Чиновничье болото [Олли Лукоево] (fb2) читать онлайн

Олли Лукоево Чиновничье болото

«Какой отвратительный город! Это ж надо занести в такую глушь! Точно, это дыра! Самая настоящая дыра! И в названии этого городишки присутствует похожее слово», — злился наш герой, подходя к автовокзалу Краснодар-1.

Над ухом зажужжал комар и тут же впился в его щёку. "Даже комары здесь какие-то наглые", — сказал он довольно тихо, прихлопнул назойливое насекомое. Но снова послышалось противное "пииии". Он прихлопнул и этого комара. Ему на миг показалось, что комары кусают исключительно его одного. Уж очень радостными были снующие туда-сюда люди.

Хорошо, что сегодня он уезжает. "Но ведь R может оказаться ещё хуже, чем Краснодар", — пропищал в глубине души жалобный голосочек. Каким бы ни оказался R, положение у нашего героя и так хуже некуда: перспективный московский менеджер, с доходом выше среднего, руководитель высшего звена, волею судьбы был занесён в это ужасное и жуткое место. Попался на сомнительной сделке. Ещё повезло, что не посадили. Отвечать пришлось дяде Коле, несчастному бомжу, который за ящик водки и пять тысяч рублей согласился стать директором подставной фирмы. Но дядя Коля всё равно в выигрыше: на ближайшие восемь лет у него появится крыша над головой и стабильное трёхразовое питание. А что получил он? Да такой же срок. Разве что тюремную робу носить не придётся.

Увидев платформы с довольно современными автобусами, он немного приободрился: дорога до R обещала быть комфортной. Он поедет в автобусе, оснащённом кондиционером! Жара произвела довольно сильное впечатление на его организм, и прохладные автобусы стали казаться даром господним.

Он с нетерпением начал искать нужный автобус. Так, этот едет в Геленджик. Этот в Нальчик, а этот в Анапу. Где же маршрут «Краснодар — R»?

И тут он увидел платформу, на которую пассажиры и вовсе не обращали внимания. На ней стоял очень старенький и облезлый автобус. На удивление, автобус был довольно-таки вычищенным. Окна автобуса зашторили старыми, но чистыми занавесками, а на выцветшем красном боку красовался логотип «Икарус». Непонятно, что эта рухлядь делала на автовокзале и почему её до сих пор не списали? На лобовом стекле виднелась табличка с описанием маршрута: «Краснодар — R». Других пассажиров по маршруту почему-то не наблюдалось.

Он так захотел ругнуться матом, вознести руки к небу и закричать: «ААААААААААА!», но, приметив боковым зрением соткавшегося из жаркого воздуха полицейского, решил взять себя в руки.

— Вы наш пассажир до R? — спросил моложавый голос.

Он вздрогнул и, обернувшись, увидел весьма молодого и симпатичного человека. Одежда на молодом человеке была такая же старая, как и сам автобус, но вместе с тем очень чистая. Говорил он грамотно и с весьма характерным южно-российским акцентом, серо-голубые глаза и улыбчивое лицо внушали доверие.

— Простите, а разве я единственный пассажир до R? Никогда не видел, чтобы из-за одного пассажира гоняли целый автобус, — ответил он молодому человеку, удивившись собственной вежливости.

— Из Краснодара я везу вас одного, а по дороге мы подберём ещё небольшую группу пассажиров. Но они едут из S в N и выйдут немного раньше, чем вы. Вам разве не сказали, что наш маршрут немного особенный?

— Нет. И чем же он такой особенный?

— Мы ходим по этому маршруту раз в полгода… Да не пугайтесь вы так! Наверняка с вами заключили годовой контракт.

"Да, — зазвенел голосочек в его голове, — и в самом деле, именно такой срок и обговаривался в контракте" "Да передо мной сам дьявол", — подумал он, усмехнувшись.

— Похоже, вы знаете обо мне всё. Ну, или почти всё. Может, вы и судьбу мне предскажете? — пошутил он.

Молодой человек рассмеялся:

— Нет. Я каждый год вожу или забираю рабочих из R. У вас довольно хорошее чувство юмора. Оно как раз пригодится вам в этом весьма специфическом месте.

— И чем же оно такое специфическое?

— Наверное, тем, что в R нет модных магазинов и дорогих ресторанов. В общем, там нет всего того, к чему вы привыкли, живя в мегаполисе.

— Вы меня пугаете…

— Не бойтесь, — сказал молодой человек, а его лицо ни с того ни с сего растянулось в злорадной ухмылке. — Население R предпочитает тишину и покой. Сначала, это немного напрягает, но со временем вы привыкнете. Тем более, что платят там довольно неплохо. Проходите в автобус. А не то мы выбьемся из графика.

Он зашёл, выбрал удобное место возле окна и стал ждать отправления, но долго ждать не пришлось. Автобус тронулся в путь.

Он судорожно полез в своей телефон, чтобы найти как можно больше информации про R. "Ну, почему? Почему я не сделал этого раньше? Почему я не навел информацию про эту забытую богом глушь?" — корил он себя и перелистывал ссылку за ссылкой. "Гугл", а затем и "Яндекс" показали ему геолокацию. А чуть ниже выскочила масса ссылок о гигантских амфибиях. "Чушь какая-то", — подумал он и решил разузнать об R в социальных сетях.

В "Инстаграме" и на "Фейсбуке" не было ни одного упоминания про R. А во "ВКонтакте" он всё-таки кое-что нашёл: «Группа для тех, кому нравится R». На группу подписалось чуть больше тысячи пользователей.

В инфолисте гласило: "Посёлок городского типа R основан в 1990 году на границе Ростовской области и Краснодарского края. Население: 3250 человек. Основной род деятельности: сельское хозяйство и фармакологическое производство". Группа выглядела заброшенной: последняя публикация датировалась июлем 2013 года. В фотоальбомах — исключительно снимки природы да парочка многоэтажек. Фотографий людей он не нашёл. "Посёлок городского типа — надо посмотреть в Гугле". И он набрал "посёлок городского типа R". Но снова никакой информации. Хотя, нет. В Википедии он нашёл список оставшихся поселений именно городского типа. Некоторые из них находилось как раз в Краснодарском крае, только злополучного R в списке не было. Он ещё раз пробежался глазами по списку из 1265 наименований, но R так и не нашёлся.

За поисками загадочного R в интернете время пролетело довольно быстро. Батарея в айфоне практически разрядилась. Его это мало беспокоило, поскольку он взял зарядное устройство и ещё один мобильник.

Вскоре ему надоело пялиться в айфон, и он посмотрел в окно. Деревья сменялись сельскохозяйственными полями, а поля сменялись степью. К своему удивлению, он вдруг понял, что ему нравится наблюдать за местной природой. Хороша кубанская природа, успокаивает. Было в ней что-то притягательное и убаюкивающее, но и вместе с тем таинственное и опасное. Он не мог объяснить, почему у него возникали именно эти чувства, когда он смотрел на здешнюю природу. Это было какое-то древнее и совершенно необъяснимое чувство. Возможно, во всём виновата жара.

Впереди показался населённый пункт. И автобус остановился. «Мы приехали в S», — послышался приятный голос водителя. — «У нас здесь остановка, где-то около часа. Можете сходить в туалет. Или покурить. В общем, это время находится в полном распоряжении ваших потребностей».

Он решил воспользоваться остановкой — уж очень хотелось прогуляться после утомительного сидения в автобусе. Увиденное его впечатлило. Кубанские хутора и станицы очень сильно отличались от деревни в Центральной России. Да, станичники не живут на широкую ногу, как это делают в Москве. И выглядит станица довольно колхозно. Но на Кубани нет той серости, нет той грязи и нет той безнадёги, в которой погрязло некогда прекрасное Золотое Кольцо России. На улицах S расположились весьма причудливые дома. Они были разной постройки и как бы говорили об индивидуальности своих хозяев. Кирпичные и саманные. Двухэтажные и одноэтажки. С высокими заборами и огороженные сетками. Дома из саманной глины смотрелись особенно чудн`о: они были сиреневыми, а то и вовсе розовыми. Каждый дом обрамлялся фруктовыми деревьями, а во дворах бродили куры, гуси и прочая домашняя птица. Жирные бройлеры не обращали внимания на снующих туда-сюда людей. А черешня и вишня как будто зазывали его попробовать свои щедрые дары. Люди в S выглядели вполне трезвыми. Нет, они далеко не праведники! Просто они умеют отделять работу от досуга: днём они трудились в поле, а вечером предавались старинной и самой любимой русской забаве — хмелю. Конечно, он уже никогда не узнает об этом, но трезвые и холёные лица его весьма удивили.

«Позолоти ручку, милок», — проскрипел старческий голос. Он обернулся и увидел старую цыганку. Старуха выглядела, как и положено цыганке: длинная и грязная цветастая юбка, вязаный грязный свитер, который она нацепила вопреки жаркой погоде, и огромный цветастый зелёный платок. На ногах у цыганки красовались оранжевые кеды, что немного не сочеталось с её цыганским образом. «Позолоти ручку, милок», — снова проскрипела старуха. — «Дай монетку и узнаешь правду о грядущих бедках». Она впилась в его лицо своими чернющими глазами, и он не заметил, как его рука потянулась к кошельку, вытащила все имеющиеся у него деньги и протянула цыганке.

Отрезвил его внезапный крик водителя автобуса: "А ну пошла отсюда, карга старая! А не то я тебе погадаю. Но погадаю на уголовном кодексе! Мошенничество, кража, торговля наркотиками…" И цыганку словно ветром сдуло.

«Спасибо», — искренне поблагодарил он своего спасителя. — «Если бы не вы, я мог остаться вообще без денег»!

«Вообще-то, я уже собрался отправляться с места, но обнаружил, что у меня не хватает пассажира», — улыбнулся водитель.

«Вы спасли меня дважды», — сказал он и потупился.

«Я давно заприметил эту даму. Она колесит по всему краю. Не удивлюсь, если вы встретите её и в R. Как она так путешествует — непонятно. Родственников у неё нет. Кто-то умер, а кто-то сидит в тюрьме. Водители автобусов её не берут. Опасаются эксцесса, в который вы только что попали. Местные, у кого есть машина, тоже возиться с ней не станут. Остаётся только метла. Или какая-нибудь телепортация», — и водитель рассмеялся. — «Видели, в какой модной обуви щеголяет старуха? Не сама же она её купила? Наверняка сняла с какого-нибудь доверчивого водителя, который приехал отдохнуть из Сибири. Конечно, не стоит упрекать всех цыган. Среди них немало и честных людей. Но эта старуха опасна. Удивляюсь, почему её до сих пор не посадили? Так что будьте осторожны при выборе собеседника».

Ему стало нестерпимо стыдно от своей глупости и беспомощности. И оставшуюся дорогу к остановке они шли молча.

В автобусе их уже ждали пассажиры. А он обнаружил, что напротив него вольготно расположился старый дед. От деда пахло чесноком и он, не сдержавшись, поморщился.

— Что, сынок? Плохо пахнет? — неожиданно поинтересовался старик.

— Вам показалось…

— Нет, сынок. Конечно, ты умеешь врать. Но сейчас у тебя не получается, — ответил дед. — Куда едешь, сынок? — продолжил разговор неугомонный старикашка.

— Я еду в R, по работе…

— От тебя решили избавиться? — пискнул старик.

— Почему вы так думаете? — прямота деда неприятно кольнула. Ох уж эти провинциалы: простота хуже воровства.

— Нехорошее это место. Проклятое.

— Почему же?

Дед оглянулся, понизил интонацию и начал вещать голосом, каким дети рассказывают страшилки под одеялом:

— Давным-давно Господь Бог разгневался на людей и поместил под землю лабиринт. А в лабиринте заключил неведомых чудовищ. Заснули эти чудовища и проспали там не одну сотню лет. Пока кому-то не пришло в голову построить там R…

— А потом чудовища проснулись и стали нападать на людей?

— Именно!

— Вам бы книжки писать…

— Зря смеёшься, парень, — дед вроде бы немного обиделся.

— Остановка N. Пассажиры, не забываем свои вещи! — раздался голос водителя.

Попутчики собрали вещи и, толкая друг друга, вышли из автобуса.

Ему почему-то захотелось поделиться с водителем стариковскими байками про чудищ и лабиринт. И он крайне удивился, что водитель не захотел разговаривать на эту тему.

По мере приближения к R этот приятный молодой человек становился всё мрачнее и мрачнее. Его озадачила такая перемена в настроении. Он взглянул в окно и увиденное его испугало. Они ехали в непроглядной тьме, а единственным светом в этой глухомани были фары их старенького автобуса.

Неожиданно автобус остановился и водитель выключил фары.

— Что вы делаете? — взвизгнул он и посветил в автобусе своим новомодным айфоном.

— Убери свет, гнида! — шикнул на него водитель и ткнул ему кулаком прямо под рёбра. Парень больше не строил из себя закадычного друга и повалил на пол своего непутёвого пассажира.

Тут ему послышались странные звуки. Как будто где-то вдалеке открыли поломанный кран, а вода из крана не поступала. Звуки становились всё ближе и ближе. И неожиданно, что-то тяжелое и увесистое ударилось об автобус. Автобус закачался.

— Что это такое? — прошептал он тонюсеньким голосочком.

— Дикие звери, — ответил водитель. — Хочешь жить — заткнись!

И впервые в жизни он предпочёл подчиниться. Он так испугался, что уже не мог обращать внимание на хамство водителя. БУМ!! И снова что-то тяжёлое ударилось об автобус. Какой зверь мог напасть на автобус? Волки? Или медведь? Нет. Это было что-то иное. Что-то гораздо более страшное. Его обуял панический ужас, и он уткнулся прямо в пол. Он не знал, сколько времени они простояли. И он не заметил, как погрузился в глубокий сон.

Ему приснились мухи. Стаи огромных мух в знойную жару. И именно своим огромным размером они вызвали у него интерес. Он пошёл за мухами. Ботаника его не интересовала, поэтому, он не знал, какие растения то и делали, что впивались ему в ногу. Не знал он, насколько они древние и растут ли они сейчас, а может быть, они вообще вымерли — ему было всё равно. Он не любил учиться в школе, и многие предметы считал попросту лишними. Разве может какая-то ботаника помочь заработать деньги? В продажах она не нужна. Лучше бы учили детей финансовой грамотности.

