Кодовое слово: Аненербе (СИ) [Анна Риттер] (fb2) читать онлайн

Анна Риттер Космическая эпопея 1 Кодовое слово: Аненербе

Пролог

Ноябрь, 2019 год

Я бежала, рвалась впереди белого света, лишь бы успеть, лишь бы не попасться снова. Сердце билось бешеной птицей в груди, так и норовя выскочить на волю. Страх подгонял меня бежать изо всех сил, не замечая адской боли в ноге и дикого холода.

Не помня себя от ужаса, я едва доплыла до берега, перебирая уставшими, фактически, парализованными руками ледяную воду. Ноябрь совершенно не радовал погодой. Впервые за всё то время, что я жила в Санкт-Петербурге, да и вообще, в России, морозы ударили столь рано, да ещё так резко. Уже в начале ноября градусник показывал минус 18. Повторялась зима 1941 года….

Боясь остановиться хоть на мгновение, чтобы перевести дух, я продолжала нестись в гущу леса, поближе к воде. Именно она спасла меня в самый последний момент. Именно вода помогает смыть мои следы, мой запах, в котором находится особый фермент, помогающий отследить меня.

Быть ближе к воде! Быть ближе! Постоянно проговариваю себе как мантру и продолжаю получать сухими, колючими ветками по обмороженному лицу.

Всё равно не сдамся.

Но теперь я совершенно одна. Потеряна, но не сломлена. Я выживаю как могу, но долго мне не продержаться против того, кто состоит во главе создания нашего мира. Да, наш мир, наша планета и люди, являются экспериментальными!

Мы узнали об этом лишь полтора года назад и тогда все догмы, и теории рухнули в одночасье, не дав и шанса человечеству. Мы все время искали не там. Предполагая различные идеи, прислушиваясь к словам ученых и профессоров, мы даже не могли допустить нечто подобное — весь наш мир, такой родной и старый, лишь результат чудовищного эксперимента внеземного ума!

И ладно бы только это…Они нашли способ вернуться сюда и свернуть своё детище. Поступил приказ ликвидировать эксперимент «Ди Лайте». Эксперимент «Люди».

Но я хочу жить! Все люди хотят жить, особенно тогда, когда над нами висит угроза вселенского масштаба. Но скажите, как жить в абсолютно разрушенном мире, где люди вновь превратились в рабов, коими были много сотен тысяч лет назад? Где нет ровным счётом ничего! Все заводы фактически в одночасье прекратили работу, любые энергетические станции, телестанции, спутники, всё прекратило свою деятельность! Нет ни магазинов, ни машин, ни людей.

Такое раньше видели лишь в кино — в постапокалиптическом жанре. Никто и никогда не счёл возможным что-то подобное в реальном мире.

Уже совершенно ничего не соображая, я рухнула на вымороженную землю, впиваясь обледенелыми ладонями в хворост. Тело трясло как в лихорадке, мокрые волосы обмёрзли и покрылись инеем.

Дашка говорила, что где-то в этих лесах жил егерь. Возможно и он сам ещё здесь. Человек природы, и вряд ли у него есть или был чип. Если, конечно, его не уничтожили другим способом. Во всяком случае там есть дом! Есть дом, есть дрова и будет огонь.

Но пока я даже встать не могу. Не могу собраться. Нога разболелась ещё сильнее, боюсь там ужасный перелом. Всё же, я продолжаю сидеть на корнях деревьев, дрожа всем телом. В носу и горле свербит от того, что наглоталась ледяной солёной воды. А в глазах будто песок насыпали, режет и колит.

Самое страшное даже не это, а моя «татуировка» на левой руке. Именно она стала первым звоночком, именно она стала моим палачом….

Глава 1 Последние слова

Май, 2019 год. Санкт-Петербург

— А что бабушка говорит? Как себя чувствует? — Не отрываясь, смотрела на отцовские сборы, я постоянно что-то спрашивала. И это не потому, что меня сильно заботило или волновало здоровье бабушки, она очень крепкая, для своих 69 лет, женщина и болела крайне редко. Мне уже не терпелось остаться в квартире одной. Зажить самостоятельной, взрослой жизнью!

В нашей семье это частая практика.

Мама, папа и я переехали в Россию, когда мне было четыре года. Сами мы из Германии, коренные немцы. Папе предложили перевод в Санкт-Петербург, в результате карьерного роста. Изначально поездка должна была продлиться около трех-четырёх лет, но затянулась на добрые четырнадцать.

В Мюнхене, где я родилась, где всю жизнь жила моя семья, остались наши родственники. Мама и папа один или два раза в год, на целый месяц уезжают домой. Я же приезжаю лишь на каникулы. Чаще летние. Они здесь длиннее, чем в Германии.

Уже привыкла к тому, что на целый месяц предоставлена сама себе. Родители не бояться, что я взорву квартиру или сдохну, где-нибудь под забором, обкуренной наркоманкой. На меня всегда можно было положиться. Мне оставляют деньги и, я самостоятельно оплачиваю коммунальные услуги, если приходят квитанции.

В общем, как и для любого подростка, месяц кайфа! Можно ложиться когда угодно, готовить на завтрак самое любимое или допоздна засиживаться у друзей! Если не оставаться у них на ночь. Месяц свободы — это ли не рай?

Мама в этот раз начала переживать и сопротивляться поездке. У меня аж сердце ёкнуло, вдруг она решит остаться?! Даже уговаривала отца перенести поездку на июль, видели те, тогда у меня будут каникулы, и мы съездим все вместе. Решила ей напомнить, что в июле подруга пригласила меня к себе на дачу, на целый месяц. С родителями этот щепетильный момент мы обговорили и меня отпустили, при условии, что единый экзамен я сдам на отлично. А также, что с поступлением у меня всё пройдет гладко. Ну, на мои оценки трудно ругаться, я вообще-то хорошистка. Да, не отличница, но за оценками не гоняюсь. Я жажду знаний лишь в том профиле, в котором хочу дальше работать.

— Так, ты всё поняла? — Спросил папа, игнорируя мой очередной вопрос. Пока он собирал чемодан, я сидела рядом. Мама недавно вышла в магазин. Её настойчивое желание остаться или взять меня с собой, всем порядком надоело. Даже ей самой. Но отчего взялись такие душевные терзания, её материнское сердце понять не могло. Папа же был более спокоен. Я уже не раз доказывала им, что в состоянии здесь управиться самой. Магазин, платёжки, подготовка к ЕГЭ, всё это я и сама могу. На днях как раз с Дашкой записалась в библиотеку. — Никаких гулянок, дома быть в восемь как штык. Тебе сейчас надо о поступлении думать, а не о дискотеках. — Ну, завёл шарманку. Я закатила глаза, но так, чтобы папа не увидел. Лучше лишний раз промолчать, чем потом огребать за свои слова.

— Я всё поняла. Максимум, только Дашу и Тёму позову. — Мои самые лучшие, верные друзья. Родители хорошо их знают, ведь Даша и Тема, частые гости нашего дома.

— Их можно, но занимайтесь делами, а не в интернете сидите. — Уже менее серьёзно ответил папа, обернувшись ко мне. — Лиззи, детка, это в твоих интересах, хорошо сдать экзамены и поступить, куда твоя душа желает. Тебе же потом работать по этой специальности. — Назидание даны, папа спокоен.

Так как я родом из Германии, по национальности я немка, и соответственно, имя у меня немецкое. Ализе Аненербе — это я. Поначалу, в детском саду и в начальных классах, мне было тяжело. Дети в садах дразнили меня и не могли понять, что в других странах детей зовут иначе. В школе до третьего класса дошло до ручки — девочка обозвала меня фашисткой, когда нам рассказывали о Второй мировой войне и том, какую зловещую роль в этой войне играли немцы. Какое-то время я жутко стыдилась своей фамилии и рода. И всё также, пребывая в не самых лучших чувствах, я услышала в свой адрес — «Арийка!». Крики мальчишек в конце третьего класса. Особую известность арийская раса приобрела во времена нацисткой Германии, но никто из одноклассников или преподавателей не удосужился узнать, что настоящие арийцы, выходцы из Ирана и Индии.

Моя внешность вообще не подходила под современные понятия «ариец». У меня тёмно-русые волосы, серые глаза и светлая кожа. Но прозвище прикрепилось до окончания начальной школы. Тогда я умоляла, чтобы меня перевели в другую школу. Верила, что не все люди судят по имени.

Так и вышло. Новая школа показала мне, что есть добрые, не обремененные историей, люди. В конце концов, лично я никому и ничего плохого не делала.

Папа неожиданно хлопнул передо мной в ладони, и я вскрикнула.

— Ты вообще меня слышишь? — Папа вдруг перешёл на немецкий язык. Последнее время он часто так делает, чтобы приехать на родину и не ляпнуть что-то на русском. Хотя, даже дома мы уже говорим на втором родном языке. Я очень быстро усвоила новый язык и новую речь. Уже через три месяца говорила на русском языке, пока родители пыжились на курсах. Но когда я начинаю нервничать или бояться, в моей речи бывает, просачивается акцент или я с перепугу сразу говорю на двух языках.

— Да, я тебя прекрасно поняла. Ничего не бойся. Только маму успокой. — Ответила я, слезая с дивана. — А то она будет названивать мне каждый день!

Честно говоря, я схитрила. Нарочно перевела тему, чтобы не подать виду, что прослушала половину нравоучений. Всё равно из года в год они не меняются. Единственное, сейчас прибавились экзамены и мой день рождения, что состоится осенью. Восемнадцать лет!

— Я постараюсь. — Выдохнул отец, садясь на моё место, пока я делала вид, что поливаю цветы. — Вообще не понимаю, что с ней твориться. Не спит половину ночи, всё твердит, что тебя надо брать с собой или вообще никуда не ехать. — Папа устало потер лицо ладонями.

— Ну, куда я сейчас поеду? — Я развела руками, мол, чего объяснять очевидные вещи.

— Я говорю ей тоже самое, но твоя мама меня не слушает. Как воду в уши налила! Успокою под утро, несколько часов на работе спокойные проведёт, а дома снова за старое.

— Не дай ей заскучать дома. Займи чем-нибудь общественно полезным. Сходите к Роберту, у него как раз сейчас забот полон дом, близнецы родились! — Усмехнулась я. Моя мама, Альберта, акушер-гинеколог, обожает детишек. Поэтому она с радостью займется новорожденными детьми своего младшего брата и моего дяди. Папа, Леон, юрист в строительной фирме, того же мнения, что и я.

Конечно, в России нас никто не зовёт полными именами. Маму все подружки и приятельницы с работы мило зовут Алей, Аля. Папу — Лео. Меня же все, без исключения зовут Лиззи. Порой я настолько забываюсь, что называюсь не иначе, как Лиззи Аненербе. И только спустя время вспоминаю, что ношу имя своей прабабки — Ализе. А она, судя по рассказам, была женщиной строгой и не терпела подобного своеволия к своему имени. Но сейчас, слава Богу, другие порядки.

Через полчаса домой вернулась мама. В руках два пакета, а в глазах всё те же проблемы. Осторожно забрав у неё покупки, я ушла на кухню. Маме вообще не обязательно было ходить в магазин. Всё, что нужно, я могла купить и позже. Но сегодня её отправил папа, сказав, что прогулявшись, она успокоиться перед сном. Судя по её воинственному настрою, она ещё круче себя настроила.

Разбирая пакеты, я невольно вслушивалась в разговор родителей. Правильнее будет сказать, их перепалку. Втихую, не поднимая тонов, они спорили, как лучше поступить. Но билеты куплены, самолёт завтра, рано утром. А у меня завтра очередной школьный день. Ещё только начало мая. О каникулах я даже не думаю.

И пока папа успокаивает маму, я в задумчивости наливаю себе чай и мешаю творог с консервированными фруктами. Я никак не могу взять в толк, чего мама боится. Конечно, оставлять единственного ребёнка, несовершеннолетнюю дочь, одну в большом городе, это страшно. Но когда мама уезжала первый раз, два с половиной года назад, когда деда скосил инсульт, она, не раздумывая собрала вещи и вместе с отцом отправилась в Мюнхен. Поначалу, эта поездка должна была продлиться не больше двух недель. Но всё изменилось. Дедушке не стало хуже, просто рядом с дочерью, моей мамой, он буквально расцветал. Они скучали друг по другу.

Я не злилась, что меня фактически бросили. Нет. Наоборот, с того момента я научилась быть самостоятельной, нести ответственность за поступки, серьёзнее относиться к деньгам и не тратить их на всякую ерунду.

Я стала экономить на своих желаниях. Доказала родителям, что мне можно доверять. Даже сейчас, оставляя мне хорошую месячную сумму с возможной оплатой коммунальных, я прекрасно понимала, что они мне в принципе не нужны. Я хорошо накопила, и у меня были отложены деньги. Даже больше того, что оставляют родители.

Мама и папа всё ещё спорили. Решив не вмешиваться, я ушла с едой в свою комнату. Рано или поздно, они решат. Включила ноутбук, залезла в интернет, включила какую-то фантастику. Ага, фильм о космических пришельцах. Если пять лет назад это можно было назвать фантастикой, то сейчас уже вряд ли. Мир перешёл на другое существование. И всё разительно отличалось от того, что видели в 2010 году.

Люди. Потомки сосланных на Землю рабов. Заселённая генетическим материалом планета Земля.

Всё началось довольно давно, когда какому-то псевдоученому пришла оригинальная мысль сделать электронную карту человека с помощью чипа. В этом чипе находились абсолютно все данные о его носителе, его группу крови, все болезни, которыми он переболел, паспортные, банковские данные, места работы и жительства, вплоть до аллергий и любимых фильмов и цветов. Всё. Но изначально чипы, или по-научному, микросхема, вживлялась очень богатым людям. Правительству. Чип обновлялся, становился мощнее с каждым месяцем и уже к новому, 2014 году каждый человек был обязан чипироваться. Вышел закон, что всех не чипированных, общество изолирует и тогда произведет насильственное чипирование. Хотя и без этого люди с удовольствием шли на эту процедуру. С помощь чипа можно было открыть дверь собственной квартиры, машины или заплатить в магазине или кафе. Не нужны были ключи, кошельки или карточки.

Люди радовались тому, какой удобной стала их жизнь. Даже о болезнях узнавали заранее. Всплеск онкологических заболеваний резко снизился. А у людей, изначально больных СПИДом или ВИЧ, а также любыми болезнями, которые не поддавались лечению, чип светился красным. Прямо из-под кожи. Сбегать из тюрьмы оказалось невозможным. Чипы у осужденных были со слежением. Если такой заключенный совершит попытку побега, его чип активизируют и человека просто убьют.

Мы стали роботами. Билеты на самолеты, поезда или лайнеры, также находились в памяти чипа. Но никого это не волновало. Мне вживили чип в 2016 году, когда я проходила школьный осмотр. Родители к тому времени уже имели чип и всячески уговаривали меня сходить на контроль, туда, где всем вживляли эту микросхему.

Отчего-то я боялась. Меня сводила с ума мысль стать такой же. Вживляли чип в левую руку, между большим и указательным пальцем. Глубоко. Рана быстро затягивалась после процедуры и чип не мешал. Но меня угнетало его присутствие, будто я на привязи. Любой мой шаг всем известен. Я даже привела сравнение к этим чипам. Нам буквально ставили клеймо. Как скоту на убой.

Я проходила с чипом до следующего года. Пришла к ужасающему выводу, — раз заключенным, даже не пожизненно, поставили смертельный чип, то, что стоило правительству сделать то же самое и с остальными? Одно неверное движение и от нас избавятся!

Что заставило меня пойти на преступление? Что заставило меня собственными руками вырезать эту штуку из своей руки? На ней начала проявляться татуировка. Спустя 4 месяца после вживления, я отчаянно расчёсывала руку. Она жутко чесалась и даже горела в какие-то моменты. Потом, со стороны запястья я начала улавливать едва заметный рисунок. Думала, что у меня уже галлюцинации или что чип отравляет кровь. Мало ли мне занесли инфекцию?!

Чего я только не надумала. Но становилось только хуже. Рисунок начал выходить на поверхность. И становился видимым невооруженным глазом. Это были звенья цепочки, которую обвивала цветочная вязь. Красиво, если смотреть с точки зрения искусства. Но я испугалась. Татуировка пульсировала и даже немного двигалась, будто была живой.

На вскрытие я решилась, когда родители снова уехали к родственникам. Купив в аптеке всё необходимое, даже ампулы с обезболивающим препаратом, шприцы и нитки для швов, я решилась на самый отчаянный поступок.

Хорошо, что я правша. Плохо, что я не умею ставить уколы и резать. Во всяком случае, на себе. Поставить укол в ладонь было плёвое дело. Страшнее, когда я резала кожу маминым хирургическим лезвием! Такого добра у нас дома хватает. Чтобы заглушить свои крики, а они были, я включала Rammstein на полную мощность. Резала я в ванной, но залила всё, что могла. Уже в какой-то отключке зашивала порез, когда окровавленными пальцами вытаскивала почему-то горячий чип. Бросила его в раковину и залила водой. Случайно смыла. Всё равно им никогда не пользовалась как ключами или деньгами. А так как я уже есть в базе, в поликлинике и школе, никто не будет спрашивать. Не должен, во всяком случае.

Все выходные я провела лежа в постели. У меня поднялась температура, а руку начало жечь после того, как спала анестезия.

Но самым страшным, были даже не чипы. А тот, кто на самом деле заставил их нам вживить.

Конечно, это было неожиданностью, но все люди, не многие, а все, спокойно приняли тот факт, что все теории о появление человека, буквально в один момент рухнули. Чарльз Дарвин, наверное, перевернулся в гробу.

В прошлом году. Мы узнали об этом в прошлом году. Весть о том, что люди, на самом деле, экспериментально заселённый на эту планету генетический материал, прошла сначала по всем телевизионным каналам, а потом и опубликовалась в интернете. Об этом узнали все.

Я ожидала чего угодно, бунта, восстания, в конце концов, тотального неверия. Но нет. Люди будто бы не слышали, либо беспрекословно верили. Никто ни на миг не усомнился в правдивости этой новости. Меня всю трясло от ужаса и страха.

Оказалось, что первые современные люди, это не кроманьонцы, которых принято считать. Нам рассказали в красках, кто мы такие.

Люди, потомки рабов, сосланных на Богом забытую планету, которая даже названия не имела. В другую Вселенную.

Империя Альфадена, существовавшая во вселенной невиданно количество лет, много миллионов лет назад начало проводить эксперименты на других планетах, на которых, теоретически могла быть жизнь.

Таких планет было три. Планетой Х, где смогли выжить первые люди, стала Земля. Сюда, миллионы лет назад отправили колонию, переселенцы с Великой планеты-звезды Сириус. Рабы. Люди без имен, без прошлого. Которые даже не знали, выживут ли здесь. Их послали фактически на смерть! На страшную, мучительную смерть.

Но время шло. Планета заселялась, и в итоге появились мы. И за пятьсот тысяч лет до «вторжения чипами» с нашей планетой резко оборвалась связь. Мы, вернее планета, находилась в темной материи. Нас не видно снаружи, в Глубоком космосе, мы не видим никого оттуда. Мы были предоставлены сами себе. До 2013 года.

Выяснилось, что чипы, это не новейшая разработка наших специалистов. Это обычные «бирки», которые когда-то носили наши прародители! Рабы! История перевернулась с ног на голову, но люди не спешили что-либо менять. Всех всё устраивало! И это пугало ещё больше, чем такая новость.

Когда планета Сириус добралась до нас, там уже сменилась власть и её нынешний император, — не король, не царь, а именно император, — Вайлас, принял руководство ещё и над нашей планетой. Хотя, как мы догадываемся, Сириус не единственная планета, которой он управляет.

Самого Императора мы никогда не видели. Это успокаивает. Раз он не спешит на эту планету, значит, нам не стоит ждать вторжения. И порабощения.

Но отсутствие чипа в моей руке никак не избавило меня от неожиданной татуировки. Она всё ещё была на руке, но уже не выделялась так. Не двигалась и никак не давала о себе знать. Вообще её трудно заметить случайно. Лишь двое знало, что у меня появилась такая фигня. Даша и Артём. Мои друзья. Также только они знают, что я вырезала чип. Они долго ругали меня, какое-то время даже не разговаривали.

Первым ко мне пришёл Тёма. Он попросил помочь мне вырезать ему чип. Но каждый раз, как он думал об этом, его будто током прошибало. Не сильно, но ощутимо. Будто микросхема, это живой организм и он чувствует неладное с его носителем.

Я провела другую такую же операцию, но в этот раз, вспоминая свой горький опыт, припасла больше анестетика, и антибиотики, чтобы не занести ненароком инфекцию. После проведённой экзекуции, Тёма несколько иначе воспринимал действительность. Его начала больше заботить история с Альфаденой. Порой даже пугать. Он насильно притащил ко мне Дашку и, пока она вырывалась со слезами и истерикой, мы вырезали из её руки микросхему. Получилось немного криво, но практически сразу после его извлечения, Даша успокоилась. Даже её глаза стали чуточку ярче, чем обычно. Будто пелена спала.

Мы долго сидели в полной тишине. Я попросила родителей оставить друзей на ночёвку. Хотелось бы, чтобы и они избавились от этой штуки, но мама была всеми руками за такое нововведение. В общем-то, как и папа. И искренне не понимали, почему я была так отрицательно настроена.

Вместо чипа, у меня под кожей сам собой образовался небольшой жировик или кровяной сгусток, не знаю. Но он, под шрамом, выделялся как чип, но был значительно мягче. Также вышло и у Дашки с Тёмой.

Мы старались говорить о чипах лишь в гостях друг у друга. Ведь самовольное избавление от микросхемы это верный путь к наказанию. Либо вас посадят, либо убьют. А что хуже, не понятно. Для меня обе вещи равносильны.

И пока я рассматривала свой шрам, я отключилась от темы маминой паники. Вроде пока тихо в их комнате. Решив, что лучше я займу мысли и сердце умственной работой, я подошла к стеллажу, выхватила нужные учебники, тетрадки и снова уселась за стол. Что решат, то и решат.

Прошло не больше получаса, но меня уже затянули задания, и я не сразу обратила внимания, что в комнате кто-то есть.

— Лиззи? — Позвала мама и я обернулась. Она была очень расстроена.

— Что случилось? — В моей голове стремительно перебирались варианты, от чего мама в таком состоянии. Один хуже другого.

Мама прошла в комнату и села в подвесное кресло.

— Мы с отцом всё же решили поехать в Мюнхен. — Сбивчиво начала объяснять на немецком мама, постоянно оттягивая края кофты. Я видела, что она не могла подобрать правильных слов. Видимо сама не понимала причину своего беспокойства.

— Мам, ты только прекращай волноваться. — Подойдя к маме, я уселась перед ней на колени и взяла за руку. На удивление у мамы были очень холодные руки. Я отвечала ей также на немецком языке, ведь сейчас мама была сама не своя.

— Самое главное, ты пиши и звони нам с отцом каждый день. Слышишь? Каждый день! Два раза, утром, когда школу идешь и вечером! — Мама говорила уже чётче и увереннее. Голос стал тверже и первоначальная неловкость вмиг улетучилась.

— Обязательно! Можешь не волноваться! — Успокаивающе погладила маму по руке, невольно задевая чип у неё под кожей. Как бы я хотела, чтобы мама и папа избавились от этих рабских бирок!

Но сколько бы я не вдалбливала им свои переживания, всё впустую. Иногда родители начинали ругаться и говорить, что это всё юношеские заморочки. Какое-то время подозревали, что я вырезала чип, но прощупав образовавшийся жировик под шрамом, все их сомнения пропали.

— Как только мы приземлимся в аэропорту, сразу дадим тебе знать. Будь осторожна и внимательна. Смотри по сторонам, обращай внимание на людей, если кто-то будет себя странно вести, обходи стороной. — Вот эти слова мамы не на шутку меня напугали. Она хоть и говорила несколько сбивчиво, но общий смысл доходил — она кого-то боялась. Но кого?

— Мама, у тебя на работе какие-то проблемы? — Спросила я, вглядываясь в бегающий по мне взгляд родительницы. — Ты кого-то боишься?

Мама вскинула голову и посмотрела на меня в упор. У нас с ней одинаковые, серые глаза, цвета грозой тучи. Красивые! Но сейчас я видела в них такой страх, что становилось некомфортно.

— Нет, с чего ты взяла? На работе у меня всё в порядке. — Мама скинула мои руки и встала. — Просто будь осмотрительней, ты уже давно не маленькая. — Всё ещё находясь в своих переживаниях, мама покинула комнату, закрыв за собой дверь.

И всё-таки, что-то здесь неладное. Моя мама порой слишком спокойно относится ко всему, что происходит в моей жизни. Она всегда с легким сердцем отпускала меня на длительные поездки к друзьям, на ночёвки, или просто поздние прогулки. Даже оставляя меня на месяц одну, она нисколько не сомневалась во мне и в моём воспитании.

До вечера я переписывалась с Дашей и Тёмой по общему чату. Поделилась с друзьями своими переживаниями на счет маминой паники. Тёма утверждал, что в этом нет ничего сверхъестественного, обычное материнское беспокойство. На носу экзамены, поступление в университет. Дашка же напротив, говорила, что мамы более чувствительны и если ей что-то мешает успокоиться, значит, дело серьёзное и не нужно всё пускать на самотёк. В любом случае, ребята пообещали быть всегда рядом и внимательно за мной наблюдать.

Ночью я спала тяжело. Постоянно ворочаясь, мне чудилось, что мама ходит по квартире и прислушивается за дверью. Потом у меня долго чесалось запястье, где была татуировка и только к рассвету я, совсем измученная ночными переживаниями, наконец-то уснула.

Папа разбудил меня ровно за десять минут до их выхода.

— Лиззи, солнышко, мы поехали. — Шептал папа, склонившись ко мне. Не проснувшись окончательно, я ещё несколько секунд втыкала, что происходит. — Лиззи?

Я потянулась к папе, обвила его шею руками и крепко обняла, всё ещё находясь в кровати. Глубоко вдохнула такой родной и теплый аромат. Даже носом уткнулась в шею.

— Солнышко, ты чего? — Не в моих правилах испытывать телячьи нежности, но сейчас я чувствовала, как мне это необходимо.

— Я люблю тебя, папочка! — Прошептала я ему на ухо.

Папа поднял меня с кровати и немного покружил. Но мне уже далеко не 4 года, поэтому скоро поставил на пол.

— Я тоже тебя люблю, моя красавица. — Папа в ответ чмокнул меня в щёку и потрепал по голове.

Мама, словно тень, выплыла из-за угла с кружкой горячего кофе. Видок у неё был тот ещё. Синяки под глазами, какой-то потухший взгляд и сухие губы. Будто бы она не спала всю ночь.

— Держи. — Произнесла мама, протягивая мне дымящуюся кружку.

Так она делала только перед работой, когда я собиралась в школу. Либо мама, либо папа приносили мне в комнату горячий напиток, пока я была в ванной.

— Мамочка! — Я поставила кружку на стол, а сама подлетела к маме. — Я тебя люблю, не переживай, пожалуйста! Лучше отдохни! — Я крепко вцепилась в маму и вдохнула её запах. Её любимые духи!

— Моё ты солнышко, я так сильно тебя люблю, никогда не забывай! — Мама повторила мои действия и приобняла.

Уже как истинные русские, мы сели на дорожку. Напоследок обняв папу, я подошла к маме, которая обняв меня, прошептала на ухо:

— Вырежи чип, он опасен.

Я хотела было воскликнуть, но меня перебил папа, напомнив маме, что их ожидает такси.

Закрыв за родителями дверь, я не могла отдышаться, будто пробежала марафон на 20 километров.

Взглянув на левую руку, я даже не могла собрать свои мысли в кучу. Они, словно тараканы, разбредались в разные стороны, вызывая по телу табун мурашек.

Сон как рукой сняло, мне невероятно сильно захотелось оказаться в школе и рассказать друзьям о словах мамы. Но до уроков было ещё уйма времени.

Приняв душ и умывшись, я сварила себе кашу и приготовила бутерброд с шоколадной пастой к кофе.

Листая новостную ленту в телефоне, я забрела на сайт, на котором какие-то ученые утверждали, что к Земле приближается метеорит. Обсерватория «Барнаул» уже высказалась по этому поводу. Были даны точные космические координаты, по которым летит метеорит. Проблема состояла в том, что цельной картины ученые не видят. Ясно одно, если метеорит не сгорит в атмосфере Земли, то ближайшая дата, когда он достигнет нашей планеты, пятница. Это с учётом того, что сегодня-то понедельник!

Глава 2 Новости

Выключив везде свет, я засобиралась в школу. Возможно, все эти новости не имеют под собой почвы, но как знать. После того, как нам рассказали, что всеми нашими жизнями и планетой руководит далёкая звездная Империя Альфадена, мы ждали их появления со дня на день. Но прошло три года, а от них никаких вестей.

Пока я добиралась до школы, чего я только не передумала. Какие мысли не лезли в мою голову. На часах было начало девятого, через двадцать минут начнётся первый урок. Добравшись до ворот школы, я практически в дверях столкнулась с Тёмой, который несся на своем скейтборде как угорелый.

— Ты тормозить не пробовал? — Возмущенно воскликнула я, двинув друга по макушке.

Артём Бондарев, мой лучший друг и практически брат. Мы с ним подружились, когда я перевелась в новую школу. Но учились в параллельных классах. Так было полгода, пока Тёма не попросил директора перевести его в мой класс. Тогда я уже дружила с Дашей Гончаровой. Спустя время и они вдвоем сдружились. Артём не из тех, кто дружит исключительно с девчонками, наоборот, мы с Дашей, пожалуй, единственные девочки, с которыми он действительно дружит. Тёма мужественный и смелый парень, который никогда не даст меня или Дашку в обиду, но и не крутиться возле нас как приклеенный.

— Пробовал, но у меня прокрутилось колесо и, кажется, я окончательно сломал скейт. — Засопел Бондарев, помогая мне встать на ноги.

— И как ты умудрился его сломать? — Удивилась я, поднимая скейт и осматривая его.

Действительно заднее колесо прокручивается, отчего тормозить не всегда получается.

— Напоролся на камень. А ты чего такая задумчивая? — Тёма забрал свой скейт и, взяв меня под руку, повёл в холл.

— С чего ты взял?

— Я вообще-то кричал, что бы люди с дороги уходили. А ты даже не отреагировала. Переживаешь на счет родителей? — Тёма, сам того не подозревая, напомнил мне последние слова мамы перед отъездом.

— Слушай, мне нужно кое-что вам с Дашкой сказать, это очень важно. — Начала я отдалённо.

— Давай дойдём до кабинета, там и расскажешь.

Гончарова вечно опаздывала, так что мы с Артёмом сильно удивилась, когда увидели подружку. Даша сидела на подоконнике и задумчиво водила ногами в воздухе.

— Даш! — Крикнула я и Гончарова подняла голову.

— О! Вы видели новости? — Подружка спрыгнула с подоконника и подбежала к нам. — К нам летит метеорит! — Откуда столько счастья?

— Вообще-то, ещё достоверно неизвестно, ведь целиком его не видят. — Заявил Тёма, скидывая рюкзак на пол. Кабинет ещё не открыли, поэтому класс ожидал в коридоре.

— На самом деле, — Даша хитро прищурилась, — я надеюсь, что к нам летит Император Вайлас! — При упоминании этого не человека, у меня татуировка чешется. Ну, или мне просто, кажется.

Однако в любом случае слова Даши меня разозлили.

— Не говори глупости! Не хватало нам сейчас сюда этого космического пришельца. — Не скрывая своего раздражения, я бурчала и бурчала.

— Почему? — Искренне удивилась Гончарова. — Что плохого в том, что он посетить планету, на которой зародилась жизнь путём эксперимента?

— Не забывай, что сюда ссылали рабов. Людей без имен, без права голоса и права на собственную жизнь. Это примерно то же самое, если сейчас насильно создадут колонию на Марсе. Сошлют тут каких-нибудь пожизненно заключенных. Без права выбора. В неизвестность. — Да откуда у Дашки такие мысли по поводу инопланетян? Мне казалось, она к этому относится ещё более скептично, чем я.

— Даш, Лиззи права. Никто не знает, что заходят сделать они, если посетят нашу планету. — Меня поддержал Тёма и это меня немало удивило.

Мы до сих пор не знаем ничего о той расе сверхлюдей, которая создала нас. То, что они могут быть гуманоидами и так понятно. В конце концов, мы результат генетического эксперимента. Но что мы знаем о их ресурсах и силе?

А вот они знают о нас всё. И это пугает. Все люди, носящие чип, находятся, будто под колпаком. Один неверный шаг, и от человека избавятся. Тихо, безболезненно для общества.

Прозвенел звонок и я решила отложить разговор об утренних словах мамы. И настолько забегалась на занятиях, что вспомнила об этом лишь, когда на телефон пришла смс-ка от папы.

«Мы дома, всё хорошо. Целуем, мама и папа». — Тогда я задумалась, что это не похоже на родителей. Во-первых, они всегда звонили мне, когда приземлялись в Мюнхене. Написать сообщение это вообще не их вариант! Тем более, после маминой паники и последних слов.

Когда сообщение пришло, по всем подсчетам, родители находились в Германии уже минимум час. И нет, ничего не могло случиться, чтобы не позвонить мне сразу по прибытию. Мама звонила сразу же!

Для того чтобы не пропустить этот важный звонок, я телефон вытаскивала на парту, внимательно следя за любым извещением. Но пришла обыкновенная смс-ка. Я даже перезвонила маме, но трубку никто не снял.

Уверяя себя в том, что, скорее всего родители просто устали и перезвонят позже уже сами, я постаралась откинуть негативные мысли. Странно, мама уехала, а переживания передались мне.

Именно после этого я и решилась рассказать друзьям об утреннем разговоре.

Была большая перемена, и мы ушли в столовую. Дашкин желудок весь урок разговаривал с учительницей и одноклассниками. Дошло до того, что Илья Мельниченко достал из рюкзака какие-то протеиновые батончики и просто запустил ими в Гончарову.

Мельниченко, самый красивый парень в нашем классе. Вся прекрасная половина сходит с ума от этого голубоглазого брюнета! Высокий, в меру накаченный, да ещё и отличник! Мечта, а не парень! А главное — редкость в наше, такое сложное время. Однако каким бы прекрасным Илья не был, он не смотрел в сторону девчонок. Или делал вид, что не смотрел. В общем, краса нашего, 11 «Б» класса Кристина Борисова, уже второй год бьётся за внимание Илюши, но всё впустую. Он её не замечает от слова «совсем». И это очень огорчает Кристину и её подружек.

Но вот Дашка, смотря на батончик, который прилетел ей точно в лоб, лишь бы её желудок заткнулся хоть на время, уже в красках расписывала свою свадьбу с Мельниченко.

— Ты замолчишь когда-нибудь? — Устало спросила я, посмотрев на подругу, которая вместо того чтобы есть, водит вилкой по тарелке.

Я тяжело вздохнула, завидуя сейчас Тёме, который ушел к своей сугубо мужской компании. В число которых, входил и Мельниченко.

— А чего меня сегодня все затыкают? — Надувшись аки бурундук, Гончарова возмущенно начала натыкать на вилку макароны.

— А ты чего всех достаёшь? — Ответила я, сдерживая смех. Однако мой взгляд случайно прошёлся по левой руке, где был, вырезал чип, и я тут же посерьёзнела.

— Мне нужно тебе кое-что рассказать. — Вдумчиво произнесла я, всё ещё не отводя глаз от руки. Эта странная татуировка. Я была уверена, что она пропадёт после того, как я уничтожила чип, но она будто выцвела. Но всё также была на месте.

— Что? — Обида Дашки улетела, не оставив следов. Она всегда была за любой кипишь.

— Мне мама кое-что шепнула на ухо, когда они уезжали сегодня. — Гончарова отложила вилку и внимательно на меня посмотрела.

— И что это было?

— Она просила вырезать чип, предупредила, что он опасен. — Немного поддавшись вперед, на одном дыхании прошептала я. Даша выпучила глаза, словно сова и перестала дышать. — Даш, моя мама, ярая фанатка этих чипов, внезапно перед длительным отъездом говорит мне такое. — Я старалась сдерживать эмоции, но выходило, откровенно говоря, плохо.

— Что? — Ошарашенно выдохнула Даша. Подруга смотрела на меня и не верила моим словам. — Ты шутишь?

— Если бы. — Кислая мина на моём лице говорила за меня.

— А ты не сказала ей, что уже это сделала?

— Нет, не успела. Я была так шокирована её словами, что даже не сообразила. Мама боялась уезжать, боялась оставлять меня здесь одну. А для неё это не свойственно. Столько лет прошло, а только сейчас мама начала паниковать.

— Ты позвони, узнай, что вдруг на неё нашло. — Даже Дашка, генератор идей в нашей компании, сидела как пришибленная.

— Я звонила, но ни папа, ни мама трубку не берут. — Выдохнула я, вынимая из кармана мобильный телефон. На дисплее не высвечивалось ровным счетом никаких признаков нового сообщения или пропущенного звонка. Короче говоря, глухо, как в танке. — Даш, я боюсь. — Признание далось мне нелегко. Я только что сама для себя поняла, что происходит действительно что-то ужасное. И мама чувствует это.

— Звони сейчас. Звони не переставая. — Даша схватила мой телефон, что-то в спешке понажимала и снова вручила мне устройство. На дисплее был написан мамин контакт, который телефон уже вызывал.

«Абонемент временно недоступен или находится вне зоны доступа сети. Пожалуйста,….» — Теперь ещё хуже. Если полчаса назад никто просто не отвечал, то сейчас телефоны не доступны!

— Так, оставить панику! — Рявкнула Гончарова. У неё это в характере, говорить менторским тоном. Ничего не поделаешь, отец — военный.

— Дашка, ты чего разоралась? — Сзади к Гончаровой подошёл Бондарев.

— Сядь. — Шикнула подружка, хватая Тёму за рукав и усаживая на стул рядом с собой. — Тётя Аля сказала Лиззи очень странные слова перед отъездом, а теперь они оба, вместе с дядей Лео не отвечают на телефон. Мобильники вообще выключены.

— А что сказала-то?

— Чтобы Лиззи вырезала чип, видели те, он опасен. — Прижавшись к Бондареву плотнее, Даша поведала всю историю. Я же продолжала зависать, совершенно не обращая внимания.

Тёмка без лишних слов выхватив у Даши мой телефон и начал активно в нём копаться. Я лениво перевела пустующий взгляд на него. Артём очень хорошо разбирается в любой технике, сам мне когда-то настраивал этот же телефон и компьютер у меня дома. С лёгкостью хакера взламывает сайты с бесплатными фильмами и ответами по профильным предметам. Даже достал варианты ЕГЭ по русскому и математике! Правда едва не попался, но IP — адрес скрывает очень хорошо.

— Мне надо подключиться к стационарному компьютеру, чтобы запустить программу отслеживания. — Серьезно заявил Бондарев, вставая со стула. Мы же с Дашей сидели как приклеенные. — И чего попу просиживаем? Подъём!

Мы даже не отпросились с уроков, просто молча вышли за пределы школы и поехали ко мне домой, благо он был ближе остальных.

Отчего-то меня начало колотить, когда, сидя в моей комнате, Тёма что-то колдовал вместе с моим компьютером. Нас с Дашей он попросил выйти, поэтому с подругой мы засели на кухне. Я нарезала легкий салат, а Даша что-то искала в своём телефоне. Мой же телефон до сих пор молчал, лежа на столе. Пару раз приходили сообщения от одноклассников. Все, как один писали, почему мы втроём сбежали с уроков.

— Слушайте, обсерватория обнародовала снимки, которые они получили из космоса. Это не очень похоже на обычный метеорит или астероид. — Даша протянула мне свой телефон и показала фотографии, наглядно указывающие, что это не космическое тело, а техногенный объект.

— Известны его размеры? — Произнес Тёмка, всё ещё зависая перед компьютером. Мы уже вернулись в комнату, а он всё ещё что-то тихо колдовал над клавиатурой.

— Нет, лишь одна видимая сторона, которая похожа на острый треугольник, видна телескопами. Минимальные размеры видимой зоны, как два тунгусских метеорита. — Я пересказала Тёме то, что сама прочитала пару секунд назад.

— Будто бы я знаю его размеры. — Хмыкнул Тёмка, не отрываясь от компа.

— Большой, очень большой. — «Объяснила» я.

— А, ну так бы и сказала сразу. — Потянул друг, закатывая глаза.

— Сейчас получишь в зуб. — Намекнула я, недовольно гипнотизируя его макушку.

Я отдала Даше её телефон, а сама решила полистать новостную ленту в своём.

— За дело взялась и Лаборатория поиска околоземных астероидов имени Линкольна, а также две обсерватории из Петербурга. — Даша продолжала копать информацию, а я начала переживать.

Что это за астероид такой, который столько паники сеет?

— Ребят, это не небесное тело. — Вдруг заявил Тёма, отлипая от компьютера.

— Ты в этом так уверен? — Слишком серьёзен был наш друг, поэтому становилось ещё страшнее. Родители уехали, к нам летит непонятно какой объект, всё катится к черту.

— Уверен. Он издает помехи. В статье, которую опубликовала в прошлый понедельник, Межамериканская обсерватория Серро-Тололо заявила, что чем ближе этот объект, тем сильнее он влияет на любые магнитные, электрические волны на Земле. Если он подлетит ещё ближе, на нашей планете отключатся любые средства связи. Если это не происходит уже сейчас. — Тёма кивнул на мой телефон, который я с силой сжимала в руках.

Я соскочила с дивана и ломанулась в прихожую, где в комоде, в нижней полке, лежал стационарный телефон. Быстро подключив его к питанию, я по памяти набрала домашний телефон в Мюнхене. Пришлось ждать международного соединения. На коммутаторе долго не могли дать сигнал о передаче, и чем больше времени проходило, тем сильнее я нервничала. И вот, спустя минут десять ожидания, Санкт-Петербург наконец-то соединили с Мюнхеном. Трубку подняла мама!

«Да?» — Голос её был тихим, немного взволнованным. Это меня насторожило.

«Какого черта вы на мои звонки не отвечаете?» — Разозлившись, я даже забыла об утреннем предостережении мамы.

«Лиззи?!» — Мама так неожиданно воскликнула, что я едва трубку не выронила. Рядом уже стояли Даша и Артём. — «Девочка моя! Мы пытались тебе дозвониться, но в городе что-то случилось со связью!» — Какие-то помехи всё равно мешали отчётливо слышать маму.

«У всех что ли?» — Памятуя о недавнем предупреждении Тёмы, что будет сбой связи, я обалдела.

«Да. Даже компьютеры не работают. Нет интернета. Пока ещё работает телевизор, но только из-за того, что твой папа перевёл его на аналоговое телевидение».

«Неужели этот объект приближается так быстро, что один город уже практически изолирован?» — Подумала я, стараясь не нервничать.

«Мам, Тема нашёл статью, которая предупреждает, что к нашей планете летит какой-то космический объект и, что чем ближе он будет к Земле, тем хуже будет со связью. Может, пока есть время, вы вернётесь?» — Я буквально прилипла к трубке, надеясь, что мама сейчас согласиться вернуться домой.

«Ничего не выйдет, солнышко». — Огорченно прошептала мама. — «Папа уже хотел узнать ближайший рейс до Питера, но по приезду в Мюнхен мы услышали объявление, что примерно на пять дней все рейсы сняты. Останутся лишь внутренние, в стране».

От ужаса, я аж осела на пол, скатываясь по стенке. Пять дней. Ещё и неизвестно, откроют ли рейсы. А мама и папа так далеко.

«Лиззи, ты поняла,что я утром тебе сказала?» — Строго и тихо произнесла мама. Она вновь напомнила мне свою панику вчера вечером.

«Я уже это сделала». — Ответила я, а моё дыхание спёрло от страха, что это действительно может быть очень опасно.

«Молодец. Ты очень храбрая…» — Начала мама, но я её перебила.

«Я сделала это полгода назад, мам». — Я наконец-то решилась признаться в этом, и даже не зная мамину реакцию, мне всё равно стало легче дышать. Но я никак не ожидала услышать от мамы следующую фразу!

«И что толкнуло тебя на это?» — В её голосе не было ни злости, ни раздражения, что я фактически пошла против правительства.

«Чип начал гореть внутри кожи, а потом у меня появилась странная татуировка. Я решила, что возможно, при вживлении чипа меня могли заразить или началось отторжение организмом. Я просто испугалась, что…». — Я не успела договорить.

«И правильно сделала. Чип опасен». — Как только мама то сказала, начались какие-то странные помехи в трубке.

«Алло, мам?! Мама! Алло!» — Кричала я в трубку, но мамин голос доносился сквозь шум обрывочными фразами.

«Держись…. к воде. Ближе…. к воде». — Едва успокоившись, я прислушалась к словам, которые снова меня поразили, как с утра.

«Какая вода, мам? Мам?!» — Крикнула я в последний раз и связь оборвалась.

— Что сказала тетя Аля? — Спросила Даша, когда я положила трубку.

— Мюнхен в слепой зоне. У них нет мобильной связи, интернета, а телевизор показывает теперь не цифровые каналы, а аналоговые. Рейсы существуют лишь в пределах страны и когда появятся международные, неизвестно. Мама и папа хотели вернуться сразу же, как услышали о том, что связь в Мюнхене не стабильная.

— И когда они смогут вернуться? — Тёма закусил губу и настороженно посмотрел на меня.

Мы все начинали волноваться. Неизвестность пугала.

— Максимум дней через пять. Но это не точно.

— Через пять дней этот объект подойдёт ещё ближе, тогда даже стационарные телефоны перестанут работать.

— Почему? — Возмущенно воскликнула Даша, встав в позу сахарницы.

— Электричество. — Протянул Тёма, указывая пальцем на провод, подключенный к блоку питания через розетку.

— А что-нибудь говорилось в той статье, когда это небесное тело покинет пределы атмосферы? — Втроем мы прошествовали в кухню, где я поставила чайник. Салат быстро разлетелся между мной и Дашкой.

Электричество. Такое уже всем родное понятие и фактически жизненно необходимое. Телефоны, телевизоры, электроприборы, у кого-то даже машины. Всё зависит от электричества! Даже чайник, что я сейчас ставила. Конечно, можно и обойтись газовым, но это намного дольше. В Германии, в новых районах, во всех квартирах и домах, стоят электрические плиты. Как быть этим людям? Как готовить еду?

— Нет, там указаны лишь последствия на момент приближения. — Тёма, наконец-то, напомнил о себе.

— Ученые не могут определить его точные координаты и понять, куда вообще направляется этот метеорит. Если он врежется в землю, это будет катастрофа планетарного масштаба. И тогда обычное отключение электричества покажется нам детским лепетом, по сравнению с тем, какие разрушения принесёт объект размером с Северную Америку.

— Что?! — Воскликнули мы с Дашкой на пару. Та даже подскочила на месте, задевая коленями край столешницы. — Ты же говорил, что его размеры неизвестны. — Крикнула Даша, глаза которой наполнялись слезами.

— Это не указано в источниках, но не трудно рассчитать его масштабность, учитывая тот кусок, что виден уже сейчас. — Тёма растянулся на кухонном диванчике, пока я разливала кипяток по кружкам.

— Ты откуда такой умный взялся только?! — Рявкнула Дашка, толкая Бондарева в плечо. Синяк ему сто процентов обеспечен. У Даши очень тяжелая рука. Тёмка знает не понаслышке.

— Это физика, детка! — В своей обычной манере «объяснил» Бондарев, растирая плечо.

— Варежку прикрой, умник, а то сейчас я тебе этой физикой помогу избавиться от зуба. — Едва сдерживаясь, прошипела Дашка, пыхтя как чайник.

— Народ, надо думать, что делать. — Я расставила кружки с горячим чаем, поставила вазочку со сладостями и сев на свой стул, начала резать бутерброды.

— А что тут думать, если эта фигня на нас упадет, ты даже не успеешь моргнуть, как всё закончится для человечества. — Теперь пришлось время Артёму психовать.

— Ты сказал, что это не метеорит. А раз так, то… — Я задумалась. Нужно ли оговаривать свои мысли, нужно ли паниковать раньше времени?

— Договаривай, раз начала. — Даша закатила глаза и запила кусочек шоколадного пряника.

— Что, если это действительно НЛО? Правительство давно ждёт новостей от империи Альфадена. — Теперь это название пестрит во всех перепечатанных учебниках мировой истории. Любые сайты, газеты и книги были переписаны. И не существует такого человека, который бы не знал об Империи Альфадена. Мы даже точно не можем определить, где находится эта Империя, и какую опасность в себе несёт. Связь с императором Альфадены была всего один раз, когда нам популярно объяснили кто мы и для чего нужны все эти чипы. Не последовало ни угроз, ни паники. Всё исчезло также внезапно, как и появилось.

— Ты мне сама не так давно сказала, что это едва ли не самый худший расклад. Что если сюда движется император Альфадена, то явно не одаривать свой эксперимент разного рода благами.

— Я сама не хочу, чтобы так было, но где ты видела астероид размером с целый континент, особенно такой, который разрывает любую существующую связь на нашей планете. — Я даже забыла о несчастных бутербродах.

Татуировка снова даёт о себе знать. Когда я сильно волнуюсь и переживаю, кожа в этом месте начинает сильно чесаться.

— Что с тобой? — Спросил Бондарев, хватая меня за запястье. — Опять? Лиззи, она становится всё ярче. — Обеспокоенно осмотрев тату, Тёмы глубоко вздохнул и нахмурился.

Я встала из-за стола и направилась к раковине, сунула руку под струю ледяной воды, чтобы успокоить зуд. И пока ждала, снова разговорилась.

— Возможно, что сюда послали с проверкой. Иначе бы император связался с правительством, но оказываться здесь лично или того хуже, с армией, очень опасно для нас. Для них мы всё равно, что те же рабы, которых сюда сослали, поэтому никто церемониться не будет.

— Ты считаешь, что для них мы не более чем скот? — Тихо произнес Тёма, а лицо его покрывалось мрачной тенью.

— Да, я так считаю. Они не задумались над тем, что будет с теми, кто участвует в эксперименте. Долгое время были уверены в том, что и на этой планете ничего не удалось. Что жизни здесь нет. Раз прервалась любая связь. — Я обернулась к своей руке, чтобы выключить воду, как увидела кое-то весьма удивительное. Зуд полностью исчез, а с ним и татуировка. Видны были лишь мелкие полоски или точки.

— Вы только посмотрите! — Восторженно воскликнула я, показывая запястье друзьям. — Она исчезла!

— Ты её смыла что ли?! — Даша вертела мою руку, как хотела, едва не вывернув её к черту. — Может она перескочила куда-нибудь?

— Скажешь тоже. Я же хожу в душ, и татуировка обычно всегда была на месте.

— Значит, и сейчас вернётся. — Выдохнул Тема, смачно отхлёбывая чай. — Сахарку надо бы. — Буркнул парень, накладывая в горячий напиток ещё четыре куска рафинада. У меня аж зубы свело лишь от одного вида.

— Отличное предположение, что мы все умрем. — Дашка снова откусила от пряника, жадно его разжёвывая, будто это её последний в жизни пряник.

— Я не говорила о смерти, а лишь о том, что если это и правда они, то ничего хорошего ожидать не стоит, чтобы не огорчаться не сбывшимися надеждами. — Твердо ответила я, отпивая уже слабо теплый чай.

Мы перешли с темы «НЛО» к теме «экзамены» и засели за уроки до девяти вечера, пока Дашке не позвонила сестра, предупредив, что через полчаса их отец закроет дверь на замок и Даша не попадёт домой.

Даша решила возвращаться, а Артём вызвался её проводить. Им всё равно в одну сторону. Рядом со школой жила лишь я. Мне пешком до школы примерно двадцать минут. А им только на метро около получаса.

Так я и осталась дома одна, со своими мыслями и рассуждениями. Поужинав, я приготовила все предметы на завтра и пошла, ловить удачу следующим звонком родителям.

И удача мне улыбнулась. В этот раз трубку взял папа.

«Лиззи, солнышко, как я рад тебя слышать!» — Голос папин шел, будто через волновую преграду, постоянно прерываясь, образуя рычащие или металлические нотки в голосе.

«Пап, я так боюсь за вас с мамой. У вас там всё в порядке?»

«Да, пока всё относительно спокойно, но люди уже выходят на улицу, с просьбами вернуть сотовую связь. Но ответа не последовало. Телевизор показывает помехи, лишь один канал ловит сигнал, предупреждающий об опасности, но сейчас он молчит».

«Пап, вы вырезали чипы?» — Тихо, будто меня может кто-то подслушать, спросила я.

Но в трубке наступило молчание, сопровождающееся радиопомехами.

«Да». — Услышав это, я успокоилась. Хоть и было сказано в такой обстановке, это меня действительно успокоило.

«Лиззи, солнышко, возможно, что и стационарный телефон скоро перестанет работать. Я хочу сказать тебе, что мы с мамой вернёмся домой, ты только не переживай за нас. Будь сильной и храброй как все Аненербе! Слышишь?»

«Пап, ты меня пугаешь». — Я держалась до последнего, но эти слова звучали как последнее наставление.

«Не бойся, ничего не бойся». — И снова начались помехи, которые окончательно разорвали связь.

Я раз десять пыталась перезвонить, но всё впустую.

Уснула я с трудом. Когда часы показывали третий час, я всё ещё смотрела в окно, лежа на кровати. Уговаривала себя, что родители вместе, что дом бабушки и дедушки находятся в безопасном и тихом районе. С ними ничего не случится, даже если будет грозить опасность. Мой папа дослужился до майора. Но по воле своих родителей ушёл из армии. Мой папа защитит и маму, и бабушку с дедушкой. У них точно всё будет хорошо. Я уверена.

Однако сколько бы я себя не успокаивала, я никак не могла уснуть. Лишь ближе к пяти утра, сомкнув глаза, я наконец-то провалилась в беспокойный сон.

Глава 3 Сбой

Впервые моё утро началось так неожиданно. Я просто соскочила с кровати, ещё даже не проснувшись до конца. С минуту стояла у кровати, пытаясь сообразить, что я делаю и почему стою. Один раз, окинув комнату неясным взором, я резко очнулась.

Ровно восемь. Через полчаса начнутся занятия!

Подскочив к заряжающемуся телефону, я с ужасом поняла, что он выключен! Пытаясь его хоть как-то реанимировать, я потеряла драгоценные минуты. Плюнув на это бесполезное занятие, я ломанулась в ванную, быстро умылась и вернулась переодеваться. Сумку собрала ещё с вечера, заодно кинув туда пару вчерашних бутербродов.

Бежала по дороге, даже не обращая внимания, что на улице идёт проливной дождь! Конечно же, я не удосужилась даже прихватить зонтик, поэтому и бежала, не разбирая дороги, едва не врезавшись в какого-то ученика, недалеко от школы.

— Ой, прости! — Крикнула я, выглядывая из-под капюшона и оборачиваясь назад.

— Тоже проспала? — На моё удивление Мельниченко, которого я случайно сбила, не стал вредничать и препираться. Спокойно оглядел меня и не торопясь поплёлся следом.

— Ага, вскочила, когда увидела, что настенные часы показывали уже восемь. Телефон при этом лежал на подзарядке, но мертвый. — Дождевые капли при разговоре попадали в рот, закладывали уши и глаза, поэтому шли мы теперь осторожнее. Илья ухватил меня за руку, не давая другим «слепым» школьникам сбивать с ног.

— Та же фигня. — Хмыкнул Илья. Не припомню, чтобы мы общались за всё время учебы. Максимум это «привет» и «что задано?». И вроде бы нас всё устраивало. — Я уже пожалел, что вообще на улицу вышел.

— Ты далеко живешь от школы? — Надо же, столько лет учимся вместе, а я ничего не знаю о нём. Для меня самый популярный и красивый парень в школе всегда был не более чем одноклассником. Я спрашивала не потому, что мне хотелось пофлиртовать или поговорить. Это был обычный, человеческий интерес. Не более.

— Ощутимо. Сегодня отец проспал работу, поэтому я отправился в школу на своих двоих. Шесть остановок на метро и две на автобусе.

Мы быстро добрались до входных ворот, зашли в школьный двор и пересекли его, точно наступая на лужи.

— Ты сказала, что у тебя телефон сдох? Я правильно понял?

Когда мы были уже в холле и направлялись в гардероб, я невольно осматривала учащихся. С учётом того, что до начала урока ещё минуты три, в гардеробе топилось несметное количество людей. Будто бы сегодня абсолютно все опоздали. Иначе я никак не могу это объяснить.

— Да. Хотя я ставила его на зарядку. — Напомнила я, снимая плащ и переодевая обувь. Джинсы прилипли к ногам, делая их невыносимыми, тонкий джемпер вскоре точно высохнет, а вот с джинсами дела будут обстоять хуже. Ткань плотная и тяжелая.

Илья подошел к своему обычному месту, где висела спортивная сумка от известного бренда. Мельниченко часто оставлял свои спортивные вещи в школе.

— Я тоже. Но телефоны не работали у всей моей семьи. — Задумчиво произнес Илья с опозданием.

Сбой электросети? Совпадение или….

— На, переоденься, иначе простудишься. — Пока я размышляла над тем, что сбой был вызван надвигающимся на планету инопланетным кораблем, Илья что-то мне протягивал.

Этим «что-то» оказались его спортивные штаны.

Я подняла на Илью взгляд и заметила, что одноклассник смущается. Чтобы Мельниченко смущался?! Да такого быть не может!

— Держи, они чистые.

— А ты как? Ты же не меньше меня промок.

— Я не в джинсах. — Илья показал свои обычные спортивные брюки адидас.

Дрожащей от холода рукой, я приняла штаны и скрылась за вешалкой. Сдирая с промёрзшей кожи сырые джинсы, я невольно задумалась, что Илья не такой, каким я привыкла его видеть. Мне казалось, он холодный, чёрствый парень, привыкший к тому, что его практически все обожают. Девчонки считают его едва ли не самым крутым парнем и мечтают с ним встречаться. Возможно, у Мельниченко уже есть девушка вне школы, но он это тщательно скрывает.

Парни его открыто боготворят, делая негласным лидером. Илью пытались выдвинуть на пост старосты, но он быстро дал понять, что его это не интересует.

Илья дождался, пока я переоденусь, и вместе мы выдвинулись к классу, находящийся на третьем этаже. Меня не переставало удивлять то, что в коридорах слишком много опоздавших ребят. Это даже как-то напрягает. В голову постоянно лезут непрошеные мысли, подгоняя панику. Но я слишком хорошо всё понимаю, и сослаться на обычное совпадение не могу. Я вообще не верю в них. В жизни всё закономерно.

— Как-то странно, что сегодня так много опоздавших. — Задумчиво произнес Илья, пока мы двигались к кабинету.

— Слишком странно. Неужели сегодня прямо у всех не сработали будильники на телефонах?

— Я читал, что к Земле приближается астероид. Но в одной французской статье говорили, что этот объект слишком большой для астероида. — Я прислушалась к словам Ильи и почему-то обратила внимание на руку, где по идее должен быть вживлен чип. Но я чётко заметила похожую линию разреза, как у меня. Мельниченко вырезал себе чип?

— А что за статья? — Поинтересовалась я, вспоминая, что об этом мы уже вчера рассуждали с Дашей и Тёмой. Мы так и не пришли к единому мнению, космическое ли это тело или инопланетный корабль. Просто боялись того, что если это империя, то на человечестве можно ставить крест. Это был непреодолимый страх, с которым каждый боролся по-своему. Даша своим неверием, я — сомнением, а Тема физическими данными, которые наоборот, подтверждали, что это вовсе не метеорит.

— Парижская обсерватория описала его видимую зону, и они на сто процентов уверены, что объект управляемый. О появлении такого предмета в космосе стало известно лишь месяц назад. — Мы ещё не дошли до класса, но уже остановились. Мельниченко встал передо мной и продолжил. — Он появился буквально из ниоткуда. И если это так, если это инопланетный корабль, то он превысил скорость света, раз появился в зоне видимости наших телескопов так поздно. В другой бы ситуации, астрономы заявили бы о его приближении как минимум полгода назад. — Из слов Илья, становилось ясно, что он тоже был озадачен этой ситуацией не меньше нас троих. А возможно, даже больше.

— Я вчера звонила своей семье, они уехали в Мюнхен. Мобильные телефоны не работают, интернета нет, телевидение только аналоговое, но уже даёт какой сбой. Даже обычные, стационарные телефоны также прерывают связь. Кое-как дозвонилась, мама сказала, что у них отменили внешние рейсы. Вернуться домой не получится минимум дней пять. — Не знаю, почему меня вдруг потянула поделиться этой историей с Ильёй, но делать уже было нечего.

— Вот это уже больше похоже на действие этого внеземного корабля. Когда пропадёт вообще всё электричество, тогда жизнь на Земле остановится.

Мы ещё постояли несколько секунд в тишине, пока Илья не взял меня за руку и не повёл к кабинету.

И да, половина класса отсутствовала. Тёма заявился на урок лишь к его концу, хотя это трудно назваться уроком. А Даша прибежала лишь на перемене, как и все остальные. Никого не ругали за длительное опоздание, ведь большинство преподавателей, также отсутствовало на первом уроке.

Конечно, сегодняшний день был невероятно сумбурным. Никто так и не понял, что произошло и почему мобильные телефоны просто отключились у всех одномоментно. На физкультуре, чтобы хоть как-то оживить сонных и задумчивых нас, учитель разрешил нам поиграть в волейбол.

Не могу сказать, что я прям отличная волейболистка, но двигаться, бегать и прыгать, я любила. Вообще, правильно говорят, движение, это жизнь. И очень скоро я пойму, насколько была права.

С Ильёй я больше не разговаривала на эту тему, да и вообще, до физкультуры мы как-то забыли о существовании друг друга.

Передавай мяч, я как-то неожиданно вскрикнула от острой боли в запястье. Как раз на том месте, где у меня была странная татуировка. Мяч, который держала в руках, я выронила, а сама рухнула на колени. Из глаз, будто искры посыпались, так больно мне было.

— Отойдите! — Крикнул учитель и я почувствовала легкое дуновение ветерка. От меня отступили одноклассники, и подошёл физрук. — Лиззи, ты меня слышишь? Лиззи? — Мужчина, придерживая меня за голову, попытался посадить, а рука продолжала неистово гореть, обещая мне адские муки.

— Больно. — Прохрипела я, выгибая дугой на его руках.

— Кто-нибудь, позовите медсестру и принесите холодный компресс. — Всё это я слышала будто из-под толщи воды. Стараясь хоть как-то перенаправить всё своё внимание на что-то другое, я вслушивалась в перешёптывание одноклассников, в сердцебиение учителя и собственное дыхание. Так мне становилось намного легче. Я будто отстранялась от боли. Или боль от меня.

Когда на мою руку положили что-то ледяное, я даже смогла открыть глаза. Правда слёзы успели высохнуть и это получилось с трудом. Ресницы слиплись от солёной влаги.

— Лиззи, солнышко, что болит? — Приятный голос медсестры и её холодные руки, которые ласково погладили по лицу, проверяя наличие температуры.

— Рука, рука. — Я попыталась подняться, но физрук не позволил.

— Покажи, пожалуйста. — Женщина, Марина Георгиевна, убрала на секунду ледяной компресс. — Что это? — Боль немного притупилась, а растаявший лёд, превратился в воду. И будто бы ластиком стер большую часть татуировки. Я сначала даже не поняла, о чем речь, пока не сфокусировала зрение на запястье и не увидела что-то похожее на ожог. Кожа на этом месте стала сморщенной и тонкой, с множеством волдырей. Она уже не горела так сильно, поэтому я могла сесть и поближе рассмотреть руку.

— Что со мной? — Дрожащими пальцами я хотела дотронуться до покраснений, но Марина Георгиевна резко перехватила мою здоровую руку.

— Не трогай. Ты встать можешь? Дойдешь до медпункта? — Женщина в белом халате смотрела на меня серьёзно.

— Вроде, могу. — Неуверенно протянула я, начиная подниматься.

— Кто-нибудь, из мальчиков, помогите, пожалуйста. — Крикнула Марина Георгиевна, пока физрук помогал мне встать.

Мгновенно откликнувшимися были Илья и Тёма. Они подскочили ко мне с двух сторон, и приобняв за талию, помогли сделать первые шаги. Боль в руке начала отступать, оставляя лишь жжение и зуд.

Ребята довели меня до медпункта и усадили на кушетку, которая находилась за ширмой.

— Спасибо, возвращайтесь на урок. — Буркнула медсестра, копошась в стеклянном шкафчике с медикаментами.

Вот она достаёт бинты, мази, пластыри, какие-то тюбики, хлоргексидин.

— Я подожду.

— Я подожду.

Хором ответили Тёма и Илья и переглянулись.

Марина Георгиевна отправила двоих богатырей за дверь. Если так неймётся, путь ждут снаружи.

— Откуда у тебя ожог? Как ты его получила? — Расставляя на подносе нужные препараты, медсестра перешла к опросу. Ну, вот и что мне ей ответить? Шла, упала, очнулась, гипс? Кто мне поверит, что оно произошло неожиданно.

— Не знаю. Мы играли в волейбол, я держала в руках мяч. Потянулась, чтобы перебросить через сетку, в тот момент рука будто загорелась. Я упала и всё.

— Такое раньше случалось? — С холодностью хирурга, спросила Марина Георгиевна.

— Нет. Бывало, просто иногда чешется и жжется, но чтобы до такой степени, никогда. — Я только шептала, боялась, что Илья может подслушать разговор. Если Тёме я доверяла как себе, то Мельниченко был для меня фактически чужим человеком.

— Лиззи, у меня к тебе очень важный вопрос, ответь на него честно. — Пока Марина Георгиевна колдовала над моей рукой, пока прокалывала волдыри и выпускала из них жидкость и наносила специальную желтую пену на руку, она стала чересчур серьёзной.

Вопросительно взглянув на медсестру, я пару раз дернулась. Всё-таки неприятно, когда тебе прокалывают волдыри тонкой хирургической иглой.

— Ты давно вырезала чип? — Сколько я скрывала этот факт, столько и боялась, что рано или поздно кто-нибудь узнает об этом.

— Давно. — Прохрипела я и сглотнула. — Вы сдадите меня федеральной службе? — Есть в России, как и в других странах, специальная служба, которая изначально занимается как раз-таки вживлением чипов. А заодно, вылавливает тех, кто этого ещё не сделал или же, удалил, как я.

— Нет, не сдам. У тебя на то была причина. Я правильно понимаю? — Пенка на руке растворилась, оставляя видимый тонкий защитный слой. Будто вторая кожа. Она покрывала вскрытые волдыри и обожжённую кожу, делая её глянцевой, а также защищала открытые раны.

— Да, причина была и серьёзная. До сих пор есть остаточные явления.

— Думаю, что этот ожог, и был этим явлением. Скорее всего, ты не до конца удалила чип или повредила его, когда вытаскивала.

— И что? Как он мог мне навредить? Тем более, таким способом? — На руку легла сетчатая повязка. Она стянула обезображенный участок кожи, не давая тому расползтись.

— В чипе находится специальный состав, ядовитый. В одной из его частей, небольшая колбочка с жидкостью. Ты могла её случайно оставить под кожей, а сегодня, при игре, задеть. Она разбилась, но её содержимое пошло не во весь организм, а лишь в руку.

Почему-то я в этот расклад не поверила. Я видела, что вытащила из руки, когда вынимала чип. И знаю, что я его не сломала. Вытащила абсолютно целым. Но говорить об этом медсестре не стала. У меня же была мысль, что так отреагировала татуировка. Ведь именно на ней появился этот ожог. Не понятно только, от чего. На физкультуре я часто играю и бегаю, поэтому списать это на волейбол, не могу.

— Ладно, иди, переодевайся. Дома выпей любое обезболивающее. Будем ждать, когда заживёт. — Марина Георгиевна отдала мне пакетик с пенкой и повязкой. Сказала, обрабатывать перед сном и руку не мочить.

Не мочить. А мама сказала, быть ближе к воде. Да и вчера тату исчезло как раз после того, как я подержала руку под холодной водой. Холодная вода. Мне в самом начале наложила на ожог лед, который растопился от комнатной температуры, потому татуировка и исчезла. Значит, всё-таки холодная вода?

Конечно, после такого случая, урок так и не продолжили. Меня ждали в раздевалке, Даша и другие девочки, помогли переодеться, а Тёма и Илья вызвались проводить до дома. Правда, Илье позвонил отец, сказал, что срочно ждёт его дома.

Тема и Даша отвели меня домой, но им тоже пришло сообщение от родителей. Тема пробовал перезвонить, но гудка в трубке не было. Даша пыталась ответить на сообщение, но всякий раз был как-то сбой. И если Тёма едва ил не ломанулся домой, то Дашка осталась со мной.

Глава 4 Предчувствие

Когда Тёмка убежал домой, Даша резко и надолго замолчала. Ходила из угла в угол и молчала. Чтобы Даша Гончарова ходила и молчала?! Да такого быть не может! Даша не умеет молчать! Это два разных понятия! Примерно, такие же, как вода и огонь. И вот Дашка в этом случае обычно огонь.

— Может быть, ты уже сядешь? — Раздражённо пробурчала я, вздыхая. — Хватит мельтешить, в глазах от тебя рябит.

Даша остановилась и развернулась ко мне лицом. Что-то в ней меня напрягало. Настороженность или молчаливость? Серьёзность.

— Здесь что-то не так. — Заявила она, всё ещё в упор глядя на меня.

— А здесь, это где?

— Здесь, это в городе. В мире. Неужели ты не понимаешь, что сбой электросети не просто так? — Даша вихрем подлетела к табуретке, опустившись на неё. — Если папе нужно со мной связаться, он найдёт способ, но точно это будет не сообщение, на которое я не могу ответить.

— Сейчас такая странная ситуация, что нельзя быть ни в чем уверенной. — Произнесла я твёрдо, а сама покосилась на мобильный телефон, темной дырой зияя на столе.

— Мой отец, командующий космическими войсками — заместитель главнокомандующего воздушно-космическими силами. — Слова Даши прозвучали как гром среди ясного неба.

Я, конечно, знала, что она дочь военного, но чтобы такого! Но мой слух зацепился за одну очень важную деталь.

— Подожди, ты сказала, космическими силами? — В голове частично складывался пазл на десять тысяч кусков.

— Да. Я не имею права разглашать данную информацию в целях безопасности. — Отчеканила подруга, уже совершенно не походя на знакомую мне Дашу Гончарову. — Но тебе я должна сказать. Телефоны больше не будут работать. — Прозвучало как приговор.

— Почему? — Я взяла свой телефон в руки, но сенсорный дисплей никак не отреагировал. — Даш, если ты что-то знаешь, пожалуйста, не молчи. Скажи. Это касается не только тебя, а всех нас!

В глазах Гончаровой в тот момент молниеносно пробежался ужас. Она была напугана!

— Вчера ночью, когда родители отправили меня спать, при просмотре фильма у меня отключился телефон. Сам собой. При стопроцентной зарядке. Как бы я не старалась, включить его не смогла. Но у меня же есть другой, старый телефон. Я подумала, что с ним-то точно всё в порядке. Но нет! Он тоже был выключен, как и планшет, как ноутбук! Я не смогла включить их. Под утро я спустилась на кухню, чтобы выпить воды, но услышала, как папа с кем-то переговаривается по рации! — Даша замолкла, видимо решаясь, говорить мне или нет. Она осмотрелась по сторонам, а я решила её не торопить.

— Лиззи, то, что я услышала, повергло меня в шок. — Даша смотрела на меня будто стеклянными глазами.

— Что это? Что ты услышала? — Тихо прошептала я, аккуратно беря руку подруги в свою. Она вся тряслась от страха.

— На планету надвигается нечто. Ближе к выходным к Земле, на очень близкое расстояние подойдёт некое космическое тело, которое при контакте с атмосферой разрушит любую существующую связь на поверхности. К каким катастрофическим последствиям это может привезти, остаётся лишь догадываться.

— Это ты сейчас говоришь об астероиде? — Уточнила я, всё ещё не в состоянии поверить в нечто подобное.

— Лиз, это никакой не астероид! — Прошептала Даша, сжимая до побелевших костяшек мою ладонь. Мне было страшно за неё. У подруги едва глаза не выкатились из орбит. — Это инопланетный корабль и он просто огромен! И когда он хотя бы на половину войдёт экзосферу, все наши спутники, международная космическая станция, все рухнет! Если это уже не случилось. — Гончарова многозначительно посмотрела на смартфон.

Это что же получается, что мои родители не смогут вернуться домой?! Я буду здесь совершенно одна?

— Твои родители не смогут вернуться. — Подтвердила мои опасения Даша, смягчившись. А у меня слёзы горькие в глазах застыли.

— Нет. — Обессиленно прошептала я. — Они же когда-нибудь уйдут и всё восстановится. Ведь так? — Заглядывая в глаза Даши, я пыталась найти подтверждение своим словам. Но их не было. Лишь безотчетный страх, который затягивал в свои дебри и меня.

— Лиззи, они пришли сюда за нами. И это не добродушный визит самаритян, желающие познакомится с нами поближе. Вовсе нет.

У меня вырывается фраза, которая шокирует нас обеих.

— Значит ли это, что эксперимент «Люди» подошёл к концу?! — Я смотрела на Дашу, которая с силой закусила губу и старалась не плакать.

Да, мы знали, что наша цивилизация лишь эксперимент, сознанный внеземным разумом. Но как-то слишком спокойно отреагировали на это. Ученые и главы государств, которые впервые за всё время существования человечества, вступили в контакт с Империей Альфадена, узнали кодовое слово этого эксперимента — «Ди Лайте». И если переводить с немецкого, моего родного языка, то это эксперимент «Люди». Чудовищный и безумный. Гнусный и бесчеловечный. А мы всего лишь подопытные мыши без права на существование!

Многие представляли себя, что из себя представляет апокалипсис. Существовало сотни различных вариаций. А вышло так, что нас уничтожат наши создатели. И, похоже, что это самый страшный расклад.

— Я попробую связаться с родителями. — Решительно заявила я, вставая с места и направляясь в комнату, где подключила стационарный телефон.

Я очень хотела дозвониться до мамы или папы, чтобы услышать их голос. Возможно, в последний раз. Как же мне было больно! Мама, если не знала, то предчувствовала беду. Она хотела остаться со мной! Но я своими руками выпроводила их отсюда.

Есть ли у нас хоть какая-то вероятность остаться в живых? Невозможно же одним махом уничтожить абсолютно всех людей!

Я раз за разом методично набирала знакомые цифры, в угасающей надежде в последний раз услышать родной голос.

— Лиззи, это бесполезно. — Выдохнула Даша, которая сидела рядом со мной. Уже прошло больше часа, пока я пыталась дозвониться до дома.

— Это не честно. — Тихо шептала я, уже не сдерживая слёзы. — Мы должны хотя бы попрощаться! — От бессилия стукнула кулаком по столу. Телефонная база аж подпрыгнула.

Я крепко сжала трубку, в последний раз набирая номер, но уже ни на что не рассчитывала.

— Алло? — А когда услышала взволнованный, но родной голос мамы, вообще зависла.

— Мамочка! — Позвала я, а слёзы градом скатились по щекам.

— Лиззи, дочка! Родная моя! — Опять какие-то помехи! Я плохо слышу мамин голос, пора торопиться.

— Мамочка, мамочка, я люблю тебя! Слышишь?! Я так сильно тебя люблю! — Я уже просто кричала в трубку, прижимая её так крепко, как это вообще возможно. — Пожалуйста, передай папочке, что я его тоже очень сильно люблю! Я люблю вас! Прости меня за всё!

— Лиззи, маленькая моя, мы тоже тебя очень любим! — Снова сбой, металлический шум, который режет по ушам. — Мы обязательно встретимся! Только будь сильной и смелой! Ты меня слышишь? Держись поближе к воде! — На этом шум уже полностью перекрыл мамин голос, и я опустила трубку.

— Я обещаю. — Прошептала я в никуда, понимая, что меня на том конце провода уже никто не слышит.

Я никогда в жизни так сильно не плакала. Но сейчас моё сердце просто разрывалось от боли и страха. Мне всего семнадцать лет, я ещё только начала жить. А в итоге, и жить мне осталось не так много, да ещё и умру я без родителей.

Даше и Артёму повезло в этом плане. Они будут вместе с семьёй. А я одна. Папа и мама без меня. Как им сейчас тяжело, осознавая, что всему скоро придёт конец, а дочь одна и очень далеко?

Я кричала, рыдала, сбивая костяшки в кровь, когда разносила гостиную в пух и прах. От страха полнейшего одиночества и безысходности металась загнанной ланью, когда Даша пыталась меня усмирить. Конечно же, я сильно её напугала. Да и себя, как ни странно.

Очнулась я, когда почувствовала невыносимую боль в перевязанной руке. Бинты пропитались кровью, а пальцы были содраны до мяса.

— Лиззи, тебе надо обработать раны. — Даша принесла тазик с теплой водой и чистыми махровыми салфетками и все лекарства, которые мне выдала школьная медсестра.

Подруга также напоила меня лошадиной дозой валерьянки и когда я уже была в состоянии не стояния, обработала самостоятельно все царапины и порезы на моих руках. Даже ожог перебинтовала, хотя, насколько я знаю Гончарову, она до потери пульса боится крови.

Даша всё дозвонилась до отца и попросила разрешения остаться со мной до завтрашнего дня. Она явственно опасалась за моё душевное состояние и не хотела оставлять одну. Я была только рада её присутствию. Истерика уже прошла, и всё что от неё осталось, это стыд перед подругой, ну и пара несерьёзных царапин.

Чтобы как-то заглушить тоску и душевную боль, Даша не нашла ничего лучшего, как пойти и делать уроки. Но сначала общими усилиями мы прибрались в гостиной, убрали осколки трёх ваз, которые я угробила, нескольких бокалов, повесили обратно гардины и смысли небольшие пятна моей крови.

Но, что самое удивительно, уроки реально затянули нас! Решая экзаменационные тесты, я отключалась от реальности. Ближе к девяти вечера Даша заказала роллы и пиццу с доставкой на дом. Выходить на улицу хотелось меньше всего.

— Если уж и помирать, то на сытый желудок! — Пошутила подруга, закидываясь третьим кусок острой пиццы с халапеньо. У меня от неё нещадно жгло во рту, но я уже проглотила четвертый кусок, заливая в себя пятый или шестой стакан ледяной колы.

— Не знаю, как ты, а я помирать не собираюсь. Я сделаю всё, чтобы выжить и встретиться с родителями, иначе я не Ализе Аненербе! — Твердо заявила я, внимательно глядя на Гончарову, которая застыла с куском пиццу во рту.

— Тогда я с тобой! — Согласила Даша, кивая мне.

Мы ещё позанимались, а после душа, я принялась искать обычный будильник, чтобы завести на завтра и не проспать.

Даша умудрилась вырубиться чуть ли не сразу, после того, как её голова коснулась подушки. Я же долго пылилась в потолок, вспоминая маму и папу. Как они сейчас в Мюнхене? Поняли весь спектр проблем? Думаю, да. Особенно после того, как я всё же дозвонилась до мамы.

Когда прозвенел будильник, я даже не сразу сообразила, что это вообще был он. Дашка соскочила дивана, в панике озираясь по сторонам.

— Успокойся, это всего лишь будильник. — Сонно пробормотала я, потирая лицо.

На удивление, после вчерашнего инцидента у меня совершенно не болели пальцы и руки! Я внимательно на них посмотрела. Сжала в ладони в кулаки. Зажмурилась и снова посмотрела.

— Быть такого не может. — Пробормотала я, осматривая абсолютно здоровые руки. Будто бы и не было вчерашнего истерического припадка!

— Ты о чем? — Гаркнула Даша и прокашлялась. Она надела тапочки и подошла ко мне. Долго пыталась врубиться, что происходит и в итоге просто выдала: — А где?! — Осмотрела мои руки, даже хотела открыть ожог.

Но что-то мне подсказывало, что его тоже нет. И естественно, мои догадки подтвердились, когда я сняла бинты и пластырь. Абсолютно чиста кожа без каких-либо признаков ожога. Лишь татуировка на запястье будто бы немного увеличилась. А так, всё как раньше.

— Что за дичь? — Вскрикнула подруга, а брови её устроили Даше принудительную подтяжку лица. С явным перебором, иначе чего у неё рот так перекосило?!

— А я знаю? — Опешила я, но выдохнула. — Давай собираться, а то какой смысл тогда в этом будильнике, если снова опоздаем?

Слезла с постели, обулась и потопала в свою ванную, подругу же отравила в гостевую ванну. Быстро привели себя в порядок, переоделись и пошли завтракать. Я сварила кашу, потому что после вчерашних посиделок у меня немного тянуло живот от тяжёлой пищи. Даша почему-то была в восторге от обычной овсяной каши.

— Помнишь, моя мама как-то решила на завтрак нам приготовить овсянку? Ты тогда у нас гостила пару недель? — От воспоминаний меня невольно передёрнуло. Но не меня одну. Да, мама Даши готовила просто ужасно! Проблема заключалась в том, что она была ярым фанатом правильного питания, поэтому овсянка была исключительно на воде, без добавления сахара, соли и масла. Одним словом, гадость.

Но я любила вкусно покушать, а с тем ритмом жизни, что был у меня, когда родители уезжали на месяцы и оставляли меня одну, грех не научиться вкусно готовить.

В школу мы шли спокойно, не торопясь. Сегодня четверг, поэтому у нас должна была быть контрольная по русскому языку. Переговариваясь, мы старательно обходили опасную тему. Я шла без повязки, а солнышко довольно сильно припекало мою темную макушку. Этим летом, после поступления, я хотела сделать себе профессиональное окрашивание «шатуш». Хотя сейчас это уже не модно, но на последней стрижке, полгода тому назад, парикмахер сказала, что мне это очень пойдёт. Она тогда осветлила немного передние прядки, и выглядело очень круто! В школе ко мне только ленивый не подошёл, спросить, что за окрашивание у меня такое. Хотя тогда это был просто эксперимент.

Сегодня произошла та же ситуация, что и вчера. На первый урок опоздало больше половины класса и учитель. Мы с Дашкой просидели на подоконнике, пытаясь дозвониться Тёмке, но телефоны уже не поддавались реанимации. Сдохли окончательно.

— Как-то тихо, ты не заметила? — Спросила Даша, когда мы бездумно пялились в окно.

— Да, согласна. Слишком тихо. — Произнесла я ей в ответ, тяжело вздохнув.

— Вот вы где?! — Неожиданно сбоку из ниоткуда появился Тёма. Дашка тут же спрыгнула с подоконника и со всей силы въехала носком туфли Артёму в голень.

— Эй, ты чего дерёшься? — Прохрипел друг, скача на одной ноге. — Я так бежал сюда, а ты сразу драться лезешь.

Но Дашка ему ничего не ответила.

— Вы телевизор смотрели? — Растирая своё больное место, промычал Артём.

— А что там? — Спросила я, отлипая, наконец, от окна.

— А так катастрофы! На землю упало двести тридцать самолётов! Шестнадцать из них в океан. И это те самолёты, которые были в воздухе в тот момент. — Яростно размахивая руками, Артём продолжил: — Но это ещё не всё! Вся мобильная связь пропала. А в Америке зафиксировали проход через верхние слои атмосферы какой-то огромный летательный аппарат.

Мне даже спрашивать не хотелось, что это за аппарат. И так, всё понятно. По прогнозам учёных, уже завтра всё закончится.

— Из начальной школы на учёбу никого не пустили.

— Всё, хватит уже. Мы же тут и пойдём учиться, как и все остальные, кто всё-таки дошёл. — Я спрыгнула с подоконника, подхватила сумку и направилась к классу. Из наших почти все дошли до второго урока.

— Постой, а где ожог? — Артём схватил меня за руку, осматривая её на предмет вчерашнего ожога.

— Не знаю, утром проснулась, его уже не было. — Призналась я, видя, что исчезновение ожога удивило Артёма ещё больше, чем массовое падение самолётов.

Как раз в это время прозвенел звонок, но урок прошёл смазано и неполноценно. В основном из-за огромной трагедии, в которой погибло невероятное количество людей. И неважно, какой религии или национальности. Погибли люди.

Физкультуру, которая стояла четвёртым уроком, отменили. Вместо неё нам поставили телевизор с экранизацией романа Антона Павловича Чехова, «Мой ласковый и нежный зверь» в одном из свободных классов, а преподаватели в полном составе ушли на экстренное совещание.

Конечно же, никто не смотрел фильм. Все переговаривались, обсуждая ситуацию, пока Мельниченко молча не подошёл к допотопному телевизору и не переключил кассету на Первый федеральный канал. И как вовремя, по нему сейчас крутили срочный выпуск новостей.

Женщина на экране, с весьма испуганным видом, вещала о том, что на данный момент происходило в мире.

«Шок, поразивший сегодня буквально весь мир. Двести тридцать самолётов гражданской авиации и семнадцать самолётов быстрого реагирования, находящиеся под управлением военно-воздушных войск, по всему миру одномоментно упали на землю. Произошедшее связывают с вхождением в экзосферу неопознанного летающего объекта, имеющий невероятные, поистине, грандиозные размеры. Сейчас вы видите его на своих экранах».

Я не могу сказать, насколько большим было НЛО, но выглядело довольно устрашающе. Черный, матовый материал, не пропускающий через себя ни лучика света. Будто бы поглощающий его. Всё, что видели на короткой видеозаписи, это острый нос корабля, который раскрывался, чем больше входил в термосферу, где его, по всей вероятности, видели космонавты, находившиеся сейчас на МКС.

«Как передаёт наш, российский космонавт, находящийся сейчас на международной космической станции, Иван Вагнер и Анатолий Иванишин, объект выдаёт огромную радиационную дозу, из-за чего сбивается ритм работы космической станции. Есть опасения, что своими параметрами или всё той же радиацией НЛО собьёт МКС с орбиты Земли».

В классе повисла просто гробовая тишина. Если кто-то и понимал, что происходит, то молчал в тряпочку. Как, например, мы с Дашей. Страх окутывал склизкими щупальцами, теребя натянутые, как струны, нервы.

С пятого урока нас отпустили, но пятницу всё равно объявили учебным днём, как и субботу. Поэтому никто особо не обрадовался. Единственное, что изменили, так это начало первого урока перенесли на половину десятого утра. Таким образом, шестой урок сместили на час позже. Супер.

Я до ужаса не хотела возвращаться домой. Домой, где пусто и холодно, от того, что теперь я там одна. И скорее всего, навсегда. У меня было какое-то жуткое предчувствие, которое мешало мне думать.

Но всё же мне пришлось возвращаться. Погода резко испортилась, пошёл сильный ливень, а зонтика у меня с собой не было. Как-то слишком неожиданно пошёл дождь. Пока я гуляла, ни облачка на небе не видела, хотя впервые в жизни обратила на небо пристальное внимание! Пыталась увидеть хоть что-то инопланетное. Хоть какую-то темную точку на прекрасном голубом небе. Но ничего.

Глава 5 Последние часы

Дождь оказался просто ледяным для весьма жаркого мая. Я вся вымокла, пока бежала домой. Из-за присоединившегося ветра, я продрогла до костей. В прихожей, снимая на ходу прилипшую одежду, обратила своё внимание на отсутствие тату. У меня тут же созрел важный вопрос, который я уже не могла задать маме.

Откуда она знала, что надо держаться воды? Я же никогда не говорила о татуировке! Возможно, именно с ней это никак не связано? Знает ли мама, что это значит на самом деле? Думаю, да. Только вот я не успела спросить.

Что самое странное? Татуировка исчезает исключительно в холодной воде. Когда я принимаю душ, она всегда на месте. Бледнеет немного, когда переключаю режим на контрастный душ, но не исчезает, когда я долго держу руку в теплой или горячей воде. Вот и сейчас, после ливня я хочу согреться. Стою под горячими струями воды и с замиранием сердца вижу, как татуировка обретает цвет, не сильно, но и этого достаточно.

Я осматриваю руку, всё ещё не в состоянии поверить, что ожог прошёл за ночь сам по себе. Это что-то из ряда фантастики.

«Ага, а вторжение пришельцев не из этого же ряда? Так почему оно сбывается прямо у меня на глазах?». — Подумала я, но всё равно в голове был какой-то сумбур. Слишком много вопросов и не одного ответа. Тогда уже проще вообще на всё махнуть рукой и жить, пока есть немного времени. Уповаю лишь на то, что я всё же смогу встретиться с родителями. Живыми, разумеется. Хотя бы ненадолго. Пускай лишь мельком, но зато я буду спокойна, что они живы, даже если в этот самый момент я сама умру.

Что самое странно, меня совершенно не пугает смерть. Пугает лишь неизвестность, и что я осталась совершенно одна в такой ужасной ситуации.

После душа закуталась в мамин халат и даже не думая, пошла в спальню родителей. Как и во всей квартире, здесь также царила идеальная чистота. Я подошла к кровати, расстелила её и с головой, которая была завернута в полотенце, легла под одеяло.

Я в домике. Я в домике. Я в домике. Я….

Повторяя себе снова и снова, я плакала. Ещё вчера дала себе установку не раскисать. В конце концов, у нас крепкая, сильная семья. Я росла самостоятельным ребёнком, в подростковом возрасте не доставляла неприятностей, крепко стояла на ногах и имела какой-то внутренний стержень. Но апатия накрывала с головой. Так же, как сейчас одеяло.

Я совсем одна. Одна в домике. В комнате. В квартире. В городе. В России.

У Даши и Артёма есть родители, они в любом случае вместе. А я даже прибиться к ним не могу. Буду чувствовать себя обузой. Им надо за своими детьми следить, а тут я, сбоку припёка.

Мне это не по душе. Буду сама за себя отвечать.

Я не заметила, как провалилась в дремучий, тяжелый сон. Мне всё время казалось, что меня кто-то зовёт или кто-то ищет. Даже не могу сказать, сон это был или явь. Сама я была где-то на грани этих двух понятий. И меня разбудил как раз-таки удар. Нет, не по мне, слава Богу. По двери.

И это я поняла долгие пять минут спустя, пока удар не повторился, и я не услышала, откуда он идёт.

