Меж двух миров (Дибук) [Семен Акимович Ан-ский] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (32) »
Раппопорт Соломон Аронович Меж двух миров (Дибук)
Еврейская драматическая легенда в четырех действиях с прологом и эпилогом.
Лица
В прологе и эпилоге:
Старик. Дочь.В драме:
Раби Шлоймеле Тартаковер — цадик, старик. Михоэль — его главный служка (габай). Раби Шамшов — раввин в Тартакове. 1-й духовный судья (даян). 2-й духовный судья (даян). Раввин в Бринице. Сендер Гевирцман — купец, хасид в Бринице. Лия — его дочь. Фрада — ее старая няня. Гитель, Бася } — племянницы Лии, приезжие. Хонон, Энех, Хаим } — ешиботники в Бринице. Меер — синагогальный служка в Бринице. 1-й, 2-й, 3-й } — синагогальные завсегдатаи, старики. Прохожий старик. Старый хасид. Пожилая еврейка. Маршалок — свадебный поэт. Алтер — сервировщик. Бабка Хана — повитуха. Кухарка. Свадебный гость. Горбун. Нищий на костылях. Хромая, Безрукая, Полуслепая } — нищие старухи. Высокая, бледная женщина, нищая.Хасиды, ешиботники, прихожане, лавочники, лавочницы, свадебные гости, слуги, нищие, уличные прохожие, женщины, дети, водонос, 2-я кухарка.
Первое и второе действия происходят в Бринице, третье и четвертое — в Тартакове, в доме раби Шлоймеле. Между первым и вторым действием — три месяца.
Пролог
Большая, хорошо убранная комната. Посреди комнаты стол, заваленный старыми фолиантами. У стены — мягкий диван. У входных дверей — пожилой человек в темном пальто и котелке, собираясь уйти, крепко пожимает руку провожающего его с лампой в руке.
Старика и печально, с поникшей головой медленно уходит. Старик, подавшись вперед, точно желая его задержать, остается на месте. Потом проводит рукою по лбу, возвращается медленно к столу, ставит лампу, садится в кресло, раскрывает фолиант и углубляется в чтение. Пауза. Из внутренних комнат неслышно выходит в белом ночном одеянии Дочь, бледная и хрупкая. Останавливается у дверей.
Дочь (нерешительно). Папа... Старик (оборачивается к ней, тревожно). Что ты, дочь моя? Дочь. Не могу уснуть... Жутко... Тяжело дышать... Побуду немного с тобою. Старик (тревожно). Доктор сказал, что тебе следует лежать. Дочь. Ничего... Посижу здесь на диване. (Взбирается на диван, садится в углу.) Старик. Я принесу одеяло или платок закутать тебя. Дочь. Не надо, папа, так мне легче... Ты читай себе, как раньше. Я буду сидеть молча, не буду тебе мешать. (Пауза.) В детстве я очень любила глядеть, как ты изучаешь твои фолианты. Я иногда целыми часами просиживала неподвижно на этом месте и следила за тобою, как ты, чуть-чуть раскачиваясь, тихо произносишь странным грустным напевом непонятные слова. Мне тогда казалось, что фолиант тоже живой и мудрый, что вы шепчетесь о чем-то очень важном и сообщаете друг другу тайны, которых никто не должен подслушивать... (Тише, подавленным голосом.) Как давно это было... Старик (поникнув головой). Давно...Пауза.
Дочь. Тогда мне казалось, что никто не в состоянии понять и не должен знать то, о чем ты шепотом беседуешь с фолиантом... А теперь мне хотелось бы знать, что там написано. О чем ты сейчас читал? Старик (растерянно). Тебе трудно будет понять... (Заглядывает в фолиант.) Впрочем, как раз это место, где я остановился, тебе будет понятно. (Глядя в книгу.) «И сказал раби Иосаи: "Однажды, будучи в пути, я зашел в один из разрушенных домов Иерусалима, чтобы там помолиться. Когда вышел, я нашел у дверей Илью-пророка, и он спросил меня: — Сын мой, какой глас слышал ты в сем пустынном доме? — И я ответил ему: — Я слышал глас голубиный, рыдающий и говорящий: Горе мне! Я разрушил свой дом, сжег свой Храм и обрек своих детей на скитание между чужими народами. — И сказал мне Илья: Клянусь жизнью и головой твоей, что не только в сей час, но три раза в день раздастся этот плачущий глас Господа"»... Дочь (поражена). Неужели все это так и сказано?.. Бог кается! Бог плачет! Как это неожиданно! Я всегда представляла себе еврейского Бога грозным и непреклонным. И вдруг оказывается, Ему присущи человеческие чувства, раскаяние, слезы... Старик. Господь любит кающихся. Дочь. И прощает их? Старик. В Талмуде сказано: «Величайшим праведникам недоступны чертоги, уготованные для раскаявшихся грешников». Дочь (вдруг совершенно иным тоном. Громко и сухо). Господь прощает. А ты? Ты не прощаешь! Старик (растерявшись). Что ты говоришь?.. Дочь. Я говорю, что ты не прощаешь! (С отчаянием.) Почему ты все время молчишь? Старик. Что ты, дочь моя, что ты! Успокойся, не волнуйся. Кто молчит? Дочь. Вот уже месяц, как я вернулась к тебе, больная и надломленная. И ты мне еще ни одного слова не сказал. Старик. Что же я должен был тебе сказать? Что я мог сказать? Дочь. Как? Дочь,- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (32) »
Последние комментарии
11 минут 30 секунд назад
16 минут 14 секунд назад
27 минут 37 секунд назад
40 минут 43 секунд назад
1 час 7 минут назад
1 час 13 минут назад