И вот он вышел на довольно симпатичную и солнечную полянку и остолбенел от ужаса: посреди поляны распластался небольшой динозавр с разодранным горлом. Он был не крупнее немецкой овчарки, а для динозавра это совсем небольшой рост. Тело динозавра было покрыто перьями. Да-да, именно перьями. Как мы уже говорили, он не интересовался науками и поэтому не знал, что современные учёные выдвинули гипотезу о перьевом покрове у этих доисторических ящеров. Открытые глаза динозавра зияли мертвенной пустотой, а из пасти вывалился полностью облепленный опарышами бордовый язык.

Внезапно он ощутил на себе чей-то взгляд, хищный и голодный. Кто-то или что-то наблюдало за ним. Он машинально повернулся назад и увидел огромную-преогромную жабу. Жаба пристально смотрела на него. Он почувствовал, как его тело немело. Он не мог ни пошевелиться, ни закричать. Жаба открыла свой рот и показала острые зубы. Казалось, чудовище готовится к броску.

— Просыпайтесь, — сказала жаба голосом водителя автобуса. — Просыпайтесь, здесь конечная остановка. Мы приехали в R.

Он протер глаза, посмотрел в окно, а потом на водителя: "Это что? Шутка такая? В какое время вы меня завезли"?

Последняя фраза, казалось бы, вырвалась против его воли. Но и в самом деле, конечная остановка выглядела очень старой и представляла собой ржавую, окружённую пожелтевшими сорняками конструкцию с облупившейся краской. Пассажиров здесь не наблюдалось.

— Я бы предложил вам развернуться и уехать обратно, но я тоже связан узами контракта, — с сочувствием сказал водитель. Парень посмотрел на него своими серовато-голубыми глазами как на смертельно больного. Как будто он не бил и не оскорблял его несколько часов назад.

— А что это было? Ночью? Чудовище из лабиринта?

— Я не имею права отвечать на этот вопрос. Выходите.

Он собрал свои вещи и нехотя вышел из автобуса. И его охватило отчаяние!

Он не знал, куда идти, к кому идти и что вообще надо делать. Странности к этому месту добавляла гробовая тишина: не мычали коровы, не гавкали собаки, не щебетали птицы. Даже комары — и те подозрительно не пищали. Что, чёрт возьми, здесь творится?

Он вытащил свой айфон. И, к своему ужасу, увидел на экране: нет связи.

Он спиной облокотился на ржавую остановку, закрыл ладонями лицо и заплакал. А что ещё оставалось делать? Следующий рейс только через полгода. В округе водятся неизвестные чудовища из неизвестного лабиринта. Если что от него и останется, так это обглоданные чудовищами кости. Он ещё раз вытер ладонями лицо и… О, неожиданность! Он увидел приближающиеся силуэты. К нему двигались люди — семь или восемь мужчин. Он испытал такой стресс, что не мог посчитать точное количество своих спасителей. Но разве это спасители? Мужчины оделись по какой-то странной моде: одинаковая серая одежда, одинаковые солдатские ботинки и одинаковые казачьи папахи — всё это придавало им свирепый вид, как будто они и есть те самые чудища, поднявшиеся из лабиринта чтобы закусить заблудившимся странником. Небритые загорелые лица окончательно убеди его, что перед ним племя самых настоящих людоедов. Он стоял как вкопанный и не знал, как вести себя с этими жуткими аборигенами. Двое мужчин держали верёвку, а один молниеносно набросил на его голову мешок…

Очнулся он в мягкой постели и ощупал своё тело. Из одежды ему оставили только трусы. Что это было? Сон? Он до сих пор в краснодарской гостинице? Но вкрадчивый голос вернул его в мир суровой реальности.

— Здравствуйте. Вас не сильно смутили кое-какие неудобства? — сказал мужчина, сидевший на стуле возле кровати.

Он продрал глаза и посмотрел на мужчину. Перед ним предстал довольно тучный круглощёкий человек, которому было на вид лет так сорок, а может и все сорок пять. Одевался он аккуратно, но довольно невзрачно. Мужчина так пристально рассматривал его своими большими серыми глазами, что ему стало неловко. Как-то не хочется находиться в обществе гомосексуального маньяка после ночи с неизвестными чудищами. Острый нос придавал незнакомцу сходство с хищной птицей. При взгляде на мужчину создавалось впечатление, что природа пошутила и дала бройлеру голову ястреба. Было в нём что-то птичье, что-то отталкивающе-неприятное.

— Я Илья Иванович Самолин, начальник отдела швабр, тряпок и цинковых вёдер (ОШТцВ) посёлка городского типа R. Это я предложил вам работу в R. По вашему лицу видно, что вы готовы взорваться в любой момент. И я готов ответить на все ваши вопросы.

— Что за твари бились этой ночью в наш автобус? — выпалил он.

— Это giant bufo cornutum. Доисторическая гигантская рогатая жаба, — ответил Илья Иванович скучающим голосом. Словно он всю ночь наблюдал за атакой гигантских жаб на старенький автобус.

Илья Иванович не стал дожидаться его ответа и продолжил:

— Наш посёлок был основан в 1990 году, когда вы ещё не родились, а я жил в Краснодаре и учился в первом классе. Но где-то через год после его основания местные жители обнаружили, что жили здесь не одни. Вначале пропали все кошки и собаки. Но никто особо не расстраивался: по традиции станичники, в отличие от горожан, не считают этих животных домашними любимцами и относятся к ним крайне плохо. Это в Краснодаре защитники животных горой стоят за самую облезлую дворнягу, а в станице с лёгкостью повесят даже породистую собаку, если ей придёт в голову задавить цыплёнка.

Потом начали пропадать куры и свиньи. Сельскохозяйственные животные имеют куда большую ценность, чем псы и коты. Но и тогда никто особо не придал этому значения. Жители винили во всём волков и медведей, а решение проблемы видели в истреблении диких зверей. И обратились за помощью к егерям и охотникам.

Волков отстреляли, а проблема не исчезла. Стали пропадать люди. Милиция Краснодара и Ростова пребывала в недоумении: изредка оперативники находили куски одежды пропавших и больше ничего. Ни костей, ни трупов, ни частей тел. Вот тогда и открылось, что здесь живут огромные жабы, которых современная наука считала вымершими. И питаются рогатые жабы абсолютно всем, что движется, в том числе и людьми. Эти твари ведут ночной образ жизни, но при этом их внимание привлекает шум и яркий свет. Поэтому, было принято решение убрать все источники света и шума. Оставили несколько проводных телефонов на тот случай, если в R разразится какая-нибудь эпидемия.

— А разве нельзя было обратиться за помощью к властям? — перебил он Илью Ивановича. — Власть вполне могла отправить сюда армию и раздавить ваших жаб танками!

— Молодой человек, — перебил его уже сам Илья Иванович. — Вы забываете, что это был 1991 год. Тогда творился полнейший бардак и властям было просто не до нас. Тем более что все танки понадобились в Москве. После развала Советского Союза жители дважды обращались к президенту Ельцину с просьбой уничтожить жаб-людоедов. Первый раз помешала бюрократическая проблема: территориально R находится на границе Краснодарского края с Ростовской областью, и до сих пор непонятно, к какому именно субъекту относится R. И край, и область и поныне перечисляют деньги в наш бюджет, но брать всю ответственность за R никто не хочет. Своя рубашка ближе к телу. Ну а во второй раз Ельцину снова понадобились танки, чтобы насильно провести приватизацию и подавить зачатки демократии в 1993 году. После расстрела Белого дома танки отправились в Чечню, для наведения конституционного порядка. И R снова остался один на один с жуткими монстрами. А потом все привыкли. Так и стали жить в R: без машин, без кинотеатров и ночных фонарей.

Стоит оговориться: те люди, у которых были деньги и связи, уехали отсюда практически сразу. В R остались совсем бедные жители. И чтобы они не разбежались, а продолжали здесь жить и работать, местная администрация заплатила деньги краснодарским фармацевтам, чтобы те разработали мощнейший препарат силентиум. С помощью силентиума оставшееся население превратилось в послушную рабочую массу. Собственно, именно и для этого мы вызвали вас. Нам нужно сделать очередную закупку наркотического вещества для создания силентиума.

— А почему об R ничего не написано в Википедии? — он решился сказать самое первое, что пришло ему в голову.

— Потому что R находится на границе Ростовской области и Краснодарского края. До сих пор не установлено, к какому субъекту относится R. — выпалил Илья Иванович и продолжил. — Я же только что говорил вам об этом! Вы меня вообще слушали?

Илья Иванович закатил глаза как будто он уже в сотый раз отвечает на один и тот же глупый вопрос.

— А лабиринт?

— Лабиринт находится в Тамани, совершенно в другой стороне от R, — улыбнулся Илья Иванович. — В Античные времена Причерноморье было колонизировано древними греками. Вот и построили лабиринт наподобие того, какой был у критского царя Миноса. Вы разве не знали? — Илья Иванович как бы выделил последнее предложение, дабы сбить немного спеси с наглого московского гостя.

Он покраснел от унижения. Ему стало дико неприятно, когда его упрекнули в незнании истории, которую он всю жизнь считал ненужным балластом. Зачем забивать голову какими-то царями или датами, когда важнее знать финансы и аудит? Да и на бизнес-тренингах ушлые коучи говорили, что не надо смотреть в прошлое, ибо прошлое — удел бедняков. Надо жить здесь и сейчас! И самому строить будущее.

Ничего, он ещё подловит Илью Ивановича на какой-нибудь мелочи и точно также скажет «а вы разве не знали»?

— А были случаи, чтобы человек спасся от этих ваших рогатых жаб? — он решился добить до конца терпение Ильи Ивановича.

— Обычно никто не выживает после встречи с bufo illum cornutum. Они полностью пожирают своих жертв. Спаслась только одна старуха, но она сошла с ума и вряд ли захочет разговаривать с вами. Думаю, на сегодня достаточно информации. Вам надо как следует отдохнуть, потому что завтра начнётся ваш первый рабочий день, — спокойно ответил Илья Иванович. Самолин ещё какое-то время смотрел на своего собеседника и только потом удалился.

Он остался один и его тут же накрыли мысли о плачевности его положения. Ему не понравился Илья Иванович, этот надменный напыщенный индюк. Ужасный человек и отвратительный руководитель. И работать ему с Ильёй Ивановичем на протяжении всего года. Уволиться он не мог, идти ему некуда, жаловаться некому — он почувствовал себя мухой в стеклянной банке, над которой проводили опыты.

«Надо прогуляться», — подумал он. Чёрт, он не спросил, а можно ли ему выходить на улицу? Но ведь Илья Иванович не запрещал ему гулять по R. Значит он может со спокойной совестью выйти на прогулку.

Он посмотрел на экран айфона: был уже полдень и спать не хотелось. Он встал с кровати, надел джинсы и майку, обул кроссовки и поспешил к выходу.

Он отпер дверь и тут же наткнулся на железную лестницу. Путь вёл наверх, и он вышел на улицу. Его снова шокировало увиденное.

Улица, на которой он оказался, не имела асфальта. Пойди в эту самую минуту дождь, всю дорогу затопило бы грязью. Дома выглядели опустевшими, словно всматривались в него своими пустыми окнами-глазницами. Кое-где виднелись разбитые стёкла. Он тут же поймал себя на мысли, что его путь проходил как будто из-под земли. Получается, аборигены жили не в самих домах, а в подвалах. Прятались от монстров, которые ночью чувствовали себя хозяевами проклятого посёлка. Он решил прогуляться и немного осмотреть это место.

Было поразительно тихо, а местные жители, чьи серые фигуры периодически мелькали на улицах, не обращали на него никакого внимания. Он пробовал вглядываться в их лица, но они смотрели сквозь него и продолжали идти по своим делам. Складывалось ощущение, что он попал в сериал про зомби. Только вот этим зомби не было до него никакого дела.

Он вышел к какому-то старому и опутанному колючей проволокой зданию, куда заходили серые зомби. Присмотревшись повнимательнее, он увидел прибитую дощечку с надписью одной очень известной торговой сети супермаркетов. Дощечку окрасили в цвета той самой торговой сети. Он открыл дверь и зашёл в магазин.

Перед ним предстали обычные полки с тем же самым товаром, который он видел в Краснодаре. Только была одна небольшая странность. Кассиров и продавцов он не увидел. Над каждым товаром располагался магнитный штрих-код, и когда зомби брали нужную вещь, они прикладывали запястье к штрих-коду. Он присмотрелся как следует и увидел чёрные браслеты. Именно с их помощью и совершались покупки. Видимо, это были электронные браслеты, которые размагничивали товар и тут же перечисляли за него деньги. Он решил отовариться через айфон, его одолевало любопытство. Он взял первое попавшееся яблоко и приложил к штрих-коду айфон. Но деньги не списались, а его самого ударило током. Все его тело ощутило адскую боль, но никакая боль не могла сравниться с тем, что экран айфона заморгал и тут же потух.

Он попробовал включить айфон, но тот упорно не включался. Выругавшись матом, он выскочил на улицу. Экран по-прежнему оставался пустым. Да, такого поворота событий он не ожидал! Поломка айфона была самым настоящим концом света. Даже год пребывания в R выглядел по сравнению с этим сущей ерундой! Он снова нажимал на кнопку включения айфона и… О, чудо! На экране появилась заставка. Теперь он будет бережнее относиться к своему айфону и не станет совать его под всякие сомнительные предметы.

Он продолжил свою прогулку. Но ничего особенного он не увидел: всё та же дорога (точнее её полное отсутствие), всё те же серые люди, серые здания и пейзажи. Он почувствовал отчаяние, которое излучал посёлок R. И чувства эти принадлежали самому посёлку, а не ему. Всё окружающее говорило своим существом: «Помоги»! Такая унылая провинциальная безнадёга.

На горизонте появились очертания какого-то большого здания. Несмотря на всю налипшую грязь, выглядело оно авангардно. Эдакий взгляд на будущее из советского прошлого. И смотрелась сама конструкция как памятник древнейшей и более развитой цивилизации. Присмотревшись, он увидел выцветшие мозаики, изображавшие космонавтов, учёных и пионеров с советским флагом, а над ними возвышающуюся женщину в белом. Женщина смотрела на своих подопечных, а на её лице можно было разглядеть подобие улыбки, от которой ему стало особенно жутко. Здание обвивала колючая проволока, и он решил просто обойти его, не заходя во внутрь.

