Пионер — ты в ответе за все! [Алексей Викторович Широков] (fb2) читать онлайн

Алексей Широков СССР 2010 3 Пионер — ты в ответе за всё!

Глава 1

— То есть, вы обвиняете меня, что я украл вот это?! — я в очередной раз вчитался в строчки стихотворения, пытаясь понять, как именно его можно притянуть к фразе «И Ленин такой молодой, И юный октябрь впереди!», и в раздражении отшвырнул брошюру. — Да бред же!

По высокой комиссии, собранной, чтобы обсудить глубину моего морального падения пронёсся дружный возмущённый вздох. Оно и понятно, всё уже было решено, виновный назначен, но почему-то вместо покаяния смеет сомневаться в своей виновности. А ведь против него такие люди!

Возглавлял судилище Максим Захарович, тот самый лысоватый мужик из райкома, который обещал помочь с записью альбома на киностудии. Соврал, кстати. Я звонил пару раз, он отговаривался, мол давай попозже, дел много и в итоге съехал с темы. Зато сейчас раздувает ноздри в гневе с таким видом, будто я его в лучших чувствах обманул.

Рядом с ним примостилась старая знакомая, Ирина Олеговна Зайцева, что принимала меня в комсомол. Она тоже сидела с осуждающей гримасой, в точности, повторяющей выражение лица райкомовца, но в глазах то и дело проскальзывали злорадные и торжествующие искорки. Оно и понятно, она так и не смогла простить, что её невероятно важное мнение проигнорировали. Теперь мстит, как может.

Тут же сидел виновник сегодняшнего торжества, если это можно так назвать, Аристарх Митрофанов. Импозантный дядька лет семидесяти, в строгом костюме и со взором горящим, поглядывающий на меня с долей сочувствия, понимания, но и осуждения. Это был как раз тот самый автор стихов, обвинивший меня в плагиате. В конце семидесятых Аристарх, тогда ещё Матвей, тихий бухгалтер заштатной конторы, издал пару брошюр стихов.

Стишата получились откровенно говёными, я успел полистал страницы, уровень рифмы в них был на уровне «пальто-полупальто». Зато они были идеологически правильными, пропитаны торжеством коммунистической идеи и осуждением проклятых капиталистов. Так что Митрофанова не только издали, но и приняли в Союз писателей, где он быстро занял должность в парткоме.

Следующие тридцать лет Аристарх не писал. Некогда было. Он следил чтобы другие писатели не сбивались с пути истинного и даже дослужился до секретаря партийного комитета Новосибирского областного отделения Союза писателей РСФСР. Должность куда как солидная, по сути, ставящая Митрофанова во главе всей идеологической работы с населением, так что Аристарх привык что с его мнением считаются, и тут такой конфуз. Какой-то школьник взял и нагло украл его стихи! Правда, что именно я там украл, я так и не понял, но ход мыслей обличённого властью деда мне был понятен. Как и то, от чего возбудился и райком партии, и райком комсомола. Скандал мог разразиться колоссальный и требовалось погасить его в зародыше уничтожив главную причину, то бишь меня.

Директор с завучем выглядели скорее ошарашенными, шокированными, чем сердитыми. Просто не могли поверить, что то, что ещё вчера казалось им невероятной удачей, обернётся полным провалом. Теперь можно было попрощаться не только с премией или тринадцатой зарплатой, но и скорее всего с работой тоже. Допустить такой позор, тут даже строгим выговором не отделаешься. Хорошо если просто с должности снимут, но судя по настроению райкомовского начальника так просто они не отделаются. Тот жаждал крови, но меня даже из школы выгнать не могли, потому что плагиат не являлся поводом для этого. Так-то отдуваться предстояло Ивану Сидоровичу.

Ближе всех ко мне сидели Ромка и Алёна Михайловна, наш школьный комсомольский вожак. И если Ерёмин был хоть и хмур, но собран и настроен решительно, то секретаря комитета изрядно потряхивало. Ведь это она инициировала моё вступление в комсомол, а значит и всех собак на неё и свесят. Ромке тоже достанется и о карьере по партийной линии он может забыть, но при этом ни он ни Яковлева виновным меня не считали. Правда их никто не слушал, как и меня собственно. Я же сидел и думал, как вообще попал в такую ситуацию. Хотя если подумать, ничего удивительного в этом не было, недаром таких как я назвали попаданцами.

Началось всё, когда в далёком ещё две тысячи пятьдесят каком-то году я залез в новейшую капсулу виртуальной реальности, разработанную моей компанией, а открыл глаза в две тысячи десятом, вернувшись в своё же молодое тело. Казалось бы, чего переживать. Да, дома осталась семья, но денег им хватит до конца жизни внуков и правнуков, а у меня появился шанс начать всё с начала, но как в том анекдоте, имелся нюанс. Вокруг меня раскинулся Союз Советских Социалистических Республик, переживший лихие девяностые, которых тут, кстати, не было, и вполне неплохо себя чувствовавший.

Но на этом новости не заканчивались. Кроме живого и здравствующего во втором тысячелетии Союза в этом мире нашлись и некие энергеты. Люди способные использовать внутреннюю энергию организма чтобы творить удивительные вещи. Естественно, моим первым порывом было узнать, а как, собственно, всё так обернулось. И долго искать не пришлось.

Как и положено, катализатором изменений стал Тунгусский метеорит. Если у нас кроме громкого хлопка пару раз, обогнувшего землю и поваленных деревьев, он не отметился, то тут эффект был гораздо глубже. Взрыв небесного скитальца разорвал ткань мира и выпустив в него неких демонов. Уж не знаю, были это обитатели изнанки мироздания или жили в другом мире, учёные ответа ещё сами не знали, но они обладали особыми возможностями и людям очень повезло, что их было не так много. А вскоре и некоторые люди пробудили у себя схожие способности, что со временем кардинально изменило картину мира.

К метеориту и последовавшим за его взрывом событиям проявил интерес весь мир и как бы тогда ещё Российская Империя не пыталась скрыть информацию, вскоре весь мир знал и о пришельцах из других миров — «демонах» и об энергетах. Так прозвали инициировавшихся людей. Впрочем, мелки прорывы происходили в разных частях света, но в целом пока никакого влияния на ход истории эти факторы не оказывали. Но эффект накапливался и с началом Второй мировой, а точнее Великой Отечественной грохнуло!

Дело в том, что часть «демонов» оказалась разумной и сумела передать людям свои методики развития. Человеколюбием они не отличались и молодое советское государство категорически отказалось от подобных практик, объявив их вне закона и сосредоточившись на планомерном, но медленном развитии. А вот та же Германия, хоть официально тоже осудила в буквальном смысле людоедские методики тем не менее активно их использовала, потому что они позволяли очень быстро «прокачать» энергетов, повысив их ранг.

Сначала в ход пошли евреи и цыгане, потом пленные поляки и прочие югославы. А когда началась Великая Отечественная нацисты перестали стесняться, отправляя на убой тысячи и сотни тысяч славян. Только вот их встретили ряды советских энергетов, пусть не таких сильных, но гораздо лучше подготовленных, ведь плавное, последовательное развитие даёт возможность гораздо глубже изучить свои способности. А главное — их было много. Куда больше, чем разожравшихся на чужих смертях фон баронов.

То, что в моём мире случилось в небе, повторилось на земле. Метод побил класс. Как и асы Геринга каждый фашистский энергет был очень силён, но и его гибель серьёзнее отражалась на общей картине войны. А советские, не такие сильные и опытные, потеряв какое-то количество человек быстро подтянулись до уровня врага и начали его громить. Да так успешно, что закончили войну на год раньше, и это если считать с японской компанией. Тем тоже досталось на орехи за все делишки отряда 731, и потеряв Квантунскую армию джапы шустро легли под американцев. И можно сказать, что именно Вторая мировая стала той самой точкой отсчёта, от которой изменения в мире пошли лавинообразно.

Сталин не умер в марте пятьдесят третьего. Пусть сам он энергетом не стал, но советские врачи, вооружённые новейшими техниками, смогли подлечить его, да так, что он до сих пор жил где-то в Абхазии на любимой даче. Лаврентий Павлович тоже не спешил на тот свет, и поговаривали, что старая гвардия до сих пор курировала и ЦК, и КГБ, не давая тем расслабиться и зажраться.

Дальше больше, под давлением Берии в Союзе была принята «Красная книга» Анатолия Ивановича Китова, а также введён единый стандарт аппаратной разработки ЭВМ. Им выбрали «Сетунь» машину на троичной логике, спроектированную в вычислительном центре МГУ. Единая государственная сеть вычислительных центров стала прообразом знакомого мне интернета и повлияла на то, что именно СССР доминировал в сети, продвигая свои стандарты и решения. Это повлияло и на экономику, так как обманывать приписками и липовыми отчётами стало гораздо сложнее, ЭВМ знали всё.

Но только этим реформы в экономике не ограничились. Всё большие обороты набирало движение кооператоров. Целые предприятия уходили на хозрасчёт, артели ширились, росло частное предпринимательство, чему способствовала либерализация экономики. Конечно, никто не собирался отпускать вожжи, как сделали в Китае, фактически скопировав капиталистическую экономическую систему, при коммунистическом управлении. Но всё же для частников открылись новые, ранее невиданные, перспективы. А тут ещё учёные дали жару.

Возможности энергетов значительно расширяли доступный людям арсенал. Врачи буквально на коленке могли заново собрать человека. Биологи с помощью особых техник исследовали животных и даже смогли воссоздать, казалось, потерянные навсегда виды. Нет, динозавров оживлять не стали, настолько далеко всё же шагнуть не удалось, но я охренел, когда узнал, что по тундре снова бродят мамонты. Да, их пока было не так много, да и не собирался никто заниматься их промышленным разведением, зато вот протобизоны, гигантские олени и прочая мегафауна оказалась как раз кстати.

Под воздействием животных-эдификаторов тундра постепенно превращалась обратно в мамонтовы прерии и теперь Заполярье являлось крупнейшим поставщиком мяса в мире. А в зоопарке можно посмотреть на настоящего шерстистого гиганта, ради которого отгрохали огромный вольер. Надо сказать я не верил в это, считая байками ровно до тех пор, пока его там не увидел лично. Мамонт… впечатлял. Хрен знает, как древние предки справлялись с этим зверем, я бы к нему не полез даже с большой голодухи. Да у него один бивень весит больше, чем весь я!

А ещё те самые прорывы ткани мироздания или реальности, тут уж кому как больше нравится, не совсем прекратились. О них и раньше особо не распространялись, а сейчас и вовсе вся информация оказалась под грифом «Секретно». Но факт остаётся фактом, демоны по-прежнему лезли в этот мир. А к ним присоединились нацистские недобитки, что нашли убежище в США и прочих Аргентинах, японские садисты, которых тоже никто не осудил на родине, американцы, многое перенявшие у немцев, и на словах осуждавшие демонические методики, а на деле активно их использующие. И вся эта дрянь активно мешала жить советским людям. С ними боролось КГБ, но иногда чекисты не успевали и тогда были жертвы. Или рядом оказывался один молодой и симпатичный паренёк, решивший заняться спортом, тут уж как повезёт.

Вот в такой интересный мир я и попал. И естественно, как любой порядочный попаданец первым делом тут же начал воровать идеи из своего мира. А что, кушать что-то надо, так почему бы и не воспользоваться бонусом послезнания. Вот и я как приличный человек тут же принялся наносить соотечественникам добро и причинять справедливость. Ну как я её видел, то бишь повышать собственное материальное благополучие.

Первым делом с помощью учителя физики Александра Сергеевича Родионова, он же руководитель кружка робототехники соорудил 3D-принтер. Естественно, пластик в катушках к нему никто не продавал, поскольку даже на Западе только велись разработки по созданию первых моделей, так что пришлось заодно делать и машину, которая плавила бутылки и выплавляла шнур нужной толщины. Скажу сразу, я не настолько хорош в проектировании и механике, так что большую часть работы взял на себя Родионов, я же занимался только ПО и прошивкой. Но в итоге всё получилось, вызвав бурный восторг всех, кто видел, как на пустом месте создаётся трёхмерная фигура.

Так же параллельно мы с одиннадцатиклассником Михаилом Романовым по прозвищу Хомяк принялись создавать свой твитор, который обозвали Птичкой. Овладеть нюансами местных языков программирования мне помог случай, так что всего за какой-то месяц у нас был готов рабочий прототип. Я даже умудрился разрекламировать его космонавтам, которые приехали на встречу со школьниками, правда из этого ничего не вышло, взять его на космическую станцию им не позволили.

Кроме этого, я совершенно случайно обнаружил невероятную погрешность в работе этого мира — в нём не было шаурмы!!! Никакой! Даже самой поганой, с кетчупом и майонезом. И шавермы тоже не было. Одни пирожки, беляши да чебуреки у тёток из лотка. Нет, они тоже были качественные, беляши в смысле, не тётки. Никто не играл в популярную игру моего детства — купи на вокзале три беляша и собери кошку. Тем не менее душа требовала привычной ещё с молодости жратвы, так что пришлось организовать с помощью одного знакомого сеть быстрого питания, где продавалась качественная шавуха. Заодно и маму уговорил уйти из столовой и возглавить новый кооператив, кому им рулить как не повару с многолетним стажем.

К сожалению, все мои начинания рассыпались прахом. На сеть шаурмы наехал племянник кандидата в ЦК партии, бодаться с которым мы не могли физически, так что пришлось закрыться. Я надеялся, что временно, но тут как карта ляжет. В регистрации принтера отказали под странным предлогом. Сдаваться я не собирался, но поможет мне знакомый из конторы глубокого бурения тоже не знал. Птичка без рекламы подвисла, люди просто о ней не знали, так что и этот проект встал колом. Но я всё равно не отчаивался, как у любого порядочного попаданца у меня был козырь, который я сейчас активно разыгрывал — песни из своего мира.

Сразу говорю, Высоцкого петь даже не пытался, во-первых, потому что у меня стадо медведей польку-бабочку три недели на ушах плясали, а во-вторых, Владимир Семёнович за это мог и леща дать. Если я не ошибаюсь, на данный момент он имел ранг Кандидата в Мастера, от пагубных пристрастий излечился, служил худруком «Театра на Таганке», много ездил по стране с выступлениями, частенько мотался за границу, а количество изданных дисков у него перевалило далеко за полтинник.

Другой вопрос что далеко не все знакомые мне исполнители и авторы слов и музыки существовали в этой версии реальности. Например, не было Николая Николаевича Добронравова с женой, Александрой Николаевной Пахмутовой. Уж не знаю, как сложилась их судьба, но никаких упоминаний об этих людях мне найти не удалось. Правда нормального поисковика типа вражеского Гугля в СССР не имелось, но Справочное бюро работало хоть и медленно, но надёжно. И вот оно выдало справку, что людей с такими именами не существует. Как и некоторых других, кого я проверял.

Давало это стопроцентную гарантию что меня не поймают? Нет. Мало ли, может тот же Юрий Востров, автор песни «Чёрные глаза» так же работает в Гостомельском аэропорту под Киевом, просто никому своё творчество не показывал. Может такое быть? Да запросто! Это попаданцам в шестидесятые хорошо, копируй то, что написали за следующие сорок лет да, выдавай за своё. А я что принесу? Бабку Инстасамку, которая в свои шестьдесят всё ещё на сцене силиконовыми сиськами трясёт и вопит про свою пусси? Или этого, как его… который выглядит будто, его собаки драли, но бросили и только обоссали. У меня дети пару раз включали его треки, я кроме слова «сука» там никаких знакомых звуков не услышал. Боюсь меня за это выпнули из страны быстрее собственного визга.

В итоге я постоянно боялся, что меня разоблачат. Ладно там какой-нибудь баста, который тут появиться не мог по определению, но вдруг я ошибся и где-нибудь в глубинке сидит тот же Добронравов, который услышав свои стихи поднимет бучу. Не то чтобы меня интересовала мирская слава или популярность, я вполне мог бы прожить и с клеймом плагиатора, но всё же не хотелось бы, ибо песни были моим активом, который я собирался превратить в деньги. И когда ко мне подошла Зосимова, у меня сердце упало, последний шанс заработать таял на глазах. Я и Ленке ничего не ответил, что её добило окончательно и шёл сюда как на расстрел. Но теперь, глядя на отвратные вирши старого му… поэта не мог понять, они серьёзно подозревают меня в плагиате этого?!

Глава 2

— Бред, — повторил я, бросая брошюру со стихами на стол.

— Выбирайте выражения, молодой человек! Ты комсомолец. Пока ещё… — хлопнула по столу ладонью Зайцева, выделив голосом последние слова. — И находишься не с дружками в шалмане или где там подобные тебе собираются, а в приличном обществе! И вести здесь себя надо соответствующе! Хотя, думаю, ты даже не понимаешь, что это значит. Я сразу, сразу была против его вступления в комсомол и если бы не…

— Это просто какой-то позор, — тяжело вздохнул райкомовец Лаптев. — А ведь я уже доложил наверх. Сам товарищ Васнецов заинтересовался и приказал срочно выпустить диск. И что теперь? Что я ему скажу? Что ничего не получится, потому что малолетний сопляк не нашёл ничего лучше, чем украсть чужие тексты?!

— Подождите… — робко начал директор, но его перебил сам Аристарх Митрофанов, до этого со скорбным видом кивавший в такт словам партийных и комсомольских работников.

— А я считаю, что не стоит торопиться, товарищи, — выглядел секретарь парткома Союза писателей сейчас как добрый дедушка, внуки которого устроили очередную шалость, и их надо бы отругать, но при этом видно, что он их сильно любит, только вот я на такое давно не вёлся, самые крупные гадости в моей жизни были сделаны именно такими людьми. — Все мы были молоды, и все ошибались. Партия учит нас, что людям нужно давать второй шанс. Я не обижаюсь, сам когда-то горел творчеством, мне казалось, что я могу взять чьи-то стихи и сделать их лучше, и тогда старшие товарищи указали мне, что это ошибочный путь. Вот и сейчас моё мнение, что надо простить юное дарование, если, конечно, он осознает свою вину, извиниться, и… вернёт то, что украл.

— Хм… — задумался Максим Захарович барабаня по столу пальцами, а затем будто расцвёл. — Если вы так считаете, Аристарх Владленович, тогда никаких проблем не будет! Можно не останавливать запись диска, просто изменить имя автора стихов! Это же отлично, товарищи!

— Но подождите, разве мы можем оставить такой проступок безнаказанным?! — естественно Зайцева не могла меня просто так отпустить. — Если он уже начал с воровства, что будет дальше? Вчера он крал сигареты, сегодня песни, а завтра продаст капиталистам родину.

— Я думаю, не стоит бросаться такими громкими словами… — снова попытался вмешаться Иван Свиридович, но его опять перебили.

— Наказать, конечно, надо, но на первый раз, можно ограничиться выговором. — представителю райкома партии хотелось побыстрее закончить это дело, чтобы не поднимать волну. — Вы, конечно, правы, Ирина Олеговна, но всё же это наш подопечный, а кто как ни партия и комсомол должен воспитывать и направлять молодёжь на правильный путь, указанный нам товарищами Марксом, Лениным и конечно, нашим вождём, дорогим Иосифом Виссарионовичем Сталиным! Комсомольский комитет школы и лично товарищ Яковлева допустили серьёзную ошибку, не проверив всё как следует. И мы их обязательно накажем, но, возможно, Иван Свиридович захочет взять провинившихся на поруки? Всё-таки это в его коллективе случилось такое происшествие, а отказываться от коллег и воспитанников недостойно настоящего коммуниста.

— Конечно! — закивал директор. — Мы никогда от своих учеников не отказываемся, каждого стараемся перевоспитать и сделать достойным гражданином советского общества. И с Алёной Михайловной давно работаем. Она зарекомендовала себя как грамотного сотрудника которого уважают и коллеги, и дети. Оступиться может каждый, главное понять в чём ошибка, раскаяться и так больше никогда не делать. А Семён он раскаивается. Сильно раскаивается. Правда ведь Чеботарёв?

— Да как вам сказать, — я пожал плечами. — Вы верно подчеркнули, для раскаяния нужно осознать свою ошибку. И вот с этим у меня большие проблемы. Я просто не понимаю, как вы умудрились вот это притянуть к моим песням. То, что и там и там есть слова Ленин и юный октябрь никак не доказывает факта плагиата.

— То есть ты хочешь сказать, — обманчиво мягко начал райкомовец, обогнав уже раскрывшую в гневной отповеди рот Зайцеву, — что член партии с многолетним стажем, уважаемый член Союза писателей и более того, секретарь парткома этой организации лжёт?

— Ни первое, ни второе, ни третье не является абсолютной гарантией честности и порядочности, но я не говорил, что товарищ Митрофанов лжёт, — я не собирался играть в их игры. — Скорее речь идёт о недопонимании. Не спорю, он раньше использовал данное словосочетание, но у нас оно дано в совершенно разном контексте, так что речь о каком-либо плагиате идти не может. Даже если предположить, что между этими произведениями есть связь, что ещё надо доказать, то максимум о чём может идти речь, это о заимствовании или отсылке. Аллюзии если угодно, но уж никак не о воровстве или плагиате.

— Нет, вы посмотрите на него!!! — не успел я закончить как тут же взвилась Ирина Олеговна, заставив остальных присутствующих, внимательно меня слушавших вздрогнуть. — Ты что несёшь, сопляк?! Ты обвиняешь уважаемого товарища во лжи?! Да кто ты такой, чтобы рот открывать на заслуженного артиста Советского союза?!! Да как ты смеешь?! Вот! Вот до чего доводит цацканье с такими, я не побоюсь этого слова, отбросами общества! И это ему вы хотели дать второй шанс?! Да на нём же клейма ставить негде! Нет, вы как хотите, товарищи, а моё мнение что Чеботарёва надо гнать из комсомола поганой метлой! Я ещё тогда была против, чувствовала в нём гнилое нутро, но сегодня, вы меня извините, но это не в какие ворота не лезет!!!

— Я бы попросил выбирать выражения! — видимо не только я офигел от такой экспрессии, даже обычно спокойный и интеллигентный Иван Свиридович повысил голос. — Чеботарёв никого не обвинял. Его возрасту свойственны резкие, бескомпромиссные суждения и про поведение мы с ним ещё поговорим, но доля истины в его словах имеется. Я, конечно, не член Союза писателей, но русский язык и литературу преподавала больше двадцати лет. И тоже не уверен, что тут имеет место именно плагиат.

— Ну если учитель литературы так говорит, тогда, конечно, мне здесь больше делать нечего. — закатил глаза Аристарх и поднялся. — Товарищи, я хотел решить этот вопрос по-тихому, как старший товарищ, так сказать, но вижу, что и сам молодой человек и школьная комсомольская организация и даже директор категорически не хотят признавать свои ошибки. Что ж хорошо. Тогда увидимся в другом месте. Думаю, в обкоме партии я найду поддержку и понимание.

— А причём тут обком, — я пожал плечами, — Увидимся в суде. Я сейчас иду в прокуратуру, пишу заявление о клевете. В рамках уголовного дела, а клевета, это уголовное преступление, если вы не знали, тексты отправят на лингвистическую экспертизу, которая точно установит, являются ли они плагиатом или хотя бы заимствованием. И вот когда будут результаты — мы с вами ещё раз встретимся. А до этого момента я считаю любые собрания бесполезными и даже вредными. Как минимум потому, что кое кто не умеет держать себя в руках. А я не мальчик для битья, чтобы меня всякие хабалки, неизвестно как пробравшиеся в райком, поливали грязью.

— Что ты сказал?!! — визг Зайцевой мгновенно достиг ультразвука. — Ах ты щенок, как ты смеешь разевать свой вонючий рот на меня?! У меня двенадцать лет комсомольского стажа, а ты кто такой, сопляк, чтобы меня оскорблять?! Я на ближайшем же заседании поставлю вопрос о твоём исключении! Нам в комсомоле такие не нужны!

— Да подавись, — я под ошеломлёнными взглядами собравшихся швырнул на стол членский билет, а сверху бросил значок. — Состоять в рядах организации, где подобные вам не разобравшись накидываются на человека, а правота в споре измеряется стажем, я не хочу. Не знаю, в какую вы тут игру играете, но дальше разговаривать в таком тоне я с вами не собираюсь. Вы устроили судилище, не приведя ни одного доказательства, не дав мне даже попытаться оправдаться, заранее объявив виновным во всех смертных грехах. Да ещё Ивана Сидоровича и остальных приплели, как будто одного меня мало. И знаете, что, если когда-нибудь, Союз развалится, то только из-за таких уродов как вы, которые сами ничего делать не умеют, зато считают себя в праве указывать другим как им надо жить. Так что счастливо оставаться, увидимся в суде.

Я поднялся и вышел из кабинета, с трудом удержавшись, чтобы не шарахнуть дверью. Но это было бы ребячеством и несправедливо к учителям. Я запомнил, как Иван Сидорович защищал меня, несмотря на давление со стороны райкомовца и этой крысы Зайцевой. И обязательно отплачу ему и всем, кто поддержал меня, пусть даже тем, что не сказал ни слова. Ведь всегда легче и удобнее присоединиться к толпе, чем даже просто промолчать и остаться в стороне, так что я понимал и завуча, и Алёну, которая, по сути, только начала карьеру. И любая ошибка может стоить ей долгих лет на должности школьного комсорга, без шансов на повышение. И всё же она не поддержала, так сказать, старших товарище, что радовало.

— Семён, ты что творишь?! — я задумался и не заметил, как за мной выскочил Ерёмин, и догнав, дёрнул за плечо, разворачивая к себе. — Ты что, с ума сошёл?! Как можно вот так просто бросить членский билет?! Ты не понимаешь, что теперь тебя точно вышибут из комсомола и всё, привет?!

— Я что-то сказал неправильно? — в отличии от Романа я был абсолютно спокоен. — Романыч, проснись! Я понимаю, что ты планировал построить карьеру, и с этим я тебе сейчас знатно поднасрал, но хоть на секунду сбрось розовые очки. Кроме таких как ты в комсомоле и в партии полно тех, кто умеет только трепать языком, но самое страшное, что они лезут на руководящие должности. Просто поверь, если когда-нибудь Советский Союз и развалится — то только из-за таких уродов, как Зайцева.

— А я значит не такой? — набычился Ерёмин. — Слушай, Чобот, я много чего от тебя мог ожидать, но только не такой открытой антисоветчины.

— Блин, Ромаха, какая в жопу, антисоветчина?! — я понимал, что сложно перебить многолетние установки, но всё же считал комсорга достаточно разумным, чтобы уметь думать самому. — Если уж на то пошло, большего патриота нашей страны чем я найти практически невозможно. Потому что вы все только предполагаете, что с вами могут сделать капиталисты, а я это знаю! Но это не отменяет того, что я вижу не только хорошее, но и плохое. И вот эти балаболы — это самое худшее, что может случиться со страной. Вот скажи, ты планировал идти по партийной линии, но поступать планируешь в технический ВУЗ, так?

— Ну да, — подтвердил сбитый с толку Ерёмин. — А это здесь причём?

— Да это ключевой вопрос! — я от избытка чувств хлопнул кулаком по ладони. — Вот гляди. Ты поступаешь в институт, потом едешь куда-нибудь со стройотрядом, так? Параллельно пытаешься стать комсоргом или хотя бы войти в актив. После того как закончишь, у тебя уже будет стаж работы и рекомендации от комсомольской организации. Потом по распределению идёшь на какой завод или фабрику. И там уже тоже будешь и работать и расти как комсомолец, ну а потом коммунист. В итоге лет через двадцать вполне можешь занять одну из ключевых должностей, или там директор или главный инженер, или парторг предприятия. А потом уже будешь решать, уходить выше или оставаться дальше работать на производстве. Я прав?

— Ну да, я сам это рассказывал, — пожал плечами Роман. — И что такого, все так делают.

— В том и проблема Ромаха, что не все, далеко не все. — я похлопал товарища по плечу. — Ты бываешь на собраниях актива школы и сам знаешь, что далеко не все занимаются настоящими делами. Многие просто отделываются болтовнёй и формальными занятиями. Сделать стенгазету, провести пятиминутку политинформации и всё такое.

— А чем тебе политинформация то не угодила, — нахмурился Ерёмин. — Каждому гражданину Советского Союза важно знать, какую ещё гадость готовит проклятый капитализм. Предупреждён — значит вооружён!

— Проблема не в самой политинформации, а в её подаче. — я покачал головой. — Больше половины того, что нам говорят — это топорная и неуклюжая пропаганда, не несущая никакого смысла. А ещё процентов тридцать — выдумки и фантазии о Западе. И в итоге те крупицы реально важной информации теряются под ворохом пустопорожней болтовни. Но самое страшное не в этом, а в людях, что делают эту трепологию своим смыслом жизни. Как вот эта Зайцева. Зуб даю, что она кроме комсомола нигде никогда не работала и умеет только молоть языком. И заметь, она уже в райкоме, а дальше, глядишь, и в обком попадёт. Всё выше и выше. А теперь представь, что все руководящие должности займут подобные ей, кто ничего не умеет делать руками, зато всеми силами пытаются показать свою значимость бесконечным потоком той самой политинформации и иже с ними. Представил?

— Ну как-то не очень, — задумался Роман. — Кто ж таких людей на ответвлённые должности поставит?

— Да те из них кто пролез раньше. Рука руку моет, а рыбак рыбака, как известно, из далека видит. — Я пожал плечами. — И в итоге вместо дела будут бесконечные воспевания как хорошо в стране советской жить и так далее и тому подобное. Просто, потому что трепологам на местах тоже надо создать видимость работы. И чем дальше, тем больше. Потом пойдут приписки, потому что заниматься делом то некогда, у нас бесконечные собрания, сходки, съезды, где говорят и говорят, и говорят, а работа стоит. Но даже если что-то и делается, то очень криво и хреново, потому что начальник ничего не знает, кроме воспевания идей коммунизма, а на этом ты нормальный автомобиль не построишь, и ту же свинью не вырастишь. Ей, животине, вообще плевать, какой строй на дворе, лишь бы кормили вовремя, было сухо, тепло и мухи не кусали. Но если за ней не ухаживать, она сдохнет, а зерно сгниёт. Но разве может руководитель — балабол позволить, чтобы его уличили в некомпетентности? Вот и напишет в отчёте, что всё идёт как надо, даже с превышением плана. А в реальности дела будут идти всё хуже и хуже. И вот этот диссонанс, когда своими глазами ты видишь, что в стране полная жопа, а тебе рассказывают на бесконечных партсобраниях, как весело и богато мы живём, именно это и будет концом государства рабочих и крестьян. Понимаешь?

— Этого не может быть в принципе! — жёстко отрезал Ромка. — Данные с производств проходят через единую сеть вычислительных центров, а там приписки сразу видны становятся. Ты хоть в отчёте миллион свиней напиши, но если сдал сто голов, то так и будет. Разве что посадят за фальсификацию документов. Так что хрень ты полную несёшь. Ну ладно, не полную, я понял твою мысль, что во главе должны стоять люди, имеющие образование и опыт настоящей работы. Но всё же идеологическая составляющая тоже важна! И из-за одной… ну ладно, трёх, паршивых овец не стоит считать, что все остальные такие же! Я не такой! И мы собирались написать в обком, но ты выпендрился, и теперь тебя вышвырнут из комсомола и ни я, ни Алёна Михайловна ничего сделать не сможем!

— Да вы бы и так ничего не смогли сделать, если я правильно понимаю откуда ветер дует, — я тут же вспомнил Галкина-старшего, у которого хватало сил и влияния провернуть такое, а ведь ещё был неведомый Барон, и крёстный отец игровой мафии, что послал по мою душу киллера. — Так что не лезь в это дело, целее будешь.

— Знаешь, что, Чобот. — Ромка резко ткнул пальцем меня в грудь. — Иди ка ты на хрен. Я сам буду решать, что мне делать. Если тебе на свою жизнь насрать, есть люди, которым нет. И это не только я. Мы верим, что ты ничего не воровал, и лично я сделаю всё чтобы это доказать. С тобой или без тебя. Потому что я комсорг и это моя обязанность. А ты иди дальше жалей себя, психуй, разрушай свою жизнь, дебила кусок, но, если сдашься после первой же проблемы — ты мне больше не друг!

Ерёмин развернулся и зашагал по коридору, а я остался стоять, поражённый его экспрессией. Нет, я и раньше считал, что Ромка нормальный парень, даже когда я был полным идиотом и забивал болт на всё, он не бросил меня, пытался тащить как мог, но я считал, что это из-за его желания хорошо выглядеть в глазах Яковлевой. Всё же от того, что напишет секретарь комсомольской ячейки школы очень многое зависит в дальнейшем.

Но сейчас он меня поразил хотя бы тем, что считал меня своим другом, несмотря на все наши разногласия в прошлом. И если подумать, он первый и почти единственный кто сразу поверил в то, что я изменился. Так что даже меня, старого циника, сейчас пробрало. Но и бежать извиняться я не собирался. Комсомол — это неплохо, но и без него люди живут, тем более что ещё ничего не закончилось. Я не шутил насчёт суда, слава плагиатора мне была категорически не нужна. И я был готов идти до конца, хоть до того самого ЦК партии. Хотя бы потому, что иначе потерял бы уважение к самому себе, а без этого какой смысл жить.

Глава 3

— Это правильно, молодой человек, что вы сразу ко мне приехали, — Иосиф Эмильевич налил чай в чашку и пододвинул её ко мне. — Но, таки могли это сделать и до того, как наворотили дел. Хотя бы позвонить. Я не скажу, что большой специалист в делах комсомола, но кое-что мог бы посоветовать.

— Слишком быстро всё случилось, — я поморщился, принимая напиток. — Такое ощущение, что это домашняя заготовка. Всплыла эта история с плагиатом и сразу бах! И тебе товарищи из райкома партии и из комсомола, и тут же это… Аристарх.

— С Матвеем, значит, познакомились, — кивнул Цемель, наливая чай теперь уже себе. — Замечательно. И как вам?

— Крыса, — я не стал выбирать выражения и вывалил всё что думаю. — Для своих лет, конечно, выглядит импозантно, но прям несёт от него гнилым душком. Уверен, он если не инициатор этого судилища, то активный участник. Устроили, блин, плохого и хорошего копа. Я только не понимаю, зачем? Что дало бы, если бы я признал, что пару строчек к песне взял у другого автора? В чём смысл всего этого?

— Эх Семён, Семён, — укоризненно покачал головой продюсер. — Ты сам не понимаешь, что на тебя свалилось. Да половина поэтов за твои стихи руку отдаст, а другая — обе. И дело не в том, что ты хорошо пишешь. Уж извини, но половина текстов такой примитив, что мама дорогая. Обнять и плакать. Но при этом все они ложатся на музыку так, что хоть сейчас иди на студию звукозаписи. А это и слава, и деньги.

— Что-то по Митрофанову не видно, чтобы он бедствовал, — я припомнил разодетого словно английский денди парторга. — Да и что сделает одна песня? Стоило мараться.

— Ещё как стоило, дорогой ты мой человек. — покачал головой старый еврей. — Где одна там и две. Или три. Кстати, сколько их там у тебя, мне ты эти записи не показывал. Ведь главное было тебя зацепить, а там уже раскрутить по полной. Может отобрать все не получилось бы, но как минимум Матвей соавтором бы стал. А это для него очень много стоит, и главное тут далеко не деньги.

Иосиф Эмильевич перелистнул пару страниц тетрадки, которую я забрал у Ленки, и постучал по ней пальцем. Я молчал, слушая что скажет старший товарищ. Не то, чтобы я не понимал, что двигало Аристархом, но при этом что коммунистическая идеология, что советский шоу-бизнес был для меня Терра инкогнито. Да и не советский тоже, чего уж греха таить. А что творится во всех этих Союзах писателей, композиторов и прочей богемы я даже представить себе не мог. Так что в такой ситуации не грех обратиться к умному и опытному человеку, что варится в этой кухне больше, чем лет этому телу.

— Ты, Сёма, написал очень хорошие песни. Правильные, идеологически верные, такие, как надо. — Цемель перелистнул ещё страницу. — И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди… да. Готовый гимн стройотрядов, можно сказать. Официально такого нет, так что вполне можно попытаться продвинуть этот вариант. А это уже признание всесоюзного уровня. Такое, какого многие авторы не достигают никогда. А уж Матвейке оно тем более не грозило. Графоман он, и выехал только на теме коммунизма, просто побоялись его срезать. Но с тех пор прошло тридцать лет, но ничего стоящего Митрофанов так и не написал, хоть и закрепился на должности парторга. Но ходят слухи качается под ним кресло, молодые да дерзкие давят, говорят, неправильно, когда вторым, а может и первым человеком в отделении Союза писателей сидит пусть заслуженный, но человек без новых произведений.

— И Аристарх решил на моём горбу в рай въехать. — я чего-то подобного и ожидал, только не думал, что так нагло будут действовать, но и этому было объяснение. — А раз вы говорите, что песня хорошая, могут и народного артиста дать, так?

— Конечно! — прищурился Иосиф Эмильевич, довольный моей догадкой. — Заслуженного Матвей уже лет пять как получил и давно понял, что это объективно, его потолок. Но амбиции то никуда не делись, а тут такой случай! Однако, меня больше интересует, почему в райкоме ему сразу поверили и тут же устроили судилище. Вот это не сходится. Митрофанов, конечно, величина, но лишь в Союзе писателей. В райкоме к нему, конечно, прислушаться должны были, но чтобы вот так сразу обвинить тебя в плагиате… не понимаю.

— У меня хватает врагов, которые могли провернуть что-то подобное, — я покачал головой и озвучил мысль, которая появилась ещё на собрании, правда там из-за развития событий я даже заикаться о таком не стал, — Иосиф Эмильевич, а может стоит взять Митрофанова в соавторы? Таким образом привлечём его на свою сторону и отобьёмся от всех обвинений. Что думаете?

— Я считаю это таки очень плохой ход, — покачал головой импресарио, — Как минимум это даст Матвею ощущение, что он прав. А такие как Митрофанов — это плесень. Если дать ей завестись, и тем более обеспечить питательной массой они не успокоятся пока не захватят всё что только можно. И ты сам не заметишь, как будешь работать на него. Так что нет, это не выход. Матвею надо дать по зубам, и так сильно, как только сможем. А ещё этого бы не случилось, если бы ты сразу показал мне эти тексты.

— Виноват, — я покаянно опустил голову, но тут же поинтересовался, — а что с остальными? Всё оформлено как надо?

— Я иногда поражаюсь вам, молодёжи, — тяжело вздохнул Цемель. — Мы такими безалаберными не были. Как сейчас помню, все знакомые поэты первым делом регистрировали авторство. Хотя и скандалов хватало, да. Один у другого идею украл, а в итоге оказалось, что она вообще третьего, который её у Шекспира целиком утянул. Да, весёлое было время.

— Уверен, что и сейчас так же, — я пожал плечами, потому что знал точно, что люди не меняются, несмотря на время, идеологию и государственный строй. — Но вы правы, что я лопух. В свою защиту скажу, что никогда с подобным не сталкивался и просто не знал к кому обратиться. Как-то у нас нет нигде памятки, что мол, если хочешь зарегистрировать авторство стихов или песен — обращайся в Единый государственный реестр, в который ты ещё просто так с улицы хрен попадёшь. Так что спасибо, что взяли на себя эти заботы. Кстати, есть какие-нибудь данные по людям, что я вам дал?

— Таки нет, не одного совпадения, — Иосиф Эмильевич отметил тень облегчения, мелькнувшую на моём лице, — И заметьте молодой человек, я таки не спрашиваю, кто эти поцы, хотя по фамилиям могу сказать шо ещё те фармазоны. Трофимов, Круг, Наговицын. Григорьев опять же. С ними могут быть проблемы?

— Будем надеяться, что нет, — я покачал головой. — Но тут такое, человек предполагает, а Господь располагает. Лучше подстраховаться. И нет, этих людей я не знаю, если вы об этом. Просто… как бы объяснить.

— Таки не надо мне ничего объяснять! — всплеснул руками и засуетился на кухне Иосиф Эмильевич. — Я дожил до своих лет только потому, что знал куда не стоит лезть. А сейчас мне всё нутро орёт, что таки это не моё дело, и я ничего не хочу знать! Так и запомните, юноша! Вы спросили, я ответил, кто это мне не интересно. Я только одного прошу, в свете последних событий. Давайте всё проверять до того, как начнём работу, чтобы не бояться последствий.

— Я только за, — поднял я руки сдаваясь. — Тем более что пока нам репертуара хватит. Есть пара задумок в других жанрах, но там гарантированно проблем не будет. Конечно, было бы проще, если бы я писал стихи как все нормальные люди, но…

— Я же сказал, что ничего не хочу знать! — повысил голос Цемель, и тут же перевёл тему. — Скажите лучше, что там у вас получилось с комсомолом. Вы-таки, действительно кинули на стол значок? Или старость уже добралась до моих ушей и мне послышалось?

— Нет, всё верно, — я снова пожал плечами. — просто в тот момент мне показалось это идеальным вариантом. Оставаясь в комсомоле, я постоянно бы подвергался шантажу. Зайцева, это которая комсомолка из райкома, с самого начала заняла позицию, мол его надо выгнать. Я понимаю, что в этом спектакле у неё была роль плохого копа, но было приятно выбить её главный аргумент. К тому же в дальнейшем будет больше таких Зайцевых, так что обойдусь. Живут же как-то беспартийные, работают, детей растят. И ничего, никто их в тюрьму кидать не собирается.

— Но и выше определённого уровня их не пустят, — покачал головой Иосиф Эмильевич. — А самое главное, что собрание — это обоюдоострое оружие. При правильном использовании его можно обернуть и против самих чиновников. Но я так понимаю, ты не удосужился записать разговор?

— Честно говоря, даже в голову не пришло, — я был готов дать себе подзатыльник, ведь раньше старался все переговоры записывать на диктофон, а сейчас расслабился, поверил в светлое коммунистическое будущее. — Всё как-то слишком быстро завертелось. Я вообще не ожидал, что разговор в таком ключе пойдёт и не подготовился.

— Крайне вам советую, юноша, в следующий раз быть готовым ко всему, — недовольно покачал головой Цемель. — Вы же знаете, как у нас говорят, от сумы и тюрьмы, подстели соломки, глядишь и пронесёт. А уже если вы и дальше собираетесь заниматься серьёзными делами, стоит стать более внимательным, особенно в делах, где задета партийная номенклатура. Пусть даже самого низкого ранга, как эта твоя… Зайцева вроде. По сути, она никто, но жизнь испортить может. А вот если бы у нас была запись, где она тебя оскорбляет и голос повышает, это был бы солидный козырь. Но чего уж, снявши голову по волосам не плачут. Кстати, а что школьный секретарь комсомольской организации?Директор, как я понял, на твоей стороне, а он?

— Она, — поправил я продюсера. — Алёна Михайловна Яковлева. Двадцать два года, недавно из института, сменила прежнего комсорга на посту. Опыта маловато, боится накосячить… ну ошибиться, но в целом рулит школьными делами вполне уверенно. На собрании молчала, но перед ним прямым текстом сказала, что мне верит. Это конечно, ни о чём, по большому счёту, только слова, но, как говориться, за неимением горничной, имеют дворника. А вот комсорг класса точно за меня. Как и директор. Иван Сидорович даже на конфликт с райкомовцем пошёл, так что на его помощь можно рассчитывать.

— Уважаю, — кивнул Цемель. — Не каждый отважится, большинство предпочтёт слить ученика, чтобы самому под удар не попасть.

— Директор у нас мировой мужик, — подтвердил я. — Не даром же он меня до сих пор не выгнал. Раньше я был не подарок, и это ещё слабо сказано. Я бы на его месте и меня, и всех таких же поганой метлой бы вышвырнул из школы, чтобы другим не мешали. А он возился, воспитывал, второй шанс давал… раз десять. Так что на него можно положиться.

