Кровью и жизнью (СИ) [Елена Добрынина] (fb2) читать онлайн

Кровью и жизнью

Глава 1

— Эм-ма! Э-эм-ма-а-а! Э-ма-э-ма-э-ма, давай скорей на осмотр! Я уже все, благословен будь Источник. Доктор-душка, магсестра, правда, грымза, — в комнату влетел ворох голубых кружев и оборок, посредине которого при желании можно было обнаружить мою сестру. — Ты же помнишь, что у нас на этот день большие планы?

Помню, конечно, как не помнить. Последние пару дней — как только стало известно о приезде очередной комиссии — у Лиззи разговоров только о том, что в этот день не будет занятий и можно, наконец, улизнуть из школы. И планы у нас, действительно, были грандиозные. Для начала пикник на берегу озера. Для этого не без помощи обаяния Лиз у сердобольных кухарок были выпрошены сэндвичи для «голодных девочек». В качестве голодной Лиз, не долго думая, предъявила меня: и худа, и бледна, и кроткий взгляд бедняжки — глазки в пол, трепет ресниц и горестный вздох — давно отрепетирован. Составить нам компанию для не предусмотренного правилами завтрака на природе решили еще две одноклассницы, но у Джейн вечером поднялась температура, а Тереза без подруги струсила. После пикника мы планировали искупаться, а затем пробраться в сад барона Степлтона: его усадьба, расположенная по соседству со школой, была давно заброшена, но яблоки и сливы в саду родились на диво вкусными. А в самом конце мая, вот как сейчас, весь сад утопал в ароматной нежно-розовой пене яблоневого цвета, и гулять там было одно удовольствие.

— Эм-ма, очнись, — цепкие пальцы Лиз легко встряхнули меня за плечо и выдернули из задумчивого состояния, как рыбешку из пруда.

— Слышу, помню, готова.

Я поднялась из кресла.

— Сэндвичи уже в сумке, смена белья там же, — заговорщицким тоном прошептала ей на ухо. — Только как ты собралась протиснуться через дыру в заборе в этом воздушном..хм.. торте?..

Я кивнула я на платье сестры..

— Сходи-ка, переоденься.

— … во что-нибудь такое же скучное... — продолжила та. — Нет уж, может, я всю ночь мечтала, как буду гулять по цветущему саду в этом самом платье..

— Или торчать посреди забора..

— ... но обязательно в нем, — не сдавалась сестра.

— Хорошо-хорошо, я поняла, вытряхнуть тебя из платья нет никакой возможности.

Из-за такого вот упрямства плохо знающий Лиззи человек мог бы заподозрить ее в недалекости, легкомысленности и неосмотрительности. Но я знала ее практически с самого рождения, поэтому понимала, что, во-первых, подобного рода капризы Лиз позволяет себе, когда речь идет о маловажны вещах. А во-вторых, раз упрямится, значит, имеет на это свои причины.

— Так-то, Эм. Как думаешь, что бы решили мэм Шульц и эта зануда Вилма заодно, если бы в первый же свой свободный день я б вырядилась в дорожное платье?

— Что ты что-то задумала, — пришлось признать мне.

— По-моему, Барнет и Дженкинс опять что-то задумали! — так неожиданно донеслось с другого конца залы, что я вздрогнула. — Все время шепчутся, это не к добру.

Ну вот, стоило вспомнить зануду Вилму — она тут как тут, словно демон из коробочки, плавно, но целеустремленно приближалась к нам с неизбежностью годового экзамена по истории. И платье легкомысленное никого не обмануло.

— Вилма, ты нас раскусила, — не стала юлить Лиз. — Как раз сейчас я пытаюсь подговорить Эмму...

Сестра перешла на заговорщицкий шепот и поманила чересчур догадливую одноклассницу пальчиком .

— ... позаимствовать у милого доктора несколько пакетиков с желудочными порошками.. Подсыпим их мисси Глогг на следующей неделе, может, получится избежать опроса по рионскому.

— Я не в восторге от этой затеи, — не слишком убедительно пробормотала я.

— Хм, ну да, ну да, — многозначительно потянула мисси Заноза и неторопливо поплыла к своим приятельницам, периодически поглядывая в нашу сторону.

— По-моему, не поверила.

— Зато идею эту она запомнила. Пусть считает, что мы заняты чем угодно, но здесь, в школе, — проговорила Лиз, посылая улыбку Вилме. — Ну где же мэм Шульц?

Последняя словно только и ждала вводной реплики. Тотчас же дверь открылась, причем очень уверенно и значимо (все, что делала мэм Шульц выглядело уверенно и значимо, даже очки поправляла так царственно, что хотелось сделать книксен). Тихий шорох — это все ученицы, ожидающие в зале, повернулись на этот звук... И мэм Шульц показалась на пороге — крупная статная колонна, незыблемая как многотомная энциклопедия по истории родного государства — дисциплины, которую мэм Шульц изволила нам преподавать.

— Мисси Дженкинс, Дикенс, Донован, Дрискол и Загорски, будьте добры проследовать со мной на осмотр.

Понадобилась пара мгновений чтобы стряхнуть с себя оцепенение, вызванное значимостью голоса нашей наставницы и еще пара чтобы осознать, что прозвучало и мое имя. Небольшая суета — и вот уже наша пятерка следует по коридорам школы за мэм Шульц, как утята следуют за мамой уткой.

Медчасть находилась в западном крыле школы, и пока мы шли, я успела прокрутить в голове план на ближайшее будущее: быстро пройти осмотр (как хорошо, что наши с Лиз фамилии в начале списка, нам почти не пришлось ждать), забрать сумки, отправиться на прогулку по школьному саду, отделаться от лишних глаз, найти заветную дыру в заборе, скрытую дощечкой (мы все руки занозили, пока прилаживали ее обратно)...

— Мисси Дженкинс, прошу вас.

Передо мной распахнулась дверь медицинского кабинета. Я первая по списку из нашей пятерки, мне первой и заходить…

В кабинете помимо привычного доктора Алистера (благообразного седого старичка, похожего на Снежного Деда и внешне, и добродушным характером) расположилась магсестра. «Грымза» — вспомнила я характеристику, выданную ей Лиз. Ну что ж, внешне она вполне походила на грымзу — желчное узкое лицо с первыми признаками увядания, внимательные буравчики глаз, черные волосы, скрученные в тугой узел, серая форма Магконтроля.

— Мисси Эмма Дженкинс, стало быть.. Проходите за ширму, голубушка, готовьтесь к осмотру, — голос дока, чуть насмешливый, но обволакивающий заботой, как обычно, подействовал на меня умиротворяюще (не на меня одну он так действовал, надо сказать, у нас даже уколов никто из девочек не боялся).

Осмотр проходил привычным образом: доктор Алистер пощупал пульс («немного слабоват, голубушка и щеки бледноваты, вам надо больше кушать и гулять на свежем воздухе» ), прослушал лёгкие («очень хорошо, мисси Дженкинс»), осмотрел язык и горло (одобрительный хмык), стандартные вопросы про боли, жалобы и самочувствие.. И настал черед магсестры.

Я легла на кушетку. Грымза подошла с постным выражением лица, немного жестко надавила прохладными тонкими пальцами одной руки на солнечное сплетение, а палец другой руки колко опустила мне на лоб, чуть выше переносицы.. Сейчас она скучающим голосом скажет «нулевой уровень», и я могу одеваться и идти к Лиз. Я так ярко представила себе это, что мышцы тут же напряглись, готовые к активности в любой момент.

Вместо этого неприятные ощущения нажатия пальцев магсестры усилились, и через пару минут напоминали уже грубые тычки. Я уже хотела было возмутиться и попросить мистресс Грымзу быть поаккуратнее, но внезапно уловила в склоненном надо мной лице последней выражение сосредоточенности и некоторого.. беспокойства?

— Полтора уровня, — наконец произнесла магсестра. — Направление и ось дара не определяется.

Что? Я ослышалась? Это невозможно! У меня же нет..

— Можете одеваться.

… нет никакого дара.. Это ошибка какая-то..

— Мисси Дженкинс! Одевайтесь. Попрошу вас не отлучаться надолго. Вас вызовут для беседы после окончания осмотра.

Одевалась я машинально и оттого несколько заторможено. Пальцы, спотыкаясь, застегивали ряд небольших пуговиц, а в голове продолжали носиться обрывки фраз и мыслей.

«Надо быстрее идти к Лиззи.. пикник., сад.. Полтора уровня.. Как? Попрошу не отлучаться надолго.. ось дара не определяется.. бред, бред.. Источник, какой же бред..»

Обратную дорогу к зале я совсем не заметила.

Зато четко запомнила, как изменилось выражения лица сестры, когда я вошла в залу. От радостно-нетерпеливого «Ну наконец-то!» до встревоженно-серьезного « Эмма, что случилось?», от розовощекого капризного ребенка до заботливой матушки. Казалось, Лиз мгновенно повзрослела, ну или просто отбросила вечную свою маску и предстала в истинном виде.

То, что я не разревелась позорно в это мгновение — заслуга Лиз целиком и полностью. Именно она схватила меня в охапку, усадила в самое дальнее кресло и так строго цыкнула на проявлявших любопытство учениц, что никто не посмел подойти ко мне с каким бы то ни было вопросом.

— Ну?

— Кажется, наш пикник отправляется демонам под хвост!

— Переживем. С тобой что?

— Дар, Лиззи.. У меня прорезался дар. «Полтора уровня, направление и ось не определятся»

— Демонова кочерыжка! Быть не может! Откуда? И как это не определяется?

Я развела руками.

— Может, магсестра напутала что-то..

— А если нет?

— Может, не так все плохо, полтора— не два. Что тебе сказали?

— Ждать конца обследования, меня снова позовут для беседы. Я не хочу никуда уезжать..

— Эмма, не кипиши. — Сестра сейчас так была похожа на па: то же деловитое выражение лица, те же сложенные на груди руки. Па точно таким же тоном вел сделки ( «Не будем торопиться, мастер Дэвидсон») и так же старался отложить эмоции в сторону, когда речь шла о важном. — Возможно, ничего ужасного и не случилось.

Не случилось... Возможно и так, но тревога, поселившаяся в сердце, не давала возможности поверить в это. И для нее имелись все основания. Это только в романах о старых временах юноши и прекрасные девы, обнаруживавшие в себе внезапно проснувшийся дар, становились великими магами, свободно совершали чудеса, жили долго и счастливо и в конце уезжали в закат на прекрасном единороге. В реальности же ничего хорошего такие новости не несли. Любой мало-мальски одаренный магической силой, сразу становился на учет в специально созданный для этого отдел Магического Контроля. За сокрытие своих способностей грозила существенная кара — выжигание дара и даже смерть.

Так как дар чаще всего проявлялся в юном возрасте, в период взросления, служащие Магконтроля раз в год проводили обязательные медкомиссии в школах, интернатах, приютах — подобные той, которая проходила в нашей школе сейчас. Очень удобно — и здоровье воспитанников можно проверить, и новые дарования зафиксировать. И уж если выявлен у ученика свежеоткрывшийся дар, то тут два варианта: если он совсем мал (меньше двух единиц обычно), то ученика не трогают, только осмотры он должен чаще проходить, чтобы убедиться, что уровень не растет. А вот если дар значительный, то хозяина его переводят в особое заведение — школу-распределитель Магресурса, где под контролем развивают и исследуют возможности дарования и решают, что с ним делать.

Более способных и сильных направляют в академии и университеты и, далее, на службу на благо государства. Тех, кто послабее, отпускают на вольные хлеба, взяв обязательное согласие оказать содействие своим даром, если возникнет государственная необходимость. Это официальная версия. В дополнение же к ней гуляло в народе большое количество страшных историй о том, как из Распределителя пропадают в неизвестном направлении юные маги, которым не посчастливилось привлечь чем-то к себе особое внимание Магконтроля. Неудивительно, что никто в эту школу не рвется. Исключение — лишь сироты да совсем небогатые граждане. Для них это хороший шанс иметь стабильную работу и существенный заработок. А вот если достаток определенный есть, и планы на жизнь имеются, такой сюрприз как внезапное открытие способностей только ставит палки в колеса. У меня имелось и первое, и второе.. и даже думать о Распределителе и Магконтроле не хотелось.

— Слушай, — снова Лиз ловко выудила меня из моих мрачных мыслей, — если твой дар уже стабилен и не будет больше расти, ты только в плюсе. Ну будешь пару раз в год комиссию проходить, невелика печаль. Зато какие возможности открываются! Знать бы только еще, какая именно у тебя способность.. Ты ее совсем не чувствуешь?

— Совсем, — я покачала головой.

— Вот бы целительство или эмпатия… Иллюзии тоже неплохо, тут есть где развернуться. Как бы проверить?

— Джейн еще болеет, — вдруг пришло мне в голову. — Можно ее навестить.

— Отлично! — Лиззи с готовностью вскочила с кресла, словно игрушка на пружинке. — Захватим сэндвичи и пойдем к ней.

Снова идти в сторону медчасти совсем не хотелось. Но любопытство не давало сидеть на месте, да и делать пока было решительно нечего. Поэтому я прошла через ползалы за сумкой, по пути шепнула Терезе, что мы идем в лазарет навестить Джейн, чтобы знали, где нас искать, и мы с Лиз тронулись в путь.

В лазарете нас встретила мэм Чейни — дежурная медсестра, похожая на строгую, но добросердечную бабушку.

— Подружке вашей уже получше. Еще денек-другой полежит и вернется к вам, — рассказывала она, провожая нас к кровати Джейн. Одноклассница сидела в подушках и читала книгу.

— Лиззи, Эмма? — удивилась девушка и убедившись, что медсестра прикрыла дверь прошептала: — я думала, вы уже на пикнике.

— Тут такое дело, — присаживаясь на стул рядом с кроватью, начала Лиззи, — пикник отменяется. У нас новости получше. У Эммы открылся дар. Только какой, пока не ясно. Даже ось дара нельзя определить.

— Такого не бывает! Вы меня не разыгрываете? — Джейн смотрела во все глаза.

— Точно говорю.

— Эмма?

Я кивнула в подтверждении сказанного.

— И мы тут подумали... может, Эмма попробует тебя исцелить?

— Нууу... — неуверенно потянула подруга, — а если у Эммы магия смерти? Мне станет хуже!

— Она тихонечко.

— Ладно, — решительно отложила книгу Джейн, — пробуй, но на следующую вылазку берете меня с собой. Она смиренно вытянулась в кровати и прошептала «готова». Я подошла к Джейн. Скопировала действия знакомого целителя, пользующего нашу семью в Эрквуде: возложила левую руку на лоб, а правую — в область сердца и представила, как из моих рук течет целительная сила.

— Апчхи! Апчхи!

От неожиданности я отпрянула назад.

«Дзыннь!» — вдребезги разбилась опрокинутая моей рукой чашка.

— Мда, — скептично прокомментировала происходящее Лиззи и принялась деловито собирать осколки. Тем временем я расспрашивала свою подопытную:

— Ну что, есть какой-то эффект, ну кроме чихания?

— Нет, я ничего не почувствовала. Даже не вспотела, — развела руками Джейн. — Эмма, а ты сама ощущаешь в себе какие-то изменения за последнее время? Может, ты стала любить растения, ухаживать за ними.. или возиться с животными?

Я отрицательно покачала головой.

— Тогда ты точно не маг жизни. И, ставлю что хочешь, не огневик: ты не буйная совсем.

— Давайте думать логически,— присоединилась к нам Лиззи, — кто еще остался? Эмпаты умеют всем нравиться (два критических взгляда на мою скромную персону). Маги земли питают слабость к металлам и камням и любят скапливать все, что считают полезным (при этих словах мне тут же припомнилась сцена весенней уборки, когда я хотела избавиться от львиной доли своих вещей, которыми не пользовалась, и сестра, рассовывающая «такие красивые платьица» обратно по шкафам). Огневики вспыльчивы и эмоциональны. Воздушники легкомысленны и не любят сидеть на месте. Водники?

— Водники чувственны и меланхоличны, — жеманно изрекла Джейн, прижав к груди розовый дамский роман, вытащенный из-под подушки и закатив глаза..

— Ну, не знаю, как с чувственностью, — рассудила я, — но мастер Ворт, владелец рыбных лавок в Брэдфорде, — водник. И он вполне бодр и весел.

— А еще лыс, толст, невысок... и у него такие премиленькие рыжие усы щеточками. Можешь представлять его, когда читаешь свою книжку.

— Фу-у-у,— надулась было Джейн, но тут же не удержалась и захохотала вместе с нами.

— В общем, Эмма, я думаю, ты или маг воздуха или воды или..

— Менталист, — подхватила Лиз. — Про этих вообще ничего нельзя сказать наверняка.

Так мы сидели и размышляли, отвлекаясь на разные глупости, когда в коридоре раздались очень весомые шаги, и дверь открылась, являя нам мэм Шульц во всем ее великолепии.

— Девочки, — едва заметный кивок то ли в качестве приветствия, то ли в подтверждение своих догадок, — мисси Дженкинс ,— тяжесть ее взгляда целиком досталась мне, — прошу пройти в медкабинет, я сопровожу вас.

Оставалось только встать и проследовать за нашей директрисой навстречу своему весьма туманному будущему.

* * *

Ночь выдалась совершенно безмятежной и идеально романтической. Ну, наверное. Во всяком случае в романах, которые давала мне почитать Джейн, что-то такое упоминалось : «воздух замер, окутывая теплой прозрачной вуалью».. и аромат сирени тоже «пронизывал» и «окутывал».. и соловьиные трели тоже присутствовали. И все это ужасно мешало спать. Я вертелась с боку на бок, то скидывала одеяло, то натягивала его по самые уши. Лунный свет проникал сквозь щель в шторе и тоже не настраивал на сон грядущий. Хотя, честно признать, касалось это исключительно меня. Остальные ученицы мирно спали и уже, наверное, видели десятый сон. Мне же не спалось. В голове то и дело прокручивались события прошедшего беспокойного дня. Снова и снова я оказывалась в кабинете доктора Алистера, снова сидела на жесткой кушетке, снова док и Грымза смотрели на меня из-за рабочих столов, док — с едва заметным беспокойством, магсестра — неспешно пролистывая мою карту. Снова я слышала жалобный скрип кресла, когда мэм Шульц царственно расположилась в нем, предварительно закрыв дверь кабинета,.

— Итак, мисси Дженкинс, думаю, вы уже поняли, что у вас открылся дар, — начала Грымза. Дождавшись моего кивка, она продолжила. — Пока мы не может определить его направление, но можем зафиксировать его уровень — полторы единицы. Это достаточно сильный прирост за год. Мне хотелось бы прояснить, что спровоцировало открытие и такую его... неочевидность.. Подумайте и расскажите, какие изменения произошли с вами за этот год.. физические и эмоциональные: болезни, припадки, потрясения, изменения физиологии, несчастные случаи..

И она принялась выжидательно сверлить меня взглядом.

Вопрос поставил меня в тупик.. Потрясение в моей жизни было всего одно — гибель родителей, но это случилось давно. Текущий же год был спокойный и счастливый.. да, пожалуй, так. Травм и болезней (за исключением легкой простуды зимой) не могла припомнить, а вот с физиологией.... Я почувствовала, что щеки и кончики ушей запылали от стыда...

— У меня начался женский цикл, — пробормотала чуть ли не зажмурясь, ожидая снисходительных хмыков. Однако, ответ, как ни странно, пришелся магсестре по вкусу.

— Да, это могло спровоцировать процесс, — кивнула она, немного подумав. — Какие-нибудь изменения в привычках, увлечениях, характере?

Глаза-колючки снова впились в меня..

— Нет, я ничего такого не замечала.

— Мэм? — теперь вопрос относился к директрисе.

— Нет, Эдна. Ты знаешь, как серьезно я отношусь к своей работе, — голос мэм Шульц, неторопливый и громкий, казалось, занимал все пространство кабинета. — Я бы сразу увидела, если бы что-то было не так. Я же не пропустила тебя в свое время. У Эммы нет никаких внешних признаков. Это я могу гарантировать. Она все также старательна, задумчива, стремится к спокойной, размеренной жизни, озорничает не более, чем положено девице в ее возрасте. Тем удивительнее наличие у нее дара. Какой, говоришь, у нее уровень?

Грымза Эдна быстрыми шагами подошла ко мне, требовательно возложила руки, тыча все в те же точки — солнечного сплетения и чуть выше переносицы.

— Четкое расширение ауры до уровня одной с половиной единицы. Но ни направления, ни ось установить невозможно, — произнесла она, пристально смотря мне на лоб. Затем сняла руки и повернулась к мэм Шульц. — Это очень нехарактерная картина. Я собираюсь рекомендовать ее для перевода в Распределитель.

Видимо, на моем лице отразился ужас, потому что директриса наклонилась ко мне и ободряюще похлопала по руке.

— Мистресс Глостер, голубушка, так ли это необходимо? — включился молчавший до этого доктор Алистер.

Магсестра поджала губы.

— Действительно, Эдна, — поддержала дока мэм Шульц, — для девочки это такой стресс, дар неясен, уровень пока не так критичен. Я могу наблюдать за ней и при первых тревожных признаках сразу сообщу в контроль. Эдна, я прошу.

Только мэм Шульц могла упрашивать об одолжении с таким достоинством.

— Ну-у хорошо, — произнесла, наконец, Грымза. — Пока я оставляю мисси Дженкинс в школе под вашу ответственность. Но через три месяца она обязана пройти полный осмотр. Если уровень будет расти, то она немедленно, безо всяких условий переводится в Распределитель.

Я выдохнула.. Оказывается все это время я почти не дышала. Три месяца... Даже в худшем случае у меня есть отсрочка, а там, глядишь, и дар расти не будет, я закончу школу с Лиззи, мы будем помогать Па в его деле…

— Эмма, ты можешь быть свободна, — ворвался в мои радужные мысли голос директрисы. — Да, не пиши пока мастеру и мэм Барнет, я сама поставлю их в известность.

— Да, мэм, до свидания доктор, мистресс, мэм, — я пулей вылетела из кабинета, спеша скорее поделиться радостной новостью с Лиззи. Конечно, мы все обсудили. И Грымзу Эдну Глостер, которая оказалась воспитанницей мэм Шульц, и то, что именно последней я обязана тем, что продолжаю учиться в нашей школе. И то, что зануда Вилма втихую стащила желудочные порошки у доктора Алистера и хочет сама подсыпать их мисси Глогг. Остаток дня прошел в приятных повседневных делах, на душе было спокойно и радостно. И спать я ложилась с легким сердцем. Но вот заснуть не смогла. И теперь ворочалась, пряча голову под подушку от соловьиного пения. И только когда я принялась вспоминать прочитанный параграф по алгебре и решать в голове уравнения, сон принял меня в свои объятия..

Мне снова снятся дети. Как будто я девчонка лет двенадцати, играю со своими друзьями-мальчишками. Сегодня мы стреляли из луков, а потом скакали на лошадях наперегонки. Ощущение полета, бесшабашного веселья, приятного напряжения в натруженных мышцах и радость от того, что рядом друзья — те, кому можно доверять. Я пеняю парням на то, что они поддавались, не пуская лошадей в полный галоп, а ведь я уже могу быстрее … я бы точно их сделала и так... Они хохочут, отнекиваясь, призывают в свидетели Источник, но пальцы за спиной держат в отвращающем знаке. Я люблю эти сны, они такие живые и намного лучше тех книг про приключения, которые я читаю. Ма говорит, что мне не хватает приключений в обычной жизни, оттого мое подсознание и посылает такие сны. Наверное, она права.. но меня все устраивает, пусть лучше такие авантюры будут во сне, так безопаснее, я же всегда могу проснуться. Жалко только, я плохо могу разобрать отдельные слова в своих снах... Очень интересно, как зовут моих выдуманных героев...

Поток сна уносит меня, мысли путаются, я окунаюсь в плотную обволакивающую темноту. И остаток ночи мне больше ничего не снится.

Глава 2

«...Мелисса бросилась было к выходу, но грозная тень прислужника замаячила в дверном проеме. Она в ловушке! Что же делать? Неужели все пропало, и все старания были тщетны?.. Она попробовала призвать силу ветра, но магия в этом проклятом месте не действовала...»

— Эм-ма! Эм-ма-эм-ма!! — раздался снизу голос Лиз. — А, вот ты где! Как ты туда забралась-то? А, вижу.. я к тебе.

Э-э-х, а я так хотела скорее узнать, как Мелисса выпутается из этой безвыходной ситуации. Но книгу пришлось отложить.

Через пару минут пыхтения Лиз забралась ко мне на дерево, на соседнюю ветку. Да,да, я прекрасно устроилась на одной из яблонь в заброшенном имении по соседству и наслаждалась погодой, ароматом цветов, книгой и тишиной. Улизнула я сюда после завтрака, благо был выходной, и мы были предоставлены сами себе. Сестра обещала присоединиться чуть позже.

— Как же хорошо! — Лиззи пригнула к себе веточку с соцветиями и вдохнула их пьянящий аромат. — Совсем скоро лето и жизнь прекрасна! Надо только сдать эти демоновы экзамены. Что читаешь? Опять свои сказки? Ну это все равно лучше, чем те романы, которыми увлекается Джейн. Я засунула как-то нос в один из них.. как же там … «я плавилась в его объятиях, тонула в его глубоких синих очах»... Какой-то кошмар, чем люди себе головы забивают. Лучше уж еще раз перечитать папины «Основы ведения хозяйства». Намного больше пользы. А у тебя про что?

— Приключения. Главная героиня сейчас оказалась в ловушке, магия не работает, интересно, как она выберется из нее?

— Как-как.. могу поспорить, ее придет спасать Он! И героиня тоже будет тонуть и плавиться и в конце обязательно выйдет замуж... Ску..

Фразу Лиз прервал удивленный присвист, и только сейчас мы заметили, что по садовой дорожке к нашему дереву движутся две мужские фигур.

— О, Степлтон, смотри, в твоем саду, кажется, обжились дриады. Доброе утро, дивные создания!

Как не были мы пойманы врасплох этой неожиданной встречей, но самое главное выделить смогли:

«В твоем саду»? — «Степлтон?» — воскликнули одновременно.

— Да, мисси, разрешите представить моего дорогого друга миста Джона Степлтона. Двоюродный дядюшка, мир его праху, оставил ему в наследство имение, где мы и имеем счастье вас лицезреть.

Говорящего я со своего места не видела (за исключением припыленных дорожных сапог) — его закрывала роскошная ветвь цветущей яблони, а вот сам «дорогой друг» просматривался прекрасно: невысокий (насколько можно было об этом судить сидя на дереве), довольно плотного сложения брюнет с круглым добродушным лицом. Выглядел он несколько смущенным такой фамильярной рекомендацией или же тем, что встретил на своей территории незаконно пробравшихся туда девиц.

Ситуация, действительно, складывалась щекотливая. Надо было приносить свои извинения за вторжение, как-то слезать с дерева, стараясь не терять при этом достоинства (а это довольно сложно, если за вами наблюдают) и гордо удаляться (желательно не с помощью дыры в заборе, через которую мы сюда и попали).

— Очень, приятно, мист Степлтон, — умница Лиз, вежливость прежде всего, — и ...

— Мист Эверт Диксон, мисси, к вашим услугам.

О как, оба маги. Из любопытства чуть повернулась так, чтобы было видно представившегося... И совершенно зря это сделала, лучше бы так и сидела, склонив голову, как робкая монашка. Потому что эту нахальную, самодовольную физиономию я узнала сразу же, и прекрасно бы обошлась без того, чтобы лицезреть ее снова.

* * *

Дело было на ярмарке в честь Начала Года, который мы празднуем в конце зимы — в то самое время, когда еще холодно, но воздух уже пахнет обещанием весн, и солнце целует щеки вполне тепло и дружелюбно. В городах, селах, деревнях всю неделю идут гулянья, пекутся круглые масляные пышки-солнышки, призывающие скорее весну. Лиззи в этом году не повезло — как раз к праздникам она заболела ангиной и лежала дома. А вот меня решено было не лишать праздника, и отправить в Брэдфорд (ближайший крупный город от нашего Эрквуда) вместе с нашими соседями — мастером и мисси Хиггис и их двадцатилетней дочерью Аннабель. У них как раз оставалось одно свободное место в их новеньком магикаре. Разумеется, я обещала привести сестре гостинцев.

Доехали мы прекрасно, была чудесная погода, совсем не холодная для зимы. Солнце блистало на небе само похожее на одну из лакомых пышек, ароматы которых, наряду с ароматом карамельных яблок, пропитали воздух. Ярмарка шла полным ходом. Веселые карусели, ряды ярмарочных шатров с лакомствами и сувенирами, игры, шуточные соревнования и — царицей развлечений — над городом высилась ледяная гора. Маги-водники постарались в этом году на славу. Их творение поражало размерами и тонкой вязью переливающегося снежного орнамента по бокам. Хохот, визги, пестрый поток съезжающих — все это завораживало, манило и хотелось оказаться там, в самой гуще событий.

Мастер Хиггис проголодался, и было решено, что они с супругой останутся отобедать в ресторации на открытом воздухе (тем более, что там уже нашлась компания старых знакомых семьи), а нас с Аннабель отправили «повеселиться». Веселиться было сложно, так как Аннабель явно искала в толпе кого-то. Очень быстро стало понятно, что этот «кто-то» — долговязый молодой мужчина со смешными пшеничными усами. По нездоровому воодушевлению, возникшему на лицах этих двоих при встрече, стало понятно, что я здесь — тот самый третий лишний, который путается под ногами. Поэтому мы очень быстро договорились разделиться и встретиться у лавки с жареными каштанами через час. Куда направилась радостная парочка, я смотреть не стала, зато твердо знала, куда хочу сама: сначала кататься с ледяной горы, а потом пройтись по рядам, купить пышек с вареньем, карамельных яблок и гостинцев для сестры.

Пока я не спеша поднималась на гору по выстланной синим узорным ковром лестнице, меня обгоняли мальчишки-сорванцы с лихо заломленными шапками, раскрасневшиеся девочки-гимназистки в одинаковых темных пальтишках), влюбленные парочки и отцы семейств с малыми детишками. Почти на самом верху расположилась шумная компания студентов Магакадемии (судя по взмывающим в воздух маленьким фейерверкам, снежным вихрям слетающим с ладоней и крошечным смерчам, подхватывающим эти вихри в совсем уже замысловатых танцах). Хохот парней, разгоряченных праздничным пуншем и смех девушек, шутки-прибаутки от которых у меня запылали уши.

Я прошествовала мимо и подошла к устроенной почти на самом верху лавке, где выдавали ледянки — круглые, похожие на пышки подушки для катания с горы, покрытые снизу магическим льдом. Не успела я с ледянкой подойти к самому краю, как мимо пронеслась группа из тех самых студентов, обдав хмельным ароматом праздничного пунша, конфет и цветочных духов.. С удивлением я смотрела, как они буквально из ничего (а на самом-то деле, конечно, из воздуха и снега), создали несколько воздушных ледянок в виде небольших кораблей, и парень с девушкой (видимо, водники) быстро их заморозили. Затем маги с улюлюканьем попрыгали в них и, хохоча и толкаясь бортами, визжа и крича, помчались вниз. А вот после них уже поехала я. И поняла, что такое настоящее волшебство: свист в ушах, свежая ледяная крошка в воздухе, морозный ветер, несущийся в лицо, ярмарочные огни, которые слились в сплошной поток цвета и света, отражаясь, словно в зеркале, в гладкой поверхности льда. Когда ледянка остановилась, я еще мгновение сидела неподвижно, стараясь продлить эти мгновения абсолютного восторга. А затем встала и собралась идти на второй заход..

И тут абсолютно без предупреждения, резко и грубо, меня что-то сбило с ног. Да так сильно, что отбросило прямо в сугроб (благо, по бокам от ледяной трассы были расположены пушистые валы из снега специально для подобных случаев). Пока я летела, успела услышать взволнованную тираду, начинавшуюся с раскатистого «Зар-р-раза», а дальше меня принял в свои объятия снег, залепил уши, глаза, и реальность на время исчезла. Пара мгновений понадобилась, чтобы осознать следующие факты: я могу свободно шевелить ногами и относительно свободно руками , почти ничего не болит (немного только ноет нога, на которую по большей части пришелся удар), мне холодно (и ладно бы только это относилось к лицу и рукам, но ноги тоже мерзли). И еще через мгновение я с ужасом поняла тот факт, что в данную минуту я торчу ногами вверх (ну или вбок, что не очень спасает ситуацию) на центральной площади города в самый разгар праздничных гуляний, моя зимняя бархатная юбка задралась, и отдыхающий люд имеет сомнительное удовольствие лицезреть мои рейтузы. В панике я бестолково задрыгалась, задела кого-то ногой и от этого забарахталась еще больше. А затем почувствовала, как чьи-то руки подхватывают меня за талию и вытаскивают из сугроба как вульгарную морковку из грядки.

«… эту вольность. Но не тащить же вас за ногу», — были первые слова, которые я услышала после вынужденной тишины. Мне придали вертикальное положение и поставили на землю. Разлепив глаза, я смогла рассмотреть виновника всей этой возмутительной ситуации: студент, маг (это отметила первым делом, так как взгляд уперся в пуговицу форменной шинели), выше меня примерно на голову (упомянула исключительно потому, что для дальнейшего осмотра пришлось задрать подбородок). Когда же я, наконец, взглянула в его лицо, оказалось, что этот тип, прости Источник, едва сдерживал смех. Нет, голубые глаза его смотрели вполне участливо, но уголки губ то и дело подрагивали. И это стало последней каплей : испуг, неловкость, ощущение собственной беспомощности и унижения от того, что все вокруг видели эту нелепую сцену, от того, в каком виде я сейчас стою — все было по его вине. Растерянность очень быстро переросла в негодование.

— Голова не кружится, нужна помощь лекаря? –как-то совсем по-свойски спросил тип.

— От вас мне не нужна никакая помощь! — гордо заявила я, задрав голову.

Тип чуть приподнял бровь, что разозлило еще больше. И чтобы продемонстрировать сказанное, я решила возмущенно отойти на шаг назад. Оказалось, что это сложно сделать, если твоя левая рука судорожно сжимает рукав того, от кого ты хочешь отшатнуться. Еще сложней оказалось сохранять презрительное выражение лица, когда в результате собственных несогласованных действий ты падаешь вперед на своего визави, чтоб демоны его за пятки щекотали, и утыкаешься носом прямо в грудь.

— Не то чтобы я не пользовался успехом у дам, — послышался донельзя довольный голос, — но такое, чтобы юная мисси сама падала в мои объятия в первые пять минут знакомства — это впервые.

Я тут же отпрянула чтобы удостовериться, что этот тип даже не пытается скрыть своего веселья и улыбается абсолютно открыто.

— Я жду ваших извинений, — постаралась произнести как можно более холодно, но голос предательски сорвался, и результат вышел жалким.

— А тех, что уже прозвучали, пока я вытаскивал вас из сугроба, не достаточно? — удивился студент.

— Нет, — уточнять, что я их прослушала из-за того, что снег залепил уши, не стала.

— Ну что же.. Приношу свои извинения за то, что оказался настолько сногсшибательным, и вам не удалось передо мною устоять!

— Что-о-о-? Да вы издеваетесь! Вы..да вы… самовлюбленный болван! — Негодование поднялось во мне с новой силой, до сжатых пальцев, до злых слез. — Идите кривляйтесь перед своими, — я плеснула рукой в сторону оживленной компании студентов, — они смогут вам достойно ответить.

Я резко обернулась и пошла прочь, не собираясь продолжать этот разговор, но успела краем уха услышать, как тип пробормотал себе под нос: «Да у вас тоже неплохо получается».

— А воробышек-то с характером! — донеслось откуда-то сбоку, со стороны группы любопытствующих зевак, которые, как оказалось, с интересом следили за происшествием, попивая пунш.

— Мисси, я не хотел вас обидеть, только поддразнить слегка, прошу простить, — виновник моего позора в два шага догнал меня и перегородил дорогу. Теперь в его голосе не слышалось насмешки. В глазах и в самом его тоне не было ни прежней фамильярности, ни почти дружеского подтрунивания. Могу я загладить свою вину?

— Можете, — все мои силы уходили на то, чтобы держаться холодно и гордо, — оставьте меня в покое. Не имею желания вас видеть.

— Ну что ж, — он обозначил легкий поклон, — тогда обещаю не досаждать вам своим обществом, пока сами не попросите..

Вот и поговори с таким. Возмущение одолело меня с новой силой. К тому же я впервые за время этого неприятного разговора заметила, как неряшливо выгляжу : верхние пуговицы полушубка расстегнулись, медальон, который я носила на теле, лежит поверх полушубка; щеки, лоб и нос мокрые от растаявшего снега. Я торопливо прошлась ладонью по лицу, и, зажав медальон в руке, не отказала себе в удовольствии оставить последнее слово за собой:

— Надеюсь, слово вы держите лучше, чем извиняетесь.

— Уж будьте так уверены ….воробышек.

— Вы опять? Извольте выполнять обещанное! — на этом я, наконец, удалилась.

И только пройдя пару шагов, заметила что рука, сжимающая медальон, измазана кровью. Я приложила пальцы к носу — так и есть — небольшое кровотечение, следствие волнения. Со мной давно уже такого не случалось, хотя после гибели родителей бывало частенько. Хорошо, что никто не заметил, не хватало еще, кроме всего прочего, прослыть замарашкой. Как могла, на ходу привела себя в порядок. О возвращении на гору речи не шло. Меня до сих пор потряхивало от возмущения. Я решила пройтись по ярмарочным рядам, побаловать себя горячим угощением, а затем купить подарок Лиззи. Уже гораздо позже, дома, когда я рассказывала сестре о случившемся, и она смеясь, спросила: « Он хоть был хорош собой?», поняла, что да.. был.. хорош. Если бы не это обстоятельство, возможно, не было бы такой досады от произошедшего..

* * *

Вот так произошла наша первая встреча.

Сейчас же я сидела на яблоне, лихорадочно думая, как же поступить: попытаться спрятаться за книжкой и надеяться, что меня не узнают, или вести себя естественно и делать вид, что это я его не узнаю... Ну вот, не помню. Имею же я право его не помнить, в конце-концов?! Эверт Диксон.. надо же...

— Мист Степлтон, мы с сестрой приносим свои извинения за то, что воспользовались вашим садом без разрешения, но дело в том, что в нашей школе нам совершенно негде уединиться, — Лиз потупила взгляд , ухитряясь усиленно делать мне при этом страшные глаза, мол, не спи, вступай в беседу. Но я раскрыла книжку и трусливо уткнулась в нее носом.

— Видите ли, Эмма у нас такая пугливая романтическая натура, а у вас такой красивый сад — в отместку мне за этот саботаж протянула так называемая сестра. Пришлось снова захлопнуть книгу и, наконец, взглянуть на молодых людей, пока Лиз не выставила меня еще большей дурочкой. Не очень глубоко уважаемый мною мист Диксон почти не изменился с зимы, только волосы сейчас были аккуратно уложены, и вместо зимней форменной шинели на нем красовался дорожный костюм коричневых оттенков. Пока я все это рассматривала, означенный выше субъект внимательно разглядывал меня, видимо, силился вспомнить, где он меня видел. Презрительно хмыкнула. И тут же взгляд субъекта просиял :

— О, вот теперь я вас узнал. Счастлив вас снова видеть, воробышек, в более привычной вам среде обитания, — он обвел рукой крону яблони, на которой мы сидели.

— Не могу ответить вам тем же, — как можно более нейтрально постаралась ответить я, и поспешила объяснить ситуацию мисту Степлтону. — Нам уже приходилось встречаться с мистом Диксоном, и мы оба остались не в восторге от этой встречи.

Последний хотел было возразить, но почему-то передумал.

— Лиззи, кажется, нам пора возвращаться в школу, — обратилась я к сестре, которая очень заинтересовано посматривала то на меня, то на обоих мужчин сразу.

— Да, да, Эмма, ты абсолютно права, мы и так чересчур злоупотребили вашим гостеприимством, — кивнула она магам. — Вы не поможете нам спуститься?

Самая милая улыбка была отправлена молодому хозяину поместья.

— О, конечно, — быстро отреагировал тот с легким поклоном и, вежливо придерживая Лиз за талию, снял ее с ветки.

Эверт же Диксон, демона ему под одеяло, с интересом смотрел на меня, приподняв бровь.

— Я справлюсь сама ,— быстро сообщила я ему на всякий случай.

— Нисколько в вас не сомневался, — улыбнулся тот.

Получилось почему-то обидно. Тем не менее я быстро убрала книгу в карман платья и полезла вниз. Оставалось всего ничего — повиснув на ветке, найти опору ноге в виде небольшого проверенного сучка, встать на него и — вуаля, я внизу. Но именно этот момент выбрал вышеуказанный демонов сучок, верой и правдой служивший мне не один десяток раз, чтобы окончить свое существование. «Хрусь!» — и я, не удержавшись, падаю прямо на одного самодовольного типа. Тот, надо признать, вполне ловко меня подхватил и поставил на землю.

— Снова и пяти минут не прошло с момента встречи, а вы в моих объятиях. Вы слишком падки на меня, воробышек.

— Не смейте называть меня так! — я скорей отстранилась, уши и щеки мои пылали от злости и смущения как разогретая сковорода.

— Не приставайте к девочке, Эверт, она не привыкла к вашим шуточкам, — улыбаясь, произнес Степлтон. — Мисси Эмма, не принимайте близко к сердцу, Диксон отличный малый, но бывает излишне насмешлив.

— Вы не проводите нас? — это снова Лиззи изображает белокурого ангела дабы сгладить неловкость.

— Как можно отказать таким прелестным мисси?

— Вы надолго в наши края? И, если не секрет, каков ваш дар? — вопросы лились из Лиззи как сила из Источника. И мы очень быстро узнали, что мист Степлтон сейчас в имении лишь проездом — они с другом решили совершить конную прогулку и заодно осмотреть наследство. Что заняться им вплотную он сможет лишь когда окончит Академию, а произойдет это в следующем году. Что он маг жизни, нет не целитель, специализируется на не столь интересной отрасли, а именно, на взращивании растений. На этом месте глаза Лиз алчно сверкнули и она вцепилась в Степлтона всей своей практической хваткой словно голодный клещ: па держал завод по производству продуктов питания, а также поля и теплицы, где выращивались нужные для производства культуры — все это сестра также втолковывала своему собеседнику, перемежая рассказ большим количеством вопросов. Меж тем мы с Диксоном шли, не обменявшись ни словом. Через минуту-другую он решил прервать молчание.

— А ваш отец чем занимается?

— Мои родители погибли.. уже давно. Я живу у дяди с тетей.

— Значит, у нас с вами больше общего, чем вы думаете, — после некоторого молчания отметил все еще неприятный мне тип.

Я промолчала. Что тут скажешь? Ни один ответ не будет к месту.

— Эмма, представляешь, мист Диксон — менталист! — громко воскликнула Лиз.

Я изумленно посмотрела на мужчину, шагающего рядом со мной. Тут было чему удивиться. Во-первых, ось дара «разум-чувства» была самой редкой среди всех магических осей. И хорошие менталисты ценились на вес золота. Естественно, все они должны были проходить государственную службу. И зачастую, в особых подразделениях. Во-вторых, образ Эверта Диксона настолько не вязался с моими представлениями о менталистах (холодных, контролирующих каждый свой шаг и слово, все заранее просчитывающих), был таким.. живым (хоть и раздражающим безмерно), что поверить в услышанноебыло трудно.

— Менталист.. вы?

— А не похож?

Я покачала головой.. Тут же пришла страшная мысль:

— А вы не…

— Я не читал ваши мысли. Даже не думал. И не смотрите на меня с таким укором. Во-первых, это не совсем законно, во-вторых, ваши мысли и так написаны у вас на лице, и в-третьих, если бы я попробовал это сделать, вы бы почувствовали вот это, — он внимательно посмотрел мне в глаза.

У меня защекотало в голове ..изнутри. Очень странное ощущение –скорее забавное, но если не ожидать его, ни за что не заметишь.

— Запомнили? если почувствуете такое рядом с кем-то, можете сразу устраивать скандал. И да, спасибо, мне тоже нравится цвет моих глаз!

— Вы невозможны, — против собственного желания я усмехнулась.

Горе-менталист, улыбнувшись, развел руками

— Вы будете служить? — решила я сменить тему.

— Придется, это мой долг. Но я точно знаю, чем займусь, когда отдам его — буду целыми днями бродить по городу и читать мысли юных мисси.

— Вы опять подшучиваете надо мной.

— Лучше уж шутить, чем плакать.. — невпопад выдал мой собеседник неожиданно задумчивым голосом, даже не смотря в мою сторону.

Молодые маги проводили нас до ворот и распрощались мы вполне на дружеской ноте. Мист Степлтон разрешил приходить в яблоневый сад, когда нам будет угодно, даже обещал повесить там качели. Всю дорогу до школы Лиззи пребывала в радостном настроении от того, что свела такое полезное знакомство.

После обеда я, вспомнив об отложенной книге, снова открыла ее на том месте, где остановилась.. , «...Она попробовала призвать силу ветра, но магия в этом проклятом месте не действовала. Мелисса уже готовилась дорого продать свою жизнь, как вдруг прислужник упал, пронзенный стрелой и девушка увидела Его...»

Не-е-ет, только не это! Кажется, Лиз была права и все эти истории — сущие глупости.

* * *

Ночью мне снова снится яркий сон. Я брожу на опушке леса, где мы иногда играем с друзьями. Но сегодня мне не везет: я набредаю на компанию враждебно настроенных подростков — среди них и парни, и девушки. Они что-то кричат мне, судя по злым лицам, это что-то малоприятное. Звуки я слышу плохо, урывками, словно плаваю под водой и только иногда выныриваю на поверхность.

Они обступают меня кольцом и насмехаются, бросают в лицо какие-то обвинения. Я могу разобрать только «пустышка» и еще, кажется, «ублюдок». Они сбивают меня с ног воздушными вихрями, бросаются огненными шарами, прожигая дыры в одежде и опаляя волосы. Я не выдерживаю и кидаюсь на одного из них , успеваю приложить его кулаком так, что костяшки пальцев обжигает болью. Уже готовлюсь к новому раунду неравного боя, как мои противники, дрогнув, отступают..

Я поднимаю глаза, вижу на опушке друзей и бегу к ним со всех ног. Картинки скачут калейдоскопом. Вот двое «наших» готовятся вступить в драку: над рукой одного небольшой водяной смерч, другой припал ладонью и коленом к земле . Третий вышел вперед и что-то кричит моим врагам : «Если ..еще раз.. только попробует.. за себя не ручаюсь» и, вроде бы, ничего не делает, только напряженно застывает на мгновение, но недоброжелатели в панике бегут. Я же тем временем повисаю на руке у четвертого — темноволосого мрачного юноши. Его кулак сжимает камень, сам же он очень сосредоточенно смотрит вослед убегающим идиотам. «Не надо, пожалуйста» — шепчу я. Он разжимает кулак, и вместо камня на землю осыпается серый пепел.

Глава 3

Чем омрачено начало лета у старших школьников? Конечно, экзаменами. Слава Источнику, большинство из них мы уже сдали, остался последний рывок, но какой— история родного государства у мэм Шульц.

Предыдущие экзамены, к слову сказать, прошли не без приключений. Так, зануда Вилма осуществила-таки свой коварный план, подсыпав желудочные порошки в утренний отвар мисси Глогг, чтобы сорвать экзамен по рионскому языку. Но затея с треском провалилась: то ли Вилма стащила у дока не те порошки, то ли они пришлись ко двору организму нашей преподавательницы, но в тот день она была полна энергии и гоняла нас по всем временам и спряжениям с невиданным доселе энтузиазмом.

Сейчас же все ученицы с унылым видом зубрили учебник истории— списать у мэм Шульц было просто невозможно. Я тоже не была исключением, и сидя на своей кровати, в который уже раз перечитывала один и тот же скучнейший параграф о смене режима правления, который произошел чуть больше ста лет тому назад.

«На 1954 год от возникновения Источника ситуация в Бретонcком королевстве сложилась следующая: из-за быстрого роста уровня технического прогресса значительный капитал скопился в руках буржуазии. Сила Магического Источника продолжала уменьшаться, и людей с магическим даром рождалось все меньше. Даже в знатных семьях, славных своей родовой магией, нередко появлялись на свет неодаренные дети. Все это привело к тому, что монархия, издревле опирающаяся прежде всего на поддержку отмеченных силой Источника аристократических родов оказалась в шатком положении. Его величеству Вениамину Четвертому пришлось принимать сложное решение ограничить свою власть, передав часть своих полномочий Парламенту (в состав которого в равных долях входили как представители магического, так и немагического сообщества). В последующие десятилетия эти тенденции продолжились и даже усугубились за счет внешних обстоятельств. Под последним понимаются культурное, экономическое и политическое влияние соседних стран — свободолюбивой Рионы, в которой в 1897 произошла революция, и демократических Неймарии и Карилии. Ситуация достигла своего пика, когда на престол взошел Ригард Второй. Не имея прямых наследников, и понимая, что страна может окунуться в пучину междоусобиц и даже гражданской войны, он заключил беспрецедентное соглашение с Парламентом. Он согласился провести ряд кардинальных реформ (как то: упразднение сословий, расширение полномочий служб Магконтроля (отныне магически одаренные лица должны были вставать на учет), запрет на применение магии в общественных местах выше четвертого уровня без специального разрешения и тд). По сути, весь период правления Ригарда Второго являлся попыткой плавного перехода от монархии к республике. После кончины этого монарха в 2028 году от в.И. форма правления была изменена официально, и Бретонское королевство превратилось в Республику Бретонию...»

Читая все это раз, наверное, в шестой, я поняла, что этот параграф учебника навяз в голове словесной жвачкой: мысли разбегались куда угодно, только бы подальше от исторических премудростей. Поэтому я очень обрадовалась, когда в комнату вошла Лиззи, крутя в руках вскрытый конверт из плотной белой бумаги.

— Мама прислала письмо! — радостно сообщила она и плюхнулась ко мне на кровать. И мы принялись читать.

Ма писала, что мэм Шульц разговаривала с ней по лонгофону (па настоял, чтобы у нас в доме было это новомодное изобретение) и сообщила, что у меня открылся дар непонятного пока свойства. Ма была бесконечно удивлена (еще бы!), но прислала такое количество слов поддержки для меня, что на сердце стало тепло и радостно. Еще ма сообщала, что в этот раз пораньше, сразу после экзамена (то есть уже завтра!), пришлет Харриса, чтобы он доставил нас в Эрквуд.

Настроение сразу поднялось. Учебники были временно отложены, и мы с Лиз кинулись собирать вещи, чтобы завтра не тратить на это свое время. Злосчастный параграф я домучила чуть позже (как и еще десяток других). И не зря старалась, как выяснилось, так как именно он мне и попался на экзамене.

Харрис прибыл после обеда, когда мы с Лиз уже успели насладиться чувством облегчение от того, что последний экзамен сдан и начинали изнывать от нетерпения. Мы выбежали навстречу и бросились в надежные и такие знакомые с детства объятия. Старый добрый Харрис с его вечными клетчатыми пиджаками, насквозь пропахшими табаком и суховатым одеколоном, с ласковой улыбкой, прячущейся в пышных усах так прочно ассоциировался с домом, что казался его добрым духом. «Ну, стрекозки, вы уже готовы? Вижу-вижу, что готовы. Уж как родители-то вас заждались. Собирайтесь, я только к директрисе вашей зайду, и поедем».

Когда все вещи были уже загружены в магикар, а все слова прощания подругам сказаны, на крыльцо вышла сама мэм Шульц. Она, как всегда, очень весомо и обстоятельно пожелала нам хорошо отдохнуть, а затем внимательно смотря на меня добавила: «И, Эмма, не забывай, что при любых обстоятельствах.. абсолютно любых, ты всегда можешь обращаться ко мне за поддержкой» Я вежливо поблагодарила директрису, но неприятный холодок предчувствий пробежал по позвоночнику при этих словах. Как могла, постаралась не обращать на него внимания, чтобы не портить радостного предвкушения от возвращения домой. И это, в конце-концов, удалось. И когда, уже выехав из ворот школы, мы втроем затянули забавную народную песню «Еду с ярмарки домой» и Харрис так смешно подпевал гулким баритоном «йохи-йехи-трам-бум-бой», что мы с сестрой просто умирали со смеху, от предчувствий не осталось и следа.

Болтая, мы с Лиз не отказывали себе в удовольствии глазеть в окна. Симпатичные дома — и старинные, с вычурными колоннами и лепниной, и совсем новые с большими окнами необычных округлых форм и причудливой росписью, огромные словно замки и совсем маленькие, но абсолютно все утопающие в свежей зелени садов и клумб. Широкие поля пшеницы, холмистые луга для выпаса скота, обширные теплицы — все это южная часть Бретонии, где мы родились и жили всю свою с Лиззи жизнь. На дороге изредка нам встречались магикары и чуть чаще — конные экипажи. Пару раз до нас доносился приветственный гудок паровика, а недалеко от Брэдфорда нам очень повезло — мы увидели, как совсем низко, заходя на посадку, пролетел цеппелин из Лиденбурга — нашей столицы — и, конечно, к неудовольствию Харриса высунулись из окон, чтобы помахать ему вослед рукой. Полные таких приятных впечатлений, чуть не подпрыгивая от нетерпения, мы, наконец, достигли родного Эрквуда.

Как только ворота открылись, в доме началась суматоха — забегали пострелята, помогающие в доме и саду, застучали каблучки в холле, и на площадку перед домом выбежала ма — все такая же красивая, в темно-синем струящемся платье по новой моде — без единой пуговички — и с подрезанными чуть ниже плеч волосами, уложенными волнами. Как всегда, при первом взгляде на нее, меня охватил целый вихрь чувств: радость от долгожданной встречи, восхищение ее красотой и тем душевным теплом, которое она излучала, а еще грустная нежность — она была очень похожа на мою маму.

«Джим, спускайся скорее, девочки приехали!» — крикнула она, смотря вверх. Значит, па работал в своем кабинете на втором этаже.

«Ах, ну дайте же скорее вас обнять.. Как вы доехали? Харрис, вы поможете поднять наверх их вещи?» — к тому моменту, как на крыльце показался па, мы обе уже были обласканы, затисканы, зацелованы, осмотрены со всех сторон, выслушали охи и ахи, по поводу того, как мы выросли, похудели (особенно мне досталось) и похорошели.

«И кто же это к нам пожаловал?». Не успел па это проговорить, как Лиззи с воплем «Уиии!» бросилась к нему и так резво на него прыгнула, что будь па менее крепкого сложения, он мог рухнуть вниз. Но па был крепок, статен и точно готов к такому повороту событий. Пока Лиззи висела на его мощной шее, он одной рукой прижимал ее к себе, а второй сделал приглашающий знак, и я присоединилась к объятиям.

Когда мы сидели за столом, и первая волна радостного возбуждения схлынула, речь, конечно, зашла о моем, прости Источник, даре.

— Это очень.. неожиданно, — начала ма, аккуратно подбирая слова. — Я абсолютно точно знаю, что в нашей семье не было магов — ни у меня, ни у Дженны даже искорки дара выявлено не было. Что до Эдварда, он, кажется, упоминал, что когда-то были у них в роду маги, но это было так давно, что только предания об этом сохранились. Но, милая, не переживай, даже если выяснится, что твой дар растет, мы выберем самую лучшую … специальную школу для тебя, все будет хорошо, правда, дорогой?

— Давайте не будем торопить события, — рассудительно продолжил па. — Кто знает, может твой дар, Эмма еще сыграет нам на руку, а ну как окажется, что ты — маг жизни, способный ухаживать за растениями или насыщать еду полезными веществами, будет нам подспорье. — Надо сказать, мыслил па в том же ключе, что и его дочь. — Мы еще найдем время поговорить об этом.

— Кстати, о магах жизни, папа, — взяла слово Лиз, — не так давно мы с Эммой завели очень полезное знакомство…

И наш разговор направился совсем в другое русло..

А чуть позже, когда мы разошлись по своим комнатам, чтобы переодеться и отдохнуть с дороги, я первым делом подошла к своему письменному столу, достала из его ящика плотный конверт с фотографическими карточками. И долго сидела в кресле, перебирая их. На карточках изображены были красивая стройная молодая женщина с тяжелыми темными волосами, уложенными в прическу, статный худощавый брюнет, с нежностью держащий ее за руку и девочка, сидящая между ними. На обратной стороне карточек значилась надпись — «Эдвард и Дженна Дженкинс и их дочь Эмма».

— Я так по вам скучаю, — прошептала я.

Мои родители погибли, когда мне было восемь. Они возвращались из Лиденбурга, куда ездили по папиным делам, на цепеллине. При посадке что-то пошло не так, и прогремел взрыв. Никто не спасся. Я в это время гостила у дяди Джима и тети Мэгги в Эрквуде. Мы с Лиззи, подключив местную детвору, как раз репетировали какую-то героическую пьесу, когда нам сообщили... Я помню свое удивление, когда рыдающая тетя прижимала меня к себе и все повторяла «бедное дитя», помню жалостливые взгляды, которыми награждали меня все знакомые — и дети, взрослые. Помню похороны, поминки. Нигде я не проронила ни слезинки. Но каждый седьмой день недели (день, когда прилетает из столицы цепеллин) я выбегала из ворот и ждала, ждала до самого вечера, и никакая сила не могла заставить меня уйти. Так продолжалось несколько месяцев, пока однажды я не поняла — они не придут. И тогда пришла боль...

О том периоде я не люблю вспоминать, только нежность и любовь тети и дяди, да поддержка Лиз помогли мне справиться с моим горем. Их семья приютила меня.. хотя приютила –это совсем не то слово. Приняла, так будет правильнее, никогда, ни на одно мгновение, несмотря на гибель родителей, я не чувствовала себя сиротой. И я приняла их, и позже, много позже, когда время затянуло боль утраты, сама стала называть родителей Лиз не дядей и тетей, а па и ма..

Вернув конверт с карточками на место, я только успела сменить дорожное платье на более легкое домашнее, как раздался стук в дверь, и на пороге появилась сестра.

— Пойдем вниз, мама к нашему приезду торт испекла, твой любимый, клубничный, по рецепту тети Дженны, — сказала она, взяв меня за руку, — а еще у нее розы расцвели, какой-то новый рионский сорт, магически обработанный, ужасно дорогой, пойдем, посмотрим..

Она легонько сжала мою руку, подбадривая .

— Целое лето впереди, как здорово! — и каблучки Лиз застучали по ступенькам.. Я улыбнулась и пошла следом.

Вечером, поужинав все вместе, мы пили чай в малой гостиной и па поинтересовался:

— Ну, девицы-красавицы, каковы ваши планы на лето? — в том, что они есть, он ни капли не сомневался, и правильно делал — сам же нас воспитывал.

— Ой, папа, сейчас расскажем, — начала, как обычно, Лиз, переглянувшись со мной. Эта тема нами была обговорена вдоль и поперек не один раз, и к вопросу этому мы были отлично подготовлены — Мы будем тебе помогать.

— Вот как? — ухмыльнулся в усы па, — зачем же вам это?

— А затем, –продолжала Лиз, — что мы решили, чем мы хотим заниматься после того, как окончим школу.

— Ну-ка, ну-ка..

— Мы хотим.. — продолжила я, — мы хоти-и-им, — тянула время, лукаво улыбаясь.. — открыть кондитерскую.

— А лучше несколько, — подхватила Лиззи.

— Кондитерскую... — задумчиво пожевал губами па. — Это, барышни, только в романах так звучит красиво «открыть кондитерскую», а в жизни очень это хлопотное дело. Капитал, опять же, брать где-то надо..

И тут важно было показать серьезность наших намерений..

— Па, мы все продумали.

— Да, папочка, у нас есть план, — начали мы наперебой.

— Мы будем закупать у тебя муку, масло и прочие продукты. Изучим, где можно раздобыть остальное.

— Рецепты тортов и пирожных мы возьмем для начала из маминой кулинарной книги, она любила придумывать что-нибудь особенное.

— Мы будем работать у тебя и скопим некоторый капитал, если его не хватит, возьмет со счета нашего приданного.. Но для начала нам даже, не понадобится большое помещение — мы можем снять небольшой цех для готовки и продавать пирожные на лотках, поставлять их в лавки или работать на заказ.

— И мы будем учиться. Лиз по хозяйственной части, а я .. вот теперь, правда, и не знаю.. но тоже обязательно буду!

— Тише-тише, ишь разгалделись, — засмеялся па, поднимая руки в защитном жесте. — Ну что ж, галчата, вижу, вы настроены решительно. По поводу образования — это отрадно, поддерживаю, знания лишними не бывают. С направлением чуть позже определитесь, особенно Эмма — он посмотрел на меня, — когда наступит ясность с осью и самим даром, тут торопиться не надо. А что касается работы.. Давайте сделаем так. Пока отдохнете, погуляете, воздухом подышите, попроказничаете, как без этого.. А вот через недельку, если не передумаете, приставлю вас к мастеру Брейди в лавку, будете на подхвате : товар отпускать, отчеты составлять.. все, что он скажет. А дальше видно будет.. идет?

— Идет! Как здорово! Спасибо! — и мы, вскочив с мест, побежали обнимать па..

— Ну а пока, — включилась в разговор ма, до сих пор с улыбкой смотревшая на нас, — давайте подумаем, чем занять свободную неделю. Имейте в виду, в один из дней нам непременно нужно выбраться в Брэдфорд, пройтись по магазинам и провести исследование ситуации с вашими будущими конкурентами..

— Пройтись по кондитерским? — первой догадалась я.

— Именно!

— И в книжный зайдем?

— Конечно, дорогая.

За неделю мы успели многое: съездили в город за покупками (и пирожных напробовались, но лучше маминых нигде не нашли), налюбовались розами в оранжерее, устроили пикник на озере и накупались вволю, прокатились на бициклетах (двухколесных механизмах с рулем и сидением, входящих в моду) и разжились парой синяков, сходили с Харрисом и местной детворой на рыбалку, съездили в гости к Хиггисам и даже попробовали сами испечь профитроли с заварным кремом по маминому рецепту (попытку вряд ли можно было назвать удачной, но надо же с чего-то начинать).

И в лавке с мастером Брейди мы потом работали: сначала отвешивали и собирали заказы, а потом и сами стояли за прилавком, встречая покупателей. И управляющий не мог нарадоваться Лиззи: она приветливо болтала с покупателями, нахваливала товар, но всегда аккуратно пересчитывала деньги. У меня выходило не так бойко, я быстро терялась, если покупатели были раздражительны, недовольны или грубы. Мне больше нравилось изучать отчеты, договоры и хозяйственные книги. Это давало мне ощущение защищенности. Но почему-то именно тогда, когда за прилавком стояла я, к нам приходили крайне странные личности, желающие устроить скандал.

Особенно запомнилась одна озлобленная неряшливая женщина, стремящаяся получить назад деньги за якобы купленную пару дней назад в лавке голову Бретонийского сыра (сама дурно пахнущая, грязная голова была предъявлена мне под нос). В пылу негодования она позволила себе обозвать меня «глупой курицей», чем разозлила ужасно. Вместо того, чтобы смутиться и принести извинения (как обычно я могла бы сделать), я почувствовала ярость.. И эта ярость, как ни странно, хорошо прочистила мысли, и я смогла вспомнить, что совсем недавно пересматривала записи о закупках, и никакого «Бретонийского» сыра там не значилось. Об этом я и сообщила мошеннице, пригрозив подать в суд за клевету. На этом месте ко мне подошел мастер Брейди, положил руку на плечо и сказал, что я могу пока отдохнуть. Сам же спокойно поговорил с женщиной, денег ей не дал, но угостил небольшим кусочком нашего нового свежайшего «Ангельского» сыра.. Вот и пойми этих торговцев.

За исключением подобных инцидентов, время мы проводили очень плодотворно, набирались практических знаний, и даже успевали отдохнуть.

Еще через несколько недель, па сообщил, что берет несколько дней отпуска, и мы всей семьей выезжаем на воды в Саммервилль. Это была самая лучшая новость. Саммервилль с его изящными белоснежными беседками и павильонами, песчаным морским побережьем, и бьющими минеральными источниками был просто мечтой для того, кто хотел спокойного расслабленного отдыха.

И я успокоилась, доверилась этому лету, этой жизни. Так ярко я видела свое будущее — новый учебный год в школе мэм Шульц, работу у па. Видела, как мы с Лиз учимся в колледже, а потом покупаем помещение для нашей кондитерской, как нанимаем работников, как расставляем в витринах пирожные, торты и булочки. И внутренне радовалась этой спокойной , понятной, размеренной жизни... которой не суждено было сложиться.. За неделю до конца лета новое магобследование показало два целых и две десятых уровня. Дар и ось выявить снова не удалось.

* * *

Это стало для меня ударом. Я сидела в своей комнате на кровати, обхватив руками плечи, и чувствовала, как весь мой уютный, знакомый мир рассыпается на кусочки, словно давно треснутая ваза, которую уронили на пол.. «Дзынь, дзынь, дзынь» — в ушах стоял звон прыгающих по полу осколков, и я совершенно не понимала, как смогу собрать их воедино.

О школе мэм Шульц придется забыть, отныне мне прямая дорога в Распределитель, и один Источник ведает, чем это для меня закончится. Лиз, моя дорогая сестра, подруга, самый близкий мне человек... с ней мне тоже придется расстаться. Демоны побери этот дар, я никогда о нем не мечтала. И все бы отдала, лишь бы проснуться и понять, что все это было дурным сном. Не помню, сколько я так сидела, пока не поймала себя на том, что одной ладонью сжимаю весящий на груди медальон и поглаживаю его — так я делала с детских лет, когда хотела успокоиться. Этот медальон все время носила мама — простенький, серебристо-стального цвета, с небольшим красным камушком и не очень ровно нанесенными завитушками. А вот в то злосчастное путешествие его не взяла. После их с папой гибели я надела его на себя и снимала лишь изредка. Так мне казалось, что мама ближе, что слушает меня и утешает.

Долго киснуть я не могла себе позволить. Знала, что внизу ма, па и Лиз переживают, хлопочут, пытаясь устроить мою ситуацию лучшим образом из возможных. Слышала, как па звонил по лонгофону, с кем-то разговаривал. Как ма тревожно его расспрашивала. Поэтому я заставила себя встать с кровати, умыть лицо холодной водой и спуститься вниз.

Меня встретили встревоженным молчанием. Наверное, несмотря на все свои старания выглядеть пободрее, я была похожа на приведение чахоточной девы, засохшей с тоски. Во всяком случае, ма сразу распорядилась принести мне большую чашку успокаивающего отвара и теплую булочку с джемом.

— Ох, милая, как ты? — обняла она меня и повела к стоявшему в гостиной креслу.

Лиз сразу пристроилась рядом и молча сжала мою руку.

— У нас есть для тебя новости, — ма выжидающе посмотрела на мужа. Тот стоял у окна с бокалом чего-то крепкого в руке.

— Да, Эмма, я переговорил с мэм Шульц и мистресс Глостер, — при этих словах Лиз непонимающе посмотрела на Па («с Грымзой», — шепнула я ей),— и они подтвердили нашу раннюю с ними договоренность. С осени ты будешь учиться в лучшем отделении Маграспределителя, в пригороде Лиденбурга. Я поеду туда с тобой, чтобы помочь тебе устроиться..

И, наверное, пообщаться с местным руководством. Но Лиденбург.. это же так далеко. Я была в столице пару раз и запомнилась она мне суматохой, давяще помпезными строениями и пронизывающим холодным ветром с Виенны. Все-таки столица располагалась в устье холодной северной реки. Это очень соответствовало моему нынешнему настроению. С другой стороны, не все ли мне равно, где будет располагаться школа, раз рядом не будет никого знакомого.

Я равнодушно кивнула, соглашаясь.

— Мы будем приезжать к тебе на каникулах, — поторопилась подбодрить меня сестра. -

Я удивленно на нее посмотрела.

— Ну, па сказал, что первый год воспитанников Распределителя не отпускают домой..

Мда, так себе вышла поддержка.. Но, наверное, на сегодня для меня уже был превышен тот предел плохих новостей, которые могли меня расстроить. Одной больше, одной меньше..

— Хорошо, — снова кивнула я. — Когда нам нужно выезжать?

Ма растеряно переводила взгляд с меня на Па и Лиз.

— Через три дня, малышка, ну-ка привстань, — Па подошел совсем близко, помог подняться, а затем, как в детстве, посадил меня к себе на колени, гладя по голове. — Доберемся на цеппелине до Лиденбурга, а оттуда на паровике и до Далвертона доедем. Когда бы еще выбрались попутешествовать? Ну-ну, не дуйся. Поговорим по душам с директором, осмотримся, и, думаю, окажется все не так страшно, как тебе сейчас представляется. Вполне возможно, что это, наоборот, принесет тебе ощутимую пользу. И я сейчас не только об исследовании твоего странного дара. Ты знаешь, как я ценю мнение мастера Брейди, вот кто умеет хорошо чувствовать людей. Разумеется, я беседовал с ним, чтобы узнать, как там дела у моих девочек.

Па хитро прищурился.

— Хотите узнать, что он о вас рассказал?

— Конечно! — Лиз сразу подобралась и затаилась, выдавая нетерпеливый интерес. Даже я, несмотря на меланхолические настроения, не смогла противостоять любопытству и.. снова кивнула, теперь уже энергично.

Дядя Джим потрепал дочь по чуть растрепанным белокурым локонам.

— Он назвал вас «шкатулочками с сюрпризом». Знаете, были в свое время в ходу такие розыгрыши: дарили подарки, но так, что с первого взгляда и не поймешь, что же это такое. Протягивает, например, кавалер даме дешевую коробочку из тростника, бечевкой перевязанную,-— дама в слезы, коробочку с презрением отвергает, а развяжи она бечевку, увидела бы дорогое колье из брильянтов. Ну и наоборот тоже случалось. Ну вот, и вы таковы, по мнению Брейди — не то, чем кажетесь на первый взгляд.

На Элизабет посмотришь — как есть легкомысленная простушка, но присмотришься получше, а там очень прагматичный и основательный взгляд на жизнь, такую не проведешь, такая сама тебя в два счета переиграет—

Па рассмеялся..

— «Учебник хозяйственных операций в розовой обложке», — так он, кажется, говорил.

Тут уже и я не выдержала и хихикнула, до того потешно выглядело негодующее выражение лица сестренки..

— А вот про тебя, Эмма, он другое совсем сказал — «кинжал в холщовых ножнах». Внешне ты можешь казаться молчалива и робка, но внутри — боец. И я с ним согласен. Ты сильнее, чем ты думаешь, дочка.

От этих слов и голоса, которым это было сказано, по телу разлилось расслабляющее тепло и подозрительно защипало глаза. Я уткнулась носом в жилет па.

— И раз это так (а в этом я уверен), то стоит подумать: а место ли кинжалу в кондитерской лавке ? Или ему может найтись более подходящее применение?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Просто обещай мне подумать об этом. А к разговору мы вернемся чуть позже. Дорогая, не выпить ли нам чайного отвара? — обратился па к супруге.

И та начала суетиться и распоряжаться о вечерней трапезе. Мой же отвар так и стоял не тронутым, и есть не хотелось.

— Я, пожалуй, пойду к себе, отдохну, — сообщила, вставая. О многом мне надо было подумать, и многое для себя решить.

Мне казалось, этой ночью я ни за что не смогу уснуть — столько мыслей бродило в голове. Так и буду перебирать события дня, словно гладкие бусины в ожерелье — одну за другой, буду вспоминать осмотр, свои ощущения, слова па, ненавязчивую поддержку ма, буду думать о том ,что меня ждет.. Но не успела голова коснуться подушки, как усталость окутала меня тяжелым одеялом, укачивая, баюкая, унося в царство снов.

Сегодня мне снится на удивление теплый сон: мы с моими верными друзьями сидим у костра на лесной полянке. Ночь, и я в очередной раз испытываю радость от того, что нам удалось незамеченными пробраться сюда. Мы жарим на палках ломти хлеба, печем яблоки и рассказываем друг другу жуткие истории. Сейчас очередь моего «мрачного» друга (так я его про себя называю) –он, конечно, как всегда, в черном, блики костра танцуют на его бледном, узком лице, он смотрим прямо перед собой и начинает что-то говорить (слов я почти не слышу, как обычно бывает в этих снах), но складывается ощущение, что это не просто слова, а воспоминания, переплетенные с легендами.. От его рассказа всех нас пробирает тихий ужас (а я как самая из нас трусиха, даже начинаю настороженно смотреть по сторонам: так и кажется, что сейчас из темноты проступит контур ужасного древнего создания). Ни звука, все притихли, словно зачарованные мыши из сказки.

И в самый ответственный и зловещий момент краем глаза я вдруг замечаю, что к нам беззвучно, но неотвратимо приближаются белесые полупрозрачные фигуры. На их призрачных лицах такое злобное выражение, что кровь стынет в жилах. Я визжу и этим привлекаю внимание друзей. Тот час же в фигуры летят камни и пара водных спиралей, а я оказываюсь за спинами своих друзей. Они встают кругом, спина к спине, чтобы обороняться от кошмарных тварей..

И тут двое из них (ребят, не тварей), начинают издавать подозрительные звуки: всхрюкивания, фырканье, которые быстро переходят в гогот. Один из них — горе-рассказчик, а другой — наш заводила, высокий темноволосый юноша, именно он в прошлой стычке заставил бежать наших противников. Страшная догадка приходит в головы остальных одновременно — и мы, не сговариваясь, поворачиваемся в сторону последнего и начинаем возмущаться. Я просто кричу, пытаясь пихнуть его в плечо, он, хохоча, уворачивается, делает взмах рукой — и призрачные страшилы пропадают, словно их никогда и не было, успев напоследок показать нам совсем уж неприличные жесты.

Далеко наш шутник не убегает: взявшаяся из ниоткуда кочка ставит ему подножку, и он красиво летит вниз, продолжая, впрочем, смеяться. Второго заговорщика меж тем настигает небольшая личная тучка, основательно подмочившая ему репутацию. Я же стою над поверженным паяцем, вздумавшим так потешаться над нами, и, продолжая трястись от пережитого страха пополам с негодованием, высказываю все, что я о нем думаю.. «Эд, как ты мог.. как свинья.. друг называется».. Так первый из моих друзей обретает имя.

Глава 4

Оставшиеся дни до отъезда пролетели быстро, словно картинки в синематографе. Я нагрузила себя таким количеством дел, что тосковать и грустить просто не оставалось времени. Нужно было собрать вещи, написать прощальные письма бывшим одноклассницам (их должна была передать Лиззи), докупить разных мелочей и школьных принадлежностей, съездить к Хиггисам на день рождения Аннабель, помочь ма в оранжерее и па с бумагами. Словом, я готова была делать что угодно, лишь бы не останавливаться, не давать себе возможность окончательно расклеиться. Не удивительно, что вечером я так уставала, что едва могла доползти до кровати и уткнуться носом в подушку.

В назначенный день и час Харрис загрузил наш багаж в магикар, и мы попрощались с ма и Лиз. Сестра очень хотела проводить нас до цепеллина, но па не разрешил. «Ты нужна маме», — мягко, но непреклонно напомнил он. Я обещала писать им обеим так часто, как смогу, обняла их по очереди и быстро-быстро, чтобы не передумать, залезла на заднее сидение. Мотор взревел, и я нашла в себе достаточно сил, чтобы улыбнуться и помахать моим родным на прощанье. Когда кованые ворота закрылись за магикаром, я без сил привалилась на плечо па и почти сразу же задремала. До Брэдфорда мы доехали без приключений. И когда я открыла глаза, Харрис уже искал место для остановки.

— Проснулась наша мистресс, — прогудел он, поглядывая в зеркала ,— а мы уж вас будить хотели.

«Мистресс» … я вздрогнула от этого обращения. Да, надо привыкать, раз я теперь маг (до сих пор в это не верилось), то и обращаться ко мне будут так.

— Проголодалась? — тем временем вопрошал па, откладывая газету — до отлета у нас есть немного времени, можем пообедать в ресторации.

Есть совершенно не хотелось, но видно было, что у па эта мысль вызывает нешуточный энтузиазм. Поэтому мы заглянули в заведение «Уютный дворик», полностью оправдывающий свое название. И пока мужчины разминались отбивными с картофелем и жареными помидорами, я вяло ковырялась в тарелке теплого салата и в вазочке с малиновым желе. Смотрела в окно — на прохожих, на аккуратные домики с цветами на маленьких балкончиках, на кусочек высокого голубого неба с обрывками ватных облаков, и размышляла, когда же я снова смогу все это увидеть. По всему выходило, что не скоро.

Перекусив, мы снова сели в магикар, и Харрис доставил нас к воздушному порту. Вход в него представлял собой объемное трехэтажное здание розово-бежевого цвета со строгой вывеской, подсвеченной магическими огнями. Пока Харрис менял наши билеты на посадочные талоны у специальной стойки, мы с па расположились в креслах зала ожидания и я могла осмотреться. Больше всего меня поразил куполообразный потолок, украшенный яркими фресками, изображающими задумчивых созданий, закутанных в плащи (судя по всему, магов воздуха) и седобородых старцев, держащих в руках свитки с чертежами (эти представляли точные науки) , совместными усилиями дарующих народу первый в истории цеппелин. Дальше нам предстояло пройти все здание насквозь и выйти с другой стороны непосредственно к взлетным платформам.

— Волнуешься?-— спросил па.. И я поначалу не совсем поняла вопрос. Настолько занимали меня резкие изменения в моей судьбе, так я настроилась на тему прощания с родным краем, что совсем забыла о своей нелюбви к цепеллинам (которая вряд ли могла удивить кого-то, кто знал обстоятельства гибели моих родных). Нет, у меня не было паники, не было страха погибнуть (после того случая правила безопасности были ужесточены, и подобных трагедий больше не случалось). Но неприятные ассоциации, разумеется, были. Их не могло не быть.

— Немного, — кивнула.. Да,немного волнуюсь и совершенно никуда не хочу.

Вернулся Харрис, и мы прошествовали на посадку. Огромный темный силуэт цепеллина, удерживаемый у земли тросами и магией, маячил в воздухе перед освещенной яркими огнями площадкой, словно удивительный морской зверь левиафан , виденный мною в энциклопедии, в толще вод.

Когда наш багаж был отправлен в соответствующее отделение, и прозвучало приглашение пассажирам подняться на платформу, я на прощание нырнула в объятия моего милого Харриса, и почувствовала, что вот-вот позорно расплачусь у всех на виду.

— Ну-ну,— ласково улыбаясь в усы, прогудел тот. — Лети с легким сердцем, стрекозка! Здесь тебя всегда будут ждать.

Мужчины пожали друг другу руки в прощальном жесте. Мы взошли на платформу и ухватились за поручни. Чуть позже, когда все зарегистрированные пассажиры оказались на местах, платформа медленно и плавно поднялась вверх к корзине цеппелина. Из нее выдвинулась лестница, по которой все пассажиры, включая нас, один за другим поднялись на борт. Маг-воздушник, стоящий на платформе и контролирующий процесс, отдал сигнал своему коллеге на борту, и лестница поднялась. Мы с па прошли в салон и удобно устроились в своих креслах напротив пожилой супружеской пары. Легкое покачивание да вид из небольшого круглого окошка не давали забыть о том, что мы не на земле.

Высоту наш цеппелин набрал плавно и довольно быстро (спасибо воздушникам, управляющим нашим небесным левиафаном). Я даже хотела порадоваться, что в этот раз почти не волновалась, пока не заметила, что сжимаю подлокотники кресла с такой силой, что они того и гляди останутся у меня в руках. Пришлось сделать медленный вдох и выдох.

— Хочешь освежиться? — спросил па, мягко пожимая мою, все еще скрюченную от напряжения и, как оказалось, холодную руку своей уверенной и теплой. И я, наконец, смогла расслабиться.. Посмотрела по сторонам — стюарды предлагали пассажирам напитки, легкие закуски и прессу.

— Да, спасибо па, — сказала с благодарностью. Па подозвал стюарда, и мы стали счастливыми обладателями охлажденного мятного взвара, нескольких газет и журнала «Афиша Лиденбурга». На обложке последнего застыла в кокетливой позе известная на все Бретонию артистка, воплощающая собой последний писк моды сразу всей индустрии красоты: стриженные золотые локоны, едва прикрывающие уши, струящееся серебристое платье совсем без рукавов, меховая горжетка, «оленьи глаза» с опахалами черных ресниц и маленький напомаженный ротик.

— Па, как ты думаешь, что скажет ма, если я вернусь из Распределителя домой в таком виде? — и я предъявила дяде Джиму эту поразившую меня картинку.

— Хм.. думаю, она спросит кто ты такая, и куда ты дела ее милую девочку, — улыбнулся па. — А вот Элизабет, боюсь, сразу наприглашает к нам гостей.

— .. и будет брать плату за просмотр, — подхватила я.

И мы вместе засмеялись, представляя это действо.

Просмотрев весь журнал, я пришла к выводу, что для жизни в столице совершенно необходимы жемчуга от «Блю Рифф», шелковые платья-сорочки от «мэм Маклейн», билеты в Большой Оперный театр, абонемент в Центральный Синематограф, а учиться совершенно не обязательно. Па к этому времени просмотрел уже свои газеты, обменялся вежливыми фразами с нашими соседями напротив и, кажется, немного заскучал. Во всяком случае, как только я отложила журнал, он заговорщицки спросил:

— Не хочешь ли сыграть в «простофилю»? — делать было нечего, и я согласилась. Па раздобыл у стюарда колоду карт, и мы начали игру. Через пару раундов к нам присоединились наши соседи, и до самого Лиденбурга наша четверка выясняла, кто из нас более удачлив в картах. В итоге в «простофилях» остались мы с пожилым мастером, его сухонькая жена оказалась такой заядлой картежницей, что они с па разделали нас в пух и прах.

Столица встретила нас холодной пасмурной погодой. Пронизывающий ветер пробирался в рукава накидки и раздувал юбку. Контраст с теплой солнечной погодой Брэдфорда был разительным. Пока мы ждали наш багаж, и па нанимал извозчика, я смотрела по сторонам. Столичный воздушный порт был огромен, помимо нашего цепеллина я насчитала еще четырех монстров, маячивших мрачными продолговатыми тенями вдалеке. Само же здание, через которое нам пришлось пройти, напоминало древний храм — столь же величественное и суровое, раза в два выше своего брэдфордского собрата. И, в отличие от храма, густо украшенное яркими огнями вывесок и указателей.

Паровой вокзал располагался в центральной части города. Времени у нас было с запасом, поэтому мы могли себе позволить и неспешную поездку на извозчике, и небольшую экскурсию. Лиденбург и в этот раз произвел на меня неблагоприятное впечатление. Прямые узкие улицы, мощенные камнем, грязь, серость — почти все дома, которые попадались нам, были именно этого цвета во всевозможных вариациях. И даже если глаз находил строения иной окраски: розовые, голубые или желтые, то оттенок их был нечист, словно краску замешивали на той же грязной жиже, которая хлюпала по краям дороги. И небо... низкое, унылое достойно дополняло этот пейзаж. Чем дальше мы двигались к центру, тем чище и шире становилась улица, тем больше магикаров стало попадаться навстречу, тем более пестрые одежды носили люди. Когда же мы переехали большой каменный мост через Виенну, разница стала еще отчетливее.

Улицы расширились раза в два и обзавелись пышущими зеленью бульварами, по которым прогуливалась вполне почтенная публика — солидные господа в дорогих костюмах, дамы, словно сошедшие с обложки журналов. Детей здесь я почти не видела. Здания, обрамляющие улицу, выросли, краски стали ярче (хотя серо-бежевый цвет все равно лидировал). Количество вывесок увеличилось, и сияли они подобно праздничным огням на Снежном дереве. Все чаще стали попадаться строения с колоннами, богатой лепниной и барельефами в виде причудливых мифических животных. Строгая, воинствующая роскошь. Даже переулки (на которые приходилось иногда сворачивать из-за плотного движения магикаров) выглядели очень важно и торжественно.

А уж когда мы проезжали мимо главной площади города, вся эта помпезная пышность оглушила. Казалось, на это и был расчет архитекторов — захватить врасплох, ошеломить, чтобы мелкие человечишки пали ниц и признали свою никчемность по сравнению с подобной красотой. Каскады фонтанов, цветочные клумбы в несколько ярусов, белизна мрамора скульптур и блеск золота, и-— главное украшение площади — огромный лазоревый дворец, расположенный полукругом. Здесь было все: и белоснежные колонны, и обильная золотая отделка, и нежно-голубая крыша, сверкающая так, словно была посыпана брильянтовой крошкой (без магии здесь, конечно, не обошлось). Несколько лет назад, когда я увидела все это, я воображала себя сказочной принцессой, спешащей на бал. И сейчас на долю мгновения я позволила себе поверить в это. Но, конечно, сейчас никаких балов в этом дворце не устраивали. Он работал как музей, и билеты сюда надо было покупать заранее.

Далее наш путь проходил вдоль набережной Виенны . Здесь царило оживление. Как я помнила, на этой улице располагалось множество увеселительных заведений. Здесь же любила собираться местная богема. Мелькали вывески синематографов, театров, галерей, из рестораций доносилась развеселая музыка. То тут, то там слышался смех или оживленный спор. Народу на улицах было удивительно много, и народу преинтереснейшего. Ярких, похожих на райских птиц женщин, мужчин с не менее пестрыми шарфами, кепи или же, совершенно удивительно — в восточных халатах, тюрбанах ,а то и, наоборот, потертых старых костюмах, забрызганных пятнами краски . Вдруг среди толпы мелькнуло знакомое лицо. Я удивилась было, но тут же поняла, что скорее всего обозналась, нет у меня в Лиденбурге знакомых.

Мы проезжали мимо центрального парка, храмов, известных на всю страну музеев, деловых и торговых центров (где было так оживленно, как на брэдфордской ярмарке в праздничный день), кружили вдоль притоков Виенны и по совсем новым районам города (не столь роскошных, но с гораздо большим количеством зелени), огибали лесопарки и высотные здания университетов. И когда мне начало казаться, что я уже начинаю узнавать пейзажи вокруг, что мы проезжаем те или эти места непервый раз, причем в разных направлениях, перед нами, наконец, показалось здание парового вокзала.

Больше всего оно было похоже на крепость зеленого цвета, выстроенную в форме квадрата высокой остроконечной башней посередине. На башне издалека видны были большие часы с белым циферблатом. Чтобы даже те, кто не имеет своих хронометров, могли понимать — стоит ли им спешить к отправлению или можно не торопясь, прогуляться (а то и зайти в лавку, коих здесь было множество, и порадовать себя приятными или полезными покупками). Наш случай явно относился ко второму варианту. И хотя покупок совершать мы не планировали, но не отказали себе в удовольствии полюбоваться столичными сувенирами — фирменными линденбуржскими фарфоровыми статуэтками и сервизами, столовым серебром с гербами и вензелями, бытовыми артефактами, нехитрыми, но изящными; знаменитыми «морозными» кружевными изделиями –тонкими и замысловатыми, напоминающими сверкающие узоры на окнах в зимнюю пору. А вот мимо вкуснейшего мятного пломбира с шоколадной крошкой мы с па пройти не смогли, и отведали по две порции каждый (и водителя нашего, любезно согласившегося помочь с доставкой нашего багажа к паровику, угостили). И потом уже прошествовали в здание вокзала.

Наш паровик до Норридж-сити (с остановкой в нужном нам Далвертоне) отправлялся через пятнадцать минут с третьей платформы. По расписанию выходило, что ехать нам не так уж долго –чуть более часа. Пока мы шли по общему залу к нашей платформе, меня не покидало ощущение, что данный зал (только, пожалуй, в уменьшенном виде), отлично бы смотрелся в качестве бального в том самом центральном дворце: клетчатый каменный пол, нежно-бирюзовые стены, сводчатые высоченные потолки, золоченые люстры навевали такие мысли. Но вся эта чепуха вылетела из головы, стоило только выйти непосредственно к паровикам. Несколько эффектных блестящих черными с красным боками красавцев стояли каждый у своей платформы, выпуская клубы серого пара. Тяжелые, мощные, они, казалось, были полны нетерпения, так и рвались в путь. Паровики мне очень нравились, и я с каким-то детским восторгом смотрела на них, выискивая тот, на который нам предстояло взойти. Вблизи наш паровой «тяжеловоз» оказался еще более впечатляющ . Огромный круглый лоснящийся бок его так и хотелось потрогать.

— Какой красавец! — не выдержала я.

— Да, хорошая машина, — согласился па, со странной улыбкой поглядывая в мою сторону.

Еле дождавшись, когда наш кондуктор проверит билеты, я поспешила взойти по складной лесенке в вагон и отправилась искать наше купе. Купе оказалось на редкость уютным — коричневые кожаные кресла, небольшой столик у окна, почти домашние белые занавески на окнах. В кресле напротив устроился господин средних лет с газетой, столь сильно ей увлеченный, что кроме вежливого пожелания доброго дня мы не слышали от него не звука. Я сразу же устроилась у самого окна, одёрнув занавеску, чтобы не закрывала обзор.

Колеса мерно стучали, паровик плавно покачивался, я неотрывно смотрела, как пробегают мимо окна дома, деревья, большие строения (заводы, как уверял па), небольшие реки и холмы. Этот процесс так успокаивающе на меня действовал, и, одновременно с этим, так располагал к размышлениям, что в скором времени я решилась продолжить несколько дней назад начатый разговор..

— Па, — тихо начала я, — твой вопрос.. « место ли клинку в кондитерской лавке?»...Ты считаешь, мне не стоит этим заниматься?

— Милая, — па сразу же отложил газету, которую взялся было просматривать, — я просто считаю, что тебе надо узнать себя получше. Я совершенно не удивлен, что Лиз так вдохновлена этой идеей, но никогда не замечал, чтобы тебе нравилась хозяйственное дело или же кулинария. Зато я знаю, как близки вы с сестрой.

— Думаешь, у меня не получится?

— Дело не в этом. Иногда полезно побыть в одиночестве, чтобы понять, чего ты хочешь на самом деле. Но если твое желание останется с тобой, я первый поддержу тебя.

— Спасибо, па, — я обняла плечо мужчины, заменившего мне отца. — Ммм.. а вдруг я окажусь магом смерти, вот будет поворот!

— О !— воодушевился па — Это было бы совсем неплохо. В наших краях дела с утилизацией мусора плохо поставлены. Ты была бы нарасхват..

— Стать мусорной королевой Брэдфорда — вряд ли это и есть то, чего я хочу.

— Зато какой доход, дочка, какой доход, — рассмеялся па, так забавно поигрывая бровями, что удержаться от улыбки не было никакой возможности.

И мы снова занялись своими делами, па изучал новости, я разглядывала пейзажи за окном.

— Далвертон.. Через две минуты прибываем в Далвертон. Остановка в Далвертоне,— зычным голосом объявил кондуктор, проходя по вагону.

— Уже? — удивилась я, нехотя готовясь к выходу. — Так бы ехала и ехала.

— Наездишься еще, — улыбнулся па, поддерживая меня под локоть. Он сам подхватил наши чемоданы и коробки, и мы зашагали к выходу.

Далвертон встретил нас умеренной суетой. Народу на станции сходило довольно много (если, конечно, не сравнивать со столичным круговоротом). Встречающее нас здание вокзала казалось невысокой скромницей-школьницей в форменном темно-сером наряде с белыми манжетами и отложным воротничком, пугливо выглядывающей из зеленых кустов. Уже вечерело и только-только проступающий сумрак особенно шел этому пейзажу в серо-бело-зеленых тонах.

Па споро поймал извозчика (на этот раз не магикар, а конную коляску), и попросил отвезти нас в главную гостиницу города с о странным названием «Перевязь принца». О причине этого названия поведал нам наш словоохотливый возничий.

— А был случай с кем-то из старших родственников нашего последнего короля. Остановился этот родственник, будучи еще молодым принцем, в той гостинице, да собираясь, перевязь свою, оставил, позабыл, выходит... А как сообщили ему о том, даровал ее тогдашнему хозяину , на память, значится. Вот в честь этого события и переименовали гостиницу.

— Повезло, хозяину, что принц не панталоны позабыл. Перевязь все ж солиднее, — шепнула я па. И удостоилась до того хитрющего взгляда, словно мы с ним только что подписали договор, а он умудрился протащить там парочку выгодных для себя пунктов.

— А хозяин эту самую перевязь повесил в зале своей гостиницы. И до сих пор ее показывают всем желающим,— продолжал разливаться соловьем парень-возничий.

Пришлось срочно уткнуться носом в плечо па, чтобы не расхохотаться в голос. Да уж, хозяину, действительно, повезло.

Во время нашей не слишком продолжительной поездки у меня вполне сложилось первое впечатление от Далвертона. Здесь тоже было много зданий из серого камня. Но зелени было значительно больше, и улицы казались много чище, чем в столице. К тому же то тут, то там, попадались приятные глазу мелочи: деревья, стволы которых были укутаны разноцветными вязаными чехлами, клумбы, выложенные искусной мозаикой из матового стекла, небольшие уютные домики с резными ставнями и яркими черепичными крышами. Было очень заметно, что люди здесь живут душевные, неравнодушные. Кстати, о людях — встреченные нами на улицах прохожие не были разодеты в пух и прах, как в центре Лиденбурга, но и откровенно бедствующих, неопрятно одетых людей мы не заметили. Просто, добротно, с чувством собственного достоинства — если бы нужно было охарактеризовать то, как выдели жители Далвертона, я бы выбрала именно эти слова.

— Много мастеров хороших у нас тут живет. В городе-то и мебельная фабрика есть, и ткацкая. Швейные мастерские, опять же. И ученый народ имеется — институт здесь да университет, ну и школы хорошие тоже есть. Для магиков школа вот — лучшая в стране. Только хлопот от них дюже много, хорошо, что перевели их в здание старой усадьбы, что на отшибе. Сразу спокойнее в городе стало, — Поток информации лился из уст нашего добровольного экскурсовода столь полноводно, что я рисковала в нем утонуть. Мы неторопливо ехали по одной из старейших улиц города (насколько я могла об этом судить). Симпатичные двухэтажные домики — и совсем небольшие, и довольно просторные — так тесно прижимались один к другому, что даже щелочки между ними не просматривалось. Серые, коричневые, терракотовые, с белой или темно-коричневой отделкой, выглядели они довольно уютно, и.. основательно. Дух старого времени витал здесь в воздухе. И было легко представить, что мы перенеслись на двести лет назад.

— А вот и гостиница ваша, — махнул рукой извозчик на большой кирпичного цвета особняк с темной, почти черной отделкой и башенкой под треугольной крышей. Гостиница располагалась на перекрестке двух улиц, и вывеска ее, должно быть, была видна отовсюду. «Перевязь принца» горделиво значилось на старомодной деревянной вывеске золочеными буквами. Не заметить это здание не было совершенно никакой возможности.

Оказавшись внутри, я ощутила приятное удивление — настолько бережно и даже нежно здесь сохранялась атмосфера былых времен: резная золоченая мебель, изящные столики, стены, обтянутые плотной тканью с вензелями, хрустальные люстры. При этом не было ощущения, что ты бродишь в музее или антикварной лавке. Все чисто, свежо, на столиках живые цветы в вазах, на стойке современный лонгофон. Обслуживающий персонал одет не в стилизованный ужас как бы двухсотлетней давности, а в сдержанные классические костюмы вполне по сегодняшней моде. И да, ту самую принцеву перевязь я тоже увидела, — она красовалась на белом манекене в уголке за стойкой консьержа. Ничего особенного — коричневая кожаная лента с тиснением.

Наши апартаменты размещались на втором этаже. Три комнаты — гостиная и две спальни, совсем небольшие, но уютные, в персиковых тонах с добротной мебелью темного дерева. Мы заказали сюда ужин (я выбрала утиное филе в клюквенном соусе с печеным картофелем и не прогадала), отдохнули с дороги. Затем па решил сойти в общий зал, побеседовать с местными обитателями и гостями, а я засела за письма Лиз и ма (чтобы па мог увести их с собой).

* * *

Из второго письма Эммы к Лиззи

(написанного на следующий день после прибытия в Далвертон)

Сегодня мы ездили в школу-распределитель (знаешь, как называют эти заведения сами воспитанники? — Школа — РАспределитель Магов — ШРАМ.. так и говорят — «снова в шраме.. ушел из шрама».. забавно, правда)? Вез нас снова этот болтливый парень (па его, оказывается, успел вчера нанять.. его Бен зовут). Видела бы ты его лицо, когда он узнал, куда надо ехать. Вчера он так сетовал на эту школу. И школа произвела впечатление, должна тебе сказать.

Вообрази большое поместье, кованый забор с затейливыми воротами. Не столь высокое ( в три этажа), сколь огромное главное здание, похожее на крепость: кирпично-красное, с белыми карнизами и безо всякой лепнины. Оно выстроено в форме огромной восьмерки, так что имеет два внутренних дворика. Здесь расположена дирекция и большое количество классов. Также вокруг имеется множество зданий поменьше (классы для младших учеников, общежития, где и я буду проживать во время обучения, трапезные) и павильонов — для развлечений и занятий. И плюс к этому –поля-полигоны (где учат стихийников ), рощицы, оранжереи для магов жизни, и наверняка еще много такого ,что я не успела рассмотреть.

Мы встретились с директором — мистом Хортоном. Это невысокий лысоватый мужчина лет пятидесяти, очень подвижный и с такими хитрым взглядом, что па ни за что бы не взял его в управляющие (он сам потом так сказал). Пока па беседовал с ним в кабинете, я пила чай в приемной и смотрела в окно. Заметила в одном из двориков детей лет десяти-двенадцати, и мальчиков, и девочек. В спортивной форме они бегали по кругу и лазили по полосе препятствий под руководством наставника. Пока он отвлекался на одних, мелкие проказники во всю хулиганили — кидались огоньками, брызгались водой. И чуть не спалили волосы одному из учеников. Для меня все это так необычно. Совсем не чувствую себя частью этого мира.

