну, или саваранскими способностями. Что ж, в случае раннего обнаружения, я всего лишь переключусь на силовую версию плана.

Люди появились почти перед здешним полуднем. Над металлической пластиной возникло знакомое мне зеркало прокола. Трансформаторы загудели, и на площадку вышли несколько человек.

До этого в пещеру никто не заходил — ни человек, ни демон. А тут сразу всей группой — уже знакомый мне охотник и шестеро техников. Которые тут же занялись установкой, в то время, как босс направился к выходу. Снаружи сразу же зазвучали голоса — Воитель в красном приветствовал своего делового партнера, сообщая ему, что вскоре придет парочка рекрутов на Забой.

Мне оставалось только ждать. Я собирался уходить не с демонами, а с людьми. Когда они, закончив с делами здесь, отправятся домой. Для этой цели я собирался прикинуться одним из техников, и под его личиной сбежать. Несчастному же суждено остаться здесь — в этом самом месте, где я сейчас сидел в засаде.

Техника жаль не было. Он был одним из группы людей, которые таскали в наш мир саваранов, чтобы они в безопасности росли в развитии, а значит относился к категории военных преступников. Даже, если он сам никого и никогда не убивал, это его нисколько не оправдывало.

За время моего ожидания, лишь два саварана ушли через прокол. Судя по тому, что я слышал снаружи, претендентов было значительно больше, но основная их масса уходила после предложения и больше не возвращалась. Казалось бы — почему они отказывались от халявы? Думаю, по той же самой причине, что и я. Будучи суперхищниками своего мира, они понимали, что существует вероятность, что их приглашают на Забой, где донорами эссенции будут не людишки, а они сами. А соглашались лишь те, кто окончательно утратил надежду на возвышение.

К вечеру активность стала затихать. Я выбрал момент, когда один из техников проходил неподалеку от моего укрытия, рывком утянул его за камень, и свернул шею. После чего начал изменять свое тело, делая его копией мертвеца. Даже комбинезон с таким же логотипом вырастил.

Того, что его коллеги смогут меня опознать, я не боялся. Насколько успел увидеть, их отношения нельзя было назвать дружескими. Изредка они перебрасывались фразами, гоняя какие-то тесты на подключенных ноутбуках, а ради обычного трепа и рта не открывали.

Единственное, на чем я мог засыпаться — это как раз на выполнении их функционала. Поэтому и ждал до самого последнего момента, сводя такую возможность к минимуму.

Вечером группа людей, в которой уже находился и я, собралась у пластины портала. Охотник что-то нажал на польке, и в воздухе начало появляться зеркало прокола. А они не дураки! Получается, открыть портал можно только с нашей стороны, с Земли. Разумная предосторожность.

Пройдя через золото третьим, я оказался в огромном бетонном подвале. С виду больше всего он напоминал военную базу. Все очень крепко, надежно. Несколько крупнокалиберных пулеметов на турелях дружелюбно смотрят на приходящих с той стороны. Десятки военных в незнакомой форме. Точно — военная база. О чем, собственно, недвусмысленно сообщала и табличка неподалеку от Врат.

«Объект Министерства Обороны Соединенных Штатов Америки», было написано на красном фоне белыми буквами. Английскими, что характерно. Я попал на военную базу США. Просто прекрасно.

— Эй, мистер Вэл! — крикнул в это время один из вояк со знаками различия капитана на форме. — Что-то у тебя сегодня бедный улов!

— И не говорите, капитан Дэвис. — отозвался охотник, сходя с пластины. Техники немедленно поступили так же. — Проклятые демоны не слишком хотят попасть на игры.

Глава 21

Местечко, с поправкой на реалии, было здорово похоже на те базы, которые я посещал, когда ККС вызывало саваранов на Землю. В смысле — все же военные объекты похожи друг на друга, как две капли воды. Разве что, американский был почище. Пол блестит, стены в наглядной навигации — всегда это умиляло, кстати. Секретное место, все таинственно, что просто «перед прочтением сжечь» — и стрелочки на бетонных стенах — «выход сюда».

Наши тоже таким грешили, разве что исполняли не с такой педантичной обязательностью, как американцы. А еще они так же любили закапываться под поверхность. Нам пришлось довольно долго топать пешком из ангара с вратами по полого поднимающемуся пандусу, а потом еще на лифте подниматься на поверхность.

Меры безопасности американцы соблюдали. Всех пересчитали, проверили, просветили — не притащил ли какой-то альтернативно одаренный техник чего-то, что тащить не стоит. Проверили пропуски. Свой я снял с мертвого тела, схожесть была идеальной, а вопросов никаких не задавали. Так что прошло все штатно.

На улице была ночь. Судя по сухости воздуха и его температуре, я оказался где-то на юге Соединенных Штатов. На военной базе в Техасе, а может и вовсе в Мексике — огороженное сеткой пространство, ангары, ангары, ангары. Несколько капитальных зданий, и пара десятков быстро возводимых.

Признаться, я не слишком внимательно читал про географию заокеанских партнеров, поэтому не мог с высокой точностью определить свое местоположение. К категории вероятных противников в этом мире он не относился, на гегемона не тянул, так смысл тогда время тратить.

А они, американцы, оказывается, амбиции свои политические все же почесывают. Вон, создали полноценные врата с Земли на Всемир, таскают зачем-то сюда демонов. Тоже, наверное, для развития своих сверхов. Или… Что там за разговор был про игры?

На техперсонал, к которому я относился, внимания особого не обращали. Мистер Вэл — тот охотник, который руководил отрядом во Всемире — махнул нам рукой и отбыл по своим делам едва выйдя из лифта. Мы тоже потопали к зданиям стоящим вдалеке — типичным щитовым домикам для низового контингента базы.

Никто никого не звал выпить или каким-то другим образом продолжить общение после смены, чему я был только рад. Наша шестерка прошла через рамку металлоискателя, и побрела по норам.

Я держался в хвосте — не хотелось демонстрировать «коллегам» того, что я не знаю, куда идти. Так и добрел до рядов с жильем, помахал «товарищам» на прощанье, остановившись вроде бы как покурить. После чего медленно двинул к проходу между зданиями. Рисковать и ломиться в случайный домик, я не собирался.

Как и задерживаться на базе. Нет, конечно, было бы здорово выяснить про установку врат, и принести потом своим в клювике важную информацию. Но — будем честны — шансов что-то узнать на отлично охраняемом объекте у меня было немного. Устроить тут локальный Армагеддон — да. Только зачем? Янки нам не враги, вроде, так что свалить по тихому — это хороший вариант. Лучший, в данных обстоятельствах.

Поэтому я забился в щель между домиками, и затих. Сейчас, судя по положению небесных светил, около двух ночи, а база и не думает затихать. Народу на улице немного, но кое-кто ходит и ездит. Прямо сейчас уходить за забор не стоит — привлеку внимание часовых, а это значит стрельба, погоня. Надо оно мне? А вот часам к трем-четырем должно стать поспокойнее, и я смогу покинуть базу.

Удаленность от границ России меня нисколько не пугала. Это уже Земля, а не Всемир, так что сладим как-нибудь. Пересеку, например, пустыню, которая, наверняка, отделяет этот военный и секретный объект от густонаселенных территорий — есть у американцев такая добрая традиция, располагать тайные базы в пустынях. Доберусь до людей, ненадолго осяду в какой-нибудь глубинке и дам знать своим о том, что вернулся. А уж эвакуировать меня из Северной Америки не в пример проще, чем пытаться сделать это с другой планетой или измерением.