Обойдя здание, он вышел к парадному входу, над которым из камня была выбита надпись «Кинотеатр «Кубань». Напротив входа расположилась ржавая железная коробка на длинных ножках. На коробке он разглядел надпись «Афиша на 05 сентября 1991 года», а чуть ниже увидел размытое очертание головы с изображением бабочки вместо рта. Над изображением головы он прочитал ещё одну надпись: «Молчание ягнят». «Да, раньше делали на века», — промелькнуло в его голове.

Постояв немного возле бывшего кинотеатра, он решил отправиться обратно в своё новое жилище. Айфон показывал пять часов вечера, а значит, высока вероятность скорой встречи с голодными монстрами. Обратная дорога уже не казалась такой длинной. Он без труда нашёл свой дом и свою подземную комнату. Дверь в неё была открыта, а на столе его уже поджидал теплый ужин. Поев, он скинул одежду, стащил кроссовки, прыгнул на кровать и тут же провалился в сон.

— Вы ходили шататься по R без разрешения! — бросил ему в лицо рассвирепевший Илья Иванович.

— Вы не говорили, что нельзя выходить на улицу! — пытался оправдаться он.

— Я должен объяснять очевидное?!

Обстановка становилась всё напряжённее. Безусловно, он понимал, что гулять в одиночку по R практически означало самоубийство. Но с другой стороны — а что ему оставалось делать, когда в бункере не было интернета? Сидел бы себе в социальных сетях, обсуждал внешность какой-нибудь инстаграмной дивы да писал сообщения своим друзьям. Но у него наступила интенет-ломка, и чтобы как-то её приглушить, он отправился бродить по R.

— У вас будет интернет. Можно было просто попросить. Но вы не удосужились, — процедил Илья Иванович и подтолкнул его необъятным пузом на выход из комнаты.

В коридоре их поджидала тележка, которую тащили две серые человеческие фигуры. Он очень удивился, что не заметил вчера этот проход, более извилистый и широкий. Пассажиры уселись в тележку, и две запряжённые женщины (да-да, это были именно женские фигуры) потащили её в глубь коридора.

Илья Иванович молчал всю дорогу, и это устраивало его спутника. Они ехали около часа — а может, под землёй просто слишком долго тянется время? Когда показалась нужная дверь, Илья Иванович всё так же грубо вытолкнул его с тележки. Он очень хотел пнуть мерзкого начальника отдела швабр, тряпок и цинковых вёдер в живот, но решил сдержаться. Ему было интересно, чем всё закончится.

Илья Иванович открыл дверь, набрав код, и пригласил своего спутника войти.

Войдя внутрь, он очень удивился. Перед ним предстал самый обычный офис с компьютерами, занятыми сотрудниками, и комнатными растениями. В помещении было довольно светло, а в стене через прорубленное окно он увидел изображение горного пейзажа в 3d-формате, которое тоже подсвечивалось. Но он был рад и такому офису. Идиллию нарушил голос Ильи Ивановича. Сначала он представил новичка, а потом соизволил повернуться к нему лицом и возвестил: «Разрешите представить вам наших сотрудников». Самолин взял его за руку и стал подводить к каждому из присутствующих.

— Александр Анатольевич Копайяма, глава посёлка городского типа R, — сказал Илья Иванович. Несмотря на свою худобу и полностью седые волосы, Копайяма выглядел как типичный чиновник. И будучи самым главным в R, Копайяма удостоил новичка слегка презрительным взглядом.

— Эраст Артемидович Рябокур, заместитель главы посёлка городского типа R, — представил Илья Иванович уже следующего сотрудника. И на нашего героя с не меньшим презрением посмотрел невысокий темноволосый мужчина с карими глазами навыкате. И если Копайяма имел сравнительно высокий рост и гладкую кожу, Рябокур, напротив, был низкорослым и чересчур волосатым.

— Юлиана Георгиевна Борода, заместитель заместителя главы посёлка городского типа R, — Илья Иванович нехотя подошёл к брюнетке среднего возраста. И наш герой понял почему: она тут же возненавидела новичка как потенциально опасного конкурента.

— Алексей Владиславович Зайчук, главный механизатор по шестерёнкам (ГМпШ), — теперь уже голос Ильи Ивановича приобрёл презрительный оттенок. Алексей Владиславович протянул руку для рукопожатия. Этот абсолютно лысый мужчина бальзаковского возраста был намного приветливее своих коллег.

Илья Иванович довольно лицемерно расхвалил нового работника, пожелал ему успехов в работе, а после всё так же лицемерно расшаркался и оставил его на съедение коллегам.

Несколько минут он стоял как вкопанный и не знал, с чего начать. И набравшись храбрости, он всё же обратился к людям, изучавшим его, словно букашку в микроскоп, со смесью презрения и любопытства:

— ЭЭЭ… Господа, что я должен делать?

— Вы знаете 44 закон? — отозвался Александр Анатольевич.

— Ну я же с ним работал! — обиделся он.

— Я не спрашиваю, работали вы с ним или нет, — не сдавал своих позиций глава R. — Я спрашиваю, знаете ли вы его.

— Да, знаю! — с вызовом ответил он.

— Что такое электронный аукцион? — вкрадчиво спросил Александр Анатольевич, приподняв одну бровь.

— Я…. — этот внезапный вопрос завёл его в тупик.

— Не знаете, — победно отрапортовал Александр Анатольевич и сунул ему не в руки, а куда-то в грудь белую толстую папку, как будто это была не папка, а нож. — Потрудитесь изучить.

Ему захотелось провалиться сквозь землю после такого унижения. Конечно, он знал, что такое электронный аукцион, поскольку сам часто принимал в них участие. Просто вопрос был таким неожиданным, таким внезапным, и он, растерявшись словно школьник перед ЕГЭ, не смог на него ответить.

Думаю, стоит немного оставить нашего героя и пояснить читательницам и читателям, что такое 44 закон.

Несведущим он напоминает инструкцию к атомной электростанции на латинском языке. А посвящённые специалисты видят в нём кэрролловскую Алису, попавшую в страну Салтыкова-Щедрина (если, конечно, они читали Кэрролла и Салтыкова-Щедрина).

Данный закон устанавливает для государственных учреждений порядок приобретения товаров, работ и услуг за счёт денег из бюджета. В общем всего того, чем пользуются школы, больницы, воинские части и городские администрации. Закупается это все на специализированных электронных площадках, и процесс закупки называется электронным аукционом, электронным конкурсом и электронным запросом котировок. Думаю, не стоит утомлять читательниц и — особенно — читателей (ведь у них самое хрупкое сознание), подробностями о том, что такое способы закупок. Скажу только одно правило: побеждает участник, который предложил самую низкую цену или лучшие условия исполнения контракта с самой низкой ценой. Все свои действия заказчики публикуют на специализированном сайте — в единой информационной системе. Если заказчик не разметит документы вовремя, он получает штраф. Если заказчик неправильно выберет способ закупки, он получает штраф. Если заказчик раскатает губу и установит условия, которые не нравятся потенциальным поставщикам, он получает штраф. В общем, что бы ни сделал заказчик, он в любом случае получит штраф. Очень удобный закон для государства: придумать изначально неисполнимое законодательство, нанять сотрудника, который будет отчаянно пытаться претворять в жизнь нормы этого закона за смехотворную зарплату, постоянно штрафовать сотрудника за невозможность соблюдения закона. Сотрудник будет самостоятельно, из своего дырявого кармана, платить штрафы, которые превышают его оклад. А все штрафы за нарушение закона о контрактной системе поступают в доход государства. Ничего не скажешь — многоходовочка! Однако мы отвлеклись.

Он открыл папку и попытался осилить первую статью закона. Продвинуться дальше первых трёх строк у него не получилось. Текст начал медленно плыть перед глазами, и ему захотелось спать.

Первый рабочий день близился к концу. Он нестерпимо устал. Сначала ему пришлось прочесть 44 закон, а затем сдать зачет Александру Анатольевичу. А позже он занялся перекладыванием документов Эраста Артемидовича, после чего словил ненавистный взгляд Юлианны Георгиевны. За час до окончания рабочего дня ему пришёл срочный запрос на предоставление отчётности для какого-то важного краевого органа, о существовании которого он даже и не подозревал. Кое-как составив отчётность и отправив её по электронному адресу, он выключил компьютер и засобирался «домой».

У порога его уже ждали две серые фигуры, запряжённые в тележку. Это были действительно женщины, хмурые, дебелые. Он слышал, как они переговариваются в темноте:

— А твой как?

— А что мой? Попытался вчера возникнуть — пришлось прописать…

На удивление, обратная дорога оказалась короче. Видимо, на нем сказывалось влияние Ильи Ивановича, отравлявшее не только настроение, но и воздух.

В комнате его поджидали ужин и инструкция по подключению к вайфаю. Он с жадностью набросился на еду, а проглотив всё до последнего куска, запрыгнул в кровать. И полночи просидел в интернете, пока глаза не слиплись и он не заснул.

Утром всё повторилось: он еле-еле продрал глаза, оделся и обулся, за дверью его ждала тележка, запряжённая двумя женщинами, говорившими о своих невеселых бытовых делах. На этот раз ехалось намного спокойнее: рядом не было вечно недовольного Ильи Ивановича. Он слегка погрузился в приятную дремоту, но ему тут же объявили, что пора выходить.

У дверей его встретила Юлианна Георгиевна. И сделала ему замечание, что уже восемь часов и он мог опоздать на работу. «Надо приходить пораньше, чтобы начинать работу с восьми утра, а не вальяжно приезжать к этому времени», — проговорила заместитель заместителя, сморщив нос. Он невольно понюхал у себя под мышкой, чтобы убедиться, что если и воняет, то явно не от него. Но похоже, что для Юлианны Георгиевны такая манера общения была в порядке вещей: она разговаривала со всеми так, как будто вокруг одно вонючее отребье.

Александра Анатольевича на работе не было (он уехал на какое-то важное совещание), что внушало ему оптимизм. Алексей Владиславович тоже отсутствовал на рабочем месте. «По технической части», — всё с тем же презрением ответила на его вопрос заместитель заместителя и швырнула на стол какую-то бумагу. Из бумаги следовало, что отчёт, который надо было сдать ещё вчера, составлен неправильно и его надо переделать. И как можно быстрее! Что требовало хрен выговоришь какое-то там министерство — непонятно. И он решил обратиться за помощью к Эрасту Артемидовичу.

Но Эраст Артемидович был совсем не так прост, как может показаться на первый взгляд неискушённому обывателю. Точнее, его манера общения могла повергнуть в ужас любого, кто впервые соприкасался с ним в реальной жизни. Нет, Эраст Артемидович не блистал академическими знаниями и не сыпал через раз научными терминами (в которых, между прочим, и сам не разбирался и даже не утруждал себя создать видимость какой-то компетенции). Как Эллочка-людоедка из произведения Ильфа и Петрова, Эраст Артемидович обходился всего тридцатью фразами. Если опустить матерные выражения, словарный запас Эраста Артемидовича становился ещё меньше и составлял всего тринадцать фраз. Ильф и Петров вложили в образ Эллочки-людоедки пародию на общество потребления и тягу к роскошной жизни за чужой счёт, а Эраст Артемидович был той самой реальностью Эллочкиного образа жизни. И что самое страшное, в отличие от Эллочки-людоедки, Рябокур имел какую-никакую, но власть. И отравлял своей токсичностью жизнь целого посёлка.

Само собой, наш московский герой принадлежал к тому поколению, которое не читало «12 стульев» и не смотрело одноимённый фильм, так как считало это зрелище довольно скучным. И по этой причине он не смог иронично отнестись к манере общения Эраста Артемидовича, увидев такую откровенную аналогию с комическим литературным персонажем.

Вот с помощью каких слов, фраз и междометий великого и могучего русского языка Эраст Артемидович поверг его в ступор.

— Эраст Артемидович…

— Ну?!

— Вы мне не поможете?

— Ну?

— Министерство просит исправить отчёт…

— И чё?

— Вы не подскажете, где узнать точное количество половых тряпок, которые вы закупили в позапрошлом квартале?

— Ну?

— Так что мне делать?

— Ну?

— Я не понимаю, чего от меня хочет ваше министерство!

— И чё?

— Хорошо, но где можно посмотреть количество половых тряпок?

— Ну?

— Вы вообще понимаете, что тут написано?

— И чё?

— А я не понимаю!

— И чё?

— Хорошо, кто может мне помочь разобраться в данном вопросе?

— Обратись на прямую линию с Путиным!

— Понятно…

— Ну?

— А более конструктивной критики у вас нет?

— Ну…

Он чуть не заплакал. С таким же успехом можно было поговорить и с бараном в стойле.

Так и не дождавшись ответа от Эраста-людоеда, он решил самостоятельно исправить отчётность. Поменяв местами пару фраз в нескольких предложениях, он стал загружать файл на сайт министерства.

— Надо было поменять формат "Ворд" на формат "Эксель", — презрительно проскрипел голос Юлианы Георгиевны.

Он решил не спорить. Молча экспортировал данные из одной программы в другую и немного приободрился, когда с электронной почты министерства пришёл одобрительный ответ.

Затем на его столе выросла новая папка документов. Юлиана Георгиевна прокаркала сиплым голосом, что теперь он должен составить техническое задание для аукциона. В R собирались закупить новую партию наркотиков, чтобы в подпольном цехе создать силентиум.

Составить техническое задание оказалось намного легче и в какой-то мере даже приятнее. Он и раньше составлял подобные документы. Участвовал в аукционах и выигрывал торги. Именно ему принадлежала идея создать подставную фирму для одной крупной фармакомпании и выходить с ним на торги. Сначала эта фирма была паровозиком. Когда на аукционах появлялся ненужный конкурент, наш герой снижал цену до нужных пределов, а потом уже от подставной фирмы ронял цену ещё ниже, и аукцион прекращался.

А когда госзаказчик открывал заявку подставной фирмы, там было пусто и приходилось заключать контракт с фармакомпанией нашего героя.

Второй раз оказалось ещё легче. Один из менеджеров сумел найти подход к нескольким главврачам крупных московских больниц. И описание объекта закупки предполагало именно тот товар, который продавала только его фирма. На аукцион выходили обе его фирмы. И после смехотворного снижения цены на 10–20 копеек заключался нужный контракт. В одном аукционе выигрывала одна фирма, в другом — вторая. Демпинг был смехотворный. Так продолжалось около года, пока кто-то из конкурентов не нажаловался вФедеральную антимонопольную службу. Ох и скандал же был! Пришлось для вида уволить всех молоденьких девочек, которые играли на торгах и отсылали документы. Его понизили в должности, пока он не влез в другую сомнительную деятельность и руководство не поставило ему дилемму: или уходи сам, или посадим. Пришлось уходить.

