Жажда скорости (ЛП) [Брук Блейн] (fb2) читать онлайн

Брук Блейн, Элла Франк "Жажда скорости" Серия: Элита -2

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Спасибо.

Перевод: Лев (1-5 гл.), Ирина (с 6-15 гл.), Женя (с 16 гл.)

Редактор: Eva

Обложка: Роман

Оформление: Eva

ВАЖНО: Данное произведение не является пропагандой ЛГБТ-тематики и нетрадиционных отношений. Автор поднимает данные темы исключительно в рамках сюжета художественного произведения, которое имеет развлекательный характер. Перевод осуществляется исключительно в ознакомительных целях, не несет коммерческой выгоды и не ставит перед собой цели оскорбить традиционные семейные ценности. Строго для аудитории 18+.

Секретная информация

ПОЗЫВНЫЕ:

Лейтенант Грант «Пантера» Хьюз

Бесшумен, амбициозен и жесток в воздухе. Также получил позывной из-за глубоко-чёрных волос.

Лейтенант Матео «Соло» Морган

Как и Хан Соло¹, он бесстрашный, но склонен думать только о себе.

Лейтенант Пит «Гуччи» Картер

Получил свой позывной после того, как выпил слишком много шотов в вечер перед началом обучения на офицера, и его вырвало в женскую сумочку от Гуччи.

Лейтенант Билли «Гудини» Вазовский

Может впутаться и выпутаться из чего угодно — проблемы, женские трусики, плохая ситуация в небе…

Лейтенант Тиа «Хлыст» Кастанеда

Позывной получила от товарищей по обучению после того, как несколько из них получили серьёзную хлыстовую травму, засмотревшись в её сторону.

Лейтенант Пол «Юта» Вайнбергер

На офицерском обучении для всех превратил жизнь в ад.

Ю.Т.А. = Юродивый и Тупой Аморал.

Лейтенант Абсде «Алфавит» Сжабельска

В первый день обучения, никто не смог произнести его имя, так что все называли его «Алфавит». Так и осталось.

Лейтенант Дэррел «Фантом» Андерсон

Склонен исчезать, когда в нём нуждаются.

Коммандер Виктор «Полночь» Леви

Был найден спящим на скамейке со стриптизёршей по имени Полночь. До сих пор отрицает это.

Коммандер Памела «Кетчуп» Хайнц

Она будто напрашивалась, записавшись на обучение с фамилией Хайнц.

Капитан Франклин «Бритва» Хьюз

Известен самыми острыми поворотами и манёврами во время боевых учений.

Глава 1

Пантера

Я поймал его.

Пока коммандер Леви защищался, летая сквозь облака, я увидел свой шанс победить. Я подлетел к нему сзади, готовясь нацелиться на свою мишень, когда почувствовал это.

Воздух. В кабине.

Моё сердце остановилось, когда я за долю секунды понял, что должен делать. Через несколько мгновений давление воздуха упадёт, и самолёт спешно отправится в свободное падение, после которого я не смогу восстановиться.

— Воздух в кабине, — сказал я по рации. — Готовлюсь катапультироваться.

У меня не было времени думать или паниковать, пока я готовился к тому, что должен был сделать. Я никогда раньше не катапультировался, но нас всех тщательно тренировали для экстренных ситуаций, зная, как мы рискуем во время каждого полёта. Мой мозг действовал на автопилоте, и я не мог рассуждать на тему того, как опасно может быть катапультирование, особенно, когда альтернативным вариантом было рухнуть вместе с самолётом.

В этот момент приборная панель начала барахлить, самолёт падал так быстро, что я должен был действовать, прямо сейчас.

— Высота падает. Контроль утерян, — как только произнёс эти слова, я сгруппировался так, чтобы у меня был шанс выйти из всего этого живым, когда я вылечу благодаря ракетам под моим сидением.

Всё происходило так быстро. Я помню как потянулся к ручке, чтобы катапультироваться, над головой раскрылось стекло, а затем я внезапно взлетел в небо с такой силой, что казалось, сломались все кости в моём теле. Я никогда раньше не чувствовал так много боли и на мгновение задумался, насколько велики повреждения.

Когда сидение отлетело от меня, автоматически раскрылся парашют, замедляя скорость моего падения, и тогда я увидел под собой самолёт, несущийся в океан. Я не мог оторвать глаз, когда самолёт столкнулся с водой, разбиваясь на кусочки.

Я был внутри всего несколько секунд назад. Если бы замешкался, у меня не было бы времени катапультироваться...

В комнате было слишком ярко, мои глаза открывались с трудом. Белая и стерильная, с сильным запахом спирта, моя палата в больнице Мезамира поприветствовала меня снова, приятная альтернатива тому, чтобы лежать на глубине шести футов под землёй.

Уже проснувшись, я с трудом сел, но, когда ослепляющая боль пронзила мою голову, грудь и плечи, я застонал и рухнул обратно на подушку.

Насколько я был плох? Я мало что помнил после того, как оказался в воздухе. Мой мозг будто отключился, защищая от травмы. Я смутно помнил, как упал в ледяной Тихий океан, но всё остальное было размыто.

— На вашем месте я бы этого не делала.

Я открыл один глаз и увидел медсестру, закатывающую тележку. Она остановилась у моей кровати. Посмотрела на браслет на моём запястье и улыбнулась мне.

— Добро пожаловать обратно, мистер Хьюз. Как вы себя чувствуете?

— Я... — моё горло саднило и ныло, будто я проглотил гравий.

— Больно? Одну минуту, — она вышла из палаты и через минуту вернулась с пластиковым стаканчиком, полным ледяной крошки и воды. — Медленными глотками. Вы довольно долго были без сознания.

Боже, вода на вкус была лучше чего-либо другого, и от жадности я проглотил слишком много и чуть не подавился.

— Наверное, пока хватит, — сказала медсестра, поставив стаканчик на тумбочку рядом с кроватью, и только тогда я почувствовал присутствие в палате кого-то ещё. Гудини молча стоял у окон, на его лице отражалась смесь облегчения и беспокойства.

— П-привет, — прохрипел я.

Медсестра начала мерять мне давление, а Гудини подошёл вперёд и остановился возле кровати. Я увидел, что он выглядит как перегретое дерьмо — и сообщил ему об этом.

Он издал слабый смешок, а затем покачал головой.

— Не каждый день твой друг вылетает пулей из самолёта.

Я снова попробовал сесть и поморщился от движения.

— Воспользуйтесь этим, — сказала медсестра, протягивая мне пульт. Затем она нажала одну из кнопок, и кровать начала подниматься, так что я оказался в положении сидя. Было чертовски больно, но я не собирался жаловаться.

— Приятно видеть тебя в сознании, — сказал Гудини, усаживаясь на стул рядом со мной.

— Сколько я был в отключке?

— Пару дней. Но не переживай, ты ничего не пропустил. Занятия отложили минимум на две недели, пока ведётся расследование.

Чёрт побери. Я пропустил два дня? Занятия отменили?

Я немного поёрзал, и моё тело пронзила боль. Я не хотел спрашивать то, что собирался, но мне нужно было знать.

— Насколько всё плохо?

— Для Хорнета надежды никакой. Мёртв и исчез в Тихом океане. У тебя, с другой стороны, все части на месте, так что это плюс.

Я опустил взгляд и увидел, что все мои конечности действительно целы, и гипса не было.

— Если со мной всё в порядке, почему я чувствую себя так дерьмово?

— Только то, что вам не вырезали аппендикс, не значит, что вы в порядке, мистер Хьюз, — сказала медсестра, вставляя шприц с лекарством в мою капельницу. — Вы сильно ушиблись, и вам нужно расслабиться.

— Хотите сказать, что мне так больно из-за нескольких синяков?

— Не просто несколько. Посмотри, — Гудини открыл на телефоне камеру и протянул мне, и... чёрт побери. Я даже не узнал себя. Всё моё лицо украшали фиолетовые полосы, и в обоих глазах лопнули сосуды, чего было достаточно, чтобы любой побоялся смотреть в мою сторону, включая меня самого.

Заинтересовавшись тем ощущением, будто верхнюю часть моего тела сбил поезд, я опустил ворот больничного халата, а когда увидел большие чёрные синяки вдоль плеч — мог на них только смотреть.

— Я слышал, твой врач сказал, что тебе повезло обойтись без переломов ключиц от силы, с которой натянулись ремни, когда ты катапультировался, — сказал Гудини.

Было ощущение, что я увижу такие же следы на своих рёбрах, так как было больно сделать нормальный вдох, но я решил посмотреть позже. Я был жив, это и имело значение.

Я молчал, пока медсестра заканчивала свои дела, а затем она ушла сообщить доктору, что я очнулся.

— Хочешь поговорить об этом? — произнёс Гудини, как только мы остались одни.

— Всё произошло так быстро... — я взял стакан и сделал маленький глоток воды, и это простое движение потребовало больших усилий.

— Мы все наблюдали. Чуть с инфарктом все не слегли, когда ты сообщил о той проблеме. Боже, не думаю, что я когда-нибудь раньше видел, чтобы Соло так сходил с ума.

— Соло? Почему? Что случилось?

— Ну, поначалу мы тебя не видели, и я не знаю, что случилось. Он съехал с катушек, пытался выйти из зала, будто сам собирался тебя спасать.

— Это сумасшествие.

Гудини кивнул.

— Знаю. Но спасатели быстро до тебя добрались. И практически все приходили сюда, пока ты был в отключке, отсюда и всё это.

Я окинул взглядом палату, замечая больше дюжины шариков с надписями «выздоравливай» и в форме боевых самолётов, которые висели под потолком, а ещё на тумбочке рядом со мной стоял один большой букет тюльпанов.

— От кого цветы?

Гудини потянулся к записке, а когда открыл её, обе его брови взлетели вверх.

— Что? От родителей?

— Нет, они принесли вон те розы, когда приходили.

— Тогда от кого?

Гудини не сказал ни слова, переворачивая открытку.

«Пантера,

Я был бы рад, если бы ты сильнее старался не убиться. Я не смогу победить тебя, если ты умрёшь.

— Соло»

Я рассмеялся, от вибрации грудь пронзило болью, но я не мог ничего поделать. Эта открытка была такой же сентиментальной, какую получил бы от Соло любой, но отчасти это и привлекало меня в нём, так ведь?

— Полагаю, он почувствовал себя виноватым из-за того, что не приходил.

— Он не приходил?

— Нет. Забавно, что он так сильно истерил, а затем даже не потрудился зайти тебя проведать. Наверное, в этом весь Соло.

Ха. В этом заявлении было что-то личное, и если бы мои мысли не начали путаться из-за подействовавших лекарств, может, я смог бы это понять. Но я медленно уплывал, глаза закрывались, пока Гудини продолжал ворчать о нашем товарище по стажировке.

Прямо перед тем, как я отключился, в моих мыслях задержался один вопрос: почему Соло не пришёл меня навестить?

Глава 2

Соло

Удивительно, каким длинны может казаться день, когда тебе больше нечего делать, кроме как смотреть на часы. Но последние два дня именно это я и делал.

Сидел. Смотрел. И ждал.

На самом деле, я стал грёбаным экспертом по ожиданию. С тех пор, как голос Пантеры раздался из динамиков, заявляя, что в кабину попал воздух, и ему придётся катапультироваться, моя жизнь будто сменила передачу. С быстрого темпа, когда всё происходило на ходу, стало медленно, ничего не происходило, и я остался в этом диком режиме ожидания, от которого меня не мог спасти даже сон. Я находился в кошмаре наяву, и этот кошмар будто был намерен тянуться дальше и дальше, и дальше.

Я смотрел на стену своей комнаты, которая была смежной с комнатой Пантеры, и бросал теннисный мячик, который бился о пол, отскакивал от стены и возвращался ко мне, сидящему на полу. Это было не самое продуктивное дело, которым я мог заняться, но, эй, по крайней мере, я хоть что-то делал.

Ритмичный стук мяча напоминал, что я всё ещё жив, что я всё ещё здесь. А учитывая, что мы все увидели два дня назад, для меня это казалось самым безопасным вариантом.

Вечером того дня, когда Пантера упал, некоторые парни решили сходить в бар недалеко от базы. Но я был не в настроении сидеть и анализировать одно из самых ужасающих зрелищ, которые только видел в своей жизни.

Я был сокрушён, наблюдая, как Пантера катапультировался из своего самолёта, который упал в океан. Конечно, мы все тренировались для этого. Для того момента, когда всё летит к чертям, и тебе приходится принимать жизненно важное решение, не зная, спасёт ли тебя выбор жизни. Но когда стоишь в безопасности и беспомощно на земле, становясь свидетелем того, как чья-то жизнь оказывается на волоске, чертовски быстро осознаёшь опасность движений.

Добавьте тот факт, что мой брат погиб, выполняя точно такой же манёвр, и я стал избегать чувств и эмоций к Пантере, которые ещё не определил. Внезапно, тот момент, к которому я тренировался, стал последним, с чем я мог справиться ментально.

Так что я сделал? Ничего. С того момента, как Пантера упал в воду, и до того, как его высвободили, и нам сказали, что он жив, но без сознания. Я каким-то образом высидел обсуждение, отправился обратно в свою комнату и с тех пор не выходил.

Несколько парней, включая Гуччи, заходили и пытались убедить меня поехать и повидать Пантеру. Но я всё ещё не мог найти смелость увидеть его лично.

«Чёрт. Почему он?» Нет, это было неправильно, потому что я не пожелал бы такого никому. Но от мысли о том, что сильное, бойкое тело Пантеры лежит на какой-то больничной койке, у меня крутило желудок. Особенно, когда я думал о том, когда видел его растянутым на матрасе последний раз.

Бах, бах, бах.

Громкий стук в дверь заставил меня посмотреть в её сторону, но я не сдвинулся. Я был не в настроении с кем-то сегодня видеться. Поэтому, если человек за дверью не пришёл сказать, что здание горит, он мог там и остаться. Я довольствовался тем, что упивался собственным несчастьем — в одиночку.

— Соло! Эй, Соло?

Гуччи.

— Ты там? Открывай, чувак.

«Нет. Этого не будет. Не сегодня». Затем всё затихло, и как раз когда я подумал, что он ушёл, стук начался снова.

— Давай, Соло. Открой чёртову дверь. Он очнулся.

«А? Подождите... что?»

— Пантера очнулся. Ты где?

Когда слова Гуччи проникли сквозь дверь и начали впитываться, я бросил мяч на пол и вскочил на ноги. Не прошло и секунды, как я открыл дверь, и, увидев меня, Гуччи нахмурил лоб.

— Ладно, выглядишь ты дерьмово.

Я поморщился от солнечного света, мои глаза пытались привыкнуть к нему после того, как я просидел в своей комнате последние сколько-то часов, закрыв занавески.

— Что ты только что сказал?

— Выглядишь хреново.

— Нет, до этого, идиот.

— Ах, да. Пантера очнулся.

Пока мой мозг пытался уловить информацию, я стоял и держался за дверь, потому что услышать эти три слова было будто бы сном — или кошмаром, если я всё ещё спал, и это было не по-настоящему.

— Он очнулся?

— Да, — кивнул Гуччи, а затем открыл шире дверь в мою комнату и прошёл внутрь. — Где-то час назад. Врачи хотели его проверить, прежде чем говорить всем нам. Подумали, что мы захотим примчаться туда и потребуем лично посмотреть, что золотой мальчик вернулся в игру.

Всё ещё не веря своим ушам, я повернулся и увидел, как Гуччи подошёл к занавескам. Он отодвинул одну, а затем другую. Ногой закрыв за собой дверь, я произнёс:

— Как... Как он?

— Достаточно покорёжен, — он развернулся лицом ко мне и скрестил руки, прислоняясь к окну. — Ты бы это знал, если бы пришёл навестить его за последние несколько дней.

— Не начинай снова.

— Я не начинаю.

— Тогда как бы ты это назвал?

Гуччи почесал пальцы о свою щетину.

— Констатирование факта.

— Да? Что ж, можешь взять свой факт и засунуть себе в...

— Эй, эй, — Гуччи поднял руки. — Расслабься, ладно? Ты со мной говоришь. Я знаю, из-за чего всё это, но тебе нужно с этим справиться, приятель. Нужно справиться с этим и пойти навестить его.

Я сжимаю зубы, заставляя себя проглотить побольше воздуха. Хотелось бы мне, чтобы всё было так просто, чтобы я мог просто оттолкнуть эту тревогу, которая охватывала меня каждый раз, когда я представлял, как Пантера вылетает из своего самолёта и несётся в сторону Тихого океана. Но всё было не просто, и его ужасающая авария пробудила убийственное воспоминание, которое я так хорошо закопал.

— Я не могу, — слова были чёткими и окончательными, но это будто ни черта не значило для Гуччи. Он оттолкнулся от окна и подошёл ко мне, а затем взял меня за бицепсы и крепко сжал.

— Слушая, я знаю, то, что произошло с Пантерой несколько дней назад, повлияло на тебя больше, чем на любого из нас. Но он в порядке, и тебе нужно сходить и увидеть это собственными глазами.

Я знал, что Гуччи прав, но в то же время не мог остановить панику, из-за которой у меня потели ладони и ускорялся пульс.

— Эй? — Гуччи осторожно потряс меня, чтобы сосредоточить на своих словах. — Давай ты быстро примешь душ, а я подожду и поеду с тобой.

Я хотел сказать ему «нет», что я съезжу, когда буду готов. Но у меня было ощущение, что если решение останется за мной, я буду постоянно избегать встречи с Пантерой.

— Соло?

— Да, хорошо, — наконец произнёс я, и когда Гуччи отпустил меня, я пошёл в сторону ванной. — Вернусь через несколько минут.

Я чувствовал на себе взгляд Гуччи, пока заходил в ванную, а после того, как зашёл внутрь и закрыл за собой дверь, я посмотрел в зеркало.

Мужчина, который смотрел на меня в ответ, напоминал лишь собственную тень. Тёмные круги под глазами, печальный оттенок желтоватой кожи. Недостаток сна сказался на мне, и я знал, что Гуччи прав. Если у меня и была надежда выбраться из этого состояния, снова сосредоточиться на причинах, по которым я нахожусь здесь — первой причиной было желание победить — мне нужно было преодолеть это. Нужно было протолкнуться сквозь ужас, сквозь страх, и не позволить старый призракам поглотить меня, потому что если это произойдёт, они съедят меня заживо.

Пришло время столкнуться со своими демонами — и с Пантерой — лицом к лицу.

Глава 3

Пантера

— Самое время тебе очнуться. Всё это «я без сознания» уже устарело, и я не хотел бы прославиться как парень, который выиграл, победив инвалида.

От звука знакомого голоса Соло, я повернул голову на подушке и увидел, что он прислонился к дверному косяку и выглядел лучше, чем кто-либо имел право выглядеть. В поношенных джинсах, которые липли к его телу словно вторая кожа и в обтягивающей футболке с напечатанной надписью «ВМФ», он выглядел мускулистым, сексуальным и именно таким, каким я его помнил. Жаль, то же самое нельзя было сказать обо мне.

Он оттолкнулся от двери и осмотрел пустую палату, будто проверяя, есть ли здесь кто-то ещё. Затем он остановился возле кровати, окинул меня взглядом и сказал:

— Должен сказать, я больше предпочитал то, как ты выглядел в прошлый раз, когда я видел тебя в кровати.

Мои губы неосознанно дёрнулись, и когда щёки подвинулись в ответ, у меня вырвалось шипение из-за возникшей боли.

— Чёрт, — я потянулся к своему лицу, но когда это причинило такую же боль, я вместо этого выдохнул. — Привет.

Соло сунул руки в карманы, будто ему нужно было их как-то занять, а затем улыбнулся кривой улыбкой, которую я так хорошо знал.

— Привет. Я бы сказал что-нибудь вроде «не ожидал тебя здесь встретить», но...

Я наполовину рассмеялся, наполовину закашлялся и переместился, пытаясь немного присесть.

— Да уж, в тот первый вечер ты говорил немного банально.

— Правда?

Я кивнул, а он пожал плечами.

— Ай, какая разница? — произнёс он, тёмные глаза блестели озорством. — Это сработало. Так что, не ожидал тебя здесь встретить.

И вот так мой день стал немного ярче.

Соло бросил взгляд через плечо, и я понял, что он проверяет, не стоит ли за дверью кто-нибудь из наших знакомых, собираясь войти в палату. И показавшись радостным от того, что горизонт чист, он положил руку на перила моей кровати и наклонился ближе ко мне.

Я чувствовал запах его одеколона, который вился вокруг меня и сменил спирт, который уже стал нормой. А затем его взгляд стал серьёзным, и он сказал:

— Если ещё когда-нибудь так меня напугаешь, я выслежу тебя и сам убью к чёртовой матери. Ты это понял, лейтенант?

Он навис надо мной, и как раз когда я собирался ответить, он легонько провёл пальцами по моему покрытому ссадинами лицу.

— А я думал, что это я плохо выгляжу...

Я сглотнул, моё сердце колотилось так сильно, что я был шокирован отсутствием дикого писка монитора. Не слышно было никакого звука, кроме его дыхания и моего, я облизнул сухие губы и сказал:

— Ты выглядишь идеально.

Губы Соло медленно изогнулись в усмешке, когда он выпрямился.

— Сколько в тебе сейчас лекарств?

Я моргнул, собираясь сказать ему, что недостаточно, когда в коридоре зазвенел смех, и до палаты донеслась знакомая речь Гудини. Как ребёнок, с застрявшей в банке с печеньем рукой, Соло быстро сделал шаг назад и взял под контроль черты своего лица, и через секунду, когда Гудини вошёл в палату вместе с Гуччи, мне было тяжело найти мужчину, который только что был ко мне так близко, что я мог его поцеловать.

— Ну и ну, сам Соло пришёл осчастливить тебя своим присутствием, — произнёс Гудини, проходя мимо Соло и ударяясь с ним плечом. — Самое время тебе показаться. Последние пару дней у тебя были дела поважнее?

— Укуси меня, — огрызнулся Соло, и когда я уже подумал, что они могут накинуться друг на друга, Гуччи вошёл в палату и встал между ними двумя.

— Итак, Пантера, — сказал он, обвивая рукой Соло и подходя вместе с ним к кровати — подальше от Гудини. — Тебе сказали, когда предположительно отпустят домой? Тебе придётся уйти с курса?

Когда Гуччи поиграл бровями, я не смог сдержаться и хохотнул.

— Уходить с курса не надо, нет.

— Оу, что ж, я хочу сказать, что не хотел, чтобы ты уходил. Я просто подумал, что может тебе придётся это сделать, — Гуччи похлопал Соло по груди и добавил: — Плюс, никто не хочет застрять с этим парнем, так что нам нужно, чтобы ты вернулся.

— Понадобится больше нескольких синяков, чтобы меня выбить.

— Полагаю, выглядишь ты хуже, чем себя чувствуешь, так? — Гуччи рассмеялся, пока Соло не ударил его в грудь в ответ. — Ау. Что? Ему ведь не надо в зеркало смотреться.

— Заткнись к чёртовой матери, Гуч.

— Тёмные синяки, красные глаза. Он отчасти похож на одержимого...

Соло заткнул его, обхватывая рукой шею Гуччи и сжимая, пока Гуччи не согнулся и не выкашлял извинение.

— Что ты там сказал? Повторишь ещё раз?

— Я сказал «прости», — когда Соло отпустил его, Гуччи бросил мрачный взгляд на своего друга и потёр шею. — Это была шутка.

Гудини хохотнул.

— Знаешь, тебе стоит только обвить один из этих монстро-бицепсов вокруг Соло, и у него оторвётся голова. Давай. Ты сделаешь нам всем одолжение.

— Вы будете по мне скучать, — сказал Соло. — Признай это. Я добавляю интереса.

— Нет, ты только отводишь от нас всех огонь, ведя себя как дурак, — Гудини наклонил голову. — Но если подумать, может быть, мы тебя всё-таки оставим.

Пока они продолжали перекидываться оскорблениями, я откинулся на подушку и усмехнулся. Меня успокаивал тот факт, что мало что изменилось, пока я был в отключке. Или изменилось? Конечно, я сказал парням, что вернусь в академию и в строй, но будет ли это на самом деле? Я пока не говорил ни с кем из АВМА, и то, что я разбил самолёт стоимостью семьдесят миллионов долларов, не заслужит мне ничьей похвалы, не важно, был я виноват или нет. Кто знал, каким будет исход расследования? В дополнение ко всему, по одному взгляду на разбитое к чертям тело у меня складывалось ощущение, что им не понравится то, что они увидят.

Будто почувствовав перемены в моём настроении, Соло посмотрел на меня и приподнял бровь, а я покачал головой. Я не хотел об этом думать, не сейчас, и уж точно не хотел говорить об этом в присутствии других.

Чёрт. Что, если АВМА не разрешит мне вернуться?

Глава 4

Соло

Один взгляд на лицо Пантеры сказал мне, что он погрузился в тяжёлые мысли, и не нужно было быть гением, чтобы выяснить, что это могли быть за мысли. Самокритика. Боль. Возможно, вопросы, осталось ли ещё за ним место в АВМА, или он его профукал.

Боже, я не хотел сюда приходить и видеть последствия произошедшего, но сейчас был рад, что Гуччи практически притащил меня в больницу. Я думал, что при виде лежащего в больничной койке Пантеры уйду с головой в мрачные мысли и не вернусь, но сейчас, стоя здесь и глядя на него, я понял, что всё совершенно наоборот.

Пантера выглядел неважно, без сомнений, но то, что он в сознании, означало, что он жив, и что исход в миллион раз лучше произошедшего с моим братом. Конечно, я не хотел, чтобы Пантера знал о моей панике, так что перед тем, как войти в палату, я подавил свои эмоции, намеренный поддерживать лёгкий разговор, как и всегда. Когда приходилось справляться с тяжёлыми ситуациями, можно было либо закрыться, либо превратить всё в чёртову шутку. Я уже потратил два дня на то, что смотрел в стену, и давно пришла пора перейти ко второй фазе.

— Итак, — произнёс я, наклоняясь вперёд, чтобы упереться руками в перила в ногах кровати. — Что мы можем тебе притащить? Или сюрприз в виде мясного рулета и желе кажется тебе слишком аппетитным, чтобы оставлять их нетронутыми?

От этого Пантера улыбнулся.

— Пока что у меня не было сюрпризов в виде мясного рулета.

— Будет сегодня днём, — сказала медсестра, толкая в палату тележку с компьютером и останавливаясь возле кровати Пантеры. — Если сможете удержать его в желудке, похоже, завтра поедете домой.

— Да, чёрт возьми, ты это слышал? — произнёс Гудини. — Совсем скоро снова взлетишь.

Медсестра развернула голову и смерила Гудини строгим взглядом.

— Вам лучше смотреть, чтобы ваш друг не перетруждался. Его телу нужно время, чтобы восстановиться, — она провела термометром по лбу Пантеры, и я бросил взгляд на экран её компьютера, чтобы проверить значения его показателей. Всё в пределах нормы.

— Эм, может, мы пойдём, — обратился Гуччи к Гудини. — Выпьем или ещё что-нибудь, пока вы его обследуете.

— Это хорошая идея, — сказала медсестра, щёлкая что-то на клавиатуре.

— Верно... да, хорошо. Я скоро вернусь, — Гудини посмотрел на Пантеру взглядом, который говорил: «Удачи со стервой-медсестрой», а Гуччи, выходя за ним, подмигнул мне.

Снова одни. Ну, почти.

— Так вот, эм, вы сказали, что он сможет завтра поехать домой?

Когда медсестра Рэтчед (прим. имя нарицательное для жестокой медсестры, появилось после выхода романа К. Кизи «Пролетая над гнездом кукушки») посмотрела в мою сторону, я ответил своей самой очаровательной улыбкой, и что вы думаете? Она ответила тем же.

— Похоже на то. Ваш... друг, — она по очереди посмотрела на нас, и когда никто из нас её не исправил, усмехнулась, — очень хорошо справляется, учитывая, через что он прошёл, — вернувшись к своему компьютеру, она спросила: — Заботиться о нём будете вы?

Мой взгляд метнулся к Пантере, и как раз когда он собирался открыть рот и вероятнее всего сказать ей «нет, чёрт возьми», я сделал то, что делал лучше всего. Я устремился воспользоваться преимуществом протянутой мне руки.

— Да, план такой. Наши комнаты в казарме расположены по соседству, и я подумал, что это будет лучшим вариантом.

Медсестра кивнула и посмотрела на Пантеру.

— Вы с этим согласны?

Я посмотрел на Пантеру, думая, попробует ли он возразить мне. Но когда он просто кивнул, я усмехнулся.

— Видите? У нас всё схвачено.

— Хмм, — медсестра искоса посмотрела на меня, прежде чем переключить внимание на Пантеру. — Этот парень ответственный? Я не хочу слышать ни о каких выходках, как только отпущу вас.

Если я не ошибался, то мог поклясться, что увидел, как губы Пантеры дёрнулись, потому что давайте говорить серьёзно, ответственным меня назвали бы в последнюю очередь. Но опять же, он кивнул.

— Хорошо. Что ж, если сможете удержать всю еду в желудке, и завтра у вас всё будет хорошо, я практически уверена, что доктор подпишет ваши документы о выписке. Но минимум следующие семьдесят два часа, кто-то должен будет находиться рядом с вами. Мы хотим убедиться, что вы нормально переносите лекарства, хорошо спите, хорошо функционируете. Понимаете?

Пантера встретился со мной взглядом, и я задумался, думает ли он о том же, о чём и я. Семьдесят два часа обязательного проживания друг с другом звучало чертовски хорошо после последних двух дней размышлений.

— Да, я понимаю, — наконец произнёс он. И я не сомневаюсь, что Соло с большим удовольствием будет держать меня под контролем.

Я знал, что Пантера имел в виду чисто роль сиделки, но мой член услышал это совершенно в другом свете.

— Очень хорошо. Тогда я сообщу новости доктору, и мы начнём разбираться с вашей выпиской отсюда.

— Лучшие новости за весь день.

— А вы, — сказала она, посмотрев на меня. — Проследите, чтобы те двое не накручивали его, когда вернутся. Ему нужен отдых.

— Есть, мэм.

Она хохотнула, выкатывая тележку из палаты, и когда она исчезла за дверью, я услышал:

— Как ты умудряешься очаровывать даже самых сложных из нас?

— Включаете в это заявление и себя, лейтенант Хьюз? — я обошёл край его кровати, оказываясь у его головы, и когда Пантера повернулся посмотреть на меня, я увидел в его глазах какое-то... удивление.

— Да, наверное. Я был намерен не испытывать к тебе симпатии с твоим наплевательским поведением, но...

— Но?

Взгляд красных глаз Пантеры опустился на мои губы, и он вздохнул.

— Пока тебя здесь не было, мне...

Когда Пантера прервался, я положил руку на перила и навис над ним.

— Не смей останавливаться на этом. Тебе...?

Пантера облизнул губы, будто пытаясь решить, признаваться ли в своих мыслях.

— Мне очень хотелось, чтобы ты здесь был.

Моё сердце чуть не остановилось. Это было честно, чувственно и так неожиданно, что мне хотелось надрать себе зад за то, что держался вдали. Чем я думал, оставляя его здесь одного справляться со всем этим дерьмом — потому что, что, испугался? Как он должен был себя чувствовать, чёрт возьми?

— Прости, — прошептал я и наклонился, чтобы прижаться к его лбу своим. — Я был занят тем, что вёл себя как чёртов идиот.

Когда Пантера хохотнул, я поднял голову и провёл пальцами по его щеке.

— Но теперь я закончил, и ты застрял со мной. Семьдесят два часа вынужденного совместного проживания. Думаешь, ты с этим справишься?

Пантера потянулся, чтобы взять меня за руку и сжать пальцы.

— Я катапультировался из самолёта и рухнул в океан на скорости миллион миль в час, и выжил. Я довольно уверен, что смогу справиться с трёхдневным проживанием с тобой.

— Уверен насчёт этого?

Пантера усмехнулся, а затем наполовину закашлялся, наполовину засмеялся.

— Не знаю. Но с нетерпением готов это выяснить.

Глава 5

Пантера

Таксист остановился на моём парковочном месте перед моим временным жилищем на базе, и тогда я понял, что совершенно забыл о своём мотоцикле, который по-прежнему стоит совершенно один в академии.