Чуть позже нам представили одного из старших преподавателей — мэтра Далтона (он похож на пожилого профессора, только без очков— с небольшой белой бородкой и аккуратной прической, очень вежливый) .Мэтр любезно согласился провести нам небольшую экскурсию по школе. И, заодно, определить мне наставника (здесь так положено, как оказалось). Изнутри школа произвела на меня гнетущее впечатление : серый каменный пол, обшитые темным деревом стены, небольшие окна. Видимо, тот, кто строил это здание, был ужасным букой. Мы зашли в примечательный кабинет — что-то среднее между кабинетом врача и лабораторией. Мэтр Далтон поместил меня в специальную установку, чтобы увидеть мою ауру. И я его удивила (а себя еще больше). Две целых четыре десятых...Сила растет. И ось не просматривается никак. Он минут десять пытался разглядеть признаки, но тщетно. Я начала нервничать, но он быстро меня успокоил. Сказал, что-то подобное может быть, если оба полюса одной оси одинаково развиты (хотя точно таких случаев, как мой он не видел). Поэтому предложил пока выбрать направление мне по вкусу, а там видно будет. Я вспомнила наши грандиозные планы и, не задумываясь, выбрала магию жизни. И — большая радость и приятное совпадение (ну должно же хоть что-то хорошее было случиться после всего) — сам мэтр берется меня курировать (он оказался магом-целителем, ура!).

После этого мэтр сопроводил нас в здание женского общежития. Да, мне придется жить там, и делить комнату с другой девочкой. Таков устав школы : с новичком обязательно должен жить кто-то более опытный, чтобы в случае чего «взять под контроль спонтанный выброс силы или позвать на помощь преподавателей». Вот после этой фразы я сразу почувствовала себя ходячей бомбой среди сотен других ходячих бомб. Ощущение прескверное. Кастелянша общежития мистресс Грин — суровая дама средних лет, очень напомнила мне мэм Шульц, столь же величественна и объемна. Жить я буду на третьем этаже с некой Алисией Уилби, огневичкой, форму и ключи от комнаты мне выдадут при заселении. И я начинаю паниковать, когда думаю, что это будет уже завтра.

Скучаю. Твоя Эмма.

Я отложила автоматическое перо и откинулась в кресле. Устала.. такой суматошный день, и это еще даже не начало.

Остаток вечера мы провели с па. Играли в карты, смеялись, дурачились, вспоминали какие-то смешные семейные случаи. О том, что завтра я впервые останусь совсем одна, я старалась не думать.

Во сне я снова с друзьями. На сей раз их только двое — Эд и русоволосый крепкий парень, маг земли. Мы в гостях у последнего. Пока старшие родственники общаются в гостиной, сплетничают и строят разные планы, а младшие кузены ищут нас по всему дому, мы пробрались в мастерскую нашего друга.

Мы сидим за большим рабочим столом, под лампой. Вокруг стеллажи с корзинками и комоды с выдвигающимися ящичками. Наш приятель роется в этих ящиках, потирает задумчиво рукой затылок — видимо, забыл, где хранятся нужные ему детали или инструменты. Тем временем Эд открывает первый попавшийся из них и присвистывает. Заглядываю туда и открываю рот от изумления: сверкающая россыпь огненных рубинов всех оттенков красного. Самый маленький из них — с ноготь моего мизинца. Наконец, все нужное найдено, и мы переходим к самому процессу. Наш артефактор выкладывает на поверхность стола два круглых камешка, тоже красных, но несколько менее блестящих(«гранаты», — доносится как сквозь толщу воды) и медную проволоку. Удивленно смотрю на то, как споро крепкие пальцы сплетают из проволоки незатейливые браслеты, вплетая по камню в каждый. Эд меж тем сосредоточенно глядя на его работу, делает пальцами движения, словно сплетая невидимую сеть и накидывает ее на руки друга. Тот, продолжая плести, вдавливает пальцы в камень, словно вплавляет в них нечто незримое. Так вдвоем они и продолжают работать. И когда второй браслет готов, их пальцы подрагивают от напряжения, а на высоких лбах блестят бисеринки пота.

«Вот.. держи.. готово», — с усталой улыбкой протягивает мне браслеты мой самый надежный друг. «Спасибо, Лай, Эд», — благодарность моя не знает границ. Я обнимаю друзей крепче, чем могла бы обнимать братьев.

Лай.. конечно, Лай. И когда я проваливаюсь в другой сон, на моем лице еще блуждает улыбка.

Глава 5

В школу мы приехали, когда день только начинал клониться к вечеру. Па подписал необходимые бумаги для заселения у мистресс Грин и помог донести вещи до моей (уже моей) комнаты. В комнате никого не было (это вызвало у меня облегчение). Само же помещение положительных эмоций не прибавило: небольшая комнатушка, вся обстановка которой — две узкие кровати, два небольших письменных стола с одинаковыми лампами, два совсем уж крошечных шкафчика да умывальник в углу — «съела» больше половины пространства. Небольшое окно посередине одной из стен, заключенное в рамку простеньких цветастых занавесок, света пропускало мало ,и уже сейчас комната казалась темной. Я щелкнула рычажком выключателя — и под потолком вспыхнула люстра с тремя лампочками безо всяких плафонов, освещая не замеченные раньше детали: стопки тетрадей на одном из столов, развешенные по стенам вырезки из журналов, чисто выметенный, но щербатый деревянный пол, полосатые вязаные половички у кроватей.

— Ну что ж, — протянул па. — Жить можно. По крайней мере, твоя соседка чистоплотна, это большой плюс.

Он занес мои чемоданы и коробки в комнату.

— Ну что ж, милая, проводи меня до двери, заодно зайдешь к кастелянше за формой и дальнейшими инструкциями.

Мы спустились вниз. Я отметила, что сегодня здесь более оживленно, чем показалось мне вчера : то вверх, то вниз по ступенькам бегали ученицы и кидали на нас с па заинтересованные взгляды.

— До свидания, дочка, — па обнял меня на прощание. — Долгие проводы — лишние слезы. Пиши нам, пиши сестре. Буду звонить вашему директору время от времени. Мы любим тебя и обязательно приедем на каникулы.

— Буду ждать. Люблю вас. — улыбнулась я па и помахала ему рукой, когда он обернулся, открывая дверь. Ну вот и все.

Тяжесть в груди, которая не покидала сегодня весь день, собралась было комком в горле, но я вовремя вспомнила, что времени страдать нет : надо получить форму, разузнать все о том, когда здесь принято ужинать (и завтракать и обедать к тому же), разобрать свои вещи. С первого пункта я и решила начать.

Мистресс Грин ждала меня в своем кабинете.

— Так, Дженкинс. Ну-ка прикинем размер.. ага.. Вот ваша форма.

На стол легла стопка отутюженной одежды. «Серая», — вздохнула мысленно.

— ... вот форма для спортивных занятий..

И новая стопка, на сей раз бурая.

— Вот комплект постельного белья, — третья, кипенно-белого цвета. — Белье раз в неделю сдаете в стирку, получаете взамен новое. Форму и личные вещи стираете и чистите сами. Вот еще, получите, — на стол легла металлическая бляшка, — пропуск, предъявляете на входе— выходе из школы и в общежитие. Артефакт!

Последнее слово кастелянша произнесла горделиво, подталкивая бляшку в мою сторону.

— О! — я протянула к ней руку, и в нее тут же ударил маленький, но колкий разряд. -Ой!

— Запечатлелся, — довольно кивнула коварная женщина. — Теперь никто, кроме тебя по нему пройти не сможет. Что еще? — и с несколько скучающим видом начала перечислять: «Приходить в общежитие не позже десяти вечера. Не шуметь, кавалеров не водить. Вопросы есть какие-нибудь?»

— Да. Когда тут принято ужинать? И где можно посмотреть расписание? И можно ли выходить из школы в город?

— Ужин в семь, столовая в отдельном корпусе, выйдешь отсюда и налево второе здание. Выходить новичкам можно только в сопровождении старших учеников. А расписание... Наставника знаешь своего?

— Мэтр Далтон.

— Маг жизни, значит?

— Предположительно, — ответила я и, взглянув на удивленно поднятные брови мистресс, поспешила добавить: — Точно пока определить сложно.

— В любом случае расписание найдешь в холле главного корпуса на стенде виталистов.

Я и забыла уже, что так называют магов жизни. Поблагодарив мистресс Грин, я сложила все выданные стопки одежды и белья в одну и побрела наверх. К ужину вещи разобрать не успею, но хотя бы начну. Странные это были ощущения: иметь свой ключ от комнаты, самой застилать свою кровать, одеваться и выходить на улицу, чтобы поесть и не иметь никого близкого вокруг. «Демонова кочерыжка», как сказала бы Лиззи,.

Здание столовой я нашла сразу — стройные ручейки желающих подкрепиться обнаружились уже на лестнице общежития. Девушки, кто стайками, кто, как я, в одиночку и недоверчиво глядя по сторонам, шли на ужин. На улице стало понятно, что туда спешили все: и девушки, и парни, и младшие школьники( последние — группами во главе с воспитателями).

Изнутри столовая оказалась совершенно не похожей на ту, что была в заведении мэм Шульц. Обеденный зал был намного больше и совсем не так уютен. Отстояв довольно большую очередь, я немного воспрянула духом: худшие мои опасения не оправдались. Еда была сытная и выглядела неплохо, и даже выбор имелся (хотя и не очень велик: котлеты или рыба на горячее, рис или пюре из картофеля на гарнир, отвар или компот в качестве напитка). И поварихи — розовощекие, пышные, так и норовили положить порцию побольше, чтобы «эта новенькая худышка хорошо покушала». Я взяла свой поднос с ужином и окинула взглядом зал — народу было много, но несколько свободных столиков еще оставалось. Вот к одному из них и решила направиться. Так и сидела в одиночестве, наблюдая за окружающими. Но не успела осилить и трети своей порции, как на мой стол по соседству приземлился еще один поднос.

— Привет! Ты наверное, тоже новенькая. Сидишь одна, ни с кем не общаешься. Не против, если я присоединюсь?

И не дожидаясь моего кивка, на соседнее место вспорхнула девушка. Миловидная, отметила я мельком, светловолосая, похожая на фарфоровую куколку, которая сидела у нас в каминной зале. Даже маленький ротик так же чуть приоткрыт, словно в изумлении.

— Да, я только приехала сюда.

— И как тебе здесь? — куколка неопределенно повела руками.

— Пока не поняла, — ответила честно.

— Зато я прекрасно поняла. Это же кошмар какой-то! И школа, и комнаты, и еда...

Девушка брезгливо посмотрела в свою тарелку.

— ...и вообще. Раньше я училась в хорошей школе в Лиденбурге, а тут, — она понизила голос до шепота, — всякий сброд, ни манер, ни представлений о приличиях... Кстати, я Ханна, давай дружить.

Мне под нос подсунули маленькую крепкую ладошку с короткими, но тонкими пальчиками, которую я слегка пожала.

— Эмма. Очень приятно.

— Ой, я так рада, что тебя встретила. Ты хоть выглядишь.. нормально. Не как эти, — она быстро оглянулась по сторонам. — Сразу видно, что из приличной семьи.

— Какой у тебя дар? — спросила я, чтобы сменить тему.

— Жизни, — ответила Ханна, с таким выражением, словно это единственный приличный вариант из всех имеющихся, — третий с половиной уровень. А у тебя?

— Предположительно, тоже жизни. Но это пока не точно.

— Как это? — захлопала глазами моя новая знакомая. Но тут же переключилась на новую мысль. — Ой, так это мы с тобой учиться будем? Кто твой наставник?

— Мэтр Далтон.

— И у меня. Как я рада нашему знакомству!

А я вот что-то не очень пока была рада.

Покончив с ужином (Ханна капризно тыкала вилкой в рыбу и все вздыхала о столовой в предыдущей школе, где «не приходилось есть вот это», но съела тем не менее все, что было на тарелке), мы вместе отправились обратно в общежитие. По дороге я с лихвой наслушалась о том, какая ужасная у Ханны соседка по комнате. Воздушница, на год младше, а ведет себя как старшая. Ее, Ханну, совсем не слушается, насмехается, о том, как здесь все устроено,ничего не рассказывает. А самое ужасное: наотрез отказалась сопровождать мистресс фарфоровую куколку на выходных в столицу или хотя бы в «этот провинциальный городишко, что тут рядом». А Ханна ей, между прочим, даже денег предлагала и брошку с бабочкой (всего-то два камушка выпало, почти и не заметно).

Когда же мы пришли в общежитие, оказалось, что моя новая знакомая не хочет идти в свою комнату, а полна решимости помочь разобрать мои вещи. Достойного повода отказаться от ее помощи я придумать не смогла, и еще некоторое время вы провели вместе. Я имела счастье выслушать демонову уйму причитаний об убогости фасона и материала нашей формы, а также охи и ахи по поводу некоторых моих вещей («ах, прелесть, какой халатик, где ты его купила, мне срочно нужен такой же»). Так что когда Ханна все-таки ушла к себе, я почувствовала невероятное облегчение. Наконец-то я осталась одна. И тут же ухмыльнулась — надо же, а несколько часов назад я чуть не расплакалась по той же самой причине. Вот уж, действительно, все познается в сравнении.

Остаток вечера прошел тихо и мирно. Я закончила разбирать вещи, сходила в душ, а по дороге познакомилась еще с двумя девушками, живущими на моем этаже. Знакомство, правда, вышло из разряда «привет-привет, я Эмма — я Милли», но лиха беда начало. Потом я немного почитала и легла спать.

Видимо, тревоги минувшего дня дали о себе знать, потому что завтрак я проспала. И возможно, спала бы и до обеда, если бы в моей жизни не случилась Алисия.

Сквозь мутную пелену дремы я услышала, как в замочной скважине повернулся ключ, а затем дверь распахнулась, и в комнату вошла девушка. Довольно высокая, худая, но с широким костяком, в ней чувствовалась сила. Волны стриженных светло-рыжих волос едва закрывали уши. Черты лица резкие, угловатые, а чуть прищуренные ореховые глаза таили в себе насмешку. Девушка опустила чемодан, скинула туфли и накидку и звонко произнесла:

-О! Новая соседка! Ну, привет.

— Привет, — я сидела на кровати и смотрела на нее столь же ясным взором, каким смотрит на дневного посетителя зоопарка маленький совенок. Взгляд упирался то в яркие волосы, то в не менее яркое желтое платье с заниженной талией «революционной» длины — чуть ниже колена. — Ты, наверное, Алисия.

— Наверное, — усмехнулась девушка, — а ты значит..

— Эмма, Эмма Дженкинс, — для чего-то решила уточнить я, словно тут разные новенькие Эммы табунами бродили.

— Ну и горазда ты спать, Эмма Дженкинс. Вставай, а то обед проспишь!

Алисия забралась на свою кровать с ногами и неприкрыто рассматривала меня в упор.

— Богатенькая, — произнесла она, наконец.— И откуда ты?

— Из окрестностей Брэдфорда. И ты права, у моих опекунов хорошее производство. Денег нам вполне хватает.

— Опекунов? А родители?

— Погибли. Давно уже, — в разговоре повисла тяжкая пауза.

— Ну а мы люди простые, можно сказать, с улицы, — в насмешливом голосе соседки слышался вызов. Светло-карие глаза смотрели с интересом. Что, мол, на это скажешь?

— Рада с тобой познакомиться, Алисия, — сказала я от души.

Уж если чему и научили меня и мои родители, и ма с па, так это тому, что происхождение — ерунда, главное, чтобы человек был хороший. А воротить нос от тех, кому не так повезло, как тебе — последнее дело.

Девушка посидела еще немного, потом подошла к окну и приоткрыла одну из створок.

— Не против? — снова не без ехидства спросила она меня.

Я покачала головой.

— Дар какой у тебя?

— Никто пока не в курсе, — почему-то ей захотелось рассказать все как есть. — Два с половиной уровня, а ни полюс, ни даже ось определить не выходит.

— Да ну? — Вот теперь в голосе Алисии Уилби прорезался настоящий интерес. — И куда тебя определили?

— К магам жизни. Наставник — мэтр Далтон.

Девушка задумчиво хмыкнула и повернулась ко мне.

— Если уж Далтон не вытащит из тебя зачатки дара, то можешь быть уверена, что точно не виталист. Дотошней его я жизни никого не видела.

Пока я заправляла кровать, умывалась и одевалась, Алисия стояла у окна, изредка поглядывая в мою сторону.

— Миленькое платье, — отметила она. Слово «миленькое» совершенно не вязалось с моей соседкой, и я улыбнулась.

— Ладно, соня, пошли, отведу тебя в столовую. А то еще уснешь по дороге.

И мы пошли на обед. По дороге пришлось то и дело останавливаться. Алисия приветствовала знакомых, с некоторыми шушукалась о чем-то, с некоторыми спорила, а с одной девушкой обменялась такими солеными шуточками, что у меня заалели щеки. На подходе к столовой мы столкнулись с группой парней-старшеклассников. Один из них — с длинной светлой челкой, падающей на глаза — гаденько ухмыльнулся и крикнул в нашу сторону:

— Смотрите, огневушка-поскакушка завела себе новую подружку.

— Отвали, Стен и не позорься, пора бы уже вылезти из песочницы, — презрительно бросила Алисия и слегка подтолкнула меня в спину, пошли, мол.

— Ты популярна, — не смогла не отметить, когда мы поднимались по лестнице.

— О, да, этого добра мне хватает. Т-а-ак, чем нас сегодня покормят? — и мы пристроились в конец куда более длинной, чем вчера, очереди.

Сегодня я ела за большим столом в окружение приятелей Алисии. Все они казались довольно симпатичными ребятами и девушками. Сквернословили, правда, некоторые хуже грузчиков в порту, но ко мне отнеслись дружелюбно. Расспрашивали, давали советы, рассказывали разные забавные случаи и смеялись, когда я рассказывала о наших с Лиз проказах в школе мэм Шульц. Ханну я тоже заметила: девушка шла с подносом, выглядывая, куда бы примоститься. Когда я махнула ей рукой, приглашая к нам, она сделала мне страшные глаза и прошла мимо.

После обеда наши с Алисией пути ненадолго разошлись. У нее имелись свои дела, а мне нужно было посмотреть расписание. Поэтому я поискала в зале Ханну. Она примостилась за угловым столиком, отгородившись подносом от сидевших рядом девочек. Но вот идти со мной мистресс фарфоровая куколка отказалась наотрез.

— Как ты могла, сидеть с этими? — прошипела Ханна возмущенно. — А я уж было подумала, что на тебя можно положиться.

— С «этими» тебе еще как минимум год учиться. Да и они на самом деле неплохие ребята — попыталась я вразумить свою вчерашнюю знакомую. Но тщетно. Та поджала кукольные губки и отвернулась. Видимо, меня теперь тоже перенесли в категорию недостойных внимания. Я пожала плечами и пошла одна.

В главном корпусе народу было немногим меньше, чем в столовой. Потолкавшись минут десять, я нашла, наконец, свое расписание и аккуратно переписывала его в тетрадь, когда меня вдруг очень невежливо схватили за локоть.

— Виталисточка, значит... ничё такая, — передо мной стоял тот самый белобрысый Стен. — Передай своей рыжей подружке, если будет выпендриваться, я ей это припомню…

Дослушивать эту проникновенную речь не стала.

— Вы забываетесь, — так холодно, как только могла, произнесла я. Предки — аристократы по маминой линии, кажется, смогли передать своим потомкам некоторые таланты, и морозный тон меня даже саму пробрал. — Извольте не распускать руки и решать свои проблемы сами.

Стен отпрянул, пару мгновений стоял и удивленно моргал. Все верно, оторопь — первая реакция таких хамов на непривычное для них поведение. А вот потом должна была начаться площадная брань. И Стен не подкачал. Вслед мне неслась такая отборная ругань, что из приличных слов в ней были только предлоги и местоимения.

Прогулки ради я обошла почти всю территорию школы (за исключением полигонов) и только затем вернулась в общежитие. Завтра должны были начаться занятия, а сделать еще предстояло много. Например, привести в порядок форму. Даже в то небольшое зеркало, которое висело над умывальником, было понятно, что оно висит на мне, как на вешалке. Я крутилась и так, и сяк, пытаясь понять, как исправить такое удручающее положение. Наконец, приняла решение немного ушить платье в талии. Сказано — сделано. Небольшой дорожный набор для шитья был у меня с собой, и я незамедлительно взялась за работу. Когда я уже заканчивала, в комнату вошла Алисия.

— Ух ты, богатенькие девочки сами подшивают себе платья? — беззлобно осведомилась она.

— Они еще не на то способны, — решила отшутиться я, перерезая нитку. — Сейчас посмотрим, что в итоге вышло.

Примерка показала, что вышло чуть лучше, но до стандартов линдербуржской моды этому платью было также далеко, как от меня до Брэдфорда пешком.

— Да, серый — явно не твой цвет, — прокомментировала Алисия. — Хотя я вообще не встречала еще тех, кому бы он был к лицу. Но если сделать защипы вот тут и вот тут, то сидеть будет неплохо.

Я и заметить не успела, как девушка выхватила пару булавок из набора и ловко подколола платье в нужных местах. Мне осталось только аккуратно снять платье и подшить.

— И правда, так гораздо лучше, — вертелась я перед зеркалом полчаса спустя. — Спасибо тебе. С меня что-нибудь вкусненькое. Ну, когда смогу в город выбраться.

— Замётано! — Алисия завалилась на свою кровать и принялась листать журнал. Я тем временем собирала сумку на завтра: складывала тетради, автоперья, карандаши и прочие необходимые вещи. Затем села писать письма для ма и Лиз. Когда закончила, оказалось, что подошло время ужина, и мы снова пошли в столовую.

Так незаметно день подошел к концу. Вставать завтра предстояло рано, занятия начинались в восемь утра. Я немного переживала, что не услышу будильник, но Алисия меня успокоила.

— Ничего, с завтрашнего дня врубят звуковое оповещение по школе, подскочишь в семь как миленькая.

Совершенно успокоенная, я легла спать.

Мой сон тревожен. Я сижу в не самых весёлых раздумьях на берегу реки. То зачерпываю ладонью воду, то завороженно вглядываюсь в толщу воды, желая испытать то же чувство покоя, что и камни, лежащие на дне. Эти мысли пугают меня, но кажутся такими манящими.

Пелена уныния спадает в один момент, когда мой друг, светловолосый водник, садится рядом. И когда я вижу в каком он состоянии. Всегда подтянутый, аккуратный, отмеченный той обманчиво изнеженной красотой, которая предполагает вальяжность и утонченность, сейчас он не похож на себя. Льняные кудри в беспорядке, глаза уже сухие, но предательски красные, нижняя губа прокушена до крови, а пальцы сжаты в кулаки в бессильной злобе. Мне не нужно даже спрашивать о причине его плачевного состояния. Она всегда одна. Его мать неизлечимо больна, даже лучшие целители не дают надежды. А отец, сильнейший маг воды, тяготится таким положением и уже подыскивает себе подходящую невесту. Снова слова друга доносятся до меня урывками. «…ов урод. Как можно… о своих планах.. прямо при ней.. Ненавижу..» .. Боль хлещет словами, захлебывается от беспомощности и скручивается тугим узлом под самым сердцем.

Мне тоже тяжело. Я знаю, что родные предлагали его отцу мою кандидатуру, и в который раз готова благодарить Источник за то, что не наградил меня даром.

Я могу разделить его боль, и делаю это, держа за руку. Наши отражения в воде похожи на двух неприкаянных странников.

— Рид! Мы же никогда, никогда не станем такими, как они?

— Лучше уж сдохнуть.

Глава 6

Мой первый учебный день в новой школе начался с того, что на улице кто-то громко заорал.

— Подъем, доброе утро, пора вставать! — ввинчивался в уши усиленный магически сигнал оповещения.

.Я подскочила на кровати как ошпаренная и душераздерающе бодрую мелодию, которая последовала за оповещением, слушала уже сидя, свесив одну ногу с кровати. Соседка моя, судя по всему, проснулась раньше, и весело покатывалась, наблюдая за моей реакцией.

— Видела бы ты сейчас свои глаза. Размером с крону каждый! — восклицала эта юмористка. — Кстати, кто такой Рид?

— Друг, — ляпнула, не подумав.

— Друг или др-у-у-уг? — последнее слово она пропела, жеманно похлопав глазками.

— Друг, просто друг... кошмар приснился, — пояснила я, приходя в себя.

После суетливого, но довольно приятного завтрака в компании приятелей Алисии пришло время идти на первое свое здесь занятие. Проходило оно, по счастью, в главном здании школы, на втором этаже, и времени добраться до нужного класса у меня было предостаточно. Минут пять пришлось поплутать по коридорам и заодно осмотреть этаж. Здесь было уютнее, чем внизу, стены в бежево-коричневых тонах, широкие подоконники, сводчатые потолки, кое-где висели картины, принадлежащие, возможно, еще старым хозяевам поместья.

Когда я вошла в класс, там уже сидело пять учеников. В том числе Ханна. Я пожелала присутствующим доброго утра. И почти все ответили мне тем же (только Ханна сделала вид, что не видит меня и не слышит). Минут через десять нас стало уже пятнадцать, и я с любопытством разглядывала тех, с кем мне предстоит учиться. Публика подобралась совершенно разношерстная. В основном девушки (молодых людей я насчитала всего четверо). Общительные и робкие, уверенные и чувствующие себя не в своей тарелке, спокойные и те, кто явно нервничал. Мой сосед справа — тихий полноватый юноша в очках — спокойно писал что-то в тетради, а соседка слева — невысокая с двумя смешными торчащими косичками — улыбалась и подпрыгивала на месте от предвкушения.

Когда в класс степенно вошел мэтр Далтон, все взгляды устремились к нему, и в классе настала полная тишина. У меня были опасения, что сейчас нас ждет целый урок пафосных речей и скучных общих сведений, но наш наставник приятно удивил.

Буквально в двух словах он поздравил нас с новым этапом нашей жизни, затем разъяснил несколько организационных моментов. Например получение учебников — для этого надо после уроков зайти в подсобное помещение этого кабинета и получить свой комплект, или учебный процесс — у нас будут и общие предметы (от истории, алгебры и рионского языка никуда не деться), будут и предметы непосредственно касающиеся магии. Некоторые занятия являются объединенными — сразу для нескольких групп. Практические же занятия и те, что касаются нашей специализации, будут проходить в таком составе, как сейчас. Чуть попозже нам обещали назначить часы индивидуальных занятий с мэтром. А дальше преподаватель перешел к материалу нашего курса «Основы виталистики». И стало понятно, как нам с ним повезло.

За двадцать минут мэтр Далтон снабдил нас таким количеством общих, но сугубо практических фактов, о которых я никогда не задумывалась. Вот например: не смотря на то, что виталистам свойственно более вдумчивое отношение к живым объектам, это никак не сказывается на их человеческих качествах. В истории известны и случаи чудовищных злодеев-— магов жизни. Они истязали своих жертв и использовали свою магию, чтобы продлить их мучения.

Когда мэтр давал классификацию различных направлений виталистики (с красочными примерами), он начал раздавать учебные пособия — чахлые ссохшиеся ростки в горшочках. По одному на каждого ученика.

— А теперь давайте перейдем к первому вашему практическому заданию. На своих столах вы видите замученные морталистами побеги зимней фасоли. Мы не проходили с вами никаких формул или заклинаний, но сила наша с вами такова, что даже используя ее в «сыром» виде, мы можем помочь этому растению (другое дело, что такое использование виты не рационально, как мы с вами позже увидим). Итак, ваше задание: попробуйте мысленно сфокусировать вашу силу в ладонях и направить этот мысленный поток на растение, вот так..

Мэтр сложил ладони домиком над своим образцом, и мы все увидели, как на наших глазах произошло маленькое чудо — тщедушный росток налился соком, расправил листики и даже немного подрос.

— Итак, прошу. Мистресс Дженкинс, — неожиданно обратился он ко мне, — ваша задача — делать то же самое, что и все, даже если не будет никакого эффекта, прислушивайтесь к вашим ощущениям, пытайтесь почувствовать отклик.

После этих слов почти все в классе с удивлением уставились на меня. Еле подавив в себе желание кривенько улыбнуться в ответ и помахать всем рукой, просто кивнула наставнику, мол, все понятно.

— Привыкай, Эмма,— пришлось сказать себе, — кто знает, на сколько еще затянется выяснение твоего дара, может, весь год придется чувствовать себя белой вороной на каждом отделении.

Пока я размышляла, мои одноклассники активно взялись за работу. И уже получили первые результаты. Тихая забитая девочка в очках удивила всех — ее росток позеленел, подрос и выпустил пару новых листочков. Мой сосед тихо и спокойно продолжал упражнение, и его растение очень медленно, но верно приходило в себя. Даже Ханна преуспела, ее «задохлик» пусть не позеленел, но заметно распрямился. И только я, сколько не пыхтела, не представляла, как собирается вся моя энергия в ладонях, не смогла сделать ровным счетом ничего.

В качестве домашнего задания мэтр Далтон раздал нам зернышки фасоли и поручил вырастить свой росток (с использованием магии, конечно). На этому урок и закончился. Пока я собирала вещи, мимо пронеслась Ханна, поравнявшись со мной она не сдержала презрительного хмыка, глядя на мое ничем не примечательное растение.

Следующим по расписанию значился урок истории. Проходил он на первом этаже в большом классе размером с целый зал. И представлял собой то самое «объединенное» занятие. Помимо нас присутствовало еще две группы — также магов жизни и, неожиданно, морталистов. Последних даже в школе за глаза называли «смертниками».

Я во все глаза смотрела на ребят и девушек, пытаясь понять, кто есть кто. В представлении моем, маги смерти должны были быть мрачными типами, носящими черное и обязательно темноволосыми. Таковых среди присутствующих не было ни одного.

Преподавателем истории оказалась пожилая мэм с внешностью светлого одуванчика, но с таким поставленным и строгим голосом, что на протяжении всего скучного и нудного урока никто из учеников и не подумал шептаться, крутиться или шалить. Не удивительно, что когда урок был окончен, и наша мучительница вышла за дверь, раздался всеобщий вздох облегчения.

Третий урок — снова история, но на сей раз история магии — должен был проходить в этом же классе, и у нас было целых десять минут свободного времени. Я решила немного размяться и походить по коридору. Но проходя мимо ряда ближайших к двери парт, я нечаянно смахнула рукой с одной из них карандаш.

— Прошу меня извинить, — быстро сказала я, и, подняв карандаш, вернула его владелице. Ею оказалась моя одноклассница, та самая, с косичками.

— Ничего страшного, — дружелюбно отозвалась девушка, — Я Элси, мы с тобой в одном классе у мэтра Далтона. А это — она повернулась к девушке, сидящей позади нее — Шейла, морталист.

— Эмма — представилась и с удивлением посмотрела на Шейлу. Невысокая со светло-русыми кудряшками и пухлыми розовыми щечками,меньше всего она была похожа на мага смерти. — Мы с Элси познакомились, когда ехали в школу на паровике, — поведала мне с улыбкой морталистка.

— Надеюсь, следующий урок не окажется таким скучным, как предыдущий, — дергая себя за косичку произнесла Элси.

— Историю магии у нас преподает мэтр Корнби, — наморщила лоб Шейла, — Стенли говорил, он строгий, но рассказывает интересно. И раньше преподавал в академии Норфолда.

— Стенли? — меня посетило нехорошее предчувствие.

— Мой брат, — пояснила новая знакомая, — он тоже маг смерти, но учится здесь уже третий год и все знает.

— Это не такой светловолосый ?— изобразила я рукой падающую на глаза челку.

— Да-да. Так вы знакомы? — насторожилась моя собеседница.

— Пришлось, но, не могу сказать, что рада этому.

— О! — как-то стушевалась Шейла, — Стенли бывает таким грубияном, но поверь, — с жаром затараторила она, — он прекрасный и заботливый брат.

— Рада слышать, хоть мне и сложно это представить. В любом случае, ты совершенно не обязана за него оправдываться, — я дружески улыбнулась кудряшке.

В класс вошел тщедушный неопрятный мужчина средних лет. Его короткие черные волосы были не очень чисты и к тому же взъерошены. Он спокойно прошествовал к преподавательскому столу. И я поспешила к своей парте.

— Начинаем, дамы и господа, — неожиданно зычным голосом провозгласил преподаватель. Сделал хитрый пас рукой — и в воздухе перед нами засияла известная всем схема осей и направлений магии. По партам побежала волна изумленных перешептываний: «иллюзия», «иллюзионист». Да уж, воочию видеть настоящего мага иллюзий — дорогого стоило.

Схема же представляла собой привычные восемь лучей, выходящие из одного центра. Каждый луч, служил продолжением еще одному, образуя четыре магические оси. Оси «земля-воздух», «вода-огонь», «жизнь-смерть» и «разум-чувства». У одного мага могла быть активна только одна из осей. Без исключений. Но вот в пределах одной оси, не редки были случаи смешения дара. Например, маг воды мог развить у себя небольшой уровень магии огня, маг жизни мог также иметь небольшой уровень магии смерти. Но ведущим всегда был только один дар. Чем ярче проявлялся дополнительный дар, тем меньше становился общий уровень. Чаще всего на это шли маги жизни (небольшой уровень магии смерти позволял им лучше проводить обезболивание), маги земли (дополнительная магия воздуха позволяла лучше связывать заклинания к артефактам).

А вот менталисты и эмпаты предпочитали не активировать одновременно с основной вторую часть своей оси. Это могло стоить им душевного здоровья. Мэтр Корнби рассказал и то, как была открыта возможность активации второго полюса.

Один древний маг-менталист совершил преступление против государства и был приговорен к выжиганию дара. После этой страшной процедуры он считался неопасным и коротал свои дни в темнице. Постепенно бывший маг открыл, что может понемногу развивать дар эмпата. Разумеется, по сравнению с прежним, выжженным даром это были крохи, но много лучше, чем ничего. И, главное, этого хватило, чтобы разжалобить тюремщиков так, что они своими руками выпустили преступника на свободу.

Рассказ сопровождался такими забавными иллюзиями-картинками, что мы все слушали урок открыв рты, словно малыши волшебную сказку. А у меня, вдобавок ко всему возник один вопрос, и так как он не давал мне покоя, я подняла руку.

— Слушаю вас, мистресс... — тут же обратился ко мне преподаватель.

— Дженкинс, мэтр. Скажите пожалуйста, бывает ли так, что у мага оба полюса одной оси развиты одинаково?

— Отличный вопрос. Да, такое редко, но случается с теми магами, чей уровень невелик. В таком случае заметить дар бывает непросто. Зато сам обладатель подобных осей имеет уникальную возможность — он может сам делать выбор и развивать тот дар оси, который захочет. Правда, общий уровень дара у таких магов всегда невысок.

Меня полностью удовлетворил его ответ. Во-первых, он означал, что дар мой со временем выявится, и я даже смогу сделать выбор. И во-вторых, раз уровень моего дара будет небольшим, Магконтроль я вряд ли заинтересую и служить меня не отправят. Настроение тут же поднялось.

Тем временем на мэтра обрушилась целая лавина вопросов. И до конца урока он на них отвечал, периодически обращаясь к теме текущего урока. Казалось, он совершенно не думал о времени, но успел рассказать весь материал и выдать домашнее задание и даже заинтриговать нас темой следующего занятия. Удивительный учитель. Интересно, почему он ушел из академии?

По расписанию сегодня нам осталось еще три урока. Два из них обычные — геометрия и алгебра — прошли все в том же классе и в том же составе. Вела из мэтрисс Бонс — подтянутая дама средних лет в безупречном строгом костюме. Сразу подчеркнула, что математика для магов — одна из важнейший наук, и если мы хотим нормально выстраивать заклинания, придется поднапрячься. Эти два урока прошли насыщенно, казалось, что слышен был скрип шестеренок в наших мозгах.. А ведь до сегодняшнего я считала, что с математическими науками у меня все неплохо.

Для последнего урока нам пришлось переместиться в большой зал. Дисциплина называлась «Правовые аспекты магии», и слушать ее мы должны были полным курсом. Народу в зале было много, а шум стоял такой, что мне было почти не слышно то, о чем говорила сидящая рядом со мной Элси.

— Сразу видно, что здесь стихийники, — бодро заметила Шейла.-— вот уж кого прямо распирает от энергии. А вон — видите? — по углам расселись и молчат — это скорее всего менталисты, самые буки.

В памяти всплыли насмешливые голубые глаза, но я сразу же отогнала эти воспоминания. Всем известно, что исключения только подтверждают правила.

— Мэтрисс Фрейзер — демон в юбке, — продолжала морталистка, — дама со стальными.. нервами. Лучше ей поперек не становиться, раздавит и не заметит.

После таких рекомендаций любопытство наше разыгралось, и мы то и дело оглядывались на входную дверь. И мэтрисс Фрейзер не подкачала.

Вошла она эффектно — дверь хлопнула так, что мы подскочили на своих стульях. И выглядела столь же впечатляюще: довольно высокая, щедро награжденная природой формами и объемом, с широкими плечами и большими руками, затянутая в ярко-красное платье. Ее огненно-рыжие волосы были уложены в высокую прическу. Всей своей фигурой она выражала энергичность и боевой настрой. Гомон смолк, но через мгновение с задних рядов раздался восхищенный присвист.

— Свистеть будешь милке на рынке, — хрипловатым резким голосом отбрила мэтрисс, сложив руки на груди. — Значит так, детки. Вы, наверное, думаете, что вытащили счастливый билет, вы теперь всесильные маги и вам можно все? Так вот, это не так. Билет-то вытащили, теперь ваша основная задача не спустить его к демонам в трубу. Поэтому наше первое занятие будет не про основные понятия и прочее, а про то, что бывает с теми мальчиками и девочками, которые возомнили себя крутыми магами.

— А сама-то.. ишь фря какая, — раздался шепот с предпоследнего ряда.

Все замерли.

Мэтрис Фрейзер очень неспешно подошла к произнесшему эту фразу парню. Остановилась и, щелкнув пальцами, создала яркий пульсирующий огонек, похожий на толстого жужжащего шмеля. «Шмель» мигом подлетел к парню и впился в вихор его каштановых волос, оставляя от него лишь пепел.

— Ай! — вскричал парень от испуга.

— А теперь пошел вон из класса, — все так же спокойно произнесла эта страшная женщина. — Я разрешу тебе вернуться, когда ты принесешь мне правовое обоснование того, почему я могу себе позволить подобные действия, а ты нет. С указанием источников.

— Если вы еще не поняли, вы не в обычной школе, — продолжала она, обращаясь уже ко всем, пока жертва собственного языка шагала к выходу. — Будьте любезны держать при себе свои слова и эмоции. Иначе.. Вариант первый — выжигание дара...

И мэтрисс пустилась в пространные объяснения этой ужасной процедуры. За нарушение каких законов эта кара применялась и применяется в наше время. В каком случае суд принимал положительное решение, а в каких менял наказание на более мягкие. Дальше последовали другие варианты наказаний, вплоть до штрафов, выговоров и принудительных работ на пользу государства.

Отдельным разделом шел устав нашей школы, в котором за любое воздействие магией на человека, не одобренное куратором, ученик мог быть серьезно наказан вплоть до отчисления из школы (а это автоматически означало как минимум — запечатывание на время, а как максимум — все то же выжигание ). К концу урока я в очередной (наверное, в сотый уже) раз пожалела, что у меня прорезался хоть какой-то дар.

Урок мэтрис Фрейзер произвел на меня такое оглушительное впечатление, что я бы забыла после уроков зайти за учебниками, если бы мне не напомнила об этом Элси. С ней вместе мы и пошли в кабинет наставника.

В подсобном помещении кабинета на нескольких сдвинутых столах высились башни из учебников. Мы с Элси недоуменно переглянулись, — унести все это за один раз вряд ли было возможно. А с учетом того, что помимо книг, нести предстояло еще и по горшку с землей, «вряд ли возможно» стремительно приближалось к « и думать забудь».

Пришлось смириться с тем, что придется делать до общежития несколько рейсов. И пока мы ходили туда-сюда с сумками, набитыми книгами, и горшками в руках, успели разговориться и даже сблизиться.

— Хорошо воздушникам, — мрачно пыхтела одноклассница. — Наколдовали себе воздушную подушку — и все за один раз унесли.

— Ага, или водникам: взяли санки, заморозили дорожку к общежитию — и нет проблем.

— Или эмпатам: очаровали первого попавшегося парня — и он сам все тебе донес .

— О! — протянула я, — представляю, как разъярится Ханна. Не благородное это дело — учебники с горшками таскать. — Ммм... Мне показалось, или вы не очень-то ладите?

— Ну, в ее представлении я с ней должна организовать благородное общество и воротить ото всех остальных нос.

— Тогда ее ждет неприятный сюрприз, — усмехнулась Элси. — Происхождение здесь мало кого волнует. А вот то, насколько ты крут в магии — да.

После второго захода мы едва-едва успевали на обед. Пришлось, не переводя дух, спешить в столовую. Алисию я не нашла взглядом ни за столиками, ни в очереди на раздачу. Или она уже убежала, или не приходила. Обзаведясь подносами с едой и не найдя свободных столиков, мы с Элси решительно подсели за столик к парню в очках из нашего же класса. А еще через несколько минут приветливо помахали рукой идущей с подносом Ханне. Видимо, все же наш столик оказался самым «приличным», так как к нам она и подсела. Беседовала, правда, в основном с Роем (так звали нашего одноклассника), меня же по-прежнему игнорировала.

После обеда мы наконец-то расползлись по своим комнатам чтобы немного отдохнуть и приготовиться к следующему учебному дню.

Алисию я увидела только к вечеру. К этому времени я успела перевести дух, переодеться, разложить учебники, сделать пару уроков на завтра и даже просадить несчастное зернышко зимней фасоли в землю, полить его и изобразить руками несколько пассов (бесполезных, надо сказать).

Усталая, но весьма довольная, соседка вошла в комнату, с порога осведомилась:

— Ну как первый учебный день, живая? — и бросила на кровать свою сумку.

— Ага. — и я в общих чертах рассказала ей о своих впечатлениях . В особенности о мэтрис Фрейзер.

— Да! — отозвалась Алисия — это крутая тетка. Моя наставница, кстати.

Видимо, в моих глазах хорошо читалось сочувствие, потому что огневичка рассмеялась.

— Она мне здорово вправила мозги пару лет назад. Я та еще оторва была. Знаешь, чем славны молоденькие огневички?

— Сильными эмоциями?

— Хм.. можно и так сказать. Огонь свербит внутри, жжется. Парни дерутся частенько, а девчонки.. вешаются на парней.

Я удивленно подняла брови.

— Не знала? Демона мне под хвост, остались же еще неиспорченные люди, — криво ухмыльнулась Алисия, — Ну вот... парни, выпивка, все дела… Учебу я почти забросила. Все могло закончиться печально, если бы в один прекрасный момент Фрейзер не взяла бы меня за грудки и не сказала прямым текстом, что если я не хочу закончить жизнь в веселом доме, пора завязывать со всем этим дерьмом. И не показала бы небольшую стопку карточек — на них имена девчонок, которых Фрейзер не смогла вытащить с улицы. Кто попал на нож или в кутузку за связь с преступностью, кто пропил последние мозги, кто стал жертвой клиента-живодера. Она всех помнит по именам, и до сих пор это ее личная демонова Бездна.

Алисия задумалась было на мгновение, а потом хитренько, но чересчур весело мне подмигнула.

— Так что бойтесь ее конечно, но не слишком сильно. Больше чем надо она не орет. Ладно, невинное дитя, — тут же сменила тему огневичка, — идешь на ужин? Просто умираю с голоду.

Все еще под впечатлением от ее рассказа, я набросила накидку и мы пошли в столовую. Прав па, очень прав — нельзя судить людей ни по манерам, ни по словам, только по поступкам. И если смотреть так, то у Алисии и мэтрис Фрейзер есть нечто общее — обе грубоваты, но честны, и, кажется, стоящие люди.

К этим мыслям я вернулась поздним вечером, когда ложилась в постель. В голове проносились события этого дня. Посмотрим, что будет завтра, подумала я, погружаясь в сон.

— Сегодня мы снова у Лая в мастерской. Мы — это я, сам Лай и наш черноволосый мрачный морталист. Юноши уже который час за работой — мастерят актефакт за артефактом — маг смерти связывает заклинания, а маг земли накрепко запечатывает их в браслеты из агатов. Я же на подхвате : подать нужный инструмент, поднести воды, размять усталые мышцы, стереть полотенцем пот, попадающий в глаза. Все мы который день спим урывками, все на нервах, а эти двое еще измотаны напряженной работой.

Дверь резко открывается, и входит Рид. По сравнению с ним мы втроем можем сойти за румяных и отдохнувших. Бледное лицо, темные тени под глазами, заострившиеся черты лица. Кажется, он держится на ногах на одном упрямстве.

— Нужно еще. Боли снова усиливаются.

Наш мрачный друг сгребает в охапку готовые артефакты и подходит к вошедшему.

— Вот, держи. Отнеси все сразу, и, пожалуйста, Рид, иди спать. Мы все должны быть в форме, иначе, — он растирает пальцами переносицу ,— вряд ли что-то выйдет.

— Где Эд?

— Готовит иллюзии, чтобы нас не спалили как младших школьников.

— Спасибо, Тери, — Рид тяжело хлопает брюнета по спине. Я в долгу перед всеми вами.

С этими словами водник спешит обратно к своей матери.

Тери возвращается за стол и устало проводит ладонью по лицу.

— Я мог бы освободить ее от жизни хоть сейчас, — говорит он глядя перед собой, — и это было бы самым милосердным, что можно придумать.. Но демоново время, нам всем нужно время..

Он прав, мы все знаем об этом. Оставшееся время жизни матери Рида — это все, что есть у нас, чтобы приготовить себе хоть какое-то подобие защиты. И, как ни противно признавать, по большей части из-за меня.. Именно мне предстоит в скором времени стать мачехой нашего водника.. А значит, как только душа матери Рида отправится к Источнику, мою жизнь можно считать законченной. Дольше пары лет она не продлится. И мы все слишком хорошо понимаем, чем обусловлен этот выбор, и какие планы вынашивает один из самых сильных магов королевства. Именно поэтому Лай и Тери как ненормальные мастерят обезболивающие артефакты, а Эд готовит нам прикрытие. И остается только надеяться, что у нас все получится, иначе.. нет-нет, не думать об этом..

Я просыпаюсь среди ночи и какое-то время лежу, уставясь в темноту. Откуда это странная смесь отчаяния, решимости и вины? Потом на поверхность сознания всплывает имя. Тери. Я повторяю его, оно вызывает в душе спокойствие и печаль. Я поворачиваюсь на другой бок, и Источник милосердно уносит меня в сон без сновидений.

Глава 7

Следующие несколько дней пролетели быстро, я даже не заметила как. Хотя, возможно, это я приврала немного. Скучные уроки тянулись долго — все те же история, математика и рионский были ничуть не веселее, чем в школе мэм Шульц. А вот новые дисциплины мне нравились. Это было что-то свежее, необычное, и, главное, абсолютно практичное (не было вопросов зачем нам та или иная дисциплина, и что мы с ней должны делать). С одноклассниками мы если не сдружились, то хотя бы начали общаться. Даже Ханна снизошла до беседы на уровне «привет, что нового». Но нос все еще продолжала задирать. А вот причина такого поведения неуловимо изменилась. Если раньше это происходило из-за моего нежелания общаться только в «правильной компании», то теперь некоторое высокомерие объяснялось тем, что мой дар совершенно никак себя не проявлял. И самое интересное в этом было то, что я сама ощущала по данному поводу досаду.

Особенно сильно это проявилось на следующем уроке мэтра Далтона, когда мы должны были предъявлять выращенные в горшках ростки зимней фасоли. Мой росточек был размером с фалангу указательного пальца, нежно-зеленым, почти прозрачным. Я прекрасно понимала, что мои попытки напитать его сырой силой тщетны — ни малейшего отклика дара я не чувствовала. И тем более понимала, что мои одноклассники намного меня превзойдут. Это меня вполне устраивало — ведь приделом мечтаний моих был слабеньких дар, чтобы никакой Магконтроль мной не заинтересовался и не помешал жить, как я этого хочу.

Так продолжалось ровно до самого занятия. Когда я увидела, какие сочные побеги вырастили ребята (фасоль тихони Мэри, самой сильной виталистки в нашем классе, уже начинала цвести), сколько радости и удовольствия они испытывали, вливая силу и видя результаты (та же взбалмошная Ханна в этот момент выглядела такой умиротворенной и сосредоточенной), поймала себя на мысли, что очень хочу испытать нечто подобное. Ко мне и моей неопределенной ситуацией с магией ребята относились с любопытством. Однако, то и дело я ловила на себе сочувственные взгляды, и это меня ужасно раздражало. Даже Элси, с которой мы теперь общались довольно много, время от времени принималась уговаривать меня «не вешать нос», «верить в лучшее и в то, что дар обязательно себя проявит». В итоге чем дальше, тем больше я ощущала свою ущербность среди всех этих людей. Чувствовала себя.. пустышкой?

Ощущение это злило. И чтобы не изводиться, я развила бурную деятельность. Я приставала к мэтру Далтону и упросила-таки его назначить мне дополнительные задания. Я изводила мэтра Корнби вопросами после уроков на предмет того, может ли общий уровень магии расти, если дар явно себя не проявляет. Ведь если одинаково развиты оба полюса одной оси, общий уровень должен быть неизменен. Четкого ответа я не добилась, но помучила преподавателя знатно. Не удивлюсь, если в следующий раз, увидев, как я иду к нему с вопросами, он оставит мне многозначительно кивающую иллюзию самого себя, а сам тихонько выскользнет в дверь. Завелась я настолько, что не побоялась задать уточняющие вопросы мэтрис Фрейзер и даже удостоилась некоторой похвалы («молодец, сразу видно, человек делом занимается, а не штаны просиживает».. сомнительный комплимент, учитывая, что одета я была во все то же форменное платье).

Единственным человеком, который действовала на меня успокаивающе, была, как ни странно, Алисия. Вот уж кто не демонстрировал и тени жалости, а, наоборот, подтрунивал и подсмеивался.

— Быстро же ты переобулась в другие туфли. Я думала, какое-то время еще продержишься. А ты вон как — недели не прошло, уже метишь в великие маги.

— Да какие там великие маги?

— Ну тогда в невеликие.. — ехидничала рыжая бестия.

— Пусть бы и в невеликие, а то вообще непонятно в какие.. и там мне нельзя,и тут ничего не выходит.. болтаешься где-то посредине как демонова луковица в пустом бульоне.

— Богатенькие девочки привыкли получать все и сразу? — Алисия уже открыто потешалась. — Наберись-ка ты терпения, раз уровень растет, то и дар, очевидно, есть. А, значит, со временем о себе заявит. Ты лучше обеспокойся другой важной проблемой.

— Какой это?

— Что надеть в выходной.. или ты не хочешь съездить в Лиденбург?

— Я? А..а.. Конечно хочу! — Работа мысли на моем лице, видно, была столь уморительна, что соседка прыснула со смеху. — Ты решила взять меня с собой?

— Ну должна же я получить обещанные мне вкусности. Ну вот.. хочу столичных, не меньше! Отвезу свои заказы, заодно и тебя выгуляем.

Сердиться на эту нахалку было решительно невозможно.

Неделя пробежала быстро. По шестым дням недели уроков у нас не было. День был отведен на самостоятельную работу, посещение библиотеки, выполнение домашних заданий и участие в разного рода обществах и кружках (которые должны были начаться чуть позже). А еще именно этот день негласно был в нашем общежитии постирочным. За небольшую плату девочки-водницы вместе с воздушницами стирали и сушили личные вещи всех желающих учениц. Делалось все это довольно быстро и аккуратно. Одним дополнительная практика и заработок, остальным — качественные и недорогие услуги.

— Сначала хотели это запретить, — рассказывала Алисия, пока мы со свертками своей одежды шли в душевую, временно ставшую прачечной, — Но далеко не все ученицы из обеспеченных семей или идут после ШРАМа в академию.. Полно бедных слабеньких магов. А тут хоть практический опыт есть, потом в любой прачечной с руками такую работницу оторвут. Ну и решили закрыть на это глаза.

Сама Алисия тоже без дела не сидела. Брала заказы: заряжала артефакты и лампы, работающие на огненной магии, чинила простенькие техно-магические механизмы. Уровень дара огневички был не слишком высок, но владела она магией отлично, тонкие работы были ее коньком.

— Если не получится поступить в академию, пойду учиться в колледж на техномага. На хлеб с маслом себе всегда заработаю и без крыши над головой не останусь, — заявляла она.

Собственная беспечная жизнь показалась вдруг какой-то ненастоящей. Вот передо мной почти мои ровесницы, но уже чего-то достигшие сами, без помощи со стороны, многие прошедшие такую школу жизни, что мне и не снилось. И тут было над чем подумать.

Наступил долгожданный выходной. Встали мы пораньше. Надоевшая за всю учебную неделю форма отправилась в шкаф, мы же облачились в более нарядные платья. Взяли сумочки. Я — небольшую, с кошельком и письмом от Лиз, в котором она просила, если будет возможность, купить в столице подарок для Джейн — только-только вышедшую книгу ее любимой писательницы.. что-то про любовь и магию. Просторная сумка Алисии была до верху забита заряженными артефактами. После плотного завтрака мы вышли из школы (пришлось нам с подругой подписать пропуск — мне, что обязуюсь хорошо себя вести и не швыряться магией в кого попало, Алисии — что она за мной присматривает), поймали извозчика и поехали на паровой вокзал.

В этот раз я ехала на паровике в общем вагоне. Очень необычный опыт. Народу вокруг было столько, что нам пришлось стоять в проходе. Зато мы увидели несколько знакомых лиц из ШРАМа, поэтому поездка вышла хоть и очень тесной, но веселой: мы успели обсудить преподавателей, посплетничать о некоторых учениках и просто поболтать о всякой чепухе.

В Лиденбурге все девушки разбежались — рассыпались как бусины из упавшей коробки с рукоделием. Мы с Алисией снова остались вдвоем. Сначала было решено покончить с делами — развести по двум адресам ее заказы и зайти в книжный за подарком для Джейн. Когда обнаружилось, что книжный есть всего в нескольких кварталах от ее адресатов, Алисия предложила разделиться, ведь « все равно в том книжном учебников по магтехнике нет, только романчики разные, скука смертная». И мы договорились встретиться здесь же на углу, минут через тридцать-сорок.

Магазинчик мне понравился. Уютный, небольшой, очень чистенький и светлый. Книги я обожала. Поэтому долго бродила между стеллажей, рассматривая все подряд, беря ту или иную книгу в руки и читая совершенно наугад выбранный отрывок. Мое внимание привлекала книга «Как развиться в себе магию жизни. Простые и эффективные упражнения». Ее я решила купить и тщательно изучить.

Погуляв по магазину, я, наконец, вспомнила, с какой целью вообще сюда пришла и вытащила из сумочки письмо Лиз. Так.. посмотрим... Ариэлла Харт «Школа магии. Как влюбить в себя директора». Ужас какой. Я попыталась представить, кому может прийти в голову влюблять в себя пожилого лысеющего миста Хортона, но моя фантазия позорно капитулировала. Вообразив неловкость, с которой буду просить это у продавца, я решила сама поискать книгу в новинках. Это мне удалось почти сразу. Книга стояла недалеко от прилавка, кричаще-яркая, с изображением экзальтированной пары с выпученными глазами, которые, видимо, должны были символизировать безумную страсть. Я потянулась к полке и взяла один экземпляр. Пока я завороженно разглядывала эту чудовищную безвкусицу, прямо над моим ухом раздалось внезапное:

— Вот так встреча! И какими ветрами в столицу занесло нашего воробышка?

От неожиданности я чуть не подпрыгнула и резко повернулась, чтобы увидеть перед собой смеющиеся голубые глаза и знакомую возмутительную улыбку миста Диксона, чтоб его демон приобнял.

— Что вы тут делаете? — выпалила я первым делом, — вы же, вроде бы, учились в Брэдфорде?

— Перевелся в столицу. А вы, мисси..

— Эмма Дженкинс, не трудитесь вспоминать.. Мистресс Эмма Дженкинс, с этого года я учусь в ШРАМе.

— Их ты! Вы полны сюрпризов, — улыбнулся демонов Эверт Диксон (какого, спрашивается, рожна я еще помню его имя?) — А это, стало быть, ваше учебное пособие..

Он невежливо ткнул пальцем в новинку Ариэллы Харт .

— ..и как успехи с директором? — улыбка стала совершенно невыносимой.

Что я там размышляла о неловкости? Вот сейчас я готова была сквозь землю провалиться от стыда.

— Восхитительно, — буркнула, костеря в мыслях этого хама, Ариэллу Харт, Джейн и себя заодно.

— И каков же ваш дар? — к счастью, Диксон сменил тему.

— А никто не знает... И ось тоже, — быстро добавила я, едва заметив, что мой визави захотел что-то спросить. — Возможно я виталист, но это совершенно не факт.

— Вот как! — молодой маг выглядел слегка озадаченным. Но надолго его, к сожалению, не хватило. — Кстати, вы нарушаете традицию.

— Традицию?

— Мы общаемся уже несколько минут, а вы еще на меня не упали.

— Зато вы верны себе, — это я постаралась произнести довольно едко, — и все время меня подначиваете.

— Ну, смущать девичьи умы — мое хобби, — «покаялся» Эверт.

— А, ну тогда идите, смущайте, — подпихнула я мстительно молодого человека в бок и подбородком указала на только что вошедшую в магазин молодую даму столь свирепого вида, что подходить к ней я бы поостереглась.

— Нет-нет, — картинно ужаснулся нахал, — тут даже я бессилен.

Когда мы выходили из магазина со своими покупками, я так увлеченно пыталась рассмотреть, что же приобрел голубоглазый маг, что не заметила ступеньку и споткнувшись, чуть не влетела ему в спину. К чести Диксона он уже галантно распахнул дверь одной рукой и успел развернуться, подхватывая меня другой.

— О, вот теперь все в порядке, я совершенно спокоен, — с непробиваемым лицом произнес он. — Есть все-таки на этом свете незыблемые вещи. Не беспокойтесь, падая в мои объятия, вы совсем не падаете в моих глазах.

Решив, что бесполезно ему что-то объяснять, я поскорее приняла вертикальное положение и постаралась придать своему лицу выражение безмятежности, несмотря на клокочущую внутри ярость.

— Всего хорошего, мист шут гороховый.

— И вам того же, воробышек… о, прошу прощения… мистресс воробышек, совсем запамятовал..

На этом мы и расстались.

Алисия уже ждала меня в условленном месте. Судя по довольному выражению лица и нетерпеливому притопыванию, встречи ее прошли удачно, и теперь ей хотелось скорее отметить это вкусной выпечкой.

Меня еще немного потряхивало от встречи с самым несносным менталистом на свете, что не укрылось от взора подруги.

— Прошу тебя, Алисия, давай сначала избавимся от этого недоразумения, — я протянула ей творение Ариэллы Харт, — оно буквально жжет мне руки. Чуть со стыда не сгорела, пока покупала этот экземпляр.

Комментарий огневички по поводу данного шедевра придется опустить, даже демоны бы скромно потупились, услышав такое. Она горячо меня поддержала в моем желании отделаться от книги, и мы первым делом поспешили взять извозчика к ближайшему почтовому отделению. А вот после того, как я отправила книгу Лиззи, мы смогли насладиться пешей прогулкой по центральной части столицы и посетить кофейню.

Подруга выбрала в качестве угощения меренговое пирожное с огромной шапкой крема и кофе со взбитыми сливками и так смешно вымазалась, поглощая все это, что я не смогла сдержать смеха.

— Шмейся-шмейся, — пробубнила Алисия, — жато мне так вкушнее..

Я предпочла поверить подруге на слово. Мой черничный пирог с ванильным мороженым и так таял во тру, да и ягодный отвар был на диво ароматен.

Полакомившись, мы решили набрать еще печенья и разноцветных драже, чтобы иметь в своей комнате запасы сладостей на неделю.

— Только платим пополам, — строго сказала огневичка.

— Идет.

И мы стали обладательницами объемного и очень вкусно пахнущего кулька.

В ШРАМ уставшие, но довольные, мы вернулись только под вечер. Даже спать легли пораньше, утомленные долгими прогулками и разъездами.

Сегодня вместо нормального связного сна мне снятся обрывки сновидений. Словно кто-то взял из синематографа пленку с записанным на ней сюжетом сна, нарезал на отдельные куски, перемешал их, вырвал отдельные кадры, стер половину, склеил в случайном порядке и все полученное решил продемонстрировать мне. Единственное отличие — звуки слышны во всем своем многообразии.

Мы снова в мастерской Лая. Все впятером. Сидим за столом. Все напряжены до предела — Эд крепко, до побелевших костяшек сжимает пальцы в замок, Терри опустил голову и отгородился ото всех козырьком сложенных пальцев, Рид сидит обманчиво спокойно, но стучит по полу каблуком, Лай.. Лай торопливо роется в ящиках стола..

— Нам нужно что-то простенькое, — приговаривает он, лучше серебро..

— Что-то, что не привлечет внимания, — не поднимая головы произносит Терри

— Что меньше всего похоже на серьезный артефакт — это Рид.

— Мм.. кажется, вот это может подойти.. — Лай что-то достает из недр ящика.. Обрыв..

… мы передаем по кругу большую серебряную чашу. Каждый по очереди делает на ладони надрез обсидиановым ножом, собирает кровь в ладони, а затем выливает ее темным, почти черным ручейком в чашу.

Лай закидывает в чашу серебряную вещицу, Тери что-то бормочет, высыпает туда бурый порошок из колбы, Рид делает сложные пасы над ней, на какой-то момент на руках и лице его проступают черные вздувшиеся вены, потом все проходит, но друг резко бледнеет, лоб его покрывается испариной. Он кивает и передает чашу Эду.

— Добровольно делюсь кровью и жизнью. Клянусь всегда быть рядом. — Эд делает глоток из чаши и передает ее Риду... Обрыв

— Все понимают, к чему это может привести? — Лай смотрит в глаза каждому по очереди..

— Мы все равно подохнем все по одному,— зло выплевывает Рид. — Тилль ни при каком раскладе не оставят в живых, я лучше повешусь, чем присягну этому уроду. А вы — он обратился к Эду , Тери и Лаю— сможете спокойно жить с этим?

Мне становится страшно. Не потому, что это может плохо для меня кончиться, — оно так или иначе кончится плохо, я уже смирилась с этим. А потому что из-за меня могут пострадать друзья.

— Вчера я слышал беседу деда с отцом, — глухим голосом говорит Тери, — они окажут ему поддержку..

Рид сжимает кулаки..

— А если нам сбежать? — предлагаю я. — Эд может набросить на нас иллюзию.

— Нас переловят как птенцов — качает тот головой — моих сил не хватит, чтобы сделать пять настолько плотных иллюзий.. и... — он медлит, собираясь силами, — мой род тоже намерен примкнуть к нему...

Обрыв..

Последний глоток достается мне.

Я вынимаю из чаши окровавленный медальон на цепочке и одеваю его на себя.

Лай подталкивает к моей руке нож.

— Тилли, завершай..

Я беру нож, острием прокалываю подушечку пальца, жду, когда скопится побольше свежей крови и, прикладывая окровавленный палец к медальону, произношу, как договаривались.

— Выполняйте обещанное.

Обрыв..

Я резко просыпаюсь, сердце колотится как ненормальное. Рука судорожно сжимает мамин медальон. Я прихожу в себя...Вот и объяснение. Конечно, я так привыкла к медальону, что и во сне он со мной. Я вспоминаю кое-что еще.. Тилли, Тилль.. вот и последнее имя. Но улыбаться совсем не хочется. Понемногу я успокаиваюсь, и новый поток снов, муторных и нерадостных, уносит меня с собой.

Глава 8

Письмо Эммы к Лиззи

Лиззи, у меня потрясающие новости.

Но сразу я тебе о них не скажу. Можешь назвать меня занудой, но сначала тебе придется читать о моих обычных и скучных школьных событиях (не смей сразу смотреть в конец письма).

Как ты знаешь, уже почти два месяца я учусь в ШРАМе (так и вижу, как ты закатываешь глаза , прочитав эту фразу). И здесь принято выбирать себе дополнительные занятия по интересам. О первом своем занятии я тебе уже писала — я выбрала курс правоведения у мэтрис Фрейзер. А вот на этой неделе я записалась еще на одно. Никогда не угадаешь на какое именно. Курс истории, ты можешь себе это представить? О причинах этого выбора я напишу тебе когда-нибудь попозже, но можешь смело объявить об этом Джейн и другим девочкам, они точно удивятся.

На прошлых выходных мы с Алисией снова ездили в Лиденбург, и это был просто день встреч. Сначала, гуляя по бульварам, мы встретили нашу бывшую соседку Аннабелль. Она делала покупки и спешила в шляпную мастерскую. Мама писала недавно, что она вышла замуж за своего усатого ухажера и переехала в столицу, но я не думала, что в таком огромном городе мы с ней увидимся, да еще и так скоро. Тем более странно, что тем же днем мы наткнулись на еще одного знакомого — миста Дикенса (ты точно его помнишь, он застукал нас в саду Степлтона вместе со своим другом). Он изволил прогуливаться, держа за талию какую-то даму с весьма выдающимися... мм.. достоинствами. Я повела себя ужасно и вместо того, чтобы обозначить приветствие легким кивком, показала ему язык. Кажется, столица могла бы быть и побольше ..

Ну а теперь я перехожу к главной новости. Кажется, я и вправду, маг жизни!

Дело было так. К Алисии пришли гости. Несколько девушек из ее курса и пара ребят. Пока веселая компания сплетничала, угощаясь отваром с печеньем, я решила потренироваться в магии. Сидя за рабочим столом, я пыталась сконцентрировать свою силу сначала в солнечном сплетении (как советовали в моей книжке), потом в ладонях, а, затем передать ее моей главной жертве экспериментов — ростку фасоли в горшке.. Так и сидела, держа руки над растением, стараясь не отвлекаться на смех и оживленную болтовню. Вдруг над моим ухом что-то вжжихнуло, чпокнуло.. а я с удивлением заметила, что растение на моих глазах резко выкинуло новый сочный лист.

Я радостно обернулась к ребятам, так хотелось поделиться радостной новостью, и увидела, что они, побледневшие, смотрят на меня, выпучив глаза.

Алисия отмерла первой и с тревогой бросилась расспрашивать, все ли со мной в порядке. Оказалось, одна из гостей, воздушница, показывала своему товарищу какой-то хитрый магический прием. А дальше то ли кто-то толкнул ее под руку, то ли она сама сплоховала и потеряла концентрацию, но вполне себе боевое заклинание соскочило с ее пальцев и понеслось в мою сторону. Слава Источнику, оно прошло рядом, не попав в меня. .и, видимо, развеялось (хотя Алисия утверждала, что видела, как оно неслось четко в моем направлении). Воздушница так напугалась, что мы ее целый час все вместе успокаивали. Вот в таких обстоятельствах я открыла в себе свой дар.

Одно омрачает мою радость: мэтр Далтон снова обследовал мою ауру и не увидел там ничего нового. Хотя сила моя снова выросла и теперь составляет почти три уровня, но сама ось по-прежнему не активна. Но зато теперь я знаю, что дар жизни у меня присутствует, хоть и проявляет себя так странно.

Жду от тебя новостей. Твоя Эмма

Я окончила писать, растерла уставшие пальцы и сложила письмо для Лиз в заранее подписанный конверт. Если бы было так же просто отложить куда-то свои мысли. Особенно те, которые не можешь пока ни с кем разделить.

Я не написала Лиз причину своего внезапного интереса к истории. Нет, это не было из-за умения преподавателя увлечь (мэм Роджерс, ведущая дополнительный курс истории, вела свой предмет сухо и очень строго). Не было этому причиной и увлечение молодым симпатичным магом, посещавшим этот курс (как, должно быть, решила сестра). Все было намного запутаннее..

Я прикрыла глаза, снова вспоминая, как на прошлой неделе после обеда собиралась на индивидуальный урок с мэтром Далтоном. Времени до занятия оставалось еще довольно много, а кабинет наставника оказался закрыт, и я решила прогуляться по коридорам второго этажа.

Я медленно шла, то глазея в окна (но как назло, ничего интересного там не происходило), то разглядывая портреты в старых золоченых рамах, висящие на стенах. Строгие мужчины и женщины, в основном, уже в возрасте, одетые в тяжелый бархат или плотный атлас темных, коричнево-бордовых тонов. Похоже, это часть портретной галереи семейства, которому принадлежало когда-то это поместье. Я пыталась найти под картинами поясняющие таблички или подписи, но не преуспела в этом.

Так, шаг за шагом, я добралась до небольшого закутка — площадки, куда выходили двери всего двух кабинетов. В простенке между дверями висела еще одна картина — в центре ее стоял довольно плотный и важный молодой человек лет двадцати. Слева от него расположились две девушки в нежных бело-розовых платьях с высокими прическами и в кружевных перчатках. А по правую сторону — совсем молодой мальчишка, младше меня на пару лет. Широкоплечий, с серьезным взглядом темных глаз и немного насупленными бровями. С непослушными русыми прядями волос, которые он привык отбрасывать назад легким движением головы.. передо мной стоял Лай. Стоял таким, каким я видела его еще в начале своих странных снов — и я легко могла представить, как он скачет на своем коне, как лазит с нами по деревьям и как, преклонив колено к земле и призывая свою стихию, готовится дать отпор нашим врагам.. И вот он перед моими глазами, смотрит на меня с портрета сквозь толщу времени. И мне это не снится (я проверила, больно щипнув себя за руку).

Вот как, оказывается, это бывает. Когда два, казалось бы, несовместимых мира сталкиваются. Пол не уходит у тебя из-под ног, небо не падает на землю. Ты просто теряешь счет времени и пытаешь понять, какого демона здесь происходит. Забавно, но до этого момента, я и подумать не могла, что мои странные сны как-то связаны с реальностью. Воспринимала их как порождение своей буйной фантазии, как попытки получить во сне что-то, чего мне не хватало в настоящей жизни.

Теперь же я четко понимала, что это не так, что есть что-то необъяснимое, что связывает меня с этой историей.. и еще не осмысливая масштаба всех грядущих событий, осознавала, что сделаю все от меня зависящее, чтобы разобраться в этом всем. Ради него, ради них всех.

Как завороженная я смотрела на портрет не в силах оторваться. Сколько времени прошло — две минуты или двадцать? Вряд ли бы я смогла ответить на этот вопрос. В чувство меня привела мысль: «меня ждет мэтр Далтон». И я поспешила к кабинету наставника. Не то чтобы я так уж торопилась скорее на занятия, но мне жизненно необходима была информация, и наставник вполне мог ее дать.

Несколько минут пришлось потратить на то, чтобы привести себя (и свои мысли) в порядок. Вряд ли стоило врываться в кабинет с глазами навыкате и бешено бьющимся сердцем. Здесь скорее подошла бы задумчивость (а, значит, спокойствие) и искренний интерес (вот этого у меня хоть отбавляй). К кабинету я шла неспешно, слегка прикусывая нижнюю губу и пристально разглядывая портреты, и когда, достигнув своей цели, стучала в дверь, была уже практически безмятежна.

— Да, да, — послышался голос мэтра Далтона, — проходите, мистресс Дженкинс, выбирайте себе испытуемого на сегодня.

Он плавно повел рукой в сторону широкого подоконника, на котором в несколько рядов стояли горшки с растениями.

Я подошла в указанную сторону, и почти не глядя, взяла небольшой горшок с едва проклюнувшимся сочно-зеленым ростком. В ботанике я была не сильна, и к какому виду он относится, не сказала бы даже под страхом самых ужасных кар.

— Мэтр, а вы не знаете, кому раньше принадлежала эта усадьба? — как можно беззаботнее спросила я.

— О, вы интересуетесь историей? — вскинул брови наставник.

— Ну.. пока я вас ждала, я гуляла по коридорам и обратила внимание на портреты. Они показались мне частью семейной галереи.

— Да, портреты примечательные, — согласился мэтр и задумчиво погладил свою бородку. — Раньше это усадьба принадлежала одному знатному роду. Так что вы совершенно правы, эти портреты — изображения членов одной семьи. Загородная резиденция графов Солсбери — вот чем была наша школа до Смуты. Потом вся эта историческая свистопляска случилась, многие родовитые семьи распались, кто-то сбежал, кого-то казнили... лихое было времечко.

Так или иначе, поместье отошло государству. Какое-то время здесь был музей. А не так давно его передали школе-распределителю. Солсберри были сильными магами земли и артефакторами, и в подвалах сохранились отлично оборудованные лаборатории. Так что вашим юным коллегам с отделения земли, можно сказать, повезло. Ну, а у нас тут... ну-ка, ну-ка, что выбрали сегодня?

И наставник с интересом заглянул в выбранный мною горшок.

— Ммм, фиалка бархатная, отличный выбор. Давайте начнем с того упражнения, которое мы разбирали на прошлом занятии..

И все, дальше я уже не слушала.. сердце снова прыгало в груди, теперь от радости.

— Солсбери, Солсбери, Солсбери, — слово крутилось в головебезостановочно. Значит, все правда. Он был. Они были. Имя было важно. Оно якорем сцепляло реальность с моими снами. Но нужны были еще доказательства.

Занятие тянулось бесконечно долго. Я механически кивала на замечания наставника, изображала активную деятельность, что-то записывала в тетрадь, но внутри ощущала себя сжатой пружиной, которая только и делает, что ждет нужного момента, чтобы выскочить.

Мэтра я сегодня ничем не порадовала. И когда раздалось такое долгожданное «на сегодня, пожалуй, хватит», с такой прытью бросилась собирать вещи в сумку, что это даже могло показаться невежливым. Но сегодня и это не могло меня смутить или заставить хоть сколько-нибудь замедлиться. Мне очень, очень-очень нужно было в библиотеку.

Библиотека располагалась все в том же огромном главном корпусе, но в противоположной части от той, где находился кабинет мэтра Далтона. Пока я шла туда по гулким коридорам (шла быстрым шагом, хотя, Источник свидетель, старалась осаживать себя, насколько это было возможно), все придумывала, как бы без лишних вопросов раздобыть интересующую меня информацию. Не потому что я кому-то не доверяла или боялась, скорее это было что-то настолько личное, что хотелось оставить только для себя. По крайней мере, пока я не узнаю про них больше.

Огромный библиотечный зал мне очень нравился. Несмотря на свои размеры и высоту потолков, он производил теплое и уютное впечатление благодаря отделке из золотистого дерева — стены, книжные стеллажи — все было украшено резными панелями. А вот стулья и парты были вполне обычными и смотрелись здесь очень странно. Но самым удивительным был потолок, обильно украшенный лепниной и фресками. Последние изображали прекрасных дам и статных мужчин всех возрастов, активно предающихся радости чтения.

Полноправной хозяйкой библиотечных премудростей была мэм Пинч — дама зрелого возраста, по совместительству супруга миста Пинча, преподающего у воздушников один из профильных предметов. К делу своему она подходила очень ответственно, и, по мнению многих учеников, книги любила намного больше людей. Основную свою задачу эта достойная мэм видела в том, чтобы оградить бесценные источники знания от нерадивых учеников, поэтому на руки книги выдавала очень неохотно. Вот и сейчас, подойдя к стойке библиотекаря, я могла лицезреть, как она отказывалась выписать книгу долговязому светловолосому парню ( в котором я к удивлению своему узнала Стена), мотивируя это тем, что «вас много тут таких ходит, а книг этих всего три экземпляра осталось».

— У, ведьма, — тихо, чтобы не услышала мэм Пинч, шепнул побежденный Стен, направляясь к столу читального зала.. и тут увидел меня. Остановился, ухмыльнулся, отбрасывая назад белобрысую челку, но ничего не сказал и продолжил свой путь. Странный тип.

— Вам, мистресс? — тем временем выжидательно уставилась на меня библиотекарша из-за строгих тонких очков.

— Добрый день. Мне, пожалуйста, по истории магии — о великих магах жизни и магах земли. И еще, если есть, что-нибудь по истории женского костюма, для театральной постановки, — смиренным тоном и с полуопущенным взглядом попросила я.

Мэм Пинч неопределенно хмыкнула и тут же решила внести ясность:

— Книги только в читальном зале.

— Конечно-конечно, — меня это вполне устраивало. Еще не хватало врать о «театральных постановках» Алисии.

В ожидании своих книг я глазела по сторонам, и мой взгляд то и дело останавливался на Стене. Наверное потому, что других знакомых в зале не было. Тот сидел, подперев рукой щеку и небрежно листал довольно объемный том, периодически делая пальцами свободной руки разные пасы — видимо, повторял заклинания.

Мэм Пинч вернулась в компании трех книг — две из них выглядели довольно внушительно, а вот третья походила скорее на тонкий альбом. Когда я расположилась в читальном зале со своим уловом, я с удивлением обнаружила, что это альбом и есть , а точнее сборник дамских портретов от средних веков до наших дней. Две же другие книги представляли собой тома энциклопедии по истории магии : «История магии жизни» и «История магии земли». То, что надо.

С нетерпением я открыла книгу о магах земли, страстно желая отыскать какое-то упоминание о семье Солсбери. И довольно быстро нашла. Их род, оказывается, был одним из тех, кто стоял у истоков артефакторики. Даже один из законов этой науки был открыт лет триста назад неким Адамом Солсбери (и, судя, по представленному портрету, я видела изображение этого ученого мужа в одном из коридоров главного корпуса). Здесь я вспомнила для чего, собственно просила пособие по истории дамской моды. Нужно было определить временной промежуток, в который …жил Лай … и все они. Источник, мне до сих пор не верилось в реальность происходящего. На портрете ни даты, ни подписи художника я не нашла. Мужская мода не столь изменчива, а вот женская меняется из года в год. Наряды девушек на портрете я запомнила хорошо, и хотела посмотреть, какому времени они соответствуют.

Половину альбому пролистала не глядя — ни древние времена, ни средневековье , ни «галантное» время меня не интересовали. А вот последнюю треть альбома просмотрела очень внимательно. Открытые плечи, слегка задрапированные шифоном, утянутые «рюмочкой» талии, пышные короткие рукава, высокие прически — все говорило о том, что портрет, на котором был изображен Лай с братом и сестрами, был написан незадолго до Смуты. А учитывая, что в последних моих снах юноша выглядел лет на шесть-семь старше, чем на портрете, искать какое-либо упоминание о Лае нужно было во время самой Смуты или даже позже.

Я снова обратилась к энциклопедии. Правление Эдуарда Третьего. Не то. Ригард Первый. Тоже мимо. Ригард Второй. Вот это уже похоже на правду. Но сколько я не листала страницы, фамилии Солсбери больше не нашла.

В раздумьях я некоторое время сидела, механически переворачивая листы энциклопедии. Пока мой взгляд не уперся в длинные белые пальцы по хозяйски развернувшие на столе альбом с женскими портретами. Я посмотрела выше, и увиденное заставило нахмуриться: с другой стороны стола стоял Стен и, как-то болезненно ухмыляясь, веером пролистывал страницы альбома, то и дело останавливаясь на случайных изображениях.

— Манная кашка, — прокомментировал он воздушные портреты дам в нарядных платьях.

Я выжидательно смотрела на него, чуть приподняв брови. Вступать с ним в беседу с ним мне не хотелось. Сам подошел — пусть сам и начинает разговор.

— Слушай, — замялся он вдруг ни с того, ни с сего, — как там рыжая?

— У Алисии все хорошо, она молодец, — не знаю, чему я удивилась больше, вопросу или его смущению, и спросила неожиданно для себя: — Передать ей что-нибудь?

— К демонам, — он тряхнул челкой. — И что я про нее спрашивал, тоже забудь, чушь это все.

Его обычная развязная манера стремительно возвращалась . Он снова занялся альбомом и неожиданно присвистнул:

— О, а вот это годится, — на картине старых мастеров была изображена молодая девушка в костюме девы-воительницы с обнаженной грудью..

— Ну чушь так чушь, — не дала я сбить себя с толку, — дело твое.

С тем Стен и отбыл к своему столу, а я засобиралась в общежитие: надо было приготовить уроки на завтра и подумать над дальнейшим планом моих поисков. Идею ходить в библиотеку каждый день и просить книги по интересующей меня тематике отмела сразу — и недели не пройдет, как мэм Пинч (а то и кто-нибудь из знакомых) догадается, что я что-то ищу. Тогда-то я и придумала записаться на дополнительный курс по истории.

А через пару недель мне приснился очередной сон.

Я медленно прихожу в себя. Холодно, тело затекло, голова раскалывается при малейшем намеке на движение. Я лежу, ощущая спиной жесткое и стылое основание. Ноги и руки не слушаются. С трудом разлепляю глаза — и вижу только абсолютную темноту. Стараюсь дотронуться ладонью до лица — и понимаю, что руки надежно зафиксированы.. Паника... Я пытаюсь вспомнить хоть что-то, кричу, но не слышу своего крика, зову на помощь, но тщетно. От бессилия бьюсь затылком о непонятную плиту, к которой привязана, и тут чувства возвращаются. И я понимаю, что не видеть и не слышать — это благо.

Большой мрачный зал, спертый воздух, колеблющийся свет факелов. Я лежу на огромном столе, распятая на нем, словно бабочка на листе бумаги. Стол в центре начерченной на каменном полу звезды с магическими рунами. Я словно в детской страшилке или бредовом сне. Да вот только проснуться не получается.

Поворачиваю голову, и меня прошибает холодный пот: недалеко от меня, задумчиво глядя на начертанные на полу линии, стоит тот, кто превратил мою жизнь и жизни моих друзей в Бездну. Изящным жестом отряхивает крошки мела с пальцев и поднимает взгляд на меня. Взгляд холодного, уверенного в своей правоте палача. Я замираю от этого страшного взгляда, и от того, что, вопреки ему, сам он так похож на Рида в этот момент.. И этот резкий контраст возвращает ко мне самого страшного моего мучителя — память. Кровь стынет в жилах, и страх сковывает похлеще цепей. Последнее, что я помню — как друзья пытались защитить меня от этого негодяя. Но их нет, а он — есть. Значит... значит...

— Очнулась...-— констатирует маг, — отлично.

— Что.. что вы …. собираетесь.. делать? — жалкий вопрос, произнесенный еще более жалким, сиплым, прерывающимся голосом. На ответ я не особенно рассчитываю, но этот... отвечает.

— Положить конец вашему щенячьему бунту, — голос его спокоен.

Он подходит ко мне совсем близко.

— Вы мне мешаете. Не хочу, чтобы в самый ответственный момент из-за ваших выходок все сорвалось. Глупо. Это было глупо, а глупость, видишь ли, наказуема.

Жесткие пальцы тисками сжимают мой подбородок, льдистый взгляд пришпиливает к алтарному камню … Я задыхаюсь от этой непрошибаемой, тяжелой, холодной силы.

— Н-да, будь ты умнее, могла бы пожить еще года два-три, а так... смотри и запоминай, к чему приводит скудоумие, — ловушка пальцев разжимается, но урод склоняется надо мной, сдергивая с моей шеи артефакт — подвеску.

Перед глазами полыхает, пространство идет волной. «Снятие иллюзии», — механически отмечаю про себя. Оглядываюсь в ужасе, и ненавижу это чудовище еще больше — на четырех лучах звезды, на коленях, со склоненными головами, сидят Рид, Лай, Тери и Эд. Нет-нет-нет.. Запрещенная магия воды — магия крови, превращающая любого человека в послушную марионетку. Источник, во что мы ввязались.. И все из-за меня..Слезы безвольными ручейками бегут по щекам.. Лучше бы я просто сдохла..

— Сдохнешь, — спокойно обещает гад, — и дружков своих захватишь. — Милые мальчики решили провести запрещенный ритуал и выкачать жизненные силы из своей подружки, моей потенциальной невесты, кстати, но поторопились и перепутали направление потоков — не от жертвы, а к ней.. Как думаешь, что произойдет, когда схема активируется?

«..меня разорвет от направленной на меня магической энергии , — отстранено понимаю я, — и ребят высосет досуха, если не остановить поток.. Но этот палач не остановит..»

— Там же ваш сын, — это до сих пор не укладывается у меня в голове.

— О, я буду вдвойне безутешен, — он произносит это настолько безразлично, что меня мутит. — Пусть посмотрят, что бывает с теми, кто встает у меня на пути.

«Энченцио сангрия!» — его внезапный окрик раскалывает пространство — «Рапидо!»

Плотная, осязаемая волна мороза проходит по моим жилам, выстудив саму жизнь, сковав потоки слез наледью.

Повинуясь жестам мага, коленопреклоненные друзья хватают лежащие перед каждым из них ножи и дергаными, ужасающе синхронными жестами надрезают ладони. Лишенная возможности даже рыдать, я медленно умираю вместе с ними... Как же я ненавижу в сейчас этого гада.!

«Чтоб ты сдох, тварь... чтоб ты сдох, чтоб ты сдох...»

В ту минуту, когда потоки сил синхронно бьют в меня, я думаю только об этом.. Я не чувствую боли, ненависть захлестывает меня с головой.. Я смотрю на него в упор и повторяю «Сдохни, сдохни, сдохни за все, что ты с нами сделал».. Ладони и грудь печет, и я, наконец-то кричу, дергаюсь.. и вижу, как тугие темные лучи прошивают пространство от меня к отцу Рида. На миг на его лице появляется выражение изумления, а затем он вспыхивает и осыпается на каменный пол черной горкой тлена....

— Эм-ма, эм—ма ! Проснись, давай же.. — я пришла в себя от того, что меня трясла Алисия..-— Вот молодец. Ты так меня напугала! Что тебе снилось? Ты же рыдала в голос..

Я дрожащей рукой прикоснулась к щеке — мокрая, соленые ручейки стекали по шее на ворот ночной сорочки.

— На-ка, попей воды, — Алисия ловко подсунула мне под пос стакан и помогла его придержать. Сама бы я сейчас вряд ли с этим справилась. — Видишь, все в порядке, это просто сон..

Я кивнула. Да.. просто сон.. просто очередной демонов кошмар.. из чьей-то реальной жизни. А через мгновение на меня снова накатили воспоминания, и пришлось опять пить воду, стуча зубами о стекло, и она снова оказалась солоноватой на вкус. Успокаивалась я еще долго. А заснуть этой ночью и вовсе не получилось.

Глава 9

Прошло две недели. Снов мне больше не снилось, чему я была только рада. Дар мой по-прежнему отказывался проявляться, даже крошечного листика на растении мне так и не удалось вырастить с его помощью. Тем временем мои одноклассники уже перешли к работам в отдельных теплицах, где лечили или восстанавливали отдельные части растений (это более тонкая и поэтому более сложная работа). Взгляды мэтра Далтона, бросаемые на меня, день ото дня становились все мрачнее и мрачнее. А уж после того, как мне в очередной раз измерили уровень дара, и оказалось, что он подскочил до четырех с хвостиком единиц, наставник решил взяться за меня всерьез.

В итоге почти каждый день после обеда по часу, а то и больше, я под его руководством проводила в мучительных попытках активировать дар виталиста. И упражнения становились все изощреннее : то я должна была долго концентрироваться на своих ощущениях, то, наоборот, приходилось делать все быстрее и наобум. Как-то раз мэтр Далтон даже специально напугал меня, подкравшись и громко крикнув в тот момент, когда я сосредоточенно пыталась ощутить пульсацию ладоней, поднесенных к ростку. Эффекта все равно не было (нужного, я имею ввиду, так-то эффект от последнего упражнения выразился в том, что я от неожиданности подскочила, отдавив ножкой стула ногу мэтру и заодно легким взмахом руки разбив горшок с испытуемым растением ).

Свободное от занятий и уроков время я проводила в библиотеке, готовясь к дополнительным занятиям по истории, а также (и это, разумеется, было основной причиной) пытаясь найти хоть какую-то информацию, способную пролить свет на события моего последнего сна. Гибель сильнейшего мага воды, главы рода да еще при таких странных обстоятельствах должна была быть зафиксирована. Но ни в энциклопедии по истории магии, ни в учебниках истории я подобного не нашла. И это расстраивало ужасно. Очень бы многое отдала, чтобы узнать, остались ли они живы после тех событий, их полные имена, и что именно меня с ними связывает.

О последнем я думала много, но как-то вразнобой, урывками. Слишком много было суеты вокруг, незаконченных дел и событий. Единственное, что мне было понятно: соединительной нитью между мной и ребятами из моих снов был мамин медальон — простенькое и даже грубоватое серебряное украшение, из которого Лай сделал некий артефакт, связывающий их всех. Информация... Мне жизненно не хватало тех кусочков информации, из которых можно сложить всю картинку целиком.

Неожиданную помощь мне, сама того не ведая, оказала мне мэтрис Роджерс — наша преподавательница истории, по совместительству проводящая дополнительные занятия по предмету. На первом же таком занятии помимо внушительного списка исторической литературы, которую надо было прочесть в дополнении к основному курсу, она обязала нас завести специальные альбомы, куда мы должны были еженедельно вклеивать значимые с нашей точки зрения вырезки из свежих газет, ибо «именно эти, привычные для вас новости, со временем сформируют то, что мы зовем историей». На этих словах меня и осенило: я не там искала, совершенно не там. Энциклопедии могли что-то скрывать (если ничего значимого с научной точки зрения герои моих сновидений не открыли). А вот газеты тех времен молчать о подобных происшествиях не стали бы. Значит, мне нужно отыскать подшивку газет той поры. Окрыленная, я еле дождалась конца занятий, чтобы, побросав в сумку вещи, поспешить в библиотеку.

К моему разочарованию с газетными подшивками в школе было негусто. Несколько специальных изданий, связанных с магтехникой и педагогикой — вот и весь выбор. Видимо, разочарование так явно проступило на моем лице, что мэм Пинч не могла не поинтересоваться, зачем мне, собственно, понадобились такая малоценная для учеников вещь, как старые газеты. Повезло мне дважды. В том, что мэм Пинч и мэтрис Роджерс приятельствовали. И в том, что мэм Пинч нежно любила историю и всякого рода архивы.

— Это вам в библиотеку Далвертона надо, милочка. Вот где отличная подборка книг и подшивки газетные имеются. Мэтрис Роджерс сама туда частенько наведывается. Да, Далвертон ценит свою историю, и краеведческий музей там отличный, очень рекомендую. Хотя, раз вы у мэтрис Роджерс на дополнительных занятиях, вам от него и так не отвертеться. А библиотеку очень рекомендую.

Вот так и вышло, что ближайший выходной я провела в Центральной библиотеке Далвертона. Алисия проводила меня до самого здания, но дышать со мной пылью веков отказалась наотрез.

— Вот уж дудки. Тут, конечно, ничего так, уютненько. Но ковыряться в этих бумажках нет дураков. Ну, кроме некоторых... — и подруга , бросив на меня лукавый взгляд, отошла от стола, заваленного огромными папками с газетами. — Пойду лучше попрошу учебники по магтехнике.

Пара интересных учебников для нее, действительно, нашлась, и она, записав их на карточку, умчалась по своим делам (пообещав вернуться за мной через несколько часов).

Я же первым делом взялась за написание небольшого сообщения по заданию мэтрис Роджерс. А довольно быстро покончив с ним, одела перчатки-артефакты и с трепетом принялась листать подшивки газет столетней давности. Конечно, сами газеты хранились с защитными артефактами, и перчатки помогали работать с ними максимально аккуратно, но само осознание того, что я прикасаюсь к живой истории, к тому, что когда-то было свежим, новым, актуальным, определенно волновало. Первые полчаса. Потом я с головой погрузилась в ворох слегка пожелтевших записок истории, пытаясь отыскать в этом огромном стоге сена маленькую иголку.

Три часа спустя пришлось сделать небольшой перерыв. От сильного напряжения строчки начали сливаться, и разобрать что-либо стало сложно. К этому времени я просмотрела почти все, что по датам относилось к Смуте. И не нашла ничего меня интересующего — ни упоминания фамилии Солсбери, ни сообщений о внезапной гибели мага-водника.

Через час-другой должна была вернуться Алисия, и мне уже начинало казаться, что я что-то просмотрела, упустила, и вообще вряд ли что-то удастся разузнать. Задавив в себе этот приступ уныния, я приступила к просмотру следующих подшивок.. Добралась до последнего года правления Ригарда Второго, полюбовалась его изображениями, смутно напоминавшими мне кого-то (видимо, все того же Ригарда Второго, но из школьного учебника), подивилась причудливым новостям из раздела светской хроники. И вдруг споткнулась о небольшую заметку в тревожной темной рамке:

С прискорбием сообщаем, что в ночь с 22 на 23 день второго месяца осени в городском особняке рода Винтеров произошло несчастье. В результате трагического случая при магическом эксперименте с силой источника пострадали пятеро младших представителей аристократических семей. Их наставник, глава рода Винтер, лорд Уильям Граймс Винтер погиб, защищая своих подопечных. Сами молодые люди — Эдвин Алджертон, Ридли Винтер, Клайв Солсбери, Теренс Хелльдехейм и Матильда Голдвинг доставлены в Королевскую Лечебницу в тяжелом состоянии. Подробности трагедии выясняются отделом Магического Контроля.

Я перечитывала эту заметку раз пять. Но не понимала ее смысла. Пять последних имен — вот что казалось самым важным. Эд, Рид, Лай, Тери, Тилль... Еще одно доказательство, что они действительно были. Подрагивающими руками я записала их полные имена на последнем листе своих конспектов по истории. И лишь после этого ко мне вернулась способность мыслить. Я еще раз перечитала заметку. И дремавшее на окраине сознания изумление, непонимание, заполнило меня.

«Магический эксперимент»? «Защищая своих подопечных»? Как ЭТО можно было принять за магическую практику? Даже Тилли, не обладающая даром, сразу поняла, чего ожидать от этих «экспериментов». И роль отца Рида в этой всей истории … Вряд ли Магконтроль не смог выяснить, что там произошло на самом деле. Почему же тогда они так все это представили? Не захотели огласки, решили что-то скрыть? Решительно ничего не понимаю.. Затем другие мысли вихрем захватили меня..

Алджертон, Хелльдехейм — имена этих древних магических родов в нашей стране были известны всем. По крайней мере, всем, кто когда-либо учился в средних классах и изучал историю родного государства. Одни из основных зачинщиков Смуты, мечтавшие вернуть монархию и власть старейших магических родов. Сильнейшие в своем даре. Алджертоны — менталисты, специализирующиеся на иллюзиях, нынешним иллюзионистам только и мечтать о подобном могуществе. Хелльдехеймы — маги смерти, внесшие огромный вклад в развитие магической науки и особенно преуспевшие в запрещенной сейчас военной морталистике. Оба рода уничтожены как главные виновники Смуты и разжигатели гражданской войны.

«Мой род тоже намерен примкнуть к нему», «..они окажут ему поддержку» — внезапно всплыли в памяти обрывки моего сна. Род Алджертонов и род Хелльдехеймов собирались оказать поддержку.. лорду Винтеру? Он должен был возглавить восстание? Спаси Источник.. Жестокий тиран, имеющий доступ к магии крови.. Не удивительно, что Тилли и ее друзья готовились к самому худшему. И если бы не произошедшее, кто знает, как повернулось бы колесо истории.

Обрывки мыслей, ощущений, недооформившихся в слова, заметались в голове с новой силой. Едва справившись с возникшим головокружением, я начала совершенно механически листать подшивку дальше, пробегая глазами заголовки статей, но совершенно не ухватывая смысла.

Но один заголовок все же смог привлечь мое внимание. “Зафиксировано самое сильное снижение уровня силы Источника за двести лет». Сосредоточившись, я начала внимательно читать статью — «Группа исследователей из отделения Магического контроля сообщает, что ими зафиксировано резкое снижение уровня силы Источника. Причины этого явления выясняются. В последний раз подобное происходило около двухсот лет назад. Тогда ученые связали это с незаконными исследованиями магии крови. После этого данная отрасль магии была категорически запрещена в нашем королевстве».

..исследования магии крови.. привели.. к снижению общего уровня магии? Как странно..

— О, книжный червяк! Ты все копошишься в своих газетках? — Звонкий голос, показавшийся оглушительным в тишине читального зала, возвестил о том, что Алисия вернулась. — Ну-ка закругляйся. Тут на соседней улице есть вполне приличная кондитерская, я уже голодна, как волк.

Я машинально захлопнула папку с подшивками. Перед глазами еще плясали мушками черные печатные буквы. Да, Алисия, пожалуй, права. Пора заканчивать на сегодня.

— Представь, там на витрине трубочки с розовым кремом. Не цветом розовым, а прямо из лепестков. Обязательно нужно попробовать, — тараторила подруга, активно помогая мне сложить все папки по порядку и отнести их к стойке библиотекаря. Значит, и правда, проголодалась.

Как мы гуляли по городу, пили фруктовый отвар с пирожными, ехали обратно в школу с большими пакетами миндального печенья, мне запомнилось очень смутно. Мысленно я все еще сидела над папками пожелтевших газет и читала, читала, читала.

— Нет, Эмма, ты мне не нравишься. Пропылилась насквозь в своей библиотеке. Вся эта историческая ерунда тебе явно не на пользу, — в очередной раз завела свою шарманку огневичка, когда мы подходили к территории ШРАМа. И я хотела было снова закатить глаза, но заметила силуэты, направляющиеся в нашу сторону.

— Эй, Уилби, давай отойдем, поговорить надо, — голос Стена я узнала раньше, чем опознала в отлепившейся от стене тени его хозяина. И была уверена, что подруга в свойственной ей манере бодро и недвусмысленно объяснит ему, куда он может направиться со своими разговорами. Но Алисия удивила. Произнесла задумчиво: «Ну давай, поговорим». И тихо бросила мне: «Не уходи, я скоро».

Парочка переговорщиков отошла в сторону. Слышно их не было, но я внимательно следила за ними. Почему-то казалось, что хамоватый белобрысый тип может обидеть мою соседку. Не удивительно, что я не заметила, как приятели Стена подошли ко мне поближе.

— Надеюсь ты не против компании двух приятных кавалеров? — спросил невысокий, тощий, весь какой-то вертлявый, словно собранный из шарниров, парень.

Между тем, разговор у интересующей меня парочки явно набирал градусы. Стен что-то цедил сквозь зубы, активно размахивая руками. Алисия смотрела на него, прищурив глаза, сложив руки на груди и, периодически вставляла в разговор свои ехидные комментарии. Увлеченная, я услышала только последние несколько слов обращенного ко мне вопроса и вполне искренне огляделась по сторонам.