Эх, какие приятные воспоминания!

Но воспоминания воспоминаниями, а сдавать техническое задание всё равно надо. Александр Анатольевич так и не появился на своём рабочем месте. Ильи Ивановича тоже не наблюдалось. От Эраста Артемидовича он услышал очередное "ну" помноженное на «и чё», а Юлиана Георгиевна скривила свою физиономию, как будто перед ней предстало недоразумение из унитаза.

— Можете сдать задание мне, — неожиданно сказал всё время молчавший Алексей Владиславович.

Он обрадовался: наконец-то и с ним начали разговаривать как с человеком.

Алексей Владиславович обрадовался не меньше: в R не так часто встретишь свободные уши, которым можно рассказать про работу и дом, дом и работу. Он делал вид, что слушает весь тот поток сознания, но не решался остановить Алексея Владиславовича. Это был чуть ли не единственный человек, который отнёсся к нему дружелюбно.

Алексей Владиславович охотно согласился показать ему, что такое силентиум и как его производят.

К его огромному удивлению, Алексей Владиславович предложил прогуляться на улице, а не блуждать подвальными лабиринтами.

— А чего бояться-то? — спросил Алексей Владиславович и тут же ответил на свой вопрос. — Гигантские жабы ходят по городу ночами, да и я не выхожу без оружия. Народ в целом здесь смирный, преступности практически нет. Так что мне не страшно. Пускай другие боятся.

Спустя какое-то время он уже шёл за Алексеем Владиславовичем, предвкушая массу приключений на свою накачанную пятую точку. Дорога в фармацевтический цех шла наверх, а не лабиринтами. Ещё немного и они поднялись на поверхность. Он слегка вздрогнул: они вышли возле того самого жуткого кинотеатра, который он увидел в свой первый день прогулки по R.

— Спокойно, — подбодрил его Алексей Владиславович и завел его в здание.

Внутри было темно, но темнота его не испугала. Он уже привык к странному образу жизни здешних обитателей. Но тут ему в ноги уперлось нечто мягкое, липкое и одновременно тяжелое. Алексей Владиславович посветил своим фонарём, и перед их взором предстала оторванная человеческая нога, залитая кровью. На оторванной ноге всё ещё болтались обрывки серой одежды, а на ступне можно было различить остатки разодранной обуви.

— Вот чёрт! — выругался Алексей Владиславович. — Опять кто-то задержался допоздна и не успел закрыть двери!

Он перетащил ногу в непроглядную тьму, а потом накрыл её невесть откуда взявшимся брезентом.

— Завтра приберу, — не дожидаясь вопросов, сказал Алексей Владиславович.

Обернувшись на своего спутника, застывшего на месте с квадратными глазами, он нехотя прибавил:

— К сожалению, у нас такое бывает. Иногда кто-то задерживается допоздна и становится ужином для гигантских жаб. Но сейчас день и вам нечего бояться, — с этими словами он направился в темноту. Пройдя несколько метров и обнаружив, что его спутник остался в темноте, выругался. По цензурным соображениям я не могу привести весь монолог, но «жабы», «бездельники» и «тряпка» в нём было самое мягкое. Выругавшись, Алексей Владиславович снова несколько смягчился:

— Идем, салага. Говорю же: они выходят только ночью — сейчас бояться нечего.

Минут пять они шли молча. Наш герой не в силах был выдавить ни слова. Не каждый день, однако, натыкаешься на оторванные человеческие ноги. К горлу подступал противный слизкий ком тошноты. Когда ком наконец отступил, наш герой решился заговорить:

— В мой самый первый день Илья Иванович говорил, что жабы ничего не оставляют от человека, пожирают всё полностью. Поэтому и не могли долго определить, почему пропадают люди… — он сам удивился своей памяти.

— А они и не оставили бы, — лениво и равнодушно отозвался Алексей Владиславович. — Этот бедняга руками и ногами вцепился вон в те горы хлама, — он машинально повернулся в ту сторону, куда Алексей Владиславович посветил фонарём. — Нога несчастного запуталась в куче мусора, а твари были настолько озлоблены и голодны, что не заметили, как протащили свою жертву, оторвав ей ногу.

— А какие они?

— Кто?

— Гигантские жабы.

— Аааа… Жабы как жабы, только ростом с быка. Или медведя — я точно не помню. Ну ещё издают такие звуки, как будто шипит поломанный кран.

— И часто они на людей нападают?

— Они нападают на всё, что движется, — резко оборвал Алексей Владиславович и замолчал. Чувствовалось, что ему не очень нравилось поддерживать разговор на данную тему.

Он решил больше ничего не спрашивать про жаб, и путники молча дошли до подпольного в буквальном смысле слова цеха.

Входом в цех оказалась огромная железобетонная дверь с кодом. Алексей Владиславович набрал нужную комбинацию цифр, и на нашего героя хлынуло амбре то ли больницы, то ли анатомического театра (когда-то, еще в студенчестве, была у него красотка из меда, которая раз устроила ему экскурсию в это замечательное заведение; он тогда упал в обморок и посему не любил вспоминать о том эпизоде, а с красоткой, ставшей свидетельницей его потрясающего мужества, быстро, по-сволочному расстался). К горлу снова подступил противный слизкий ком тошноты, но он сдержался и на этот раз.

Цех был громадный — казалось, что всё население R только и делало, что занималось производством наркотика. В самом цехе было довольно светло — привыкшие к темноте глаза не сразу начали различать серые фигуры рабочих. Он приветственно помахал рукой и улыбнулся дежурной улыбкой, но внимания на него обратили не больше, чем обратили бы на таракана. Женщины и мужчины, старики и дети — все они сновались туда-сюда по помещению цеха или запускали старое-престарое, скрипучее, воняющее какой-то смазкой оборудование. И все они ходили по ковру из яркой и разноцветной пыли, которая кружилась по цеху, словно новогодний снежок.

«Боже, сколько лет этим машинам?» — невольно подумал он и провел пальцем по оборудованию. Палец в секунды покрылся чёрной копотью. Алексей Владиславович словно прочел его мысли:

— Последняя модернизация была году так в 1979, перед самым вводом советских войск в Афганистан.

— И эта рухлядь никого не убила?

— Эта рухлядь проработает ещё двести лет. Правда, несчастные случаи всё же имели место.

Но несчастные случаи его больше не интересовали — его внимание привлекли светло-голубые капсулы.

— Тот самый знаменитый силентиум?

— Да, — с гордостью ответил Алексей Владиславович. — Здесь мы производим его для внутреннего потребления и на продажу в научно-исследовательские институты. На основе силентиума учёные разрабатывают лекарства от СПИДа. Часть препаратов уже опробовали, но результат оказался неутешительным: лекарство вызывает депрессию, и все испытуемые покончили с собой.

— Для внутреннего потребления?

— Для рабочих.

— Они все под кайфом?

— Да.

— Наркоманы на опасном производстве?!

— Это не классический наркотик. Силентиум никак не влияет на координацию движений, в отличие от других наркотиков и алкоголя (который по своей природе тот же наркотик). Сохраняется нормальная координация движений, трудоспособность, базовые когнитивные способности…

— Зачем он тогда нужен? — перебил он своего собеседника.

— Ну как бы это сказать… Он делает человека спокойным и покладистым. Убирает недовольство своим существованием. Производство у нас небезвредное, смены длятся по 10, иногда и по 12 часов, а позволить себе зарплаты как Москве мы не можем…

— Позвольте полюбопытствовать: а НЕ как в Москве — это сколько?

— Какая вам разница?! — резко оборвал его расспросы Алексей Владиславович. — Вам платят достаточно, чтобы вы не задавали ненужных вопросов.

Он резко развернулся и сшиб с ног хлипкого подростка в грязных старомодных джинсах под застиранным серо-жёлтым от старости лабораторным халатиком. Мальчишка упал на пол и вместо того, чтобы встать, тупо уставился на своего начальника. Наш герой на автомате подал руку упавшему, но тот не взял её и продолжал смотреть перед собой бесцветными, какими-то рыбьими глазами. Наш герой озадаченно помахал рукой у него перед носом:

— Эй, пацан, все норм? Ау!

Мальчик немного опомнился, поднялся сам и, ничего не ответив, побрёл прочь с таким же тупым и отстраненным выражением лица.

— Не старайтесь, — насмешливо сказал Алексей Владиславович, — силентиум, кроме всего прочего, подавляет речевой центр в мозге.

— Но те тётки, которые возят мою тележку, разговаривают… Или они не под кайфом?

— Разговаривают, говорите? — глаза Алексея Владиславовича как-то странно загорелись, а челюсти сжались. — Опять тайком сожрали вексамен!

— Что сожрали?

Но собеседник уже не удостоил его ответом. Впрочем, ему было уже не до ответа: его мысли захватило только одно: ДОСТАТЬ НАРКОТИК ВО ЧТО БЫ ТО НИ СТАЛО! Зачем? А зачем 11-летний мальчишка первый раз пробует сигарету, а 13-летний — пиво? Зачем образованная девушка из хорошей семьи выходит замуж за бывшего зека, который будет ее избивать? Почему спиваются профессора и художники? Зачем люди смотрят порно? Зачем почтенный отец семейства едет на трассу, чтобы вытворить за несчастные 500 рублей с 16-летней девчонкой из семьи алкоголиков то, чего бы он никогда не сделал с женой, которую зовёт котиком и зайчиком? Мне сложно сказать, почему некоторые люди испытывают тягу окунаться в грязь. Любопытство? Эффект запретного плода? Или просто свойство человеческой натуры, мерзкое, но неистребимое? Наш герой и сам не понимал, зачем ему пробовать вещество, которое превращает людей в отупевший скот, не замечающий ужаса своего положения. Но здешняя обстановка (на его взгляд) вполне располагала к потаканию самым низменным пристрастиям.

Раз уж представилась такая возможность, надо ближе познакомиться с повадками аборигенов. Он стал наблюдать за рабочими цеха, всматриваясь в серые лица.

Лица рабочих, не выражавшие никаких эмоций, походили на маску из пыли. Волосы у большинства из них были всклочены, и в них въелась застарелая грязь. У некоторых рабочих не хватало пальцев, даже у детей. И никто из них и бровью не повёл, когда он зачерпнул в карман горсть синих таблеток. В другом углу цеха ему на глаза попался какой-то другой препарат — ядовито-розовые пилюльки. Может, это был тот самый загадочный вексамен, от которого перевозчицы обрели дар речи? Улучив минуту, он под теми же равнодушными взглядами рабочих сунул в карман горсть и этих таблеток.

Алексей Владиславович шёл впереди и ничего не заметил: он с воодушевлением рассказывал о чудесных свойствах силентиума и о том, что в будущем, возможно, этот препарат будут в обязательном порядке давать работникам тяжёлой, а потом и лёгкой промышленности, поварам, офисным клеркам, солдатам… Наш герой уже не слушал его и с нетерпением ждал окончания рабочего дня, чтобы остаться наедине с неведомым веществом. И вскоре его желание осуществилось.

Мне придётся немного отклониться от продолжения рассказа и описать комнату, в которой жил наш главный герой, потому что это может существенно повлиять на дальнейшее описание развития событий.

Жил он в подвале, в квартире-студии. Размер этого жилища был довольно мал и мог вызвать недоумение среднестатистического обитателя даже не московской Рублёвки, а просто хорошей сталинки в центре любого города-миллионника. Обычно в большой и просторной чиновничье-бизнесменской квартире такие комнатки использовали для хранения надоевших игрушек и прочего хлама. А сама мысль, что в таком помещении могут жить люди, вызывала презрительный смех или приступ клаустрофобии.

Пол квартиры покрывал старый, изъеденный и загаженный мышами линолеум, а с потолка, словно выпущенные кишки, свисало несколько лампочек на проводах, озарявших светом эту старую халупу. Спал он на старом, но довольно добротном диване. Еду для него приносили на старенький стол с гнилыми ножками. Свои потребности он справлял в санузле, где унитаз соседствовал с огромной ванной-джакузи. Она выглядела в крохотном санузле примерно так, как выглядел бы белый медведь в клетке для кролика. А унитаз был как тот самый кролик, чью клетку занял медведь: вжался так глубоко в угол, что полный человек ни за что бы до него не добрался, и ему пришлось бы справлять нужду прямо в джакузи. В свой первый день наш герой хотел понежиться в бурлящей воде, но не смог: провод от джакузи нещадно погрызли мыши, как и линолеум. С тех пор он смирился и использовал ее как обычную ванну.

Оказавшись в такой «квартире», любой нормальный человек испытает как минимум приступ клаустрофобии, что поначалу и случилось с нашим героем. Но спустя несколько дней он привык к своему жилищу и стал находить особый шарм провинциальности в такой маленькой неуютной квартирке. Каждый день ему приносили завтрак и ужин в одно и то же время. А пока он ел и копошился в интернете, серая фигура делала уборку в помещении.

Дождавшись, когда уборщик смахнул последние крошки от ужина и убрал за ним грязную посуду, он плотно закрыл двери, вынул из кармана синюю капсулку, закинул в рот, запил водой. Противный комочек прокатился по пищеводу. Он прилёг на диван и стал ждать. Прошла минута, другая, пять, десять — никакой Люси в небесах, да ещё и с алмазами не ощущалось. Ну все правильно: наркотик ведь дают даже детям, а значит, порции в капсулах маленькие. Подосадовав на себя за то, что не додумался узнать у Лысого Хрена (так он называл про себя Алексея Владиславовича и уже безо всякой почтительности) взрослую суточную дозировку, он налил воды в джакузи, проглотил ещё одну капсулку, запил на этот раз остатками бюджетного абхазского вина (которое он стащил у Ильи Ивановича, ибо местный супермаркет не баловал богатым ассортиментом алкоголя, и теперь было понятно, почему). Залез в ванну, стал ждать. По телу прокатилась приятная слабость от горячей воды — и всё, больше ничего. Пролежав в ванне с полчаса, он вылез и, разозлившись, — была не была! — закинул в рот сразу всю оставшуюся у него горсть.

Минут через пять наконец началось. Его тело сковала лёгкая слабость, самочувствие стало ещё более подавленным, чем в тот день, когда он впервые увидел R. Ему захотелось закричать, но он не смог: челюсти сжало как будто на замок, а язык словно прилип к нёбу. Из глубин подсознания неожиданно зазвучала старая детская песенка-страшилка:

Склизкий, голодный, огромный и злой,

Жабий король бредёт за тобой,

Сколько ни прячь своих мягких телес,

Жабий король всё равно тебя съест!