— Я бы прикатил твою малышку обратно сюда, если бы не думал, что ты кастрируешь меня за прикосновения к ней, — Соло криво улыбнулся мне, протягивая водителю наличку, а затем обошёл машину вокруг, прежде чем я успел открыть свою дверь.

— Не-а, — произнёс Соло, протягивая руки, чтобы помочь мне подняться с заднего сидения. — Ты не должен делать ничего физического, и это включает в себя открытие дверей.

— Или самостоятельный выход из машины, видимо. Думаю, я могу справиться, но спасибо.

Я попытался оттолкнуть его, но парень не поддавался. Он обхватил одной рукой мою шею и взял меня за талию, помогая мне встать на тротуар, в чём действительно не было необходимости.

— Соло, я могу ходить...

— Мы не можем допустить никаких происшествий, так ведь? Так что заткнись и дай мне ключи.

Я был благодарен за то, что он подумал забрать мой бумажник и ключи из шкафчика. После возвращения придётся сменить код, чтобы спрятаться от этого любопытного идиота, но сейчас я был благодарен, что не придётся забирать вещи самому. Одно перемещение из выделенного больницей инвалидного кресла в такси, а потом в мою комнату, принесло достаточно боли и истощения, но я не собирался предоставлять Соло удовольствие думать, что он мог быть прав насчёт того, что я нуждаюсь в помощи.

Он открыл дверь и провёл меня внутрь за рекордное время, но когда он закрыл за нами дверь, я понял, что он не собирается никуда уходить.

— Чёрт, кто принёс шарики из больницы? — произнёс я, отмахиваясь от длинных ленточек, пока Соло провожал меня до кровати. Казалось, сейчас их здесь было даже больше, как и ваз с цветами. — Не говори, что тебе удалось взгромоздить всё это на свой байк.

— Полагаю, за взлом с проникновением ответственны твои родители.

Как только опустил меня на кровать, он подошёл к окнам и открыл шторы, впуская июньский мрак во всей красе. Но скоро снова будет солнечно, после полудня или около того всегда прорывается хорошая погода.

— Итак. Чего тебе хочется съесть?

— Тебе правда не нужно этого делать. Я сам могу раздобыть еду.

— Да? Запрыгнешь на свой байк и съездишь за чем-нибудь? Пойдёшь в общий зал? — фыркнул Соло. — Я так не думаю.

— Просто закажу что-нибудь.

Соло щёлкнул пальцами.

— Да, мы что-нибудь закажем. Отличная идея, — он достал из кармана телефон и начал печатать. — Я знаю, ничто не прозвучит так же аппетитно, как изысканное желе и неопределённое мясо, но наверняка ты сможешь что-нибудь переварить.

— Уф. Что угодно звучит лучше этого.

Хоть у меня всё ещё болело горло, я радостью съел бы стекло вместо того мяса, что мне давали вчера на ужин. Но я был нацелен выйти из больницы, поэтому ел всё до последнего кусочка, будто это было лучшее, что я когда-либо пробовал.

— У нас есть пицца, китайская кухня, мексиканская... — Соло поднял глаза и поиграл бровями при упоминании нашего первого вроде как свидания, где еда оказалась не в меню. — Хмм, может, для этого слишком рано. Что насчёт тайской кухни?

Мой желудок заурчал.

— О боже, я бы убил за красное карри.

— Значит, красное карри, — пока он делал заказ по телефону, я воспользовался тем, что он отвлёкся, и стал его рассматривать. Возможно, я выглядел не лучшим образом и отчаянно нуждался в душе, но Соло выглядел ещё более восхитительно, чем всегда. Его волосы сегодня были уложены, немного торчали спереди, и в его ушах были маленькие колечки, которые ему нравилось носить по выходным. Он был сексуален, и я бы захотел от этого большего, если бы моё тело готово было сотрудничать, но это было строго запрещено ещё как минимум несколько дней, если слушать доктора. Скоро я начну работать с физиотерапевтом, и тот сможет оценить, как быстро или как медленно я прогрессирую. И учитывая, что мне нужны были точные прогнозы, чтобы иметь шанс продолжить обучение в АВМА, я планировал выкладываться по полной.

Но сегодня я был доволен тем, что просто сижу на этой кровати и не делаю ни черта.

— Готово, — Соло положил свой телефон на комод и облокотился на него. — Ты устал или готов чем-то заняться?

— И то, и другое? Зависит от того, чем ты хочешь заняться.

— Посмотри на себя, маленький флиртун. Пытаешься нарушить правила, да?

Я рассмеялся и покачал головой.

— Я не совсем это имел в виду.

— Значит, ты говоришь, что не думаешь обо мне обнажённом...

— Соло...

— Я бы не стал тебя винить. В смысле, если это поможет, я сниму штаны. Футболку или штаны? Выбор за тобой.

Когда он потянулся к краю футболки, я поднял руку.

— Не смей сейчас раздеваться. Ты должен помогать мне, а не мучить меня.

Он приподнял свою футболку чуть выше, чтобы я увидел проблеск его загорелого пресса.

— Это не помогает?

— Нет, — простонал я, и Соло рассмеялся, опуская руки.

— Что ж, полагаю, я могу остаться в одежде. Пока. Не хотелось бы, чтобы это увидел доставщик еды и из ревности отравил твою еду.

Я смотрел на Соло и мог только качать головой.

— Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты нелепый?

— Эм, всего несколько раз в день. А что?

— Просто проверяю. Было бы жаль, если бы ты не понимал, каким смешным иногда бываешь.

— Оу, я вижу, что происходит. Теперь ты скажешь, что на самом деле тебе понравился мой небесный пенис. Это нормально, можешь признаться. Здесь только ты и я.

Я закатил глаза.

— Тебе нужна новая история. Эта устаревает.

— Это вызов? Ты ведь меня знаешь, я всегда готов к испытаниям.

— Ты всегда готов ко всему.

Соло секунду смотрел на меня, а затем сжал свои полные, пухлые губы. Губы, которые всего несколько дней назад целовали и обсасывали каждый обнажённый дюйм моего тела.

— Видишь ли, с этим я не могу согласиться. В последнее время есть только одно, к чему я готов...

Когда я не стал останавливать его или побуждать продолжать, Соло перевёл взгляд на меня, и мою кожу будто охватили языки пламени.

— Но, к сожалению, он сейчас не в силах этим насладиться.

Я сглотнул и заёрзал на кровати, потому что, чёрт возьми, если Соло поставил себе задачу отвлечь меня от ноющей головы, ему это удалось. Теперь была только настойчивая пульсация между бёдер.

— Ты там в порядке? Ничего не болит, а?

Его самодовольная усмешка говорила, что Соло точно знает, что меня охватило, и что единственная боль мучает мои яйца.

— Ты зло, знаешь это?

Соло пожал плечами, и усмешка превратилась в полноценную улыбку.

— Думаю, скорее я горячий, а ты возбуждён, поэтому ты огрызаешься. Но это нормально. Я тебя прощаю.

Так как он был прав, я не стал трудиться отрицать, а вместо этого окинул взглядом комнату, пытаясь смотреть на что-то другое, кроме него. Разглядывая шарики и цветы — а ещё и плюшевую игрушку — я с полной силой осознал кое-что, что он сказал, когда мы только приехали.

— Ты сказал, что это всё из больницы привезли мои родители?

Соло поднялся на ноги, подошёл к одному из шариков и тыкнул в него пальцем.

— Ну, я так думаю. Парни сегодня все на пляже, а я эти шарики сюда не привозил, так что остаются твои родители. Давай будем реалистами: никто не откажет твоему отцу, если он потребует войти в твою комнату.

Это была правда, но чёрт, я даже не подумал об этом. Конечно, отец захотел бы меня проведать, чёрт побери. Я задумался, кто ему позвонил. Ну, лучше всего было предположил, что это сделал любой из моих инструкторов. Капитану Хьюзу не могли не сообщить, что его сын катапультировался из самолёта.

— Ты его видел? Он приходил ко мне в больницу?

Соло открыл рот, но прежде чем он успел ответить, я покачал головой.

— Верно, тебя там не было, — чёрт, встреча с отцом это последнее, с чем я хотел иметь дело, и пока я пытался придумать хороший способ оттянуть неизбежное, я заметил, что Соло вдруг затих. Я бросил на него взгляд и заметил, что дразнящий огонёк исчез из его глаз, и на его месте появилось что-то более серьёзное. — Соло, ты в порядке?

Глава 6

Соло

Что ж, я чувствовал себя полным придурком. Я-то думал, что очень помог сегодня утром, привёз Пантеру домой и помог устроиться, а один небрежный комментарий от него напомнил мне, каким чёртовым трусом я был, когда он нуждался во мне больше всего.

Полный придурок, прямо здесь.

— Соло?

— А? — я посмотрел в сторону хмурого Пантеры.

— Ты в порядке?

Я кивнул, не желая признавать, что только что думал о том, как по-идиотски избегал его, когда он лежал в больнице после практически самого ужасного происшествия, которое только может пережить человек. Не было смысла напоминать ему, что я тот ещё дурак.

— Всё хорошо. Просто голоден.

Пантера мгновение смотрел на меня, и я понял, что он ни на секунду не поверил в мою отмазку, так что я подошёл к окну и посмотрел на улицу, проверить, не появится ли чудом наша еда.

— Знаешь, я понимаю, почему тебя там не было.

Я посмотрел через плечо и увидел, как он наблюдает за мной, будто за пугливым животным.

— Всё в порядке.

Я нахмурился и покачал головой.

— Пожалуйста, не делай этого.

— Не делать чего?

— Не ищи мне оправданий, — я скривил губы, разворачиваясь и прислоняясь к стене. — Я должен был быть там. Я хотел быть там. Я с ума сошёл, когда твой самолёт полетел вниз. Но потом... — я резко остановился, и когда Пантера продолжил просто сидеть и смотреть на меня этими залитыми кровью глазами над синяками, я выдохнул и отвернулся обратно к окну. — Я просто должен был приехать.

Я услышал, как Пантера словно мольбу прошептал моё имя, но к счастью для меня, курьер доставки подъехал к нашим комнатам именно в этот момент.

Не говоря больше ни слова, я открыл дверь и вышел на свежий воздух, где мог минутку подышать, где мог привести голову в порядок. И когда вернулся в его комнату с полными руками еды, я нацепил улыбку и перевёл разговор туда, куда хотел сам.

Далеко-далеко от призраков и кошмаров, которые вернулись преследовать меня в тот день, когда его самолёт рухнул в Тихий океан.

***

Через несколько часов, когда солнце начало садиться, и наступила ночь, я смотрел поверх своих карт на Пантеру, который сидел на кровати и смотрел на свои пять карт. Последние полчаса этому хитрому ублюдку удавалось выигрывать в каждой раздаче, делая меня на двадцать долларов беднее и давая по-новому понять, как чертовски хорошо он блефует.

— Эм, после этой пятёрки я останусь без денег, — отметил я.

Пантера приподнял бровь.

— И как это меня касается? — я наблюдал за его лицом как ястреб, пытаясь отметить какие-то подсказки. Ничего не вышло; этот парень былсловно из мрамора. — Я соглашаюсь на твою пятёрку и повышаю до десятки. Что касается твоей ставки, я считаю, эти серёжки станут хорошим напоминанием того, как я надрал тебе зад.

— Ты так думаешь, да?

Пантера посмотрел на свои карты.

— Правда думаю. Может, я даже сделаю пирсинг.

Мои губы дёрнулись, потому что Пантера ни за что не сделает пирсинг. Это было просто не в его стиле. Но если он хотел поиграть, я поиграю.

Вернув взгляд на свои карты, я попробовал обуздать черты своего лица, но это было тяжело, когда у меня была всего пара восьмёрок. Этого было мало, но хоть что-то.

— Хорошо, дай-ка посмотреть... — я почесал подбородок. — Я ставлю против твоей десятки свои более дорогие серёжки и повышу ставки. Сон в твоей кровати вместо пола.

Если я надеялся получить какой-то ответ, может расширившиеся от беспокойства глаза, покрасневшие от шока щёки или стояк от волнения из-за моей просьбы — потому что, да, я туда смотрел — я ничего не получил. Совершенно ничего.

Вместо этого Пантера снова посмотрел на свои карты, а затем на меня, с нечитаемым выражением лица.

— Идёт. А теперь показывай, что у тебя.

С намного большей уверенностью, чем я на самом деле чувствовал со своими картами, я выложил их на покрывало и надеялся, что на этот раз блеф Пантеры был пустым. Он посмотрел на мою пару восьмёрок, затем на меня, и когда бросил свои карты на кровать, он сказал:

— Очень надеюсь, что на полу удобно.

Я застонал.

— Какого хрена?

— Это называется фулл-хаус. Он бьёт твои жалкие карты.

— Я знаю, что такое чёртов фулл-хаус, — проворчал я, пока Пантера собирал карты.

— Сыграем ещё? Или укол поражения слишком сложно выдержать?

— Ты уже забираешь мои серёжки. Не уверен, что ещё мне осталось отдавать. Ну, во всяком случае, что ты мог бы забрать прямо сейчас.

Когда я подмигнул, Пантера бросил всю колоду мне в грудь, карты разлетелись повсюду.

— Упс, немного упало на пол. Может, ты сможешь соорудить себе лежанку, пока будешь там.

— Ты слишком сильно этим наслаждаешься. Если бы ты не был весь чёрный и синий, я бы...

— Не нужно заканчивать это предложение, — Пантера зевнул, а затем растянул руки в стороны, слегка морщась.

— Пора укладывать тебя в кровать.

— Я уже в кровати.

— Ладно. Пора укладывать меня в твою кровать.

Пантера хохотнул и бросил в мою сторону одну из подушек.

— Хорошая попытка.

Я уже сходил в свою комнату за простынёй и одеялом с кровати, зная, что не буду сегодня спать в своей или в чьей-то чужой кровати.

— Тебе действительно не обязательно спать на полу, — сказал Пантера, и я навострил уши. — Можешь спать в своей комнате.

Я вздохнул, закатывая глаза, расстилая на полу простынь.

— Прекрати пытаться избавиться от меня. Это меня задевает.

— Ну конечно, — когда Пантера снова зевнул, уже лёжа под одеялом и с таким видом, будто в любую секунду отключится, я снял свою футболку и скинул джинсы.

— Что ты делаешь?

— Готовлюсь ко сну.

— Перестань раздеваться.

— Эм, я не могу спать в джинсах. Или в майке. Радуйся, что я оставляю это, — я указал жестом на свои боксеры, и Пантера закрыл лицо подушкой.

— Просто выключи чёртов свет.

— Какой властный, — усмехнулся я, выключая лампу, а затем улёгся рядом с кроватью на своём самодельном ложе. — Кстати, как ты узнал, когда я блефовал? Ты ни за что не можешь быть так хорош.

— Легко. У тебя левая бровь дёргается, когда ты врёшь.

— Что? — я дотронулся до неё пальцами. — Нет, не дёргается.

— Дёргается. Тебя легко считать.

Чёрт. Почему Гуччи не сказал мне этого раньше? Мне серьёзно нужно было приклеить эту бровь скотчем, чтобы она не выдавала все мои секреты.

— Соло?

— Да?

— Перестань думать об этом и ложись спать.

— Проклятье. Говорил же тебе, ты властный.

— Соло...

— Уверен, что мне не нужно нагреть твою кровать?

— Я бы предпочёл, чтобы ты просто лёг спать.

— В твоей кровати?

Пантера выдал долгий, раздражённый вздох, вызывая у меня улыбку.

— Заткнись, и я не стану тебя отсюда выгонять, как насчёт такого варианта?

— Сейчас ты бы и не смог меня выгнать, но... ладно, — я взбил подушку под головой и, когда этого оказалось недостаточно, сложил её пополам. Затем я закрыл глаза и стал мечтать обо всех способах, которыми смогу мучить завтра Пантеру — и отыграть назад свои деньги.

Глава 7

Пантера

Тук-тук-тук.

В сне я сидел в кабине своего самолёта, готовился ко взлёту, когда кто-то постучал по моему фонарю. Я огляделся, пытаясь рассмотреть, кто это, но никого не было.

Тук-тук-тук.

Подождите... никто не стучал по фонарю. И я не спал.

Я приоткрыл глаза и увидел Соло, сидящего на полу рядом с моей кроватью, его ноги были запутаны в одеяле.

— Ты так рано ждал гостей? — спросил он сонным голосом, потирая глаза. Одного его полуобнажённого вида, ещё и так близко, было достаточно, чтобы эрекция, с которой я проснулся, начала пульсировать.

Пока стук в мою дверь не раздался снова.

— Я открою, — я скинул одеяло, но когда собрался сесть, Соло уже поднялся на ноги.

— Нет, я подойду, — его взгляд метнулся к моим бёдрам, и когда он увидел, что на мне, он застонал. — Чёрт. Просто... прикройся, — открывая дверь, он пробормотал: — Никогда не думал, что скажу это.

Я лёг обратно, пока он открывал дверь, чтобы разобраться с тем, кто появился так рано, но услышав голоса своих родителей, я тут же подскочил.

Вот чёрт. Я в ужасе уставился на Соло. Он не потрудился ничего надеть поверх своих боксеров, что означало, что прямо сейчас он общался с моими родителями в одних трусах.

Чёрт. Он должен был задержать их на улице. Всё будет казаться хуже, чем было...

Соло широко открыл дверь и жестом пригласил моих родителей войти, будто не было никакой причины держать их в дверях. Будто он не был полуобнажён, а я не лежал в кровати, и...

— Оу. Я думала, мы ошиблись комнатой, но ты здесь, — моя мама колебалась, стоя в дверях, а затем прошла внутрь, стараясь не прикасаться к куче постельного белья на полу.

— Давайте я уберу, — Соло бросил подушку на кровать, подхватил простынь и одеяло, а затем принялся собирать свою разбросанную одежду. Я заметил, что отец не сдвинулся с места у двери, как ястреб наблюдая за каждым движением Соло. Возможно, думая, почему он здесь, почему он голый, и почему он явно спал здесь.

Пристрелите меня. Прямо сейчас.

Мама прикусила губу, садясь на край кровати рядом со мной, её глаза сканировали моё лицо, будто она оценивала состояние моих травм.

— Выглядит хуже, чем оно есть, — сказал я, позволяя ей истолковать двойное значение так, как она захочет. Я подразумевал оба варианта, но она решила сосредоточиться на мне, в то время как отец продолжал смотреть на Соло.

— Ох, малыш, — произнесла она, её подбородок дрожал, пока она легко прикасалась к моему лицу.

Я чувствовал напряжение в комнате, такое густое, что его можно было резать ножом. Соло прочистил горло, стоя в углу комнаты со своей одеждой и одеялом в руках, прикрывая практически обнажённое тело, хотя ему вовсе и не было некомфортно из-за этого факта.

— Всё хорошо? — спросил он у меня, и когда я кивнул, он ответил тем же. — Хорошо, ну, наверное, я вас всех оставлю наедине. Я буду по соседству, не подслушивая через тонкую стенку, так что не говори того, что не сказал бы я, — он усмехнулся, выскальзывая из комнаты, но когда увидел суровое выражение лица моего отца, улыбка слегка померкла. — Увидимся, капитан Хьюз.

Отец приподнял бровь.

— Надеюсь, не будет столько... открытости.

Соло хохотнул.

— Точно.

Как только Соло скрылся из виду, мой отец наконец прошёл в комнату и плотно закрыл за собой дверь.

Началось...

— Кажется, я говорил тебе не связываться с этим юношей.

— Мы можем не говорить о...

— О том факте, что твою дверь только что открыл однокурсник, который был практически обнажён?

От презрения в тоне отца у меня кипела кровь, и прежде чем смог себя остановить, я огрызнулся:

— Учитывая время суток, ты не думаешь, что должен быть благодарен, что он не открыл дверь полностью голым?

— Грант Фредерик Хьюз, — произнесла мама, потянувшись за моей рукой и похлопав по ней, без сомнения стараясь меня успокоить. Но я был не в настроении. Я чуть не умер пару дней назад, и первое, что вылетает из его рта, это такое дерьмо? К чёрту. — Ты же знаешь, твой отец просто переживает за...

— За себя? — я выпрямил спину, морщась от усилий. — За свою репутацию? О да, я знаю, что он переживает из-за этого, мама.

— Хватит, Грант, — голос моего отца раздался в комнате будто удар хлыста, и когда я посмотрел на него, с идеально прямой осанкой, мрачным выражением лица, мне почти стало жаль, что я высказался — почти. — Последнее, что тебе сейчас нужно, это напрягаться.

— Напрягаться?

Отец выдохнул и подошёл ближе к кровати.

— Ты можешь хоть на минуту перестать так защищаться и позволить нам взглянуть на тебя? Твоя мама ужасно переживала.

Удар ниже пояса. Но это было более чем эффективно. Если я что-то и ненавидел делать, так это заставлять маму переживать.

— Прости, — сказал я, переключая внимание обратно и видя, как её взгляд блуждает по моей майке.

— Давай, я хочу увидеть худшее. Покажи мне, — сказала она, жестом указывая на край футболки.

Когда я поднял ткань вверх по своим рёбрам, где синие и фиолетовые синяки были темнее всего, она поморщилась и протянула руку, чтобы осторожно провести пальцами по выступающим на коже рубцам.

— Бедный мой мальчик, — произнесла она, качая головой. — Почему ты не позвонил нам, когда очнулся? Мы бы приехали и позаботились о тебе. Отвезли бы тебя домой, чтобы ты мог выздороветь и находиться в знакомой обстановке.

И двадцать четыре на семь находиться с отцом? Нет, спасибо. Я в любой день выбрал бы Соло, его плохую игру в покер и нескончаемую болтовню вместо полного молчания со стороны отца.

— Я в порядке, мама. Обучение отложили на пару недель, а мне просто нужно отдохнуть и посетить несколько курсов физиотерапии, — чего мне очень не хотелось.

— Ну, я могу возить тебя туда и обратно. Я больше не работаю...

— Мам, всё хорошо. Я действительно предпочёл бы остаться на базе.

— Остаться на базе? Или остаться рядом с ним? — не нужно было быть гением, чтобы понять, кого подразумевает отец под «ним», а с моим настроением я не видел особого смысла ходить вокруг да около.

— Если ты имеешь в виду Соло, то да. Я наслаждаюсь его компанией. Он хороший друг...

Когда отец начал ворчать, я сузил глаза.

— Это правда, — сказал я. — Ещё он чертовски хороший пилот и мой партнёр по команде, пока я здесь. Так что если тебя обижает то, что он спал на полу, чтобы убедиться, что с твоим сыном всё в порядке после того, как он вернулся из больницы, то я не знаю, что тебе сказать.

Отец приподнял бровь от такого нарушения субординации, но мне было всё равно. Как он смел приходить сюда со своей лицемерной чепухой.

— Всё в порядке, папа. Мы ни разу друг к другу не прикоснулись.

— Грант.

— Что? Ты ведь из-за этого переживаешь, верно?

— Прямо сейчас я переживаю из-за того факта, что с тех пор, как тебя поставили в пару с этим парнем, ты сам на себя не похож.

— И что именно ты имеешь в виду?

— Ты ведёшь себя грубо, неуважительно, безрассудно. Я смотрел на твой полёт с коммандером Леви, ты там выделывался...

— Выделывался? Ты сейчас шутишь? Я летал с умом, безопасно и именно так, как меня учили. Так что даже не начинай это. Полагаю, ты считаешь, что это я виноват, что чёртов самолёт упал!

Я уже поднимался с кровати, моё возмущение было ощутимым, и когда мать положила руку мне на грудь, чтобы успокоить, через плечо она смотрела на отца.

Мало что могло заставить капитана Франклина «Бритву» Хьюза отступиться от спора или от своего мнения, но испепеляющий взгляд моей матери был одной из таких вещей.

— Франклин, думаю, ты должен извиниться перед своим сыном.

Отец тяжело вздохнул, склоняя голову, убирая руки в карманы брюк. Я не был уверен, что когда-либо видел его в простых джинсах, он всегда был одет в соответствии со статусом, не важно, на работе или дома.

— Послушай, сынок, я не хотел сказать, что произошедшее случилось по твоей вине. У нас опасная работа, и пока у тебя не появятся дети, не думаю, что ты поймёшь, каково видеть, что у твоего ребёнка неприятности.

— Это и твоя работа тоже. Я с детства смотрел, как ты летаешь, и думаешь, мне никогда не было страшно?

Отец почесал лоб.

— Это другое...

— Почему? В небе я был в безопасности, насколько это было возможно. Я делал всё по инструкции, и посмотри — я вышел из этого целым. Никакого вреда.

Тогда он посмотрел на меня, встречаясь своим резким взглядом с моим.

— Так ли это?

— Да, посмотри на меня. Ну, не слишком пристально, но да, ничего не сломано, и всё на месте. Я в порядке.

— Ты не узнаешь, в порядке ли ты, пока не поднимаешься обратно в воздух, — он скрестил руки, начиная медленно расхаживать по комнате. — Это было травмирующее происшествие, а такое врезается в голову. Лучше тебе не быть на высоте пятидесяти тысяч футов, когда начнётся приступ паники.

— Этого не будет.

— Это возможно.

— Ладно, я возьму с собой в кабину бумажный пакет.

— Или ты можешь с кем-нибудь поговорить.

Я нахмурился.

— В смысле с терапевтом?

— У нас есть несколько на базе. Это было бы неплохо. Если не ради себя, сделай это ради спокойствия матери.

Ха. Это действительно был хороший отцовский совет? Будто он... волновался? Я знал, что мой отец не плохой парень, но он не показал никаких эмоций или сентиментов.

Я провёл рукой по колючей щетине на своей челюсти и кивнул.

— Хорошо. Это я могу.

— Ох, отлично, — улыбнулась мне мама. — Я могу записать тебя на приём.

— Нет, я сам, — когда её улыбка начала угасать, я быстро добавил: — Но спасибо.

Она сжала мою руку, легонько проводя большим пальцем по моей коже.

— Ты готов идти завтракать? Или заказать доставку?

— Завтрак звучит отлично. Я только надену солнечные очки, чтобы не напугать официантов.

— Наверное, это хорошая мысль, — усмехнулась она, поднимаясь на ноги. — Мы дадим тебе одеться, будем ждать в машине, когда ты будешь готов. Только если тебе не нужна помощь?

— Нет, я справлюсь. Спасибо, мам.

Когда она пошла к машине, отец прикрыл дверь и повернулся ко мне.

— Я знаю, что наседаю на тебя, и знаю, что ты думаешь. Но я никогда не стыдился того, кто ты есть, Грант. Ты мой сын, и я просто... — казалось, он забыл слова и сглотнул, прежде чем встретиться со мной взглядом. — Я не хочу, чтобы тебе было тяжелее. Вот и всё.

Я почувствовал в глазах жжение из-за неожиданных слёз, но не позволил бы им упасть. Не перед отцом.

— Спасибо, — сказал я, не уверенный, что ещё хочу к этому добавить, но благодарный, что он вообще сказал так много.

Он собирался уйти, но помедлил.

— И ещё кое-что. Если твой друг решит снова открыть дверь, убедись, чтобы он был одет. Нам нужно думать о последствиях.

И с этими словами он вышел из комнаты, оставляя меня в ошеломлении, пока я снова прокручивал в голове его слова, сохраняя в памяти, чтобы не забыть. Он никогда не принимал мою гомосексуальность, но его речь казалась переменой мнения, разве нет? Может, услышав, что его единственный сын катапультировался из самолёта, он обдумал всё заново.

«Да уж, — подумал я, осторожно переодеваясь в свежую футболку. — На это можно только надеяться».

Глава 8

Соло

Оглядываясь назад, может быть, было не лучшей идеей открывать дверь в комнату Пантеры в одних трусах, но в свою защиту хочу сказать, что было рано, и я ещё наполовину спал. Я не хотел выставить Пантеру в плохом свете, особенно перед его семьёй, но чёрт возьми, выражение лица его отца было бесценным.

Я видел, как они уехали пару часов назад, поэтому пошёл в спортзал, чтобы избавиться от этого сексуального напряжения, которое выросло между нами прошлым вечером. К тому времени, как я бежал обратно к своей комнате, Пантера выходил из Рэндж Ровера своих родителей. Я не мог распознать выражение его лица, невозможно было судить, хорошо всё прошло, или ему хотелось обо всём забыть.

Он помахал рукой вслед уезжающим родителям, и как только они скрылись из виду, он повернулся лицом ко мне.

— На тебе больше одежды, чем когда я видел тебя последний раз.

Я усмехнулся и вытер лоб полотенцем, которое висело на шее.

— Жаль, знаю.

Качая головой, Пантера достал ключи из заднего кармана. Пока он открывал дверь, я встал рядом.

— У тебя есть планы на сегодня? — произнёс я.

— Кроме как задыхаться в четырёх стенах, желая быть в любом другом месте?

— Ладно, я перефразирую. Хочешь запланировать что-нибудь на сегодня?

На его губах медленно появилась улыбка.

— Ты что-то придумал?

— Да, придумал. Дай мне час, — сказал я, отступая назад, и когда улыбка Пантеры стала шире, я понял, что зацепил его.

Я принял быстрый душ, а затем отправился за сюрпризом. Ровно через час я постучался в его дверь.

Пантеры открыл, его мокрые от душа волосы ещё блестели каплями, и он переоделся в шорты и футболку.

— Не слишком повседневно?

Я опустил взгляд, оглядывая каждый его дюйм, давая ему понять, как сильно мне нравится увиденное.

— Чертовски идеально. Хотя, если ты хотел пойти голым, я не буду жаловаться.

— У меня есть правило никогда не ходить без нижнего белья.

— Ах, ну, планы изменились, — я жестом указал на спортивный красный кабриолет, припаркованный на месте, где обычно стоял мой Ямаха — который сейчас находился в гараже агентства по прокату машин — и усмехнулся. — Я знаю, как тебе нравится чувствовать урчание между бёдер, но так как тебе стоит быть аккуратнее, я подумал, что так тебе будет удобнее. И ты всё равно почувствуешь ветер.

Пантера вышел на улицу, закрывая за собой дверь, и присвистнул.

— У кого ты угнал машину?

— У коммандера Леви.

— Что? — его глаза широко раскрылись, и я рассмеялся. Хотя это говорило многое о том, что он обо мне думал, если решил, что я говорю серьёзно.

— Расслабься. Он не будет по ней скучать.

— Соло, я не сяду в угнанную машину.

— Тогда наслаждайся своими четырьмя стенами. Или что ты там говорил? Что задохнёшься в четырёх стенах?

— Где твой мотоцикл?

Я огляделся вокруг, изображая панику.

— Чёрт. Вот чёрт, — но я не мог продолжать игру, смех вырвался на волю, когда на лице Пантеры отразился ужас. — Боже, тебя так легко развести. Идём, — крутя ключи в руках, я спрыгнул с тротуара и открыл дверь с пассажирской стороны, но Пантера оставался на месте, глядя на меня мрачным взглядом. — Что?

— Где ты взял машину?

— Я тебе сказал.

Он скрестил руки, намеренный простоять на месте весь день, если я не отвечу.

— Ты знаешь, что ты заноза в заднице? Давай посмотрим, если это машина не коммандера Леви, и не моя, то, господи, наверное, я взял её там, где дают машины напрокат. А теперь ты можешь сесть, пожалуйста, пока я не расплавился на этом чертовски горячем асфальте?

Видимо, довольный моим ответом, Пантера надел свои авиаторы и проскользнул мимо меня, чтобы занять пассажирское место.

— Хороший мальчик, — подшутил я, закрывая его дверь, а затем обошёл машину, чтобы сесть за руль. Я уже разгонял эту малышку на трассе, поэтому знал, какая в ней содержится мощь, если поднажать. А когда рядом Пантера, я планировал поднажать.

Я пробежался взглядом по его широким плечам и невероятно сложенному телу, которое скрывалось под одеждой.

— Ты захочешь пристегнуться, лейтенант.

Губы Пантеры изогнулись.

— Оу, да? Прокатишь меня?

Пока он пристёгивался, я облизнул губы.

— Мхмм, жёстко и быстро, прямо как ты любишь.

Пантера сглотнул, а затем поёрзал на сидении, явно думая о той ночи, когда окажется подо мной, что я и собирался воплотить.

— Думаю, я справлюсь.

Я хохотнул, поворачивая ключ и пробуждая машину к жизни. От хриплого рычания машина под нами завибрировала, а мы ещё никуда не сдвинулось.