— Это уже неплохо, — Иосиф Эмильевич задумался, барабаня по столу пальцами. — И таки знаешь, что Сэмэн? Я таки думаю, что тебя пока ещё не исключат из комсомола. Поорут на секретаря школы, на директора, попытаются запугать их, но этим временно и ограничатся.

— Потому что это скандал, а Аристарху не выгодно поднимать сейчас волну? — у меня в голове что-то щёлкнуло, и я понял, о чём ведёт речь собеседник. — Это… возможно с большой вероятностью, но тут бабушка надвое сказало. Зайцева могла и закуситься. Хотя чего мы выдумываем, давайте позвоним и спросим. Я как из школы ушёл телефон отключил, чтобы звонками не донимали. Так что с вашего позволения.

— Конечно! — закивал продюсер. — Нам нужна самая точная информация, чтобы составить план дальнейших действий.

— Тогда звоню, — я включил телефон и тот разразился писком о пришедших сообщениях и пропущенных вызовах. — Ого! Как я сразу всем понадобился. Ага, Романыч сам звонил, аж семь раз. Остальных не знаю. Сейчас его и набер…

Опережая мои действия телефон разразился трелью, а на экране появилось имя Ерёмина. Как говориться, на ловца и зверь бежал. Только вот сдаётся мне, тут ещё не ясно кто из нас, кто. Я понимал, что поступил немного по-свински, сбежав из школы прямо с собрания, но не видел смысла попусту молоть языком. Без консультации со знающим человеком это превратилось бы в пустую болтовню, где меня бы тысячу раз спрашивали, уверен ли я, что ничего не воровал. Кто бы мне ответил на этот вопрос.

Как бизнесмен я не слишком обращал внимание на моральную составляющую, но всё равно червячок сомнения в душе шевелился и нет, нет, да намекал, мол, а не вор ли ты, братишка? Уверен ли что без тебя эти песни в этой реальности не появились? Собственно, поэтому я как мог искал каждого автора и исполнителя из прошлой жизни, а также сами песни. И отказался от огромного количества композиций, что сумел вспомнить, просто потому что был шанс попасть с ними в неприятную ситуацию. Кто ж знал, что беда придёт откуда не ждали. И эту проблему надо было решать, так что я выдохнул и нажал кнопку «Ответить».

— Семён, какого хрена?!! — Ромка орал так, что мне пришлось убрать телефон подальше от уха. — Ты куда делся, да ещё трубу отключил?! Ты конченный дебил, что ли?! Тебя все ищут!!!

— Проорался? — я с опаской приблизил телефон обратно. — Все — это кто? И зачем я вам так срочно понадобился?

— Ты, блин, издеваешься? — теперь Ерёмин не орал, а шипел как змея. — У нас ЧП, а виновник вместо того, чтобы решать проблему куда-то свалил! И если бухать или по бабам, то клянусь, пусть ты Разрядник или даже Архонт, я навешаю тебе таких люлей…

— Да, да, да, — я перебил поток угроз. — Давай, по существу. У вас есть вариант решения проблемы или вы хотели просто языками почесать? Романыч, без обид, но я не думаю, что ты или Алёна можете мне чем-то помочь.

— Слушай, Чобот, а ты можешь хотя бы день не быть таким мудаком? — тяжело вздохнул Роман. — Мы тут голову ломаем, ищем выход, поднимаем все связи, а ты…

— А я благодарен, — я сбавил обороты, понимая, что был не прав. — Серьёзно. Но это не ваш уровень, даже не уровень Ивана Сидоровича. Уверен, наезд на меня идёт из обкома партии, а что против него можно сделать?

— Да много чего! — Ерёмин хлопнул рукой по парте, и хорошо ещё пустой, а не телефоном. — Написать жалобу на поведение этой с… стервы из райкома. Алёна всё записала, как та на тебя практически матом орала. Плюс ты сам говоришь, что можно в прокуратуру обратиться…

— Погоди, погоди! — перебил я комсорга. — Ты говоришь, Алёна записала разговор?! Точно?!

— Да точно, я сам слышал. — подтвердил Ромка. — И если бы ты не умотал…

— Так, стоп! — снова перебил его я. — Через полчаса я буду в школе. Там всё расскажу куда ездил и зачем. Хорошо? Дождитесь меня!

— Чобот, ты охренел в край. — даже опешил от такой наглости Ерёмин. — Ты то сваливаешь куда-то, выключаешь телефон и от тебя ни слуху ни духу, а то дождитесь меня. Ты ничего там не попутал?

— Приеду — можешь меня даже стукнуть, но нежно, — настроение у меня повысилось, и я смотрел в будущее уже горазд оптимистичнее. — Всё давай. А нет, стой! Скажи, меня уже выгнали из комсомола?

— Нет, ты решительно все берега попутал, — тяжело вздохнул Роман. — Несмотря на твои выходки, нам с Иваном Сидоровичем удалось уговорить не рубить с кондачка с этим вопросом. Перенесли решение на следующее собрание, в четверг. Но ты конкретно подставил директора, так и знай.

— Да я и так в курсе, но всё решим, — пообещал я. — Всё, кладу трубку. Буду через полчаса.

— Таки как я и говорил, шум им не нужен, — удовлетворённо кивнул Цимель, прекрасно слышавший наш разговор, чем, чем, а приватностью сотовые телефоны от «Электроники» похвастаться не могли. — Значит Матвей не уверен в результате, но оно и понятно. Какой поц скажет, что твои стихи украдены у него, это же небо и земля! И этим надо воспользоваться. Но послушай моего совета, Сэмэн, не торопись идти в прокуратуру. Я сам, без них, закажу лингвистическую экспертизу, есть у меня знакомые на факультете филологии в НГУ. Я с ним переговорю, и мы всё тихонечко обстряпаем, печатями и всем положенным на крайний случай. Но пока обострять не стоит.

— Предлагаете оставить Митрофанову место для манёвра? — я задумался. — С другой стороны скандал и нам не нужен. Славу плагиатора легко получить, но стереть пятно на репутации потом очень сложно, даже если ты и ни в чём не виноват. Как говориться, ложечки то нашли, а осадочек остался. Но вы уверены, что Митрофанов воспользуется этой возможностью?

— Поверь мне, я знал Матвея ещё до того, как ты родился, Сэмэн, — одними губами улыбнулся Цемель, а глаза остались серьёзными, намекая, что знакомство было не самым лучшим. — Он тот ещё трус и, если не удалось сразу надавить силой, попытается договориться. Тем более сейчас, когда перед ним маячит огромная морковка в виде звания народного артиста. На этом мы и сыграем.

Глава 4

Я стучал по груше, выплёскивая накопившуюся злобу и агрессию. Сегодняшний день меня вымотал морально так, что хотелось кого-нибудь убить. Но нельзя, в тюрьму я не собирался. Хотя было бы приятно пожать шею Аристарху или пробить ему двоечку в наглую морду. Я скрипнул зубами и саданул по мешку усилив удар энергией, от чего тот подлетел чуть ли не до потолка. Пришлось успокоиться и вернуться к обычным ударам, без усиления способностями энергета. Я хотел выплеснуть злобу, а не сломать оборудование.

— Развлекаешься? — Выгорский, как всегда, подкрался незаметно, но сегодня я даже не дёрнулся. — Зайди ко мне, разговор есть.

Я тяжело вздохнул и опустил руки. Уж не знаю, чего там хотел Михалыч, но чуйка вопила, что ничего хорошего. Последние дни были богатыми на всякое говно, так что я подсознательно ждал, что ещё случится плохого. Тем более, что по тренировкам он мог поговорить и здесь, ребята ещё переодевались и в зале был только я и пришедший пораньше Вадим. Но тот разогревался, разминая суставы и к нам не лез. Но деваться было некуда, я выдохнул и пошёл в кабинет тренера, настраиваясь на разговор.

— Ну что, сваливаешь? — с ходу огорошил меня Виктор Михайлович, буравя тяжёлым взглядом. — А самому сказать об этом яиц не хватило?

— Чего?! — сказать, что я опешил, это вообще ничего не сказать. — Что за бред? Куда я сваливаю?

— Запрос на тебя пришёл, о переводе в СКА. — давление от взгляда Выгорского было физически ощутимо. — Баранов тебя себе требует. Хороший наставник, армейский спецназ тренирует, минимум двое его воспитанников Архонтами стали.

— А! Вот в чём дело! — до меня дошло что происходит. — Понятно. Ну дедушка, ну старый сучий потрох. И тут нагадил.

— Вообще попасть к Баранову считается большой удачей, да и попасть к нему непросто. — не совсем логично после своего поведения тут же принялся рассуждать Михалыч, словно убеждая меня, что «хорошие сапоги, надо брать», — Мне даже интересно, что за дедушка такой у тебя обнаружился, что смог туда пристроить. В деле о нём ничего нет.

— Сам недавно узнал, — я мрачно ухмыльнулся, и подвинув стул, без разрешения сел. — На пасху с мамой ходили на могилу отца, там и познакомились. Может даже знаете его. Некто Калинин, Дмитрий Иванович.

— Ни хрена себе! — А вот теперь пришла пора Выгорскому охренеть, у него даже глаза на лоб полезли. — Ты серьёзно?! Если это шутка, то очень плохая! Ты не вывезешь последствия.

— Какие шутки. — я пожал плечами. — Мой отец — Калинин Павел Дмитриевич. Мама записала меня на себя, без указания фамилии отца, потому что с его матерью сильно поссорилась. Точнее та пообещала маму уничтожить, если она хоть слово скажет. Не нужна им оказалась невестка-сирота из деревни. Мама даже на кладбище к отцу ходить боялась. А тут всё-таки пошли и там с этим старым мудаком столкнулись.

— Ты выражения выбирай, всё-таки о герое войны говоришь, — задумчиво нахмурился Виктор Михайлович, но скорее для порядка, чем всерьёз. — Хотя лично с ним не знаком, может ты и прав.

— В смысле может? — скривился я. — шестнадцать лет ему было насрать, есть я на свете или нет, а тут вдруг смотрите какая забота! Прям сразу к лучшему наставнику спортивного клуба армии по блату устроил. И главное, сука, в аккурат, как я энергетом стал и сатори обучился управлять. Не раньше и не позже!

— Это тоже да, — согласился Выгорский. — Сам то, что думаешь? Пойдёшь? Справедливости ради, у армейцев возможностей больше, чем у конторы. Карьеру махом сделаешь. По деньгам опять же не обидят. Там такой размах, нам и не снилось. Всё-таки армия, не хухры мухры. Да к тому же, какая ни есть, а всё ж родня. Заботится вот.

— Нет уж, на хрен! — отрезал я, даже не задумываясь. — Я сам себе возможности создам и деньги заработаю! А таких родственников и даром не нужно! Был бы он нормальный — пришёл бы лично, поговорить, извиниться, вот это вот всё. А не так, тишком, какие-то дела проворачивать. Да и не моё это армия. Ходить строем, срать по команде. Нет уж, пусть как ни будь сами.

— Значит остаёшься? — Михалыч снова придавил меня взглядом, но видя моё упорство смягчился, и бросил на стол передо мной бланк и ручку. — Тогда заполняй. Будем официально принимать тебя в Динамо.

— А раньше я на каких условиях сюда ходил? — я без колебаний тут же приступил к работе. — Вы же секретные и всё такое. Наверняка, разрешение требовалось.

— В качестве подозреваемого, — не стал скрывать правду наставник. — Считалось что ты можешь быть носителем инфекции или латентным Одержимым. Ну и ещё по мелочи разное. Тебе это знать не обязательно.

— Ну ну, — спорить я не стал, хотя был уверен, что вот это по мелочи самое важное, — Дату какую ставить? Сегодня или…

— Вообще не ставь, — забрал у меня бланк заявления Выгорский. — Оформим тебя с апреля, как начал заниматься. Так, держи. Это удостоверение, это значок. Носить по желанию, но… ты понял да?

— Ну да, значок энергетов тоже вроде как по желанию носят, но, если что — сам себе злобный буратино, — что характерно, и то и другое у Михалыча уже было заготовлено с подписями и печатями, причём дата стояла тоже апрель. Значит готовились. Я отложил пока их в сторонку. — Вам то ничего не будет, за то, что целого генерала пошлёте?

— За это не переживай. Начальство прикроет, твой вопрос курируется в Москве. Только нос не задирай. — сурово ожёг взглядом меня Выгорский. — И хватит прохлаждаться, давай в зал. Разминайся. Сегодня у тебя особая тренировка. Оставь всё, потом перед уходом заберёшь. Давай, давай, не задерживайся.

Выходил из кабинета тренера я с гораздо лучшим настроением чем входил. Да, грёбанный дед умудрился подкузьмить, и возможностей у него хватало, учитывая должность и звание. Но раз контора меня прикрыла я ещё побарахтаюсь. Идти к нему на поклон мириться я не собирался. Жили столько лет без этой семейки, проживём и дальше. Пусть вон своего курсанта строит. Сейчас кстати, я бы ему накидал люлей, может не без проблем, но всё же. В ранге мы сравнялись, а опыта у меня гораздо больше.

— Здорово, Чобот! — стоило мне выйти, как парни тут же отвлеклись от разминки, чтобы меня поприветствовать. — Как сам? Ты в порядке?

— Привет пацаны, — я пришёл раньше всех и пересечься кроме Вадима ни с кем не успел, так что с удовольствием отвечал на рукопожатия и хлопки по плечам. — Нормально. Потом поговорим.

Последнее предназначалось Ваньке, который был в курсе моих злоключений. Грузить остальных проблемами я не собирался. И так вон неудобно со школой получилось. И директор, и Алёна действительно прониклись моим делом и искали варианты выхода из ситуации. Меня, кстати, дождались всем составом, правда пришлось выслушать нотацию о неуважении и всём таком. Объяснение что ездил за консультацией в принципе приняли, но всё же поставили на вид, что можно было и Ивана Сидоровича с собой захватить. Мол взрослые люди быстрее согласовали бы все вопросы.

Я бы мог многое сказать на эту тему, но не стал, пообещав познакомить директора с Цемелем. Всё-таки действительно одно дело делаем, да и не хочется хамить людям, которые встали за меня против партийно-чиновничьего аппарата. Я не настолько неблагодарная скотина, чтобы этого не заметить. Скорее уж наоборот, сделал себе пометку рассчитаться со всеми как будет возможность, помочь школе материально, например. Или ещё как, посмотрим.

В итоге мы выработали некий план действий, основанный на жалобах во все возможные инстанции, тем более что Зайцева благородно предоставила нам шикарную возможность для этого. Алёны свет Михайловна, оказалась пусть молодым, но уже закалённым в интригах, специалистом, и с самого начала заявилась на собрание с включённым диктофоном. За что я наградил её тортом, что успел купить по дороге. Ну не с пустыми же руками ехать, а бухло мне не по рангу и не по возрасту. Зато против сладостей никто не возражал. Единственное, я попросил придержать коней до получения заключения эксперта. Чтобы потом ударить изо всех стволов так сказать. Иван Сидорович со мной согласился, и оставив учительский состав лечить нервы коньяком, который я тишком сунул директору, я отчалил на тренировку.

— Привет, Семён, — из раздевалки показалась Капустина, — Говорят у тебя проблемы?

— Да забей, разберусь, — отмахнулся я, и повернулся к идущей следом Сикорской. — А ты чего молчишь? Как раз самое время сказать, мол, а я же говорила. Ты ж меня всегда вором считала. Так что давай, начинай.

— Да пошёл ты. — внезапно отказалась Сикорская и развернувшись направилась в беговой дорожке. — Дурак!

— Зря ты так, Семён. Соня за тебя переживает. — укоризненно посмотрела на меня Даша и перед тем, как идти за подругой добавила, — Смотрю я на вас и не понимаю, чего вы собачитесь. Или это у вас такие брачные игры?

— Не дай Бог, — я вспомнил папаню беловолосой и тайком перекрестился, и сплюнул через левое плечо. — Не надо мне такого счастья.

Нет, чего греха таить, Сонька была невероятно эффектной девицей и зажечь с такой я бы никогда не отказался, но кроме физиологических позывов у меня имелись мозги. И они кричали, что от этой семейки надо держаться как можно дальше. Начиная от их личных проблем из-за знаменитого прадеда, заканчивая тараканами в голове, которые что у дочки, что у папы, были размером с немецкую овчарку. У меня и так хватало неприятностей, чтобы искать дополнительные, я лучше вон с Ленкой зажгу. Тихая скромница Зосимова на поверку оказалась ещё той зажигалкой не чуждой экспериментам. Да и Марину забывать не стоит. Короче есть с кем время провести.

— Стройся! — появился из кабинета Выгорский, держа подмышкой охапку длинных, метра полтора точно, бамбуковых палок. — Значит так. Сегодня будем помогать товарищу освоить одну из важнейших техник Разрядников. Ты правильно понял Чеботарёв, выходи вперёд.

Я мысленно потёр руки и сделал что приказали, хотя червячок сомнения шевельнуться в душе. Михалыч, чувствуя за спиной поддержку жены не чурался самых жёстких методов для получения результата. Так что я мог с ходу угадать, что этими палками меня будут бить. С другой стороны, это реально работало. Я ради интереса поинтересовался в школе уровнем развития тех, кто ходит в клуб «Энергия» к физруку. Так вот, там даже рядом не было тех результатов, что показывали ребята.

Про себя я молчу, всё-таки сатори это аномалия, плюс было у меня подозрение, что те самые шары, что я подбирал после смерти Одержимого и собак всё же бустят моё развитие. Но даже так, скорость освоения состояния озарения можно списать только на жёсткие, даже жестокие, но эффективные методы. Так что можно было и потерпеть.

— Значит так, Семён, атаковать ты умеешь, ударную технику освоил неплохо, дальше нужна чисто техническая наработка, чтобы научиться использовать её на автомате. — начал объяснять тренер. — С сатори у тебя на это уйдёт не так много времени, но это не значит, что нужно остановиться, как начнёт всё получаться. Понял?

— Конечно, — я кивнул. — Базовые навыки на то и базовые, что их нужно отрабатывать постоянно.

— Всё верно, и сейчас начнём изучать вторую базовую технику, как вы уже поняли — защитную. — Выгорский кровожадно ухмыльнулся и протянул Сикорской палку. — Держи. Когда скажу — ударь Чеботарёва по предплечью. Сама понимаешь, жалеть его не стоит, ему же и навредишь. А ты, Семён, не отбиваешься, а стараешься защититься пассивно. Собираешь энергию, как для удара, но вместо резкого выплеска распределяешь её равномерно по конечности. Как бы обволакивать руку энергией. Понял? Ничего, научишься, сатори тебе в этом поможет. А вы следите внимательно, особенно ты Данила, старайся почувствовать движение энергии, понять принцип. Тебе это сильно поможет как сам ранг повысишь. Семён, сосредоточься и ныряй. София — бьёшь по команде!

Я расслабился и нырнул в сатори для начала не слишком глубоко, чтобы осознавать себя и иметь возможность влиять на происходящее. С каждым разом у меня это получалось всё легче и легче. Так и сейчас я запросто вошёл в состояние озарения и принялся делать то, что сказал наставник. Собрать энергию оказалось не сложно, но вот с её распределением возникли проблемы. Она просто не хотела растекаться, а когда Софья, по команде Выгорского, хлестанула меня палкой, я на автомате ударил в ответ, разнеся ту на куски. Зато стало понятно, для чего палки такой длины. Чтобы не навредить помощнику. Михалыч хоть и придерживался жёстких методов, но лишний раз подставлять воспитанников не желал.

Следующие пару десятков раз у меня тоже ничего не получилось, и ещё четыре палки закончили своё существование сломавшись от моих ударов, но с каждым повторением я всё лучше понимал, что именно я делаю не так, и как правильно. А когда после очередного удара Ваньки, сменившего уставшую Сикорскую, палка не впилась в тело с характерным звуком, а отскочила, будто попав по дереву, я понял, что у меня получилось. И… нырнул глубже в сатори, потому что один раз это не результат. Нужно, чтобы, подобное получалось на автомате. Так что работа только начиналась.

После правой руки пришёл черёд левой. Потом ног, спины, живота с грудиной, и, как апофеоз, головы. Правда, чем больше я пытался, тем легче мне давались следующие попытки. Сатори тем и хорошо, что позволяет буквально на лету подмечать малейшие огрехи и находить наилучший вариант их решения. Озарение, тут по-другому даже не скажешь.

Не скажу, что за эти полтора часа я полностью отработал постановку энергетической защиты. Скорее лишь понял суть и принцип её работы, но это был огромный шаг в моём развитие энергета. Ребята поглядывали с завистью, особенно Данила, но всё же злобы от них я не чувствовал. Скорее мотивацию и стремление к собственному развитию. Оно, конечно, обидно, когда кто-то, едва начав заниматься, догоняет тебя и перегоняет несмотря на то, что ты пять лет уже корячишься, стараясь стать лучше. Но с другой стороны, это же заставляет искать новые пути, пробовать разные методы и сосредотачиваться на тренировках. Тем более что по просьбе Выгорского, я начал учить ребят входить в сатори.

Не знаю, правда, на что тренер надеялся, если бы я сам понимал, как оно работает, но надо так надо. И мы начали с обычной медитации. Вообще очищать сознание от лишних мыслей Юниоров учат в самом начале. Без этого просто не получится нормально выполнить ту самую гимнастику, которая и стимулирует энергетическое тело, помогая ему развиваться. Многие так и начинают с медитаций, постепенно переходя к движениям. Но мне нужно было, чтобы ребята сосредоточились не на движении энергии в теле, как при обычной тренировке, а нырнули в глубины своего разума.

Просто насколько я понимал, сатори, это состояние, когда мозг использует свои возможности на все сто процентов. От этого я и плясал, заставляя ребят не просто выбросить всё из головы, а сосредоточиться на какой-то практически нерешимой задаче. Крутить её в мыслях, полностью на ней сосредоточившись, и пытаться найти решение. Хоть какое-нибудь, пусть не верное, но главное, чтобы мозг работал.

Понятное дело, я не сам это придумал. Проблемами погружения в сатори в Союзе занимались целые лаборатории при серьёзных институтах, и мои размышления совпали с выводами группы учёных. Просто одно дело пытаться наобум, а другое — когда перед глазами живой пример. И действительно, хоть раньше ребята тоже пытались проводить подобные занятия, сейчас они прямо загорелись энтузиазмом, глядя на моим успехи. Так что Выгорскому пришлось даже продлить тренировку ещё на полчаса.

А я заодно и в себя пришёл, потому что в стремлении помочь ребята и девчата отбили мне всё что могли и под спортивной формой я напоминал тигра, но не чёрно-жёлтого, а в сине-красную полоску. Хорошо ещё, что после занятий с Анастасией настолько привык к боли, что практически не замечал ударов. Точнее не обращал на них внимания, но стимул к развитию они давали потрясающий. А самое интересное, что беспокоить такими пустяками Анастасию я не стал.

Новый ранг развития дал мне не только новые способности, но и улучшил регенерацию. Так что пара дней и я буду как новенький, но сейчас мне больше всего хотелось пожрать и завалиться спать. Всё же вымотала меня тренировка полностью, и я чувствовал себя выжатым лимоном. Дважды причём. Поэтому махнул всем рукой, и сразу рванул домой. Мама обещала бефстроганов сделать и гороховый суп с копчушками, от одной мысли об этом рот наполнялся слюной, а в животе начинался ураган. Пожрать я всегда был не дурак, но теперь прям стал каким-то всеядным монстром. Хотя маме нравилось глядеть, как я уминаю всё что она приготовит. Вот и порадуем родительницу.

Глава 5

— Семён, здорово! — Поймал меня в раздевалке Чернов, хлопнув по плечу. — Есть минута?

— Здорово, Виталя. — Я пожал протянутую руку. — Это очень срочно? А то я к Алёне хотел забежать ещё, надо с ней перетереть одну тему. Может после уроков пересечёмся?

— Да я на один вопрос, буквально. — не стал рассусоливать старшеклассник. — Есть четвертак на пару недель взаймы?

— Тебе на хрен… — начал было я, а потом до меня дошло. — Проиграл? Много торчишь?

— Полтинник, — приуныл комсорг. — Да я верну! Не пёрло просто эти дни.

— Дальше будет только хуже, — обрадовал его я. — Хочешь выиграть у казино — купи себе казино. Это же разводняк чистой воды, как ты не допетришь то?!

— Короче, ты скажи по деньгам, да — нет, а полоскать мне мозги не надо! — вызверился Чернов, видать ему уже не в первый раз говорили то же самое. — Достали уже, все умные такие.

— Пятёру могу занять, — я прикинул свои финансы, — больше просто нет.

— Давай, — тяжело вздохнул Виталий. — Блин, думал, что хоть ты выручишь. На меня уже и заказ выдали. Говорят, что его взяли фазаны сибсельмашевские, ну помнишь на Первомай с ними дрались?

— Это как? — я аж опешил. — Чего прям валить будут?

— Да уж завалят и отпинают так что мать родная не узнает. — наивный советский комсомолец не понимал контекста этого слова и воспринял конкретно по значению. — Бабки то неплохие. Половину в кассу, половину им.

— Погоди, ты меня совсем запутал, — я потряс головой, пытаясь уяснить сказанное. — Давай с начала. Тебя заказали? Кто?

— Ну так эти с Лабиринта. Ты поди и не играешь. На хрена я тебе только ссылку давал. — почесал в затылке Чернов. — Короче там такая тема. Если ты получил в игре второй уровень, то можно уходить в минус, до десяти рублей. На третьем — до пятидесяти. Ну и так далее. Но если в течении недели не вернёшь бабки, то на тебя выдадут заказ. Кто у тебя деньги заберёт, половину отдаёт лабиринтовским, половину оставляет себе. Можно и другие заказы брать, вот гляди.

Я взял протянутый телефон и принялся внимательно разглядывать окно игры. В неё я не заглядывал уже давно, а зря, тут произошли значительные изменения. В частности, появилась вкладка заказов. По сути заданий, выполнив которые можно было получить деньги на счёт. Гениальная схема, превращающая игроков в банду, отследить которую было практически нереально.

Если я не ошибаюсь, в Японии такие группы называли «хангурэ» — «наполовину серые». Очень меткое понятие, между прочим. Откровенный криминал за ними водился редко, но вот в чём-то помельче, типа драк, порчи имущества и так далее, они участвовали постоянно. Причём в разных составах, просто на телефон приходило сообщение, что нужно сделать, а после выполнения туда же кидалась оплата.

В Союзе безналичная оплата пока ещё только начинала своё хождение и тем более нельзя было рассчитаться с телефона, часов или просто мордой лица, как это было в моей реальности. Но наличие счёта в онлайн-казино решало это проблему. Я буквально восхитился элегантностью решения. Кто основной потребитель игрового контента? Всякая шпана, готовая рискнуть, ради призрачного шанса. А если есть возможность заработать, пусть и не совсем законным способом они тем более готовы. Более того, криминальная составляющая для них скорее дополнительный стимул, чем отрицательный фактор.

А ещё такая схема позволяет по максимуму исключить контакты хозяев игры с боевой силой и тем самым обезопасить себя. Не удивлюсь, если Слону с компанией команды тоже приходят на телефон, а босса они никогда не видели. Максимум сам Слон знаком с очередным звеном системы. А что оно есть я не сомневался. Уж слишком подуманная схема, которую ещё и исправляют по ходу дела. Складывается ощущение, что у нас в городе её тестируют перед серьёзным делом.

А что, город большой, пять миллионов если считать всю агломерацию. В два с лишним раза больше, чем был в моей старой жизни. Но большое количество ВУЗов и молодёжи вообще осталось тем же. Идеальная питательная среда для разных пороков и наживающихся на них ублюдков. Много приезжих, всё-таки центральный транспортный хаб страны, соединяющий запад и восток. А значит легко затеряться. Лучше места для теста наверно и не найти.

— Понятно, — я вернул телефон Виталию и несколько купюр. — Держи бабки. Отдашь как сможешь. Но если не дурак — на этом остановишься. Вот эта херня затягивает почище марафета. Там ты хоть понимаешь, что ширяешься, а тут вроде ну чего такого крутану по копеечке. А где копеечка там рубль, потом десять, хот! А вот и полтишок. И вот ты на виртуальной игле азарта, когда и понимаешь, что надо бы остановиться, но не можешь, потому что денег ввалил кучу и надо их как-то возвращать. Но ни хрена ты не вернёшь! Тут только один метод — рубить резко, с кровью отрывать. И больше никогда! Или конец! Понял?!

— Да понял, я понял! Заманал! — скрыл грубостью своё смущение комсорг. — я и так уже почти не играю.

— Потому что долг весит, — я с лёту определил причину этого. — А как отдашь — снова начнёшь шпилить. До нового долга. Ты пойми, Виталь, это путь в никуда. Вот сам подумай, сколько чего ты бы мог на сотку купить?

— Полтинник, — поправил меня Чернов, но я с ним не согласился.

— Нет, дружок-пирожок. Сотку! — и объяснил. — полтинник ты отдашь лабиринтовцам, и ещё полтинник — тем, у кого займёшь деньги. Как говорил один умный человек иметь миллион и не иметь миллион это уже два миллиона. Простая арифметика.

— Задолбал грузить! — Чернов хотел бы на меня рыкнуть, но зная, что это чревато не решился. — Ладно ты же к Алёне хотел зайти. Спасибо за бабло, отдам сразу как деньги будут.

— Ну, ну, — я понял, что достучаться до комсорга старшаков мне не удалось, но кто ему доктор. Я тоже не могу спасти всех и сразу. — Бывай.

Понятно, что к комсомольскому вожаку школы я уже не успевал, до звонка оставалось каких-то пару минут. Значит забегу на перемене, пропускать уроки я не собирался. Уж не знаю, как дальше сложится со школой, но пока я с трудом на тройку натягивал по большинству предметов. Понятно, что там ещё контрольные работы будут, которые тоже дадут плюс к общему баллу, но даже так четвёрки за год были для меня недостижимой мечтой. Разве что учителя навстречу пойдут, но для этого мне нужно было не опозориться перед директором и его самого не подставить. А то вообще вылечу со справкой, а с ней даже в ПТУ не возьмут.

Только в вечерку, а это год насмарку. Да и то не факт, что и после неё возьмут куда-нибудь. Потом армия, два года в сапогах, все начинания встанут на паузу, в то, что я смогу рулить делами из казармы я заранее не верил. Короче жопа. Нет, конечно, можно было пойти к деду.

Раз он зашевелился, видимо хочет навести мосты. Прогнуться, прикинуться хорошим внуком, вот тебе и решение проблемы и со школой, и с Аристархом, ну и заодно и с армией. Да даже того самого племянника цэкашного и то шугануть можно будет, генерал-полковник командующий округом это вам не это. Только вот от одной мысли, что придётся прогибаться перед этой семейкой, кинувшей маму одну в положении и угрожавшей ей меня, начинает тошнить. Так что не уверен, что сдержусь и не дам в морду «любимому дедушке».

Короче, проблему с Митрофановым надо решать кровь из носу иначе удачи мне не видать. Цемель сегодня должен был нагрянуть к своему знакомому профессору филологии, на предмет экспертизы. Причём я был уверен, что официальная даже не понадобиться, Аристарх может и был готов рискнуть ради народного, но если будут конкретные доказательства его непричастности к моим… хм… моим песням, то он даст заднюю. И останется только разрулить вопрос с райкомовцем Лаптевым, а точнее тем, кто его послал.

Я был абсолютно уверен, что это не его личная инициатива, что-то ему пообещали, возможно протекцию. А что, Галкин вполне мог сказать, что возьмёт под крыло и поможет в карьере. Для Лаптева, который к сорока с лишним годам застрял в райкоме это шанс. Даже если поднимут в горком — уже другой уровень и больше возможностей. Но ладно, пёс с ним, с Лаптевым, сейчас меня волновала физика, а точнее электродинамика, которую я вроде знал неплохо, но из той, прошлой жизни. Хотя, с другой стороны, чему там отличаться то, электроны и закон Ома непокобелим в любой вселенной.

И вот когда я слушал про электроёмкость и единицы её измерения меня накрыло. В погоне за самыми яркими маркерами своего времени типа соцсетей, 3D-принтеров или квадрокоптеров я упустил такую невероятно важную, но почти незаметную обывателям деталь, как обычные батарейки. Точнее аккумуляторы, потому что одноразовыми батарейками у нас уже практически не пользовались. Тем более, что ёмкость современных накопителей была куда выше, чем могла выдать солевая или какая иная батарея, а стоили на порядок меньше, если считать по ёмкости на единицу объёма.

Всё дело было в технологии. В тридцатые годы двадцать первого века после почти пятнадцати лет исследований небольшая американская фирма выпустила на рынок невероятно мощные и дешёвые аккумуляторы, созданные по трёхмерной технологии. Причём в качестве основного материала вместо дорогого лития они использовали гораздо более дешёвую медь, а точнее медную пену, получаемую технологией гальванизацией. Затем она покрывалась специальным полимерным электролитом и в результате, за счёт трёхмерной структуры объём батареи получался в шестьдесят раз больше стандартной при том же размере. Что сказывалось на количестве ампер-часов аккумулятора.

Там ещё была масса тонкостей, но самое главное, что они произвели фурор и мгновенно завоевали рынок. Удобные в работе, потому что вспененной меди можно было придать любую форму, мощные, надёжные, дешёвые, без риска нагреться или тем более взорваться. Местные производители телефонов и прочих гаджетов тут же выстроились в очередь к производителю, а вот остальному миру пришлось сосать лапу, покупая уже их продукцию. Продажа самих аккумуляторов и тем более технологии оказалась строго запрещена самым честным и справедливым американским правительством, всегда ратовавшим за свободный рынок. Ну как они это понимали.

Только вот обратную инженерию никто не отменял, а в неё могли не только наши китайские друзья, словивших с новыми батареями большой затык, но и отечественные учёные. Проблема китайцев оказалась в недостаточно развитой фундаментальной науке о материалах, которая оказалась ключевой в новой технологии, а вот наши академики в лабораториях постройки ещё Советского союза справились. За что и получили от российских предпринимателей солидную благодарность, в том числе и материальную, достаточную для постройки пары тройки новых лабораторий, оборудованных по последнему слову техники.

Откуда я всё это знаю? А я как раз в этом деле участвовал, как один из тех самых бизнесменов — заказчиков. Моя фирма тогда выпускала на рынок первый отечественный шлем виртуальной реальности и нам кровь из носу нужны были дешёвые и мощные аккумуляторы. И мимо такого шанса я пройти просто физически не мог. Тогда же нам устроили экскурсию, с полным описанием техпроцесса изготовления вспененной меди и даже открыли формулы полимеров. Хотя зачем заслуженным профессорам их скрывать, вещь слишком специфическая, а наши азиатские друзья, уверен, купили полную тех карту ещё до того, как её показали нам.

Скандал вышел знатный, но в итоге американцы утёрлись. Даже европейцы, которых янки держали на коротком поводке и то начали рыкать на хозяина, потому что монополия — это плохо. Против нас привычно ввели очередные санкции, мы им в ответ подняли цены на газ и нефть, китайцы тоже поучаствовали в очередном витке торговых войн и на этом всё успокоилось. А технология осталась и стала настолько привычной, что я перестал её замечать. И даже не вспомнил, попав в эту реальность, хотя бы потому что мой кирпич марки «Электроника» держал заряд долго из-за громадного аккумулятора, дающего 70 % веса. Но это всё же был старый, литий-ионный накопитель, а теперь пришла пора приобщить страну Советов к прогрессу.

Я едва дотерпел до конца урока, буквально зубами вцепляясь в руку, чтобы не начать рисовать тех карту. Но нет, подобные знания категорически, даже самым краешком, нельзя было показывать посторонним, хотя бы для их безопасности. В отличии от большинства обывателей, я прекрасно знал, что за новую технологию могут оторвать голову в прямо смысле этого слова. И не одному человеку, а любому, кто хоть приблизительно с ней знаком, или теоретически может быть в курсе.

Ну и ещё один момент меня смущал, не давая взяться за работу. Песни, пляски и прочие вертолётики это прекрасно, но в принципе в них не было ничего революционного. Идеи лежали на поверхности, а разработка по каждому направлению уже велась некоторое время. А вот батареи нового типа другое дело. Это реально революция и не только в элементах питания. Лёгкие и энергоёмкие аккумуляторы дадут толчок к развитию мобильных устройств, электротранспорта, переносного электроинструмента, да и любых других отраслей, где используются локальные элементы питания. И как бы за это меня не взяли за химок и не засунули в какой-нибудь закрытый на сто замков «почтовый ящик». А мне ещё в Артек ехать, никогда там не был, так что хотелось бы побывать, исполнить мечту детства так сказать.

Сомнениям быть или не быть я мучился до конца уроков. Даже к Алёне не пошёл, так и сидел за партой, обхватив голову руками и прикидывал, что и как. Меня никто не трогал, думали, что я переживаю за комсомольский билет и обвинение в плагиате, но на фоне возможных проблем это было такой мелочью, что я уже и думать о ней забыл. В закрытый НИИ не хотелось, даже если я в нём буду работником, а не подопытным кроликом. Опытный кролик ничем не лучше своего неудачливого товарища. Предпочитаю свободу.

Но, с другой стороны, это реально шанс помочь своей стране… или не своей. За такую технологию на западе меня осыпят золотом с ног до головы. Как же, перебежчик из страшного коммунистического Мордора, принёсший в клювике ценные знания. Мы его всячески обласкаем, познакомим с президентом США, который пожмёт дурачку руку, дадим ему дом, машину, жену красавицы. А удавим потом, по-тихому, когда вытрясем всё что этот дурачок знает. И свалим на СССР, мол вот смотрите какие звери, достали бедного мальчика, а он всего лишь хотел жить. Ну да, ну да, плавали знаем. Чтобы играть в такие игры надо быть матёрой акулой, а не шестнадцатилетним пацаном, которого никто не воспринимает всерьёз.

Да, у меня были варианты не допустить плохого исхода, но положа руку на сердце, в них я не был уверен на сто процентов. Всё-таки я айтишник, немного администратор, менеджер, управленец короче, но в основе всё тот же программист, а не агент спецслужб которого натаскивали годами. И сдаётся мне, любые мои страховки специалисты раскусят на раз-два. Так что получается, что и выбора то у меня особого нет.

Между жопой заграничной, где я буду проклятым комми и чужаком, и отечественной, где меня всего лишь запрут под охраной в закрытом институте, я выберу родину. Но всё же надеюсь до такого не дойдёт. У меня планов ещё громадьё. Я вон последние две недели бьюсь с созданием нейросети, что была у меня в компании. Очень удобный инструмент, позволяющий снять нагрузку с кодеров и берущий на себя основную часть механической работы. Но вот создать её с нуля на незнакомом синтаксисе даже со знаниями что мне достались от Одержимого ещё тот подвиг.

Подвижки есть, но работы там ещё непочатый край. И показывать её я никому не собираюсь, от аккумуляторов я может ещё сумею отбрехаться, всё же не моя тема, я чисто случайно узнал подробности, то нейросети это не менее большой шаг в будущее и тут уже сказаться посторонним не получится. Короче куда не кинь — всюду клин. И чего мне не жилось спокойно?

Глава 6

— Ну заходи, расхититель авторской собственности! — приветствовал меня Тихомиров, откровенно потешаясь. — Чистосердечное принёс?

— Не смешно, — буркнул я, пожимая руку капитану и усаживаясь на стул рядом со столом. — Лучше бы помогли, раз в курсе ситуации.

— А я тебя предупреждал, — пожал плечами Илья Демидович. — Вот теперь сам и выкручивайся. Как ты там говорил? Сам себе злобный буратино?

— Ну, ну, — я ничуть не проникся воспитательным моментом. — А потом мы жалуемся, что у нас то того нет, то это не работает. А всё, потому что везде окопались вот такие как Митрофанов да Зайцева, которые сами нихрена делать не умеют, зато чужую работу присвоить как здрасьте. Да ещё и создателя в говно макнуть, чтобы вперёд заслуженных партийных товарищей не лез. А то моду взяли что-то изобретать, придумывать, а постановления за десять последних съездов партии наизусть не знают!

— Ты говори, да не заговаривайся, — даванул тоном чекист. — Партия — это ум, честь и совесть нашей эпохи. И если бы не большевики, ты бы сейчас не в школе учился, а батрачил на кулака какого-нибудь или буржуя!

— Или они на меня, — хмыкнул я. — Не надо мне политинформацию читать. Я сам могу рассказать такое, что уши в трубочку свернуться. И отрицать засилье патрократов и начетников прямой путь на кладбище. Если человек становится неприкасаемым только потому, что прочитал всё собрание сочинений Владимира Ильича или там вызубрил пару десятков лозунгов, которые пихает к месту и не к месту, не пройдёт и пятидесяти лет как стран рухнет, на хрен! Просто, потому что руками никто работать не будет! Зачем, если можно трындеть и жить на спец обеспечении, да ещё других учить, как правильно, а как нет. И не важно, что сам ты ничего не умеешь, ты же выучил директивы последнего съезда наизусть — значит можешь указывать как правильно укладывать трубы. Логично же!

— Так, если ты пришёл антисоветчину тут разводить, то вали давай! — хлопнул по столу Тихомиров. — И без тебя работы много.

— Это как раз самая что ни на есть советчина, и кому как ни Комитету госбезопасности с подобным бороться, — откинулся я на спинку стула. — Но я не за этим собственно. Есть два момента, где вы можете мне помочь, а с Митрофановым я и сам справлюсь. Как только получу результаты экспертизы стихов от филологов, он сам на ту же жопу сядет и затихнет.

— Вот и посмотрим, — неопределённо как-то отозвался Илья Демидович, но всё же поинтересовался, — чего у тебя. Дел действительно много. Меня посылают на переподготовку, а то без этого майора не дадут. Хорошо ещё Высшие курсы у нас в городе находятся. Не придётся по гостиницам мыкаться.

— Поздравляю, — я был вполне искренен, связи мне пригодятся, и чем выше звание у знакомых, тем лучше. — Собственно проблема у меня такая. Учитель физики от моего лица подал документы в комитет по изобретениям на регистрацию трёхмерного принтера. И в итоге нам отказали с какой-то предельно странной формулировкой. Вот посмотрите.

— Хм… — Тихомиров пробежал глазами по бланку и пожевал губы. — Да, странно. Ладно с этим разберёмся. Запрошу у них дело по вашей заявке и, если что, переправим его в Москву. Принтер твой штукахорошая и нужная. А что оружие можно делать, так кухонными ножами убивают куда больше народу, чем из тех же охотничьих ружей. И что теперь, их не продавать?

— В Китае вроде так и делают, — я припомнил информацию из прошлой жизни. — Ножи только по паспорту и разрешению компартии, и всё равно психи регулярно на людей с тесаками кидаются. Да и вообще зубов бояться в ро… ну в смысле волков бояться в лес не ходить.

— Ну, ну, — усмехнулся чекист, прекрасно понявший о чём я. — Ладно, это я принял, передам начальству, оно возьмёт на контроль. Чего ещё у тебя? С Сикорским проблемы?

— Да нет, — я пожал плечами. — Наоборот, он мне сильно помог. Не ожидал я что эти уроды киллера пошлют, ну убийцу наёмного. Кстати, об этом. А вы в курсе, что это онлайн-казино в настоящую банду по типу японских хангурэ?

— Это якудза что ли? — не понял о чём я Тихомиров. — Этого нам ещё не хватало. И так половина банд этнические. Но тут видишь, в чём проблема, это дело отдали милиции. Начальство решило, что это их и ОБХСС задачи.

— Хреново, — я покачал головой. — могут быть большие проблемы.

— Ты милиции не доверяешь? — удивился Илья Демидович. — То, что тебя разок закрыть хотели не означает, что там все такие.