Так и просидел. Не просто так — за это время успел наметить пути отхода. Вышки здесь были расставлены довольно грамотно — иного от вояк я и не ожидал. Но пара возможностей имелась. В одном месте стена из стальной сетки почти вплотную подходила к задней части одного из ангаров, добраться до него будет не слишком сложно. Часовой на вышке, в чьем секторе этот объект находится, периодически уделяет внимание другим областям, так что — справимся. Осталось дождаться, когда настанет час волка.

Когда жизнь на базе стала замирать, я быстрым рывком добрался до нужного мне ангара, и залег. Выждал, пока часовые отвернуться, и быстро вырыл подкоп под забором. Можно было и сетку порезать, благо я мог превратить свои руки в любые инструменты. Но не хотелось шуметь, да и сигнализация могла сработать — мало ли, на целостность ограждения ставили.

А руки, ставшие костяными лопатами, с задачей справились быстро. Тем более земля тут была — смесь глины с песком. Ни корней, ни камней, знай себе копай, да грунт отбрасывай. В общем, справился я в три подхода, после чего выбрался за периметр, перешел в сбалансированную версию боевой формы и рванул с места со всей доступной скоростью. То есть, очень быстро. Не как Бегун, конечно, но все равно резво.

В паре километров от базы сбавил темп. Сделал небольшой крюк, и вышел к дороге, которая одним своим концом упиралась в военную базу. И уже вдоль нее, на хорошем таком удалении, но держась за нее, как за ориентир, двинул в сторону населенных мест.

Бежал уже без надрыва, легкой рысью, не более двадцати километров в час. Этот темпе меня почти не утомлял — легкие ходили, как кузнечные меха, исправно насыщая кровь кислородом, а руки с ногами двигались в экономичном ритме.

Под такой бег обычно хорошо думается. Чем я и занялся — все равно в пустыне делать нечего. Знай только осматривайся по сторонам, да вслушивайся, чтобы не налететь на случайную машину.

Естественно, что мои мысли довольно быстро свернули к стационарному проколу и планам американцев. Как ни крути, а сверхи в этом мире ресурс преимущественно военный. Это значит, что любая деятельность, направленная на усиление суперлюдей одной из стран, несет угрозу другим. Та же гонка вооружений, только вид в профиль.

Значит ли это, что янки готовятся побороться за место в первой лиге? Сейчас там только Британия и Советский Союз, другие игроки имеют значительно менее значимый уровень. Китай, Индия, Япония и США — это второй дивизион. И американцы решили это изменить?

Возможно. Но при чем тут игры? Что вообще за игры… Стоп, а не о Металюции ли речь? То шоу, что показывала мне Хелена, в те еще времена, когда я прятался от всех, и пытался понять, что делать дальше. Бои супергероев на потеху публику — это может считаться играми? Боюсь, что да. Неужели америкосы настолько отбитые, что решили таскать туда еще и саваранов?

Как там говорил мистер Вэл, когда я с ним беседовал в облике Халка? Нельзя убивать всех, кого захочешь, лишь тех, на кого укажут организаторы. Вот! Организаторы! И еще там было про то, что в Забое придется честно драться с другими претендентами на возвышение, а не просто резать беспомощных сверхов.

Хм… Похоже, я на верном пути. По крайней мере, это очень логичное предположение. Но тогда получается, что Металюция — это просто красивое прикрытие! На самом деле, главная цель шоу заключается в развитии сверхов. А с учетом прохода во Всемир, ряды участников-доноров, они могут пополнять практически бесконечно.

Вот же ушлые мерзавцы! И деньги за шоу гребут лопатой, и своих бойцов прокачивают! Нет, только янки с их повернутостью на наживе могли к такому прийти! А главное, как элегантно! Никаких тебе проколов, никакого риска — демоны сами приходят за возможность получить эссенцию с более слабых противников. Некоторые, наверное, даже домой возвращаются, чтобы рассказать, как обильна была добыча!

Это не наш, традиционный русский «скучный» подход — вызвал, победил, подрос. Тут ребята с огоньком дело организовали: и выгодно, и безопасно. Эссенция, опять же, чистая, а не искусственный суррогат. Не, красавцы! Как есть — красавцы!

Чем больше я над этим размышлял, тем больше уверялся в том, что не ошибся. Не очень, правда, пока понимал, почему за коммерческим шоу стоит армия, но этим уже пусть специалисты из наших аналитиков голову ломают. Мое дело доставить информацию, желательно так быстро, как это только возможно. Очень уж она важная.

Уже давно рассвело, но места тут были такие дикие, что никому и дела не было на существо, лишь отдаленно напоминающее человека, которое по каким-то своим делам рысит по песку на скорости велосипедиста-марафонца. Но вскоре пришло время с этим безобразием заканчивать. Сбавлять шаг и полностью превращаться в нормального парня двадцати с небольшим лет от роду. Начались предместья какого-то населенного пункта.

Сперва по дороге, несмотря на раннее утро, стали гонять машины. Одна, две, десяток, и вот уже шоссе, от которого я предусмотрительно держался подальше, полностью заполнено гудящими железными повозками. Решив, что я достаточно далеко убрался от базы, и меня тут вряд ли будут искать (если вообще хватились пропавшего техника), я спокойно вышел на обочину, и поднял руку с оттопыренным большим пальцем. Вроде так тут должны автостопщики действовать.

Вскоре на сигнал отреагировал бежевый минивэн с логотипом «Форд» на решетке радиатора.

— Эй, парень! — прозвучал мужской голос из салона, когда боковое стекло со стороны водителя опустилось. — Куда тебе?

— До города. — я быстро подбежал к машине, вспомнил, что нахожусь в Америке, и на всякий случай добавил. — Сэр.

— Не сэркай мне тут! — хохотнул крепкий старикан в белой бейсболке и зеркальных очках-пилотах. — Зови меня Дарин. Запрыгивай в салон! Ох и пекло уже на улице!

Я поспешил воспользоваться предложением. Не то чтобы у меня были какие-то нелады с утренней жарой — уж с вопросом терморегуляции тела, я справлялся легко и не задумываясь. Просто не хотел заставлять человека ждать.

С английским у меня было слабо. Я прекрасно его понимал, но говорил с ужасающим акцентом, который еще в прошлой жизни наш инструктор называл «рязанским». Одно радовало — язык Великобритании был настолько широко распространен, что появилось уже несколько разных «инглишей». Американский, например. Или индийский. В общем, я рассчитывал на то, что русский акцент никто не распознает. Если что, я замаскирую его под немецкий.

— Так какой город, парень? — сверкнул ослепительной вставной челюстью пенсионер. — Вегас или город ангелов? Сразу скажу, на побережье я пока не собирался. Есть у меня, знаешь ли, еще делишки, в этом логове порока и страсти.

— Вегас, сэр… Дарин. Вегас — хорошо.