— Надеюсь, ты прав, потому что я не собираюсь тебя жалеть.

Пантера положил руку на открытую оконную раму и бросил взгляд в мою сторону, и чёрт меня побери, этот парень никогда в жизни не выглядел сексуальнее.

— Как ты и сказал, мне нравится пожёстче.

Этот комментарий был настолько прямым и настолько сексуальным, что мне показалось, что эту недолгую поездку я не скоро забуду. Когда я низко простонал, Пантера произнёс:

— Ну, чего ты ждёшь?

Возвращения мозга и навыков вождения? Но прежде чем успел отвлечься ещё больше, или пока не попытался уговорить Пантеру забыть о поездке и вернуться в комнату, где была, ну не знаю, кровать, я сделал глубокий вдох и сосредоточился на дороге.

Верно, пора было избавиться от своего раздражения другим способом, пока не смогу насладиться телом, которое сидело всего в дюймах от меня. Так что, давайте посмотрим, на что действительно способна эта малышка.

Глава 9

Пантера

Как и во всём, что делал Соло, здесь не было середины. Был ноль и безбашенность, и пока мы выезжали на шоссе, и он пересекал три полосы движения, не замедляясь и не бросая на другие машины больше одного взгляда, у меня появилась мысль, что ездить с Соло намного опаснее, чем летать на истребителе.

Проревевший гудок заставил меня повернуться, и я увидел мужчину, показывающего нам средний палец, когда Соло резко перестроился в его полосу, подрезая его чуть резче, чем было принято. И когда я бросил мрачный взгляд на Соло, этот ублюдок махал рукой, глядя в зеркало заднего вида.

— Тебе явно жить надоело, — я перекрикивал ревущую музыку и ветер, который свистел в ушах.

Соло глянул в мою сторону, нахмурился.

— А?

Я указал на дорогу, показывая, что, наверное, он должен за ней следить.

— Тебе жить надоело!

Соло раскатисто рассмеялся, и это можно было принять как за радостный, так и за маниакальный смех, в зависимости от точки зрения. Но когда он вдавил в пол педаль газа и рванул вперёд по пустой дороге, я был довольно уверен, что в нём эти две эмоции идут рука об руку.

Мы ехали уже минут двадцать, и хоть Соло не потрудился рассказать мне, куда мы направляемся, я обнаружил, что мне всё равно. Я чувствовал свободу, просто находясь пару часов вдали от базы, вдали от удушающих стен комнаты, и меня снова поразил тот факт, что Соло будто бы точно знал, что мне нужно.

Как он это делает? Или, может быть, стоило задать себе вопрос: как я отношусь к тому факту, что он так хорошо меня считывает?

— Ты голоден?

Я бросил взгляд на Соло, который хлопал рукой по рулю в такт музыке. Хотя я не мог понять, как он слышит её сквозь воющий ветер.

— Что?

— Ты. Голоден? — произнёс он, и мой желудок заурчал, будто спровоцированный вопросом.

Я кивнул и потянулся к кнопке, отвечающей за громкость стерео.

— Я бы что-нибудь съел.

— Любишь морепродукты?

Я обожал морепродукты.

— Если мне не приходится их ловить, то да. В «Морепродуктах ТиДжея» отлично готовят, и ехать всего минут пятнадцать.

Соло взял свой телефон и бросил мне.

— Может позвонишь и закажешь на вынос? Можем съездить забрать и вернуться на Чёрные скалы, если хочешь.

Чёрные скалы? Подождите, именно там наша гонка на мотоциклах подошла к своему эпичному финалу, верно?

Пока я вспоминал, как стоял на коленях у ног Сола, спустившего джинсы, и звуки, которые он издавал, когда наконец кончил, он усмехнулся и кивнул, будто точно знал, о чём я задумался.

— Я подумал, что на этот раз мы можем припарковаться сверху и насладиться видом. Знаешь, когда я был там последний раз, я мало что увидел.

«Мы с тобой оба мало увидели», — подумал я, набирая в поиске «Морепродукты ТиДжея», чтобы найти номер.

— В этом ресторане лучшая рыба в пивном кляре, но я не думаю, что что-то другое будет плохо.

— Рыба в пивном кляре звучит хорошо. Я тебе доверяю.

— Правда? — я посмотрел на него, Соло не зря называли опрометчивым позёром. — Я думал, ты никому не доверяешь. Отсюда ведь и твой позывной, верно?

— Не всем нужно доверять, — он протянул руку и постучал по телефону в моей руке. — Сначала еда, потом разговоры.

Я быстро заказал рыбу с несколькими закусками и напитками, и вскоре после этого мы подъехали к ресторану.

— Посиди здесь, — сказал Соло, выходя из машины. Он пошёл к ресторану, а затем развернулся и положил руки на кузов машины. — Даже не думай садиться за руль. Если уедешь без меня, будут большие неприятности.

— Я слишком голоден, чтобы оставить тебя.

— Хорошо.

Пока он уходил, я хорошенько разглядел его задницу, эту идеальную задницу, которая, к сожалению, была спрятана под свободными джинсами, практически изношенными. Это определённо были его любимые джинсы, и я помнил, что именно под ними прячется.

Из-за всего, что произошло, казалось, будто проведённая нами ночь в отеле была много лет, а не дней назад, и по правде говоря, я не знал, что теперь обо всём этом думать. Последнее, что нам обоим было нужно, так это усложнять всё настоящими чувствами или потерять сосредоточенность на своей цели в АВМА.

В этом нет ничего необычного. Мы друзья, которые считают друг друга привлекательными. Это нормально.

Но когда Соло вышел из ресторана с пакетом еды и напитками, более поразительный, чем кто-либо имел право быть, я почувствовал, что у меня могут начаться проблемы.

— Всё в порядке? — спросил Соло, оставляя еду на заднем сидении, а напитки отдал мне. — Выглядишь так, будто кто-то сказал, что ты не можешь прокатиться на этой малышке.

Вытащив собственные мысли из глубин разума, я нацепил на лицо улыбку.

— На твоём месте я бы не сильно за меня переживал. Я просто найду способ украсть ключи.

— Аа, значит, сегодня на ночь я положу их себе в штаны. Идёт, — Соло подмигнул мне, заводя машину, а затем опустил свои авиаторы и стал выезжать с парковки.

День был тёплый, но чувствовался удивительный бриз, пока мы ехали вдоль побережья к скалам. Даже с ноющей болью в теле, было приятно выбраться из дома, почувствовать в какой-то степени возвращение нормы. Провождение времени с родителями, а теперь с Соло, казалось, помогало, и я был рад отвлечься. Что угодно, чтобы не думать о затянувшемся кошмаре, который снился мне прошлой ночью.

Лёжа в больнице, я не вспоминал, что произошло, когда мне пришлось катапультироваться. Мой разум знал факты; я знал то, что мне говорили другие, видел результаты в виде ссадин на своём теле... но я не чувствовал этого. Не пропускал в мысли. И ночью все эти воспоминания прорвались сквозь моё подсознание, только во сне я не отделался так легко. Я потерял кислород, и мне было тяжело дышать. У меня не было времени сгруппироваться перед катапультированием, и я почувствовал тепло крови, вытекающей ниже пояса из раны, которую я не мог увидеть. Я почувствовал ужас падения, страх того, что не раскроется парашют, что я рухну на землю объятый пламенем вместе с Хорнетом.

Просто думая об этом я хватал ртом воздух. Я согнулся пополам, положил голову на приборную панель, заставляя картинки покинуть мои мысли.

— Пантера? Что случилось? — Соло положил руку мне на плечо, но я не мог ответить. Я всё ещё пытался втянуть воздух в лёгкие.

Я почувствовал, как машина резко дёрнулась, или это было только в моей голове, а затем всё резко остановилось, и рука Соло легла на мой загривок.

— Эй, мы приехали. Мы остановились.

Я медленно начал дышать, вдыхая через нос, выдыхая через рот, вся паника рассеялась, когда я сосредоточился на прикосновении Соло. Когда я подумал, что всё снова под контролем, он помог мне сесть нормально. Он провёл рукой по моему лбу, и я понял, что вспотел.

— Я в порядке, — сказал я, хотя мой дрожащий голос звучал не особо убедительно, так что я прочистил горло и попробовал снова. — Правда. Сейчас всё в порядке.

— Ага, — Соло вставил трубочку в один из напитков и поднёс его к моим губам, и когда газировка полилась в моё горло, я почувствовал облегчение. — Да, допей это, а затем поговорим о том, какого чёрта только что произошло.

Глава 10

Соло

Чем больше Пантера пил, тем больше краски возвращалось к его лицу. Так что, вздохнув с облегчением, я сел обратно и дал ему немного пространства.

Я сказал что-то, что спровоцировало приступ паники? Казалось, это произошло само собой. Может, было ошибкой заставлять его выходить из дома, даже если просто покататься.

Пантера поставил напиток между ног и откинулся на подголовник, закрывая глаза. Его дыхание выровнялось.

— Если это слишком, я могу отвезти тебя обратно...

— Нет-нет, всё хорошо, — он открыл глаза. — Теперь всё хорошо. Честно.

— Ладно. Хочешь поговорить об этом?

— Не особо, но знаю, что ты не заткнёшься, пока я не расскажу.

Я хохотнул, убирая ключи в карман, а затем повернулся на сидении лицом к нему.

— Рад видеть, что ты наконец понял это.

— Я понял в первый день, когда познакомился с тобой. Ты безжалостный.

— Но это сработало, разве нет?

— Наверное, — он отвёл от меня взгляд, оглядывая место, где мы припарковались, на вершине Чёрных скал. Идеальное место, чтобы смотреть, как волны разбиваются о большие скалистые камни внизу. Но Пантера не смотрел на пляж — он смотрел на небо. — Мне это снилось прошлой ночью. Авария. С тех пор, как проснулся, я особо об этом не думал, знаешь? Я знаю, что произошло, помню большинство моментов, но я не позволял себе чувствовать это. В этом есть смысл?

— Есть.

— Только во сне я не отделался так хорошо. У меня было ощущение, что я умру, — он почесал лоб и зажмурился, будто пытался отделаться от воспоминаний. — Я испугался. Я впервые почувствовал страх, и... этого не может быть. Я не могу сомневаться в себе там, наверху. Я не могу испытывать приступы паники на высоте пятидесяти тысяч футов, Соло. Если заколеблюсь, можно сейчас же складывать крылья.

— До этого не дойдёт...

— Откуда ты знаешь? Я только что заистерил на ровном месте. Что, если я сяду в самолёт, и всё начнётся снова? Что, если я застыну?

— Есть много разных «что, если».

Пантера фыркнул.

— Ты меня знаешь. Я всегда готов.

— Эй, — я взял его руку и положил себе на бедро. — Не зацикливайся на этом. Да, с тобой произошло нечто дерьмовое, но это может случиться с любым из нас. Ты вышел из этого вполне невредимым, по крайней мере физически, так что нам просто нужно, чтобы твой разум последовал примеру.

— Но что, если...

— Ага. Больше никаких «что, если». Ты один из лучших лётчиков-истребителей в мире. В мире, Пантера. Ты слишком хорош и работал над этим слишком упорно, чтобы сейчас струсить.

Пантера отпрянул, широко раскрыв глаза.

— Прости?

— Ты меня слышал. Замешательства для трусов. Страх? То же самое. И поверь мне, я был с тобой в небе и в постели, и ты не чёртов трус.

Пантера хохотнул и попытался забрать руку, но я крепко его держал. Все сомнения, которые засели в его голове, нужно было убрать к чёртовой матери, и если ему нужна была от меня жёсткая любовь, он её получит.

— Ты справишься с этим, — сказал я. — Сейчас это кажется маловероятным, но ты справишься.

— Как?

— Просто... продолжай двигаться вперёд. Не сдавайся, дави сильнее. Борись. Ты не забудешь, но, может быть, из-за того, что ты пережил, ты станешь лучшим пилотом.

Взгляд Пантеры встретился с моим.

— Думаю, я начинаю тебя немного понимать.

— «Немного» это очень даже хорошо.

— Потому что ты держишь всех на расстоянии вытянутой руки.

Я переплёл наши пальцы, и когда Пантера опустил глаза на наши руки, я сказал:

— Не всех.

Мы сидели так пару минут, слышны были только волны, разбивающиеся о скалы внизу. Это была комфортная тишина, что у меня мало с кем бывало, и когда я увидел, что Пантера смотрит на меня, от его взгляда моё сердце забилось чуть громче.

Обычно я получал раздражённые вздохи или проклятия, так что яростный взгляд одобрения и восхищения в этих голубых глубинах заставил меня трепетать так, будто я впервые забрался в кабину самолёта.

— Что? — произнёс я, когда тишина сменилась с комфортной на что-то более напряжённое — ничего плохого, но и ничего простого, как товарищество.

— Хмм?

— Ты забавно на меня смотришь.

— Разве? А я думал, что просто смотрю на тебя.

Я сглотнул, внезапная нервозность вызвала у меня такую тревогу, будто я на первом свидании в жизни, а всё потому, что Пантера смотрел на меня так, словно видел впервые.

Пытаясь набраться смелости, за которую был так хорошо известен, я нахмурился и откинулся на спинку своего сидения.

— Оу, да? И что ты видишь?

Пантера провёл большим пальцем по моим костяшкам, и чёрт возьми, с таким же успехом он мог накрыть ладонью мой пах. Моё тело охватил жар, пламя текло по моим венам, пока его взгляд скользил по моему лицу и вниз по шее. Затем он облизнул губы, заставляя ёрзать на месте.

— Я вижу мужчину, которого не искал. Мужчину, о котором даже не знал до этих пор. И, Соло?

— Да?

— Я не могу придумать, где ещё хотел бы оказаться, кроме как сидеть с ним в этой машине прямо сейчас, держа его за руку.

Глава 11

Пантера

Обычно я не изливал душу, так что никто не мог быть в большем шоке, чем я, от того, что только что слетело с моего языка. Хотя Соло тоже выглядел чертовски шокированным, глядя на меня так, будто я превратился в совершенного незнакомца.

Чёрт, может, так и было. Но что-то в этом месте, блестящее на воде солнце, еда и Соло, держащий меня за руку, опустило мою защиту так, что я больше не мог сдерживать свои чувства.

Так долго мне приходилось давить свой импульс быть тем, кем я был на самом деле, в глубине своего естества. От карьеры до личной жизни, всё крутилось вокруг того, что подумают другие, что скажут другие, если узнают, что я скрывал неотъемлемую часть себя. Но оказавшись на грани смерти, и когда отец посмотрел мне в глаза и впервые сказал, что никогда не стыдился меня, мои эмоции будто обнажились, и впервые в жизни я не хотел их прятать.

— Я шокировал тебя до потери речи. Это впервые.

Соло моргнул своими прекрасными глазами, а затем облизнул нижнюю губу, и если бы я не знал его лучше, то подумал бы, что он нервничает. Но нет, это был Соло — Соло, который пролетит мимо вас на скорости миллион миль в час — и ничто не могло заставить его нервничать.

— Вполне возможно, — наконец произнёс он, снова опуская взгляд на наши соединённые руки.

— Я тебя смутил?

Соло покачал головой.

— Нет. Я просто... Это...

Я улыбнулся, пока Соло пытался сформулировать предложение. Но когда ничего не прозвучало, и его щёки покраснели — действительно покраснели — я полноценно усмехнулся

Соло не из-за чего не нервничал, кроме, очевидно, меня.

— Ты этого не хочешь?

— Чего этого?

— Чтобы я думал о том, как приятно держать тебя за руку?

— Боже, — Соло потёр лицо. — Ты развернул меня на сто восемьдесят градусов. Полагаю, мой мозг пытается угнаться.

Крепко держа его за руку, я потянул его через консоль управления и прильнул, пока мои губы не зависли перед его губами.

— Ты не против, если я буду целовать тебя, пока он не догонит?

— Какого чёрта с тобой произошло в том самолёте?

Я прикусил его нижнюю губу, и когда Соло застонал и открыл рот, я прошептал:

— Я понял, что важно.

Прямо там, в открытом кабриолете, где любой мог нас увидеть, я поцеловал Соло, поначалу мягко, давая ему мгновение взять себя в руки, ведь я словно потряс его. Затем, когда его губы слились с моими, я потянулся к его загривку, удерживая его там, где хотел, и когда почувствовал, что он сжал по бокам мою футболку, я понял, что он никуда не сбежит.

Углубляя поцелуй, я почувствовал вырывающийся из его горла стон и жадно проглотил его, желая насладиться каждым вкусом и звуком, который он давал мне. Боже, я хотел его. Теперь я это знал и наконец-то, после жизни в отрицании того, чего хотел на самом деле, я принимал это.

Где-то на задворках разума витала мысль, что это опасно, что он похож на огонь, и если я подойду слишком близко, то обожгусь. Но когда Соло наклонил голову, прося большего, я оттолкнул эти мысли. Он был не из тех, кто выбирает быть с кем-то, как и я, или, по крайней мере, я никогда не позволял себе такого удовольствия. Так что, если мы оба выберем друг друга? Что тогда?

Я практически слышал, как Соло говорит мне заткнуться с этими «что, если» и целовать его, поэтому отключил мозг и сосредоточился на том, как губы Соло двигаются в идеальной синхронизации с моими. Я мог бы целовать его часами, но внезапный гудок и ветер от проезжающей машины прервал нас.

С распухшими губами и остекленевшим взглядом, Соло выглядел как никогда сексуально. Ну, может было лучше в обнажённом виде, но...

— Мозг уже догнал ситуацию? — произнёс я, усмехаясь от его потрясённого взгляда.

— Мозг... уничтожен.

Я рассмеялся и потянулся на заднее сидение за пакетом с едой, запах которой опьянял практически так же, как запах Соло.

— Может разберёмся с тем голодом, из-за которого нас не арестуют?

Когда я обернулся и увидел, что Соло по-прежнему смотрит на меня, я усмехнулся.

— Должен сказать, мне отчасти нравится быть единственным, кто добивается от тебя такой реакции.

Будто вырвавшись из собственного ошеломления, Соло потянулся за пакетом.

— И что это за реакция?

— Хмм... ты выглядишь немного ошеломлённым и сбитым с толку, лейтенант.

— Это подходящее описание. Добавь ещё «твёрдый как камень», и ты расколол меня как орех.

Мой взгляд опустился на его колени и на аппетитный контур его эрекции, и он тихо простонал.

— Оу, брось... Ты ещё недостаточно меня помучил?

— Помучил? — я поднял глаза и увидел, как он ставит пакет себе на колени.

— В смысле, ты наконец набрасываешься на меня, а я ни черта не могу с этим сделать ещё как минимум... сколько ещё дней?

Я хохотнул.

— Минимум неделю.

Его стон прозвучал болезненно, и он закрыл глаза, откидывая голову на подголовник.

— Отсоси.

— Я мог бы... если это поможет?

Соло повернул голову и смерил меня взглядом в стиле «ты шутишь?».

— Веселишься?

— Больше, чем ожидал, — став серьёзнее, я протянул руку и провёл пальцами вниз по его щеке. — Спасибо, что привёз меня сюда.

Соло судорожно вздохнул, и мне снова стало интересно от того, что он казался практически застенчивым, кивая и сжимая мою руку, опуская её между нами.

— Как ты сказал, я не могу придумать, где ещё хотел бы оказаться, кроме как сидеть в этой машине, делить эту еду с мужчиной, которого никогда не искал до сегодняшнего дня.

Глава 12

Соло

Меня разбудил звук частого дыхания Пантеры.

Я повернулся на бок лицом к кровати и поднял взгляд на Пантеру, который метался и крутился, его тело покрывал пот. У него вырвался низкий стон, но прежде чем я успел подумать, разбудить ли его от кошмара, он ахнул и резко сел, широко открыв глаза.

— Эй, — я откинул одеяло и встал на колени. — Что-то снится, да? Ты в порядке?

Пантера кивнул, пытаясь взять под контроль своё дыхание. Я ждал, и он не спешил, положил голову на руки, и когда снова успокоился, он произнёс:

— Это начинает меня злить.

— Два кошмара и приступ паники за двадцать четыре часа. Меня бы это тоже разозлило.

— Как мне это остановить?

Впервые у меня не было ответа, что без сомнения его шокировало.

— Лоботомия?

Он посмотрел на меня из-под своих рук.

— Правда?

— Ну, это поможет.

— Есть другие гениальные идеи?

— Да. Двигайся.

— Что?

Я встал и жестом попросил его подвинуться.

— Ложись.

— Секс — это не ответ, Соло.

Закатив глаза, я вздохнул.

— Ты хочешь, чтобы я остановил это, или нет?

Пантера посмотрел на меня, а затем медленно перелёг на другую сторону кровати. Я залез к нему, поворачиваясь на бок и дожидаясь, чтобы он сделал то же самое. Я накрыл нас одеялом, устраиваясь поудобнее — что теперь было не сложно, раз я спал не на полу — и стал думать, с чего начать.

— Я уже говорил тебе, чтобы забыть всё то сумасшедшее дерьмо, что с тобой произошло, ты просто должен сильнее давить и продолжать идти. И это правда, но... — в мыслях возникло лицо моего брата, ясное как день. Я отдал бы всё, чтобы его вернуть. Что угодно. Сглотнув, я приподнялся на локте, подпирая рукой голову. — Прошло четыре года с тех пор, как я потерял брата, и я совру, если скажу, что со мной всё в порядке.

В глазах Пантеры промелькнула тревога, но я отмахнулся.

— Я говорю это не для того, чтобы ты меня пожалел. Пожалуйста, не надо. Я говорю это, потому что не знаю, преодолеешь ли ты когда-нибудь те травмы, через которые прошёл. Ты выжил, но это не значит, что у тебя голова на месте, и я это понимаю. Когда я увидел, как ты катапультируешься, вернулись все те эмоции от смерти моего брата, и я не ожидал этого. Я думал, что закупорил это всё, понимаешь?

— Он так и умер, да? Катапультирование не сработало?

Я кивнул.

— Фонарь не открылся вовремя. Его голова пробила его насквозь. Умер от этого удара.

— Боже. Ты ведь этого не видел?

— Нет, мы были на противоположных сторонах мира. Но я был там, когда его гроб привезли домой, и, думаю, до тех пор я был в отрицании. Будто он на самом деле не умер, пока я сам не увидел всё собственными глазами, и... чёрт. Я сорвался.

— Сорвался? — голос Пантеры прозвучал тихо, будто он не хотел нарушить мой поток мыслей.

— Да. Я превратился из честнейшего пилота в...

— В безрассудную занозу в заднице?

Я пожал плечами, зная, что именно так многие обо мне думают.

— Наверное. Какой был смысл дальше ходить по струнке и играть безопасно? Родители погибли, брат тоже... кому осталось волноваться?

Пантера повернулся на бок, его глаза исследовали моё лицо, пока он поправлял подушку под головой.

— Ты по-прежнему так к этому относишься?

— Безрассудно?

Пантера приподнял бровь от моей намеренной ошибки.

— Что некомуволноваться.

Его пронзительные голубые глаза будто впивались в мои, в поисках правды, и я знал, что если попытаюсь выдумать ложь, он увидит её насквозь.

— Думаю, ты можешь волноваться. — Когда Пантера ничего не сказал, я добавил: — Может быть.

Пантера протянул руку и коснулся цепочки на моей шее, проводя по ней, чтобы подцепить пальцем жетоны, по которым провёл большим пальцем.

— Я не хотел.

— Волноваться?

Пантера кивнул.

— А что случилось?

Пантера улыбнулся.

— Ты.

Мой желудок сжался от этого простого слова. Не потому, что оно было таким уж особенным, а из-за того, как Пантера сказал это, будто полностью и в крайней степени очарован мной.

Я чувствовал себя чертовски неуязвимым.

— Ты был раздражающим, настойчивым, бесконечно бесящим, но чёрт меня побери, если при виде тебя мне не хотелось навострить уши.

— Да?

— Да. В тот первый вечер, в баре?

— Хмм, где ты ждал какого-то импотента?

— Импо... — у Пантеры отвисла челюсть, но затем он хохотнул. — Где я ждал своего спутника. Я не мог перестать смотреть на тебя, желая того, что ты так очевидно предлагал...

— Эй, я же говорил, ты не особо проницательный.

— Говорил. Но опять же, как раз когда я собирался сдаться, я почувствовал это... — Пантера снова погладил пальцами мои жетоны. — И тогда я понял, что ни за что не свяжусь с тобой.

— И как, получилось?

Пантера отпустил металл и провёл пальцами вниз по моей обнажённой груди.

— Ну, ты в моей кровати. Так что, как я сказал, ты заставил меня заметить тебя, когда я этого не хотел. И ты вызвал у меня чувства, потому что ты — это ты.

— Грант... — я вздохнул в темноте комнаты, а Пантера подвинулся чуть ближе ко мне. Мой пульс ускорился, ему каким-то образом снова удалось переключить этот разговор с себя на меня, и я чувствовал себя уязвимым и раскрытым, как не было никогда раньше. — Я таким не занимаюсь.

— Не лежишь в кровати с мужчиной? Ну, мы оба знаем, что это ложь.

— Почти. Я не занимаюсь... этим, — я указал на его пальцы, рисующие узоры на моей коже. — Я не рассказываю людям о своих мыслях и чувствах. Я не говорю им о своих родителях и брате. Вся эта эмоциональная ерунда? Я таким не занимаюсь.

Пантера убрал руку, его глаза всё ещё были направлены на меня, но в них не было злости или боли.

— Ну, ты знаешь, где дверь. Если хочешь уйти, уходи. Я не заставлю тебя остаться.

И чёрт возьми, хоть все инстинкты в моём теле говорили встать и уйти, я перевернулся на спину и сказал:

— Но как я буду уверен, что с тобой всё хорошо?

Глава 13

Пантера

Что касается Соло, меня теперь мало что удивляло, но тот факт, что он не соскочил с кровати и не побежал к двери, когда я предложил ему, шокировал меня до потери речи.

Я не был дураком; я знал, что Соло обычно любит поматросить и бросить — чёрт, да и я тоже. Но когда-то в течение пары недель мои чувства к мужчине, который лежал рядом, приобрели драматичный поворот.

Оказавшись так близко к смерти, или, может быть, дело в по-настоящему отличном сексе — могло быть и то, и другое, но я вдруг понял, что хочу узнать Соло. Я хотел понять его, и чтобы он понял меня, и когда он не бросился сразу к двери, я подумал, что у меня может быть такой шанс.

— Можешь проверить меня утром, — наконец произнёс я, хотя внутри всё уже говорило, что Соло никуда не пойдёт.

Он повернул голову на подушке.

— Но что, если за это время что-то произойдёт?

— Я могу постучать в стену.

— Что, если ты не сможешь добраться до стены?

Его мгновенный отказ от каждого предложения смешил меня.

— Я могу в неё что-нибудь бросить.

— Нет. Ты можешь быть без сознания, что тогда?

Я кивнул.

— Ты прав. Может, тебе лучше остаться.

— Да, — Соло пробежался по мне взглядом. — Думаю, это разумно.

— А мы очень даже разумные.

Соло потянулся за одеялом и оттянул его чуть ниже, раскрывая наши голые торсы.

— Очень умные. То есть, я как-то оказался с тобой в кровати полуголым. Я бы сказал, что это делает меня практически гением.

Я потянулся за рукой Соло и поднял её к своему сердцу.

— Матео?

— Хмм?

— Я тоже таким не занимаюсь, — когда Соло не отвёл взгляд, я добавил: — Никогда. Я никогда не думал, что между нами будет что-то большее, чем секс.

Соло сморщил нос.

— Эм, как насчёт чертовски жаркого секса.

Я хохотнул, и моя грудь завибрировала под нашими руками.

— Ну, это само собой.

— Нет, ты всегда должен свободно говорить это.

— Ладно, дай я попробую ещё раз. Я никогда не думал, что между нами будет что-то большее, чем чертовски жаркий секс.

— А я даже не думал, что когда-нибудь встанет такая тема. Ты довольно настойчиво утверждал, что ненавидишь меня.

— Ненависть — громкое слово. Это было скорее раздражение из-за того, что я не мог тебя получить.

— Аа. Значит теперь ты считаешь, что можешь меня получить?

Всё ещё держа его руку на своей груди, я усмехнулся.

— Думаю, уже получил.

В глазах Соло на мгновение промелькнуло удивление, прежде чем на губах появилась ухмылка.

— И кто теперь дерзкий и безрассудный? — когда я рассмеялся, он сказал: — Не пытайся это отрицать. Ты сказал, что это с самого начала была плохая идея.

— Это и есть плохая идея.

— Но ты всё равно хочешь поиграть с огнём, да?

Я поднёс наши руки к своим губам и зажал между губами его указательный палец, дразнясь достаточно, чтобы в уголках Соло зажглись угольки.

— Я хочу поиграть с тобой.

Соло уткнулся лицом в подушку.

— Иди ты в задницу.

— Не могу. Доктор запретил.

— В задницу твоего доктора.

— Это тоже нельзя.

Соло поднял голову, смиряя меня яростным взглядом.

— Кажется, тебе уже лучше.

— Ты хорошо отвлекаешь.

— Спасибо, что напомнил, что я мог бы справляться лучше, если бы не советы доктора. Лучше бы тебе в скором времени исправиться передо мной.

— Оу, значит я виноват, что у тебя жадный член. Понял.

— Нет, мой твёрдый член, — Соло покачал головой и начал вставать с кровати. — И на этой ноте, думаю, нам пора ложиться спать.

Прежде чем он ускользнёт полностью, я сжал его руку, притягивая обратно.

— Куда ты?

— Я не уйду.

— Знаю, но... может, тебе стоит остаться. Со мной, — я похлопал по кровати. — Здесь.

Соло приподнял бровь, но не стал возражать, ложась под одеяло рядом со мной, так, что мы практически соприкасались. Пока он поправлял подушку, я снова потянулся за его рукой, кладя её себе на грудь, а затем закрыл глаза.

Сейчас он прогнал кошмары, и может быть, если он будет спать рядом, они не скоро вернутся.

Глава 14

Соло

— Ты уверен, что готов к этому? — я закрыл дверь кабриолета, пока Пантера обходил машину. Каким-то образом, даже в спортивной одежде он выглядел сексуально. Его синяки медленно исчезали, а белки глаз вернулись в норму — они больше не были налиты кровью.

— Доктор мне разрешил.

— Прошла всего неделя.

— А занятия возобновляются на следующей неделе. Если я не справлюсь с тренировкой, меня определённо не допустят обратно.

— Если ты хотел потренироваться, я мог бы помочь тебе с этим наедине, — я усмехнулся и открыл дверь в спортивный зал на базе, и проходя мимо меня Пантера произнёс:

— Кто сказал, что мне не понадобится личная тренировка чуть позже?

Вот чёрт. Я хотел ответить на это, правда, но Гудини сыграл роль обломщика, подошёл к Пантере, когда мы вошли в зал.

— Друг мой. Посмотри на себя. Вернулся с того света, — Гудини ударился кулаком о кулак Пантеры, а затем заметил позади меня. — Оу, чёрт. Если тебя нужно было подвезти, мог бы попросить. Не нужно связываться с этим парнем.

— Он уже попал в одну аварию. Не нужно устраивать вторую, — я с силой толкнул Гудини плечом и направился к тренажёрам, где, похоже, другие курсанты уже знали, что мы придём, потому что они все были здесь.

— Что это такое, чёрт возьми? Вечеринка? — прорычал я. Не хватало только шариков, привязанных к тренажёрам.

Гуччи поднял глаза, сидя на гребном тренажёре, восстанавливая дыхание.

— Чего ты ворчишь?

— Здесь все.

— А где ещё, чёрт побери, все должны быть? — когда он увидел за моим плечом Пантеру, на его лице отразилось осознание. — Аа. Прости, вы бронировали зал на двоих? Нам всем нужно уйти?

— Отвянь.

— Нет, у меня осталось ещё пару подходов, — затем он обратился к Пантере: — Рад снова тебя видеть.

— Он знает? — прошептал Пантера.

— Нет, просто дурачится, — я указал жестом на тренажёры для кардиотренировок. — Давай начнём с беговой дорожки.

Мы заняли по тренажёру, медленно увеличивая скорость каждые пару минут, и я следил одним глазом за Пантерой, а другим за всеми остальными, кто бросал взгляды в нашу сторону. Некоторые подходили узнать, как дела у Пантеры, или подколоть меня — на что я отвечал тем же, естественно — и я не упустил в их взглядах вопросы о том, почему мы пришли вместе, когда обычно доставали друг друга.