— И где же они? — «Шарнирный» сразу перестал кривляться и недобро посмотрел в мою сторону

— А это мы! — его широкоплечий, спортивного вида приятель, явно имел куда большую выдержку..

— А, тогда нет, спасибо, — и я окончательно отвернулась от этих «кавалеров» чтобы продолжить свои наблюдения. А с переговорами явно все шло не так. Стен активно пытался взять огневичку то за руку, то за плечо. Подруга же, продолжая что-то ему говорить, уворачивалась от тактильных контактов. Я покрепче сжала в руках пакет с выпечкой, готовясь прийти на помощь в любой момент.

— О, рыжая тоже с гонором, как и ты, — влез со своими непрошеными замечаниями вертлявый. — И очень напрасно: со смазливыми гордячками всякое может произойти..

— Это угроза? — холодно осведомилась, призвав в помощь все поколения аристократов в моем роду.

— Просто размышления, — осклабился этот неприятный субъект.

— Свои размышления извольте держать при себе, целее будете. И да, это угроза. — я постаралась добавить еще больше льда в голос, радуясь, что последний не дрожит, а звучит довольно уверенно.

Шарнирного перекосило, а вот «спортсмен» присвистнул, больше восхищенно, чем озадаченно. Это я отметила фоном, основное же мое внимание было сосредоточенно на Алисии. Взвинченная, она бросила какую-то фразу в лицо Стену, развернулась на каблуках и зашагала в мою сторону. Я сделала несколько шагов ей навстречу, и тут белобрысый, не выдержав, выкрикнул:

— Дура! Да кому ты кроме меня нужна-то ? Эта Фрейзер совсем тебе мозги отшибла!

Алисия остановилась и медленно повернулась к парню:

— Себе, Стен. В первую очередь я нужна себе, — и так весомо это прозвучало, что Стен замер, словно наткнулся на стену из стекла и не отрываясь, широкими от изумления глазами смотрел вслед удаляющейся девушке. А она шла не спеша, гордо неся голову, расправив плечи, и казалось, невидимая сила исходит от ее фигурки.

— Как ты? — тихо спросила ее. Подруга только еле заметно кивнула. До нашей комнаты в общежитии мы дошли в полном молчании. И лишь дома она , глядя в сторону, произнесла: «Спасибо».

— За что?

— За то, что ни о чем не спрашиваешь.

Я тихо кивнула. Что тут скажешь? Только тот, кто сам проходил через личное горе понимает, как это ценно, когда поддерживают, но не лезут в душу.

— Он неплохой, — продолжила через какое-то время подруга, — и не могу сказать, что мне он безразличен. Но нельзя, слышишь, нельзя быть рядом с тем, кто совсем в тебя не верит. Это тупик.

— Ты молодец! — Вот и все, что я могла сказать в ответ.

— Приятель Стена пытался мне угрожать, — все-таки решила наябедничать Алисии через несколько минут молчания.

— Это мелкий такой, склизкий? — Алисия прищурила глаза и изобразила масляную ухмылку «вертлявого». — А, не бери в голову. Кайот Гленн противный, но тот еще трус. В следующий раз напомни ему, что твой дядя — крупный делец, и он сам будет обходить тебя стороной.

В этот вечер ужинать мы не пошли. Ни у одной из нас не было аппетита.

Письмо Эммы к Лиззи

«Дорогая Лиз, прости,что так долго не писала. Последние недели совершенно меня измотали. Днем постоянно находятся неотложные дела, а вечером сил хватает только чтобы доползти по кровати. Ты спросишь, чем же я так ужасно занята. Сейчас попробую тебе ответить.

Начать с того, что за меня с моим злосчастным даром взялся не только мой наставник, но и собранная им недавно комиссия. Они мучили меня все это время после обеда и до ужина — измеряли демонову гору параметров, заставляли проходить разные тесты, выполнять упражнения и задания, чуть ли не шаманские обряды проводить.. и все это с подключенными датчиками ауры. Даже несчастный цветок из нашей комнаты, на котором я Источник ведает как умудрилась вырастить листик, пришлось предъявлять. Комиссия полдня его рассматривала, уж не знаю, с какой целью. До чего они в итоге этого всего договорились, мне сообщать не стали. Хорошо, что я догадалась подслушать через щелку в приоткрытой двери.

Сначала они все переругались, потом долго спорили, не зная, что со мной дальше делать. Потом оказалось, что они боятся нагоняя из Магконтроля (скоро, как я поняла, должна приехать проверка). В итоге сошлись на том, что в следующем полугодии меня отправят в группу к морталистам. Изучать ось дара с другой стороны, так сказать. Мне уже, честно говоря, все равно, сил мучиться над несчастными ростками уже никаких. А один вид мэтра Далтона вызывает во мне ужасное чувство вины и желание извиниться за то, что мой демонов дар никак себя не проявил, несмотря на все усилия этого доброго мэтра.

Помимо этих скорбных дел (которые и так отняли огромную часть моего времени), как горошины из порвавшегося мешка посыпались другие хлопоты— и приятные, и не очень. День рождения Шейлы, подготовка к приближающимся экзаменам и дополнительным занятиям. Потом мы узнали от мэтрис Фрейзер, что Алисия будет в следующем полугодии рекомендована к поступлению в Лиденбуржскую Академию Магии от ШРАМа(а это вступительные экзамены на более мягких условиях и на несколько месяцев раньше, чем для общего потока поступающих), и ей пришлось в срочном порядке в ближайший выходной явиться в приемную Академии с направлением и документами. Разумеется, я поехала с ней. И знаешь, что я хочу тебе сказать? Похоже, учиться в этой Академии примерно то же самое, что учиться на паровом вокзале — настолько там огромные и торжественные здания и корпуса, и столько там народа. Красиво, мрачно и очень шумно.

И вот в этой толпе абсолютно незнакомого народа, я умудрилась-таки встретить узнаваемое лицо. Даже не буду утруждать тебя ребусами, ты и так легко вычислишь, что это тот самый мист Диксон. Он стоял в одном из залов в компании других студентов, когда мы с Алисией плутали по зданию в поисках нужного нам кабинета. Он точно меня видел и даже узнал, судя по удивленно поднятой брови. Но я сделала вид, что не заметила его и непринужденно (очень хочется в это верить) прошла мимо. В конце-концов, мало ли на свете таких эвертов диксонов? Я совершенно не обязана их всех помнить.

Ну довольно о моих хлопотах. Расскажи мне, как ма и па, что нового у тебя самой, как там наши девочки? Я ужасно расстроилась, что вам не удастся проведать меня на каникулах. Но, с другой стороны, рада, что у па так удачно идут дела, и предприятия его расширяются. Ой, кстати, я снова видела Анабелль, и снова в парке Лиденбурга. Она передавала всем наилучшие пожелания.

Любящая тебя Эмма

P.S. Передай, пожалуйста, Джейн, что я отказываюсь идти за новой книгой Ариэллы Харт (ну почему эта дама столь плодовита в своем творчестве?) . «Магконтроль моего сердца»?Серьезно? Нет-нет, больше я этого позора не переживу.»

Запечатав конверт с новым письмом, я размяла затекшие пальцы, а затем, прошлась по комнате. Пришлось признаться себе, что я несколько покривила душой — да, конечно, я очень соскучилась по своим родным. Но еще больше мне хотелось просто побыть одной. Вся эта беготня последних недель так меня вымотала, что хотелось просто есть, спать, ничего не делать и ни с кем не разговаривать. Еще мне очень не хватало свободного времени, чтобы наконец, уложить в голове все, что я знаю о Тилль и ребятах. Скоро такая возможность мне представится — Алисия уезжает на каникулы к младшим братьям и сестрам. И я смогу несколько дней побыть наедине сама с собой.

* * *

Хочешь рассмешить Источник, расскажи ему о своих планах. Давняя пословица отлично описала ситуацию. Зря я рассказала Элси о том, что после каникул меня собираются переводить в группу магов смерти. Она, конечно, поделилась этой новостью с Шейлой, та пришла в восторг, и возжелала непременно помочь мне в постижении этой сложной науки и перезнакомить меня заранее со всем своим классом. Помимо этого, к моему удивлению (но не сказать, что к радости), зазнайка Ханна каким-то образом сдружилась с компанией Стена (как это произошло, не заметила даже Шейла, а уж она-то о своем брате многое знала), и теперь вся эта дружная команда при встрече непременно старалась нас задеть. Не сказать, что успешно, но все-таки это раздражало. В итоге времени на отдых оставалось не так много.

По вечерам я обдумывала ту информацию, которую нашла в библиотеке, и ту, которую я почерпнула из своих странных снов. Все это было похоже на игру несмышленого малыша в кубики. Кубики перемешивались, менялись местами, а через какое-то время оказывалось, что все не так, башня распадается, да и большей части кубиков в наборе не хватает.

Точно я смогла воссоздать только следующее.

Лет сто назад жили-были несколько ребят-подростков — маги-аристократы, младшие дети четырех влиятельных семейств. Как-то так случилось, что они взяли под свою опеку девочку, тоже аристократку, но без магических способностей, которую не жаловали многое их сверстники. Шли годы, эта забота переросла в искреннюю дружбу, когда все друг за друга горой. У одного из юношей в наличии оказался амбициозный и жестокий отец, сильный маг, желающий большей власти. Незадолго до Смуты он потерял жену (сама ли она умерла или он ее извел, непонятно), и решил жениться на нашей героине — девочке-«пустышке». Зная о его характере, все понимали, что ничем хорошим для девочки это не кончится. И друзья решили ее защитить: тайно провели некий ритуал, «зарядили» артефакт— медальон. Что они там делали, я не очень поняла, но, думаю, и запрещенной магии там хватало.

Через некоторое время тиран при поддержке древних магических родов решил, как думается, захватить власть.. К тому времени он уже прекрасно знал, что его сын и предполагаемая невеста с друзьями пытаются идти против него. И он решил избавиться от проблем одним махом — заманил их в ловушку, чтобы убить, инсценировав запрещенный ритуал, практически жертвоприношение. Но что-то пошло не так, и вместо того, чтобы погубить Тилли и ее друзей, магия ударила в самого злодея, и убила его.

Дальше всю эту ситуацию обнаруживает Магконтроль, но почему-то в качестве официальной версии выдает совершенно не то: это не жертвоприношение, а несчастный случай, а злодей — не злодей, а благородный защитник, павший смертью храбрых. Потом след друзей теряется. А через десятилетия я становлюсь обладательницей того самого медальона (полученного мной от мамы). А еще через восемь лет мне начинают сниться сны про ту самую девочку и ее друзей. Вроде бы ничего не забыла.

И, конечно, вопросов пока больше, чем ответов. Как в мою семью попал этот странный артефакт? Просто ли куплен или подарен, или же это нечто большее, и я — прямой потомок Матильды Голдвинг? Зачем лорд Винтер хотел жениться на девушке-пустышке? Как именно медальон должен был защищать свою хозяйку, какие заклятья на него были наложены? Что не сработало в плане Винтера? Почему он погиб так странно (судя по картине из моего сна погиб он от магии смерти, но шла она от Тилли, как такое возможно)? Почему Магконтроль скрыл правду о произошедшем? Как сложилась судьба девушки и ребят (да и вообще, выжили ли они после того страшного случая)? Почему именно мне стали сниться эти сны (ни мама, ни ма не рассказывали мне ни о чем подобном). Не лезу ли я случайно в такие вещи, в которые вообще не стоит нос совать?

Глава 10

Каникулы закончились как-то быстро. Наступил первый день нового полугодия. Меня, как и предполагалось, временно зачислили в группу магов смерти, в тот же класс, где училась Элси. Начинался день примерно так же, как и все прочие учебные дни — история, математика, нелюбимый мной рионский... А вот последним уроком у нас значился новый предмет — «общие основы магии» в большом лекционном классе. Как всегда в таких случаях, я села рядом с Элси и Шейлой (о соседстве с последней уже успела немного пожалеть, так как сегодня она, не замолкая ни на минуту, вещала о «потрясающем магазине готового платья в Далвертоне, вы обязательно должны там побывать»). Поэтому, когда прозвучал сигнал к уроку, я даже была ему рада.

Практически вместе с сигналом в классе установилась благословенная тишина. Причина ее стала ясна, стоило только оторвать взгляд от тетради и направить в сторону входной двери. Причина была высока, стройна, обладала идеально прямой осанкой и аккуратно подстриженными волосами цвета темной пшеницы, но самое главное — носила стального цвета форму Магконтроля.

— Кажется, это будет мой любимый предмет, — шепнула Шейла, не сводя глаз с вошедшего.

Совершенно не могла с ней согласиться. Как раз Магконтроля мне еще и не хватало.

Меж тем мужчина, плотно закрыв за собой дверь, прошествовал к преподавательскому столу. И, казалось, шел спокойно и расслабленно, но почему-то сразу вспомнился увиденный в зоопарке тигр — опасный и грациозный хищник.

«Хищник» в мундире остановился и, слегка опираясь пальцами рук о столешницу, не спеша и очень внимательно прошелся взглядом по своей нынешней аудитории. То есть по нам. Не знаю, как у остальных, но у меня при этом по спине пробежали весьма ощутимые мурашки.

— Приветствую … мисты, мистресс, — зазвучал мягкий, но хорошо поставленный голос. — Представлюсь: старший следователь Магконтроля Лестер Кингсли, — легкий наклон головы, — Нахожусь здесь по делам моего ведомства. Вместе с этим по приглашению руководства школы буду вести у вас курс общей магии в этом полугодии. Вопросы?

Единственный вопрос, который крутился в моей голове после этой речи — «с чего бы это нам такое счастье?». Но вряд ли он был уместен. Тем временем первые руки самых любопытных из нас несмело поднимались вверх.

— Скажите, пожалуйста, как будут проходить занятия и экзамен?

Старший следователь слегка кивнул, одобряя вопрос.

— Теоретическая часть занятий будет проходить в этом классе. Практическая — в зале для магических поединков, а позже, при подходящей погоде, и на специальном полигоне. Экзамен, проходящий, как обычно, в конце полугодия, также будет содержать теорию и практическое задание. Еще вопросы?

— Мист Кингсли, если не секрет, какой у вас дар? — Судя по игривому тону, вопрос поступил от еще одной новоиспеченной обожательницы предмета.

— Не секрет. Эмпатия. Дальше? — буднично произнес маг. И контраст не мог быть разительнее. Зал затих на мгновение, а затем одновременно выдохнул, словно единое одушевленное существо, удивленное и застигнутое врасплох. Это существо во все глаза смотрело на почти легендарное чудо — живого проявленного эмпата. Все дальнейшие вопросы сами собой сошли на нет.

— Нет вопросов? Хорошо. Тогда приступим к занятиям. И для начала давайте разберемся, зачем вам общая магия, и что я буду требовать от вас к концу полугодия..

Лекция прошла в очень бодром темпе. Зевать по сторонам совершенно не было времени. Старший следователь давал информацию кратко, сжато и очень плотно, и тут же задавал практические задания, чтобы закрепить материал. Перья и карандаши поскрипывали, и шестеренки в наших головах от них не отставали. К концу занятий Магконтроль я больше любить, конечно, не стала, но не могла не отдать должное мисту Кингсли — заставить соображать большую группу молодых оболтусов он смог, не сильно при этом напрягаясь.

Разумеется, прибытие старшего следователя стало темой дня (а, забегая вперед, и целой недели) в школе. Все ученики, у которых он вел уроки, ходили павлинами и охотно делились с остальными впечатлениями от увиденного. По углам стайки девушек что-то обсуждали и глупо хихикали, даже женская часть преподавательского состава (особенно та, что помоложе) взбодрилась и принарядилась. А вот основная часть педагогов и работников ШРАМа выглядела очень напряженной и обеспокоенной. Беготня, суета, хлопоты и волнения — вот что сулило начальству и учителям прибытие представителя Магконтроля.

Вот это все мы и обсуждали, сидя в моей комнате в общежитие. Я пригласила Шейлу и Элси к нам в гости (благо сестра Стена перестала, наконец, дичиться Алисии). Мы пили вкуснейший отвар с ягодами, угощались душистыми миндальными печеньем и, конечно, болтали о всяких пустяках..

— Ой, ну какой же душка! Лестер... все, это будет мое любимое мужское имя, — тараторила Шейла. — Ну ,скажите же, хорош?

— Хорош, — с улыбкой соглашалась Элси, — мне, правда, больше брюнеты нравятся, но для этого случая готова сделать исключение. Старший следователь, опять же, и умный, сразу видно...

— Эмма, а ты что скажешь? — призвала меня к ответу беспокойная морталистка.

— Скажу, что, может быть, и согласилась бы с вами, если бы не запутанная ситуация с моей магией. Сейчас я с опаской отношусь ко всем представителям Магконтроля без исключения.

— Но он еще и эмпа-а-а-ат, — Шейла сделала большие глаза. — Это так волнующе... Как посмотрит —меня сразу в жар бросает. Да ладно, ладно глаза закатывать, я и так знаю, что мне тут ничего не светит, но могу я хотя бы помечтать..

— А я бы не очень доверяла эмпатам,— раздался из-за учебников голос Алисии. Разумеется, мы все удивленно уставились на нее, ожидая пояснений. — В первый год, когда я попала в эту школу, была тут девчушка, ребенок совсем. Эмпат, но совсем мелкого уровня, едва-едва за двоечку. Такая миляга. Вот вроде бы и нет в ней ничего такого, а приятно с ней общаться, у всех любимицей была. Общие занятия она редко посещала, так как дар редкий, и возраст, все ж, маловат. Занималась отдельно с наставниками. И через какое-то время оказалось, что очень успешно дело у нее пошло, дар хорошо развиваться начал.

После этого видела я ее всего пару раз, и не узнавала. Вместо живого, смешливого ребенка — безразличная ко всему вобла. Потом перевели ее куда-то. Да, можешь у брата спросить, он должен ее помнить, — последнюю фразу огневичка адресовала Шейле.

— Вот и вопрос: что там с эмпатами делают, что они такие примороженные? Странно это все...

Алисия утащила из вазочки пару печеньиц и снова вернулась ко своим книгам, оставив нас переваривать полученную информацию.

— Да уж.. — задумчиво протянула Элси, но тут же нашла еще одну благодатную тему для беседы. — А видели, как преобразилась мистресс Джонс, которую приставили к мисту Кингсли секретарем?

— Да-да, сразу подхватила Шейла. — То ходила вечно всем недовольная, губы поджав. А сейчас — плывет лебедушкой, улыбается так мило..

— Как голодный вурдалак, — брякнула я., и мы все расхохотались.

* * *

Следующие несколько дней прошли достаточно тихо. Новым моим наставником назначили нашу преподавательницу магии смерти — мистресс Кирби, женщину средних лет, спокойную, хотя и довольно строгую. На занятиях я сидела в сторонке от остальных учеников. И пока весь класс упражнялся в порче различных металлических предметов, я уныло возилась с .. все теми же растениями в горшочках. Теперь моей задачей было не влить в них жизненную силу, а, наоборот, заставить завять. Разумеется, ничего у меня не вышло. Единственным результатом было четкое понимание того, что работа с растениями — определенно не мое.

А вот на четвертый день нового полугодия, когда я, ничего не подозревая, готовилась к уроку морталистики(и заранее предвкушала очередной час бесполезных попыток надругательства над ростками), в класс, деловито стуча каблучками, вошла мистресс Джонс, и, сверяясь с записями в своем блокноте, огласила:

— Эмма Дженкинс. Есть здесь Эмма Дженкинс?

— Да, я здесь, — отозвалась, не ожидая ничего хорошего. Как оказалось, правильно.

— После урока подойдете к мисту Кингсли, — и, не дожидаясь моей реакции, вышла из кабинета, цокая как пони на параде.

«Демонова кочерыжка» — это была самая пристойная из моих мыслей, совершенно нечем гордиться, конечно. Весь урок просидела как на иголках, одновременно с этим не желая, чтобы он заканчивался. Ощущение было такое, что мне приказали явиться на собственную казнь. Когда я уже собирала вещи в сумку, ко мне пробралась Шейла в компании Милли — еще одной девушки из нашего класса — и заговорщицким шепотом дала наставления «все-все запомнить, и потом ей рассказать».

— Расскажу, — нервно бросила я, — если вернусь, конечно.

И с таким вот упадническим настроем пошла навстречу своему страху. Куда идти, я уже прекрасно знала: кабинет и приемная, предоставленные старшему следователю директором школы, располагались на втором этаже, и неподалеку частенько «совершенно случайно» прогуливались стайки самых любопытных кумушек ШРАМа, нервируя тем самым мистресс Джонс.

Приемная была пуста. Видимо, временный секретарь вышла по делам. Вот и славно, видеть ее еще раз не очень-то и хотелось. Я подошла к двери в кабинет и тихонько постучалась, втайне надеясь, что про меня забыли, и я смогу на день-другой оттянуть этот разговор. Но надеждам моим не суждено было сбыться. «Да, входите», прозвучавшее из глубины кабинета, не оставило он них камня на камне.

Лестер Кингсли стоял вполоборота у окна, расположенного как раз напротив входной двери. Лицо его было в тени, и мой взгляд зацепился за белоснежную чашку с блюдцем, которую старший следователь держал в руках.

— Эмма Дженкинс. Мне сказали подойти после урока, — пока говорила, мысленно отвесила себе подзатыльник за то, что от волнения забыла поздороваться. — Э-э-э, здравствуйте, — и еще один, за блеющий тон.

— Здравствуйте, Эмма, — теперь старший следователь развернулся ко мне все корпусом и сделал приглашающий жест рукой, — присаживайтесь.

Я подошла к стоящему у стола небольшому креслу, опустилась в него на самый краешек, а затем, раздосадованная собственной трусостью, заставила себя сесть плотно, уверенно, к самой спинке и расправить плечи. И все это под внимательным взглядом мужчины, делающего очередной глоток напитка из чашки.

— Вы нервничаете? — осведомился он.

— Вам, наверное, лучше видно, — слова вылетели быстрее, чем я сообразила, как следует ответить.

— Не стоит бояться, я вас не съем. Отвара вот могу предложить, хотите? А если постараюсь, то даже смогу найти, куда мистресс Джонс спрятала все чашки, — неожиданно старший следователь как-то легко, совершенно по-мальчишески, улыбнулся, и я, наконец, выдохнула и смогла успокоиться.

— Нет, спасибо, не стоит.

— Ну как хотите.

Мист Кингсли сел в кресло по другую сторону стола и пододвинул к себе одну из папок.

— Эмма, у вас довольно необычный случай. Дар почти себя не проявляет, еле-еле получилось определить ось, а меж тем ваш уровень почти за год вырос с нуля до пяти единиц. Это очень много. — Он задумчиво смотрел на меня, ожидая реакции.

— Да, — кивнув, подтвердила — все так.

— Как представитель Магконтроля, я не могу оставить все это без внимания. Поэтому, начиная с этого дня, я буду официально являться вашим куратором. Для вас это мало что поменяет, не бойтесь. Вы так же будете заниматься с ...— он заглянул в папку, — мистресс Кирби, но плюс к этому, один урок в неделю у вас буду проводить я. И еще.. для выхода за территорию школы теперь вам нужно будет мое разрешение — это та формальность, которую нужно соблюдать. Вот, пожалуй, и все, что я хотел вам сегодня сообщить.

Я, как зачарованная, слушала этот спокойный размеренный голос и не отрываясь смотрела на человека перед собой, а мысли мои витали далеко отсюда. Смысл сказанного доходил до меня с опозданием и, подозреваю, прошло несколько секунд, прежде чем я смогла хотя бы просто кивнуть. Вот позорище, оставалось только надеяться, что маги-эмпаты не постоянно считывают эмоции.

— В таком случае жду вас здесь же послезавтра, сразу после завтрака.

— Да, хорошо, — я поднялась из кресла для посетителей. — До свидания.

— До свидания, Эмма.

Шейла и Милли устроили на меня засаду в конце коридора, где прогуливались туда-сюда, изнывая от любопытства.

— Ну что? — нетерпеливо зашептала Шелли — как все прошло?

— Хорошо, ответила я, все еще плавая мыслями в тумане. Мист Кингсли будет теперь моим наставником (радостный писк). А еще у него светло-серые глаза (еще более радостный писк).

— Да, серые,— продолжила я уже про себя, — без единого оттенка голубого или зеленого, как серебряный жемчуг или сталь клинка, или небо в пасмурный зимний день. . .. удивительные.. И чего это я так его боялась?..

И только когда мы с девушками добрались до столовой, во мне стали зарождаться смутные сомнения. С чего это я так быстро пришла в столь умиротворенное расположение духа? Спокойствие и обаяние старшего следователя было ли тому причиной, или же это и есть работа мага-эмпата? И мне снова стало не по себе.

После обеда, когда мы не спеша шли к общежитию, навстречу нам попались Ханна, вертлявый Гленн, «спортсмен» и еще несколько незнакомых мне учеников школы. Я уж было подумала, что сегодня они спокойно пройдут мимо, однако Ханна заметила нас, остановилась и на ее кукольном личике расцвела довольно неприятная слащавая улыбка.

— Кого я вижу? Эмма, ты разве еще учишься? Я думала, тебя уже выгнали с позором, — Ханна невинно похлопала глазищами и повысила громкость своего голоса, чтобы уж точно слышали все вокруг. — Представляете, за все полугодие она смогла вырастить всего один листик на растении, и то никто не понял как!

Окружение ее не подвело, и послышались ехидные смешки.

— Ну-ну! — неожиданно вступилась за меня Шейла. — Наверное, именно из-за того, что Эмма — такой позорный маг, ею и заинтересовался Магконтроль, а мист Кингсли решил стать ее куратором.

Вот теперь мы имели удовольствие видеть неподдельное выражение удивление на личике Ханны — круглые глаза и такой же круглый приоткрывшийся рот.

— Куратором? Не врешь?

Я начинала злиться, внутренне досадуя на внезапную откровенность одноклассницы. Еще не хватало перед всей этой компанией отчитываться.

— И за какие такие заслуги старший следователь решил взять под свое крылышко самого завалящего мага?— выступил вперед «шарнирный» Гленн с фирменной глумливой ухмылкой на лице.

Чего он не мог видеть, так это того, что упомянутый им следователь в это время шел по дорожке в сторону учебных павильонов, как раз за спиной их с Ханной компании. Заинтересованный услышанным, он остановился, сложив руки на груди, и внимательно следя за ситуацией, что явно не предвещало оратору ничего хорошего. Крошечные редкие снежинки, танцуя, опускались на темно-серый воротник его форменного пальто. Гленна же между тем несло :

— Может, дядюшка деньгами отдарился, чтобы племянницу не вышвырнули взашей? Или ...— в глазах парня появился уже совсем нездоровый блеск, — .. может сама отблагодарила по-женски, так сказать.. кто их, этих заносчивых праведниц разберет, а?

— А вот давай и проверим, — плечистый соратник Гленна неожиданно ловко оттеснил Милли и наглым образом прижал меня к своему боку за талию так сильно, что как ни пыталась я отодвинуться от него, ничего не вышло. Со стороны это выглядело как донельзя фамильярные дружеские объятия. Гленн же, одновременно с этим, вплотную подошел ко мне. Его глаза лихорадочно блестели, когда он щелкнул пальцами у меня перед лицом, и в руках его мгновенно появилось ледяное лезвие. Я отпрянула, точнее попыталась, но плечистый держал крепко.

— Я же предупреждал тебя, что со смазливыми гордячками порой случается всякое...

«Еще один мерзавец — водник», — пронеслась бесполезная сейчас мысль..

А в следующее мгновение я поняла, почему никто из присутствующих не пытался остановить этих двоих: кроме них, предвкушающих злодейство, все остальные присутствующие здесь, не отрываясь смотрели на Лестера Кингсли.

— Я увидел достаточно,— слишком спокойно для данной ситуации произнес старший следователь и как-то нехорошо прищурился.

В тот же миг лезвие перед моим носом рассыпалось ледяной пылью, хватка плечистого ослабла, а оба мерзавца осели на землю, трясясь мелкой дрожью с выражением немого ужаса в глазах.

Застывшая во времени словно муха в янтаре, даже не моргая широко распахнутыми глазами, я смотрела, как все так же спокойно приближается к нам старший следователь Магконтроля, как расступаются перед ним ученики, как, медленно танцуя, опускаются на плечи и рукава его пальто снежинки. Белое кружево на темно-сером.. красиво как.. И дались они мне, снежинки эти.

— … в порядке?

Оказывается, пока я вот так бездумно таращилась на снежные хлопья, мист Кингсли задал мне вопрос.

— А? — очень содержательный ответ, конечно.

— Эмма, вы в порядке? — чуть медленнее обычного произнес с-этого-дня-мой-наставник. — Посмотрите на меня, пожалуйста.

Я попыталась сфокусировать зрение и более осмысленно взглянуть на него.

— Да, все в порядке, — произнесла наконец.

Кажется, и вправду, отпустило. Только снег.. все идет и идет.

— Хорошо, — кивнул маг. И обратился к стоящим неподалеку Шейле и Милли,— Проводите мистресс Дженкинс в ее комнату.

И только затем обратил свое внимание на все еще поскуливающих на земле парней.

— Встаем, господа. И за мной к директору, отвечать за свои слова и поступки.

Приятели Стена прекратили подвывания, неловко барахтаясь поднялись на ноги и, ссутулившись, засеменили за старшим следователем.

— Источник помилуй, вот это дар! — произнесла Милли, когда они отошли на достаточное расстояние, а свидетели всей сцены, включая Ханну, начали расходиться по своим делам.

Шейла же деликатно взяла меня под локоть и спросила «Пойдем?». И я очень была ей благодарна за то, что не смотря на распирающие ее эмоции и желание прямо сейчас обсудить случившееся (об этом я могла судить по восторженным глазам и розовому румянцу на щеках, который возникал каждый раз, когда она волновалась), она не накидывалась сразу на меня с расспросами или восхищенными охами-ахами, а давала время прийти в себя.

Этой ночью мне снился снег. Мягкие белые хлопья ложись на темно-серые крыши домов. А в перламутрово-сером пасмурном небе полупрозрачным подтоном был разлит золотистый солнечный свет. Я все смотрела и смотрела в это небо и чувствовала на себе его взгляд, изучающий и очень спокойный.

На следующий день весь ШРАМ бурлил, все обсуждали произошедшее. Скандал вышел знатный, замять его руководству не удалось (как утверждали «знатоки» исключительно благодаря вмешательству представителя Магконтроля).

На уроке истории меня срочно вызвали к директору, и пока я шла к его кабинету в сопровождении секретаря, успела напридумывать себе сразу несколько причин этого вызова. Все они были весьма неприятны и влекли за собой необходимость оправдываться или давать показания. Реальность же оказалась намного проще.

В просторном кабинете миста Хортона было очень людно. Помимо самого директора школы здесь же присутствовал старший следователь, оба вчерашних неудавшихся злоумышленника, а также незнакомые мне прежде дамы и господа средних лет. Судя по тому, что сидели они вместе с Гленном и его приятелем, они являлись родственниками молодых людей.

— Добрый день, — в этот раз я не забыла об элементарной вежливости.

— А, мистресс Дженкинс, здравствуйте, — директор сказал это нарочито громко, — Я позвал вас потому, что мист Нокс и мист Бартон хотят сказать вам кое-что важное в свете произошедшего вчера. Верно я говорю?

Друзья-приятели неслаженно закивали опущенными головами, затем встали, сделали несколько неуверенных шагов мне на встречу. Куда только подевалось все кривлянье и лихой задор?

— Мы хотели извиниться за вчерашнее, — начал, что интересно, спортивного вида приятель Гленна. Сам «вертлявый» еще раз кивнул.

— Подробнее, мист Бартон, мист Нокс. За что конкретно вы хотите извиниться? — голос Лестера Кингсли звучал по-прежнему мягко, но вот взгляд, обращенный на парней, снисхождения не обещал.

— Ну.. за угрозы, — выдавил из себя «спортивный».

— .. за оскорбления, — произнес наконец хоть что-то красный как рак Гленн, — и за нападение... этого больше не повторится.

— Конечно, не повторится, — кивнул Кингсли, — иначе ни одно высшее учебное заведение страны не примет потенциальных преступников. Гарантирую это как представитель Магконтроля.

— Мистресс Дженкинс, вы принимаете извинения миста Бартона и миста Нокса? — вопросил все так же громко директор, очевидно, желая побыстрее покончить со всем этим?

Честно говоря, я была не в восторге от всего происходящего. Какое там моральное удовлетворение... Оба парня казались сейчас ужасно жалкими. Очень неловко было за них, и за всю ситуацию в целом. Я тоже хотела, чтобы эти все это поскорее закончилось, поэтому поспешно согласилась:

— Да, да, принимаю.

— Тогда больше не смеем вас задерживать, вы можете вернуться к вашим занятиям.

Так я и поступила.

А за ужином Шейла сообщила любопытные новости, которые узнала от Стена. Во-первых, Гленну с его приятелем (его, кстати звали Рэнди) грозило отчисление из школы и как следствие, запечатывание магии, ибо маги-недоучки — очень опасное явление. Но родители обоих молодых людей уговорили миста Хортона дать сыновьям еще один шанс (и, надо думать, пожертвовали на развитие школы крупные суммы).

Во-вторых, Бартоны и Ноксы наняли адвокатов и хотели доказывать, что «мальчики совсем не это имели в виду и что их спровоцировали». Но сложно утверждать что-то про «имели в виду», когда на месте присутствовал сильный маг-эмпат. Поэтому вся линия защиты развалилась сразу же. И, в-третьих (и об этом Шейла могла говорить не иначе, как с восхищением), мист Кингсли категорически запретил кому бы то ни было “допрашивать, тревожить и любым способом оказывать давление на его подопечную», то есть на меня. Поэтому меня не трогали, тогда как всех свидетелей некрасивой сцены (включая саму Шейлу и Милли) вызывали для дачи показаний.

— Он защищает тебя как лев! — умилялась Шейла.

— Ты преувеличиваешь. Он прежде всего старший следователь Магконтроля, на подопечного которого было совершено нападение. Хорош бы он был, если бы позволил хулиганам выйти из воды сухими, — Я старалась мыслить беспристрастно. Но, что греха таить, от восторгов подруги было хорошо на душе.

— К слову о Магконтроле. Сегодня у меня было индивидуальное занятие с мистресс Кирби, — подхватила разговор Милли. — Пока я выполняла задание, к ней зашла еще одна преподавательница, и они о чем-то разговаривали. Я не особенно прислушивалась, но когда мистресс Кирби упомянула миста Кингсли, сразу навострила уши.

Они обсуждали тот факт, что директор который год просил кого-нибудь из Магконтроля провести у учеников учебный курс, но те всегда отказывались по благовидным предлогом. А в этом году вдруг согласились, да еще прислали не абы кого, а старшего следователя. Здорово, да?

Все согласились, что, действительно, здорово. Предмет, по-крайней мере, тот ведет очень даже интересно.

Вечером все то же самое я обсуждала с Алисией.

— Надо же, как я ошибалась в Гленне с его дружком, — вздыхала огневичка. — Была уверена, что им запала хватает только на словесные перепалки и то до поры — до времени. А вон как вышло. Хорошо, что ты не пострадала.. Молодец ваш эмпат, что поставил их на место.

На том и закончился день.

А на следующее утро мне предстояло первое индивидуальное занятие с тем самым эмпатом.

Глава 11

День не задался с самого начала. Во-первых, я чуть не проспала. Быстро привела себя в порядок, закинула вещи в сумку и бегом припустила в столовую — позавтракать нужно было обязательно, так как сразу после занятия с моим нынешним куратором предстояло бежать на дополнительный урок по истории. Во-вторых, в столовой разобрали все сэндвичи и вкуснейший горячий шоколад, которыми я рассчитывала перекусить. Пришлось довольствоваться отваром и сахарной булочкой. Что-то более плотное съесть я уже не успевала.

В третьих, когда я подходила к кабинету Лестера Кингсли, я вспомнила, что впопыхах положила в сумку только тетрадь по истории. Мелочь, но тоже неприятно.

В результате к своему куратору я прибыла в несколько нервозном состоянии. Добавлял переживаний еще и тот факт, что вчера я твердо пообещала себя поблагодарить миста Кингсли за свое счастливое спасение и даже немного порепетировала свою речь по этому поводу (правда, про себя, чтобы не потревожить Алисию).

У мистресс Джонс, как и у всех административных работников, сегодня был выходной. И дверь кабинета старшего следователя была настежь раскрыта. Сам он уже сидел за столом и что-то писал. Тем не менее мое приближение он увидел сразу, еще до того, как я успела постучаться.

— Доброе утро, Эмма. Проходите пожалуйста.

— Здравствуйте, мист Кингсли. Я хотела поблагодарить вас за то, что.. — я приготовилась зачитать свою прочувственную речь, но вчерашние старания пропали даром: старший следователь досадливо поморщился и сразу пресек мои попытки.

— Не стоит. Это единственно возможные действия в данной ситуации с мой стороны. — Легкий взмах рукой по направлению к креслу для посетителей, — Присаживайтесь, успокаивайтесь .

«Демонов эмпат», — подумалось мне.

Те временем означенный выше эмпат дописал свое письмо, запечатал его в лежащий рядом конверт, поднялся из кресла и неспешно прошествовал в приемную, чтобы положить свое послание на стол секретаря. Я же, действительно переведя дух, готовилась к занятию — выкладывала из сумки карандаши, автоматическое перо, тетрадь по истории — и одновременно украдкой следила за передвижениями моего нового куратора. С последним я явно перестаралась.

Это стало понятно, когда я, засмотревшись, неловко повернулась и легким движение локтя скинула на пол свою тетрадь. Та красиво спланировала по дуге и шмякнулась раскрытой обложкой аккурат под ноги возвращающегося на свое место мужчине. Он наклонился, аккуратно поднял тетрадь, перевернул, пробежался по ней глазам, внимательно посмотрел на меня и вернул беглянку на стол.

— Как ваши успехи в морталистике? — спросил старший следователь, стоя у окна лицом ко мне.

— Честно говоря, не очень, практика мне так и не дается, — призналась чистосердечно, вспоминая наотрез отказывающиеся засыхать растения и гадая, какие упражнения предложит мне сам наставник.

— Знаете, Эмма, я слышал только об одном случае, похожем на ваш. У девушки примерно одних с вами лет, не мага, после одного происшествия был зафиксирован сильный рост уровня дара, при том, что сам дар так и не был раскрыт. Было это давно, лет сто назад, — мист Кингсли расслабленно подошел к столу и, уперев в него ладони, наклонился вперед, внимательно глядя мне в глаза. По спине побежали мурашки, вспомнился сон, — прозрачно-серое небо и белые звездочки снега — и я впала в какое-то оцепенение..

— Вам знакомо имя Матильды Голдвинг? — прозвучало громом среди этого не очень ясного, но спокойного неба.

— Что? — не отводя взгляда я пыталась взять в толк... Но как? И понимание — тетрадь.. я же выписала имена ребят на обложке этой самой тетради.. — А, да, знакомо.. Но почему...

— Откуда?

Видит Источник, как мне хотелось хоть кому-то рассказать обо всем. Поделиться, выслушать дельный совет. И тут же вот — передо мной человек знающий, умный, благородный.. может,стоит облегчить душу? Но я тут же представила, как буду выглядеть со стороны со своими «разумными» объяснениями.. «Я видела ее во сне.. а еще мне снилось.. да-да».. Кошмар, все во мне протестовало. Выглядеть нелепо в глазах Лестера Кингсли мне совершенно не хотелось..

— Я хожу на дополнительные занятия по истории.. И несколько недель назад преподаватель выдала нам задание по старым газетным подшивкам. Листая газеты, я увидела траурное сообщение о несчастном случае.. погиб взрослый маг и пострадали несколько юных. Их имена я выписала, хотела найти еще упоминание о них, чтобы узнать, выжили они или нет, но больше никаких заметок не нашла. В их числе была и Матильда Голдвинг, — даже не соврала нигде, надо же.

— Ваш интерес к истории похвален, — старший следователь все так же внимательно смотрел на меня. — То есть вы не знаете о том, кем была эта девушка?

— Нет, — я искренне помотала головой. — Кем? — и затаила дыхание..

Мой собеседник не торопился утолять мое любопытство. Все также неспешно он прошел в угол комнаты, где стояла пара стульев, обитых красно-белой с золотом тканью. Взял один из них за спинку и поставил к столу рядом со мной. Затем подошел к двери, закрыл ее на ключ и, достав из кармана бляшку на шнурке (в которой я опознала «глушилку» — звукопоглощающий артефакт, который использовался, чтобы не тревожить домочадцев, если тебе возжелалось поиграть на тромбоне среди ночи), повесил ее на ручку. Я с нарастающей тревогой следила за этими действиями. Наконец, мист Кингсли сел совсем рядом со мной, облокотясь одной рукой на край стола, так близко, что я почувствовала аромат его одеколона — остро-свежий ветивер и горьковатую полынь. Голова немного закружилась, в висках застучал пульс.

Мужчина слегка покачал головой, внимательно на меня посмотрел. И я как-то сразу успокоилась. Любопытство никуда не пропало, но тревожность и излишняя нервозность отступили.

— Спасибо ,— произнесла тихо.

Старший следователь только кивнул в ответ.

— Эмма, вы производите впечатление на редкость разумной девушки, но на всякий случай я озвучу, что все сказанное здесь должно остаться между нами. Мы договорились?

Теперь кивнула я.

— Прекрасно. Итак, Матильда Голдвинг... Матильда была внебрачной дочерью нашего последнего короля.

— Но у Ригарда Второго не было наследников!

— Наследников не было. А вот ребенок на стороне имелся. Это не афишировалось, понятное дело. Девочка была отдана в семью, доказавшую свою верность короне. Но, слухи, конечно, не остановишь. И некоторые приближенные вполне могли догадаться о ее истинном происхождении.

У меня в этот момент что-то щелкнуло в голове. Словно еще одна деталь головоломки встала, наконец, на свое место. Могли, конечно. Могли догадаться. Лорд Винтер это знал точно. Иначе зачем ему жениться на девчонке без дара? Ригард Второй собирался отречься от престола. Винтер же хотел получить власть. В таком случае женитьба на дочери короля (хотя и непризнанной) — отличный шаг чтобы продемонстрировать преемственность новой власти. Могла бы и сама догадаться, но вот в чем не сильна, так это в дворцовых интригах.

— В отличии от своего отца Матильда не была магом. Редко, но такое случается даже в семьях, где у обоих родителей сильный дар.

— Она выжила после.. того случая? — спросила то, что волновало больше всего, — И остальные, кто был с ней?

— Выжили. Чудом, не иначе. Несколько дней провели в лечебнице без сознания. А за это время случилось многое. Например, сильно занемог Ригард Второй, предусмотрительно подписавший указ о своем отречении.. — по иронии в голосе старшего следователя и легкой полуусмешке одним уголком рта, стало понятно, что совпадением скоропалительную болезнь монарха он не считает, — и за жизнь Матильды появились серьезные опасения. Слишком много желающих могло найтись, чтобы оборвать последнюю ниточку правящего дома.

— Ее пытались убить?

— Попытались бы непременно. Но наш последний монарх дураком не был. Еще задолго до отречения он дал распоряжение своему советнику присматривать за Матильдой и вовремя вывести ее из игры — увезти спрятать, дать документы с новым именем.

— Как же тогда получился тот ...несчастный случай. Плохо присматривали? — я не понимала, как же при таком распоряжении Тилли с друзьями не от кого было получить поддержку, да и вообще, как она оказалась в невестах Лорда Винтера.

— Очень хороший вопрос. Произошла измена. Приемная семья Матильды не оправдала доверия монарха. Поэтому случилось то, что случилось... Это долгая и запутанная история.. Сейчас важно то, что из лечебницы советник смог забрать девушку . Подходящее время и место — объявить ее мертвой и спрятать — идеальный вариант. Однако, возник ряд препятствий.

Во-первых, при обследовании как раз и выяснилось, что Матильда Голдвинг обладает странным непроявленным даром. Приличного, надо сказать, уровня. Во-вторых, целитель, который помогал восстановлению всех пятерых пострадавших, заметил одну интереснейшую закономерность: жизненная сила в этих юных аристократах распределялась подобно жидкости в сообщающихся сосудах — если накачать ею одного, то уровень ее повысится ненамного, но у всех, и наоборот. Какой из этого можно сделать вывод?

— Они были как-то связаны? — прошептала пересохшими губами.. «Добровольно делюсь кровью и жизнью...», — всплыл в памяти обрывок моего сна

— Да, точнее даже не они, а их жизни. Советник оказался в весьма непростой ситуации: чтобы сберечь Матильду, ему нужно было спрятать не только ее, но и ее четырех друзей. Еще один забавный момент —подробности о том, когда и каким образом была осуществлена привязка, он достать из них не смог. Это сильный-то маг-менталист... Единственное, что удалось установить: сделано это было не столь давно. И все. Время поджимало, и он поспешил забрать их из лечебницы, объявив общественности об их смерти и спрятать в домике на окраине провинции. Дальше вернулся к государственным делам, планируя чуть позже более подробно разобраться со всеми этими загадками. Но к тому времени, как о них вспомнили, все пятеро как сквозь землю провалились. Так и не ясно, что с ними стало. Канули в Бездну.

И вот теперь я узнаю, что в Распределителе есть девушка с очень похожим случаем на тот, что был у Матильды Голдвинг. Что бы вы подумали, оказавшись на моем месте? — Старший следователь с почти дружеским любопытством смотрел на меня.

— Что.. я.. ее потомок?

— Именно! — Лучился радостью от моей сообразительности собеседник. — Особенно учитывая, что с сильными магами вы дружбу никогда не водили..

— Но какая связь между даром, похожим на мой и связью с остальными четырьмя магами? Зачем вы мне про это рассказали? — голова от откровений уже шла кругом.

Мист Кингсли задумчиво постучал пальцами по столешнице, словно сыграл слышимую ему одному мелодию на клавесине. Затем посмотрел на меня своими светло-серыми глазами, и взгляд его ощутимо потяжелел. Как будто мне на плечи опустилось толстое ватное одеяло — и тепло, и пошевелиться трудно.

— Дело в том, — неторопливо, словно нехотя, начал старший следователь, — что подобная связь невозможна без магии крови.. А этот вид магии не зря был запрещен. Мало того, что он способен превращать любое живое существо (включая и сильных магов) в послушную куклу, так еще и некоторые его заклинания очень сложно снять, и действуют они не только на тех, на кого их накладывали, но и на их потомков — через кровь... Поэтому, если допустить, что вы действительно являетесь потомком Матильды Голдвинг , и у вас неожиданно проявились те же аномалии с даром, что и у нее, логично предположить, что..

— ... и связь через кровь сохранилась.. — прошептала я.

— Скорее была как-то активирована.. связь вашей жизни с жизнями потомков друзей Матильды.

— Чем мне это грозит? — спросила с вновь проснувшейся тревогой.

— Тем, что если что-то случится с теми неизвестными, с которыми, возможно, — он выделил последнее слово, —... связаны, это сразу же отразится на вас.

— Можно ли это как-то проверить? — голос дрогнул. Перспектива быть связанной жизнью непонятно с кем, пугала. А вдруг это девяностолетние старики, которым жить осталось не так много?

— Можно попробовать, — кивнул старший следователь. — В вашей медицинской карте лечащим врачом указано, что резистентность к целительской магии у вас в пределах нормы. В прошлый же год к услугам целителей вы не обращались..

Я кивнула, не совсем понимая, к чему мой наставник ведет речь..

— Если предположить связь жизней, то для того же эффекта исцеления недуга что раньше, усилий целительской магии нужно будет больше.. раз эдак в пять. Самый простой способ проверить наличие связи — залечить что-то небольшое, не влияющее на уровень жизнеспособности, и посмотреть, какой запас магической энергии на это уйдет.

— Царапину? — предположила я..

— Скорее порез. Стандартный, бытовой, под который настроены большинство домашних целительских амулетов.

Заметив мои испуганно вздрогнувшие ресницы, мист Кингсли мягко улыбнулся, — Эмма, вы опять напрасно распереживались, никто вас сейчас не собирается мучать и истязать.

И снова я почувствовала, что звенящая внутри струна тревоги ослабла, страх улетучился. То ли виной тому эмпатические штучки, то ли эта спокойная улыбка.

— Пообещайте мне только.. — старший следователь наклонился к мне, пристально глядя в глаза, и от движения, от волны горьковато-свежего аромата, снова чуть закружилась голова.. — Пообещайте в течение недели подумать о том, что вы услышали, а также над тем, согласны ли вы провести этот неприятный, не скрою, но не опасный для вас магический эксперимент. Он мог бы очень многое прояснить. Обещаете?

— Да, обещаю, — я смотрела в эти прозрачно-серые глаза не моргая, и, кажется, уже знала ответ. И знала, что он знает, что я почти уже согласна, но дает мне время передумать. И это было благородно. Я поймала себя на том, что совершенно глупо улыбаюсь.

Лестер Кингсли тем временем, подошел к двери, снял с ручки «глушилку» и настежь открыл дверь.

— Ну что же, Эмма, пожалуй, сегодня мы неплохо поработали. Вы можете быть свободны.

— И только когда я уже попрощалась и чуть было не вышла из дверей кабинета, вспомнила, что хотела попросить еще разрешение на выход из школы на завтрашний день.

— И куда же вы собираетесь? — полюбопытствовал наставник.

— В синематограф. Вместе с ученицами старшего класса

— Ну, раз так, не вижу причин для отказа. — И старший следователь быстро заполнил бланк разрешения, украсив его строгим, резким росчерком. — Прошу. Хорошей поездки.

Уходила я из кабинета в состоянии глубокой задумчивости, но с чувством неясного волнения в душе. С этим всем я и проходила весь день: и отбыла занятие по истории, и сходила на обед, и готовила уроки на следующую неделю, и даже ночью оно было со мной. Полегчало только на следующий день, когда с весело щебечущей стайкой девушек (включая Алисию и Милли) мы отправились в столицу смотреть в синематографе новую картину.

Картина оказалась искрометной комедией о растяпе-ухажере, мечтающем произвести впечатление на прекрасную девушку. Испробовав все способы и не добившись успеха, он привлек к этому делу свою подругу. Вдвоем они организовывали столь забавные и абсурдные ситуации, что зрители хохотали в голос. В конце главный герой осознал, что его избранница — не далекая прекрасная девушка, а веселая и верная подруга. Нам так понравилось, что мы решили пойти еще на один сеанс, закупившись кульками карамелек и жареных орешков.

— Больше всех мне понравилась актриса, играющая подругу, — вслух размышляла Алисия, когда мы усталые, еле живые от смеха выходили с повторного просмотра. — Сколько в ней энергии и задора. Не то, что эта пучеглазая красотка Мими.

Я немного отстала от девушек — лента на туфельке предательски развязалась и пришлось, присев, завязывать ее обратно.

— От же ж сразу видно качественного кавалера: привел даму в приличное обчество! Не то, что мой крайний муж! — раздался неподалеку трубный женский глас, словно зверь элефант огласил окрестности своим мощным зовом.

В следующее мгновение я почувствовала, что в меня въехал паровик — огромный ярко-зеленый, в шляпе и боа, блистающий изумрудами и брильянтами в необъятном декольте — и я повалилась на спину.

— Ой, что это? — испуганно пробасил паровик.

— Мусенька, не делайте себе нервы, сейчас я все оформлю, — произнес высокий напомаженный тип в бархатном пиджаке и парчовом жилете, бросаясь ко мне на помощь. — Позвольте ручку, милая барышня, будем посмотреть, что тут у нас.

Пока он осматривал меня, убеждаясь, что со мной все в порядке, я смотрела на него, и глаза мои все больше округлялись. В этом хлыщеватом молодце с зализанными назад волосами и мерзкими тонкими усиками я с удивлением узнала Эверта Диксона.. Судя по всему момент узнавания в моих глазах не ускользнул от вышеназванного индивида, и только я набрала воздуха для гневной тирады..

— Воробышек, дышите носом... — сердечно процедил он сквозь зубы и тут же громко воскликнул: — Шикарно, ви-таки здоровы, чтоб я так жил! Я дико извиняюсь за такое огорчение.

Он помог мне подняться на ноги и в процессе я не упустила возможность шепотом ответить на его приветствие:

— Всегда подозревала, что у вас прекрасный вкус, но чтоб настолько!... Усы рекомендую оставить, исключительно ваш вариант.

Раздраженное фырканье пролилось бальзамом на мою душу

— Жоня, ви такой обходительный мущщина. Что бы эта малахольная девица бы без вас делала? — Радовалась меж тем обильная телом Мусенька.

— Сюдой, сюдой, — «Жоня» Диксон под локоть энергично тащил меня к выходу..

— А ну пустите, — прошипела я зло, как только мы вышли из зала.

— Слушайте, это не то, что..

— Да, совсем не то, — перебила я этого.. этого... — и поспешила к подругам внутренне удивляясь, как это раньше я могла находить его привлекательным.

Но даже этот эпизод не смог окончательно испортить отличный день (хотя и доставил несколько весьма неприятных мгновений). И к моменту возвращения в школу хорошее настроение вновь бурлило внутри и переливалось через край.

Ночью, впервые за много недель, мне снова снится Тилли с друзьями. Снова Лай достает из ящика стола мой медальон. Снова все друзья по очереди надрезают черным ритуальным ножом себе ладони и собирают кровь в большую чашу. Снова и снова я слышу, как Эд приносит слова клятвы:

«Добровольно делюсь кровью и жизнью. Клянусь всегда быть рядом»... Быть рядом... всегда быть рядом.. быть рядом.. .. — его голос эхом звучит в моей голове, когда я проваливаюсь в другой, уже спокойный сон.

Глава 12

Неделя пробежала быстро за занятиями, уроками, болтовней, невинными шалостями и раздумьями. А подумать было над чем. И речь не об ответе мисту Кингсли — здесь все давно было решено. Скорее о ситуации в целом. Во мне может течь королевская кровь, меняет ли это что-то для отдельно взятой меня? Что, если моя жизнь и вправду связана с жизнями совершенно неизвестных мне людей? Можно ли что-то с этим сделать? Надо признаться, все размышления мои носили совершенно отстраненный характер — словно речь не обо мне, а о совсем другом человеке. Куда больший эмоциональный отклик вызывал во мне сам старший следователь. И все попытки серьезно подумать почти всегда незаметно сводились к совершенно несерьезным внутренним вздохам. Моя легкомысленность удивляла меня саму.

— Держи себя в руках, дорогая Эмма, — говорила я себе, — а то придется все-таки купить последний шедевр Ариэллы Харт. Будешь читать у окошка и трепетать от нежных чувств.

От подобной перспективы ощутимо передернуло, из чего я сделала вывод, что мое положение еще не так безнадежно.

Когда в конце недели я шла на занятие к Лестеру Кингсли, ноги сами несли меня по направлению к его кабинету, а губы так и расплывались в глупой улыбке. Пришлось постоять в коридоре и покошмарить себя вероятными перспективами своего будущего, дабы не опозориться вконец перед проницательным эмпатом. Не сказать, чтобы это отлично помогло, но розового тумана в голове поубавилось. Однако все старания чуть не пошли прахом, стоило только увидеть, как старший следователь невозмутимо пьет отвар из белоснежной чашки, просматривая очередную папку с документами.

— Доброе утро, Эмма, — он заметил мое присутствие раньше, чем я смогла как-то его обозначить, — располагайтесь, — и снова погрузился в свои бумаги.

Неожиданно стало досадно — столько волнений было прожито, а тут — «располагайтесь». Даже не улыбнулся.

В кресло села уже несколько в раздраженных чувствах, даже поерзала от души. И не дожидаясь приглашения к беседе буркнула:

— Я подумала над вашим предложением, и я согласна, — маг быстро взглянул на меня с интересом, как на невиданную доселе диковинку, затем кивнул, отставил в сторону чашку и (здравствуй снова, розовый туман) лицо его озарила та самая улыбка — мягкая и озорная — словно солнечный луч в хмурый дождливый день.

— Вы смелая девушка. Я нисколько в вас не сомневался, — он снова аккуратно закрыл дверь на ключ, не забыв про «заглушку». — Чтобы вам было не так страшно, давайте поступим так — сначала покажу вам сам процесс на своем примере, вы посмотрите, а затем повторим с вами. Заодно сравним количество магединиц, которые потребовались мне и вам.

Проговаривая все это, мист Кингсли доставал из ящика стола небольшой кинжал с узким лезвием, спиртовые салфетки и пару бытовых лечебных артефактов.. Расположив весь этот набор предметов, он сел рядом со мной, снова ободряюще улыбнулся и, протерев ладонь левой руки салфеткой, принялся объяснять..

— Смотрите, сам процесс неприятен, но абсолютно безопасен. К сожалению, обезболивающий артефакт применить мы не можем, иначе получим искажение результата. Берем лезвие, делаем небольшое рассечение — и он легко «чирикнул» свою ладонь кинжалом. Полученный разрез длиной пальца в два сразу засочился кровью. Старший следователь промокнул ранку, убрав ее излишки, и активировал лечебный артефакт. Когда порез затянулся, мист Кингсли перевернул металлическую бляшку и посмотрел индикацию — из пяти маленьких кристалликов светилось четыре.

— Отлично, на восстановление ушла примерно одна магединица, — мужчина посмотрел на меня — Эмма, вы готовы?

— Да, — ответила я и протянула наставнику свою ладонь. Тот принял ее в свою руку и провел по ней большим пальцем, массируя и снимая напряжение. От этого простого жеста я ужасно смутилась. Собственная ладошка в мужской руке показалась маленькой и хрупкой, а уверенные прикосновения слегка прохладных пальцев — слишком личными, чтобы я смогла остаться безмятежной. Легкий остро-свежий с горчинкой аромат кружил голову.

Холодок спиртовой салфетки помог немного взять себя в руки. Но лишь на долю мгновения, пока невозмутимый взгляд серых глаз, таких близких, что я могла различить каждую крапинку на радужке, не пронзил насквозь, как булавка бабочку.

— Вдохните глубоко, — мягко, почти бархатно проговорил мой мучитель, — А теперь выдох!

И в тот же момент лезвие вспорхнуло, я даже пикнуть не успела, как алые капли побежали по коже. И только потом пришла боль, резкая, но вполне терпимая. Мист Кингсли приложил к порезу салфетку и слегка прижал чтобы не так сильно кровило.

-Ну, посмотрим, — он активировал артефакт, и ранка стала понемногу затягиваться. Медленно, словно нехотя. Когда процесс завершился, старший следователь быстро перевернул бляшку. С обратной стороны еле-еле, мигая, подсвечивался единственный кристаллик из пяти.

-Четыре с половиной магединиц, почти пять, — спокойно и сухо констатировал наставник и осторожно отпустил мою руку. Откинувшись на спинку стула, он задумчиво потер пальцами идеально выбритый подбородок.

— Это, демоны раздери, все сильно осложняет.

Мист Кингсли неспешно встал и подошел к окну, где застыл, сцепив руки за спиной и глядя куда-то вдаль. Между нахмуренных темно-русых бровей появилась морщинка. Я с растущей тревогой смотрел на него. Видимо, все плохо, если даже опытный маг-эмпат демонов поминает.

-Эмма, —проговорил он наконец. — Похоже, у нас с вами единственный выход — надо найти тех, с кем вы связаны жизнями.

— Как? И зачем? — голова напрочь отказывалась соображать.

— «Как» — это хороший вопрос.. об этом чуть позже. Со вторым проще — чтобы найти способ разорвать эту связь. И лучше не затягивать. Это и само по себе опасно, а ввиду последних новостей и подавно.

Старший следователь повернулся ко мне и не дожидаясь вопросов, как обычно спокойно начал повествование..

— В последние годы в Бретонии активизировались монархисты. Всегда, конечно, находились те, кто хотел вернуть власть сильным магам и поставить во главе нового короля, уж больно идея соблазнительная. Но обычно все это ограничивалось небольшими группками недовольных, которых удавалось вовремя дезактивировать. В этот раз все хуже, сеть этих групп разрослась как грибница под землей. А, значит, кто-то очень высокопоставленный все это организует.

Мист Кингсли взял паузу, вернулся в свое кресло, и побарабанил пальцами по столешнице..

— А теперь представьте, какой подарок вы сейчас представляете для заговорщиков. Потомок королевского рода, с каким-никаким, а даром. Я вас уверяю, они и мечтать об этом не смели — готовое знамя, считайте … благородная миссия — вернуть трон истинному владельцу — он усмехнулся. Ни желание, ни интересы «истинного владельца» при этом в учет приняты не будут.

Картина ужаснула. Я показалась себе маленькой песчинкой, которую затягивает в жернова государственных интриг..

— Они смогут меня найти?

— Боюсь, что смогут, — мужчина задумчиво смотрел на меня поверх сцепленных в замок пальцев. — Я думал, у нас с вами есть в запасе полгода-год, но судя по последним новостям, все намного хуже. Похоже, у заговорщиков есть свои люди в Магконтроле, и то, что удалось узнать мне, могут найти и они... Мне придется уехать на несколько дней, — мист Кингсли на мгновение сжал переносицу большими пальцами. —После поездки я смогу точнее оценить обстановку.

— А как... — срывающимся голосом произнесла я. –— Как мне отыскать всех, с кем я связана?

— Насколько я понимаю, эта связь подобна нитям, постоянно соединяющим всех участников. Плетение этих нитей — вопрос сложный, и зависит от многих факторов — вид заклинаний, которые применялись, порядок их накладывания и так далее.. но их основа — магия крови.. Все,что нам нужно сделать — потянуть за вашу нить, тогда рано или поздно (лучше, конечно, рано), остальные объявятся. Для этого хорошо бы знать так называемые «якори» заклинания — что-то, что их активирует. В качестве якорей может выступать предмет или фраза или нечто, что помогает осуществлению конечной цели, ради которой была осуществлена такая рисковая, по сути своей связь.

Те.. хм.. эксперты, с которыми мне удалось пообщаться о магии крови, вторя один другому, говорили странные вещи... — при этих словах старший следователь бросил на меня взгляд, в котором сквозило любопытство, : «Кровь подскажет». Якобы если уж связь активизирована, то и знания о ней, человек каким-то образом получит..

Он внимательно посмотрел мне в глаза

— Поэтому, Эмма, если вдруг вам придет в голову какая-то странная идея, скажите мне о ней, это может быть важно, договорились?

Я смотрела в прозрачно-серые глаза словно в воду холодного ручья в весенний день и меня раздирали внутренние противоречия... Так хотелось рассказать о Тилли, о ребятах, но что-то останавливало.. я не могла понять что. Да и что бы это дало, никаких знаний о их потомках у меня все равно не было. Амулет! Я вдруг вздрогнула. Его я могу спокойно показать.. Вдруг это поможет?

— Эм-ма!

Ах да, от меня же ждут ответа. Я кивнула. И быстро, пока не передумала, вытащила из-под платья медальон и открыла замочек.

— Вот, это единственная вещь, которая досталась мне от мамы, и которую я ношу. Может это быть артефактом? — я протянула руку с медальоном через стол. Мист Кингсли с интересом принял у меня неказистую вещицу и довольно долго ее разглядывал.

— Нет, — покачал головой наставник, — совершенно не чувствую магического поля,это просто украшение.

Длинные прохладные пальцы аккуратно вложили медальон мне в руку. И я застыла в совершенном изумлении .«Просто украшение»? Но ..как?

Наверное, я выглядела жалко: испуганная, сбитая с толку бедняжка да еще краснеющая от его взглядов и случайных прикосновений. Во всяком случае мист Кингсли обошел стол, немного развернул к себе мое кресло, присел передо мной, словно перед маленьким ребенком так, чтобы наши глаза были на одном уровне и слегка, успокаивающе сжал ладонями мои предплечья..

— Я вас испугал.. прошу прощения, — мягкая ободряющая улыбка стала еще одной жемчужиной, которую я мысленно поместила в свою шкатулку с драгоценными воспоминаниями.

Постепенно страх отступил. Во всяком случае, трясти меня перестало.

— Вот так-то лучше. Мы со всем справимся, слышите, Эмма? Мне придется уехать на несколько дней, как я уже говорил. От того, что мне удастся узнать, зависит многое. И когда вернусь, то вернусь уже с конкретным планом действий. Это я вам обещаю. Вы мне верите?

— Да, мист Кингсли, верю..

— Хорошо. И еще ...когда мы наедине, зовите меня Лестером, — и старший следователь неожиданно мне.. подмигнул. А я сидела, ощущая разливающееся тепло в груди, и осознавая, что, верно, совсем тронулась умом. В то время, как надо мной нависла реальная опасность, я умудрилась впервые в жизни по уши влюбиться.

Следующие дни прошли как в тумане. Все валилось из рук. Я стала рассеянной, на занятиях сидела как механическая кукла — записывала, не задумываясь над тем, что именно пишу. Уроки готовила из рук вон — чтобы хоть что-то понять приходилось перечитывать учебники снова и снова. На вопросы отвечала невпопад. Забывала поесть, если не напомнить. Страшно мне не было. Было беспокойно. Я пыталась как следует обдумать ситуацию, но совершенно не могла сосредоточиться. Казалось, я упускаю из вида что-то очень важное, какую-то мысль которую вот-вот поймаю за хвост. Но мысль, совершив очередной кульбит, снова убегала. Я поняла, что совершенно ненавижу ждать. И все же жду, каждый час, каждую минуту жду новостей о том, что мист Кин.. Лестер вернулся.

Мне крупно повезло, что Алисия в те же дни была занята приготовлениями к грядущим экзаменам. На этой же неделе ей с еще несколькими выпускниками ШРАМа предстояло отбыть в Академию на пять-шесть дней для сдачи вступительных испытаний. И она так волновалась, что почти не обращала внимания на странности в моем поведении. Когда наступил, наконец, назначенный день, и мы попрощались (очень сердечно, хотя весьма скомкано и нервно), то, признаться, я даже испытала облегчение — теперь я могла метаться и переживать не оглядываясь на то, как это выглядит со стороны.

Через пару дней после отъезда Алисии в нашем расписании значилось первое практическое занятие по общей магии, и я вся извелась, гадая, вернется ли старший следователь к этому времени или нет. И чем дальше, тем больше я нервничала. Дело дошло до того, что сидя на скамье в тренировочном зале непосредственно перед ответственным моментом, я начала было грызть ногти, чего раньше никогда за собой не замечала. Напряжение звенело во мне перетянутой струной, по которой тренькает горе-музыкант, еще чуть-чуть — и порвется... И в тот момент, когда ожидание уже стало невыносимым, в зал вошел Лестер Кингсли собственной персоной — спокойный, собранный как всегда. Сегодня на нем не было кителя, а рукава белоснежной рубашки он подвернул, чтобы ничего не стесняло движений. Сердце забилось часто-часто, особенно когда его взгляд остановился на мне, а затем, напротив, пришло относительное умиротворение — он здесь, значит, все будет хорошо.

Преподаватель быстро разделил нас на группы по виду дара. Сразу стало понятно, что больше всего у нас стихийников, чуть меньше виталистов и магов смерти. Всего пять менталистов и ни одного эмпата (это мы, правда, и так знали). От каждой группы стихийников мист Кингсли выбрал по одному ученику. Выстроив их в линию, он попросил показать их базовые заклинания. Через некоторое время, мы сами смогли удостовериться, что, несмотря на разный дар и отличающиеся стойки и жесты, в действиях магов-стихийников прослеживались общие закономерности. По-крайней мере, потенциально опасные атакующие заклинания отличались от защитных и нейтральных. Дальнейшие наши действия были похожи на танец в паре с постоянно меняющимися партнерами. В паре один партнер-стихийник должен был применять любое базовое заклинание, а второй участник — как можно быстрее определить его характер. Это оказалось так интересно, что даже я, увлеченная совершенно не наукой, под конец втянулась и смогла несколько раз подряд предугадать действия моих оппонентов.

— А как же заклинания остальных осей?

— Да... виталисты, морталисты, менталисты и эмпаты, — когда мы будем их изучать? — главные наши энтузиасты наперебой осаждали старшего следователя вопросами.

— Ось жизни-смерти посмотрим на следующем занятии. Там есть ряд весьма значимых отличий. Ближайший теоретический урок как раз будет этому посвящен. А вот изучение взаимодействия с менталистами и эмпатами пока придется отложить. Если будем продвигаться в хорошем темпе, то к концу полугодия сможем вернуться к этому вопросу. Пока же могу только сказать, что этим группам магов важен близкий контакт с объектом взаимодействия.. На этом сегодняшнее занятие окончено, все свободны. Следующих учеников прошу задержаться: Энди Граймс, Стивен Флейт, Эмма Дженкинс.

Усилием воли я заставила себя замедлиться, привести одежду и прическу в порядок и только потом неспешно подойти к старшему следователю, раздающему указания двум моим вышеназванным однокурсникам. Как только молодые люди откланялись, наставник повернулся ко мне. Спокойный и невозмутимый в отличии от меня. Я очень надеялась, что хотя бы внешне выгляжу нормально.

— Эмма, — быстро взглянув на меня и продолжая расправлять закатанные рукава на рубашке начал старший следователь, — я вынужден перенести наше с вами занятие на сегодняшний вечер. Буду ждать вас после ужина в своем кабинете.

Тревога снова захлестнула. Не понимать, что что-то не так, я не могла. Но вместе с тревогой пришло радостное предвкушение — видеть, слушать голос, быть рядом. Глупая, глупая Эмма.

Стоит ли говорить, что время от обеда до ужина тянулось хуже тугой резины. Сам ужин я отбыла как наказание в компании Милли и Шейлы, увиливая от беседы под предлогом головной боли. К кабинету старшего следователя подходила, в волнении комкая в пальцах ткань платья и пытаясь глубоким дыханием успокоить участившийся пульс.

Старший следователь сидел в с кресле. На спинку последнего был накинут китель. Рукава рубашки были снова закатаны, ворот расстегнут. При виде меня мист Кингсли сделал приглашающий жест рукой и все также спокойно, но быстро поднялся из-за стола, чтобы закрыть дверь кабинета.

— Дело хуже, чем я предполагал, — начал сразу с места в карьер эмпат, — счет идет на дни. Нельзя допустить вашей встречи с ними. По крайней мере пока не разорвана связь. Надо убрать вас отсюда..

— Но, мист Кингсли, я не понимаю, — начала было я...

— Лестер, Эмма, мы же договаривались. Сейчас нет времени для расшаркиваний. Вам нужно покинуть школу. Сегодня же. Дня два-три вас никто не хватится.

— Что? Как?

Мужчина придвинул свой стул близко к моему. И пристально глядя глаза в глаза произнес:

— Послушайте меня очень внимательно Эмма. Сейчас вы вернетесь в общежитие, пообщаетесь с кем-нибудь из подруг о пустяках, скажете, что ужасно устали и собираетесь спать. Сами же соберете сумку — самое необходимое на пару дней — и через час выйдете из общежития к третьему павильону, я буду вас там ждать... знаете, где это?

Я кивнула

— А если меня увидит кастелянша?

— Не увидит, — спокойно возразил мужчина, — у нее появятся важные дела.

Затем подошел к своему столу, открыл ящик и выставил передо мной пачку разномастных купюр, кошелек с монетами и ярко-желтый металлический медальон.

— Денег здесь с запасом, на всякий случай. Медальон — артефакт с иллюзорной личиной.

Меня хватило только на то, чтобы вытаращить глаза. Такие медальоны мало того, что редки необычайно, так еще и незаконны.

— Его хватит дня на три непрерывной работы. Попробуйте перед зеркалом — одеваете и нажимаете на зеленый камень. Чтобы отключить иллюзию — на красный.

Подрагивающими руками я надела медальон на шею, подошла к висящему на стене зеркалу и нажала на зеленый кристаллик — в зеркале отразился худой русоволосый парнишка в коричневом костюме, таких много ходит по улицам, увидишь и не запомнишь: мелкие черты лица, веснушки, угловатые конечности.. совершенно обычная внешность. Я нажала красный камень — и не без облегчения увидела на зеркальной поверхности отражение моего настоящего лица. Быстро спрятав запрещенную вещицу под воротником платья, я вернулась к столу.

— Куда же мне ехать?

— Я все вам расскажу через час. Вы все запомнили Эмма?

Я кивнула.

Покидала я кабинет Лестера в еще большем смятении, чем раньше, чувствуя себя то ли шпионом, то ли преступницей.

Первая часть плана прошла без сучка, без задоринки. Я заглянула в комнату Шейлы, посетовала на усталость, послушала снова охи и ахи о том, как идет моему куратору белая рубашка, и объявила о том, что хочу лечь спать пораньше. В своей комнате переоделась из форменного платья в практичное дорожное голубое, собрала в сумку смену белья и прочие нужные вещи, положила врученные мне старшим следователем деньги. И села на свою кровать, обхватив голову руками.

Мне живо представлялось, как в комнату возвращается Алисия, и узнает, что я пропала. Как эту новость сообщают Лиззи и родителям. И поняла, что не хочу причинять им такую боль. Но через мгновение пришла другая мысль — Лестер.. Он ради это дела ставит многое на карту, если заговорщикам станет понятно, кто помог мне бежать, что ему грозит? Если они меня поймают, что будет с ним, со мной, со всеми нами? Нет-нет, я не имею права отказаться..

Через час одетая, с сумкой в руке, я тихо-тихо, как мышка, скользила по коридору и вниз по лестнице. Пару раз пришлось подождать, пока внизу кто-то из девушек пройдет по переходу, но больше препятствий я не встретила. Даже охранник внизу задремал и не заметил, как я прошмыгнула мимо. Третий павильон находился за общежитием. Я куталась в пальто от ветра (или меня колотило от переживаний, трудно сказать) и, стараясь идти по теневой стороне дорожки, продвигалась к нужному зданию. Небольшое каменное строение служило одной из мастерских для начинающих артефакторов. Едва я подошла к двери, как та приоткрылась, и мист Кингсли так невозмутимо и вежливо произнес «Входите, Эмма», словно я только что постучалась в дверь его кабинета. В мастерской царил полусумрак, немного света давали расставленные на больших рабочих столах магические светильники.

— Все хорошо? — осведомился старший следователь

— Да, все получилось.

— Отлично. Теперь дальше. Когда мы выйдем за территорию школы, вы активируете иллюзию, отправитесь на станцию и сядете на паровик до Лиденбурга. А там, на вокзале купите билет до Рочестера — это небольшой городок к юго-востоку от столицы. Ехать туда часов пять, отправляется паровик поздно ночью, рано утром будете на месте. Запоминайте адрес: Рочестер, Зеленая улица, дом сто двенадцать. Запомнили? Повторите..

После того, как я три раза без запинки назвала данный адрес, мой куратор (или правильнее теперь — куратор моего побега?) продолжил:

— Это небольшой, довольно уютный дом для служебных надобностей. Ключ найдете под зеленым камнем недалеко от калитки. Там поживете несколько дней. В город выходить только под иллюзией. Как только появятся новости, я или мои люди с вами свяжутся. И вот, возьмите это...

Лестер снял со своего пальца небольшой перстень белого металла с плоским черным камнем и вложил его в мою ладонь. — Наденьте и не снимайте. Это маячок. С его помощью я смогу отслеживать ваши перемещения и найти вас, если вдруг что-то пойдет не так.

— Что будет, если они вас.. раскроют? — мне показалось, мой вопрос его удивил.

— Эмма, — слегка улыбнулся он мне, успокаивая как маленького ребенка. — Это совсем не тот вопрос, которым вы должны сейчас задаваться. Давайте-ка лучше повторим последовательность ваших действий..

Когда стало понятно, что я все хорошо запомнила, старший следователь продолжил наставления.

— Я постараюсь выбраться в Рочестер, как только предоставится возможность. Вы же со своей стороны сосредоточьтесь на кровной связи. Возможно, что-то вспомните, придумаете или еще как-то «кровь подскажет», — снова усмехнулся мужчина. У меня опять возникло ужасно раздражающее чувство, что я вот-вот что-то пойму или вспомню, но мысль снова улизнула быстрее, чем настороженная ящерица.

— Пора, — при этих словах мист Кингсли подошел к нише в дальнем углу павильона. Я удивленно провожала его взглядом, готовясь выйти на улицу и думая о том, как же нам незаметно покинуть территорию распределителя. Старший следователь между тем нажал на скрытую панель в нише и часть стены медленно, словно сопротивляясь, отъехала в сторону, образовав проход.

— Тайный вход! — прошептала я.

— Ну или выход, это как посмотреть .. Осторожно,тут ступеньки, — и мужчина элегантно подал мне руку.

Подземный туннель был очень старый, но ни паутины, ни прочей гадости видно не было.

— Им часто пользуются? — удивилась я.

— Не думаю. Строили все это сильные маги-артефакторы, а уж им влить в камень несколько заклинаний очищения уж точно было по силам.

Шли мы долго, мне казалось, за это время можно было несколько раз обойти вокруг школы. Туннель окончился тяжелой кованой дверцей с хитрой системой щеколд. Дверь явно запиралась только изнутри. Мист Кингсли поколдовал над защелками, и дверь слегка приоткрылась. Я с любопытством высунула нос на улицу. И застыла от удивления. С внешней стороны никакой двери не было,а была земляная насыпь холма, от которого рукой было подать до здания парового вокзала Далвертона.

— Вот мы и пришли, — мягко сказал Лестер. — Не бойтесь, я уверен, что все будет хорошо.

Я стояла напротив него, совсем близко, и пыталась запечатлеть этот миг в своей памяти: красивый высокий светловолосый мужчина в длинном форменном пальто улыбается мне успокаивающей, почти ласковой улыбкой. Светлые серые глаза, прозрачные как воды озера в утренний час, тонкие, красиво очерченные губы.. Как же мне хотелось, чтобы он хоть на миг почувствовал то, чем дышала сейчас моя душа.

В глазах мужчины на мгновение мелькнуло удивление, а затем он наклонился и едва коснулся моих губ своими с такой неизъяснимой нежностью, что в горле застыл комок.. чуть помедлил и прошептал, словно выдохнул.. «Эмма, вам пора»..

Я, огорошенная, испуганная и счастливая шагнула в сторону, кивнула и поспешила к выходу.. Сделав два шага, обернулась, — Лестер смотрел мне вослед пристально и.. растерянно.. словно он сбит с толку. Я улыбнулась ему, нажала на зеленый кристаллик маскирующего амулета и поспешила на станцию.

Глава 13

Как бы я ни была взвинчена, под мерный стук колес паровика все же умудрилась задремать. И снова, как и почти каждую ночь в последнее время, мне привиделся Эд, произносящий слова клятвы. «Добровольно делюсь кровью и жизнью. Клянусь всегда быть рядом»... Они звенели у меня в ушах, когда я внезапно проснулась с ощущением маленькой победы: вот оно.. вот эта верткая мысль-ящерица, которую я смогла-таки поймать. Я посмотрела в окно (и чуть не подпрыгнула, когда в отражении увидела взлохмаченного конопатого паренька). По всему выходило, что спала я всего ничего, мы даже половину пути до Лиденбурга не проехали..

Оставшееся время я лихорадочно думала. С одной стороны, у меня появилась зацепка. Довольно призрачная, но чем больше я размышляла о ней, тем больше она казалась мне похожей на правду. С другой, я то и дело возвращалась мыслями к Лестеру. Сейчас, когда схлынула первая волна неожиданного счастья, я остро осознала, чем именно он рискует. Неужели эти заговорщики не сопоставят тот факт, что он был моим наставником, и тот, что я сбежала буквально за несколько дней до их прибытия? Да, доказательств у них нет. Но что, если они поймают меня. Вот тут-то и появятся железные улики. Со мной они ничего не сделают, я им нужна хотя бы на какое-то время. А вот старшего следователя не пощадят.

Я крутила перстень-маячок на пальце, кусала губы и думала, думала, думала… И пока ехала в паровике. И когда покупала билет до Рочестера. И сидя на вокзале в ожидании назначенного времени. И когда шла по перрону на посадку. И когда, уже сидя в вагоне, обнаружила неподалеку пожилую пару — солидного грузного мужчину и седовласую даму в меховой накидке.. Они, кряхтя устраивались в своих креслах и почтенный мастер брюзжал, что «это ужасно долго и неудобно ехать ночью, скорей бы уже приехать», и что столица ему не нравится, то ли дело их старый добрый Рочестер.. На краю у столика, призывно приоткрыв свои недра, стоял саквояж.. И я решилась..

Зажав в руке перстень, я пошла по проходу, споткнувшись как раз у кресел моих попутчиков, так что саквояж чуть не слетел на пол.. Многословно извинившись и получив вдогонку «Полегче, юноша.. никакого воспитания», я быстро прошагала в тамбур. Там, оглянувшись по сторонам и убедившись, что меня не видно, дрожащей рукой извлекла маскирующий медальон и нажала на красный кристаллик. И уже в своем истинном облике вышла из паровика.. Стоя на платформе и провожая взглядом проплывающие мимо меня вагоны, я осознавала, что только что совершила самую большую глупость в своей жизни. Там, в саквояже, уезжал в Рочестер следящий артефакт.

— Простите меня, — мысленно обращалась я к Лестеру Кингсли, — но я не прощу себе, если из-за меня вы пострадаете. Я должна, просто обязана справиться с этим сама.

И тут же поморщилась от того, как пафосно это прозвучало. Маленькая моська Эмма, стремящаяся спасти большого служебного пса от охотника, который за ней гонится. Но, как бы то ни было, выбор был сделан, и на душе, несмотря на неизвестность, царило спокойствие.

Остаток ночи я провела в привокзальной гостинице. Побоялась ехать ночью неведомо куда. Место это оказалось ужасное — грязная клетушка с раскладушкой.. Поспать толком не удалось –боялась, как бы местные лихие люди не украли сумку с деньгами. Внешность также пришлось сменить на мальчишескую — одинокая девушка в таком месте явно вызвала бы нездоровый интерес. С наступлением утра я с радостью покинула это пристанище бродяжек. В справочной получила список недорогих, но добротных гостиниц Лиденбурга, и выбрав наугад одну из них, наняла извозчика.

Гостиница с незатейливым названием «Вкусно и уютно» располагалась на окраине столицы. Представляла она собой двухэтажное здание, внизу находилась одноименная ресторация, а на втором этаже сдавались комнаты. Кровать, стол, стул и умывальник с зеркалом — вот и вся обстановка. Зато чистенько и недорого. Жутко хотелось спать, но опробовать в деле свою идею хотелось еще больше.

Я сняла мамин медальон, покрутила его в руке, затем извлекла из сумки дорожный маникюрный набор с острыми ножничками. Как следует вымыла руки с мылом, а затем, на выдохе, как делал Лестер, ткнула острием в палец левой руки.

Ой-ой-ой! Больно было ужасно, даже слезы выступили. Морщась, я выдавила несколько капель крови на медальон, пробубнила «исполни клятву» и скорее засунула травмированный палец в рот. Выглядело все это донельзя нелепо. Да и эффекта я никакого не почувствовала. Ничего нигде не щелкнуло, в голове не прояснилось, не явился ничей призрак и вообще ничегошеньки не изменилось. Только палец, демонов палец, ныл не переставая.

Подождав немного, я спустилась вниз, в ресторацию. Заказала у добродушной распорядительницы сытный завтрак с омлетом и кофе и окопалась за столиком в самом углу зала так, чтобы видеть входную дверь. Ела нарочито медленно, растягивая время, а заодно раздумывая, что же буду делать, если мои ожидания не оправдаются. Запасного плана у меня не было, идей других пока тоже. Поэтому решено было наслаждаться простыми радостями жизни (еда, и правда, оказалась вкусной, жаль, что аппетит еще не проснулся), листать купленную за мелкую монету газету и периодически посматривать на входящих в двери гостей.

Так продолжалось очень долго. Я объелась, изучила все местные сплетни и финансовые сводки, выпила три чашки кофе, чуть было не уснула, отсидела себе всю.. ну, в общем, все то, что вообще можно отсидеть. И готова была уже плюнуть на эту затею и пойти наверх поспать, когда в ресторацию, наконец-то, вошел тот, кого я тут и поджидала.. Эверт Диксон собственной персоной. Вид он имел донельзя расхристанный: каштановые вихры падали на глаза, на левой скуле наливался пурпуром кровоподтек, ворот мятой светло-серой рубашки был расстегнут, жилет нараспашку. Не подозревающий о своей долгожданности тип одобрительно огляделся, повесил пальто на спинку стула у ближайшего столика и приземлился рядом. Потер ладонями виски, отбросил взмахом головы прядь волос с лица и призывно улыбнулся распорядительнице.

— Милейшая, не найдется ли у вас завтрака для усталого бойца, всю ночь отважно сражавшегося с чес.. в смысле, за честь прекрасной дамы?

Я в своем углу закатила глаза. Мист шут гороховый в своем репертуаре.

К удивлению моему распорядительница одобрительно засмеялась, захлопотала, и через несколько минут уже расставляла перед этим нахалом яичницу с беконом, нарезанную кровяную колбасу, тосты с маслом и джемом, дымящуюся чашку отвара и еще какой-то напиток в кувшинчике.

— Ммм.. — заглянув в кувшинчик, довольно произнес Диксон, — я ваш вечный должник.

— Уж вечный, — фыркнула довольная распорядительница, — три фунта с тебя, красавчик.

— Вы добрый дух, — тот вынул из кармана требуемую сумму, — спасающий страждущих ..за весьма умеренную плату.

Пока Диксон с аппетитом знакомился с завтраком, я предавалась нерешительности. Может, это просто еще одно совпадение. Хотя.. В голове сухо защелкали костяшки счётов.

Когда-то Эдвин Алджертон на крови поклялся Матильде Голдвинг «всегда быть рядом», и она активировала эту клятву своей кровью на медальоне и фразой «выполняйте обещанное». Щелк. Мы с Диксоном впервые встретились год назад. Тогда я случайно измазала амулет кровью и, точно помню, бросила Эверту в лицо практически ту же самую фразу. Щелк. В это же время мой дар начал расти. Щелк. С этого же момента я натыкаюсь на Диксона всякий раз, куда бы я ни направлялась. Щелк. И, наконец, сейчас, когда я снова попыталась активировать связь, он снова тут как тут. Щелк. Нет, все одно к одному.

Я встала, с наслаждением размяла ноги и подошла к столику своего знакомого. Как раз в это время он деловито намазывал джемом тост.

— Мне нужно с вами поговорить, — решительно преступила я к беседе.

Мой будущий собеседник с некоторым неудовольствием взглянул на меня, вцепился зубами в тост и буркнул что-то похожее на «валяй». Мда, и с манерами тут не все ладно.

Я присела за столик напротив Диксона, побарабанила пальцами по столу, почесала нос, не зная с чего начать. И решила с места в карьер выяснить то, что интересовало меня сейчас больше всего. Наклонившись поближе к молодому магу я тихо-тихо спросила:

— Вы имеете какое-то отношение к роду Алджертонов?

А в следующее мгновение чуть не шваркнулась лбом о стол и ощутила, как меня сгребли за шкирку и подтянули вплотную к лицу моего визави.

— А ну-ка, выйдем, друг любезный, — Диксон, чтоб демоны ему уши открутили, встал, поднял меня как нашкодившего кутенка, и, приобняв за плечи (и не ослабляя при этом хватки) стал подталкивать к двери — на два слова..

Распорядительница неодобрительно покачала головой, но ничего не сказала.

Так мы шли до ближайшей подворотни. Ни дать, ни взять два закадычных друга. В проулке же Диксон быстро схватил меня за грудки и в прямом смысле прижал к стенке.

— Кто тебя подослал, сопляк?

Пронзительный взгляд буравил насквозь. В голове неприятно защекотало, и я поняла, что этот менталист недоделанный пытается прочитать мои мысли. Явно ничего комплиментарного для себя он там не обнаружил.

— Пусти.. те, — просипела я, — я не хотела вас задеть..

— Не хотела? — он вопросительно выделил окончание и несколько ослабил хватку.

— Да, не хотела.. Вот, смотрите.. — я осторожно, не отводя от него взгляда, извлекла наружу медальон с иллюзией и на ощупь нажала красный кристалл. — Узнаете ?.. И это не то, о чем вы подумали.. Меня никто не подсылал.

Брови менталиста взлетели вверх, глаза удивленно расширились. Я почувствовала, что меня резко отпустили, и чуть не осела мешком на землю — ноги не держали. Если бы он не подхватил, точно бы упала.

— Так.. — произнес Диксон после непродолжительного молчания, когда убедился, что я заняла достаточно устойчивое положение. — А теперь, когда обязательная часть программы по падениям выполнена, можете мне объяснить, что за балаган здесь происходит?

— Уж кто бы говорил про балаган! — я начинала заводиться. — То, что вы сами устроили в синематографе вообще ни в какие рамки не лезет..

— И вы специально организовали здесь засаду, чтобы мне об этом сообщить? Я, право, польщен. Но вы сунули свой любопытный нос туда, куда не стоило.

Еще грубияны всякие меня не поучали! Пришлось себе напомнить, что я здесь вовсе не затем, чтобы препираться.

— Эверт, послушайте.. мне и вправду надо серьезно с вами поговорить, — начала я примирительным тоном. — Для вас это тоже важно, поверьте..

— Да я уже заинтригован по самые.... уши! К чему, кстати,этот... — он описал рукой окружность, — маскарад?

— Меня ищут.. или скоро будут искать.

— Кто?

— Магконтроль, полиция, заговорщики, — начала я перечислять.

Диксон с непередаваемым, печально-сочувственным выражением посмотрел на меня.

— Вы кого-то убили? — вкрадчиво осведомился он.

— Нет.

— Ограбили?

— Да нет же.. Это, правда, долгая история. И ее точно не стоит рассказывать здесь. Знаете, давайте поговорим в гостинице! Я сняла там комнату, и нам никто не помешает.

Диксон разулыбался так, словно выиграл главный приз в лотерее.

— Воробышек, вы не перестаете меня удивлять. Ну как я могу отказать даме, когда она так настойчиво просит.

— Избавьте только от своих сальных шуточек, — отмахнулась я от него и поспешила прочь из переулка. Толкую ему о серьезных вещах, а он все о своем..

— Какие уж тут шуточки, — бросил, догоняя меня, собеседник. — Иллюзию возвращать на место будете? Не хотелось бы объясняться с хозяйкой, где я прикопал ее постояльца и почему веду к нему в комнату незнакомую барышню.

Я мысленно хлопнула себя по лбу: про амулет я совсем забыла, быстро нажала на зеленый камешек и зашагала за менталистом.

При входе в гостиницу Эверт снова меня приобнял, но уже легко, по родственному. Распорядительница протирала стойку и с любопытством взглянула на нас, когда мы проходили мимо..

— Помирились уже? Мальчишки... — то ли обличила, то ли умилилась она, и продолжила свое занятие.

— Да вот, шельмец, удрал в столицу. А мать дома места себе не находит, — разумеется, смолчать Диксон не мог, да еще по волосам меня потрепал, словно, и правда, сорванца какого-то.

— Я, может, хочу, нормальным человеком стать, а не в злачных местах околачиваться, как некоторые, — буркнула я, возмущенная тем, что мой «братец» выставил меня в глупом виде.

Лже-родственник иронично приподнял бровь и отвесил мне легкий подзатыльник.

— Поговори мне еще.. Показывай-ка лучше свои апартаменты, умник.

И я, злая как демон, поспешила отпереть дверь в свою комнату.

— Что вы себе позволяете? — вопросила уже внутри, избавившись от чужой личины.

— А как я, по-вашему, должен был объяснить наше торжественное шествие наверх? — Диксон тем временем, ничуть не смущаясь, осматривал помещение.

— Драться-то зачем?

— Воробышек, я уже заметил, что шпион вы довольно посредственный. Назвались парнишкой — извольте соответствовать. — грубиян расположился на кровати, привалившись спиной к подушкам..

— Злачные места, значит.. — хмыкнул он одобрительно себе под нос, — Ну-ну... О чем же вы столь решительно хотели со мной поговорить?

Я несколько раз прошлась туда-сюда по по комнате, раздумывая с чего бы начать. И сбивчиво, путаясь в словах, начала свой рассказ : про нашу первую встречу, про медальон, про свои необычные сны и не менее странный дар. Про портрет Лая и заметку в старой газете. Про Лестера Кингсли (разумеется, про мои чувства к старшему следователю я решила умолчать, издевки еще и по этому поводу выслушивать желания не было) и про связь между мной и Матильдой Голдвинг. Про то что, как выяснилось, я связана жизнью с еще четырьмя потомками друзей Тилли. Про заговорщиков и вынужденный побег (и от этих самых заговорщиков, и он самого миста Кингсли), про клятву Эда всегда быть рядом..

Диксон слушал молча, не перебивая. Иногда хмыкал или задумчиво морщил лоб, но чаще просто сидел с непроницаемым выражением на лице.

— Так. Давайте проверим, все ли я правильно понял, — произнес он, когда я, наконец, выложила ему все факты. — Вы хотите найти трех совершено неизвестных людей, провести всем вместе непонятный, скорее всего, запрещенный обряд. И мне вы предлагаете составить вам компанию в этом нелегком, но без сомнения благородном деле. При этом вас разыскивают (или скоро будут разыскивать) полиция, Магконтроль и мутные монархисты с длинными руками, а я должен таскаться за вами как бычок на привязи, потому что вам приснился сон, и у вас медленно заживают порезы? Все, я ничего не упустил?

— Но.. — начала было возражать я.

— Воробышек, я пас, — молодой маг хлопнул себя ладонями по коленям и легко поднялся на ноги. — Это все, конечно, невероятно интересно, но с Магконтролем связываться у меня нет желания.

— И что, вы так вот просто уйдете? — нет, я конечно, не ожидала бурных восторгов, но от такого равнодушия просто растерялась.

— Да, — просто ответил Диксон. — Ну, если, конечно, у вас нет ко мне других предложений.

На самодовольном лице его расцвела лукавая улыбка..

— И не мечтайте.

— Ну, как знаете, — он открыл дверь, и уже выходя из комнаты, церемонно поклонился. — Всего наилучшего!

— Проваливайте! — невежливо процедила я сквозь зубы и снова заметалась по комнате туда-сюда, злая как стая голодных демонов.

Потом мне в голову пришла замечательная мысль, и я мстительно принялась ковырять не так давно затянувшуюся коркой ранку на пальце. Боли в этот раз почти не почувствовала, настолько была раздосадована. Снова выцедила капельку крови на серебряный медальон, а вот фразу «исполни клятву» произнесла, мысленно представляя себя на троне с короной на голове, а Диксона в коленопреклоненной позе рядом. Немного успокоилась и принялась ждать.

Ждать пришлось не так долго, как в прошлый раз. Я как раз перешла от стадии «сейчас-сейчас, еще немного» к «что же я буду делать, если это не сработает?», как раздался стук в дверь. На пороге обнаружился блудный менталист, сверлящий меня исподлобья недобрым взглядом.

— Ваши штучки?— мрачно спросил он, стоя у дверного проема.

Я в ответ кивнула и посторонилась, позволив Диксону зайти в комнату. Тот выдал себе под нос витиеватую тираду, самым приличным сочетанием из которой была «демонова задница» , затем от души захлопнул дверь и привалился плечом к косяку, скрестив руки на груди.

— Допустим.. только допустим, что я повелся на все ваши россказни и решил вам помочь. Как вы собираетесь искать остальных в этой упряжке? Каков ваш план действий?

Под таким напором я, признаться, стушевалась.

— Я ..я пока не знаю. Мне казалось, мы вместе что-нибудь придумаем.

— Казалось.. вот как.. Знаете, воробышек, — с тоской в голосе протянул молодой маг, — по-моему, мне проще вас убить, чем возиться с этим всем.

От такого заявления я машинально сделала шаг назад. Мало ли что придет в голову этому индивиду?

— Нет, ну правда, — продолжал рассуждать Диксон. — Отличная ж идея. Скинул тело ночью в реку — и все. И голову ломать не надо, куда вас деть, когда артефакт ваш накроется, а по всей стране как раз начнут искать. И с Магконтролем дел иметь не придется больше положенного.

Он сделал шаг— другой в мою сторону и продолжил, все больше вдохновляясь:

— Ни одного минуса не вижу, а вы?

— Привязка, — быстро подсказала я. — Если меня убить, вам же хуже будет.

— Возможно. Но я, по крайней мере, останусь свободен. А вот если вас сцапают, то шансы на это демонически невелики.

Он сделал неожиданно стремительный шаг, почти прыжок, и оказался совсем рядом. Прищуренные голубые глаза смотрели зло, губы кривились в издевательской усмешке.

— Прекрасный вариант, с какой стороны не посмотри, — он изучал меня взглядом долго, напряженно, желваки ходили под кожей, а я не смела шелохнуться, чтобы не спровоцировать этого грубияна.

— Бездна вас побери с вашими тайнами! — в сердцах бросил он, наконец-то отвернувшись и от души махнув рукой.

Прошел пару шагов, вцепившись пальцами себе в волосы. Затем мгновение постоял на месте и вновь повернулся ко мне. Лицо его было уже почти спокойно, насмешливая улыбка все еще блуждала по губам, и лишь взгляд был тяжелым и мрачным.

— Мои условия, — четко проговорил Диксон, — никакого Магконтроля, придете к ним, когда все уже будет закончено, не раньше.

Я кивнула, эта часть меня вполне устраивала.

— Дальше. Связь нашу активировать только в самом крайнем случае. Быть при вас мальчиком по вызову я не желаю. Ясно?

— Ясно, — с этим я тоже готова была согласиться.

— И последнее. Никакой самодеятельности! Будете слушать меня как папу, учителя и доброго дядюшку вместе взятых.

Я возмущенно посмотрела на него. Нашелся тоже мне начальник. С другой стороны, одна голова хорошо, а две лучше. А что слушать и что мимо ушей пропускать, разберусь. Снова сдержанно кивнула.

— Хор-рошо, — самоназначенный предводитель снова уселся на кровать. — А теперь еще раз, подробно расскажите все с самого начала.