— Проблема не в одном уроде, решившим на мне палку срубить, а в самом подходе, — я скривился, потому что опять приходилось умничать и палиться. — Сама палочная система изначально порочна, она заставляет ментов не ловить преступников, а отрабатывать норму. При таком подходе справедливость и борьба с уголовным элементом идёт по боку, главное ведь отработать заявление. А каким образом уже никого не волнует. Но если со всем остальным такая система криво, косо, но работает, в основном за счёт энтузиазма оперов и прочих рядовых сотрудников, то с хангурэ она справиться не сможет от слова совсем. Это ведь не якудза, а совсем наоборот.

— В смысле? — удивился капитан. — Это как вообще?

— Якудза имеет чёткую структуру, так же как коза ностра и прочие так сказать «семейные» преступные сообщества, — начал объяснять я, — Есть глава — оябун, под ним ходят старшие офицеры — вака гасира, и сятей гасира, младший командный состав, которые рулят быками — кусей и сятей. Там ещё есть ряд должностей, но это не важно, главное, что это чётко структурированная организация, где каждый знает своё место, кому кто подчиняется и так далее. А хангурэ совсем наоборот. Там просто нет главарей в прямом понимании этого слова.

— Что-то ты меня совсем запутал, — покачал головой Тихомиров. — Какая же тогда это банда?

— Самая настоящая, — я тяжело вздохнул. — Дело в том, что приказы или задания, так будет точнее, члены хангурэ получают по телефону. И туда же приходит оплата. Например — разбить окна в кафе, прийти на стрелу… ну стычку с другой бандой, то бишь. Причём там и драться может не придётся, чисто постоять за компанию, изобразить массовость. И так далее.

— И даже если кто-то попадётся, то ничего доказать не получится, потому что исполнители не знают, кто отдаёт приказы. — Мгновенно догадался о чём я веду речь Илья Демидович. — Да и искать их никто не будет. Если без мокрухи или воровства, то максимум хулиганку повесят и всё, закроют дело. М-да… ты прав, это действительно будет проблемой, если сумеют реализовать такую схему, в чём я лично сильно сомневаюсь. Достаточно одного запроса на узел связи, чтобы получить полную распечатку с сотового, а там уже дело техники закрыть всех участников.

— Это если они будут палиться сообщениями через оператора, — к сожалению для наших силовых структур всё было не так просто. — Но создатель Лабиринта это предусмотрел. В приложении встроена возможность отправки сообщений. И они сто процентов зашифрованы.

— Даже так… — капитан постучал пальцами по столу. — Добро, напишу рапорт отправлю наверх. Копию закину твоему Сикорскому. Это его епархия пусть разбирается. Если банда и вправду копирует японскую, то это дело для контрразведки. Тем более что техническая подкованность организаторов вполне может указывать на японцев.

— Или американцев. — кивнул я. — Не надо забывать, что там стоят базы пиндосов, а янки как никто умеют копировать нужные им знания и умения. Их шпионы вполне могут воспользоваться опытом японских банд для создания у нас чего-то похожего. При этом исполнители даже подозревать не будут на кого работают.

— Да, вполне. — кивнул Тихомиров и хитро посмотрел на меня. — Про этих хиромантов ты тоже во сне увидел.

— Ага в нём, — я сделал морду тяпкой. — И кстати о снах. У меня есть кое-что для вас, точнее не для вас конкретно, и даже не для одиннадцатого управления или КГБ в целом, а для всей страны. Нечто, что совершит техническую революцию. Но очень хотелось бы, чтобы меня обломками старого мира не завалило.

— В каком смысле? — внешне Илья Демидович оставался спокоен, но я чувствовал, как энергия внутри него сжалась в шар, готовая и напасть, и отразить нападение.

— В том, что мне не хотелось бы остаток дней провести в каком-нибудь «почтовом ящике» в качестве кролика, — пояснил я. — Ни опытного, ни подопытного. Просто передайте наверх, кому там будете докладывать, что на свободе я смогу больше, а умирать мне не страшно. Я уже однажды того… во сне, конечно.

— Конечно, — кивнул Тихомиров, не спеша расслабляться. — Ладно давай, что там у тебя.

— Вот, — я положил на стол тетрадь на девяносто шесть листов, которую за вчерашний день исписал наполовину. — Тут полный технологический цикл производства аккумуляторов нового типа. Гораздо дешевле чем современные литий-ионные и при этом в десятки раз более энергоёмких. К созданию их аналогов остальной мир доберётся в лучшем случае лет через тридцать. А то и больше, всё-таки слишком много факторов должно сложиться.

— Ты сейчас серьёзно? — Я думал, что капитан раньше был напряжён, но сейчас он представлял собой просто комок пульсирующей энергии. — Слушай, песни, вот эти твои устройства — это конечно, интересно, но ничего особого в них нет. А это…

— Я же сказал сразу, это революция. — я пододвинул тетрадь к чекисту. — Да, и советую сразу озаботиться охраной и секретностью. За этой технологией будет охотиться весь мир. Лучше всего найти одного какого-нибудь учёного химика для проверки. Там, по сути, нужна только гальваническая ванна и синтез особого полимера. Я всё подробно расписал. Если с синтезом проблем не будет можно за неделю управиться, но я там вроде все нюансы указал, так что должно получиться.

— Я… — Тихомиров хотел что-то сказать, но потом молча встал, и убрал тетрадь в сейф. — Хорошо, я сегодня же лично передам записи куда надо и прослежу за ходом эксперимента. Раз уж ты курируешься нашим управлением, то и отвечать нам. Уверен, шеф согласится, слишком уж заманчивые перспективы маячат если получится. И да, с Митрофановым я поговорю.

— Не стоит, — отмахнулся я, — там вроде никаких сложностей не предвидится пока, но если что, тогда, конечно, обращусь. Вы лучше передайте начальству насчёт кроликов. И если уж хотите чем-то наградить, то лучше предоставьте мне максимально мощный и защищённый сервер в своём центре. Есть у меня одна задумка, светить которой тоже не стоит, однако перспективы на уровне тех же батарей.

— Ты… блин, вот не живётся тебе спокойно. — у капитана даже слов не было, чтобы описать ситуацию и свои мысли по отношению ко мне. — Что там за хрень ещё придумал? Не могу же я к командиру прийти и сказать, так мол и так, а давайте Чеботарёву сервер подарим в нашем центре, он там чего-то придумал, оно может рванёт, а может и нет.

— Логично, — я почесал в затылке, размышляя рассказывать о нейросетях или нет и решил, что рановато, за такое точно упекут. — Тогда ладно, проехали.

— Ни хрена не ладно! — вдруг вспыхнул Илья Демидович. — Ты думаешь, это тебе игры?! Да ты хоть понимаешь, сколько людей можешь подставить своими штуками?! Сколько уже задействовано, кто проверяет твои идеи?! При этом ты говоришь о свободе, но пытаешься чего-то мутить. Ты не понимаешь, что так делаешь себе только хуже?!

— А что вы от меня хотите?! — тут уже я поднялся в ответ. — Что я, блин, должен вам сказать?! Тут сука, живёшь как на вулкане, шаг влево, шаг вправо и хана, в лаву с головой. А прыжок считают попыткой улететь и стреляют на поражение!!! Могу я на всё забить и жить как обычный человек? Да запросто! Плевать мне и на песни, и на всё остальное. Открою маленькую конторку, буду ковыряться помаленьку, клепать какие-нибудь программки на продажу. С голоду не помру.

— Сядь! — рявкнул на меня чекист. — Ты уже вляпался по самые яйца, заднюю давать поздно! Так что сел и подробно объяснил, что ты там делаешь и зачем тебе защищённый сервер. А я в рапорте укажу полное добровольное сотрудничество и мнение, что при минимальном надзоре твоя деятельность более продуктивна.

— Как вляпался, так и отляпаюсь, — я огрызался чувствуя, как внутри закипает злость. — Сложно что ли взять и на всё забить? По большому счёту я только Шилову должен, но с ним уже песнями рассчитался. А с вами сотрудничаю на добровольных началах, просто потому что люблю свою родину, как бы пафосно это не звучало. Но строить меня не надо. Я ведь не шутил по поводу того, что умирать легко. Раз и всё. Никаких тебе тоннелей со светом в конце, ничего такого. Я точно знаю. Маму только жалко. Единственный родной человек как никак.

— Твою за ногу, — Тихомиров тяжело вздохнул, снова отпер сейф и вынул оттуда бутылку армянского коньяка и стакан, потом с сомнением посмотрел на меня и достал ещё один. — Откуда только ты на мою голову взялся.

— Мы из тех ворот, что и весь народ, — я принял на четверть наполненную тару, покатал жидкость по стенкам, вдохнул аромат, и только после этого отхлебнул. — Хороший коньяк! Настоящая Армения!

— Дерьма не держим, — довольно кивнул Илья и тоже хлебнул алкоголя. — А там, у себя… во снах, кем был то?

— Не поверишь, собой и был, — я ещё раз вдохнул запах, но пить не стал. — Чеботарёв Семён Павлович, родился в одна тысяча девятьсот девяносто четвёртого года рождения, город Новосибирск Российской Федерации. Ровно через три года после развала Союза Советских Социалистических Республик. А знаешь кто первым кинулся дербанить ещё не остывший труп страны рабочих и крестьян? Комсомольские вожаки и верхушка ЦК. Те самые партократы трепологи, которые нихрена не умели делать, зато задалбливали постановлениями съездов и собраниями сочинений вождей. Комитет к тому времени выхолостили, они уже лет сорок как не имели права работать по партийному руководству, только с разрешения ЦК, а сам понимаешь, ворон ворону глаз не выклюет. Садили только тех, кто совсем зарвался, да и то, пара показательных процессов не более.

— Сука… — Тихомиров, глядящий на меня круглыми от шока глазами только, и смог что это выдохнуть и залпом допил коньяк, а затем налил себе ещё полстакана и так же опрокинул в глотку, даже не поморщившись. — Сука…

— Не то слово. — я тоже глотнул, грустно усмехнувшись. — Там такое было… потом как-нибудь расскажу. Не хочу сейчас. Не смогу. Наверно, после войны и то было лучше. Как минимум потери населения сопоставимы. Не вписались в рынок, понимаешь? Ублюдки… я хоть это время почти не застал, совсем мелким был, но насмотрелся достаточно. И потом только понял, как мама себе во всём отказывала, лишь бы меня накормить. По двое суток голодала. И с Калёным сошлась только потому, что у него бабки водились. Воры и бандиты тогда хорошо жили. Я тоже вором хотел быть, пока не посадили. А пока сидел, этот ублюдок маму порешил. Ненавижу, сука! Мог бы, ещё раз кончил бы его, своими руками!

— Мы узнали кто такой Барон, — отвлёк меня Илья, немного пришедший в себя. — Цыганский барон, жил на Лесоперевалке. Когда Калёного кончили ушёл в бега. Объявлен во Всероссийский розыск. Найдём, не сомневайся.

— Или нет, — я грустно усмехнулся. — Знаю я как оно бывает, бандиты в федеральном розыске десятилетиями живут не напрягаясь, да ещё почётными гражданами становятся. Впрочем, это там было. У вас может и получится. Всё же люди тут другие. Более человечные что ли. Серьёзно, там при малейших проблемах директор бы меня выкинул из школы, собственно, так и случилось, а тут прям бьются против райкомовских уродов, несмотря на возможные проблемы. И это норма. И я готов за это бороться! Понимаешь, вы только думаете, что капитализм — это плохо, а я это точно знаю! Я жил в стране, где человек человеку волк. Где стариков резали за квартиры, брошенные и никому не нужные дети жили на улице и нюхали клей, потому что в детдоме ещё хуже. Где русских резали во всех бывших союзных республиках с криками о сотнях лет оккупации. Так что большего патриота чем я ещё надо поискать. Так своему начальству и передай. Или… наш разговор пишется?

— Такие правила, — немного смутился Тихомиров. — Положено.

— Ну и ладно, — я вдруг почувствовал, как меня отпустило. — Всё равно же вы меня уже давно срисовали. Надо было бы — давно бы взять попытались. Не факт, что это бы получилось, при всём уважении к возможностям энергетов, но даже если тебя съели у тебя есть два выхода. Ты понял да?

— Эксперты говорят, что ты действительно способен на самоубийство в критической ситуации. — кивнул капитан. — И при этом не могут точно определить твой психологический возраст. Разные тесты выдают то пятьдесят лет, то шестнадцать.

— А мне и есть шестнадцать, — рассмеялся я. — Вот, не поверишь, я реально чувствую себя как подросток. Разве что знаю чуть больше, а в остальном всё то же самое. Может я так никогда и не вырос, поэтому к переносу отнёсся довольно спокойно. А ведь у меня там осталась семья. Жена, дети.

— И не скучаешь? — удивлённо уставился на меня Илья.

— Скучаю, — я пожал плечами. — Но дети уже взрослые. Денег я оставил достаточно, чтобы ещё их внукам хватило. Компания тоже работает как часы, сын в совете директоров, так что развалиться не даст. Жена опять же поможет. А я для себя пожить хочу. Маму устроить, чтобы пожила как белый человек. Она заслужила больше, чем кто-либо. Короче как-то та. Пойду я, а то поздно уже. Мама волноваться будет. И да, насчёт вопросов, что у вас накопились — будущее я предсказывать не умею, а то, что было у нас никакого смысла не имеет. Просто, потому что мир уже слишком сильно изменился за эти сто лет, различия настолько кардинальны, что даже сравнивать нет смысла. Максимум что я могу дать — это технологии. В основном айти, то бишь программирование, сетевые технологии и так далее. Для этого мне и нужен сервер.

— Но ты же понимаешь, что без контроля мы не можем на это пойти? — Тихомиров уже не пытался давить. — Максимум, что могу пообещать — это не лезть в код.

— Всё равно же полезете, — я пожал плечами. — Не поймёте правда ничего, но дело ваше. Решайте короче. А я поехал. Мама обещала котлет нажарить, с пюрешкой. И ленинградский салат сделать. Так что сам понимаешь, опаздывать нельзя.

Глава 7

Разговор с Тихомировым назревал давно. Я не сомневался, что меня срисовали почти сразу, да и Выгорский это почти прямо подтвердил, но подозревать это одно, а признаться лично — совсем другое. Оставалось надеяться, что в итоге я всё же не окажусь на столе вивисекторов или где похуже, а шансы на это были немаленькие пусть даже я не блефовал насчёт самоубийства. Перерождение, переселение души, временная регрессия назови как хочешь, суть не изменится, всё это подразумевает практически бессмертие. Ну или как минимум ещё одну попытку. Откажутся ли от такого партийные бонзы? Я товарища Иосифа Виссарионовича, конечно, уважал, но при этом ничего человеческого ему не было чуждо. Что уж говорить о других, не столь морально крепких руководителях Советского государства.

С другой стороны, именно по этому вопросу я ничем не мог помочь. От слова совсем. Я даже момент своей смерти не помнил, последнее что отпечаталось в мозгу, как надевал новейший шлем виртуальной реальности полного погружения. Он то меня и убил, я уже думал об этом. Зажарил мозги, словно микроволновка, хоть конструкторы в один голос утверждали, что это невозможно. Но вот, результат, как говориться, на лицо.

Но даже если я соберу такой же, что не так просто, хотя бы потому что на данный момент нет даже одной пятой нужных технологий, я никогда не дам гарантию, что перенос повторится. И никто не даст. Скорее мы получим труп с вскипевшими мозгами, а там, где его душа, в раю, аду или ином измерении, мы никогда не узнаем. А как проверишь то? Я бы с удовольствием отправил весточку семье, но как это сделать? Орать в космос?

К тому же было у меня подозрение, что я не первый такой красивый тут нарисовался. Уж слишком спокойно ко мне отнеслись, словно к обыденности. Мол, шастают тут всякие. Будем присматривать, но в целом ты нам на фиг не нужен. Оно понятно, даже если взять официальную историю про разрывы и прочее, там почти прямым текстом сказано, что первые техники и методики развития люди получили от гостей с той стороны. И не только демонические, обычные тоже. Понятно, что их потом исследовали, дорабатывали, развивали, но база точно была не местная.

Короче, предпосылки того, что меня реально могут оставить в покое были. Может, поэтому я вчера и решился говорить почти напрямую. Ну ещё и психанул, не без этого. Я не врал Тихомирову, что ощущаю себя подростком. Я им и был, по сути. Никакого вот этого, старик запертый в теле ребёнка, нифига. Я жил и дышал полной грудью, наслаждаясь молодостью. Тем, что пропустил в прошлой жизни, по дурости угодив за решётку. Правда, проблем теперь у меня только прибавилось, но, по сути, тот же Митрофанов — это так, мелочь.

Если бы не поддержка его со стороны райкома, а скорее всего Галкина-старшего, на него можно было не обращать внимания. Но даже с этим сильно нагадить Аристарх мне не мог, уж на слишком шатком фундаменте базировались его претензии, и если бы не Лаптев с Зайцевой, их никто даже рассматривать бы не стал. Впрочем, их и так никто всерьёз не принимал, давили-то на мою комсомольскую сознательность и прочую совесть. То есть, по сути, разводили на шару, как лоха. Так что кто бы там что не говорил, я считал, что поступил правильно, швырнув комсомольский билет на стол. Без средства давления райкомовцы мигом сдулись и отыграли назад. Оставалось только ждать хода Митрофанова, а пока я позавтракал и наслаждался выходными, работая над нейросетью, которая всё больше принимала черты законченной матрицы, когда меня отвлёк телефонный звонок.

— Слушаю, — номер был мне не знаком, но судя по коду местный, городской.

— Чеботарёв Семён? — Поинтересовался смутно знакомый голос. — Аристарх Владленович Митрофанов говорит. Не отвлекаю?

— Нет, Аристарх Владленович, — я мысленно усмехнулся, видать припёрло деда, я ждал звонка не раньше, чем через неделю. — Слушаю вас.

— Семён, между нами возникло некоторое недопонимание, а ведь мы оба коммунисты и должны быть выше этой мещанской возни с правами. Я предлагаю встретиться и поговорить, так сказать, без посредников. Уверен, мы сумеем уладить это недоразумение, — Митрофанов говорил уверенно, словно действительно мы, просто случайно встретившись не поняли друг друга, а не он припёрся с поддержкой из райкома в мою школу устроив грандиозный скандал. — давай встретимся и всё спокойно обсудим. Только ты и я. Нам как творческим людям будет проще найти общий язык.

— Я не знаю… — я придал голосу неуверенности. — Не то, чтобы я не хотел поговорить, я тоже уверен, что это недоразумение, но вы уверены что хотите поговорить именно со мной?

— Конечно! — Аристарх прямо лучился добродушием. — Ты прекрасный поэт и уверен, скоро вступишь в Союз писателей. А я, как известно, секретарь парткома Союза. Получается мы коллеги, так зачем нам кто-то ещё. Посидим, поговорим, всё обсудим. И найдём выход, я в этом полностью убеждён.

— Ну… хорошо, — сдался я. — Когда и где?

— А чего тянуть? — заметно обрадовался Митрофанов. — Давай часика в два… нет в три. То бишь в пятнадцать ноль, ноль, в кафе «Ромашка» возле Ленинского рынка. Знаешь такое?

— Вроде да, — я прикинул в голове, где это может быть. — Найду. Хорошо, тогда в пятнадцать часов в «Ромашке».

— Буду ждать, — было ощущение что Аристарх облизнулся, но больше ничего понять не получилось, он положил трубку.

Я тоже отложил телефон, откинувшись на стуле. У Митрофанова похоже здорово пригорело, что он решился на такой шаг. Либо старый мудак что-то задумал и не хочет откладывать это в долгий ящик. Хотя возможно и то и другое сразу, уж слишком он был довольный, когда я согласился на встречу. Но что именно мне приготовил парторг поэтов и писателей я пока не представлял. Впрочем, вряд ли там было что-то по-настоящему опасное.

Моя прошлая циничная половина намекала на киднеппинг, киллеров и тому подобные методы решения проблем с конкурентами, принятые в моём мире. Пусть не так широко, как в девяностые, но в целом никуда это не делось, и, если нужно чтобы человек исчез, он исчезнет без проблем, вариантов для этого масса. Но новая, молодая, коммунистическая часть закатывалась от хохота на такие предположения. Ну какой в баню киднеппинг? Тут и слов то таких не знают. Опять же белый день, центр города, людное место. Тут голос то лишний раз не повысишь, чтобы замечание не сделали, а тут киллеры. Смешно ей Богу.

Поработав до двух часов дня, я начал собираться. Опаздывать было неприлично, мне нужно было, чтобы Митрофанов не сорвался с крючка, поэтому я отказался от мотоцикла, и постарался одеться как можно скромнее. Старые брюки, простая шерстяная рубаха, немного потёртая на локтях, штормовка. Учитывая, что после перехода на новый ранг я принялся снова расти всё мне было слегка мало, что ещё лучше подходило для стиля что я пытался создать. Единственное, то, чего я не смог отказаться, это Гриндерсы. Тяжёлые ботинки были моим главным оружием, что в сочетании с новыми умениями делало удары ногами смертельными в прямом смысле этого слова. Тут даже Разряднику, полностью освоившему энергетическое укрепление тела, придётся не сладко.

Кафе я нашёл без труда. Довольно обычное, я бы даже сказал совдеповское кафе, судя по табличке, государственное, а не кооперативное, поэтом обслуживание в нём было так себе. Как и меню, подходившем скорее какой-нибудь столовой, чем кафе. Впрочем, завсегдатаев всё устраивало, и скатерти не первой свежести, и запах пирожков с беляшами, жаренных на давно не меняющемся масле. И выбор алкоголя, не слишком богатый, но достаточный чтобы расслабиться после трудового дня.

Меня давно поражал этот контраст, гос учреждений того же общепита и кооперативов. Если последние реально боролись за клиента, то первым было реально плевать. Они словно отбывали повинность, но оно и понятно, ведь их зарплата не зависела от качества обслуживания и прочих нюансов. Но даже если переходили на хозрасчёт, всё равно работали так, будто их тут держат насильно. Хотя были и другие примеры, но во всех, о которых я слышал от Шилова, фигурировали молодые энтузиасты, стремящиеся не построить коммунизм в отдалённом будущем, а наладить свою жизнь здесь и сейчас. Как новая заведующая столовой Новосибирского оловокомбината.

Старое предприятие, основанное ещё до войны выпускало олово, припои и баббиты высшего качества на уровне лучших мировых образцов, за что комбинат был награждён орденом Ленина, а его сотрудники не раз получали звание Героев труда, и даже Государственные премии СССР. Но вот со столовой комбинату катастрофически не везло. И ведь не воровали, но почему-то повара готовили так отвратно, что зачастую вызывало возмущение рабочих. Заведующие менялись как перчатки, но ничего не помогало, и директор уже хотел было вовсе закрыть столовую, организовав доставку готовых обедов, но тут к нему на приём прорвалась девочка — комсомолка лет двадцати двух. Она работала в бухгалтерии на какой-то мелкой должности, но решила рискнуть.

Директор поначалу даже слушать не хотел, ему и без активных комсомолок было чем заняться, но девочка произнесла волшебное слово «хозрасчёт» и всё поменялось. Госпредприятия с большой неохотой переходили на хозрасчёт, несмотря на все потуги государства, хотя бы потому, что это же надо не просто работать, а отвечать, чтобы твоя продукция пользовалась спросом. И конкурировать с кооператорами, которым палец в рот не клади. Впрочем, сам комбинат давно перешёл на эту форму хозяйствования, но у них конкурентов почти не было. А вот со столовой всё было не так просто. За годы плохой готовки рабочие уже выработали разные схемы, начиная от тормозков из дома, заканчивая массовым походом в соседские кафе и столовые. Короче девочка рисковала.

Пару месяцев всё было очень плохо. Она перессорилась со всеми поварами и сотрудниками кухни, ей объявили бойкот. Потом, когда стало понятно, что девочка не поддалась на шантаж, они дружно уволились. Она набрала молодых, только из техникума, благо проблем с этим не было, у нас в городе учебных заведений хватало на любой вкус и цвет, начиная от ядерной физики, заканчивая лёгкой промышленностью, дизайнерами и прочими креативщиками, разве что назывались по-другому.

Мотивированная зарабатывать молодёжь зубами вцепилась в возможность и буквально через очень короткое время столовая полностью преобразилась. Готовить стали вкусно, приветливый персонал радовал глаз, а главное, они вышли сначала на самоокупаемость, а затем начали получать прибыль. Директор, с плеч которого свалился почти мёртвый актив нарадоваться не мог и повадился водить гостей в обновлённую столовую, короче все были счастливы, кроме бывших поваров. И у меня сложилось такое впечатление, что все эти обиженные жизнью и привыкшие работать спустя рукава бабы и прибились в кафе типа этой самой «Ромашки». Иначе я не понимал, почему нельзя хоть немного положительно относиться к посетителям. Ну как минимум, когда я вошёл на меня зыркнули так, будто я являлся тут постоянным гостем, причём каждый раз устраивал дебош со скандалом.

На самом деле я впервые был в «Ромашке», да и вряд ли кто-то решил буянить в этом кафе, потому что почти половину посетителей составляли сотрудники милиции. Неподалёку располагалось РОВД Ленинского района, так что в этом не было ничего удивительного. Более того, это немного успокоило моего внутреннего параноика, ведь что может случиться в заведении полном сотрудников внутренних дел. Тут уже любые мысли о физическом воздействии на меня точно кажутся бредом.

— Семён! — окликнул меня Митрофанов, устроившийся в углу, — Сюда!

— Добрый день, — я вежливо поздоровался, прежде чем сесть за стол, и предоставляя возможность деду начать разговор.

— Ты обедал? — Аристарх решил поиграть в доброго дедушку. — Заказывай, я угощаю. Вам, молодым, надо много кушать.

— Нет, спасибо, я дома поел, — вежливо отказался я, не собираясь подыгрывать старому мудаку. — Если позволите, давайте к делу, у меня тренировка вечером, нужно подготовиться.

— Вечно вы молодёжь куда-то спешите, — пожурил меня Митрофанов, но тут же похвалил, как и учат в разных книгах по психологии, чтобы расположить к себе собеседника. — Но так и надо! Именно вам, комсомольцам, предстоит построить коммунизм. Как говориться, молодым везде у нас дорога. Мы уже сделали что могли, теперь ваша очередь принять знамя борьбы за права трудящихся всех стран и сокрушить капиталистическую гадину!

— Конечно. Так и будет, — я постарался, чтобы в голосе не было слышна сарказма, — Но это невозможно без помощи старших товарищей. Именно вы создали для нас лучшую в мире страну рабочих и крестьян, где мы спокойно и счастливо росли под мудрым руководством коммунистической партии и лично товарища Сталина. И за это мы вам очень благодарны. Не даром же говорят, старикам везде у нас почёт.

— Похвально, что наша молодёжь так думает, — добродушно улыбнулся Аристарх, почти незаметно скривившийся на слове «старики», — И вот об этом я хотел с тобой поговорить. Понимаешь, я не хотел всех этих разбирательств. Ну подумаешь, понравились тебе несколько строчек, использовал для своих стихов, всякое бывает. Для нас, творческих людей, такое в порядке вещей. Так что думал, что решим всё по-тихому, так сказать, келейно. Но товарищи из обкома возбудились, стали кричать про деградацию молодёжи, безобразное поведение и тому подобное. Ужасно неудобно, честно говоря.

— Вы меня, конечно, извините, Аристарх Владленович, — а вот сейчас я решил показать характер. — Но я до недавнего времени ваших стихов не читал. Я вообще их не читал, даже те, что по школьной программе задают. Образ жизни у меня был… скажем так, не слишком положительный. И изменился я только когда стал энергетом. Но даже так, вы наверняка слышали, как именно я пишу стихи? Погружаясь в сатори. Так что никак не мог позаимствовать у вас эти строчки. Хотя… как говорит мой тренер, сатори вытаскивает то, что хранится в подсознании. Может я когда-то мельком слышал ваши стихи, а потом подсознательно использовал их.

— Вот! Видишь, всё легко объяснить! — обрадовался подсунутому выводу Митрофанов. — Я же и не говорю, что ты что-то крал.

— Да и доказать заимствование в этом случае будет невозможно, — тут же обломал его я. — Даже лингвистическая экспертиза ничего не подтвердит. Слишком разный стиль. Хотя смысл единый, тут даже спорить не о чем.

Понятное дело, какой ещё смысл может быть в сочетании слов «Ленин» и «октябрь». Надо быть полным кретином, чтобы отрицать очевидное. Но я специально сказал это, чтобы дать Аристарху надежду и подтолкнуть его наконец к активным действиям. А то пока я не понимал, чего он хочет.

— А зачем нам экспертизы эти? — Митрофанов нервно усмехнулся и мазанул взглядом куда-то в сторону. — Мы же взрослые люди, неужели не сумеем договориться без этого?

— Думаю, что вполне, — я кивнул, понимая, что сейчас мы наконец, перейдём к сути. — Я изначально ни с кем не хотел ссориться. Если бы вы не пришли в школу…

— Да, это моя вина. — покаянно склонил голову Аристарх, но я видел, что это лишь актёрская игра. — Но ты тоже пойми, я эти стихи выстрадал, выносил, а ты просто взял и достал из своего это сасота.

— Сатори, — поправил я старика. — Понимаю, но в чём моя вина? Что я могу сделать? Больше не писать, раз это получается у меня вот так? Или что?

— Я не про это, — покачал головой Митрофанов. — А про то, что надо давать людям второй шанс, согласен? Я ошибся, давай об этом забудем. А в качестве извинений вот.

— Что это? — я с подозрением уставился на объёмный бумажный пакет, что Аристарх поставил на стол, не спеша брать его в руки.

— Мои извинения и, так сказать, небольшой презент за твою песню, — подвинул его ко мне парторг. — Тут пять тысяч. Можешь даже машину купить. Или первый взнос в кооперативную квартиру сделать. Бери.

— Мне шестнадцать, машину водить ещё нельзя, — я вдруг вспомнил нервные взгляды, что дед бросал строго в одну сторону, туда, где за столом сидели трое в гражданской одежде и всё понял. — И это через-чур. Я… должен посоветоваться со взрослыми. Извините, но мне пора.

— Стоять! Руки на стол! Не двигайся, падла! — стоило мне начать подниматься, как ко мне тут же подскочили те самые в гражданском, мигом навалившись и заламывая руки, но перед этим я успел пнуть стол, отбрасывая от себя опасный пакет, за что получил пару раз по почкам. — Вот гнида! В отдел его, там поговорим! — И меня потащили к дверям.

Глава 8

— Ну что, Чобот, вот мы снова встретились, — настроение у Аникина, моего старого знакомого, было самым солнечным. — Я же тебе говорил, что так и будет.

— Не говорили, — это могло показаться странным, но я вообще не боялся происходящего. — Пугали только, мол сейчас контора мне а-та-та сделает и лучше себе червонец чистосердечным подписать, чем к ним идти. И ошиблись.

— То, что ты стучишь в КГБ тебе не поможет, — зло оскалился следователь. — Встрял ты по полной программе. Вымогательство, шантаж. И тебе как раз шестнадцать. Пойдёшь по полной, уж я тебе это обещаю. Показания товарища Митрофанова уже у нас, так что даже если ты будешь молчать это ничего не изменит. И чекисты тебе не помогут, не их компетенция. Ладно тот раз, там одиннадцатое управление вмешалось, а тут всё, никаких тебе монстров. Так что думай, Семён, как ты хочешь дальше общаться, по-хорошему или по-плохому.

— А может отпустите меня и сделаем вид, что ничего не было? — наглости мне тоже было не занимать. — Ведь доказательств то у вас нет. Показаниями товарища можете подтереться, он заинтересованное лицо. И бабло принёс по своей инициативе. Я с ним никак до этого не связывался. Ну и для полного счастья записал весь наш разговор на диктофон. И там чётко слышно, как он сам предлагает мне бабки за песню, и чтобы я не начинал разбирательства по его заявлениям на мой счёт.

— Это вот эта что ли? — Аникин продемонстрировал мне разблокированный телефон, с открытым приложением диктофона, а затем демонстративно нажал на кнопку «Удалить запись». — Упс. Неудобно получилось. Нет, ты реально думал, что я твой телефон не проверю? Или думал я мастер-код от «Электроники» не знаю? Дурак ты Чеботарёв. Пиши чистосердечное, получишь свою пятёру, откинешься через два года за хорошее поведение. Будет тебе наука, чтобы уважаемых людей не обижал в следующий раз.

— А я-то думаю, откуда столько внимания к моей скромной персоне, — я не стал расстраивать следака объяснениями, что, предвидя какое-нибудь говно со стороны Митрофанова я заранее создал удалённое хранилище, куда дублировалась запись с диктофона, да и глупо было лишаться козырей. — Это Галкин-старший вас подрядил? Зря вы с ним связались. Уверен, он в итоге выйдет сухим из воды, а вот вы, ребята встрянете по полной. Аристарх старый и заслуженный, его максимум на пенсию вышибут, а вы, гражданин следователь, будете отвечать по все строгости социалистической законности. Суровой, но справедливой.

— Ты меня поучи ещё, — презрительно скривился Аникин. — будешь писать чистосердечное? Нет? Значит поиграем в слоника. А то прошлый раз не получилось. Зато сейчас всё успеем. И в слоника поиграть и телефон. Знаешь, что такое?

— Это когда провода от полевого телефона к яйцам прицепляют? — я проявил образованность и знание вопроса. — А не боишься, что тебе его потом в жопу запихают? Так-то ты даже разговаривать со мной без родителей не должен, мне восемнадцати нет. А за пытки несовершеннолетнего тебя свои же кастрируют. И если думаешь, что заставишь меня молчать позволь тебя разочаровать. Я Разрядник, и добился этого потом, болью и кровью, так что на твои игры мне покласть. А доведёшь — голову тебе оторву и мне за это ничего не будет. Ферштейн?

— Падаль… — буквально прошипел следак, который к концу моего монолога покраснел как помидор, налившись дурной кровью от ярости. — Да я тебя своими руками задавлю. Ты у меня дерьмо жрать будешь, гнида! Петухом на зону пойдёшь!!!

— А вот это не советую, — я собрал энергию в руках и одним движением порвал наручники. — То, что я не оказывал сопротивления при задержании не означает, что вы можете делать со мной что угодно. Так что даже не думай, сука. Я не шутил, когда про голову говорил. Прикончу любого, кто ко мне сунется. Так что хочешь допрашивать, следственные действия проводить, колоть или как там у вас это называется — валяй. Но черту не переходи, усёк?

— Думаешь контора тебя отмажет? — Аникин то краснел, то бледнел, его заметно трясло, но вызывать конвой или кидаться на меня он не спешил, трюк с наручниками его впечатлил. — Да тебе ещё сопротивление и попытка побега светит!

— Для побега нужно чтобы я был задержан, а пока обломись. — я откинулся на стуле закинув ногу на ногу. — Давай, предъявляй официально обвинение, адвоката мне вызывай, маму и мы пообщаемся. А больше я тебе ничего не скажу. Ну и ты понял да? Не нарывайся.

— Будет тебе мамаша с кашей, — зло ощерился следак и гаркнул во всю глотку. — Зуев! Зуев! Зуев, сука, сюда иди!!!

— Звали, тащ капитан? — через секунд тридцать в кабинет заглянул уже знакомый мне звероватый сержант.

— Где тебя черти носят?! — вызверился на него капитан. — Забирай этого ушлёпка и на Писарева его! Пусть посидит, подумает. А то борзый больно.

— Так он же… — начал было мент, но следак его перебил.

— Распоряжение Карася. С начальником он сам перетрёт. — судя по тону Карась этот имел в РОВД значительный вес, что даже Сергей Александрович Петров, подполковник с которым я не так давно общался в этом же отделе, с ним считался. — Да и снимают скоро Петрова, сам слышал. Так что Чобот, даже не надейся, он тебя не отмажет как в прошлый раз.

— Это мы ещё посмотрим, — я пожал плечами и поднялся, этот фарс мне начинал надоедать. — А вам бы я посоветовал не верить разным Карасям. Обычно те, кто постоянно рассказывает, как поможет и отмажет первым кидает друзей при проблемах.

Наручники мне поменяли, но даже после этого Зуев держался настороженно, ни на секунду не расслабляясь и постоянно лапая кобуру. Он больше не скалился и не пытался меня запугать, а всю дорогу молчал. Оно и понятно, по логике, энергетами должны заниматься специальные люди, которые в состоянии справиться с ними, а заплывший жирком сержант годился только обычных людей запугивать. Почему не вызвали конвой я не знал, но догадывался. Моё задержание само по себе было не особо законным и честно говоря, я крайне разочаровался в родной милиции.

Когда меня привезли в РОВД я думал будут колоть, жёстко, даже жестоко. Но в итоге два часа просидел в «нулёвке», а потом меня отвели на встречу со старым знакомым капитаном Аникиным. По результатам нашего общения могу сказать, что капитан совершенно некомпетентен, да ещё и трусоват. Доводилось мне в своё время общаться с настоящими профи, и по малолетке, и после, когда появились желающие отжать у меня бизнес, а самого закатать на зону. И вот те волкодавы никогда бы не повелись на такие дешёвые угрозы. А этот… мало того, что всё что может, только пугать, причём настолько беспонтово, что просто смешно, так ещё и ссыкло. Зачем его только держат.

Волнения не было, от слова совсем. Причём я надеялся не на контору, которая тоже обязана будет подключиться в ближайшее время, а просто на здравый смысл. Да, по идее меня можно было заставить исчезнуть в недрах исправительного монстра ФСИН или как он тут назывался, не ГУЛАГ же, но по факту сделать это было очень непросто. Я слышал от людей, которым доверял, что за большие деньги полиция проворачивала трюки, человеку меняли паспорт, вешали статью и он просто растворялся на зоне, не в силах даже подать весточку родным. Но это было там, плюс от этих историй всё равно несло байкой и котом с лампой. А тут скорее рано, чем поздно меня хватятся. И даже если сейчас ещё не оформили по всем правилам, то сутки — двое и информация всё равно всплывёт. А там уже и погоны полетят, такой косяк вряд ли оставят без внимания.

— Выходи! — я не заметил, как мы доехали и двери «собачника» распахнулись, выпуская меня на волю. — Лицом к стене!

— Это как? — совершенно искренне удивился я. — Выходить лицом к стене? Или сначала лицом, а потом уже выходить?

— Умный да?! — охранник зло ощерился, похлопывая по руке дубинкой. — Хочешь кровью ссать?

— Не хочу, — снова не покривил душой я, выпрыгивая из машины. — Где там ваша стена?

Меня жёстко бортанули, прижав к ментовскому УАЗику, но дёргаться я не стал. Поздно, да и не нужно. Тем более не бьют, чисто так, показывают кто в доме хозяин. К тому же откуда им то знать, кого там привезли, документы поди только начальник и увидит, а с ним всё схвачено, иначе бы меня сюда не притащили. Ничего, потерпим, и не такое бывало, правда в этой жизни я впервые попадал в камеру предварительного заключения и, надеюсь, что в последний. Однозначно, надо эту эпопею с Галкиным заканчивать. Интересно за нейросеть способную распознавать людей по лицу и походке контора прижучит этого урода? Как выйду надо пообщаться с Тихомировым, а может и на Сикорского выйти. У него передо мной должок… ну или у меня перед ним. Всё-таки киллера его люди взяли.

— Смотреть вниз! Вперёд! — меня потащили по коридорам, останавливаясь возле каждой двери. — Лицом к стене!

Не слишком удобный способ перемещения, благо идти было недалеко. Буквально через два поворота мы оказались в помещении, где у меня забрали ремень, шнурки из ботинок, а потом и сами «гриндерсы», когда конвоиры оценили толщину подошвы и титановый стакан в носке. Ну да, такими и убить не сложно, особенно сейчас. В итоге мне приволокли какие-то шлёпки, типа сланцы, хорошо хоть новые, описали всё изъятое и снова поволокли по коридорам. И не прошло и двух минут как за мной захлопнулась дверь камеры, и я остался стоять под прицелом дюжины пар глаз.

— Привет честной компании, — я дружелюбно улыбнулся, ничуть не смущённый случившимся. — Ну и всем остальным — тоже.

— Оп-па, а кто это к нам такой красивый на огонёк заглянул? — ту же поднялся с места по пояс голый мужик с блатными татухами. — Ты чей будешь, милай?

— Ещё раз так меня назовёшь, я тебе зубы в кишечник вобью, — я ласково улыбнулся сидельцу. — Моргни если понял.

— Ты чё фраер?! — с ходу завёлся тот, но его перебил здоровенный мужик, сидящий на койке возле стены.

— Уймись, Калина, — на урку здоровяк похож не был, скорее на крестьянина, никаких тебе татуировок, кроме парашюта на плече и лицо выглядело на редкость дружелюбно. — А ты малой, иди сюда. Тебя не тронут, я обещаю.

— Меня и так бы не тронули, — я пожал плечами, но всё же прошёл у мужика. — Но всё равно спасибо. Я Семён, можно Чобот.

— Василий, можно Хвост. Фамилия у меня Хвостов, вот в армии позывной и дали. — мужик протянул мне руку, и я её крепко пожал. — Силён. Юниор?

— Разрядник, — улыбнулся я, краем глаза видя, как буквально скрипевший зубами от злости урка резко сдулся. — А вы?

— Тоже. Третий разряд. — улыбнулся Василий и хлопнул рядом с собой. — Присаживайся. И давай на ты. За что взяли то? Мы вон с кумом ножки моему первенцу обмывали, да трактор утопили. А председатель с психу нас и сдал. Пятнашку паяли, ещё неделя и на свободу с чистой совестью, а Пашка?!

— Иди в пень, Васька, — огрызнулся лежащий на втором ярусе мужик. — Говорил я тебе, пешком дойдём, а ты… эх. Теперь ещё трактор восстанавливать.

— Да не ссы, выйдем, сделаем. Я за Ленку с малым переживаю, — пригорюнился Хвост. — Без меня из роддома забрали. Как они там.

— Достал, — в сердцах сплюнул Павел. — Вчера же им звонил! Нормально всё! Ты лучше переживал бы, как тебя Ленка встретит. У неё рука тяжёлая, а тут и за коромысло возьмётся, не пожалеет.

— Это да, — смущённо почесал загривок Василий. — Ух крута Ленка, и не скажешь, что комсомолка. Чуть не по её, сразу в бубен на! Она у меня пятый Разряд уже взяла,так что не забалуешь.

— Если любит — до конца не прибьёт, — я улыбнулся, глядя на здоровенного бугая, опасающегося своей жены. — Я так думаю.

— Точно, малой! — спрыгнул невысокий и щуплый Павел и сел рядом. — А тебя за что упекли? Спёр поди что-то? Морда у тебя больно жуликоватая.

— Не, — я покачал головой, — Там всё сложно. Так что не думаю, что надолго сюда. Но пару суток может перекантуюсь.

— Тогда вон, это место занимай, — кивнул тот на соседнюю верхнюю койку. — Вещи то у тебя есть? А то смотрю вообще без всего.

— Нету, — я покачал головой. — Меня сразу из ментовки сюда. Видимо помариновать хотят, чтобы до кондиции дошёл, до нужной. Но это они сами себе злобные буратины.

— Как, как? — удивился Василий и жизнерадостно заржал. — Слыхал Паха, злобные буратины!

— Ага, забавно, — заулыбался тот. — Ты прям поэт.

— Не без этого, — кивнул я. — Выпил це два аш пять о аш, сел на Ниву, Ростсельмаш, на ДТ, Дон-500, Т-150, покормил перед этим поросят.

— Здорово! — Хором восхитились оба тракториста, — Давай ещё!

— Не, мужики, — я покачал головой, — у меня слуха нет и голос такой, что вороны дохнут в округе. Если хотите — слова запишу, а петь не буду. Меня ж потом отсюда не выпустят за пытки. Только там музыку надо на баяне подобрать.