Значит, вот куда меня занесло. Не Техас — Невада. Об этом штате я знал еще меньше, чем о том, где любили родео и широкополые шляпы-стетсоны. Пустыня Смерти — это название здешнего национального парка, если что. Вот, пожалуй, и все. А, еще тут находился Лас-Вегас — город-казино, в котором никогда не наступает ночь. И мифическая «Зона 51» тоже где-то в этих песках пряталась. Хм, а не с нее ли я сбежал сегодня ночью?

— Конечно, черт возьми, хорошо! — рассмеялся водитель, трогая машину и вливаясь в жиденький поток. — Как тебя зовут, паренек?

— Вик. — отозвался я. — Сокращенно от Виктор. Мои предки из Германии.

— Окей, Вик. А какого черта тебе там понадобилось? На вид ты вроде еще маловат для азартных игр.

Маловат? Я был в своем теле, а оно уж точно не было подростковым. Так почему же молодой мужчина маловат для посещения казино? Дело в возрасте, наверное? Вроде, в здешних краях полноценно взрослым человеком считают с 21-го года.

— Работа. Я намерен получить там работу. — тщательно выговаривая слова ответил я.

Это не укрылось от внимания старика. Он явно подметил мою медленную и неуверенную речь, а также странный акцент. Но не стал заострять на этом внимания. Пока.

— Крупье? — уточнил он. — Фокусник? Или, не дай Господь, супер?

А вот и местные особенности — оказывается, в здешней версии Лас-Вегаса, сверхи тоже востребованная специальность. И чем, интересно, они тут занимаются? Развлекают толстосумов, глотая огонь?

К счастью, как и многие пожилые люди, Дарин был настроен на монолог, а вопросы задавал в таком темпе, что на них не успел бы ответить и коренной американец. За несколько минут он пожелал узнать откуда я рода, какой конфессии придерживаюсь (надеюсь, парень, ты не из этих, как их там? Атеистов! Нет, ну славно-славно), и не собираюсь ли поступать в колледж.

При этом, он толком не выслушал ни одного ответа, зато про себя рассказал во всех подробностях. Оказалось, что он действительно пенсионер. Дети давно выросли, жену похоронил в прошлом году, и до недавнего времени жил в небольшом городке к северу отсюда — Туинс-Фолс, штат Айдахо. Пока пару месяцев назад не сказал себе — какого черта, Дарин?

— Какого черта, Дарин — так я себе и сказал! Ты что же, собираешься сидеть на заднице до самой смерти? Ты честно жил и работал, чтил Господа и голосовал за республиканцев, так почему бы тебе, на закате жизни, немного не повеселиться? Так я решил отправится в Вегас. Всегда хотел, но вечно что-то мешало. А ты молодец, не стал ждать старости, рванул пораньше. Так откуда ты, говоришь?

Несмотря на болтливость, у Дарина был очень живой ум и отличная память. Может на первый взгляд и казалось, что он просто мелит языком, но вскоре я понял, что он меня прощупывает. Причем, делает это вполне профессионально. Судя по навыкам забалтывания собеседника, он явно служил в полиции или в каком-то подобном ведомстве.

Легенду я проработал довольно быстро. Северная Дакота — край глухой и унылый. Леса, леса, леса, горы и маленькие городки. В моем мире было так, и, уверен, в этом так же. Люди там, по мнению жителей центральных и южных штатов, дикие. Чем мог объясняться мой акцент, например.

Вроде бы Дарин мне поверил. Однако, продолжая рассказывать бесконечную историю своей жизни, он нет-нет, да и возвращался к вопросу зачем я еду в Лас-Вегас. Причем, как мне показалось, он явно был уверен, что я сверх. По крайней мере, несколько раз об этом спросил. И все время — как бы между прочим.

В общем, непростой оказался старикан.

— А что там делать суперу? — уточнил я, когда он в очередной раз задел эту тему.

— Как что делать? — удивился Дарин. — Там же новый сезон Металюции снимают! Со всех штатов мета-люди туда едут — отличный шанс заявить о себе на всю страну. А я ведь когда тебя увидел, сразу подумал — паренек-то на шоу добирается. Хочешь верь, хочешь нет, а у меня на такие вещи чутье. Да и потом, Вик. На чистоту. Ты шел по шоссе ранним утром, вдали от всех населенных пунктов. Без вещей, без снаряжения, на самой границе Пустыни Смерти! Только мета-человек способен на такое!

А, вот оно что. Ну, да. Прокол. Незнание местности, особенностей местной жизни — все это могло бы стать провалом меня, как внедренца. Если бы не одно но. Дарин сам подсказал мне выход.

— Да, я супер. — скромно признался я.

— Я так и знал, парень! — возликовал старик. И тут же накинулся с вопросами: — Тип? Ранг? Особенности? Ты уже выступал где-то? Кто твой агент? Тебя уже внесли в списки игр или ты следуешь за великой американской мечтой? Надеешься на удачу? Я прав?

«Мне кажется я знаю, от чего умерла ваша почтенная супруга, Дарин! — захотелось сказать мне ему. — Вы просто заболтали ее до смерти!»

В то же время, старикан подбросил мне еще одну зацепку. Металюция проводится в Лас-Вегасе, а база, через которую из Всемира таскают демонов в здешней пустыне. И вряд ли это совпадение.

— А долго до Вегаса, Дарин? — уточнил я.

— Часаполтора, парень. Часа полтора. Если, конечно, нам не повстречаются апачи. — в этом месте он хлопнул по рулю рукой и заржал, будто его шутка была невероятно смешной.

Да уж. Дорога будет долгой…

Интер-7

— Виктор? — Хелена Мюллер с удивлением посмотрела на проекционный экран телефона. — Что-то случилось?

Звонок был с незнакомого номера, но голос парня она узнала сразу. Точнее, даже раньше. Странное чувство, что вскоре произойдет нечто, связанное с Виктором, появилось у нее еще в середине дня. И сейчас, ближе к полуночи, предчувствие сработало.

Судя по коду, звонил он с номера, зарегистрированного в Северной Америке. Что там мог забыть взятый в оборот советским Комитетом Контроля начинающий сверх, девушка решительно не могла понять. Вроде, рановато для перевода на работу резидента — ни опыта, ни навыков. Да и способности у Виктора были разрушительными, то есть абсолютно бесполезными для агента.

— Привет! Рад тебя слышать! — произнес молодой человек.

Его лицо занимало почти весь экран, но опытный взгляд сотрудницы «штази» смог зацепится за характерный пейзаж. Очень хорошо знакомый любому, кто, как и она, проводил много времени за просмотром американского шоу про схватки супергероев.

— Ты в Вегасе? — от неожиданности, Хелена вдруг начала строить разговор, как обычная женщина, а не высококлассный специалист по внедрению. Словно бы ей позвонил один из любовников, а она представления не имеет, как с ним себя вести. — Каким образом⁈

— Ох и глазастая ты, Хелен! — хохотнул Виктор. — Все верно, я в Лас-Вегасе. Штат Невада, Соединенные штаты Америки. По поводу «каким образом»… Тут, знаешь, довольно запутанная история. И по телефону ее рассказывать не стоит. Сойдемся на том, что меня сюда занесло случайно.

— Случайно?

— Ага. Хелен, слушай. Мне помощь нужна. Как-то выбраться отсюда. Связаться со своими и так далее. Я не рискну выходить напрямую на Окелло или кого-то из товарищей — все-таки Америка, мы вроде не друзья.

