Разлом. Том 2 (СИ) [Алина Островская] (fb2) читать онлайн

Глава 1.

ГЛАВА 1.

Местонахождение: Рэйн. Низина Великой реки. Правитель: Рюрик Бесстрашный.

— Давай! Загоняй!

Свист взбудораженных охотников эхом разносился по лесу. Варги ловко перемахивали через узловатые корни и лианы, плетущиеся по земле, преследуя лань. Рядом бесшумными тенями неслись саблезубые тигры, а где-то сзади всхрапывали взмыленные кони. В какой-то момент мне показалось, что охота плавно перерастала в гонку.

Я сильнее прижался к загривку Фенрира, снижая сопротивление. Волк нёсся с такой скоростью, что на пересохшие глаза накатывали слёзы. Совсем недавно мне удалось договориться с ним и наконец-то оседлать. Первая поездка длилась не больше тридцати секунд и окончилась жёстким приземлением. Упорство и регулярные тренировки установили между нами крепкую связь, а через падения и травмы мы стали единым целым. Но я до сих пор не привык к этой животной мощи и сумасшедшей скорости, уносящей вдаль.

Дух захватывает. И разрывает от переполняющего ощущения свободы.

Аголон и Эйвар поравнялись со мной, вытесняя назад тигров. Единственный тракт через Тихий Лес слишком мал для троих откормленных варгов. Волки терлись боками, упуская в скорости, а саблезубые перешли на уровень выше. Большие кошки, с присущей им грацией, понеслись над нашими головами по толстым ветвям деревьев, оставляя нас позади.

— Это против правил! — рыкнул рыжебородый Эйвар, посылая варгу в бока. Лань, скользнувшая в необъятное море кустов, уже никого не интересовала. О ней позабыли даже волки, полностью включившиеся в гонку.

Три тигра, обогнав нас по верхнему ярусу, перед самым носом спрыгнули вниз. Теперь обзор закрывали широкие спины наездников и черные полосатые хвосты, энергично подрагивающие в воздухе.

Фенрир заметно прибавил в скорости и стал клацать челюстями, пытаясь поймать дразнящий его кошачий хвост. Вот уж кто действительно не любит проигрывать. И когда он почти схватил впереди бегущего тигра, саблезубые, что шли по краям, синхронно разомкнули ряд, а центральный широким прыжком перемахнул невидимое до этой секунды препятствие.

Я изо всех сил натянул поводья, стараясь не задавить невесть откуда взявшегося мужика. Он буквально выскочил под лапы зверей и застыл, намеренно останавливая нас.

— С ума сошёл? Жить надоело?! — прокричал Эйвар, на ходу соскакивая с мощной спины варга. Раздосадованный проигрышем, он нервно размахивал руками, а затем и вовсе потянулся к рукояти клинка.

— Остынь, брат! — я спешился и медленно подошёл к мужчине, поймавшему ступор. — Чего тебе странник? — он поднял на меня глубоко посаженные глаза, испещрённые сеткой капилляров. Спутанная борода доставала до груди и курчавилась на впалых щеках. Вид у него, мягко говоря, потрёпанный и одичалый.

— Помогите, господин… мы в пути уже больше месяца, — прохрипел он осипшим голосом.

— Мы?

Мужчина махнул рукой и из придорожных кустов боязливо стали выходить люди. Четыре… шесть… двенадцать…двадцать пять… Да сколько ж их? Женщины прижимали к себе исхудавших детей и глядели с надеждой. Мужчины же закрывали их спинами, крепко сжимая в кистях оружие.

— Мы ищем Рюрика, — просипел он.

— Так это же он! — воскликнула одна из женщин, продираясь сквозь заслон своих товарищей. — Господин, вы помните меня? В Блоррохе вы оставили в живых наших мужчин, а потом помогли вспахать землю. Я — Энн.

Женщина глядела мне в глаза так преданно, как могут только собаки. Конечно я помнил ее. И мальчугана и Элену, что люто ненавидела Ратарри. Но как они узнали где я? И зачем пришли?

Предвосхищая вопросы, она подошла ко мне практически вплотную, понизила голос и заговорила так тихо, что вряд ли ее слова достигли посторонних ушей:

— Госпожа Алариэль отправила нас к вам и велела передать это, — Энн вынула из кармана своего обветшалого платья клочок пергамента, — она уверена, что вы дадите нам убежище…

С того момента, как наши пути разошлись, прошло больше полугода. Прощаясь, Эли обещала, что мы ещё встретимся, но когда это случится не уточнила. И где-то на подсознательном уровне я каждый день ждал ее возвращения.

— Убежище? — на автомате повторил, загипнотизировано разворачивая письмо.

«Рик, Собислав бесчинствует. Север сотрясет бесконечное множество столкновений. Людей уводят в рабство сотнями. До Рэйна захватчики не дойдут. Надеюсь… Помоги этим людям».

Из ряда вон плохие новости. Смял клочок в кулаке, поднимая взгляд на людей, застывших в тревожном ожидании. Рэйн место непопулярное, немногие знают как до него добраться. Хорошо, что их звери не разодрали. Считай, счастливчики.

— Женщины и дети поедут верхом на лошадях по двое. Возвращаемся!

Народ зашевелился, выполняя указание. Я не мог заставить себя перестать хмуриться. Больно плохое предчувствие завертелось где-то в груди.

— Что там, брат? Весточка от Алариэль? — удивительная предрасположенность Аголона к эмпатии иногда вводила меня в замешательство.

— Не совсем хорошие новости. Кажется, жатва приняла новые масштабы. Собислав рискнул отправиться на север. Народ спасается бегством.

— А как же Эли? — озвучил он то, что крутилось у меня в голове.

Я сильнее нахмурился и, не дав ответ, вскочил в седло. Мне бы и самому очень хотелось знать.

Рэйн изменился. Теперь его опоясывала высоченная белокаменная стена с бойницами и дозорными башнями. Завидев нас на опушке леса, караульный отдал приказ и тяжёлые новенькие ворота не спеша поползли вверх. Я придирчиво осмотрел стены и решил, что неплохо бы было вырыть и ров. Не нравится мне политика «небожителей» и новости, прикатившие с севера.

— Ты чернее тучи, Рик, — заметил Эйвар, ведущий под уздцы своего варга с напуганными женщинами верхом.

— Поводов для хорошего настояния мало. Люди бегут и ищут защиту не просто так. Сдаётся мне Собислав и до нас доберётся…В этом я почти не сомневаюсь.

— Отобьёмся, — беспечно фыркает воин. — Зря что ли ты столько золота потратил на перевооружение? Должны же мы попробовать клинки в настоящей борьбе?

— Нас слишком мало, Эйвар, — и снова глас разума, читающий мои мысли. Аголон окинул придирчивым взглядом сзади идущих мужчин и добавил: — Даже если мы их в форму приведём… У Собислава хорошо спонсируемая армия, причём регулярно пополняющаяся молоденькой кровью.

Эйвар насупился, не отыскав весомых аргументов против. А что тут скажешь? Все верно.

Стоило нам пересечёт черту Рэйна, как ко мне вороном подлетел Джаред — новый староста. Исполнительный, молодой, перспективный. Только, как и многие воины, получивший увечье несовместимое с дальнейшей службой. Несмотря на отсутствие одной ноги, он резво перемещался по городу, блюдя порядок. Деревянная трость только помогала ему «вразумлять» беспечных и не целеустремленных. Что уж говорить о подростках, которых он регулярно загонял для учебы. Да-да. Я взялся за поднятие уровня грамотности своего населения. Начали с элементарного — чтение на общем языке и простейшая арифметика. Ребята способные, только как и все дети, немного рассеянные и неусидчивые. С этими минусами дубовая трость Джареда справляется на десять из десяти. Лёгкий пинок под зад и нерадивый ученик уже складывает буквы в слоги.

Их учительница — Кора — слишком добра и утонченна, чтобы даже позволить себе повысить голос. Возможно, она не самый подходящий вариант в плане обучения мальчиков, но читает во всем Рэйне она и мы с Аголоном. Когда есть свободное время, я заглядываю на уроки, но в целом этот груз ответственности повис на ее худеньких плечах. Девочки же, которым довелось учиться, стали образцом прилежности. Этот шанс стать образованней им бы не выпал никогда, принимая во внимание устройство этого мира. Поэтому они заглядывают в рот Коре и являются ее наградой и отдушиной.

Арифметика же наш с Аголоном крест, который мы ответственно несём. Надо сказать, что с появлением торговых отношений, умение вести счёт стало чем-то жизненно необходимым. Никто не хотел просчитаться себе в убыток. Поэтому, на наши уроки арифметики приходили не только дети, но и торговцы.

— Господин! Слава всем богам вы вернулись раньше! Там купцы из Амидала. Только прибыли. Желают видеть вас, — он говорил сбивчиво, пытаясь в процессе перевести дыхание. А затем наткнулся на незнакомых людей за моей спиной и задумчиво сдвинул чёрные густые брови. — Господин?

— Беженцы. Мы нашли их в Тихом лесу. Размести их как-нибудь на первое время, пока я не решил что делать дальше, и накорми, — вложил в его ладонь узду Фенрира, потрепал волка по морде и широким шагом направился к своим покоям.

Атмосфера в Рэйне потрясающая. Люди улыбаются, шутят, ведут переговоры, торгуют между собой, слегка наклоняют голову при виде меня. Я ощущал их преданность каждым миллиметром души и был уверен, как в самом себе. Это стоило тех сил, что пришлось вложить в это селение.

В избе меня дожидалось около десяти человек. Они сидели за длинным столом у трона, тихо переговариваясь. Мое появление сопроводил шаркающий шум стульев, отодвигающихся от стола. Гости встали, приветствуя почтительным поклоном.

— И вам светлого дня, господа! — поздоровался я, занимая место на «троне». — Ну, с чем пожаловали на этот раз?

— Здрав будь, славный правитель Рэйна!

Я оглядел каждого из мужчин и не узнал ни одного из них. Мне показалось странным, что Крэг — владыка Амидала — изменил свою торговую делегацию. Предыдущие ребята бывали у нас уже трижды и контакт с ними налажен. Интересно, чем обусловлена эта замена?

— А куда подевался Эван? Я ожидал увидеть его.

Купцы поочерёдно переглянулись и осторожно заговорили:

— Плохие вести обошли Рэйн стороной, господин? На смену старому требованию в несколько тысяч мальчиков пришло новое, — говоривший глядел на меня, будто ждал, что я в эту же секунду вспомню вдруг то, что совсем вылетело из головы. Но я ничего такого не слышал. Новости в Рэйн по-прежнему приходили с задержкой и те, через диалоги, подобные этому. Про мальчиков я слышал лишь тогда — в Когрраге.

Не уловив на моем лице тени понимания происходящего, купец терпеливо продолжил:

— Нужное количество детей собрать не удалось и теперь на службу забирают мужчин, не способных выкупить свою свободу золотом.

В области груди заворочалось омерзительное чувство, смутно напоминающее ненависть. Но с чего бы мне ненавидеть кого-то? Меня они не тронули, мой народ тоже.

— Детей ещё предстоит обучить, а взрослые уже могут стать разменной монетой в битвах за другие миры, — продолжал он, не придавая значения моему хмурому виду и кистям, плотно обхватившим ручки кресла. Да что такое? Спокойно, Юра, дыши глубже. Тебя это не касается…

— И сколько же золота он хочет за одну жизнь? — изо всех сил стараясь расцепить зубы, спросил я.

Он поднял на меня внимательный взгляд, как бы прикидывая, точно ли его уши расшифровали рычание в моем голосе или это всё-таки помехи в эфире.

— Вес золота должен ровняться весу призываемого к службе, — уже с меньшим энтузиазмом рассказывал купец, медленно проговаривая слова и считывая с моего лица эмоции. Да, прожженным торгошам только в покер играть. Блеф чуют за версту, как борзые зайца.

— То есть шанс откупиться есть только у признанной элиты, — констатировал я, кивая головой.

Он поджал губу, закусывая кучерявую бороду, торчащую в разные стороны, и отвёл взгляд. У Эвана золота не хватило, а этим, значит, да? Я внимательнее присмотрелся к своим гостям. Одежды прошиты серебряными нитями, на ногах обувь из мягкой, выделанной кожи, на боках ножны, инкрустированные камнями. Не похожи они на простых смертных. Решив, что не с этими людьми следует откровенничать, предложил приступить к делу.

С Амидалом мы заключили взаимовыгодный договор. В окрестностях их территории разработано месторождение высококачественной железной руды, которую не нужно длительно обрабатывать для обогащения. Так что после опробования первой партии мы плотно «подсели» на эти поставки. В свою очередь, у нас охотно брали кофейные зёрна. Уже обработанные и готовые к употреблению. Лучшей презентации, как напоить гостей напитком, нельзя было и придумать. Это ж как наркотик. Но раскрывать коммерческую тайну по выращиванию и приготовлению таких зёрен я не собирался ни за какие коврижки. Хотя меня очень уговаривали. Гости так же заинтересовались нашим рисом. Проблему повышенной влажности мы решили затопленными полями, в которых рис чувствовал себя более чем комфортно. Женщины избавлялись от потребности постоянной прополки, освобождая себе время на другие дела. Первый урожай пробовали всем Рэйном. На кухне пришлось немного подсказать как готовить плов. Помню, отправили меня сразу после военного училища служить на границу с Казахстаном. Там-то я и познал все прелести настоящего плова с бараниной в казане, да на костерке. Так что получилось весьма недурно, хоть и без традиционных приправ. А ещё рисовая мука оказалась не хуже пшеничной, и в общем-то смогла ее заменить.

Когда в зал для приемов внесли сундук с золотом, Лорс — купец ведший со мной диалог, вдруг хитро сощурился:

— Вижу, на вашем берегу растёт что-то особенное…

— Ничего такого, с чем бы ты не был знаком, Лорс.

Скучающе ответил я, внося пометки в «торговую книгу». Конечно, они заметили. Только слепой бы не увидел почти завершённое судно, над которым безостановочно корпит две дюжины человек.

— Это редкость… немногие… могут позволить себе ладью, — купец тщательно подбирал слова, надеясь не поплатиться головой за своё чрезмерное любопытство.

— Я всегда грезил путешествиями… Что ж, кажется, все в порядке. Не смею более задерживать.

Эван… Эван… как же угораздило-то тебя попасть в армию Аваллона? Вспомнился его округлый живот и пухлые щеки. Трудно ему придётся… Воин из него никакой, зато торговец хоть куда. И дела с ним приятнее вести. Ребята хмуро оглядели меня, раскланялись и вышли.

Пришлось идти их провожать под предлогом личного контроля загрузки корабля купленными товарами. Хотя, что там контролировать? Мешок кофе и несколько с рисом. Но не понравился мне тон Лорса, когда он заговорил о корабле.

Пока хлопцы грузили судно, торговцы терлись возле нашей ладьи. Все высматривали там что-то, вынюхивали. Конкуренции на воде никто не хочет. Пока они и ещё пару ребят — единственные, кто плавают по Великой реке и торгуют между городами и сёлами. Этот обмен товарами и информацией тоже своего рода двигатель прогресса. Своё место под солнцем никто уступать не хочет. Так что их поведение понятно.

Наконец гости отчалили от нашего берега и даже от сердца как-то отлегло. Вроде бы и ребята нормальные, но все равно какой-то осадочек имелся.

Итак, что делать с беженцами?

На эту тему размышлял, пока шёл по Рэйну, расправлявшему плечи. После постройки стены, люди стали обкладывать камнем свои дома и селение вдруг приобрело облик «восточного городка». Белые домики, только крыши не плоские, а покатые. Иначе после пары дождливых дней рис можно будет выращивать прям над домами. Миновал центральную площадь, на которой в самом разгаре состоялся урок. Кора, столкнувшись со мной взглядом, зардела щеками и поспешно отвела глаза, робко подрагивая ресницами. Дети читали по слогам, а она мягко поправляла их там, где сочетание букв давало не то произношение, которое они озвучивали.

В самом сердце площади теперь отсчитывали время солнечные часы. Для себя я начал и счёт дней, подмечая любые погодные изменения, дабы поделить их на месяца и выделить времена года. В общем, старался изо всех сил приспособиться. Но сознание все чаще напоминало, что по сути эта жизнь не моя. Тело чужое, возвращаться некуда и каждый день может стать последним. Быть может, поэтому у меня столько сил и желания что-либо делать? Я просто не могу позволить себе спустить в унитаз последние деньки? Живу на полную катушку и пользуюсь моментом?

Ноги сами принесли меня к кузнице. Игнару и Бену удалось найти общий язык. За каких-то четыре недели они полностью перековали оружие, а ещё за полтора соорудили доспехи. Игнар быстро учился, оттачивал мастерство и вскоре, как профессионал, заиграл новыми красками.

— Пусть будет светлым день! — поприветствовал я кузнецов, раскрасневшихся от жара печи. Бен бегал по кузнице, как ужаленный и что-то озабочено бормотал. Попытался прислушаться и разобрать то, о чем он бормочет, но безуспешно.

— Ему в голову пришла гениальная идея, — пояснил Игнар, с горящими глазами глядя на своего учителя.

— Ты оценишь! Обязательно оценишь! — приговаривал Бен с видом сумасшедшего доктора, желающего воскресить Франкенштейна.

Оценю или нет — не знаю, но заинтриговать точно получилось. Вскоре беготня закончилась, Бен склонился над изделием, усердно что-то вырезая. Затем сдул металлическую стружку и торжественно, на вытянутых руках, вынес мне меч.

— Все времени не хватало сделать его… как благодарность за спасение сына.

— Твоя верная служба и есть благодарность, Бен.

— Не глупи, Рик, — самоуверенно фыркнул оружейник, — это лучший меч, который ты когда-либо держал в руках. Смотри, — он положил клинок себе на макушку и стал тянуть с двух сторон. Сталь послушно гнулась, принимая нужную форму, а затем с лёгкостью приняла своё первоначальное положение. — В нем тысяча тончайших слоев… гляди, какой рисунок.

Бен вручил мне меч, который помимо «мраморных» разводов, так же украшали выбитые руны. Я взвесил его на ладони, проверяя баланс; рассек воздух, отмечая удобство рукояти и небольшой вес оружия.

— Он никогда не подведёт тебя, Рик. И в самый ответственный момент поразит сердце врага.

— Ты воистину волшебник, Бен. С удовольствием приму этот пода…

— Рик! Рик!

Верхом на коне к нам приближался Эйвар, в своей бесцеремонной манере перебивая нас. Он на ходу соскочил с лошади и в два маха преодолел остаток расстояния до кузницы.

— Принёс гонец…, - он протянул свернутое письмо с гербовой печатью…Эдихарда?

Я поднял взгляд на встревоженного Эйвара и озвучил имя единственно возможного отправителя:

— Собислав?…

Тревожным молчанием, повисшим гранитной плитой над над нашими головами, можно было бы убивать. Я не стал ходить вокруг до около, играя на натянутых нервах. Проверил целостность печати и тут же вскрыл конверт.

«Великий владыка Эдихарда — Собислав Отважный, милостиво одобряет аудиенцию новоиспеченному правителю Рэйна и велит последнему немедля явиться в город».

— Как великодушно, — саркастично фыркнул Эйвар, складывая руки на груди.

— Я не запрашивал никакой аудиенции…, - покрутил свиток, разглядывая с двух сторон. Может ещё текст есть? Нет… на этом все.

— Этот шелудивый пёс не понял причин, по которым ты, Рик, не явился к нему на поклон как только возглавил Рэйн, — прокомментировал ситуацию Бен, сталкивающийся с «Его величеством» ни раз.

— Есть предположения зачем тебя вызывают? — подал обеспокоенный голос Игнар.

Есть. Разумеется я догадывался. Только идиот бы не понял. Но вместо откровенного ответа пожал плечами и велел Эйвару собрать Аголона и Джареда в совещательном зале. Панику наводить хотелось меньше всего.

Итак, холёные лапки Собислава дотянулись и до нас. Это плохая новость. Хорошая — он желает вести диалог, а значит у меня есть пространство для манёвра. Кинуться с головой в пекло сражения шанс есть всегда, а вот попытку договориться упускать нельзя. Это я и сообщил своим доверенным лицам, на что Аголон, с присущей ему дотошностью отметил:

— При всем уважении, Рик, но даже если мы соберём все золото Рэйна, то не откупимся от Аваллона.

— Слыхал я, что золото Собислав больше не берет. Быть может, я смогу предложить ему что-то более ценное?…

Следующим утром мы с Аголоном отправились в путь. Эйвар и Джаред остались за старших. Им же я доверил проследить за строительством новых домов для вновь прибывших. В добросовестности Собислава я заведомо сомневался, потому воинов с собой не брал. Вдруг это приглашение лишь способ выманить меня с «насеста» вместе с доброй частью армии. Тогда простые жители останутся без защиты, а у матерей силой отобрать детей гораздо проще, чем у их вооруженных отцов.

Не думаю, что Собсилав ожидает моего прибытия без свиты. Неординарно? Да. Неожиданно? Совершенно точно. Пусть знает, что мое прозвище не пустой звук. Ведь проигнорировав его в письме, он показал своё отношение к нему, не так ли?

Это путешествие стало хорошей возможностью посмотреть что же творится на границе с севером. Миновав наш климатический пояс, мы с Аголоном накинули утеплённые плащи и сменили сапоги. Все скромно, без излишеств, дабы не привлекать к себе внимание странствующих путников. Но как не маскируйся, благородную морду Аголона ничем не запятнать. Будь он хоть в грязном отрепье, взгляд и осанка, полная достоинства, выдавали в нем человека «благородных» кровей. Он никогда не рассказывал о своей семье или прошлой жизни. Избегал любых вопросов на эту тему, а если таковые все же задавались, умело изменял русло разговора. Так что приходилось лишь строить догадки… Но он выучен военному делу, образован, умён и рассудителен. Такое сочетание качеств редкое явление в мире меча и топора, чтобы списывать их на простую случайность.

«Породистость» Аголона была заметна не только мне. Поэтому к нам то и дело цеплялись разбойники с напрочь отбытым чувством самосохранения. Вот таких и надо брать на службу Авал’атару. Безумие, граничащее с отвагой, с лихвой покроет все их незначительные недостатки.

Попадались нам на пути и опустевшие деревни. Те, что Собсилав разграбил и оставил медленно истлевать. Люди, жившие в этих домах, то ли мертвы, то ли угнаны в рабство, а может сбежали, и теперь плутают по негостеприимным просторам севера. Как бы то ни было, их судьбе не позавидуешь.

Пограничная линия между двумя климатическими поясами прибывала в запустении. Здесь и раньше жизнь не слишком-то била ключом, а теперь и вовсе превратилась в пустырь. Уныло, мрачно и серо. Запасы продовольствия пополнить негде, благо есть лук и стрелы.

— Ты все еще не веришь в пророчество? — как-то спросил Аголон во время очередного привала. До этого момента он был единственным, кто не давил на меня с этим нелепым предсказанием. Что ж, окружающие пейзажи действительно производили неизгладимое впечатление. А способным сострадать чужому горю так и вовсе становились костью поперёк горла.

— Ведьма ошиблась, брат. Мое появление на том поле — случайное стечение обстоятельств, не более.

Он задумчиво хмыкнул и повернул вертел с зайцем сырым бочком к огню. Долго о чем-то размышлял, вглядываясь в потрескивающий костёр, и наконец тихонько, без всякой надежды на то, что его слова будут услышаны, выдохнул:

— Лучше бы ты оказался неправ…

Вроде бы одна простая фраза, но сколько глубокого, сакрального смысла в неё вложено. Она шипами впилась в мое сознание и не отпускала. Звучала на повторе, напрочь лишая сна. Так и пролежал до самого рассвета упрямо вглядываясь в высоту чёрного неба. Этот мир другой. Но стрекот цикад, блеск звёзд и тёплый свет полной Луны, ненадолго возвращали меня в прежние времена. Когда я был просто Юрой. Без прозвищ и обозначений статуса. Без ответственности за жизни сотен людей. Без пророчества. Не по себе как-то становилось от мысли, что теперь эта жизнь в этом мире кажется мне реальнее, чем мое прошлое… Свыкся и окончательно сросся с телом, которое давно перестал считать чужим.

Чуть забрезжил свет и мы отправились дальше в путь. До города оставалось не больше полдня верхом. Я всерьёз обдумывал возможность заглянуть в Блоррох на обратной дороге, в надежде встретить там Алариэль. Есть у меня какая-то внутренняя тревога за неё, которую трудно унять…

Чем ближе мы приближались к Эдихарду, тем чаще нам стали попадаться патрули. Не припомню, чтобы в прошлый раз была аналогичная ситуация. Нет, такого совершенно точно не было. А теперь патруль на тракте и у лифтов. Особенно большое скопление людей Собислава у ворот, что вели через крепостную стену.

— Похоже нас ждут и… боятся, — констатировал Аголон, пока мы поднимались на лифте вверх. — Молодцы, чувствуют, что есть чего опасаться.

— Собислав ждал нас с армией или хотя бы свитой, — поделился своим наблюдением, прижимаясь к бортику лифта. Сколько всего уже произошло, но страх перед высотой по-прежнему живет во мне.

В прошлый раз с нас истребовали торговую грамоту, и если бы не ушлость моих спутников, внутрь города нас бы не пустили. Так что, проходя по помосту, я рассматривал вооруженных людей, прикидывая варианты развития событий. Нас сразу схватят или гостеприимно отведут к замку? Всех ли наместников так встречает Собислав? Все же, я птица не его полёта. Не много ли чести для местного предводителя захолустной деревни?

Вот и я думаю, что многовато внимания. Не к добру это.

Поравнявшись со сосредоточенными стражами, в своей собранности напоминающими сторожевых псов, я набрал в лёгких воздуха, чтобы внятно объяснить причины нашего визита. Но мое длинное повествование неуклюже оборвали на вступительном слове «уважаемый».

— Проваливай, торговец. Не отвлекай! — рявкнул красноносый воин, то и дело почёсывающий зудящую кожу на лбу под тяжёлым шлемом. Мы с Аголоном переглянулись, пожали плечами и беспрепятственно вошли внутрь в компании таких же удивленных счастливчиков. Ох, и влетит этому караулу за расхлябанность, но спасать их головы нет никакого желания.

С прошлого раза город почти не изменился. Несмотря на окончание торгового дня, все так же оживлён и шумен. Солнце коснулось линии горизонта и в активную фазу вошли владельцы таверн и постоялых дворов, зазывающих к себе гостей. Мы пробирались сквозь гудящих людей по главной улице, уводящей к замку. Он возвышался над городом белокаменной горой, удивляя своим масштабом. Трудно представить сколько времени и людей понадобилось, чтобы отгрохать такие хоромы.

По мере приближения к обители Собислава, количество людей резко уменьшалось, зато у парадной, вокруг фонтана растянулись временно сооружённые клетки. За прутьями которых томились дети… Сотни мальчиков не старше десяти лет. Они жались друг к другу, сохраняя полную тишину. То ли не было сил звать на помощь, то ли надежды, что их кто-то услышит и спасёт. У каждой клетки дежурило по два воина с каменными рожами, будто за их спинами мешки картошки, а не дети с поломанными жизнями.

К реальности меня вернула крепкая ругань Аголона, слетевшая с его языка. Довольно тихая, но достаточно четкая, чтобы я добавил пару выражений в свой словарный запас. От него я подобного не ожидал, но в целом он озвучил наши общие мысли.

Мы приложили титанические усилия, чтобы не выдать своего шокового состояния. Судя по местным, ищущим местечко куда бы приткнуться на ночь и налакаться до чертиков, факт нахождения пленных детей по соседству, их совершенно не беспокоил. В этом городе к происходящему относились как к чему-то обыденному. Ничего не значащему. Ведь это горе чужое и так далеко от стен их домов, что даже выдумываться в смысл деяний Собислава нет никакого желания. Лучше пировать и дальше праздно влачить своё жалкое существование…

У входных ворот дежурил патруль, сверливший нас брезгливо-нетерпеливыми взглядами. Вероятно, мы выглядели как торговцы, заплутавшие в бесконечных хитросплетениях улиц. Поэтому, когда мы приблизилась к ним достаточно близко, воины напряглись и нащупали рукояти мечей.

— Светлого дня вам, господа. Мы явились по приглашению Собсилава Отважного, — с достоинством рапортовал Аголон, пока я вынимал из внутреннего кармана его письмо с печатью в качестве доказательств. — Перед вами правитель Рэйна — Рюрик Бесстрашный.

— Ну-ну, — расхохотались стражи. — Тогда я принцесса Аваллона! Хо-хо-хо.

О, боги, как же я обожаю плоский юмор.

В два счета кинжал, торчащий из сапога, вдруг оказался в ладони и прильнул к горлу смеявшегося, подрезав длинную бороду. Несколько клочков упали вниз, стирая ухмылку с изъеденного оспинами лица. Глаза округлились в панике, а руки пытались оттянуть меня от себя и восстановить дыхание.

— Мое имя Рюрик Бесстрашный, советую запомнить, — зло прорычал ему в ухо, ведомый не столько «оскорблением», сколько увиденными детьми в клетках.

— П-простите, господин. Мы думали вы прибудете со свитой, — испуганно пролепетал он, в миг растеряв всю свою спесь.

— Что ж, думать — это определённо не ваше, солдат. Ну, долго мне ещё ждать или все же проводите к Собиславу? Голова, как погляжу, вам не дорога.

Стражи торопливо переглянулись и синхронно распахнули перед нами двери, пропуская вовнутрь.

По ту сторону нас ожидал… мужчина. По крайней мере, тень щетины на щеках выдавала в нем такового. На этом все. Худой, несуразный, с длинными, вытянутыми конечностями, точно он прибыл с другой планеты. Все это дело оформлено в белые лосины и жабо, причёска зализана волосок к волоску, и, черт бы меня побрал, но его лицо казалось намазюканным какой-то женской дрянью. Мы с Аголоном застопорились у входа, разглядывая его нарисованную мушку над губой. Он точно не из этих мест. Такая мода до нас ещё не дошла, слава Богу.

— Я невольно подслушал ваш разговор, господа. Пройдемте, — он с грацией танцора развернулся на пятках и поплыл по коридору вперёд, покачивая бёдрами. Я чуть не ослеп. Пришлось экстренно разглядывать окружающую нас обстановку, дабы вид этого чудика не врезался мне в память. Приснится ещё… тогда бессонница точно обеспечена.

— Хорошо жить не запретишь, — присвистнул я, осматривая золочённые кронштейны для факелов и гобелены, скрывавшие каменные стены. Пока шли по длинному сводчатому коридору, рассматривал сюжеты, вышитые на них. Похоже, что женщины старательно изображали чьи-то подвиги и везде на них один герой. Я даже приостановился, всматриваясь в знакомое лицо… Собислав?! Ну и самомнение у этого типа! Я насмешливо фыркнул, вспоминая изнеженное шелками тщедушное тельце. Нет, подвиги это точно не про него.

Провожатый отреагировал на мой смешок презрительным взглядом через плечо и многозначительно, манерно цокнул. Мол, невежам-дикарям не понять.

— В тронный зал с оружием нельзя. Оставьте все здесь, — проговорил провожатый, с трудом удерживая дёргающиеся нервы на лице. Бедняга, на такой напряжённой работе нервный тик схлопотал. Интересно, молоко за вредность ему выдают?

— Где это видано, чтобы воин с боевым оружием расставался? — возмутился Аголон, проявляющий в нашем маленьком путешествие слишком много несвойственных ему эмоций.

— Наш господин не стерпит никакого оружия в тронном зале! Это опорочит его честь и лишит неприкосновенности Эдихард! — Он с завидной периодичностью то заикался, то срывался на писк. Не хватало только поучительно трясущегося пальца в воздухе или девичьего обморока. Тогда точно занавес и можно расходиться.

Я не совсем понимал, как оставленное при нас оружие может повлечь те последствия, о которых нам вдохновенно вещали. Зато хорошо представлял, что с безоружными нами может сделать стража, по одному взмаху монаршей кисти.

Ненавижу, когда меня держат за идиота.

Молниеносным движением я схватил этого инфантила за шею и приподнял над каменным полом:

— Слушай сюда, манерный. Сегодня у меня паршивое настроение, но одна сломанная шея может все исправить Ты сейчас же впустишь нас к Собиславу или я за себя не ручаюсь. Я не слишком быстро говорю? За мыслью успеваешь?

Он барахтался считаные секунды, пучил глаза, вот-вот готовые плюхнуться на пол, и красноречиво хрипел. Когда напудренная кожа на его лице стала синеть, я нехотя разжал пальцы и провожатый рухнул к моим ногам. Сквозь кашель он безуспешно попытался нам что-то сказать. Спустя несколько провальных попыток, «мужчина» махнул в сторону двери, позволяя пройти внутрь.

Только дозволение нам уже было ни к чему. Мы с Аголоном переглянулись, понимая друг друга без слов. Возможно из этого зала мы уже не выйдем, но отступать некуда. Брат распахнул передо мной высокие двери, пропуская первым.

Неторопливый говор, заполоняющий тронный зал, моментально стих. Да так синхронно, словно у этих людей был свой дирижёр.

Собсилав восседал на золочёном троне с кубком в руках и слушал невысокого мужчину, доселе вдохновенно тараторившего ему на ухо. Скрип зальной двери обрушил на присутствующих какое-то заклятие остолбенения. Как будто они воры, а мы хозяева неожиданно вернувшиеся к себе домой. Некоторые даже застыли с открытыми ртами.

В такой тишине шум наших шагов поднимался вверх к куполообразному своду, замыкающемуся в метрах десяти — пятнадцати от пола. Витражные стрельчатые окна играли красками в свете закатного солнца на начищенном каменном полу. По бокам стояли столы с серебряной посудой, наполненные различными яствами. Люди пировали, вели неспешную беседу, пока не явились мы.

Что ж, да простят аристократы дикарей!

Собсилав сузил глаза в щелки и пристально просканировал хамов, завалившихся к нему в зал без предварительного приглашения. Да, с придворными этикетом мы не знакомы. На ходу я вынул письмо гонца и принялся разворачивать его, чтобы избавить себя от лишних объяснений. Как только внимательный взор Собсилава выхватил свою гербовую печать, тот тут же щелкнул пальцами. Разодетые мужчины и женщины, зашуршали ножками, спешно удаляясь прочь без лишних вопросов и слов.

Рядом с владыкой осталось двое советников, вцепившихся в нас надменными взглядами, и стража в количестве пятнадцати человек. Я как бы невзначай огляделся, будто любуясь дорогим убранством зала, на самом деле отмечая пути к отступлению. Три двери и все теперь тщательно охраняются. Ну и мы не пальцем деланные. Прорвёмся.

Остановившись на ковровой дорожке неподалёку от трона, Аголон почтительно склонил голову и тыкнул в меня локтем, вынуждая повторить за ним. Снова эти преклонения! Как же мне это тяжело даётся… Будто если я приклонюсь, то предам самого себя. Пришлось выронить из рук письмо и поднять его. Вроде бы и поклон был, но на самом деле и нет. Так чуть полегче…

На лице друга проскользнула ироничная улыбочка, тут же сгинувшая под маской собранности.

— Я так полагаю на аудиенцию явился правитель знаменитого Рэйна? — нарочито торжественно провозгласил Собислав, раскалывая тишину.

Знаменитого?

— Рюрик Бесстрашный, — представился я, отмечая, что он во второй раз предпочёл не использовать мое имя. Комплексом неполноценности попахивает.

— Дааа, слышал-слышал, — задумчиво протянул он, с любопытством рассматривая нас. Ему невдомек почему правитель «знаменитого Рэйна» ходит, аки холоп обыкновенный. Ни тебе лосин, ни вышитых золотом и серебром плащей и рубах, ни мягких шелковых тапочек. Ничего! Может, монет не хватает? Да, точно не хватает.

Тут на его сосредоточенном и каком-то детском лице расплылась улыбка. Он нашёл изъяны и был нестерпимо этому рад.

— Что же ты, Рюрик, явился ко двору один? — Собислав иронично приподнял подкрашенные углём брови, рассчитывая получить очередную порцию удовлетворения. Мол, людей у меня не хватает для таких дипломатических визитов.

— Предпочитаю путешествовать налегке.

— Нынче на тракте неспокойно…, - заговорил он нараспев, скользя глазами по замершему статуей Аголону.

Вместо ответа, я на четверть высунул свой новый меч из ножен, демонстрируя его.

Стража тут же встрепенулась и зашумела латами. Я в пол оборота оглянулся на них, дивясь реакции. Ребята-то на шухере стоят. Собсилав подобрался на троне и жестом велел им остаться на месте. Во всяком случае, пока.

Тот низкорослый, что тараторил на ухо Собиславу напрягся не меньше стражей. Дышал отрывисто, словно пробежал марафон. А вот второй, которому я прежде не уделил должного внимания, стоял так же неподвижно. Абсолютное отсутствие эмоций на лице даже немного пугало. Он застыл, заложив руки за спину. Голова, слегка откинутая назад, придавала ему вид напыщенный, высокомерный. Казалось, что советник не причисляет себя ко всему происходящему. Он как бы сторонний наблюдатель. И одет совершенно иначе. Чернильный тканевый камзол с высокой горловой стойкой, несомненно, дорогой. Даже роскошный. Портки из той же ткани, высокие сапоги, ножны и кушак, инкрустированные драгоценными камнями. Чёрный взгляд цепкий, живой, вдумчивый. А морщина, залёгшая между бровями, выдавала в нем человека упёртого. Одним словом, он не вписывался в общий антураж, а потому вызвал к себе резонный интерес.

— Итак… о Рэйне я прежде не слышал. Но вот уже несколько месяцев ко мне являются торговцы и твердят о процветающей деревушке, — Собислав говорил медленно, отчего неприязнь в его голосе не укрылась ни от кого. — А правитель этого клочка благополучия все не является ко мне на поклон. Что же это? Ты не из местных? Не знаком с нашими порядками?

— Я — южанин. Мне не знакомы обычаи этих земель.

— Да-да, об этом я тоже слышал, — деланно рассмеялся Собислав и взял ягоду с золотого подноса, — берсерк, — он потряс пальцем в воздухе и состроил удивленную гримасу.

Всем своим поведением он старался задеть мое самолюбие, вывести из себя. Вероятно, чтобы был повод отрубить нам головы. Но кроме жалости он ничего не вызывал. Кто ж злится на ущербных?

Я все ждал и боялся, когда он озвучит главное. Не верилось мне, что Собислав вызвал меня потрепать языками. Этот червь задумал что-то гаденькое.

— Раз Рэйн так успешно развивается, налаживает торговые связи и строит корабли…, - он внимательно посмотрел на меня, ожидая хоть какой-нибудь реакции, — то справедливо будет именно с вас истребовать остаток воинов.

Ну, вот оно.

С победной физиономии Собислава можно портреты полководцев писать. Он серьезно полагает, что эта новость должна была стать для меня шоковой?

Этот ход просчитывается элементарно. И у меня есть встречное предложение, от которого никто не сможет отказаться. Аголон же, услышав слова Собислава, судорожно выдохнул и сжал до хруста кулаки. Он тоже знал, но до последнего надеялся, что ошибается.

— Остаток? И сколько же ещё требуется, сир? — я намеренно протянул последнее слово, выделяя высокое положение Собислава. Кнут и пряник надо чередовать.

— Аваллон увеличил запросы… война требует жизней, сам понимаешь. Ещё тысяча человек должна быть собрана в кратчайшие сроки.

— В моем селении сто двадцать три мальчика подходящего возраста и около трёх сотен боеспособных мужчин. Маловато для покрытия потребностей Аваллона, не так ли?

Собислав нахмурил брови, лишая своё лицо той победоносности, какой оно сияло несколько мгновений назад. Не получив ожидаемой реакции протеста, он выпал за рамки продуманного им сценария. На этом моменте ведь должны были покатиться головы, но я вдруг начал торговаться. Не позволив ему вернуть контроль своим мыслям, продолжил:

— Часть моих людей северяне. Они знают все тропы и места, в которых прячется добрая часть бежавшего народа. Видел я, что граница с севером подчищена, но ведь идти глубоко на север вы не решились?

— Ты обвиняешь меня в трусости?! — вспылил Собислав, подскочив на троне.

— В разумности, сир. Терять воинов, плутая по бескрайнему северу глупо. Поэтому, я готов сделать это для вас.

От моего внимания не утаился лёгкий поворот головы Аголона и ошарашенный взгляд. Примерно так же отреагировал тот странный советник, а вот Собислав слегка улыбнулся и сощурил глаза.

— Для меня? Хммм… и какова же цена у такого заманчивого предложения?

— Если для вас не имеет значение происхождение людей, то я приведу к вам тысячу воинов с севера. Мой же народ останется неприкосновенным.

Собислав слащаво расхохотался.

— Как цинично и в то же время изящно. Рюрик Бесстрашный верный вассал Собислава Отважного, славного владыки Эдихарда, — торжественно произнёс он, — заучит великолепно. Но… почему я должен доверять тебе?

— Я готов принести присягу верности здесь и сейчас.

— А ведь после твоего предложения привлекательность Рэйна лишь увеличилась в моих глазах… Может, мне отказать тебе и отнять Рэйн целиком? Ведь есть в нем то, за что ты так борешься.

— Ничего ценнее моей присяги вы там не отыщите, сир.

Конечно, мое предложение льстило Собиславу. Репутация Рэйна его раздражала, а шанс сделать меня зависимым вассалом открывал новые возможности. Он наверняка уже представлял, как обвешивает меня и мой народ повинностями, набивая свои сундуки золотом.

— Что ж, да будет так. Но если обманешь, то твоей головой украсят пики на крепостной стене города…

Дальше была позорная для меня присяга. Когда все окончилось мы раскланялись и, практически на дружеской ноте, распрощались с Собиславом и его людьми. Расстояние от тронного зала до входной двери я преодолел на сумасшедший скорости. За мной практически бегом бежал Аголон и разочаровано шипел:

— Рик! Ты сошёл с ума! Какой вассал?! Ты что, действительно собрался отдать на растерзание северян?! Да подожди ты!

Он дёргал меня то за рукав рубашки, то за плечо, пока мы сбегали по парадной лестнице вниз. Я мазнул взглядом по клетками с детьми и прошипел в ответ:

— Не здесь!

Свежий, прохладный воздух здорово отрезвлял после надушенного зала. От резких ароматов даже голова разболелась. Аголон чернее тучи вышагивал за мной, ощутимо напряжённый. Ещё чуть-чуть и он собственноручно прикончит меня где-нибудь в подворотне.

— Рик, я требую ответа!

Я остановился на приличном расстоянии от замковой стражи и устало потёр ладонями лицо. Вроде бы морально готовился к такому исходу всю дорогу, но все равно тяжело…

— Нам нельзя терять ни минуты. Пока Собислав раскроет мой обман пройдёт достаточно времени, чтобы подготовиться к неминуемой битве.

— То есть ты не собираешься сдавать Аваллону северян? — осторожно переспросил Аголон.

— Ты сомневаешься во мне, брат?

— Прости, Рик, но ты был так убедителен. Но почему присяга? Почему ты просто не сказал ему, что соберёшь людей и приведёшь к его воротам?

— Потому что тогда бы у нас не было столько времени, Аголон…

— У меня прям камень с души упал… Я уж поверил, что ты оказался такой…

— Тварью? — усмехнулся я и тут же охнул. Амулет на груди в очередной раз больно ошпарил кожу.

Глава 2.

— Берегись! — глаза Аголона широкораспахнулись и он тут же оттолкнул меня в сторону, самостоятельно парируя удар меча, предназначавшийся моей шее.

В одно мгновение шестеро человек окружили нас, сжимая в удавку образовавшийся круг. Мы с Аголоном стали спина к спине, обнажив оружие. Кто они? Преступники? Или Собислав все-таки решился кинуть нож вдогонку?

Подлый трус.

— Даю один шанс передумать, — великодушно предложил, всматриваясь в лица нападавших. Черт побери, не похожи они на стражей Собислава… Доспехи совсем не те. Может, отряд какой, специального назначения?

— Ха! Слыхали? Язык этой псины способен не только пятки хозяина лизать!

Дерзко.

Я тут же сделал выпад, нанося с размаху мощнейший удар по весельчаку. Он едва успел приподнять щит, принявший на себя всю энергию удара. Зашипел от отдачи, парализовавшей кисть, и чуть ни выронил щит. Пока я менял положение тела для следующей атаки, кто-то из тёмной подворотни выстрелил в меня дротиком. Наконечник ужалил в области сонной артерии, охлаждая мой пыл. Я выдернул дротик с перистым концом из себя и оглянулся на Аголона, стоявшего с тем же растерянным выражением, что и я.

Все? Это конец? Так глупо?

Эти же вопросы читались и на лице друга. Он побледнел и ещё через пару мгновений рухнул на землю. Я хотел было подойти к нему, помочь приподняться. Но ноги превратились в сахарную вату, руки онемели, а мир вокруг вдруг закружил хороводом. Торжествующие улыбки незнакомцев смазывались и мешались с ночным пейзажем города. А мне становилось все сложнее концентрироваться. Очень схожее чувство я испытывал перед перемещением в Разлом. Попытка бороться со слабостью в конечностях ошеломляющих успехов не приносила. Я, как пьяный, на полусогнутых, пошатываясь, бродил по кругу, не в состоянии удержать тело на месте. Словно центр тяжести ежесекундно менялся и тянул меня в разные стороны. Крепко стиснутый меч в руке вынуждал нападавших шарахаться от меня, как от прокаженного.

— Проклятье! Крепкий попался! Давай ещё дозу!

Донеслось до меня так глухо, словно в ушах стояли беруши. Смысл слов медленно доходил до сознания, зато второй дротик быстро прилетел, впиваясь остриём в кожу. Новая доза яда отключила сознание, даруя обманчиво приятное расслабление.

* * *

— Мы его убили?

— Ты идиот? Не видишь? Он дышит.

— Простите, сир…

— Облей ещё водой. Кажется, он начал открывать глаза. Давай-давай, пошевеливайся.

Мне хотелось прикрутить громкость на телевизоре. Какого черта он так орет? Господи, как же гудит голова… Попытался открыть глаз. Аррр! Светочувствительность повышена, в зрении нам отказано. Тогда попробуем с другой стороны. Я сосредоточился на всех органах чувств и вдруг понял, что никакой это не телевизор!

Моргнул. Ещё раз. Пелена не спадала, а голова безбожно кружилась, как после аттракционов. Пахло чем-то затхлым, плесневелым. Кожа ощущала приятную прохладу и сырость. Вдруг в лицо плеснули ледяной водой, отчего мигом перехватило дыхание. Капли попали в носовой ход и неприятно жгли переносицу. Варварские методы. Зато действенные. Сердце прибавило в скорости, подгоняя кровь с адреналином и свежей порцией кислорода к жизненно важным органам. Шестерёнки в голове закрутились, рождая тезисные выводы.

Если ещё не убили, значит нужен живым. Если обозвали псиной хозяина, значит это люди не Собислава. Это из хорошего. Из плохого — поблизости не было Аголона.

Помещение в котором я очутился отдалённо напоминало подвал винодельни. Сводчатый потолок и отсыревшие стены, кое-где покрытые мхом. В углу несколько больших деревянных бочек с элем, набитые мукой холщовые мешки и всего один факел, льющий свет на это уютное гнездышко.

Меня крепко привязали к жутко неудобному стулу, обобрали, содрав с груди даже амулет.

Прощелыги.

— Я же говорил, что живой. Сообщи господину, — пророкотал голос из темноты. Шаркающие шаги, скрип двери и снова тишина.

— Кто вы? И что вам от меня надо? — попытался я завязать диалог. Трудно говорить с пустотой. Мне нужны глаза собеседника, тогда и намерения определить проще. Но ответом мне была тишина.

— Что это за дрянь, которой вы меня укололи? Чувствую себя, как после грандиозной попойки…

В ответ мне многозначительно хмыкнули и заработали точилом по металлическому лезвию. Как можно делать это в кромешной темноте?

— В дротиках яд андрокора, верно?

Заточка оружия на мгновение остановилась, опуская меня в вязкую тишину.

— Так и знал… где мой амулет? Верните, я готов хорошо заплатить за него.

— Никому не нужны твои деньги, шестерка труса, — каждое слово незнакомца сочилось брезгливостью, отвращением.

Дверь снова скрипнула петлями и с грохотом захлопнулась, лязгнув цепями замка. Шорох уверенной, размеренной поступи приближался ко мне, обещая явить миру того господина, что вдруг открыл на меня охоту. Кому я дорогу-то успел перейти? Когда врагов нажил?

На границе между тьмой и светом, что лился от дрожащего факела над моей головой, появился высокий мужчина. И где-то на задворках сознания вспыхнул огонёк, назойливо сигнализирующий об успешном сопоставлении фигуры незнакомца с тем, кого уже приходилось встречать. Только после яда мозг работал не на полную мощь. И решил, что будет очень весело помучить меня этим чувством, когда точно знаешь, что видел человека, но где именно вспомнить не можешь. Эдакая борьба полушарий.

По мере приближения ко мне, тьма вокруг фигуры рассеивалась, подбрасывая дополнительные зрительные образы. И вот, я снова вижу чернильный тканевый камзол и надменный блеск угольно-чёрных глаз. Перепутать советника с кем-то другим просто невозможно. Такие люди навсегда врезаются в память.

Сказать, что я заинтригован, значит не сказать ничего. Все-таки меня взял в плен Собислав? Тогда ему стоило бы приструнить своих подданных, больно остры на язык и распущены в нелестных речах о своём господине.

Или, все-таки дело в чем-то ином?

Я весь обратился в слух. Любопытство в гармоничном союзе с чувством самосохранения ожидало кульминации. Советник не спешил. Он какое-то время пялился на меня о чем — то размышляя, а затем вынул меч. Его острие уперлось в яремную ямку на шее, продавливая до предела кожу. Мужчина тяжело дышал, словно внутри него бушевал тайфун эмоций, хоть лицо и выглядело лишенным чувств. Он вынул из кармана своего камзола мой амулет. Целый и невредимый, медальон повис в воздухе, сверкая самоцветом.

— Откуда он у тебя? — глухо спросил советник, увеличивая нажим меча.

— Что, Собислав плохо платит? Решил подзаработать грабежами?

— Не вынуждай меня, — предупредил он, покручивая мечом. Ещё небольшое усилие и он точно проковыряет дыру в моей шее. Я должен бы испугаться. Но такое отношение и манера вести переговоры раздражали меня, выпуская на волю чувство собственного достоинства и эго. Ещё не отчитывался я перед каким-то сопляком.

— Развяжи мне руки и я засуну тебе этот меч по самую рукоять…

— Ты украл его или уже купил краденный, — он сложил медальон в ладонь и спрятал в карман, — так или иначе, тебе он больше не принадлежит. Я верну его хозяйке. За воровство у нас в Роттэре отрубают обе кисти и выжигают на лбу позорное клеймо… Но если ты скажешь у кого купил его, то я смилуюсь… Обойдусь только клеймом.

Не знаю что меня повергло в шок больше. Новость о знакомстве Эли с этими типом или о его принадлежности к Ратарри. Оба заявления хороши и могут быть номинированы на звание лучшего откровения этого дня.

Я взглянул на него другими глазами. Все-таки репутация Ратарри предполагала определённый контингент людей. Он, в общем-то, подходил. Высокомерный, самоуверенный, властный. Только с везением у него беда. Не на того напал.

— Вот и вали в свой Роттэр и там вылавливай преступников. А здесь ты не можешь нихрена, — я сплюнул на пол и расслабленно облокотился на спинку стула, стойко выдерживая освежевание взглядом. — Ты, наверное, задницей слушал. Мое имя — Рюрик Бесстрашный и я правитель Рэйна. Эту вещицу я получил на своей территории и ее судьба в моей юрисдикции. Так что закатай губу, малыш. Тебе ее не видать.

— А ты, по всему, слепой, раз не видишь, что сейчас ты в моей юрисдикции, — он убрал меч и развёл руками, мол, оглянись: ты в подземелье, связан и безоружен. Пока он красноречиво размахивал конечностями, рукав на его камзоле высоко приподнялся, оголяя какую-то татуировку. Я всмотрелся повнимательнее и заметил пирамиду из клинков, внутрь которой вписался щит с открытым глазом. Тут меня мозг подводить не стал. Точно такое же клеймо я видел на руке пацана. Того торговца сахарными палочками. Он же и отвёл Эли на чёрный рынок… Все это казалось мне странным, но связать воедино картинку не получалось. Не доставало пазлов.

— Кто ты такой? — спросил я в лоб, отмечая как быстро тот спустил рукав ниже.

— Вопросы здесь задаю я, — отмахнулся он.

— Откуда знаешь Эли? Почему твои люди ненавидят Собислава, но ты считаешься его советником? Что тебя связывает с чёрным рынком?

С каждым вопросом его глаза все больше округлялись, а лицо теряло то скучающее выражение и благородную ленцу. Он снова вынул медальон и коснулся им меня. Самоцвет вспыхнул ярким светом, обжигая кожу на груди. Советник сдвинул брови и, сжимая в кулаке мой подарок, вышел вон.

Возможно ему надо освежиться. Не все готовы слету отвечать на большое количество вопросов. Тем более, что на вопросы здесь, вроде как, должен отвечать я.

Где-то через четверть часа дверь снова скрипнула. Затем шорох стула, волочившегося по каменному полу в мою сторону. Советник уселся напротив меня, сложив руки на неудобной деревянной спинке стула. Волосы у кромки лба мокрые, то ли от пота, то ли от попытки освежиться водой.

— Твой друг подтвердил факт вашего знакомства с Алариэль. Это она подарила тебе этот амулет?

Вот, чем он был занят. Сопоставлял показания. Для этого нас с Аголоном и разделили. Хитро. Умно. Для средневековья.

— Сперва я получу ответы на свои вопросы и лишь потом отвечу на твои.

— Не в твоём положении ставить условия, Рюрик, — прорычал советник.

— На все вопросы ты уже получил ответы от Аголона. А я — нет. Значит, будет справедливо, если и я наконец пойму, какого черта меня связали и заперли в подвале?!

Советник нахмурил брови. Внимательный взгляд застыл на мне, словно это помогло бы ему прочитать мои мысли. Выяснить намерения.

— Ты теперь вассал Собислава. Что скажет об этом Алариэль?

Гм?

— Почему ее должно это беспокоить?

— Потому что она подарила тебе свой амулет…

Прозвучали его слова несколько обреченно, расстроенно. Он звучно выдохнул и пригладил подвитые от влаги волосы.

— Послушай, ты отнимаешь у меня слишком много времени. Сколько я был в отключке?

Я предпринял безуспешную попытку вырвать руки из тугого узла верёвки. Праведный гнев вскипал в глубине души. Драгоценные часы уходят на болтовню с этим блюстителем закона, а мотивы его действий так и не ясны.

— Торопишься собрать побольше рабов для Собислава? — прозвучало довольно-таки иронично. И моя уверенность в его двойной игре с правителем Эдихарда окончательно закрепилась.

— Глуповат ты и непроницателен для плетения придворных интриг.

Вместо ожидаемой реакции, советник широко улыбнулся. Кажется, Аголон уже рассказал ему о моем обмане, тогда к чему здесь весь этот спектакль? Он продолжал медлить, чем выводил меня из себя.

— Хорошо. Мне ничего не остаётся, кроме как применить дедукцию. Итак. Твои люди схватили меня из-за присяги Собиславу, значит вы против его политики. Против Аваллона. Ты из Роттэра, значит ли это, что двойная игра ведётся не только с младшим из братьев? — советник плотнее сжал челюсть и заметно выпрямился. — Очевидно, так и есть. Когда-то мне показалось, что Алариэль слишком хорошо знает Кацпера. Возможно, она какое-то время жила в Роттэре? Там вы и познакомились? — он вздёрнул подбородок вверх, но продолжал молчать. — Что ж, нерешенным остаётся лишь вопрос с символом на твоей руке. Увидеть его у одного человека — случайность, а у двоих — уже закономерность. Однорукий торговец сахарными палочками и доверенное лицо двух монарших негодяев. Что вас может связывать? Ничего… кроме ненависти к правящей элите.

Спустят несколько секунд тишины, по подземелью разлилось размеренное эхо аплодисментов.

— Браво. Ты прав почти во всем. Кроме того, что Алариэль не просто жила в Роттэре, а была придворным магом Кацпера.

Тут глаза на лоб полезли у меня. А женщина-то с изюминкой. Сколько там ещё скелетов в ее шкафу? Пора доставать все.

— Вижу, удивить тебя у меня получилось. Я польщен. Весьма.

— Не настолько, чтобы лишить меня желания отходить тебя по слащавой физиономии. Развяжи! Некогда мне лясы точить. Надо свой народ спасать!

— Свой народ? Что же, до остальных тебе дела нет? — возмутился советник и вынул кинжал из-за пояса. Ловким движением он перерезал толстые верёвки на руках и ногах. Пока я сбрасывал с себя путы и разминал затёкшие конечности, он вынул амулет и протянул его мне.

— Если Алариэль решила, что тебе он нужнее, чем ей, значит так тому и быть.

Я без лишних реверансов выхватил медальон из его руки и надел на шею.

— Сразу бы так. А то моду взяли — честных людей грабить.

Камень привычной тяжестью лёг на грудь, успокаивая. Свыкся я с ним и расставаться никак не хотел.

— Выпьем? Нам нужно кое-что обсудить, — вдруг примирительно заговорил советник. — Моя имя — Олмэн, — представился он и протянул руку.

Крепкое мужское рукопожатие и твёрдый взгляд глаза в глаза. Обидам между нами места не было.

В мире, где враг в разы сильнее тебя, глупо разбрасываться союзниками. Тем более теми, кто слышит и видит замыслы противника. Я медлил с принятием приглашения, прикидывая размер проблем, в которые может вылиться кружка эля. Олмэн, уловив мои сомнениям, поспешил успокоить:

— Ты был в отключке всего пару часов. Ещё час картину не испортит.

Что ж, его слова казались разумными. К тому же, меня однозначно интриговала эта недосказанность. Я вроде бы и понял что к чему, но хотелось деталей, подробностей. Чтобы все разложить по полочкам и понять как это может помочь мне в грядущей заднице.

— Идёт. Один бокал.

Подземелье, в котором меня держали, оказалось подвальным складом таверны. Можно было бы и догадаться по бочкам с элем и мешкам с мукой. Дверь из подвала вела на кухню, на которой хлопотали женщины. Аромат готовящегося мяса витал в воздухе, вынуждая желудок подать жадобный стон. Да, Собислав к столу нас не пригласил, а в дороге мы ели то, что удалось подстрелить. Подкрепиться бы точно не помешало.

Общий зал таверны заливал тёплый мягкий свет факелов. Менестрели пели баллады о подвигах Собислава, очевидно, о тех, что были вышиты на гобеленах его замка. Звон бокалов и цокот тарелок, гомон голосов и смех, смешанный аромат алкоголя, пищи и пота — вкупе создавали особую атмосферу этого заведения.

За одним из длинных столов я увидел Аголона. Живого, здорового и весьма довольного. Вероятно, в подземелье его держали не так долго. При виде меня его улыбка стала чуть менее заметной. Он прошёлся по моему лицу взглядом, считал основное настроение, эмоции и снова широко улыбнулся.

— Рад тебя видеть, брат, — поприветствовал он и жестом пригласил за стол. Аголон ужинал в компании ещё восьми человек. Я бегло оглядел присутствующих, отмечая, что каждый из них внушительных размеров воин. А выражениями их лиц впору детей пугать. Они молча таранили меня тяжёлыми взглядами, ожидая вступительной речи Олмэна. Нас представили друг другу как раз в тот момент, когда разносчица с обворожительной улыбкой поставила перед самым моим носом наваристую мясную похлёбку, пересыпанную нарубленной зеленью и чесноком. Представляете себе этот аромат, скрутивший голодный желудок судорогой? И кукурузная лепёшка с румяной хрустящей корочкой к этому блюду была весьма кстати…

Я старался не накидываться на еду, как какой-то дикарь. Тем более, что все присутствующие уже поели и степенно потягивали эль из огромных кружек, не забывая пристально наблюдать за мной. Ощущал себя гвоздём программы этого приятельского вечера.

— Олмэн, говори. Я способен есть и думать одновременно, — заверил советника, резко контрастирующего с остальными в своём буржуйском камзоле, предусмотрительно прикрытым плащом.

— Ты прав, Рюрик. Татуировка действительно объединяет нас общей неприязнью к…, - он осторожно огляделся и понизил голос ещё на одну ноту. Хотя, в том весёлом угаре, в каком плясали гости таверны, вряд ли его слова разберёт кто-то посторонний. — Ты сам понимаешь к кому… Это повстанческое клеймо. Символ братства, борющегося с захватчиками.

Я неосторожно проглотил ложку обжигающе горячей похлёбки, поморщился и отложил прибор в сторону. Повстанцы? Предположим, что это ожидаемо. Всегда есть те, кто недоволен властью. Они собираются вот в такие кружки, устраивают покушения, митинги, революции. История циклична и имеет свойство повторяться — это всем известно. Сколько таких примеров только из прошлого моей цивилизации? Все это не так удивляло, как причастность к кружку «справедливости» Алариэль. Ох, чует моя левая пятка — не была она со мной абсолютно честна.

Я не знал как при Аголоне расспрашивать Олмэна об Эли? Ведь тогда ее тайна раскроется. И является ли ее причастность к классу магов той тайной, которую ещё стоит охранять? Может, друг уже в курсе?

— Ну, это объясняет ваше нападение на нас с Аголоном, — выдохнул я, решая несколько повременить с вопросами. Сперва послушаю.

— Теперь-то мы знаем, что ты один из нас, Рюрик, — вдохновенно подытожил Олмэн, победно сжимая кулаки.

Стоп-стоп-стоп. Мне хватает и тех неприятностей, что уже стоят за моей спиной. Эту бы кашу расхлебать, а быть замешанным в революционно настроенных группировках не ответственно по отношению к моему народу. Ведь их могут наказать за мои ошибки.

— Я сам по себе, Олмэн. Ни за вас, ни за них. Все, чего я хочу — это сберечь людей, что уже доверили мне свои жизни. И чем дольше я здесь сижу, тем меньше у меня есть на это шансов. Так что давай ближе к делу.

В воздухе затрещали молнии. Нет, Олмэн по-прежнему сидел вальяжно-расслабленный. Зато его друзья, казалось, увеличивались в размерах, напитываемые злостью. А чего вы ожидали, товарищи?

— Надо было перерезать ему глотку в подворотне. Видно же, врет он все! Сдаст нас Собиславу и станет главным псом в его своре! — зарычал тот, что уже отличался колкостью языка. Ох, и чесались же у меня руки научить этот шкаф манерам. Воин стукнул по столу кулаком, привлекая к нам лишне внимание.

— Моргин, закрой рот! — гаркнул Олмэн, не меняясь в лице. Его самообладанию оставалось только позавидовать. Воин тяжело дышал, глядя на меня исподлобья. Я же все ждал, когда из его ноздрей дым повалит, как у разъяренного дракона. Но до пика гнева ему дойти не дали друзья, выволочившие его на свежий воздух.

— Не желаешь сотрудничать, значит…, - многозначительно протянул Олмэн, выстукивая указательным пальцем в такт набирающей обороты балладе.

— Нет, — коротко подтвердил я и осушил бокал с элем.

От таких союзников только беды.

Советник ненадолго умолк, взвешивая все за и против своего следующего аргумента. Но прежде, чем начать говорить снова, он жестом отпустил своих мордоворотов. Мы остались втроём. Аголон внимательно следил за ходом беседы, и, как мне кажется, был не совсем согласен со мной. Однако при посторонних своё мнение в противовес моему не высказывал. Здесь — он мой перст, а вот за дверью — друг. Так что выскажется ещё, я был в этом уверен.

— Видишь ли, твоё решение, Рюрик Бесстрашный, никак не вяжется с письмом Алариэль, которое я получил несколько месяцев назад, — Олмэн впился в меня глазами, внимательно считывая любую реакцию. По всему, рвение вернуть амулет скомпрометировало меня, и советник, как человек неглупый, сумел провести параллели и найти мое слабое место. Конечно, я старался выглядеть невозмутимыми, но любая весточка об Эли нарушала мое внутренне равновесие…

Не знаю какие эмоции Олмэн видел на моем лице, но его губы расползлись в однобокой улыбке прежде, чем он продолжил.

— Она сообщила мне, что пророчество сбылось. Алариэль в целях безопасности не указала имени, но этот амулет… он о многом говорит.

Олмэн наклонился ко мне и доверительным шёпотом произнёс:

— Ты и есть — Освободитель.

Ну вот опять. Только своих отвадил от этого бреда.

— Нет, ты ошибся, друг, — фыркнул я, бесцельно шаря глазами по посетителям таверны.

— Я могу ошибиться, да. Но не Алариэль. Она давно ждала Освободителя и уж точно не позволила бы себе такую осечку.

Аголон, отпивающий в эту секунду из кружки, поперхнулся элем и громко закашлялся. От удивления мои брови поползли вверх, рискуя отпочковаться и взмыть в небеса. Что значит ждала? А как же ее «просто предчувствовала», «не знаю почему ты оказался здесь. Надо пройти испытания Разлома»? Ах, она маленькая лгунья. Ну, погоди, доберусь я до тебя!

— Ты знаешь где она сейчас?

Он отрицательно покачал головой.

— Пока я не поговорю с ней и со своими людьми, никаких решений принято не будет. Нам пора, Олмэн.

Я поднялся из-за стола, желая поскорее оказаться в прохладе улицы. Нужно все обдумать и оценить. За мной поднялся Аголон, на лице которого четко отпечатался шок. Откровенного разговора нам не избежать…

— Не руби сгоряча, Рюрик. Обдумай. Я могу предоставить тебе убежище. Собиславу не понравится твоё враньё… Он покарает тебя за неверность.

— Пусть лучше меня убьют, чем я буду прятаться, как крыса, пока мои люди гибнут.

— Никому не нужно безрассудное благородство! Ты должен жить для достижения высшей цели!

Мы сцепились взглядами. Советник не терял надежды переубедить меня, продолжая гнуть свою линию.

— Тихой тебе ночи, Олмэн.

Таверну мы покинули довольно быстро. Прохладная ночь освежала голову, в которой мельтешили и путались мысли. Чего ещё я не знаю об Алариэль? Что если пророчество действительно правдиво?

— Эли — маг?… — тихо спросил Аголон, когда мы седлали свежих коней и спешно покидали Эдихард.

— Это долгая история…, - устало выдохнул я.

— Хорошо, что у нас есть на неё достаточно времени.

Глава 3.

Долгий путь домой омрачался тревогой с примесью отчаяния. Я просчитывал варианты развития событий, их итоги и не мог выбрать из этого меньшее зло. Смертей не миновать. В открытом бою армия Собислава размажет нас по земле, а от Рэйна не оставит камня на камне. Я без конца продумывал речь, подбирал слова, которыми объявлю своему народу об окончании периода спокойной жизни. Но так и не решил как сообщить те новости, что мы везли из Эдихарда.

Дозорный нас заметил издалека. Громко прокричал радостную весть о нашем возвращении и ворота стали приветственно подниматься. Пока мы преодолевали разделяющее нас расстояние, к воротам стёкся радостный народ. Люди улыбались, шумели, пытались дотронуться до нас с Аголоном, женщины предлагали праздничные сладости, исходившие пряным ароматом на широких подносах. Виляя лохматым хвостом, к нам пробрался Фенрир. Так надолго мы ещё не расставались. Игнорируя протесты, волк вылизал мне все лицо и готов был запрыгнуть на руки, если бы размер позволял. А так приходилось тыкаться мордой в грудь, чуть ли ни сбивая меня с ног.

Как же приятно возвращаться туда, где тебя ждут. Искренне.

К нам подскочили Джаред и Эйвар, встревоженно-восторженные. Новости есть не только у нас… Красноречивый блеск в глазах у обоих прямо-таки вопил о незабываемых событиях, произошедших за время нашего отсутствия. Но сказать что-либо они не успели. Толпа расступилась, пропуская улыбающегося Бруни и хмурого Кельвара, ступающего за ним тенью.

Кровь моментально прилила к лицу и сердце вдруг гулко застучало в груди. Она… она тоже здесь? Я внимательнее всматривался в рукоплескавшую массу, ожидая, что вот-вот знакомый силуэт протиснется меж людей и я увижу глубокий взгляд голубых глаз.

Но она не появлялась.

Вероятно, мое лицо отразило тот вопрос, что с каждой секундой набирал громкость в голове. Потому как Эйвар, по-братски приобнял меня за плечи, в сожалении поджал губы и понуро покачал головой.

Нехорошее предчувствие, набирающее все это время обороты, вдруг захлестнуло меня до противной тошноты.

— Живая? — прочистив горло, спросил я.

— Не знаем…, - покачал головой Эйвар, с жалостью и горьким сожалением глядя на меня.

— Соберите совет. У нас тоже есть плохие новости…

Я опалил взглядом вождя Волдрекков, глядящего на меня глазами виноватого щенка. Желание съездить по его упрямой физиономии нестерпимо жгло жилы.

Он не сберёг ее! Не смог!

От мордобоя меня удерживал народ и понимание, что он чувствует за произошедшее вину. Гордый Кельвар явился сюда просить помощи. Ведь он любит ее и сделает все, чтобы исправить свои ошибки. Если это ещё возможно.

Те двадцать минут, что понадобились для сбора совета, длились для меня бесконечно долго. Я трижды умывался ледяной водой, пытаясь привести мысли в порядок. Но они хаотично разбегались, выводя меня из себя. Мерил зал приема шагами, мечась из угла в угол, подобно зверю в клетке. С мокрых волос скатывались капли воды, намачивая чистую рубаху, в какую я переоделся с дороги.

Мог бы и подготовиться к такому раскладу. Беда не приходит одна. Это ведь все знают.