— О! Ты знаешь как у нас Паха на трёхрядном шпарит?! — подскочил на месте бывший десантник. — Он и в Доме культуры на каждом концерте выступает! Даже музыкалку закончил, все эти сальфеджии рубит только в путь!

— Круто, — протянул я, глядя на смутившегося парня, чем-то похожего на оставшегося в моём мире музыканта. — Не, реально. Всегда мечтал научиться на чём-то играть, но получилось только на нервах и на магнитофоне. Так что приходится компенсировать умением бить в лоб.

— Так ты за драку, — понятливо кивнул Василий. — Бывает. Я тоже пару раз попадал. Вот стараешься сдерживаться как можешь, но всё равно какая-нибудь падла достанет так, что сил нет. И вроде врежешь легонечко, без усиления, а он сразу бряк и копыта в сторону. И участковый тут как тут, падла. Не любит он меня. Мы учились в одном классе, он тоже за Ленкой ухаживал. Думает, если меня посадит, она с ним будет. А вот хрен! Ленка ему скорее оторвёт всё что торчит.

— Блин, страсти у вас в деревне, куда там Шекспиру. — я аж заслушался. — А кормить вообще будут? А то я и пообедать толком не успел.

— Минут через сорок, — глянул на часы, висящие на стене Павел. — Только разносолов не жди. Съедобно, конечно, а так баланда, она и есть баланда. Да и для кого тут стараться. Вон одни алкаши да уголовники.

Контингент в камере действительно был не самым элитным, но и не сплошные зеки, как я предполагал. Сидельцев хватало, их было аж трое, включая того, что пытался на меня наехать в самом начале, но они, как и остальные тянули пятнадцать суток за административные дела. Остальные были из разряда алкашей и домашних боксёров, которых приняли за разные дела. Кто-то витрины побил в магазине, когда на бутылку не хватило, на кого-то жена заяву написала, чтобы хоть пару недель пожить в тишине и покое. Так что атмосфера в камере была достаточно мирной. Хотя, думаю, всё же главным фактором спокойствия являлся Василий, Разрядник с пудовыми кулаками. Пусть он в паханы не рвался, но все в камере поглядывали на него, как бы не рассердить, и даже не пытались беспредельничать.

А вот что меня поначалу удивило, так это то, что пайку мне не принесли. Как и всё остальное, положенное, чашку, там, кружку с ложкой. Из чего я сделал вывод, что официально меня тут нет. Это напрягало, но не сильно. Скорее удивляло, почему меня не кинули к настоящим зекам, ведь зачем идти на подобный подлог и по факту не использовать это. Даже если местные урки заряжены, Вася не даст им разгуляться, а сам он не выглядит как человек способный на беспредел. Ему бы домой к жене и сыну. Короче сплошные непонятки.

Ужином со мной Вася с Павлом поделились. Я постарался не наглеть, тем более что сутки поголодать не так и сложно. Но всё равно был ребятам очень благодарен, так что записал им песню про комбайнёров, правда пришлось немного помучиться, чтобы подогнать под текущие реалии. Получилось так себе, на мой взгляд, но мужики были в полном восторге. Паша даже впал в некую прострацию, замерев и глядя в одну точку и лишь пальцы дёргались, словно бегали по клавишам баяна.

А я сделал себе заметочку поискать автора, ведь в моей реальности, он только в этом году начал свою творческую деятельность, до этого актёрством занимался. А ну как и вправду найду, будет приятно продвинуть настоящий талант, а не воровать чужие песни. Собственно, поэтому я больше ничего из его репертуара кумовьям и не отдал.

Отбой наступил, как и положено в двадцать два ноль ноль, и я, не особо парясь завалился спать. Ну точнее сделал вид, а сам кемарил в пол глаза. Но никто в мою сторону даже не дёргался, хоть пару раз сидельцы вставали то воды попить, то до параши сходить. Так что утром я не то, чтобы совсем был не выспавшийся, но не сильно бодрый. И очень удивился, когда меня со всеми остальными отбывающими сутки ареста погнали на общественные работы, но возмущаться не стал. Мало ли, может получится слинять или позвонить Тихомирову. Не думаю, что нас будут держать под строгим конвоем. И тогда мы повоюем.

Глава 9

— И чего мы там будем делать? — я посмотрел на пару ломов, кирку и кувалду, что нам выдали, а затем перевёл взгляд на могильные оградки и памятники. — Только не говори, что надгробия сбивать. Я тогда сразу пас.

— Будешь делать что сказали, понял! Совсем уже охренели, он ещё выёживаться будет! — тут же наехал на меня конвоир, крепкий с виду прапорщик с автоматом, но его тут же осадил Василий.

— Миха, остынь. — десантник выглядел так, будто вышел на прогулку, а не отбывал наказание. — Семён правильный пацан, и дело говорит. Я бы тоже памятники ломать не стал. Но нам и не надо. Там вон кусок старой дороги, из бетонных плит. Технику не подгонишь, подъезд уже заняли захоронениями, а демонтировать их надо. Ну вот и получается, что кроме нас некому.

— Ага, всё как обычно. — я усмехнулся, — За чужое раздолбайство приходится отвечать ударным трудом других людей. Ладно, сделаем, чего нам, кабанам.

— Точно! — здоровяк хлопнул меня по спине так, что я чуть не улетел в кусты. — Паха, ты на подхвате. Думаю, за пару дней с Сёмой и закончим. Два Разрядника не шутка! Помнится, мы в армейке с корешем, в качестве дембельского аккорда дренажную канаву копали возле части. Старая совсем плохая стала, вон командование решило новую сделать. Так мы вдвоём, он тоже Разрядником был, за двое суток умудрились чуть не канал вокруг всей части прокопать. Правда потом пришлось половину засыпать. А мы что виноваты, что нам не сказали на какую глубину копать? Вот и решили, что чем глубже, тем лучше, ну и зафигачили как окоп в полный профиль. Ну может чутка глубже… на метр или полтора.

— Правильно поговорка говорит, сила есть ума не надо, — Павел со вздохом взял кирку. — Пошли, а то время идёт, инженер придёт опять орать будет что мало сделали.

— Шёл бы он в пень, — десантник подхватил оба лома, а в другую руку кувалду. — Пусть своих шабашников ставит, если что-то не нравится. А то они одну могилу впятером целый день копают, а бабла берут, будто это туннель до Америки.

— Разговорчики, — лениво одёрнул его второй мент, казах по национальности, который до этого лениво жевал травинку. — Давайте работать идите. И так с вами весь день тут торчать.

— Не с нами, так в другом месте пришлось бы, — философски пожал плечами Павел. — Мы хоть убежать не пытаемся, и вы баклуши бьёте весь день, а там работать бы пришлось.

— Поговори мне, умник, — огрызнулся прапорщик Миха, но скорее для порядка. — Двигайте давайте. Жан, сменишь меня через час.

— Ага, — казах широко зевнул и полез на заднее сиденье машины. — Вздремну пока.

— Тяжёлая работа у вас, — заржал Василий, но развивать тему не стал, и двинулся в сторону будущего фронта работа. — Ты не думай, так-то они нормальные мужики. Мы уже неделю с ними работаем. Не злобствуют, позвонить домой дают. Даже пивка попить можно, но лучше не увлекаться. Блин, день сегодня будет жарким, видишь парит как? Уже восемь утра, а туман стоит. Изжаримся к вечеру.

— Жар костей не ломит, — я философски пожал плечами. — вот робы у меня нет, это хреново. Но ладно, пёс с ним, жалко, конечно, брюки, но я знаю с кого компенсацию за них получу, когда выйду.

— Так за что тебя, ты так и не сказал, — снова поинтересовался Павел. — а то непонятки какие-то. У нас в камере по административке сидят, но тебя даже не оформили. Я всю ночь думал, что за ботва. Парень ты вроде правильный, без понтов, но прикинут неплохо. Песни пишешь, если не врёшь. На блатного не похож. Так кто ты такой?

— Паха, а тебе не пофиг? — философски заметил Василий. — У каждого свои секреты, даже у тебя. Захочет — сам расскажет. А нет, так и суда нет, его право.

— Да я не скрываю, просто это всё сложно объяснить. — я пожал плечами. — Там такой клубок. Но если вкратце, я не шутил, когда говорил, что песни пишу. Без туфты, скоро весь Союз их слушать будет. Чёрные глаза, например, уже во всех кабаках играют.

— Погоди, погоди, чего те самые?! — вылупились на меня Павел. — Братан как раз недавно диск на дискотеку притащил, мы слушали. Помнишь, Васька?

— Ага, прикольная тема, — кивнул десантник. — А не свистишь?

— Выйдешь — глянь автора, — я не стал оправдываться, хоть и удивился, что уже пираты подрезали запись, ей от роду то было всего неделя как, ну может чуть больше. — Ну и короче один мудак решил, что я использовал его стихи. А так как он заслуженный артист и парторг Союза писателей на меня начали давить. А потом заявили, что я вымогал у него деньги. Я ж говорю, всё сложно.

— Да, без бутылки не разберёшься, — поскрёб затылок Василий и вдруг махнул рукой с зажатой кувалдой, словно та ничего не весила. — О, гля! Алкаш, походу стопарики поминальные сшибал, до сих пор колбасит. Эй, болезный! Валил бы ты, пока тебя Миха в терзвяк не упёк.

— Да нужен он мне, возиться, — отмахнулся мент. — С него толку никакого, даже задержание не оформят. Пусть валит на хрен отсюда.

— Слышал, мужик? — Вася шагнул в шатающейся фигуре, с трудом перемещающейся в пространстве заплетающимися ногами. — Давай, если в ЛТП не хочешь. У меня тесть там лежал, говорит жопа полная. Даже не пил после этого, где-то месяца два.

— Жуть, ага, — я глядел на приближающегося алкаша, не спешащего убегать, не понимая, что мне в нём не нравится. — Вась, ты бы не подходил к нему. Он больной какой-то, что ли.

— Да брось, — Десантник ухмыльнулся, не думая слушать моего совета. — Обычный доходяга. Эй, бывший интеллигентный человек, ты меня слышишь вообще?! Вали тебе говорят!

Тракторист снова махнул рукой, как бы отгоняя алкаша, но тот, вместо этого с каким-то скулежом вдруг ускорился, споткнулся и рухнул прямо на десантника, цепляясь за одежду. Василий с матами попытался сразу сбросить его, но из-за зажатой в кулаке кувалды не смог. А в следующую секунду алкаш вдруг с утробным рыком вцепился зубами в горло здоровяка. Брызнула кровь, Вася заорал дурниной и бросив молот с лёгкостью оторвал от себя нападавшего, отшвырнув его в сторону. Да так, что тот взмыл в воздух и насадился на зубья могильной оградки. Но я на него уже не смотрел, рванувшись к раненому десантнику.

— Васька! — Пашка первым оказался возле кума. — Твою мать, твою мать, твою мать!!! Да что за нахер?!!

— Скорую вызывай!!! — я рявкнул на мента, тупо застывшего на месте и не понимающего что делать. — Да не стой ты столбом, мудак!!! Вася, рукой рану зажми! Зажми и держи! Сука, ты будешь звонить или нет?!

— Ты пасть закрой! — огрызнулся мент, взявшись наконец за радиостанцию. — Ща начальству сообщу, оно решит.

— Ты охренел?!! — я даже поднялся, отпустив осевшего на траву десантника. — Какое в жопу начальство?! Он кровью истечёт пока ты трындеть с ними будешь! Скорую вызывай, урод! Если Вася помрёт, я тебя вместе с ним в могилу положу!

— А ну отошёл! — прапор схватился за автомат. — Я сказал три шага назад, или прямо тут положу!!!

— Ну и сука же ты! — я с ненавистью уставился на конвоира, но отошёл от Василия и копошащегося рядом Павла, пытающегося придумать как остановить кровь, оказавшись прямо возле погибшего доходяги. — Ничего, мы с тобой ещё поквитаемся… сука! Он живой!

Действительно, алкаш, который должен был помереть, ведь люди не живут если их проткнуть тремя или четырьмя металлическими прутами вдруг задёргался, и попытался схватить меня за куртку. При этом щерился и клацал окровавленной пастью. А вот из ран у него кровь не текла. И ещё я понял, что мне в нём не нравилось. На груди доходяги зияла старая рана, едва прикрытая обрывками ткани, в которой проглядывались жёлтые рёбра. И он не дышал. Сипел, хрипел, но не дышал.

— Сука… — осознание накрыло словно удар пустым пыльным мешком по голове. — Это зомби! Это грёбанный, мать его зомби, ты понял?! Чего стоишь, идиот?! Вызывай «инквизиторов»!!! У тебя тут трупы ходят!

— Какие на хрен зомби! — мент даже не думал реагировать, продолжая держать меня на прицеле, а другой рукой тыкая тангенту. — Что ты там несёшь? Заткнись и стой спокойно, а то ляжешь.

— Ты идиот что ли, не видишь он шевелится?! — я ткнул рукой в дёргающийся труп на ограде. — И крови нет. Это зомби, ходячие мертвецы! Я тебе говорю, звони в КГБ, пусть присылают людей! И скорую вызови уже мудак!!!

— Слышь, ты достал меня уже! — обозлённый прапор ткнул в мою сторону автоматом. — Ещё сука хоть раз пикни, завалю за попытку побега! Понял?!!

— Берегись!!! — Я заорал, тыкая пальцем ему за спину, но было уже поздно.

Пока мент психовал и дёргался, из тумана показались новые зомби и один зашёл ему точно за спину. Кинувшийся монстр попытался вцепиться в шею, но не попал, зато добрался до плеча. Михаил заорал, пытаясь стряхнуть цепкую тварь, и, как ни странно, ему это удалось, видимо значок Разрядника он всё же носил не зря. И отшвырнув восставшего мертвеца, конвоир не придумал ничего лучше, как всадить в него длинную очередь, на половину магазина, буквально нашпиговав нападающего свинцом. Но… когда это помогало? Мы же не в игре. Зомби, сбитый с ног и превращённый в дуршлаг, заворочался, поднимаясь на ноги, а я понял, что вот он шанс. Не зря же я столько лет смотре фильмы про зомби и мочил их в играх!

— В голову бей! — теперь то прапорщик должен был меня послушать. — Голова у них слабое место!!! Да одиночными стреляй, кретин!!!

— Сука, сука, сука!!! — мента трясло, хоть рана у него на руке была относительно небольшой. По идее и этого должно было хватить для заражения, но говорить человеку с огнестрельным оружием такое я поостерегся. К тому же кто знает, может сильные энергеты и зомбивирус могут устранить, Васю тоже было очень жаль. — Сдохни гнида!!!

Первые два раза прапор не попал. Сказалось и волнение, и ранение, но всё же взял себя в руки, и третья пуля легла точно в голову почти вставшей на ноги твари. Череп брызнул осколками, в нём появилась сквозная дыра. Зомби, потеряв равновесие рухнул на землю… и заворочался, снова поднимаясь.

— Какого хера?!! — Михаил повернулся ко мне, глядя бешенным, налитыми кровью глазами и ткнул пальцем в зомби. — С хрена он встаёт?! Ты сказал в голову стрелять!!!

— Ошибся, — всё что я мог, это смущённо пожать плечами. — В фильмах работало.

— В каких, на хрен фильмах?!! — было видно, что прапорщик на грани, — Ты где, сука, тут фильмы увидел?!!

— Ну там Ночь живых трупов Ромеро, — я на автомате вспомнил пару старых ужастиков. — Или Двадцать восемь дней спустя.

— Ты идиот? — почти спокойно поинтересовался мент, а затем начал отступать в сторону машины водя автоматом вокруг. — Ну на хрен, я сваливаю!

— Погоди, давай Васю… — начал было я, но нарвался на наставленный на меня ствол. — Ты чего…

— Идите на хрен, я на такое не подписывался! — прапорщик теперь держал меня на прицеле. — Только дёрнись, сука, завалю!

— Ну ты и гнида! — я сплюнул на землю, глядя как мент скрывается в тумане, ставшем гораздо гуще, и из него появляются новые зомби. — Это мудак нас кинул.

— Что серьёзно?! — Павел занимался раной друга, соорудив тампон из собственной майки и пропустил всю разборку. — Вот ублюдок!!! Надо Васька вытаскивать!!!

— Не сможем, — я реально прикинул наши силы. — Даже я не дотащу его быстро, а прыгать… не на первый так на второй раз налечу на ограду.

— И что, предлагаешь его бросить?!! — тракторист обернулся ко мне, со злобой сжав кулаки и обжигая взглядом. — Не думал, что ты тоже такая гнида. А ты вообще заткнись! — последнее предназначалось десантнику, пытавшемуся что-то сказать. — Силы береги!

— Нет, бросать мы никого не будем, — я шагнул и поднял оба брошенных лома, и один кинул Павлу, поймавшему его рефлекторно. — Сейчас ты валишь отсюда, находишь телефон и вызываешь КГБ. Инквизиторов или кого другого без разницы они разберутся. А я буду охранять Васю.

— Ни хрена! — категорически отказался тракторист. — Я с вами…

— Другого выхода нет!!! — жёстко перебил его я. — Если скорой не будет, Васька истечёт кровью! Так что давай, руки в ноги и… — я услышал звук заведённой машины. — Вот там был УАЗик, там выход. Давай, не позволяй себя укусить, отталкивай зомбей и приведи, мать твою, помощь!!! Или мы тут все сдохнем!!!

— Я… — Павел посмотрел на подбирающихся всё ближе ходячих трупов и решился. — Я быстро! Позвоню и сразу назад! Не смей умирать, понял?! И Ваську береги!!!

— Пошёл! — я больше не обращал на него внимания, с оттягом угостив первого трупака ударом по голове. — Вали!!!

У меня больше не было времени отвлекаться. Зомби добрались до нас, и их главной целью был ещё живой, но не могущий двигаться Василий. Уж не знаю, они шли на запах крови или просто чувствовали, что это самая слабая цель, но следующие минуты показались мне часами.

Я крутился волчком, скакал бешеной лягушкой, извивался словно змея, стараясь успеть всюду и бил. Бил и бил. По тупым головам, тянущимся руками, подволакивающейся ногам, которые, тем не менее упрямо несли монстров к их цели. Бил, отталкивал, когда получалось, швырял, насаживая противников на шипы оградок. Жаль только от этого сильно меньше их не становилось, а всё, потому что зомби оказались неубиваемые. Правильно говорили в одной книге — то, что мертво умереть не может.

Ну как убить изначально немёртвого? Вот и я про это. Все приёмы из фильмов и игр, мол пробей голову повреди мозг, тут не работали. Даже сломанный позвоночник не останавливал этих тварей. Приходилось буквально крошить им суставы, чтобы хоть как-то остановить, но на это уходило куча времени и, если бы монстров было больше я бы не справился. Или, если быть точнее, не сумел бы спасти Васю.

Сам то я вполне мог отбиться и от большего числа мертвяков. Спасибо Михалычу и занятиям по техникам движения. Если бы не они, мне пришлось бы куда тяжелее, и я не дал бы гарантию, что смог бы защитить раненого. А так я буквально обтекал противников, проскальзывая мимо преграждающих путь и добираясь до по-настоящему опасных. Не для меня, несмотря на весьма приличную силу, всё же зомби были слишком медлительны, чтобы добраться до меня, если я этого не захочу, а вот десантник был для них лёгкой мишенью.

Слишком много крови он потерял и уже почти не шевелился. Даже дыхание замедлилось и уже почти не определялось на глаз. Но Василий был ещё жив. Я видел это. То, как он сидит, как прижимает тряпку, насквозь пропитавшуюся кровью к ране. Как дёргается его свободная рука, словно он хочет встать и кинуться в драку. Хотя почему словно, десантуру просто так не проймёшь, они и мёртвыми могут сражаться. Не даром их девиз «Никто кроме нас». Жаль только, что сегодня ему не повезло. Я вздохнули и отвернулся, встречая очередного зомбака ударом лома в голову. Ничего, я тоже не пальцем делан.

Мертвяк отлетел, но тут же поднялся на ноги. Конкретно этот ходячий труп меня дико бесил. Во-первых, он был облачён в подобие доспеха. Какая-то куртка из плотной кожи с нашитыми поверх металлических пластин, с виду похожая военную форму. Конечно, лом она не останавливала, но всё же одно дело бить по пусть одеревеневшим, но всё же достаточно упругим тушкам, и другое долбить по металлу. Приятного мало. А во-вторых, он был вооружён. В руке уродец держал метровую палку и даже пытался ей атаковать. Получалось откровенно хреново, но всё же приходилось быть осторожным. Беречься чтобы не получить по голове, а на это тратилось время.

— Да сдохни ты сука! — я в который раз сбил его с ног и замер на секунду переводя дух. — Блин, ты же и так дохлый.

Силы таяли. Пусть я сейчас был Разрядником, и выносливость моя выросла относительно обычного человека, но всё же она была не бесконечной. Как и внутренняя энергия. Техники движения и удары давались мне всё с большим трудом. Даже лёгкое погружение в сатори уж не помогало. Оно уменьшало затраты за счёт оптимизации действий, но не убирало их полностью и я с ужасом чувствовал приближение того момента, когда силы полностью покинут меня. И встанет вопрос, оставаться тут и погибнуть вместе с Васей или бросить его и спастись самому.

А внутри уже ворочался червячок сомнения, шепчущий, мол, ну кто он тебе такой. Ты знаешь его всего ничего, часов десть от силы двенадцать. Сколько таких Василиев ещё будет в жизни и что из-за каждого жизнью рисковать? А она у тебя одна… ну ладно две, но первую ты уже потратил. А будет ли ещё попытка ты не знаешь. Так может пока есть силы свалить по-тихому? Никто тебя не обвинит, зомби — это не то, с чем советский человек сталкивается каждый день. Давай, пошли…

— Иди на хрен! — я помотал головой и покрепче сжал лом. — Это, сука, мой Рубикон! И вы, твари, не пройдёте, пока я жив! А я не умру никогда!

Жаль, никто не услышал, и пафос ушёл в никуда. Зато я сделал выбор. И отшвырнув очередной ходячий труп пытающийся добраться до тела Васьки, поднял лом над головой, принимая удар палкой от всё того же бронированного зомбака. А в следующую секунду ему на голову легла тонкая девичья рука, высунувшаяся у меня из-за спины. Прозвучал щелчок, и мертвец отлетел, будто его в грудь пнул Кинг-Конг, оставив на месте, где стоял уже знакомы мне чёрный шар.

— Хорошо сказал, — из-за спины вышла девчонка лет двадцати пяти в чёрной форме и с оружием, правда убранным за спину, и подмигнула мне, — Ну всё, герой, можешь отдыхать. Кавалерия из-за холмов прибыла, дальше мы сами.

— А вы не спешили, — я где стоял, там и сел, заодно ногой наступая на шар, — Пришлось всю работу за вас делать. И вызовите наконец, скорую. Васю в больницу надо, его зомбак покусал. Только учти, убивать его я не дам, у него сын недавно родился, так что засуньте свой протокол в задницу. У тебя она, кстати, классная. Что делаешь вечером?

— Рапорты пишу, — рассмеялась девчонка. — Сиди уж, герой любовник. Никто твоего друга не тронет, скорая в пути. А тебе самому в ближайшее время свидания не светят, разве что со следователями. Так что отдыхай, самое сложное ещё впереди.

Глава 10

Я глотал горячий сладкий чай почти не чувствуя вкуса. После нашего спасения прошло шесть часов, в течении которых из меня выжали все соки. Рапорт, допрос, проверка на полиграфе, беседа с психологом, допрос, рапорт и опять по кругу. Причём никого из беседующих со мной я не знал. А нет! Вру! В самом начале появилась Ольга Леонидовна, та самая врачиха, что обследовала меня в КГБ после того, как я стал Юниором, и на этом всё.

На этот раз она обошлась без сложных приборов, взяла кровь для анализов, поводила руками, явно используя какую-то энергетическую технику, иначе почему бы ладони светились, и удалилась, ничего не сказав. А я отправился по мукам. Кто там его написал? Так вот не бывал он на допросе в конторе. Вот где настоящие страдания. Не удивительно, что после них я чувствовал себя как выжатый лимон.

Справедливости ради надо признать, что ни о чём лишним меня не спрашивали. Исключительно по фактам, относящимся к делу, а именно, как я попал на кладбище, где произошёл микропрорыв. Мне тоже скрывать было нечего, так что я отвечал честно, ничуть не нервничая даже на полиграфе. А что, я прямо заявил, что автором себя не считаю, так как стихи получаю в состоянии сатори сразу целиком. При этом никогда не слышал о Митрофанове и его вирши не читал. Я и так был не особым любителем поэзии, а такое, извиняюсь, дерьмо, даже за деньги читать бы не стал.

Но даже так вымотали меня основательно. И теперь я больше всего хотел домой, забраться в тёплую ванну, часа на полтора. Потом рухнуть в постель и давануть на массу часов двенадцать на каждый глаз. Но отпускать меня не спешили. К тому же я не знал, что там с Василием и Павлом. Последний то точно спасся, кто бы ещё вызвал инквизиторов. В то, что у мудака Михи проснулась совесть я не верил, это из области фантастики. Значит остаётся только тракторист, тем более ради друга он был готов на подвиг, только непонятно, почему не вернулся, когда помощь вызвал.

— Сидишь? — дверь распахнулась и в комнату вошёл даже с виду уставший Тихомиров, плюхнувшийся на стул. — Вот скажи, что с тобой делать? Может и вправду закрыть в каком-нибудь секретном институте? Просто чтобы ты больше в неприятности не влипал.

— Не надо, — я тяжело вздохнул, — Невиноватый я, оно само как-то.

— Я же предлагал тебе решить вопрос с Митрофановым, — Илья Демидович потёр лицо и выдохнув потянулся за чайником. — Разобрались бы по-тихому, но нет, ты же у нас лучше всех всё знаешь.

— Далеко не всё, — я не понял наезда и откинулся на стуле, сложив руки на груди. — Но проблему с Аристархом решил бы не поднимая шума. Предъявил бы ему заключение и предложил разойтись краями. Поднимать волну в этом случае было бы невыгодно ему же самому в первую очередь. Кто ж знал, что этот дебил обратится к ментам, а те сработают так топорно. Я когда общался со следователем такой кринж словил, дичайший просто. Блин, опять это лезет. Привычка. Короче это шок, стыд за другого человека, грубо говоря. Веркуэнза айджена, короче. Испанский стыд, если по-нашему. Англичане для этого определения используют слово кринж.

— Я понял, — кивнул внимательно слушавший меня капитан. — В принципе ты прав, мы тоже не ожидали от него таких действий. Связей в милиции у Митрофанова особых не было, да и по психотипу не похож он на человека, решающего проблемы так радикально. Вот через партию он надавить мог бы и обязательно сделал. Так что тихо бы всё не закончилось, но милиция — это перебор для него. Жаль, что теперь не удастся узнать точно, кто его надоумил.

— А вы знали, но молчали, — я усмехнулся. — Решили дать возможность набить шишек, чтобы я потом к вам сам обратился, и тем самым поставил себя в зависимую позицию? Умно. А почему допросить Аристарха нельзя? Сбежал?

— Скончался, — равнодушно пожал плечами Тихомиров. — Когда к нему пришли оперативники, как только корочки увидел, сердце прихватило. Спасти не удалось.

— Жаль, — я тоже особой горечи не испытывал. — Человек был дерьмо, но всё же человек. А насчёт кто его надоумил я и так скажу. Галкин-старший. Больше некому. Правда у меня ещё с Чумаковым тёрки из-за сети быстрого питания, но тот так подставляться не будет. Умный, зараза, всё делает через третьи руки и не выходя за рамки законности. Даже нас прикрыл пусть с перегибами, но, по сути, вполне официальными методами.

— Так, про Чумакова сразу забудь! — Напрягся комитетчик. — Даже думать в его сторону не смей. Даже если твоя затея с батареями подтвердится, всё равно мы не сумеем тебя от него прикрыть в случае чего.

— Точнее от его дяди, — я улыбнулся, давая понять, что прекрасно понимаю, где там собака порылась. — Поэтому Чумаков может делать что хочет. Ладно, ладно, не дёргайся. Не буду я с ним цапаться. На самом деле, наоборот, я бы с ним с удовольствием поработал. Это же возможность выйти на всесоюзный уровень.

— Так уверен в себе? — удивился капитан, но я ничуть не смутился. — Ладно, просто имей ввиду, будь с ним предельно осторожен.

— Как скажешь, — я отхлебнул ещё чаю. — Так что это Галкин по любому. Только не пойму как он на ментов вышел. Этот Карась из РОВД, кто такой?

— Заместитель начальника, майор. — ничуть не удивился вопросу Тихомиров. — По сути рулит всем отделом, подполковник Петров свалил на него всю работу, и старается в неё не лезть. Ему до пенсии не так много осталось, вот и хочет спокойно доработать. Точнее хотел. Но сейчас они в один голос валят всё на покойного Митрофанова и инициативу капитана Аникина. Тоже тот ещё кадр. Совершенно профнепригоден, его держали только из-за матери — начальника бухгалтерии в главке. Работать с подозреваемыми просто не умеет, показания выбивал пытками.

— Ага знаю, — я кивнул, — Слоник, телефон, просто пресануть в кабинете, почки там опустить. Как говориться спасибо родной советской милиции. Я особо ничего хорошего от неё не ждал, всё-таки покуролесил в своё время, но тут уж вовсе откровенный беспредел.

— К сожалению есть такой факт. — удручённо вздохнул Тихомиров. — Многие в МВД, вместо защиты граждан и социалистической законности относятся к службе как к кормушке. Карасёв с Аникиным в том числе, за ними много чего накопилось. Сейчас волкодавы из второго управления там землю роют, хоть скорее всего в итоге дело передадут ИЛС главка это их компетенция. Но замять уже ничего не получится, так что пойдёт твой Аникин по этапу, как бы не пытался соскочить. Ты его, кстати, знатно напугал. Он даже тебя в КПЗ запихал ни о чём тех не предупредив.

— И чего? — удивился было по началу я, а потом вспомнил, чего сам боялся, когда туда привезли. — Что, думаешь, к уркам бы в пресхату сунуть хотели? А почему не сделали?

— Начальства не было на месте, а те, кто за него остался решили не рисковать. — Всё-таки на тебя ни документов нормальных, ничего не было. Вот сегодня, по возвращению, тебя бы ждал экскурс в мир зоновских порядков и прочие радости жизни. Так что можно сказать, что тебе повезло с этим прорывом.

— Или им, — я зло оскалился, а потом вдруг хлопнул себя по лбу. — Блин! Вася! Как он там?! Живой?! В зомби не превратился? Его же укусили!

— Эти твари не заразные, так что всё с ним в порядке. — даже не удивился моим вопросам Илья Демидович. — Крови много потерял, был бы обычным человеком, уже откинулся бы. А так полежит несколько дней, его понаблюдают, да домой поедет, к жене и сыну.

— Ну слава Богу, — облегчённо выдохнул я и заметив неприязненный взгляд капитана ухмыльнулся. — Что? Научный атеизм — это прекрасно, но кроме как чертовщиной объяснить всё происходящее я не могу. Блин, у вас зомби ходят! А вы всё наличие Бога отрицаете. Хотя справедливости ради, должен признать, что я сам скорее агностик, чем православный. Слишком много претензий у меня к церкви. Сложно верить, когда видишь, как поп, поперёк себя толще садится в «Мерседес» бизнес-класса, чтобы поехать осветить очередной торговый цент очередного ворюги, а рядом с храмом беспризорники милостыню собирают чтобы хоть раз в день поесть. Или как священники торгуют водкой и сигаретами оптовыми партиями, просто потому что как служители культа они не платят таможенные сборы и налоги. Кстати, справедливости ради, сейчас у меня такое же отношение к некоторым партийным работникам и милиции.

— Ты думай, что говоришь, — скривился капитан, будто зажевал сразу штуки три лимона. — Партия…

— Бла, бла, бла, — отмахнулся я. — Партия — то, партия — сё. Партия — это люди! А людям свойственно желать устроиться получше! Какими бы идейными они не были, но рано или поздно хочется комфорта. А власть ещё сама по себе развращает, особенно такая, когда кажется, что именно ты знаешь лучше всех что делать. И куда идти. Я не говорю про кого-то конкретно и тем более про… ну ты понял. Как раз наоборот, к тому поколению у меня претензий нет. То, что они вывезли мало кому в принципе, выпадает на долю, да и вовремя уйти на это нужно отдельное мужество. Так что как у нас говорили респект им и уважуха. Стальное было поколение. Как там у Тихонова? Гвозди бы делать из этих людей, крепче бы не было в мире гвоздей. Но не менее мудрые люди сказали — тяжёлые времена рождают сильных людей. Сильные люди делают хорошие времена. Хорошие времена рождают слабых людей. Слабые люди делают времена тяжёлыми. Вечный цикл мать его за ногу!

— Дать бы тебе по башке, философ, драть тебя, чтобы не болтал лишнего. Думаешь ты один такой умный? Там, такие люди над всем этим думают, не нам с тобой чета. И Сам… присматривает. — тяжело вздохнул Тихомиров и подвинул ко мне несколько чистых листов. — Ты если помочь хочешь, лучше подробно напиши, что и как у тебя было. Всяко будет лучше, чем языком молотить и философствовать не по делу.

— А давай, — мне стало немного обидно, что мне не верят, хоть объективно я понимал, что слова — это пыль, насочинять можно таких сказок, что волосы дыбом встанут, а серьёзные люди работают с фактами. — Только бумаги ещё дай.

И понеслось. Я нырял в сатори, вытаскивая из самых дальних уголков памяти всё что помнил по новейшей истории своей родины и писал. Про смерть Сталина, про то, как Хрущёв становится Генеральным секретарём, отодвинув других претендентов включая Маленкова и Берию. И как получив власть он расправится с большинством своих соперников, включая Берию и даже Судоплатова, которого судили как члена «банды Берии». Что сделал легендарный диверсант Хрущёву я не знал, но скорее всего там зачищали поляну от всех, кто хоть как-то мог оказать сопротивление. Тот же Жуков был вполне лоялен Хрущёву на посту министра обороны, но его сняли со всех должностей отправив в ссылку.

Про экономические реформы, типа легендарной кукурузы. Но куда страшнее просто не росшей в холодных регионах «царицы полей» был запрет на приусадебное хозяйство, невозможность держать скот для собственных нужд, и ликвидация огородов для горожан. Это вылилось в резкое сокращение продуктов на столах, и соответственно массовым волнениям. До кучи великий хозяйственник запретил артели, фактически перекрыв тот редкий ручеёк товаров народного потребления, что ещё тёк на рынок, оставив людей ни с чем.

Про заигрывания с республиками. Крым, подаренный УССР, так сказать, по блату. На самом деле это была взятка за поддержку Хрущёва на посту Генерального секретаря, но последствия такого хода икались стране ещё очень долго. Про то, как с подачи Хрущёва РСФСР становилась дойной коровой для всех республик Союза. В отличии от Сталина, сократившего помощь до двадцати пяти процентов, Никита щедрой рукой раздавал богатства России окраинам, другой рукой попутно разрушая деревни в областях Нечерноземья как «неперспективные». За двадцать лет количество деревень сократилось на шестьдесят процентов, но это никого не смущало.

Не удивительно что вскоре в республиках зарплаты стали выше процентов на двадцать — тридцать, зато у РСФСР цены на товары поднялись на пятнадцать процентов. А обеспечение шло по остаточному принципу. Сначала насыщались разные Прибалтики и прочие Узбекистаны, а уж в последнюю очередь те, кто их содержал. Что вкупе с амнистией разной швали типа бандеровцев, естественно привело к росту националистических настроений в республиках. И даже когда Хрущёва на посту сменил Брежнев ничего не поменялось. А всё, потому что, по сути, в правительстве остались те же люди. Суслов, например.

Главный идеолог брежневского застоя, а по сути, зашоренный, ограниченный человек и ханжа, не видевший ничего дальше своего носа. Догмы ортодоксально марксизма коммунизма заменили ему библию и, так же как религиозный фанатик он был готов уничтожать любую ересь, а точнее всё, что ему таковой казалось. Поэтому гнобили художников и поэтов, вместо них повсюду продвигая идеологию, по сути являющуюся лишь пустопорожней болтовнёй. Глупо рассказывать рабочему про достижения Советского Союза, если он не может купить дочери детские туфельки. Или восторженно вещать доярке про тонны чугуна на душу населения, если она элементарно даже ткань на платье достать не имеет возможности, потому что в магазине шаром покати, сплошной дефицит. А то, что есть настолько плохого качества и отвратно выглядит, что носить невозможно.

Не удивительно, что на фоне всеобщего дефицита в Союзе начала формироваться параллельная теневая экономика. Я описал и цеховиков, и снабженцев, что шныряли по всему Союзу с портфелями полными налички, не стесняясь заходить даже в министерства. И какие суммы шли мимо казны, капая в карманы заинтересованных лиц. Написал и о безумных приписках, как в том же Узбекистане, когда руководство республики за пять лет нарисовало из воздуха пять миллионов тонн хлопка. И получили из бюджета за это три миллиарда рублей, из которых половина была просто разворована. Эти цифры даже сейчас кажутся большими, а тогда это были просто невообразимые суммы, которые растворились в карманах партийных чинуш.

Но всё это было лишь началом, так сказать прелюдией, перед по настоящему тяжёлому периоду. И я писал про приход к власти Горбачёва, начинавшем парторгом в Ставрополе и постепенно дослужившегося до первого секретаря крайкома. На этой должности он тоже успел изрядно наследить, но став Генеральным секретарём жопу свою прикрывал надёжно, снимая министров МВД если те только пытались начать расследовать деятельность будущего генсека. А по словам знающих людей там было чего искать. Начиная от коррупции, заканчивая спайкой партийных деятелей с организованной преступностью, в частности грузинской и даже организации наркотрафика. Но всё это меркло перед тем, на что он обрёк страну.

Начиналось всё хорошо. Необходимость перестройки давно назрела, и реформы экономики были необходимы, но как говориться, благими делами выстлана дорога в Ад. Так и у Меченого хорошие идеи оборачивались жуткими катастрофами. Тут тебе и антиалкогольная компания, когда вырубали тысячи гектар виноградников, даже не пытаясь найти им другое применение, и перестройка, благодаря которой с прилавков исчезли те редкие продукты что ещё оставались. Появились талоны, как после войны. Сахар, водка, да что угодно. Но это была только прелюдия. Впереди уже маячило ГКЧП и развал Союза.

Границы вспыхнули. Я писал, как русских резали в республиках, которые они до этого кормили десятки лет, а тут вдруг стали оккупантами. Но и этого им показалось мало, и они сцепились между собой. Махровым цветом расцвели межнациональные конфликты, быстро переросшие в боевые столкновения. В ход пошло сначала стрелковое оружие, потом танки и артиллерия. Казахстан, Нагорный Карабах, Азербайджан, Грузия, Узбекистан, Литва, Приднестровье. Союз трясло и штормило, и везде лилась русская кровь.

Тихомиров, до этого молча читавший уже готовые листы, хоть и играл желваками, но держался, встал, так же не произнося ни слова достал из портфеля бутылку коньяка, налил полный стакан и залпом выпил, даже не поморщившись. Я его понимал. Было с чего напиться. Но впереди ждало самое интересное. Развал страны, иностранные стервятники кинувшиеся терзать ещё тёплый труп, вместе с бывшими комсоргами и парторгами. «Святые» девяностые, когда на улице можно было получить пулю просто так, а матери не знали, чем накормить детей. Война в Чечне, Будённовск, Беслан, Донбасс, Одесса, море русской крови и боли. Десятки и сотни убитых детей. Так что думаю, одной бутылки капитану будет мало. Интересно, сам за добавкой побежит или кого-нибудь отправит?

Глава 11

Я уже не раз ловил себя на мысли, как странно после приключений с риском для жизни приходить утром на занятия, садиться за парту, доставать книги и тетрадки и просто учиться. Ощущение будто переносишься в иной мир, где всё хорошо и самые большие проблемы — это невыученный стих или двойка на контрольной. Забавно, необычно, но мне нравится. Есть в этом что-то удивительное.

Встреча с Тихомировым, когда я таки описал ему новейшую историю моего родного мира закончилась на удивление спокойно. Илья Демидович, хоть и допил бутылку, но за добавкой не пошёл. Читал готовые листы, матерился в полголоса, бегал по кабинету, скрипел зубами, но в целом держался. Что делало ему честь, я лично бы давно сорвался. То, что творилось у нас в девяностые, это даже не фильм ужасов, это хтоническая тьма, накрывающая целую страну. Да и дальше там не сильно лучше. Я старался писать без прикрас, может быть даже намеренно сгущая краски, чтобы те, кто будет это читать прониклись и постарались такого не допустить.

Единственное что омрачило вечер, так это слова Тихомирова, что Галкин-старший скорее всего соскочит. Если Зайцева и Лаптев лично участвовали в моей травле, то этот урод всегда находился в тени. И даже задержание и отправку в КПЗ свалил на инициативу ментов. Мол они сами, я лишь поинтересовался, как там дела. Но на его месте я бы не радовался раньше времени.

По словам капитана, областное партийное начальство плохо относилось к разработке своих подчинённых, а инструктор была достаточно весомая должность, чтобы первый секретарь цыкнул на чекистов. Но тут в дело вступила некая довольно закрытая структура как КПК — комитет партийного контроля при ЦК КПСС. Который как раз и была предназначен для чисток внутри партии. И полномочий у него было куда как больше, чем у безопасников. Так что ничего хорошего впереди Галкина не ждало, особенно учитывая претензии к нему со стороны ОБХСС, на которые намекнул Илья Демидович. Зажрался инструктор обкома партии. Но быстрых результатов ждать не следовало, работать следователи будут основательно, докапываясь до самых глубин, впрочем, меня это устраивало.

Что по Зайцевой и Лаптеву, то тут с одной стороны было проще, ведь они сами подставились, с другой — валили всё на Митрофанова. Мол мы не литературные эксперты, а он заслуженный, уважаемый и всё такое, поверили, доверились и вот. Короче топили дедушку по полной и если бы он ещё не скопытился, то сейчас точно бы ласты откинул. Однако, как у нас говорят, о покойном либо хорошо, либо ничего, отбрасывая последнюю часть «кроме правды», потому что она уже никому не интересна и мне прямым текстом сказали, что никакого дела не будет. Марать честное имя заслуженного писателя, а главное парторга Союза писателей никто не даст. Но это не означало, что райкомовцам удастся отвертеться.

Поднятая волна пусть и не была видна обывателям, но несла с собой значительные изменения и Тихомиров гарантировал мне, что следующей должностью Зайцевой будет пионервожатая где-нибудь в деревне под Новым Уренгоем. А Лаптев отправится руководить колхозом на Колыму. Вроде, как и не наказание, но если разобраться, то уж лучше отсидеть, там хоть срок известен. А тут вообще неизвестно, когда амнистия придёт и будет ли вообще.

Скрыть происшествие с участием милиции было гораздо сложнее. То, что Аникин сядет можно был даже не упоминать. То же самое с майором Карасёвым, пусть у того нашлись высокопоставленные покровители, но резонанс оказался слишком значительным, чтобы он остался на свободе. Оба уже были взяты под стражу и шансов выкрутиться у них не было. Так же должностей и званий должен был лишиться ряд других офицеров МВД и ГУИН, включая начальника КПЗ, создавшего там пресхату для выбивания показаний из подозреваемых. Как объяснил Тихомиров довольно распространённая практика, и на неё закрывали глаза, но тут поймали за руку, а значит все получат по полной. Короче буря набирала обороты и её итоги были непредсказуемы. Но мне, если честно, уже было плевать. Я стал исписанные листы Илье Демидовичу, тут же убравшему их в папку, которую опечатал и проштамповал грифом «Совершенно секретно», и поехал домой отдыхать. Эти дни выдались суматошными и вымотали меня и физически, и морально.