В его памяти неожиданно воскресла старая картинка: как он, будучи ребёнком, вместе со своими дружками от нечего делать издевался над животными. Мальчишки швыряли петардами в собак, сбрасывали в шахту лифта кошек, закидывали камнями птиц. Вопли и агония бедных зверушек не вызывали ни жалости, ни отвращения — скорее, было любопытно смотреть, как они страдают от боли и мечутся, отчаянно пытаясь спастись. Но больше всего им нравилось надувать лягушек через соломинку. Естественно, несчастные амфибии умирали в адских муках после таких откровенно нацистских пыток. В один совсем не прекрасный день после смерти очередного несчастного животного перед компашкой словно из воздуха соткалась старая-престарая бабуля, и тогда он впервые услышал ту самую страшилку про жабьего короля, который пожирает всех любителей издеваться над животными. Маленькие живодёры посмеялись над старой женщиной. Но в тот же вечер одного из юных садистов загрызла стая бродячих собак и даже немного отобедала останками. Остальные тогда не на шутку струхнули. Узнав об этом, наш мужественный герой описался и стал проситься к маме с папой в кровать. Казалось, что страшилка сбывается, что жабий король будет по очереди забирать мелких мерзавцев. Но он, видимо, перестал общаться с такой сомнительной компанией, и ему было всё равно, выживут ли малолетние изуверы или сдохнут. Наш герой постепенно успокоился, вылечил энурез (до пиромании со всеми вытекающими последствиями дело так и не дошло), и пугающий эпизод изгладился из его памяти, а воспоминания о его собственном детском садизме вытеснило супер-эго (как все миллениалы, наш герой безуспешно попытался прочитать Фрейда — этого озабоченного маразматика, над чьими фантазиями настоящие психиатры смеются уже больше 50 лет, но, опять же как и большинство миллениалов, он не пытался разобраться в науке так глубоко и основательно, но труды старикашки Зигги всё же забросил и забыл). Как бы то ни было, животных с той поры он хоть особо не любил, но больше не мучил. Даже в юности увлекся веганством, но не из жалости к меньшим братьям, а из-за вытесненного страха. И повеганил с год довольно строго и честно, прибавив матери седых волос (когда стали выпадать его собственные, гуманизма резко поубавилось и он стал жрать рыбу, сыр и яйца, а еще лет через пять ему наскучило доставать хозяев в гостях и официанток в кафе и он вернулся к свининке и колбаске). Но сегодня вечером силентиум пробудил в нём детские страхи, казалось бы совсем забытые.

В голове снова зазвенело: «Жабий король бредёт за тобой…» Голова стала словно деревянная, уши слегка заложило, как в самолете. Ноги сами кое-как донесли его до зеркала в ванне: лицо его превратилось в застывшую маску, которая не выражала абсолютно никаких эмоций. Но эмоции были. Ему было страшно. Очень страшно. И обидно. В памяти, как кадры киносъёмки, поставленные на ускоренный режим, стали проноситься все неприятные ситуации, имевшие место с момента его приезда в R. «Вы знаете 44-й закон?.. Не знааааете… Обратись на прямую линию с Путиным… Вы ходили шататься по R без разрешения?!.. «Жабы»! «Вам платят достаточно, чтобы вы не задавали ненужных вопросов…» Серые улицы R, как будто в каком-то американском триллере… Автобус качало, шофёр прижимал его к полу. Нога, окровавленная нога… В углу хохотала цыганка в оранжевых кедах, а в воздухе повисла физиономия Юлианны Георгиевны и скорчила такую гримасу, словно он обделался.

Сколько ни прячь своих мягких телес,

Жабий король всё равно тебя съест!

Боже правый! Этому кошмару не было ни конца, ни края! Дверь шаталась от ударов, а он, маленький, беззащитный, бросился в санузел, заперся, забился за джакузи — удивительно, как он смог забраться в этот закуток, едва вместивший бы 10-летнего ребенка. Ему хотелось плакать. Даже казалось, что он плачет. Но глаза были сухими. «Испытуемые покончили с собой…» И тут из недр его подсознания раздалась другая, спасительная, фраза: «Опять тайком сожрали вексамен!»

ВЕКСАМЕН! Вот что нужно! Он залез в карман, достал оттуда горсть розовых таблеток, заглотил, включил кран и запил водой из горсти: «Подохну — значит, подохну — всё лучше, чем это». Прошла пара минут, показавшихся ему вечностью. Сознание стало потихоньку очищаться. Галлюцинации исчезли — осталась лишь подавленность. В дверь больше никто не ломился. Он даже решился выглянуть: никого.

Он обнаружил ещё одну особенность наркотика: всё тело ныло от слабости — и в тоже время ему хотелось деятельности. Он бродил из угла в угол по своей маленькой комнатушке. Сделал два круга с пола на стену, со стены на потолок и обратно. Активность так и била бурным ключом из всех мест нашего героя. Он не мог говорить, но его рассудок оставался вполне незамутнённым. И неожиданно он осознал весь ужас того, что творили чиновники с местными жителями.

Эти люди, которые имели несчастье родиться в R, не знали никакой другой жизни, кроме изнурительной работы в этом зловонном чиновничьем болоте. Они не ходили в клубы, не посещали кинотеатры и не выезжали за пределы своего злосчастного посёлка. Если бы он изучал ненавистную ему историю, он сравнил бы их положение с положением рабов в Древнем Риме или крепостных крестьян во времена правления Екатерины II. Меньшинство творит самые жуткие вещи по отношению к большинству, возможно, даже скармливает гигантским жабам за малейшую провинность. «Опять тайком сожрали вексамен!..»

А эти люди всё терпят, потому что постоянно принимают синеватую дрянь.

«Если наш эксперимент окажется удачным, силентиум внедрят на производствах повсеместно…» По-все-мест-но!

И тут его резко отпустило. В этот момент наш герой осознал, что только что стоял на стене. Потому что спустя считанные секунды с треском свалился на пол. Но его это не беспокоило. Его трясло от запоздалого гнева, как осиновый лист, кулаки его непроизвольно сжимались и разжимались.

«Я покажу вам и 44-й закон, и «жабу», и чёрта лысого! Думаете, вы меня сломали, чёртовы бюрократические марионетки? Превратили в такого же зомби, как ваши наркоманы рабочие? Вы у меня ещё попляшете! И ты, старая высокомерная сука, — мысленно обратился он к Юлианне Георгиевне, — ещё ботинки мне лизать будешь и сама отсосать предложишь!»

Действительно, много ли надо для революции? Этих чинуш полторы калеки, а рабочих уж пара тысяч-то будет. Подмешать измельченный вексамен в еду в столовой (или где они там принимают пищу), потом рассказать про Европу, как нормальные люди живут, — и дело в шляпе. Гнев сменился лихорадочным воодушевлением. Его ещё не совсем оправившееся от встряски сознание рисовало заманчивые картины. Вот он, как истинный вождь новоиспечённой революции, во главе восставших. В их руках вилы и брусчатка… Хотя стоп — какая брусчатка в R? Лучше расколотые бетонные блоки и доски от старостроя, коего в R было предостаточно. Можно откалывать от того жуткого советского кинотеатра. Вот чиновники связаны и ждут своей участи под охраной: Илья Иванович падает перед ним ниц, а Юлианна Георгиевна предлагает ему заняться оральным сексом. Вот он во главе группы отчаянных охотников руководит облавой на гигантских жаб. Вот гигантские жабы в клетках. Зоопарки со всего мира готовы выложить огромную сумму, чтобы заполучить себе доисторических чудовищ. Вот R озарило солнце и наводнили корреспонденты и туристы со всего мира. Вот он даёт интервью. Вот он избран главой R. Вот он проводит приватизацию, распродавая по бросовой цене старое-престарое оборудование. Вот сносят устаревший кинотеатр, а на его месте строят современный торгово-развлекательный центр. Вот он создает собственную политическую партию и баллотируется от неё в Думу. И, конечно же, проходит. Его провожают благодарные жители посёлка, излечившиеся от пагубного пристрастия к силентиуму и оставшиеся без работы после ликвидации предприятия по производству наркотиков.

Лихорадочное возбуждение сменилось каким-то детским успокоением. Убаюканный сияющими и переливающимися мечтами, наш герой резко вздрогнул — в двери кто-то постучал и на этот раз постучал по-настоящему.

Он обратил внимание, что стук стал более ярким по своему звучанию, как будто стучали не кулаком в дверь, а молотом по наковальне, — видимо, наркотик меняет ещё и слуховое восприятие (о чём Лысый Хрен специально не упомянул). Он резко посмотрел на часы: было шесть утра, а значит сейчас к нему стучался уборщик и принёс завтрак. Не успел он пошевелиться, как худая серая фигура сама распахнула двери и принялась накрывать на стол.

Он встал позади пожилого уборщика и смотрел на него как заворожённый: серая фигура делала свои обычные дела, словно в замедленном кино. От этого зрелища его сначала накрыло презрение, тут же сменившееся жалостью. «Тварь я дрожащая или право имею?» — раздался глухой голос из глубин его подсознания. Он не мог вспомнить, где он слышал эту фразу (может, в школе, может, в телевизоре, а может, и на работе), но она ему очень понравилась, так как была посылом к решительному действию. В кармане нащупалась горсть таблеток, а подсознание всё не унималось: «Вошь ли я, как все, или человек?» И как в замедленной съёмке, он заломил несчастного («Смогу ли я переступить или не смогу!») и закинул ему в глотку внушительную дозу вексамена.

Десять, а может и пятнадцать минут несчастного трясло так, как будто ему дали не таблетки, а шарахнули электротоком. Невысокий худенький уборщик перекатывался из стороны в сторону, а его карие глаза повисли на капиллярах. Когда несчастного перестало трясти, он посмотрел на нашего героя и в его взгляде читалось отчаяние и одновременно смирение. Бедняга попросту свыкся со своим жалким существованием. Он смотрел на него несколько секунд и наконец решил заговорить с уборщиком.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он серую фигуру и вздрогнул от ужаса: его голос звучал намного медленнее, чем он успевал произносить слова (как ему показалось), и на несколько тонов ниже, примерно так же, как звучал голос маньяка Конструктора из фильма «Пила» (этот голос его жертвы слышали на диктофоне перед самой своей смертью).

— Н-нормально, — икнула серая фигура и таким же низким замедленным голосом представилась. — Меня зовут СИ1234.

— Что значит СИ1234? — спросил он у серой фигуры. Его обуяло любопытство, и он не счёл нужным представиться своему собеседнику.

— Сергей Иванов, а 1234 — мой персональный номер. Нас тут считают словно скотину. Только вместо бирочек в ушах нам вешают вот это, — и Сергей поднял руку, показав чёрный браслет. Когда на браслет попали прямые лучи света, на нём тут же высветился номер 1234 и так же быстро исчез.

И как в старом фильме, перед нашим героем предстала сцена в местечковом супермаркете: чёрные браслеты на запястьях, с помощью которых серые фигуры совершали покупки. Сергей словно заглянул в его подсознание и продолжил:

— Это наш паспорт, где записано всё (где родился, как учился, сколько весишь, на ком женился), наша зарплатная карта и наш способ связи. Потому что вон такие штуки, — Сергей показал на небрежно валяющийся на полу айфон), — для нас запрещены…

Он поднял айфон с пола и спрятал его в заднем кармане джинсовых брюк.

— Тебе нравится здешняя жизнь?

Сергей тут же как-то закрылся. Буркнул:

— Живём, и ладно…

— Живёте — и ладно? Отлично живёте, а? Под землёй, с зарплатой в минималку, без телефонов, да еще и жабы вас периодически живьём жрут…

— Жабы далеко не самое страшное, что есть в нашем посёлке, — сказал Сергей и вдруг заплакал.

Ему стало неловко и одновременно неприятно. Но он сразу понял, что было гораздо хуже пресловутых жаб — гнилое чиновничье болото, которое создавало питательную среду для жизни доисторических монстров. Его вдруг осенило: «Им вовсе не нужно, чтобы тварей изловили или уничтожили. Они используют жаб для запугивания, чтобы делать из аборигенов послушных наркоманов и бессовестно наживаться на их труде». Он вздрогнул от последней фразы. Она появилась как бы из ниоткуда, потому что в прежние времена эксплуатация чужого труда его никогда не беспокоила.

— Послушайте, Сергей, — обратился он к уборщику, удивившись своей собственной вежливости. — Я считаю, что вам надо изменить вашу жизнь к лучшему, начать с чистого листа…

— Тш! — шикнул Сергей, дернув его за руку, и продолжил шёпотом. — Здесь нельзя про такое говорить. Кругом видеокамеры с подслушкой. Да и через вот это, — он поднял руку, снова показав пресловутый чёрный браслет, — при желании тоже можно отследить, о чём мы с вами разговаривали.

— И ты молчал?! — полукрича, полуплача отвесил наш главный герой. Перед его глазами неожиданно предстала картина, как Илья Иванович сидит перед большим экраном, наблюдая за его жизнью. Как этот вуайерист смотрел на него, когда он ел, умывался, раздевался и одевался или занимался всякими непотребствами во время разглядывания картинок с не совсем одетыми девушками. Ему стало противно от того, что начальник швабр и цинковых вёдер рассматривал уже его, словно он и есть порномодель из интернета.

— Я думал, вы знаете, — всхлипнул Сергей и, закрыв испещеренное морщинами лицо грязными от запёкшейся крови руками, заплакал.

Сергей был настолько искренен в своих истериках, что ему стало неловко. Он почти по-дружески приобнял его за плечи и прошептал:

— Послушайте, Сергей, пора просыпаться и поднимать бунт. Думаю, что другие жители вас поддержат…

Сергей заныл ещё больше. В потоке сознания он разобрал только «ничего у вас не выйдет», «будет только хуже» и «это не жизнь». Последнюю фразу уборщик повторил несколько раз. Ему даже показалось, что не без явного удовольствия.

Нашего героя взяла досада. Он никогда никого не пытался спасать, и поэтому спасение рисовалось ему как в каких-то голливудских фильмах, а то, что не все жертвы, оказывается, хотят спасаться, оказалось для него шоком и нехило так взбесило. Захотелось треснуть этого тупого трусливого придурка по башке. Смутно вспомнились пары по психологии и что-то про стокгольмский синдром. Вот уж не думал, что эта бесполезнейшая наука ему тут пригодится. Он выдохнул, успокоился и стал разубеждать запуганного пролетария, больше походившего на некрасовских мужичков (впрочем, Некрасова он уж точно не читал).