Наконец, дверь отворилась, своим скрипом пресекая мои метания. Тихо переговариваясь, комнату заполнили те, кто был вызван на совет. Начать допрос с вестей об Алариэль было бы неправильно. Я отсутствовал долго и должен был заслушать отчёт Джареда. Тем более, что догадаться о случившемся с Эли было не так сложно…Сложнее решить, что с этим теперь делать.

— Господин, северные племена, кочевники и беженцы продолжают стекаться к нам в Рэйн. За время вашего отсутствия мы приняли ещё более двухсот мирных жителей. Из них около пятидесяти человек — дети. До окончания стройки домов, они размещены у местных жителей. Запасов еды достаточно, чтобы прокормить всех, но это пока. Если тенденция роста населения будет продолжаться, придётся подумать о закупке муки и увеличить объем вылова рыбы. Споры, возникшие в торговые дни, разрешены. Вашего разбирательства требуют лишь дела по краже и преднамеренной порче имущества…, - на одном дыхании отрапортовал Джаред и умолк.

Прошёлся ладонью по отросшей бороде и тяжело вздохнул. Как же не вовремя беженцы решили отыскать у нас убежище. Мое хмурое выражение лица ввело в замешательство присутствующих:

— Надо было их не пускать, господин? — робкая попытка Джареда выяснить причину моей молчаливой задумчивости, получила одобрение недоуменными взглядами. Мол, на меня это совсем не похоже.

— Собислав велел привести тысячу воинов из числа моих людей…, - устало выдохнул я, откидываясь на спинку стула. Пять пар глаз, излучавших разброс эмоций от гнева до ужаса, сошлись на мне.

— Чтобы отвести его алчный взор от наших земель, взамен, к следующему новолунию, я пообещал собрать тысячу воинов, бежавших глубоко на север… Конечно, это лишь манёвр для того, чтобы выиграть время. Как и присяга, что я принёс ему.

Бруни громко присвистнул:

— Ну дела…

— Давно пора надрать ему задницу! — стукнул кулаком по столу Эйвар.

— У Собислава большое войско… у нас нет шансов выстоять против него…, - Джаред безнадёжно покачал головой.

Бруни закусил завиток бороды и сложил мощные руки на груди:

— Мне, конечно, невыгодно конфликтовать с Собиславом. Что ни говори, а мы с парнями хорошо обосновались в Эдихарде. Но этот сморчок уже в печенках сидит. Ему хвост закручивают все сильнее, и скоро он нас отправит в Аваллон. Ты, Рик, нравишься мне больше… И платишь, опять же, щедро, — широкая грудь берсерка затряслась от рокочущего смеха.

— Поддержал…, - с легкой улыбкой хмыкнул я, — но только не хочу я отправлять воинов на верную смерть. Нужно объявить сборы и уводить людей подальше от Эдихарда, куда Собислав точно не доберётся. И начать там все сначала…

— Почему ты решил, что там будет безопаснее, Рик? — разглядывая деревянные узоры стола, спросил Аголон.

Я удивлённо вскинул брови и перевёл взгляд на задумчивого друга.

— Там тоже отдают людей Аваллону… поверь, я это точно знаю, — добавил он, с силой воткнув острие ножа в тело стола.

На его скулах проступили желваки, а нахмуренные брови подрагивали от напряжения. Его захлестнули воспоминания, к которым он дал зарок не возвращаться никогда, и теперь балансировал на гребне этого цунами.

Эйвар прежде не отличался чуткостью, но сейчас первым нарушил тишину, перетягивая на себя концентрацию всеобщего внимания.

— Раз мнения разделились, то предлагаю проголосовать! Кто за то, чтобы обратиться в бегство?

Руку поднял только я…

— Кто за то, чтобы остаться и надрать этим паскудам задницы?!

Что ж, большинство… Мужчины глядели на меня уверенно, преданно, твёрдо. Словно их совсем не страшили мысли о возможной смерти. Напротив, в этих взглядах таилась надежда. Вдруг я и вправду Освободитель? Тогда ведь судьбой мне написано побеждать во всех сражениях, а иначе пророчеству никак не исполниться? Вероятно, об этом они думали, храбрились и принимали столь серьёзное решение.

— Шесть человек не могут решать судьбы сотен. Если ты хочешь голосование, Эйвар, то его нужно провести там, — я кивнул за дверь.

— Тогда, я немедленно соберу жителей, — Джаред слитным движением поднялся с места и почтительно поклонился, — могу быть свободен, господин?

— Все могу быть свободны, кроме тебя, Кельвар. Задержись. С остальными встретимся на площади.

Пока мужчины шуршали стульями, удаляясь, мы с Кельваром не сводили друг с друга глаз.

Дверь захлопнулась и он начал первым.

— Не говори ничего…. Я сам не знаю, как умудрился так оплошать.

— Как. Это. Произошло? — унявшаяся злость снова принялась клокотать, вынуждая сердце сокращаться чаще. Я ведь просил ее остаться, черт бы побрал эту своенравную ведьму!

Кельвар опустил взгляд на грубые руки, сжатые в кулаки, и начал свой рассказ.

— Ты знал, что она маг? Ммм? Вот и я не знал. Оказывается, гончие охотились за ней, представляешь? Каким же слепцом я был, если за столько времени не разглядел в ней женщину Аваллона. А еще не понимал, почему она отвергает мои притязания…, - он горько усмехнулся и трухнул головой, — ведь сейчас для жителей Аваллона мы всего лишь насекомые. Времена, когда создавались смежные союзы давно растворились в прошлом… Радует только одно: тебе ее тоже не видать, как своих собственных ушей, — ещё один смешок, за который хотелось с размаху дать в челюсть, но я держусь. Из последних сил.

— Оставь лирику для своих утех на сеновале. Переходи сразу к моменту ее исчезновения, — процедил я.

— Она ведь использовала меня все это время. Взглянет на меня своими красивыми глазищами, и я готов выполнить все, о чем она только попросит. Так и обошли мы третью часть севера. Не для завоеваний, нет. Ни монеты не получил за все время. Эли добросердечная, не позволяла грабить и убивать. «У этих людей и без тебя тяжелая доля. Оставь их, Кельвар» — говорила она каждый раз, когда я хотел пополнить свои карманы. Вместо этого она предупреждала людей о приближении войска Собислава, предлагала направиться к тебе в Рэйн. Так и бродили мы перед самым носом врага, рискуя попасть на крючок. Только не так глуп владыка Эдихарда, как может показаться. Натыкаясь на очередное селение, он видел тлеющие костры и ещё тёплые настилы. Понимал, что кто-то идёт на шаг впереди него. Вот и отправил гончих, проверить, кто смеет перечить воле Аваллона… Они шли за бунтарями, а наткнулись на мага, которого разыскивали годами. Ей на руки одели двимеритовые наручники и, открыв портал, растворились, будто их здесь никогда и не было…

— Перед исчезновением она что-нибудь сказала тебе?

— Да. Она велела отыскать тебя и передать, что…, - он нахмурился, дословно вспоминая слова женщины, и озвучил: — пришло время платить за добро добром.

Наш договор… Ну, Эли, не удивлюсь, если она намерено попалась гончим, чтобы вынудить меня пойти на Аваллон. Простимулировать, так сказать, мою веру в пророчество. Но как? Как я могу кинуть вызов Авал’атару? Мне бы хоть с армией Собислава разобраться… Да и как попасть в этот смежный мир мне тоже неизвестно.

— Помоги ее найти, Рик… прошу… без неё я мёртв…

— Хотел бы я сделать тебя мёртвым, да только каждый воин сейчас на вес золота, — фыркнул я и вышел из зала советов, оставив его одного.

Геенна огненная! Как же я зол!

На выходе, засмотревшись в небо, меня ожидал Аголон. Я тяжело дышал и он понимающе хлопнул меня по плечу.

— Мы вернём ее, брат. Обязательно.

— Это задачка со звёздочкой, — буркнул я.

— Что? — переспросил он, полагая, что ослышался.

— Ничего, брат. Спасибо за поддержку. Ты меня ждал?

— Да… какое бы решение ни было принято, женщин, детей и стариков нужно куда-то увести. Если Рэйн падет, Собислав не пощадит никого.

— Это верно. У тебя какие-то конкретные предложения, Аголон?

Он немного помедлил, как бы в последний раз спрашивая у самого себя разрешение, а затем медленно заговорил.

— Мое имя Аголониус Фолькаор Третий. Я — младший наследный принц Восточного королевства. К сожалению, это не та часть моей жизни, которой я хотел и мог бы гордиться. В своё время, мой отец сотрудничал с Авал’атаром и поставлял детей из числа своего народа. Можно сказать, выращивал их, как на фермах, специально для этих целей. Я бежал оттуда, не желая быть причастным к этим зверствам. Как последний трус! Отец умер и на трон взошёл мой старший брат… Вот он — человек, преданный своим людям. Спасая народ от постоянной жатвы, Каэль отдал на службу Аваллону двоих своих сыновей, в обмен на договорённость о неприкосновенности его территорий. Сейчас там относительно безопасно. Я мог бы отвести людей туда… Думаю, брат приютит их… на какое-то время.

Вот она — рана, что кровоточила все это время у Аголона.

— Это щедрое предложение, друг. И я не имею права от него отказаться, — мы пожали друг другу руки и он едва заметно улыбнулся. Сколько же боли своим правлением Авал’атар проносил в эти земли!

На торговой площади толпился народ. Тревожность и общее напряжение сгущали краски. Для того, чтобы ходить вокруг да около не осталось ни терпения, ни нервных клеток. Взобравшись на возвышенность, я поприветствовал всех и кратко пересказал итоги моей аудиенции у Собислава.

— Вам решать, как быть дальше. Аголон щедро предложил укрытие, в котором мы сможем пережить бурю. Быть может, отстроить заново город и остаться под покровительством Восточного короля. А можем остаться и оскалить зубы. Нужно принять решение и двигаться дальше, время утекает сквозь пальцы.

Безликое, серое молчание окутало Рэйн. Люди даже не шептались. Они в гробовой, давящей тишине принимали жизненно важное решение.

— Нет лучшего конца для воина, как умереть в бою, с мечом в руках, защищая свой дом! — прокричал кто-то из толпы. — Я за то, чтобы отстоять Рэйн! Кто со мной?! — неизвестный поднял руку вверх и оглянулся, ища поддержку у окружающих. Следующими были Аголон, Эйвар, Кельвар и Бруни. Джаред, пожав плечами, тоже проголосовал за. И толпа превратилась в лес поднятых рук. Даже женщины, что осознавали возможную потерю мужа/сына/брата, поднимали руки и не плакали. Они были горды, что их мужчинам выпала великая доля восстать против узурпаторов и дать, наконец, отпор. Чтобы изменилась их жизнь, чтобы у их потомков появилось будущее.

А меня вдруг укололо чувство стыда. Все время я, не задумываясь, отмахивался от предназначения Освободителя, а люди все равно верили в меня. Надеялись, ждали, молились своим богам. И, неожиданно для самого себя, я решил, что не могу подвести их.

Раз уж все складывается так, что нам придётся противостоять захватчикам, то мы дадим огоньку!

Я оглядел воодушевлённый народ, выдержал паузу, ощущая небывалый духовный подъем, и подвёл итог голосованию:

— Отстоим наш Рэйн!

Местонахождение: Столица Аваллона — Авалар. Правитель: Император Авал’атар.

Ронан пребывал в паршивом расположении духа. Длительный поход с армией Собислава, завершившийся поимкой несносной девчонки, уничтожившей своими колкостями последние нервные клетки; показательная порка императора и, словно этого было недостаточно, неудачи в поисках воина из Когррага. Все навалилось разом, доводя кровь до точки кипения. Первобытный гнев обжигающим маревом клубился под рёбрами, рискуя задушить своей тьмой первого, кто попадётся под руку.

Покидая тронный зал императора, Ронан цедил ругательства сквозь зубы, унимая пламя, искрами плясавшее по поверхности ладоней. Попадись бы ему кто-нибудь из слуг — не задумываясь, спустил бы весь поток клокотавшей энергии, освобождая себя от неподъёмной ноши. Но раскатистый голос императора прозвенел в каждом уголке замка, распугивая прислугу. Никто не желал встретиться нос к носу с плохим настроением владыки.

Ронан вылетел из тронного зала, сопровождаемый укоризненными взглядами других воевод, что одерживали бесчисленные победы на поле брани. Они бились за Аваллон, за его процветание. Завоевали новые территории, порабощали народы, открывали новые миры и сражались, сражались, сражались! А что он? Отправлен вытирать сопли земному царьку!

Немыслимо.

Желание разрушать жгло вены расплавленным железом. Угомонить бурлящую энергию может только чужая смерть… Нужно разрядиться.

Как кстати, во время порки, в кармане Ронана завибрировал поисковой кристалл. Своим молчанием камень выводил воеводу из себя больше полугода и вдруг отозвался. Наконец-то нашёл!

Он остановился у постамента статуи императора, отлитой из чистейшего золота. Авал’атар восседал на троне с венцом на голове, указывая мечом на ажурную сферу, застывшую в воздухе над его широкой ладонью. Она символизировала Вселенную, о захвате которой так грезил владыка Аваллона.

Единственным глазом Ронан всмотрелся в очертания знакомого города, от которого уже начинало тошнить.

— Эдихард… Значит, мышь все это время бродила под носом у кота, только что за усы не дергала. Превосходно. Настолько растерял форму, что даже простейшая поисковая магия взбрыкивает…

Ронан ворчал себе под нос, в глубине души радуясь, что наконец завершит хотя бы одно дело. Убивать слуг расхотелось. Лучше он преподаст урок нахальному воину. Свернув за угол дворца, он спустился по крутой каменной лестнице в подвалы и вошёл в арочную комнату, где разноцветным маревом мерцали и переливались порталы. На любой вкус и цвет. Для быстрого доступа в любой из завоёванных миров. Придворные маги открывали все новые и новые порталы, затрачивая на их поддержание лишь крупицы своей маны.

Ронан выбрал портал в Эдихард и смело вступил в него. Перемещаться в пространстве для мага обычное дело. Давно не вызывающее тошноты или головокружения, как это бывает у непосвящённых.

Оказавшись в человеческом городе, мужчина брезгливо сморщился. Он ненавидел людей. Они казались ему жалкими, слабыми, никчемными, годными лишь для роли пушечного мяса.

Ронан предчувствовал скорую разрядку. Ещё чуть-чуть и он найдёт воина, выяснит почему тот кажется ему таким знакомым, а затем спалит дотла. Да, так он и поступит. Портал выплюнул его в вонючую подворотню, словно издеваясь. Выбираясь из помойной жижи, Ронан нащупал кристалл в кармане и озадачено сдвинул брови, когда не ощутил привычную вибрацию. Молниеносным движением он вынул его наружу и зарычал от досады — камень снова погас. Чертыхаясь и бранясь, мужчина перешагивал нечистоты, решая отыскать воина вслепую. Пока бродил по тавернам и борделям, расспрашивая о нужном человеке, не мог смириться с мыслью о своей беспомощности. Неужели он действительно так слаб или… воина что-то оберегает? Но как? Откуда у обыкновенного человечешки сильнейший амулет? Иной бы просто не справился с силой поискового кристалла!

Да-а-а! Вот она — причина, по которой Ронан до сих пор не нашёл его. А этот воин, оказывается, не так прост…

Казавшаяся, на первый взгляд, неудача немного приподняла настроение. Значит, дело не в силе, в которой Ронан грешным делом начал сомневаться, а в том, что у этого человечешки есть доступ к магии Аваллона. Мысли лихорадочно сменяли одна другую, подкидывая идеи. Он отсекал неподходящие, возвращался к стоящим и продумывал их, а когда снова решал, что это все не то, переходил к следующим. И вот, одна из мыслей робко мелькнула и тут же погрязла в ворохе прочих домыслов, но Ронан усилием воли вернулся, к так неожиданно выстрелившей догадке.

Алариэль…

Она путалась с землянами достаточно долго, чтобы… чтобы что?

Ронан застыл посреди шумной таверны, как молнией поражённый собственной догадкой. Беглянку так долго разыскивали, потому что она носила защитный амулет! Затем, сняла его и передала этому воину, поэтому ее след наконец-то стал так отчётлив для гончих. Но, зачем? Зачем она пожертвовала своей свободой ради обычного человека?

На лице Ронана проступила зловещая ухмылка. У него теперь есть ниточка, за которую он сможет дергать, дабы управлять строптивицей. Осталось только разыскать этого мужика…

Алариэль нашли на севере в каком-то племени, но его там не было. Вероятно, он северянин, из того же племени… Но… что тогда воин делал в Когрраге? Быть может, он теперь живет в его окрестностях? Карта, нужна карта.

Отерев о траву измазанный в помоях сапог, Ронан поспешил к замку Собислава. Настроение поднялось окончательно. То, кем являлся воин временно отошло на второй план, а вот заинтересованность в нем Алариэль, разжигала нешуточный азарт. Быть может, приведи Ронан воина Авал’атару, то владыка, наконец, сжалится и отправит его на более важное задание. Воеводе нужно выслужиться. Никто ни за что не упрекает Ронана, но он-то чувствует эту невесомую плёнку неприязни. Утрату доверия господина. Ему тоже хочется, чтобы его при всех гладили по шерстке.

Чуть ли ни с ноги распахнув двери в тронный зал, Ронан взглядом резанул встрепенувшегося Собислава. Он доверительно нашёптывал что-то кокетливо хохочущей девушке, испугано охнувшей при появлении воеводы. Его персона взбудоражила всех. Приватный ужин для приближённых неожиданно прервался, впуская холодную струю свежеговоздуха, охлаждающую раскрасневшиеся щеки, наряженных женщин.

Ронан не соизволил даже поприветствовать местного царя. Он тут же направился к длинному столу, на котором всегда покоилась припыленная карта. Не так часто ей пользовался Собислав, как полагалось бы.

— Рад приветствовать вас, господин! Вы, впрочем, как и всегда, вовремя. Мы готовы передать Аваллону ещё одну партию детей, — горделиво заявил Собислав, пока его гости, напуганными мышками покидали зал.

Ронан отыскал Когрраг и задумчиво водил пальцем по карте, высматривая подходящие поселения.

— Ещё тысяча воинов будет готова к следующему новолунию, — с немалой торжественностью продолжил Собислав, петухом выхаживая вокруг стола с картой.

Слова царя, наконец, просочились в сознание Ронана и тот поднял недоуменный взгляд на лучезарно светящегося Собислава.

— И как же ты это сделаешь?

— Это все — мои дипломатические способности, — он широко улыбнулся, постукивая себя указательным пальцем по виску.

Ронан вопросительно приподнял брови, требуя подробностей без лишней шелухи.

— Мне присягнул вассал, хорошо знающий север. Мы заключили небольшую сделку и теперь армия Аваллона пополнится тысячью воинами, способными выживать в крайне тяжёлых условиях.

Ронан разогнулся и подозрительно прищурил глаз. Что-то заскребло в районе солнечного сплетения, требуя повнимательнее разобраться с этим.

— Кто такой?

— Рюрик Бесстрашный, правитель Рэйна.

— Рэйн, Рэйн…, - отстранённо повторил воевода.

Ронану казалось, что об этом селении он уже слышал. Возвращая взгляд карте, он проскользил пальцем от Когррага вдоль берега Великой реки прямиком к… Рэйну. Относительно свежая надпись чернела на пергаменте, отмечая местоположение новой деревушки. Искомое воспоминание вспыхнуло перед глазами, напоминая, как Ронан сам отговорил Собсилава идти на Рэйн и отправиться бороздить проклятый север.

— И когда ты успел заключить столь выгодную сделку?

— Пару часов назад, — самодовольно фыркнул Собсилав, а глаза Ронана загорелись огнём. Сомнений не оставалось — это точно тот самый воин.

Рюрик Бесстрашный.

Воеводе и делать ничего не придётся, как воин сам попадёт к нему в руки. Новолуние не за горами, как и их встреча. А пока Ронан отправит партию рабов в Аваллон и прощупает Алариэль: действительно ли она знает бесстрашного воина по имени Рюрик?

* * *

Местонахождение: Эдихард.

Правитель: Собислав Отважный.

Жизнь налаживалась. Бесконечные походы, вереницы рабов, плач и крики людей, казалось, остались позади. Выгоднее сделки Собсилаву прежде не приходилось заключать. И воевода, узнав добрые новости о скором пополнении армии, испарился и больше не докучал своей кислой рожей. Наконец-то можно вдоволь насладиться всей роскошью, мерностью и сладостью жизни царя.

Собсилаву казалось, что дюжина дней, после принятия присяги его нового вассала, оказались райскими. Собсилав верил, что как только он откупится от ненасытного Аваллона, о нем забудут на пару лет и его праздное, безоблачное существование продолжится.

Плавную мелодию, льющуюся из-под изящных пальцев умелой девы, прервал настойчивый стук в дверь. Собсилав нехотя скинул ноги с подлокотника трона и сел ровно, как полагает правителю.

— Войдите!

— Сир, приношу свои извинения за беспокойство… Какой-то наглец требует немедленной аудиенции с королём.

— Каков нахал. Отрубите ему голову, — безразлично махнул он рукой и расслаблено развалился на троне.

— Но… сир… он говорит, что дело чрезвычайной важности…, - слуга понизил голос и заговорщически добавил: — Речь идёт о вашем вассале.

Собислав стукнул по подлокотнику ладонью и мелодия резко оборвалась. Не нужно было даже уточнять о ком именно шла речь. Отчего-то Собислав сразу понял. Женщина преданно взглянула на разгневанного короля и за несколько мгновений испарилась.

— Пропустите, — велел Собсилав заранее предчувствуя неладное.

Не дождавшись приглашения слуги, в зал ввалился невысокий старик с длиннющей неухоженной бородой и в вонючем отрепье. Собсилав автоматически приложил к носу надушенный платок, брезгливо разглядывая посетителя.

— Говори!

— Не накормишь ли ты старого путника, сир? — прохрипел наглец, улыбаясь почерневшими зубами.

— Говори не медля или я прикажу отрубить тебе голову за наглость!

— Не серчай, господин, просто голоден я с дороги. Нету у меня больше дома…

— Говори! — Собислав нетерпеливо вскочил с места, раздражённый самодовольной улыбкой старика.

— Мое имя Аркон и я бывший староста Рэйна. Слыхал я, что Рюрик Бесстрашный дал тебе присягу и обещал набрать солдат, да только сидит он дальше в своей крепости, бока отъедает и девок мнёт. Не ходил он, сир, на север. Обманул тебя. И ждёт теперь в своей крепости, дабы дать отпор твоему войску.

— Врешь ты все! Он поклялся!

— Мне ли не знать, что его слово не значит ничего… Чем больше ты теряешь времени, тем сильнее он становится…, - продолжал настраивать его старик. — Вот и ров уже вырыли, готовятся к осаде.

Собислав замельтешил то туда, то сюда. Что же получается? Не будет воинов, да ещё и биться теперь придётся?! Он бы плюнул на все, да только нахвалился ведь уже перед «тенью Аваллона» и не мог идти взад. А вдруг старик все же врет?

— Отправьте ворона в Когрраг. Пусть немедленно пришлют мне подробный отчет обо всех приготовлениях в Рэйне!

Местонахождение: Рэйн.

Правитель: Рюрик Бесстрашный.

Почти две недели превратились в один слитный, аномально долгий день. За сутки всего четыре часа ночного сна и двадцать часов труда до кровавых мозолей и третьего пота. Мы торопились, прекрасно зная, что не успеваем. Возводя земляные бастионы у стен крепости и вырывая волчьи ямы на подходе к Рэйну, мы с опаской поднимали головы, ожидая на опушке увидеть армию Собислава. О смерти никто не говорил вслух, но дух ее серым крылом накрывал селение. Могильный аромат витал в воздухе, отрезая всякое желание отвлекаться на отдых.

Воины храбрились. Молча, стиснув зубы, выкладывались по полной, вознося молитвы своим богам.

В первый же день Аголон увёл всех жителей к своему брату, оставляя в Рэйне воинов и тех, кто сам предложил свою помощь. А дел было много…

Мы готовили крепость к долгой осаде или возможному штурму. Отчего-то ко второму варианту я склонялся больше. Не верится мне, что Собислав, изнеженный шелками, согласится длительно жить в шатрах и питаться абы чем. Хотя адекватно и оценивал такую возможность. Пополнять свои запасы еды и воды они смогут без особого труда, а вот мы… С другой стороны, попытаться взять штурмом крепость — означает потерять разом большую часть людей. На это он может и не пойти.

В открытом бою численное превосходство Собислава способно нас просто задавить. А сократив его, хотя бы до двукратного, у нас появятся призрачные шансы отстоять Рэйн или даже отбросить вражеский легион от крепостных стен. Следовательно, перед открытым столкновением, надо бы проредить вражеские ряды. Об этом-то я всерьёз и задумался. Времени недостаточно для тщательной проработки обороны, но кое-что мы все же успевали сделать.

Горны кузнецов не остывали ни на минуту. Они плавили железо, ковали, вытягивали щипцами, остужали, не щадя свои руки. Кузнецкие молоты высекали искры, своим стуком отсчитывая то время, что оставалось нам до битвы. Первоочередной задачей стала выковка боновой цепи, что мы планировали натянуть поперек Великой реки. Что-то подсказывало мне, что Собислав не упустит возможности щегольнуть своими ладьями. Тогда один бок Рэйна, что омывался водами, стал бы слишком уязвим. У нас же в противовес лишь одна беспарусная ладья. Идея соорудить препятствие цепью была поддержана большинством. Я решил, что хорошо бы ее снабдить острыми, выступающими шипами, способными пробить корпус ладьи, если та будет идти на высокой скорости. Так что кузнецы воодушевленно трудились, исполняя задумку, а воины на противоположном берегу и внутри крепости наспех собирали две боновые башни с лебедками, способными эту цепь в нужный момент натянуть.

Противопоставить вражеским эскаладам* нечего, кроме глубоко рва, выкопанного по периметру крепости. Траншея глубиной в человеческий рост и шириной полтора-два метра довольно быстро оградила крепостные стены. Земля, что была выкопана, пригодилась для сооружения бастиона, могущего затруднить наступление противника. Ров планировалось наполнить заострённым частоколом, смазанным продуктами жизнедеятельности животных. Так шансы на успешное излечение ран значительно снизятся за счёт возможного инфицирования ран и заражения крови. Перед установлением кольев, мы с Эйваром обходили ров, оценивая достаточность глубины и ширины.

* * *

* Эскалада — осадная лестница.

И вдруг воин, что в последние дни был крайне задумчив и молчалив, предложил:

— Надо замаскировать его.

— Мм? — я не сразу понял о чем он говорит, отвлечённый наблюдением за процессом выкапывания волчьих ям. Соблюдается ли шахматный порядок? Надо проверить.

— Давай замаскируем ров, чтобы они ставили лестницы, готовились по ним подниматься, а потом проваливались и насаживались на эти колья.

Я оторвал взгляд от ям и повернулся к Эйвару. Осмотрел ров и хмыкнул:

— Идея неплохая… как мы это сделаем?

— Можно заложить ров подпиленными досками, которые при достаточном весе прогнутся и сломаются.

— Ты же понимаешь, что рассчитать правильную силу подпила и нужный вес мы сможем только опытным путём?

— Я возьму это на себя, — Эйвар воодушевленно хлопнул в ладоши и отправился в крепость, разыскивать свободные руки. Инициативность поощрялась. Воины понимали, что сами пошли на такой риск и трудились с наивысшим показателем КПД**, какой только могли выдать.

Потребность в древесине сильно увеличивалась и я присоединился к воинам, что орудовали в лесу. Стены известняковые, если у Собислава есть осадные катапульты, то высок риск, что он сумеет пробить в ней брешь. Если правильно рассчитает траекторию, конечно. Так что ещё одной задачей стало укрепление внутреннего периметра стены и ворот. Мы сколачивали подпорки и решетки, готовили и тестировали пращевые катапульты, подмечая траекторию падения и выставляя заранее их на нужных местах, запасались камнем.

Во время работы на лесоповале мы зашли довольно глубоко за нужной древесиной и мне на глаза попалось что-то очень знакомое. Я подошёл ближе, тая надежду, и чиркнул лезвием топора по стволу голого дерева. Из отверстия потекла густая смола, та самая, что когда-то спасала мне жизнь в Разломе. С обнаруженного мной дерева началась целая рощица таких же «инопланетных растений». Так в наше распоряжение попало хорошее горючее вещество, незаменимое по своей сути для оборонительной тактики.

С новым открытием я точно решил, что звериных фекалий удостоятся только волчьи ямы, а колья рва будут наполовину залиты и измазаны смолой. Тогда, в нужный момент, мы подожжем ее, ограждая крепость столбами огня и взяв, тем самым, себе небольшую передышку.

Возвращаясь ночью в Рэйн, я хохотнул от того, как четверо воинов в доспехах по самый нос, прыгают на досках, пытаясь безуспешно их проломить. Но стоило на помост ступить пятому, как тут же раздался треск и все они рухнули в глубокую яму.

Я подбежал ко рву, подсвечивая довольные лица факелом.

— Живые?

— Ещё как! Завтра будет все готово, Рик! — воодушевленно рапортовал Эйвар.

— Выбирайтесь. Пора отдыхать, — улыбнулся я и протянул руку, помогая им взобраться на уступ.

Этот вечер оказался очень тихим. Ветер не гнал по реке волны, отчего пропал уже ставший таким привычным шелест воды. Цикады не пели свои песни, не выли звери, не хлопали тяжёлыми крылами ночные птицы. Все замерло в ожидании. Я поднялся на крепостную стену, всматриваясь в беспроглядную темноту.

Дальше своего носа ничего не видно. Даже Луна не светит. А что если нападут ночью? Незаметно подкрадутся? Нужно что-то придумать, чтобы узнать о явлении армии Собислава заранее…

Следующий день прошёл так же быстро, как и предыдущий. Мы установили на стене котлы, наполнили их маслом и животным жиром. Надеясь, что у нас найдётся достаточно времени, чтобы раскалить их и опрокинуть на штурмующих. К середине дня на дне волчьих ям установили колья и как следует замаскировали. Поле перед крепостью выглядело единым целым и не подумаешь, что что-то нарушает целостность полотна. Эйвар руководил установкой частокола по периметру рва, пока варги и тигры таскали из леса кадушки со смолой.

Готовую боновую цепь натянули, несколько раз ее подняли и отпустили, разрабатывая лебедки и проверяя на прочность конструкцию. Надеюсь, в ответственный момент все сработает гладко. На середину реки, в качестве приманки, выгнали ладью и соорудили в ней что-то напоминающее воинов. Мешки с соломой, пропитанные маслом, нарядили в доспехи, в руки всучили лук и мечи. Потом, они будут подожжены лучниками, когда вражеские корабли подойдут достаточно близко, чтобы огонь перекинулся и на них.

Впервые часть дня мы потратили на тренировки. Новые воины, что пришли с севера, были не так хороши во владении мечом и топором, чем Дикари. Пришлось подтягивать их уровень ведения ближнего боя и защиты до приемлемого. Очень пожалел в тот момент, что рядом не оказалось Алариэль. Она бы хорошо облучила лучников, ведь в этом ей равных не было. Но кое-как с этой задачей справился и Эйвар.

К концу дня меня все-таки догрызло шестое чувство. Убеждённый, что вероятность вероломного нападения ночью слишком высока, я прошёлся вдоль будущего поля боя, прикидывая варианты решения. Ничего лучше, чем несколько длинных траншей с небольшим углублением в земле, заполненных сухой соломой и пропитанным спиртом шерстяным фитилём, я не придумал. Катать, конечно, этот фитиль муторно, но несколько рукодельниц осталось в Рэйне, рассудив, что воинов кто-то все же должен и кормить, и лечить. Им-то я и поручил столь ответственное задание, чему они, кстати, очень обрадовались. Нервничали, переживали, а в работе отвлекаешься от гнетущих мыслей.

Конечно, такой способ освещения предполагает лишь одну попытку, иначе потом придётся заполнять все заново. Но на безрыбье и рак рыба.

Я наметил три траншеи, ведущие от самой стены до опушки, за которой расстилался лес. На их сооружение понадобится не больше пары часов, так что это ещё и экономный по затратам сил вариант.

У нас практически все было готово. Освободившееся время я велел потратить на отдых, иначе уставшие бойцы не сумеют дать хороший отпор врагу. Так что в Рэйне планировался большой ужин с посиделками у костра.

Перед очередной проверкой караульных постов на стене, я заглянул к кузнецам, ковавшим доспех для Фенрира. Теперь его морда, шея, живот и лапы будут тщательно защищены искусно выделанными пластинами металла, изящно исписанными рунами. Волк, взявший на себя роль альфы стаи, словно предчувствовал скорую битву. Не огрызался и не показывал свой строптивый характер, напротив, стал послушным и покладистым. Даже доспех без всяких проблем позволил примерять, а ведь, чтобы нацепить на его спину седло, приходилось тратить уйму сил на уговоры!

От примерки обновок нас отвлёк Эйвар, нёсшийся в нашу сторону со всех ног.

— Дозорные! Дозорные поймали лазутчика! — запыхавшись, прокричал он, не успев добежать до нас.

Я открыл и закрыл рот, ощущая, как в животе скручивается тугой узел из неотвратимости, страха и волнения. Быть может, и жить осталось совсем недолго. Об этом нет-нет, да задумываешься. Ведь, если лазутчик здесь, значит Собиславу уже известно о моем обмане. И скоро его легион покажет шпили своих остроконечных шлемов из-за линии горизонта.

Коротко поблагодарив кузнецов за проделанную работу, я поспешил к своей избе, в которой не сказать что с комфортом, но все же разместили гостя. Как раз, когда я вошёл в зал совещаний, раздался хруст носовой кости.

— Полегче, весь дух из него выбьете, — попытался остудить пыл ребят, потирающих разбитые кулаки. Каждый из них уже съездил недоброжелателю по физиономии и планировал продолжить в том же духе, пустив беднягу по кругу. У лазутчика налился лиловым синяком глаз, опухла ссадина на щеке, из разбитых губ капала вязкая кровь. Если бы не верёвки, крепко фиксирующие его на стуле, точно бы нырнул вперёд опухшим носом. Он балансировал где-то на грани потери сознания, норовя отключиться.

— Развяжите ему руки. В таком состоянии он точно не окажет сопротивления.

Пока воины, недовольно фырча, перерезали верёвки, я налил в кружку чистой воды и протянул пленнику.

— Пей.

Он недоверчиво зыркнул на меня одним глазом, но кружку взял, осторожно пригубив питье.

— В моих пытках вам пользы нет. Я был не один и все уже знают, что меня взяли в плен. Все информация передана и моя смерть ничего не исправит, — осторожно шевеля разбитыми губами, заговорил он.

— Это тебе только так кажется! На душе знаешь как полегчает?! — прорычал один из его конвойнеров, с силой зажав кулаки.

— Какая такая информация? — поинтересовался я, усаживаясь напротив воина. На вид молодой ещё, не больше двадцати. Худенький, я бы даже сказал тощий. Тельце хоть и тщедушное, но твёрдая воля во взгляде все же хорошо читается.

— Об укреплении крепости, бастионах и примерном количестве воинов…, - стал он медленно перечислять, гневно сверкая глазами.

— Паскуда! — зарычал один из поймавших его воинов, норовя снова ударить пленника по лицу.

— Остынь, друг…, - в который раз попросил я, рассматривая лазутчика. Что же движет им? Мы вроде как и не за дурное дело воевать собираемся.

— Как твоём имя, сынок?

Он удивлённо моргнул здоровым глазом и приподнял кустистую бровь.

— Морок.

— Чей ты, Морок?

— Из когррагов.

— Вот как, мог бы и догадаться…

— А тебе какое дело? — взвинтился он, подскакивая на стуле.

Я нарочито безразлично пожал плечами и отвёл взгляд на широкие балки, парившие под крышей избы.

— Удивляюсь просто, как быстро люди забывают зло. Ведь Собислав совсем недавно отбирал у ваших матерей и сестёр маленьких сыновей. А теперь вы служите ему, аки верные псы.

— Что ты можешь знать о сопротивлении Аваллону? — небрежно фыркнул мальчишка, сморщив перебитый нос.

— А ты как думаешь?

Он вопросительно уставился на меня, потеряв мою нить рассуждений.

— Предстоящая битва и есть первый шаг к сопротивлению… А вы…! — не выдержал кто-то за моей спиной.

— Проследите, чтобы у него было достаточно еды и воды. Больше не бить! Поговорим завтра утром, Морок.

Выволакивая мальца под руки, воины на переставали читать ему нравоучительные нотации. Дать шанс на переосмысление ситуации — это то малое, что я мог в данном случае. Перетянуть его на нашу сторону и отпустить с дезинформацией, сбив с толку Собислава, было бы наилучшим вариантом развития событий.

Ужин и посиделки у костра не отменялись. Почти все приготовления завершены, осталось только ждать. Но тихая ночь принесла в Рэйн ещё одно происшествие. На повозке, истекающего кровью, с обширными ожогами доставили парня, трудившегося на болотах.

Дремавшие женщины переполошились и, подобно наседкам, принялись порхать над беднягой. Кожа на его лице скукожилась, на руке зияли разорванные раны, а сам парнишка истошно выл от боли, моля о помощи.

— Что стряслось?!

Запыхавшийся напарник, волочивший его от болот до повозки, глядел на меня бешеными глазами, переводя дыхание.

— Я не понял, господин! Мы копали руду, Норан держал факел, подсвечивая нам. Все было, как обычно. Потом я попросил посветить немного пониже, и когда он поднёс факел к воде вспышка света ослепила нас, полыхнув огнём. От грохота заложило уши, словно я нырнул в это болото с головой. Потом в ушах зазвенело и закололо, будто мне в них запихнули крошку из стекла.

Он говорил сбивчиво, сумбурно. Вновь переживая тот испуг и страх неизвестности. А мне его рассказ напоминал лишь одно — столкновение с болотным газом.

— Помнишь где это произошло?

Воин утвердительно закивал, сдвинув у переносице брови.

— Завтра покажешь мне это место. А на сегодня достаточно. Отдыхай.

На следующий день, перед отъездом на болота, я выбрал три новых бурдюка, изготовленных из кожи забитых на кануне ягнят. Целостность и прочность, узкое горлышко вселяли надежду на удачный сбор газа и воплощение моей задумки в жизнь.

Как я и предполагал, на месте происшествия плавали огромные пузыри с болотным газом, один из которых, посему, был поврежден, а во взаимодействии с кислородом и открытым огнём, взорван. Сопровождающие глядели на меня, как на сумасшедшего, а я с помощью кусочка пергамента, свернутого в трубочку, протыкал пузыри и собирал газ в бурдюки, надёжно их запечатывая заранее расплавленным воском. Фитилёк из овечьей шерсти, служил в качестве запала.

Первые две попытки подорвать импровизируемую гранату провалились то ли недостаточностью самого газа, то ли кислорода. А вот третья рванула как следует, вызывая шок и неподдельный восторг в глазах наблюдателей. Зафиксировав нужное количество секунд, за которое наполняется бурдюк идеальной пропорцией газа, я приказал нести все, какие есть в Рэйне. Никто не решился подменить меня на сборе газа, — боязно. Так что трудился сам примерно до обеда. Там и бурдюки закончились, и газ.

Радуясь, что теперь у нас есть неплохое преимущество, в том числе, и как элемент неожиданности, отправился к Мороку.

Парень сидел грустный, задумчивый. Очевидно, полоскание мозгов моими ребятами даром не прошло. Это хорошо, значит — есть что полоскать. Мы посидели с ним в полном молчании, размышляя каждый о своём, пока он не нарушил тишину:

— Почему ты готов рискнуть ради них своей жизнью? Они ведь просто люди. Почему не дал Собиславу то, чего он так хотел?

— Что значит «они»? Нет никаких «они», есть только мы. Сила в единстве.

Морок ненадолго погрузился в себя, обрабатывая полученную информацию.

— Какова моя судьба?

— Ты можешь остаться здесь и умереть вместе с нами, а можешь вернуться обратно, но при одном условии.

— При каком?

— Ты дезинформируешь противника и сделаешь это так, чтобы тебе поверили.

— Но я был в плену, меня не станут слушать, заподозрив в измене…

— Значит, мы организуем громкий побег, в реальности которого никто не станет сомневаться.

Морок насмешливо фыркнул.

— Перед кем вы планируете разыграть его, если в округе нет ни единой души.

— Твои друзья продолжают караулить нас, самонадеянно полагая, что они до сих пор остаются незамеченными.

— И во что Собислав должен поверить?..

Глава 4.

Страшна пытка ожидаем. Хорошо, если знаешь чего ждёшь. Неизвестность же выбивает из-под ног твёрдую почву, уничтожая остатки самообладания. Три дня, как я узнал о приближении вражеского войска. Три дня, как я напрочь лишился сна.

Рэйн готов. Воины тоже.

Если отдохнуть не удастся, то сражаться придётся в изменённом от недосыпа сознании. Но справиться с бессонницей не так-то просто. Даже отвар, что мне так любезно предложили женщины, не помогал. От мыслей не избавишься. Они гудят и больно жалят в самые слабые места, не позволяя уснуть. Успокаивало лишь одно — моя смерть никому не причинит боли. Это радовало и огорчало одновременно. Оглядываясь назад, я не видел смысла в прожитых годах. Чем занимался? К чему шёл? Непонятно.

Время перевалило далеко за полночь. Если бы ни стук собственного сердца, то абсолютная тишина, царившая вокруг, убедила бы меня в утрате слуха. Я заставлял себя расслабиться. Закрыть глаза и немного поспать. Но каждая мышца, каждый сантиметр этого тела находился в таком напряжении, что казалось ещё чуть-чуть и жилы разорвутся в клочья. И сбросить с себя этот напряг никак не выходило.

Спустив ноги на деревянный пол, прошёлся ладонью по заросшим щекам. Если сон все равно не идёт, то хоть портачу время с пользой. Облачившись в свой доспех, накинул на плечи накидку и закрепил за спиной ножны с мечом. Последние дни в ожидании мы находимся в боевой готовности, не позволяя себе поблажек даже в легкой одежде. Броня стала второй кожей, без которой выйти из своего жилища, считалось вопиющим нарушением устава. А за это полагалось наказание. Дисциплина превыше всего!

Темная ночь.

В чернильной вышине робко мерцала единственная звезда. Луна пряталась за сизыми облаками, гонимыми порывистым ветром. Воздух чистый, свежий, успокаивающий, с ароматом близлежащего леса.

Сняв с подножки факел, прошёлся по точкам ночного дозора и поднялся на стену. Караульные дремали и встрепенулись стоило только мне показаться. Самый молодой из них часто-часто моргал, сбрасывая с себя сонные оковы, и интенсивно растирал лицо.

— Что у вас? — недовольно спросил я, всматриваясь в толщу беспроглядной темноты.

— Все тихо, господин, — виновато отрапортовал старший по караулу.

— Потому решили вздремнуть?

Он опустил глаза, словно отыскивая ответ в светлом камне стены. Несколько раз перекатился с пятки на носок и, не придумав для себя оправданий, понуро закивал головой.

— Виноват. Такого больше не повторится…

— Хотелось бы в это верить. Ваш сон может стоить нам жизней, — отстранённо прошептал, вслушиваясь в шелест ветра, доносившего до нас звуки со всей округи.

— Господин, мы не…

— Тшшш… ты слышал?.. — остановив поток искреннего раскаяния, я обернулся к темноте, точно уловив лязгающий звук металлической пряжки.

— Неет… — так же тихо прошептал воин, обратившись, как и я, в слух.

Мы на мгновение замерли, вслушиваясь в завывание ветра и треск веток в лесу. Ничего похожего на тот странный звук я больше не услышал. Возможно, мне показалось. Все это время я очень надеялся на амулет, который должен был бы мне подсказать о приближающейся опасности. И сейчас, прислушиваясь к приятной тяжести на груди, ничего не ощущал, кроме гладкости камня.

Я ошибся? А если нет?

— Подними воинов по тревоге… и так, чтобы очень тихо.

Караульный поклонился и исчез, сбегая по каменной лестнице вниз. Я перекинулся через высокий парапет стены, всматриваясь вниз. Вроде ничего…

— Держите щиты наготове.

К стене стягивались переполошившиеся воины, сонно моргая. Они глядели на меня удивленными глазами, не понимая почему их так неожиданно подняли. Ещё через минуту ко мне присоединился хмурый Бруни.

— Выглядишь бодрым. Опять не спится?

— Прислушайся… мне кажется, я слышал лязг металла.

— Спать надо, чтобы не мерещилось ничего…, - недовольно проворчал берсерк, перекинулся вниз через ограду и всмотрелся в подножие стены, как я несколькими минутами ранее. — Не вижу ничего подозрительного. Ни лестниц тебе, ни бездыханных тел на кольях. Если они придут, то ты обязательно это услышишь, брат. Поверь мне.

Воин похлопал меня по плечу, как бы успокаивая, развернулся, намереваясь уйти и распустить ожидающих решения воинов. Но тревога внутри меня только сильнее закручивалась в пружину. Тогда рука сама потянулась к колчану караульного и вынула стрелу. Когда, если не сейчас?

Подожженный наконечник стрелы вспыхнул от пламени факела и я, вдохнув, натянул тетиву. Внизу тянулись три сигнальные дорожки, что должны были развеять темноту в нужный момент. Это время пришло. Выдохнув, я разжал пальцы, из которых резво метнулась стрела. Она стремительно вошла в мягкую почву, поджигая начало центральной траншеи. Пропитанная солома ярко вспыхнула. Огонь моментально перекинулся на шерстяной фитиль и быстро пополз вдаль, поджигая собой сено.

Бруни замер на полпути к лестнице, внимательно следя через плечо за ползущим вперёд светом и щупая взглядом озарённое им пространство. Воины возле меня переминались с ноги на ногу, щурились, разглядывая то немногое, что удалось отвоевать у темноты. В тот момент я ощутил себя глупцом и параноиком, не способным совладать с собственным волнением. Но когда багровые всполохи заиграли на блестящем металле вражеских мечей, обличая противников, крадущихся мимо волчьих ям, сердце пропустило удар и забилось набатом.

— Боевая тревога! Все по местам!

Пришлось прикрикнуть, выводя из ступора замерших воинов, не верящих собственным глазам. Рэйн загудел, как улей, зашевелился, как встревоженный муравейник. Солдаты бегом занимали боевые позиции, лязгая латами. На стене выстроились лучники, готовые обрушить облако стрел на врага. Ещё две траншеи вспыхнули огнём и поползли к противнику, позволяя оценить их количество.

Чертовски много!

Враг, замеченный на подступах к крепости, зарычал и с боевым кличем бросился вперёд. Поле пришло в движение. Лучники натянули тетивы и замерли, ожидая дозволения выстрелить. Я застыл с поднятой вверх рукой, подпуская противника на достаточное расстояние. Воины ловко огибали волчьи ямы, точно зная их расположение. Стало быть, есть надежда на то, что Морок справился со своим заданием и вкупе с правдой закинул дезинформацию. Либо просто сдал нас с потрохами…

Костры под чанами с маслом и жиром вспыхнули, готовя штурмующим не самый приятный подарок.

— Пли!

Я махнул рукой, когда враг добрался до отметки примерно в сто двадцать метров. В чёрном небе слабо блеснули металлические наконечники и накрыли смертоносным одеялом противника. Кто-то рухнул сразу, кому-то удалось прикрыться щитом и продолжить свой путь к нашим стенам.

— Пли!

Ещё один рой стрел накрыл врагов, сбивая с ног. Тела заполонили те узкие тропы, по которым противник огибал приготовленные ловушки. Второй колонне воинов приходилось перепрыгивать, перелазить и переползать павших, дабы двигаться дальше. Но стрелы добирались и до них, взгромождая на безопасном пути непроходимые препятствия. В попытках обогнуть тела, воины оступались и падали в волчьи ямы, с криками нанизываясь на заострённые колья.

Лучники продолжали поливать противника, но третья волна врагов выстроилась строем и прикрылась со всех сторон щитами.

— Огненные стрелы! Готовьсь! Цельсь! Пли!

Новый пламенный залп втыкался в тело щитов и землю, проливая свет на поле брани. Враг кишел и роился у кромки поляны, самозабвенно кидаясь в бой.

Я всматривался в темную ночь, пытаясь выцепить взглядом Собислава, но бравого владыки на горизонте видно не было.

В какой-то момент чернильное небо над рекой вспыхнуло кровавым заревом и стену с грохотом сотряс первый удар. Подвешенные котлы с маслом покачнулись, выплёскивая горячую жижу на камни. С восточной стороны Рэйна раздались обеспокоенные мужские крики и я, оставив за старшего одного из воинов, поспешил туда.

Спустя пару минуту практически пред моим носом рухнуло пылающее ядро, проломившее своей тяжестью глубокую яму в земле. Обогнув его по касательной, припустил бегом, лавируя между мельтешащими воинами. Добравшись до нужного отрезка крепости, перекинутся через высокий парапет и увидел точно такое же ядро, застрявшее в нашей стене.

По глади Великой реки плыли четыре ладьи с воинами на борту, активно натягивающими пусковое устройство катапульты. Они шли полным ходом, намереваясь подобраться вплотную к Рэйну с наименее защищённой стороны. Очередной заряд запылал от огня факела и с протяжным свистом полетел в нашу сторону.

— Берегись!

Траектория полёта ядра предполагала рухнуть где-то в центре Рэйна, раздавив собой дом или добрый десяток воинов. Бойцы бросились врассыпную, но удар пришёлся на пустующую избу. Она охотно переняла на себя пламя, норовя поджечь весь квартал.

— Вы — тушите пожар! Остальные готовятся поднимать цепь по моей команде! Приготовились!

Я наблюдал, как ладьи плавно скользят по чёрной воде, играющей оранжевыми бликами от ядра, торчащего в нашей стене. Мысленно подгонял их, желая увеличить скорость до предела. Тогда ведь шансы на успешное исполнение задумки значительно возрастут. Враг не останавливался, а завидев нашу ладью неподалёку, стал обстреливать бутафорный экипаж стрелами.

— Приготовились! Ииии! Взяли!

Бойцы синхронно навалились на рукоять лебёдки, прокручивая ее. Я кидал взгляд то на приближающиеся корабли, то на туго идущую цепь, и «крестил» все, на чем свет стоит.

— Быстрее! Они уже совсем близко!

— Господин! Веревка заела, нужна помощь!

Знал же, предчувствовал ведь что-то такое!

Спустившись к боновой башне, попытался помочь провернуть рукоять, но она застряла намертво. Принимать решение нужно было немедленно. Несколько секунд замешательства и враг минует цепь, так и не испробовав на себе хитрость рэйновцев.

— Проклятье! — ругательства ревом выталкивались из горла напряженным, протяжным выдохом. От усилий, что прилагались нами, на шеях выступал узор тугих вен, а надутые щеки наливались кровью. Лебёдка проворачивалась по миллиметрам, скрипела и ворчала, подобно старой телеге. Кажется, она воевала не за нас. Так быстро пасть к ногам врага стало бы для меня поражением во всех смыслах этого слова. И физическим, и моральным. Столько сил, задумок, тренировок, стратегий и тактик. А исход войны решит кусок верёвки?!

— Да, работай же ты! — вспылил я, со всей силы саданув ногой по рукояти лебедки. Удивительно, шлёпок по корпусу ремонтирует не только старые телевизоры или другую современную технику, но и средневековую. Рукоять перестала упрямиться и, задорно поскуливая, позволила прокручивать себя вокруг оси. Цепи со скрежетом поползли, накручиваясь на колесо и поднимаясь над поверхностью воды. Смахнув со лба пот, взбежал на стену, обессилено провожая взглядом ещё одно ядро, угодившее прямо в крепостное ограждение. Грохот сотряс стену и от валуна в стороны поползла паутинка трещин. Ещё одного попадания наш известняк не выдержит. Благо воины в ладьях отвлеклись на приближение «вражеского корабля», к которому сами летели на всех парах. Шипованную чёрную цепь скрывал полог темноты и я даже перестал дышать, когда первое судно штурмующих с треском нарвалось на препятствие. Древесина прогнулась и заскулила, разлетаясь в щепки от твердости стали, нанизывающей ладью на себя. Резкое торможение, обеспеченное цепями, инерцией выкинуло за борт добрую часть воинов. Сзади идущее судно на полной скорости вмялось в корму корабля, угодившего в нашу ловушку. Крики людей поглощала вода, захлестнувшая протараненные суда. Своей массой она медленно утягивала их на дно, засасывая в образовавшуюся воронку бойцов, пытающихся отплыть от места крушения.

Боновые башни не выдержали. Масса кораблей, помноженная на их скорость, с корнем вырвала лебёдку на противоположном берегу. Цепь и наши надежды потопить ещё два корабля ушли на дно вместе с повреждёнными суднами.

— Господин! Цепь уничтожена!

Рапортовал воин, констатируя очевидное. Две ладьи, что шли несколько позади, обогнули потонувших, не намереваясь останавливаться и подбирать тонущих. Вода доносила до меня резкие, как удар палача, приказы, смысл которых размывался пространством. Но недовольный тон с нотой горячего отчаяния и желания во что бы то ни стало выиграть битву на воде, говорил о потере самообладания командующим.

Ещё один громкий приказ и в боках вражеских кораблей сверкнули зазубренные лезвия. Судна подстраивались так, чтобы нашей ладье с двух сторон вспороть бока, моментально отправляя ее на дно.

— Лучники! По моей команде поджигаем ладью!

Я занёс над головой руку, подпуская врага ближе. Оставалось надеяться только на то, что задумка сработает и газ, спрятанный на дне судна, детонирует прежде, чем оно уйдёт ко дну.

— Пли!

Огненный рой стрел взмыл в небо, обрисовывая дугу, и со свистом рухнул, накрывая собой три судна. Бутафорные воины вспыхнули огнём, подпаливая дощатое дно корабля. Пламя поползло в разные стороны, охотно перекидываясь на все, что могло его питать. Ветер, гулявший над поверхностью воды, только распалял голод первобытно ревущей стихии.

Когда ладья вспыхнула, пролив свет на палубу корабля, противник уразумел, что воюет вхолостую. Попытка остановить разогнавшиеся судна, спустив паруса и вынув вёсла, не увенчалась успехом. На полном ходу, с оглушающим треском, вражеские корабли вспороли абордажными лезвиями бока нашей ладьи, объятой огнём. Вспороли и увязли в ее древесине.

В эту секунду, по воле случае или по милости Господней, в порядке очереди сдетонировали газовые бомбы, разметая горящие, смоляные щепки палубы в стороны. Корабли противника подцепили огненную лихорадку, быстро проглотившую их до самой верхней точки мачты. Люди выпрыгивали в воду и пытались отплыть. Кому-то удавалось, а кого-то затягивало под воду, ибо днище нашей ладьи, через прорези в боках, бодро заполнялось водой, утаскивая соседние корабли на мрачное илистое дно.

Криками, треском огня, ревом взрывов и плеском воды ознаменовалась наша маленькая победа в битве. Вместе с ладьями, под толщей воды оказались погребены осадные катапульты, нёсшие серьёзную угрозу крепостным стенам.

Я проводил взглядом канувший в Лету нос последнего корабля, перевёл дыхание и ринулся к центральным воротам.

Там, соорудив стену щитов, враг уверенно преодолевал возведённые препятствия, волоча на рогатых быках мощнейшие тараны. Лучники, проредив вражеский легион насколько это было возможно, оказались бессильны перед щитами. Их все равно оказалось слишком много… Они ползли в нашу сторону чёрными, безликими фигурами, обещая похоронить нас под собой навсегда. Где-то вдалеке слабо вырисовывались очертания ещё одной катапульты, приближение которой могло стать для нас фатальным.

Земляной бастион по периметру крепости сбил спесь и напористость противника. Вал высотой и шириной в человеческий рост, создавал серьёзную проблему для перемещения тарана к нашим воротам. Взбираться на возвышение с щитом в руках неудобно, и я на миг возликовал, приказав лучникам быть наготове.

Подойдя вплотную к бастиону, враг замялся, перестраиваясь. Я всматривался в темноту до боли в глазах, пытаясь уловить логическую нить их перестроений. Какие-то приготовления, растянувшиеся на несколько минут встревоженного ожидания, завершились. Черепаха* на несколько секунд открыла верхний ряд щитов и изнутри полетели крупнокалиберные арбалетные болты.

—

*Черепаха — боевое построение, предназначенное для защиты от метательных снарядов во время полевых сражений и осад.

— Щиты! — крикнул я, но в тело рядом стоящего воина со свистом вонзился тяжелый болт, снося его с ног. Он отлетел, выронив щит, который я, извернувшись, подхватил и прикрыл себя от жалящих болтов.

Над Рэйном, обманчиво грациозно взмыли смертоносные стрелы, и, зависнув в воздухе на долю секунды, обрушили свою мощь на нас. Воины, что мельтешили внизу и не расслышали мой приказ, оказались прикованы к холодной земле, даже не успев понять что произошло.

— Щиитыыы! — во всю мощь лёгких проорал я, привлекая внимание тех, кто по воле случая остался жив. Вражеские болты, метящие в меня, попадали то в щит, то в каменную кладку стены, отбивая от неё крошку, разлетавшуюся во все стороны.

А противник продолжал оскаливать зубы. Работали слаженно, отработано. Щиты открывались, арбалетчики пускали болты и их тут же скрывал металлический полог, позволяя в безопасности перезарядить орудие.

Не подкопаешься!

Оставалось лишь открывать ответный огонь в те секунды смены построения. Выходило из ряда вон плохо, но все же радовало, что они остановлены бастионом.

И эта радость померкла, когда отряд неожиданно отступил назад. Удивление не успело занять главенствующую роль в моей голове, как земля бастионного вала комьями брызнула в разные стороны, в сопровождении оглушительного хлопка.

Инстинктивно я нагнулся, прячась за парапет.

Сизая дымка потянулась от места взрыва, открывая не хилую дырень в нашем укреплении! Что ж, нас с врагом определённо объединяет любовь к взрывчатым веществам, но пусть демоны Аваллона раздерут меня на этом самом месте, если это был не порох! В своё время, его я нанюхался и насмотрелся достаточно. Но, откуда?

Уверенность, крепчавшая после победы на воде, стала стремительно сдуваться. Враг отметил удачный подрыв радостным кличем и черепахой пополз к нашим воротам, минуя взрывную воронку.

Один такой подрыв и таран с лёгкостью снесет покорёженную решетку металла, открывая проход внутрь Рэйна.

Этого нельзя допустить!

— Не подпускайте их к воротам!

Отдать приказ не так сложно, как его выполнить. Но мои бойцы, сжав челюсти, кратко кивнули, следя за приближением противника. Как только враг ступал слишком близко к нашим стенам, на них летели тяжеленные камни и ядра катапульты, оставляя вмятины на щитах и открывая бреши в их защите. В эти щели пускались стрелы, нарушая дисциплинированный строй. Количество тел вокруг меня и там внизу, у подножия стены, стремительно росло.

Как только враг ступал ближе к воротам, на него выливалось кипящее масло. Визг боли обожженных, громом прокатывался по полю, заглушая все самые громкие звуки. Страшно становилось даже мне. Тогда они приняли решение штурмовать стены.

Осадные лестницы лихо выстраивались и по ним, один за одним залезали воины. Эйвар, взявший ответственность за ров на себя, стоял рядом, затаив дыхание. Он крепко сжимал свой топор, желая размяться. И если его ловушка не сработает, то ему это удастся. В этом сомнений никаких.

Но при расчётной нагрузке, доски все же обвалились. Лестницы складывались пополам и падали, тянув за собой людей. Кто удерживался, тот падал на землю с небывалой высоты, а кто расцеплял пальцы и бросал перекладины лестницы, тот нанизывался на острия рвов. Открытие новой ловушки ненадолго остановило нашествие врага. Воины замерли у кромки, оценивая ситуацию. За общим замешательством последовал громкий и чёткий приказ: «Замуровать яму!».

Я бы мог подумать все, что угодно. Но не то, что бойцы станут добровольно падать на колья, закрывая острые части собой и освобождая путь задним шеренгам! Такая отчаянная преданность не вписывалась в рамки человеческих инстинктов и оттого не укладывалась в голове.

В рукаве остался лишь один козырь — смола. Но ее я решил припасти на крайний случай. Пока враг будет сочиться на стену по осадным лестницам, у нас будут все шансы значительно сократить их количество.

—Приготовиться к бою! — скомандовал я, скидывая одну из лестниц со стены. — Контролируйте ворота!

Новая порция масла вылилась на бедолаг, отбивая всякое желание ещё когда-либо брать штурмом крепостные ворота.

Наконец, через высокий борт стены перемахнул первый противник. И мы сошлись в схватке. Бок о бок с берсерками и северянами, сражались за нашу свободу. Кровь лилась рекой. Сколько жизней я отнял в ту ночь и не сосчитать. Сколько голов отделилось от бренных тел, тоже. Мы бились единым организмом, отважно и самоотверженно. Так, словно дай мы хоть на миг слабину, и солнце больше никогда не позолотит горизонт. Тела заполоняли крепостную стену, а враг все лез с ещё большим остервенением, будто потери только туманили разум воевод, а на отрезвляли. Будто их планом стало похоронить нас под горой трупов.

Смахнув чужую кровь с глаз я огляделся, выискивая своих. Та прыть и сила, с которой мы начинали бой, уходила. Это только в фильмах бои длятся всю ночь. А в жизни усталость мышц спазмом сковывает тело и уже даже простое движение доставляет нестерпимую боль. Тяжесть оружия становится неподъёмной ношей, а свежий противник, ждущий все это время своей очереди внизу, получает неопровержимое преимущество.

Если огонь не отпугнёт этих крыс, рьяно пытающихся нас разодрать, то шансов дожить до утра почти нет.

… рубанув со всей остаточной силы по рёбрам противнику, я вытащил свой меч из чужой плоти. А уже в следующее мгновение факел полетел вниз, подсвечивая молочный камень крепости и воспламеняя смолу. Ров вспыхнул, поджигая тела погибших и новеньких, ползущих по головам своих собратьев. Запах горелой плоти горечью ударил в нос. Кольцо огня защитным поясом охватило Рэйн, откидывая противника назад. Лучники обстреливали отступающих и воистину возликовали, когда последний вражеский воин оказался позади волчьих ям.

— Победили! Мы победили!

Радостно восклицали бойцы, растягивая искренние улыбки на измождённых лицах. В отражении их глаз играло пламя, уберегшее нас в эту ночь. Но я хорошо понимал, что смола закончится.

Нам удалось выиграть всего лишь битву. А на кону война…

Выронив из онемевших рук оружие, воины попадали там, где стояли. Среди вражеских тел и тел наших братьев. В лужах крови и пота. Сидели, не в силах пошевелить и пальцем.

Я облокотился на ледяную кладку стены и устало прикрыл глаза. Противник отступил, но лишь для того, чтобы взять передышку. Вопреки моим надеждам, Собислав не поджал хвост, сбегая в свои уютные палаты. Нет. Он приказал разбить шатры и мозолил мне глаза своим красно-синим флагом, развивающимся на ветру. Он не ушёл, а это значило лишь одно — ещё не время расслабляться.

Когда по полю пополз предрассветный туман, наделяя изрытую, израненную землю ещё большей мрачностью и таинственностью, мы смогли подняться с мест. Я не мог предположить, что принесёт нам новый день, но точно знал, что от того количества тел, что заполонили Рэйн, необходимо избавиться. В первую очередь, отдать почести храбро павшим, и, во вторую, уберечь живых от возможных болезней, какие могут возникнуть, если оставить тела гнить на солнце.

Поэтому наше утро трудно назвать добрым, несмотря на то, что мы по-прежнему дышим. Удручённые количеством потерь, с мрачными лицами, рэйновцы стаскивали тела в две разные кучи посреди торговой площади. В одной — наши братья, в другой — противник, который тоже достоин предания огню. Странно, что так посчитали только мы.

Собислав оставил своих павших воинов на поле, нисколько не заботясь об их погребении. Внутри Рэйна смолили чёрным дымом и трещали сухими поленьями два костра, а за его пределами, падальщики выедали глаза и внутренности брошенным телам.

Палить костры пришлось весь день и всю ночь, так кровопролитна оказалась эта битва…

— Сколько погибло наших?

Совещание затягивалось молчанием, в которое то и дело погружались все присутствующие. Прозвучавший вопрос завис в воздухе, рискуя не получить на себя ответ. Все понимали: образовавшаяся передышка временна. Собислав что-то замышляет и пойди он снова штурмом, вероятно, ему удастся прорваться. Все ловушки вскрыты, из восполняемых козырей лишь масло, но и оно рано или поздно закончится.

— Около двухсот человек, господин…, - на выдохе выдал Джаред, заламывая узловатые пальцы на руке.

— И это мы ещё избежали открытого столкновения…

Лица у присутствующих осунувшиеся. Тяжёлые мешки под глазами и заострившийся контур скул добавляли возраста. Морщины, иссёкшие лоб, не разглаживались застыв суровой маской. Словоохотливость и весёлость растворилась в чёрном дыме погребальных костров. Осознание нашего незавидного положения гранитной плитой давила на плечи, не позволяя расправить их, как подобает.

— Но, есть и хорошие новости. Мы предали огню двести пятьдесят три воина вражеского легиона. И это только те, что добрались к нам по осадным лестницам. Сколько сгорело заживо, утонуло в реке или погибло от стрел и кольев ловушек, остаётся неизвестным. Полагаю, противник понёс колоссальные потери, — продолжал докладывать Джаред, медленно проговаривая мысль, словно убеждая нас в своих словах.

— Но этого недостаточно для того, чтобы Собислав вернулся в Эдихард, — заметил Бруни, теребя кровавые мозоли на своих ладонях.

— Вероятно, он планирует ещё один штурм, — предположил Эйвар.

— Или сел в длительную осаду…

— Тогда у нас есть время придумать что-то ещё, — простодушно закивал Эйвар.

— А что если он ждёт подкрепление?

Мой вопрос оборвал наклёвывающиеся рассуждения. Все трое уставились на меня, на мгновение застыв в пространстве.

— Тогда времени у нас нет, — Эйвар многозначительно развёл руками, а затем от безнадёжности стукнул кулаком по столу.

— Сколько мы способны просидеть в осаде?

— Думаю, не больше недели, господин. Воинов нужно хорошо кормить. А если сократить трёхразовое питание на одноразовое, но увеличить порцию, то…, - Джаред задумчиво приложил палец к губам, прикидывая наши шансы.

— Наши стены трещат по швам от их ядер. Мы уничтожили не все катапульты, у Собислава припасена ещё одна. Всего несколько попаданий пробьёт огромную брешь в нашей защите. Боюсь, что отбить ещё один штурм мы не способны.

— Тогда, пока Собислав не получил подкрепление, может быть, есть смысл напасть первыми? — Бруни сложил внушительные руки на груди и игриво прикусил ус. Настроение к берсерку возвращалось. Он и его ребята из тех, кто ловит кайф от боевой агонии, но не тогда, когда свобода действий ограничена стенами. Неугомонная душа требует простора.

Я тяжело вздохнул, откидываясь на спинку стула. Снова выбор. Снова перепутье. Если есть хоть малейший шанс избежать столкновения, мне нельзя его упустить.

— Мы не можем точно знать о планах врага. Очевидно, наше сопротивление ввергло их в замешательство и они обдумывают свои дальнейшие действия. У них три варианта: осада, ещё одна попытка брать нас штурмом или уйти восвояси. Хорошо, если они передумали наступать на нас. Тогда мы можем попытаться вынудить их отступить, уничтожив припасы, например. А если они взяли лишь небольшую паузу и проводят работу над ошибками?

— Уничтожив припасы, мы можем разозлить их ещё больше и тогда они точно пойдут штурмом, — Джаред нервно выстукивал указательным пальцем по дереву стола.

— Но и в осаде мы сидеть не можем! — прорычал Бруни, теряя терпение. — Они напуганы и ранены. Их легион потерял небывалое количество людей! Сейчас самое время ударить в сердце врага! А сидеть за этими стенами и тухнуть, ожидая своего конца, не достойно настоящего воина!

— Бруни прав, они не ожидают от нас никакой ответной агрессии. Что если напасть так же, как и они это сделали? Под покровом ночи, — предложил Эйвар и все трое умолкали, внимательно глядя на меня.

Численное превосходство врага и вправду серьезно сократилось, а на открытом поле сражение примет иную форму. Возможно, под натиском наших сил, противник отступит. Я задумался, взвешивая все «за» и «против». Вариант умереть с голоду или дождаться, пока силы врага восполнятся, а потом сгинуть под подошвами их сапог, серьезно уступал открытому наступлению с нашей стороны.

— Так тому и быть. Готовим бойцов, ночью выступаем.

Трое советников удовлетворенно кивнули, поклонились и вышли, оставляя меня одного. Разглядывая балки над крышей, я все не мог понять: почему Собислав, прослывший в народе трусом, до сих пор не сбежал? С его образом стойкое противостояние совершенно не увязывалось, вызывая во мне сомнения. Что-то тут не складывается…

Временное расположение войска Собислава.

В царском шатре молчание обретало разрушительные масштабы. Войско Собислава, при численном превосходстве, не сумело взять штурмом какую-то отшельную деревеньку. Слух о поражении немедленно расползется по земле, вселяя в умы людей мысли о бунте, об оказании сопротивления, а быть может, и о свержении устоявшейся власти. Гонец с письмом о помощи уже отбыл в Роттэр. Кацпер, не сможет остаться безучастным к беде кровного брата… или все-таки сможет?

Экстренный совет окончен, неутешительные итоги подведены. Сам Собислав наблюдал за битвой издали, но и до него доносились крики его солдат и вонь горелой плоти. Он испуган. Страх за жизнь борется со страхом утратить власть. Не будь здесь проклятого военачальника Аваллона, он бы закрыл глаза на обман, что-нибудь придумал для оправдания своей слабости. А теперь Собислав поставлен в столь затруднительное положение, что за победу в этом противостоянии он готов заплатить любую цену, кроме своей жизни, разумеется.