Дверь. Кто-то с силой колотил во входную дверь. Я вылезла из-под одеяла, сняла полотенце с головы, боковым зрением замечая, что на улице уже наступают сумерки. Не торопясь вышла в коридор, периодически вздрагивая, когда стуки повторяются. На цыпочках подошла к двери, посмотрела в глазок.

— Лиза!!! Открывай! — В дверь тарабанил Артём, спиной прислонившись к двери и пиная её ногами.

Я от страха чуть в штаны не напрудила! Дрожащими пальцами открыла замок и как завоплю на всю лестничную клетку:

— Вы совсем сбрендили?! Мозги по дороге потеряли? — Вопила я, топая ногами.

Тёмка, завидев меня, тут же протиснулся в квартиру, хватая за собой ошалевшую Дашку. Дверь быстро закрывают, на меня ровным счётом ноль внимания.

— Ты чего орёшь?! — Шипел Тёма, стаскивая кроссы. — Мы тут уже полчаса стоим. Ты на звонок не реагируешь, что ещё оставалось делать? Телефоны не работают, поэтому используем старый дедовский метод.

— Ага, ломает дверь к чёртовой бабушке. — Недовольно сложив руки на груди, я уставилась на друзей.

— Ты почему так долго не открывала? — Беспокойно спросила Гончарова, вешая куртку.

— Я заснула в родительской спальне. А проснулась от страха, что ко мне в квартиру кто-то ломиться! — Это, конечно, не так, но пускай им будет стыдно, что так меня напугали. — Кстати, а вы чего заявились в такой час?

— Как, чего?! — Взбеленилась Дашка, таща свою упругую задницу на кухню. За ней следовал Бондарев. — Ты ничего не знаешь? — Крикнула подруга, а потом, когда мы уже прошли на кухню, повернулась к Тёме и спросила уже у него: — Она ничего не знает?

— Чего я не знаю? — Опять какой-то сбой со связью или что? — Что на этот раз? — Устало потёрла глаза и помассировала голову.

Кажется, я склею ласты ещё до вторжения.

— Все спутники, а также международная космическая станция два часа назад рухнули в тихий и атлантический океаны. Вместе с людьми, как ты понимаешь. — Шокировал меня Тёма, даже не дав усадить свою пятую точку на стул.

Я зависла в полусогнутом положении, переваривая в такой позе слова Бондарева. А когда переварила, плюхнулась точно мимо стула. Аж мозги подбросило.

— Иди ты. — Прошептала я, понимая, насколько всё серьёзно. Это катастрофы планетарного масштаба!

Артём быстро подбежал ко мне и помог встать на ноги. Правда эти ноги уже не держали меня крепко на поверхности, поэтому я просто села.

— Господи, что это происходит? — Я уткнулась в ладони, глубоко вдыхая. Слёз уже не было. Было тяжелое чувство необъятной усталости.

— Это не всё. — Напомнила Даша, смущенно окинув взглядом меня и Артёма. Я только выдохнула. У меня уже не было сил спрашивать. — Смотри. — Бондарев включает телевизор, которым редко пользовались на кухне, ищет аналоговый канал, передающий экстренные выпуски новостей. С замиранием сердце наблюдаю ужасающую картину. Ведущий вечерних новостей, едва ли потом не обливался от страха, произносил следующее:

«Пропала любая связь с другими странами. Правительство Российской Федерации связывалось с Китайской народной республикой, и во время разговора начались странные помехи. Связь отключилась. Министр обороты, Сергей Шойгу, и министр иностранных дел, Сергей Лавров, подтвердили полную изоляцию России от внешнего мира. И, насколько нам известно, подобная картина сейчас наблюдается повсеместно».

— А школа решила, что старшекурсники обязаны доучиться эту неделю. — Возмущённо хрюкнула Даша, исподлобья поглядывая на телевизор.

— Вы завтра придёте? — Тихо спросила я, стараясь унять трясущиеся ноги под полами длинного халата.

— Мне сказали идти. — Даша недовольно выдохнула и закатила глаза.

— А ты? — Я обратилась к Тёме.

— Если и вы там будете, я тоже пойду. Мама сказала, что возможно, всё не так страшно, как нам тут показывают, но уже после того, как все спутники свалились со своих орбит, а МКС затонуло, я уже не верю, что можно ожидать что-то хорошее.

Всё-таки мы не пришли к единому выводу. Пойдем ли в школу или нет. Мне до неё двадцать минут пешком, а вот Даша и Тёме гораздо дольше. У обоих из них есть несколько остановок в метро.

Я даже за уроки не садилась. Просто взяла книгу с полки «Аспекты вторжения», которую недавно купила в «Буквоеде», высушила волосы и легла в родительскую кровать. Так мне казалось, что мама с папой рядом.

Мне нравилась эта книга. Что-то на грани фантастики и реальности. Там тоже было инопланетное вторжение, правда всё закончилось тотальной чисток население и от людей остались одни лишь воспоминания. Это те, кто в тот момент находился на поверхности. Людям, находившимся под землёй, в метро, в бункерах, повезло гораздо больше. Насколько это возможно, в той ситуации, в которой они оказались. С того момента и начинается раскрытие сюжета. Весьма закрученного.

«Ещё месяц назад никто и предположить не мог, что всё обернётся подобной катастрофой». — Рассуждал главный герой эпопеи, Кай Джордан.

«Прогресс человечества не стоит на месте. Двадцать лет назад не было и мысли, что мир будет зависим от компьютеров. А сейчас это является обыденностью, с которой кто-то даже родился. Я родился на стыке двух времен….».

Кай Джордан — молодой программист, двадцати двух лет. От его лица идёт повествование в книге, которое показывает наше не столь отдалённое будущее. По сюжету, главный герой, Кай, родился в 2099 году, когда только закончилась Третья мировая война, унёсшая жизни около двух миллиардов людей по всему миру! Это была самая кровопролитная, самая страшная война со времен существования человечества. Вооруженный конфликт длился 15 лет, уничтожив половину Европы, большую часть Америки и всю Африку. Появились так называемые Мёртвые зоны, в которых человеку небезопасно находиться под страхом мучительной смерти. Однако оставшиеся в живых люди начинают восстанавливать свои города, которые превращаются из мегаполисов в небольшие деревни, именуемые Регионами. Конец человечеству приходит тогда, когда приходит сообщение, что над планетой уже длительное время висит НЛО. Он появился за сутки до начала Великой третьей мировой войны и оставался на орбите долгие 37 лет. Пришельцы решили, что человечество слишком агрессивно и опасно для тех, кто обитает в Космосе. Тёмный Альянс постановил, что люди, как вид, должны исчезнуть. С этого момента и начинает борьба за выживание. Борьба тех людей, которые выжили после масштабных разрушений. Только сейчас они воюют уже не сами с собой, а с чем-то неизведанным. Опасным и таинственным. Прямо как сейчас.

Книга меня затянула аж до трех часов ночи. Когда я в тысячный раз наматывала сопли на кулак, понимая, что, практически похожее будущее наступило на 79 лет раньше, чем предсказывал автор.

Спала я тяжело. Постоянно ворочалась из стороны в сторону, металась по подушкам, сбивая одеяло к ногам. В итоге проснулась ровно по будильнику вся мокрая и запыхавшаяся. Сердце неистово билось в груди, а я вспоминала сон, который меня не на шутку напугал. Во мне папа что-то сбивчиво пытался мне объяснить. Говорил, где есть оружейные магазины, где лежит аптечка и самое главное, во сне я увидела код от сейфа, что находится в шкафу родителей. Я и без сна знала, что у нас есть сейчас, даже знаю пароль, но он совершенно не совпадает с тем, что я видела.

Решила, что это всё бред, и я себя накручиваю. Пока собиралась в школу, мне с каждой минутой становилось только хуже. Какое-то жуткое предчувствие окутывало с ног до головы, мешая нормально идти и думать.

Пока завтракала, долго рассматривала кристально чистое небо. Пару раз что-то мелькнуло, но я не успела заметить, что это, поэтому не предала значение. Ноги отчего-то гудели, будто после пробежки. А перед выходом из дома у меня вдруг пошла носом кровь. Я как раз в этот момент переобувалась, решила сегодня одеться просто и легко — кроссовки для бега, удобные джинсы, футболку с длинными рукавами и джинсовую куртку. И пока наклонялась, увидела, как на ламинат падают крупные алые капли. Сначала даже не поняла, откуда они, пока рука сама не потянулась к носу.

Я ещё минут десять дома останавливала кровь и в итоге пошла на первый урок с ватными турундами в носу. На меня оглядывались все прохожие, а я прятала глаза за стеклами солнцезащитных очков. Чем ближе я была к школе, тем сильнее шла кровь. У меня кружилась голова и я уже подумала, а не вернуться ли домой, пока ещё не поздно.

Вообще у меня нет такой привычки, изливаться кровью. Последний раз, когда у меня шла кровь из носа, это лет десять назад, когда я свалилась с велосипеда и разбила этот самый нос.

В гардероб даже не заходила, ибо переодевать кроссовки сегодня мне совершенно не хотелось. Я только заглянула перед уроком в туалет, смыла кровь, и вроде бы стало лучше. Однако в зеркале отражалась очень болезненная девушка. Впалые щёки, которые ещё больше подчеркивали острые скулы, темные круги под глазами, мутные глаза и невероятно бледная кожа.

«Я сошла с ума, раз довела себя до такого! Мама увидела бы, убила!» — С отчаянием подумала я, вытаскивая из сумки косметичку. Но все равно не решилась краситься, так как боялась, что кровь снова пойдет, и я просто тупо размажу её с тональником.

Прозвенел звонок и я направилась в кабинет. Как-то тяжко у меня на сердце сегодня. Такое чувство, будто что-то давит сверху.

У кабинета алгебры я притормозила, проверяя, не пошли кровь снова. Всё в порядке. Тёма и Даша, завидев меня у дверей, тут же кинулись ко мне.

— Я боялась, что ты не придёшь! — Прошептала подруга, обнимаясь.

— Лиззи, что с тобой? — Испуганно произнес Артём, разглядывая меня будто под микроскопом.

— Кровь пошла из носа. — Буркнула я, не особо заостряясь.

— Кровь? — Опешила Гончарова. — Ты зачем пришла? Давай домой! — Подруга уже вовсю пинала меня вон из класса.

— Нет. Раз вы пришли, то и я тоже. Иначе, уходим вместе. И вообще, не хочу я дома сидеть. — Взбеленилась я, когда в глазах снова защипало от слёз. — Не хочу одна.

Увидев моё страдальческое лицо, друзья всё же отступили. Мы всегда были вместе. Как в школе, так и вне её пределов.

На первый урок, на моё удивление, пришли абсолютно все. И никто даже не опоздал. Тишина в классах была гробовая. Всех младшеклассников оставили дома до выяснения обстоятельств. С пятого по восьмой классы по заявлению директора, просидят лишь до четвёртого урока. Остальные до самого конца.

Глава 6 Сохраняйте спокойствие!

Паника во мне нарастала ежеминутно. На четвёртом уроке, когда часы показывали половину первого дня, мы всем классом смотрели экранизацию романа «Война и мир». Народ в классе будто замер. Никто не разговаривал, не шумел. Преподаватель — Ирина Вячеславовна — стояла у окна, постоянно теребя обручальное кольцо на пальце. Она переживала, как и все остальные. Обстановка накалялась. Мне даже начало мерещиться, что стрелки настенных часов набатом отбивают последние минуты.

Когда я в который раз пыталась вслушаться в диалог, Ирина Вячеславовна вскрикнула и с ужасом в глазах, отбежала от окна. Класс скопом ринулся к окнам посмотреть, что случилось.

— Что же это твориться?! — Пискнул кто-то совсем рядом со мной.

Легковые машины, наземный транспорт, всё смешалось в куче. Люди внезапно перестали управлять своими машинами, и те, врезались в столбы и в рядом стоящие машины.

Телевизор сам по себе вырубился, оставив лишь тёмный квадрат. В классе замерцал свет и…выключился.

Но никто не ринулся к выходу с криками о помощи. Все замерли у окон, наблюдая, как по голубому небу плавно летит огромный черный треугольник. Не такой большой, как говорили по новостям, но что-то мне подсказывало, что это лишь часть всего летательного аппарата. И сейчас эта часть угрожающе зависла над центром Санкт-Петербурга.

Последний гулкий удар стрелок часов и они остановились. 13:45.

Ровно в этот момент в городе зазвучала сирена, призывающая сохранять спокойствие. Я резко вздрогнула, когда меня за руку кто-то взял. Покосившись, поняла, что это Тёма. С другой стороны меня взяла Даша. Так мы и стояли, пока Ирина Вячеславовна не взяла себя в руки и не отдала приказ немедленно собирать вещи и собираться на выход.

Под звон сирены мы построились в шеренгу. Тема, Даша и я её замыкали.

Пока все стройными рядами покидали здание школы, я невольно заметила, что паники в городе нет! Никто не носится как угорелый, крича о спасении. Люди тихо, молча куда-то следуют.

— А куда мы идем? — Наконец-то спросила я, останавливая Дашу.

— Не знаю. — Подруга лишь пожала плечами.

Что происходит? Куда все идут?

Я опередила друзей и встала перед Тёмой, чтобы спросить об этом Катю, впереди стоящую одноклассницу. Я тыкала в неё, тыкала, но реакции вообще никакой. Тогда я вышла из шеренги и обогнала Катю.

— Ау, Кать? — Но одноклассница никак не реагировала. Она просто шла, моргала, дышала и всё. Никаких эмоций на лице.

Тревога топила мой инстинкт самосохранения, поэтому я пошла дальше.

— Лиззи, ты куда? — Шикнул Тёма, видя, что я иду всё дальше от них.

Вот в шеренге увидела макушку Борисовой Кристины, подошла к ней и подёргала за рукав.

— Кристина? — Прошипела я, пытаясь дозваться одноклассницу, но она, как и Катя, не реагировала на меня. Да и вообще, на всё происходящее.

Опустив голову, я увидела, что из-под кожи, где находится её чип, идёт какое-то голубоватое свечение.

— Боже! — Прошептала я, закрывая руками рот.

Я вышла из шеренги и остановила друзей.

— В чём дело? Пойдём! Нам надо идти! — Наперебой шептали Тёма и Даша, видя, как наш класс, а с ним и другие, методично спускаются по лестнице вниз.

— Они не реагируют на меня. — От цепкого страха во рту пересохло. — Они вообще ни на что не реагируют. Глаза стеклянные. А чип на руке горит голубым цветом.

— Их заставляют идти?! — Опешила Даша, а глаза её округлились до размеров теннисного мячика.

— Я не знаю. Но раз мы в сознании и соображаем, то, скорее всего, да.

Я подняла руку и посмотрела на то место, где должен быть чип.

— Чип их зомбирует, заставляет идти куда-то. А мы не идём, потому что я их вырезала. — Если эта догадка верна, а так и есть, то я только что спасла нам жизнь. Нам троим.

— Мама! — Крикнула Даша, порываясь убежать на выход.

— Стой ты! — Я успела в последний момент ухватить её за руку и остановить. — У них чипы. Их не вернёшь. — Замогильным голосом сказала я.

«Мои родители вырезали чипы. Если в Мюнхене происходит всё то же самое, то они в безопасности». — Отстранённо подумала я, стараясь не зацикливаться.

— Лиза, это мои родители! Они в беде! — Дашка вырывалась, как могла. Тёма, который до этого был безучастен и вообще потерян, резко очухался и помог мне удержать подругу.

— Чем ты им поможешь?! — Тёма тряхнул Дашу за плечи, а она заплакала в истерике.

— Я вырежу им этот долбанный чип. — Рыдала Гончарова, падая на колени.

— Мы даже дойти до них не успеем. — С ужасом поняла я, что нам некуда деваться. — Подержи её. — Попросила я Тёму, а сама побежала в класс, окна которого выходили не во двор, а на проспект.

— Ты куда? — Крикнул Бондарев, успокаивая Дашу.

— Мне нужно посмотреть, что на улице.

В кабинете географии, который как раз и выходил окнами на проспект, на моё счастье никого не оказалось. Но учащиеся оставили все свои вещи: сумки, рюкзаки, учебники, пеналы. Я обошла парты и подошла к окну, из которого было видно, что творилось на улице. Люди кооперировались в широкие блоки и все, как один шли куда-то вперед, обходя пустые машины и тех, кто погиб при ДТП.

— Вот вам и зомби апокалипсис. — Пробурчал за моей спиной Артём, а я вздрогнула от неожиданности.

— Чего так пугаешь? — Прошипела я, двинув другу по почке.

Даша стояла рядом с Бондаревым с полностью зарёванным лицом. Тушь её потекла, частично смывая и остальной макияж.

— Что нам делать? — Пропищала Гончарова, а с её склеенными тушью ресниц, падали слезинки.

Треугольная тарелка, если её можно было так назвать, плавно передвигалась дальше.

«Сохраняйте спокойствие, и мы вам поможем!». — Донёсся металлический голос из динамиков сирены. Это бы не обычный человеческий голос, а заторможенный и бесчувственный. Фраза крутилась постоянно, раз за разом.

— Нам надо ко мне домой. — Вдруг решила я. — Там переоденемся, соберемся и решим, что делать дальше. — Я развернулась к друзьям, на которых не было лиц, и ждала реакции. — Мы вместе?

Я ждала от Тёмы и Даши слишком многого. Если у меня было время хотя бы свыкнуться с мыслью, что теперь я одна и моих родителей рядом не будет, то у них ситуации усложнилась в сотни, а то и тысячи раз. Ни Даша, ни Артём не успели даже попрощаться.

Но даже если бы они остались дома, это мало что изменило. Родители, под действием чипа всё равно бы ушли.

— Конечно, мы вместе. — Голос у Тёмы дрожал, но я видела, как ему тяжело сдерживаться.

— Даш? — Позвала я Гончарову. Даша перевела взгляд на меня и просто кивнула.

С этого момента многое в нашей жизни измениться, неизменным будет одно — наша крепкая дружба.

Наконец-то все собрались с духом и перебежками устремились ко мне домой. Шли друг за другом, стараясь не попадаться тем, кто под действием чипа.

Но даже если бы мы встали прямо перед ними, нас просто бы обошли. Люди передвигались в какой-то прострации. Никого не вижу — никого не слышу. Даша пару раз всхлипывала, пока мы шли к цели и всё из-за того, что на улицах были трупы. Люди, которые разбились в машинах, когда потеряли управления или автобусы, которые врезались в столб и водитель, вылетевший через лобовое стекло и висящий на острых осколках.

Тёма держал её за руку, успокаивал, как мог, но Даше надо понять, что такие картины мы будет видеть постоянно. Хуже будет, когда тела начнут разлагаться и город просто утонет в трупном смраде.

Только подходя к дому, я, наконец, обратила внимание на одну незаметную деталь. В городе не было птиц. Ни одной птицы в воздухе или на деревьях! Стояла просто гробовая тишина.

Мы быстро поднялись на мой этаж, я открыла дверь и почувствовала, как же легче дышать, когда тебя окружают родные стены.

Света, естественно, не было, но для чая или кофе можно было просто подогреть воду на газу, тоже мне, проблема. И пока мы сидели на кухне, в тишине ждали, когда закипит вода, я принесла из бара любимый мамин мятный ликёр и стопки.

— Нам надо взбодриться и подумать, что делать дальше. — Произнесла я, разливая мятную жидкость, красивого пастельного светло-зелёного оттенка. Запах стоял умопомрачительный.

— А что мы можем сделать? — Спросила Даша, морщась от алкоголя. Она не умела пить, поэтому быстро пьянела.

— Думаешь, оставаться здесь опасно? — Тёма периодически поглядывал в окно.

— А ты думаешь, что мы, вырезавшие чип, одни такие? — Воскликнула я. — Я уверена, что это не так. Поэтому, думаю, что начнётся зачистка, чтобы вообще никого не осталось.

— И что тогда делать? — Всхлипнула Даша, приходя в себя. В глазах уже не стояли слёзы.

— А мне почём знать? Так спрашиваете, будто я тут мозговой штурман. — У меня действительно не было ни малейшей идеи.

— Может, нужно уходить из города? — Вдруг предложил Тёма, когда я разлила горячую воду по кружкам и насыпала в неё растворимый кофе.

— И куда пойдем? — Спросила я, прикидывая.

— Ко мне. — Даша подала голос, а её стопка с ликёром уменьшилась наполовину. Может, ей стоит больше пить? Она хоть дрожать перестала.

— Куда к тебе?

— У нашей семьи есть коттедж в посёлке. Там можно спокойно жить. Есть генератор света, есть печь в самом доме, баня, колодец и даже погреб! — У Гончаровой загорелись глаза от воодушевления. Это мне нравится гораздо больше, чем её слёзы и нытье.

— И как далеко он находиться? — Уточнил Артём.

— Около двухсот километров от города. — Дашка пожала плечами и нахмурилась.

— Это ж, сколько нам идти-то придётся? — Ужаснулась я, едва не подавившись кофе.

— У тебя есть карта? Обычная, бумажная. — Бондарев встал.

— Есть. — Кивнула я и направилась с кружкой в свою комнату.

Пока искала эту самую карту в столе, из зала услышали оклик Даши.

— Ребят, там Мельниченко ходит! — Голова подруги показалась в дверном проёме. Щёки её от алкоголя покраснели, так что выглядела она не расстроенной, а скорее пьяной.

— Что? Кто? — Переспросил Тёма, захватив с собой карту, меня и понёсся в комнату, которая выходила как раз на большую дорогу, а не во двор.

Мы втроём прилипли к окну. Действительно, Илья! Я долго вглядывалась, пока не поняла, что он абсолютно адекватен!

— Ребят, у него нет чипа. — Выдохнула я, вспоминая, как краем глаза уже замечала шрам на его руке.

Ничего больше не говоря, распахнула окно и крикнула, высунувшись по талию:

— Илья!!! — Кричала громко, чтобы одноклассник за один раз меня услышал.

Мельниченко встрепенулся. Вид у него был потерянный и полон тревоги. Илья начал в панике озираться по сторонам, но не понимал, откуда кричали. Особенно жутко это звучало в абсолютно мёртвом городе.

— Илья! Наверх! Посмотри наверх! — Уже кричала не я одна. Даша и Артём быстро подхватили и начала размахивать руками, привлекая внимания друга.

И, наконец-то, Мельниченко нас заметил!

Глава 7 13:45

О, эти глаза напротив! Сколько в них было радости и облегчения!

— Иди к нам! Шестой этаж, квартира 257! — Кричала я, активно жестикулируя.

Мельниченко споткнулся, но всё же удержался. Он ринулся в сторону парадной и скрылся из нашего поля зрения. Я же тем временем побежала к двери, распахнула её, выбежала на лестничную площадку, вслушиваясь, как Илья несётся по этажам.

— Илья! — Радостно выдохнула я ещё одному более или менее живому человеку. Одноклассник молниеносно подбежал и стиснул меня в объятиях. Сжимал так крепко, что клянусь, я слышала сдвиг собственных костей!

— Илья! — К нам вылетели Тёма и заметно повеселевшая Даша.

— Господи, ребят, что происходит?! — Выдохнул одноклассник, когда я налила и ему ликёра. Нам трои сейчас тяжело, но мы с самого начала были вместе, что нельзя сказать об Илье.

— Ты давно вырезал чип? — Спросила я, указывая на его руку. Да, микросхемы действительно не было.

— После того, как их вырезали вы. — Залпом опрокинув стопку, Илья вроде начал наливаться краской. А то ходил как приведение.

— Что? — Выдохнула Гончарова. — Откуда ты это знал?

Илья рассказал, что через пару недель, после того как я вырезала себе чип, он услышал мой разговор с Бондаревым и Гончаровой, когда я настоятельно уговаривала их сделать тоже самое, ибо чип этот может быть опасен. Тогда ко мне пришёл сначала Тёма, чтобы я помогла ему. Видимо, моё наставление не прошло даром. Кроме нас троих, в наши ряды присоединился еще и Мельниченко.

— Никто не заметил, что ты его вырезал? — Осторожно спросила я, разогревая обед. Нам надо набраться сил перед тем, как строить планы.

— Нет. Всё прошло спокойно. Больно, правда. — Улыбнулся одноклассник, спокойно грея руки о чашку с горячим кофе. — Только я никак не мог понять, как вы смогли это сделать. Лиз, что подтолкнуло тебя к этому?

Я прикусила щёку с обратно стороны, пытаясь сообразиться, рассказывать ли Илье об этом. Но раз он здесь, раз он без чипа и он один, стоит попробовать.

— Смотри. — Я протянула обе руки. Показала со всех сторон, включая ту, где была татуировка.

— А где твой ожог? — Удивился парень. — Постой, а это что такое? — Прихватывая левую руку и разворачивая запястьем к себе, спросил Илья.

— Это то, из-за чего я и вырезала чип. — Мельниченко всё же меня отпустил и принялся слушать. Очень внимательно слушать.

— Почти сразу после вживления микросхемы у меня зачесалась рука. Сильно, до крови. И через какое-то время на запястье начала проступать эта татуировка. Раньше, когда чип ещё был в руке, она была ярче. Испугавшись, что чип занёс мне инфекцию, я вырезала его. Вообще я изначально была против чипирования, но меня поймали, и пришлось делать. Но именно тату стало последней каплей. Однако рисунок никуда не исчез. Лишь стал мутным и перестал двигаться. А ещё, — я подошла к раковине и включила холодную воду, — она исчезает при контакте с ледяной водой.

Наглядно показала, что после того, как я с минуту подержала руку под водой, тату растворилось. Будто бы смылось.

— Вот это да! — Воскликнул Илья, глазам своим не веря. — А ожог? Я точно помню, что он был на этой руке.

— Вот куда делся ожог и как он вообще появился, я не понимаю. Хоть убей. Я себе-то объяснить не могу. — Села обратно на табуретку, вытирая мокрую руку о полотенце. — Возможно, что это как-то связано с татуировкой. Но у меня нет никаких догадок. — Я пожала плечами и отрицательно повертела головой.

— А то, что происходит с людьми? Что вообще в мире происходит, кто-нибудь знает? Почему они все куда-то ушли, а мы нет? — Илье будет тяжело всё это принять. Сейчас на него упадёт информация весом в пять тонн и как он её выдержит, неизвестно.

— Помнишь, ты мне говорил, что объект, который движется на Землю, техногенный? — Илья кивнул. — Так вот, мы втроём пришли к выводу, что сюда вернулась Империя Альфадена. — Глаза Мельниченко медленно округлились.

— Та самая? — Присвистнул парень, не сдерживая восхищения.

— Да. Проект «Ди Лайте», который позволил образоваться человечеству подошёл к концу и людей решили уничтожить как вид. — За меня уже ответил Тёма. Илья осел обратно на стул, но уже не радостный, а напуганный. — Чипы, один из способов нашего устранения. Как ты заметил, все ушли тихо и незаметно. Одним махом. Это легче, чем истреблять нас поодиночке. А так, команда, запущенная через чип, позволила безболезненно и бесшумно убрать большую часть населения планеты.

— То есть мы в сознании благодаря тому, что вырезали чип?! — Одноклассник сейчас явно умом тронется. У него был такой ошарашенный вид, что я боялась, как бы он не впал в истерику.

— Именно. — Кивнула Даша.

— А наши родители уже… — Илья резко заткнулся. Не захотел оглашать то, что приносит боль всем нам.

— И это тоже. — Ответила уже я.

Мы долго молчали. Долго. Илья не сдерживался, он уткнулся лицом в ладони и плакал. Нам всем нужно было выплакаться, выстрадать. Иначе потом это сильно пошатнёт нас. А мы должны стоять на ногах крепко, стараться не впадать в панику.

— И что теперь делать? — Когда все успокоились, началось приготовление плана.

Я краем глаза заметила, что все часы, имеющиеся в квартире, остановились на времени 13:45. Все. И это очень нагнетало.

— Даша предложила идти к ней на дачу. — Ответила я.

Мы перебрались в зал, расстелили карту на полу и зажгли свечи. Начинало темнеть. Страх скручивал нас подобно кислотному жгуту. Пустые, тихие улицы, ни одного фонаря, ни горящей магазинной вывески — одним словом, ничего.

— Идти? А сколько километров до неё? — Илья быстро влился в курс дела и начал помогать соображать. Всё же, не зря он самый умный в классе. И потом, умственная и физическая деятельность помогает отрешиться от тяжелых мыслей. А они всё равно есть, причём у всех.

— На машине километров двести, но как идти туда пешком, я плохо представляю. — Гончарова пожала плечами.

— А как ехать на самой машине, ты помнишь? Откуда вы выезжаете, какие проезжаете магазины, поселения, реки, озёра?

— Конечно, это я знаю. Наизусть! Столько лет туда ездим. — Даша улыбнулась и даже начала активно помогать.

— Тогда напиши на листе все примерные остановки, которые ты проезжала. По очереди. Будем ориентироваться на них. — Всё-таки Илья действовал отточено. Продумывал всё до мелочей.

— На карте надо обозначить эти точки, чтобы наверняка не заблудиться. — Предложил Тёма.

Мы подписывали нужные остановки, отмечая ярким фломастером. Время определить мы так и не смогли, но за окном было уже довольно темно. Свечи не давали должного освещения, поэтому я предложила пойти спать и завтра, рано утром, продолжить.

Разложились мы в разных комнатах. Я и Даша в моей спальне, а парней я отправила в гостевую, чтобы в каждой комнате было по два человека. Ребята вооружились молотком, взятым из папиного шкафчика с инструментами, а я решила взять пистолет, который лежал у родителей в сейфе.

Вообще со мной пошли все. Тёмка нашёл фонарик и светил мне на табло сейфа. Я же сидела на корточках и, выставив кончик языка от напряжения, вводила код.

— 5431 — Нажала на ввод и ничего!

Дисплей показал, что пароль введен не верный! От ужаса, у меня сердце запнулось.

— Как же так?! — Прошептала я, вбивая ещё и ещё раз нужные цифры. — Папа не мог поменять код! Он бы мне сказал! — Слёзы от отчаяния уже подступали.

— Успокойся. — Даша приобняла меня, сев рядом. — Может, говорил, а ты забыла? Вспоминай!

Я силилась минут двадцать, но так и не вспомнила, чтобы папа что-то упоминал про сейф, пока не вспоминал вчерашний сон, где те же самые цифры стояли в обратном порядке.

«Быть того не может!» — Подумала я, но всё же решилась ввести этот код.

— 1345 — Ввела я, и дверца пиликнула, открывая замки!

— В обратную сторону? — Воскликнул Илья. — И зачем? — Этот вопрос уже задали все, кто находился в комнате.

А я впала в ступор. Это же время, когда всё остановилось. Совпадение? Я посмотрела на часы и снова на код. Что за бред?

Открыв дверцу, Тёма посветил внутрь, и мы увидели тот самый пистолет Макарова с дополнительным набором патронов. Я взяла оружие в руки. Холодное и довольно увесистое. Давно уже не брала его в руки, хотя папа и учил меня стрелять. Когда мы летом уезжали в Мюнхен, папа во дворе дома выставлял пустые банки и тренировал меня, а иногда, чтобы усложнить задачу, запускал в воздух летающие тарелки для собак. Я попадала и по движущейся мишени! Папа всегда хвалил мою способность, а мама, естественно, боялась, но не отговаривала.

— А пользоваться-то умеешь? — Усмехнулся Тёмка.

И поскольку пистолет был разряжен, его стоило для начала зарядить. Извлекла обойму, полностью заполнила её патронами, вернула обойму обратно, до щелчка, что говорит о том, что она встала на место. Сняла с предохранителя и отодвинула затвор. Встала на ноги и, развернувшись, нажала на курок, выстреливая в тарелку, что висела украшением на стене. Тарелка рассыпалась вдребезги, падая на пол, а пуля застряла в бетонной стене. Гильза упала где-то справа, но в темноте её уже никто не будет искать.

— Я надеюсь, ты на меня ни на что не обижаешься? — Спросил Тёма, отходя подальше, и выставляя руки в защитном жесте.

Дашка и Илья только посмеялись.

— Я тоже так хочу научиться! — Запричитала подруга, хлопая в ладоши.

— Будет день, буду учить. Нам всем нужно уметь пользоваться оружием. Тёма, Илья, вы умеете? — Спросила я парней.

Оба отрицательно повертели головой.

— Ладно, научимся. — Кивнула я. — А теперь на боковую, завтра надо решить, что и как делать.

Странно, что Дашка, дочь военного, и не умеет стрелять. Когда мы все приняли душ, переоделись в лёгкую одежду, разошлись по комнатам, я решила поинтересоваться.

— Даш? — Спросила я, когда мы с подругой уже лежали вдвоём на моей кровати. Я лежала на спине, глядя то на потолок, то в окно.

«Как тихо». — Подумала я.

— Что? — Шмыгнула носом Гончарова.

— Почему ты не умеешь стрелять? Разве папа тебя не учил? — Я развернулась лицом к подруге. На её лицо попадал свет полной луны. Она не плакала, но глаза блестели. Либо только собиралась, либо уже закончила.

— Ну почему же, учил. Только в первый же раз я едва не попала в маму. — Я почувствовала под одеялом, как Гончарову передёрнуло от воспоминаний. — После этого оружие в руки мне больше не разрешалось брать, хотя я очень хотела научиться.

На всякий случай, когда Дашу буду учить стрелять, попрошу парней стоять где-нибудь в другом городе. Ну, мало ли!

Даша из-за всех переживаний заснула быстро. А перед тем как полностью отключиться, прошептала в темноте:

— Спасибо за жизнь. — У меня тем временем слеза скатывалась по виску. Уверена, что и Тёма, и Даша, поняв, что всеми руководит чип, были в ужасе. И тот факт, что Гончаровой мне фактически насильно его вырезали, пугал всех. А что если бы я не рассказала всего ребятам? И тогда Илья не услышал этого разговора и сейчас уже был бы неизвестно где. И вряд ли живой.

Заснула я с трудом. Постоянно прислушиваясь, я чего-то опасалась. Но чего? Такая гробовая тишина пугала даже больше, чем, если бы все метались в разные стороны, спасаясь от вторжения. Пистолет прожигал мне голову, хотя и лежал под подушкой.

Мне снилась мама. Она бежала куда-то, а её за руку тянул папа. Всё время, произнося моё имя, родители неслись вперед, пока перед ними не оказался странный высокотехнологичный экзоскелет, метра два в высоту. Остаётся догадываться, это реальные существа из другой вселенной или же биороботы. Но именно на этом обрывается мой сон. Что-то меня разбудило.

Проснулась я от какого-то механического звука. Не то жужжание, не то гудение. Ещё не до конца очухавшись, я распахнула глаза и заорала!

Прямо надо мной висел небольшой металлический продолговатый объект, который целился мне в грудь лучом красного света! Я орала как ужаленная и на мой крик проснулась Даша и прибежали ребята, распахнув двери и застыв в проёме.

— Что это?! — Завопила Даша, вскакивая с кровати и отбегая.

Я же, под прицелом этой штуковины не могла пошевелиться. Именно не могла! Но рука, что находилась под подушкой, подцепила пистолет за курок и, вывернувшись, я прицелилась к этому объекту и выстрелила.

Непонятный предмет разлетелся в воздухе множеством мельчайших осколков. Я успела прикрыться одеялом, когда спало окоченение.

— Никого не задело? — Спросила я, вылезая наружу.

— Нет. — Выдохнули ребята.

— Что это было? — К «праху» инопланетного объекта подошёл Илья. Он присел на корточки, вытаскивая его «внутренности». — Что это за металл такой? — В руке парня эти «внутренности» просто растеклись, как вода!

— А металл ли это вообще? — Задумчиво протянула я, пальцем тыкая сначала в твердую поверхность, потом, через пару секунд, проходя сквозь него.

Глава 8 Сверло

Спустя минут десять мы уже сидели на кухне. Все взъерошенные, нервные и молчаливые. Я вскипятила воду, налила всем горячий кофе и приготовила поесть. Яичницу с помидорами, обычные бутерброды и фрукты. Холодильник начал размораживаться, поэтому скоро всё испортиться. Надо будет выкинуть.

Неопознанный ночной гость просто растёкся по одеялу. Мы не стали его трогать. Лишь собрали постельное бельё и выбросили его в пластиковый пакет для мусора.

— Итак, какие наши дальнейшие действия? — Спросила я, когда тарелки опустели, а напряженная тишина ещё осталась. Уже начало светать, и первые лучи солнца залили именно кухню. Однако никто не слышал щебетания птиц и шум ветра. Могильная тишина продолжалась.

Тёмка вздохнул.

— Нам надо найти военную одежду. — Выдал Бондарев, и Илья с Дашей подавились кофе.

— Зачем это нам? — Спросила Даша.

— Если будем идти до твоей дачи через лес, нас не заметят. Камуфляжная одежда поможет спрятаться.

— А кому нас замечать? Никого же нет. — Илья пожал плечами, кивая в сторону окна.

— Есть что-то, что проверят наличие живых людей. И это что-то мы имели удовольствие лицезреть ночью. — Бондарев посмотрел на меня.

Я бы не сказала, что мне было страшно. Скорее неожиданно. Каким образом эта штука вообще попала в квартиру? Я точно помню, что дверь запирала! Да и окна все были закрыты. Но ещё раз поняла, как важно иметь оружие и уметь им пользоваться! Как же вовремя я решила его достать из сейфа. Спасибо папе.

— Тогда нам понадобятся спальные мешки, запас непортящейся еды и воды в поход. — Предложил Илья, записывая всё это в блокнот. Там вчера Даша отметила «остановки» по которым мы будет ориентироваться, теперь вот Илья добавил список, что нам необходимо.

— Ещё аптечка и оружие. А, и компас! — Вспомнила я, понимая, что без него мы не дойдём.

— Ты знаешь, где всё это можно найти? — Спросил Тёма, когда мы уже переодевшись в свою одежду, стояли в коридоре. У меня и у Ильи были походные рюкзаки за спиной, чтоб было, куда складывать провизию.

— Да. — Кивнула я и мы вышли на «охоту».

Было боязно. Это правда. Даша крепко держала меня за руку, когда мы вышли из подъезда. Странно, но совершенно не пахло разложившимися телами, хотя вчера солнце хорошо грело.

— Какого чёрта?! — Воскликнули парни, стоявшие впереди.

— Что случилось? — Я отпустила Дашу и прошла вперед.

Ещё вчера вечером на улицах были разбитые машины с трупами. Но вот сегодня всё было кристально чисто!

Машин не было ни одной, как и погибших вчера людей. Было совершенно пусто! Конечно, увидав подобное, мы задались вопросом — «ночью кто-то их убрал?». Но кто? И почему мы не слышали? Вряд ли можно убрать трупы людей и машины настолько тихо!

Однако это перепугало не на шутку. Мало ли этот «кто-то» до сих пор здесь! Оглядываясь по сторонам, я вышла вперед, вооружившись на всякий случай. И поскольку лишь одна я знала, куда надо идти, все молча двигались за мной по одному.

В первую очередь мы дошли до оружейного магазина «Дуплет». Дверь его была открыта нараспашку, но внутри царил порядок. Всё было на своих местах.

Первое, что я увидела, это пневматические винтовки. Пользовалась им исключительно пару раз — дедушка учил, когда ходили на охоту на куниц. Схватила сразу и пошла, искать патроны. Нужно запастись!

— Лиззи, зачем тебе пневматика? — Воскликнул Илья, ошарашенно глядя на оружие в моих руках. Но так как оно было тяжелым, я отложила его на стол.

— Будем учиться на них. Они предназначены скорее для охоты и развлечения, но начинать с чего-то надо. — Кивнула я, проходя рядом с полками.

И чего здесь только не было. Я кинула в рюкзак 2 бинокля, тепловизоры и прицел ночного видения. То, что ночью будет опасно, это и так понятно. Поэтому мы должны видеть противника даже в темноте.

Даша и Артём нашли в другом зале охотничью одежду. И пока парни примеряли на себя свои размеры, я искала нужное оружие. Нашла винтовки, но с ними мы не управимся, и времени учиться нет. А вот нужный мне «Макаров» лежал на бархатной подстилке под защитным стеклом. Я схватила какую-то тяжёлую статуэтку льва и с размаху разбила это стекло.

На звук прибежали парни. Тёма в одних штанах, а Илья в термобелье. Дашка подбежала позднее, когда я уже убирала осколки, чтобы вытащить пистолеты.

— Это ты сделала? — Тёма кивнул на сломанный стол.

— Я. — Коротко ответив, проверила все пистолеты и положила их в рюкзак. — А вы так и пойдёте? — Уточнила я, сдерживая смех.

Илья быстро умчался обратно, а Тёма ещё минуту укоризненно на меня смотрел, но тоже ушёл.

— Ты нам что-то выбрала? — Спросила я у Даши.

— Да, пойдём, покажу. — И подруга скрылась в другом зале.

Закинув пять пачек патронов нужно калибра, я последовала за подругой.

Гончарова превзошла все мои ожидания. Она точно знала, что нужно для такого опасного похода. Здесь была и камуфляжная одежда, как для тёплой погоды, так и для холодов!

— Обязательно нужно иметь про запас. В этом, — Гончарова показывала на камуфлирующий жилет и кепку, — пойдём сейчас. Под жилет надо надеть тонкое, нетканое бельё, желательно сохраняющее тепло, и уже нанего уже кофту с длинными руками. Вся одежда должна дышать. Чтобы нам не было ни жарко, ни холодно, а комфортно. Дальше, носки в том же материале, что и бельё. Обувь на толстой плотной подошве, желательно на тугой шнуровке.

Даша всё вышеперечисленное подготовила. И скажу, что выглядело это впечатляюще. Парни по совету подруги собрали схожий комплект одежды. И так как всё это было тяжело нести, мы решили ненадолго вернуться домой, разложиться и пойти за продуктами, аптечкой и спальными мешками.

Но вот дома нас ожидал неприятный сюрприз. И довольно жуткий. Когда мы вошли в квартиру, увидели, что та штука, что ночью меня разбудила, сейчас плавно передвигалась по коридору. Дашка пискнула и спряталась за Илью. Тёма попытался прикрыть меня собой, но я успела вытащить свой пистолет и направить на инопланетный объект.

В этот миг раздался какой-то глухой странный звук. Я не смогла сконцентрироваться, когда друзья одномоментно вскрикнули и рухнули на колени, держась за голову и закрывая уши. Вот только я осталась стоять, как стояла до этого. И что-то мне подсказывало, что именно эта штука влияет на ребят. Я не слышала того, что слышали они, но это явно не самый приятный звук на свете.

Нацелившись, я выстрелила и снова разразила нечто на кусочки. Тот гул, что я слышала, исчез.

— Вы в порядке? — Кинулась к Дашке, одновременно помогая встать и парням.

— Что это за хрень? — Ошарашенно промычал Илья. Когда Мельниченко боязливо убрал ладони, я увидела, что у него из одного уха текла кровь.

— У тебя кровь, надо обработать. — Подняла друга на ноги.

Посмотрела на Дашу и Артёма, с ними, вроде все хорошо.

Я отвела Илью в ванную, чтобы промыть кровь. Тем временем Бондарев с Гончаровой собрали остатки странного предмета.

— Как думаешь, откуда они берутся? — Спросила Даша у Тёмы.

— Садись. — Показала Мельниченко на табуретку, а сама достала хлоргексидин, ватные диски и начала смывать кровь. — Не больно? — Илья сидел как обухом по голове пристукнутый.

— Нет. — Отрицательно повертел головой.

— Я думаю, у тебя просто сосуды лопнули, так как ранки я никакой не вижу. — Засунула ватную турунду в ухо, да так и оставила.

— Ну как ты? — В проёме ванной комнаты показался Бондарев.

— Всё хорошо, Лиззи говорит, это сосуды лопнули. — Успокоил друга Илья. — А вы как с Дашкой?

— Ничего, отошли уже. Кстати, похоже, что сюда послали ещё один такой предмет. В мусорке до сих пор лежит то, что ты ночью расстреляла. Этот, — Тёма кивнул в коридор, — новый.

— А у меня вот какой вопрос. — К нам присоединилась Гончарова. — Почему Лиззи никак не отреагировала на звук? Мы же все его слышали! — Такое себе чувство, когда на тебя в упор смотрят три пары глаз.

— Чего сразу я?! — Возмущенно воскликнула. — Я вообще никакого звука не слышала, так, лёгкое гудение, как ночью.

— Гудение? Да там звук такой, будто у тебя сверло в голове! — Воскликнул Тёма, округляя глаза от воспоминаний. — Ещё так давил. Я чувствовал, как бетонная плита на голову опускается и вдавливает. Ноги не могли устоять.

Говоря всё это, и Тёма, и Даша, и Илья, сникли. Видимо произошло что-то очень нехорошее, раз это их так коробит.

— Я, правда, ничего такого не слышала. — Тихо призналась я. — И не знаю, почему.

— Эти штуки очень опасны. Если бы ты не выстрелила, возможно, у нас голова бы лопнула. В прямом смысле. — Даша кивнула на Илью, который больше всех пострадал.

— Здесь действительно находиться больше нельзя. Надо скорее закончить приготовления и уходить. — Предложил Тема, и мы все вышли в коридор.

Дашу и Илью оставили дома, попросили выкинуть все скоропортящиеся продукты. Илье вручила новый пистоле, который заранее зарядила. В случае опасности, сразу же стрелять. Вот только беспокоилась, что если подобное повториться без меня, Илья просто не успеет нажать на курок.

Мы с Артёмом выдвинулись в торговый центр, чтобы взять палатки, спальные мешки, фонарики и батарейки. До ближайшего торгового центра минут двадцать пешком.

— Как думаешь, что нас дальше ждёт? — Спросила я у Бондарева, когда мы переходили дорогу. Мрачно и пусто, хотя светило и грело теплое солнышко.

— Я не знаю. — Тёма поджал губы. — Но мне страшно. Я до ужаса боюсь встретить кого-то из инопланетян. — По лицу друга было понятно, что больше его страшит именно встреча с неизведанным.

А вот я как-то совершенно об этом не задумывалась. До ночного вторжения.

Когда мы дошли до торгового комплекса, нам пришлось ломать дверь, иначе войти туда было невозможно. Я нашла какие-то кирпичи и просто запустила их в стеклянную дверь.

— Ну, мать, ты даёшь! — Усмехнулся Тёма, когда я метнула точно в цель ещё один кирпич.

Мы зашли в пустой магазин и посмотрели по карте, где находятся магазины для охоты и рыбалки.

— Третий этаж. — Ткнула пальцем на название магазина, и мы поднялись по остановившимся эскалаторам.

Ни я, ни Тёма особо в этом не разбирались. Но раз нас четверо, стоило брать четырехместную палатку. Ещё спальные мешки с утеплением, набор термосов и кружек из нержавеющей стали, ножи, перчатки и компас в размере двух штук.

Взяли на всех и ещё один запасной. Я предложила ещё надувную лодку, но Тёма покрутил у виска и сказал, что мы сдохнем быстрее, чем её надуем, а брать насос с собой тяжело.

Нашли кучу батареек, четыре сверхмощных фонаря с высокой дальностью видимости. В аптеке было сложнее ориентироваться. Но я хватала то, что гипотетически точно могло помочь. Четыре упаковки антибиотиков широкого спектра действия, бинты, пластыри, шприцы, кучу спиртовых салфеток и антисептиков. Препараты от пневмонии любой этиологии, от клещей, различные антидоты. На всякий случай прихватила хирургические инструменты, губки для остановки кровотечения, жгуты и хирургические нити. Несколько флакончиков капель для глаз и медицинские перчатки. Хватала всё, что вижу.

— Ты уверена, что нам всё это понадобиться? — Когда я выложила всё это на стол и стала разбираться, Тёма от шока присвистнул.

— Надеюсь, что никогда не понадобится, но на всякий случай я возьму всё. — Кидая йод и зеленку в рюкзак, ответила я. — Мы будем долго находиться в полевых условиях, нужно это иметь в виду. Осталось взять консервы, крупы и на первое время воду, пока не дойдем.

На первом этаже центра находился гипермаркет. Тёма взял тележку, и мы толкали в неё продукты, чтобы возвращаться не с пакетами.

У отдела со сладостями я остановилась. Бондарев разгуливал где-то вдалеке, присвистывая песенку. Прихватив шоколадки, я устремилась к другу, как услышала душераздирающий крик.

— Тёма!!! — Роняя все сладости, понеслась на звук. От ужаса в ушах зазвенело.

Глава 9 Блокпост

Крик повторился, где-то со стороны хлебобулочного отдела. Бежала, не замечая косяков полок, в которые врезалась.

— Артём! — Снова закричала я, поворачивая и в ужасе резко остановилась.

Бондарева нигде не было видно. Однако передо мной сейчас была та самая летающая штука, только габаритами побольше. Размером с холодильник! Она нависла над человеком, выстреливая из себя жидким металлом, который заливал несчастного паутиной. Я в последний момент увидела, как мужчина, а это точно был он, повернул голову в мою сторону, в ужасе глядя на меня. Его глаза были так широко распахнуты, а изо рта хлестала кровь. Неожиданно меня сзади кто-то настиг. Закрыл рот рукой и утянул между полок.

Я даже не стала вырываться, от увиденного меня так трясло, что было всё равно, кто это или что.

— Это я. — Шепнул Тёма мне в ухо, отпуская. — Только не кричи.

Я обернулась, сквозь слёзы глядя на друга. У меня от сердца отлегло, когда осмотрев Бондарева, поняла, что он цел и невредим.

— С тобой всё хорошо? Ты не ранена? — С опаской поглядывая то на меня, то на проём, шёпотом спросил Артём.

— Нет, всё хорошо. Это не ты кричал? — На всякий случай уточнила, глубоко вдыхая. Запах в магазине стоял странный. Горький, металлический, он оседал на кончике языка, и становилось трудно глотать.

— Не я. — Тёма меня приобнял на пару секунд. Я услышала, как быстро и громко у него билось сердце. Мы разделились всего на пару минут, а тут уже такой ужас происходит.

— Видел? Там был человек. — Кивнула я в сторону. — Его эта штука засосала!

— Видел, видел. Это он и кричал. Нам нужно уходить. — Бондарев взял меня за руку, и мы пошли между стеллажей, стараясь не шуметь, к брошенной тележке с вещами.

Тележка стояла на своём месте, а рядом валялись наши рюкзаки. Я быстро нацепила на плечи свой, подтолкнула тележку и немедленно двинулась вперед. Тёма шёл позади, внимательно оценивая окружающую обстановку. Пистолет я держала уже в руке, чтобы не мешкать, если что-то пойдёт не так.

— Ааа! — Услышав крик Тёмы, я тут же развернулась, увидев ту самую здоровенную штуку. Две пули пустила без толку. Они будто прошли в объект, да там так и застряли. Крик Бондарева всё усиливался, а я заметила горящую красную точку в середине предмета и начала стрелять в неё, держа пистолет двумя руками. Я кричала от ужаса и бессилия, спустила весь магазин в Макарове, пока не поняла, что инопланетная хрень сломалась — просто разлетелась кусками в стороны, а потом и растеклась. Человека, которого она ранее поглотила, внутри не было!

Тёма лежал на полу, без сознания. Его потряхивало, как при эпилептическом припадке. Лицо было залито кровью. Я ринулась обратно в магазин, прихватила пятилитровую бутыль с родниковой водой и ещё одну тележку. Обмывала лицо Бондарева трясущимися руками, смывая весь этот ужас. Друг дышал, но совершенно ничего не соображал. Я очень боялась, что эти звуки, которые он слышал, могли повлиять на мозговую деятельность.

С величайшим трудом подняла Тёму на ноги и уронила его во вторую тележку, вместе с водой. Он немного даже попил, пока я его обмывала.

— Тёма, Тёма, ты меня слышишь? — Шептала я прямо у его уха. — Тёмочка, миленький, пожалуйста, только держись! — У меня тряслись руки как у заправского алкоголика. Я размазывала сопли и слёзы по лицу, стараясь держать себя в руках.

Бросив последний взгляд на останки объекта, я подхватила рюкзаки, положила оба в разные тележки и покатила их вон и магазина. Довольно тяжело двумя руками вести тяжелые тележки, в одной из которой без сознания лежал мой стокилограммовый друг!

Солнце в три часа дня как-то нещадно палило, расплавляя асфальт на дорогах. Таща тележки, я каждые пять минут проверяла Тёму, который вроде бы начал приходить в себя.

— Тёмочка, ты меня слышишь? — Прохрипела я от тяжести, останавливая тележки. Бондарев нахмурился, сожмурил глаза и открыл их. Я подошла к нему с боку, поглаживая по мокрым волосам. Кровь ещё где-то проступала, но уже не так страшно это выглядело.

— Слышу. — Сглатывая, прошептал парень. — Пить хочу.

Я тут же открыла ему литровую бутылку, которую припасла для такого случая. Вот только Бондарев не мог её держать.

— Ничего страшного, пей, я подержу. — Заметив, как друг смутился, когда руки его плохо слушались.

Пил Артём жадно и долго. Мне пришлось дважды наполнять бутылку той водой, которой я его поливала. Нехватка крови в организме сильно сказывалась на моем друге. Потом он долго восстанавливал дыхание, но подняться не мог.

Вот так понемногу я довезла обе тележки и себя заодно до дома.

— Илья! Даша! — Крикнула я, в надежде, что подниматься не придётся, чтобы их позвать мне помочь.

Даша выглянула в окно практически сразу. Мы с Артёмом находились на противоположной стороне улицы, поэтому нас было видно.

— Лиззи? Что случилось? — Крикнула подруга, закрывая рот рукой, когда увидела Артёма.

— Спуститесь с Ильёй, нужна ваша помощь!

Гончарова исчезает из оконного проёма. Проходит ещё минуты три и оба, Мельниченко и Гончарова, как пушки из ядра, вылетают из подъезда.

— Господи, Тёмыч! — К тележке с Бондаревым подбегает первым Илья. — Он жив?

— Да, просто без сил. — Выдохнула я. — Его надо занести в квартиру, но у меня у самой сил нет.

Илья тут же вытаскивает друга из тележки и буквально на своей спине тащит Бондарева в парадную. Даша и я забираем всё из тележек, даже ту полупустую бутыль с водой.

— Что случилось? — На ходу спрашивает подруга, когда мы поднимаемся по лестнице. Впереди идёт Мельниченко с Бондаревым на спине.

— Мы были в магазине, как услышали чей-то крик. — Начала я, но Даша, которая не умеет молчать, начала тут же заваливать вопросами.

— Крик? Там был человек?! — Я понимаю её удивление, сама была ошарашена не меньше.

— Был. На него напала та же штуковина, что на нас сегодня днём. Только размеры у неё были громоздкие.

— Боже. — Дашка нахмурилась, но стойка выдержала такую информацию.

Когда я рассказала ей, что произошло дальше, и как пострадал Артём, у подруги было просто каменное выражение лица. И вот как мне понять, что хуже — истерика в исполнении Гончаровой или такое её поведение? Пока не знаю.

С грехом пополам мы всё же добрались до квартиры, в которую была распахнута дверь. Илья унёс Тёму в зал и положил его на диван. Бондарев, кажется, спал, но слишком уже глубоким сном.

— С ним всё будет в порядке? — Взволнованно спросила Даша, когда Тёму разложили, укрыли пледом и дали ему время восстановиться.

Даша стояла у окна, начало темнеть. Я зажгла все свечи в доме, чтобы хотя бы в одной комнате было светло. Нам нужно было разобрать вещи, которые мы с Артёмом принесли, и собрать на каждого по рюкзаку. Их мы тоже набрали в количестве 4 штук.

— Всё со мной хорошо. — Прошептал вдруг Тёма, открывая глаза.

Прошло уже больше трех часов, с тех пор как мы его принесли. Периодически он просил пить, находясь в беспамятстве.

— Тёма! — Воскликнули Илья и Даша, подбегая к нему. — Слава Богу! Ты хорошо нас слышишь? Как твоя голова? — Наперебой кричали Гончарова и Мельниченко.

— Всё в порядке. Голова немного гудит, но все, как и раньше. — Тёма попытался встать, но это получилось у него далеко не с первой попытке.

В комнате, где сильно пахло свечным воском, где было разложено уйма вещей, Тёма пытался взглядом найти меня. И когда он нашёл, как я смотрела на него и улыбалась, сидя на полу с патронами в руках, Тёма чётко произнес:

— Спасибо тебе за жизнь. Ты спасла мне её уже во второй раз.

— Я никогда никого из вас не брошу. — Ответила я, старательно сдерживая накатывающиеся слёзы.

— Лиззи всем нам спасла жизнь. — Тихо пробубнил Илья, сидя рядом с Тёмой. Даша уселась на подлокотник, и все они сейчас смотрели на меня.

— Всё, хватит уже меня смущать. Вы на моём месте поступили бы также! В этом нет ничего удивительного или героического! Давай лучше собираться, завтра нужно выдвигаться, иначе нас снова здесь настигнут.

А я задумалась. Что случилось, если бы мы пошли в магазин все вместе? Вчетвером. Раз на меня не действует даже такой огромный объект, я была бы в порядке. Но в таком случае, не только Тёме стало бы плохо. Успокаивает лишь то, что всё же мы пошли вдвоем, и я была там!

Собирались мы втроём, Артёма посадили на диване, укрыли пледом и заставили поужинать. Запас не скудный, пока нас не было, Илья и Даша смогли приготовить мясо, которое ещё годилось для еды, сварили немного макарон и даже нарезали салат! Конечно, многое ушло в помойку, потому что мы до завтра всё съесть не в состоянии.

И пока Артём руководил с дивана, размахивая вилкой, словно мечом, мы собрали почти все рюкзаки. У каждого был свой личный набор. Лишь палатку будем нести по очереди, чтобы не уставать.

Одежда была приготовлена, мы все приняли душ и решились поспать. Кто первым просыпается, тот будет всех остальных и как бы рано это не произошло.

Ночью, к счастью, уже никто на нас не нападал. За это время Тёма окончательно пришёл в себя. Именно он встал раньше всех, когда рассвет только занимался.

Утром мы привели себя в порядок, оделись, позавтракали тем, что осталось от ужина, и проверили наличие всего необходимого для того, чтобы, наконец, покинуть мою квартиру и перебраться загород.

— Итак, что мы имеем? — Спросила Даша, когда мы проверяли по списку, всё ли собрали. Пистолеты у всех лежали в кобурах, чтобы достать их быстро и не медлить.

Предположительное время, восемь утра, примерно через час мы должны выдвинуться в путь.

Водрузив тяжелые рюкзаки на свои спины, Даша, Илья и Артём покинули квартиру. Я же, прихватив свою любимую фотографию из рамки, сложила её вчетверо и положила в карман у груди. В дверях обернулась.

«— Лиззи, ты не видела мои новые туфли? Я вчера положила их в шкаф, но они пропали!» — Как в ретроспективе услышала и увидела я своих родителей. Мимо меня проплывали воспоминания полугодовой давности. Тогда мамины туфли взяла я на танцы.

«— А ты уверена, что это можно есть? — Я протянула папе коктейль собственного приготовления. Папа сначала понюхал светло-оранжевую субстанцию, потом сделала первый глоток. — Ммм, да у тебя талант!» — Помню, папе очень понравился тот коктейль, он выпил аж три стакана, а потом не спал до шести утра, проведя всю ночь в туалете, поминая меня добрым словом.

Вот только сейчас здесь никого не было. Хоть солнце и заливало комнаты своим светом, пыль танцевала в воздухе, мне уже не казалась своя квартира безопасным местом. Но это не значит, что мне не грустно отсюда уходить.

— Пока-пока! — С тоской в голосе пробормотала я, закрывая дверь на ключ. Его я зарыла в горшок с цветком, что стоял в подъезде на подоконнике.

Ребята ждали меня на улице, споря в какую сторону надо идти.

Нам надо было выйти из города, поэтому наш путь вёл к московскому шоссе. По плану до наступления темноты мы должны дойти до этого самого шоссе, а там переночевать уже в палатке. Хотя это ещё район города, но вламываться в чужие дома как-то не хотелось. Мы и так столько наворовали! Одного оружия тысяч на двести вышло!

Вот только дойдя до станции метро «Звездная», где, собственно, и брало начало это шоссе, мы были в шоке, увидев там… людей! Стояли мы довольно далеко, чтобы рассмотреть их, но они были похожи на военных. У меня было стойкое ощущение, что это далеко не люди.

— Смотрите! Офицеры! — Радостно вскрикнула Даша, за секунду до того, как Илья успел заткнуть ей рот ладонью. Нас не заметили. — Ты рехнулся? Это солдаты! Они нас спасут! — Взвинченная Гончарова прям таки рвалась к «спасителям».

— Даш, это не люди. — Шепнула я, опасаясь, что нас могут услышать даже с такого расстояния.

— Не смеши! На пришельцев они ну никак не похожи! — И подруга снова попыталась встать.

— Сейчас мы это и проверим. — Поднимаясь на ноги, произнес Тёма, доставая что-то из кармана своего рюкзака.

— Тём, что ты задумал? — Настороженно спросил Илья, всё ещё удерживая Гончарову. — А если это всё-таки люди? — Я не сразу поняла, что это граната. Вид у неё был не совсем обычный.

— Это газовая граната, она не убивает, а только усыпляет. — Пояснил Бондарев, снимая с себя рюкзак. — Вы сидите здесь, и чтобы не звука! Ильич, пошли со мной. — Мельниченко скинул рюкзак и вдвоем парни убежали вперед.

— Куда это они? — Дашка настолько обомлела, что уже не рыпалась.

Мы смотрели из-за машины на парней, которые ловко лавируя между машинами и зданиями, добрались до блокпоста.

Прошло около пятнадцати минут, прежде чем раздался глухой взрыв, окутывая стоящих там военных дымовой завесой.

Мы с Гончаровой ахнули одновременно. Я даже выскочила из укрытия, вглядываясь в туман, пытаясь разглядеть своих друзей.

— О, Господи! — Выдала я со страху на немецком языке.

— Тише, мы здесь. — Шепнул позади меня Артём, а я только сейчас поняла, что не дышала.

— Почему так долго? — Осматривая парней, спросила Даша. — Что там? Это ведь люди?

Отвечать ей ребятам не пришлось. Когда мы обернулись, все так называемые люди как стояли на ногах, так и стояли. Теперь вообще не шевелились. Будто замерли.

— На них просто не подействовала усыпляющая смесь гранаты! — Выдал Илья, вытирая рукой пот со лба. — Хотя там лошадиная доза. Это точно не люди, хотя, весьма похожи издалека.

— Издалека? — Переспросила я, поворачиваясь к Илье. — А вблизи?

Я заметила как Тёму и Илью вдруг передёрнуло.

— Что там такое? — С опаской переспросила. — Ребят?

— С ними находиться рядом очень тяжело. Я не могу этого объяснить. — Задумчиво, будто всё ещё находясь у блокпоста, протянул Илья. Он смотрел себе под ноги, совершенно не понимая, что с ним.

— Тяжело? В каком смысле тяжело? — Аккуратно спросила Гончарова, подходя ближе к Мельниченко и беря его руку в свою.

— Рядом чувствуешь страх такой силы, что кажется, тебе ломает кости. — Глухо ответил Тёма, роняя себя на пятую точку. — Я сначала понять не мог, что вообще там забыл и зачем пришёл. Ильич дозвался, показывая, что надо кидать гранату. А я в такой прострации был, что слышал всё сквозь вату. Только когда мы убежали подальше, это чувство прошло. Такое облегчение я испытал, ты себе не представляешь! — Тёма повернулся ко мне и посмотрел потрясённым взглядом, в котором читались отголоски его страха с примесью невероятного облегчения.

Я села рядом с Бондаревым, уже ничего не спрашивая. Просто сидела рядом, склонив свою голову ему на плечо и методично поглаживая по руке. Дашка тем временем успокаивала Илью.

— А ещё их глаза. — Через какое-то время вспомнил Мельниченко, всё ещё безразлично пялясь себе под ноги.

— А что с глазами? — Гончарова посмотрела то на Илью, то на Тёму.

— Они мёртвые. — Одновременно выдали парни, нервно вздрагивая и вздыхая.

Глава 10 Туман

— В каком смысле, мёртвые? Лиззи, о чём он говорит? — Дашка уже начинала паниковать, что могло помешать нам перейти блокпост без последствий и не попасться. Как так получилось, что Гончарова не может держать себя в руках? Её отец военный, и неважно, какой пост он занимает, она должна была впитать с молоком матери всю военную выправку!

— То и значит, Даша. Либо это мёртвые люди, в которых кто-то есть, либо это роботы или киборги. — Рыкнул злой Тёма, ещё сдерживаясь. — У них мутные глаза, как у трупов, настоящих трупов, чёрт возьми! — И с размаху пнул какой-то лежащий камень. Тот отлетел и врезался в кузов брошенного грузовика.

— Тихо! — Резко шикнул Илья, прижимаясь к земле и, рукой показывая следовать его примеру.

Я выглянула через угол здания метро и заметила, что военные обратились в слух, высматривая кого-то на улице. Этим камнем Артём ненароком привлёк их ненужное внимание.

— Сидим тихо. — Прошептала я, стараясь даже не дышать, не двигаться лишний раз.

— Что там? — Спросил Тёма, который находился позади меня.

— Они высматривают, кто создал шум. — Я буквально приросла к бетонной стене здания.

— Я не думаю, что они могут видеть. — Задумчиво поделился Илья. — Возможно, они, как киты, реагируют на звук.

— Эхолокация? — Гончарова удивлённо вскинула брови.

— Слушайте, оставьте свои предположения до того момента, когда мы будем в безопасности. — Раздраженно прошипела я.

Даша поникла, растеряв махом весь боевой запал.

— Мы не можем торчать здесь. — Тёма подошёл ко мне поближе. — Нужно их обойти.

— Это надо идти за теми домами. — Илья указал рукой, где можно пройти, сделав невероятной круг.

— На это уйдёт уйма времени. — Пожаловалась Даша, вскакивая и тут же усаживаясь на корточки обратно, когда мы втроём все дружно на неё шикнули. — Ой, тоже мне, сборище змей! — Цыкнула подруга, надуваясь шариком.

— Ладно, придётся идти так. С других сторон домов нет, поэтому будем обходить. — Единолично решил Мельниченко, но никто не стал оспаривать это решение. В принципе, если так посмотреть, оно единственное верное.

Для начала следовало бы перейти дорогу. Это пришлось делать перебежками, соблюдая дистанцию, и не показываясь. Особенно тяжело это было делать с тяжелыми рюкзаками, которые сильно выделялись за нашими спинами.

Шли, таким образом, Тёма, я, Даша и замыкал нас Илья. Я очень надеялась, что всё пройдет без проблем. Мне не хотелось устраиваться перестрелку прямо на улице. Ещё неизвестно, подействуют ли на этих генно-модифицированных трупов обычные пули. Одно дело стрелять в металлический, заведомо, неживой объект, а здесь совершенно иная ситуация. Как бы то ни было, я вижу перед собой человека. Настоящего или нет, это уже второй вопрос.

Нам понадобилось около получаса, чтобы добраться до построек, за которым мы и пойдем. На наше счастье нас никто так и не засёк.

Шли мы довольно быстро, но тихо, даже не переговаривались. Напряжение, которое витало в воздухе, не позволяло болтать или шутить. У нас на кону собственные жизни. Наговориться, я думаю, ещё успеем.

Блокпоста уже не было видно, его скрыли высотки домов и деревья, однако была у меня одна интересная вещица в арсенале, именуемая тепловизором. Мы остановились буквально на минутку, перевести дыхания и глотнуть воды. И пока ребята разминали затёкшие от тяжести рюкзака спины, я настроила тепловизор. Суть его проста — смотришь в дисплей, вот только вместо обычной цветной картинки, любые предметы и объекты, в зависимости от своей температуры, приобретают окрас от черного, до красного. Где соответственно, чёрный — это самый холодный, фактически ледяной объект, а красный, наоборот, самый горячий.

Тот тепловизор, который стырила я, был военным, а, следовательно, дальность его работы была высокой. Он также позволял видеть объекты через стены домов, что было сейчас очень кстати. Вот только чем дольше я смотрела, тем хуже себя чувствовала. Страх мерзкими, липкими щупальцами сдавливал сердце и горло, а на глаза наворачивались слёзы.

«А что с глазами? — Они мёртвые!» — Вспомнила я слова Тёмы, всматриваясь в картинку.

Мёртвые. Эти люди мёртвые. На дисплее виднелись объекты человеческой формы, которые медленно расхаживали туда-сюда. Вот только беда заключалась в том, что цвет этих «людей» был абсолютно чёрным, с неким синим сиянием по краям.

Сначала решила, что настройки сбились или я что-то не так сделала. Перевела радар тепловизора на стоящих рядом ребят — всё нормально. Все трое живые, от красного до теплого желтого оттенка.

И тот факт, что они, эти мертвецы, стояли не очень далеко от нас, буквально дышали в затылок, пугал до дрожи.

— Ну, что там? — Подошёл Артём, протягивая мне бутылку, из которой только что пил сам. Я отдала тепловизор Тёму, а сама припала к бутылке, старательно пытаясь успокоиться. Выходило так себе.

Пока я пила Бондарев как-то подозрительно молчал.

— Я чего-то не понимаю, что за фигня? Он сломан? Почему они чёрные? — Артём размахивал аппаратом, как футболкой! Ещё потрясти не забыл!

— Что ты творишь! — С трудом проглотив последний глоток воды, я протянула руку и ухватилась за тепловизор. — Выключи его.

— Почему они чёрные? Ты видела? Они всё чёрные! — Восклицал друг, уже после того, как отобрала дорогущую и очень нужную вещь!

— Слышу. Ты сам сказал, что они мёртвые. — Буркнула я, не смотря на Бондарева.

— Я же фигурально выражался. И вообще, речь шла о глазах. — Тёма был взволнован и растерян. Да, не часто встретишь ходячий труп. А тут сразу несколько.

— Глаза это зеркало души. Раз глаза мертвы, то душа и подавно. — Философски заметила я, снова делая глоток воды.

— А если серьёзно? — Бондарев состроил кислую мину. — Ты можешь это объяснить? — Его рука взметнулась в сторону военных.

— Что объяснить? Лиззи, ты что-то нашла? — Спросила подошедшая Даша. Рядом с ней стоял Илья. Если Гончарова была вся во внимании, то Мельниченко уже смотрел на меня с тревогой.

— Они мёртвые. — Как приговор произнесла я. Даша в ужасе посмотрела на меня, потом в сторону домов, за которыми скрывались эти «люди». — На тепловизоре их тела обозначены черным цветом, все неживые или холодные предметы обозначаются им. Мы, в свою очередь, красные и желтые. Даже деревья порой бывают зелеными и желтыми, а здесь ничего.

— И как такое возможно? Они же ходят, выполняют чьи-то приказы. — Илья поддержал Дашу, которая не устояла и чуть не повалилась на землю.

— У меня есть пара предположений, но всё это из ряда фантастики. — Ответила я.

— У нас сейчас вся жизнь из ряда фантастики. — Саркастично заметил Артём. — Выкладывай, что у тебя есть. Возможно, всё это может оказаться чистой правдой.

— Я думаю, что у захватчиков есть технологии, позволяющие руководить мертвыми телами. Внешне они как люди, так и есть, это люди, только умершие. Настоящих инопланетных военных мы бы сразу вычислили. Хоть и взращённые по их образу и подобию, я уверена, что настоящие захватчики не ведут себя как сонные мухи и паралитические газы на них не действуют. — Видя, как с лиц друзей плавно стекает краска жизни, я поспешила напомнить. — Но опять же, повторюсь, это всего лишь моё предположение. Мы все смотрели фильмы про пришельцев, чего только режиссёрам в голову не приходит.

— Ходящие мертвецы прям-таки. — Безрадостно хмыкнул Илья, первым отходя от первичного шока.

— Хорошо, что сожрать они нас всё же не пытаются. — Мрачно заметила бледная Гончарова.

— Нам нельзя останавливаться. Давайте до ночи дойдем до лесополосы. — Предложила я, убирая тепловизор подальше.

Снова нацепив свои рюкзаки, мы двинулись дальше. В этот раз шеренгу закрывала я. Впереди стоящие Тёма и Даша о чём-то переговаривались, Илья был в каких-то своих раздумьях, а я всё больше старалась вникать в происходящее.

Сможем ли мы так же легко уйти от следующего блокпоста? Уверена, что мы встретим ещё не один подобный, что оставили за плечами. Возможно, нам рано или поздно придётся встретиться и с настоящими захватчиками лицом к лицу. И вопрос, готовы ли мы к этому?

Шли мы долго, уже солнце скрылось за горизонт, на миг, вспыхнув яркой зеленой полосой. Почему зеленой? И что это за полоса такая? Первый раз вижу.

— Может, уже сделаем привал? — Умоляюще попросила Даша, и я была с ней солидарна. Спина дико ныла, ноги гудели, а в животе уже давно переварились даже остатки завтрака.

Лагерь решено было разбивать дальше от дороги. И пока парни расставляли палатку, я научила Дашу заряжать ствол и целиться на поражение. Тренировалась она в темноте, но, тем не менее, три и четырех раз попала по деревьям, на которые я указывала. У меня в запасе был ярко-кислотный маркер, которым можно рисовать на любых поверхностях и он светился в темноте. Если я не ошибаюсь, в его составе был фосфор. Парни лишь мельком посмотрели на нишу мини тренировку. Попадали гораздо лучше Гончаровой, но это в том случае, если видимость цели хорошая. Никто не понял, но у Даши отличное ночное зрение и она без проблем видела то, что парни не могли найти даже прищурившись. В военном ремесле из Гончаровой вышел бы отличный ночной снайпер.

Мы разожгли небольшой костёр, поставили специальное приспособление для установки котелка и разогрели тушенку с гречневой кашей. Поели быстро, вкусно и сытно. Расстелили спальные мешки, и первым на дежурство вышел Артём.

Да, было решено нести двухчасовую вахту. С первым лучом солнца стоило встать и продолжать путь. Возможно, что за пару дней мы дойдем.

Уснула я быстро. Удивительно, как было тепло и уютно в спальных мешках. Даша, которая лежала сбоку от меня, постоянно ворочалась. Илья спал аки солдат на плацу — по стойке смирно.

Мне снова снились родители. В этот раз они находились в какой-то очень белой, просторной комнате. Лишь вдвоём. Папа говорил что-то маме, активно жестикулируя, а мама тем временем горько плакала.

И либо сон был коротким, либо меня очень резко разбудили, но на этом всё и закончилось. Артём стоял рядом со мной. И что-то шептал. Кажется, моё имя.

— Лиззи! Просыпайся. — Я пару раз зажмурила и открыла глаза, активно начиная соображать. Точно, сейчас же моё время нести службу! Я потянулась в мешке, сел и начала переодеваться. Сегодня на улице прохладно, поэтому стоило одеться теплее. Бондарев тем временем, снова вышел на улицу.

Выползая из палатки, я уже на входе нащупала свою обувь и обулась.

— Ну как? Всё прошло тихо? — Спросила я, разминая мышцы. На улице было холоднее, чем я ожидала. Даже пар изо рта был отлично виден, а ткань палатки покрылась росой из тумана. А туман был, и ещё какой!

— Странно, — зевнула я, обнимая себя руками, согреваясь, — откуда такой туман? — Трава под ногами была мокрая и скрипучая.

— Не знаю, но он странный. — Тут же ответил Бондарев.

— Странный? В каком смысле? — Я села на переносной, раздвигающийся стульчик для охоты или рыбалки.

— Он пришёл сразу после того, как вы все заснули. И через него не работает тепловизор. На, сама взгляни. — Тёма протянул мне аппарат.

Действительно, совершенно никакого результата.

— Подожди, — я вернула тепловизор другу, а сама направилась вглубь этого тумана, приговаривая, — посмотри, найдешь ли ты меня в нём.

Далеко идти не пришлось. Мы как раз сделали пометки кислотными маркерами на деревьях, чтобы завтра с утра понять, в какую сторону идти. А то с непривычки можно перепугаться.

— Ну как, ты меня видишь? — Крикнула я, не особо сильно. Ответа не последовало. — Тёмыч?! — Крикнула я посильнее, но опять же, ноль реакции. — Тёма, ты меня видишь?

Я старалась не вертеться, чтобы не сбиться с координатной точки. А услышав возле себя какой-то быстрый шёпот, чуть не напрудила в штаны!

«Я здесь!» — Донеслось справа, и я отпрыгнула в сторону, вглядываясь в молочную дымку, руками разводя её.

— Кто здесь?! — В замешательстве крикнула я. Сердце забилось в угол. Страх накатывал волной, сбивая меня с пути. Я даже забыла свой пистолет в палатке. — Тёма? — Жалостливо просипела я, оглядываясь.

«Я здесь!» — Повторилось, но уже с левой стороны. Короткая фраза, неопределённый шёпот, цепкая, колкая, она вызывала неимоверный ужас.

«Здесь! Я здесь!» — Это уже было прямо передо мной.

В панике бросившись вперед, я резко на кого-то наткнулась.

— Ааа! — Закричала в истерике, зажмурившись от страха и била кулаками наотмашь.

— Тихо-тихо! Это я! Я! Тёма! — Услышав взволнованный голос друга, я распахнула веки. Облегчение, которое я испытала, увидев его, накрыло резко, сбивая с ног. Я рухнула на мокрую землю.

— Тёма! — Шептала я, цепляясь за его руки.

— Что случилось? Ты куда ушла? Мы не могли тебя дозваться! — Оказывается, здесь был не только Бондарев. Рядом со мной приземлилась взволнованная Дашка.

— Минут сорок звали, но всё впустую! — Илья подал меня кружку, в которой подогрел чай.

Но я не успела донести её до губ, как переспросила охрипшим голосом:

— Как сорок минут? Меня не было от силы пять. — Отрицательно помотала головой, не понимая вообще, что происходит.

— Сначала я искал тебя, даже фонари включил, но они не пробиваются в этот жуткий туман! Потом разбудил Дашу и Илью, так как ты не отзывалась. А выбежала так вообще с противоположной стороны! — Тёма рукой показал, что сейчас мы находились позади палатки.

— Что за хрень?! — Воскликнула я, а дрожащие руки выронили кружку.

Глава 11 В рассыпную!

— Нам нужно отсюда уходить! — Дашка вскочила, носясь по делянке как загнанная жертва. Вид у неё был потерянный и беспомощный.

— Куда ты пойдешь? Надо переждать, пока туман разойдется. — Прохрипела я. — Тем более в нём что-то есть. — Обернулась, вглядываясь эту тихую опасность сзади.

Зловещая тишина наступила на наши уши. Ребята уже готовились к самому худшему. Тёма смотрел на меня с опасением, а Илья и Даша переглянувшись, спросили:

— Что? Ты что-то видела?

Я выдохнула, собирая по крупицам остатки силы воли.

— Не видела. — Отрицательно покачала головой, смотря на землю. Но потом подняла взгляд на друзей и мрачно поправила: — Слышала.

— Слышала? Что? — Переспросил Тёма, садясь на корточки передо мной.

— Когда я зашла в туман, я прошла максимум метра полтора. Остановилась возле дерева, на котором была пометка. Потом повернулась обратно, но Артёма уже не видела. Я крикнула тебе, — посмотрела на парня, который ошарашенно глазел на меня, — видишь ли ты меня, но ты не отзывался. Я позвала ещё раз и ещё, пока рядом со мной не прозвучал жуткий шёпот.

И снова гробовое молчание. Это уже напрягает. Будто сейчас у всех одним мигом припадок случится.

— Что? Что за шёпот? Слова можно разобрать или это не по-человечески? — Первым пришёл в себя Илья. И то, скорее всего, из-за жуткого, но любопытства.

— Я здесь. — Произнесла спокойно, но меня передёрнуло от волнения, что сейчас это снова повториться. Этот ужас я не хочу больше испытывать никогда. — Шёпот повторялся, всего раза три, но именной третий и подтолкнул меня бежать вперед. Тогда я в Тёму и врезалась и испугалась, что кто-то поймал.

— А чей это голос, ты поняла? — Даша запищала. Она тряслась как осиновый лист.

— Нет. Просто шёпот, ни мужской, ни женский. — Я пожала плечами и рвано вздохнула.

— Ладно, вы все идите спать. — Илья кивнул мне. — Ты тоже. Тебе надо успокоиться и набраться сил. Как начнёт светать, я вас разбужу. А теперь по койкам. — И для пущего эффекта пару раз хлопнул в ладоши, чтобы мы пошевеливались.

— А нам точно не опасно здесь оставаться? — Пискнула Даша, оборачиваясь у входа в палатку.

— Думаю, что если опасность и есть, то она, скорее всего, в самом тумане. Лучше дождаться, пока он сойдет, и утром отправимся дальше. — Серьёзно заявил Артём, подталкивая Гончарову в поясницу. Подруга зашла внутрь, а я, следовавшая за Бондаревым, потянула его за края кофты, останавливая.

И когда Даша скрылась в палатке, я шепнула:

— Ты серьёзно веришь, что всё это, — обвела взглядом делянку, — безопасно?

— Нет, но скажи я правду, Даша бы успокоилась? — Тёма многозначительно поднял бровь. Ясно, ложь во благо.

— Нет. — Я поджала губы, понимая, что Гончарова в нашей компании главный паникёр и её нужно успокаивать. Как тяжело не пришлось самим.

В этот раз я засыпала с трудом. Мне всё время что-то мерещилось. Постоянно слышала посторонние звуки, вслушивалась в треск поленьев за стеной. Да и сон пришёл нервный и тяжелый. Даже там меня будто преследовал этот жуткий шёпот.

Утром, когда я уже успокоилась и была готова реально оценивать обстановку, в палатку зашёл Илья.

— Туман ушёл, давайте собираться и выдвигаться. — И снова вышел. Выглядел Мельниченко на удивление бодрым.

— Ты ничего не слышал за ночь? — Спросила я, первой выбираясь наружу. Сонная Даша не могла открыть глаза.

— Нет, всё спокойно. Но я туда не ходил. Знаешь, что мне пришло в голову? — Спросил Илья, когда мы сели, готовить завтрак.

— Что? — Кивнула я, выкидывая в котёл очередную порцию тушенки. На самом деле мы сильно экономили. Хоть запаса у нас было достаточно, но одну банку мы всё рано делили на два раза. А пока шли, могли поживать крекеры или яблоки, взятые всё в том же магазине.

— Я полночи думал, почему тумана нет только здесь. Ведь, по сути, он окружил нас со всех сторон, но не поглотил. Это не показалось тебе странным? — Илья внимательно следил за тем, как в горячий котелок, где томилась тушенка, я засыпала немного макарон и налила немного воды. Накрыла крышкой и стала ждать.

— Раз ты спрашиваешь, значит, у тебя есть ответ на этот вопрос. — Пожала я плечами.

— Скорее предположение. — Отмахнулся Мельниченко.

— И как оно звучит?

— Огонь. У нас всю ночь был разведен костёр. Огонь не позволяет туману пройти дальше, он его просто испаряет.

— Вполне логично с точки зрения физики. — Пожала плечами, открывая подпрыгивающую крышку. Помешала варево и прикрыла снова.

— Как думаешь, шёпот в тумане мне померещился или всё же это реальность? — С опаской взглянув на Илью, поинтересовалась я.

— Всё может быть. Мы уже пережили инопланетное вторжение, увидели металлические шары-убийцы, которые разжижают мозги, встретились с ходячими мертвецами. — И с каждым пережитым эпизодом мне на душе становилось всё хуже. В общем-то, как и Илье, который раскисал, вспоминая всё это. — Я не удивлюсь, что туман не природное явление и шёпот в нём на самом деле смертелен.

Я ещё больше помрачнела. Теперь и я стала жертвой. Вот только мой убийца оказался невидимым. От жутких мыслей отвлекла Дашкина зевота и вой.

— Как же я хочу спать и есть! — Из палаты на четвереньках выползла Гончарова, лицо которой закрывала пелена темных и спутанных волос. Скажу вам прямо, зрелище не для слабонервных. Она хрипела и кряхтела аки старый дед. Ну, или там самая девочка из фильма «Звонок».

— А что хочешь больше? Спать или есть? — Усмехнулся Тёма, подхватывая подругу и помогая той сесть.

— Одно другому не мешает. Вы только когда ложку мне в рот класть будете, обязательно подуйте на неё, а то я вчера обожгла язык. — Наша компания взорвалась от смеха, когда Даша показала кончик языка.

Этот смех разрядил обстановку и жить стало чуточку веселее. После завтрака я вытащила из кармана четыре шоколадных батончика и раздала всем по одному к кофе. Да, сегодня мы имеем право на сладкую жизнь.

— Есть всё-таки в жизни радость. — С предвкушением смотря на сладость, произнес Тёма и сразу откусил чуть ли не половину!

У меня было припрятано много, целая коробка. Нам всё равно нужна глюкоза для работы мозга, а в таких тяжелых и жутких условиях особенно.

Собрались мы минут за двадцать. Даже нашли небольшую речку, где немного умылись и справили нужду.

Теперь шеренга поменялась. Первой шла я, за мной Тёма, дальше Даша и замыкал Илья. Шли в основном по шоссе, пока была такая возможность и ни одной живой души.

— Я начала петь. Мне надоело, что спустя два часа все притихают и слышно лишь наше дыхание и шаги.

— Подхватил Артем, и я услышала, как он улыбается. Да, это его любимая песня!

— Даша радостно, даже бойко, продолжила куплет!

— Закончил Илья, и мы выждали несколько секунд, чтобы взорваться в припеве.

Пели все вместе, вспоминая, как в десятом классе ездили в Комарово и в электричке, невзирая на присутствующих там людей, распивали «Группу крови» на весь вагон. Тогда кто-то прихватил гитару, и у нас была музыка. В этот раз вся музыка у нас в душе.

Мы всё ещё горланили песни, чтобы задушить в себе чувства одиночества, страха и безысходности, когда на нас упали первые капли дождя. Сейчас невозможно без часов понять, вечер или уже ночь, ведь в Петербурге наступили белые ночи.

— Надо укрыться. — Устало произнес Тёма, когда мы вышли в поселковую зону, чтобы поставить палатку не на видном месте.

И пока я с парнями расставляла палатку, Даша ушла в кустики. Втроём мы уже легли в палатку, доставая ночной перекус в виде бутербродов.

Я первая услышала не обычные пешие шаги, а бег и, уронив еду, выскочила на улицу.

— Даша? — Подруга бежала в мою сторону ошарашенная и, подбежав, схватила меня за руку и начала трясти.

— Там….это…там….она….там… — И постоянно указывала в том направлении, откуда Гончарова и пришла.

— Даш, кто там? — Я схватила её за руки и отвернула от того места.

— В чём дело? — Тут же выскочили взъерошенные парни, торопливо застёгивая молнию на штанах и поправляя кофты.

— Даша! Что ты там увидела? — Я потрясла подругу за плечи, вглядываясь её в лицо. — Ты меня слышишь?

— Там тарелка. — Прошептала Гончарова, приходя в себя. — Нам нужно сматываться, она движется сюда!

Подруга даже не тряслась от холодного дождя, но постоянно поглядывала назад.

— Какая тарелка? Инопланетная что ли?! — Присвистнул Тёма, а ему вторил Илья.

— Народ, не когда соображать, собираемся. — Вскинулась я, подбегая к палатке.

Мы собирались в такой спешке, что собранное представляло собой какую-то невообразимую кучу. Хорошо, что спальные мешки ещё разложить не успели, а то боюсь представить, как бы мы всё это собирали.

— Скорее, скорее. — Подгоняла Даша, помогая вытаскивать колья из земли, которые держали палатку. С грехом пополам, мы застегнули палатку в специальную сумку, но вот водрузить на сам рюкзак не успели. Кусок чёрного матового металла уже показался из-за противоположной стороны, когда мы только скрылись в тени деревьев.

Корабль не имел форму тарелки как в общепринятых ужастиках про инопланетное вторжение. Он был похож скорее на острый треугольник, на острие которого находился странная красная точка, спускающаяся вниз лазером.

Мы даже не дышали, когда тарелка подлетела на то место, где буквально пару минут назад находилась наша палатка. Моё сердце сделало кульбит и ухнуло под землю, ведь в тот момент, когда НЛО подошло к нашему бывшему ночлегу, оно остановилось. Вот прямо над ним! Целясь своим лучом в то место, где стояли Гончарова и я.

Время будто остановилось, когда Даша пискнула, а луч корабля, рассекая всё поляну, нацелился в нашу сторону.

— Бежим! — Закричала я, кидаясь вглубь леса, хватая по пути Дашку за руку. — Бежим! Вперед!

Перебегая толстые и мощные корни старых деревьев, я неслась как угорелая, макушкой чувствуя приближения беды.

— Даша, поднимай ноги! — Рычала я, сбивая дыхание.

Тёма уже обогнал нас, несясь впереди. Позади нас подгонял Илья. Рюкзаки на спинах постоянно подпрыгивали, делая ещё тяжелее.

— Девчонки, давайте резче! Дашка, поднажми! — Пыхтел Мельниченко, а позади него нас догонял этот красный луч.

— В рассыпную! — Истошно завопила я. — Встретимся на шоссе с той стороны! — Я не заметила, кто из парней схватил несчастную Дашку, которая рыдала, но бежала.

Я ринулась вправо. Дыхания адски не хватало, дождь заливал лицо. Мне мерещилось, что кто-то вторит моим шагам. Остановившись у дерева, я зашла за его ствол, чтобы оглядеться. Переведя дыхание, возобновила бег, но краем уха снова слышала бег рядом с собой. Двинулась вперед, где точно знала, находится выход к дороге. Дождь всё усиливался, ноги неистово гудели, и я боролась с диким желанием скинуть чёртов рюкзак, и рухнуть на мокрую землю.

Завидя просвет между деревьев, я краем глаза заметила, что с руки снова исчезает татуировка.

«Дождь. Её смыл холодный дождь». — Догадалась я, перепрыгивая канаву и оказываясь уже в двух метрах от асфальтированной дороги.

Я вдруг испугалась, что не увижу никого из друзей. Что идея разделяться была самой глупой в этой ситуации, но добравшись до дороги и посмотрев по сторонам, заметила, как едва передвигая ноги, все вместе плетутся Даша, Артём и Илья. От окрылённого чувства облегчения, я расплакалась, смешивая слёзы и дождь. Последний, кстати, сходил на нет. А вот тарелка, поменяв свой курс, двинулась в противоположном от нас направлении. Будто нас тут и не было.