— Чёрт, — Пантера несколько минут ровно бежал, но постоянно нажимал кнопку уменьшения скорости, замедляясь до ходьбы. Когда он посмотрел в мою сторону, я увидел раздражение. — Все увидят.

Я замедлился, чтобы идти с ним вровень.

— Что увидят?

— Что я слабак. Что моё тело сейчас не в форме, — он почесал лоб, явно раздражённый собой. — Им обязательно всем быть здесь?

— Эй, — я останавливаю дорожку и встаю рядом, лицом к Пантере. — Тебе всегда было плевать, что думает любой из них. Зачем думать об этом сейчас?

— Потому что я никогда не выдыхался после пятиминутной пробежки.

— Да, это довольно жалко. Тебя ведь не выбросило из самолёта, и ты не был в больнице, ничего такого. Перестань быть чёртовым лодырем.

Пантера попытался скрыть усмешку, но я её увидел.

— Я всё равно ненавижу кардиотренировки. Пойдём поработаем над твоим членом, — когда глаза Пантеры округлились, я закрыл рот рукой. — Я сказал «член»? Я имел в виду твою силу. Легко ошибиться.

— Или ты просто в целом лёгкий.

— Уверен, ты не будешь на это жаловаться, как только вернёшь свою... — я опустил глаза ниже пояса его шорт, — ...силу.

— Прекрати, — пробормотал Пантера, но когда я поднял взгляд обратно к его глазам, он облизнул нижнюю губу.

— Или что?

— Или ты и все остальные в этом зале увидят, какая часть моего тела не нуждается в помощи в плане реабилитации.

Я хохотнул, но на время закрыл эту тему, потому что, если бы продолжил этот разговор, Пантера не единственный, кто объявил бы, какие тренировки его интересуют — и, свежие новости, это не имело никакого отношения к тренажёрам в этом зале.

— Давай пойдём проверим весовые тренажёры? — предложил я, отходя от беговой дорожки. — Начнём с малого, и я тебя подстрахую.

Пантера взял своё полотенце и слез с дорожки.

— Подстрахуешь, да?

Когда мы пошли к весовым тренажёрам, я пожал плечами.

— Это был самый вежливый способ сказать «поглазею на тебя». Плюс, ты сказал мне прекратить всё это.

Мы остановились у тренажёра для жима лёжа, и Пантера посмотрел на меня.

— Это не совсем такой тренажёр, где нужна страховка.

— Я знаю, но кто сказал, что парочка мнимых друзей не может потренироваться вместе?

— Мнимых друзей?

— Ну, все здесь считают, что мы ненавидим друг друга. Меньшее, что я могу сделать, это надрать тебе зад и подтвердить, что я бессердечный ублюдок, соревнующийся с травмированным товарищем.

Пантера фыркнул, обходя тренажёр сзади, чтобы поставить желаемый вес.

— Но ты не такой?

— Такой, конечно. Ты меня совсем не знаешь?

Пантера сел и взялся за ручки перед собой.

— Я знаю тебя лучше, чем ты того хочешь, и если хочешь моё мнение, на самом деле ты стоишь и наблюдаешь за мной, потому что переживаешь, что я могу травмироваться. Это значит, что тебе не плевать, кстати говоря. На случай, если ты не знаком с такой эмоцией.

У меня открылся рот, но когда ничего не прозвучало, Пантера оттолкнул ручки от своей груди, выпрямляя руки, а затем медленно притянул их обратно, плавным контролируемым движением.

— Дело не в том, что я с ней не знаком, — наконец произнёс я. — Скорее... у меня аллергия.

Глава 15

Пантера

Аллергия, мать твою.

Соло мог вести себя как большой хулиган в присутствии всех остальных, но когда дело касалось нас двоих, я знал лучше. Как и я, он чувствовал то, что никогда не чувствовал раньше, и это никак не мог быть просто секс — этот корабль уплыл где-то во время второй ночи, когда он остался в моей комнате. Той ночи, когда он оказался в моей кровати, соединившись со мной телом.

Да, эти отношения — или что это было — катились с бешеной скоростью, и хоть это было чертовски страшно, когда дело касалось таких людей, как мы, какая ещё могла быть скорость?

Глядя на Соло в зеркалах, я уловил Гуччи, наблюдающего за нами с гребных тренажёров, и спросил:

— Твой приятель, Гуччи. Он знает о нас?

Соло не ответил раньше на этот вопрос, но то, как внимание Гуччи продолжало переключаться между нами, делало довольно очевидным, что он смотрит на нас не для того, чтобы проверить, собирается ли его друг надрать мне зад на тренажёрах.

Соло поднял глаза, и когда Гуччи быстро отвёл взгляд в сторону, он покачал головой.

— Ты разозлишься, если я скажу «да»?

— Я бы больше разозлился, если бы ты соврал.

Соло изогнул губы, а затем кивнул.

— Тогда да. Я сказал ему, что мы потрахалась в тот вечер, когда познакомились.

Мои руки упали мне на грудь, и штанга ударила чуть сильнее, чем должна была, когда я повернул голову лицом к Соло.

— Что ты только что сказал?

— Я сказал ему, что мы...

— Да, это я услышал. Но этого не было.

Соло пожал плечами, его высокомерная ухмылка была полна коварства.

— Он этого не знает.

— Ты невыносим.

— Спасибо, — сказал Соло, а затем наклонился, притворяясь, что поправляет вес на тренажёре, но на самом деле приблизился достаточно, чтобы прошептать: — Так говорят все парни.

Я готов был поклясться, что его глаза мерцают при взгляде на меня.

— Лучше бы, чтобы сейчас не было никаких других парней, — сказал я.

— Нет?

— Нет.

— Хмм. Ладно. Раз ты так мило попросил.

Я едва сдерживал желание потянуться и схватить его, но это было чертовски тяжело. Но он был так близко, и его запах был чертовски приятным.

— Ты в порядке?

Мой взгляд сразу же опустился к его губам, и я кивнул.

— Мхмм.

Соло выпрямился, а затем посмотрел обратно на нас двоих в зеркале.

— Что насчёт тебя?

— А?

— Что насчёт тебя? Кто-нибудь знает о...?

Мои губы дёрнулись, и я снова толкнул ручки.

— Гудини считает, что я тебя ненавижу.

Соло фыркнул.

— Оу, да? Ну, той ночью в отеле ты очень хорошо меня ненавидел. Несколько раз, если я правильно помню, — его взгляд переместился на другую сторону зала, где бегал Гудини. — Может, после этого мы сможем вернуться к тебе, и ты поненавидишь меня ещё немного.

— Боже. Этот твой рот, — я медленно опустил вес, заканчивая последний подход, облегчённый, что хотя бы с этим справился без дрожащих рук. Я встал и прошёл мимо Соло, толкнув его, в то время как он занял моё место за тренажёром. Нужно было поддерживать миф о ненависти для всех, кто наблюдал.

— Да? Хочешь его заткнуть? — Соло усмехнулся, начиная заниматься на быстрой скорости, но не поднимал вес особо высоко, может, чтобы я не чувствовал себя так плохо из-за того, как быстро мои руки забыли, как поднимать вес.

— Кто-то же должен. И я предпочитаю, чтобы это был я.

— Ааа, чувство собственничества? Давай я проверю свой календарь и отвечу тебе. Так много мужчин, так мало времени.

— Соло... — практически прорычал я, и он рассмеялся.

— Ты не выглядишь достаточно злым. Притворись, что я только что сказал нечто ужасное.

— Это нелепо.

— Это мама твоя нелепая.

Я закатил глаза.

— Тебе что, десять?

— У меня есть десять, когда я возбуждён, — Соло поиграл бровями, заканчивая первый подход. — Но ты это уже знаешь.

Прежде чем я успел ответить, Гудини подошёл к нам и закинул руку мне на плечи.

— Если Соло тебя достаёт, пожалуйста, разреши мне снести ему голову.

— Я? Достаю кого-то? — фыркнул Соло, начиная второй подход, а затем его взгляд переместился на меня. — Только если повезёт.

— Ну, я краду своего друга, чтобы ему не пришлось иметь дело с такими, как ты. Можешь идти изводить кого-то другого.

— Я подумаю над этим.

— Дальше бицепсы? — спросил Гудини, и я кивнул.

— Подойду через секунду.

Когда Гудини отошёл подальше, Соло остановил тренажёр и наклонился вперёд. Он даже не вспотел, его смуглое лицо всё ещё выглядело так, будто он только что вышел из дома.

Его губы приподнялись в улыбке, когда он потянулся за моей бутылкой воды и сделал большой глоток. Вернув бутылку, он сказал:

— Можешь пока идти. Но, Пантера? Не думай, что я не вернусь и не украду тебя позже.

Глава 16

Соло

Никогда еще занятия в спортзале не были такими чертовски мучительными. Но после часа наблюдения за тем, как Пантера потеет и работает над тем, чтобы вернуть свое феноменальное тело в форму, я понял истинное значение этого слова.

Мое тело болело — ну, в частности, одна его часть, — и когда Пантера, наконец, остановился у беговой дорожки, на которой я решил попытаться выплеснуть свое разочарование, чтобы сказать мне, что он готов уйти, я чуть не спрыгнул с нее и помчался за ним к чертовой двери.

Обратный путь в казармы был проделан в тишине, напряженной тишине, от которой у меня гудела кровь и болели яйца, и, судя по обжигающим взглядам, которыми меня одаривал Пантера, я был готов поспорить, что мы были готовы потренировать наши тела наедине.

Когда я остановил машину перед нашими комнатами, мне пришлось напомнить себе, что Пантера все еще приходил в себя после крушения его самолета. Мне нужно было действовать медленно, и как раз в тот момент, когда я подумал, что, возможно, у меня есть надежда на успех, Пантера посмотрел на меня и выкинул эту идею из моей головы.

— Не могу дождаться, когда снова увижу тебя обнаженным.

Я застонал и поерзал на сиденье, откинув голову на подголовник.

— Я думал об этом с тех пор, как ты сказал мне, что я могу снова заткнуть твой рот.

Господи. Я резко повернул голову, осматривая окрестности, чтобы увидеть, есть ли кто-нибудь поблизости, и Пантера начал смеяться.

— Только не говори мне, что ты вдруг забеспокоился, что кто-то может нас подслушать.

Я оглянулся и облизнул губы.

— Я не волнуюсь за себя.

— Хм, но волнуешься за меня, да? — Пантера пошевелил бровями, а затем расстегнул ремень безопасности. — Все признаки, указывающие на заботу.

Когда он вылез из машины, я последовал его примеру, захватив воду и полотенце и встретив его перед машиной.

— Или признаки того, что я осторожен, на случай, если окажется, что ты получил серьезную травму головы в результате несчастного случая, и завтра проснешься и пожалеешь о половине того, что ты мне сказал.

Глаза Пантеры сузились, когда он сделал шаг вперед, пока наши пальцы ног почти не соприкоснулись. Затем он понизил голос и сказал дрожащим тоном:

— Единственное, о чем я пожалею завтра утром, это если проснусь, а тебя там не будет.

Чееерт. Я проглотил проклятие и опустил глаза на его рот.

— Не бойся, что это произойдет.

— Хорошо. Соло?

— Хмм?

— Иди в мою комнату и разденься.

Ему не нужно было повторять мне дважды. Дверь была отперта за считанные секунды, я был обнажен за считанные мгновения, и как раз в тот момент, когда я думал, что он потащит меня к кровати, Пантера схватил меня за запястье и потащил в ванную.

Черт возьми, да, это мне тоже подходило.

Когда мы вошли в тесное помещение, я пинком захлопнул дверь, а затем прислонился к ней спиной, наблюдая, как Пантера снимает свои спортивные шорты и рубашку. Теперь, когда его синяки стали блекло-желтыми, на них было гораздо менее неприятно смотреть там, где они окрашивали его плечи и грудь, и когда он отбросил в сторону последний предмет одежды, я потянулся к своему члену.

Казалось, прошли месяцы с тех пор, как он был у меня той ночью в отеле, годы с того дня на утесах Блэк-Рок. Но пока он стоял там сейчас, глядя на меня так, словно я был единственным, ради кого он выжил, я начал медленно поглаживать себя для него, показывая ему, насколько мне нравится вид.

Пантера взялся за свой твердеющий член, и когда он начал подстраиваться под мой темп, я двинул бедрами вперед, увеличивая скорость.

Черт, он был великолепен. Эти черные как смоль волосы, эти свирепые голубые глаза, блуждающие по мне, перекатывающиеся мышцы его рук, сжимающиеся и разжимающиеся, когда он дрочит свой член. Как он вообще мог подумать, что может выглядеть слабым, было выше моего понимания. На мой взгляд, он никогда не выглядел сильнее. Он выглядел как человек, который встретился лицом к лицу со смертью и вышел живым с другой стороны, и эта сила и могущество заставили меня захотеть упасть перед ним на колени.

— Ты знаешь, как чертовски сексуально ты сейчас выглядишь?

Пантера очаровательно порочно ухмыльнулся.

— Прямо сейчас?

— Все гребаное время. — Я смотрел на его член, на то, как медленно он провел ладонью вниз по его длине, сжал головку, а затем оттянул ее назад. — Но ты уже знаешь это. Не так ли?

— Ммм. Возможно, у меня была какая-то идея.

— О, да? — Я оттолкнулся от двери и неторопливо подошел к нему. — Что меня выдало?

Глаза Пантеры опустились на мой твердый член, направленный на него. Я остановился перед ним и потянулся к его бедрам.

— Понятия не имею. Это не мог быть твой огромный член.

Когда я прижался бедрами к его, вызвав низкий стон, я наклонился и провел языком вверх по его шее.

— Огромный, говоришь?

Пантера повернул голову и протянул руку между нами, чтобы обхватить мой член пальцами.

— Чертовски массивный.

Я усмехнулся и прикусил его нижнюю губу.

— Ты такой милый болтун.

Когда я сделал шаг вперед, Пантера отступил к душевой кабинке, затем отпустил меня и наклонился, чтобы включить воду.

— Поверь мне, я сейчас не думаю ни о чем милом.

Я снова придвинулся к нему вплотную, не желая позволять ему отходить слишком далеко, затем опустил голову и провел зубами по его челюсти.

— Нет?

— Э-э-э...

— Так... ты думаешь о том, чтобы снова заткнуть мне рот?

Свирепый голод, кружащийся в его глазах, заставил мои яйца напрячься, а член заболеть. Он выглядел как умирающий с голоду человек, садящийся за свое любимое блюдо, и, к счастью, им оказался я.

— О да, я прав, не так ли? — сказал я, и на этот раз я обвел его толстый ствол рукой. — Ты думаешь о том, как хорошо было бы засунуть это между моих губ, скользнуть глубоко в мой рот и трахать его, пока ты не кончишь мне в глотку.

Глава 17

Пантера

Этот рот. Этого грязного гребаного рта Соло было достаточно, чтобы у меня ослабли колени. Но будь я проклят, если сегодня первым лягу на плитку. Соло дразнил меня обещанием эпического минета с той секунды, как проснулся этим утром, и к концу этого небольшого сеанса в душе я планировал получить его.

Его рука все еще крепко сжимала мой ствол, он смело трахал меня глазами, скользя ладонью вверх и вниз по моей чувствительной плоти, ожидая моего следующего движения. Так что я шагнул под теплые струи воды, где он почти приклеился ко мне спереди.

Как загипнотизированный, я наблюдал, как вода стекала по нам, запоминая линии и бороздки, которые она оставляла на теле Соло, обещая себе, что однажды я прослежу их все своим языком.

Но не сегодня — сегодня у меня были другие планы, и хотя идея засунуть свой член между пухлых губ Соло стояла в приоритете в моем списке дел, поцелуи должны были быть на первом месте.

Когда капли воды прилипли к его длинным ресницам, я протянул руку и схватил Соло сзади за шею, и когда я притянул его вперед, я сказал:

— Я хочу сделать все это с тобой. Но сначала я хочу попробовать на вкус этот умный рот.

Я слегка провел кончиком языка по его нижней губе. Его чувственный стон заставил меня выгнуть бедра вперед, и когда его рука сжалась вокруг меня, и он наклонил голову, чтобы предложить больше себя, я погрузил свой язык между его губ и потерялся в нем.

Мои глаза закрылись, когда удовольствие от прикосновения к нему и его вкуса снова охватило меня. Стоило ему придвинуться ко мне спереди, и мое сердце начало биться в такт моему нетерпеливому члену.

— Грант... — Соло тяжело дышал напротив моего рта, и я мог сказать по тому, как вибрировало его тело, что он чувствовал ту же настойчивость, то же желание большего.

Я впился пальцами в упругую, влажную кожу на его затылке и слизнул воду с его щеки, затем слегка надавил на свою хватку и медленно опустил его на колени.

Уклонившись от прямой линии брызг, Соло опустился на колени у моих ног, где вода собиралась в лужу и стекала, и устремил свои полные похоти глаза вверх. Мой член дернулся, стремясь попасть между его губ, и когда я обхватил себя пальцами и предложил ему, Соло встал на колени и положил руки мне на бедра.

— Черт, у тебя классный член.

Когда он провел языком по головке, у меня вырвался громкий стон.

— Лучше, чем твой небесный пенис?

Соло ухмыльнулся мне, и я не смог сдержать ухмылки.

— Я имею в виду, я бы не пошел на это…

Я прижал головку своего члена к его губам, и когда его глаза расширились, я спросил:

— Что?

Соло провел пальцами по основанию моего члена, а затем обвел языком кончик.

— Я сказал, это самый красивый гребаный член, который я когда-либо держал во рту.

— Хм. — Я запустил руку в его мокрые волосы и вплел пальцы в более длинные пряди на макушке. — Это гораздо лучший ответ.

Я протиснулся между этими порочными губами и скользнул глубоко внутрь, и когда я достиг горла, я встретился взглядом с Соло. Его грубое удовольствие заставило всю кровь в моей голове пойти кратчайшим путем на юг.

Соло смотрел на меня так, словно ему никогда не будет достаточно того, что я даю. Он начал скользить губами взад и вперед по моей длине, поглаживая руками мои бедра и вокруг моей задницы, чтобы удержать меня на месте.

Я откинул голову назад и закрыл глаза, когда теплая вода полилась мне на спину, и Соло заглотил меня до самого основания. Это было все, чего я хотел, и даже больше, поскольку я позволил себе полностью насладиться им, быть рядом в данный момент. Когда его ловкие пальцы скользнули между моих ягодиц и начали играть с моей дырочкой, я выругался и толкнулся вперед. Мои глаза распахнулись.

Глаза Соло нашли мои, когда я вышел, и когда я снова проник внутрь, он протянул руку между ног и взял свой член в руку.

— Да, — прорычал я. Вид того, как он ласкает себя, заставлял меня ускоряться и приближаться к финишной черте, за которой я жадно гнался. Пока мои стоны удовольствия эхом отражались от кафельных стен, Соло быстрее трахал свою ладонь, принимая меня глубоко. Его щеки ввалились, губы широко растянулись, и он ни разу не отвел от меня взгляда, ни разу не дрогнул.

Мои яйца начало покалывать, и я запустил пальцы в его волосы, зная, что все это скоро закончится.

— Если ты не хочешь…

Соло рыкнул и отпустил себя, чтобы схватить меня за задницу и втянуть поглубже, и когда он сглотнул, я неистово кончил. Хриплый крик вырвался у меня, когда горячие струи спермы взорвались по всему его языку. После того, как мое тело затряслось, и волна восхитительного удовлетворения охватила меня, я опустился на колени и взял его твердый член в кулак.

— Ааах, — выдохнул Соло и потянулся к моим плечам, когда его глаза зажмурились, а голова откинулась назад, вода каскадом лилась на нас. Он был самым сексуальным мужчиной, которого я когда-либо встречал, и этот рот был невероятно талантлив.

— Сделай это... — сказал я, желая увидеть, как он потеряет самообладание. Соло открыл глаза и выкрикнул мое имя, затем его член запульсировал в моей руке, и его теплая, липкая сперма покрыла мою ладонь.

— Чертовски великолепен, — пробормотал я, когда потянулся к его затылку и притянул его к себе. Я провел своими влажными губами по его губам, и на всякий случай, если он меня не услышал, я повторил: — Ты чертовски великолепен.

Соло усмехнулся.

— Это говорит минет.

— Это я говорю. Научись принимать комплименты.

Соло улыбнулся мне в губы.

— Властный.

— Иногда. Но и ты тоже.

Соло кивнул, а затем оттолкнулся от меня, чтобы подняться на ноги.

— Ты прав, и я думаю, нам пора умыться и вздремнуть.

Он протянул мне руку, и когда я поднялся на ноги, я сказал:

— Вздремнуть? Еще даже не полдень.

Соло потянулся и обвил руками мою шею.

— Я знаю, но у тебя было трудное утро, и я думаю, тебе следует провести хотя бы час не на ногах, а, знаешь, просто полежать на спине.

Я рассмеялся и автоматически обнял его за талию.

— И что ты будешь делать в это время?

Соло одарил меня своей душераздирающей улыбкой.

— Я буду присматривать за тобой, как бы наблюдая за тобой сверху.

Я кивнул и рассмеялся.

— Конечно.

— Конечно. Так что давай умоемся, лейтенант. Ты же знаешь, я очень серьезно отношусь к своей работе медсестры.

И кто я такой, чтобы спорить с этим? Под строгим руководством Соло я никогда в жизни не чувствовал себя лучше.

Глава 18

Соло

— Я надеюсь, вам понравился ваш отпуск, лейтенанты, потому что с этого момента все будет только сложнее. — Коммандер Леви расхаживал по комнате, заложив руки за спину и окидывая каждого из нас оценивающим взглядом. — У нас впереди целый день, начиная с обсуждения расследования инцидента с лейтенантом Хьюзом.

Я взглянул на Пантеру, сидевшего двумя рядами ниже меня, рядом с Гудини, и подумал, не было ли для Пантеры лучше вернуться к тренировкам, чем просидеть, разбирая реконструкцию аварии, но я ни хрена не мог с этим поделать. Он и так был слишком далеко от меня.

— Но сначала меня попросили напомнить вам о предстоящем бале военно-морского флота, который состоится через две недели. Ожидается, что каждый из вас будет присутствовать, и вам разрешается привести гостя на вечер. Дресс-код строго формальный, и к концу дня вы найдете всю необходимую информацию в своих шкафчиках.

Дерьмо. Я совсем забыл о ежегодном военном бале, и если бы это мероприятие не было обязательным, я бы его вообще пропустил. Но нет. Мне пришлось бы пойти, и Пантере пришлось бы пойти, и нам обоим пришлось бы приводить кавалеров, потому что никто никогда не ходил на эти мероприятия в одиночку.

Боже, это было последнее, что я хотел сделать.

Когда коммандер Леви включил свет, чтобы начать брифинг, Пантера посмотрел на меня через плечо с вопросом в глазах. Хорошо, что я начал понимать его с полувзгляда, потому что сразу понял: что, черт возьми, мы будем делать с балом?

Он ни за что бы не подумал о том, чтобы пойти вместе, и о том, чтобы привести еще одного парня, тоже не могло быть и речи. Ну и что? Он привел бы какую-нибудь случайную женщину? Мысль о том, что это произойдет, заставляла мои внутренности бурлить, мое тело физически протестовало против того, чтобы Пантера появлялся с кем-то, кроме меня.

«К черту все», — подумал я, сжимая карандаш в кулаке с такой силой, что он сломался пополам. Если бы не было так чертовски тихо, никто бы этого не заметил, но, конечно, Гуччи бросил на меня вопросительный взгляд.

Отмахнувшись от него, я уронил остатки карандаша и откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди и делая вид, что внимательно слушаю, что говорит коммандер Леви. Мне не нужен был краткий отчет о том, что произошло там с Пантерой; я, бл*ть, видел это, и это было не то, что я хотел пережить заново. Кроме того, у меня были более важные вещи, о которых нужно было подумать. Например, кого, черт возьми, Пантера приведет на бал?

Чем больше я думал об этом, тем больше скрипел зубами, потому что, почему меня это вообще волновало? Это ничего не значит — привести на мероприятие друга или кого-то еще. Нет, проблема была не в этом. Проблема заключался в том, что что-то внутри меня привязывало к Пантере, и я, бл*ть, ничего не мог с этим поделать.

Никаких привязанностей. Никого не подпускать близко. Так я жил уже много лет, и каким-то образом в течение нескольких недель Пантера прокрался в мой разум, и, черт возьми, если я не возражал против его присутствия там.

Однако, если бы я был честен, я бы признал, что он поселился не только в моем сознании, но поскольку я был доволен тем, что какое-то время был лживым ублюдком, я бы не стал об этом думать. Что бы ни происходило между нами, это было несерьезно. Это было весело и чертовски сексуально, вот и все.

Или нет?

Два часа пролетели в мгновение ока, и к концу брифинга я не смог бы рассказать ни одного факта об официальном расследовании.

— Эй. Соло. Соло? Чувак, очнись. — Гуччи толкнул меня локтем, и когда я подскочил на своем месте, он покачал головой. — Никогда раньше не видел, чтобы кто-то спал с открытыми глазами. Это жутко, чувак.

— Я не спал.

— Ты уверен в этом? Потому что твои глаза выглядят немного остекленевшими.

— Ну, сегодня тут говорили о кое-каком дерьме, через которое мне не нужно было проходить. — Когда я заметил, что все встали и направились к выходу из комнаты, я нахмурился. — Куда мы идем?

Гуччи фыркнул.

— Ты уверен, что не спал? Нам нужно переодеться в костюмы. Они хотят, чтобы мы вернулись сюда на инструктаж по тренировочному полету через двадцать минут.

Это разбудило мою задницу.

— Что? Мы уже поднимаемся?

— Это проблема для тебя?

— Нет, это просто... — я поискал Пантеру, гадая, что у него на уме из-за необходимости снова летать в первый день возвращения, и когда я заметил его знакомую темноволосую голову, направляющуюся к двери, я вскочил со своего места, подталкиваемый Гуччи, и практически побежал догонять Пантеру.

— Пантера, — позвал я, потянувшись к его руке, и когда он обернулся, я оттащил его в сторону.

Он кивнул и улыбнулся другим проходящим мимо нас, их лица были полны любопытства, а затем он сосредоточился на мне.

— Привет.

— Привет. — Черт, теперь, когда я остался с ним наедине, я не знал, что сказать. — Как прошло, эм, — я указал на комнату, — все это?

Пантера выдохнул, схватившись за затылок. Почти две недели он был полностью в моем распоряжении, и внезапно стало трудно удержаться от желания схватить его и расцеловать до чертиков в этот рот.

Помни, где ты находишься.

— Это было не лучшее утро в моей жизни, но я рад, что это была не моя вина. Я все думал, что что-то пропустил при предварительной проверке, или что это каким-то образом было на мне

— Конечно, это не было...

— Я знаю, но мы контролируем ситуацию, верно? — Он слегка улыбнулся мне. — Мы помешаны на контроле, и именно поэтому мы хороши в том, что делаем. Это просто открывает глаза, когда происходит что-то, что не в твоей власти, и ты облажался.

Что-то было в его голосе, что-то не так, и мне потребовалась секунда, чтобы точно определить это.

— Ты нервничаешь.

Пантера отвел от меня взгляд.

— Я бы не сказал, что нервничаю…

— Напуган, нервничаю, чертовски напуган, одно и то же.

Он вздохнул, все еще не встречаясь со мной взглядом.

— Я в порядке. Мне просто нужно вернуться туда.

— Ты можешь сказать мне, если ты не в порядке.

— Ты не можешь сказать своему конкуренту, что ты не в порядке. Это будет преимуществом. — Пантера посмотрел на меня и положил руку мне на плечо. — Я в порядке.

Прежде чем я успел возразить, что я чертовски хорошо знал, что это не так, он ушел, направляясь в раздевалку, чтобы надеть костюм. Я последовал за ним, зная, что мне нужно сделать то же самое, но я не мог избавиться от ощущения, что наблюдаю за крушением поезда, которое вот-вот произойдет.

Глава 19

Пантера

Я сделал глубокий вдох, задержал его в легких, пока он не обжег, а затем медленно выдохнул. Я никогда раньше не испытывал беспокойства в кабине пилота и не собирался начинать сейчас. Я прошел предварительную проверку три раза, я знал детали полета, и я был в очереди и готов к работе. Это было бы точно так же, как и в любой другой сотне раз, когда я летал, за исключением последнего. Так почему же от того финального тренировочного полета у меня закружилась голова, а пульс забился так быстро, что я удивился, как не потерял сознание?

— Ты справишься, — сказал я, потому что произнесение этих слов вслух означало, что они были правдой. Мне не нужно было бояться повторения прошлого раза. Этого больше не повторится, и даже если бы это произошло, я бы прошел через это нормально один раз, и я бы прошел через это нормально снова.

Так почему же, черт возьми, я был в такой панике? У меня не было ни малейшего понятия, и у меня также не было времени думать об этом, потому что прозвучал сигнал «все чисто», и пришло время набирать обороты и ехать.

Трясущимися руками я направил самолет к взлетно-посадочной полосе, стараясь дышать ровно и сосредоточившись на предстоящей миссии.

— У тебя все получится, — снова сказал я себе, а затем начал ускоряться. Я нажимал все быстрее и быстрее, знакомая вибрация реактивного самолета, мчащегося по взлетно-посадочной полосе, не успокаивала мои нервы. Во всяком случае, я почувствовал, что мой пульс забился быстрее, чем когда-либо, мои руки вспотели, а зрение затуманилось.

Дерьмо. Я не могу этого сделать. Я не могу так летать и подвергать риску всех остальных и себя. Черт, черт.

Так же быстро, как я пронесся по взлетно-посадочной полосе, я резко остановил самолет. Парализованный, я сидел на краю полосы и пытался отдышаться. Все, что я мог сделать, это поднять руку достаточно, чтобы сорвать маску, и вот он — воздух, сладкий воздух.

— Пантера? — раздался голос по коммуникатору.

— Я не могу, — звук, который вырвался из меня, был совсем не похож на меня. Он был дрожащим, задыхающимся и полным беспокойства, всего того, что не было мной. — Мне жаль. Я не могу.

Последовала пауза, а затем голос сказал:

— Верните его обратно.

Без того, чтобы миссия нависла надо мной, как мешок с кирпичами, я смог вернуть себе контроль настолько, чтобы развернуть самолет и отправиться обратно. Как только я припарковался, я просто сидел там, полная реальность того, что произошло, поразила меня.

Я потерпел неудачу. Я потерпел неудачу, потому что у меня не хватило смелости подняться туда и попытаться. Я был тем парнем, который говорит: «Я все могу», но я не смог.

— Черт. — Я снял шлем и провел руками по лицу. Что со мной было не так? Почему я не мог просто смириться с этим и сделать то, что нужно было сделать? Теперь мне придется столкнуться не только с моими инструкторами, но и с другими стажерами. Мне пришлось бы встретиться лицом к лицу с Соло. Мой отец узнал бы об этом. И я буду выглядеть слабым.

К горлу подкатила тошнота, и я быстро выбрался из кабины и пересек поле. Я едва добрался до ванной в отсеке, прежде чем все это выплыло наружу, все напряжение и страх — и завтрак. Слава Богу, все остальные уже были на задании и не могли видеть, как я не справляюсь со своим дерьмом. Когда я был уверен, что закончил, я рухнул на пол, прислонился головой к двери и дал себе несколько минут, чтобы убедиться, что больше ничего не произойдет.

Дверь ванной завизжала на петлях, открываясь, а затем я услышал, как коммандер Леви сказал:

— Лейтенант Хьюз?

О, черт возьми. Действительно?

Я поднялся на ноги и вышел из кабинки, чувствуя себя ходячим мертвецом. Должно быть, я также так выглядел, потому что вспышка сострадания промелькнула на лице Леви, прежде чем он вернул его в свое обычное безразличие.

— Сэр? — сказал я.

— Умойся. Снимай свое снаряжение. Тогда приходи ко мне в кабинет.

Когда он позволил двери захлопнуться за ним, меня снова затошнило; проблема заключалась в том, что в моем желудке не осталось ничего, что должно было выйти наружу. Поэтому я вымыл руки и плеснул немного воды на лицо, не потрудившись посмотреть в зеркало. Я не знал, смогу ли я смотреть на себя, когда мне казалось, что я вылезаю из своей кожи.