Его отчаяние не разделяли воеводы, ведшие солдат на штурм крепости, но приказ исполнили беспрекословно. Заполнить ров телами воинов, потеряв из-за этого несколько сотен человек… Надо было отступить… Он отправил своих людей, как скот на бойню, и теперь его точно станут звать Собиславом Кровавым. Но, быть может, хоть позорное звание труса наконец отлипнет от него.

В лагере тихо. Воины не смеются, не играют на свирели и не поют. Стало быть, думают, анализируют. Собислав засомневался в своём решении не забирать павших с полей. Это может стоить ему уважения солдат…

Полог, скрывавший вход в царский шатёр, бесцеремонно распахнулся, отчего владыка подскочил на троне, выронив кубок с вином.

— Ты показал мне все, что хотел, Собислав?

Ронан проследил за неуклюжей попыткой царя поймать налету кубок и презрительно фыркнул, когда тот все же с грохотом упал к ногам, разливая рубиновую жидкость.

— Ч-что?

— Достаточно щегольнул перед лицом Аваллона мощью своей армии и талантливыми воеводами?

Плохо скрываемая насмешка в голосе Ронана наотмашь била Собислава по самолюбию. Ведь он сам пообещал привести живым этого бунтаря, а теперь сбивается со счёта, подсчитывая потери. Рюрик оказался не так прост. Умён и смекалист.

— Я отправил весточку Кацперу, он пришлёт солдат и мы снова попытаемся взять крепость штурмом.

— Все, что ты можешь — это гонять голодных и обессиленных северян, а на полноценную военную кампанию ты не способен! Уверяю, друг мой, о произошедшем во всех подробностях будет доложено императору. Ни к чему Аваллону такие слабые союзники!

— Нет! — воскликнул Собислав и тут же вскочил с места, подбрасываемый вверх эмоциональным порывом.

— Неужели в тебе все же есть хребет?

Ронан задумчиво хмыкнул, подошёл к золочённому подносу с фруктами и выбрал на нем спелое яблоко. Его братец Кацпер такой же слизняк и вряд ли решится ввязываться в эту бойню. А ждать ещё хотя бы несколько дней Ронан не намерен. Ему нужен Рюрик. За ним он пришёл сюда и потребность получить желаемое возрастает с каждой секундой.

— Все хитрости и ловушки, уберегшие Рэйн в первый раз, утрачены. Они устали и их намного меньше, если верить твоему информатору. Значит, нужно взять эти треклятые ворота и уничтожить всех до единого!

— Оснований не доверять Мороку нет. Это он сообщил нам о ловушках. Но как взять эти ворота, если сверху воинов поливает раскалённое масло?

— В этот раз на вашей стороне будет неоспоримое преимущество.

— Какое?

— Голодный до крови маг…

За стенами Рэйна.

Весть о нашем наступлении на врага, вопреки моим ожиданиям, воспринялась с большим энтузиазмом. Воины не желали гнить на месте, ожидая участи своей судьбы, они стремились руководить своей жизнью сами. Посему, для поднятия боевого духа мне не пришлось подбирать слов.

Безветренная ночь серебрила месяцем сосредоточенные лица бойцов. Кто-то разминал конечности, кто-то проверял экипировку, наездники же цепляли доспехи на тигров и варгов. Берсерки хлестали себя по щекам, распаляя огонь ярости, и ревели, подобно медведям.

Я цеплял Фенриру накладки на шею и все пытался убедить себя, что решение принято правильное. С момента нашего совещания, меня подтачивал червячок сомнения, но я старательно отмахивался от него. Другого выхода нет. Либо рискуем и вырываем себе свободу, либо нас утопят, как котят, только в собственной крови.

— Джаред, ты все запомнил?

— Да, в случае отступления, по сигналу открываем ворота и ведём прицельный обстрел противника.

— Следи за нами со стены.

— Не волнуйся, господин, все будет под контролем.

— Готовность! — выкрикнул я и воины зашевелились, создавая строй.

Двойная решетка крепостных ворот поползла вверх. На груди я нащупал медальон, неосознанно сжимая его в ладони. Он продолжал упрямо молчать. То ли мне не угрожает опасность и это хорошо, то ли амулет не выдержал столь бедового хозяина и сломался от перенапряжения.

Деревянные створки распахнулись, опустился мост через ров.

— Держать строй!

Отдав команду, я послал варга в бока и Фенрир медленно двинулся с места, ведя за собой отряд всадников и пехоту. Со спины нас прикрывали лучники, готовые в случае засады дезориентировать противника. Но вокруг было тихо. Даже слишком. Где-то вдалеке развивался флаг Собислава, казавшийся в ночи куском чёрной материи.

Трупный запах вперемешку с гарью, разъедал глаза. Поле, устланное телами, стало биологической бомбой замедленного действия. Наше появление спугнуло несколько падальщиков, наподобие койотов, что с лаем и жалобным подвыванием бросились в чащу леса.

Мы двигались тихо, старались ступать мягко, не допуская ошибки своего противника. Неожиданность — тот козырь, которым я хотел крыть небольшой перевес в численности вражеского войска. За границей волчьих ям, перед нами расстелилась равнина, нетронутая войной. Шапки шатров противника мелькали где-то в глубине леса, не позволяя даже прикинуть примерное расстояние до них.

— Что-то не так, — прошипел мне Эйвар, останавливая варга.

— Например?

— Глубокая ночь, на воздухе довольно тепло, но у них горит костёр, как будто… как будто кто-то то не спит…

— Может, они просто зверей отпугивают?

Подтверждением догадки рыжебородого и опровержением моего предположения стала стрела, просвистевшая мимо нас. Я проследил траекторию ее полёта и сквозь зубы выругался. С правого фланга наступало вражеское войско, напрочь выкорчевывая мои надежды иметь хоть какое-то преимущество перед ними.

— Щиты!

Предположений о том, как разузнал противник о нашем наступлении у меня не имелось. Все выходы из Рэйна тщательно запечатаны, никто не войдёт и не выйдет незамеченным.

Воины, загородив себя щитами, замерли вслушиваясь в тишину. Напротив нас, примерно в ста метрах, чернела вытянутая полоса противника. Стрела, пущенная в нашу сторону, стала лишь способом привлечения внимания, потому как всадник, восседавший на неспокойном коне, казалось, глядел прямо на меня. Нет, я не видел его лица, но ощущал, как плавится кожа на лбу, от пристального, тяжелого взгляда. Рядом с незнакомцем, ссутулившись на белоснежном коне, ожидал своего часа Собислав, чьим присутствием на поле брани я был бесспорно удивлён.

Я уж и не надеялся встретиться с ним лицо к лицо. Эта заминка представлялась мне несколько странной. Чего ждали люди по ту сторону поля? Переговоров? Не обязательно слыть опытным воином, чтобы понять: победивших в этой битве может и не быть. Примерно равное количество людей, экипировка, оружие и только индивидуальные качества бойцов смогут перетянуть на себя положительный исход.

Кто опытней, талантливей, сильнее и умнее решит поле боя.

— Мы пролили достаточно крови! И прольём ещё, если вы не покините нашу землю!

В тишине ночи мой голос эхом разлетелся в разные стороны, достигая нужных ушей. Воины противника, застывшие каменными изваяниями, не шелохнулись. Зато фигура Собислава неуверенно наклонилась ко второму воину на вороном коне, и тут же отклонилась обратно, словно отфутболенная крепкой ногой.

— Сдавайтесь и мы даём слово, что оставим вас в живых! — прилетело мне обратное эхо.

— Врут, отсюда вижу, — заключил Бруни, восседавший на коне по левую руку от меня.

— Что это за крендель с ним? — пробормотал Эйвар справа, с трудом удерживая своего варга на месте.

— Хотел бы я это знать…

Дальнейший диалог под собой смысла не имел. Это понимали обе стороны, потому незнакомец пришпорил коня и рысью проехал вдоль шеренги воинов, что-то вдохновенно вещая.

Я же, развернувшись к своему войску, кратко воскликнул:

— Бейтесь не ради чести и славы, не ради серебра и злата, но во имя свободы и жизни без страха!

— Урааа!

Хором проревел строй и Фенрир, нетерпеливо ходивший все этой время подо мной, рванул с места, вспарывая когтями землю. Цепной реакций следом пустились варги и тигры, мощными лапами в два счета сокращая расстояние до противника. Пехота, выставив вперёд колья, бежала следом с вдохновенным кличем, спугивая сонных птиц в кронах деревьев.

Враг, встрепенувшись, со всех ног пустился нам навстречу. В считанные секунды две стороны сошлись в противостоянии, сотрясая воздух скрежетом металла, воплями людей, рыком животных и испуганными ржанием коней.

Наши всадники, подобно ледоколу, проложили себе путь сквозь толщу противника, выныривая сзади и огибая вражеский строй с двух сторон. Из-под моего меча летели головы, Фенрир сбивал с ног воинов, рвал их когтями или клыками выдирал куски плоти. Ошмётки конечностей разлетались в стороны, выбивая из груди несчастных крики страха и боли. Ополоумевшие кони, потерявшие своих всадников, носились по полю, лягались и ржали, не зная куда себя деть. Один из таких блуждающих крейсеров, на полной скорости врезался в Фенрира, длинными прыжками преследующего ушлого арбалетчика. Шея лошади с хрустом переломилась, а волк на мгновение завалился на бок, придавливая меня к земле.

Выбитый из седла наездник представлял собой желаемую цель, так что на меня тут же накинулись воины. Мечи и топоры свистели над головой, шуршала кольчуга, стучали стальные сапоги. Тяжесть доспехов противника замедляла реакцию, снижала маневренность и подвижность. Я же, в своём, вероятно, не таком надёжном, зато лёгком доспехе быстро перемещался по кругу, нанося смертоносные удары один за другим. Рядом рычал и скалился Фенрир, лишь одним своим видом отсеивая слабых духом. Белоснежная шерсть варга напитывалась цветом и вкупе с окровавленной пастью, навевала образы чудищ, обитающих в последних кругах ада. Его жёлтые, горящие глаза угольками мелькали в темноте, переливались обманчивой белизной клинки зубов. Фенрир — само сосредоточение хищной дикости и кровожадной ярости, облечённое в крепкое, мускулистое тело. Он двигался, предвосхищая выпады противника, и наказывал за не выверенные удары.

Неподалёку, в боевом исступлении сражались берсерки и Эйвар, в агонии ярости ничем не отличавшийся от них. Сталь сверкала в серебре месяца, высекала алые искры, скрежетала от натиска и оказываемого сопротивления. Мышцы гудели, но послушно и выверено исполняли указания, перемещая меня в пространстве и уничтожая скопище врагов. Багряная кровь лилась и сочилась из ран, брызгала в стороны, заливая собой глаза.

Я остановился на миг, осматривая пространство вокруг себя и заметил таинственную фигуру, стремительно приближающуюся ко мне. Тот воин, что вместе с Собиславом вёл в сражение войско, перешагивал через бездыханные тела и откидывал лёгкими ударами моих бойцов, пытавшихся преградить ему путь. Фенрир зарычал, оскалился и в один прыжок оказался возле него, но тут же жалобно взвыл. Свободным взмахом руки воин пригвоздил варга к земле, не позволяя ему подняться. В тщетных попытках волк загребал почву лапами, продолжая обессилено выть.

На первый взгляд, никаких видимых повреждений воин ему не нанёс, да и, готов поклясться, он даже не коснулся волка. Но тот выл так, словно ему одновременно переломали все лапы. Перехватив рукоять меча, я ринулся к незнакомцу, нанося сильнейший удар, оказавшийся уверено парированным. Как только внимание воина переключилось на меня, Фенрир поднялся с земли, отряхиваясь.

— Кто ты такой? — выкрикнул я, отбиваясь от ответных выпадов противника.

— Мое имя Ронан. Не припоминаешь? — прорычал воин, пятясь назад от серии ударов мечом.

Не увидев на моем лице просветления воспоминанием, Ронан стянул с головы шлем, опрокидывая на меня ушат воды. Сложно забыть человека со столь ярко выраженной отличительной чертой. Это тот самый военачальник, который повстречался мне в Когрраге.

— Ты пришёл мстить за своих ребят? Тебе нужно лучше тренировать их, тогда никому не придёт в голову измываться над ними, — посоветовал я, выбивая меч из его рук.

— Такой же напыщенный и наглый, как и прежде! — прорычал Ронан, вынимая из ножен ещё один клинок.

Схватка затягивалась. Мы бились на равных и никто не стремился уступать. Несколько порезов на руках и ногах у каждого, только добавляли масла в огонь. Наше столкновение перерастало во что-то большее, во что-то старое. Словно между нами имелись не сведенные счеты, судьба которых решалась в эту самую секунду. Все бы хорошо, но я точно знал, что меня ничто не связывает с этим человеком, а вот за хозяина этого тела ручаться не мог… Возможно, именно ему Ронан так неистово мстит, выдавая серии сокрушительных ударов, от парирования которых немели руки.

— Я смешаю твой прах с грязью из хлева свиней Аваллона. Чтобы ты навсегда запомнил своё место, грязный раб!

— Не сегодня!

Скользящим ударом я выбил из рук противника оружие, проткнувшее остриём землю в нескольких метрах от нас. Он пятился, я наступал.

— За пеленой ненависти ты не заметил очевидного: мы побеждаем. Собислав давно покинул поле боя и ваши воины остались без командира. Уходите и никогда не возвращайтесь, либо умрите.

Ронан хрипло рассмеялся, вытирая тыльной стороной ладони кровь с пересохших губ.

— Я преподам тебе важный урок, Альдерик, который ты все никак не усвоишь: не смей угрожать магу!

Он упал на колено и с силой впечатал ладонь в пропитанную кровью землю. Кора под ногами затряслась, затрещала, являя глубокие борозды, ползущие во все стороны. Воины отступали назад, а кто не успевал, тот падал в зияющие тёмные дыры, навсегда скрываясь в чернильной бездне. Страх перед неведомой силой гнал моих бойцов назад, вынуждая оставить поле брани. Я и сам пятился, глядя на мага, отдающего последние крупицы сил. От напряжения из его носа капала алая кровь, а руки заметно дрожали.

— Отступаем! — прокричал я. — Все в крепость!

Поле брани надвое разделил разлом в земле, всасывая в себя тела погибших. Мы отступали, отбиваясь от преследующих нас врагов, пока с той стороны не раздался приказ немедленно вернуться в лагерь. Мельтешащие фигуры, бросившиеся вслед за нами, только мешали магу творить своё дело. Земля продолжала раскалываться, все ближе подбираясь к нам. Раненные, хромая, бежали прочь от разверзнувшейся бездны, норовящей схлопнуть свою уродливую пасть над их головами.

На ходу я вскочил на спину Фенрира, замыкая собой наше спонтанное отступление. Ронан все ещё стоял на колене, но даже с большого расстояния я видел, как тяжело ему приходилось. Казалось, что он намерен отдать последние силы, в попытке уничтожить нас.

— Живее! В крепость!

Мои бойцы хаотично бежали по разрытому полю, то и дело оглядываясь на разрастающуюся пропасть за их спинами. Среди толпы я выхватил фигуру Бруни, лишившегося в запале битвы коня, и, протянув руку, помог вскочить на спину своего варга.

— Что за чертовщина! — проревел мне берсерк в ухо, опасливо оглядываясь назад.

— Он — маг!

— Я не об этом! У них не бесконечный запас маны, он давно должен был выдохнуться! Но что-то долго держится, силён!

Не время допрашивать южанина о его познаниях, но весть об исчерпаемом ресурсе магии, воодушевляла. Оставалось только уповать, что у одноглазого не хватит сил для разрушения крепости. Нам нужно перевести дыхание, а там я что-нибудь придумаю… обязательно.

Миновав волчьи ямы, я выпустил в небо горящую стрелу, сигнализируя о необходимости открыть ворота. Спустя мгновение послышался грохот цепей и полотно моста стало опускаться вниз. Обернувшись, я уже не смог разглядеть даже смутных очертаний противоположного конца поля, сквозь столбы пыли, стремящиеся ввысь. Земля продолжала дрожать и проваливаться, обещая целиком утянуть за собой Рэйн.

Я последним пересёк распахнутые настежь ворота и спрыгнул с варга, твёрдо становясь на каменную кладку въезда возле Эйвара и Бруни. Воины продолжали инстинктивно пятиться к дальней стене, а мы трое замерли в проходе, словно бросали вызов подбирающейся к нашим стенам стихии. Трое мужчин против бездны, что не победить огнём и мечом, смекалкой и смелостью.

И в этот отчаянный момент, когда казалось, что госпожа удача отвернулась от нас, на моей груди ожил медальон. Он не обжег, как прежде, а завибрировал, загудел, испуская столб белого света. Из сердцевины самоцвета быстро поползла полупрозрачная, перламутровая пленка, обволакивающая стены Рэйна, и когда маг вплотную подобрался к крепости, то столкнулся с невидимым барьером.

Покрытые испариной, мы остались стоять на краю чёрной пропасти, прочертившей линию по фронтовой стороне крепости.

С той стороны поля донёсся истошный, разгневанный рёв мага и, ходящая волнами земля, замерла. Амулет схлопнул барьер и погас, вновь погружая нас в темноту.

— Закрыть ворота, — тихо скомандовал я, пытаясь разглядеть дно впадины, образовавшейся перед нами. На контрасте с молочным камнем стен, она выглядела ещё более зловещей.

— Во всяком случае, теперь мы точно знаем, что с этой стороны они точно не нападут, — нервно хохотнул Эйвар и устало плюхнулся на землю…

* * *

Со дня битвы прошло четверо суток. Войско Собислава не предпринимает попыток взять Рэйн штурмом, но и не уходит. Очевидно, нас все же решили заморить голодом. По моей вине мы оказались заперты в ловушке, с ограниченным количеством запасов…

— Не говори ерунды. Благодаря тебе мы все ещё живы! — парировал Эйвар, на случайно озвученные мысли.

— Согласен. Дыру в стене сделать не проблема, ты только команду дай, — закивал Джаред.

— Заделывать вы ее потом чем будете, когда придёт подмога Собиславу? — ворчал Бруни, перевязывая свои раны.

— Сколько осталось запасов?

Джаред замялся, не торопясь отвечать. Я поднял на него хмурый взгляд и он, прочистив горло, сообщил:

— Протянем ещё около трёх дней, господин.

— Проследи, чтобы накормлены были раненные и женщины, их обслуживающие.

— Они отказываются от своих порций в пользу воинов, господин.

— Проклятье… ещё и с ними воевать… Хорошо, я позже загляну в лазарет.

Настойчивый стук в дверь обратил на себя наше внимание. Через мгновение в проёме показался северянин в перевозбужденном состоянии. В руке он сжимал стрелу, наконечник которой обвивала полоска пергамента.

— Господин, — воин коротко поклонился, — эта стрела вонзилась в землю у западного стойла. Тут… послание…

Я жестом подозвал его к себе и развернул весточку.

«Войско Кацпера прибудет через два дня. Я предлагаю сделку: твоя жизнь, в обмен на жизни твоих людей. Если ты согласен, Рэйн больше не тронут. У тебя времени до заката».

Я пробежался по строчкам несколько раз, пока смысл слов в полной мере не достиг моего сознания, а затем зачитал послание вслух.

— Об этом не может быть и речи, — Эйвар саданул по столу, на котором со звоном подскочил поднос.

— Согласен, обсуждать здесь нечего, — кивнул Бруни, нахмурив густые брови.

— Боюсь, нам все же придётся вырубать дыру и спешно оставить Рэйн, — выдохнул Джаред, растерев лицо ладонями.

— И что бы об этом подумали те, кто пал здесь, защищая эту землю? Они бы решили, что мы подлые трусы, предавшие их память! — с жаром отозвался южанин.

— И что ты предлагаешь? Вести на верную смерть оставшихся людей, зная, что каждого из них ждёт семья?! — огрызнулся Джаред, всегда рассуждавший рационально. За это качество я и назначил его на должность старосты.

Бруни со злостью всадил нож в дерево стола и сквозь зубы процедил:

— Берсерки никогда не сбегают. Они борются до конца, даже если это будет стоить им жизни.

— А что если он блефует? — вклинился в назревающий спор Эйвар. — Что если это последний шанс заполучить Рюрика?

На мне сошлись три пары глаз и в воздухе вдруг повис всеобщий вопрос:

— А зачем ему, собственно, ты?

Я уверенно пожал плечами и как можно правдоподобнее предположил, вкладывая в свой тон искреннего удивления:

— По всему, у нас с ним старые счёты, но после того удара головой в Ледяном логе, я совершенно ничего не помню…

— Любопытно, при каких это обстоятельствах ты намозолил глаза магу Аваллона?.. — риторический вопрос Джареда, слетевший с губ скорее рефлекторно, нежели осознанно, озадачил всех. Он спохватился и, вернув себе почтительный вид, добавил: — Прости, господин. Язык мой — враг мой.

— Что ж, друзья, я выслушал ваше мнение, а теперь прошу оставить меня. Мне нужно все обдумать.

Они синхронно поднялись из-за стола и понуро поплелись к выходу. Последним покидал зал совещаний Эйвар и, обернувшись, заверил:

— Ты хороший воевода, Рик. Это видим не только мы. Возможно, они пытаются убрать тебя, чтобы им проще было добраться до нас. Подумай, что будет, если ты согласишься, а они потом перережут нас всех…

Дверь за ним закрылась, перекрывая мягкому свету дня доступ в мрачную комнату. Я снова взглянул на кусок пергамента, зажатого в пальцах, и прочитал буквы, старательно выведенные золой. Шестое чувство предательски молчало, бросая меня на амбразуру сомнений. Хотя, о каких сомнениях я говорю? Решение ведь было принято прежде, чем я дочитал до последнего слова. Брат Аголона во имя благополучия своего народа отдал двух своих сыновей, с меня же просят всего одну жизнь, которой я и так могу лишиться в любой момент. Так почему бы не воспользоваться ей с пользой? Правда, хозяин тела вряд ли будет доволен, но жаловаться ему уже будет некому. Нечего так надолго оставлять своё имущество без присмотра.

Единственное, что действительно меня волновало, это сдержит ли своё слово Ронан и то, что я больше не встречу Алариэль. Не узнаю где она и что с ней стало. Жива ли, али давно передана огню…

Остаток дня я провёл, глубоко погрузившись в себя. Вспоминал свою жизнь: школу, армию, училище и службу. Родных, друзей и товарищей. Свой мир, который теперь казался нереальным и призрачным. Казался выдуманным моим собственным сознанием.

Хорошая все-таки была жизнь, пусть и слишком короткая.

Решив, что достаточно предаваться унынию, я вышел из избы и взглянул на солнце, медленно клонившееся к линии горизонта. Размеренным шагом, не спеша, прошёлся по улицам Рэйна и отыскал Фенрира, скалившегося и рычащего на тигра, игриво прижатого к земле. Заметив хозяина, волк встрепенулся и подошёл ко мне, бодая головой в грудь.

— Дружище…, - ладонями трепал густую шерсть варга, вслушиваясь в блаженные поскуливания, — я должен уйти. Вряд ли мы ещё встретимся, так что ты можешь быть свободным, либо остаться и выбрать себе нового хозяина.

Фенрир повёл острым ухом и отклонился от меня, возмущённо фыркнув прямо в лицо. Затем подставил под «чесалку» другой бочок и удовлетворенно заворчал. Мол, не говори чепухи, лучше продолжай чесать. Настаивать на своих словах я не стал. Просто потрепал какое-то время друга, прощаясь с ним, а затем направился к стене.

Каких-либо особенных указаний мне не дали, поэтому я решил подняться на самую высокую точку и осмотреться. Но на полпути меня ожидаемо перехватили советники, обвиняя в поспешности решений и неуважении их мнений.

— Вы не убедите меня в обратном. Лучше, дайте слово, что позаботитесь о Рэйне и Фенрире, — я стянул с пальца кольцо, переданное мне предыдущем правителем, и протянул его Джареду. — Ты один из них. Лучшего правопреемника мне не сыскать.

— Рик…, - он поджал губы, не желания принимать мое решение. Тогда я взял его ладонь и сам положил на неё перстень.

— Давайте не будем тратить мои последние минуты на споры, — взмолился я и тут же задохнулся в порывистых объятиях Эйвара.

— Мне будет тебя не хватать, брат, — выдавил из себя рыжебородый и так же быстро отступил.

— Всему свету расскажу о Бесстрашном Рюрике, у которого стальной кулак и доброе сердце, — заявил Бруни. Мы крепко пожали друг другу руки, ухватившись за предплечья.

Кивнув напоследок поникшим друзьям, я взобрался на стену. В метрах двадцати от ворот Рэйна стоял маг, окружённый чёрной бездной. Он проложил себе узенький путь, возвращая земле под ногами прежний вид.

— Ты принял мое предложение? — выкрикнул он.

— Сперва дай клятву, что ты сдержишь слово и Рэйн будет освобождён от любого гнета Аваллона и его союзников!

Раз уж я ему оказался так нужен, то и продешевить бы не хотелось. Вопреки моим ожиданиям, Ронан не стал противиться, возражать и торговаться. Он вынул из-за спины кинжал и полоснул по своему запястью:

— Клянусь на крови, что Рэйн останется свободным от притязаний Аваллона и его союзников.

— Ну вот и все, — выдохнул себе под нос и жестом велел открыть ворота.

Пока цепи тянули вверх решетки и опускали мост, к самому входу пробиралась восстановленная магом тропинка. Трудно поверить глазам, даже после такой ночи… Прощупав ногой плотность земли, я сделал первый шаг. Впереди — враг, сзади — дом, а вокруг пропасть и только эта узкая тропка. Провожать меня вышел весь Рэйн. Я обернулся на стену, усеянную выжившими и невольно улыбнулся. Мне удалось заключить ещё одну хорошую сделку. А не так уж и плох я оказался в дипломатии. Отвернувшись от своего народа, я зашагал к своему палачу, крепко сжимая кулаки.

Провожая меня, воины дружно скандировали:

— Освободитель!

Глава 5.

На руках поржавевшими хомутами щелкнули наручники, и уже через секунду моя голова откинулась назад от мощнейшего удара в челюсть. Ронан тяжело дышал и с победным ликованием глядел мне в глаза, встряхивая кисть. Я сплюнул кровь, железным привкусом заполонившую рот, и криво усмехнулся. Кроме сарказма и чувства собственного достоинства у меня не осталось ничего.

— Слабовато. Каши мало ел?

Удар в живот сложил меня вдвое, но не сломил дух. Я продолжал улыбаться, а маг, нагнувшись ко мне, с жаром прошептал:

— Будь моя воля, я бы уничтожил тебя немедленно. Но император счёл публичную казнь преступника более занятной и поучительной. Так что придётся мне потерпеть и насладиться моментом несколько позже…

— Ты рожу-то свою видел? Того и гляди, сдохнешь по пути. Тебе бы отлежаться, огурчики на глаза положить, а то синяки до подбородка достают, — я задорно хмыкнул, тряхнув головой, — ох, прошу простить. У тебя же глаз всего один.

Новый удар в челюсть принёс мне, как ни странно, облегчение и лёгкое головокружение, как от медовухи. Ронан распрямился и, взглянув на стражей, ожидавших окончания моей аудиенции, кинул:

— Уведите. И чтобы глаз с него не спускали.

— Не беспокойся об этом, ребята будут хорошо приглядывать за мной, ведь у них, в отличие от некоторых, комплект.

Маг оскалил зубы и содрал с моей шеи амулет. Я рефлекторно дёрнулся вперёд, но воины, приготовившиеся меня увести, намертво вцепились в локти, не дозволяя сорваться с места.

— Только за эту вещицу тебя должно вздёрнуть. Украл или принял в дар?

— Да пошёл ты.

— Так я и думал, — Ронан кивнул головой и, сжав в ладони мой медальон, развернулся на пятках.

Хмурые бойцы подхватили меня под локти и выволокли из шатра. Проволочив по лагерю, кинули в клетку, больше напоминающую переноску для питомца, и щелкнули замком. Расположиться с комфортом в ней можно, только если ты тощий гном.

Все не так плохо, принимая во внимание, что срок моей жизни несколько продлён. Бесспорным плюсом стало и то, что Ронан сдержал слово. Войско Собислава разбирало шатры и паковало свои кружевные панталоны, не забывая с обидой поглядывать в мою сторону. Значит, мои люди в безопасности и могут продолжить жить на этой земле без страха. Большего я и не посмел бы желать.

Теперь мои мысли занимал наш разговор с магом, кое-что мне прояснивший и давший крупицу надежды. Император желает публично казнить преступника. Вот, кем я раньше был. Совершил преступление и не абы какое. Разве было бы самому Авал’атару дело до карманника, плута или шулера? Не думаю. Скорее речь идёт о преступлении против власти, а, быть может, и об оскорблении монаршего достоинства. Мой предшественник серьезно вляпался и от испуга испустил дух? Может и так. Только не сочетается подобная боязливость с тренированностью, силой, ловкостью и выносливостью этого тела. Дело явно в другом…

Альдерик. Так назвал меня маг в пылу схватки. Надо бы не забыть отвлекаться на своё собственное имя, внимания моей персоне и без того достаточно.

Итак, тропинка судьбы извернулась и подарила мне неопределённое количество времени. Теперь, мой путь лежит в Аваллон. Загадочный и таинственный, о котором мало что известно. Никогда бы не подумал, что буду так рад публичной казни в странствующем мире, но это шанс. Призрачный шанс повстречать там Алариэль и покаяться за то, что не сумел сдержать слово. Моя казнь — дело предрешенное, завязанное на кровной клятве. Жизнь за жизнь. Если сбегу, то Рэйну снова станет угрожать опасность, а это значит, что все было напрасно.

Устроив кое-как голову на железных прутьях своей клетки, из-под ресниц наблюдал за убаюкивающим мельтешением воинов. Обрывки фраз доносились до моих ушей так отстранённо и глухо, словно звуковая волна прокладывала себе путь через вату. Бессонные ночи и напряжение взяли своё. Отпустив себя, я наконец погрузился в глубокий сон.

* * *

Очнулся на закате. Спина и шея ныли даже сильнее, чем ушибы на лице. Ноги онемели от неудобного положения и требовали хоть какой-то разминки. Солдаты Собислава продолжали мельтешить, в спешке нагружая запряженные повозки пожитками. Я размял шею насколько это было возможно и окликнул ближайшего бойца:

— Эй, мне надо отлить. Выпусти…

Юный, я бы даже сказал, совсем зелёный мальчишка, обернулся ко мне и встревожено приподнял густые брови. Выданные доспехи, казалось, были велики, да и вообще в армейском антураже он смотрелся до смешного нелепо. Ему бы за партой сидеть и задачи решать, а не гнуться тростникой под тяжестью топора.

— Не велено, — прохрипел он осипшим голосом, затем прочистил горло и, набравшись смелости, повторил: — велено вас не отпускать!

— Так ты не отпускай. Просто дай зайти за воон то деревце и сделать свои дела. Убегать не стану.

— Не слушай его! Марш отсюда! — вклинился в наш налаживающийся диалог парнишка постарше, отвешивая отеческий подзатыльник зелёному юнцу. Тот, сорвавшись с места, быстро зашагал прочь, попутно поправляя великоватый шлем.

— Должно быть ваш воевода меня серьезно боится, раз не дозволяет даже справить нужду.

— Он не наш воевода, — огрызнулся парень быстрее, чем успел подумать. Встревожено оглянулся, жалея, что взболтнул лишнего и закусил уголок рта.

— Ваш не ваш, какая разница, если он помыкает вами и даёт указания? — я расслаблено, насколько это возможно в таких стеснённых условиях, откинулся на железные прутья, согнув ноги в коленях.

— Нам запрещено вести с тобой диалог, пленник. Замолчи! — он порывисто провёл топором по прутьям моей ловушки, извлекая звук, сводящий зубы оскоминой, и тут же отступил.

— Ладно. Но по нужде-то выпустишь?

— Нет!

— Что это, если не диалог? — усмехнулся я, скользя взглядом по постепенно пустеющему лагерю. Мага не видно. Не нравилось мне это затишье. Почему мы сразу не отправились в Аваллон? Как туда вообще попасть?

— Передай своему господину, что я не намерен ходить под себя. Если он не явится и не выпустит меня по нужде, я буду терпеть, пока не лопнет мочевой пузырь. Тогда вашему драгоценному императору будет некого показательно казнить. Кроме вас самих, разумеется.

Воин озадачено взглянул на меня, медленно хлопая глазами. Вероятно, представлял как именно он должен передать это требование магу, и что будет с ним, если он этого не сделает и я действительно так бесславно погибну. Белый, как парное молоко, он на деревянных ногах направился к знакомому шатру. Весть о заинтересованности императора в моей жизни, во всяком случае, до организации казни, значительно прибавила смелости. Теперь я мог позволить себе всласть поиздеваться над напыщенным магом, а, быть может, выводя его на эмоции, узнать что-то новое и полезное.

Оказался весьма веселящим вид разгневанного, раскрасневшегося мага, сдерживающего свою ярость на не крепком поводке. Я злорадно посмеивался, наблюдая за комичной картиной и жалея, что не слышу гневного шипения мага. Вскоре, Ронан стоял возле моей клетки, трясущимися пальцами всовывая ключ в замочную скважину. Дверь со скрипом открылась и маг выволок меня наружу, ухватив за рукав.

— Эй, полегче, у меня вообще-то руки связаны.

— Ты не представляешь какое я испытываю острое желание придушить тебя в эту секунду, — от клокотавшего внутри гнева, мужчину потряхивало, а лицо волнообразно искажали короткие судороги.

— Не сильнее моего желания отлить, — безразлично фыркнул, подпитываясь этой ненавистью. Поднял руки, закованные в наручники, практически к самому носу мага: — Освободишь или сам поможешь?

— И так справишься, — огрызнулся он и кивнул в сторону облюбованного мной деревца.

Спорить я не стал. Онемевшие ноги покалывало сотнями иголок, отчего каждый шаг оказывался настоящим испытанием. Пользуясь, отвоёванной капелькой свободы, размял конечности и растер затёкшие мышцы. К клетке и магу возвращался нарочито медленно, наслаждаясь своим скоротечным променадом.

— Сколько добираться до твоего Аваллона?

— Не терпится умереть?

— Хочу знать, сколько мне предстоит томиться в этой коробчонке, — честно признался, нехотя забираясь обратно.

Ронан выразительно зыркнул на меня одним глазом и закрыл дверь на ключ. Ушёл молча, не оставив и призрачной надежды на хоть какое-то разъяснение.

Через день в лагере остался только отряд, которому поручили наше сопровождение. У моей клетки кучковалось все больше солдат, из разговоров которых мне удалось собрать немного интересной информации. Так, я выяснил, что наша задержка с отправкой в Аваллон связана отнюдь не с неоконченными делами Ронана на Земле, а с тем, что у бедного мага совсем не осталось сил. Он истратил все до последней капли и остался неспособным открыть пространственный портал. Неоспоримый плюс, я полагаю. Из минусов то, что нам придётся бороздить просторы Аваллона пешком, а мне — в этом спичечном коробке. После такого путешествия, по прибытии ко двору, меня можно будет использоваться в качестве шута с таким-то искривлением всех конечностей.

Опасливее и тише всего воины говорили о попытках Ронана вернуть себе расположение императора. Причин его падения в глазах Авал’атара было озвучено множество, но никакая из них, на мой взгляд, не имела права на жизнь. Но сам факт стремления мага угодить своему господину, казался весьма привлекательным. Это ли не слабое место?

Между тем, в шатре воеводы безостановочно что-то происходило. Кратковременный треск и вспышки молний, приглушенная брань, дребезжащий звук разлетающейся во все стороны посуды. Вероятно, попытки открыть портал раз за разом оборачивались провалом, но надо отдать должное, отступать маг не собирался. И упорство его, вскоре, оказалось вознаграждено.

После рычащего приказа, воины, ожидающие на чемоданах, по обе стороны моей клетки просунули брусья и вчетвером подняли ее над землей. Покачнулись от тяжести ноши и зашагали к шатру. Внутри, в ореоле фиолетово-голубых вспышек молний, туманной рябью исходил портал, тонкой струйкой тянущейся к зависшему в воздухе амулету Алариэль. Ронан, изможденный попытками подчинить себе волшебную вещицу, пошатывался, но уперто держал столь вожделенный контроль. По сероватому лицу стекали бусины ледяного пота, а зрачок единственного глаза сократится буквально до крошечной точки.

— Скорее, — натужно рыкнул он, сквозь стиснутые зубы, словно в эту секунду на его плечах лежал небесный свод.

Воины, на мгновение замешкавшись в проходе шатра, рванули с места, без тени сомнения погружаясь в эфемерную, дребезжащую материю. Последнее, что оказалось доступно моим глазам — это резкий прыжок мага в схлопывающийся перед его носом портал, когда он схватил парящий в воздухе медальон.

Сознание вернулось так же быстро, как и отключилось. Дикое головокружение и тошнота, горьким комом давящая на горло, определённо портили настроение. Как и окружившие меня звуки опорожняющихся желудков. Бедолаги припали к земле и дрожали в рвотных судорогах, извергая вовне свой обед. От такой картины и у самого гортань засаднило спазмом, но пленника не считали нужным кормить. Поэтому подступающее чувство я проглотил вместо со скудной слюной.

Из тёплого дневного света Земли мы шагнули в мрак Аваллона. Я осмотрелся, отмечая, что тусклое свечение исходило от каменистой земли и скал, заточенными клыками, вспарывающими свинцовое небо. Солнца или любого другого светила не видно. Позади, аметистовым кольцом сходились сталактиты, мгновение назад выплюнувшие нас на безжизненную землю.

— Врата Альмарах, демоны Аваллона! — со свистом выдохнул маг, вынул из ножен клинок и с опаской огляделся. — Берите клетку, нам нельзя здесь оставаться.

Воины, измотанные опорожнением своих желудков, вдруг ожили от осторожного тона Ронана и подхватили меня, водрузив брусья на плечи.

— Мне кажется, мы бы передвигались быстрее, если бы я шёл пешком.

— Заткнись, — огрызнулся маг, прокладывая путь нашему отряду.

— Мрачновато тут вас. Понятно, почему императору так приглянулась Земля. Идём-идём, а пейзажи не меняются: безжизненные чёрные скалы кругом и зловещая тишина.

— Если ты не закроешь свой рот, то непременно познакомишься со стражами врат. И тебе это не понравится.

— Хреновые из них должно быть стражи, если мы вторглись в Аваллон, а их все нет.

Мое последнее слово усилилось оглушающим треском породы, эхом прокатившимся по долине темных теней. Из расколов на землю непрерывной струйкой потекла чёрная металлическая стружка, собираясь у подножия скалы небольшой горкой.

— Бежим! — скомандовал Ронан и припустил бегом, надевая мой амулет себе на шею.

Воины, переглянувшись, понеслись за ним, устраивая мне сумасшедшую встряску. Я глядел в сторону скалы, у которой пригоршня стружки принимала ужасающие размеры. Ещё через мгновение, мелкие частички, сверкнув пурпурным цветом, стали сплавляться между собой, являя глазам отнюдь не радужные образы.

— Выпусти меня! Они не смогут долго тащить на себе клетку!

Проигнорировав мои слова, Ронан приложил ладонь к медальону и что-то быстро зашептал. Самоцвет вспыхнул алым под его рукой и маг воздвиг за нами сталагмитовую стену, закрывая обзор на происходящее у скалы. Наш отряд добрался до края скалистой платформы, оказавшейся неким трамплином в настоящий Аваллон. Я вытянул шею, чтобы заглянуть вниз и увидеть, как верхушки тысячи скалистых игл, путаются в плотном мареве облаков, подсвеченных изнутри вспышками фиолетовых молний. Между рваных игл, поросших диковиной растительностью, гамаками тянулись ветхие мосты, чья надежность не вселяла и грамма доверия.

— Только не говори, что нам туда!

Маг хотел было осадить меня какой-нибудь изысканной язвительностью, но стена за нашими спинами с оглушительным ревом разлетелась в клочья, являя пробудившегося стража.

— Не оглядывайтесь! Вперёд! — скомандовал Ронан и ринулся к пошатывающемуся воздушному мосту, увитому тугими лианами. Мои извозчики, обливаясь потом страха и усталости, рванули за ним, спотыкаясь и чуть ли не падая на ровном месте. И это они ещё не видели зверя, приближавшегося к нам со скоростью сапсана.

Страж оказался довольно омерзительным змеем. Омерзительным и необычным. Голова кобры с широким капюшоном, на котором замысловатыми кольцами горели узоры; аметистовые, светящиеся глаза с вытянутой ниткой зрачка, в котором полыхало кровожадное пламя; мускулистое тело, каждая чешуйка которого заострена на конце и, словно отлита из неизвестного человеку металла; шесть ящероподобных лап, снабжённых острыми когтями, высекающими искры от соприкосновения с твёрдой породой.

Очевидно разгневанный зверь раскрыл пасть, в которой целиком бы поместилась корова, обнажая длинные, сочащиеся ядом клыки. Два красных раздвоенных языка хищно мелькали между клинками, желая отведать вторженцев на вкус.

Хвост я заметил в последнюю очередь. Змей извернулся и, обвив им ногу одного из воинов, выдернул его из-под меня, лёгким пёрышком отправляя в бездну. Клетка накренилась, перенося всю тяжесть на плечи единственного бойца. Через секунду он оказался проглоченным чудовищем, а моя коморка рухнула на землю и прокатилась по гладкой поверхности к извивающемуся кольцами змею.

— Эдици фолис! — вскрикнул маг, испустив с ладоней поток воздуха, оттолкнувшего морду зверя от моей клетки. Змей встряхнулся и с шипением, пробирающим до дрожи, оскалил клыки. Почему Ронан остановил своё чудотворство доподлинно мне неизвестно, поскольку я лежал лицом в землю и тщетно пытался перевернуться. Возможно, причина тому отсутствие сил и, быть может, истощившаяся энергия амулета. Стражу не понравилось рвение мага отобрать его добычу, потому он обвил хвостом мою клетку и принялся сжимать ее плотным, мускулистым кольцом. Прутья жалобно заскрипели, охотно деформируясь под натиском звериной силы, заточая меня в ещё большей тесноте. Затем змей подкинул мою клетку вверх, открывая обворожительный вид на просторы Аваллона и остолбеневших воинов, и подстроил открытую пасть с гладкой розовой кожей, ожидая моего приземления. Как бы банально это ни звучало, но вся жизнь пролетела перед глазами!

Клетка приземлилась прямиком в пасть хищнику, отбивая замок об опасный частокол зубов. Я с небывалым воодушевлением принялся колотить ногами по двери в надежде выбить ее и выскочить наружу. Деформированная дверь слабо поддавалась уговорам, но мои жизненные убеждения просто не позволяли мне оказаться проглоченным чудовищем. Наконец, упрямая решетка слетела с петель и я выскочил из ловушки за миг до того, как пасть змея, клацнув, захлопнулась, сминая клетку. Рухнув на землю у мощного тела, перебирал онемевшими ногами, отползая от стража. Связанные руки значительно уменьшали мои шансы перед чудищем, гипнотизировано глядящим на меня.

В этот момент, хвала всем Богам, очнулись воины. Они пускали стрелы, но несмотря на металлические наконечники, снаряды отскакивали от плотной чешуи, не ранив стража. Раздражённый нападением, змей, сотрясая землю, прополз к воинам, намереваясь уничтожить их всех. Доблестные герои, вопреки командам Ронана, кинулись врассыпную. Их не за что винить. Любой бы так поступил, будь он на их месте.

— Перебираемся на ту сторону! Мост не выдержит стража! — крикнул маг, как мне показалось, в первую очередь для меня. Одному мне здесь оставаться хотелось меньше всего, поэтому, поднявшись на ноги, мелкими перебежками я обогнул зверя, расправлявшегося с извозчиками.

Ронан первым ступил на шаткий мост, качнувшийся в сторону от его веса.

— Держись за поручни, — кинул он мне через плечо и, уловив мой многозначительный взгляд, все же рубанул по наручникам, рассекая связующую их цепь. Жизнь сопровождающих его не волновала. Он устремился вперёд, ловко перескакивая отсутствующие дощечки моста.

Воздух звенел истошными криками погибающих, вынимая из груди душу. Я, то и дело оборачивался, в надежде увидеть хоть кого-то, кто оказался бы ко мне достаточно близко. Преодолевать участки моста так же ловко, как маг, у меня не выходило. То ли онемевшие ноги тому виной, то ли нарастающая амплитуда раскачки. Так что я пока топтался у самого начала, подстраиваясь под ритм моста.

— Помоги! Умоляю! Помоги! — прокричал один из воинов, подползая к мосту. За собой он волочил окровавленную культю ноги, недостающая часть которой обернулась ужином зверя. Оценив расстояние, на котором от нас находился змей и его увлечённость последним выжившим, я кинулся к пострадавшему, протягивая ему свою руку.

— Стой! — взревел маг, добравшийся до противоположной стороны.

Змей по-собачьи встрепенулся и, зашвырнув последнего смельчака, ринулся к нам. Повернуть назад я уже не мог. До раненого рукой подать, пришлось прибавить в скорости. Когда наши ладони почти сомкнулись замком, острозубая пасть клацнула на шее и откусила бедняге голову.

— Беги!!! — взревел маг, изо всех сил пытающийся сотворить хоть что-то опасное для монстра.

Я подскочил на ноги и изо всех сил побежал прочь от змея, но звериная реакция оказалась во сто крат быстрее. И когда страж полоснул мне спину острым когтем, я изогнулся от обжигающей боли, рухнув на колени. Змей склонился надо мной, роняя на открытую рану капли яда, что раскалённым металлом опаляли тело.

Хлыстообразный щелчок ознаменовал конец терпению моста, чьи тросы лопнули под тяжестью ноши. Страж с оглушительным ревом сорвался вниз, утаскивая меня за собой. В свободном падении я ощутил, как немеет и опухает язык, как мутнеет сознание, а руки и ноги заполняет свинцовая тяжесть. Реакции замедляются, органы чувств постепенно отказывают, отключаясь поочерёдно.

Последним, что я услышал — стал вопль мага.

Последним, что увидел — слои облаков, сквозь которые я стремительно падал.

Последнее о чем подумал, что этот страж — тот самый опаснейший змей Аваллона, а его яд слишком частый гость в моей крови.

Если бы меня спросили: что есть потеря сознания? Я бы ответил — это темнота, наполненная покоем. Ни мыслей, ни страхов, ни боли. Если вдруг повезло и ты не умер, то сознание тонкой струйкой песчаных часов просачивается в голову, развеивая черноту образами. Вначале они могут казаться не связанными, странными. Но в какой-то момент, ниточка все же приводит к воспоминанию, предшествующему потере сознания и тогда ты приходишь в себя. Потому что это (последнее, что ты видел), как правило, довольно тревожно и часто граничит со смертью. Тогда инстинкт самосохранения подстегивает тебя адреналином, вынуждая восстать из мертвых.

Я не исключение.

Вспомнив, как отравленный ядом андрокора я летел в неизвестную бездну, без всякой надежды, что ещё когда-нибудь вдохну, вздрогнул всем телом и раскрыл глаза.

На преисподнюю не похоже, ну а в рай мне путь заказан.

— Тише-тише, — прошелестел женский голос возле меня и лба коснулась холодная ладонь. — Не беспокойся… ты жив… надо же…, - удивлённо хмыкнула незнакомка и, отжав кусок тряпицы, промокнула им мое лицо.

Мрак крохотной комнатушки рассеивала единственная свеча, чьё пламя подрагивало, отбрасывая на стены тени. Стойкий аромат лечебных трав и отваров горечью оседал на нёбе, а горло першило, словно я несколько часов подряд орал на несуразных новобранцев.

Прежде, чем выразить не меньше удивление своей живучести, пришлось несколько раз прочистить горло. Но голос так и сипел, не желая возвращать себе привычные ноты.

— Какого дьявола я до сих пор жив? — прохрипел столетним стариком, увлекающимся крепкими кубинскими сигарами и мороженным в тридцатиградусный мороз.

Женщина нагнулась ко мне и тёплая, материнская улыбка расправила ее губы:

— Ооо, дорогой… Связки тоже повреждены… На-ка, выпей, — она сунула мне глиняную плошку под нос, и, заметив мои сомнения, театрально раздосадовано хлопнула себя по коленке, — ишь ты, подозрительный какой. В бреду, сынок, ты мне больше нравился. Слушался и не перчил. Потому и жив остался.

— Как ты, мать, говоришь тебя зовут? — спросил я, пытаясь приподняться на руках и сесть.

— Если скажу, выпьешь? — она всучила мне в руки глиняный сосуд, исходящий ароматом шалфея и сладкого майского мёда. Сама же повернулась спиной к небольшому столику, на котором стопкой лежали перевязочные лоскуты, старательно выстиранные от въевшихся пятен крови.

Я пригубил ароматное пойло и благодарно прикрыл глаза, когда тёплый бальзам потек по горлу, успокаивая режущую боль. Состояние такое, словно кто-то с особой жестокостью пытался протолкнуть мне в желудок кактус колючей проволокой.

— Марфой меня звать, сынок. Бредил ты семь дней и ночей, был совсем плох. Я почти надежду потеряла, а сын мой так и вовсе махнул на тебя рукой.

— Сын? — прохрипел я, окидывая взглядом женщину, чей возраст не подлежал определению. Вроде бы и относительно молодая, но в то же время и нет.

— Пей и слушай, а говорить будешь позже. Дай ранам затянуться, — Марфа интенсивно мяла какие-то лепестки, наваливаясь на ступку всем своим скромным весом, и поглядывала на меня из-за плеча. — Нашёл тебя… Финн. Мой младший сын. Притащил сюда, когда у тебя началась горячка. Такие борозды на спине мог оставить только андрокор, поэтому мы и не питали особых надежд на твоё выздоровление. Яд этого змея смертелен для любого… Но Боги любят тебя, сынок. Они спасли тебя… ну и немного мои примочки.

— Постой… я падал с высоты в несколько сотен метров. Что за?…

— Тшш! Сказано: молчать. Ложись на живот, нужно обработать раны.

Я, недовольно фырча, перевернулся, подставляя спину умелой целительнице. Боги в моем спасении точно не играли роли, а вот уход Марфы и знакомство моего организма с ядом в приличных дозировках, вполне могли сделать своё дело. Женщина медленно снимала повязки, а я морщился, ощущая, как воспалённая, присохшая плоть тянется за тканью.

— Яд все ещё не даёт ранам затянуться…, - жалостливо цокнула Марфа, обрабатывая отваром порезы. — Раз ты пришёл в себя, то надо бы показать тебя хорошему целителю.

— Матушка, ну что там наш пришлый?… — ворвался в комнату Финн, впуская поток свежего воздуха, колыхнувшего свечу. — Хм, живой, — удивлённо выдохнул, обходя кровать по кругу. Любопытный взгляд нагло шарил по моему лицу и кистям, на которых до сих пор висели наручники.

— Откуда ты?

— Твоя матушка… запретила… мне… говорить, — нарочито сдавленно и тяжко протянул слова, периодически откашливаясь.

— Финн! Никаких допросов! Он ещё слаб, вот выздоровеет, тогда будешь задавать эти свои вопросы, — запричитала Марфа, вскидывая в воздухе руками.

— А что если он особо опасный преступник, которого разыскивают ищейки?! Что если уже сейчас стража императора пробирается через Торэнский перевал, готовая перерезать нам глотки?! Что если он маг?! Об этом даже думать страшно!

— Если ты так переживаешь, то какого дьявола ты притащил меня сюда? — вклинился, прерывая поток догадок, с которыми я почти что был согласен.

— Это не я! — воскликнул парнишка быстрее, чем успел подумать. Он осекся и кинул быстрый взгляд на побледневшую мать, сжавшую в кулаке ткань своего платья.

— Не ты? Марфа мне сказала иначе…

Усевшись на кровати, я осторожно спускал просторную рубаху, закрывая раны на спине. Тело ломило, слабость в конечностях вынуждала сжимать и разжимать кулаки, разгоняя густую, застоявшуюся кровь.

— Можешь не отвечать, — бросил хмурому парнишке и перевёл взгляд на женщину, — благодарю за все, что ты сделала для меня. Скажи, как дойти до столицы и я уйду. Будет неправильным подвергать ваши жизни опасности.

— Но как же? Тебе нужно вылечить раны! Без промывания отваром, они быстро загноятся и твоё состояние ухудшится…, - протестующе залепетала Марфа, поправляя свой передник. Ее помыслы казались такими чистыми и настоящими, но что-то тенью скользило на ее лице, когда она отводила взгляд в сторону, стараясь надолго не сталкиваться со мной глазами. Что-то беспокоило ее…

— Те, кто действительно смогут помочь тебе, сейчас… вне закона, — женщина тщательно подбирала слова и говорила предельно медленно, рассчитывая, что я пойму о чем идёт речь. Не получив от меня должной реакции, вздохнула, разглядывая лунки ногтей на мягких руках. — Сегодня Финн отправляется на сельскую ярмарку продавать скот. Отправляйся с ним. После торговли сын отведёт тебя к местному целителю.

— Но, матушка…

— Но сперва… покажи его Доре. Нужно как-то снять с него эти наручники.

Парень недовольно засопел то ли от повелительного наклонения, в котором говорила Марфа, то ли от моей предстоящей встречи с некой Дорой. Тем не менее, противиться он не стал. Молча вышел из комнатушки, хлопнув дверью, а я по наитию отправился за ним.

До подростковых фокусов мне дела не было. А вот фокусы Ронана меня серьезно беспокоили. Что будет, когда он вернётся к императору без пленника? Отмена показательной казни означает отмену данной мне клятвы? Что тогда станет с моими людьми, не подозревавшими о срыве сделки? А с другой стороны: откуда знать магу о моем чудотворном спасении? Шансы выжить стремились к нулю и Ронан это точно понимал.

Мне нужно пробраться в город и попытаться хоть что-нибудь выяснить. Хоть какой-то слушок на этот счёт да должен передаваться из уст в уста.

Но сперва, Марфа права, следует залечить раны.

Мое временное пристанище по форме весьма походило на крохотную хоббитову нору, состоящую из единственной комнаты, в которой я бесславно провалялся неделю. Плавная крыша сливалась с луговой травой, распростившийся до самого горизонта. Тусклый голубоватый свет, льющийся из плотных облаков, сквозь которые я летел с бешеной скоростью, укрывал это место загадочной завесой. Рядом располагалось ещё несколько подобных домов и один большой, с круглыми окнами и входной дверью. На лугу мирно паслись самые обыкновенные козы, а неподалёку в загоне, в поисках пищи хряки бивнями вспарывали землю.

Финн подбросил им отрубей и косо взглянул на меня.

— Проблемы?

— Он ещё спрашивает! — фыркнул парнишка и швырнул ведро в сторону.

Я размял шею, похрустев позвонками, только для того, чтобы скинуть подкатывающее раздражение. Сопляк решил показать зубы. Приветствуется, только если это попытка защитить свою семью, а если нет, то придётся научить его манерам.

— Конкретнее.

— Господин? Вижу, вам намного лучше, — на шум в гневе брошенного ведра из соседней «норы» вышла девочка и, бодро шагая через высокую траву, направилась к нам. — Весьма рада, должна признать.

Незнакомка остановилась рядом с Финном и любопытным, цепким, прищуренным взглядом осмотрела меня с ног до головы. Я едва сумел сдержать улыбку от такой взрослой напористости этой девчонки, что с большой вероятностью годилась мне в дочери. Русая коса, перекинутая через плечо, доставала до пят и навевала образы из русских народных сказок. Она шагнула ближе ко мне и, запрокинув голову, внимательно посмотрела в мои глаза.

— Это я спасла вас, — горделиво заявила девочка, пока Финн медленно багровел, а затем обессиленно стягивал с головы и комкал в кулаке свою шапку, теряя цвет лица.

— Ты? — я присел на корточки, сглаживая перепад в росте, и добродушно улыбнулся девчонке.

— Ну и немного Дора. Совсем чуть-чуть, — честно призналась малышка и растянула ротик в улыбке. — Меня зовут Агна, а вас?

— Рик. Весьма рад, должен признать, что на моем пути попалась такая храбрая малышка, — не стал скрывать я, протягивая ладонь для дружеского рукопожатия. — И как же ты это сделала?

— Молчи! — взвизгнул Финн, подскакивая к девочке.

— Я нашла вас в ловушке охотников за… ай! — возмутилась она резкому рывку, которым развернул ее к себе парень.

— Молчи неразумная! Хочешь, чтобы нас всех повесили?!

— Вечно ты только плохое видишь в людях, братец, — ироничный голос ручьём прожурчал за моей спиной, вынуждая обернуться. К нашей беседе спешила присоединиться девушка, как две капли похожая на Марфу. В их родстве сомнений не было. Только она казалась определённо старше Финна.

— Сколько вас? — спросил я, провожая девушку взглядом. Она обошла меня и встала рядом с братом, подтянув к себе маленькую Агну.

— Еще старший брат — он сейчас на службе в регулярной армии императора — и сестра… Она прислуживает во дворце.

— Хватит откровенничать с ним! Вы что? Головы потеряли? — Финн импульсивно размахивал руками, пытаясь достучаться до своих сестёр. Но Дора только состроила насмешливую гримасу чем окончательно вывела брата. Он гневно фыркнул и потеряно улыбнулся:

— Знаете что? Мне плевать. Я прямо сейчас иду загонять свиней для ярмарки, а вы делайте, что хотите! Я снимаю с себя ответственность!

Извергнув гневную тираду, парень зашагал прочь, с силой впечатывая в землю свои сапоги. Дора подняла на меня виноватый взгляд и поспешала оправдать в моих глазах своего брата:

— Он просто переживает. Единственный мужчина в доме старается приглядывать и оберегать своих женщин, которые постоянно находят себе приключения.

— Прямо сейчас он открестился от вас.

— Если бы он и вправду вам не доверял, то не поступил бы так, — заверения Доры звучали весьма убедительно.

Я приподнял руки, демонстрируя наручники, опоясывающие запястья, и склонил голову набок.

— Твоя матушка сказала, что ты можешь снять их. Поможешь?

— Двимерит?

— Не думаю.

— Идём, — девушка жестом поманила меня за собой и, взяв сестру за руку, направилась к одному из домов. Скромную обстановку выхватывал из темноты тусклый свет свечей. Дора указала мне на стул, предлагая сесть, а сама залезла под кровать, выволакивая оттуда сундук. Ключом, висевшим на ее шее, вскрыла замок и вынула из схрона небольшой мешочек.

— Дорах самая дальняя провинция Аваллона, оканчивающаяся вратами Альмарах. Эта пограничность манит охотников за сосредоточением магии, ведь только в таких местах, подобных этому, ее можно собрать.

— Но, зачем?

— Вы и вправду из другого мира, господин? Так удивляться простым вещам…, - Агна демонстративно округлила глаза и скучающе плюхнулась на кровать возле сестры. — Скажи ему, он не понимает.

Дора добродушно цыкнула на девочку, веля держать маленький, но острый язычок за зубами.

— Все маги давно выловлены и уведены на службу императору, а те, что решились скрыться, объявлены в общегосударственный розыск. За покрывательство или любое пособничество магу — людям грозит смертная казнь, — девушка говорила вполголоса, прожигая взглядом пол. Умолкла ненадолго, подбирая правильные слова, и перешла на шёпот:

— Пусть это и опасно, но мы временами вытаскиваем немного сосредоточения из ловушек охотников. Продать мы его не можем, но магия умелый помощник и в обычных делах, — Дора подошла ко мне и посыпала наручники аметистовой пыльцой. С задержкой в секунду железки щелкнули, освобождая натертые запястья. — Мы перетираем сосредоточение в пыль. Так экономичнее.

— Вы воруете у охотников за магией, которая вне закона…хммм… Стало быть, эти ребята серьёзные преступники. Не волнуетесь, что пропажу могут заметить и найти вас?

— Отследить кражу практически невозможно. Ловушка представляет собой магическую сеть, которая притягивает к себе все, что попадает в ее поле действия: от сосредоточения магии до вот таких пленников, как ты, — пояснила Дора, пряча свой тайничок под кровать. — Какой будет улов предугадать невозможно.

— А андрокора в этой сетке не было? Мы летели с ним вместе, — усмехнулся я.

Обе девчонки посмотрели на меня округлёнными в удивлении глазами и Дора задумчиво пролепетала:

— Страж привязан к воротам. Если вдруг он покидает поле своего обитания, то магией возвращается назад. Так обеспечена постоянная охрана прохода.

— Эй, пришлый, выходи! Ты задерживаешь меня, — за дверью приглушённо прозвучал голос Финна, а затем ее же сотрясла череда нетерпеливых ударов кулаком.

— Благодарю за помощь. Не буду ещё больше гневить вашего защитника, — попрощался я и вышел из дома.

Семья Марфы жила на отшибе. Сначала мне это почудилось странным, но по пути в районный центр провинции нам довольно часто встречались подобные отшельные дома. Люди здесь не стремились к скоплению в одной точке, но дорожили своей свободой и пространством. Таких вылазок в центр вполне хватало для торговли и обмена новостями.

Мрачная посредственность у входных врат сменилась живописными видами, насыщенными и сочными цветами. Бескрайние луга, серебряные журчащие ручьи и низкая поросль деревьев. Медовые, полевые травы у кромки дороги, трель птиц, цокот копыт и возмущённое повизгивание свиней — идеальная деревенская композиция, услаждающая слух. Ложкой дёгтя, конечно, стало мое тесное соседство с хряками беспрерывно жевавшими и опорожнявшимися. К концу поездки я так сильно пропах навозом, что ни у кого и никогда не возникло бы и малейшего сомнения в том, что я не кузен-свинопас, за которого меня и планировалось выдать на ярмарке. Финн полпути наставлял мне как я должен себя вести на ярмарке, помалкивая и делая недалёкий вид, а остальные полпути, понуро опустив голову, упрямо молчал.

На его заморочки обращать внимание я не стал, хотя бы из благодарности его матушке и сёстрам, не струсившим и спасшим незнакомца, закованного в наручники. Эти леди определённо обладали стальными стержнями и добрыми сердцами, полными сострадания. К тому же, я не стремлюсь и не обязан всем нравиться.

Наша повозка, поскрипывая на ухабах и камнях, наконец въехала в деревню. Несколько мощёных улочек, небольшая площадь у ратуши и пять кварталов добротных домиков, сложённых из бурого камня. Вопреки моим ожиданиям, мы не остановились на площади, а проехали сквозь все селение и вынырнули сзади. На выкошенном лугу стояли наскоро сколоченные прилавки, нагружённые круглыми головками сыра и масла, кринками молока и сливок. Рядом прилавки с вяленым, вареным, солёным, копчёным и жареным мясом всех видов, форм и размеров. Изобилие разноцветных овощей, аппетитно поблескивающих натертыми бочками. Орехи, сладости, выпечка, мёд! Чего там только не было!

Я только и успевал голодно вертеть головой и глотать слюну, не вкушавши в последнее время ничего кроме каши. А чем меня кормила Марфа, пока я бессознательно бредил известно только ей и богам. Не думаю, что мясом.

Мой вожделенный взгляд, что фокусировался на аппетитных округлостях сырных головок и мясистых свиных ножках, юными девами был воспринят неоднозначно. Вынырнув из своих гастрономических мечтаний, я вдруг заметил, что прелестные незнакомки кокетливо улыбаются мне и розовеют щеками. Блеск их преданных глаз вряд ли предназначался хрякам, бесцеремонно бодавшим меня в ногу.

— Господин! Такой хамон, как у меня, вы нигде не попробуете, — заявила девушка, о которых говорят: кровь с молоком. Скрытый смысл ее слов не желал задерживаться в моей голове и пролетел мимо, а взгляд, поверхностно скользнув по молодому лицу, прикипел к бронзовому окорку, висящему на перекладине. Я с сожалением похлопал себя по карманам и развёл руками, мол за деликатес нечем заплатить, прошу простить. Но девушка не сдавалась и, перекинувшись через прилавок, лаково и сладко пропела вслед удаляющейся повозке:

— Я угощаю, господин!

— Анита! Я слышал твой жених вернулся, когда свадьба? — отбил нападение цепкой девушки Финн, полубоком развернувшись в ее сторону.

Она отпряла от прилавка, поправляя внушительный вырез платья, нахмурила светлые брови и обижено сморщила аккуратненький подбородочек.

— Я просто предложила попробовать хамон перед покупкой. Так все делают, Финн, — парировала она и, немедленно воспрянув, предположила: — Этот господин ваш родственник? Он что же, немой?

— Он дальний кузен моего покойного батюшки, да будет полон его стол хлеба и вина. А голос сорвал, пока загонял свиней. Поспеши, пока лучших не разобрали, Ани.

Девушка выкрикнула что-то еще, но повозка отъехала на приличное расстояние, вынужденно прерывая диалог. Звучание женского голоса слабыми волнами доходило до нас и терялось в гамме звуков ярмарки. С каждого прилавка летели приветствия и приглашение отведать яства или напиток, взглянуть на ткани или шкуры. В самом конце поляны устраивались такие же торговцы скотом и наши хряки весело завизжали, услыхав неподалёку своих сородичей.

Выбрав для повозки подходящее место, Финн спрыгнул с облучка и одобрительно похлопал коня по крупу. Приветственно улыбался фермерам, расположившимся неподалёку, и, когда я спрыгнул с повозки, не меняясь в лице шепнул:

— И помни, что для тебя лучше ни с кем не разговаривать. Здесь все друг друга знают и новое лицо привлекает слишком много внимания.

Это я и без него заметил. На нас поглядывали торговцы и покупатели, заплутавшие в рядах прилавков и оказавшиеся в нашем крыле, совершенно им не подходящем. С кавалерами, по всему, в этом захолустье было весьма туго. Ибо я, после сражений, осады, плена и почти смерти — все же казался привлекательным вариантном, несмотря на небритую морду и стойкий аромат навоза. Думается, будь я действительно нем, и это бы не оттолкнуло девушек, желающих влюбить в себя кого-то, чьё выражение лица так ново и незнакомо.

Итак, торговля шла довольно неплохо. Финн считал денежки и называл это удачей, хотя сам прекрасно понимал, что интерес к его скоту все же обусловлен новеньким, слух о котором ястребиным крылом пролетел по селу, заглядывая в каждый дом. Женщины и мужчины шли к нашей повозке, влекомые любопытством, желанием узнать что-то настолько пикантное, чем можно будет скрасить ни один вечер. Какие только предположения ни слышали мои уши: и про беременность старшей сестры, а потому скорой женитьбе; и про внебрачного сына покойного отца Финна (за это предположение старик не получил по лицу только лишь благодаря возрасту; и про внезапно свалившееся наследство с рабом впридачу. Одним словом, у кого на что хватало фантазии.

Надо отдать должное Финну. Он так занимательно рассказывал историю о братьях, потерявшихся во время войны, и чудесном воссоединении семьи, что заслушивался даже я. Зеваки слушали его с открытом ртом, а парень промеж делом спрашивал: «Вам покрупнее? Помельче?», «Стреножить или поводок?». К концу ярмарки все свиньи оказались проданы, кошелёк наполнен монетами, а любопытство жаждущих удовлетворено.

— Хорошая работа, — похвалил парня, сияющего улыбкой от уха до уха.

— Не без твоей помощи. Идём.

Финн хлопнул коня по широкой шее и направился к пустеющим прилавкам с едой. Набрал в корзину сыров, копченого мяса и две булки хрустящего хлеба, аромат которого дразнил меня весь день.

— На вот, перекуси, поди голоден, — он преломил хлеб и протянул мне. — Все же польза от тебя вон какая.

Я откусил большущий кусок от ломтя, зажатого в моей руке и чуть было не закрыл глаза от удовольствия. Финн довольный жевал рядом, а потом в один миг принял настороженный вид и нахмурился. Шагнул назад и, осмотрев мою спину, положил остаток хлеба в корзину.

— У тебя кровь пропитала бинты и пачкает рубаху. Поедим потом.

Определённый плюс нашего общения с селянами все же был. Когда мы вошли в дом к целителю, он уже знал кто я. Точнее, знал то, что Финн повторил за сегодня несколько десятков раз.

Веры в то, что целитель не задаст вопросов по поводу возникновения раны и ее соотношения с той легендой, что так воодушевленно рассказывал Финн на ярмарке, не было ни у меня, ни у него. Чтобы окончательно убедиться в своих предположениях, оказалось достаточно взглянуть на старца с умным и пытливым взглядом.

Он посмеялся над той историей, что дошла до его ушей от простых селян, и в миг посмурнел:

— Чего вы хотите от меня?

— Мне сказали, что ты можешь вылечить мои раны, целитель, — сипота в голосе пропала, но теперь он хрипел и ломался, как у подростка. Приходилось все время прочищать горло, пусть это и не помогало должным образом.

— Кто сказал?

— Марфа, матушка моя.

— Марфа? Хммм…, - старик глубоко затянулся самокруткой, устремив хитрый взгляд в потолок. — А что же она не справилась? Умелая ведь.

Мы с Финном молча переглянулись, подбирая правильные слова, но старик наших доводов ждать не стал:

— День назад рыскал здесь маг. Одноглазый. Искал пленника своего, грозился карой императора и эшафотом тем, кто покрывает… особо опасного преступника, — целитель выпустил густую струю дыма и зыркнул на нас чёрными глазами сквозь сизую пелену.

Я стоял ровно, на лице не дрогнул и мускул, но кому сдалось мое самообладание, когда сложить два и два сможет и ребёнок? Краем глаза уловил, как Финн медленно поворачивается и прожигает нехорошим взглядом мой висок. Все предположения пацана оказались правдивы, но он не испытывал ликования, напротив.