Гончарова, завидев меня, отпустила Тёмыча, скинула рюкзак и ринулась ко мне и распростёртыми объятиями.

— Господи, ты живая! — Дашка врезалась в меня, едва не сбивая с ног. Она так крепко меня обняла, что я боялась, что задохнусь.

— Со мной всё хорошо. — Поглаживая её по спине, успокаивала я. — Всё хорошо. — К этому моменту подоспели и парни. — Ну как? Не задело? — Поинтересовалась я у них. Мальчишки хоть и были изнурённые, но радость, что нас не поймали и не убили, давала о себе знать, даже на этих лицах.

— Да. Твоя идея разделиться спасла нас всех. — Согласился Илья. — Мы вышли к дороге уже через минут десять. Потом нашли Тёмыча, который сидел на асфальте и дышал. — Илья усмехнулся, явно подначив друга. Возможно, что Тёмка плакал от счастья. Но это лишь мои догадки.

— А почему ты так долго? — Спросила Даша, всё ещё обнимая меня.

— Мне кажется, что за мной кто-то бежал. — Вдруг вспомнила я.

Глава 12 Предупреждение

— Возможно, мне просто показалось. — Пожала плечами, особо не заостряя на этом внимание. — Давайте остановимся где-нибудь, а то моя спина сейчас сломается напополам. — Заныла я, выгибаясь дугой.

— Я тоже скоро ласты клею. — Пожаловался Тёма, растирая ноги.

Мы тут же вошли обратно в лес, и далеко не уходя от трассы, снова расправили палатку. Мы с Дашей ушли за хворостом, чтобы приготовить покушать и согреться. Все изрядно продрогли под дождём, а после бега с препятствиями ещё и вспотели. Пневмонии и простуд нам только не хватало!

Сырые ветки не могли заняться огнём, поэтому, именно на такой случай, я вытащила из своего рюкзака заначку в виде жидкости для розжига! С ней всё зажглось по мановению волшебной палочки, и уже через пятнадцать минут полыхал яркий костёр.

Пока разогревалась вода в котле, Гончарова и я пошли переодеваться, чтобы не простудиться. Влажную одежду развесили недалеко от костра, чтобы скорее высохла, и перед сном её можно было убрать.

В этот раз мы решили приготовить суп! Всё просто, у нас были самые дешёвые макароны быстрого приготовления, рублей за семь, и заправка для рассольника. И вкусно, и быстро!

— Как же хорошо! — Довольно протянула Даша, после первой ложки горячего супа.

— Не могу не согласиться. — Добавил Илья, накладывая себе уже вторую порцию. В принципе, здесь как раз на два захода. Съесть нужно было до утра, иначе испортится.

Чай и шоколадные батончики перед сном и первая тройка ушла спать. В этот раз первой на дежурстве осталась я. Но на наше счастье всё было тихо. Я сидела, прислонившись к дереву, поближе к костру, грелась и решала японские загадки — нашла в магазине, на полке с печатной продукцией толстый сборник головоломок. Вооружившись карандашом, нашла, чем занять время.

Было очень непривычно, что в лесу стояла абсолютная тишина. Ни стрекот сверчков, ни кваканье лягушек, даже комаров и тех не было!

Два часа, которые мы проводим на дежурстве, это, конечно, всё приблизительно. Я уже не могу с точностью назвать дату, хотя предполагаю, что сегодня 21 мая. Опять же, это не точно. Как только я почувствую, что хочу спать или устану, я дам знать Тёме, который встаёт на пост после меня.

Я облокотилась на ствол дерева, разглядывая ночное небо. Раньше я могла определить, где сияет звезда, а где спутник планеты. Сейчас всё черное, бархатное полотно усеяно лишь космическими объектами. Ни одного предмета, сделанного руками человека. Да и людей уже практически не осталось. На меня смотрит диск холодной белой луны. Наш единственный природный спутник и то отвернулся от человечества, показывая теперь свою темную сторону.

Вот у меня такой вопрос. Если нет зверей, нет насекомых и птиц, то и деревья скоро исчезнут? И трава с цветами? Хоть и скитаемся мы всего два дня, я заметила, что нам ещё ни разу не перешла дорогу дворовая собака или кошка. Сколько себя помню, всегда видела голубей и воробьёв! Где они? Не будет пчёл и шмелей, цветы погибнуть без опыления.

Но из этого вытекает другой вопрос. Каким образом исчез животный мир? Как-то уж очень сильно сомневаюсь, что всем голубям России вживили чип и комарам тоже.

— Будем у речки, надо поискать рыбу. — Решительно произнесла я вслух.

Я с опаской ожидала наплыва жуткого тумана, но прошло длительное время, а его как не было, так и нет. Понимая, что глаза закрываются, я подложила в костёр ещё поленьев и пошла к палатке.

Как только разбудила Тёму, сама тут же залезла в свой спальный мешок и выключилась.

Такое спокойствие длилось следующие три дня.

— Так, судя по вывеске, мы сейчас находимся здесь. — Илья ткнул пальцем на очередную остановку. Посёлок городского типа «Ульяновка».

— Как-то мы медленно идём. Мы ещё и половины не прошли. — Разочарованно вздохнула я, рассматривая карту.

Мы сидели на ближайшей автозаправке. Сходили по делам, а мы с Дашкой, имея длинные волосы, жутко хотели их вымыть. Нам повезло, и в туалете для персонала был душ! И он работал! Проблема была только в том, что там была только холодная вода. Но где наша не пропадала. С трудом, но мы всё же вымыли волосы и, затянув их в гульку на макушке, натянули шапки и так и сидели. Парни нас никуда с мокрой головой не пускали, поэтому было решено перекантоваться здесь.

Огромный выбор снеков, неработающая кофейная установка, испорченные продукты, которые лежали в размороженных холодильниках. Разнообразные принадлежности для машин и, опять же, жидкость для розжига. Я прихватила на каждый рюкзак по две бутылки. Розжига много не бывает, как поговаривает мой дед.

— Нам надо пройти за завтрашний день как можно больше. Иначе мы так до июня не дойдём. — Нахмурился Тёма, пальцами утопая в своей шевелюре.

— Народ, — из-за угла к нам вышел Илья, руки у него были красные, будто он обварился, — я там колонку на заднем дворе нашёл.

— С горячей водой? — Вдруг радостно воскликнула Дашка.

— Если бы. — Хмыкнул парень, растирая свои руки о штаны. — С ледяной! Я боялся, что у меня пальцы отвалятся. Пока накачал воду, накачал и мышцы. О, глядите! — Мельниченко сложил руку, как бодибилдеры на выступлениях, чтобы показать всю «прелесть» своих накаченных рук.

— У тебя и без колонки отличные бицепсы. — Махнула я рукой и отвернулась к карте.

Мельниченко подошёл к нашей компании, когда мы всё ещё рассматривали карту. Тёмыч достал из рюкзака перчатки и натянул их Илье, чтобы быстрее согрелся.

Ужин мы приготовили на заднем дворе, откуда выходил Илья, чтобы быть максимально незаметными. А спали уже на заправке всё в тех же спальных мешках.

Моё дежурство на сегодня было третьим. Передо мной дежурили Илья и Даша. Когда Мельниченко меня разбудил, он едва стоял на ногах. Свалился спать прямо в мой спальный мешок. Ну, мне не жалко, пожалуйста.

Я же села за кофейный столик, что стоит здесь для посетителей. Как и Илья до этого, начала изучать карту, прикидывая, как лучше пойти, чтобы дойти быстрее. На столе стояла бутылка холодного чая известной марки. Я побродила по магазинчику, делая своего рода разминку затёкшим мышцам, набирая себе дорогих фисташек, солёный арахис и парочку батончиков. Думаю, им здесь ничего не сделалось.

При лунном свете, который так удачно падал мне на стол, освещая карту, я рассматривала другие, короткие пути. В принципе, такие пути имелись. Можно было пойти сквозь новгородскую область, а там уже останется около пятидесяти километров. Если пойдём сутки, то в последний заход можно и добраться до коттеджа. Но идти ночью страшно и неизвестно, какие повороты нас ждали.

Так я просидела около получаса. Луна всё также приветливо освещала мне карту, когда моя рука отчаянно зачесалась. Сначала я не поняла, что происходит, просто бессознательно царапала кожу, с каждой минутой ощущая жжение всё сильнее и сильнее. И только когда я посмотрела, какую руку и где чешу, страх липкой вуалью накрыл меня. Я расчёсывала татуировку! И только сейчас заметила, как сильно она изменилась.

Цветочная вязь, которую покрывала цепь, перестала быть такой мутной, какой она стала после того, как я вырезала чип. Она будто набрала цвета и яркости! А звенья цепи прибавлялись! Они начинали смыкаться! От страха я вскочила, едва не роняя стул. Хотела позвать кого-нибудь, но быстро передумала.

Мне надо успокоиться. Сделала пару глубоких вдохов, но ничего не вышло. Я взяла со стола свой пистолет, который мы теперь постоянно держим наготове после случая с туманом и НЛО. Прихватив свою куртку, я осторожно, дабы никого не разбудить, прошла к выходу. У двери весел колокольчик, который извещал работников о приходе посетителей. Сейчас он только дико мешал!

На улице было чудесно! За столько дней я впервые почувствовала дуновение ветерка, который прошёлся по моей раскалённой от зуда татуировке, немного её успокаивая. Сейчас вся эта ситуация уже не казалась настолько дикой как в первые дни вторжения.

Я прошлась вперед и села на новенькие шины, уложенные перед зданием заправки друг на друга по две, три штуки. Здесь этого автомобильного добра было навалом. Интересно, а что обо всём этом думают ребята? Как себя чувствует Тёма, понимая, что мы, вообще-то, идём в неизвестность? Как переживает Даша, ведь ей будет нелегко вернуться туда, где когда-то жила её семья. Сейчас там никого нет. А Илья? Ему ещё страшнее, ведь вырезать чип лишь подслушав чей-то сумасшедший разговор, это не уму непостижимо! Я столько времени обрабатывала Гончарову, приводила доводы, но всё равно нам с Тёмой пришлось её буквально за волосы тащить! Нет, Мельниченко не кажется мне опасным или подозрительным. Вовсе нет. Я наоборот очень рада, что он решился на такой серьёзный поступок. И я рада, что он с нами, а мы с ним.

Все мы сейчас друг за друга в ответе. Это все понимают. Мы дорожим друг другом, поэтому держимся вместе.

А что будет дальше? Я постоянно, изо дня в день задаю себе этот вопрос. И ещё не смогла не него ответить. Никто не смог.

Рука продолжала чесаться. Я уже заметила, как содрала ногтями кожу, как начала образовываться сукровица, но продолжала чесать. Где-то позади здания, за мойкой, находилась небольшая ржавая колонка. Я поднялась с колёс и пошла за угол.

— Где-то здесь. — Бубнила я себе под нос, в темноте разыскивая несчастную колонку. Я точно не помнила, где она находилась, но с утра точно видела! Илья ругался, что из неё идет просто ледяная вода. Руки, которые он отмывал, превратились в красные, едва не обмороженные клешни. Но это как раз то, что мне нужно! Ледяная вода для татуировки едва ли не яд. Хоть и временный.

Пока искала, наступила на стёкла, которые под моей ногой хрустнули. Когда я, наконец, нащупала рычаг, поняла, что нашла колонку. Мне понадобилась раз сорок нажать на этот рычаг, чтобы подняла вода. Поначалу из крана шло что-то ржавое и грязное. Но Мельниченко предупреждал, что придётся много раз нажать и пропустить воду, прежде чем польётся чистая вода.

Так и случилось. Я набрала в ведро, которое тут так удачно стояло, немного воды. Промыла сначала само это ведро. И уже после того, как оно было более или менее чистым, набрала почти доверху воды и, закатав рукав, опустила руку в ледяную воду.

— Ооо! — Блаженно протянула я, от невероятного удовольствия прикрывая глаза. Улыбка растеклась по моему лицу. Хоть и было дико холодно, и рука уже окоченела, но я не сдавалась. Продолжала держать, наблюдая, как с кожи буквально стирается эта проклятая татуировка.

О том, что татуировка реально проклятая я узнаю ещё не скоро.

В полнейшей тишине услышала какие-то тихие шаги. Наверное, ко мне кто-то из ребят идёт. Но спустя пару минут вместо, чтобы увидеть кого-то из троицы, я услышала крик. Он исходил из самого здания, где сейчас спали ребята!

Первым делом подумала, что на нас напали.

Вскочив на ноги, я ринулась туда, но перед поворотом резко затормозила.

У здания стояли мертвецы. Я насчитала четырёх. Они были вооружены, но совершенно не передавали никаких эмоций. Крик повторился. Я узнала Дашин голос, а потом увидела и саму Дашу. Её, будто под конвоем выводили с заправочной станции. Позади неё в том же виде, с заложенными за спину руками, шли Илья и Тёма. Парни постоянно пытались выбраться.

— Где Лиза?! Куда вы её дели? — Кричал Тёма, вырываясь из цепкой хватки ходячих трупов.

— Где моя подруга? — Плакала Гончарова, пытаясь меня высмотреть. — Да отпустите! — Верещала подруга, вырываясь.

— Лиззи?! — Заорал Илья, на секунду, очень важную секунду, сбрасывая руки мертвецов с себя.

Именно в этот момент, пистолет Ильи выпадает из-под кофты на асфальтовую дорожку. Но никто этого не замечает. Никто. Кроме меня.

В магазине моего пистолета восемь пуль, после того, как я вчера учила Дашу стрелять, осталось шесть. У Ильи был тоже не полный набор. Этих ходячих покойников десять. Шестеро удерживают моих друзей, на каждого по два. И насколько я знаю, чтобы точно уложить труп, нужно стрелять прямо в голову. Это, если руководствоваться фильмами о зомби. А как всё в реальной жизни — неизвестно. Хотя сейчас узнаем.

Я вытащила пистолет, перезарядила его и, нацелившись в голову одному из солдат, который выходил с Тёмой, выдохнула пару раз, чтобы сосредоточиться и нажала на курок. Заметив, что мертвец потерял равновесие и замертво рухнул, я также выстрелила во второго. Друзья резко пригнулись к земле, прикрывая головы. Стараясь не рассматривать и не терять время, я перестреляла всех шестерых. У меня не осталось пуль. А оставшиеся покойники начали осматриваться, откуда стреляют.

Выбежав из-за угла, я проскочила к шинам. Первой, кто меня заметил, была Даша. Она проследила за тем, куда я смотрю. А смотрела я на пистолет Мельниченко. Мне не добраться до него! Спустя секунду Гончарова кинулась к оружию, хватая его и, снимая с предохранителя, начала стрелять в остальных четверых мертвецов.

И попала она во всех! Те рухнули на асфальт. Я выбежала из укрытия, подбегая к трясущейся Гончаровой и выбивая пистолет из рук, чтобы ненароком она и меня не задела от страха.

— Какая же ты молодец! — Выдохнула я, обнимая подругу. Дашка вся тряслась. В неё никто не верил, а она смогла. Доказала, что может всё! Даже, если ситуация критическая.

— Лиззи. — Прошептала подруга, хватаясь за меня. Она плакала. Шок, который испытала Гончарова, сейчас выходил в виде слёз.

— Я так за тебя испугалась. Я боялась, что они тебя уже… у… — Даша вздрогнула, но не договорила. И без слов понятно, что они подумали, когда меня рядом не оказалось.

— Тише, не плач. — Шептала я, поглаживая Дашу по волосам.

— Ты где была? — Отойдя от шока, спросил Тёма. — Мы думали, они тебя забрали.

— Нет. Пойдёмте внутрь, нам надо успокоиться и собраться. Там я вам всю объясню. — Посмотрела на испуганных парней, потом на Дашу, которая немного успокоилась, но глаза всё ещё были влажными от слёз.

Всё ещё обнимая Гончарову, мы зашли обратно на заправку. Здесь царил погром! Спальные мешки переворошены, столы раскурочены и валялись на полу. Нетронутыми оставались наши рюкзаки, которые стояли за стеллажами с едой.

Парни подняли стулья и стол, и сели. Я посадила Дашку и отвернулась, чтобы пойти за водой. Ребята сильно перенервничали. Бледные и растерянные.

— Ты куда? — Жалобно пропищала Даша, хватая меня за край куртки.

— Я за водой. Вот туда, ты будешь меня видеть. — Показала пальцем, куда направляюсь.

У стеллажей долго не задерживалась. Быстро нахватала бутылки с водой, орехи, сухофрукты и шоколадки. И с этим добром вернулась обратно. Тёма, взяв бутылку в руки, долго не мог открыть крышку. И либо она слишком хорошо запаяна, либо просто у друга от пережитого ужаса тряслись руки, и уже не было сил.

Я в это время открыла бутылку для Даши и для себя. Вот как раз свою я и протянула Тёме.

— Вот держи, я уже открыла. — Тёма с благодарностью в глазах припал к горлышку.

— Так что произошло? Почему ты оказалась на улице? — Спросил Илья. Он уже уминал сухофрукты и добрался до орешков.

— У меня зачесалась тату и я вспомнила, что ты говорил. Что в колонке ледяная вода. Она помогла мне на непродолжительное время избавиться от неё. — И закатав рукав, показала почти чистую руку. Где-то уже начинали пробиваться звенья цепи, но до полной картины ещё не скоро. — У меня сильно изменилась татуировка. Она стала яркой. Такой же, как до того, как я вырезала чип.

— Думаешь, она как-то связана с вторжением? — Спросила Даша.

— Я не знаю. Но если это так, она наоборот должна помогать нам.

— Так она и помогла! Зачесалась в тот момент, когда тебе грозила опасность от мертвецов! — Тут же воскликнул Тёма, вскакивая на ноги. Его глаза заблестели от догадки.

— Думаешь? — С сомнением спросила я, покосившись на тату.

— Ты сама подумай. Она стала болеть и чесаться, когда только корабль начал подходить к земной атмосфере. И становилось всё хуже, — показывая рукой на тату, — когда началось вторжение. С этой татуировкой явно не всё так просто.

— Хочешь сказать, что меня спасла татуировка? — Я опешила и села на стул.

— Она предупреждает об опасности. Ты пошла, искать холодную воду, чтобы избавиться от зуда. И именно в это время на нас напали мертвецы. — Илья многозначительно на меня посмотрел, мол, это же очевидно.

— Здесь всё так быстро произошло, что мы толком и не поняли, как уже оказались с заломленными руками, да под конвоем. — Ответила Даша, грызя сухарики. — Твоя татушка явно предупреждает об опасности. Может, всё же следует её послушать? Обратить на неё внимание.

Я посмотрела на руку и провела пальцами по тому месту, где имелась татуировка.

— А почему она исчезает от холодной воды? — Спросила я, особо ни к кому не обращаясь.

— Может, так реагирует твой организм? Возможно, что дело даже не в тату, а в тебе самой. — Предположил Тёма.

Мы ещё посидели, порассуждали на счёт татуировки, которая, как, оказалось, спасла нам жизни. Не выйди я из здания, неизвестно, чем бы всё это закончилось. Но больше всего сегодня нас всех поразила Даша и её отвага.

Глава 13 Фантомы

Полдень. Солнце в зените. Пекло стояло просто ужасное. Мы шли в тени деревьев, стараясь даже не выходить палящим солнцем асфальт, который под ногами проминался. Хотя и шли в кепках, все равно в охотничьей одежде это было тяжело. Крутки сейчас лежали в рюкзаках, а под майками была настоящая Ниагара из пота.

— Я сейчас сдохну прямо здесь. — Илья резко остановился, стянул лямки рюкзака и сел на землю. Он устало вытер тыльной стороной руки пот с лица и тяжело вздохнул.

— Я рядом лягу. — Выдохнула Даша, усаживая свою пятую точку на старый пень. — Давайте хотя бы час передохнём, переждём жару? — Гончарова уткнулась лицом в ладони.

— У меня тоже ноги гудят. — Согласилась я, скидывая рюкзак и расправляя свою куртку на земле. Она не пропускала холод, поэтому я не боялась застудить почки.

— Ладно, привал, так привал. Но сегодня мы должны пройти ещё километров двадцать, а то и больше. — У Артёма просто не осталось выбора. Он и сам жутко устал, но старался не показывать этого. Бондарев чувствовал себя лидером и держал всех нас в узде. И это было правильно. Мы негласно выбрали его главным. И не за какие-то невероятные способности. Тёма стрелял даже хуже Даши, но ничуть не переживал из-за этого. Наоборот, каждый вечер они вдвоём наперебой устраивали стрельбу по мишеням. Семь из десяти у Даши и шесть из десяти у Тёмы.

Бондарев обладал чем-то большим, чем соколиное зрение. У него мозг работал в тех направлениях, куда, к примеру, мне и Даше, было далеко. Илья во многом поддерживал друга. Вообще они работали на пару, и получалось, на удивление, превосходно! Слажено и быстро. На нас Дарьей легла забота о пропитании, сухая и чистая одежда. Всех всё устраивало.

— Вода! — Блаженно протянул Илья, за раз осушая полтора литровую бутылку воды. — Да это же напиток Богов!

От возбуждения Ильи мы начали хохотать. Вообще, нам было весьма весело друг с другом. Будто так и должно быть.

— Как нужно мало для счастья. — Воодушевленно произнесла я, держа свою бутылку в руках. Когда уходили с последней заправки, забрали всю воду и снеки.

Ещё Даша нашла на той самой заправке игральные карты. Целую колоду. Они продавались на кассе в целях развлечения. Мы не придумали ничего лучше, чем сыграть в «дурака».

— Так не честно! Я уже четвёртый раз проигрываю! Сколько можно? — Захныкала Гончарова, понимая, что именно она снова осталась в дураках.

— Знаешь, как говорят? Не везёт в картах, повезёт в любви! — Философски заметила я, перетасовывая заново.

— Ерунда какая. Где любовь эта ваша? — Даша состроила кислую мину и осунулась.

— Ты чего сгорбилась как старый, рваный башмак? — Илья треснул Гончарову по спине так сильно, что у неё глаза из орбит едва не выпали.

— Давайте в переводного? — Предложила я. — А ты, Дашка, внимательно смотри за тем, какие карты и сколько из них козырей. Не раздавай их понапрасну, они твой тыл! Вначале ходи слабыми и заваливай противника.

Понеслась последняя, пятая партия. Солнце уже не так сильно пекло, да и мы хорошо отдохнули. Но после этой игры я поняла, что больше не буду помогать Даше, выигрывать.

— Досадное происшествие. — Смотря на то, как меня закопали, безнадежно протянула я.

— Как говорится, не везёт в картах, повезёт в любви! — С гаденькой улыбочкой пропела Гончарова, успокаивающе похлопав меня по плечу.

— Коза! — Прошипела я, толкая её локтем в бок. Дашка свалилась с пня, но продолжала хохотать.

— Ладно, давайте собирать манатки и двигаться дальше. — Илья хрустнул всеми своими костями, и встал.

— Слышь, старый дед, а тебе вообще точно семнадцать? — Изумленно воскликнула я, убирая куртку в рюкзак и выкидывая пустые фантики и бутылку.

— Нет, внученька, мне уже восемнадцать. — Посмеялся Мельниченко, потрепав меня по макушке.

— Ой, точно. — У Ильи, кажется, в марте было день рождение.

— Погодите-ка, получается в нашей компании только ты несовершеннолетняя? — Недоуменно спросила Гончарова, застыв над рюкзаком.

— Если это очередная шуточка, лучше сразу замолчи. — Предостерегла я подругу.

— Получается, что так. — Тёма пожал плечами и подошёл ко мне. — Мелкая! — И дав щелбан, умчался к дороге, высунув язык.

— Слышь, дед, ты особо-то не бегай, кости уже не те! — Крикнула я ему вдогонку.

Да, получается, что я здесь самая маленькая. Даже как-то странно.

Сегодня шуткой дня стало то, что я Мелкая.

— Ха-ха-ха, очень смешно. — В который раз саркастично пробубнила я. — Ещё скажите, что и оружием пользоваться нельзя и вообще, мне пора домой.

Прошло уже около пяти часов. Солнце давно зашло, а в воздухе пахло свежестью и испарениями с земли. Сумерки наступали нам на пятки, а пройти следовало ещё километров десять.

— Народ, смотрите! — Илья, шедший позади всех, окликнул нас.

Мы развернулись и перед нами, на расстоянии пары километров образовывался густой, низко стелящийся туман. Памятуя, что он необычной природы, мы испугались.

— Может он обычный? — Предположила Даша. — Сегодня было такое пекло!

Нам бы всем хотелось в это верить, но проверять никто не решился.

— Нужно поторопиться, разбить лагерь и зажечь пару костров! — Серьёзно произнес Тёма. Мы возобновили путь.

По словам Даши, неподалёку проходила речка «Ушачка», а с ней на одном берегу раскинулось небольшое поселение. Мы ринулись туда. Мы едва ли не бежали, чтобы успеть разжечь сначала костёр. Но дойдя до той самой речки, поняли, что попали в западню. Туман окружал нас со всех сторон. А у воды он был ещё гуще.

Я быстро стянула рюкзак и нашла в боковом кармане четыре толстых свечи и зажигалку.

— Держите скорее! — Всунула дрожащими руками каждому свечку, быстро её зажгла и сказала: — Всё, что вы услышите или увидите, всё это нереально. Старайтесь не уходить с того места, где настигнет туман. Как только он сойдет, мы все должны быть у этой речки! — Я указала в сторону….тумана.

— Я боюсь. — Гончарова, стоявшая с Тёмой, вцепилась в него мёртвой хваткой, когда у ног мы увидели молочную дымку.

— Господи, помоги! — Моя молитва утонула в густой, непрошибаемой тишине.

Я осталась одна. Нас всех разделило. Возможно, даже Дашу с Тёмой, хоть она и держала его весьма крепко.

— Я не боюсь. Я тебя не боюсь. — Причитала я, а в ушах слышала своё собственное сердцебиение. Да я с ума сошла, раз разговариваю с туманом!

«Боишься» — Услышав рядом с собой этот жуткий шёпотом, у меня лёгкие к позвоночнику прилипли. От страха в глотке пересохло, как в пустыне.

Но когда потухла свеча, я почувствовала, как по щеке прокатилась одинокая слеза страха. Слеза обречённости.

— Отвяжись! Я сказала, что не боюсь! Проваливай! — Закричала я, крепко держа уже потухшую свечу.

«Боишься!» — В какой-то миг я услышала свой собственный, но искаженный насмешкой, голос.

— Ты не я, и ты не знаешь, какая я и чего боюсь! — Твёрдо заявила я, опуская руку со свечкой, которая до этого держала её словно меч.

«Знаю». — И снова мой голос. Мерзкий, противный, изводящий меня.

«Ты боишься меня» — Уверенно прошелестел голос, окружая меня со всех сторон.

— Нет. — Я была всё ещё тверда в своём решении. С чего бы мне бояться обычного тумана?

«Ты боишься нас» — Я отпрянула, когда дымка передо мной начала преображаться и деформироваться в человеческие фигуры без лиц. Лишь человеческий образ впереди, лица которого я никогда не видела, вызывал у меня непреодолимый ужас.

Я боялась его. Боялась до помутнения рассудка. До стоячих слёз в глазах. Боялась. Его. Тот, кто отнял у меня всё. Семью, будущее, счастье. У меня осталась лишь моя жизнь.

«Он твоя главная проблема» — Шёпот также приобрёл человеческие очертания, плавно передвигаясь.

— Моя проблема, это ты.

«Не прячься. Он здесь. Здесь. Здесь». — Шёпот повторяясь, сходил на нет.

Я решила отойти немного, не хочу смотреть на эти мутные, мрачные фигуры. Как военное вторжение на территорию врага. Однако сделав пару шагов спиной назад, я обо что-то споткнулась.

— Ой! — Повалилась на землю, больно ударяясь и сдирая ладони. — Чёрт. — Шикнула и обернулась.

Крик застрял в горле, а в носу засвербело от накатившей истерики. Передо мной лежали мёртвые родители. Лица обоих залитые кровью, как недавно, лицо Тёмы в магазине. Они смотрели на меня своими мёртвыми, остекленевшими глазами, в который до сих пор читался адский ужас.

— Мама. Папа. — Прошептала я, подползая к родителям, но остановилась совсем близко.

«Боишься» — Мимо меня проплыла та самая фигура, и я отчётливо поняла, что она делает.

Страхи. Она выискивает наши самые потаённые страхи, вытаскивая их наружу, будто тянет острыми крюками за кожу. И от этого страха ты находишься в таком подвешенном состоянии, что тьма и отчаяние накрывают с головой, чёрными, липкими нитями окутывая всю твою душу, забирая её. Похищая её.

— Не получится. — Смотря равнодушным взглядом на фантомы моих родителей, я вздохнула. — У тебя ничего не получится. Это лишь плод моего воображения! — Рявкнула напоследок, взмахнула рукой, и трупы родителей растворились в земле.

— Что ты такое? — С отвращением напрямую спросила я, вставая на ноги и отряхивая ладони.

«Я это ты». — Я почувствовала, как засосало под ложечкой, когда увидела «Её».

Передо мной стояла я. Абсолютно точно такая же копия, только мерзкая и злая. Её оскал, глаза и губы вызывали чувство отторжения. Тошнота подступила к горлу.

— Зачем ты это делаешь? — Не сводя взгляда с «себя», спросила я.

«Это делаешь ты». — Продолжил фантом, смотря на меня исподлобья. Откуда-то из тумана появился ещё одна иллюзия. Без лица. Император Вайлас. Он подошёл ко «мне» сзади, разрезая горло туманный мечом. Фантом растёкся молочной дымкой, пропадая.

— Мой страх, быть убитой Императором Вайласом? — И как только я произнесла это, весь туман впитался в землю, оставляя после себя лишь воспоминания. Я так и продолжала стоять на той полянке, где мы и расстались с ребятами. Но кроме меня здесь больше никого не было.

Значит, ещё не все посмотрели своим настоящим страхам в глаза. Меня трясло. Все кости будто заледенели, а тело не слушалось. Я упала на землю, рядом с нашими рюкзаками, стараясь успокоиться.

Я ничего не понимала. Откуда этот туман и зачем он заставляет нас оживлять собственные страхи? Какой в этом смысл? Так я лежала довольно долго, но всё же понимала, что друзьям по возвращению понадобятся силы. Поэтому фактически взяла себя за шкирку и заставила разбить лагерь и разжечь костёр.

Куски черного хлеба, нанизанные на ветку, плавно обжаривались на открытом огне, когда я услышала мужской крик совсем неподалёку. Отложив палку, я встала со стульчика и увидела рыдающего Артёма, который упал на колени и кулаками бил пожухлую траву.

Я схватила бутылку воды, которую приготовила для каждого, и понеслась в сторону Бондарева. Орал он знатно. Я прежде никогда не видела человека таким несчастным. Его боль кружила рядом, не отпуская.

— Тише-тише! Всё закончилось! Тише! — Я упала на колени, роняя рядом бутылку. Крепко обняла Тёму, поглаживая его по спине, успокаивая. — Всё прошло. Прошло. Шшшш! — И когда первая волна истерики стихла, я просто раскачивалась вместе с Бондаревым. — Попей водички. — Раскрыла бутылку, и парень жадно припал к горлышку. Остатки я вылила ему на руки, промывая царапины.

— Ты настоящая? — Совершенно охрипшим голосом спросил Тёма, а его зарёванные, красные глаза смотрели на меня с надеждой.

— Настоящая. — Кивнула я. В руках у меня была моя майка, я смочила её в воде, обтирая лицо Артёма.

— А он показывал мне твою смерть. Он постоянно показывал как ты, Дашка и Илья умираете от рук пришельцев. Ты от рук Императора. — Артём постоянно повторял «он».

— Кто «он» Тёма? — Кажется, меня ввели в заблуждение.

— Он, это я. Только страшный и жуткий. — Потом яростно помотал головой. — Нет, это не я. Я никогда таким не буду. Он всё время издевался, глумился над вашими смертями.

— И как ты понял, чего боишься? Как ты закончил эти видения?

Тёма поднялся с моих колен и посмотрел поникшим взглядом.

— Когда понял, что самое страшное, это потерять тебя. — Сухие губы Бондарева при попытке грустно улыбнуться, треснули и из них начала сочиться кровь. — А ты? Какой твой страх?

— Я боюсь, что меня убьёт Император Вайлас. — Призналась я, хотя не понимала, откуда этот страх. Я замяла вопрос о том, что туман создавала я. Сама я в это не верила. Бред какой-то.

— Не убьёт! Никто ему не позволит. Да и с какой стати? Мы все вырезали этот чип! — Взбудораженный Артём вскочил на ноги. Его немного пошатывало, а голос так и не вернулся.

— Может эта татуировка не такая хорошая? Может она признак того, что я подлежу немедленному уничтожению? Может я бракованная? Кто знает. — Я встала с земли и повела Бондарева к костру. Посадила его на его спальный мешок и налила горячий суп в тарелку.

— Знаешь, этот туман говорил мне странную вещь. — Закусывая суп куском пожаренного хлеба, пропыхтел Тёма.

Я вопросительно на него взглянула. Когда суп в тарелке закончился, я принялась обрабатывать его и свои царапины.

— Я спрашивал, откуда он взялся, а фантом сказал, что его создала ты. — Но в глазах Бондарева не было ни тени подозрения. Это меня успокоило.

— Мне оно говорило то же самое. Я не знаю, в чём дело, но как ты себе это представляешь? — Тёма лишь неопределённо хмыкнул.

Мы просидели ещё с час, когда раздался чей-то хрип. Тяжелый, будто кто-то захлёбывался. Я схватила фонарь и посветила туда, откуда доносился звук.

— Илья! — Крикнула я, видя, как у Мельниченко ломало. Скрючивало и выворачивало.

Тёма помог донести Илью в палатку. Он был без сознания, но постоянно в бреду повторял: «я не один, не один. Меня не бросят».

Тут и к гадалке ходить не надо. Страх Ильи это одиночество, что он снова, как в первый день вторжения, останется один. Вот, что его гложет и терроризирует.

— Где Даша? Её нет дольше всех. — Беспокоилась я, когда Тёма помогал мне обтереть Илью, переодеть его в сухую одежду и немного накормить. Хоть Мельниченко и был в полусознательном состоянии, он не должен умереть от голода и обезвоживания.

— Не знаю. Я тоже боюсь. Она из нас самая ранимая, мало ли, что там случилось. Какие у неё страхи? Она боится за родителей, вообще, страшиться всей этой ситуации. Там куча всего!

Мы оставили Илью в палатке, а сами ушли на улицу, к костру. Я растворила Артёму «Колдрекс» в жестяной кружке и заставила выпить. У него голос окончательно сел.

Я сняла кепку и кинула её в сторону. У меня жутко болела голова. Я вздрогнула, когда Тёма ко мне прикоснулся. Вернее, к моим волосам.

— Подожди, не двигайся. — Попросил парень, вытаскивая прядь из косы.

— Что? Что там?

— У тебя седая прядь. Скорее даже белая. Смотри. — Действительно, у меня была небольшая, но по всей длине, белая прядь. — Откуда она у тебя?

— Возможно, когда я увидела себя со стороны и мёртвых родителей. — Прошептала я, переплетая поврежденную страхом прядь с другой копной волос.

В конце концов, когда лекарство начало действовать, я отправила Тёму спать, а сама решила дождаться Дашу. Вот только подруги так нигде и не было.

Глава 14 Добро пожаловать

Я уже вышла из зоны нашего лагеря, чтобы пройтись с фонарём по поляне. Вдруг Дашка без сознания и ей немедленно требуется помощь! От страха за подругу сердце билось где-то в горле.

— Даша? — Звала подругу в кромешной тьме, освещая фонарём близстоящие пустые дома, с черными глазницами окон и неподвижные деревья. Внимательно глядела под ноги, пока не увидела перед самыми носками туфель густую, будто живую дымку.

Снова туман?! Я думала, мы с этим покончили! Кто выбрался из своих страхов.

«Но ведь Даша не выбралась ещё. Может, это её туман?» — Внезапно меня озарило этой, едва ли не сумасшедшей догадкой.

— Перестань, пожалуйста, перестань. Она не такая! Я точно знаю, она не такая! — Совсем рядом услышала умоляющий плач Гончаровой. В этом тумане не работал фонарь, поэтому я его выключила.

— Даша? — Крикнула я, зовя подругу.

— Нет. Она хорошая! — Я вышла на какую-то полянку. Здесь была Гончарова, которая буквально валялась на земле. Почти всё лицо её было залито слезами. Подруга смотрела куда-то вперёд с отчаянием и ужасом вперемешку. Я проследила за её взглядом и наткнулась на довольное злое лицо фантома «Даши». Какую дичь она втирала моей подруге? Кто хорошая?

«Она бросит тебя. Она ведь лучше. Лучше тебя во всём! А ты вечно всего боишься» — Подначивал «Дашин» голос, питаясь страхом Гончаровой.

— Она никогда и никого из нас не бросит! — Вскрикнула Даша, ударяя кулаками о землю.

«Но ты всё равно её боишься. Боишься её татуировку, её способность противиться металлическим кораблям».

— Лиззи моя лучшая подруга, она сама боится не меньше! — Даша закряхтела, попыталась встать. Она дотронулась до лодыжки и вскрикнула. — Ай! — И грязной рукой смахнула с лица невысохшие слёзы, размазывая их в месиво. — Может, ты уже исчезнешь? Я же сказала, что не боюсь свою подругу! — Твёрдом произнесла Даша, уже не плача. Мне кажется, что она вовсе не боялась. Не признавала и не боялась.

«Тогда тебя не испугает тот факт, что мы пришли по её воле?» — Голос начал пугать Дашу той байкой, что, мол, это я призываю этот сраный туман!

— Довольно! — Рявкнула я, выходя из-за дерева.

Дашин фантом удивленно воззрился на меня, будто я сама приведение. Настоящая Даша пискнула и произнесла:

— Лиззи, слава Богу, хоть кто-то! — Она ещё раз попыталась встать. Я помогла подруге подняться на ноги, а потом снова повернулась к фантому.

— Убирайся прочь. Наши страхи тебя не должны волновать. — Рядом с фантомом подруги образовался небольшой вихрь, который приобретал уже мои очертания.

И снова здравствуйте!

«Ты смогла. Смогла вернуться за своей подругой. Значит, ещё не безнадёжна». — С таинственной улыбкой заявила «я». И туман тут же рассеялся прямо перед нами.

— Господи, наконец-то, всё закончилось. — Выдохнула Даша. — Лиззи? — Позвала подруга, а я продолжала пялиться в ту сторону, где пару секунд назад стояли фантомы.

«Что значит „я смогла“? Я никаким образом с этим туманом не связана».

— Лиззи? — Даша взяла меня за руку и потрепала. — Ты меня слышишь?

Я с трудом отвела взгляд и посмотрела на Гончарову. Пожалуй, она единственная из всех нас, кто, либо по-настоящему ничего не боится. Либо её страх, это я, но она даже себе не хочет этого признавать. Гонит от себя как надоедливую муху.

— Слышу. Как ты себя чувствуешь? Что с ногой? — Кивнула я на её правую стопу, которую Даша держала в воздухе.

— Да я порезалась обо что-то, когда бежала от этой чокнутой. — Хмыкнула подруга, кивая в неопределённую сторону. А не слишком ли она спокойная? Или за столько времени привыкла? Мы втроём, с Тёмой и Ильёй вернулись в истерике и рыданиях.

— Артём и Илья уже вернулись? — Удивилась Даша, когда я помогла дойти ей до лагеря. Подруга увидела развешенные, постиранные в речки вещи парней. Они висели рядом со вторым костром, чтобы быстрее высохнуть.

— Да. Первой вернулась я, потом Тёма, он охрип, потом Илья. Он был без сознания, поэтому мы немного покормили его и уложили в спальный мешок. Тебя не было дольше всех.

Посадила Гончарову на стульчик, а сама пошла за аптечкой. Вернувшись, налила ейгорячего супа и дала вприкуску хрустящего, ароматного, поджаренного хлеба. И пока подруга ужинала и отдыхала, я обрабатывала её глубокую рану на лодыжке. Странная рана. Будто толстой проволокой обмотали ногу и сильно дёрнули.

— Тцц! — Цокнула Гончарова, когда я смывала перекисью остатки присохшей к коже крови.

— Не дёргайся. — Шикнула я на подругу, потянула её за ногу. Пришлось закладывать заживляющую мазь в глубокую рану и плотно заклеивать хирургическим пластырем по всей округе. И чтобы наверняка ничего не попало в рану, замотала всё бинтом. Возможно, что последнее было лишним. Даша натянула носки, и пластырь утонул в нём, совершенно не мешая.

— Что ты видела в своих страхах? — Спросила Даша, когда я намешала нам тот же «Колдрекс» что и Тёме, чтобы завтра проснуться бодрыми и не больными.

— Свою смерть. — Равнодушно протянула я, подула в кружку и сделала пару глотков обжигающего лекарства.

Дашка с шумом выплюнула свою микстуру прямиком мне в лицо. А потом, закашлявшись, потянулась к влажному полотенцу.

— Прости, пожалуйста! — Причитала подруга, вытирая мою возмущённую и мокрую морду. — Ты чего меня так пугаешь? Ещё и говоришь так, будто это ерунда какая-то! — И плакать, и смеяться хотелось. Одновременно.

— Ты сначала спрашивай, потом уже пей. — Выхватила у неё полотенце и сама быстро убрала остатки малинового средства.

— Прости. — Виновато посмотрев на меня, Даша не рискнула извиняться в 141 раз. — Так что ты, говоришь, видела? — Снова спросила Гончарова, и снова отпила лекарство.

— Сначала проглоти. — Предупредила я. Дашка послушно проглотила лекарство и поморщилась.

— Агр, горячий. — Высунула красный язык на улицу, дыша как собака. — Ты продолжай.

— Видела, как меня убивает Император Вайлас. Но я бы не сказала, что боюсь этого больше всего на свете. Наверное, это так сказывается эта татуировка. Я навыдумывала себе не Бог весь что, теперь вот расплачиваюсь.

— А что татуировка? Причём здесь она и Император?

— Не знаю, но всё равно мне теперь кажется, что связь есть и самая, что ни на есть, прямая. Разговаривала с Тёмой и прошла к выводу, что, возможно, татуировка это признак того, что я принадлежу немедленному уничтожению. Я бракованная. — Прослушав это своими ушами, как-то всё слишком притянуто за уши. Но это единственный вариант, который нам доступен.

— И в чём заключается твой брак? — Поинтересовалась Даша, отставляя пустую кружку.

На этом моменте я застопорилась. Задумалась. А действительно, что во мне не так?

— Может, я одна из тех немногих людей, которые пошли против вселенского и тотального контроля? Я имею в виду, чипы. А подобных людей следовало помечать и при их негодности уничтожать, чтобы не сбивать остальных, — я показала пальцем на саму Дашу и на платку, где отдыхали мальчишки, — с толку. Смотри, а ведь это может быть правдой! — Воодушевившись этой идеей, я начала активно её продвигать.

— Да это бред! — Раздражённо протянула подруга, не приводя своих доводов.

— Не скажи. За нами послали мертвецов, чтобы уничтожить меня, а вам, возможно, снова вживить эти проклятые чипы. Чем не причина? — Воскликнула я. — Даже фантомы будто внушают мне, что я боюсь смерти от рук Императора. А чего мне его боятся? Я не сделала ничего плохого, за исключением того, что вырезала чип и подбила ещё троих таких же малахольных на подобную авантюру. — Кажись, меня занесло. — Да я гроза района! — И от этой фразы нас с Дашкой просто разнесло от смеха.

— Ладно, гроза района, давай ложиться спать. Хоть отдохнем, как следует. — Даша аккуратно встала на больную ногу. Отёк не сойдет ещё дня два, поэтому будем идти медленно и не важно, сколько времени это займёт. Главное, что с моей подругой всё хорошо.

— И ещё, Лиззи? — Мелодичный голос Даши заставил меня удивлённо обернуться.

— Да? Что-то болит? — Спохватилась я, вскакивая на ноги и подбегая к подруге.

— Нет, всё хорошо. Я просто хотела сказать тебе, — глаза Гончаровой заблестели, — спасибо, что вернулась за мной. — И не дожидаясь, когда я что-либо соображу, крепко меня обняла и скрылась в палатке.

Стараясь не думать о произошедшем с нами сегодня, я затушила уже тлеющий огонек, и сама ушла в палатку. Непривычно, что этой ночью спали уже все. Не было дежурных. Мы уже устали бояться, а сегодняшнее происшествие в красках показало, чего мы боимся.

Если честно, меня задело, что Тёма боится меня потерять. Да и почему в его страхах я погибаю от рук Императора Вайласа? Прямо как у меня. И страх Даши меня не на шутку удивил. Я-то думала, она боится вторжения, встречи с инопланетным, высшим разумом, в конце концов, что её родители сейчас неизвестно где. Что угодно, но не я. Как я могу внушать ей страх, когда она меня столько лет знает? А Илья? Насколько его поразило увидеть свой страх, пускай и фантомный, собственными глазами, что он упал в глубокий обморок?

Но одно я знаю точно, я не боюсь Императора. Мой страх в другом, в потере родителей. Я же видела их! Меня нарочно сбили мыслью о расправе надо мной. Даже если я действительно для них нежелательное лицо, я не боюсь.

С этими мыслями я и заснула. Спала без сновидений, за что явно спасибо «Колдрексу». А утро встретило нас ярким солнышком. Голова была абсолютно чистая. Ни одной лишней тяжелой мысли. В палатке уже никого не было. И это меня насторожило.

Я всё ещё лежала, прислушавшись к тому, что происходит на улице. Слышу треск веток — это огонь, и тихий разговор всех троих.

— Она слишком долго спит? Может, пойти проверить? — Практически шёпотом забеспокоился Илья. У меня гора с плеч упала. Он в порядке!

— Не мешай ты ей. Пусть спит! Лиззи вчера всё здесь в одиночку сделала, каждого дождалась, накормила, лекарства дала, Дашку даже нашла! — Возмущенно пыхтел Тёма, а я улыбнулась.

— Да я о том, что проверить, всё ли с ней самой хорошо! Пень ты дубовый! — Послышался какой-то глухой стук.

— Ай! А ложкой-то зачем? — Громко пожаловался Бондарев. Подозреваю, что эта ложка совершила паломничество к его лбу.

— Чтобы дошло скорее. — Недовольно пропыхтел Мельниченко.

— Мальчики, перестаньте. Лучше пока свои вещички соберите, чтобы, когда Лиззи проснётся, она только поела и мы бы уже двинулись в путь, а не тратили время. — Голос Даши звучал бодро и даже громко. Она уже не вела себя забитым котёнком.

Я выбралась из мешка, потянулась и встала.

— Лиззи! — Радостно хлопнув ладошки, Даша раскрыла дверцу палатки, впуская сюда солнечный свет. — Одевайся тепло, на улице сегодня довольно прохладно.

Меня так поразила её забота! Увидев свои страхи, мы стали сильнее? Иначе как понять такую разительную перемену с Гончаровой?

Я отбросила все ненужные мысли и сладко зевнула.

Собрались мы на удивление быстро. Пока я завтракала, и пила чай, никаких косых взглядов. Честно говоря, я их ждала. Но, не дождавшись, совершенно забыла об этом. Парни тем временем собрали мешки, палатку, а я сидела с горячей кружкой в руках, попивая растворимый кофе 3 в 1. Мы его тоже стырили с заправочной станции.

— Как твоя нога, Даш? — Спросила я, откусывая шоколадный батончик.

— О, ничего так. Болит, правда, но не так как вчера. Ходить могу. — Радостно заявила подруга. — А ты как себя чувствуешь? Всё хорошо?

— Да. Спала как убитая. — Я частенько так говорила, но как-то в такой обстановке это прозвучало как чёрный юмор. Очень чёрный.

— Выглядишь ты гораздо лучше, чем убитая! — В нашей манере ответила Дашка, посмеявшись.

— А как Илья? С ним всё хорошо? — Про Тёму спрашивать не стала. Голос его ещё хрипел, но уже не так жутко и гортанно, как вчера.

— Да, проснулся раньше всех. Тёмыч у него сначала ничего не спрашивал. Когда мы завтракали, Илья посмотрел на него обиженно и буркнул, почему это у него ничего не спрашивают! — Сдержать смех Даше удалось, а вот улыбку нет.

— И? Он рассказал, что с ним было? Почему он пришёл такой слабый и почти без сознания?

— Его фантомы замучили. Илья также как и я пытался от них убежать. Только я быстро порезалась и упала, а он долго бродил, пока не выбился из сил и не признал факт существования своего страха в одиночестве. — А передо мной точно моя Дашка? Конечно, это хорошо, что она стала такой серьёзной. Но надолго ли? Слишком резкие перемены чреваты своей непродолжительностью.

— А ты наверняка думаешь, почему это я такая спокойная? — Догадалась подруга. Это неудивительно, в школе мы часто заканчивали предложения друг за друга. Каждая из нас знала, что думала вторая. Мы абсолютно разные, но при этом невероятно похожи.

— Думаю. — Согласилась я, поджимая губы.

— Я тоже не знаю, что сейчас со мной. Но я чувствую бешеный прилив сил. Когда я видела страхи, мне было ни сколько страшно, как, в общем-то, и должно быть, мне было стыдно.

— Стыдно? — Воскликнула я, от неожиданности прикусывая кончик языка. — Как можно стыдиться своих страхов?

Даша многозначительно на меня посмотрела.

— Ты ведь слышала, что она говорила. — Вскинув бровь вверх, произнесла Гончарова.

— И ты хочешь сказать, что действительно боишься меня? Я не верю. — Твёрдо заявила я, допивая оставшийся кофе.

— Я боюсь не тебя, а твою татуировку. Боюсь, что она притягивает к тебе, а потом и к нам всем опасности. Я долго над этим думала. Ещё твоя вчерашняя идея, что ты якобы нежелательное лицо. А у меня абсолютно противоположенное мнение. — Загадочно посмотрев на меня, Даша отставила и свою кружку.

Я вопросительно на неё взглянула.

— Мы все знаем, что Империя Альфадена решила свернуть своё детище. Их причин, поступить так жестоко с человечеством, мы никогда не узнаем. Но что, если бракованные это мы, а ты, с этой татуировкой, наоборот, пример удавшегося эксперимента. Поэтому ты психически стабильна и сильна, сильнее всех нас. Почему только на тебя не действуют эти инопланетные корабли? Ты никогда не задумывалась? — Я на её утверждения лишь бесцельно открывала и закрывала рот. Удавшийся эксперимент?

Дашка подсела ко мне ближе и заговорщицки начал вещать.

— Мне кажется, что Империя создавала идеального, генетически правильного человека. Как они сами.

— Какой ещё генетически правильный человек? — К нам подошли Илья и Тёма. — Как себя чувствуешь? — Обратился ко мне Тёма.

— Хорошо она себя чувствует. — Я и рта раскрыть не успела, как Даша ответила за меня. — Сядьте. — Гончарова поделилась своей сумасшедшей идеей с парнями, что я не брак, который подлежит немедленному уничтожению, а наоборот, удачный эксперимент.

— И что ты подразумеваешь под «генетически правильным человеком»? — Спросил Тёма, когда всё уже погрузили, но мы так и не сдвинулись с места.

— Лиззи единственная из нас, кто может противостоять этим жутким звукам и не переживать, что умрёт от разрыва головного мозга. Она даже психически самая подкованная. Первая вышла из тумана страха и даже смогла забрать меня! Разве вам не кажется это логичным? Мне не нравится это ваше «нежелательное лицо». Она же, — Даша взмахнула рукой в мою сторону, — не Гарри Поттер!

Я прыснула со смеху. Гарри Поттер, отличная ассоциация!

— Теперь у нас две противоположенные идеи. Либо Лиззи удачный образец эксперимента «Ди Лайте», человек психоэмоционально устойчивый, неуязвимый, способный выживать с экстремальных условиях. Татуировка, это как твой паспорт такого усовершенствованного человека. — Первый вариант нам продемонстрировал Илья. За второй особо никто не торопился браться.

— Ну? А дальше? — Попросила я.

— Либо ты брак в огромной, многомиллиардной человеческой системе. Человек, в геноме которого произошёл некий дефект, делающий тебя неуправляемой. А такие люди несут смуту в слаженный организм мира. Мир, в котором царит тотальный контроль, люди, подобные тебе, являются, сломанными деталями, нарушающими работу всего населения. — От слов Тёмы, у меня все внутренности скрутились от потрясения. А ведь это изначально моя идея. И она мне уже не нравится.

Видимо такая идея осела во всех наших головах, ведь после её высказывания мы резко начали сбираться и выдвигаться в путь.

Почти всю дорогу мы распевали песни, рассказывали смешные истории из жизни или обсуждали одноклассников, и как бы всё получилось, если бы наши жизни не рухнули в один короткий миг.

— Я хотел поступать на международные отношения. — С грустной улыбкой поделился Тёма, а Мельниченко ему вторил. Да, это мы прекрасно знали. Илья и Тёма думали в одном направлении. Они оба хотели поступить в Большой университет. Предварительные экзамены показали, что парни вполне могут надеяться на бюджетный договор. Баллов им наверняка хватит с лихвой.

Дашка одно время, ещё в средних классах, хотела пойти по стопам своего военного отца. Но тот быстро закрутил ей это желание и больше оно, увы, не выкручивалось. После этого Даша хотела пойти на ветеринара, кондитера, журналиста. Последние полгода она усердно штудировала обществознание для юридического факультета. Конечно, её родители достаточно обеспеченные люди и учиться на контракте она бы смогла.

Моей идеей фикс была архитектура. Даже когда мы жили в Германии, ребёнком, я строила многоэтажные дома из детских наборов, наотрез отказываясь от кукол. К этому я и готовилась. К поступлению в СПбГАСУ.

А вместо того, чтобы сейчас сдавать ЕГЭ мы плетёмся по грязной, мокрой дороге. Недавно прошёл дождь, а мы как раз свернули, чтобы сократить дорогу. Ага, сократили! У всех разъезжаются ноги на этой слякоти.

Уже начинало темнеть, где-то вдалеке прогрохотал гром. Небо быстро заполнялось тяжёлыми, свинцовыми тучами, периодически озаряясь молниями.

— Народ, мы уже почти дошли. Если поднажмём, через полчаса будем греться дома! — Воскликнула Даша, озираясь по сторонам.

— Ты уверена? — Спросил Илья, когда позади него сверкнула молния, на секунду освещая.

— Конечно. Я сюда приезжаю все свои восемнадцать лет! Мы зашли с другой стороны, но я всё прекрасно узнаю. Мы зашли в посёлок.

— Давайте поторопимся! — Воскликнула я и ринулась вперед. Я была пару раз у Даши на даче, но не помню, куда идти.

Мы прошли ещё какое-то расстояние, пока мне на кепку не приземлилась крупная капля дождя.

— Сейчас ливанёт. — Предупредила я.

— Мы уже на месте! — Крикнула Гончарова, когда мы зашли на её линию.

Дача Даши подразумевала дачный посёлок с поселениями в виде линий. В каждой жилищном комплексе было по 16 линий. Дашина линия 13-ая в комплексе «Айсберг». Номер дома 401.

Именно этот дом мы сейчас и наблюдали перед собой. Хоть сейчас и темно, но я его помню.

— Но тут забор. — Недовольно пробормотал Тёма, указывая на сетчатый забор и калитку.

— Спасибо тебе, капитан очевидность, а то мы не видим. — С иронией протянул Илья. — Как попадём? — Спрашивает от Даши, которая снимала рюкзак и доставала свой фонарь.

— Очень просто. Я сейчас через соседний участок пройду, найду ключи и открою вам. Подождите пока.

И Даша, вооружившись фонарём, побежала в сторону соседской бани, перелезла низкой забор соседей и скрылась в темноте. Было видно, где она ходит лишь из-за света фонаря.

— Ключи! Я нашла! — Послышался звук связки ключей. Дашка прихрамывая, вернулась с нам уже с другой стороны калитки. Раскрыв замок, она сняла его и открыла калитку. — Добро пожаловать! Мы дошли!

Глава 15 Колокольчики

Когда я входила через калитку, у меня впервые за многие дни наступило чувство спокойствия. Мы дошли! Прошли огромное количество километров, пережили нападение мертвецов с блокпоста, убежали от красного луча и инопланетного корабля, посмотрели своим страхам в глаза и вот, теперь мы здесь.

Пока Даша возилась с замком, я вернулась к калитке и снова заперла её, чтобы снаружи никто не зашёл.

— Всё, заходим. — Крикнула Гончарова, и мы вошли в тёмный холл. Здесь было довольно тепло. Стянув и поставив тяжёлые рюкзаки на пол, я с парнями прошла вперед, а Даша осталась в холле.

— Ты что ищешь? — Спросил Илья, повернувшись к ней.

— Щиток, надо же свет включить хотя бы! А то тьма кромешная, хоть глаз выколи. — От натуги Дашка высунула кончик языка.

— Тебе на улице так голову напекло или ты забыла, что электричества нет? — Илья обошёл меня.

— Это тебе напекло! У нас в доме есть генератор! Работает на бензине, и благодаря папе его у нас здесь навалом! — Довольная своей победой, возразила Гончарова, с усмешкой глядя на Мельниченко. — Кто со мной? Сейчас хватит, но надо проверить, может нужно доливать.

Я уже соскучилась по искусственному освещению! И даже шум мотора генератора совсем мне не мешал наслаждаться.

— Я пойду. — Кивнул Илья, забирая свой фонарик. — Заодно и проверю.

Вдвоём они скрылись на улице, где всё продолжал греметь гром, содрогая землю-матушку.

— А мы с тобой давай разберем вещи. Приготовим покушать, и будет нам счастье. — Насколько я помнила, у Даши стоял огромный газовый баллон. Поэтому готовка не должна вызвать никаких затруднений.

Пока Тёма обнажал все наши заначки еды на стол в кухне, я тем временем принялась варить суп. Конечно, у нас не было ни картошки, ни капусты, ни мяса, но мы всему нашли замену. Картошку на макароны быстрого приготовления, а мясом нам служила всё та же тушёнка. Огромным бонусом шли заправки! Они давали, и вкус и хоть как-то заполняли пустоту в наших желудках.

— О, вы тут уже готовите. — Радостно воскликнула Гончарова, снимая свои сапоги и переобуваясь в домашние тапочки.

— А мне можно тапочки? Хуже горькой редьки надоели эти сапоги! — Бондарев состроил умоляющую мину.

— Конечно, можно. Сейчас поищу всем.

Даша пошла по первому этажу, в поисках домашней обуви, параллельно включая свет.

— А ты не боишься, — крикнул Мельниченко Даше, — что свет привлечёт внимание со стороны. Мало ли, кто будет пролетать или проезжать мимо. — Илья задал очень важный вопрос, но я уже знала на него ответ, поэтому пока Гончаровой не было рядом, ответила.

— Здесь каждое окно закрыто внутренними ставнями. С улицы этот свет не виден. — Пояснила я, показывая на примере окна на кухне. Постучала костяшками по фанерке. — Не будем их вечером открывать и всё.

Дверь входную мы также закрыли на два замка. Минут десять спустя пошёл проливной дождь, который даже через первый этаж было хорошо слышно. Меня в дрожь бросало, стоило подумать, что мы могли эту ночь провести на улице в палатке. Ни огонь не развести, ни покушать, ни согреться.

Сейчас, разложив все свои рюкзаки, мы посмотрели, сколько провизии у нас осталось. Не густо, если честно. Шесть банок тушёнки, семь пакетов с заправкой для супов, разные сублимированные наполнители, четыре килограммовых пакета с гречкой, столько же макарон, много снеков с заправки, растворимого кофе и орехов. Полтора пакета хлеба, соль и сахар.

— Народ, можете не переживать из-за еды. — Даша отошла к середине кухне, ногой отодвинула половик и нашему взору показался люк в…

— Погреб! — Изумлённо воскликнул Бондарев, подходя к нему и дергая за ручку.

— Захвати фонарик, там нет свет. — Попросила его Гончарова и первая спустилась вниз, держа фонарь наизготовку.

— Вау! — Протянула я ошарашенно, оглядываясь по сторонам.

— Откуда здесь столько продуктов? — Изумлённо поинтересовался Илья, пальцами перебираясь от одной банки к другой.

И чего здесь только не было! И крупы, и мука, и поскольку здесь было довольно холодно, весели небольшие тушки мяса, огромное количество закаток, от огурцов, до кабачковой икры. Аж три мешка картошки, около десятка кочанов капусты, два огромных пакета с морковью и свеклой. Растительное и подсолнечное масло. Краюхи хлеба, головки сыра и палки колбас. Пару банок молотого кофе, столько же листового чая. Короче говоря, рай!

Вот только заметив, как поникла Даша, а на её лице отразилась вселенская скорбь, я поняла, что Илья зря задал ей этот вопрос. Мельниченко разбередил её незажившие раны.

— Мы каждый раз закупались большим количеством продуктов. Так как постоянно приезжали сюда на все выходные и праздники. А в этом году, ждали приезда Лиззи на летние каникулы. — Даша грустно улыбнулась мне и не удержала слезу. Я подошла к подруге и крепко её обняла.

— Прости, пожалуйста. Я не подумал. — Виновато опустив взгляд, произнес Илья.

Илья и Тёма увели Дашу наверх, а я взяла пару картофелин, и вернулась наверх, в кухню. Я почистила овощи и, порезав, кинула их в кастрюльку.

— Народ, пойдёмте кушать! — Позвала я, спустя время.

Илья, Даша и Тёма сидели на кухне. Парни успокаивали Дашины воспоминания и были предельно осмотрительны. Любое неосторожное слово могло ранить нашу Дашу. Вообще, Гончарова очень удивительна. Она не похожа ни на кого из своей семьи. У неё достаточно жесткий отец, военная выправка, занимаемая им должность, мама Даши из семьи, где оба родителя являются докторами наук! Отец физических, мать биологических наук.

Хоть Даша и единственный ребенок, она не испорченная. Да, благодаря отцу и его высокопоставленно должности она никогда и ни в чем не нуждалась. Её мама весьма эксцентричный человек. Женщине уже сорок лет, а она выглядит лет на тридцать! Постоянное саморазвитие, йога, медитация, какие-то невероятные книги по психологии и скрытые способности человеческого мозга! Когда я впервые увидела Оксану Игоревну, я ошибочно подумала, что она старшая сестра Гончаровой. Тогда мне самой было четырнадцать лет, а сама Оксана Игоревна выглядела на двадцать пять. Бабушка и дедушка Даши по материнской линии тоже имели эту склонность к длительной молодости. Оба с трудом дотягивали на пятьдесят, хотя по паспорту им было около семидесяти. Но я привыкла. Думаю, что с Дашкой будет то же самое. Если материнские гены в ней преобладают, она долго будет выглядеть как сейчас. На восемнадцать.

Даша очень ранимая девушка. Любит мечтать. Пожалуй, это единственное, что она любит давно и никогда этому не изменяет. В отличие от выбора будущей профессии. Какое-то время она даже писала книги, в которых ярко представляла красивые, необычные миры, и себя в главной роли. Свои мечты она переписывала на бумагу. Поначалу, я думала, что это просто блажь и скоро всё пройдет. Но Дашка росла, и рос её невероятный талант к писательству. Я читала почти все её книги, и мне безумно они понравились. Читала все, кроме одной. Одну книгу она не показывала никому. Вначале я дико обижалась на подругу, дулась и даже не разговаривала с ней. Как так? Тайны от меня, её лучшей подруги? Но это не помогло. Гончарова держалась особняком и так и не поделилась со мной той заветной книгой. А потом я уже и забыла об этом.

Я предлагала Гончаровой пойти на филолога. Писать книги уже не как обыватель, а как профессионал. Но Дашка быстро замяла тот разговор и больше уже ни одна книга ко мне в руки так и не попала. Потом начались поиски себя, да так, до сих пор и не закончились.

Пока мы ели, Тёма спросил:

— У тебя есть ведь где можно помыться? А то у меня башка чешется! — Пожаловался друг, наглядно показывая, что и где у него так чешется.

— Конечно. Есть банька. Можно завтра её растопить. Воды натаскаем из колодца. — Даша снова расцвела, а потом, когда мы ещё доедали суп, вдруг рассмеялась. И я догадывалась о причинах её смеха.

— Ты помнишь? — Продолжая хохотать, спросила Гончарова, тыкая в меня локтем.

— Не начинай. — Предупреждая, попросила я её, но понимала, что раз Дашка вспомнила, то её уже не остановить.

— Я так понимаю, это какая-то смешная история? — Спросил Илья, с интересом нас разглядывая.

— Ооо! — Протянула Гончарова, продолжая смеяться. — Это не просто смешная, это дико смешная история. Мой папа всегда топит баньку самостоятельно. Для новичка находиться в такой парилке очень тяжело. Там невероятно жарко. Мы все привыкшие уже, но в то лето к нам приехала Лиззи. Родители решили отправить нас вдвоём первыми. Я, конечно, понимала, что Лиззи ещё не знает всех прелестей российской культуры и баня для неё что-то вроде кота в чёрном мешке.

— Не преувеличивай. — Возмутила я, перебивая. — У нас в Мюнхене, тоже есть дача с баней.

— Ой, была я там! — Хохотнула Дашка, обижая меня. — Видела я эту «баньку»! Одно название. Это скорее помывочный пункт. — Пренебрежительно махнула в мою сторону рукой.

— Ты была-то только в нашей, в личной. А походила бы в городе, узнала, что у нас в основном, общественные бани. И парят там нисколько не хуже, чем у тебя! — Заступилась я, вспомнив, как однажды, в двенадцать лет, когда приезжала в Мюнхен, родители повели меня в баню. Всё, что я помню, это голые тела и то, как жарко мне было. Я сбежала оттуда минут двадцать спустя. Родители долго надо мной смеялись.

— Ладно-ладно, а дальше что? — Меня так ненавязчиво заткнули.

— В парилке Лиззи даже на лавочку сесть нормально не смогла, едва себя пятую точку не ошпарила. Там же деревянные лавки, а ещё они очень горячие, если сухие. Для того чтобы сесть, её нужно облить холодной водой. А эта дурында, — показала на меня, а то вдруг никто не понимает о ком речь, — уселась прямо на сухую, горячую лавку! Как она орала! — И вся троица снова захохотала. А я вспоминала, как ругалась немецким матом, села жопой в таз, наполненный ледяной, колодезной водой. Но если бы на этом всё и закончилось….

— Я уговорила Лиззи легонько обдать её горячим осиновым веником, а потом вылить таз холодной воды. Каждый мой шлепок сопровождался её криком, слезами и соплями! А когда я облила её даже не холодной, а чуть тёплой водой, Лиззи заверещала поросёнком, вскочила с высокой лавки, ударившись головой о низкий потолок, снова закричала, скатилась с двухэтажной лавки и в чём мать родила, выскочила в предбанник! А между предбанником и парилкой довольно большая разница температур и там холодно, поэтому ещё через секунду Лиззи вернулась обратно. — Илья ещё по-человечески хохотал, Тёма же едва башкой своей пустой, о стол не треснулся, когда в очередной раз хрюкал от смеха.

— Завтра одна пойду! Только попробуй меня ещё своим веником избить! Я после твоего «легонько» на теле столько синяков и царапин нашла! — Вдобавок пригрозила смеющейся подружке кулаком.

Вечер у нас прошёл очень даже хорошо. Значительно лучше, чем все предыдущие до него. На ночь Даша выключила генератор, чтобы не тратить бензин, и чтобы он не шумел, не привлекая внимания. В самом доме печки не было, но были оборудованы специальные батареи, работающие либо от электричества, либо, в нашем случае, от генератора. Комнаты заранее нагрели, чтобы тепло было всем.

Даша разделила нас по гендерным правилам — мальчики направо, девочки налево. Тёма и Илья ушли спать в гостевую комнату, а мы с Дашкой в родительскую. Постельное бельё уже было расстелено.

— Как думаешь, имеет смысл ложиться так или всё же раздеться? — Спросила Дашка, задумчиво рассматривая кровать.

Я тем временем открыла ставни, чтобы утром понять, что это самое утро наступило и нужно вставать. Для экономии утром у нас будут открыты ставни, чтобы не пользоваться генератором, а вот ночью ставни плотно закрывать и включать электричество.

— Я думаю, лучше раздеться. Надеюсь, мы здесь надолго. Поэтому надо всё беречь. И потом, мы такие грязные, что лучше в уличной одежде сюда не соваться. — Я говорила эта в тот момент, когда снимала штаны, кофту, носки.

— Подожди, я дам тебе мамину пижамку. — Вспомнила подруга, подбежав к комоду. Достала оттуда два комплекта. Чёрный с розовыми пионами и красный с белыми лилиями. — Какой тебе?

— Чёрный! — Тут же воскликнула я.

— Ещё есть нижнее бельё. Есть новое, тебе надо? — Честно говоря, я бы переоделась.

— Да, если можно. А то сама понимаешь. — Многозначительно посмотрела на подругу.

Так мы и легли спать под тёплое пуховое одеяло, в мягкую свежую кроватку. Ни тебе дежурства двухчасового, ни тумана, дождя и ночного холода. Всё, что я слышала, это проливной дождь за окном и гром. Я всегда любила такую погоду. Природа показывала характер.

Заснула быстро. Мне снова снились мои родители. Кажется, они с кем-то спорили. Мама начинала злиться, потом постепенно злость её превращалась в беспомощность. Папа продолжал на кого-то наезжать, но тут я увидела, как в комнату, где они находились, зашла мама Даши! Вся такая воздушная, в сливочном брючном костюме, с копной красиво уложенных блондинистых волос. Походкой от бедра, она прошла вперед, отпуская неизвестного одним взмахом руки. Оксана Игоревна улыбалась. Она села перед моей мамой и что-то произнесла. Что-то, что заставило мою маму перестать рыдать и посмотреть на неё. Я не могла разобрать все фразы, лишь какие-то отрывочные слова.

И опять сон оборвался на самом интересном месте. Я никак в толк не могу взять, на какой волне работает мой мозг, показывая такую дичь в моих снах? Нет, я могу понять, откуда в них вдруг появилась мама Даши, в конце концов, мы её сегодня упоминали, а я конкретно так вспоминала. Но что этот сон может, значит? Может то, что мои родители сейчас где-то в подобной комнате, хотят выбраться, а Оксана Игоревна, человек без собственной воли, с чипом, наоборот пытается их уговорить на чипирование? Это бред.

Я с минуту лежала на кровати, вслушиваясь в какие-то движения на кухне. Повернувшись, увидела, что Дашина часть кровати пуста. Всё понятно, она уже проснулась и готовит завтрак. Отбросив одеяло, я подошла к креслу, на котором лежала одежда мамы Даши. Явно Гончарова с утра постаралась и приготовила для меня. Переоделась в чистую майку и хлопковые штаны с высокой талией. Потянувшись, я убрала грязные, сальные волосы в пучок, с надеждой вспоминая о баньке, которую Даша планировалось затопить сегодня к вечеру.

Выйдя в коридор, я повернула на кухню, и увидела у плиты не Дашу, а Тёму, который варил овсяную кашу.

— Доброе утро! — Улыбнулась я, выдыхая вкусный аромат сыра. Откуда тут сыр? — А что ты такое делаешь? — С любопытством спросила я, засунув свой любопытный нос в кастрюльку.

— Привет! Это овсяная каша с сыром и с кукурузой. — Бондарев указал на открытую банку сладкой кукурузы на столе. Снова потянула носом. Ну, запах приятный. Необычный.

— Это вкусно? — Шёпотом спросила я.

— Попробуешь и узнаешь. — Философски заметил Тёма, щёлкнув мне по кончику носа.

— Ай! — Потерла носик. — А где Дашка? Куда умчалась? — Заметила, что на кухне открыли ставни, поэтому дневной свет попадал в помещение и освещал кухню.

— Умываться. — Тёма пару раз помешал кашу и выключил газ. — У неё кровь из носа утром пошла. Это она нас разбудила. На меня завтрак накинула, на Илью топку бани. Видишь, — показал пальцем в окно, где ходил Мельниченко, набирая воду из колодца, — Ильич воду носит в бак.

— Кровь? — Вспомнила про Дашу и изумленно протянула. — С чего вдруг?

— Не знаю. — Тёмыч пожал плечами. — Садись, уже всё готово. Я чайник поставил на огонь, скоро и кофе подойдёт.

— Я сейчас. — Выскочила из кухни, переодела тапки на калоши, которые тут услужливо стояли для каждого из нас, и пошла на поиски подруги. — Даш? — Позвала я Гончарову, которая стояла у умывальника и смывала кровь. — Что с тобой?

— А чёрт знает! — Нервно хихикнула Гончарова. — Не останавливается, зараза. — И снова высморкалась в кулак.

— Погоди, ты не вниз голову держи, а запрокинь. — Я подошла поближе. — Запрокинь. — Даша послушала и запрокинула голову.

— Думаешь, так пройдет? — Спросила она, шмыгая носом.

— Должно. Я сейчас тебе ватку принесу, вставишь в ноздри.

И тут же я умчалась в дом. Аптечка стояла на кухне, чтобы сразу на видном месте. Вытащив ватные диски, я снова ринулась к подруге. Дашка так и стояла, задрав голову.

— Ну как? — Поинтересовалась я, сворачивая по два диска в плотную турунду. — На, засунь.

— Спасибо. — Прогнусавила Даша. — Ну и, я теперь красотка?! — Хихикнула Дашка, и я не удержалась, повторила за ней.

— Ещё какая. — Заметила я, и мы вернулись домой, где уже был Илья.

— Что это? — Спросила Даша, садясь за стол и смотря на кашу с сыром и кукурузой. — Я попросила нас накормить, а не отравить.

— Ты сначала попробуй, бестолочь! — Возник Тёма из-за спины подруги.

— Ну, смотри мне. — Даша взяла ложку, чтобы зачерпнуть каши. Я тем временем внимательно наблюдала. Пусть она первая попробует.

Даша живала медленно, явно серьёзно подошла к делу. И тут её глаза воспламенились восторженным огоньком.

— Как вкусно! Это просто гениально! — И теперь её за уши было не оторвать от тарелки.

Да, это действительно было здорово. Ничего подобного я в жизни не пробовала. Сыр растаял в каше, придавая ей солоноватость, а кукуруза аппетитно хрустела на зубах.

— Это очень вкусно Тёма, спасибо! — Мы наделись до отвала!

Как раз вскипел чайник, и я разлила кипяток по кружкам. Никогда особо не любила пакетированный кофе 3 в 1, но зато это быстро и просто. Когда этот закончится, будем как буржуи, жрать молотый кофе ложками!

— Итак, — начал Тёма, когда кофе был выпит, тарелки и чашки вымыты, — у нас с Ильичом есть одно предложение. Нам надо расставить ловушки на случай незваных гостей. Примерно таких же, как на заправке.

От воспоминаний всех пробрало до нутра. Такой кошмар и в страшном сне не приснится, а с нами наяву случился.

— И что вы предлагаете? — Спросила я.

— Колокольчики. Маленькие колокольчики вешают на леску очень близко к земле. Леска обматывается на ствол дерева. И когда кто-то пройдёт мимо, он задевает эту леску, и мы это услышим. — Я даже закивала от такого гениального плана.

— Ну, а где мы найдет леску и эти ваши колокольчики. — Да, изъян в планет был и он существенный. Даша высказалась по этому поводу первая.

— У меня уже всё есть. — Воскликнул Тёма. — Колокольчики я стырил в том же магазине, где мы с тобой, Лиззи, брали спальные мешки. Они часто используются охотниками, как ловушка.

— Тогда пойдёмте ставить эти ловушки. — Согласно кивнула я, вставая. — А ты, — указывая на Илью, — иди топить баню, я ужасно хочу мыться!

Так мы и распределились.

На самой линии было очень мокро. После ночной грозы сформировались большие и глубокие лужи. Да и начало лета не радовало погодой. Было примерно +17. Мы переоделись в свою походную одежду, и я с удивлением обнаружила, что она у всех пропахла костром. Конечно, мы столько времени в ней проводим, что это неудивительно. Но я это к тому, что мы даже не замечали этот запах. Только переодевшись в другую одежду, очевидное стало более явным.

Даша приготовила для Бондарева и Мельниченко комплект свежей, чистой одежды. Позаимствовала в гардеробе отца. Также туда шли и нижнее бельё, и носки. Всё чин по чину.

Пока мы устанавливали ловушки, у меня созрел вопрос.

— Слушай, Тём, а как далеко можно ставить колокольчики, чтобы мы их точно услышали? Может, сделаем иначе? Натянем лески, а потом притянем их к дому, чтобы уже там колокольчик дал нам знать, что кто-то идёт. — Идея так себе, но мало ли Тёме она покажется хорошей.

— Вообще это даже лучше. Ногой сорвать леску — практически незаметно. Для мертвецов тем более. — Артём посмотрел на меня и лучезарно улыбнулся. — Лиззи, ты гений! — Похвалил он, а я вся покраснела.

— Учусь у лучшего! — Ответила я, и мы начали воплощать в жизнь мой план.

Глава 16 Убежище

— Хорош меня бить! — Заверещала я, отскакивая от Дашки, с её горячим веником. Она размахивала им словно мечом! — Стой, где стоишь! — Пригрозила я, отходя от неё полукругом.

В бане было жарко, но хорошо. У меня аж поры раскрылись! Даже там, где их нет. Но как же я ошиблась, поверив Дашке, которая решила пойти со мной в парилку! Она клятвенно обещала не брать веник в руки! И что теперь? Гоняется за мной с ним в руках!

— Это совершенно не больно! — Лилейным голоском произнесла подруга, отстукивая веником себе по ладони. — Иди сюда. — Я отчётливо услышала в её голосе звериное рычание.

— Да ты издеваешься! — Вскричала я, когда мою правую сторону ошпарили горячие осиновые листья. — Прекрати! — Верещала, носясь по небольшому периметру, сверкая голой попой.

— Всего пару раз. — Обещала Гончарова, смотря на меня совершенно безумным взглядом. — Ты же сказала, что русские бани для тебя совершенно не горячие.

— И ты решила мне доказать обратное? Дашка, не смей! Слышишь?! Иначе я за себя не ручаюсь! — Визжала как ошпаренный поросёнок, активно размахивая руками, что в случае нападения, поймать это орудие пыток.

— Ой, да что ты мне сделаешь?! — Хихикнула Гончарова, окончательно выводя меня из себя. Чувство страха и нежелания быть избитой этим чёртовым веником затопили мой разум и я, ухватив летящий уже в мою левую сторону, хотела его вырвать, но тут произошло что-то совсем из ряда вон выходящее. Горячий и мокрый веник вдруг постепенно схватился толстой ледянок коркой. Гончарова и я отпустили мгновенно заледеневший веник одновременно. Тот, будто в замедленной съёмке, полетел на пол, разбиваясь вдребезги. Разбиваясь на мелкие льдинки, которые при контакте с горячим паром, исходящим от пола, растаивали.

— Что это было? — Спустя минуту или две или вечность, спросила Гончарова, а я так и замерла над хрустальными останками. В лёгких не хватало воздуха….

Я вскочила с кровати, оглядываясь по сторонам. Рассвет только наступал, озаряя горизонт. Во влажном воздухе клубился легкий туман. Обычный, природный. Деревья молча стояли, величественно защищая нас от вторжения чужих. Небо, бледно-голубое, с прожилками розовых облаков, и ни одной птицы. Ни в воздухе, ни на дереве. Гробовая тишина рассвета.

Я выбралась из-под одеяла, всунула ноги в тапочки и встала. Даша тихо и мирно посапывала и видела десятый сон. Я сняла пижамку и переоделась в домашние спортивные штаны, майку, а сверху накинула теплую кофту.

Странный сон никак меня не отпускал. Вцепился своими склизкими щупальцами, постоянно напоминая о себе. С тех пор как произошло вторжение, мои сновидения сильно изменились. Они были чересчур выматывающими, странными и…. реальными. И что самое странное, я помнила абсолютно все сны. Обычно, спустя время, любой сон забывается, стирается из памяти. Но не эти.

Осторожно, чтобы не наступить на скрипучие половицы, я продвигалась сначала по комнате, потом вышла в коридор и, не задумываясь, поплелась к выходу. Что-то буквально тянуло меня на улицу. За руку тянуло. Открыв замки, я распахнула дверь. По нашим предположениям сегодня было 11 июня. Но последние четыре дня было невероятно холодно. Примерная температура по утрам была 10 градусов. Днем становилось солнечнее, теплее на пять градусов. По вечерам мы часто сидели в теплой бане. Нет, не мылись, просто грелись. Приходилось экономить бензин для генератора.

Мальчишки не так давно повесили нам с Дашкой качели. Это был сюрприз. Хоть как-то стараясь отвлечь нас от муторности бытия. Под шумок стырили в строительном магазине канат на шесть метров и доску сороковку. Едва дотащили до дома! Я слышала их недовольный возглас минут за пять до того, как встретила их обоих на линии.

Это были потрясающие качели! Дашка попросила установить их на втором, пустом участке, где ничего кроме деревьев не было. В установке помог дуб исполинских размеров. На его нижнюю ветку, до которой было с земли около трех метров, на беседочный узел привязали два каната. Доску сороковку отциклевали, покрыли лаком для защиты от дождя.

Это были самые шикарные качели за всю мою жизнь. Туда-то я и отправилась. На небо. Благодаря этим качелям я чувствую свободу, чувствую, что нахожусь на вершине. Я вообще хоть что-то чувствую.

Качели уносили меня за пределы этого места. За пределы Вселенной. Туда, где мои родители. Туда, где я счастлива. Раньше, когда после школы я ходила гулять в парк, я неизменно включала музыку на телефоне. Музыка была моей отдушиной. До появления качелей я не знала, куда можно отдать на перевоспитание и отдых свою душу. Она постоянно томилась в этом бренном теле, кровоточа.

Прошло много времени с тех пор, как я здесь сижу. У меня была абсолютно пустая голова. Как из-под воды услышала, что меня кто-то зовёт. Сначала до меня доходили лишь обрывочные фразы, смысл которых я никак не могла уловить. Да и не хотела. Спустя пару минут начала различать своё имя.

Остановила качели и увидела, как на улицу, обгоняя друг друга, выбегают Тёма, Илья и Даша. Все ещё в домашних пижамах, они озирались по сторонам, выискивая меня напуганными глазами. Я встала и помахала руками.

— Народ! — Крикнула я. — Я здесь!

Дашка первая меня услышала и увидела. Словно ястреб, она понеслась по ступенькам дома, проносясь мимо бочки с водой, затем мимо рукомойника, перепрыгивая небольшую и неглубокую канаву и пожухлую траву. С её босых ног слетали мягкие, затертые до дыр, тапочки. Но Гончарова даже не обращала на это внимание. Она неслась на меня бронепоездом!

— Стой-стой-стой! — Выставив руки перед собой, запоздало попросила я.

— Ты совсем рехнулась?! — Рявкнула подружка, с размаху ударяя меня ладонью по предплечью.

— Ай, больно же! — Воскликнула я, хватаясь за руку. — Ну, ушла я, чего меня сразу бить?! — Вся эта ситуация несколько похожа на мой сон.

— Идиотка! Предупреждать же надо! — Глаза у Гончаровой заблестели от слёз, но она старательно их сдерживала.

— Прости. — Протянула я, вдруг понимая свою вину и испуг Гончаровой. Я подошла к подруге и крепко её обняла, прошептав на ухо. — Прости, пожалуйста.

— Чтобы такого больше не было! — Пригрозила подруга, указательным пальцем стирая сопли из-под носа.

— Никогда! — Пылко пообещала я, улыбаясь. — Пойдем. — Хватая её под руку, повернулась к дому. — Я приготовлю оладушки твои любимые!

— Правда? — Тут Дашка растаяла, она очень любила мою стряпню, в особенности кашу и оладьи.

— Конечно! — Мы побрели к дому, где стояли уже не такие взволнованные Мельниченко и Бондарев.

— Всё в порядке? — Участливо поинтересовался Тёма, и я в ответ лишь кивнула.

Пока замешивала тесто, напевала свою любимую песню в исполнении Дианы Арбениной. Как в песни пелось, так и в моей душе….

«Лети моя душа, лети мой тяжкий рокПод облаками блакитнымиПод облаками-зенитками в небо.

Лети моя душа и солнце поцелуйЗа всех друзей моих сгинувших, За тех, кого не покину я.…..»

— Ты сегодня с самого утра какая-то хмурая. О чём думаешь? — Спросил меня подошедший Илья. Он взял тарелки, вилки, ложки и пошёл накрывать на стол.

— У меня вообще в голове сегодня как-то пусто. Идёмте кушать. —Крикнула я Тёме и Дашке, которые меня постельное бельё с кроватей. Подошла к столу с тарелкой, на которой горой лежали дымящиеся, сладко пахнущие оладушки. На стол уже вытащили черничное варенье и мед. Илья очень любил мёд и пытался засунуть столовую ложку в кофе.

— Как вкусно пахнет! — Оживлённо проскочив мимо меня, Тёмка схватил верхний, самый горячий оладушек и вскрикнул: — Ай, горячо, горячо, горячо! — Перебрасывая горячий оладушек в руках, Тёма дул на него, стараясь остудить.

— Горячо, но очень вкусно! — Прошептал Бондарев, выдыхая как собачка.

— Садись, поешь, как положено. — Я поставила тарелку на середину стола.

— Очень вкусно! — Пробубнил Илья, с полным ртом еды.

Я растворила пакетик кофе в горячей воде, размешала ложкой и поставила дымящуюся чашку на столе у Дашиной тарелки.

— Ты меня балуешь! — Довольно изрекла подружка, чмокая меня в щёку.

— А как же иначе? Ты моя любимая подружка! — Приобняла Дашу за плечи, поднимая глаза. Парни смотрели на нас с таким умилением, что я не выдержала и улыбнулась. Это слишком мило!

День протекал как обычно. Как все предыдущие дни. Единственное, мы с Дашей затеяли стирку, для чего пришлось затопить баньку, чтобы согреть воды. У Дашиной бабушки была старая стиральная доска, которая пылилась на чердаке. И только ради неё Гончарова открыла дверь на второй этаж, чтобы сходить за доской. Так мы потеряли подругу почти на час.

Как бы Даша не держалась, она всё равно не смогла пройти мимо своей комнаты. Как раз её комната находилась на втором этаже. Там же была и её одежда, личные вещи и фотографии родителей. Никто из нас троих не стал лезть к подруге, дав ей время выплакаться и прийти в себя.

И ладно бы только Дашку периодически накрывало. Порой я не могла подойти и к Илье и Тёме. У Мельниченко была младшая сестра. На одиннадцать лет младше его самого. И он до безумия её любит. Маленькая Катя училась в другой школе в первом классе. Славная девчушка, о которой не все знали в нашем классе. Она единственная, кто действовал на Илью успокаивающе. Он её очень любил. Даже родители не вызывали в нём столько скорбящей грусти, сколько сестрёнка. Временами я ловила парня на том, что он стоял у окна и будто беседовал с Катей. Надеялся, что сейчас с ней всё хорошо, что она под защитой родителей, что хорошо кушает и не болеет. Я видела, как он плакал. Мне было тяжело наблюдать за ним, но ему было куда тяжелее нести это бремя втихомолку.

Тёма был самым сильным. Его родители, мне отлично знакомые, были замечательными людьми. Они достойно вырастили своего сына. Самостоятельным и справедливым. И в чём-то мы с Бондаревым даже похожи. Возможно, лишь мы вдвоём верили, что наши родители живы. Что с ними, нам неизвестно, но моё сердце подсказывает — они живы!

Стирка удалась на славу! И пока мы с Дашкой перестирывали постельное бельё и походную одежду, Илья и Тёма отправились гулять. Гулять, Карл! На самом деле мы старались разделяться несколько иначе — тандем должен состоят из мальчика-девочки, в случае нападения.

Стирка подходила к концу. Гончарова в голос смеялась с трусов Мельниченко! А я, как благовоспитанная леди… просто хрюкала от смеха!

— Это просто дикость! — Заливалась подруга, размахивая мокрыми трусами друга. — Кто ему купил эту дичь? — Дашка приложила трусы к себе, вызывая у меня новый приступ смеха.

Но всё так резко прекратилось, что моя улыбка до сих пор покоилась на губах. У Гончаровой неожиданно подогнулись колени, и она упала на них. Только спустя долгую секунду подруга разразилась душераздирающим криком, закрывая уши ладонями.

— Даша! — Вскрикнула я, пытаясь подбежать к подруге, но прежде чем это сделать, схватила пистолет, лежавший на лавке. — Даша! Что с тобой?

— Горячо! Больно! — Выкрикивала Гончарова, плача кровавыми слезами.

Я начала нервно осматривать местность, но нигде не видела того инопланетного металлического убийцу. Но стоило мне поднять голову, я обомлела. Над нами кружил тот самый инопланетный корабль, распространяя свой красный луч.

Понимая, что на такую громадину обычные патроны не годятся, я подхватила Дашку под руки.

— Надо бежать! Даша! — Гончарова была ещё в сознании.

— Тот участок. — Даша подняла руку и указала на участок с качелями. — Там есть убежище. — Хрипя по слову, произнесла она и отключилась.

— Блин! — В отчаяние протянула я и, водрузив Гончарову себе на спину, с трудом передвигая ноги, помчалась на второй участок.

Убежище! Убежище! О каком убежище говорила Дашка? Я ничего не вижу! Глаза лихорадочно бегают по участку и натыкаются на возвышение, густо усеянное сочной, зеленой травой. Я всегда думала, что это просто неровности ландшафта!

Подтянувшись к возвышению и обойдя его с другой стороны, я с запоздалым удивлением поняла, что это землянка, вырытая руками людей. Я отпустила подругу на землю, а сама тем временем быстро раскопала заросшую деревянную дверцу.

— Дашка! — Крикнула я, видя, как подругу начинает колотить всем телом.

Хватаю её за лодыжки и буквально втаскиваю её в землянку. Однако не всё так просто. Вход был чересчур крутым, из-за чего обе скатились вниз, метра на два под землю.