— Но и не враги. — понемногу, девушка приходила в себя. Мозг начал привычно обрабатывать данные, выстраивать модель дальнейшего разговора. Словом, подключилась разведчица. — Так это не твои тебя туда отправили?

— Нет. Они вообще не знают, где я. Поэтому, лучше перестраховаться. Я без денег, без документов, да и с английским языком не очень хорошо. Пока делаю вид, что этнический немец, но как долго это будет работать, не знаю.

— Как ты вообще… — начала было Хелена, но тут же оборвала себя. — Неважно. Я все поняла, сделаю. Куда тебе позвонить, если что? Своего телефона, я так понимаю, у тебя нет?

— Ага, взял у Дарина позвонить. Мировой мужик, только болтливый невероятно. Он оплатил мне номер в занюханном отеле на окраине города. Запиши его адрес и номер телефон. Звонить туда, спросить Вика Халка.

— Поняла. Виктор… Держись там.

— Да что со мной сделается, Лен? Если уж демоны не сожрали, то янки точно подавятся. Но ты поторопись, пожалуйста. Метаболизм у меня дикий, а Дарин покормил меня довольно скудным завтраком.

— Не знаю, не знаю. — протянула девушка, параллельно с этим листая книгу контактов, и выбирая, кому первому стоит позвонить — своему начальству или руководству Глебова. — У нас уже ночь.

— Москва никогда не спит! — непонятно пошутил молодой человек. — Все, не буду злить Дарина. Обнимаю. Рассчитываю на тебя.

— Все сделаю. — к этому моменту девушка уже успела принять решение. — Целую, красавчик.

Сразу после нажатия кнопки отбой, она связалась со своим начальством. Доложила, что на нее вышел русский агент, находящийся в Америке, и запросивший через нее эвакуацию. Герр Шиллер подробно все выслушал, и велел проинформировать восточных коллег.

У германских спецслужб были довольно хорошие отношения с такими же в Советском Союзе. Вплоть до того, что некоторые операции они планировали и проводили вместе. Но одновременно с этим, имело место быть и соперничество. Но такое, будто бы внутриведомственное — все же обе страны принадлежали к одному блоку, сотрудничающему на всех возможных уровнях.

Тем не менее, какая бы скорость решения вопроса не требовалась Виктору, проигнорировать свое руководство Хелена не могла. И лишь получив от него отмашку, вышла на связь с коллегами из Союза.

Прямого контакта высшего руководства того же ККС у нее не было, однако она знала цепочку, которая приведет ее на самый верх всего за три звонка. Так и оказалось. Уже через несколько минут ее соединили с мужчиной, про которого ходили легенды по всей Восточной и Западной Европе. Окелло — «сталинский арап».

— Василий Оларович, вы случайно сверха своего не теряли в последнее время? — шутливо произнесла она.

— Хелен, у тебя есть новости о Викторе? — тут же все понял Окелло.

Секрета из своего недолгого романа с Глебовым, девушка не делала. Ее начальство было в курсе, а сам парень тогда не был сотрудником ККС, так что и конфликта интересов тут тоже не имелось.

— Есть. Он в Америке. Точнее, в Лас-Вегасе, штат Невада.

В следующие несколько секунд, Хелена испытала тот вид удовольствия, который доступен только высококлассным специалистам. Столкнулась с изумлением человека, до уровня которого, ей так же далеко, как пешком из Берлина до Стамбула.

Окелло натурально завис секунды на две, после чего вымолвил.

— Но как, черт возьми⁈

Насладившись замешательством собеседника, девушка произнесла.

— Понятия не имею. А разве не вы его туда отправили?

— Что? — кэкээсник выдал нервный смешок. — Нет, Хелена, не мы. Простите, я не могу этого обсуждать с вами.

— Я понимаю.

— Он оставил контакт, по которому с ним можно связаться?

— Только номер какого-то отеля на окраине города. Просил передать, что у него нет денег, документов, и он очень хочет есть.

— Что? А, ну да. Понятно. Диктуйте, я записываю.

Проговорив с Окелло еще несколько минут, Хелен попрощалась, и тут же отстучала по виртуальной клавиатуре сообщение своему шефу.

«Русские не знают, как он туда попал. Они вообще не знали, где он находится».

Отправив его, девушка задумалась. В ее системе координат, было довольно сложно пропасть из поля зрения таких могущественных служб, как КГБ и ККС. А вот Виктору, похоже, удалось это сделать.

Во что же, все-таки, он вляпался? Опять…

Глава 22

С момента звонка Хелене можно было расслабиться, и получать удовольствие. Не знаю, есть ли у наших спящая резедентура в Лас-Вегасе, но хотя бы один-два человека на штат Невада должны быть в наличии. А если так — ожидание вряд ли затянется. Хелена свяжется с Океллой, тот даст команду, и меня, наконец, вернут домой.

Одна только проблема — дотянуть до этого времени. Смех-смехом, но у меня могло и не получится. Очень хотелось кушать. Настолько, что я уже был готов пойти на ограбление, лишь бы запихать хоть что-то внутрь возмущенно бурлящего желудка. Дарин, доставивший меня до Вегаса, был настолько любезен, что угостил меня завтраком. По человеческим меркам, довольно сытным. Однако для сверха-метаморфа, возможности которого буквально работали на еде, я съел крохотный эклерчик и запил его чашкой кофе, объемом миллилитров в тридцать.

Короче говоря, только раздразнил аппетит. Следовало как можно скорее найти где перехватить еще белков, жиров и углеводов, но идей никаких не было. Дарин ушел — мы тепло попрощались, после чего этот бодрый и болтливый старикан отправился дальше по своим делам. А мне и отойти от отеля было нельзя. Вдруг, в тот самый момент, когда я отправлюсь за поисками пропитания, на связь выйдут люди из Комитета.

Так и проторчал не меньше двух часов, слушая вместо радио утробные завывания желудка. И наконец подскочил от звонка отельного телефона.

— Мистер Халк. Подойдите на рецепшн, вам звонят.

Окрыленный, я подорвался и уже через минуту был у стойки регистрации.

— Да?

— Вик Халков?

Мужской голос был незнакомым. Впрочем, было бы странно, если бы мне звонил кто-то и тех, кого я знал. Должны же соблюдаться хотя бы элементарные правила конспирации.

— Это я.

— Вам привет от нашего общего темнокожего знакомого.

— Очень рад. Как у него дела?

— Все по прежнему. Чем вы заняты сегодня, Вик?

— Да, в общем-то, ничем. Собирался прогуляться по городу, может быть зайти в кафе перекусить.

— Очень хорошо. Тогда, быть может, заскочите к нашему земляку?

— Буду счастлив.

— Записывайте адрес, Вик. Хэвен Окс Плейс, 887. Вызовите такси, на месте его оплатят. Всего доброго.

— Спасибо. — произнес я в трубку, в которой уже звучали гудки отбоя. И, взглянув на администратора, спросил. — Могу я с вашего телефона вызвать такси?

— Конечно. — кивнул тот, протягивая визитную карточку. — Эта фирма приезжает быстрее всех.

Через десять минут я уже катил на другой конец города, сидя на заднем сидении седана. Молчаливый водитель действительно приехал довольно быстро. Выслушав адрес, он качнул головой, и спросил лишь про багаж.