А ночью мне приснился очередной сон. Я уже думал об этом, после того как во сне ощутил себя собакой. Похоже, что эти чёрные шары — это часть воспоминаний погибшего существа. Но зомби и так был мёртв, а кроме того, пришёл из другого мира! Как с этим быть?! И я даже немного боялся ложиться спать, потому что мало приятного чувствовать себя ходячим трупом нападающим на людей, но, к счастью, всё обошлось.

Во сне я стал Блаусом Персивером, потомственным стражем вольного города Алголота. Семь поколений моих предков охраняли его покой, и я собирался стать восьмым из рода Персиверов, вставшим на защиту покоя и благосостояния граждан. Но для этого следовало подготовиться. Алголот лежал на пересечении многих торговых путей, что привлекало в него преступников всех мастей и слабого на тёмных улицах ждала только смерть. Каждое утро я начинал с ритуала возвышения, что позволял мне стать сильнее, а остальной день тратил на отработку владением дубинкой.

Это искусство было даровано основателю рода Персиверов великим магистром ордена Белой Девы, что не приемлют кровопролития, но в мире найдётся мало воинов сравнимых с ними по силе. Основатель как-то помог великому магистру, найдя украденную у него вещь, но пострадал в драке с ворами, и в награду тот научил его не только пути возвышения, но и технике движения и боя на палках. С тех пор каждый мужчина рода обязан был изучить его, если хотел быть достоин памяти предков. Не удивительно, что последние сто лет Персиверы занимали должность главы стражи, и Блаус хотел стать следующим.

Дальше сон понёсся большими скачками, показывая Блауса в разные периоды жизни. Я дрался с ворами, патрулировал улицы, отбивал нападения пиратов, охотился на монстров в канализации и ещё много чего, что входило в обязанности стража. Закончилось всё не очень хорошо. Правителям двух соседних государств вольный статус Алголота был как кость в горле. Каждый хотел прибрать к рукам гигантские доходы местных торговцев и сговорившись, с пиратскими адмиралами они напали все вместе. Сил наёмных отрядов оказалось недостаточно для отражения угрозы и вскоре бои шли уже на улицах города. Вольные торговцы умирали, но сдаваться не собирались. А когда положение стало совсем безнадёжным, верховный жрец богини смерти Птепсех, нашедший приют в Алголоте, поднял мёртвых. И волна зомби пронеслась по континенту, убивая всё живое, потому что трупы не различают своих и чужих. Одной из первых жертв стал самый молодой глава стражи Блаус Персивер, занявший пост всего два дня назад, после смерти в бою своего отца.

Проснулся я в холодном поту с ощущением каши в голове. Всё-таки охватить всю жизнь одного человека пусть и не слишком долгую за одну ночь это тяжело. Многое тут же начало забываться, но вот техника вознесения и искусство боя на палках врезались мне в подсознание. И если первое меня не особо интересовало, хоть и подходило для развития энергетов, это я легко мог понять, то вот последнее оказалось очень даже кстати. Сугубо прикладное, эффективное и относительно простое в освоении боевое искусство, включающее и ударную технику и энергетические приёмы, и работу ног, это как раз то, чего мне не хватало.

Сават был неплох, но я уже чувствовал, что чем дальше, тем меньше от него будет толку. Усиленные энергией удары ногами на данный момент были моим самым эффективным оружием, особенно если надеть Гриндерсы, но тот же Слон показал мне, что против техник усиления холодного оружия оно бесполезно. Человек с палкой всегда имеет преимущество перед человеком без палки. И тут стиль боя рода Персивер был как никогда кстати.

Мало того, что он включал в себя удары и перемещения, но ещё и усиления способные парализовать человека одним касанием. Что-то типа электрошока, я до конца не разобрался как именно это работало, но что он будет эффективным был уверен на сто процентов. Так что утром, едва проснулся, сразу рванул на тренировку. Занятия с Анастасией ещё никто не отменял, даже наоборот их интенсивность значительно возросла, поскольку она считала, что мы приближаемся к той самой границе способностей, после которых тренировки теряли смысл.

Кому-то могло показаться что мой прогресс в освоении сатори слишком стремителен, но мало кто знал, через что мне пришлось для этого пройти. Даже ребята занимающиеся у Выгорского не представляли, какие мучения мне приходилось испытывать каждый день. И я давно бы всё бросил, если бы не результат. Возможности сатори заставляли меня пищать от восторга, и это при том, что я не освоил даже половину.

Нырнуть в глубины памяти, выискивая малейшие воспоминания, то, что слышал случайно, мельком и давно и прочно уже забыл. Стимулировать мозговую деятельность, находя идеальное решение задачи за считанные секунды. Особенно это помогало в программировании, код получался практически совершенным, что раньше мною считалось просто невозможным. Да, всегда было к чему стремиться, но на данный момент это позволяло мне экономить кучу времени. Быстро изучить и запомнить какую-то информацию или отточить технику. И это не было пределом возможностей.

По словам Анастасии наши занятия с ней можно будет закончить, когда я смогу самостоятельно входить в изменённое состояние сознания, моделируя в нём разные ситуации максимально приближенные к реальности. Эдакий виртуальный театр, в котором можно создать что угодно. Любую сцену. Например, взять существующего человек и смоделировать драку с ним, отрабатывая варианты развития событий. И самое главное, мозг будет воспринимать это как реальный опыт. Что позволит продвигаться в занятиях семимильными шагами.

Но это всё в будущем, а пока, получив свою порцию страданий, я не отправился как обычно домой, чтобы принять душ и бежать в школу, а вышел в зал. Тут имелись стойки с различным тренировочным оружием, начиная от макетов ножей, заканчивая массогабаритными автоматами и штурмовыми винтовками стран НАТО. Зачем боевикам одиннадцатого управления, которые по идее должны бороться исключительно с демоническими проявлениями, столь специфические игрушки я не спрашивал. И так всё было ясно.

Естественно, были и палки. Самые разные, начиная с милицейских дубинок, заканчивая тонфами, китайскими и японскими шестами и даже гаткой — индийская дубинка с корзинчатой гардой, как бы бредово это не звучало. Но индусы вообще затейники насчёт оружия не хуже китайцев. Достаточно вспомнить слоновий нож бхудж у одних и волчью метлу лансянь у других. Впрочем, зная как эти страны перенимали культуру друг друга в этом нет ничего удивительного.

Сегодня все эти извращения меня не интересовали, так что я выбрал две палки длиной с мою руку. По идее своё оружие каждый Персивер делал сам, тщательно вымеряя расстояние от шеи до кончиков пальцев, а затем покрывал палки замысловатым узором, который должен был служить для облегчения проведения энергии. Но пусть я и знал весь процесс, заморачиваться не собирался. Какой смысл, если телескопические дубинки удобнее, а прятать их легче.

Закрыв глаза, я нырнул в сатори, вытаскивая воспоминания о тренировках Блауса, прогнал их мысленно, а затем сделал первый взмах. Шаг, удар, блок, взмах, поворот. Я повторял сотни и тысячи раз использованные во сне движения, добавляя новые элементы и ускоряясь. Тело будто вспоминало их, хоть до этого я мало внимания уделял фехтованию тростью. В савате эту дисциплину преподавали, но популярностью она не пользовалась, уж очень специфическая тема. Да и движения стиля Персивер кардинально отличались от савата.

Быстрее и быстрее. Следующее движение уже было наполнено энергией, от чего палка с воем взрезала воздух. И тут же смещение, буквально скольжение, а не шаг или прыжок, которое без использования энергии практически невозможно. Но с ней можно словно на коньках обогнуть противника одним движением и атаковать с совершенно неожиданной для него стороны. Взмах, тычок, шаг и уход. Со стороны это могло выглядеть экзотическим танцем или боевой медитацией. У индусов много подобного и некоторые типа пантры легли в основу методик развития энергетов. Это нам Виктор Михайлович как-то рассказывал. Но меня сейчас интересовало скорее практическое применение, чем что-то другое.

А вот с ним всё было не так радужно, как могло показаться. Да я многое вспомнил и даже сумел повторить, но дело в том, что Блаус начинал отрабатывать родовой стиль с детства и имел специфическую мускулатуру, заточенную исключительно под него. Как говориться, тело для кендо — это исключительно тело для кендо. Так и тут. Далеко не все движения у меня получались даже в состоянии сатори, просто потому что раньше я не задействовал эти группы мышц. И я знал, что скоро наступит расплата, перенапряжённые мускулы отомстят болью, но это самое меньшее что меня пугало в принципе. Уж что-что, а терпеть я умел как никто.

— Интересно, — я уже заканчивал, когда рядом раздался голос Михалыча, заставив меня вынырнуть из сатори. — Чем-то похоже на филиппинский арнис, но более прикладной и перемещения явно заточены под использование энергии. Весьма неплохо. А вот эти короткие тычки они для чего? Не похоже на удар по уязвимым точкам, в отличии от махов сила почти не вкладывается. Такое ощущение, что они должны нести какой-то заряд.

— Парализующий, — я остановился и с трудом переводил дух, тренировка вытянула все силы. — поэтому нет смысла вкладываться.

— Сможешь использовать? — тут же заинтересовался Выгорский. — Давай мне в руку.

— Я… я попробую. — я мысленно прогнал ещё раз технику, и взяв палку, сосредоточился, накопил энергию, свернул её определённым образом и выбросил вперёд руку, целясь в середину ладони тренера. — Ха-а-а!

— Ух, блин! — Виктор Михайлович отскочил, тряся рукой. — Ты смотри, даже с усилением пробил! Вся кисть онемела, будто отсидел. Я так понимаю, это награда за твои вчерашние приключения?

— Типа того, — я пожал плечами. — Это… сложно объяснить. Но да, катализатором стала вчерашняя драка. Был там один зомби…, и я ночью увидел сон, ну и вот…

— Ясно всё с тобой. — кивнул Выгорский. — Я так понимаю, что ты полностью овладел этим стилем?

— Ну я бы это так не назвал, но в целом да, — я был рад, что разговор ушёл от опасной темы, потому что я не знал, как объяснить внезапное использование мной никому не знакомого боевого искусства с крайне необычными техниками. — На самом деле этот стиль весьма прикладной. Обучение начинают с базовых ударов и движений, и чем выше ступень практикующего, тем более сложные техники он может выполнять. Потом подключается и работа с внутренними энергиями, но они, по сути, вплетаются в уже выученные движения.

— То есть это полноценная методика? — задумался Виктор Михайлович, а затем махнул мне рукой. — Пошли. Запишешь всё что знаешь. Такой стиль нам очень пригодится, в той же милиции. И не кривись, если ты столкнулся с парой мудаков, это не значит, что там все-таки. Скорее наоборот, это тебе просто не повезло. Зато вышел из заварухи с серьёзным прибытком. Свои проблемы решил, новое боевое искусство освоил, да и дырку под медаль можешь сверлить, тебя решено представить к награде «За личное мужество». А это, знаешь ли, не хухры-мухры!

— Обалдеть, — я почесал в затылке и тяжело вздохнул. — Только я бы и без этого обошёлся. Жил бы себе спокойно, никого не трогал.

— Ты то?! — удивился Выгорский и заржал. — Нет, дружок, такие как ты никогда спокойно не живут. Уж мне поверь, я насмотрелся. Подобные тебе или шею сворачивают в молодости или достигают вершин. Третьего не дано. Так что пока тебя не удавили чеши и напиши мне методичку по этому стилю. А то помрёшь и лишимся важных знаний.

— Не дождётесь, — буркнул я, понимая, что в чём-то тренер был прав, но это не означало, что я не будут пытаться жить мирно. — Я ещё плюну на могилы своих врагов. Но лучше бы они сами по реке проплыли. А я так и быть их подожду.

Глава 12

Генерал-полковник Калинин широким шагом стремительно шёл по коридорам штаба округа кивками отвечая отдающим ему воинское приветствие офицерам и иногда пожимая руки. Наконец закончились двухнедельные штабные игры в Генштабе он вернулся в родной округ. Теория и стратегия — это прекрасно, но не стоило забывать и о текущей рутине, ведь поддерживать в рабочем состоянии огромный округ, равный по площади нескольким Европам, было не так просто и дел накопился непочатый край. Но больше всего Дмитрия Ивановича интересовало не это. Были у него дела и поважнее.

— Докладывай! — войдя в свой кабинет, генерал повесил китель в шкаф, туда же отправил фуражку и сев за стол тяжёлым взглядом уставился на полковника Петренко, последние десять лет служащего его адъютантом. — И не про эту всё муть! Что там с пацаном?!

— Как я уже докладывал, — ничуть не удивился тот, открыв папку, — генетическая экспертиза показала сто процентную вероятность, что Чеботарёв сын Павла и ваш внук.

— Это я уже знаю, что ты мне одно и то же десять раз талдычишь, — Калинин в раздражении стукнул по столу кулаком. — Ты мне скажи, какого хрена он ещё не в СКА?! Без меня совсем ничего сделать не можете?!

— От вашего имени я направил запрос в КГБ о переводе Чеботарёва в спортивный клуб армии, но оттуда пришёл ответ, что он отказался. — Петренко давно служил с генералом и не удивлялся его вспыльчивости, как и не реагировал на неё, — Я переговорил с Арменом Вардановичем, в целом он был не против, чтобы оформить перевод не спрашивая согласия Семёна Павловича, но возникли сложности с одиннадцатым управлением. Оно почему-то упёрлось, даже несмотря на позицию начальника управления. А потом и сам товарищ Тер-погосян вдруг изменил своё решение. К сожалению, узнать причины не удалось, вы знаете как комитетчики трясутся над своими секретами, но имеется предположение, что это связано с прорывом Чеботарёва. Недавно он стал Разрядником, что превышает нормальную скорость развития, даже для тех, кто освоил сатори.

— Эта двинутая баба так и продолжает на нём свои эксперименты? — нахмурился генерал, побарабанив пальцами по столу. — Ладно, с Тер-погосяном я сам поговорю. Мой внук особистом не будет! Это всё или ещё что-то имеется?

— Так точно, имеется. — кивнул Николай Фёдорович. — На днях Семён Павлович оказался замешан в крупном скандале. Аристарх Владленович Митрофанов, парторг Союза писателей обвинил его в плагиате. Дескать для одной из песен, Чеботарёв использовал часть его стихов. Весьма сомнительное утверждение, как мне стало известно, эксперты однозначно высказались, что заимствования не было, но его поддержали в обкоме. В частности, инструктор обкома партии, некто Галкин, оказал всемерную поддержку и инициировал разбирательства, сам в прочем оставшись в тени. Свалил это на райком, где у Семёна нашлись недоброжелатели.

— Погоди… Галкин… Галкин… — Дмитрий Иванович пощёлкал пальцами. — Это не папаша того урода, что на Семёна напасть пытался?

— Так точно, — подтвердил Петренко. — Он самый. Произошло разбирательство, которое, впрочем, ничего не принесло. Доказательств у Митрофанова не было, больше давили авторитетом, но Семён Павлович повёл себя крайне жёстко, даже попытался выйти из комсомола, когда ему начали угрожать изгнанием. Администрация школы так же встала на его сторону. В итоге окончательное решение принято не было. Но буквально через сутки Чеботарёва задержали за вымогательство. Якобы он вымогал у Митрофанова деньги за молчание.

— Тоже Галкин постарался? — а вот теперь генерал по-настоящему рассердился, и атмосфера в кабинете сразу стала мрачной и тяжёлой, будто на плечи присутствующих легла тяжёлая бетонная плита. — Удавлю гниду…

— Да, у него связи в Ленинском районе. Некто майор Карасёв. — заглянул в бумаги полковник. — Следствие было поручено капитану Аникину. Кстати, он же вёл дело Одержимого, которого убил Семён Павлович. Тогда тоже пытался выбить из него показания. В этот раз допрос третьей степени не применялся, Чеботарёва довольно быстро отправили в КПЗ. У Карасёва там работает… точнее уже работал двоюродный брат, который всё устроил. Планировалось, что Семёна Павловича отравят в камеру с уголовниками, которые выбьют из него признание. Но самого родственника Карасёва в тот день на службе не было, а остальные решили не рисковать, посадив Чеботарёва в обычную камеру. А утром уже сам родственник убрал его на работы, поскольку планировался приезд начальства.

— Я смотрю там целая банда! — снова грохнул кулаком по столу Калинин. — Куда только Кулагинсмотрит!!! Я на ближайшем совещании подниму этот вопрос! Распустились! Бандиты у них по городу с оружием разгуливают, людей похищают, а они школьников в кутузку сажают! Нет, я и с товарищем Васнецовым поговорю, и, если надо до Москвы дойду! Развели махновщину!!!

— Думаю, что можно и без этого обойтись, — дипломатично заметил товарищ Петренко. — Там сейчас такая буча из-за этого, что вряд ли товарищ Кулагин усидит на своём месте. И началось всё с Семёна Павловича.

— Ну ка, а поподробнее? — тут же заинтересовался генерал. — Чего там мой внучок учудил.

— Подробностей нет, КГБ происшествие засекретило, но из косвенных источников известно, что в кладбище в Новолуговом, куда Семёна отконвоировали для работ, произошёл микропрорыв. В результате был тяжело ранен один из сокамерников Чеботарёва, некто Василий Геннадьевич Иванов. Служил в ВДВ, Разрядник второй ступени. Отбывал наказание в пятнадцать суток за хулиганство. Обмывал рождение первенца и утопил трактор. Так же угрожал расправой директору колхоза и участковому.

— Ладно, пёс с ним с этим десантником. — нетерпеливо отмахнулся Дмитрий Иванович. — Что с Семёном?!

— Конвойный наряд сбежал, бросив его и других подконвойных, включая раненного. Дальше информации нет, но похоже, что Чеботарёв в одиночку защищал остальных до приезда спецназа одиннадцатого управления. — Перевернул очередной лист полковник. — А после его забрали в контору и уже милиции не выдали. Наоборот, инициировании расследование о задержании несовершеннолетнего и заключении его в КПЗ. Причём это не похоже на обычные межведомственные трения. Комитет по-настоящему лютует, припомнили всё что только можно. Карасёв с родственником и Аникин уже задержаны, как и остальные фигуранты. У Митрофанова обширный инфаркт, откачать не смогли. ГУВД трясёт и лихорадит. По слухам, происшествие привлекло внимание Москвы. Как минимум в дело вступил Комитет партийного контроля.

— А вот это замечательно! — Дмитрий Иванович довольно потёр руки. — Пусть грызутся, мы в это дело лезть не будем. А с Семёном сам поговорю, намекну, что, если бы он не артачился, а сразу ко мне в СКА перешёл, ничего этого бы не случилось.

— Не уверен, что сработает, — равнодушно заметил Петренко. — Судя по отзывам Семён Павлович с одной стороны весьма рассудителен, с другой вполне может идти на поводу эмоций. И в этой ситуации может просто не поверить вам. Может стоит показать, что вас беспокоит его судьба? У него спор по поводу лотков с товарищем Чумаковым. Тот пытается забрать кооператив себе. Вот и может стоит помочь? Это не уровень регионального управления, тут они бессильны, а вам по рангу.

— Тряхнуть обком как следует, чтобы они там притихли… — задумался генерал, мысленно перебирая варианты. — Да… это можно. Давай-ка все данные по этому делу мне на стол. Посмотрю, а потом пообщаюсь с этим Чумаковым. Слышал я про него, молодой да ранний. И наглый сверх меры. Надо бы крылышки ему подрезать, чтобы знал на кого хвост топорщить. Так с этим решили. Никуда Сёмка от меня не денется, кровь не водица. Да, устроила Маша круговерть, а мне теперь расхлёбывать. Эх Маша, Маша… Ладно, что там у нас дальше по плану?

* * *

Сижу в классе решаю примеры. Экзамены всё ближе, все нервничают, но я особо не парюсь. Сдать сдам, а там всё равно придётся уходить. Терять два года в старших классах я смысла не вижу, сатори позволило мне вспомнить старые знания типа алгебры, геометрии и прочей высшей математики, что я учил в ВУЗе. Высшее образование то у меня было пусть я и заочно учился. А вот новейшую историю и историю КПСС подтянул, благо с этим тоже проблем нет.

В школе меня не трогают. После возвращения состоялась беседа с директором, где он выразил пожелания, что подобные происшествия больше не повторятся. И намекнул, что песни и прочее это прекрасно, но лучше без них и без скандалов. Тут я с ним был полностью согласен, и мы пришли к соглашению, что я ухожу после девятого класса, а он со своей стороны на меня не давит, а оценки в аттестат пойдут от итоговых экзаменов. А ну и принтер разрешил оставить, я сумел убедить, что на том же фрезерном станке или просто точильном круге сделать оружие куда проще чем напечатать из пластика откровенно плохого качества. Другого то у нас попросту не было.

Ромка немного дулся из-за того, что я так легко решил отказаться от комсомола, но в итоге признал мою правоту. Ну или скорее сделал вид, так-то он тоже был упёртым, не хуже меня. Не зря они с Поляковой были парой. Вот где что в лоб что по лбу. Хотя справедливости ради надо признать, что на счёт плагиата она меня не задирала. Но тут скорее влияние Зосимовой сказывалось, Лена защищала меня истово, я бы даже сказал исступлённо. Короче палилась по полной, от чего на неё с подозрением смотрели все девчонки в классе, а на меня, с ещё большим — все пацаны.

Но мы ни в чём не признавались, хотя бы потому что сами не знали, какие у нас отношения. Тут правда, у меня мелькала мысль, что это только я типа ничего не понимаю, а вот Леночка уже всё решила и теперь методично подводит меня к нужной мысли. Но я её отбросил, ибо мужик всегда всё решает сам! Он же главный! Большинство наивных самцов так и думает, а я, прожив одну жизнь, точно знал, что не мы выбираем, а нас выбирают. Только вот спешить вешать ярмо на шею не собирался. Мы ещё молоды, всякое может случиться. Лена хорошая, но у неё впереди большое будущее, а у меня… последние события показывали, что произойти может что угодно, и зачастую даже люди тут не причём.

Вот кто мог предсказать появление зомби? Да никто! Тихомиров мне в это открытым текстом признался, мол, если фиксировать крупные всплески ещё научились, то с мелкими уже беда, а предсказать, где они произойдут в следующие раз так и вовсе невозможно. А у меня было подозрение, что я каким-то образом притягиваю всю это паранормальщину. И весьма возможно из-за своей природы попаданца или гостя из другой вселенной. Сдаётся мне, что все эти демоны и прочие твари, тоже явились сюда из параллельных миров, вот и чуют меня. Ну или всё это просто случайность, однако мастер Угвей фигни не скажет.

Другое дело Марина, вот с кем было легко. Даже я бы сказал слишком легко. Соседка нашла себе очередного парня, точнее мужика лет тридцати пяти или ближе к сорока, способного обеспечить её хотелки. Но при этом мы продолжали встречаться, если это можно так назвать, когда её мама работала в ночь. Как сказала сама Марина, я не собираюсь ради каких-то тряпок отказываться от шикарного секса, тем более что папик был женат и разводиться не собирался. Меня немного коробило такое отношение, но скорее от контраста с окружающим миром. Так-то я достаточно насмотрелся на содержанок всех мастей, даже сами имел парочку в своё время. Потом понял, что чувство собственной важности можно чесать и иными методами и порвал все связи, но здесь, в Советском союзе такое смотрелось дико.

Правда соседка подняла меня на смех, заявив, что я жизни не знаю. И у каждого большого начальника или кооператора обязательно есть любовница, пристроенная на тёплое место. А у отдельных даже несколько жён, но это не поощряется. Партия смотрит косо, хоть и официального запрета никто не накладывает. Хочется людям жить в коммуне — их дело. Но если что вдруг — прилетит в два раза больше, да и поменять надоевшую любовницу уже не выйдет, юридически то у неё те же права что и у первой жены. Так что большие боссы предпочитали не рисковать, идя по проторённому пути.

Понятное дело, я догадывался о чём-то подобном. Как бы не хотели теоретики марксизма-ленинизма вывести идеального коммуниста, с безупречным моральным кодексом и высочайшей внутренней самоцензурой человек был и остаётся животным. Причём животным социальным, которому нужно не только удовлетворять свои элементарные потребности, но ещё и подтверждать свой социальный статус. Красивые девушки, как бы это грустно не звучало, один из видов аксессуаров, такой же как дорогие часы, машины премиум класса и прочие маркеры статуса. Половые сношения во многом тут вторичны, тем более что пожилые дяденьки были уже не так активны в этом вопросе, несмотря на все достижения советской медицины. Возраст, знаете ли, берёт своё.

Марина свой статус дорогой игрушки понимала и ничуть этим не тяготилась. У неё вообще стиль жизни был как у той Красной шапочки из анекдота — дорогу знаю, секс люблю. Так что я тоже не стал терзаться моралью, оставив всё как есть. Решит соседка прекратить наши встречи, будет грустно, но ничего страшного не случится. У меня в запасе Маша Ложкарёва есть. Она на днях неожиданно изъявила желание встретиться и наше свидание начавшись в кино и кафе вполне закономерно закончилось у неё дома, ко взаимному удовольствию. Я успел исчезнуть до того, как её родители вернулись, но в целом мы неплохо провели время, и я был не против встретиться как-нибудь ещё раз. Девочка тоже была довольна, мы переписывались каждый день, но дальше привет, как дела, разговор у нас обычно не заходил. И меня и её это полностью устраивало.

Вообще у меня за последние дни сложилось ощущение, что я победил босса, получил кучу плюшек, перешёл на новый уровень и теперь нахожусь в его самом начале, где противники простые или их нет вовсе. Уж слишком спокойно было последнюю неделю. Меня никто не трогал, я спокойно учился, готовился к экзаменам и исправлял прошлые двойки. Писал методичку по стилю семьи Персивер, пытаясь правильно передать все хитрости энергетических техник. Без помощи Выгорского у меня точно ничего не получилось бы, но у Виктора Михайловича был большой опыт в таких вопросах.

Он даже подопытных кроликов нашёл, из бойцов спецназа разных рангов. И под присмотром Анастасии я испытывал на них как работает шоковый удар с оружием и без, как он проходит через защиту разных типов у каждого ранга и так далее. Короче был организован целый полноценный эксперимент, в ходе которого наш прекрасный ангел-целитель с видом вивисектора наблюдала как падают парализованные спецназовцы. Хорошо хоть вскрывать их не стала, а то с неё станется.

Не менее удачно получилось и с Хомяком. Миха наконец, нашёл цифровых художников, для переработки игр, чей стиль мне понравился. Первые три попытки оказались неудачными. У ребят было либо слишком мало опыта, либо лепили дичайшую отсебятину, которая категорически не вписывалась в концепт. А я так не мог. Привычка если уж взялся, то делать как надо появилась у меня давно и отказываться от неё я не собирался. Именно поэтому я переносил игру на новый движок, способный поддерживать графику гораздо более высокого уровня и хотел, чтобы визуально она смотрелась достойно. И наконец, специалисты способные это сделать нашлись.

Но самый большой сюрприз мне преподнёс Шилов. С нашей сети шаурмы сняли все ограничения, проверяющие подписали всё что надо, и мы могли открываться. По словам Льва Ивановича, это был результат бури, бушующей в МВД и частично зацепившей даже обком партии. Причём не только Галкина-старшего, за которого взялся комитет партийного контроля, но и всех остальных тоже. Первый секретарь обкома рвал и метал на последнем совещании, обещая лично удавить следующего, кто так накосячит, что даже Чумаков решил пока лечь на дно. Это радовало, но и давало ещё большую необходимость встретиться с ним и поговорить. В ситуации, когда мы не выступаем с позиции жертвы, наши шансы договорится возрастали, ведь я не отбросил мысль о выходе на всесоюзный уровень. Развитие было нам жизненно необходимо, и об этом стоило задумываться уже прямо сейчас.

Звонок оповестил что последний урок на сегодня закончился. Я закрыл тетрадь и вместе с учебниками убрал её в рюкзак. С портфелем на мотоцикле было неудобно, так что мой выбор был вполне логично обоснован, хоть обычно с рюкзаками или ранцами в школу ходили только младшеклашки. Но мне на косые взгляды всегда было плевать, так что я закинул рюкзак на плечо и попрощавшись с ребятами направился в раздевалку за курткой и шлемом. Сегодня я хотел наконец попробовать запустить нейросеть, так что был весь в предвкушении, выводя мотоцикл со стоянки, когда возле меня остановилась машина. Солидный внедорожник, дорогой даже с виду. А номер 0001 как бы намекал, чьё это авто, тем кто с первого раза не понял. Я тяжело вздохнул. А вот и первый монстр нового уровня. Двери внедорожник открылись и оттуда показался незнакомый мне полковник.

— Семён Павлович? — судя по взгляду спрашивал он только из вежливости. — Вас хочет видеть Калинин Дмитрий Иванович, ваш дедушка. Будьте добры.

— Значит ему не повезло, — я напялил шлем и завёл мотоцикл. — потому что я его видеть ни капли не хочу. Так ему и передайте.

Глава 13

— Семён Павлович, что за детский сад? — укоризненно посмотрел на меня полковник, словно на расшалившегося малыша. — Вы же понимаете, что Дмитрию Ивановичу достаточно отдать приказ и вас доставят к нему, хотите вы того или нет. Но он не хочет портить с вами отношения…

— У нас с ним нет отношений, которые можно испортить ещё больше, — я завёл мотоцикл, собираясь закончить разговор, но полковник заступил мне дорогу. — И кто говорил про детский сад?

— Это вынужденная мера, — ничуть не смутился военный. — Семён Павлович, пожалуйста, не усложняйте мне работу. Я всего лишь выполняю приказ и не горю желанием лезть в вашу личную жизнь. Но и отпустить вас не могу.

— Не противно взрослому мужчине, полковнику явно воевавшему, — я бросил взгляд на орденские планки и значки, — Мастеру к тому же, быть на побегушках? Ради этого вы в армию пошли? Как кстати вас по имени отчеству?

— Николай Фёдорович Петренко, — представился тот, но с дороги не отошёл. — И не стоит пытаться меня вывести из себя. Моя должность так же важна, как и у командиров боевых отрядов. Если бы вы поступили в Суворовское училище, знали бы это. В армии важен каждый человек на своём месте.

— Особенно прапорщики, а то, кто родину будет защищать от излишков материальных ценностей, — я не сумел удержаться, — Ладно, извините. Верю, что ваша работа очень важна, но ко мне она отношения не имеет. Так что…

— Семён Павлович, вы же понимаете, что этим ничего не решите, — на удивление, полковник Петренко не стал давить или угрожать, а наоборот, выдал конструктивную мысль. — Убегая вы лишь прячетесь как страус в песок, и обостряете проблему. В итоге сорвётесь или вы или Дмитрий Иванович, и всё станет только хуже. Вы не хотите общаться? Имейте смелость сказать это своему деду прямо в лицо.

— Он мне не дед. — отрезал я, но задумался. — Но вы правы. Расставим все точки над «ё». Поехали.

— Прошу, — Николай Фёдорович распахнул двери машины, но я покачал головой, даже не слезая с седла.

— Нет ух, я на своём транспорте, — и пояснил, пока не посчитали за ребячество. — Если мы поругаемся, а мы обязательно поругаемся, мне не придётся возвращаться пешком до школы, чтобы забрать мотоцикл. Так что уж извините, но только так или никак.

— Дмитрий Иванович не настолько мелочный, — полковнику явно не понравился намёк, но спорить он не стал, — Хорошо, тогда следуйте за нами в штаб округа.

Но как только дверь за ним захлопнулась я рванул с места, ловко ввинтившись в редкий поток машин. И нет, я не сбегал, просто не видел смысла ждать секретаря старого мудака, ну или кто там он ему. Вестовой? Адъютант во! Правда не знаю есть такая должность в Красной армии, у меня она больше с дореволюционным временем ассоциируется, но по большому счёту плевать. Главное, я не собирался тащиться будто под конвоем. Где штаб округа и так знаю, там его и подожду.

Скорость я не превышал, и всё равно на месте оказался гораздо раньше полковника. К чести, последнего, тот не стал устраивать разборки, а мигнув поворотниками просигналил ехать за ним, заезжая на охраняемую территорию. На меня солдаты покосились, а дежурный офицер на всякий случай отдал честь, но на этом всё и закончилось. Я припарковался рядом с внедорожником, между ним и представительской «Волгой» незнакомой мне модели, и спрыгнув с мотоцикла повесил шлем на руль.

— Следуйте за мной, Семён Павлович, — Петренко ограничился лишь укоризненным взглядом и повёл меня в здание. — Здесь легко заблудиться, а без пропуска охрана вас не выпустит.

Я пожал плечами, не видя смысла спорить. Пусть я чувствовал и ощущал себя подростком, но мозги у меня были на месте. И меньше всего мне хотелось попасть в переплёт на сверхохраняемом объекте. Штаб округа это тебе не хухры-мухры, я отсюда видел несколько замаскированных пулемётных гнёзд, закрытых заслонками, но явно рабочих, выдвижные тумбы и бордюры, способные мгновенно перекрыть въезд и выезд. И дежурный наряд на КПП явно не просто для красоты. По крайней мере у бойцов в магазинах явно боевые патроны, да и бронежилеты имеются. И это я ещё не знаю, сколько из них энергеты. Дежурный так точно, значок Кандидата я у него успел рассмотреть.

На входе в здание нашёлся ещё один пост. Там у меня переписали данные паспорта, причём Петренко смирно ждал, пока это сделают и только потом открыли двери. Было видно, что служба неслась всерьёз, а не отрабатывался номер перед начальством и это говорило о многом, в том числе о личности самого Калинина. Только вот в моих глазах положительных качеств старому мудаку это не добавляло. Какого хрена ты сумел построить работу подчинённых, которых у тебя не одна сотня тысяч, а в своей семье порядок не навёл? Ладно, жена занималась, но сам ты что, даже не интересовался как дела у сына? Есть у него кто-то или нет? С скрипнул зубами от злости.

Несмотря на угрозы полковника плутать нам не пришлось. Прошли по коридору, зашли в неприметный лифт, явно только для начальства и через минуту уже входили в приёмную. Не глядя на сидевших в ней офицеров Петренко стукнулся в начальственную дверь, заглянул и тут же махнул мне, заходи мол. Я ломаться не стал, и под заинтересованными взглядами присутствующих, гадающих, кто я такой, вошёл в кабинет. Дверь тут же захлопнулась, отсекая любопытных, а я уставился на деда, поднявшегося из-за стола. В прошлый раз нормально рассмотреть его не получилось, зато сейчас можно было не торопиться.

С виду генерал-полковнику было лет пятьдесят, но я точно знал, что ему под восемьдесят. Вот что значит высокий ранг. До ста пятидесяти доживёт с гарантией, а может и больше. По факту предела жизни энергетов никто не знал, но ещё живы были не только ровесники Тунгусского метеорита, но и гораздо более старшие товарищи, из тех, кто первым инициироваться. Или те, за кем ухаживали специалисты, специализирующиеся на лечебных техниках. Это я ни на кого не намекаю, если что, но сто тридцать лет как с куста. И по телевизору иногда показывают, я записи видел в сети. Бодрый такой дедушка. Но вернёмся к нашим баранам.

Выглядел Дмитрий Иванович Калинин весьма ухожено. Эдакий классический генерал, слуга царю, ну или в нашем случае генсеку, отец солдатам. Благообразная седина, суровое лицо, подтянутое тело, ничуть не утратившее боевого духа. На кителе связка орденских планок, в том числе и звезда Героя. Про четыре ордена Ленина промолчу, тоже показатель, но, если мне не изменяет память, его давали и за достижения в труде или на службе и даже за выслугу лет. А вот звезда — это солидно. У папани вроде бы тоже есть, если верить тому, что на надгробии написано. Но и это не смягчило моего отношения по отношению к «любимому» дедушке. Скорее наоборот. Стало понятно, почему с мамой так поступили. Не вписывалась бедная девушка в орденоносную семью, с тремя поколениями героев. Рожей не вышла. И от этого злость только сильнее вскипела внутри.

— Здравствуй Семён. — генерал вышел из-за стола и остановился напротив, протянув руку. — Так вот ты какой! Вылитый Пашка.

— И вам не хворать, — я демонстративно проигнорировал протянутую руку. — Всё, посмотрели? Можно идти?

— Зачем ты так, — дёрнув щекой, Дмитрий Иванович убрал ладонь. — Я не ругаться тебя позвал. Присаживайся, давай поговорим. Про жизнь свою расскажешь. Как в школе дела. Слышал ты песни пишешь? Хорошие, мне понравились. Отец был бы рад.

— Хорошее слово — был. — я всё же не стал нагнетать, и сел на предложенное место, на кресло в стороне от начальственного стола, возле ещё одного такого же и небольшого чайного столика. — К чему всё это? Весь этот цирк? Шестнадцать лет вы ничего знать не хотели, а тут вдруг родственные чувства прорезались?

— Я просто не знал о твоём существовании. Моя жена, Маша, твоя бабушка, она была… сложным человеком. Слишком зацикленным на материальном. Вот и получилось, что получилось, — Калинин сел в другое кресло, изображая доброго дедушку. — Ты чай будешь или кофе? А может лимонад?

— Да чего уж там давайте сразу коньяк! — я разухабисто махнул рукой, но тут же отбросил наигранную весёлость. — Давайте к делу. Зачем звали? Не чаи же распивать. Вот и давайте решим вопрос, разбежимся и забудем друг о друге, как это было раньше.

— Значит так ты хочешь, — покатал желваками на скулах генерал, но всё же сдержал себя в руках. — И всё же с твоего позволения. Людочка! Сделай нам два чая. И конфет подай. Печенек каких.

— Сейчас сделаю, Дмитрий Иванович, — я и не заметил, что на столе лежал маленький интерком, отозвавшийся голосом женщины, что я мельком заметил в приёмной.

— Семён, я с тобой поговорить хотел вот о чём. — Решил всё же перейти к сути Калинин, как только миловидная женщина лет тридцати с погонами капитана на плечах принесла поднос и расставила чашки на столике. — Ты почему отказался в СКА переходить? Я тебе такого инструктора нашёл. Лучшего у нас в области. И с развитием бы помогли, и с техниками. Талант у тебя есть, да ещё какой. Разрядник в шестнадцать, кому скажи не поверят! А эта Выгорская только и способна на тебе эксперименты ставить! Ты знаешь, что она докторскую пишет, по освоению сатори на основании твоего опыта? Я тут заглянул одним глазом, у меня волосы дыбом встали! Это же как можно над живым человеком, ребёнком, по сути, так издеваться?!!

— То есть вышвырнуть на мороз можно, а помочь стать сильнее — нет? — я не смог удержаться и не ткнуть в больное место. — Я уже далеко не ребёнок. Меня и резали, и стреляли, я сам убивал. Да в целях самообороны, случайно и того, кого человеком-то уже назвать было нельзя, но тем не менее. Да и на днях буквально по краю прошёл. Так что то, что меня там шокером пару раз ударили — это такая мелочь, что и упоминания не стоит. Наоборот, я благодарен Анастасии Николаевне, за то, что помогла в такие короткие сроки освоить столь полезный инструмент. И уходить никуда не собираюсь, пусть там будут трижды лучшие инструктора и четырежды больше ресурсов. Как минимум из чувства благодарности. Ну и, если Выгорская напишет докторскую по моему случаю — это же просто замечательно. Причём для всех. А вы что, хотите оставить страну без столь необходимого ей знания?

— Нет, конечно, — тут же открестился генерал. — Пишет и пусть пишет. Но, Семён, у нас в семье все служили в армии. Целая военно-трудовая династия уже получилась. Твой прапрадед Евграф Капитонович Калинин ещё в Крымскую войну врагов бил. Двадцать пять лет отслужил от и до, полный Георгиевский кавалер, между прочим. Прадед, Иван Евграфович уже в Первую мировую немца бил. Был одним из первых энергетов, в революцию вместе с товарищами Зимний брал. Лично знаком был и с товарищем Лениным, и с товарищем Сталиным. Погиб в Великую отечественную, но сначала брат традицию подхватил, служить пошёл, а потом уже я. В войну я ещё малой был, к победе только четырнадцать исполнилось, но и после повоевать пришлось. Отец твой опять же, Паша. Тоже по нашей линии пошёл, пилотом стал. Он с детства о небе мечтал, вот и…

— Это всё безумно интересно, — таких подробностей я не знал, и они действительно впечатляли, но этого было мало, чтобы я сдался. — Но у меня вопрос. А какое отношение я имею к вашей семье?

— Семён, ну зачем ты так? — поморщился Дмитрий Иванович. — То, что с тобой случилось, это трагедия, и доля моей вины здесь есть, нельзя жить прошлым. Мы допустили ошибку. Маша… я не буду всё валить на неё. Я должен был больше интересоваться жизнью сына, его интересами, но с моей службой не так часто удаётся побыть дома. Вот и получилось, что там командовала она. Моей вины это не снимает, конечно, но жизнь штука сложная. Иногда надо просто отпустить прошлое и жить дальше.

— Действительно, как всё просто, — я с трудом сдержался, чтобы не двинуть ему в морду, ограничившись сарказмом. — Взять и отпустить. Понять и простить. Подумаешь, я сор… шестнадцать лет жил, не зная кто мой отец. Подумаешь, мать тащила меня одна, пропадая на работе лишь бы меня хоть как-то одеть, обуть да накормить. Ведь это у вас такая замечательная семья, все заслуженные и прочая, а у неё никого. Просто никого, кроме меня! Это же мелочи. Кто старое помянет тому глаз вон, правда?

— Мы виноваты, — вздохнул Калинин. — Я виноват. И я готов искупить всю ту боль что мы вам причинили.

— Боль? — я зло рассмеялся. — Там не боль была. Боль это когда упал и коленку ободрал — вот это боль. Или на тренировках с Анастасией. Боль она стимулирует становиться лучше. В следующий раз под ноги смотреть внимательнее, или контролировать себя, не давая разуму нырнуть в глубины самопознания. Боль — этопрекрасный механизм и учитель, придуманный природой, не зря же Выгорская его выбрала. Она очень умная баба и великолепный врач, и я благодарен богу или кто там на верху, что свёл меня с ней. А то, что творили с моей мамой это не боль. Это унижение, лишение человеческого достоинства, моральная ломка в конце концов, но не боль.

— Ты тоже не перебарщивай, — набычился генерал-полковник. — Никто её не унижал, и человеческого достоинства не лишал. Да, ей пришлось нелегко, но голодать вы не голодали. Чай не в царское время живём.

— Не в царское? — я презрительно скривился. — Да вы посмотрите на себя, чем вы лучше дворян?! Те же самые повадки, то же самое презрение к обычным людям. Аристократия рабочих и крестьян, блин!!! Спецобслуживание, ездите на дорогих машинах, которые обычный человек себе позволить не может даже за большие деньги. Просто, потому что это ваша привилегия. И у каждой структуры свои базы, которые везут дефицитные заграничные шмотки, свои рестораны, свои продбазы, всё своё. Отдельно партийские, отдельно военные, отдельно КГБ. Но все мимо обычных людей. Не спорю, тем есть что поесть и что надеть, и в основном ваше спец обеспечение занимается дефицитными заграничными товарами, но по факту, сути это не меняет. Вы, те, кто должен вести народ к коммунизму, превратились в тех, с кем боролись наши предки в семнадцатом.

— А ну цыц, щенок!!! — а вот теперь Калинин не выдержал, саданув по столу так, что он развалился, а чай и закуски разлетелись по полу. — Да как ты смеешь!!! Я кровь проливал, чтобы… а ты!!!