В этот раз рассказ занял втрое больше времени. Диксон задавал уйму вопросов, что-то уточнял, вытягивал все, что я знаю (или что не посчитала нужным сообщать сразу). Потребовал предъявить ему медальон и принялся его крутить и изучать столь подробно, что я побоялась, как бы он его не разобрал на составляющие. Внимательно рассмотрел артефакт с иллюзией. Издевательски хмыкнул и закатил глаза, когда я пыталась ему объяснить, почему я решила сбежать от старшего следователя, заставил раз десять повторить в подробностях сны про Тилли и ее друзей. Под конец я уже не рада была, что согласилась на его деятельное участие в этой истории.

— Когда вас должный хватиться? — помолчав спросил он.

— Через пару дней, — подсчитала я, вспомнив объяснения Лестера.

— Заряда вашего амулета должно хватить на это время. За эти дни нам надо унести ноги отсюда и найти место, где можем вас спрятать. Мне нужно будет завершить кое-какие дела (взгляд его снова при этом заледенел, видимо, дела были важные), взять отпуск, получить расчет. Положим на это день. Еще день остается на поиски... Кстати, как у вас с деньгами?

— Пока есть.

Я предъявила пачку банкнот, Диксон уважительно присвистнул.

— Тогда сидите пока здесь, ждите меня. И сходите купите себе одежду попроще, подходящую для небогатой горожанки. Личину только не забудьте, — он устало потер виски и встал, направляясь к двери.

— Эверт?— он обернулся. — Ты же не веришь, что у нас что-то получится..

Я не спрашивала, просто констатировала факт.

— Не верю, — покачал он головой и вдруг ухмыльнулся нездоровой, шальной улыбкой. — Но это не значит, что я не буду пытаться. До завтра, воробышек.

И он, не оглядываясь, закрыл за собой дверь.

Оставшись одна, я пометалась еще какое-то время по комнате. Хотела прилечь (спать несмотря на нервное возбуждение хотелось ужасно), но побоялась, что разосплюсь до вечера, и все магазины будут закрыты. В итоге включила артефакт с иллюзией, захватила сумку с деньгами и спустилась вниз. Распорядительницу нашла сразу, та колдовала за стойкой, протирая стаканы.

— Подскажите, пожалуйста, где здесь найти магазин готового женского платья, чтоб не очень дорогое?

Женщина удивленно посмотрела на меня, пришлось срочно придумывать объяснение

— Матери хочу купить, чтобы извиниться.

— Вот это дело! — обрадовалась хозяйка. — Вернуться, значит, решил, вот и правильно! Нельзя так с близкими поступать.

Я горько вздохнула: по адресу пришлось замечание.

— Ну смотри, есть хорошие магазины через улицу: пройдешь вниз два квартала и налево, до синего с белым дома, мимо не пройдешь. Вот по другой стороне улицы и будут два магазина с платьем. А если еще вниз спуститься, там еще один будет — с ношеной, но чистенькой и недорогой, тоже можно посмотреть. Потом, у мэм Камиллы, но этот к центру ближе и подороже..

В общем, выходила я из гостиницы груженая адресами и прочей ценной информацией. На улице зарядила унылая морось — не то дождь, не то снег. Третий месяц зимы обещал быть на редкость безрадостным.

Людей на улицах было не так много. А те, что встречались, спешили по делам, подняв воротники и нахлобучив пониже шапки. Прогуливаться при такой погоде желающих не находилось. Я тоже решила обойтись ближайшими же магазинчиками. Шагая по улицам, невольно отмечала довольно новые, но весьма похожие между собой дома, высокие коробки общих домов (где люди снимали или покупали отдельные квартиры) были далеко не редкостью. По всему выходило, что эта часть столицы отстроена была совсем недавно. Улицы были довольно чисты (если делать скидку на слякотную погоду), а вот дворы и подворотни этим похвастаться не могли. Неряшливые стены, мусор, странные запахи... То тут, то там попадались натянутые веревки, предназначенные для белья и грязные, но вполне довольные жизнью коты, мышкующие по подвалам и проулкам.

Тот самый синий с белым дом я нашла быстро, и поняла, что хозяйка была права: пройти мимо было невозможно. Среди серо-кирпичных— бежевых стен ярко-лазоревое двухэтажное здание с белыми окнами и терраской выглядело как врата в иной мир. Более яркий, веселый и радостный.

Магазинчики же на противоположной улице яркостью вывесок похвастаться не могли. Лавки каклавки. Не знала бы, спокойно могла мимо пройти.

В первом магазине после долгих объяснений скучавшим до этого девушкам продавщицам (« одежу надо сестре в подарок, практичную, не очень дорогую, просила из города привезти») и отчаянных попыток отбиться от груды пестрого тряпья в «дивных розочках» и «модных воланах», я смогла отобрать темно-коричневую юбку с карманами и бежевую рубашку с присборенными рукавами. «Сестра-то твоя монашка что ли? Или синий чулок?» — удивились торговки, но получив оплату сразу разулыбались и пригласили приходить еще. Во втором магазине нашлось для меня грубоватое, но теплое пальто приятного цвета кофе с молоком и широкий шарф в сине-бежевую клетку.

Вернулась в гостиницу я порядком подуставшая с объемными свертками в руках.

-О, уже обернулся, вот и молодец! — поприветствовала меня распорядительница. — Себе бы тоже купил пальтишко, в куртенке-то зябко, небось, по такой погоде.

— Мне не холодно, — пришлось ответить. Иллюзия-то моя переодеваться не умела. Поэтому везде ходила в одной и той же одежде.

— Давай-ка обедать садись, еда как раз поспела.

Вот на это я совсем не возражала. Чечевичная похлебка и душистое мясо с картофелем и травами в горшочках так и таяли во рту, оставляя теплое, приятное ощущение насыщения. А травяной отвар согрел и заставил жмуриться от наслаждения. Под конец от тепла, сытости и бессонной ночи я осоловела и, поднявшись в свою комнату, нашла в себе силы только для того, чтобы раздеться и рухнуть в кровать. Уснула я еще до того, как моя голова коснулась подушки. И сладко проспала до следующего утра.

Глава 14

Проснувшись, я с удовольствием потянулась и побрела к умывальнику. Вот там-то и ждал меня сюрприз: вволю наплескавшись прохладной водичкой, я подняла глаза к зеркалу и удивленно уставилась на конопатую скуластую физиономию. Моргнула раза два, а потом медленно, но неотвратимо начала осознавать произошедшее: вчера перед сном я забыла выключить артефакт с иллюзией, а значит, целую ночь (хотя почему ночь, считай почти сутки) он работал. И теперь я понятия не имею, хватит ли его еще хотя бы на один день. Демоны, демоны, демоны... целая шеренга демонов. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов и выдохов и подумать, что я могу с этим сделать.

Единственный вариант, который пришел в голову — быстро спуститься вниз позавтракать, запереться в комнате (не забыв на этот раз выключить амулет) и ждать Диксона. Так я и решила поступить.

Быстро проглотив овсянку, тосты с лимонным джемом и чай, я собралась к себе, но по пути решила снова купить газету. Кинула монетку на поднос, взяла один экземпляр из свежедоставленной стопки, и открыла первый разворот (чтобы пробежать заголовки взглядом, как делала обычно). Или это был особый день сюрпризов, или все демоны Бездны сбежались, чтобы построить козни, мерзко похихикивая из-за угла, но увиденное ввергло меня в ступор. Со страницы газеты, вежливо, совсем чуть-чуть улыбаясь, на меня смотрела... я сама. Сначала я вспомнила эту карточку — на каникулах мы с ма и Лиззи заезжали в фотомастерскую. И только потом обратила внимание на крупную надпись на фото : «разыскивается» и внизу шрифтом поменьше: «Эмма Дженкинс, семнадцати лет» и далее.. Я закрыла газету, снова подышала и пошла наверх. Ватные ноги не слушались, лестница так и норовила выполнить какой-нибудь кульбит или подставить подножку. Открыть комнату тоже оказалось непросто — руки дрожали, и ключ не попадал в скважину.

Заперев дверь ( и не забыв на сей раз выключить артефакт), я дошла до кровати и тяжело опустилась на нее. Да, одно дело знать в теории, что тебя будут искать и совсем другое — получить этому наглядное подтверждение. Я снова открыла газету и заставила себя тщательно изучить объявление.

«Разыскивается Эмма Дженкинс, семнадцати лет. Рост средний, худощавое телосложение, волосы темные, глаза серо-голубые, особые приметы отсутсвуют. Пропала из школы-распределителя Далвертона, местонахождение неизвестно. Тому, кто предоставит информацию о пропавшей, обещано вознаграждение в размере десяти тысяч фунтов.» Дальше адрес и телефон для связи.

— Да, — печально подумала я — за такие деньги меня будут искать очень старательно. — За эту сумму можно было купить небольшой уютный домик недалеко от Брэдфорда или новый с иголочки магикар. Тут же пришла подлая мыслишка : «А вдруг Эверт польстится на вознаграждение и выдаст меня?». Покрутив ее в голове и так и сяк, я решила, что вряд ли это возможно. Диксон слишком недолюбливает Магконтроль, а пока связь не разорвана, она быстренько приведет его именно туда.

Я снова посмотрела на фото. Почему меня начали искать так быстро? Алисия вернулась раньше времени или я срочно потребовалась другой подруге? Или Лестер заподозрил неладное и забил тревогу? Сейчас мне этого не узнать. Бедные ма и па! Сердце сжалось — представила, как в доме раздался звонок, и ма удивленно, еще не веря переспрашивает «пропала? Как пропала?», как ходит по дому, покусывая губы и теребя платок в руке, как бросается к па, как они оба места себе не находят.. и почувствовала себя просто отвратительно.. Потом мои мысли перекинулись на Лестера, которого я тоже заставила поволноваться.

Так и сидела, казнясь и представляя себе то одну трагическую картинку, то другую, пока не раздался громкий стук в дверь, а потом и зычный глас «Малой, открывай родному брату!» не оставляющий сомнений в личности посетителя.

— Это чтобы ты лишний раз не дергалась с амулетом, — снизошел Диксон до пояснений, когда я закрыла за ним дверь. Одет он был более опрятно, чем вчера, но под глазами мага залегли тени. Видимо, поспать и этой ночью ему толком не удалось. В руках его обнаружился тяжелый по виду черный тюк, который он, недолго думая, кинул на пол. Взгляд менталиста снова пробежался по мне, по комнате, зацепился за разложенную на кровати газету.

— Вижу, ты уже в курсе, — он, не долго думая, приземлился на кровать и принялся внимательно разглядывать объявление.

— М-да.. это несколько осложняет дело, но не критично. Карточка, кстати, очень даже.. — и не успела я порадоваться хотя бы такому неказистому комплименту, продолжил: — ...очень даже похожа на оригинал.. увы.

Он отложил газету в сторону.

— Ты купила вчера одежду, дорогая?

Ответ застрял у меня в горле.

— Дорогая?

— Простая констатация факта. Не за каждого пропавшего предлагают такие деньги, — мой сообщник смотрел на меня кристально ясным взглядом . Впечатление портила донельзя хитрая ухмылка. Решила не поддаваться на эти бесконечные провокации..

— Купила.

— Прекрасно. Тогда переодевайся, собирай вещи и в дорогу. Я подожду внизу, заодно перехвачу чего-нибудь, ужасно голоден.

— Куда мы едем?

— В Спрингтон.

Спрингтон, Спрингтон.. что-то знакомое.. А, вспомнила, небольшой городок к югу от столицы, известный тем, что неподалеку расположена самая большая обитель Источника.

— А почему именно туда?

— Там всегда много приезжих. Сейчас, увы, не летний сезон, но желающие посетить Обитель находятся в любое время года, — посмотрев на мое несколько озадаченное выражение лица, Диксон, вздохнул и чуть медленнее, словно для скорбной умом, пояснил. — Среди приезжих проще затеряться и не вызвать подозрений. -

И, уже вставая, добавил:

— Ну и знакомства некоторые у меня там есть. Так что Спрингтон ждет.. И я жду... внизу, — и с этими словами вышел за дверь. Чтобы мгновение спустя снова возникнуть на пороге и, направив на меня указательный палец, напомнить: — Про амулет не забудь.

Хорошо, что краску, залившую мои щеки и уши при этих словах он увидеть не успел. Ведь хотела ему про свою оплошность рассказать, но теперь не буду, иначе задразнит совсем.

Я переоделась, сложила вещи, в которых убегала из школы, в объемный пакет, накинула шарф и подошла к зеркалу. Одежда села неплохо, хотя и куплена была без примерки. Юбка только несколько широковата в талии. В отражении виделась молоденькая горожанка. Такую легко было представить за книжным прилавком или учителем в начальной школе. Полюбовалась на себя еще немного и включила амулет с иллюзией.

Когда я с сумкой и пакетами вещей спустилась вниз, Эверт уже заканчивал свою трапезу, и одобрительно пробовал какой-то напиток из кружки.

-О, братишка! Готов уже? Перекусишь чего-нибудь на дорожку?

Я покачала головой.

— Пойду лучше с хозяйкой рассчитаюсь, — и я отошла к распорядительнице, которая радушно мне улыбалась.

— Правильное решение, — все-таки высказала она, когда расчеты были закончены, и заговорщицки подмигнула: — Держись старшего брата, с ним не пропадешь.

Я кисло улыбнулась ей в ответ, не желая развивать эту тему. Но когда снова подошла к Диксону, в ответ на его «все улажено?» неожиданно доложила:

— Хозяйка от тебя в восторге. Почему, интересно?

— Ну,— он задумчиво потер подбородок, — все просто. Видишь ли, я очень обаятельный, — это было сказано без хвастовства или бахвальства, как нечто само собой разумеющееся. С тем же успехом он мог бы сообщить «мне двадцать два года» или «на обед я предпочитаю свиной шницель и пюре».

— И удивительно скромный... — не удержалась от шпильки.

— Чего нет, того нет, — развел руками мой сообщник. — Скромность и обаяние — не самое эффективное сочетание. Если, конечно, ты не выпускница школы благородных девиц. Ну что, если ты и вправду не желаешь подкрепиться, то нам, пожалуй, пора.

Он встал, подхватил свою сумку и подошел к раcпорядительнице.

— Спасибо, хозяюшка, за теплый прием. –

Женщина разулыбалась.

— Приезжайте еще, только не в тайне от матери, — это уже мне, конечно. — Ехать-то далеко вам?

— До самого Эптона.— не задумываясь соврал Диксон. — Всего хорошего.

На этом мы распрощались с хозяйкой и отправились к остановке извозчиков. Идти было совсем не далеко, но ужасно неудобно из-за всех этих сумок и свертков. Разумеется, мой лже-брат и не подумал мне помочь. Я уже готова была поставить ему это в вину, когда, наконец, снова вспомнила о том, что я под личиной конопатого паренька. Пришлось смириться и поднатужиться. И я отлично держалась ровно до тех пор, пока Диксон, доверительно наклонившись в мою сторону не произнес:

— Дорогой братец, не мог бы ты перестать вихлять бедрами как любимая наложница нирейского султана? Даже мне становится неловко, и люди оглядываются..

— Я вовсе не... — начала было возмущенно оправдываться, но Диксон кивнул:

— Ты очень даже да.

Пришлось срочно исправлять походку. И когда мы дошли до станции и Диксон объяснялся с возницей, я только что не приплясывала от нетерпения, до того устала топать как слон и пакеты таскать.

В экипаже ехали молча. Наверное, половину пути. Потом заботливый «старший брат» начал проводить мне инструктаж:

— Когда приедем на вокзал, постарайся идти спокойно, мальчишеским шагом, не привлекая внимание. Свертки с вещами неси перед собой, чтобы они слегка прикрывали лицо.

— Ты думаешь, меня могут и в таком виде искать?

— Официально нет, конечно. А вот неофициально — вполне. Другое дело, что это задача неблагодарная — карточек личины не делают, максимум описание со слов. Но лучше перестраховаться. На полицейских, охранников не пялься, иди мимо них спокойно, а еще лучше здание разглядывай, как будто в первый раз видишь.. Паровик должен скоро отправляться. У нас как раз времени купить билеты да отдохнуть немного. Как только объявят посадку, сразу и пойдем в вагон.

Звучало все легко и просто. На деле же оказалось..

Не глазеть на полицейских получалось плохо. Никогда не замечала, что на вокзале их столько много. И все так пристально смотрят именно на меня (по крайней мере, мне так казалось). Чтобы хоть как-то себя отвлечь, пришлось обращать свое внимание на позолоченные детали отделки зала, на роскошные люстры и бубнить про себя что-то вроде «ух ты, а вон там портрет смешного дядьки с усами, а здесь висюльки.. интересно, из стекла или из хрусталя». К чему я была совершенно не готова, так это увидеть свое изображение на стенде с важной информацией. Спас положение Эверт, вернувшийся с билетами, ткнув меня аккуратно локтем в бок и громко хмыкнув:

— Идем, хватит на девушек пялиться. Скоро нашу платформу объявят.

И мы пошли, груженые сумками и свертками с вещами, от кассы до сидений в зале ожидания. Хватать меня никто не спешил, подозрительно не поглядывал, и я понемногу успокоилась. И зря.

Когда мы уже почти подошли, с Диксоном стало твориться что-то странное. Его глаза, смотрящие на меня, понемногу начали округляться, лицо вытягиваться, он принялся оглядываться и при этом начал теснить меня боком к стене, к закутку, где притаилась дверь с табличкой «для служебных нужд». С отчаянием, как мне показалось, он дернул эту дверь, и когда она открылась, не глядя впихнул меня внутрь, шепнув на прощание «когда выйдешь, лицо прикрой чем-нибудь».

Я даже не успела испугаться, только очень сильно удивилась. Помещение оказалось хозяйственной подсобкой. По крайней мере, здесь было очень мало света (единственным его источником оказался тусклый магсветильник под потолком) и очень много швабр, ведер, тряпок, лестниц и прочих нужных в хозяйстве вещей. Изумленная, и, что скрывать, несколько озлобленная я уже было собралась в срочном порядке рвануть ручку двери и высказать своему «братцу» все, что я думаю о его идиотских выходках, и в какую именно сторону ему стоит пойти, чтобы демоны его приобняли, как взгляд мой упал на на ту самую ручку. В нее крепко вцепились пальцы. Маленькие женские пальчики. А это значит ..

— Демонова кочерыжка! Моя иллюзия.... Как же не вовремя -то! — паника набирала обороты, — Что же дальше делать?

Я попыталась было заметаться по комнатке, но делать этого не стоило — только пару швабр уронила и пыль подняла. Первая мысль была: «Ни за что отсюда не выйду». Через какое-то время пришло понимание, что хуже моей нынешней ситуации может быть только та, где меня случайно обнаружат сидящей в этой самой каморке. Тут уж не привлекать к себе внимание не получится. Надо выходить. Я обмотала голову шарфом, соорудив некое подобие капюшона, и быстро, чтобы не дать себе времени пойти на попятную, открыла дверь и проскользнула в коридор. К счастью, никто меня не заметил. В зал я вошла, замирая от страха. Так и казалось, что сейчас же меня опознают и схватят. Но не успела я сделать несколько несмелых шагов, как мне на встречу кинулся Эверт.

— Я уж было потерял тебя. Больше никуда не отходи. — Он говорил со мной, как с маленьким ребенком, взял под руку, и, поглаживая, схватил мои пальцы своими. — Вот уже и нашу платформу объявили, все хорошо, не волнуйся только. Давай возьмем наши вещи.

Сумки он в этот раз все нагрузил на себя, впихнув мне только в свободную руку сверток с «твоим любимым платьем», который так выгодно заслонял меня от любопытных. И вот так, воркуя надо мной (что окончательно ввело меня в ступор, и я совершенно перестала понимать, что вообще происходит), не спеша, вел меня к выходу на перрон.

У дверей маячили фигуры полицейских. Я затаила дыхание. Хоть бы мы спокойно прошли, хоть бы мы спокойно прошли, хоть бы..

— Добрый день, мисси. Откиньте, пожалуйста, ваш шарф.. — Вежливым, но непреклонным голосом сотрудника полиции меня практически парализовало.

Я встала как вкопанная, смотря в пол, не в силах вымолвить ни слова. Пальцы Диксона, все также сжимающие мою ладонь, еще крепче вцепились в нее.

— А что, собственно такое? — беспокойно и даже чуть возмущенно встал на мою защиту сообщник. — Моя сестра.. немного не в себе и боится незнакомых мужчин, — как будто извиняясь, пояснил он.

— Разыскиваем пропавшую девушку, мастер, — все также вежливо пояснил полицейский, не позволяя пройти дальше.

— Хорошо, минуточку. — Диксон развернулся ко мне, опять неся всякую чушь. — Марта, Марта, все хорошо, мастер полицейский только посмотрит, что ты это ты, даже пальцем тебя не тронет..

И он неожиданно, но быстро провел ладонями по моим щекам и лбу,

— Ну же, сними шарф...

Я, дрожа, деревянными пальцами размотала злосчастный кусок материи и подняла глаза на полицейского, внутренне готовясь к тому, что сейчас-то меня и опознают. Однако полицейский мельком взглянул на мое лицо, и поклонился, отходя назад

— Прошу прощения мисси, мастер. Приятного путешествия.

И мы пошли дальше — к платформе, на которой стоял наш паровик. Проходя вдоль последнего вагона в поисках нашего я, наконец, увидела причину, по которой полицейский меня не узнал. Да и никто в мире не узнал бы, включая и меня саму : в окнах отражалась совсем другая девушка — светловолосая, с круглыми щечками и вздернутым носиком. Похожи мы были лишь ростом, фигурой, ну и одежда та же.

Все то время, пока мы шли до вагона, Эверт хранил молчание. Был он очень напряжен и сосредоточен. Руку мою так и не отпустил, но на меня даже мельком не посматривал. Разумеется, я понимала, кому обязана своим чудесным спасением. Но стоило подумать о том, каким образом это вообще было возможно, как мне в голову приходили мысли одна другой тревожней. Помимо этого я буквально поедом ела себя за свою оплошность. Как столько разных мыслей и чувств могло уместиться во мне, я тоже с трудом представляла.

В этот раз мы ехали в купе. Приехать в Спрингтон нам предстояло поздним вечером, и я, с одной стороны, радовалась, что в это время могу отдохнуть и не волноваться о том, как бы себя не выдать... а с другой — это значило целый день в ограниченном пространстве со злым (и не без причины) на меня магом.

Пока мы устраивались в купе, проводник проверял наши билеты и предлагал напитки, теплые пледы и прочие радости путешественника, мой «братец» демонстративно не обращал на меня внимания, но чувствовалось, что внутреннее напряжение в нем нарастает. Он то сжимал-разжимал кулаки, то каменел лицом и даже слова в беседе с проводником бросал резковато, хотя и в пределах приличия. Я же тем временем пыталась продумать свою покаянную речь и в процессе искусала себе все губы, а также снова начала грызть ноготь на большом пальце. Но этой вымученной речи так и не суждено было прозвучать.

Как только за смотрителем вагона закрылись двери, в меня вперился неумолимый, словно арбалетный болт, взгляд.

— Покажите маскирующий артефакт, — требовательно протянутая ладонь не оставляла шансов увернуться. Да я и не собиралась этого делать. Тихо вздохнула и, аккуратно сняв с шеи амулет, положила его в ладонь сидящего напротив мага. Тот поднес его поближе к себе, провел над ним второй рукой и недобро хмыкнул.

— Пустой. Вчера, когда мы с вами виделись, амулет был полон еще, как минимум, на треть. — он вопросительно посмотрел на меня.

— Да,я.. забыла выключить его на ночь.. даже больше чем на ночь ,— повинилась я, снова покусывая губы.

— И когда же вы собрались мне об этом сообщить? — не знаю, что больше на меня действовало — его сдержанный, но явно издевательский тон или холодность, отстраненность в этом его «вы» . Как-то незаметно мы перешли на «ты», и я уже успела к этому привыкнуть.

— Я хотела, — собственный голос казался мне жалким и глупым, — но испугалась, что ты будешь ругаться..

Да и слова были не лучше, надо признать..

— Ругаться, значит.. — протянул он с непонятным мне выражением. — А сейчас, видимо, я вас похвалить должен, да, воробышек? За то, что благодаря вашей дурости вас чуть не сцапали в первый же день. А еще за то, что вы чуть не подставили меня, да? В вашей глупой головке ведь уместилась мысль о том, что мы теперь с вами в одной связке, или вы снова запамятовали и чего-то испугались? — под конец тирады Диксон уже шипел громовым шепотом.

Были бы мы в вагоне одни, он, думаю, орал бы на меня в полный голос. Голубые глаза его от гнева потемнели и стали похожи на штормовое небо.

— Угораздило же, демонов вам в дышло, связаться с эдакой бестолочью!

От слов этих было горько. И тем обиднее, что все, сказанное Эвертом, являлось правдой. В горле запершило, в глазах защипало. Пришлось срочно посмотреть в окно и глубоко вздохнуть, чтобы позорно не разреветься на глазах у Диксона. Потом где-нибудь поплачусь о своей никчемности. Сейчас надо было собраться с духом и сказать то, что должна..

— Эверт, прости меня. Я виновата. — Вот так. Па всегда говорил,что признавать свои ошибки — признак вовсе не слабости, а силы. Теперь понятно почему. Источник, как все это сложно.

Шторм понемногу утихал. Я пристальнее, чем полагалось, смотрела в окно. Хотя ничего примечательного там не имелось. Мимо пробегали заборы, чахлые зимние рощицы, сельские домики, поля, занесенные снегом. Один раз только я с неподдельным интересом прильнула к окну, когда паровик наш проезжал по мосту через Виенну. Последняя красивым изгибом несла свои воды под толщей льда. А на поверхности ее кое-где сидели закутанные в тулупы мужчины и удили в проруби рыбу.

Эверт сидел молча и возился с моим амулетом, то подкручивал его как-то по особенному, то, закрывая его ладонями, затихал и производил неведомые мне манипуляции. Все это я также примечала, смотря в окно, в отражении. Так прошло довольно много времени. Паровик успел сделать несколько остановок, а шея моя — затечь от того, что я столько времени сидела, повернув голову в одну сторону. В очередной раз покачав головой туда-сюда и взглянув в окно на приближающееся здание вокзала следующей по расписанию станции, я вдруг перехватила в отражении взгляд Диксона. Он смотрел в упор на меня, все еще напряженно, но уже без злости.

— Держи.

На протянутой ладони лежал золотистый амулет.

— Носи его так, чтобы он плотно прилегал к коже. Иллюзия наложена только на твой облик и на ауру. На одежду, прическу и прочее она не повлияет. Дня на три заряда должно хватить, — он невесело хмыкнул. — Даже если забудешь выключить его ночью. Потом перезаряжу.

Моя протянутая было к медальону рука дрогнула, и я с удивлением уставилась на менталиста. То, что он мне говорил столь просто, было не просто удивительно. Это было экстраординарно. Истинные иллюзии, иллюзии ауры — все эти знания считались утерянными. Раньше этим искусством владели только...

— Алджертоны? — тихо спросила я, надевая обратно амулет.

— Да, — Эверт кивнул и надолго замолчал. Я уж было подумала, что на этом наш с ним разговор окончен, когда он внезапно продолжил

— Они умели много такого, что современным магам и не снилось. Те же истинные иллюзии, к примеру, — он показал рукой на медальон, — не самое мощное их детище, раз даже мне под силу. Еще их творения держались даже после смерти магов, их наложивших. Представь себе их возможности.

Я представила и вздрогнула.

— Эдвин, друг Матильды Голдвинг и мой предок, был хоть и младший (а значит, не столь сильный), но Алджертон. После Смуты его умений хватило на то, чтобы закрыть ауру своих потомков на несколько поколений вперед, чтобы никто не мог их обнаружить. Мою в том числе.

— Но я не понимаю. Ты же маг, менталист, учишься в Академии..

— Да, вот такой я загадочный, — Диксон криво усмехнулся. — Моя мать, мой дед, мой прадед — все были иллюзионистами. Нелегальными, конечно. С официальной точки зрения магией они не обладали. Для них это был вопрос не просто свободы, но выживания. Алджертоны, как ты помнишь, были в большой немилости. Но со мной так просто не вышло. У меня помимо закрытого неожиданно вылез простой ментальный дар, слабенький, но его хватило для того, чтобы попасть на глаза Магконтролю.

— Но почему родные не закрыли и его тоже?

— Некому уже было закрывать, — слишком спокойно произнес Эверт. Я знала этот род покоя: он подобен тому, как раненый в руку бережет свою конечность, чтобы не тыкнули туда ненароком, причинив ужасную боль. — Матери только не стало, а я был еще слишком мал и глуп чтобы что-то предпринять.

Я смотрела на него во все глаза и пыталась представить, каково это — хранить такую тайну, жить и учиться в самом центре циклона и каждый день рисковать быть разоблаченным. У меня не получилось.

— Что будет, если твой дар обнаружат?

Мой сообщник неожиданно развеселился.

— А вот тогда, воробышек, будешь мне со своим старшим следователем передачи носить, — и увидев удивление в моих глазах, пояснил. — Или в казарму или в тюремную камеру, одно из двух. И после паузы добавил: «Главное, чтобы мы не в соседних камерах сидели.»

Мы помолчали. Каждому было о чем подумать. Теперь мой собеседник смотрел в окно. Но судя по рассеянному взгляду, видел он перед собой отнюдь не маленький городок, мимо которого мы как раз проезжали. Я решилась спросить то, что меня интересовало второй день..

— Эверт, а наша связь.. как она ощущается? Ну, когда я активировала артефакт?

Я немного запнулась, не понимая, как лучше объяснить. Но он понял, и лицо его озарилось привычной лукавой улыбкой.

— О, воробышек, это непередаваемый опыт, — он дурашливо закатил глаза, — который, впрочем, я бы не стал тебе рекомендовать. Если не сопротивляешься, то идешь себе и идешь, ноги сами несут, а вот если ослушаешься, то внутри просыпается что-то подозрительно похожее на совесть.

Диксон скрючил пальцы, словно изображая чудовище перед малышами и заговорил глухим голосом:

— И чем дальше ты убегаешь, тем сильнее это что-то вонзает свои острые зубы тебе в сердце, разрывая его на части. И, наконец, наступает момент, когда ты посылаешь все демонам в.. ухо и бежишь, куда велено. В общем, удовольствие ниже среднего, — уже более легкомысленно закончил он.

Сейчас, глядя на него, сложно было поверить, что еще полчаса назад в нем бушевала буря. Взгляд его, направленный все так же в окно, был безмятежен и весел, как и всегда. Что творилось внутри, понять мне было сложно. Но на меня сердиться он, кажется, перестал. Посидев еще немного, Эверт вызвал проводника, купил у того свежей прессы, попросил разбудить за три станции до прибытия и уютно устроился на сидении, укрывшись пледом.

— Все-таки не спать две ночи кряду очень вредно для нервов. Не берите с меня пример, воробышек.

С этими словами он повернулся на бок и сразу уснул. Я же, выспавшись, как мне казалось, на день вперед, снова поразвлекала себя видами за окном, почитала свежие газеты и журналы (с затаенным страхом перелистывала страницы, боясь обнаружить там подробности собственных поисков, фразы про «убитых горем родственников» или что-то подобное, но этого, к облегчению моему, не произошло). Сама не заметила, как под мерный стук колес паровика начала клевать носом над журналами. И, наконец, поддавшись примеру Эверта, свернулась на своем месте калачиком и задремала.

Снится мне сейчас самый обычный сон. Я куда-то бегу, пытаюсь спрятаться, но не получается, бежать сложно, крик застревает в горле. Чего я так боюсь, не понятно, но общее ощущение надвигающейся опасности так и звенит в воздухе. Я сворачиваю в подворотню — и сон мой делает головокружительный поворот.

Я превращаюсь в Тилли и попадаю в мастерскую Лая. Все так же меня окружают мои друзья. Снова мы все проводим странный, несколько зловещий обряд, собирая свою кровь в серебряную чашу. Опять чаша идет по кругу. Но на сей раз ее берет в руки Рид.

— Добровольно делюсь кровью и жизнью. Клянусь всегда.. — и тут звук пропадает. Я вижу, как шевелятся его губы, завершая клятву, но не могу понять что именно он говорит. Единственное, в чем я уверенна — его слова отличаются от тех, что произносил Эд. «Быть всегда рядом» ? Нет, это не оно. Совсем не оно. Другое... но что?

Здесь сон снова совершает вираж, мастерская пропадает и я оказываюсь в маленькой лодочке, лежу на самом дне ее, волны укачивают меня, мне легко и хорошо.

Глава 15

Когда я открыла глаза, Эверт уже бодрствовал и заканчивал просматривать одну из газет.

— О, наша Марта проснулась, — произнес он, увидев, что я уже встала. — Отлично, я уже хотел тебя будить.

Несколько мгновений я непонимающе смотрела на него. Затем память начала возвращаться, и я припомнила, что именно так мой «братец» меня называл при полицейском.

— Почему именно Марта? — недовольно поинтересовалась я. Это имя совсем мне не нравилось.

— Это первое, что пришло мне в голову, когда я делал иллюзию, — пожал плечами Диксон. — А как родитель я имею право дать имя своему детищу. Значит, теперь ты Марта.

— А если я не буду на него отзываться?

— Ну, тогда Марта у нас будет глуховата. Или глуповата — решать только тебе.

— Эверт!

— Не угадала. С этой минуты я Эрик. Эрик Джонсон. А ты, соответственно, моя туго слышащая.. все-все, понял.. отлично слышащая сестра Марта Джонсон. Кстати, очень набожная. И именно поэтому, дорогая сестрица, узнав о том, что очередной свой отпуск я собираюсь провести в Спрингтоне, ты упросила меня взять тебя с собой.

— Очередной отпуск? Разве мой брат не учится в Магакадемии?

— Не-е-ет. Ты его с кем-то путаешь. Возможно с неким Эвертом Диксоном. Вот он точно оттуда. А я, мастер Джонсон— всего лишь скромный младший клерк в торговой компании.

И самозванец так бесхитростно развел руками, что не зная я о нем правду, тут же купилась бы.

— Так. Подожди, — я изо всех сил пыталась не дать себя запутать. — Ты же говорил, что в Спрингтоне у тебя есть знакомые. Как ты объяснишь им свой визит под подставным именем?

— Милая сестрица, ты опять ошибаешься, — покачал головой Диксон. — Знакомые в Спрингтоне есть только у Эрика Джонсона -— твоего брата, если ты снова запамятовала.

— Так ты что, и раньше ездил сюда под фальшивой фамилией? — наконец дошло до меня.

— И сейчас нам это очень на руку, не так ли? — парировал этот авантюрист.

— Но, Эверт!

— Эрик... тренируйся.

— Ладно, Эрик. Но для чего потребовалось это притворство? Ради хороших дел не прикрываются чужим именем.

Молодой маг пару мгновений смотрел на меня, постукивая пальцами по поверхности стола. Затем задумчиво произнес:

— Ни в чем опасном, ужасном или угрожающем тебе я не замечен, не волнуйся.

Пришлось принять этот ответ. В конце концов, мало ли какие у моего «братца» личные дела. Главное, чтобы беды не натворил. Но раз уверяет.. так тому и быть. И я снова сосредоточилась на видах за окном. А они, пока я спала, претерпели весьма существенные изменения.

Сама местность стала ровнее. Все больше стало попадаться рощиц, лесов вдалеке. И даже когда мы проезжали мимо поселений, в них было намного больше растительности. Наверное, весной и летом здесь все утопает в зелени. Да и сами домики отличались от мрачных столичных построек (да и от светлых южных среди которых я выросла — тоже). Основание домиков и почти весь первый этаж были выстроены из камня, реже — кирпича, а вот дальше в ход шло дерево: деревянные стены, украшенные причудливой резьбой ставни и коньки крыш, забавные деревянные же фигурки на балках. Ну да, все логично — что есть под рукой, из того и строят. Простенькие сельские одноэтажные домики и вовсе что игрушки из спичек — все собраны из деревянных бревнышек.

— Скоро прибудем, — возвестил мой сообщник наблюдая, как паровик притормаживает у очередной станции. — Пойду-ка освежусь немного.

И с этими словами покинул купе.

Я же продолжала разглядывать окрестности и спешащих по перрону людей. Когда дверь купе снова скрипнула, мельком обернулась, удостоверилась, что это мой самоназванный брат и хотела было уже вернуться к прерванному созерцанию, как в моей голове заверещала невидимая сигналка «внимание-внимание».. я снова посмотрела на «мастера Джонсона», теперь уже пристально. И глаза мои округлились. Волосы тот аккуратно зачесал от лица на боковой пробор, жилет застегнул на все пуговицы, воротник и манжеты расправил. И, вроде бы ничего особенного, но вот в этом виде он был очень похож на «младшего клерка в торговой компании» . Особенно с такой вот вежливой услужливой улыбкой (сквозь которую, все же, просматривались донельзя довольные хихикающие демоны).

— Будем считать, что я польщен, — «братец» , оказывается, все это время наблюдал за мной.

— Эв.. Эрик, ты очень подозрительный тип, — не осталась я в долгу.

Этот нахал только подмигнул мне в ответ.

— Дорогая сестра, ты же помнишь, как должны себя вести набожные девы?

Скептически глядя на него, я поднесла сложенные лодочкой ладони ко лбу, а затем опустила их вниз и, скрестив руки,положила их на область сердца — божественный знак Источника, которым осеняли себя верующие.

Вообще, тема нашей веры и религии — очень интересная штука. Сами Источники, а точнее просто источники магии, существовали всегда — просто места, где магическая энергия выходила на поверхность. Вокруг них строились крупные города, именно тут селились сильные маги. Последние трепетно относились к источникам, дорожили ими. Не удивительно, что через какое-то время Источники обрели божественный статус. Обычные жители, не наделенные магией, в этот период поклонялись другому богу. С течением времени произошло совмещение верований, в итоге которого появилось учение о едином Источнике, наделяющий магов силой, а простых людей одаривающий иными, земными, благами — здоровьем, долголетием, например. И он же — карающий за зло, предательство и нечистые помыслы.

Представляли Источник в виде единого бесплотного духа, который, впрочем, может принимать любое обличье, в том числе и человеческое. Почти всегда в храмах Источника устанавливались две статуи — одна должна была изображать мага, другая — простого человека. Женщина и мужчина — это тоже обязательные условия. А вот кто из них кто — это считалось совершенно не важным. Поэтому, в разных храмах можно было видеть абсолютно разные варианты: пожилой маг и юная крестьянка, молодая магичка и мощный кузнец с молотом, дама в чепце — символ матери и подросток-маг — символ сына. И разумеется, споры о том, как правильнее — любимое дело прихожан и даже служителей.

Обо всем этом я и размышляла, пока мы выходили из паровика на станции «Спрингтон». Выходили, надо сказать, не одни. Достаточно много человек ехало сюда же. Да и остановку объявили довольно долгую. Все говорило о том, что город этот — достаточно популярное место. Не знаю, что я рассчитывала увидеть (видимо, скромность и торжественность храма и мольцов вместо работников вокзала), но ожидания мои совершенно не оправдались. На фоне сумеречного неба белое воздушное здание с красными, зелеными и синими резными узорами было похоже на фарфоровую фигурку или маленький дворец из сказки. Клумбы под большими стеклянными колпаками радовали глаз совершенно не зимней пышностью роз и ирисов. Да, магии жизни здесь явно не пожалели.

Сам город оказался очень живым, современным и энергичным. По-крайней мере, магикаров по улицам ездило неожиданно много. Один из них Эверт шустро нанял для нас прежде, чем я успела как следует осмотреться.

— В гостиницу «Три праведника» пожалуйста.

Извозчик, как мне показалось, одобрительно хмыкнул в усы, и мы поехали.

Я с любопытством разглядывала улочки, увешанные рекламными табличками и вывесками. В лавках бойко шла торговля. То тут, то там проходил народ небольшими пестрыми группками — скорее всего, туристы. Спрингтон куда больше был похож на уменьшенную и более уютную копию центра Лиденбурга, чем на степенный Далвертон.

— Странно, я думала, тут все будет очень.. религиозно, а здесь никакого намека на Обитель — решила я поделиться с Эвертом своими наблюдениями.

— Просто мы пока в новой части города, — охотно пояснил тот. — Сама Обитель и большая часть старого города находятся на острове. Вот там более строго, скучно и благостно. В общем, тебе должно понравиться, дорогая сестра.

Мстительно пихнула его локтем в бок. Раз назвался братом, пусть принимает сестринскую ласку.

— Злюка, — проворчал «братец», — а еще притворяется святошей.

— Сие есть кара за злословие, Источником осуждаемого, — поучительно изрекла я и снова вернулась к созерцанию городских пейзажей, успев заметить удивленно вскинутую бровь своего собеседника.

Приехали мы довольно быстро. Я только успела отметить, что уже совсем стемнело, а огни вывесок и фонарей сверкают так, что это совсем не бросается в глаза. Да еще залюбовалась приятной улочкой — неширокой, но весьма уютной. Дома здесь стояли явно постарше, чем те, что я видела в самом начале нашего пути. И были очень плотно прижаты один к другому. Правда, довольно часто вереница домов прерывалась широкими арками — входами во внутренние скверики — из окна магикара видны были скамейки,огни фонарей и белые силуэты, кажется, статуи. Вот как раз на этой улочке мы и остановились. Возница наш, все также добродушно улыбаясь, помог нам с вещами и на прощание прогудел, словно давним знакомым:

— Передавайте привет Марисе. Я к ней завтра обязательно загляну вечерком.

Гостиница «Три праведника» оказалась трехэтажным зданием, второй и третий этаж которого выкрашены были в светло-фиалковый цвет. Нижний этаж, цвета молочного шоколада с окнами в тон, мог похвастаться массивной деревянной дверью, туями, высаженных в коричневых же бочках по бокам от входа и широкой светлой вывеской, на которой темными буквами «под старину» было выведено название заведения.

Внутренняя зала была отделана панелями светлого дерева. По залу расставлены были кресла и пуфы с приглушенно малиновой и изумрудной бархатной обивкой и небольшие столики с журналами и букетами. Большая стеклянная перегородка отделяла входную залу от обеденной. Массивная стойка пустовала. Эверт прошел прямо к ней и три раза нажал на блестящую металлическую кнопку вызова персонала. Раздался до удивления громкий мелодический перезвон, и через несколько мгновений послышался приближающийся цокот легких каблучков. Со стороны обеденного зала к нам шла дама — высокая, очень стройная. Короткие рыжие волосы по последней моде уложены мягкими волнами. Шелковый наряд насыщенно-зеленого цвета подчеркивал фигуру — узкий, в талию, пиджак и широкие летящие брюки. Длинные, кроваво-красные нити бус, в тон помаде ясно давали понять, что дама дерзка, смела и экстравагантна. Не молодая, лет около пятидесяти. Но, думаю, никому бы не пришло в голову назвать ее не то что старухой, даже пожилой дамой. Походка ее была энергична, а осанке могла позавидовать любая молодая аристократка.

— Добрый вечер, — произнесла-пропела она низким грудным голосом и вдруг издала боевой клич туземцев ( не удивлюсь, если именно с подобным «Йиииххууу» те бросаются в самую чащу боя со своими боевыми топориками)

— Эрик! — она зеленым вихрем пронеслась по всему залу и чуть не в прыжке заключила Диксона в свои объятия.

— Мальчик мой! Какими судьбами! — за пару мгновений она взъерошила тому волосы на голове, потрепала по щеке и снова обняла, еще крепче. — Источник услышал мои мольбы!

«Младший клерк» совершенно не казался сбитым с толку подобным приветствием. Напротив, он был рад этой встрече не меньше дамы.

— Ты не представляешь, какая тоска здесь по вечерам. Совершенно не с кем поговорить.. по душам — последние слова она лукаво растянула. И Диксон рассмеялся. Так искренне и задорно, что даже завидно стало.

— Я не ждала тебя раньше лета. Ты надолго к нам?

— Недели на две-три точно. Пришлось брать отпуск в такое вот непопулярное время. Все сладкие деньки расхватали дети-племянники начальства, — развел руками «Эрик».

— О, дорогой, не представляешь, как я этому рада, — тут дама повернулась ко мне и с неподдельным любопытством спросила

— Кто эта очаровательная девушка с тобой?

— Моя сестра Марта, заканчивает в этом году школу, — отрекомендовал меня Диксон. — Марта, это Мариса Шепард, хозяйка «Трех праведников» и главная звезда Спрингтона.

— Фу, какая грубая лесть, — отмахнулась та, довольно хохоча. А затем наставительно направила на меня указательный палец. — Только никаких «мэм Шепард», милая, договорились? Для тебя я Мариса и никак иначе. — и она сердечно приобняла меня за плечи.

— Пойдемте же наверх. Для вас приготовлю самые лучшие комнаты из тех, что остались. Энгус! Энгус! — громко крикнула она — Где демоны носят этого обжору?

Через некоторое время к нам вышел мощный пожилой мужчина в сюртуке.

— Отнеси вещи наших гостей в триста вторую и третью, — распоряжалась Мариса. — И скажи Джойс и Нане, чтобы все приготовили. Давай, шевелись, — и уже нам:

— Пойдемте, дорогие, покажу вам ваши номера, а затем будем ужинать. Робби как раз приготовил индюшку в клюквенном соусе. И грибной суп-пюре.. Марта, милая, ты обязательно должна это попробовать. Рецепт супа мне достался от моей свекрови. Вот уж была хозяйка, даруй Источник ее душе покой. За него один из министров предлагал ей целое состояние. Отказала наотрез. Сказала, «душой не торгую, а для хороших людей сама приготовлю».

Так под оживленный рассказ Марисы мы поднялись на третий этаж и заглянули в свои комнаты. Мне достались в голубых с золотом цветах. Моему «братцу» — соседние, в серо-зеленой гамме.

Хозяйка удостоверилась, что мы довольны, выдала ключи и снова заторопилась.

— Я пока закажу нам столик и ужин. Присоединяйтесь ко мне, как будете готовы. А девочки пока наведут тут, — она махнула рукой в сторону нашего временного пристанища, — порядок.

Как по мне, здесь и так был полный порядок, но хозяйке виднее.

— Какая ..энергичная дама, — заметила я вслух, когда Мариса нас покинула.

— Да, воли к жизни у нее не отнять, — кивнул лже-Эрик и очень по-доброму улыбнулся. — Я бы мог рассказать тебе о Марисе много интересного, но не хочу лишать ее саму этого удовольствия. А вот суп и клюквенный соус и вправду великолепны. Подтверждаю.

В справедливости этого утверждения я вскоре и сама убедилась. Такого вкусного супа я не ела никогда. Один аромат чего стоил — манил, дразнил, обещал невероятное пряное наслаждение, раскрывался то приятной горчинкой, то свежими, сладковатыми нотками. Нежное, атласное ощущение на языке и сливочно-грибной вкус, оттененный неизвестными мне пряностями. Содержимое моей тарелки исчезло очень быстро, как я не пыталась продлить удовольствие. Мариса то сидела с нами, расспрашивая и рассказывая местные байки, то подходила к другим гостям, которые жаждали ее внимания. Для всех у нее находилась тема беседы, кого она подбадривала, с кем вмести сокрушалась и утешала. Многих называла по имени, то ли давние клиенты, то ли старые друзья, так сразу не поймешь.

Когда с моей тарелки исчезла индейка под божественным клюквенным соусом и маленькие запеченные в масле картофелины, я поняла, что очень устала за день.

—Пожалуй, я пойду отдыхать, — сказала Эверту, вставая.

Он кивнул, принимая к сведению.

— Проводить тебя ?

— Не стоит, я помню дорогу. Передай Марисе, что я просто в восторге от ее фирменных блюд.

На этом мы и расстались. Я поднялась в номер, приняла ванну, привела себя в порядок. Немного почитала купленный еще в паровике журнал. И вдруг подумала, что стоило бы зайти к Эверту и уточнить наши планы на ближайшие дни, да вот хотя бы на завтра. Накинув халат вышла за дверь. Но не успела я даже дойти до двери номера моего сообщника, как она приоткрылась, и оттуда раздался знакомый мне низкий женский голос

— ..до завтра, дорогой. Сегодня я, так и быть, дам тебе отоспаться. А завтра вечером.. — бархатный смешок, — тебе точно будет не до этого.

— Терпение, Мариса, — голос Диксона звучал приглушенно, но вполне отчетливо. — У нас впереди много времени. Самому не терпится как следует вздуть..

Я в ужасе закрыла уши ладонями и, пока никто не заметил, ретировалась в свои комнаты.

— Гадость, гадость.

Я поверить не могла услышанному. Эверт и эта Мариса! Да она в матери ему годится! Нет-нет, даже думать об этом не желаю! Память меж тем упрямо подбрасывала все новые и новые обрывки воспоминаний. Сначала о теплой, можно сказать, горячей встрече, о всех объятиях и поцелуях, о лукавых намеках и шуточках. А потом все дальше и дальше — о нашей с Диксоном встрече в синематографе, о маскараде и Мусеньке в изумрудах. Эта его загадочность, умение перевоплощаться в кого-то другого, легкая фамильярность в общении, его умение ладить с дамами.. все приводило меня к печальной мысли: Эверт Диксон — самый настоящий альфонс.

Я забегала по комнате туда-сюда. Конечно, что может быть проще для молодого, привлекательного менталиста (двух демонов ему под одеяло и еще пару позлее в пододеяльник... вот), чем запудрить голову какой-нибудь богатой дурочке. Тем более, если свою ауру ты легко можешь скрыть. Но каков негодяй! Как он там говорил? «Ни в чем опасном, ужасном или угрожающем тебе я не замечен». И тут не соврал. Формально не опасно, мне не угрожает. Ужасно? Тоже не скажешь, противно только. Жуть как противно. Пойду вот и выскажу ему в лицо все то, что я о нем думаю! Да, вот сейчас же.. И что мне это даст? Только снова отношения испорчу. А мы пока в одной связке.. Вот же.. демонова бабушка и все ее семейство.. Так, ладно. В конце-концов, это вообще не мое дело. Пусть крутит романы хоть со всеми старушками округи сразу. Главное чтобы мне помог. Все, вот сейчас я ложусь спать и буду думать о чем угодно, только не о Диксоне. Я решительно забралась в кровать. Например, о Лестере.. Да, о нем.

Наверное, до середины ночи я вертелась на кровати так, словно меня кусали клопы. Только я настроюсь и начну вспоминать наше с Лестером прощание, лучистое серебро его глаз, как в голове ни с того с с его звучит «завтра вечером тебе точно будет не до этого».. и весь настрой насмарку. В итоге пришлось принять успокаивающий теплый душ. И только после этого мне, наконец, удалось заснуть. Слава Источнику, безо всяких сновидений.

На утро страсти поуспокоились, голова прояснилась и произвела-таки на свет здравую мысль: заниматься своими делами, поменьше раздумывать о моральном (а точнее, аморальном ) облике своего сообщника, общаться с последним только по необходимости. И, кстати, обязательно нужно обговорить с ним наши планы на ближайшие дни. Буду делать вид, что ни о чем не в курсе, вести себя максимально естественно, и все дела. Вот! Для начала позавтракаю. А потом надо будет пройтись по городу и расширить мисси Марте гардероб. Уж больно он мал даже для такой скромницы, как она.

После того, как в голове появился четкий план действий, стало проще. Я привела себя в порядок и спустилась вниз. В зале было людно. Марисы я, к счастью своему, не увидела, а вот «братец» мой сидел за одним из столиков и, увидев меня, приветливо вскинул руку. Я подавила в себе острое желание притвориться, что не заметила его, и проследовать дальше.

— Доброе утро.

— Доброе, сестрица. Ну и горазда ты спать!

Я бросила на Диксона хмурый взгляд.

— Ладно, понял, ты сегодня не в духе. Знаю, что точно тебе исправит настроение — домашний омлет с зеленью сегодня особенно удался, рекомендую.

Исключительно из духа противоречия я заказала на завтрак овсяную кашу с джемом, тостами и ягодный отвар. Эверт хмыкнул, но комментировать мой заказ не стал.

— Нам стоит обсудить наши действия, — я решила начать с главного. — Сегодня я бы хотела погулять по городу и пройтись по магазинам.

Последнее ввернула специально, чтобы он и не подумал составить мне компанию.

— Еще нам нужно посетить Обитель, я же только ради этого здесь.

— Нужно, — согласился мой собеседник. — Можно уже завтра это организовать. Остальное давай обсудим попозже. Я зайду к тебе после обеда. Думаю, к этому времени ты справишься с покупками.

Принесли мой завтрак. Периодически посматривая на Диксона, я внутренне поздравила себя: "Ну что, Эмма, ты молодец, отлично и непринужденно держишься. Вот сидит этот меркантильный сластолюбец, глазами голубыми хлопает, а ты все про него знаешь, но даже виду не показываешь, спокойно мажешь джем на тост. Продолжай в том же духе."

— Воробышек, ты так странно на меня смотришь, словно у меня за ночь выросли рога, — вдруг изрек «меркантильный сластолюбец», и мой тост чуть не нырнул в чашку с отваром.

-— Не выросли, к сожалению,— буркнула, и окончательно переключилась на завтрак.

Прогулка по городу удалась на славу. Этому способствовала и на редкость ясная для последнего месяца зимы солнечная погода, и оживление на улицах, и моя собственная решимость гулять подольше, а значит, меньше времени торчать в гостинице. Сначала я просто прогуливалась, любуясь строениями, заходя в скрытые от глаз с улиц скверики, и в итоге оказалась снова на площади у здания вокзала. Здесь все прибывало в движении — постоянно приезжали новые группы туристов и отправлялись по гостиницам (последних в городе было большое количество, только по пути я насчитала штук двадцать). Выбрав самую симпатичную, на мой взгляд, улицу, я зашагала по ней (заплутать не боялась, так как успела заметить, что все улицы новой части города расходились от привокзальной площади лучиками). А побеседовав немного с прогуливающимися по скверикам дамами с собачками, убедилась, что выбрала правильно: через несколько кварталов отсюда располагались лавки с дамским нарядами. Туда я и устремилась.

В процессе примерок я обнаружила некоторое неудобство, которое доставляла созданная Диксоном иллюзия. Так как Марта обладала более округлыми формами, чем я сама, то продавщицы наметанным глазом определяли нужный ей размер и пребывали в замешательстве, когда выбранная вещь оказывалась мне явно велика. После пары таких примерок пришлось поменять тактику, и в следующих магазинах просить показать одежду для несуществующей сестры. В итоге наш с Мартой гардероб прирос двумя новыми блузками и красивым платьем из плотной шелковой ткани (почти прямого покроя с заниженной линией талии, оно подкупило меня свежим цветом чайной розы и драпировками по левой стороне). После этого я посчитала свою обязательную программу выполненной, и решила еще немного погулять.

Гулять пошла в сторону озера (я уже поняла, что весь новый город находился как раз между вокзалом с одной стороны, и озером Лорейн — с другой). Именно на острове, лежащем посреди этого озера и располагалась Обитель, а также старая часть Спрингтона.

Влажный пронизывающий ветер, бьющий мне в лицо, лучше всякого путеводителя говорил о том , что иду я в правильном направлении. И через несколько кварталов я вышла к озеру. Источник! Это же целое море, только замерзшее! Просторная, на сколько хватало глаз, гладь зимнего озера на минуту показалась мне похожей на гигантский серебряный поднос, запорошенный снегом. И далеко к центру этого подноса виден был остров, вокруг которого ярусами, словно на огромном каменном торте, располагались дома. Ярко— белой мастичной верхушкой выделялась на этом «торте» Обитель. В животе глухо заурчало от таких вкусных ассоциаций, и этот весьма приземленный факт вернул меня на землю.

От острова до Нового города перекинут был длинный, слегка изогнутый мост. Идти до него было долго, да и не за чем — все равно завтра туда же поедем. Но еще раз полюбоваться видами озера Лорейн это мне не мешало. Когда я, наконец, оторвалась от величественного зрелища, оказалось, что влажный озерный ветер сделал свое дело: как не куталась я в теплый клетчатый шарф, а продрогла до самых костей. Пока оглядывалась по сторонам, выбирая, по какой дороге возвращаться назад, на глаза попалась вывеска кофейни «Пироги толстушки Пэм». Пирогов не хотелось, а вот горячий отвар был бы сейчас очень кстати. И я решительно направилась туда.

Кофейня оказалась совсем небольшой — всего на пяток столиков. Кроме меня, уютно устроившейся у окна, здесь отдыхало всего двое гостей: совсем старенький дедушка с аккуратной белой бородой и сопровождающий его молодой мужчина. Расторопная девочка-подавальщика принесла мне согревающий отвар и тарталетку с утиным паштетом, и я чувствовала себя почти у Источника в объятиях.

Старичок, причмокивая и с явным удовольствием откушивал напиток из рюмки.

— Ох и хороша у Пэм наливка, — с блаженной улыбкой вытирая усы крякнул он. И тут же направил на своего соседа негодующий перст.

— А вот ты глупости болтаешь, Джон. Обычное это колебание. Поболтает неделю-другую, и перестанет, не о том думаешь. Ты не из этой мухи слона дуй, а лучше разбери, почему год назад уровень просел. И не надо мне тут про «естественную усадку фона» — это умникам своим из коллегии будешь докладывать. А я тебе так скажу, — старичок не на шутку разошелся, глаза его сверкали, борода воинственно встопорщилась, — нет никакой «естественной усадки», есть конкретные магсобытия, которые влекут за собой снижение уровня, и если вы, дуралеи, не в состоянии эти события отследить, то это не значит, что их не существует.

— Тише, дядюшка, — зашипел молодой мужчина, оглядываясь по сторонам. Но тут же успокоился, видимо, продрогшая юная пигалица в моем лице, опасений у него не вызвала. — Нечего так вопить. Вас могут услышать.

— Кто? — почти с отчаянием вопросил старичок, оглаживая бороду, — если даже ты, ученый маг, меня не слышишь! Дал же Источник племянничка. — и, старый господин стих, даже как-то потускнел и снова вернулся к дегустации наливки, одобрительно покрякивая и бормоча что-то себе под нос.

Я почувствовала внутренний зуд, что-то в этом всем сильно цепляло, но четко выделить что именно, не получалось. Старичка было жаль, он, похоже всей душой радел за свою теорию. Я маленькими глотками попивала ароматный отвар, прокручивая в голове услышанный разговор, и наконец, поняла: вот оно... «..лучше разберитесь, почему год назад уровень просел». Год назад — это как раз тогда, когда мы столкнулись с Диксоном на ледяной горке, и все завертелось. А еще мне сразу вспомнилась статья в старой газете, где говорилось о сильной просадке уровня Источника вскоре после того, как чуть нет погибли Тилли с друзьями. Совпадения? Очень надеюсь, что так. Но, на всякий случай, надо побольше узнать о колебаниях уровня Источника. Еще и этого не хватало ко всем моим проблемам.

Обратно в гостиницу шла в глубокой задумчивости, только краешком сознания отмечая то или иное интересное здание, лавку или скульптуру. Интерес к прогулке поутих, да и свертки с покупками нести порядком надоело. Поэтому, когда я, наконец, добралась до «Трех праведников» и поднялась в свою комнату, то испытала настоящее облегчение. Перевела дух, привела себя в порядок (не отказала себе в удовольствии надеть новую голубую блузку и покрутиться перед зеркалом) и поспешила вниз, на обед. Я проголодалась так сильно, что ничто на свете не могло меня смутить.

Диксона в зале не оказалось, зато там царила Мариса. Сегодня она была облачена в костюм цвета корицы с длинной узкой юбкой и такую яркую, цветастую блузке, что кто угодно выглядел бы в ней нелепо. Кроме нее. Марисе этот наряд лишь добавлял дерзости и энергичности. Хозяйка заметила меня и поспешила навстречу :

— Марта, дорогая, как прогулялась? Твой брат уже пообедал и убежал, такой шустрый малый, — Мариса тепло улыбнулась, — обещался скоро быть .

Она взяла меня под локоть, обдав ароматом сладких пудровых духов, и провожая к столику, продолжала вещать

— Робби приготовил золотой бульон и мясо в горшочках под сырной корочкой.. обязательно попробуй, я настаиваю, это, кстати, любимые блюда нашего мэра, он частенько на них заглядывает..

— Знаем мы, из-за чего он сюда заглядывает, как же, как же! — громко засмеялся полный господин за соседним столиком. — Или лучше сказать «из-за кого»?

И он поиграл бровями, глядя на Марису.. Та только закатила глаза, поправляя рукой прическу.

— Я тебе так скажу, Гарольд, — обратилась она к мужчине. Если бы наш мэр был столь же нерешителен в хозяйственных делах, сколь он есть в делах сердечных, я бы ни за что не отдала за него свой голос.. — и подождав, пока стихнет хохот, невозмутимо прошествовала дальше.

Я осталась за столиком в недоумении. Она еще и мэра охмурила! Мариса представлялась мне сейчас коварной колдуньей из старых сказок: на завтрак она ела молоденьких мальчиков, а на ужин закусывала мэрами, ну или наоборот. Однако даже это не отбило мне аппетита и не помешало насладиться действительно вкусными блюдами.

После обеда я отдыхала в своих комнатах, снова изучая журналы, купленные еще в паровике (и отчаянно жалея о том, что на прогулке мне не пришла в голову мысль зайти в книжную лавку), когда раздался энергичный стук в дверь. На пороге, ожидаемо, стоял мой лже-брат, аккуратнейше одетый и причесанный, словно собрался на прием к начальству.

— Как дела у моей дорогой сестры? — начал он, еще не успев закрыть за собой дверь. — Я вижу, поход за покупками был результативен. Много накупила?

Я тяжело вздохнула, совершенно не в восторге от очередного акта лицедейства и максимально невыразительным голосом ответила:

— В меру, братик, в меру. Может, лучше сразу обсудим планы ?

«Братик» был не против. Устроившись в небольшом кресле у стола он приступил к делу.

— Завтра придется встать пораньше. Сразу после завтрака отправимся в Обитель.

— А... ты сможешь завтра пораньше? — с сомнением в голосе протянула я. Диксон вопросительно поднял бровь:

— С чего вдруг такие сомнения?

— Ну... мало ли, какой тут режим дня, — уклонилась я от прямого ответа. Не говорить же, что я все знаю об их с Марисой намечающемся свидании.

— Что меня интересует гораздо больше, чем поездка в Обитель — так это то, каким способом мы намереваемся искать остальных связанных с нами «счастливчиков». Ты пробовала звать их с помощью своего амулета, как делала это со мной?

— Еще нет, но обязательно это сделаю. Сегодня же, — кивнула я. — Только... честно говоря, я не думаю, что из этого что-нибудь выйдет.

И предупреждая вопрос, уже готовый сорваться с губ Диксона, принялась рассказывать свой сон, привидевшийся мне в купе.

— Поэтому я и думаю, что клятвы они приносили разные, — подытожила я. — Эд, твой предок — «всегда быть рядом», а остальные — что-то другое. Рид уж точно. Но я все равно попробую позвать.

— М-да, — наконец отозвался чуть помрачневший «братец». — То есть это только мне посчастливилось ходить как телок на веревочке. Остается надеяться, что остальные не поклялись «молчать в тряпочку», иначе найти их будет весьма затруднительно.

— Есть еще кое-что, — произнесла после некоторого раздумья. — Не знаю, может, это просто совпадения и совсем не имеет к нашему делу никакого отношения, но.. — я замялась, не зная, с чего начать

-— Но?

— Уровень Источника.

И я рассказала Эверту сначала о заметке в старой газете, а затем о невольно подслушанном сегодня в кафе разговоре.

— Может, конечно, и совпадение, — после непродолжительного молчания произнес мой собеседник. — Но это дело нравится мне все меньше и меньше. Если еще и Уровень с этим связан, то вряд ли нас оставят в покое.

— Что тебе известно про этот самый Уровень? Вам же должны что-то были про него рассказывать?

— Его постепенное снижение объяснялось естественными причинами, как остывание нагретого тела. Иногда что-то внешнее может этот процесс ускорять. Вот как открытие магии крови, например.

— А резкий скачок, на что он влияет?

— Простые люди и даже маги с низким и средним уровнем дара этого совершенно не заметят. А вот маги очень сильные могут стать менее сильными. То есть это такой своеобразный общий магический потолок. Это то, о чем нам говорили. А вот о том, что Уровень снова просел год назад, нам точно не сообщали. Либо посчитали несущественным, либо тем, о чем не стоит распространяться.

Мы помолчали, строя разные догадки.

— Давай пока отложим эту тему. Вряд ли нас посетит внезапное озарение. Завтра в Обители попробуем что-нибудь разузнать. Где, если не там? — внес, наконец, предложение менталист.

Сложно было не согласиться.

На этом он и откланялся. Я посидела немного, достала мамин медальон, ножницы и, вздохнув, попыталась представить себе, как может выглядеть потомок Рида (вышло так себе), и, аккуратно (но тем не менее больно) проткнув палец и измазав каплей крови амулет, прошипела «Исполни клятву». Если так пойдет и дальше, то у меня целых пальцев не останется.

Было скучно. Чем дольше я сидела в комнате, тем больше беспокойных мыслей крутилось в голове. Наконец я не выдержала и вышла на улицу с целью прогуляться и купить что-нибудь почитать. Голову явно нужно было проветрить и заполнить чем-то не столь тревожным, как мои мысли. В результате прогулки я стала обладательницей нескольких приключенческих романов и «Размышлений о природе Источника» некоего видного ученого Н. Сайруса. Со всем этим богатством я и заперлась в своем номере и просидела до самого вечера (с перерывом на ужин, куда тоже предусмотрительно пришла пораньше).

Видеть никого не хотелось. Настроение было отвратном. Читала я про приключения юной аристократки Изабеллы, которая под видом юнги отправилась в плавание в далекие жаркие страны. Аристократка вела себя крайне глупо и на пятнадцатой странице захотелось ее пристукнуть, а на пятидесятой — чтобы демоны утащили ее в Бездну. Но я заставляла себя читать, пока глаза не начали слипаться.

Сон мой повторяется. Снова мастерская Лая. Снова чаша идет по кругу. Снова Рид произносит слова клятвы. И я опять ничего не слышу. Но губы его движутся странно, круглятся, словно шипят. Я пытаюсь расслышать, и вот-вот получится, но проваливаюсь глубже, во тьму, и сплю безо всяких сновидений.

Глава 16

Проснулась я затемно. Даже раньше, чем планировала. Хмурая и разбитая, словно бы и не спала. Поплелась приводить себя в порядок, одеваться. Хотела было снова почитать про непутевую Изабеллу, но там наметилась романтическая линия с молодым голубоглазым капитаном, вызвавшая во мне целую бурю негодования, поэтому я решительно отвергла книгу и спустилась вниз, в зал ресторации. О чем немедленно пожалела, так как прямо у входа встретила Марису. Она шла мне навстречу, усталая, с залегшими под глазами тенями, но по лицу ее блуждала улыбка .

— Вот и птичка наша ранняя встала! — поприветствовала она меня хрипловато. — Доброе утро, дорогая! Летай, порхай, а я, пожалуй, пойду посплю.

Пожелав мысленно блудливой даме парочку демонов под подушку, я развернулась чтобы продолжить свой путь, и чуть было не выругалась вслух: по проходу между столиками не спеша шествовал Диксон. Растрепанный, в рубашке с мятым воротником и с закатанными рукавами. Жилет он небрежно нес, закинув за плечо. Глаза его были красны от бессонной ночи, но выглядел он возмутительно довольным. Ужасно захотелось кинуть в него первой попавшейся тарелкой, но я же не истеричная Изабелла, и позволить себе такого не могла.

— О, сестренка, — приветливо разулыбался этот демонов альфонс. — Доброе утро!

«Кому доброе, а кому так себе» , — мысленно буркнула я. Какие все тут вежливые, с ума сойти.

— Завтракай пока, я присоединюсь чуть позже.

Выдавив из себя что-то похожее на «ага», я направилась за наш привычный столик, хотя и без того не волчий аппетит был безнадежно испорчен. Тем не менее я смогла впихнуть в себя почти полную порцию домашнего омлета и кофе с тостом к тому времени, как Диксон снова объявился в зале. Был он свеж и бодр, как ясное весеннее солнышко.

«Сволочь», — мрачно подумала я.

— Готова к долгожданной поездке? — приступил к расспросам «братец»

Слова просились наружу не самые вежливые. Пришлось просто кивнуть.

— Воробышек, ты странно ведешь себя в последнее время.

Я пожала плечами.

— Просто не выспалась.

Диксон хмыкнул, но с расспросами, по счастью, не полез.

Я молча ждала пока он позавтракает, потом так же молча села в заказанный магикар и смотрела в окно на утреннюю суету Спрингтона. Когда мы подъехали к мосту через Лорейн, настроение мое несколько улучшилось. Серая гладь озера, припорошенная снегом и сверкающие магическим льдом украшения на перилах моста выглядели совершенно сказочно.

— Говорят, раньше, когда Источник был намного сильнее, весь мост был сделан изо льда, а не только украшения, — оказывается порочный менталист внимательно наблюдал за мной.

— Ммм?

— Ты сегодня на редкость приятный собеседник.

Я бросила на него недружелюбный взгляд и снова повернулась к окну. Мы медленно подъезжали к острову. И можно было в подробностях разглядеть Старый город.

Внешний ярус города-торта состоял из обычных, довольно современных домов. И жизнь здесь не слишком отличалась от той, что проходила на берегу озера. Гостиницы, ресторации, аптеки, лавки, вереница магикаров и группки приезжих. Второй ярус был намного меньше первого и отделен от него каменной стеной. Маленькие скромные одноэтажные домики выглядывали из-за прозрачных крон зимних садов. Узкие улочки, вымощенные камнем, были практически пусты.

— Здесь живут те, кто работает в Обители. Маглаборатория, отслеживающая уровень Источника, — Диксон указал рукой на маячащее вдали единственное многоэтажное здесь здание. — А с обратной стороны острова — кладбище. Тишина и покой, вечный в том числе.

В скором времени магикар остановился. «Братец» расплатился с возницей, вышел из магикара и услужливо открыл мою дверь, предлагая руку

— Прошу, сестрица. В Обитель положено заходить на своих двоих дабы проникнуться торжественностью момента.

Я выбралась из магической повозки, едва коснувшись для приличия рукава пальто своего лже-родственника. Тот чуть приподнял бровь, но от комментариев воздержался. А в следующий момент и мне стало не до мелочных жестов. Оглушенная величием открывшегося мне вида, я рассматривала высокие каменные стены с бойницами и зубцами сверху, позади которых, нависая над нами, поднимались белые башни храма. Строгие, лаконичные, увенчанные остроконечными крышами, они сверкали и искрились в лучах восходящего солнца и, приглядевшись, я поняла, что стены их покрыты тонкой сетью магического льда. Огромные кованые врата были распахнуты и приглашали на территорию Обители. Лишь шагая сквозь арку, я смогла по достоинству оценить толщину и основательность стен. И снова замереть, оказавшись внутри последнего, третьего яруса этого чудо-торта. Широченная лестница, такая же белоснежная как и все здесь поднималась вверх по склону к подножию самого главного здания.

— Шестьдесят четыре ступени, восемь раз по восемь, в честь каждого из магических даров, — Пояснил Эверт. К удивлению и неудовольствию своему я только сейчас заметила, что непроизвольно вцепилась-таки пальцами в его руку. И отошла от него в сторону чуть поспешнее, чем требовалось. Но он снова никак не отреагировал. Зато повернулся в мою сторону и лукаво улыбнулся

— Ну что, воробышек, дамы вперед?

Дамы в моем лице демонстративно задрали подбородок и устремились по ступеням вверх. Когда я, наконец, добралась до верхней площадки, дыхание стало глубже, голова прояснилась, и собственное дурное настроение и поведение начало казаться нелепым. «Братец» не отставал от меня ни на шаг, и даже не запыхался.

— Такая тяга к духовному и возвышенному весьма похвальна, — продолжал развлекаться мой спутник. — Но советую слегка убавить рвение и немного подождать. Скоро начнется служба — само по себе зрелище незабываемое, а после нее появится возможность и со служителями пообщаться, и на сам Источник посмотреть.

— Но осмотреть Обитель мы же можем?

— Можем, платок только на голову набрось, благочестивая ты моя.

Нет, ну до чего противный тип — раздражение снова вернулось. Да и я хороша: совсем забыла про все эти обычаи. Покрыв голову шарфом и осеняя себя знаком Источника, я вошла в Храм. Торжественный, слепяще-белый зал под круглым голубым куполом, который был столь высок, что казался кусочком летнего неба, обступил нас. В глубине этого огромного павильона стояли две мраморные статуи — статный бородатый мужчина в мантии, держащий на ладони магический огонь и молодая, щедро одаренная природой дева в венке из полевых цветов обнимающая рукой связку колосьев. Между статуями на возвышении располагалась кафедра, с которой служители обращались к своей пастве.

Народу в храме становилось все больше. Часть прихожан занимали места поближе к кафедре и терпеливо ждали, часть же, с открытыми от изумления ртами, вертели головами и осматривали зал. Мне ждать уже надоело, и я нетерпеливо перетаптывалась с ноги на ногу, посматривая то на людей вокруг, то на своего так называемого брата. Последний, к слову сказать, стоял совершенно спокойно с крайне смиренным выражением на лице.

Наконец, по толпе пронеслась волна шепота, и на кафедру взошел священник в серебристо-серой, с капюшоном, мантии. Был он уже не молод, но крепок, бородат и чем-то напоминал статую, возвышавшуюся по правую руку от него. В тот момент, когда священник обернулся к толпе, где-то под куполом сверкнула белая молния, блики от которой искрами пробежали по стенам храма, что-то вспыхнуло, и мельчайшая снежная пыль брильянтовой крошкой осыпала всех присутствующих. Задние ряды ахнули, передние ряды начали истово прикладывать руки ко лбу, сердцу и шептать «благослови, Источник».

— С новым днем вас, возлюбленные чада ,— разнёсся по залу густой баритон, и служба началась. Я откровенно скучала. Разглядывала лепнину и узоры магического льда на стенах, лица прихожан, даже собственные ногти и вдруг почувствовала легкий тычок локтем в бок .

— Не зевай так откровенно, муха в рот попадет, — не глядя на меня произнес заботливый «брат».

Не выдержала и показала ему снизу кулак. Он мученически закатил глаза и осенил себя знаком Источника. Шут гороховый. Я перевела взгляд на священника и постаралась вникнуть в суть его речей

— .. защищать и направлять ..— мой взгляд был прикован к колоритному лицу проповедника.

— Ибо защищать чад своих... — дальше я уже не слушала. Это странное шипящее движение губ я уже где-то видела.. Момент узнавания — и я снова вцепилась в руку Диксона, привлекая его внимание.

— «Защищать», — зашептала прерывисто, — Я вспомнила. Рид поклялся ее защищать.

— Уверена?

— Да.

Проповедь казалась бесконечной. Но и она в итоге завершилась к моему едва прикрытому ликованию. Прихожане в последний раз осенили себя знаком Источника и потянулись стройным рядом куда-то за кафедру. Я хотела было ретироваться к выходу, но Эверт ловко взял меня под руку и повел в общую очередь.

— Это к Источнику. Пойдем, посмотришь из-за чего весь сыр-бор.

И мы пошли, влились в людской ручей и довольно бодро оказались в глубине Храма. Спустились вниз, затем снова поднялись и вышли во внутренний круглый дворик. По внешнему контуру его выстроена была галерея, именно по ней мы и пошли. В центре же, закрытое прозрачным воздушным щитом, лежало небольшое озерцо, а над ним низко стелилась странная туманная дымка. Источник. Завороженная зрелищем, я механически шагала по галерее, не отрывая от этой переливающейся дымки глаз. Красиво. И очень... умиротворяюще? Наверное, если бы я была нормальным магом, я бы почувствовала что-нибудь необычное, может, наполняющую меня силу, не знаю. Сейчас же мне просто хотелось здесь быть, и смотреть не отрываясь.

— Стой здесь и никуда не уходи. Я скоро. — рука Диксона исчезла с моего локтя.

Когда я оглянулась, то самого «братца» уже и след простыл. Но меня это совершенно не взволновало. Я вся была там, под прозрачным куполом, это я растекалась прозрачной водой и клубилась перламутровым пологом. Это я нашептывала, успокаивала, баюкала, берегла и опасалась. Не знаю, долго ли я глядела в эту мерцающую глубину. Все закончилось в один момент. Оцепенение спало, звуки и ощущения вернулись. Я посмотрела по сторонам. И увидела Эверта: он не спеша шел по галерее, беседуя с человеком в серебристой мантии, в котором я узнала служителя, затем раскланялся и поспешил ко мне.

— Ну все, обязательная программа выполнена, можем ехать обратно, — улыбнулся он мне. — Как впечатления?

— Ох, странные. Может, погуляем немного по Старому городу? — мне нужно было как-то привести мысли в порядок.

Менталист кивнул, принимая предложение, и снова взял меня под локоть. Ни дать ни взять заботливый брат.

— Я пораспрашивал немного отца Амфитриона о колебаниях уровня Источника, — между тем рассказывал Диксон.

— Что, прямо так подошел и спросил?

— Воробышек, ты слушала вообще его сегодняшнюю проповедь?

— Разумеется.

— Ну и о чем она была? — «братец» смотрел на меня с так лукаво, что я снова начала закипать

— Об Источнике, — буркнула,— о чем еще.

— А точнее, о тех благах, что он дает своим чадам. Сестрица, ты бы могла проявлять больше рвения в делах веры..

— Зато у тебя благочестие скоро из ушей полезет,— зло бросила я.

— ... и тогда бы ты поняла, что вопрос о том, как трактует Обитель колебания уровня, был вполне логичным, — Диксон пропустил мою колючку мимо ушей.

— Ну и как же?

— « Тем самым Источник защищает чад своих от большой опасности» ,— нравоучительно повторил за священником мой спутник.

— Чушь какая-то.

— Не скажи, тут есть над чем подумать.

К этому времени мы уже покинули территорию Обители и шагали вниз, к первому ярусу острова.

— Я бы не отказался от чего-нибудь бодрящего, — сменил тему Диксон. — Спать хочется ужасно. Одна радость: еще несколько таких заходов, и деньжат я заработаю вполне прилично.

И на этом месте мой самоконтроль дал сбой. Все негодование и раздражение последних дней поднялись внутри огромной волной и выплеснулись наружу.

— Демоны тебя пожри, ты так спокойно об этом говоришь! Какое лицемерие! И ты еще смеешь что-то мне говорить о благочестии!

Диксон удивленно и с некоторым опасением смотрел на меня, словно на забавную, но агрессивную зверюшку. Меня же несло.

— Ну ладно ты проводишь время с богатенькими дамами за деньги. Демоны с тобой. Но хвастаться этим вот так!

— Я.. прости, что? — оторопело переспросил меня менталист.

— Да, да, я слышала ваш с Марисой разговор, как она обещала не давать тебе спать ночью .. и другие мерзкие вещи.. — я с вызовом смотрела в его голубые глаза, ожидая, что он скажет в свое оправдание.

— Что за.. — тот замер на мгновение, затем глубоко вздохнул, словно успокаиваясь, — Та-а-ак, воробышек, я не... — и снова глубокий вдох, а затем этот бесстыжий тип громко и от души расхохотался.

Я растерянно смотрела на него, не зная, как на это все реагировать. А негодяй уже сгибался от хохота, вытирая слезы тыльной стороной ладони. И когда я почувствовала непреодолимое желание добить его, чтобы не мучался, он, наконец, выдохнул и сдавленно произнес:

— Карты, горе луковое.. Мариса большая любительница бриджа. На этой почве мы и сдружились.

— Но как же.. — я беспомощно заозиралась, — ты же.. тебе же нельзя...

— Тсс, — Эверт приложил палец к губам, — давай-ка найдем другое место для разговоров. А то с твоими сомнительными рекомендациями я уже начинаю опасаться за свою честь. Вон та пожилая мэм, например, как-то плотоядно на меня смотрит.

Я повернулась в указанную сторону, и, действительно, увидела очень заинтересованно поглядывающую в нашу сторону даму. Не удивлюсь, если это главная местная сплетница. А я тут... Щеки и уши горели от стыда. Да, Эмма, поздравляю, ты опять села в лужу.

Я молча плелась за невольной жертвой моих заблуждений и пыталась осмыслить им сказанное. Карты.. так очевидно... Демонова кочерыжка, Эмма, меньше надо читать всяких дурацких романов и больше думать своей головой. Но, вообще, «братец» мой, все равно, выходит тот еще прохвост. Карты и дар менталиста... да уж.

У магов вообще ограничений больше, чем у простых людей. Больше сила — больше контроль, все справедливо. Менталистов и эмпатов это касается в первую очередь. Им нельзя использовать свой дар на людях (без соответствующего разрешения), пить спиртное, а также играть в азартные игры. И если запрет на горячительные напитки защищает разум окружающих, то последнее табу бережет исключительно их кошельки. Слишком уж велико в игре преимущество магов разума перед остальными — и наделенных даром, и нет. Поэтому в залах, где идут значимые игры, обязательно присутствуют проверяющие, дабы не один менталист туда не просочился. Но если этот самый маг имеет способность скрывать свою ауру иллюзией, то для него открываются весьма интересные перспективы. Весьма рискованные, правда.

— Жулик, — буркнула я себе под нос, но Диксон услышал.

— Отрадно видеть, что я расту в твоих глазах. Несколько мгновений назад меня вообще считали невесть кем.

— А надо было сразу сознаваться в своих грехах, чтоб не приписывали чужих.

Молодой маг остановился, убедился, что поблизости от нас нет любопытных ушей и лишь потом продолжил нашу перепалку.

— В чем я должен был сразу тебе признаться? В том что не слишком чист на руку? Так я вне закона по самому факту моего рождения. Да, я занимаюсь время от времени сомнительными делишками, но, повторяю, тебе это никак не угрожает, — голос его был спокоен, слишком спокоен для того, кому слова даются легко. Наверное, если бы он кричал или злился или сыпал едкими остротами, я бы принялась с ним спорить, но эта сдержанная речь меня обезоружила. И правда, кто знает, что бы я сама делала в такой ситуации.

— А там, в синематографе, эта Мусечка?.. — после недолгого молчания решилась все-таки спросить.

Эверт озорно улыбнулся, и напряжение, ясно ощущавшееся между нами, неожиданно пропало. Словно тучи разошлись, и в просвете между ними показался первый лучик солнца. Не улыбнуться в ответ было совершенно не возможно.

— О, эту мэм я еще не скоро позабуду, — он неспешно продолжил путь, увлекая меня за собой. — Ее очередной супруг (перешедший в разряд бывших из-за шашней с молоденькими барышнями), подарил ей фамильный гарнитур своей мамаши. После развода он захотел его вернуть, но Мусенька, не будь дурой, еще раньше подняла скандал, и заявила, что он этот гарнитур у нее выкрал, а теперь хочет отсудить у нее побольше денег. В итоге он нанял меня, чтобы я разузнал, где же «эта бессердечная женщина» прячет драгоценности. Так как мэм особенно благоволила к щеголеватым вертихвостам, пришлось в такого вот и вырядиться .. Думал, как обычно, посижу, дам даме выговориться, наведу на нужные мысли, покопаюсь в голове аккуратно. Кто ж знал, что этот хлыщ так придется Мусеньке по сердцу, что она вывесит изумрудный гарнитур прямо на витрину (Диксон изобразил руками пышний дамский бюст) и рванет в атаку! Пришлось срочно отправить весточку заказчику и держать оборону — в синематографе, потом в ресторации, пока туда совершенно случайно не зашел ее «крайний муж» в компании с полицейским.

Под конец рассказа уже я искренне смеялась, так живо описывал все молодой маг.

— А наша встреча там... — я вспомнила «Жоню» и снова покатилась со смеху.

— Да уж.. тут я был очень близок к провалу.

Уже позже, когда мы согревались бодрящим отваром у толстушки Пэм, наш разговор вернулся к Марисе.

— Пообщайся с ней поближе, она стоит того. И не переживай, ко мне у нее исключительно приятельский, да еще, пожалуй, материнский интерес.

Разглядев озадаченное выражение на моем лице, Диксон пояснил.

— У нее сын лет на пять меня старше. Офицер, служит где-то на южной границе. Вот она и берет под крыло.. кого попало,— последняя фраза кольнула иглой, обдала неожиданно прорвавшейся болью...или это только показалось? Мой собеседник, залпом выпив остатки отвара, уже улыбался.

— Не пора ли нам отведать знаменитых пирогов?

В гостиницу мы вернулись, когда уже начинало темнеть. Исходившие вдоль и поперек весь Старый Город и все побережье Нового. Первый раз вечерние часы в «Трех праведниках» я провела не спрятавшись ото всех в своей комнате, а внизу, вместе с Марисой, слушая забавные и удивительно теплые истории о ее прошлом, об ушедшем муже, о сыне и маленькой внучке, названной в честь бабушки.

Не удивительно, что спать я ложилась в мирном и светлом настроении. Только где-то глубоко внутри билась беспокойная жилка. Но, может, так всегда бывает, если приходится скрываться. Спала я мирно и безмятежно. Даже вновь повторяющийся сон, где Рид пил из чаши и произносил клятву, не привел меня в смятение. Я даже не удивилась, что в этот раз четко слышу его слова «Добровольно делюсь кровью и жизнью. Клянусь защищать и оберегать» .. и, кивнув, поплыла дальше в сонную тягучую, дарующую отдых темноту.

Глава 17

На следующее утро после завтрака Мариса утащила меня в свой кабинет — показать карточки красавца сына и малышки Рисы. В кабинете царил творческий беспорядок: стопки неразобранных бумаг засыпали стол так, что столешницы почти не было видно. Пока я листала альбом с карточками под развернутые комментарии хозяйки кабинета, сама она пыталась навести на столе хоть какое-то подобие порядка. С портретов на меня смотрел молодой светловолосый мужчина в форме. Серьезностью взгляда и узкими правильными чертами лица он живо напомнил мне Лестера. Рядом изображена была красивая девушка с модной короткой стрижкой, держащая на руках малышку со смешными косичками.

— .. и рыжая. Все Шепарды женились на рыжих женщинах. Моя свекровь была рыжей, я вот, и Генри мой выбрал в жены рыжеволосую прелестницу, — неловкое движение руки — и к моим ногам упала верхняя часть стопки.

Бумаги рассыпались вокруг меня ворохом, словно осенние листья. Я наклонилась, помогая собрать их и невольно подмечая заголовки: счета, накладные, справки.. Последний листок — справка об оплате.. «Брэдфорт-банк». Что-то резануло глаз, и вместо того, чтобы отправить в стопку, я поближе поднесла к глазам зацепившую меня страницу. Несколько мгновений понадобилось, чтобы понять, что вызвало мою реакцию — печать. Таких справок об оплате из данного банка я видела целую гору: па имел в нем счета. И совершенно точно все они заверялись, помимо обыкновенной, магической печатью. Настоящей, переливающейся на свету разноцветными бликами, а не этим бледным подобием, что присутствовало на данном экземпляре. Разумеется, молчать я не стала.

— Мариса, — начала с осторожностью, — эта справка об оплате — подделка.

— Дорогая, ты уверена? — Хозяйка гостиницы обеспокоенно смотрела на меня, но тон, которым был задан вопрос я узнала. Точно так ма спрашивала нас с Лиззи: «Милая, не заболела ли ты?», когда мы жаловались на холод или на боль в горле.

Но в чем-чем, а в этом я была уверена абсолютно.

— Конечно. Мы с подругой помогали разбирать документы ее отцу, он торговец, и как раз часто имеет дело с этим банком, — полуложь слетела с губ так легко и привычно, что я сама себе удивилась.

Вкратце объяснила Марисе, что именно меня насторожило.

— Подожди-подожди...

Мой уверенный тон сделал свое дело, и хозяйка, отложив уже чуть более аккуратные стопки бумаг, подошла ко мне. Достала из изящного чехла очки, и, только надев их, взяла из моих рук документ и тщательно изучила.

— Но, как же?..

— Как часто вы получаете справки из этого банка?

— Раз в сезон, как раз перед очередной торговой выставкой. Собственно, это авансовый платеж, после которого мы и беремся за ее организацию.

— Хм, а можно посмотреть другие справки?

— Они все хранятся у мэтра Чейзи, управляющего. Он все время собирает справки по отдельным папкам, и ругает меня, что я не могу их найти.. Хотя, постой.. Предыдущая, с последнего месяца осени должна быть где-то здесь. За нее мэтр Чейзи мне постоянно выговаривает. Думаешь, стоит поискать?

— Определенно, — кивнула я. И мы взялись за дело вместе. Просматривали каждый листочек и складывали просмотренное в аккуратные стопки.

— А этот мэтр Чейзи, — решила я выяснить попутно, — давно у вас работает?

— Да вот уже полгода как.. — задумчиво проговорила Мариса, — толковый малый. Про оформление выставок, кстати, именно он мне идею подал, раньше мне подобным заниматься не приходилось.

Я закусила нижнюю губу.

— Оказалось, это очень интересно.

— А кто является заказчиком выставок?

— Местный гостиный двор.

И мы обе замолчали, продолжая перебирать бумаги.

— Ах, вот же она! — воскликнула через довольно продолжительное время Мариса, расправляя смятый лист, — и мы обе приникли к нему, внимательно разглядывая печати.

— Тоже подделка, — отметила я, — но с этим уже можно работать.

Размышляя, я забегала туда-сюда по комнате.

— Нужно сегодня же обратиться в ваш банк и сделать запрос, была ли в течении трех месяцев зачислена эта сумма. И я очень удивлюсь, если была. Ах да, не стоит сообщать об этом мэтру Чейзи, и тем более, отдавать ему справки.

— Ты думаешь, что он..? — Мариса прижала пальцы к вискам.

— Если дело тут и в самом деле нечисто, то он в этом замешан по самую макушку. Визит в банк все прояснит, — я чуть ли не с умоляющим видом посмотрела на хозяйку гостиницы. — Если надо, я составлю вам компанию.

— Ох, милая, что ты, не утруждайся. Я сама все разузнаю, — ответила та ласково. — Вот сию же минуту!

Она решительно направилась к двери ,и уже в коридоре раздались громкие крики

— Энгус! Энгус! Извозчика!

В ожидании хозяйки кабинета я решила занять себя разбором документов. Справки в одну стопку, накладные в другую, договоры — в третью. Бумагипопадались, в основном, свежие, но не без исключения, пара договоров в общей куче оказалась таких дремучих времен, что я диву далась. Видимо, Мариса зачем-то их достала, а на место убрать забыла. Да уж, работа с бумагами — явно не сильная ее сторона.

Когда я уже почти закончила свое занятие, в руки мне попал еще один прелюбопытный договор. На сей раз о найме некоего Джона Р. Чейзи. Я пробежала глазами самое начало и снова в раздумье закусила губу. А подумать тут было над чем.

К возвращению Марисы я завершила свою работу и даже от скуки снова пересмотрела альбом с карточками. Как только хозяйка кабинета появилась в дверях, стало понятно, что она ужасно зла.

— Ты была права, милая! — начала она, буквально падая в кресло. — Платежей не было! Меня водят за нос, как девчонку! Демоны, я так рассержена! Хотела прямо из банка ехать к этому мерзавцу, моему управляющему! Но решила, что нужно сначала немного остыть.

— Вы правильно сделали, что не поехали, — кивнула я. — Боюсь, с него вам вряд ли удастся получить компенсацию. Он хорошо подстраховался.

— Что ты имеешь ввиду?

— Пока я разбирала документы в ваше отсутствие, нашла его договор о найме, — я покачала головой, протягивая Марисе сей скорбный документ. — Он уже тогда вас надул.

— Где? Не вижу?

Я подошла к Марисе, указывая карандашом на самое начало договора..

— «Договор о предоставлении консультационных услуг по управлению»... Консультационных, Мариса.. С точки зрения закона он просто ваш советник и ни за что не отвечает.

— Каков подлец! — чуть ли не с восхищением воскликнула женщина. — И что прикажете с ним делать?

— Можно зайти с другой стороны, — предложила я. — Чтобы провернуть такое, у него должен быть сообщник в гостином дворе. И если у этого сообщника нет высоких связей в администрации..

Мариса прищурилась на миг, а потом хмыкнула как-то неопределенно

— Кажется, пришла пора навестить мэтра Тернера, нашего мэра. Вот и посмотрим, так ли он заинтересован во мне, как об это говорят.

Она потянулась эдак по-кошачьи, совсем чуть-чуть, все в приделах приличий, но как-то сразу стало понятно, что у господина мэра появился отличный шанс, и глупцом он будет, если его упустит.

С тем мы и вышли из кабинета. Отобедали. Потом Мариса отправилась на прием к мэтру Тернеру, а я решила дать второй шанс вздорной Изабелле и погрузилась в описание ее приключений.

То ли эта героиня решила исправиться, то ли я сегодня прибывала в более благодушном настроении, но книга меня увлекла, и я уже не так сильно радовалась, когда авантюристка получила заслуженный нагоняй за свои выходки. И вот только-только она должна была осознать свои ошибки, как в дверь постучали.

На пороге обнаружился Эверт, бодрый и наконец-то выспавшийся.

— Здравствуй, дорогая сестра, — он склонил голову в легком поклоне. — Пустишь в свой дом оклеветанного, но восстановившего свое доброе имя брата?

— Не совсем доброе, и вообще не твое, Эрик,— прокомментировала я, когда дверь за моим визитером закрылась.

— Туше, — легко признал тот. — А вообще, я тут подумал о нашем вчерашнем посещении Обители, и чем дальше, тем меньше мне все это нравится. Повторяюсь, я в курсе, но дело обстоит именно так.

— Ты о чем?

— О скачках уровня. Смотри, мы знаем, что один из сильных скачков произошел после открытия магии крови. Еще один — примерно в то время, когда лорд Винтер проводил свой ритуал..

— Тогда, возможно, скачки как-то связаны магией крови, в ритуале от очень много ее использовал..

— Может, и так, но тогда как объяснить последний скачок, год назад. Судя по всему, маги из Лаборатории не в курсе, с чем он может быть связан. А вот у нас есть кое-что интересное, что произошло ровно в это же время.

— Активация связи.

— Именно.. а если предположить, что прошлый раз уровень среагировал не на ритуал, то есть не на тот ритуал, а на сам факт привязки..

— Но почему?

— Помнишь, что ответил отец Амфитрион об Источнике?

— «Источник защищает от опасности»? От какой?

— Например, от слишком большой силы, сконцентрированной в одних руках..?

— Тогда при чем тут связь?

— Ну, как-то эти дети уничтожили Винтера, преодолели магию крови...

— Это только твои догадки, — ощущение себя как ходящей бомбы, готовой разорваться любой момент, которое посещало меня в стенах распределителя, накатило душной волной.

— Да, но, согласись, все выглядит вполне логично.

— Тогда тем более нужно как можно скорее все это закончить, — сделала я неутешительный вывод.

— А как быть с поисками? Сегодня ночью я услышала все слова клятвы Рида : «защищать и оберегать». Что с этим делать?

— Продолжать пытаться активировать амулет, — у меня разом заболели все подушечки пальцев. — Можем, попробовать делать это вдвоем, чем демоны не шутят? Я не понимаю, как именно работает их ритуал. Влияют ли клятвы только на определенного человека или хоть в какой-то степени распространяются на всех. Очень хотелось бы верить в последнее, тогда рано или поздно все остальные «счастливчики» сами к нам подтянутся.

— А если нет?

— Тогда будем действовать по обстоятельствам,— как-то слишком легкомысленно объявил Диксон.

И у меня закралось впечатление, что он уже что-то придумал, только мне не говорит.

— О чем нам точно надо подумать, так это, куда мы поедем из Спрингтона. Нам нужен город достаточно большой, чтобы там можно было не вызвать подозрений и достаточно комфортный, чтобы переждать там неопределенное время.

— Ладно,-— «братец» поднялся из кресла, — это пока информация к размышлению, а сейчас предлагаю спуститься вниз и предаться чревоугодию. Ты идешь?

— Да, пожалуй.

Когда мы спустились в обеденный зал, Мариса там уже царила. Порхала между столиков экзотической бабочкой в костюме цвета бирюзы и алом летящем шарфе.

— Эрик, Марта, — бросилась она к нам, раскрыв объятия, — Проходите. Дорогой мой, — повернулась она к Дикенсу, — у тебя просто золотая сестра!

— Не то, чтобы я этого не знал, — «братец» аккуратно придержал Марису за локоток, направляясь к нашему столику, — но я требую подробностей!

— С ее подачи мне удалось узнать, что мой управляющий — тот еще жулик. Кстати, милая, мастер Тернер показал себя с лучшей стороны, — Мариса лукаво улыбнулась. — Оказывается, он давно подозревал, что в гостином дворе кто-то развил противозаконную деятельность, а тут и я со своей жалобой. Так что, будем надеяться, что мошенников прищучат как следует. Он обещал лично взять это дело под свой контроль. Ну а я буду периодически его навещать, чтобы не дать угаснуть его энтузиазму.

— О, женщины! — Диксон притворно закатил глаза. — Имя вам — коварство. Они уже спелись и плетут интриги.

— Наоборот, распутываем, — довольно вставила я. — Плетет как раз ваша братия.

— Источник, зачем я начал эту тему! — хлопнул себя ладонью по лбу «братец». Но было уже поздно...

Следующие две недели прошли спокойно и по-домашнему уютно. Время между завтраком и обедом я обычно проводила в компании Марисы. Хозяйка так была впечатлена неожиданным разоблачением бывшего своего управляющего, что уговорила меня просмотреть еще «кое-какие» бумаги. Я с радостью согласилась. Во-первых, мне тоже это было интересно, а во-вторых (и это было совершенно неожиданно), я почувствовала себя востребованной, приносящей реальную пользу. И это вдохновляло. Разумеется, я отдавала себе отчет, что я никоим образом не квалифицированный законник, но быть дочерью па и не иметь никакого представления о том, как составляются договоры и ведутся дела было решительно невозможно. Порой я немного грустила, представляя, какой шорох здесь навела бы Лиззи с ее энтузиазмом к ведению хозяйственных дел. Но сестренка была далеко, и я старалась не зацикливаться на этих мыслях.

Время от времени Мариса совместно с Эвертом и прочими завсегдатаями устраивали ночные состязания в бридж. Тогда на следующий день картежники отсыпались, а я была предоставлена самой себе. Однажды это чуть не кончилось печально.