По правую руку пейзаж был однообразным, хотя и не лишенным приятности. Горы — такие же желто-коричневые, как и весь окружающий мир. Здесь они невысокие, издали смотревшиеся скорее, как сопки, хотя, уверен, если к ним приблизится, они смогут удивить своими размерами.

Вид слева был куда разнообразнее. Дорогущие отели, казино, статуи непонятных персонажей и просто артобъекты — египетские пирамиды, искусственные деревья циклопических размеров, рукотворные водопады и пруды. Так как на улице был разгар дня, ночную иллюминацию отключили, но все равно город впечатлял. Настоящий оазис, построенный посреди унылых гор и бесконечной пустыни.

Но вскоре машина свернула с центральных улиц, углубившись в частный сектор. Та самая одноэтажная Америка, с которой я был знаком через телевизор еще в прошлой жизни. Ряды одинаковых домов, тихие улицы, на которых чаще можно увидеть велосипедиста, ухоженные газоны, звездно-полосатые флаги на крышах.

По ним мы кружили еще минут пятнадцать, пока водитель не остановился возле одного из двухэтажных домиков, на стену у двери которого значился овальный знак с цифрой «887».

— На месте. — произнес он.

— Посигнальте, пожалуйста. — попросил я. — Должен выйти человек, который оплатит поездку.

— Это спальный район, парень. Можно схлопотать штраф за то, что давишь на клаксон. Сходи за своим спонсором сам, я подожду.

Удивленный таким доверием — в моем представлении, американцы никому никогда не верили на слово — я вышел из машины, прошел через лужайку, но постучать в дверь не успел. Та распахнулась, и на крыльцо вышел грузный пожилой мужчина в домашних тапочках и растянутом свитере.

— Вик? — спросил он.

— Верно. А вы…

— Алекс.

— Надо заплатить таксисту.

Мужчина молча протянул мне двадцать долларов. Я быстро сбегал до машины, получил сдачу и оставив два доллара на чай, вернулся к хозяину коттеджа.

— Входи. — он посторонился, пропуская меня внутрь.

Узкая прихожая, выходящая сразу же на кухню, совмещенную с гостиной, дверь на задний двор, и лестница, ведущая на второй этаж — вот и все, что я увидел, когда дверь закрылась.

— Я не знаю русского. — произнес Алекс у меня за спиной. — Ты, наверное, думаешь, что я какой-то советский шпион? Это не так. Я профессор Невадского университета, и меня попросил тебе помочь один мой коллега. Ты должен его знать — его зовут Борис Винер.

— Да, конечно.

Вот, значит, как контора решила вопрос. Что ж, не лишено изящества.

— Я не хочу знать, зачем ты здесь. Борис заверил, что это не нанесет урона моей стране, и вообще ты тут не по шпионским делам, а просто попал в беду. Поэтому, если тебе нужно где-то пожить, оставайся у меня. Я холостяк, так что никого ты не стеснишь.

— Отлично.

— Так же, на мой счет перевели некоторую сумму денег для тебя. Сегодня я схожу в банк, сниму их. Потом, как мне сказали, с тобой свяжется человек, который вывезет тебя из страны домой. Это все, что меня просили тебе передать.

Было видно, что профессор нервничает. Хотя Винер и заверил его, что я тут не для того, чтобы свергать демократию в государстве, Алекс потел, а глаза его так и бегали по сторонам. Один раз, когда мимо его дома проехала машина, он ощутимо вздрогнул и даже сделал попытку глянуть в дверной глазок — убедиться, что это не спецслужбы приехали за ним и русским шпионом. В общем, обычный гражданский, который оказывает услугу своему коллеге ученому.

— Алекс, вы не переживайте. — успокоил я его. — Я в самом деле не в бегах, не прячусь от полиции или ФСБ с ЦРУ. Винер не соврал — просто я в беде. И очень благодарен вам за помощь. Поверьте, неприятностей ждать не стоит.

Еще бы самому верить в то, что говорю! И дело даже не в том, что я солгал, и у меня на хвосте все спецслужбы этого заокеанского государства. Просто… мое везение — это такая переменная, которая действительно способна развалить все логические предпосылки и обоснования. Какова возможность, что в доме профессора откроется прокол, и из золотого зеркала выйдет саваран? Минимальная? Вот уж нет! Я бы оценил такую вероятность, как блондинка, которую спрашивают о шансе того, что она встретит на улице современного города динозавра. Пятьдесят на пятьдесят.

Алекс показал мне комнату, после чего провел на кухню и просил не стесняться, если я хочу есть. Сам же поднялся к себе, переоделся, и направился, как и говорил, в банк, за деньгами. А я, наконец, дорвался до еды, и за несколько минут приговорил треть запасов одинокого профессора.

Ожидание связного затянулось на четыре дня. За это время я успел связаться с начальством по засекреченному каналу. Представил им полный отчет о своих приключениях. Особо подробно рассказал про стационарный портал американцев, через который они таскают в наш мир демонов.

Выслушав доклад, Окелло — а говорил я с ним — велел оставаться на месте и ждать эвакуации. При этом, как мне показалось, он не слишком удивился новостям. Вообще, у меня возникло такое ощущение, что он уже слышал о американцах и их контактах с саваранами. Если не как правду, то точно — как слух. Непроверенный, но теперь вот — подтвержденный.

Все остальное время мы с хозяином дома жили тихо, старательно не привлекая к себе внимания. Профессор отсутствовал по пол дня, читая лекции после обеда. В остальное он время торчал в своем кабинете на втором этаже, работая над научной статьей по непонятной мне проблематике, спускаясь вниз только для того, чтобы сделать себе кофе или поесть.

А я, к этому времени, купивший себе новый телефон, оформленный на Алекса, читал местные новости. Информационный фон здесь был куда более легкомысленный, чем в Союзе. Если советские онлайн-издания больше сообщали о событиях, важных для большинства людей, то здесь новостью могло стать все, что угодно. Например, черная кошка, перебежавшая дорогу какому-то актеру, прибывшему на отдых в Лас-Вегас. Или приглашение всех на какой-то шестидесятый фестиваль тыквы, причем, размещенное таким образом, словно фестиваль этот был главным событием как минимум недели.

Про внешнеполитические новости американские таблоиды писали неохотно, выделяя под это крохотные боковые блоки. В итоге создавалось впечатление, что среднестатистического жителя Соединенных Штатов Америки не должны интересовать события за пределами своей страны.

Лишь раз я наткнулся на заметку о том, что, оказывается, обострились отношения между СССР и Великобританией, но написана она была так поверхностно, что я прямо представил себе журналиста, который над ней работал. Вот он получает задание от редактора, морщится, словно учуял неприятный запах, после чего садится за свой рабочий стол и со словами: «Ну, что там у этих варваров за океаном сегодня случилось», быстро накидывает двести слов.

Однако, главным событием в СМИ был новый сезон «Металюции». Сейчас по всей стране проходили отборочные туры участников, победители которых затем соберутся в Неваде и покажут всем, как супергерои сражаются с суперзлодеями. К своему удивлению, я обнаружил, что янки даже не скрывают того факт, что в данном сезоне будут участвовать не только люди, но и савараны.

Правда, таблоиды их так не называли, да и демонами не величали. Обходились обтекаемыми обозначениями, типа: «специальный гость — Кронг Разрушитель, житель измерения Вечной Войны». Когда я обратился за пояснениями к Алексу, тот фыркнул и выдал.