— Ай! Чёрт! — Выругалась я, когда в рот попала сырая земля. Тот ещё вкус. А запах то тут какой! Застойный, тяжелый, даже на кончике языка ощущается этот земляной вкус вперемешку с влажной травой. Пока я отплёвывалась, услышала едва слышное мычание. Встрепенулась и обернулась. Дашка, которая скатившись на землю, лежала навзничь. Она тихо скулила и хмурилась.

Я встала в полный рост, землянка была высокой, но не очень большой. Максимум здесь поместятся человек пять. Подойдя к подружке, я села на колени и оттряхнула руки о кофту.

— Даша?! — Позвала я, приложив одну ладонь к её лбу. На прикосновения Гончарова реагировала.

— Нашла. — Выдохнула она, улыбаясь. Видимо поняла, что мы в её убежище по запаху, ибо глаза она не открывала.

— Что это за место? Откуда оно? — Осматриваясь, спросила я. Дашу перевела в положение полусидя. Гончарова уже соображала, но глаза не открывала. Почему, я не знала.

— Мы с дачными друзьями построили, когда нам было по десять. Прятались здесь от родителей. — Пока Даша вспоминала, она улыбалась.

И хотя здесь было плохо видно, я прекрасно увидела самодельный столик, выпирающий из стены, три выступа одинаковые по ширине и высоте, — похожие на сидения, — были сделаны прямо из стены, углубляя стену внутрь.

— Это здорово! — Восхитилась я. — Даш, тебе здесь легче? — Запоздало спросила я.

— Да. Здесь же есть хоть какой-то участок земли над нашими головами, который не пропускает через себя эти убийственный волны.

А это логично! Вполне возможно, что такой большой слой тяжелой земли не пропускает эти волны. Вот только есть одна проблема. Отчего-то на меня не действуют подобные силы, но остальные же подвержены серьёзной опасности в случае чего. Перенести всех махом я не могу. Это точно так же, как с Тёмой в магазине. Мне просто повезло, что мы были в таком месте, где есть нечто подобное, — тележки, которые и помогли мне довезти Бондарева до дома. Даша, она всё же девочка, полегче будет. Да и нести тут не так далеко, особенно на спине. Но что делать, если мы будем все вместе? Над этим вопросом надо подумать.

— Ты посиди здесь, я поднимусь наверх, проверю обстановку. — Предупредила я Гончарову. И дождавшись кивка, полезла по крутой горке наверх, бубня себе под нос. — Землянка просто класс, но с лестницей вы вообще не продумали.

Осторожно приоткрыв дверь, я выглянула на улицу, тут же вскидывая голову к небу. С этой стороны чисто, с другой тоже. Корабль улетел. Можно возвращаться.

— Дашка? Ты идти можешь? — Крикнула я вниз. Получился гул.

— Наверное, надо попробовать. — Неуверенно произнесла подруга, хватаясь руками за земляную стену.

Я спустилась к ней и всё же помогла встать.

— Ох, не легкая эта работа, из болота тащить бегемота. — Пыхтела я, толкая Дашку в спину, чтобы поднять её наверх. Сама она хоть и держалась на ногах, но с трудом.

— Сама ты бегемот! — Обиженно воскликнула Гончарова, когда мы были уже на выходе.

— Напомни сделать здесь ступеньки, а то в следующий раз я либо тебе, либо себе хребет сломаю. — Отдышавшись, я посмотрела на Дашку. — Гюльчитай, открой глазки. — Ласково позвала я, подходя.

Даша сначала с силой зажмурилась, а когда с трудом разлепила глаза, я матюгнулась на немецком.

— Ты чего это? — Возмутилась Гончарова, переводя свой жуткий взгляд кровавых глаз на меня.

У Даши лопнули сосуды глаз, поэтому весь белок был залит кровью. Выглядело просто ужасно!

— Твои глаза! — С ужасом прошептала я, прикусывая нижнюю губу. Мне было страшно за подругу.

— А что с ними? — С осторожностью спросила она, потянувшись пальцами к ним.

— Стой, не трогай! У тебя сосуды лопнули. Ты меня хорошо видишь?

Подошла чуть ближе, с опаской вглядываясь в Дашины глаза.

— Немного мутно. Ещё немного щиплет.

— Нам надо домой. — Решительно заявив, я схватила Гончарову за запястье и буквальной войлоком потащила её к дому.

Парней ещё не было, и я испугалась, что тарелка долетела и до них, ведь я не знаю, в какую сторону она направилась.

— Садись. — Посадила Дашу на стул в кухне, а сама, вооружившись аптечкой, сначала вытерла смоченным в воде бинтом остатки крови на лице, а потом закапала подруге в глаза. — Как же хорошо, что я взяла лекарство и для глаз. — С облегчением выдохнула я. — А теперь закрой глаза и я отведу тебя в комнату. Поспи и глаза не открывай.

— А как же бельё? — Воскликнула Гончарова, расстраиваясь.

— Ты сейчас о своём здоровье беспокойся, а в остальном положись на меня. Пойдём. — Подхватила Дашку под руки и по одному шажочку всё же довела подругу на спальни. Там помогла снять верхнюю одежду и уложила в кровать.

Даша удивительно быстро заснула. Я тем временем вернулась к брошенному белью, раздумывая над тем, куда пропали парни. Думать долго не пришлось. Заявились оба. Пьяные!

— А я тебе говорю, что они уже все умерли! Стала бы Альфадена кормить тех, кого и за людей-то не считает! — Развязно заявил Илья, входя вместе с Артёмом на задний двор. Там, где я занималась стиркой.

— Парни, вы чего устроили? Вы где так нажрались? — Рявкнула я, выхватывая из таза мокрую, холодную наволочку, которую полоскала после стирки в холодной, колодезной воде.

— Ой, не начинай! — Раздраженно состроил мину Тёма, отмахиваясь от меня, как от назойливой мухи.

— На нас значит, нападает инопланетный корабль, Дашка едва зрения не лишилась, а вы пошли водку жрать?! — У меня перед глазами заплясали чёрные круги ярости.

Не помня себя от возмущения и гнева, я подхватила пластмассовый таз с грязной, немного мыльной холодной водой и, подскочив к пьяным парням, плеснула эту воду им в их косые рожи!

Увидев их оглушенные лица, я не остановилась. С шумом бросив этот чёртов таз на землю, я кинулась за той мокрой наволочкой, что лежала на лавке, стекая. Ухватив её за один край, я развернулась и треснула сначала Тёме по морде, потом прилетело и Илье, точно по шее. А била я не жалея сил.

— В следующий раз я изобью вас до потери пульса, гадёныши! — Кричала я, вымещая свою злость на парней. Оба стыдливо прикрывали свои головы руками, пытались отбежать.

— Погоди-погоди! — Когда наступила передышка, Илья в защитном жесте уже умолял меня остановиться. Больно же, когда бьют холодной, мокрой тряпкой.

— Что вы устроили? Вы, те, кто должен нас с Дашей защищать! Мы тут такое пережили, Дашка едва зрения не лишилась! — Повторяла и повторяла, пытаясь донести смысл сказанного до этих, резко протрезвевших дураков.

— А что случилось-то? — Обиженно воскликнул Тёма, потирая красную и довольно сильно опухшую щёку. — Ты нам так толком и не рассказала.

— На нас напал тот самый треугольный корабль. Дашка попала под действие луча и у неё лопнули сосуды в белках глаз. Я закапала ей в глаза и отправила её спать. — Произнесла я, но быстро предупредила парней, цедя слова сквозь зубы: — Только попробуйте её разбудить, шкуру живьём спущу!

Парни быстро ломанулись в дом, обгоняя друг друга, страшась моей кары. Я же привела себя в спокойное состояние. Подышала глубоко, стараясь не нервничать. Я понимала, что мы все переживали стресс. Неизвестно давила на каждого из нас. Но то, что парни сломались раньше меня и Даши, это удручало. Я слишком сильно им доверяла, а сегодня это доверие было разрушено. Они поступили безответственно. Мне так и хотелось надавать каждому оплеух и наорать, что всем нам плохо в одинаковой степени.

И как я теперь смогу доверить свою жизнь этим двум алкашам? Где только нашли алкоголь? Пораскинув мозгами, пришла к выводу, что ходили они в сторону продуктового магазина. Там-то и нашли. Почему же у меня не возникало желания забыться в выпивке? Нажраться до поросячьего визга!

Даша проспала до глубокой ночи. Когда мы втроём по очереди полоснулись перед сном, я наказала парней отсутствием ужина. Сказав им, что их ужином была водка, ну или, что они там хлебали. На моё удивление они даже не возмущались, хотя явно были очень голодные.

Спать легли пораньше. Ещё не совсем стемнело, как мы раскрыли ставни и улеглись.

Глава 17 Сон

Начало ноября

— Думаешь, нам это надо? — Спросила Даша, роясь в запасах бензина. Это первый раз, когда мы решились выйти в магазин все вчетвером. Бензин, который остался ещё с летних времен, практически подошёл к концу. А погода начала меняться в худшую сторону уже в сентябре. Снегом припорошило в конце первого осеннего месяца. Тогда я и Тёма пошли на первые поиски теплой одежды и обуви. Мы не могли постоянно находиться в походной одежде, она на всякий случай, сохранялась чистой и не тронутой. Мало ли куда нас могло занести.

За эти пять месяцев мы сильно изменились. Внешне. Парни обросли. У обоих были густые недлинные бороды и воробьиные гнёзда на головах. Стянутые волосы на голове, завязывались в хвостик на затылке. Выглядело весьма неплохо, даже в какой-то степени модно. С тех пор, как один единственный раз им пьяным попало от меня, они больше не притрагивались к спиртному. Дашка, услышав эту историю, со смеху упала со стула. Ну, а что ещё было от неё ожидать? Её жуткие глаза были красными ещё всю следующую неделю. Успокаивало лишь то, что зрение подруги никак не изменилось.

Мои сны всё продолжали набирать обороты. Но я перестала их бояться, находя всему логическое объяснения. Это лишь следствие стресса. Ведь ничего из того, что я видела во сне, не сбывалось.

— Лиззи! — С нетерпением окликнула меня Гончарова. — Ты вообще меня слышишь? Я спрашиваю, это подойдёт? — И потрясла канистрой с бензином.

— Ну, ты его ещё вверх подбрось! — Возмутилась я, отбирая у подруги горючее. — Да, пойдет, бери всё, что там есть.

В продуктовом магазине были переносные корзинки. Поэтому можно было набрать сразу в две руки и с трудом, но дотащить до дома. Хочешь жить, умей вертеться.

Нас пугала такая резко испортившаяся погода. Было очень холодно для Санкт-Петербурга и его районов. Даже лето оказалось не жарким, а теплым. Мы пару тройку раз выбирались на карьер, чтобы искупаться и почувствовать себя живыми. Но вода была едва нагретой.

— Я нашел бритву! — Радостно воскликнул Тёма, размахивая этой самой бритвой. Женской. Для ног.

— Максимум, что ты сбреешь ею, это пушок на попе. — Усмехнулась Дашка, отбирая женский агрегат. Только Бондарев скрылся за дверью другого отдела, Гончарова убрала бритву в карман куртки. — А вот нам с тобой пригодится.

— У меня в феврале закончился курс лазерной эпиляции, поэтому мне это не нужно. — Лукаво взглянув на подругу, призналась я.

— Везёт. А я обросла так, что мне Маугли бы позавидовал! — Дашка театрально захныкала.

Когда мы всё набрали в корзины, пошли звать парней.

Домой шли медленно, сегодня был день душа, поэтому в магазин мы отправились сразу после завтрака, чтобы успеть затопить баню.

Снега как такового на земле не было. Немного припорошено отдельными островками, но не засыпано. Проблема была в температуре. Она упорно держалась на низкой отметке в -18! Я нашла на чердаке дома старый уличный термометр. Но каким бы старым он не был, он был исправным. Уже три недели температура не понималась выше. Мы кутались в тёплые свитера, надевали по двое штанов, шерстяные носки незаменимый атрибут одежды. Даже спать ложились при полной экипировке. Можно было, конечно, переодеваться в походную одежду, но я придумала ложиться в одной комнате, в спальные мешки. Они как раз были с подогревом. Спали все на одной большой родительской кровати. Убрали постельное бельё и подушки. Место хватило всем.

Сегодня наполним генератор бензином и прогреем дом, чтобы было тепло. Вернувшись, мы разбрелись каждый, по своим делам. Тёма ушёл в баню, Илья помогал ему таскать воду. Пока пара из трубы было не видно. Мы с Дашей перебирали еду в погребе, делая пометки, сколько и чего у нас осталось.

— Не густо. — Расстроено выдохнула Гончарова, заканчивая записывать. Действительно, не густо. Картошка почти на нуле. Капуста кончилась ещё в прошлом месяце. В больших количествах остался лишь кофе и чай. Такая себе пища.

В продуктовых магазинах, — а мы обшарили все, что есть на территории садоводства, — не было продуктов, которые ещё не успели испортиться. Всё, что могло, всё сгнило. Мы нередко начали голодать.

В зеркале сейчас отражалась если не заморенная голодом, то просто голодная и продрогшая до костей девушка. Я. Волосы сильно отросли, но если Дашка обрезала их ножницами, когда стригла парней, я у меня рука не поднималась.

— Насколько мало у нас осталось еды? — Спросил подошедший Илья. Вообще-то он пришёл, чтобы позвать нас в баню, но увидев наши скорбящие лица, совсем об этом забыл.

— Примерно на неделю. — Надломленным голосом призналась Даша, добавив: — Это при сильной экономии.

— Класс. — Безнадёжно выплюнул Мельниченко, почёсывая свою бороду. — Нас не убили пришельцы, зато сдохнем от голода.

Ещё бы пару месяцев назад я бы по зубам дала за такие слова. Я никогда не опускала руки и другим не давала. Но сейчас положение у нас не завидное.

— Можно попробовать сходить в соседний город. — Предложила Даша.

— Тут рядом есть город? — Илья присвистнул, убирая красные от холода руки в карманы.

— Не то, чтобы рядом, 50 километров. Небольшой город — Кириши. Может там есть продуктовые хранилища, что найдём, заберём. — Идея хорошая, плохо, что Даша о ней так поздно вспомнила. Осень стояла лютая, морозная. Вопрос в том, дойдём ли мы в такую погоду?

— Давайте подумаем вечером, что делать? Банька уже готова, идите греться. — Кивнул Илья, в задумчивости почёсывая бороду.

Даша напросилась пойти вместе. Она хотела поговорить со мной об этой её идее. Я не отказала. Нам действительно нужно поговорить. Сейчас мы с ней обсудим, дома этим явно вплотную займутся Тёма и Илья.

Вот только это была хорошо спланированная ловушка! Дашка ускакала в парилку первая, пока я убирала длинные волосы со снежной прядью в гульку. Когда я зашла туда, Дашка тут же накинулась на меня с ВЕНИКОМ!

— Мать, ты что творишь?! — Взвизгнула я, шарахаясь в сторону. Вот глупая, надо было сразу из парилки выскакивать! Но делать уже было нечего, меня загнали в ловко расставленные сети.

— Надо тебя согреть, а то в последнее время ты часто мёрзнешь. — Заговорщицки поиграв бровками, Гончарова замахнулась чёртовым веником, попадая по моему худосочному бедру. Завизжав, я кинулась в противоположную сторону, поскальзываясь на мокром полу. Хорошо, не упала!

— Хорош меня бить! — С ужасом глядя на горячий осиной веник, которым она размахивала.

— Это совершенно не больно! Иди сюда! — Лилейным голоском, которым обычно обещают безболезненную смерть, промурлыкала подруга.

— Да ты издеваешься?! — Снова вскричала я, когда мою правую сторону снова обожгло. — Прекрати!

— Да я легонько! И всего пару раз! Ты же сама как-то говорила, что в русских банях для тебя не горячо.

— И ты вдруг решила доказать мне обратное?! — Поросёнком завизжала я. Как могла, старалась не попадаться под горячую руку. В прямом смысле горячую!

Я старательно размахивала руками, чтобы в случае чего, успеть поймать жгучие ветки руками, а не своим и без того слабым телом.

Только я не учла одного. Сейчас я явственно видела свой летний сон. В точности. До мельчайших подробностей. Но, увы, я заметила это слишком поздно. Слишком.

Ровно в тот момент, когда я ухватила этот несчастный веник, мой мозг взорвался воспоминанием пятимесячной давности. Я в ужасе наблюдала, как летний сон на моих глазах превращается в быль.

В ужасе, с открытым ртом, уставилась на быстро тающие хрустальные останки. И вроде бы в бане должно быть жарко, но меня сейчас пробил самый настоящий мороз. До костей пробил.

— Что это было? — Пропищала вмиг посеревшая Дашка. Она выпучила глаза и уставилась на холодную лужицу. А когда-то она была веником.

— Хотела бы я знать. — Задумчиво нахмурилась я, отходя. — И что самое дерьмовое, я это уже видела.

— Видела? Что видела?

— Это. — Кивнула на лужу. — Я видела всё это во сне летом. Как раз перед тем, как ты нашла меня на втором участке рядом с качелями. Только забыв об этом, я решила, что сны лишь плод моего больного воображения.

— Нам надо рассказать обо всём парням. — Решительно высказала Гончарова.

С грехом пополам мы всё же вымылись. Даша больше не рискнула брать в руки другой веник. Он был рассчитан на парней. Дашка постоянно вздрагивала, после того как сама попросила потереть ей спину.

Не выдержав напряжения, я кинула её мочалку в её тазик и рявкнула:

— Либо ты прекращаешь дёргаться, либо я ухожу. — В принципе, я всё равно ушла. К этому моменту я уже ополоснулась и готовилась выйти в предбанник, чтобы переодеться. Вся эта ситуация меня крайне сильно взбесила. Не напугала, а взбесила! Вместо того, что поддержать меня, Даша так паршиво себя ведёт. Я думала нас уже нечем удивить! Да и вообще, не факт, что это сделала я! Мы обе этот чёртом веник держали.

«Но леденеть он начал именно с моей стороны» — промелькнуло у меня на подкорке.

Быстро переодевшись в домашнюю тёплую одежду и куртку, я завернула волосы в сухое полотенце и выскочила из бани. Вся на нервах, продолжая дымиться после парилки, я влетела в дом, хлопая дверью.

На этот звук сбежались в холл парни. Снимая куртку и вешая её на вешалку, я протопала в кухню, чтобы налить себе горячий кофе. Правая рука, которая в тот момент держала замороженный веник, сильно гудела, и по температуре был ниже, чем левая. Ею я всё ещё чувствовала лёд.

— Лиззи, что случилось? — Спросил Тёма, поглядывая на входную дверь. — Где Даша?

— Утопила я её. — Огрызнулась я, обжигая рот и горло горячим кофе.

— Что?! — Воскликнул Бондарев, в ужасе округляя глаза. В этот момент в холле раздался ещё один хлопок двери.

Гончарова не снимая куртки, вбежала в кухню. А я всё ещё тряслась от гнева и обиды.

— Лизка, прости меня, дуру! Не со зла я! Испугалась! — И я бы дальше продолжала на неё обижаться, дуться, если бы Гончарова не рухнула передо мной на колени.

— Дашка, ты что творишь! — Воскликнула я, вскакивая на ноги. Я пыталась поднять Гончарову, но тщетно.

— Прости меня, умоляю, прости! — Как заведённая повторяла подруга.

— Прощаю, прощаю, только встань, пожалуйста! — И, — ура, — Даша поднялась на ноги. Она тут же заключила меня в объятия, крепко сдавливая кости.

— Нам кто-нибудь объяснит, что происходит? — Раздраженно пробормотал Илья.

Все расселись по своим местам. Дашка только как приклеилась ко мне.

— Дело в том, что несколько месяцев назад мне приснился странный сон. Сон, в котором мы с Дашкой были в бане. Она начала гоняться за мной с веником по парилке, а когда я разозлилась, схватила этот чёртов веник, и он покрылся коркой льда.

— Какие интересные сны тебе снятся. — Присвистнул Тёма, с шумом отпивая кофе из кружки. В глазах парней я видела обычную насмешку, что невероятно злило.

— Вот только этот сон сбылся несколько минут назад. — Строго отрезала Гончарова, отлипая от меня. — И перестань чавкать, сколько можно повторять! — Гаркнула подруга и смачно зарядила Бондареву ложкой по лбу.

— Подожди, что ты сказала? Сон сбылся? — Илья явно находился в замешательстве. — Это как?

— Это так, что на наших глазах веник оброс льдом и разбился, когда мы его уронили. И как так получилось, никто не знает. — Ответила я.

— По-моему, вы там просто перегрелись, вот и померещилось всякое. — А Тёма кажется бессмертный. Он снова буквально всосал в себя кофе. Я, державшая свою кружку, где ещё плавало, по меньшей мере, половина напитка, сжала ручку и хотела выплеснуть теплый кофе этому невеже в лицо.

Вот только перевернув кружку в сторону Бондарева, никакой кофе в него не вылился.

Я тут же повернула кружку к себе и обомлела. Кофе в ней просто замёрз. И я как раз держала чашку правой рукой.

— Вот же чёрт! — Поражённо выдохнул Илья, немного отшатываясь.

Я раскрыла ладонь и готова была закричать, но вопль застрял в глотке большим комом. На моей ладони, прямо в центре, была огромная, в пять сантиметров, снежинка причудливой формы. Как я ни старалась, я не могла её стереть.

— Потрогай, руки отличаются по температурам? — Я повернулась к Даше, протягивая обе руки.

Неуверенно, на Гончарова взяла меня за руки.

— Да, левая нормальная теплая, а правая ледяная. — И мои догадки верны.

Я поднялась на ноги, схватила левой рукой чайник, который стоял на подставке и, выдохнув, начала лить кипяток себе на правую, замороженную конечность.

— Ааааа! — Заверещал народ. Дашка отскочила, так как сидела близко, и её могло задеть.

— Лизка, положи чайник на место! — Как резаный орал Бондаренко.

— Прекрати, дура, что ты творишь! — Вторил ему Мельниченко.

Однако спустя минуту я всё же почувствовала тепло. Потом оно начало разрастаться, немедленно превращаясь в жар, в огонь. Я тут же отставила чайник, глядя на свою покалеченную руку. Странная снежинка всё же исчезла, а вместо неё на ладони расцветал страшный ожог.

— Какого хрена ты творишь?! — Артём вышел из-за стола и, обойдя Илью с Дашей, подошёл ко мне и…. влепил мне звонкую пощёчину. Я пошатнулась, но левой рукой ухватилась за столешницу.

Хоть я и не видела, но слышала, как Тёма громко и тяжело дышал. Я подвигала нижней челюстью, проверяя, всё ли в порядке и только потом повернулась. В Тёмкиных глазах одновременно стояли злость и слёзы.

— Идиотка. — Сквозь зубы выплюнул парень, разворачиваясь и уходя из кухни.

— Вода была холодная. — Пробормотала я, смотря в никуда. — Вода была холодная. — Снова повторила я, но уже ощущая боль от ожога.

— Пойдём, обработаем. — Неуверенно прошептала Дашка, беря меня под локоть и уводя в спальню.

Никаких волдырей на удивление не было. Хотя должны были. Значит у меня крепкая кожа.

Гончарова намешала мне последний пакетик «Терафлю», так как «Колдрекс» мы уже весь выпили. Но лекарство мне просто не помогло. Я лежала в спальном мешке, кутаясь в свитер. Когда я лила кипяток на ладонь, вода была холодная. Она не причиняла мне боли ровно до того момента, как снежинка не растаяла.

Я тупо уставилась на окно, нехотя вслушиваясь в галдёж за стеной. Да, я слышала, как меня активно обсуждали друзья. Вспоминая, как мы прошли проверку туманом страха, я задалась вопросом: сейчас практически сбылись страхи Тёмы и Даши. Артём, который утверждал, что боялся меня потерять, и Даша, которая возможно меня боялась. Боялась свою подругу.

Всё, что я слышала, мне не нравилось. Меня обижало это. Что будет, если они отвернутся от меня? Решат, что я какая-то прокажённая и опасная? Да и вообще, что со мной? В первые дни мы поняли, что на меня не действуют никакие инопланетные корабли. Потом фантом утверждает, что я его создала сама. А теперь вот это.

Может, я действительно опасна? Была же идея, которая всё это объясняет. Идея, что я человек, подлежащий немедленному уничтожению лишь из-за того, что не поддаюсь контролю. А что, если с контролем у меня есть какие-то страшные способности? Кому понравится, если будет существовать человек, который мало того, что знает твои страхи, так и может их оживить?! Это ж рехнуться можно! А заморозка? Вдруг я снова также сильно разозлюсь и просто заморожу ребят? И они рассыплются хрустальными осколками прямо передо мной.

Всё с большим трудом, но мне удалось уснуть. Помню, что перед самым сном я посмотрела на обмотанную бинтом руку. Зачем? Хотела убедиться, что бинт не замёрз.

Видимо из-за пережившего стресса, этой ночью мне не приснился ни один сон. Чему я была безумно рада. А вот проснулась я точно так же, как и уснула — совершенно одна. Спальные мешки ребят покоились в углу, будто их никто не расправлял. Я потянулась и выбралась наружу.

Сердце замерло, когда я увидела всех троих в кухне. Они спали, наклонившись к столу. Так обычно спят студенты и школьники перед экзаменами.

Интересно, к какому выводу они пришли за ночным собранием? Попросят ли меня уйти? Сердце защемило от душевной боли. Стало тяжело дышать. Я развернулась, что пойти и приготовить завтрак, раз уж я встала раньше, но услышала, как кто-то проснулся.

— Лиззи? — Прохрипел Тёма, подтягиваясь. Я не решалась обернуться, помня ещё, как он вчера испугался замороженного кофе.

За Бондаревым стали просыпаться и остальные.

— Лиззи, прости меня, пожалуйста, за вчерашнее. Я не имел права поднимать на тебя руку. — У меня слёзы застыли в глазах. Я ожидала чего угодно, но не извинений за пощечину. Ведь её-то я как раз понимала. Тёма испугался. Испугался, когда я в сомнамбулическом состоянии выливала себе на руку кипяток. Я бы поступила также.

Не успела я развернуться, как Артём подбежал спереди и крепко меня обнял. Моя макушка едва достала ему до подбородка.

— Прости меня! — Он не искал себе оправдания, просто молил о прощении, которое ему и не нужно было. За пощёчину я не зла.

— Ты сделал всё правильно. — Кивнула я, грустно улыбаясь. — Что постановил совет? Мне можно остаться с вами? — Со страхом в голосе спросила я, наблюдая за тем, как вытягиваются лица присутствующих.

— Ты это о чём? — С насторожённостью спросила Даша.

— А разве вы меня не боитесь? — И тут уже я ничего не поняла. Бондарев продолжал меня обнимать за плечи.

— Совсем рехнулась? — Илья приподнялся из-за стола, вертя пальцем у виска. — Мы боимся не тебя, а за тебя. Мало ли какая опасная эта штука и как она повлияет на тебя.

— И что это значит, можно остаться с нами? — К Илье поднялась и Гончарова. Вид у обоих был строгий, как у родителей. — Только попробуй свалить, я тебя найду, и тогда уже никакие эти твои штучки не помогут. Буду дубасить веником, пока мозги на место не встанут. Поняла?

Внутреннее напряжение напрочь сгинуло. Мы все находимся сейчас в затруднительном положении. Главное, раздобыть еду, всё остальное может подождать. Даже и тот факт, что, похоже, я действительно за инопланетян «нежелательное лицо».

Глава 18 Феномен электронного голоса

Мы возвращались из Киришей, когда сумерки сгустились, когда стало ещё холоднее, чем ранним утром. Молча везли тяжелые тележки, доверху наполненные найденными овощами, крупами, макаронами. Одна тележка, Дашина, состояла сплошь из консервов! Они долго сохраняются! Нашли пресловутые заправки для супов. Даже нашли на мясокомбинате, в замороженном виде, туши то ли свиньи, то ли коровы.

Изначально, когда утром только собирались, Илья взбеленился, решив, что ни мне, ни Дашке там делать нечего. Он даже уговорил Тёму, чтобы пойти вдвоём. Однако Гончарова высказалась весьма резко. Настолько резко, что даже я обалдела.

— Лиззи единственный из нас практически неуязвимый человек. Только она может спасти нас в случае опасности. Да если бы не она, мы бы давно Богу душу отдали. Я не собираюсь просиживать здесь жопу, постоянно нервничая, где вы и что с вами! Так что либо идём все вместе, либо остаётся здесь и сдыхаем от голода.

Я слушала это с открытым ртом. Сказать, что слова Даши меня вдохновили, значит промолчать. А я и забыла, что благодаря мне мы все здесь, и что вообще живы. Как-то я об этом не задумывалась. В отличие от Даши. Она помнила всё.

У Гончаровой была такая интересная способность, хоть она и не умела драться, но в случае чего, обидчик получал кое-что похлеще. Даша ударяла словами. Порой обидными, но абсолютно правдивыми. Лишь словами она могла запросто унизить человека или наоборот, возвысить до небес, заставив всех поверить, что он, этот человек сущий ангел. Как говорят, за словом в карман не полезет.

Так что Илья, поразмыслив над словами Гончаровой, решил с ней согласиться. Иначе себе дороже. Вот только всю дорогу в Кириши я долго думала, что во мне не так, что смертельное действие кораблей захватчиков на меня не влияет. Что такого в моём организме? В тот момент запульсировала татуировка, ясно давая понять, что она здесь не случайно. Подсказывала мне, что она особенная.

Особенная? Или это я особенная? Что во мне необыкновенного?

— Лиззи? — Позвал Тёма, когда я бездумно везла тележку впереди себя.

— Ась? — Отозвалась я, но не сразу.

— Твой бинт. — Бондарев поджал губы, взглядом указывая на мою руку.

Чёрт. Бинт примерз к ручке тележке. Только бинт. Сама ладонь продолжала болтаться внутри него.

— Ты сейчас злая что ли? — Уточнил Илья, поглядывая то на моё лицо, то на руку. Не с опаской.

— Нет. Я просто задумалась. А почему сразу злая? — Я попыталась вытащить руку из ледяного капкана, но это оказалось не так-то просто. Пришлось кулаком другой руки разбивать довольно плотный ледяной каркас.

— Мне казалось, эта хрень появляется лишь, когда ты злишься сильно. — Задумчиво произнес Илья, почёсывая макушку. Я вытащила наконец-таки руку изо льда, оттряхивая её от воды. Правой рукой я перестала чувствовать холод или тепло. Непривычно.

— Не знаю. Может это само как-то работает? Без привязки к эмоциям? — Мне сейчас меньше всего хотелось обсуждать новые таланты, которые лишь пугают.

Илья неопределенно хмыкнул, видимо понял, что я не настроена это сейчас обсуждать. Однако я не показала ребятам самого главного. Ожог на ладони исчез. Я не показала, чтобы ещё больше их не пугать. И хоть между нами не выросла стена недопонимания, и отношения наши не испортились, я боялась этого с каждым прожитым днём. Я боялась стать изгоем.

Когда мы уже повернули на линию, Дашка вдруг радостно воскликнула.

— Слушай, так ты ведь наш переносной холодильник! — Восторженно заявила она, поглаживая меня по правой руке. Только из неё выходил этот странный лёд.

Я не удержалась от улыбки.

— Ну, знаешь, сравнить меня с холодильником! — И в моём голосе не было и намёка на злость или раздражение.

— А что? Весьма удобно! Ты поможешь сохранить быстропортящиеся продукты. — Тёма поддержал Дашкину сумасшедшую идею.

— И чем же вам не нравится наш погреб? Там сейчас холоднее, чем летом. — Моя тележка напоролась на камень. — Подождите! — Крикнула я вслед удаляющимся ребятам. Тёма и Илья хохотали над Дашкиной идеей, а сама Гончарова, похоже, в красках представляла, как это будет.

— Эй, стойте же! — Позвала ещё раз. Народ обернулся.

— Что случилось? — Первым подбежал Тёма. — Ты упала? — И начал осматривать меня на наличие травм.

— Да причём тут я? Тележка! — Я пнула её носком сапога по колесу, которое завернулось, застопорилось и не ехало.

Бондарев сел на корточки и со всей мужской силы развернул колесо вертикально.

— О, спасибо! — Улыбнулась я, продолжая поражаться силе парня.

Вообще, хорошо, что в нашей команде их двое. Наши защитники и, самое главное, помощники. Всегда тащили самое тяжелое, для нас с Дашкой вообще не подъемное. Таскали воду в баню, топили печку, хоть это и было не самое тяжелое. Рубили дрова, пилили доски, их тележки сегодня были самые наполненные. Одна такая тележка весила столько же, если положить туда кого-то из парней. Если не двух сразу.

Бондарев остался рядом со мной, тогда как Илья и Даша шли впереди, о чём-то переговариваясь и смеясь.

— Как думаешь, у нас есть будущее? — Спросил Артём. Мы шли на достаточном расстоянии от первой парочки. А для меня это был самый страшный вопрос.

Я повернула голову. Тёма шёл с непроницаемым лицом и просто смотрел вперед.

— Ещё месяца два назад я бы сказала, что есть, но сейчас, когда мы здесь застряли, когда не подумали о своём пропитании должным образом, я начинаю сомневаться.

— О пропитании? Ты о чём? Мы и так экономили, как могли.

— Тём, — я остановилась, остановился и Бондарев, — знаешь, какую ошибку мы допустили? Мы столько времени прожили на дачном участке, и никто из нас не додумался выкопать огород! Ты знаешь, что я нашла в магазинах? Что сейчас лежит в моей тележке? — Тёма повернул голову в сторону тележки, но в густых сумерках мало что можно было увидеть.

— И что же?

— Я нашла упаковки земли для рассады, нашла семена капусты, свеклы, моркови. Нашла удобрения. Половину той картошки, что мы сегодня забрали, надо будет посадить.

— Где ты собираешься это делать? На улице минусовая температура, а земля превратилась в камень. — Бондарев для наглядности топнул.

— Мы должны пережить зиму, а уже в середине весны начать всё сажать. У нас сейчас достаточно бензина, — кивнула в наполнение тележки у самого Бондарева, — мы можем прогреть дом. Будет тепло, будут расти наши саженцы. Теперь мы не просто живём, теперь мы выживаем. Но делаем это неправильно. Мы сами себя губим.

— Ладно, а, что дальше. Ну, вырастим мы овощи. Будем вынужденными вегетарианцами, это не страшно. Страшно, что будет дальше! Сколько времени у нас есть?

— А ты зачем об этом думаешь? Зачем? Тебе станет легче, узнай ты, что мы можем не отпраздновать свой двадцатый день рождения? Вспомни, как я рыдала на свой восемнадцатый день рождения? В сентябре. И вовсе не оттого, что жизнь сломана, а мы едва живём. Я рыдала от того, что вы устроили мне в этот день! Задолго до него ты нашёл в магазине воздушные шары, Даша испекла торт, а Илья принес огромную охапку поздних георгинов, растущих на чужих участках! Вот это воспоминание, это тепло, что я испытала в тот день, заставляет меня жить. И жить сегодняшним днём, а не будущим, которое может и не наступить. И сколько бы времени нам не было бы отпущено, не важно, мы уйдём свободными, а не порабощёнными! Помни, мы родились и выросли свободными, таким и умрём!

Это было тяжело. Принимать свою скорую гибель. Но лучше посмотреть правде в глаза и быть готовыми, чем сидеть, сложа руки в ожидании неизвестного и бояться лишний раз вздохнуть. Не хочу быть пленником обстоятельств. И как бы дико это не звучало, я рада, что у нас будет такая смерть — свободная, зависящая от нас самих. Пусть даже от голода. Но мы в своём уме, мы сами решаем, что делать. И никакие чипы нам не указ. Как и Альфадена…

Когда мы уже были на линии, у меня отчаянно зачесалась татуировка. Да, теперь я обращала внимание, что и где чешется. Это была не рука, а именно тату! Но по собственному желанию я не могла взять и подморозить её. На мне эта заморозка, увы, не действовала.

— Это плохо. — Сильно расчёсывая ногтями воспалённую кожу. — Илья! Даша! — Позвала я ребят, но они меня не услышали. — Бросай всё! — Крикнула я Тёме, ломанувшись к ушедшим вперед. Что-то странное происходит, я это чувствую.

Дашка и Илья уже были совсем рядом, когда я нагнала их, сбивая с ног.

— Тихо. — Прошипела я сквозь зубы, когда Мельниченко попытался меня спихнуть и что-то замычал. Я ладонью прикрыла ему рот. — Я сказала тихо!

К нам подоспел Тёма.

— Лиззи, что …. — Он не успел договорить, как мы услышали хруст ломающихся веток и…колокольчики. Все! Разом! Они весели в небольшой пристройке, где стоял генератор, штук десять. И сейчас каждый из них просто кричал об опасности.

— Отойдите к тележкам, вам нельзя попадаться. Видимо нас, как-то нашли мертвецы. — Прошептала я и сделала шаг в сторону дома.

— Одна ты туда не пойдёшь. — Шикнула Дашка, вставая рядом со мной.

— Мертвецы не воздействуют на нас, поэтому можно идти всем. Неизвестно, зачем они сюда явились. — Строго поддержал Дашу Илья и встал рядом с ней. У всех наготове было оружие.

— Чёрт с вами, пойдём. — Бросила я, внутренне чувствуя тепло, что они меня не оставили, хотя это было бы правильнее. В случае чего смогу я их всех вытащить? Смогу…

Мы подкрались на соседний участок, откуда было хорошо видно участок нашего дома. Перед тем как уйти в город, мы закрыли и дом, и баню. Закрыли все ставни, чтобы участок не казался жилым. Страх встретиться с мертвецами ещё раз, до сих пор не выветрился. Но они хотя бы не источали тот странный звук, который слышали друзья. Но по каким-то причинам, не слышала я.

Мы стояли в тени домика. Радовало, что мы все находились в темноте. Но с другой стороны, мы не видели, сколько всего здесь посторонних. И самое главное, где они.

Сердце сжималось от страха, но глаза продолжали вылавливать любое движение. Фигуры людей были очень мощными. Они были выше среднестатистического человека. Выше и тех мертвецов с заправки. Метра два точно. И если мне не изменяет зрение, то они были одеты в нечто, напоминающее военную форму. Только весьма необычную. Не земную. Один из них, видимо главнокомандующий, был облачен в странный плащ. При каждом его шаге тот развивался позади, будто крылья.

— Я чувствую человеческий запах. — Буквально слышу, как он носом втягивает морозный воздух, хотя в нём никогда не задерживаются посторонние запахи, как, например, в тёплом. — Здесь были люди. — Командирским тоном произнес незнакомец. Облаченная в перчатку рука, порхала по всем тем местам, к которым мы, так или иначе, прикасались. Бочка, лавка, летний столик.

— Сагиб Сердар, разрешите обратиться?! — К мужчине промаршировал служивый.

— Докладывай. — Выдохнул Сагиб Сердар. Вот только что это? Кажется, что это не имя, а обращение к главнокомандующему. Но самое жуткое это то, что перед нами военные. Военные захватчики! Вышколенные, ужасающе опасные, не люди. Даже их голоса резали слух. Уж лучше бы были мертвецы….

— Мы вскрыли дом. Признаки жизни на лицо. — Отчеканил служивый. — И ещё, там естьстранный запах.

Сагиб Сердар обернулся. Полы его плаща развивались при этом. Но командир лишь посмотрел на своего подчинённого, дожидаясь, пока тот сам отрапортует.

— Всего мы распознали четыре запаха. Два мужских, и два женских. И вот с одним из женских запахов возникло недоразумение. — Служивый глубоко вздохнул.

— Ближе к делу. — Нетерпеливо пробасил командир. Стоявшие рядом со мной ребята, будто почувствовав его силу и власть, пригнулись.

— Вам лучше самому это почувствовать. Это тяжело объяснить. — До меня тоже дошла эта практически безграничная власть. Но что больше меня удивляло, почему они с такой лёгкостью говорят на русском языке?

Служивый пропустил перед собой этого Сагиба Сердара. Тот же, чеканя шаг, пошёл в дом. Его тяжелые, будто титановые берцы тяжело опускались на каждую ступеньку.

— Какого чёрта? — Я повернулась к друзьям и увидела, что Илья с трудом размыкает зубы и сжимает голову в тисках. Тёма крепко зажмурился и очень глубоко и шумно дышал. Дашка не могла поднять головы, так и осела на землю, склоняясь.

— Что это за существа такие? — Пропищала Гончарова, явно собираясь плакать. Она зажала уши и начала раскачиваться назад-вперед.

— Они явно что-то обсуждали. Понять бы, что. Такие голоса жуткие, будто электронные.

— Похож на электронный феномен, помните? — Илья с силой потёр виски.

— Но то можно было услышать лишь на диктофоне, когда прослушивали аудиозапись для контакта с миром мёртвых. — Ответила Даша, глядя на нас снизу вверх.

— О чём вы говорите? — Выдала я, совершенно ничего не понимая. — Какой ещё электронный феномен? — Сейчас мне вдруг показалось, что я пропустила нечто очень важное. Может ребята снова услышали то, что моему слуху неподвластно? Поэтому им так плохо?

— Ты слышала, как они говорили? — Едва не воскликнул Бондарев, вскидывая руку в сторону нашего дома. Я кивнула.

— Феномен электронного голоса это явление на аудиозаписях посторонних шумов, которые отдалённо напоминают человеческий голос. Звучит, как нечто электронное, шипящие. Использовалось для контакта с миром мёртвых. Ставили запись на мощный диктофон, задавали вопросы, а при воспроизведении слышали такие же звуки, только очень тихие. — Пояснил Илья, устало потерев переносицу.

— А причём тут они? — Я всё же что-то не догоняла. — Военные или кто они там такие, вполне обычно разговаривали. Я ещё удивилась, откуда они русский язык-то знают.

Мельниченко, Бондарев и резко вскочившая на ноги, Гончарова, уставились на меня в немом замешательстве. Я переводила взгляд с одного на другого, печёнкой понимая, что что-то здесь не так.

— Ты поняла, о чем они сейчас говорили? — Тёме дыхания не хватало, чтобы это произнести. Я кивнула.

— Я думала, вы тоже всё поняли. — Пожала плечами, сама лично уже ничего не понимая. Ужасающая догадка пришла спустя долгие тридцать секунд. — Хотите сказать, что всё, о чем они сейчас говорили, никто кроме меня не понял?

— Да. — Все трое кивнули, подтверждая эту догадку. Это уже какой-то заговор! Что происходит?!

— Меня от них едва не вывернуло. Невозможно давило на голову, на уши. — Вздрогнула Даша.

— И меня. Чувство такое тяжелое. Думаю, что это их энергетика так действует, всё же они не люди. — Согласился Бондарев, вздыхая.

— Что они сказали? Раз уж ты поняла. — Перебил Илья.

Я открыла было рот, но увидела, как лица друзей искажаются от испытываемого ужаса и дикой боли. Они снова пригибаются к земле, стискивая головы и жмурясь, а я вновь слышу разговор командира и служащего.

— Об этом нужно срочно доложить Правителю. — Голос Сагиба Сердара несколько изменился. Словно понизился. Но он и так говорит басом, куда ещё ниже? — Возвращаемся на шаттл.

Все военные, которые находились сейчас на участке, собрались в круг. Командир нажал на что-то, что находилось на его запястье и треугольный корабль, что мы имели неудовольствие лицезреть раньше, поднялся с земли и завис над ними чёрной, давящей конструкцией и множеством ярких зеленых огоньков по периметру.

Красный луч, ударивший в землю, раскачался маятником, создавая некий портал в неизвестность. Неизвестность для нас, но военные спокойно промаршировали в этот портал, исчезая друг за другом. Последний, кто вошёл в него, был тот самый Сагиб Сердар.

Треугольник с тяжелым звучанием покинул тёмное небо над нашими головами и скрылся за далеким лесом.

— Какой кошмар! — Выдохнули ребята, пытаясь отдышаться.

— Я больше этого не выдержу! — Пообещал Тёма, упираясь ладонями в землю и шмыгая носом.

— Какие же они страшные! Они нас всех убьют. — Хоть Гончарова и не ревела, но и без него понятно, что с ней сейчас происходит.

— Лиззи? — Позвал меня Илья, дотрагиваясь до плеча. — Что они сказали? Что ты слышала? — Он тяжело дышал и сглатывал слюну.

Я вздрогнула, сморгнула какую-то плёнку с глаз и развернулась.

— Они знают, что этот дом жилой. — Это первое, что я могла вымолвить. Горло сдавило спазмом от страха.

— Откуда? Мы же всё убрали, когда уходили. — Прошептала Гончарова.

— Они чувствуют запахи. Того, кого мы видели, называют Сагиб Сердар. Я не уверена, что это имя. Он там как главнокомандующий. Ему доложили, что дом вскрыт и внутри сохранились наши запахи. Они точно определили, что нас четверо — два мужчины и две женщины. — Я запнулась, раздумывая, говорить ли о запахе, который их так обескуражил. — Ещё они почуяли какой-то странный запах. Он принадлежит кому-то из нас с Дашей, так как его идентифицировали женским. — Перевела свой взгляд на побледневшую Дашку.

Луна, которая до этого нагло пряталась за кронами ещё не опавших деревьев, выглянула, освещая лица стоявших передо мной друзей. Даша сильно побледнела. В общем-то, как и парни. А у меня волосы на руках и голове дыбом встали от осознания того, что мы все понимали. Они нашли «нежелательное лицо».

Глава 19 План

Мы стояли громом поражённые. Я забыла, как дышать. Тёма и Илья смотрели, будто сквозь меня, а Даша всхлипнула. В воздухе концентрировался настоящий ужас, который опутывал нас с ног до головы клейкой субстанцией. Он западал в нос, в рот, в уши, мешая дышать и слышать. Разжижая мозги. Страх самое ужасное чувство, хуже ненависти, хуже гнева. Он убивает человечность.

В какой-то момент я почувствовала рядом с собой ветерок. Ледяной, пробирающий до костей. Он помогал избавиться от назойливого страха, облегчал дыхание. Наконец-то я почувствовала, как забилось моё сердце.

— Что будем делать? — Спросил Тёма, оглядывая всех, ни на ком, особо не заостряя внимания.

— Давайте вернёмся в дом? — Предложила Даша, всхлипывая. Только сейчас я поняла, как сильно изменится Гончарова ещё через полгода. От милой, доброй, немного сумасбродной девчонки ничего не останется. Постоянные побеги, выживание в тяжёлых условиях породят несгибаемого человека. Не будет больше слёз, округлых от страха глаз, не будет и смеха, добрых и тёплых улыбок. Готова ли Даша заплатить такую высокую цену, чтобы выжить?

Каждый из нас за эти месяцы изменился. Илья перестал часто вспоминать сестру и родителей, явно смирившись, что это ни к чему хорошему не приведёт. Куда больше его заботило наше положение. Мельниченко был стратегом. Уже пару недель, он уговаривал нас перебраться в другой дом. Где есть печь. Перевезти туда наш генератор, но не тратить его на тепло, а только на свет. Поискать зимние дома, где есть цельный фундамент. Не большие. Лучше в один этаж, чтобы не тратить электроэнергию, но прогревать его целиком, а не одну комнату. Впрочем, если мы с Тёмой были только «за», то Даша напрочь отказалась. И мы понимали, почему.

В итоге всё оставили, так как есть. Возможно, чуть позже нам всё же придётся переселиться в другой дом, но пока мы подготовим к этому саму Дашу. На примете есть пара домиков на 16 и на 21 линиях. Сами линии малообжитые, поэтому никто нас не заприметит.

— Думаешь, туда не опасно сейчас возвращаться? — Илья глубоко вздохнул.

— Они уже ушли. Никто нас не видел. Я думаю, что нет смысла нас стеречь. Когда понадобимся, они сами вернутся. — Ответила я. А в глубине души у меня сдохли последние бабочки. «Стеречь нас». Не «нас»…

— Тогда забираем тележки и возвращаемся. — Выдохнула Даша, разворачиваясь. Плечи её осунулись, а голова опустилась.

Я, Тёма и Илья шли следом. Мы слышали её всхлипы, но не подходили. Не успокаивали. Никто из нас не мог найти таких слов. Слов поддержки. Наверное, потому что мы сами в неё не верили.

— Как думаешь, как они нас нашли? — Шепнул Тёма Илье.

Странно, я об этом даже не подумала. А действительно, как? Я прислушалась к идеям Ильи, потому что своих у меня не было.

— Думаю, что треугольники эти, которые периодически здесь летали, — Мельниченко пальцем указал куда-то на небо, — смогли зафиксировать здесь наше присутствие. Мы уже давно должны были попасться, удивительно, что так долго продержались.

А это могло сойти за правду. Но на самом деле мы просто цепляемся за эту идею, поскольку другой у нас в арсенале нет.

Вернувшись за тележками, мы всё же отправились обратно домой. Молча разгребли наши «покупки» и принялись готовить еду. Сейчас победил голод, а не страх. На нас с Дашкой экономия отразилась значительно больше. Самое калорийное доставалось парням, ведь они выше, крепче, да и просто, потому что они мужчины. Гончарова где-то нашла огромное количество замороженных овощей. Они долго хранились и не портились. Фасоль, шпинат, брюссельская капуста, брокколи, соцветия цветной капусты, замороженные ассорти, грибы в невероятных количествах, замороженные полуфабрикаты. Этого добра у нас было навалом. Минимум на два месяца. Теперь мы питались лишь два раза, утром и вечером. Очень часто сидели в бане, где просто топили печку и там же пили чай с остатками сладостей — разного печенья, каменных пряников, конфет.

Я обворовывала соседей на одежду, естественно зимнюю, таскала валенки, чтобы не угробить наши сапоги, уворованные ещё в мае месяце. Забирала шапки, варежки-перчатки, в старых домах нашла телогрейки, бесформенные штаны с начёсом, куртки и вытянутые свитера. Все эти вещи явно были свезены сюда из города, когда потеряли свой товарный вид, когда застарелые пятна уже не выстирывались, а дырки от моли уже невозможно было ничем скрыть.

Всё это я и Даша таскали в наш дом. В погребе сейчас было очень холодно. Мне кажется даже, что температура в погребе была ниже, чем на улице! Земля очень быстро остыла и заморозилась, поэтому такой эффект. Воздух ещё не настолько охладился, но без шапок мы уже не ходили.

Пока раскладывали продукты, пока я с Тёмой готовила ужин, Даша ушла на второй этаж. Ключ от двери на второй этаж, обычно лежал далеко в ящике с инструментами, и сейчас его там не было.

На улице начали сверкать молнии, где-то вдалеке грохотал гром, но на крышу из-за разницы температур дождь так и не упал. Да и снега не было. Погода за последнее время сильно изменилась. Мы были уверены, что сейчас ноябрь, но вот погода с нами была не согласна.

— Ты слышишь? — Спросил Тёма. Он стоял у плиты и помешивал в кастрюле макароны. Чтобы лучше вслушаться, ложка в его руке зависла над горячим паром.

— Что слышу? — Уточнила я, оглядываясь. Может опять что-то происходит, а я снова глухая?

— Музыка! — Ошарашенно воскликнул вбежавший на кухню Илья.

Мы втроём просто замерли. Тишину нашу разбавляла невероятно красивая, но в то же время, безмерно печальная мелодия.

— Дашка! — Крикнули мы разом и помчались наверх, откуда предположительно доносились звуки.

— Тёмыч, выключи газ! — Крикнул Илья и Бондареву пришлось в считанные секунды бежать обратно и выключать газ.

Мы с Мельниченко остановились как вкопанные у приоткрытой двери в спальню Даши. Музыка была чудесная, волшебная. Она затрагивала те частички моей души, где уже давно наступила ядерная зима, где нет ничего живого. Эта музыка была отражением моего состояния.

— Вам не кажется она знакомой? — Прошептал сзади нас запыхавшийся Тёма.

— Кажется, но я не могу уловить связь. — Илья нахмурился, явно напрягая память.

Я же тем временем заглянула Даше в комнату и с удивлением обнаружила, что Гончарова играет! Сама играет на синтезаторе! Она сидела на табуретке, вся утонувшая в музыке и игре, раскачивалась в такт. Её пальцы сами нажимали нужные клавиши. Где-то музыка плавно переливается, словно между струнами души, обволакивая их, успокаивая; где-то она набирает обороты, неистово и яростно вырывается из-под пальцев музыканта, туда, где свобода, туда, где покой.

Я не сразу заметила, что плачу. Музыка добралась до моей души, вынимая наружу мою боль, мою печаль. Помогая мне облегчить душу от непосильной ноши. Очищая её своим светом, своим теплом. Музыка очень тёплая, даже когда мрачная, скорбная, как сейчас. Её тепло исцеляет, зарождает свой свет в наших безутешных сердцах. Настоящая квинтэссенция любви и счастья.

Последние порхающие прикосновения и музыка затихает. В воздухе витает сладковатый аромат. Становится тепло и так хорошо, что хочется петь.

— Ой, а вы что тут делаете? — Воскликнула Даша, вскакивая с табуретки. Её глаза бегают между нами, будто мы поймали её на запретном.

— Я не знала, что ты играешь. — Тихо произнесла я, подходя к небольшому, но довольно дорогому синтезатору. Я даже фирму эту знаю. В прошлый раз я его не видела. Возможно, Дашка прячет его в сложенном виде, в шкафу.

— Не знаешь, потому что я не играю. Мама заставляла меня ходить в музыкальную школу, но мне она не нравилась от слова совсем. И я бросила в шестом классе, не доучившись всего лишь год. Класс фортепиано. — Даша провела подушечками пальцем по гладкой, матовой поверхности синтезатора.

— А что за произведение ты играла? — Несмело поинтересовался Илья. Судя по его виду, он ещё не отошёл от потрясения.

— Знаете «К Элизе»? Людвиг ван Бетховен написал. — Гончарова развернулась и одной рукой набрала мотив. Эту классику знают абсолютно все. Даже те, кто в музыке не разбирается.

— Я же говорил, что эта мелодия мне что-то напоминает! — Пылко воскликнул Бондарев, хотя ему никто не возражал.

— Но это не она. Это что-то похожее, как аранжировка. — Я посмотрела на клавиши, потом на подругу.

— Да, верно, это транспонирование. Когда я изучала сольфеджио, мы учились транспонировать любую мелодию, это значит, переводить её в другую тональность. Например, сама пьеса «К Элизе» написана в ля миноре, но также можно перевести её, допустим, в си-бемоль минор. То, что я сыграла, это аранжировка с частичным транспонированием. От оригинальной пьесы здесь лишь мотив. — Даша ещё раз повторила проигрыш.

— У этой мелодии есть название? — Спросила я, завороженно следя за её пальцами.

— Конечно, её назвали «Dark Für Elise», композитор Lucas King. Мне давно нравилась эта мелодия, я даже нашла ноты, разучила, но так никогда и никому не играла. Это первое и последнее произведение, что я играла с тех пор, как бросила музыкальную школу. — Даша грустно улыбнулась.

— А сейчас есть предлог? — Усмехнулся Бондарев, а Даша ещё больше взгрустнула, явно не собираясь с ним делиться.

— Так, — я резко развернулась к парням и топнула ногой, — вы нас сегодня покормите? — Перевела взгляд на Артёма. — У тебя там макароны уже в кашу превратились.

— Ой! — Вскрикнул Бондарев и его смыло ветром. Илья от друга также не отстал.

— А теперь мы можем поговорить наедине. Зачем ты начала играть? — Спросила я, ласково поглаживая Дашу по рукам. Она была невероятно печальна.

Мы пересели на диванчик.

— Мне эта музыка тебя напоминает. Ты же тоже практически Элиза, — подруга нервно вздрогнула, сражаясь с наступающей истерикой, — но другая. Тёмная, таинственная, даже в какой-то степени сверхъестественная. — Кивнула на мои руки.

— Тогда уж Тёмная Ализе. — Мне в какой-то момент самой хотелось дать волю чувствам и пустить слезу. Я только что вспомнила, кто я. Ализе. Моё полное имя. Так меня назвала моя семья.

— Звучит немного угрожающе, не находишь? — Улыбнулась Даша, а её глаза перестали слезиться.

— Самое время, может, отпугнёт от меня военных.

— Пойдём кушать, я такая голодная. Весь день мечтала о той колбасе, что лежала у тебя в тележке. — Даша встала и направилась к двери, когда я её остановила.

— Даша? А ты можешь меня научить играть эту мелодию? — Спросила я тихо, следя за тем, как Дашкины глаза расширяются.

— Ты знаешь нотную грамоту? — Гончарова подошла к своему столу и начала активно рыскать по ящикам.

— Не особо. — Стыдливо призналась я. Меня музыке не учили, хотя надо было. Это же так прекрасно!

Даша тем временем уже нашла то, что искала, но услышав мой ответ, скуксилась и бросила ноты (а это были именно они) обратно в ящик. Я думала, что это просто невозможно и Гончарова откажется. Но вдруг она подняла голову и лучезарно мне улыбнулась.

— Тогда будем учиться на слух и на тактильную память. — Подружка подскочила ко мне, хватила за локоть. — Завтра попросим парней переставить синтезатор вниз и будем учиться.

С легким сердцем, которое было окутано в какой-то мягкий, невесомый кокон счастливого предвкушения, мы спустились вниз.

Как и ожидалось, Тёма умудрился запороть несчастные макароны, превратив их в сплошной ком. Бондарев вышел из затруднительного положения, просто разрезав макаронный «торт» на куски и залил все это дело обычным кетчупом. Его мы тоже достали в Киришах. Упаковка была наглухо запечатана и окончательным сроком хранения, значился 2021 год. Мы съедим его раньше.

После ужина я заварила чай и достала жестяную коробку с печеньями. Хоть они уже были не свежие, но за неимением большего и это вкусно.

Когда мы только устраивались готовить ужин, в спальне включили «печку», чтобы нагреть комнату ко сну, поэтому, когда пришли, там было очень тепло и комфортно. Тёма по привычке проверил, закрыты ли ставни, а я расправляла свой спальный мешок. Спали мы в другой одежде, чтобы не таскать в спальное место землю, песок и грязь с улицы.

— Как думаете, они ещё вернуться? — Спросила Даша, когда свет погасили, а электрическую батарею оставили ещё работать. Иначе к утру тепло исчезнет, и мы попросту здесь замёрзнем.

Все прекрасно понимали кто такие «они». Но вот точного ответа никто, кроме Ильи, дать не смог.

— Вернутся и не одни. — Илья ненадолго замолчал. — Лиззи, ты говорила, что необычных запах заставил их вернуться на шаттл и доложить правителю? — Слышала в голосе Мельниченко нотки нервозности.

— Да. — Кивнула в темноту скорее для себя, чем для Ильи. — А что? — Я повернула голову в ту сторону, где лежал Илья.

— Получается, что император Альфадена прибыл сюда собственной персоной. — Голос парня звучал как-то подозрительно.

— Я не понимаю, к чему ты клонишь. — Нетерпеливо проговорила я, хмурясь.

— Вам не кажется, что это довольно странно. — Илья начал рассуждать и все, в том числе и я, обратились в слух. Могу поклясться, что слышала биение сердец, настолько тихо стало в комнате. — Если империя приняла такое суровое решение на счет собственного детища, то какой смысл сюда прилетать самому Императору? Что это всё значит? Император Альфадена решил лично присутствовать на казни нашей цивилизации? Мало ему было уничтожить всех с помощью чипов, так он ещё решил добить тех, кто по той или ной причине остался жив! Уму непостижимо! За что? — Илья разошёлся не на шутку. Злость клокотала из его горла.

— Возможно, он здесь из-за таких людей, как Лиззи. Из-за тех, кто даже с вживлённым чипом умудрился пойти против воли Империи. — Тихо добавила Даша, кутаясь в спальный мешок. — Мало того, что ты, Лиззи, избавилась от микросхемы, так ещё нас на это подбила. Вспомни, как я орала, что не хочу его вырезать? Как бешенная была! А что потом? Только ты мне его вырезала и через пять минут я была спокойнее слона! Твои способности растут. Возможно, не вживи тебе этот чип, не появилась бы татуировка. А без неё не было бы и твоей заморозки. — И как Даше удаётся так точно разложить всю эту информационную кашу по полочкам? При этом сохраняя просто поразительное спокойствие!

Да, наша идея с «нежелательным лицом» всё ещё имела место быть, но кто его знает, как всё обстоит на самом деле.

— Давайте лучше решим, что делать с военными! — Тёма активно перевёл тему. — Нам надо спрятать Лиззи, но как это сделать?

— Если они реагируют на запах, значит, что-то есть в моём аромате, что помогает меня определить. Чем дольше я здесь нахожусь, тем сильнее мой запах пропитает дом. — Потом я резко стихла, а продолжила практически шёпотом. Но что такое шёпот в абсолютной тишине?! — Если, конечно, я не уйду отсюда.

— Ты совсем из ума выжила? — Вскричал Илья, поднимаясь. — Куда ты уйдёшь? Опять за своё?

— Да погоди ты голосить. — Я последовала его примеру и тоже поднялась. Однако в моей фантазии это выглядело весьма комично. Плотно закрытые ставни, кромешная тьма и два ругающихся спальных мешка, которые даже не видят друг друга!

Успокоив друга, я услышала, как он лёг обратно. Вернее, рухнул.

— Я говорила о том, что, возможно, мне следует просто пожить отдельно, чтобы мой запах выветрился из дома. Но при этом ваши должны остаться. Будто так и было. И вот, когда военные с Правителем сюда нагрянут, от меня и след простынет! — Почему-то в этот момент замысел показался мне невероятно гениальным.

— И что дальше? — Слышала сомнение в голосе Бондарева.

— А то, что таким образом мы собьём их со следа! — Догадалась Дашка и воскликнула от того, какая она сообразительная.

— Именно! — Чинно подтвердила я. — И заодно узнаем, за мной ли вообще приходили. — Это я к тому, что быть «нежелательным лицом» мне совершенно не хотелось, и я всеми силами хотела опровергнуть этот вариант событий. В конце концов, я же не Гарри Поттер! Да и мы не в сказке.

— И где ты будешь жить? — Уже поспокойнее отозвался Илья.

— В одном из тех домов, что мы выбрали для переезда. Лучше тот, что на 16 линии. Он и ближе к вам, и там удобнее. — Я поспешила поделиться своей гениальностью, но почему-то кроме Даши меня никто всерьез не воспринял.

Прошло около пяти минут молчания, прежде чем Артём заявил:

— Надо сходить в хозяйственный магазин, взять оттуда ещё один генератор. Чтобы у тебя был свет. — Раз Тёма это предложил, значит, он согласен со мной и моим планом.

— Завтра же этим и займёмся. — Согласился и Илья.

На том и порешили.

— К тебе перевезём и синтезатор. — Прошептала Дашка мне на ухо, благо лежала рядом со мной.

А я улыбалась! Наконец-то многое разрешиться. И мы узнаем главное — действительно ли я нужна Империи.

Глава 20 SOS

— Вы уверены, что справитесь здесь? — С сомнением покосился Тёма, пренебрежительно осматривая мой новый дом.

Да, он был небольшим, всего две комнаты и кухня. Зато здесь была печка, два баллона газа и две керосиновых лампы.

Пока я и Даша наводили в доме порядок: мыли, подметали, выбивали дорожки и расставляли в неглубоком подполье консервы, крупы, макароны и заправки. Здесь была маломальская посуда, чтобы приготовить еду, колодец на шестнадцать колец, вода в котором, как и в Дашином, не замерзала до льда, но была студёной. Даже банька и то здесь имелась, поэтому я считала это место просто райским! Не случись вторжения, не потеряй я родителей в другой стране, я бы попросила их купить небольшой участок. Возможно, рядом с Дашей. Посадила бы цветочки, кабачки, и много-много яблонь! Как я люблю яблоки! Но сейчас их уже нигде не найдешь. А если доживём до следующего лета, я уверена, на каком-нибудь заброшенном саду мы обязательно найдем вкусные, сочные плоды. Осталось лишь дожить. Ерунда какая!

— Конечно, мы справимся, топайте уже в магазин! Нужно установить генератор до наступления сумерек. — Гончарова всеми силами выгоняла парней из нового дома.

Мальчишки ещё раз всё осмотрели и всё же оставили нас вдвоём.

— Слушай, нам нужно придумать сигнал, чтобы в случае чего мы тебя увидели, а ты нас. — Пока перемывали посуду в тазу, Дашка озвучила весьма дельную мысль.

— Можно фонарём посветить ночью в сторону неба. — Задумчиво предложила я. — Если нужна помощь — два сигнала, если спрашиваешь, «всё ли в порядке», то одного достаточно. Как тебе идея? — Развернулась к Дашке, которая, похоже, обалдела.

— Я-то решила, что я гений, а ты уже давно всё придумала! — Обиженно воскликнула подружка, распуская нюни.

— Не дуйся. Просто в Мюнхене, когда мы с дедом и папой уходили в походы, это был наш сигнал бедствия. Хоть и использовали мы его всего раз, когда дед ушёл в кусты и забыл туалетную бумагу.

Гончарова посмотрела на меня как на дебила. Правда через минуту заржала аки коняшка.

— Прекрати ржать. — Ткнула её локтем в бок, сама едва сдерживая смех.

— Это ж надо было до такого додуматься! — Дашка схватилась за живот, продолжая хохотать.

Я прополоскала руки в мыльной, холодной воде и сбрызнула капли воды в лицо подруге.

— Ой, что ты делаешь?! — Нервно хихикнула Гончарова, отмахиваясь.

— Успокойся и займись делом. — Повернулась к чистым тарелкам и унеслась с ними в дом.

Я нашла здесь кучу разнообразной литературы. От романтической классики до современной антиутопии. Будет, чем себя развлечь в одиночестве. Здесь также стояли на окнах щиты, но в отличие от ставней которые были у Даши, эти были сделаны из цельной фанеры и снимались целиком.

Я перетащила из Дашиного дома свой спальный мешок, одежду, которую носила и уже практически обжилась в этом уютном месте. Растопила печь, и дом наконец-то ожил.

— Сейчас парни вернутся, и надо сразу установить генератор. А завтра принесу синтезатор и будем учиться играть. — Воодушевленно протянула Гончарова, садясь рядом со мной на диван.

— Не забудь вымыть в доме. — Напутствовала я, задумчиво почёсывая руку. А когда посмотрела на тату, решила предупредить: — Используй холодную воду, может это поможет быстрее избавиться от моего запаха. — Раз холодная вода помогает избавиться от татуировки, то вероятно поможет и в сокрытии следов моего пребывания? Попробовать всегда можно.

— Сейчас Тёмыч и Ильич вернутся, установят тебе генератор, и я уйду.

Не прошло и десяти минут, как парни приволокли тележку с этим самым генератором. К нему также шли канистры с бензином.

— Дашка придумала сигнал, который можно подавать в случае опасности. — Начала я, когда мы вышли на улицу, наблюдать, как Илья, сведущий во всём этом, начал устанавливать тяжёлый агрегат.

Заметив, как Гончарова смущённо улыбнулась, я поняла, как ей на самом деле было это важно. Важно быть полезной.

— Если ночью, то можно использовать фонарь. — Воодушевленно начала щебетать подруга. — Два сигнала — это тревога, если один сигнал — это вопрос «всё ли хорошо». В ответ на вопрос можно так же ответить одним сигналом.

— А если это день? — Крикнул Тёма из дома. Он перетаскивал канистры, поэтому запарился и устал. Бондарев подошёл к нам, сдул с потного мокрого лба мешающие волосы, а руки упёр в бока, пародируя сахарницу.

В этот момент даже Илья на минуту остановился и обратил на нас своё внимание. Мы задумались.

Я внимательно огляделась и увидела на какой-то линии, между 13-ой и 16-ой, темный фасад дома. Недолго думая, побежала в дом, схватила с кухонного стола свой фонарь и вернулась к ребятам.

— Зачем тебе сейчас-то фонарь? — Тёма закатил глаза.

А я направила луч света на этот тёмный фасад, который, как я и хотела, отобразил свет. Даже днём. Думаю, что и с Дашиного дома будет всё отчётливо видно.

— Если что-то случится днём, то этот дом будет передавать сигнал наших фонарей. — Уверенно произнесла я и включила фонарь.

— Да вы девчонки, просто кладезь полезных идей! — Похвалил Илья и снова окунулся в работу с генератором.

Тёму и Дашу я прогнала домой, чтобы там они всё вымыли. Чтобы ни пылинки с моим запахом не осталось. Когда и Илья ушёл, уже как раз начало темнеть. Я вернулась домой, закрыла дверь и, опробовав свет, с удовольствием принялась за готовку. Мне одной много не надо, но имеет смысл готовить на три-четыре дня. Так и продуктов меньше тратится.

После ужина я достала книгу, которая по аннотации на обложке сильно меня заинтересовала, и уселась на кухню, где можно было с любого ракурса заметить сигнал. То, что он будет, я почему-то была уверена.

И как в воду глядела. Сигнал в тёмном небе «всё ли у тебя хорошо?» Схватив фонарик, я открыла немного заедающую раму и моргнула в небо один раз, соглашаясь.

Было немного одиноко первые час или два. Потом стало страшно. Дико страшно. Нас разделяли три линии и в случае опасности, придётся много бежать. Я боялась, что на друзей снова будет оказано воздействие, и они не успеют спрятаться в убежище.

Вместе с керосинкой я пошла в спальню, где расстелила теплую постель, подбавила в печь ещё немного дров и улеглась спать.

Снился мне сон, который я уже видела пару месяцев назад. Тогда не придала особого значения сну — в нём я бежала от кого-то в лесу и по указке Гончаровой, набрела на домик егеря.

Помню, что в первый раз я спросила у Даши, есть ли похожее место у них на даче, Гончарова послушала меня и задумалась. Оказывается, у них есть небольшое озеро, в километрах пяти от дома. С одной стороны озера обрыв, с другой, густой тёмный лес, в котором лет пятьдесят назад точно жил лесничий, но что там сейчас, увы, никто не знает. Как и то, стоит ли этот домик ещё.

В сегодняшнем сне я снова бежала. Помню колючий холод, отчего и проснулась. Но это было лишь во сне.

«Однако не все сны одинаково безопасны!» — Напомнила я себе, смотря на правую руку.

Уже наступало утро, но я не торопилась вставать. В комнате было очень уютно и тепло. У меня впервые за долгое время не замёрз кончик носа и не посинели губы! Это прогресс.

Повалявшись ещё полчаса, я услышала короткий стук в дверь. Укутавшись в тёплый халат, который забрала из дома Даши, я вышла из комнаты и направилась к входной двери. На улице стоял Артём, сонный и с синтезатором в руках! А рядом с ним, весёлая и игривая Дашка, у которой в глазах плясали бесята.

Вот так, спокойно и размеренно проходили наши дни. Я предупредила Дашку, что после посещения меня, всем следует менять одежду на новую, свежую, а эту ополаскивать в ледяной воде. На всякий случай. Конечно, я услышала много ругани и болтовни на этот счет, и когда уже прошло почти две недели с момента моего переезда, Артём заявил, что моя задумка не удалась.

— А ты думал, что они заявятся чуть ли не сразу? Может у них также как и у нас есть какой-то план, и они ему следуют? Подожди ты, куда торопишься? — И в этот раз я не знала, что больше мной руководило. Желание убедиться, что разыскивают не меня, или же чувство полной свободы и безмятежности, когда на мои мозги не капали ребята. Ведь каждый день они придумывали всё более неправдоподобные варианты развития событий. Меня так и подмывало повертеть у виска всякий раз, когда их фантазии выходили за рамки адекватности.

Каждый из них приходил ко мне поодиночке, по пять-семь раз за день. И скучать здесь мне не приходилось. Я даже книгу спокойно дочитаться могла лишь перед сном! Впервые у меня была так мало свободного времени. Примерно так же, как перед экзаменами. Но всё равно я нашла, чем себя занять.

Тем временем я уже немного играла мелодию, которую разучиваю с Гончаровой. Пока её нет, я много тренировалась и когда слышу живую музыку, просто растворяюсь душой в ней. Особенно меня мотивирует, что играю я сама, хотя никакого музыкального образования не получала.

Всё было хорошо, до одной ночи, когда я не могла уснуть. Мою татуировку, будто огнём опалило. Я вскочила с кровати и помчалась на кухню, где через пару минут обнаружила сигнал SOS в тёмном небе. Хотя и без него понятно, что у друзей беда. Над домом снова завис треугольник!

— Какого чёрта! — Выругалась я, возвращаясь в комнату. Переодевалась я впопыхах, постоянно промахиваясь ногой в штанину. Когда была относительно готова, я вышла в сени и окунула руку в ведро холодной воды. Тут же полегчало!

Забыв о куртке, я натянула походные сапоги и, прихватив оружие и фонарь, помчалась через специальные, пожарные дорожки, соединяющие все линии. Бежала, не замечая холода и того, как скоро оказалась на месте. Теперь я оказалась на нужной, 13-ой линии. Осталось пройти буквально метров десять. Остановилась у домика соседей, где мы в последний раз наблюдали за чужими военными.

По походке, по тому, как человек себя ведёт, я узнала Сагиба Сердара. Но сейчас он был невероятно взбешён! Если в первый раз я не чувствовала на себе этого инопланетного влияния, то сейчас у меня от этого голоса ливнем хлынули слёзы. Просто так.

— Где она? — Заорал главнокомандующий, кого-то ударяя.

Приглядевшись, не могла разобрать, кто находился сейчас перед ним. Но услышав голос ратника, успокоилась, что, скорее всего, Тёма, Даша и Илья успели спрятаться.

— Сагиб Сердар, — теперь к главнокомандующему обращается другой «человек», он вальяжно шагает из стороны в сторону, заведя руки за спину, — позвольте уточнить, что за аромат вы здесь учуяли? Ведь я ничего необычного не ощущаю. — Этот незнакомец был ровно такого же роста, как и начальник, однако повадки его не были военными. Скорее хищными, плавными, как у ищейки. Чуйка подсказывала, что он опаснее, чем сам Сердар. Одно его мимолетное движение и человек труп.

— Это был запах молодой девушки, в геноме которой произошли мутации ещё с рождения. Однако сейчас эти мутации достигли своего апогея, и молодая особь практически приняла новую форму. — Отчеканил главнокомандующий, смотря куда-то прямо перед собой.

Хищник смотрел на капитана сзади. Долго смотрел.

— И вы не удосужились поставить охрану к такому объекту?! — Голос хищника в буквальном смысле сотряс землю! Чтобы не закричать от испуга, я зажала рот руками и отошла за стену дома, зажмуриваясь.

«Я ещё и мутант!» — Жалобно пискнул внутренний голос у меня в голове.

— Я доложу Его Императорскому Величеству, об этом инциденте. — Невозмутимо проронил Хищник, но следующая фраза показала, насколько это было напускным. — А вам следует обыскать каждый дом, каждый маломальский клочок земли, но найти её! — Хищник грозно рыкнул и, открыв портал как в прошлый раз, унёсся куда-то на треугольнике. А вот Сагиб Сердар со своим небольшим войском остался здесь.

Я решила, что мне срочно нужно наведаться в убежище. Для этого я обошла соседский участок по периметру, аккуратно перескочила между пробоиной в сетке и оказалась на участке, где находилось убежище. Буквально ползком добралась до землянки и, отворив дверь, скатилась внутрь по лестнице, которую сделали парни.

— Лиззи! — Прошипела Даша, подбегая ко мне и, помогая встать на ноги.

Я встала, отряхнулась и начала быстро всё рассказывать. Опять же, шёпотом.

— Тихо! — Шикнул Илья, зажимая мне рот рукой, когда совсем недалеко над землянкой донёсся гулкий голос Сагиба Сердара.

— Она совсем рядом, но я не могу взять след. Постоянно ускользает. — Илья отнял свою ладонь от моих губ, но жестом приказал молчать, а мне ещё и слушать. Сейчас, под слоем замороженной земли, друзья чувствовали себя вполне прилично. Хмурые, но не от испытываемой боли.

— Кто остался в Артеке? — Пробасил Сердар, явно к кому-то обращаясь.

— Трое. Две женские и одна мужская особи. Одна женская особь сдаёт позиции и готова чипироваться. Две другие находятся в крио пытке. — Доложил служивый, а у меня по коже точно ледяные иглы прошлись, сшивая нервы в один большой ком.

— Отлично. — Я услышала улыбку в голосе этого не человека или же мне показалось? — Сначала посетим рабов, а потом примемся за поиски модифицированной.

Мы ещё минут пять сидели в землянке, не в силах пошевелиться. Чувство невыразимого, концентрированного ужаса, заставляло нас мучиться в полном молчании.

— Нам надо следовать за ними. — Прохрипела Даша, сморгнув слезу. — Я не смогу дальше жить, если мы не поможем тем несчастным.

— А сможешь жить, если окажемся на их месте? — Прохрипела я, сглатывая вязкую слюну.

— Лиззи! — Строго оборвал меня Тёма, всем своим видом показывая, что я не права. — Там невинные люди и они явно ждут нашей помощи!

— Тот факт, что там вообще люди, уже обо всём говорит. Мы сейчас же отправляемся за ними. — Бодро вскакивая на ноги, заявил Илья.

«Я одна считаю, что это плохая идея?» — Сердце запнулось на этой мысли и уже не билось в его обычном, спокойном ритме.

— Лиззи, посмотри, пожалуйста, нет ли там никого? — Жалостливо попросила Гончарова, а глаза её были на мокром месте.

Пришлось лезть наверх. Я проследила, куда повернула военная делегация и быстро вернувшись, доложила.

— Они идут налево, к выходу с линии. Если хотим следовать за ними, стоит поторопиться.

С трудом выбравшись из убежища, мы юркнули в темноту. И как в мае месяце двигались шеренгой на довольно большом расстоянии от чужих.

Замыкал эту шеренгу Илья. Он же должен был предупредить, есть ли за нами хвост. Однако чем дальше мы шли, тем хуже мне становилось. Что-то тяжелое давило прямо на лёгкие.

— Не стоит туда лезть! — Тихо, но раздражённо произнесла я, когда мы тенью двигались к тому, что капитан назвал «Артеком».

— Ну, всё, Лиззи, прекрати! Не хочешь помогать, не помогай, только дай дойти, а дальше мы сами. — Рассердился на меня Тёма, оборачиваясь.

Честно говоря, я безумно сильно хотела свернуть, но совесть не позволила.

Прошло около двух часов, пока мы наконец-то дошли до Артека. Им оказалось нечто, похожее на земной военный лагерь. Только здесь была необычная техника, странные звуки, будто кто-то пилит бензопилой, и густой привкус жженого сахара на моём языке.

Вот только была одна загвоздка. Всем троим, снова стало дурно, а я туда одна идти ну никак не хотела! И плевала я на тех, кого там пытают! Если мы сунем в это свои любопытные носы, себе только хуже сделаем!

— Давайте обойдём? — Предложила трясущаяся от страха Даша. — Там, — она рукой указала направление, — есть то самое озеро, можно зайти с той стороны и осмотреть обстановку. Если совсем нет шансов, даже соваться не будем.

Мы все переглянулись и решили, что можно и обойти.

Глава 21 В западне

Мы не шли, мы ползли! Фактически! Вся наша дружная, но совершенно безумная компания перебиралась по-пластунски, чтобы не привлекать внимания места «Артек». И если у парней всё же получалось активно передвигаться, то мы с Дашкой, нажравшись земли, пару раз получили в лоб подошвой ботинок Ильи или Артёма.

— Чего у тебя ноги такие длинные?! — Разъярённо шипела Гончарова на Мельниченко, явно пожалев, что вообще рискнула сунуться в лагерь пришельцев. Как тут можно кого-то найти?

Перебирались мы ещё минут сорок, пока не доползли до лесного массива, который ограждался странной, электрической сеткой, которая переливалась в холодных голубых тонах, в зависимости от положения тела. Если стоять прямо к сетке, её невидно. Если направить на неё свет, можно устроить игру света и тени. Но скорее всего, её просто никто не заметит. А это чревато проблемами.

Наконец-то можно было подняться на ноги. Хотя они нас практически не держали.

— Боже, ножки мои, я по вам так скучала! — И наклонившись, начала растирать мышцы, чтобы разогреть их.

— У кого ноги болят, а у меня сейчас поясница напополам сломается. — Пожаловался Бондарев, делая маломальскую зарядку.

У меня болели руки, но говорить об этом не стала. Чего жаловаться, конечно, мы устали!

— Раз добрались, прекращайте ныть и пойдемте, разведаем обстановку. — Я размяла деревянные руки и начала медленно продвигаться вглубь, поближе к этой практически прозрачной ограде.

Если так посмотреть, мы находились почти на перекрёстке. Туда, куда лежал наш путь, был тот самый «Артек». Он находился в самой гуще леса, огороженный этой электрической паутиной.

— Как думаете, эта хрень опасная? — Спросил Илья, с подозрением поглядывая то на нас, то на жуткий, сверхъестественный забор в трех метрах от нас.

Я огляделась, в поисках крупного камня и когда нашла подходящий, произнесла:

— Вот сейчас и проверим. Всем отойти! — Решительно посмотрела в цель и как можно точнее запустила валун точно по центру.

Как и ожидалось, камень не прошёл через барьер, а застрял в этой тонкой, невесомой паутинке. Я сощурилась, чтобы получше рассмотреть, что будет дальше, но вдруг место поражения внезапно заискрилось. Электрические молнии набирали силу и обороты и грозились вырваться наружу невероятно мощной взрывной волной.

— Ложись! — В ужасе закричала я, ничком падая на землю, прикрывая руками голову.

Костяшки пальцев и волоски на руках отчётливо прочувствовали электромагнитную волну. У меня все волосы дыбом встали, а внутренние органы скатились в кучку от страха. Она пролетела прямо над нами лежащими с таким жутким свистом, что у меня лоб покрылся испариной. А вот если бы мы остались стоять, боюсь, случилось бы непоправимое.

Прислушавшись, поняла, что волна распалась и можно вставать.

— Все живы? — Прохрипел испугавшийся Артём, ощупывая себя.

Я последовала его примеру и оглядела себя с ног до головы. Больше всего были повреждены пальцы. С костяшек сильно содрало кожу, и открытые раны кровоточили. Ещё мне сделали внеплановую депиляцию рук и немного остригли волосы. Я заметила на земле прядки своих волос, которые были разбросаны по дорожке.

Но самое страшное, это то, что кусты были разрезаны пополам и верхняя, отрезанная часть, сейчас просто валялась сухими ветками на промёрзшей земле. Вот, что с нами бы случилось. Нам бы разрезало ноги на уровне чуть ниже коленки!

Паника подступила к горлу, сдавливая гортань и нервы. Невозможно было вздохнуть или что-то произнести.

— Как же хорошо, что мы туда не сунулись. — Прошептала Дашка. Я перевела свой тяжелый взгляд на неё, замечая, что её волосы обрезало сильнее и теперь локоны подруги достигали лопаток. Руки Гончаровой не пострадали, что успокоило. Тёма и Илья также подстриглись, но весьма неровно. Их ладони были в земле и сухой траве, как и лица, которыми они прижимались.

— Нам надо уходить. — Шикнула я, с опаской оборачиваясь. — Кто бы там ни был, нам их не спасти. Сейчас мы отвечаем лишь только друг за друга. Я не собираюсь кого-то терять, лишьиз-за ваших душевных капризов. — С каждой фразой мой голос становился всё жёстче. Я становилась непоколебима в своём решении и старалась донести всю суть до друзей. — Мы могли наслать беду и на себя, поэтом пора бежать.

— Чувствуешь? — Илья повёл носом куда-то в сторону электрического барьера.

— Я чувствую. — Дашка зажала нос руками, и только потом к ним присоединился Тёма.

— Что вы чувствуете? — Спросила я, не оставляя попытки унюхать. Ничего не получалось.

— Такой аромат странный. — Голова Тёмы начала непроизвольно раскачиваться, а глаза закатываться. Илья вовремя успел поймать Бондарева, хотя сам уже начинал сдавать позиции.

— Бежим отсюда! — Выплюнула я, и мы ринулись к озеру. Скорее всего, что-то опять давит на сознание моих друзей, только в этот раз это запах и он в сто крат сильнее того звука, что ребята слышали ещё в моей городской квартире.

Я бежала последняя, сильно отставая, когда услышала звуки преследования! Отчетливо видела в больной фантазии, как целая армия пришельцев ринулись в нашу сторону! В этот же момент моя татуировка будто бы сбрендила! Она уже не просто чесалась, она пылала! И пока я бежала позади ребят, краем глаза заметила, как тату изменилось. Рисунок полностью вышел на поверхность, стал ярким, цветным и…живым! Звенья цепи на цветочной вязи прибавлялись прямо у меня на глазах, пока не замкнулись. Будто бы говоря мне, что это конец.

Мы уже почти добежали до обрыва, когда Даша упала на ноги, харкая кровью на землю. Испугавшись, я прибавила скорости и подлетела к Гончаровой, продолжая слышать звуки погони в чащи деревьев.

— Даша, нельзя останавливаться, за нами кто-то бежит. — Умоляла я подругу, которая уже мало что соображала.

— Вы где? Лиззи, Даша?! — Крикнул Илья, который уже добрался не только до обрыва, но и стоял вместе с оклемавшимся Артёмом на рукотворном спуске к воде.

— Бегите к озеру! — Крикнула я, подхватывая Гончарову, уже изо рта которой стекали сгустки. — Дашенька, миленькая моя, пожалуйста, очнись! — Своими трясущимися руками я стирала кровь с её лица. — Илья, забери Дашу! — Мельниченко вновь поднялся к нам весь мокрый, запыхавшийся и жутко напуганный. Он поднял Гончарову на руки и начал снова спускаться вниз.

И поскольку места на этой лестнице не было, я решила просто переждать за каменистым уступом. Практически съёжившись в нервный ком, я замерла, стараясь даже не дышать. Краем глаза увидела, что Илья успел донести Дашу до берега, который просматривался лишь с самопальной, кривой лестницы.

Жестом я приказала им молчать.

Чувство, будто сердце, сейчас остановится, накрыло меня неожиданно. Губы тряслись сами собой, хоть я и старалась их закусывать с такой силы, что получалось аж до крови.

Шаги замедлились. Чужие здесь. Я отчаянно мечтала слиться с валуном. Сердце трепыхалось неистово. Я боялась даже моргнуть!

— Ваше Императорское Величество, думаю, вы уже совсем близко к цели. — Мой мозг идентифицирует этот голос как голос Сагиба Сердара.

Я ещё плотнее вжимаюсь в холодный камень, даже не сразу замечая, как по щеке предательски блестит слеза.

«Почему я не убежала? Неужели надеялась, что они меня не найдут? Серьезно? Существа, которые лишь по запаху могу отыскать любого! А я вот, рядом с ними!»

Горло свело судорогой. Я зажмурилась, чтобы почувствовать оледеневший кожей лица лёгкий ветерок.

— Наша птичка, наконец-то, попала в клетку. — Слышу довольный, но при этом властный баритон прямо над своей головой. — Ализе. — С придыханием, растягивая гласные, произносит Он, и я несмело открываю глаза со слипшимися от слез и холода ресницами.

Боюсь поднять голову, но перед собой, в нескольких шагах, вижу крепкие мужские ноги, обутые в тяжелые, кожаные сапоги с толстым слоем протектора, который отчетливо отпечатывался даже на промёрзшей земле. Медленно, будто в замедленной съёмке, я поднимала свой взгляд, попутно обращая внимание, что Император Вайлас был облачён в абсолютно чёрную, глухую одежду. Даже его руки были упакованные в плотные лакированные перчатки! Ни одного сантиметра голой кожи!

Торс был усеян вставками из мелких цепочек и ремней. Поднимаясь взглядом всё выше, я обращаю внимание на плечевую броню из более плотного материала, но это не металл. По одну сторону находились острые шипы и свисающая с этой стороны вниз мантия-плащ, опять же, глубокого чёрного цвета.

Император Альфадена был буквально замурован во всё чёрное и, лишь его лицо оставалось незащищённым. Но и до него мне пришлось добраться.

Красивый. Властный. Статный, с военной манерой держать лицо и осанку. Волевой подбородок, ярко выраженные скулы, и абсолютно чёрные глаза в обрамлении длинных ресниц и густых бровей! Опасные глаза. Тяжелый взгляд, словно он видит меня насквозь! Мужчина хмурится, когда не получает от меня должного уважения, но я и не собираюсь падать ниц перед монаршей особой, прося помиловать!

Я всё продолжала вжиматься в мёртвый камень, когда заметила, что Император протягивает мне руку! Меня от этого действия прострелило током в двести двадцать! Как от ядовитой змеи я шарахнулась в сторону, к обрыву. Под действием непреодолимого ужаса я сама себя не контролировала. Всё происходило на рефлексах и каких-то чудовищно древних инстинктах.

— Не бойся меня. — Вкрадчиво произнес Император, будто успокаивая меня. Не отрывая от меня взгляда своих бездонных, демонических глаз.

Не поверю! Не единому слову не поверю! И живой я не дамся!

Хмурясь, словно я не понимаю, о чём он говорит, я делаю шаг назад.

Четыре.

— Малышка, — он нарочно говорит это таким убаюкивающим тоном? Хочет поймать меня этим отвлекающим манёвром? — я же знаю, что ты меня понимаешь. — Император Вайлас, конечно, мужчина очень красивый. Он дьявольски красив и, прекрасно понимая это, использует свои чары на мне. Зазывает…. Манит….

Отрицательно верчу головой. Немного рвано.

— Я не сделаю тебе ничего плохого. Моя Ализе. — Император, позади которого стоит главнокомандующий, совершенно не удивился тому, что сейчас несёт его Правитель! Он лишь внимательно следит за мной, моими действиями. Внимательно, точно цепкий взгляд сокола.

— Не подходите. — Голос от страха окончательно охрип. Получалось выдавить что-то совсем ужасное. Император будто загоняет меня в ловушку. Мне некуда деваться. Впереди меня ждёт Правитель Межгалактического Альянса — Его Императорское Величество, Вайлас Дитрих фон Берне, и его план по уничтожению таких людей, как я, — а позади озеро ледяной воды и верная смерть. Я делаю ещё один шаг назад.

Три.

— Тебе некуда бежать. — Предупреждая о том, что моё положение незавидное, а я в диком отчаянии. — Дай мне свою ладошку, я помогу. — Император уверен, что я пойду за ним. Ещё небольшой шажок к бездне.