Мне пришла в голову чудесная мысль: посетить местную парикмахерскую и сделать дерзкую короткую стрижку. Повезло, что раздумывала я об этом, расчесывая перед зеркалом волосы. Задумчиво собирая с щетки выпавшие отдельные волоски, вдруг заметила, что они несколько темнее, чем должны были быть. Внезапная загадка посетила меня, и чтобы ее проверить я потянулась за ножницами. Аккуратно отрезала небольшую прядку и вздрогнула — так и есть, отрезанный локон приобрел мой родной каштановый цвет. Ох и произвела бы фурор светловолосая Марта в парикмахерской, когда ее состриженные локоны в одно мгновенье потемнели бы. Незамеченной точно не осталась бы. Из-за какой-то ерунды могла подставиться сама и навредить Эверту.

— Ладно, пока придется обойтись без модной стрижки, — решила я.

А вечером рассказала о своем весьма своевременном открытии «братцу». Он частенько заходил ко мне по вечерам — зарядить артефакт с иллюзией, поупражняться в протыкании пальцев и призыве пока не известного нам защитника, а также поразглядывать карту и подумать о том, куда же мы поедем после Спрингтона.

Варианта у нас было три, все неподалеку от нашего текущего месторасположения на тот случай, если амулет все-таки сработал на призыв, и наш товарищ по несчастью уже движется в нашу сторону. Саффорд — быстро растущий город к северу от Спрингтона, в основном живущий сталелитейным производством, но за счет близости к лесам довольно зеленый, что для промышленных городов редкость. Ловердин — самый настоящий морской порт к западу от Спрингтона, с паровыми кораблями и большими потоками приехавших-уехавших, что для нас несомненный плюс. И Ровенти — тоже производственный центр, но больше по легкой промышленности, а также именно здесь был открыт первый цех производства магикаров марки «Краун» — до сих пор самый крупный в Бретонии. Мы перебирали эти варианты и так, и эдак, и никак не могли решить, какой из них нам больше по душе.

Точку в наших метаниях поставил один из завсегдатаев Марисы. За одним из ужинов этот солидный господин таким громовым шепотом рассказывал своим приятелям «по секрету» о скором расширении производства магикаров в Ровенти, что мы при всем желании не могли этого не услышать.

— Мой кузен Берни заведует одним из отделов в «Краун». Так он написал мне недавно, что они уже готовы к запуску новой спортивной линии и вот-вот начнут набирать толковых ребят, способных продать этих скоростных монстров самому демону в Бездну.

При этих словах Эверт хитро мне подмигнул и, наклонившись поближе, шепнул:

— Дорогая сестра, поздравляю, мы едем в Ровенти.

— Ты так мечтал продавать магикары? — также шепотом изумилась я.

— Не то чтобы.. но для временной работы вариант неплохой. Тем более приезжих там явно станет больше.

Доводы были убедительны, и я кивнула.

— А мечтал я, кстати, работать в Магконтроле.. лет до восьми, — неожиданно продолжил Эверт. — Книжки есть такие — детективные истории о Майкле Мэлтоне — приключения, магия.. Читал тайком по ночам. Потом, правда, родные объяснили, что это не самая хорошая идея, — он задорно тряхнул волосами.

— Э..рик. а ты уверен, что тебя возьмут на работу в «Краун» ? — постаралась я аккуратно перевести тему с опасной на нейтральную. В ответ «братец» только широко улыбнулся. Ну да, ну да.. менталист с даром иллюзии вообще кого хочешь в чем хочешь убедит. А этот и без дара вполне способный..

Так выбор был сделан, и жизнь пошла своим чередом. Сны о клятве Рида мне по-прежнему снились часто, но нового в них ничего не было, и я почти перестала обращать на них внимания. Время от времени по вечерам занималась в своей комнате упражнениями для развития и магии жизни, и магии смерти, но единственным результатом этих потуг было его отсутствие. В целом же, жизнь в Спрингтоне мне нравилась, казалась мне, с одной стороны, насыщенной, с другой — спокойной. Даже о родителях, сестре и Лестере я думала, конечно, но чуть реже и без прежнего сильнейшего чувства вины.

Однако был внутри червячок, который не давал полностью радоваться жизни, заставлял тщательно следить за своими словами и не расслабляться даже в компании приятных мне людей. Ощущение самозванства. Вот что это было. Чужое имя, чужая внешность, заплатки из лжи на моих же воспоминаниях и фактах биографии. Пусть и не слишком большая, но ощутимая цена за надежду на свободу от всех этих магических тайн. Иногда, когда я смотрела на Эверта, я невольно пыталась представить, каково это — жить вот так все время, и невольно вздрагивала. А еще в следующий мой визит в книжную лавку, поддавшись внезапному порыву, купила не только новый приключенческий роман, но и книгу об «увлекательных расследованиях Майкла Мэлтона».

Время шло неумолимо, и в первый день весны (холодный и снежный, кстати) Марта и Эрик Джонсоны в последний раз спустились из своих комнат в уютный холл чтобы попрощаться с радушной хозяйкой. Мариса вручила нам корзинку с умопомрачительно пахнущими пирожками и фляжкой отвара, обняла каждого по очереди. А затем протянула мне аккуратно сложенную прямоугольником бумагу.

— Это рекомендации, милая. Буду рада, если пригодится при поиске работы. — Я радостно прижала ценный документ к груди.

Брать плату за проживание в ее гостинице Мариса отказалась наотрез.

— Марта, я и так тебе очень признательна. А Эрик, — она материнским жестом разгладила рукав его пальто, — помог утереть нос этим заносчивым господам. Боюсь, в следующий раз они не сядут с нами за карточный стол.

Снаружи раздался гудок магикара, возвестивший о том, что нам пора ехать на вокзал.

— Счастливого пути, дорогие, — приговаривала Мариса по-новой обнимая нас. — Помните, что в этом доме вы всегда желанные гости!

Ехать нам предстояло в несколько приемов. Сначала две станции на паровике, а затем нанять извозчика и трястись еще несколько часов в магикаре. Можно было, конечно, доехать до Лиденбурга, пересесть оттуда на паровик до Ровенти, но это намного дольше, да и приезжать лишний раз в столицу не хотелось.

Магикар удалось нанять без проблем, а вот с поездкой немного не заладилось. Дороги оказались не самого лучшего качества, в нескольких местах их размыло, и магикар застрял в снежно-грязевой каше. Мне приходилось вылезать наружу, а извозчику на пару с Диксоном выталкивать наш транспорт. В довершении всего, меня постоянно укачивало, мутило.. наконец, намаявшись от дурноты и холода я уснула.

Сначала спать было ужасно неудобно, сквозь сон я пыталась устроиться поуютнее, и вот наконец получилось: опершись щекой о теплую подушку, я окончательно провалилась в сон.

Первое, что я поняла, когда начала приходить в себя — что мы больше не едем. Дальше сквозь дрему я почувствовала, как меня деликатно трясут за предплечье.

— Приехали, воробышек, просыпайся, — голос Эверта раздался прямо над ухом.

Просыпаться не хотелось категорически. И я зарылась поглубже в свою подушку.

— Ну знаете ли, — подушка коварно попыталась сбежать, и я издала протестующее мычание.

— Источник свидетель, я не хотел, но придется перейти к последнему аргументу, — я затихла, предвкушая что-то очень необычное, томительно-прекрасное.. а вовсе не то, что этот индивид бесцеремонно схватит меня пальцами за нос.

— Да что ты себе … — сразу же подскочила я, пытаясь не думать о том, что, оказывается, спала на плече этого жулика.

— О, проснулась! — обрадовался «братец». — Безотказное средство, всегда срабатывает. Мы уже в Ровенти как раз рядом с нашей гостиницей. Идем?

Обойдя магикар, он галантно открыл дверь и протянул мне руку. Любопытство тут же одержало верх над оскорбленной добродетелью, и я поспешила размять затекшие во время сна ноги.

Было уже темно, и много я увидеть не успела, только вереницу ярких фонарей и прямую вычищенную от снежной каши улицу. А вот здание гостиницы впечатление производило. Неоднозначное. Огромная — этажей в пять, каменно-серая коробка с абсолютно одинаковыми рядами окон с металлической отделкой. Сама вывеска (также исполненная в металле) отличалась лаконичностью : «Ровенти». Да и внутреннее убранство соответствовало. Никакого баловства и украшательств : темно-серый с белым мраморный пол, светло-серые стены, обилие металлических деталей, холодный беж тяжелых штор и обивки кресел. И, вроде бы, придраться не к чему, но и эмоций никаких эта обстановка не вызывала. Управляющий так быстро и методично нас обслужил и выдал ключи от наших комнат, что я даже засомневалась, настоящий он или хорошо замаскированный механический человек.

— Не переживай, мы здесь ненадолго, — слегка улыбнулся Эверт, увидев мое озадаченное выражение лица. — Потом найдем себе что-нибудь поуютнее.

— Было бы неплохо, — кивнула я и открыла дверь своей комнаты. Оказалась она абсолютно такой, как я себе и представляла, безо всяких сюрпризов : серо-бежевое помещение, чистое, опрятное, светлое, но совершенно бездушное. В таком только бумажной работой заниматься, чтобы ничего не отвлекало. Но кровать была удобной, белоснежное белье — свежим, а больше мне сейчас ничего не было нужно. Я быстро переоделась и легла спать, завтра посмотрим в какую такую новую жизнь мы приехали.

Глава 18

Осмотр достопримечательностей пришлось отложить. Я не нашла Эверта ни в его номере, ни в зале ресторации, куда спустилась на завтрак. Вышколенный подавальщик подал мне карту завтраков с уже готовыми наборами блюд. Я выбрала тот, что включал овсяную кашу с ягодами и тосты с кофе и принялась размышлять, что делать дальше. В итоге решила пока никуда не уходить и ждать «братца». Чтобы не терять время даром купила у управляющего карту города и свежую прессу и расположилась в общем зале в одном из кресел так, чтобы видеть входную дверь.

Диксон появился ближе к обеду, когда я уже вдоль и поперек изучила карту, прочла от первой до последней страницы новый выпуск главной газеты Бретонии (привычно вздрогнув при виде объявления о розыске со своей карточкой), ознакомилась с местными новостями, побеседовала со скучающим пожилым мастером об Обители в Спрингтоне, куда он не так давно ездил со своей супругой, и собиралась выйти хоть немного пройтись.

Он вошел в зал быстрым шагом, собранный, подтянутый, бодрый до отвращения, как морозный, но уже пахнущий весной ветер, который он принес с собой с улицы. В руках его я заметила кипу газет и ярких буклетов. Он безошибочно выцепил взглядом меня, и приземлился рядом. Ворох печатных изданий отправился на журнальный столик, и я заметила на ярких книжицах рисунок золотой короны — торговый знак фирмы «Краун».

— Доброе утро, сестрица. У меня отличные новости: я уже почти обзавелся работой.

Я удивленно на него посмотрела.

— Когда ты успел? И что значит «почти»?

— С утра побывал в отделе найма в «Краун», всем их устроил, осталось только сдать своеобразный экзамен по вот этой белиберде, — и он указал на россыпь буклетов.

Я с любопытством пролистала указанную «белиберду»: модели и устройство магикаров, история фирмы «Краун», сравнительные характеристики их моделей с моделями конкурентов, и прочая крайне полезная, должно быть, информация.

— Надо было поспорить с тобой на что-нибудь интересное, верное было дело.

— Вот жук, — буркнула себе под нос.

— Всегда приятно ощутить поддержку члена дружного семейства, — хмыкнул «братец».

Стало неловко. Чуть наклонилась и неуклюже прикоснулась к его руке.

— На самом деле ты молодец, я бы не смогла так быстро все устроить.

— О, должно быть сегодня небо падет на землю, — вскинул брови Эверт. — Ты только что меня похвалила. Но, вообще, ты недалека от истины: у мошенника и хорошего продавца очень сходные характеристики.

— Умение расположить к себе?

— Да. И вызывать доверие.

Осматривать город мы отправились вдвоем после обеда. И как-то быстро стало понятно, что осматривать толком почти и нечего, разве что здание ратуши на главной площади да храм неподалеку от нее. Зато фабрик и заводов в городе было огромное количество: помимо магикаров здесь производились ткани и шляпки, часы и хозяйственные артефакты. Также мы обнаружили обилие лавочек, прилавков, рынков и рестораций. Впечатление, что это город для работы и жизни, а не для туристических прогулок только усилилось. И везде, куда бы мы не шли, мы встречали множество металлических деталей — от оснований скамеек и выставочных павильонов «Краун», сделанных из магически закаленного стекла и металла до необычных скульптур в парке. Вернувшись, мы разбежались каждый по своим делам : Эверт — штудировать буклеты к «экзамену», а я — посматривать объявления о работе. Ибо твердо решила, что способна на большее, нежели сидение в четырех стенах.

На следующее утро Эверт снова убежал раньше, чем я собралась завтракать. А я решила, не откладывая надолго, пройтись по отмеченным мной вчера объявлениям.

— Место уже занято! — захлопнула перед моим носом дверь пожилая дама в строгом платье. А я только успела заикнуться о том, что по объявлению. Ну ладно, хорошо, что добиралась сюда не так долго.

Визит по второму объявлению ( «Требуется временный помощник для законника, занятость — три дня в неделю, включая выходные дни. Р. Д. Мун») продлился несколько дольше. По крайней мере, меня тут же проводили в просторный, но несколько мрачный кабинет. Через некоторое время туда зашел сухощавый седой мужчина в клетчатом костюме, оглядел меня с головы до ног колючим взглядом, поправил прямоугольные очки в черной оправе и сказал только одно слово:

— Нет!

— Почему? — холодно спросила, хотя внутри начала закипать злость.

— Мне нужен ассистент, а не младенец, у которого молоко на губах не обсохло, — мужчина принялся перебирать документы на столе, явно намекая на то, что наш разговор окончен. Ну уж нет!

— Даже если у младенца есть рекомендации? — а вот насмешку в голосе мне сдержать не удалось.

— Да хоть протекция всех членов Парламента. Зеленая пигалица мне не подходит! — грубиян плюхнулся в высокое кожаное кресло и с вызовом глянул на меня и. Как ни странно, это помогло взять себя в руки.

— Вам следовало бы указать это в объявлении, — спокойно отметила я. — Тогда пигалицам не пришлось бы терять время, добираясь до вашей конторы. Но раз уж я здесь, будьте любезны ознакомиться, — и я протянула ему листок, полученный от Марисы.

Законник издал одобрительный (как мне показалось) не то хмык, не то хрюк, сделал быстрый круговой жест указательным пальцем, и листок из моих рук вихрем переместился прямо к нему. Я удивленно хлопнула глазами. Надо же, маг воздуха. Пока я удивлялась, мист Р. Д. Мун быстро пробежал глазами строчки рекомендации и, выудив из верхнего ящика стола автоматическое перо уже более внимательно посмотрел на меня.

— Настырная, значит, — он не спеша сделал пометки в лежащем перед ним документе. — Ну-ну. Затем мужчина вскочил с кресла, весьма легко для своего возраста, и прошелся по комнате.

— Ну-ка, мисси Выскочка, садись-ка за аппарат, — и он придвинул к своему креслу печатную машинку на магкристаллах.

Я украдкой вытерла вспотевшие ладони о юбку: «аппарат» этот был мне, конечно, знаком, и печатать я, немного пробовала (какой ребенок откажется потыкать эти замечательные легкие кнопочки, особенно, играя «во взрослых»), но делала это из рук вон плохо. И все же, держа лицо, прошествовала за стол и опустилась в хозяйское кресло.

— Пиши, — законник медленно прогуливался вдоль стола, раздражающе щелкая пером, — «Необразованные юные девицы не должны отнимать драгоценное время у занятых мужчин, особенно если печатают они так медленно, что способны работать ассистентом только в коровнике. Точка.»

Я с холодной злостью нажимала на клавиши машинки.

— Готово? Давай сюда, — требовательно протянул руку «занятый мужчина».

— Прошу вас, мист Муу-у-у-у-н, — не отказала я себе в удовольствии вставить шпильку. И поднявшись, направилась к выходу, не сомневаясь, что беседа наша окончена.

Раздался сухой скребущий смешок, и окрик

— Стой-ка, барышня. Посмотрим, ошибок нет. Выдержана, не дура, печатаешь, правда, отвратно. Пожалуй, я дам тебе шанс... — он выжидательно посмотрел на меня.

— Марта. Марта Джонсон, — буркнула я

— ..я дам тебе шанс, Марта Джонсон, если ты «а» — не будешь устраивать истерик и «б» — поучишься на курсах машинисток. Ты все поняла?

— Да.

До меня медленно доходило осознание того, что все это оскорбительное поведение было своеобразным испытанием?

— Работа временная, начинаешь послезавтра. Вопросы?

— Подождите, — встрепенулась я. — А как же договор, мои обязанности, размер и дни выплаты моего жалования?

Мист Мун одобрительно кивнул, и мы с головой погрузились в обсуждение деталей договора. И только выйдя из конторы с счастливой улыбкой на лице, я вспомнила, что документов на имя Марты Джонсон у меня нет. Одна надежда на Эверта и его магические штучки.

С ним мы случайно встретились у входа в гостиницу. Я как раз поднималась по ступенькам, когда услышала веселое «Мисси Марта, подождите-ка своего дорогого братца». От неожиданности я обернулась чересчур резко, каблучок на ботинке подвернулся, и в результате я впечаталась в грудь взлетевшему по ступеням менталисту.

— Как же повезло с сестрой, — довольно улыбнулся тот. — Как только видит, сразу бросается в объятия.

Раньше я бы возмутилась или закатила глаза, сейчас только усмехнулась.

— Вот-вот, цени. Какие новости? Получил работу? — мы не сговариваясь, направились в обеденный зал за облюбованный ранее столик — в самом углу.

— Да-а, — с довольством сытого льва протянул Эверт. — Послезавтра приступаю.

— Я тоже! — выпалила быстро, и насладившись удивлением в глазах «братца», принялась рассказывать о своих похождениях. Тот смотрел на меня, и брови его по мере моего рассказа поднимались все выше и выше.

— .. и через день я начинаю. Но, Эв.. Эрик, у меня проблема.

— Какая?

Я тихо-тихо прошептала, наклонившись к нему через столик:

— Документы.

Он кивнул, задумчиво потер подбородок и, наконец, произнес

— Придумаем что-нибудь. Ты просто молодчина. Кто там сожалел, что не умеет действовать быстро?

Я не смогла сдержать улыбки. Простая, но искренняя похвала, что демонов дразнить, была приятна.

— Нам предстоит пара беспокойных дней, — продолжил Диксон. — Нужно найти постоянное жилье.

— А мне еще и курсы машинисток, — вздохнула я.

— Тогда набираемся сил — и за дело.

После весьма непродолжительного отдыха Эверт принес кипу свежих газет, и мы с головой нырнули в объявления. До вечера успели обойти три адреса, и ни один вариант нас не устроил — то неопрятно, то неоправданно дорого, то хозяин квартиры — жуликоватый подозрительный тип. Одна радость — курсы я себе нашла и уже завтра собиралась на первое занятие.

Следующий день выдался совершенно сумасшедшим. Мы обошли еще три адреса, и снова без всякого толка.

— Еще один и перерыв, — подбадривал меня молодой маг, пока я плелась за ним по указанному в объявлении Лавровому переулку. — Так. Вот и нужный нам дом. Воробышек, ты только взгляни на эти гостеприимные морды.

Он указал на пару бронзовых львов на двери, держащих в зубах дверные молотки. Выглядели эти львы так, словно наелись чертополоха и теперь маялись животами.

На стук вышла пожилая дама в ужасно старомодном чепце. Выражение ее лица продемонстрировало, что все в этом мире относительно, и львы не так уж неприветливы, как мне это поначалу показалось.

— Что вам угодно? — проскрипела дама.

— Доброго вам дня. Мэм Гастингс, я полагаю? Мы бы хотели снять комнаты для меня и моей сестры, — учтиво обозначил желаемое «братец». Дама неспешно переводила взгляд с него на меня и обратно, явно оценивая наш вид и платежеспособность, раздумывала, пожевывала губами, и, наконец, отходя вглубь дома произнесла:

— Проходите.

Прихожая, гостиная, столовая, все видимые помещения первого этажа наводили на мысли о давних временах или лавке антиквара: добротные панели из темного дерева на стенах, присборенные шторы и скатерти с рисунком из роз, мебель с изогнутыми ножками и искусно вырезанными деревянными спинками, напольные часы с маятником, гобелены, — казалось, время здесь замерло лет сто назад. В кресле у камина расположился с газетой пожилой господин, кивнувший нам в знак приветствия. На втором этаже, у самой лестницы, мелькнула любопытная девчушка с тугими русыми косичками, и тут же скрылась.

— У меня как раз свободен номер со смежными комнатами и гостиной, — хозяйка повела нас вверх по лестнице, под легкий скрип ступенек, удивительным образом напоминающий ее голос. Она остановилась у одной из дверей, достала связку с ключами и привычным жестом выудила из нее нужный. — Вот, можете осмотреть.

Нашему взору предстала гостиная с вытершимся, но чистым ковром на полу и добротной старой мебелью. В центре комнаты расположен бы низкий столик, находящийся в нежных объятиях небольшой софы и пары кресел. У окна — письменный стол, а по бокам от него, напротив друг друга, две двери, ведущие в небольшие отдельные спальни. Что-то было трогательное и даже щемящее в оборках на покрывале и неизменных розах на шторах бережно подлатанных и тщательно вычищенных. Я аккуратно присела на кровать — та мягко спружинила, не издав ни единого звука.

— Завтрак и ужин входят в стоимость проживания. Комнаты сдаются минимум на месяц. Оплата вперед. Жильцы все — люди приличные: двое пожилых мужчин, супружеская пара и вдова с дочерью, — слышался приглушенный голос из гостиной.

— Нас все устраивает, мэм Гастингс,— Диксон был сама любезность. — Нас же все устраивает, дорогая сестра? — повернулся он ко мне.

Я неуверенно кивнула, какая-то беспокойная мысль вертелась в голове, но никак не желала обращаться в слова.

— Прекрасно. Тогда мы готовы внести оплату и сегодня же займем эти комнаты.

И время понеслось с головокружительной скоростью. Расчет в гостинице и переезд, быстрый обед в ресторации неподалеку и первый визит на курсы машинисток. Там я в компании остальных дам и девушек до вечера изводила бумагу результатами своих упражнений, стуча по клавишам, пока пальцы совсем не онемели.

В конце занятия я немного запуталась и покидала наш класс одной из последних. Из коридора слышался девичий щебет и смех. А еще мужской голос, немного похожий на.. Да нет, быть того не может. Что ему здесь делать? Я прислушалась

— .. и если бы знал раньше, что тут такой цветник, сам бы записался на ваши курсы, а не сестру сюда отправил! Кстати, интересно, где она?

А вот теперь ошибки быть не могло. Я быстро вышла из класса. В коридоре передо мной предстало крайне занимательное зрелище: среди прихорашивающихся девушек стоял Диксон, отпускал комплименты, улыбался игриво, но при этом посматривал на дверь.

— Что ты здесь делаешь? — спросила чуть громче, чем следовало.

— И я рад тебя видеть, дорогая сестра, — ответил он, слегка склонив голову набок. — Время уже позднее, темнеет, вот решил тебя проводить до дома.

— Вот бы мне такого заботливого брата, — стреляя глазками протянула симпатичная брюнетка.

— И мне, и мне, — раздалось со всех сторон.

— Боюсь , при всем желании, на стольких сестричек моих нервов не хватит, — засмеялся Диксон, и взяв меня под руку, учтиво попрощался

— Хорошего вечера, красавицы.

— Как ты меня нашел? — шепотом спросила я его, когда мы вышли. Он посмотрел на меня, как на скорбную умом.

Ах да, конечно, клятва, чтоб ее демоны в болото утащили.

— Спасибо, что встретил, — решила сказать, когда мы уже подходили к пансиону мэм Гастингс. Он только слегка кивнул в ответ.

Нам открыл помощник хозяйки, мастер Грэг, как он представился. Мы поднялись в свои комнаты, и тут я наконец, поняла, что меня смутило в первый мой визит сюда: впервые мне предстояло жить бок о бок с чужим человеком, более того, с мужчиной. Нет, от Диксона я ничего непристойного не ждала, но все равно это было непривычно и слегка неловко.

Но тут я вспомнила о нерешенной проблеме и всю неловкость как ветром сдуло.

— Что же делать с моими документами? — спросила я. — Завтра нужно оформлять договор.

— На твое настоящее имя они имеются?

Я кивнула и, порывшись в своих вещах, вытащила с самого дна сложенный лист бумаги с государственной магической печатью.

— Хорошо, — он положил его на столик перед собой и задумался, крутя его то так, то эдак.

— Наложим несколько небольших иллюзий, — сказал он наконец и невесело усмехнулся. — Дед с его опытом и знаниями сделал бы это за несколько мгновений, и держалось бы это все долго. Давай посмотрим, сколько продержатся мои потуги.

Он пристально взглянул на надпись на листе, затем закрыл глаза и какое-то время сидел, обхватив пальцами виски, затем прислонил руку к листу и несколько мгновений держал, сосредоточенно глядя куда-то сквозь нее. Когда он аккуратно убрал руку и поднес документ к моим глазам, я отчетливо прочитала на нем надпись «Марта Джонсон»в графе «имя», сделанную абсолютно тем же почерком и теми же чернилами, что и остальной текст документа.

— Иллюзия дольше держится в присутствии ее создателя, — проговорил Эверт, не обращая внимания на восторг в моих глазах. Я попробую запитать ее от твоего амулета, но не уверен в успехе. Все-таки знания о магии иллюзии я имею слишком отрывочные.

Я послушно протянула ему золотистый артефакт с иллюзией и тихонько села рядом. Эверт сначала поколдовал над амулетом, потом провел какие-то манипуляции над документом, и иллюзия исчезла. Он снова ее восстановил, и попробовал другое плетение. Лицо его было непривычно сосредоточенным, неподвижным, только в те моменты, когда что-то не выходило, слегка дергался уголок рта.

— Это процесс долгий, а завтра ответственный день. Ложись-ка, спать, воробышек.

Я поняла, что меня вежливо просят не мешать, и решила последовать совету. Уже лежа в кровати, я прислушивалась к звукам из гостиной, и словно наяву видела, как молодой маг устало откидывается в кресле, как ходит по комнате, раздумывая над сложной задачкой, пишет что-то на листе бумаги, а потом раздраженно комкает его и кидает в корзину, снова ходит. Усталость долгого дня дала о себе знать, и я сама не заметила, как уснула.

Проснулась я от энергичного стука в дверь. И какое-то время пыталась понять, что происходит.

— Соня, просыпайся! — раздался из-за двери веселый голос «братца». И я, завернувшись в покрывало, как древний маг в свою мантию, поспешила ему открыть.

— Воробышек как есть, — улыбнулся он, когда я эдаким взъерошенным комком предстала его взору. Сам-то уже стоял при всем параде. — Мне уже пора идти. Там на столе твои документы и амулет, не забудь его надеть.

— Получилось? — только и спросила я.

— Кажется, — кивнул Эверт. — Но на всякий случай постарайся уладить всю бумажную волокиту до обеда. Ну все, до вечера! — И он повернулся было к выходу.

— Подожди, — окликнула я его. — Спасибо большое ! Поспать-то удалось или так и сидел всю ночь?

— Нет, конечно, — ответил тот уже в дверях. Правда, понять, ответ это на первый вопрос или на второй, было сложно.

Я подошла к столику в гостиной. Первым дело вернула на место артефакт. А затем пристально изучила лежащую рядом бумагу.

Помимо имени наш подпольный маг иллюзий изменил дату и место моего рождения, а также номер документа в государственном реестре. Похоже, действительно, не спал всю ночь, кропотливая работа, должно быть.

Когда я спустилась к завтраку, за столом уже сидела супружеская пара средних лет. Остальные гости мэм Гастингс были не столь ранними птичками. Мэтр и мэм Симмонс дружно взяли меня в оборот, пытаясь накормить поплотнее (я напоминала им младшую дочь, еще не закончившую школу). Я же так волновалась перед первым рабочим днем, что еле-еле осилила тост с маслом и чашку отвара.

К конторе миста Мун я подходила с часто бьющимся сердцем, словно на первое в жизни свидание. Дверь мне открыла красивая пожилая дама с приятно округлыми чертами лица.

— Ты, должно быть, Марта, — решила она, рассматривая меня немного наклонив подбородок, словно из-под невидимых мне очков. Дождавшись моего кивка, она пригласила меня внутрь

— Я мэм Шарлотта Вудс. Работаю на Ричарда уже третий десяток лет. Недавно моя дочь родила двойняшек, и пока она не восстановится и не найдет подходящих нянечек, мне нужна будет сменщица. Буду вводить тебя в курс дела.

Мэм Вудс одновременно говорила, собирала с полок нужные ей папки и с любопытством разглядывала меня.

— Ричарда не бойся ,— заговорщицки произнесла она вдруг. Характер у него отвратительный, но человек он хороший. Требовательный и ругается как портовый грузчик — это да, зато не обидчив и отходит быстро. Так... смотри, рабочее место твое — в приемной, за этим вот столом. Как приходишь утром, первым делом разбираешь почту, смотри внимательно... сюда мы складываем запросы от клиентов.. а сюда...

К приходу самого миста Муна мы успели разобраться с почтой, составить расписание встреч на сегодня, а мэм Вудс начала рассказывать, где искать какие книги, кодексы, законы и подборки прецедентов по разным случаям. Мист Мун вошел стремительно, недовольно оглядел нас, буркнул что-то вроде «Привет, Лотта и ..ммм.. тебе тоже привет» и скрылся в своем кабинете, резко хлопнув дверью.

— Три, два, один, — начала считать мэм Вудс.

Дверь снова открылась и раздался раздраженный голос законника

— Где мой отвар, демоны всех вас дери?

— Сейчас-сейчас, — пропела моя коллега и повела меня приобщать к великому искусству заваривания отвара для руководства. — Крепкий, черный, без всяких добавок, с тремя кубиками сахара.

Она поставила на поднос чайник, чашку, сахар, и вазочку с печеньями

— На, неси, заодно о себе напомнишь, а то потом не до того будет.

— Мист Мун, хорошее утро! — я вошла в его кабинет и застала там полный беспорядок: пальто и шарф висят на кресле, сам хозяин кабинета восседает, задрав ноги на стол.

— Куда уж лучше.. — желчно отозвался он. — Чего там у тебя...?

— Марта, меня зовут Марта, и мы еще не подписали договор, — начала я.

Законник, на удивление, не стал спорить, открыл средний ящик своего стола и быстро нашел искомое.

— Все, иди к Лотте, она все тебе расскажет. Давай-давай, — быстро выставил он меня из кабинета, когда договор был подписан, документы проверены (к моему облегчению, иллюзия Эверта держалась как миленькая) и печати поставлены.

Весь день мы с мэм Вудс крутились как белки в колесе: встречали клиентов, готовили отвар, подбирали по указанному списку дел нужные акты и законы, печатали письма, договоры, просьбы, обращения и еще не помню что, дважды я ездила к клиентам, чтобы забрать нужные законнику документы, а мэм Вудс — к нотариусу, чтобы заверить копии. А после обеда я испытала неподдельное удивление.

Дверь открылась, и в прихожую вошел мальчишка. Чумазый, в затертом пальтишке неопределенного цвета и драных ботинках. Смотрел вошедший уверенно и даже нахально.

— Что вам угодно? — спросила я вежливо, внутренне готовясь выставить попрошайку вон.

— Я по делу, — важно пробасил сорванец.

Мэм Вудс, выглянувшая из кухонного закутка и увидевшая эту картину крикнула мне.

— Марта, все в порядке, пропусти, это, можно сказать, наш сотрудник.

Я изумленно наблюдала, как «сотрудник» вразвалочку шествует к кабинету нашего шефа.

— Ричард дает уличным мальчишкам поручения за монету-другую: что-нибудь разузнать, проверить по тихому. И нам польза, и мальцам заработок. Пойду-ка соберу для них еды какой.

Я подошла к окну и увидела, что на другой стороне улицы стоят, опершись о стену, еще несколько таких оборвышей и нет-нет да поглядывают на нашу дверь.

Вышел странный «сотрудник» из кабинета миста Муна довольно скоро. Милостиво принял из рук моей старшей коллеги пакет с разогретыми пирожками и скрылся за дверью, нахально мне подмигнув.

К вечеру я устала, голова отказывалась соображать, а пальцы печатать. Законник же, демонов ему под стол, развил бурную деятельность. Мэм Вудс к этому моменту уже убежала к внукам, и весь поток недовольства законника пролился на мою голову. Я узнала о себе много нового: что я бревно с глазами, а не помощник, и кто меня только нанял (я услужливо подсказала ), что в голове у меня только ветер гуляет, и руки растут не оттуда, откуда следует. В довершении всего мне устроили выволочку, за то, что мист Мун не мог найти свой шарф, а также за то, что я все еще сижу тут, а ведь давно должна была уйти домой. Услышав последнюю претензию, я радостно побежала одеваться, попрощалась и вышла на улицу.

Прохладный вечерний воздух расцеловал меня в щеки. Я шла к нашему новому дому по освещенной фонарями улице и улыбалась — первый рабочий день позади, я справилась.

Эверт пришел значительно позже, когда я уже отужинала в компании совсем не старой еще вдовы и ее дочки Клары и читала в нашей гостиной прихваченный у миста Муна гражданский магический кодекс.

— Привет рабочему классу! — с порога начал он. — Как все прошло, как твой многострадальный договор? — продолжил, устало опускаясь в кресло.

Я принялась в красках рассказывать о событиях насыщенного дня, он слушал, вставляя свои замечания, и до того меня заболтал, что только тогда, когда он скрылся за дверями своей спальни я поняла, что про свой день он мне так ничего и не сказал.

Глава 19

Началась совершенно новая для меня жизнь. С утра я бежала в контору миста Муна, разбирала почту, составляла расписание, принимала клиентов, подавала отвар и выпечку; после обеда разъезжала по городу с поручениями или сопровождала миста Муна в здание суда, а затем до вечера подбирала нужную литературу к делам на следующий день. Если в этот день мне не нужно было на работу, я шла на курсы машинисток и перепечатывала там до мелких демонов в глазах все тот же кодекс, а потом читала сборники законов или прецедентов, которые нужно было знать назубок.

Мист Мун витиевато ругался, портил мне нервы и вел себя порой хуже болеющего ребенка. Но в деле он был истинный профессионал. Так изящно находил лазейки в законах или разрешал споры, что я порой не могла сдержать своего восторга. Он раздражался, обзывался «экзальтированной дурочкой», но чувствовалось, что похвала ему приятна.

Подобно мэм Вудс, я взяла под своеобразную опекумальчишек-беспризорников, заглядывающих к законнику за новыми заданиями и оплатой. Я продолжила традицию подкармливать их пирожками или иной выпечкой, а в совсем холодные дни выносила им горячий отвар или бульон в жестяных кружках. Особенно нравилось мне, когда в контору заглядывал Ноэль — рыжеволосый мальчуган лет девяти -десяти, он развлекал нас с мэм Вудс забавными историями, был довольно вежлив и всегда мог приструнить своих дружков, если они, забывшись, отвесят неприличное слово или попробуют стянуть что-нибудь со стола.

— Будешь у мисси Джонсон крысячить, уши откручу по самый копчик, понял? Извиняйте, мэм, этот олух вас больше не побеспокоит.

И, правда, не беспокоил.

Кто меня действительно беспокоил, так это Эверт. Мы теперь не так часто общались, хотя и жили бок о бок. Утром он уходил чуть свет и приходил позже меня. Иногда он задерживался надолго — ходил в таверну со своими коллегами по работе, как было принято у них. После этих посиделок он приходил совсем вымотанный, а я не могла уснуть, пока не услышу, как он заходит в комнату (хотя не за что бы не призналась в этом).

Как-то раз, будучи по делам неподалеку от галереи «Краун», я не отказала себе в удовольствии тихонько посмотреть на место работы моего сообщника. Не привлекая внимания я шла по улице и разглядывала в огромных витринах выставленные модели магикаров — новехонькие, сверкающие начищенными боками в свете магических гирлянд, так и заманивающие в свой уютный кожаный салон.

Диксона я заметила не сразу, а, заметив, вздрогнула. Он как раз галантно распахивал дверь ярко-красного железного коня перед дамой в меховом манто и явно рассыпался перед ней в комплиментах, неустанно кланяясь и целуя ручку. Дама благосклонно принимала знаки внимания и отдавала распоряжения своему молодому спутнику — то ли племяннику, то ли секретарю.

Так не похож был этот хлыщеватый верткий тип в зеленой униформе на знакомого мне молодого менталиста, что стало горько. Нет, я понимала, конечно, что это всего лишь маска, роль, которую ему приходится играть чтобы влиться в эту чуждую ему жизнь. Но все равно, что-то внутри меня протестовало. Возможно, свою роль сыграли и истории о Майкле Мэлтоне, которые я начала читать, и которые захватили меня с головой. Все эти загадки и запутанные преступления, которые с блеском решал дерзкий сотрудник Магконтроля, его методы работы, шуточки, склонность к авантюрам, все, решительно все напоминало мне Эверта. И удивительно шло ему.

Я пробовала было поделиться с ним подобными размышлениями, но все они на корню были пресечены.

— Воробышек, не надо лезть, куда не просят, — раньше он никогда не разговаривал со мной так жестко и холодно, словно стылой гранитной плитой пришиб. — Все это, — он сделал небрежный жест в сторону книги, — романтическая чушь, ничего общего не имеющая с реальной жизнью.

Больше попыток таких я не делала. А он, казалось, еще больше отдалился после этого разговора.

Однажды вечером (с момента приезда в Ровенти прошло, наверное, недели три) я снова развозила пакеты документов по клиентам и нарочно оставила напоследок того, который жил рядом с «Краун». Я знала, что после работы Эверт с другими продавцами собираются в таверну, и мне совершенно не хотелось проводить этот долгий вечер в одиночестве. До галереи я добралась быстрее, чем планировала. И пришлось довольно долго гулять по улице туда-сюда, чтобы скоротать время. Весна уже вступала в свои права, и снег на улицах почти растаял. Однако влажный весенний ветер сделал свое черное дело, и я очень сильно замерзла. Поэтому, когда увидела выходящую из галереи компанию молодых людей, шумных, предвкушающих хороший отдых, с удвоенным энтузиазмом поспешила к ним.

— Эрик! — радостно воскликнула я и тут же мысленно отругала себя за слишком уж очевидное переигрывание — Какое совпадение!

— Что ты тут делаешь? — резковато осадил меня «братец».

— Развозила вот почту, иду домой, — отчиталась как можно легкомысленнее.

— Ага, пешком от самого Спрингтона, должно быть. У тебя нос красный и глаза от ветра слезятся.

— Какая милашка, Джонсон, ты нас не познакомишь? — подключился к беседе крепкий плечистый парень. Его приятели одобрительно загалдели.

— Марта, моя сестра, — неохотно представил меня честной компании лже-брат, я сделала быстрый книксен.

— А вы куда-то идете все вместе? — я наивно хлопала глазами, стараясь игнорировать укоризненный взгляд Эверта, который еще вчера объяснил мне зачем и куда они собираются. — В таверну? Ой, а можно с вами?

Вот тут и пригодился фирменный взгляд «бедняжки», отработанный еще в пансионе мэм Шульц.

— Ну пожалуйста! Я есть хочу ужасно!

Мой расчет сработал безукоризненно. Будь «братец» в гордом одиночестве, я бы уже была отправлена (а то и отконвоирована ) домой. Но его знакомые подхватили мою идею.

— В самом деле! Джонсон, возьми девчонку, пусть развлечется. Да не бойся, не обидим. Понимаем, сестра — это святое.

— Точно, Зейн. А потом, для греховного там красотки с фабрики будут.

Скрепя сердце Эверт согласился с моим неожиданным обществом. Только кулак мне показал украдкой и зыкрнул недружелюбно.

Чтобы разместить нашу дружную компанию, в таверне пришлось составить вместе два тяжелых деревянных стола. В результате хаотичной рассадки мы с Диксоном оказались совсем далеко друг от друга. По обе руки от меня сидели довольно приятные кавалеры, которые сразу взяли надо мной шефство. В результате в скором времени передо мной стояло блюдо с сытным рагу, кувшин согревающего отвара, а также кружка горячего ягодного сока со специями.

Поднялись вверх кружки, понеслись тосты и присказки. Я тихо сидела, утоляя свой аппетит и, пользуясь тем, что на меня не очень-то обращали внимание, слушала, о чем говорили молодые мужчины.

— Тодс снова сегодня рассказывал байки про этот Орден Магии. Прям заклинило его.

— Ну-ка, на сей раз что?

— Растет, говорит, и ширится. Недавно чуть не в Магконтроле кого-то повязали. Готовили покушение на шишку оттуда.

— Да ну, брехня.

— Ну не знаю, министра то этого на той неделе, грохнули!

— Так говорят, он сам того, от болезни.

— Ага, так тебе все и рассказали.

— Я тоже слышал что-то такое. Мол, у них в крупных городах везде свои люди. Маги, понятное дело. Простому народу это все никаким боком не упало. Эй, Моррис, хочешь опять Империю, с магами во главе?

— Я что, дурной? Кто это захочет? Разве что мист Клэмпси, демоны его сожри. И так за любую провинность готов задн.. пятки поджечь, а в Империи вообще сгнобил бы.

— Не поминай, а?

Через некоторое время наша компания приросла несколькими развеселыми девушками. Видимо, теми самыми, фабричными. Не особенно стесняясь, они занимали места впритирку к парням и оживленно болтали с ними и между собой. Откуда-то сразу взялась побитая жизнью, но звонкая гитара, и парень, сидящий через одного от меня, принялся ее терзать. Менялись кружки и блюда, девицы хихикали, гитару принялись передавать от одного другому. Я же сосредоточенно расстреливала глазами дамочку выдающихся достоинств, так и жмущуюся к Диксону. А он, зараза, похоже и не против.

Я с досады одним махом заглотнула ставший уже просто теплым напиток, поперхнулась, и поняла, что есть больше совершенно не хочу, поэтому просто глазела по сторонам. Гитара в очередной раз сменила музыканта, но вопреки моим ожиданиям, им стал не Диксон (а ведь его очередь по кругу была), а следующий приятель. Сестринские чувства еще и такого безобразия потерпеть не могли.

Я схватила первую попавшуюся массивную кружку (выдернув ее практически из-под носа соседа) и трахнула ей о стол дабы привлечь к себе всеобщее внимание. Привлекла, чего уж там!

— Э..рик! — вскочила я на ноги, — Ты почему не играешь?

И прежде, чем «братец» смог хоть как-то отреагировать, обратилась к его соседу:

— А ну, верни ему гитару!

— Да он все равно опять откажется! — пожал плечами тот.

— Ну, пожалуйста, — попробовала я по-хорошему.

— Только после тебя, — наконец, произнес Диксон. Нехорошо так произнес, тяжело.

— А я играть не умею, — расстроилась я. — Зато умею танцевать.

Народ одобрительно зашумел

— На столе, — повысил ставки упрямый баран.

— Тогда две песни, — не спасовала я . И тут же, пока Диксон, не передумал, крикнула: — Все слышали? Я танцую, а потом Эрик там сыграет. Дважды!

Улюлюкающие возгласы возвестили, что вызов принят. Диксон быстро посмотрел по сторонам, видимо, ища, чем бы таким тяжеленьким меня пристукнуть.

Пока подавальщики быстро убирали со столов лишнюю посуду, я раздумывала, какой бы танец выдать и не слишком опозориться при этом. Элегантность тут никому не нужна, а вот залихватский пиратский номер вполне подойдет. Не зря мы когда-то разучивали его с вместе с Лиззи для домашнего представления.

Не без помощи моих соседей я легко вспорхнула на середину стола. Раздались жидкие хлопки и поощряющий (я надеялась) свист. Я набрала побольше воздуха в грудь и хриплым низким (ну, насколько получилось) голосом завела:

Хей-хо! Лежит сундук. Хей-Хо! На дне морском

Там золотых монет не счесть и жемчуг есть, но дело в том,

Хей-хо! На нем мертвец. Хей-хо! Навечно страж.

Но потревожь его покой — и душу демонам отдашь.

На каждое «хей-хо» я топала ногой, прыгала, скакала по столу, словно по качающейся палубе и изображала незадачливого героя песни — пирата, не послушавшего наставлений и решившего хитростью получить желанное сокровище. Закономерный результат этих потуг был озвучен в последнем куплете.

Хей-хо! Лежит сундук. Хей-Хо! На дне морском

Там золотых монет не счесть и жемчуг есть, но дело в том,

Хей-хо! На нем мертвец. Хей-хо! И с ним второй.

Хотел он всех умнее быть, но вечный лишь обрел покой.

И лишь когда смиренно, как молец на похоронах, пропела последнюю строку, осмелилась взглянуть на Диксона.

Тот сидел, сложив руки на груди и пристально на меня смотрел, прикусив нижнюю губу так, словно еле сдерживался, чтобы не заржать аки полковая лошадь. Одна радость: на жавшуюся к его плечу девицу он, кажется, не обращал особого внимания.

— Браво! — Загудели вокруг. — Молодец, малявка, бойкая. Ну, Джонсон, чем сестре ответишь?

Эверт неохотно взял протянутый ему инструмент, провел по струнам, подкрутил пару колков. Посидел, задумчиво перебирая тугие серебристые жилы, и негромко, без вступления, мерным речитативом, словно обращаясь к близкому другу, начал..

Мне уныние вряд ли знакомо,

Хоть устал я считать потери.

Не беда, что закрыты двери

Для того, кто не ведал дома.

Не зову тебя в путь за околицу.

Не имею такого права.

Если радость горчит отравой,

То и счастье слезами кончится.

Все притихли. Эверт пел легко, чуть наращивая громкость, без кривляний или нарочитого надрыва. Перебор лился из-по его пальцев, смешиваясь со словами и спокойный его голос тревожил что-то глубоко внутри, словно и там была натянута тонкая невидимая струна.

Ничего, что разодрано в клочья

Снова сердце...Сращу да склею.

Все отдал бы я, что имею,

Но к чему тебе доля волчья?

Жребий брошен, счета оплачены.

Бесприютна дорога стылая.

Так живи за двоих, любимая,

Мне иное судьбой назначено.

Голос медленно становился глуше. А на лице исполнителя проявлялась печальная блуждающая улыбка. И от нее, от этой тихой музыки и от бесконечной горечи слов к горлу подступал комок и хотелось выть от какой-то высшей несправедливости. Пару мгновений все так и сидели в тишине, словно и не заметили, что музыка кончилась. И лишь только раздались первые сдавленные охи и ахи, как на корню были сметены новым перебором, на сей раз громким и нахрапистым.

— Ну что, погрустили, и хватит, — Диксон тряхнул головой, сразу перевоплощаясь в разбитного рубаху-парня.

У красотки Мэри шелковое платье

У красотки Мэри шелковое платье

Зал загудел, эту развеселую песню из популярного водевиля знали почти все. Не удивительно, что хорошо «разогретая» публика принялась подпевать, а кое-кто даже попытался пустить в пляс.

У красотки Мэри кружевной корсет..

Только жаль, что Мэри говорит мне «нет»

Пока шел проигрыш, Эверт наклонился к одной из девушек за нашем столом и что-то спросил на ушко. Вопрос я не слышала, но в ответ девица так громко крикнула «Ада», что все стало вполне очевидно.

У милашки Ады сахарные ножки.

У милашки Ады сахарные ножки.

У милашки Ады бровки будто смоль.

Очень жаль, что Ада говорит «уволь».

Диксон игриво подмигнул Аде, та зарделась, а он уже обратился к ее соседке.

А у крошки Салли золотые кудри

А у крошки Салли золотые кудри.

А у крошки Салли нежная душа.

Но и с ней мне тоже не светит ни шиша.

Игра стала ясна. Каждая девушка за столом ( я, как «сестрица», понятно, не в счет) по очереди называла свое имя и получала в свою честь разухабистый куплет, конец которого сопровождался взрывами хохота и улюлюканьем.

У малышки Рози тоненькая талья

У малышки Рози тоненькая талья

У малышки Рози щечки как рассвет.

Рози, кстати, тоже говорит мне «нет».

Последней свое имя назвала девица, весь вечер жмущаяся к свежеиспеченному артисту.

У красотки Пэгги губы ярче клюквы

У красотки Пэгги …

«Вместо носа брюква», — подсказала я громко. Эта Пэгги мне совершенно не нравилась. На лице Диксона, который не мог не слышать моего комментария, расцвела шальная улыбка

У красотки Пэгги мягкая кровать.

Может и удастся ягодку сорвать.

И с последним аккордом он привлек девицу поближе к себе (надо сказать, сделать это было довольно сложно, но он справился) и на несколько мгновений буквально впился губами в ее приоткрытый от удивления ротик.

Выступление имело феноменальный успех. Почтенная публика хлопала в ладоши, топала ногами и одобрительно свистела. Пэгги, не ожидавшая такого напора, хлопала глазами, приходя в себя. Диксон же между тем спокойно передал гитару, театрально раскланялся и объявил:

— Благодарю, а теперь позвольте откланяться, ребенку пора домой, — и он строго посмотрел мне в глаза.

— Я не ребенок, — заявила, когда мы вышли на ночную улицу.

— Да-да, еще ножкой топни и покапризничай, так я точно в это поверю, — «братец» предложил мне локоть, который я с благодарностью приняла. — Ну что, довольна своей выходкой?

— Да! Я и не знала, что ты так здорово играешь!

— О да, я тоже не подозревал в тебе такой кладезь талантов.

— Это ты еще не видел нашего с Лиззи танца демонов из Бездны. Мы для него сами костюмы сшили из черных мебельных чехлов от пыли.

— Произвели фурор?

— Еще бы. Особенно после нашей тайной ночной репетиции в столовой, куда неожиданно заявилась наша экономка. Пришлось две недели на кухне мыть посуду, — деланно вздыхала я под заразительный, заставляющий улыбаться до ушей, смех Эверта.

С этого вечера наметившийся было ледок между нами треснул,и все снова стало хорошо.

Это настораживало. Потому что за всеми этими простыми радостями и хлопотами, я стала уже забывать о самой причине того, что мы здесь. Раз-другой я ловила себя на приятных размышлениях о том, где мне искать работу после того, как мэм Вудс снова сможет исполнять свои обязанности в полном объеме, что надо бы выучиться на законника, а еще, что, если все так и пойдет дальше, Эверт сможет получить повышение.. Ловила и вздрагивала. Легко было поверить, что так и будет. А вот воспоминание о том, что эта жизнь — ненастоящая, ширма, взятая напрокат, доставляло боль. А забывать об этом не стоило. Искать меня не перестали, мятежники, судя по заметкам в газетах и слухам, набирают силу, и странная, зловещая клятва все еще связывает наши жизни с жизнями еще троих неизвестных людей.

Не давали окончательно забыться и заиграться и сны. Они стали приходить чаще. Все тот же калейдоскоп из знакомых обрывков воспоминаний Матильды. Теперь они повторялись, стоило только закрыть глаза. Назойливо, даже навязчиво. Снова и снова. Порой я просыпалась с головной болью от этого мельтешения.

А вот о родных я вспоминала реже. Ощущение постоянной вины перед ними уступило место точечным уколам, когда на глаза мне попадалось объявление с моей карточкой или еще что-то внешнее напоминало мне о себе. Тогда ледяная иголочка вонзалась в сердце, и дыхание на миг замирало. Но мгновение проходило, острие истаивало, и сердечко снова стучало, как ему и положено.

Еще одной занозой в мягкой лапе безмятежной жизни неожиданно стал тот самый Орден Магии, о котором говорили в таверне приятели Диксона. Из очередного сборища агрессивных фанатиков, каким он представлялся ранее, он неожиданно превратился в хорошо организованную организацию, умудряющуюся проворачивать масштабные дела и тем самым осложнять работу Магконтроля. То тут, то там перешептывались о нападении на очередного чиновника или о том, что «раскрыта небольшая ячейка Ордена, возглавлял которую, кто бы вы думали, мэтр такой-то, не последний человек в обществе, и вообще не маг». Я нервничала, не сколько не сомневаясь, что именно про этих самых заговорщиков и говорил мне Лестер. Разумеется, я собиралась держаться от них подальше. Знать бы только еще, собственно, от кого. Однажды я даже у миста Муна поинтересовалась:

— Как вы думаете, кто стоит за Орденом Магии?

Законник нехотя оторвал свой взгляд от очередного договора и недовольно посмотрел на меня.

— Тщеславные идиоты, — без промедления ответил он, — считающие, что закон писан не для них.

— Ну, они считают, что спасают магию, — пожала я плечами.

— От кого? — ехидно спросил мист Мун, и когда я не смогла ответить, тут же сменил тему. — Ну-ка, мисси Язык-без-костей, кончай болтать про разные глупости и сделай-ко мне еще отвару.

А чтобы я и впредь не отвлекалась на подобные темы, мой начальник так завалил меня работой, что к вечеру у меня осталось только одно желание: добраться до дома и сразу лечь спать. Мечтая об этом, я закрыла за собой дверь конторы и быстрым шагом пошла навстречу своей грезе.

Я успела пройти пару кварталов, когда внезапно чья-то рука жестко сжала мою чуть выше локтя, в спину несильно, но ощутимо ткнулось что-то острое, и сиплый мужской голос тихо пошептал на ухо:

— Тихо, не дергайтесь, мы с вами просто гуляем, не так ли, мистресс Дженкинс?

Глава 20

В первый момент я впала в ступор от всей этой ситуации.. Мысль «грабители» пронеслась молнией в голове и лишь чуть позже до меня дошел весь ужас сказанного: откуда он знает мое настоящее имя? Нет-нет-нет, ни в коем случае нельзя признаваться. Кем бы он не был, он не может знать наверняка, что я — это я.

Я осторожно и очень плавно повернула голову, чтобы взглянуть на своего похитителя. Этот хмурый тип с торчащими из-под кепки рыжеватыми волосами, прячущий нижнюю половину лица за высоким воротником пальто, был мне незнаком. Пахло от него резким запахом дешевого одеколона. Я смотрела на него испугано (это мне даже не нужно было изображать, от страха меня потряхивало) и чуть удивленно.

— Джонсон. Меня зовут мисси Марта Джонсон, — дрожащим голосом проговорила я.

— Хорошая попытка, мистресс, но меня вам не провести, — ухмыльнулся тип, — думаете, навесили иллюзию, и вас никто не узнает?

— Источник, какая иллюзия? — залепетала я как можно более жалким голосом. — Я ничего не понимаю. Зачем я вам? Куда вы меня ведете?

Последние два вопроса интересовали меня все больше. Сейчас мы, не торопясь, шли по неосвещенной стороне небольшой улочки, со стороны не дать, не взять, воркующая парочка голубков. Но конечный пункт нашей прогулки оставался для меня загадкой. Меня начало мутить при мысли, что сейчас он затащит меня в подворотню и там прирежет. Или запихнет в магикар, где его ждет сообщник — и поминай, как звали. Слабый голосок здравого смысла же успокаивал, утверждал, что кем бы ни был этот пугающий человек — заговорщиком или же охотником за вознаграждением — моя смерть ему не выгодна.

Мы шли уже довольно долгое время, все мои попытки хоть что-то выяснить натыкались на тихое шиканье. Я с удивлением начала подмечать, что мой конвоир частенько оглядывается, напряженно крутит головой из стороны в сторону. Складывалось впечатление, что он или кого-то ждет, или попросту тянет время.

— Ладно, дамочка, — просипел он наконец. — Сегодняшняя наша встреча подошла к концу. Не рекомендую бросаться в бега, у нас длинные руки. Наши агенты свяжутся с нами, когда вы нам понадобитесь.

Вот теперь я точно ничегошеньки не понимала. Особенно, если учитывать тот факт, что сейчас мы стояли неподалеку от той улицы, где находилась контора миста Муна, только вышли с другой стороны. То есть этот «агент» просто так прогулялся со мной безо всякой цели? Хотел запугать?

— До скорой встречи, — произнес он и сделал от меня шаг назад, в темноту.

Я не стала себя упрашивать, развернулась и поспешила было убраться отсюда, пока он не передумал. Но успела сделать только пару шагов, когда услышала позади гулкий звон, какую-то возню и приглушенное «Твою ж дивизию» до боли знакомым голосом, который я бы узнала из тысячи.

— Диксон! — холодная ярость, которую я сейчас ощущала, так и звенела в моем голосе. И вот сейчас мне было совершенно все равно, услышит меня кто-то посторонний или нет. Душа жаждала крови.

Возня тут же стала ожесточеннее, и я медленно, сохраняя свою злость в себе, как в наполненном до краев сосуде, повернулась и неспешным шагом направилась к своему похитителю (предусмотрительно обходя гнутый металлический столбик, видимо, и ставший причиной внезапного кульбита)

— Демонова кочерыжка... Заканчивай этот балаган!

Горе-агент, успевший вполне устойчиво принять вертикальное положение, оглянулся, и сделав размашистый пас рукой, явил, наконец свой истинный образ. «Образ» стоял, потирая ушибленное колено и особого раскаяния на лице менталиста я не обнаружила.

— Оу, воробышек, давай-ка полегче, — начал он, слегка морщась от боли. — Пожалуй, эксперимент можно считать неудавшимся.

— Эксперимент? — взвизгнула я.

Огромное облегчение и злость смешались в тугой узел, и я ощутила, что моя благородная ярость стремительно перерастает в банальную истерику. Но уже ничего не могла с собой поделать.

— Совсем с ума съехал? Чтоб тебя демоны в Бездну утащили, да уронили пару раз на больное место. Ты хоть представляешь, что я пережила?! Да я уже почти с жизнью попрощалась! Идиот! — к концу тирады я перешла от криков к шипению, но одних слов мне было мало и я фурией бросилась к этому негодяю, желая взять его за грудки и встряхнуть так, чтобы зубы клацнули. Но силенок явно не хватало, все чего я достигла — это дернула его за воротник пальто разок-другой, и чуть не разревелась.

— Идиот, идиот.. согласен,— Диксон крепко прижал меня к себе обеими руками, чтобы погасить истерику. — Но сама посуди, как иначе найти человека, единственным опознавательным знаком которого является стремление тебя оберегать. Только создав ситуацию, когда ты в опасности (или думаешь, что в опасности).

Я протестующе забилась в его руках.

— Тихо, тихо, — меня стиснули еще крепче. — Ты же сама говорила, что сны стали донимать тебя слишком часто. Думаю, это значит, что время пришло, и потомок Винтера где-то рядом.

— А в следующий раз что придумаешь? — мне наконец удалось вывернуться из его захвата, и теперь все еще злая и растрепанная, я смотрела прямо ему в глаза. — Скинешь меня в воду? Бросишь под колеса магикара?

— Нет. Но, похоже, надо менять тактику.

— Паршивый из тебя тактик, — бросила ему сердито и решительно зашагала по улице. Благо, теперь уже точно знала, куда идти.

— Признаю, результаты пока не радуют, — Диксон пристроился рядом, держась на совсем небольшом расстоянии. — Зря только вонючкой этой облился. «Душа прерий», представь себе. Пожалуй, в прерии я ни ногой, ну их с такими душами.

— Так тебе и надо.

— Вообще-то я для нас обоих старался, — Диксон примирительно попытался подхватить меня под локоток, но я с протестами скинула его руку.

— Мисси Джонсон!— послышался звонкий голос с другой стороны улицы и от фонаря отделилась детская фигурка, развязным шагом, руки в карманах, направляясь к нам. — У вас какие-то проблемы с этим фраером?

В свете фонаря мелькнули медные всполохи волос, выбившиеся из-под грязной шапки и я, наконец, узнала его

— Ноэль, что ты здесь делаешь, уже поздно? И.. нет, проблем нет, это мой брат Эрик. Эрик, это Ноэль.. ммм.. сотрудник нашей конторы.

— Ноэль Ривер, — шмыгнув носом, мальчуган протянул грязноватую руку для рукопожатия. «Братец» сжал на мгновение чумазую лапку, вежливо кивнул и снова попытался завладеть моим локтем. На сей раз успешно.

— Нам пора, дорога сестра, — Диксон потянул меня, побуждая начать движение в сторону дома, не обращая внимания на мои попытки освободиться.

— Эй, ты.. брат который, ну-ка отойди от мисси.. не видишь, она не желает с тобой никуда идти, — Ноэль задиристо кинулся вперед, но был пойман за шкирку и отчаянно забрыкался.

— Вы оба, хватит уже! — напрасно я пыталась их остановить. С азартом молодых петушков эти двое продолжали свои разборки. Ноэль пытался достать Диксона, последний крепко держал мальчишку, увертывался от его пинков и отвешивал тому не сильные, но обидные щелбаны. Вдруг что-то ярко вспыхнуло и «братец» зашипел от боли, не выпуская, впрочем сорванца.

— Ты мне рукав прожег, защитник демонов! — взъелся на Ноэля менталист.

Одна и та же мысль пронеслась в наших с Эвертом головах и мы, словно по команде, уставились на все еще сопротивляющегося беспризорника, затем друг на друга («ты думаешь о том же, что и я?»), и снова на мальчишку, и, наконец, синхронно простонали:

— Быть того не может! — это я.

— Только не это! Источник, чем я перед тобой провинился? — Это Диксон.

Ноэль, озадаченный такой реакцией, притих и тут же получил свободу. «Братец» расхаживал по тротуару туда-сюда, вцепившись пальцами обеих рук в волосы и вид имел крайне растерянный.

— Кажется, твоя тактика все-таки принесла свои плоды, — заметила я.

Эверт недовольно на меня зыркнул, буркнул под нос что-то про то, где он такие плоды имел удовольствие видеть. Мальчуган же, чуя, что все происходящее имеет к нему прямое отношение, уселся прямо на ступеньки ближайшего дома и с любопытством на нас поглядывал.

— Это еще нужно проверить, — наконец, пришел в себя Диксон. — Так, Ривер, идешь с нами.

— Куда это? — навострил уши Ноэль.

— К нам. Кормежку и ночлег гарантируем, — мальчуган не спешил приходить в восторг и смотрел на Диксона с некоторым подозрением.

— Ноэль, не переживай. Нам просто нужно провести один эксперимент, — я не удержалась и бросила-таки издевательский взгляд на Эверта, — не опасный.. Ну и просто в гости приглашаем.

— Ладно,— неожиданно быстро согласился малец. — Но купите мне пирожное с кремом во-о-он в той лавке, она еще открыта, и сигару.

Я озадаченно посмотрела на менталиста. Тот хмыкнул.

— Пирожное купим, а про курево забудь. Есть подозрение, что мы меньше всего заинтересованы в том, чтобы ты загнулся от чахотки во цвете лет.

Ноэль разочарованно крякнул, но тут же согласился: «Идет».

Так мы и шли до самого пансиона мэм Гастингс весьма странной компанией: впереди Эверт с коробкой пирожных, за ним я. А рядом с нами, чуть подпрыгивая от возбуждения, трусил Ноэль. Он то подбегал к Диксону, чтобы полюбоваться через прозрачную вставку на разноцветные кремовые башенки, то оказывался рядом со мной и весело болтал об всем на свете.

— Так как ты оказался здесь в такое позднее время? — решила я еще раз его спросить. Он задумался на мгновение, и мне, показалось, немного смутился.

— Да понимаете, мисси Джонсон, я-то уже хотел на боковую идти, но передумал, беспокойно как-то стало, представлялось всякое. Решил прогуляться, охолонуть. Ну и вот, гляжу, а по улице вы идете и субчик какой-то к вам пристраивается..

— А живешь ты где?

— Сейчас в доме заброшенном, через несколько улиц отсюда. Там нормально, даже почти все окна целые. Тепло. Нас там с десяток: Джимми, Бобби, Нил... Да вы почти всех видели, мы к мисту Муну по очереди ходим. А до этого я жил на вокзале, вот там дело дрянь: грязища и полицейские постоянно гоняют. А еще до этого у Белого глаза в учении был, правда, недолго, пришлось оттуда ноги делать. — Ноэль слегка поморщился от неприятного воспоминания.

Когда мы дошли до пансиона, Эверт торжественно вручил мне коробку с пирожными, сам же взял беспризорника под локоть, словно девицу и глядя ему в глаза произнес:

— Когда войдем, ничему не удивляйся и держись за меня. И, пожалуйста, не звука.

Вряд ли бы я сама после таких наставлений чувствовала себя спокойно, и уж точно закидала бы менталиста горой вопросов. Ноэль же только понятливо кивнул, хоть и хмыкнул странно. Диксон потер переносицу, постоял некоторое время прикрыв глаза, и я чуть не вскрикнула от удивления (хотя уж должна была бы привыкнуть к подобному): вместо беспризорника рядом с «братцем» возник невысокий худой старичок, удивленно рассматривающий свои руки и одежду.

Дверь нам открыл мэтр Тоби — сторож, работающий у мэм Гастингс. Он поздоровался с нами и вопросительно уставился на «пожилого господина».

— Наш гость, — пояснил Диксон, и вложив пару блестящих монет в красную лапищу мэтра Тоби, добавил, — Проводим сами.

Сторож понятливо поклонился и вразвалочку побрел к себе в каморку.

Мы же процессией поднялись по лестнице и без приключений оказались в своем номере. Сразу же, как закрылась дверь, Эверт развеял иллюзию и устало опустился в кресло. Видно было, что трюк со старичком дался ему с трудом.

— Офонареть! — восхищенно высказался Ноэль и не будь дурак потянулся к коробке, пришлось слегка шлепнуть его по пальцам.

— Сначала мыть руки и умываться.

Мальчуган застонал, но подчинился. Эверт пошел провожать его к умывальнику, я же спустилась на кухню чтобы заварить нам всем ароматного отвара.

Когда я вернулась в нашу гостиную, Ноэль, уже умытый и даже слегка причесанный, сидел в кресле и уписывал за обе щеки пирожное. Пальцы, подбородок и даже кончик носа мальчишки были вымазаны воздушным белым кремом. Расставляя чашки и наливая отвар, я с любопытством разглядывала нашего маленького приятеля. Сейчас, без чумазых разводов, стало лучше видно и светлую, почти молочную кожу, и россыпь мелких коричневых конопушек на ней, и очень правильные черты совсем еще детского лица. Яркие, каре-зеленые глаза восторженно блестели от поглощаемой вкуснятины и от недавно увиденного зрелища.

— Шлушай, — с набитым ртом вопрошал он менталиста, — это ты так любому фижию шменить можешь? Везет же! — он, наконец, проглотил очередную порцию крема и оттер рот рукавом, — Если б я разумником был, у Белого Глаза в подмастерьях ходил бы.

— А через пяток лет за решеткой бы сидел с выжженым даром, — отрезал «братец» и пояснил специально для меня: — Нашего гостя выгнали из воровской школы, когда узнали, что он огневик. Они же, когда не обученные, эмоционально нестабильные.

Мальчишка насупился, но жевать не перестал.

— Приступим. — не желая терять время кивнул Эверт и выложил на стол два исцеляющих артефакта, острый перочинный нож и маленькую склянку с медицинским спиртом. Обработанным лезвием быстро рассек кожу на своем пальце, и через мгновение повторил процесс на услужливо подставленным моим. Я чуть поморщилась, но даже чашку с отваром не отставила.. Ноэль смотрел на нас с интересом и с некоторой опаской. Когда менталист повернулся к мальчишке, красноречиво приглашая его присоединиться к нашему пугающему занятию, я даже подумала, что тот сейчас откажется наотрез. Но нет, руку он протянул довольно смело, и только глаза зажмурил, когда лезвие полоснуло по коже.

Дальше мы с Эвертом воспользовались артефактами, исцеляя свои порезы и внимательно следили за мальчишкой.

Офонареть! — он удивленно продемонстрировал нам свой палец, — она затягивается.. сама по-себе.. демона мне в дышло!

— И мне тоже, — тоскливо произнес Эверт. — Демона. В дышло. Это он!

Молодой маг поднялся, протягивая целительский амулет мальчишке, и, не закрывая дверь, вышел в свою спальню. Ноэль же потянулся за новым пирожным. Я налила ему еще одну чашку отвара и пошла за «братцем».

Тот стоял у окна с таким задумчивым видом, будто генерал у карты местности перед решающим сражением.

— По-моему, он неплохой парнишка, — попыталась я подбодрить Диксона.

— Неплохой.. Воробышек, он — ребенок, вор да еще и нелегальный огневик. Я не знаю, куда еще хуже.

— Нам придется уехать? — спросила помолчав.

— Да, и скоро. Здесь нам сложно будет объяснить, с чего это мы вдруг начали носиться с этой шпаной. Официально взять его под опеку нам не дадут, но если вдруг и случится такое, то медицинскими и прочими комиссиями замучают, а это гарантированный распределитель. Нам сейчас это совершенно не нужно. Да и этот шкет оттуда сбежит при первой же возможности.

— Ага, жбегу, — подтвердил из-за стола Ноэль , казалось бы никакого внимания не обращавший на наш разговор. — Но вы пводолжайте штроить планы, ошень интеесно пошлушать.

— Интеесно ему! — передразнил нахаленка Эверт, снова подходя к столу. — Прожуй сначала.

И выдал мальчишке легкий подзатыльник. Тот ойкнул, картинно потер шею, взирая на Диксона скорее уважительно, нежели с возмущением.

— Раз интересно, слушай, — сменил гнев на милость менталист, возвращаясь в кресло и придвигая к себе чашку с отваром.

И начал рассказ о наших злоключениях (несколько упрощенный, надо сказать.. и в этом варианте, вся эта история — с опальной принцессой, страшной клятве на крови, тайным обрядом и загадочной гибелью злодея звучала просто как жутковатая сказка). Ноэль, сначала скептически поглядывающий на нас, под конец слушал чуть ли не с открытым ртом, уже не вспоминая о пирожных, опасливо трогая серебряный медальон, лежащий на столе.

— И че, теперь, выходит, я с вами связан? — спросил мальчишка, сосредоточенно поскребши затылок. — Как там.. кровью и жизнью?

— Выходит, что связан, — развела я руками.

— И теперь мне надо ехать с вами?

— Можешь не ехать. Но связь не даст тебе жить спокойно. А если с ней, — кивок в мою сторону, — что-то случится, то и вовсе потащит за собой.. вот как сегодня.

— Да понял, понял. Не дурак.

— Эверт, — обратилась я к менталисту, — Ты можешь как-нибудь спрятать его ауру?

— Для этого мне нужно или ходить с ним за ручку или раздобыть где-нибудь подходящий артефакт, связанный с магией иллюзии.

— Те, которыми дамы маскируют прыщи или темные круги под глазами не подойдут?

— Нет,-— Диксон покачал головой, — нужен намного сильнее артефакт, вроде твоего, с личиной.

— Как у вас все интере-е-есно! — зачарованно протянул Ноэль. — Так это ты не настоящая? А какая настоящая? Покажешь?

Я немного посомневалась, но вспомнив, что мальчишка вряд ли станет мне вредить, если уж на нем клятва защитника, достала золотистый амулет и нажала на красный камешек.

— Офонареть! — рыжик даже рот открыл от удивления. — Демона мне в печень! Это даже круче, чем у миста Сайфилда!

— Миста Сайфилда? — живо заинтересовался менталист.

Ребенок явно понял, что сболтнул лишнее и прикусил язык. Ненадолго.

— Ага. Управляющего фабрикой, где ткани делают. Водник, но хилый. Зато злющий с во-о-от такими усами, чисто таракан. Случай был, до меня еще, мне парни рассказывали. Был у миста Муна клиент с фабрики, жаловался на управляющего, что тот за ним следит, все, мол, знает, стращает, какое-то дельце провернуть не дал. Тот заинтересовался и послал парней понаблюдать тихонько за Сайфилдом. Они неделю у него на хвосте висели, да без толку. Так бы ничего не разнюхали, если бы Билли, который таракана у таверны одной караулил, собаки бродячей не шуганулся да и не влетел со страху в незнакомого фраера, оттуда выходящего. А тот как гаркнул, протянул Билли по спине тростью да потянулся скорее какую-то цацку на шее поправлять.

Билли-то голос сразу опознал.. а потом и все смекнули, что этот жук цацкой рожу меняет да в таком виде на фабрике ходит, зыркает, как там и что. Потому-то и не видит его никто. Я потом тоже ходил смотреть — и точно, так и есть. И цацку эту видел : желтая такая же бляшка на кожаном шнурке.

— И что.. — как-то лениво поинтересовался Диксон, — даже свистнуть ее никто не попробовал?

— Да на кой? — неподдельно удивился Ноэль. — В городе она не нужна никому, сразу вычислят, а с теми, кто на темном рынке ее купить захочет, нам лучше вообще не связываться. И потом, если мист Мун про это прознает, перестанет заказы давать, строгий он по части закона.

— Прекрасно, — Эверт с одобрением кивнул. — Вы большие молодцы, что не стали пытаться.

Я была с ним совершенно согласна. Если поощрять правильное поведение, может, получится перевоспитать мальчишку...

— Тем проще это будет сделать нам!

— Что ты.. Да как ты.. — от неожиданности я позабыла все слова и только рот разевала, словно глупая рыба, выбросившаяся на берег. Нет, я когда-нибудь его точно прибью. — Дорогой братец, можно тебя на пару слов?

— Для тебя все, что угодно, — Диксон сиял как начищенный пятак.

— Ты что творишь? — напустилась я на этого авантюриста, как только мы вышли. — Кража? Мало того, что это само по себе гадко и подает худший из всех примеров Ноэлю, так не хватало еще, чтобы полиция шла за нами по пятам.

— Воробышек, с точки зрения полиции у нас совершенно такое же право владеть артефактом миста Сайфилда, как и у самого миста Сайфилда. Ни-ка-ко-го, эти игрушки вне закона. Поэтому, уж чего-чего, а полиции можешь не опасаться.

— Допустим, но втягивать туда мальчика?

— Я бы сказал, наоборот, это он нас туда втянул. Без амулета в первом же городе, где мы остановимся, его отправят в распределитель, а нам предъявят целый список неудобных вопросов. Это сейчас он беспризорник, до которого никому нет дела. А будет бедный сиротка на попечении старших родственников, чувствуешь разницу?

— Все равно так нельзя. Получается, мы поддерживаем его криминальные наклонности!

— Сказала скромница, скрывшаяся от Магконтроля с незаконным артефактом.

— Эй, вы там уже закончили ругаться ? — дверь без стука приоткрылась, и в нее просунулся любопытный нос. Мой. В смысле, Марты, несколько уменьшившейся в размерах и выряженной в мальчишеские лохмотья.

— Ну как я вам? — томно произнесла Марта, вульгарнейшим жестом всколыхнула ладонями верхние прелести, поиграла бровями и прошлась по комнате, выписывая бедрами столь чудовищные фигуры, что захотелось зажмуриться покрепче.

— Ужас какой!

— Амулет гони сюда! — строго произнес Диксон. — Хотя, стой. Ну-ка, повернись.. М-да.. Когда ты говоришь, управляющий фабрику под чужой личиной инспектирует?

— А я не говорил, —« Марта» подбоченилась и тут же почесала сморщенный нос. — Но вообще, раз в две недели, по пятым дням. На этой неделе должен, стало быть.

— Через три дня, — подытожил менталист и требовательно протянул руку. — Амулет.

«Марта» вздохнула, тыкнула пальцем в золотистую бляшку и превратилась обратно в Ноэля.

— На.

Мальчуган сел на мою кровать, болтая ногами и с любопытством разглядывая комнату.

— Значит, через три дня добудем артефакт и уедем.

— Куда? — наши с Ноэлем вопросы слились в один.

— Пока не знаю, есть время подумать. А пока расскажи-ка, приятель, поподробнее. Что за таверна эта, где находится, по какой улице мист Сайфилд туда приходит..

Пока мужская часть нашего вынужденного союза обсуждала детали места будущего преступления, я решила заварить еще отвара, соорудить несколько сэндвичей и вместе с подносом и посудой спустилась на кухню. Пока я колдовала над поздним перекусом, пока поднималась с тяжелым подносом по лестнице, прошло довольно много времени. И заговорщики вместо того, чтобы строить коварные планы, уже занимались вещами довольно прозаичными — обустраивали в гостиной на диване спальное место для Ноэля.

Мое появление было встречено радостными возгласами. Мы снова разместились вокруг столика с едой и принялись за трапезу. Ноэль ел жадно, запихивая по половине сэндвича в рот, за что получал тычки или подзатыльники от менталиста (половина из них, правда, не достигала цели, мальчишка ловко от них уворачивался). Но когда я попыталась усовестить Эверта за грубый подход к ребенку, получила отпор сразу от обоих — и от «тирана» и от «жертвы». Что, дескать, эти женщины понимают в нормальном мужском воспитании. В общем, стало понятно, что эти двое неплохо спелись.

— Ты, вообще-то, меня защищать должен, а не нападать, — попеняла я перебежчику, но тщетно.

После ужина начались приготовления ко сну. Ноэля снова в приказном порядке отправили в ванную, нарядили в одну из пижам менталиста, и он расхаживал в ней из угла в угол, изображая привидение, пока его не загнали на диван и не выключили свет. Только после этого удалось заняться собой. Перед тем, как самой лечь спать, я решила его проведать, тихонько приоткрыла дверь и прокралась в гостиную.

Мальчишка не спал. Соорудил из покрывал и теплых одеял подобие гнезда, закопался внутрь и теперь выглядывал оттуда, как скворец из своего домика, беззащитный и трогательный. Заметив меня, он помахал рукой.

— Не спится?

— Не-а, — он завозился и сел, привалившись к подушке. — Слушай, а как тебя зовут, по-настоящему, я имею ввиду?

— Эмма. Но можешь называть Мартой, чтобы не путаться, я привыкла.

— Хм.. — он взъерошил рукой волосы на затылке — Тогда я тоже буду называть тебя воробышком.

Ноэль замолчал и заворочался, поудобнее устраиваясь, и вдруг тихо, не слишком уверенно спросил:

— А этот, Рид или как его там, предок мой, в общем.. Какой он был?

— Какой? Хороший, добрый, красивый и очень несчастный.

— Да уж, с папашей ему тоже не свезло.

Это «тоже», сказанное с горькой усмешкой царапнуло ржавым лезвием.

— Расскажешь? — тихо спросила, садясь рядом.

— Да что там рассказывать. Говорят, он водник был, но дар ему в тюряге выжгли, еще я не родился. Вот он и взъелся на всех: на мамку, на меня за то, что с даром. Он-то огонь не смог разбудить, как не старался. Когда мамки не стало, — Ноэль сдавленно всхлипнул, но тотчас же взял себя в руки, — совсем все пошло худо. Он связался с какими-то..на голову отбитыми, я не знал, куда от него деваться. Потом его снова застукалина горячем и порешили.. Я не стал ждать, чем все кончится, сбежал.. только перстень его прихватил — там портрет мамкин — и сбежал.. Ну и все.

Он снова нырнул в «гнездо», завозился там, а через мгновение показался снова, сжимая что-то в руке.

— Вот, — детская ладошка раскрылась, и я увидела незатейливый перстенек с продетым сквозь него шнурком, плетеным из крепкой суровой нитки. Ноэль нажал на шпынек на боковой части кольца, и крышка перстня отошла, словно раковина открылась, являя миру главное сокровище мальчишки. С карточки на меня смотрела круглолицая улыбчивая молодая женщина с такими же непослушными вихрами и ямочками на щеках, как и у ее сына.

— Красивая, — я нисколько не покривила душой. — Наверное, твой отец все-таки любил ее, раз носил с собой ее портрет.

Мальчишка странно посмотрел на меня, словно колеблясь, закусил губу, а затем хитро подцепил ногтем краешек портрета, и я увидела за ним еще одно отделение. И остолбенела. Зажмурила глаза, пытаясь прогнать видение, но нет, глаза не обманывали.

На пожелтевшем кусочке бумаги, вставленной в одну из створок, был изображен мамин амулет — та же завитушка, тот же алый камешек, внизу, наполовину выцветшая, значилась надпись «кровью и жизнью». На второй створке мелко-мелко был указан адрес: «Саффорд, Янтарная ул., д. 15»

— Что это? — оторопело спросила я скорее все мироздание целиком, чем Ноэля.

— То зачем он таскал с собой ее портрет — чтобы спрятать это, — зло произнес паренек. — Но вообще, я думал, вы знаете.

— Знаешь, давай-ка спать. Хватит с нас на сегодня всех этих тайн и сюрпризов. Завтра будем разбираться что к чему.

Малец снова устроился в своей берлоге, я подоткнула ему одеяло, поправила упавший на лоб рыжий вихор и пошла к себе.

А утром начался аттракцион.

Глава 21

Проснулась я от странных звуков за стеной — шипения и приглушенного повизгивания, и, не разобравшись, скорее побежала проверять, что там случилось. Предо мной предстала чудесная в своей абсурдности картина: Ноэль, в пижаме, скачущий по креслам и столику, как обезьянка по лианам, и гоняющийся за ним разъяренный тигр в исполнении Эверта.

— Я нечаянно, он меня напугал!

— Этот бандит швырнул в меня огнем!

Увидев меня, наперебой начали они жаловаться друг на друга. Я уж было хотела призывать их к порядку, но тут оба синхронно вздернули брови и как-то глумливо заулыбались, на меня глядя. Я проследила за их взглядами и лишь сейчас заметив, что стою здесь в полупрозрачной ночной сорочке, ойкнула и выскочила за дверь. Вернулась через несколько мгновений, накинув, как и положено, утренний халат.

— И что все это значит?

— То, что я пришел будить этого поганца, а он не с того, ни с сего запустил мне в лоб зарядом.

— Да я спросонок решил, что меня убивают!

Оба уже сидели рядом и вяло переругивались. Гроза миновала, и начался новый день.

Пока все постояльцы еще спали, Эверт вывел нашего ночного гостя с черного хода, дал тому несколько монет — купить съестного себе и другим мальчишкам — и условился о встрече вечером.

Мне же не терпелось рассказать «братцу» о сокровище мальчишки, точнее об обнаруженных там записях, до того, как он уйдет на службу.

— Очень интересно. Говоришь, бумага пожелтевшая?

— Да, и чернила выцвели довольно сильно.

— Тогда, скорее всего, отец Ноэля получил эту памятку от своих своих старших родственников. За столько лет все могло десять раз измениться, но имеет смысл попробовать. Саффорд так Саффорд! Ничего нового не снилось?

Я покачала головой. Ни нового, ни старого.

— Чей адрес, как думаешь? — спросила в свою очередь.

— Да варианта два всего. Потомков либо Хельдехеймов, либо Солсбери. Нас устраивает любой из них. Ладно, воробышек, мне уже пора, до вечера.

И уже стоя практически в дверях добавил

— Одна большая просьба. Раздобудь этому рыжему недоразумению пижаму, свою я ему больше не дам.

— Он тебе нравится, — не смогла сдержать улыбку, закрывая дверь за менталистом.

Сегодня у меня был свободный день. Но я решила зайти в контору и поставить мэм Вудс в известность, что скоро не смогу ее подменять. Она охала («не случилось ли чего плохого»), сокрушалась, что я так неожиданно уезжаю. Но мне послышалось в ее голосе и некоторое облегчение: ее дочка уже нашла нянечек для малышей, и только нежелание выставлять меня за дверь удерживало добрую женщину от того, чтобы работать полную неделю.

Погода радовала по-настоящему теплым весенним солнышком и пройтись по улицам Ровенти, не боясь куда-то опоздать, было настоящим удовольствием. Сначала я гуляла без цели, просто шла неспешно, подставляя лицо золотистым лучикам, дышала пьянящим весенним воздухом и привыкала к мысли, что и эта часть моей жизни подходит к концу. А что там впереди, одному Источнику известно. Потом я выполнила просьбу Эверта и заглянула в лавку с детской одеждой. Правда, пижамой не ограничилась. Купила еще пару самых простых костюмов и куртку. После этого забрела в уютную ресторацию, усмирила разыгравшийся было аппетит. И подумала, что впервые за пару месяцев провожу свое время так же беспечно, как мне было привычно раньше: прогулки, лавки, только Лиззи рядом не хватает. Все это очень мило. Мило, но довольно скучно. Мысль о том, что мне предстоит еще один променад по лавкам (на сей раз с целью немного обновить свой гардероб) вызвал только длинный вздох.

Вернулась я в пансион ближе к вечеру. Усталая от лавочных приключений сильнее, чем после целого дня напряженной работы в конторе. Оценила свою добычу: плащ, юбка, туфли.. и поморщилась — платье, схваченное впопыхах, было явно мне мало. Ну да ладно, отдам кому-нибудь. Выложила на стол пару перекупленных книг — «Упражнения на концентрацию — для магов и не только» и «Новые приключения Майкла Мэлтона». А вот последнюю покупку — мужской шелковый галстук — не распаковывая, убрала подальше. Вообще непонятно, зачем я это приобрела. Просто шла мимо витрины, и .. Цвет, мое внимание привлек цвет: глубокий, голубой, напоминающий... А, демоны, ладно, купила и купила.

Я немного отдохнула и поняла, что сидеть в одиночестве совсем не хочу. Просто так гулять не интересно, нагулялась уже. А вот пойти осмотреть место планируемого преступления вместе с моими сообщниками мне никто не помешает (а заодно и проследить, чтобы они вдвоем не наделали чего-то совсем возмутительного.. хотя, куда уж больше) . Тем более я прекрасно слышала, где и во сколько они встречаются, и место знала — совсем недалеко от галереи «Краун». Вот туда-то я отправилась.

Пришла я первая. По-крайней мере я так думала до тех пор, пока меня не поймал Ноэль. В лучших хулиганских традициях он дождался, когда я, прохаживающаяся по улице туда-сюда не подойду к переулку, в котором он притаился в тени, и громко, так чтобы я подпрыгнула повыше, спросил:

— И что это ты здесь делаешь, воробышек ? — я резко обернулась и увидела мелкого бандита, расслабленно опирающегося плечом о стену. И так он был в этот момент похож на Диксона, что даже мурашки по спине пробежали. Мало мне было одного нахала, еще один пожаловал.

— Гуляю,— ответила немного раздраженно. — Случайно мимо проходила. Поверишь?

Ноэль хмыкнул и совершенно по детски помотал головой

— Не-а.

— Вот и правильно. — А это откуда? — разглядела я огромный синяк у мальчишки под глазом

— А, с парнями поспорили, нормально все, — отмахнулся от меня Ноэль.

— Из-за прекрасной дамы, надеюсь? — так, а вот и идейный вдохновитель этой авантюры. Сговорились они что ли незаметно подкрадываться?

— Ну.. — парнишка задумчиво оглядел меня с головы до ног, — можно и так сказать.

Диксон сдавленно кашлянул и повернулся ко мне

— И почему я не удивлен, что ты тут?

— Я просто хочу убедиться, что вы не наделаете глупостей.

— Да-да, конечно, — ясно было, что мне не поверили ни на самую малую медяшку. — Ну что, веди нас, юный друг.

Вход в таверну «Золотой бочонок» располагался в небольшом дворике. Чтобы туда попасть, нужно было свернуть с улицы в ничем не примечательную арку. Сам дворик, мощеный гладким коричневым камнем, можно было бы назвать уютным, если б не еще один, боковой, выход. Сумрачный, темный, вел он, насколько можно было понять, в соседний двор, а оттуда еще в один. Целая вереница обшарпанных двориков, откуда могло выползти что угодно.

Сбоку, недалеко от входа в таверну, стояло главное украшение двора — большое пышное дерево, усеянное желтыми цветами. Название его мне было неизвестно, вероятно, какой-то родственник рододендрона. Одно было несомненно — на поддержание этой красоты хозяин таверны не жалел ни сил, ни средств (работа магов жизни была налицо). Под деревом стояла золоченая бочка, намекая на вывеску заведения.

— Вот с этой стороны улицы Сайфилд идет, проходит через арку и заходит в «Бочонок». А мы вон оттуда наблюдали, — Ноэль махнул рукой в сторону бокового выхода. — Тут же постоянно кто-то крутится.

Словно в подтверждение сказанного дверь таверны отворилась и, плеснув янтарным светом, выпустила из недр своих двух мужчин, прилично одетых, но набравшихся тоже вполне прилично.

— Ути, какая симпатюля.. — всхорохорился один из них, окинув меня мутным взглядом, но заметив выступившего вперед Ноэля и Эверта рядом быстро сдулся, — Да все, все поэээл, идем..

И они , поддерживая друг друга, направились в сторону арки.

— Надо все провернуть за то время, пока он идет по двору. На улице слишком людно, внутри тоже, да и тесновато, — Эверт заглянул в окно.

Ноэль же в это время подошел к дереву, посмотрел куда-то вверх, и быстро, словно бельчонок, прыгнул на бочку, а с нее на ветки раскидистого растения. Зелень и роскошные цветы надежно скрыли его от наших глаз.

— Если бы он подошел сюда, — из кроны вынырнула рыжая голова, — было бы проще.

— Думаю, это можно устроить, — кивнул Диксон. — Пойдемте-ка отсюда, а то вышибала начинает нехорошо на нас посматривать. Все, что нам надо, мы увидели.

Ноэль легко спустился вниз, и мы, пройдя сквозь сумрак арки, вышли на улицу.

— Слушайте, я сегодня к своим, — остановился на одной из улочек малец. — А то подумают, что я нос задрал.

— Ладно, — не стал спорить Диксон. — Завтра приходи, подлечим. И обсудим еще кое-что.

Паренек подмигнул нам здоровым глазом и растворился в вечерних закоулках.

Наступили суетливые дни. Дел было много: закончить все важное, передать дела в конторе (мист Мун, словно нарочно, взвалил на меня такую прорву задач, что мне и отвара выпить было некогда), совершить миллион мелких покупок (а также избавиться от того, что не нужно), рассчитаться с хозяйкой пансиона, попрощаться со знакомыми (которых у меня оказалось не так уж и мало).

Также я пыталась уговорить Эверта позаниматься с Ноэлем — было асболютно понятно, что он далеко не всегда может контролировать свой огненный дар. Но мужской половине нашего сообщества было пока не до того: они планировали свое темное дело, поэтому часто пропадали вечерами, а где — мне не сообщалось. Моя роль в этом порицаемом мною мероприятии была проста — сидеть в номере и не мешать.

Было тревожно, особенно вечерами, когда я оставалась одна. Читать не хотелось, но нервная энергия требовала какой-то деятельности. Успокоение я нашла в занятиях по магии. Плавные спокойные пасы магии жизни не очень соответствовали настроению, а вот некоторые упражнения из базовых приемов морталистики внезапно понравились. Особенно самое простенькое, вызывающее ускоренное старение неживой ткани. Резко выбросить перед собой руку с напряженной, отогнутой ладонью, мысленно произнести «цитиус» и представить, как из центра ладони выходит луч, направленный на нашу цель. Разумеется нужного эффекта я не добилась (да и не ждала, если честно), но душу отвела.

В последний мой рабочий день меня вызвал к себе мист Мун и очень ворчливо и раздраженно вопросил, осознаю ли я, что мне с моей головой надо не растрачивать себя на неквалифицированных работах, а идти учиться. Его возмущенный тон (словно он мне уже тысячу раз об этом твердил, а я только отнекивалась) не мог ввести меня в заблуждение. За время нашего знакомства я научилась различать под ним искреннюю заботу. Поэтому я не удержалась и чмокнула удивленного законника в сухую щеку.

— Я обязательно буду учиться, обещаю.

— Ладно, ладно, — буркнул мист Мун отстраняясь, — иди уже. И вот еще, — он протянул мне конверт, — премиальные.

Покидала я контору в смешанных чувствах: было жаль вот так резко расставаться с этой суетливой, беспокойной, но очень интересной частью моей жизни.

Последний вечер перед ответственным и не слишком законным делом прошел довольно буднично. Эверт перезаряжал мой артефакт с иллюзией, подгоняя его для нашего мелкого воришки, Ноэль беспечно вертелся вокруг, обсуждал с менталистом детали завтрашней «работы». Я же привычно тренировалась в своей комнате чтобы успокоить нервы.

И вот настало то самое утро. Мужчины собрались, амулет на Ноэле был активирован, и я не удержалась от восклицания: вместо парнишки рядом со мной, хлопая огромными темными глазами, стояла девчонка в коричневом платье.

— Офонареть! — смачно произнесла барышня, и все коротко и нервно засмеялись.

— А ты? — спросила Эверта, — Будешь менять облик?

— Буду. Как-то так.— он сосредоточенно провел по воздуху рукой сверху вниз и стал похож на типичного завсегдатая таверны средней руки — невзрачный типчик с сизоватым носом и мутным взглядом.

— Фу, — искренне прокомментировала девица.

— Что поделать, красивый у нас сегодня ты.

— .. как и обычно,— притворно вздохнул Ноэль и ойкнул, получив заслуженный щелбан.

— Пошли уже, красотка, — и мужчины откланялись, продолжая друг друга подначивать.

Я посидела немного в одиночестве, попробовала занять себя книгой, потом открыла окно и подышала воздухом. И поняла, что не могу. Просто не могу сидеть здесь и ждать. Выходить на улицу в незамаскированном виде было равносильно самоубийству: мой портрет все еще появлялся в газетах. Но ведь для маскировки иллюзия не обязательна.

Я походила по комнате, кусая от волнения палец и отчаянно соображая. А затем принялась быстро собираться. Оборванные штаны Ноэля (он их носил, подвязывая плетеным шнуром, мне же они пришлись впритык и без этого), рубашка от пижамы Эверта (той самой, в которой спал мальчишка), сверху нее черный жилет (а нечего вещи по комнате разбрасывать). Волосы туго заплела и убрала наверх, покрутила так-сяк. И тут мне на глаза попалась мальчишеская кепка. Старая, с прорехами в паре мест. Я быстро натянула ее, надвинув поглубже и для верности закрепив шпильками.

Посмотрела на себя в зеркало, недовольно поморщилась и направилась к окну. Провела руками по карнизу, по внешней стороне рам и удовлетворенно кивнула — руки оказались выпачканы в серо-черной грязи. Стоя перед зеркалом вымазала ей лицо, шею и рубашку. Так-то лучше. Теперь меня ни за что не узнают.

Я с опаской высунула чумазое лицо в коридор, огляделась — все чисто — и крадучись спустилась с лестницы черного хода.

Пока я добиралась до «Золотого бочонка» меня пару раз цепляли плечами рослые мальчишки, один раз нерасторопный возница велел убираться с дороги, но, в целом, все шло неплохо. Основная масса людей меня просто не замечала.

Я прошлась по нужной улице туда-сюда, заглянула в арку. Там толклись завсегдатаи, но никого похожего на моих ребят или миста Сайфилда я не увидела. Наконец, делая очередной проход, я заметила на другой стороне улицы Эверта под его неприглядной иллюзией. Он шел, смотря перед собой рассеянным взглядом. Если не знать, то и подумаешь — перебрал мужичок хмельного и идет не слишком соображая, куда. Но я была в курсе плана и понимала, что менталист сейчас предельно сосредоточен и не просто идет, а воздействует на.. — я пробежалась по улице взглядом, ища объект. А вот и мист Сайфилд собственной персоной. И впрямь похож на таракана. Крупный, краснолицый, с длинными светлыми усами, желтоватыми от табака. Сходство усиливалось благодаря коричневому сюртуку и старомодной шляпе котелком. Мужчина шел задумчиво, но вполне уверенно. Я поняла, что если хочу увидеть всю картину целиком, то должна успеть прошмыгнуть в арку раньше него. И заторопилась, расталкивая локтями некстати набежавшую толпу. На какую-то долю мгновения мне показалось, что Эверт меня заметил и, хуже того, узнал, но в спешке и не то привидится. Не оглядываясь, я наконец-то выбралась из плотного людского потока, свернула в арку, пробежала во дворик и, пометавшись по нему немного, спряталась в закутке бокового выхода, неподалеку от мусорного бака, покусывая от волнения губы.

Едва я успела отдышаться, послышались гулкие шаги. Тараканоподобный мист шел все также задумчиво, механически теребя на груди какую-то подвеску. Последнего он, похоже, не замечал. Я радостно сжала кулачки. Значит, у Эверта все получилось. Меж тем мист Сайфилд подошел ближе к двери таверны, но по пути чуть отклонился, все также погруженный в свои (а может быть и не очень свои) мысли. И, казалось, не видел ни того, что замер аккурат под цветущим деревом, ни того, что сверху, прямо из гущи листьев к нему потянулась тонкая рука, пытаясь аккуратно срезать шнурок подвески. Именно в этот момент позади меня раздалось тихое утробное рычание. Я быстро оглянулась и увидела перед собой черную собачью морду с торчащими вперед зубами.

— Р-р-р,— повторила морда.

— Р-р-рь, — вторила ей еще одна, поменьше, тоже околачивающаяся тут.

Мой истошный визг, последовавший за этим, думаю, был слышен и на другом конце города. Животные тоже впечатлились, отпрянули прочь и какого-то демона понеслись прямо в арку. Через мгновение оттуда донесся лай вперемешку с рычанием и проклятьями.

Мист Сайфилд вздрогнул, удивленно осмотрелся, словно спрашивая себя, что это он тут делает, почему еще не в таверне, посмотрел вверх и точно бы встретился взглядом с Ноэлем, если б тот, не будь дураком, не саданул резко по котелку, надвинув его на самые глаза управляющего. Пока последний пытался избавиться от шляпы, Ноэль успел чирикнуть зажатым между пальцами лезвием по шнурку, и упавший амулет весело звякнул о брусчатку. Мальчишка (хотя, если судить по личине, то в данный момент девчонка) торопливо спрыгнул вниз. Но пока наклонялся, подбирая артефакт, мист Сайфилд расправился со своим котелком, разражаясь руганью, откинул его подальше и попытался схватить мерзавку за шиворот. Ноэль еле выкрутился, упал, прокатившись кубарем. Все эти кульбиты ощутимо его замедлили.