— Мое имя Рик и я пошёл сюда за магом, чтобы спасти своих людей на Земле. Меня должны казнить в столице за преступление, о котором я ничего не помню. Когда мы проходили сквозь врата на нас напал страж и разодрал мне спину. Яд не даёт ране зажить. Вылечи меня, старик, и я продолжу свой путь, пока не поздно.

— Не поздно? — хмыкнул он и сделал несколько шагов ко мне навстречу. — Ты вернёшься к магу, чтобы тебя казнили?

Я утвердительно кивнул.

— Удивительная глупость, — заключил целитель, испуская струю дыма в сторону. — Яд андрокора смертелен. Маг без всякой надежды искал тебя, хорошо понимая, что ты, скорее всего, мёртв. Так зачем убеждать его в обратном?

— Я и не жив. Рана кровоточит и болит все сильнее…

— Снимай рубаху, — устало выдохнул он и затушил самокрутку об своё запястье, круглый ожог на котором тут же затянулся. — Помоги снять бинты, — велел он Финну, окаменевшему на своём месте.

Яд разъедал плоть и границы кожи, пуская свежую кровь. Отодрать ворсинки ткани от оголенных нервных окончаний оказалось непросто и довольно мучительно. Спустя несколько минут я уже не чувствовал боли из-за общего онемения.

— Дааа, дело дрянь, — протянул старик. — Здесь нужен особый подход. — Регенициус, — шепнул он и за моей спиной вспыхнуло свечение, отпечатав мою тень на стене.

— Вы маг?! Так вот о чем говорила матушка, — возбуждённо затараторил Финн и тут же умолк, получив сверкающей пыльцой в нос.

— Я лечил твоего друга подорожником и нехворай-травой. Ты не помнишь ничего о магии, — медленно проговаривал старик. — Когда я велю, ты очнёшься.

— Чего остолбенел? Одевайся. Затянулись твои раны и шрама не осталось, — проворчал маг, отходя к столу.

Я повёл плечами, изогнулся, похлопав себя по спине в тех местах, куда сумел дотянуться, и восторженно охнул.

— И голос больше не хрипит. Чудо! Как я могу отблагодарить тебя?

— Не ходи к императору, Рик, — целитель тяжело уселся на небольшой табурет, придерживаясь двумя руками за краешки стола. — У тебя другой путь.

— Если я не приду, моих людей размажут по стенам… О каком пути может идти речь?

— Маг уверен, что ты мёртв! Цель казни достигнута, тебя там не ждут, — упорствовал старик, сея здравое зерно в моей голове.

— Я дал слово своим людям.

— Не забыл? Теперь ты мне тоже должен за спасение своей жизни, — вскинулся маг, скручивая деревянными, неуклюжими пальцами ещё одну самокрутку.

— Попроси что-то другое.

Старик прикурил от горящей лучины, задумчиво уставившись в одну точку. Один конец самокрутки медленно тлел без затяжек, а второй механически жевался, осыпая рыжий табак на бороду, сквозь образовавшиеся прорези.

— Плата такова: ты не сдашься в плен императору, если поймёшь, что в твоей смерти больше нет надобности. В противном случае, делай как сочтешь нужным.

— Тебе в этом какая выгода? Ты мог бы попросить услугу или деньги, в конце концов, — полюбопытствовал я, немного поразмыслив.

— Я умею заглядывать в будущее.

— Но…

Маг приподнял палец вверх, веля хранить молчание, и замер, словно прислушиваясь к чему-то.

— Советую поспешишь домой. Там вас ждут большие неприятности. Не хотелось бы, чтобы Марфа пострадала… Она… видная женщина, — маг мечтательно вздохнул, выпуская полупрозрачное колечко дыма к потолку. — Финн, очнись.

— О… прошу простить, я немного… задумался… что? Твои раны… от них не осталось и следа… Вот это да! — под детский восторг моего спутника, я наскоро накинул рубашку. Мысли стремились к хоббитовой норе и ее обитательницам, которым сейчас, как никогда, пригодится вся их смелость и отвага. Я не прощу себе, если по моей вине с ними случится что-либо дурное.

— Финн, если дела окончены, нам пора спешить. У меня дурное предчувствие. Целитель, — я кивнул на прощанье старику и выскочил на улицу, увлекая за собой парня. После волшебной пыльцы он немного тормозил и казался сонным, удручающе медленно передвигал ногами, испытывая мое терпение. В конечном счете, я закинул его на плечо, подобно безвольному мешку, и легкой трусцой добежал до повозки. Сгрузив ворчащий куль, вскочил на облучок и щелкнул поводьями. Конь, заржав, двинулся с места и быстро перешёл на резвую рысь. Земля комьями летела из-под копыт; на виражах, чертыхаясь, из стороны в сторону, внутри повозки перекатывался Финн, обмазываясь с головы до пять остатками навоза. Его слабые возражения заглушались свистом ветра в ушах и храпом лошади. Я подгонял его неуверенный галоп хлыстом, боясь опоздать.

Вскоре, мы свернули за небольшую рощицу молодых берёз, с характерным стуком проскакали по деревянному мосту и вынырнули у хоббитовой норы, терпящей нападение налетчиков. К этому моменту мой спутник сумел взять под контроль свой мозжечок и поймать равновесие. Небольшое головокружение излечилось плачем маленькой Агны и воинственным ревом Доры, которую один из злодеев бесцеремонно вытаскивал за волосы из дома. Девушка брыкалась и извивалась, хваталась за его кулак, сжавший клок волос, обещала выпотрошить обидчика, как куру. На месте мужлана я бы поверил ее словам, ибо девичий настрой был чрезвычайно красноречив.

Ситуация неприятная, но не смертельная. Так что я вдруг ощутил облегчение и даже поймал азарт. Натянув поводья, мигом соскочил с повозки и бросился к Доре, подхватывая с земли увесистое полено.

— Финн, уведи Агну! — крикнул парню, привлекая к себе внимание ребят.

— А ты что ещё за хрен? — возмутился тот, что волочил Дору за волосы и вынул меч, сверкнув начищенной сталью. Свободной от оружия рукой он по-прежнему крепко держал волосы девушки, шипящей от жгучей боли сквозь плотно стиснутые зубы.

— Отпусти девушку или это полено проломит твою башку, — предупредил налетчика, впиваясь пальцами в шершавую кору своего орудия.

Мужик по-гоблински загоготал, являя миру свои прогнившие моляры, и демонстративно дёрнул кулаком, упиваясь властью. Дора зашипела и повисла на чужой руке, стараясь уменьшить сопротивление и сопутствующую боль. Холостых выстрелов не будет. С расстояния не больше трех метров, я резким движением метнул полено, воплощая в жизнь своё предупреждение. Злобный тролль закатил глаза и рухнул на землю с проломленной носовой костью.

— Ты в порядке? — поднимая Дору на ноги, бегло осмотрел ее, с облегчением принимая отсутствие открытых ран. Девушка часто-часто закивала, переводя дыхание.

— Это охотники. Они как-то поняли, что мы украли у них магию. Там матушка, прошу, помоги!

— Иди к Финну.

Я отобрал у налетчика меч и ворвался в дом, в котором ещё трое головорезов измывались над женщиной, спасшей мне жизнь. Громко свистнув, прокрутил в кисте меч и, озверев от низости, какую себе позволяют эти недоноски, в широком выпаде рубанул ближайшего, отсекая тому руку. Ещё двое, впечатленные скорой гибелью собрата, кинулись на меня, изрыгая ругательства. Маленькое пространство некогда уютной и спокойной «норы» не оставляло места маневру. Но все же я отступил на шаг в сторону, пропуская бандита, и полоснул того по спине, очертив линию от шеи и до самого копчика. Второму сломал нос локтем и под этой же рукой послал клинок, вонзая его врагу в живот.

Мне потребовалось не больше минуты, чтобы уничтожить выродков, поднявших руку на беззащитных женщин. Марфа прижимала тыльную сторону ладони к ссадинам на щеках и виновато глядела на меня.

— Э-эх, мальчик мой, из-за нас такой грех на душу взял, —горестно вздохнула женщина. — Это я все виновата! Нельзя было разрешать им таскать сосредоточения! — причитала она, заливаясь слезами.

— Не за ту душу ты, мать, печёшься, — отмахнулся я, подходя ближе и осматривая побитое лицо. Сморщил нос, как в наяву ощущая чужую боль, — сильно били, сволочи.

— Заживёт, — шмыгнула она носом. — Поделом мне.

— Если бы вы не ходили за магией, то и меня бы не спасли. Я знал, что так произойдёт и не смог уберечь вас. А должен был.

— Да брось ты. Не должен ты нам ничего! Я ведь от всего сердца старалась, не для выгоды какой, — мягко улыбнулась Марфа, стирая мокрые дорожки с припухших щёк.

— Должен. Один лохматый друг научил меня, что за спасение жизни платят спасением.

— Стало быть, квиты? — нервно рассмеялась женщина, поднимая на меня взгляд.

Я хитро прищурился, прикрывая один глаз, и пошёл ва-банк:

— Будем, когда отведаем тех изумительных гостинцев, что мы привезли с ярмарки. Но сначала…, - вздохнул, осматривая инородные тела на полу, — придётся прибираться.

Женщины довольно быстро отошли от произошедшего. Дора обыскала охотников и отобрала сосредоточение, я — выбрал лучший меч и засунул пару кинжалов в сапоги. Финн, несмотря на подтверждение его догадок, наконец расслабился. Все постороннее меркло перед моим рвением отплатить добром за добро, а посему за столом царила комфортная, я бы даже сказал, семейная обстановка. Я ведь уже и забыл как это, когда о тебе заботятся и дорожат. Так что работал челюстями молча, слушая историю девочек, которая теперь, когда опасность миновала, казалась им весьма забавной. Впитывал уют и покой чужой тихой гавани, отдавая себе отчёт в том, что новый день принесёт мне очередную бурю и шторм. Но это будет завтра, не сейчас…

* * *

Серое утро росой мокрело на нефритовой траве. Над землей в броуновском движении парили упитанные светляки, чьи попки сияли непривычным аметистовым светом. Мой план до смешного прост: добраться до столицы, а дальше действовать по обстоятельствам. Марфа выдала мне чистую одежду, оставшуюся от покойного главы семьи. Тесновато немного, но зато я ничем не выделялся. Темно-серый плащ скрывал меч за спиной и укрывал от предрассветной сырости. Вдохнув полной грудью холодный воздух, поправил небольшой узел с припасами, заботливо собранный Марфой, и шагнул вперёд.

Дорога сама стелилась под ноги, открывая передо мной березовую рощицу и зелёные луга. Если в таком же резвом темпе продолжать свой путь, то к завтрашнему вечеру мне удастся добраться до Авалара.

На мосту через ручей меня нагнал сонный и запыхавшийся Финн. Прежде, чем обмолвиться хоть словом, он упёрся ладонями в колени и согнувшись пополам, тяжело продышался.

— Быстро же ты ходишь…

— Не могу позволить себе неспешный променад. Чего тебе?

— Я… я хотел принести свои извинения, — парень запинался, перебирая в голове подходящие слова. — Ты помог моей семье, а я считал тебя гнусным преступником и не хотел, чтобы матушка спасала твою шкуру.

— Не бери в голову, Финн. Такие, как я, не держат обид. К тому же, в чем-то ты оказался прав…, - хлопнув парня по плечу, сдержано улыбнулся и развернулся к нему спиной, намереваясь продолжить свой путь.

— Я не могу пойти с тобой, но если в городе тебе понадобится помощь, найди мою сестру. Ее зовут Лия, она прислуживает во дворце и снимает комнату в Отрепьем квартале, — Финн семенил за мной, быстро-быстро излагая свои мысли.

Услышанное вызвало во мне приступ иронии. Я простодушно хохотнул буйным фантазиям, тотчас являвшим мне самые разные варианты обстоятельств, при которых я мог бы просить помощи у дворцовых слуг. Совместный ужин с императором? Предложение о сотрудничестве? Возьмёт меня вместо своего отбитого мага и тогда мне понадобится краткий курс придворного этикета?

Нееет. Мой максимум — это плаха. К тому же, втягивать ещё одну дочь Марфы во что-нибудь противозаконное мне хотелось меньше всего.

— Не думаю, что наши пути с ней пересекутся, но благодарю за предложение, Финн.

— Удачи! — пожелал мне парень, прекратив следовать за мной.

Его взгляд ещё долго ощущался на моей спине, пока я не скрылся за поворотом и стройным рядком молодого леса. Вскоре, эпизод предложения помощи развеялся, подобно дыму, ничего после себя не оставив. Меня больше занимали слова целителя и то, как уверенно он говорил. Что если маг действительно убеждён в моей смерти? Значит ли это, что мои люди в безопасности? Могу ли я вернуться в Рэйн или теперь мне суждено остаток жизни скрываться?

Все это, безусловно, казалось важным. До тех самых пор, пока я не вошёл в Авалар.

Глава 6.

Все трудности моего короткого путешествия меркли перед величественностью вражеской столицы. Я следовал за узором реки и она, как и наставляла Марфа, вывела меня к городу. Поднявшись на пригорок, с которого открывался прекрасный вид на Авалар, устроился на ночлег. Облокотившись на узловатые корни дерева, выступающие из земли, я рассматривал город и не находил в нем ничего зловещего или отталкивающего. Напротив, каждая деталь транслировала статность, важность, мощь, стойкость и волю. Будь то четыре белокаменных моста, подступающих и пронизывающих с каждой стороны света город или дворец, возвышающийся в точке их пересечения. Два кольца крепких стен опоясывали дома и непосредственно замок императора, четко разграничивая зоны доступа простым людям. Багровые черепичные крыши огнём горели средь величавых деревьев, шелестящих серебристо-оливковыми кронами. Тут и там куполами, увенчанными золотыми шпилями, возвышались административные здания, вроде ратуш, торговых палат или дипломатических посольств. Дома же граждан, в большинстве своём, имели два, а то и три этажа. Исполнялись в едином стиле с публичными сооружениями, но без излишней помпезности и роскоши. И чем удаленнее от дворца оказывался жилой квартал, тем скромнее он выглядел, лишённый пилястр, капителей, барельефов и прочих архитектурных премудростей, что придавали домам особую изысканность.

Речушка, выведшая меня к столице, подступала к дворцу и расходилась, огибая его с двух сторон. Посему обитель императора горделиво восседала на отдельном островке, очерчивая от себя водой остальной город.

Одним словом, после долгих скитаний по деревням и средневековым городам, красота Авалара произвела на меня неизгладимое впечатление. Чувствовались в нем педантичность, скрупулёзность и любовь к порядку.

Утро наступило очень скоро. То ли у них ночи короче, то ли виной тому бессонница. С моего местечка хорошо просматривался мост и входные ворота, вчера наглухо закрытые, а сегодня распахнутыми настежь. Возможно, меня уже ждут?

Хорошо, если так. Не люблю тянуть кота за то самое место.

Накинув на голову капюшон, я спустился с пригорка и вышел на тракт, ведущий к входному мосту. И очень удивился, когда передо мной возникла вереница встревоженных людей, тянущихся к столице. Я вклинился в общий поток и позволил ему нести меня к входным воротам. Быть может, так происходит каждое утро? Жители с соседних деревень просто следуют к месту своей работы? Город ведь не резиновый, не может вместить всех. Но мои предположения быстро разбились о встревоженные причитания и испуганное оханье попутчиков:

— Не может быть!

— Его нашли!

— Казнят сегодня!

— О, демоны Аваллона, как им это удалось!

— Ха, даже ворота открыли и не брезгуют пустить в своё святилище чернь!

— Прошу прощения, а кого казнить собрались? — обратился я к рядом идущему старику.

— Ты чего это, сынок? Али в лесу живешь? Отыскали Альдерика и сегодня показательно казнят на глазах у честного народа! Весь Аваллон об этом гудит!

Либо маг так уверен, что я сам вернусь, либо мне срочно нужны пояснения. Так или иначе, если меня ждут, то на входе в город однозначно схватят. Но этого не произошло! Стражи брезгливо воротили морды от народа, всем своим видом выказывая отвращение и неприязнь. Никто из них даже не пытался в общем потоке отыскать меня или кого-то похожего на меня.

Беспрепятственно проникнув в город, мы продолжили свой путь ко дворцу, у которого и должна состояться казнь. Вереница довольно сильно растянулась и двигалась медленно от таких же зевак, как и я, заглядывавшихся на великолепное убранство города. В какой-то момент улица, по которой мы двигались, и двухэтажные дома с колоннами, статуями и балконами, убранными душистыми цветами, показались мне смутно знакомыми. Такая короткая, но яркая вспышка дежавю, оставившая после себя царапающий осадок не понимая причин возникновения в тебе этого чувства.

От копания в архивах своей, как оказалось, несовершенной памяти, отвлёкся лишь остановившись у высокого мраморного постамента, ведущего к позолоченным входным воротам во дворец. На нем сиротливо стояла плаха с воткнутой рядом секирой. Стражи у постамента выставили щиты, отгоняя народ, подобравшийся слишком близко, на несколько метров назад. Волна недовольства колыхнула толпу и угасла где-то в конце.

Я не мог понять, что происходит, но держал голову слегка нагнутой, чтобы капюшон своей тенью тщательно укрывал лицо. Народ ждал, шелестя тихими разговорами, а я старательно прислушивался, надеясь выхватить нужную информацию. Но все оканчивалось тем, что мне уже приходилось слышать.

Гробовая тишина накрыла город, когда ворота дворца распахнулись и в сопровождении свиты народу явился император. Платиновый доспех сиял в лучах света, слепя присутствующих. Я, как и все, потёр глаза, унимая резь и вернул внимание постаменту. Из ворот непрерывным потоком выходили женщины, мужчины, стражи и последней, защищённой с четырёх сторон воинами, вышла… Алариэль.

Она не походила на пленницу, пусть лицо и выглядело усталым, понурым, словно лишённым сна. Богатое убранство лёгкого, летящего платья утяжелялось драгоценными камнями, переливающимся всеми цветами радуги. Длинные волосы собраны в элегантную прическу, а макушку венчает… диадема?

Народ удивлённо охнул и тут же нетерпеливо зашептался:

— Ооух, принцесса вернулась…

— Сама…?

— Или заставили…

— Наша защитница… — расплакалась одна из женщин.

Народ болтал что-то ещё в этом духе, а я таращил глаза и испытывал противоречивые чувства. Радость от того, что она жива и я знаю теперь, где она, и недоумение от того, что люди называли ее принцессой? Алариэль императорская дочь?! Взгляд метнулся к строгому лицу Авал’атара в поисках явных отличий, необходимых мне как воздух, для опровержения этого странного суждения. Но кроме схожего ультрамаринового цвета глаз, упрямой линии подбородка и невысокого лба, разбивающих мои надежды на отсутствие у них родства, не отыскал ничего.

Перестав искать общее и различное между ними, я с разъедающей тоской глядел на женщину, по которой невыносимо скучал, хоть и не позволял себе думать об этом.

Основательно прочувствовать весь спектр эмоций, сотрясающих мое тело, не дал Ронан, выведший человека, которого планировалось казнить.

Это был я!

То есть, новый я! Мое лицо и эти яркие глаза, пшеничная борода, казалось, заросшая точно так же, как и у меня сейчас. Атлетичное тело и упрямая складка между бровей. Все это точно воспроизводило мой облик…

С шеи пленника свисал амулет, подаренный мне Алариэль. Мужчина крепко сцеплял зубы и шарил по притихшему народу рассеянным взглядом. Он горделиво вскидывал голову, не выказывая и капли страха перед неминуемой и столь скорой гибелью. Полную достоинства стойку Ронан сбил, ударив под коленом, отчего мужчина рухнул на землю. Отросшие волосы до линии острых скул, скрывали выражение его лица и глаза, я уверен, метавшие в этот момент молнии.

Когда незнакомец упал, Алариэль беззвучно охнула, выдавая своё переживание подрагивающими ресницами и слегка приоткрывшимся ртом. Она стояла изящная и утонченная, но я всем нутром чуял, как вокруг неё в спираль закручивается разрушительная, необузданная энергия. В глазах стояли злые слёзы беспомощности и отчаяния. Ведунья… вернее, принцесса не знала что ей предпринять, дабы остановить это безумие.

Ее реакция на предстоящую казнь этого человека вводила меня в смятение. Вариантов немного: он мой брат-близнец или невесть откуда взявшийся двойник. Так в чем же дело? Ронан обознался, назвав меня Альдериком, и теперь нашёл того самого преступника, которого решено казнить? Потому и перестал меня искать?

Народ молчал, не стремясь помочь мне распутать этот клубок. Зато император, важно раскинув руки в стороны, надменно заговорил:

— Узрите смерть злодеятеля и запомните навсегда: моя власть незыблема и нерушима! Любой, кто усомнится в этом, будет уничтожен!

Авал’атар кивнул Ронану и тот схватил согнувшегося вдове пленника за загривок и потянул к себе, являя всем его лицо.

— Старики и старожилы, внимательно всмотритесь в это лицо и признайте в нем Альдерика, бросившего вас на несколько десятков лет, — император с металлическим скрежетом вынул из ножен меч и подцепил им медальон на шее моего двойника, — это — символ власти, которого он никогда не был достоин.

Лёгким нажимом остриё клинка разрубило ремешок медальона, роняя его к ногам пленника. По толпе поползли шепотки; молодые глядели на своих стариков, кивавших на немые вопросы, застывшие на их лицах. Они узнали в пленнике Альдерика и во всеуслышание признавали это.

— Я положу конец волнениям и надеждам, — вдохновенно заключил император, с лёгким прищуром обводя взглядом присутствующих. — Ронан.

Одноглазый злобно улыбнулся и толкнул пленника, веля устраиваться на плахе. Пока он вынимал секиру из пня, я судорожно соображал, теряясь в собственных догадках и предположениях. Алариэль, предприняв попытку растолкать воинов и кинуться на помощь Альдерику, оказалась в ещё большей ловушке из приставленных стражей.

— Рик! — звала она пленника.

— Смотри и запоминай, что бывает с предателями. Моя рука не дрогнет даже над такой прелестной шейкой, как у тебя. Дочь моя, — выделил он, с удовольствием разглядывая лицо принцессы, исполосованное солеными дорожками слез. Она предприняла новую попытку растолкать стражей, и я заметил чернильный блеск металла на ее кистях.

Двимерит…

Предусмотрительно.

В голове мелькали мысли с удивительной скоростью преподнося мне варианты спасения незнакомца. Будь он обыкновенным двойником или моим кровным братом, я не мог позволить ему умереть прямо сейчас. Хотя бы потому что он, совершенно точно, был дорог Алариэль. Быть может, у них была связь, а встретив меня, с таким же лицом, она просто вспомнила человека, которого любила? Думать об этом не хотелось, но все указывало на то.

Секира театрально медленно поднималась над его головой, а я стал пробираться сквозь толпу, подбираясь ближе к постаменту. Нащупав кинжал в сапоге, вынул его и приготовился метнуть в Ронана. Дальше действовать планировалось по обстоятельствам. Вероятность претерпеть неудачу превалировала, но хотя бы уничтожу мага, погубившего ни одну душу из числа моих воинов. Словив азарт скорого возмездия, я улыбнулся, ощутив учащённое адреналином сердцебиение.

— Последнее слово, — великодушно предложил император.

— Я ни о чем не жалею, — четко проговорил пленник.

Пора!

Плавное, но стремительное движение. Мышцы сократились, выбрасывая вперёд кисть с зажатым в пальцах кинжалом. Когда острие высвободилось из моего захвата, по руке больно ударили, слегка меняя направление орудия дрогнувшим кончиком пальца. Время вокруг растянулось плавленной карамелью. Я видел, как летит клинок, направленный в сердце врага; как от страха расширяется единственный зрачок моей цели; как стража синхронно подбирается и вынимает мечи; как поспешно уводят императора и заплаканную Алариэль; как кинжал пролетает мимо мага, чиркнув его по руке; как секира находит свою жертву, отсекая голову…

Звук падающей головы возвращает времени нормальное течение и я перевожу взгляд на безумца, посмевшего помешать мне. К этому моменту, перепуганный народ кинулся к воротам, желая поскорее убраться из города и создавая немыслимую давку.

— Какого черта! — взревел я и с размаху всадил кулаком по лицу помешавшему. Мужчина в таком же глубоком капюшоне зашипел от боли и пошевелил челюстью, проверяя осталась ли та на месте.

— Ты рехнулся?! Решил один против всех?! Бежим, пока нас не схватили!

— Он мёртв! Из-за тебя! — продолжал рычать я, не в силах совладать с яростью и досадой, штормом разрывающими внутренности.

— Это простая пешка! Иллюзия! Бежим!

— Что?!

— Потом! Нам нужно выбраться из города быстрее, чем закроют ворота! Нападавшего на тень будут искать!

Ронан. За несколько дней до казни.

Вместе с летящим вниз выродком, катились к демонам на рога надежды вернуть расположение императора. Это если не вспоминать об уязвлённом самолюбии и, собственно, первичных причинах низвержения.

Магу ничего не оставалось, кроме как орать во всю глотку, выплёскивая вовне все то дерьмо, что годами копилось и гнило внутри. И ведь только жизнь, казалось, мягко улыбнулась, сверкнув зубами, но нет! Это оказалась не улыбка, это — оскал! Хорошенько прооравшись, Ронан плюхнулся у оборванного моста, на высоте птичьего полёта, и безнадёжно уставился на кучерявые облака, плывущие под ногами.

Как он раньше не узнал в задире Альдерика? Неужто этого танца в Когрраге с недотепами-стражами не хватило, чтобы вспомнить? Тогда он был один, тогда был шанс свернуть ему шею, а теперь… Ронан остался неотомщенным за потерю памяти, силы, глаза, статуса, уважения и почёта… Слишком многое Альдерик отобрал у его в той войне, будучи живым. А теперь, своей смертью он решил лишить его права на восстановление в глазах императора?!

Совладать с алой яростью, плавящей мозг раскалённым железом, чрезвычайно сложно. Будь у мага его прежняя мощь, он бы спалил все дотла! Но ее нет…

Яд андрокора смертелен. Альдерику ни за что не выжить, это точно. Ронан горько усмехнулся собственным мыслям. Ему и в той войне не суждено было выжить, однако он оказался здесь! Живой и здоровый, все такой же молодой, как и пятьдесят с лишним лет назад. Но как? Как?! В нем нет ни капли магии, способной поддерживать молодость и продлевать жизнь! Кто-то из магов осмелился предать императора? Немыслимо…

Ведомый интуицией, а не здравым смыслом, Ронан решил спуститься к подножию тысячи игл. Что он там наделся найти? Мокрое кровавое пятно? И то, если отыщет место падения, а без капли сил это сделать практически невозможно… Но это хоть какая-то попытка исправить все то, что навалилось на него разом.

Опасная узкая тропка, змеей плелась вокруг высоченных скал, то ныряя в молоко облаков, то являя глазам крутой обрыв. Холодный камень по правую руку заменил магу поводыря, не дозволяя плохой видимости сыграть с ним злую шутку. Аккуратно, по стеночке Ронан миновал кольцо за кольцом, кутаясь в плащ от сильнейших ветров, выдувших в своё время эти причудливые скалы. В какой-то момент тропа обрывалась подвесным мостом, уводя к другой игле. На той стороне мага ждал ещё один опасный спуск и мост, уводящий все дальше от предполагаемого места падения. Так он петлял между скалами несколько дней и ночей, питаясь мышами, что удавалось поймать.

Одиночество и тишина, как известно, своим союзом вынимают из души самые яркие воспоминания. А из головы мага никак не шла последняя битва у Рэйна…

Когда Ронан заметил Рюрика Бесстрашного в боевом исступлении на поле брани, тёмные пятна его памяти тут же заполнились красками, сопоставляя зрительный образ настоящего с обрывками прошлого. Никаких сомнений: перед ним тот самый Альдерик! Этот человек, без устали разрубавший надвое людей Собислава, и останавливающийся лишь для того, чтобы стереть с глаз вражескую кровь, в великой войне за Аваллон уничтожил десятки тысяч солдат, но все же… проиграл. Ронан, на момент противостояния, главнокомандующий армией Авал’атара, в индивидуальной схватке лидеров серьезно уступал. Маг дал слабину, пропустил колющий удар, лишившись глаза и погрузившись в позорное беспамятство. Увечье мучило его, как и то, что Ронан оказался неспособным после излечения вспомнить воина, сотворившего с ним такое. Словно не достаточно жизнь преподнесла ему бед, Ронан оказался разжалован за столь ошеломительные потери, затмившие блеск победы в войне.

И вот теперь он, наконец, узнал! Привкус сладкой мести уже танцевал на языке, но проклятый выродок побеждал! Вонючие варги, берсерки и воины, вдохновлённые на подвиги, сминали вражеское войско, отбирая надежду на возмездие. Тогда Ронан собрал все силы, питая магию ненавистью и жаждой мести. Распалил огонь, выпуская наружу свою мощь.

Все должно было получиться, но этот амулет! Символ правящей династии признал в Альдерике законного владельца и защитил…

После схватки сил не осталось даже для того, чтобы открыть портал. Безысходность и страх в глазах воинов Собислава четко вырисовывали позицию: военная кампания окончена. Никто не желает больше вести эту бессмысленную бойню, а Кацпер великодушно игнорирует призывы о помощи. Подкрепления не будет и взять крепость не представляется возможным. Почти смирившись с тем, что час возмездия вынуждено отодвигается ещё на неопределённый срок, судьба подкидывает новое обстоятельство, меняющее планы. Мощнейший выплеск энергии амулета привлёк внимание гончих императора, немедленно явившихся за Ронаном во всей своей устрашающей красе. В ту же секунду он оказался у платинового трона императора, подобострастно приклоняя колени. Те мгновения задумчивого молчания Авал’атара, растянувшиеся, казалось, на целую вечность, чувствительно жалили натянутые нервы. Мысли разбегались и сходились только к двум вариантам: казнь или помилование?

Доброе расположение духа Его величества одарило милостью и подписало смертный приговор одновременно:

— Мы казним подлеца прилюдно, напрочь искореняя в их душах надежду. Приведи его, Ронан, и верни место, принадлежащее тебе по праву.

Но как?! Как выманить его и заставить идти за собой? Как вынудить сдаться в плен, если запас маны истощён до критических пределов, а для его восстановления требуется время и прибывание в Аваллоне?

Только блеф. На карту поставлено все. Либо Ронан исполняет указание императора и возвращает себе почёт, либо… Страшно представить, что самолично сделает с ним Авал’атар, если тот упустит Альдерика…

Спустя долгие несколько дней преодоления бесконечных серпантинов и путешествия по большой земле. Ронан достиг Дороха — самой отдаленной провинции Аваллона. Малонаселённость увеличивала шансы отыскать чужака, ведь новое лицо точно привлечёт внимание и запомнится. Расспросы, угрозы и давление на местных жителей производило, пусть и серьёзное впечатление, однако желаемых результатов не приносило. Все, как один, клялись своими семьями и детьми, что никакого чужака не видели, и не приведи боги, чтобы кто-то его пытался укрыть от воли императора.

Значит ли это, что его пленник мёртв? Возможно, но он должен убедиться. Отделить хоть что-то от охладевшего тела и принести императору, в качестве доказательства его гибели. Это лучше, чем вернуться с пустыми руками. Если от него что-нибудь осталось, разумеется…

Время поджимало. О нетерпеливости Его величества Ронан знал не понаслышке и старался как можно скорее закончить с поисками. Конфисковав коня у местного фермера, он отправился глубже в леса Дороха, рассчитывая отыскать место падения пленника. А вместо этого, о, славные боги Аваллона, наткнулся на охотников за сосредоточением магии. Ребятки как раз снимали с сетей улов и расфасовывали по мешочкам, подсчитывая выгоду.

— Именем Его величества императора, вы двое арестованы!

Охотники встрепенулись и схватились за оружие. Ронан укоризненно поцокал языком и соскочил с коня:

— Не рекомендую связываться со мной.

Пока маг разминал мышцы в любительской схватке, в голове зрел план. Сосредоточение совершенно, оно не оставляет магического следа, который можно уловить. Поэтому оно так ценно на чёрном рынке. А что если Ронану воспользоваться внезапно улыбнувшейся удачей и одурачить всех? Его пленник мёртв, в том сомнений нет. Так почему бы не привести императору фальшивку? Да хотя бы одного из этих бедолаг. Немного сосредоточения и родная мать не отличит его от Альдерика. Показательная казнь состоится и Ронан получит то, чего так долго был лишён!

Это же идеальный план, не имеющий никаких шансов на провал!

Рюрик. Местонахождение: Авалар.

Незнакомец тащил меня за рукав, ловко лавируя между людьми, бегущими прочь от места казни. Разглядеть его лицо так и не удалось, но двигался он довольно живо. Должно быть, молод, раз хватает сил упрямо волочить меня за собой. Мы миновали первый пояс стен и близились ко второму, когда я резко одернул его, развернув к себе.

— Ты не дал мне закончить начатое, а теперь тащишь незнамо куда. Я не сдвинусь с этого места, пока не получу убедительных аргументов в пользу решения следовать за тобой и впредь.

— Сейчас не лучшее время для выяснения отношений! Идём со мной и ты все узнаешь, — капюшон, скрывающий его лицо колыхнулся, проливая свет на заросший смоляной щетиной подбородок. — Ты должен верить мне.

— С чего бы?

— Хотя бы потому, что я спас тебя от неминуемой гибели!

— Если я выйду за пределы этих ворот, то уже не смогу вернуться обратно. А у меня здесь есть ещё дела, дружище. Так что, бывай.

Я отмахнулся от его руки и нырнул наперерез беспрерывному потоку паникующих людей. Где-то вдалеке мелькали пики стражников, а это означало, что у меня есть ещё немного времени, чтобы спланировать свои дальнейшие действия.

Алариэль здесь, в этом городе. По двимериту на ее руках и тем словам, что она передала мне через Кельвара ясно: принцессу удерживают против воли. Я ее нашёл и совершенно точно не желаю больше терять…

Мне бы только спрятаться где-нибудь от стражи, пока все не утихнет, а потом отыскать сестру Финна. Думал, что помощь дворцовой служанки мне вряд ли пригодится, а-н нет. Не тут-то было. Только на неё теперь вся надежда!

Продравшись сквозь плотный поток людей, направленный в сторону входных ворот, я завернул в самый удалённый квартал. Дома в нем опрятные и ровные, но все же не такие привлекательные, как те, что располагались ближе ко дворцу. Надежда, что меня приютит кто-нибудь из местных стремилась к нулю, посему взор мой настроился на поиск темных подворотен, открытых подвалов и погребов, где бы можно было скоротать вечерок. Да даже стог сена, по правде говоря, меня бы вполне устроил. Я воистину был готов на все.

Пока я озирался по сторонам, толпа выплюнула в мою сторону назойливого незнакомца, вид которого уже начинал раздражать.

— Верно, ты себе весь ум отшиб? Рыщешь в Отрепьем квартале, вместо того, чтобы бежать!

— Сгинь немедля, — огрызнулся, продолжая идти вдоль стройных домиков и присматривать себе укрытие.

— Что ты…? — недоумевая развёл руками незнакомец и снял с головы капюшон. На его лице я задержался взглядом лишь на секунду и, не отыскав для себя совпадений, отвернулся, возвращаясь к своему занятию. Вероятно, моя реакция его весьма озадачила, ибо, обогнав меня, незнакомец преградил собой путь.

— Постой-постой… ты что, так тоже не узнаешь меня? — в его голосе сквозило искренне удивление, а округлившиеся глаза и надломленные дуги бровей, так и вовсе вырисовывали на лице истинное потрясение.

— Как я могу узнать того, кого не знаю? — задумчивый, философский тон плохо компоновался с моими попытками разорвать цепи замков на дверях чужих подвалов.

— Что значит не знаешь? Мы бились с тобой бок о бок в войне за Аваллон, — с жаром отозвался он и попытался заглянуть мне в глаза.

— Послушай, похоже, что ты обознался. Прости, я был бы рад поболтать, но меня ждут неотложные дела.

— Альдерик! — окликнул меня незнакомец и, не получив должной реакции на имя, предположил вслух: — Хммм, такая основательная потеря памяти? Очень любопытно…

Какое-то время он продолжал следовать за мной, переваривая только что добытую информацию. Благо, в полном молчании. К этому моменту, мне удалось отыскать уютный погребок, вход в который под натиском силы, отворился. Из двустворчатых дверей повалил столб пыли, а из темноты пахнуло затхлой сыростью. Казалось бы, временное убежище найдено, но шум привлёк хозяев, осторожно выглядывающих из окон. Они меня заметили и при удобно случае, точно бы сдали дворцовой страже.

Проклятье!

Со злостью захлопнул дверцы и зашагал в другую сторону, попутно проверяя капюшон на своей голове. Отчего-то мне казалось, что в неудачи виновен этот парень, плетущийся за мной по пятам. Не выдержав молчаливого, но упёртого преследования, я развернулся к нему и схватил за грудки:

— Прекрати идти за мной! — прорычал ему в лицо, сцепив зубы. Должного впечатления на него моя угроза не произвела. Незнакомец с упрямой хладнокровностью глядел мне в глаза, настырно растопырив крылья носа.

— Ты должен пойти со мной, — настаивал он на своём.

— У тебя проблемы с восприятием? Я же сказал: у меня здесь дела!

— Хорошо. Если я помогу тебе, тогда ты пойдёшь со мной? — немного поразмыслив предложил он, отнимая мои руки от ворота своего плаща.

— С чего это ты решил, что я нуждаюсь в твоей помощи?

Он многозначительно кивнул в сторону дома, в подвал которого я пытался забраться. У вскрытых ворот обеспокоено сновали хозяева и с тревогой поглядывали в нашу сторону.

— Даю руку на отсечение, что о твоём странном поведении будет сообщено стражам, а значит ищейки заглянут в каждый тёмный уголок этого квартала. Но я знаю, где нам можно спрятаться, чтобы обсудить твои влажные дела. Ну как, по рукам? — мужчина протянул мне ладонь и я, не раздумывая слишком долго, пожал ее. Какая мне разница куда отправиться после, если главное — вызволить из заточения Эли? К тому же, выкрасть принцессу из дворца не такая простая задача и союзники мне точно понадобятся.

Незнакомец, удовлетворённый сделкой, улыбнулся и тут же бросился вдоль домов, увлекая меня за собой. Я немного злорадствовал по поводу того, что он еще не знал на что подписывается. Думаю, кража дочери императора тянет на особо тяжкое преступление и кара за него отнюдь не примитивное отсечение головы.

Кольцевой принцип Авалара отбрасывал Отрепьев квартал к крепостной стене и растягивал его на десятки километров. Дома тянулись узенькими рядками, разделёнными такими же тщедушными улочками, по которым пройти может не больше двух человек за раз. Вероятно, такая теснота стала следствием экономии пространства и отсутствия у обитателей потребности в экипажах. В остальном, квартал показал себя довольно чистым и опрятным. У восточного моста мы спустились к его основанию и оказались на улочке одноэтажных домиков, близко-близко ютившихся друг к другу. Минуя шесть таких строений, незнакомец остановился у седьмого и громко постучал костяшками в дверь. На той стороне царила идеальная тишина, а затем раздался кашель и хриплый голос мужчины:

— Подите прочь, сегодня я не принимаю. Заболел… кхе-кхе…

— Энель, это я — Даэрон!

Кусочек деревянного полотна двери со скрежетом отъехал, являя что-то вроде допотопного глазка. На нас внимательно посмотрели, закрыли отверстие обратно и залязгали многочисленными замками.

Дверь распахнулась и на свет шагнул старик с длинными смоляными волосами, щедро разбавленными проседью. Он уставился на меня стальным глазами и за минуту гляделок ни разу не моргнул.

Я не выдержал первым:

— Проблемы, уважаемый?

— Тебя ж казнили…, - пролепетал старик абсолютно здоровым голосом и сделал мне навстречу шаг. Если бы я вовремя на отпрянул, он бы точно схватил меня за щеки принялся бы оттягивать их, желая стянуть с моего лица маску.

— Прекрати, Энель. Он кусается. Впусти переждать шумиху, а я тебе все расскажу. Идёт?

— Только если в мельчайших подробностях, — охотно закивал он головой и затолкал нас в своё жилище. Опасливо осмотрелся на предмет «хвоста» и закрыл за собой дверь.

Даэрон уморительно хохотал, вытирая с глаз выступившие слёзы. Держался за живот, словно тот вот-вот лопнет, и с завидной периодичностью поглядывал на меня. Я сделал глоток из кружки с парящим травяным отваром и выразительно взглянул на собеседника. Энель отчего-то не смеялся. Он выстроил себе маршрут и циклично повторял его, вырисовывая диковинные узоры в замкнутом пространстве. Предельная сосредоточенность на лице старика и его рука, безустанно поглаживающая бороду, сообщали присутствующим, что тот всерьёз обдумывает мое предложение.

В одно мгновение Даэрон перестал хохотать и, резко выдохнув со звуком «ох», принял довольно собранный и ответственный вид.

— Это исключительно паршивая идея!

— Стоит ли напоминать, что мы заключили сделку и пожали друг другу руки?

— Да, но кто ж знал, что ты решил выкрасть принцессу Аваллона?! Это же надо быть полным…

— Уговор есть уговор, — с нажимом напомнил новоявленному союзнику, вальяжно закидывая ногу на ногу.

— Поверить не могу, что он жив…, - бормотал себе под нос старик, своим мельтешением доводя меня до тошноты.

— Да сядь ты уже, Энель! И без тебя голова кругом, — рявкнул Даэрон, веселье которого внезапно и безвозвратно улетучилось. — Альдерик, ты отдаёшь себе отчёт в том, что если нас поймают, то ничего кроме четвертования ожидать не стоит?

— Рик.

— Ммм?

— Зови меня просто Рик. И да, я отдаю себе отчёт. Но без Эли… я хотел сказать, принцессы Алариэль никуда не уйду.

— Аррр, демоны! — Даэрон стукнул своей кружкой по столу. — Ее, должно быть, охраняет целый полк воинов, а маги прядут защитные пологи! Если боги окажутся милосердны к тебе, то ты проникнешь во дворец, но к ее покоям тебе никогда не подобраться! В этом можешь быть уверен! — мужчина так эмоционально и выразительно размахивал руками, что выключи на мгновение звук и все равно бы смысл его слов оказался весьма внятен.

Я допил свой отвар и поднялся с места, нависая над новыми знакомыми на кулаках, костяшки которых громко захрустели.

— Что ж, если ты струсил, то не смею силой втягивать тебя в эту авантюру. Возвращайтесь к своей вышивке, миледи, — насмешливо фыркнул и с удовольствием подметил, как лицо Даэрона покрывается багровыми пятнами раздражения. — А я отыщу дворцовую служанку, снимающую комнату в этом квартале, и расспрошу поподробнее о жизни императорской дочери. Вероятно, это поможет мне в составлении плана.

— Нет в тебе приключенческого духа, — проскрежетал старик, укоризненно покачивая головой. — Если бы я был достаточно молод, то не тратил бы время на сомнения.

— Ты дожил до своих лет, потому как не лез на рожон, Энель! — рыкнул на него Даэрон, глядящий на меня исподлобья.

— Ты не понимаешь, Рик, свобода прелестной дамы не может перевесить… все остальное, — его попытка переубедить меня оказалась слабой, неуверенной, не возымевшей никакого действия.

— Я дал ей слово и обязан содержать его. Более обсуждать своё решение я не намерен, — выпрямившись в полный рост, перевёл взгляд на старика, приподнявшего в удивлении лохматые, седые брови. — Благодарю за убежище, Энель. Надеюсь, что когда-нибудь у меня получится отплатить тебе за добро. Даэрон, — кивнул нахохлившемуся мужчине на прощанье и направился к двери.

— Постой! Твоя взяла, арр… как же я зол на тебя, Альдерик. Но лучше я пойду с тобой и прикрою твой приключенческий зад, чем потом буду жалеть, сжигая бренное тело упрямейшего из людей.

На моих губах дрогнула улыбка, но быстро смахнув ее с лица, набрал в лёгкие воздух и, не оборачиваясь, скучающе выдал:

— Служанку зовут Лия, она родом из Дороха.

— Проклятье, как же любит тебя жизнь! А ты так и не научился ценить это! — ворчал он, снимая со спинки стула плащ и накидывая его на плечи.

Отчего-то его занудство не раздражало меня, а напротив, веселило и подстёгивало подкинуть что-нибудь ещё такого, что может вызвать бурную реакцию. Быть может, ему удалось заполучить мое расположение, разъяснив ту ситуацию, что произошла у дворца. Теперь я знал: Ронан убеждён в моей смерти, а значит Рэйну ничего не угрожает. Мои руки развязаны и я могу вернуться домой. Только заберу с собой Эли и возьму курс на Землю. Эти мысли вдохновляли и придавали сил.

Авалар тонул в вечерних сумерках. Суматоха сошла на нет, но стражи продолжали патрулировать улицы. Благо в квартал бедняков отправляли зелёных и неопытных, пугающихся собственной тени. Мы заходили в каждый гостевой дом и расспрашивали хозяев о постояльцах. Надо признать, что с конфиденциальностью даже в Отрепьем квартале все было на высоте. Никто не спешил нам выкладывать карты, да и вообще с подозрением присматривались, готовые в любой момент позвать стражу. Посему приходилось, где это казалось возможным, золотить ручку, а где-то отступать не нервируя окружающих. В последних случаях оставалось только подслушивать разговоры и наблюдать. Так мы бродили до глубокой ночи, пока все постоялые дворы не заперли двери на ночевку.

— Сколько нам ещё осталось обойти? — спросил я, усаживаясь на каменный парапет моста.

— Ощущение, что обошли все. Возможно, я все же что-то упустил, — Даэрон сел рядом и с хмурым видом отпил вина из бурдюка. — Никогда с таким упорством и желанием не разыскивал женщину. Будешь? — он вопросительно протянул мне сосуд с вином.

— Буду, — устало выдохнул и отобрал бурдюк, мысленно перебирая все постоялые дворы, в которых нам пришлось побывать.

— В следующий раз будет не лишним уточнить где понравившаяся леди проживает, дабы миновать столь муторный процесс розыска, — он забрал у меня свой бурдюк и отсалютовал им в стиле «ваше здоровье». Приложившись к горлу примирительно пробормотал, скосив рот на одну сторону: — Пусть и должен признать, что есть в этом очаровательная доля романтики.

— Кто ж мог подумать, что она может оказаться полезной?

— Аааа! Помогите кто-нибудь! Убивают! — эхом пролетел женский визг над нашими головами. Мы переглянулись и до удивительного синхронно бросились в сторону звука.

— Отцепись! — кричала девушка, отдирая от себя хваткие мужские руки, бесстыдно сжимающие ее талию. В ответ на ее требование полилось невнятное пьяное бормотание. Неудивительно, ведь картина разворачивалась возле местной таверны, где жизнь только начала бурлить.

Даэрон громко свистнул, привлекая к себе внимание пьянчуги.

— Ты не расслышал желание леди? Повторить?

— Отвяжись! — крякнул негодяй и продолжил хватать девушку, ужом выворачивающуюся из его рук.

— Думаю, он не заслуживает даже последнего предупреждения, — заметил я, медленно следуя за Даэроном, стрелой пролетевшим к ним. Он схватил незнакомца за шиворот и буквально отволок на безопасное расстояние от девушки, что от переизбытка эмоций и облегчения тут же затряслась в рыданиях. Я подошёл к ней и бегло осмотрел, но кроме моральных потрясений никаких иных последствий бестактного поведения пьяницы не обнаружил.

— Вы с ним знакомы?

— Нет, что вы, — испуганно затрясла она головой, утирая слезы.

— Пошёл вон, — прошипел Даэрон мужику, упитому до такой степени, что в стеклянных глазах не осталось и капли сознания. Он толкнул его в сторону таверны, двери которой распахнулись под натиском веса своего посетителя.

— С-спасибо вам, господа. Не позволили этому негодяю совершить свои гнусные дела, — запинаясь лепетала девушка, совершенно не походившая на тот контингент, что обитал в этих местах.

— Позволите вас проводить? Столь поздний час не самое подходящее время для прогулок в одиночестве, — учтиво заметил Даэрон, жадно выхватывающий черты лица незнакомки, подсвеченные тусклыми бликами таверны.

— Не стану отказываться, приключений на сегодня достаточно, — слабо улыбнулась она. — Меня зовут Лия, а вас?

Прежде чем заговорить, я несколько раз медленно моргнул, не веря своему счастью и ушам. Быть может, это галлюцинации от усталости?

— Лия из Дороха?

Девушка перевела на меня влажные глаза и шмыгнула носом, обдумывая сказанное мной. Тонкие светлые брови дрогнули и сошлись у переносице, наглядно являя нам сложный мыслительный процесс творящийся в этой очаровательной головке. Она усердно всматривалась в мое лицо, надёжно скрытое царившей вокруг темнотой.

— Мы знакомы? — наконец тихо пролепетала она, сглатывая остатки слез. Доверие на миг окутавшее нас, вдруг стало расползаться. Девушка сделала неуверенный шажок назад, прижимая к груди ладони в подсознательно-оборонительном жесте. Меньше всего мне бы хотелось, чтобы эта пугливая лань ускакала от нас, сверкая пятками. Между тем, задача втереться в доверие и уговорить ее вступить с нами в сговор, казалась все менее досягаемой. Посему мне оставалось лишь заходить с козырей.

— Ваша матушка Марфа излечила меня от сильнейшего отравления, — я постарался улыбнуться как можно доброжелательнее, в глубине души надеясь, что в темноте улицы мои потуги не выглядят озлобленным оскалом. Услышав про мать, напряженные плечики девушки несколько расслабились, но руки все же крепко прижимались к животу, обнимая себя под локти. — А Финн, провожая меня в Авалар, вскользь рассказал о старшей сестре, живущей в столице. Я запомнил ваше имя и вот мы встретились, как тесен мир не правда ли? Я — Рик, а это — мой друг Даэрон.

Лия немного помолчала переводя взгляд от меня к Даэрону, с лица которого все это время не сползала дежурная джентльменская улыбка, и тяжело вздохнула.

— Простите мне мою подозрительность, это все тяжёлая смена… Вы проявили благородство, спасая меня, а я посмела думать о вас плохо, — она прижала худенькую ладошку ко лбу, — о, боги, что бы подумала обо мне матушка… Право, так неловко.

Даэрон, вовремя включившись, сверкнул белозубой улыбкой пуще прежнего и предложил девушке свой локоть:

— Тяжёлая смена? А мы стоим и болтаем. Идемте, мы доставим вас домой в целости и сохранности.

Лия застенчиво потупила взгляд, дрогнув кончиками ресниц и уголками аккуратного рта одномоментно, а затем обвила своей рукой предложенный локоть. Я восхищённо тряхнул головой, подавляя рвущийся наружу смешок, и отправился за парочкой.

— В этом городе мне знаком каждый каторжный работодатель, но такой нежный цветок глаз радует впервые. Так кто же тот подлец, что заставляетстоль милое создание трудиться до глубокой ночи? — ворковал Даэрон, расправивший широкие плечи и уверенно ведущий девушку вперёд.

— Что вы, господин! — испугалась Лия и оглянулась по сторонам, выискивая посторонние уши, словно мы шли не вдоль пустынной улицы, а по торговой площади в самый разгар дня. — Что вы! Я всем довольна и безмерно счастлива. Не каждой выпадает возможность прислуживать во дворце, — уверенно излагала она свои мысли, поддакивая самой себе беспрерывным киванием головы.

— Что ж, я все же полагаю, что даже императору не в честь задерживать своих людей до таких пор.

— Обычно я освобождаюсь раньше, но сегодня во дворце пировали… отмечали казнь… сами знаете кого, — Лия замялась неуверенная стоит ли говорить о таких вещах с мало знакомыми людьми, — на кухне оказался завал и мне пришлось остаться помочь.

— Так эти прелестные ручки ещё и вкусно готовят? — Даэрон коснулся губами кончиков ее пальцев, ввергая в потрясение даже меня. К этому моменту я уже потерял грань между целенаправленным флиртом, как средством достижения желаемого, и реальным выражением симпатии.

Лия кокетливо рассмеялась, нарочито медленно высвобождая свою кисть из уверенной хватки мужской ладони.

— Возможно, но только не для императорской семьи. Этим занимаются высококлассные умельцы кулинарии.

— Семьи? Неужели молва правдива и принцесса действительно вернулась домой? — расслабленный и отвлечённый тон Даэрона окрашивал вопрос в риторические тона, однако Лия, к этому моменту уже достаточно разговорившаяся, не заставила себя ждать:

— Вернулась? Неет, не думаю, что она сама пошла на это… бедняжку держат взаперти и выпускают по строгому расписанию. Не жизнь — каторга! Лучше быть свободной простолюдинкой, чем запертой в золотой клетке принцессой, — она сочувственно вздохнула и преданно взглянула на своего провожатого.

— А правду говорят, что ее глаза цвета василька?

Лия ревностно передернула плечиком, а я чуть не закашлялся от неожиданности. Этот Дон Жуан сейчас все провалит!

— Правда, — сухо кивнула девушка и высвободила свою руку. — В этом доме я снимаю комнату, — она неуверенно теребила кружева своего рукава, опустив взгляд.

Мы мельком пересеклись взглядами с Даэроном, понимая причину наших безрезультатных поисков. Перед нами возвышался самый обыкновенный дом, в котором хозяин за небольшую плату выделял Лие комнату для сна. Такой вариант мы, конечно, не рассматривали.

— Что ты молчишь, Рик? Это ведь ты мне все уши прожужжал о глазах принцессы. У тебя есть хорошая возможность узнать о ней что-нибудь ещё. Любимое блюдо? Размер пальца или ноги? Парк, которому она отдаёт предпочтение? Лия ведь не откажет влюблённому сердцу в крохотной крупице знания, согревающей душу?

Девушка вскинула искрящийся радостью взгляд и мягко улыбнулась, тут же позабыв об уколе ревности и всем остальном.

— О, если вашим интересом движет такое светлое чувство, как любовь, то я буду только рада облегчить страдания безнадёжной разлуки, — она добродушно улыбнулась мне и замерла, ожидая чего-то. Знать бы только чего! Мое лихорадочное соображение подстегнул толчок в бок, выписанный Даэроном, мол: «хватит тупить, делай уже что-нибудь».

— Аа…эм… мне так сложно выражать свои чувства словами, — на языке вертелся глагол «словоблудить», так безупречно подходящий Даэрону, но я сдержался, — быть может, мне удастся изложить все свои мысли в письме? Надежды, что принцесса ответит взаимностью конечно же нет, но так я бы хоть попытался… признаться…

Девушка растянула трясущиеся губы в улыбке и сверкнула влажными глазами:

— Конечно-конечно! Вы просто обязаны признаться, чтобы потом не жалеть о не свершенном!

— Но, душа моя, безопасно ли для вас будет доставлять такое письмо, минуя императорскую канцелярию? — театрально встревожено воткнулся Даэрон, даже прикрывая ее своей спиной от меня.

Лия, придерживая его за руку, выглянула из-за массивного плеча и заверила:

— Я отношу принцессе пищу, а значит могу вложить и забрать письмо в любой удобный момент. Вы помогли мне, а я просто обязана помочь вам!

Глава 7.

Итак, срок составления послания — до восхода солнца. Казалось бы, что за столько времени можно и поэму состряпать, но вот уже который час в полумраке комнаты я нависал над чистым, не опороченным листом с совершенно пустой головой. В сжатых пальцах проворачивал перо, на кончике которого собиралась чернильная капелька, норовившая кляксой запачкать будущее письмо. Стряхнув ее в небольшую чернильницу, вернул перо к бумаге. Даэрон, сладко спавший в углу, громко всхрапнул и перевернулся на другой бок. Пока он выглядел весьма заинтересованным в помощи, надеюсь, такие услуги не обойдутся мне слишком дорого…

Оторвав взгляд от своего нового знакомого, широко зевнул и пальцами потёр усталые глаза.

Алариэль… Эли… Послание не должно быть слишком явным на случай, если его перехватят. Оно должно быть расплывчатым, но, при этом, понятным нам обоим. Она, как и все, полагает, что я мёртв. Значит, моя задача парой строчек убедить ее в обратном. Убедить, что по ту сторону у неё есть союзники, готовые рискнуть своими жизнями. Еще немного поразмышляв, я коснулся остриём бумаги и вывел всего несколько слов. Дал просохнуть чернилам и свернул в небольшую трубочку, прекрасно помещавшуюся в ладони.

Остаток ночи просидел у небольшого камина, потягивая вино. Я вроде бы и находился на вражеской территории, но никакого волнения не испытывал. Напротив, в душе бальзамом растекались уверенность и умиротворённость. Возможно, это просто усталость от бешеного ритма и постоянного накала страстей, в которых в последнее время мне приходилось вариться. У нервной системы сил переживать не осталось, а потому на сердце царил совершенный штиль.

Я всматривался в танцующее пламя, вслушивался в треск поленьев и, когда огонь практически затух, уснул на стуле, наутро очень об этом пожалев.

* * *

Миновать караул дворцовой стражи Лие приходилось тысячи раз и никогда она прежде не испытывала столько волнения. Ещё задолго до входа на территорию императорского дворца, желудок начинало скручивать, а спину и ладони покрывала ледяная испарина. Ей казалось, что на лице огромными буквами написано о ее намерении нарушить правила. Жалкий клочок бумаги, надёжно спрятанный в ложбинке декольте, опаливал кожу и, казалось, прожигал ее серое шерстяное платье насквозь. «На воре и шапка горит» — сетовала девушка про себя, пряча глаза от внимательных взглядов стражников.

— Доброго утра, господа, — она покорно опустила голову, скорее, чтобы спрятать воровато бегающий взгляд, нежели выказать почёт, и присела в неглубоком книксене.

— Лия, Лия, Лиечка, желаю видеть твое личико…, - пропел один из стражей и громко расхохотался. Девушка разогнулась из приветственного поклона, вскинула взгляд и снова его отвела, заливаясь румянцем. — Что с тобой, милая? Не задумала ли чего недоброго? — посмеялся воин, подкручивая усы.

От этих слов Лия вспыхнула, подобно свече, и мысли лихорадочно заметались, вынуждая вместо вразумительного ответа, растерянно улыбнуться. Не удовлетворив мужское любопытство должным образом, она толкнула тяжёлые золотые двери и вошла внутрь дворца, оставляя позади себя закусившихся стражников.

Пока шла до кухни, всеми силами пыталась угомонить разволновавшееся сердце, норовившее выскочить из груди и зажить самостоятельной жизнью. Сомнение и желание отступить с периодичностью сменялось уверенностью в правильности собственного решения. Но как только она клала на чашу весов аргументы вроде желания помочь влюблённому сердцу, то на другую чашу тут же падали домыслы о реакции принцессы на ее дерзость. Вдруг она сочтёт непозволительным передачу ей любовного письма от простолюдина? Что тогда станет с Лией? Ее накажут? Выдворят из дворца или столицы? Придётся вернуться в отчий дом, где и без неё давно стало тесно?

Все эти мысли отвлекали и делали девушку рассеянной. По кухне бегом бегала прислуга, воздух раскалялся от жара печей, звенела посуда, а она отстранённо и весьма задумчиво очищала овощи для будущего обеда. Ее личное время текло медленно, в то время как все вокруг, будто прокручивалось в ускоренном режиме.

Невыносимо сложно принимать решения, которые могут навредить тебе самому. Но ведь она уже пообещала. Как теперь в глаза смотреть Даэрону или Рику?

— Лия! Детка, прекрати витать в облаках и спустись на нашу грешную землю! Картофель сам себя не почистит, — Анетт — главная кухарка, обтерла руки о лоскут ткани и закинула его на плечо. Раскрасневшиеся щеки выпирали из-под косынки, которой она тщательно укрывала волосы, глаза хитро блестели и осматривали девушку с ироничным прищуром. — Влюбилась что ль?

Лия моргнула, смочив пересохшие глаза, и вдруг поняла, что ненадолго застыла с недочищенным корнеплодом в руках. Подняла взгляд на дородную женщину, застывшую в позе сахарницы с ручками, и виновато улыбнулась.

— Прости, Анетт, вчера была тяжёлая смена. Я не выспалась.

— Ступай проветрись и не забудь отнести завтрак нашей пленнице, — нравоучительный тон и строгий взгляд вывел Лию из ступора и заставил подняться с насиженного места. Отмыв руки от земли, она взяла поднос с завтраком и вышла из кухни, явственно ощущая, как послание впивается своим ребром ей в кожу.

Все хитросплетения дворцовых коридоров и лестниц преодолела механически. Потому, оказавшись у заветной двери, вздрогнула от неожиданности, чуть не обронив поднос.

— Аккуратнее, неумеха! — огрызнулся страж, створоживший вход в царскую комнату.

— Простите, — пискнула Лия и замерла глубоко вздохнув. Воины зашевелились и с придирчивым подозрением осмотрели блюда на подносе. Проверили каждый сосуд, заглянули под каждую крышку, хорошо хоть пробовать не начали.

— Проходи, — фыркнул вечно недовольный своей службой страж и сделал шаг в сторону, пропуская служанку.

Девушка робко постучала по резной двери и прислушалась, ожидая разрешения войти. По ту сторону раздалось тихое «войдите» и Лия, сглотнув, потянула за ручку. Пересекая порог опочивальни, она все ещё не приняла решение. Металась от одного к другому и безустанно ругала себя за нерешительность и даже трусость.

— Доброго утра, Ваше Высочество, — Лия поставила поднос на столик у входа и присела в почтительном реверансе, на который никто не обратил внимания. Принцесса стояла на балконе и молчаливо глядела вдаль. «Бедняжка, должно быть ей совсем одиноко» — размышляла Лия, проходя дальше по мягкому ковру с высоким ворсом к обеденному столу.

— Доброго, — принцесса обернулась на звук звенящей посуды и безразлично отвернулась, — я не голодна, Лия, благодарю. Можешь отнести обратно.

Девушка скользнула жалобным взглядом по тонкой горделивой фигуре и двимеритовым наручникам, блокирующим магическую силу принцессы. Поговаривают, что длительное ношение таких блокираторов может причинять ужасные страдания… А если к этому прибавится голодовка, тогда что?

— Мне велено проследить, чтобы вы ели, Ваше Высочество, — пробормотала Лия, опустив глаза и перебирая оборку своего парадного фартука.

Принцесса обернулась и девушка заметила слезинку одиноко блеснувшую на щеке, которая тут же оказалась стертая ладонью. Сердце Лии жалостливо сжалось при виде чужих слез и она неосознанно пошатнулась, сделав шаг навстречу.

— Отец не желает моей смерти, чтобы я продолжала развлекать его своими страданиями, — хмыкнула она и вошла в комнату. — Так передай ему, что еда не способна задержать жизнь в этом теле.

Лия подняла опущенный взгляд и вдруг увидела на что принцесса так отстранённо глядела. Прямо перед ее балконом император повесил голову казнённого Альдерика. Лия зажала рот, сдерживая безвольный желудочный позыв, и отвела взгляд от отвратительной картины. «Сколько же в ней силы, если она может вот так глядеть на такие ужасы» — думала девушка.

— Что вы, Ваше Высочество, это мы, простые кухарки, беспокоимся о вас. Который день вы отказываетесь от пищи, так нельзя…, - запричитала Лия, прекрасно осознавая, что такие пейзажи за окном не способствуют пробуждению здорового аппетита.

— Пошевеливайся, — рявкнул страж, без стука открыв дверь.

Принцесса взглянула на него такими глазами, что будь у неё сила в руках, на месте мужчины осталась бы горстка пепла. Воин тоже почувствовал это и, крякнув что-то ещё менее внятное, захлопнул за собой дверь.

Лия, приободрённая защитой принцессы и желанием хоть немного поднять ей настроение, сжала и разжала кулаки, избавляясь от волнительного покалывания в пальцах.

— У меня есть для вас кое-что ещё, — выпалила она на одном дыхании, пока решимость не покинула ее сердце. Обернулась, проверяя плотность закрытия двери, и полезла в своё декольте. Алариэль удивлённо изогнула брови, с интересом наблюдая за манипуляциями кухарки. В какой-то момент меж пальцев Лии мелькнул клочок бумаги, туго свернутый в трубочку. Но в голове императорской дочери не родилось ни одного предположения о содержании послания. Да и кто мог бы его прислать? Ее союзникам не подобраться ко дворцу достаточно близко, а новых в городе она ещё не завела.

Лия положила свёрточек на поднос и, оглянувшись, быстро зашептала:

— Простите мне мою дерзость, Ваше Высочество, но я не смогла ему отказать… Он показался мне таким искренним… Если вы решите ответить ему, то я отнесу обратное послание. Быть может, романтическая переписка немного приободрит Вас.

— Время! — гаркнул страж, не осмелившись снова открыть дверь в покои.

Лия засобиралась, а Алариэль недоуменно взглянула на послание. Поклонник? Здесь? За все время народу ее показали дважды: в первый день, когда объявили о возвращении принцессы, и вчера, когда казнили Рика… Алариэль потянулась к посланию и быстро развернула его.

«Долг платежом красен».

Эли нахмурилась и присела на краешек кресла. На любовное послание не похоже. Долг? Она обернулась в сторону балкона, где висела голова с амулетом в зубах, и окликнула Лию у самого выхода:

— Как его звали, не припомнишь?

— Он представился Риком, Ваше Высочество, — тихо пролепетала девушка, наклоняясь в реверансе.

Алариэль сморгнула слезу, застлавшую взор, и слабо улыбнулась.

— Я жду тебя с ужином.

Она заперта в клетке. Выбраться из ловушки и вдохнуть каплю свободы можно лишь приняв условия отца. Алариэль некогда бежала от перспективы вступить в династический союз. И сейчас ее держат взаперти в надежде сломить, убить повстанческий дух и вынудить заключить весьма сомнительный брак. В последний раз император посещал ее много дней назад и услышал на свой вопрос однозначный ответ: «Этому не бывать!». Лучше она умрет в одиночестве, в этой комнате, чем вверит свою жизнь в руки человеку, прослывшему жестоким подлецом. Лучше погибнет сама, чем напитает легион отца союзными силами, о которых тот грезит день и ночь.

Но теперь… настойчивость и упрямство императора могли сыграть партию за неё. Кроткое «я согласна» развяжет руки и позволит глотнуть немного воздуха. Ее отправят в соседствующее королевство Виндефор для немедленного заключения брака. Отец не допустит промедления, ведь на кону успех военной экспансии в Запределье и утоление аппетита короля, в последние годы набравшего мощи, опасной для державности императора.

Путь до Виндефора неблизкий, а значит шанс спастись есть. Осталось лишь убедить отца в серьёзности намерения и сыграть принцессу, истощенную переживаниями. Ведь для устрашения император велел вывесить голову «изменника» у ее окна, не так ли?

В уголках губ девушки притаилась улыбка: «Он жив… слава всем богам, жив».

Днём Эли служанкой передала весточку императору — принцесса желает обсудить предстоящее замужество. Если такая формулировка не побудит Авал’атара немедленно навестить дочь, значит ее дела и впрямь плохи.

До самого вечера Алариэль взволновано металась из угла в угол и прокручивала в голове грядущий разговор. Сомнения, страх разоблачения и злость на тирана-родителя захлёстывали по самую маковку. Но чем больше обдумывала и оценивала она поступки отца, тем ярче становились алые пятна ярости на щеках и шее. Тем громче в ушах барабанила кровь, а рваное дыхание учащалось.

Приглушённый лязг доспехов застал ее на середине комнаты. Сердце подскочило к горлу и стремительно рухнуло в пятки, неприятно щекотнув в животе. Эли прижала к полыхающим щекам ледяные ладони в надежде притупить пожар гнева и замерла безучастным изваянием у выхода на балкон. Стража распахнула дверь без предупреждения, совершенно позабыв об этикете. Принцесса вздрогнула, будто появление императора стало неожиданностью, и присела в почтительном реверансе.

— Ваше Величество… отец, — тихое, утомлённое приветствие слетело с губ и она вернула взгляд к полу, как того требовали правила. Но даже мгновения ей оказалось достаточно, чтобы уловить настроение родителя. Недовольство дочерью сквозило в холодном взгляде и по-особенному стиснутой челюсти. В гордой, вызывающей осанке, будто он пришёл говорить не со своей кровью и плотью, а с посторонним человеком.

Авал’атар остановился в нескольких шагах от Эли и с въедливым прищуром осмотрел. Напряжение сгущалось с каждой секундой молчания и вскоре норовило перекрыть кислород.

— Твоя мать была послушной дочерью и ответственной наследницей престола. Когда пришло время, она безропотно сделала, что должно, — император шагнул вперёд и пальцем поддел точеный подбородок, желая взглянуть дочери в глаза. Но вместо кроткой покорности и сожаления, увидел в них разрушительный, всепоглощающий огонь.

— Ей не хватило смелости самой вершить свою судьбу.

Император хищно ухмыльнулся, склонив голову на бок, а затем иронично цокнул языком.

— Ты — результат ее трусости. Могла бы быть благодарнее.

Алариэль, высвобождаясь из захвата, дёрнула головой и отступила на шаг.

— Мне жизнь не мила… без свободы… без магии… я погибаю, отец…

— Двимерит творит чудеса, — вдохновенно выдохнул император и отошёл к окну. — Ломает упрямых и убеждает несговорчивых. Магия делает сильнее, равно как и уязвимее. Кстати, как тебе мой подарок? — он оглянулся через плечо и дёрнул уголком рта. Бледность дочери радовала его пуще прежнего. Отчего-то в нем росла и крепла потребность подавить ее, напугать. Быть может, виной тому ненавистные гены, которые дочь унаследовала от матери. Под этой тонкой кожей пульсировала магия. Опасная, неизвестная и необузданная, пугающая императора до чертиков. Однажды он прибег к помощи магов и хорошо усвоил, на что они способны.

— Старость не коснулась Альдерика, — задумчиво продолжил он, не получив ответа на свой вопрос, — кто-то из магов помог ему. Значит…, - император обернулся и посмотрел в глаза дочери, — я истребил не всех. Скажи, дитя мое, откуда у него этот амулет?