Два.

— Вы меня не получите. — Прошептала я, прикрывая глаза и накреняясь назад.

Один!

Но не успеваю я попрощаться с жизнью, как меня хватают за запястье и тянут наверх. Вайлас мёртвой хваткой держит меня за руку, а глаза в прямом смысле прожигают насквозь. Злиться? Нет, он в бешенстве!

— Вы меня не получите! — Хрипло, ломко и болезненно выкрикиваю я, в одно мимолётное движение цепляюсь правой рукой за перчатку, чтобы убрать его руку с помощью заморозки.

Сейчас, когда я одновременно и зла, и умираю от страха, это должно помочь! Должно!

Подействовало! Перчатка покрылась слоем льда. Но сработало буквально на три секунды. На три очень важные секунды.

Я как раз стремительно летела вниз, всё отдаляясь от суши, но не в силах закрыть глаза. Меня держал этот тяжёлый взгляд Вайласа, который потянулся рукой ко мне. Сильный удар воды в спину и я на время теряю сознание. А на моих губах царит блаженная улыбка.

Глава 22 Тишина в доме

«Очнись!» — Первое, что пробудилось во мне с момента падения в ледяную водную бездну, было моё сознание. Холод заставил меня очнуться?

Я опускалась всё глубже и прежде чем достичь дна, снова услышала властный внутренний голос, который заставил меня полностью прийти в себя.

«Плыви!» — Я не могла разобрать, в моей ли это голове или просто я окончательно рехнулась и меня одолели галлюцинации.

Начала вглядываться через толщу воды, чтобы вспомнить, что произошло, и как я тут оказалась. Но вместо этого почувствовала, что меня будто за руку тянут, быстро вырывая из пучины холодной смерти.

И только моя голова показалась над поверхностью, я закашлялась, выплёвывая всю ту воду, которой наглоталась при утоплении. Воздух, попадая в мои горящие лёгкие, разрывал их. Было дико холодно и больно. Но если я вынырнула, значит надо бороться дальше.

Зуб на зуб не попадал, настолько я продрогла. Глотать было невероятно тяжело, будто стекло находилось в глотке и с каждым вздохом и глотком резало мне слизистую. Даже глаза жгло и царапало.

В обмороженную голову резко ударили воспоминания. Страх безжалостно наваливался сверху, помогая мне двигаться, помогая плыть вперед. Не помня себя от ужаса, я едва доплыла до берега, перебирая уставшими, фактически, парализованными руками ледяную воду. От воды вся одежда, в которой я была быстро начала замерзать на холоде. Мои руки действительно были обездвижены. Красная кожа при сгибании лопалась в местах натяжения, причиняя невыносимую боль. Но всё равно я успела заметить, что татуировка поблёкла. Не исчезла, как раньше, а пришла в ту форму, в которой была последние несколько месяцев до сегодняшнего происшествия.

Минут десять я разогревалась. Мои мышцы окоченели, мокрые волосы быстро схватились инеем, и сейчас я могла представить свой внешний вид: если одним словом, то я была похожа на Снегурочку. Волосы от инея стали серо-белыми, моя седая прядка слилась с общим фоном. Одежда также начала подмораживаться и её местами припорошило.

Приседания, бег на месте, разминка суставов, всё давалось с трудом. Будто я долгое время лежала без движения и тут меня выкинули из инвалидного кресла, заставив бежать! И в момент разминки я услышала подозрительный хруст в ноге. Пощупала её руками, ощущая, что что-то не так. Либо вывих, либо что ещё похуже. Но пока боль особо не ощущалась из-за вынужденной ледяной анестезии, поэтому я часто и активно двигалась, даже просто стоя на месте.

Оглядевшись, поняла, что нахожусь на другом берегу озера. Всё, что было впереди, это гладкая сине-чёрная гладь воды, которая едва не стала моим последним пристанищем. Сердце подсказывало, что оставаться на месте нельзя. Татуировка больше не исчезала, но огромное количество холодной воды могло помочь мне немного стереть свои следы.

И я побежала!

Мне постоянно казалось, что кто-то там, в гуще леса за мной наблюдает. Часто вскидывала голову к кристально-чистому небу, в поисках треугольника. Продолжая нестись всё дальше, всё глубже, я невольно задавалась вопросом, почему вода? Почему именно она спасла меня в самый последний момент, а не забрала с собой?

Быть ближе к воде! Быть ближе! Постоянно проговариваю себе как мантру и продолжаю получать сухими, колючими ветками по обмороженному лицу.

Очень больно! Кожа болит, лопается даже сейчас. Холод не отпускает. Я бегу вперед, а перед глазами периодически то темнеет, то пелена слёз.

Теперь я одна. Но всё равно не сдамся! Не получат они моё тело на опыты! Этот Император невероятно опасный! Что он за существо, раз мои друзья харкают кровью и не могут находиться рядом с ним? Чудовище он, а не я! Вот их надо уничтожать! А я жить хочу!

Голова от мыслей гудела. Ноги от перегрузки начало колоть и вместо бега я перешла на ходьбу, постоянно спотыкаясь и падая.

Уже совершенно ничего не соображая, я рухнула на вымороженную землю, впиваясь обледенелыми ладонями в хворост. Тело трясло как в лихорадке, мокрые волосы обмёрзли и покрылись инеем.

Дашка говорила, что где-то в этих лесах жил егерь. Возможно и он сам ещё здесь. Человек природы, и вряд ли у него есть или был чип. Если, конечно, его не уничтожили другим способом. Во всяком случае, там есть дом! Есть дом, есть дрова и будет огонь.

Но пока я даже встать не могу. Не могу собраться. Нога разболелась ещё сильнее, боюсь там ужасный перелом. Всё же, я продолжаю сидеть на корнях деревьев, дрожа всем телом. В носу и горле свербит от того, что наглоталась ледяной воды. А в глазах, будто песок насыпали, режет и колит. Закрываю веки, воду яблоками глаз и это доставляет колючую боль. Всё тело болело, все органы ныли. Даже мозг.

Понимаю, что чем дольше я сижу, тем меньше шансов спастись. Здесь, в лесу я могу только замерзнуть и умереть. Изнывая от холода и боли, всё же я заставила себя подняться и снова продолжить путь.

Пока шла, неожиданно вспомнила свой сон. Один из тех, которые стали снится мне после вторжения. И я помню, что мне снилось нечто подобное. Во сне я искала домик егеря! Хоть я ни разу здесь не была, я знала, куда идти. Меня вело воспоминание из сна.

Не знаю, сколько времени прошло, но мои страдания и старания не прошли даром. В конце концов, я всё же нашла егерский домик!

Дверь была не заперта и сама обстановка говорила, что здесь давно никто не живет. Однако есть то, что должно мне помочь: пара коробков спичек, дрова и водка. Первое, что я схватила, это саму водку. Запах от неё шёл просто ужасный. Он сильно врезался в нос, но кое-как я все же сделала глоток. Во рту немедленно начался пожар, поэтому было два варианта: проглотить или выплюнуть. Я проглотила. Мне нельзя простужаться, поэтому из двух зол…

Плеснула водку на брёвна и подожгла их. Спирт хорошо горит, поэтому скоро здесь будет тепло. Обработала этой же водкой свои лопнувшие руки и когда только на раны попал спирт, я впервые с тех пор, как выплыла из озера, заорала! Но у меня ничего не вышло, я просто орала молча. Открытый рот и едва слышное шипение.

Я так сильно удивилась, что даже боль ушла на второй план. Захлопнув рот, я снова сделала небольшой глоток, морщась. Надо было разогреть горло.

Попробовала снова и снова никакой реакции. Голоса не было! Даже обычного хрипа как при ангине не наблюдалось. Полный ноль. Будто я в одночасье онемела! В глазах защипало. Надо же, потерять голос! Такое со мной впервые.

Пока разгорался огонь в печи, я немного подсохла. Сняла всю одежду, оставляя только нижнее бельё. Конечно, дом ещё не согрелся, но мне надо было себя осмотреть на предмет других ран. Больная нога немного опухла и даже посинела. Не то чтобы болела, но ныла с перерывами.

В лесу наступала ночь. А я так и сидела в домике, расстелив перед собой свою одежду, чтобы она быстрее высохла. Хорошо, что есть огонь. Значит, есть свет.

Когда одежда полностью высохла, я снова переоделась. Стало значительно теплее! Я даже улыбнулась от уюта и комфорта. Сапоги пока ещё оставались влажными, а вот носки уже полностью высохли.

Одетая, я начала бродить по дому. Нашла в шкафчике, который от времени покачнулся, и его краска облупилась, два пакета заплесневелого хлеба и ступку с солью. На удивление, хлеб не был каменным! Я достала оба пакета и разорвала их. Да, плесень была, но чувство голода были сильнее чувства брезгливости. Да плесень и не так опасна, если насадить кусок хлеба на огонь!

Я вышла на улицу, когда уже была непроглядная тьма. Нашла сухую ветку, обломала не нужные, пустив их на растопку и нанизав на край пару кусков, недолго подержала над огнём. Запах жареного хлеба уже быстро разнёсся по домику.

Вкусный, горячий, я обжигала им рот и горло, но продолжала есть. С солью это было просто вершиной удовольствия!

Поев, я всё больше чувствовала себя человеком. Снова прошлась по домику, нашла под хлипким столом здоровенный сундук. В нём лежала громоздкая зимняя одежда. Явно мужская. Отхватила толстую, старую куртку, положив её на пол перед печью и улеглась, уставившись тяжелыми, больными глазами на огонь.

Что делать дальше? Как вернуться к ребятам? И что с ними вообще? Смогли ли они убежать или их поймали? Надеюсь, что смогли. Но скорее всего они решат, что я погибла. Даже я не могла взять в толк, как очнулась в той ледяной пучине. Меня кто-то позвал? Кто? Или мой воспалённый от страха и событий мозг сам включился и включил меня? Возможно. Видимо во мне ещё теплилась жизнь, да и моё неуёмное желание выжить сделали своё дело. Я выплыла.

Повернувшись к потолку, я заметила, что волосы уже приобрели свой привычный цвет. Глядя в потолок, я постоянно напрягала голосовые связки. От злости, что ничего не выходит, ударила кулаками по полу, а то почему-то хрустнул! Я села и обомлела! Старый, деревянный пол рядом со мной был покрыт льдом….

— Какого черта! — Беззвучно пролепетала я губами. Пол действительно покрыл лёд, вот только каким образом, если в доме тепло, а я находила возле огня?! Несмело подползла к краю куртки, где было ледяное покрытие, и дотронулась до него кончиком указательного пальца.

Опять заорала. И опять же тихо. В ужасе глядя на свою правую руку, я не могла моргнуть. Рука вплоть до запястья покрылась инеем! Только я этого совершенно не чувствовала! Я не чувствовала этой рукой ничего, ни тепла, ни холода.

И как в тот день, когда я бездумно ошпарила ладонь кипятком, я поднесла руку к огню. Одновременно наблюдая за тем, как лёд с пола сходит, будто плавится и тут же высыхает. Моя рука при этом нисколько не пострадала как в первый раз.

Снегурочка хренова!

Но у меня возник план. Я снова подобралась к краю крутки и повторила то движение — ударила кулаком по полу. Сильно, ощутимо ударила. На моих глазах происходило чудо. Всё снова заледенено, покрывая пол красивым зимним узором. Рука же при этом опять покрылась кружевным серебром.

— Это сделала я. — Даже без голоса я продолжала говорить. Этой привычке уже восемнадцать лет.

Снова развернулась, сунула руку в огонь. Всё вернулось на круги своя.

Либо я научилась этой заморозке благодаря тому, что упала в ледяную воду, либо страх и злость сделали это за меня. Но сейчас я не чувствую ни того, ни другого. Мне просто… странно. Я встала со своей импровизированной кровати и подошла к окну. Кроме отражения своего и огня, я там больше ничего не увидела. Подняла правую руку и пальцем прикоснулась к стеклу, который начал обрастать тонкой снежной паутинкой.

Как красиво! Если я научусь ещё больше управлять заморозкой, то смогу защищаться!

С такой мыслью вернулась на своё место, и недолго помучив себя разными мыслями, заснула.

Проснулась резко. Будто меня кто-то ударил по лицу! Рядом с печью ещё сохранялось тепло, искрили догоравшие угольки, но огня не было. Пытаясь понять, что происходит, я замерла, прислушалась. Когда слух уловил хруст веток на улице, я дёрнулась, соскакивая с настила. Схватила куртку, быстро всунула ноги в сапоги и уползла к сундуку. То есть я залезла под стол!

Шаги приближались, а сердце набатом билось у меня в ушах.

Ещё ближе и я услышала какие-то голоса. Спросонья ещё не могла их определить. Зажмурилась, когда дверь отварилась.

— Она была здесь. — Когда услышала жалобный голос Дашки, сначала не поверила своим ушам.

— Значит живая, — облегчённо выдохнул Тёма, хотя его голос также подрагивал, — раз у берега мы её не нашли. Ребят, нам надо соображать быстрее! Мы всю ночь искали Лиззи, она не могла далеко уйти.

В этот момент, одуревшая от радости, я попыталась выбраться из-под стола, сильно задевая его макушкой. Выкатившись наружу, я распласталась, но тут же резво подскочила на ноги. Они уже не болели.

Увидев ошалевших от моего вида и от меня друзей, я кинулась к ним.

— Лиззи! — Заорала Дашка, ловя меня на лету фактически. — Живая, слава Богу! Лиззи!

Я переходила из рук в руки и не могла наобниматься! Такие родные, мои друзья! Они всю ночь искали меня! И нашли.

— У тебя нигде не болит? Как ты себя чувствуешь? — Илья тут же начал ворчать, осматривая меня с ног до головы.

Я хотела показать, что лопнула кожа на руках, но выставив их перед собой, немного зависла. Руки были абсолютно целы!

— Лиззи, почему ты молчишь? — Всполошился Тёма, заглядывая мне в глаза.

Я попыталась что-то сказать, но ровным счётом никакого ответа. Немая.

— Что такое? Ты не можешь говорить? — Дашка жалобно заскулила, а я быстро её обняла, чтобы унять начавшуюся истерику.

Кое-как на пальцах показала, что нам надо уходить.

— Я уверен, что у дома нас уже ждут. — После молчания гробовым голосом выдал Тёма. — После того, как ты упала в воду…. — Бондарев резко заткнулся, когда Гончарова ткнула его в бок.

Я подёргала Артёма за руку, заставляя тем самым договорить. Многозначительно на него взглянула. Блин, как же неудобно без голоса!

— После того, как ты упала, что-то произошло. — Тёма поднял на меня глаза, в которых отчётливо читался страх. — Вода в озере начала бурлить. Будто там не лёд, а кипяток.

— Мы думали, что он хочет тебя заживо сварить, но это не логично. Издалека нам показалось, что убивать тебя Император не собирается. — Подавлено добавил Мельниченко. — А потом над поверхностью показалась твоя голова, и мы видели, как ты кашляла и плыла к другому берегу.

— Это видели не только мы. — Даша отрицательно показала головой. — Лиззи, тебя из воды вытащил Император Вайлас.

Глава 23 Я здесь

— Что?! — Просипела я от неожиданности. Это был ещё не полноценный голос, но уже хоть что-то!

— Лиззи, мы не знаем, что им от тебя надо, но это точно не твоя смерть. — Серьёзно проговорил Илья. — Либо мы ошиблись в расчётах, и всё не так как нам показалось, либо… — Мельниченко не договорил. Да и без слов всё было понятно. Понятно, что ничего не понятно!

— Возможно нас, таким образом, вводят в заблуждение, но, по-моему, ты нужна им живой. — Кивнула Гончарова.

— Остаётся понять, зачем ты им. Судя по тому, как тяжело нам было находиться с ним на расстоянии в несколько метров, Император Альфадена очень опасный человек. Его аура убийственна. — Предложил Артём, тяжело вздыхая.

«Зачем я им». — Повторило моё подсознание, и я посмотрела на правую руку. Может, для этого и нужна? Проверить, откуда у человека, потомка рабов, появилась такая способность?

Я махнула друзьям, показывая идти за мной. Подойдя к окну, я развернулась и улыбнулась троице.

— Смотрите. — Снова сипло произнесла я и повторила свой ночной фокус на стекле.

В этот раз прислонила к стеклянной поверхности всю ладонь и, — о чудо! — от моих пальцев начал расползаться иней, приобретая невероятный узор.

— Как здорово! — Поражённо пробормотал Тёма, подходя ближе. Я отняла свою руку, когда Бондарев решил проверить, настоящий ли это иней. — Он холодный! — Воскликнул парень, оборачиваясь к остальным.

Дашка и Илья всё подошли рассмотреть поближе, а я, видя, что это не пугает их, решилась на заморозку пола.

— Народ! — Просипела я, напрягая голос и горло, отходя чуть подальше.

Первой обернулась Гончарова. Она же подёргала парней, обращая их внимание на меня.

Присев на колени, я прикрыла глаза и глубоко вдохнула, концентрируясь. С размаху двинула кулаком по полу и распахнула веки. На наших глазах происходило реальное чудо! Пол выстилался уже не тонким инеем, как стекло, а самым настоящим, крепким льдом!

Троица замерла, глядя на это восьмое чудо света! Замерли с открытыми ртами, отчего выглядели очень смешно. Я даже улыбнулась.

— Теперь я понимаю, зачем Императору наша Лиззи. — Илья явно имел в виду этот странный феномен, которым я овладела.

— Так, некогда прохлаждаться! — Вскрикнула Дашка, приходя в себя. Она боялась и шагу ступить, но старательно этого не показывала. — Лиззи, а ты можешь это убрать? — С сомнением спросила подруга, носком сапога показывая на границу льда. Он был только между нами, но до друзей не дорос. Или это я ему не дала.

Вытянув руку, я положила её ладонью книзу и как по волшебству, лёд начал быстро таять, ничего после себя не оставляя.

— С такими способностями наши, земные учёные тебя бы на опыты отправили. — Нервно хихикнул Илья, но явно был под впечатлением.

— Какие опыты?! — Гончарова засмеялась. — Они её даже тронуть не смогут! Лиззи их одной рукой в статуи превратит! Опыты! — Складываясь в три погибели, до слёз хохотала подружка, а парни смотрели на неё как на умалишённую. — Скажешь тоже!

Я тоже улыбнулась, но лишь из-за того, что ребята приняли эту мою сторону. Хотя я сама ещё окончательно к этому не привыкла.

— Пойдёмте. — Произнёс какой-то чужой, но при этом красивый голос. Я даже обернулась в поисках девушки, которая это произнесла. Но вовремя вспомнила, что это сказала я.

— Это ты сказала? — Гончарова резко перестала хохотать. Она выпрямилась и сделала ко мне один шаг.

— Сказала. — Повторила я за подругой, но голос мой был другим. Словно не родным. Хоть и красивый, но совершенно чужой.

— Лиззи, что ты сказала? Мы не поняли. — Я посмотрела на Илью, на лице которого удивление сменилось опасением.

«Как не поняли? Я же не на китайском говорю!» — Раздражённо подумала я, снова вдохнула и выдала:

— Нам надо идти. — Вот, теперь мой родной голос! А что было до? Слишком нежный, слишком притягательный, будто и вовсе не человеческий! Таким голосом завлекают…

— Что за хрень происходит?! — Рявкнул Тёма, подскакивая к Дашке и утягивая её за свою спину.

— Да в чём дело? — Крикнула я в ответ своим голосом. — После долгого молчания на мгновение изменился голос. И что с того? — Взмахнула руками, совершенно сбитая с толку.

— Ты говорила на другом языке! Вот что! — Опешил Илья, вставая к Тёме.

— Что за чушь? — Не весело усмехнулась я. — Я всё прекрасно поняла. Слышала же, что я говорила!

— Лиззи, — Даша вышла из-за спины Бондарева, не обращая на него ровным счётом никакого внимания, — не пугайся. Мы сами ничего не понимаем. Просто в какой-то момент твой голос был — Даша задумалась на секунду — другим. И ладно бы только голос. Язык, на котором ты говорила, не русский и не немецкий. Это тот же язык, на котором говорят чужие. — Гончарова подошла ко мне и вытянула руки.

— Я этого не поняла. — Отрицательно повертела головой, чтобы уложить тот хаос, что там творился.

— Мы так и подумали. — Примирительно отозвалась подруга. — Это было ожидаемо, что ты не поймёшь, что говоришь на другом языке, ведь ты раньше понимала его, не слышала их натуральную речь. Поэтому и себя не поняла.

— Я только слышала другой голос. Красивый такой. — Завороженно ответила я.

— Да, у тебя это вышло действительно красиво. — Согласился Тёма, щёки которого порозовели. — Красиво, но всё равно мы испугались. Ведь так говорят пришельцы.

— Но вы хорошо себя чувствовали, когда я это произнесла? Голова не болела как в тот раз? — Обеспокоенно резво проговорила я.

— Нет, всё хорошо. Хотя, ты говорила мало, может, ещё не успело подействовать. — Мельниченко пожал плечами.

— Может, попробуешь сказать ещё раз? — Осторожно предложила Даша.

— А вдруг это опасно? — Всё это меня пугает. Я не понимаю, что происходит, и от этого начинаю нервничать.

— Заодно и проверим. — Гончарова отошла к Артёму и Илье. — Вы готовы? — Спросила она их.

— Давай. — Кивнули ребята, и я снова прикрыла глаза.

Не знаю, как это получилось в первый раз, но постараюсь воспроизвести.

— У меня получилось? — Не получилось. Это я поняла сама, потому что слышала родной голос.

— Ещё раз?

Пробовала раз пятьдесят, но впустую.

— Ладно, хватит её уже мучить! — Разозлился Илья, выходя в центр. — Нам надо добраться до дома, забрать вещи и уходить!

— Я не знаю, как это вышло. — Пожала плечами, и выбрались из домика.

— Даш, ты знаешь короткий путь до дома? — Спросила я, когда мы снова вышли к озеру. По дороге к нему я рассказала, что со мной приключилось. Также обратила особое внимание на то, что к утру мои раны волшебным образом затянулись.

Даша этому почему-то не удивилась. Она припомнила мне тот случай с ожогом и царапинами, когда я крушила гостиную. Тогда у меня к утру тоже всё зажило. И это явно что-то сверхъестественное.

— Нет, придётся обходить Артек, иначе рискуем попасться. — Тяжело вздохнула Даша и поникла.

— Вы меня всю ночь искали? — Тихо произнесла я, когда немного отстала и шла чуть позади.

— Да, мы видели, что ты убежала в сторону леса, но не могли пойти следом. За тобой наблюдал Император. — Тут же ответил Илья.

— Нам пришлось идти в обход. Я догадывалась, что ты решишь пойти к лесничему домику. Когда ты вылезла из воды, ты на себя похожа не была. Вся белая, как призрак. — Я так и не поняла, это сейчас на меня жалоба поступила, или Илья так переживания свои показывает.

— Я от холода сама инеем покрылась, а когда домик нашла, согрелась и волосы оттаяли. — Призналась я, улыбаясь своим воспоминаниям. Не хватало мне ещё цвет волос поменять! Нет уж, меня и так всё более чем устраивает.

Пока шли, Тёма рассказывал, что было после того, как я устроила показательное выступление. Никто не мог назвать это суицидом. Никто. Кроме меня. Я ведь падала с мыслью, что это конец. Но эта мысль так и умрёт со мной.

Получается, что то чувство зова, то притяжение, что тянуло меня наверх, было не плодом моего больного воображения, а попытка Императора Вайласа меня спасти? Получается, что так. Прокручивая в голове его поведение, вообще казалось, что он всеми силами старался меня не напугать. Да ещё его фраза: «Моя Ализе». Мало того, что он знает моё немецкое имя, так ещё к себе решил заграбастать?

— Кстати, я вам не показала. — Позвала я троицу, и они мигом все обернулись. — У меня татуировка закончилась. — И вытянула запястье, во всей красе показывая рисунок.

— Очень красивая, но что она означает? — Задумчиво проводя кончиками пальцев по цветку, озаботился Илья.

— Если бы я знала. — Выдохнула я, хлопая по бедрам.

Однако на этом странности в нашей жизни не заканчиваются. Что называется, дальше — больше!

— Народ, а вам не кажется, что слишком уж быстро мы дошли. — Прошептал Тёма, когда мы свернули на 13-ю линию, но сами не заметили этого.

Весь наш путь занял от силы час! Даже солнце ещё не в зените, хотя друзья нашли меня рано утром и мы как минимум часа три проторчали в лесном домике!

— Может, сначала отправимся на 16-ю линию? — Спросила я, оглядываясь по сторонам. Мало ли где нас поджидают.

Но моя татуировка, которой я уже привыкла доверять за всё это время, молчала. А раз молчит, значит, всё в порядке.

— Давай заберем всё необходимое по-быстрому и просто туда, к тебе переберёмся. — Илья уже фактически бежал к дому, так не терпелось оказаться в каком-то маломальском защищённом месте.

— Ильич! — Я схватила Мельниченко за рукав и потянула его назад. — Притормози.

— А чего ждать-то? — Воскликнул парень, показывая, что вроде бы всё чисто.

Действительно, на участке никого не было. Треугольника тоже не было видно, да и самочувствие всех троих было адекватным.

Я прикусила губу и всё же решилась пройти вперед, отпуская Илью. Тот едва ли не вприпрыжку добрался до дома, открывая калитку.

Даша поднялась по ступенькам на крыльцо и повернулась ко мне. Вид у неё был спокойный.

— Смотри, всё на месте. Так же, как мы и оставили, когда решили идти в Артек.

Не могу сказать также, ведь я здесь уже пару недель не появлялась, чтобы запаха моего не было.

Всё-таки зашла я с осторожностью. Постоянно оглядываясь, думая, что вот-вот и нас накроют. Каждый мой шаг сопровождался диким биением сердца. Но всё в доме показывало — здесь кроме нас никого нет! Прошло много времени, пока я полностью расслабилась и перестала шарахаться от любого движения.

Дашка так растрогалась, когда поняла, что всё перевезти у нас в любом случае не получится. Мы только два часа перетаскивали продукты в тот домик!

— Ну вот, и закончилась наша жизнь здесь. — Грустно прошептала Гончарова, закрывая дом на замок.

Ставни снова были заколочены, посуда вымыта и убрана. Что-то, особо необходимое, забрали на 16-ю линию. Закрыли также баню, но вот остались без убежища.

В полном молчании двинулись в наш новый дом. В последний раз, оглядываясь на дом, который многие месяцы был нашим пристанищем.

Всему когда-нибудь приходит конец. Мы действительно не могли больше здесь оставаться. Но я-то уже привыкла к своему домику. Привыкла, что он небольшой, уютный. Что я там сама себе на уме. Дашин дом мне тоже нравился, большой, красивый, там мы могли разойтись по разным комнатам, побыть наедине со своими мыслями. Здесь же такой роскоши не будет.

Домик на 16-ой линии был заполнен всякой всячиной: продуктами, одеждой, каким-то книжками, спальными вещами. Мы потратили ещё несколько долгих часов, чтобы всё разложить по местам.

Ужин вызвалась готовить я. Желудок урчал, требовал немедленно его накормить! Пока варилась картошка, которая в будущем планировала совершить головокружительную карьеру в пюре, я жарила сосиски. Как-то странно всё это. Почему за нами никто так и не пустился в погоню? Если меня видели ребята, как я вылезла из воды, стало быть, и Император тоже! В чём была проблема последовать за мной? Что-то не сходиться в этой мутной истории.

Когда картошка наконец-то преобразовалась в пюре, а сосиски пустили свои соки на сковородке, на улице заметно стемнело. В доме было подозрительно тихо. Но оно и понятно. Тёма и Илья ушли топить баньку, а Даша…. А, кстати, где она?

— Даша?! — Позвала я Гончарову, выключая газ, оставляя сосиски на горячей сковородке под крышкой. Подруга не отзывалась.

— Тёма, Илья?! Вы Дашку не видели? — Крикнула я с крыльца.

Дверь в баню была открыта, но дыма из трубы не было. Странно, они там уже полтора часа торчат, должно было уже получиться растопить! У меня без проблем получалось.

— Даша! — Вышла из дома и повернула в сторону заднего двора.

Никто не отзывается.

— Народ, хорош прикалываться! — И даже на это мне никто не ответил.

— Даша? — Пропищала я, а сердце сковывают стальные нити страха. — Ребята, вы где?

На несгибаемых ногах иду в сторону бани, хотя уже понимаю, что там тоже никого нет.

— Я здесь. — Только я подошла к черному проёму баньки, как голос Дашки послышался у дома. Я выдохнула.

— Ты зачем меня пугаешь, дурында! — Злобно прикрикнула я, забывая о бане и снова разворачиваясь к дому. — А где Тёмыч с Ильёй? — Спросила я, подходя к крыльцу.

Никого.

— Я здесь. — Быстро разворачиваюсь и вижу тёмную фигуру, входящую в баню. Не целиком.

— Илья? — Несмело, дрожащим голосом позвала я, в страхе оглядывая участок.

— Я здесь. — Голос Ильи вообще слышу из дома!

Но я знаю. Там никого нет. Из глаз посыпались слёзы, но я не могла моргнуть.

«Я здесь. Я здесь. Я здесь». — Повторяется с завидной регулярностью.

Оцепеневшая от страха, я прохожу к скамейке, что стоит около пустой бочки. Сажусь и утыкаюсь лицом в ладони.

— Я здесь. — Голос Даши прямо надо мной, а я не могу пошевелиться. Слезы льются сами по себе. От отчаяния. И от душащего чувства ужаса.

— Я здесь.

— Я здесь.

Раскачиваясь, зажимаю уши ладонями, лишь бы не слышать эти голоса. Не открываю глаза, лишь бы не видеть эти страшные, чёрные силуэты. Хочу одного, чтобы это всё закончилось.

— Пожалуйста, перестань! Пожалуйста! — Сквозь слёзы произношу я, но меня уже пугает мой собственный голос. — Прошу, не пугай!

Скатываюсь со скамейки прямо на холодную землю. И последнее, что слышу, когда теряю сознание, это мужской шёпот.

— Я здесь.

Глава 25 Обливион

Вот-вот прозвенит будильник. С тихим стуком мама зайдёт ко мне в комнату. Включит свет, который всегда поднимал меня на ноги.

— Лиззи, просыпайся. — Распахнёт шторы, впуская в мою комнату солнечный свет.

Я поворчу что-то о пяти минутках и переложусь на другой бок. Телефон, который лежал около изголовья, тот час зазвенит любимой песней.

Но вот на краю сознания я вдруг понимаю страшное. Мама больше не зайдёт, чтобы меня разбудить в школу, не сварит мне кофе. Папа не переключит в кухне канал, когда я зайду к нему и сяду рядом, чтобы разделить завтрак. Нет больше слова «мы». Сейчас есть одна я и явно очень далеко от дома.

Тихое, едва ощутимое гудение. У меня совершенно не болела голова. Будто я отлично выспалась, и было свежа, бодра и полна сил! Вот только мерзавка память подсунула мне воспоминания последних нескольких часов. Как я потеряла своих друзей. Как меня кто-то изводил. С азартом. Чтобы почувствовала всю его мощь. Чтобы почувствовала его.

Даша. Артём. Илья. Где они сейчас? Всё ли у них хорошо? Смогу ли я ещё увидеть их? Успею ли попрощаться, прежде чем меня убьют? А в том, что меня убьют, не было никаких сомнений. Иначе, зачем я здесь? Единственное, о чем хочу попросить, в последний раз увидеть родителей.

Нос унюхал какой-то странный, цветочно-больничный запах. Я не боялась открыть глаза, но просто не хотела. Ещё буквально одну минуту я просто хотела почувствовать себя свободной, счастливой. Но даже эту малость у меня умудрились отобрать. Вырвать всю надежду с корнем. Будто я совершенно не человек и не заслуживаю счастья.

— Я знаю, что ты уже очнулась. — И снова этот гортанный, властный голос. Где-то совсем недалеко. Ближе, чем мне бы хотелось.

Распахиваю глаза. Вижу неоново-белый потолок, яркие лапочки внутри него. Что удивительно, глазам не больно. Непривычно ярко, но не больно. И мне не страшно. Будто все чувства разом отключило. Нет страха, боли, нет ровным счётом ничего. Ни одного шанса.

Приподнимаюсь сначала на локтях, потом полностью сажусь. Довольно странное место. Лаборатория? Здесь царит стерильность и тишина. Тонкие ряды стеллажей с множеством разнообразных колбочек. Отсюда не могу разглядеть, что в них находится. Оглядываю своё место и вроде бы должна испытать дикий ужас, но опять же — глухо.

Я сижу на операционном столе. И белый потолок надо мной вовсе не потолок, а операционная лампа. Огромная, яркая. Возможно, что пока я была без сознания, надо мной уже провели какие-то опыты? То есть сразу не убьют? Будут медленно мучить, проводить свои бесчеловечные исследования, ставить надо мной эксперименты?

Что-то внутри моей души пробудилось. Сгусток тёмной, густой энергии, который поднимаясь всё выше, становился неуправляемым. Опасным.

Гнев.

Соскакиваю со стола, не сразу замечая, что нахожусь в другой одежде и босиком! На мне полупрозрачная сливочная сорочка. Удивительный материал. Необычная ткань, нежная, практически невесомая, ощущается на коже как прохладная водичка. Переливается под светом миллионом ярких звезд. При всей своей воздушности она отлично прикрывает самые стратегические места на моём теле! Я чувствую, что на мне нет белья и это заставляет удариться в краску.

— Как мне нравится твоё смущение. — Каким-то невероятным образом Император уже стоит позади меня. Ветерок, который он создал своим появлением, колышет подол моей рубашки. Голос на грани слышимости. Но так близко, что я покрываюсь гусиной кожей.

— Что я здесь делаю? — Сглотнув, снова слышу тот странный, прекрасно-чарующий голос. Значит говорю на их языке. Стараюсь унять свои эмоции и показаться Императору Вайласу хладнокровной и чёрствой. Не знаю, зачем оно мне надо. Но пусть не ждёт от меня раболепия и послушания. Я не рабыня!

— А ты не помнишь это место? — Проводит рукой передо мной, показывая лабораторию. Где-то в районе пола и потолка вижу едва заметные всполохи.

— Вы ставите надо мной опыты? — И даже такой невероятно пленительный голос может выражать крайнюю степень недовольства!

— Эта лаборатория, в которой ты умерла. — Что-то рухнуло во мне, когда я услышала этот поистине замогильный голос.

От ужаса не могу моргнуть. Но каким-то чудом беру себя в руки и разворачиваюсь лицом к Императору.

— Я стою здесь, перед вами. Что значит, умерла? — Цежу каждое слово по отдельности. И не для того, чтобы показать свой гнев, а чтобы НЕ показать свой страх.

— Ты умерла здесь восемнадцать земных лет назад. — Вайлас смотрит мне прямо в глаза. Он высокий. Очень высокий. Метра два, если не больше. Но я не вижу эту разницу в росте, поскольку не могу отвести взгляда от этих страшных, пронизывающих всю мою сущность, глаз. Необычные, чёрные глаза при взгляде на меня вспыхивают расплавленным серебром. Ярко. Будто оно, серебро это, живое.

— Я ничего не понимаю. — Отчаянно повертела головой и зажмурилась. Может, моё подсознание окончательно дало сбой, и на самом деле я действительно умерла, там, на 16-ой линии? А это всё бред моего умирающего подсознания?

Когда я открыла глаза, обомлела, уже не было никакой лаборатории! Хоть Император так и стоял передо мной, возвышаясь огромной, неподвижной глыбой, обстановка в помещении изменилась. Никаких тебе стеллажей, никакого операционного стола, будто бы этого ничего и не было.

От изумления ноги подкосились. Но я бы не упала. Вайлас так внимательно за мной следил, что за три секунды до моего предполагаемого падения, ухватил за талию, прижимая к себе. У меня дыхание прихватило, только я чувствовала его прикосновения на себе. Руки крепкие, сильные, но холодные. Необычная ткань пропускала через себя всё.

— Это была иллюзия. — Пояснил Вайлас, взглядом окидывая комнату. — Я позволил себе надеяться, что ты вспомнишь, увидев своё последнее пристанище. — Всё ещё никаких особо явных эмоций Император не показал.

— Отпустите меня, пожалуйста. — Прошептала я, вкладывая всю свою силу в эти слова.

Мне было страшно с ним находиться. Страшно, что я ко всему прочему ничего не понимала.

— Однажды ты сама от меня ушла.

Император отпустил. Но никуда не ушёл.

— Где я нахожусь? Где мои друзья? — Выдохнула я, понимая, что без этих знаний просто окочурюсь здесь.

— Мы находимся на шаттле «Обливион», который доставит нас в Межгалактический Альянс, в Империю Альфадена. На планету Фомальгаут. В наш дом. — Говорил всё четко, даже медленно, видимо, чтобы до меня и с первого раза дошло. — Твой дом.

— А мои друзья? — Я понимала, что на Земле меня вряд ли оставят. Но одно дело, когда это только мои предположения, голая теория и другое дело, когда всё происходит на самом деле. Только вот деваться некуда. Поэтому я решила сосредоточиться на чём-то более важном, чем я сама.

— Почему тебя это волнует? — Изумился Император, продолжая внимательно меня изучать.

— Вы разрушили мою планету, уничтожили свыше восьми миллиардов людей, живших на ней. Разлучили меня с моими родителями. Заставили пуститься в бега, лишь бы выжить. И только эта троица, которой я жизнью обязана, была всё это время рядом со мной, не давай сойти с ума и не уйти вслед за своими родителями! — С каждой новой фразой я закипала всё больше. В конце концов, я просто взорвалась. Не выдержала. — Я и жила-то ради них. А теперь что? Думаете, что будете устраивать надо мной свои эксперименты, а я и слова не скажу? Как бы ни так. Если у меня нет, ради чего жить, то такая жизнь мне не нужна.

Как в одно мгновение равнодушие может разбиться вдребезги, заменяясь чистым безумием? Не знаю. Но именно это сейчас произошло с Императором Альфадена.

— Не посмеешь. Будешь под моим неусыпным контролем постоянно. — Поддёрнул меня за подбородок, склоняясь чёрной тенью. — Больше я не позволю тебе уйти. — Пробасил мужчина.

— Да что за бред?! — Вырваться не получилось, Император крепко меня держал. — Почему вы говорите мне подобное? Я вас второй раз в жизни вижу! — Потом выдохнула пару раз, успокаиваясь. Всё же передо мной стоит человек, власть которого измеряется не в деньгах, а планетах! Император не одной страны, а Межгалактического Альянса, на счету которого около десяти планет!

— Ваше Величество, — миролюбиво произнесла я, правда переступила через свою гордость, — вы ошиблись. Не знаю, кого вы ищите, но это не я.

— Другая. — Подавленно произнес Император. — Ты стала другой. Я верну тебе твою память. Всё верну! Будет как раньше. — Император наклонился ко мне, вдыхая мой запах. Он шептал скорее для себя, чем для меня.

— Нет. — Решительно произнесла я, отходя на шаг. — Я уверена, что вы ошибаетесь, Ваше Величество.

— Нет смысла спорить, скоро ты сама всё увидишь. — Выдохнул правитель, нисколько не изменившись в лице.

Он покинул помещение. Чеканя шаг, заложив руки за спиной, двинулся к двустворчатым дверям, пару раз постучал, и они сами плавно разъехались в стороны.

— Имей в виду, мы уже далеко от Земли, поэтому не советую делать жалких попыток сбежать. Отдыхай. — Повернувшись в профиль, заявил Император и вышел из комнаты.

Значит, держать меня в одном месте не предусматривается? Это лучший исход.

Когда двери за Правителем снова закрылись, я огляделась. Красивая комната в немного готических тонах. Единственное, вместо солнечного света, из окон — иллюминаторов исходил другой, тусклый свет. Я подошла к одному и в восторге, смешанном с ужасом, обнаружила, что мы находимся в открытом космосе! Мимо с невероятной скоростью проносятся звезды и планеты. И где-то, уже совсем далеко, моя родная планета. Истоптанная, избитая, проливающая слёзы.

На тумбочке, возле кровати с тёмно-синим балдахином, лежало что-то, немного напоминающее земной планшет. Но поскольку я не умела пользоваться чем-то подобным, действовала наугад.

Нажала на какую-то сенсорную кнопку и из недр комнаты вдруг донёсся металлический женский голос! Который нехило меня испугал.

— Добро пожаловать на борт «Обливион». Что желает Её Высочество Ингрид? — Сказать, что я была шокирована, ничего не сказать.

Какое ещё высочество? Какая Ингрид? Опять какие-то императорские шутки? Сколько можно?!

Но гнев гневом, а обед по расписанию. Я хотела кушать.

— Можно мне что-нибудь из еды? — Негромко и весьма неуверенно произнесла я куда-то в планшет. Знать бы ещё, куда говорить на самом деле.

— Какие будут предпочтения, Ваше Высочество Ингрид? — Да она издевается надо мной?

Что ещё за Ингрид? Может эти покои были этой самой Ингрид и на неё всё это настроено? Могли бы меня поселить в другую комнату или, в конце концов, сбить настройки.

— Меня зовут Лиз…, — будет ли уместно представляться сокращённым именем? Сомневаюсь. Выдохнула, собираясь с мыслями. — Ализе. Меня зовут Ализе.

— Его Императорское Величество, Вайлас Дитрих фон Берне самостоятельно ввёл данные в ЭВМ. — Продекларировал механический голос. — И по этим данным в покоях «Темного лебедя» сейчас находится Её Императорское Высочество Ингрид Шантакаль.

— Но я не она. — Как её там? Ингрид Шанта…что? — Ладно, здесь какая-то ошибка, в общем, меня поселили в её комнату, но можно просто принести поесть? — Разберёмся потом с этой ошибкой.

— Что желает Её Высочество? — Всё в том же тоне спросил странный компьютер.

— Шашлык! — Воодушевлённо произнесла я, совершенно не задумываясь, что ляпнула-то вслух!

Я так давно не ела настоящего мяса!

— Будет сделано!

Мой шашлык, о котором я грезила уже больше трёх месяцев, приехал на подносе, который в эту комнату внесла красивая девушка. Она была облачена в чёрный костюм, наглухо застёгнутый на крупные пуговицы. Костюм состоял из плотной, тёмно-бардовой ткани — приталенный пиджак удлинённого кроя, с двойным рядом пуговиц. Облегающие штаны из тоже материала и цвета и сапоги на плоской подошве с грубой шнуровкой. Я тоже хочу так одеваться! Это красиво и стильно! А ещё, наверное, удобно. А то в этой сорочке невольно чувствую себя голой.

Какая-то странная одежда для девушки. Да ещё и волосы были убраны назад, в низкий хвост. Она больше похожа на курсанта, чем на служанку.

Как только она зашла, я вскочила на ноги, откладывая планшет на кровать.

— Здра… — начала я, но договорить не успела.

— Приветствую вас Ваше Высочество! — Отчеканила девушка, но взгляд так и не подняла.

— Я…вы… — промямлила я, но, вздохнув, взяла себя в руки, — вы ошиблись, я не высочество. — Сдерживая накатывающее раздражение, я закусила губу.

Голова девушки-курсанта дернулась, будто она хотела посмотреть на меня, но видимо это непозволительно.

— Ошибки быть не может. Ваш ужин, Ваше Высочество. Приятного аппетита. — Девушка подвезла катающийся поднос к изножью кровати, где стояло мягкое кресло. Она же быстро накрыла стол и покинула покои.

— Да кто ж такая эта Ингрид и почему меня с ней путают? — Вгрызаясь в кусок сочного мяса, пробурчала я.

Глава 26 Лаборатория сознания

Сколько я просидела в этих покоях? День, два, три? И ко мне как по часам приезжала еда. Всё та же девушка приносила разнообразные вкусности, но чтобы я у неё не спросила, мочит, как партизан на допросе. Аж бесит!

От безделья поковырялась в планшете, изучила его принцип действия, но ничего интересного, никакой стоящей информации так и не нашла. Признаюсь, искала хоть что-то об этой подозрительной Ингрид Шантакаль, но чистый, белый лист. Будто вся информация начисто засекречена.

Кто она такая? Если сложить всё то, что я знаю, она монаршая особа, раз все, вплоть до компьютера, обращаются к ней не иначе, как «Её Высочество». Это первое. Второе. Она как-то связана с Императором, иначе как объяснить все его усердия для «восстановления моей памяти». Я никого и ничего не забывала.

Моя жизнь совершенно обычна и не несёт в себе ничего важного. Кроме моих родителей. Друзей. Всей той моей жизни, которую у меня отобрали. Я совершенно обычная девочка. За исключение того, что после вторжения во мне проснулись какие-то сверхъестественные силы. Опять же, не я тому была виной. Не я.

Моё детство прошло вместе с родителями, с бабушками и дедушками. После переезда из Мюнхена я долго не могла приспособиться к новой жизни, к новым, абсолютно чужим людям и их менталитету. Мне всё казалось ужасным! И я помню это. Однако, чем дальше, тем легче. Помню, как учила русский язык, и как радовалась, что у меня он получается лучше, чем у родителей.

Я помню, как детский сад и начальная школа исковеркали моё представление о детях и взрослых. Как долго отходила от этого. Как со страхом переходила в новую школу, в которой мне подарили надежду на то, что всё же хороших людей гораздо больше.

Там я познакомилась с Дашей Гончаровой, очень смешной, говорливой девочкой, которая сама подсела ко мне перед уроком географии. Тогда я с месяц ходила в блаженном одиночестве, пока Гончарова не обратила на хмурую меня своё солнечное внимание. И как я благодарна, что Дашка именно такая. Весёлая, смешная, яркая и добрая. Она сильно от меня отличается. Как день и ночь. При всей её взбалмошности, она потрясающе верный, преданный друг. Пока я сама не научилась себя защищать, Гончарова могла и морду начистить при случае. Но это потребовалось лишь однажды. И то, никакой опасности-то и не было.

Один симпатичный мальчик из параллельного класса начал ходить за мной по пятам, активно требуя познакомиться. И я не была против. Не противный, воспитанный и очень красивый. Как раз во вкусе одиннадцатилетней меня! Однако Дашка, лишь завидев этого парня, налетела на того с кулаками, даже не разобравшись, что он от меня хотел-то. В итоге нашу троицу загребли к директору. Да, троицу. И да, этим парнем был Артём Бондарев. Вот только если мы с Тёмой сразу нашли между собой язык, то с Гончаровой у них долго была война. Не на жизнь, а на смерть! Оба никак не могли меня поделить, что ни для кого не являлось секретом. Для победы Тёма даже перешёл из «А» класса, в наш, «Б». А, как известно, А-шки и Б-шки теперь друг друга не могут! Но не мы с Тёмой.

С грехом пополам мне удалось сдружить этих оболтусов между собой и, начиная с седьмого класса, мы стали не разлей вода. Нашей дружбе завидовали оба класса. Многие хотели дружить с нами, но мы стойко держали оборону. Никого не пускали в нашу вселенную.

Так я и лежала, зарывшись под одеяло, вспоминая всю свою тихую, счастливую жизнь….

Поскольку заняться в покоях было нечем, я периодически выходила на прогулку по шаттлу, но никто посторонний не попадался мне за это время. До сегодняшнего дня.

Пока разгуливала по многочисленным железным лабиринтам, особо не надеялась кого-либо встретить. Пока из-за поворота не врезалась в самого Императора. Настроения разговаривать с ним у меня не было. Вспоминая, как приветствуют монаршую особу его подданные, я лишь едва склонила голову. Большего он от меня не дождётся.

— Гуляешь? — Спросил Вайлас, когда я уже развернулась, чтобы вернуться в выделенную мне комнату.

— Да, Ваше Величество. Надеюсь, это не воспрещается? — Хоть и развернулась к нему лицом, голову так и не подняла.

— Пока не делаешь попыток сбежать, нет. — Сказал, как отрезал.

— И куда тут можно убежать? В открытый космос?! — С иронией выдала я нашем, на человеческом языке. Даже сама удивилась, когда услышала родной голос.

Когда вскинула голову к Императору, увидела его странное выражение лица. Он видимо не понял, что я сморозила, но вид был такой, будто я в одночасье превратилась в приведение. Его глаза внимательно бегали по мне, что-то выискивая.

— Что ты сказала? — Прошептал мужчина, всё ещё прожигая меня взглядом.

Я лишь отрицательно покрутила головой, мол, это не так важно.

— Это твой земной голос? — Снова задался вопросом Император. Я кивнула.

— Можно вопрос? — Раз возникло такое недоразумение, может хоть Правитель сможет мне ответить на вопрос, который уже давно меня мучает.

Его Величество коротко кивает. Значит, даёте добро? Хорошо.

— Почему я понимаю ваш язык и сама могу говорить на нём? — Честно говоря, не рассчитывала на его ответ.

Но вместо слов, мужчина взял мою левую руку, где обосновалась уже яркая, невероятно прекрасная, в каком-то смысле даже живая, татуировка. О ней я как-то вообще подзабыла за это время.

— Она. Метка истинности или синтагма. Когда она появилась у тебя, твой организм стал преображаться. Стал таким же, как у всех людей Межгалактического союза. Поэтому ты понимаешь этот язык. — У Правителя тон был такой, будто всё, что он сейчас натрепал мне здесь, это само собой разумеющееся! Не сказать, что я всё поняла. Да и особо не вслушивалась, когда услышала фразу, заставившую меня задуматься.

— Погодите. — Задумчиво произнесла я, а в башке шестерёнки закрутились с удвоенной силой.

Мне же это не послышалось?

— Только один вопрос. — Отрезал Правитель и уже собирался уйти, но я вцепилась пальцами в его длинный, широкий рукав, который валялся по полу. Странная у них мода, однако.

— Невозможно что-то требовать от меня, при этом самому оставаясь в стороне! — Раздражённо пробормотала я. — Не хотите объяснять, пожалуйста, ваше право. Но потом не обвиняйте меня в недопонимании и яростном желании исчезнуть с ваших глаз.

Ничего больше не говоря, я отпустила Правителя и с бешено колотящимся сердцем, пошла дальше. Нет, я не завернула свою прогулку, наоборот, решила пройтись ещё больше, чтобы успокоиться, прийти в норму.

Но только я отошла буквально на пару шагов, меня тут же остановили. Император схватил за запястье и с силой потянул на себя. Я как могла, сопротивлялась, но, увы, сила была не на моей стороне. В какой-то момент просто упёрлась в грудь Правителя, застыв от неловкости.

— Не смей уходить. — Прохрипел мужчина, с каждым новым вдохом сжимая меня всё сильнее. Я боялась, что он меня раздавит с минуты на минуту. Такое ощущение сложилось, что Вайлас в буквальном смысле хочет меня в себе растворить!

— Да отпустите уже! — Протянула я, стараясь вылезти из его чудовищного захвата. — Мне дышать нечем. — Старательно изобразила хрипы и стоны, будто уже умираю.

Вайлас тут же ослабил хватку, но из рук никуда не выпустил.

— Действительно ли ты готова узнать всю правду? — Подтянул меня к себе, но, не вжимая, а просто близко. Взял за подбородок и внимательно посмотрел в мои глаза. И видимо нашёл то, что искал. Мою уверенность. Решительность.

Не говоря больше ни слова, отпустил и коротко приказал следовать за ним. Я и пошла. Раз уж меня ввязали в эту авантюру, придётся следовать чёртовым правилам.

Шли мы долго. Я уже успела снова проголодаться и порядком устать. Когда в трехсотый раз тяжко вздохнула, мы, наконец-то, остановились перед широкой двухстворчатой дверью. Вход в помещение осуществлялся исключительно введением в ЭВМ данных сетчатки глаза! Я такое видела только в фильмах! Настолько сильно меня это поразило, что я застыла как вкопанная.

— Что это за место? — Приглушённо произнесла я, едва себе не свернув шею, пока разглядывала уже настоящую лабораторию. Колбы, склянки, с разнообразным содержимым, металлические столы, навороченные компьютеры странных, незнакомых мне моделей. Тёмное помещение с периферическим, тусклым освещением.

— Моя лаборатория. — Император подтвердил мои догадки. — Проходи.

Я неуверенно ступила вперед. Передо мной открывалось панорамное окно, в котором был ровно такой же вид, как из моей комнаты. Сплошная чернота, да звёзды. Только вот перед ним стояли два специальных кресла — реклайнеры, знаете, как у психологов, к которым подходили специальные датчики. Какие-то из них крепились на голову, какие на конечности. Жуткая конструкция.

— Снова опыты? — Устало спросила я, хмурясь и закатывая глаза.

— Сейчас я введу тебя в своё сознание. Покажу всё от начала и до конца. Всё, что ты должна помнить. — И не смотря на меня, Император Вайлас что-то вбивал в сенсорный экран компьютера.

Садиться на кресло я не решилась, поэтому крутилась возле него. На самом деле вид космоса очень быстро надоедает. Это первые несколько часов космический полет, вероятно, закрутить вас, заворожить, а потом, когда пейзаж за окном нисколько не меняется, всё осточертеет до оскомины на зубах. Будет казаться, что дальше ничего не измениться. Останется мрачная вселенная, которой нет ни конца, ни края.

Скорость, с которой мы преодолеваем космическое пространство, выше скорости света. Но вдаваться в подробности, как Межгалактический союз этого достиг, я не хочу. Не сейчас.

— Ложись. — Шёпот Императора над ухом нехило меня напугал. Я настолько погрузилась в свои мысли, что вообще забыла, где и с кем нахожусь.

Вздрогнув, я отошла от окна и от Правителя. Сначала присела на самый край, но заметив, что Император явно потешается надо мной, с мнимым удовольствием разлеглась на мягкой перине.

Хм, а тут действительно довольно мягко. Необычные ощущения. Будто паришь в облаках. Так легко и комфортно, что даже слезать не хочется.

Но радовалась я недолго. Вайлас уже навис надо мной, протягивая к моей голове тонкие датчики, из пластины которых выходили тонкие, едва заметные иголки.

«И вот это он собирается на меня прицепить? Нет уж, дудки!» — Я встрепенулась и в этот миг мои ноги и руки обвили широкие ремни. Причём сами обвили. Я прекрасно видела, что Вайлас к ним не прикасался.

— Это точно безопасно? — С сомнением спросила я, подозрительно косясь, то на датчики — монстры, то на ремни, из которых не выбраться.

— Для тебя, точно. — Уточнил Император, криво улыбаясь. Будто в замедленной съёмке он подносит к моему виску первый датчик. Я чувствую, как миллионы маленьких иголочек впиваются мне в кожу! За первым датчиком следует второй. С противоположной стороны. Вот только на нём, помимо жутких иголочек, имеется одна длинная тонкая игла, которую уже видно невооружённым глазом!

— Что это?! — Вскрикнула я, начиная в панике ёрзать по мягкому креслу.

— Не дёргайся. Игла введётся в твой мозг специальное вещество. Ничего опасного в нём нет.

Если опасного нет, то это не значит, что мне не больно! Я едва дугой не выгнулась от пронзившей меня острой боли. Ещё какое-то время я действительно находилась на шаттле, в лаборатории, где проводят опыты над человеческим сознанием, как вдруг, ощутила невероятную лёгкость. Будто душа отделилась от тела и пустилась в долгий полёт.

— Сейчас ты всё увидишь. И вспомнишь…. — Слышала я где-то в другой вселенной, но уже не обращала внимания.

— Ингрид!..

Глава 27 Дикая душа

20 земных лет назад. Империя Альфадена. Планета Фомальгаут. Резиденция Правителя — Эд-Дар-эль-Бейд.

Перед немногочисленной группкой девушек раскинулась резиденция Правителя, Императора Вайласа Дитриха фон Берне. Далеко не каждый в империи имеет право предстать перед дворцом. Такая честь выпадает лишь Высокому Парламенту, который подчиняется Императору, его правой руке, Кардиналу, главнокомандующему военным легионом всей империи Альфадена — Сагибу Сердару, а также приближённым — семьям, входящим в Бомонд — высший свет. Фамилии этих семей и их статус описаны в Книге Династий. И сегодня, старшие девушки этих семей, являющиеся выпускницами Академии Искусств, впервые будут представлены ко двору.

Двенадцать девушек. Семь династий, из некоторых по две Леди. Двенадцать шансов стать парой Повелителю. И лишь одна из них дойдёт до конца. Но сегодняшний день не несёт в себе какое-то особое торжество. Девушки были приглашены на экскурсию по Резиденции, чтобы в день выборов хорошо ориентироваться в пространстве и не пасть в грязь лицом. Сегодня конкурсанткам расскажут историю Резиденции, о его основателе, обо всех предшествующих Императорах этой необъятной Империи. И в обязательном порядке пойдёт тема о нынешнем Правителе.

— Леди, пожалуйста, ведите себя достойно! Сегодня вы войдете в святая святых, в резиденцию Его Императорского Величества! Вам оказана невероятная честь, пройтись по тем коридорам и залам, куда ступала нога Его Величества! — Строгая дама в годах внимательно посмотрела на выпускниц Академии Искусств. Она была уверена во всех. Кроме одной. Та, что и вовсе не должна присутствовать здесь сегодня.

— Леди Астрид, — тяжко выдохнув, Мадам позвала одну из конкурсанток, — возьми с собой свою сестру.

— Мадам. — Девушка с красивым именем Астрид, присела в неглубоком реверансе. Рядом с ней немного неловко и менее красиво в реверансе села и её младшая сестра, Ингрид. Не конкурсантка, а всего лишь гостья. Тринадцатая.

По сравнению со своей сестрой Астрид, Леди Ингрид де Шантакаль была слишком своенравной. Она училась всего на втором курсе, никогда особо не тяготела к тем знаниям, что там давали. Девушка плохо умела вести себя в обществе, и по ней нельзя было сказать, что она родилась в одной из самых влиятельных семей Империи. Династия Шантакаль была первой в списке для участия в отборе. И, конечно же, имя Ингрид там не было. Родители хоть и любили свою взбалмошную, вечно весёлую младшую дочь, но порой её поведение было на грани фантастики.

Ингрид спокойно могла броситься в фонтан, если ей было жарко! С детства она носилась с дворовыми мальчишками, и надеть на себя платье, как подобает истинной леди, было проблемой номер один.

Родители Ингрид были уверены, что их младшая дочь сильно расстроится, когда узнает, что её не включили в список конкурсанток. И какого было их удивление, когда Ингрид воскликнула от радости и едва в пляс не пустилась, узнав, что её, как выразилась сама Ингрид «избавили от этого бремени».

Но оставалась сестра Ингрид, леди Астрид. Между собой весьма дружны, но слишком разносторонни. Умная, умеющая себя подать, довольная серьёзная и ответственная Астрид, была лучшей кандидатурой в жёны Правителю. Гордостью своих родителей и лучшей старшей сестрой. Старшая из сестёр Шантакаль была политически образована, часто выступала со стоящими идеями в Академии, куда входили профессора, руководители и старосты старших курсов. Сама Астрид была старостой своего курса. Невероятно красивая, умная, она притягивала к себе людей и никогда не оставалась в стороне.

В отличие от Ингрид, которая мечтала лишь о путешествиях, Астрид знала, что её будущее, это политика, в любой её интерпретации. Леди с её курса часто задирали Ингрид, указывая на то, как такая неуч смогла родиться в подобной семье. Но младшая Шантакаль не придавала этому значения. Она всегда была себе на уме.

И тут возникает вопрос, что она, Леди Ингрид де Шантакаль, делает перед Резиденцией Его Величества, куда ей пусть закрыт? Всё просто. Господин и Госпожа Шантакаль решили наказать младшую дочь за её сумасбродство и показать, чего она лишилась благодаря своему поведению и выходкам. Как Леди де Шантакаль, Ингрид вполне могли вписать в список претенденток на престол. Один её род говорит сам за себя. Другие именитые семьи также вписывали не только старших, но и младших, давая возможность показать себя.

Итого набралось двенадцать претенденток и одна Ингрид, появление которой не обрадовало ни Мадам, ни других конкурсанток.

— Леди Ингрид, надеюсь, вы понимаете, насколько важно соблюдать правила приличия в этой обители? — Недовольно поджимала тонкие губы Мадам — старшая воспитательница Академии Искусств. — Вам не пристало носиться по залам, громко говорить или смеяться. Сегодня особый день у вашей сестры и других Леди, поэтому постарайтесь вести себя хотя бы приемлемо.

Несмотря на то, что перед воспитательницей стояла высокородная, аристократка, Мадам ставила себя выше неё и всячески это старалась показать. Леди, являющиеся студентками Академии, частенько позволяли себе вольности в адрес Ингрид, считая, что она не заслуживает носить фамилию Шантакаль. Но не учли одного, саму Ингрид и её характер. Она не была необразованной, она просто была другой.

— Вы меня поняли? — Спросила Мадам, грозно взирая на Ингрид.

— Да, Мадам. — Кивнула девушка, опустив взгляд в пол.

— Леди Астрид, вы отвечаете за неё. — Переведя свой взор на старшую Шантакаль, Мадам изменилась в лице, заискивая перед Леди Астрид.

Многие в Академии считали Астрид самой лучше парой для Императора. Даже внешне они походили друг на друга. Темные длинные локоны Леди Астрид и чёрная шевелюра Правителя Вайласа. У обоих были чёрные, пронизывающие всё нутро глаза и некая надменность. В Императоре эта черта, гордость, была самой ярко выраженной, наряду с великолепным, острым умом. Он был самым сильным воином, по силе превосходил своих отца и деда, а также считался справедливым и дальновидным правителем, способным удержать огромную империю Альфадена. Что, в принципе, ему удавалось без труда.

Вайлас и Астрид были бы прекрасной парой.

— Ингрид, — когда Мадам отошла к остальным леди, Астрид повернулась к сестре и с мольбой посмотрела в её дивные, голубые глаза, доставшиеся от матери, — я тебя заклинаю, сестрёнка, пожалуйста, не подведи! — Взяла сестру за руки и печально вздохнула.

— Не волнуйся, можешь на меня положиться, буду нема как рыбка! — В своём репертуаре хихикнула Ингрид и чмокнула сестру в щёку. — Пойдём же, а то всё пропустим!

Так две сестры Шантакаль и оказались в Резиденции Его Величества, который тем временем находился в Долине Царей на совете Высокого Парламента и должен был появиться не раньше следующего дня, дав свободу действий всем, кто находится на услужении во дворце. Для проведения экскурсии молодым Леди.

Ингрид только вошла в Резиденцию, а несмолкающая Мадам уже начала рассказывать о том, как создавался Межгалактический Альянс. Эту важнейшую историю Империи Альфадена знали едва ли не с рождения, как знать, так и простой народ и рабы.

Император Альфадена — Вайлас, был седьмым правителем Альянса, и, пожалуй, самым Великим. По значимости он превосходил всех своих предшественников, всех своих предков. Люди, живущие на планетах, входящих в Альянс, жили дольше других рас, известных во Вселенной. Правители и их приспешники, династические семьи, имели возможность продлить обычный отмерянный срок жизни в несколько тысяч лет. Только простонародье едва доживало до отметки 600–800 лет, хотя и этого им было много.

Люди-Боги, как говорили об Императорской семье. Правившие по несколько тысячелетий — Императоры и Императрицы. Никто доподлинно не знает, как и почему именно династическая семья фон Берне добралась до власти, но это особо никого и не интересует. Правили они справедливо, очень долго, а остальное никого не волновало. Главное, что при появлении первого Императора Бельгея Берне прекратилась кровопролитная междоусобица, а новый император достиг невероятных вершин, сделав Империю Альфадена самой сильной из существующих.

Любые науки прогрессировали семимильным шагами. Самые продвинутые технологии, до которых многим, что там империям, Галактикам, было не дорасти! Никто из ныне существующих рас ни разу не вступал в военный конфликт с Альфаденой. Ибо это грозило полным уничтожением. Легион Смерти — так называли Великую армию империи Альфадена. Её предводитель, Кардинал Сагиб Сердар, генно-модифицированный воин, служащий на благо Империи.

Жить на планете Фомальгаут это невероятная честь! Сюда невозможно переехать, здесь можно лишь родиться.

Вот именно это втолковывали тем Леди, которые ступали по мраморному полу так, словно он стеклянный и вот-вот расколется под их ногами. Многие девушки даже дышать боялись под сводами огромного, необъятного дворца.

Но самое смешное то, что многие никогда в живую не видели Императора. Лишь портретный зал, до которого они ещё не дошли, должен был показать Его Величество, скажем так, во всей его величественной красе!

После того, как юным Леди показали церемониальный зал, Ингрид, завороженная наблюдавшая за чем угодно, но не за Мадам, случайно врезалась в косяк дверного проёма и таким образом, ушла в другом направлении.

Она перепутала залы, в которых был разрешён проход, и ушла в ту сторону, которая для посещений была закрыта.

Несколько минут спустя Ингрид всё же поняла, что она одна в совершенно незнакомом помещении.

— Ой. — Пискнула девушка, оглядываясь.

Она шла вперед, в надежде найти хоть кого-то, кто подскажет ей дорогу назад, к группе, но так никого и не нашла, когда уже оказалась в Зимней оранжерее, которая снова помогла выключить девушке весь мозг, забывшись, где она.

Красота оранжереи поражала воображение. Неизвестные Ингрид цветы, растения, деревья, всё, что душе угодно, было сейчас собрано в одном месте.

Табличка «посторонним вход воспрещён» особо не действовала на Леди Шантакаль, поэтому она не спешила покинуть это фантастическое место. Она даже имела наглость посидеть на императорской скамейке, когда ноги от долгой прогулки загудели и устали. Понюхала Кейлинские розы, выращенные в единственном экземпляре для самого Его Величества! Какое кощунство! Прикасаться едва не к святым розам!

Пока Ингрид рассиживалась на скамейке, сняв туфельки, которые уже конкретно так натёрли её ножки, через оранжерею шёл высокий мужчина. Красивый, очень серьёзный и невероятно притягательный. Ингрид не могла отвести от него своего восхищенного взгляда! Мужчина тот шёл в немного распахнутой рубашке, в свободных брюках и люди вполне могли бы принять его за простого рабочего. Только его выражение лица, его стать и любое движение буквально кричало о том, что перед нами Его Императорское Величество! Нам-то кричало…. А вот одурманенная Ингрид, похоже, этого не видела.

Вспомнив, что здесь, кроме Императора никому нельзя находиться, Леди Шантакаль подхватила свои туфельки и босиком помчалась до незнакомца, чтобы поскорее выпроводить его отсюда.

— Простите! — Крикнула девушка, маша Императору своими туфельками. — Извините, но здесь нельзя находиться! — Ингрид так легко бежала по мощеным булыжником дорожкам, что обернувшись на её голос, Император застыл статуей, смотря на обворожительно прекрасную незнакомку.

— Что? — Император сначала даже не услышал, что ему говорит красавица. Он смотрел на её пухленькие, розовые губки, и думал лишь о том, какие они на вкус. Как спелая малина или клубника?

— Я говорю, что это оранжерея Императора, и здесь нельзя находиться. — С улыбкой произнесла Ингрид, но уже громче, решив, что работник, хоть и молод, но уже глуховат. Хотя, это внешне он молод, а, как известно, люди, живущие в Альянсе, долго не стареют. Такому красавцу только на вид лет тридцать, а в действительности может и все двести!

— Но вы же здесь, милая Леди. — Губы императора расползлись в улыбке. Он решил продолжить игру, придуманную незнакомкой, и не выдавать своего реального положения. Совершенно естественная потребность быть обычным человеком, чтобы люди воспринимали тебя не как венценосной персоной. Улыбались так же, как эта милая, маленькая девочка. И говорили абсолютно неформально. Однако законы запрещали подобное поведение и за это, можно было казнить!

— Я? — Ингрид сама умудрилась забыть, что непосредственно находится там, где находиться нельзя. — Я заблудилась. — Нашлась с ответом девушка, чем ещё больше раззадорила Императора. — И уже ухожу, и вас с собой забираю. — Решительно ухватила Императора за руку и повела вон из сада.

Прикосновение красавицы — озорницы, всколыхнуло сердце Правителя. Он не мог надышаться рядом с ней. Все его нутро взволновалось при виде девушки! Такая яркая, нежная, весёлая, Ингрид мгновенно завладела сердцем Императора Альфадена. Правда сама ещё об этом не догадывалась.

По пути в некуда, Ингрид и Император разговорились.

— Как вас зовут? — Спросила девушка, всё также неся свою обувь в руках. Вайлас невольно заметил, какие маленькие, аккуратные ножки у этой прелестной девицы. Он даже не подумал, что она может быть из аристократов, про себя решив, что никто Императору не указ, и он может позволить себе жениться даже на дворовой девке.

— Дитрих. — Вырвалось и Вайласа второе имя, дарованное от отца, раньше, чем он сообразил, что сказал. — А вас?

— Ингрид. — Улыбнулась девушка, взмахнув туфельками. — Ой, забыла! — Рассмеялась Ингрид, вспоминая, что так и не обулась. — Голова моя дырявая!

— Постойте! — Дитрих-Вайлас жестом остановил Ингрид, которая уже готова была бросить туфельки на мраморный пол, чтобы обуться.

Ингрид застыла, ошарашенно глядя на то, как красавец-мужчина опускается на одно колено, чтобы в следующую секунду взять туфли прекрасной Леди и с величайшей аккуратностью, надеть обувку на тонкие, изящные ножки, сливочного цвета.

Ингрид, которая не привыкла к подобным ухаживаниям со стороны мужского пола, тут же залилась краской и прикусила губу, чтобы не расплыться в улыбке счастья.

«Ну и что, что глуховат! Зато, какой он великолепный!» — Влюблённо подумала Леди, смущённо потупив свой взор.

— Ах, какие ножки! — Восторженно воскликнул Дитрих-Вайлас, улыбаясь.

Было и без слов понятно, что эти двое понравились друг другу с первого взгляда. Они могли и молча находиться рядом, просто чувствуя друг друга. Такое встречалось не редко — любовь с первого взгляда. Поэтому в это верили, этим гордились.

Дитрих и Ингрид шли вперед, не преследуя какую-то цель, но умудрились дойти до портретного зала, где, собственно, и собрались настоящие конкурсантки.

— Ваше Величество! — Благоговейно вскрикнула Мадам, кидаясь в ноги. Её воспитанницы, к их счастью, подобный жест не повторили, а просто сели в реверансе, склоняя голову.

Стоявшая чуть поодаль Ингрид, нахмурившись, смотрела на огромный портрет того, кто несколько минут назад своими руками надевал на её голые ноги туфли. В горле у неё встал ком.

«Только я могла попасть в такую ситуацию. Кто, если не Правитель будет так вальяжно расхаживать по собственному саду? Башка твоя садовая, Ингрид!» — Готовая расплакаться от несправедливости Ингрид, всхлипнула и сделала то, на что была способно лишь она одна.

Нет, она не убежала с криками: «спасите!», «помогите!». Ингрид просто обошла Правителя, встав прямо перед ним. Она не села в поклоне, выказывая своё уважение. Хотя это само по себе уже дикость. Ингрид смотрела на него, совершенно ошалелым взглядом. Немного придурковатым даже.

— Ваше Величество? — Хотела произнести как утверждение, но вышло вопросом.

Только все присутствующие, которые при виде Властителя Альянса перестали дышать.

— Я. — Виновато улыбнулся Вайлас, а у Ингрид ушки заалели.

Ингрид же в свою очередь начала хохотать. Заливисто так. Но это уже явно было нервное.

— Астрид! — Шикнула Мадам леди Шантакаль, с ужасом следя за поведением Ингрид. — Уведи её! Живо!

Астрид подорвалась к сестре, боясь, что на неё обрушиться Имперская кара.

— Ваше Величество, умоляю, прошу Вас, просите мою младшую сестру. — Задыхаясь, пробормотала Астрид, боясь даже взглянуть Правителю в глаза.

А Вайлас тем временем с упоением слушал смех прекрасной Ингрид.

Сестра ухватила Ингрид за руку и рванула на себя. Девушка, которая до этого застыла в одном положении, не удержалась и полетела на пол. Слава Богам, её успел поймать Император!

Завидев эту сцену, Мадам упала в обморок. Шумно так упала. Ахнула и упала. Правда, её никто ловить не собирался.

— Простите. — Произнесла Ингрид, когда над ней склонился Правитель, седьмой Император Альянса.

— Я не мог позволить вам пораниться, моя дорогая. — От такого обращения все остальные девицы едва не попадали.

В какой-то момент Ингрид поняла, что такое поведение неприемлемо! Непростительно! Она вырвалась из объятий, которые дарили ей спокойствие и уверенность, и поднялась на ноги.

— Прошу, простите меня, Ваше Величество! — Резво прокричала Ингрид и ломанулась на выход, петляя зайцем в лабиринте Резиденции.

Очень скоро её нагнала Астрид, которая нашла сестру совсем недалеко от входа в оранжерею.

— Ингрид, родная, что случилось? — Обеспокоенно спросила Астрид, видя в какой состоянии сейчас находилась младшая Шантакаль. И Ингрид всё рассказала, ничего не тая.

— О, моя дорогая! — Выдохнула Асти, обнимая сестру. — Будем молиться Богам, чтобы Император не рассердился.

Когда сестры Шантакаль вернулись в поместье, они надеялись замять эту историю и не рассказывать родителям и старшему брату — наследнику Шантакаль — Гелеону.

Гелеон де Шантакаль, старший наследник своего рода и единственный мужчина после отца. Гелеон был старше Астрид на десять лет, а Ингрид, на тринадцать, но его любимой сестрой, на удивление всех, была именно Ингрид. Частично именно из-за брата Ингрид выросла такой пронырой.

Однако умолчать не получилось. По приезду домой, Ингрид и Астрид обнаружили, что приёмная зала завалена красными розами, что было невероятно дорогим подарком. Отправителем значился Его Величество. Только вот господин и госпожа Шантакаль, вместе с Гелеоном решили, что цветы были адресованы Астрид и были до слёз счастливы, что старшая дочь всё же смогла очаровать Правителя.

Когда Астрид едва заикнулась, что цветы не её, Ингрид умоляюще посмотрела на сестру, в надежде, что та промолчит.

— Они всё равно узнают, Инги! — Прошипела Астрид в ухо сестре.

— Пожалуйста, не сейчас. — Ингрид едва не плакала.

— Хуже будет. — Выдохнула Астрид, но всё же смолчала.

Дом Шантакаль праздновал! И только Ингрид, закрылась в своих покоях, предугадывая дальнейшие события.

Утро следующего дня было шумным. И это ещё мягко сказано! Госпожа Шантакаль влетела в комнату младшей дочери с недоумённым взглядом.

— Ингрид! — Вскрикнула госпожа.

— А? Что? — Всё ещё сонная, Инги подняла голову с подушек. И только завидев матушкин свирепый взгляд, вскочила на ноги, мгновенно поняв, в чём дело. Правда раскрылась.

— Будь добра, — сдерживая ярость, сквозь зубы произнесла Госпожа Шантакаль, — объясни, почему Его Императорское Величество требует выдать за него не Астрид, как мы вчера полгали, а тебя?!

И Ингрид ничего не оставалось, как рассказать вчерашнюю историю матери.

— Девочка, что ты творишь? — Устало выдохнула Госпожа, а потом усмехнулась. — Хотя, этого следовало от тебя ожидать. Но скажи мне вот что, — и снова вмиг нахмурилась, — лично тебе нравится наш Правитель? Как мужчина? Как тот, с кем ты проведешь остаток своих дней?

Госпоже Шантакаль было важно знать, что её дочь будет счастлива в браке. И не важно, с кем этот брак состоится. Ингрид непростая девушка, ей ещё учится и учится, но раз Император хочет именно её, ему будет трудно отказать.

— Матушка, об этом вам не стоит волноваться. Он понравился мне ещё до того, как я узнала, кто передо мной стоит. — Отозвалась Ингрид и улыбнулась. Она была очень похожа на свою маму. Такая же невероятно-притягательная.

— Тогда я спокойна. — Блаженно улыбнулась Госпожа Шантакаль.

Отец девушки пребывал в каком-то замешательстве. Он, то хмурился, но нервно хихикал. Как и Гелеон. Выглядели оба словно пристукнутые. Пристукнутые счастьем дочери и сестры.

Ингрид боялась одного, что Астрид будет опечалена и поэтому сначала девушка зашла в покои сестры, прежде чем спускаться вниз.

— Даже не заикайся! — С порога налетела Асти, не скрывая того, как она счастлива за сестру. — Ты как никто другой должна была знать, что я нисколько не претендовала на место в его сердце! Ты, вот кто нужен нашему Правителю. Если ты счастлива, сестра, то и я! — В этот момент пропал последний камень преткновения между Ингрид и Вайласом.

Церемонию бракосочетания назначили через месяц. Именно брак, но не восхождение на Престол Империи.

Даже таинство брака должно было произойти не раньше полугодовой подготовки! Всё-таки эта свадьба самого Императора! Так и было бы, женись он на той, которую не любит. С Ингрид дела обстояли несколько иначе. Император не желал томиться в ожидании. Каждый день он проводил со своей возлюбленной! Водил её на прогулки и уже все знали, Ингрид де Шантакаль — избранная.

Проходили дни, недели, готовое свадебное платье Ингрид ей в комнату принесла Астрид. Старшая сестра не могла сдержать слёзы счастья, видя свою маленькую сестрёнку в подвенечном наряде.

— Ты у меня такая красивая! — Плакала Асти, обнимаясь с Ингрид. — Очень скоро буду называть тебя Ваше Величество! Надо же!

— Ни в коем случае! — Ужаснулась Инги. — Только попробуй!

— Сестрёнка, как бы ты не ругалась, так положено по регламенту. Кроме Императора, никто не имеет права называть тебя так фривольно. Родители и мы с Гелеоном тоже.

— Если никто не видит, можно и нарушить пару правил. — Уверенно заявила Ингрид.

Астрид лишь вздохнула. Тяжело будет её младшей сестре, которая привыкла к свободной жизни. Сколько правил ей придётся выучить! До коронации Ингрид будет ходить в титуле «Её Высочество», и только после коронации станет Императрицей Альфадена, Ингрид фон Берне.

Подготовка подходила к концу. В резиденции был собран весь высший свет Альфадена. На планету Фомальгаут, на торжество, прибыли другие высокопоставленные семьи из далёких уголков Альянса. Также присутствовал и Высокий Парламент и Кардинал — Сагиб Сердар.

Великая Свадьба транслировалась по всему Альянсу — новоиспечённую жену Его Величества приняли все!

Коронацию назначили ещё спустя три месяца. А пока молодожёны находились на Райском острове, предавались друг другу и своему нескончаемому счастью.

— Я люблю тебя больше жизни, моя жена, моя Императрица! — Новобрачные лежали на самой огромной, мягкой, словно облачко, кровати, занимаясь любовью.

Зацелованные губы Ингрид, её шальной, даже пьяный от любовных ласк взгляд, не мог сфокусироваться в одной точке. Она млела от нежных прикосновений Императора, совершенно не задумываясь ни о власти, ни о том, кто она есть теперь.

— Я люблю тебя! — Выдыхала в ответ новоявленная жена Императора. Она целовала его губы, плавно спускаясь вниз, чтобы показать, как именно любила своего мужа.

За эти дни, что они провели на Острове, Вайлас в деталях научил Ингрид премудростям любви, из-за чего молодая жена часто не могла даже встать, чтобы сходить в ванную. У неё просто не было на это сил! Император сам носил свою драгоценную ношу на руках, вдыхая запах их любви, когда собственноручно омывал Ингрид в купальне.

Они познавали друг друга день и ночь. Рассказывали о своих жизнях, о детстве, о мечтах.

Тогда-то Вайлас впервые заикнулся о том, что за несколько тысяч лет перед своей смертью его отец, Дитрих Нерон фон Берне, мир праху его, решился на эксперимент, который должен был показать, что жизнь в Тёмном, неизведанном космосе, возможна. Для чего собрал отряд учёных, которые долгие годы искали планеты в Тёмном космосе, пригодные для жизни.

И такие планеты нашлись. А эксперимент получил название «Ди Лайте» — «Люди».

Три планеты, в разных Галактиках, которые теоретически могли нести в своих недрах жизнь. Однако эксперимент уже был на грани провала, когда первые образцы с двух планет оказались не подходящими. Проект «Ди Лайте» на грани провала! Но учёные смогли найти в Тёмной материи, далеко за пределами родной галактики, прекрасную, но опасную планету, которая была раз в пять меньше самой Фомальгаут.

Было решенопроверить её опытным путём и отправить туда колонию рабов, которых Суд признал расходным материалом. И либо они закончат свои дни на каторге, как и их дети, либо их отправят на неизвестную планету.

У каждого такого раба был считывающий чип, способный определить о своем носители всё. Всю родословную, положение раба в рабской общине, здоровье.

Колонию отправили на планету Х, — которую сама Империя Альфадена назвала Земля, как первое поселение для рабов.

И первое время эксперимент проходил просто превосходно! Люди-рабы смогли обосноваться на далекой планете. Смогли дать потомство и даже построить первые города. Единственное, что изменилось, это количество прожитых лет. Из-за другой атмосферы, притяжения и влияние Белой Звезды (Солнца), люди-рабы не доживали и до двухсот лет. А рожденным на этой планете отмерялось и вовсе не больше ста.

Белая Звезда периодически начинала свой активный всплеск, из-за чего на многие годы наблюдение за планетой приостанавливалось. Пока не прекратилось полностью.

Тем временем на престол взошёл Вайлас, и он уже не так рьяно поддерживал сумасшедшую идею своего отца — даровать жизнь и на других уголках Вселенной. Вайласа больше заботил Альянс и его благополучие.

Со смерти отца новый правитель ни разу не выявил желания узнать, что стало с потомками рабов, когда-то давно отправившихся туда с целью эксперимента.

Но вот Ингрид и Вайлас возвращаются обратно. Счастливые, радостные, Вайлас с помощью Высокого Парламента коронует молодую жену и на престол восходит Её Величество, Императрица Ингрид!

Однако все мысли молодой Императрицы вовсе не о процветании своей Империи. Ингрид больше заботил рассказ Вайласа. Она часто мечтала, читала труды покойного Императора и рассматривала в лаборатории снимки прекрасной, голубой планеты, которая манила её непреодолимо.

Взволнованный Вайлас неоднократно замечал, что жена долгое время проводит в лаборатории. Постоянно расспрашивает его о том, почему он прекратил финансирование и вообще больше знать не хочет о Земле.

Всё дошло до того, что Ингрид перестала нормально питаться, зачастую ночуя в лаборатории, где ученые трудились, создавая эликсир души. Опасное вещество, с помощью которого можно было отделить свою душу от тела и отправить её куда угодно! Вплоть до других Галактик. Стоит только подумать об этом, страстно захотеть, и окажешься даже на той самой Земле.

Вайлас говорил Ингрид, что, скорее всего никакой жизни там не сохранилось, поэтому он не видел в этом никакого смысла. Но Ингрид этот смысл видела.

Она прознала про эликсир и, зная, что он ещё не прошёл всех предписанных проверок и опытов, всё равно попыталась пробраться в лабораторию. Тогда от фатальной ошибки её спасла стража, буквально из рук выбив опасную склянку!

Несколько дней она не желала видеть Императора. Запиравшись в одних покоях, Ингрид подпускала к себе только брата и сестру, которые старательно пытались уговорить Императрицу бросить эту ужасную затею. Только достучаться до сестры со стеклянными глазами, они так и не смогли. Ингрид всей своей дикой душой жаждала оказать на Земле хотя бы ненадолго. Однако лететь туда на шаттле Вайлас категорически отказался!

— Это твоё безумство я поощрять не собираюсь! Инги, это Тёмная материя, что произойдет с кораблём, с нами, никому неизвестно! Поэтому даже не заикайся. — Тогда Правитель был зол не на шутку.

Поэтому у Ингрид осталась одна надежда. Эликсир души. Она была уверена, что окажется на Земле, буквально на пару часов, а потом снова вернётся в своё тело! Именно эта уверенность её и погубила.

Однажды ночью, Императрица пробралась в запертую лабораторию и взяла ту же склянку, что видела в прошлый раз. Она смотрела на неё благоговейно, зная, что сейчас сбудется её недосягаемая мечта — она наконец-то окажется на Земле!

Сжимая в кулаке письмо мужу, в котором попросила его не беспокоиться, и что вернётся поутру, Ингрид открыла бутылочку и опрокинула в рот сладкую жидкость цвета тумана.

В этот день Ингрид фон Берне умерла.

Вайлас проснулся от чувства накатившего ужаса. Именно в момент его пробуждения, Ингрид уронила склянку, падая на пол, а та разбилась.

— Ингрид! — В ужасе прошептал Вайлас, оглядывая пустую кровать.

Он бежал вперед, не разбирая дороги, душа вела его туда, где лежало тело его любимой жены. За ним в том же темпе неслась охрана. Ворвавшись в лабораторию, Вайлас впервые за всё своё долгое существование ощутил страх, ужас и…слёзы.

Никто и никогда не видел, чтобы Император показывал подобные чувства. Подбежав к жене, взяв её на руки, он молил, просил, чтобы она открыла глаза. И плакал. Сколько он плакал! Кричал, рыдал от бессилия, но всё говорило о том, что Ингрид умерла. Её холодное тело и блаженная улыбка на устах. Это всё, что он видел.

Обуздать неуправляемого от горя правителя было невозможно. Долгое время Ингрид не была предана огню (так хоронили усопших). Она лежала в Императорском склепе очень долго. Всё то время, пока Вайлас искал способ её вернуть. Но тщетно.

Пришло время прощаться. Вся Империя скорбела вместе с Правителем. Всеми любимой Императрицы Ингрид не стало. Был объявлен траур. Её семья — мать, едва не скончалась вслед за своей дочерью, её хватил удар, который на долгие годы парализовал Госпожу Шантакаль. Астрид бросила свою работу и осталась в поместье, заботиться о матери и отце. Она подолгу плакала и всеми фибрами души надеялась, что её младшая сестрёнка сейчас счастлива там, куда так рвалась её дикая душа.

Но Император не смирился. Злость, окутавшая его с головы до ног, превратила Вайласа в машину для убийств. Он не верил, что душа его жены могла оказаться на той, Богами забытой планете. Всё, о чём он мог думать, это о мести. Месть за отнятую любовь.

Вайлас собрал бывший отряд учёных, которые при его отце занимались проектом «Ди Лайте». Только в этот раз Вайлас жаждал уничтожить планету с теми, кто возможно там до сих пор живёт.

Сигнал, проходящий через Тёмную материю, отражается, что даёт понять — планета заселена! Вайлас готовиться к тому, чтобы взять полный контроль над Землей. Для этого начинается чипирование всех живущих на этой планете. Как тех же рабов…

И так как потомки рабов сильно разрослись и заполонили всю поверхность небольшой планеты, это заняло немного времени — 3–4 года.

Когда все потомки рабов были чипированы, Вайлас жаждет дать сигнал, который задействует яд во всех этих микросхемах и от проекта «Ди Лайте» ничего не останется. Ничего не останется от потомков рабов.

И всё шло по плану, пока один чип из восьми миллиардов не замигал зелёным светом! Для Вайласа это означало одно — чип нашёл перерождение Ингрид! Был собран легион, с самим Императором во главе, который отравится на Землю с целью найти девушку, которая этот сигнал и издаёт.

И когда подготовка была завершена, сигнал тут же пропадает! Это могло значить лишь одно — реинкарнация Ингрид почему-то избавилась от чипа. А это лишь усложняет её поиски.

Узнав, как зовут новое воплощение его жены, Вайлас запрашивает её внешние данные. Удивительно, насколько они не похожи. Мягкая и нежная Ингрид, с цветочными глазами, и дерзкая, шальная Ализе, с глазами цвета грозового неба. Но разве это важно? Важно то, что её срочно нужно доставить домой! К нему!

Целью вторжения на планету Земля, была Ализе, а кодовое слово: Аненербе.

Глава 28 Шантаж

Я распахнула глаза. Внутренне меня знатно бомбило. Что это значит? Нашу планету, наш дом родной, всё живое на ней, решили уничтожить одним махом лишь из-за какой-то Императрицы, которая настолько сильно хотела посетить Землю, что даже рискнула на подобный эксперимент с эликсиром души? Я понимаю, Вайлас разозлился, погибла его любимая жена. Я могу это понять! Правда! Но зачем же уничтожать целую планету? Или он нас совершенно за людей не принимает? Раз мы потомки рабов, то уже и не имеем право на существование? Захотели — создали, захотели — уничтожили? Наши жизни это им не игрушка!

Ещё и меня к этому приплели! Что Император хотел доказать мне? Что я и есть реинкарнация Ингрид? Да не смешите меня!

Вздохнув и отлепив абсолютно твёрдой рукой датчики от своей головы, я заметила, что уже не была привязана ремнями к креслу. Села, не обращая внимания на то, что у окна стоит Император и терроризирует меня ужасающе тяжелым взглядом.

— Ингрид? — Обеспокоенно позвал Вайлас. И правда, он настолько зациклен на этой девушке, что готов в любой её видеть! Даже во мне.

— Ализе. — Поправила его я, слезая с кресла. Не хочу, и не буду играть в эту игру. — Меня зовут Ализе. Вы ошиблись. Всё, что вы мне показали для меня чуждо. Не произошло воскрешение памяти. Я не Ингрид. — Я вздохнула, набираясь сил, чтобы высказать этому эгоисту всё, что я о нём думаю.

На лицо Императора упала тень. Его глаза блеснули в этом мраке, явно подсказывая, что ничего хорошего меня не ждёт. Но и лгать я не собираюсь. Не в моём характере.

— Знаете, ещё в самом начале мне было вас жаль. Потерять любимую жену, это ужасно. Но почему вы вините во всём окружающих, но не себя? Вы могли усмирить её любопытство. Зная, что Ингрид жаждет оказаться на Земле, вы могли устроить ей поездку. Но не сделали этого. В том, что она пошла на отчаянный шаг, лежит ваша вина. — Показала на Правителя пальцем. — Значит, как лететь на нашу планету с целью найти меня, это всегда, пожалуйста. Никаких проблем! И даже тот факт, что планета находится в Тёмном космосе, вас не смущал, как и то, что я вырезала чип, и ваши поиски явно заняли чуть больше времени. Кем вы себя возомнили? Богами? — Вскрикнула я, чувствуя на кончиках пальцев правой руки покалывание. Знакомый холодок. Пришлось держать себя в руках. — Захотели — даровали жизнь, а чуть что пошло не так, без суда и следствия на убой! И всё из-за желаний вашей жены. Вы с таким же успехом могли послать на нашу планету корабль для проверки. И только потом полететь вместе с Ингрид. И тогда бы она осталась жива. Императрица не собиралась умирать. — Глухо ответила я. — Она была уверена, что вернётся.