Я увидела, как на помощь мальчугану бросился Эверт, но он был слишком далеко. Сознание выловило и тот факт, что один рукав его был изодран в клочья. Словно в страшном сне я смотрела, как руки Сайфилда вздымаются в магическом пасе и, не соображая, что делаю, бросилась ему наперерез. Я успела увидеть, как с рук управляющего срывается заклинание ( и даже узнала его — «ледяной вихрь», боевая классика водников ) и летит мне прямо в грудь. Единственное, что я успела сделать — это инстинктивно выбросить вперед руку в защитном жесте ( «Цитиус» — издевательски пронеслось у меня в голове) и зажмурить глаза. Но ничего не произошло.

— Уходим.

Сильная рука схватила меня за шкирку, и прежде, чем побежать, я подняла взгляд на миста Сайфилда. Тот растеряно смотрел на меня, будто не верил своим глазам. А на брусчатку тонкими струйками тлена осыпались его... брюки, обнажая кальсоны нежно — персикового цвета с сентиментальными маргаритками.

— Ппростите, я нечаянно, — пискнула убегая, и услышала сзади полный ярости рев.

Так быстро я никогда не бегала. Благо, бежать нужно было совсем недалеко — через двор и арку, а дальше Эверт подал Ноэлю условный сигнал, и тот выбежал из арки, попутно деактивируя свой артефакт. Меня же менталист прижал к стене у самого выхода и зло зашептал на ухо:

— В следующий раз, когда жить надоест, скажи мне. Уж лучше я сам тебя прибью, чем...

— Но я .. — я завозилась, одновременно пытаясь что-то сказать в свое оправдание.

Попытки тут же присекли, усилив нажим, и указательный палец требовательно лег поперек моих губ.

— Просто молчи, ладно?

Выглядели мы со стороны весьма предосудительно. Тем более, что менталист накинул на нас иллюзию весьма фривольной парочки.

— Ой, чего делается! Уже на улицах милуются, при всем честном народе, охальники! — запричитала пожилая мэм, проходящая рядом.

В этот момент из арки выбежал злой как демон мист Сайфилд, радуя прохожих своим исподним, и бешеным взглядом заозирался по сторонам, силясь высмотреть в толпе своих обидчиков.

— Еще один. Вроде, солидный мужик, а все туда же. Срам, тьфу, — плюнула все та же мэм под ноги управляющему. Видимо, это стало для усача последней каплей, потому как воздух прорезал зычный крик

— Полиция! Нападение!

— Па-айдемте, кисууля, — манерно растягивая гласные громко обратился ко мне Диксон. — Здесь ста-ановится слишком шумно.

Мое ответное хихиканье было исключительно нервным смешком.

Потерпевший мазнул по нам взглядом и устремился вдаль. Я выдохнула — не узнал. Мы не спешно прошествовали вниз по улице. Я то и дело оглядывалась, пытаясь разглядеть среди прохожих Ноэля. Очень хотелось надеяться, что в ним все в порядке.

— Не суетись. Он сзади, на другой стороне. Встречаемся у пансиона, — тихо произнес Диксон так бесцветно, что у меня в момент пересохло в горле.

Посмотреть на него я не рискнула. Чувствовала, что он в бешенстве. Да и было с чего. Осознание накрывало постепенно. И чем дальше, тем больше хотелось схватиться за голову. Из-за меня на Эверта напали собаки, чуть не попался Ноэль, я сама могла бы сейчас валяться, как минимум, оглушенная ледяным вихрем. И только чудо помогло спастись и не подставить ребят. Судорожно сжала пальцы и почувствовала, как напряглась рука, на которую я опиралась. Дура Эмма, это тебе не книжные расследования с переодеваниями. В носу засвербило.

Так, хватит. Буду сейчас думать о «чуде». Получается, заклинание «цитиус» сработало. А вихрь, почему не подействовал вихрь? Могло мое заклинание отразить его? Но тогда управляющий сам попал бы под его влияние. Или..? Какая-то мысль отчаянно заметалась в голове, пронеслась, оставив после себя оцепенение и исчезла. Накатила волна дурноты, голова закружилась. Пришлось скорее брать себя в руки и выполнять дыхательные упражнения Не хватало еще вдобавок ко всем моим ошибкам повиснуть на руке менталиста безвольной тряпкой.

К пансиону мы шли странным образом, пробираясь, где возможно, дворами и переулками. А еще зашли в лавку и купили пару больших картонных коробок. Спрашивать «для чего» не стала.

В одном из безлюдных закоулков Эверт скинул иллюзию. Выглядел он ужасно измотанным. Без слов вручил мне одну из коробок, и дальше мы шли как два носильщика, каждый со своим мнимым грузом.

Ноэль уже ждал нас в условленном месте. Несмотря на упадническое настроение я невольно улыбнулась: сейчас мальчишка вовсе не походил на беспризорника. Пусть взъерошенный и не слишком опрятный, но вполне себе симпатичный паренек.

Диксон, не слова не говоря, вручил Ноэлю свою коробку, и к пансиону сам подошел налегке, как и подобает заказавшему носильщиков господину.

— Хорошего дня, мэм, — поприветствовал он открывшую нам хозяйку пансиона. — Давайте, заносите наверх, только не побейте там ничего, — прикрикнул он нам.

— Как можно, добрый мастер, — возмутился Ноэль и подтолкнул меня к лестнице коробкой.

Пока мы поднимались, менталист беседовал с мэм Гастингс. Да, съезжаем. Да, завтра утром. Все, как договаривались. Нет, завтрак не нужен. Разумеется, будем рекомендовать пансион всем знакомым.

— Ну, ты даешь! — Присвистнул Ноэль, как только за нами закрылась дверь. — Я думал все, мне крышка. И тут ты — бац — и Таракан без штанов. Научишь?

— Я сама не понимаю, как это получилось, — первым делом я подошла к зеркалу и стала вытаскивать шпильки, удерживающие кепку. И застыла, услышав шаги. Дверь скрипнула, открываясь, и на пороге появился Диксон.

— С уловом? — спросил он у Ноэля первым делом, не обращая на меня никакого внимания.

— А? Ага! Вот, — Ноэль вытряхнул из внутреннего кармана добытый артефакт и положил его на стол. Вскоре рядом с ним лег еще один — взятый у меня.

— Отлично,— менталист повертел новую игрушку в руках. — Чуть позже зарядим. В данный момент я не в состоянии.

— Эверт, мне очень жаль... — начала было я. Но меня тут же прервали.

— Не сейчас, Эмма, — собственное имя резануло слух. — Постарайся, будь добра, в ближайшее время ни во что не лезть.

Я закусила губу и кивнула. Диксон, чуть пошатываясь, направился в свою комнату. Глухо хлопнула дверь.

— Это все из-за меня, — тихо произнесла, ни к тому особо не обращаясь.

— М-да, — задумчиво протянул Ноэль. — Тяжело с девчонками. Вот была б ты парнем, вы бы просто подрались хорошенько, и дело с концом. А тут даже не знаю. Приготовь ему еды, что ли. После истощения так жрать .. в смысле, есть хочется, аж пузо сводит.

Смысл в словах мальчишки имелся. Сытый человек всяко добрее голодного. Да и занять себя особо было нечем. Я умылась, переоделась и спустилась вниз — проситься немного похозяйничать на кухне. Затем пришлось пройтись по ближайшим мясным и бакалейным лавкам. Хотя росла я в обеспеченной семье, но отнюдь не белоручкой. Простейший мясной пирог и бульон приготовить могла. Вот этим и занялась.

Пока готовила, мысли сами собой приходили в порядок. И вместо неясных подозрений появлялись оформленные в слова догадки. Я снова и снова прокручивала в голове, как несется на меня заклинание водника, как я в ответ призываю магию смерти, и она внезапно отзывается. Как еще в ШРАМе, в комнате общежития, я впервые смогла проявить другую магию, магию жизни, и что этому предшествовало. И даже руки зачесались сразу, на месте проверить свое предположение. А потом представила, что будет, если эксперимент мой пойдет не по плану. А, главное, как на меня после этого будет смотреть менталист. И передумала.

Эверт проснулся ближе к вечеру. Вид имел отдохнувший, но мрачный. Во всяком случае до того, как увидел на столе сытный ужин. Пока он с удовольствием ел, рыжик (уже два раза пообедавший и лениво лежащий в кресле) не уставая меня нахваливал.

— Это воробышек готовила. Старалась, тесто месила, мясо резала, у плиты торчала, руку чуть не обожгла.

— Ноэль, — шикнула я.

— Да-да, — не унимался шельмец. — А уж страдала как! Как, говорит, я могла ослушаться самого лучшего парня в мире (после меня, конечно)? О, горе мне, горе!

Я не выдержала и, приблизившись к креслу потянула этого артиста за ухо.

— Ай-я-яй! — запищал мальчишка. — Я же для тебя стараюсь.

Эверт смотрел на это бесплатное представление с интересом, не забывая жевать.

— Я, правда, хочу извиниться. Перед вами обоими. Это было глупо и опасно.

— Зато ты бросилась меня спасать, рискуя жизнью! — бросился на мою защиту Ноэль.

— И это тоже было глупо и опасно, — хмуро бросил Эверт. — Но почему-то сработало.

— Кажется, я знаю, почему, — вот теперь оба слушали меня исключительно внимательно. — У меня уже было что-то похожее, тот единственный случай, когда мне удалось проявить дар. Я тренировалась, а девушка— ветреница случайно запустила в мою строну заклятье. Со мной ничего не произошло, а я смогла впервые вырастить лист на растении. Тогда я думала, что заклинание прошло мимо, но, похоже, нет.

— Ты имеешь ввиду, что можешь использовать дар, только если подвергаешься..

— ..воздействию какого-либо заклинания. Да. Как сегодня с мистом Сайфилдом.

— Надо попробовать, — кивнул менталист и положил на столик передо мной горку не нужных уже буклетов и бумажек. — Попробуй применить свое заклинание.

Я несмело выкинула руку вперед.

«Цитиус» — никакого эффекта.

Не успела я огорчиться, как почувствовала легчайшую щекотку внутри головы. Эверт со своими ментальными штучками.

— Пробуй снова, — сказал тот, неожиданно коснувшись моего лба пальцами.

— «Цитиус!»

Верхний лист бумаги на моих глазах пожелтел и рассыпался прахом.

— Есть!

Щекотка усилилась.

— Еще!

— «Цитиус!» — и уже пары страниц буклета коснулся тлен.

— Ноэль! — я не успела понять, что именно сказал Эверт мальчишке, как требовательное «Еще» заставило повторить заклинание

— «Цитиус!» — и целая стопка буклетов рассыпалась пылью.

Я ошарашенно оглянулась сначала на Эверта, потом на мальчугана. Еще больше удивило следующее предложение менталиста.

— А сейчас попробуй представить на своих пальцах маленький огонек.

— Что? Но я не..

— Просто попробуй! — и снова эта щекотка внутри.

Я удивленно пожала плечами, но прикрыла глаза и представила, как на моих пальцах расцветает крошечное пламя — самый простецкий фокус огневиков, даже заклинаний не надо, просто обращение к своему дару — и чуть не заорала, открыв глаза. Маленькие, больше похожие на искры, вспышки взлетали от моих рук вверх, тут же тая. Демонова кочерыжка!

— Невозможно.. — прошептала я. — Это вообще другая ось. Мой дар..

— Думаю, у тебя нет дара в строгом смысле этого слова. — Эверт странно смотрел на меня, подбирая слова. — Распределитель. Вот на что это похоже. Ты принимаешь потоки магии и перенаправляешь их на ту ось, которая тебе нужна. Вот почему никто не мог понять, каким видом магии ты наделена. Внутри тебя ее и нет.

— Но как ты догадался?

— Просмотрел твою ауру в момент действия заклинаний. У тебя активны все оси сразу. А в спокойном состоянии — ни одной.

— Подожди, — снова мысли стаей бестолковый мотыльков замельтешили в голове. И чтобы удержать одну из них, я сжала пальцами виски. — То есть сама я пустышка, но могу перенаправлять чужие магические потоки?

— Да. И чем сильнее заклинание, которое на тебя направлено, тем сильнее будет твоя ответка. Смотри, сначала я воздействовал на тебя только слегка, потом усилил воздействие. Под конец — менталист указал на горку пыли, оставшуюся от целой стопки буклетов — мы шарахнули вместе с Ноэлем. И похоже, твоей ауре без разницы, какие именно виды магии на тебя направлены. Она просто складывает их силу вместе.

— Знаете, что я думаю? — вдруг подал голос мальчуган, и мы, как по команде, повернулись к нему. — Думаю, как нам повезло, что мист Сайфилд такой хилый маг. Иначе пришлось бы лицезреть его не только без штанов, но и без портков в цветочек. Бе! — он передернул плечами, видимо, представив это действо.

И как не были мы с Диксоном настроены на серьезный лад, а удержаться от смеха у нас не получилось.

С экспериментами на сегодня было покончено. Пришла пора готовиться к завтрашнему переезду : собирать вещи, заряжать амулеты, а еще, как оказалось, подкорректировать планы.

— Предлагаю сначала обосноваться на окраине Сафорда. Снимем домик ненадолго. Чтобы ты смогла получше изучить свои возможности, да и мы поняли, с чем предстоит иметь дело, — высказался Диксон.

И возражений ни у меня, ни у Ноэля не нашлось. Небольшая передышка после пережитого пойдет всем на пользу.

Глава 22

«Эштон — небольшой городок, южный пригород Саффорда с хорошо развитым частным сектором». Да уж, в справочнике населенных пунктов Бретонии о выбранном нами поселении информации было не то чтобы много. Значит, будем осматриваться на месте. И уже скоро. Последняя мысль приободрила. Быстрее бы, иначе от этой тряски меня совсем укачает.

Дорога выдалась не из простых. Сначала на магикаре до ближайшей паровой станции. Потом случился вынужденны й перерыв: небольшой ремонт паровых путей. Ничего серьезного, но ждать пришлось довольно долго. В итоге из паровика мы выгрузились глубоким вечером. Переночевали в гостевой при вокзале. И как только заработали извозчики, погрузились в экипаж до Эштона.

Извозчики на магикарах начинали работу значительно позже, поэтому пришлось довольствоваться обычным конным вариантом. И об этом мы уже не раз и не два пожалели, особенно острую печаль испытывая на кочках и колдобинах, коими местные дороги были на редкость богаты.

— Меня сейчас стошнит, — простонал Ноэль.

— Крепись, Ривер, — менталист прикоснулся к его лбу, и болезненная зеленца исчезла с лица парнишки.

— Спасибо. — уже веселее отозвался он.

Я сама, прошедшая подобную процедуру не так давно, с признательностью посмотрела на Диксона. Исключительно благодаря его помощи семейство Джонсонов вышло из экипажа в Эштоне на своих двоих, а не выпало оттуда в некондиционном виде (чем, кажется, несказанно удивило возницу).

Кстати, выглядело семейство после активации двух артефактов немного иначе. Ноэль слегка потемнел, и его рыжие от природы волосы сейчас казались скорее каштановыми. Марта тоже несколько отличалась от своего прежнего варианта: она получила чуть иные черты лица и медный отблеск локонов. Сейчас вполне верилось, что мы с мальчишкой брат и сестра.

Немного переведя дух и сдав наш заметно увеличившийся багаж на временное хранение, мы принялись за поиск жилья. Оказалось, в Эштоне снять весной дом совсем не сложно. Очень многие жители Саффорда имели в этих местах дачи, куда выезжали на летний сезон, а в межсезонье сдавали их всем желающим. Собственно, большая часть Эштона и представляла собой эдакую приглаженную деревеньку, сплошь состоящую из подобных домиков.

То и дело нам попадались таблички на заборах. Не удивительно, что пройдя несколько улиц и переговорив с управляющими, мы уже к обеду нашли для себя подходящий вариант: небольшой голубой дом с палисадником — две спальни на верхнем этаже и гостиная с кухней на нижнем. Плата за аренду, правда, съела треть от наших денежных запасов, зато дом оказался действительно комфортным, с большим работающим камином и всем необходимым для проживания.

Для нас начались спокойные, неторопливые дни полные простых и понятных забот и уюта. Каждое утро я шла на местный рынок в компании одного из моих «братьев» и набирала овощей, мяса и молочных продуктов (аппетит у молодых растущих мужских организмов на свежем воздухе усилился, и еды приходилось покупать много), готовила завтрак. А после него мы приступали к научным изысканиям. То есть, высказывали предположения, а потом проверяли их так: Эверт и Ноэль лупили по мне магией, а я пыталась подтвердить наши догадки или опровергнуть. За несколько дней подобных занятий нами было установлено, что:

Если в момент воздействия на меня заклинания, я сама прибываю в спокойном состоянии (читай, не пытаюсь магичить), то абсолютно ничем не отличаюсь от обычных людей: меня можно подпалить (результат проверки — минус одна блузка), подвергнуть ментальному или любому другому воздействию.

Моя способность не работает от артефактов. Обязательно нужен контакт с магами (либо заклинание, либо применение «сырого» дара). Почему так, объяснить никто не смог, но факт был налицо.

Чтобы активировать какой-либо дар, мне нужно не столько изучать сами заклинания (хотя и это очень ценно), сколько иметь четкое намерение и эмоциональное состояние использовать ту или иную магию. Лучше всего у меня получалось работать по оси «жизнь-смерть». И не удивительно: с этими видами магии я хоть немного была знакома по времени, проведенному в ШРАМе. С огнем выходило хуже. Чтобы направить магическую энергию в эту сторону, мне приходилось вызывать внутри ощущение злости и ярости. В итоге я или изображала фейерверк, испуская фонтанчики искр, или резко «бахала» огнем, обжигая свои пальцы.

Для активизации воды тоже необходимо было вызывать у себя ощущение ярости, но холодной, четко контролируемой разумом. Сложное ощущение, поэтому мой результат здесь — пара мелких, с горошинку, ледяных комочков.

А вот воздух поддался мне неожиданно легко: воздушная волна била как положено, правда, во все стороны сразу (концентрироваться на определенном направлении пока было сложновато). Земля же не отозвалась совсем. Не зря она самая неторопливая из всех стихий, не терпит суеты. Придется без сутолоки, без спешки делать пока простейшие упражнения на концентрацию (представлять, например, как ноги врастают в почву, ну или в камень).

С осью «разум-чувства» пока решено было не экспериментировать. Одно дело небольшой ожог залечить и совсем другое — головушку поправить после воздействия неумехи-менталиста.

Покончив с магической практикой, мы разбредались по своим делам. Ноэль убегал на улицу. Я, если денек выдавался погожий, тоже выходила пройтись, а потом бралась за готовку. Эверт помогал мне с растопкой печи, а затем или понимался к себе, или уходил куда-то (как правило, надолго, но о том, где был не рассказывал, а я и не расспрашивала).

Вечером мы все собирались в гостиной, мужчины зажигали огонь в камине, и становилось тепло и уютно. Мы сидели, потягивая травяной отвар из глиняных кружек, и болтали о том, о сем. Обо всем, кроме того, что нас ждет впереди. Думать об этом совершенно не хотелось.

В наших отношениях с Эвертом появилась какая-то неловкость, недосказанность. Небольшая, но ясно ощутимая обоими. Сгладить ее никак не получалось, как мы не старались. Поэтому я была очень рада, что у нас есть Ноэль. С его присутствием вся неловкость исчезала, и мы общались, как раньше, подтрунивая друг на другом.

Жаль, что такая размеренная жизнь продлилась совсем недолго.

В один из дней, когда я только-только отправила в печь начиненную яблоками курицу (промучилась я с ней с непривычки ужасно долго, устала и испытывала сейчас временное облегчение), в дверь постучали. На пороге стоял невысокий мужчина в маленьких круглых очках и со смешной бородкой клинышком, довольно молодой. Он был мне знаком: жил неподалеку, и при встречах мы с ним раскланивались.

— Доброго дня, мисси! Я к вам, так сказать, по-соседски, если вы не против.

— Конечно, проходите, — кивнула я, — сейчас поставлю отвар готовиться.

— Меня зовут мэтр Прист, — представился мой гость, когда устроился за столиком на кухне, — я местный школьный учитель.

При этих словах я несколько напряглась, но улыбку на лице легко удержала.

— Мисси Марта Джонсон, очень приятно, — я залила кипятка в кувшин с ароматными травами, кинула туда же горстку сушеных ягод. — Моих братьев сейчас нет дома. У Эрика дела, а младший, Ноэль, где-то бегает.

— Вот я, собственно, по поводу Ноэля, — сразу оживился мэтр Прист. — Скажите, мисси Джонсон, вы надолго у нас в Эштоне?

— На несколько недель. Немного отдохнем после некоторых.. непростых событий в семье, — начала я осторожно, — позже переберемся в Саффорд, там будет проще с работой.

Мужчина задумался на мгновение, пощипывая бородку, но тут же снова встрепенулся:

— Пусть так, но мальчику необходимо учиться. Я несколько дней наблюдаю за ним. Он хорошо развит физически, уже успел заслужить определенный авторитет у местной детворы. Но именно, что определенный.

Встревоженность моя, должно быть, отразилась на лице, потому что мэтр Прист поспешил меня успокоить.

— Нет-нет, не волнуйтесь, пока ничего плохого. Но Ноэль слишком уж предоставлен сам себе. Я понимаю, у вас ..ммм нелегкая ситуация: родителей нет, ваш старший брат .. занят..мда.. , вы сама еще почти ребенок, и вряд ли сможете уследить за мальчиком.

Я разливала отвар по чашкам и думала: «Ну как же так... Такой неравнодушный, радеющий за свое дело человек, и так не вовремя! А с другой стороны, прав он, за рыжиком глаз да глаз нужен».

— Что вы предлагаете? — спросила наконец как можно более спокойным голосом.

— Приходите с ним завтра в школу после уроков. Я поговорю с ним, составлю ему программу обучения.

Мне оставалось только согласиться и предложить гостю купленный на рынке вишневый джем.

— Вот еще! Опять мозги сушить? — бушевал вечером наш подпольный огневик, когда я сообщила ему о визите учителя.

— Если не пойдешь, это будет выглядеть крайне подозрительно. Эверт, скажи ему! — я повернулась к менталисту, ища у него поддержки.

— Она права, Ривер, — отозвался тот. — Да и знания не повредят. Не все ж тебе с местной мелюзгой в «стеночки» играть.

— Ага, — рыжик зло прищурился, — то ли дело стариков в простофилях оставлять.

Взгляды магов — большого и маленького — схлестнулись, в воздухе отчетливо зазвенело напряжение.

— Оба хороши! — не выдержала я, наконец. — Яблонька и яблочко! Вы точно не родственники? Ну ладно Ноэль, он ребенок, но ты-то.. — но только рукой махнула. Не то, чтобы это был совсем уж откровенный сюрприз, скорее я предпочитала сознательно не размышлять на подобные темы.

— Я, вообще-то по-честному выигрываю, — буркнул, не смотря ни на кого малец.

Диксон же, не говоря ни слова, подхватил с вешалки пальто и вышел на улицу. На душе стало совсем тоскливо.

На следующий день, наварив кастрюлю самого простого картофельного супа, я кликнула Ноэля, и повела его в местную школу.

Среди разноцветных дачных домиков здание учебного заведения выглядело неказисто: одноэтажное длинное строение из красного кирпича с добротной, но несколько облезлой крышей. На небольшом школьном дворике играла разновозрастная ребятня. Так что к крыльцу мы шествовали, сопровождаемые весьма любопытными взглядами.

–Ноэль, проходи, рад тебя видеть, — поднялся нам навстречу мэтр Прист, когда мы вошли в его кабинет. — Садись вот за эту парту. Сейчас мы с тобой поделаем разные упражнения, чтобы понять, что ты знаешь, а что тебе только предстоит узнать. Э.. Мисси Джонсон, вы можете пока погулять немного, я позову вас, когда мы закончим.

Я несколько удивилась было такому настойчивому выпроваживанию, но мэтр Прист уже раскладывал перед не особо довольным Ноэлем какие-то карточки и казался абсолютно поглощен общением с мальчишкой.

Я вышла на улицу, не очень представляя, чем себя занять. Поэтому просто гуляла по переулкам, не уходя далеко от школы. На очередном круге, я услышала, как меня окликнули по имени.

— Мисси Джонсон! Мы уже закончили! Идите к нам.

Кричал мист Прист, высунувшийся по пояс в окно в своем кабинете.

— Ноэль, теперь ты иди погуляй во дворе с ребятами, пока я разговариваю с мисси.

Мальчишка пулей вылетел из кабинета, едва не забыв попрощаться.

— Засиделся, — умилился учитель. — Ну, мисси Джонсон, Ноэль весьма сообразителен и обладает нетривиальным и, я бы сказал, практичным мышлением. Но у него есть весьма ощутимые пробелы в знаниях. Поэтому давайте сделаем так: грамматику и историю он может изучать с младшими классами — вот расписаниеуроков. С вычислениями у него дела получше, здесь я могу просто давать ему задания на дом, а в конце недели он будет их приносить на проверку. Ну, и пожалуй, пока хватит. Пусть втягивается. Я так понимаю, ему какое-то время было совершенно не до учебы..

От каких-либо комментариев по данному поводу меня освободил донесшийся с улицы крик.

— Он сломал Энгу нос!

К окну мы с мэтром Пристом бросились одновременно. Чтобы увидеть рослого темноволосого мальчишку, ощупывающего багровый нос и похныкивающего при этом. Рядом стоял довольный Ноэль, остальные ребята посматривали на последнего с благоговейным страхом.

— Ладно заливать! — отмахнулся «братишка» — цел твой Энг, обычная «сливка». Эх вы, сыночки маменькины.

— А ну марш домой! — не стала я дожидаться реакции учителя и, схватив листок с расписанием и пробормотав «большое спасибо, до свидания», выбежала во двор.

— Ну а че, — рассуждал по дороге домой хулиган, — тут, воробышек, как себя сразу поставишь, так и относиться к тебе будут.

— Поставил ты себя бандитом.

— Не будет что попало языком молоть, — отрезал Ноэль.

Так у меня появилось новое развлечение. Теперь почти каждый день, иногда до обеда, иногда после, я ходила в школу и выслушивала от учителя, сторожа и родителей других учеников жалобы о том, что «ваш братец.. дерзил, лазил через забор, дал по шее однокласснику, задирал отличника, ругался неприличными словами..». Надо сказать, что мэтр Прист пытался разбираться в каждой ситуации, а вот об остальных выдвигающих претензии сказать такое было нельзя. Я выслушивала их негодование, кивала, обещала разобраться, и обычно на этом все и заканчивалось.

Но однажды Ноэль пришел из школы более хмурый, чем обычно.

— Тебя опять вызывают ,— буркнул он.

— Что на сей раз? — устало поинтересовалась я.

— Энг всем раззвонил, что я скрысячил у него новое автоматическое перо.

— А это так?

Ноэль набычился и отвернулся. Я подошла к нему, присела так, чтобы его глаза оказались на уровне моих.

— Ноэль, я хочу тебя защитить. Но мне сложно будет это сделать, не зная правды.

Мальчишка шмыгнул носом и буркнул:

— Очень мне нужно его перо, не брал я его. Да кто в это поверит..

Я закуталась в клетчатый шарф и решительно подошла к двери.

— Стой, я с тобой пойду, — вызвался наш возмутитель спокойствия, — еще обидит кто.

Пришлось немного задержаться — набросать записку для Эверта, чтобы не ломал голову, куда я запропастилась (он вот-вот должен был вернуться с рынка c бочонком моченых яблок, который я сторговала с утра у знакомой бабушки, да унести не смогла — тяжеловат оказался).

* * *

То, что разговор предстоит нелегкий, стало понятно уже на подходе к школе. Из кабинета мэтра Приста неслись возмущенные женские вопли, изредка прерываемые тихими увещеваниями самого учителя.

— ...ни в какие ворота не лезет! Мало того, что он моего мальчика задирает, так теперь еще и ворует, оказывается.. Я требую убрать его из школы!.. А , вы, милочка, — переключилась она на меня,стоило показаться в дверях, — явно не справляетесь с воспитанием, раз в вашей семье такое жулье растет.

Слова этой дамы оказались искрой, опустившийся на ворох сухой бумаги и мелкой щепы. Ярость вспыхнула внутри мгновенно, не за себя, за Ноэля. Голова, меж тем, оставалась на удивление ясной. Хоть сейчас магию воды применяй.

— Если мне понадобится совет по данному вопросу, я непременно вас о этом извещу, — произнесла столь же холодно, сколь уверенно. — Добрый день, мэтр Прист.

Не знаю, что именно так повлияло на мать Энга — тон «ледяной королевы» или контраст с моим прежним молчаливым поведением, которое могло восприниматься как проявление слабости характера, но дама на пару мгновений лишилась дара речи. Я же, так удачно перехватив инициативу, продолжала.

— Значит, вы утверждаете, что мой брат украл, — я подчеркнула голосом последнее слово, — автоматическое перо у Энга.

— Да, утверждаю! — с вызовом подтвердила дама и принялась причитать, обращаясь больше к учителю: — новехонькое, столько деньжищ за него отвалили..

— Тогда я прошу вас обосновать ваше заявление!

— Что? Обосновать?

— Разумеется. Возможно вы или ваш сын видели, как Ноэль совершал кражу, а то и поймали его за руку, и можете рассказать об этом при свидетелях, — кивок в сторону притихшего мэтра Приста, — и позже повторить в суде.

— При чем тут суд? До того, как он, — дама нацелила пухлый указательный палец в лоб мальчишке, — появился, у Энга ничего не пропадало. И так понятно, что это его рук дело.

— То есть вы обвиняете Ноэля в преступлении только на основании того, что вам что-то там «понятно», я правильно понимаю? — наверное, впервые в жизни я так четко услышала в своем голосе звучание стали. Ярость утихла, уступив место хладнокровной решительности. — Настоятельно не рекомендую бросаться подобными словами, иначе я подам на вас в суд за клевету! — и я ни мгновения не сомневалась в обратном.

Да как ты смеешь мне угрожать, выскочка малахольная?! — заголосила женщина снова. И я даже не заметила, как Ноэль поднырнул мне под руку и встрял между нами, закрыв меня собой.

— Не смейте орать на мою сестру!

Я быстро обхватила его плечи, чтобы не вздумал кинуться вперед и все с тем же, непривычным мне самой металлом в голосе добавила:

— И за оскорбления при свидетелях.

— Дамы, дамы, пожалуйста, спокойнее, — обрел, наконец, голос мэтр Прист. — Не будем никого ни в чем обвинять, просто разберемся в ээ.. ситуации. Ноэль, ты можешь пока погулять.

— Нет, — мой защитник упрямо тряхнул головой и выпятил грудь колесом.

— Ну хорошо.. Итак, мэм Гоббс, мисси Джонсон, присаживайтесь.. Давайте посмотрим на все происходящее несколько с другой стороны..

Дальше мэтр учитель прочитал нам познавательную лекцию об особенностях развития детей в раннем переходном периоде, призвал к внимательному к ним отношению и вещал о том, как важно учить их уважать чужое достоинство и собственность. В общем рассказывал очень правильные вещи, к сожалению, имеющие очень мало практической пользы в нашем случае. Мэм Гоббс сидела, недовольно поджав губы, но пока не встревала со своими замечаниями. Возможно, считала, что все сказанное мэтром Пристом относится больше к нам с Ноэлем, нежели к ней самой.

В середине лекции дверь в класс приоткрылась, и на пороге показался Диксон, кивком поприветствовал преподавателя и с согласия последнего занял место рядом со мной и Ноэлем. Выражение лица мэм Гоббс при этом совсем прокисло.

— Сегодня, после того, как обнаружилась пропажа, я просил — Ноэль свидетель — того, кто взял перо, вернуть его назад. Обещал, что этому ребенку ничего не будет, я даже имени его никому не скажу. Возможно, ребенок взял вещь по незнанию, и теперь боится наказания.

— По незнанию, как же, — буркнула мать Энга, неприятно смотря на Ноэля. Плечи мальчишки сразу напряглись, и я успокаивающе погладила его по руке.

— .. также я попрошу Энга и Ноэля остаться завтра после уроков, нам есть что обсудить.. — продолжал вещать мэтр учитель.

Наконец, он закончил свою речь. И мы, попрощавшись, направились к выходу. Мэм Гоббс снова взяла преподавателя в оборот, но на сей раз говорила довольно тихо, а прислушиваться мы не стали.

— Ну-ка, подождите, — бросил Эверт и направился к играющим во дворе школы ребятам.

Энг тоже был здесь: сидел на заборе, качая ногой и поглядывая в сторону крыльца в ожидании своей матери. Менталист неспешно подошел к забору, поманил мальчишку пальцем и стал в ожидании, заложив руки за спину. Энг подумал, но все-таки наклонился вниз, рассудив, что взрослый вряд ли что-то ему сделает при стольких свидетелях. Эверт со спокойным и даже благожелательным выражением прошептал тому на ухо буквально несколько фраз, и мальчуган отшатнулся от Диксона и уставился на него с выражением священного ужаса.

— Завтра перо должно найтись, — шепнул «старший брат» по дороге домой.

Очень неприятная идея пришла мне в голову.

— Ты что, воздействовал ментально на ребенка?

Эверт неопределенно хмыкнул.

— Я, конечно, не образец для подражания, но и у меня есть свои принципы: младенцев я истязаю исключительно по выходным и праздникам, — и, довольно рассмеявшись в ответ на мой возмущенный взгляд, добавил : — А в данном случае в этом вообще нет никакой необходимости. Видишь ли, дед Энга — большой любитель карточных игр и разговоров по душам. И как многие в его возрасте, предпочитает больше рассказывать, нежели слушать. Поэтому я немного в курсе о кое-каких секретиках парня. Ничего особенно ужасного, но, поверь, десятилетний мальчишка ни за что не пожелает, чтобы они стали достоянием общественности.

— Но почему ты уверен, что перо у него?

— Ну, — менталист на мгновение задумался, — Ноэль как-то упоминал, что Энгу в последнее время ужасно не везет, и он спустил все свои карманные деньги. А дед утверждает, что наоборот, и парень даже собрался на днях купить недешевый перочинный нож..

— Он решил продать перо и свалить все на Ноэля! — ахнула я.

— Или просто вовремя поддакнул, когда его мать предположила такой вариант, кто знает, — пожал плечами Эверт. — Но своих мы в обиду не дадим, так ?

— Так!

Мы переглянулись и с умилением принялись наблюдать, как рыжик, откупорив бочонок, с блаженством вонзал зубы в моченое яблоко.

— Шего вы на меня так шмотрите? — с опаской вопросил жадина, когда заметил нас, и подгреб бочонок к себе поближе.

Этой ночью мне, наконец-то, снова снится Тилли с друзьями. Сны по-прежнему отрывочны, но необычайно ярки. Сначала я снова бьюсь в бессильной ярости на алтаре и смотрю, как безвольными куклами исполняют волю лорда Винтера самые дорогие мне люди. Но в этот раз какая-то часть меня с интересом следит за происходящим, подмечая моменты, на которые я раньше не обращала внимания. Сейчас я ясно понимаю, как Тилли удается уничтожить ненавистного садиста: сама не понимая этого, она перенаправляет магические потоки, бьющие в нее от молодых магов в сторону стихии смерти. Ее ненависть ей помогает ей в этом, ее желание уничтожить врага. И на Винтера обрушивается удар сырой разрушающей магии чудовищной силы.

Потом кадры прошлого снова мелькают каруселью: детство, игры, слезы и редкие радости. И под конец опять мастерская Лая и чаша с кровью, идущая по кругу.

Глухой голос Тери.

«Добровольно делюсь кровью и жизнью. Клянусь не причинять вреда ни действием, ни бездействием»

И неторопливый, размеренный — Лая.

«Добровольно делюсь кровью и жизнью. Клянусь хранить память и говорить только правду».

Горечь комом встает в горле. Мальчики, родные мои. Простите... Отчаяние холодной волной окатывает с головы до пят и выкидывает меня прочь из сна.

Я просыпаюсь, дрожа от холода и еще долго не могу унять это чужое ощущение тоски и ..вины? Поднимаю с пола сползшее одеяло и закутываюсь поглубже в теплый, мягкий кокон. Постепенно озноб отступает, и благословенное забытье принимает меня в свои объятия.

Глава 23

На следующий день перо и, правда, нашлось. Скорее всего упало со стола и откатилось, незамеченное, в угол. Во всяком случае, такое предположение сделал донельзя довольный мэтр Прист. Мэм Гоббс принесла нам с Ноэлем сухие извинения, которые мы приняли благожелательно. Энг предпочитал держаться подальше от рыжика, да и тот старался вести себя более сдержанно. Короче говоря, установился, если не мир, то нейтралитет.

Я, не без помощи своих «братьев», возобновила занятия по развитию своих странных способностей. И даже успела получить некий прогресс. Магия воды теперь давалась мне легче. То самое нужное ощущение холодной, рассудительной ярости всплывало само собой, стоило только вспомнить несправедливые обвинения, бросаемые при мне в адрес Ноэля. Получалось не только швыряться по желанию снегом, льдом или водой, но даже ставить своеобразную защиту. Идею о последней подал мне Эверт. Заключалась она в следующем: если я смогу сконцентрироваться на определенном ощущении достаточное количество времени (то есть , выражаясь образно, постоянно держать свою ауру в переключенном на одну из осей состоянии), то смогу стать практически неуязвимой для воздействии магии. Любой. Даже ментальной или эмпатической.

Конечно, я сразу принялась тренироваться. После многих попыток выяснилось, что для этой цели мне проще всего использовать как раз-таки магию воды. Для огненного «фона» мне не хватало задора и оптимизма; воздух, на который я возлагала основные надежды, требовал подвижности и легкой головы при этом (что оказалось неожиданно сложно поддерживать длительное время, да еще в режиме заднего плана). Для настойки на магию жизни я оказалась недостаточно добра, а на морталистику — недостаточно угрюма. А с водой дело прошло проще. Хотя и не сказать, что давались такие тренировки легко.

— Знаете,— решила я высказаться, смахивая пот со лба, как-то сразу после таких истязаний, — месяц-другой таких тренировок, и я превращусь в холодную, расчетливую злюку.

— Зато ты будешь живой холодной, расчетливой злюкой, — парировал Диксон, — а это, согласись, немало.

— По поводу «холодной» можешь не переживать, — фыркнул Ноэль, зажигая в ладони небольшой огненный язычок, — отогреем.

Наступил последний день второго месяца весны. Я хотела проснуться в этот день пораньше, но так устала накануне с этими тренировками, что проспала все на свете. Солнце вовсю светило в окно, и «братья» разбежались по своим делам. Поэтому я не спеша спустилась вниз и принялась готовить завтрак. Обжаривая на сковороде кусочки грудинки, я думала, как там сейчас мои ма и па. Наверняка вспоминают и тоскуют. Ма, наверное, плачет, а па хмурит брови и молчит больше, чем обычно. А Лиз, моя веселая неунывающая Лиз? Она сегодня чуть более рассеяна, чем обычно и, наверное, проберется сегодня в сад Степлтонов, чтобы посидеть немного на нашей яблоне. Если бы я только могла подать моим родным весточку, что со мной все в порядке. Пока я терзалась такими мыслями, грудинка, конечно же, подгорела. Пришлось срочно брать себя в руки и думать о более приземленных вещах : яичнице, тостах и свежем ягодном отваре.

Время уже близилось к обеду, а ни Эверт, ни Ноэль дома так и не появились. Я начинала тревожиться — может, что-то случилось или снова проблемы в школе, и нужно бежать туда разбираться. И уже почти убедила себя в этом, когда входная дверь открылась и в дом ввалилась .. целая охапка разноцветных бархатных ирисов. Дом тут же заполнился тонким свежим ароматом с ягодной ноткой. Из охапки высунулось донельзя довольное мальчишеское лицо, а от громкого «С появлением на свет!» я и вовсе чуть не оглохла.

— Источник! Как вы..? — Я действительно не ожидала такого и растерялась.

— Ну, не зря же я столько времени изучал твои документы, — шепнул Эверт мне на ухо, и я еле сдержала желание хлопнуть себя ладонью по лбу. — Дорогая сестра, позволь представить тебе нашего гостя.. — последнюю фразу он произнес нарочито громко.

И только тут я обратила внимание на невысокого пожилого брюнета в черных очках, которого менталист аккуратно придерживал за локоть.

— Это совершенно легендарный человек. Мист Залтон — самый популярный мастер женских причесок во всей округе. Несмотря на некоторые особенности, а может, именно благодаря им.

— Другими словами, мисси, ваш брат хочет сказать ,что я слеп как крот, — энергично пояснил мист Залтон, улыбаясь.

— Даже не спрашивай, чего мне стоило его уговорить нанести нам частный визит! Он согласился только узнав, что сегодня день твоего появления на свет!

— Да мисси, я в вашем полном распоряжении! Ваш брат сказал, вы мечтаете о современной стрижке.

Сказать, что я была удивлена — это ничего не сказать. Только кивнула, но сообразив, что мастер этого не увидит, издала восторженный вздох.

И все засуетились. Ноэль по указке миста Залтона поставил в центре гостиной стул и принес небольшой небольшой столик, на котором мастер принялся с удивительной сноровкой раскладывать инструменты. Эверт временно откланялся, пообещав в скором времени вернуться. Я уселась на стул, словно некоронованная принцесса на троне и с волнением принялась ждать. А мастер набросил мне на плечи длинную накидку и принялся тонкими, на удивление чувствительными пальцами, изучать мое лицо, едва-едва касаясь кожи.

— Так, так.. какой нежный правильный овал лица.. мм.. небольшие, аккуратные черты, лоб , подбородок.. Так.. а ваши волосы — густые, плотные, но немного тонковаты.. Но да, кажется, я знаю, что вам нужно.. — и вокруг меня замелькали ножницы. Я сидела, слегка зажмурившись, несколько беспокоясь за конечный результат. Но мист Залтон действовал быстро, четко, ни одного лишнего движения. Да к тому же успевал развлекать меня разговорами.

— Какие красивые, женственные волосы. Но мода и прогресс диктуют свои правила, да, мисси? Современные девушки самостоятельны, дерзки, они работают, зарабатывают деньги, даже ездят на магикарах. Брюки, короткие стрижки — все это образ новой женщины. Так, а сейчас не бойтесь, добавим немного огонька, — и вокруг сразу заискрило и чуть запахло паленым волосом. — Никаких переживаний, мисси, я совсем слабенький огневик — третий уровень — но моих умений хватает на то, чтобы закрыть кончики волос и продлить время укладки. Готово! Мальчик, мальчик, — Закричал он Ноэлю, — ну-ка принеси сестре зеркало!

Тот со всех ног бросился наверх, и через пару мгновений вернулся с необходимым. Я с волнением отключила амулет с иллюзией и вгляделась в свое отражение. Увиденное заставило меня вздрогнуть и ахнуть от изумления. Из зазеркалья на меня смотрел кто-то совсем другой. Кто-то более смелый, даже отчаянный. С короткой необычной стрижкой (сзади волосы открывали шею, спереди у лица ложились более длинными, подкрученными к лицу прядями, с которыми практически сливалась небольшая челка ,уложенная набок) и огромными глазами (правда-правда, раньше они не казались такими.. или это просто от удивления).

— Тебе идет, — послышалось от двери. — С этой прической ты похожа на цветок: тонкая ножка и пышная головка.

Я повернула голову, и увидела Эверта с большой коробкой пирожных в руках.

— О да, цветок! — сразу воодушевился мастер. — Прекрасная метафора, молодой человек.

— Ну, раз дело окончено, предлагаю всем немного перекусить, — Диксон поставил коробку на стол и снял крышку. — Ноэль при виде пышных сливочных шапок издал восхищенный вопль.

Я снова включила амулет и принялась накрывать на стол.

Мы пили ягодный отвар и угощались сладостями. За столом царил мист Залтон, он успевал делать и первое, и второе, а также рассказывать забавные истории из своей весьма необычной практики. Ноэль, как зачарованный, смотрел на мастера. Было видно, что он так и хочет о чем-то спросить, но не решается.

Эта загадка разрешилась чуть позже, когда мастер откланялся, приняв еще одну порцию восхищения своим талантом, и Эверт пошел сопроводить незрячего мужчину до дома.

— Ты видела, как он с огнем обращается? — спросил меня тут же мальчишка. — Ни одна искорка без спроса не улетела, все четко, куда нужно. А их зараз штук по двадцать вылетало. У меня ж иногда целые сгустки пламени куда попало срываются.

— Да, мист Залтон отличный маг, пусть и слабый, зато способен прекрасно контролировать свой дар и делать очень тонкую работу. А для этого надо много учиться. И желательно не просто в школе, а в магическом распределителе, где тебе смогут помочь освоить твой дар. Например, когда я там училась, жила в комнате с девочкой, Алисией, она, кстати, тоже маг огня... — и я принялась рассказывать Ноэлю о своей подруге. О ее непростой судьбе, о том, как ей не хотелось учиться и как она чуть не пошла не то той дорожке, но благодаря мистресс Фрейзер взялась за ум и сумела так подчинить свой дар, что, возможно, уже поступила в Академию.

Я вздохнула. Надеюсь, у нее сейчас все хорошо, она достойна этого, как никто другой. И тут мне в голову пришла отличная идея.

— Когда вся эта непонятная история с нашей связью закончится, мы сможем устроить тебя в тот же распределитель. Это отличный шанс. Конечно, если у тебя будет желание учиться.

— Опять мозги сушить, — буркнул недовольно Ноэль , но, видно было, что идея попала на благодатную почву. Конечно, за один день свое мнение он вряд ли изменит. Но пусть знает, что есть и такой вариант.

Больше мы с ним эту тему не затрагивали, а отправились дружно мыть посуду и убираться в гостиной. К возвращению Эверта порядок был наведен, а я занялась подаренными мне цветами: обрезала покороче стебли, чтобы дольше стояли и лучше смотрелись в вазе. Мальчишка, радостно отсалютовав «старшему брату», побежал на улицу к приятелям.

— Мист Залтон был так тобой впечатлен, что просил передать это, — менталист достал из кармана маленькую коробочку, на дне которой лежала небольшая, длиной с палец, заколка, украшенная мелким речным жемчугом. — Он подробно проинструктировал меня, как и куда ее надо цеплять, поэтому морально приготовься, сейчас этим и будем заниматься.

Он подошел ко мне, достал заколку и с таким сосредоточенным лицом принялся изучать место ее предполагаемой дислокации, что я от смеха закусила губу.

— Ее сначала надо открыть, — не выдержала все-таки.

— Вот в чем дело! — Эверт тоже улыбался, открывая зажим.

«Треннь» — и заколка своенравным кузнечиком отлетела в сторону, приземлившись аккурат на стол, в самую гущу ирисов. Мы оба бросились за строптивицей и одновременно схватились за нее, на долю мгновения оказавшись совсем близко друг к другу. Щеки моментально полыхнули от смущения.

— Какое неслыханное коварство, — произнес молодой маг с тихой ласковой усмешкой, касаясь моих пальцев, намертво вцепившихся в украшение. — Нет, я просто должен реабилитироваться. Можно?— и он мягко вынул из моей руки заколку, скользнул пальцами по моей щеке, поправляя прядь волос, и очень аккуратно застегнул заколку у виска.

— Кажется, так, — Эверт отошел на шаг назад, любуясь результатом своей работы. — Хотя, как по мне, и без нее все было прекрасно.

— Спасибо, — я даже не знала, чего мне сейчас хотелось больше: спрятаться под столом или чтобы эта жемчужная негодяйка снова нырнула в букет, поэтому решила просто перевести тему: — Но как ты смог уговорить миста Залтона? Не думаю, что слепой мастер играет в карты.

— Он-то, конечно, нет, а вот его жена иногда не прочь.

— Ты обыграл бедную мэм Залтон?

— Вовсе не бедную. И, скажем так, после того, как мне стало известно, кто ее супруг, участь дамы как игрока была решена, — Диксон лукаво улыбнулся. — В итоге все остались довольны: мэм Залтон —из-за того, что не пришлось отдавать проигрыш, мист Залтон — суммой, в которую был оценен его к нам визит, я — тем, что угодил с подарком.

— А когда день твоего появления на свет? — спросила, подрезая последний из оставшихся цветов.

— Так вчера был, — пожал плечами Эверт.

— Как? — Я всплеснула руками. — И ты молчал? Стой, у меня же и подарок есть.. — и я чуть было не побежала наверх, за так не врученным шелковым галстуком.

— Правда? Тогда сбереги его до лета.

Я замерла как вкопанная.

— Ты опять меня надул! — возмутилась я. — А я опять поверила.

— Зато теперь я знаю про подарок, — блаженно жмурясь, заявил Диксон, — и буду изнывать от любопытства, что же там такое.

— Так тебе и надо! — кивнула я. — Разожги, пожалуйста печь, пора готовить ужин.

* * *

После нашего маленького торжества прошла неделя, и наступило время перебираться в Саффорд. Мы уже привычно собрали вещи, и в назначенное время погрузились в заказанный магикар. Эту поездку можно было назвать приятной: и погода выдалась солнечная, и трясло не так сильно, как в экипаже, да и приехали мы достаточно быстро.

Если бы не торжественная вывеска с надписью «Добро пожаловать в Саффорд» и нарисованной эмблемой города — скрещенными на щите молотом и мечом — я бы, пожалуй, не поняла, что мы уже въехали в город. Зелени было, действительно, много, путеводители не врали — парки, рощицы, дубравы, среди которых то тут, то там вырастали здания. Дороги между некоторыми группами построек проходили прямо через лес, отчего казалось, что ты едешь по сказочному лесному царству. По мере приближения к центру деревьев становилось меньше, а зданий больше. Видно было, что город активно разрастается: окраины его могли похвастаться новыми многоэтажными зданиями всех возможных цветов. Если же чуть углубиться к центру, то проявлялся предыдущий слой — добротные постройки цвета кирпича в три-четыре этажа со ступенчатыми фронтонами. Как раз около одного из таких домов и остановился наш извозчик.

— Вот, гостиница, как вы и просили. Добротная и недорогая.

— А кто такой «Работяга Сэм» ? — спросил Эверт, выглянув в окно.

Я последовала его примеру и увидела вывеску гостиницы с одноименным названием. На ней был изображен веселый работник с огромным молотом на левом плече и небольшим круглым мячом в правой руке.

— О, это наш местный герой, — охотно принялся объяснять мужчина. — Простой рабочий и основатель «Саффордских быков» — нашей лучшей команды по хендболу . В честь у него у нас и улица есть, и памятник, ну и множество вывесок, понятное дело. Кстати, скоро мы будем отмечать столетие этой команды!

В гостинице нам удалось снять два небольших номера — один для «братьев», другой для меня, купить карту города и стопку местных газет — и с новостями, и с объявлениями. Удивительное дело, пока мы жили в Эштоне, я не читала ничего из прессы, ни малейшего желания не возникало. Сейчас же нужно было наверстывать упущенное. Вот этим и решила заняться сразу после того, как немного обжилась в своем номере.

Начать решила с городских новостей, поэтому первым открыла «Вестник Саффорда». И почти сразу об этом пожалела. На втором развороте свежего номера, сразу за отчетами о проведенных на неделе городских мероприятий располагалась запись разговора корреспондента издания с мэром Саффорда — мистом Энтони Гриффитом. С приведенного здесь же портрета смотрел крепкий суровый мужчина средних лет в солидном темном сюртуке и клетчатом жилете. Как-то сразу становилось понятно, что у него не забалуешь.

Сначала газетчик расспрашивал главу города о показателях, достижениях, общих заданиях, ничего особенно интересного, но потом разговор неожиданно для меня съехал на тему злополучного Ордена Магии. И я с неприятным удивлением узнала, что Саффорд — один из тех городов, где эта организации заявляет о себе особенно ярко. «Почему это так?» — вопрошал газетчик и я вместе с ним.

«Наш город с давних пор является стальным сердцем Бретонии. Здесь находятся предприятия, производящие сталь и некоторые другие виды металлов. Инструменты, оружие, станки, многие виды артефактов — всем этим славится Саффорд. Разумеется, здесь всегда хватало работы магам, особенно для магов огня и, конечно, земли. А когда промышленное производство артефактов наладилось, то сюда потянулись и маги с другими видами дара.

Все это я говорю для того, чтобы вы понимали, что в нашем городе процент магодаренных граждан выше, чем в среднем по стране. Именно поэтому сторонники преступного Ордена и решили развить у нас свою активность. Ведь, прежде всего, они ориентируются именно на людей с даром. Считают, что те по умолчанию должны поддерживать идею возвращения власти магических родов. Но это не так. Далеко не все маги с этим согласны. Я сам и все мои магодареные друзья являемся такими примерами...»

Далее мист Гриффит призывал горожан сохранять спокойствие, сообщал, что полиция и магконтроль ведут расследование. Уверял, что Орден — не такая сильная организация, какой хочет казаться, многие преступления, которые им приписывают, совершаются не имеющими к ним отношения людьми, желающими скрыть свои истинные мотивы и все такое прочее..

Я читала статью и как-то все меньше и меньше была рада, что мы приехали именно сюда.

Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, я просмотрела странички с рекламными объявлениями и новостями культуры и спорта. Оказывается, в этом городе действительно любят хендбол — целый разворот газеты был посвящен расписанию игр команд на ближайшие несколько недель.

К тому моменту, как в мою дверь постучали Эверт с Ноэлем, я заканчивала изучать обязательный для всех изданий раздел светской хроники, однако поднявшейся в душе тревоги это развлекательно-познавательное чтение не уняло. Поэтому первым делом я вручила Диксону откровения градоправителя, а пока он читал, мы с Ноэлем тренировались творить самые простенькие иллюзии. Он кидал в меня маленьким огненным сгустком, я же изо всех сил старалась представить перед собой вазу с цветами. Выходило не очень: то криво, то смазано, то и вовсе похоже на маленькое яркое привидение. Но ось разума все же включалась, огнем меня не жгло — тоже вполне себе результат.

— Хорошего в этом, конечно, мало, — произнес менталист, откладывая «Вестник». — Но и причин паниковать пока нет.

— Ты про Орден или про мои потуги? — решила уточнить на всякий случай.

Диксон внимательно осмотрел мое очередное творение — кособокое нечто, трепещущее, словно сохнущая на ветру простыня, и улыбнулся уголком губ.

— Первое. С иллюзиями все совсем не так ужасно, как тебе кажется. Натренируешься. А вот Орден — тут да, есть о чем подумать. Но, в любом случае, у нас тут есть дело — навестить адрес, указанный в медальоне Ноэля. Посмотрим что, а главное кого мы там найдем. Если ниточка оборвется, то ничего держать нас здесь не будет, сможем перебраться, куда захотим.

— А когда мы туда отправимся? — в голосе Ноэля слышалось плохо скрываемое нетерпение.

— После обеда, например? Чего зря время тянуть? — Похоже «старший братец» тоже не желал ждать. Да и мне хотелось поскорее разрешить хотя бы эту загадку. Сны мои в последнее время снова стали весьма беспокойны — Лай и Тери, Тери и Лай. Кажется, мы действительно недалеко от их потомков.

— И где это? — Ноэль, оказывается, уже развил бурную деятельность, — развернул на столе карту и теперь пытался отыскать на ней нужную улицу. — Липовая аллея, улица Сталеваров, бульвар Трех магов... ага.. вот — Янтарная улица. Ну, не так уж и далеко от нас.

Мы с Эвертом присоединились к изучению карты. Сейчас мы находились в южной, самой зеленой и богатой скверами и бульварами частью города. Основные промышленные зоны располагались в северной и северо-восточной частях города. Центральная же часть являлась исторической, здесь находились все основные достопримечательности, а также мэрия. Янтарная улица была похожа на небольшую извивающуюся змейку, забравшуюся почти к самому центру с юго-западной стороны. Да, Ноэль прав, до нее от нашей гостиницы не очень большое расстояние, и мы легко доберемся туда своим ходом, заодно и прогуляемся.

Глава 24

Прогулка удалась. Теплый весенний воздух ласкал ресницы, обвивался невидимым шарфиком вокруг непривычно открытой шеи и пьянил кровь не хуже веселящего газа. Ноэль носился вокруг нас с менталистом егозливым восторженным щенком, то убегая вперед, то возвращаясь с очередной порцией удивительных открытий. И, действительно, здесь было на что посмотреть. Обширные парки, бульвары, где деревья бойко зеленели совсем еще юной, наивной листвой. Яркие брызги первых весенних цветов, щебет птиц... Порой мы даже забывали, что находимся в городе. То тут, то там попадались зеленые лужайки, размеченные белым мелом — поля для игры в хендбол — любимое место для игр местной детворы, судя по количеству присутствующих там девчонок и мальчишек. Несколько раз мы останавливались посмотреть на сам процесс состязаний по просьбе нашего младшенького. Сначала просто пытались понять, что происходит на поле, но быстро втянулись и принялись подбадривать игроков. А когда рыжику удалось лихо закинуть обратно в игру ускользнувший от ее участников мяч, то счастью его не было предела.

— Давай с нами! — замахали руками паренек и девчушка, впечатленные таким броском.

— Позже, пока нем могу, дело есть, — важно ответствовал Ноэль.

— А ну ладно, но если надумаешь, приходи. Мы тут почти каждый день после уроков играем.

— Вот это да! Вы видели, как они шустро бегают.. и мячом вууух! А как я — шшууух — и прямо им в руки попал! — Делился впечатлениями «братец», когда мы продолжили свой путь. И стало понятно, что один плюс у Саффорда явно появился.

Почему Янтарная улица носит такое название стало понятно сразу, стоило только один раз на нее взглянуть. Здесь не было проезжей части и тротуаров. Экипажей и макигары здесь были запрещены и вся улица была единым пространством для прогулок и променадов. Чтобы гулять было приятнее, всю улицу замостили мозаикой из мелких светло— и темно-серых камней и кусочков закаленного стекла глубокого полупрозрачно-желтого цвета. Гирлянды из подобных же прозрачных камешков, нанизанных на почти незаметные тонкие нити были протянуты поперек улицы на высоте второго этажа, образуя подобие прозрачного навеса. И стоило попасть сюда хотя бы одному солнечному лучу, как сотни янтарных бликов, теплых и густых как свежайший цветочный мед озаряли все вокруг — сверкали камни в мозаике под ногами, живым полупрозрачным золотом сияли элемента навеса, словно мельчайшие медовые капли, застрявшие в паутине, и отбрасывали множество своих отражений — на улицу, стены домов, на одежду и лица проходящих мимо людей.

Дома здесь располагались старые, каменные, с затейливыми барельефами и узорами. Нижние этажи зданий, в основном, были отданы под лавки, ресторации, небольшие театры или галереи. И нужный нам дом номер пятнадцать не стал исключением. Разглядывая изящную вывеску с надписью «Мастерская артефактов Д.М. Филлиона», украшавшую фасад двухэтажного старинного дома, мы с Эвертом в очередной раз сошлись во мнениях

— Значит, Солсбери.

— Да, «хранить память и говорить только правду».

Предупредив Ноэля, чтобы никуда от нас не убегал, Эверт открыл массивную кованую дверь (открылась, она, кстати, очень легко, наверняка, не без помощи хитрого артефакта), мелодично зазвонил колокольчик. Мы вошли внутрь и оказались в просторном торговом зале, заставленным вдоль стен стеклянными шкафами-витринами, внутри которых на бархатных подставках лежали самые разные предметы — от столового серебра и шкатулок до сложных деталей, частей механизмов и даже отдельных предметов мебели. Чуть дальше расположен был прилавок. Здесь выставлялись ювелирные артефакты: броши, серьги, кольца, колье, медальоны. Из-за прилавка навстречу нам вышел мужчина очень располагающей наружности. Молодой (чуть старше Эверта), невысокий, стройный, со светлыми волосами уложенными на первый взгляд несколько небрежно и столь радушной искренней улыбкой, что сразу закрадывались мысли о наличии у него хотя бы небольшого эмпатического дара.

— Добрый день. Чем я могу вам помочь? — слегка поклонился он.

— Где мы можем найти хозяина мастерской, миста Филлиона? — менталист также был сама любезность.

— О, к сожалению, он сейчас уехал по делам. Могу я поинтересоваться, по какому поводу вы его ищете? Может, я смогу быть вам полезен?..

Пока Эверт вел беседу с услужливым блондином, я мерно прохаживалась вдоль витрин, и заметила между двумя из них приоткрытую дверь в служебное помещение. Сделав вид, что я очень заинтересовалась одним из товаров, я с любопытством заглянула в довольно широкую щель и увидела за столиком одного из работников, собирающий очередной артефакт — широкоплечего, в простой рабочей одежде и кожаном защитном переднике. Мужчина как раз закончил очередной этап своей работы и, словно почувствовав мой взгляд, поднял голову, отбросив назад упавшую на лоб прядь волос. И я оцепенела. Именно так мог выглядеть Лай лет в тридцать. Те же русые волосы, то же крепкое сложение тела и общее ощущение основательности, надежности. То же серьезное выражение лица и даже жест, которым он откинул непослушную прядь был мне до боли знаком. Разумеется, черты лица отличались, но разве может быть такое сходство между потомками спустя столько лет?

Не давая себе времени на сомнения, я подошла к двери и постучала.

— Простите, пожалуйста, — начала, когда мужчина поднял на меня глаза. — Это вы мист Филлион?

Тот удивленно поднял брови, и я уже было приготовилась к отрицательному ответу, когда он неожиданно улыбнулся.

— Вы правы, мисси. Джеймс Филлион к вашим услугам. Как вам удалось меня разоблачить?

— Вы похожи на .. одного человека. Мне.. нам очень нужно кое-что вам показать, — засуетилась я. — Одно мгновение, сейчас я позову моих .. спутников.. — и выйдя в зал поманила рукой Ноэля и Эверта.

Лицо миста Филлиона вновь стало серьезным. Когда мы втроем подошли к нему, он внимательно смотрел на нас.

— Ноэль, дай пожалуйста, кольцо.

Мальчишка торопливо снял с шеи свое сокровище, открыл медальон в кольце, чуть помедлил, увидев портрет матери, подцепил его ногтем, чтобы раскрыть второе его отделение и, вопросительно посмотрев на меня, передал его артефактору.

— Эти записи хранились у отца Ноэля. Они говорят вам о чем-нибудь?

Мист Филлион долго разглядывал выцветшие надписи на пожелтевших кусочках бумаги, затем усмехнулся и поднял на нас взгляд своих карих, светлее, чем у его предка, глаз.

— Это писал мой прадед. Писал другу с которым расставался в силу определенных обстоятельств. Но нам лучше подняться наверх. Думаю, мне тоже найдется, что вам показать.

С этими словами хозяин мастерской снял свой фартук, выглянул в зал, отдал пару распоряжений своему помощнику (тот с интересом нас разглядывал, но задавать лишние вопросы не стал) и снова вернулся к нам.

— Прошу за мной.

Мы проследовали за артефактором в глубь служебного помещения, вышли из второй двери, прошествовали по небольшому коридору и поднялись по лестнице не второй этаж. Мист Филлион открыл ключом единственную здесь дверь и вежливо посторонился, предлагая нам пройти.

— Добро пожаловать в мою холостяцкую квартиру. Здесь нам никто не помешает.

Мы расположились в гостиной, выдержанной в довольно темных бежево-коричневых тонах. Вся мебель здесь была основательной, солидной, крепко сбитой. Все как положено истинному магу земли. Хозяин любезно предложил нам напитки, мы столь же любезно отказались. Приличия были соблюдены, и мы снова вернулись к нашему разговору.

— Мист Филлион, вы говорили о своем прадеде, — напомнил Диксон.

— Джеймс. Называйте меня Джеймсом. Если я правильно понимаю ситуацию, мы ближе друг другу, чем иные родственники, — мужчина немного помолчал, собираясь с мыслями. — Да, та записка в медальоне мальчика написана моим прадедом. Он был очень дружен с одним человеком.. Точнее, они дружили семьями, их отцы дружили, и они тоже... Потом пришлось разъехаться, и он оставил другу памятку — свой адрес и ..клятву, которую их отцы когда-то приносили... Ох.. это сложно объяснить, но я попробую.. — видно было, что слова магу земли даются нелегко.

— Давайте, сделаем так, — поспешила я на помощь мужчине. — Я расскажу вам, что нам известно, а вы дополните мой рассказ.

Джеймс с благодарностью, как мне показалось, кивнул.

И я в который раз пустилась в рассказ о чужих воспоминаниях : о пяти друзьях, о сложностях, о жестоком лорде Винтере и опасности, которая нависла над ребятами. О странной клятве (на этом месте я протянула артефактору медальон моей мамы, и он с горящими глазами принялся всячески изучать его), о гибели злодея и о связи между ребятами. О том, как чуть больше года назад я случайно активировала этот артефакт, и связь между потомками пяти родов возобновилась.

Когда я закончила, мист Филлион все еще разглядывал нехитрое серебряное украшение.

— Удивительно! — наконец изрек он, покачивая головой. — Я наконец-то воочию вижу артефакт, о котором чуть ли не легенды складывали в моей семье. Но абсолютно не чувствую привязанной к нему магии.

Выглядел маг земли совершенно растерянным.

— Аджертоны умели накладывать иллюзии, — усмехнулся Эверт.

— А вы, вы их видите? Ведь вы потомок именно этого рода, я правильно понимаю? — Джеймс с затаенной надежной посмотрел на него. Сейчас он мало походил на Лая, несмотря на внешнее сходство.

— Этого, — кивнул Диксон. — Но слишком много времени прошло. Я всего лишь слабый менталист.

Мы с Ноэлем переглянулись украдкой, отмечая про себя, что про свою способность Эверт решил умолчать.

— Очень жаль, — видно было, что артефактор, действительно, расстроен. — Ну, теперь моя очередь поведать вам что-то весьма интересное. Честно говоря, я и сам пока не знаю что именно и очень заинтригован. Да, да, не удивляйтесь. Дело в том, что, как я уже говорил, данная история в нашей семье почти превратилась в легенду. Мой прадед, сын Клайва Солсбери, тот самый, который написал памятку своему другу, оставил еще одно послание, надежно запечатанное. Оно до сих пор лежит у меня в сейфе.

Мужчина немного грустно усмехнулся, вспоминая что-то.

— Сначала дед, а потом отец рассказывали, что открыть его нужно только если связь снова активируется. Я думаю, боялись, чтобы я из любопытства не бросился сам ставить с ней эксперименты. Так или иначе до сегодняшнего дня я не воспринимал все это всерьез... а стоило, оказывается. Подождите пару мгновений, прошу вас, — сказал он, вставая, и направляясь в свой кабинет.

— Вы даже проверять нас не будете? — удивилась я.

— В этом нет необходимости, — мужчина замер на пороге и как-то наивно, совершенно по-детски улыбнулся. — У вас медальон, я совершенно не могу вам соврать, и памятка, которая отдана потомку Винтеров. Я вам верю.

Пока потомок Солсбери извлекал из сейфа на свет хранившееся Источник ведает сколько послание, потомки трех других уважаемых семейств задумчиво смотрели друг на друга. Я покусывала губу, Ноэль нетерпеливо ерзал, только Эверт казался спокойным. Только чуть более сосредоточенный, чем обычно, взгляд выдавал его внутреннее напряжение.

— Вот! — Джеймс торжественно нес в руках довольно объемный бумажный конверт и канцелярский нож. — Исторический момент для всех нас. Даже не верится, что он настал.

Пальцы артефактора споро взрезали плотную бумагу и — мы затаили дыхание — извлекли из нутра пакета целую стопку исписанных и исчерченных листов.

Ноэль сорвался со своего места и подбежал к столику, за которым расположился мист Филлион.

— Они вовсе не выглядят старыми, даже не пожелтели, — разочаровано произнес мальчишка. — И написано тут не пойми что — крючки, закорючки.. — он вопросительно посмотрел на Джеймса.

— Наши бумаги хранятся с очень неплохими архивными артефактами, — пояснил тот, — поэтому их довольно свежий вид — скорее норма... а что до крючков и закорючек.. — он аккуратно развернул один из листов и пробежался по нему глазами, — да, так и есть.. Прадед использовал алхимические знаки и специальные символы, которые знакомы только нашей семье, чтобы зашифровать свое послание. Боюсь, мне понадобится некоторое время, чтобы понять, что там написано.

Вот теперь и мы с Диксоном испытали некоторую досаду.

— О! Посмотрите только! — продолжал меж тем изучение семейного архива мист Филлион. — Это же схема изготовки артефакта со всеми вплетенными заклинаниями и очередностью действий! Потрясающе! Так, а это комментарии по поводу «обращения клятвы» — то, что нам нужно! «Обратное наложение..» хм.. нет, здесь тоже придется подумать..

Он с трудом заставил себя оторваться от зашифрованного текста и посмотрел на наши расстроенные лица.

— Давайте встретимся зав.. нет, лучшее послезавтра вечером. Этого времени мне должно хватить, чтобы разобрать записи прадеда.

Разумеется, мы согласились. Джеймс с некоторым сожалением вложил все записи в конверт, и полностью вернул нам все свое внимание.

— Чем вы намерены пока заниматься в нашем городе?

— Мы с Мартой собираемся подыскать себе работу, — обезоруживающе улыбнулся Эверт.

— Обученному менталисту в Саффорде это будет не трудно сделать, — в этой фразе явно содержался завуалированный вопрос и «старший братец» утвердительно кивнул.

— Мой уровень невысок, но я, несомненно, обучен.

Артефактор взглянул на него с нескрываемым интересом.

— Нам как раз поступил очень выгодный заказ на небольшую партию ментальных артефактов , все строго в рамках закона.. — поспешно заверил он в ответ на удивленно приподнятую бровь менталиста. — Если вас это заинтересует, вы можете побеседовать с Ирвином, вдруг сработаетесь? Оплата очень достойная.

–Спасибо, Джеймс. Пожалуй, я воспользуюсь вашим предложением.

— Прекрасно. — А вы, Марта? Какую работу ищите вы?

— Секретарем или помощником законника. У меня уже есть небольшой опыт, — кажется, мой ответ удивил Джеймса. — Только сначала нужно решить вопрос с обучением Ноэля.

— Он водник?

— У него есть небольшая склонность к огню, но он учится в обычной школе. — Совсем уж откровенно врать четвертому члену нашего тайного сообщества не хотелось.

— Потомок Винтеров — огневик, кто бы мог подумать, — покачал головой Филлион.

— И что? — сразу набычился Ноэль.

— Я не хотел тебя обидеть, просто.. интересные сейчас времена.

— Кстати о временах. Джеймс, помогите нам, пожалуйста, понять обстановку в Саффорде.

— Боюсь, я не совсем понимаю, о чем идет речь...

— Сегодня мы прочитали в газете статью вашего мэра, и несколько обеспокоены ситуацией с «Орденом магии».

— А, теперь понял, — кивнул хозяин мастерской и слегка призадумался. — Я читал статью и, пожалуй, согласен с господином мэром: «Орден» не столь силен, как хочет показаться.

Я выдохнула с нескрываемым облегчением.

— Ну что ж, если вопросов больше нет, то встретимся послезавтра вечером здесь же, надеюсь, записи моего родственника помогут прояснить нашу с вами ситуацию. Позвольте я провожу вас. Мист..

— Эрик. Эрик Джонсон.

— Если у вас есть сейчас немного времени, я могу отвести вас к Ирвину прямо сейчас.

— Да, прекрасно.

Таким образом, мы снова спустились на первый этаж. Джеймс с «мистом Джонсоном» отправились дальше по коридору, в недра мастерской искать загадочного Ирвина, а мы с Ноэлем вышли через служебную дверь на волшебную Янтарную улицу, и решили подождать Эверта там.

Ждать пришлось долго. Мы успели вдоль и поперек изучить улицу и все ее тридцать два дома, пересидеть почти на всех скамейках и даже съесть по две порции фруктового снега, купленного здесь же в кондитерской, когда менталист, наконец-то покинул мастерскую

— Ну как?

— Кто такой Ирвин? — Набросились мы на него с вопросами.

— Артефактор, который работает на Джеймса Филлиона. Сработались, завтра первый день на новой работе.

–Вот это да! — Ноэль с восторгом заскакал вокруг Эверта. — А сложно было? А что будете делать?

Тот недовольно поморщился

— Обычно ментальные заклинания плохо привязываются к артефактам, хуже, чем стихийные, во всяком случае. С иллюзиями дело обстоит несколько лучше. Так что, у меня здесь некоторое преимущество. И нет, не сложно, схемки простые, но до демона муторные.

— Все равно, ты молодец! — подытожила я.

— Даже не собирался этого отрицать. — улыбнулся Диксон — ну что, идем обратно?

Глава 25

Следующие два дня пролетели незаметно. Эверт с утра уходил в мастерскую, Ноэль пыхтел над своими учебниками. Хватало его, правда, ненадолго, и история или грамматика быстро сменялась нашими совместными тренировками. Я снова пыталась совладать с иллюзиями и не без определенного успеха: теперь букеты в вазе вполне можно было принять за настоящие. Правда, если смотреть только с одной стороны. Однажды в приливе энтузиазма я решила попробовать сваять нечто одушевленное и, прикрыв глаза, изо всех сил принялась представлять рыжую, симпатичную кошку.

— Ой, что это? — раздалось удивленное восклицание моего рыжего помощника. Я тут же открыла глаза, чтобы обнаружить на полу меховой полосатый рыжий кабачок с ушами, дрыгающий тонким длинным хвостом.

— Это кошка... — повинилась я, — не удалась, но должна скоро исчезнуть.

Но демоны решили посмеяться надо мной, потому как именно это мое творение оказалось на редкость живучим.

После обеда мы с Ноэлем шли в парк. Он бежал играть с новыми приятелями в хендбол, а я просто гуляла, читала и любовалась красотой набирающей силу природы. Затем мы возвращались в номер и еще немного занимались.

Наконец настал тот самый вечер, когда мы должны были встречаться с Джеймсом. В назначенное время мы с рыжиком пришли в мастерскую (Эверт, понятное дело, был там с самого утра). Хозяин радушно встретил нас и провел на второй этаж. В этот раз на столике в гостиной нас ждали легкие закуски и прохладительные напитки. Мы расселись полукругом и приготовились слушать. Только Ноэль с истинно детской непосредственностью интересовался больше фруктовыми корзинками нежели давними посланиями.

— Мне удалось расшифровать все записи прадеда, — начал Джеймс, — и, честно говоря, я несколько обескуражен... Но давайте по порядку. Для начала я зачитаю вам его письмо.

Дорогой родственник, раз ты читаешь эти строки, значит, кровная связь снова жива. Позволь сначала рассказать о ней. Придумал ее мой отец, Клайв Солсбери, когда ему не было и двадцати. Времена были беспокойные, ему и его друзьям угрожала опасность от сильного мага, претендующего на трон. Чтобы помочь друг другу выстоять, защитить подругу без дара, а также сделать невозможной магическую клятву верности тирану, он и пошел на эту отчаянную меру. За основу он взял древнюю, давно не применяемую (ввиду ее излишней жесткости) клятву верности монарху или сюзерену, разделил ее на четыре отдельных клятвы , скрепил магией крови и завязал на единый центр — Матильду Голдвинг — ту самую подругу не имеющую дара, в жилах которой текла королевская кровь. Клятва сработала, связала их жизни, но имела еще один неожиданный эффект — Матильда обрела способность переводить магическую энергию в любую из возможных осей, что спасло однажды их жизни.

Я пытался осмыслить, почему так произошло, мои выкладки на эту тему ты можешь найти в приложении 2. Сейчас важно не это. После того случая дети скрылись, сменили имена и личины (с новыми способностями Матильды это было не сложно). Настало спокойное время. И встал вопрос о том, как снять эту связь. Мой отец разработал обратный ритуал (см. приложение 3), но не успел его провести из-за трагической гибели Матильды. Это событие разомкнуло связь, но не сняло ее. Стоит амулету почувствовать на себе кровь потомков Матильды Гольдвинг и услышать призыв к исполнению обещанного, и связь активируется вновь. Полностью снять ее можно только проведя вышеуказанный ритуал.

Сделай это, мой дорогой родственник. Пусть не манит тебя исследование неведомых доселе магических явлений. Не все, что может быть открыто, должно быть открыто. Разорви связь и предай огню эти бумаги. Такова моя воля.

— Вот такое письмо, — Джеймс окончил чтение и с нескрываемым любопытством смотрел на нас.

— Значит, Тилли погибла, поэтому связь не удалось разорвать? — я как наяву снова услышала ее «простите» и то же самое чувство чужой вины накатило, напомнив о себе, и тут же отступило прочь.

— Что нужно, чтобы это сделать? — Эверт был более прагматичен.

— Я перейду к этому вопросу чуть позже, — кивнул артефактор. — Марта, я правильно понимаю, что для вас не стали сюрпризом ваши... необычные способности?

— Да, — осторожно начала я, — я уже успела с ними ознакомиться.

— Тогда прошу вас о небольшой демонстрации! — в глазах мужчины я увидела такую искреннюю мольбу, какая бывает только у детей, выпрашивающих у родителей желанную игрушку. Я вопросительно посмотрела на Эверта, тот еле заметно кивнул. От глаз артефактора наш бессловесный диалог не укрылся.

— Поможешь? — теперь уже вслух спросила я и дождавшись подтверждения, сосредоточилась на своем внутреннем состоянии.

Маленькая воздушная волна слетела с моих рук первой, вслед за ней закружилась над столом стайка снежинок, затем обратилась в пыль бумажная салфетка и под конец в моих пальцах возникла иллюзорная розовая маргаритка. Вот ей я по праву могла гордиться: все на месте, ничего не расплывается и не исчезает.

Отвлекаясь от своего творения, я подняла глаза на Джеймса. Тот остолбенело смотрел на меня широко открытыми глазами. Раз или два он открывал рот, чтобы сказать что-то, но не мог произнести ни звука.

— Невероятно! — наконец, воскликнул он, оглядываясь на Эверта и Ноэля, словно призывая из в свидетели. — Вам действительно подвластен любой дар!

— Не подвластен, — покачала головой, — я только перенаправляю уже существующие потоки по осям. И с землей, например, поладить пока не выходит, я ее не чувствую.

— Я мог бы дать вам несколько уроков.

— Да, это было бы чудесно, — ответила, подумав. — Возможно, так дело пойдет быстрее

— Джеймс, вы хотели рассказать о том, как можно разорвать кровную связь, — вернул разговор в прежнее русло менталист.

— Конечно-конечно, — Филлион отыскал в ворохе бумаг нужную. — Сам ритуал подробно изображен на схеме, с развернутыми пояснениями Клайва Солсбери. Я бы не хотел утомлять вас техническими подробностями (хотя там есть довольно остроумные детали), но самые важные положения сейчас расскажу.

Схема выстроена на принципах «обратного ритуала», здесь все просто: берется за основу ритуал связи, и выполняется наоборот. Отсюда два важных вывода — ритуал должен был похож на первичный (столько же участников, исполняющих похожие действия) и текстовая часть вместо клятв должна содержать освобождение от них. Вот с числом участников и связан первый вопрос. Нас должно быть пятеро. Без наследника Хелльдехеймов ничего не выйдет.

— Будем надеяться, он найдется в скором времени, — я налила в бокал немного содовой с сиропом — нас уже четверо, значит, он просто не сможет не объявиться.

Джеймс задумчиво кивнул, принимая мой ответ, и продолжил свою речь.

— Подготовительная часть ритуала должна полностью повторять ритуал предыдущий. То есть, вся пятерка связанных собирается вместе, в чашу кладется ваш, Марта, амулет, все присутствующие делятся небольшим количеством своей крови. Обычно для этого делается рассечение на ладони. — Ноэль при этих словах опасливо спрятал руки в карманы.-— Далее каждый по очереди отдает чаше часть своей силы.

— Тери вливал туда какое-то зелье, — припомнила я свой сон.

— Стабилизирующее вещество, чтобы вплести в общий рисунок магию смерти, — пояснил артефактор, — без него она просто разрушит все, до чего дотронется. Проблема у нас немного в другом. В схеме указано, что помимо водной магии представитель семьи Винтер..

— Рид, Ридли Винтер, — сказала машинально, очень хотелось, чтобы его имя прозвучало, — прошу прощение за то, что перебила..

— Так вот, Ридли Винтер помимо магии воды вплел в схему заклинания магию крови. Совсем простое, первичное плетение, рассчитанное на привязку к крови конкретно этих родов, но все же... Это значит, что и в нашем случае нужно будет нечто похожее..

В гостиной повисла неприятная тишина. Прервал ее сам артефактор.

— Чисто теоретически, в нашей пятерке возможности использовать магию крови есть только у Марты и, в меньшей степени, у Ноэля.. если он сумеет пробудить в себе магию воды достаточного уровня. Последнее, как вы понимаете, вряд ли реализуемо. И я вынужден спросить.. — он пристально смотрел на меня. — Вы владеете этим.. сложным видом магии?

— Нет, конечно, — меня передернуло, — и никогда не собиралась. Я.. видела глазами Тилли, как она работает и.. это страшно.

— Но без нее не получится разорвать связь, — вздохнул Джеймс.

— Так, а если допустить, что мы каким-то образом решили эту проблему, — голос Диксона был непривычно отстранен, — что будет дальше?

— Дальше подготовительная часть заканчивается, и начинается обратный ритуал: чаша идет по кругу среди тех, чьи предки приносили клятву, каждый отпивает из нее глоток, — Ноэль при этом сделал вид, что его тошнит, — и Марта произносит фразу освобождения.. сейчас зачитаю в точности.. «Кровью и жизнью освобождаю тебя от клятвы» .. и так все четверо по очереди. Затем амулет достается из чаши и уничтожается Мартой. На схеме это отображено так: все четверо направляют на нее свои магические потоки, она преобразует их в магию смерти и обращает артефакт в прах.

— А если просто бахнуть по нему и все, безо всех этих ритуалов? — внес предложение рыжик.

— Связь не исчезнет, а вот избавиться от нее станет значительно сложнее.

— Джеймс, чем обратный ритуал чреват для Марты? — неожиданно спросил Эверт.

— Вы задаете на удивление правильные вопросы, — одобрительно посмотрел тот на менталиста. — С точки зрения здоровья проблем быть не должно. А вот что будет с даром толком не известно. Точки зрения также расходятся. Клайв Солсбери считал, что способности «центрального элемента» вернутся к изначальным, то есть, исчезнут. Его сын допускал возможность некоторого остаточного потенциала.

— Это не имеет значения! — Я решительно тряхнула локонами. — Все равно никогда не мечтала быть магом. Снова буду нормальным человеком, а не феноменом, который требует изучения. — Сказала и тут же пожалела, увидев невеселую полуулыбку Диксона.

— Вы так легко от этого откажетесь? — изумился Филлион.

— Да, по-крайней мере, я не буду представлять интерес для Магконтроля и прочих служб, — пожала плечами. — Так что единственное, что меня сейчас волнует — это вопрос с магией крови. Есть ли у вас описание нужного заклинания?

— Самое общее, — Джеймс снова нырнул в свои бумажки. — Задача его — связать между собой носителей крови определенных родов. То есть сама кровь становится своего рода артефактом. Но схемы заклинания, разумеется, нет. И я не знаю, где сейчас возможно ее достать, учитывая тот факт, что магия крови вне закона. В закрытых архивах специальных служб, если только. Остается надеяться, что нам удастся найти человека, получившего эти знания от предков..

— У вас есть такой на примете? — Эверт внимательно смотрел на артефактора.

— Пока не готов ответить вам на этот вопрос, — произнес тот после некоторого раздумья. — Есть несколько .. знакомых магов, которые теоретически могут это знать.. но мне понадобится некоторое время, чтобы аккуратно все выяснить. Дело, как вы понимаете, весьма щекотливое.

— Чем тогда заняться нам? — сказать, что я была озадачена, — это ничего не сказать.

Филлион помедлил с ответом, размышляя.

— Думаю, что вам пока стоит сделать особый упор на изучение водной магии, — сказал он наконец. — Чем лучше вам подчиняется эта стихия, тем проще будет подчинить себе магию крови.

Я кивнула, хотя все во мне противилось этим словам. Я должна буду подчинить себе магию крови.. звучало как отборная чушь.

— Также вы можете заняться поисками пятого члена нашей команды. Если, конечно, это возможно, — продолжал Джеймс. — Ну и, как я уже говорил, буду счастлив дать вам несколько уроков по изучению магии земли.

Отпивая яблочный сок из бокала, я пыталась свести все свои мысли вместе. Итак, нужно больше внимания уделять магии воды, брать уроки у Джеймса. Плюс иллюзии не хотелось бы бросать, только-только они стали получаться. А защита.. Ну и самые обычные занятия Ноэля — на них тоже время нужно, пока он у нас на домашнем режиме обучения. Получается, в ближайшее время ни о какой работе для меня и речи идти не может. Последнюю мысль я и озвучила собравшимся.

— Вы удивительная девушка, Марта! — рассмеялся артефактор. — Обладая возможностями, за которые многие маги руку бы себе отгрызли, вы сокрушаетесь о таких прозаичных вещах.

— Эти прозаичные вещи мне нравятся и, к тому же, приносят деньги, — пожала я плечами.

— Да, кстати, — оживился Джеймс, — скажите, где вы остановились?

— В гостинице «Работяга Сэм», а что? — Ноэль явно уже засиделся и обрадовался возможности встрять в разговор.

— Хотел бы просить вас быть моими гостями на то время, пока вы будете в Саффорде.

— Спасибо за ваше щедрое предложение, но.. — я с некоторым сомнением осмотрела бесспорно комфортную, но очень небольшую квартиру артефактора, не представляя, как здесь сможем разместиться мы все вчетвером.

— О, нет-нет, — замахал руками Джеймс, уловив причину моего недоумения. — Эта квартира — всего лишь моя рабочая «берлога» . Я же говорю о доме Филлионов. Он довольно большой, а живу я один, если не считать экономку, кухарку и нескольких верных помощников. Так что комнат хватит на всех. Да и время для занятий будет намного проще находить. Поверьте, вы нисколько меня не стесните. Наоборот, я даже готов вам приплачивать за возможность подробнее изучить ваш необычные способности.

И снова мы быстро переглянулись с Эвертом, теперь уже я слегка кивнула, подтверждая, что не имею возражений.

— Последнее, пожалуй, излишне, — вежливо улыбнулся Диксон. — Но мы с удовольствием воспользуемся вашим гостеприимным предложением.

— Прекрасно! — Джеймс довольно потер руки. — Тогда я завтра же пришлю к гостинице извозчика, чтобы помог перевести вещи.

Этим наша встреча и закончилась. Поблагодарив артефактора, мы откланялись и вышли на Янтарную улицу. Шли мы не спеша, всем было о чем подумать, даже Ноэль не носился впереди, как обычно, а шел, с тревогой вглядываясь в наши лица.

— Ты не обязана это делать, — наконец сказал Эверт, глядя прямо перед собой. Я даже не сразу поняла, что он обращается ко мне.

— Обязана, — покачала головой, — больше некому, ты же понимаешь.

Менталист слегка повернул голову в сторону, как будто увидел там что-то заслуживающее внимания, и только по стиснутым до белых костяшек кулакам можно было понять, насколько трудно ему принять этот факт.

— Может быть, не так все и страшно, — решила я подбодрить то ли его, то ли себя. — Вдруг Джеймс отыщет такого же любителя магических наук, только в области.. кмх.. водной магии? В конце-концов, мне не нужно ничего ужасного, заклинание одно из самых простых. — Аргументы мои закончились, и я решила сменить тему.

— Как дела на работе?

— Неплохо, — Эверт усмехнулся. — Наш восторженный приятель становится совершенно другим, когда речь касается его артефактов. Строгий, собранный, серьезный — не узнать.

— Да, и тогда он — вылитый Лай, — кивнула я.

— В общем, в его лавке можешь покупать любой артефакт, — подытожил менталист. — Будь уверена, что при его производстве никто из работников не халтурил. Если только стряпуха в столовой, и то потому, что про обед все снова позабыли.

Вернувшись в гостиницу, первым делом уже привычно собрали вещи, затем уложили рыжика спать и снова вернулись к нелегкой для нас теме. Я не выдержала первой.

— Мне кажется, Джеймс не все нам рассказал. Или не захотел пугать или не посчитал это достаточно важным..

— Что ты имеешь ввиду?

— Родители.. ни у кого из нас их нет в живых. Может, конечно, это и совпадение.. но..

— Нет, не совпадение, — с досадой произнес Эверт. — От поколения к поколению связь становится только злее. Если после гибели Матильды остальные участники ритуала прожили достаточно долго, то наши родители — нет.

— Ты знал?

— Догадался. Но просил Джеймса не пугать вас с Ноэлем зря. А вот магия крови — это был демонов сюрприз.

— Тогда зачем ты пытался меня отговорить? — начала я закипать. — Если знал, что у нас нет выбора?

— Я не пытался. Но понял бы, если бы ты отказалась. Мы поискали бы другие варианты.

— Так, — я сложила руки груди. — Эверт Диксон, ну-ка ответь мне, ты сам согласился бы на такое рисковое дело?

— Я — да, — ни секунду не раздумывая, отозвался менталист, — но..

— Никаких но!

— Какой боевой Воробышек, — хмыкнул Эверт.

— Да, боевой. И если ты еще раз попытаешься что-то от меня скрыть, — я обличительно наставила на него палец, — то я.. я.. — я попыталась выдумать что-нибудь ужасное, — отыщу Мусеньку и выдам ей твой адрес, вот!

— Жуть какая, — содрогнулся Диксон и тут же манерным голосом «Жони» протянул: — Вот те здрасьте! Разве ж я имел несчастье жениться, что мне уже делают мозги семейной сценой?.. Все-все, Воробышек, считай, я усовестился и все осознал.

* * *

Особняк семьи Филлион был несколько меньше дома ма и па в Эквуде и выглядел совсем иначе. Никаких воздушных элементов и колоннад. Приземистый, прямоугольный, облицованный палево-желтым кирпичом и отделанный коричневым и белым мрамором, он заявлял о надежности, серьезности и солидности его обитателей. Сад, окружающий здание, еще больше подчеркивал это впечатление: никакого баловства вроде пестрых цветов, строгость посыпанных гравием дорожек, каменные горки, идеально выстриженные газоны и любимые магами земли ручьи из камня. Так и виделось, как здесь чинно прогуливаются несколько старомодно одетые дамы и господа — пожилые и средних лет. А вот бегающих и шалящих детей представить здесь было сложно. Я покосилась на Ноэля — он, и вправду, смотрелся здесь несколько неуместно, как и сама я впрочем. Неудивительно, что Джеймс не особенно сюда рвется, а предпочитает большую часть недели проводить в своей квартире на Янтарной.

А вот экономка, мистресс Хоксли, и пара горничных настолько соответствовали духу этого места, что казалось, были созданы прямо вместе с ним, плоть от плоти этой земли, стен и камня — крупные, величественные, не медлительные, но совершенно лишенные бытовой суетливости. Излишне говорить, что мистресс Хоксли тоже была магом земли, только очень слабым. Нас с Ноэлем она приняла безукоризненно вежливо, но с некоторой настороженностью. Или мы казались ей странными гостями, или она подозревала меня в матримониальных планах на ее хозяина, но расспрашивала она меня так пристрастно, как только это возможно сделать, не выходя за рамки приличий. Услышав, что миста Филлиона очень заинтересовали какие-то особенности моего дара, экономка тут же успокоилась и покачала головой.

— Работа и исследования — истинная страсть Джеймса. Весь в своего отца. Но простите мне мою назойливость, у нас так редко бывают гости. Комнаты для вас и ваших братьев уже готовы, желаете их осмотреть?

Конечно, мы желали. И осмотреть, и разместиться, и заняться своими делами. Комнаты оказались выше всяких похвал.

— Ты представляешь, — Ноэль ворвался ко мне, не успела я еще и вещи свои развесить, — у меня теперь тоже своя отдельная есть. Такая большая — и вся моя!

Правда, оказалось, что один в своих покоях Ноэль сидеть не может, — ему там скучно. И уроки там не делаются, и думается плохо, и поговорить-то не с кем. Поэтому большую часть дня он по-прежнему проводил со мной.

С переездом наш распорядок дня стал выглядеть так. Утром Эверт отправлялся с мастерскую, мы же с Ноэлем снова принимались мучить уроки, чередуя школьные занятия с магической практикой. В построении иллюзий я поднаторела, по-крайней мере, кошки уже получались вполне похожими на настоящих . И я попробовала создать что-то посущественнее: подпитывать свой артефакт (получилось) и воссоздавать человеческий образ (моя первая попытка, больше похожая на бьющееся в конвульсиях огородное пугало, еще долго снилась нам с Ноэлем, вызывая холодный озноб).

Как тренировать магию воды, я не очень представляла, поэтому просто увеличила время работы с ней. Теперь я могла не только делать вихри из капель и снежинок, но и выстраивать отдельные элементы в цепочки и гирлянды. И держать защиту на основе этой магии получалось намного дольше. Правда, стоило во время тренировки случиться чему-то неожиданному (например, рыжик, осененный очередной гениальной идеей, забежит в мою комнату, резко хлопнув дверью или раздастся резкий звук), и мой импровизированный щит давал сбой.

Сам хозяин дома появлялся в своем жилище почти каждый день, чем мистресс Хоксли была чрезвычайно довольна. За мое обучение он взялся всерьез, и несколько раз в неделю мы спускались в подземную мастерскую, которую Джеймс выделил под наши занятия. Иногда, если погода выдавалась дождливой, и поиграть в хендбол с друзьями не выходило, нас сопровождал Ноэль.

Я ожидала, что мы начнем с отработки стоек, но артефактор меня удивил. На большой длинный стол в мастерской он выставил несколько ванночек, наполненных песком, землей, глиной и несколькими видами камешков.

— Так обучают маленьких детишек, — ответил он на невысказанный мной вопрос. — Когда подозревают что вот-вот дар проснется. Давайте попробуем, интересно, на какой материал вы среагируете.

— А а у вас как было? — тут же спросил любопытный Ноэль, пропуская между пальцами красноватые камешки.

— У меня был обычный песок, — Джеймс улыбнулся воспоминаниям, — только не здесь, а в саду, в обычной детской песочнице. Кузен изволил сломать мой куличик.. я рассердился.. В общем , кузена пришлось отмывать в десяти водах.

Я по очереди погружала руки в каждую из емкостей, долго копошилась там, настраиваясь, ощупывая содержимое и пытаясь вчувствоваться в каждый из материалов. Ничего. Я пыталась вобрать в себя атмосферу этого места, ощутить себя надежной, основательной, неторопливой, вросшей в этот камень, в песок, в почву. Ничего. Вся магия, которую потихоньку вливал в меня Филлион, распылялась чем угодно, но только не магией земли. Так продолжалось, пока на одном из занятий Джеймс не достал из ящика стола небольшую коробочку с металлической стружкой.

— А давайте попробуем так. Только осторожнее, не порежьтесь.

Я аккуратно насыпала в ладонь маленькую горсточку холодных блестящих завитков и перебирала их, прикрыв глаза и ни на что особенно не надеясь. Немного увлекалась процессом и, поэтому, вздрогнула, когда над ухом раздалось торжествующее

— Есть!

Я посмотрела на ладонь, и только что рот не открыла : несколько спиралек сплавились вместе, образуя кривоватую, но вполне узнаваемую иглу.

— О чем вы думали сейчас? — принялся допытываться Джеймс.

— Ни о чем конкретном. Просто отмечала про себя приятный холодок и острые колкие края.

— Я должен был сразу догадаться, — артефактор улыбался, довольный тем, что разгадал очередную загадку. — Для классической земли в вас не хватает ммм.. основательности.. а вот металл — категоричность, острота, справедливость.. вы же любите законы? ..

Я с сомнением посмотрела на него. В его описании я выхожу мистресс Иголкой или Шпилькой. Неужто похоже?

— Но вы тоже не слишком основательны, — заметила я.

— Вы правы, — хохотнул Джеймс. — Вы знаете, что артефакторам приходится слегка жертвовать силой земли, чтобы развить хоть немного магию воздуха? Так вот, мне воздух всегда давался неприлично легко. Какое-то время родители даже переживали, чтобы я не избрал его своим основным даром.

На следующем занятии мы уже занимались исключительно манипуляциями с металлом. По ощущениям эта магия была весьма странной — очень резкой, но при этом требующей огромного терпения. С обычной магией земли ее роднила только необходимость абсолютной уверенности в своих действиях, даже ошибаться следовало безо всяких сомнений: малейшие колебания — и заклинания моментально распадались. И это очень дисциплинировало. Незаметно для себя я стала меньше колебаться и в работе с прочими осями.

А вечерами, когда с работы приходил Эверт, к моим занятиям добавлялось еще одно. Диксон со своей стороны решил, что мне неплохо бы освоить хотя бы азы ментальной магии. Начал он с того, что притащил в дом ..кота.

— Твой подопытный, — представил он мне несчастное животное. Подопытный о грозившей ему опасности не знал, поэтому с нахальным видом устроился в кресле и невозмутимо принялся приводить в порядок шерстку. — Будем отрабатывать простейшие внушения.

— Хорошо, — спорить сил уже не осталось, — с чего начнем?

— С небольшой теоретической части. Итак, что такое внушение? Ты вкладываешь в голову своего объекта, — жест в сторону кота, — определенную мысль.. Не чувство, не ощущение, а мысль. Самые простые внушения базируются на рефлексах — поиске пищи, избегании опасности и прочих. Чем дальше мысль от этой базы, тем сложнее подвести объект к ней. Другими словами, сделать так, чтобы он отпрыгнул в сторону от воображаемой опасности проще, чем уговорить спокойно подойти, скажем, вот к этой двери.

Дальше. Твоя задача — концентрироваться на самом объекте (объект при этом невоспитанно задрал заднюю лапу и предъявил нам свое негативное мнение по данному вопросу). И на мысли, которую ты хочешь ему транслировать. Не на действии.

— Не совсем поняла.

— К примеру, ты хочешь, чтобы кот прекратил делать то, что он делает и уставился в левый угол комнаты. Для этого не нужно гипнотизировать его фразой «посмотри в угол, посмотри в угол». Это бесполезно. Нужно просто поделиться с ним мыслью, что в углу какое-то подозрительное шуршание. Остальное он сделает сам.

Эверт только взглянул на нашего усатого гостя, и тот, резко шевельнув ушами, повернул морду в указанном направлении. Немного попялился в пустоту, и, выяснив, что ему ничего не угрожает, снова вернулся к своему занятию.

— Пробуй.