— Послушай, ну сколько их, этих крыс чинуш? Полтора землекопа. А сколько вас? — говорил он по-прежнему шёпотом.

— Две тысяч триста семьдесят четыре, если считать всех… — так же шёпотом ответил Сергей.

— Ну вот. Один раз поднять людей на революцию — и мы их скрутим в два счёта. Скормим жабам.

— Есть ещё казакиии… — проскулил Сергей. — С нагайкаамиии …

— А мы их — камнями, цепями, досками! Ты просто пойми: рабочих больше! Власть этих воров держится только на вашем страхе!

Пролетарий замолчал и призадумался. «Лёд тронулся!» — вспомнилась нашему герою фраза из какого-то старого фильма. Смотрели же предки всякую вату.

— Ты просто не видел жизни за пределами посёлка. Если бы увидел, ты бы тут ни секунды оставаться не смог. Ты бы понял, что лучше смерть, чем такая жизнь. Там, в большом мире, солнце, тачки, классная выпивка, кокаин, девчонки, что просто — он премерзко причмокнул губами. — Там кафе и рестораны, там какое хочешь кино и передачи, там такие огромные торговые центры, что заблудишься. А совсем недалеко от вашей дыры — море. Огромное и синее. Ты хочешь жену свою свозить на море? У тебя же есть жена?

— Ладно, — немного успокоившись и поразмыслив, прошептал Сергей. — Пошли в наш человейник.

Рабочие жили в таких же подземных квартирах, как и наш герой. Разве что он жил один в такой маленькой комнатушке, а рабочие ютились там целыми семьями.

Подземный многоквартирник напоминал сообщество муравьёв или термитов, в общем социум каких-то общественных насекомых. Двери в свои квартиры рабочие по неведомой причине не закрывали, и он мог наблюдать сцены их повседневной жизни. Они занимались вполне обычными делами: кто-то убирал, кто-то готовил, кто-то пялился в старый чёрно-белый телевизор, работавший на ручном переключателе и без звука. Двое рабочих толкали друг друга — как выяснилось, они дрались. Дети с пустыми глазами перекатывали старые игрушки, а жёны с такими же пустыми лицами подавали завтрак своим семьям на стол. И все они молчали, не издав ни единого звука. Быт этих людей был серым, скучным и безысходным. В его голове зазвучал знакомый, но слегка искажённый голос Алексея Владиславовича: «Силентиум будет внедряться повсеместно!» и «Так будет всегда»!! «А это мы ещё посмотрим», — осадил он свой внутренний голос.

— Пора! — скомандовал наш герой и бросился запихивать в рот первым попавшимся людям горсти вексамена.

Как и Сергей, принявшие вексамен рабочие тряслись словно ненормальные: кто-то около 15 минут, а кто-то около получаса. Как и Сергей, после отрезвления рабочие принялись причитать и плакаться. Но оказалось, что далеко не все принимали силентиум. Немалая часть рабочих тайно отказалась от пагубного пристрастия (среди них были те самые женщины, которые возили его в тележке на работу и потом, как он выяснил, бесследно пропали), но эти люди предпочитали молчать. Для него не стало открытием, что всех непокорных или отказавшихся принимать наркотики, скармливали гигантским жабам. И что собственно именно для этих целей чиновники ничего не делали для поимки доисторических монстров.

После отрезвления многие рабочие принялись благодарить своего новоявленного спасителя, некоторые, главным образом мужчины, падали перед ним на колени и целовали ему руки. Те рабочие, которые по каким-то причинам не принимали силентиум, приходили посмотреть на того, кто взбаламутил болото — их болото, где они были рабами вот уже тридцать с лишним лет. А он, пользуясь благоприятным моментом, предложил поднять восстание и скинуть ненавистных чиновников. К его удивлению, рабочие восприняли с восторгом призывы к революции и начали вооружаться. Кто-то поднимал камни, кто-то доставал арматуры, но нашлись серые фигуры, довольно скептически воспринявшие попытки совершить переворот.

— Ничего у вас не получится, — глядя ему в глаза, сказал старый-престарый дед, судя по его виду переживший как минимум две мировые войны и три революции. — Цепные псы кровавого режима разгонят ваш путч палками, а потом вы закончите ужином для жаб.

Затем дед повернулся к рабочим, которые резко превратились в агрессивную толпу и произнёс:

— Жизнь-жизнь, — ворчал старик, — я о ней побольше вашего знаю. Копайяма — это стабильность. Я помню времена, когда люди исчезали десятками за неделю. Когда работы не было. Он дал работу и взял этих тварей под контроль. А если уж он этих лягух к ногтю прижал, то вас-то точно раздавит, как мух. Работа есть, крыша над головой есть — что ещё надо простому человеку? Живи, не высовывайся да радуйся. А силентиум этот кто не хочет, тот не принимает. У каждого своя голова на плечах. Кто на наркоте, тех она устраивает. Надо же людям забыться как-то. Уж лучше так, чем бухать, — разглагольствовал древний старец.

— Мы протестуем не за него! — взревела толпа. — Мы протестуем против зажравшихся чиновников! За наших детей и против золотых унитазов!

— Долой чиновничий произвол! — крикнул тощий парень с блестящими глазами: теперь они у него горели, как у кота.

Танка, как у Ельцина, к сожалению, по близости не оказалось, и за неимением его наш герой вскарабкался на какой-то ящик.

— Слушайте все! — обратился к толпе, пьянея от её свободолюбия. — Разве вы не видите, что вас намеренно делают наркоманами, а потом Копайяма наживается на вашем труде? Разве не осталось в R человека, чьего родственника или соседа не отдали на съедение рогатым жабам? Ради чего это всё? Ради кружевных трусов Юлианны Георгиевны или сигар Эраста Артемидовича? Вас много! Не молчите! Боритесь за свои права! Снесём задницу Ильи Ивановича с золотого унитаза!

Толпа разразилась бурными аплодисментами, выражая свою готовность разнести вклочья и Юлианну Георгиевну, и Копайяму, и Илью Ивановича вместе с его задницей и пресловутым золотым унитазом, на котором эта задница проводила немалую часть своего личного времени.

Но неожиданно ситуация резко начала выходить из-под контроля. Никто больше не собирался слушать его призывы к революции — рабочих не интересовали чиновники и обещания дивного нового мира после восстания: они нуждались в отдыхе и развлечениях, которых были лишены вот уже больше 30 лет (а некоторые не видели их и вовсе). Вместо бункера Ильи Ивановича со товарищами, рабочие собирались атаковать магазин и кинотеатр. Безо всякой почтительности и хоть какой-нибудь благодарности одичавшие серые фигуры схватили своего новоиспечённого вождя и потащили в сторону магазина. На какое-то время ему показалось, что его ноги не идут, а волочатся по земле. Многочисленные руки держали его с обеих сторон, не давая упасть или остановиться.

Добравшись до супермаркета, серая толпа без усилий снесла двери (их почему-то не окутали колючей проволокой) и забралась внутрь магазина. Двое мужчин кинулись к прилавку с алкоголем, но их ударило током. Они упали замертво, зажимая в каждой руке по две бутылки водки.

Эта нелепая смерть ненадолго отрезвила беснующуюся толпу и воцарилась мёртвая тишина. Он решил воспользоваться моментом и сказал:

— Вот видите, что бывает, когда…

— ТИХО! — рявкнул голос из толпы и от серой массы отпочковалась такая же серая фигура женщины средних лет. Она замахнулась арматурой на едва видимый магнитный штрих-код и разбила его вдребезги.

— Бери! — скомандовал ему прямо в ухо уже мужской голос. — Бери, пока ещё по башке не отхватил!

Что-то тяжёлое ударило его по спине, и он невольно двинулся к прилавку с алкоголем. Он с ужасом переступил два мёртвых тела и несколько минут не мог подойти и взять водку. Удары в спину стали сильнее и настойчивее.

Он протянул руку — его рука зависла. Он то одёргивал её, то заносил вновь, и со стороны казалось, что он собирался взять змею вместо водки. Наконец он решился и схватил первую подвернувшуюся бутылку.

Он зажмурил глаза, но ничего не происходило, а толпа разразилась радостным ликованием. Серые фигуры принялись сбивать магнитные штрих-коды и брать нужные им товары. Несколько рабочих непонятно откуда достали фирменные пакеты супермаркета, который они сейчас разграбляли, и тут же набили их продуктами. У нескольких из них пакеты порвались, так как были рассчитаны на меньшую массу. Но серые фигуры принялись засовывать товары за пазуху и завязывать порванные кульки. На мгновение ему стало противно от всей этой мышиной возни: он прекрасно знал, что рабочие не шиковали, но и умирать от голода им всё же не давали. А сейчас, вместо того чтобы свергнуть чиновников и получить долгожданную свободу, эти люди тратят свои силы, чтобы засунуть в карман 300 сортов колбасы. Некоторые из рабочих, видя что не унесут столько продуктов, начали жадно есть и пить прямо на месте.

После того как серые фигуры наелись и затарились провизией, ликующая толпа решила двинуться к кинотеатру. Пользуясь моментом, он собирался улизнуть, но цепкие руки зажали его словно клещи и потащили, пожалуй, к самому жуткому месту во всём R.

Он упал, но толпа не стала его поднимать, протащив словно мешок картошки. По дороге его лицо посчитало все камешки, а кое-где ещё и осколки битого стекла. Удивительно, но после такого путешествия все его зубы и глаза остались целыми.

И вот грязная дорога подошла к концу — серые фигуры забрались в кинотеатр. Он тяжело вздохнул, но тут его снова перевернули и потащили по тёмным коридорам кинотеатра. Он не знал, сколько времени провёл в такой далеко не развесёлой компании, но ему порядком надоело, что его тянут в неизвестность. Он уже собирался немного поспать — толпа всё равно вынесет куда нужно. Но состоянию полусна помешал радостный вопль: «ПРИШЛИ!». Он открыл глаза и увидел старый-престарый кинозал, в котором не убирали около тридцати лет. Видимо его просто закрыли, когда посёлок осадили жабы-людоеды. Но сидения, экран и старая техника остались целыми. Около двадцати минут серые фигуры настраивали старый проектор и рассаживались по местам. Его тоже усадили, но в кабине киномеханика, чтобы не мозолил глаза и не мешал получать удовольствие от увеселительного мероприятия.

И вот в зале погас свет, и начался показ фильма. Серые фигуры смотрели какой-то старый низкопробный ужастик про клоунов-людоедов. Закадровый перевод читали гнусавым голосом, а на экране периодически возникали тёмные полосы или пятна. Но толпа выражала дикий восторг, и особенно в тех местах, где клоуны пожирали живьём очередного бедолагу.

«Какая-то странная форма садомазохизма», — сказал его внутренний голос. Он тихонько хихикнул и тут же получил удар под ребро — киномеханик скорчил кулак и цыкнул, давая понять: надо сидеть тихо. Ему стало так больно, что он медленно сполз на пол и, усевшись на корточки, начал постепенно засыпать.

Во сне он очутился на цветущей поляне, где светило солнышко, пели птички и летали бабочки. Прогулка была лёгкой и приятной. Пройдя поляну, он упёрся в лес, такой же тёплый и манящий. Без страха, но с любопытством он ступил на лесную тропинку, заслышав пение кукушки. Он слушал кукушку и продолжал бродить по лесу. Неожиданно голос кукушки стал снижаться и замедляться, как зажёванная плёнка в старом магнитофоне, а из-за дерева выскочил Илья Иванович и решительно двинулся в его сторону, от чего ему стало как-то не по себе. Илья Иванович неестественным образом широко открыл свой рот и издал звук, похожий на шипение поломанного крана. Он повернулся, чтобы побежать в обратную сторону, но столкнулся лицом к лицу с Алексеем Владиславовичем, который издавал такие же противные шипящие звуки. Он хотел побежать в сторону, но оттуда к нему спешила шипящая Юлианна Георгиевна.

«Да, это действительно какой-то кошмар», — сказал он и выругался. Со всех сторон раздавались увесистые стуки, громкие крики и предсмертные стоны.

Сколько ни прячь своих мягких телес,

Жабий король всё равно тебя съест!

Он проснулся и обнаружил, что вопли ему не приснились: агонизирующий ор стоял на весь кинотеатр. Шипящие звуки, как и стук чего-то очень огромного, тоже не были плодом его воображения. Он посмотрел на киномеханика, который сидел с ним рядом на корточках и от страха сгрыз до крови костяшки своих пальцев. Он задал один единственный вопрос: «Жабы?» — и киномеханик заплакал, обняв его, словно трусливый маленький мальчик свою маму.

БУМ!! Что-то огромное ударило в дверь, каморка зашаталась, а киномеханик вцепился в него ещё сильнее. БУМ!! БУМ!! БУМ!! И киномеханик опорожнил мочевой пузырь прямо на нашего героя.

«Вот сука!!» — закричал он, схватил серую фигуру за шиворот и ударил головой об трясущийся пол. Киномеханик затих, а изо рта потекла багряная струя.

Ему стало плохо: не каждый день тебе предстоит убить человека. Но нестихающие удары и противное шипение заставили его взять себя в руки. Он уткнулся лицом в пол и замер, как в ту ночь, в автобусе, когда он ехал в это проклятое место. Неожиданно он осознал, что ему не так уж и страшно, а звуки становятся всё тише и тише. «Мысли материализуемы», — заговорил в его подсознании коуч, коих он посетил в Москве немало. Но сейчас его волновала другая мысль: как долго будет продолжаться трапеза гигантских жаб и как ему выбираться? Образы продолжали возникать в его подсознании один за другим, пока пазл не сложился в целостную картину: глубокой ночью толпа несостоявшихся революционеров ужасно шумела, а потом и вовсе включила свет в старом кинотеатре. Это и привлекло внимание прожорливых монстров. Но как они сюда забрались, если Лысый Хрен показывал ему, что ворота закрываются. Значит, жабы оказались здесь не просто так. В подсознании заговорил ещё один голос: «Давным-давно Господь Бог разгневался на людей и поместил под землю лабиринт. А в лабиринте заключилневедомых чудовищ»… «Несостыковочка», — сказал он вслух самому себе. Индюк Иванович говорил, что лабиринт находится в совершенно другом направлении. Но ведь Самолин мог и наврать! А что если под землёй и правда расположен огромный лабиринт, построенный несколько тысячелетий назад? Что если жабы и правда живут в лабиринте, а у лабиринта несколько ходов и выходов? Несмотря на старую технику, R неплохо автоматизирован. Во всяком случае, чиновники пользуются всеми достижениями научно-технического прогресса, а действиями монстров можно управлять с помощью техники. Теперь понятно, что жабы оказались здесь не просто так…

Ему пришлось завершить внутренний монолог: дверь распахнулась и в каморку киномеханика вошли люди в казачьих папахах, которых он встретил по приезде в R. В руках они держали огромные удавки и какие-то дубинки с железными наконечниками.