Алариэль незаметно сглотнула тугой ком в горле. Пришлось собрать остатки самообладания, чтобы не отвести взгляд в сторону и стойко выдержать попытку отца проникнуть в ее сознание. Принцесса сжала кисти в кулаки и, веруя в свои собственные слова, заявила:

— Должно быть, я обронила его, когда пыталась скрыться от гончих.

— И именно он нашёл его. Какое удивительное совпадение, не находишь?

— Амулет сам тянется к законному хозяину, — неосторожно обронила девушка за что тут же получила хлёсткую пощёчину.

— Я законный хозяин!

Эли со свистом втянула воздух и приложила к пульсирующей ссадине ладонь. Жгучая ярость, вперемешку с острой жаждой ответить на несправедливость, всколыхнула ее нутро. Подначивала, толкала к поступку, способному испортить замысел. Нет, она не позволит своим чувствам пролиться через край… Выдержит проверку отца и выйдет из этой комнаты, чего бы ей это ни стоило.

— Прости, папа, я не сдержана в своих выражениях…

— Я не узнаю свою дочь. Сначала ты соглашаешься на ненавистный брак, а теперь… просишь прощения? Что же заставило тебя поменять мнение? Он? — император небрежно кивнул в сторону головы казнённого, не отнимая взгляда от лица принцессы.

— Я не желаю прожить остаток жизни взаперти. А мой будущий супруг… он не так молод и я могу… скажем, внезапно овдоветь.

Опочивальню сотряс грохочущий смех императора. Грудь сотрясалась под камзолом, расшитым золотыми нитями, а в уголки глаз набежали слёзы.

— Мне безразлична его судьба. Делай с ним что пожелаешь, но не раньше того, как Фрэдерик велит своим солдатам присоединиться ко мне в Запределье, — строго добавил Авал’атар, отсмеявшись.

— Как будет угодно императору.

— Бери пример с матери, дитя моё. Она эталон покорности. Лучшей принцессы народ и не мог пожелать, — отеческий поцелуй в лоб стал актом примирения и жестом окончания разговора. Уже у входной двери его застал робкий вопрос дочери:

— Могу приказать слугам паковать мои вещи?

— Три дня достаточно для сборов?

— Более чем.

На том и порешили.

Рюрик Бесстрашный.

Признаться, я ничего так прежде не ждал, как ответ на послание. До последнего сомневался, что Лие удастся донести его, и уж тем более не рассчитывал получить ответное письмо в тот же вечер.

«Виндефор. Через три дня».

Что бы это могло значить мне внятно разжевал Энель. Я уже успел подметить его увлечённость политикой, что перерастала порой в открытый конфликт с оппонентом. Так вот и сейчас он обрисовал мне все возможные причины путешествия принцессы в соседнее королевство и чем это чревато, если операция по спасению вдруг провалится.

— Чем она думала, когда соглашалась на этот брак?! — мой рёв насмешливым звоном отразился от склянок на полке, укрытой паутиной, и взвинтился до балочного потолка.

— По всему, это единственный способ выбраться из дворца, — рассуждал Энель, расчёсывая бороду узловатыми пальцами.

— Это катастрофа! Немыслимо, как можно было из ужасной ситуации сотворить чудовищную?! — сетовал Даэрон, мечась по комнате. — Теперь ты хочешь выкрасть не просто принцессу Аваллона, но и невесту, будущую королеву!!! сильнейшего из королевств. Умыкнуть из под носа Фрэдерика вожделенный трофей! — он подскочил ко мне и в манере заправского итальянца затряс руками у самого носа. — Лучше уж, чтобы тебя сразу казнили на той площади!

— Отставить панику! — для большей убедительности я саданул кулаком по столу, призывая к порядку. — Она уже согласилась, обратного пути нет!

— О, боги…, - Даэрон плюхнулся на стул рядом со мной и медленно растер виски. — Мне надо выпить. Такие вещи на трезвую голову не решаются.

— У нас три дня, — справедливо подметил я.

— Целая вечность, — бодро закивал Энель, разливая в кубки напиток.

Даэрон залпом осушил первую порцию, вытер рот рукавом и взглянул на меня, выразительно изогнув брови:

— Итак, друг, пришло время откровений. Ты знаешь ее, она знает тебя…, - он вопросительно развёл руками, состроив удивлённую гримасу, — как это произошло? Это ты, очевидно, хорошо помнишь.

— Если коротко — я ее должник.

— Какая душераздирающая история, — он смахнул с глаз невидимые слёзы и быстро-быстро заморгал, — я хочу знать ради чего рискую задницей. И если это не любовь, то какого демона, Рик?

Я спрятал взгляд в кубке с элем и сделал глоток, выигрывая для себя немного времени. Любовь? Пока размышлял над его и своим вопросом, Даэрон щелкнул пальцами и закивал головой.

— Да, да, да… вот оно что. Вот почему принцесса выглядела такой несчастной во время казни. Она ведь была уверена, что это ты. Сколько ей лет, Рик? Двадцать пять? Тридцать? Она знает кто ты? Знает за какой такой проступок Авал’атар решил казнить тебя? Знает, что ей грозит за связь с тобой? Или ее побег это всего лишь очередная прихоть избалованной девчонки?

С каждым словом уровень моей злости повышался, пока не достиг своего апогея. На последних словах я вынул из сапога нож и воткнул его в стол между пальцами собеседника.

— Не смей говорить о ней в таком тоне или в следующий раз я не промахнусь.

Даэрон перевёл на меня взгляд и встал из-за стола, прошкарябов стулом по полу. Мгновение спустя пламя свечи колыхнулось от хлопка двери, а сухонькая ладонь Энеля легла на мое плечо.

— Перебесится и вернётся.

— Я справлюсь и без него.

— Не упрямься, Альдерик. Тебе не присуще это качество.

— Ты меня тоже знал? — я поднял взгляд на старика, устроившегося напротив.

— Шутишь? Тебя все знали. Удивительно, как сильно пострадала твоя память. Надо бы найти умельца, который сможет все исправить.

Я молча кивнул и отпил эля, не решаясь спорить, и уж тем более убеждать Энеля, что никто не сможет помочь мне вспомнить. Разве что только вернётся прежний владелец тела… но это уже совсем другая история.

Кстати о нем.

— Может ты внятно ответишь, за что меня хотели казнить? Что за страшное преступление записали на мой счет? Все вокруг знают, а я нет. Устал чувствовать себя идиотом.

Старик вскинул кустистые брови и так по-философски вздохнул, словно через секунду мне откроются тайны бытия, не меньше. Однако он продолжал молча смотреть мне в глаза и почёсывать свою посекшуюся бороду, чем прилично раздражал. И все же я делал скидку на его почтительный возраст, ведь меня всегда учили уважать седИны. Но когда в его глазах заплясали чертята и во всю мощь засиял азарт, я понял, что просто так ответов мне не получить. Они с Даэроном снюхались, спелись и, по всему, уже обсудили мои слабые стороны, на которые планировали давить.

Я сделал глоток из кубка и ухмыльнулся в сторону, не сумев сдержать улыбку.

— Понял, — закивал, закусывая ломтиком хлеба эль, — я что-то должен обещать взамен, да?

Старик отрицательно покачал головой, пряча за лохматой бородой хитрую ухмылку.

— А что тогда?

— Вы с Даэроном договорились, что после похищения принцессы ты пойдёшь с ним. Так вот, дабы в твоей голове не роились сомнения на этот счёт, скажу лишь, что ответы на все свои вопросы ты найдёшь там.

— Я не изменяю своему слову. Если сказал пойду, значит так тому и быть.

— Не гневись, Альдерик. Но слово, подкреплённое любопытством, все же даст больше шансов на успех. Тем более, когда на другой чаше весов соблазн в виде прекрасной девы.

За моей спиной хлопнула дверь, обдав вечерней прохладой улицы. Даэрон прошагал к своему спальному месту и уселся на соломенный матрас.

— Проветрился? — Энель вполоборота развернулся к нему и добродушно улыбнулся.

— Завтра ранний подъем. У нас не так много времени, чтобы подготовиться, — недовольно бурчал он, стягивая с ног сапоги. — Сами не справимся. Нужна помощь.

— Есть идеи?

— Принцессу с приданым и слугами вряд ли отправят через портал. В Виндефоре нет мага, способного поддержать такую магию. Значит, будем ловить их на тракте. Главное, знаем направление.

— Ее будут сопровождать. Нам нужны люди, — я кинул короткий взгляд на Энеля, вряд ли когда-либо державшего оружие в руках, — десять — пятнадцать хорошо обученных, крепких парней.

Старик уловил мой непроизвольный вздох и оценивающий взгляд.

— Это я-то трухлявый пень? — взвинтился он и вспорхнул со стула серой птицей. — Ты погляди! Да я в своё время… да я…!!!

— Добро пожаловать в клуб оскорбленных Альдериком, — ехидно подначивал Даэрон, сверкнув в мою сторону подобревшими глазами.

— Подумать только! Да если б я знал! То я б никогда не…! — продолжал бухтеть старик в свою бороду, усердно собирая посуду со стола. Она громыхала так, что заглушала часть его гневливых причитаний и нецензурных выражений. Своей неосторожностью я явно зацепил его за живое.

— Будет тебе, Энель. Неужто ты думал, что старик с трясущимися руками может произвести должное впечатление? — Даэрон стянул рубаху, сбил подушку и улёгся на кровать, сладко потянувшись. Закинул руки за голову и, глядя в потолок, продолжил мысль: — никто не умаляет твоих заслуг, но не забывай, что Альдерик…, - вместо слов он постучал пальцем по виску.

— Надеюсь, ты намекаешь на мое беспамятство.

— На слабоумие, — в сердцах фыркнул Энель и тут же кинул на меня извиняющийся взгляд, — только так можно объяснить твое упрямое желание выкрасть дочь императора.

— Думайте как хотите, друзья, но без неё я не продолжу путь, — признание выдалось таким искренним и в какой-то мере простецким, что на мне сошлись две пары удивленных глаз.

— О, боги, все ещё хуже, чем я думал…, - простонал Даэрон, прикрывая предплечьем глаза.

— Вернёмся к нашим баранам, то есть наёмникам. Есть предложения? — я встал из-за стола и прошёл к своему спальному месту. Пока стягивал одежду, внимательно вслушивался в ровный рокот Даэрона, обрисовывающий наш плотный график на ближайшие два дня. Он все обдумал и его идеи мне в целом импонировали. Хорошо, что судьба свела нас. Без этих двух мне бы здесь туго пришлось, тем боле что выйти из дома я мог лишь тщательно скрывая лицо. В столице все знают Альдерика и вряд ли обрадуются, если увидят его живым. Так что мне пришлось положиться на них и сильно не светить физиономией. Единственным камнем преткновения в наших подготовительных мероприятиях стала просьба Даэрона не соваться мне в гущу событий. Он предполагал, что принцессу поедут сопровождать военачальники, которые без труда узнают меня даже по динамике движений. Им лица не надо. И как выяснилось, в сохранении моего «мертвого» статуса заинтересован не только я. В то же время, мне плохо представлялось как можно усидеть на месте, когда неподалёку будет разворачиваться спасательная операция, крепко держащая меня за… душу. И все же в споре рождается истина. Бесконечная вереница аргументов, заверений и обещаний вылилась в компромисс.

Даэрон предложил вести наблюдение за столицей с обзорной точки. Мы не знали в каком часу экипаж принцессы покинет городские стены, а потому стали караулить его с раннего утра…

— Будешь? — Даэрон сидел на корточках и медленно поедал яблоко с ножа, отсекая от фрукта по кусочку. Он орлом глядел на серые стены Авалара, укутанные предрассветным туманом. Внимательный взгляд метался от одних ворот к другим, стараясь не упустить и малейшего движения. Четыре входа, четыре моста, четыре варианта откуда мог выехать экипаж принцессы.

— Кусок в горло не лезет, — мое честное признание вызвало ехидную ухмылочку на лице Даэрона и желание есть яблоко с ещё большим аппетитом. — Ты своим чавканьем спугнешь птиц и привлечешь к нам лишнее внимание, — огрызнулся я, напряжённо всматриваясь в глухие стены города.

— Не переживай, у нас все схвачено, — Даэрон воткнул кинжал в землю и выпрямился, разминая затёкшие ноги. — Пойду проверю наёмников. Будь внимателен.

Мы расположились на пригорке, с которого хорошо просматривался город. У подножия нас ждало пятнадцать крепких ребят, готовых за мешочек золотых выкрасть хоть самого императора. Не знаю где Даэрон нашёл настолько отбитых вояк. Хуже преступления и не придумаешь. Каждый снабжён резвым конем и самодельными бомбами с двимеритовой стружкой. Отчего-то Даэрон был уверен, что таким способом нам удастся обезвредить магов на достаточное количество времени, чтобы удрать. В задумке план довольно прост: тайком сопровождаем экипаж Эли и нападаем на него в Милинейском лесу. Крадем принцессу и немедленно укрываемся, пока не хватились. Все будет выглядеть так, словно на экипаж напали разбойники. Неизвестными в этом уравнении остаются личности сопровождающих воевод. В противостоянии с ними почти наверняка могли возникнуть проблемы.

Вместо чавканья Даэрона, птиц вспугнул скрежет тяжёлых цепей, поднимающих решетку ворот. Вороны вспорхнули чёрным облаком и с тревожным карканьем закружили над городом.

Я затаил дыхание. Только бы получилось Эли покинуть дворец, все остальные задачи решим.

— Что тут у нас? Ух, — Даэрон присвистнул и присел рядом со мной, путаясь в ветвях кустарника. Первой из ворот показалась стройная шеренга конницы, синхронно отбивающая такт по каменной мостовой. Доспех стражей отливал металлическим блеском, сапоги скрежетали, соприкасаясь со стременем. Концы пик, устремлённые вверх, сияли в лучах солнца, словно были отлиты из чистейшего золота. За конницей, чеканя шаг, шло около тридцати бравых солдат, взявших равнение на своего командира. Следующим из ворот показался заветный экипаж…

Я даже дёрнулся вперёд, но меня крепко ухватила рука друга.

— Спокойно, не забывай о плане…

Мы, как борзые (разве что лапу не подняли), уставились на процессию, конца которой, казалось, не увидим никогда. За экипажем шла вереница повозок с багажом и слугами, а за ними снова охрана.

— Отец так любит дочь или боится, что она снова даст деру? — пробормотал, задумчиво вглядываясь в окна экипажа, прикрытые шёлковыми занавесками.

— Хммм, — не по-доброму вздохнул Даэрон и немного сдвинулся в сторону, открывая себе лучший обзор. — Я не вижу ни одного знакомого лица.

Я перевёл на него подозрительный взгляд и нахмурился. Откуда ему знать в лицо всех военачальников Авал’атара? Если только он не был одним из них, например? Проклятье… раньше надо было думать.

— Пора, — скомандовал я осипшим голосом, встал и проклял все на свете, когда мой «союзник» не сдвинулся с места. Рука сама поползла вдоль ноги к сапогу и нащупала деревянную рукоять.

— Это не ее повозка. Не ее повозка! — твердил себе под нос Даэрон, не заметивший моей готовности перерезать его лживую глотку. В один миг я оказался сверху него, прижав к горлу лезвие кинжала.

— Мать твою, Рик, какого демона ты творишь? — прошипел он, пытаясь скинуть меня.

— Откуда ты знаешь всех военачальников императора?

— Ты их тоже знаешь, Альдерик! Мы воевали против них, пустая твоя голова!

— Почему я должен верить тебе?! — рычал я, сильнее продавливая кожу ножом.

— Хорошо, хочешь меня убить? Валяй, — Даэрон полностью расслабился, перестав сопротивляться. — Но знай, пока ты во мне ищешь предателя, твою принцессу могут увезти совсем другим путём!

— Арр!!! — ещё немного надавив на горло, я отнял нож и со всей серьёзностью взглянул в его глаза, — ты пожалеешь, если все же предал меня.

— А паранойя идёт в комплекте с потерей памяти или влюблённостью?! — Даэрон брезгливо отпихнул меня и потянулся к мешочку на своём поясе. — Смотри внимательно.

Щепотка аметистовой пыли смешалась с вязью неизвестных слов и потянулась к удаляющемуся экипажу. Через несколько секунд стенка повозки стала терять цвет, истончаться, пока и вовсе не исчезла.

— Расслабься, это видим только мы. Убедился? Нет здесь никакой принцессы…

И ее действительно там не оказалось. Зато один на другом, как внутри Троянского коня, сидели воины, ожидавшие нападения. Нашего или нет, пока неизвестно.

— А вооон там, наша птичка, — Даэрон кивнул в сторону восточных ворот, из которых выехала скромная кибитка в сопровождении двух всадников. В них я без труда узнал гончих, встреча с которыми навсегда оставила незабываемые впечатления.

— Думаешь, послание Эли удалось перехватить? Император знает?

— Если так, вряд ли бы он выпустил ее, — Даэрон бросил хмурый взгляд в след удаляющемуся экипажу и вытащил свой нож из земли. — Демоны! Как же я ненавижу гончих, — устало вздохнул он и шагнул к покатому спуску.

— Я иду с тобой.

Даэрон все ещё злился на меня за недоверие. Напряженные плечи дрогнули и он обернулся, старательно высверливая в моем лбу сквозное отверстие.

— Мы ведь договаривались, — сейчас он точно походил на варга. Тот же острый взгляд и поднятая в оскале губа, открывающая вид на ровный ряд зубов. Вероятно, я должен был впечатлиться, испугаться или вспомнить о совести и договоре. Но мной пройден такой путь и все вокруг так быстро и скоротечно, что места сомнениям и страху не осталось. Мне уже доводилось встречать гончих. Воспоминания свежи и отнюдь не радостны. Одно дело доверить отбить Эли у вояк, пусть и профессиональных, но совсем другое — у сильных магов. Согласен, если они снова заставят нас встать на колени, вряд ли я чем-то смогу помочь, но хотя бы в провале не будут винить никого, кроме себя.

— Я должен идти со всеми.

— А как же твои речи о железном слове?!

— Мы договаривались на военачальников. Их нет, стало быть договор обнуляется. Если так переживаешь, посыпь меня этой пылью и измени лицо. Ведь с помощью этой штуки Ронан сделал моего двойника?

— Ты хоть представляешь себе сколько золота я отвалил, чтобы купить этот мешочек?

— Я заплачУ.

— Чем? Натурой? Прости, друг, но я предпочитаю женщин.

— Мы теряем драгоценное время, — выдохнув, я добавил: — пожалуйста. Останусь перед тобой в долгу.

— А это уже разговор делового человека, — хмыкнул Даэрон и полез в мешочек с пылью. Несколько секунд он бормотал себе под нос заклинание, а затем дунул на раскрытую ладонь. Облако аметистовой пыли обволокло меня. Защипали глаза и защекотал нос, я несколько раз громко чихнул, но больше никаких изменений не ощутил.

— Не сработало?

— Как знать, — Даэрон неуклюже крякнул в кулак, давясь от смеха, и взглядом указал мне на меч. Нехорошее предчувствие завертелось где-то под рёбрами, пока я тянулся к оружию.

— Правильно понимаю, что это акт мести? — вздохнул я, рассматривая свою новую внешность в отражении стали. Световой зайчик скакал по тонкой коже от одной морщинки к другой и прокладывал путь от уха до уха. Кустистые седые брови частично закрывали обзор и лезли в глаза, так что пришлось пригладить жесткие волоски пальцами. Не ухоженная борода на глазах продолжала расти, достигая солнечного сплетения. Все изменилось, кроме яркого, аквамаринового цвета радужки.

— Энель? Ты серьезно? Почему не кто-нибудь другой? — фыркнул я, испытывая тело на силу и прочность. — Слава богам, что сто лет только лицу, а телу по-прежнему тридцать с хвостиком.

— Он бы умер, услышав сколько лет ты ему дал, — продолжал смеяться Даэрон, стирая слёзы с глаз. — Посмотрим, признает ли тебя принцесса.

— Это подло.

— Надо было как-то оправдать твое обвинение, — развёл он руками и принял сосредоточенный вид. — Идём.

— Мы квиты, — я вытянул бороду и резанул мечом у самого основания. Неровно, зато меня никто не схватит за неё и не лишит головы. Даэрон иронично цокнул, сопроводив взглядом осыпавшиеся на землю волоски, и ловко спустился по пригорку вниз.

Наёмники в сёдлах ожидали команды, позволив лошадям свободно щипать молодую траву.

— Готовность. Птичка вылетала из восточных ворот. Напоминаю, держим дистанцию, идём параллельно тракта. Все действия выполняем только по команде, — коротко наставлял Даэрон, подтягивая подпругу своего коня. Одобрительно хлопнул по круглому, короткошерстному бочку и одним махом вскочил в седло.

Я укорачивал поводья, вынуждая скакуна высоко поднять голову и прижаться практически вплотную к моей груди. Прожорливый попался, не оторвёшь от травы… Он недовольно фыркнул и дёрнул большой головой, пытаясь вырвать из моих рук кожаный ремень. Жевал удила, пятился назад и плясал на месте, всем своим видом показывая как сильно мне не рад.

— Вперёд, — выкрикнул Даэрон и натянул шейный платок до самых глаз, скрывая за плотной тканью лицо. Наёмники последовали его примеру и пришпорили нетерпеливых коней. Я приподнял ткань, прикрывая ей рот и нос от пыли, клубами вырывавшейся из-под копыт впереди идущих наездников. Даэрон вёл наш отряд, я замыкал. Догнали экипаж довольно быстро, несмотря на валежник, овраги и мелкие речушки, пересекающие наш путь. Чем ближе мы подбирались к Милинейскому лесу, тем непроходимее становилась чащоба, а темп лошадей снижался. Взмыленные, они всхрапывали поднимаясь на очередной овраг, нервно обмахиваясь хвостами.

— Загоним лошадок, босс, — прохрипел наёмник с жалостью поглядывая на потуги своей животинки.

— Право будь, загоним, — закивал другой.

Даэрон и сам понимал, что в таком темпе мы не сможем продолжать путь, не увеличив дистанцию с экипажем. Его верхняя губа дрогнула, на миг обнажив звериный оскал. Все шло не по плану.

— Берём их здесь. Птичку охраняют гончие, постарайтесь не умереть слишком быстро, — посоветовал Даэрон и направил коня в сторону тракта, виднеющегося вдали.

Не сказал бы, что своим советом он поднял боевой дух, скорее наоборот. Зато его слова были чистой правдой. Я ещё с прошлого раза понял, что выстоять против гончих довольно-таки сложная задача.

— Не забывайте про двимеритовые бомбы, — добавил я скрипучим от старости голосом и сам оторопел от его звучания на долю секунды. Успел уже позабыть о смене личины. Удивление на лице промелькнуло тенью и никого не заинтересовало. Бойцы проверили бомбы в сумках и последовали за нанимателем.

Мы опередили экипаж и притаились в кустах у обочины тракта. Где-то вдалеке щёлкал хлыст возницы, подгоняя четвёртку лошадей, впопыхах стучали колеса. По мере приближения шумной повозки, в висках громче барабанила кровь. Мне нельзя упустить этот шанс. Другого просто не будет.

Вскоре из-за поворота выскочила взмыленная вороная четвёрка, широко раздувая ноздри. Заветная кибитка круто вошла в вираж, практически заваливаясь на один бок. Кажется, вознице не известно о ценности его пассажирки. Мужичок на передке одной рукой придерживал шляпу, норовящую слететь от встречных порывов ветра, а другой безжалостно гнал лошадей.

Повозка чудовищно быстро пролетела мимо, отбрасывая в стороны мелкие камни. За ней следовало двое всадников, закованных в чёрный доспех по самую макушку. Кони фырчали от напряжения, а из их ноздрей, вторя наездникам, шлейфом тянулся сизый дым, напоминающий жидкий азот. Даэрон подобрался, подобно хищнику перед прыжком, и кинул бомбу прямо под ноги лошадям. Взрыв и вспышка света напугали животных и те встали на дыбы, скидывая магов. В пространстве, переливаясь, повисла стружка двимерита. Один из стражей еще в полёте взмахнул рукой, сбивая ее сильным потоком воздуха.

— Ну, чего ждём?! — рявкнул Даэрон на ошарашенных вояк, застывших сусликами при виде легендарных магов. В гончих полетело ещё порядка двадцати бомб, с которыми они играючи справились. Им хватало лишь шевелить пальцами, а метательное меняло свою траекторию и приземлялось отнюдь не там, где планировалось. Канонада напугала не только коней апокалипсиса, но и тех трудяг, что в мыле тянули за собой экипаж. Лошади взбесились и понесли повозку по ухабам и ямам, отметая тщетныепопытки возницы привести их в чувства. Мужику ничего не оставалось, как в панике рубануть мечом по ремням, отпуская, запряженную четверку. Кибитка, не рассчитанная на гонки с препятствиями, хрустнула колесом и завалилась на бок недалеко от места нападения.

Я похлопал по сумке, нащупав круглые бочки бомб, и вместе со всем отрядом выскочил из кустов. Наше, казалось бы, численное превосходство по щелчку пальцев магов изменилось сотворением танцующих мечей. По пять на каждого из гончих, они с завидной храбростью и жаждой крови бросились на наступающих, парируя и нанося ответные удары.

— Нам не выстоять долго! Освободи Эли! — крикнул Даэрон и всунул мне мешочек с пылью, отбиваясь сразу от двух парящих мечей. Он перетянул на себя внимание моего невидимого противника, позволяя припустить бегом к перевёрнутому экипажу. За спиной раздалось несколько взрывов, двимеритовая стружка от которых, стеной отгородила меня от общего сопротивления, блокируя магию гончих. У нас есть не больше минуты, прежде чем я снова окажусь в их боевой досягаемости.

Возница завидел меня издали, но не попытался защитить принцессу. Напротив, схватил свою шляпу и удрал, сверкая пятками, в лесную чащобу. Его дело малое — вези да вези. А за пролитую кровь ему никто не заплатит.

Я подскочил к перевёрнутой кибитке и попытался открыть дверь, но она то ли заела из-за деформации основной конструкции, то ли была заперта изнутри. В любом случае, несколько мощных ударов плечом и тонкое дерево хрустнуло под напором, жалко повиснув на одной петле. Несмотря на внешнюю непримечательность, внутри повозка была обшита дорогим бархатом благородных синих и бордовых цветов. В ворохе перевёрнутых подушек и нескольких чемоданов лежала бессознательная Эли. У виска выступила тонкая струйка крови и застыла, багровея на блендой коже. Бедняжка, закованные в наручники руки не позволили ей сгруппироваться или удержать равновесие при падении. И не постеснялся император отправить свою дочь в кандалах к будущему мужу.

— Эли…, - как можно бережнее я приподнял ее голову и убрал разметавшиеся волосы с лица. — Эли, ты меня слышишь? Ну же, девочка, открой глаза.

Вена на тонкой шее отбивала рваный пульс и даровала облегчение. Ей просто нужно немного времени, чтобы прийти в себя… просто немного времени. Которого, возможно, у нас и нет. Но без ее помощи мы не справимся… Я нырнул в мешочек Даэрона рукой и посыпал чёрные наручники пылью. С небольшой задержкой замковой механизм щелкнул и я снял с изящных запястий путы. Кожа под ними оказалась натертой до кровавых отметин, то заживавших, то вновь сочившихся кровью. Когда тяжёлые наручники упали в сторону, цокнув о дерево пола, Эли задышала иначе. Ведунья вдохнула полной грудью, словно двимерит ей мешал это сделать прежде и теперь она утоляет свою потребность в кислороде. На яблочках щёк появился лёгкий румянец и, казалось, обескровленные губы вновь приобрели свой прежний цвет.

Ее лицо расцветало и наполнялось жизнью, а я бессовестно пользовался мгновением ее бессознательности, чтобы запомнить каждую чёрточку и изгиб. Я так долго не имел удовольствия видеть ее и теперь казалось, что передо мной совершенно другая женщина. Время размыло образ в памяти, пусть и ревностно хранимый, так что теперь мне оставалось восстанавливать подлинность по крупицам. И оригинал оказался в тысячу раз прекрасней, чем преподносило мне скудное воображение и прохудившаяся лента памяти.

Когда ее ресницы дрогнули и на меня взглянули глаза цвета застывшего Байкала, на спине выступила испарина. Оказаться пойманным за столь пристальными разглядыванием мне казалось чем-то недостойным и недопустимым. Поэтому, столкнувшись с ней глазами, я тут же зажмурился и попытался подобрать слова в своё оправдание. И когда слоги стали складываться в слова, а слова в предложения, моей щеки коснулась рука. От неожиданности я открыл глаза и снова попал в плен. Не сбежать, не спрятаться, не скрыться. А сложнее всего признаться себе, что этого и не хочется.

Я тосковал. Вот в чем истина.

— Хвала всем богам, ты жив, — прошептала она, нахмурив шёлковые стрелки бровей. — Почему ты выглядишь… так?

Изумлённый скрытыми прежде переживаниями и эмоциями я совершенно забыл о своём новом виде. Градус неловкости и нелепость ситуации забили последний гвоздь в гроб моей самоуверенности. Старый дед… распустил тут слюни на прехорошенькую и молодую принцессу… челюсть бы не выронить. Даже доводы о временности этой личины не остужали пыл и желание быть в этот момент самим собой. Чтобы она не видела меня… таким.

Молчание затягивалось и я не нашёл ничего лучше, чем перевести разговор в другое русло:

— Нам нужна помощь с гончими. Ты можешь колдовать?

Эли дёрнула уголком губ и взяла наручники с пола.

— Геминацио, — тихонько шепнула она и на пол рухнула вторая пара точно таких же оков. — Ударим их же картой. Других вариантов я не вижу.

— Отлично. Идти сможешь?

Я схватил наручники и помог ей подняться. Эли лишь единожды пошатнулась, а затем вылезла из повозки и уверенно встала на ноги. На губах играла шальная улыбка, вероятно от той силы, что теперь наполняла ее без ограничителей. Ее появление на сцене привлекло внимание абсолютно всех. В воздухе зависли даже колдовские мечи. Гончие подбирались ближе к перевёрнутому экипажу и теперь замерли в пяти метрах от нас. Алариэль подняла ладонь и на ее взмах тут же отреагировали маги, принявшиеся читать какое-то заклинание. Девушка хищно ухмыльнулась и вывела в воздухе узор. С ее пальцев сорвалась магия, закрывая плотной коркой льда прорези рта в чёрных шлемах. Она топнула и лёд, выросший из земли под их ногами, заковал гончих по самые локти.

— Эви коминус, — громко произнесла она и наручники выскочили из моих рук. Быстро преодолев расстояние до магов, они опустились на их замёрзшие запястья и щелкнули замками. С лязгом на землю рухнули парящие мечи. — Посмотрим, как вам понравится добираться до дворца без магии. Чувствуете слабость? Это только начало.

Алариэль повернулась к оторопевшим наёмникам и добродушно произнесла:

— Можете быть свободны, господа. Дальше мы налегке.

Ребята поспешили разбрестись в разные стороны, лишь бы подальше от могущественного мага. Эли выцепила взглядом Даэрона, оставшегося на месте, и приподняла брови:

— Я желаю немедленно покинуть эти земли. Ты отведёшь нас.

Глава 8.

Несколько часов лихого галопа практически выбили из меня нутро. Спешившись, я вдруг понял что испытывают космонавты после долгого пребывания в невесомости. Ватные ноги еле сгибаются и едва держат под собой немалый вес. Но потребность в ключевой воде гораздо выше таких мелочей, как отказ опорно-двигательной системы. Поэтому походкой парализованного кузнечика я приближался к реке.

Алариэль бодрая и энергичная соскочила с седла, поцеловала огромную морду своего коня и повела животинку к воде.

— Мы у границы Леса Тихой песни. Так и задумано? — она рывком оборвала широкий подол платья, под которым оказались надеты штаны для верховой езды. — Давно мечтала это сделать, — выдохнула девушка, стирая с губ помаду и расплетая тугие косы, в которые были уложены волосы. Ее готовили, как преподношение. Как дар, цель которого укладывалась в задабривании соседа. И теперь она с счастливым блеском в глазах сдирала с себя украшения, разрывала чертовски дорогие ткани, принимая беспечный вид.

Даэрон зачерпнул воды в ладонь и омыл лицо, придерживая своего коня, норовившего взбаламутить песчаное дно.

— Наш путь лежит в этот лес. Альдерик потерял память и я намерен ее вернуть.

— Альдерик…, - многозначительно протянула Эли и перевела на меня хитрый взгляд.

— Ты должна объясниться, Алариэль, не думай, что твой обман сойдёт тебе с рук, — промочив ледяной водой шею, я выпрямился, вдоволь напившись.

— Но не в дороге, Рик. Нам нельзя задерживаться. Напоим лошадей и в путь, пока гончие нас не догнали.

— Граница Леса Тихой песни заколдована, туда не войти без приглашения. Благо, у нас оно есть, — Даэрон скормил своему жеребцу яблоко и похлопал его по мускулистой шее. — Пара часов пути и мы на месте.

— О, боги, снова эта бешенная тряска…, - я закатил глаза и потёр все ещё онемевший зад.

— А раньше ты любил верховую езду. Что с тобой стало? Старость? — усмехнулся Даэрон, вскакивая в седло.

Я не ответил. Просто смерил его гневным взглядом и вскарабкался на спину животного, призванного меня доконать. Алариэль, прибывавшая в добром расположении духа, хохотнула и проворно запрыгнула в седло. Пришпорив коней мы двинулись дальше, выбивая глухой ритм по пыльной тропе.

По мере приближения к границе леса, облака на небе сгущались, ввергая пространство в тусклую серость. Стихала трель птиц и зверьки, перебегающие тракт прямо под копытами лошадей, перестали выскакивать из кустов. Неожиданно поднявшийся ветер забирался под ворот рубахи, выхолаживал и вынуждал кутаться в плащ. На горизонте чернела линия густого леса, довольно-таки зловещего и негостеприимного.

— Ты уверен, что нам туда надо? — поравнявшись с Даэроном крикнул я, стараясь звучать громче завывающего ветра.

— Это самое безопасное место в Аваллоне. Ты же не хочешь, чтобы отец твоей принцессы нашёл нас? — усмехнулся друг, оглядываясь на Эли, мерно покачивающуюся в седле.

— Можно потише? Необязательно так орать.

Даэрон открыто рассмеялся и послал коня. Мой жеребец, соблазнённый примером, сорвался в рысь и бодро посеменил за другом. Оставшийся путь я обдумывал как бы объяснить, что идея с возвращением памяти едва ли удастся. Но вариантов, кроме как сказать правду, не было. Страшновато, конечно, вдруг мою душу вернут в тело, которое уже отпели и зарыли, тогда что? Конец истории? Но и лгать я больше не мог. Быть может, здесь найдётся сильный маг, способный вернуть меня за несколько мгновений до взрыва? Я бы тогда все исправил и жил бы себе дальше, горя не знал… Заманчиво, но что-то мне подсказывало, что все не так просто. И ведь не откажешь, слово дал. Придётся с этой сильной ведьмой общий язык находить, чтобы она меня из тела в никуда не выгнала. Может, Эли замолвит за меня словечко?

В своих невесёлых думах я даже не заметил, как мы вплотную подобрались к лесу. Его и вправду защищал барьер. Прозрачная пелена едва заметно подрагивала и переливалась радужными цветами, как пятно бензина. Даэрон не остановился ни на секунду, уверенно направляя коня сквозь мерцающий полог. Мы же с Эли ненадолго замерли перед входом и неуверенно переглянулись. Как будто переживали, что приглашение Даэрона на нас не распространится и вместо прохода мы упремся в непроницаемую стену. Принцесса вздохнула, отгоняя все посторонние мысли, и толкнула коня. Барьер дрогнул, как мыльный пузырь, вбирая в себя Эли. Недовольное фырканье лошади тут же заглохло, как и цокот копыт, словно Лес не выпускал из себя даже маловажные звуки.

— Ладно. Это будет интересно. Давай, хороший мальчик.

Пробормотав себе под нос, я послал жеребца, пятившегося назад от иллюзорной стены. Немного борьбы и конь сделал несколько заветных шагов, проводя нас сквозь полог. Вой ветра и колючий холод с моросившим дождем остались позади, окуная нас в блаженную мелодию Леса. Готов поклясться, что тонкие женские голоса сплетались с цокотом насекомых, журчанием ручья и треском ветвей под тяжёлыми тушками птиц, с шелестом ветра и Бог знает с чем ещё, создавая единую, гармоничную композицию. Что-то настолько мелодичное и плавное, что непрошеный зевок вырвался сам собой и глаза медленно моргнули, борясь с внезапным сном.

— Держи себя в руках, Рик! Нам ещё долго идти, — фыркнул Даэрон и слез с коня. — Отсюда идём пешком. Лес не жалует принуждение животных.

— Только я слышу это чудесное пение?

— Мы рискуем его потерять, — рассмеялась Алариэль, освобождая своего коня от снаряжения.

— Аррр, быстрее бы к нему вернулась память. Он же невозможен! — ворчал друг, стаскивая со спины коня седло.

— Он прежде не слышал мелодию Леса, поэтому ему непросто, — заступилась Эли и подошла ко мне. — Смотри мне в глаза, Рик. Сосредоточься на их цвете, глубине. Не думай о песне…

— Как же о ней не думать… она так… прекрасна, — вялое сопротивление оказалось не способно вытянуть меня из транса, в который я уверенно погружался. Грань между сном и реальностью постепенно стиралась, перед глазами мелькали странные картины и среди них обеспокоенное лицо Алариэль. Ее губы шевелились, брови сползали к переносице, она явно что-то говорила мне, но кроме песни, я больше не слышал ничего. Постепенно сил бороться с тяжестью собственных век не осталось и я сдался, погружаясь в блаженный, безмятежный сон…

Сознание мне вернула ноющая боль в рёбрах. Я раскрыл глаза и поморщился от приступа тошноты. Передо мной туда-сюда мельтешила земля, в висках пульсировала кровь, желудок сдавливало под собственным весом, а в носу зудело от короткой лошадиной шерсти. Попытка поднять голову увенчалась вспышкой боли и желанием принять вертикальное положение. Отключиться и обнаружить себя перекинутым через спину лошади намного лучше, чем не очнуться совсем.

— Ооо, смотри-ка кто к нам вернулся, — рассмеялся Даэрон и схватил коня за гриву, веля остановиться.

— Лес же не любит принуждения животных, — прохрипел я, скатываясь с широкой спины. Словив равновесие, помассировал виски в надежде унять неприятную пульсацию в голове.

— Ну, знаешь ли. Тащить тебя на себе сомнительное занятие. А так, почти добрались.

— Ты как? — Эли участливо заглянула мне в лицо и мягко улыбнулась.

— В порядке. Спасибо.

— Надо спешить, я не намерен ночевать среди леса, — продолжал ворчать Даэрон, поглядывая на нас с ироничным прищуром.

— Солидарна, — простодушно кивнула Эли, похлопала меня по плечу и прошла дальше по тропке.

Даэрон отпустил коня, хлопнув по крупу, и мы продолжили свой пеший путь. Никто сбавлять темп не собирался, поэтому приходить в себя пришлось оперативно. Я до сих пор слышал песню, усыпившую меня, но теперь она не оказывала снотворного влияния. Зато исключительное впечатление производили виды. Высоченные деревья заслоняли лазурно-серебристыми кронами небо, ввергая пространство у земли в таинственную мрачность. Сквозь плотную крону лился мягкий голубоватый свет, рассеивающийся в дымке влажной почвы. Широченные стволы, закованные в серебряную кору, как в прочный доспех, поблёскивали гладкими сторонами. Под ногами плотным ковром стелилась причудливая трава, сквозь которую тут и там выглядывали малюсенькие головки разноцветных цветов. Тропа, которой мы держались, петляла и извивалась. То подводила ближе к небольшой речушке, то снова уводила от неё, да так далеко, что в воздухе почти не ощущалась свежесть водоема.

А невидимые лесные нимфы продолжали петь… Готов поклясться, что я даже слышал мелодичный смех и замечал женские тени, ползущие по узловатым стволам великанов. Одним словом, очутился я в каком-то сказочно живописном месте, с особой атмосферой тайны и… магии.

За разглядыванием причудливых пейзажей пролетело ещё несколько часов и вскоре мы добрались до небольшой деревушки. Хотя, я бы назвал это неким временным перевалочным пунктом кочевников. Ни тебе основательных строений, ни пахоты, ни высоченных стен и ворот. Только частокол забора, пара дозорных, дремлющих на своём посту, и шалашики, наподобие тех, что мы когда-то строили в детстве. По крайней мере, это то немногое, что мне удалось заметить за заточенными брёвнами забора.

Даэрон сунул два пальца в рот и свистнул так громко, что вместе с дозорными встрепенулись и мы, укаченные мерностью тропы и плавностью песни.

— Стой! Кто идёт?

Двое караульных перекинулись через бревно и взглянули на нас сверху вниз. Я удивлённо дёрнул уголками рта и тут же вернул себя невозмутимый облик. К колориту ребят я оказался не готов. Разукрашенные лица, орлиные носы и раскосый крой шоколадных глаз, в обрамлении длинных чёрных волос, настойчиво навевал индейские мотивы из моего мира.

— Разуй глаза, Этан, и открывай. Мы устали с дороги, — пробурчал Даэрон, стряхивая невидимую пыль со своего плаща.

Парни переглянулись, перекинулись несколькими словами и исчезли внутри дозорной башни. Немного ожидания и невысокие ворота приветственно скрипнули, предлагая нам войти. Даэрон вздохнул и приглашающим жестом пропустил Эли первой. Я поплёлся за ней, стараясь не обращать внимание на гудящие лодыжки. Все, чего действительно хотелось, так это немного посидеть или лучше полежать. Но наше появление всколыхнуло застоявшееся болото и его обитатели зашевелились, закопошились, повываливались из своих шалашей, не скрывая заинтересованность и любопытство. Я как бы невзначай пересчитал количество «домов», оценил боеготовность и настрой воинов, приметил пути к отступлению. Взгляд зацепился за загоны со скотом и шатёр, разительно выделяющийся на фоне остальных «строений».

Люди, сжимающие нас в плотное кольцо, воистину напоминали дикарей, только не своим обликом, а той заинтересованностью, с какой они следили за каждым нашим движением.

Даэрон вырвался немного вперёд и велел следовать за ним. Проведя нас через все селение, он остановился у того самого шатра. За нами вереницей шли жители деревни и остановились неподалёку, образуя полукруг. Я нервно оглянулся, чувствуя себя неуютно от близости вооруженных людей за моей спиной, но Даэрон поспешил успокоить:

— Лесные жители не нападают первыми. То, что ты добрался до их деревни уже означает чистоту помыслов.

— Поэтому они выставляют дозор и носят с собой оружие? — усмехнулся я, продолжая озираться по сторонам.

— Ну хоть паранойя осталась от прежнего Альдерика.

Я хотел было ответить ему что-нибудь гаденькое, но шуршащая шторка, закрывающая вход в шатёр, разошлась в разные стороны и нашим взглядам явилась та самая ведьма. Никаких сомнений, я ее сразу узнал.

Как и все остальные в этом селении, она точно отвечала всем требованиям, предъявляемым к индейцам. Только ко всему прочему, впечатление усиливал головной убор из перьев и странные бусы, свисающие почти до пупка. Женщина остановилась у самого входа, опираясь на посох, и бесстрастно осмотрела нас. Чёрные глаза, пронзительные и испытывающие. Она не обронила ни слова, но я словно оказался на допросе. Мысли перескакивали от одного воспоминая к другому, и я вскоре перестал контролировать эту суматоху. Точно старуха залезла ко мне в голову и сама крутила ленту жизни, просматривая ее своим тяжёлым взглядом. Она все листала и листала, набирая скорость. Быстро сменяла неинтереснее картинки, но ненадолго задержалась на обороне Рэйна. Заинтересовалась моим путешествием в Разлом. Когда лента жизни в этом мире подходила к концу, я, не выдержав, крикнул:

— Довольно!

Старуха глубоко вдохнула и несколько раз моргнула, смачивая пересохшие глаза. Вздёрнула подбородок и ещё с минуту глядела на нас молча.

— Ты — идёшь со мной, — она ткнула в меня худым пальцем, — остальные могут преломить хлеб.

Женщина медленно развернулась и скрылась за шторкой своего шатра.

— Постой! Я же не сказал, зачем привёл их сюда! Мне нужно, чтобы ты…, - начал тараторить Даэрон ей вдогонку.

— Я знаю зачем ты здесь Даэрон сын Дамиана, — отрезала старуха, не намереваясь останавливаться для беседы.

Друг выругался себе под нос и легонько подтолкнул меня к шатру.

— Давай, она поможет тебе.

— Если бы…, - выдохнул я в ответ и зашагал к шатру ведьмы, лелея слабую надежду, что общий язык все же будет найден.

В нос ударил горький аромат жжённых трав. Сумеречное пространство шатра размывалось тенями и дымом, испускаемым пучком лучин не столе. Едкий туман защипал глаза, и я несколько раз моргнул, а затем растер пальцами веки, устраняя дискомфорт.

— Садись, — проскрипела старуха, небрежно ткнув на стул у стены комнаты. — Твои друзья хотят вернуть тебе память, но я не вижу, чтобы ты страдал какими-то болезнями… Ну-с, говори чего пришёл.

Сопровождаемая шуршанием бус, она уселась за стол и подняла на меня чёрные, как угольки, глаза. Прищуренный взгляд так внимательно и открыто разглядывал меня, что я усмехнулся и подсел ближе к столу, сложив пальцы замком. Это что, попытка прощупать меня на вшивость? Карты оказались вскрыты ещё на пороге шатра, так к чему этот спектакль?

— Дело не в болезнях. Просто я не тот, за кого меня принимают.

Старуха раскуривала трубку, развернув голову слегка в сторону, а после моих признательных показаний стрельнула глазами и хитро улыбнулась. Смачно затянулась табаком и выдохнула густую струю, на миг скрывшую ее завесой. Когда табачный дым рассеялся, я увидел как завороженно ведьма кивала своим мыслям, предоставляя мне возможность продолжать исповедь. Вопреки моему желанию, разумеется. Как тут общий язык найти, когда с тобой диалог не ведут? Впрочем, после демонстрации ее способностей, только дурак станет скрывать правду от такого мозгоправа.

— Не знаю, как моя душа оказалась в этом теле, — устало выдохнул я, разглядывая бороздки на пальцах. — Но знаю, что обратного пути нет. В моём мире я мёртв.

— Кто-то должен умереть: ты или он, — твёрдо заявила старуха, умаляя мою надежду на компромисс. Но в целом-то она права: я живу чужой жизнью, а Альдерик не виноват, что мое тело не способно обратно принять душу.

— Так он жив? А где же тогда его душа? Вселилась ещё в кого-нибудь? Неразбериха какая-то. Черт-те что творится…

— Жив, — кивнула она, расправляя морщинистые губы в легкой улыбке. — Хочешь вернуть все на свои места?

Вернуть на места. Вот простая! Своя жизнь дороже, что уж душой кривить. Я вздохнул и растер лицо ладонями. Что ж так сложно все…

— Может, есть возможность вернуть меня за некоторое время до смерти? Дай хотя бы шанс спасти свой зад. А если не смогу, так и поделом. Мм?

— Что я слышу… Мольбу в твоём голосе? Несвойственный Альдерику тон. Быть может действительно, проучить его и не возвращать в это тело? Что думаешь? Очевидно ведь, ты его лучшая версия, — снова долгая затяжка и хитрый взгляд, расщепляющий меня на молекулы. Что за сети она плетёт?

— Если он жив, то я не имею право занимать чужое место. Свою жизнь я прос…кхэм… потерял. И на эту не имею морального права.

— А ты изменился с нашей прошлой встречи, Альдерик. Это приятно, — спустя долгие минуты молчания и раздражающего покачивания головой, заключила старуха.

— Не понял, — честное признание и потерянный взгляд ее позабавили, чётче вырисовывая носогубные заломы. В эти минуты тишины я прощался с жизнью, даже не надеясь на второй шанс. А теперь в недоумении таращился на ведьму, лишённый всяких предположений. Мы же ведь только выяснили, что я — не он.

— И не поймёшь, — прокряхтела женщина и поднялась с места, опираясь о краешек стола. — Во всяком случае, пока не увидишь все своими глазами, — скрипела она себе под нос, перебирая склянки на полочках в углу. — А, вот оно!

Ведьма вынула колбу с эликсиром и поставила ее передо мной. Жидкость всколыхнулась и вязкой пленкой стекала по стенкам сосуда.

— Не говори, что это яд андракора.

— Что ты. Яд андракора в магии используют только отчаянные новички. Это кое-что позабористее и эффективнее. Пей.

— Я умру?

— Я сказала пей!

— Дай хотя бы попрощаться… мне нужно собраться с мыслями, чтобы принять это и уйти…

— О, боги, я и забыла как сложно с тобой бывало, — закатила она глаза и вынула из колбы пробку. — Ты не умрешь. С помощью этого эликсира ты восполнишь воспоминая о своей прошлой жизни.

— Но мне не надо, я хорошо помню свою прошлую жизнь.

Ведьма поднесла к моему носу пойло и нахмурила седые брови.

— Мальчик мой, после долгого путешествия твоя душа вернулась домой. Помоги ей сопоставить все, что стряслось, и обрести покой.

Я покосился на трубку мира, что она раскуривала и иронично изогнул брови. Кажется, табак там замешен с чем-то запрещённым и ведьма словила галюны. Эх, а я почти поверил, что она сможет мне помочь.

Заметив мое замешательство, старуха недовольно цокнула языком и зашептала что-то на тарабарском. Первые несколько слов лишили меня воли и наполнили тело противной слабостью. Я ощутил себя чем-то желейным, бескостным, текучим. Словно вся сила разом испарилась, изощренно оставив соображать только мозг. А он происходящее переваривал с завидной скоростью, проклинал меня за неосмотрительность и беспечность мысли. Обидел женщину своими подозрениями и теперь придётся расхлебывать!

Старуха, продолжая шептать заклинание, придержала мне голову и влила в рот содержимое склянки.

— Не дрейф. Не умрешь, — заверила она, когда последняя капля против воли обожгла горло и скатилась по пищеводу.

Пока противился туману, накатывавшему на глаза, удивлялся своему везению. Надо же было нарваться на такую беспредельщицу. Насильно опоила! А с виду вполне приличная бабуля. Вот так доверяй женщинам. Кто знает, чего они ещё могут.

Между тем, пелена уверенно поглощала купол шатра — единственное, что попадало в поле зрения, после того, как старуха отпустила меня. Из-за слабости шеи я сидел с запрокинутой назад головой и рассматривал распорки, методично исчезающие в тумане. Вместо них вырисовывалось что-то другое… незнакомое и странное. Шаркающие шаги старухи сменились ритмичной мелодией и гомоном голосов, точно я вдруг очутился среди толпы. Затем связь с прежней реальностью оборвалась окончательно, насыщая новую звуками и запахами. Кстати о последних. Я поглубже вдохнул, учуяв волшебный аромат жаренного мяса, и открыл глаза.

Стул, на котором я сидел, обессиленный ведьмой, сменился мягким креслом. Мышцам постепенно возвращалась сила и я смог оторвать голову от спинки, чтобы осмотреться. Старый шатёр ведьмы исчез, как по волшебству, оставляя меня в центре огромного зала, переполненного людьми. И, судя по открывшимися видам, я попал как раз в разгар королевского приема.

Гости парами кружились в танце, плавно скользя по глянцевому полу. Улыбались, говорили, шутили, менялись партнёрами. На мраморном балконе музыканты умелыми пальцами извлекали мелодию, эхом отражающуюся от стен и поднимающуюся к высокому потолку. Я взглянул наверх и прищурился от света, льющегося через витражное круглое окно в крыше, купол которой украшали изысканные фрески. Светлые стены и панорамные окна придавали залу воздушности, стирали границы. Но… вопреки всему этому великолепию, картинка казалась сероватой. Выцветшей, словно выгорела на солнце. Человеческий глаз так не видит.

Поднявшись с кресла, я уставился на свои сапоги, перепачканные грязью, и походные штаны, заляпанные до самого пояса… Своим видом я точно привлеку внимание этих небожителей, облачённых в светлые ткани. Нужно куда-нибудь спрятаться… Но не успел сделать и шага, как пара увлечённо щебетавших девиц буквально прошла сквозь меня, совершенно не ощутив внушительной преграды. Они не сбились с темпа и не утратили мысль, только я отскочил в сторону, как ошпаренный. А на моем месте не осталось следов грязи с подошвы сапог, напротив, пол продолжал сиять первозданной безупречностью и чистотой. Замешательство сменилось изумлением. Я попытался взять со стола закуску, но рука проскользнула мимо, не нарушая идеального порядка тарелки. Хмыкнув себе под нос и осмелев до степени хамства, я безо всякого опасения шагнул к стайке барышень, ища дополнительное подтверждение фактам. Но милые леди и бровью не повели, глядя сквозь меня и ничуть не оскорбляясь столь близким присутствием грязного воина рядом с собой.

Что ж, на это видение воздействовать я не могу, значит все, что мне остаётся — это смотреть и слушать.

Музыка набирала обороты, все чаще звучали сильные аккорды, а дирижёр, вошедший во вкус, с такой экспрессией размахивал палочкой, что с головы чуть ли не слетал кучерявый парик. Во всяком случае, он угрожающе накренился и должен был осрамить носителя с минуты на минуту. Но вот, последний взмах, кульминационный взрыв и мелодия стихла. Музыканты переводили дыхание, стирали белоснежными платками пот и готовились к новому раунду. Гости, раскрасневшиеся от интенсивной пляски, кланялись друг другу, меняли партнёров или уходили к столу с прохладительными напитками.

Праздничная атмосфера сменилась траурным молчанием в одно мгновение. Высокие двери распахнулись и в зал вбежал взмыленный гонец с покачивающимся пером на шляпе. Гости синхронно повернули головы на звук топота сапог и спешно расступились перед ним. Мужчина ледоколом прорубил себе путь сквозь толпу и вынырнул у трона императора, вид на которого открылся только сейчас. Я, заинтересованный происходящим, шагнул следом, намереваясь подслушать каждое слово торопыги.

— Ваше Высочество, — в его поклоне до самого пола было столько надежды, отчаяния, почтения, что народ вокруг встревожено подобрался и обступил его полукругом. Император — мужчина весьма преклонного возраста ныне скучающий от всех этих плясок, а теперь взволнованный не меньше остальных, сверлил гонца строгим взглядом и нетерпеливо поджимал губы. — До нас дошла весточка с Когтистой Заставы! Армия неприятеля пересекла границу и идёт на столицу войной! Не вели казнить, Ваше Высочество! — гонец понуро опустил голову, упираясь лбом в нижнюю ступеньку лестницы, ведущей к императорскому трону.

— Значит, Авал’атар нашёл соратников…, - выдохнул мужчина, крепко стискивая внушительные кулаки. — Что же, дадим им бой.

— Ваше Высочество… отец… вели возглавить армию и вести наших воинов за собой, — вдруг прозвучал мой голос откуда-то сбоку и взгляд сразу же метнулся к говорящему. Неподалёку стоял Альдерик, в том же возрасте, в каком досталось мне это тело. Рядом с ним я увидел Даэрона, холёного и разряженного в дорогие ткани с плутовской улыбкой на губах, а ещё… Энеля? В крепком молодом человеке сложно было узнать увядающего старика, но этот взгляд… я точно не ошибся. Троица орлов просящим взглядом вцепилась в императора, нахмурившего седые брови. Гости затаили дыхание, ожидая вердикта императора. Но разве он мог отказать в такой просьбе при всех?

— Да будет так, — сдавшись на милость судьбе согласился правитель и жестом велел всем покинуть зал. Пока люди струйкой вытекали сквозь резные, позолоченные двери, я подобрался ближе к действующим лицам, дабы убедиться: зрение меня не обманывает.

И когда я дотошно сличил каждую чёрточку и морщинку на лице Альдерика с теми, что достались мне, актуальным стал другой вопрос: как-как он назвал императора? Отец?

Проводив хмурым взглядом гонца, император набрал в лёгкие побольше воздуха, желая отчитать сына за просьбу, озвученную при всех, но его перебили.

— Знаю, что ты скажешь, отец. Я единственный наследник престола. Но разве может достойный наследник своего отца прятаться от неприятеля за высокими стенами?

— Если ты погибнешь, Альдерик…

— Я не отдам Аваллон этому грязному проходимцу!

Император, вопреки здравому смыслу и желанию родителя уберечь свое дитя, улыбнулся. Гордость за сына захлестывала его с головой и надежда, что боги уберегут его мальчика, обманчиво грела душу. Наступили бесспорно тёмные времена. Но ночь всегда сменяется рассветом.

— Прикажете приступать к исполнению долга?

— Приказываю, — коротко кивнул император.

Альдерик низко поклонился и широким шагом направился к выходу, ещё не подозревая, что в этом противостоянии ему не выиграть. Зато у меня сложились пазлы. Ненависть Авал’атара и его желание казнить Альдерика обусловлена страхом, что законный наследник все же займёт своё место, пусть и спустя десятки долгих лет.

Образ троицы, удаляющейся к входной двери, постепенно развеялся, словно они были сотканы из дыма. Лёгкое дуновение исказило картинку и все вокруг закружилось, принимая новые очертания. Я только и успевал вертеть головой и домысливать те образы, что поступательно вырисовывались.

Так декорации императорского дворца сменились военной палаткой-шатром. Влажная земля под ногами, стойка с изысканным доспехом возле импровизируемой кровати, кадушка с водой в углу и наскоро сколоченный стол, над которым нависал наследник императора. Рядом неизменно застыли Даэрон и Энель, а вот четвёртого воина я не угадывал.

Мужчины обсуждали расположение войск, перетаскивали фигуры по карте местности, спорили, отстаивали каждый свою точку зрения и, судя по всему, никак не могли договориться.

— Сохраняйте хладнокровие, — прикрикнул Альдерик, возвращая тишину в шатёр. — Трещите, как старухи в торговый день!

— Виноват, — сразу же выпалил четвёртый и опустил глаза.

— Я не верю этому червю! Только посмотри на его морду, там же вооот такими буквами написано: врет, как дышит, — продолжал возмущаться Даэрон, интенсивно жестикулируя в своей лучше манере.

— Он наш союзник, — настаивал Альдерик, не отрывая глаз от стратегической карты. Блики подрагивающей свечи играли на его хмуром лице, повзрослевшем от тягостей войны.

— Войско Аримана даёт гарантию соблюдения нейтралитета, — заверил четвёртый, игнорируя оскорбление Даэрона.

Воин протестующе фыркнул, готовый разнести в пух и прах утверждение мага, но на его плечо легла ладонь Энеля, призывающая к порядку и молящая о сохранении молчания. Альдерик дёрнул бровью, улавливая жест самого уравновешенного из их дружной троицы, и остановил въедливый взгляд на четвёртом. У последнего тяжело упал кадык и подскочил наверх, пальцы нервно сжались в кулаки и жилка на шее запульсировала быстрее. Но с места наследника этого было не заметить. Ночь, царившая вокруг, и тусклый свет свечи смазывали очевидные признаки беспокойства и даже паники.

— Передай Ариману мою признательность. Император не забудет этого, — медленно проговорил Альдерик, внимательно вглядываясь в лицо собеседника. Тот поспешил скрыть мечущиеся из стороны в сторону глаза и опустил голову, кланяясь отпрыску императорской династии. Было ли в этом жесте почтение? Нет, скорее попытка скрыть ложь, которую так явно выдавали глаза. Воин поспешил удалиться с переговоров, пятясь назад до самого выхода из шатра. Как только его силуэт растворился в ночи, Даэрон взорвался:

— Альдерик, брат! Мы с тобой росли вместе, делили все радости и невзгоды! Неужели сейчас! В такой важный момент для нашего мира ты поставишь слово чужака выше слова своего побратима?!

— Спокойно, Даэрон. Я ещё не принял решение.

— Какие сомнения могут быть? Разведка донесла: представители магов контактировали с Авал’атаром!

— Это не доказательство заключения союза. Они могли отказать. Ведь с нами маги тоже встречались, — предположил Энель, пожав широченными плечами. И куда они только подевались? Я все ещё не мог привыкнуть к его молодости и отличной физической форме. Почему Даэрон и Альдерик остались молоды, а Энель ссохся и теперь напоминает изюм?

— Ты наивный дурень, если веришь в эти сказки! — упорствовал Даэрон. — Брат, посмотри на меня. Мы близки к победе, слышишь? Они тонут в собственной крови и задушить их не составит труда. Тебе нужно усмирить свою гордость. Если Авал’атар заключил союз с магами Аримана, то без друидов Антис нам не выиграть эту войну.

— Друиды Антис упрямы, горделивы и самодостаточны. Они давно обозначили своё положение в Аваллоне и не станут менять его ради спасения наших задниц. Их не волнуют наши распри и им плевать кто займёт трон императора. За десятилетия правления моего отца они ни разу не явились ко двору, подчёркивая своё намерение держаться особняком.

Альдерик растер руками лицо и протяжно вздохнул. Усталость выраженной печатью теснилась на их лицах. Но глаза все же горели праведной яростью и желанием стереть врага в пыль.

— Энель, теперь ты главнокомандующий на ближайшие столкновения, — нехотя прервал молчание наследник и повёл пальцем по карте. — Здесь и здесь у нас расположены заставы. Враг отброшен за реку, значит единственное место стычки возможно подле Марлова хребта. Не ввязывайтесь в открытое сопротивление, не реагируйте на провокации. Давайте бой и занимайте укреплённые позиции, не выходя за эту линию. Тяни время, а мы вернёмся через три дня.

Альдерик расставил на карте фигурки и поднял взгляд к улыбающемуся лицу Даэрона.

— Лучше предпринять попытку и проиграть, чем не попытаться вовсе. Антис в шею гнала императорских гонцов, но кронпринца выслушать обязана?

— Эта упрямая старуха славится скверным характером. Ох и жаркие переговоры нас ожидают, — хохотнул Даэрон.

— Однажды нашему гонцу уже отказали. Не думаю, что она станет повторять дважды. Посему вероятность, что нас не пропустят на границе королевства слишком велика. Но если нам удастся пройти ее стражей, то старуха выслушает меня хотя бы из любопытства.

— Уверен? — с горьким сомнением спросил Энель.

— Я на то уповаю.

Мир вокруг вдруг стал выцветать и давить на глаза слепящей белоснежностью. Когда красок и очертаний шатра совсем не осталось, внезапная вспышка света вынудила меня прикрыть лицо предплечьем и отвернуться от стола, где совсем недавно стояла троица. Осторожничая, я оторвал лоб от руки, выглядывая в щелку уязвлёнными глазами, и с облегчением обнаружил, что несколько секунд испепеляюще яркого света окончились новой визуализацией. Словно сквозь молочную пленку проступали рельефы декораций и силуэты действующих лиц, с каждым мгновением набирая насыщенности. Будто кто-то по ту сторону крутил бегунки настроек, регулируя для меня картинку.

Даэрон и Альдерик подбирали поводья и шикали, успокаивая испуганных коней, пляшущих на месте. Лошади фыркали, широко раздувая ноздри, и пятились назад, впечатленные мрачной заставой, бревенчатым монолитом нависающей над ними.

Сторожевые башни были так высоки, что появление незваных гостей точно оказалось замеченным заранее. Однако наглухо закрытые ворота и полная, зловещая тишина недвусмысленно намекали, что пришлым здесь не рады. Узкая тропка, ведущая к этим местам, пряталась за неприступной стеной, не оставляя надежду обогнуть заставу с другой стороны. Линия стены уходила в густой, дремучий лес, вдребезги разбивая помыслы попытаться пройти через него. Вероятность потеряться там и быть разодранным зверем стремилась к бесконечности, так что никто в здравом уме не свернул бы с этой самой тропы.

На верхушках сторожевых башен развевались флаги с изображением раскидистого ясеня, под которым на задних лапах стоял медведь. Скользнув взглядам по бойницам, я заметил едва уловимую тень, тут же исчезнувшую с поля зрения.

Да, предвкушаю «продуктивные» переговоры.

Одним махом Альдерик соскочил с лошади и, запрокинув голову вверх, громко крикнул:

— Я — Альдерик Элий Второй, сын славного императора Тиберия Первого и законный наследник престола. Желаю говорить с вашей королевой! Отворите ворота!

— Мне кажется ты выбрал неправильную интонацию, брат…., - шепнул ему в ответ Даэрон, с осторожностью поглядывая на башни заставы.

— Предлагаешь мне умолять дозорных? Может и до дворца на коленях доползти? Повеселить народ, — огрызнулся тот и набрал в лёгкие побольше воздуха, продолжая нагнетать: — отказ пропустить меня будет расценён императором как недружественный жест. Вы же не хотите развязать войну с властелином?

— Не забывайте, мой принц, что вы пришли заключать союз, а не заводить нового врага, — сквозь натянутую улыбку промычал Даэрон, покрываясь легкой испариной.

— Не болтай под руку, — фыркнул Альдерик, пристально высматривая хоть одну живую душу в этом захолустье.

Безнадежная тишина, казавшаяся безучастной к речам кронпринца, треснула в одночасье, когда тяжёлые засовы со скрежетом поползли в стороны. Путники отшатнулись от створок ворот, поддёрнутых пылью из древесной трухи, и застыли, уложив ладони на рукояти мечей.

Я замер вместе с ними, всматриваясь в столб клубящейся рыжей пыли. Тёмный силуэт, вырисовывающийся сквозь завесу, медленно оседавшую на землю, не сулил им ничего хорошего. Добрых полтора метра в холке мало напоминали тень человека, скорее зверя. Огромного, мощного и вряд ли дружелюбного. Очертания животного мне казались знакомы до чёртиков и я бросил сочувственный взгляд на мужчин, оголивших сталь своих клинков.

Плохи их дела…

Они это и сами поняли. Заняли боевую стойку, не намереваясь отступать ни на шаг. Так и некуда, позади Москва. Либо они заполучат поддержку Антис, либо проиграют войну с вероятностью в восемьдесят процентов. И, зная наперёд исход этой войны, я предполагал, что переговоры пойдут не по задуманному сценарию.

К слову, уже первой заковыркой оказался воистину огроменный этрусс, лоснящаяся морда которого прорвала вуаль пыли и явила миру желтоватые кинжалы клыков. Красные круглые глаза зверя горели человеческой яростью и азартом. Животное косолапо и нарочито медленно выходило из ворот, дозволяя узреть свои размеры во всей красе.

Даэрон, затаив дыхание, отшатнулся ещё на шаг и замер, остановленный наследником.

— Они друиды. Животная личина для них, как для нас человечья.

Альдерик глядел этруссу прямо в глаза, говорил спокойно и взвешенно, не поддаваясь панике. А паниковать было от чего! Чёрные когти на массивных лапах отдавали металлическим блеском, и каждый шаг животного вспарывал рыхлую тропу. Звериные мышцы перекатывались под толстенной дубовой кожей, а бурая шерсть переливалась медью в лучах закатного солнца. Этрусс медленно приближался, сотрясая землю внушительным весом. Камешки на тропе подпрыгивали и трусливо шуршали, вторя тяжёлой поступи зверя. Из приоткрытой пасти лился предостерегающий, утробный рык, по вине которого на холке дыбом вставали волосы.

Наследник же, с невозмутимым видом всунул меч в ножны и с вызовом приподнял подбородок. Стойкий и уверенный он следил за движением животного, не планируя отступать. Когда этрусс достиг своей цели и между ними осталось не больше полуметра, зверь поднялся на задние лапы и во всю мощь объемных лёгких заревел кронпринцу в лицо.

Бешенный поток воздуха с оглушительным кличем и животной слюной обрушились на Альдерика, рефлекторно сощурившего глаза. Волосы и борода трепыхались, но лицо сохраняло удивительное спокойствие. Когда смертельно опасная пасть клацнула перед его носом, он, наконец, отмер и тыльной стороной ладони стёр чужие слюни, забрызгавшие его.

— Я уж грешным делом подумал, что не выведу вас из себя, — хмыкнул наследник и заложил руки заспину. — Отведите меня к королеве. Я не сойду с этого места, пока не поговорю с ней.

Этрусс фыркнул и с глухим топотом плюхнулся на передние лапы. Низко опустил голову, практически пряча ее у себя на груди, а когда снова поднял, то на нас более не глядели красные глаза зверя. Молодая женщина, укутанная в этрусскую шкуру, горделиво приподняла подбородок и ухмыльнулась на одну сторону.

— Что ж, Альдерик Элий Второй, сын славного императора Тиберия Первого и законный наследник престола, ты оказался крепче, чем Авал’атар. И настойчивее. Антис уже давно ждёт, что-то ты задержался.

— Мое появление было так очевидно?

— Антис внимательно следит за ситуацией и… вовремя реагирует.

— Могу ли я расценить это как согласие на аудиенцию у королевы?

— Идемте за мной, — насмешливо фыркнула женщина и тотчас приняла личину зверя.

Когда путники двинулись за ней, я вдруг понял, что все это время не дышал и был напряжен, как пружина. Вспомнилось мне, как Эли управляла этруссом в Эдихарде и как рассказывала о бабушке, которая по ее словам могла делать это дольше и с большим количеством животных. Но чтобы вот так просто принимать их облик?

Весь недолгий путь через лес я размышлял над тем, какие ещё сюрпризы мне уготованы. Мы плелись за этруссом в полнейшей тишине, изредка нарушаемой лишь звуками природы. Вскоре перед нами вырос городок. Не такой изысканный, как Авалар, но вполне добротный. Его строения из камня и дерева гармонично сочетались с природой, не нарушая первозданного равновесия.