Что толку разговаривать с Вайласом, когда он меня практически не слушает. Я даже не понимала, что он чувствует по его каменному, хладнокровному лицу. Не человек, а статуя.

— Вы ошиблись. Я не Ингрид. — Произнесла, остановившись в дверях. — Вы и сами должны это видеть. Насколько мы с ней не похожи.

И не дожидаясь пока Император что-либо сообразит, я покинула лабораторию.

Чувство опустошения накрыло с головой. Меня ничего не интересовало. Равнодушно смотрела в окно той комнаты, в которой жила. ЭВМ предупредила меня, что скоро начнётся состыковка с кораблём-носителем, и буквально через несколько часов я окажусь на планете Фомальгаут.

Я не знала, что решил Император. Отпустит ли он меня домой? Прошло часа два с тех пор, как я ушла из лаборатории. Уже засыпая на кровати, на краю сознания услышала посторонние звуки в покоях. Перевернулась и крик застыл в горле: надо мной склонялся Император.

— Не играй со мной, девочка. Ты жаждешь вернуться на свою планету? — Гадко усмехнулся, скалясь. — И не надейся. Я уверен, что именно ты носительница души Ингрид, а ко всему прочему, ещё и моя истинная пара! В любом случае останешься подле меня. — Я вжалась в подушки, когда Вайлас ещё ближе ко мне наклонился. Так близко, что я чувствовала аромат его кожи! — Даже Ингрид не смела мне перечить, а ты рядом с ней даже не стояла, поэтому не смей проявлять ко мне пренебрежение.

У меня внутри что-то взорвалось. Уже не помня себя от ярости, я оттолкнула Вайласа и вскочила с кровати.

— А то что? — Сквозь зубы произнесла я, сжимая руки в кулаки. — Что вы мне сделаете? Может вы и великий правитель, но лишь для своего народа. А что вы сделали для планеты Земля и для меня в частности, чтобы я проявляла к вам это уважение? Неужели, думаете, что после того, что стало с моим домом после вашего вторжения, я буду вас слушаться? У вас вообще совесть есть? Что вы, что Ингрид, оба стоите друг друга. Что один, — киваю на Вайласа, который возвышается передо мной тёмной скалой, — эгоистичный, материалистический сухарь, который лишь из-за своей гордости потерял любовь всей жизни и винит кого угодно, но не себя любимого; что другая, с шилом в жопе, ровно на месте усидеть не может! Мало ли, что ей хотелось? Ингрид, кроме как о своих желаниях, о ком-либо ещё думала? Она думала о вас, прежде чем творить подобное? Думала о родителях, а брате и сестре, у которой фактически отобрала шанс на ваше сердце? Сама же прекрасно знала, что эликсир души не прошёл всех должных испытаний и был опасен!

Всё, что накопилось за это время, всё же выплеснулось ядовитыми словами. Мне тоже больно! Я тоже человек! Но опять-таки, Вайлас только о себе думает, о своих чувствах!

— Знаете, почему я уверена, что я это не Ингрид? Я вам отвечу! Я в ответе за людей, которых люблю, и которые любят меня. И как бы тяжело в жизни не приходилось, я никогда не позволяла своим желаниям взять вверх над собой. Даже когда поняла, что возможно больше никогда не увижу своих родителей, я не опустила руки. Не покончила с собой, хотя, признаюсь, думала об этом. Я взяла себя в руки, собралась с духом и начала выживать в абсолютно разрушенном вами мире! Ни сколько ради себя, сколько из-за друзей. Только я могла помочь им. Только я. Да и мои родители, — первая слеза скатилась по щеке, оставляя за собой ту боль и печаль, которую я не могла позволить себе показать раньше, — они вырастили меня не такой! Ингрид же в тот момент думала лишь о себе. О своём желании оказаться на Земле. Она не вспомнила ни о вас, ни о своих родителях. Всё о себе, всё о себе! — От раздражения хлопнула ладонями по бедрам.

— Раз ты такая альтруистка, то сделаешь всё, ради блага своего народа? Я правильно понимаю? — Всё ещё злясь, Император явно нашёл в моих словах рычаг давления на меня. И сейчас сто процентов им воспользуется.

Лишь киваю. Горло сдавило спазмом, но показывать свой страх я не хочу. Да и в какой страх можно поверить, когда я так отчаянно отчитывала Императора и его покойную жену! Видимо есть истина в его словах на счёт того, что я его пара. Иначе не сносить мне головы!

— Тогда, если будешь вести себя хорошо, перестанешь, наконец, компостировать мне мозги и примешь свою истинную суть, я верну всех людей Земли в их нормальное состояние. Твои родители благополучно вернуться на родину, как и все остальные люди. — Глаза Вайласа загорелись синим пламенем, когда он увидел мою реакцию на свое предложение. Он понял, что я пойду на всё, лишь бы вернуть родителей. Император с победной улыбкой подошёл чуть ближе, но остановился, когда я невольно отпрянула. — В моих силах вернуть землянам всё то, что они потеряли.

— Даже тех, кто погиб по вашей вине? — Надо же какое самомнение! Возомнил себя Создателем?! А у меня кровь в венах забурлила, подначивая спустить его с небес на землю. На эту бренную землю.

— Ты же понимаешь, что вернуть погибших никто не в силах? Но я могу забрать их боль, если это, конечно, поможет.

— Что вы сделаете, если я соглашусь? Как вы себе это представляете? — Сложила руки на груди, внимательно взирая на Императора.

— Неужели, ты действительно думала, что наша раса настолько варварская, что мы одним махом уничтожили своё детище? Последнее дело моего покойного отца?

Я думаю, что Император просто глумиться надо мной. Конечно же! Я нахожусь в полном неведении и все мои предположения бездоказательны. И Император это понимает. Он пользуется моим безвыходным положением, моим незнанием. И это, ой, как ударяет по моему самолюбию! Но я молчу, хотя всё моё нутро кричит благим матом, чтобы врезать по этой самодовольной роже.

— Все люди сейчас содержаться в особых зонах. Там они работают на благо человечества и проходят лечение, если это необходимо, в особенности дети. Все зоны находятся на вашей же планете. Людей никто не забирал оттуда. Новая раса, ваша раса, весьма жестокая и малоцивилизованная. — И выдохнул так тяжело, будто для него это печалька номер один! — Давно хотел узнать, ради чего вы убиваете? Что служит толчком для войны? Ресурсы? Деньги? Политика? Кто между собой воюет? Обычный народ или ваши правители? — А этот гад явно зрит прямо в корень. Даже тут я ничего не могу ему сопоставить. И от этого злюсь ещё больше!

— Именно. — Вайлас довольно растянулся в улыбке. — Мне хватило этих трех лет, чтобы понять, насколько вы жестоки и меркантильны. Всё делается ради отмывания денег! Любая война, это способ повысить капитал какой-либо страны. Но, что самое страшное, это то, что между собой воюют политики, люди, которые имеют деньги и власть, а на передовую, на верную гибель посылают армию, которая, подчиняясь правительству, без зазрения совести убивает стариков, женщин и детей. А ты говоришь, что это мы всё испортили? Не поступало ли в твою маленькую, милую головку, что действия моей Империи, это ваш шанс зажить лучшей жизнью? Никто не умирает от неизведанных болезней, никто не делить деньги и власть, играя человеческими жизнями, не продают детей на органы, чтобы на каких-то десять лет продлить жизнь какого-то вонючего, дряхлого старика, который заигрался в бога, жонглируя деньгами и своим положением.

— И каким же образом вы можете помочь избавиться от этого? Как? — Всё, что сейчас мне высказал Вайлас, правда, в её последней инстанции. Действительно, на моей планете самый главный ресурс, это деньги. Есть таковые, будешь жить.

— Проблема вашей планеты в том, что вы не видите ценностей. — Продолжая меня добивать, цедил Вайлас. Знал, куда больнее бить. — Бумажки, вот, что вы цените. То, что может промокнуть, сгореть и просто превратиться в тлен. Вы пытаетесь добиться бессмертия, используя все те же деньги. Чем больше зарабатываешь, тем лучше живёшь? Но даже если горбатишься на трёх работах, можешь едва сводить концы с концами. Знаешь, почему в Империи Альфадена Императоры правят несколько тысячелетий? — Я отрицательно повертела головой.

Чувствовала себя отвратительно. Будто меня помоями облили. Мерзко. Противно.

— Наша империя появилась после многомиллионных междоусобных войн. И вошедший на престол первый Император перебил всех тех, кто хоть каким-то образом мешает спокойному укладу жизни. Их не сажали в тюрьмы, чтобы оставшуюся жизнь бесплатно кормить! Как ваших. Их уничтожали! Устраивали показные казни, чтобы каждый думал, прежде чем совершить безумство! И чем дольше Император находился у власти, тем быстрее люди привыкали к подобному укладу жизни. Следующий Император внёс свой вклад в обустройство: всех, кто непосредственно участвует в беззакониях — казнили, а их семьи автоматически переходили в ранг рабов. И уже никогда не могли претендовать на что-то большее. Все ныне существующие рабы в Империи, это потомки революционеров, убийц, всех тех, кто, так или иначе, нарушал покой Империи Альфадена.

Люди должны были понимать, что каждому действию есть равное противодействие. В вашем мире, кажется, даже есть подобный физический закон. Даже аристократические семьи при ненадлежащем поведении могут запросто лишиться своего титула. Навсегда. В моей Империи каждый человек знает своё место. Самые талантливые, и неважно, какую фамилию они носят, могут претендовать на достойное образование. За два года своего правления ты, — Вайлас заикнулся, увидев мой тяжёлый взгляд и перефразировал, — Ингрид была первая, кто построил школы и высшие учебные заведения для тех, кто не в состоянии оплатить курс обучения в Академиях. И там студенты обучаются совершенно бесплатно с последующим приглашением на работу. Никто не умирает ни от болезней, ни от голода. Наши лечебницы открыты для каждого! И всё абсолютно бесплатно. У каждой семьи есть средство передвижение. Но повторюсь, в Империи Альфадена найдётся немного династических семей. Но даже они не застрахованы от падения. У них есть свод установленных законов, который они не имеют права нарушать под страхом смерти. Кодекс реноме. Они не считаются лучше других, не имеют права унижать, оскорблять или другими, подобными способами показывать своё высокое положение. При этом с них и спрос больше. Династии в Империи, это приближенные семьи для Императора. Его оборона. Чаще всего из этих семей выбирают себе будущую жену Правители. А на планете Земля богатый, значит свободный. Лишённый чести и обязательств. Для него нет никаких правил. Он не боится сбить человека на своей машине и уехать с места происшествия. Его не посадят. Богатые родители, как это называется, — Вайлас задумался, но за него ответила я:

— Отмажут. — Выдохнула, а внутри всё сжалось от боли. Ведь всё, что говорил Вайлас, это правда. Жестокая, мерзкая правда. И в этом мире я жила.

— Ты и без меня всё это прекрасно знаешь. Я верну землянам планету, но чипы не уберу. Им придётся пройти длительную проверку, чтобы доказать, что они достойны жить на своей планете. Что они не потомки рабов, как предполагает моя раса, а цивилизованные люди, способные ужиться друг с другом. Я тебе обещаю. Если и ты пойдёшь мне навстречу.

А у меня есть выбор? Я сейчас полностью утонула в дерьме, которое сама же и вырыла для себя.

Без слов было понятно согласна я или нет. Но так хотелось задеть Императора, что я не нашла ничего умного, как ткнуть его лицом я грязь.

— Ваше Величество. — Позвала я, когда Император уже был у дверей. Он лениво обернулся и вопросительно на меня взглянул.

— А то, что вы шантажом заставили меня остаться подле вас, это жест истинного Императора? — Конечно, я уже лезла в бутылку, но пусть теперь на досуге подумает, что если когда-нибудь Вайлас захочет получить моё расположение, я напомню ему о сегодняшнем разговоре. И это уже будет нереальным.

— На вашей планете есть очень интересная фраза: в любви и войне все средства хороши. — И даже улыбнулся этому фразеологизму.

— Но я не Ингрид, чтобы вас любить. — Бросила в ответ, отворачиваясь к окну.

На это Вайлас уже ничего не ответил. А я продолжала бездумно пялиться в иллюминатор до тех пор, пока электронный голос не предупредил меня о состыковке и что мне следует принять сидячее положение. Я эти рекомендации благополучно прослушала, и когда произошло соединение с кораблём-носителем, отлично так приложилась сначала головой, когда от неожиданности врезалась спиной в стену и ударилась затылком. Потом упала на пол, прикладываясь уже задницей.

«Такое себе приземление вышло» — удручённо подумала я, когда всё ещё сидела на полу. В этот момент в мою комнату, после стука вошла уже знакомая незнакомка, которая обычно приносит еду и одежду.

— Ваше… — Начала она и осеклась, когда увидела меня развалившуюся на полу. — Ваше Высочество! Вы сильно ударились? — В едва сдерживающейся панике пробормотала девушка в форме, помогая мне подняться на ноги.

Сначала я дождалась пока встану и только потом ответила.

— Как вас зовут? — Спросила я уже в который раз, но девушка никогда не отвечала. Что на самом деле довольно странно.

— Аделла, ваше высочество! — Девушка убрала от меня руки, сложив их перед собой и склонив голову.

— А меня зовут Ализе. Я обычная девочка с планеты Земля. Ваш Император ошибся, решив, что я реинкарнация его погибшей жены — Её Величества, Ингрид.

Аделла вскинула голову и в недоумении на меня посмотрела.

— Но как же так? Наш Правитель искал вас эти годы, в полной уверенности, что вы наша Императрица. Вернее, её душа. — Заискивающе призналась девушка. Она побледнела. — Его Императорское Величество не мог ошибиться!

— Почему же? — Пожимаю плечами. — Все люди делают ошибки, это вполне естественно. Разве ваш Император не человек?

Но ответить девушка уже не успела. В комнату вошёл тот, о ком мы говорили.

— Нам пора, моя Императрица. — Сказал, как отрезал! Я уверена, что Вайлас прекрасно слышал наш разговор с Аделлой, но всё равно сделал по-своему! Назвал меня Императрицей, коей я не являлась. Меня вообще ужасно коробило это название. Будто я его украла и носила незаслуженно. Что, собственно, не так далеко от правды.

Сама Аделла при появлении Правителя едва напополам не сложилась. Настолько низко она поклонилась. Мне показалось, что она даже дышать боялась рядом с ним.

— Ализе. Меня зовут Ализе. — Сквозь зубы в который раз поправила я, не двигаясь с места.

— Ты обещала. Хочешь, чтобы я вернул людей к их привычному порядку жизни, чтобы вернул Земле её обитателей, значит делай, как я тебе скажу. И сейчас я говорю тебе — перед народом ты — душа моей покойной жены Ингрид. И пока не будет доказано обратное, не спорь с этим. — Властно произнёс Вайлас, а меня саму едва в гармошку не сложило. Но я каким-то чудом удержалась.

И видимо это действительно было чудо, иначе как объяснить, что даже на удивление самого Императора я всё ещё стояла прямо?!

Глава 29 Фомальгаут. Противостояние

Император нахмурился буквально на миг, и я была не уверена, видела ли это на самом деле или мне почудилось. Вайлас поджал губы и подошёл ко мне, хватая за руку. Я хотела было вырваться, но почувствовав моё желание разорвать тактильный контакт, моё сопротивление, хватка Императора стало просто чудовищной! Я боялась, что он мне кости в запястье раздавит в труху.

Не обращая внимания на Аделлу, которая всё ещё находилась в приклонённом состоянии, Вайлас буквально силком вытащил меня из комнаты.

— А можно чуточку аккуратнее? — Прошипела я от боли, начиная хвататься за всё, что попадается мне под свободную руку.

Вайлас обернулся, раздражённо посмотрел на меня. Увидев мою физиономию, которая так и кричала: «Мне больно!», Император резко меня отпустил. И так как я находилась в натянутом положении, я едва не полетела спиной назад, пока меня вновь не ухватил Вайлас.

— Какая же ты неуклюжая. — Недовольно отозвался Император, когда я встала на ноги ровно.

У меня от возмущения горло спазмом свело. Это я виновата, что едва не упала?! Да что себе позволяет эта коронованная задница?!

Я резко вырвала свою руку и окинула Императора самым надменным взглядом, на который была способна.

— Не надо было меня тянуть как свинью на убой. — Стойко выдержав его взгляд, ответила я и обошла Императора, не склонив головы. Не дождётся он от меня.

Перед тем, как выходить к ожидавшему Императора легиону, который будет сопровождать его, ну и меня в том числе, к транспортному средству, меня отвели в отдельную комнату, где переодели, как подобает Императрице.

Длинное платье из тёмно-синего бархата в пол, с невидимым корсетом, который визуально поднимает грудь и уменьшает талию. Высокий, стоячий воротник, украшенный явно драгоценными камнями! Рукава платья доходят аж до пальцев. Это признак того, что перед народом Её Величество. Помнила по тем отрывкам воспоминаний, как наряжали Императрицу Ингрид, и как одевалась Ингрид де Шантакаль.

— А ничего посветлее нет? — Спросила я, разглядывая себя в зеркале. Наряд был тяжелым за счёт бархата и камней, да ещё и причёска из моих волос получилась объёмной.

— Вся императорская семья носит исключительно насыщенные, темные оттенки. — Строго ответила незнакомая девушка, которая помогала меня одевать. Когда она взяла в руки красивую диадему, я вздрогнула, а потом и вовсе отпрянула.

— Нет уж! Эту штуку я на своей голове чувствовать не хочу! — Подол платья ужасно мешал, и я плохо контролировала свои действия.

— Но как же?! — Удивлённо воскликнула девушка, расширяя глаза, как сова. — Это незаменимый атрибут всей императорской семьи. Подобные инсигнии носят все, кто, так или иначе, относится к монархам.

— Но я пока никаким образом к ним не отношусь. — Справедливо заметила я, многозначительно, с опаской, поглядывая на тиару.

— Вы ошибаетесь! — Горячо вскрикнула незнакомка. — Раз вы являетесь реинкарнацией Её Величества Ингрид Шантакаль, значит, де-факто становитесь монаршей особой!

— И вы беспрекословно верите всему, что говорит Его Величество? — Где-то на задворках сознания промелькнула мысль, что все принимают меня исключительно как Ингрид. И никто не в курсе, что Вайлас назвал меня своей истинной парой. Что бы это не значило. Стыдится этого факта, поэтому скрывает?

— Естественно! — Кажется, помощница даже оскорбилась, от такого моего вопроса.

— А вот я нет. Меня привезли сюда насильно и никакого отношения к Императору я не имею. Поэтому, будьте так любезны, уберите эту штуку от меня подальше. — Я разозлилась не на шутку. Внутри все коробило, понимая весь масштаб проблем. Мало того, что мне надо всеми силами вернуть жизнь на моей родной планете, так ещё и постараться доказать Императору Альфадена, что я не имею к Ингрид никакого отношения.

Однако будет ли Вайлас возвращать к жизни мою Землю, узнай он, что на самом деле я не Ингрид?

Последний раз, взглянув на себя в зеркало, я увидела красивую, решительную девушку, которая была воспитана своими родителями на зависть остальным. Дед всегда говорил, что «мы истинные немцы». Прожив в России тринадцать с лишним лет, я готова поспорить. Я русская.

И так, в неподобающем для помощницы виде, я вышла из комнаты и тут же налетела на оценивающий императорский взгляд. И пока он не дошёл до моей головы этот взгляд говорил о том, что Императору нравится то, что он видит.

— Где тиара? — Требовательно спросил Вайлас, глядя куда-то мне за спину. Видимо там стояла та девушка, которой я не дала надеть на себя чужую корону или что-то вроде неё.

— А зачем она мне? — Я не дала помощнице вставить и слова. Всё же это было моим желанием и мне за это отвечать.

— Тебе не объяснили, что корона главный атрибут всей монаршей семьи?! — Либо я чокнутая и люблю ходить на острие ножа, каждый раз выводя опасного Императора огромного Межгалактического Альянса из себя, либо просто возомнила себя бессмертной.

— Почему же, объяснили. — Пренебрежительно отозвалась я, чем сильно поразила стоящую позади меня помощницу. Она так громко ахнула, что я не смогла сдержаться и обернулась.

Император продолжал ждать мой ответ и начинал злиться, что я снова сделала всё не так, как он велел. Привык, что всё лебезят перед ним и прыгают на задних лапках, безропотно выполняя любые приказы. Тяжело ему со мной будет.

— Вы мне не так давно сказали, что у меня нет доказательств того, что я не являюсь Ингрид. — Говорила медленно, тщательно взвешивая свои слова. Сейчас каждое мое слово на вес золота. Если не хочу, чтобы меня посадили в золотую клетку, народу на потеху, надо действовать незамедлительно. Я выдохнула и продолжила: — Согласна, пока таковых доказательств у меня нет. Но позвольте узнать, можете ли вы свидетельствовать в пользу своих слов и наглядно подтвердить, что я и есть Ингрид? Всё, что у меня есть, это татуировка, которая показывает лишь то, что я являюсь вашей истинной парой. И ваша уверенность в том, что погибшая Императрица, это я.

Сзади тихо закрылась дверь. Помощница решила дать дёру и не участвовать в наших распрях. И правильно сделала.

— Зачем ты снова это начинаешь? Неужели тебе так не нравится быть Императрицей? — Я уже пожалела тысячу раз, что начала этот разговор. Вайлас буквально на моих глазах наполнился такой дикой злобой, что даже статус истинной пары не спасёт меня от него.

— А какой нормальной девушке понравится, что её принимают за другую?! Вы мне обещали, что увидев ваши воспоминания о ней, я тут же всё вспомню. Но этого не произошло! Стоит задуматься, а почему?!

— Прекрати. — Сквозь зубы шипит Вайлас, начиная возвышаться надо мной. Я не дрогнула. Прогнусь перед ним сейчас, больше характер показывать не смогу. Испугаюсь.

— А что если не прекращу? Мне до ужаса надоело, что вы называете меня Ингрид! Вы видите во мне её, но мою личность упорно замечать не хотите. Я прибыла сюда не по своей воле, но хотя бы имя мне моё оставьте. Я не надену тиару вашей покойной жены.

Это всё, что я хотела сказать, но не ожидала, что Вайлас так сильно разойдётся! Он схватил меня за правую руку, но не приблизил к себе, а наоборот, оттолкнул к стене, снова нависая мрачной тенью.

— Да я уже и сам не рад тому, что вижу её в тебе. — Прорычал Вайлас, а его глаза снова начали мерцать серебряной ртутью. — И не знаю, что больше нервирует. Что в такой эгоистичной девчонке может находиться светлая и чистая душа моей покойной жены или что ты, избалованная, невоспитанная, высокомерная дрянь, могла оказаться моей истинной парой?! — Я чувствовала отвращение, исходящее от Императора. Его необузданное желание унизить, опорочить меня. Хотя бы перед самой собой.

Слёзы застыли в горле. От обиды меня даже не колотило. Эгоистичная? Избалованная, невоспитанная? Дрянь?!

— И вы считаете, что это слова истинного джентльмена? — Если после такого вопроса я не задела его мужское самолюбие, то и делать мне здесь нечего.

— Ты и гроша не стоишь. И не заслуживаешь моего хорошего к тебе отношения. Даже последний подзаборный пропойца в самых дальних планетах Альянса будет относиться к тебе также, надеть ты хоть сотню тиар! — После таких слов Вайлас с концами отрубил любую возможность сотрудничества.

Меня никто и никогда так не оскорблял. Но это не значит, что я не смогу за себя постоять. Сейчас Вайлас разжёг во мне такую ненависть, что хватит ещё на моих внуков.

— А вы уверены, что Ингрид хотела просто посмотреть на Землю? — Спросила я, а в сердце разгорался пожар. И его уже ничто не потушить. Ни какие извинения Вайласа в будущем не успокоят меня.

— С учётом того, как вы относитесь к женщинам в принципе, я могу подумать, — поднимаю глаза, в которых читается презрение бегущей строкой, и смотрю на Императора в упор, — что Императрица сбежала. И сбежала она от вас, Ваше Величество. Не удивлюсь, если узнаю, что вы говорили ей то же самое, что сейчас и мне. И только лапшу на уши вешаете, разглагольствуя, как любили Ингрид и как души в ней не чаяли! — Я оскалилась. Мой разум окутала пелена невиданной доселе ярости. И чем злее я становилась, тем сильнее хотела ранить Императора. Ранить его в самое сердце! Как он меня….

— Да как ты смеешь! — Взревел Вайлас, искажаясь в лице. Его глаза засверкали ещё ярче, а рука попыталась схватить меня за горло. Его, горящая синим пламенем, рука! Это был рефлекс, схватить его за эту руку. И я бы сто процентов обожглась или даже обуглилась, возьми я её левой рукой. Но я удерживала огненного Вайласа правой рукой, которая покрылась коркой спасительного льда. Поэтому огня я не почувствовала.

— Правильно вы высказались, — прохрипела я, с трудом удерживая тяжёлую, сильную мужскую руку, — на каждое действие найдётся равное противодействие. — Хоть говорить мне было нелегко, зато было какое-то извращённое чувство удовольствия. Вайлас явно не ожидал, что какая-то девчонка с далёкой планеты Земля сможет ему противостоять. И по силе быть ему равной!

Эта девчонка и сама не ожидала, если честно.

Корабль качнулся, отрывая меня от Императора. Мы приземлились на планету Фомальгаут.

Рука Вайласа перестала полыхать, однако мой лёд никуда не делся. Очень странно, я могла беспрепятственно двигать рукой и сжимать пальцы. Ледовая корка никак не ограничивала мои движения.

Интересно, а появление такой силы у меня, это как противовес к силе Императора? Ну, раз я его истинная пара, которую он люто ненавидит. Хотя бы в этом я с ним полностью солидарна.

Огонь и лёд. Надо об это подумать на досуге.

— Убери лёд. Нам надо выходить. — Грозно произнес Вайлас, смотря на мою руку.

«И как это прикажете сделать?» — подумала я, про себя прося, что лёд растаял.

И, вуаля, он растаял!

Вайлас больше не решился хватать меня за руки. Взамен этому, Император предложил мне свою руку. Я с большим сомнением посмотрела на него, но так и не приняла.

— Я буду вести себя смирно, но даже под страхом смерти не прикоснусь к вам, Ваше Величество. — Как можно равнодушнее произнесла я, выдыхая.

— А если я прикажу убить твоих родителей или друзей? Тоже не прикоснёшься? — Я ожидала подобного, поэтому ни капли не смутилась.

— Рискните. В этом случае я костьми лягу, но уничтожу вас. — Развернулась к нему лицом и посмотрела в глаза. В эти бесчеловечные, мрачные глаза. — И неважно как, морально или физически. В этом случае терять мне уже будет нечего. А отчаявшиеся люди способны на многое. — Я не думала, когда говорила это. Видимо моя искажённая душа сама нашла в себе эти слова. И выплеснула их на Императора.

Каким-то невероятным образом перед нами открылась огромная, овальная дверь. По трапу к нам поднимались военные — или как их назвал Вайлас — легион.

— Ваше Императорское Величество, мы рады приветствовать вас дома! — Отрапортовал тот, которого я ещё со времен Дашкиной дачи боюсь. Сагиб Сердар.

На человека он походил лишь очертаниями. Главнокомандующий был киборгом? Внешне он был в глухом матовом костюме черного цвета, с золотыми оборками по краям. Длинные перчатки, какая-то странная конструкция на голове, как у фараонов в Древней Египте. Длинный плащ и золотая маска на половину лица. Сагиб Сердар вызывал у меня настоящий ужас! Его электронный голос, манера поведения и странный золотой шест, на конце которого было будто огромное лезвие.

Сагиб Сердар перевёл на меня взгляд своих жутких глаз. Нечеловеческих глаз.

— Ваше Высочество? — Видимо даже главнокомандующий легионом не мог поверить в то, что я Ингрид.

— Нет. — Отрезала я, старательно отпихиваясь от липкого страха.

— Это она! — Гулко пробаси Император, заставив Сагиба Сердара сложиться в гармошку. — Нам пора в резиденцию. Кортеж готов? — Беря меня за руку и выводя на трап, спросил Вайлас.

Я-то думала, ну встретит нас охрана. Ну и что с того? Ха! Я, кажется, забыла, с кем имею дело.

Но всё же не многотысячная армия меня поразила больше. Я, как человек, особо не интересовавшийся ни космосом, ни формами жизни на других планетах, была сильная поражена увиденным.

Фомальгаут. Невероятно красивая планета! Необычная, но прекрасная. Видимо сейчас был вечер. Перистые облака цвета фламинго, плавно переплывали по сливочно-бежевому небу. Светило, название которого я не знала, согревало эту планету, создавая некую иллюзию — будто пространство между небом и землёй отражается. Вот только я не сразу поняла, что отражения никакого нет, и что небо действительно два! Та часть, на которой находится шаттл и мы, это «Верхний ярус» Фомальгаут. Здесь же находится Резиденция Его Величества. «Небо», которое внизу, это небо для всех остальных.

Вайлас вывел меня из шаттла и провёл к одному из спорткаров, — вытянутых машин без колёс и с полным кругом обзора на 360 градусов. Весь легион склонил головы, когда мы с Императором вышли из корабля.

— Мир Вашему дому! Правьте долго и мудро наш Великий Повелитель! — Вскричали они, только Вайлас ступил на родную землю. А я от неожиданности подскочила.

— Не бойся. — Успокоил Император, а я на него даже не посмотрела. Что называется — перебьётся!

Машина, — настоящее название я не знаю, поэтому беру альтернативу со своей планеты, — плавно тронулась наверх, а за ней устремились ещё полсотни точно таких же.

— Какой смысл в такой охране, когда на вашей планете уже много лет не ведутся ни войны, не беспорядки? — Этот вопрос волновал меня слишком давно.

— А эта охрана не для меня. — Ответил Вайлас, ещё больше меня запутав.

Выразительно посмотрела на Правителя, с трудом отрывая взгляд от летающих гор! Мама, летающие горы и водопады на них! Это ж сойти с ума!

— Они здесь из-за тебя. — Кивнул Вайлас, поворачивая куда-то в сторону.

— А я-то кому могу помешать? Ты же правитель! — Воскликнула я, откидываясь на сидение, которое напоминало земное. Только шире, просторнее и без ремней безопасности.

— Они здесь для того, что ты не сбежала. — А вот тут я просто обалдела.

«Интересно, а Император это как себе представляет?» Позади нас мчалась, по меньшей мере, армия смерти, под предводительством самого Сета — древнеегипетского бога войны, смерти и хаоса! Отсюда вряд ли есть способ сбежать, поэтому пока будем обживаться и искать более цивилизованные пути к отступлению. Для начала неплохо было почитать их законы. Может, найду для себя что-то ценное?

Глава 30 Самозванка

— Вы серьёзно? — Едва сдерживая рвущееся наружу негодование, я медленно прикрыла глаза и стала глубоко дышать.

— А что тебя не устраивает? — Невинно переспросил Император, оглядывая вместе со мной то помещение, куда он меня привел.

— То есть это нормально, что вы поселили меня в те покои, которые занимала Ингрид перед своей смертью? Если вы так считаете, не смею с вами спорить. — Я устрою здесь погром!

По тем воспоминаниям, что я получила в лаборатории, я знаю, что эти покои сама для себя выбрала измученная своей несбывшейся и практически недосягаемой мечтой сама Ингрид. Тогда она хотела побыть в полнейшем одиночестве, и даже постель с супругом перестала делить.

Судя по всему, здесь сохранилось всё так же, как при Её Величестве. Первый этаж, или уровень, занимала богатая библиотека. Одним словом — рабочая зона. На второй уровень вела спиральная лестница и с него, через перила можно было разглядеть, что происходит на первом этаже. Всё сопровождалось высокими, потолками-небосводами и огромными окнами в пол!

— Я хочу, чтоб ты осталась здесь. — Сухо произнёс Император, а у меня брови наверх поползли.

— Правильно ли я понимаю, что оставляя меня здесь, вы надеетесь, что ко мне вернётся память покойной Императрицы? — Спросила я, строя гримасу. Можно было и не спрашивать.

— Осваивайся. К тебе скоро придут гости, переоденься. — Император посмотрел на меня каким-то нечитабельным взглядом.

— Зачем мне переодеваться? — Вроде бы я не так давно вообще одела что-то, плотнее той сорочки, что носила всё время полёта на шаттле.

— Так принято. Перед каждым приёмом пищи, при приёме высокопоставленных людей, Императрица обновляет свой наряд. — Хмуро отозвался Вайлас.

— Глупость какая-то. — Хмыкнула я. — Мне так и одежды не хватит, если каждый раз её менять.

— Решай сама. — Император пожала плечами и удалился.

Я только рот открыла, чтобы спросить о каких гостях говорил Вайлас, но заметила лишь закрывающуюся за ним дверь.

Ну и ладно. Сама узнаю.

Меня коробило находиться в покоях былой Императрицы. Особенно зная, что она погибла. Надеюсь, предметы одежды и гигиены здесьновые, иначе я так и буду ходить в этом платье. Круглосуточно. И наведу на Императора беду. И порчу. И проклятие. Изведу его.

Осторожно ступая по стеклянным ступенькам, я поднялась наверх. Здесь была огромная спальня, из которой вело аж три двери.

«Любопытство не порок, а большое свинство». — Подумала я, открывая закрытые двери.

Как и предполагала, здесь была ванная, больше похожая на гигантскую купальню, гардеробная — для истинной Императрицы. И чего здесь только не было! Столько одежды даже у модных домов нашей планеты не найдёшь!

— Теперь понятно, зачем менять наряды по часам. Иначе за всю жизнь столько одежды не перемеряешь! И это беря в расчет, что императоры измеряют свою жизнь тысячелетиями.

К своему удовольствию я нашла то, что хотела. Более или менее. Чёрные, зауженные штаны с высокой посадкой из плотной ткани. Рубашку изо льна, или что-то очень на него похожее. И опять же, рукава достигали пальцев, и имелась стоячая горловина. Красиво, конечно, но уж больно строго.

Я не рискнула что-то менять. Просто взяла то, что выбрала и умчалась в ванную — купальню. Хотелось бы сказать, что я привела себя в норму довольно быстро, но нет. Пока я сообразила, как и что здесь работает, принцип действия душа и «сушилки», прошло достаточное количество времени. Выходила отсюда уже переодетая и сухая. Волосы мои сейчас чем-то напоминали солому. И я не знаю, что стало причиной их такого плачевного состояния — жесткая вода на этой планете или же адская сушилка, благодаря которой у меня даже глаза высохли. Я не то, что плакать, я моргнуть не могу.

Спутавшиеся волосы разодрала какой-то странной расчёской и вот после неё моя шевелюра стала даже лучше, чем была ещё на Земле! Гладкие и блестящие, они лежали волосок к волоску.

Но такие муки я больше проходить не собираюсь. Меня не напрягает вытереть собственное тело обычным полотенцем и высушить волосы естественным путём.

А вот третья дверь не поддавалась. Как бы сильно я не пинала её ногами, её будто намертво приварили! Что там такое?

«Труп настоящей Ингрид!» — подсказало воспалённое воображение, и я только нервно хихикнула.

Решила всё же оставить эту дверь в покое. Но лишь до вечера. Спустилась на первый уровень и осмотрела чужие владения. Богатая библиотека! Ничего не скажешь. А на первый взгляд леди Шантакаль не была выдающейся. Казалось, девушка жила одними мечтами и реалии жизни её мало волновали. Поначалу я вообще подумала, что здесь одни лишь собрания сочинений одноразовых романов. Ингрид, если я не ошибаюсь, была примерно моего возраста. А многие девчонки, не в обиду этим девчонкам, любят пощекотать себе нервишки, зачитываясь третьесортными романчиками, где все отношения главных героев сводят к постельным утехам.

Даже жизнь императорской четы в воспоминаниях Вайласа показалась именно такой.

Но видимо это далеко не так. Я же прекрасно вижу тяжеленные талмуды и фолианты! Решила вытащить одни такой, едва не грохнулась вместе с ним! На самом деле не ожидала, что даже читать смогу на их языке, но лично я видела перед собой русский язык.

Всё, что мне попадалось, это исследования ученых, философские труды, которые вызывали у меня рвотный рефлекс. История, высшая математика, которая подозрительно походила на нашу. Что-то похожее на сопротивление материалов, только не земной. Архитектура, закономерности органической жизни, органическая химия, и куча всего! Я уже пожалела, что начала искать романчики. На тяжелом деревянном столе воздвигла настоящие башни, пока рассматривала книги. И это только маленькая часть всего того, что здесь было на самом деле.

Я села на пол, опираясь на массивную ножку стола и, тяжело вздохнув, двинулась головой назад. Книги, лежавшие на самом верху, градом посыпались на пол, заваливая меня! Какая-то книга приземлилась аккурат на мою голову, когда в двустворчатые двери постучались.

Зашла служанка в чёрной форме и заколотыми волосами. Она склонилась передо мной, глядя в пол.

— Ваше высочество, к вам посетитель. Будет ли вам удобно его принять? — Девушка не смотрела мне в глаза. Она вообще как-то вся тряслась и пищала.

— Я ещё спрашивать буду, можно мне заходить сюда или нет! — Не успела я никак отреагировать, в покои в буквальном смысле ворвалась невиданной красоты девушка!

«Астрид де Шантакаль». — В голове прозвенел звоночек. А вот и сестрица пожаловала. Она не постарела ни на секунду с тех пор, как умерла её младшая сестра. И если сравнивать ту Астрид, что я видела в воспоминаниях, и ту, что величественно возвышалась сейчас передо мной, то либо это два разных человека, либо я просто её ещё плохо знаю. Вернее не знаю совсем.

Астрид прошествовала чуть ближе. Её тёмно-бордовое платье с высокой горловиной, но не такими длинными рукавами, как у меня, выгодно оттеняло яркую, хищную красоту девушки. Её блестящие волосы цвета воронова крыла, алые губы и фарфоровая кожа — сумасшедший тандем! Я поражена, почему Вайлас влюбился в Ингрид? Не спорю, она была красива, но её красота мягкая, как и она сама. Из Астрид вышла бы потрясающая Императрица.

— Значит, это в тебе наш мудрый Правитель нашёл мою покойную сестру? — Девушка смотрела на меня свысока, плавно переходя с ног до головы. — Вышли все! — Вскрикнула она, искажаясь в лице. Служанку ветром сдуло, а двери закрылись.

— Что ты наплела Его Величеству? — Астрид подошла ещё ближе, мерзко скалясь, от чего вызвала у меня не уважение, а отвращение. — Чем доказала, что ты Ингрид? В тебе нет и сотой доли от моей сестры, поэтому собирай свои вещи и проваливай на свою мерзкую планетку. — И в конце взорвалась яростным криком.

— Всё сказали? — Переходить с ней на «ты» желания не было. Сейчас она прямо показала мне своё воспитание. Скорее, его отсутствие.

— Я вашему, — здесь сделала упор, — Императору ничего не внушала. Все эти месяцы я отчаянно бегала от него, но, раз я здесь, можно сделать вывод, что мне не удалось. И я ни в коем случае не утверждаю, что являюсь реинкарнацией вашей сестры. Однако как бы я не хотела уйти отсюда, пока не могу. — Говорила медленно, снова подбирая слова. — Я здесь для того, чтобы доказать, что к покойной Императрице не имею отношения.

Могу понять её оскорблённые чувства. Много лет назад сестра ушла в другой мир, оставив здесь всех, кто её любил. Конечно, Астрид не нравится, что Император притащил чужую девчонку и назвал её Ингрид. Я бы тоже взвыла. Но печёнкой чувствую, в поведении Астрид кроется что-то другое, нежели оскорблённые чувства по погибшей сестре.

— Убирайся из этой комнаты! Чтобы духу твоего здесь не было! — И снова девушка сходит на крик. У меня сейчас уши заложат.

— Заткнётесь вы сегодня или нет? — Выдохнула я, закатывая глаза.

Астрид наконец-то меня послушала. Она резко заткнулась. Правда вылупилась на меня так, будто сейчас взорвётся от перенапряжения.

— Как ты смеешь…? — Выдохнула оскорблённая Астрид. — Ты хоть осознаёшь, кто перед тобой стоит?

— Вы заявились ко мне, чего-то требуя. Я на этой планете от силы несколько часов, а меня уже все успели достать! Сколько можно орать? Или вас не учили вести себя достойно с гостями? — Я снова закатила глаза и убрала руки за спину. — Слабо все претензии высказать Его Величеству? — При упоминании Императора Астрид задохнулась и даже вздрогнула. Значит боится. — Если вас что-то не устраивает, туда вам и дорога. Как и вы, я также подчиняюсь его воле и желанию. Именно они позволяют мне сейчас находиться здесь. — Я не стала говорить, что лично моего желания здесь нет. Но заткнуть эту девушку уже давно пора.

— Я не потерплю подобного к себе обращения! — Сквозь зубы сцедила Астрид. — Я, Её Высочество, леди Астрид де Шантакаль, первая претендентка на трон!

— Ах вот, что вас тревожит? — Наигранно удивилась я, заметив, что Астрид передёрнуло. — Так бы и сразу. — Выдохнула и вполне серьёзно ответила: — Я на вашего Императора и на трон не претендую. Запомните это. Но вот я нужна ему, и что с этим делать, я не знаю.

— Когда он узнает, что ты самозванка самолично выставит за дверь. А то ещё и отправит первым же рейсом на твою дохлую планету. В любом случае, ты здесь ненадолго. — Не упомяни эта стерва мой дом, я бы, возможно, и промолчала. Но она сама меня вынудила.

— Думаю, даже это вам не поможет. — Я расстегнула рукав рубашки и продемонстрировала Астрид татуировку истинной пары. — Могу догадаться, почему вы называете себя «Её Высочество». Возможно, такой титул вы получили после коронации своей сестры. Хотя это лишь мои догадки. Но что точно вам не светит, это перерасти из Её Высочества, — я горделиво подняла голову и с блаженным видом продолжила, — в Её Императорское Величество! И раз уж я занимаю положение истинной пары, — киваю на руку и застёгиваю жемчужную пуговку обратно, — то и по положению стою гораздо выше вас. Поэтому, не сочтите за грубость, покиньте эти покои.

Астрид не двинулась с места. Она продолжала сверлить своими чёрными, опало-халцедоновыми глазами, периодически то моё лицо, то руку, которую я уже убрала.

— Не позволю. — Процедила она, глядя на меня так, что я, по её мнению, должна была уже сама сбежать из резиденции. Не на ту напала. — Вышибу тебя пробкой из этих комнат, из резиденции и с этой планеты! Даже не разрешу переправить на Землю, сама лично прослежу, как ты окажешься на колониальной планете — Рас Альгети — где живут рабы Великой Империи Альфадена. Посмотрим, как тогда запоёшь, птичка. — Астрид осклабилась, но всё же вышла, подметая пыль распахивающимися полами своего платья и рукавов.

Отвратительная особа. Нашла чем мне угрожать.

— Есть кто-нибудь снаружи? — Крикнула я, в надежде, что снова появится та служанка.

— Ваше Высочество! — И как в воду глядела. Ко мне снова пожаловала та девушка.

— Как тебя зовут? — Спросила я.

— Ваше Высочество, вы можете назвать меня как угодно. — Всё также прижимая подбородок к груди, запищала служанка.

— У тебя нет имени? — Опешила я.

— Каждый новый хозяин или хозяйка выбирает новое имя для своего слуги.

— Ну и дичь! — Протянула я и даже не сразу заметила, что сказала на земном языке. А вот служанка услышала. Она дёрнула головой, но всё не рискнула её поднять.

— Вот меня зовут Ализе. Ализе Аненербе. А тебе какое имя дали при рождении?

— Катарина, Ваше Высочество.

— Катарина. Вот и отлично. Тебя зовут Катарина, а меня Ализе. И никак иначе. И вообще, собеседники смотрят друг другу в глаза, когда разговаривают, а не рассматривают пол, будто это самое интересное занятие в их жизни. — Катарина всё же не удержалась и хихикнула.

Она несмело подняла голову, но старательно отводила от меня взгляд. Ну и порядки у них в резиденции!

— Не положено смотреть монаршим и династическим особам в глаза. Поднимать голову и обращаться по имени, также является запретом.

— Пусть будет так. Но лично я не являюсь монархом, поэтому подобного обращения не заслужила.

Катарина хотела что-то сказать, но двери снова распахнулись, впуская в покои тех, кого я уже не ждала увидеть!

P.S Прошу прощения за задержку!!! Вчера долго сидела за «Лолитой» и не успела дописать эту главу.

Какая однако неприятная особа, эта Астрид. Как думаете, кто теперь пожаловал в гости к нашей «самозванке»? Новые визуалки выставлю в новой вкладке, чтобы не запутаться, где и что искать!)Хочу от всего сердца подблагодарить всех вас, за то, что читаете мою книгу! Спасибо всем, кто комментирует! Спасибо всем, кто лайкает и награждает! Очень вас люблю!!!

Глава 31 Воссоединение

— Лиззи! — Воскликнули мои родители, вбегая в покои наперегонки.

Я застыла громом поражённая буквально на миг, а когда отмерла, ринулась к ним.

— Мама! Папа! — Закричала я, врезаясь в маму и крепко в неё вцепляясь.

Мне казалось, что я сильная, что я всё выдержу. Но именно отсутствие родителей, их возможная гибель, сказалось на мне больше, чем тоже вторжение. И ту радость, то облегчение, что я испытала лишь увидев их, отняли все силы. Я ни разу не давала себе поблажку, не отступилась от цели, и не отпустила руки. Поэтому сейчас мне было так тяжело.

— Моё солнышко! Ты жива! Ты здорова! — Плакала мама, когда мои ноги подкосились, и я медленно опускалась на пол, держась только благодаря маминым рукам.

— Лиззи! — За много лет я видела папины слёзы лишь однажды, когда сломала руку в шестом классе. Папа опустился рядом с нами, носом утопая в моих волосах.

Вот так мы и сидели очень и очень долго. Обнимаясь, и слушая сердцебиение друг друга.

— Где ты была всё это время? — Много времени спустя, точно больше часа, папа внимательно на меня посмотрел.

— Мне вам столько надо рассказать! — От накативших слёз я нервно вздыхала и не могла успокоиться.

Я даже не заметила, что в покоях мы одни. Ни тебе слуг, ни охраны, ни даже самого Императора! Но это всё мнимая свобода.

— Мам, — я обернулась к мамочке, глядя в её заплаканные, но такие счастливые глаза, — как вы здесь оказались? — В голову влетела зудящая мысль, что моих родителей похитили и насильно отправили на Фомальгаут.

Мы пересели на широкий мягкий диван. Я всё ещё сидела между родителями, которые держали меня за руки и обнимали со спины.

— За нами пришли практически сразу. — Мне ответил папа. Я видела, что ему не очень приятно вспоминать это, но я должна была знать, что моим родителям ничего не угрожало.

Из папиного рассказа выходило, что захватчики знали, к кому и зачем пришли. В тот день, в день вторжения, мама чувствовала, что за ними идут. Как в случае с тем, что мне надо держаться поближе к воде. Но то был не более чем интуиция. Как мама не хотела уезжать в Мюнхен, так и вода и приближение пришельцев, всё это было материнским, женским чутьё. Ничего сверхъестественного в этом не скрыто. Я и раньше наблюдала за мамой проявление её шестого чувства, поэтому ничего удивительного, что при реальной угрозе мама заволновалась.

В тот же день, когда мы с ребятами умчались ко мне домой, когда к нам присоединился Илья, моих родителей уже отправили на шаттл. Они знали, что Император Альфадена ищет меня. Их привезли на Фомальгаут, когда мы добирались до Дашиной дачи. Всё это время мои родители были в безопасности! И это понимание, как гора с плеч!

Пока меня разыскивал Легион Смерти, мама и папа каждый день спрашивали, где я и что со мной. И зачем я вообще нужна Его Величеству. Тогда Император рассказал всё то, что поведал мне — эту дикую теорию, что я могу быть реинкарнацией его покойной жены. Мама с пеной у рта доказывала, что это невозможно! Не знаю, какие доводы она приводила, но всё равно она защищала мою душу от поползновений чужака. Папа вообще разошёлся и сказал, что в любом случае увезет меня на Землю, даже если и являюсь перерождением Ингрид. В итоге Вайлас разозлился. Он заявил, что отобрать меня у него никому не получится, ведь я его истинная пара, которая даётся далеко не всем правителям! Только пара будет жить, пока жив Император. Тысячелетия. Остальным женам даровано около половины того времени.

Об этом я ничего не слышала. Либо Вайлас забыл, либо просто не захотел мне рассказывать. И я склоняюсь ко второму варианту. Я нужна ему примерно так же, как и он мне.

— Мы с папой не хотели, чтобы Легион тебя нашёл. Город был оцеплен. Мы так боялись, что ты попадёшь в ловушку клонов. — Папа горестно вздохнул и склонил голову.

— Клонов? — Переспросила я, вспоминая, что никаких клонов мы не видели за все эти месяцы.

— Город был оцеплён армией клонов — существ, похожих на людей, но лишь телесной оболочкой. Они словно киборги, выполняют данные команды, но сами ничего не чувствуют. — Кажется, я догадываюсь, о ком идёт речь.

— Слушайте, когда мы перебирались к Дашке на дачу, мы натолкнулись на кого-то, кто действительно похож на людей. Но тепловизор показал нам абсолютно чёрные тени и мы решили, что они мертвецы. — Я поделилась с родителями той жуткой историей. — Илья и Тёма кидали в них сонные гранаты, но они никак не реагировали.

— Господи, Лиззи, какой тепловизор, какие сонные гранаты? Какой Илья? — Воскликнула мама, поворачивая меня к себе.

Я и рассказала всё с самого начала. Как мы собирались, как нашли перепуганного Мельниченко, как воровали, спасались от кораблей-убийц.

— Это не корабли-убийцы! — Опешил папа, в ужасе от моего рассказа. — Это патрульный крейсер. Они проверяют тех, кто скитался по городам без чипа. Таких людей в буквально смысле вырубали, действуя на них специальными электромагнитными волнами, и патруль отправлял человека в специальную зону. А некоторые патрульные крейсеры, которые были небольшие по размеру, искали тебя. — Папа посмотрел на маму, потом на меня. — И насколько мы с матерью знаем, они тебя находили ещё в самом начале.

Не знаю, кто бы удивлён больше: я или мои родители. Получается, что мы видели даже не трупы людей, а их клоны? И та железка, в которую я всадила столько пуль, на самом деле не несла опасности?

— Тогда почему эти патрульные крейсеры не действовали на меня, но у остальных вызывали ужасные головные боли вплоть до носового кровотечения и потери сознания? — Даже вспоминать страшно, что мы тогда пережили, когда я притащила полуживого Тёмку из магазина!

— Как мы поняли из рассказа Его Величества, ты и не будешь реагировать на всё это, потому что ты, — я заметила, как мама замялась с ответом, — потому что в тебе одновременно заложены два генома. Обычный, земной и императорский геном, геном истинной пары. Поэтому на тебя среагировал чип, появилась эта татуировка, именно поэтому на тебя не подействовали патрули. Даже тот факт, что ты говоришь на их языке, — мама куда-то неопределённо мотнула головой, — именно этим и объясняется.

«А эти фантомы в тумане и способность замораживать тоже оттуда же?» — Подумала я, нахмурившись.

— Получается, что фактически мы все были в безопасности, когда шли к Дашке на дачу? — Задумчиво пробормотала я.

— Относительно. — Нехотя согласился папа. — Знаешь, кто нас посвящал во всё это? Клон Дашиной мамы.

У меня челюсть отвисла! Клон Дашиной мамы? Что это за дрянь-то такая?

Только я хотела об этом спросить, как вдруг вспомнила, что подобное где-то видела. Но где? Не во сне же! Сон! Я видела, как моих родителей забирали на шаттл, как они разговаривали с молодой женщиной, которая была безумно сильно похожа на маму Даши! Я всё это уже видела! Поэтому мне казалось, что мои родители живы?

— Я это уже видела. — Пробормотала я, как-то неуверенно. — Я видела всё это во сне. И то, как вы ушли с чужаками и как на шаттле разговаривали с женщиной в белом костюме.

— Точно! Она как раз была в белом! — Воскликнула мама, вскакивая с дивана. — Но как? Как это возможно?

— Аля, не нервничай, пожалуйста, и сядь. Не пугай дочь. — Устало произнес папа, поднимаясь за мамой и усаживая её обратно. — Лиззи, объясни, пожалуйста, о каких снах идёт речь?

И я снова рассказала. Всё, что помнила. Пришлось даже признаться о том несчастном банном венике, который я умудрилась заморозить и впоследствии разбить.

— Ты умеешь замораживать?! — Хором воскликнули родители и вскочили уже оба со своих мест, глядя на меня сверху вниз.

— Я уже давно не практиковалась. — Призналась я, поднимаясь следом. Последний раз был спонтанным — когда Вайлас едва не сжёг мою руку. О, это я навсегда запомню!

Я не знала, что можно заморозить, чтобы показать маме и папе свои супер способности. Пока мне на глаза не попался тот самый фолиант про здешнюю философию. Именно его мне дико захотелось расколошматить на мелкие кусочки. Схватив учебник, я развернулась к родителям, которые застыли в немом изумлении.

Сконцентрировавшись, снова почувствовала в кончиках пальцев правой руки нарастающее покалывание. Это признак того, что я всё ещё контролирую свою силу. Скажи мне лет в пятнадцать, что у меня будет нечто подобное, я бы обрадовалась до чёртиков, постоянно экспериментируя. Но в нынешних условиях я посчитала свой дар, если так можно выразиться, не развлечением, а способом защититься.

На моих глазах и на глазах моих родителей, толстая книга обрастала толстым слоем льда. А удивление на лицах мамы с папой увеличивалось в геометрической прогрессии.

— Сказать, откуда появилась эти сила, я не могу. — Я покачала головой, держа в руках уже не книгу, а кирпич льда.

— Может, это как-то связано с тем, что ты пара Правителю? — Неуверенно спросил папа, делая шаг ко мне. — У него тоже есть дар, но он прямо противоположенный твоему.

— А вы откуда знаете? — Я выронила замороженную книгу, и она звонко разбилась об пол. — Он вам угрожал? — Если хоть волосок упал с голов моих родителей, я от его Империи и живого места не оставлю. Всё к чертям заморожу на долгие тысячелетия! И пусть во мне говорит всего лишь юношеский максимализм.

— Почему сразу угрожал? Его Величество с самого начала относился к нам весьма уважительно. Единственно, что он не мог от нас слышать, что ты не его покойная жена и что рано или поздно вернёшься домой, на Землю. — Ответила мне мама. — А о его силе мы узнали, когда нас перевезли сюда, в Резиденцию.

— Уже как о Правителе нам рассказывали его подданные. В особенности, Её высочество леди Астрид, старшая сестра покойной Императрицы.

А, ну она могла. Эта девица спит и видит, как прибрать к рукам и Империю и Императора. Ей было на руку такая гибель сестры.

Гибель сестры…. Да нет, это не может быть правдой. Ингрид сама захотела оказаться на нашей планете, и Астрид не было нужды её убивать.

Но об этом я подумаю позже.

Мы с родителями долго беседовали. На каком моменте я совсем забыла, где мы. Но об этом не забыл Император Вайлас.

Без стука он ворвался к нам, когда вокруг нас царила семейная идиллия. И снова её нарушил. Как много месяцев назад.

Я ненавидела этого человека, который ради непонятной мести решил уничтожить планету, которую населяли практически такие же люди, как и в Империи Альфадена. Я не понимаю. За что? Что бы ему это дало? Ингрид в любом случае это не вернуло. Ещё неизвестно, смогла ли она переродиться в другого человека или нет!

Я ненавидела этого человека, который отобрал у меня шанс окончить школу, впервые побывать на выпускном балу, сдать первые серьёзные экзамены и поступить в университет. Отлучить меня от моей семьи и заставить скитаться в возрасте 17 лет по городу, воруя продукты питания и вещи, чтобы выжить и ночевать на улице. Сходить с ума от страха, что наша жизнь предначертана кем-то с другой планеты.

Я ненавижу этого человека, который думает лишь о себе, о своём благополучии. Не Ингрид, значит, сойдёшь и как пара?!

Не выйдет! Только не со мной.

Глава 32 Нет выбора

Он хоть на день оставит меня в покое?! Или Вайласу доставляет изощрённое удовольствие делать всё, чтобы изводить меня, постоянно вмешиваясь в мою жизнь?

Император зашёл в покои, держа в руках трость. Именно звук отстукивающей от пола трости нас и привлёк. Родители, увидев Вайласа, встали со своих мест и склонились в приветствии и проявлении к нему уважения. Мама, заметив мою заминку и общее нежелание проявлять почтение, ухватила меня за запястье, заставляя повиноваться. Как бы то ни было, перед нами монарх.

— Ваше Величество. — Произнес папа, но видимо со мной он был солидарен больше, чем с мамой, и в голосе чувствовался металл.

— Я надеюсь, вы уже успели всё обсудить с Ализе. — Я удивилась, когда услышала русскую речь из уст Правителя. Вайлас медленно приблизился к нам, но особо близко не подходил. — Пока вы будете гостями на Фомальгаут, для вас подготовят отдельные императорские владения. А сейчас я лично приглашаю вас отужинать с семьёй фон Берне. Надеюсь, вы окажите честь и присоединитесь к скромному семейному празднику, посвящённому возвращению Ингрид на родину.

Родители замерли в полупоклоне.

— Спасибо за это приглашение, Ваше Величество, но для всех нас, ваша покойная жена так и осталась покойницей. — Жестко отбрила я поползновение Вайласа снова внушить моим родителям эту дикость.

Мама и папа тихо охнули от моей наглости. На лицо Императора налегла тень раздражения.

— Вам не нравится, когда я не принимаю ваши попытки сделать из меня Ингрид, а мне не нравятся эти самые попытки. Перестаньте выкуривать меня из моего же тела. Есть я, Ализе, и никакой Ингрид здесь нет и быть не может. Либо вы смиритесь с этим сейчас, пока не поздно, либо в нашем вечном противостоянии мы погибнем оба.

Вайлас поднял вверх трость, таким образом, показывая особы знак охране, которая без промедления увела моих родителей.

— Они подождут нас уже в зале. — Пояснил Император, когда я в ужасе рванула за ними. Он крепко схватил меня за руку и резко отбросил назад. Когда двери за моими родителями были снова закрыты, мы с Императором остались наедине.

— Я разрешил твоим родителям увидеть тебя. Об этом же ты мечтала, все месяцы с начала вторжения? Я был готов оставить твою земную семью здесь, чтобы успокоить твои нервы. Ещё на шаттле мы договаривались о том, что я даю тебе свободу действий, и ты самостоятельно ищешь доказательства своей непричастности к Ингрид. При всём этом, мы договорились, что ты будешь молчать, будешь соглашаться со всем, что я говорю. Будешь слушаться меня! — Вайлас опёрся на свою трость, инкрустированную драгоценными камнями. — И что в итоге? Я иду навстречу, а ты постоянно сворачиваешь с пути? Какой в этом смысл? — Вайлас смотрел на меня, как на врага народа! И это сильно било по самолюбию.

— Ваше Величество, вам напомнить, как я здесь оказалась? Вы довели меня до ручки! Силой забрали с родной планеты, отобрали друзей и родителей, оставив восемнадцатилетнюю, напуганную девчонку в абсолютном одиночестве и отчаянье! Восемнадцатилетнюю! — Вскрикнула я, не следя за тем, что слёзы уже не удерживаются, и я показываю своё отношение, свои чувства, которые так тщательно скрывала. — Я не бессмертная, чтобы в этом возрасте иметь личико молодой девушки, и ваше отношение в жизни. Вы и представить себе не можете, насколько мне страшно! Я не хочу идти вам навстречу! Знаете, почему? Я более чем уверена, что вы именно этого и добиваетесь. Что, в конце концов, я привыкну к этому, перестану беситься всякий раз, когда вы называете меня Ингрид. Не выйдет. У вас не получится сделать из меня подобие вашей жены. Я не она. И это вам придётся смириться с тем, что погибших людей невозможно вернуть к жизни.

Дальше произошло то, что я не то, что не ожидала, не предполагала в своей жизни! Что Император способен на подобные чувства или жесты.

Вайлас в один широкий шаг подошёл ко мне и крепко прижал к своей стальной груди. К груди, в которой билось живое сердце. Сердце Императора. Сердце мужчины.

— Я всё понимаю. — Прошептал он, когда я спустя минуту начала вырываться из этих оков. — Но поставь себя на моё место и ты поймёшь, что мной руководит вовсе не разум, а сердце. Здравый смысл твердит отправить тебя домой, на Землю, но это невозможно. Ни при каких условиях. Ты пара Императору. А это налагает особые обязательства.

— Какие? — Бубню прямо ему в грудь. Мне было жутко неудобно, некомфортно, когда Вайлас сократил дистанцию и ворвался незваным гостем в моё личное пространство.

— Я уверен, родители рассказали тебе всё, что им стало известно. И ты в курсе, что при рождении получила особый набор генов, благодаря которому мало того, что понимаешь и осознаёшь наш язык, ты обрела способности прямо противоположенные мне.

На этом моменте Вайлас, наконец-то, отпустил меня на расстояние вытянутых рук. От его слов я даже выдохлась. Злость и обида на Императора немного поутихла. Скорее на первый план вышло неловкость, стеснение перед монархом.

Вайлас показал, как пальцы его руки начали по очереди вспыхивать синим пламенем, пока не загорелась и вся рука. До локтя. Это не был эффект неожиданности, поэтому испуга я не испытала. Вместо того чтобы хоть что-то сказать, я подошла к Императору, протянула правую руку, поднесла её к синему пламени, прямо впритык. Тут же почувствовала знакомое, привычное покалывание в пальцах. Была невероятно наблюдать за тем, как с самого верха огонь начинает быстро замерзать! Это было и чудом, и испугом одновременно. Во всяком случае, для меня.

Император наблюдал за моими действиями с восхищением! Зачарованно смотрел на то, как факел превратился в ледяной меч.

— А ещё, — мой лёд разбился на мелкие кусочки будто изнутри, — ты не сможешь жить на Земле.

— В смысле?! — Возмущенно спросила я, отвлекаясь от созерцания взаимодействия наших сверхъестественных сил.

— Для землян ты будешь считаться бессмертной. Тысячелетия жизни. В условиях вашей планеты это довольно трудно. Мало того, что переживёшь всех своих друзей, родителей, ты не сможешь покончить жизнь самоубийством, когда придёт тяжелейшее осознание, что ты останешься одна. В условиях брака с землянином, твои дети будут обычными людьми. Ты будешь с ужасом наблюдать, как они доживают до преклонных лет, в таком виде. — Провел рукой, очерчивания мою фигуру. — А потом умирают. Умирают твои дети, внуки, правнуки. И так до бесконечности. Люди на Земле не понимают ни магию, ни жизнь в целом. Поэтому для них подобные тебе люди просто не существуют, чтобы не выходить их тех удобных рамок, созданные их собственным разумом. Ваша цивилизация настолько неразвита, что ваши физические законы, с помощью которых учёные пытаются объяснить происхождение Вселенной, принцип действия квазаров или черных и белых дыр, кажутся детским лепетом. Вы были уверены, практически на сто процентов, что вы одна разумная раса биологических видов, живущих в космосе! Это уму непостижимо!

Вайлас настолько ушёл в перечисление «минусов» людей с планеты Земля, что кажется, немного забылся.

— Вы хоть понимаете, что наша Вселенная, далеко не единственная? И что существует не только трёхмерное пространство, но даже семимерное. Однако для человеческого, ограниченного восприятия это было бы довольно тяжело понять. Имеют место быть и параллельные миры, в которых живёт такая же Ализе Аненербе, как и ты, и сейчас, в этот самый момент она разговаривает с Императором Альфадена из своей Вселенной. Но эти две реальности, во-первых, реальны, во-вторых, в той реальности мы либо уже поженились, либо расстались навек. Но разница в наших мирах такая, что мы не зависимы друг от друга. Ты ещё многого не знаешь. Для тебя даже существование эликсира душа это дикость! Можешь ругаться, кусаться, показывать свой характер, но не забывай, я Правитель Империи Альфадена, далеко не маленький мальчик. И если я сказал, что ты в любом случае останешься на Фомальгаут, так и будет. Один фактор мог бы исправить твоё положение. — Я вся подобралась, внимательно всматриваясь в Вайласа. — Не будь ты моей истинной парой и Ингрид одновременно, я отправил бы тебя на Землю.

Короче говоря, смысла спорить с ним, нет. Не буду же я бегать от Императора по всей этой необъятной планете?! Это даже смешно. Однако доказать свою непричастность к Ингрид я всё же должна. Я хочу защитить своё имя. Свою жизнь и судьбу.

— Я очень постараюсь не называть тебя именем моей жены, — Вайлас тяжко вздохнул, — всё же не тебе одной это не нравится. Астрид готова была выцарапать мне глаза, когда узнала, что я привёз тебя на Фомальгаут. — Задумчиво бросил себе под нос. Будто меня уже и не было здесь.

— Всё-таки, — не упомяни Вайлас эту стерву, я бы промолчала, — я свободный человек. Поэтому решать, где мне будет хорошо и комфортно, буду сама. Даже если я останусь на Фомальгаут, ещё не факт, что я останусь и с вами, Ваше Величество. Меня напрягаете вы, ваша Империя. Но больше всего бесит Астрид.

— Но вы же ещё не знакомы. Как она может тебя «бесить». — Вайлас скривился от такого разговорного выражения.

— Нет уж, — хмыкнула я, вздрагивая от воспоминаний, — было «удовольствие» лицезреть старшую сестрёнку Ингрид. — Ответила в той же форме, что и Вайлас. Ибо нефиг тут возникать!

— Когда успели?!

— Следить надо за этой девушкой. — Я закатила глаза, показывая, насколько мне не понравилась Астрид и её поведение. — Она влетела в покои, разогнала всю охрану, служанок, и во всеуслышание заявила, что она, Её Высочество, и не собирается спрашивать разрешения, чтобы зайти в эти комнаты. А потом ещё долго пыталась меня выгнать.

— Выгнать? — Кажется, Вайлас впервые начинает показывать настоящие эмоции. Маска равнодушия и цинизма дала трещину. Император в буквально смысле, едва не задохнулся от возмущения!

— Ага. — Поддержала я. Неужели Астрид могла подумать, что при удобном случае, я не накляузничаю на неё? Наивная простота. Нужно уметь пользоваться своим положением истинной пары. — Она поклялась прогнать меня со двора, а если начну пререкаться, то и вовсе понизит меня в ранг рабов и отправит на планету, мммм, — я пощёлкала пальцами, силясь вспомнить название рабской планеты, — забыла, Рас Как-Там.

— Рас Альгети? — А вот это уже было не возмущение. Сейчас Вайлас выглядел каким-то уж совсем диким. Лютым!

— Вроде бы. — Пропищала я, и уже была не так сильно уверена в том, что Астрид заслужила сгореть заживо, если сейчас Вайлас рассердится на неё и превратит в уголёк.

— Ин…кхм, Ализе, если леди Астрид словом или действием оскорбила тебя, она обязана понести заслуженное наказание. Правда это или нет, можно узнать, лишь заглянув в её мысли. И поверь, мне это сделать не составит труда. — Это меня сейчас пугают, что в случае моей лжи всё выйдет наружу или что я всегда могу пожаловаться Вайласу, а он сможет узнать всю правду о сложившейся ситуации?

— Вы и такое можете? — Ужаснулась я, представляя, что Вайлас найдёт в моей голове, если вдруг решит проверить.

— Могу. Однако только на тебе этот приём не работает. — Недовольно признался Правитель. — По законам природы истинная пара имеет право на неприкосновенность. Её разум лишь при её подлинном желании можно просмотреть. И то, только то, что она сама захочет показать. Насильно, грубо говоря, залезть тебе в мозг, я не могу.

— А этот закон природы исходит исключительно от самой природы или всё же уважение ко второй половинке тоже играет роль? Или у вас просто нет иного выбора, как быть с истинной парой?

— Выбор есть всегда. — Философски заметил Вайлас, но увидев, мои вверх убежавшие брови, тот час исправился: — Не у тебя, конечно. Но то, что Император испытывает к своей паре, ни с чем несравнимое волшебство. Никто от этого не отказывается. И найти пару для Императора эта высшая мера счастья. Это рай во всём его проявлении!

— То есть ко мне вы относить лучше, чем к Ингрид? Меня вы полюбите больше, чем её?

Вот скажите, меня кто-то тянул за мой длинный язык? Я же прекрасно знала, как ревностно Вайлас относится к памяти Ингрид, к ней самой. Разве может этот человек полюбить другую девушку сильнее, чем Ингрид? Мне кажется, это тихий бред сумасшедшего.

— Извините, я не должна была этого говорить. — Я опустила взгляд в пол, не могла удержаться и отошла назад, пока не была остановлена рукой самого Императора, который в последний миг перехватывает моё запястье и снова притягивает к себе. Очень близко. Почти вплотную. Я слышу его сердцебиение. Чувствую мятное дыхание на своей коже, такое свежее, что щекочет нервы.

«Ты и гроша не стоишь. И не заслуживаешь моего хорошего к тебе отношения. Даже последний подзаборный пропойца в самых дальних планетах Альянса будет относиться к тебе также, надеть ты хоть сотню тиар!» — Бахнуло в моей голове, как гром среди ясного неба. Я прямо видела, с каким презрением смотрел на меня Император, вспоминая и сравнивая с Ингрид.

И снова вырвалась. Руки Правителя будто прожигали на моей коже дыры, образовывая волдыри. Болезненные, тяжелые.

— Инг…Ализе? — Он запнулся с именами. Это никогда не закончится. И я не хочу видеть ни себя рядом с Императором, ни его рядом со мной. Я всё равно уйду. Хочет он этого или нет.

Я не вынесу этого вечного противостояния. И не собираюсь становиться лучше этой Ингрид. Всё потому, что я другая по натуре. Мои мечты, это не приоритет. В случае если они никому никак не помешают, я вполне могу их осуществить. Но только так. Без жертв.

— Нас ждут в обеденном зале. — Холодно напомнила я, обходя мужчину и выходя из комнаты Ингрид.

Императора ждать не пришлось. И поскольку я не знала, куда идти и где, собственно, находится обеденный зал, я как вкопанная встала в коридоре.

Вайлас подошёл бесшумно. Я не почувствовала его ни спиной, ни сердцем.

— Ты будешь мне доверять. — Покрылась мгновенными мурашками, когда услышала этот шёпот возле уха. — Ты будешь моей.

P.S Я хотела бы извиниться, что 2 мая проду не выпустила!!! И я забыла предупредить об этом. Простите, пожалуйста! Это не блажь, просто я на какой-то миг застопорилась. И чтобы хоть как-то отключиться от Кодового слова, я на день переключилась на новый проект «Хакер». Это помогает по-новому взглянуть на ситуацию, которая разворачивает в романе. Спасибо Вам огромное, друзья мои! За Ваши комментарии, лайки и награды! Очень Вас всех люблю!)))

Глава 33 Утопия

Мы остановились у двухстворчатых тяжелых и очень высоких дверей. Два стража, стоявшие по обе стороны от проёма, склонили головы в присутствии Повелителя.

— Внимание! — Раздалось по ту сторону дверного полотна, в обеденном зале. — Его императорское величество и Её высочество леди Ализе! — Это звучало так громко и неожиданно, что я подпрыгнула. Но стоявший рядом со мной Император, взял меня за руку, переплетая наши пальцы.

— Не бойся. — Произнёс Вайлас, смотря перед собой.

Когда стражи потянулись к ручкам двери, чтобы распахнуть их для нас, я резко вырвала свою руку из захвата. Правителю это видимо не особо понравилось, ведь когда перед нами предстало убранство обеденного зала, он повернул голову в мою сторону.

Приглашённых было немного, но среди них оказались и те, кто вызвал у меня падение челюсти к мраморному полу. Кроме родителей, которые завидев меня, улыбнулись, в зале также присутствовала и Астрид, вид которой говорил за неё. Она явно пришла для того, чтобы показать всем, что я ничтожество и во мне от её сестры ноль целых ноль десятых.

Судя по тому, что Астрид селя по правую сторону от Императорского места во главе стола, а там по правилам должна сидеть официальная невеста (не жена!) Правителя, она явно видит себя Императрицей Альфадена.

Астрид загадочно улыбнулась, склонив голову. Будто знала то, что нам, простым смертным, неподвластно.

— Леди Астрид, — жёстко обратился Вайлас к девушке, которая почему-то не заметила этих зловещих ноток в его голосе и продолжала улыбаться, — я прошу вас занять то место, которое полагается вам по регламенту, после семьи Её высочества Ализе. — Это надо было видеть, как Астрид в осадок выпала! Она сделалась белее, чем была до этого. Улыбочка тут же слетела с её лица, как и вся спесь.

Леди Шантакаль вышла из-за стола и, не смотря на Правителя и меня, перешла в конец.

Император снова взял меня за руку. Я тут же отреагировала, снова хотела выдернуть, но не вышло. Вайлас вцепился в мою руку довольно крепко. Он провёл меня к тому месту, с которого буквально согнали Астрид, отодвинул стул и посадил меня на него. Не знаю, насколько это правильно, сажать не монаршую особу раньше самого Императора, но чувства неоднозначные.

Когда Вайлас подошёл к своему месту, жестом показал, что остальные также могут садиться. И только после этого сел сам.

Был подан сигнал слугам, которые начали обслуживать нас, переставляя пустые тарелки, тарелками с аппетитной, вкусно пахнущей едой. У меня тут же громко заурчал желудок, показывая всем своё недовольство, что его так долго не кормили.

Честно говоря, я жутко смутилась. Сглотнула вязкую слюну и втянула голову в плечи. Вот только никто отчитывать меня не собирался. Вайлас вообще улыбнулся! Я даже не сразу смогла отвести взгляд от его, такого мужественного, красивого лица. Сейчас он выглядел просто потрясающе! А эта улыбка просто сшибала наповал. У меня воздуха в лёгких не хватило, чтобы вдохнуть.

Когда первые блюда были перед нами, Император взял слово.

— Леди Астрид, — начал Вайлас, но его выражение лица уже утратило ту мягкость, которая предназначалась мне и концерту моего желудка, — я хотел бы обсудить с вами недавний инцидент, который, по словам Её высочества, устроили в её покоях.

Астрид тут же подобралась. Видимо собралась держать оборону.

— Ваше Величество, вы бы видели какой беспорядок учудила эта девушка! — Возмущённо воскликнула Астрид, вытягивая шею. — Как можно было выложить книги моей сестры и с таким пренебрежением к ним относится! В конце концов, в этих фолиантах сохранена память Ингрид.

— Проблема ведь была отнюдь не в книгах. — Спокойно ответил Вайлас. А вот спокойствие Астрид уменьшилось.

— А в чём же еще? — Уклончиво спросила Астрид, явно начиная паниковать. — Если эта девушка, — уже в который раз леди Шантакаль называет меня подобным образом. Даёт понять, что ни в каком статусе меня не примет? — наговорила Вашему Величеству какие-то небылицы, то не стоит верить постороннему.

— Думаешь, это небылицы? — Император отложил столовый прибор и посмотрел на замершую Астрид, у которой ложка в руке прерывисто подёргивалась. — Ты же прекрасно знаешь, что я могу проверить твои слова. — И тут лицо Правителя резко ожесточилось. — Какое ты имеешь право, врываться в покои Её Высочества и вести себя подобным образом?!

Щека леди Шантакаль нервно задёргалась. Она сглотнула, уставившись невидимым взглядом сквозь свою тарелку.

— Кто ты такая, чтобы угрожать Её Высочеству?! — Тем огнём, что вырывался из голоса Императора, можно было тушу мамонта поджарить за раз. Он был в глухой ярости, которая пугала всех присутствующих своей неожиданностью. — Своим поведением ты рискуешь лишиться как титула леди де Шантакаль, так и отправиться вместе с семьёй в Рас Альгети, на правах рабыни, если ещё раз поступит подобная претензия на твоё имя. — А потом голос Императора резко понизился до баса, холодящего кровь в жилах. — Я ясно выражаюсь?

— Да, Ваше Величество. — Всё же Астрид до конца удалось сохранить своё лицо. Она ответила чётко, не тушуясь. И отчего-то мне не понравилось её поведение.

— А теперь я жду от тебя извинений. — Сердито произнёс Вайлас, складывая руки на груди.

Астрид поднялась с места, развернулась всторону Правителя и склонилась в поклоне.

— Ваше Величество, я…. — Начала девушка, но тут же была жёстко прервана.

— Не у меня! — Рыкнул Вайлас. — Ты должна извиниться перед Её высочеством. — Делая упор на мой новый титул. — Как бы ты не относилась к тому, что Ализе и Ингрид это разные люди, это не отменяет того факта, что она ещё и моя истинная пара. В любом случае перед тобой будущая Императрица Альфадена и ты обязана проявлять к ней должное уважение. В противном случае тебя ждёт отправка на Рас Альгети.

Не нужно быть Вангой, чтобы понять — Вайлас специально запугивает Астрид именно отправкой на Рас Альгети. Он пугает её тем же, чем Астрид пугала меня!

Астрид заметно затрясло. Её длинные, чёрные ресницы затрепетали, а губы были прикушены. Наконец-то маска высокомерия была надтреснута.

— Её Высочество ждёт. — Я видела, как моим родителям становилось труднее дышать. Как Астрид сжала губы в тонкую полоску. Вайлас давил на неё своей ментальной силой. Но видимо она была такой разрушительно силы, что ненароком задевало и моих родителей.

Я хотела вставить слово, но Вайлас жестом приказал мне молчать. Хоть я и не чувствовала этого бешеного давления, но всё же не рискнула что-то ляпнуть.

— Ваше высочество, — Астрид буквально выдавила из себя это понятие, явно обращаясь ко мне, — надеясь на ваше великодушие, простите рабу Вашу, Астрид де Шантакаль! — У меня от таких слов мурашки по коже поднялись.

Признаюсь, отреагировать как «Её высочество» у меня не получилось. Я просто крякнула.

— Ализе, — обратился ко мне Император, накрывая мою руку своей, на указательном пальце которой, виднелся огромный перстень с кроваво-красным камнем, — ты должна либо принять, либо нет извинения леди Астрид. Только тебе решать.

А не слишком ли жестоко? Если я правильно понимаю, мне дают выбор: оставить Астрид на Фомальгаут, или отправить в далёкие дали, которые она не так давно обещала мне. Это девушку буквально унизили на глазах у меня и моих родителей.

— Я принимаю её извинения. — Сипло ответила я, а потом вспомнила, с какой гордостью, с какой надменностью она разговаривала со мной. Это придало мне силы. Я встала со своего места, случайно скидывая руку Императора. Повернулась лицом к Астрид, которая уже хотела поднять голову. Я видела, как она криво усмехается. — Однако это в первый и последний раз. Если подобное отношение повториться, если леди Астрид почувствует безнаказанность и начнёт донимать моих родителей или меня, я терпеть этого не стану.

— Моя девочка. — Услышала я довольный шёпот Императора и, обернувшись, неуверенно на него посмотрела. Вайлас даже не улыбался.

— Ваше Величество, вы что-то сказали? — Спросила я, глядя на абсолютно непроницаемое лицо Повелителя.

— Я молчал. — Вайлас пожал плечами.

Я нахмурилась. Неужели у меня уже галлюцинации? Отлично вообще, не хватало охватить славу Её Высочества — шизофреника! Родители посмотрели на меня вопросительно. Видимо они тоже ничего не слышали.

— Значит решено. Любая жалоба, исходящая от Её Высочества или от её родителей, и ты без суда и следствия отправляешься в Рас Альгети. — Отчеканил Император, едва не доведя Астрид до первых слёз. Первых, в её жизни!

Леди села обратно, и мы приступили к обеду. Всё было очень вкусно! А десерт, это отдельное наслаждение. Только к концу домашнего пира я заметила, что Вайлас внимательно за мной наблюдает. И даже не старается скрыть этого.

— Я надеюсь, здешняя еда тебе пришлась по вкусу. — Спросил мужчина, когда я протянула руку к чему-то, напоминающему вишнёвый сок, только немного алкогольному.

— Да, благодарю.

Я готова была поклясться, что Император улыбнулся. Незаметно и ненадолго, но это точно была улыбка!

Когда обед закончился, в зал незаметно прошёл молодой мужчина. Он целенаправленно пересекал помещение, чтобы что-то доложить Правителю.

— Поршу прощения, но мне нужно отлучиться. Дела не ждут. — Император встал, а за ним встали и все остальные. Я только припозднилась.

Я хотела пойти прогуляться с родителями, но то, что они мне сказали, повергло меня в отчаяние.

— Его Величество настаивает на нашем возвращении на Землю. — Сказал папа, обнимая меня за плечи, когда мы плавно передвигались по коридору и вышли на террасу, с которой открывался потрясающий вид на резиденцию, которая в буквальном смысле плыла над облаками.

— Там же ничего нет! Пустота! — Воскликнула я, а из глаз брызнули слёзы. Только я успокоилась, что буду здесь не одна, у меня снова отбирают самое дорогое! — Нет! Я вас никуда не пущу! — Вцепилась в шеи мамы и папы.

— Его Величество уже всё подготовил. — Мама вытащила ту штуку, которую я видела на шаттле. Сверх навороченный планшет. Она что-то понажимала и протянула мне.

Трансляция с Земли?! Что это?! Почему всё выглядит иначе? Будто и не было никакого вторжения.

Я повторила свой вопрос уже вслух. Мама улыбнулась.

— Это наши города, которые восстановили после вторжения. Многое изменилось. Люди под действием чипа, не помнят, где находились последние полгода. Но их это не волнует. На Земле сейчас что-то вроде утопии. Сирия обустраивается с невероятной скоростью, на Украине закончилась гражданская война, Иран и Ирак отстраиваются, открываются университеты, школы, больницы, научные центры, заводы. Сейчас там заведует не наше земное правительство, ни президенты и мэры, а Руководитель Альянса, которого послали туда с благой миссией.

— Какой ещё Руководитель?! — Возмутилась я.

— Руководитель, это посланник с Фомальгаут, который ближайшие сто — сто пятьдесят лет будет наставлять землян на путь истинный. Благодаря чипам это очень легко сделать. Да и тот план по реабилитации Земли, который составил Его Величество, — папа кивнул куда-то в сторону, — очень дельный.

— Но это же не по доброй воле! Из-за чипов они словно рабы! Что прикажет программа, то и сделают. — Хотелось выть от несправедливости.

— Лиззи, солнышко, ты не права. — Папа покачал головой. — Император даёт шанс человечеству стать лучше. Он поможет открыть науки, сделает медицину высочайшего уровня, любые, даже самые неизлечимые болезни можно будет излечить. У людей не будет времени на политические распри, на войны, деления территорий. Когда они привыкнуть к такому укладу жизни, возможно, уберут и чипы. Но сама посуди, — папа выразительно на меня посмотрел, — что лучше, чипы, которые помогают бороться с болезнями на ранних этапах, продлевая, таким образом, жизнь или же неконтролируемые убийства, войны и деление власти? Мы с твоей мамой носили их довольно длительно время и это время было одним из лучших. Они успокаивают, меньше стрессовых ситуаций, меньше паники. Те чувства, что мы испытывали, находясь под их влиянием гораздо лучше, чем без них.

— Родная, не воспринимай чипы в штыки. Это не наручники. Люди вольны делать всё, что хотят. Чипы лишь помогают понять, что действительно важно, а что может и подождать. Это не оружие массового поражения, это способ наладить отношение между людьми. Когда мы пройдём проверку, их уберут.

С одной стороны мама права. Но что если всё не так радужно, как это видят родители? Или я всё себе навыдумываю?

— Разве то, что ты сейчас видишь, это плохо? — Папа снова смотрит на трансляцию. Люди вроде бы даже счастливы. — Наконец-то прекратятся войны! Больше не будет разделения на богатых и бедных. Любая коррупция будет караться, да так, что никто в здравом уме больше на такое не пойдёт. Все будут равны. Разве не об этом люди мечтают? Утопия, это шанс вернуть Земле её истинный вид. Вернуть людям человечность и сочувствие. — Папа был даже чересчур серьёзен.

— Ты просто ставишь чипы Империи Альфадена, с чипами, созданными людьми, под одну гребёнку. Но это не так. Это две абсолютно разные вещи. Чипы, которые создавались исключительно нашей цивилизацией, были направлены на сокращение население и слежкой за неугодными. Вот это было бы просто ужасно! — Яростно выдала мама. — Богатые мира сего заигрались в богов. Люди для них не более чем скот. Они не давали шанса, они игрались с человеческими жизнями, в отличие от Империи Альфадена.

— Чувствуешь разницу?! — Хихикнул папа на немецком, и я улыбнулась даже против воли.

— Чувствую. — Кивнула я, всё ещё недовольно поджимая губы. — А вы? Вы сами хотите вернуться на Землю?

— Лиззи, там наш дом. Здесь, конечно, просто восхитительно. Но там у нас работа, друзья, семья. — Грустно улыбнулась мама.

— А я? Как же я? Я не ваша семья?! — У меня сердце заболело от таких слов.

— Лиззи, девочка моя, — мама подошла ближе и обняла, — у тебя уже своя семья будет. — Она отошла, взяла меня за руки и серьёзно сказала. — Тебе предстоит стать Императрицей. В любой момент ты сможешь нас навестить. Между прочим, на Земле установится монархия. Правителями будете вы с Императором. Представь себе это. Просто представь. Тебе будет уже не до нас. — Я хотела бы возразить, но мама и рта открыть мне не дала. — И это абсолютно нормально, Лиззи! У тебя будет своя семья, обязанности. Ты, как монаршая особа, спокойно можешь посещать Землю и нас в том числе. Мы не хотим ставить тебя перед выбором.

— Мам, но вы бы спросили сначала, хочу ли я вот это вот всё! — Обвела руками полукруг в воздухе. — Нужна ли мне эта Империя и Вайлас в придачу? Что я из-за него пережила! И что ещё предстоит пережить. Когда мы наедине, он постоянно ошибается, пытаясь назвать меня именем покойной жены. Думаете, это приятно?

Я отошла, глядя в бескрайнее небо, туда, где горизонт. Здесь действительно здорово. Но будет ли также, если я примерю корону?

— Этот человек видит во мне исключительно два объекта, либо Ингрид, либо истинную пару. Как девушку с Земли он меня совершенно не воспринимает. — Во мне заговорила боль. — Знаете, как говорила Элизабет Беннет: «Я бы прости ему его гордость, не задень он мою». Однако как бы я не хотела, вернуться на Землю действительно пока не могу. Я собиралась доказать Императору, что Ингрид в этом теле, — показала на себя, — нет. И пока не сделаю этого, не уеду. Если вы хотите вернуться домой, я не имею права что-либо вам запрещать. Только надо наладить связь, чтобы я хотя бы могла приезжать к вам в гости и наоборот.

Мы ещё долго рассуждали на счёт возвращения моих родителей на Землю. Я узнала, что из-за того, что их дочь, то бишь я, стала парой Императору, мои родители автоматически вышли на новый социальный уровень. К родителям будущей Императрицы и отношение другое. Мама с папой переедут в отдельный дом, где в обязательном порядке будет охрана и слуги. Если, конечно, они захотят испытать подобные почести.

Глава 34 Ночной соблазн

До самого вечера мама и папа подсовывали мне плюсы их возращения на Землю, возращение людей из Зоны, облагораживание собственной планеты. Даже самые асоциальные элементы войдут в общество. Им предоставят квартиры, работу, обучение и медицинское освидетельствование. Всем странам, находящимся на грани бедствия или за её чертой, также получат всё, что нужно для комфортной жизни. Африка больше не будет нуждаться в питьевой воде и еде, все дети начнут обучение, а взрослые устроятся на работу. Скоро начнутся первые эксперименты по излечению людей от СПИДа и ВИЧ.

На Землю отправят ассоциацию врачей, самых сильных учёных, в области медицины, которые поделятся с людьми своими знаниями. Помогут вылечить детей от таких болезней, как буллезный эпидермолиз, научат в буквальном смысле выращивать органы из собственных, родных клеток, которым не понадобиться через десять лет новая трансплантация, ведь организм не будет отторгать собственный орган. Любые синдромы или генетические отклонения возможно выявить и излечить(!) на самых ранних сроках развития плода! Земля войдёт в Золотую Эру….

Думая об этом перед сном, я понимала, что это действительно здорово. Земля расцветёт, а народ будет благодарен. Возможно, можно устроить новую колонию, при которой 20 % землян переместятся на другую планету, чтобы на Земле не произошло перенаселения. И как в фантастических фильмах новую планету назовут, либо Земля-2, либо Кеплер. Мне всё равно придётся это увидеть через сто пятьдесят лет.

Но сон никак не шёл. Родители уже давно ушли в свои покои, оставив меня наедине с моими размышлениями. Тяжелыми размышлениями, хочу сказать.

На новом спальном месте я постоянно ворочалась и никак не могла найти удобную позу. Сна ни в одном глазу! В раздражении спихнула одеяло и спустилась на первый этаж. Попила воды из графина, вот прямо из него и пила.

Мысли о Земле сменились мыслями о друзьях. Где они сейчас? Дома? Со своими родителями? Хорошо бы, конечно, но я хочу сама в этом убедиться.

Я не заметила, как оказалась в коридоре. Шла в длинном, шифоновом платье для сна, чёрного цвета. Красиво, конечно, но для меня слишком смело. Стража, которая держала вахту у моих комнат, тут же выдвинулись за мной. Молча.

— Нет. За мной не ходить. — Остановила их рукой. Ещё чего не хватало, контролировать каждый мой шаг!

— Ваше Высочество, — начал страж, всё ещё топя свой взгляд в каменном полу.