— Что, правда глаза колет? — я ничуть не испугался генеральского гнева. — Но ведь это факт. Никто из подобных вам, с простыми рабочими даже срать на одном гектаре не сядет. Но это полбеды. Самое страшное, что вы детей своих и внуков привыкших так жить распихиваете по тёплым местам. Даже анекдот есть, мол сын военного спрашивает у него, папа я буду лейтенантом. Будешь, отвечает отец. А майором? Будешь, опять говорит отец. А полковником? И полковником будешь! А генералом? Нет, сынок, у генерала свои дети есть. И в это вся ваша суть. И ладно бы, можно сказать, что да, воспитание в семье, где есть традиции, трудовые династии, это, наоборот, хорошо. Это позволяет создать элиту государства, если бы не одно, но. Попутно вы давите тех, кто пробивается своим умом и упорством. Потому что они могут помешать сыночке-корзиночке побыстрее продвинуться.

— Ты… — генерал захрипел, рванув галстук на шее и разорвав его вместе с воротником. — Ты меня… меня сравниваешь с этими?!! Да я всю жизнь давил капиталистическую гадину! И во Вьетнаме, и в Афгане, а ты…

— Хотите сказать, что я не прав? — я презрительно посмотрел на покрасневшего от ярости генерала и поднялся на ноги. — Тогда ответьте только на один вопрос. Почему вы сейчас разговариваете со мной, а не с моей мамой? Я отца не знал, родился после его гибели, и о вашей семейке тоже представления не имел. А вот она натерпелась. От жены вашей или кого-то другого из родственников отца, мне плевать. Но даже сейчас вы не нашли в себе силы прийти к ней и извиниться. Почему? Если сумеете ответить мне на этот вопрос честно, я подумаю над нашим родством. А пока — катитесь к дьяволу. Честь имею, провожать меня не надо. А то точно не удержусь и в морду дам.

Глава 14

Я гнал, особо не разбирая куда. Лишь бы ехать. Настроение после разговора с дедом было крайне паршивым. Довёл старый мудак до нервного срыва. Хотя и сам хорош, спроецировал на него воспоминания из прошлой жизни, где такие вот генералы уже ничуть не стеснялись считать простой народ тупым быдлом. Калинин хоть своё положение честно заслужил, долг родине отдал полностью. Но это не значит, что среди его подчинённых нет того самого, что я описал. Есть, и непотизм в Союзе цветёт буйным цветом, а это крайне опасно. Мне ли не знать.

Честно говоря, я так и не понял, чего старик от меня хотел. Чтобы я проникся семейными чуйствами и кинулся к нему в объятья? Или он просто не успел вывалить на меня домашние заготовки, соблазнить открывающимися возможностями? Да и плевать. Проживу и без него, хотя, конечно, помощь человека такого уровня была бы очень кстати. Знай окружающие что я его внук, у меня просто не возникло бы конфликта с тем же Галкиным. Такие как он чётко понимают с кем можно ссориться, а с кем нет. Это на мне чутьё не сработало, но тому есть объективные причины. А так даже пресловутый Чумаков поостерегся бы связываться. Но пофиг, прорвёмся. Я и без старого мудака и его семейки поднимусь.

Дорога стелилась под колёса и вскоре, я с удивлением увидел по правую руку от себя водную гладь, стыдливо проглядывающую через сосновый бор. Это что получается, я в Академгородок упылил? Быстрая рекогносцировка показала, что так и есть. Сам не заметил, как выскочил на Бердское шоссе, настолько ушёл мыслями в себя. Рулил чисто на автомате. Надо завязывать с этим, ещё не хватало в аварию попасть. И для начала нужно успокоиться, а что для этого может, быть лучше моря? Я кивнул сам себе и на первом же повороте ушёл направо.

Пришлось поплутать, в этом месте нормального съезда к воде не было, но чем хорош мотоцикл, так это возможностью проехать по любой тропе. У меня, конечно, был не эндуро, на котором я бы вообще не заморачивался поиском дороги, но даже на полуспортивной Веге я легко преодолел лес, перескочил через железную дорогу и через пару минут припарковался на песчаном пляже.

По моим прикидкам, я сейчас был на так называемом Нудистском пляже. Правда сейчас никаких нудистов тут не было, наоборот, судя по чистоте и установленных лежаках, кто-то взялся за его благоустройство и скорее всего это было не государство. Но как по мне оно и к лучшему, а то знаю я уровень советского сервиса. Это когда на тебя смотрят как на говно те, кто по идее должен тебя обслуживать и делать твой отдых комфортным. Тоже ещё одна чёрная дыра Союза, которую у нас даже за сорок лет после его развала не смогли полностью преодолеть. На элитных курортах за большие деньги ещё появилось более-менее адекватное обслуживание, но чем дальше от них и бюджетней, тем ярче и выпуклее вылазит наследие совка.

Но сейчас мне было плевать на обстановку. Наоборот, чем меньше людей вокруг, тем лучше. Встреча с генералом стала последней каплей в чашу моего терпения, и я банально хотел побыть один. Чисто расслабится и перезагрузится. Ещё бы пару бутылок вискаря — было бы вообще идеально, но, с другой стороны, я всегда считал, что алкоголь лишь усиливает твоё текущее состояние, а не лечит его.

И для идеальной алкотерапии надо не просто надраться в дым, а сделать это в хорошей компании старых друзей, или хотя бы одного человека, который с тобой на одной волне. Которому можно вывалить все свои проблемы, поделиться подкравшейся жопой, поматерить правительство, не важно кого, генсека или президента, обсудить, какие бабы суки, короче спустить пар.

Это у них на западе для этого психотерапевты, а русский мужик не может расслабиться лёжа на кушетке под внимательным взглядом человека, которому ты платишь десять тысяч в час, но которому насрать на твои проблемы. Да, он с умным видом что-то гонит про незакрытые гештальты, детство, любовь матери, но ты понимаешь, что это полная хрень. Я точно знаю, я ходил к такому. На третий раз психанул, послал его по матушке, забурился с парой старых корешей в баню, где мы надрались в дрова и утром проснулся с болью в голове, но полным штилем в душе.

На лежаки я не пошёл несмотря на то, что там было пусто. Да и к воде тоже. Несмотря на конец мая, водохранилище ещё не прогрелось, оно и понятно, Сибирь не юга. Тут если в июне купаться можно уже праздник. А в августе уже закрытие сезона. Но в воду меня не тянуло. Я просто сел боком на седло мотоцикла глядя на кажущейся бесконечной водную гладь и усилием воли выкинул из головы все мысли. Раньше хрен бы у меня это получилось, но с началом использования методик развития способностей энергета нужное состояние удавалось включать автоматически. Раз — и сидишь, наслаждаешься морем, спокойствием, солнышком и ветром. Позади шумят сосны, впереди плещется водичка и мир прекрасен. Самое то для измученного психически человека, никакой йоги не надо.

Я буквально ощущал, как из меня утекает негативная энергия, а на её место вливается сила четырёх стихий. Солнце — огонь, ветер — воздух, море — вода, сосновый бор — земля. И я в центре их единения. Не зря китайцы на этой теме целую философию построили. Может знали, чего ещё до того, как упал метеорит? Правда тогда они бы давно весь мир захватили, с их человеческими то ресурсами, ан нет, топчутся позади лидеров и пока нет предпосылок к рывку, как это было у нас. Но бог с ними, с китайцами. На меня снизошло умиротворение и все проблемы стали казаться мелкими и незначительными.

Дед нарисовался, хрен сотрёшь? Да плюнуть на него. Свои претензии я высказал. Если умный — отстанет. Если дурак — пожалуюсь Тихомирову. Генералу они, конечно, ничего не сделают, но намекнут хотя бы, что нефиг тут. Ну а если сильно умный — найдёт способ помириться с мамой. Я ему помогать не намерен. Простит — тогда подумаем насчёт общения. Нет — скатертью по жопе, и без всяких мудаков проживём.

То же самое и с остальным. Те, кто пытался причинить мне вред получили по заслугам. Я был уверен, что никто не уйдёт от возмездия, и оно будет особенно жестоким, потому что справедливое. Одно дело быть невинной жертвой, но совсем другое, когда ты понимаешь, что кара вполне заслужена. И тебя взяли за задницу за твои же личные косяки.

Даже то, что отказали в патенте на 3D принтеры и то выглядело мелочью. Отказали сейчас дадут потом, когда вес моего слова станет повыше. Вон комитет с батареями разберётся, а в том, что всё получится я даже не сомневался, и запущу им идею про пользу трёхмерной печати и экологически чистый пластик. А то заметил, что даже здесь, где молоко и кефир по-прежнему разливают в стеклянные бутылки всё равно используют кучу целлофановой упаковки. Которая потом естественно попадает на свалку загрязняя окружающую среду.

Вот и подарю им технологию пластиков из полилактида и целлюлозы. Первые можно делать из кукурузы, а вторые и вовсе идеально получаются из конопли. Как бы доморощенные юмористы не извращались в попытках пошутить на эту тему, конопля была и остаётся растением с невероятным потенциалом. Не даром ещё в тысяче девятьсот сорок первом году Генри Форд создал автомобиль корпус которого полностью был изготовлен из конопляного полимера. Да и пластики из неё получаются отличного качества и гораздо экологически чище чем обычные из нефти.

Формулы я знал, потому что в своё время и сам увлекался трёхмерной печатью, да и в компании у нас было такое направление одно время, пытались мы влезть на рынок, жаль, что ничего не получилось и пришлось его свернуть. Но какие-то данные я за это время почерпнул, так что был уверен в том, что смогу воссоздать технологию производства. Тем более не сам же я буду это делать, КГБ найдёт исполнителей. Да, огромная куча денег пролетит мимо, но это не главное, ведь я мог сделать что-то для людей, как бы пафосно это не звучало.

Да и вообще, как ни странно, для человека из капиталистического общества, пока ещё ни одно моё начинание не принесло мне какой-либо прибыли, но я не парился. Как и о том, что все вокруг не спешат восторгаться моими талантами и передовыми технологиями. Москва не сразу строилась, а мамонта лучше есть по частям. Потихоньку внедрю одно, потом другое, а там глядишь, мне и помощь не будет нужна. Короче всё ещё будет.

— Эй, фраерок, оглох что ли?!! — чей-то крик вырвал меня из состояния покоя. — Слышь!!! Ты чо, опух?!!

— А? — я не сразу пришёл в себя и оглянулся, не понимая, кто говорит и что им надо. — Вы мне?

— Тебе, конь педальный! — передо мной стояли трое, что называется вида гопник обыкновенный. Спортивный костюм, на лысой голове с чубчиком кепка, на ногах кеды, в руках мобилы и семки. Ну и пара огнетушителей дешёвого пива. — Ты чо, оглох?! Ухи тебе прочистить?

— Чего надо, болезные? — я уже вынырнул из глубин самокопания и был полностью готов к любому развитию событий. — По пятницам не подаю.

— Так сегодня среда, — удивился один, а другой сплюнув на землю уставился на мотоцикл. — Зачётный моцик. Дашь погонять?!

— Бог подаст, — отрезал я. — он же и простит. Валите отсюда, не мешайте отдыхать.

— Слышь, ты чо такой дерзкий! — вперёд выдвинулся самый высокий, видимо предводитель местной аристократии помойки. — Ты откуда будешь, с какого района? Пляж наш топчешь, вон маслом всё залил, а ещё пасть разеваешь. Давай гони бабло, фраерок, а то мы тебе мигом ряху отрихтуем.

— И моцик тоже, — один из гопников уже по-хозяйски лапал мою «Вегу». — Здравый аппарат, скажи Бизон?!

— Мать моя женщина, Бизон! — я не удержался от смеха. — А чего не Тигр? Ну знаешь, что за лев этот тигр и всё такое? Слышь, утырок, лапы от техники убрал! Кто знает, где ты ими ковырялся. Дезинфицируй потом после тебя.

— Дези… чего? — не понял сначала мотолюбитель, а затем до него дошло. — Ты что опух, мудак?! Ты чо сказал?! Да я тебя! Мочи его братва!

— Слышь, я тебя за Санька… — шагнул вперёд главарь и тут же ушёл назад от удара в челюсть. — Фука!

— Да я тебя… — следом кинулся оставшийся безымянным, и ему достался классически лоу-кик, буквально снёсший уличного бойца с ног. — Ааа!!! Тварь! Санька вали его!!!

— Чо зассал?! — мотолюбитель наконец оббежал мотоцикл, но увидев, что его кореша уже сидят жопой на песке, выхватил из кармана выкидуху, принявшись махать ей, словно псих. — Зассал да?! Я писарь не местный, попишу и уеду! Ну иди сюда! Давай, чо зассал!

Я внимательно следил за движениями гопника, неуклюжими, как у человека, явно никогда не занимающегося ножевым боем, но нож есть нож, с ним надо быть предельно осторожным. Плюс его друзья начали подниматься с земли, бил я без использования энергии, а то ещё не хватало порешить кого-нибудь. Даже лоу выполнил как положено голенью, а не носком с титановым стаканом. Короче берёг их как мог, вот ребятки и нашли в себе силы подняться. Как по мне очень зря. С того момента, как появилось оружие, я играть перестал.

— А та! Чо ссышь?! — снова завёл свою шарманку Санёк, но в следующую секунду моя рука дёрнулась словно змея стукнув его точно в лоб, и гопник с хрипом завалился на землю, закатив глаза. — Хр-х-х-х-х.

— Санёк! — к нему тут же прихрамывая кинулся наименее пострадавший безымянный. — Ты его завалил!!! Убили!!!

— Не верещи, — я поморщился. — Живой он, скоро в себя придёт. И за нож не хватайся, а то реально ногу сломаю. Вы вообще, чего хотели то? А то пришли, предьявы начали какие-то кидать. Хамить незнакомым людям. Не хорошо так делать. Можно получить а-та-та по попе.

— Слыфь, ты энерфет фто ли? — с земли наконец поднялся Бизон, потирая челюсть. — Срафу скафать не мог?

— Может мне вам ещё и ключ дать от квартиры, где деньги лежат? — аж опешил я от такой наглости. — Скажите спасибо, что ничего не сломал и в ментовку не сдал. Совсем охренели уже! На людей кидаются, так ещё и недовольны что их не предупредили, что те сильнее! Может всё же для профилактики вам её люлей выписать?

— Не надо, — попятился главарь. — Нам фатит. Ты мне и так вот фелсть сломал.

— Если бы я тебе её сломал, ты бы сейчас не трындел, — не повёлся на жалобу я. — А вообще, слышь, болезные, часто вы тут промышляете? Просто интересно, как вас ещё ни менты, ни хозяева пляжа за жопу не взяли.

— Мы раньше тут не гуляли, просто решили бабла поднять, пока пляж не работает, — буркнул безымянный, всё так же безуспешно пытающийся привести в чувство Санька и повернулся ко мне с испугом в глазах, — Ты сказал, что Санёк очнётся! А он даже не двигается, только хрипит.

— Ну минут через пятнадцать точно в себя придёт. — я пожал плечами, ничуть не переживая за здоровье гопника. — Может чуть дольше. Но не больше часа, гарантирую. Ладно, валите пока я добрый. И в следующий раз думайте…

Меня прервала мелодия о пришедшем сообщении от одного из телефонов, брошенных начинающими бандитами в пылу драки. И я знал этот мотив, хоть слышал его всего несколько раз. Это было оповещение от «Лабиринта», того самого онлайн-казино, которое как оказалось вполне себе работало дальше. Я шагнул вперёд, опережая шпану и поднял трубку с песка, с интересом уставившись на высветившийся текст.

— Эй отдай! — пришедший в себя Бизон хотел было кинуться, чтобы забрать мобилу, но у него сработал инстинкт самосохранения, и он остался на месте, ограничившись громкими криками. — Не твоё — не трожь! Верни трубу!

— Забавно слышать такое от вора, — я попытался посмотреть, что там дальше, но телефон оказался заблокированным. — Код.

— Да пошёл ты! — главарь гопников попытался хорохориться, но быстро сник под моим тяжёлым взглядом.

— Код, — я нахмурился. — третий раз повторять не буду.

— Один четыре семь восемь девять пять. — буркнул тот, уже даже не пытаясь выглядеть круто. — Там всё равно бабла нет на счету.

— Так вы на Лабиринт деньгу сшибали? — я понятливо кивнул. — Ну вы и кретины. Вы реально думали выиграть?

— Я как-то три листа поднял, — хвастливо буркнул оставшийся безымянным гопник. — Да и так по мелочи тоже регулярно поднимал.

— А слил сколько? — я насмешливо взглянул на него. — Всё что выиграл и вдобавок всё, что удавалось нашкилять на улице? Дебилы вы. Чтобы выиграть у казино, надо купить себе казино. Во всех других случаях ты в пролёте. И если бы у вас был мозг, давно бы уже подсчитали доходы и расходы и поняли это. Но нет, вы же куски идиотов, попёрлись на гоп-стоп, чтобы побольше зарядить, то есть в итоге мало того, что останетесь без бабла, так ещё и сядете. Ну и кто вы после этого?

Я кинул телефон назад Бизону и пошёл к мотоциклу. Настроение снова испортилось, но и сидеть здесь больше не хотелось. Тихомиров говорил, что дело передали ментам, но тем явно не до этого сейчас. Однако и сам Илья Демидович не имеет нужной компетенции для расследования. И единственный человек, который подходит из моих знакомых это Сикорский, но будь я проклят если пойду к нему. По всему выходило, что всё-таки придётся действовать самим. Если возникнет достаточно шума, комитет обязан будет прореагировать. С этими мыслями я завёл байк и двинулся в обратную сторону.

К дому я подъехал уже когда почти стемнело. Встреча со старым мудаком выбила меня из колеи и из почти сложившегося распорядка дня. Даже тренировку пропустил, за что завтра точно получу от Выгорского, он так и не отстал от меня с методичкой, хоть я и написал всё что знал, зарисовал движения и даже как мог передал техники. Михалычу этого было мало и приходилось раз за разом повторять одно и то же, чтобы накопить практический опыт. Так-то я не против, да и ребята подключились к тренировкам, но времени на свои занятия уже не хватало, а тут ещё и это.

— Сынок, ты чего так долго? — мама встретила меня запахами горячего ужина и ощущением дома, где тебя всегда ждут. — На занятиях был?

— Ага, — честно соврал я не собираясь говорить ей о встрече с Калининым. — Ты то сама когда пришла? Поди до самой ночи на работе торчала. Блин, знал бы что тебя оттуда не выгонишь, не настаивал, чтобы ты из столовой ушла.

— Так запускаемся, дел невпроворот, — отмахнулась мама. — Вот сейчас всё устаканится и буду в шесть часов домой уходить. Иди руки мой, да ужинать будем. И кстати! Лев Иванович просил тебя завтра заехать. Дело какое-то есть, а до тебя не дозвониться.

Я пожал плечами и пошёл в ванную. Телефон я действительно отключил, чтобы не мешался. А насчёт дела — это хорошо. Возможно, Чумаков наконец вышел на связь. Это было бы просто замечательно. Надо ковать железо пока оно горячо, то бишь пока ментов и обком трясут для нас идеальный шанс договориться с ним на наших условиях. Настроение снова поднялось и садился за стол я уже довольный жизнью. А дед пусть идёт в пень. Шанс я ему дал, посмотрим хватит ли ума им воспользоваться.

Глава 15

— Лёня, ты мне что обещал? — голос Льва Ивановича я услышал ещё в приёмной. — Ты гарантировал, что товар будет качественный, турецкий или венгерский. А что привёз? Ты посмотри на это? Просто посмотри?! Это качество? Да тут Индия сплошная! Они же облезут после первой же стирки! И с этим ты хочешь, чтобы я пошёл к Давиду? Да он первый выкинет меня из кабинета и будет прав!

— Н-но Лев Иванович, я брал всё на оптовой базе, где вы сказали, — в голосе собеседника Шилова звучала такая искренняя обида, что я почти поверил в его честность. — И что мне теперь делать? Я все свои деньги в этот кооператив вложил…

— А я в него вбухал в два раза больше, и что? — Шило— старший явно злился. — Ты предлагаешь вот это дерьмо выставить под видом настоящего товара? А что нет, прибыль то будет в три или даже четыре раза больше, правда? Всего то делов пару бумажек подписать и бабло на кармане.

— Ну я не говорю, что прям так надо, — однако по голосу было понятно, что молодой коммерсант был бы рад такому развитию событий. — Но может есть куда их пристроить. Не в Версале, а например…

— Разрешите? — после одобрительного кивка секретарши я постучал в дверь и вошёл. — День добрый.

— Семён! — обрадовался Лев Иванович. — Проходи, проходи. Присаживайся. Сейчас я с юношей закончу и поговорим. Чай, кофе?

— Ничего не надо, спасибо, — отказался я с интересом рассматривая сваленный на столе товар и его хозяина, молодого парня лет двадцати трёх, двадцати пяти. — По пути в столовую заскочил, поел.

— Ну и замечательно, — Шилов усадил меня в кресло и повернулся к парню, мгновенно поменявшись в лице. — Ну и что будем с тобой делать Леонид? Ты кого обмануть решил? Я же всё о тебе знаю, и где ты брал это тряпьё и по какой цене. И сколько себе в карман положил. Крыса ты, Лёнечка. Кинуть меня решил, да не просто кинуть, ещё и подставить. Меня только одно удивляет, ты действительно считаешь, что первый кто это пробует сделать? Или я похож на того, кто будет работать с тобой без гарантий? Да, да, Лёня, меня мама твоя за тебя просил, слёзно умоляла к делу пристроить. Я согласился, а почему нет, если расходы она на себя взяла. Как и гарантию дала того, что ты всё сделаешь как надо. Догадываешься, что в залог пошло?

— М-моя машина, — на незадачливого бизнесмена-кидалу было противно смотреть, губы у него тряслись, на глазах навернулись слёзы, а внутри поселился страх, видать мама держала сыночку в ежовых рукавицах. — Л-лев И-ванов-вич, я… я от-отработаю…

— Нет, мальчик, с тобой я не то, что работать, я с тобой даже разговаривать больше не буду. — покачал головой лев Иванович. — Так что свободе. Маме твоей я сам позвоню и объясню ситуацию. Всё, давай, я тебя не задерживаю. Видишь у меня встреча с уважаемым человеком? Не кидалой в отличии от тебя.

— Но… — незнакомый мне Леонид обжёг меня злым взглядом, но спорить не посмел и опустив голову и шаркая ногами вышел из кабинета, а Шилов, тяжело вздохнув, сдвинул кучу одежду в сторону и сел за стол.

— Видишь, Семён, с кем приходится работать? — Лев Иванович ещё раз тяжело вздохнул и нажал на кнопку коммутатора. — Людочка сделай нам кофе. И вот так постоянно. Вместо того, чтобы нормально работать все хотят кинуть, нажиться, украсть.

— Зуб даю, вы знали, что так и будет, — я ничуть не проникся проблемами советского бизнесмена, взяв из кучи вещей майку и принявшись её рассматривать. — Поэтому поди и условие про гарантию поставили.

— Я тебе больше скажу, — усмехнулся Лев Иванович. — Мама этого поца тоже это знала и идея с машиной её. Решила сыночку-корзиночку уму разуму поучить. Ничего, за одного битого двух небитых дают. А то тоже мне, махинатор. Молоко ещё на губах не обсохло, чтобы меня кинуть.

— А вы уверены, что это подделка? — я с недоумением крутил в руках футболку, разглядывая шильдики и этикетки. — Написано, что в Венгрии сделано.

— Ой, я тебя умоляю, что я венгерский трикотаж от индийского не отличу. — отмахнулся Шилов. — а эти жучары тебе что угодно налепят, только плати. Не страна, а один огромный цех, производящий подделки.

— Индия? — неподдельно удивился я. — Не Китай?

— А он то с чего? — в ответ удивился Лев Иванович. — Нет, с китайцами мы нормально работаем. У них много совместных предприятий и кооперативов с нашими товарищами и гражданами из других стран соцблока. Тоже косячат бывает, но скорее от низкой производственной культуры, а вот за подделки у них спрашивают строго. Вплоть до смертной казни.

— Да быть не может, — для меня было дико, что в Китае могло произойти что-то подобное. — Что прям вообще никакого контрафакта?!

— Ну как сказать, — смущённо почесал затылок Шилов. — Официально — да. И товары, идущие на экспорт, очень жёстко проверяются. А вот для внутреннего пользования там немного другое дело. Есть у меня знакомый оттуда, много рассказывал. Говорит, что с одной стороны законы строгие, с другой — их мало кто выполняет, если нет контроля со стороны коммунистической партии. Полиция мышей вообще не ловит, только дань собирает с тех, кто подделками занимается. Коррупция и своячество, говорит, цветут и пахнут.

— Ну так это же Китай, — я пожал плечами. — там чинопочитание возведено в абсолют, а взятка — это не взятка, а дань уважения. Красные конверты, всё такое. Но от Индии не ожидал. Нам на географии, когда изучали их экономику такого не говорили. Да и с Пакистаном у них тёрки, а американцы же вроде как его союзники.

— Я в дебри геополитики не лезу, — отмахнулся Лев Иванович. — Это проблемы США пусть сами их и решают. Если не смогут нам же лучше. Давай лучше к нашим баранам. Я чего тебя искал. Вчера запустили вашу комнату приключений. Называется «Квест-комната», три сценария игр сделали. Йося музыкой занят, так что я на себя взял контроль, но, как назло, тебя предупредить забыл. Вчера спохватился, а у тебя телефон отключён. Извини что так получилось.

— Да бросьте! — мне даже неудобно стало перед человеком, который мне столько помогал. — Это мой косяк, мог бы и поинтересоваться делами, что да как. А то свалил всё на вас с Иосифом Эмильевичем, а сам и думать забыл. Даже совестно как-то. Но вчера правда был занят, хотя если бы знал, лучше бы на открытие квест-комнаты пошёл бы.

— Да мы всё понимаем. — отмахнулся Шилов, — ты ещё школьник, тебе учиться надо, экзамены скоро. Не смог и не смог. Пошли сейчас посмотришь. Оценишь.

— А может я сам схожу? — у меня возникла идея. — Я не отказываюсь от вашей компании, просто хочу посмотреть изнутри, как посетитель. Тайный покупатель, знаете, что это такое?

— Из контекста догадываюсь, но сталкиваться не приходилось, — пожал плечами Лев Иванович. — Конечно, если хочешь сходи. Потом обсудим что понравилось, а что поправить надо. Ты же для этого хочешь в одиночку пойти?

— Именно, — я кивнул. — В этом и есть суть тайного покупателя. Получить услугу, а затем описать впечатления. Для этого обычно делают опросник, с подробными пунктами, что и как. Не у нас, конечно, американцы в крупных торговых сетях чаще всего этим занимаются, но, честно говоря, я бы с удовольствием ввёл такую практику в наших организациях. Особенно государственных, а то там с культурой обслуживания вообще швах. А так пару тройку раз нарвутся на штрафы да премии лишат и глядишь дойдёт, что с клиентом надо хотя бы вежливо разговаривать, а не так, будто он твой злейший враг.

— Тут я с тобой согласен, — задумался кооператор. — А ты не знаешь, где можно посмотреть эти опросники? Мне бы они пригодились.

— В сети у американцев можно найти, — скрывать что-то я не собирался. — Давайте, сейчас разберусь с квест-румом и займусь. Заодно могу найти матрицы и шаблоны для продавцов и менеджеров. Ну там, что говорить, что предлагать, для повышения продаж. Я последнее время специально наблюдал и понял, что большинство работает как бог на душу пошлёт. А это не есть правильно. Шаблон, он дисциплинирует.

— У нас как у капиталистов не получится, — покачал головой Шилов. — Но посмотреть можно. Вдруг и правда удастся что-то внедрить. Ладно, видно будет, это процесс не быстрый.

— И то верно, — я поднялся. — Тогда я пошёл? Потом зайду обсудим.

— Давай, давай, — кивнул Лев Иванович. — Там посетителей быть не должно, только открылись, народ ещё не распробовал. Так что ждать не придётся. А я пока поработаю. Людочка! Пришли пару ребят, этот мусор чтобы забрали. И всё, что Лёня привёз — на отдельный склад! Посмотрим, что её этот поц приволок и годиться оно хотя бы на тряпки.

Оставив кооператора разбираться с делами, я отправился в квест-рум. Он находился с обратной стороны торгового центра и имел свой отдельный вход. Что там должно было быть по задумке строителей я не представлял, поскольку место тут было не проходное от слова совсем и для торговли непригодное. Может какие технические помещения или склад, не знаю. Но сейчас большую часть времени помещение пустовало. И Лев Иванович был рад сбагрить его нам. Ну а что, если идея пойдёт — ему будет прибыль, ну а нет, так и суда нет. Подыщет что-то ещё.

— Добрый день, — подумав, я снял значок энергета, убрав в карман и только после этого толкнул дверь под яркой вывеской «Квест-комната» и вошёл в помещение. — Здрасьте.

— Ой мальчик, а ты к нам? — из-за стола с мониторами и микрофоном поднялась симпатичная девушка лет двадцати, с бейджиком администратора на груди. — Ты поиграть хочешь?

— Да, и не мальчик, а Семён, — я чуть поморщился, потому что терпеть не мог, когда меня так называют. — Приятно познакомиться, Света.

— Слышь, пацан, — с дивана для посетителей поднялся парень с ещё одним бейджиком. — Ты не сильно наглый?

— Коля прекрати! — зыркнула на него девчонка и ухватив меня за рукав потащила к столу. — Проходи Семён, присаживайся. Ты о нас, где услышал, по телевизору? Мы только вчера открылись, но у нас очень интересно. Надо выбраться из закрытой комнаты, а для этого нужно решить разные загадки и головоломки. Моя любимая с часами. Там надо стрелки… ой!

Светлана зажала себе рот руками, а я чуть не рассмеялся, настолько естественно у неё это вышло. Вот уж точно актриса. Впрочем, именно такую сюда и надо. Но пара замечаний у меня для неё было, только пока ещё время не пришло их озвучивать. Я сделал вид, что не заметил оговорки и потянулся к буклетам, описывающим какие квесты тут есть.

— А что целых три игры? — я старательно делал вид, что забрёл сюда случайно и принялся читать вслух названия. — «Кабинет безумного учёного», «Загадочная комната» и «Тайна старого чердака». А какой самый интересный?

— Мне про учёного нравится, — девушка стрельнула в меня глазками, а Коля на диване скрипнул зубами, прожигая меня взглядом. — Там такой антураж. Колбы разные, реторты. Очень зрелищно, даже немного страшно. А комната загадочная она такая, поспокойнее.

— Пусть на чердак идёт, ему по возрасту самое оно, — подал голос второй администратор.

— Тайна старого чердака она для совсем маленьких, Семёну там будет не интересно. — тут же отмела идею Света. — Но, если ты хочешь, Семён, можешь и туда пойти. Этот квест, кстати я лично веду…

— Он что, октябрёнок?! — тут же поменял своё мнение Коля, переобувшись в полёте. — Вон бугай какой здоровенный вымахал! Пускай на учёного идёт! Самое то для него!

— Пожалуй я всё-таки Загадочную комнату возьму, — обломал я ревнивца. — А то учёные эти, не доверяю я им. А из детских загадок уже вырос.

— Хорошо! — тут же расплылась в улыбке Светлана. — С тебя два рубля. Дороговато, но это потому, что ты один, а так до шести человек играть могут. Так что в следующий раз приходи с друзьями. Им понравится, обещаю!

— Хорошо, в следующий раз — обязательно! — я не мог не улыбнуться в ответ этому пучку энергии и хорошего настроения. — Так и куда теперь?

— Иди за мной, — снова встала из-за стола девушка, но Николай её опередил.

— Я отведу. — по всему выходило, что он категорически не хотел оставлять её со мной, хотя, казалось бы, какие могут быть отношения между студенткой-актрисой и школьником. — Пошли, пацан.

— Ну пошли. — я ухмыльнулся, ничуть не испуганный суровым лицом администратора. — Веди, Сусанин.

— Слышь, язык прикуси, щенок! — всё же вызверился тот, попытавшись дать мне подзатыльник, от которого я легко увернулся. — Совсем молодёжь страх потеряла.

— Да, да, эта молодёжь растлена до глубины души, — процитировал я неизвестного жителя Месопотамии, жившего пять тысяч лет назад. — Никогда они не будут походить на молодёжь былых времён.

— Чего? — в истории Николай был явно не силён. — Умный больно?

— Дверь, говорю, эта? — я ткнул пальцем в ту, на которой висела табличка «Загадочная комната» — ну всё, я пошёл.

— Нет, сопляки решительно обнаглели, — последняя фраза прозвучала уже за закрывшейся дверью, а я выбросил хама из головы принявшись осматривать помещение.

Естественно, сценарий я читал и даже правил, добавляя идеи и удаляя по моему мнению неудачные. За некоторые мы потом с Иосифом Эмильевичем спорили, и в итоге пришли к общему знаменателю, но одно дело идея на бумаге, и совсем другое — её реализация в живую. И должен сказать, пожилому импресарио удалось исполнить всё пусть и не на высшем уровне, но на вполне достаточном. Не создавалось ощущения наигранности. Некоторые условности, конечно, присутствовали, но антураж был выдержан в одном стиле, загадки и тайны выбивающие из общего ряда привлекали внимание, заставляя останавливать на них взгляд, что являлось небольшой подсказкой. Так что в целом я остался доволен. Могло быть гораздо хуже. А для первого раза всё получилось почти идеально.

Понятно, что во многом это моя заслуга и это я принимал без ложной скромности. Если бы не мои воспоминания о всех квест-румах на которые я ходил и с друзьями, и с детьми, не получилось бы организовать всё так быстро и качественно. А так у нас получилось обойти многие подводные камни. При этом я отдавал должное Иосифу Эмильевичу, ведь его вклад в организацию был ничуть не меньше. Если я специализировался на теории, то Цемель был мастером практики. И из нас получился неплохой тандем. Мысленно поставив себе заметку как-то отблагодарить старого еврея, я вышел из комнаты чтобы застать Шилова, беседующего с администраторами.

— Закончил, Семён? — Лев Иванович заинтересованно повернулся ко мне. — И как тебе?

— Замечательно, — я ничуть не покривил душой. — Почти идеально, но всегда есть к чему стремиться. Как по мне — мы сделали всё, что могли.

— А вы… знакомы? — Светлана переводила взгляд с меня на Шилова и обратно.

— Позвольте вам представить человека, который всё это — Лев Иванович обвёл рукой помещение, — придумал. Семён Чеботарёв, наш гений, прошу любить и жаловать.

— Ну на гения я не тяну, — тут же открестился я. — тем более от меня тут только идея. А вот исполнение целиком на вас и Иосифе Эмильевиче было, и вы справились на пять с плюсом. Мне очень понравилось. Уверен остальные квесты не хуже, но я всё же посмотрю попозже их. Хочу лично убедиться. Однако пара замечаний всё же будет.

— Да? — удивился Шилов. — Каких? Сейчас всё поправим.

— Скорее организационных, — я подошёл к администраторам. — Света, ты молодец. Отличный стиль общения, прекрасно вовлекаешь гостей, но один момент. Если даёшь подсказку, то постарайся чтобы она была или совсем простой, либо наоборот, к самой сложной загадке. Лучше всего последний вариант. Это послужит эмпатической привязке клиентов, и они вернутся ещё раз, просто потому что ты им помогла и им это понравилось.

— Ой, а я думала нельзя подсказывать и только тебе… вам, — защебетала якобы смутившаяся девчонка, но я отмахнулся.

— Конечно нельзя, но если очень хочется — то можно, — я подмигнул Свете. — Злоупотреблять не стоит, но в целом даю добро. Понимаешь, такое отношение позволит создать видимость общности с гостем. Некоего общего секрета, а это объединяет. Так что пользуйся, с Иосифом Эмильевичем я сам поговорю. А вот тебя Николай, надо убирать.

— За что?! — тут же взвился парень, а девушка нахмурилась. — Я ничего не сделал!

— Хамил посетителю, распускал руки, — перечислил я. — Одного этого достаточно, чтобы вышибить тебя пинком под зад. Но я понимаю, почему ты так поступил, поэтому увольнять тебя не будем. Я сейчас позвоню Цемелю и перетасуем смены. Сегодня дорабатывайте в таком составе, но в дальнейшем работать вместе вы не будете. Ревность очень плохой советчик. И Николай, следи за своим поведением. Если на тебя будут жалобы, тогда уже разбираться никто не станет, за тобой уже есть косяк. Понял?

— Да понял, — студент опустил голову и покраснел под внимательным взглядом Светланы.

— Вот уж не ожидал, что будут такие проблемы, — вздохнул Лев Иванович поднимаясь. — А ты, молодец, Семён. Лихо разрулил.

— От подобного никто не застрахован, — я пожал плечами. — Человеческий фактор. Да и не портить же жизнь человеку из-за одной ошибки. Ну что, к безумному учёному? Лев Иванович, не хотите сыграть?

Глава 16

Сижу над пустым листом с грозным синим штампом, намекающим что это всё не просто так, а официальный документ, и туплю. На доске мелом написаны темы для годового контрольного сочинения по литературе и понимаю, что зря я уделял мало времени этому предмету, потому что в голове ни одной идеи. Просто пусто и ветер гонит шары перекати-поля куда-то вдаль. Блин ну что я могу знать про Некрасова, как соратница Чернышевского или про то, что мы уже не те русские что были до 1917 года?

Нет, Некрасова я читал, и Мороз Красный нос и Кому на Руси жить хорошо, и даже Русские женщины. Вполне могу раскрыть трагическую судьбу крестьянок в дореволюционной России и тяжёлый быт податного сословия, не имеющего никаких социальных гарантий, но блин, причём тут Чернышевский? Каким он вообще боком к этому? Я из его творчества слышал только про роман «Что делать?», но сам его не читал, потому, что у нас его убрали из школьной программы. Да и плевать мне тогда было и на Чернышевского, и на Толстого с Горьким. И Сладким тоже, если такой был.

Могу написать про Великую Отечественную войну, но опять же тут есть нюанс. Зуб даю, что рано или поздно собьюсь и начну вставлять факты из своего мира. Просто потому, что их я помню наизусть, многое просто вшилось в подкорку, но здесь сценарий войны был совсем иным и не только из-за участия с обеих сторон энергетов. Хоть они как практически новый род войск в значительной степени изменили картину на поле боя. Но и само советское правительство действовало иначе, гораздо прагматичнее, меньше доверяя разным договорам и прочей чуши, на которую плевать хотели уважаемые западные партнёры.

Те давно привыкли, что держать слово, данное нам необязательно, достаточно вспомнить Англию, которая нарушала любой договор, когда ей это было выгодно. И глупо было ожидать, что другие будут чем-то лучше при таком примере перед глазами. Чего стесняться этих русских варваров, правда? Так что предательства ждали, но всё равно первый удар оказался жутким. Потери в войне ужасали. Но моя проблема была в том, что, зазубрив даты я не знал подробностей. Поэтому был уверен, что мало того, что запорю сочинение, так ещё спалюсь в мелочах. И лучше всего будет эту тему не трогать.

То же самое с темой «Мой дом — Советский Союз!» С одной стороны, чего тут думать, пиши всё о том, что видишь вокруг. С другой, и мой образ мышления не слишком подходил для комсомольца и нюансы жизни в стране рабочих и крестьян тоже от меня ускользали. Нет, за прошедшие два месяца я почти интегрировался, но в том и дело что почти. Если начну вываливать на бумагу все свои мысли ничем хорошим это не закончится.

На самом деле не всё было так плохо, оставалось ещё несколько тем в которых я хоть что-то знал. Типа иудушки Головлёва или там характер рабочих в пьесах Горького. Сатори позволяло выскрести те крупицы памяти, в которых могло хоть что-то найтись. Но меня всё равно терзали смутные сомнения что этого хватит. Так что, если разобраться, у меня был всего один приемлемый вариант, позволяющий достойно сдать экзамен — это свободная тема. Там есть где развернуться, главное совсем уж в дебри не уйти. А для этого нужно взять тему, которую я знаю лучше всего, то бишь влияние цифровизации на общество и перспективы информационно-технического прогресса. А что должно прокатить, нужно только не забыть вставить о ведущей роли партии в этом вопросе. Звучит как бред, но находясь в Риме — поступай как римлянин.

Следующие четыре часа стали, пожалуй, самыми тяжёлыми для меня с момента перерождения. Даже пытки с Анастасией проходили полегче, там всего лишь нужно было вынести немного физической боли. А тут приходилось шевелить извилинами и даже сатори не слишком помогал. Стоило нырнуть в состояние просветления, и я начинал писать прогноз развития сетей и айти с учётом будущего из моего мира. Но мне то нужно было сочинение, то бишь литературное произведение, причём такое, чтобы его смогли оценить преподаватели. Ведь вряд ли их заинтересует развитие сетевых протоколов или шифрования данных.

Но как было написано на кольце царя Соломона, всё проходит, пройдёт и это. Не зря его считали мудрым, хоть я бы на этот счёт поспорил. По-настоящему умный человек не будет заводить гарем в тысячу жён и наложниц. Если не сотрёшься по колено, так мозг вынесут так, что сам пожалеешь, что не умер. Я вон лично себя сейчас ощущал так, будто мне внутри черепушки всё тщательно перемешали. Всё-таки как бы я не пыжился, учиться отвык, во многом полагаясь на сатори и возможность быстро запомнить информацию. Но если с другими предметами это работало, то вот с литературой вышел облом.

— Семён, ты как? — стоило мне выйти, как тут же подскочила Лена. — Написал? Какую тему взял?

— Да вроде, — я утёр честный трудовой пот. — Свободную.

— Почему? — это уже удивился Роман. — Я же всем говорил, не уверены в литературных темах, берите общие, про страну там или войну. Уж всегда можно было чего-нибудь придумать. Ты же поэт, а тут даже рифмовать не надо.

— Вот я и взял общую, — я не собирался углубляться в нюансы. — Да нормально всё, Романыч. Думаю, минимум тройку получу, а может даже четвёрку.

— Это не верный подход. — На удивление в разговор вступила Сикорская, до этого что-то обсуждающая со старостой. — Нужно ставить максимально высокие цели, только так можно стать лучше. Почему вот ты как энергет нацелен на лучший результат, в остальном тоже, а к учёбе относишься по остаточному принципу? Это неправильно! Именно в школе закладывается фундамент всей дальнейшей жизни!

— Соня, душа моя, ты случайно оратором нигде не подрабатываешь? — честно говоря я даже немного опешил, вот от кого, а от нашей ледяной королевы не ожидал такой экспрессии. — Тебя хоть сейчас на завод или в шахту мотивировать на трудовыеподвиги. А если серьёзно, то мне как бы поздно за ум браться, время потеряно.

— Учиться никогда не поздно! — тут же влезла Денисова с нотацией. — Ты последнюю четверть прям молодец, подтянулся по всем предметам. Успеваемость класса выросла как никогда раньше. А говоришь — поздно! Я, как староста, считаю, что тебе надо идти в десятый класс и ты сумеешь получить достойный аттестат. Правда, ребята?

— Да брось, — отмахнулся я. — всё равно натянуть хотя бы чтобы четвёрка среднее было у меня не получится. Ну разве только за два года стать круглым отличником. Да и смысл какой в этом? Я вообще думаю в техникум уходить, в электротехнический или типа того. А вообще хорош об этом. Мы сегодня молодцы, большое дело сделали. Предлагаю это отметить культурно-массовым мероприятием. Кафе, парк, кино — выбирайте. Я спонсирую, ну то есть плачу за всех.

— Вот ещё, — тут же гордо фыркнула староста. — Уж не бедствуем, скинемся. Правда, ребята?

— А пошли вот сюда, — мой бывший соперник и вечный противник в классе Илья Морозов достал флаер квест-комнаты, которые уже пару дней раздавали возле нашей школы по договорённости с Цемелем. — Какая-то новая штука. У меня знакомые пацаны из десятого «В» были там, говорят прикольно.