Внутри кипела жизнь, но появление чужаков нарушало течение повседневных процессов, ступоря любопытных зевак. В глаза бросалось явное численное превосходство прекрасной половины. Мужчин здесь либо нет, либо они отлучились по делам, оставляя город без надёжной защиты. Хотя с такими дамами, примеряющими шкуру этрусса за считанные секунды, волноваться не о чем.

Девушка снова приняла человеческое обличие и повела нас по хитросплетениям местного дворца. Я старался слишком не глазеть по сторонам, дабы не упустить свой объект слежки, но рисунки и письмена на стенах то и дело отвлекли. Когда мы подошли к залу приема, я уже отставал на несколько шагов, так что пришлось прибавить скорости и прошмыгнуть в закрывающуюся дверь.

— Так-так, — прокатился по залу низкий женский голос, и следом по камню размеренно застучали туфельки.

Самоуверенность и самовлюблённость звучания привлекли мое внимание. Обернувшись, я столкнулся с невероятно знакомым взглядом голубых глаз, которые бы точно не перепутал с другими.

— Приветствую, Антис! Благодарю за приём, — Альдерик остановился посередине зала, провожая взглядом королеву неспешно плывущую к нему.

— Сын Тиберия…, - протянула она, пристально разглядывая наследника. — Ты очень похож на мать.

— Вы были знакомы?

— Однажды. Ну-с, говори, с чем явился, — чеканила слова Антис, не планируя лебезить или заискивать.

— Тебе известно, сейчас идёт великая война. Разведка донесла, что к армии Авал’атара могут примкнуть маги Аримана.

— Поэтому ты пришёл, чтобы…

— Чтобы просить помощи… Армия императора занимает доминирующее положение. Мы практически разбили мятежников, но новая кровь… Магическая кровь способна спутать нам все карты.

— Почему я должна рисковать своими воинами ради тебя, Альдерик?

— Не ради меня, но ради сохранения привычного миропорядка. Если Авал’атар захватит власть, то не надейтесь, что его длиннющие руки не доберутся до вашей тихой гавани. Он не будет так лоялен, как нынешний властелин.

— Друиды всегда были способны постоять за себя! Но ввязываться в чужой конфликт… мы не станем. Нас эта война не касается.

— Ошибаетесь, война или ее отголоски коснутся каждого. Вы не укроетесь от этого в лесу.

Антис растянула тонкие губы в заносчивой улыбке. Брови женщины самодовольно изломились, а глаза блеснули гордыней. Еще бы. Император послал к ней своего наследника. Единственного сына, чтобы просить о помощи. Несколько месяцев назад, до начала ожесточенного сопротивления вот так перед ней стоял Авал'атар. Конечно, она отказала наглецу. Кто он такой? Без рода и племени? Всю свою бесславную жизнь он влачил жалкое существование пресмыкаясь и шагая по головам. Антис действительно не понимала, как ему удалось достигнуть таких высот? Уговорить идти за ним тысячи воинов, внушить свою идеологию, свое видение миропорядка и отбросить тень на правление действующей династии. Ведь Тиберий, по ее скромному мнению, был весьма и весьма хорош в управлении. Королевства под его правлением развивались, торговали, взаимодействовали с Землей и не помышляли о войне. Как одно сорное семя сумело прорасти и заразить своей хворью здоровую поросль?

Антис — королева друидов, всегда предпочитала держать дистанцию с дипломатическими и торговыми партнерами. Не жаловала приезжих и не дозволяла оставаться на ее территории слишком долго. Она — темная лошадка. Единственная правящая женщина, которую никогда не воспринимали всерьез. Мол, друиды — дикое племя, довольствующееся дремучими лесами. Безынициативное, не доставляющее каких-либо политических опасений. Ведь женщина никогда не замахнется на трон императора, не так ли?

Однако, звериная сила, текущая в венах друидов весьма привлекательный союзник в военных столкновениях. Но настолько непредсказуемая, что Антис точно знала: она — последняя к кому обратятся за помощью.

И вот теперь перед ней стоит кронпринц. Вторая противоборствующая сторона, просящая выступить против мятежников. Альдерик совершенно точно импонирует ей. На каком-то интуитивном или даже инстинктивном, животном уровне. Быть может, она бы и согласилась отправить воевать за него несколько тысяч своих воинов, но… королева всегда должна думать о последствиях. Что если его армия потерпит крах? Власть сменится и по континенту прокатится волна беспокойства. Новый император должен будет заполучить уважение, прежде чем все народы склонятся перед ним. Какие методы он станет использовать? Кнут или пряник? Возможно, если она откажет сейчас Альдерику так же, как она отказала Авал’атару, тогда с них, с друидов, не будет слишком много спроса. Ведь они сохранят присущий им нейтралитет. Стоит ли менять свои принципы ради одного импонирующего ей юнца?

Королева поджала тонкие губы и отвела взгляд от пронзительно аквамариновых глаз наследника. К тому же, она не просто монарх. Она еще и мать. Ее дочери едва исполнилось десять лет. Разве может она себе позволить рисковать благополучием своего ребенка, когда так долго ждала его? Конечно нет.

— Твои речи не находят отклика в моей душе, мальчик, — скучающе вздохнула Антис, высоко задирая подбородок.

Альдерик гневно сверкнул взглядом не упустив пренебрежительного, панибратского к себе обращения. Дернул верхней губой, уподобившись хищнику, но заострять на этом внимание не стал. Его цель — минимизировать потери армии и отстоять императорскую власть. И урони он сейчас хоть одно язвительное словцо, эта скверная старушенция не пожелает более разговаривать.

— Нет? — не по-доброму ухмыльнулся он. — Тогда я немного расскажу тебе, Антис, о том, как сложится ваша мерно текущая жизнь, в случае разгрома моего войска.

— Я не жела…, - начала возражать королева, но он поднял ладонь вверх, призывая женщину к послушанию. И столько власти было в его жесте, что она самого того не осознавая машинально захлопнула рот и удивленно моргнула невероятно голубыми глазами.

— Ты умная женщина, Антис. Я знаю, что ты хорошо способна анализировать, так вот послушай внимательно. Авал’атар трус и подлец. После захвата власти он использует магов Аримана для принудительного наведения порядка, подавления мелких мятежей и бунтов. Все же моего отца народ любит и просто так не забудет. Через пару лет осадок осядет, но слабая политическая фигура не сможет крепко держать бразды правления. Надломленность личности породит паранойю и манию преследования. В любом, кто не станет заглядывать ему в рот, новоиспеченный император будет видеть злостных заговорщиков и… уничтожать. Сначала под раздачу попадут мирные люди Авалара и его окрестностей. Затем он походом пойдет наводить порядки в других королевствах. Виндефор, Нугрэш, Фоксмил, а затем и ваши владения. В ваших жилах течет необузданная, первобытная сила, которая безусловно будет выводить его из себя. И тогда на вашем пороге, в худшем случае, появится армия Авал'атара, а в лучшем, — Альдерик перевел взгляд на маленькую девочку с длинной русой косой, боязливо выглядывавшую из-за высокой спинки трона, — решит породниться с вашим народом, дабы исключить малейшую возможность на противостояние.

Последняя фраза окунула королеву в кипящую ярость. Лютую. Обжигающую. Она сжала кулаки, а ее ноздри гневно затрепетали. Стиснув челюсть, Антис одной рукой приобняла девочку, доверчиво прижавшуюся к ее боку, и процедила рычащим голосом:

— Убирайся из моих владений Альдерик Элий Второй. И больше никогда не возвращайся.

— Ты злишься, потому что чувствуешь, я прав. Мое достоинство достаточно истерзано, чтобы просить тебя дважды. Поэтому я уйду по своей воле, а не из-за твоих угроз. Но запомни, когда через десять лет ты встанешь перед выбором пожертвовать своим народом или дочерью, винить, кроме тебя самой, будет некого. Хорошего вечера, дамы, господа, Антис, принцесса, — он внимательно заглянул в широко распахнутые глаза перепуганной девочке, игриво подмигнул и развернулся к остолбеневшей королеве спиной.

Мерная, уверенная походка отзывалась глухой поступью сапог. Наследник сжимал и разжимал кулаки, из последних сил контролируя вдруг нахлынувшую ярость. Дурное предчувствие не отпускало его. Неудачные переговоры совершенно точно оставят след на исходе войны.

Я проводил Альдерика и Даэрона взглядом, не сдвинувшись с места. Королева немым жестом велела всем присутствующим оставить ее и прижала к себе маленькую девочку. Между ними улавливалась удивительная схожесть, а глаза… они были пугающе одинаковы. Один цвет, один оттенок и схожая глубина с черным ободом. Только во взрослых стояла пелена непрошенных слез.

Глава 9.

Новое воспоминание начинается слишком быстро и сразу же оглушает меня взрывами и раскатами грома. Едва успел отпрыгнуть в сторону от несущегося всадника и кубарем скатился в воронку, оставленную после попадания… чего-то внушительного и взрывоопасного. Карабкаясь обратно вверх, напомнил себе, что вроде как происходящее на мне не отражается и можно не реагировать так бурно на приближающуюся опасность. В подтверждение сквозь меня на вылет проходит стрела и умерщвляет бегущего сзади воина. Неприятно, как будто ниткой по открытой ране провели, но не смертельно.

Я огляделся и побежал к пригорку, намереваясь взглянуть на сражение с какой-никакой высоты. Глина и песок осыпаются под ногами, но немного усилий и вот я уже на возвышенности. А там… мрак. Ад. Апокалипсис.

Огромное поле, устлано искореженными телами бойцов. Тысячи, если ни десятки тысяч охладевших трупов, усеяли место сражения. Кони, буйволы, повозки, металл доспехов и оружия, огонь и смолящий, горький дым. Там смердело смертью. Молодой, ни в чем не повинной, не ведавшей жизни смертью. Небо тяжелое-тяжелое. Серо-бурое, налитое свинцом. Ощущение, будто вот сейчас его створки развернутся и тонны воды рухнут на землю, смывая следы человеческого бесчинства. Исцеляя испаханную и израненную почву, возвращая ей первозданную зелень и плодородие. Вдалеке мигают молнии, летят горящие метательные снаряды, доносится скрежет металла, рев и стон воинов. Битва не окончена… Столько погибших, но никто не сдается. Не отступает.

Спустившись с пригорка, быстро, насколько это вообще возможно, пробираюсь сквозь окровавленные тела ближе к эпицентру сражения. Мне нужно увидеть что-то еще. На сотни метров я единственная живая душа среди мертвых, как дрейфующая лодка в чужбинном океане.

Вскоре я достиг центра битвы. Залпы огненных стрел свистели в воздухе и накрывали смертоносным покрывалом наступающих бойцов. Я оторвал взгляд от земли и посмотрел вперед, где медленно, но верно, плотным строем шла армия мятежников. Угадать их несложно. В «коробках» из пехоты прятались те самые маги Аримана. Посохи в руках и горящие огнем глаза выдавали в них наличие магической силы. В ответ на залп из стрел с неба посыпались камни, сбивая с ног ревущих бойцов. Впечатляет, правда зона поражения не так велика, да и действие заклинания всего несколько секунд. Наученные горьким опытом, воины разбегаются, оставляя чистым пятачок, куда с неистовой силой летят небесные булыжники.

— Держим строй! Даэрон, Энель, займитесь магами, они слишком большими партиями выводят наших из строя! — прокатилось рядом со мной, и я повернулся на голос Альдерика. Меня озарило вспышкой воспоминания. Этот доспех и антураж, горы трупов… Я уже видел все это в одном из зеркал Разлома. Тот военачальник… он и есть Альдерик. Ну конечно же!

Ребята исчезли из вида, судя по всему, норовя зайти сзади неприятеля. А Альдерик продолжает подбадривать своих воинов, оставшихся в численном меньшинстве. Потрепанные, покрытые копотью, потом и кровью, превозмогая боль в мышцах они вставали и шли. Шли защищать свой мир, свои дома, свою привычную жизнь. Я следовал за наследником нет-нет да подсказывая о приближении опасности. Кричал: «осторожно, сзади!», «а теперь на три часа!», «щит!», «ну же, двигайся, не стой, а то убьют!». Скакал там возле него, как встревоженный за своего подопечного тренер у ринга.

Не знаю зачем я это делал, но мне как-то становилось легче. Он конечно же меня не слышал, но оставаться безучастным в разгар такой бойни просто невозможно. Я хорошо знаю ту силу, что есть в этих руках. Альдерик мог бы сражаться так всю ночь, разбрасывая противников. Помимо прочего, его питала жажда отстоять свои земли. Свою империю, которую развивали и о которой заботились его пращуры. Это его наследие. В свободном Аваллоне его продолжение. Это придавало сил и помогало двигаться дальше даже тогда, когда казалось, что рука больше не сможет сжать рукоять меча и поднять его.

Кронпринц в этом сражении оказался мишенью номер один. Уничтожение наследника, наверное, одна из основных тактических задач сражения. И вот, своим кровавым безумием он привлекает-таки внимание того, кого краем глаза я заметил несколько минут назад.

Ронан.

Я бы и спросонья его ни с кем не перепутал. Тот же напыщенный и высокомерный боец, однако с двумя глазами. Чему я искренне удивился. Он так глубоко всадил меч в грудину одному из наших воинов, что Ронану пришлось упереться ногой в доспех поверженного, чтобы вынуть его. Острым концом меч коснулся некогда наполированного латного нагрудника, открывая кровоточащую рану. Воин, утратив точку опоры в виде вражеской стали, навзничь рухнул на спину шурша кольчугой.

Альдерик разрубил одного безумца надвое и остановился, поправляя накренившийся шлем. Тяжело дыша он встретился взглядом с Ронаном, бодро вышагивающим в направлении наследника.

Да, это противостояние уходит корнями далеко в прошлое. Сложно представить каких наград и почестей удостоится Ронан, если именно его меч оборвет великую династию действующего императора. Если именно его меч принесет Авал’атару желаемое. Он жирными буквами впишет себя в историю великим военачальником, которым будут вдохновляться тысячи рекрутов.

Альдерик постепенно ускорялся и вскоре перешел на бег. Где-то за его спиной мелькнули разряды молний, поразившие наших солдат. Они так же резко оборвались, как и начались. Я перевел взгляд за спину Ронана и увидел, как Даэрон и Энель запустили ядро из катапульты в сердце магического сосредоточения. А теперь рубят иго темное, приближаясь к дезориентированным магам. Кто-то из менее оглушенных приспешников Аримана, плетет магию и обвивает ноги Даэрона тугими корнями, удерживая его на месте. Энель же, разбрасывая противников в стороны, спешит на подмогу, метко постреливая между делом из лука.

Я непроизвольно улыбнулся. Вот о чем он пытался сказать мне… Оскорбил бравого воина. Назвал немощным стариком…Э-э-эх.

Вернуться к битве лидеров заставил треск земли под ногами. Останавливая напористость Альдерика, Ронан прибегнул к той же тактике, что была избрана, когда мы сражались с Собиславом. Он остановился и читал заклинания разверзая под ногами бездну. Две половинки поля стали трещать по швам и расползаться в разные стороны, обрушаясь небольшими скалистыми островками. Где-то там, далеко на дне пропасти рыжела магма адовыми воротами. Сотни тел, лишаясь опоры под своими спинами ниспадали в разлом, навсегда вписывая свои имена в списки безвести пропавших.

Кронпринц ловко перескочил с одной половины поля на другую раньше, чем трещина достигла умопомрачительных размеров. И снова бежал с той же скоростью, стремительно сокращая расстояние. Ронан крутил кистями, сосредотачивая энергию, направлял ее, пытался выбить почву из-под ног неприятеля. Но Альдерик стал бежать заячьим методом, путая и сбивая его с толку. Не позволял прицелиться и спустя несколько мгновений достиг своей цели.

И я замер, наблюдая за ожесточенным сражением достойных друг друга противников. Они бились, как львы. Кто-то за почет и славу, а кто-то за мирную жизнь и честь. Парировали, нападали, отступали и снова обрушали серию ударов. Сталь высекала искры. Глаза метали молнии. Неприязнь и ненависть осязаемым облаком клубилась вокруг них, пропитывая каждое движение. Каждый из них получил несколько ранений. Ронан хромал на правую ногу, придерживая рассеченную плоть. Альдерик выронил щит, из повисшей плетью левой руки. Место состыковки доспеха на его плече сочилось кровью, лишая наследника защиты. Окончательно вымотавшись, они отскочили друг от друга, восстанавливая сбившееся дыхание. Каждый понимал, что новое сближение, новое столкновение станет решающим. У обоих силы подходили к концу и вопрос оставался лишь в выносливости. Кто, стиснув зубы отстоит своё право на жизнь? Альдерик, изможденный неравным по численности боем, или Ронан, выскользнувший из тыла и сравнительно отдохнувший?

… противники обходят друг друга по кругу, упрямо глядят в глаза. Выжидают осечку или ошибку, подкарауливают момент. И вот… выпад. Альдерик наносит несколько сильнейших ударов, успешно парированных, но вынуждающих Ронана отступить на несколько шагов назад. Он спотыкается о нервность в рельефе и лишь на секунду теряет равновесие. И этого мгновения оказывается достаточно, чтобы Альдерик с размаху саданул по голове противника, сбивая шлем. Оглушенный металлическим звоном Ронан открывает и закрывает рот, пропуская колющий удар вражеским мечом. Острие находит глазницу и неглубоко заходит внутрь, лишая противника глаза.

Вот оно как произошло!

Ронан падает, истекает кровью. Альдерик облегченно выпрямляется и стирает со лба пот. Оглядывается по сторонам — почти все мертвы. Дай Бог хоть сотню живых человек набрать. И когда наследник приставляет лезвие меча к горлу Ронана, в спину его поражает разряд молнии, опаляя кожу. Я даже вскрикнуть не успел, пытаясь помочь, подсказать. Маг, нанёсший последний удар, словно ниоткуда взялся…

Кронпринц, военачальник медленно оседает на колени, держится несколько мгновений на волоске, но по итогу падает. Жалкий остаток от армии Авал’атара ликует. Враг разбит. Осталось лишь зачистить столицу и официально низвергнуть императора.

Я присел рядом с телом Альдерика и осмотрел рану. Расплавленный доспех и круглая обожженное отверстие на спине. Сильно не кровоточит, плоть спеклась от температуры. Но дыхание… такое слабое. Грудь едва поднимается и даже не видно, как на шее бьется жилка. Неужели вот так умрет?

Почти выиграл битву, почти уничтожил захватчиков. Сын, которым можно было гордиться.

Сколько просидел я так на поле среди трупов, сложно сказать. Воспоминание не оканчивалось и я уже грешным делом решил, что старуха обо мне забыла. Вдалеке редкой полосой шли воины Авал’атара и добивали тех, кто подавал хоть какие-то признаки жизни. Когда один из бойцов увидел императорский доспех Альдерика, он тут же присел и приложил два пальца к жилке на шее.

— Живой, — рапортовал своему напарнику. — Пригоните повозку. Новоиспеченный император наверняка обрадуется такому трофею.

И это, судя по белёсым, интенсивно разрастающимся пятнами, стало отправной точкой дня новой картинки. Глядя вслед повозке, трясущейся на ухабах, я вспомнил, что видение Разлома как раз-таки и оканчивалось взятием военачальника в плен и темницей. Так что, я примерно знал, чего ожидать от следующей анимации.

Когда пространство вокруг завертелось водоворотом, к горлу подступил тошнотворный ком. Головокружение и мерзкое ощущение, что мир едет без тебя, разом обвалились на меня. Ни с того ни с сего заныло между лопаток, да так сильно, что я попытался расправить плечи, унимая жжение. Тщетно. Волнами накатывала слабость. Хотелось лечь на землю, поспать, но вместо этого я встал на колени и оперся руками о землю, ловя равновесие. В глазах плыло, но мне все же удалось разглядеть темницу, к стене которой было приковано раненное тело Альдерика. Он стоял на коленях со свешенной головой, но лишь потому что ему не давали упасть руки, закованные в кандалы, на которых он повис.

Засаленные тюремные брюки не по размеру свисали на бедрах, впалый голодный живот с выступающими ребрами, ссадины и синяки на руках и заросшем щетиной лице, говорили о его длительном пребывании в плену. Однако спина, перебинтованная грязным лоскутом по-прежнему не выглядела здоровой. Как будто бы рана, вопреки стараниям лекарей, не собиралась заживать.

Я попытался сглотнуть, но во рту сильно пересохло, будто в нем несколько дней не было ни капли воды. Слабость продолжала обуревать меня так, словно это я провел в этой темнице энное количество дней. Когда позади меня послышался скрип открывающейся тюремной двери, в мыслях промелькнуло странное совпадение. Я, сам того не желая, почти в точности повторил положение плененного Альдерика. Разве что мои руки не были прикованы над головой.

— Как вы, Ваше Высочество? — злорадный, насмешливый голос переплетался с пищанием крыс и шорохом тяжелых шагов. — Не желаете ли сменить условия пребывания на более благоприятные?

Узник поднял голову, отросшие волосы на которой грязными паклями спадали до плеч, сплюнул себе под ноги и выдавил самую что ни на есть самоуверенную улыбку из возможных.

— Шел бы ты к демонам, Авал'атар.

— Фу, как недостойно кронпринца. А, ох, ты ведь теперь никто, — не без удовольствия поправил себя император, — поверженный пленник, неудачник, предатель своего народа, сирота и… в конечном счете — труп.

С каждым словом Альдерик выпрямлялся вопреки боли, что сковывала его тело. Тот гнев, растекшийся раскаленным железом, та ярость, обдавшая область солнечного сплетения жаром, придавали сил. Он не мог позволить себе стоять на коленях перед врагом. Удивительно, но в какой-то момент, я сам точно получил заряд этой энергии. Разделил с Альдериком его ненависть и желание перерезать глотку врагу.

— Ты должен быть мне благодарен за то, что еще дышишь. Ни приходи б мои маги к тебе каждый день, твое хладное тело уже бы разодрали птицы.

— А может мне того и надо.

— Это слишком просто… Глупый народ продолжает любить своего императора и его недостойного отпрыска, считая меня гнусным завоевателем. Но я исправлю это недоразумение.

— Советую попросить магов проверить твою голову, Авал’атар, а не на меня время тратить. Зуб даю, у тебя крыша уехала.

— Ты можешь говорить все, что заблагорассудится. Но ты не посмеешь отрицать, что я — новый император Аваллона. Все это, — он нервозно обвел руками темницу, — в моей власти…

Холодные глаза прищурились и рот искривила надменная усмешка:

— … как и твоя жизнь.

Альдерик глядел на него с брезгливостью и снисхождением, как на душевнобольного. Однако было бы непомерной глупостью не воспринимать его угрозы всерьез. Этот человек воистину решителен и безрассуден.

Их прервал стук в темничную дверь, осторожная попытка приоткрыть ее и заглянуть внутрь. Авал’атар, не отличавшийся терпеливостью, гаркнул на посетителя, веля войти или убраться куда подальше. Из-за железной двери выглянула напуганная мордашка молоденькой девушки. Она глубоко вдохнула, сделала шаг, полностью показываясь нам, и с почтением склонила голову.

— Вы велели явиться, мой повелитель.

— Проходи, Донна, я тебя ждал, — он приветливо протянул к девушке руку, приглашая подойти ближе. Она сделала несколько неуверенных шажков и подняла мимолетный, смущенный взгляд на… Альдерика?

— Я отправилась в путь, как только узнала, что ваше Высочество нуждается в моей помощи…, - прощебетала она тонким лилейным голоском, скромно потупив взгляд в каменный пол темницы.

Император улыбнулся, упиваясь своей значимостью и важностью, к которой за коротенький срок правления он еще не успел привыкнуть.

— Ты должна исцелить этого мужчину, Донна. Знаешь кто он? — торжественно забасил император, поглядывая то на узника, то на девчушку.

— Не могу знать, Ваше Высочество, — отрицательно закрутила она головой.

— Это предатель, трус и подлец. Недостойный сын Тиберия, бросивший свой народ и свои войска на произвол судьбы. Человек, пожелавший скрыться с места битвы, дабы спасти свою шкуру.

С наименее светлой стороны темницы раздался злой скрип зубами, привлекший взоры собравшихся. Но Альдерик ничего пояснять не собирался. Пытаться оправдаться, значит примерить на себя сказанное. А в этих гнусных словах не было ни капли правды.

— Я казню его. Перед честным народом. Чтобы они знали — Альдерик не достоин их любви и уважения. А если не поверят…, то хотя бы станут бояться.

— Как пожелает мой господин, — девчушка склонилась в низком поклоне, — могу я приступать?

— Приступай.

Перед тем как уйти, новый император с особым упоением нажал на рану Альдерика, пустив из нее свежую кровь.

— Ты не сдохнешь здесь. Не станешь мучеником… я тебе этого не позволю.

Он с новой силой нажал на рану, проникая в ее глубину почти на фалангу указательного пальца. Альдерик тяжело задышал. На шее вздулись вены и лицо покрылось испариной. С небольшой задержкой пульсирующая боль дошла и до моей спины, вынуждая плотно сжать челюсти, дабы не проронить ни звука. Какого черта?

Когда дверь за императором захлопнулась, девчушка воровато оглянулась и на «мягких лапках» подошла к узнику. Она обхватила его бородатое лицо маленькими ладошками и приподняла, помогая обессиленному пленнику взглянуть на ее.

— Не волнуйтесь, мой господин. Я здесь, чтобы помочь вам, — прошептала она и вынула флягу с водой. На потрескавшиеся губы упала капля, потом еще одна и вот наследник сверженной династии уже пил большими глотками не веря своему счастью.

Он пил, а жажда утолялась у меня…

— Позвольте взглянуть насколько тяжело ранение, мой господин. Я постараюсь быть предельно осторожной…, - продолжала приговаривать девчушка и ловкими пальцами сдирать грязные лоскуты с кровоточащей раны. На пол летели ошметки материи, загрубевшей от сукровицы, крови и вонючих мазей, которыми эту самую рану натирали. Никакого толка… Прожженное отверстие между лопаток выглядело удручающе. Обугленная плоть, глубокая рана, воспаление и припухлость. Сочащийся гной.

— Мой господин… кто ранил вас? Вы видели?

— Нет, но полагаю какой-то подлый маг.

Девушка обидчиво поджала губешки и взглянула на него исподлобья:

— Не все маги подлецы… Если эта рана магического происхождения, то вам может помочь только один человек…

— И это не ты?

— Нет.

Альдерик, на миг ощутивший проблеск надежды, тяжело вздохнул. Наивно было бы ожидать чего-то стоящего от маленькой девчонки.

Она, будто прочитав его снисходительные, в какой-то степени, насмешливые мысли, вздернула подбородок и растерла ладони.

— Закройте глаза, мой господин. Будет ярко.

Следом за предупреждением потекла незнакомая речь. Такого длинного заклинания я еще не слышал, хотя уже не единожды сталкивался с магами. С каждым словом свечение вокруг Альдерика усиливалось. Он щурился от света и оглядывался на цепи, крепко удерживающие его на месте. Ослепительное сияние постепенно поглощало звенья цепи одно за другим. Затем перекинулось на наручники и вот уже сам Альдерик сиял, как лампочка.

Когда сочетание колдовских слов и свечения в своей совокупности достигло апогея, Альдерик и Донна попросту исчезли.

Как следует возмутиться пропаже я не успел. В одно мгновение меня затянуло в эту ослепительную вспышку сверхновой и небрежно выплюнуло на скалистый рельеф какой-то пещеры. Влажно, холодно и тихо. Сырой мшистый аромат перемешался с ритуальными благовониями и назойливо щекотал нос. Я приподнялся на руках и попытался вертикализоваться, но ноющая боль между лопаток нервным импульсом пробила до самых стоп.

Проклятье.

Ещё одним усилием я все же покорил гравитацию, сохранив шаткое положение на своих двоих. Темно. Слабый свет лился сквозь расщелину, поросшую плетущимися растениями, но и этого оказалось достаточно, чтобы увидеть две женские фигуры и одну мужскую, без чувств уложенную на скалистый монолит алтаря. Пока шкреб в их сторону, дабы чётче слышать редкие короткие реплики, внимательно всматривался в женщин. Первую признал сразу — Донна. Она торопливо щебетала тонюсеньким голоском, придерживая руку Альдерика. Вторая — женщина средних лет, довольно-таки статная с умным лицом и цепким взглядом, внимательно слушала девчушку, плотно сжав губы. В этот момент меня настиг когнитивный диссонанс, поскольку я совершенно точно ее прежде не встречал, но, при этом, меня не отпускало ощущение, что я все же откуда-то ее знаю.

— Донна… не трещи. Ты мешаешь думать.

— Простите, госпожа… Просто я так… так расстроена и напугана…

— Не надо было перемещать его порталом. Это только усугубило и без того незавидное положение, — твёрдо констатировала женщина, задумчиво осматривая рану наследника.

— У меня не было другого выбора… Вы бы видели в каких условия его содержали! Без еды и воды… а каких усилий мне стоило попасть к нему в темницу!

Женщина наградила ее долгим нечитаемым взглядом и удовлетворительно кивнула.

— Промой пока раны.

Сама незнакомка отошла в сторону скалистого выступа, на котором валялась впопыхах кинутая сумка, и принялась копошиться в ней. С виду холщовый мешок казался небольшим, но рука женщины окунулась в него почти по локоть. Раздалось дребезжание стеклянных пузырьков в аккомпанементе недовольного ворчания. Спустя несколько минут усиленных поисков, она-таки вынула склянку и махом проглотила содержимое.

Донна, закончив с раной на спине, принялась омывать разбитое лицо наследника. Чтобы связанного бить много силы и смелости не надо… сдачи-то не даст…

— Скорее, у эликсира короткий период действия …, - знакомая незнакомка отодвинула встревоженную Донну от раненного и, слегка раскачиваясь из стороны в сторону, принялась зачитывать заклинание.

Когда первые слова долетели до ушей Донны, девчушка испуганно охнула, закрыла лицо ладонями и инстинктивно попятилась назад.

Звучание слов набирало силу, пока не стало эхом отражаться от покатых стен пещеры. Я внимательно следил за Альдериком и этой женщиной, точно понимая, что именно в эту минуту узнаю истину. Быть может, как раз в этот момент и произошла смена душ?

Я оказался прав лишь отчасти…

Глаза Альдерика распахнулись на несколько крохотных мгновений. Он нахмурил брови и внимательно посмотрел в лицо склонившейся к нему женщине, а затем снова погрузился в сон.

— Нет! — с досадой вскрикнула та, скинув с алтаря низенькие свечи. Напуганная Донна подскочила к наследнику и прижалась ухом к груди, которая казалось перестала вздыматься.

— Еле-еле бьется, Хала…, - шмыгнула она носом и приложила пальцы к сонной артерии, отсчитывая снижающийся пульс. — Он умирает!

— Демоны Аваллона! — зарычала Хала и одним рывком отцепила девчушку от наследника. — Не путайся под ногами!

Донна упала у подножия алтаря и тихонько заплакала, обняв колени руками. Она читала какие-то молитвы чужим богам, но так горячо, что я не усомнился ни на йоту: ее точно услышат.

Хала же, на истерики время не тратила. Выхватила из-за пояса кинжал, полоснула свою ладонь и нарисовала кровью символы на побледневшем лице Альдерика. Его глаза, закрытые веками, беспокойно метались из стороны в сторону, словно наследнику снился дурной сон. Пальцы на руках подрагивали и дыхание становилось рваным, отрывистым.

Из уст мага текло новое заклинание. Темное и густое, обволакивающее пленника с головы до ног. Она повторяла и повторяла одну и ту же фразу… Долго, бесконечно долго. И в какой-то момент я заметил изменения. Цвет лица наследника улучшился, утратив болезненную серость, глаза перестали метаться и дыхание стало глубоким, ровным. Ссадины на лице стягивались прямо на глазах, не оставляя после себя даже розовых рубцов… А Хала… Ее голос хрипел, грубел, сипел и я обернулся, встревоженный этими изменениями. Передо мной больше не стояла женщина средних лет. Это была старуха… седая и морщинистая, узнать которую удавалось только благодаря тому же упрямому и цепкому взгляду. Сжав кулаки, один из которых до сих пор кровоточил и капал багровыми каплями на пол пещеры, она упрямо продолжала читать заклинание, теряя свою жизненную силу…свою молодость. Еще и еще, пока обессиленно не осела на землю.

Донна с широко распахнутыми глазами подскочила к ней и взяла в кольцо рук, поддерживая хрупкий стан. Сухонькая, как веточка. Практически обескровленная. Она подняла неестественно (для нового облика) живой взгляд и разомкнула серо-сиреневые губы:

— Его тело цело, но душа… она ранена и не может пребывать в гармонии с телом, пока не вылечится… кхе…кхе… Найди Налу… она поможет сохранить сосуд до возвращения души. Запомни, Донна… Этот мальчишка принесет нам мир… Его жизнь ценнее всех наших…

Последние слова мага оказались спусковым крючком. Резвой пулей, прорвавшей буферную оболочку памяти, бережно ограждавшую мой неподготовленный мозг. Теперь меня захлестнули свои собственные воспоминания… не казавшиеся навязанными или чужими. Белые пятна памяти заполнялись красками, повествуя о моей той, другой жизни. Детство и юношество, воспитание и тренировки, уроки отца и мать, которая слишком рано ушла… Мое поражение в войне, а вместе с ним и ярость. Желание вернуть доброе имя своей династии, восстановить справедливость, облегчить ношу своему народу. Смесь воспоминаний из двух жизней и ураган разных чувств смешались в одном флаконе.

В той пещере я уже не был просто Юрой.

Не был и тем Альдериком, что замертво лежал на монолите.

И уж точно не был Рюриком.

В той пещере я отыскал нечто большее. Лучшую версию себя.

Глава 10.

Резкий вдох и подъем корпуса, как от тени ночного кошмара, вернул меня в реальность. Старуха по-прежнему пыхтела трубкой мира, заполоняя тусклое пространство шатра горьким дымом, и с весёлым прищуром глядела на меня. Я мысленно отмахнулся от ее ликования и упоения собственной правотой, ибо в голове гудели, по меньшей мере, лопасти вертолета. Они же взбивали мозг в кровавое смузи, иначе не объяснишь дохлые попытки мыслить и анализировать. С тихим стоном помассировал виски… голова трещит так, будто я несколько недель не просыхал.

— Это ничего… это пройдёт, — многозначительно прохрипела старуха с удовольствием выпуская струю дыма к потолку. Старуха… после путешествия по воспоминаниям я смотрел на неё иначе.

Нала… маг, который все это время поддерживал молодость в моем теле. Раньше она была разительно свежее… Я попытался напрячь память и выловить что-нибудь ещё интересное… ах, вот, кое-что есть. Это она после долгих попыток вернуть мою плутавшую душу в тело, помогла реинкарнировать в земной жизни. И вот в тридцать пять лет, как раз в возрасте Альдерика, я погиб там, чтобы вернуться домой. Хотя, мне сложно ещё понимать где мой дом на самом деле.

— Я обязан поблагодарить тебя, Нала, за все.

— Ты обещал вонзить мне кол в сердце, передумал? — хрипло смеётся она надо мной, откладывая трубку в сторону.

После ее слов в голове тут же промелькнул короткий сюжет, когда я потерянный Бог знает где, в эфемерном состоянии души неприкаянно плутал меж мирами. Конечно, она предлагала мне невиданное! Шагнуть на землю и прожить человеческую жизнь. Мне, наследному принцу, долг которого не позволял потратить несколько десятков лет впустую. Вот я и пригрозил… но ведь иного выбора не было.

— Беру свои слова обратно. Ты не шаралатанка, — примирительно приподнял руки и даже улыбнулся.

— Все вы, королевичи, заносчивы и самолюбивы. Никогда не ошибаетесь…

— Отнюдь.

— Не вынуждай меня пожалеть о проделанной работе.

— С возрастом твой скверный характер стал ещё хуже, — хохотнул я, насмешливо нахмурив брови.

— Уйди с глаз моих, паршивец.

— Второго предложения не надо.

Мне и самому не терпелось встретиться с другом. Теперь-то я без всяких сомнений мог так назвать Даэрона. А Эли… Она дочь моего злейшего врага. И об этом ещё стоит подумать на досуге…

Шатёр весело попрощался со мной шуршащей шторкой. Я вдохнул полной грудью, вытесняя хвойным ароматом леса ту гадость, что курила Нала. Табак ей что ли привезти в благодарность? Южный Фоксмил всегда славился курительными смесями… Нет, как-то это слишком мелочно и несерьёзно. Тряхнул головой, избавляясь от дурацких помыслов, и бодрой походкой направился к огромному костру, возле которого собралось не меньше половины всего селения. Там же, поедая похлёбку из глиняных тарелок, сидели Даэрон и Эли. В сумерках блики огня плясали в глазах обоих, озаряли лёгкие улыбки. Кто-то из местных настукивал в этнические барабаны ритмичную мелодию, кто-то уже танцевал, шурша забавными юбками. Люди говорили, смеялись, и мои спутники казались весьма вовлечёнными в это вечернее мероприятие.

Проходя мимо одного из домов, с натянутой бельевой верёвки стянул что-то похожее на плед. Эли, пусть и была частично готова к своему побегу, однако же точно не ожидала вот таких холодных вечеров. А в низовье сырого леса бродил коварный ветерок, пробирающий до самых костей. Так что накинул ей на плечи плед практически машинально и уселся рядом на большое бревно, очищенное от шершавой коры. Гладкое, почти масленное.

Даэрон проглотил содержимое очередной ложки и замер с тарелкой в руках, не мигая. Взгляд внимательный, сосредоточенный с яркой примесью надежды. Так смотрят на врача, вышедшего из реанимации к родным пациента. А я, словно тот самый доктор, должен сообщить о страшном диагнозе или случившемся чуде. Эли тоже застыла, метая взгляд от меня к Даэрону. Кажется, даже не дышла. Я искренне наслаждался этой паузой, хотя по моей памяти, Даэрон не заслуживал каких-либо испытаний или наказаний. В его верности не было никаких сомнений и сейчас меня переполняла радость от встречи с ним. Потому слишком долго тянуть я не мог.

Суровое выражение моего лица постепенно сменилось улыбкой и я поддался вперёд, заключая ошалелого друга в крепкие братские объятия, не забывая при этом похлопывать его ладонью по крепкой спине.

— Брат, тебе не передать, как я скучал и как рад нашей встрече.

— Хавала всем богам, вернулся! Наконец-то вернулся! — горячо запричитал Даэрон, стискивая меня в медвежьей хватает. И куда только подевалась его ироничность?

Мужчина отстранился и пальцами одной руки от внешнего угла к переносице вытер глаза. Неужто даже скупая слеза накатила?

— Ты мне чуть ребра не сломал, — картинно ворчал я лишь для того, чтобы скрыть свои собственные переживания. Мы выросли вместе, как братья.

— С возвращением, — ласково пропела за моей спиной Алариэль и я обернулся к ней. Сапфировые глаза лучились искренней радостью и добротой. Я прислушался к гласу собственного разума, пусть ещё и затуманенного, но все же четко транслирующего: то, кем является ее родитель ничего не меняет. Дети не отвечают за ошибки своих родителей. И уже тем более она успела обозначить свою позицию в отношении Авал’атара. Слово «император» теперь колючкой застревало в горле.

— Как звали твою бабушку? Антис?

Она легонько кивнула, околдовывая меня взглядом.

— Стало быть, мое предсказание сбылось…

— Авал’атар пришёл войной в край друидов. Мама сама предложила сделку, дабы спасти свой народ.

— И как же позволила это сделать твоя бабка?

— Ее сердце не выдержало. Оно разрывалось между долгом перед народом и любовью к своему ребёнку. И в конце концов разорвалось.

— Редки бывают случаи, когда я не рад своей правоте. И этот один из них.

— Ты должен знать, Альдерик, что я всем сердцем ненавижу своего отца. И жалею, что не могу уничтожить в себе его кровь… Но из песни слов не выкинуть.

— Рик. Зовите меня так. Это что-то среднее между всеми именами, какие мне доводилось носить.

Мне не хотелось затрагивать эту тему при всех. Девушка понимающе кивнула и перевела блуждающий взгляд с костра на меня.

— Какие планы теперь?

— Я заберу то, что принадлежит мне по праву крови.

— Авал’атар не терял времени, — обеспокоено покачивал головой Даэрон, шевеля сучком угли малого костра. — Его армия разрастается, как опухоль на теле Аваллона.

— И не только Аваллона… сколько земных людей он уже загубил, — тихо добавила Эли, прижимая к груди колени и устраивая на них подбородок. — Сколько детей погибло из-за его прихоти, сколько жизней искалечено…

— Ваши предостережения только добавляют мне решимости. В конце концов, ведь для этого вы так старались вернуть меня к жизни?

Даэрон насмешливо приподнял одну бровь, озорно покосился и немедленно вернул своё внимание алеющим углям:

— Нет, просто мне не хотелось одному разгребать все это дерьмо, пока ты грелся на солнышке в своём астрале.

— Нигде я не грелся. Бродить неприкаянной душой, между прочим, то ещё удовольствие, — слабо возразил я без всякого намерения переспорить друга. Он забавлялся надо мной. Что ж, имел полное право. Мне оставалось только гадать сколько всего им пришлось пережить и сделать, чтобы этот день наступил.

— В этот раз друиды пойдут за тобой, Рик. Я не повторюошибку бабушки, — Эли накрыла мою ладонь и сжала ее, искренне глядя в глаза. Затем резко вдохнула и быстро отдёрнула руку, маскируя все это за желанием поправить волосы. — На Земле тоже есть люди, желающие скинуть со своих плеч гнёт Авал’атара.

— Оу, придержи коней, принцесса. Я наслышан о земных правителях и уж точно не уверен в их добросовестности и чести. Стоит Рику только появиться там, как до ушей коронованной лишайной собаки тут же долетит занятная весточка. То, что он жив, должно сохраняться в строжайшей тайне.

— Согласен с Даэроном. Моя «казнь» — наш козырь в этой игре. Шанс на достаточное количество времени для поиска войска и его подготовки.

— Тебе нужны сильные союзники, — настаивала Эли, глядя немигающим взглядом в сердце пламени. — Я долгое время готовила почву и…

— Повстанцы…, - понимающе закивал я, оборвав ее на полуфразе. — Олмэн твой человек при дворе Собислава и Кацпера.

— Да, — она глотнула напиток из кружки и перевела на меня взгляд, — эти двое зазнатых мужланов встали у меня костью в горле. И если Собислав труслив и слаб духом, готов довольствоваться крохами, то Кацпер слишком алчен и жаден. Он не остановится, пока не подомнёт под себя всех.

— Почему же он ещё этого не сделал?

— Ему не повезло с придворным магом, — уголок ее рта дрогнул улыбкой и растворился в ещё одном глотке. Глаза искрились оранжевыми бликами огня и весельем. — Хотя, все свои неудачи он суеверно оправдывал ретроградным Меркурием.

— Нам бы найти Эйвара и Аголона… уверен, что и Бруни не откажет в помощи. Мы сражались бок о бок, защищая Рэйн, и я точно знаю на что способны эти воины.

— Защищая Рэйн? — удивлённо переспросила Эли.

— Это долгая история, но войска Собислава больше нет. Так что он вышел из игры.

— Боги, я так много пропустила, пока куковала в своей золотой клетке, — тихонько выдохнула Эли, нахмурив тёмные брови.

— Ещё можно обговорить условия союза с Верллианом, — задумчиво потягивая эль, предложил Даэрон. Я перевёл на него округлённые глаз. Не ослышался?

— Этот подонок был только рад нашему разгрому. Я ни за что не стану просить его о помощи, — негромко, но устрашающе пророкотал я, стискивая ладонь в кулак.

— За время твоего отсутствия слишком многое изменилось, Рик. Авал’атар выбрал несколько десятков самых отбитых магов и скормил им все силы остальных в обмен на верную службу.

— Это особо тяжкое преступление. Каждый такой собиратель приговаривался к смертной казни, а теперь…

— А теперь это высокопоставленные чиновники, гончие и приближенные императора, — продолжил за меня мысль Даэрон. — Каста магов как таковая практически исчезла.

— Поэтому Верллиан, хлебнув отхожих вод, сменил свою политическую позицию? Хорош кузен, — хмыкнул я.

— Ты же знаешь, Рик, он надеялся, что после свержения твоего отца, народ не примет чужака. Попытается сохранить на престоле кровную династию и пойдёт просить его занять место Тиберия, да будет стол его полон, — он осенил себя знаком почтения к усопшим и продолжил: — но народ оказался подвержен репрессиям, гонениям, любое инакомыслие выжигалось дотла. Люди не то чтобы говорить перестали, они даже и помыслить боялись о восстании.

— И тем не менее, он бросил нас, когда был нужен, — упорствовал я, не желая допускать и нити сомнения в своё сердце.

— Да, но теперь его народ оставлен выпитым до дна. А сам он едва держит бразды правления в своих руках. Думаю, желание отомстить возьмёт верх.

— Не принимай решение сейчас… обдумай все хорошенько, — гласом разума вплелась в наш разговор Эли.

Я тяжело вздохнул. Друиды и люди против армии Авал’атара. К нему непременно присоединиться оскорбленный правитель Виндефора, когда узнает кто украл его будущую жену и возможность стать императором. Я мельком взглянул на Эли… Мысль о том, что она могла стать чей-то женой теперь раздражала ещё сильнее. Отмахнулся от наваждения, силой возвращая себя в нужное русло. Союзники жизненно необходимы. Однажды я уже лишился поддержки отчасти из-за своей гордости и упрямства. Теперь я не имел права проиграть.

— Поговорим с Верллианом, — кивнул я, спустя несколько минут собственных убеждений.

— На рассвете выдвигаемся в Нугрэш? — поднял взгляд Даэрон.

Я залпом осушил кружку, поднесённую местной молодой девушкой, и, сморщившись, кивнул.

Путь до Нугрэша — северного королевства Аваллона — занял несколько дней. И хорошо. У меня появилось достаточно времени, для того чтобы все обдумать. Сырость и прохлада вкупе с потребностью скрывать своё лицо, почти намертво закутали меня в плащ. Хотя, мне казалось, что мужчина в мантии, прячущий лицо в глубоком капюшоне, напротив должен вызывать ещё больше подозрений. Новое поколение меня никогда не видело, а старое, быть может, уже и не помнит. Но все же риск засветиться перед людьми Авал’атара был, а потому солнечный свет попадал мне на лицо тридцать процентов от всего времени, проведённого в пути.

Мы старались обходить оживлённые тракты и крупные города, пополняли провиант в небольших деревушках и ночевали в постоялых дворах, хозяева которых горьким опытом приучены не задавать лишних вопросов.

Я видел, во что превратился Аваллон. Видел усталых, запуганных людей, погрязших в нищите, и отсутствие в их глазах всякой надежды на избавление от страданий.

Слухи о казни наследника быстро расползлись по земле, обламывая последнюю соломинку, за которую цеплялся народ. Теперь моя гибель была первой темой для обсуждения в местных тавернах, даже сместив вечное сетование на неподъемные поборы власти. О казни трещал каждый, кто был способен говорить. Не остался без внимания и мой нож, метнувшейся в Ронана. Люд строил догадки, фантазировал и даже кое-где отчасти оказывался прав.

Беспрецедентная попытка убийства самой тени Аваллона увлекала таинственностью и открывала простор для размышлений. Вся эта история, конечно, начинала обрастать «бородой» и чем дальше мы уезжали от столицы, тем больше она смахивала на небылицу. Тем не менее, было приятно осознавать, что неудавшаяся попытка покушения возводится народом чуть ли ни до степени подвига. Значит, дух их крепок и до сих пор не сломлен. Это очень важно.

На этом позитив путешествия оканчивался. Я проезжал мимо разорённых деревень с сожженными домами, мимо голодных стариков и худых детей.

Ломать не строить.

Раньше эти края славились высококлассной овчиной и разносортным молочным продуктом. В окрестностях Нугрэша организовывали крупные ярмарки, побывать на которых считал своим долгом каждый уважающий себя фермер. На просторных зелёных лугах под хмурым небом паслись бесчисленные стада, вбирая в себя всю благодать этих земель. Теперь же от былого благополучия остались руины.

По слухам Верллиан скрылся в родовом неприступном гнёздышке у Серебряного моря. Непрекращающиеся голодные забастовки выжимали из разорённого королевства последние соки. После всего увиденного и услышанного я был очень зол на кузена за халатность. За слабость характера, за неготовность нести ответственность и решать проблемы людей. А потом вспомнил, что это мне тридцать пять, а ему-то уже порядка восьмидесяти.

Неужели так и не обзавёлся наследником, старый брюзга.

Родовое гнездо Верллиана забралось на прибрежную скалу, отгораживая себя природным отвесным барьером. К воротам замка вёл только один извилистый и уступчивый путь, преодолеть который на лошади не представлялось возможным. Коней мы оставили в деревушке, тянущейся вдоль берега, и дальше пошли пешком. Тишина и спокойствие, царившие в этих местах, не сочетались с мятежными настроениями люда. Я уж начал сомневаться в достоверности сведений о нахождении своего кузена. Но, к счастью, на кованных воротах скромно висел его флаг, символизирующий о пребывании правящей династии в замке.

— Я разберусь, — лёгким касанием за предплечье остановил меня Даэрон и вышел на несколько шагов вперёд. Снял с себя капюшон и обратился к стражам, опасливо поглядывающим на нас сверху вниз. — Мое имя Даэрон сын Дамиана. У меня есть важные новости для вашего владыки. Открывайте, я и мои спутники в пути уже несколько долгих дней.

Воины переглянулись, что-то между собой обсудили и решили не испытывать судьбу. Все-таки имя Даэрона, как выдающегося воина и моей правой руки, открывало множество дверей. Впрочем, как и закрывало. Первое время он тщательно скрывался, а последний год, с внезапным исчезновением моего тела и появлением необходимости его поисков, вышел на свет и слушок о его появлении на игровой доске разошёлся очень быстро. Поэтому вместе с настороженностью на лицах стражей мелькнуло удивление, интерес и капля благоговейного трепета. Ведь перед ними ветеран Великой войны. Спустя минуту раздумий цепи поползли вверх, подымая тяжёлую решетку. Когда она отъехала на высоту человеческого роста, по ту сторону уже стояли навострившие уши воины.

Даэрон и Эли прошли вперёд, прикрывая меня своими спинами. Я из-под капюшона стрелял глазами, выхватывая мелкие детали Сильверхолла. В детстве я часто приезжал сюда погостить у двоюродного дяди и провести время с кузеном. Как говорил мой отец: укрепить родственные связи…

Верллиан был совсем немного младше меня. Но уже в свои шесть лет хорошо ездил верхом и довольно неплохо фехтовал. Обладал острым умом и способностью к анализу, но всё-таки, как показало время, где-то в его воспитании дядюшка допустил огрех.

— Отведите нас к вашему повелителю. Я желаю говорить с ним, — прогрохотал Даэрон, предупредительно уложив ладонь на рукоять своего меча.

— Но, ваша светлость, повелитель не принимает посетителей…, - замямлил один из воинов, когда их молчание стало дурно отдавать чрезмерной боязливостью и, в какой-то мере, бесхребетностью. На месте кузена таких людей я бы на дозор не ставил.

— А мы и не посетители, — самоуверенно парировал Даэрон и тяжеловесом двинулся вперёд, прокладывая нам путь, сквозь столпившихся бойцов. Дорогу и без провожатых найдём. Удивительно, но никто из воинов не пошёл следом за нами. Вроде бы как махнули на все это дело рукой и пустили на самотёк. Будь, что будет. Жизнь порядком поднадоевшего властелина серьезно упала в цене и желание стоять за неё слабо теплилось в отважных сердцах. Недальновидно это, правда. Авал’атар пришлёт какого-нибудь отбитого на всю голову наместничка и будут они тут волками выть, да старого Верллиана вспоминать. Но это потом. Что имеем, не храним, как говорится.

По пути к обеденному залу, где Верллиан изъявил желание отобедать (по словам повстречавшихся нам слуг), мы не столкнулись с каким-либо сопротивлением. Охраны, словно и вовсе нигде не было. Подозрительно, если учесть, что разъяренный народ со дня на день может нагрянуть с требовательным визитом. И довольно смело, надо признать.

Даэрон с силой толкнул дверь, створки которой легко поддались напору и стукнулись о стены по обе стороны. Все присутствующие в зале, а это порядка десяти человек, встрепенулись и замерли на своих местах. Они ошарашено таращились на Даэрона, вышагивающего в грязных сапогах по белому с серо-бурыми прожилками полу.

Верллиан его сразу узнал. Я видел это в неожиданно распахнувшихся мутных глазах, с трудом выдерживающих тяжесть нависшего века. Старость не предала ему благородства. Он вжался в своё кресло и медленно отнял ото рта пирожное. Ему бы со сладким завязывать, ног поди своих уже давно не видит, а народ голодает.

Нехорошо.

Слуги, обслуживающие Его Величество короля до нашего визита, испарились только от одного взгляда. Верллиан держался узловатыми пальцами за край стола, метал глазёнки от Даэрона к Эли и, казалось, все меньше становился в размерах. Ещё чуть-чуть и исчезнет. Лопнет, как мыльный пузырь, оросив все вокруг мокрыми каплями.

— Кто вас пустил? Что вы здесь делаете? — возмутился он, как только наскрёб по сусекам немного отсыревшей отваги.

— Этот же вопрос я бы хотел задать и тебе, Верллиан, — Даэрон мазнул пальцам по кремовому верху пирожного и отправил в рот, — жрешь, не побоюсь этого слова, пока в твоём королевстве бушует голодомор. Это все для тебя одного? — он развёл руками, указывая на длинный стол, уставленный свежеприготовленными яствами.

Верллиан опасливо и слишком громко сглотнул. Ответить ему на это было нечего. Ещё бы.

— А харя не треснет? Совесть не истерзает? Там дети от голода умирают! А ты тут пирожные жрешь! — рявкнул Даэрон, заводящийся с полуоборота каждый раз, когда речь заходила о страданиях невинных душ.

— Стража! — пискнул король, подскочив на бархатном сидении своего кресла. — Что ты себя позволяешь, проходимец! Да кто ты такой, чтобы так говорить с королём! — свиньей верещал он.

Воины в обеденную залу вошли, но заметив нас, остановились, взвешивая собственные решения. А мне это представление порядком надоело и я обошёл своих спутников, остановившись прямо напротив сбитого с толку кузена. Двумя руками спустил с головы капюшон, с неописуемым удовольствием считывая с лица родственничка весь спектр эмоций. Правда, когда он побелел, я немного засомневался: выдержит ли возрастное сердце?

— Ты…, - глухо выдохнул кузен, ослабляя ворот камзола, — живой…

— И тебе не хворать, Верллиан. Вижу живешь на широкую ногу. Приятно осознавать, что хоть что-то осталось неизменным. Пусть даже это и порок.

— Но ведь тебя казнили… твоя голова висит на той башне, я видел собственными глазами.

— Что, на этот раз пришёл убедиться в моей гибели лично?

— Что ты, дорогой кузен. Как можно родную кровиночку? — ляпнул он быстрее, чем успел прикусить свой длинный язык.

— Про кровиночку это ты верно подметил. Только жаль, что не вспомнил о нашем родстве, когда это было действительно нужно. Хотя, погоди…, - я подошёл к противоположному концу стола и со всей скоплённой злостью вонзил в полотно кинжал, — ещё как вспомнил, не так ли?!

Не знаю как под ним не образовалась лужа, как под этими маленькими собачками, что вечно лают и трясутся. Губы его посинели, принимая в конечном итоге какой-то трупный оттенок, нерв на глазу задергался и речь его, вновь явила тот недостаток, с которым он долго боролся в детстве.

— Я-я п-п-приказ-зал-зал м-моей а-армии.

— Довольно, Верллиан. Я сыт по горло твоими ядовитыми речами.

— Н-но-но, — попытался он возразить мне, когда в залу вошёл ещё один мужчина. Высокий, поджарый, относительно молодой и чертовски похожий на моего кузена в молодости. Он окинул нас подозрительно-пытливым взглядом, коротко поклонился предполагаемому отцу и встал за его плечом.

Повезло Верллиану, явление его наследника отвлекло. И мне, быть может, тоже повезло. Ещё чуть-чуть и не с кем было бы заключать союз. Не передать словами, как горят кулаки расправиться с этим негодяем.

— День добрый, господа. Я услышал подозрительный разговор на повышенных тонах и поспешил на звук. Отец, — мужчина положил ладонь на плечо родителя, — все в порядке?

Конечно он понимал, что ничего не в порядке. Только дурак пропустит мимо напряжение, густеющее вокруг нас. Его вопрос скорее попытка разрядить эту самую ситуацию.

— Д-да, Д-дастин, я просто н-немного п-переволновался, — уже чуть лучше выговорил Верллиан и похлопал ладонь сына, лежащую на его плече, своей рукой.

Дастин с нас пытливых глаз сводить не намеревался. Глядел уперто и твёрдо даже тогда, когда отошёл от отца, дабы тому налить кубок воды.

Пыхтение старика, его оханье и аханье в полном молчании присутствующих выглядели чересчур наигранными и раздражающими.

— Не представишь нас? — не выдержав гаркнул, отсчитывая про себя от нуля до десяти. Нельзя бить женщин, стариков и детей.

— Дастин, это мой кузен Альдерик Элий Второй. Альдерик, это мой единственный наследник — Дастин, — успокоившись и перестав заикаться дежурно представил он нас.

Но столь пресная презентация не испортила первого впечатления. В глазах Дастина загорелся азартный огонёк, заменив собой насторожённость и готовность защищаться.

— Тот самый? Тот самый Альдерик? Живой? — в отличие от отца, в его голосе звучал восторг и заинтересованность. — Хвала всем богам, живой! Не могу поверить!

— Ты рад? — абсолютно обоснованно недоумевал Даэрон.

— Я горд, что возвращение истинного наследника пришлось на мой век.

Дастин подошёл ко мне, склонил колено и поднял на ладонях свой меч.

— Позволь служить тебе и подвигом стереть все, что когда-то нависло над мои родом.

Озвучить своё решение я не успел из-за нарастающей шумихи у ворот замка. Все же Верллиан сильно рисковал, когда решил не выставлять внушительную охрану по периметру.

Головы всех присутствующих повернулись в сторону стрельчатых окон, выводящих во внутренний двор замка. Дастин первым вскочил на ноги, без всякой опаски прошел к окну и выглянул в него.

— Демоны, я немного не успел, — выругался мужчина и сложил меч в ножны. Не до присяги сейчас.

Мы с Даэроном переглянулись и тоже подошли к оконному проему, желая узнать причины волнений. Впрочем, мои предположения подтвердились. Народ с факелами и вилами явился к своему правителю, дабы получить ответы. А коли их не будет, то утолить хотя бы жажду возмездия. Я через плечо кинул взгляд на побелевшего кузена и… не испытал жалости или сострадания. Если его вздернут на площади — так тому и быть. Заслуженно, полагаю.

Но за жизнь короля было кому бороться. Юный наследник Нугрэша развернулся к нам и с видом, полным благородного спокойствия, заверил:

— Не беспокойся, отец. Я уже собрал достаточное количество муки и готового хлеба для утоления первой потребности нашего народа.

Мои брови от приятного удивления поползли вверх. Этот малец характером точно пошел в мать, кстати, кто она?

— Не будем заставлять их ждать, — подтолкнул я его к решительным действиям, ибо лицо короля не сказать, что выражало хоть каплю одобрения. Вот же свинья зажравшаяся. Спасают его толстый зад, а он еще рылом воротит.

Без должного одобрения любые благие порывы могут истлеть, так и не разгоревшись в настоящий огонь. А у Дастина определенно есть недурные задатки.

Так и не получив от отца хоть какой-то реакции, юный наследник перевел на меня виноватый взгляд, поджал губы, как бы извиняясь за своего родителя и пулей выскочил из залы. Это, наверное, самый низ, когда твоему ребенку стыдно за тебя. Дно достигнуто и пробито.

— Я пересчитал все пирожные. Не дайте боги такому случится, чтобы их стало меньше хоть на одну единицу. Выпотрошу, как дичь, — перед самым выходом предупредил я своего кузена, ибо на эти пирожные у меня появились совсем другие планы.

Несколько винтовых лестниц и длинных коридоров миновали на одном дыхании. Почти у выхода во двор мне наконец повстречалась служанка, которой я отдал приказ собрать все яства со стола короля и вынести людям. Словами не передать какими глазами эта женщина посмотрела на меня. Что-то между потрясением, ужасом, восторгом, сомнением и ликованием в одном флаконе. Как по мне, от таких разнобойных эмоций можно и сознание потерять. Но она стойко выдержала. Смахнула одинокую слезинку и почти вприпрыжку побежала в обеденную залу.

Пока я с ней беседовал Дастин и Даэрон уже выбежала на улицу, останавливая людей, норовивших поджечь королевские конюшни.

…. — прошу остановитесь! Эти обозы собраны для вас. Там есть немного еды для тех, кто уже явился сюда. Остальные повозки немедленно отправятся во все уголки королевства и доставят пищу нуждающимся! — голосил Дастин открыто выхаживая перед разъяренной толпой.

— Этого хватит на сегодня! А завтра? Чем нам засеивать поля? Весь скот вымер от голода!

— Нашим детям не хватает молока!

Выкрикивали разгневанные люди, право готовые слушать. Иначе тело Дастина уже распласталось бы на мощенной дороге. Тем не мене, цепной реакцией недовольство возрастало, и толпа превращалась в жужжащий улей, подначивающий сам себя. Буквально за пару минут возгласы набрали такой оборот, что уговоры Дастина беспощадно поглощались, не добираясь до предназначенных ушей.

— Тише! Тише! — Даэрон поднял руки вверх, призывая к порядку, но остановить этот снежный ком уже было почти чем-то невозможным.

Тогда Эли, стоявшая все это время в сторонке, сняла с головы капюшон и стянула с рук перчатки. Не спеша так, размеренно. Уже само появление принцессы на этой сцене немного сбило спесь. Во всяком случае, та часть народа, что заметила и узнала ее, вдруг лишилась дара речи, уменьшая это нарастающее гудение голосов.

Принцесса подошла к обозам и приложила к одному из мешков с мукой руку. Сосредоточилась, что-то вдохновенно зашептала и через несколько секунд возле ее ног появился точно такой же мешок с мукой. Новый, сотворенный чистой магией. Потом еще один и еще. Она продолжала читать заклинание и в какой-то момент на площади повисла такая тишина, что я даже сумел разобрать несколько слов.

Признаться, в тот момент я испытывал за нее гордость. Вот же как бывает, от таких гаденьких отцов, такие благородные дети. Что Эли, что Дастин.

— А коли же этого вам недостаточно, то я немедленно велю опустошить королевские закрома, — воспользовавшись тишиной торжественно сообщил Даэрон, в который раз удививший меня.

— Кто ты, чтобы распоряжаться королевскими закромами? — недоверчиво вопрошал народ.

— А кто мне запретит? — хмыкнул Даэрон и срубил амбарный замок с королевского склада.

К этому моменту и слуги подоспели с пирожными и мясом, прямиком с королевского стола. Надо ли говорить, что желание добиться справедливости было удовлетворено сполна? Народ разбирал мешки, Эли читала заклинание, удваивая и утраивая количество приготовленного мяса. Этот день точно будет сытым. Народ сменил гнев на милость, затушил факелы и полюбовно распрощался с нами.

А я иначе посмотрел на людей, меня окружающих. Я пожил в шкуре обычного земного человека, пожил в шкуре наследника империи и теперь, имея такой разносторонний опыт за плечами, ощущал себя как никогда целым и самодостаточным.

— Прикажи всем высокопоставленным чинам королевства выделить на нужды народа половину из своих закромов, — велел я Дастину, благоговейно наблюдающему за тем, как разбредается люд, утаскивая за собой мешки муки, да свертки с мясом и хлебом.

— Как прикажите, Ваше Высочество, — поклонился Дастин и поднял на меня взгляд. — Возвращаясь к нашему разговору…

— В отличие от твоего отца, ты мне нравишься. Я бы не хотел, чтобы кто-либо из детей отвечал за поступки своих отцов, тем более что я вижу в тебе совсем другой росток.

— Это означает, что вы берете меня на службу? — вспыхнул он азартным огоньком и я утвердительно кивнул.

— Идем, обсудим детали.

Нугрэш на несколько дней стал нам пристанищем. С кузеном я старался не пересекаться, да и он, по всему, придерживался той же тактики. На склоне лет чувство самосохранения его не подводило. Мы с Даэроном большую часть времени проводили над картой Аваллона. Брат терпеливо обрисовывал мне ситуацию, сложившуюся в империи, наглядно расставлял фигуры и предупреждал о скрытых намерениях новых королей. За долгую жизнь он собрал столько информации, что сразу в голове и не укладывалось, но я старался все запоминать. Новые лица, новые имена. Сложно, когда не знаешь на что способен враг. Но, как говорится, самое главное не недооценить противника. Этим мы и пытались заниматься, выстраивая тактику и разрабатывая план удара по силам Авал’атара. Все же есть плюс в его жадности к власти, войска рассредоточены для поддержания порядка в империи, на земле, ещё часть воюет в Запределье. Если нанести стремительный удар в сердце врага, обезглавить гидру, то без командования войско станет уязвимее. А там глядишь и в плен сдадутся или сменят сторону. Все-таки не хочется попросту лить кровь.

Союзные силы Дастина и друидов Эли внушали уверенность, но важной составляющей наступательных сил все же оставались мои земные друзья. Поэтому я планировал возвращение домой.

— … пора отдыхать, друг, все уже обговорено ни один раз, — Даэрон выпрямился и размял шею. Темнота давно поглотила естественный свет и стратегическую карту освещало несколько толстых свечей, неспособных справиться с полумраком комнаты.

— Я ещё немного подумаю. Так много всего свалилось за последние дни.

— В этот раз победа будет на нашей стороне, — Даэрон сжал кулак и твёрдо посмотрел мне в глаза.

— На его стороне сильнейшие маги, собиратели…

— А на нашей друиды.

— Да, но нужно что-то ещё… что-то такое, что точно перевесит чашу весов в нашу сторону.

Тихий стук в дверь оборвал наш разговор. В комнату неуверенно заглянула Алариэль и хотела было удалиться, как только заметила, что я не один. Даэрон же, хитрый лис, тут же сориентировался, легонько мне поклонился, сверкая повеселевшими глазами, и со словами «оставлю вас одних» вышел из комнаты.

Девушка прошла мимо друга и присела на краешек стола недалеко от меня. Несмотря на то, что нам многое нужно обсудить, слова не желали быть озвученными. Только назойливыми мухами роились под коркой, тяжестью оседая на сердце. Меня не покидало ощущение, что после моего обретения себя все изменилось. Мысль, что мы оба наследники одного престола нет-нет, да секла розгами по голой спине. Может, она пришла обсудить это? Может, моими руками желает заполучить власть?

Я посмотрел на изящный женский стан и взгляд, направленный в никуда. Она выглядела такой хрупкой. Но я знаю, это впечатление обманчиво. Магия не поселится в ненадежном сосуде. А что ещё в ее образе может обманывать меня? Может ли кажущаяся открытость скрывать ее коварство?

Но вместо выказывания каких-либо притязаний на престол, она произнесла совсем другое.

— Я не успела поблагодарить тебя за спасение… реальность так быстро закружила нас.

Она застала меня врасплох и тщательно завуалировать удивление, проступившие на моем лице, не удалось. Эли прочитала реакцию и легонько улыбнулась, отводя взгляд в сторону.

— Неужели ты решил, будто я не ценю то, что ты сделал для меня?

— Ты неправильно меня поняла, — устало выдохнул я, отодвигая свечи в стороны и дозволяя карте по инерции свернуться большущим свитком. — Просто благодарность — последнее в списке тем, подлежащих обсуждению.

— Интересно, и что же возглавляет твой список?

— Скажем, как давно ты поняла кто я такой и почему об этом молчала?

— Если бы сказала, ты разве поверил бы мне? Ты даже не согласился на пророчество об освободителе, забыл? — добродушно улыбнулась Эли, расправляя на коленях ткань платья.

— А что насчёт гончих? Сегодня ты колдовала, значит твой след вскоре возьмут.

Теперь на ее лице играла лисья улыбка и эти глаза с поволокой…

— Они найдут меня только если я сама этого захочу.

— Вот как, — я сложил руки на груди и встал напротив девушки. Она взгляд не отвела, глядела на меня открыто и так честно, что я вдруг усомнился в собственной адекватности. Это она-то коварная? Умная, хитрая — да. Но не коварная. Злого умысла в ней ни капли.

— Ты специально попалась тем гончим, дабы затащить меня в Аваллон… Была уверена, что я отправлюсь тебя спасать?

Алариэль заправила за ухо локон и, обождав несколько секунд, призналась:

— Я на то уповала. Ведь ты человек слова, а мы заключили сделку. Я не сомневалась, что ты придёшь за мной.

— Ты очень рисковала. Обычный человек без магии и особых знаний разве мог бы попасть в Аваллон самостоятельно?

— А ты не обычный человек, Рик. Я надеялась, верила и… ждала.

— Ждала? — переспросил я то слово, на котором женский голос легонько просел. То ли от прохладных ветров, то ли от волнения…

Алариэль с опозданием прикусила губу, как бы наказывая себя за излишнюю откровенность, но забирать слова назад не стала. Вздёрнула подбородок вверх и сверкнула истинно прекрасными глазами в тусклом свете свечей.

— А что в этом удивительного?

Ответа у меня на нашлось. Все удивительно. Начиная с того, что она ни капли не держалась за своё положение наследницы целой империи, до готовности принести себя в жертву, лишь бы я вспомнил о своём происхождении.

Не знаю, что на меня нашло в тот момент, но преодолеть ее притяжение было невозможно. Добрый взгляд и лёгкая улыбка влекли, и я ведомый неизвестными порывами коснулся пальцами ее скулы. Эли слегка вздрогнула, как от малюсенького статического разряда, прикрыла глаза и мягкой щекой доверчиво прильнула к моей ладони.