Десять минут спустя я постучал в дверь кабинета коммандера Леви.

— Войдите.

Я вошел внутрь и увидел Леви, стоящего у окна и смотрящего в небо — возможно, наблюдающего за другими стажерами, которые смогли сегодня покинуть взлетно-посадочную полосу, кто знал.

Он указал на кресло перед своим столом.

— Сядь.

Я с благодарностью сел, не уверенный, что мои ноги выдержат меня еще долго теперь, когда все мое тело, казалось, сотрясалось.

Коммандер Леви нажал кнопку на своем телефоне, и когда его помощница сняла трубку, он сказал:

— Две воды и что-нибудь из автомата, пожалуйста, Джейн.

Меньше чем через минуту вошла Джейн и поставила на край стола воду в бутылках, пакет соленых орешков и батончик «Сникерс».

— Это для тебя, — сказал коммандер Леви, усаживаясь за свой стол. Когда я сразу ничего не открыл, он указал на еду. — Ешь. Пей. Тебе нужно что-то в твоем организме, так как я предполагаю, что ты все выблевал.

Жар залил мое лицо от того, что меня застали в такой жалкий момент, но Леви отмахнулся от меня.

— Ты прошел через то, что поставило бы любого пилота на колени. Не нужно смущаться.

Я ожидал нагоняя за то, что не смог пройти тренировочный полет, но вместо этого я получил... сочувствие?

Когда я разорвал пакет с орехами и отправил немного в рот, он спросил:

— Что там произошло?

Я прожевал и проглотил немного воды, уже начиная чувствовать себя менее дрожащим.

— Я не смог этого сделать.

— И как ты думаешь, почему?

— Страх, сэр.

— Ах, да. — Коммандер Леви откинулся на спинку стула, сцепив руки на животе. — Я полагаю, для тебя это было впервые.

— Да, сэр.

— Не то чувство, которое тебе нравится, не так ли?

Я сделал еще глоток воды и покачал головой.

— Вовсе нет, сэр.

— Ммм. — Взгляд, который он бросил на меня, был любопытным,оценивающим. — Причина, по которой мы можем делать то, что делаем, — это отсутствие страха. Дерзкий. Альфа. Термины, которые мы часто слышим, но без них мы бы колебались. Мы бы проиграли. Мы бы умерли.

Я кивнул, не желая задавать вопрос, который висел над нами: «Как, черт возьми, мне преодолеть страх?»

— Знаешь, в том последнем тренировочном полете я увидел, как ты совершаешь невероятные вещи, Пантера. На самом деле, ты мог бы одолеть даже меня. Если бы ты смог продолжить, я не сомневаюсь, что ты бы побил мой рекорд. — Он подался вперед, пригвоздив меня пристальным взглядом. — Я бы проиграл. Ты знаешь, сколько раз это случалось в прошлом?

— Я не уверен, сэр.

— Один раз. За все годы моей работы в АВМА только однажды пилот нашей программы победил меня, и это был твой отец. Так что знаешь, о чем это мне говорит?

Я покачал головой.

— Это говорит мне, что ты слишком хорош, чтобы позволить страху победить. Ты в долгу перед самим собой, черт возьми, перед военно-морским флотом, вернуть себе уверенность и подняться в воздух.

Я открыл рот, чтобы ответить, но обнаружил, что не знаю, что сказать. Я хотел покончить с этим. Конечно, я, черт возьми, хотел этого. Но…

— Как это сделать, хм? — Коммандер Леви потер подбородок, и я практически мог видеть, как вращаются колесики в его голове. — Думаю, нам нужно вернуть тебя туда как можно скорее. Но на этот раз не одного.

Мой лоб наморщился, когда я задался вопросом, к чему он клонит. Почему-то у меня было чувство, что я не соглашусь с его решением.

— Нам нужен кто-то более бесстрашный. Кто-то, с кем ты сможешь летать, кто сможет помочь тебе избавиться от любого беспокойства, которое ты испытываешь. Кто-то вроде...

О Боже. Он собирается это сказать.

— ...Соло.

Глава 20

Соло

— Я думаю, что это плохая идея.

Я посмотрел на Пантеру, стоящего у стены в отсеке и наблюдающего, как я готовлюсь.

— Что? Лететь со мной? Грубо.

— Я не имею в виду именно с тобой. Ну, не только с тобой...

— Ты пытаешься быть оскорбительным? Потому что, если это так, ты делаешь потрясающую работу.

Пантера вздохнул.

— Что, если это случится снова?

— Здесь мы переходим не к «что», а «если».

— Разве это не заставляет тебя нервничать? Что, если я все испорчу? В кабине пилотов не только я.

Я закрепил ремень безопасности на груди, а затем подошел к нему — все еще отказываясь помогать ему надевать снаряжение.

— Ты доверяешь мне?

Его лоб нахмурился.

— Это вопрос с подвохом?

— Забудь об этом.

Я хотел уйти, но Пантера схватил меня за руку.

— Ладно, хорошо. Да, я доверяю тебе.

— Значит, ты доверяешь мне, но не доверяешь себе?

Рот Пантеры несколько раз открылся и закрылся, прежде чем он, наконец, покачал головой.

— Не прямо сейчас.

Когда отсек был расчищен, я воспользовался возможностью приподнять его подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза.

— Есть причина, по которой Леви выбрал меня. Это потому, что я доверяю тебе. Ты не позволишь ничему случиться со мной, а я не позволю ничему случиться с тобой. — Я опустил руку. — Мы пройдем через это. Так что готовься и давай сделаем это вместе.

Пантера прикусил губу, его голубые глаза заблестели, а затем он кивнул.

— Спасибо.

— Поблагодари меня, когда мы приземлимся, и ты поймешь, что ты все можешь.

Когда Пантера снова кивнул, я потянулся к нему и нежно поцеловал. Он растаял на мгновение, прежде чем обернуть руки вокруг моих запястий и отстраниться.

— Мы не можем. Не здесь.

Я ухмыльнулся.

— Доверься мне.

Я снова поцеловал его, а затем подтолкнул к его снаряжению, шлепая его по заднице, когда он уходил.

Пантера усмехнулся, направляясь к своему отсеку, а я прислонился к стене, чтобы посмотреть ему вслед. Я знал, что он нервничал из-за того, что сегодня снова поднимался в воздух, но после разговора с коммандером Леви я согласился, что это может быть способом снова заставить его чувствовать себя комфортно в воздухе. Так вот, если бы это было несколько недель назад, я бы сказал, черт возьми, нет, пусть его приятель Гудини поможет ему. Но после всего, что произошло между тем первым днем и сегодняшним днем, я не позволю ему снова сесть в самолет ни с кем, кроме меня.

Поскольку отсеки были пусты, кроме нас двоих, я воспользовался моментом, чтобы понаблюдать за тем, как Пантера снаряжается, и поблагодарил тех, кто присматривал за ним в день аварии, за то, что он все еще был здесь. Что я все еще могу стоять здесь и смотреть на него, когда он застегивает штанины своего костюма на внутренней стороне бедер, а затем пристегивает ремни.

Я сделал глубокий вдох и выдохнул, когда на меня навалился груз ответственности, возложенной на меня сегодня. Я был серьезен, когда несколько минут назад спросил Пантеру, доверяет ли он мне, но не только он будет наблюдать. Глаза коммандера Леви были бы устремлены на нас, как гребаная ракета, не говоря уже о капитане Хьюзе — непреднамеренно — так что, по сути, весь гребаный флот рассчитывал на меня, Соло, безрассудного ублюдка, который поднимет их золотого мальчика в воздух, полетит с ним на высоте тридцать тысяч футов и напомнит ему, почему он любил рисковать своей жизнью каждый день, просыпаясь утром.

Конечно, никаких проблем.

Но когда Пантера зашагал обратно ко мне со шлемом в руке и своими авиаторами на месте, давление от того, что такой ценный груз находится со мной в самолете, стало немного тяжелее давить на мои плечи.

Нацепив на лицо дерзкую улыбку, я отбросил легкое сомнение и напомнил себе, что я один из лучших — если не самый лучший — пилот на этом курсе. Если кто-то и мог заставить Пантеру снова влюбиться в полеты, то это должен был быть я.

— Готов, лейтенант?

Губы Пантеры дрогнули, когда он коротко кивнул.

— Готов, как никогда.

Я оттолкнулся от стены и, когда повернулся, чтобы пойти с ним к двери, хлопнул его по спине.

— Вот теперь я вижу твой боевой дух.

— Да, что ж, будем надеяться, что на этот раз мой дух останется в моем теле.

Я остановился в коридоре и схватил Пантера за руку, а когда он остановился, я оглядел его с ног до головы и сказал самым серьезным тоном:

— Выше нос. Ты же не хочешь, чтобы тебе переименовали твой позывной. Я слышал, что «рвота» и «блевота» все еще свободны. Гуччи говорит, что они все твои, если ты их захочешь.

Пантера пихнул меня в руку и указал на двери, которые вели в ангар, и я рассмеялся.

Когда мы протиснулись сквозь них и вышли на палящее летнее солнце, взлетно-посадочная полоса под нашими ногами излучала столько тепла, что я мог поклясться, что если разбить на ней яйцо, оно поджарится за считанные секунды.

Я выхватил из кармана свои авиаторы и надел их, когда мы направились к F/A-18F Hornet, на котором нам предстояло лететь сегодня. После того, как мы прошли предварительную проверку, я обошел вокруг и обнаружил, что Пантера ждет у ступенек, ведущих в кокпит (прим. отсек, предназначенный для экипажа и пассажиров).

— Все хорошо? — спросил я.

Пантера прикусил нижнюю губу зубами, а затем снова посмотрел на меня и кивнул.

— Ага.

— Ты уверен?

— Я уверен.

— Тогда ладно.

Я как раз собирался подняться по лестнице, когда Пантера схватил меня за руку.

— Я доверяю тебе.

Высокомерная усмешка изогнула мои губы, легкая нервозность, которая была несколько минут назад, исчезла с этими тремя словами.

— Хорошо. Тогда садись и пристегнись. Я собираюсь взять тебя в поездку твоей гребаной жизни.

Глава 21

Пантера

О боже, поехали.

Пока Соло выруливал на взлетно-посадочную полосу, я сидел на заднем сиденье «Хорнета», просматривая экраны и циферблаты, которые я использовал бы для управления миссией — ну, если бы у нас была миссия. Как бы то ни было, Леви фактически дал зеленый свет Соло взять меня на эту увеселительную прогулку, и одно это должно было напугать меня до чертиков. Кто знал, каким, черт возьми, будет полет с таким пилотом как Соло, нарушающим все правила?

Иисус. Я чувствовал, как мои руки потеют сквозь перчатки, мой пульс участился, хотя и не так быстро, как когда я был единственным, кто контролировал ситуацию.

— Ты готов это сделать? — спросил Соло по коммуникатору. Я слышал, как он был взвинчен, и хотел бы чувствовать то же самое. Но все, на чем я мог сосредоточиться, кроме своей работы, — это то, как мой желудок скручивался в гребаные узлы.

— Да. — Больше я ничего не смог выдавить, потому что, как только это слово слетело с моих губ, Соло завел двигатели. Он не терял времени даром, набирая скорость, но когда он поднялся горизонтально, а не под углом, я застонал, точно зная, что он собирался сделать.

Секундой позже он развернул нас на девяносто градусов, чтобы оторваться, и самолет взмыл прямо в небо — эффектный трюк, который могли провернуть только лучшие из лучших. При обычных обстоятельствах я жил ради адреналина от этого взлета, но сейчас это точно не помогало мне вернуться к полетам, ублюдок. Я уже начал думать, что это наказание, а не способ помочь мне выбраться.

Соло закричал, когда мы умчались в синеву, мое беспокойство взлетело до небес вместе с его возбуждением. Хорошо, что он летел один, потому что я не был уверен, что смог бы оторвать нас от земли.

— Каково это — вернуться? — спросил Соло, выпрямляя нас и придерживаясь на данный момент невидимой линии. Это дало моему желудку время успокоиться.

— Заткнись.

— Мы можем поговорить. Мы здесь одни.

— Я не хочу говорить.

Последовала пауза.

— Ты чувствуешь это, так ведь?

— Просто управляй этим гребаным самолетом.

Это было сказано зря, потому что Соло усмехнулся, а затем снова пошел вертикально, пикируя вверх и вниз, как будто приближаясь к цели. Я сосредоточился на том, чтобы дышать ровно, даже когда мои глаза метнулись к навесу, как будто я ждал, что воздух просочится сквозь него.

Этого не случится. Просто остынь, черт возьми.

Когда Соло приступил к серии «бочек», я напомнил себе, что делал это сотни раз. Мне не нужно было думать обо всех вещах, которые могли пойти не так; мне нужно было оставаться в настоящем моменте.

И… вот тут-то и появился страх. Все эти «что, если».

— Там сзади у тебя ужасно тихо. Ты не хочешь немного порисовать?

— Нет.

— На этот раз мы можем заняться твоим пенисом. Я имею в виду, тебе придется помочь мне с размерами, но...

— Мы не будем рисовать еще один небесный член, Соло. В любом случае, сколько нам еще здесь торчать?

— О-о-о. Похоже, эта увеселительная прогулка закончилась.

Сначала я не понял, о чем он говорит, и у меня внутри все сжалось от мысли, что что-то пошло не так. Я посмотрел на приборы перед собой в поисках сигнала тревоги, но все было так, как и должно быть. Именно тогда, когда я посмотрел вверх и наружу, я увидел, что другой «Хорнет» быстро приближается к нам.

— Черт. Кто это?

В коммуникаторе послышался голос.

— Привет, мальчики. Не возражаете, если мы присоединимся?

Чертов Гудини.

— Кто позволил тебе прерывать наше веселье, Гудини? Вали домой.

— О, не злись, Соло. Леви просто хотел посмотреть, как вы двое справитесь с небольшим тет-а-тетом.

И Гуччи тут? Гудини и Гуччи летели вместе?

— Гуч, убирайся к черту с нашей связи, — сказал Соло, резко поворачивая влево при их приближении и пролетая мимо них, когда они переключали каналы.

Дерьмо. Это было не то, чего я ожидал сегодня. Я просто хотел расслабиться, бл*ть.

— Ты знал об этом? — спросил я.

— Я говорю так, будто я, бл*ть, знал?

Нет. Нет, он не знал, и когда Гуччи маневрировал на своем самолете впереди нашего, а затем заблокировал нас, Соло выругался.

— Гребаный поджиматель задниц, — пробормотал Соло. — Я ведь снова и снова говорил ему, чтобы он не хватал меня за задницу.

Затем, без предупреждения, он наклонился вниз и опустился в крутом пике, от которого у меня возникло ощущение, будто мне делают подтяжку лица.

Когда мы стремительно приблизились к земле, я напомнил себе, что Соло знал, что делает, и мы не превратимся в горстку пепла. Затем он начал выравниваться и возвращаться в горизонтальное положение.

Мое сердце колотилось в опасно быстром темпе, но прежде чем я успел запаниковать, в коммуникаторе раздался голос Соло.

— Ты их где-нибудь видишь?

Я моргнул, пытаясь восстановить концентрацию и хоть какое-то подобие спокойствия, и, осматривая голубое пространство по обе стороны от нас, заметил самолет Гуччи и Гудини далеко слева от нас. Я быстро продиктовал координаты своему пилоту, а Соло зафиксировал их местоположение и сказал: «О да, я вижу этих ублюдков», — меня охватило чувство, отличное от страха, — возбуждение.

Соло направил «Хорнет» в их сторону, и когда он запустил двигатели, нас обоих отбросило назад на наши сиденья от силы тяги. Он подошел сзади и под ними, чтобы…

— Что? Теперь ты собираешься схватить его за задницу?

Соло громко рассмеялся, сосредоточившись на Гуччи, а затем сказал самоуверенным тоном, который у меня ассоциировался с ним:

— Черт возьми, нет. Но я собираюсь пнуть его.

Когда радар нацелился на Гуччи и Гудини, это предупредило их, что мы теперь в поле их зрения, и Гуччи начал серию «бросков» в попытке стряхнуть нас. Но Соло был лучшим пилотом здесь, и это стало совершенно очевидным, когда он сравнялся с Гуччи и сел ему на хвост практически впритык.

— Хорошая, бл*ть, попытка, — крикнул Соло, как будто они действительно могли его услышать, и когда Гуччи взял угол в девяносто градусов и включил двигатели почти так сильно, как только мог, Соло был прямо там, на вертикали.

Мой пульс участился, сердце бешено колотилось, но вместо того, чтобы почувствовать тошноту, у меня возникло безумное желание улюлюкать и орать по комму, потому что, черт возьми, я чувствовал себя нереально, это казалось нереальным, и когда сработала имитационная ракета, показывающая, как Гуччи и Гудини улетают в небо, я сказал:

— Черт возьми, да!

Когда самолет Гуччи описал дугу и направился вниз, чтобы выровняться, Соло рассмеялся и сделал то же самое, пристроившись рядом с ними, чтобы лететь рядом со своим другом. Когда Гуччи и Гудини отлетели, чтобы вернуться на базу, Соло вышел на связь.

— Как ты там себя чувствуешь?

Я не смог бы солгать, даже если бы захотел.

— Чертовски удивительно.

— О, да?

Улыбка на моем лице была настолько нелепой, что я был рад маске, которую носили все летчики.

— Да. Это было...

— Лучшая поездка всей твоей жизни?

Высокомерный.

— Чертовски близко.

Соло накренил самолет вправо, направляясь обратно к базе.

— Хм. Держись за меня, и, может быть, я покажу ее ближе к вечеру.

Впервые с тех пор, как я вернулся в кабину пилотов, я почувствовал, что мое тело полностью расслабилось, когда Соло начал спуск, и как раз в тот момент, когда он собирался посадить самолет, и мы были бы окружены нашими товарищами-стажерами, я сказал:

— Или, может быть, сегодня вечером я сам покажу тебе твою лучшую поездку.

Глава 22

Соло

— Вот об этом я и мечтал. — Я растянулся на шезлонге с откидной спинкой около бассейна, где наши товарищи-стажеры купались в знойный выходной день. Я только что вышел, и капельки воды на моей коже уже начали исчезать, не то чтобы я возражал. Жар, казалось, был в моей крови, словно притягивая подобное.

— Кому принадлежит этот дом? — Гуччи сидел на краю шезлонга рядом со мной, держа в руке большой тюбик солнцезащитного крема, которым он покрывал каждый дюйм своего массивного тела.

— Он принадлежит другу Пантеры, который за границей.

— Ха. — Гуччи опустил солнцезащитные очки и посмотрел на меня.

— Ты бывал здесь раньше?

— Нет.

— Тогда откуда ты знаешь, что это дом его друга?

— Я подслушал, как он говорил это Хлысту, когда она приехала сюда. — Я потянулся в сторону, чтобы взять свою бутылку пива, но когда я поднял ее, она была пуста. — Иди принеси мне пива.

Гуччи вытер остатки солнцезащитного крема о свои шорты и фыркнул.

— Я что, выгляжу как твоя сучка?

— Ну как посмотреть, ведь на днях я заставил тебя нюхать пыль от моего самолета.

— Да пошел ты, — проворчал он, поднимаясь на ноги. — Тебе просто повезло.

— Это не из-за везенья. Я просто слишком хорош. — Я ухмыльнулся ему, моя глупая улыбка явно проникла ему под кожу из-за того, что он начал ругаться.

— Я чему-то помешал? — спросил Пантера, отбрасывая на меня тень и давая временное облегчение от солнца. Он посмотрел между нами, прежде чем остановить свой взгляд на мне. — Что ты сделал на этот раз?

У меня отвисла челюсть.

— Я? Почему это всегда моя вина?

— Потому что от тебя одни неприятности. — Когда Пантера ухмыльнулся, Гуччи кивнул.

— Не прикидывайся таким невинным. Даже Пантера понимает это, и Бог свидетель, он сидел в первом ряду, разбираясь с твоим дерьмом.

— О, иди займись чем-нибудь полезным, задница. — Когда Гуччи рассмеялся и ушел, Пантера занял место на шезлонге рядом со мной и протянул мне свежее пиво. — Я не знаю, как мы стали друзьями, клянусь.

— Потому что он называет вещи своими именами, и ты это уважаешь.

Я хмыкнул и сделал большой глоток ледяного напитка. Краем глаза я заметил, как Гуччи совершал набег на огромный холодильник, и когда он увидел полную бутылку пива в моей руке, он указал на Пантеру и одними губами спросил: «Кто теперь твоя сучка?»

Отмахнувшись от него, я сел ровнее и выпил еще, в то время как Пантера оставался тихим и задумчивым рядом со мной, хотя и более расслабленным, чем когда-либо. Неделя началась тяжело, но после нашего тандемного полета он, казалось, вернулся к своим обязанностям. Как будто он помнил о том, что мы делали, и сосредоточился на этом, а не на прошлом. По крайней мере, я надеялся, что это так. Последние несколько дней он самостоятельно совершал полеты, и я не видел никакого беспокойства на его лице. Не говорю, что он вылечился, потому что, разве такое когда-нибудь забудешь? Я чертовски уверен, что никогда не забуду, и именно это подталкивало меня каждый раз, когда я поднимался наверх.

— Еще одно? — спросил Пантера, его голос ворвался в мои мысли, и когда я посмотрел вниз, то понял, что прикончил пиво.

— Черт. Наверное, меня мучала жажда. — Я поставил пустую бутылку рядом со своим стулом и заметил, как солнце блестит на коже Пантеры, вызывая у меня желание облизать каждый дюйм его тела. Не то, чтобы я мог видеть все, что хотел; он надел майку с шортами, чтобы скрыть оставшиеся синяки, которые, хотя и поблекли, все еще были там, чтобы служить напоминанием.

— Меня тоже мучает, — сказал он, и когда я посмотрел на все еще полную бутылку пива в его руках, он покачал головой. — Но не жажда.

Ну, привеееет. Мой член мгновенно проснулся, и мне пришлось податься вперед и упереться локтями в колени, чтобы скрыть похоть, которую эти слова зажгли во мне.

Как будто он точно знал, что сделал, Пантера усмехнулся.

— Дом мой в любое время, когда я этого захочу. Ночи... выходные...

— И ты говоришь мне это только сейчас?

— Он уехал только в среду.

— Он только уехал… Просто кто этот парень?

— Друг из средней школы.

— Ммм. — Я снова потянулся за своим пивом и выругался, когда оно оказалось пустым. — Это друг с привилегиями? Бывший, ставший другом? Друг, который хочет трахнуть тебя и просит переспать с ним в постели под видом друга, который присматривает за домом?

Пантера рассмеялся, как будто это была нелепая идея, но это было не так, потому что смотрел ли он в зеркало? Должен был быть след из разбитых сердец от средней школы до каждого места, где он когда-либо был в своей жизни.

— Я не знаю, почему ты смеешься.

— Потому что эта твоя ревнивая сторона мне незнакома. Мне это нравится.

— Ты все еще не ответил на вопрос.

— Тут нечего отвечать. Я, эм, не совсем в его вкусе, и он определенно не в моем.

— О? — мои уши навострились. — Так какой же твой тип?

Пантера покачал головой и посмотрел на Фантома и Юту, устанавливающих волейбольную сетку поперек бассейна. Да, хорошо, прекрасно. Не совсем тот разговор, который стоит вести с кучей любопытных ублюдков вокруг.

Как будто это могло меня остановить.

Я наклонился немного ближе к Пантере, и он выгнул бровь.

— Отвечай на вопрос, Пантера.

Глаза Пантеры опустились на мой рот, и когда я облизнул нижнюю губу, он заерзал на своем сиденье.

— А если я не отвечу?

— Если ты не ответишь, я притворюсь, что не понял твоего не очень тонкого приглашения, что ты хотел бы, чтобы я провел здесь ночь — и уйду.

Пантера усмехнулся, растянулся на шезлонге и заложил руки за голову.

Затем он взглянул на меня и тихо сказал:

— Ты действительно собираешься отказаться от возможности провести тут ночь?

Иисус. Казалось, новообретенная уверенность Пантеры распространялась на все аспекты его жизни, и я должен был сказать, что у меня не было с этим ни одной проблемы.

Вскочив на ноги, я повернулся спиной, загораживая себя и Пантеру от остальной команды, и бросил свои авиаторы на шезлонг, который я только что освободил. Затем я позволил себе осмотреть тело Пантеры так, как оно того заслуживало.

— Отвечай на вопрос, — повторил я, и на этот раз Пантера облизнул губы.

— Какой мой тип?

Ублюдку слишком нравилось дразнить меня. Я заставлю его заплатить за это позже.

— Хм... — Пантера посмотрел на меня, как будто пытаясь решить, с чего начать в первую очередь. — Мой тип — высокий, самоуверенный, чертовски безрассудный, и у него татуировка на задней стороне бедра, от которой мой член стал твердым с тех пор, как он вышел сюда в шортах сегодня днем.

Ладно, черт, я не ожидал, что он будет таким прямолинейным.

— Не хочешь повернуться, чтобы я мог еще раз взглянуть?

Я посмотрел вниз на свою очень заметную эрекцию, а затем снова на него.

— Если ты не хочешь начать объяснять, почему у меня внезапно встал перед всеми здесь, тебе нужно отдать мне это полотенце позади тебя.

Пантера сел и взглянул на него, прежде чем ухмыльнуться.

— Ты имеешь в виду это?

— Пантера...

— Я должен заставить тебя прийти за ним самому.

— Тогда я должен заставить тебя прийти и объяснить это всем, кто стоит на противоположной стороне бассейна.

Пантера усмехнулся и повернулся, чтобы схватить полотенце за спиной.

— Хорошо, ты победил. Но я ответил, так что...

Я держал полотенце перед собой и смотрел на него.

— Итак, по твоим словам, у меня есть возможность провести тут ночь?

Пантера поднял свое пиво и сделал глоток.

— Если тебе повезет.

Отступая от него, я ухмыльнулся.

— Разве ты до сих пор не знаешь? Я самый везучий ублюдок в округе.

Глава 23

Пантера

— Эй, Пантера? Ты собираешься в ближайшее время поднимать свою ленивую задницу? Нам нужно еще одно тело для волейбола, а ты единственный, кто остался!

Я открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть Гудини, бросающего волейбольный мяч в мою сторону. Поймав его прежде, чем он попал бы мне прямо в нос, я сел на шезлонг, где быстро вздремнул, и обнаружил, что ребята установили волейбольную сетку у бассейна и все переходят вброд воду с обеих сторон.

На одном конце Алфавит, Фантом, Юта и Соло разговаривали между собой, а на другом Гуччи, Хлыст и Гудини смотрели в мою сторону, как будто я задерживал финальную игру на Олимпийских играх.

— Эй, не будь к нему слишком суров. Может быть, Пантере нужно было немного отдохнуть, чтобы прийти в себя после этой недели, — сказал Юта. — Ты знаешь, поскольку он все еще восстанавливается и все такое.

Я напрягся при напоминании о моем несчастном случае, но Соло шлепнул по воде, послав столб брызг в лицо Юте, затыкая его слишком словоохотливый рот. Я мог бы расцеловать его за это, но, учитывая аудиторию, которая у нас все еще была, я сделал мысленную заметку поблагодарить его позже.

Поднявшись на ноги, я подбросил мяч в воздух, а затем поймал его в руку, неторопливо подошел к ступенькам бассейна и сделал несколько первых бросков.

Пока вода плескалась вокруг моих бедер, Юта заорал на Соло.

— Это была просто шутка. Пошел ты, чувак.

Когда Соло бросился вперед, и казалось, что он вот-вот подерется с одним из своих товарищей по команде, я позвал:

— Думаешь, мне нужно время на восстановление, Юта? — И прежде чем он успел ответить, я направил мяч в его сторону, попав прямо перед ним, снова обрызгав его лицо водой.

Гудини разразился лающим смехом и посмотрел на меня.

— Хороший бросок, но ты немного не прицелился, если хотел попасть ему в лицо.

Моя цель была точна. Юта вытер воду с глаз. Как бы мне не хотелось вырубить этого придурка, на самом деле это был не мой путь.

— Хорошо, мальчики, — сказала Хлыст, занимая позицию у сетки, прямо передо мной. — Теперь, когда мы знаем, чей член самый большой…

— Мой, верно? — Соло крикнул со своей позиции на противоположной стороне сетки.

— На самом деле я говорила о себе, — сказала она.

Гудини оттолкнулся от бортика бассейна и скользнул к ней.

— Я не знаю, Хлыст. Не думаю, что ты достаточно хорошо рассмотрела мое оборудование, чтобы делать такой вывод.

— Не думаю, что мне нужно это видеть, чтобы сделать точную оценку, — положив руки ему на плечи, Хлыст оттолкнулась от дна бассейна и приложила весь свой вес, чтобы толкнуть вниз Гудини, и когда он соскользнул под воду, она начала смеяться. — Возвращайся в свой угол, малыш.

— Во мне нет ничего маленького. Можешь сама проверить.

— Ну конечно, раз ты так говоришь…

— Ладно, если ты закончил клеить Хлыст в пятимиллионный раз, — сказал Гуччи рядом со мной, — мы можем наконец-то начать? Если мы этого не сделаем, мои яйца в конечном итоге будут похожи на изюминки.

— Черт, заткнись, чувак, — крикнул Фантом с другого конца бассейна. Он подбросил мяч в воздух и поймал его. — Ладно, девочки, поехали. Хлыст начинай.

Хлыст кивнула.

— Выигрывает команда, набравшая одиннадцать побед.

Мы все заняли свои позиции. В моей команде Хлыст и Гудини охраняли сетку, в то время как мы с Гуччи прикрывали задние углы. На стороне Соло Фантом и Алфавит заняли дальние углы, а Юта и Соло встали у сетки.

Я был благодарен, что оставил свои авиаторы на месте, потому что Соло стоял всего в нескольких метрах от меня, его темные волосы блестели от воды, а загорелая кожа выглядела так, что ее хотелось облизать, и мне было трудно смотреть куда-то еще, кроме как на него.

Последнее, что мне было нужно, это чтобы один из этих придурков поймал меня на горячем, что я пялюсь, потому что я не был уверен, что смогу отрицать это.

Словно почувствовав на себе мой взгляд, Соло посмотрел в мою сторону, и от моего внимания не ускользнуло, как вода прилипла к его длинным ресницам, напомнив мне о том дне после спортзала, когда он встал на колени и…

— Мой! — Хлыст крикнула передо мной, вырывая меня из восхитительных воспоминаний, и когда она подпрыгнула, чтобы перекинуть мяч через сетку обратно в воду между Ютой и Соло, Гудини заорал во всю глотку.

— Черт возьми, да! Есть ли что-нибудь, чего ты не можешь сделать?

Хлыст послала убийственную улыбку в сторону Гудини.

— Нет. Я великолепна.

Когда она отвернулась от него, Гудини схватился за грудь и одними губами произнес:

— Пресвятая матерь Божья. — Он был для нее под запретом, но не то чтобы она уделяла ему время. Если бы только она знала, что это делало ее еще более привлекательной в глазах Гудини.

— Один. Ноль, — крикнул Гуччи, указывая на Соло. — Неудачники.

Соло прищурился, глядя на своего друга, чья очередь была подавать. Затем он поднял руку и жестом показал, что пора начинать.

Гуччи усмехнулся, затем подбросил мяч в воздух и переправил его через сетку. Удар был быстрым, и когда мяч взлетел к задней части бассейна, Алфавит отбил его, а затем отправил Соло, который сумел перекинуть его обратно через сетку на нашу сторону.

— Я поймаю, — крикнул Гудини, и когда он попытался подпрыгнуть и ударить — и промахнулся, — Гуччи издал стон.

— Оу, чувак. Ты отстой во всех видах спорта?

Гудини повернулся к своему товарищу по команде, на его лице было написано негодование.

— Может быть. Но, по крайней мере, я не отстой, когда это важно. Ну, знаешь, в воздухе, когда я надираю тебе задницу.

— О, ради всего святого, повернись! — крикнула Хлыст, спасая нас всех от необходимости быть свидетелями еще одного альфа-столкновения между моими друзьями.

Когда мы все поменялись местами, я оказался на месте подающего, а Соло все еще был в поле моего зрения напротив сетки.