— Не знаю, кто поверит в эту чушь. Может быть, лишь деревенщины из Аризоны. Загримировали какого-то супера под киношного демона и думают, что публика на это купится. Не бери в голову, Вик. Это шоу — там нет ни слова правды.

Я мог бы с ним поспорить, только — зачем? Про себя же не мог не восхититься устроителями игр, сделавших такую беспроигрышную ставку. Лучший способ спрятать книгу — поставить ее на полку, среди таких же. Они называли вещи своими именами, а люди не верили, считая их придумкой продюсеров. С таким подходом они могли спокойно транслировать бои между сверхами и саваранами по национальному телевидению, и не беспокоится о режиме секретности.

В Союзе, кстати, такая схема не прокатила бы, но тут была другая ситуация. Не первое поколение американцев выросло на комиксах про супергероев, где под каждого персонажа создавались целые легенды. Этот прилетел с планеты Криптон, а тот — вышел из глубин подводной империи Атлантида. Все понимали, что это обман, но со временем настолько привыкли к нему, что перестали отличать выдумку от реальности.

На пятый день в дверь дома профессора Невадского университета постучали. На пороге стоял посыльный с большим запечатанным конвертом для хозяина дома. Внутри оказался еще один пакет — этот уже был подписан для меня. Внутри находился паспорт уроженца США — Виктор Халк, Туинс-Фолс, штат Айдахо. К нему прилагалась карточка социального страхования, водительские права, даже история посещения городской больницы Туинс-Фолс, где несуществующий Вик обслуживался с рождения до недавнего переезда в Неваду.

Еще в пакете имелись билеты на самолет, поезд и несколько автобусов — на весь маршрут, которым я «пользовался», когда «ехал» в Вегас. Такая серьезная проработка моей легенды серьезно напрягала, ведь для того, чтобы просто покинуть страну и вернуться домой, мне достаточно было паспорта и карточки соцстраха. А тут прямо настоящую личность создали. Зачем?

С неприятным предчувствием, я продолжил распаковку посылки. Обнаружил там потасканную, но крепкую «польку», в которую, как гласила сопроводительная записка, уже были загружены контакты «родителей» и «друзей». И небольшой носитель информации — флешку, выполненную в виде значка скаута. Пароль для входа, сообщала все та же записка — фамилия Зимы латиницей.

«Черт, они, что, решили меня куда-то сюда внедрять?» — подумал я.

Другого объяснения быть не могло. При эвакуации наши бы так не заморачивались, обошлись бы минимумом, и обеспечили бы коридор. Здесь же о маршруте следования ничего не говорилось. Полагаю, все инструкции о дальнейших моих планах, содержались на флешке.

Так и вышло. Присоединив ее к польке через провод, и вбив пароль, я обнаружил в хранилище только один файл. Видео, которое запустилось на проекционном экране. Из камеры на меня смотрела Люба.

— Привет. — тепло улыбнулась она. — Я очень рада, что ты жив. Мы решили, что это сообщение должна записать я. Василий считает, что так ты будешь меньше злиться, когда поймешь зачем. Этот хитрый тип всегда умел читать людей.

Ну еще бы. Когда замыслил использовать своего подчиненного в деле, которое ему наверняка не понравится, лучше сделать так, чтобы неприятную весть принес ему кто-то, к кому этот самый подчиненный настроен максимально благожелательно. А в том, что мне не понравится, я уже был убежден. Как только увидел на экране телефона Зиму.

— У тебя новое задание. — продолжала между тем девушка. — Ты уже понял, что остаешься в Америке. Не могу сказать, как долго, но думаю, не меньше полугода. Хотела бы сказать, что срок командировки зависит от тебя, но это не так. Не зависит. Факторов много, и все их наши аналитики просчитать неспособны. Другими словами — как повезет.

В Америке, как и в любой другой стране мира, имелись советские разведчики. Но сеть резидентов не была слишком уж развитой, все-таки США не относились к категории вероятных противников, да и первую скрипку в мировой политике не играли. За соседом приглядывали, собирали информацию о том, что происходит за океаном. Но не более того. Слишком разные на текущем историческом отрезке были у этих двух государств интересы.

Но после того, как я рассказал о технологиях стационарного перехода во Всемир, приоритеты изменились. Более того, моя информация была сопоставлена с тем, что добыли другие специалисты, на основании чего был сделан вывод — технология эта не земная. Скорее всего, как сказала Люба, она была передана американцам кем-то из саваранов.

— Может быть, это артефакт из тех времен, когда демоны еще не стали одержимы идеей превратиться в богов. — здесь она очень мило пожала плечами. — Но здесь у нас все практически уверены, что его откопали и дали людям именно они.

«Низовые савараны. — мысленно согласился я, немного знакомый с социумом демонов. — Нашли способ развивать тем, у кого, при существующем положении дел, больше шансов сдохнуть, чем измениться и возвыситься. Возможно, какой-нибудь пришедший на Зов Солдат не стал драться с американским супером, а озвучил предложение, от которого нельзя отказаться. А янки — товарищи предприимчивые!»

— Так же все сходятся в том, что прибор этот находится у того, кто связан с дурацким этим шоу — «Металюцией». Собственно, в этом и заключается твоя задача — узнать, кто стоит за установкой портала. Действовать предстоит изнутри. И вот здесь наступает тот самый момент, из-за которого, как говорит Василий, ты обязательно будешь злиться. Тебе предстоит внедриться в шоу. А для этого, ты должен стать его участником. Прости, Виктор, но это единственный способ узнать, а ты находишься в очень выгодной позиции.

Глава 23

Я не злился. Я даже не расстроился. Видимо, подсознательно, я чего-то такого ожидал. Это же я, в конце концов! Человек, которого в прежней жизни пырнула ножом девушка, которую он полез спасать. Сбитый автобусом, попавшим в другой мир, в тело умершего от супергеройской сыворотки парня, получивший способности метаморфа, и выбравший в качестве боевой формы образ Халка из марвеловской экранизации. Дальнейшие события даже упоминать не стоит — и без того очевидно, что с моим везением, я был просто обязан получить задание от Комитета Контроля о внедрение в шоу «Металюция».

Так что принял известие я спокойно, чем здорово удивил бы Зиму. Ну, будь у нас диалог, а не прослушивание заранее записанного сообщения. Ее, наверное, Окелло настроил, что я начну рвать и метать — не зря же именно девушку, с которой у нас что-то было, посадили на это дело.

— Да без проблем, Люб. — будто она могла меня слышать, произнес я. — Ты же знаешь, я за любой кипишь. Один только вопрос — а как я туда попаду? Хотя, погоди! Вы ведь наверняка все продумали!

— Мы все продумали, Виктор. — улыбнулась девушка. — Поэтому и подготовили все документы, на случай, если тебя будут изучать под микроскопом. Уже сегодня в тот городок, откуда ты родом, заселятся агенты. Они же будут отвечать по телефону, если кому-то в голову придет их прозвонить. В общем, легенда создается в процессе. Твоя же задача, как можно скорее попасть в список участников.

— Хм, насколько я понимаю, состав формируется в результате региональных конкурсов. Как вы с этим разобрались? Взяткой, что ли?