— Завтра я возвращаюсь домой, ты пойдёшь со мной?

— Я думала твой дом здесь, — тихо заметила она, вглядываясь мне в глаза. Что-то она там явно желала рассмотреть или прочитать. Я и сам дважды ловлю себя на том, что не этот мир считаю своим домом.

— Ты снова не отвечаешь мне на вопрос, прям как тогда в Рэйне перед своим уходом с ярлом, — вздохнул я и убрал руку от ее лица.

— Разве с моей стороны было бы честно остаться тогда с тобой? Позволить жить спокойно и порасти мхом? — удивлённый излом бровей добавил ее обливку каплю иронии. Мол, сам подумай чего бы ты лишился согласись я на такое предложение. И ведь она права. Только прежде я оценивал ее поступок иначе. Вначале, как попытку спастись от гончих, потом, когда узнал кто она, как нежелание связывать себя с простаком, а теперь… Теперь ее мотивы казались мне куда более глубокими и продуманными. Быть может, даже в какой-то мере самоотверженными. Не оправдай я ее ожиданий, какая жизнь бы тогда ждала мятежную принцессу? И тем не менее, она на это пошла. Ради меня.

Мое молчаливое осмысление сказанного ее немного забавляло. Она пристально наблюдала за мной с легкой улыбкой и не дождавшись от меня хоть какого-то ответа, заговорила сама.

— Тогда меня просил остаться Рюрик. Воин, чья душа заплутала в мирах. Человек, не подозревавший о своём истинном происхождении. И он бы был счастлив согласись я на его предложение. Но сейчас ты Альдерик Элий второй, прямой потомок Тиберия и законный наследник престола. А я дочь твоего злейшего врага и убийцы отца. Согласись, не самая удачная партия для будущего императора, — на этих словах она отвела взгляд в сторону и тут же вернула обратно, словно сказанное ее ничуть не трогало. — Я сохранила тебе право выбора, Рик.

Ее слова секли холодной логикой. Спокойный голос и сдержанный вид, без всяких сомнений достойный истинной королевы, расписывал шахматную партию, которую она ловко разыграла в одиночку. Партию, в которой не нашлось места порывам чувств, только ледяной расчет. Но кое-что все-таки было. Кое-где принцесса прокололась.

— Когда ты поняла кто я?

— Какое это имеет значение?

— До или после Разлома?

— Не понимаю зачем тебе это знать, — упрямилась она и впервые за время нашего разговора спрятала взгляд.

Знает, ещё как знает.

— До или после, — надавил я, подступая ближе на шаг.

Она только плотнее сжала губы, всем своим видом выказывая нежелание продолжать разговор. А для меня это принципиально. Вся такая неприступная и снисходительная принцесса уберегла заплутавшего Альдерика от необдуманного выбора. Мол я дурак руководствовался эмоциями, принимая решения, а она вся такая хладнокровная думала за нас двоих.

Не верю!

Пальцами приподнял ее подбородок, вынуждая посмотреть мне в глаза.

— Я жду ответ. Как ты понимаешь, в этот раз тебе не увильнуть.

Алариэль обреченно вздохнула и дёрнула уголками рта, принимая поражение. Она догадалась к чему я клоню и по ее реакции ясен ответ без всяких слов. Но я должен его услышать. Должен знать, что ей приглянулся именно тот скиталец из Ледяного Лога, а не законный властелин Аваллона.

— Так и знала, что нужно было дать тебе большую дозу андрокорова яда, — хмыкнула она и обняла себя за плечи, отгораживаясь от меня.

— Что за несносный характер. Женщина, ты умеешь отвечать прямо? До или после?!

— После! — неожиданно импульсивно выкрикнула она, — доволен?!

— Ты даже не представляешь насколько, — на одном дыхании выпалил я и притянул ее к себе, накрывая манкие губы поцелуем. От неожиданности она сжалась пружиной, словно защищаясь, а потом обмякла. Разрешила себе расслабиться. Разрешила проявить каплю слабости и быть той, кем она рождена.

Алариэль отстранилась первой, но выпускать ее из кольца своих рук я не собирался. Слишком долго позволял ей бегать от меня. Достаточно. Девушка прикрыла глаза и уперлась лбом в мою грудь.

— Сожалеешь?

— О чём? — удивилась она.

— Если так подумать, мне ведь хорошо за восемьдесят.

Эли насмешливо фыркнула и подняла взгляд. Внимательно посмотрела мне в глаза, о чем-то размышляя, но так и не облачила свои мысли в слова.

— Завтра ты идёшь со мной.

— Это приказ, Ваше Высочество? — разулыбалась она.

— Да. Я понял, что тебе нельзя задавать вопросы.

— Тогда отправлю весточку друидам, — Алариэль высвободилась из моих рук и легонько поклонилась. — Встретимся на рассвете, мой господин, — прожурчал ее весёлый голос на выходе из комнаты и растворился вместе с девушкой в темноте.

Глава 11.

Той ночью мне так и не удалось сомкнуть глаз. Беспокойство колючим комом ворочалось в груди, а воображение вторило ему, не желая прекращать снабжать хозяина разнообразием вариантов развития предстоящих событий.

Тут уж любому будет не до сна.

Посему, когда новый день известил о себе розовым заревом, я возликовал. Наконец можно занять себя делом и не думать.

Перед возвращением ощущалось небольшое волнение вкупе с предвкушением. Что стало с Рэйном? Не тронули ли его, как обещали, или там не осталось камня на камне? А ещё мой варг, как он пережил наше расставание? Этого строптивца, ох, как не хватало все это время. Что с Аголоном и Эйваром, куда отправился Бруни? Остался ли в Восточном королевстве Кельвар? Эти и ещё сотня вопросов крутились в голове, раздражая отсутствием на них ответов.

Вроде бы и недолго меня не было, но чувствовалось, что уже довольно много пропустил. Главное, чтобы ничего сверх важного.

Перед отбытием я коротко переговорил с Даэроном. Оставлять на него подготовку к наступлению я не боялся. Друг надёжен и верен, что уже доказывалось ни один раз. Он и друидов построит, и моего кузена приструнит, а если будет угодно, то и народное ополчение поднимет. Поэтому уходил я со спокойной душой за Аваллон.

Пока Эли колдовала, привязывая портал к местонахождению Аголона, я прощался с братом и Дастином. Его отец так и не вышел из своих покоев. Ну и хрен с ним. Думает, мой уход спасёт его ворчливый зад от неудобств, но тут он не угадал. У Даэрона не забалуешь.

Лицо друга осветили небесно-голубые блики открывшегося портала. Алариэль картинно кашлянула, поторапливая меня, и для надёжности произнесла:

— Нам пора. Он схлопнется через полминуты.

Я на прощание похлопал брата по спине, многозначительно взглянул на Дастина и прошёл к Эли.

— Портал привязан к местонахождению Аголона, так что я не знаю где мы окажемся, — предупредила она, заглядывая в мерцающую молниями гладь.

— Надеюсь оказаться в Рэйне или королевских покоях, ну или… в каком-нибудь борделе на худой конец.

Эли укоризненно поглядела на меня и протянула ладонь. Я крепко стиснул предложенную кисть и в очередной раз смело шагнул в неизвестность, утаскивая за собой девушку.

Недолгое ощущение невесомости, яркие вспышки света и смурое небо с ускорением выплюнуло нас наружу. Секундное парение в воздухе, в которое я толком не успел ничего разглядеть, и тело погрузилось в холодную воду. Речушка неглубокая, я быстро достиг дна и больно ударился спиной о рельефное, каменистое дно. Оттолкнулся руками от скользких валунов и стремительно поднялся на поверхность. Глаза заливала вода и прежде, чем вытереть ее и понять где очутился, я уже точно знал, что ни одно из моих предположений не оправдалось.

Крики и лязг металла, приглушенно пробирающиеся до моих ушей еще через толщу воды, уже наталкивали на определенные догадки, а на поверхности все стало ясно: опять битва. Снова война, снова бесконечная вереница смертей, снова бессмысленное противостояние. Что на этот раз не поделили?

Смахнув воду с глаз, я огляделся в поисках Эли и заметил ее, выходящую на берег. Она попутно отжимала набравшуюся и отяжелевшую ткань платья. Мимо меня просвистела стрела, потонув во взбаламученной речке. Я попытался отыскать нападающего, но никто специально не целился в меня. Наше появление будто и не заметили вовсе. Противники заняты друг другом и попросту не глядят по сторонам.

Пока волочил ноги, выбираясь из реки, сквозь высокий серо-бурый камыш мельтешили топоры и о, счастье, варги. Когда в поле зрения попала меховая холка волка я испытал ни с чем не сравнимую радость и облегчение.

«Неужели дома» — промелькнуло в моей голове.

— Аголон должен быть где-то здесь, — Эли осторожно выглядывала из-за стены высокого камыша, пальцами раздвигая для себя щелочку. — Лучше бы мы и впрямь оказались в борделе, — призналась она, увидев несколько мертвых тел на поле боя.

— Гляди, вон они, — я показал на Эйвара, раскручивающего вокруг себя лабрис, и в этот момент раздался взрыв. Несильный, но весьма ощутимый. Я машинально пригнулся, прикрывая руками голову.

Несколько воинов, находящихся рядом с эпицентром, откинуло в стороны, а почву вспороло, разбрызгивая земляные комья в стороны.

Что за чертовщина?

Прогрохотавший взрыв подействовал на сражающихся несколько отрезвляюще. Замедлились воины, а снующие варги заскулили и прижали к большим головам уши, наверняка от громкости хлопка. Несколько секунд промедления и воин, вдохновленный своим успехом, пал под натиском варга, вгрызшегося ему в глотку. С его плеча свалилась матерчатая сумка цвета хаки, больно напоминающая вещицу из моего времени.

— Эли, оставайся здесь, — скомандовал я, готовый выскочить из укрытия и перевел взгляд на девушку, глаза которой утратили свой человеческий лик. Она моргнула, оставляя управляемого варга в покое и упрямо нахмурила брови.

— Не стану я прятаться.

— Надо достать сумку.

Из-за камыша мы выскочили одновременно, врываясь в это безумие, творившееся на поле брани. Озверевшие, с лютым остервенением они боролись друг с другом, не зная страха, игнорируя усталость и боль. Как будто это сражение несло решающий характер. Как будто определяло: кому жить, а кому лежать в сырой земле.

Из тела павшего воина я выхватил такой же лабрис и кинулся в бой, четко отделив своих от чужих. Таких воинов я прежде не видел. Все в них казалось странным: от одежды до манеры вести бой. Даже если оставить за скобками наличие взрывчатки, то все равно с уверенностью можно было говорить об их классовом превосходстве. И сами воины это знали. Всем видом показывая свое презрение, в какой-то мере даже ненависть.

Это ж кому мы так дорогу успели перейти?

Когда я ворвался в эпицентр битвы, на меня тут же бросился один из бойцов, сверкнув острейшим лезвием своего оружия. Парировать этот удар удалось. Но без преувеличения: я четко ощутил, как несовершенна моя сталь по сравнению с его. Казалось бы, тонкий и легкий клинок должен трепетать и вибрировать от соприкосновения с более тяжелым орудием. А-н нет. Он стойкий, бойкий и чрезвычайно прочный. А еще острый. Я перестал двигаться, остановился на какую-то долю секунды и тут же заработал порез в области плеча. Рана неглубокая, не способная вывести меня из строя, но по самолюбию черканувшая здорово. Давно не разминался, все-таки тренировки должны быть регулярными.

Уклонился от очередного выпада, пропуская противника вперед, развернулся и ударил по хребту рукоятью. Мой лабрис может и не такой острый, зато увесистый. Приложи еще немного силы и позвонок от натиска может предательски хрустнуть, отняв возможность двигаться. Воин упал на колени, сжимая в кулаке рукоять своего клинка. Сдаваться он не собирался, а таких прытких, как он, еще несколько десятков. Завершающий удар по темечку вряд ли его убил, зато точно обезвредил. До поры до времени, но пока и этого достаточно.

За этим бойцом был следующий, а за тем еще один. Я двигался по кругу, приближаясь с каждым разом все ближе и ближе к Эйвару и Аголону, вставших друг к другу спинами.

Засмотревшись на них, я чуть было ни пропустил опасный удар по торсу. Острие клинка прошло в нескольких миллиметрах от моего живота, вспоров ткань рубахи. Приняв вызов, я бросился в бой. А между тем, соратники моего противника брали нас в кольцо. Тактика у них любопытная. Вылавливать соперников по одному и отрезать путь к отступлению. Пропустить такой маневр опасно. Каким бы сильным ты бойцом не слыл, но одному против десятерых матерых и мотивированных воинов не выстоять.

Тем не менее, без боя сдаваться тоже не в моих правилах. Раззадоренный и разогретый предыдущими стычками, я принял это противостояние, как вызов самому себе. Противник один за другим обмякал, оставаясь навсегда в объятиях этой земли, а кольцо из живых все сжималось и сжималось, подпуская вражескую вершину клинка все ближе к незащищенной спине. Враг выпадал то тут, то там, пытаясь укусить меня, как голодный падальщик. И видят боги, им бы это удалось, если бы ни невесть откуда взявшаяся белая морда с умными желтыми глазами.

И снова радость вкупе с облегчением. Улыбка, озарившая лицо при виде Фенрира. Друг, как же я скучал. Варг одним прыжком перемахнул через головы врагов и очутился в сердцевине круга. Он изогнулся вокруг меня, прикрывая своим огромным телом, и утробно, очень зло зарычал. О, эти клинки зубов и сморщенный нос. Как же мне этого не хватало.

Противник испугался. Это понятно по вытянувшимся побелевшим лицам и округлившимся глазам. Страшно, когда на тебя рычит такой огромный зверь с острыми клыками. Им бы сложить оружие и медленно отойти назад, но они ошибочно дернулись не в ту сторону. Мне даже командовать не пришлось. Волк сорвался с места и полетели… клочки по закоулочкам.

Теперь мы бились в тандеме. Враг быстро заканчивался и, когда почуял свой скорый разгром, начал экстренно отступать.

— Не дайте им уйти! — крикнул воин, лицо которого из-за кроваво-грязевых потеков было невозможно разглядеть. Команду услышали все и варги в том числе. Волки кинулись на отступающих, раздирая их в клочья, а я наконец добрался до заветной сумки.

Батюшки, да тут пара килограмм тротила.

— Аха-ха-ха-ха, Риииик! — раздался разбойничий смех позади, а сразу за ним последовал мощный толчок и потеря сцепления с землей — это Эйвар обхватил меня соспины и поднял вверх. — Вернулся! С тебя десять золотых! — вопил он мне на ухо.

— Поставь меня на землю! — картинно ворчал я, на самом деле улыбаясь от уха до уха.

Когда ноги коснулись земли, ко мне подошел Аголон и крепко пожал руку:

— С возвращением, брат. Мы ждали и верили.

— Вы мирно жить не умеете? Что происходит? Кто эти воины?

— Ратарри, чтоб их весь род покрылся пеплом, — прорычал всполошенный Эйвар.

— О, ты отыскал Алариэль, — Аголон с любопытством скользнул по ней взглядом, примеряя на девушку новый образ мага, а не деревенской ведуньи. В отличие от всегда сдержанного и подчёркнуто вежливого Аголона, рыжебородый Эйвар не стал прятать свою радость. Отпрыгнул от меня и тут же заключил в медвежьи объятия Эли. Она снисходительно улыбнулась, а когда стала краснеть от недостатка воздуха и пережатых артерий, сдавленно пропищала:

— Эйвар, пусти. Ты мне ребра переломаешь.

— Прости.

Он вернул ее на землю и тут же обернулся к нам с горящими глазами:

— Мы обязаны это отпраздновать!

— Есть погибшие, разве можно…, - стал возражать я.

— Почтим павших, отпразднуем победу и ваше возвращение, а ещё я представлю тебя своему брату, — перечислял положительные стороны предложения Аголон.

— Брату? Мы все-таки в Восточном королевстве? А что с Рэйном?

Друзья как один опустили глаза.

— Ты много успел пропустить, Рик. Но это разговор не двух минут…

— Ай! — воскликнул я, едва удержавшись на ногах. — За что?!

Фенрир боднул меня огромной головой и обхватил пастью предплечье, вонзая в кожу клыки. Не до крови, но до чувствительной натянутости. Свободной рукой я потрепал его по лохматой шее.

— Прости, братец, я совсем не уделил тебе времени. Я очень скучал по тебе!

Волк фыркнул, обильно обдав прикушенную руку слюнями и, готов поклясться, закатил глаза.

— Что? — удивился я, — чего ещё ты хочешь, зверюга? Честное слово скучал!

Варг демонстративно усадил свой зад на землю и скучающе отвернул голову в сторону, потянув меня за собой. Я споткнулся о его мощные лапы и едва не остался с вывихнутой рукой.

Алариэль мелодично рассмеялась.

— Кажется кто-то ждёт извинений.

Я перевёл взгляд на своего варга, забавно шевелившего бровями и честно-честно глядящего на меня золотистыми глазами.

— Прости, братец, я был вынужден тебя оставить. Долг, понимаешь?

Снова недовольный фырк.

— Ну чего ты хочешь? Сочный кусок мяса?

Никакой реакции.

— Совместную охоту?

Феник выразительно скосил глаза в мою сторону, точно давая понять, что я для него на охоте скорее обуза, нежели партнёр. Варг методично давил на чувство вины и, пользуясь случаем, не планировал продешевить.

— Ладно-ладно, знаю от чего ты точно не сможешь отказаться, — примирительно хохотнул я, оглядываясь на свидетелей нашего «диалога». Варг любознательно повёл ушами, а я нагнулся к нему поближе и прошептал так, чтобы больше никто не услышал:

— Обещаю уступить тебе свою постель.

Эти пять слов возымели удивительное действие. Варг выплюнул руку, завалил меня на землю и принялся радостно облизывать, точно молодой щенок. Оттолкнуть его от себя сил не хватило, пришлось мужественно выдержать этот приступ любви.

Искупаться бы теперь…

Праздничный ужин вышел довольно щедрым. Каэль — правитель Восточного королевства — угощал жителей и накрывал столы, тянущиеся вдоль улиц. Народ шумел и праздновал заключительную победу в серии столкновений. Аголон и Эйвар быстро ввели меня в курс дела. Кацпер зря времени не тратил. Когда фигура Собислава покинула шахматную доску, фактически утратив любую боеспособность, Сухопалый решил, что пришло время для установления своих порядков. Ничего странного, логичный ход для завоевания новых территорий и расширения влияния. Но меня удивило то, какими средствами он добивался побед.

— Эти проклятые Ратарри, чтоб их, завладели древними знаниями предтечи, — Эйвар разломил хребет дичи надвое, точно представляя на месте птицы своего врага.

Я поперхнулся сладким вином и отчаянно закашлялся.

Что-что?

Аголон любезно саданул меня меж лопаток и подал тканевую салфетку. Я промокнул бороду, по которой струей стекал багровый напиток, и поднял ошарашенный взгляд на друзей.

— Почему ты так решил? — просипел я из-за сладости, першащей в горле.

— Это не я решил, а вон те благородные мужи, — немного пьяно протянул рыжебородый, кивнув в сторону Каэля и Олмэна, усердно что-то обсуждающих. Последний явился только что. Он прищуренным взглядом блуждал по залу, а когда наткнулся на Алариэль, улыбнулся и почтительно склонил голову.

— С этого места поподробнее.

— Говорят Кацпер отыскал какое-то древнее хранилище, в котором хранилось оружие предтечи, — продолжил Аголон.

— Ага, и не побоялся ведь применить его в войне. Хотя, знаешь сколько рук поотрывало его бойцам? — воин заливисто рассмеялся, потянулся за еще одним кубком, залпом его осушил и вытер рот рукавом. — Но ты не переживай, благодаря наводкам пройдохи Олмэна, мы вычислили склады и подорвали их. На, погляди, — Эйвар приподнял курчавую челку и показал на опаленные брови.

— Это от древнего оружия?

— Не, это я факелом подпалил, когда фитилек поджигал. Ну и бахнуло тогда знатно…

— Хлопок был такой силы, что у стоящих поблизости ребят потекла кровь из ушей, а столб света озарил округу, словно на миг наступил день, — задумчиво добавил Аголон.

— Хвала всем богам, эта дрянь больше никого не убьет. Как только мы избавились от вражеских запасов опасного оружия, произошел перелом и победители теперь мы, — гордо заявил Эйвар, поблескивая глазами.

— Если вы победили, тогда что за стычка была сегодня у реки?

— Да это агония. Ратарри периодически совершают набеги, что-то вынюхивают, может возомнили, будто способны нас покарать, — отмахнулся рыжебородый и громко захохотал. Еще чуть-чуть и он уснет лицом в тарелке.

— Ты бы не налегал, братец, — я отнял кубок от его рта и поставил в сторону. — Не напивайся. Лучше скажите в каком районе они чаще всего появляются?

— Рик, не порть праздник! Я так рад, что ты вернулся. Рад, что кровопролитие, наконец, окончено. Дай отдохнуть, — Эйвар едва выговаривал слова и плохо фокусировал на мне взгляд. С ним все ясно. Я коснулся руки Аголона и наклонился к нему, стараясь перекричать звуки музыки и хор мужских голосов, вдохновенно подхвативших знакомую мелодию.

— Давай оттащим его в покои и поговорим с глазу на глаз.

— Тяжелый, — прокряхтел я, когда вес Эйвара лег на наши плечи. — Давай, друг, помоги нам немного.

Мы с двух сторон подхватили его и поволокли прочь из праздничного зала. Когда шум веселья остался позади, я перевел дух и спросил:

— Фенрир на поле боя был без экипировки. Вы оставили ее в Рэйне или взяли с собой?

— Твои вещи собирал Эйвар, — надрывно проговорил Аголон и с облегчением скинул спящую тушу воина на кровать. Вытер пот со лба, осмотрелся, — а вот они, кстати.

Друг показал на два мешка с пожитками и один сундук. Эйвар всхрапнул раскатом грома и обнял перьевую подушку.

— Спит, как младенец, — хохотнул Аголон.

— Младенцы так не храпят. Наверное.

Прошел к своему сундуку и откинул крышку. Внутри аккуратно лежало седло, упряжка, латы Фенрира и, о, удача, дорожная сумка. Я вынул ее с самого дна и, вознося молитвы всему пантеону богов, запустил руку вовнутрь. Карта нашлась там, где я ее оставил. Вынул потрепанный сверток, испытав некоторое облегчение. Осталось только проверить: верны ли мои предположения.

Аголон молча наблюдал за моей немой радостью, удивленно изогнув брови. Не комментировал — уже хорошо.

— Идем, покажешь мне, где чаще всего встречаете лазутчиков.

Поверх огромной стратегической карты, старательно вырисованной местными умельцами, я положил свою. Современную, истрепанную, прохудившуюся, но ни на йоту не утратившую своей информативности. На ней жирными точками багровели места расположения ковчегов.

— Что это? — удивился друг, пристально вглядываясь в незнакомый предмет.

— Карта.

— Я вижу, что карта. Но она такая необычная, — друг наклонился поближе, разглядывая названия городов.

— Как-нибудь расскажу тебе занимательную историю, ну или покажу, если повезёт. Долго, говоришь, идти до этого места? — я ткнул пальцем туда, где Аголон обозначал наиболее частое появление противника.

— На лошади полдня пути. Недалеко. Там сейчас разбита застава, круглосуточный дозор. А что? Почему тебя это так заинтересовало?

— Если я прав, то враг собирает силы и вскоре ударит по нам.

Подсчитав примерное расстояние, от точки скопления ратарри я прочертил круг с нужным радиусом.

— Так, посмотрим, — протянул я и попытался сличить одну карту с другой. В начертанный круг не попало ничего особенного, однако за его пределами чернело любопытное обозначение.

— А это что ещё такое?

— Так обозначают руины предтечи.

— Ты был там?

— Да, однажды.

— И?

Аголон подозрительно покосился на меня и выпрямил спину.

— На том месте построено что-то странное. Как будто бы там раньше была длинная крепостная стена. Только вся она утыкана сквозными отверстиям.

— Хмм, стена с отверстиями. А река? Река там есть?

— Нет, вот смотри, — он провёл пальцем по волнистой линии, обозначавшей водный объект, — река течёт несколько дальше.

— Из-за сдвига коры она могла сменить направление. Тогда смею предположить, что это развалины какой-нибудь ГЭС, — я задумчиво потёр подбородок, игнорируя ошеломлённый взгляд Аголона. — Крупная там река?

— Очень.

— Что ж, рискнём. Ковчег находится вооот здесь. Чуть-чуть восточнее Самары. Если предположить, что эти развалины предтечи остатки ГЭС, а волнистая линия — это Волга, тогда…, - я наложил карты одну на другую, принимая гидроэлектростанцию за абсолютный ноль, и нанёс пометку на карту Аголона. — Примерно здесь находится восточная крипта.

Я азартно взглянул на маленькую чёрную точку внутри очерченного круга и поднял взгляд на Аголона.

— Хочешь спросить что-то такое ковчег?

— Угу.

— Идём, нам надо больше вина.

Следующим утром я немного пожалел о количестве выпитого. Но задушевные разговоры с увлечённым другом требовали определённого градуса. И все бы ничего, но теперь придётся с гудящей головой явиться к правителю. Явиться и попытаться на пальцах объяснить всю соль ситуации. Аголон обещал не раскрывать мою тайну, а с постройками предтечи местный народ хорошо знаком. Так что потрясений вроде как быть не должно. Только понимание и заинтересованность.

Конечно, Каэль вначале отмахнулся от меня. Мол пьяный бред несу. Нужно проспаться. Но у самого на губах играла испуганная улыбка и глаза бегали из стороны в сторону. Ему не хотелось верить, что война не выиграна. Он ведь уже успел отпраздновать это дело!

— Я не могу дать вам воинов и оставить крепость без защитников. Это слишком рискованно, к тому же вашим словам нет веского подтверждения, — рассек Каэль все мои попытки донести до него главную мысль. Война не закончена. Это лишь затишье перед бурей. Враг готовится.

Аголон сделал шаг вперед и встал на одно колено. Брови старшего монаршего брата едва дернулись, но он сохранил безмятежное выражение лица. Не часто он видел своего младшего в столь покорной позе.

— Повелитель… брат, позволь мне быть твоими глазами и ушами. Прикажи отправиться к руинам предтечи и выяснить что замышляет Кацпер.

— Враг разбит. Нет никакой нужды бродить по заброшенным землям наследнику Восточного королевства.

— Если есть хоть малейший шанс, что Рик прав, тогда мы в большой опасности. Оружие древних уничтожит наши крепостные стены в считанные секунды. Нам нечего противопоставить им.

Каэль раздраженно поднялся с трона. Сложил руки за спиной и гордо запрокинул голову. Спустился с пьедестала к нам и замер, буравя темными глазами.

— В этой войне мы понесли большие потери. Если воины узнают, что борьба еще не окончена…, - он вполголоса рычал сквозь зубы, подойдя к нам практически вплотную. — Боевой дух висит на волоске. Массового дезертирства не избежать.

— Тогда дай нам возможность сделать это тайно, — не планировал отступать Аголон. — Если ратарри замышляют недоброе, мы об этом узнаем первыми.

Каэль молчал. Мучительно долго.

— Судя по месту появления лазутчиков, люди Кацпера только в поисках Восточной крипты. Если они пошли на такой риск и вторглись в ваши владения, значит в предыдущей крипте оружия не осталось. Иначе бы они не сунулись к нам. Сейчас каждая секунда на счету, а ваши сомнения могут стоить жизней.

— Откуда у тебя данные о расположении этой вашей… крипты? — вдруг перевел на меня подозрительный взгляд повелитель.

— Я выкупил карту на черном рынке Эдихарда.

Он сощурил глаза, проверяя мою стойкость, и вздохнул.

— Так тому и быть. Отправляйтесь незамедлительно.

Аголон вскочил с колен и расплылся в улыбке. Для него это шанс отмыться от позорного бегства из отчего дома. Сделать для своего народа что-то по-настоящему ценное. Каэль положил тяжелую ладонь на плечо младшему брату и по-отечески попросил: — Будь осторожен.

* * *

Несколько тяжелых дней пути по болотистым топям должны утомить, но мы пробирались сквозь заросли и трясину с каким-то нездоровым рвением. С нами в дорогу напросились Алариэль и хмельной Эйвар, потому компания подобралась задорная. Заставу Восточного королевства решили не посещать, дабы избежать лишних разговоров. Миновали ее и пошли дальше вглубь, двигаясь с каждым километром все осторожнее. Периодически нам попадались единичные вражеские лазутчики. Некоторых мы тихо убирали, стирая с лица земли, словно они никогда и не рождались. А некоторых оставляли в живых. Как правило на своих двоих уходил тот, кто нас не замечал. Ратарри прочесывали огромные территории с трудным рельефом, растягиваясь в длинную линию. В таких случаях обходить их было крайне сложно. Особенно громадным варгам.

Я всю дорогу переживал о верности собственных выводов. Так ли рассчитал путь, правильно ли обрисовал радиус. И испытал сумасшедшее облегчение, когда, пробираясь через колкую высокую траву, мы выбрались к руинам самой настоящей ГЭС. Радость вперемешку с трепетным восторгом. Если бы у меня был хвост, я бы точно им завилял, как Феник.

— Вау, — выдохнул Аголон при виде крупного сооружения.

— Да, друг мой. Это еще русло реки пересохшее. А так бы было незабываемое, величественное зрелище.

— Если твой народ был так умен, то почему вдруг вымер? — задумчиво проговорила Алариэль.

— Потому что неминуемый крах цивилизации следует за пиком ее развития.

Глава 12.

Чем ближе мы подходили к отметке на карте, тем мрачнее становилось небо. Из светло-голубого, высокого, с мягкими рваными облаками, оно превращалось в низкое и плотное, как гранитная плита. Солнечный свет упорно пробивался сквозь верхние слои атмосферы и подсвечивал изнутри зловещего виды облака, исходящие от порывов ветра волной. Асператус грязно-зелёного цвета с металлическим переливом на своих гребнях, буквально впечатывал нас во влажную землю. Я с затаенной тревогой раз за разом возвращал взгляд к небу, внутренне содрогаясь. Казалось, вот-вот оно разверзнется и оттуда посыпется что-то нехорошее, что-то обитающее на кругах ада.

Ветер завывал. Клонил деревья к земле, терзал ветви и кустарники, путался в высокой траве. Температура ощутимо снижалась и вскоре изо рта стали вырываться клубы пара. Мы вели волков под уздцы, прижимаясь к их передним лапам, как можно ближе. И теплее, и порывы ветра не так вероломно сбивали с ног.

Эта земля не проявляла гостеприимства. Останавливала нас, запугивала. И чем дальше мы шли, тем неуютнее становилось. Вскоре плотность облаков достигла такого значения, что солнечный свет и вовсе перестал просачиваться. Температура у поверхности стала стремительно падать. Темнота вокруг разбавлялась легким свечением асператус и вспышками молний где-то вдалеке. После очередного разряда я засёк за какое время раскат грома доходит до нас. Задержка в пятнадцать секунд…

— Нам нужно отыскать укрытие. До грозы не больше пяти километров. С таким ветром она настигнет нас слишком быстро, — пришлось добавить голосу силы, чтобы перекричать вой ветра, сплетённый с волчьим поскуливанием. Звери чуяли опасность. С осторожностью поднимали большие головы и обеспокоено шевелили ушами.

— Нам бы залечь в каком-нибудь овраге, — донёсся до нас голос Аголона и все стали высматривать подходящее укрытие. Мы заглядывали в каждое углубление, в каждую ямку, но все они оказывались влажными. Сорная трава и отсутствие естественного продува, в совокупности с глиняной почвой, не давали воде уходить.

Приходилось идти дальше, чтобы снова и снова терпеть неудачи.

Вскоре первая капля дождя упала мне на нос и скатилась по щеке. Ледяная. Потом ещё одна. И ещё. Через несколько секунд вода хлынула из разверзнувшихся небес белёсой стеной. Эли попыталась растянуть магический полог над нашими головами, но ветер переменился и стал порывами забрасывать воду с не укрытых боков. Теперь водяной шквал летел параллельно земле, жалил полульдинками лица, заливал глаза. Одежда моментально промокла. Ткань впитала воду и тянула вниз, неприятно липла к коже. Пронизывающий ветер беспощадно выхолаживал тепло.

Дорогу было не разобрать. Мы остановились, прижимаясь друг к другу. Варги загородили нас мощными телами, но сами то и дело подрагивали мелкой дрожью. Эли трясущимися от холода руками раз за разом пробовала растянуть полог в кокон, но он получался слишком слабым, чтобы задержаться на длительное время. Спустя несколько неудачных попыток, ей все же удалось огородить нас от налетевшей стихии.

— Фух, ничего себе дождик, — крякнул Эйвар, стирая с рыжей бороды капли.

— Боюсь, это не самое страшное, — загробным голосом просипел Аголон. Мы обернулись туда, куда был устремлён испуганный взгляд друга и грязно выругались.

Из той части неба, что безостановочно терзалась молниями, медленно спускались несколько крупных воронок. Нам срочно требовалось укрытие.

— Сюда! — крикнула Эли и бросилась в сторону небольшого пригорка. Полог лопнул и на нас с новой силой хлынула ледяная вода.

Сапоги вязли в грязи. Комья земли вперемешку с травой липли к подошве и делали поступь шаткой, нетвёрдой. Ноги то и дело разъезжались, вынуждая тщательно выбирать путь, а не бежать, сломя голову. Хотя, при виде набирающего мощь смерча, именно так и нужно было сделать.

Как бы ни старались мы аккуратно спускаться к подножью пригорка, в итоге все равно скатились с грязевым потоком. И казалось, что невезению нет конца и края, но пригорок в действительности оказался гребнем небольшой пещеры.

— Надеюсь, это не берлога какого-нибудь зверя, — тяжело дыша, проговорила Эли.

— Если так, то ему придётся потесниться, — я вынул меч и твёрдым шагом направился к темнеющему входу.

Шорох гравия и дребезжание походных сумок спугнули стаю летучих мышей, ночевавших на потолке пещеры. Они пищащим облаком выпорхнули к свету, не разбирая дороги, а мы пригнулись, прикрывая головы руками.

— Это вроде все, — машинально констатировал, обводя взглядом каменистый свод. Грот оказался небольшим, но достаточно глубоким, чтобы укрыться от разыгравшейся непогоды. Потому столь неказистое пристанище пробудило в нас радость и чувство облегчения, несмотря на усталость и продрогшее тело. Мы поспешили забиться подальше от входа, который то и дело щедро орошался каплями дождя, и развести костёр. Хотелось содрать с себя всю мокрую одежду и завернуться во что-то тёплое, но ничего сухого у нас не осталось. Поэтому пришлось рубаху и портки сушить прям на себе.

Через четверть часа нам удалось согреться и немного поесть. Эйвар даже умудрился приснуть, устроившись под бочком у своего врага. Все хорошо, но запах мокрой псины… Я шутливо сморщил нос. Друга эта малость, казалось, совершенно не волновала. Аголон бродил по пещере в поисках пожухшей травы и лишайников, которыми худо-бедно можно было питать животворящий огонь, Эли распутывала вымокшие волосы, а я подошёл к выходу и выглянул наружу.

Набиравшие мощь вихри выдирали деревья с корнями и разбрасывали в разные стороны. Дождь продолжал лить, белёсой стеной заслоняя обзор. Вода с грязью собиралась в бурные реки и текла, утаскивая за собой почву и слабые деревья. Небо терзала гроза. Колкий ветер обдувал свежестью и влагой.

Непонятно сколько непогода продлится.

— Похоже, нам надо брать пример с Эйвара, — невесело заключил я, подходя ближе к друзьям. — Ночь тут проведём. Дежурим по очереди. Будем надеяться, что грязевая река у подножия пещеры не поднимется в уровне и не затопит нас.

— Я первая, тебе нужно отдохнуть, — Эли закрутила волосы и завязала их высоко на затылке. Вынула из-за пояса кинжал и уже собиралась отойти ближе к выходу, как вдруг Аголон напряжённо произнёс:

— Смотрите-ка. Хм, любопытно.

— Что там?

— Тебе лучше самому взглянуть, Рик, — с едва сдерживаемой улыбкой отозвался друг. Мы с Алариэль переглянулись и быстро зашагали в самый отдалённый уголок грота.

Аголон, стоя на коленях, расчищал траву и срезал слой густого мха, из-под которого таинственно поблёскивало что-то металлическое. Я опустился рядом с братом и принялся освобождать стальной пласт от плотной поросли.

Спустя несколько мгновений моим глазам открылся фирменный значок крипт цивилизаций, который я уже видел в южном ковчеге, а потому улыбка сама расцветала на лице.

— Чертов счастливчик! — задорно захохотал я и потрепал друга по плечу. — Долбанный любимец фортуны!

Аголон смущённо заулыбался, продолжая аристократичными руками отшвыривать комья земли с предположительного входа в ковчег.

Когда мы полностью очистили дверь, радости немного поубавилось. Перед нами оказался обыкновенный кусок металла без ручки, колеса или любого другого механизма, позволившего бы открыть его. Но я точно видел стыки, эта штука не литая. Она должна открываться.

— Нужно осмотреть все вокруг. Ищите что-то необычное, явно выделяющееся. Должен быть какой-то рычаг или…, - пока говорил, отчаянно шарил глазами по полу и стенам. А потом взгляд скользнул по ближайшему валуну. Там, среди светло-зелёного лишайника, скромно выглядывала лампочка. Вероятно, когда-то она горела красным, ну а теперь треснувший диод не подавал никаких признаков жизни.

Я рваными движениями срывал наросший мох, все больше и больше высвобождая панель управления из плена природы. Пока расчищал ее, успел удивиться искусственности валуна, в который умело запрятали железо. И замаскировали, и защитили от вредоносных факторов. Но все же недостаточно хорошо, чтобы сохранить рабочее состояние панели. Признаков жизни никаких.

Я снял фронтовую панель и уставился на несколько разноцветных кабелей. Хорошо, что их здесь не целый ком, разобраться шанс все же остаётся. Проследив соединения проводов, я заметил, что некоторые из них прохудились в нескольких местах. Возможно там нет контакта, потому панелька и молчит. Аккуратно отсоединил питание и принялся исправлять неполадки.

Да, острейшим кинжалом я ещё провода не зачищал. А что делать. Срезал негодные участки один за другим и заново соединил между собой. Когда последние хвостики скрутились в один жгут, я поднёс отсоединённый провод питания к блоку. Ток сверкнул и на панели засветились циферки.

— Аголон, будь любезен, не стой столбом. Нажми на кнопку. Не на эту. Это лампочка. Да, на эту. Нажимай.

С оглашающим свистом, как будто я открыл гигантскую бутылку газировки, люк выпустил воздух и через секунду призывно приподнялся над землей.

Я бросил искрящийся провод, как ядовитую гадюку, и отер руки о штанину. Небольшое волнение все же присутствовало, несмотря на то, что я в принципе знал чего ожидать.

— А ну-ка, помоги открыть люк, — попросил я застывшего камнем Аголона. Мы поудобнее схватились за толстое полотно металла и не без усилий откинули крышку. Темнота беспроглядная. Что на том конце тоннеля — непонятно. Зато есть лестница.

Я пару раз ударил по ней ногой, проверяя на прочность — вполне себе добротная.

— Ждите здесь. Я скоро вернусь.

— Погоди, это тебе пригодится, — Эли сотворила небольшой комочек света и усадила его мне на плечо.

Так однозначно лучше. Легонько кивнув в знак благодарности, я принялся спускаться вниз по лестнице. Вспоминалось мое предыдущее посещение крипты. Там защитный люк был вырван с корнем, причём давно, если эвакуационная лестница успела поржаветь и превратиться в прах. Здесь же все новенькое, нетронутое внешней средой.

Огонёк робко разгонял тени и поблёскивал в металлических стенах. Спустя несколько минут долгого спуска я достиг дна. Комната один в один, как в Южной крипте, только лифт рабочий. Стоило мне подойти ближе, как его створки разъехались и пропустили меня вовнутрь. Огонек на плече погас.

Снова скоростной спуск в глубокую шахту с ощущением, что в животе кто-то что-то тщательно перемешивает. Замедление, надёжно припечатывающее к полу, и тамбур, залитый красным светом аварийных ламп. Я огляделся и сделал неуверенный шаг вперёд.

— Добро пожаловать в Крипту Цивилизации. Я — Ева. Искусственный интеллект, обеспечивающий полное функционирование «ковчега». Чем могу вам помочь?

От неожиданности я даже отскочил назад и вскинул руки. Передо мной стояла та же голограмма девушки с дежурной улыбкой на губах. Она внимательно смотрела на меня, терпеливо ожидая ответа.

— Привет, Ева… удивлён встречей с тобой.

Девушка непонимающее хлопнула прозрачными ресницами и склонила голову на бок.

— Разве мы знакомы? — как-то ненатурально удивилась машина.

— Да, — протянул я, — мы уже встречались в Южной крипте.

Немного сощурившись я внимательно следил за реакцией голограммы. Мне послышалась фальш в ее тоне или это просто паранойя и усталость?

— Должно быть вы знакомы с моей сестрой. Наши системы не связаны между собой, — прожурчал искусственный голос.

Разве это логично?

— Сестрой? У Адама Александровича не хватило фантазии, чтобы подобрать вам разные имена? Заглянул бы в Библию.

Проекция пожала плечами, отвела взгляд в сторону и моргнула. Не глазами, а всем телом. Снова эта рябь, как будто и здешней Еве недостаточно энергии. Заподозрив, что меня пытаются обвести вокруг пальца по неизвестным пока мотивам, я решил немного отпустить ситуацию. Пусть расслабится.

Дальше мы прошли стандартную идентификацию, которая уже была мне знакома. Тамбур с проверкой радиационного фона. Восстановление уровня кислорода и вот я снова на нулевом уровне ковчега.

Устрашающе тихо.

— Кто был смотрителем Восточной крипты?

— Ученый, соратник создателя, — небрежно отмахнулась Ева, даже не удосужившись назвать имени. Так, словно не провела с этим человеком значительный период времени. В памяти сразу всплыло то, как она отсчитывалась часы, проведённые без Адама.

Гхм. Проявление ее человечности выборочно?

— Какова судьба обитателей Ковчега?

— Они все мертвы…

— Защитный наружный люк плотно запечатан. Они не выходили на поверхность?

Тело девушки на мгновение рябью разъехалось в стороны и снова приняло прежние очертания.

— Не успели.

— В этой крипте тоже был выплеск энергии?

— Нет, — не подумав отмахнулась она.

— Тогда почему твоя голограмма мерцает, Ева? — с нажимом спросил я и поймал ее испуганный взгляд.

Тревожное молчание затягивалось, подтверждая мою догадку. Я скрестил руки на груди и грозно нахмурил брови.

— Тебе уже не выкрутиться. Признавайся, зачем врала. Или… ты что-то скрываешь?

Ева театрально вздохнула и подняла на меня прозрачный взгляд.

— Мой головной центр находится в Южной крипте. Там повредилась микросхема, но поскольку все ковчеги связаны между собой, то…, - девушка развела руками, показывая на очередную рябь.

— Получается, что ты следила за всеми ковчегами?

Она молча кивнула головой с видом нашкодившего ребёнка.

— Ошибка в работе гибернационных капсул твоих рук дело?

— А что мне оставалось? — взорвалась она. — Я знала о всех их планах, о предстоящей войне, о противостоянии, которое должно было вспыхнуть после раскупорки крипт. Все они улыбались друг другу, держа за спиной нож. Все они готовились к новому миру, в котором развяжется ожесточенная борьба за власть. Новая цивилизация с высокими моральными качествами, о которой грезил создатель, не входила в их планы.

— Почему ты не рассказала обо всем Адаму?

— Что бы это изменило? Меня бы стёрли, а его заменили на другого учёного. Тогда бы он погиб в этой страшной войне…

— Но он бы погиб со своей семьей, Ева. Не жил бы в одиночестве, не видел, как беспощадно рушится дело всей его жизни.

— Но я ведь не так хотела! — отчаянно вскрикнула она. — Не так! Я хотела все исправить! Уничтожить элиту и оставить только новоявленных! Но кто же знал, что и столь непродолжительной жизни им хватит, чтобы заразить своей чумой всё и вся!

Готов поклясться, что я заметил виртуальную слезинку, прокатившуюся по прозрачной щеке. Как же ты похожа на человека, Ева. Пугающе похожа.

— У тебя есть шанс все исправить. Люди на поверхности не все плохие. Они смогут жить в мире.

Ева фыркнула.

— Не плохие? Зачем же тогда они разоряют крипты? Если раньше на равне с оружием их интересовали знания, книги, культура, то теперь исключительно что-нибудь… взрывающееся.

— Какие ковчеги разграблены?

Она натурально так шмыгнула носом и вздохнула.

— Когда элита погрузилась в сон, я первым делом запечатала блоки с оружием массового поражения, вроде того, каким уже однажды уничтожили мир. Эти отсеки не вскрыть никакими силами, а отмена команды невозможна. Автоматическая разблокировка произойдёт только через тысячу лет, если крипта доживет до этого момента, разумеется… К сожалению, в других блоках с менее опасными боевыми припасами не предусмотрели функцию аварийной блокировки. Пришлось обходиться шифрованием кода доступа. Неудачу я потерпела с Западной криптой. Ее смотритель засёк подозрительную деятельность и стёр меня из компьютера быстрее, чем я успела непоправимо навредить. У них остался доступ к оружейному блоку, но поскольку в их гибернационных капсулах тоже была ошибка, то я не переживала. Думала, никто не выживет, а значит и оружие не пригодится…

— А что с остальными?

— В Южной оружия тоже не осталось… После выхода на поверхность Адам присылал учеников за припасами, но… они не помогли. Северную варварски вскрыли совсем недавно. Обошли мои блоки, применив взрывчатку… Вынесли все, а в отсеках с картинами и книгами устроили пожар. Получается, что целой и невредимой сохранилась только эта.

— А что с людьми?

Она опустила глаза.

— После того, как я увидела, что их тренируют для войны… пришлось понизить уровень подачи кислорода и не дать им выйти на поверхность…

— Ты страшная женщина, Ева.

Она покаянно кивнула.

— Веди.

— Куда? — удивилась девушка.

— К оружейному блоку, разумеется. Хочешь исправить свои ошибки и продолжить дело создателя — откроешь для меня секцию.

Голограмма медленно моргнула, открыла и закрыла рот, а затем тяжело вздохнула. Делать нечего. Понуро опустила голову и поплелась по коридору к лифту.

Оружейные блоки расположились на минус пятом этаже. Пока спускались и шли коридорами, Ева напряжённо молчала. Обдумывала, наверное, свои поступки. За ней не заржавеет.

Когда на панели лифта мигнул минус третий этаж, я невольно вспомнил, что именно там стационарно оборудовались гибернационные и эвокапсулы. Интересно, прежде чем перекрыть кислород, она собрала обитателей ковчега в одном месте или тела разбросаны по всей крипте? Я поморщился. Боги, представляю, какой здесь стоял смрад… Покосился на невозмутимо стоящую девушку и передернул плечами. Мда, не хотелось бы оказаться на их месте. Даже не успели понять в чем беда.

Створки лифта разъехались, рассекая нить размышлений. Я обратился вслух и сконцентрировал внимание. Любопытно посмотреть, чего достигли люди в военной промышленности. В какой-то мере профессиональный, так сказать, интерес.

Ева беззвучным призраком плыла впереди меня, а я тяжело и размашисто шагал следом. Глина, налипшая к подошве сапог, затвердела и стала увесистым балластом, меняющим походку. Я, кончено, в своей допотопной одежде прилично так выбивался из общего антуража. Обтекаемые формы, стекло и металл современности против дубленной кожи на моем теле.

Даже негромко усмехнулся, представив, как выгляжу со стороны. Ева обернулась и вопросительно приподняла брови.

— Ничего, это я своим мыслям. О, это блок с продовольствием?

— Да. Он практически полон.

— Угостишь? Или срок годности давно истёк?

— Боюсь, вы опоздали на пару десятилетий.

— Ээх, я бы не отказался от тушёнки. Так хочется, порой…

— Тушёнки? — удивился искусственный интеллект. — Это все, о чем вы мечтаете?

— Нет, ещё бы парочку нормальных трусов и человеческие носки.

Она звонко рассмеялась.

— Вы находитесь в крипте Цивилизации и хотите всего лишь комплект нижнего белья?

— Если бы ты походила без трусов столько, сколько проходил я, то не удивлялась бы моим странным, на первый взгляд, желаниям. Кальсоны, так удачно прикупленные в Эдихарде, давно почили, оставив меня один на один с… дискомфортом. И растертыми ляжками.

Девушка весело хмыкнула и подошла к металлической двери. На первый взгляд, довольно толстой. За такой точно не семейники прячут.

— Можете открывать, — скомандовала она спустя пару минут.

Я ухватился за отпирающее колесо, поднатужился и несколько раз прокрутил до характерного щелчка. Дверь со скрипом откатилась к противоположной стене, оставляя чёрную дыру вместо себя.

— Секундочку, какие-то неполадки, ах, вот…

Потолочные светильники, выстроенные в ряд, стали по порядку загораться. Неприятный бело-зелёный свет ударил по глазам. Пришлось несколько раз моргнуть и сощуриться, чтобы привыкнуть и побыстрее взглянуть на прогресс военного дела.

Первое впечатление — двоякое. Длинный склад заполняли чёрные ящики, утыканные датчиками и светящимися панелями. Видимо, чтобы поддерживать оптимальные условия для хранения.

— Какие разрешаешь вскрыть?

Ева кинула на меня подозрительный взгляд, дескать чего это он спрашивает.

— Ты же теперь хранительница этой крипты, тебе и командовать. Я вандализмом заниматься не стану.

— Вы так пытаетесь произвести на меня положительное впечатление? Бросьте, у вас и без того уже получилось, — улыбнулась девушка и прошла к ближайшему ящику.

— Ну, может быть чуть-чуть. Вдруг ты решишь и мне кислород перекрыть. Я не готов. Меня ждут великие дела.

— Не сомневаюсь. Брать будете?

— Спрашиваешь, — фыркнул я и растер ладошки. — Тааак, что тут у нас есть. Ого! Экзоскелеты? Что, прям как в фильмах?

Моей радости Ева не разделила. Состроила кислую мордашку, мол от оружия одни беды. Может и так. Но и добро должно быть с кулаками, правильно?

— Гранатометы, винтовки, противопехотные установки, патроны, аптечки, боевые дроны, — вслух зачитывал маркеры на ящиках, проходя вдоль стройных рядов, — ещё раз ого! С кем воевать-то хотели? С таким количеством оружия можно влёгкую четвёртую мировую устроить. Ну, наконец-то, старая добрая взрывчатка… Так, с чего бы начать?

— Да хоть все забирайте. Все равно ничего от крипт не осталось…

— Ну-ну, зачем же так пессимистично? Восточная крипта осталась? Осталась! Южную я запечатал? Запечатал! Значит, еще есть шанс спасти остатки цивилизации. Этим и займемся.

— В своем энтузиазме вы так похожи на Адама. Наверное, это особенность людей того времени, — задумчиво прожурчал за спиной женский голос.

— Этот энтузиазм вызван — желанием жить. И вернуть себе то, что принадлежит по праву рождения.

Вряд ли Ева поняла, о чем шла речь. Она устало вздохнула и в ту же секунду щелкнул затворами первый ящик, у которого я задержался дольше прочих.

— Экзоскелеты к вашим услугам. Раз вы так прониклись.

Еще бы! С легким ознобом предвкушения я подошел ближе к вскрытому ящику и заглянул внутрь. Огромных роботов с кабинами управления я там, в принципе, увидеть и не ожидал. Ибо размер систем хранения не совсем соответствовал. Настолько мизерные эти штуковины, больше напоминающие по форме ноутбук.

— Что за?.. — я перегнулся через стенку сундука и вытащил один. Ох, несмотря на свои миниатюрные размеры, довольно увесистый. Пока крутил его в руках, разглядывая со всех сторон, вопрос вырвался сам собой:

— Ева, а ты знаешь что-нибудь об этих штуковинах? Боюсь, мне понадобится помощь в их освоении.

Голограмма фыркнула, скрестила руки на груди и упрямо отвернулась.

— Да брось, неужели ты не хочешь наказать тех, кто разграбил крипты и убил веру создателя в человечество?

Она недолго молчала, а затем опустила руки вдоль туловища и ровно заговорила:

— Видите эти ремешки? Наденьте скелет и защелкните их на животе. Нет, не так. Да. А теперь нажмите кнопку и введите пароль: 25 17 96 3.

Когда я выполнил все указания компьютера, эта шайтан-машина пришла в движение. По спине вверх и вниз поползли металлические щупальца, оплетая конечности, фиксируя позвоночный столб, грудь и живот так, что я невольно выпрямился. Моей осанке теперь мог бы позавидовать любой. Когда дело дошло до шеи, я немного запаниковал: не удушит ли? Но скелет умело подстраивался под пропорции тела, принимая все физиологические изгибы.

— Ауч! — воскликнул неожиданно даже для самого себя. — Что за чертовщина? Меня словно сотню раз ужалило вдоль всего позвонка.

— Не стоит беспокоиться. Экзоскелет выискал специальные точки нервных окончаний и подсоединился к телу для считывания импульсов. Дайте минутку для проведения синхронизации.

Вскоре перед глазами всплыло полупрозрачное окно с сообщением об успешной интеграции экзоскелета. Бегущей строкой, на русском языке высвечивалась инструкция по калибровке устройства. Я на автомате стал выполнять рекомендации, поочередно поднимая то руку, то ногу. Присел, встал, прошелся туда-сюда. Пробежал вдоль оружейного бокса, попрыгал на месте и окно исчезло, поздравив с успешным прохождением калибровки.

Ева молча наблюдала за мной, а я с неподдельным восторгом в искусственном свете ламп разглядывал перчатки, фиксирующие каждый палец маленькими присосками, двигал локтевыми суставами, плечами и коленями. Вращал вокруг оси стопами и разминал спину, отмечая, что в теле появилась какая-то необъяснимая легкость. Плавность. Сила. И уверен, что выносливость тоже. Костюм точно весил несколько килограмм, но никакой тяжести я не испытывал. Словно и не было на мне никакого металла. Что уж говорить о притяжении, которое, казалось, и вовсе ослабло на несколько пунктов.

— А у них? У тех, кто грабил крипты тоже есть эти скелеты?

— Без пароля к скелетам нет доступа. Тем более, сообразительностью они точно не отличались. Дикари. Забрали только то, чем могут пользоваться. Остальное оставили на суд времени.

— И что же они взяли? — затаил дыхание я, подняв на нее взгляд.

— Защитную экипировку, взрывчатку, мины…

— Так, надо ускоряться. Рассказывай, что тут еще есть.

После долгой лекции о принципах работы нового оружия, я, в общем-то, выдохнул. Те же яйца, только в профиль. Теперь, вместо энергии пороховых газов снаряд в движение приводила электрическая энергия. Отсюда отсутствие характерного хлопка и отдачи, а точность и дальность выстрела увеличена в разы. К использованию, конечно, придётся приловчиться. Но это все вопросы времени и практики. А пока я убедил Еву впустить в крипту своих друзей, чтобы вынести на поверхность трофеи.

Наследие предтечи. Так зарождающаяся цивилизация обзывала руины наших городов. Последние стали довольно привычным атрибутом, сливающимся с местностью. И вроде бы надо задать вопросы о жизни предшественников, но некогда. Ибо слишком заняты участием в междоусобицах.

Но теперь игнорировать зудящее желание знать историю, тем более после моего ненавязчиво брошенного «из таких ковчегов вышли ваши прапрадеды», стало невозможным.

Товарищи пусть и пытались вести себя непосредственно, но вид электрической лампы и, уж тем более лифта, пугал донельзя. Воины храбрились до последнего, но напускное спокойствие разбилось о голограмму, внезапно проявившейся Евы.

В ту же секунду Эйвар метнул кинжал в девушку. Тот успешно миновал ее бестелесную фигуру и рухнул на металлический пол, характерно брякнув. Рыжебородый осенил себя знаком защиты и схватился за топор.

— Дикарь, — Ева проследила траекторию полёта ножа и недовольно затопала туфелькой.

Я коснулся руки друга, убеждая спрятать оружие, и представил смотрительницу ковчега. Попытался не вдаваться в подробности ее происхождения, но после подозрительных взглядов друзей, сдался. Развёл руками, как уличный фокусник и таинственно протянул: «магия».

Хотя бы это слово им было знакомо. Признаться, искусственный интеллект, способный на самообучение и чувства иначе не назвать. Для меня, человека далекого от программирования и прочих технических штучек, существование Евы ничем иным и не являлось.

— На варгах такое количество оружия не утащить… я открою портал. Постарайтесь действовать быстро, — сообщила Эли, задумчиво оглядев ряды ящиков. Эйвар и Аголон, все еще не привыкшие к магической ипостаси принцессы, схлопотали очередную дозу стресса. Девушка порядком промокшая и изнурённая походом не обратила на друзей никакого внимания. Подождала, пока они сходят за волками, заняла устойчивую позу и принялась колдовать. Когда воздух в комнате стал нагреваться и потрескивать молниями, я кинул взгляд на Аголона.

— Иди первым. Будешь принимать с той стороны. Варгов возьми с собой.

— У вас мало времени, — напомнила Эли, когда молния рассекла пространственную материю, открывая ход в Восточное королевство.

Мы носились с ящиками, как угорелые. Благо экзоскелет был все ещё на мне. Тяжесть добычи не оттягивала руки и не ломала спину. А вот Эйвару завтра придётся несладко. Мы муравьями сновали туда-сюда, пока большая часть не была перекинута по ту сторону.

— Ябольше не могу…, - предупредила Эли, — запрыгивайте скорее. Он сейчас закроется.

Принцесса не шутила. По вискам струился пот, руки и ноги подрагивали. Как бы сознание не потеряла от перегрузки.

— Эйвар, запрыгивай, — скомандовал я, подхватывая и перебрасывая через портал ещё один ящик.

— А ты?

— Мне нужно кое-что сделать. Я вернусь позже.

— На чем ты вернёшься? Финик на той стороне, — натужно возмутилась Эли, сморщившись словно от боли.

— Пешком вернусь! Давайте-давайте! Быстро в портал!

Эйвар подхватил ещё одну сумку с припасами, кинул на меня хмурый взгляд и растворился в мерцающем пространстве.

В ту же секунду Эли опустила руки. Портал испарился, оставляя после себя лёгкую дымку, а девушка обессилено осела на пол, упираясь ладонями в холодную сталь. Волосы у висков завитками прилипли к щекам, а остальные опали вперёд, скрывая выражение ее лица.

— Почему ты не ушла? — возмутился я.

— Отдохну и открою новый портал. Некогда тебе по степям блуждать…, - неестественно серым прозвучал ее голос и она протянула мне ладонь, прося помощи.

Я поднял ее и убрал локоны с румяного лица. Откуда ж в ней столько преданности?

— Кхэм-кхэм…, - в кулак покашляла Ева, обозначая своё присутствие. Слишком уж затянулся этот взгляд глаза в глаза.

Эли пришла в себя первая. Вздохнула, поправила волосы и обернулась к Еве.

— Не одиноко тебе тут оставаться?

— Покинуть ковчег я не могу. И потом, это моя работа.

— Сколько времени тебе понадобится для восстановления? — спросил я, с сожалением поглядывая на остатки припасов.

— Думаю, пару часов. Ева, ты разрешишь одним глазком взглянуть на твои сокровища? — заговорщически понизила голос Алариэль.

— Только руками ничего не трогать, — предупредила Ева и поплыла прочь из оружейного блока.

Я прихватил с собой ещё пару сумок с боеприпасами и в подмышке зажал взрывчатку. Она пригодится на выходе.

Экскурсия по крипте на принцессу произвела впечатление. Девушка долго разглядывала то немногое, что ей удалось увидеть сквозь стекло блоков. Но и этого было достаточно, чтобы спустя напряжённое молчание в лифте, она вдруг обронила:

— Не хочешь вернуться обратно? В своё время? Мне кажется, там было гораздо лучше.

Я вздохнул.

— Нет смысла рассуждать о том, чему не суждено случиться.

Девушка понимающе кивнула.

— Не хочу возвращаться, потому что знаю чем все закончится для того человечества. И я там не помогу. Зато могу помочь здесь.

— А ещё тебя ждёт трон…, - едва слышно прошептала она.

— А ещё трон, — на автомате повторил я, погружаясь в собственные мысли. Уж очень тревожные они были в последнее время. Зато теперь на моей стороне современное огнестрельное. Солидный соперник выкрутасам магов, полагаю.

Крипту мы запечатали. С Евой попрощались. Когда Эли была готова открыть портал, я заминировал пещеру и подорвал ее, надёжно схоронив вход в ковчег под грудой камней. Теперь никто не найдёт ее раньше времени. Не разворует и не осквернит.

По возвращении у нас с Каэлем состоялся серьёзный разговор за закрытыми дверями. Несколько часов переговоров, сомнений, жарких споров, поисков компромиссов и оголение своих намерений. Он нуждался во мне, я нуждался в нем.

Я предлагал обучить его воинов пользоваться современным оружием и дал слово, что самолично возглавлю поход против Ратарри, если такая мера будет необходима. С его же стороны, мне нужны были люди. Армия, способная огнём и мечом вернуть трон законному владельцу. Здесь, как ни странно, правитель Восточного королевства тоже выигрывал.

Во-первых, наконец-то можно будет вздохнуть спокойно и не бояться очередной жатвы Аваллона. Пусть король и заплатил уже цену за призрачную свободу, но все же каждый день боялся, что ненасытный Авал’атар затребует ещё. Я видел этот страх в его глазах и он вполне реален.

Во-вторых, он получил надежду, что его сыновья вернутся домой. Пришлось пообещать, что я приложу все усилия и найду их — мертвыми или живыми. Получу хоть какие-то сведения и утешу родительское сердце, истосковавшееся за столь долгую разлуку. Ведь неведение хуже дурных новостей.

На том и сошлись.

Вечером Каэль устроил пир, не гласно празднуя союз с истинным императором Аваллона. Думаю, осознание моей зависимости от его решения предоставить мне людей или нет, тешило его самолюбие. Благо он не относился к категории грязных манипуляторов. Было в нем царственное благородство, на мою удачу. Все же не слишком велика цена за несколько тысяч воинов. Мог бы запросить и больше.

В разгар пира я взглядом зацепился за Олмэна. Мужчина выпивал, веселился, объедался мясом, не подозревая, что у меня в голове на его счёт внезапно стал зреть план.

Зачем терять людей в прямом противостоянии, если можно просунуть руку в грудину и сжать сердце изнутри?

Повстанцы.

Они же хотели сотрудничать? Избавиться от захватчиков и свергнуть всю приблуду Авал’атара? Когда, если не сейчас? Удобнее момент и придумать сложно.

Я залпом опрокинул кубок эля.

Пусть повеселится сегодня, а завтра мы соберём совет.

Глава 13.

— Ты с ума сошел! Нет, он всерьез решил довести меня до трясучки! — Олмэн двумя пальцами растирал пульсирующие от боли виски, нервно расхаживая по комнате. Я стоял в сторонке и злорадно ухмылялся, наблюдя за его мучительными метаниями. Алаверды тебе, дружок, за нападение в Эдихарде.

Шучу. Конечно же дело не в мести. Просто у меня нет столько времени, чтобы дожидаться, пока все действующие лица отойдут от затяжного похмелья.

— Эли… может ты поможешь мне? — стонал боец, морщась от эха собственных шагов.

— Еще чего. Все имеет свои последствия. Кто я такая, чтобы вмешиваться в порядок вселенной? — она шутливо изогнула брови и громче обычного стукнула о поверхность стола кружкой.

— О, боги, умоляю!.. — взмолился он.

— Соглашайся. Ты спасешь сотни жизней, — безустанно давил я, не планируя отступать. Советник не покинет эту комнату, пока не даст добро.

Каэль, Эйвар, Бруни и Аголон молча наблюдали за нашим обсуждением, пока что, соблюдая нейтралитет. Думаю, похмелье и их головы не обошло стороной. Во всяком случае, мужчины с умным видом потягивали какое-то специальное поило, размышляя, судя по всему, о высоком. Ну или пытались не вступать со мной в диалог, ибо рассчитывали остаться незамеченными. Но мне одной жертвы мало. Я хочу услышать мнение каждого. Доберусь и до них.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь. Роттэр — непреступная крепость. Кацпер носа не высовывает из своего замка после очередного поражения. И не высунет, пока не будет убежден в своем превосходстве.

— Поэтому я и предлагаю дать ему то, что он так жаждет. Мы все сделаем сами, от тебя только деза и люди.

— А если Кацпер прикажет не брать пленников, тогда что?

— Значит, нам надо убедить его, что без пленников, он не сможет воспользоваться оружием.

Все присутствующие прекратили раскаиваться во вчерашнем кутяже и осторожно подняли головы. В глазах застыл немой вопрос. Понимаю, сложно соображать, когда под черепной коробкой спрятана турбина самолета.

Я снисходительно вздохнул и оттолкнулся от стены, которую весь наш долгий разговор так удачно подпирал плечом. Подошел к круглому столу и облокотился на крышку обеими ладонями. Обвел взглядом присутствующих и медленно, выразительно разделяя слова заговорил.

— Мы дадим Кацперу понять, что Восточная крипта разграблена. Что в наших руках есть особое оружие, которым пользоваться не так-то просто.

— Экзоскелеты? — догадалась Эли.

— Они самые.

— И как же ты ему об этом скажешь? Письмо напишешь? — недовольно ворчал Олмэн.

— Зачем письмо. Ничего лучше живых эмоций еще не придумали, — подхватил мысль Аголон. — А ведь это идея. В окрестностях Роттэра расположен торговый порт. Туда приходят корабли с провиантом. Что если, скажем, разорить парочку купцов? Такое событие не останется незамеченным.

— И набег совершить непременно в экзоскелетах? — продолжил Эйвар.

— Тогда все, что понадобится от тебя, Олмэн, это убедить Кацпера, что наш лагерь был замечен в близлежащих окрестностях. Взять верных тебе людей и захватить нас «в плен», — заключил Бруни.

— Идея видится мне сырой, — мрачно заметил Олмэн. Но деваться некуда. Все присутствующие в этой комнате знали, что другого выхода нет. Осаждать Роттэр можно, но общеизвестно, как богат город запасами. Ратарри смогут несколько месяцев прятаться за высоченными стенами. У нас нет столько времени. У меня нет.

— Другой возможности не представится. Ты сам знаешь.

— Меня больше пугает, что у нас только одна попытка. Маски будут сорваны. Кацпер узнает, кто все это время сливал информацию, и я больше никогда не буду так близок к его горлу. Если у нас не получится, город сотрясет череда расследований и последующие за ними репрессии. Кровь польется рекой. Ты отдаешь себе в этом отчет?

Я утвердительно кивнул.

Любой, даже самый идеально продуманный план, коим наш уродец конечно же не являлся, может иметь подводные камни. Предугадать все невозможно. Но я уповал на силу, ловкость, собранность и подготовленность участников миссии. Ну и на удачу. Эта леди в последнее время мне благосклонно скалилась.

— Если ни у кого нет возражений, — вдруг заговорил Каэль, торопясь утвердить впопыхах сколоченную операцию, — то Олмэн может отправляться в Роттэр. Мы будем ждать информацию по вновь прибывшим кораблям.

Советник поджал губу, но приказ принял и почтительно поклонился. Я ликовал. Дело сдвинулось с мертвой точки. Осталось не облажаться, исполнить договоренность и с новым войском захватить Авалар.

За днем тянулся день. Я пропадал на полигоне, обучая средневековых воинов держать винтовку в руках. Надо признать, занятие непростое. Долго привыкали к самому виду оружия, а потом и к результату его использования. Согласен, в голове сложно укладывается, так что старался относиться к чужим страхам и неуверенности терпимее. Но при обучении, во главе угла должна стоять дисциплина. Поэтому никто не пропускал тренировки. Отлучались только на обед и потели на полигоне до самых сумерек. Не обошлось и без теории. Заострял внимание на технике безопасности, ощущая себя при этом старым, занудным ОБЖшником. Но лучше нудить, чем оставить десятки здоровенных парней без рук или ног (в лучшем случае).

Когда бойцы пусть и на троечку, зато твердую, стали выполнять манипуляции с огнестрельным, в королевство пришло долгожданное письмо. Через несколько дней в порт Роттэра должны прибыть два товарных судна.

В путь мы выдвинулись в тот же день. Пропустим их и когда в следующий раз на горизонте мелькнут торговцы — не известно. Скорые сборы, скупое прощание. Алариэль решила остаться. Она открывала порталы и партиями перекидывала бойцов в Аваллон. Сил уходило много, ведунья почти перестала быть похожей на себя. Похудела и осунулась, но продолжала упорно отказываться от отдыха. Перед тем, как покинуть город, девушка всучила мне какую-то магическую штуковину. Сказала, что когда я с этим артефактом попаду внутрь крепости, то в волшебном барьере, из-за которого Эли не могла переместиться прямо в покои Кацпера, образуется брешь. Зачем она ей, я уточнять не стал. На споры времени не оставалось, а потому мы оседлали коней и отправились в путь.

Вон они, прихвостни Кацпера. Гляди, как алчно гогочут, — шептал рыжебородый, плотно прижимаясь к пригорку. — Успели.

— Еще бы, столько коней загнали…, - прошипел Аголон по правую руку от меня.

— Ну что, готовы?

— Давно кулаки чешутся, — пробубнил Бруни громче остальных. Птицы вспорхнули от грохота его голоса и на нас обернулась стража. Прошарила «слепым» взглядом по густым кустам и отвернулась.

— Задолбал басить. Нам еще скелеты надевать, — возмутился Эйвар, отползая назад по-пластунски.