Черт, он был великолепен. Мокрый, сухой, это не имело значения. Пока он был там, и я мог видеть его, мой разум автоматически направлялся туда, и, как будто он точно знал, о чем я думаю, он провел языком по верхней губе.

Дразнится.

— Ты собираешься подавать сегодня?

Я покрутил мокрый мяч между пальцами, потом решил, что в его маленькую игру могут играть двое, и кивнул.

— Я просто проверяю своих конкурентов.

Фантом усмехнулся, как будто я решил схитрить, но когда Соло опустил на меня глаза таким же образом, я знал, что он понял мое сообщение громко и ясно.

Я подбросил мяч в воздух и сильно ударил по нему, отправив его в полет между Соло и Алфавитом. Мяч ударился о воду.

— Выкусите, ублюдки! — выпалил Гуччи, затем повернулся, чтобы дать мне пять. — Вот как надо забивать. Мы их сделали.

Я не мог сдержать смех, и пятнадцать минут спустя Гуччи и Гудини наконец нашли что-то, что могло бы их сблизить, — болтали всякую чушь о проигравшей команде.

Мы все вылезли из бассейна и схватили наши полотенца, затем обернули их вокруг талии и направились обратно к шезлонгам.

Все устроились с выпивкой и горстью чипсов или орешков, что еще оставались на стойке у бассейна, и как только мы устроились поудобнее, Гудини сказал:

— Итак, Хлыст, у тебя скоро горячее свидание на этом балу, или что?

С чипсом на полпути ко рту я замер, как и все остальные, когда мы все посмотрели в сторону девушки. Она лежала на животе, на шезлонге в дальнем конце, и развязала сзади верх бикини, чтобы не образовались линии.

Гудини занял шезлонг слева от нее, и когда она повернула к нему голову, я вздрогнул, ожидая неизбежного столкновения и ссоры, которые обычно возникали между этими двумя.

— Возможно, если бы ты вытащил свою голову из задницы и спросил меня.

— Будь я проклят, — пробормотал Гуччи, когда Соло, сидевший рядом со мной, разразился лающим смехом и покачал головой.

— Ты наконец-то измотал женщину, придурок. Лучше спроси, пока она не пришла в себя!

Полностью игнорируя Гуччи и Соло, Гудини сел на свой шезлонг и свесил ноги, чтобы встретиться лицом к лицу с Хлыстом.

— Ты это серьезно?

— Я все еще жду.

— Э-э, ммм...

Я посмотрел на Соло и подумал, каково было бы попросить его пойти на бал так же просто, как это только что сделал Гудини. Как будто он мог прочитать мои мысли, Соло одарил меня полуулыбкой и пожал плечами, потому что на самом деле, что, черт возьми, еще мы могли сделать, не рассказав всем, что мы спали вместе?

— Это все еще не вопрос, — сказала Хлыст и повернула голову.

Гудини соскользнул с шезлонга и опустился на колени.

— Пожалуйста, не могла бы ты пойти со мной на бал? — Когда Хлыст ничего не сказала, он добавил: — Давай, леди. Я здесь попрошайничаю.

Я не мог удержаться от смеха, потому что Гудини буквально стоял на коленях и умолял — чего я никогда не видел, чтобы он делал.

— Хорошо.

Гудини покачал головой и пару раз моргнул.

— Прости, что это было?

Хлыст рассмеялась и пихнула его в руку.

— Я сказала, хорошо.

Улыбка, ярче солнца, озарила лицо моего друга.

— Ладно. Срань господня. — Гудини вскочил на ноги и посмотрел на всех нас, как будто проверяя, слышали ли мы. — Она сказала «хорошо».

— Да, да, мы слышали, придурок, — проворчал Гуччи. — А теперь сядь и заткнись на хрен.

Когда Гудини с глупой ухмылкой на лице откинулся на спинку шезлонга, я бросил еще один взгляд на Соло. Он растянулся на шезлонге рядом со мной, заложив руки за голову, солнце заставляло его кожу почти светиться, и я не мог не думать, что если бы я мог попросить его пойти со мной, и он сказал «да», я бы выглядел так же глупо, как Гудини.

Глава 24

Соло

— Это все? — спросил я, когда Пантера вышел наружу через открытую раздвижную стеклянную дверь. Я прислонился к бортику бассейна, вытянув руки над краем, и, наконец, смог сделать то, что хотел сделать весь день — посмотреть, как Пантера раздевается.

Он поднял свою футболку над головой и бросил ее на один из шезлонгов, его тело великолепно освещалось прожекторами в бассейне.

— Да. Слава гребаному Богу.

Я рассмеялся над его очевидным нетерпением только потому, что оно соперничало с моим собственным.

— Иди уже сюда.

Если бы я был Пантерой, я бы выгнал всех несколько часов назад. Но чем позже становилось, тем больше все пили, и тогда было невозможно свернуть вечеринку. Черт, удивительно, что никто не потерял сознание где-нибудь в доме.

Пантера нырнул в бассейн — его форма, конечно, была идеальной — и я наблюдал, как он поплыл под водой ко мне. Его руки скользнули вверх по моим ногам, а голова подтолкнула мой член, заставив меня застонать, когда он прорвался сквозь поверхность.

— Никогда не думал, что ты умеешь так дразнить, — сказал я, просовывая свою ногу между его ног, так что он оседлал мое бедро. Он ухмыльнулся и провел рукой по своим мокрым черным волосам, и, черт возьми, я был загипнотизирован. Простое движение, струйка воды сбоку по его шее, и мне конец.

Я провел пальцами по каплям, стекающим по его коже, а затем схватил его сзади за шею и потянул его вперед, приблизив его рот к моему. Я чувствовал, как его эрекция растет у моей ноги, когда я касался губами его губ, снова и снова, не вступая в полный контакт.

— И кто сейчас дразнится? — спросил Пантера, теплое дуновение воздуха коснулось моих губ, но его терпение, казалось, иссякло, потому что он прижал меня к стене бассейна, держа руки по обе стороны от края, а затем он был на мне.

Это была настоящая атака, когда Пантера пососал мой язык и начал тереться о мое бедро. Черт, мое тело слишком долго было лишено его. Это был мучительный день попыток не смотреть на него, не говоря уже о том, чтобы прикасаться к нему, и это было именно то, что мне было нужно.

Я наклонился и схватил его за задницу обеими руками, поощряя его использовать меня так, как он, черт возьми, хотел — и мне не пришлось умолять. Пантера, должно быть, тоже мучился весь день, потому что от его поцелуев у меня перехватило дыхание, голова пошла кругом, и когда его пальцы нашли путь к моему члену, я застонал.

— Черт. — Мои слова были приглушены тем, что наши рты были так плотно соединены, но я чувствовал его усмешку.

— Я хотел этого с тех пор, как ты вышел сюда в одном этом. — Пантера дернул меня за шорты, стягивая их под моей задницей. Освободив мой член, он снова потянулся к нему, скользя рукой вверх и вниз по моей длине и заставляя мою голову откинуться назад. Поглаживая меня, он поцеловал меня в ухо, — поцелуи, которые, я знал, оставят след, если он не будет осторожен.

Мне было насрать.

— Давай снимем это с тебя, — сказал Пантера мне на ухо и отпустил мой член, чтобы спустить шорты. Я пошевелил ногами под водой, чтобы убрать их с моего пути.

Теперь, когда мои ноги были свободны, я широко раздвинул их, когда Пантера снова переместился между ними, и когда его покрытый член потерся об меня, я застонал.

— Разве ты не хочешь снять и свои тоже?

Пантера снова положил руки по обе стороны от меня, а затем прикусил мою нижнюю губу.

— Если я сниму свои шорты здесь, я буду внутри тебя ровно через две секунды.

Моя грудь поднималась и опускалась рядом с его, когда я обвил ногами его задницу и толкнулся вперед. Ночь, вода, мужчина — все это добавляло чувственных чар, которые он плел вокруг нас.

— И в чем же здесь проблема?

Пантера провел языком по моей верхней губе и ухмыльнулся.

— Проблема в том, что я хочу насладиться тобой... — он провел языком по моей челюсти к уху. — Всем тобой. А это значит прикасаться, целовать и пробовать тебя на вкус.

Чертов ад.

Пантера поднял голову, и эти голубые глаза нашли мои, обещание всего, что он только что сказал, кружилось в их глубине.

Казалось, Пантера чувствовал себя таким же нуждающимся, как и я.

Глава 25

Пантера

Я понятия не имел, как мне удалось дождаться, пока Гудини — этот ублюдок — наконец-то покинет дом, чтобы прикоснуться к Соло. Но теперь, когда все вышли и ничто не стояло у меня на пути, я решился на это.

С голым Соло, прижатым к бортику бассейна и крепко обхватившим меня ногами, я никогда в жизни не был так возбужден. Его тело было шедевром, мускул на мускуле под его упругой, гладкой кожей, и когда он сильнее и быстрее прижимался бедрами к моим, я знал, что мне нужно успокоиться, прежде чем он заставит меня потерять контроль.

Отпустив край бассейна, я потянулся, чтобы обхватить его подбородок рукой.

— Повернись.

Брови Соло изогнулись, но когда я отпустил его и потянулся под водой за своими шортами, хитрая улыбка тронула уголки его губ.

— Повернись, а?

Я поднял свои шорты, скомкал их в руке, а затем бросил на край бассейна рядом с его головой.

— Это то, что я сказал.

Соло пробежал по мне взглядом, а затем начал поворачиваться.

— Властный ублюдок.

Он не ошибся. Что-то в том, что мне пришлось ждать, чтобы прикоснуться к нему сегодня вечером, что-то в том, что мне отказали в том, чего я хотел, заставило первобытную сторону меня, о которой я и не подозревал, подняться на поверхность. Все, чего я хотел, это отметить его, заявить на него права и дать ему понять, что здесь и сейчас, в этот момент, он мой.

В поле зрения появилась длинная линия спины Соло, и я устремился к нему в считанные секунды, прижимаясь ко всей этой идеальной коже. Я заключил его в клетку своими руками, мой член уютно устроился между его ягодиц. Я уперся ногами по обе стороны от него и поцеловал его за ухом.

— Так чертовски сексуально, — сказал я, посасывая кожу немного сильнее, слизывая воду. — Все в тебе так чертовски сексуально, я не знаю, как я могу держать свои руки подальше от тебя, когда ты рядом.

Соло откинул голову назад и потерся об меня задницей, его пальцы сильно впились в бортик бассейна.

— Господи, ты так хорошо ощущаешься.

— Ммм, ты тоже. — Я прикусил кожу там, где его плечо соприкасалось с шеей. — У тебя самая невероятная задница.

Я опустил руку под воду, чтобы погладить обсуждаемый округлый изгиб, и когда я раздвинул его ягодицы и уперся в него своим членом, он выругался.

— Я действительно хочу тебя туда сегодня.

— Черт, — выдохнул Соло и наклонил голову вперед.

Я подвинулся, чтобы поцеловать его в затылок.

— Что ты об этом думаешь? — поддразнил я и скользнул пальцами вниз между его ягодицами, чтобы погладить его дырочку, обводя края. — Ты собираешься впустить меня?

Соло расставил ноги немного шире и ухватился за край бассейна, и когда он оглянулся через плечо, его глаза сверкали, у меня был ответ.

— А что ты об этом думаешь?

Я прижал к нему палец и толкнулся, чтобы поцеловать этот грешный рот.

— Думаю, ты умираешь от желания.

— Такой уверенный...

Я усмехнулся и вывернул руку, заставив его ахнуть. Больше похоже на надежду.

Соло ухмыльнулся, но когда я добавил немного больше давления, он прикусил нижнюю губу и толкнулся на меня.

Мой палец скользнул мимо первого тугого кольца мышц, заставив его застонать. Когда я захватил его губы в страстном поцелуе и скользнул внутрь дальше, он начал дрожать.

— О, черт возьми, да, — выдохнул я ему в рот, когда его мышцы сжались вокруг меня, и я встал позади него, подталкивая его ближе к краю бассейна.

Соло опустил руку под воду, без сомнения, потянувшись к своему члену, и мысль о том, что он приступит к тому, что мы недавно делали, заставила мой собственный член пульсировать.

— Ты хочешь большего, не так ли?

Соло рвано выдохнул.

— Ты знаешь, что хочу.

Когда на этот раз я вошел в его тело двумя пальцами, он опустил голову, продолжая дрочить свой член.

— Черт. — Это не заняло много времени, чтобы он уже был на грани до взрыва. — Пантера. Ты должен...

— Что? Быстрее? Сильнее? Ты сегодня жадный ублюдок, не так ли?

Он снова выругался и убрал руку со своего члена.

— Если ты не хочешь, чтобы я кончил в бассейн твоего друга, нам нужно перейти в другое место.

Ах, черт. Останавливаться было последним, что я хотел сделать, но он был прав. Никто из нас не хотел нести ответственность за этот счет за уборку.

Когда я убрал руку и отступил назад, я заметил, как тяжело я дышал. Этот парень заводил меня так, как никто из тех, с кем я когда-либо был, и даже быть так близко и не прикасаться к нему было слишком сложно.

Я едва мог держать себя в руках, потребность была слишком велика, и мне пришлось стиснуть зубы, чтобы сохранить хоть какое-то подобие контроля.

— Иди в этот чертов дом. Сейчас же.

Глава 26

Соло

Пантере не нужно было повторять мне дважды.

Как бы я ни ненавидел останавливать события даже на секунду, у нас была вся ночь, и я планировал хорошо использовать член Пантеры.

Я направился прямо к раздвижной стеклянной двери, по пути прихватив полотенце с шезлонга. Не потому, что я хотел обсохнуть, а потому, что у меня было предчувствие, что сегодня вечером мы хорошенько испачкаемся.

Едва я переступил порог, как Пантера распластался у меня на спине, обнял меня за талию и толкнул на ближайший диван. В мгновение ока он заставил меня наклониться над кожей, его рука крепко держала меня за спину, чтобы удержать там, где я был, и, черт возьми, это было сексуально. С самого первого дня меня бесила бесцеремонная манера Пантеры относиться к другим, но эта доминирующаясторона быстро становилась самой горячей вещью, которую я когда-либо видел. Мне нравилось, как он брал все под контроль, как легко менял положение вещей и подчинялся. Быть теми, кем мы были, делать то, что мы делали… хотя редко можно было хотеть чего-то другого, кроме как быть в воздухе. Но с Пантерой я был более чем счастлив быть там, где он хотел, чтобы я был.

Пантера крепко держал свою руку на моей спине, в то время как он провел другой вниз по изгибу моей задницы, а затем снова вверх между моих ягодиц. С моей позиции я не мог сделать ничего большего, чем выгнуть бедра назад, жаждая, чтобы он был внутри меня.

Он усмехнулся и убрал руки, затем наклонился надо мной, его восхитительный вес вдавливал меня еще глубже в диван, усиливая мое предвкушение.

— Все еще уверен, что хочешь этого таким образом?

Пантера уже знал, что я возьму его, как только смогу, но он имел в виду не наши текущие позиции — он имел в виду что-то совершенно другое.

— Я уверен.

— Ммм. — Он оторвался от меня и поцеловал дорожку вниз по моей спине, не торопясь.

Это было уже слишком.

— Пантера, перестань дразнить меня. Мы оба прошли тесты о ЗППП и получили разрешение (прим. заболевания, передающиеся половым путем), так что, если ты не войдешь в меня своим членом прямо сейчас...

У меня не было шанса закончить это предложение, потому что Пантера раздвинул мои ягодицы, прижался к моей горячей дырочке и вошел в меня прежде, чем я успел моргнуть. Мое дыхание сбилось, когда он заполнил меня, его голова опустилась между моими лопатками, когда он выдохнул.

— Черт, ты чувствуешься так чертовски хорошо. Идеально. — Он медленно вышел из меня и, не теряя времени, толкнулся обратно, его темп ускорился, пока он держался за мои бедра.

Черт возьми… Ощущение его обнаженного тела внутри меня было нереальным. Я никогда не испытывал этого ни с кем до Пантера, и теперь, когда я это сделал, я бы не позволил ему уйти в ближайшее время, это было чертовски точно.

Я чувствовал, как он дрожал, как дрожали его ноги, и он снова вошел в меня, а затем остался там, схватив мои руки, и переплел наши пальцы.

— Ты не можешь себе представить, каково это, — сказал он, его теплое дыхание касалось моей спины. — Это слишком хорошо. Почти слишком много...

Повернув голову набок на подушке, я ухмыльнулся.

— О, я могу себе представить, потому что я чувствую тебя внутри себя и это чертовски хорошо. — Пока Пантера хихикал и пытался отдышаться, я качнул бедрами назад и сжался вокруг его члена. — Теперь трахай меня, пока не сможешь больше стоять.

— Звучит как вызов.

— Так и есть. Вызов чье тело сдастся первым.

Пантера переместил свои руки обратно на мои бедра, когда он медленно и мучительно выходил из меня. Затем он сказал:

— Договорились, — и начал безжалостный темп, который заставил меня изо всех сил вцепиться в диван. Мои пальцы согнулись и впились в кожу, когда я широко расставил ноги на полу и наслаждался первобытным способом, которым Пантера высвобождался позади меня.

Рычание, от которого чуть не задрожали стены дома, вырвалось из Пантеры, когда он снова и снова вонзался в меня, сжимая мои бедра так сильно, что я не сомневался, что он оставит синяки.

— Чертов ад, — крикнул я, когда он нанес особенно жестокий удар бедрами, и когда он глубоко погрузился и остался на месте, я зажмурился.

— Ты сдаешься?

Ублюдок. Я открыл глаза и оглянулся, чтобы увидеть, как Пантера прищурился на меня и слегка наклонил бедра вперед, заставив меня ахнуть.

— Я задал тебе вопрос.

— Пошел ты, — выдохнул я, и губы Пантеры изогнулись в опасной улыбке, которая заставила мой член дернуться, а задницу сжаться, у меня появилось чувство, что я вот-вот буду наказан за свою дерзость.

— Пошел я, да?

Глаза Пантеры пробежали по моей спине туда, где его член широко растягивал мою задницу, и когда он положил свою большую ладонь на мой копчик и медленно отстранился, мои ноги начали дрожать.

— Думаю, ты неправильно понял. Потому что с того места, где я стою, это выглядит так, как будто я уже вхожу в тебя. — Пантера рванулся вперед, врываясь в меня, как будто он был рожден только для этой цели. Затем он схватил меня за плечо и рывком выпрямил, толкнувшись так сильно и глубоко, как только мог.

— Ах, черт. Фаааак, — закричал я, выгибаясь назад к нему, его толстая длина терлась о мое сладкое местечко самым невероятным образом, и когда он обнял меня одной рукой за грудь, а другой взял за бедро, это было чудом, что мне удалось удержаться на ногах.

Теплое дыхание Пантеры омыло мою разгоряченную кожу, когда он встал позади меня, глубоко засунув себя по яйца, его член пульсировал напоминанием о том, как сильно он хотел меня. Но на всякий случай, если этого было недостаточно, он провел зубами по моей мочке и сказал:

— Ты сдаешься?

Ублюдок. Моя грудь поднималась и опускалась от протянутой через нее руки, и когда мои бедра задрожали, а задница сжалась вокруг него, я потянулся к своему члену и грубо погладил его.

— Нет.

— Хм... — сказал Пантера мне на ухо, когда он начал слегка покачивать бедрами, и святая матерь Божья, это казалось нереальным. Он прикусил меня за ухо и сказал: — Может быть, ты сдашься, когда моя сперма потечет из тебя вниз по твоим ногам.

Грязный ублюдок. Он собирался убить меня.

Когда я повернулся к нему лицом, у меня перехватило дыхание. Его голубые глаза были дикими, выражение его лица было наполовину животным, и тогда я сказал:

— Думаю, мы это выясним, — звук, который он издал, был диким.

Пантера налетел и завладел моими губами в мучительном поцелуе, который отправил все мысли, оставшиеся в моей голове, прямо в окно, потому что Пантера, прирученный и выпущенный на свободу, был гребаным зверем, и пока он добивался того, чего хотел, я держался так долго, как мог, пока, наконец, это не стало уже слишком.

Ощущение его, звуки, которые мы издавали. То, как непримиримо он использовал мое тело, чтобы утолить голод, который терзал его. Все в этом моменте, в этом сближении было примитивным. Это было больше, чем я когда-либо испытывал с другим человеком, и если я никогда больше не почувствую этого, я могу умереть, зная, что коснулся неба прямо там, в его объятиях, не садясь для этого в самолет.

— Черт, Соло. Черт...

— Давай, дай это мне, — сказал я, желая этого последнего взрыва, нуждаясь в нем. Когда Пантера напрягся позади меня и выкрикнул мое имя, ощущение его кульминации, выстреливающей глубоко внутри меня, заставило мое удовольствие перехлестнуть через край.

Когда мы стояли там в тишине такого бурного момента, все шутки были отброшены в сторону, как и все попытки превзойти друг друга, потому что в этот момент между мной и Грантом было что-то важное.

Глава 27

Пантера

Некоторое время спустя мы, наконец, добрались до спальни после нескольких остановок по пути. Это было так, как будто мы не видели друг друга месяцами, хотя за последние две недели не прошло и часа, чтобы мы не были вместе.

Я не понимал, как я так быстро перешел от желания оторвать ему голову к желанию сорвать с него одежду, но как только это случилось, пути назад уже не было. Потребность, которую я испытывал в Соло, граничила с ненасытностью, и эта тяга не ослабевала — если уж на то пошло, она становилась все хуже. Поддерживать физическую форму — это одно, но напряжение в моем животе, когда я смотрел на него в последнее время, было чем-то совершенно другим. Что-то, чему я не мог позволить перерасти во что-то другое, потому что наше время здесь было ограничено, и скоро мы окажемся на разных концах света. Ничто не могло пережить этого. Лучше было даже не пытаться.

— Ты когда-нибудь пытался заставить это работать с кем-нибудь? — Слова слетели с моих губ прежде, чем я смог остановить себя — и потому, что я, видимо, был жадным до наказаний. — Я имею в виду, пока ты был завербован.

— Это было бы чертовски сложно, ты так не думаешь?

— Да. Невозможно.

Соло повернул голову на подушке, где он лежал рядом со мной, одинокая простыня натянута вокруг наших бедер, наша кожа все еще скользкая от пота.

— Я никогда не был парнем-одиночкой.

— «Соло — шлюха-мешок», — вот что сказала бы Хлыст.

— Может быть и так, но вряд ли это применимо только лишь ко мне. Если ты не забыл, то в ту ночь, когда мы встретились, ты был занят тем, что пытался дождаться морковного члена.

— Он теперь морковный член? — Я рассмеялся. — Господи.

— Эй, я не осуждаю... сильно. Но ты можешь признать это: ты захотел тогда пойти со мной домой.

— И увеличить твое эго на пять размеров? Ни за что.

Соло медленно стянул простыню с моих бедер, но я схватил ее прежде, чем он смог снова обнажить мое голое тело.

— Давай, — сказал он. — Признай это. Скажи мне, как тебе стало жарко, как только ты меня увидел.

— Так горячо, что я отказал тебе... дважды.

Быстрее, чем я успел моргнуть, Соло перекатился на меня, прижимая к матрасу.

— И ты сожалеешь об этом решении каждый день. Ну же. Здесь никого нет. Ты можешь сказать мне.

— Ты собираешься заставить меня?

Ухмылка Соло стала шире.

— Я сделаю все, что потребуется. Ты уже должен был знать это обо мне.

Один этот комментарий должен был заставить мой член отреагировать. Возможность Соло делать со мной все, что он захочет, была обещанием, которое я находил по-настоящему горячим. Но по какой-то причине я почувствовал острую боль в груди. Он сделает все, что потребуется, чтобы быть на высоте. Чтобы получить то, что он хотел. Чтобы затащить меня в постель.

Но не для того, чтобы заполучить меня.

О, черт. Вот оно. Гребаные эмоции, лезущие туда, где их не хотели.

Улыбка на лице Соло померкла, когда его брови сошлись вместе.

— Что я такого сказал?

— Хм?

— Ты выглядишь расстроенным, и я не думаю, что угроза хорошо провести время вызвала это. — Как бы в доказательство своей точки зрения, он покачал своими бедрами над моими, но я потянулся, чтобы схватить их, останавливая его движения.

Я заглянул в темные глубины его глаз, так пристально смотревших на меня, желая увидеть что-нибудь, что дало бы мне знать... что именно? Что я не был просто еще одной зарубкой на его поясе?

— Океееей, — сказал Соло, откатываясь на свою сторону кровати. — Ты выглядишь слишком серьезным, а это значит, что ты думаешь о чем-то, о чем не следует.

Вздохнув, я положил руку под голову и устремил взгляд на потолочный вентилятор, лениво вращающийся над головой.

— Тебе когда-нибудь бывает одиноко?

— В постели? — Когда я пригвоздил его взглядом, он поднял руки вверх.

— В целом?

— Да.

— Я потерял всю свою гребаную семью. Как ты думаешь?

— Думаю, ты действительно хорош в том, чтобы отвечать на вопрос другим вопросом.

Соло вздохнул и провел рукой по лицу.

— Конечно, мне бывает одиноко. Я ведь человек, не так ли?

— Ты уверен, что хочешь, чтобы я ответил на это? — Соло искоса взглянул на меня, и мои губы скривились. — Просто ты никогда не говоришь об этом. Хотя ты можешь. Поговори о них со мной. Если ты этого хочешь.

Соло сглотнул, и впервые за все время, что я его знал, он выглядел... неуютно.

— Эй, прости, — быстро сказал я, ненавидя то, что моя собственная неуверенность, мои собственные сомнения заставили меня втянуть его в разговор, который он явно не хотел вести. Хорошая работа, придурок. — Я не хотел совать нос не в свое дело.

— Да, но ты сунул. — Соло усмехнулся. — Но это нормально. Я знаю, ты спрашиваешь, потому что тебе не все равно.

Вау. Я понял, что не был таким скрытным, как намеревался, скрывая свои чувства. Но было очевидно, что он не слишком беспокоился по этому поводу. На самом деле, его мягкое выражение лица заставило меня подумать, что ему это может даже... понравиться.

— Мне не все равно, — сказал я, прежде чем даже понял, что собираюсь это сделать, и просто возможность наконец озвучить это, сказать это вслух, была потрясающей.

Соло повернул голову, чтобы посмотреть на меня, и медленно улыбнулся. Я погладил его по щеке и провел губами по его губам.

— Я не хотел, но где-то по пути...

— …это просто произошло? — Эмоции, которые я искал несколько минут назад, теперь бурлили в его прекрасных глазах. — Я знаю. Для меня также.

— Да?

— Да. Дерьмо. Это не должно было быть так. — Соло положил свою руку поверх той, что я все еще держал на его щеке, а затем потянул ее вниз к своей груди. — Я просто собирался немного повеселиться с тобой, пока надирал тебе задницу.

Широкая улыбка растянула мои губы на этом очень типичном для него комментарии.

— Но?

— Но где-то по пути я начал думать, как приятно было разговаривать с тобой каждый вечер после занятий. Мы ужинали. Ложились рядом и засыпали. — Соло покачал головой и пожал плечами. — Где-то по пути я перестал хотеть надрать тебе задницу и вместо этого захотел поцеловать ее. Я никогда не был из тех, кто хочет остепениться, но, зная, что это твоя родная база, я должен признать, Грант, это выглядит чертовски заманчиво.

О, спасибо, черт возьми. Так что это было не только мое чувство.

— Теперь доволен?

— Хм?

— Я имею в виду, я предполагаю, что это то, что заставило тебя взбеситься секунду назад, верно?

Когда я ничего не сказал, Соло начал смеяться.

— Тебя так легко прочитать, ты знаешь это?

— Говорит тот, у кого худшее бесстрастное лицо в истории.

Соло перекатился на бок и придвинулся ближе, пока его обнаженное тело не оказалось вплотную к моему, и он начал играть с моими жетонами.

— Мне не все равно. Гораздо больше, чем я когда-либо думал. Но это все равно не меняет того факта, что после этого мы окажемся там, куда нас пошлют.

Верно, и это была удручающая мысль.

— Возможно, это ничего не изменит, но прямо сейчас это делает меня счастливым.

— Насколько счастливым? — Соло провел пальцами по центру моей груди к простыне, и на этот раз, когда он приподнял ее, я позволил ему. — Оооо, чертовски счастливым.

— Ты смешон.

— Хм... — Соло кивнул, как будто он не обращал внимания теперь, когда у него было что-то гораздо более интересное в поле зрения. Но затем он снова поднял глаза на меня и ухмыльнулся. — Но ты все равно заботишься обо мне... возможно, я даже нравлюсь тебе... очень сильно, судя по этому.

Решив, что я достаточно долго мучил его разговорами о его чувствах, я откинул простыню и потянул его на себя, решив показать ему, как сильно я забочусь о нем.

Глава 28

Соло

Пока коммандер Леви просматривал сводку для тренировочных полетов, я набросал контур F-22 Раптор в своем блокноте, прислушиваясь к тому, что говорилось, ровно настолько, чтобы записать соответствующую информацию. Не то чтобы мне было все равно, просто все это было таким излишним. И, может быть, я слушал лучше, если мои руки были заняты, так что можете подать на меня в суд.

Рядом со мной Пантера — всегда хороший ученик — действительно обращал на меня внимание, но настоящим шоком было то, что он не сидел несколькими рядами ниже, как обычно предпочитал. Он занял место рядом со мной прежде, чем Гудини смог туда добраться, и я должен был признать, что мне это понравилось. Сильно.

Пантера взглянул на меня, а затем вниз на мой рисунок, и на его лице появилась слабая улыбка. Он покачал головой.

— Что? — прошептал я. — Я слушаю его.

Пантера подождал, пока Леви повернется, чтобы взять что-то со своего стола, а затем постучал ручкой по рисунку.

— Твои вертикальные стабилизаторы должны быть дальше назад.

Я посмотрел вниз и нахмурился. По-моему, они выглядят хорошо.

— Они неправильно расположены.

— Это не так. — Когда Пантера пожал плечами, я поднял блокнот перед собой, чтобы посмотреть под другим углом. — Они чертовски идеальны.

— Есть ли что-то, чем вы хотели бы поделиться с остальными, лейтенант Морган? — голос коммандера Леви эхом отразился от стен, когда он направил свой пристальный взгляд в мою сторону. Когда я не ответил сразу, я мог бы поклясться, что увидел блеск в его глазах. — Пожалуйста, поделитесь тем, что настолько важно, что не могло подождать до окончания брифинга.

Я преувеличенно вздохнул, а затем перевернул свой блокнот и показал его ему. В комнате раздалось несколько смешков, и Пантера издал низкий стон, слегка опустившись на свое место.

— Ах. Рисуем самолет? — Леви шел по проходу ко мне, сцепив руки за спиной.

— Не просто самолет, сэр.

— Нет? — Он остановился возле моего стола и выхватил блокнот у меня из рук. Изучая рисунок, он поджал губы. — Вы бы сказали, что это точное изображение F-22 Раптор?

— Это чертовски близко.

— Хм. — Коммандер Леви показал блокнот остальным. — Вы все согласны? Лейтенант Морган действительно изобразил Раптора?

— Он должен был слушать, а не рисовать, — прокричал Юта где-то позади меня, и я, не потрудившись посмотреть в его сторону, поднял средний палец.

— Кто-нибудь еще? — Пока глаза Леви блуждали по комнате, остальные мои коллеги-стажеры хранили нехарактерное для них молчание. — Нет? А как насчет вас, лейтенант Хьюз? Есть какие-нибудь критические замечания в адрес вашего партнера?

Мое сердце подпрыгнуло при слове «партнер», пока несколько секунд спустя я не понял, что он имел в виду «партнер» по отношению к классу, а не за его пределами.

Господи, успокойся, черт возьми. Не то чтобы нас выдавало то, что мы сидели рядом друг с другом.

Взгляд Пантеры на мгновение переместился на меня, прежде чем сосредоточиться на моем рисунке, все еще находящемся в руках Леви.

— Это неплохое исполнение, но вертикальные стабилизаторы должны быть дальше назад. Это похоже на один из ранних набросков.

Одобрение сияло на лице коммандера Леви, когда он кивнул Пантере, но когда он снова обратил свое внимание на меня, его губы сжались в тонкую линию.

— Возможно, вы могли бы больше практиковаться в свое свободное время, лейтенант, и быть внимательным во время моего брифинга. — Он с громким хлопком уронил блокнот на мой стол, и когда он уходил, я оглянулся и увидел, что Пантера изо всех сил старается не рассмеяться.