— Не, не вариант, — отмёл я идею, и до того, как набравший в грудь воздуха Илья начнёт возмущаться пояснил. — Там всего три игровых комнаты, причём одна для совсем уж детей. Думаю, тебе будет не интересно спасать жирафика или помогать ёжику. А в остальные две за раз может зайти не больше шести человек в каждую. Это всего двенадцать. А нас почти тридцать. Один сеанс игры — тридцать — сорок минут. Остальные что это время будут делать? Так что никакой предвзятости к тебе, просто факты.

— Да это не дело, — тут же берётся всё организовывать Роман, ему и по должности положено, так что все прислушались, а начинающийся скандал затих сам собой. — Поэтому кафе тоже не вариант. Предлагаю кино. Тем более что в кинотеатрах новую комедию Гайдая показывают. Я ещё не ходил, но читал что очень весёлый фильм.

— Сейчас должно быть много свободных мест, — поддержала комсорга староста. — Давайте в Аврору. Далековато, но можно на трамвае добраться.

— Я согласна, — тут же отозвалась Сикорская. — Тоже хотела сходить, но вместе будет интереснее.

Естественно, после того как Ерёмина поддержали и формальный и неформальный лидеры класса вопрос был решён, и мы дружной толпой выдвинулись в сторону кинотеатра. Я оставил мотоцикл на стоянке, чтобы не отбиваться от коллектива. Хоть учиться с ними мне оставалось максимум месяц, всё равно я считал, что это неправильно. Да и не хотелось прослыть зажравшимся снобом, чего уж греха таить. На меня и так в школе косо поглядывали за то, что приезжал на мотоцикле, такого даже старшеклассники себе не позволяли, зачем усугублять ситуацию.

К тому же это было весело. Мы дружной толпой вывалили на улицу, где во всю жарило уже почти летнее солнце, потом, под недовольные крики вечно куда-то едущих бабок, оккупировали почти весь трамвай. И всё это с шутками, смехом и дружескими подколками. Я даже на мгновенье ощутил, что мне на самом деле всего шестнадцать и ничего до этого не было. Да ещё Ленка постоянно тёрлась рядом. Не жалась, но и не отходила ни на шаг.

Со всеми этими проблемами нам уже давно не получалось встретиться и нормально пообщаться, не говоря уже о чём-то более серьёзным. К тому же у меня мама обиделась, что я опять шляюсь где-то ночами, не звоню ей и вообще экзамены на носу, а ты за учебники не садился! Пришлось ограничить свои похождения только тренировкой и встречами с Шиловым, да Иосифом Эмильевичем. Правда с последним почти не получалось пересечься. Импресарио заканчивал формирование трёх вокально-инструментальных ансамблей и на выходных приглашал оценить, что получилось. Вот кстати, куда Зосимову взять можно, как профессионала.

Фильм мне понравился. Вот умеют же делать добрые и не пошлые комедии, а Гайдаю, на минуточку, в этом году, восемьдесят семь лет. И ничего, старичок хоть и скрипит, но кино снимает. Пусть не так часто, как раньше, по картине в три-четыре года, но качество не падает. Понятно, что режиссёров его уровня и в Союзе можно на пальцах рук сосчитать, но они всё же есть и регулярно радуют зрителя. И без грязи и чернухи, которая заполонила экраны у нас, там.

— А помните, как это, такой… — ребята тоже были в восторге, эмоционально пересказывая друг другу самые занимательные, по их мнению, эпизоды. — А те двое смешные, не хуже Никулина с Вициным и Моргуновым.

— Так один, который пониже, он же из цирка Никулина, — добавляли знатоки. — А высокий в новых «Двенадцати стульях» сниматься будет, в роли Кисы Воробьянинова.

— Надо сходить будет, — заключение было единогласное и даже я сделал себе пометку не забыть, да и пересмотреть другие комедии Гайдая, которых у нас не было, а заодно и старые, попробовать найти отличия. — А пошли к НЭТИ, похавать возьмём?

Идея была признана здравой, тем более что идти было недалеко, а мы все проголодались, что в этом возрасте совсем не сложно. Организм усиленно растёт, ему требуется много строительных элементов, короче сколько не дай, всё сожрут и ещё добавки попросят. И девчонки ничуть от пацанов не отставали в этом вопросе. А возле института как раз удачно располагалось большое количество лотков с едой. Фаст-фудом это никто не называл, но смысл был именно такой, чтобы студенты во время перемены быстро набили желудок.

Понятное дело не обошлось тут и без прицепа с шаурмой, к которой я и повёл ребят. Не доверяю я всем этим жареным пирожкам и беляшам, которые весь день стоят под палящим солнцем. То ли дело у нас, всё чистенько, готовится прямо у тебя на глазах, так ещё и вкусно. Особенно с холодным лимонадом, прямо из холодильника. Прям просто песня, чистое наслаждение.

Это ведь тебе не кола какая-нибудь или там фанта, где кислоты больше чем в аккумуляторе, а сахара столько что на неё можно брагу ставить. А если вспомнить историю, так и вовсе в состав входил алкоголь и кокаин. Советские лимонады — это натуральный продукт, экстракты трав или фруктов, а то и того и другого вместе. И всё очень вкусное, что «Байкал» возьми, пахнувший шишками и таёжными травами, что «Дюшес». Не даром же даже через полвека после развала Союза народ пил их и продолжает пить.

Расходились неохотно уже когда начало темнеть. И то лишь потому, что родители начали звонить и интересоваться, а где их деточки, которые вроде как экзамены должны были сдавать, и пропали. А ведь впереди ещё три, обязательная математика и два на выбор. Мои были физика и, естественно, информатика, ведь зачем напрягаться, если можно этого не делать, а за эти предметы я совершенно не переживал. Впрочем, готовиться всё равно собирался.

— Сём, проводишь меня? — Лена всё же не выдержала и поймала меня за рукав. — я… я с тобой поговорить хочу.

— Не вопрос, только давай сначала к школе вернёмся, мотоцикл заберём, — я не собирался её обижать, к тому же поговорить нам действительно было нужно. — Но, если не хочешь, можно просто прогуляться.

— Давай пройдёмся, — в ответе я не сомневался, поэтому мысленно попрощался с байком до завтра, ему на школьной стоянке ничего не сделают, и взяв девчонку за руку потянул её за собой.

По дороге мы ни о чём серьёзном не говорил, да и, по сути, ничего такого между нами и не было. Случай с Митрофановым уже был почти забыт за подготовкой к экзаменам, тем более что для нас с его смертью всё и закончилось. Меня даже на допросы не вызывали, довольствовали показаниями данными в КГБ. Лена же меня плагиатчиком никогда не считала, наоборот искренне переживала и беспокоилась. Так что мы просто болтали, наслаждаясь прекрасным вечером, ну и украдкой целовались, чего уж греха таить. А что дело молодое, тем более что и тело под рукой было что надо.

Леночка хоть ростом не удалась, зато вполне себе оформилась в нужных местах, от чего обниматься с ней было одно удовольствие. Так что мы не торопились, выискивая места потемнее и задерживаясь в каждом. Мне нужна была разрядка, особенно после сегодняшней встряски, и Зосимовой тоже, так что поцелуи становились всё смелее, но до самого главного не дошло. Всё-таки стыд не позволял девушке заниматься этим на улице. Я же не настаивал, понимая причины и не желая оказаться сволочью. Оставалось надеяться, что у неё папы дома нет, но эти мечты рухнули, когда мы подходили к подъезду.

— Гуляете, молодёжь? — голос Максима Ильича едва не застал нас врасплох, но, к счастью, именно в этот момент мы оказались под светом фонаря и воздержались от слишком близкого выражения чувств. — Здорово, Семён.

— Здравия желаю, — я шутливо отдал воинское приветствие, прикрыв непокрытую голову ладонью, а потом пожал протянутую руку. — Да, вот гуляли классом после экзамена, да поздно уже, решил проводить Лену.

— Ну, ну, — было видно, что мне не поверили, но полковник не стал развивать тему. — А экзамен как? Сдали?

— Конечно, — Зосимова кивнула и тут же перевела тему. — Пап, а ты чего так поздно?

— Да Батя лютует. — тяжело вздохнул комбат. — Уж не знаю какая ему вша под хвост попала, но на ушах весь округ стоит. Особенно училищам досталось, там проверки, трясут основательно, но и нам тоже досталось. Кстати, Семён, спасибо тебе за песню. Смотр мы выиграли.

— Да обращайтесь, — я улыбнулся, но в груди кольнуло от нехорошего предчувствия. — А Батя это кто?

— Командующий округом, генерал-полковник Калинин. — подтвердил мои опасения Зосимов. — Так-то он мужик правильный. Строгий, но справедливый. А тут взялся кумовство искоренять. Так-то дело хорошее, но жопой чую прилетит ему.

— Пап! — нахмурилась Лена. — Ты обещал дома не ругаться!

— Так я ж не дома! — резонно возразил ей полковник. — Ладно, молодёжь, долго не гуляйте, в школу завтра. Пойду спать, а то, как бы ночью не дёрнули. И кто Батю так раздраконил. Найти бы и голову ему оторвать.

Глава 17

— … ради тебя все парки, летом цветут поверь мне! — бойс-бенд на сцене закончил последнюю строчку и замер, пытаясь отдышаться.

— Весьма неплохо, — я сдержанно поаплодировал, — даже лучше того, что я ожидал. Хотя признаюсь честно, за трендами не слежу. Что там сейчас в моде? Попадём в целевую аудиторию?

— Таки не сомневайтесь, всё будет в лучшем виде, — развеял мои опасения Цемель и повернулся к Зосимовой. — Леночка, а вам понравилось?

— Очень! — девчонка действительно была в восторге, блестящими глазами глядя на сцену. — Но Тучи понравились больше.

— Да, это реальный шлягер. Семён превзошёл сам себя. Репертуар получился отменный. — кивнул довольный Иосиф Эмильевич и махнул ребятам на цене. — Молодцы, идите отдыхайте. На сегодня у вас всё. И позовите девушек, пусть начинают.

— А когда планируете записать диск? — я не сомневался, что песни станут хитами, ведь они прошли проверку временем, так что ничуть не волновался. — Я не лезу в руководство, это ваша прерогатива, просто интересуюсь.

— Уже работаем, — импресарио польстило моё отношение. — Но с самим диском торопиться не будем. Сначала запишем треки и снимем несколько клипов. Продвинем их в эфир на музыкальных каналах и радиопередачах. Поработаем на дискотеках. И когда наберём аудиторию — тогда уже и выпустим полноценный блин. То есть диск. Никак не могу привыкнуть, что вместо пластинок теперь вот эти маленькие блестящие штучки. Нет в них душевности, скажу я вам. Другое дело винил. Его даже в руках держать приятно.

— Да, да, тёплый ламповый звук, — я улыбнулся, — Но не переживайте, скоро и компакт-дисков не станет. Всё уйдёт в сеть. Кстати, Иосиф Эмильевич, давно хотел с вами поговорить на эту тему. Как думаете, сложно будет получить лицензию на вещание в сети? Хочу сделать нечто типа радио, только в интернете и с возможностью самому выбирать музыку и где её слушать. Дома на компьютере или на телефоне.

— Таки я не понял, а что мешает слушать музыку просто по радио? — удивился Цемель, а Лена его поддержала, тоже не понимая о чём я говорю. — У меня на телефоне есть радио, но я им не пользуюсь. Почему ты считаешь, что твоё будут слушать?

— Потому что это не радио, — я улыбнулся ничуть не смущённый вопросами. — Начнём с того, что нормального музыкального радио у нас в стране просто нет. Не знаю почему, вон даже телеканалы имеются, а радио нет. Максимум программы с песнями, но после них обязательно начнётся какой-нибудь «Сельский час» или «По дорогам фронтовым». Ничего не имею против этих передач, но считаю, что было бы куда лучше, если бы они шли где-нибудь на отдельной станции, а музыка — на другой.

— С тобой сложно не согласиться, — кивнул Цемель. — Разговоры об этом ходят давно, и регулярно кто-нибудь пытается это сделать, но непременно прогорает. А госрадиостанции формат работы менять не хотят. Понимаешь, мы хоть и живём при социализме, за музыку надо платить и исполнителям, и звукозаписывающим компаниям. Той же «Мелодии», например.

— И именно поэтому мы будем делать не радиостанцию, а станцию потокового вещания, эдакое радио нового поколения, — начал объяснять я. — Работать оно будет через приложение на телефонах и компьютерах, и пользователь сам сможет выбирать что именно ему слушать, составлять свои плей-листы, а также выбирать любимые жанры. Вот представьте, захотелось вам послушать музыку, вы нажимаете кнопку, ну допустим, «Моя волна» и включаются ваши любимые песни.

— Но не всегда же хочется слушать одно и то же, — подала голос внимательно слушающая нас Лена. — Вот я иногда классику слушаю, а если настроение плохое, то что-то грустное могу включить. А если наоборот, то хочется чего-то весёлого и энергичного.

— Именно поэтому у нас будет выбор настроения музыки. — Я легонько щёлкнул Зосимову по носу. — Хочешь весёлое — жми кнопку «Весёлое». Хочешь заняться спортом — жми на «Энергичное». Хочется надеть шерстяные носки, завернуться в тёплый плед, и с кружкой какаушки помечтать о принце на белом слоне — жми «Индия».

— Почему? — вылупила на меня глаза девушка. — Почему Индия?

— Ну а где белые слоны и раджи водятся? — я подмигнул опешившей Лене. — Но этническая музыка у нас тоже будет. Как и подборки для разной деятельности. То есть от пользователя будет требоваться только выбрать кнопку занятия там или настроения и отмечать понравившиеся песни. И это будет доступно в любой точке страны, где есть интернет.

— И как это будет работать? — удивился Цемель. — Ты представляешь сколько нужно людей, чтобы эти сборки составить? И их же пополнять постоянно надо, добавлять новые композиции, ротировать старые. Откуда деньги взять? На это никаких доходов не хватит.

— А нам никто и не нужен, — улыбнулся я, вооружённый знанием о будущем на следующие тридцать с лишним лет, в том числе о развитии нейросетей и стриминговых сервисов. — Всё сделает компьютер. Рассказывать сейчас будет долго и непонятно для людей, не разбирающихся в цифровых технологиях, но даю гарантию, всё будет работать как швейцарские часы. Ну или автомат Калашникова, коли мы живём в Советском Союзе. Аналогия с весёлой железякой будет ближе и понятнее.

— Хорошо, оставим техническую сторону вопроса, но это не снимает главной проблемы — где взять деньги на выплату авторам? — Цемель не был бы Цемелем, если бы не задал самый главный вопрос. — Даже если вы, Сёма, сумеете наладить эту вашу автоматизацию, то та же «Мелодия» в нашу сторону не посмотрит, если мы не предложим ей достойное вознаграждение. А бегать за каждым автором отдельно невозможно. К тому же встанет большой вопрос об авторском праве.

— Введём подписку на премиум, — я пожал плечами. — А в бесплатной версии удалим какую-нибудь незначительную функцию, которая делает использование проще и удобнее. Например, возможность пропускать не понравившиеся композиции. Мелочь, но ради комфорта люди согласятся заплатить. Брать мы будем немного, рубль в месяц, а может и того меньше. Но за счёт объёмов легко окупим и авторские и получим прибыль.

— Рубль, — задумался Иосиф Эмильевич. — рубль — это мелочь, да, однако набрать аудиторию сразу может не получиться. Скорее всего первые года придётся работать в убыток.

— Но, думаю, вы уже представляете перспективность данного направления? — я был уверен, что старый еврей не откажется. — Да и музыканты тоже. А в дальнейшем можно будет включить этот сервис в структуру ай-ти холдинга. Сделать потоковый кинотеатр под этим же брендом. Портал шотр-видео.

— Иногда я не понимаю о чём говорит молодёжь, — покачал головой Цемель. — Вот эти бренды, шменды, шорты. Шорты — это одежда такая. Зачем делать с ними видео?

— Это видимо от английского слова «шорт» — «короткий», — догадалась Зосимова. — Но я не представляю, что это такое шотр-видео и зачем оно нужно.

— До него ещё далеко, — отмахнулся я. — Тут очень важна скорость соединения. Так что не забивай голову, а потом сама увидишь. Главное, чтобы мне за него потом голову не оторвали. Так что ещё посмотрим, что товарищи скажут. А вот потоковое радио можно запустить уже прямо сейчас. За границей уже нечто подобное есть, но не в таком формате, так что будем первыми, и глядишь, выйдем на международный рынок.

— Давайте не будем так далеко загадывать, — Иосиф Эмильевич скептически отнёсся к моему заявлению, но тем не менее идея его явно заинтересовала. — И как долго вы будете его делать?

— Технически? — я прикинул готовность нейросети, сервер под которую мне всё-таки выделило КГБ. — думаю за месяц управлюсь. Если прям сильно надо, то две недели, но у меня экзамены, у Михи тоже, он одиннадцатый заканчивает. Но если напрячься, думаю, уложусь. Подниму сервер, запущу веб-версию, а мобильное приложение можно чуть позже допилить.

— Ну так срочно оно не надо, — убедился в моей серьёзности Цемель. — Хорошо, я начну собирать информацию, что и как. А то может быть вся эта затея выеденного яйца не стоит. Лицензию на вещание не дадут и всё. Ну что, готовы наконец-то? Копуши. Давайте, начинайте с Девушек фабричных.

Да, мы решили особо не мудрить и использовать классическую схему бой и гёрлз бендов. Трое участников в каждой группе, подходящий репертуар, смазливые мордашки, это и был залог успеха. А ну и у нас они действительно умели петь, это было немаловажно на мой взгляд. Но сейчас я пялился на сцену невидящим взглядом, вспоминая всё что знал про поточные сервисы и размышляя почему эта мысль не пришла мне в голову раньше. Ведь это гораздо реальнее у меня вряд ли что-то получилось бы, так что особо я себя не корил.

Про выступление я мог сказать только одно — девочки старались. Получалось не всегда, двигались не синхронно, иногда сбивались с нот, правда, к счастью, крайне редко. И нет, это не я заметил, а Лена морщилась каждый раз и вцеплялась в меня ногтями, когда слышала фальшивую ноту. Но как по мне, всё это были мелочи, которые отшлифуются со временем. Главное, что я видел готовую группу, которую можно и нужно продвигать на всесоюзный уровень.

— Иосиф Эмильевич, может это не корректный вопрос, но… почему вы ушли? — глядя на танцующих и поющих девушек, я вдруг понял, что все наши планы могу пойти по одному месту, — Вы за месяц с небольшим сотворили чудо. У вас есть и опыт, и связи, чтобы это сделать. Так почему вы всё бросили?

— Ты переживаешь, помешает ли это нашим планам? — нахмурившийся вначале Цемель вдруг улыбнулся. — Таки не стоит. Я может быть тебя удивлю, но я просто ушёл на пенсию. Да, так бывает, люди стареют, у них ломит спина, гудят ноги и хочется уже не прелестей красоток, а тёплый плед и томик Достоевского возле камина. Ну или на крайний случай у батареи центрального отопления.

— А за проект взялись, когда поняли, что Достоевский — это очень скучно? — Видя кипучую энергией натуру импресарио я не мог представить его пенсионером.

— Достоевский гений, но таки вы правы, Семён, пенсия оказалась ужасно скучным местом. — Кивнул Иосиф Эмильевич. — Кроме того моя Циля тоже вышла на пенсию, и видит Бог, я её безумно люблю, но находиться рядом двадцать четыре часа семь дней в неделю выше моих сил. Клянусь, я честно ждал маразам, целых два года, но он таки не пришёл, и что вы прикажете мне делать? А тут звонит Лёва, говорит, есть мальчик с хорошими идеями, и таки надо посмотреть, чтобы из этого получилась конфетка, а не совсем наоборот.

— И я очень благодарен, что вы за это взялись. — возможно, кроме желания отдохнуть в истории имелось что-то ещё, но копать сейчас было излишним. — Девочки молодцы. Голоса хорошие, приятные. Мордашки смазливые, да и фигурки что надо. Идеально для девчачьей группы, о которой будут мечтать все подростки пубертатного периода.

— Минимум четыре раза в ноты не попали, — тут же мстительно ощетинилась Зосимова. — И двигаются не в такт.

— Ну что ты хочешь всего за месяц тренировок. — я пожал плечами. — в Корее знаешь сколько времени проходит пока трейни дебютируют? А могут годами заниматься и так и не стать айдолом. А тут за такой короткий период вполне достойный результат.

— Достойный деревенского дома культуры! — припечатала Лена, но тут же смягчилась. — Но перспектива есть. Если позаниматься… кто им вокал преподаёт?

— Эльвира Модестовна, — отозвался Иосиф Эмильевич. — Мы давно друг друга знаем, как и Аскольдом. Передавай ему от меня поклон и самые сердечные поздравления за воспитание столь талантливой ученицы.

— Обязательно, — Зосимова покраснела, видать и похвала попала в цель и стыдно стало, за то, что так резко отзывалась ранее. — Эльвира Модестовна отличный преподаватель. Я сама к ней ходила, но у меня связки слабые, да и не моё это. Просто времени мало было для репетиций. Извините.

— Мнение такой талантливой девушки очень важно, — Цемель, то ли троллил девчонку, то ли пытался успокоить, мне было всё равно, главное, что конфликт был исчерпан. — Девочки, молодцы! Идите отдыхайте. И давайте следующие. Айдина смотреть не будем, у него тоже сессия, да и с ним и так всё понятно. Репертуар уже подобран, три песни уже записаны, как освободится, добьём остальное и будем готовить альбом.

— Конечно, — я не собирался спорить с профессионалом. — Вы тут главный, вам и решать.

— Ну и замечательно, — кивнул импресарио, довольный что на его власть никто не покушается. — Ребята, готовы? Давайте тогда!

— Больше нечего ловить… — грянул новый коллектив, появившийся на сцене. — всё что надо я поймал.

С последним коллективом мы решили сильно не мудрить и сделали классический вокально-инструментальный ансамбль. Два гитариста, бас, клавиши, барабанщик, два солиста, девочка и мальчик. Другие музыканты будут подключаться по необходимости, если есть нужда. Ну там партию саксофона записать или скрипки. Мало ли чего в голову взбредёт аранжировщику. Я в это не лез, даже имён участников не запоминал. Есть профи— пусть работает. Моё дело поставлять ему годные тексты и идеи, для дальнейшей обработки. Как по мне идеальный формат отношений. Ещё бы деньги быстрее это всё начало приносить.

— Ну на мой взгляд всё очень даже хорошо. — десять песен спустя я удовлетворённо кивнул Иосифу Эмильевичу. — Не отлично, шероховатости есть, но за такой короткий период это прорыв. Не перестаю восхищаться вашим профессионализмом. Лев Иванович не ошибся что к вам обратился. Не думаю, что кто-то сумел бы сделать больше.

— Ой, Сёма прибереги комплименты для Леночки. Она этого достойна. А я просто делаю свою работу. — Цемель вроде как сердился, но было видно, что ему приятно. — К тому же с таким хорошим материалом работать одно удовольствие. Ты знаешь, Семён, сколько времени приходится тратить на поиск достойных композиций? А чтобы сделать альбом так и вовсе на изнанку выворачиваться приходится. Нет, понятно, если это звезда союзного уровня как Аллочка, или Валера, то к тебе композиторы и поэты сами в очередь выстраиваются, но ты сначала такой стань. Помотайся по стране в плацкарте, поживи в гостиницах, а ты знаешь, Сёма, наши гостиницы — это отдельный круг ада, до которого Данте не дошёл. Переживи это всё, заработай признательность публики, что не так просто, особенно без достойных песен. Да что говорить., большинство так и не вырываются из этого замкнутого круга. А тут столько материала отличного качества, уж поверь я в этом разбираюсь, что работать одно удовольствие.

— Ну и замечательно. — подытожил я, — Значит мы нашли друг друга. Без вас я бы на это поприще даже не сунулся. Ни связей, ни знаний у меня просто нет для этого. Может с помощью Льва Ивановича и Лены удалось бы что-то продать, но вы сами понимаете, нормальной цены никто бы не дал.

— Именно поэтому сейчас мы никому песни и не продаём, — кивнул продюсер. — Вот выстрелят наши ребята, и певцы начнут искать тебя сами. Не ты уже будешь бегать за ними, а они за тобой, а это как ты понимаешь, совсем другая разница.

— И другой ценник. — кивнул я. — Полностью с вами согласен. Ну что, Лен, поехали домой?

— Да, пожалуй. А то надо к математике готовиться. — кивнула девушка и пояснила для Цемеля. — У нас завтра экзамен.

— Таки а шо вы мне сразу не сказали?! — удивился Иосиф Эмильевич. — Мы бы перенесли…

— Не стоит, — отмахнулся я. — Лена у нас круглая отличница, так что сдаст как обычно на пятёрку. А я и подавно готов. Перед смертью не надышишься как говориться.

— Ты мне это брось! — импресарио сурово погрозил пальцем. — Леночка, объясните ему важность образования, а то боюсь, этот поц совсем отобьётся от рук.

— Конечно, — серьёзно кивнула девушка, — я лично прослежу чтобы Семён подготовился к экзамену.

— Ну что поделать, придётся учиться, — я уже представлял, что именно я буду учить с моей прекрасной надсмотрщицей, когда увидел в коридоре ДК, где проходил просмотр его директора а рядом двух смутно знакомых мне человек о чём то беседующих. — Лен, не знаешь, кто такие? Видел где-то, а вспомнить не могу.

— Скорее слышал, — Иосиф Эмильевич шагнул вперёд. — Яночка, девочка, рад тебя видеть! Ты всё хорошеешь. Здравствуй Егор. Какими судьбами в наших краях?

Глава 18

— Егор… Летов? — мне понадобилось почти минута чтобы вспомнить, кто этот круглолицый бородатый мужчина в футболке Металлика и женщина рядом с ним. — И Янка Дягилева?! Серьёзно?!!

— Ты чего орёшь? — зашипев ткнула меня в бок Лена. — Неприлично.

— Ты не понимаешь, это ж кумиры моего детства! — У меня от восторга даже дыхание перехватило. — Всё идёт по плану, и всё такое! А можно ваш автограф?!

— Я думал нас слушают люди постарше, — улыбнулся Летов, — но почему нет? На чём расписаться?

— Секунду! — Я принялся судорожно искать клочок бумаги и ручку, но на выручку пришла Зосимова, у которой всё имелось, как и положено отличнице. — Вот. А можете написать, мол пластмассовый мир победил, но мы не сдадимся. Просто последнее время можно сказать это мой девиз по жизни.

— Как хочешь, — пожал плечами Егор. — Как зовут?

— Семён, — я внимательно смотрел, что пишет человек, на чьи песни я подсел на малолетке, и в некоторой степени благодаря им не опустился и нашёл в себе силы завязать с криминалом. — Спасибо! Яна, простите не помню, как вас по батюшек. Подпишите тоже, пожалуйста.

— Давай, — Дягилева взяла листок с ручкой, и взглянула мне в глаза. — Извини, конечно, но ты не похож на того, кто слушает нашу музыку. Прикинут неплохо, комсомолец, Разрядник даже. Девочка у тебя вон какая правильная, явно отличница.

— А ещё он стихи пишет. Разные очень. — с усмешкой вклинился Цемель. — Слышали может «Чёрные глаза», сейчас во многих кабаках исполняют. Или про Ленина молодого и юный октябрь. Это всё его. Семён Чеботарёв, прошу любить и жаловать.

— Да, слышал что-то такое, — вот теперь обе культовые фигуры советского андеграунда уставились на меня с интересом.

— Я уже много раз рассказывал, что я не совсем поэт. — честного говоря было очень неприятно, словно украл что-то, а меня тут же за руку поймали. — Это побочный эффект моих способностей энергета. А так я слушаю в основном русский рок. Вас, Сашбаша, земля ему пухом, Аукцыон, Кино, ДДТ, Алису, Чайф опять же. Вот это вот всё.

— Тогда приходи на наш концерт, — Яна дописала, поставила подпись и вернула мне лист с ручкой. — Будет ГрОб, Калинов мост, ну и я.

— Круто! А где и когда? — Я прям загорелся идеей, — Дмитрия Ревякина я тоже нежно люблю и уважаю. Как музыканта, Лена, не надо на меня так смотреть.

— Завтра, здесь же, — кивнул Егор на директора ДК, — Вход платный, но как коллегу и знакомых Иосифа Эмильевича так проведу.

— Да не стоит, не обеднею, — отмахнулся я. — Спасибо, обязательно приду!

— Вы людей приглашаете, а у нас ещё ничего не готово! — внезапно в разговор вмешалась директор ДК. — Иосиф Эмильевич вы закончили?

— Да, Светлана Эдуардовна, большое вам спасибо, за предоставленную сцену. — слегка поклонился Цемель. — Ребята заканчивают собирать инструменты, через пару минут всё освободят.

— Хорошо, а то у нас репетиция танцевальной группы, а потом к концерту будем готовиться, — кивнула директор, окинув цепким взглядом меня с Леной. — И ещё раз повторяю, Егор. Если как в прошлый раз будут курить, распивать алкоголь или не дай бог, начнётся драка, я лично отключу свет и вышвырну всех на улицу, это понятно?! Ты меня знаешь, цацкаться с вами я не буду! Ещё и милицию вызову!

— Светлана Эмильевна, давайте без милиции, — поморщился Егор. — Я обещаю, попрошу ребят присмотреть за порядком. Всё будет тип-топ.

— Знаю я вас, — махнула на него рукой директор. — Опять ведь нажрётесь. Эх, Егор, тебе уже почти пятьдесят! Когда уже за ум возьмёшься? Ведь ты талантливый автор, зачем тебе всё это?

— Свет, давай только не начинай, — тут же заступилась за товарища Дягилева. — Не все хотят ходить строем под барабанный бой и присягать знамени. Я тебе это уже тысячу раз говорила.

— А я тебе тоже тысячу раз говорила, что ты дура! — припечатала директор. — И Егор балбес! Ну что стоило немножечко подмазать. Песню, другую про партию сочинить, про БАМ. Вон Семён, молодец! У нас и младший хор две его песни готовит и старшая группа тоже. И проблем у него не будет, потому что попробуй такого автора тронь. А вы… эх! Вот если бы мы с тобой в одну школу не ходили, клянусь, ноги бы вашей здесь не было! Даже бы на порог не пустила!

— Что за песни? — тихонько поинтересовался я, удивлённо посмотрев на Цемеля. — Чего я не в курсе?

— А тебе не всё равно? — совершенно логично ответил вопросом на вопрос Иосиф Эмильевич. — Комсомольские. Права на них я уже оформил, но ты сам сказал, что денег мы за это не берём.

— Понятно, — я так-то догадывался, но уточнить было не лишним. — Да бога ради, пусть поют. Просто неожиданно, вроде как их ещё даже не записали.

— Уже неделю как сделали, — добил меня продюсер. — на киностудии записали и музыку, и исполнение и даже видео с молодёжным хором. Насколько я знаю, уже всё в Москве и руководство ВЛКСМ в восторге. Подожди, скоро по центральным телеканалам покажут, тебя репортёры задолбают, как ты такие хорошие песни написал. Не хочешь общаться, не надо, дело твоё, но само появление на ТВ нам очень поможет. Можно будет не обращать внимания на всякую мелкую шушеру, типа покойничка Митрофанова.

— Держите значит руку на пульсе, — я кивнул, ничуть не обижаясь что меня в известность не поставили. — Ну и замечательно. Ну что, идём домой? Лен, поехали?

— Ага, давай. Я ещё билеты повторить хотела вечером. — кивнула Зосимова. — Я тебя на улице подожду. До свидания, Иосиф Эмильевич.

— Рад бы тебя видеть, Леночка, — улыбнулся тот. — Кланяйся Аскольду Арсеньевичу. Он по истине совершил чудо, воспитав столь талантливого композитора.

— Ой, да не такая уж я и талантливая, — девушка покраснела и скомкано, попрощавшись убежала.

— Ну вот смутили ребёнка, — я рассмеялся, глядя в след стремительно уносящейся в даль Зосимовой. — Хотя я тоже считаю, что она гений. Пойду отвезу её домой. Спасибо за демонстрацию Иосиф Эмильевич. Шероховатости, конечно, есть, но это нормально. Со временем всё отшлифуется и группы выстрелят. Я в этом уверен.

— Семён, я с тобой хотел бы о другом переговорить, — Цемель ухватил меня за локоть и увлёк в уголок. — Не надо тебе ходить на это концерт, Сёма. Не стоит.

— Почему? — искренне удивился я. — Мне действительно нравится такая музыка. Я вообще больше к року тяготею, чем к попсе, или прости. Господи, рэпу. Хотя в принципе и в нём есть отдельные исполнители, которых можно послушать. Кстати, у меня есть кое какие наброски по арэнби, ритм энд блюз, то бишь. Я вам в следующий раз завезу.

— Да дело не в этом, — поморщился Иосиф Эмильевич. — Слушать ты можешь что хочешь, но желательно чтобы об этом другие не знали. Понимаешь? Далеко не всё надо показывать. Тем более тебе, учитывая твои… связи. Не порть себе жизнь.

— Вы думаете, что из-за этого могут быть проблемы? — у меня глаза на лоб полезли. — Да бросьте! Сейчас не тридцать седьмой, чтобы по доносам хватали. Вон забугорную музыку из каждого утюга играют. Вы перестраховываетесь, Иосиф Эмильевич. Если бы действительно всё было так серьёзно, андеграунд так бы и оставался в подвалах да на кухнях. Лабали бы по-тихому на квартирниках и в гаражах, опасаясь любого шороха. А они вон спокойно устраивают концерты в Доме культуры и не в первый раз. Так что всё будет нормально.

— Эх Семён, Семён, я иногда забываю, что тебе всего шестнадцать. — сокрушённо покачал головой Цемель. — И всё же послушай старого еврея. Подумай ещё раз.

— Обещаю. — я поднял руку в пионерском салюте. — Честное пионерское, или уже комсомольское.

— Не смешно, — Иосиф Эмильевич поморщился. — Я вполне серьёзно. У тебя, конечно, хорошая «крыша», но зачем дразнить гусей.

— Я вас услышал, Иосиф Эмильевич. — тоже стал серьёзным я. — Обещаю, всё будет нормально. Наши дела не пострадают.

— Да я не про это, — импресарио сморщился и махнул рукой. — А, делай как знаешь. Может действительно это я по старости уже дую на воду. Ты лучше знаешь свои возможности.

— Я очень ценю ваши советы и заботу, Иосиф Эмильевич. — я немного смягчился, взяв старика за руку. — На самом деле. Так получилось, что кроме мамы у меня не было никого, кто подсказал бы или помог, как надо себя вести, так что иногда я бываю довольно резким. Но это не значит, что я вас не уважаю. Наоборот, вы один из немногих к кому я испытываю искреннюю благодарность. И за это предупреждение тоже.

— Эх, Сёма, Сёма, — Цемель похлопал меня по плечу. — Хороший ты парень, но больно молодой. Сам потом всё поймёшь, главное, чтобы поздно не было. Пойду я, а то тебя девочка заждалась. Она хорошая, не обижай её.

— Не буду, — я улыбнулся и кивнув, двинулся к выходу. — Не переживайте, всё будет нормально.

Закинув Лену домой, я двинулся на тренировку. Казалось бы, каждая группа сыграла всего несколько песен, а по факту пол дня прошло. Ну или около того, но время уже поджимало. Хорошо, что мне не нужно было за спортивкой заезжать, всё как обычно уже лежало в кабинке. Сервис понимаешь, даже не скажешь, что это советское гос учреждение. Хотя, с другой стороны, где ещё быть порядку как не в КГБ. Армия? Там своего маразма хватает, а контора — это ж элита.

Тренировка шла как обычно. Сначала разминка, затем паркур, причём я уже двигался по самым крайним дорожкам, фактически перемещаясь по стенам и свисающим с потолка цепям. Не всегда получалось, но прогресс относительно начала занятий был очевиден, да и техники движения получалось уже применять, даже не задумываясь над этим. Затем занятия по стилю Персивера или как его теперь называли Универсальным милицейским боем. Михалыч предлагал назвать стилем Чеботарёва, но я отказался. Не из ложной скромности, а скорее, как дань уважения роду Персивер. И плевать, что кроме меня о нём никто не знает.

— Руку доворачивай, тогда удар будет резче, — я работал с Данилом, поправляя его движения. — И бей не бойся. Из такого положения ты по голове не попадёшь, а перебить конечности у тебя просто силы не хватит. Потому уже когда сможет вкладывать энергию, будет другой вопрос, но там уже научишься контролировать силу удара.

— Ага, — Карпов тщательно выполнил мои указания и крепко пробил по «бабе» — столбу, на который были надеты покрышки. — Слушай, я насчёт этих, с казино, хотел поговорить, пока ребята не слышат. Ты говорил, чтобы мы не вмешивались, но тут дело прям атас. У нас в школе банда образовалась, выбивают деньги из должников, но и остальных тоже трясут, даже тех, кто не играл. С ними уже менты работали, кого-то даже вроде забрали, но там не только они, а ещё с района гопники и пойди докажи. Короче надо что-то делать. Просто так я на это смотреть уже не могу. Хотел сам разобраться, но их только энергетов человек десять.

— Честно? — я нахмурился, — Мне влезать в это совсем не хочется. Хотя бы потому, что, разогнав одну банду, мы автоматически станем мишенями для следующего уровня, типа того же Слона. Не думаю, что он один такой. Тут надо бить в самый центр, по-другому эту гидру не победить. Но если это для тебя важно — я в деле.

— Спасибо! — кивнул Данила, — я знал, что на тебя можно положиться. Когда это сделаем? Может завтра?

— Извини, завтра не могу, — я покачал головой и пояснил, чтобы не выглядело будто я сливаюсь, — Иду на концерт, сам только сегодня узнал, что он будет.

— А кто выступает? — включился в разговор подошедший Вадим. — Известные кто-то?

— Ну для меня да, — я усмехнулся своим мыслям. — ГрОб, Калинов мост и Янка Дягилева.

— Да ты чо?! — вылупил глаза вьетнамец. — Серьёзно?! Летов приехал?! Блин, супер! А где будет и когда?!

— Завтра вечером в ДК Сибтекстильмаша. Это на Забалуева. — я не собирался скрывать информацию. — Вход — рубль.

— Фигня вопрос! — отмахнулся Вадим. — Дань пошли сходим? Будет круто! Это же Летов!

— Да я как-то его не очень, я больше Высоцкого уважаю, — пожал плечами Карпов, но согласился. — Ну пошли.

— Класс! — подскочил на месте словно мячик Нам Ман. — Надо у пацанов спросить, может они тоже пойдут.

— Это… — я всё же решил предупредить вьетнамца о словах Цемеля, но тот уже убежал. — Значит судьба. Ладно, давай дальше работать. Тычок теперь. И старайся хотя бы мысленно работать с энергией. Михалыч говорит, ты на грани прорыва, чем больше пытаешься, тем быстрее будет результат.

— Да знаю я, — здоровяк послушно встал в стойку и принялся раз за разом отрабатывать удар, — Я и так каждый день по три — четыре часа занимаюсь. Иногда кажется, что вот-вот, и всё никак.

— Не парься, — я понимал его состояние, у самого такое бывало в процессе работы над проектом, когда идея бьётся в голове, но не можешь ухватить её за хвост. — Всё будет со временем. Попробуй пойти от противного. Полностью расслабься, не тренируйся, отдохни. Дай передышку организму. Знаешь, как бывает, когда что-то очень хочешь сделать и никак не можешь, а стоит махнуть рукой, отказаться, расслабиться, и оно херак и свершилось! Так и тут.

— Ты говоришь прям как Выгорский, — удивлённо вылупился на меня Данила. — Он мне сегодня то же самое посоветовал.

— Вот видишь, а он херни не скажет. — я поднял палец. — так что давай завтра устрой выходной. Пивка хлопни что ли, но без фанатизма. С девчонкой затуси. Как раз если завтра на концерт пойдёшь, там можешь кого-нибудь снять. Рокерши обычно безбашенные, только резинкой пользуйся, чтобы ничего не намотать.

— Да ну, вот ещё, — засмущался здоровяк и даже покраснел. — У меня девушка есть.

— Значит с ней оторвись. Возьми на концерт, пусть проникнется энергетикой, потом винишка немного бахните и в койку. — я мечтательно зажмурился, размышляя, а чего бы мне самому такому плану не последовать. Зосимову, конечно, туда не вытащишь, а вот Маринку запросто. Та была просто оторви и выбрось, за любой кипишь кроме голодовки. — Да, звучит как план на миллион! Самое то для тебя.

— Нина не такая, — ещё сильнее покраснел Карпов, — Она не пьёт и вообще, мы ещё слишком молодые для вот этого самого.

— Ты скоро первый разряд получишь, а всё ещё себя молодым считаешь? — изрядно удивился я. — Но дело твоё, я в чужую интимную жизнь не лезу. Сами разберётесь, что к чему. Не спешить с началом половой жизни это тоже достойная позиция. Недаром раньше девственность берегли до свадьбы. Правда, справедливости ради, надо признать, что и замуж выходили лет в четырнадцать, пятнадцать, так что-то на то и выходило.

— Знаток блин, — Данила раз за разом выполнял тычок, стараясь воспроизвести технику «шокера». — Я спрошу у Нины. Если захочет — придём с ней.

— Вот это другое дело! — я похлопал друга по плечу. — В крайнем случае просто прогуляетесь, на звёзды посмотрите. Это тоже своего рода релакс. Давай снова удары, не зацикливайся пока на тычках. Без шока они не особо эффективны, а вот если палкой врезать, это всегда работает.

— Чобот, а что за концерт? — к нам подскочил вечно неугомонный Шило. — Я тоже в теме!

— Я даже не успел сказать кто выступает, — у Ваньки, как всегда, было шило в одном месте, но что удивительно это никого не напрягало. — Или тебе всё равно?

— Да пофиг вообще, — подтвердил тот. — Соберёмся, тусанём. Чего голову греть.

— А действительно кто играет? — а вот интереса от Капустиной с Сикорской я не ожидал, но они были тут как тут, навострив ушки. — Вадим сказал как-то непонятно, летний гроб какой-то. Это что, какие-нибудь сатанисты?

— Летний гроб, — я с трудом удержался чтобы не заржать аки конь Пржевальского. — Сильно! Надо запомнит. Нет, там будет группа Гражданская оборона, её называют ГрОб, а фронтмена, солиста, то бишь, зовут Егор Летов. Вот и получился летний гроб.

— Да ну вас, — покраснела Даша под общий смех. — Он так сказал непонятно, вот мне и показалось.

— А чего столпились, заняться нечем?! — выступил в роли лесника из известного анекдота Выгорский и разогнал всех. — Команды закончить не было! Работаем. А тебе Чеботарёв, чтобы остальных не смущал, ещё десять кругов. А то застоялся совсем, страх потерял. Работаем, работаем! После будете лясы точить!

Глава 19

— Отряд не заметил потери бойца!!! — весь зал голосил вместе с солистом. — Отряд не заметил потери бойца!!!

Мы тоже не отставали, подпевая вместе со всеми. Даже девчонки прониклись атмосферой, подпрыгивая и вскидывая руки с козой, словно малолетние хулиганки, а не хорошие девочки из приличных семей. Делать рокерскую козу их научил Вадим, и я чувствовал, что это ещё аукнется, но именно сегодня мне было глубоко плевать. Я вернулся в ту, первую мою молодость, когда был глупый, свободный и не задумывался о будущем. Жаль только, что это очень быстро закончилось. Мне пришлось бороться за место под солнцем, выгрызать себе путь в бизнесе, и яуже не мог беззаботно уйти в отрыв, но здесь и сейчас я снова был молод, свободен и счастлив.

— Круто!!! — Вадим скакал как заведённый, размахивая руками над головой. — Скажите, классно ведь!!! Музыка просто супер! Отвал башки.

— Обычно я такое не слушаю, — неожиданно поддержала его раскрасневшаяся София. — Но да, прикольно.