Мы последовали за ним, ретируясь в коленно-локтевой позе.

— Меня до чертиков пугает эта штуковина. Может, я того… без нее? Берсерк же все-таки. Справлюсь и без…

— Отставить разговорчики! Приступить к облачению в боевое обмундирование! — скомандовал я, щелкнув ремнями на груди.

Сколько бы мы ни тренировались, а пальцы от волнения все равно подрагивали. Хорошо, что костюмы запоминают параметры хозяина и не требуют повторной калибровки. Синхронизация с машиной заняла меньше минуты. Спичка бы не успела прогореть, за время в которое по нашим спинам и рукам расползлись металлические путы.

Размяв скованные суставы на локтях и коленях, мы твердым шагом направились по извилистой дорожке, уводящей к реке. Порт слабо напоминал что-то подобное из моего времени. Скорее сиротливая пристань с ветхим складом, деревянным помостом и двумя десятками рабочих. Странно даже, что столь небольшие торговые корабли охраняются стражами Сухопалого. Ничего стоящего и уж тем более сверх ценного на палубе я не заметил. Матросы разгружали мешки с зерном и пшеничной мукой, которую несложно получить и в этом поясе. Быть может, Кацпер решил занять поля чем-то более полезным. Чем-то, на его взгляд, стоящим.

Впрочем, слишком долго рассуждать о целесообразности такой торговли времени не было. Наше появление приметили почти сразу. Рабочие подняли шум, стражи выкрикивали предупреждения, а матросы… матросы пытались экстренно отчалить от пристани. Убирали помосты, поднимали паруса.

— Не дайте им отплыть! — крикнул в спину, набирающим скорость друзьям.

Эйвар достиг корабля первым. Тараном раскидал моряков, дрожащими руками развязывающих узлы. Некоторые из них с громким всплеском погрузились в темные воды, некоторые бросились наутек.

Я приближался к стражам, отчего-то не сбежавшим с девичьим воплем при виде нас. Неужели не впечатлились?

Странно… очень.

Пока пытался избавиться от попытки анализа, казалось бы, выигрышной ситуации, мои друзья за шкирку раскидали стражей. Убить их, разумеется, цели не было. Кто-то ведь должен вернуться и доложить о вопиющем нападении.

Но что-то меня все время тормозило. Все шло слишком гладко, слишком наигранно что ли. И эти корабельщики, дожидавшиеся нас, и воистину смелые воины, не оказавшие почти никакого сопротивления. Разнорабочие, столпившиеся у склада и с любопытством разглядывающие нас.

Если бы я оказался на их месте, то бежал бы впереди паровоза, сверкая пятками. А они стоят… ухмыляются?

Догадка стрелой пронзила от макушки до кончиков пальцев. Перед глазами белыми вспышками взорвалась реальность. Но прежде, чем я успел что-либо предпринять, в нас полетел град отравленных дротиков.

Схватившись за висок, в который назойливым москитом впилось ядовитое острие, я с досадой промычал: «Что, опять?». Только получилось нечленораздельно, слово подражательно. Знакомое онемение языка лишило дара речи. Сопротивление организма к яду позволило дольше остальных держать равновесие, но привлекать к себе лишнее внимание мне не хотелось. Поэтому я, как и все, рухнул на пыльную землю лицом вниз. Перед полным погружением в бездну, в голове пойманным мотыльком билась только одна мысль: как? Как они узнали? Нас предали.

* * *

На мою голову опрокинули ушат ледяной воды. От неожиданности и перепада температур у меня перехватило дыхание и сердце заколотилось быстрее. Раскрыл пошире рот и вытянул губы трубочкой, чтобы сделать шумный вдох. Несмотря на рефлекторные манипуляции вместе с кислородом в горло попало немного воды, и я закашлялся.

Капли с волос заливали глаза и приходилось чаще моргать, смахивая лишнюю влагу. Темно. Из маленького окошка струится рассеянный свет. Недалеко от меня возвышается фигура мужчины. Мне известно кто это. Схожая ситуация уже приключалась со мной, только теперь надежда на благоприятный исход еле теплилась в груди.

— Ах ты, сука продажная, — прохрипел, откашливая остатки воды и сплевывая ее себе под ноги.

— Узнал? — холодный голос прокатился по пространству темницы и зазвенел в ушах.

— Догадался еще в порту.

— А я вот не сразу понял кто ты на самом деле, Альдерик, — досадливо протянул Олмэн, вышагивая на свет. — Представляешь мое удивление, когда я узнал правду?

— Не представляю.

— Потому что тебе в жизни так никогда не везло. А мне вот — да.

— Где мои друзья?

— Не о них тебе надо беспокоиться, а о себе…, - советник сделал еще несколько шагов ко мне, прокручивая острие кинжала между зажатыми указательным и большим пальцами. — Не хочешь узнать свою дальнейшую судьбу?

— Я свою судьбу знаю. И твою могу предсказать. Через пару часов ты захлебнешься в собственной крови. Сразу, как только эти руки от яда неметь перестанут.

— Самодовольно, Альдерик. Но маловероятно. Моя судьба не так жестока. Ведь за твою голову я получу в свое пользование принцессу. А что это мы такие злые стали? Императору надоело нянчиться с несносной девчонкой. Я вызвался преподать ей пару уроков…

— Плохо ты знаешь Алариэль, судя по всему, — хмыкнул я, унимая желание свернуть подонку шею голыми руками. — Кто кому преподаст урок, еще вопрос.

— Ты этого не узнаешь. Твоим планам по возвращению трона не суждено сбыться. Истинный император уже направляется к вашей заставе, от которой вскоре ничего не останется.

Олмэн злобно рассмеялся.

Темничная дверь хрустнула замками и со скрипом отъехала в сторону.

— Повелитель желает говорить, — промычал тяжеловоз с выражением лица, не обремененным печатью интеллекта. Не дождавшись какой-либо реакции, он подошел ко мне, подхватил под локоть и выволок из темницы.

Идти я мог и сам, но знать об этом моим врагам ни к чему. Пусть лучше и дальше думают, что я и впрямь стреножен. Пока меня волоком тащили до приемной местного царька, я разглядывал стены этого самого замка. А они пестрели картинами. Да не абы какими, а работами художников моего мира. Тоже мне, ценители прекрасного.

В комнату к Кацперу меня буквально выкинули за шкирку. Силы у этого буйвола — тьма. Несмотря на желание и дальше убеждать всех в своей немощи, стоять пред этим упырем на коленях выше моих сил. Так что поднялся с пола и выпрямился, не забывая театрально морщиться и приподнимать одну, якобы онемевшую, ногу.

Кацпер в окружении охраны идиотски ухмылялся, разглядывая меня со всех сторон.

— Первый раз разумного человека увидел? — не выдержал я досмотра. Мужчине очень подходила прибавка к имени «Сухопалый». Худющий, что аж смотреть больно. Хорошо, тело скрыто одеждами. Моей психике достаточно и этих костлявых рук. Один раз ткни — рассыплется.

— Меня зовут…, - хищно осклабившись попытался представиться Кацпер.

— В представлении не нуждаюсь. Два и два сложить в состоянии.

— Дерзкий наследник Тиберия. Я отрежу тебе язык и скормлю собакам.

— Ты главное не распадись на осколки, когда резать будешь.

Царек сжал до белизны пальцы, яростно подбирая в голове что-нибудь обидное.

— Не напрягайся ты так. Вон уже весь красный. Выдохни и приступай к своему зловещему монологу в лучших традициях кинематографа.

— Ты ведь не просто императорский отпрыск. Где ты был все эти долгие годы? Откуда знаешь, как пользоваться оружием предтечи? — на удивление спокойно заговорил Кацпер. Завидная способность совладать с собой.

— Не твоего ума дело.

— Ты разграбил последнюю крипту, лишив меня возможности поживиться, — вдруг заговорил он на русском языке. Удивление скрыть не удалось. Мышцы на лице сразу дрогнули, реагируя на родную речь, слышать которую почти не приходится.

— Понимаешь, — закивал Кацпер сощурив глаза. — Тогда и поймешь следующее: я потомок великих предков, которые избавлялись от сильных соперников. До тех пор, пока тайными знаниями обладаю только я, меня будут боготворить. За мной будут идти и восхвалять любые заслуги. А ты…, - он заинтересованно осмотрел меня с ног до головы, — ты знаешь слишком много. Силен, умен, а, стало быть, весьма опасен. Авал’атар просил передать тебя ему живым и здоровым. Он сам желает насладиться твоей смертью… Но я не могу так рисковать. Ты победил Собислава, улизнул от Ронана, обвел вокруг пальца императора и собрал войско, способное отвоевать трон. От таких людей нужно избавляться незамедлительно, пока они не доставили слишком много хлопот, — Кацпер вынул из поднесенной шкатулки пушку и направил на меня.

— Знаниями нужно делиться, иначе первый слабоумный наследник растратит все, ввергая твой народ в хаос и невежество.

— У меня не может быть слабоумных наследников. От принцессы Аваллона такие не родятся.

— О-о-о, друг, тебе впору становиться в очередь. Твой советничек уже навострил лыжи в ту сторону.

— Плевать, будет так, как я скажу. А ты знай, что глупым народом проще всего управлять. Прямо под нами спит Западная крипта, которая вручит мне власть над миром…

— Да у тебя мания величия, друг.

Кацпер щелкнул затвором. Еще секунда и в моем теле разверзнется брешь. Но вместо дыры в голове, за спиной Сухопалого мигнул свет и уже в следующее мгновение Алариэль крепко держала его за волосы на макушке и с каким-то диким остервенением проводила по запрокинутому горлу кинжалом. Тем самым, инкрустированным драгоценными камнями. Вслед за лезвием поползла алая полоса крови.

Эли оттолкнула от себя хрипящее тело, вынимая из ослабевших пальцев пистолет. Бросила огнестрельное в мою сторону, потоком воздуха сбивая приближающихся к ней головорезов. Несколько прицельных последовательных выстрелов отняли жизни стражников. Те эффектом домино падали друг на друга, заливая густой кровью пол.

— Олмэн предатель, — вцепившись пальцами в мои плечи констатировала ведунья. Оглядела ворох тел и вернула взгляд ко мне. — Хвала всем богам, я успела. Так боялась, что…, - девушка не договорила. Молча уперлась лбом в мою грудь и тяжело вздохнула.

— Что с остальными повстанцами? — бережно отнял ее от себя и заглянул в широко распахнутые, перепуганные глаза. — Они тоже предатели?

— Я не знаю… не все… кто-то же должен быть нормальным. Столько времени потратила на это ополчение и каков результат? Не заметила предателя под своим носом.

— Его нужно найти и обезвредить, пока он глупостей не наделал.

— Да-да, хорошо, — ритмично закивала Эли.

— Освободим остальных, — снарядов в пистолете не осталось. Пришлось забрать у одно из стражников топор.

Путь до темниц через лестницы и бесчисленные коридоры заполнялся телами невезучих бойцов, попадавших нам под руку. Надежда, что в этих местах остались сподвижники Эли, таяла, подобно снежинке на ладони.

— Алариэль, как ты здесь? — удивился Аголон, выглядывая сквозь толстые прутья темничной клетки. Как же дико его аристократичность выглядела за решеткой, да в разорванной одежде…

— Осторожно, сзади! — рявкнул Эйвар.

Мы одновременно отскочили в противоположную сторону и обернулись. Олмэн с лихорадочным видом подкрадывался к нам всерьёз полагая, что может выиграть в этой схватке.

— Явилась спасать своего избранного, — ядовито шипел советник. — Отойди в сторону, женщина, с тобой я разберусь позже.

— Как ты мог предать нас? Столько лет притворяться? — девушка продолжала пятиться и вскоре коснулась спиной сырой замковой стены.

— Нужно быть на стороне сильных, если хочешь жить хорошо. Ты и твое бредовое желание изменить мир до смешного наивны. Но ничего… я перевоспитаю твое упрямство, голубка. Будешь без конца рожать мне наследников и в хлопотах позабудешь о своих стремлениях.

Алариэль брезгливо скривилась, словно откусила дольку лимона. Ярость полыхнула в кристально чистых глазах. Она медленно подняла ладонь и с видом чертовски страшной, обиженной ведьмы стала сжимать пальцы в кулак. Советник ухмылялся ровно до той поры, пока не почувствовал, как вокруг его горла сжимается кожаный ремешок подсумка. Мужчина попытался схватиться за него и отдернуть в сторону, но жгут, словно сделался алмазным. Он уверенно стягивался с каждой секундой впиваясь в оголенное горло все сильнее. В какой-то момент Олмэн перестал нормально дышать. Свист и хрип вырывались из открытого рта, глаза округлились до такой степени, что казалось вот-вот выпадут из орбит. На лбу и висках вздулись вены, к лицу от напряжения прилила кровь.

Алариэль улыбалась. Зловеще. Она глядела прямо на предателя, не замечая еще четверых ошарашенных мужчин. Продолжала сжимать вытянутый перед собой кулак до тех пор, пока ее враг не рухнул на пол и не забился в предсмертной агонии. И после того, как он перестал подавать признаков жизни, она сжимала побелевшую пятерню, трясущуюся в воздухе от приложенной силы. Мне пришлось подойти к ней и приобнять, чтобы она прекратила стягивать ремни на чужой шее. Намеренно расцепить посиневшие пальцы, расквитавшиеся с обидчиком.

— Он мертв, перестань…, - тихонько шепнул ей, коснувшись губами холодного лба. — Не дала мне исполнить свое обещание, — с напускной досадой в голосе проговорил, пытаясь отвлечь ее от остывающего тела. Эли шмыгнула носом и перевела на меня взгляд:

— Что дальше?

— Может, выпустите нас? — привлек внимание Бруни.

— Рик, дружище, я ничего не хочу сказать, но…, - начал рыжебородый.

— Вот и не говори, — гаркнул Аголон.

— … ты уверен, что хочешь связать себя с этой женщиной? — игнорируя рекомендации друга, выпалил тот.

Эли сверкнула глазами в его сторону, и воин театрально отшатнулся.

— Вот как, значит. Забыл, как я латала твой зад и лечила кашель? Я уже не говорю о твоих проблемах с…

— Довольно! Достаточно! Я все понял. Чего горячишься-то сразу? — виновато улыбнулся здоровяк и развел руками.

Обыскав Олмэна, я нашел связку ключей и освободил друзей. Пока возился с замками в двух словах обрисовал ситуацию, складывающуюся на Аваллоне.

Обман раскрыт. Теперь Авал’атар знает, что я жив. И время, которое можно было бы потратить на подготовку, испарилось, как вода на летнем солнце.

— Я должен немедленно отправиться на заставу. Аголон, брат. Вы с Каэлем справитесь здесь и без меня.

— Что значит вы? Я иду с тобой.

— И я, — шагнул вперед Эйвар.

— Я тоже, только не заставляйте снова надевать заморскую штуковину, — улыбнулся Бруни.

— Эли, ты еще в состоянии открыть портал?

Девушка решительно кивнула.

Глава 14.

Застава гудела.

Небольшая тошнота после использования портала усиливались мельтешением людей. Никто не передвигался здесь шагом. Воины организованно перемещались трусцой по лагерю, заканчивая последние приготовления.

Простые белые палатки на распорках создавали ровные ряды, начало и конец которых не попадали в поле зрения. Будто тканевая вереница, дрожащая волнами на ветру, не имела границ.

Промозгло.

Небо свинцовое, налитое, готовое излиться холодным дождем в любой миг. Стаи туч быстро бежали по своду, гонимые резкими порывами.

Пахло сырой землей, потом, лошадьми.

Воздух влажный, оттого каждое дуновение стремительно пробиралось под одежду, покрывая кожу крупными мурашками. Под ногами поверхность из плоских камней и мха. Нереально изумрудного и мягкого. Способного поглотить ступню до ахиллова сухожилия, а потом принять свою форму обратно.

Мужские и женские голоса сливались воедино. Шуршали листвой кроны деревьев, нетерпеливо хлопали знамёна. Подковы отстукивали ритм рыси, ржали кони, звенела сбруя и мелкая кольчуга.

Вокруг трещало напряжение.

Мы осторожно пробирались в сердце лагеря, над которым трепыхалось знамя с изображением герба моего рода. Алое полотно с многовековым ясенем, вышитым золотыми нитями. Символ долголетия и мудрости правящей династии. Откинув в сторону терзаемые ветром полы шатра, мы шагнули внутрь.

Посередине расположился наскоро сколоченный стол, над которым с хмурыми лицами нависал Даэрон, Дастин, еще двое воевод и женщина, облаченная в длинный бордовый плащ. Даэрон первым оторвал взгляд от того, что так усердно разглядывал и слабо улыбнулся. Лицо друга осунулось, посерело. Борода и волосы на голове сильно отрасли, словно он несколько недель скитался по лесам.

— Наконец-то, — выдохнул он, — я думал, придется самому отвоевать тебе трон. Вечно ты халтуришь.

— Я тоже тебе рад, брат.

Улыбнулся тепло, приветственно. Крепко пожал руку присутствующим, а женщине почтительно кивнул. Зато Эли крепко обнялась с ней и быстро заговорила на незнакомом языке.

— Это Лира. Она в мое отсутствие представляла друидов, — пояснила принцесса.

— Я рад, что вы не отказали мне в помощи на этот раз.

Женщина кивнула и опустила глаза. Сожаление мелькнуло тенью по молодому лицу.

— Докладывайте, как обстоят дела? — перевел внимание на мужчин.

— Дела плохи, мой друг. Если бы кое-кто не светил своей очаровательной мордой, то было бы лучше. А пока, что имеем, — насмешливо съязвил Даэрон и упер руки в бедра.

— Насколько плохи? — осторожно уточнил.

— Настолько, что уже сейчас я чую запах паленых задниц, — чеканя каждое слово добавил друг.

— Отлично. Мне нравятся исходные данные. Люблю погорячее, — вклинился в разговор Бруни, когда все присутствующие между собой обменялись приветствиями.

— Не знаю как, но Авал’атар почти сразу разузнал о том, что ты жив. Начал стягивать войска и теперь направляется своим чертовым легионом прямо на нас.

— Нас предали… видимо о моем чудесном воскрешении Олмэн доложил сразу, как только смог. Через сколько они будут здесь?

— Три-четыре часа. Разведчики только доложили, что бойцы преодолевают реку, — отрапортовал Дастин.

— Сколько их?

— Около двадцати тысяч, плюс-минус.

Проклятье.

— Степень готовности?

Даэрон с силой потер лицо шершавыми ладонями.

— Ни шагу назад. Будем биться до последней капли крови.

— Стратегия? Изучили местность? — я перевел взгляд на карту, схематично изображающую рельеф и будущее расположение сил.

— Пока размышляем. Предложишь что-нибудь дельное? — Даэрон двумя пальцами обхватил подбородок в позе мыслителя и уставился на фигурки отрядов.

— Пока не могу. Мне нужно увидеть все самому. Через полчаса жду всех на этом месте. Дастин, собери своих воевод. Я хочу переговорить с каждым. Это касается и друидов, — повернулся к Эли. Она коротенько кивнула.

Три часа — это чертовски мало. Широким шагом я покинул шатер и направился в сторону ближайшего пригорка. Мне нужно обозреть местность, чтобы выбрать правильную стратегию.

Двадцать тысяч воинов против наших десяти. Шансы малы, но стойкость и мужество свершали и не такие чудеса. Глубоко вдохнул свежий воздух с ароматом мокрой земли и оглядел местность.

Наш лагерь расположился в низине. Справа бежит мелкая речушка, слева в паре километрах нарастает хребет. Неоднозначный рельеф с переливами от впадин к пригоркам будет передавать пальму первенства то нам, то врагу. В зависимости от движения войск. А что если выстроить отряды чуть-чуть дальше? Речушка там обрастает густым лесом, а поле обретает равнинные черты. Друиды скроются в лесу и ударят по правому флангу, когда я дам отмашку.

Натянем противопехотные установки. Их немного, но достаточно, чтобы срезать несколько слоев бойцов. А может, и конницу. Тонкие провода под напряжением с распорками с двух концов скроет невысокая темно-зелёная трава. Они и не поймут причину массовой гибели людей. Это сыграет нам на руку. Эффект внезапности, все, как Суворов завещал. Прибавим сюда удар из гранатомёта вон с той возвышенности и винтовки, стреляющие с невообразимой скоростью. Их не так много удалось забрать с собой, но для формирования отряда хватит. На большее, при всем желании, времени не осталось.

К моменту моего возвращения в шатёр, все воеводы были на месте. Я коротко кивнул им и принялся разъяснять нашу тактику.

— Итак, кто отвечает за арбалетчиков?

— Я, — вздёрнул вверх подбородок жилистый невысокий воин. Щетина на его щеках местами седела, но это не мешало выглядеть ему относительно молодым.

— Имя-то у тебя есть?

— Так точно, Алдарий я.

— Слушай мою команду, Алдарий. Пехота противника на первых минутах сражения будет дезориентирована. Ваша задача не упустить этот шанс и выпускать болты каждые десять секунд, — я поднял ладонь, прерывая готовящиеся возражения, — знаю, что на перезарядку уходит много времени. Поэтому, выстраиваетесь в две шеренги. Первая отстрелялась, шагнула назад, пропустила вторую. Пока вторая стреляет, первая перезаряжается. Есть вопросы?

— Как быть с лучниками?

— Лучники займут позицию на левом фланге на возвышенности. Оттуда поле, как на ладони. Тоже передай, чтобы не спали. Отстреливаются до тех пор, пока я не дам отмашку. Когда услышите рог меняете луки на топоры и атакуете противника с левого фланга. Я понятно объясняю?

— Так точно, — рапортовал боец, только ладонь к виску не приложил.

— Бойцам проверить боеспособность оружия и ожидать команды на занятие позиции. Приступить к исполнению после общего совета.

— Есть.

— Идём дальше. Милор, рад приветствовать тебя. Ребята готовы?

— Как никогда, — ответственно заявил мужчина, блеснув огоньком радости в зелёных глазах.

— Вы отправляетесь вместе с отрядом лучников. Приоритетная цель для гранатометов — маги. Не позволяйте им плести магию.

— Есть.

— Алариэль, ты пойдёшь с друидами и укроешься в лесной чаще. По команде вы ударите по правому флангу, надеюсь, вызвав замешательство у противника. Не думаю, что Авал’атар знает о нашем новорождённом союзе.

— Хорошо.

— Сколько у нас кавалерии? — перевёл взгляд на Дастина.

— Две тысячи, ещё две пока в пути. Должны успеть, но это не точно.

— Значит, будем как-то справляться без них. Кавалерия выстаивается таким образом, — я поставил фигуры коней за арбалетчиков, — затем, когда полк противника, после минного поля и противопехотных установок двинется на нас, вы, вот таким образом, широкой дугой огибаете войско по флангам и ударяете вместе с остальными силами. Когда конница покинет своё первоначальное положение, пехота, выстроенная клином, принимает в свои ряды арбалетчиков и ударяет в сердце противника. Задача рассечь войско надвое, чтобы их спины не были прикрыты. По внешним сторонам клина выставить людей, с навыком использования огнестрельного оружия. Остальных сформировать в отряды и расположить между клиньями. Разумеете?

— Доходчиво.

— Вполне.

— Ясно.

Нестройно отозвались воеводы.

— Тогда свободны. Проверяйте снаряжение и готовьте людей. Мне нужны добровольцы, чтобы заминировать поле. Жду всех желающих на месте.

— И да помогут нам Боги.

Верхом на Фенрире я сидел с закрытыми глазами. Глубоко вдохнул, сосредотачиваясь на собственных ощущениях. Шелест ветра, скрежет металла, фырканье лошадей, урчание варгов, оглушительный грохот моего сердца и… эхо вражеского марша. Они в такт своему шагу били в щиты, стремясь нагнать на противника ужас. Быть может, это и неплохой способ, но воины, собравшиеся за моей спиной, не испытывают страха. Только лишь облегчение. Они или умрут, или обретут свободу. Третьего не дано.

Из-за далекого горизонта показалась первая темная полоса. Она разрасталась и расширялась, поглощая своей чернотой зелень травы. Бесконечная вереница выплескивалась вовне, укрывая землю. Нашу землю. Об этом нам предстоит напомнить всему миру, ибо слишком долго пробыл добрый народ под вражеским игом.

— Что скажешь? — шепнул Даэрон, стоящий за моим правым плечом. Мы возглавляли один из пяти клиньев и должны были вести войско в бой. На острие остальных стояли Эйвар, Бруни, Аголон и Дастин.

— Не могу поверить, что этот день настал. Наконец-то.

— Что скажешь о воинах? — уточнил свой вопрос.

— Они мертвецы, если не отступят, — Даэрон сверкал глазами из прорезей шлема.

— Кажется, их больше двадцати тысяч.

— Больше корма диким зверям, — осклабился друг.

Ветер доносил звук приближающегося войска. Все громче и громче. Черные доспехи звенели, воины чеканили шаг. Наконец по команде они остановились, как вкопанные. Снова приказ и бойцы за считанные минуты переформировались в каре. Кавалерия выдвинулась вперед и замерла.

Над полем сражения повисла гробовая тишина. Только звук развевающегося знамени. Я щурил глаза, высматривая Авал’атара, но безуспешно. То ли его нет, то ли он где-то позади, то ли переоделся в рядового солдата, снимая с себя угрозу повышенной опасности. Зато мой закадычный друг — Ронан — светил здоровым глазом, празднично прикрыв второй белой повязкой. Удивительно, что он еще жив, после таких-то косяков. Видимо, на счету каждый маг.

— Не за меня бейтесь, но за свою родину, — негромко проговорил я. Мои слова тут же подхватили бойцы, стоящие рядом, и потекли дальше по отрядам.

Фенрир нетерпеливо танцевал подо мной в предвкушении предстоящей битвы. Я пальцами нащупал рог, не отрывая взгляда от армии противника. Гладкость кости успокаивала натянутые нервы.

С той стороны долетело эхо мужского голоса. Слов не разобрать, но это точно вдохновляющие речи. В ответ на призыв воины зашумели, забили по земле рукоятями орудий, застучали в щиты. А потом ряды разомкнулись и навстречу нам понеслась конница.

— Держать строй! — во всю мощь легких выкрикнул я. — Щиты!

Оглушительный скрежет металла за моей спиной придавал уверенности.

Я не один.

Нас тысячи.

И мы жаждем крови.

Нас накрыл град вражеских стрел, а затем резко стих.

Первый взрыв брызнул камнями и вспоротой почвой в стороны. Месиво из лошадей и всадников разлетелось в стороны, окропляя товарищей кровью. Снова взрыв. А за ним еще один. Мы заминировали большой участок в шахматном порядке. Доберутся до нас только самые везучие…

Паника не дает противнику остановиться и все обдумать. Они продолжают упорно гнать лошадей, лишая себя и животных конечностей. Вот он — элемент неожиданности.

Крики и ржание коней, хлопки взрывов заглушили свист стрел. С левого фланга бойцов, ошеломленно наблюдавших за мясорубкой на фронтовой зоне, накрыло облако стрел. Следом в движение пришли арбалетчики.

Я про себя вел отсчет.

Раз…два…три… десять — пли.

Раз… два… три… десять — пли.

— Хорошо! Держать темп! Не останавливаться!

На той стороне, воины, при попадании в них бронебойных снарядов, отлетали на полметра назад. Падали и уже не могли подняться.

Небо мигнуло молнией. Заклубилось, забурлило, разверзлось над холмом, где расположились лучники, и испустило десятки змеевидных разрядов. Каждое попадание испепеляло человека до состояния угля.

— А вот и маги, — прорычал я.

Как только действие заклинания окончилось, где-то на левом фланге разорвался снаряд гранатомета, очистив приличный радиус от гнусной скверны. В ответ на моих ребят обрушились огненные столпы…

— Смотри! — крикнул Даэрон, отвлекая меня от левого фланга. Я вернул внимание наступающим силам, отмечая, что все мины разминированы телами. Земля усыпана плохо перемолотым фаршем, но противника это не останавливает. По ту сторону поля раздаются четкие приказы, исполнять которые примороженные страхом воины, не рады, но обязаны.

Они продирались через месиво своих товарищей с каждым мгновением приближаясь к натянутым проводам.

Вспышка. Крик. Дым. Смрад горелой плоти.

Несколько сотен замертво легло у растяжки по всей ее длине. Вторая волна воинов оказалась смышленее. Они перепрыгивали установку, высоко задирая ноги, но натыкались на последующую. И так пять раз, пока наконец первый боец не преодолел все препятствия.

Между тем, на левом фланге разверзлось настоящее противостояние. Маги против гранатометчиков, ловко скрывающихся в скалах и ущельях хребта…

Арбалетчики снимали первопроходцев, но их с каждой секундой становилось все больше и больше. Вместе с общей массой к нам пробиралось несколько магов, испепеляющих противопехотные установки огнем и открывающих путь своим отрядам.

Когда артиллерия перестала справляться с наплывом врага, я вынул рог и громко в него затрубил.

Фенрир возбужденно подскочил на месте. Запрокинув голову к хмурому небу, вторя мне, громко и протяжно завыл.

Я метнул взгляд за реку. Над черным лесом вспорхнули птицы и разлетелись в разные стороны. Деревья затряслись и затрещали. Первым из чащи выскочил волк Алариэль с принцессой на спине. Она с гордостью держала бабкин посох, ярко сияющий самоцветом в сером пространстве. Бегущие на нас воины замедлились и оглянулись.

Узнали…

Девушка это подметила. Самодовольно ухмыльнулась, вставила два пальца в рот и оглушительно свистнула.

Под ногами затряслась земля.

Из леса на опушку вывались этруссы вперемешку с варгами. На их спинах восседали друиды, обделенные способностью принимать звериную личину. Когда Эли послала волка в бока, и он в один широченный прыжок перемахнул речушку, за ней во весь опор бросились остальные.

— Кавалерия! — скомандовал я, тревожно наблюдая, как отряд друидов схлестнулся с правым флангом врага.

Алариэль отстреливалась из лука, а когда ее волка сбили с ног, принялась вытворять магию, зачищая рядом с собой пространство от врагов.

Конница, по тактическому замыслу, разделилась надвое и обогнула противника по дуге, пополняя силы на левом и правом фланге.

Пришла и наша очередь.

— За Аваллон! — прокричал я, и Фенрир двинулся вперед.

Две стороны сошлись в схватке. Наши клинья вспороли вражеское каре и продвинулись глубоко к сердцу врага, за счет огнестрельного, с бешенной скоростью косившего людей. Смертоносные винтовки зачищали периметр, пробивая броню противника с завидной легкостью. Только и успевай перезаряжать. А главное — полная тишина. Никакого шума. Враг недоумевал, отчего вдруг начался массовый падеж бойцов. И снова эффект неожиданности. Дезориентация. Паника. Страх безысходности. У нас же наоборот — воодушевление и подъем боевого духа. За какие-то двадцать минут сражения было уничтожено навскидку несколько тысяч воинов.

Наши шансы постепенно сравнивались. Но запасы снарядов отнюдь не бесконечны. И когда они закончились, наше преимущество медленно улетучилось.

Кони. Люди. Все смешалось.

Время потекло медленнее, наслаждаясь пролитой кровью. А той были реки. Багровые, со стойким запахом железа. Когда спусковой крючок винтовки глухо отозвался, а подсумок с патронами передал мне пламенный привет, я откинул огнестрел в сторону и спрыгнул с волка. Настало времястали. Она изголодалась по шеям предателей.

Время потекло медленнее. Мы бились самозабвенно, остервенело, люто, но потерь в такой мясорубке конечно же не избежать. А тут еще и маги активизировались. Пускали молнии и огненные вспышки, посыпали наши головы камнями и разверзали землю. Сбивали с ног ветром или отнимали способность двигаться. Сколько ребят от их руки полегло…

Мы с Даэроном установили на них приоритет. Пробирались сквозь сражающихся воинов к магам, не допускающим спаринг в ближнем бою. Их заклинания дальнего действия поражали цель задолго до ее приближения. Но я знаю: мана не бесконечна. Главное — не дать им восполнить запасы и тогда они станут уязвимее. А для этого нужно вычислять и уничтожать тех, кто доставал эликсиры из сумок. В общем месиве задача непростая, но кто сказал, что будет легко?

Мы продвигались метр за метром. Мышцы горели огнем от усталости, будто их заполнила магма, но останавливаться нельзя. Застыть на месте — значит умереть. Через силу ты продолжаешь поднимать меч, отражать удары и двигаться вперед.

Гранатометчики, все это время бодро отстреливающиеся где-то вдалеке, вдруг стихли. Я обернулся туда, где они должны были быть и ужаснулся. Вспоротая пространственная материя выплевывала вовне прислужников Аваллона. Хотя, я бы назвал их прислужниками Авал’атара. С моим отцом их существование никак не связано. Это проделки гончих, насосавшихся чужой магии.

… рубанул очередному бойцу по подколенным сухожилиям и одним взмахом перерубил незащищенную шею. Воин несколько секунд постоял на коленях, а потом рухнул в противоположную сторону от своей головы.

— Нам нужно в ту сторону! Там гончие, с ними просто так не справиться! — кричал я Даэрону, ногой сталкивающему врага со своего меча.

— Возьми Эли! Ее магия нам пригодится! — прилетело в ответ.

Глава 15.

Я огляделся.

Этруссов в общей заварушке сложно не заметить. Огромные, они когтями пополам разрывали неприятеля. А вот Эли… Я приглядывал за ней все это время, но потерять хрупкую девушку в таком котле дело нехитрое.

Пока пробирался к друидам, сходился в коротеньких стычках с попадающимися по пути воинами. Я уже и не подсчитывал, сколько на моем счету мёртвых душ.

Мое продвижение по полю привлекало много внимания, ведь я, в отличие от Авал’атара, не скрывал своего ранга и происхождения. Доспех соответствовал статусу главнокомандующего, а ясень на плаще вопиюще громко сообщал о моем роде. Поэтому цель я желанная и трудноустранимая.

Посему, враг решил действовать разумнее и, на подходе к друидам, обрушил на меня ярость сговорившихся бойцов. Видимо, это те смельчаки, которым призрачная награда за отвагу напрочь отбивает все человеческие инстинкты.

Пока сражался с тремя упёртыми и довольно крепкими ребятами, со спины на меня кинулся ещё один. Его меч застыл в сантиметре от моего плеча и только лишь потому, что Алариэль, гневно пыхтя, заплела его тело до кончиков пальцев на руке тугими корнями. Он только глазами шевелить и мог. Благодарно кивнув девушке, я вернул внимание своим противникам, а когда разобрался с ним, то хотел было наказать любителя нападать со спины. Но Эли справилась и без меня. Корни проросли сквозь его глаза и уши, заходили глубоко в рот.

— А может Эйвар и прав… ты страшная женщина.

Она загадочно улыбнулась, перевела взгляд на небо и стёрла со лба капли крови.

— Гончие… Нужно помочь левому флангу.

— Я за этим и пришёл. Магия ещё есть?

— Я отняла целый подсумок с эликсирами. Восполняю по мере необходимости. Лишь бы передоза не случилось, — почти про себя добавила принцесса.

— Идём.

Свистнули мы почти одновременно. С разных сторон к нам подскочили варги, шерсть которых скаталась в грязно-бордовые клочья. Окровавленные пасти тяжело дышали от усталости. Нужно ещё потерпеть.

Фенрир ловко лавировал между бойцами, передвигаясь широким прыжком. Когда мы приблизились к Даэрону, он выставил руку, и я на ходу схватил его за предплечье. Друг, не мешкая, оттолкнулся от земли и оседлал моего волка.

Картина на левом фланге развернулась душераздирающая. Я даже на всю натянул поводья, приглушая прыть варга. Пять гончих в своём традиционном обличии и жидким азотом, валящим из всех щелей, почти полностью зачистили территорию от наших бойцов. По факту, оторвав у тисков одну клешню. Прислужники, вынырнувшие из потустороннего мира, с какой-то дикой жадностью высасывали из моих воинов энергию, оставляя на местах мумии. Росли в размерах с каждым опустошенным «сосудом», и ввергали меня в ужас. Но и это оказалось не самым страшным.

Гончие, образовав что-то вроде пентаграммы, в радиусе нескольких метров взрывали людей буквально изнутри. Я не мог понять, что происходит с воинами. Они истошно кричали, пытались сорвать с себя одежду и кожу, моментально покрывались огромными волдырями, кашляли кровью, а по итогу — падали замертво. Мы бы и дальше стояли в оцепенении, с ужасом глядя на жертв оккультизма. Но один из угодивших в капкан вдруг завопил нечеловеческим голосом:

— Моя кровь! Она кипит! Вскипает прямо в венах! Ааааа! Помогииите!

Пока мы с Даэроном прибывали в неуместном ступоре, Эли вынула стрелу и хладнокровно пустила ее воину прямо между бровей.

— Пусть стол твой будет полон, друг, — ледяным тоном отчеканила она, сжимая лук в кулаке. — Приглядитесь, в воздухе мерцают алые всполохи магии крови. В этих пределах действует заклинание. Ступите туда — и уже не сможете выбраться.

— Что делать будем? В рукопашную на них я бы идти не советовал, — Даэрон спрыгнул с варга и вытащил из ближайшего тела метательное копье. Развернулся к сражающимся и запустил древковое с сумасшедший силой в спину врагу. Последнего пробило насквозь и пригвоздило к земле. Он отряхнул ладони и перевёл требовательный взгляд на меня.

— Идей нет. Разве что пробраться к холму и попробовать отыскать гранатомёт. Одного снаряда вполне достаточно. Эли, ты ведь не сможешь противостоять пяти магам?

— Хотела бы я сказать, что могу. Но это гончие. Сами посмотрите, что творят.

— Тогда выбора у нас не много. Идём к холму.

Пробирались к уничтоженной позиции артиллерии с боем. Завидев нас, воины остервенело бросались в нашу сторону, пытаясь нанести смертельные удары. Скорость сокращения расстояния до холма была пусть и маленькой, но стабильной. Эли стреножила бойцов упругими корнями, ими же выбивала оружие из рук, а потом выпускала стремительные стрелы. Иногда сразу по три штуки.

Даэрон в каком-то бешенном исступлении кромсал бойцов, отсекая конечности и ломая хребты. Ни усталости, ни страха, ни каких-либо переживаний. Совершенно холодный рассудок и цель, путь до которой он так умело устилал трупами. Что ж, мне приходилось соответствовать своим товарищам. К тому же благородная ярость, что подстегивала меня к решительным действиям, не позволяла дать слабину.

Мы бились синхронно и со стороны, я уверен, по-военному красиво. Слаженно, ловко и отточено. Как единый организм. Мужчины, как основной механизм для перемалывания костей в этой мясорубке, а женщина… женщина прикрывала тыл. И иногда очень кстати. Несколько раз я всерьез возносил хвалебные оды ее способностями к магии. Возможно потом, когда на эти земли опустится мир и мы заживем без войн, я пожалею об этом. Все-таки тот эпизод с ремешком от подсумка въелся в память очень отчетливо и вызывает во мне… беспокойство. Под горячую руку ей лучше не попадать. Но это все шутки, разумеется. Я испытывал гордость за эту женщину. За стержень, характер, упрямство и упорность. За преданность своим убеждениям вопреки.

Наконец до холма остались считаные метры. Его облепила вражеская масса, благодаря тотальному истреблению моих бойцов магией крови. Считай, очутились во вражеском тылу. И все бы было замечательно, ведь раскидать обычных рядовых воинов для трех, не побоюсь этого слова, профессиональных убийц задача несложная. Пусть их и целая шеренга из десяти человек. Это же, грубо, всего по три на брата. А вот тот, кто вышел из-за их спин вызывал обоснованные опасения.

Ронан.

Он гневно сверкнул одним глазом и злобно осклабился. Праздничная повязка более не выглядела таковой. Коричневая от запекшейся крови. Я инстинктивно прикрыл собой Алариэль и глубоко вдохнул. Этот бой я не проиграю.

— Даэрон, отправляйся на холм и ищи гранатомет. Ты его ни с чем не перепутаешь. Принцессу бери с собой.

— Мне кажется, тебе помощь пригодится, — возразил друг, крепче сжимая рукоять своего меча.

— У меня с ним свои счеты. Идите. Нашим ребятам нужна ваша помощь.

Даэрон медлил, метаемый в сомнениях.

— Живо! — прикрикнул я, придавая этим двоим ускорения.

— Выходи биться один на один. Или трусишь? — я прокрутил свой меч в кисти и с вызовом уставился ему в глаза. Простите, в глаз.

— Зачем мне так рисковать, Альдерик? Кому нужно это благородство, если оно увеличивает риск смерти?

— Странно слышать это слово из твоих уст, Ронан. Боюсь, ни о чем таком ты никогда не знал.

Он усмехнулся и посмотрел в сторону на свою группу поддержки.

— Тебе не уйти отсюда живым.

— Да что ты? Твой серьезный настрой как-то связан с попыткой выслужиться перед гнусным червем или…?

— Закрой рот!

— Я просто хотел тебе сказать, что в этот раз снова ничего не выйдет. Не вернуть тебе былую славу. Я отобрал ее. Навсегда. Вместе с глазом.

Моя речь в сочетании с нахальной улыбкой подорвала его выдержку. Он заорал во всю глотку до вздувшихся на шее вен и бросился на меня. Да не один. А с десятью бойцами.

Трое из них рухнули на том же месте лицами в землю. Из спины торчали стрелы с до боли знакомым оперением. Вдали Алариэль вновь натягивала тетиву и через несколько мгновений еще трое замертво пали. Ронан оглянулся на принцессу. Та послала ему самую что ни на есть милую улыбку и скрылась за холмом.

Теперь силы примерно были равны. Пятеро против одного. Я снял со спины щит и плотно прижал левую руку к туловищу. У этого ублюдка магия, но пусть попробует меня раскусит. Все зубы переломает.

Самый смелый (или глупый) боец в открытую побежал на меня. Не знаю, на что он рассчитывал, когда принимал такое проигрышное решение, но кишки ему через прорезь в животе уже не собрать. Тогда Ронан приказал оставшимся трем напасть на меня одновременно. Пока они опасливо приближались ко мне, я краем глаза уловил, что мой заклятый враг вынимает из подсумка эликсир и залпом опрокидывает голубоватую жидкость вовнутрь. А вот оно что… маны не хватает для своих выкрутасов. Ну и хорошо, у меня есть время разобраться с твоими чирлидершами.

Итак, трое наступали. Я каждому заглянул в глаза. Обманутые ли они режимом Авал’атара, подкупленные ли, с полным осознанием ли они шли на бой с легитимным наследником — не знаю. И выяснять не собираюсь. Тот, кто поднял меч на мой народ, от него и погибнет.

Воины одновременно кинулись на меня. Одного я играючи пропустил мимо себя, словно какой-то заправский матадор, другому подставил подножку, а третьему, пока те двое валялись на земле и не могли ловко подняться из-за тяжести доспеха, засадил меч в подмышечную впадину до самой рукояти. Его острие вышло через горло, отнимая жизнь в щелчок пальцев. Одно из самых уязвимых мест в доспехе. Если все время рубить по закаленному металлу, то лезвие клинка затупится, и использовать его останется только разве что в качестве зубочистки.

«Бык» на ноги поднялся первым. Разбежался и снова направился ко мне. Тактику не меняет. Странный какой-то. Наверное, проблемы с головой. Вот я и решил привести его в чувства. Со всей дури шибанул по шлему рукоятью меча. Воин отшатнулся и запрокинул голову назад. Шлем с металлическим лязгом свалился на землю, оставляя хозяина в незавидном положении. А тот, оглушенный ударом, казалось, потерялся в пространстве и ничего не понимал. Зрачок сузился до точки, а веки часто-часто опускались и поднимались. Бывает и такое, да. Один взмах руки в завершающем ударе перерубил шейные сухожилия и мышцы. Он больше не жилец.

А третий… третий оказался умнее всех. Он просто удрал. Спотыкался, падал, полз на четвереньках, поднимался. Спасался, как мог. Только не было в этом смысла. Его кто-нибудь из наших да пришибет.

Тем не менее вид удирающего воина был весьма прозаичен. И четко отражал реальность. Вот она — сила, способная кошмарить слабых и обездоленных. Я рассмеялся. До того потешным был вид этого пацана.

Ронан же моего веселия не разделял. Понимаю его, как воевода. Хуже некуда, когда воины с поля боя бегут. Дезертирство всегда наказывалось строжайшим образом. А тут и на глазах у командира…

В общем, запустил в меня этот маг проклятый молнию. Я успел кувыркнуться в сторону и принять вертикальное положение. А он руку сменил и снова запустил разряд. Пришлось кувыркнуться еще раз.

— Не веди себя как трус. Стой спокойно, — раздраженно фырчал Ронан, пуская молнии из ладоней, как человек паук паутину.

— Может мне самому себе еще горло перерезать? — запыхавшимся голосом поинтересовался и спрятался за огромный валун. В отражении меча я видел, как этот долбанный фокусник приближается к моему укрытию. Выбора у меня нет. Нужно измотать его, пока мана не иссякнет, а потом перехватить первенство в свои руки. Другого способа победить мага в прямом противостоянии я не знал.

Когда он подошел достаточно близко, я выскочил из укрытия с противоположной стороны и попытался нанести удар. Тот был эффектно парирован. Все-таки он опытный воин, закаленный в настоящих битвах. Снова выпад, наши клинки соединились, высекая искры. Ронан держал меч двумя руками, а когда попытался освободить кисть, чтобы поразить меня молнией, я саданул ему под ребра щитом. Он покачнулся и отступил на несколько шагов, удерживая равновесие. Несколько секунд дезориентации дали мне фору. Я побежал до следующего укрытия, а за мной огненным потоком испепелялась дорога. И тут слова Даэрона о «запахе горелых задниц» перестали нести метафоричный оттенок.

Я рывком прыгнул за скалистый камень и перекатился кувырком, остужая свое заднее место. Мне казалось, что оно как-то пикантно дымится. Ну ничего, недолго осталось. Заклинания он выбирает сложные, длительные по времени применения, а значит сила расходуется с остервенелой скоростью. Только он может не дождаться полного опустошения до принятия следующего эликсира, а это значит, что я теперь должен быть рядом.

— Вы только поглядите на это! Император Аваллона, — он обыграл это словосочетание кавычками, — трусит выйти и сразиться в равном бою.

— Что ты называешь равным боем? Подмогу в четыре человека или магию? — выкрикнул ему из-за валуна, аккуратно выглядывая. Стоило показать половинку лица, как скалу тут же облизнули языки пламени. Доспех на плече загорелся, и я зашипел, сбивая огонь перчаткой. Но выходить действительно надо. Я сорвал с себя этрусский плащ и обмотал им левую руку почти до плеча. Смочил обмотанную кисть и предплечье водой из бурдюка, подобрав поближе к себе щит, выставил его перед собой и покинул укрытие.

В то же мгновение мое появление столкнулось с очередной порцией магии. Ронан испускал поток такой силы, что не упрись я всем своим весом и не шагай с решимостью буйвола, то точно бы откатился назад, оставляя в почве борозды от ступней. Пожалуй, со стороны я и выглядел как что-то рогатое — бык или баран (последний образ конечно же не так привлекателен в моих глазах. Но как есть, так и говорю). С низко наклоненной головой и конечностями, упертыми в землю под наклоном почти в сорок пять градусов.

Шаг за шагом я сокращал расстояние между нами. Металл щита накалялся и краснел. Я отчетливо видел это ало-оранжевое сияние, расползающееся от середины полотна. Смоченная рука, удерживающая рукоять постепенно нагревалась. Благо шкура этрусса довольно плотна, ее не так просто спалить.

Через несколько шагов кисть полностью высохла, а огненный поток мага стал оказывать не такое давление. Он, совершенно точно, уставал. Это мой шанс. Нужно решать сейчас. Иначе мой щит расплавится и начнет капать мне на сапоги. А они не так хороши, как накидка.

Когда я почти вплотную приблизился к Ронану, огненный поток стух. Убедившись, что маг больше не может творить огонь, я откинул от себя исходящий паром щит и бросился на противника. Немного отдышавшись, он согнулся и коснулся раскрытой ладонью земли.

Та закряхтела. Пошла трещинами, как переспелый арбуз, вскидывая в воздух взвесь пыли и земли. А мне ничего не оставалось, как заячьим зигзагом прыгать с одной половины поля на другую, мешая сосредоточиться обессиленному магу. В этот раз трещина не обладала такой устрашающей глубиной. Значит силы и впрямь на исходе.

Когда Ронан положил на скалистую почву вторую ладонь, пуская еще один раскол, я уже был в полутора метрах от него. Земля разверзлась под ногами и только с божьим промыслом под опорной ступней оказался твердый уступ. Я оттолкнулся со всей силы, на которую еще был спокоен и подлетел вплотную к своему заклятом врагу.

Мой меч блеснул в огне заката.

А Ронан… он не успел увернуться. Некогда празднично-белая повязка, доселе запачканная чужой кровью, быстро намокла и окрасилась в бордовые цвета. Маг упал на колени и истошно замычал сквозь сжатые зубы. Острие моего меча лишило его глаза. Снова. Только теперь я не проиграю. На этот раз история не повторится. Прокрутив меч в кисти, я крепко схватил его двумя руками и всадил побежденному гладкое лезвие вдоль позвоночника.

Пот градом тек по лицу. Я смахнул его рукой и вынул меч. Но капли все падали и падали. Тогда я поднял лицо к небу и с каким-то неописуемым облегчением улыбнулся. Тучи, клубившиеся все это время, разверзлись. Поле накрыл крупный, частый дождь. Люблю эту стихию…

— Рик! Рик! Ты в порядке? — ко мне подскочила Алариэль и с обеспокоенным лицом стала разглядывать на предмет полученных травм. — Боги, твое лицо… оно словно в котле побывало.

— Да, здесь было жарко. До свадьбы заживет, — подмигнул я ей. — Вы нашли?

— Нашли-нашли. Вставай, — подняться мне помог Даэрон. Ноги слегка подрагивали. Усталость накатывала. Но разве я мог остановиться сейчас? На половине пути?

Нет. Конечно же, нет.

Выстрел из гранатомета беззвучный. Только и видишь, как снаряд летит в цель и распыляет противника на атомы. Дыра в небе захлопнулась, а тени пропали вместо со своими хозяевами. Остались только мелкие маги, тысячи бойцов и цель, ради которой мы здесь собрались.

Авал’атар.

Как найти его в общей боевой вакханалии — непонятно. Но слишком загружаться этим вопросом я не стал. Общая победа над вражеским легионом уже вручит мне право войти в Авалар в качестве победителя, а гнусного предателя мы отыщем. Никуда не денется. С таким приоритетом мы снова вплелись в общее полотно сражения, проливая галлоны крови.

Дождь не сыграл на руку никому. Скользкая почва под ногами выявляла самых ловких и выносливых, слабых же оставляла в земле. Во время коротких передышке я поднимал голову к небу и позволял влаге смыть с лица кровь и грязь. Раскрывал рот, чтобы хоть несколько живительных капель смочили пересохшее горло.

Закатные сумерки незаметно сменились ночным сумраком. Тьма плелась и ползла, убавляла видимость. Действовать приходилось буквально наощупь, продвигаясь метр за метром к тылу противника. От конницы почти ничего не осталось. Лошади, вперемешку с всадниками оказались отброшенными на обочину сражения. Перетянуть канат в сопротивлении двух кавалерий не удалось ни одной из сторон. Во всяком случае, я думал так ровно до тех пор, пока поле не всколыхнула паника.

Вражеская кавалерия. Свежая. То ли совсем недавно подоспевшая, то ли выжидающая подходящего момента для выступления. Прокатилась невидимым кулаком по полю брани, вырезая моих бойцов. Кони вороные, как и воинский доспех. С достаточного расстояния с целью уклонения от атаки абсолютно невидимые для человеческого глаза. И только варги были способны разглядеть их издали. Волки рвали когтями и вгрызались в шеи коням, но тех была тьма…

Явственное ощущение утраты контроля и кажущегося преимущества забило мелким ознобом. Я продолжал махать мечом изредка попадая по противнику, являющемуся словно из ниоткуда. Победа ускользала от меня резвой рыбкой. Люди гибли под регулярными набегами всадников. В равнине их преимущество.

— Все на холм! — закричал я, указывая в сторону возвышенности. Там коннице будет сложнее выкашивать наши ряды, но и это не панацея.

Командующие полков приводили приказ в действие. Мы активно сдвигались в сторону рельефных неровностей, а я лихорадочно бегал глазами по своим бойцам, оценивая их количество.

Мало. Чертовски мало.

И тут яркая вспышка бело-голубого света озарила пространство вокруг. Словно кто-то включил несколько футбольных прожекторов. Я прикрыл глаза предплечьем и сощурился. После глубокой темноты сложно привыкать к свету. От нежданно-негаданного всполоха на дыбы повставали кони, а варги прикрывали лапами глаза. Оставшиеся этруссы недовольно ревели и пятились от источника.

— Рик! Это амулет! Слышишь? Твой амулет! — кричала сквозь общий гомон Алариэль, потряхивая меня за плечо. Я не понимал, о чем она? А потом как понял! Ну конечно же!

— Он чувствует тебя! Своего истинного хозяина! — продолжала тараторит девушка мне в ухо.

К этому моменту, глаза достаточно привыкли, чтобы разглядеть человека, отчаянно пытающегося замотать амулет в кусок ткани. Я его узнал, сразу. Даже в костюме рядового бойца.

— В укрытие! — напомнил я приказ замершей на месте пехоте. Конницу теперь видно, но на открытом пространстве бороться с ними — чистая смерть. Воины побежали дальше, а я ткнул варга в бока, направляя поводья в сторону Авал’атара. Его нельзя потерять из виду. Хотя мой камешек не позволит этому случиться.

— Даэрон, брат. Если что, ты остаешься за главного. Не дай им победить.

Он молчаливо кивнул, хмуря густые брови.

— Что ты делаешь?! — крикнула Эли. — Тебя же убьют! Посмотри сколько их!

— Плевать! Его я прикончу скорее! Уходи с остальными! — прокричал ей через плечо, плотно прижимаясь к холке разогнавшегося варга.

— Ух! Упертый! — долетело до моих ушей. Я обернулся и увидел, что женщина скачет за мной. Хмыкнул про себя: кто бы говорил об упрямстве.

Останавливаться и разворачивать ее времени не было. Но почему-то я был уверен, что отец не занесет меч над головой собственной дочери. Хотя…

Мой маневр удался.

Когда я подошел к лжеимператору на достаточное расстояние, за мной замкнулось кольцо из конницы. Большая часть кавалерии перетянула свое внимание на мою скромную персону и теперь у моих людей шанс добраться до холмов увеличился в разы. Всадники отрезали от меня Алариэль, оставляя ее за широким поясом, непрерывно скачущим по кругу.

Живым мне отсюда не выбраться. К бабке не ходи. Но хотя бы отомщу за смерть отца и свергну проклятого узурпатора. Оставляя поток пламенных речей на потом, которого может и не быть, я соскочил с волка и бросился к Авал’атару.

Ничего.

Завис на месте, словно у меня отняли контроль над телом. Не могу пошевелить ни ногой, ни рукой. А «император» стянул с себя шлем и самодовольно ухмыльнулся.

— Твои фокусы впечатляют. Но я все равно переиграл тебя, мальчик. Неужели ты думал, что я выйду на поле сражения без прикрытия?

В подтверждение его слов в круг вошло двое высоких мужчин. Не гончие, но, очевидно, высококлассные боевые маги.

— Верните мне волю, и я уделаю вас троих.

Авал’атар рассмеялся.

— Хорошая попытка взять меня на слабо. Но знаешь что, мальчик? Я слишком люблю власть, чтобы рисковать ею. Подведите его ко мне. Хочу получить то же удовольствие, какое я получил, когда убивал твоего отца.

Меня ошпарило волной гнева. Я изо всех сил сопротивлялся магии, но метр за метром приближался к своему противнику. Не так я представлял расправу с врагом и месть за отца. Сплоховал. Не просчитал. Не обдумал. Повелся на эмоции.

С другой стороны, спас своих людей. Если у Даэрона получится выиграть эту войну, значит моя смерть будет ненапрасной. Эти внутренние угрызения совести продлились буквально несколько секунд, а потом я ощутил, как воля ко мне возвращается. Ноги двигаются не потому что им велит вон тот маг, а потому что я сам их передвигаю. И чем ближе к сопернику, тем больше силы копилось в моем теле.

Я метнул взгляд к одному магу, а затем к другому. Может, кто-то из них на моей стороне? Нет, не похоже. Они с самозабвенным призрением глядят на меня, мысленно выпотрошив уже несколько раз. Эли? Вряд ли бы у нее хватило сил на такое свершение после долгих сражений.

Тогда… что?

Взгляд упал на амулет, с моим приближением пульсирующий все быстрее и ярче. Я щурился от голубого света и вдруг понял: это он. Символ императорской власти Аваллона снова помогает мне, как тогда в битве у Рэйна.

Боги даруют мне шанс.

— Я слышал о твоей связи с моей дочерью, — брезгливо приподнял он губу. — Мне претит даже сама мысль, что она путается с таким выродком.

— Что ж, с этим ничего не поделать. Когда я верну себе трон, она станет править вместе со мной.

Злость исказила его лицо. Он уткнул клинок в яремную впадину на моей шее и провернул его в одну, а потом в другую сторону, как бы ковыряя дыру.

— Править вам суждено только в ином мире. После битвы я казню ее, как безродную изменницу, и наконец избавляюсь от этого никчемного обоза, — он наклонился ко мне и прошептал на ухо.

— Не бывать этому! — рыкнул я.

Перехватил его расслабленную руку, держащую клинок у моего горла, и направил в его сторону. В глазах императора в один миг вспыхнул ужас. Я приложил еще немного усилий и острие плавно вошло в ямку между ключицами. Кровь змеевидными струйками потекла из его рта. Глаза закатились, и он рухнул на землю, обхватив руками свой же клинок.

Все произошло так быстро, что никудышные стражники не успели среагировать. Когда лжеимператор был уже мертв, они подхватили меня под руки и, выкрикивая, какие-то угрозы, безбожно трясли. Мешкали: стоит ли убивать того, кто теперь станет императором?

А я улыбался. Блаженно. Такая легкость накатила от достигнутой цели. И неважно даже, если меня убьют прямо здесь и сейчас. Даэрон позаботится об Аваллоне. Я свой долг исполнил. Могу уйти на покой.

Но покой нам может только сниться.

Конная круговерть внезапно бросилась врассыпную, оставляя после себя клубы черной пыли. Маги тормозили, как и я, не понимая в чем дело. А потом сквозь сизые столпы я разглядел союзную конницу. Те самые две тысячи, которые не успели явиться к началу сражения. Они вихрем пронеслись мимо меня, утаскивая магов с собой.

Я так и остался стоять на коленях с сумасшедшей улыбкой на устах. С улыбкой облегчения.

Мы победили.

Медленно встал, опираясь на подрагивающие колени, подошел к телу Авал’атара и сорвал свой амулет. Он довольно мигнул и погас, погружая все вокруг в темноту. И пусть, нужды в его свете больше нет. Приложил камень к губам и с неописуемым трепетом надел его на шею.

На рассвете мы вошли в Авалар. Я — верхом на варге, как полагается победителю. За мной тянулся шлейф воинов, выживших в битве. Нас встречали овациями. Рукоплескали, свистели, подкидывали в воздух «чепчики». Дети с горящими глаза глядели на воинов потрепанных, но чистых. Прежде, чем войти в столицу, мы предусмотрительно смыли кровь в реке.

Мерно покачиваясь в седле, я старался насладиться этим чувством долгожданного возвращения домой. Снова эти узкие улочки и изящные дома, необыкновенно чистый воздух и люди, со слезами на глазах приветствующие императора. Эта картина ликующей вереницы мне знакома. Я ее видел в Разломе. В зеркале, что показывало мое будущее. Посему, победа в генеральном сражении была предопределена заранее. Но кусочки общей картины в голове сложились только сейчас.

Следующие несколько дней проходили в хлопотах. Я знакомился с делами, выслушивал обращения населения и готовился в большому приему. Короли возжелали видеть меня и присягнуть на верность. Что ж, пожалуйста, и я как раз познакомлюсь с властным контингентом империи. Даэрон и Алариэль всегда были рядом. Я многое пропустил, поэтому часто приходилось задавать вопросы и работать, работать, работать. Империя требовала внимания и заботливой руки хозяина.

Воины Каэля и берсерки Бруни вернулись на Землю. У них теперь свой путь без поборов и угнетения. Аголон и Эйвар заявили, что не вынесут долгих прощаний, а потому ушли вместе со всеми. И вроде бы все правильно, все так, как должно быть, но места я себе не находил. А потом жизнь закрутились, завертелась и поглотила все мое внимание заботами.

Эпилог

… Пять лет спустя…

— Волнуешься? — прошелестел голос супруги за моей спиной. Она заботливо разгладила ткань кафтана, выхватывая мой взгляд в отражении зеркала.

— С чего бы? — приподнял брови и поправил рукава рубахи.

— Ты не виделся с друзьями целую вечность…

Развернулся к Алариэль, обхватил пальцами подбородок и легонько приподнял его так, чтобы наши глаза встретились.

— Их визит — повод для радости, а не волнения, душа моя.

— Ты можешь обмануть себя, Рик, но меня-то не получится. Я ведь знаю, как замирает твое сердца при любом упоминании о Земле, — она положила ладонь мне на грудь.

Негромко хмыкнул.

— Нам пора.

Она с задумчивой улыбкой на устах кивнула и вышла из комнаты. Я снова взглянул своему отражению в глаза. Эли права: последние слухи с Земли сеяли тревогу в моей душе. И этот запрос на аудиенцию… что-то серьёзное стряслось в моем мире.

Когда я вошёл в тронный зал, все уже заняли свои места. Алариэль по левую руку от меня с маленькой Наэль, Фалнэр на соседнем кресле с матерью и Даэрон справа от моего трона. Друг, брат и неизменный советник императора.

Я поприветствовал всех, занял своё место и дал разрешение слугам пригласить гостей.

Высокие двери распахнулись, пропуская вовнутрь Аголона, Эйвара и ещё пятерых незнакомых мне мужчин. Впрочем, если присмотреться как следует, то в одном из незнакомцев можно угадать племянника Аголона. Младшего из отданных сыновей Каэля, отыскавшегося среди пленных воинов. Заметно подрос и возмужал.

Друзья сверкнули радостными взглядами, мазнув по моему семейству, и едва сдержали улыбки. Сейчас время официальной части, пока среди нас есть «чужаки», зато потом мы всласть наговоримся… Впереди вся ночь.

— Ваше Величество, императрица, — гости почтительно поклонились, замерев в пяти метрах от тронного пьедестала.

— Добро пожаловать в Авалар. Что вас привело к нам?

— Мы пришли, чтобы просить о помощи, — заговорил черноволосый незнакомец. Я подобрался на троне и сдвинул брови к переносице. Аваллон отдалялся в поисках нового угнетенного мира, а значит на Земле ситуация значительно улучшалась. Или нет?

— Говори.

— Со стороны моря начались регулярные набеги на прибрежные деревни. Разоряют, убивают, сжигают. Наместники нескольких крупных селений собрались, чтобы заключить союз. Но так и не смогли договориться кто из них будет выше всех по чину. Решили управлять общим собранием, но мнения постоянно разделяются и принять решение, которое удовлетворило бы всех — невозможно.

— И? — подталкивал его к сути речи.

— … Аголон и Эйвар на одном из очередных собраний предложили для княжения призвать кого-то, кто был бы независим и не отдавал предпочтение какому-либо племени. Кто смог бы объединить нас и дать отпор врагам, — быстрее заговорил черноволосый.

Я изогнул брови.

— Вы хотите призвать меня? — удивление в голосе скрыть не удалось.

— Хотя бы временно… скажем, до тех пор, пока не отобьёмся от пришлых. А там, как пойдёт.

Перевёл взгляд на друзей, замерших неподвижными монументами, и мельком скользнул по лицу Алариэль. Она крепко прижимала к себе дочь и расслабленно улыбалась. Ее предложение не возмутило. Хотя, должно было. Променять императорские покои на грубо сколоченную койку? Разве можно согласиться на это? А кого оставить за главного? Даэрона. Он точно справится.

— Пройдемте в комнату для совещаний, — я рывком встал с трона и сбежал по лестнице вниз. Пожал-таки руки друзьям, приветственно приобнял их и сопроводил в совещательную. Там обстановка более располагала к долгим разговорам.

Пока шёл по коридору, хмыкнул про себя.

Ну надо же. А история и вправду имеет свойство повторяться.

…Тысяча лет спустя. Москва, Российская империя.

— Дети! Пожалуйста, давайте немного организованнее! Не разбегайтесь! — пыталась собрать в кучу рассеянных пятиклашек экскурсовод. Школьники поплутали по очередной комнатке ковчега и подошли к невысокой женщине. Она пальцем поправила очки, удобно усадив те на переносицу, и продолжила свой рассказ.

— Вам несказанно повезло, дети! Минус четвёртый этаж крипты был долгое время закрыт и скрупулёзно реставрировался. Работы по восстановлению и теперь продолжаются, но в честь тысячелетия нашего государства, музей открыл для посещения этот зал. И у вас появилась уникальная возможность увидеть те самые блоки, в которых сохранились достижения наших предков. Особые вакуумные условия хранения и, конечно же, Дозор, учреждённый Рюриком Бесстрашным в 210 году новой эры и действующий до сих пор. Пройдемте дальше, — женщина повела за собой школьников к пьедесталу с монументом и застекленному кубу. — Этот памятник Рюрику воссоздан нашими современниками по зарисовкам, сохранившимся с тех далёких времён. Здесь ему порядка сорока трёх лет. Примерно в этот период Рюрик дал отпор захватчикам, пришедшим со стороны Чёрного моря. А это… это страницы из дневника Васнецова Адама, дошедшие до наших дней, — она указала на стеклянный короб и дети прильнули к нему, разбирая буквы на обветшавшей бумаге. Экскурсовод продолжила:

— Несмотря на скрупулёзность в вопросе ведения записей о знаковых исторических событиях, летописи не сохранили информацию о происхождении Рюрика. Вопрос остаётся открытым и жарким для дискуссий…

Голос экскурсовода лился мерно, убаюкивающе. Разлетался эхом по минус четвёртому этажу. Самые непоседливые ребята не могли оставаться на месте.

— Эй, Вить, — один мальчишка дёрнул другого за рукав и заговорщически прошептал на ухо. — Пошли.

— Куда? — прошипел сиплым голосом второй.

— Немного приключений не повредит! Я слышал, что минус четвёртый этаж не последний. Идём, посмотрим, что там ещё есть!

— Ты с ума сошёл?

— Так и знал, что ты трус!

— Ничего не трус! Пошли!

Мальчишки незаметно отделились от общей группы и ускользнули к лифтам, когда занудный экскурсовод принялась перечислять тонну реформ и преобразований Рюрика. Они все это слышали ни раз. Кажется, даже детсадовцев знает о великом князе, объединившим племена и заложившим фундамент для будущей Российской империи. А вот побывать в крипте, в колыбели цивилизации везёт не всем.

Ребята забежали в кабину лифта и, не сговариваясь, тыкнули на минус пятый этаж. Пара секунд и створки разъехались, выпуская их в тёмный коридор. Света очень мало, повсюду рабочие инструменты, должно быть, здесь тоже проводится реставрация.

— Миш, ты уверен, что нам сюда можно? — засомневался Витя, осторожно озираясь по сторонам.

— Можно-можно! Пошли посмотрим, что здесь спрятано. Уверен, что-то интересное!

Дети бродили по минус пятому этажу, рассматривая вскрытые блоки. Они пустовали, ничего интересного. Пустые комнаты, несколько из которых с трубами и проводами, явно недавно заменёнными.

— Нету здесь ничего, пошли обратно, Миш. Нас уже, наверное, хватились, — канючил Витя.

— Да подожди ты! Я чую, что-то должно быть! — не мог смириться со своей ошибкой Миша и начал по очереди открывать двери всех блоков. Они легко откатывались и бились о противоположную стену, вызывая приступы боязливой дрожи у Вити. Мальчик так переживал, что их кто-нибудь поймает, что чуть ли ни кусал ногти.

Первая, вторая, пятая.

А вот шестая не поддалась. Миша удивлённо хмыкнул и дёрнул ещё раз. Снова ничего.

— Должно быть, здесь что-то спрятано! Помоги открыть, — кряхтел он, пытаясь прокрутить колесо на двери.

— Если закрыта, значит так надо. Пошли уже!

— Я не уйду, пока не открою! Оно просто заело. Нужно как следует дёрнуть.

Мальчик поднапрягся и вдруг что-то щелкнуло. А потом зашипело, словно кто-то из баллона спускал давление. Дети испуганно отшатнулись.

— Ты что-то сломал! Нас накажут!

— Да не ори ты! Сейчас посмотрим что там.

Когда шипение окончилось, Миша подошёл к двери и оттолкнул ее.

— Дети! Я вас потеряла… ох! — Надежда — экскурсовод крипты, закрыла ладошкой рот. — Как вы открыли ее?

— Это не я! Это все Миша! Я говорил, что не нужно ничего трогать! Вы нас накажете?

— Миша? — слабым, осипшим голосом обратилась к мальчику Надежда.

— Сомневаюсь, что это сделал я, — честно признался ребёнок.

Экскурсовод вынула рацию и нажала кнопку:

— Внимание всему персоналу. Секретный блок распечатан. Все сюда, — отжала кнопку, немного подумала и добавила:

— Вызовите специальные службы. Не нравятся мне эти опознавательные знаки с черепами.

Оглавление

Глава 1.

Глава 2.

Глава 3.

Глава 4.

Глава 5.

Глава 6.

Глава 7.

Глава 8.

Глава 9.

Глава 10.

Глава 11.

Глава 12.

Глава 13.

Глава 14.

Глава 15.

Эпилог