Один из казаков нагнулся над киномехаником, чтобы проверить его пульс. А другой подошёл к нему, резко ткнул в его бок дубинкой, которая пропустила через него огромный заряд электротока. «Вот дьявол!» — вскрикнул он от боли и провалился в темноту.

Он очнулся и ощутил под собой каменный холодный пол. Холод пробирал всё его тело. И неудивительно: как и в первый день приезда, из всей одежды на нём остались только трусы. Он хотел встать и расправить руки — не получилось. Казаки, окружавшие нашего героя со всех сторон, крепко связали его. Один из них, увидев, что он шевелится, со всей силы пнул его ногой в живот. Дыхание перехватило, живот пронзила вспышка боли. Он представил, как лопнула его печень, заливая кровью кишки. Но боль отпустила так же резко, как и пришла. Он притих и посмотрел на своих грозных стражей: как и другие жители посёлка R, казаки молчали. Скорее всего, они тоже находились под действием наркотика. Может, они принимали уменьшенную дозу силентиума или какой-нибудь другой препарат. Во всяком случае, реакция у них была намного лучше, чем у рабочих, — мимо них не пройдёшь незамеченным.

Он не знал, сколько ему пришлось пролежать в такой позе. Час, а может и больше. Спать ему не хотелось: он беспокоился о своей дальнейшей судьбе. Что с ним сделают за призывы рабочих к бунту? Скормят жабам? Такая перспектива его не устраивала. Его рассуждения прервали знакомые голоса. Какая-то детская паника заставила его вздрогнуть: ему предстояло предстать перед всеми чиновниками злосчастного посёлка в таком неподобающем виде. Властители R говорили негромко, но ему показалось, что Александр Анатольевич отчитывал Илью Ивановича. Значит, сукиному сыну досталось за несостоявшуюся революцию. Мелочь, а приятно! Краем глаза он увидел Юлианну Георгиевну, которая (как ему показалось) снимала всё происходящее на мобильный телефон. (Тебя тут только и не хватало, мерзкая сука!).

— Итак, — услышал он над головой голос Ильи Ивановича. — Что мы будем делать с нашим зарвавшимся московским гостем?

Илья Иванович говорил не басом, а вполне обычным голосом, как будто ничего не произошло. Алексей Владиславович что-то буркнул себе под нос (он не разобрал слов), а Эраст Артемидович затянул привычное: «Нууу…». Почему-то это «НУУУ…» оказалось последней каплей для нашего героя.

— Ничего, старый гад, — возразил он Илье Ивановичу, обнаружив, что его голос тоже вернулся к нормальному состоянию. — Теперь ваши рабочие поняли, что они сила! А вы кучка хитрожопого ворья, которое ничего из себя не представляет без наркоты и ваших перерослых квакушек! Рано или поздно они вас све…

Он не успел закончить эту фразу, как один из казаков ударил его ногой прямо в лицо. Наш герой почувствовал привкус крови во рту и сплюнул на пол. Вместе с кровью он выплюнул ещё и два зуба.

— Ты и правда такой тупой или прикидываешься? — спросил Илья Иванович, ухватив его за волосы. Он с ненавистью посмотрел прямо в глаза начальнику отдела швабр, тряпок и цинковых вёдер, а Илья Иванович продолжил свой монолог. — Глупенький московский мальчик! Мы, значит, кучка ворья. А сам-то ты кто? Посмотри на себя: ты всерьёз мнишь себя Навальным? Тебе — вот скажи честно! — не насрать вооот такенную кучу на этих рабочих? Людей ты спасти хотел?! Чёрта с два! Ты власти хотел — для себя. Потешить своё самолюбие. Откуда мы знали о твоём майдане? Да здесь на каждом углу стоят видеокамеры, о чём тебе говорил 1234 (он умер, став ужином для гигантской жабы, но какое тебе до этого дело?). Ты проигнорировал предупреждение неотёсанного работяги 1234. И из-за твоей глупости и самолюбия почти все рабочие погибли…

Илья Иванович — нет не отпустил! — с отвращением отшвырнул его от себя, встал с корточек, прошёлся и продолжил уже спокойно-насмешливым тоном:

— Я видел всё, чем ты занимался. Видел, как ты гулял по R и чуть не сошёл с ума, когда твой айфон чуть не сломался. Видел, как ты украл силентиум и вексамен. Видел все твои наркотические трипы и как ты с ужасом спасался от них вексаменом. Меня даже позабавило, как ты цитировал Карла Маркса и Родиона Раскольникова из «Преступления и наказания». Ты, с эрудицией от «Пусть говорят» до чедовека-паука, вдруг воспроизводишь текст Достоевского! Да, прости, забыл предупредить: после приёма вексамена испытуемый не всегда понимает разницу между внутренней и внешней речью, а до этого силентиум вывернул наружу всю твою гнилую душонку.

Илья Иванович снова присел на корточки и склонился к нему:

— Я открою тебе небольшой секрет: ты не первый спесивый гость из Белокаменной, который пытался организовать восстание. Но ты первый, кто решился сожрать лошадиную дозу силентиума и не умер от такого большого количества наркотика. Мы подсаживаем рабочих постепенно, а ты умудрился стать зависимым с одного раза. Это своего рода рекорд. Только гордиться тебе особо нечем…

Ему надоело слушать монолог Ильи Ивановича, и он плюнул ему прямо в лицо. Воцарилась мёртвая тишина. Все ждали, что Илья Иванович плюнет в ответ или пнёт своего обидчика, но Самолин достал из кармана носовой платок и вытерся.

— Господа, — обратился он к другим чиновникам. — Что мы будем делать с раскачавшим нашу лодку? Накормим его силентиумом и отправим работать на завод, дабы он возместил ущерб? Или скормим его гигантским жабам?

******

Алексей Владиславович невесть откуда достал ампулы с жидкостью цвета мочи вместе с инсулиновым шприцом. Наполнив шприц, Алексей Владиславович сделал посрамлённому Робеспьеру инъекцию в шею. Если бы наш герой знал, кто такой Робеспьер, может быть, он избежал бы такой участи. Но не факт. Даже настоящие Робеспьеры не всегда гибнут героично. Он почувствовал, что его конечности немеют, а сам он медленно проваливается в пустоту. Последнее, что он услышал, был голос Ильи Ивановича:

— Он совершенно бесполезен. Только на корм!

— Не лезь поперёк батьки в пекло, Илья, — отозвался Алексей Владиславович. — Он мне ещё понадобится для одного эксперимента, а уже потом пустим его в расход.

— Проснись! Проснись, парень! — услышал он женский голос. Голос показался ему смутно знакомым. Он начал медленно продирать глаза, и в нос тут же ударил запах больницы. Он посмотрел, кто так грубо выдернул его из объятий сна и ужаснулся. Перед ним стояла та самая цыганка в оранжевых кедах, которая чуть не обокрала его, когда автобус остановился в S. Только оделась она намного аккуратнее, чем во время их первого знакомства, и во всё чистое: на цыганке красовалась длинная чёрная юбка, белая майка с изображением женщины в жёлтом мотоциклетном костюме, державшей окровавленный меч, и с надписью «Kill Bill», а на голове был аккуратно повязан чёрный платок. Цыганка зажала под мышкой маленького рыжего шпица, а в руках — банку, где плавало что-то склизкое. От банки дико воняло формалином. Не дожидаясь ответа, цыганка продолжила:

— Нет, ты не под кайфом, а я не галлюцинация. Тебе грозит большая опасность. Хочешь жить — иди за мной.

Он открыл рот, чтобы задать вопрос, но цыганка сунула ему в руки ту самую банку и сказала:

— Это твоя почка. Позавчера вырезали. Держи.

Он с ужасом осматривал банку и машинально потянулся рукой к пояснице. Но цыганка вытащила его одежду из невесть откуда взявшегося рюкзака и швырнула в него:

— Потом будешь страдать и колупаться. Торопись, нам надо уходить.

Сам того не понимая, он практически не заметил, как оделся, вышел из подпольной любительской больницы следом за Катей (так представилась цыганка), и вот уже втроём (если считать ещё и шпица), они сидели в лесу, у костра и уплетали тушёнку, которую Катя вытащила из того же самого рюкзака. Ему было жутко неинтересно слушать историю о чудесном спасении шпица, брошенного нерадивыми хозяевами на произвол судьбы, как и забытых ими вещей, среди которых оказались те самые оранжевые кеды, и он попытался сменить тему для разговора:

— Но ведь жабы идут на свет…

— Ты слишком высокого мнения об этих жабах, — перебила его Катя. — Да, они идут на свет и нападают на всё, что движется. Но если ты замрёшь и будешь стоять неподвижно, жабы пройдут мимо тебя. Мозг амфибий не такой развитый, как у млекопитающих, — сказала цыганка, поднимая над головой шпица, которого с любовью называла Сталиным.

— Откуда вы это знаете? — теперь уже он перебил Катю. У него глаза полезли на лоб: ведь цыганка знала то, о чём он никогда не слышал. А если и слышал, то не придавал значения.

— Я закончила среднюю школу с золотой медалью, а ещё у меня есть высшее образование. Я, между прочим, филолог и учитель русского языка! — обиделась Катя. — В тебе говорят стереотипы! Если цыганка, так что? Не училась в школе, продаёт наркотики и тырит мелочь на рынке, да? Тебе случайно не приходило в голову, что моё плачевное положение ничто иное, как результат пресловутых рыночных реформ? — покраснела Катя, но тут же успокоилась. — А ещё я — единственный человек, которому удалось уйти в живых от этих тварей.

— Вы?! — от удивления у него чуть не отвисла челюсть. В голове раздался голос Ильи Ивановича: «Обычно никто не выживает после встречи с bufo illum cornutum. Спаслась только одна старуха, но она сошла с ума и вряд ли захочет разговаривать с вами». — Как видишь, Индюк Иванович, она не только захотела поговорить со мной, но ещё ей почему-то понадобилось вывести меня из этой жопы мира, — он усмехнулся и посмотрел на Катю, которая как будто прослушала его монолог и продолжила:

— Да, я. Моя семья переехала в R с самого момента его основания. Оказались здесь по распределению. Моему мужу дали место агронома, а я работала школьной учительницей. Отец моего мужа смотрел за нашей шестилетней дочерью, потому что детский сад к тому моменту ещё не достроили. Моя бедная дочь. Такая тихая и смышлёная маленькая девочка. В свои неполные шесть лет сама научилась читать, знала таблицу умножения, — голос цыганки задрожал, а чёрные глаза налились слезами. Видно, что разговор о дочери причинял ей нестерпимую боль. — Так и жили, пока однажды в нашу семью не пришло горе. Кажется, в 1991 году моя дочь потерялась. Свёкор говорил, что в тот злополучный день она играла с нашим котом на заднем дворе, но через какое-то время, ни дочери, ни кота свёкор не обнаружил. Мы обратились к властям с требованием найти дочку и кота, но над котом просто посмеялись, а насчёт дочери сказали подождать три дня. Ничего, нагуляется и вернётся. Но, как ты понимаешь, моя дочь не вернулась. И никто, никто из властей не захотел отправиться на её поиски! Ведь цыган и так слишком много!! Мой муж вместе со свёкром много раз прочёсывали лес в поисках моей бедной девочки, но всё было тщетно. А однажды, они не вернулись. Пришлось всё делать самой. Дочь, мужа и свёкра, как ты понимаешь, я, конечно же, не нашла. Но зато повстречалась с рогатыми жабами. Я находилась в таком стрессе, что даже не соображала, куда я иду. Побродив несколько дней по лесу, без еды и воды, я наткнулась на некий подземный вход. Я смотрела в бездну, как загипнотизированная, пока бездна сама не вылупила на меня два огромных красных глаза, а над головой не пролетело что-то липкое и вонючее. Раздался звук поломанного крана, а из подземного входа стали подниматься гигантские жабы. Я не знаю, какими словами описать весь тот ужас, с которым мне пришлось столкнуться, но они шли прямо на меня. Ещё в школе я запомнила, что амфибии реагируют на движение. Я упала, застыв на месте, слилась с ландшафтом — называй, как хочешь. И они прошли мимо. Представляешь, просто прошли мимо, — злорадно улыбнулась Катя и залилась истеричным хохотом. — Думаю, что всю мою семью, в том числе и кота, сожрали заживо. Даже похоронить было нечего. Ничего от них не осталось: ни волос, ни одежды, ни косточек.

Она замолчала и достала из рюкзака термос, открыла его и налила чаю. Какое-то время они сидели молча и просто пили чай, а потом Катя продолжила свою душераздирающую историю.

— Я снова обратилась к властям. К Копайяме, если быть точнее. Он уже тогда паразитировал на посёлке. Я отвела их в лес, показала подземный вход. Но вместо благодарности, меня скрутили и посадили под замок. Ночью я случайно услышала разговор, что меня собираются поместить в психушку. И я решила бежать. Это оказалось так же просто, как и увернуться от гигантской жабы. И вот я снова очутилась в лесу. Но на этот раз мне было не так страшно. Если я слышала шипение или предсмертный вопль какого-нибудь животного, я прижималась к дереву и, притаившись, ждала, когда всё затихнет. Не знаю, что мною двигало, явно что-то иррациональное, но я рискнула спуститься в подземный вход и увидела древний лабиринт. Как я узнала о его древности? Да по рисункам, испещерившим эти старинные стены. Ты и сам всё увидишь. Я бродила по лабиринту несколько дней, пока не упёрлась в дверь. Я впала в истерику, мне казалось, я останусь здесь навсегда и умру. Но после удара кулаком, дверь начала отворяться, и я оказалась в каком-то населённом пункте. От местных жителей, я узнала, что это S. И после всего этого я превратилась в то, во что превратилась. Идти было некуда и не к кому. К своему позору, я стала гадать по руке и просить милостыню на рынке. А потом я спускалась в лабиринт и перемещалась в какой-нибудь другой город. Этот лабиринт, построенный ещё в древности греческими колонистами, простирается под всей территорией Краснодарского края. Так что можно передвигаться по нему во все стороны. Из Краснодара в Анапу. А из Анапы в Апшеронск. Так я обошла весь Краснодарский край. Жаб, как ты понимаешь, я больше не боялась.