Я вздохнула и попробовала. Кот тут же спрыгнул с кресла и заинтересовано подошел к углу. Там очень активно скреблась толстая серая мышь.

— Нет, сейчас ты сконцентрировалась на звуке шуршания и вся твоя ментальная энергия ушла в иллюзию. Не надо представлять, как и кто там возится, просто делишься с этим нахалом мыслью «в том углу кто-то есть».

— Но кот же не понимает человеческую речь..

— Ты передаешь ему не слова, а мыслеобраз.

Кот был схвачен и унесен на прежнее место. Следующие несколько попыток оказались неудачны. Единственное, чего мне удалось добиться от животного — удивительно скептического взгляда зеленых глаз. Я даже засомневалась, кто из нас тот самый «объект». В конце занятий кота вернули на кухню и в качестве компенсации накормили до пуза мясными обрезками. А следующим вечером «объект» снова оказался в моем кресле.

Один или два раза за все дни мне удалось сделать все правильно. Но понять, как это получилось, я не смогла. Как и поймать правильное ощущением от ментальной магии. Дело пошло намного лучше после того, как я начала работать с металлом. Появилось ощущение уверенности в том, что я транслирую, да и концентрироваться стало проще. «Опасно» — и кот отпрыгивал в сторону или замирал. «Что там?» — и он с любопытством поворачивал голову в нужную сторону. На вкус ментальная магия оказалась подобна горному воздуху — прохладна, суха и прозрачна до кристальности. Время от времени я с любопытством косилась на Диксона — ощущение от этого вида магии совершенно не было похожи на самого менталиста. Может быть оттого, что основной его профиль — иллюзии, а это более хулиганистая энергия.

В остальном, если не считать все эти занятия и тренировки, жизнь моя в доме Филлионов была спокойна и размерена. Единственное, что ее омрачало — смутная тревожность, витающая в воздухе. Проявляла она себя то опасливыми нотками в разговоре сидящих за соседним столом в ресторации, то пугающим дребезгом сводки новостей или аналитической статьи в газете, то яркими листовками, тайком расклеенными на улицах, то слишком частыми призывами сохранять спокойствие. И за всем этим смутной, неясной, но оттого еще более пугающей тенью обозначался, нависал Орден Магии. Его название произносилось с оглядкой, шепотом, чтобы, не дай Источник, не накликать на свою голову. Эта общая тревожность росла, зрела, наливалась хмурой мрачной тучей в душный летний день. И не могла не разродиться грозой. Так оно и случилось.

Глава 26

То, что произошло нечто плохое, я поняла сразу. В тот день я встала чуть позже обычного, и когда спустилась к завтраку, заметила, что обычно чинные и невозмутимые горничные шептались друг с другом, качая головами, и сразу смолкли при моем появлении. И утренние газеты, как правило подававшиеся вместе с бодрящим утренним отваром или кофе, сейчас сиротливо лежали стопкой на отдельном столике. Только я протянула руку, чтобы взять один экземпляр, как меня остановила мистресс Хоксли.

— Поверьте, дорогая Марта, сегодняшние новости — совершенно неподходящее чтение за столом.

Разумеется, после такого весь аппетит пропал напрочь. Я механически съела свою порцию омлета, даже не почувствовав вкуса, в несколько глотков одолела чашку кофе и кинулась к свежей прессе. Ох!

На первой же странице огромными буквами значилось «Дерзкое покушение Ордена Магии на Замглавы Магконтроля»

Вчера вечером в самом центре Ридса было совершено покушение на заместителя главы Магконтроля Бретонии Адама Флетчера. В ресторации, где ужинал мист Флетчер, прогремел взрыв. Погибло двое и ранено пять человек, включая самого чиновника (он получил легкую контузию и травму руки).

Свидетели происшествия утверждают, что перед этим в зал зашел молодой человек и сел за соседний с ним столик. Предположительно, именно он активировал запрещенное огненное заклинание «огненный шквал», в котором и погиб сам. По счастью, мист Флетчер успел среагировать и произвести ментальное воздействие на злоумышленника, иначе число жертв могло быть значительно больше. Ответственность за это ужасное преступление взяла на себя преступная организация, именуемая «Орденом магии». Она уже заявила о подготовке в своих рядах магов, «готовых пожертвовать жизнью ради правого дела защиты магической энергии в мире»..

Источник!. Ридс — это соседний с Саффордом городок, совсем небольшой. Я отвлеклась от статьи и перевела взгляд на портрет Адама Флетчера. Его я уже неоднократно видела на страницах различных изданий, но впервые разглядывала столь внимательно. Крепкий поджарый мужчина лет пятидесяти с волевым подбородком и тонкими, в линию, губами. У небольших, глубоко посаженных глаз лучики морщинок. Короткие темные с проседью волосы зачесаны вверх безо всякого баловства. Общее впечатление: смелый, решительный человек, скорее воин нежели чиновник, вынесла я свой вердикт и вновь вернулась к статье.

Министерство магического контроля официально заявило, что мист Флетчер находился в Ридсе проездом как частное лицо. Полиция и Магконтроль делают все возможное, чтобы расследовать этот инцидент. Личность преступника устанавливается. Дело передано старшему следователю Магконтроля Лестеру Кингсли, который незамедлительно прибыл в Ридс.

Последнюю фразу я перечитала несколько раз, чтобы убедиться, что мне не показалось. Лестер! Здесь, совсем рядом? Этого еще не хватало! Если и было что-то, что могло еще больше меня встревожить, то вот оно. Я выдохнула и заставила себя продолжить чтение..

Но дальше в статье шла сплошная болтология. Аналитики и эксперты разного рода пытались объяснить читателям, что такой высокопоставленный человек делал в Ридсе да еще без охраны, действительно ли преступление организовано Орденом и что последует за покушением на второго по старшинству человека в самом могущественном подразделении страны. Итогами всех их высокопарных размышлений стало звучавшее на разные лады и поданное под хитрыми философскими соусами «понятия не имеем».

Целый день я была жутко рассеяна. Пропускала ошибки в работе Ноэля и никак не могла сконцентрироваться на занятиях с Джеймсом. Еле-еле я дождалась момента, когда Эверт вернулся домой, и мы смогли поговорить наедине (рыжик в счет не шел и, все равно, отказался бы уходить).

— Да уж, тема дня, — Эверт мельком взглянул на передовицу и легонько постучал пальцем по изображению Флетчера. — Кстати, очень интересный человек. Когда я только поступил в академию магии Брэдфорда, он был там ректором. Пришел из Магконтроля и за несколько лет навел в академии порядок. Отделение менталистики стало одним из сильнейших в стране. А потом опять перевелся в Магконтроль на повышение. И, как видно, не дурака там валял, раз поднялся до заместителя главы. Но вообще, нехорошая история, конечно..

— Да уж. Люди пострадали.

— И это, несомненно, тоже. Но даже отдельно тот факт, что в Ридсе оказалась проездом такая шишка, не сулит нам ничего веселого. Как раз сегодня обсуждали с мастерами.

— Почему?

— Предполагают, что он был инкогнито, под личиной (она уже под воздействием «шторма» слетела), а, значит, вел какое-то расследование. Не тот человек, чтобы просто в кабинете сидеть. А плохо это сразу с двух сторон. Во-первых, получается, его свой кто-то сдал. А второе.. Как ты думаешь, куда это он направлялся?

За ответом далеко ходить не пришлось. Достаточно было подумать, какие есть в наличии крупные города неподалеку от Ридса. Вариантов не так много. И только в одном явно выраженные проблемы с Орденом.

— Сюда, в Саффорд?

Менталист молча кивнул. Да уж. Значит, скоро сюда половина Магконтроля прибудет.

— Лестер Кингсли тоже в Ридсе, — пожаловалась я.

— А, тот следователь, от которого ты сбежала? — неизвестно с чего развеселился Диксон. — Вряд ли он тебя узнает в обличии Марты, даже если вы столкнетесь нос к носу, не переживай.

Я представила, как Лестер идет мне навстречу, как скользит взглядом мимо, как проходит, даже не повернувшись в мою сторону. Облегчения это видение не принесло. Получается, при любом раскладе я в проигрыше: увижу — не увижу, узнает — не узнает.. так решительно нельзя!

Полночи я не спала, крутилась с бока на бок. Внезапно снова всплыла та внутренняя маета, которая казалась надежно забытой. И чувство вины: и за то, что обманула, и за то, что почти не вспоминала с тех пор, и нежность, и неловкость. При этом я удивилась, какими далекими казались мне события той ночи, когда я спешно покинула Распределитель. Словно все происходило не в этой, а в прошлой жизни. «Точнее, несколько жизней назад», — усмехалась я про себя. Даже лицо старшего следователя не получалось представить во всех подробностях, оно расплывалось как на неудачной карточке. Слишком много всего случилось с тех пор.

Оказалось, я совершенно зря пыталась ночью битый час восстановить в памяти облик старшего следователя. Ибо всю следующую неделю его светлый лик не сходил со страниц газет и журналов. Именно он выдавал сотрудникам прессы информацию о расследовании покушения на миста Флетчера. Крайне скупую и весьма неохотно, надо сказать. Только то, что личность огненного мага опознали. Им стал студент магической академии с весьма нестабильной психикой. В течении нескольких недель специальная комиссия должна была принять решение о целесообразности выжигания у него магии. Идеальная кандидатура для психологической и ментальной обработки.

— Хм.. — как-то вечером произнес Эверт, взяв газету с портретом Лестера, — выглядит так, как я его и представлял: молод, бледен, интересен. Именно таких следователей юные девы, начитавшиеся романов, бегут спасать от грозящих их опасностей.

— Откуда ты.. в смысле, с чего ты взял? — тут же набросилась я на самозваного разоблачителя, надеясь, что уши мои надежно прикрыты прической и не выдадут моего смущения.

— А, нет, не угадал? Надо же.. — дурашливо удивился тот.

Я только губы поджала, но по десять раз на день совать нос во все подряд печатные издания прекратила. А скоро и вовсе стало не до этого.

Как-то поздним вечером в дом вернулся Джеймс. Мы немного удивились, поскольку именно сегодня его не ждали. Иногда он задерживался в мастерской и тогда предпочитал ночевать в квартире на Янтарной. Еще больше мы озадачились, когда увидели, в каком он прибыл состоянии. На щеках его цвел лихорадочный румянец, глаза блестели, а их выражение... Раньше я видела подобное только у любимой собачки нашей соседки, мэм Хиггис. Однажды эта болонка самых благородных кровей, которая могла похвастаться самым шикарным собачьим меню в округе, была поймана с поличным в помойном ведре, где, похрюкивая от восторга, поедала остатки запеченной утки. Когда мэм Хиггис принялась отчитывать негодницу, та смотрела на нее совершенно так же: мол, сознаю глубину своего падения, но ничего не могу с собой поделать.

Джеймс отказался от позднего ужина, велел только подать отвар в его кабинет и, глядя на нас, произнес:

— Нам нужно поговорить. У меня появились важные новости.

Переглянувшись друг с другом, мы прошествовали вслед за хозяином дома в его комнаты.

В кабинете артефактор первым делом подошел к столу, на который горничная только что поставила поднос с отваром и залпом осушил одну из чашек.

— Я нашел человека, который может обучить Марту азам магии крови... — приступил он сразу к делу. Мы замерли. В воздухе повисло такое осязаемое «но», что его можно было мазать вместо масла на бутерброд.

–... но у него есть встречные условия. — тщательно подбирая слова, закончил Джеймс.

— И это неденьги, — скорее утвердительно, нежели вопросительно заметил Диксон.

— Не деньги. Услуга.

— Какого рода? — о взгляд менталиста можно было уколоться.

— Он пока не назвал. Но... — Филлион замялся, затем как-то нелепо приложил ладони к лицу и растер пальцами виски, — боюсь, я наговорил ему лишнего. Совершенно не понимаю, как так вышло … я и не собирался.. не ожидал, — растеряно зачастил он.

Эверт нахмурился, подошел к артефактору сбоку почти вплотную и положил одну ладонь ему на лоб, а другую на затылок. Замер ненадолго, затем снял руки и отошел в сторону.

— Так лучше?

— Да, спасибо. — Теперь Джеймс был похож сам на себя — Что это было?

— Ментальное воздействие. Несильное, но с неплохой эмпатической составляющей. Как раз, чтобы сбить человека с толка. Грубая работа. Кто это вас так?

— Скорее всего сопровождающий моего..хм.. знакомого, — Филлион кисло улыбнулся — Перед вами непроходимый болван, друзья мои.

— А давайте лучше вы расскажите все по порядку, — предложила я, устав теряться в догадках. И демонстративно устроилась в одном из кресел для посетителей, аккуратно расправив складки на юбке.

— Да, конечно, — зацепился Джеймс за предложенную возможность. — Мой знакомый.. не совсем законопослушный человек, из теневого мира. Называет себя мист Грей, это, конечно, не настоящее имя. Он несколько раз обращался ко мне с заказами, весьма интересными с научной точки зрения. Можно сказать, мы на этом и сошлись — необычные задачи, схемы вплетения.. пару раз он сам вливал магию в артефакт, поэтому я точно знаю, что он хороший, крепкий водник.

— Чем он занимается? — полюбопытствовал Эверт.

— Что делает именно он я, конечно, не знаю. Но он из «волков», на руке есть характерная отметка.

— Даже так? — менталист выглядел озадаченным, а Ноэль и вовсе присвистнул. Похоже я одна была не в курсе дела.

— Кто такие «волки»?

— Артель теневого мира, специализация — кражи, заказные убийства. Отличительная особенность — жесткий внутренний кодекс, — пояснил Джеймс. — Например, он запрещает принимать заказы на детей, мучить жертву без необходимости, там много всего.. в том числе «волк» должен держать данное заказчику слово.

— Точно. Белый глаз говорил, что они Главному клятву на крови приносят, — выдал Ноэль, и съежился от направленных на него взглядов — наших с Диксоном, укоризненных, и Филлиона — удивленного.

— Наш маленький друг прав, ходит о них такая слава.. Собственно, поэтому я и решил аккуратно расспросить Грея. Он, разумеется сразу насторожился.

— Настолько, что решил вас «вскрыть», — кивнул Эверт. — И, конечно, защитных артефактов при вас не было.

Джеймс виновато развел руками.

— Артефактор без артефактов, — уже вполне утвердившееся явление. Честно, не подумал, что телохранитель Грея может быть менталистом.

— Что... конкретно... вы... ему.. рассказали? — Очень медленно и чрезвычайно спокойно спросил Диксон. Мы все затаили дыхание.

— Рассказал, что моей знакомой, — быстрый взгляд в мою сторону, — мистресс Джонсон, нужен учитель самых азов магии крови, чтобы снять давнюю клятву, связывающую ее с некоторыми людьми, в том числе и со мной. Он спросил, является ли она магом воды.. и, я боюсь, что рассказал ему о возможностях дара Марты.

В полной тишине раздался тонкий жалобный скрип. Я повернула голову в его сторону: менталист смотрел на миста Филлиона с непрошибаемым спокойствием на лице, а вот руки его так сильно вцепились в подлокотники кресла, что те, как могли, протестовали. У меня самой противный холодок застрял где-то под лопатками, заставляя прикусить изнутри нижнюю губу.

— Знаете, я теперь очень рад, что не знаю ваших настоящих имен.

— Больше вы ничего ему не говорили?

— Нет, мист Грей спросил, правду ли я говорю.. затем подумал немного, и назначил встречу на Янтарной послезавтра вечером. И добавил, что там и договоримся об оплате. «Посмотрим, чем вы можете быть нам полезны».. Так он сказал.

В комнате повисло тяжелое молчание. Призрак витающей над нами опасности прекрасно ощущался всеми нами. Даже Ноэль сидел непривычно тихо, переводя взгляд на всех присутствующих поочередно. Он и не выдержал первым.

— Демона мне в печень, почему нам так не везет. На «волков» нарваться.. — заныл было мальчишка и тут же замолчал, наткнувшись на предупреждающий взгляд Эверта.

— Мы еще ни с кем не договорились, — напомнила я. Джеймс только покачал головой.

— Просто так уйти нам не дадут, — сказал он.

— Другого выхода нет, — Согласился Диксон. — Значит, будем договариваться. Ноэль, Э.. Марта, завтра-послезавтра ни шагу из дома. Джеймс, вам сейчас нужно как следует отдохнуть, откат от ментального воздействия никто не отменял. А нам всем, как никогда, важно иметь свежую голову. Давайте-ка спать, завтра все обсудим.

Молча, мы разбрелись по своим комнатам. Все, кроме нашего рыжика. После таких новостей оставаться в одиночестве ему совершенно не хотелось и он напросился в гости к Диксону. И я немного ему завидовала: стены спальни, казалось, давили, воздуха в комнате мне не хватало, хотя я уже пооткрывала все форточки. И не думать тоже не получалось. Вот стоило ли убегать от семьи и Магконтроля, чтобы попасть в цепкие лапы воров и убийц?

Когда я, наконец, кое-как уснула, то провалилась в до боли знакомый сон.

Длинный стол, предающаяся из рук в руки серебряная чаша, принимающие ее длинные бескровные пальцы. Узкое бледное лицо, черные волосы. Тери. «Делюсь кровью и жизнью. Клянусь не причинять вреда ни действием, ни бездействием» — слова этой клятвы, уже заученной назубок, снова и снова звучат в моей голове. Кровью и жизнь.. Кровью и жизнью.. Тревожно, и хочется плакать, а еще — чтобы это поскорее закончилось. И оно заканчивается, наконец, даруя мне столь необходимую сейчас тишину.

— Он где-то рядом, — первое, что я сказала следующим утром, когда мы с Эвертом и Ноэлем остались одни (Джеймс уехал в мастерскую, пообещав вернуться после обеда). — Я это чувствую.

— Хм. «Не причинять вреда?» — задумался мальчишка. — Тогда все просто. Берем всех ближайших магов смерти (и жизни тоже на всякий случай), ты подходишь к каждому по очереди, даешь им в нос, — он изобразил резкий удар. — Кто на тебя не кинется, тот и есть наш пятый. Ну как тебе?

— Гениально, конечно. Но где-то я уже встречала подобный подход. Мне не понравилось, — я недовольно посмотрела на Диксона.

— Сработало же, — пожал тот плечами. — И тут можно было бы порезвиться, но у нас пока другие задачи.

— Ага, выжить. — брякнул Ноэль. — И ощущение тревоги снова холодом отозвалось внутри.

— Так. А теперь слушайте меня внимательно. — Эверт подошел к нам с рыжиком, растирая ладони, словно смывая с них мыльную пену, — Если что-то пойдет не так, станет совсем паршиво, мы сможем сбежать, у вас есть амулеты, у меня — магия иллюзии, так что шансы неплохие.

— А Джеймс? — спросила я

— Его я смогу вывести.

— Но потом-то его найдут. Они знают, кто он, где он живет. Мы не можем с ним так поступить.

Лицо менталиста дернулось.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Я останусь с ним, но вы должны..

Я на миг закрыла лицо руками и покачала головой.

— Эверт. Если он, и вправду, владеет магией крови, то все это бесполезно. У нас надежда только на две вещи: что мы сумеем договориться по-хорошему и что я удержу этот демонов щит.

Звук зубовного скрежета я услышала вполне отчетливо. На мгновение мне показалось, что Диксон сейчас что-нибудь тут разнесет. Но он взял себя в руки, только в глаза мне смотрел долго и как-то отчаянно.

— Кхе-кхе, — картинно покашлял в кулачок Ноэль и помахал нам рукой. — На всякий случай напоминаю, что я еще тут и никуда не делся.. Все-все, продолжайте, пожалуйста..

Следующие два дня мы только тем и занимались, что тренировали защиту. Исследовали все досконально. В том числе точный радиус его действия. Он, кстати, значительно вырос за последнюю пару недель и составлял теперь чуть меньше ярда. То есть двое мужчин и один подросток спокойно могли под ним разместиться. Оказалось, что нависшая угроза — отличный тренер: схалтурить или полениться и мысли не возникало. А глаза близких мне людей были лучшим стимулом заниматься еще, даже если устала. Карие, теплые, все еще хранящие чувство вины — Джеймса, зеленоватые, живые и слегка настороженные — Ноэля, пронзительно-голубые , сосредоточенные — Эверта.

Чего стоило последнему держать себя в руках эти дни, я могла только догадываться. Но он ни жестом, ни взглядом не позволял себе показать и тени сомнения.

Чем дальше, тем больше росла во мне странная уверенность, что я ни за что не позволю причинить им вред. Обязана не позволить. Кровью и жизнью... Помни, Эмма. Кровью и жизнью ты связана с ними.

Глава 27

Как бы ни хотели мы все оттянуть вечер встречи с «волками», он все-таки настал. И в назначенное время мы отправились в холостяцкую квартиру Джеймса. Оставить дома Ноэля не вышло. В него словно демон вселился. Он ни за что не желал отсиживаться, когда мне грозит опасность.

Расположились мы в кабинете артефактора за столом. Меня усадили в кресло, подложив пару подушек, чтобы смотрелось солиднее (а также, чтобы легче было оттуда выбраться). На столе недалеко от меня стояли две коробки, полные металлической стружки. Ноэль должен был сидеть справа от меня, а двое мужчин — стоять сзади и немного по сторонам от кресла, как охрана. Выглядело это, наверное, весьма странно, зато все попадали под действие моей защиты. Шло время, все нервничали. Раздался громкий стук в дверь. Джеймс пошел открывать, а меня заколотило. Я почувствовала руку на своем плече и голос Эверта над ухом: «Воробышек, спокойно, у тебя все получится. Помни, о чем мы договаривались». Я выдохнула, подняла взгляд на Ноэля и сосредоточилась на защите.

В комнату за Джеймсом вошло трое мужчин. Двое из них, — те, что стояли за спиной своего шефа, являли собой образцы вида «бандит классический, шкафообразный». Рослые, плечистые, бритые почти наголо они производили впечатление сильных, но весьма недалеких людей. Однако, наученная горьким опытом Джеймса, я уже понимала, что как минимум один из них — обученный менталист. И, значит, не факт, что там нет еще и других сюрпризов.

А вот идущий впереди человек отличался от своих спутников кардинально. Невысокий, полноватый, со здоровым румянцем на круглом улыбчивом лице и носом-картошкой, больше всего он напоминал радушного лавочника, но уж никак не преступника, убийцу и мага крови притом. Держался мист Грей совершенно свободно, но при этом вежливо. Войдя, первым делом окинул взглядом кабинет, затем меня и приятным, слегка приглушенным голосом произнес.

— Добрый вечер, господа и дама, — он слегка поклонился и опустился в заботливо подставленное одним из громил кресло. — Так значит, Джеймс, это прелестное дитя и есть та самая знакомая, которую нужно обучить магии крови? — Он посмотрел на артефактора, который не спеша встал рядом с моим креслом.

— Именно так, — подтвердил тот.

— Как тебя зовут, девочка?

— Марта Джонсон, мист Грей, — я все больше и больше концентрировалась за защите, поэтому голос мой звучал чуть отстранено, чему можно было только порадоваться.

— Марта.. Расскажите мне, зачем же столь юной девочке такая нехорошая, такая опасная вещь?

Не успела я и рта раскрыть, как за столом заискрило, и в наших гостей полетели несильные, но эффектные снежные вихри. Я чуть было не вздрогнула от неожиданности, но на мое плечо снова легла рука Эверта, и его шепот «щит, держи щит» не дал мне потерять концентрацию. Я мельком видела, как мист Грей ловко взмахнул рукой — и вихри обернулись водой, стекая на пол неподалеку от кресла нашего гостя и образовав своеобразный водный ручеек, а внутри меня, все так же отстранено, появилось понимание, что кто-то из этой тройки напротив только что применил против нас магию. Осторожно, прощупывая, но применил. Вспомнился Джеймс, приходящий в себя после ментального воздействия, и все мое волнение как ветром сдуло.

— Мист Грей, Марта все вам расскажет, если так нужно, однако прошу впредь вас и ваших подчиненных воздержаться от подобных воздействий. — Вежливо, но непреклонно отчеканил Диксон.

Тот покачал головой в раздумьях с выражением «ну, дела» на лице. И уже более заинтересованно посмотрел на меня. Я же зачерпнула из коробки немного металлических спиралек и раскатывала их по столешнице. Металл приятно холодил пальцы, настраивая на нужный лад.

Отвечая на вопрос «волка», я скользила взглядом по нему и более внимательно по его телохранителям, чувствуя, как проясняются мысли в голове и сомнения шелухой осыпаются, оставляя внутри холодное кристальное спокойствие. Как ни странно, говорить при этом было не так трудно. Наоборот, мозг работал четко, выделяя главное, опуская подробности, и речь моя была особенно лаконичной.

— .. магия крови мне нужна, чтобы снять эту давнюю связь. Ни для чего больше. Схему нужного заклинания может предоставить Джеймс, он разбирается в этом намного лучше меня..

В этот момент я ясно ощутила холодок, идущий со стороны, словно сквозняком под потолком потянуло. И вот сейчас была абсолютно готова. Более того, именно этого я и хотела с того момента, как ощутила прикосновения стали к пальцам. Нечто равнодушное и безжалостное одновременно быстро просчитало: «Грея не трогать, он нам нужен, а вот эти двое.. да, их можно».. «Опасно» — не подходит, неизвестно как они на это отреагируют.. значит..

«Спать, надо спать» — сейчас моя защита сработала, выдавая именно этот ментальный приказ, и телохранители, не сразу, пошатываясь, как два одиноких дубка на ветру, опустились на пол. Я снова ощутила пальцы менталиста на своем плече, но сейчас даже явление всех демонов Бездны не помешало бы мне удержать щит.

— Они просто спят, — сообщила я ошарашено осматривающему своих подчиненных «волку».

— Мист Грей, мы вас просили.. — начал было Эверт, но тот лишь досадливо махнул рукой.

— Считайте, что вам удалось меня заинтересовать, — вкрадчиво начал он. — Давайте поговорим как деловые люди. Снимайте свою защиту, — он в упор смотрел на меня. — Даю вам слово «волка», что сегодня магию к вам применять мы не будем.

— Нет, — Здесь я была категорична. Работа у законника принесла свои плоды. — Извините, мист Грей, но, насколько мне известно, слово «волка» работает только в отношении клиента, коими мы не являемся. Поэтому защита будет снята только после заключения с вами контракта.

Тот одобрительно усмехнулся.

— Тогда к делу. Обучить вас я могу. Это будет даже любопытно.. Если в цене сойдемся, конечно.

— Ваши условия? — снова Диксон. Свою руку с моего плеча он так и не убрал, что, конечно, не укрылось от нашего гостя.

— Деньги меня сейчас не интересуют. А вот способности мистресс Марты.. Мне поручено одно дельце(не слишком для меня типичное, надо сказать), где они могут прийтись очень кстати...

— Мы не будем никого убивать, — сказала как можно более спокойно.

— Как можно.. предложить такое столь молодой воспитанной девушке, — тон миста Грея ясно дал понять, что очень даже можно, если в этом есть его личная необходимость. — Давайте обозначим так: от вас мне нужна будет услуга, связанная с применением ваших интереснейших особенностей. Не вполне законная, это так, но при этом не ставящая целью убийство или причинение вреда здоровью кого бы то ни было... Пока это все, что я могу вам сообщить.

Мы с Эвертом и Джеймсом переглянулись несколько растеряно. Внутренний голос вопил, что соглашаться на что-либо на таких размытых условиях нельзя, но другие вряд ли кто-нибудь нам бы предложил..

— Что, если мы не согласимся? — прервал тишину голос Джеймса.

— Тогда, я боюсь, вам придется искать способ очень быстро покинуть Бретонию, а нам — нового поставщика артефактов, — с печальной улыбкой произнес мист Грей, буравя его колким взглядом.

— Можете ли вы гарантировать, что и нам, и вам не придется делать то же самое после выполнения этой услуги? — Эверт казался спокойным, но рука, лежащая на моем плече, окаменела.

— Молодой человек, — покачал головой «волк», — такие гарантии вам может предоставить только сам Источник. От себя могу только подтвердить, что наша артель после выполнения условий договора не будет специально осложнять вам жизнь. Как и вы не сможете осложнить нашу. В момент заключения договора это условие подтверждается. Кровью.

— Это нас устраивает, — неожиданно ответил за всех Джеймс.

Кажется, он упоминал, что наша клятва первична, остальные, ей противоречащие, не будут иметь силу. Очень надеюсь, что поняла правильно.

— Хорошо, мист Грей, мы согласны на ваши условия. Перейдем к договору?

— С вами приятно иметь дело, юная мистресс, — улыбнулся он, доставая из-за пазухи желтоватый бланк с бордовой мордой волка в нижнем правом углу и автоматическое перо. — Стандартная формулировка вас устроит? Нет? Почему-то я в этом не сомневался.

Обсуждение такой приземленной вещи как договор, сразу поставило беседу на вполне понятные рельсы. К нам подключился Джеймс, по роду деятельности знавший толк в таких вещах. Конечно, тщательно обезопасить себя с подобными мутными условиями было невозможно, но мы старались закрыть хотя бы крупные прорехи. Мист Грей благодушно посмеивался над нашими дополнениями, хотя особенно им не препятствовал.

— Срок исполнения обязательств.. — Огласил Джеймс и взглянул на представителя теневого мира.

— Неделя, — прикинул тот, — хотя.. запишем на всякий случай, две. Не больше, это совершенно точно. Ну что, молодые люди,все, наконец? Тогда, мистресс Марта, мне нужна капелька вашей крови, прошу ручку.

Я вложила в его ладонь свои пальцы подушечками вверх и только губу закусила, когда он кольнул один из них булавкой. Сразу после этого он выдавил из ранки большущую каплю и приложил кровоточащий палец к договору. Быстро повторил все то же сам. Теперь на договоре, аккурат на волчьей морде красовалась большая кровяная клякса.

— Снимите защиту, иначе заклинание не сработает, — приказал он.

Я, кивнув, рассеяла внимание, и меня слегка повело. Если бы не поддержка Эверта, завалилась бы прямо на стол. Мист Грей между тем что-то активно шептал, легко потирая пальцами кляксу, и в какой-то момент мы все увидели, как резко вздулись темные вены у него на висках.. точно как у Рида, когда он колдовал над чашей в моих снах.

— Готово, — наш гость и мой будущий учитель магии крови достал из кармана белоснежный платок и аккуратно промокнул взмокший лоб, а затем ловко спрятал наш договор к себе за пазуху. — А теперь разбудите-ка этих сонь.

Он легонько потыкал в спящих на полу громил носом начищенного до блеска ботинка.

Эверт, убедившись, что без его поддержки я спокойно сижу и никуда не падаю, выскользнул из-за стола и присел рядом с жертвами моей ментальной практики. Пока он их «будил», мист Грей ходил и покрикивал:

— Давайте, давайте, вставайте, остолопы. Развалились тут, как мадамки после трудового дня. А ну, встать, сказал! Ух, демоново отродье..

Совместными усилиями «шкафообразные» скоро стояли на ногах, правда, выглядели несколько помято и глазами хлопали, не совсем понимая, как это их угораздило.

— Итак, мистресс Марта, нам с вами хватит нескольких занятий. Первое проведем... пожалуй, завтра вечером. Может быть, к этому времени появятся и подробности вашего задания. За вами заедут. Всего хорошего, молодые люди.

И гости удалились восвояси, оставив после себя четкое ощущение, что сейчас мы подписались на очень крупные неприятности. Ноэль выполз из-за стола, и я поняла, что все это время он сидел тише мыши, вцепившись одной рукой в подлокотник моего кресла. Меня снова начало колотить. Накатила паника, которую я так старательно гнала от себя все это время. Никуда она не делась, коварно поджидала и сейчас заполучила жертву в свои неласковые объятия. Словно во сне я почувствовала, как на лоб мне легла прохладная ладонь... Кто-то рядом помянул демонов..

— .. посмотри на меня.. воробышек, пожалуйста.. — я подняла глаза на знакомый голос и завороженно уставилась в потемневшие до синевы глаза. Паника понемногу отступала. — Ты молодчина, столько продержаться..

— А как ты этих двух уложила.. ба... ба ..инь..ки! — Ноэль вдруг зашелся приступом смеха.

Он согнулся пополам и хохотал так, что слезы на глаза навернулись. Через минуту Диксон был уже подле него.

— Джеймс, предупреждаю, если сейчас и у тебя сейчас случится истерика, я просто к тебе присоединюсь, — менталист помог мальчишке добраться до кресла, и сам рухнул в стоящее по соседству.

— Обойдусь, пожалуй, — хмыкнул артефактор. — Что же дальше-то будет, интересно...

Вот и мне хотелось бы это знать.

Домой мы вернулись уже за полночь. Успокоившиеся, но жутко вымотанные. Я даже не заметила, как уснула. Похоже, еще до того, как моя голова коснулась подушки.

Следующий день был странным: все усиленно занимались своими делами, делая вид, что все прекрасно. Эверт с Джеймсом ушли в мастерскую (вернулись оба, впрочем, раньше обычного), мы с Ноэлем снова принялись за учебу и тренировки. Правда, долго не продержались — прерываться приходилось очень часто. То я задумывалась о чем-нибудь не том, то рыжику срочно требовалось пояснение по подробностям вчерашней встречи, то он порывался непременно ехать со мной в логово «волков». В конце-концов, пришлось отложить занятия. Мы просто сидели рядышком: я читала свежую прессу, а Ноэль, к моему удивлению, взялся за приключения незабвенного Майкла Мэлтона.

Газеты порадовали меня очередным портретом Лестера с сухим кратким комментарием, а также развернутой статьей мэра Саффорда. В этот раз мист Гриффит долго рассуждал о том, что Орден Магии покушением на заместителя главы Магконтроля неподалеку от нашего города бросил вызов всем службам и чиновникам страны и Саффорда в частности.

При этом нельзя дать проходимцам запугать себя, поэтому городской праздник, посвященный столетию со дня основания «Саффордских быков», все-таки, будет проведен. Однако, меры безопасности придется значительно усилить. Так, на народные гуляния не будут допущены маги с проявленным уровнем силы выше четвертого, а также имеющие при себе опасные для окружающих вещи. Плюс к этому, для обеспечения безопасности населения дополнительно к городским службам будут привлечены специалисты боевого крыла Магконтроля.

Вот не надо было мне читать новости. Мало нам здесь Лестера Кингсли с его расследованием, так еще и боевое крыло в городе ошивается. И это в то время, когда я вот-вот должна буду совершить что-то ужасное. Вряд ли «волкам» я нужна для того, чтобы прочитать лекцию в их научном клубе.

К вечеру обстановка в доме стала совсем мрачной. Мужчины сосредоточено молчали, бросая время от времени на меня настороженные взгляды. В конце-концов мне это надоело.

— Может, хватит? — резковато начала я. — Смотрите так, будто меня на кладбище повезут и закопают там же под кустом. Ничего со мной не сделают, не сегодня во всяком случае.

— Прекрасно, воробышек.. То есть, в твоем представлении, именно так мы и должны себя вести, если тебе грозит опасность? — Эверт отложил какой-то справочник, который листал до этого. — И я, и Джеймс уверены, что мист Грей сдержит свое слово. Он по какой-то причине очень в тебе заинтересован.

Джеймс при этих словах согласно кивнул.

— Другое дело, что нам эта затея тоже не слишком нравится. И я бы с радостью поменялся с тобой местами, будь у меня такая возможность...

— И я, — твердо добавил Ноэль.

— Но и сидеть просто так не хочется.. — тут в мою голову пришла идея, — Давайте, что ли, в карты сыграем? Только не на деньги, а просто так. И без жульничества.

Эверт при этих словах как-то нехорошо хмыкнул, но комментировать ничего не стал. Только осведомился у Джеймса, если ли у него дома колода карт. Карты были, и мы все вчетвером сели играть в «простофилю». И играли ровно до того момента, как к воротам особняка подъехал огромный черный магикар. Из него вышел невысокий человек в строгом костюме, очень вежливо постучал в дверь и сообщил о том, что экипаж для мистресс Джонсон подан.

«Мистресс Джонсон» при этом подскочила с кресла так резво, словно ей туда кнопку подложили.

— Марта, не забудьте про защиту. По крайней мере, пока не останетесь в обществе миста Грея. Он — ваш гарант безопасности там, — сказал тихо Джеймс.

— Если почувствуешь опасность, активируй амулет, — добавил Эверт — Мы тебя найдем.

— Хорошо. — Я попыталась улыбнуться, потрепала Ноэля по волосам и вышла на улицу. Вежливый человек поднял руку к шляпе и чуть заметно поклонился.

— Мистресс Джонсон, прошу, — и приоткрыл сверкающее, зловещее крыло магикара.

Я выдохнула, поставила защиту и только потом аккуратно пристроилась на похрустывающее новенькой кожей сидение. Мой спутник устроился по соседству, бросил водителю «трогай», а затем нажал какой-то хитрый рычаг, и между водителем и нами опустился полог, одновременно закрывая окна темными непроницаемыми шторами. В салоне тут же зажегся магический светильник.

— Прощу прощения, но таковы инструкции, — все так же вежливо сообщил этот совершенно ничем не примечательный внешне человек и замер, уставившись в стену перед собой.

Ехали мы долго, или мне просто так казалось, поворачивали несчетное количество раз и влево, и вправо. Делать было совершенно нечего, мягкий ход магикара убаюкивал, и если бы не необходимость держать щит, я бы точно уснула. Да и так осоловела несколько и была только рада, когда наш экипаж сначала притормозил ненадолго, а чуть позже и вовсе остановился.

Мой сопровождающий сразу оживился, словно и у него самого кто-то включил внутри рычажок. Он приподнял завесу, произнес «Приехали, мистресс», и полог начал подниматься, открывая вид на окружающее пространство.

Прежде чем я хоть как-то смогла осмотреться, дверь магикара открылась, и все тот же приставленный ко мне человек предложил свою руку, чтобы помочь выйти. И хорошо, что я приняла эту помощь. Иначе точно что-нибудь бы не удержала — или щит или возглас удивления. То место, где я оказалось, меньше всего было похоже на логово артели теневого мира. Мне, почему-то, представлялось мрачное строение или вовсе подземелье и катакомбы. Но уж никак не ухоженный цветущий парк с ровными, как стрелы, дорожками, в центре которого возвышался двухэтажный серый особняк.

Окна впечатляющего здания светились уютным приглушенным светом, да и в парке было тихо и уютно, если не обращать внимания на серые тени мелькающие то тут, то там у высокого каменного забора. По дорожкам прогуливались стайками девушки, такие красивые, что дух захватывало. Они кутались в меха, щеголяли драгоценными украшениями, щебетали, заливались мелодичным серебристым смехом.

— Мелли! — окликнул одну из прелестниц мой спутник.

Грациозная брюнетка в серебристом платье на тонких бретелях, сверкающая бриллиантами в колье и прическе, отделилась от своих подруг и подошла к нам, цокая высокими тонкими каблуками.

— Проводи нашу гостью к мисту Грею.

— Как скажешь, Шимми, для тебя все, что угодно,— тягуче улыбнулась красотка и, по-свойски взяв меня под локоток, проворковала: — Пойдем, дорогуша. Надо же, какая милашка. Как только к нам попала?

Так, под ручку, мы и шли под дорожкам парка. Мелли все болтала, пытаясь осторожно вызнать, какое дело у меня к достаточно матерому «волку», я, разумеется, не спешила делиться с ней информацией.

— Ни за что не поверю, что Грей вдруг прельстился такой малышкой, значит, что-то действительно важное, — вдруг заключила красотка и замолчала. Мы как раз поднялись по ступеням особняка и перед нами услужливо распахнули тяжелую входную дверь.

Бах! Меня ослепило яркими огнями и оглушило шумом и гамом, совершенно не слышными снаружи. Здесь было очень оживленно, словно в присутственном месте перед закрытием. Хотя нет, больше похоже на вокзал: кто-то кого-то ждет, происходят быстрые встречи, а затем люди или выходят или расходятся по отдельным коридорам или кабинетам. Вот и мы свернули направо, еще раз направо и оказались перед гладкой деревянной дверью.

— Ну-ка, дорогуша, подними немного руки, надо тебя «простучать», простая формальность, — и Мелли сноровисто прохлопала меня по фигуре сверху вниз.

— Все чисто, — кивнула она, пристально изучая меня взглядом, и мы вошли в совершенно пустой кабинет.

— Садись, — моя сопровождающая изящно махнула рукой в сторону стоящего у стола кресла, сама же присела прямо на краешек стола. И на мгновение мне показалось, что в высоком разрезе шелкового платья, на самом бедре, блеснуло очень тонкое стальное лезвие. Да, девушки тут определенно, интересные.

Ждать пришлось совсем недолго. Дверь открылась, пропуская знакомую со вчерашнего дня тройку — миста Грея и его громил.

— Спасибо, Имельда, можешь идти, — махнул он рукой в сторону выхода.

Мелли улыбнулась и, покачивая бедрами, подошла к Грею, положила ладонь ему на лацкан пиджака и тихо (впрочем, не настолько, чтобы я не услышала) сообщила:

— Спица уже едет. У нее есть новости от Кесаря.

Сейчас мист Грей был совсем не похож на лавочника, скорее на опасного хищника, весь как-то подобрался, глаза сузились. Видимо, красотка сообщила ему что-то важное. Впрочем, он быстро взял себя в руки.

— Не сейчас, потом, — снова замахал он рукой. Мелли хмыкнула и вышла, закрыв за собой дверь.

— Добрый вечер, мистресс Марта, — обратил свой взор на меня «волк». — Как ваши дела?

— Я надеялась узнать об этом у вас, — осторожно начала я.

— Понимаю..понимаю.. Но для начала покажите-ка мне, какими еще видами магии вы владеете.

— Не владею, просто перенаправляю потоки.. И.. мне потребуется ваша помощь.

Дальше мист Грей применял магию воды, а я снова демонстрировала свои умения, как когда-то делала это перед Джеймсом: воздух, огонь, вода, иллюзии, смерть..

— Прекрасно, просто прекрасно. И как же вы освоили совершенно разные оси?

— Частично успела изучить в школе-распределителе, частично помогли знакомые маги. Мне несколько проще это дается, нужно только понять, как настроиться на определенный вид магии. Например, магия воды — это очень холодная, рациональная злость.. Не уверена, что объясняю понятно ,но..

— Нет-нет, думаю, я понял. Очень любопытно, — мист Грей довольно потер ладони друг о друга. Сейчас в его глазах светился неподдельный исследовательский интерес, и этим он живо напомнил мне нашего артефактора.

— Тогда мы начнем с небольшой лекции, — произнес мужчина после некоторых размышлений. — Итак, мистресс, магия крови. Собственно говоря, название это не совсем верно. Это все та же магия воды, но воды, содержащийся в человеческом теле: крови, органах, тканях. Вы удивитесь, в какой степени наш организм пропитан ею.

Магия крови, как и ментальное воздействие, подчиняет. Но есть важное различие. Ментальное воздействие заставляет человека захотеть что-то сделать. Ну или не сделать. Здесь всегда разум и реакции работают заодно. А вот с магией крови.. тут иначе... Она превращает тело человека в обычную марионетку. При это разум его это прекрасно осознает. Это абсолютная, темная и ломающая волю человека власть. Вам придется, Марта, откопать в себе это начало.

— Но мне нужно одно из самых простых заклинаний..

— Не важно, — усмехнулся «Грей». Кровная связь — та же власть.. над людьми и их потомками.

Я призадумалась. Вспомнила Рида. Тоже маг крови, но ему точно была чужда жестокость.

— Как же раньше обучали этой магии, в старых влиятельных родах?

— Отличный вопрос, Марта, — одобрительно кивнул мой вынужденный наставник. Для того, чтобы водная магия у того, кто не обладает врожденной тягой к подобной власти, могла перейти на новый этап, всегда нужна сильная эмоциональная встряска, связанная с .. насилием, пожалуй. Поверьте, на пороки люди весьма изобретательны, и вариантов тут масса: от принуждения к убийствам живых существ до продолжительных издевательств над самим человеком и его близкими. Эффективен любой способ, с помощью которого водник быстро придет к мысли, что лучше быть тираном самому, чем подвергаться подобным мукам.

В памяти снова всплыл Рид, его ненависть к деспоту-отцу, отношение последнего к своей умирающей жене.. Подобных встрясок в жизни младшего Винтера хватило бы и на десятерых.

— И.. какой способ вы выбрали для меня? — спросила как можно спокойнее, сцепив покрепче пальцы, чтобы не дрожали.

— Думаю, пока думаю... — совершенно буднично сообщил маг. И задумчиво вопросил, — А скажите мне, не было ли у вас в прошлом ситуации, когда вы бы подвергались.. ммм.. издевательствам.. или испытывали бы сокрушительное чувство бессилия перед кем-то?

— Не-ет.. хотя, подождите, — перед глазами как наяву встала Тилли, прикованная к алтарю, — Да, у меня есть такое воспоминание.. правда, не мое собственное.

— Вот как? — мист Грей смотрел очень заинтересованно, даже прищурился. — Кровного родственника?

Я кивнула.

— Тогда может сработать. Вот, что, барышня. Сегодня я не буду вас истязать. Дома попробуете как следует настроиться на магию воды и именно в этом — это важно — состоянии вызвать в подробностях то самое воспоминание. Попросите помочь своего знакомого менталиста. Толковый юноша, способный. Если у вас получится пробить свой эмоциональный барьер, то вам повезло. Если не получится — увы, следующая наша встреча будет не столь приятной. Лишней жестокости я не люблю, но здесь по-другому никак, — «волк» картинно развел руками.

— А как я пойму, получилось или нет?

— Поверьте старику, если получится, вы это точно не пропустите, — добродушно усмехнулся мист Грей. — А ваши друзья пусть внимательно на вас смотрят, — он легко постучал указательными пальцами по вискам, — Наша собственная кровь тоже реагирует на этот вид магии. Виски, запястья, сосуды в глазах. Так, дорогая мистресс, считайте, вы только что получили задание на дом. А сейчас я жду ваши вопросы..

— Появились ли какие-то подробности об.. услуге с моей стороны?

— Кое-что, кое-что, — «волку» явно доставляло удовольствие тянуть время. Он прошелся по кабинету, налил воды в бокал из графина и не спеша вернулся к своему креслу.

— Вы следите за новостями? — задал он неожиданный вопрос. — По поводу покушения на замглаву Магконтроля, например..

— Да, я читаю газеты.

— И о празднике в честь столетия нашей команды по хендболу вам тоже известно? — Мист Грей дождался моего кивка и продолжил, — Тогда вы в курсе того, что охрану на этом мероприятии сильно ужесточат. А у меня там есть дельце. Сильных магов, способных его обстряпать, туда не пустят, с нашими ребятами я бы договорился, но с боевым крылом.. не хотелось бы.. И тут вы можете быть мне очень полезны. Вас пропустят спокойно, нескольких слабеньких магов из моих людей тоже, а уже внутри вы сработаете вместе: объедините их магические потоки и выполните задание..

— Какое? — я ждала ответа как приговора.

— А вот об этом в следующий раз. Детали еще оговариваются. И, увы, не от меня зависят. — На последних словах мист Грей досадливо поморщился.

Раздался торопливый стук в дверь и в кабинет вошла Мелли:

— Спица прибыла, — сообщила она. — Веду?

— Веди, — кивнул «волк» — и девчонку забери, — он посмотрел в мою сторону. — Всего хорошего, Марта, до встречи через два дня.

Я поспешно попрощалась и снова попала в обманчиво дружелюбные объятия Имельды.

— Пойдем, дорогуша, — протянула она, и мы двинулись по коридору, через зал, вышли в парк и словно подружки пошли по одной из дорожек. Когда мы уже добрались до ее середины, красотка посмотрела сторону и приглушенно выругалась:

— Вот демонова бабка. Просила же подождать. Так, дорогуша, идешь прямо, никуда не сворачивая, в конце дорожки будет ждать Шимми с магмобилем. Поняла? Все, давай.

Я пошла вперед, краем глаза замечая, как Имельда ловко, словно заправский атлет, перескочила через дорожку и бросилась навстречу вытянутой серой фигуре, закутанной в подобие мантии с глубоким капюшоном.

— Разрешите вас сопроводить к мисту Грею, — образцово-дружелюбно начала она.

— Где тебя носит, я хотела бы знать? — раздался сухой, странно-знакомый голос, — у меня мало времени.

Дальше я слушать не стала, поспешила скорее к моему сопровождающему.

Он, действительно, нашелся в конце дорожки. Вежливо поприветствовал меня кивком и галантно распахнул дверцу уже знакомого мне черного магикара.

Глава 28

Всю обратную дорогу, созерцая плотный темный полог вокруг себя, я пыталась уложить в голове полученную от миста Грея информацию. И, как ни крути, выходило довольно паршиво. Поэтому, когда я, наконец, вошла в гостеприимный дом Джеймса и увидела устремленные на меня взгляды, полные одновременно облегчения и тревоги, первое, что смогла сказать, было: «Похоже, мисты, мы в глубокой демоновой Бездне».

— Это для нас как раз не новость, — естественно, не смолчал Диксон. — Нам бы чуть больше подробностей о ее ммм...габаритах.

Говоря это, он сноровисто разгребал бардак, который мужчины устроили на диване и креслах, — подушки, одеяла. Кажется, они так все вместе и сидели внизу все это время. А Ноэль еще и спал.

— Присаживайся и излагай.

Я пустилась в рассказ, пытаясь не упустить не одной детали, начиная с того момента, как оказалась у миста Грея в кабинете.

— Я его убью! — сжимая кулаки заявил Ноэль, когда я закончила, — Пусть только попробует хоть что-то тебе сделать!

— Тогда мы точно оттуда не выйдем, — я ласково взлохматила рыжеватые волосы мальчишки. — Не переживай, мы с Эве.. Эриком сами попробуем выполнить «домашнее задание». И, спорим, оно намного неприятнее, чем твоя математика.

— Да ,Воробышек, шпион из тебя, действительно, посредственный, — покачал головой менталист.

— Да ладно, я давно в курсе, что вас зовут иначе, — Джеймс усмехнулся и тут же посерьезнел. –Но Марта права, новости крайне невеселые. Был шанс, что Грей ограничит свое задание не очень ответственной кражей, но, похоже, его, и правда, припекло...

–А давайте будем паниковать, когда все узнаем? — предложила я.

Удивительно, как растянулось время. Сейчас следующая поезда в волчье логово казалась мне безмерно далекой. Внезапно накатила усталость, оставляя после себя отупляющее равнодушие. Голова казалась совершенно чужой, веки тяжелыми. Я едва подавила зевок.

–Давайте. И паниковать, и, может даже, буянить, но уже завтра. Сейчас кому-то пора спать. Пойдем, воробышек?

— Да, да, — закивала я, закрыв глаза, — конечно, пойдем. Сейчас... только посижу тут немного.. самую чуточку.. и пойдем.. угу.. мм

Сквозь сон я чувствовала, как меня, посмеиваясь, подхватывают на руки, и крепко вцепилась в свою теплую уютную переноску. А когда очутилась в показавшейся неожиданно холодной кровати, протестующе захныкала.

— Спи, чудо, — донеслось издалека, и меня окутало теплое мягкое одеяло.

Утро нового дня принесло ощущение некоторой неловкости. И от того, что уснула в гостиной при всех, и от того, что спала, как упала, в платье. А когда я вспомнила, чем придется сегодня заниматься, желание выползать из-под одеяла и вовсе пропало. Я малодушно провалялась в тепле и неге еще некоторое время. Пока в памяти не всплыл мист Грей, невозмутимо перечисляющий возможные методы моего обучения, и я быстренько пошла приводить себя в порядок.

Спустившись вниз, я обнаружила на столе свой завтрак, заботливо накрытый прозрачной крышкой с термоартефактом. Экономку и помощниц по хозяйству я не нашла. Зато в саду быстро отыскался Ноэль, раздобывший мяч для хендбола и упражняющийся в его подкидывании. Мальчишка мне обрадовался, увязался хвостиком и, пока я завтракала, докладывал мне обо всем, что сам знал.

Джеймс на несколько ближайших дней отпустил мистресс Хоксли и помощниц, только кухарка будет приходить по утрам и готовить еду на день. Сам хозяин дома с менталистом вместе отбыли в мастерскую, но должны вернуться еще до обеда. Меня они будить запретили строго-настрого, зато выдали Ноэлю дополнительную порцию пирога со взбитыми сливками. Дальше шел рассказ, о том, как меня вчера укладывали спать, но его я слушать не пожелала, мне и так было неловко. Зато с удовольствием скоротала время до возвращения Эверта перекидываясь мячом с рыжиком.

В саду стояла такая солнечная, летняя уже погода, что совершенно не хотелось думать о плохом. Почему, когда все хорошо, не замечаешь, таких простых, но важных вещей: дуновения теплого ветерка на щеке, приятной прохлады шелкового платья, красоты природы вокруг; не испытываешь радости от того, что просто двигаешься, живешь , дышишь. Сейчас я остро ощущала этот восторг бытия. Вдруг подумалось,что времени у меня, возможно, не так уж и много. Спокойно подумалось, отстранено.

Запыхавшиеся и раскрасневшиеся от беготни, мы радостными возгласами встретили вошедшего в сад менталиста. Ноэль, не долго думая, кинул ему мяч.

— Как у вас весело! — тот ловко принял подачу. — К празднику готовитесь?

Настроение сразу же поползло вниз. Ни с чем хорошим грядущее празднество не ассоциировалось. Я тряхнула растрепавшейся гривкой. Время для игр закончилось. Пришло время для серьезной работы.

Мы расположились прямо в гостиной. Меня устроили на диване, и я возлежала на подушках, словно спящая принцесса из сказки. Эверт придвинул к дивану кресло и обосновался в нем. Ноэль, наоборот, выбрал кресло подальше (чтобы и не мешать, и видно было) и забрался в него с ногами.

— Так, воробышек. Помочь тебе вызвать нужное воспоминание я могу, это не трудно. Сложность в том, что я не сумею сделать это, пока ты настроена на какую-либо магию. Это все равно, что ты щит свой поставишь: к тебе не пробьюсь, а вместо этого сам получу водный привет, ну или ледяной, как мне повезет. Поэтому придется действовать в обратном порядке: я погружаю тебя в воспоминание, а ты уже изнутри настраиваешься на нужную ось. Это сложнее. Но попытаться стоит. Скажи, когда будешь готова, хорошо? — Диксон говорил и одновременно не спеша закатывал рукава светло-голубой рубашки, и его спокойствие передавалось мне.

Я полежала немного, выравнивая дыхание и вспоминая ощущения, которые нужны мне были, чтобы «включить» дар воды.

— Да, готова, — сказала, наконец, не открывая глаз.

На виски легким касанием легли ладони менталиста, даря разгоряченной коже приятную прохладу, и разверзлась моя личная Бездна.

Чужиевоспоминания ошеломили своей яркостью и четкостью. Я снова была Тилли. Я приходила в себя в темноте на огромном жертвенном столе. Я чувствовала, как впиваются в запястья цепи, как ломит спину от стылого холода камня. Это я, скованная ужасом, снова глядела в глаза человеку, в котором не осталось ничего человеческого. И ненавидела.. Бездна, как же я его ненавидела! Как пыталась выбраться из пут страшного заклинания — и не могла. Где-то за этими страданиями мелькнула мысль, что я должна что-то сделать.. но что.. я не могла вспомнить. И лишь когда потоки энергий хлынули в меня и отразились сильнейшим магическим выбросом, пришло осознание: магия.. я должна была настроиться на магию воды.. Но было поздно.

Я медленно пришла в себя, открыла глаза и резко села, обхватив себя руками. Меня трясло, по щекам стекали не сдерживаем ничем слезы. Эверт что-то мне говорил, поглаживая по спине, должно быть успокаивал, слов я не могла разобрать. Бледный Ноэль смотрел на меня такими встревоженными глазами, что я сразу спросила, кричала ли я. Мальчишка только кивнул. Звуки вернулись, голова перестала кружиться. Я посмотрела на менталиста.

— Еще раз.

— Ты уверена? Выглядело это, мягко говоря, страшно.

— Да, уверена. — Я старательно вытерла мокрые глаза и щеки и снова улеглась на диван, восстанавливая дыхание.

В этот раз было ни капли не легче. Я помнила, что должна сохранять холодную голову, обуздав внутри запал ярости. Но чувства Тилли раздирали душу напополам. Напрасно я думала, что смогу привыкнуть к происходящему. Ничего не получалось. Очнулась я еще более взвинченная, чем до этого.

— Все, воробышек, делаем перерыв. Тебя снова трясет, — Диксон уже где-то раздобыл стопку кипенно-белых платочков и теперь, словно сиделка при больном, вытирал мне мокрые щеки, придерживая одной рукой за плечо. Джеймс, который, оказывается, тоже был здесь, и успел принести мне воды, смотрел при этом с таким сочувствием, что я попыталась ему улыбнуться. Но, судя по странному выражению его лица, сделала это зря. Рыжик же на правах ребенка просто примостился со мной рядышком и уткнулся носом в бок.

— Не понимаю, почему не получается, — произнесла, поглаживая рыжую макушку. — Такие сильные эмоции, никак не выходит их успокоить...

Меня почти насильно, чуть не с ложечки, накормили обедом. Затем мы все вместе прогулялись по саду и даже потешили Ноэля тем, что бросали ему мяч по очереди. А когда вернулись, предприняли еще одну попытку.

Она оказалась самой мучительной из всех. Мало того, что все эмоции обострились до предела, словно с каждым разом мои нервы все больше и больше оголялись, так еще все мои попытки отстраниться и взирать на все с холодной головой привели к ужасающему эффекту: временами мне казалось, что это я вычерчиваю мелом на полу магсхему, что это мое чудовищное сознание породило весь этот план, что это я наслаждаюсь тем, как послушные мое магии люди становятся безвольными куклами.. И вместе с этим всем я беззвучно кричала от ненависти к чему-то большему, чем отдельно взятый властолюбивый садист. Зато под конец, когда из моих рук хлестали потоки магии смерти, на долю мгновения мне показалось, что еще чуть-чуть, и мне удастся пробудить в себе то темное начало, которое я ощущала внутри.

В себя я приходила долго, перед глазами все расплывалось, звуки и лица слились в сплошной цветовой шум. И только одна мысль билась внутри: «надо продолжать.. почти.. еще чуть-чуть».

— Еще раз, — прохрипела сухим голосом.

— С ума сошла? Ты себя угробишь, — в голосе Эверта я расслышала раскаты грома.

— Еще! Раз! Пожалуйста, — я решительно сжала пальцы в кулаки..

— Ладно.. раз ты так настаиваешь, — несколько смягчился он, снова положил мне ладони на виски и, тяжело вздохнув, произнес: — Спи, осленок упрямый. Я, знаешь ли, тоже не железный.

И ласковое забытье приняло меня в свои объятия прежде, чем я смогла выразить протест по данному вопросу.

Просыпаться утром в своей постели прямо в платье, да еще и засыпая при этом в гостиной, похоже, становилось для меня уже привычным делом. Во всяком случае, в отличие от утра вчерашнего, неловкости я сегодня не ощущала. А вот определенное недовольство — да. События вчерашнего дня медленно, но верно всплывали в моей голове.

— Ну, Диксон, демонов тебе под одеяло! Спать он, значит, меня отправил как... как ребенка какого-то..

Запала негодования хватило на то, чтобы быстро принять душ, переменить наряд, причесаться и скорее спуститься вниз в поисках будущей жертвы моего справедливого возмездия. Правда, обнаружив менталиста в столовой с целой охапкой газет и журналов, жажда мщения моя поутихла. Эверт, хоть и сидел в свежей рубашке, вид имел довольно усталый. А если судить по темным теням, залегшим вокруг глаз, то спать ему сегодня вряд ли пришлось. Месть свершилась без меня.

— Доброе утро. Выспалась? — он отложил газету.

— Твоими стараниями, — усмехнулась, — а вот ты, похоже, не очень.

— Да, пытались с Джеймсом придумать кое-что. Он, правда, сейчас в лавке, но, можешь мне поверить, выглядит не лучше.

Ноэль отыскался в саду, и я после завтрака снова составила ему компанию в игре в мяч. За наши эксперименты мы принялись чуть позже, дождавшись, пока уйдет мэм Стич, кухарка Джеймса.

— Так что вы придумали? — спросила я, ложась на диван в гостиной.

— Что-то, — уклончиво ответил Диксон. — Давай только попробуем еще раз, если не получится, тогда расскажу.

— Надо же, как все таинственно, — удивилась я, но прикрыла глаза и начала готовиться к еще одному возвращению в далекое прошлое.

Сегодня оно далось мне несколько проще. Возможно, на оголенных нервах за ночь наросла небольшая мозоль, а может,сказалось то, что я хорошенько выспалась, но взращивать в себе ощущение холодной ярости, не смотря на рвущееся напополам сердце, у меня начало получаться. По крайней мере, мне так казалось. Но видно, не достаточно для того, чтобы, как выразился мист Грей, «пробить барьер». Во всяком случае я ничего необычного я не ощутила. Все ту же ненависть и острое отчаяние Тилли. Меня уже выкинуло из воспоминаний, и я начинала понемногу осознавать себя, как вдруг что-то пошло не так. Я снова увидела перед собой мерзкое лицо Винтера. Он смотрел на меня мертвыми бездушными глазами, губы его кривились в презрительной усмешке.

— Хотела, чтобы я сдох? — издевательски спросил он. — Не раньше, чем я отправлю на тот свет твоих дружков. Хотя нет.. зачем мне марать руки? Это сделаешь ты сама. Будешь такой послушной куколкой и, может быть, я разрешу тебе оставить по пряди их волос на память. Разумеется, после того, как ты перережешь им глотки..

Я слушала все это, и темная сокрушительная волна медленно поднималась внутри плащеносной змеей, готовившейся к броску. Даже пожелай я ее остановить, не смогла бы. Но я и не собиралась. С безжалостным предвкушением я смотрела прямо в глаза садисту и точно знала, что могу стереть его в порошок, и что рука моя сейчас не дрогнет. И в тот момент, когда с чувством глубокого удовлетворения я отпускала эту тягучую страшную силу, где-то на краю сознания раздался шум, словно что-то падает или кто-то куда-то прыгает.. и мальчишеский голос кричит «Ложись, сейчас как бахнет». Ноэль?

Меня рывком выдернуло обратно. Я села, не понимающе оглядываясь по сторонам. Кресло Эверта валялось на полу, сам менталист обнаружился там же. Бледный как смерть, он со значительным усилием приподнялся на локтях, и кое-как сел, оперевшись спиной на сидение дивана.

— Кажется, сработало, — скорее выдохнул, чем произнес он.

Ноэль выполз откуда-то из-под стола.

— Еще как сработало! — возвестил он. — Ты бы себя видела.. Мы думали, нам всем каюк.

Я все еще ничего не понимала.

— Рассказывайте, — потребовала, — что вы тут натворили?

— Они с Джеймсом всю ночь в библиотеке торчали, — сразу сдал своих мальчишка.

— Искали изображения Уильяма Винтера, — приглушенно пустился в объяснения Диксон. — Чтобы сделать качественную портретную иллюзию их нужно несколько, с разных ракурсов.. По счастью, архивы у семьи Филлион могут посоперничать с государственными.

— Так это была иллюзия? — ахнула я.

Эверт кивнул.

— Плюс небольшое ментальное воздействие.. для твоего уже возбужденного сознания этого хватило, чтобы достроить всю картинку. А вот дальше началось самое интересное.. — он снова сделал над собой усилие, и сел на диван рядом со мной. — Ты закричала «Энченцио сангрия!», у тебя потемнели вены на висках и руках, а нас с Ноэлем сильно скрутило.

— Да! Словно вот тут, внутри, веревку привязали, — рыжик указал себе на грудь, — и со всей дури жилы тянут.

— Повезло, что ты вовремя очнулась. Если бы дело дошло до выброса..

— Выброса? Я же не могу пользоваться магией без стороннего воздействия.

— Как оказалось, на магию крови это не распространяется.

Я закусила губу и растерла виски пальцами, пытаясь ухватить за хвост ускользающую мысль.. “Энченцио сангрия» — это заклинание, которое использовал Винтер.. а вот.. что-то еще ..

— Грей говорил, что на магию крови отзывается и наша собственная кровь, — сказала я наконец..

— А если ты связана с нами кровной клятвой..

— Кровью и жизнью, — прошептала я. — Значит ли это, что и ваша кровь должна отзываться на мое заклинание?

И другая мысль, еще более пугающая возникла следом.

— И что я способна применять магию крови без воздействия только потому, что тяну силу для этого из ..вас? Бездна и все ее демоны, я действительно, могла вас убить.. — пришлось снова обхватить себя руками, чтобы унять сильную дрожь.

Все-таки, одно дело быть любопытным магическим феноменом, а другое — представлять реальную опасность для близких.

— Ну-ка, хватит себя изводить. Ты упустила самое главное: мы все еще живы — это раз, и ты уже точно сможешь совладать с магией крови — это два. А, значит, скоро мы разорвем эту демонову связь— это три. Лучше скажи, как себя чувствует новорожденный маг крови? Ощущаешь повышенную жажду власти, хочешь завоевать весь мир и теплый плед в придачу ? — Осведомился Диксон, скручивая небольшой клетчатый плед валиком и подкладывая его себе под спину.

— Плед можешь оставить себе, — милостиво разрешила я. — А чувствую я себя, как обычно, пожалуй. Но.. подождите.. Джеймс. Мы забыли о Джеймсе. Надеюсь, с ним все в порядке.

В этом мы убедились довольно скоро. Артефактор вернулся домой и выглядел вполне живым, хотя и усталым без меры. И бессонная ночь сказалась, и моя невольная выходка.

Ничего удивительного, что всю оставшуюся часть дня дом Джеймса больше напоминал отделение лазарета для активно выздоравливающих больных. Мы отсыпались, ели, читали и снова спали.

Газеты хорошим новостями не баловали. В основном, все обсуждали грядущее празднество, и до хрипоты спорили, нужен ли он вообще, и не было ли лучше совсем его отменить, чем устанавливать такие спорные меры безопасности. Особенно недовольны были маги с достаточно сильным уровнем дара, которые долгое время готовились к товарищеским матчам и торжеству, а теперь лишены были возможности туда попасть.

Сны мне почти не снились. За исключением воспоминаний Тилли. Сколько раз я засыпала, столько раз видела Тери и слышала его часть клятвы. И так уже привыкла к этому сну, что даже внимания на него не обращала.

К вечеру следующего дня, когда за мной снова прислали магикар, мы уже почти пришли в норму, только небольшая слабость легким отголоском напоминала о моем вчерашнем «пробитии барьера».

В этот раз я уже почти не волновалась. Садясь в экипаж рядом со своим молчаливым спутником, я так же, как он, рассеяно смотрела перед собой, позволив мыслям стечь, куда им вздумается. Защиту поставить, однако, не забыла.

Сегодня к кабинету миста Грея меня провожала другая девушка, кажется, ее звали Берта . Красивая юная блондинка с огромными голубыми глазами. Она не стала хватать меня за руку, просто пошла вперед, покачивая плавными бедрами. Мне показалось, девушка заметно нервничала и, когда мы вошли в само здание, вела себя не очень уверенно. Обыскать меня она не забыла, но сделала это так небрежно, что пожелай я пронести с собой оружие, вполне могла бы это сделать.

— Так, кажется, сюда, — нервно облизнула губы Берта и, даже не постучав, распахнула одну из дверей в конце коридора. И тут же отскочила, испуганно ойкнув, и закрыв ее обратно. Мгновения, когда дверь была открыта, хватило моему взгляду, чтобы выцепить в глубине кабинета фигуру самого Грея и сидящую напротив него даму в уже знакомом сером балахоне. Сейчас капюшон его был опущен и открывал взгляду скрученные в строгий пучок волосы и сухое желчное лицо вполоборота.

Из кабинета вышел один из охранников Грея и что-то спросил у испуганной девушки. Та лепетала, оправдываясь, я же пыталась сохранять совершенно невозмутимый вид. Что было не так-то просто. Грымза. Это точно была Грымза. И это ее голос в прошлый раз показался мне таким знакомым.

«Шкаф» между тем, скрылся в кабинете, и Берта, затравленно оглянувшись на меня, бросилась к другому кабинету, через одну дверь от предыдущего, сделав мне знак следовать за ней.

— Прошу простить меня, — зачастила она, когда мы оказались вдвоем в пустом помещении. — Я только вчера сюда приехала.. и до сих пор немного путаюсь. Разглядев на моем лице сочувствие, она принялась причитать.

— Мист Грей меня прибьет. Я так его боюсь..

Чем ее утешить, я не знала, в моем представлении не таков бы матерый «волк», чтобы спустить чужую оплошность. Да и мысли мои все время возвращались к Грымзе.. Я напрягла память, вспоминая имя магсестры, обследующей нас в школе мэм Шульц... Глостер. Мистресс Эдна Глостер, кажется, так ее звали. Что она здесь делает?

«Спица уже едет. У нее есть новости от Кесаря», — вспомнился бархатный голос Имельды. Знать бы еще, что это за Кесарь такой.

Мои размышления прервал стук в дверь. Один из громил показался на пороге. Берта встрепенулась и, вцепившись мне в руку холодными пальцами, потянула за собой в тот кабинет, где сидел в раздумьях мист Грей, уже в одиночестве.

— Проходите, Марта, — ровно произнес он. И начеркал что-то на клочке лежащей перед ним бумаги. — Вот, отнесешь это в лабораторию и принесешь обе клетки сюда, — Он протянул записку Берте, и у той уголки губ поползли вниз. — Что еще такое?

— Я бо.. боюсь крыс, — начала было она. Но одного жесткого взгляда «волка» хватило, чтобы девушка замолчала и бросилась исполнять распоряжение.

— Как ваши дела? — любезно осведомился мист Грей.

— Кажется, получилось, — осторожно кивнула я. О том, что я чуть не отправила к Источнику своих друзей, говорить, разумеется, не стала.

Грей с интересом посмотрел на меня, покачал головой в раздумьях и, наконец, произнес.

— Тогда перейдем к структуре заклинания.

Дальше он снова объяснял, а я ловила каждое слово. Как правильно соединять кровь. Какие слова произносить («нексус сангрия»), в какой момент вливать силу, как отследить результат. К тому времени, как я повторила всю последовательность действий несколько раз подряд, в кабинет, постучавшись, вошла Берта, неся в вытянутых руках две клетки с белыми лабораторными крысами. Хорошенькое личико было перекошено гримасой отвращения.

— Ставь на стол и становись рядом, — приказал Грей. Я внимательно рассматривала зверьков. В клетке справа сидела одна большая крыса. В клетке слева — несколько особей размером поменьше.

— Мать и ее потомство, — объяснил «волк». Если мы накладываем кровное заклятие на один объект, то оно автоматически работает и на всех его потомках, это понятно?

Я кивнула.

Грей аккуратно открыл первую клетку и достал оттуда крысиную матушку. Положил перед собой лист плотной бумаги. Легким движением пальцев создал из воздуха сверкающее ледяное лезвие и без лишних раздумий отсек зверюшке хвост. Собрал несколько капель крысиной крови, и посадил бедного зверька обратно в клетку.

— Твоя очередь — поднял он взгляд на Берту. — Руку — та медленно протянула «волку» дрожащие пальцы. Новое движение — в руке мага блеснула игла, и на лист бумаги закапала уже человеческая кровь.

— Марта, накладывай заклинание. — Велел он мне.

Я с ужасом смотрела на «волка», но взяла себя в руки, соединила две капли крови, прошептала нужные слова и попыталась снова настроиться на темную жуткую волну, так испугавшую меня вчера. Она охотно откликнулась, словно только и ждала того, что к ней обратятся.

Грей одобрительно кивнул, подхватил лист.. и сам что-то зашептал, накладывая на мое заклинание еще одно. Берта стояла не жива, не мертва.

— Заклинание подчинения, — изволил, наконец, произнести Грей. — Ну что, крысиная королева, будешь сидеть в лаборатории, пока ума не наберешься. Твои подопечные с радостью выполнят любой твой каприз. Свободна! — Он махнул рукой.

И девушку вместе с клетками как ветром сдуло. — Чрезмерную жестокость я не люблю, — в который раз произнес маг. — Но глупость должна быть наказана. Итак, Марта. Поздравляю, заклятие вы освоили. В следующий раз закрепим, но основное уже в ваших руках. Поэтому перейдем к следующей части. В прошлый раз вы просили у меня подробностей задания, которое вам поручено. Я готов вам их предоставить, — он не спеша извлек из деревянного ларца тряпицу и принялся, к некоторому моему удивлению, полировать и без того гладкие, блестящие круглые ногти.

— Вы вместе с тремя моими людьми проходите в центр, где будут проводиться гулянья. На главной площади установлен большой помост — временная сцена, а позади нее на некотором отдалении — павильон-склад, где хранятся подручные механизмы и материалы. Вот его-то и нужно будет эффектно поднять на воздух.

— Там могут быть люди.

Мист Грей покачал головой.

— В это время основное действо уже начнется, и павильон будет закрыт. На всякий случай Имельда — она пойдет с вами — предварительно отправит туда проверяющих.

Это должно было меня успокоить, но совершенно не сработало. Мне даже глаза не надо было закрывать, чтобы представить, что начнется в плотной толпе на празднике, если рядом прогремит взрыв огненной магии. Паника, давка, жертвы.. Кажется, мне не удалось удержать лицо, потому что мист Грей нехорошо сузил глаза и слегка дернул уголком рта.

— Да, Марта, мне тоже все это не слишком нравится.

— Зачем же тогда вы на это идете? — спросила и напряглась, ожидая жесткой отповеди. Но, «вожак» волков был настроен на философский лад. Иначе чем объяснить то, что ответ я получила?

— Старый долг. Очень старый и, слава Источнику, последний. И я весьма заинтересован в том, чтобы все прошло как можно более гладко.

Мист Грей не спеша поднялся, подошел к окну, полюбовался видами, и лишь затем повернулся лицом ко мне.

— В том числе поэтому мне придется слегка изменить наш с вами план встреч. Мои ребята отвезут вас к дому миста Филлиона, и у вас будет час, чтобы собрать все, что нужно на пару дней отсутствия, а также чтобы попросить ваших друзей не делать глупостей, — вот теперь за спокойным взглядом Грея ясно виделась закаленная сталь. — Наблюдение с них никто снимать не будет, и при малейшей попытке вмешаться... в общем, в ваших интересах их от этого отговорить. Вы поняли меня, Марта?

— Поняла, — пришлось изо всех сил прикусить изнутри нижнюю губы, чтобы сохранить хотя бы видимость спокойствия. Такого я не ожидала. Мне казалось, что я села на демонову карусель, которая вконец ошалев, неслась все быстрей и быстрей, так что пол уходит из-под ног.

— Прекрасно, — «волк» смотрел пристально, испытующе. — Оставшиеся до празднества пару дней вы проведете здесь, тренируясь вместе с остальными исполнителями. Так что я с вами не прощаюсь. Где Имельда? — он повернулся к одному из громил.

Тот сейчас же выскользнул из кабинета.

— Она старшая из вашей четверки, — пояснял тем временем Грей. — Будете слушать ее прилежней, чем меня самого, начиная с этого момента. Вопросы?

— Полагаю, они появятся позже, — я все еще пыталась справиться с предательским ощущением нереальности происходящего.

— Что ж.. Марта, вы мне кажетесь довольно разумной девушкой. Надеюсь, повода для разочарования вы мне не предоставите.

Я только кивнула деревянным болванчиком.

Мелли вошла в кабинет легким шагом под аккомпанемент звонкого цоканья высоких каблучков. Сегодня она была в бордовом наряде, расшитом мерцающими пайетками, больше подходящем для певички в роскошной ресторации, нежели для помощницы главы преступной организации.

— Проводи Марту, пусть соберет вещи. Потом она сразу поступает под твое начало.

— Ясно, — брюнетка снова томным движением стряхнула несуществующую пылинку с лацкана миста Грея и перевела цепкий взгляд на меня. — Пойдем, дорогуша. Карета уже подана.

— Выглядишь подавленной, — отметила она, когда мы шли через парк под ручку, словно две закадычные подружки.

— Не ожидала, что все будет так быстро, — отпираться смысла я не видела.

— Времени на подготовку останется больше, — пожала плечами Имельда. — Это, поверь мне, важно. Хотя, если ты так хороша, как о тебе отзывается Грей, то проблем у нас не должно возникнуть.

Пока я садилась в хорошо знакомый черный магикар, Мелли перебросилась парой слов с моим сопровождающим и вновь наклонилась ко мне.

— До скорой встречи, дорогуша. Я пока приготовлю тебе комнату и все необходимое.

Черная дверь захлопнулась, отрезая меня от внешнего мира, чему я сейчас была вполне рада. Голова лихорадочно соображала, обдумывая все произошедшее и составляя план на ближайшее будущее. «Будущее». Я усмехнулась: размер моего будущего сжался до одного часа. Дальше я пока не заглядывала. Присутствие Шимми в салоне меня нисколько не отвлекало. Честно говоря, я его даже не замечала, настолько была занята своими мыслями. Лишь через некоторое время, спохватившись, вспомнила о защите, и удивилась, заметив, что она на своем положенном месте. Кажется, этот навык я довела до автоматизма. Ну хоть что-то.

Глава 29

Когда магикар остановился перед особняком Джеймса, и Шимми услужливо распахнул передо мной дверь («у вас час на сборы, мистресс Джонсон»), я уже была готова: «карусель» остановилась, оставив меня на выходе с довольно четким планом действий.

Мужчины снова ждали меня в гостиной.

— У меня всего час, даже меньше, потом я должна вернуться к «волкам», — начала я торопливо с главного, пока они не накинулись на меня с расспросами, — и пробуду там два дня, до самого праздника.

— Не пустим! — Ноэль встревоженно кинулся ко мне, оглядываясь на Джеймса и Эверта в ожидании поддержки. Те хмуро смотрели на меня, ожидая продолжения.

Прижав к себе мальчишку, я говорила: о том, что смогла самостоятельно сделать привязку, используя магию крови, о планах Грея взорвать с моей помощью павильон, о том, что это не его инициатива, но выполнять порученное он будет на совесть и наблюдение за домом снимать не планирует, скорее наоборот.

— Эверт, — смотреть в глаза менталисту было сложно, столько тщательно сдерживаемых эмоций плескалось в их потемневшей глубине, — если предположить, что ты в толпе, и происходит взрыв, скольких человек ты сможешь утихомирить, используя магию, чтобы они не впали в панику?

— Человека четыре-пять, если речь идет о первичной, самой сильной волне. Для толпы — это капля в море, — он говорил четко, быстро, не позволяя себе ни на что отвлекаться. — Но я не слишком силен в классической менталистике, да и потом для подобной работы лучше подходят эмпаты, им проще влиять на большие группы.

— А я, при условии, что на меня будут воздействовать сразу несколько магов?

— Смотря, какой силы.. от двадцати до пятидесяти, если говорить о ментальной магии.. и в несколько раз больше, если удастся использовать эмпатический дар.. Но и этого не достаточно.

— А нам не пора делать отсюда ноги? — подал голос Ноэль.

— Меньше, чем за час мы вряд ли сумеем далеко скрыться, — произнес Джеймс. — К тому же я не могу бросить здесь все. Грей в курсе, кто на меня работает, и где они живут. Не хочу, чтобы из-за меня у них были проблемы.

–Да, бежать сейчас — не выход, — произнесла я так мягко, как только могла, поглаживая мальчишку по рыжим вихрам. — Я отправлюсь к Грею и попробую уговорить его использовать мой ментальный дар сразу после взрыва, чтобы хоть как-то утихомирить толпу.. правда, не знаю, насколько он в этом заинтересован.

— Подождите, — Джеймс поднял ладони, привлекая к себе внимание. — Не хочу показаться паникером, но, может, стоит обратиться в Магконтроль? Все же дело это может закончиться очень скверно.

— Может — кивнула я.. — Но, Джеймс, у меня есть очень большие сомнения по поводу Магконтроля.

И я, вздохнув, рассказала о Грымзе.

— Так что, видите, Магконтроль тоже может быть по уши завязан в этом деле. Знать бы еще, кто такой Кесарь.. он, как я понимаю,и есть главный заказчик диверсии.

Джеймс с Эвертом переглянулись.

— Тогда дело обстоит еще хуже, — произнес, наконец, артефактор. — Кесарем за глаза называют полулегендарного главу Ордена Магии. Существует ли этот человек на самом деле, никто толком не знает. Возможно, это целая группа лиц, объединенная общим псевдонимом.

— Вот же демонова кочерыжка! Только Ордена нам не хватало, — я прикусила губу, стараясь не скатиться в отчаянье. — От них точно ничего хорошего ждать не стоит. Покушения, запугивание.. уж они, вряд ли, будут заинтересованы в том, чтобы никто не пострадал.

Неприятный холодок пробежал вдоль позвоночника, заставив поежиться.

— Не говоря о том, что с самим павильоном может быть что-то не в порядке..

— За этим я прослежу, — руки Эверта мягко легли мне на плечи. — Слышишь? Павильон я проверю, и найду тебя..

— Мы найдем, — вклинился между нами Ноэль.

— Нет! — одновременно накинулись мы на сорванца.

Тот набычился и поджал губы.

Я, спохватившись, поискала глазами часы. Времени оставалось совсем немного. Поэтому пришлось, отлепив от себя рыжика, подняться в свою комнату и собрать сумку: смена белья на два-три дня, запасной комплект одежды, кое-какая косметика, что еще мне может пригодиться? Подумав, добавила ко всему вышеперечисленному приметный зеленый шарф и, чуть помедлив, сунула в карман платья коробку с так и не врученным Эверту галстуком.

— Ну вот, пожалуй, и все, — с неловкой улыбкой произнесла, спускаясь по лестнице. — Спасибо за гостеприимство и уроки, Джеймс.

Несколько неуклюже обняла остолбеневшего артефактора и похлопала по плечу как любимого старшего брата. Затем повернулась к Ноэлю

— Веди себя хорошо, договорились? Слушай старших, — я снова потрепала рыжие волосы мальчишки, который смотрел исподлобья, упрямо стиснув зубы и остановилась перед менталистом..

— Я так и не знаю, когда твой день появления на свет, но хочу, чтобы это было у тебя, — я протянула ему коробочку..

— Не смей.. даже не думай об этом. — Эверт слегка покачал головой, сверля меня тяжелым взглядом, и вдруг подошел совсем близко, взяв мое лицо в ладони, словно отгородив на миг от всего остального мира. — Отдашь, когда вернешься, да, воробышек? Ты меня слышишь?

— Да, — вот сейчас я улыбалась совершенно искренне.

— Вот и славно, — большие пальцы Диксона ласково погладили мои щеки, а в следующее мгновение теплые руки очень аккуратно соскользнули с моего лица, и менталист сделал шаг назад, слегка увеличив расстояние между нами. — Будь осторожна, не геройствуй. Я буду рядом.

Я вышла на улицу еще до того, как Шимми успел постучать в дверь, и уловила в его глазах тень одобрения. Страшно не было. То ли на сегодня я уже отпереживала и отбоялась свое, то ли привыкла жить, словно зверюшка: раз прямо сейчас опасность мне не угрожает, можно о ней не думать. Только устала я сильно. Поэтому, пока сидела в магикаре, больше думала о том, как бы здесь не уснуть, нежели о чем-то другом.

Встречала меня снова Имельда. «О, вот и ты, дорогуша, я уже заждалась», — и она, по обыкновению своему, ловко подцепила меня за локоть и повела через парк не к главному входу, а к неприметной серой дверце с торца здания. Попетляв по бесконечным лестницам и коридорам этого крыла, она остановилась около одной из множества совершенно одинаковых дверей без каких-либо опознавательных знаков, вытащила из маленькой, почти игрушечной, сумочки, висевшей на поясе, ключ, открыла замок и сделала приглашающий жест:

— Вот твоя комната. Располагайся, отдыхай, здесь есть все необходимое.

Она щелкнула выключателем, и я смогла осмотреться. Небольшая комната в серо-голубых тонах, похожая на номер в гостинице средней руки. Окна ее выходили на маленький внутренний дворик.

— До обеда никуда не выходишь, — продолжала между тем Мелли. — Считай, что ты пока под домашним арестом. Завтрак тебе принесут сюда, если что еще нужно, говори сейчас.

— Свежие газеты, если можно, — отозвалась я, ставя сумку на обитый бархатом пуф.

Брютенка хмыкнула:

— Можно, — и сделала пометку в совсем уже крошечном блокноте. — Я закрою тебя снаружи на ключ. И если хочешь моего совета — выспись хорошенько. С нашей работенкой это никогда не повредит.

Именно так я и поступила: быстро разобрала нехитрые свои вещи, приготовилась ко сну, и укрывшись одеялом, поймала себя на единственной мысли: «Как же я хочу спать». По счастью этой ночью мне не приснилось ни единого сна.

Проснулась я от от звука щелчка. И не успела спросонок понять, где я, собственно, нахожусь, как дверь открылась, и в комнату вошла, энергично толкая перед собой сервировочный столик, похожая на подростка девушка.

— Доброе утро, мистресс Марта, — до отвращения бодрым голосом начала она. — Меня зовут Лили, я ваша горничная. Привезла вам завтрак и утренние газеты.

И не обращая на меня особого внимания, она принялась быстро, без единого лишнего движения выставлять тарелки и пухлую стопку печатных изданий на единственный в комнате стол.

— Чуть позже я заберу посуду и провожу вас к Имельде. Приятного аппетита!

Я еще сидела на кровати, хлопая глазами, а Лили уже вновь пересекла комнату и, закрыв за собой дверь, провернула в замочной скважине ключ. Щелк!

Разумеется, после такого пробуждения разлеживаться в кровати никакого желания не возникало. Я быстро привела себя в порядок, оделась и приступила к еде, простой но сытной и довольно вкусной. А покончив с трапезой, принялась за просмотр прессы и внутренне порадовалась, что уже позавтракала, ибо аппетит такие новости мне отбили бы напрочь.

Страницы изданий пестрили заметками о небольших — пока небольших — конфликтах между магически одаренными и простыми людьми: в тавернах, на улице, в конторах и общественных заведениях. Сильно пострадавших, как отмечалось, не было, но общее количество таких стычек наводило на нерадостные мысли. Эксперты всех родов и мастей отмечали, что в обществе зреет напряженность и если, не приведи Источник, найдется весомый повод, может то напряженность эта может вылиться во что-то ужасное.

Повод.. Похоже, весомый повод я должна организовать своими же руками..

Еще одна мысль, донимавшая меня со вчерашнего вечера, была связана с Лестером Кингсли. Его очередной сухой комментарий о расследовании всколыхнул целый ворох подозрений: не может ли он быть связан с Орденом? По всему выходило, что вполне себе может. Сам организовал покушение на миста Флетчера — сам расследует, весьма удобно. И такая заинтересованность во мне тогда совершенно неудивительна — уж очень я удобный инструмент для всякого рода махинаций. А учитывая вскрывшееся родство с Матильдой ... И Грымза вполне может на него работать.

Чем дальше я над этим думала, тем более правдоподобной мне казалась такая версия, и тем неприятнее становилось от мысли, насколько я могла ошибаться в этом человеке... защищать его еще пыталась. Я горько усмехнулась и попыталась думать о чем-то другом. В конце концов все это только мои домыслы.

Лили вернулась, когда я почти закончила читать интервью с восходящей звездой синематографа, блеснувшей в новой картине маститого режиссера. Все так же, не стучась, она открыла ключом дверь, улыбнулась, обнаружив, что завтрак съеден, и очень вежливо, но энергично произнесла:

— Мистресс Марта, Имельда просила вас позвать.

В этот момент я поняла, кого она мне напоминает — Шимми: такая же расторопная, вежливая, умеющая, когда надо, быть незаметной.

Мы вышли в коридор, и Лили повела меня по весьма затейливому маршруту: коридоры чередовались с лестницами, те, в свою очередь, сменялись новыми коридорами. Мы то поднимались вверх, то спускались вниз (причем спуски становились все длиннее и длиннее, не оставляя сомнений, что мы идем уже по подземному этажу). Наконец, горничная остановилась у большой двустворчатой двери, открыла ее для меня, пропустила внутрь, сама же осталась снаружи.

По ту сторону двери обнаружился огромный зал, все стены и даже пол которого были выложены темно-серым камнем. Вдоль одной из стен я заметила вереницу стульев, привлекающих взгляд ярко-алой обивкой. Именно здесь, в обществе нескольких незнакомых мне людей, расположилась Мелли, облаченная сегодня в просторное шелковое платье с поясом на манер восточных халатов.

— Вот и наша звездочка! — ободряюще замахала она рукой. — Подойди-ка сюда, дорогуша, представлю тебя остальным.

Я приблизилась к ним, с настороженным любопытством разглядывая столь разношерстную компанию.

— Это Марта, у нее важная роль в деле, — начала Имельда. — А вот этот обходительный красавчик — Дон.

Я посмотрела на молодого хлыщеватого шатена со столь липкой медовой улыбкой, что зубы сводило.

— Только не вздумай в него влюбляться, он тот еще поганец.

— Мелли, — с укором промурлыкал отрекомендованный, — неужели ты думаешь, что я способен обидеть такую славную девочку?

— Не сомневаюсь в этом, — фыркнула та, — поэтому предупреждаю первый и последний раз: распустишь руки — получишь перо в печень. Ясно?

— Фу, как грубо, — манерно наморщил нос шатен.

— Зато доходчиво, — вскинула черные брови Имельда. И повернулась к мирно сидящей рядом с Доном старушке-божьему одуванчику с аккуратными седыми кудельками и совсем уж старомодным пенсне : — А это наша драгоценная мистресс Смит.

— Можешь называть меня Бабулей, милочка, — она растянула в улыбке тонкие сухие губы, но взгляд, брошенный на меня поверх голубоватых стекол, был столь колюч, что я, пожалуй, скорей бы предпочла иметь дело с «обходительным красавчиком», нежели с ней.

Последним, пока не представленным мне участником нашей диверсионной бригады, являлся невзрачный мужчина неопределенного возраста в слегка помятом бежевом костюме. Ему легко можно было дать и лет тридцать, и все пятьдесят. Этот персонаж представился мне самостоятельно.

— Бобби Холст, к вашим услугам, мистресс Марта, — он отвесил мне сдержанный поклон и неожиданно подмигнул.

— Бобби — настоящий мастер перевоплощений, лучший в своем роде, — Имельда дружески похлопала мужчину по плечу, — Покажи-ка что-нибудь девочке..

Тот хмыкнул, поскреб затылок, а затем выпрямился, небрежным элегантным жестом провел рукой по волосам, сверкнул открытой белозубой улыбкой — и вот уже передо мной сидит обходительный светский лев и глубоким голосом, совершенно не похожим на тот, которым представлялся Бобби произносит: «Разумеется, дорогая Имельда, разумеется. Добро пожаловать в нашу теплую компанию, милое дитя». И разница между этим импозантным мужчиной и Холстом такая, что, если бы не видела своими глазами, ни за что не поверила бы, что это тот же самый человек.

Изумление в моих глазах оказалось лучшей всякой похвалы, Бобби тут же вернулся в свое исходное состояние и довольно хохотнул, легонько хлопнув себя ладонью по колену.

— Ну, хорошенького понемножку. Давайте займемся тем, ради чего мы здесь, собственно, и собрались, — Имельда достала из кармана платья сложенный в несколько раз лист бумаги, расправила и предъявила нам. — Это схема главной площади..

Площадь я видела неоднократно. Вся она была похожа на огромную полукруглую краюху хлеба, плотно примыкающую к длинному высокому старинному зданию, в котором с одного крыла располагалась мэрия, а с другого — главный городской музей.

— Вот на этом месте расположена главная сцена. А вот, чуть позади — наш объект — павильон-склад. С трех сторон, полукругом собирается толпа гуляющих. С площади есть четыре выхода — две улицы с широкой ее части, и две сзади, по бокам от здания мэрии. На вход работать будут только две первые. Вот эта зона — Мелли обвела пальцем всю область от дворца до сцены, включая и «объект» — будет оцеплена боевиками. В самом здании и за сценой их тоже нагонят прилично. Вторая линия оцепления будет стоять поясом посередине толпы. Этот демонов Кингсли знает, что делает..

Я вздрогнула.

— Кингсли?

— Да, охрану мероприятия обеспечивает этот столичный тип из Магконтроля... Так вот, главный вывод из всего сказанного: подобраться к самому павильону впятером мы не сможем, поэтому проходим на площадь в общей толпе, и собираемся здесь — холеный пальчик ткнул в ближайшую от объекта точку в секторе для зрителей. — Народа здесь будет меньше, сцена здесь просматривается только сбоку..

— И стоять придется прямо под носом боевиков.. — недовольно продолжил Дон.

— Да, это жирный минус, — как ни в чем не бывало продолжила Имельда, — своих людей у нас там нет. Зато есть схема расстановки боевиков на нужном участке и кое-что интересное о них. Один, например, особо падок на пышных блондинок, а у другого старая больная мать, которую он очень любит.. Поэтому справимся.. девочки помогут.

Холст и Бабуля при этих словах понятливо кивнули, шатен усмехнулся, но возражать не стал.

— Итак, наш выход ближе к вечеру, когда на сцене слово будет предоставлено жене мэра, мэм Гриффит. Она толкает речь, произносит в конце заключающие духоподъемные фразы, и по моему знаку мы замыкаем свою силу на Марте и та поджигает павильон.

Имельда поднялась со своего места и подошла ко мне.

— Вот этот момент мы сейчас и отработаем. Мне самой до желтых демонов интересно, как это будет выглядеть. Грей говорит, ты вытянешь, но лучше убедиться в этом собственным глазами, так, дорогуша? Павильон будет от тебя в семидесяти ярдах. Значит, если считать отсюда.. Ну-ка, мальчики, берите каждый по стулу и идите за мной..

Не оглядываясь, Мелли небольшими шагами, по два на ярд, принялась отмерять расстояние.. Бобби и Дон, подхватив стулья, двинулись за ней. Мистресс Смит поерзывала на стуле, нет-нет да бросая в мою сторону умеренно любопытные взгляды, но завязывать беседу не спешила, чему я была только рада.

Наконец, расстояние было отмерено, стулья расставлены друг напротив друга на расстоянии, равном ширине нашего «объекта». Имельда отошла чуть в сторону и придирчиво оглядела свою работу.

— Бабуля, начнем с тебя, чтобы потом было с чем сравнить, — громко возвестила наша старшая, — ну-ка, жахни, как следует..

Старушка достаточно проворно для своих лет поднялась на ноги, размяла пальцы и недовольно проворчала: «Совсем бабушку не жалеют», а затем неожиданно резким, отточенным жестом метнула вдаль огненный заряд. Тот пролетел примерно половину пути и рассыпался искрами.

— Тут уровень седьмой нужен, не меньше, — цокнула языком мистресс Смит. И уже не скрывая интереса уставилась на меня.

— Вот сейчас и будем пытаться его получить, — снова подала голос Мелли. Мальчики, подойдите-ка к Бабуле. Марта, выйди немного вперед. Скажи, когда будешь готова. По моей команде вы трое одновременно направляете свою силу прямо на нее. Все понятно?

— Прибьем же девчонку, — нахмурился Холст.

— Не должны, Грей с ней лично занимался, — покачала головой Имельда. — Ну а если что не так пойдет, так лучше здесь, чем на площади. Марта, я жду твоего сигнала о готовности.

Я кивнула и постаралась настроиться на магию огня. Ярость.. Оказывается, этого добра во мне плескалось достаточно, нужно было только позвать : воспоминания о мерзком Винтере, злость на всю эту ситуацию, в которую мы так неосторожно вляпались, подозрения, которые начал вызывать Лестер — вся эта мешанина эмоций оказалась сейчас как нельзя более кстати.

— Готова, — кивнула я. И дождавшись отмашки от Имельды, не мудрствуя лукаво сделала привычное вскидывающее движение кистями:

— Игнис!

Поток чистой огненной силы хлынул через все семьдесят с гаком ярдов, снося один из стульев.

Кто-то присвистнул над ухом, скорее всего Дон, но проверять мне не хотелось.

— Отлично! — Имельда одобрительно посмотрела на меня.

— А вот над точностью надо бы еще поработать, — снова заворчала Бабуля. — Ну-ка, милочка, смотри.. Ладони держи ровнее, пальцы чуть сильнее, целься на выдохе и смотри, концентрируясь, только в ту точку, куда направляешь поток..

И началась самая настоящая боевая практика. Опять и опять, снова и снова. Бабуля оказалась на редкость толковым наставником и под конец занятия энергия из моих пальцев выходила куда более тонким плотным лучом, и целиться я стала лучше. Из-за необходимости концентрироваться времени на сторонние мысли совершенно не было, и я даже смогла получить определенное удовольствие от тренировки. Которое растворилось как сахар в отваре, стоило только вспомнить, что на самом деле означают расставленные по сторонам стулья, и ради чего мы здесь собрались.

— Хватит на сегодня, — заявила наконец Имельда, когда мы уже начали выдыхаться. — Завтра еще повторим, но выглядит пока все неплохо. Марта молодец.

Пропустив похвалу мимо ушей, я первым делом поставила заново защиту, и лишь потом повернулась, разглядывая своих сообщников. Холст промакивал взмокший лоб платком. Воздушник, что и не удивительно. С Бабулей понятно. А вот Дон, поправляющий сейчас запонки на своих манжетах, оказался эмпатом. Слабым, но очень сомневаюсь, что обученным. И Мелли. Пару раз она присоединялась в тренировках к нашей компании, и я успела заметить темный луч силы, слетающий с ее ладоней — магию смерти. Вот уж, действительно, смертельно опасная женщина.

— Если есть вопросы, задавайте, — милостиво разрешила нам Имельда.

— У меня есть парочка, — кивнула я. — Первый вот в чем: после того, как мы выполним задание, можем мы так же вместе ..попробовать успокоить людей.. чтобы не пошла паника..

Острый предупреждающий взгляд морталистки оборвал мою речь. Остальные насторожились и следили за нами очень внимательно. «Убийственная» красотка подошла ко мне почтивплотную, подхватила под локоток и пристально смотря в глаза ответила:

— Нет, дорогуша, мы этого делать не будем. Во-первых, это абсолютно не наше дело, а во-вторых что? — она вопросительно посмотрела на ловящую каждое ее слово троицу.