— Вообще, состав участников шоу формируется из победителей конкурсов, которые в течение первого полугодия проводились в разных штатах. — у нас с ней почти разговор получался. — Но есть лазейка. У жюри есть возможность ввести участника, который не проходил полного отбора. Как я понимаю, это как раз для саваранов сделано. Ну, и для тех, кто сможет их удивить своими способностями. Зрелищными способностями.

— Вот как…

— Ты должен их сразить. Наши специалисты уже разместили несколько кадров с тобой в боевой форме, на американском хостинге видео. Схемка реальная — с тренировок, боевых миссий. Ребята творчески обработали, и получилось вполне себе любительское видео, которое скоро должно попасть в руки устроителей шоу. Другими словами, к моменту, когда ты к ним придешь, они уже будут знать про тебя.

Впечатляюще, конечно. Впрочем, иного от конторы уровня КГБ я и не ожидал. Полная проработка легенды — вот чего я целых четыре дня ждал, пока со мной свяжутся. Изучили мой рассказ, приняли решение, подготовили операцию и готовы меня внедрять. Красавцы, нечего сказать.

— Главное помни. — продолжила говорить Зима. — Металюция — это шоу. Там не настолько ценится боевая эффективность, сколько эффектность и зрелищность. Чтобы попасть в список участников, недостаточно быстро и надежно размазать противника. Тебе нужно показать красивый бой.

— Да, да. — закивал я, вспомнив кадры, которые мне еще Хелена показывала. — Попутно разрушив парочку городских кварталов. Я понимаю.

В конце нашей странной беседы, Люба попрощалась, заверила, что они там всей командой верят в успех этого предприятия, а от себя лично добавила, что скучает. Не знаю, насколько последнее утверждение было правдой. Мы провели с ней одну ночь, так что вполне возможно, что эту фразу попросил вставить манипулятор Окелло. Чтобы дополнительно мотивировать боевика, которому внезапно предстояло сделаться агентом под прикрытием.

Пару часов я потратил на то, чтобы изучить и запомнить свою легенду. Посмотрел ролики, что сделали наши специалисты — получилось действительно здорово. Дерганная камера, закадровый голос какого-то «друга», который выступал оператором, декорации в виде лесной поляны и заброшенной стройки. Выглядело достаточно любительски, но при этом впечатляюще. Мне даже самому понравилось.

Осталось только записаться на прослушивание. Тут мне помог Алекс, у которого, как выяснилось, были какие-то связи с отборочной комиссией.

— Шоу сотрудничает со всеми ведущими университетами страны. — пояснил хозяин дома. — Часто именно преподавательский состав помогает находить настоящие жемчужины.

Как и большинство американцев, Алекс являлся поклонником программы. Узнав, что я хочу стать его участником, он развил бурную деятельность. Звонки, электронные письма, парочка личных встреч — и уже к вечеру я получил приглашение на пробы. Причем, сам профессор отправился со мной.

— Ты уж прости, но я сомневаюсь, что тебе удастся получить хорошие условия от организаторов. — покачал он головой, демонстрируя уровень своих сомнений. — Лучше будет, если тебя представит человек, который хотя бы немного в этом понимает.

Не знаю уж, планировали такое в ККС или нет, но вышло так, что Алекс стал моим агентом.

— Временно! — подчеркнул он, но я видел, что ему самому страшно хочется попасть за кулисы шоу. — Пока не встанешь на ноги. С этими акулами должен вести дела кто-то, кто имеет зубы не меньше. А я, уж поверь, один против всего научного совета университета стоял. Это посложнее будет.

Против этого я нисколько не возражал. Даже приветствовал его инициативу. Сам-то я и в прошлой жизни был не слишком хорош со всеми этими договорами и прочей бюрократией. К тому же, на английском языке. А тут — местный, понимающий в предмете. Находка, как по мне. Так что хоть тут волноваться не придется.

Куда больше я переживал за свое выступление. Люба была права, когда говорила, что я умею неплохо убивать и разрушать, но показывать при этом что-то красивое — вряд ли. И моя «сольная карьера», и последующие «выступления в составе ансамбля» предполагали быстрые и жесткие силовые решения. Меньше движений — больше результата. Когда сражаешься с савараном, лучшим способом вывести поединок на победу являлось отрывание головы противнику. Только вот мне почему-то казалось, что организаторы шоу вряд ли разделяют такой же подход.

Утром следующего дня, мы уселись в машину профессора и поехали в центр города, где располагалась штаб-квартира «Металюции». Сосредоточенный на предстоящих пробах, я был больше погружен в себя, нежели смотрел по сторонам. Вегас, безусловно, красивый город, и тут было на что посмотреть. Однако мне нужно было подготовится к выступлению.

Еще вчера, я накидал в голове несколько сценариев, демонстрирующих мои возможности, и показал их Алексу. Ставку делал на свою боевую форму и зарекомендовавшие себя в бою связки способностей. Но опытный фанат шоу забраковал их все.

— Слишком грубо. — утверждал он. — Зрителям вряд ли понравится такой стиль.

А вот выращивание оружия из конечностей ему понравилось. Только, как выразился профессор, нужно было делать его красивым, а не монструозным, как у меня. Когда же он узнал, что я и одежду всю на теле выращиваю, то тут же потребовал, чтобы я облачился в рыцарский доспех.

Знатоком средневековой брони я не был никогда, но с горем пополам исполнил то, что просил Алекс. И в итоге мы решили, что выступать я буду в образе этакого паладина — в сверкающей броне, мечом и щитом.

И вот теперь, в салоне авто, я практиковался, создавая на теле элементы защитного снаряжения рыцаря, заставляя их при этом выглядеть так, будто оружейник их всю ночь полировал.

Здоровенная башня этажей в сорок, с огромной буквой «М» на крыше была той самой штаб-квартирой или, как говорил Алекс, головным офисом шоу. Именно здесь, на протяжении всего сезона, жили участники. А некоторые оставались на более долгий срок — подписывая контракты с корпорацией «Мета». Их делали звездами, которые снимались в фильмах, рекламных роликах и прочем безумии, которое так любило местное общество.

Здесь же располагались многочисленные службы, занимающиеся обслуживанием интересов шоу. Юристы, менеджеры — как каждому участнику прикреплялся один такой. Визажисты, стилисты, имиджмейкеры, техники, массажисты — кого тут только не было. Когда Алекс описывал все это, я только головой качал. Не то, чтобы я был уверен, что в Союзе со сверхами делали все правильно, но то, что творили янки, вызывало лишь оторопь.

Поднявшись на скоростном лифте на двадцать седьмой этаж, мы оказались посреди длинного коридора, убегающего в обе стороны. По широкому проходу безостановочно бегали люди, хлопали двери кабинетов, кто-то истерически кричал, что ничего не успевает — в общем, обычный день в офисе крупной компании. На нас даже внимания никто не обратил. Огибали, будто мы были двумя небольшими валунами, внезапно оказавшимися в бурном речном потоке.

Пока Алекс за рукав не выдернул одного из суетливых молодых людей и потребовал от него провести нас к некому мистера Вессому.

— У меня, черт возьми, хватает своих дел, мистер! — огрызнулся парень. — Я не секретарша Вессома.