— А как они вообще тут оказались? — он решил поменять тему для разговора и удивился своему же вопросу.

— Как, как… — передразнивала его цыганка. — Как я уже говорила, из лабиринта, вот как. И не надо делать такое выражение лица! Когда несколько глупцов из R нашли древнюю плиту, уходившую под землю, они не придумали ничего умнее и заложили взрывчатку. Они безумно радовались. Думали, что обнаружили древний город, где могут поживиться такими же древними сокровищами. Но вместо этого распечатали вход в лабиринт. А дальше ты уже знаешь…

— Но Самолин сказал, что лабиринт в другой стороне, — глупое выражение по-прежнему зияло на его лице.

— Угу, Самолин так и скажет тебе правду. Держи карман шире! — усмехнулась цыганка. — Но в данном случае, он сказал тебе полуправду. Неужели ты так и не понял, к каким сволочам ты попал?

Он смотрел на Катю с таким удивлением, что даже на мгновение ему показалось, будто его глаза повисли на капиллярах. Ужас обуял нашего героя: получается, под землей целого региона находится старинный лабиринт, который ведёт во все концы Краснодарского края. А в лабиринте живут гигантские жабы, питающиеся человеческим мясом…

— Полноте, — проговорила Катя, словно прочитала его мысли. — Остальные выходы запечатаны. Нет, через них можно пройти, но отворить ворота под силу только человеческому существу. Амфибии, в силу своего низкого развития по сравнению с Homo sapiens, выбраться не сумеют. Так и снуют по лабиринту, пока Самолин или Зайчук их не выпустят. Ты ешь, ешь. Завтра, на рассвете мы двинемся в путь. И тратить драгоценное время на завтрак будет некогда. Да, пока не забыла, хочу кое-что тебе отдать, — цыганка стала шариться в рюкзаке и (о, чудо!) вытащила айфон. Он схватил свою любимую игрушку, даже не поблагодарив Катю. Но похоже Катя не особо нуждалась в его благодарностях. Она смотрела на него, как на ребёнка и улыбалась. — Бесполезно, здесь нет связи. Ты побереги батарею. Она тебе ещё понадобится. Если, конечно, твои глаза не светятся, как фонтан в парке Галицкого.

Он аккуратно засунул телефон в карман джинсов. Его глаза стали медленно слипаться, и он погрузился в сон.

Ему снился цех, куда он ходил с Алексеем Владиславовичем. В цехе по-прежнему клубились разноцветные облака пыли, только машины работали сами по себе. Рабочих в цехе не было. Он повернулся по сторонам, а потом начал всматриваться в клубы дыма и увидел силуэт чего-то огромного, чего-то страшного. Дым развеялся и на него смотрела голова огромной жабы. Жаба открыла рот и произнесла голосом Ильи Ивановича: «Жабий король всё равно тебя съест! Жабий король всё равно тебя съест!» Жаба ещё больше выросла в своих размерах и перешла на крик: «Жабий король всё равно тебя съест! Жабий король всё равно тебя съест! Жабий король всё равно тебя съест!».

Он вздрогнул и проснулся.

— Наконец-то, соизволил проснуться, — укоряла его Катя. — Пора двигаться в путь, но для начала я хочу, чтобы ты меня выслушал. Как ты уже знаешь, жабы реагируют на свет. Но ещё эти твари реагируют и на движение. Если ты двигаешься без света, это вовсе не значит, что жабы тебя не увидят. Замри, как истукан. Если устанешь, прижимайся к стене. Услышишь шипение — не двигайся. Ты всё понял?

— Д-даа…. — промямлил он.

— И не забывай выключать фонарь на айфоне, как только услышишь шипение, — дополнила Катя, надевая огромный чёрный рюкзак.

Он смотрел на неё, думая, как же ей тяжело-то бедненькой, а потом к своему удивлению, как истинный джентльмен, раздосадованный тем, какие тяжести вынуждена таскать пожилая леди, предложил помочь понести шпица. Цыганка отказалась, напомнив, что им некогда, а Сталин неодобрительно, с ненавистью зарычал. Вот так и отправилась в путь эта странная компания: цыганка с рюкзаком за спиной да шпицем под мышкой и модный молодой человек с айфоном — самое тяжёлое, что он нёс. Банку с его почкой положили в Катин рюкзак — путники сошлись во мнении, что так будет надёжнее. По дороге он попытался заговорить с Катей о журналистах, которые могут рассказать о чиновничьем болоте на всю Россию, но Катя отмахнулась. Внимание прессы её не интересовало, да и к чему ей оно?

Они шли где-то с полчаса, он уже начал уставать. И тут Катя остановилась, указав на чёрные развалины:

— Всё. Пришли. Ты помнишь, что я тебе говорила?

— Не двигаться, когда раздастся шипение, и выключить фонарь на айфоне…

— Хорошо, — перебила его цыганка. — Мы со Сталиным пойдём первыми, а ты не отставай.

Сталин (этот мерзкий маленький блоховоз), снова неодобрительно зарычал. Но на этот раз не с ненавистью, а как будто с усмешкой. Но он тут же отвлёкся от шпица, когда перед ним предстал вход в древний лабиринт. Сперва ему показалось, что это спуск в подземный переход, но когда он увидел величие древней конструкции, то невольно ахнул. Ровные каменные ступени, ровнее, чем в каком-нибудь московском метро и не менее ровные стены с рисунками, надо полагать, из древнегреческих мифов. Впервые в жизни он пожалел, что как следует не изучил в школе историю. Но увиденное заставило его немного покраснеть: настенная живопись древних греков носила явно порнографический характер.

— Это — бог морей Посейдон, — Катя ткнула пальцем в абсолютно голого и атлетически сложенного бородача, который с озабоченным видом бегал за какими-то непонятными существами. — А это — наяды, нереиды и океаниды. Нимфы озёр, рек и морей, — ткнула она в тех самых непонятных существ, которые потом стали гонять самого Посейдона, тыкая в него его же тризубцем. На другом изображении проткнутый тризубцем Посейдон изрыгал нечто походившее на огромных лягушек. — А это, как ты уже понял, giant bufo cornutum, — показала она на уродцев, рождённых от греха нимф с похотливым бородачём. — Древние греки верили, что рогатые жабы — дети бога Посейдона от союза с наядами. И чтобы хоть как-то умилостивить Посейдоново потомство, амфибиям приносили человеческие жертвы, — продолжила Катя, а он машинально перевёл глаза на изображение очереди несчастных, закованных в кандалы, и рогатых жаб, пожирающих человеческую плоть. — Но какому-то греческому царю (я не знаю, какому именно, ведь я — филолог, а не историк), надоело бессмысленно утилизировать своих рабов, и он приказал загнать гигантских монстров в лабиринт, а затем запечатать — закончила цыганка. Он посмотрел на некую величественную фигуру в короне и в красном одеянии, указывавшую на солдат, у которых из одежды были только шлемы. И эти солдаты с копьями и факелами загоняли жаб в лабиринт, но некоторых амфибий всё же сжигали и закалывали.

Ещё какое-то время он всматривался в античные рисунки, а потом спустился в лабиринт следом за Катей. Увиденное поразило его намного больше, чем древнегреческая порнография. Многочисленные ходы и коридоры разделялись стенами из чёрного мрамора, а пол был вымощен громоздкими чёрными камнями. Он не успел сказать ни слова, как вдалеке раздалось шипение, словно из сломанного крана. «Бежим!» — закричала Катя и к его удивлению, сорвалась с места, словно спортсменка на марафоне. Он пробежал пару сотен метров следом за цыганкой, и вдруг он обнаружил, что потерялся. Его обуяла паника.

— Катя! Катя! Где вы? — заорал он истерично, блуждая по коридорам лабиринта. Старая цыганка молчала, но в ответ со всех сторон раздался шипящий звук, похожий на поломанный кран («Жабий король придёт за тобой!»), а в нос ударила такая вонь, что он еле сдержался, дабы не упасть в обморок. Он посветил айфоном в одну сторону, а затем в другую — и неожиданно перед ним в расстоянии нескольких метров предстала довольно огромная страшная голова. Не было никакого сомнения, что она принадлежала той самой гигантской рогатой жабе. Несколько секунд он смотрел как загипнотизированный: существо было ростом не меньше медведя. Окрас полосатый, как у тигра. Только ядовито-жёлтые полоски чередовались с тёмно-зелёными. Веки чудовища украшали огромные заострённые наросты — возможно, отсюда и пошло название «рогатая жаба». Рот амфибии был нереально огромным, словно её раздуло от уколов ботоксом. А ярко-красные глаза косили в разные стороны, как будто жаба выжрала не только все запасы бюджетного алкоголя Ильи Ивановича, но и забралась в местный супермаркет, чтобы продолжить там алкогольную вечеринку. Пьяные глаза и ботоксный рот придавали амфибии довольно смешной вид (жаба походила на старого алкоголика, которого зачем-то вздумали омолодить, накачав ботоксом), только ему сейчас явно не до смеха. Тварь тоже наблюдала за своей добычей и внезапно открыла свою зловонную пасть.

В долю секунды он почувствовал тяжёлый удар чего-то огромного, липкого и вонючего: жаба пыталась поймать языком свою потенциальную добычу. Ему повезло: тварь сорвала с него только часть одежды. От второго удара жабьего языка ему удалось увернуться. Но прожорливая жаба не собиралась просто так отпускать свой деликатес и двинулась в сторону нашего героя, немного приоткрыв рот, дабы показать своему пока ещё живому завтраку, что помимо липкого языка у неё есть ещё и пусть и маленькие, но очень острые зубы.

В голове зазвучал голос цыганки Кати: «Они идут на свет и нападают на всё, что движется».

Жаба двинулась в сторону нашего героя. Но передвигалась она не прыжками, а на четвереньках, как бульдог перед дракой. Несмотря на свой весьма грузный вид, жаба двигалась довольно быстро.

Когда до броска оставались считанные секунды, он заблокировал айфон и пригнулся. Тварь прошла над ним, словно его и не было. Но он потерял дар речи от испуга. Внутренние голоса, посетившие его после приёма силентиума, неожиданно замолчали. И вот жаба наступила ему на руку. По ощущениям это напоминало проехавший на быстрой скорости локомотив. Но он не закричал, а сильнее прижался к полу лабиринта: сковывающий ужас победил боль. Когда снова воцарилась полная тишина, он достал айфон и посветил на искалеченную жабой конечность: на руке не хватало среднего и указательного пальца, часть кожи болталась лохмотьями, а из искривлённой ладони сочилась кровь. «Вот тварь!» — он сорвал с себя остатки майки и забинтовал раненую руку.

Он решил больше не звать цыганку, а идти коридорами: всё равно куда-нибудь да выйдет. А уже потом позвонит своим друзьям, родственникам, знакомым журналистам и на прямую линию с Путиным (перед глазами поплыло изображение Эраста Артемидовича и тут же рассеялось, словно сигаретный дым). Он непременно расскажет всему миру про злосчастный посёлок, и чиновничье болото ждёт судьба банды Цапков.

И снова раздался звук поломанного крана. Ему показалось, что рядом не одна, а сразу несколько тварей. Он замер. Поскольку ему удалось избежать нападения первого монстра, он немного утратил осторожность и забыл предостережения цыганки: «Если ты двигаешься без света, это вовсе не значит, что жабы тебя не увидят».

Он почувствовал неприятный запах — и вдруг что-то тяжёлое больно ударило его по заднице: новомодные джинсы из дорогого бутика и не менее дорогие трусы навсегда скрылись в недрах старого лабиринта.

Он хотел было выругаться — из всех вещей рогатые жабы оставили ему только айфон да кроссовки с носками, — но резкое шипение и звуки ударов над головой отрезвили его намерения. Ему даже показалось, что жабы дерутся не на жизнь, а насмерть. Так оно и оказалось. Любопытство победило страх, и он посветил прямо на монстров, находившихся от него буквально в нескольких метрах. Если бы он поел, то его наверняка бы вырвало от увиденного: жаба, сорвавшая с него джинсы, видимо, подавилась своей добычей и сама стала пищей для рогатых собратьев. Сородичи отрывали куски плоти у задыхающейся амфибии, а она пыхтела, кряхтела и наконец, замолчала.

Он заблокировал айфон и тихо выругался. Он осознал всю бесперспективность своего положения: совершенно один, раненый и абсолютно голый, в нескольких шагах от кровожадных чудовищ. Ему очень хотелось жить, и он решил выжить во что бы то ни стало.

В голове ещё раз возникли обрывки разговора с цыганкой: «Если устанешь, прижимайся к стене. Услышишь шипение — не двигайся». Он так и сделал. Несколько метров ему удалось пройти без приключений, но тут он ощутил задницей: стена-то закончилась!

«Была не была» — он развернулся на сто восемьдесят градусов, разблокировал айфон и посветил в коридор. Из коридора торчала уродливая голова гигантской жабы. Он повернулся налево: в соседнем коридоре сидела ещё одна гигантская жаба. Доля секунды — и два огромных языка впились в его тело. «КАТЯ!» — заорал он на весь лабиринт. Но что может Катя против жабьего короля? Наш герой почувствовал нестерпимую боль ломающихся костей и разрыва мышечных тканей: ни один из монстров не хотел уступать добычу другому, и они занялись перетягиванием, пока не разорвали его на две части и не насытили своё прожорливое брюхо.

— Смотри, Сталин. Это всё, что осталось от нашего друга, — с горечью обратилась цыганка ко шпицу и подняла с пола айфон. Она вернулась за нашим героем в недра лабиринта, но было уже слишком поздно. — Вот что я делаю не так? — снова заговорила цыганка со своим шпицем. — Объясняешь им, рассказываешь, как можно сохранить свою жизнь, и жабы всё равно съедают вот уже пятого по счёту беднягу. И даже не за год, а за какие-то два месяца! Представляешь, Сталин, за каких-то два жалких месяца! Но ничего, Копайяма наверняка разместил новое объявление. А это значит, что у шестого бедолаги есть шанс на спасение, — договорила цыганка и двинулась вглубь лабиринта, по-прежнему неся за спиной огромный чёрный рюкзак и маленького шпица под мышкой.