— Под шумок уходить легче, — доверительно произнес Бобби, снова мне подмигивая.

— Вот именно. Еще вопросы?

— Вот как раз про «уходить», — я попыталась не показать, насколько расстроена предыдущим отказом, — Как будем это делать?

Мужчины и Бабуля странно переглянулись друг с другом. Имельда же, кивнув, снова развернула передо мной план площади.

— Уходить будем врассыпную, действуя по ситуации. Ближайший выход к нам вот здесь, около дворца.. не так далеко. Если в Магконтроле работают не полные кретины, то его быстренько откроют. Поэтому смешиваемся с толпой, и быстро оттуда выбираемся. Если переживаешь, держись ко мне поближе.

Я кивнула, сделав вид, что полностью удовлетворена таким объяснением, вопросов у меня нет, и я совершенно не слышала, как мистресс Смит шепнула кому-то из мужчин про «обычную зубочистку» и тут же боязливо понизила голос. Я вежливо попрощалась со всей их компанией, не слишком заботясь о том, что они будут говорить за моей спиной. И обратно в свою комнату следовала за Лили со странным отрешенным спокойствием. И обед, который она привезла, съела весь до крошки, даже не чувствуя вкуса. И лишь когда за горничной, увозившей грязную посуду закрылась дверь и послышался знакомый щелчок от проворачиваемого в замочной скважине ключа, я позволила себе минуту слабости.

Если в чем у меня появилась сегодня уверенность, так это в том, что полагаться на всю эту группу товарищей мне никак нельзя. Уж кто-кто, а они совершенно не заинтересованы в том, чтобы со мной все было в порядке. Я невесело усмехнулась. В конце-концов, зубочистки тем и хороши, что их используют один раз, а затем выбрасывают без сожаления. Конечно, у меня есть неплохой козырь в рукаве — я погладила пальцами артефакт с личиной Марты — но и он ничего не гарантирует.

«Думай, Эмма, думай, соображай», — подначивала я себя.

А чтобы соображалось лучше, начала вспоминать упражнения. Те самые, которым обучали меня Джеймс и Эверт. Конечно, магию я без посторонней помощи применять не могла, но для того, чтобы ловить нужное «кристальное» состояние ума, ее и не требовалось. И это сработало. Скоро я смогла смотреть на всю эту ситуацию спокойно, словно со стороны. Я обдумывала различные варианты, откладывая одни и категорично отвергая другие. Вариант собственной гибели рассмотрела одним из первых. И признала его не столь уж плохим. По крайней мере Эверт, Ноэль и Джеймс хотя бы на время будут свободны от этой демоновой клятвы. Страха при этом я совершенно не испытала. Я вообще будто разучилась бояться. То есть я, конечно, знала, что мне должно быть сейчас страшно, но — и только.

Даже когда в комнату, на этот раз для разнообразия, постучавшись, вошла Лили и сообщила, что меня хочет видеть мист Грей, я только плечами пожала и вышла за ней в коридор. Да и с самим верховным «волком» общалась на редкость спокойно. Хотя от моих глаз не укрылось несколько раздраженное его состояние. Нет, он не психовал, и разговаривал со мной вежливо. Но видно было, что его тревожит что-то, ко мне не относящееся.

Грей заставил меня повторить вчерашний урок. Сегодня в качестве испытуемого выступал щуплый мужичок, заключающий с волками контракт. И задача моя была прежней — сделать связку двух видов крови. С задачей я справилась, заклинание не забыла, порядок действий тоже. Грей остался доволен, завершил привязку и быстро выпроводил мужичка за порог.

— На этом я считаю свою часть договора полностью выполненной, Марта, — заявил «волк». — Теперь дело за тобой. Имельда тобой пока довольна. Если хочешь что-то спросить, давай..

Вопросов к Грею у меня не было. Только одно уточнение.

— Мист Грей, вчера вы говорили, что помимо меня в нашей группе будет трое человек. Но их четверо. Что-то изменилось?

По тому, как мужчина раздраженно дернул щекой, я поняла, что нечаянно попала ему на больную мозоль.

— Случилось. Вчера ночью снова просел в Бездну уровень Источника. И просел сильно. На кой демона, спрашивается, мы кормим целый штат так называемых исследователей, если они не способны составить ни одного приличного прогноза.

— И что теперь? — спросила я несколько оторопело, понимая, что мы с Эвертом упустили огромный, просто жирнющий штрих к изучению мной магии крови. Если появление магии крови и человека, способного объединять магические потоки по отдельности спровоцировали снижение уровня общей магии, то уж соединение этих двух условий в одном обрушит его еще больше. Вопрос в том, чем это нам грозит.

— Мне бы тоже хотелось это знать.. — мист Грей пригладил усы и побарабанил пальцами по поверхности стола. — Пока основные игроки на этой доске замерли и прощупывают друг друга. Но для тебя это означает лишь то, что моих людей с тобой пойдет на одного больше.

На этом мне дали понять, что разговор наш окончен. Когда я выходила из кабинета, Грей провожал меня задумчивым взглядом, и так ясно в нем читались размышления о том, что со мной делать, что стало не по себе. Пытаться угадать, между какими вариантами он выбирает, смысла я не видела: любой из них меня вряд ли устроит. Я и не пыталась. Я сейчас вообще делала и думала только то, что имеет смысл.

Хорошо есть, достаточно спать, тренироваться, читать газеты — все это имело смысл и выполнялось мной безукоризненно. Бояться, тревожиться смысла не имело, и я отмела это как ненужное. Еще пару дней назад эта новая Эмма, бесстрастная и почти бесстрашная, пугала бы меня не меньше прощального взгляда Грея. Сейчас же я была ей благодарна. Без нее я бы с ума сошла от беспокойства и переживаний. В таком режиме прошло два дня.

Глава 30

Наступил тот самый день. И утро его ничем не отличалось от пары предыдущих. Из газет я знала, что утром и днем на стадионе Саффорда будут проходить товарищеские матчи, а во второй половине дня, когда народ уже разомнется и развеселится, начнется торжественная и концертная часть. Но здесь, в «логове» никакого праздника, конечно, не чувствовалось.

После обеда пришла Лили, передала от Имельды привет и приказ собираться. Сборы были недолги. Я одела самое простое и удобное платье, проверенные туфли на маленьком каблучке, тщательно расчесала волосы и повязала поверх них ярко-зеленый шелковый шарф, в карман же с внутренней стороны прицепила булавку. Вот и все приготовления. В таком вот виде я и прошествовала за горничной сначала через всю цепочку коридоров и лестниц, затем через парк и остановилась на площадке перед потрепанным жизнью магикаром.

Имельда и Дон уже были здесь. И если шатен особо не изменился, только костюм сменил, то Мелли.. Если бы не знала, что это она, могла бы пройти мимо и не узнать. В хлопковом светлом платье, без грамма косметики на лице и своих фирменных каблуков, она похожа была на молодую девушку из правильной, но не слишком богатой семьи. Только цепкий взгляд выдавал в ней несколько хищный нрав.

— Вот и ты, дорогуша! — наша «атаманша» придирчиво меня оглядела и едва заметно кивнула. — Как настрой?

— Боевой, — обозначила я улыбку.

Дон хохотнул и передернул плечами, поправляя пиджак.

— Ну что, сегодня у меня целых две подружки! — как-то чересчур весело заявил он.

— Да, ты у нас фартовый малый, — Имельда похлопала ладонью по его груди и тут же скомандовала: — садитесь в магикар. Пора!

Ехали мы снова какими-то хитрыми кружными путями и с пологом на окнах. Через некоторое время полог опустили, и я прильнула к окну. Мы проезжали окраины Саффорд, и даже здесь чувствовалось всеобщее приподнятое настроение. То тут, то там попадался народ, одетый в желто-красную (цвета «Саффордских быков») спортивную форму, звучала музыка, ресторации выставляли стулья и столики прямо на улицы и угощали спортсменов прохладительными напитками.

Чем ближе мы подъезжали к центру, тем сильнее чувствовалась атмосфера праздника. Украшенные улицы, нарядные жители, танцы, смех, детвора с перемазанными липкими сладкими угощениями мордашками..

— Хорошо охранка работает, — сказал вдруг Дон, слегка тыча меня локтем под ребра, — смотри, как лихо парня в оборот взяли.

Я посмотрела внимательно туда, куда он указал, и заметила, как двое совершенно ничем не приметных мужчин похлопали по плечам третьего и пошли с ним к переулку. Со стороны это выглядело как неожиданная встреча с другом .

— Да, их тут битком, — кивнула серьезно Мелли, разглядывая улицы.

Высадились мы на относительно тихой улочке ближе к центру. Дон сразу приобнял нас обеих за талии.

— Ну что, цыпочки мои, пойдем прошвырнемся?

Имельда глупенько захихикала, уткнувшись носом в плечо нашего кавалера.

— Марта, ну же , не будь букой, улыбайся, — зашептал мне этот самый кавалер на ухо. — А то кажется, что я тебя силком тащу.

Пришлось нацепить на лицо восторженно-радостное выражение. Сложно было только первое время, потом маска намертво прилипла, и к площади мы явились эдакой развеселой воркующей троицей.

Народу на улице, ведущей к главному на сегодня месту действий было столько, что не протолкнуться. Образовался затор. Вход на площадь ограничили и по одному проверяли каждого входящего. Мы пристроились в эту огромную очередь и медленно, вместе со всеми побрели к пункту охраны. Дон отвешивал пошленькие шуточки, народ вокруг хихикал, мы с Мелли хлопали глазками и улыбались. Все это ужасно утомляло.

Сама процедура осмотра заняла всего несколько мгновений. Маг в черной форме боевого крыла окинул меня взглядом, приложил ладонь ко лбу, прислушался к себе, кивнул и бросил «проходите», смотря уже на следующего человека. Рядом то тут, то там вспыхивали скандалы. Кого-то не пропускали из-за слишком высокого уровня дара, у кого-то пытались изъять перочинный нож или зачем-то прихваченную с собой хлопушку. Скандалистов быстро отводили в сторону для разбирательства.

Концерт уже шел вовсю. На сцене под музыку танцевали юные дарования, изображая бойких спортивных бычков.

— Не зевай, лапа а то потеряешься, — Дон снова прицепился ко мне, выглядывая в толпе Имельду. — А то уведет меня какая-нибудь краля..

— .. упокой, Источник, ее душу, — буркнула я.

Дон ухмыльнулся и принялся с интересом меня разглядывать.

— А вот и ваша кошечка! — Имельда подкралась к эмпату сзади и повисла у того на шее, заодно тихонько прошептав «двигаемся к месту действия».

Продвигались мы довольно бодро. Дон, надо отдать ему должное, довольно бережно вел нас за собой, прокладывая путь через толпу. То ли народу было так много, то ли площадь оказалась больше, чем мне помнилось, но мне показалось, что мы шли целую вечность. Когда же, наконец, добрались, наш кавалер во всеуслышание возвестил:

— Давайте-ка тут остановимся, и давки такой нет, и видно все вполне неплохо.

Ага. Неплохо. Вот, павильон, например, видно просто прекрасно, а большего нам и не надо. Сам наш объект представлял собой огромную палатку, собранную из красных и желтых щитов. И на мгновение мне захотелось уже поскорее с ним разделаться. Ничего так не выматывает, как бесконечное ожидание. Подавив в себе подобные настроения, я принялась осматриваться. Стояли мы, понятное дело, в первых рядах, прямо перед импровизированным ограждением в виде невысокого металлического забора, установленного полукругом. Перед ограждением траурной черной цепочкой растянулись боевики на расстоянии четырех футов друг от друга. Вот между двумя такими молодцами я и должна буду «бахнуть». Чуть дальше, недалеко от одного из охранников, шумно радовались две блондинки-хохотушки, так щедро одаренные природой, что я сразу заподозрила в них тех самых неведомых «девочек», которые должны были нам помочь. И девочки вполне себе справлялись: бедный охранник чуть не окосел, пытаясь одновременно следить и за порядком, и за белокурыми прелестницами.

Кстати, о белокурых прелестницах.. Бабули и Холста я пока нигде не заметила. И демоны с ними, пусть бы вовсе не пришли. Эверта я тоже нигде не заметила, хотя смотрела вокруг так пристально, что Дон легонько толкнул меня плечом:

— Кого это ты там так выглядываешь, мышка, тебе что, меня недостаточно?

Пришлось срочно хихикать, жеманничать, заодно уверяя, что его мне вполне достаточно, можно бы даже и поменьше.

На сцену тем временем вышел местный женский хор и так мощно грянул любимую многими народную песню, что публика пошла в пляс. Звук, усиленный магией воздуха, заполнял все пространство площади. Пару раз я замечала, как Имельда, словно случайно, отходила в сторону и обменивалась парой слов с каким-то незнакомым типом. После этого она кивала головой словно в такт музыке и возвращалась к нам с Доном.

Когда хор затянул третью или четвертую песню, к нам протиснулись Бобби Холст и мистресс Смит. Бабуля нарядилась в желто-красные цвета «быков» и рьяно раздвигала толпу, орудуя сумочкой. Бобби в этот раз выглядел побитым жизнью и выпивкой жалким мужичонкой, которого пожилая матушка притащила с собой в качестве сопровождения. Он постоянно извинялся, втягивал голову в плечи и отыгрывал свою роль просто блестяще.

Я пританцовывала для вида (и заодно чтобы скинуть излишнее нервное напряжение) и все скользила взглядом по лицам в толпе в надежде отыскать одного голубоглазого менталиста). И когда уже начала всерьез волноваться, почувствовала, как кто-то влетел в меня сзади с размаху

— Звиняйте, дамочка, мильпардон, — раздался за плечом такой знакомый голос. Я резко развернулась, чтобы увидеть перед собой крепкого мужчину в коричневом костюме рабочего, с пухлыми, как у малыша, щеками и рыжеватыми усами. От него явственно разило дешевой выпивкой. И только глаза эти я бы узнала из тысячи..

— Эй, ты, баран, смотри, куда прешь, — бросился на мою защиту Дон.

— Дык это, я ж без умысла.. демоны попутали, — забормотал Эверт, — Звиняйте еще раз, — и он с виду неуклюже, а на деле достаточно осторожно, потрепал меня по плечу.

— Знаем мы этих демонов, — послышалось из толпы.. — в бутылках живут, так ими и разит на всю округу.

— Так того... праздник же, — поскреб в затылке «трудяга» и, к ужасу моему, направился прямо к стоящим в оцеплении боевикам.

— Слышь, служивые.. не пропустите? Опаздываю малехо, пока все это обходить.. Пропуск у меня туточки, вы не думайте, — он достал из-за пазухи бумагу с радужными разводами магической печати, — и карточка моя тут, все честь честью..

— К начальству вон туда подойди, — один из боевиков глянул мельком на протянутую бумагу, — может, и пропустит.

— Ага, понял, премного благодарен, — Эверт, мазнув по мне взглядом на прощание, начал пробираться в указанную сторону, я же молилась Источнику и всем демонам попеременно, чтобы у него все получилось.

Одергивая себя, чтобы не пялиться так уж неприкрыто ему вослед, я снова принялась пританцовывать. На сцену вышел оркестр с зажигательными модными мелодиями, потом коллектив танцорок-акробаток, и тут даже я засмотрелась на яркие, головокружительные номера. Ровно до того момента, как не заметила в толпе, совсем рядом с Холстом подозрительно знакомую черноглазую девчонку. А не с ней ли мы ходили воровать амулет с личиной, тот самый, что сейчас у нее, как пить дать, на шее болтается? С ней, демонов мне в печень. И зовут ее Ноэль. Словно подтверждая указанный факт, этот негодник мне еще и подмигнул. Что он вообще тут делает? Зачем Диксон его сюда притащил? Меня стало ощутимо потряхивать. Хоть бы Эверт скорее вернулся.. Но его не было.

На сцену поднимались фокусники и циркачи, актеры местного театра разыгрывали веселые сценки, пели оперные дивы.. А он все так и не появлялся.

— А сейчас, дорогие наши зрители, торжественный момент. Поприветствуем супругу нашего уважаемого мэра, неповторимую мэм Элеонору Гриффит! — раздалось со сцены, и сердце подпрыгнуло и забилось где-то в горле.

Наша группа диверсантов не сговариваясь, подобралась поближе ко мне, я же словно зачарованная, смотрела, как на сцену выходит приятная мэм средних лет в красном платье, и одновременно нашаривала в кармане булавку. Боли от укола я даже не почувствовала, только сжала палец покрепче, и незаметно растирая капельку крови по серебряному медальону усиленно думала: «Эверт Диксон, где бы демоны тебя не носили, пусть несут сюда, ты обещал быть рядом, так исполняй клятву, чтоб тебя..».

Мэм Гриффит тем временем говорила о том, что речь должен был произносить ее муж, но он как законопослушный гражданин не стал нарушать установленные ради безопасности правила, о том, какая большая честь для нее поздравлять всех жителей города с этим важным для них всех праздником, и о том, что в такое непростое время важно не бояться, сплотиться и так далее.. Трое магов-воздушников, стоящих рядом, помогали усиливать ее негромкий, но уверенный голос.

Что-то дернуло меня посмотреть немного в сторону, чуть левее злосчастного павильона, и я вздрогнула. По широкой дуге, странно петляя, несся со всех ног искомый менталист так, словно за ним и в самом деле гнались демоны. А через долю мгновения стало ясно, что, и вправду, гнались.. только не демоны, а охрана. Диксон что-то выкрикивал, делал какие-то знаки, но звук до меня не долетал. Понятно только было, что что-то пошло не так. Звук. Магия воздуха. Я отчаянно попыталась поймать разлитое над зрителями слабенькое магическое поле, помогающее усилить голос, и создать небольшой воздушный поток, но тщетно.. звуки долетали, но словно в неисправном лонгофоне: «т..хр..фр».

Тем временем Имельда вплотную приблизилась ко мне, ухватив за плечо — знак, чтобы я настраивалась на магию огня. Знакомое ощущение ярости поднялось внутри моментально, вот только голова моя была занята сейчас совсем другим.. я предприняла последнюю попытку.. нет.. не выходит. Словно во сне я я услышала, как Мелли закричала «Ура!», подавая финальный сигнал нашей группе. И тут шальной блуждающий ветерок донес до моего слуха собственное имя.. и еще..что-то, кажется, «там...дети»? Этого только не хватало! С четырех сторон на меня направились магические потоки, остановить их я бы не сумела даже за все сокровища мира. Мозг лихорадочно искал варианты. И нашел только один способ выплеснуть сейчас эту энергию так, чтобы не задеть живое..

Я выкинула руки в защитном жесте в сторону павильона и мысленно выкрикнула «Цитиус». С рук сорвался мощный темный расширяющийся луч, охвативший почти все здание павильона и в следующее мгновение купол и две его стены осыпались серым прахом, оставшиеся щиты раскрылись, упав на землю как лепестки на редкость нелепого цветка.

— Что за.. — прошипела было Имельда, железной хваткой стиснув мою руку чуть выше локтя, но в следующее мгновение замерла. В середине «цветка», среди серых , по колено, гор тлена, уцелевших ящиков и груды других предметов стояли, щуря глаза от летящего сверху праха, трое разновозрастных мальчишки и с удивлением оглядывались по сторонам, еще совсем не понимая, что произошло и не успев испугаться. Ветер подхватил легчайшую пыль и сизой вуалью укутывал место происшествия.

— Подстава, уходим, — раздалось над ухом. Кажется, Бобби, но оглядываться я не стала..лихорадочно искала глазами Эверта. К ужасу моему охранники его настигли и сейчас заламывали за спину руки. Менталист на мгновение посмотрел в мою сторону так светло и невозмутимо, словно все худшее уже позади.. И этот взгляд, в котором сквозило облегчение, резанул острее любого отчаяния.

Я почувствовала, как меня за руку дернули назад, в толпу. Люди начали волноваться, хотя поняли, что произошло весьма немногие.

— Чего там такое? Рухнуло чего?

— Кого поймали?

Я сделала вид, что поднимаю с земли что-то, тем временем развязывая шарф и скидывая его вниз. И вовремя.

— Девицу ловите, в зеленом такая, тут стояла!

Ноэль вынырнул впереди, как утенок из пруда.

— Я ее видел..а, да.. вон туда пошла, с женихом вместе, вон он, вон он, смотрите!— и «девчонка» замахала руками в сторону, куда до этого смылся Дон.

Мы же с Имельдой двинулись в противоположную сторону, протискиваясь поглубже в толпу. Морталистка так и шла, вцепившись в мою руку и порой бросала на меня такие странные взгляды, что мне могло бы стать не по себе, если бы голова не была занята одной мыслью — побыстрее выбраться отсюда, и придумать, как вытащить оттуда Эверта.

Выбрались мы не так скоро, но почти без происшествий. Отыскали тихий закуток в одном из проулков и пристроились на одинокой скамье.

— Вас хотели подставить, — начала я, чтобы не молчать.

Мелли тихо выругалась себе под нос не хуже бывалого матроса. Потом снова странно посмотрела на меня и неожиданно спросила..

— Какого демона происходит, Марта? Почему я не могу тебя даже пальцем тронуть? Это тоже какая-то магия?

Я смотрела на нее непонимающе, а потом до меня начало доходить..

— Ты хотела меня.. убить?

— Вроде того, — не стала юлить она, — но не смогла. И, веришь, дорогуша, дело вовсе не в сантиментах.

Я вглядывалась в ее лицо. Узкое и бледное, обрамленное черными волосами и бровями вразлет. Как у Тери. Можно было, конечно, и догадаться, если бы не вся эта круговерть..

— Хелльдехейм, — скорее сообщила, чем спросила, — ты потомок Хелльдехеймов.

— Понятия не имею, — пожала плечами Имельда, — я подкидыш, и о своих настоящих родственниках не в курсе.

— А я, выходит, в курсе. И у меня для тебя не слишком хорошие новости...

И я сжато рассказала нашей последней, пятой, подруге по несчастью о клятве и связи на крови, которой мы обзавелись благодаря нашим предкам.

— Поэтому ты и не можешь причинить мне вред, — добавила в конце. — Но тебе вообще не выгодно, чтобы кто-то из нас пострадал. А в данное время один из нас находится в лапах боевиков. Именно ему мы обязаны тем, что дети в павильоне живы и невредимы.

Я закусила губу, чтобы не раскиснуть.

— Я должна вытащить его, чего бы мне это не стоило.

— У Магконтроля-то? — усмехнулась Имельда и задумчиво на меня посмотрела.

— Хоть из самой Бездны! Готова спорить, ваш хваленый Магконтроль ничуть ее не лучше! И доверять там нельзя никому. Что Орден этот, что Магконтроль — никакой разницы. Спица вот или Лестер Кингсли, демона ему под одеяло!

Меня охватила такая безотчетная злость, что я уже слабо соображала, что говорю и кому. Краем сознания только отметила то, с каким странным выражением смотрит на меня Мелли.

— Не удивлюсь, если он и есть ваш Кесарь и как его там.. Так говоришь, Лестер за охрану отвечает? Значит, пойду прямо к нему.. И пусть только попробует шваркнуть меня своей эмпатией, я ему устрою такое светопреставление!

И я, действительно, не шутила. Наверное, в первый раз за все это время я осознала то, что на самом деле могу быть опасна, могу использовать свои странные способности не только, чтобы защищаться или быть оружием в чьих-то руках, но и в своих личных целях. И сейчас цели эти были далеко не мирными.

Еще одна мысль пришла мне в голову.

— Мист Грей теперь тоже имеет зуб на Кесаря? — спросила я внимательно следящую за моими метаниями Имельду.

— О да, будь уверена, — она встала со скамьи, — Он теперь будет землю рыть, чтоб до этого гада добраться. Орден сегодня нажил себе нового врага. Ладно, дорогуша, мне пора.. Грею лучше побыстрее узнать.. если не все, то многое..

И Имельда поспешила прочь, постукивая по мостовой непривычно низкими каблуками, но сделав несколько шагов остановилась, и, немного посомневавшись, все-таки сказала:

— И, Марта... это совершенно точно не Кингсли.

И свернула в переулок прежде, чем я успела ее о чем-то спросить.

Глава 31

К площади я подходила уже совершенно спокойной. Волна ярости схлынула так же быстро, как и пришла. А вот решимость и уверенность остались со мной. И последняя фраза Имельды вселяла определенную надежду, хотя нельзя сказать, чтобы я уж очень доверяла морталистке. Здесь никаких иллюзий у меня не возникало.

Толпы на площади уже не было. Площадка, где раньше стоял павильон, была оцеплена все теми же боевиками.

— Сюда нельзя, мисси, — вежливо, но непреклонно заступил дорогу один из них.

— Как я могу найти Лестера Кингсли? — громко спросила я. — У меня есть важная информация по происшедшему, — я указала рукой на то, что осталось от вспомогательной постройки. — Это срочно.

— Вы можете рассказать все мне, — подошел ко мне, видимо, старший.

— Нет, я буду разговаривать только с самим мистом Кингсли. И не уйду, пока не увижу его.

— Он сейчас занят, — начал было старший. Но я успела заметить, как один из боевиков тут же отправился к зданию мэрии. Наверное, пошел докладывать.

— Поверьте, это действительно важно.

Докладчик вернулся довольно быстро.

— Старший следователь вас примет, — доложил он. — Но я должен вас досмотреть.

— Хорошо, — милостиво разрешила я.

Мужчина убедился, что у меня с собой нет ничего опасного, считал мою ауру и, удовлетворенный, велел следовать за ним.

Мы зашли в здание, поднялись по широкой мраморной лестнице на второй этаж, повернули направо и остановились перед второй по счету дверью. Мой провожатый постучал и, приоткрыв дверь, заглянул внутрь кабинета.

— Можно?

— Да, входите, — раздался голос из совсем другой, позапрошлой жизни. И я начала волноваться. Быстро проверила наличие щита, и лишь затем вошла в кабинет.

Кингсли сидел за массивным письменным столом и вид имел донельзя утомленный, что и не удивительно. На меня он взглянул мельком и спокойным голосом, на самом дне которого скрывалось тщательно сдерживаемое раздражение произнес:

— Я вас внимательно слушаю.

Я посмотрела по сторонам, убедилась, что мы действительно находимся в кабинете одни и лишь затем, подойдя к его столу произнесла:

— Сначала мне надо вам кое-что вернуть..

Я аккуратно сняла выданный мне им же когда-то давно медальон с личиной и положила на стол.

— ...Лестер.

Следователь мгновенно подобрался и сначала неверяще уставился на артефакт, а затем перевел напряженный взгляд на меня, изучая мое настоящее, безо всяких иллюзий, лицо и чуть прищурился.

— Эмма? — он поднялся на ноги и перегнулся ко мне через стол.

Ну вот, теперь я знаю, как выглядит потрясенный эмпат: как очень удивленный сдержанный неэмпат... что только с этими знаниями дальше делать?

В тот же миг мист Кингсли слегка отпрянул назад, словно наткнулся на что-то не слишком приятное. Я только головой покачала.

— Не надо воздействий. Так.. только хуже будет.

Лестер сложил руки на груди и очень внимательно меня рассматривал. Я же в свою очередь разглядывала его. Он почти не изменился, несколько осунулся только, видно, события последних месяцев дались ему непросто.

— И где же вы были все это время? — наконец, спросил он

— Я все вам расскажу, только у меня есть некоторые условия... И сначала мне нужно знать, можно ли вам доверять.

Вот так, все лучше, чем ходить вокруг да около. Старший следователь слегка склонил голову набок

— Что вы имеете ввиду, Эмма?

— Вы так запугивали меня сторонниками монархии и предателями из Магконтроля. Я хочу быть уверена, что вы сами к ним не относитесь и никак не связаны ни с Орденом Магии, ни с Кесарем.

Кингсли смотрел на меня с абсолютно непроницаемым выражением, потом усмехнулся, словно чему-то слегка удивляясь, и текучим плавным движением сел обратно в кресло.

— Присаживайтесь, разговор у нас, как я понимаю, будет долгим, — любезно предложил он.

Я последовала его совету, но сидела на самом краешке, готовая вскочить в любой момент.

— Сказать, что я не связан с Орденом и его предполагаемым главой будет неверно, — начал Лестер после непродолжительного молчания. — Связан, еще как связан! Только связь эта совершенно другого рода. Сядьте, Эмма, и дослушайте меня, пожалуйста.

Я снова стояла напротив него, сжав кулаки и готовясь к худшему.

— Орден Магии — детище Магконтроля, — продолжил старший следователь, когда понял, что я не собираюсь следовать его совету. — Он был создан довольно давно, назывался только иначе, но суть была та же самая.

Я ошарашено смотрела на своего собеседника.

— Зачем?

— Чтобы держать под контролем потенциальных заговорщиков. Это удобнее, чем отлавливать их поодиночке. К тому же их руками можно делать грязную работу, устранять опасных людей, например. Такое тоже случается.. Так вот, несколько лет тому назад буквально из ниоткуда выплыл Кесарь и постепенно перехватил у нас управление Орденом. Очень грамотно перехватил, надо сказать. Настолько, что я и раньше был совершенно уверен — это кто-то из наших, а уж сейчас..

Кингсли снова замолчал, и только по чуть более плотно сжатым, чем обычно, губам его я поняла, что он пытается справиться с собственными эмоциями, это эмпат-то... — В общем, он много чего натворил. И когда я его поймаю, а я непременно это сделаю, то мало ему не покажется. — Последняя фраза прозвучала жутковато, хоть и сказана была абсолютно ровным, спокойным голосом.

— Так что, видите, Эмма, моя связь с интересующей вас организацией вполне очевидна.

— Хм, — задумчиво пробормотала я себе под нос (но так, чтобы мой собеседник непременно услышал), — поэтому Имельда из «волков» сказала, что вам можно доверять?

Ну да, она сказала не совсем так, но мне очень хотелось посмотреть, отреагирует ли старший следователь на такие новости. Отреагировал. Лицом закаменел и взглядом впился в мое лицо как клещ в добычу.

— Что вас связывает с этой особой?

— Кровь и жизнь. Она потомок Теренса Хелльдехейма. А вы, выходит, ее знаете? — не смогла удержаться от вопроса.

Лестер немного помолчал, задумчиво меня разглядывая. То ли решал, стою ли я его доверия, то ли, как лучше мне соврать.

— Имельда Келлер работает на Магконтроль, — сказал он наконец. — Нелегально, естественно.

Пришла моя очередь изумляться. Пока я пыталась уложить в голове тот факт, что Мелли — шпион в волчьей стае, мист Кингсли перешел в наступление.

— Расскажете мне теперь, что с вами произошло начиная с того вечера, когда мы виделись в последний раз?

— Условия, — напомнила я.

— Слушаю, — вздохнул мой собеседник с величайшим терпением. По крайней мере, внешним.

— Сегодня на площади боевики задержали молодого человека.. — начала я с великой осторожностью, стараясь не наговорить лишнего. Особую пикантность ситуации придавало то, что я понятия не имела, что им об Эверте известно. — Отпустите его, он оказался тут исключительно из-за меня и ни в чем не виноват..

Я боялась, что Лестер сделает вид, что ничего об этом не знает, но он, не слишком торопясь, достал с края стола несколько листов исписанной бумаги и, пробежавшись по ним глазами, задумчиво произнес

— Так уж и ни в чем? «Незаконное проникновение на закрытую территорию по чужим документам, ментальное воздействие на представителя боевого крыла Магконтроля, сопротивление при задержании».. немаленький такой список..

Я призвала на помощь всю свою невозмутимость, лишь стиснула зубы покрепче, но продолжала выжидательно смотреть на следователя.

— Рассказывайте, Эмма. Обещаю, что сделаю для вашего приятеля все, что смогу, — вздохнул тот, когда понял, что другой реакции от меня не дождется.

И я принялась за рассказ, очень тщательно думая над тем, о чем стоит сообщить, а о чем лучше умолчать. Начала с моих снов, рассказала, не называя имен и деталей, о том, как нашла потомков четырех древних родов, и про наши размышления об уровне Источника тоже сообщила. Лестер слушал внимательно, не задавая вопросов, только кивал иногда поощрительно. Время от времени делал быстрые пометки на лежащем перед ним листе. А еще пару раз задумчиво рассматривал лежащий перед ним артефакт с иллюзией. Один раз даже включил его, взяв в руку, и я вздрогнула, когда вместо старшего следователя передо мной возникла Марта в форме Магконтроля и с мужской стрижкой.

Я добралась до момента, когда мы поняли, как работает моя способность к магии (о доблестном ограблении миста Сайфилда я, разумеется, ничего не сказала), перешла к нашему переезду в Саффорд и сделала небольшой перерыв, попросив у Лестера воды.

— Почему вы подкинули следящий артефакт другим людям и не обратились ко мне, когда у вас возникли затруднения? — задал он неожиданный вопрос, ставя передо мной бокал воды.

— Вы так запугали меня этими монархистами, что я боялась, как бы они вам не навредили за то, что помогли мне бежать. А потом... я уже сомневалась, что вам можно доверять, — призналась честно. А вот о том, что у Эверта и Ноэля были существенные причины держаться от Магконтроля подальше, говорить, пожалуй, не стоило.

— Да, Эмма, это моя оплошность, — покачал головой Кингсли и неожиданно улыбнулся, — я сильно вас недооценил. Вы всегда выглядели рассудительной, но довольно застенчивой девушкой. Так волновались при наших встречах... Только я списал все это на смятение юношеской влюбленности и некоторую робость характера. А вы, оказывается, вон сколько всего от меня скрыли. И на поступок смелый — безрассудный, да, но смелый — отважились. Что до вашего дара.. Тут я, признаться, дал промашку второй раз. Сразу должен был понять, что к чему после того, как на прощание вы так непринужденно нанесли мне эмпатический удар.

— Я вас не понимаю.. какой удар?

Лестер усмехнулся и, немного наклонившись в мою сторону, доверительно пояснил:

— В моей работе приходится прибегать к довольно спорным с точки зрения обычного человека методам. Например, усиливать симпатию к себе или слегка подталкивать окружающих к неблаговидным действиями по отношению к интересующему меня «объекту», выступая в роли эдакого благородного спасителя. И одновременно с этим внушать чувство опасности и тревожности, исходящее извне, чтобы все тот же «объект» видел для себя единственно возможный вариант действий...

Кингсли говорил, а у меня перед глазами проносились картины из жизни в ШРАМе: наши со старшим следователем встречи,с обственные совершенно непоследовательные эмоции — то тревожность, то абсолютное безоблачное спокойствие, неожиданное нападение Гленна с приятелем и столь же внезапное спасение.. Да, Алисия была совершенно права: эмпатам вообще не стоит доверять..

–... все так. Но что бы вы обо мне не думали, Эмма, — кажется, выражение моего лица было более чем красноречивым, — смущать поцелуями юных дев мне совершенно нет необходимости.

Уши и щеки тут же предательски вспыхнули. Я отчаянно пыталась проигнорировать этот факт и сконцентрироваться на внезапной догадке..

— Подождите.. вы хотите сказать, что я сама..

— Да, вы сами, не сознавая того, внушили мне свои собственные чувства. И пойми я это тогда, все могло бы получиться намного проще..

Вот так вот Эмма. Даже этот дорогой моему сердцу момент — и тот фальшивка. Осознавать это было неприятно.

— Но давайте вернемся к вашим способностям. Хотелось бы увидеть их воочию. Могу я вас попросить о небольшой демонстрации?

«Конечно, можете, вы же старший следователь Магконтроля, в конце концов», — подумалось мне, но в ответ я только кивнула сдержано и преступила к очередным показательным выступлениям не без помощи миста Кингсли. Последний следил за моими действиями так внимательно, словно пытался разгадать, как я проворачиваю у него перед носом такие фокусы.

Потом я перешла к рассказу о том, как мы познакомились с мистом Греем и оказались втянуты в их с Кесарем дела. Вот здесь Лестер показал себя на редкость въедливым работником, вопросов задавал столько, что у меня голова кругом шла. Зато, когда я рассказала о том, что обладаю теперь магией крови, почувствовала себя отомщенной, ибо выражение лица старшего следователя было бесценным. Похоже, он так же, как и Эверт когда-то, размышлял, не проще ли прикопать меня где-нибудь, чем расхлебывать последствия моих приключений.

Кстати о «прикопать».

— ...после этого Имельда должна была меня убить, — наябедничала я на тайного агента Магконтроля.

— Не думаю, — покачал головой мой собеседник, — скорее уж инсценировать убийство. Небольшое ранение и воздействие магии смерти — и для «волков» вы бы, действительно, умерли.. а по факту все равно оказались бы здесь.

И старший следователь указал на мое кресло.

Когда я закончила свой рассказ, Лестер впал в задумчивость. Размышлял о чем-то, слегка постукивая по столу пальцами. Я не выдержала первой.

— Вы его отпустите? — спросила я, стараясь, чтобы вопрос звучал скорее требовательно, чем просительно.

— К сожалению, не могу, — развел руками эмпат, чтоб его демонова бабушка приобняла, — в том числе потому, что он видел кое-что интересное. Например, кто подал детям замечательную мысль в последний момент забраться в павильон.

Раньше он, конечно, это сообщить не мог. Вот же.. жук!

— Но, Эмма, не стоит так на меня смотреть. Если я все понял правильно, нам с вашим приятелем есть что предложить друг другу. Мне как представителю Магконтроля, ему — как потомку Алджертонов.

Кингсли покачал на ладони медальон-артефакт.

Я же закусила губу и пыталась понять, где могла проколоться.

— Не вините себя, вы не сказали ничего лишнего, — хитро улыбнулся старший следователь, словно подслушав мои мысли. — Просто об этом нетрудно догадаться. Во-первых, я прекрасно осведомлен о том, чем славился этот давний род магов. Во-вторых, успел оценить вашу иллюзию. Ну, и в третьих, сопоставил некоторые факты из вашего рассказа. Скажите-ка мне лучше, что вы собираетесь делать дальше?

— Провести обратный ритуал и разорвать наконец-то кровную связь, — ответила честно.

— Вот с этим попрошу вас пока повременить, — воспротивился Кингсли. — Если вы правы, и уровень Источника сейчас зависит от вас.. то нам лучше подождать..

— Пока вы не поймаете Кесаря? — поняла я и неожиданно для себя добавила: — Я могу вам помочь, чтобы это уже побыстрее закончилось. Я, как вы видите, умею многое: ставить защиту от любых видов магии, например.

Лестер попытался было мне что-то возразить. Но тут меня осенила еще одна мысль.

— Грымза. Я же видела у Грея Грымзу! То есть Эдну.. как ее.. — я пощелкала пальцами, силясь вспомнить, — Глостер. Точно. Эдну Глостер из Магконтроля. Она привозила Грею распоряжения от Кесаря. А до этого ее присылали к нам в школу в качестве магсестры, поэтому я ее и узнала.

Эмпат подскочил из своего кресла как демон на пружинке, хищно втянул носом воздух и спросил пристально вглядываясь в мое лицо:

— Эмма, вы уверены?

— Да.

Он тут же активировал находящийся на столе сигнальный артефакт и принялся в ожидании быстрыми шагами мерить кабинет. На раздавшийся вскоре стук в дверь ответил таким резким «Да», что явившийся по вызову сотрудник к начальству входил с опаской.

— Дело сотрудницы Эдны Глостер мне на стол. Ее саму в негласный розыск. Срочно! — распоряжался Кингсли. — Будем надеяться, отыщем, хотя шансов на это мало.

И все завертелось-закрутилось. Сначала Лестеру принесли краткую выписку из дела Грымзы, переданную по лонгофону, с которой он сразу ознакомился, вдохновенно выругался про себя и развил бурную деятельность: раздавал подчиненным указания где что и как проверить, кого опросить. Единственное, что я сумела понять в этом сумбуре: мистресс Глостер пару месяцев назад подала в отставку в связи с состоянием здоровья.

Затем на его столе оказалась кипа отчетов (показания свидетелей и результаты не слишком понятной мне экспертизы некоего вещества, обнаруженного на месте павильона среди поврежденных тленом ящиков). Результатами старший следователь, остался доволен, но задумчив стал сверх всякой меры. Однако, раздать распоряжения не преминул.

В какой-то момент мне показалось, что обо мне он забыл напрочь. Но нет, вовсе нет. Когда в делах возникла пауза, эмпат первым делом обратился ко мне.

— Эмма, отпускать вас сейчас я не имею право. Вы умудрились оказаться в самой гуще событий. Да и это было бы небезопасно. Мало того, что за домом могут наблюдать «волки», так еще, не дай Источник, эта информация просочится к Кесарю.. тогда ваша жизнь и жизни ваших друзей будут под большой угрозой. Не факт, что я смогу вас защитить.

— Посадите меня в тюрьму? — спросила мрачно

— Нет, не вижу такой необходимости. Да и афишировать вашу причастность к этому делу пока не собираюсь. Пару дней поживете пока здесь, мы предоставим вам вполне комфортную комнату в нашем импровизированном штабе.

— Если мист Гриффит будет не против, — невесело усмехнулась я.

— Не будет. Поверьте, он поддержит все, что может хоть как-то помочь расследованию. Особенно учитывая тот факт, что двое из трех обнаруженных в павильоне детей — его сыновья.

Сказать, что я была в шоке — ничего не сказать. Весь ужас ситуации только-только начал до меня доходить. Выступление жены мэра на празднике, где она призывает всех объединиться и не бояться, и в это время — огненный магический взрыв, в котором погибают ее собственные дети...

— А это вещество, которое вы нашли?

— Разработка Ордена, чрезвычайно паршивая вещь. Порошок без запаха и магического фона из смеси вполне легальных ингредиентов. Но под воздействием магии огня проявляет себя как наркотическое вещество, усиливающее агрессию. Если бы все пошло по их плану, то утихомирить толпу не смогла бы и сотня эмпатов. Но, Эмма, вернемся к вам. Вы можете написать послание вашим друзьям, чтобы они не волновались. Мои люди отвезут его.

— И заодно узнают адрес и установят личности связанных со мной людей?

Кингсли, слегка улыбнувшись, развел руками. Мол, что поделаешь, работа такая.

Подумав, я попросила у старшего следователя бумагу и автоматическое перо, и принялась за послание. Все равно узнает, это только вопрос времени. А так, может, за Ноэлем и Джеймсом приглядят, чтобы чего не вышло.

Мне выделили небольшой кабинет неподалеку от того, где разместился Лестер. Принесли раскладную кровать и нехитрый сытный ужин. Когда я поела и начала готовиться ко сну, в дверь постучались, и тот же служащий, который помогал мне с обустройством, протянул мне небольшой конверт.

— Вам письмо.

Я поблагодарила мужчину, и, закрыв за собой дверь, быстро принялась вскрывать послание. Пробежалась глазами по ровным строчкам, выведенным твердым, округлым почерком и ощутила, как с моих плеч свалился камень. Ну хотя бы один и них. Это был ответ от Джеймса. Он просилне волноваться за них с Ноэлем (мальчишка вернулся-таки к нему в дом, а я переживала ,что он отправится искать меня или Эверта).

В итоге спать я ложилась в более-менее спокойном состоянии. Да и усталость сказывалась. Не удивительно, что уснула я быстро.

А вот поспать вдоволь мне не дали. Проснулась я от громкого стука в дверь. И от неожиданности чуть не рухнула со свой раскладушки, пытаясь то ли разобраться, где я, то ли сразу куда-то бежать.

— Кто там? — прокаркала глухо: то ли от страха, то ли от того, что в кабинете было душно, горло пересохло и нормальный звуки оттуда не извлекались .

— Старший следователь Кингсли просит вас срочно явиться к нему.

— Одну минуту.

Я засуетилась, пытаясь одновременно натянуть на себя платье и попасть ногами в туфли. Быстро подбежала к умывальнику, поплескала в лицо холодной водой и постаралась хоть как-то пригладить растрепанные волосы. Без щетки сделать это было довольно сложно, и результат укладки вышел донельзя сомнительный. Ну да ладно, думаю, мою лохматую персону старший следователь переживет.

Сотрудник Магконтроля, ожидавший моего появления, ненавязчиво проводил меня к кабинету своего руководителя. А там меня ждал сюрприз.

Глава 32

Сюрприз выглядел несколько потрепано да еще разжился кровоподтеком на скуле и разбитой губой, но казался при этом вполне спокойным. Он сидел на том самом кресле, которое вчера заняла я, и придирчиво рассматривал что-то на столе. При виде меня он сразу вскочил на ноги, подошел почти вплотную и, с беспокойством заглянув в глаза, спросил:

— Ты в порядке?

Я замерла недалеко от порога зачарованным сусликом и, улыбаясь как последняя дурочка на селе, не в силах оторваться от двух участливых осколков небесной лазури, молча кивнула.

Кхм-кхм, — прокашлялся Лестер, обозначая свое присутствие. — Прошу прощения, что вынужден вас прервать, но дело, и правда, срочное. Эмма, присаживайтесь.

Старший следователь придвинул к столу дополнительный стул и указал на него.

— Пару часов назад нам удалось найти Эдну Глостер. Не совсем здоровую, но вполне живую.

— Так быстро?

— Да, на этот раз нам улыбнулась удача. После того, как вы, Эмма, вместе с мистом Диксоном расстроили все коварные планы Кесаря, Глостер не стала дожидаться, кто придет за ней первым — кто-то из Ордена или «волки» — и решила исчезнуть. Ей даже удалось несколько часов водить наемника за нос. Но все же он ее настиг и довольно сильно ранил. Здесь нам повезло в первый раз: кто-то его вспугнул и довести до конца свое черное дело он не сумел. Вызвали полицию и Глостер доставили в ближайшую больницу. И во-второй раз нам повезло, что мой сотрудник, опрашивая больницы и морги, быстро вышел на нее.

— Она дала показания?

— Да, я только что от нее, — Лестер выглядел довольным, но ужасно уставшим. Кажется, ему вообще не пришлось спать этой ночью. — Теперь у нас достаточно оснований для задержания. Только действовать надо быстро, иначе преступник уйдет. И, Эмма, боюсь, мне не удастся его задержать без вашей помощи. Он сильный менталист и его уровень дара несколько выше моего. Поэтому вы поедете с нами. Единственной вашей задачей будет поддержка защиты. Никакой самодеятельности.

— А за это.. — протянула я с намеком.

— За это.. возможность провести ритуал под нашим наблюдением и возвращение к нормальной жизни (с подпиской о неразглашении, конечно) для всех, кроме Эверта. С ним мы уже пришли к определенному соглашению. Также подумайте вот о чем: если сейчас этот негодяй скроется, вряд ли он оставит в покое того, по чьей милости все его старания пошли к демону под хвост.

И Кингсли выжидающе на меня уставился. Крыть его последний аргумент было нечем.

— Я тоже с вами! — вызвался менталист.

— Нет, ты мне нужен здесь. У тебя не менее важная задача.

Диксон сжал зубы так, что желваки заходили под кожей и посмотрел на старшего следователя с открытой неприязнью. Но через пару мгновений выдохнул и взял себя в руки. Лестер, все это время внимательно разглядывающий Эверта, довольно кивнул.

— Хорошо, я согласна, — решила внести ясность. — А кого мы идем арестовывать, это вы нам хотя бы скажете?

— Скажу: Миста Адама Флетчера, заместителя начальника Магконтроля.

В комнате повисло молчание. Мы с менталистом переглянулись. «Демонова ж кочерыжка!», «Ну дела...».

— Получается, покушение на себя он же сам и организовал для отвода глаз?

Этот вопрос ответа и не требовал.

— Зачем ему это все?

— Предполагаю, что ради власти.. некоторым ее всегда недостаточно. Но лучше мы узнаем это от него лично. На допросе. И чтобы так и случилось, нам стоит поторопиться, пока ему не донесли, что Глостер у нас. Диксон, амулет готов?

Эверт подошел к столу и выбрал одну из лежащих на столе золотистых бляшек.

— Готов.

— Тогда Эмма, попрошу вас переодеться и воспользоваться амулетом.

Через пару мгновений служащий передал мне сложенную аккуратной стопкой черную форму боевика, и я была отправлена в прилегающую к кабинету душевую. Форма оказалась мне чуть великовата, но если потуже затянуть пояс, то вполне годилась. Сапоги на удивление сели хорошо, пришлось только натолкать в носки бумажных салфеток. Я подошла к зеркалу, активировала амулет и слегка скривилась: из отражения блеклыми светло-серыми глазками на меня взирала до того бесцветная мужская физиономия с мерзкими светло-русыми усиками, что даже печаль брала. Да еще волосы лохматые. Я прошлась взглядом по душевой, развязала ленту с упаковки новеньких брусочков мыла, и наскоро собрала с ее помощью куцый хвостик на затылке.

— Нельзя было изобразить что-нибудь посимпатичнее? — буркнула слегка смущаясь, явившись пред светлые очи двух магов.

— Нельзя, — менталист был неумолим.

Кингсли же придирчиво осмотрел меня снизу доверху и удовлетворенно кивнул.

— Неплохо.

Затем снова раздал ряд указаний подчиненным и указал рукой на дверь.

— Ну что ж, нам пора отправляться. Диксон, остаешься здесь, работы для тебя тут предостаточно. И без фокусов. Если Эмма пришлет сигнал, первым делом делаешь что?

— Ставлю в известность следователя Реннера, — не отрывая взгляда от меня без всяких эмоций произнес менталист.

Эмпат кивнул и неожиданно тепло и как-то по человечески произнес:

— Я пригляжу за ней.

Эверт только скептически хмыкнул, мрачно взирая на Кингсли. Он, как и я, знал, чего стоят такие обещания.

И мы с Лестером вышли в коридор. По пути к нам присоединились еще трое боевиков. И в поданный служебный магикар мы загрузились впятером. Еще два магикара следовали за нами.

— Наша группа идет за Флетчером, остальные обеспечивают оцепление, — объяснял задумку Кингсли. Эмма, ты держишь щит, лучше ментальный или эмпатический..

Я невольно оглянулась на остальных боевиков, но никто не выказал удивления от того, что нелепого усатого мужчину с хвостиком назвали женским именем. То ли уже были в курсе, то ли всякого за время своей службы насмотрелись.

— ...держитесь от нее не дальше ярда в ту или иную сторону, по возможности, защищая от механических воздействий, — это уже прочим членам нашего экипажа. — В критической ситуции, ты, Эмма, подаешь сигнал Диксону с помощью своего амулета.

Это я уже поняла и обозначила кивком свое согласие.

Ехали мы в пригород Саффорда. Туда, где изволил восстанавливаться после покушения мист Флетчер. Остановились мы не доезжая до нужного дома. Один из магикаров отделился от нас и поехал кружной дорогой. Из второго вышли боевики и, казалось, растворились в окружающей зелени. И только наш магикар в гордом одиночестве продолжил свой путь.

Интересующий нас дом был настолько похож на пряничную игрушку, что я бы в жизни не подумала, что там может поселиться Кесарь: уютный, светло-персикового цвета с коричневой крышей и белыми окошками, убранными умилительными занавесками в мелкий цветочек. Наша доблестная пятерка смотрелась рядом с ним как стая галок на ромашковом поле. К двери мы шли клином — в центре Лестер, по бокам чуть сзади я и молодой крепкий боевик, и завершали наш строй двое бойцов постарше — коренастый усач и высокий лысоватый блондин. Я внутренне сосредоточилась, выставляя ментальный щит.

Дверь нам открыл сам Флетчер. Его я узнала сразу: вживую от выглядел несколько старше и, пожалуй, строже. Но был так же подтянут и поджар.

— Кингсли? — он удивленно вскинул брови. — Надеюсь, причина, по которой вы вытащили меня из постели в столь ранний час, весьма уважительная.

Вот на только-только проснувшегося мист Флетчер не походил ни разу.

— Так и есть. Мист Адам Флетчер, прошу следовать за нами. Вы обвиняетесь в организации диверсионной деятельности и государственной измене. Прошу вас не чинить препятствий и добровольно пройти процедуру временного запечатывания дара.

— Щенок, ты с какого дуба рухнул? — так натурально разгневался и сверкнул глазами замглавы Магконтроля, что будь я на месте Кингсли, на этом месте засомневалась бы в своих выводах. Старший следователь же казался совершенно невозмутим. — Ты осознаешь, что после этой выходки вмиг вылетишь со службы?.. Ну ладно, демоны с вами, — проходите в дом, мне нужно отдать несколько распоряжений на время моего отсутствия.

— Мы зашли в переднюю. Двое плечистых мужчин — то ли помощников по дому, то ли охранников — с подозрением уставились на нас.

— Джеф, Брайан, подойдите сюда, — начал было Флетчер. — Меня тут пришли арестовывать,— не без издевки сообщил он и указал рукой в нашу сторону.

В то же мгновение сработал щит. Волна ментального приказа «Спать» прошла по залу, и я поморщилась: Джеф и Брайан были сейчас слишком далеко и их не слишком сильно задело. А вот Флетчер пошатнулся, борясь с навалившейся слабостью, опрокинул небольшой стеклянный столик, сильно порезав при этом руку, но в следующий миг прытко поднялся и оказался у охранников за спинами.

— Магию не применять! — крикнул он,верно оценив ситуацию.. и началось побоище. Охранники рванули к нам, прикрывая менталиста, на шум из соседней комнаты выбежал еще один защитник. Трое боевиков были втянуты в рукопашную (точнее в странную битву с использованием всего, что под руку попадет), Флетчер же, воспользовавшись заминкой, дал стрекача, и к тому моменту, как мы с Лестером подбежали к черному входу, уже был далеко. Пара боевиков из оцепления заступила было ему дорогу, но к ужасу моему, они как подкошенные рухнули на землю, хватаясь за голову.

— Проклятье, — процедил сквозь зубы Кингсли. Я беспомощно озиралась по сторонам. Мой взгляд упал на цепочку бурых капель, тянущуюся по полу. И решение пришло тотчас. Я села на пол, ухватила один из стеклянных осколков, которыми был усыпан пол, проткнула палец и выдавила несколько капель крови поверх тех, на полу.

— Лестер, мне нужна ваша магия, — произнесла быстро, надеясь, что он не будет спрашивать зачем. Он и не спрашивал. Просто направил ее в мою сторону.

— Нексус сангрия! — вот так, аккуратно, как на занятиях с Греем. Связать кровь, а теперь..

— Еще.. так сильно, как только можете.

Откуда во мне взялась эта уверенность, что у меня получится применить то страшное заклинание, результат которого я видела столько раз? Наверное, родилась вместе с растущей, захлестывающей меня жаждой мести?... власти? Да, больше всего на свете я сейчас желала увидеть, как этого гада скручивают, как заламывают ему руки, как его настигает справедливое возмездие. И когда старший следователь ударил в меня магией, я дрожащим от предвкушения голосом прокричала:

— «Энченцио сангрия», — и меня охватила неуместное, ликующее ощущение собственной силы. Единственное, что меня сдерживало — боязнь причинить вред близким, с которыми связана кровной клятвой, поэтому, как мне ни хотелось, в полной мере применить силу я себе запретила. Флетчера я сейчас чувствовала так, словно он маленький прозрачный червяк, лежащий на моей ладони. Червяк, к которому привязаны сотни незримых ниточек, за каждую из которых я могла дергать, закручивая его в узел или заставляя танцевать фривольные танцы. Все, что моей душе угодно. Я знала, что если прикажу ему сейчас же умереть, он умрет. Но смотреть на это желания совершенно не было. Червяк раздражал своими трепыханиями. Поэтому я аккуратно растянула несколько нитей в стороны, чтобы он не мог шевелиться.

— Пойдемте, — я схватила за руку Кингсли, не слишком задумываясь о том, что делаю, и поспешила по дорожке, торопясь пройти тот же путь, что и связанный со мной «червяк». Около лежащих на траве боевиков Лестер притормозил, опустился рядом с ними, пытаясь нащупать пульс. Потом встал и тяжело покачал головой.

Я с новыми силами потянула его за собой. Мы прошли через пару улиц, свернули на дорогу и через некоторое время остановились у спрятанного в кустах магикара. Дверь его была открыта, и на земле, спиной опираясь на порожек неподвижной сломанной куклой сидел Адам Флетчер. В глазах его плескался такой ужас, что я сразу пришла в себя. Стало до одури противно. Я отвернулась, едва прошептав старшему следователю: «Делайте, что нужно». А дальше просто глазела по сторонам, стараясь ни о чем не думать.

Я не заметила, как вокруг снова началась оживленная деятельность. Откуда-то взялись боевики, те что должны были ставить оцепление. Наверное, Лестер их нашел. Как, когда? Очнулась я от мягкого прикосновения к плечу.

— Все, Эмма, уже все.

Я всхлипнула, подошла к связанному и, преодолевая отвращение, заставила себя прислонить ладонь к порезу на его руке, старательно избегая смотреть в эти страшные глаза. Потом, снова не без помощи эмпата, отпустила те самые «ниточки», которые не давали двигаться Флетчеру. Тот сразу разразился площадной бранью.

Вот теперь все. Я сглотнула... не выдержала, выбралась из машины, отбежала чуть дальше в кусты, и там меня скрутило и вывернуло наизнанку. Рвало долго, судорожно, до самой печенки, до слез в глазах, словно я наглоталась такой жуткой дряни, что мой организм спешил скорее от нее избавиться.

После я тихо сидела в одном из служебных магикаров (по счастью, не в том, котором должны были везти Флетчера) и равнодушно смотрела в окно. Смотрела, когда мы стояли, смотрела ,когда мы ехали, безразлично взирала по сторонам, когда мы с провожатыми вошли в здание мэрии, безучастно шла по лестнице... И только когда, войдя в кабинет, я увидела Эверта, мечущегося в нем, как лев в клетке, когда он, на миг замерев, кинулся ко мне, пелена равнодушия схлынула и я, уткнувшись носом в его грудь, разрыдалась как младенец.

— Воробышек мой, девочка моя храбрая.. ну-ну, все хорошо.. — меня подхватили на руки и баюкали как маленькую, а я все ревела, вцепившись в него руками, и никому на свете и даже в Бездне не под силу было уговорить меня разжать пальцы. В конце концов Эверт сел в кресло, так и держа меня на руках, и я понемногу затихла в его объятиях, ощущая, как меня гладят по голове, целуют в темечко, шепчут что-то ободряющее, касаются висков, облегчая мое состояние.

Когда же, наконец, я успокоилась, то и подавно не захотела покидать такое уютное гнездышко. Так и притаилась, рассказывая о наших похождениях, судорожно вздыхая в самых сложных для себя моментах. Тогда Эверт прижимал меня к себе крепче, и силы снова ко мне возвращались. Наконец, выплакавшись и выговорившись, я вытерла ладонями лицо и села. Наверное, сидеть вот так — на мужских коленях, да еще положив ладонь менталисту на грудь — было верхом неприличия. Но меня сейчас это меньше всего интересовало. Я, не отрываясь, смотрела в его глаза. Казалось, что ясный голубой свет, который я вижу в них,исцеляет, дарует облегчение, потоком прохладной воды смывает ту мерзкую черноту, которая поселилась у меня внутри, кажется, навсегда.

— Я чудовище не лучше Винтера, — душевные терзания наконец оформились в слова.

— Хм...— Эверт улыбнулся, поправляя пальцами мою вконец разлохматившуюся прическу. — Ты думаешь, тот же Винтер после каждого применения магии крови плакал и сожалел о содеянном?

— Нет, — вынуждена была признать я, — он явно получал от этого удовольствие. Но магия крови мне подчинилась, и далеко не самый простой ее уровень. Значит, я хотела этого.. хотела почувствовать свою власть..

— Тсс... — менталист прижал указательный палец к моим губам, останавливая тираду. — Ну-ка, властная моя, скажи, чего именно ты хотела от Флетчера. Насладиться его агонией? Убить? Унизить?

— Хотела, чтобы его скорей поймали, допросили и наказали.

— То есть, торжества закона и справедливости?

— Выходит, что так, — растеряно посмотрела я на него.

— Тогда беру свои слова назад, — задумчиво протянул Эверт, а в глазах его смешливыми искрами плясали демонята. — Ты, действительно, чудовище. Неподкупное и неумолимое..

— Эй! — шлепнула я этого зубоскала ладошкой по плечу. И тут же сама заулыбалась: если и было что-то способно убедить меня, что теперь все в порядке, так это его привычные шуточки.

Новая мысль тут же прыгнула в голову, словно только и ждала, что я расслаблюсь. Эмма, Эмма, все-таки ты жуткая эгоистка.

— А ты? Что теперь будет с тобой? — спросила с тревогой. — Ты же терпеть не мог Магконтроль?

— Не мог, да. Но, кажется, лавры Майкла Мэлтона не давали мне покоя больше, чем я мог представить, — усмехнулся менталист.

— А серьезно?

— А серьезно... у меня было достаточно времени, чтобы подумать. И прийти к выводу, что та жизнь, которая казалась мне свободной и единственно возможной, имела бы довольно печальный исход: знакомство с Греем и «волками» ясно это продемонстрировало. Попасться к кому-нибудь похожему на крючок... с моими способностями — это просто вопрос времени.

— А сейчас?

— А сейчас будет непросто. Придется сражаться со своими внутренними демонами, которые живее всех живых. Но у меня есть отличный пример перед глазами: один маленький боевой воробышек, который так отважно боролся с самым страшным своим кошмаром, что мне-то уж будет совсем стыдно отступить.

Эверт аккуратно стер снова побежавшую по моей щеке слезинку, на сей раз от нахлынувшего счастья..

— Молодые люди, не могли бы вы как-нибудь.. рассредоточиться.

Лестер стремительно вошел в кабинет, захлопнул дверь и, добравшись до своего кресла, практически рухнул в него.

Пришлось срочно вставать и перебираться на соседнее сидение. Некоторое время я встревоженно (и самую чуточку сконфуженно) разглядывала старшего следователя, ожидая хоть каких-то распоряжений или пояснений, но он просто сидел с закрытыми глазами.

— Все закончилось? — не выдержала я.

— Закончилось? — спросил Кингсли, растирая виски, — Нет, Эмма, сейчас все только начинается. Флетчер — это только вершина айсберга, надо вычищать всю его сеть, искать тех, кто на него работал и, похоже, наперегонки с «волками». Они, действительно, не на шутку рассердились.

Потом взглянул на Эверта, на меня. Нахмурился..

— Вы можете переодеться, — сказал мне. — А потом вам предстоит очень непростое дело. Убийственно непростое, я бы сказал: письменное изложение ваших показаний и заполнение целой горы форм и документов.

— А после?

— Дадите стандартные подписки о неразглашении и невыезде — и вон с глаз моих, оба. До завтрашнего дня, по крайней мере.

— Вы нас отпустите? — не поверила я своим ушам.

— А куда мне вас девать? — устало улыбнулся Кингсли. — Но сильно не радуйтесь. Ближайшие недели две домой вы будете попадать только чтобы поспать. Да и охраны вокруг будет столько, что можете в этом с Флетчером посоперничать.

Я все равно готова была прыгать от восторга несмотря на все эти предостережения. Снова увидеть Джеймса и Ноэля, спать в своей кровати, да просто принять ванну, в конце концов! Это ли не счастье? Я обменялась нетерпеливым радостным взглядом с менталистом.

Лестер поморщился как от сильной головной боли и неожиданно раздраженным, совершенно не характерным для себя тоном бросил:

— Уйдите уже, сделайте одолжение!

Я удивленно взглянула на старшего следователя, но поспешила в душевую переодеваться, внутренне дивясь, какая эта муха укусила миста Кингсли.

Все прояснилось чуть позже, когда нас с Эвертом практически выставили из кабинета на обеденный перерыв.

— Перегрузка канала эмоций, — объяснил менталист. — Ему надо побыть в одиночестве, чтобы прийти в себя. Люди, особенно импульсивные, сейчас жутко раздражают. Это он еще отлично держится, учитывая все происходящее и несколько ночей без сна. Практически невозможная вещь для эмпата.

Не удивительно, что он так на меня отреагировал: я же чуть не лопалась от внезапного счастья.

Глава 33

К дому Джеймса мы прибыли уже поздно вечером, выжатые как две лимонные дольки под прессом. Никогда бы не подумала, что бумажная работа может быть такой изматывающей. Оказалось, еще как может, если правильно взяться за дело. И Лестер с присущей ему педантичностью оказался в этом настоящим мастером: пришлось столько раз все переписывать, добавляя миллион пояснений, уточнений и развернутых комментариев, что я уже просто со счета сбилась. Даже перспектива отделаться от нас побыстрее не заставила его подойти к делу менее щепетильно. Зато выставил вон он нас с неимоверным наслаждением. Правда, ненадолго: завтра с самого утра за нами должны были прислать магикар.

Но стоило только оказаться в прилежащем к дому парке с его строгими дорожками, как усталость временно растворилась, уступив место волнительному предвкушению.

Дверь нам открыл сам хозяин дома. И я с радостным воплем «Джеймс!» тут же повисла у него на шее, не обращая внимания на несколько растерянный взгляд нашего артефактора. И лишь когда он произнес: «Значит, вот так вы выглядите на самом деле, Мар... Эмма?», я мысленно хлопнула себя по лбу. Конечно, он же не разу не видел меня без маскирующего артефакта.

Зато Эверт явно получал удовольствие от этой сцены.

— Как мы будем объяснять вашим домашним смену девушки в нашем составе? — спросил он, энергично пожимая руку магу земли.

— Ты съездил домой и привез новую сестру?

— Ага, обменял с доплатой, а то старая уже совершенно ни на что не годилась, — фыркнул менталист, уворачиваясь от моего тычка. — Но, вообще, хватит с меня сестер, пожалуй. А где Ривер?

— Поднялся к себе, но, думаю, сейчас прибежит. Ноэль!

И точно — мгновения не прошло, как рыжая вихрастая макушка мелькнула на втором этаже, тут же раздался торжествующий клич «Йу-ху! Приехали!», и резвый смерч, снося все, что лежало у него на пути, метнулся к нам с Эвертом в объятия.

Так мы все и сидели в гостиной, угощаясь отваром и собранными на скорую руку сэндвичами, обменивались новостями и просто болтали. Я время от времени утыкалась носом в плечо сидящего рядом на диване менталиста, одной рукой поглаживая по голове прильнувшего ко мне с другого бока мальчишку. Джеймс сидел напротив, окидывая нашу компанию таким теплым и слегка смешливым взглядом, что живо напомнил мне па.

— Ну и народ у нас в связке подобрался, — как раз рассуждал Диксон, — Правильная рассудительная дева..

В этом месте я не удержалась от несильного тычка в бок.

— Правильная, рассудительная, мстительная дева, — поправился Эверт и с легким поклоном продолжил: — ...обаятельный авантюрист...

— Ты хотел сказать «жулик»?

— Ммм, пусть жулик, зато про «обаятельный» ты не споришь. Дальше — уличный мальчишка, солидный артефактор в демон знает каком поколении, и, наконец, тайный агент магконтроля.

— Да уж, компания, действительно разношерстная, — согласился Джеймс. — И не пора ли большей ее части отправляться спать? Как я понимаю, с завтрашнего дня нам предстоит весьма утомительное время.

Пусть с неохотой, но пришлось признать правоту артефактора. К тому же у меня оставалось еще одно незавершенное дело.

В дверь Эверта я постучалась украдкой, оглядываясь по сторонам, словно злоумышленник, и как только менталист ее открыл, мышкой прошмыгнула в его комнату и сама бесшумно ее захлопнула за своей спиной.

Под явно заинтересованным моими действиями взглядом, я слегка стушевалась, но дело было прежде всего.

— Я уснуть не смогу, если не сделаю этого, — объявила, пока решимость меня не покинула. — Можешь смеяться, но для меня это важно.

Вынула из кармана всю ту же злосчастную коробочку с так и не подаренным галстуком, но вручать ее не спешила.

— Твой подарок давно уже путешествовал со мной по городам и весям. И пусть я так и не знаю дня твоего появления на свет, это не важно. Важно чтобы я, наконец, тебе его отдала. Вот...

Я чуть быстрее необходимого подошла, практически впихнула в руку странно смотрящего на меня молодого мага коробочку, неловко, поднявшись на цыпочки, чмокнула его в щеку и сразу, смутившись, отпрянула. Эверт же так и продолжил стоять, не отрывая от меня нечитаемого взгляда.

— Ну, ты будешь смотреть? — слегка потрясла я его за руку.

— Конечно, — отмер тот, и, открыв крышку, извлек на свет красивый, безупречно подходящий к своему цвету глаз, галстук. Я в очередной раз порадовалась, что так точно угадала с оттенком, а когда взглянула в лицо менталиста, меня ждал сюрприз. Тот, прислонив сложенные в кулак пальцы к губам, смотрел на меня такими жалостливыми глазами, что даже сомнений никаких не возникло: он отчаянно пытается не расхохотаться.

— Что-то не так? — спросила обеспокоенно. — Тебе не нравится?

— Нравится, воробышек... ну, конечно, нравится, — меня сноровисто сгребли в объятия, — просто я у тебя довольно испорченный тип, и при виде шелковых галстуков, подаренных красивыми девушками, мысли в мою голову приходят не самые.. пристойные.

— Да? А что может быть непристойного в галстуке? — удивилась я. Действительно, галстук он галстук и есть. На шее завязать.. ну там или на поясе в крайнем случае.

— Потом расскажу, — шепнули мне на ухо, и от этого шепота по спине побежали мурашки.

Мы так и стояли еще какое-то время, а потом Эверт неожиданно произнес: «Вчера..».

— Что «вчера»? — я чуть отстранилась и с любопытством уставилась на него.

— Мой день появления на свет был вчера, так что ты почти угадала.

Я нахмурилась. Где-то я уже такое слышала.

— На этот раз я вполне серьезен, — правильно понял он мое недовольство.

–Почему ты ничего не сказал?

— Во-первых, нам всем было немного не до того, а во-вторых, я и так получил такой подарок, что требовать чего-то еще — просто кощунство, — улыбнулся менталист. — А сейчас одному сонному воробышку пора спать, что-то он подозрительно медленно моргает...

И меня проводили до двери моей комнаты, где я сразу же забралась под одеяло, и спала сладко, спокойно и, слава Источнику, безо всяких сновидений.

* * *

Лестер не соврал и даже не преувеличил: следующая пара недель растянулась одним тягомотным, бесконечным в своих повторениях, периодом. Мне пришлось раз двадцать объяснять одно и то же, давать показания, рассказывать о своей жизни чуть ли не с младенческих лет, отвечать на постоянно повторяющиеся — то в одном варианте, то в другом — вопросы, давать объяснения о своих способностях и, конечно, бесконечное число раз их демонстрировать. А также подвергаться постоянному исследованию ауры — и в спокойном состоянии, и во время использования дара, и много, много чего еще..

Моим друзьям также приходилось несладко. Эверта, как и меня, изматывали допросами и демонстрациями, с Джеймса, помимо всего, затребовали все письма и инструкции его предка, да и Ноэлю покоя не давали, таская от одного представителя Магконтроля к другому.

Неудивительно, что в те редкие минуты отдыха, когда удавалось побыть вместе с близкими, говорить нам совершенно не хотелось. Мы просто сидели рядом, что-то читали, иногда подначивали друг дружку, а потом расползались по своим комнатам.

С Эвертом тоже все было.. странно. Уже всем, включая нас самих, было понятно, что нас связывают вещи более близкие, чем дружба или та же клятва. Это проявлялось во всем: в том, как он бережно проводил рукой по моим волосам, в том, как я льнула к его плечу или доверчиво засыпала в гостиной на диване, положив голову на его колени, в том, как он смотрел на меня, и как я —на него ... Но никаких слов между нами не было сказано, и ничего более личного не происходило. По какому-то негласному договору мы замерли, не дойдя друг до друга нескольких шагов. То ли боясь что-то испортить, то ли понимая, что сейчас не время и не место для подобных действий.

Но бесконечно так тянуться не могло. В один прекрасный вечер мист Кингсли сообщил нам , что высокая комиссия разрешила проведение обратного ритуала, и, если мы не передумали, то в один из ближайших дней можем это мероприятие осуществить (под бдительным надзором Магконтроля, естественно).

— А Имельда?

С последней нашей встречи о морталистке я даже никаких новостей не слышала.

— Мистресс Келлер будет, — вот и все, чего удалось добиться от старшего следователя по этому поводу. Таким образом, мы неожиданно получили несколько относительно свободных дней. Конечно, нам нужно было подготовиться к ритуалу, но Джеймс за прошедшее время столь подробно изложил в письменном виде весь его ход, шаг за шагом, слово за словом, что это не потребовало много времени. Мы так и учили его, по ролям, словно участвовали в любительской театральной постановке.

В остальное же время мы могли отдыхать и нормально общаться друг с другом. Разумеется, мы вдоль и поперек обсудили злодейства Адама Флетчера. Из обрывков фраз, вопросов, которые нам задавались, небольших пояснений Лестера, мы смогли сложить примерную картину произошедшего.

Амбиции миста Флетчера простирались далеко: его конечной целью было усиление уровня Источника и возвеличение сильных магов с собой любимым во главе. И к цели этой он шел весьма интересным способом. Он стал тайным главой Ордена Магии и получил возможность убирать мешающих ему людей. Также он получил определенное влияние в теневом мире. Отдельно можно было выделить его нелюбовь к магии крови, именно ее он считал основной причиной того, что упал уровень Источника, а самих магов — единственными конкурентами для себя.

С помощью Ордена Флетчер умело нагнетал обстановку в обществе, обостряя конфликты между магами и простыми людьми, вывел себя из-под подозрения, организовав покушение. А диверсия на празднике в Саффорде должна была подставить под удар «волков» — теневую артель с самым большим числом магов крови. На их головы обрушился бы весь народный гнев. Тогда удалось бы ввести очень жесткие законы для уничтожения этого вида магии (вплоть до запечатывания дара сильным водникам). Повышение уровня Источника могло дать ему и его приспешникам дополнительные шансы в противостоянии с магически неодаренными оппонентами.

И все могло получиться, если бы не та давняя клятва между Тилли и ее друзьями, ожившая в наши дни; если бы не наша связь и мои способности, на которые не мог не отреагировать Источник. Если бы не мое внезапное упрямство и нежелание навлекать беду на симпатичного мне следователя, не спрятанный ото всех дар Эверта... Таких «если» набиралось так много, что и перечислять устанешь.

Другой важной темой для обсуждений было наше будущее. Не удивительно, что почти все наши беседы рано или поздно сворачивали в эту сторону.

— Ну, со мной все ясно. Я теперь человек подневольный, — усмехнулся как-то Эверт в ответ на очередной мой вопрос. — Хотя Кингсли однозначно дал понять, что от обучения по основному профилю в ближайшее время мне не отвертеться. Лучше скажи, что сама надумала?

Я пожала плечами.

— Подготовлюсь и пойду изучать законы и право в университете, как и собиралась. В каком вот, пока не знаю, — говорить, что это будет не только от меня зависеть не стала.. к чему эти домыслы. — Если предки Джеймса были правы, то магии во мне если только на донышке останется, и то вряд ли. Так что я на это и не рассчитываю. Зато работа законника мне понравилась.

— Джеймс?

Артефактор подумал немного.

— Пожалуй, возьму небольшой отпуск, съезжу на побережье или в Карилию, если выпустят, а потом снова за дело.

— А почему меня никто не спрашивает, что я собираюсь делать? — надулся Ноэль.

— Ну и что же? — полюбопытствовал менталист.

— Не знаю, — рыжик явно был расстроен.

— Поэтому и не спрашиваем, — вздохнула я.

Что делать с мальчишкой, я не слишком представляла. Одно знала точно: оставлять его одного нельзя.

— Как думаете, смогу ли я оформить опекунство над Ноэлем? — проговорила задумчиво — формально я совершеннолетняя, но постоянного дохода у меня нет.. Или лучше сразу договариваться с дядей и тетей?

— Или это могу сделать я, — неожиданно предложил Джеймс, и мы все, включая мальчишку повернулись к нему.

— Почему нет? — рассуждал тем временем артефактор. — Дом у меня большой, пустой, с Ноэлем мы неплохо поладили, парень он хороший, домашние в нем души не чают, друзей он тут уже успел себе найти. Так что смотри, если хочешь, оставайся. Правда, в Распределителе все равно учиться придется..

— Это я уже понял, — вздохнул мальчуган и растеряно перевел взгляд на нас с Эвертом: — А они?

— Можешь выбрать Эрквуд, — улыбнулась я. — У нас, правда, не играют в хендбол, но люди вокруг приветливые, и дом просторный. В любом случае, тебе всегда будут там рады.

— А навещать меня в этом.. распределителе будете? — уже спокойнее поинтересовался рыжик. И смотрел преимущественно на менталиста.

Тот протянул мальчишке руку и, пожимая ладонь, очень серьезно произнес: «Даю слово».

— А если тебя не пустят? — сразу обеспокоился Ноэль. Но увидев лукавую улыбку Диксона, тут же сам ухмыльнулся и расслабился. Глупость, мол, сморозил: тебя, да не пустят.

А ровно через два дня после этого разговора состоялся обратный ритуал.

Проходил он в мастерской Джеймса. Все время, пока шло действо, я не могла отделаться от ощущения того, что это уже было. Сколько раз я видела подобное в своих снах, и сейчас не верилось, что все происходит наяву.

Мы, так же как Тилли с друзьями, сидим за большим столом: Джеймс, Имельда, Ноэль, Эверт и я во главе. В углах комнаты, так, чтобы не мешать нам, но все видеть, расположились Лестер, еще один представитель комиссии и пара исследователей.

Перед нами на столе серебряная чаша и нож из черного закаленного стекла. Мы по очереди делаем надрезы на ладонях и собираем стекающую кровь в чашу. Ноэль шипит от боли, но от взрослых не отстает. Чаша возвращается ко мне, я опускаю в нее серебряный медальон и передаю дальше. Теперь черед магии. Каждый из нас делится ею с содержимым чаши: что-то нашептывает Джеймс; выливает из пробирки стабилизатор, вплетая в него магию смерти, Имельда; бросает заранее заготовленный магический огонек Ноэль, напряженно всматриваясь, направляет туда ментальный поток Эверт. И в заключении я шепчу над чашей «нексус сангрия» и магия крови завершает этот круг. Остается последняя, самая важная и самая неприятная часть.

Передо мной лежит бумажный лист со словами, которые нужно сказать. Но я и без него все прекрасно помню.

Я протягиваю чашу Имельде. Она, не торопясь, делает глоток, спокойная как удав. Со стороны можно подумать, что она дегустирует какой-то экзотический напиток.

— Освобождаю тебя от клятвы не причинять вреда ни действием, ни бездействием, — провозглашаю я.

Имельда передает чашу Джеймсу. Глоток.

— Освобождаю тебя от клятвы хранить память и говорить только правду.

Ноэль пару мгновений смотрит на чашу, потом резко выдохнув зажимает пальцами нос и судорожно делает свой глоток, быстро-быстро вытирая манжетами губы и язык.

— Освобождаю тебя от клятвы защищать и оберегать.

Эверт подмигивает мне и, салютуя чашей, завершает этот круг.

— Освобождаю тебя от клятвы всегда быть рядом.

Вот и все.

Я вынимаю выпачканный в крови амулет, кладу его на стол перед собой, настраиваюсь на магию смерти...

— Три, два, один.. — считаю я вслух.

Четыре магических потока одновременно устремляются ко мне, превращаясь в плотный черный луч, выходящий из ладони, бьющий точно в центр медальона — и последний рассыпается светло-серой горкой праха. С моих плеч словно гора спадает, появляется небывалая легкость, я вскакиваю на ноги, широко улыбаясь, и .. проваливаюсь в темноту, чувствуя, как пол уходит из-под ног.

Я попадаю в комнату, которую еще не видела ни в одном из своих снов. Тяжелая старинная мебель, бархат, позолота. Подхожу к большому зеркалу, стоящему в углу. Из него на меня смотрит Тилли. Ее лицо столь радостно, что я улыбаюсь в ответ. Подхожу чуть ближе, и меня совсем не смущает, что одета я иначе, и движения мои не совпадают с отражением.

Матильда протягивает ко мне руку,и наши пальцы почти соприкасаются.

— Спасибо, — шепчет девушка, — они свободны. Ты сделала то, что я так и не смогла.

Я улыбаюсь ей, пытаюсь придумать, что же сказать в ответ, когда в лицо мне дует теплый приятный ветерок, комната отдаляется, контуры ее размываются, и до меня доносится тихий голос Тилли: «Прощай, Эмма, прощай».

Я открыла глаза и тихо лежала, разглядывая знакомый потолок. Я что, опять уснула в гостиной? Последнее, что я помнила — собственный восторг, темнота, Тилли в зеркале... Ритуал! Я резко села и тут же об этом пожалела — голова отчаянно закружилась.

— Очнулась! — вокруг меня сразу же поднялась суета. Все забегали, зашумели...Рядом тут же оказались ученые, которые присутствовали на ритуале. Кто-то заботливо подсунул мне под спину подушку. Я оглянулась, желая поблагодарить, и встретилась взглядом с Эвертом.

— Сколько я тут.. лежу? — спросила хрипло.

— Да, почитай, весь день, милая барышня, — ответил один из исследователей и принялся по-новой меня осматривать.

Я тем временем скользила взглядом по комнате. Ноэль обнаружился в соседнем кресле, Джеймс беседовал с Лестером и Имельдой у окна. Эверт так и сидел в изголовье.

— У нас получилось, — слабо улыбаясь, сообщила я менталисту.

— Получилось, — согласился он, — но ты нас очень напугала, когда свалилась в обморок.

— ...небольшая слабость, но, в целом, девушка в порядке, — вынес свой вердикт один из исследователей.

— Уровень магии нулевой, как и ожидалось, — подхватил второй.

Я слегка кивнула: правильно, все вернулось на свои места.

— Как вы себя чувствуете, мисси Дженкинс? — обратился ко мне маг жизни.

— Все хорошо, только голова кружится.

Мужчина кивнул, положил сухую теплую ладонь мне на лоб, замер... нахмурился, убрал руку, снова положил на лоб, снова замер..

— Ничего не понимаю, — пробормотал он наконец, — такое ощущение, что вита просто рассеивается..

И не успела я и слова произнести, как все вокруг засуетились с новой силой. Я же только глаза прикрыла и пальцами вцепилась в руку Эверта, которую он положил мне на плечо.

Спустя некоторое время (и несколько десятков небольших экспериментов), стала ясна следующая картина: уровень мой действительно упал до нуля, и я совершенно и абсолютно точно не маг. Причем настолько, что любая магия, направленная на меня, рассыпается, разлеталается и никоим образом на меня не действует. Исключением являлись малочисленные манипуляции, работающие с аурой опосредованно : измерение уровня дара, целительская диагностика... и все. И исцеляющая магия, и ментальная, и стихийная скатывались с меня как с гуся вода. А вот с магическими артефактами все было не так просто: они работали, но несколько хуже, чем на обычных людях.

— В общем, Эмма, ты снова вернулась к своему любимому состоянию: и магии нет, и обычным человеком тебя назвать сложно, — внутренне поздравила я себя а еще...

— Теперь ты не сможешь читать мои мысли, — поддразнила я менталиста.

— Кошмар! — картинно ужаснулся тот. — Столько лет обучения демону под хвост.

А вот задумчивый взгляд старшего следователя, обращенный на меня, мне не понравился совершенно. Так и виделись мне в нем размышления, как бы половчее эту мою новоприобретенную способность применить...

Чуть позже мне разрешили приобщиться к простым человеческим радостям: поесть, попить, размять затекшие руки и ноги. Даже получилось немного побеседовать с Имельдой, фигура которой очень меня занимала. Сейчас, без всех своих масок, спокойная и сосредоточенная, она очень напоминала мне Тери.

— Нет, с «волками» я уже не связана, меня вывели из игры при первой же возможности, — сообщила она, — теперь мне лучше к ним в руки не попадаться. Уеду пока за границу, а там видно будет.. Кто знает, может, мы еще и свидимся когда-нибудь, Эмма Дженкинс,— она загадочно улыбнулась.

А вскоре вместе с представителями Магконтроля покинула дом Джеймса, помахав мне на прощание.

Следующая неделя расставила все точки над и.

После некоторых колебаний Ноэль выбрал Джеймса и Саффорд. Этот вариант устроил всех, в том числе Магконтроль, поэтому новые документы — и на самого мальчишку, и на опекунство — обещали быть готовы уже скоро.

Эверту в ближайшее время предстояло вернуться в Лиденбург, завершить все оставленные там дела, в том числе, учебу, и ждать новых указаний.

Меня же после ряда разъяснительных бесед и подписания всякого рода секретных бумажек отпустили в свободное плавание (правда, Лестер дал понять, что за судьбой моей будет так или иначе следить), и я могла со спокойной душой ехать в домой в Эрквуд (отвезти меня туда и передать лично в руки родным было поручено одному из подчиненных старшего следователя). Вот только душа моя была не очень-то спокойна, и я день за днем откладывала свой отъезд, находя то один, то другой весомый повод.

И все же этот день настал. Магикар с моим сопровождающим ждал снаружи. С рыжиком и Джеймсом мы попрощались, наобнимались, обменялись сердечными приглашениями в гости и обещали писать друг другу. После чего артефактор чуть ли не за ухо вытащил Ноэля на улицу «прогуляться». Я изо всех сил старалась не показать, что прекрасно понимаю, ради чего это было сделано.

Когда за друзьями закрылась дверь, я повернулась к Эверту. Тот посмотрел на меня, улыбаясь одними уголками губ, и молча, приглашающим жестом, раскрыл объятия. Я подошла и привычно уткнулась носом ему в грудь, замирая в теплом и надежном кольце рук.

— Неужели ты так просто меня отпустишь? — прошептала горько..

Самый невозможный менталист на свете слегка, самую чуточку, отстранился, и в то же мгновение теплые пальцы мягко приподняли мой подбородок, заставляя, забыв обовсем, смотреть в лучистые голубые глаза, непривычно серьезные сейчас.

— Отпущу, воробышек, — тихо произнес Эверт, и наклонился, едва ощутимым, как прикосновение крыла бабочки, поцелуем убирая предательски выкатившуюся слезинку на моей скуле. Я замерла, разрываясь между нежностью этого прикосновения и мучительным смыслом его слов, — сейчас отпущу. Как я могу что-то требовать от тебя, если и сам себе не принадлежу?

Его пальцы медленно скользили по моей щеке, поглаживали, утешая..

— Но я обещаю, слышишь?...Обещаю, что приеду, как только немного разберусь с этим всем..

Еще один легчайший поцелуй коснулся моего лба..

— .. и тогда ты так легко от меня не отделаешься, — на лице его мелькнула шальная улыбка. — Если только сама не решишь, что в твоей привычной жизни эдакое счастье и даром не нужно.

Я судорожно выдохнула, и, обвив его шею руками, заключила:

— Эверт Диксон, ты непроходимый болван.

— Еще какой, воробышек, еще какой, — прошептал этот возмутительно дорогой мне тип, и наконец-то по настоящему меня поцеловал.

И знаете что? Те героини из книг, которые «плавились в объятиях» и «умирали от поцелуев».. Кажется, им просто не слишком везло. Настоящий поцелуй был похож на нежное, теплое, доверчивое счастье. От него хотелось жить, а не умирать..

— Только попробуй не приехать, — строго сказала я вместо прощания, уже садясь в магикар, — я.. я..

— Я помню, воробышек, натравишь на меня Мусеньку, — ухмыльнулся менталист. — Это хорошо еще Кингсли про нее не в курсе, а то всю душу бы вытряс.

— Я хотела сказать, что буду ждать, но спасибо, что напомнил.

Магикар взревел, и я, в последний раз помахав рукой на прощание, откинулась на спинку своего сидения. Вот и еще одна глава моей жизни подошла к концу. И кто знает, что там будет дальше.. Под мерный шорох колес везущего меня в родной дом магикара я тихонько задремала, и снилось мне бездонное, ласковое, искрящееся лазурное море.

Эпилог

Конец лета выдался на редкость теплым, даже жарким. И сидеть на ветвях раскидистого дуба, прячась в тени его пышной кроны с книжкой в руках, было сплошным удовольствием. Но самым большим плюсом моего нынешнего месторасположения было то, что отсюда прекрасно просматривалась единственная дорога к Эрквуду.

А само лето... лето оказалось суматошным. Радость, которую испытали и я, и мои родные при встрече, сложно описать словами. Сколько было эмоций, пролитых слез, сбивчивых объяснений (не обо всем, понятное дело, мне можно было рассказывать), уверений и обещаний! Па и ма хотели сгрести меня в охапку и больше никуда не отпускать. Я никуда и не собиралась. Дня три. Потом же упросила па сделать звонок в школу мэм Шульц: мне очень нужен был аттестат о завершенном образовании, и я собиралась как можно скорее сдать выпускные экзамены.

Па смотрел на меня внимательным, очень пристальным взглядом.

— Милая, может быть, сначала отдохнешь от всех этих волнений? Съездим в Саммервилль, развеемся?

— Нет па, — покачала я головой, — Помнишь, ты спрашивал, место ли кинжалу в кондитерской лавке? Так вот, у меня было достаточно времени подумать, и я теперь точно знаю, чего хочу. А для этого мне нужен аттестат.

— Ты повзрослела, — немного печально улыбнулся дядя Джим. — Я горжусь тобой, хотя мне и жаль, что это произошло так быстро.

Ближайшие экзамены в школе должны были проходить через две недели, и времени на подготовку оставалось совсем мало. Конечно, какие-то предметы мне могли перезачесть по документам из ШРАМа, но основные дисциплины — история, математика, тот же ненавистный рионский — были обязательны к сдаче. Поэтому я засела за учебники, и как не уговаривали меня ма и Лиззи себя поберечь, сидела за ними с утра до глубокой ночи.

Экзамены я в итоге сдала. Не скажу, что блестяще, но вполне неплохо. А уж выпавший в билете по истории вопрос про Смутное время осветила так эмоционально, что даже мэм Шульц смотрела на меня, удивленно вскинув брови.

Получив заветный аттестат, я сразу же, чтобы успеть, разослала документы в два учебных заведения — Институт закона и права в Брэдфорде и Лиденбужский университет со схожей специализацией. И там, и там выбрала факультеты с упором на магическом разделе права. И, после непродолжительных колебаний, приложила характеристику, выданную мне Лестером. Ответы пришли еще пару недель спустя: меня брали и туда, и туда. И теперь до конца лета мне предстояло определиться с местом моей будущей учебы.

Эверт меня письмами не баловал: писал нечасто, мало и все время о такой забавной чепухе, что не смеяться не было никакой возможности. И все равно дороже этих редких посланий для меня ничего не было. Но последнее его письмо меня не на шутку взволновало: он упоминал, что в конце лета будет по делам недалеко от Брэдфорда и обязательно приедет к нам. Вот с этих пор я и облюбовала тот самый дуб и каждый день проводила там несколько часов читая и осматривая окрестности.

Ма и Лиззи поначалу пытались немного охладить мой пыл, намекая, что обещать — еще не значит исполнить. Но я ни в чем и никогда не была так уверенна, как в том, что он сдержит свое слово, чего бы ему это не стоило.

И вот однажды теплым солнечным утром, расположившись на своем излюбленном месте, я увидела, как по дороге едет незнакомый мне магикар. Отчаянно пытаясь разглядеть хоть что-то, я доблестно прошляпила тот момент, когда нужно было спускаться, чтобы непринужденно прошествовать мимо. Однако магикар сам остановился неподалеку, дверца открылась, и — сердце застучало часто-часто — из него вышел мой долгожданный гость. Все так же хорош, в светлой двойке с жилетом и голубой, в тон очень знакомому галстуку, рубашке.

Эверт отпустил магикар, не спеша подошел поближе к дубу и, окинув меня лукавым взглядом, осведомился, не здороваясь, словно мы и не расставались вовсе:

— Как там наверху, воробышек. Что видно?

Я засуетилась, чуть не выронила книжку и, схватившись за ветку руками, спрыгнула в заботливо подставленные объятия.

— Тебе идет, — тыкнула я пальцем в галстук, и тут же повисла у менталиста на шее, — Источник.. как же я скучала!

— Я тоже, воробышек, — он прижал меня крепче. — Кстати, у меня есть для тебя небольшой подарок. Я подумал, раз ты лишилась своего медальона, тебе должно понравиться.

И он плавным, слегка небрежным жестом вынул из кармана и протянул мне на раскрытой ладони небольшую овальную подвеску из белого металла на необычной, очень сложного плетения, цепочке. На гладкой поверхности украшения сверкала расходящейся дорожкой россыпь темно-синих камешков. Не успела я даже ахнуть, как Эверт нажал ногтем поочередно на три из них, и элегантное в своей простоте украшение на моих глазах превратилось в старинное, несколько вычурное, со сложными вензелями из мелких бриллиантов. В середине медальона красовалась большая, с завитушками, сверкающая буква «А».

— Единственное, что осталось в моей семье из сокровищницы Алджертонов, — пояснил мой любимый менталист, пока я удивленно хлопала глазами, и хитро улыбнулся: — Ну, почти единственное.

Он повторил свою хитрую манипуляцию, возвращая иллюзию на место, и очень бережно помог надеть цепочку с медальоном.

— Это что-то значит? — спросила тихо, понимая, что такие вещи просто так не дарят.

— Определенно, — уклончиво кивнул этот интриган, и больше ни слова мне про медальон не сказал.

До самого дома мы шли неспешно, держась за руки, и у меня было время расспросить Эверта о его делах. Я же вся извелась догадками за то время, пока мы не виделись. Понятное дело, что в письмах такое рассказывать он бы не стал.

— Я у тебя теперь дипломированный менталист, — ухмыльнулся тот. — И скоро пойду на второй заход.

Увидев недоумение на моем лице, он поспешил пояснить:

— Мне же обещана была учеба по основной специальности. А тут вскрылось, что на определенных факультетах столичной МагАкадемии чуть ли не целая кузнеца кадров Ордена Магии. Кингсли решил убить двух зайцев одним махом. Так что будет у меня прекрасная возможность попрактиковаться: учиться-то придется под чужой личиной как минимум год.

И Эверт так легкомысленно мне подмигнул, словно речь шла о мальчишеских проделках, а не об опасном, в общем-то, задании. И почему-то мне казалось, что подобный расклад ему вполне по вкусу.

На крыльце нас уже встречали всем составом: и Лиз, и тетя с дядей. И если сестра, уже знакомая с новоиспеченным дипломированным магом, посматривала на того с дружелюбным интересом, то вот ма и па глядели на моего спутника откровенно настороженно. Пожалуй, я сама была бы смущена подобным приемом. Эверт же и бровью не повел. С улыбкой отвесил милый комплимент Лиззи, галантно, без слащавости, поцеловал ручку ма, и, крепко пожав руку па, неожиданно произнес:

— Мастер Барнет, я бы хотел поговорить с вами наедине.

Па с некоторым сомнением, но вполне добродушно хмыкнул и пригласил нового знакомого в свой кабинет на втором этаже.

— Пойдем подслушаем, — шепнула мне на ухо хитрюга Лиз.

И я даже посомневалась, не принять ли это предложение, интересно же чрезвычайно. Но в итоге только покачала головой.

— Нет, не стоит. То, что захотят, и сами расскажут. А то, что не захотят... значит, не стоит мне этого знать.

— Это называется «занудство», — поддразнила меня сестра.

— Нет, это называется «доверие», — улыбнулась я, — Пойдем-ка лучше поможем ма накрыть на стол.

Разговаривали мужчины долго. Мы втроем успели не только успели заварить отвар и и собрать угощение, но и всласть поизнывать от любопытства.

Наконец они спустились к нам. Эверт чуть впереди, невозмутимый и, судя по всему, вполне довольный. Па слегка поотстал и вид имел слегка озадаченный. Примерно такой же, как после сделки с одним ловким малым, которого потом переманил к себе. Тот умудрился обвести мастера Барнета вокруг пальца, но так красиво, что па точно так же покачивал головой и, слегка усмехаясь, говорил: «Экий шельма... не ожидал, не ожидал».

Рассказывать, о чем у них там речь шла, мужчины и не подумали. Только переглядывались таинственно. Так что мы просто пили отвар, болтали о всякой чепухе, и я снова так привычно утыкалась в плечо Эверта, когда улыбка моя становилась уж совсем неприлично счастливой, а он гладил меня по волосам и смотрел так, словно никак не мог наглядеться.

И только позже, когда он покинул нас, дав мне обещание обязательно приехать завтра и еще непременно послезавтра, я не выдержала и накинулась на па с расспросами.

— Нахал твой Эверт, — буркнул тот, хмуря брови, но тут же не выдержал и расхохотался чуть ли восхищенно: — Но каков, а!

А отсмеявшись, сказал уже серьезно:

— Настроен он, конечно, обстоятельно и ждать согласен... Только дочка, спокойной жизнь с эдакими... флибустьерами не бывает. Им же вечно неймется.

— Я знаю, — вздохнула, вспоминая, как угнетающе на менталисте сказывалась обычная размеренная жизнь. — Только, па, на поясе у флибустьера кинжалу-то самое место, не находишь?

Па замер на мгновение, открыв рот, а потом только рукой махнул, мол, разбирайтесь сами. И сменил тему:

— Ну а с учебой уже решила что-нибудь?

— Решила, — кивнула я. — Я выбрала Лиденбург. Все же столица.

А еще там в академии будет учиться Эверт, и ближе добираться до Далвертона, где расположен Распределитель Ноэля.. Кстати, в самой академии у меня будет отличный источник информации — Алисия, которая туда зачислена (вместе с белобрысым Стеном, правда.. не знаю, хорошо это или плохо). Все это я озвучивать не стала, но па, по-моему, и так понял.

— Подумать только, — покачал он головой, — всего год назад ты в ужас приходила от перспективы сменить школу, а теперь сама готова кинуться на поиск приключений.

Я подошла к па и крепко-крепко обняла.

— Пойдем к Лиззи и Мэгги, сообщим им эту новость, — сказал па, когда мы спустились в сад, где сейчас находились наши родные.

И мы пошли.

Вечернее солнце золотило макушки деревьев, в траве звучно пели цикады, прохладный ветерок играл моими волосами, я сжимала в пальцах подаренный Эвертом медальон, и мне уже не терпелось узнать, на что будет похожа моя новая столичная жизнь.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Эпилог