— Я не ваше высочество. Да и что может случиться в резиденции Императора? — Уверена, что Астрид пока не будет вставлять мне палки в колеса. Так что безопасность здесь просто максимальная.

— Не положено. — Пробасил мужчина в чёрной форме и снова двинулся на меня.

— Я сказала — нет! — Громоподобно рявкнула я, интуитивно выпуская правую руку перед собой.

Оба стража схватились за головы, отходя назад. Перед ними выросли ледяные мини горы. Хочешь — не хочешь, а пройти не сможешь.

Я двинулась направо, ибо налево теперь ледяная стена, а впереди терраса. А там я уже была.

Куда я только не сворачивала. Даже наткнулась на портретный зал! Тот самый, где Ингрид узнала в глуховатом незнакомце самого Императора. Хотелось тут же развернуться и уйти прочь. Но и шагу ступить не смогла, наткнувшись на портрет императорской семьи.

Насколько я поняла, семья Императрицы не входит в императорскую семью. Только те, кто либо рождён в ней, либо вошел с помощью брака. На портрете, который привлёк моё внимание, был сам Император, который с тех пор так и не изменился, и его молодая жена. Ингрид. Она действительно была невероятно красива! С Астрид они были совершенно не похожи. По воспоминаниям, я мельком видела родителей сестёр Шантакаль — статный мужчина, со светлыми волосами и глазами, и такая же осанистая женщина, с чёрными волосами и темными глазами. Их внешности не смешались, а также ровно разделились между девочками. Астрид всецело пошла в мать, а Ингрид в отца. Один лишь Гелеон, их старший брат, смешал в себе красоту обоих родителей. И получился настоящий красавец! Синие глаза и темные, бронзовые волосы!

Ингрид подходила Императору в пару. Она была очень веселой, что делало и самого Вайласа живым. Она была красивой. Нельзя было сказать с точностью, кто из сестёр Шантакаль был красивее. Их внешности были разными. Каждая красива по-своему. В глазах покойной Императрицы была любовь, а в глазах Астрид лишь гордыня.

Неужели и меня с ним также рядом поставят? А потом выставят на всеобщее обозрение.

Любуйтесь! Первая и вторая жена Императора. Какая вам нравится больше? Голосуйте! И мне придётся это терпеть? Висеть рядом с той, которую так любил народ? Да меня ж с потрохами сожрут.

Обида захлестнула меня с головой. По сравнению со мной, Ингрид была воспитанной, образованной девушкой, из династической семьи. Фактически голубая кровь. А я кто? Девчонка с планеты, которая находится в Тёмной материи. Это равносильно тому, если бы на Земле монархи связывали себя узами брака с деревенскими девчонками! Мало того, что с далёкой планеты, так ещё и потомок рабов! Уму непостижимо…

Они так красиво смотрелись вместе, что я ещё сильнее почувствовала свою ничтожность. Прошла вперёд, что посмотреть на другие портреты бывших правителей, но как бы не вглядывалась, их лица размывало. Фокусировка пропала, а гнилые мысли выжигали в груди дыры боли.

Пройдя до конца, заметила ещё одну дверь. Она была немного приоткрыта. Заглянув внутрь, увидела тёмное помещение. Музыкальный салон? Прошла внутрь, прикрывая за собой дверь. Чего здесь только не было! И огромный рояль, и арфы, и скрипки! Я подошла к роялю. Белый красавец! Села на банкетку в тон роялю и открыла крышку.

Провела пальцами по клавишам, вспоминая свою Дашку. Вспоминая то произведение, которое она научила меня играть. В память о своей подруге, я начала играть. Конечно, не так красиво, как это получалось у Гончаровой. Но я стараюсь. Пальцы поначалу не слушаются, а прикрыв глаза, я уже интуитивно нажимаю нужные клавиши и не просто так, а создавая с их помощью чарующую музыку. Играла, немного раскачиваясь, ловила ритм, плавные движения. Полностью погрузилась в себя, улетая душой за пределы Резиденции. За пределы Фомальгаут. Туда, где я свободна. Туда, где моя семья. В прошлое….

Когда чьи-то теплые руки накрыли мои порхающие над клавиатурой пальцы, я резко распахнула глаза и дёрнулась, разворачиваясь и отскакивая назад. Полным апофеозом послужило то, что я своей попой приземлилась на клавиши. О, Боже, этот звук!

— И долго ты будешь играть со мной в эти игры? — Глаза Императора светились в темноте жидкой ртутью! Это было и страшно, и волнующе одновременно!

— Ч..что? — Пискнула я, пытаясь, врасти в рояль. Лишь бы подальше от Вайласа и его загребущих рук!

Однако Императора это ну вообще никак не остановило! Его руки сейчас находились по обе стороны от меня, а это уже навевало не хилую панику в моем сознании.

— Какие игры? — Моя грудь так вздымалась, что Вайлас обратил на неё своё внимание. Я готова была заверещать в этот момент.

— Тише, тише. — Ласково произнес Император, смотря прямо мне в глаза! А у меня голос пропал! Я только и могла, что дышать как сердитый ёж!

— А я дурак, начал тебе верить. — Как-то не связывалось, его нежный, обволакивающий голос и колючий взгляд. — Смотрел, наблюдал за тобой, даже подверг сомнению, что ты можешь не быть Ингрид. Но, родная моя, — Вайлас трепетно провёл костяшками пальцев по моей щеке. Я запищала, — ты только что сдала себя с потрохами. — Довольный, как кот, нажравшийся сметаны. Сексуальный кот. Тьфу, блин!

— Я не понимаю. — Потрясла головой, едва шепча губами. Глаза от ужаса расширились, когда левая рука Вайласа опустила мне на ногу, загребая полы сорочки пальцами.

«Инфаркт!» — Позвенело у меня в голове. Чего это он ещё удумал?!

— Ты всё прекрасно понимаешь. — Мягко отозвался мужчина. Я же не знала куда смотреть. Следить за его глазами, пожирающими меня? Или за рукой, которая уже добралась до участка голой кожи? — Ты и раньше очень любила играть. Рояль был твоим излюбленным инструментом. Это всё, — Вайлас взглядом очертил комнату, — твоя коллекция.

— Да я не умею играть! И никогда не училась! — В панике закричала я. Хотела руками оттолкнуть Правителя, и сделала роковую ошибку. Вайласа даже на миллиметр сдвинуть было невозможно. Он поймал мои руки, продолжая прижимать их к себе. К своей груди. Туда, где билось сердце.

— Ложь. — Одержимо произнес Император. — Может ты и не училась, но после лаборатории всё вспомнила, поэтому и пришла сюда. Ты знала куда идти.

— Нет! Это бред! Эта мелодия, единственная вещь, которую я худо-бедно умеют играть! И то благодаря моей подруге! У нас многие получают музыкальное образование! Это нормально. Да отпустите же! — В конце я уже просто захныкала. Как теперь доказать обратное?

— Опять лжёшь. — Разочарованно выдохнул Правитель. Я надеялась, что увидев моё отчаяние и страх, он отпустит меня. Как же сильно я ошибалась.

Вайлас убрал руки и я недолго думая, рванула к выходу. Не пробежав и пяти шагов, сзади меня поймали в кольцо плена сильных, мужских рук. Вайлас поднял моё трепыхающееся тело над полом, развернулся и вернул к роялю. Он склонился к основанию моей шеи, шумно вдыхая запах кожи. Я замерла. Сердце сделало кульбит и рухнуло. И вот не поймёшь, от страха или от…возбуждения?

— Я уже и сам не понимаю. — Прохрипел Вайлас, губами и горячим дыханием касаясь воспалённой кожи. — Хоть убей, но не вижу в тебе и сотой доли Ингрид, но ты умудряешься вызвать во мне какие-то неведанные чувства. Почему? — Голова Императора опускается, и губы медленно целуют шею, прокладывая дорожку из поцелуев наверх. К мочке уха.

Рука Повелителя нежно, медленно, явно дразня, поднимается вверх по телу, а потом вплетается в распущенные волосы и заставляет меня запрокинуть голову назад. Я сглатываю, но подчиняюсь. Внизу живота что-то скрутило, потянуло, вынуждая меня выгнуться навстречу мужчине.

Вайлас продолжает методично, но нежно, волнующе, исследовать мою шею, прикусывая за мочку уха, но тут же проводя влажным языком. Его губы меняют локацию и уже встречаются с моими губами, которые я невольно приоткрыла.

Глаза мои закрыты. Мне томно, жарко, хочется вырваться, но не сил. Тело плавится как пластилин в руках архитектора. Я не успеваю отреагировать, когда Вайлас впивается в меня собственническим, властным поцелуем!

Я никогда так не орала! Не орала у себя в голове, что умудрилась оглохнуть! Вцепившись ногтями в плечи Вайласа, я хотя бы попыталась оторвать его от себя.

— Ммм! — Замычала, пытаясь теперь вырваться самой.

— Не отпущу! — Зарычал Правитель, буквально на секунду давая глотнуть спасительный воздух.

— А я не спрашивала! — Рявкнула я, с размаху влепляя звонкую пощёчину! И чтобы вы думали? Этот кусок гранита не шелохнулся! — Кто вам разрешал притрагиваться ко мне? — Пока Вайлас не понял, что его ударили, я поспешила начать оборону. Нападение, тоже защита.

— А ты не та, кто может мне это запретить. Захочу, я тебя на этом рояле разложу! — Гневно показывает пальцем на музыкальный инструмент. Потом подталкивает меня к нему, впечатывая.

У меня вспыхнуло негодование. Я, конечно, далеко не ребёнок, но и взрослой назвать можно с натяжкой. Был за мной такой грешок — читала недетские романчики с описанием постельных сцен, поэтому краснеть и охать как неискушённая девица не стану.

— Только попробуй! — Рыкнула я, даже не замечая, как перехожу на приватный тон. — Я докажу, что ты ошибаешься, видя во мне Ингрид. И будь уверен, к тому времени сильно пожалеешь об этом.

Император лишь ухмыльнулся. Он приблизился вплотную. Так близко, что я ощущала жар его тела своей кожей. Даже одежда его и, в какой-то степени, моя не спасала. Возбуждение Вайласа невозможно было скрыть.

— Доказывай. — Прошипел мужчина, скалясь. — А я докажу, что тебе никуда от меня не убежать. Даже если ты не Ингрид.

У меня сердце замерло, а дыхание спёрло, когда мужчина схватил меня за голову обеими руками, буквально впечатывая меня в себя! Это не поцелуй! Это какое-то сумасшествие!

Глава 35 Дневник

Не зная, что предпринять, я выключила чувство самосохранения и со всей силы прикусила язык Вайласа, который уже вполне комфортно чувствовал себя у меня-то во рту! Император застонал, отпрянул от меня, нахмурившись, прикоснулся к губе и языку, из которого капала алая кровь.

Вайлас продолжал смотреть на меня в упор. Его глаза совершенно ничего не выражают. От Императора исходил просто жуткий холод.

— Дерзкая? — Видимо для Правителя вся эта ситуация была смехотворной.

Он пытался вывести меня на эмоции!

Я ничего не ответила, просто с вызовом посмотрела в глаза Вайласу, думая, что именно там, в глубине моей души он найдёт ответ на свой вопрос. Потом, не прощаясь, не откланиваясь, я просто развернулась и ушла из музыкального салона. Не оборачиваясь.

В двухэтажные покои добралась без приключений. Единственное препятствие, это ледяные горы, которые ни на миллиметр не уменьшились! Даже не начали таять! За ледяными скалами стояли те самые стражники, плюс ещё десяток других.

Видимо пытались хоть как-то разрушить эти айсберги, но никакие технологии им в этом не помогали. И это странно. Я точно помню, что ещё на Земле вполне спокойно могла разбить свой лёд. Вспомнить тот самый веник или чайник! А как мои руки вмёрзли в ручку тележки? Всё разбивалось. Пусть и нелегко, но всё же.

Я подошла поближе, положила правую руку на самую ближайшую «гору», пытаясь достучаться до своей силы, чтобы утянуть её обратно, если это, конечно, возможно.

Чувствуя покалывание во всей ладони, я начала ощущать влагу под своей рукой. Открыв глаза, увидела, как горы начинают стремительно таять, а талая вода просто испаряться с наших глаз.

И да, это возможно, но видимо, если именно я воздействую на свою силу, а не посторонний. Ведь также было и в том лесничем домике, если вспомнить.

— Ваше Высочество! — Пробасили хором все охранники, замирая в одной позе со склонёнными головами.

— Я могу пройти? — Спросила я, кивая в сторону покоев.

Двери мне тут же открыли, и уже внутри я почувствовала себя чуть лучше. Чтобы хоть как-то угомонить сердце, содрать с себя эти явственные чувства прикосновений Императора, я ушла в купальню.

Ненавидела горячую воду! Всю жизнь не могла понять, как люди, особенно девушки, моются под сущим кипятком? Это же дикость какая-то! Так и свариться недолго!

Но сегодняшняя ночь была исключением. Мне нужно было ошпарить всё тело, чтобы оно забыло о прикосновениях, о властных руках и горячих губах этого внеземного Императора.

Я не тёрла кожу, как умалишённая, но внутри себя проигрывала события десятиминутной давности и представляла, как горячая вода, словно святая, уносит за собой всё плохое. Уносит все воспоминания об этой ночи.

Заснула я как убитая. Вот серьёзно. Только донесла голову до подушки, моё сознание, будто кто-то выключил.

Снилась мне Ингрид. Настоящая, живая, будто она смотрит на меня, лежачую, и улыбается. Что-то говорит, смеётся, а потом резко встаёт и уходит. В туман. В точно такой же туман, который нас с друзьями донимал летом, пока мы не дошли до дачи Даши.

Я встала вслед за ней, чувствую, что босиком. Под ногами что-то вроде перины. Мягкое, словно облачко. Я что-то кричала ей. Хотела остановить, поговорить. В конце концов, попросить её дать какой-нибудь знак, где мне искать подсказки, что я это не она.

Уже не побоялась зайти за ней в этот густой, но почему-то холодный, туман. Искала её долго, кричала, звала, даже успела увидеть, как её образ проносится впереди меня с кем-то за руку. Ингрид оборачивается, снова смеётся, смотрит на меня, протягивает руку, и я только успеваю коснуться её нежных пальцев, как меня буквально выдирает из сна.

— Я так по ней соскучилась! — Неужели я слышу Дашкин голос? Моей Дашки?

Глаза продолжаю держать закрытыми, напрягая всё своё существо, чтобы понять, это сон или явь? Обоняние обострилось, выискивая рядом со мной такие родные запахи моих друзей! Кто-то садиться на кровать. Я чувствую, как её продавливает.

— Мы все соскучились! — Недовольно хрипит Илья, пытаясь стащить Гончарову с места и сесть рядом со мной. — Дашка, ну слезь уже, сколько можно?! Ты два часа как приклеенная сидела с Лиззи, теперь моя очередь!

— А нечего было шататься по округе! Резиденция ему видели те, понравилась! — Дашка очень смешно подколола Мельниченко.

Только подруга собралась встать, чтобы уступить другу место, я буквально вцепилась в её пальцы, которыми она меня поглаживала.

— Лиззи? — Позвала Гончарова, а у меня слёзы из глаз хлынули.

Я боялась открыть глаза, боялась, что не увижу их. Таких родных, таких смешных. Боялась, что всё это, лишь плод моего больного воображения. Мозг сам может придумать себе тех, кого ему не хватает.

— Лиззи? — Рядом со мной отозвался Тёмка! Он погладил по моей щеке, собирая подушечками пальцем мои слезинки.

— Вы, правда, здесь? — Проскулила я, ловя второй рукой уже Бондарева.

— Открой глазки и сама увидишь. — Миролюбиво попросил Илья, находясь где-то у меня в ногах.

— Я боюсь. — Призналась я.

— Мы здесь, рядом с тобой! Лиззи, подружка моя, открой глазки. Не бойся! — Дашка ещё крепче сжала мою руку, и я наконец-то почувствовала, что всё реально.

Распахнув веки, тут же кинулась на Гончарову, обнимая её так крепко, как никогда в своей жизни.

— Ну-ну-ну! — Приговаривала подружка, поглаживая меня по спине. — Ты чего как маленькая?

И как бы Даша не держала себя в руках, она всё равно дала слабину. Гончарова расплакалась уже у меня на плече, когда моя лирическая часть подошла к концу.

— Ну, а ты чего разревелась? — Пробубнил Илья и закатил глаза.

— А я за компанию!

Я обнимала всех! Мне едва кости не сломали, так видимо рады были видеть.

— Вы где были? — Друзей повсюду таскала с собой. То в купальню, чтобы просто умыться и почистить зубы, то в гардеробную, чтобы найти удобоваримый вариант одежды на день, то в библиотеку, куда спустя полчаса после моего пробуждения пришла служанка Катарина. Она уточнила, куда подавать завтрак, прямиком в библиотеку или всё же мы позавтракаем со всеми на террасе.

Недолго думая, я выбрала первый вариант. И как оказалось, ребята были со мной солидарны.

Когда один стол был полностью уставлен тарелками и стаканами, Дашка принялась за увлекательный рассказ.

И рассказа следовало, что это не мои друзья пропали в тот вечер, а я! Как они бегали и искали меня по всему огороду, потом, не найдя, переключились на другие участки. Искали в доме, в бане, думали, что я зачем-то вернулась на Дашин участок и пошли искать меня туда. Получается, что я действительно видела их, но в каком-то ином измерении? Я же видела, как Илья заходил в баньку, как Дашка звала меня из дома. Я слышала, как они меня искали!

Я поделилась своим восприятием ситуации, и оно оказалось гораздо хуже, чем у ребят. Искали меня долго, вплоть до утра. В ужасе думали, что меня похитили инопланетяне, что не так далеко от истины. А дальше с ними начало происходить что-то странное. Сагиб Сердар по приказу Его Величества, явился на Землю, чтобы вернуть людей к их обычной жизни, а также найти тех, кто по той или иной причине скрывается. Нашу троицу нашли сразу. Из-за того, что без меня на них сильно влияло странное электромагнитное поле, издаваемое Генералом, они быстро потеряли создание, а очнулись уже у себя дома, в кроватях!

На глазах у ребят жизнь на нашей планете очень быстро возобновлялась.

— А чипы? — Всполошилась я, отставляя стакан с водой и хватая сидящего рядом со мной Тёму за запястье.

— Их решили пока не вживлять тем, кто уже по какой-то причине избавился. Однако когда всё придёт в абсолютную норму, нас также это ждёт. — Произнес Бондарев, шумно вздыхая.

— Я могу поговорить с Его Величеством и попросить его оставить хоть вас в покое. — Горячо пообещала я, не думая о том, что Вайлас после ночной выходки может запросто отказаться от исполнения моих желаний. Ему-то это зачем?

— Знаешь, — выдохнул Илья и посмотрел на меня, — это всё, конечно, здорово, но лично я хочу всё вернуть. Иначе я постоянно буду думать, что остальные видят наш мир иначе. Счастливее, что ли. — Илья поджал губы и пожал плечами. — Я тоже хочу почувствовать это счастье.

И тут я задумалась. А действительно, зачем отбирать даже видимость благополучия? Если моим друзьям будет от этого только лучше, зачем я вмешиваюсь? Такая же история с моими родителями. Они сами изъявили добровольное желание вернуться на Землю, а я только и делаю, что думаю лишь о себе. О своём эгоистичном желании не быть одинокой.

Мы поделились всеми мыслями друг с другом. Я спросила, как они вообще оказались на Фомальгаут. На что Илья сказал, что они искали связь со мной, а вышли на самого Императора Альфадена. И тот разрешил посетить меня на этой планете.

Перемещение между планетами никак не искажает пространство и время. Связь между Землей в Тёмной материи и Фомальгаут в Империи Альфадена налажена с помощью червоточины, которую нашли ещё задолго до вторжения. Она помогает безболезненно, буквально перемещаться во времени. Так, например, если с планеты Земли отойдёт шаттл на Фомальгаут, длительность полёта будет составлять 7 дней. Конечно, не все смогут позволить себе что-то подобное. Только Императорская чета, а с Земли те, кого пригласила эта чета к себе в гости.

Нашим астрофизикам ещё долго предстоит изучать науку и космос. Как оказалось, есть и в нашей галактике червоточина, о которой никто не знал. А с техникой Империи Альфадена можно за неделю и до других галактик добраться!

Земная история переписывалась просто феноменально быстро! Пока друзья летели сюда, ко мне, Тёма нашёл чрезвычайно важную книгу. Поскольку обо мне они уже были осведомлены и знали, что моя главная задача здесь, это поиск доказательств, что я не Ингрид, Бондарев посчитал важным показать мне эту книгу.

— Это опубликованные записи из дневника покойной Императрицы. — Пояснил Тёма. — Даша помогла найти переводчик с их языка, но чувствую, что ты и без него понимаешь, что здесь написано.

И, да, только я заглянула на шрифт, вполне себе спокойно прочитала первые заметки.

— И что вас здесь не устраивает? — Спросила я, перелистывая тонкую книжку.

— Не знаю, насколько правильно я перевела, но вот здесь, — Даша взяла книгу в руки и пролистала практически до конца, — да, здесь, упоминается о двух экспериментальных видах эликсира души. Один, из которых помогала готовить сама Ингрид, поскольку она была, ммм как бы это сказать, алхимиком, во!

— Два?! — Ничего такого я не помню из воспоминаний, которые мне показывал Вайлас. — А почему о втором я ничего не слышала?

— А потому что он был самым опасным, и его приготовление держалось в строжайшем секрете. — Мрачно добавил Илья.

— Что такого было в том варианте эликсира? — Я задалась вопросом.

— А вот это нам и предстоит узнать. Думаю, что тут кроется какая-то загадка. — Задумчиво подперев подбородок кулаком, Дашка вздохнула.

Два вида эликсира. Это что-то новенькое.

Я даже зацепиться за важную мысль не успела, как в покои ворвалась Астрид. И опять всё с тем же высокомерным видом!

— Что вы здесь устроили?! — Рявкнула девушка, в ярости осматривая наш обеденный стол. Книги были давно уже убраны и чего она так разоралась?

— Что опять вас не устраивает? — Устало спросила я, вставая из-за стола.

Астрид не заставила себя ждать. Она летящей походкой подошла ко мне и вмазала со всей силы оплеуху.

Сказать, что у меня искры из глаза чуть не посыпались, значит, ничего не сказать.

— Решила из комнаты моей сестры сделать свинарник как на своей гнилой планете? — Завизжала леди Шантакаль, пока я приходила в себя.

— Да вы неужто считаете себя бессмертной? — Возмущённо прошептала я, массажируя больную щёку. Правая рука очень вовремя начала покалывать, поэтому я удачно приложила уже ледяную ладонь к своему лицу.

Глава 36 Тайна покойницы

На лице Астрид было что-то похожее на замешательство. Она видимо запамятовала о вчерашнем ужине. Сейчас я ей с удовольствием это напомню.

— Кажется Его Величество совсем недавно, вчера, предупреждал вас, что любое проявление пренебрежительного отношения ко мне, и это ваш билет на планету Рас Альгети. — И тут леди Шантакаль дала сбой. Её красивые, но жуткие чёрные глаза заметались на лице, дыхание участилось.

Когда щека успокоилась, я пошевелила нижней челюстью. Вроде все в порядке. Решив, что Астрид должна почувствовать на себе, чем над другими издеваться. Подошла к ней медленно, с явным удовольствием наблюдая, как сползает краска с лица этой стервы.

— Вмажь ей! — Зашептала моя группа поддержки, а я гаденько так улыбнулась, играя бровями.

Астрид совершенно не ожидала, что ей прилетит такая смачная пощёчина, которая оставит явный, красный отпечаток моей ладони на её белоснежной, аристократической коже. Но какое же удовольствие я получила, когда наблюдала, что от моего удара, леди Шантакаль буквально улетела на пол!

Девушка не удержалась на ногах и повалилась на бок, придерживая больную щёку. Глаза её одновременно метали молнии и брызгались слезами.

— Есть! — Послышала похвала позади меня. — Как она её уделала! — Больше гордились парни, ну оно и понятно! Хотя Дашка также им вторила.

Я стояла перед Астрид, величественно задрав голову, вскинув одну бровь, взирая на неё словно на пустое место. Ибо им она и являлась на самом деле.

— Ещё раз твоя бледная физиономия появиться в моих — я сделала ударение на этом слове, чтобы весь смысл впитался, — покоях, я из тебя всю душу вытрясу! И рабская каторга покажется тебе цветочками, по сравнению с тем Адом, что я устрою. Тебе ясно, поганка?

— Да что ты себе…. — Астрид начала подниматься, по дороге бешено повизгивая, аки поросёнок, которого ведут на бойню.

— Лежать! — Рявкнула я, ногой толкая поганку и вновь валя ей на пол.

Астрид посмотрела на меня настолько ошеломлённым взглядом, будто видела перед собой, по меньшей мере, приведение.

— Если вчера до тебя ещё не дошло, я повторю, что перед тобой сейчас Моё высочество, леди Ализе! Высочество! — Напомнила сквозь зубы. — И меня не волнует, нравится тебе это или нет, но ты обязана склонять передо мной голову и лебезить по первому требованию, так как именно я будущая Императрица! — И гордо вскинув голову перед ней, зыркнула убийственным взглядом.

Я никогда не думала о себе в подобном ключе, но сейчас, когда мне надо поставить заносчивую леди на место, я пренебрегу своим же правилам. Но только один раз.

Вот только я не думала, что взгляд будет убийственным в его прямом понимании. Астрид прямо на моих глазах тут же начала задыхаться, когда смотрела на меня в упор. А отводя взгляд лишь к полу, дыхание восстанавливалось.

Неужели на неё подействовала та сила истинной пары Императора? Я задумалась. Потому что только рядом с ним люди не могли спокойно смотреть ему в глаза. И судя по реакции Астрид, даже Ингрид подобной властью не обладала, хотя была законной женой и коронована как Императрица Альфадена.

— Надеюсь, ты усекла мой последний урок? — Презрительно взглянув на леди Шантакаль, которая больше не смела поднимать на меня свои жуткие глаза. — Жаловаться на тебя Императору я не стану. Тревожить его из-за какой-то зажравшейся аристократки, слишком мелочно. Но одно твоё злое слово, косой взгляд в мою сторону, — я снова решила воспользоваться «властным взглядом» чисто в образовательных целях, — я тебя удавлю.

Астрид вся скукожилась, сжалась, будто сейчас под землю провалится.

— Усекла?! — Спросила я, а леди Шантакаль лишь нервно кивнула. — Тогда свободна.

Аристократка неловко поднялась с пола, и немного пошатываясь, спиной начала отходить из комнаты. Всё так же склонив голову, она подпёрла собой дверь, дала короткий сигнал, чтобы охрана с той стороны отворили её, и вышла.

— Как я её уделала?! — Воинственно улыбнувшись, я развернулась к друзьям, которые стояли ошарашенно глядя на меня. — Чего?

— Что это сейчас было? — Прошептал Илья. Вид у него, как, в общем-то, и у остальных, был пристукнутый.

— Где? — Не въехала я.

— Здесь! Я думала у этой барышни, мозги из носа потекут! — Воскликнула Гончарова.

Разве это было так заметно? Было заметно, что я умудрилась воздействовать на неё?

— Я не знаю. — Уклончиво ответила, прикусывая губу. — Это как-то само собой получилось. — Пожала плечами.

— Ты сейчас была какой-то другой. — Серьёзно заметил Илья.

— Другой? Какой другой? — Что могло измениться во мне спустя пару дней пребывания в Резиденции?

— Твои глаза. Они буквально на секунду будто засветились неоновым белым светом. — Ответила Даша, садясь на стол. — Именно в этот момент эта девушка и начала оседать. Ты будто воздействовала на неё невидимой силой.

У меня светились глаза?! Это уже какая-то дикость. Как такое возможно? Или это своеобразное проявление силы истинной пары Императора?

— Может твоя истинность с Его Величеством становится всё сильнее? Ты вбираешь в себе схожие с ним способности. — Тёма предложил дельную идею, я даже готова была с ней согласиться, но потом вспомнила, что для меня это всё равно ненадолго.

— Какая разница? — Выдохнула я, хлопая себя по бедрам. — Я в любом случае не останусь на Фомальгаут. Меня здесь ничто не держит, а своеобразное отношение Императора ко мне и вовсе заставляет бежать, куда глаза глядят. — Я рвано вздохнула и присела в кресло, кладя ногу на ногу.

Троица молча переваривала услышанное, пока Илья не вскочил и не кинулся ко мне с возгласом:

— Ты совсем с дуба рухнула?! — Как бешеный проорал Мельниченко, тряся меня за плечи. Я вертела головой как китайский болванчик и не могла сказать ни слова, боясь ненароком прикусить язык.

— Ильич, ты чего разошёлся? — К другу тут же подбежали Тёма и Даша, пытаясь оторвать его от меня.

— Она будущая Императрица! У неё в подчинении будут не страны, а планеты!!! И не одна планета, а целая Империя, состоящая из десятка разнообразных миров! Это всё принадлежит тебе! А ты говоришь, что не останешься здесь? Что тебя здесь ничего не держит?! Ты, мать моя, можешь стать величайшей Императрицей! — Мельниченко выдал поистине гневную тираду. У меня челюсть отвисла, когда он меня наконец-то отпустил и отошёл чтобы перевести дух.

— Прекрати орать! — Возмутилась Гончарова, яростно топая ножкой.

— Погоди, я ещё не закончил! — Илья уже почти выдохся, но после слов Дашки у него будто второе дыхание открылось, и он рванул ко мне с вытянутыми руками, чтобы снова вцепиться. Я в испуге подскочила на кресле, с ногами на него забираясь и прижимая колени к груди. Бондарев и Гончарова кинулись за Ильёй, буквально в сантиметре от меня хватая за руки и оттаскивая парня подальше.

— Остановите кто-нибудь этого чокнутого?! — Уже и я перешла на фальцет, но спокойно реагировать на внезапное бешенство Мельниченко априори невозможно.

— Лиззи, у тебя есть прекрасный шанс изменить свою жизнь на 180 градусов! Разве у тебя не было в детстве мечты стать принцессой? — А Илья продолжал возмущаться. — А тут тебе не просто какая-то принцесска малюсенького царства, размером с дачу! В твои руки попадёт просто невероятная, неограниченная власть!

— В детстве я хотела стать кладбищенским смотрителем. — Тихо призналась я, спуская ноги на пол.

Троица резко умолкла. Все одновременно раскрыли рты, уставившись на меня потрясённо.

— Это правда. — Поспешила добавить. — Как-то очень давно, загод до нашего отъезда в Россию, родители взяли меня на кладбище, чтобы навестить каких-то родственников. Помню, я тогда спросила у мамы, кто следит за могилами, и мама рассказала по смотрителей. Она также вскользь упомянула, что у них есть маленький домик прямо на участке кладбища. Там есть всё, чтобы жить. Тогда я представила себе идеальную работу! — Вспоминая это, я невольно начала улыбаться. — На моей работе был бы телевизор, и я могла смотреть свои любимые мультики круглосуточно! Родители, узнав, что я хочу стать кладбищенским смотрителем, отправили меня на лето к бабушке и дедушке, чтобы там мне вправили мозги. Никто не понял, что я хотела стать смотрителем только из-за мультиков!

Первым заржал, иначе не скажешь, Артём. Он согнулся в три погибели и продолжал хохотать, держась за живот. Его очень быстро подхватила Даша, которая уже едва не плакала от смеха. Илья также не смог долго сдерживаться.

— Ой, мать, не смеши! — Продолжая хохотать, Илья медленно оседал на пол, в точности повторяя позу Артёма.

— Но это правда. — Протянула я, как пристукнутая, наблюдая за коллективным схождением с ума.

— А где твои родители? — Едва переведя дыхание, спросила Дашка, продолжая похрюкивать. — Я бы хотела спросить у тёти Али, как она приняла твоё желание?!

— Слуги предупредили меня, что родители поехали на экскурсию по Фомальгаут. Им напоследок хочется увидеть самые красивые достопримечательности.

— Я бы тоже съездил. — Мечтательно заявил Мельниченко.

— Сначала помогите мне разобраться, что происходило с Ингрид, и откуда взялся второй эликсир души! — Напомнила я, вставая с кресла.

Я подошла к первому шкафу библиотеки и начала внимательно рассматривать все книги, до которых могла дотянуться. Хотя и дотягиваться-то не пришлось. Мой цепкий взгляд зацепился за корешок книги без названия. Естественно, дабы утолить своё любопытство, я потянулась к нему, но книга никак не хотела вытаскиваться, как приклеенная находилась на своём месте.

— Ты что-то нашла? — Спросил Тёма, подходя сзади.

— Да какая-то странная книга, она не вытаскивается! — Напряжённо произнесла я и от натуги аж кончик языка вытащила.

— Постой. Это не книга. — Тёма подошёл ближе и положил свою ладонь на мою руку, которая держала корешок, и потянул на нас.

Мы вчетвером отчётливо услышали какой-то скользящий звук со второго этажа. А я вдруг вспомнила про закрытую комнату, которую вчера так и не смогла открыть. Меня посетила дикая мысль, что возможно, это открылась именно она, я рванула на второй этаж, перескакивая ступеньки. Друзья ринулись за мной.

И действительно, открылась именно та, загадочная комната.

— Стойте. — Выбросила руку перед собой, останавливая друзей. — Я сначала одна туда зайду.

Медленно приближаясь к двери, я глубоко вдохнула воздух. Никаких примесей не почувствовала. Всё как обычно.

Осторожно заглянула, боясь, что нечто запертое там, каким-то образом отреагирует на чужое присутствие. Всё же мы имеем дело с тайной покойной Императрицы, да ещё и не на родной планете.

— Боже! — Выдохнула я ошарашенно, когда моему вздору предстала небольшая лаборатория.

— Что там? — Тихо прошептала Даша, делая шаг ко мне.

— Идите сюда. — Я поманила пальцем друзей, а сама пошла вперед.

Настоящая подпольная лаборатория Ингрид. Войдя в неё, автоматически включилась подсветка лазурного цвета, делая это место ещё таинственнее. Думается мне, что Вайлас понятие не имеет, что творилось здесь. На столах, где, по всей видимости, производились какие-то опыты, в специальных отсеках хранились склянки, колбы, с разнообразным содержимым. И что самое странное, содержимое было не испортившимся.

Здесь точно никого не было после трагической гибели Ингрид. Проходя мимо химических столов, я проводила пальцем по поверхности. От него оставался очень заметный след. А на полу, от обуви оставался отпечаток.

— Что она здесь мудрила? — Тёма подошёл к главному столу, где лежали запылённые бумаги. Я подошла к нему и начал перебирать эти самые бумаги.

Были начерчены какие-то жутко мудрёные формулы, которые никакого отношения в земной химии или физике не имели. Но это не самое странное. Тёма нашёл в столе настоящий, толстый дневник, написанный самой Ингрид. Рукописный.

Он начинался с тех времен, когда она жила в поместье с родителями. Ингрид писала не всякую девчачью мелочь, а комментарии к научным трудам в области неизвестной земным жителям — геномия. Что это за зверь такой и с чем его едят, я поняла лишь, когда прочитала добрую треть всего дневника. Подчерк у Ингрид был каллиграфичный, а значит, ни черта не понятный.

— Что там написано? — Спросила подошедшая Дашка, в руках у неё колба с содержимым подозрительного фиолетового цвета.

— Не трогай каку. — Илья подошёл к Дашке, выхватил у неё их пальцев колбу и отставил её обратно на стол.

— Ингрид ещё до знакомства с Вайласом была отличным учёным. Она создавала в Академии проект, который хотела в будущем воплотить. А именно, построить на планете Рас Альгети фармацевтическую фабрику, чтобы непосредственно у них имелось собственное производство лекарств жизненно необходимых. — Я отвечала подруге, не отводя взгляда от страниц.

Буквально через три страницы подчерк Ингрид неожиданно меняется. Но это вскоре объясняется тем, что она повстречала Вайласа. На какое-то время любые свои исследования она прекращает, полностью отдаваясь своему новоявленному мужу. Однако периодически проскальзывают волнения Ингрид по поводу своей сестры, у которой она фактически отбила жениха.

Ингрид с точностью до минуты описывала Астрид и её неукротимое желание выйти замуж за Императора. Голубой мечтой старшей сестры была власть! И Ингрид знала об этом, хотя и не подавала вида. Но долго переливать из пустого в порожнее не пришлось. Вскоре она отдаляется от родителей, от брата и сестры, и постепенно вливается в свою новую, насыщенную жизнь Императрицы Альфадена. Ингрид наконец-то осуществляет задуманное, и начинается строительство фармацевтических фабрик, медицинских центров и школ именно для планеты Рас Альгети. Она жаждала облагородить рабскую жизнь на ней, сделать людей, живущих на седьмой планете, частью общества, а не его отбросами. И Ингрид это вполне удавалось.

Я долго ждала, когда же начнутся стенания по поводу посещения Земли, но нашла лишь короткое упоминание, где Ингрид рассказывает, что подобный разговор состоялся. И ни слова больше! А где же всё то сумасшествие, о котором говорил Его Величество?

Подчерк Ингрид и её привычный слог постепенно меняются. Буквы начинают скакать от слова к слову. Смысловая нагрузка также сходит на нет.

Сама Ингрид пишет, что держать ручку практически не в состоянии. Она постоянно выскальзывает из рук. Однако девушка продолжает буквально вырезать на бумаге буквы. В родном поместье Ингрид случайно подслушивает разговор Астрид с матерью. И услышанное приводит её в ужас. Плохое самочувствие Императрицы, которое она тщательнейшим образом скрывала, объяснялось тем, что Астрид, которая некоторое время гостила в Резиденции, подсыпала в пищу медленно действующий яд. Сначала начиналось легкое расстройство пищеварения, которое было чем-то, похоже, не отравление. Затем Ингрид одолевал холодный, липкий пот, тремор рук, заикание и постепенная потеря способности элементарно держать ложку в руках.

Чтобы Вайлас не догадался о плохом самочувствии своей любимой жены, Ингрид переселилась в эти покои и самостоятельно оборудовала потайную комнату, где изобретала противоядие.

Как писала Ингрид, её мать, оказалась ей вовсе не матерью, а мачехой! Госпожа Шантакаль, деспотичная и властная женщина, мечтала видеть свою дочь, Астрид, на троне! Астрид была родной дочерью обоих родителей, как и Гелеон. А вот Ингрид родилась от служанки, с которой Господин Шантакаль затеял короткую интрижку, в результате которой она понесла дитя. Ребёнка было решено оставить в имении, но скрыть факт того, что она незаконнорожденная. Госпожа вполне приемлемо относилась к Ингрид. Она нарочно не учила её всему тому, что должна знать настоящая леди. Всё потому, что Госпожа никогда не видела в Ингрид свою дочь и леди в одном флаконе.

Все планы Госпожи и Астрид полетели псу под хвост, когда была объявлена скорая свадьба между Императором и Ингрид! Астрид всегда относилась к Ингрид как к ошибке природы. Именно она пускала о сестре подобные слухи в Академии, стараясь очернить Ингрид в глазах других. И у неё это отлично выходило.

Уже к тому времени Ингрид с командой профессоров активно учувствовала в создании в лекарства, под кодовым названием «Эликсир души». Он был предназначен для тех, кому назначали серьёзные операции на генном уровне! Подобные операции помогают в дальнейшем уничтожить любой риск наследственного заболевания. Однако как показала практика, генопера влияла на сознание человека. Впервые идею по перемещению души предложил сам Вайлас на одном из заседаний Большого Совета. Тогда она не имела никакого отношения к медицине, и только после тщательного исследования самой Ингрид, перемещение души можно было опробовать на людях, которым необходима генопера.

Считалось, что на время операции мало отключить сознание и тело. Это в любом случае вело к ужасным последствиям после проведения геноперы. Временное перемещение души позволяло в теории оставить душу в прекрасном неведении, и, возвращаясь в тело, она не будет знать того, что происходило с её оболочкой.

Ингрид нарочно пустила слух, что жаждет посетить Землю, о которой ей рассказал Вайлас. Она не знала, как можно было объяснить то нервное расстройство и поведение. А говорить, что Астрид ей не родная сестра, что её мать задумала убить Ингрид, приведёт к тому, что всё семейство Шантакаль потеряет титул и отправится на Рас Альгети без суда и следствия. Вся! Это также коснётся и отца, который оставался в незнании, и брата, у которого была высокая должность и прекрасное будущее.

Ингрид прекрасно понимала, что собственное бездействие чревато. Но противоядие уже было готово, состояние Императрицы улучшалось, а вот страх за собственную жизнь так никуда не делся. Особенно после того, как она подслушала очередной разговор Астрид.

Сестра намеревалась не просто отравить Ингрид, а выставить её же и виновной! А именно — самоубийство. Даже в смерти она хотела обвинить Ингрид!

Ингрид начала усиленную подготовку, чтобы отразить любые атаки Астрид. Последняя даже не догадывалась, что Императрице уже обо всём известно. Астрид продолжала подсовывать в еду сестры яд собственного приготовления. Все были убеждены в том, что Ингрид просто исходит в тоске по несбывшейся мечте. Её Величество заставила всех поверить в этот бред!

Единственный, кому она решилась рассказать, это Гелеону, старшему брату. И то, только после того, как он испил сыворотку правды, которую использовали на подследственных. Гелеон был шокирован рассказом любимой сестры. Он помогал Ингрид доставать информацию из родного поместья. И последний его донос относился за сутки до смерти самой Ингрид.

Гелеон рассказал, что Астрид с матерью готовили покушение. В еду будет положено вещество, которое начнёт сводить Ингрид с ума, в итоге превратит в беспомощного инвалида. Это вещество влияло через два часа после принятие пищи, чтобы не вызвать никакого подозрения у Императора и приближенных. И выходило из организма через четыре часа после начала. Бесследно.

Сам Гелеон предлагал Ингрид рассказать всё Вайласу, но истерика сестры заставила его молчать. Тогда оставался последний вариант — Эликсир души. Испытания ещё не прошли в полной мере, но другого выбора Ингрид уже не видела.

В день рождение Астрид, когда в куске торта Ингрид уже находился новый яд, Ингрид написала записку мужу, что хочет проверить эликсир, переместившись на несколько часов на Землю. Именно это Императрица и собиралась сделать. Отравленная едва уже была съедена, а значит нужно торопиться.

Последние страницы были исписаны корявым, неразборчивым подчерком. Чернила расплывались, видимо Ингрид плакала, когда писала.

Дневник закончился в тот день, когда Ингрид умерла. Она написала в дневнике, что утром продолжит и расскажет, что видела на неизведанной планете.

Вот только она так и не вернулась.

Руки уже не могли держать дневник покойной Императрицы. Я чувствовала, как горячие слёзы оставляют след на холодной коже щёк.

Вся история в корне не верна! Астрид со своей больной матерью настоящие убийцы, которые шли к своей цели по головам! Только как получилось, что временное перемещение души оказалось вечным? Почему Ингрид так и не вернулась?

В мозгу тут же замигала красная лампочка «…было сказано о двух экспериментальных эликсирах души»!

Кто-то нарочно поменял склянки с эликсиром, и Ингрид выпила не тот?!

— Астрид убийца Императрицы Ингрид! — Ожесточённо заявила я, захлопывая дневник и глядя острым, немигающим взглядом.

— Лиззи, успокойся, у тебя снова глаза светятся. — Пролепетала Даша, поглаживая меня по руке. — Ты вся ледяная!

А меня бомбило не по-детски!

— Какого черта?! — Воскликнул Тёма, заставляя меня вернуть своё внимание в лабораторию.

Сейчас по полу расстилался уже знакомый нам туман страха. И исходил он от меня. Дашка как ошпаренная отбежала к парням, лихорадочно смотря то на меня, то на туман.

— Его создаю я. — Уже невозможно отнекиваться. Сейчас я и сама стала свидетелем того, что летний эпизод, скорее всего тоже моих рук дело. Фантом ведь так и сказал.

Глава 37 Изощрённый обман. Часть 1

— Ты? — Хором произнесли Тёма и Илья. И только Даша промолчала. Она догадывалась после того, как летом её собственный страх вкупе с моим фантом её пугали.

— Я раньше не верила в это. Списывала на больное воображение и страх. Но фантом продолжал утверждать, что туман с ожившими фобиями моих рук дело. — Я смотрела затуманенным взором на белую, густую дымку, сознанием контролируя её распространение. И пока я держалась за эту тонкую нить, туман продолжал клубиться возле моих ног.

— Видимо гнев, который ты сейчас испытываешь, помог тебе полностью овладеть этим туманом. — Немного заикаясь, протянул Тёма, нервно проведя рукой.

— Остаётся вопрос, откуда эта сила у тебя? — Хоть ребята и поддерживали со мной беседу, они были сильно напуганы и держась кучкой в стороне. Мельниченко держался немногим лучше, чем Бондарев. У него дрожал лишь голос.

— Вот именно. Если заморозка, это некое побочное явление вашей с Императором истинности — зеркальное отображение друг друга, то, какого лешего ты умеешь узнавать и оживлять чужие страхи? — Дашка меньше всех боялась.

Я никак не могла собрать этот, чёртов туман, чтобы не пугать народ. Но ничего не выходило.

— Если б я знала. — Пожала плечами, рвано вздохнув. Гневная истерика вроде бы сходила на «нет».

— Лиззи, может, ты как-нибудь уберёшь эту штуку? — Жалобно пролепетал Тёмыч, с подозрением косясь на мой туман.

Попыталась сконцентрироваться. Это часто помогает с заморозкой. Может в этой ситуации тоже играют важнейшие роли мои мысли и эмоции? Всё может быть.

Успокаиваясь, я пыталась настроиться на позитивный лад. Или хотя бы перевалить негатив на нейтральную сторону. Почему меня так взбесил факт причастности Астрид к гибели единокровной сестры?

«Может я действительно её перерождённая душа?» — Просигналило у меня в голове буквально на долю секунды.

«НЕТ!» — Тут же отмахнулась от этой дикости.

Я есть я. Это моя душа.

— У тебя получается! — Радостно захлопали в ладоши парни, а Дашка улыбнулась, когда я глаза открыла.

Туман действительно заклубился куда-то вглубь меня. Он не просачивался через пол, как делала талая вода от моей заморозки.

— Его императорское Величество, Вайлас! — Раздалось с первого этажа, и я услышала шорох открывающихся дверей.

Мы переглянулись и ринулись вниз. Кажется, именно Даша осталась последняя, чтобы запереть тайную комнату. Парни резво перескакивали ступеньки, быстрее оказались в зоне библиотеки. Оба едва рухнули на пол, переводя дыхание.

Взяв первую попавшуюся книгу в руке, делая вид, что читала, я подняла голову. Парни же вскочили с пола, клянясь в низком поклоне.

— Ваше Величество! — Поздоровалась я, лишь легонько опуская голову и взгляд. Я эта делала для вида.

— Ваше Высочество, можно вас на пару слов? — Вайлас был как обычно непоколебим. Смотрел на всех с высоко поднятой головой, а руки, как и раньше, убраны за спину.

Я отложила книгу обратно на стол, коротко кивнула друзьям и вышла из покоев вслед за Вайласом.

— В чём дело? — Резко спросила я, останавливаясь за поворотом. Здесь нас никто не слышит и не видит. Притворятся паинькой бессмысленно.

Император продолжал стоять ко мне спиной. А я с таким же успехом продолжала ждать ответа.

— Если это всё, что вы хотели, более задерживаться рядом с вами я не желаю. — Губы опалило воспоминание жгучего, неистового поцелуя. Сердце хоть и продолжало спокойно трудиться, разгоняя мою кровь по венам, дыхание уже сбоило и запиналось.

— Завтра. — Пробасил Вайлас, медленно оборачиваясь и обливая меня холодным взглядом с головы до ног.

— Что завтра? — В том же тоне переспросила я.

— Завтра должна состояться консуммация истинности нашей пары. — Отчеканил мужчина, прожигая насквозь мою нервную систему.

— Я не собираюсь спать с тобой! Ни в качестве Ингрид, ни в качестве истинной пары. — Прошипела я презрительно, практически выплёвывая свои ядовитые слова Императору в лицо. — Поищи себе другую постельную грелку.

Ошеломлённая подобной наглостью и чтобы не наговорить гадостей, я развернулась на каблуках и двинулась обратно в свою комнату.

Но не тут-то было! Меня неожиданно подхватили на руки и через какое-то быстротечное мгновение я, находящаяся на руках Императора Вайлас, оказалась в огромной, просто необъятной спальне Его Величества. Поставили меня ещё быстрее, чем взяли на руки.

Огромная, шестиместная кровать с балдахином, высокие окна в пол с шикарными, тяжелыми гардинами и невероятный мягкий ковёр из неизвестной мне шерсти. Когда первый шок отошёл, я гневно топнула ногой, разворачиваясь.

Вайлас стоял у двери явно запертой комнаты. Он гаденько ухмылялся, опираясь спиной и ногой о дверное полотно. Его руки бы сложены на груди, а вид очень довольный. Вайлас упивался своей властью и силой. Показывая мне, кто здесь хозяин. Показывая мне, что моё слово и мнение здесь для него ничего не значат.

— Внимательно осмотри эту спальню, ведь завтра, на этой кровати, — Вайлас кивает на кровать и снова криво улыбается, глядя мне в глаза, — я наконец-то сделаю тебя своей.

— И не мечтай. Я тебе сказала, что я здесь для того, чтобы доказать свою непричастность к Ингрид. Не более. — Невероятная злоба клокотала у меня где-то в горле. Я чувствовала ледяной холод, исходящий от меня, всеми фибрами души и тела. Что-то о холоде говорила Даша, перед тем, как под моими ногами заклубился туман страха.

Невероятная злоба, вот ключ к тому, чтобы вызвать этот туман. Например, раньше заморозка получалась, когда я боялась или злилась. Вспомнить тот самый веник! Что послужило появлению тумана летом, я не знаю, но сейчас это сильная, непреодолимая эмоция, которая требует выхода наружу.

— Уясни, наконец, что ты родилась для меня и для этого мира. Как только ты появилась на свет, твоя судьба была уже предопределена. Мы связаны, хочешь ты этого или нет. — Вайлас оттолкнулся от двери и начал медленно ко мне приближаться. И чем ближе он подходил, тем холоднее становилась я. Нужные слова произвольно вышли у меня изо рта. Будто сама душа решила спросить.

— А ты? — Спросила я, стараясь выровнять дыхание и избавиться от внутренней дрожи.

— Я? — Император вдруг затормозил, буквально на расстоянии двух вытянутых рук. — Что я?

— Ты хочешь этого или нет? Или за тебя говорит лишь истинность? Я что-то не припомню, чтобы ты признавался мне в любви. Тогда зачем это всё? — Я обвела взглядом лишь спальню, но имела в виду абсолютно всё, что с нами здесь, на Фомальгаут, происходит. — Зачем идти на поводу у судьбы?

— Ты моя истинная пара, от этого никуда не деться. — Надменность Вайласа сменилась неудовольствием. — Меня вполне всё устраивает.

— Тогда ответь на такой вопрос. Окажись Ингрид, жива и здорова, кого ты выберешь? Жену, которую так сильно любишь или истинную пару, то бишь, меня, совершенно незнакомую девочку?

— Что за глупые домыслы? Ингрид нет, поэтому и рассуждения на эту тему бессмысленны! — Я заметила, как сильно его уязвил мой вопрос. И кому сейчас хуже стало, мне или Вайласу?

— Но именно эти рассуждения помогут тебе до конца осознать, кто тебе нужен на самом деле. Лично мне не нужен ни трон, ни корона. Мне нужна правда, какой бы она не была. Она нужна нам всем. У тебя есть выбор, ты можешь вернуть меня домой, вместе с семьей и друзьями, и найти ту, которую полюбишь. Невзирая на эту пресловутую истинность. Подумай не только о себе, но и обо мне, хотя бы раз! Мне брак без любви не нужен. — Призналась не только Вайласу, но и себе. — Счастья нам это не принесёт. — Напоследок прошептала я и, обойдя Императора, подошла к двери.

Я только взялась за ручку, открыть себе путь к свободе, как позади меня так крепко сжали в стальных объятиях, что я вздохнуть не успела.

— Никакая другая не сравниться с тобой и теми ощущениями, что я испытываю, когда ты рядом. — Прошептал Вайлас мне на ухо, крепко прижимая своими руками мои руки к моей груди. — Аромат твоей кожи, — Император шумно вдыхает мой запах у основания шеи, оставляя едва уловимый поцелуй, — шёлк твоих волос, — зарывается носом в мою макушку, и я слышу явное урчание, — самая красивая мелодия, стук твоего сердца, — Император прикладывается ухом к моей спине, прогибая меня к двери, — твой голос, взгляд, вся ты! Знай, я раньше, что ты существуешь, я б нашёл тебя, где бы ты ни находилась. Даже на самом краю этой Вселенной.

Вайлас развернул меня изумлённым лицом к себе, заключая его в ладони.

— Я повел себя с тобой неверно с самого начала. Но всё потому, что не знал, как сильно привяжусь к тебе за каких-то два дня. Чтобы тебе было здесь легче, я пригласил сюда твоих друзей. Я вернул землянам их права. Лишь бы ты не смотрела на меня, как на монстра.

Положив свои руки на руки Императора, я убрала их от своего лица, но пока не отпустила.

— За это я действительно тебе очень благодарна. За родителей, которых спас от зоны «Артек» и от того ужаса, который происходил на Земле эти месяцы, особенно. За моих друзей, которых пригласил сюда, отдельное спасибо. Они помогли мне решить одну загадку.

— Загадку? Ты о чём? — Вайлас сам отпустил меня и отошёл на шаг.

— О том, что на самом деле произошло с Ингрид.

— А что с ней произошло? Ты сама прекрасно видела мои воспоминания.

— Это то, что она хотела тебе показать. Но это совсем не значит, что так и было на самом деле. Сегодня вечером я приведу к тебе человека, целиком и полностью замешанным на гибели Её Величество.

— Ингрид выпила эликсир для перемещения души! Кто, как не она виновата в собственной смерти? — Возмущенно воскликнул Вайлас.

— Убийца именно этого и хотел, чтобы ты думал об Ингрид таким вот образом. Очернить память о ней.

— Убийца?! Лиззи, что ты такое говоришь?! — Император схватил меня за плечи и встряхнул, а где-то внутри меня что-то затрепетало. Впервые в жизни ощущаю эти импульсы.

«Лиззи, — он впервые меня так назвал».

— Правда тебе не понравится. Но дай мне время до вечера и ты всё узнаешь. — Я выдохнула и развернулась, открыв замок, распахнула дверь и уже в дверном проёме обернулась и посмотрела на Вайласа. — Я надеюсь, ты не заставишь меня совершить консуммацию. Если я хоть немного стала тебе дорога, ты подумаешь в первую очередь обо мне.

И окончательно вышла из поля зрения Его Величества.

Он назвал меня Лиззи? И у него это так просто получилось, будто так и должно. Легко. Ненавязчиво и очень …трепетно. У меня сердце замирает, когда я начинаю перебирать в памяти этот момент. Почему одно моё имя, сказанное этим человеком, заставляет меня так нервничать? Я так не нервничала, когда Вайлас сказал про консуммацию! Почему?! Что со мной не так?

А эти его признания! Неужели я действительно так волную сердце Императора? Или это лишь результат истинности? Зачем мне такая жизнь? Ни тебе любви, ни семейного счастья, а лишь сплошная привязанность, которая и существует лишь из-за истинности! А я не хочу быть привязанной к Вайласу. Я хочу любить и быть любимой, не здесь, так на Земле.

И пока я шла, меня каким-то невероятным образом принесло к дверям, за которыми находились покои Астрид. И то, какой визг и шум происходили внутри, доказывало, что Астрид находится там.

Охрана, стоявшая у её дверей, даже не преградила мне путь, когда я с ноги врезала по замку, распахивая двери нараспашку. Ну, наверное, именно нога и стала фактором их останавливающим.

Дверные полотна с грохотом врезались в стены, а передо мной предстал невиданный бардак и невероятно злющая, бешенная Астрид на пути. Сейчас она выглядела так, словно настоящая ведьма — волосы топорщатся в разные стороны, глаза впалые, с тёмными кругами под ними, с совершенно озверевшим взглядом! Вся её стать, аристократический апломб, разбился передо мной стеклянной маской. Только теперь я нисколько не удивлялась этому.

Находящиеся в комнате Астрид служанки, были настолько испуганы, что белое полотно лица не сразу виднелось. Леди Шантакаль сильно пугала даже своих людей.

— Что ты здесь забыла? Не довольна, что унизила меня? Мало мне было? — Верещала Астрид, топая ногами как в истерическом припадке.

— А ты считаешь, что подобного отношения не заслуживаешь? — Мой тон был настолько ледяным, что им можно было воду замораживать.

Я дала сигнал служанкам, чтобы они покинули комнаты. Девушки проворно слиняли из обители истерии.

— Что? Что ты несёшь? — Взвизгнула Астрид, вынимая пальцы из запутавшейся копны волос.

— Я хочу узнать твои страхи. Ведь преступникам всегда есть, чего бояться, не так ли?

Глава 37 Изощрённый обман. Часть 2

Астрид побледнела. Сильно побледнела. Она сразу поняла, о чём идёт речь. Вернее, о ком. Только она решила не просто защищаться, словесно, а сразу напасть на меня и добить в рукопашной.

Я не успела перехватить её руки, которые так стремительно приближались ко мне. Астрид не бежала с победным кличем. Вовсе нет. Она была абсолютно неадекватна, но собрана и тиха. Девушка неслась в мою сторону с абсолютно явным желанием убить прямо на месте.

Инстинкт самосохранения взыграл во мне раньше, чем я сама поняла, какую опасность несёт в себе Астрид и её необузданная ярость.

— Я убью тебя! — Сквозь зубы зашипела Астрид, пальцами впиваясь мне в шею, нажимая на гортань, чтобы я скорее задохнулась.

Схватив бешеную девицу за пальцы, которые буквально всадились мне в кожу, я призвала всё своё существо. Из самых недр моей души, где скопилось так много боли и отчаяния, которым я никогда не давала и шанса выйти наружу, неукротимо рвалось вверх что-то, поистине грандиозное и разрушающее.

Мои руки, как и всё моё тело, действовали лишь на древних инстинктах. Я сосредоточила всю силу именно в ладонях, из которых через один краткий миг вырвалась невиданная по силе снежная лавина, отталкивая врага, то есть Астрид, как можно дальше от меня.

Девушку буквально пришпилило спиной к стене напротив. И пока моя сила не оставила ей и шанса дотронуться до меня, я не опускала руки. Даже внутренне становилось как-то легче.

— Кто ты, чёрт возьми, такая? — В отчаянье закричала Астрид, когда я опустила руки и девушка рухнула вниз.

— Твоя совесть. — И голос мой был совершенно другим. В нём больше не было той душераздирающей боли, которая преследовала меня с момента вторжения. И даже понимая, что ещё ничего не кончено, я чувствовала себя свободной.

— Конечно! — Астрид истерически рассмеялась. Её лицо превратилось в гримасу грязи и ненависти. Стало настоящим.

— Пока я прошу тебя добровольно рассказать, почему Ингрид так и не вернулась в своё тело? Признайся, наконец!

— А ты докажи, что я вообще причастна к этому? — Астрид выдохнула, с трудом поднимаясь на ноги, расправляя складки красивого темно-зеленого платья. Хоть и весь вид говорил, что леди Шантакаль сильно прилетело, она до последнего сохраняла свою знатность.

— У меня есть дневник, свидетельствующий, что Ингрид никогда не грезила о Земле. Она занималась тем, чтобы установить равноправие на колониальной планете Рас Альгети. Пыталась расширить зону их влияния, сделать рабов хоть немного приближёнными к обществу. Параллельно с этим участвовала в медицинском проекте. И о последнем, я думаю, ты прекрасно знала.

— Тоже мне! — Заливисто хохотнула Астрид, через секунду другу скалясь. — Дневник сумасшедшей! Да кто поверит в это? Все вокруг знали, что Ингрид совершенно рехнулась на почве своей несбывшейся мечты! — А сейчас Астрид больше походила на базарную бабу.

Несмотря на то, что Астрид родилась совершенно чистокровной, она может лишь походить на аристократку. Тогда, как полукровка Ингрид была истинной леди! И видимо старшую сестру это неимоверно злило. Зависть, плохое чувство. Фанатичное, способное лишать человечности, зависть, уродует хлеще, чем самые сильные кислоты и оружия мира. Она уродует душу человека, оставляя от неё лишь рваные, безобразные куски, из которых так и сочится гной.

Именно это и случилось с Астрид. Она стала гнилой. Её скорлупа, под которой она тщательно скрывает истинную суть, начала трескаться, выплёвывая нутро наружу.

— Ты мне-то лги. — Попросила я. — Ингрид пряталась от тебя и твоей матери. На первый ваш яд, Ингрид, как хороший учёный, нашла противоядие. И вы поняли, что план по её устранению провалился. Тогда в ход пошли ещё более изощрённые вещи. Такие, как отравление сознания, при котором через пару часов после принятия, Ингрид должна была тут же поехать рассудком. А ты знала, что младшая сестра участвует в разработке Эликсира души. Не могла не знать. Ингрид же знала, что ты хочешь изувечить её душу. Превратить в овощ. Тогда она решилась на действительно безрассудный поступок. Но яд уже был в её организме и времени ждать собственного конца, не было. Императрица, — я нарочно назвала Ингрид по её законному титулу, чтобы уколоть Астрид, — собиралась вернуться к Императору, после того, как яд полностью выйдет из её организма. Но вот что-то или кто-то, — многозначительно посмотрела на убийцу своей сестры, — не дало ей этого сделать. Либо ты признаёшься сейчас, что натворила и почему Ингрид так и не вернулась в своё тело, либо я устрою аутодафе на твою голову. И тебя ничто не спасёт! Ни титул, ни деньги, ни родители. Ах, да, — вспомнила, чем ещё можно прищучить эту дрянь, — твои родители, вместе с братцем, отправятся в места не столь отдалённые. Надеюсь, ты понимаешь, о чём идет речь?

Я сложила руки на груди, внимательно следя за реакцией Астрид.

— Я устрою твою казнь просто немыслимой. И ты узнаешь, что такое страдания и боль. Каждую секунду будешь ощущать, как под кожей ползают личинки и черви, разъедая твою плоть. И так день за днём, из года в год, весь отпущенный тебе жизненный срок. — Не знаю, как у Астрид, но даже у меня от своих же слов мурашки по коже побежали. Если только представить себе подобную сцену, уже тошно становится.

— И не мечтай. — Ядовито произнесла Астрид и сплюнула. — Эта тайна уйдёт со мной в могилу.

— Ну, как хочешь. — Я равнодушно выдохнула. — Ты сама выбрала свою могилу, а значит, пеняй на себя.

Астрид настороженно нахмурилась. А когда я начала вызывать туман страха, когда его молочные клубы дыма начали плавно распространяться по полу, леди Шантакаль (ох, недолго ей осталось нести этот груз титула, который ей не по зубам) начала кидаться в стороны, печёнкой чувствуя опасность.

— Куда-то торопишься? — Издевательски протянула я, загоняя свою жертву в ловушку.

— Что ты делаешь? Что это? Убери немедленно! — Паника Астрид всё набирала и набирала обороты. Девушка приткнулась к стене, а над ней висел огромный портрет самой леди Шантакаль. И я невольно сравнивала, как выглядела девушка в своих глазах и глазах людей, которых, так или иначе, обманывала на протяжении своей жизни. И как она выглядит сейчас.

— Ты сейчас на своей шкуре узнаешь, что это такое. И тебе не понравится. — Напоследок произнесла я, окутывая Астрид с головы до ног туманом страха.

Сама тоже вошла внутрь. Мне нужно было знать, что Астрид скрывает. И как это связано с её сестрой.

Долго идти во мраке тумана мне не пришлось. Астрид, вернее её крик, был слышан довольно отчётливо. Я подошла сзади, когда передо мной раскрывалась картинка далёкого прошлого.

— Нет! Убирайся! Я тебя уничтожила! — Астрид топала ногами, размахивала руками, делала всё, чтобы избавиться от фантомов, которые настигали её, показывая её самые потаённые страхи.

Я видела страх Астрид. Она боялась, что все узнают, как именно умерла Императрица. Фантомы показывали сцену, предшествующую смерти Ингрид. Как Астрид вначале рассказывает матери, что подслушала разговор брата с Ингрид. Рассказывает, что Ингрид намеривается выпить Эликсир души, чтобы спасти свою душу от яда, но потом вернуться в своё тело обратно. Астрид берет пробу Эликсира перемещение души, чтобы добавить пару ингредиентов, делающих его не временным, а постоянным. И именно с этой склянкой меняет настоящее лекарство.

Астрид просто изменила состав, сделав лекарство, ядом. Она знала, что Ингрид после принятия яда, отправится прямиком в Лабораторию. За пару часов до этого Астрид просто меняет местами две колбочки с препаратом. Ингрид выпивает не собственный эликсир, а тот, что навсегда перемещает её душу на Землю. Этот кошмар продолжался несколько часов, пока я не поняла, что больше вынести здесь и секунды не смогу.

Я выхожу из тумана, оставив в нём Астрид, которая, видя всего лишь фантом своей погибшей сестры, начинает сходить с ума. Но мне кажется, что Астрид задолго до этого рехнулась.

Стоя спиной к туману, я падаю на колени, совершенно обессиленная. Как просто всё оказалось. Два эликсира. Один — настоящее лекарство, спасение от сумасшествия, другое — вечная поездка в неизвестность. За пределами тумана крики Астрид не слышны. Но у меня в голове слышен плачь самой Ингрид, которая так незаслуженно покинула своего мужа и свою Империю.

«Уже утром я буду рядом с тобой, любимый. Ты только дождись меня!»

— Вот, что написала Ингрид Вайласу перед тем, как выпить не тот эликсир.

Этот обман Астрид даже я никогда простить не смогу. Она всеми доступными силами выживала Ингрид. Сначала хотела убить, потом лишь рассудка, а затем и вовсе отправила её душу в Тёмную материю!

Кем же стала Императрица Альфадена? Кто она сейчас? И переродилась ли вообще?

Мне было невероятно грустно осознавать, что жизнь этой девушки так несправедливо оборвалась. Она была настоящей правительницей. Её любил народ, её боготворили рабы на Рас Альгети, а муж души в Ингрид не чаял. Почему же она не попросила у него помощи? Она так сильно хотела защитить брата и отца, прекрасно зная, что преступление хотя бы одного человека из династической семьи против монаршей особы вовлечёт и остальных. Отец и брат отправились бы на каторгу вслед за Астрид и её матерью. Смогла бы Ингрид уговорить Вайласа, отпустить невиновных? Не знаю.

Я закрыла тяжелые веки и слёзы хлынули неуправляемым потоком. Почему же мне так тяжело? Мне было безумно жаль Ингрид. Я чувствовала с ней какую-то связь. Может, дело действительно в том, что Ингрид и есть я? Но почему же я так ничего и не вспомнила? Вайлас говорил, что я вспомню всё, как только увижу его вспоминания в Лаборатории Сознаний. Но нет.

Собравшись с силами, я встала, отряхнула колени и стянула весь туман обратно в себя. Астрид была без сознания. Её психика не выдержала фантомов. Подходить к убийце родной сестры я не стала. Слишком много чести.

Выйдя из её покоев, я повернулась к охране.

— Леди Астрид перенести в казематы. Пристигнуть на цепи и запереть. — Изумлённый вид стражников заставил меня пояснить свои действия. — Астрид де Шантакаль обвиняется в сговоре со своей матерью против покойной Императрицы, а также в её смерти! — Объявила я громко. — Выполнять приказ! — Как-то само собой выходили эти указы.

Стража отвесила поклон. Один стражник ушёл за конвоем, наведя на покои Астрид полог нерушимости — никто не сможет выйти из них, ни черед дверь, ни через окна.

— Лиззи?! — По коридору в мою сторону бежала любимая троица. Завидев их, мне на душе сразу легче стало.

Я выдохнула и хотела уже обнять кого-нибудь из них, как всем троим вдруг преградили ко мне путь.

— Как вы смеете обращаться в столько непотребной форме к Её Высочеству, леди Ализе?! — Пробасил один охранник, возвышаясь над моими друзьями.

— Извините, но они моя семья! — Без промедления отреагировала я. — И они будут называть меня так, как хотят. Да и потом, Высочеством я буду оставаться не долго. Я имела в виду, что покину планету, а не то, что стану Величеством.

Когда охранник всё же послушался меня, Гончарова тут же кинулась в мои объятия. Она только рот открыла, чтобы что-то сказать, как перед нашими глазами из каменных стен вышли ОНИ.

Легион Смерти. Я знала о них из здешних книг. Тайное общество Его Величества. Безликие. Они находятся под особым командованием Сагиба Сердара. Жуткие на вид, они порождение чего-то явно не человеческого.

Выйдя каким-то невероятным образом из стен, Безликие направились в комнаты леди Астрид.

— Ваше Высочество. — Обратился ко мне самый жуткий из всех — Сагиб Сердар. Меня сильно пробило на дрожь, когда этот «человек» подошёл ко мне и склонился в поклоне. — Будет ли Вам удобно, доложить об этом Его Императорскому Величеству? Он обязан знать, что в Резиденции находится преступник. — Электронный голос Главнокомандующего настолько сильно резал по ушам, что я захотела оказаться на краю Вселенной, лишь бы не слышать его жуткий, душераздирающий голос.

— Конечно, я сейчас же ему сообщу. — И прихватив друзей, пошла вдоль коридора.

— Боже, я никогда в жизни не смогу забыть увиденное. — Выдохнула трясущаяся Дашка, которую с одной стороны поддерживала я, с другой Тёма.

— Какие же они страшные. Я чуть в штаны не напрудил, когда они стали лезть из стен! — Поделился Илья. Я же старалась не болтать. И так страшно было.

— Мне нужно, чтобы вы подождали меня в моей комнате. Я постараюсь скоро вернуться.

За окном уже начало темнеть. Хоть я никак не ожидала, что вся правда раскроется так быстро, я боялась идти к Вайласу. Боялась, что он может натворить под действием гнева.

Медленно иду в зал к Императору, чувствуя, что поднимаюсь на Голгофу, неся на себе тяжёлый груз правды. В зале Его Величество принимает важных чиновников. Нет, не таких, как на Земле. Не меркантильных воров, а здравомыслящих людей, работающих на благо народа, а не на своё собственное.

Меня не хотят впускать в зал заседаний, но я не я, если не прорвусь туда сейчас же. Моё фирменное открытие любых закрытых дверей, это открытие с разворота. Хорошо, что я не ношу здесь платья или юбки, а то бы неудобно вышло.

— Ваше Высочество! — Все присутствующие должностные лица при моём, весьма не скромном появлении, встали, склоняя головы.

— Леди Ализе, в чём дело? Почему вы врываетесь столь неподобающим образом?! — Сквозь зубы произнёс Вайлас, не поднимаясь с трона.

— Прошу прощение, но моё дело безотлагательно. — И откуда я знаю такие слова?! Видимо правду говорят, с кем поведёшься, от того и наберёшься.

— Ваше дело может подождать хотя бы пару часов? — Сдержанно спросил Император, явно разозлённый моим поведением.

— Несколько минут назад я приказала Легиону Смерти отправить леди Астрид де Шантакаль в казематы до вашего появления. — Отрезала я. Надоело ходить вокруг да около.

— Она тебя чем-то оскорбила?! — Вайлас тут же поднялся на ноги, меняя свой тон на неформальный. Это заметили и остальные присутствующие. Наверное, с Ингрид Вайлас себе такого не позволял. Но и она вряд ли входила без приглашения. И не распахивала двери ударом ноги. Но на то Ингрид и не я.

— Думаю, что она оскорбила всю Империю, пойдя на преступление против монаршей особы. И я сейчас имею в виду покойную Императрицу Ингрид.

— Императрица Ингрид, мир праху её! — Хором произнесли присутствующие, согласно традиции.

— Лиззи, о чем ты говоришь?

— О том, что леди Астрид умышленно подменила временный эликсир души, на постоянный, чем привела леди Ингрид к преждевременной кончине. — Выдала я на одном дыхании. — Ваше Величество, я хочу, чтобы вы сейчас же проникли в моё сознание и увидели всё своими глазами.

Я обошла огромный овальный стол, за которым уместилось человек тридцать. Все они громко ахнули, услышав мою просьбу. Подошла к трону Его Величества и дождалась, когда Вайлас спуститься ко мне.

— Ты понимаешь, что просишь? — Тихо и беспокойно прошептал Вайлас, глядя мне в глаза.

— Это может мне как-то навредить?

— Да. Это опасно, ведь я использую подобный способ извлечение информации лишь для преступников. — Вайлас испугался за меня? Это что-то новенькое.

Я повернулась к чиновникам.

— Прошу вас оставить нас ненадолго. — Если Вайлас не хочет проникать в мои мысли, я сама покажу ему страх Астрид.

— Собрание окончено! — Прогремел голос Вайласа по всему залу заседаний. Это было чересчур громко и властно. Даже мне вдруг захотелось уйти.

Чиновники покорно покинули зал один за другим, не поднимая головы.

— Лиззи, что случилось? — Вайлас хотел взять меня за руки, но я не далась.

— Смотри сам.

Настроившись на страхи Астрид, я снова призвала туман, но только сейчас он был полон страхов конкретного человека.

— Что это? — Прошептал Император, пытаясь закрыть меня собой.

— Это туман страха. Я тебе потом объясню, но именно благодаря ему, я наконец-то поняла, что случилось на самом деле. Тебе надо зайти внутрь.

И взяв Вайласа за шершавую, огромную ладонь, я потянула его за собой.

Вся жизнь Астрид сейчас фантомнымиобразами проскальзывала мимо нас. Как ещё с самого детства Асти невероятно завидовала нежной красоте Ингрид. Как младшую сестру безумно любил их отец и старший брат. Ингрид в силу своего возраста, не понимала многих вещей. Будучи ребёнком, она не знала, как на самом деле должна относить мать к своей дочери. Поэтому она никогда не жаловалась, а отец и Гелеон не знали о злостном умысле госпожи Шантакаль.

Ещё больше Астрид начала завидовать в Академии, когда Ингрид получала всё больше внимания, благодаря своему острому уму. Впервые старшая сестра начала мелко мстить и гадить. Настраивала всех против Ингрид, но та и в ус не дула.

Ещё в пансионе благородных девиц, где учатся знатные леди до совершеннолетия, Астрид влюбилась в Его Императорское Величество. Ох, она слагала о нём целые любовные истории, со своим участием, витала в облаках и радовалась любой новости, что была ей доступна. Астрид была потрясающей художницей. И у неё была сотня альбомов посвящённых лишь Вайласу Дитриху фон Берне.

Старшая из сестёр Шантакаль свято верила, что её родословная, внешность и ум, с первого взгляда покорят сердце ледяного Императора. Возможно, так и было бы, не встреть он раньше неё Ингрид. И тут зависть Астрид очень быстро трансформировалась в непреодолимую ненависть.

С каждым прожитым днём злые помыслы Астрид нарастали в геометрической прогрессии. Она хотела уничтожить Ингрид. Стереть её с лица Фомальгаут и вообще всей Империи. Астрид бесило в сестре всё! От голоса до запаха. Её украшения, наряды, светские рауты, всё выводило Астрид из себя. На свадьбе Ингрид и Вайласа она хотела покончить с собой. Её спасла мать, которая прекрасно знала чувства родной дочери. А на коронации новоявленной Императрицы Альфадена, Астрид хотела облить сестру кислотой, чтобы раз и навсегда избавиться от вида её прекрасного лица. Правда план провалился, так и не начавшись. Кто продаст запрещенную кислоту в таком объеме? Тем более её пары были очень вредны, а добывалась кислота на Рас Альгети, на закрытой от другого народа, планете.

Всё шло против Астрид. А любовь Вайласа к Ингрид и вовсе заставляла девушку ночами сходить с ума. Пока мать не придумала план по отравлению Ингрид. Медленному, но действенному. Не учли только, что нынешняя Императрица не только добрая, но и умная! Мало того, что их фишку просекла, так ещё и противоядие придумала!

Я видела, как Вайлас в ужасе смотрел эту мерзкую историю сестринской зависти и ненависти. А когда он наконец-то узнал, что случилось на самом деле, и как умерла Ингрид, из глаз Императора слетела первая и единственная слеза.

Мой шаг к Вайласу был необдуманным. Я только взяла его за руку, не стараясь обнять или ещё как-то успокоить.

— Её убили. — Прошептал Вайлас, когда перед нами оказались совершенно незнакомые фантомы.

Что это? Один фантом моя точная копия. Но не та, которая напугала меня в своё время. Это был страх уже самого Вайласа!

И в этом страхе я его покидаю. Навсегда. Пред нами иллюзия нашего прощания. Я стою на траппе шаттла, который отвезёт меня домой. На Землю. Вайлас на прощание берет меня за руку и что-то вкалывает прямо в мою синтагму — татуировку истинности. Дальше страх размывается и туман исчезает.

— Ты видела последнее? — Прохрипел мужчина, ещё крепче сжимая мою руку.

— Последнее? — Переспросила я невинно. Пусть лучше думает, что не видела, может ему так спокойнее будет? — Как Астрид испугалась уже меня и моего тумана? Конечно, видела. — И повернувшись к Императору лицом, попыталась вытянуть руку. — Отпусти меня, пожалуйста. — Проскрипела я.

Вайлас перевёл на меня потемневший взгляд, но когда увидел гримасу муки на моём лице, посмотрел на свою руку, сжимающую мои бедные и бескровные пальцы.

— Прости. — Прошептал мужчина, поднося мою руку к своим губам. — Прости, я не хотел. Не хотел. — И легкий поцелуй прошёлся по моим пальчикам.

— Вайлас? — Позвала я. — Я хотела спросить у тебя. Что ты собираешься делать с династией Шантакаль?

Главным страхом Ингрид было то, что своей правдой она бы уничтожила будущее своего любимого брата и отца. Мне кажется, что раз именно я узнала тайну её смерти, мне стоит сделать так, чтобы эта правда не стала чревата для тех, кого Ингрид так защищала.

— А ты как думаешь? Астрид и её мать будут казнены, а отца и брата я отправлю в вечную ссылку на каторгу. — Это был абсолютный приговор.

— Ты знаешь, почему Ингрид так и не призналась тебе, что её пытаются убить? Она знала, что в случае чего, ты арестуешь всю семью. Даже невиновных. На счёт Астрид и госпожи Шантакаль ты, безусловно, прав. Но в память об Ингрид, пожалуйста, не трогай Гелеона и его отца. Они не виноваты.

— Ты же понимаешь, что это невозможно! — Взревел Вайлас, отбрасывая мою руку. — У нас есть древний закон!

— Но разве ты не Император? — Грубо перебила я. — Ты сам можешь решать, кого нужно отправлять на каторгу, а кого нет! Иначе смерть Ингрид будет бессмысленной. Тебе решать.

Я тяжело вздохнула и вышла из зала заседаний. Стоявшие в коридоре чиновники, чинно поклонились мне.

В комнате меня ждали друзья и горячий ужин.

— Вы как знали! — Грустно улыбнулась я, садясь между Дашкой и Ильёй. У меня не было сил вызывать слуг или готовить самой. У меня нет сил даже на то, чтобы просто взять тарелку! Даша, сидевшая рядом, мягко уложила мою голову к себе на плечо.

— Ты такая храбрая, Лиззи! Такая сильная! Ты настоящая Императрица. — Подруга успокаивала меня, пока я сильно плакала. — Поплачь. Тебе сейчас полезно.

— Твои родители вернулись. — Тихо сказал Тёма. — Хочешь, я позову их?

Я хотела закричать «да», но сил хватило, чтобы просто кивнуть. Мне нужна их поддержка и забота. Я хочу уехать с ними. Не хочу видеть слёзы Вайласа, которые он проливает из-за Ингрид. Почему-то, но мне тяжело. Даже страх Вайлас в моей потере, не останавливает меня от того, чтобы покинуть Фомальгаут.

Я хочу домой!

Тёма привёл маму и папу очень быстро. Дашка поменялась местами с мамой, на груди у которой я не просто плакала, я рыдала! Взахлёб! Так плохо мне никогда не было. И я не могла понять, отчего же так паршиво.

Спрашивала у внутренней себя, может проблема в том, что я на самом деле Ингрид и вся правда, которая выплыла, так сильно на меня повлияла?

Но душа моя молчала. Вообще не шелохнулась. Но когда я прокручивала страх Вайласа в своём сознании, я покрывалась ледяным потом. И эта часть так сильно контрастировала с моим желанием покинуть Империю Альфадена, что я уже не смогла удержать сознание открытым.

Глава 38 Прости, это я

В какой-то момент я просто взяла и открыла глаза. Не было обычного пробуждение, где ты сначала просыпаешься, а уж потом открываешь глаза. Может это всё потому, что я и не спала вовсе, а была в отключке? Повернув голову, увидела за окном ночь. Красивую ночь. Абсолютную, непроглядную. И только в небе ярким голубым светом ко мне в окно светила Луна этого мира.

Мне ничего не снилось, но ощущения вполне сносные. Я действительно отдохнула. Душой и телом. Даже мои мышцы от долгого нахождения в горизонтальной плоскости налились приятной слабостью. А то, что я долго спала, это я чувствовала своим организмом. Мне бы не хватило и пары дней, чтобы вернутся в своё обычное состояние.

Потянувшись, что разогреть мышцы, я спустилась на первый этаж. В моих покоях кроме меня никого не было. Что-то подсказывает мне, всех выгнал Вайлас, чтобы дать мне отдохнуть. Но я помню, что отключилась на руках у мамы.

Мама. А вдруг Император уже отправил моих родителей и друзей обратно на Землю?!

Походив по библиотеке, я не выдержала. Накинула шёлковый халат в пол и вышла из комнат. У дверей, как и всегда неизменно стояла стража. Завидев меня, они резко вытянуться по стойке смирно.

— Ваше Высочество! — Хором произнесли служивые. — Срочно извести Его Величество, что леди Ализе очнулась! Бегом!

— Нет-нет! — Тут же запричитала я, останавливая стражу. — Не надо никого будить!

— Его Величество уже пятые сутки не спит. Он ждёт, когда вы очнётесь. — Доложил один из охраны.

— Пятые?! — Я думала, что спала максимум дня три! — И он ещё не ложился?

— Да.

Как была босиком, так и рванула в сторону спальни Его Величества. Полы моего халата и сорочки мягко плыли за мной, обволакивая ступни.

— Ваше Высочество! — Крикнули мне вдогонку, но поймать уже не успели.

Я неслась вперёд, даже сама не понимая, зачем. Перепрыгивала ступени, бежала из одного зала в другой. Умом понимала, что я не знаю, где именно находится спальня Вайласа, но меня что-то упорно тянуло вперёд.

Пока бежала, не замечала ровным счётом ничего. Полный штиль в моей голове и взволнованное сердце. Это всё, что я чувствовала.

Бежала долго, пока в боку не закололо, что заставило меня остановиться, перевести дыхание. Оглядевшись, я даже не поняла, где вообще нахожусь. В какой части Резиденции? Пока не увидела уже знакомый коридор и двери в покои Императора, возле которых неизменно дежурили его охранники.

— Ваше Высочество. — Поклонились воины.

— Доброй ночи. Его Величество сейчас у себя? — Вдруг на меня накатило чувство стыда за своё поведение.

Прискакала тут полуголая, будто это не могло подождать до утра.

«А Император то ждал меня». — Пронеслось у меня в голове.

— Да, Ваше Высочество. Сейчас доложим Правителю, что вы…. — Охрана не успела договорить, как двустворчатые, тяжелые и очень высокие двери распахнулись перед нами, явив самого Императора во всём его императорском величии.

— Ваше Величество! — Громко и хором отчеканили воины, но Вайлас даже внимания не обратил на них. Так и стоял напротив меня, продолжая держать ручки дверей.

— Лиззи. — Прошептал Император, медленно отпуская руки и подходя ко мне. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, спасибо. А мои родители, они уже…. — Я так не хотела верить в то, что мама с папой уехали не попрощавшись! И моя любимая троица!

— Нет, она ещё в Резиденции. Твоя семья очень переживает за тебя. Твоя подруга, Дарья, кажется, три дня провела рядом с тобой. Госпожа Аненербе едва уговорила её поспать и поесть.

На глазах выступили слёзы, но я всё равно усмехнулась.

— Это в её духе.

— У тебя замечательные друзья. — Вайлас улыбнулся. — Пойдем? — Император протянул мне руку, дожидаясь, когда я сама пойду навстречу.

Глубоко выдохнув, я решилась и вложила свою ладонь в руку Правителя Альфадены.

Вайлас завёл меня внутрь. В полумраке спальни я уже не так спокойно себя ощущала.

— Я так за тебя испугался. — Послышался хриплый голос Императора за моей спиной. Вайлас прикрыл двери, но подходить ко мне не собирался.

— Почему? — Спросила я, обернувшись к Правителю. — Я же просто спала.

— Это было что угодно, но не сон. Наши врачи осмотрели тебя на вторые сутки, когда твоя мама не смогла тебя разбудить. Похоже, что ты впала в летаргический сон. Ты была неподвижна, пульс варьировался от 35 до 45 ударов в минуту. Низкое кровяное давление, а температура едва достигала отметки в 34 градуса.

Вот тут я реально испугалась.

— Я могла не проснуться? — Прошептала я в ужасе. Вайлас стремительно приблизился и обнял меня, успокаивающе гладя по распущенным, волнистым волосам.

— Нет. Конечно, нет. У монарших особ, которые связаны с Императорами либо кровью, либо истинностью, это говорит лишь о том, что ты исчерпала весь резерв своих сил. Кроме Императорской семьи и их истинных пар, никто не имеет способности. — Пояснил Вайлас, продолжая методично поглаживать меня по голове. — Судя по тому, что я увидел в воспоминаниях Астрид, ты действительно использовала невероятное количество собственной энергии! Ухудшило твоё состояние и моральное истощение. Тебе нужен был отдых. Вот и всё.

— Что ты сделал с Астрид? — Тихо прошептала я, задумчиво обняв Императора за торс и сцепив на пояснице руки в замок.

— Пока она ждёт Великого Суда, но её участь в любом случае предрешена. — Я подняла голову, внимательно посмотрев на Вайласа. — Казнь. Астрид и её мать казнят.

— Не думаешь ли ты, что это слишком слабое наказание? Она заставила Ингрид мучиться и одержимо искать пути выдоха из ситуации с ядом. Она заставила тебя поверить в то, что покойная Императрица была сумасшедшей!

— В нашем мире казнь, это не обязательное лишение жизни. Мы использует сыворотку правды, когда хотим узнать, как и почему человек совершил преступление. Никто не оказывается на каторге случайно. — Вайлас смотрел мне прямо в глаза, мягко поглаживая то по щёчке, то снова по волосам. — Если бы ты заглянула поглубже в страхи Астрид, ты б увидела, что она до одури боится закрытых и маленьких помещений.

— И что ты хочешь этим сказать? — Медленно спросила я, нахмуриваясь. Вайлас коротко и грустно усмехнулся, пальцем разглаживая морщинку между моих бровей.

— Сначала пройдёт всеобщая порка. Чтобы каждый видел, что Астрид лишена не только титула, но и любого человеческого отношения. А затем будет замурована заживо. Вместе с колоссальным страхом, она будет мучительно умирать от открытых ран. — Хоть это и жесткого, но Астрид того заслужила. Она не пожалела свою сестру. Она убила Императрицу!

— А её мать?

— Её главный позор, это вечная ссылка на Рас Альгети. Её также выпорют прилюдно и без титула, без связей, бывшая госпожа Шантакаль отправиться в далекие дали.

— Что ты решил на счет отца Ингрид и её брата Гелеона? — На этом вопросе сердце сделало кульбит, со всего маху ударяясь о рёбра.

— Как ты понимаешь, я всё равно не могу оставить их при императорском дворе. — Я уже разжала руки и хотела отойти, как Вайлас снова притянул меня к себе. — Не спеши с выводами. Да, господин Шантакаль лишается титула, но его работа и работа его сына остаются на своём месте. Этого всё равно было не избежать, но против них никто не пойдёт, так как младшая дочь господина Шантакаль была Императрицей.

Я выдохнула, понимая, что всё же Вайлас прав и это для меня лично даже наказанием не считается. Зевнув, я приютилась на груди Императора, засыпая.

Не заметила даже, как снова заснула. Столько дней проспать в летаргии, чтобы снова отключится через каких-то полтора часа!

Однако в этот раз это уже был вполне здоровый сон. Мне даже что-то снилось, но что, я, увы, не запомнила. Зато проснулась в теплых и нежных объятиях самого Императора!

— Ой! — Пискнула я, не удержавшись от нахлынувших чувств.

Я обнимала голого Вайласа! Обнимала за талию, прильнув к груди. И что самое поразительное, мне было так удобно и комфортно, что, честно говоря, уходить не хотелось. Прикрыв глаза, понежилась ещё чуток, решив, что от Вайласа не убудет.

— Так нравится? — Слышу его насмешливый голос поверх моей головы.

Я прикусила язык, чтобы не рассмеяться от того, какой довольный голос был у Императора.

Император. Я делю постель с настоящим Императором. Уму непостижимо! Сказал бы мне кто-нибудь, что я лично окажусь не только в Резиденции Императора Альфадена, но ещё и в его кровати, я бы повертела у виска!

— Извини, если разбудила. — Произнесла я и совершила попытку побега.

— Останься. — Вайлас придержал меня за плечи, которые так и были прикрыты вчерашним шёлковым халатом. Он меня не раздел. Это навивает на подозрительные мысли.

— Я могу попросить у тебя кое-что? — Это мысль плавала в моём сознании, постоянно ударяясь о невидимые преграды и тонула, так и не сформировавшись окончательно. Но сейчас, именно в эту минуту я поняла, чего хотела.

Почувствовала рукой, как Вайлас напрягся.

— Год. Я прошу у тебя один земной год.

— Ты о чём? — Когда я приподнялась и села на колени, с мольбой посмотрела на Императора, боясь сейчас разозлить его.