Я закатил глаза и закрыл блокнот.

— О, заткнись.

— Теперь, когда Соло успешно поделился тем, что, несомненно, является невероятно полезной информацией, учитывая, что мы здесь не летаем на F-22 Раптор, возможно, вы захотите встретиться с бывшими пилотами ABMA, с которыми вы столкнетесь сегодня на тренировочном полете. — Леви наклонил голову в сторону двери позади нас, и по сигналу она открылась, и длинная вереница мужчин и женщин в униформе промаршировала по проходу. Я узнал парочку, но один был особенно знакомым.

Отец Пантеры.

— Только не это, — сказал Пантера себе под нос, когда наши конкуренты выстроились в ряд в передней части комнаты, а Леви вышел из-за угла с двумя стеклянными чашами, наполненными сложенными листками бумаги.

— Дамы и господа, это одни из лучших пилотов, когда-либо проходивших эту программу. Победите их, и вы будете на пути к вершине этого класса. Вы будете разбиты на пары случайным образом, чтобы сделать это как можно более справедливым. Удачи.

Пока Леви брал по бумажке из каждой емкости, я щелкнул ручкой и наклонился к Пантере.

— Разреши снять реакцию твоего отца, если я нарисую его член?

Пантера издал низкий смешок.

— Разрешаю.

— Соло, — сказал Леви, прочитав мое имя на клочке бумаги. — Вам предстоит сразиться со капитаном Хайнц.

Я посмотрел на женщину-инструктора, и когда наши глаза встретились, я ухмыльнулся, надеясь вывести ее из себя.

— Я с нетерпением жду этого, — сказал я.

Один за другим Леви вызывал пары, и когда настала очередь Пантеры, я понял, что у него осталось всего два партнера. Сам Леви — и после катастрофы, которая произошла в прошлый раз, последнее, в чем нуждался Пантера, это напоминание — и папочка Пантеры.

Дерьмо. Может быть, они позволят мне обменять Хайнц на одного из этих двоих, потому что ни один из них не казался хорошим вариантом для Пантеры. Он наконец-то вернулся в привычное русло; как, черт возьми, они хотят заставить его пойти против любого из этих людей?

— Так, так, так, — сказал Леви, глядя на листки бумаги, которые он держал в руках. — Это впервые. Похоже, у нас будет поединок между лейтенантом Хьюзом и капитаном Хьюзом.

По комнате пронесся тихий ропот, когда все переводили взгляд с отца на сына. Пантера оставался бесстрастным, не выдавая своих чувств по поводу того, что его поставили в пару со своим легендарным отцом. Даже я не мог понять его, не был уверен, был ли он напуган, взволнован, нервничал... ничего. Как, черт возьми, ему это удалось?

Но когда я взглянул на капитана Хьюза, это стало совершенно ясно, потому что у него было такое же бесстрастное выражение лица, как и у его сына, ни один из них не хотел показывать свои чувства.

Когда Леви расставил в пары последних соперников, я наклонился к Пантере.

— Ты справишься с этим?

Глядя прямо перед собой и сохраняя невозмутимость, насколько это было возможно, он едва заметно кивнул мне.

Черт. К нему вернулась та холодная отчужденность, чего я не видел с первой недели здесь, когда он хотел надрать мне задницу в «Дейли». Это было так, как будто он был сфокусированным лазером с того момента, как были названы имена его и его отца, и, не желая вмешиваться в кои-то веки, я откинулся на спинку стула и снова посмотрел между ними двумя.

Возможно, это была не та битва, которую мы ожидали, но у меня было предчувствие, что ее мы не скоро забудем.

Глава 29

Пантера

Впервые выступить против моего отца перед всей ABMA не было в моем списке приоритетов. Черт, это даже не попало в потенциальный список приоритетов. Как, черт возьми, кто-то мог подумать, что это хорошая идея, было выше моего понимания, но, по крайней мере, я знал своего отца достаточно хорошо, чтобы понимать, что он не отнесется ко мне легко. Это означало, что если я каким-то образом одержу победу, то это будет потому, что я ее заслужил, а не потому, что он позволил мне ее получить.

Но насчет этого состязания…

Со шлемом в руке я шел по ангару, а Соло, прикусив язык, шел рядом со мной. С тех пор, как мы вышли из класса, он выглядел так, как будто у него было что-то на уме, и я задавался вопросом, скажет ли он об этом, что бы это ни было, прежде чем мы поднимемся в воздух. Он был тихим, слишком тихим, и это начинало беспокоить меня больше, чем то, с чем я собирался столкнуться.

Я искоса взглянул на него.

— Соло, выкладывай. Я знаю, ты умираешь от желания.

— Я действительно умираю от кое-какого желания, и раз ты заговорил об этом…

— Не смей заканчивать это предложение.

— Но…

— Соло.

Со смехом он поднял руки вверх.

— Прекрасно, кайфолом. Я просто хотел знать, где у тебя голова.

— Думаю, это было бы довольно очевидно.

— Да, но что ты об этом думаешь?

— Это не имеет значения.

— Это важно для меня.

Я остановился и повернулся лицом к Соло.

— Все в порядке. Я в порядке. Это просто еще один полет.

— Против твоего отца.

— Я прекрасно осведомлен об этом.

— Тогда каков план?

Я не смог удержаться от фырканья.

— Я знал, что ты не обращал внимания на инструктаж.

— Это не то, о чем я говорю, и ты это знаешь. Но знаешь, что я думаю? — Он сделал шаг ближе. — Думаю, ты должен подняться туда и просто сойти с ума.

Я приподнял бровь.

— Да, потому что буйство против моего отца на глазах у всех в этом месте прошло бы так хорошо.

— Ты хочешь победить, не так ли?

— Нет, я хочу проиграть, — сказал я, бросив на него взгляд.

— Он ожидает, что ты будешь действовать осторожно. Вероятно, он может предугадать твои действия еще до того, как ты осознаешь, что делаешь их.

— И ты не думаешь, что я смогу предугадать и его? Я наблюдал за ним всю свою жизнь. — Я положил руку на плечо Соло и сжал его. — Поверь мне, я справлюсь.

Широкая улыбка появилась на лице Соло, и он рассмеялся.

— Черт возьми, да, ты это сделаешь.

— Спасибо. И это все?

— Похоже, ты справишься с этим, лейтенант Хьюз. Удачи там, наверху.

Я кивнул и попятился.

— И тебе. Постарайся быть помягче с коммандером Хайнц.

— Ни за что. — Соло подмигнул, прежде чем направиться к своему самолету, а я пошел в противоположном направлении к своему. Мое тело гудело от предвкушения, и я попытался блокировать ту часть того, что должно было произойти. Мне нужно было сосредоточиться на том, что поможет выиграть состязание. В этот момент все остальное не имело значения.

Я несколько раз прошел предварительную проверку, как обычно делал после аварии, и как только остался доволен, забрался в «Хорнет».

«Будь начеку. Лети быстро. Оставайся внимательным».

Мой разум прояснился, сосредоточившись на текущей работе, и в считанные минуты я взлетел на высоту тридцати пяти тысяч футов, готовый ко всему.

Мне не пришлось долго ждать. Мой отец не играл в игры; он не задерживался за кулисами и не ждал идеального момента. Он создавал этот момент.

Как только я набрал высоту, я заметил его краем глаза, и он, не теряя времени, нырнул в мою сторону. Он заставил меня защищаться с самого начала, позиция, в которой я терпеть не мог находиться, но я ни за что на свете не давал ему захватить меня в первые две минуты в воздухе, так что мне нужно было действовать быстро. Мгновенное решение заставило меня сделать крен влево и нырнуть так быстро, что мне показалось, будто мое тело раскалывается надвое. Но если у меня был шанс выиграть это дело, мне нужно было сбить его с толку, и путь прямо к земле был способом сделать это.

Он не последовал за мной вниз, вместо этого решив отступить, поэтому, как только я освободился, я вернул «Хорнет» в горизонтальное положение, проделав длинный обходной путь.

«Давай посмотрим, на что ты способен, когда это честный бой».

Я поймал его в прицел, когда мы летели навстречу друг другу, в итоге образовав серию интенсивных воздушных спиралей, в которых мы гонялись друг за другом по хвостам. Ни один из нас не мог взять верх над другим, и по мере того, как мы сталкивались снова и снова, становилось ясно, насколько мы равны.

Как отец, как сын.

Такой полет, как этот, обычно не длился так долго, но я не позволил себе почувствовать давление от быстрого завершения. У меня было достаточно бензина, и мотивации чистой победы было достаточно для меня.

Мой отец поднял нос своего реактивного самолета в небо и пошел вертикально, и я узнал рисунок, который видел у него раньше. Я точно знал, что он собирается делать, и вместо того, чтобы наблюдать и ждать, я решил взять дело в свои руки.

Я погнался за его задницей в небо.

Из-за солнца было трудно разглядеть достаточно хорошо, чтобы сделать четкий рисунок, но я знал, что поймал его. Мне просто нужна была еще секунда... всего одна…

Прозвучал сигнал тревоги, когда я подключился к самолету моего отца, а затем по коммуникатору пришло подтверждение, громкое и четкое:

— Бритва завершена.

Твою мать. Моя голова гудела, и я больше не чувствовал своего тела. Я только что выиграл своего отца. Перед его коллегами, моими товарищами-стажерами... Соло.

Мое зрение затуманилось, когда я быстро заморгал, пытаясь не позволить своим эмоциям взять верх, но мне нужно было заплакать, или закричать, или что-то в этом роде. Я сорвал с себя маску и издал громкий возглас, смеясь всю обратную дорогу до базы. Но в ту секунду, когда колеса коснулись взлетно-посадочной полосы, меня охватила целая волна эмоций, которых я не понимал. Самая поразительная из всех? Двойственность.

Хм. Откуда, черт возьми, это взялось?

Припарковывая самолет, я краем глаза заметил движение и, посмотрев в сторону ангара, увидел, как Соло подпрыгивает, размахивая шлемом в воздухе. На его лице была самая большая в мире ухмылка, и когда купол самолета открылся, и я снял шлем, я услышал, как он улюлюкает и кричит:

— Черт возьми, да! Ты только что это сделал! Бритва закончилась.

Я снова натянул улыбку на лицо и выбрался из самолета, когда он подбежал ко мне, Гудини и Гуччи следовали за ним по пятам. Они приветствовали меня криками, объятиями и ударами кулаков, каждый в спешке перебивая другого.

— Срань господня, чувак, — сказал Гудини. — Ты только что надрал задницу своему старику. Как это вообще ощущается?

— То, как ты поднажал для последнего рывка? Черт. Это было убийственно. — Глаза Гуччи были широко раскрыты, он не мог скрыть удивления, которое явно испытывал.

Соло обнял меня за плечи, небрежное движение, которое я бы не заметил ни у кого другого, но от Соло это было похоже на электрический разряд, прошедший по моему телу, даже при включенном снаряжении.

Его глаза сияли, когда он постучал меня по груди и сказал:

— Отныне никто не будет сомневаться, кто легенда в твоей семье. Крутой Грант «Пантера» Хьюз, ублюдки.

Это заставило меня рассмеяться, и я не мог отрицать, что их совместное возбуждение подняло меня на новый уровень, но именно гордость в голосе Соло чуть не сбила меня с ног. Как будто он все это время знал, что я смогу это сделать, что он верил в меня больше, чем я верил в себя.

— Это надо отпразновать, — сказал он.

Я покачал головой.

— Нет. Никаких вечеринок…

— Да ладно, нам нужно что-то отпраздновать, ведь Леви нокаутировал Гудини ровно за десять секунд, — сказал Гуччи.

Гудини сверкнул глазами.

— Это заняло больше десяти секунд, придурок. Может быть, если бы ты обратил внимание на свой собственный полет, ты мог бы нокаутировать своего соперника вместо того, чтобы сосредотачиваться на моем.

— Или, может быть, ты можешь съесть мой хр…

— Ребята, ребята, — сказал Соло, поднимая руку. — Никто не хочет слышать о твоем сосании в такой важный момент. Как насчет того, чтобы вместо этого вернуться к тому, чтобы кланяться нам двоим?

Я приподнял бровь.

— Я так понимаю, ты победил Хайнц?

Соло ухмыльнулся.

— Уничтожена.

— Чушь собачья. — Гуччи закатил глаза, на его лице появилось кислое выражение. — Он выиграл ценой своих зубов.

— Победа есть победа, Гуч. Не будь обиженным неудачником только потому, что у тебя болит задница.

— Дамы, — прервал Гудини. — Мы отпразднуем позже или как?

Они все выжидающе посмотрели на меня, и я покачал головой. Несмотря на то, что победа была потрясающей, последнее, на что я был настроен, — это большая толпа, которая весь вечер раздувала бы мое эго. Небольшой тет-а-тет с Соло звучал больше по моей части.

— Может быть, в другой раз.

— Неубедительно. Мы увидимся с тобой в эти выходные. — Гудини и Гуччи снова ударили меня кулаками, и когда они направились обратно к ангару, Соло опустил руку и повернулся ко мне лицом.

— И что? Как ты себя чувствуешь, красавчик?

— Эм... — я прикусил губу и попытался подобрать правильное слово. — Сюрреалистично. Хорошо, но сюрреалистично.

— Так и должно быть. Ты был невероятен там, наверху. Я дважды чуть не потерял Хайнц из виду, потому что был слишком занят, наблюдая за тобой.

Жар пробежал по моей шее, и я посмотрел на шлем в своей руке.

— Спасибо.

— Э-э-э. Посмотри на меня.

Когда я поднял голову, Соло улыбнулся.

— Так-то лучше. Держи голову чертовски высоко, слышишь меня? Гордись тем, что ты только что сделал.

— Да, сэр, — сказал я.

— Хм, мне нравится, как это звучит. Может быть, ты сможешь сказать мне это еще раз… позже?

Я как раз собирался сказать ему, что он обойдется, когда Соло оглянулся через мое плечо.

— Похоже, у тебя компания.

Я обернулся и увидел, что мой отец направляется в нашу сторону.

— Мы собираемся отпраздновать это сегодня вечером. Только ты и я, — сказал Соло, отступая назад и одаривая меня последней ухмылкой.

Я был в таком прекрасном настроении, что не мог не поддразнить его немного.

— Да, сэр.

Он ушел до того, как подошел мой отец, и, готовясь к тому, что он собирался сказать, я напомнил себе, что выиграл это честно. «Запомни это. Неважно, что он скажет».

— Лейтенант Хьюз.

Услышав официальное обращение, я чуть не поморщился и поймал себя на том, что жалею, что у меня нет обычного отца, который не был бы какой-нибудь иконой летчика-истребителя, который, возможно, работал с девяти до пяти в офисе и хлопал бы меня по спине прямо сейчас и говорил…

— Я горжусь тобой, сынок.

Когда его слова пробились сквозь мои своенравные мысли, мои глаза расширились, а на его губах заиграл намек на улыбку.

— Эм... эм... спасибо.

У него вырвался лающий смех, звук, который я не мог припомнить, чтобы когда-либо слышал, и когда он хлопнул меня по спине и притянул к себе, он усмехнулся. Он напомнил мне... ну, меня и других стажеров. Шатаясь от полного кайфа от пребывания там, в небе, — даже если бы я не выиграл.

— Что? — спросил он, когда я уставился на него так, словно у него выросла вторая голова. — Тебе нечего сказать в свое оправдание? Ты только что надрал мне задницу там, наверху.

Ладно, это заставило меня улыбнуться.

— Ага. Хочешь знать, когда это случилось в последний раз? — Когда мы шли обратно к ангару, он наклонился и сказал: — Никогда.

Мои ноги почти подкосились подо мной, но каким-то образом мне удалось удержаться на ногах. Я знал, что он был лучшим в программе — черт возьми, на флоте, — но я не знал, что он непобедим.

— Мне кажется уместным, что это сделал ты. — Он убрал руку с моих плеч и остановился, а когда я повернулся к нему лицом, он расправил плечи, выпятил грудь и наклонил голову. — Вы совершили сегодня адский полет, лейтенант Хьюз. Как коллега-пилот и, что более важно, твой отец, я никогда так не гордился тем, что называю тебя своим сыном.

Жгучие слезы на глазах заставили меня проглотить комок в горле, и когда я встал по стойке смирно и отдал ему честь, я понял, что никогда еще не гордился тем, что называю его своим отцом.

— Хватит об этом, — сказал он и прочистил горло. — А теперь иди и отпразднуй. — Когда я просто остался стоять там, он добавил: — Это приказ.

Он пошел через пустой ангар, и когда я повернулся, чтобы посмотреть ему вслед, я заметил Соло, стоящего у двери в раздевалки. Его руки были скрещены на груди, спина и одна нога в ботинке опирались на стену, и когда я направился в его сторону, и широкая улыбка озарила его полные губы, я решил сделать именно то, что только что сказал мой отец — отпраздновать.

Глава 30

Соло

— Так что же это будет? Бургеры? Пицца? Или ты хочешь чего-то менее...

— Пицца!

Быстрый ответ Пантеры заставил меня рассмеяться, когда я сел на его кровать и вытащил свой телефон. Это был долгий день, и довольно важный для мужчины, который вытирался полотенцем в ванной после душа. Поэтому мы решили, что заслуживаем праздничного ужина.

Когда я подъехал к местной пиццерии «Mo's Pizza», — я выбрал вариант доставки и начал готовить все для ужина, подходящего для чемпионов.

— Эй, красавчик? — позвал я, и когда Пантера просунул голову в дверь ванной, я усмехнулся. — Приятно видеть, что ты принял свой статус знаменитости и отвечаешь тем же.

Пантера пожал плечами, но его самодовольная улыбка сказала мне, что он был очень доволен собой, а почему бы и нет? Не каждый день ты побеждаешь капитана «Бритву» Хьюза в воздухе, и я должен был поверить, что это был день, которого Пантера никогда не предвидел.

Когда он открыл дверь и неторопливо вышел в одном полотенце, исходящая от него уверенность чуть не заставила меня отбросить телефон на пол, чтобы отпраздновать что-то другое.

— Не-а, — сказал Пантера, направляясь к шкафу. — Я имею в виду, что сегодня было чертовски приятно победить моего отца. Но это всего лишь часть работы. Я бы чувствовал то же самое, если бы победил тебя или Леви.

Я усмехнулся.

— Чушь собачья. Ты только что сделал то, чего никто другой никогда не делал на флоте. Ты победил лучшего инструктора...

— Бывшего инструктора, — отметил он, поворачиваясь, чтобы взять шорты и рубашку из шкафа.

— Отлично. Ты победил бывшего инструктора высшего ранга, страшного ублюдка в кабине пилота. Мне все равно, как ты его называешь. Ты победил его. И вдобавок ко всему, он твой старик. — Я встал на колени на его матрасе. — Если твоя грудь не выпячивается, и ты не чувствуешь себя самым крутым парнем в ABMA сегодня вечером, тогда, возможно, мне нужно пойти и найти парня, который действительно так думает, потому что я хочу его трахнуть.

Пантера оглянулся через плечо, и выражение его глаз заставило мой член запульсировать в ответ. Затем он повернулся, бросил свою одежду на кровать рядом со мной и потянулся к узлу полотенца на бедре.

— Ты хочешь покинуть эту комнату?

Мои глаза блуждали по его мокрым волосам и точеной челюсти, и проследили за случайной каплей воды, которая стекала по его шее.

— Нет. Но если...

Пантера подошел к кровати и развязал узел своего полотенца, и мои слова застряли где-то в глубине моего горла.

— Но если... что?

Я облизнул губы и позволил своим глазам блуждать по его накачанной груди и рельефному прессу, затем зациклился на темной дорожке, которая вела к святой земле внизу.

— Соло?

— Хм?

— Но если что?

Пиз*ец, если бы я мог вспомнить. Все, о чем я мог сейчас думать, это о том, как близко он был, видя это полотенце.

— Я понятия не имею. Но, ради всего святого, ты можешь сбросить это гребаное полотенце?

Он наконец отпустил махровое полотенце, и когда оно упало на пол, я встал на колени и положил руки ему на грудь.

— Черт возьми. Твое тело...

Пантера потянулся к моему лицу и наклонился, чтобы коснуться губами моих, и как только он это сделал, в животе у него заурчало.

Я усмехнулся, а затем прикусил его нижнюю губу.

— Голоден?

Когда он выпрямился, я провел пальцами по центру его груди, мои глаза опустились еще ниже к прекрасному члену, твердеющему под моими прикосновениями.

— К сожалению. Я пропустил обед на базе. Был слишком занят, слушая о другой шишке, которая надрала Хайнц задницу в небе.

Я пошевелил бровями.

— Я действительно задал ей хорошую взбучку. Если ты меня вежливо попросишь, я расскажу тебе как это было после того, как мы поедим.

Пантера пихнул меня в плечо, пока я не упал обратно на кровать, затем потянулся за одеждой, которую бросил на матрас.

— Закажи пиццу, или это ты получишь взбучку.

— Хм, обещания, обещания, — сказал я, потянувшись за своим забытым телефоном и растянувшись на его кровати.

Когда он натянул шорты, я наблюдал, как он натягивает их на свои мускулистые ноги и бедра, а затем тянется за рубашкой.

— Как насчет того, чтобы отдать это мне? Бьюсь об заклад, я смогу найти этому лучшее применение, чем прикрывать все... это, — сказал я и потянулся вниз, чтобы поправить возбуждение, вызванное его телом.

Пантера схватил свою рубашку и бросил ее мне, а когда я скомкал ее и засунул под голову в качестве подушки, он рассмеялся.

— Ладно, тааак, пицца. Давай вернемся к этому, пока я снова не отвлекся. На самом деле, не мог бы ты пойти и сесть в другом конце комнаты?

Пантера пробежал глазами по эрекции, которую я все еще потирал, и облизнул губы.

— Типа, ты не можешь сосредоточиться прямо сейчас?

С блеском в голубых глазах Пантера подошел к огромному креслу в противоположном углу и сел.

— Это достаточно далеко? Думаешь, ты сможешь себя контролировать?

— Честно? Снаружи, с запертой дверью между нами, было бы безопаснее всего, но я думаю, что пока этого достаточно. — Я оторвал взгляд от развалившегося тела Пантеры и вернулся к своему телефону. — Ладно, пицца. Сосредоточься.

Пантера усмехнулся.

— Заткнись.

— Я ничего не говорил.

Я снова сосредоточился на своем телефоне.

— Но приятно, что кто-то такой умный и сосредоточенный, и полностью взволнован, потому что я сижу здесь без рубашки.

— Я взволнован, потому что ты делаешь мой член твердым, и прежде чем я смогу что-нибудь с этим сделать, я, очевидно, должен накормить тебя. Так что, пожалуйста, поторопись и скажи мне, какая начинка для пиццы тебе больше нравится, или я просто могу потерять самообладание.

— Со мной легко...

Я застонал.

— Не говори так.

— Я имел в виду, что я традиционалист. Пепперони с сыром. Просто.

Я вздохнул и кивнул.

— Хорошо, теперь мы кое-чего достигли. Мне такая тоже нравится.

Я быстро ввел заказ, добавил данные своей кредитной карты и нажал отправить. Затем я бросил свой телефон на кровать и закрыл глаза.

— Самые длинные гребаные десять минут в моей жизни.

— Ой, бедный Соло.

Я показал ему средний палец.

— Сколько времени пройдет, пока доставщик доберется сюда?

— Чертовски долго, — проворчал я, затем добавил: — Двадцать минут.

— Так что мы будем делать до тех пор?

Я открыл один глаз и посмотрел в его сторону.

— Я буду лежать здесь и заставлять свой член вести себя хорошо. А что ты будешь делать? Я не знаю.

Пантера издал рокочущий смех и закрыл глаза.

— Я собираюсь делать то же самое. Видеть, как ты мучаешься, меня заводит.

— Рад слышать, что мои страдания не напрасны.

— Поверь мне, я заглажу это после.

Я прикрыл глаза рукой и пробормотал:

— Тебе, бл*ть, лучше так и сделать.

— Рассчитывай на это.

Глава 31

Пантера

Полпиццы спустя, мы вдвоем определенно утолили один голод вместе. Пицца была вкусной, сырной, а если добавить пару кружек пива, которыми мы ее запивали, то мы оба были счастливчиками.

Сегодняшний день был нереальным. Практически историческим момент, это уж точно. Было так много взлетов, что было трудно даже переварить все эмоции, которые сопровождали их. И все это из-за победы над моим отцом — самым результативным пилотом в программе ABMA.

Я чувствовал себя просто потрясающе, это было лучшее, что у меня было за последние годы. Но когда я посмотрел на три вещи, которые составили самый крутой день в моей жизни, я понял, что единственное, что всегда делало меня самым счастливым — полет, — теперь занимало последнее место в таблице лидеров. На самом деле, это почти не привлекло внимания, и только благодаря тому, чего это помогло мне достичь и на кого я смог произвестивпечатление на этом пути. Мужчина, сидящий рядом со мной.

Разделить эту победу, этот невероятный момент с Соло было самой приятной частью сегодняшней победы, и как это произошло?

Я посмотрел через стол, чтобы увидеть, как он делает глоток пива, и задался вопросом, как отношения с ним превратились из быстрого траха во что-то особенное с тем, кто заставлял меня чувствовать себя таким... завершенным. И я впервые за всю свою жизнь почувствовал себя полноценным.

Конечно, сегодняшний полет был волнующим, и да, победа над моим отцом была моментом, который я никогда не забуду. Но там, где раньше полет был самой захватывающей частью моего дня, теперь я обнаружил, что что-то еще зовет меня, что-то более сильное, чем потребность в скорости.

— Эй? — сказал я, бросая кусочек корочки в коробку. Я был сыт. — Могу я спросить тебя кое о чем?

— Да, но может дашь мне секунду переварить, прежде чем ты станешь слишком требовательным?

Я откинулся на спинку стула и посмотрел на него.

— Я говорю серьезно.

— Я тоже.

Я потянулся к пустой пивной бутылке на столе и начал играть с этикеткой, гадая, как Соло воспримет мой следующий вопрос.

— Ты когда-нибудь думал о том, чтобы заняться чем-то другим в своей жизни?

— Чем-то еще? Кроме полетов? — Соло потянулся за своим пивом и сделал глоток.

— Да. — Я кивнул. — Или, ты знаешь, кроме полетов на истребителях.

Нахмурившись, он поставил бутылку на стол.

— Честно? Нет. Я имею в виду, я бы предпочел не убивать никого при моей работе, но я не могу представить, чтобы не быть в воздухе. Это у меня в крови. Ты знаешь это, ты такой же.

Когда я отклеил половину этикетки со своей бутылки, Соло наклонился через стол и положил свою руку поверх моей, и когда я посмотрел на него, он сказал:

— Верно?

Я моргнул, глядя на него, раз, другой, и медленно кивнул.

— Ладно, что ж, это не показалось мне таким уж убедительным.

Я усмехнулся, но звук получился натянутым даже для моих собственных ушей.

— Я… Черт, я не знаю. Думаю, это просто мысли.

Пальцы Соло сжались вокруг моих.

— Почему бы тебе не попробовать снова? Но на этот раз будь честен.

Я судорожно вздохнул и подумал, насколько умно было признаться своему конкуренту, что любовь, которую ты когда-то испытывал к полетам, была заменена. Я также задавался вопросом, насколько умно было признать, что это было заменено любовью к тому, кто сидит передо мной.

Боже, это было безумие. Я учился всю свою жизнь, чтобы попасть туда, где я сейчас нахожусь. Это было то, чего я всегда хотел. Черт возьми, я только что перехитрил своего отца. И все же пара красивых карих глаз и дерзкий рот сумели затмить все это.

— Грант?

Я отбросил эти мысли в сторону и попытался вспомнить, к чему я клонил.

— Прости. Я просто погружен в свои мысли, вот и все.

— Не извиняйся. У тебя было довольно напряженное время. — Соло поднялся на ноги, моя рука все еще была в его, а затем прислонился к столу рядом со мной. — Тебе не только пришлось соревноваться с такими крутыми пилотами, как я, но и все инструкторы следили за тобой, как ястребы, из-за твоего отца. Не говоря уже о том, что твой отец приехал сюда, чтобы проверить и выступить против тебя. Дерьмо. И как будто этого было недостаточно, добавь к этому катапультирование с высоты нескольких тысяч футов и падение на землю, и да, я почти уверен, что у меня тоже все в порядке с головой.

Я нерешительно улыбнулся и кивнул.

— Да, думаю, из-за этого я много думал в последнее время.

— О чем?

— Обо всем. Другие варианты, я полагаю. Я всегда любил летать, но...

Соло ничего не сказал, пока я сидел, пытаясь привести в порядок свои мысли, и от моего внимания не ускользнуло то, как он медленно поглаживал большим пальцем тыльную сторону моей ладони. Это успокаивало, придавало сил, и я даже не был уверен, что он знал, что делает это.

— Я не уверен, что мне это больше нравится.

Большой палец на моей руке остановился, и Соло взял меня за подбородок и поднял мое лицо к своему.

— Ты имеешь в виду летающие реактивные самолеты.

— Да. Полеты на истребителях.

Глаза Соло сузились.

— Как давно ты чувствуешь это?

Я пожал плечами, никогда в жизни не чувствовал себя более уязвимым. Это был первый раз, когда я высказал эту мысль вслух, и я просто надеялся, что не пожалею об этом.

— Большую часть моей жизни, на самом деле. Я люблю самолеты, я люблю быть в воздухе, но с моим отцом… это казалось единственным вариантом.

— Это неправда.

— Ты знаком с моим отцом?

— Да, на самом деле, пару раз мы разговаривали. Однажды я был в одних боксерских трусах, помнишь?

Это заставило меня рассмеяться.

— Послушай, у тебя был важный день, и я уверен, что сейчас ты испытываешь много эмоций. Но нет никакого правила, гласящего, что только потому, что твой отец делает что-то, ты тоже должен это делать. Если бы это было так, я бы готовил карнитас в старом ресторане моего отца (прим. мексиканское блюдо из свинины). Но ты видишь, где я?

Черт возьми. Я улыбнулся ему, и когда он улыбнулся в ответ, мое сердце забилось немного быстрее. Я испытал тот порыв, то чувство, которое в прошлом я приписывал только полетам. Но вот это было в тишине моей комнаты, когда я смотрел на великолепное лицо Соло.

— Ты можешь делать все, что захочешь. — Соло взял мое лицо в обе руки и поцеловал в губы, и пока я смаковал вкус, упивался его близостью, я задавался вопросом, смогу ли я когда-нибудь вернуться в то время, когда его не было рядом.

— Хотел бы я, чтобы это было так просто, — сказал я. — Я просто так устал играть по чужим правилам. Моего отца, инструкторов, военно-морского флота. Такое чувство, что я всю свою жизнь ходил по струнке, и даже став взрослым, я все еще выполняю приказы. Как этот бал, на который мы все должны пойти.

Когда Соло коротко кивнул, я поморщился.

— Я чертовски ненавижу то, что не могу пойти с тобой. Но там будет мой отец, и, ну...

— Я понимаю. Поверь мне, — сказал он, выпрямляясь во весь рост. — Это совсем другая история. Но мы говорим о твоей карьере, Грант. О полетах. И если ты больше не хочешь этого делать, то тебе и не нужно. Это твое решение, и ты единственный, кто может его принять.

Я медленно отодвинулся от стола и поднялся на ноги, слова Соло повторялись в моей голове. Когда я стоял там лицом к лицу с человеком, которого сначала считал своим соперником, было умопомрачительно примирить его с тем, что теперь он мой спасательный круг.

Соло был рядом в один из самых травмирующих моментов моей жизни, и сейчас, когда я стоял там, открытый и уязвимый, я понял, что он был рядом в один из моих самых монументальных моментов — самопознания.

Большинство людей пришли в ABMA, чтобы доказать, что они лучшие в мире в работе, с которой может справиться лишь несколько людей. Проблема была в том, что теперь, когда я знал, какого это, я больше не хотел этого.

Глава 32

Соло

Когда я заглянул в глаза Пантеры, я увидел в них нерешительность, и мне чертовски хотелось знать, что сказать, но я был слишком удивлен, чтобы придумать что-то еще. Может быть, мне следовало подумать, учитывая то, как Пантера заставлял людей довольствоваться своим жизненным путем — особенно когда дело касалось его отца. Я не понаслышке знал, как что-то травмирующее может заставить тебя напрячься и задуматься о том, чего ты действительно хочешь. Или, в моем случае, это заставляло тебя возводить стены, которые никто не мог пробить, одновременно доказывая всем, что тебе на это наплевать.