— Он, безусловно, будет рад это слышать. — спокойно отреагировал на дерзость профессор. — А так же узнать, что менеджер с фамилией Эллиот отказался помочь будущей звездой этого сезона.

— Послушайте! — начал заводится менеджер. — Тут в день приходит десяток отцов и матерей, которые считают, что их чаду уготовано великое будущее! И что, мне всех их таскать по коридору? Посмотрите внимательно на мой бейдж, мистер как вас там! Там написано «менеджер». Менеджер, а не экскурсовод!

Алекс ответил. Его собеседник повысил голос. Мой агент тоже. Вскоре на перепалку стали оглядываться спешащие по делам люди. Некоторые даже из кабинетов выглядывали, чтобы узнать, что происходит.

Кажется, профессор добивался именно этого — скандала. Я понял это, когда из одной из дверей выскочил полноватый мужчина, и быстро двинулся к нам.

— Мистер Майсон! — воскликнул он. — Вы уже пришли? Рад вас видеть! Следуйте за мной, я проведу вас на кастинг.

— Зачем? — уточнил я у Алекса, когда мы проследовали за толстячком. — Ты же заранее договорился о встрече.

— Ох, Вик, ты сущий ребенок, не в обиду тебе будет сказано! Я разговаривал с одним из кураторов проекта. Тот спихнул наше дело на того, кто стоит ниже. Он сделал тоже самое. В итоге, нам дали какого-то клерка, который вовсе не так заинтересован в том, чтобы ты попал на шоу, как координатор. Поэтому крайне важно было сразу создать для него впечатлением, что агент нового претендента настолько склочный человек, что лучше бы сразу пойти ему навстречу, чем спорить. Поверь, если бы мы смирно стояли и ждали, пока у него появится время нас сопроводить, то потеряли бы добрую половину дня.

Короче говоря, наглость — второе счастье. Американская версия. Я был вынужден признать, что мой самозваный агент неплохо разбирается в психологии служащих огромных корпораций.

Вскоре мы оказались в небольшом зале, в четверть школьного спортзала, где с грустными лицами сидели шесть человек: трое мужчин и трое женщин. Все были разного возраста. Как я понял, фокус-группа, которая должна была определить заранее — понравится ли претендент зрителям или нет. Алекс подтвердил мою догадку.

— Что ж, мистер Халк. — невероятно унылым голосом протянул высокий, что было видно даже по сидящему, мужчина. У него было длинное лицо, очки в толстой оправе и такой взгляд, что становилось понятно, что ему все это смертельно надоело. — Кто вы у нас?

— Я Оборотень. — представился я, согласно американской классификации.

— Очень интересно. — без воодушевления откликнулся очкарик. — И в кого умеете превращаться? В какое-нибудь чудовище?

— Да, в кого угодно, вообще-то…

Искра любопытства мелькнула в глазах этого человека.

— Абсолют?

Так тут называли высших биокинетиков. Я скромно кивнул. И перекинулся в несколько уменьшенную версию боевой формы. То есть, два с половиной метра, зеленая кожа и синие волосы. Губы членов фокус-группы брезгливо сморщились, видимо, за время просмотров юных дарований, они уже не раз видели, как люди становились перекачанными атлетами и здоровяками.

Прежде чем кто-то из них успел что-то сказать, я вырастил на коже костяные щитки, закрывающие горло, живот, грудь и предплечье. И сразу же, не дав как следует полюбоваться получившимся результатом, преобразовал защиту в металл.

Строго говоря, доспехи не были металлическим. По прочности они, может даже превосходили лучшие сорта закаленной стали, но так и оставались ороговевшей кожей. Мне пришлось здорово поиграться с цветом, чтобы они выглядели и даже блестели, будто их сотворил кузнец.

У женщин всех без исключения возрастов глазки сразу же заблестели — все, как и говорил Алекс, готовя меня к кастингу. «Заинтересуй их, и ты прошел!», утверждал он. И теперь я видел, что он не ошибался.

— Как интересно… — уже другим тоном произнес очкарик. — Вы можете преобразовать свое тело во что угодно.

— Да. — ответил я, создавая в правой руке меч, а в левой круглый щит. Образ паладина завершен.

— Слишком много брони. — авторитетно заявила сочная дамочка лет тридцати. У нее были светлые, почти белые волосы, и такая похотливое выражение лица, что мои коленки непроизвольно дернулись навстречу друг другу. — Зрителям не нравится, когда супер полностью заковывает себя в доспехи. Вспомните Оружейника. Или Бронтозавра. Тот же Носорог…

— Что ты предлагаешь, Ванда? — подключилась другая женщина. Весьма ухоженная и когда-то очень привлекательная. Но не сейчас — возраст в шестьдесят лет никого ни красит.

— Пусть останутся наплечники. — тут же отозвалась та. — Они неплохо подчеркивают бицепсы паренька и его грудь.

На последнем слове она облизнула яркие губы. Черт, да она озабоченная какая-то.

— Ну и низ. — третья представительница фокус-группы, совсем юная девица, максимум лет пятнадцати. — Что это за штаны? Ты можешь сделать кожаные плавки?

Честное слово, я во Всемире так не боялся, как оказавшись перед этими тремя фуриями. Две из них, старшая и младшая, выдавали свои рекомендации профессионально и холодно, в то время, как крашенная блондинка буквально ела меня глазами.

Следующие несколько минут, я подгонял свой внешний вид под их требования, и, по моему мнению, то, что у нас получилось, могло претендовать лишь на стриптиз-клуб. Я чувствовал себя звездой мужского шоу, приглашенной на девичник. И мне это совсем не нравилось.

Рост остался тем же — два с половиной метра. Цвет волос и кожа тоже не претерпели особых изменений. От доспехов остались только два сегментарных наплечника — более массивная версия тех, что носили римские легионеры. Их удерживали, хотя в этом совершенно не было никакой необходимости, широкие ремни, пересекавшиеся в центре голой груди.

Вместо полноценной защиты предплечий я обзавелся парочкой широких браслетов. Штаны сменил на темно-коричневые плавки, а ноги упаковал в тяжелые сапоги с меховой оторочкой.

— Мне нравится. — еще раз оглядев меня, проговорила старшая из женщин. — Женская аудитория будет сопереживать такому красавцу.

— Это какое-то порно! — возмутился пожилой мужчина.

Очкарик лишь плечами пожал, мол, подумаешь. Ничего такого, что я не видел. Младший просто махнул рукой, показывая, что ему, в общем-то, все равно. Я же, хоть и не был ханжой, был готов сквозь пол провалиться. Куда-нибудь вниз, желательно сразу до подземной парковки.

— А мне кажется, — томным голосом произнесла та, которую я мысленно уже прозвал Самкой, — что клинки для такого участника — не лучший выбор оружия.

— Понятное дело! — хрипло расхохотался старик. — Дай тебе волю, он бы стоял тут с двумя гигантскими дилдо!

— Я имела в виду, что ему бы больше подошло массивное и двуручное оружие. — не обиделась Ванда. — Скажем, о-огромный топор…

— Или молот! — подсказала девушка. — Двуручный молот!

— Согласна. — кивнула пожилая дама. — Осталось придумать ему нормальное сценическое имя.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Интер-1

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Интер-2

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Интер-3

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Интер-4

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Интер-5

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Интер-6

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Интер-7

Глава 22

Глава 23