— Я хочу вернуться на Землю всего на один год. Хочу, если не забыть этот ужас, то хотя бы пережить его. Пережить самостоятельно, рядом с родителями и друзьями. Увидеть своими глазами тот мир, который ты сотворил для человечества и для Земли в целом. Пожить свободной от короны жизнью. Если уж я смирилась с тем, что переживу всех жителей планеты и не по одному разу, и всю оставшуюся жизнь отдам тебе и Империи Альфадена, то год это ничто по сравнению с этим миром.

— Ты хочешь всё забыть?! — Опешил Вайлас. Он совершенно неправильно услышал мои слова и это меня огорчило.

— Нет, не так. Я хочу успокоиться и унять свою душу. Привыкнуть к тому, что я не просто твоя истинная пара, а что будущая Императрица всего этого царства! Мне тяжело это принять. Пойми меня правильно, я не ухожу, не бросаю тебя, я просто прошу отсрочку. За это время я приму и своё положение, и те сложные месяцы вторжения, чтобы потом отпустить их. Пожалуйста, дай мне время. Я не могу так с бухты-барахты влиться в твой мир. — Встав с шикарной и мягкой кровати, я спустилась на пол и снова повернулась к Императору, который уже сидел, вперив тяжелый взгляд в пол.

Год. 365 дней. 8766 часов.

— Вайлас, посмотри на меня. — Попросила я и Император поднял на меня такой знакомый, колючий взгляд, который я так боялась. — Я хочу быть уверенной в том, что я для тебя не только истинная пара, которая будет вечно мелькать у тебя перед глазами, — для точного понимая, я быстро провела перед своими глазами ладонью, создавая неприятную рябь, — а девушка, которую ты любишь. Повторюсь, если ты забыл, но я не приемлю брак без любви. Даже если на долгие тысячи лет останусь одна. Я знаю, что истинная пара это не приговор. Наследника ты можешь получить и от другой женщины, которую полюбишь. Я всего лишь буду жить столько же, сколько и ты.

— Мне надо подумать. Пожалуйста, дай мне время всё взвесить и решить. — Вайлас резко вскочил с кровати и отошёл к двери, за которой и скрылся.

Понимаю, что ждать его не имеет смысла. Я вышла из покоев Императора и отправилась к себе. Очень хотелось поговорить с друзьями и родителями, рассказать им, что я надумала. А ещё очень хотелось кушать!

И когда я всё же дошла до своей комнаты, не единожды заблудившись по пути, я обнаружила у себя гостей!

— Ты где была? — Накинулись мама с папой прямо с порога. Я улыбнулась и обняла своих родителей.

— Просила у Императора отсрочку. — Выдохнула я, обходя родителей. На столике уже разместился завтрак. Я положила себе в тарелку всё, до чего у меня дотянулась рука, ибо жрать, именно жрать, я хотела неистово!

— Хорош есть, лучше расскажи, почему ты была у Императора всю ночь?! — Тёмка попытался отобрать у меня еду, но когда я тихо зарычала, отпустил тарелку и отошёл, тихонько смеясь.

— Я побежала к нему, чтобы узнать, где вы. Мы же всегда здесь сидим, и я понятия не имею, где ваши комнаты. Боялась, что вы уехали, не попрощавшись со мной. — Я отпила горячего напитка, который хорошо бодрил и походил чем-то на наш кофе. — Потом Вайлас рассказал мне об Астрид, её матери и обо всем семействе Шантакаль. И честно говоря, меня просто вырубило.

— Что? Опять?! — Всполошились родители, всё же отбирая моё сокровище.

— Люди, если вы хотите, чтобы я произнесла ещё хоть слово, перестаньте покушаться на мою радость! — Крикнула я беззлобно, забирая себе тарелку и усаживаясь за стол. — Ничего страшного, я просто заснула как обычно. А сейчас мы вроде как снова поругались. Я попросила годовую отсрочку, чтобы смириться с тем фактом, что мне придётся жить и править на далекой планете. Стать Императрицей и жить мохнатую тучу времени. Это, знаете, нелегко. Хочу сама убедиться, что вы на Земле будете жить хорошо, что человечеству действительно вернули нашу планету. Хочу отдохнуть. Мне всего восемнадцать лет и я не хочу начинать своё путешествие во взрослую жизнь с коронации! И потом, мне нужно, чтобы Вайлас сам понял, нужна ли я ему на самом деле или это просто долг перед истинной парой заставляет его так поступать.

Пока родители и троица пребывали в полнейшем недоумении, я с удовольствием, граничащим с физическим оргазмом, уплетала свой завтрак.

— Расскажи мне, что всё-таки случилось с Астрид? Как ты её сломала? — Тихо прошептала Дашка, садясь рядом со мной, подкладывая мне в полупустую тарелку кусочек молочного шоколада с Земли.

— Мать моя родная, откуда это у тебя? — Воскликнула я, восторженно рассматривая половину плитки. Я так давно не ела чего-то домашнего, родного! А шоколад, в особенности молочный и без добавок, это любовь на все времена. Если меня всё же отпустят, я буду питаться весь год одним шоколадом и даже тот факт, что наберу лишние 100500 килограмм, меня не очень-то смущает. Что называется, полюбите меня такой, какая я есть! Ну, или в этом случае, буду.

— Я привезла из дома, когда нас собирали сюда. Знаю же, что ты душу продала бы за кусочек! — Дашка ловко поиграла бровями. Она меня наизусть знает. Как же я без неё-то буду?

Я хотела спросить у подруги, может ли она переехать вместе со мной, но вовремя прикусила язык. Разве я имею право отбирать у своей лучшей подруги, которая мне как сестра, выбор. Спросить я всегда успею, но Дашка должна сама понять, нужно ли ей это?

— Ну, так что? Расскажешь? — Дашка посмотрела мне в глаза, прекрасно понимая, что ей я точно расскажу или даже больше.

— Слушай, у меня есть идея! — С азартом воскликнула я, откусывая божественный шоколад, который словно таял во рту! — Я тебе покажу, как это было.

— В смысле? Это как? — Скептически нахмурилась Гончарова, а потом её глаза резко округлились в тревоге. — Имей в виду, в твой туман я больше ни ногой! Даже не уговаривай.

Об этом я как-то не подумала. Да, Вайласу я показывала обрывки страха Астрид, но туман в любом случае задел его, хоть Император и старался скрыть. Дашу туман снова заденет, ведь я не знаю, можно ли поставить от него барьер для другого человека. Дрожью в теле отозвались во мне летние воспоминания, когда я испугалась за своих друзей. За Илью, которого мы с Тёмой нашли в бессознательном состоянии. И за Дашу, которая пропала надолго и которая не могла выбраться из своих страхов самостоятельно.

— Нет, ты чего! — Я поспешила уверить подругу, что идея заключалась в другом. — Я не собиралась пускать туман. Я хочу показать тебе не страхи, а свои воспоминания. Пойдём! — И схватив подругу за руку, оставив шоколадку в зубах, я ринулась к выдоху из покоев.

— Вы куда? — Крикнули Тёма и Илья.

— Пойдёмте со мной. Я хочу кое-что показать! Мам, пап, вы пойдёте? — Откусывая кусочек, я отложила десерт на лучшее время.

— Отдохните, развейтесь, а мы с матерью прогуляемся в саду. — Улыбнулся папа, будто познал весь смысл жизнь разом.

— Здесь такие красивые розы! — Восторженно протянула мама.

— Кейлинские розы. — Кивнула я, вспоминая, что именно в том саду впервые встретились Вайлас и Ингрид. — Они были специально выращенные для Императорского сада.

— Пойдём уже, что ты хотела нам показать! — Илья нетерпеливо потянула меня за собой, я перехватила Дашку, а Дашка Тёмыча. Вот такой вот веретеницей мы вышли из покоев.

— Показывай, куда топать. — Мельниченко прям сам не свой был. Видимо ему хватило пяти дней, чтобы прийти в себя.

И мы двинулись в лабораторию сознаний. Точно такую же, как на шаттле «Обливион», куда меня привел Вайлас, чтобы показать свои воспоминания и заставить меня вспомнить не моё прошлое. Здесь готовился тот самый Эликсир души. И это место я видела лишь в воспоминаниях. Здесь нашла свой вечный покой Ингрид, Императрица Альфадена.

— Ущипните меня кто-нибудь. — Благоговейно прошептала Дашка, оглядывая огромную лабораторию. Её сводов не было видно, ведь они уходили далеко в небо. И поскольку сейчас был день, необычный потолок транслировал нам дневное небо. Несколько не такое, как на Земле, но это было просто волшебно!

В лаборатории снова трудились учёные со всех уголков Империи Альфадена. Нас чинно поприветствовали и спросили, чем могут быть полезными. Я поинтересовалась, можно ли устроить нечто подобное, что делал для меня Вайлас. Можно ли показать моим друзьям мои воспоминания? Пускай они будут сумбурными и не в хронологическом порядке, но мне так хотелось поделиться с друзьями этой тяжелой и длинной историей.

Нас пригласили в отдельный отсек, где как раз проводят подобные опыты. Я думала, что каждый из троицы будет по очереди просматривать мои воспоминания, но как оказалось, в этом не было нужды. К нашим вискам подключили уже знакомые датчики с микро иголками. Как когда-то и я, Гончарова взвилась на удобном кресле, в ужасе глядя на приборы.

— Успокойся, это не больно, зуб даю! — Посмеялась я, вспоминая, что это действительно не больно. Немного неприятно, но не более.

— Имей в виду, если ты соврала, я вернусь и дам тебе в нос. — Воинственно заявила Дашка, приводя учёных в лаборатории в негодование.

Как же так, негодная землянка с таким пренебрежением относится к Моему Высочеству! Но я успела их успокоить. Это моя семья и у них нет границ.

— Договорились. — Улыбнулась я, подключая и себя заодно.

Я была в полном сознании, пока моих друзей вводили в транс. Всех одновременно. Мне сказали, что нужно параллельно вспоминать те события, которыми я хочу поделиться. И я начала крутить в мыслях всё, начиная с того момента, как сама оказалась с Лаборатории Сознаний. Показывала не всё, а лишь то, что считала важным и более или менее интересным.

Так прошло около трёх часов. Я сама забылась, пока выуживала из памяти важные события. Когда сознание подобралось к настоящему, я просто попросила отключить друзей от приборов. Тёма и Илья встали, немного пошатываясь и пребывая в глубоком уважении передо мной. Это я поняла практически сразу, когда Артём перевёл свой едва сфокусировавшийся взгляд на меня и лучезарно улыбнулся.

— Ты знаешь, что ты самая невероятная девушка во всей Вселенной?! И нет смысла сравнивать себя с Ингрид. Пойми же, наконец, Лиззи, — Бондарев подошёл ко мне, приобнял и прошептал на ухо, — ты не хуже её, ты другая. А это разные вещи.

Я крепко обняла Тёму, вдыхая носом запах его волос. Он всегда был рядом со мной. Не давал в обиду, всегда поддерживал, если что-то не получалось. Без него не было бы нас.

— Лиззи, ты настоящая Императрица. Это заложено в твоей крови. Как бы ты не стремилась показать себе и нам обратное, это твоё. — Твердо, но с не меньшим восхищением, произнес Мельниченко, помогая Дашке, которую отключили последней, встать на ноги. — Его Величество, — заговорщицки прошептал Илья, осматривая помещение на наличие здесь посторонних, — будет полным дураком, если уже не любит тебя.

Я улыбнулась, пряча взгляд в пол. Мне действительно было невероятно приятно слышать такие слова поддержки. И это не было пустой бравадой. За эти месяцы мы настолько сплотились в единую команду, что доверяли друг другу, как себе.

— Даш? — Взволнованно позвал Тёма, замечая первым, что Гончарову нехило потряхивает.

— Даша, что с тобой? — Я обошла Бондарева и подошла к подруге. Она плакала?! — Даша! — Я потянула её к себе и усадила обратно на кушетку, с которой она встала. — Вы идите, мы сейчас вернёмся. — Шепнула я парням, понимая, что, скорее всего Даша просто сильно растрогалась. Она всегда принимала всё близко к сердцу, а выставлять это на всеобщее обозрение, даже в кругу близких друзей, не захочет.

Парни немного посомневались, но всё покинули отсек.

— Дашка, родная, ну ты чего? — Когда мальчишки скрылись в главном зале Лаборатории, Даша разрыдалась, как я несколько дней назад.

Ты мой тормоз! Вся трагичность ситуации до Гончаровой дошла только сейчас.

— Это так грустно. — Всхлипнула она минут пять спустя, пока я молча поглаживала её по спине. В такие тяжелые для неё моменты она не любила говорить. Но в любом случае я неизменно была рядом. — Такая нелепая смерть.

Какое-то странное чувство сейчас накрыло уже меня. Накрывало медленно, как паутинка, начиная с ног, пуская по венам ощущение подозрения. И чем выше оно подкрадывалось к голове, тем сильнее я сомневалась.

Почему Даша расплакалась? В тех воспоминаниях не было ничего, чтобы дало бы такой результат. Я знаю Дашу, как себя и эта её реакция не есть нормальная. Она, конечно же, тот ещё жирафик, но не до такой же степени! Да и на слёзы её довольно трудно пробить.

Моя рука на её спине замедлилась, пока и вовсе не остановилась. Даша всхлипнула в последний раз, шмыгнула носом и, обернувшись ко мне, улыбнулась.

— Пойдём отсюда. Я хочу напоследок погулять по Фомальгаут, чтобы было, что вспомнить дома. — Даша поднимается, рукавом красивой, тёмно-синей кофты, вытирая мокрое и красное лицо.

Это вырвалось случайно. Будто с подругой заговорила моя душа. Моя душа…

— Ингрид. — Я не звала, а просто негромко произнесла. И то, что последовало дальше, убило во мне абсолютно все сомнения. Растворило в одночасье эту паутинку предубеждений.

— Да? — Даша обернулась, будто я её позвала. — Лиззи, ты идёшь? — И взгляд у неё сейчас бы другой. Будто она попалась, но быстро совладала со своими эмоциями.

— Это ты. — Встать я не могла. Меня бы ноги не удержали.

Передо мной стояла Ингрид. Вернее, её перерождённая в земного человека душа. Моя Дашка Гончарова, это Ингрид Шантакаль.

— Ты о чем? — Даша спросила меня так, будто ничего не случилось. Но я-то знаю, что с ней было. Она всё вспомнила, поэтому и расплакалась. Она единственная, кто ничего не сказал обо мне! А ведь подруга. Нет, я не к тому, что ждала от неё похвалы, но это стоило ожидать, после слов Ильи и Тёмы. А Даша упомянула лишь то, какая у Ингрид глупая смерть.

Я выдохнула, чтобы собраться, но ничего не выходило. Руки и ноги дрожали, а в горле, будто ком застрял.

— Ингрид, это ты. — У меня в ушах звенело, а любой взгляд на родную подругу сопровождался болезненным ощущением в глазах. Будто я смотрю на прямые солнечные лучи. Жжётся, и плакать хочется.

— Лиззи, ты чего? — А она хорошая актриса! Но не со мной.

— Боже мой! — Прошептала я, пряча лицо в ладонях.

Тогда же мне снилась Ингрид. Такая вся настоящая! Как она звала меня с собой. Как улыбалась мне и как держала за руку. Я просила у неё маломальской подсказки, чтобы найти её, но вместо этого я проснулась. Проснулась, и первого, кого я увидела, была Даша, которая в этот момент держала меня за руку! Вот тебе и подсказка.

Ингрид всегда была так близко и одновременно так далеко. Ингрид моя лучшая подруга.

— Прости. Я не знала. — От этого признания у меня подогнулись колени, и я рухнула на кушетку обратно. Даша подскочила ко мне, кидаясь на колени. — Лиззи, пожалуйста, не молчи. Я всё та же! Я Даша, твоя подруга! А то, что было, это, как прошлая жизнь. — Гончарова взяла меня за руки, чтобы потянуть их на себя и заставить меня посмотреть на неё. — Послушай, есть специальная сыворотка, которую нужно ввести мне и я снова забуду всю жизнь Ингрид, как это было несколько часов назад.

— Ингрид. Ты Ингрид. — Как заговорённая произнесла я, смотря на свою подругу.

— Да. — Даша просипела осевшим голосом и склонила голову.

— И ты была женой Вайласа. — С каждой новой констатацией факта мои глаза всё больше увеличивались, а сердце обливалось кровью.

Сколько раз я говорила Даше о ней самой? И как я только не поняла, насколько они похожи? Как не увидела то, что так явно было перед моими глазами столько лет?

— Да. — Снова тихо, почти не слышно. — Но это было давно. Реально, это было в прошлой жизни. Я родилась на Земле, у меня другие родители! Я Даша Гончарова. — Под конец Даша Гончарова едва ли не кричала, чтобы достучаться до меня.

— Пойдём к Вайласу. — Внутри мои чувства покрылись толстым слоем льда. Я встала на ноги, стараясь не смотреть на Дашу, ведь прямо на моих глазах она преобразовывалась в Ингрид. И хотя внешне они не похожи, но чем дольше смотришь, тем ярче видишь, что это один и тот же человек.

Даша в страхе попятилась назад. Отрицательно качая головой.

— Не пойду. — Медленно, с угрозой произнесла уже Ингрид. — Я никуда не пойду.

— Тогда иду я. — Пожала плечами и равнодушно обошла Дашу стороной.

— Нет! — Вскричала подруга, подбегая ко мне и хватая за руку. — Я прошу тебя. Я не хочу возвращаться! Мне здесь нет больше места.

— Ты должна поговорить с Вайласом и рассказать ему обо всём. Рассказать, что ты сейчас чувствуешь и каковы твои дальнейшие действия. — Я внимательно смотрела в глаза подруге, удивляясь увиденному. — Ты его больше не любишь. — Вдруг поняла я.

— Нет, конечно! С какой радости я должна его любить? У каждого из нас есть прошлая жизнь, но это не значит, что наши души в ней застряли. Прошло больше двадцати лет, настоящая Ингрид, Императрица Альфадена умерла. Да, согласна, я не хотела этого. Я действительно была уверена на сто процентов, что вернусь. Но так случилось, что мне была предоставлена другая жизнь. И даже рада, что так получилось. У меня есть родные родители, которые не пытаются меня убить. Есть мама, которая меня любит. Есть школа, друзья. Есть ты! А это самое главное. — Даша подошла ко мне ещё ближе, серьёзно глядя в глаза. — Кто из нас истинная Императрица, так это ты! Справедливая и честная. Ты честна сама с собой. А когда я выходила замуж за Вайласа, я наступила на горло собственной гордости. Ты думаешь, я хотела становиться Императрицей? Да чёрта с два! — Гончарова так резко крикнула, что я аж подпрыгнула на месте. — И я не собираюсь возвращаться туда, где меня ничего не держит. Хорошо, я расскажу Вайласу, что Ингрид, это я. Но тут же потребую стереть эти воспоминания. Император ещё до встречи со мной грезил об истинной паре. А со мной едва ли не каждый день боялся, что я вот-вот умру. Сравнивал свой век и мой.

Гончарова была тверда в своих намерениях. Но что будет, когда Вайлас сам всё узнает? Не стану я бороться за место рядом с ним! Не хочу. Истинная пара ничто, по сравнению с истинной любовью.

— Пойдём. Быстрее с этим решим вопрос, быстрее всё закончится для меня. — Даша обошла меня и двинулась уверенной походкой к выходу из Лаборатории.

В этот момент не осознаёшь, кто перед тобой. Твоя подруга Дашка Гончарова, которая всегда была не от мира сего и вечно витала в облаках. Или же Ингрид, Императрица Альфадена, которая шла уверенной походкой, держа осанку. Я заметила, как стремительно она приближается к заветной цели — к рабочему кабинету Императора. Вот я не знала, где он находится.

Перед нами снова стояла охрана. Вот только теперь это не обычная охрана, а Безликие. Те самые, которые вызывают у меня непреодолимое чувство страха.

— Блин, какого чёрта я стою впереди тебя?! — Раздражённо произнесла Дашка, проходя мне за спину и тыкая в неё, с помыслом иди вперед.

— И…извините, — пролепетала я, не зная, какие слова подобрать, пока Дашка меня не ущипнула за попу! Коза! — Ой! Его Величество сейчас у себя? — Уверенности мне этот щипок не прибавил, а вот неприятных ощущений вполне.

— Ты кто вообще? Обычная девчонка с Земли, как я, или будущая Императрица? — Возмущённо воскликнула подруга, пихая в бок. Молчаливые статуи Безликих никак не реагировали.

Я подошла чуть ближе, протянула руку, чтобы постучаться, но двери уже во второй раз сами собой распахиваются передо мной.

— Лиззи? — Вайлас был одет в парадную форму. У меня от его красоты сердце ёкнуло.

— Мне нужно кое-что тебе рассказать.

— Что на этот раз? Теперь ты хочешь попросить два года отсрочки? — Горько усмехнулся Вайлас, кидая странный взгляд за мою спину, где стояла Даша.

— Этот разговор лишь для нас троих. — Я протолкнула Императора внутрь кабинета, протаскивая подругу за собой.

Закрыв двери, дождалась, когда сердце хоть немного успокоится.

— Я нашла Ингрид. — Чересчур громко произнесла я, закусывая губу. Но вот что странно, Вайлас даже бровью ради интереса не повёл. Будто его это давно не интересует.

— Да? И кто это?

— Я. — Дашка не пискнула, как сделала бы, продолжая находиться в счастливом неведении, кто она такая. Гончарова была серьёзна и говорила отчётливо.

— Что? — Вайлас, который до этого опирался на стол, вдруг отлип от него, выпрямляясь.

— Я решила показать Даше, Тёме и Илье свои воспоминания. Завела их всех в лабораторию сознаний и провела тот же эксперимент, что и ты со мной на шаттле «Обливион». И после этих воспоминаний Даша всё вспомнила.

— Однако я хочу сказать, что это ничего не меняет. Астрид получила своё наказание, а ты, — Даша посмотрела на Императора тем же взглядом, что и Ингрид, — нашёл то, что давно искал. — Гончарова коротко кивает в мою сторону.

Понимая, что я здесь третья лишняя, я с тяжелым сердцем выхожу из кабинета Императора.

Иду куда-то вперед. Совершенно не задумываясь. Им сейчас нужно всё уладить, но меня это не касается. Я хочу найти родителей и собраться домой. Уверена, окажись я на Земле, я успокоюсь. Дашка же сказала, что ей введут сыворотку, чтобы забыть прошлую жизнь? А можно и мне такую же? Только не прошлую жизнь, а всё то, что произошло здесь, на Фомальгаут и на Земле? Забыть про вторжение, про мой страх, который я испытала, поняв, что родители остались в Мюнхене и нас разделает неимоверное количество километров! Как я в ужасе проснулась, а надо мной кружит металлическое чудовище. Как погибло невероятное количество людей, когда в один день рухнули несколько сотен самолётов. Как остановились стрелки на часах, навсегда отпечатывая в памяти 13:45….

— Я хочу всё забыть!!!! — Закричала я, находясь где-то очень далеко от своей комнаты и от императорского кабинета.

Не хочу я знать, что было с Ингрид. Не хочу знать, что Ингрид и Даша это один и тот же человек. Не хочу! Не хочу помнить, что допускала мысль о том, что мои родители мертвы. Как в одночасье рухнула вся моя жизнь.

— Лиззи? — Услышала я удивленный голос мамы. Подняв голову, поняла, что меня занесло в тот самый сад. И увидела те самые, знаменитые Кейлинские розы. Боже, как они красивы!

— Мама. — Я прильнула к ней, вдыхая запах её волос. Такой родной. Такой убаюкивающий.

Глава 38 Форматирование памяти — Часть 1

Мы с родителями как-то неожиданно переместились в мою комнату. Я не плакала, но чувствовала просто невероятную слабость и моральную подавленность. Почему? Сейчас я могу ответить на этот вопрос — я просто привязалась к Вайласу. Это не любовь, но мне с ним комфортно и вроде даже легко. Он столько сделал для моих родителей! Спас их в момент вторжения, не показав, что было с Землёй долгие полгода. Это дорого стоит! Если бы я раньше узнала о том, что вся фишка инопланетного вторжения в поиске меня, как истинной пары Императора, то стала бы я тогда прятаться? Думаю, что нет. Мы же цивилизованные люди, всё можно решить с помощью разговоров, не прибегая к насилию.

Вайлас вернул мне покой и душевное равновесие, когда привез моих друзей. А я в благодарность нашла истинную причину гибели Императрицы Ингрид. Хотя изначально я планировала просто доказать, что к Ингрид не имею ровным счётом никакого отношения. И уже после того, как вывела Астрид на чистую воду, я даже не думала, чтобы найти нынешнее проявление покойной Ингрид. Но одно решение, которое нам кажется незначительным, может раз и навсегда изменить нашу жизнь.

Оглядываясь назад, я смело могу сказать, что всё произошедшее сильно меня изменило. И хотя я продолжаю оставаться маминой и папиной дочкой, у меня открылись силы, о которых я никогда не подозревала. И эти силы помогли не только мне, но и другим людям, а это самое главное!

В покоях я уже не чувствовала себя их хозяйкой. Каждое место, куда падал мой растерянный взор, казался чужим.

— Лиззи, солнышко, — мама подошла ко мне сзади, обнимая, — ты уверена, что готова на год исчезнуть из жизни Императора и всей Империи?

— Уверена, как никогда раньше. — Прошептала я, выглядывая в огромное окно. — Я не чувствую себя здесь своей. Если мне и суждено стать Императрицей, в чём я уже сомневаюсь, Вайлас даст мне этот год. За это время я привыкну к дикой мысли, что я королевских кровей. Хотела бы я забыть о вторжении, как это сделало остальное население Земли, но разве мне позволена подобная роскошь? — Я горько усмехнулась своим мечтам.

— Почему ты сомневаешься в том, что станешь Императрицей? — Папа всё же услышал мои мысли, зацепился именно за то, что приносит боль.

— Потому что я случайно нашла перерождение Ингрид в другом человеке. — Губы задрожали от признания. Я старалась сдерживаться, и у меня пока выходило.

— И кто это? — Хором спросили родители.

— Дашка. — Всхлипнула я. — Моя Дашка.

Мама охнула, прикрывая рот двумя руками, а папа аж побледнел. Да, вот такие дела.

— Быть не может!

— Может. — Кивнула я, прикусывая губу до крови.

Даша, это Ингрид. Как и Императрица, она умеет играть на музыкальных инструментах. Я помню, как Вайлас перепутал мою псевдо игру на рояле, с талантом его бывшей жены. Тогда я об этом даже не задумалась. Но вот сейчас, когда карты раскрыты, это кажется таким очевидным. Да, конечно, полно людей на Земле, умеющих играть на фортепиано. Это не ново. Но Даша в чём-то очень даже похожа на Ингрид. Похожа на саму себя. Возможно, в будущем Гончарова совершит открытие или станет известным музыкантом, как, например, Денис Мацуев. Я думаю, она ещё только идёт к тому, чтобы найти себя.

Когда Даша всё вспомнила, она не перестала быть моей подругой. Гончарова будто объединила в себе черты земной девушки Даши, и Императрицы Альфадены! Ей легко было принять в себе эту двойственность, вмиг превратив её в единого человека.

— Нам надо собрать вещи. — Буркнула я, что-то бы хоть как-то сменить тему.

Правда я приехала сюда ни с чем, ни с чем и уеду.

— Ты уже готова уезжать? — Спросила мама, когда я поднималась наверх, чтобы принять душ.

— Я не просто готова, мама, я жажду этого ещё с момента моего приезда сюда. — Развернувшись полубоком, ответила я.

В душе моя внутренняя боль всё же вырвалась наружу. Я поплакала, пожалела себя, а потом поняла, что в этом нет ровным счётом никакого смысла. Есть всего два пути: уехать на год и вернуться другим человеком, приняв всё, что мне предначертано, либо уехать раз и навсегда, оставив этот мир позади и жить так долго, пока Вайлас здесь не умрёт.

Почему-то у меня не было ни малейшего сомнения, что Император всё же отпустит меня. Но создавалось странное, колющее ощущение, с каждой минутой становясь всё сильнее. Уже прошло часа два, как Даша и Вайлас остались наедине, но не это меня беспокоило. Было что-то ещё. Оно натянутой, раскалённой нитью висело прямо передо мной. Ещё немного и она разорвётся.

— Вы готовы? — Пока я принимала душ и сушила волосы,мама с папой собирались свои вещи из их общей спальни.

Сейчас они стояли передо мной, полностью собранные и чем-то недовольные.

— В чём дело? — Спросила я, затягивая волосы в высокий хвост.

— Ты должна поговорить с Дашей. Сможешь ли ты с ней также дружить, если постоянно будешь видеть в ней Ингрид? — Серьёзно заявил папа, а я воздухом подавилась.

— Если Даша решит покинуть Империю, то ей в этом случае введут сыворотку памяти, которая заберет эти её воспоминания о прошлой жизни. Сейчас она совершенно другой человек и жить в другом мире с осознанием своей бывшей, но императорской сущности, я думаю, нелегко.

— Ты права. Совершенно права. — В покои вошла сама Даша. Она выглядела расстроенной и измученной. Видимо разговор с бывшим мужем действительно был тяжелым.

Родители оглянулись на неё, когда подруга шла ко мне.

— Мне уже ввели сыворотку, и она подействует через два часа. — Гончарова протянула правую руку, показывая заклеенное специальным пластырем запястье.

Я ужаснулась и подбежала к подруге.

— Почему так скоро? — Взяла её за руку и посмотрела в красные, заплаканные глаза.

— Потому что мне тяжело. Я не хочу этого помнить. Поверь, будь ты на моём месте, ты бы тоже не захотела. — Даша тяжело выдохнула и склонила голову мне на плечо, когда я подошла к ней, чтобы обнять.

И всё равно, она моя подруга. Моя Дашка. Я люблю её, как сестру. И ближе Даши у меня нет никого.

— Я надеюсь, что дома, на Земле, ты всё же сможешь забыть о том, кем я была. — Гончарова говорила с трудом. У неё будто бы язык заплетался. — И продолжишь со мной дружить. Ведь я без тебя не смогу. — Дашка плакала, когда мы сели на диван.

— Я никогда тебя не брошу. И неважно кто ты, Даша Гончарова или Ингрид Шантакаль. Ты это ты. Моя лучшая подруга. Моя опора и защита! — Я пыталась словами донести свой посыл, внутренне понимая, что это не пустая болтовня!

Я долго успокаивала Дашу, гладя её по головке, пока действовала сыворотка. Она то просыпалась с холодном поту, то бредила в дремоте. И это всё за каких-то два часа!

Когда я сама начала засыпать, Гончарова окончательно проснулась.

— Что случилось? — Тут же спросила она, оглядываясь.

— Ты просто заснула. — Прохрипела я, не сдерживая слёз, глядя на свою подругу. В её глазах больше не было том имперской решительности. Передо мной снова Даша Гончарова.

— Тогда почему ты плачешь? — Даша заключила моё мокрое лицо в свои руки, серьёзно вглядываясь.

— Ты долго не просыпалась. Бредила во сне. Я боялась. — Как-то я не подумала, что беспамятство Даши надо было как-то объяснить. — Что последнее ты помнишь?

— Как ты повела меня, Тёмыча и Ильича в лабораторию сознаний. А потом всё.

Я сжала зубы. Вот откуда ноги растут! Даша не должна видеть эти воспоминания, тогда она никогда не вспомнит, кем была. Это логично.

— Тебе там стало плохо. Ты потеряла сознание, а потом несколько часов то просыпалась в беспамятстве, то снова засыпала.

— Надо же. — Удивленно произнесла подруга. — Но со мной же всё хорошо? — Задумчиво спросила подруга, глядя на запястье, в которое ей была введена сыворотка памяти. Пластырь исчез, будто растворился. Будто его там никогда и не было. Не было.

— Да, сейчас с тобой всё хорошо, просто для тебя подобные эксперименты запрещены.

Хорошо, что я не рассказала парням о Даше. Значительно проще сейчас вешать ей лапшу на уши. Что Тёма, что Илья, они оба видели, что Даше было плохо, пока я их не выгнала.

— Ты готова вернуться домой? — Спросила я, шмыгая носом.

— А тебя разве отпустили?

— Да. — Хотя, честно говоря, я без понятия. — Думаю, что да. — Исправилась в определении.

— Наконец-то, — радостно выдохнула подруга, — а то мне осточертело здесь находиться! — Хлопнув себя по коленкам, Дашка резко поднялась. — Ох! — И тут же села обратно, держа голову руками. — Моя головушка.

— Кружится? — С беспокойством спросила я, глядя на подругу.

— Не то слово.

— Тогда посиди, я пока позову парней, скажу им, что надо собираться домой.

И встав, я вышла из покоев, тут же налетев на торс Императора. Да что ж это такое!

— Ваше Величество! — Поклонившись, я уже не смела просто так смотреть Вайласу в глаза.

— О, как! С чего вдруг такие разительные перемены? — Усмехнулся мужчина, и я не выдержав, вскинула голову.

Как-то не такого поведения от него я ожидала. Я-то думала, что Вайлас будет подавлен и разбит, как я, но нет! Он буквально светился от счастья! Ровно до того момента, пока я не открыла свой поганый рот….

— Ваше Величество, я хотела бы уточнить, вы отпускаете меня на Землю? — С опаской спросила я.

— А у меня есть выбор? — Уже грустно выдохнул Император. — Ты вольна делать всё, что захочешь. Я дам тебе этот год. — Начала Вайлас, а я уже расплылась в улыбке и только хотела его обнять, как меня тут же приструнили. — Но только год!

— Да-да! — Закивала как китайский болванчик.

— И твои родители будут мне сообщать о любом твоём перемещении. — Вайлас посмотрел куда-то в бок, явно страшась скреститься со мной взглядами.

— Почему родители?

— Потому что они не станут лгать, если с тобой что-то произойдёт. Имей ввиду, моя Императрица, — понизив голос до бархатной хрипотцы, произнес Вайлас, наклоняясь ко мне столько стремительно, что у меня сердце в горле ёкнуло, — если я узнаю, что возле тебя вьётся хотя бы один мужчина, я тут же забираю тебя обратно без суда и следствия.

— А как же Тёма и Илья? — Пискнула я, сглатывая.

— Им можно, пока не покушаются на мою радость. — Удовлетворительно хмыкнув, кивнул Император. — Я хочу, чтобы этот год стал годом очищения для тебя. И вернувшись сюда, ты не смотрела на Резиденцию и на Империю, как на золотую клетку.

— Спасибо. — Улыбнулась я сквозь слёзы и всё же накинулась на Вайласа. Не сдержав эмоций, я крепко его поцеловала, чтобы запомнить пряный вкус его губ до следующего года. А потом, думаю, мы наверстаем упущенное.

Глава 39 Форматирование памяти — Часть 2

— Народ, мы уезжаем! — Радостно проголосила я, распахивая двери комнаты парней. Распахивая с силой, явственно её не жалея. Со всей дури прям! Чтоб об стенку так «хлобысь!».

Оба друга вздрогнули, когда явилась моя радостная персона. А у меня уже печёнка радовалась заочно, что домой её отправляют, в родные края.

— Куда? — С опаской спросил Илья, оставляя планшет. Тот же самый или похожий, как на шаттле.

— А ты куда хочешь? Домой, конечно же! — И хлопнула в ладоши, закружив ошарашенного Мельниченко в вихре окрылённой радости.

— В смысле, мы? Тебя отпускают?! — Тут подключился Бондарев. Он разорвал наш круг, втискиваясь между мной и Ильёй.

— Ага! На целый год я предоставлена сама себе. Давайте резче, я ужасно хочу домой! — Повернула едва сопротивляющегося Артёма спиной и подтолкнула вперед.

— А как Даша? С ней всё в порядке?

— Сейчас с ней всё замечательно. После лаборатории её слабый организм просто не выдержал такой нагрузки, и она вырубилась, позабыв из моих воспоминаний практически всё. — Неопределенно пожав плечами, я не стала вдаваться в подробности. Тем более их нет! А продолжать вешать лапшу на уши я не хочу.

— Лучше ей вообще этого не видеть. Такая несправедливость по отношению к покойной Императрице, что наша ранимая Дашка действительно могла этого не выдержать. Будет ещё переживать! — Решительно произнес Артём, который прекрасно знал, как близко к сердцу принимает Гончарова.

— Тогда в путь? Нам нужно провести этот год с шиком! — Улыбнулся Илья и в его глазах заплясали бесята.

Пока народ отбыл собираться и приводить себя в порядок, я вернулась к себе. Мама и папа облепили Дашку заботой со всех сторон. Ей принесли перекус, горячий напиток и новую одежду.

— Лиззи? — Прошептала подруга, когда родители ушли. — Почему тетя Аля и дядя Лео так странно себя ведут? — И как бы сильно она не удивлялась поведению моих родителей, от блюд с разнообразной едой, которые здесь считались небольшим перекусом, так и не оторвалась.

— Они тоже перенервничали. А ты как думала? — Я наколола на вилку пласт какого-то супер острого мяса и чуть Богу душу не отдала, когда засунула его целиком в рот. С трудом его прожевав, я проглотила и начала судорожно искать любую жидкость. И нашла! Бульон, который видимо, варили на этом самом мясе, ибо после него мой пожар в глотке лишь усилился.

Вскочив с дивана, со слезами на глазах и под аккомпанемент Дашкиного смеха, я скакала по покоям горной козочкой, постоянно матерясь то на русском, то на немецком языках. Точного определения, что я ощущала в данный момент, у меня не было. Мне на глаза попался травяной чай, который я сначала с опаской попробовала, а потом заглотила как удав кролика.

— Что это за дичь! — Выдохнула я, когда смогла произнести слова членораздельно.

Дашка продолжала ржать словно конь, держась за живот.

— Даша! — Крикнула я и топнула ножкой для пущей убедительности. — Ну, прекращай уже!

Во рту уже стало поспокойнее. А Гончарова минут пять спустя перестала хохотать. Ещё прошёл час, и вся наша процессия была полностью готова. У меня душа разделилась на две части, когда мы уже окончательно выходили из Резиденции, провожаемые Императором и его огромной охраной.

Одна часть безумно радовалась происходящему и жаждала вернуться домой, а вторая, более восприимчивая, снова обнаружила рядом со мной эту раскалённую нить, которая уже натягиваться как струна, рвясь на внешние волокна.

И чем ближе мы подходили к машинам, которые должны были увезти нас на стартовую площадку, вторая часть моей души начала истошно вопить о предостережении. Но какая подстава может ожидать меня возле Императора?

Нас с Вайласом усадили в первую машину, отдавая честь, как ему, так и мне, напоследок произнося:

— До скорой встречи, Ваше Императорское Величество, леди Ализе! — Сагиб Сердар, который стоял перед нами, склонился в почётной позе.

Величество? Я Величество?

— Вайлас, что это значит? — Шикнула я, когда двери за нами закрылись и водитель, находившийся за специальной перегородкой, не тронулся в путь.

— Ты о чём? — Император улыбнулся чем-то своему, внутреннему. Он постоянно смотрел на меня с этой грустной улыбкой.

— Почему вдруг Величество? Мало того, что я не коронована, так ещё и замуж за тебя не вышла.

— Какая разница, как тебя называть, суть всё равно одна, ты будущая Императрица Альфадена.

— А что насчёт бывшей? О чём вы говорили с Дашей?

— Обо всём. Но большую часть о тебе. — Тихо произнес Вайлас, отворачиваясь. — Не забивай этим свою голову. Ингрид для всего народа Альфадены и для меня лично давно похоронена в склепе. Нечего ворошить прошлое. Самое главное, это то, что её имя было очищено. А кем стала Ингрид, уже никого не касается. У меня, как и у моей Империи уже есть настоящая Императрица. — Вайлас потянулся ко мне, нежно касаясь своими губами моих.

— Ты точно сможешь прожить это год спокойно? — Послевкусие от поцелуя несло горечью. Но я не придала этому никакого значения. А зря.

— Смогу. Главное, чтобы ты нашла покой и вернулась сюда воодушевлённая и на сто процентов моя. — Император заключил моё лицо в свои горячие, большие ладони. — Ведь я, Вайлас Дитрих фон Берне, давно уже твой, дорогая, любимая Ализе Аненербе. Своим существованием ты подарила мне то, что я не испытывал никогда и ни с кем.

Я словила его руки, греясь о них.

— Ты очень часто это произносишь. Но что именно ты получил?

— Недостающую часть своей души. Самую главную её часть. Ту, что отвечает за любовь и благодарность. Моё отношение к тебе и к Ингрид, разительно отличаются. Сейчас, смотря на случившееся трезвыми глазами, я могу сказать, что то была страсть, которую многие люди, в том числе и я, ошибочно принимают за настоящую любовь. Эта страсть продлилась ровно до того момента, пока Ингрид не начали травить. Как оказалось, она сама не верила в эту любовь и не хотела становиться Императрицей. Её желание защитить отца и брата, было сильнее, чем доверие и привязанность ко мне. Мы просто перепутали свои чувства. И я корю себя за свой спешный поступок, который привёл Ингрид к ненавистной ей короне и трону. Именно это решение заставило Астрид совершить то зло. Если бы не я, Ингрид была бы жива и счастлива здесь, на Фомальгаут. Больше я не хочу совершать таких ошибок. С тобой же всё иначе. Я хочу, чтобы ты пришла ко мне сама. С чистым разумом и сердцем, забыв, всё то, что произошло с тобой до сегодняшнего дня. Ведь ты на самом деле хочешь этого?

Вайлас так внимательно на меня посмотрел, будто увидел ту часть моей души, которая бешено рвалась куда-то вперед. А у меня сейчас возникло такое чувство, что это и не моя душа вовсе. Вернее моя, но та часть, которая отвечает за истинность. Часть самого Вайласа во мне.

— Хочу. Я действительно хотела бы забыть и вторжение, и эти игры на выживание и тот страх, что я испытывала на протяжении всего времени. Но разве это возможно? Забыть выборочно? Ведь тебя я забывать не хочу. — Взяв Императора за руку, я скрестила пальцы и сомкнула их в кулак.

На моём вопросе машина остановилась, водитель вышел, открывая дверь со стороны Его Величества. Когда Вайлас вышел, я заметила, что в его рукаве что-то блеснуло. Застряв в выдохе, я остановилась и посмотрела на Императора, задумавшись.

— Лиззи? — Вайлас огляделся в поисках меня, а потом, обернувшись, удивился моему положению. — Ты идёшь?

Я сморгнула эту странную пелену, а раскалённая нить моей души всё натягивалась и натягивалась.

— Да, конечно. — Вылезла из машины и последовала за Вайласом, не догоняя его.

Пока я шла за ним, что-то важное то всплывало у меня в мыслях, то тут же испарялось невидимой дымкой. Что это?

Шаттл уже был подготовлен для перевозки особо важного пассажира, такого, как я, моя семья и мои друзья. Самыми первыми с Империей Альфадена и её Императором попрощались мои друзья. Зачем-то пожали руки Вайласу, даже Даша, и быстро скрылись в темноте металлического корабля.

Следующими на поклон отправились мама с папой. Они о чём-то долго переговаривались с Вайласом. Мне не разрешили присутствовать во время разговора, поэтому я ожидала прямо на трапе шаттла.

Когда родители вернулись, мама как-то многозначительно улыбнулась мне, а папа похлопал по плечу, будто успокаивал. А чего меня успокаивать? Наконец-то настала моя очередь прощаться. Я уже успела оглядеть всю Резиденцию, чтобы запечатлеть в своей памяти на этот год.

— Ты готова? — Спросил Вайлас, поднимаясь ко мне на трапп. Его руки как обычно были сложены позади спины. Только если в день нашей первой встречи я его сильно испугалась, то сейчас мне было тяжело с ним прощаться.

— Готова. — Ответила я тут же, чтобы Вайлас не сомневался в моих желаниях. И чтобы я сама в них не сомневалась.

— Я могу сделать для тебя прощальный подарок? — Тихо прошептал Император.

— Почему же прощальный? Я ведь ещё вернусь. — Нить всё натягивалась, всё рвалась прямо где-то внутри меня. В самой моей сути.

— Вернёшься, конечно. — Как-то не особо радостно Вайлас это произнёс. — Но памятуя о том, что ты хотела бы многое забыть, я хочу исполнить твоё желание и подарить душевный покой.

— Что? — Прохрипела я и не успела отреагировать, как Вайлас рывком подтянул меня к себе за руку, и вколол какой-то препарат мне прямо в запястье!

На этом нить с непостижимым грохотом лопнула, разрывая мою душу на две части, одна из которых, чистая, добрая и счастливая, осталась при мне, а душа, которая связывала меня с Вайласом, просто покинула меня. Я осталась одна.

— Что ты сделал? — Спросила я севшим голосом, на кончике языка чувствуя правду.

— Эта сыворотка памяти. Ты забудешь всё, что было, начиная со дня вторжения по сегодняшний день. — Мне показалось или глаза Императора подозрительно блеснули?

— И тебя я тоже забуду? — Но почему мне совсем не грустно? Почему я не испытываю чувство предательства? Ведь на самом деле я сама того хотела.

— Забудешь, но синтагма — Вайлас нежно взял меня за руку с татуировкой, — всегда будет рядом, как оберег и нерушимый брачный договор.

— Зачем это тебе? Ведь тебе всё придётся начинать сначала. — В голове была какая-то муть. Я старалась держать сознание открытым, но выходило с трудом. Веки слипались, а звон в ушах всё усиливался.

— Когда мы встретимся вновь, это будет уже другая история. Чистая, невинная, а главное по-настоящему счастливая. Я знаю, что ты действительно этого хочешь. Это сделает тебя счастливой, а это самое главное для меня.

— Спасибо! — Я прильнула к Вайласу и нежно запечатала прощальный поцелуй на губах.

— Я люблю тебя, Лиззи. Тебя и только тебя. Пока меня не будет рядом, твои родители позаботятся о тебе.

— А как же троица? Они же всё знают! Не растреплют ли? — Пока находилась в объятиях Вайласа, мне было спокойно, хотя я начала замечать затуманенным сознанием, что некоторые события я уже не могу вспомнить, как бы не силилась.

— Я взял с них клятву, чтобы держали рот под замком. Клятва не даст и лишнего слова проронить. Ты в полной безопасности.

И когда я уже была не в силах связно говорить и думать, на самом краю сознания остались важные слова, которые я должна была успеть произнести. Я подтянулась к Вайласу и шепнула на ухо то, что у меня на сердце. Там, что забыть его никогда не сможет.

Отрывочно помню, как меня заносили в шаттл, как разместили в комнате, и как я провалилась в самый безмятежный сон в мире.

31 декабря 2019 год

Звонок в дверь. Мама что-то хлопочет на кухне, готовясь к празднику, а папа ушёл за напитками.

— Лиззи, открой дверь! — Крикнула мама, пока я искала новую скатерть и столовое серебро.

Как я и думала, вернулся папа и не один.

— Сюрприз! — Крикнули Тёма, Илья и Даша, в руках которых, были пакеты с подарками, с едой и вином.

На самом деле, мы ожидали троицу ближе к девяти вечера.

Пока я приняла у всех пакеты, пока мы разложили всё в кухне, Дашка вывела меня в мою комнату с неимоверно хитрым прищуром. Это коза снова что-то затеяла?

— Ты только не удивляйся, если увидишь, что Илья и я…. — Ой, ну нашла чем меня удивить!

Я прыснула, закатывая глаза.

— То, что вы встречаетесь, наверное, только слепой не знает. И то я сомневаюсь. — Выдохнула я, складывая руки на груди.

— Это что, так заметно? — Нахмурилась подруга.

— С учётом того, что в этом году наша учёба накрылась медным тазом, и я вижу вас практически каждый день, то да, это очень заметно.

Мне так до сих пор и не понятно, почему после выхода из лечебной зоны Артек, где мы восстанавливались и проходили обследование, никто ничего не помнил. Прошло больше полугода с момента полного внедрения Империи Альфадена на нашу планету, а все мои страхи так и не сбылись.

Нет, они нас не поработили, не испортили наш геном, не вмешиваются в личные дела. Вообще-то, если не кривить душой, то жизнь стала только лучше.

Меня и моих родителей отпустили из зоны Артек в ряду самых последних, поэтому мы пропустили такие события, как полное расселение коммунальных квартир, застройка благоприятных мест, обустройство на работу, получение бесплатного среднего и высшего образования. Заселение самых дальних уголков нашей страны — дороги, дома, электричество, газ и всё в этом духе. Мы даже пропустили приезд Руководителя из Альянса!

Я так и не вернула себе новый чип. Удивительно, но его вживляют теперь лишь тем, кто сам этого хочет. По доброй воле. Даша и Илья вернули их, а вот Тёма не решился, хотя счастливее выглядеть от этого не стал. Я же, поглядывая на свою красивую татуировку, очень боялась, что она исчезнет. Вообще, вернувшись из Артек, она сильно изменилась.

Из-за того, что год выдался слишком сумбурным, многие абитуриенты не сдавали Единые экзамены. Теперь это обычные письменные экзамены. С мая месяца ЕГЭ, ОГЭ были отменены. Навсегда.

Университет тоже накрылся медным тазом, но на своё собственное удивление я совершенно об этом не беспокоюсь. Единственное, что разбавляет мою скучную, серую жизнь, это волшебные сны. Поистине волшебные! В них ко мне приходит такой красивый, но такой грустный мужчина, который просто обнимает меня, периодически целует то в макушку, то мои пальцы. Он не говорит, и из-за этого я называю эти сны безмолвными свиданиями.

Я вижу его каждую ночь, с тех пор как мы вернулись. Я жду его. Это моя маленькая тайна, которой я не хочу делиться даже с Дашей. Хотя, порой мне кажется, что она о чём-то догадывается. Но это Гончарова, она всегда была не от мира сего.

— Лиззи, а ты чего такая грустная? — Спросила Дашка, а потом резко вскрикнула, чем сильно меня напугала. — Не слышала новости?

— Какие новости? — Моя грусть, о которой говорила Даша, это плохое настроение. Впервые за долгое время этой ночью Он мне не приснился. И так паршиво стало на душе! Хотя впереди Новый год!

— Ну, ты деревня! Весь инет, инстаграм, вконтакте, да даже телевизор, пухнет от того, что в январе на Землю прилетит делегация с самим Императором! — Знакомые Дашкины чувства. Она также радовалась в школе, перед тем как всё человечество отправили на медицинское обследование, которое продлилось аж 8 месяцев!

За это время я так ни разу и не увидела Императора, о котором только ленивый не говорит. Мне просто неинтересно. Я живу в своих снах, где мне комфортно и тепло. Но стоило моему молчаливому незнакомцу на день исчезнуть, то для меня день прожит зря!

— Максимум, где ты его увидишь, это по тому же самому телевизору. — Сыронизировала я.

— И опять ты ничего не читала, как я понимаю? — Дашка закатила глаза. — Император ищет на нашей планете свою наречённую. Смекаешь? — Подружка поиграла своими соболиными бровями.

— Какую? — Воскликнула я. — Наречённую? Не смеши! — Какая же глупость несусветная.

— Истинная пара. Суженная. Наречённая. Называй, как хочет, но факт остаётся фактом, поэтому нас обойти он не сможет. — Быстро пробормотала Гончарова, перед тем, как в комнату влетел Тёма.

— Эй, вы чего здесь торчите, а кто будет помогать нам салаты резать? — Возмущенно воскликнул Бондарев.

И подхватив нас за шкирку, вывел в коридор.

— Не, Тём, ты слышал, — хохотала я, заливая слезами смеха, — Император ищет наречённую! — А меня всё тащили, как свинью на убой….

Глава 40 Когда я вернусь

А сны всё продолжали меня поглощать в тот нереальный мир, заставляя уже скучать по тому, кого и вовсе не существует. Дашка все уши мне прожужжала про Императора Альфадены, поэтому я зачем-то перенесла все встречи с друзьями, решив дать себе недельку передышки. Мне хотелось побыть одной. Просто поразмышлять о жизни, которая так стремительно менялась у меня на глазах.

Раньше я мало думала о будущем, и какое место в нём будет у меня самой. Конечно, я верила, что когда-нибудь мы выйдем на новую ступень эволюции, забудем о войнах, о болезнях, о бедности. Но смотря вперед, я не рассчитывала дожить до этих светлых дней, когда люди будут жить в гармонии друг с другом и с природой.

А сейчас это происходит настолько стремительно, что я не успеваю к этому не то, что привыкнуть, я не успеваю сообразить! Мне нужно время, чтобы самой перестроиться к этой новой жизни.

Мама с папой как-то чересчур внимательно следили за каждым моим шагом. Куда хожу, что делаю? Раньше я такого надзора за ними не замечала. Перед сном я силилась вспомнить, что же было в зоне Артек, но, увы, ничего не получалось.

В феврале месяце мама настояла на грандиозном шопинге. Вся моя одежда ей вдруг показалась скучной и старой. И это не новость. Мама и раньше частенько устраивала что-то подобное. Я бы не удивилась, если бы не увидела папу, который вызвался не только довезти нас до торгового центра, но и стойко перенёс все магазины и примерки! Участвовал абсолютно во всём!

Когда я примеряла шикарное красное платье, моя красивая татуировка зачесалась! После возвращения из Зоны она меня совершенно не беспокоила! Да, изменилась, да выросла, но никогда не доставляла мне неудобств! А тут будто бы взбесилась! Всё прекратилось также неожиданно, как и началось, но после того, как я сняла то злополучное красное платье.

Однако именно этот поход в магазин дал мне подсказку, что красную одежду, будто то майка, брюки, платья, даже нижнее бельё, надевать не стоит. Мимолётное соприкосновение с красной одеждой сводило мою татуировку с ума. Даже мама с папой были против любых вещей с этим цветом, будто он заговорённый какой-то!

А я понемногу впадала в депрессию. Сознание твердило мне, что мой сон, всего лишь сон! А моя душа тянулась к этому загадочному мужчине, я могла признаться самой себе, что влюбилась в образ из сна. В нём мы часто гуляли по Санкт-Петербургу или Мюнхену. Исключительно по тем местам, которые были мне хорошо знакомы. Но сегодня произошло что-то из ряда вон выходящее. Уже в начале сна я заметила за собой такую особенность, что это и вовсе не сон. Я гуляла по красивому, нет, роскошному дворцу. Гуляла одна. Шла по мраморным коридорам, чего-то ждала, но не дождалась.

Прошла самый красивый на всём белом свете сад с невероятными, необыкновенными цветами. Красными, между прочим. И уже на выходе из этого сада на границе слышимости различаю музыкальные переливы. Кто-то играет? Похоже на то. И игра похожа на фортепианную. Возможно, это оно и есть! Если есть музыка, значит, есть человек, который эту музыку воспроизводит?

Пока я бежала вслед за музыкальными нитями, я не обращала внимания на всё, что происходило вокруг меня. А происходило что-то очень странное, но интересное.

Бегавшие по дворцу слуги, готовились к какому-то приёму, не меньше. Однако меня они не видели. Это было понятно сразу. Странно было бы не заметить бегущую в пижаме постороннюю девушку! Готовился шикарный церемониальный зал, куда умещали второй, женский трон. Кто-то наподобие архиепископа проверял свою речь. А на красной, бархатной подушечке возлежала изысканная женская корона, инкрустированная опять же, красными драгоценными камнями. Мой сон, скорее всего как отражение того, что происходит со мной в жизни. По каким-то причинам я не могу надевать красную одежду, а во сне, по всей видимости, красный, это королевский цвет. Странная, конечно, интерпретация моего подсознания, но во сне я не несу за него ответственность.

Когда я уже нашла источник прекраснейшей музыки, увидела приоткрытую дверь. Медленно подошла к ней и заглянула буквально одним глазком. Прекрасная музыка, как оказалось, была в женском исполнении. Девушка, чьи длинные волнистые волосы плотным ковром закрывали спину, сидела на банкетке и по нотам разыгрывала красивую партию. Я так ею залюбовалась, что не сразу заметила, как буквально из ниоткуда появился мужчина. Опять же, я видела лишь их спины.

Мужчина этот сел на ту же банкету, благо она спокойно вмещала двух пианистов. Он быстро подхватил ритм, и уже спустя секунду пара играла в четыре руки. Это было волшебно! Настолько заворожила меня игра этих двух влюблённых, что я не сразу сообразила, что играть-то они уже закончили. И именно сейчас у меня самый глупейшим образом зачесался нос!

«И чих всех громче в мире!» — Вспомнила поговорку, которую моей маме говорил её университетский друг.

Да, я точно пошла в маму. Я чихнула так, что казалось, меня должны были услышать в Империи Альфадена! Конечно же, даже во сне я всё же умудрилась привлечь к своей чихающей персоне ненужное внимание. И мужчина, и женщина тут же обернулись на мой чих, вот только я не успела их разглядеть, ведь на самом интересном моменте я проснулась!

— Ах ты гадость! — Крякнула я, а из носа ручьём сопли потекли. Видимо я чихнула не только во сне, но и наяву.

На дворе ещё стояла непроглядная тьма, но сна уже не было ни в одном глазу. И чем больше времени проходило с момента моего неординарного пробуждения, я тем меньше я вспоминала красивый сон. Как могло такое произойти? Чихнуть во сне и привлечь чужое внимание? Меня же никто не видел, пока я рассекала в пижаме красивые залы и длинные коридоры.

Часы показывали ровно пять часов утра. Валяться в кровати уже не хотелось. Я выдвинулась на кухню, заварить себе кофе и позавтракать. А что? Зря я, что ль проснулась?

Как и обычно, с ранним завтраком я засела в телефоне. Перелистывая новостную ленту, я наткнулась на важную новость. Завтра прибывает шаттл с Его Императорским Величеством на борту!

От такой новости, мой бутерброд не в то горло попал и я подавилась. А также на Императорском сайте якобы вывешены имена первых участниц на смотрины.

Вернувшись в комнату, я включила компьютер и трясущейся рукой в поисковике нашла этот самый сайт. Его деятельность развернули едва ли не сразу, после того, как всех людей забрали на генетическую и медицинскую проверку в Артек. Здесь вывешены последние новости, которые мы часто видим как по телевизорам, так и в интернете. Также на российском сайте (который ничем, кроме языка не отличается) нужно зарегистрироваться после пятнадцати лет в обязательном порядке.

Я на этот сайт заходила всего один раз. Как раз после того, как вернулась из Зоны. Сейчас меня приветствовал кибер-помощник, который помогал перейти на список участниц отбора.

Моё имя по центральному району шло далеко не первым! Представляю шок Гончаровой и родителей! Нажав на своё имя, которое одновременно служило и ссылкой, мне написали, куда и во сколько я должна явиться. Послезавтра, в полдень, в Смольный собор. Раньше, до смены власти, здесь заседало правительство, а после «Великого потрясения», Смольный собор стал по типу Белого дома в Америке — пристанищем нового правителя, а точнее, Императора и его приближённых.

Завтра мне надлежало явиться в Смольный собор. Выбор одежды — свободный! Вплоть до кроссовок. Единственное, что запрещалось — любая красная одежда! Вот тут я вспомнила свой сон. В нём все атрибуты императорской коронации, а это сто процентов была подготовка к ней, были с красным цветом. Я не удивлюсь, если платье будущей Императрицы тоже красного цвета и отсюда и растут ноги. Но почему мне татуировка запрещает надевать подобные цвета, тогда как Даша на данный момент ходит в красном берете? Она его с начала зимы не снимает! И что-то я не заметила, чтобы ей сделали замечание.

Я пропустила остальных и принялась искать списки из других районы, чтобы найти свою Дашку. Но ведя в поисковике сайта её адрес, я не обнаружила имени своей подруги. Сначала меня это сильно возмутило! Ибо я категорически отказывалась понимать, почему Гончаровой не оказалось в списке. Чем она плоха, что её даже на первый день не позвали?! Но посидев, потупив в монитор, я пришла к единому выводу. Может ли это значить, что выбирают лишь абсолютно свободных девушек? Ну, тут как бы два варианта: либо да, либо нет. Однако это всего лишь мои предположения.

Чтобы больше не заморачиваться и не задумываться, я просто вырубила к чёрту компьютер и телефон. Не хочу позвонить кому-то от безделья. Лучшее, чем можно занять себя и голову, это уборка и готовка. Собственно этим я занимаюсь крайне редко. Тёма часто удивлялся, откуда у меня такой идеальный порядок дома, если ни я, ни моя мама здесь не прибираемся каждый день. Всё просто. Я стараюсь не гадить в своей комнате как в последний раз.

Когда родители отчалили на работу, я набрала в ведро воды, засыпала моющего порошка и потопала мыть полы в комнатах. Пока усердно трудилась как пчёлка, слушала музыкальный канал по телевизору, который периодически прерывался на новости.

Когда уже всё было закончено, я рухнула на диван в гостиной, обтираясь влажным полотенцем и мой уставший, но цепкий взор зацепился за тарелку на стене. Она была пыльная. Я не могла смотреть на этот произвол и, кряхтя, всё же поднялась на ноги.

Сняла тарелку со стены, прошлась по ней влажной тряпкой и хотела уже повесить обратно, как моё внимание привлекло пулевое отверстие в стене! Пулевое, чёрт побери! И что самое дикое, пуля так и застряла в толстом слое бетона!

«А ты пользовать-то умеешь?» — Как наяву слышу насмехающийся голос Тёмы. Но дело в том, что он мне такого никогда не говорил.

Пока я смотрела на пулю в стене, внутри моей головы будто бы на самом деле произошёл выстрел. От неожиданности я вздрогнула и попятилась назад. И дёрнулась я точно так же, как происходит отдача после выстрела….

Словно в трансе я разворачиваюсь, совершенно забыв о тарелке, и иду в сторону сейфа. Мне надо проверить, на месте ли папино оружие или его кто-то украл и поэтому мне кажется всякая чушь.

На удивление руки абсолютно не дрожали. Присев на корточки, я вдруг застопорилась, когда уже собралась ввести пароль. Что-то словно не давало мне ввести его в том порядке, в котором я его запомнила — 5431. Повинуясь чьей-то незримой воле, я набрала код в обратном порядке, про себя коря за совершённую глупость.

Однако писк и зеленый сигнал, говорили об обратном. Сейф открылся. И пистолет был на месте. Тогда я ничего не понимаю. Папа разве говорил мне о смене пароля? Вроде нет. Во всяком случае, я бы такое запомнила!

Развернувшись, я ещё раз посмотрела на дыру в стене. Кто это сделал? Зачем? А главное, когда? В голове закрутились шестерёнки, но абсолютно в хаотичном порядке, совершенно не показывая мне истинной картины случившегося. Когда я подбираюсь слишком быстро, мои воспоминания наталкиваются на невидимую преграду, которую я не в состоянии разбить. И чем больше я старалась, тем сильнее болела голова. В итоге я плюнула на эту идею. Может быть, папа когда-то давно заигрался с пистолетом и случайно выстрелил? А мне в целях безопасности говорить не стали. Однако любая новая идея воспринималась явным протестом со стороны моей памяти.

Психанув, я ушла в кухню, чтобы не раздражаться всякий раз, как вижу эту чёртову тарелку. Не помню, значит так надо!

Но ладно бы только эта пуля меня напрягала….

В день первой встречи с Его Императорским Величеством, я даже не удосужилась хотя бы платье надеть. Мама из кожи вон лезла, чтобы заставить меня сделать укладку, макияж, но папа, смотря на эти жалкие попытки подсунуть меня Императору, лишь таинственно ухмылялся.

— Да что ты к ней прилипла?! — Улыбнулся папа, когда я забраковала красивое платье богатого, изумрудного цвета. — Не хочет платье, пусть идёт в брюках, в джинсах. Какая разница как одета избранница, если Император ищет истинную пару?

Мама, до этого момента вертевшаяся вокруг собственной оси, словно юла, резко затормозила, выронив то самое платье.

— Мам, ну ты чего? — Усмехнулась я, подходя. — Уверена на сто процентов, я от вас никуда не денусь! Так что не видать Императору пару в моем лице.

Я была уверена, что папа тут же со мной согласиться! Даже ждала его слова. Но он молчал. Я обернулась, посмотрела на него, но папа продолжал молчать.

— Этого мы никак не можем знать. — Расплывчато ответила мама и, подняв платье, бесцеремонно кинула его на кровать. — Так и пойдёшь? — После короткого вздоха, я заметила, что мама просто перевела тему разговора. Однако не стала, потому что смысла не видела. Я как-то перестала лезть в распри и семейные споры. С тех пор как мы вернулись, у меня странное ощущение, будто всё, что происходит сейчас возле меня, скоро закончится. И это ощущение настолько глубоко засело во мне, что я перестала искать университеты на будущий год, раз этот успела пропустить. Меня совершенно не волнуют экзамены, а также я начала слушать лекции по международному праву. Это не значит, что я забросила свою мечту стать архитектором. Наоборот, я хочу быть не российский архитектором, а заграничным!

Пока расхаживала по комнате, витая где-то в своих тягучих мыслях, не заметила, что начала уже конкретно опаздывать. На ходу обуваясь и в панике кидая в рюкзак всё, что попадалось от телефона до валокордина, я выскочила из квартиры под абсолютное молчание своих родителей. Не, ну разве это нормально? Их единственная дочь отправляется на смотрины к Императору, а им хоть бы хны!

Естественно, я опоздала. Но поскольку я шла не самая первая, после получения пропуска на пункте проверки, меня под конвоем провели к главному залу.

Я чуть в штаны не наложила, когда увидела этих существ, стоявших у закрытых двустворчатых дверей! Резко затормозив у выхода, мне в спину врезалась охрана, случайно подтолкнув вперёд.

— Это кто такие? — Прошептала я, округлив глазище.

Перед находившимися в коридоре девушками, у дверей зала, стояли существа лишь формой, походящие на людей. Но совершенно без лица. Вместо лица, были тонкие, словно невесомые слои тёмной, очень лёгкой даже на вид ткани. Но то была не ткань, а кожа….

Такие вот существа стояли по периметру всего коридора. А у самих дверей стояло куда более страшное существо. Не трудно догадаться, что именно он и был предводителем этой безликой шайки. Его огромный посох в виде гигантского лезвия пугал меня безмерно.

Но видимо только я ещё не привыкла к этим чужеземцам, ведь остальные присутствующие здесь девушки совершенно не обращали на них никакого внимания!

— Вы о ком? — Спросила охрана позади меня. Я обернулась.

— Как о ком? Об этих безликих! — Старалась сильно не восклицать. Вместо этого лишь шипела, как гадюка. Но не от злобы, а от страха.

Однако мужчины лишь переглянулись между собой, снова оглядели всех, кто находился за моей спиной и произнесли:

— Возможно, вам не стоит проходить этот отбор? — Предположил один из стражи.

— Это решать не вам! — Разнёсся грозный голос буквально над нашими головами. — Леди. — Высокий, статный мужчина вышел из-за спин людской стражи и коротко мне кивнул. Будто кланялся! Отдавал своё почтение. И кому?

— Ализе Аненербе. — Представилась и мужчина предо мной опустил взгляд в пол. Он словно не смел, смотреть на меня, что безумно смущало и нервировало. Я же ничего не успела натворить?

— Леди Ализе, прошу вас, пройдите к остальным претенденткам. Отбор уже начался.

Так и не глядя на меня, мужчина увёл охранников, закрыв двери. Не оставив мне и шанса на побег. Я прошла вперед, стараясь не разглядывать тех, кого по какой-то причине никто не видит. Явно это какой-то трюк, иначе, что за чертовщина? Почему я вижу этого, с посохом и с маской, как у фараона, а остальные девушки хихикают, щебечут, аки птички и томно вздыхают? Да я голову дам на отсечение, что увидев этих существ, ни одна из них не осталась бы здесь, а если бы и осталась, то сидела тихо, неподвижно, боясь лишний раз пёрнуть. Ой, простите, вздохнуть.

— Привет. — Шепнула я девушке, садясь на свободное место на скамейку, оббитую бархатом.

Меня одарили таким взглядом, словно я низший сорт! Мусор под ногами! Ну да, конечно. Все находившиеся девицы были в прямом смысле разукрашены и разодеты, словно на продажу. И я тут припёрлась. Никакого уважения к монаршей персоне. В джинсах, да в свитере.

Но ведь папа прав. Здесь выбирают не будущую жену, а ищут настоящую, истинную пару. Любовь всей жизни! А то, как она красится и что носит, вряд ли интересует Императора.

— Следующая кандидатка — Арбатова Алина Георгиевна! — Раздался голос того самого мужчины, который приструнил охрану. Только как он оказался в зале, если вышел через другую дверь? Неужели здесь есть потайные ходы? Интересно!

Девушка, которая вышли из зала, была поникшей и очень расстроенной. Ясно-понятно, не она. Да и вообще, не факт, что среди присутствующих вообще есть «та самая».

А если всё-таки есть. Вдруг я сейчас нахожусь бок о бок с будущей Императрицей Альфадена? Блин, как жаль, что на входе отобрали рюкзак с валокордином! Там же был телефон!

В общем, со мной так никто не заговорил. И не знаю, что было тому причиной, моя неожиданная чесотка или просто рожей не вышла?

У меня дико зачесалась татуировка. Просто ужасно! Я оттянула рукав свитера, чтобы посмотреть, и просто выпала в осадок. Моя татуировка ожила! Её лепестки колыхались, словно под легким, весенним ветерком, а звенья обволакивающей её цепи, также шевелились. Побоявшись, что кто-то заметит, я быстро скрыла тату рукавом. Однако всё же нашлись самые любопытные! Девчонка, с которой я поздоровалась, с подозрением посмотрела сначала на мою руку, потом на меня. Она и ещё три девушки, встали со своих мест и медленным, вальяжным шагом направились ко мне.

— Что это у тебя? — Тут же набросилась на меня эта стервозная курица, кивая на мои руки.

Я встала на ноги, сложила руки на груди и посмотрела на неё. Видок такой, словно она на сто процентов уверена, что является истинной парой. Я, конечно, на эту роль не претендую, но таких выскочек, возомнивших о себе невесть что, не люблю. Во всех знакомых мне книгах, именно они попадают впросак и остаются с носом.

— Это тебя не касается. — Отрезала я менторским тоном.

Во все времена были, есть и будут подобные этой девушке. И таких нужно уметь ставить на место. Иначе задавят.

— Я спросила, значит, ты должны ответить! — Сквозь зубы прошипела девушка, хватая меня за руку.

Не стоило ей этого делать. На подобные жесты я реагирую весьма своеобразно!

Вцепившись в её пальцы, я вытянула их в противоположную сторону. По моим пальцам из глубин моего существа, тонкой невесомой струйкой шёл абсолютный холод.

— Не смей мне указывать. — Я чувствовала, как рука стервы вмиг замёрзла и посинела даже. — Я сказала, нет, значит, нет. Усни. — Девушка состроила гримасу боли и начала медленно оседать.

Отпустив её руку, я увидела, как её пальцы, которые я держала, слегка покрылись инеем. А на моей правой ладони, в её центре, виднелась тонкая снежная паутинка. И как бы сильно я её не тёрла пальцем, она не исчезала.

Отойдя от полоумных девиц, я взглядом прошлась по тому странному человеку с лезвием. В какой-то момент, я могу поклясться, но он посмотрел на меня!

Я только подошла к окну, как двери снова отворились. Сейчас шла уже пятнадцатая девушка по счету.

— Следующая кандидатка — Ализе Аненербе. — Да, у меня не было отчества, но я и немка по происхождению. Однако от моего имени произошло больше шума, чем во всякий раз, когда вызывали новую претендентку.

У меня сердце пропустило удар.

«Всё пройдёт гладко. Я зайду, Император поймёт, что это не я и снова выйду». — Настраивала я себя, пока шла к главной зале.

Я не боялась. Я уверенно шла к дверям, чтобы через пять минут выйти оттуда всё той же Ализе Аненербе.

Однако в дверях моё сердце дёрнулось в рёбрах, сильно отдаваясь мне в районе горла. Яне смела, поднимать головы, но что-то подсказывало мне быть самой собой.

И как только я подняла взгляд, как только увидела Императора, что-то во мне надломилось, треснуло. Передо мной стоял тот самый мужчина из моих грёз. Из моих снов, в которых я каждую ночь мечтаю остаться. Тот, чьи губы сейчас расплылись в счастливейшей улыбке!

Да, именно эти губы я целовала во сне. Эти прекрасные глаза смотрели на меня с нежностью, с упоением и восторгом! Я любила эти глаза.

— Лиззи. — Прошептали губы Императора. Он встал с трона, быстрым, размашистым шагом спустился по ступенькам вниз и прошёлся по красной, ковровой дорожке ко мне.

— Это ты. — Прошептала я, когда смотрела на Императора, а видела свою недосягаемую мечту.

Его Величество протянул мне руку. Не медля ни единой секунды, я вложила свою ладонь и была притянута ближе к Императору.

— Ну, вот, я тебя и нашёл, моя Ализе. — Как-то само собой наши пальцы переплелись, а лед превратился в самое нежное тепло.

— Я? — Удивительно, но я смогла произнести что-то с эмоциями, и не шепча!

— Ты. — А Император всё время улыбается и бегает взглядом по мне, словно насмотреться не может. Словно соскучился.

— Как?

Император Вайлас нежно, аккуратно берёт меня за руку, откатывает рукав и показывает мою татуировку.

— Синтагма — метка истинной пары. Я, как твоя истинная пара, чувствую её, когда ты рядом. И ведь ты меня тоже чувствовала, верно?

Я лишь киваю, опуская свою пустую от невероятных переживаний, голову на грудь Вайласу.

— Я так тебя ждала. Каждую ночь ждала. — Снова шепчу, скрепляя свои руки на пояснице Императора. Обнимаю его крепко, будто держусь.

— А я вернулся за тобой.

Прошло довольно много времени, пока мы вот так стояли. Просто обнимались, наслаждались реальными нами. Я всё ещё боялась отпустить Вайласа. Боялась, что это снова мой сон, и он исчезнет.

Но как оказалось, по всем канонам Императору следовало обойти всех существующих претенденток. Кроме этого, Вайласу следовало посетить космодром, откуда в скором будущем будут взлетать новейшие космические корабли, медицинские центры и ядерные базы — все страны мира должны были избавиться от ядерного оружия самым безопасным способом, который был предложен Его Величеством.

На прощание, когда мне уже следовало возвращаться и не подавать виду, Император впервые поцеловал меня наяву. О, как же я была счастлива!

Единственное отличие от других девушек, меня вывели через тот самый «тайный проход». Видимо, теперь за мной будет непрерывная слежка.

Надо же, как получилось! Я хотела выйти Ализе Аненербе, а вышла Ализе, истинная пара Императора Альфадены.

Домой я шла в какой-то прострации. Неужели, я перееду в Империю? Кажется, главное планетой, среди всего Межгалактического Альянса, была планета Фомальгаут.

Боже, я стану Императрицей?! Но почему эти мысли не пугают меня, а наоборот, радуют? Почему я не страшусь долгой разлуки с родителями или с друзьями? Словно уже давно привыкла к этой мысли.

Всё, что меня заботит, это Его Величество. Я была рождена его парой, видимо, поэтому эта новость не стала для меня сумасшедшей. Да, меня не готовили быть Императрицей, но я научусь! Честное слово! Я буду учиться день и ночь, чтобы Вайлас мною гордился.

Рядом с ним я чувствую такое духовное родство, будто наши прошлые жизни были неразрывно связаны многие столетия до нашей сегодняшней встречи. Мне так спокойно, когда мы вдвоем.

Дома родители поняли всё без слов. Поняли даже раньше, чем я сказала. Это, конечно, странно, но на то они и родители — чувствуют меня в любом случае.

— Я надеюсь, ты счастлива? — Спросила мама вечером, когда папа приволок торт и белое вино.

— Очень. — Ответила моя душа. — Я так счастлива, мама!

Мы обнимались и разговаривали всю ночь. Пели любимые песни, ели торт, пили вино. Но никто не плакал.

Утром Дашка влетела в комнату, когда я ещё спала. Она наорала на меня, что я, такая-сякая, не позвонила ей, ни написала и вообще, словом не обмолвилась, что стала истинной парой самого Императора. Мне влетело ну совсем не как будущей Императрице!

С Вайласом мы решили не торопиться. Как-то так вышло, что мы условились на ноябрь этого года. Тогда я окончательно буду представлена всем землянам и всей Империи, как Императрица Альфадена.

И я с этим согласилась. За это время, что мы проведем как вместе, так и порознь, мы узнаем друг друга. Привыкнем. А я буду готовиться, как морально, так и физически. Это большая ответственность.

Время шло очень медленно. Словно патока тянулась. Я ещё больше укоренилась в том, чтобы взять курс международного права. Только теперь уже на своей новой планете, а на Фомальгаут. Вайлас эту идею поддержал, но попросил не забрасывать моё стремление к архитектуре. А вдруг я построю в Империи нечто грандиозное?

Перед летом мне передали научные труды, о которых я просила. Тогда уже Вайлас мне рассказал, что как монаршая особа, я уже априори знаю язык Альфадены. Это было удобно, но всё равно, мало что понятно.

Поэтому я занималась как проклятая! Мне нравилось заполнять пробелы в образовании, но даже став Императрицей, я продолжу получать знания, касающиеся Империи в целом. Вайлас многое мне рассказал. О том, что я, как истинная пара Правителя межгалактического Альянса, буду жить очень и очень долго. Меня это смутило, но потом я просто отбросила эту мысль. Какой резон сейчас загружаться ещё и по этому поводу? Потом я узнала, что ещё до моего рождения Вайлас был женат. Не долго. Жена была убита собственной сестрой. Тайный заговор был разоблачен и преступник казнён.

Задело ли меня то, что Император был с другой женщиной? Нисколько. Я вообще не ревнивая, а ревновать к той, что была ещё до моего рождения, вообще глупо. Да и Вайлас особо о ней не распространяется. Я вижу в его действиях, в его взгляде, такую любовь, что ничего не боюсь.

Время начало ускоренный темп уже ближе к ноябрю. К тому времени я всё ещё оставалась самой собой. Единственное, видела, что за мной неизменно ходила охрана Императора, которая, словно ниндзя, скрывалась в толпе людей. Никто не знал, кого Император в итоге выбрал. Но уже к августу весь отбор закончился.

Моё имя было решено провозгласить лишь за день до отъезда.

— Вы обещаете приезжать ко мне? Хотя бы на каникулы? Или в отпуска! — Канючила я, когда вещи, которые мне в принципе не нужны, уже были собраны.

— Лиззи, родная, да ты сама к нам приедешь, когда захочешь! — Улыбался папа, гладя меня по головке.

Мама и папа не плакали. Мы все уже давно смирились с тем фактом, что у меня новый дом. Но я в любой момент могу прилететь сюда, к своей семье.

Даша, которая по определению должна была уже утонуть в своих слезах, радостно улыбалась и была искренне счастлива. Она была спокойной и абсолютно безмятежной. Она стояла в обнимку с Ильёй и Артёмом.

— А вы? Вы тоже приедете! И это не обещание, это ваш долг, как моих самых близких и родных людей! — Мы обнимались долго. Я запоминала запахи всех моих друзей.

— Я вас очень люблю!

Когда наш кортеж проносился по проспектам города, все афиши заполонила фотография. Вайлас и я, где мы стоим вместе. И подпись — Её Императорское Величество, леди Ализе.

На космодроме я обернулась всего один раз, когда улыбнулась своей семье и друзьям. Помахала им на прощание и скрылась в темноте шаттла, который вместе с Вайласом увезёт меня в совершенно новую жизнь.

Но к этой новой жизни я абсолютно готова. Я её ждала все девятнадцать лет.

Эпилог

Десять лет спустя. Фомальгаут, Резиденция Эд-Дар-эль-Бейд

— Это совершенно не то! — Воскликнула Её Величество Ализе, сминая в руках уже сотую или тысячную архитекторскую заметку.

Она прибывала в скверном расположении духа уже вторую неделю. А причиной тому стал новый проект. Леди Ализе хотела создать для детей Империи что-то вроде Диснейленда, что существует на Земле. Полностью копировать она не хочет, ведь для Императрицы это слишком низко.

— Лиззи, любимая, тебе не угодишь. — Его Величество Вайлас, закатил глаза и едва не растёкся по стулу.

Семейная пара расположилась в обеденном зале. Тут же на огромном столе были приготовлены книги, планы, бумага и планшет, на котором можно было создать 3D макет будущего развлекательного парка. Главное, что название уже было придумано — Альфаленд. Лиззи не кривила душой и действительно позаимствовала идею названия у его «родителя».

Альфаленд должен быть на всех планетах, входящих в Альянс. Ведь дети живут везде! Даже на колониальной планете Рас Альгети. И если половина парка уже была придумана, то остальная его часть так и висела в воздухе, как дамоклов меч.

Лиззи и сама не понимала, почему идеи её юности сейчас кажутся просто наиглупейшими. Хотя никто и никогда не скажет, что с момента первой встречи Императрица хоть капельку изменилась. Ей как было на вид девятнадцать, так и осталось. Хотя стрелки биологических часов, которые на неё больше не действуют, говорят, что Императрице скоро стукнет тридцать лет.

Вот Дарья, её земная и любимая подруга, тоже выглядит не на свой возраст. Но как же шикарно она выглядит! Видимо генетические поломки, существующие в организме всех женщин её рода, подействовали и на неё. Даше Мельниченко больше двадцати пяти и не дашь.

Артём Бондарев, который не так давно посещал Фомальгаут, являясь капитаном самой знаменитой футбольной команды, недавно женился на девушке с Фомальгаут — Айрин, которая сменила место жительства и имя и стала Алиной. Лиззи, пользуясь своим положением Императрицы, подарила молодожёнам поездку на Райские острова — место, куда проход только монаршим особам. Удобно иметь в друзьях саму Императрицу!

— Я и сама не понимаю, почему этот план меня так бесит. — Прохныкала Лиззи, головой окунаясь в бумаги. — Ведь понимаю, что в этих чертежах и идеях всё просто замечательно. Что мне делать?! — Донёсся грустный и плаксивый голос Императрицы из-под тонны книг. Сегодня Ализе выглядела заспанной и разбитой. Она не переодевалась в платья, а так и ходила по Резиденции в шёлковом халате, да с распущенными волосами. А чего вы хотите? Эта девушка с Земли, у неё другое воспитание. И её раскрепощенность даже на пользу остальным. Под маской вседозволенности скрывается настоящая Императрица, с характером и истинной властностью.

— Отдохни. — Просто произнёс Вайлас. — Тебе нужна передышка. Пойдём. — Муж протянул руку своей жене и та нехотя, но поплелась за любимым.

Самое любимое место молодой пары — музыкальный салон. Вайлас и Лиззи часто сидели на банкетке, воспроизводя те или иные земные композиции. Особенно Лиззи нравится обработка «К Элизе» в исполнении самого Императора.

Проходя по залу, где были развешаны портреты бывших и нынешних правителей, взгляд Ализе уже реже цепляется на собственный портрет. Она, облаченная в тяжелое, бархатное платье, цвета венозной крови, обшитое драгоценными камнями, с высокой причёской из собственных волос с золотой короной на голове, инкрустированная красными камнями. Тогда Ализе уже знала, что красный, цвет Императрицы Альфадена. И только она может использовать этот цвет, как в одежде, так и в украшениях.

Лиззи уже привыкла и к своему обращению, уже на втором году правления начиная отзываться на пресловутое «Её Величество».

Пока Лиззи слушала игру Вайласа, она невольно улыбнулась своим воспоминаниям. Она хранила их. Берегла.

— Я смотрю, ты уже отходишь. — Лукаво улыбнувшись, Вайлас закончил композицию и притянул свою Императрицу за талию, фактически посадив на клавиши рояля.

Медленно, методично разглаживая на плоском животе своей жены шёлк, цвета марсала, Император смотрел в глаза Лиззи таким чувственным, таким голодным взглядом, что казалось, охотник загнал свою лань в сети.

— Иди ко мне, моя Императрица! — Рыкнул Вайлас, рывком развязывая тонкие завязки халата и впечатываясь своим телом в тело Ализе. — Люблю тебя до безумия! — Произнёс Вайлас и впился в приоткрытые губы своей жены.

Да, об их любви слагали легенды. Ализе заслужила уважение и любовь не только своего мужа и истинного, но и своего народа. В ответ, отдавала народу хоть и не всю себя, но делала для Империи всё с большой заботой и добротой. Однако не забывая, что ещё она и жена.

Сейчас Ализе очень хотела обрадовать будущее своей Империи — детей. Она была уверена, что открытие таких развлекательных парков, Альфалендов непременно понравится как детям, так и взрослым.

Но не всё так гладко было в жизни Императрицы. Как монаршая особа, Ализе также выступала в совете, наказывала виновных и спасала невинных. Спустя два года у неё открылся дар — один, как зеркальное отображение дара Вайласа — заморозка любых предметов, а также людей, но самый опасный — это туман страха, как его назвала сама Лиззи. Правда, на неё саму он не действовал. Теперь не действовал.

Этим туманом Ализе могла с достоверностью в 1000 % узнать, чего боится виновный и тем самым устроить ему это наказание. Не все боялись ссылки на Рас Альгети, поэтому и находясь на колониальной планете, лучше не становились. Своей вины многие не признавали. Но чем жёстче с теми, кто повинен, тем меньше людей отправлялись в вечную ссылку.

Ализе была тем звеном, который помогал отличить раскаявшегося человека от тех, кто продолжал хранить в своей гнилой душе бесчеловечность. Очень важное звено.

И сегодня, Императрице пришлось спуститься туда, где холодно и сыро. Темно и страшно. В катакомбы, где последние десять лет в заточении держали либо казнённых страхом, либо ожидавших своей участи. Ализе прежде здесь не была, но и страха, на удивление её охраны, у Императрицы тоже не было.

— Надо же, вернулась. — Прохрипел жутко больной и чудовищно старый голос из стены. Ализе остановилась и жестом заставила остановиться охрану, отойдя на пару шагов.

— Кто ты? — Спросила Императрица, глядя на иссохший бетон в кладке кирпичей. Явно, что судимого казнили путём погребения заживо, оставляя небольшое отверстие, чтобы казнённый не умер раньше, чем понял свою вину. Понял и осознал.

— Та, которую ты собственноручно суда заточила. — А голос у осуждённой был старый, будто ей было уже давно за пятьсот лет.

Лиззи не видела её. И не могла знать. Но перед ней, за кирпичной кладкой, в грязном, вонючем одеяние, похожим на гниющий саван, сгорбившись, едва стояла исхудавшая Астрид Шантакаль. Убийца своей сестры и бывшей Императрицы.

— Неужели на тебе использовали сыворотку памяти, а, Императрица? — Будто прокуренным голосом усмехнулась Астрид. — Ну, так я помогу тебе вспомнить. Как Вайлас отобрал у тебя всё! — Шипение гадюки за стеной не прекращалось.

Ализе подошла ближе, к тому самому просвету, через который казнённой подавали объедки. Императрица гадко улыбнулась, посмотрела на ту, которую ненавидела всей своей душой и произнесла:

— Ошибаешься, я всё помню. И то, как засунула тебя в эту сточную канаву, тоже. — Ализе умела удивляться. Она мерзко улыбнулась и добавила: — Кстати, спешу тебя обрадовать. Твоя мамаша была забита камнями своими же соседками на Рас Альгети. Она промучилась два дня, находясь в ужасной агонии, и испустила дух. Её не предали огню, а просто закопали, как ненужный и сдохший скот.

Хмыкнув напоследок, Ализе прошла вперед, слыша позади рыдания и стенания ужасно состарившейся Астрид.

Ализе всё помнила. Каждый день вторжения. Каждую банку тушёнки. Каждый урок игры на пианино вместе с Дашей. Она помнила всё.

Но об этом никто и никогда больше не узнает.

Спустя три месяца с последнего момента.

— Лиззи, открой дверь. — Вайлас уже битый час пытался попасть в купальню.

Ещё ночью Императрице стало худо. Её тошнило, выворачивало наизнанку, спина ломилась от сильных болей. Вот так Ализе и провела ночь и раннее утро — в обнимку с белым другом и криками волнующегося мужа за дверью.

— Клянусь, родная, не откроешь сейчас, я её к чертям выбью! — Рыкнул, с треском ударяя по дверному полотну.

— Ну чего ты так шумишь, папаша? — Усмехнулась уставшая и сильно осунувшаяся Лиззи, выползая из купальни и попадая в крепкий капкан рук своего любимого мужа.

— Что? Кто? — Вайлас в миг замер, глядя на счастливую Лиззи, которая улыбалась и плакала одновременно.

— Я беременна. — Шмыгнула Императрица, пряча лицо на груди Императора.

— Моя ты сладкая! — Спустя минуту Вайлас оттаял и, подхватив свою жену на руки, крепко обнял. — Спасибо тебе, любимая моя Лиззи! — И поцеловал в её серые, сухие губы, даря ласку, наслаждение и напитывая свою Императрицу силой, которая так понадобиться будущей маме.

Конец

Оглавление

Пролог

Глава 1 Последние слова

Глава 2 Новости

Глава 3 Сбой

Глава 4 Предчувствие

Глава 5 Последние часы

Глава 6 Сохраняйте спокойствие!

Глава 7 13:45

Глава 8 Сверло

Глава 9 Блокпост

Глава 10 Туман

Глава 11 В рассыпную!

Глава 12 Предупреждение

Глава 13 Фантомы

Глава 14 Добро пожаловать

Глава 15 Колокольчики

Глава 16 Убежище

Глава 17 Сон

Глава 18 Феномен электронного голоса

Глава 19 План

Глава 20 SOS

Глава 21 В западне

Глава 22 Тишина в доме

Глава 23 Я здесь

Глава 25 Обливион

Глава 26 Лаборатория сознания

Глава 27 Дикая душа

Глава 28 Шантаж

Глава 29 Фомальгаут. Противостояние

Глава 30 Самозванка

Глава 31 Воссоединение

Глава 32 Нет выбора

Глава 33 Утопия

Глава 34 Ночной соблазн

Глава 35 Дневник

Глава 36 Тайна покойницы

Глава 37 Изощрённый обман. Часть 1

Глава 37 Изощрённый обман. Часть 2

Глава 38 Прости, это я

Глава 38 Форматирование памяти — Часть 1

Глава 39 Форматирование памяти — Часть 2

Глава 40 Когда я вернусь

Эпилог