— Прости, что я снова о себе.

— Не извиняйся. — Я сжал его руки. — Будь честен. Ты можешь поговорить со мной.

Пантера прикусил внутреннюю сторону его щеки и кивнул.

— Я знаю, что могу. Я... — когда он замолчал и посмотрел вниз, я поднял наши соединенные руки, чтобы приподнять его подбородок.

— Ты что?

— Я не знаю, что я должен делать…

— К черту то, что ты должен делать. Делай, что хочешь.

— Ты позволишь мне закончить?

— Было что-то еще? — Когда он кивнул, я притворился, что поджимаю губы.

— Возможно, я не знаю, что я должен делать, — сказал он, — но я знаю, что чувствовал за последние несколько недель, проведенных здесь с тобой.

Я сглотнул, ошеломленный уязвимостью в его голосе. И, поскольку я не знал, к чему он клонит, я спросил:

— Расстроен? Убийственно злой? Готов прикончить меня, придушив подушкой во сне?

— Да. Все это. Ежедневно.

— Ну, тогда, думаю, я ценю, что ты сохранил мне жизнь.

Пантера слегка улыбнулся мне и посмотрел вниз на наши сплетенные руки.

— Иногда ты просто кошмар. Ты действительно такой. И я знаю, что ты хочешь, чтобы все думали о тебе именно так, потому что так легче не пострадать. Я понимаю это. Но, чтобы ты знал, мне действительно нравится парень под маской. И иногда мне кажется, что я ему тоже нравлюсь.

Мое сердце забилось быстрее от тихой эмоции, возникшей между нами, но, возможно, она всегда была там. В конце концов, меня потянуло к Пантере, когда я впервые увидел его, и даже после того, как я узнал, кто он такой, я все еще преследовал его. На мой взгляд, это всегда было для хорошего траха, но где-то за то время, что мы были вместе, все изменилось. Боже, когда это все изменилось? Когда я смотрел, как он выпрыгивает из своего самолета, и думал, что потерял его? Или это было какое-то время до этого?

Черт, почему я вдруг перестал дышать? Было ли это потому, что с каждой секундой, проведенной вместе, становилось все более очевидным, что мы перешли грань дружбы и случайного секса в нечто большее? Только... у нас не могло быть большего. Не тогда, когда наше время в ABMA приближалось к концу.

С моим все еще колотящимся сердцем я попытался подавить свои чувства и прибег к тому, что я всегда делал, когда все это казалось мне чересчур.

— Он действительно думает, что с тобой хорошо.

— Хорошо? — Пантера подошел еще ближе, его передняя часть оказался вровень с моей, а затем он завернул наши руки мне за спину. — Думаю, что это немного больше, чем просто хорошо, но это нормально, если ты хочешь показать мне, а не рассказывать. Я тебе поверю.

Показать ему? Да... я мог бы это сделать. Черт возьми, это то, в чем я был хорош. Я приподнялся на цыпочки и прижался губами к его подбородку.

— Если ты хочешь, чтобы я тебе показал, мне нужно вернуть свои руки.

Пантера наклонил голову так, что наши губы соприкоснулись, затем я почувствовал, как руки вокруг моих запястий разжались, и он сделал шаг назад. Однако, прежде чем он отошел слишком далеко, я дотянулся до предплечья Пантеры и остановил его.

— Куда, по-твоему, ты направляешься? — притянув его к себе, я повел нас назад, моя миссия была ясна. Я собирался привести в действие слова, которые еще не мог произнести.

Пантера посмотрел вниз на пальцы, которые я обхватил вокруг его запястья, затем эти прекрасные голубые глаза снова поднялись, чтобы встретиться с моими.

— Куда бы ты ни захотел меня отвезти.

Слова были такими простыми, такими честными, и уязвимость, которую я видел в его глазах ранее, сменилась уверенностью, от которой у меня перехватило дыхание. Между нами что-то менялось; это было так же ясно, как желание, запечатленное в линиях красивого лица Пантеры. И когда настроение сменилось с обычного веселого подшучивания, которым мы делились, на что-то гораздо более тяжелое, я сделал глубокий вдох и позволил волне захлестнуть меня.

Я провел своими пальцами вниз к его пальцам, затем переплел их и потянул его вперед. Пантера подошел без колебаний.

— Сегодня здесь нет никаких правил, — сказал я, положив другую руку ему на грудь, где я мог чувствовать ровный стук его сердца. — Никаких суждений, никаких ожиданий. Есть только ты и я, и я хочу, чтобы ты был той версией себя, которой ты хочешь быть.

Пантера сделал прерывистый вдох, а затем он потянулся, чтобы обхватить мое лицо и прикоснуться губами к моим.

— Я хочу быть твоим, — прошептал он, и чувство собственничества, затопившее мое тело, заставило мой член запульсировать, а желудок перевернуться.

— Ты уверен в этом?

Пантера кивнул, когда я нарисовал круги на его теплой коже.

— Я никогда ни в чем не был так уверен в своей жизни.

Иисус. Интенсивность, исходящая от него, была безумной, и хотя я, казалось бы, контролировал ситуацию, каждое слово из уст Пантеры направляло мой следующий шаг.

— Не двигайся, — прошептал я и прикусил его нижнюю губу, затем поцелуями спустился к подбородку и шее, пока не достиг ключицы. Отпустив его руку, я провел пальцами по выступам и мышцам его пресса, спускаясь по его телу, чтобы опуститься на колени у его ног.

Я просунул пальцы за пояс его шорт и устремил на него взгляд, и свирепое выражение согласия на его лице заставило меня порадоваться, что я уже стою на коленях.

— Выходи из шорт, — сказал я, командный тон заставил глаза Пантеры вспыхнуть, когда он сделал, как ему сказали, и моему члену это понравилось.

Я поднял глаза на подтянутые икры и мускулистые бедра, на толстый, длинный ствол, гордо заявляющий о своем возбуждении от того, что я делал. Затем, прежде чем я смог сдержаться, я поднялся на колени и провел языком по нижней стороне этого восхитительного члена.

— Черт, — сказал Пантера и потянулся к моей голове, а я посмотрел на его обнаженное тело и облизнул губы.

— Ложись на кровать, Грант.

Грудь Пантеры поднималась и опускалась, когда он смотрел на меня сверху вниз, и как раз в тот момент, когда я подумал, что он может сказать мне закончить то, что я начал, он ослабил хватку, сделал шаг назад и забрался на свою кровать.

Когда он растянулся на спине, я поднялся на ноги, и зрелище, которое открылось мне, было всем, чего я когда-либо хотел с того момента, как впервые увидел его.

Длинные ноги, слегка покрытые темными волосками, были широко расставлены и ждали, когда я окажусь между ними. Его набухшая длина лежала толстой и пульсирующей напротив V-образной формы его паха, блестящее свидетельство его возбуждения заставляло меня жадно желать еще одного вкуса. И это крепкое тело, которое он часами оттачивал в спортзале, манило меня вперед. Я стянул рубашку и шорты, потому что в глазах, наблюдавших за мной, было то, чего я ждал. Пантера смотрел на меня так, словно я был всем, чего он когда-либо хотел, и когда я забрался на кровать, а он раздвинул для меня ноги еще шире, я планировал убедиться, что сдержу это обещание, здесь сегодня вечером, в этой самой кровати.

Глава 33

Пантера

Соло был самым потрясающим мужчиной, которого я когда-либо видел в своей жизни. И когда он приподнялся на матрасе, я потянулся вниз и обхватил свой член.

Черт. Мое сердце билось так сильно, что я был шокирован тем, что звук не отражался эхом от стен. Но командный голос Соло заставил каждое нервное окончание в моем теле ожить.

— Твое тело... — дыхание Соло омыло внутреннюю поверхность моего бедра, когда он наклонился и лизнул дорожку вверх по нему. — Твое тело — это гребаное произведение искусства.

Он подвинулся на кровати и провел своим талантливым языком по моим яйцам и основанию члена, заставляя мои бедра приподняться навстречу его рту.

— Хм, — сказал он и сделал это снова.

— Ах, Матео.

Соло оторвал взгляд от моих ног и провел языком по верхней губе. Когда он просунул руку под заднюю часть моего бедра и поднял его над одним из своих плеч, я закрыл глаза, точно зная, что будет дальше.

В ту секунду, когда его губы сомкнулись вокруг чувствительной кожи моих яиц, я застонал и придвинулся ближе к его лицу. Одной рукой я лихорадочно поглаживал свой член, а другой сжимал в кулаке одеяло подо мной.

Удовольствие было сильным, ощущения нереальными, и когда Соло раздвинул мои ягодицы и скользнул влажным пальцем между ними к моей дырочке, я не был уверен, что смогу продержаться долго.

— Чертовски идеально, — сказал Соло, медленно вводя палец внутрь меня, находя и массируя то волшебное место, которое заставляло меня извиваться на кровати, умоляя его встать надо мной — сейчас.

Когда Соло медленно отстранился и опустил мою ногу обратно на матрас, я потянулся за смазкой на прикроватном столике и бросил ее на покрывало рядом со мной.

Соло облизнул губы и потянулся за ней, и я позволил своим глазам охватить каждую его часть, которую мог видеть. Этот мужчина, этот красивый, наглый, дерзкий мужчина, изменил для меня все. Он сказал мне отказаться от правил сегодня вечером, но когда дело дошло до него, я обнаружил, что правила больше не применяются.

Не занимайся сексом с мужчинами в армии — я нарушил это правило.

Не дружи с конкурентами — и это тоже сломал.

Не позволяй своему отцу узнать, что ты встречаешься с другим пилотом — и это тоже провалилось.

И не влюбляйся в великолепного пилота-сердцееда с убийственной улыбкой — я делаю это прямо сейчас.

Соло отбросил бутылку в сторону, когда навалился на меня.

— Обхвати меня ногами. Я хочу, чтобы ты открылся для меня.

Я обвил его руками и ногами, и когда скользкие пальцы скользнули по моему узкому каналу, все мое тело содрогнулось.

— Шшш, — сказал Соло мне в рот, его пальцы заигрывали с моим колечком мышц, когда он прикусил мою нижнюю губу. — Я держу тебя. Впусти меня.

Я вжал голову обратно в подушку и расслабил свое тело, и когда Соло начал растягивать меня, добавляя по одному пальцу, я почувствовал, будто парю. Мой разум был в состоянии эйфории, когда Соло проложил поцелуями путь к моему уху, и когда он убрал пальцы и прижал широкую головку своего члена к моему ожидающему телу, я застонал.

— Боже, Грант. — Соло положил руки по обе стороны от моей головы и медленно вошел в меня, широкий кончик мягко проник в первое кольцо мышц, прежде чем скользнул внутрь одним сильным толчком.

Когда он вошел до конца, Соло опустил голову, пока его лоб не коснулся моего.

— Как я когда-нибудь перестану хотеть тебя?

Я обвил ногами его бедра сзади и крепче обнял за шею, затем поцеловал его в щеку до уха.

— Ты этого не сделаешь — вот откуда я знаю, что я тебе действительно нравлюсь.

Соло задрожал в моих объятиях, и когда он завладел моим ртом, я знал, что он тоже это почувствовал. Не было никакого способа, чтобы сильные эмоции, бурлящие между нами, исходили только от меня, и когда он начал двигаться надо мной, я открылся ему и позволил испытать все, что я чувствовал.

Наполненный наслаждением стон вырвался из него и вошел в меня. Я начал двигаться под ним в такт, наши тела реагировали друг на друга в вековом ритуале похоти, любви и желания. Это был чувственный, раскованный и самый прекрасный момент в моей жизни, и когда я сжался, пытаясь удержать Соло рядом, я усилил хватку и выгнулся в его ожидающих объятиях.

— Матео, — прошептал я ему в губы, и когда его тело напряглось, и горячее ощущение его возбуждения наполнило меня, я закрыл глаза и позволил восторгу овладеть мной.

Ничто и никто никогда не испытывал подобного раньше. Соло провел пальцами по моим щекам и сказал:

— Открой глаза.

Мои глаза распахнулись, и взгляд опустился на его изысканное лицо.

— Я обожаю твои глаза, — сказал Соло, проводя большим пальцем по моим приоткрытым губам, а затем опуская руку, чтобы обхватить пальцами мой член. — Теперь иди за мной, позволь мне посмотреть, как ты теряешься в нас.

Когда я смотрю на него, мое тело купается в его невысказанных чувствах, я отключаю свой разум от всего, кроме Соло, и позволяю себе почувствовать все эмоции, от которых я так долго убегал.

Принятие.

Желание.

Любовь…

И когда эта последняя, самая страшная эмоция из всех достигла полной силы, мое тело изогнулось в попытке приблизиться к той, которую оно теперь признало своей идеальной парой. Я развалился на части в той комнате, в объятиях мужчины, который стал для меня такой же неотъемлемой частью, как дыхание.

Но я больше не боялся, потому что знал, что Соло будет там, чтобы поймать меня.

Глава 34

Соло

Я включил душ до упора вправо и сел на край ванны, ожидая, пока она нагреется. Даже несмотря на то, что эти казармы были одними из лучших, все равно требовались годы, чтобы вода из холодной превратилась в обжигающую.

Положив локти на колени, я уронил голову на руки и вздохнул. Последнее, что я хотел делать, это готовиться к сегодняшнему балу военно-морского флота, но нам всем еще раз напомнили, что наше присутствие не просто требовалось — оно было обязательным. Это был единственный вечер в году, на котором присутствовали все нынешние и бывшие военнослужащие Военно-морского флота Южной Калифорнии, и пропустить это мероприятие было невозможно, если вы не хотели рисковать наказанием в виде исключения. Как бы я ни преуспевал в нарушении правил, даже я не очень хотел заходить так далеко.

Это означало, что я надену белый костюм, висящий в моем шкафу, и пойду в конференц-центр один. Без пары. Без Пантеры.

Несмотря на то, что мы оба согласились, что ехать порознь — лучший вариант, это все равно казалось неправильным. Не так плохо, как ходить в очереди на прием со случайным кавалером под руку, чтобы никто не задавал вопросов, но этого тоже не должно было случиться. По крайней мере, я знал, что если я не смогу быть с Пантерой сегодня вечером, то никто не сможет, что несколько уняло мое раздражение.

Пар начал просачиваться из-за закрытой занавески в душе, запотевая на зеркале. Я снова потянулся к ручке, слегка сдвинув ее влево, чтобы моя кожа не расплавилась, а затем встал и стянул с себя одежду.

По соседству Пантера делал то же самое, и я в сотый раз пожалел, что у нас нет смежной двери, чтобы я мог проскользнуть внутрь и мы могли подготовиться вместе. Тем не менее, это был напряженный день на базе, и ни один из нас не хотел рисковать, выходя из комнаты другого с мокрыми волосами и виноватым выражением лица.

Виноватый. Почему, черт возьми, мы должны чувствовать себя виноватыми? Мы не делали ничего плохого. Так почему же это чувство возникло именно сейчас?

Когда я вошел в душ, горячая вода мгновенно сняла напряжение в моих мышцах, и я сделал долгий выдох. Это всего лишь один вечер. В этом нет ничего особенного. Боже, если я не могу пережить один вечер без Пантеры рядом со мной, как, черт возьми, я смогу это пережить, когда через несколько коротких недель нам придется идти разными путями?

От этой мысли мой и без того встревоженный желудок скрутило. Мы никогда не обсуждали, что произойдет после того, как мы покинем ABMA. Для этого не было причин, не тогда, когда все должно было быть непринужденно, весело... горячо. Это было все, что когда-либо должно было быть между нами. Все, чего я действительно хотел, когда увидел его.

Но теперь это было уже не так. Я не смог бы отрицать это перед самим собой, даже если бы попытался. Мысль о том, что я нахожусь за полмира от Пантеры, вызывала у меня физическую боль, и я даже не признался ему в этом. Пантера не был глупым. Он знал, что мне не все равно, но я не думал, что он знает, насколько сильно, и если я скажу ему, это что-нибудь изменит? Чувствовал ли он хотя бы отдаленно то же самое?

— Черт. — Я тер свое тело яростными движениями, как будто это могло избавить меня от ощущения, что я вылезаю из своей кожи.

Как это вообще произошло? Когда это произошло? Я так долго держался на расстоянии от всех, что даже не заметил, как влюбился в Пантеру. Это была его вина. Он сделал все слишком просто. Он был слишком красив и слишком добр, и как тут удержать свое сердце от того, чтобы не влюбиться в такого человека?

Я оперся руками о стену и подставил голову под струю, позволяя воде стекать по мне, пока она не стала холодной. Я не знал и не заботился о том, как долго я был там, двадцать минут или два часа. Это не имело значения.

Я схватил полотенце с вешалки, вытерся, а затем обернул его вокруг талии. В другой комнате я слышал, как пиликает мой телефон, кто-то посылает мне сообщение за сообщением, и я вышел из ванной, чтобы взять его.

Пантера: Нам обязательно это делать?

Пантера: Вместо этого мы могли бы пойти к скалам.

Пантера: Или мы могли бы остаться здесь. Никого не будет рядом…

Пантера: Хорошо. Я принимаю душ.

Пантера: Гудини сказал, что лимузин будет здесь через час. Ты уверен, что не хочешь прокатиться вместе?

Пантера: Держу пари, ты выглядишь чертовски сексуально в своем белом костюме.

Пантера: Я постараюсь не пялиться слишком долго, но ничего не обещаю.

Пантера: Твой душ включен уже 30 минут. Ты там потерял сознание?

Пантера: Если ты не ответишь через пять минут, я выломаю твою дверь.

Я усмехнулся, прочитав сообщения, а затем отправил одно обратно.

Соло: Черт, П. Звучит так, будто ты скучаешь по мне.

Пантера: Ни капельки.

Соло: Лжец. Хочешь увидеть меня без моего белого костюма? Я все еще голый.

Пантера: Черт. Ты просто…

Соло: В этом вся идея.

Пантера: ………

Ухмыляясь, я бросил телефон на кровать и избавился от полотенца. В то время как Пантера должен был ехать с Гудини, Хлыстом и половиной стажеров, я решил поехать в другом лимузине с Гуччи и другой половиной. Было бы слишком большим искушением прокатиться с Пантерой, и мне нужно было закончить этот вечер без него, чтобы показать мне, чего я не мог иметь.

Я не торопился одеваться, убедившись, что мой костюм идеально отглажен, а ботинки начищены до блеска. Каждое мероприятие в армии означало выглядеть наилучшим образом, но сегодня вечером будет еще больше внимания. Быть частью Элитной программы было немалой честью, и это означало, что все взгляды в заведении будут прикованы к нам.

Еще одно сообщение появилось на моем телефоне как раз в тот момент, когда Пантера дважды постучал в стену, разделявшую наши комнаты.

Пантера: Уже скучаю по тебе.

Когда со стоянки раздалась серия неприятных гудков, я услышал, как Гудини закричал, а затем дверь Пантеры захлопнулась.

Черт, — подумал я, роняя телефон. — Думаю, мы действительно делаем это.

Глава 35

Пантера

— Эй, Пантера! Тащи сюда свою задницу, — заорал Гудини. — Знаешь, нам нужно забрать еще два тела, кроме твоего!

Я в последний раз взглянул на свой телефон, чтобы посмотреть, ответил ли Соло на мое последнее сообщение. Но когда все, что я увидел, это то, что я «уже скучаю по тебе», я вздохнул и сунул его в задний карман.

Откладывать это дело больше было нельзя, как бы мне этого ни хотелось, и, как будто мне нужно было еще одно напоминание, раздался еще один раунд гудков. Господи, казалось, что кто-то торопился начать свой танец, но опять же, Гудини должен был танцевать с тем, с кем он хотел сегодня вечером, не так ли?

Бросив последний взгляд на себя в зеркало, я убедился, что все мои медали на месте, пуговицы застегнуты, а туфли так блестят, что я могу видеть в них свое отражение. Это был не первый мой бал, но это был первый раз, когда я присутствовал вместе с отцом в составе принимающей команды.

Довольный, что прошел проверку, я взял фуражку и направился к двери, гадая, о чем думает человек по другую сторону соседней стены. Хотел ли он выйти на улицу, чтобы встретиться со мной? Хотел ли он, чтобы мы могли остаться дома сегодня вечером и послать к черту всю эту помпу и обстоятельства?

Все, что я знал, это то, что если бы он чувствовал то же, что и я, его желудок скрутился бы в узел. Потому что, хотя я ничего так не хотел, как увидеть Соло в его парадном белом костюме, я не был вполне уверен, как я буду контролировать себя, когда это сделаю.

Заставив себя отогнать подобные мысли, я глубоко вздохнул и направился к двери, а когда распахнул ее, то увидел Гудини, высунувшегося из заднего окна лимузина с глупой улыбкой на лице.

— Что ж, черт возьми, самое время тебе показать себя. Ты думаешь, у нас есть вся ночь, чтобы прислуживать твоей красивой заднице?

Не обращая на него внимания, я захлопнул за собой дверь, и когда я вышел на тротуар, Гудини издал громкий волчий свист.

— Давай, давай по очереди. Покажи нам, как выглядит золотой мальчик «Элиты», весь отполированный и начищенный до блеска.

Я отшил Гудини и собирался сказать ему, чтобы он засунул это себе в задницу, когда Хлыст, которая, без сомнения, собиралась оправдать свое имя сегодня вечером, присоединилась к нему у окна и крикнула:

— Ой, не порти мне настроение, он заставил меня сделать это тоже. Покрутись для нас, Пантера.

Покачав головой в ответ на лающий смех Гудини, я сунул фуражку под мышку, а затем медленно повернулся.

— Отлично выглядишь, дружище.

— Он не ошибается, — сказала Хлыст с благодарным взглядом в глазах, когда я повернулся назад. — Ты выглядишь чертовски сексуально.

— Э-э, привет. Я сижу прямо здесь, ты же знаешь.

Хлыст посмотрела на Гудини и кивнула.

— О, я знаю, но ты должен признать, что Пантера отлично «отмылся».

Так ему и надо, подумал я, направляясь к лимузину. Когда я открыл дверь и скользнул внутрь, я воспользовался моментом, чтобы взглянуть на двух моих попутчиков.

Одетый почти так же, как я, Гудини не так уж плохо «отмылся». Его светлые волосы были зачесаны набок, и сегодня вечером он щеголял легкой щетиной, что делало его похожим на двойника Роберта Редфорда, как мы всегда его называли.

Что касается Хлыста, я не ошибся. С ее длинными волосами, профессионально уложенными, и безупречно нанесенным макияжем не имело значения, что на ней не было элегантного бального платья: она была одной из самых красивых женщин, которых я когда-либо видел. Гудини весь вечер будет спотыкаться о самого себя, и этого было достаточно, чтобы я почувствовал себя немного лучше из-за того, что мне предстояло пережить в течение следующих сколь угодно многих часов.

Я закрыл дверь, и когда Хлыст устроилась рядом с ней, Гудини посмотрел в мою сторону и сказал:

— Соло уже выходит?

Вопрос был достаточно невинным, но я услышал скрытый смысл и покачал головой.

— Почти уверен, что Гуччи придет и вытащит его отсюда.

— Ааа, хорошо. — Гудини посмотрел на Хлыст, занятую изучением чего-то на своем телефоне, а затем снова перевел взгляд на меня. — Все хорошо?

Я кивнул.

— Да. Конечно. Почему ты спрашиваешь?

Глаза Гудини сузились, и он пожал плечами.

— Без причины, просто.

Я теребил поля своей фуражки, жалея, что не могу сказать ему, что последнее, чего я хотел, — это пойти на это мероприятие, пройти все это в одиночку, а затем смотреть на Соло с другой стороны комнаты весь вечер. Но когда Хлыст была так близко, я заставил себя улыбнуться и сказал:

— Я в порядке. Просто готов добраться туда и покончить с этим делом.

Гудини протянул руку и похлопал меня по плечу, а Хлыст подняла свой телефон и сделала снимок.

— О, парни. Я должна сказать, что вы двое выглядите очень сексуально. Говорю тебе, Пантера, возможно, ты приедешь в одиночку, но к концу вечера, держу пари, ты сможешь выбрать любую из незамужних дам.

Мой желудок взбунтовался от непреднамеренного упоминания о том, с кем я хотел бы приехать, а также от мысли уехать с кем-то, кроме Соло.

— Думаю, что я пас. Особенно с моим стариком.

— О, это верно. Какая он зануда, — сказала она, сморщив нос. — Что ж, нам лучше выдвигаться; нам все еще нужно забрать Алфавит.

Я кивнул, и когда она подозвала водителя, и машина начала отъезжать от казарм, я выглянул в окно как раз вовремя, чтобы увидеть Соло, стоящего у моей двери, одинокого и исчезающего по мере того, как машина отъезжала все дальше.

У меня было безумное желание сказать водителю остановиться, чтобы я мог выйти и подойти к нему, но вместо этого я закрыл рот и сделал то, что, как я знал, должно было быть сделано, зная, что это небольшое расстояние, это разделение ничего не значили для того, с чем мы столкнемся на следующий день после подписания контракта с ABMA.

Глава 36

Соло

Это было похоже на удар под дых, когда я смотрел, как Пантера уезжает. Я наблюдал за лимузином, пока он не скрылся из виду, стоя там в полном одиночестве. Весь разодетый и при параде.

— Я не думаю, что видел более уродливую рожу за всю свою жизнь, — крикнул Гуччи, спускаясь из своей комнаты в дальнем конце здания под руку с женщиной, которую я никогда раньше не видел. Он выглядел потрясающе, как и его спутница, одетая в длинное платье из мерцающего золота. Когда он остановился передо мной, он нахмурился. — Почему ты выглядишь так, будто только что потерял своего лучшего друга? Эй, я прямо здесь.

Потому что я думаю, что только что потерял его. И я ничего не могу с этим поделать.

Но я не мог сказать об этом Гуччи, не сейчас. Поэтому я нацепил на лицо более приятное выражение и стукнулся с ним кулаком, как будто мне было наплевать на весь мир. По крайней мере, до тех пор, пока я не увидел чудовище, которое подъехало к нашему зданию.

— Что это, черт возьми, такое? — Длинный черный лимузин был не тем шикарным автомобилем, в который садился Пантера, а…

— Лимузин «Хаммер». Мило, правда?

— Это необходимо? Сколько нас здесь?

— Я думаю, двенадцать? Подожди, одиннадцать, раз у тебя нет пары. — Гуччи хлопнул меня по спине и направился к лимузину. — Давай, Соло, давай сделаем это. Мне нужно выпить.

Вздохнув, я покрутил фуражку в руках и присоединился к остальной группе.

Это было странно. Я не был гребаным занудой. Я преуспевал в общении, особенно с несколькими напитками в моем организме, но когда мы отъехали и я прижал к себе нетронутый ром с колой, я почувствовал себя более одиноким, чем когда-либо. Даже с оглушительной музыкой, танцами и оживленной беседой, к которой я даже не потрудился присоединиться.

Гуччи, должно быть, заметил это, потому что сел рядом со мной и потянулся за бутылкой ликера.

— Давай сделаем пару снимков.

— Нет, я на самом деле не хочу.

— Именно поэтому мне нужно, чтобы ты напился. Это на тебя не похоже — сидеть тихо в углу.

— Гуч, я не думаю, что это хорошая идея.

Он вздохнул и опустил бутылку между бедер, его лицо стало серьезным.

— Слушай, чувак, я понимаю. Я знаю, это отстой, но поверь мне, именно поэтому тебе это нужно. Чтобы пережить сегодняшний вечер.

Я уставился на своего друга, который, очевидно, видел меня насквозь, и почувствовал, как у меня защипало глаза.

Черт, что со мной происходит? Я провел рукой по лицу, пока покалывание под веками не прошло, а затем застонал и откинул голову на спинку сиденья.

— Да, ты прав. Думаю, мне действительно нужно выпить.

Гуччи грустно улыбнулся мне и похлопал рукой по плечу. Затем он налил нам обоим по паре рюмок, которые я запил ромом с колой. Я не хотел быть небрежным, так как сегодня вечером за нами будут пристально наблюдать, но, может быть, это хотя бы снимет напряжение.

Слишком скоро огромный лимузин «Хаммер» въехал в конференц-центр, и я приготовился к тому, что мне придется идти туда одному.

— Черт, здесь полно народу, — сказал Фантом, когда мы все выглянули в окно, чтобы увидеть, что парковка забита до отказа. Технически мы не опоздали, так как бал начнется только через пять минут, но поскольку военное время должно было наступить на пятнадцать минут раньше, мы, вероятно, были одними из последних, кто пришел.

Они все вышли, все пары, разодетые в пух и прах, в то время как я замыкал шествие, надеясь, что никто даже не заметит, что я был там. Возможно, это был единственный раз в моей жизни, когда я хотел слиться с толпой, а не выделяться, и когда мы вошли через парадные двери, суматохи, которую я ожидал увидеть, не было. Вестибюль был оформлен в темно-синих тонах, и хотя там задержалось несколько человек, большинство из них уже вошли в главный зал.

Да, мы опоздали.

Пока остальная часть группы спешила через вестибюль, я не торопился, поправляя фуражку и рукава, что угодно, лишь бы потянуть время, находясь внутри вместе со всеми. Именно тогда я его и увидел.

Прислонившись к стене в затененном углу комнаты, Пантера наблюдал за нами — наблюдал за мной — и, как магнит, меня тянуло к нему.

Чья-то рука схватила меня за локоть, когда я поменял направление, и я оглянулся, чтобы увидеть легкую улыбку на лице Гуччи.

— Увидимся там?

Я кивнул, и он отпустил меня, чтобы присоединиться к остальным, и как только они оказались внутри, я обернулся. Пантера оставался неподвижным и молчаливым, пока я сокращал расстояние между нами, и когда я остановился в паре футов от него, он оттолкнулся от стены.

С его угольно-черными волосами, идеально зачесанными назад, и в том же белом костюме, что и я, его голубые глаза были более пронзительными, чем когда-либо. Он всегда выглядел красивым, но сегодня было что-то еще, чего я не мог понять. Легкая грусть, скрывающаяся за его взглядом.

Он указал на меня своей фуражкой.

— Ты выглядишь... действительно хорошо.

— Ты тоже. — Я попытался улыбнуться. — Достаточно хорош, чтобы съесть.

Вместо смеха, которого я ожидал, рот Пантеры опустился, и он отвел взгляд.

— Эй, — сказал я, делая шаг к нему, но все еще держась подальше от его личного пространства. — Что происходит? Почему ты здесь, а не там?

— Я… я не могу этого сделать.

Мое сердце остановилось.

— Ты не можешь сделать что?

— Я больше не могу притворяться. Я не могу пойти туда, притворяясь.

— Притворяясь... кем именно?

— Знаешь что, Матео. Я не могу пойти туда, солгать и сказать людям, что не смог найти себе пару, когда человек, которого я хочу видеть рядом больше всего на свете, стоит прямо передо мной.

Я втянул воздух, когда все мое тело замерло. Мое сердце колотилось так сильно, что я мог слышать его, и на этот раз я не находил слов. Пантера говорил мне то, что я хотел услышать, но знал ли он, что говорит? Понимал ли он последствия, или это была рефлекторная реакция на встречу со мной?

Мои слова прозвучали немного неуверенно, когда я сказал:

— Все бы узнали.

Пантера выдержал мой взгляд, сильный и непоколебимый, как всегда, но я также видел в нем страх.

— Я знаю.

Дерьмо. Может быть, только может быть, пришло время разрушить эту последнюю стену. Чтобы впустить кого-то другого. Чтобы впустить Гранта.

Я сделал еще один шаг к нему, и когда он не отступил, я протянул руку.

Если он хотел меня и был готов рискнуть всем этим, то, возможно, сегодня было не время идти в одиночку. Может быть, на этот раз мы сделаем это вместе.

Пантера посмотрел на протянутую мной руку, колеблясь, и когда он снова посмотрел на меня, я подмигнул.

— Ты доверяешь мне?

Конец

Notes

[

←1

]

Один из главных героев киносаги «Звёздные войны».

Оглавление

Брук Блейн, Элла Франк "Жажда скорости" Серия: Элита -2

Секретная информация

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36