— Эй, чика, чего скучаешь, — неожиданно из толпы на Сикорскую буквально вывалилось синее тело какого-то панка. — Погнали со мной, оттопыримся. Буханём, пыхнем, а можно и по кислоте вдарить. Кстати, если что, я с Егором лично знаком. Могу за кулисы провести.

— Нет, спасибо, — София, ошеломлённая таким напором, постаралась отодвинуться от нежданного кавалера. — Я с ребятами.

— Да бросай этих малолеток, — презрительно сплюнул в нашу сторону панк. — Я тебе покажу, бикса, что такое настоящий мужик!

Худой как щепка, с длинными, сальными волосами, пропитым лицом старого бухарика и гнилыми зубами, чувак на принца явно не тянул, поэтому Сикорская как-то не прониклась посылом. Даже наоборот, брезгливо отстранилась, мол, фу, отвали. Только вот залитый дешёвым портвейном панк не особо воспринимал невербальные посылы, да и джентльменом не являлся. Поэтому увидев на лице девушки отвращение мигом полыхнул бухой яростью.

— Ты чо, сука, рожу кривишь! — пошатнувшись, ухажёр попытался сгрести девушку за волосы. — Сюда иди, швабра крашеная! Я тебя…

— Эй, урод, отвали от неё! — тут же Эмин и Шило, стоящие ближе всех попытались вмешаться, а я уже нацелился отшвырнуть Софью себе за спину, чтобы не мешала, как Сикорская удивила всех нас, включая панка.

Увидев тянущуюся к ней ладонь, она не стала уворачиваться, а одним движением отбила её в сторону. А затем взмыла в воздух и в прыжке пробила лбом прямо в переносицу наглого хама. Черепа с треском встретились, но если девчонка благополучно приземлилась на ноги, то панк рухнул, словно подрубленное дерево, прямо там, где стоял. Выполнено всё было настолько чётко и чисто, что я даже залюбовался. И сделал себе пометку на будущее, не забывать, что Софья боец, и в целом для своего уровня и пола очень даже неплохой. А когда станет Разрядником, физиологическая разница с мужчиной будет уже не столь значительной, и Сикорская станет ещё опаснее. Хотя, с другой стороны, мне с ней детей не крестить. Пусть её будущий муж об этом переживает.

— Э, что за дела! — к нам из толпы вывалилось ещё несколько панков. — Вы, чо, блин, шантрапа, попутали что-то?!

— Ты бы не вылупался, дядя, — Данила продемонстрировал свой кулак, размером с половину головы. — Ваш кореш сам нарвался, к нашей девчонке приставал.

— И что, за это надо было его так отоварить, что он вырубился? — панки вроде немного осадили, но всё равно от претензий не отказались. — Что за дела?!

— Мы его пальцем не трогали, — подал голос Зоиди, на всякий случай, спрятавший за спиной Дашу, — Соня сама справилась. На раз его рубанула головой.

— А, так вы энергеты, — совсем куксились кореша ухажёра, наконец рассмотревшие значки на нашей одежде. — Могли бы сразу сказать.

— А что, к обычным девчонкам значит, можно приставать?! — тут же набычилась Сикорская, сжимая кулаки. — Вот вы урод!

— Да не пристаём мы ни к кому!!! — было забавно видеть, как четверо мужиков лет двадцати пяти пятятся от злющей шестнадцатилетней пигалицы. — Мы чисто познакомиться, а насильно никого не тянем!

— Вы на себя смотрели?!! — Софья разошлась не на шутку. — Как, по-вашему, девушке будет приятно, если к ней подвалит такой вот… урод! Обросший, грязный, вонючий! Да от вас блевать тянет!

— Эй!!! — обиделись мужики. — Мы панки! И девкам нравится!

— Я про нормальных, а не про ваших шолошовок! — Сикорскую уже было не остановить. — Про приличных, которые не бухают дешёвый шмурдяк по подъездам и не курят!

— Э, слышь коза! — тут же из толпы выделилась девица, в футболке «AC/DC», дредами на голове, рваных джинсах и тяжёлых говнодвавах на ногах. — Ты кого шолошовкой назвала, малолетка?! Тебе что, космы твои крашенные повырывать?!

— Это мой естественный цвет, поняла овца! — взвизгнула София. — Мне не нужно надевать гнездо на голову чтобы выделиться!

— Что ты сказала?! — рокерша тут же кинулась в драку, — А ну иди сюда!

— Слышь, пацаны, вы бы убрали свою бешеную! — парень обхватил её сзади, не давая добраться до Софии. — А то Анька ей волосы то повыдерет. Я её долго сдерживать не смогу.

— Смотри, чтобы твоей Аньке самой не досталось! — тут же вступилась за подругу Капустина. — Это она бешеная, ей прививки надо ставить! Сорок уколов в живот!

— Так, пойдёмте проветримся, — я понял, что надо что-то делать, а то свара грозила перерасти в драку. — Давайте, девочки, ать-два на свежий воздух! Подышим и успокоимся.

Хорошо ещё, что пацаны, хоть и поглядывали на всех волками, но смогли сдержаться и помогли вывести наших боевитых дам на улицу, а то всё могло плохо закончится. Топе рокеров и панков было плевать на запреты и на концерте бухло лилось широкой рекой и дым стоял такой, хоть топор вешай. Причём судя по запаху жжёных тряпок, курили не только табак. Может это так повлияло на обычно спокойных девочек, а может общая атмосфера, но Софья меня сегодня сильно удивила. Можно сказать просто поразила в самое сердце. Не ожидал я от неё такого, и ведь мы даже не пили.

— Ну вы блин даёте! — всё что я смог, это прокомментировать ситуацию цитатой из фильма, который тут так и не сняли, — вот от кого, кого, но от вас, София Батьковна я этого не ожидал. Откуда такая агрессия? Девочки, вы же леди, и тут на тебе, одна с головы панку нос ломает, другая на рокеров кидается.

— Ой, иди в баню, Чобот, — Сикорская вроде успокоилась на свежем воздухе, но всё же ответила грубо, я бы даже сказал, дерзко. — Не тебе нам нотации читать. Ты сам то давно хулиганом быть перестал? Да и перестал ли вообще? Думаешь, мы не знаем, что вы собрались завтра или когда там? Так что не строй из себя тут оскорблённую невинность!

— И в мыслях не было, — открестился я. — Но мне можно, я ж всё-таки хулиган и всё такое, а ты то у нас прям по Гайдаю, спортсменка, комсомолка и просто красавица. Тебе положено быть идеальной.

— Положено, — грустно хмыкнула София. — Знаешь, как говорят? На что положено, на то говна наложено! Как же меня задолбало, что всем от меня что-то надо!!! Веди себя правильно, учись на отлично, не связывайся с плохими компаниями, домой приходи не позднее восьми вечера, а лучше вообще никуда не ходи. Со взрослыми не спорь, голос не повышай, локти на стол не ставь, громко не дыши, достало!!! Я может, тоже хочу, как вот эти, нажраться вина и прыгать под музыку, чтобы как в последний раз!!!

— Да тут у нас подростковый бунт, — я понимающе покачал головой. — Не крысься, я ведь прав. И ты права. Во всём. Невозможно постоянно загонять себя в определённый рамки, это как сжимать пружину, рано или поздно она распрямиться и дай бог чтобы кого-нибудь не зашибла при этом. Поэтому разрядка обязательно нужна, пока не рвануло. Другой вопрос, как именно её получать. Вот сходить потанцевать, попрыгать поорать — это правильный подход. А вот алкоголь и наркотики — зло. С ними слишком просто перешагнуть черту, где расслабление и выпуск пара переходит в саморазрушение. Слышали о принцессе Монако? Вот уж у кого было всё, а она бухала по-чёрному, ширялась, спала со всеми подряд, а потом вышла замуж за собственного охранника. Так вот как по мне, это уже не подростковый бунт, а откровенное блядство и деградация.

— Ой, Чобот, да завались ты, — отмахнулась от меня Сикорская. — Ты как энергетом стал, такой весь правильный оказался, что меня прям тошнит. Сам же меня в снобизме обвинял, а на себя посмотри! Говоришь как Выгорский или мой отец. Всё у тебя по полочкам, всё ты знаешь, словно тебе не шестнадцать, а шестьдесят. Даже когда тебя из комсомола исключить хотели ты что сделал? Сам швырнул членский билет на стол! Но не потому, что считал себя недостойным, а чтобы на тебя этим давить не могли, мне Ерёмин всё рассказал. Он правда не знал, зачем ты это сделал, а я прекрасно всё понимаю. Потому что ты просчитал всё. Ты же теперь всегда всё просчитываешь, да? Друзей, знакомых…

— Ну, нет, тут ты не права, — вдруг в разговор влез Шило. — В Семёне есть, конечно, что-то от Выгорского, но в остальном он не такой. Вот Галкин тот да, без своего интереса даже не почешется. И дружил только с нужными людьми, уж я-то знаю. А Чобот, он проще. Уж поверь. Батя говорит, что он дела ведёт, будто ему плевать на доходы. И уж точно если с кем-то дружит, то это не из-за денег.

— Что я правда такой нудный? — я с удивлением и смущением почесал в затылке. — Не ожидал. Это всё сатори. Находясь в нём, я как бы прошиваю часть жизни, что влияет на отношение. Но я не такой расчётливый как ты думаешь. Мне это просто не надо. Идти по головам, стараться забраться повыше… а зачем? Уж поверь, там, наверху, нет ничего хорошего. Впрочем, я никого не агитирую, решайте сами.

— Вот опять, — Соня обвинительно ткнула в меня пальцем. — Опять ты включил этот менторский тон! Ненавижу!

— Ребят, вы чего?! — встала, между нами, Капустина. — Так клёво отдыхали, а вы снова начали цапаться. Ну хватит уже.

— Реально, хорош, — поддержали её остальные. — Хорошо же общались, чего вы начали.

— Всё, всё, заканчиваем, — я поднял руки, а затем достал телефон, глянуть на часы. — Реально заканчиваем. Время уже дофига, возвращаться в зал смысла нет, да и бухие там уже все в дымину. Предлагаю по домам. Погудели, оторвались, выплеснули энергию протеста, пора и честь знать. А то, если честно, я чего-то устал. Мы ж сегодня годовую по матеше писали.

— Ты-то чего устал, — не удержалась от шпильки Сикорская. — Первым работу сдал, ещё и часа не прошло.

— Час точно прошёл, я специально засекал, — я пожал плечами. — Мне математика легко даётся, я ж кодер. Так что особо не парился.

— Мне бы так, — завистливо протянул Эмин. — Я вообще её не понимаю! Каждый раз мучаюсь, а толку ноль! Экзамены послезавтра, как сдавать ума не приложу.

— Если всё совсем плохо, давай завтра позанимаемся, попробую объяснить, что непонятно. — Бросать друзей в трудную минуту это было не по пацански, так что я ни секунды не сомневался. — Пятёрку не обещаю, времени маловато, но думаю, на четвёрку можно попробовать тебя натянуть. Какие задания будут я уже знаю, так что можно прямо по ним и поработать.

— Слушай, буду очень благодарен! — тут же загорелся Керимов. — Никак мне эта тригонометрия не даётся!

— Ну тогда замётано, завтра с утра созвонимся, определим место, где встретимся, — мне было не сложно, тем более следующим экзаменом была информатика, в которой я вообще не сомневался. — Кто-нибудь хочет присоединиться?

— Мы! — Данил переглянулся с Ван Маном и ответили буквально хором. — Так-то разбираемся, но лишним не будет.

— А мы уже сдали, так что пас, — решила за остальных Даша. — Давайте пройдёмся немного. Не хочется прямо сейчас домой ехать.

— Да почему нет, — остальные тоже сразу согласились. — На улице тепло, послезавтра уже лето. Давайте погуляем.

Погода на самом деле стояла фантастическая. Почти летняя жара сменилась лёгкой ночной прохладой, но не зябкой, а нежной, словно парное молоко, что девушки не мёрзли даже в самых тонких платьях. Собственно потому, несмотря на середину рабочей недели молодёжь не собиралась отсиживаться дома. То тут, то там можно было наблюдать стайки красавиц, живописно раздетых, но при этом старающихся оставаться в рамках приличий или гуляющие парочки. Те особо не стеснялись и все укромные уголки были заняты целующимися влюблёнными. Наши тоже не отставали и несколько раз Даша с Александром терялись в темноте, а нам приходилось их ждать. Но никто не обижался и так понятно, что этим двоим не так часто удаётся побыть вместе. Контроль со стороны родителей никто не отменял. Это я раздолбай, а тут кроме чувств ещё и международная политика замешана.

Долго гулять у нас не получилось, всё же завтра всем нужно было в школу и готовиться к экзаменам. Но в целом вечер удался, и домой я добирался в самом благоприятном расположении духа. Прогулка помогла успокоиться после концерта, и настроение было благодушное. Можно сказать, что в этот момент я любил весь мир, хоть и подозревал, что ничем хорошим это не закончится. Всемирный закон подлости никто не отменял, а он гласит, что, если тебе сейчас очень хорошо, значит обязательно произойдёт какая-нибудь жопа. Я даже подозрительно приглядывался к компаниям парней, гуляющих по улицам, зачастую с бутылками пива в руках, но никому из них одинокий школьник возвращающийся домой не был нужен, и я окончательно расслабился. Как оказалось зря.

— Ну что, сука, хана тебе, — стоило мне взяться за ручку подъездной двери, как сзади раздался смутно знакомый голос и характерный звук затвора. — Как подыхать будешь, стоя или на коленях?

— А я-то всё думал, какую жопу жизнь приготовила мне на этот раз, — я медленно развернулся. — Но не ожидал, что это будешь ты. Ты же сидеть должен.

— А вот хрен тебе! — обросший и помятый Аникин зло оскалился, направив на меня пистолет Макарова. — Думаешь меня просто посадить?! Хрен вам всем! Я тебя, падаль, завалю, а потом свалю, что ни одна тварь меня не найдёт!

— Тогда зачем меня валить? — я искренне не понимал логики, — Валил бы так. А на стрельбу мигом свидетели соберутся, да и следаки потом работать по тебе будут жёстко. Слышал я есть энергетские техники, позволяющие найти человека, где бы он ни был.

— Так ими только важняки пользуются, а кто ты такой, чтобы они по тебе работали? — зло оскалился бывший капитан. — Из-за тебя всё, сука! Если бы не ты, ничего бы этого не случилось!!!

— То есть у тебя даже мысли не возникает, что надо было работать честно, не брать взятки, не сажать невиновных ради палки в личном деле и месячной премии? — мне даже интересно стало что творится у него в голове. — Всё это нормально, а то, что тебя взяли за жопу, не просто так, а за твои же косяки — это кто-то другой виноват, так?

— Заткнись! Мал ещё меня учить!!! — Аникина трясло, его психика явно находилась в расшатанном состоянии, и он был способен на что угодно, так что я был готов в любую секунду кинуться в сторону, но пока не двигался. — Я что терпила, жить на одну зарплату?! Годами ждать очередь на нормальную машину или ездить на отечественном ведре с гайками?! Пусть остальные горбатятся, а я хочу жить, а не существовать, понял! Я не чмошник чтобы вкалывать за копейки!

— Так значит ты сам выбрал свой путь, и сам за него отвечаешь, — я пожал плечами. — А насчёт того, что я виноват, так я теперь свидетелем по делу прохожу. Ты разве не знаешь, что мой статус изменили с потерпевшего на свидетеля? А знаешь, кто это мог сделать?

— Комитет… — до капитана дошло и голос мгновенно сел. — Сука, ты конторский!

— Блин, ну ты тупой, после первой нашей встречи до тебя это не дошло? — оскорблять человека с пистолетом не лучший выбор, но Аникин меня реально довёл. — Меня ещё тогда кэгэбэшник забирал, думаешь что-то изменилось? Так что даже если ты меня завалишь, точнее если ты меня завалишь, тебя обязательно возьмут за жопу. Но если просто свалишь, то конторе ты будешь не интересен, а менты найдут или нет, это ещё вилами по воде. Но шансы точно будут.

— Да кому ты лепишь! — снова стал нагнетать Аникин, но уверенности в его голосе уже не было. — Нужен ты больно конторе! В первый раз тебе тупо повезло…

— Вот от этого все твои проблемы, — я усмехнулся, без страха глядя в темноту оружейного ствола. — Ты считаешь себя самым умным, но при этом не можешь просчитать ситуацию на два хода вперёд. Если бы я не был им нужен, стали бы они меня отмазывать от уголовного дела в качестве потерпевшего? Зачем им бы это было нужно? Со мной тебе бы грозила не пятнаха, а все двадцать пять…

— Мне и так четвертак светит!!! — сорвался на крик бывший капитан. — Ты понял, сука, четвертак!

— А со мной светила бы вышка. — я пожал плечами, ничуть не тронутый истерикой. — Вот и подумай своим умишкой, стоит меня трогать или нет. Или же стоит сдаться и сдать подельников конторе.

— Чистосердечное признание облегчает душу и увеличивает срок, — зло скривился Аникин. — Щаз побегу, только шнурки поглажу!

— Ну и зря не побежишь. — я устало вздохнул. — Сотрудничать с КГБ твой единственный шанс выйти с зоны не древним стариком, да и выйти вообще. Подумай об этом. Менты тебя кинули, им проще найти одного козла отпущения, чем всем подставляться. Ты вообще уверен, что доживёшь до суда, а тебя не удавят по-тихому в камере? Не будь дебилом, живой ты нужен только конторе и никому больше. Понимаешь это?! Я тебе больше скажу, зуб даю, то, что ты сбежал, да ещё с волыной, дело рук кого-то из ментовской верхушки. Ты валишь меня, тебя валят при задержании, всё концы в воду. Уверен, это было запланировано уже давно, тебе в камере на мозги капали постоянно, мол не будет потерпевшего, дело рассыпится и всё такое. Вспоминай, было же такое? Было?

— Ну было! — снова психанул мент, но хотя бы волыну убрал, схватившись за голову. — Было! Был там в камере один, якобы пересылку ждал. Говорил, что у него блат в прокуратуре. Сука, какая же сука. Какие они все суки! Я ведь не сам… я не хотел. Это Карась, сука, сказал, что проблем не будет! Что надо всё по-тихому провернуть и кусок на руки сразу получу. Сука, он меня подставил, а теперь убрать хочет!

— Понял теперь? — я поражался способности бывшего капитана перекладывать свою вину на других, ловко у него получалось приходить к выводу, что сам он никогда не бывал виновен, — И выход у тебя только один. Идти к чекистам.

— А они точно помогут? — глаза Аникина вспыхнули надеждой. — Ты гарантируешь?!

— Ты дебил? — я вылупился на мента, как на идиота. — Кто тебе такие гарантии даст? Но если принесёшь достаточно вкусную информацию — есть шанс договориться. Я могу тебе помочь только одним — напрямую связаться с начальником второго управления. Есть у меня на него выход, хоть скажу честно, предпочёл бы с ним не общаться. Имеется у тебя чего ему рассказать такое, чтобы он заинтересовался?

— Есть! — сделал свой выбор капитан после недолгих раздумий. — Много чего есть. Звони!

— Волыну убери! — теперь я ставил условия. — А лучше сюда её давай, чтобы тебя не вальнули случайно. Да не ссы, если бы я хотел тебя положить, мне оружие бы не понадобилось. Я недавно Разрядником стал, так что положил бы одним ударом. Давай, давай, тебе оно уже без надобности.

— Сука, если обманул, я тебя с того света достану, — Аникина колотило, но он всё же протянул мне пистолет. — Звони!

— Сейчас, — я вынул магазин, передёрнул затвор, поймав на лету патрон, вставил в магазин обратно, спустил курок, не вставляя магазин в пистолет, и убрал всё в карман, вынимая телефон. — Как знал, что пригодится номер. Илья Ильич? Чеботарёв беспокоит. Вспомнили? Доброй ночи желать не буду. Вы знаете, что некий Аникин, из-под стражи сбежал? Ах в курсе. Подкупил конвойного кооперативной квартирой? А что он уже сознался? Оперативно работаете. Я чего, собственно, звоню. Аникин сейчас у меня во дворе, и очень хочет с вами поделиться ценной информацией. Пистолет я у него уже изъял. Да, жду. Только скажите своим волкодавам, чтобы сильно не лютовали, а то знаю я вас. Да, да, я вас тоже. До свидания.

— Ну что?! — пока я разговаривал, капитан ждал затаив дыхание, а тут не выдержал. — Получилось?!

— Сейчас сам приедет, — я убрал трубку в карман. — Говорят, дуракам везёт. Вот тебе сегодня очень крупно повезло. Выводы делай сам.

Глава 20

— Иди сюда! — пустилось боковое стекло остановившегося передо мной внедорожника, являя миру Сикорского. — Садись!

Я пожал плечами и залез на заднее сиденье, как было сказано. На удивление внутри было просторно, а главное комфортно. Да и внешне машина ничуть не напоминала Патриот или прости. Господи ментовского «козла». Вполне себе современный внедорожник, чем-то напоминающий Ленд Крузер Прада. Вот могут же, если захотят. Хотя если учесть, кто на нём ездит, скорее всего это премиум-сегмент, недоступный простым смертным.

— Пистолет давай! — не дал мне осмотреться потребовал Игорь Игоревич, протягивая руку.

— Надеюсь его не найдут рядом с трупом, — я с усмешкой достал сам ствол, магазин, и протянул это подполковнику. — а то на нём мои пальчики.

— Посмотрим, — буркнул тот, но при этом волыну принял аккуратно, платочком и тут же упаковал в пластиковый пакет. — Была бы моя воля, я бы тебя прямо тут шлёпнул.

— Это ещё за что? — я вытаращился на Сикорского. — Нет, я знаю, что вам не нравлюсь, вы мне так-то тоже, но не до такой степени.

— Не до такой?! — вдруг взбесился комитетчик. — Не до такой?! Ты что, сука, творишь?!! На свою жизнь тебе насрать, так на хрена ты других за собой в яму тащишь?!!

— Воу, воу, палегше гражданин начальник! — я от такой экспрессии даже впал в ступор, — Вы вообще о чём?!

— Вы где сегодня были, мать вашу?!! — долбанул по рулю Игорь Игоревич, а в машине заметно похолодало. — Ты совсем уже крышей поехал, тащить туда Соню и остальных?!! Так мало того, она ещё нам наврала, что у Капустиной будет! Мля, своими руками бы тебя удавил!

— Вы про концерт что ли? — дошло до меня. — Подумаешь! Мы не пили, не курили, в беспорядочные половые связи не вступали. В порядочные, кстати, тоже. Просто послушали музыку, немного потанцевали и разошлись. Делов то.

— Делов?! — окончательно взбеленился Сикорский и попытался достать меня рукой, пришлось резво откатываться, прижимаясь к двери и судорожно нащупывать ручку. — Я тебе, сука покажу делов!!!

— Да что случилось-то, млять?!! — тут уже и я не выдержал. — Что вы как истеричка, толком объясните в чём дело!!!

— Концерты такой категории граждан проводятся и контролируются четвёртым управлением КГБ. — подполковник вдруг успокоился, но от этого стало ещё страшнее. — И все, кто на них замечен получают метку неблагонадёжного в личное дело. Ты только что уничтожил будущее своих друзей и Софии. Доволен?

— Ч-чего?!! — я поражённо вытаращился на чекиста. — Но это же бред!!! Какая на хрен метка?!! За что?!! За то что музыку послушали?!!

— Потому что думать головой надо, — устало вздохнул Игорь Игоревич. — Где и какую музыку слушать. А теперь столько лет кропотливой работы коту под хвост.

— Да бред! — я схватился за голову. — Это же идиотизм! Нет, я понимаю, что контроль нужен, но, сука, не до такой же степени!!! Какому кретину пришла в голову такая идея?! Вы бы лучше следили за теми, кто за забугорными шмотками гоняется, толку было бы больше! Тоже мне, нашли врагов народа. Да я не видел больших патриотов как панки да рокеры.

— Да? — скривился подполковник. — То есть Сибирский марш, это патриотическая песня? Или «Всё идёт по плану», твоего любимого Летова? Это, млять, что такое?

— Рок — музыка протеста, — я пожал плечами. — И что Дмитрий Ревякин, что Егор, оба любят свою страну, но не согласны с некоторыми издержками советской системы. Я их прекрасно понимаю, да и не только я. Вон того же Владимира Семёновича возьмите. У него тоже есть тексты, которые можно назвать антисоветскими. Или вообще можно Иосифа Бродского вспомнить. Так может стоит бороться не с симптомами, а с причиной? С бюрократией, засильем партократов и прочим? А не пытаться заткнуть рот любому, кто не согласен? Вот из-за таких тупорылых решений у нас всё и идёт через жопу!

— Я не понял, это ты сейчас назвал решения ЦК тупорылыми? — с ледяным спокойствием поинтересовался Сикорский и его рука потянулась к пистолету в пакете, но мне было плевать. — Да я тебя гниду, прямо здесь шлёпну.

— Ага, давай, — я зло оскалился. — Как же, критиковать уважаемых товарищей, как можно! Как будто членство в центральном комитете партии автоматически делает их безгрешными. А зачем тогда нужен комитет партийного контроля, не подскажете? Но что ты, гораздо проще же пустить пулю в голову несогласному, чем признать ошибки. Нет человека, нет проблемы, правда? Идиоты, прости Господи.

— Кто? — судя по гуляющим желвакам, больше всего в жизни подполковник хотел меня пристрелить, ну или просто шею свернуть, с его возможностями это было проще простого.

— Да все, — я устало откинулся на спинку сиденья. — Я понял проблему. Постараюсь решить. Сделаю всё, чтобы это не отразилось на Софии и остальных. Спасибо что предупредили. И за помощь с Аникиным тоже. Я ему обещал, что, если он будет сотрудничать и сдаст всё что знает, получит поблажку при вынесении приговора. Я понимаю, что не нравлюсь вам и всё такое, вы мне тоже, если что, но всё же прошу помочь.

— Если бы я лично тебя не проверил от и до, подумал бы, что тебе лет сорок минимум. — потёр лицо Игорь Игоревич, — Но ты точно не агент под прикрытием, с изменённой внешностью и возрастом. Да и поступки у тебя идиотские, любому разведчику за такое давно бы голову оторвали. Но ты точно не наш, не советский. Недаром с тобой одиннадцатое управление носится как дурак с писаной торбой.

— Я-то как раз такой советский, что советский просто некуда. — грустная ухмылка сама вылезла на лицо. — Хотя бы потому что большинство жителей Союза лишь слышали о нравах капиталистов, а я точно знаю, какая там жопа. А что до всего остального, по-хорошему вас тоже нужно в курс дела вводить. А то я чувствую, что мы будем много общаться в будущем, — и видя перекосившееся лицо кагэбэшная тут же добавил. — Исключительно по работе, а не то, что вы подумали. А её предстоит много, по вашему профилю в том числе.

— Думаешь, ты заинтересуешь чью-то разведку? — голос Сикорского звучал насмешливо, но вот глаза стали похожи на пару лазеров, стремящихся проникнуть прямо в душу. — Не много на себя берёшь?

— Скажу так, если бы то, что я уже рассказал вашим коллегам я реализовал бы на Западе — до конца этого года стал бы мультимиллионером, — я пожал плечами. — И когда, даже не если, а именно когда, эти технологии начнут применять на практике, весь мир заинтересуются их происхождением. Я не преувеличиваю, просто вы не владеете нужной информацией и лично я считаю, что это неправильно. Хоть вы мне и не нравитесь. Хотя бы тем, что используете дочь как разменную монету.

— Да что ты понимаешь! — снова взорвался Игорь Игоревиче и стёкла машины затянуло ледяными узорами, настолько упала температура в салоне. — Кто ты такой, чтобы меня осуждать?!

— Да много чего, — я пожал плечами. — Вы уже почти сто лет пытаетесь реабилитироваться за бегство предка на запад. И вроде даже добились каких-то результатов, но упёрлись в стеклянный потолок, выше которого не прыгнуть. А Софья должна его пробить, скорее всего удачным, по вашему мнению, браком. На ком-то приближённом к ЦК или даже Генсеку. А для этого она должна иметь безупречную репутацию и чистое дело, и именно это я случайно похерил. Скажете я не прав? Только вот вы подумали каково самой девчонке? Что она чувствует?

— То есть, по-твоему, лучше всю жизнь прожить в клетке, зная, что когда-то мог из неё вырваться? — на удивление Сикорский успокоился и даже воздух потеплел. — Рай в шалаше это брехня для идиотов! Я делаю это для её же блага!

— Ага, ну да, ну да, — я скривился. — Ладно, мне по большому счёту насрать, делайте что хотите. Мне с вами детей не крестить, в этом году я из школы ухожу, так что будем видеться с ней только на тренировках. Обещаю, что даже говорить с Софьей не буду. У неё своя жизнь, у меня своя. Сделаю всё, чтобы сегодняшний косяк исправить, а дальше разойдёмся как в море корабли. Так вас устраивает?

— Вполне, — кивнул подполковник. — Хоть и не нравится мне твоё самомнение. Темнишь ты что-то, но с одиннадцатым управлением всегда всё через… мутно короче. Свободен! Иди пока я не передумал и всё-таки тебя не прибил.

Я вылез из машины, сдержав желание хлопнуть дверью, и вместо этого аккуратно её закрыл. Техника не виновата, что в мире всё через задницу, хоть в этом хоть в моём бывшем. Везде найдутся мудаки, которые устроят какую-нибудь хрень, естественно, ради всеобщего блага, а по факту прикрывая свою пятую точку. Потому что по-другому не умеют и не хотят, считая своё мнение и вкус эталоном. Под который подводят тупейшее основание, типа сегодня слушаешь джаз, а завтра родину продашь и тому подобный бред. И я дурак, надеялся, что, если в правительстве нет кого-то типа Суслова и существуют значительные послабления, значит никакого контроля нет вовсе. Ну как минимум такого идиотского, а ведь все признаки были у меня перед глазами. Расслабился, не заметил очевидного, отмахнулся от прямого предупреждения, а ведь Цемель точно знал, что случится.

— Семён, какого хрена, а?! — вырвал меня из раздумий голос Тихомирова и, судя по всему, капитан был в ярости. — Тебя можно хоть на минуту одного оставить?!

— Ты знал, — меня выпады чекиста ничуть не тронули. — Ты всё знал заранее. Цемель доложил, он ведь вам стучит, а может и не только вам. И ты даже не предупредил. Хрен с ним, со мной, но ребят за что? Вам так нужен был поводок мне на шею, что решили под молотки бросить всех? Ну и сука же ты, а я тебе доверял. Млять прозвучало, будто ты обежал на мне жениться и кинул.

— А своей головой ты пользоваться не пробовал? — не стал оправдываться Илья Демидович, садясь рядом на лавку. — Сам же всё понимаешь и подставляешься.

— Я не ожидал такого идиотизма, а главное, что вы будете бить по другим, — я зло оскалился. — Я вам дал кучу всего, батареи, пластик биоразлагаемый, три-дэ принтеры, квадрокоптеры, даже нейросети! Сами бы вы ещё лет десять — пятнадцать к такому результату шли и то не факт, чтобы достигли этого, и чем вы мне отплатили? Вам, сука, всё мало?! Надо посадить на цепь, чтобы ни дай бог не сбежал?! Так и хрен бы с ним, собирали бы на меня компромат, но сука, для чего таким поганым способом? Вы разве не понимаете, что этим лишь приближаете точку невозврата? Ситуацию, когда мне уже будет насрать жить или умереть? Или это и есть главная идея? Чтобы технологии врагам не достались, уничтожить носителя? Поэтому ты ничего не говоришь про результаты экспериментов с батареями? Делите кому достанется вся слава? И как, тебе что-нибудь перепало? Дырку под орден уже просверлил?

— Не я принимаю решения, — скрипнул зубами Тихомиров. — Сам только что узнал, что произошло. Вчера меня вообще в городе не было, был на выезде в области.

— Думаешь, это прокатит как оправдание? — я пожал плечами. — Да мне по большому счёту плевать, знал ты или нет. И так понятно, что ты просто исполнитель. Вопрос к твоему начальству, или кто там наверху курирует мой случай. Для чего такими топорными методами работать и почему тот же Сикорский до сих пор не в курсе что происходит. Ладно, у него допуска может не быть, но всё-таки поставить задачу на охрану и контроль ему должны были. Или… — у меня вдруг мелькнула мысль, от чего подполковник мог сегодня так беситься. — его хотят убрать?

— Ходят слухи, что кто-то из руководства должен пойти в Москву на повышение, — подтвердил мою догадку Илья Демидович. — И Сикорский был одним из претендентов.

— А сейчас, из-за выходки дочери, его задвинут, — кивнул я, понимая, в какой задницу угодил. — И Соньке жизнь испортят, с отметкой о неблагонадёжности ей закроют дорогу в хороший институт и на нормальную работу. Хреново. А кто ещё претендует на перевод? Ведь провернуть такое не каждому под силу.

— Скорее всего это работа Керимова, начальник четвёртого управления, — на секунду задумался Тихомиров. — Расим Магометович тоже один из претендентов. А контроль за антисоветскими элементами — это его задача.

— Понятно, — я грустно усмехнулся. — Всё, как всегда, наверх лезут по головам, не считаясь с тем, кому ломают жизнь. Короче, передай наверх, что моё условие — ребят не трогать. Пусть считают это ультиматумом. Я не прошу дворцов, миллионы долларов или там сорок девственниц в гарем. Я только хочу, чтобы близких мне людей не использовали как разменные монеты. Ничего больше. И мне есть что за это предложить. Если кто-то думает, что мои знания ограничиваются парой тройкой технологий, то вынужден огорчить, я не показал даже сотой части того, что знаю. Одну тему нейросетей можно пилить несколько десятков лет. Это настолько обширная область, что перечислять все примеры использования устанешь и с моей помощью страна может опередить конкурентов на десяток другой лет, а это в айти сфере равно безграничной пропасти. Ну и плюс остальные технологии, та же цифровизация госуслуг, к примеру. Которая позволит значительно снизить и систематизировать поток обращений граждан в разные госучреждения. Или развитие интернет-банкинга, который позволит перевести расчёты в безнал. Что значительно упростит и работу сберкасс, и контроль за денежными массами.

— Я передам, но сам понимаешь, от меня мало что зависит. — покачал головой Тихомиров. — Может примут к сведению, а может, наоборот, зачистят окружение, чтобы не мешалось. Или засунут тебя в «почтовый ящик». И не строй из себя Клару Цеткин, надавят на мать, ты сам туда поедешь. Если приказ придёт с самого верха, даже Калинин ничем помочь не сможет.

— Я к нему и не собирался обращаться, — скривившись, будто зажевал лимон целиком я решительно отказался от такой помощи. — Я понимаю, что могут сделать что угодно. Но буду надеяться на лучшее. Потому что иначе можно крышей поехать. Да и при отдельных перегибах, всё же идиотизма у вас на порядок меньше, чем было у нас. Может поэтому страна до сих пор живёт и процветает. Не хотелось бы, чтобы из-за чьих-то амбиций всё пошло по звезде.

— Я тоже этого не хочу, но по факту ты сам виноват! — ударил по больному капитан. — И сейчас перекладываешь с больной головы на здоровую.

— Да вот хрен там, ничего здорового в тотальном контроле и подавлении инакомыслия нет! — я долбанул по лавке, но не сильно, а так, чтобы ощутить боль и успокоиться. — Я облажался, знаю. Оправдываться не буду. Тот же Цемель прямым текстом говорил, что не стоит туда идти, но как говорят китайцы, в мире не существует лекарства от сожаления. Но если это чья-то грязная игра, я этого просто так не оставлю.

— Я думал у тебя ничего с Сикорской нет, — удивился Тихомиров. — А ты вон как за неё бьёшься.

— Я не за неё, я за справедливость. — даже мысль об отношениях с Софьей казалась мне смешной, хотя я признавал, та была очень эффектной девушкой и, если бы не сопутствующие факторы я бы с удовольствием с ней замутил. — И не только для неё, а для всех ребят. Наличие отметки тому же Данилу закроет дорогу в спецназ. Вот и подумай сам, что лучше для страны, получить одного полковника, привыкшего идти по головам, не считаясь с потерями, или в будущем семь преданных делу и отлично образованных и натренированных энергетов, часть из которых, к тому же, имеют связи за границей. Это тоже укажи, когда рапорт писать будешь. И моё предложение тоже не забудь. Я собираюсь после экзаменов подавать документы в какой-нибудь техникум на программиста и вплотную заняться этими проектами. Если хотят — можно к работе подключить какие-нибудь НИИ. Так будет всем проще.

— Я тебя понял, — кивнул Илья Демидович. — про НИИ хорошая идея. Тогда и легендировать появление новых технологий будет проще.

— Так и я про это. Главное, чтобы уважаемые профессора палки в колёса не ставили, но думаю разберёмся. — я достал телефон, глянул на часы и решительно поднялся с лавки. — Блин опять мама будет ругаться, что домой за полночь явился. А ну и ещё один момент. Как по мне Сикорский абсолютно лоялен. Он хитрая и умная сволочь, но гнили в нём я не заметил. Понятно, что моё мнение никому на хрен не сдалось, но тем не менее. Сам факт, что несмотря на негативное личное отношение ко мне, он один раз спас мне жизнь и сегодня примчался по первому звонку много значат. Я лично такого человека давно бы удавил. А он неплох держался. Даже не пытался заморозить.

— Понятно, — на удивление серьёзно кивнул Тихомиров. — Напиши рапорт о произошедшем сегодня. И о концерте, и о дальнейшем, включая разговор с Сикорским. Приложу к своему. Так будет лучше, чем пересказ от моего имени.

— Сделаю, — я кивнул и пожал протянутую руку, перед тем как направиться к подъезду. — Будем надеяться поможет. Иначе как я буду ребятам в глаза смотреть.

Глава 21

— Так, так, очень хорошо… веди его! Веди! — Александр Сергеевич мялся рядом, с трудом удерживаясь, чтобы не выдернуть пульт управления из моих руку. — Плавнее, Семён, плавнее! Если свалится в штопор…

— Это же квадрокоптер, не свалится, — я немного кривил душой, так как прошлый испытательный образец, который управлялся по шнуру школьники пару раз умудрились уронить именно таким образом. — Блин, пульт неудобный. Надо будет собрать новый.

— Это стандартный пульт управления системы «Супранар» 0510, — немного обиделся на мои слова присутствующий тут же Дмитрий Сергеевич, руководитель кружка авиамоделирования, по совместительству учитель труда и черчения. — Между прочим восьмиканальный, с мощностью передатчика более ста милливатт, что обеспечивает стабильный сигнал по воздуху почти на две тысячи метров!

— Да, характеристики неплохие, — кивнул я, не отрывая взгляд от движущегося коптера, — Но эргономика никакая. Этот кирпич просто неудобно в руках держать. Плюс нужен порт и крепление для наладонника или смартфона. Вот это, когда изображение выходит на отдельный монитор тоже не дело. Нужен максимально компактный вариант, чтобы можно было таскать с собой не особо заморачиваясь, так что пульт должен влезать в карман и максимально удобно лежать в руках. В принципе форма мне известна, посижу пару дней за редактором сделаю чертёж. Хотя стационарные модели тоже надо будет спроектировать, для тех же военных.

— А им то это зачем? — удивился Дмитрий Сергеевич, — Игрушка занятная, но не более того.

— О, вы себе просто не представляете масштабы применения квадрокоптеров в армии, — я спорить не собирался, но немного завесу тайны приоткрыл. — Начиная от разведки, заканчивая дронами-камикадзе. Можно сказать, что мы с вами присутствуем при рождении даже не нового оружия, а нового рода войск. Вот увидите, не пройдёт и пяти лет, как квадрокоптеры плотно войдут в нашу жизнь. Если, конечно, никто палки в колёса совать не будет.

— Ты это… за аппаратом следи, чтобы никуда не врезался, — непонятно о чём предупредил Александр Сергеевич.

— Да я вроде и так, — я пожал плечами, потому что на школьном стадионе стен особых не было. — Ладно, захожу на посадку. Можно сказать, что первый пробный полёт в автономном режиме квадрокоптер выполнил с честью. Это конечно, только начало, ещё нужно испытывать на дальность, время в воздухе и прочее, но уже сейчас можно сказать, что нам всё удалось. И это в основном, ваша заслуга, Александр Сергеевич, за что вам огромное коммунистическое спасибо!

— Это твоя идея, да и программное обеспечение ты полностью сам написал, — принялся отнекиваться Родионов, но было видно, что ему приятно. — Я чего, только собрал.

— Ну нет, — я покачал головой. — Скажите, Дмитрий Сергеевич, вы то знаете, что собрать даже готовую модель не просто так. А тут фактически с нуля новый вид летательного аппарата.

— Не такой уж и новый если разобраться, — решил поумничать учитель труда. — Подобные идеи высказывались ещё с прошлого века, просто реализация их была крайне затруднена. Но именно в таком компактном виде никто винтокрылые летательные аппараты подобного устройства не делал, тут я согласен. Так что Александр, можешь смело считать себя первопроходцем.

— Вот и я про это! — кивнул я и повернулся к трудовику. — Кстати, Дмитрий Сергеевич. Это же у вас взяли блок управления? Ну в кружке авиамоделистов. А его купить можно? В целом то по характеристикам «Супранар» весьма неплохой пульт. Новый корпус к нему можно на принтере напечатать без проблем. Я бы штуки три — четыре взял, про запас и для будущих испытаний.

— Три, четыре, — хмыкнул тот. — В продажи они есть, но стоят под сорок рублей каждый. Поэтому и берут их редко. Да и куда восемь каналов на обычную модель. Двух, край четырёх за глаза. Я не знаю, зачем вы именно на восьми зациклились. Даже если камеру поставить и, то это избыточное количество.

— А где «Супранар» купить можно? — я не собирался спорить и что-то доказывать, каждый сам кузнечик своего счастья и если не видит вариантов применения, это не значит что их нет. — сорок рублей это приличные деньги, но у меня есть заначка, а коптер себе я всё равно хочу.

— В «Радиотехнике» на Ленина. — трудовик поморщился, мол эта молодёжь ничего не понимает, им лишь бы бабло транжирить, и сделал последнюю попытку отговорить от неоправданных трат. — Возьми лучше «Пилот-4-9», он и стоит по сравнению с «Супранаром» копейки, всего пять рублей.

— Четырёхканальный? — я вдруг заинтересовался, ведь, например, на дрон-камикадзе ставить дорогую аппаратуру просто глупо. — Да, можно и его взять. Спасибо за наводку.

— Вот! — Дмитрий Сергеевич, довольный собой поднял палец. — Вы, молодёжь, не понимаете, что всегда можно обойтись чем-то более дешёвым. Вам только шмотки подавай, да подороже. А когда мы росли, ничего ведь не было!

— Да, да, — я пропуска мимо ушей нотации трудовика, оседлавшего любимого конька, попутно сажая дрон. — Блин, всего десять минут в воздухе и батарея почти села. Уже почти не держит в воздухе.

— Аккумуляторы тяжёлые, — пожал плечами Родионов. — а меньше если поставить, то ёмкости не хватает. Поэтому я и сомневаюсь, что военные твоими игрушками заинтересуются.

— Нашими игрушками, — поправил я физика. — Да и у этой проблемы есть отличное решение. Пока ничего говорить не буду, но в ближайшее время нас всех ждёт маленькая научно-техническая революция.

— Да? — логично усомнились учителя переглянувшись. — Что-то мы не слышали ничего подобного. В «Технике молодёжи» писали что-то о литий-ионных аккумуляторах нового типа, но, по сути, там мало что меняется. Революцией это назвать нельзя.

— Рассказать ничего не могу, подписку давал, — я специально упомянул этот момент, чтобы придать словам достаточный вес, — но по секрету, скоро появятся аккумуляторы, в десятки раз легче и во столько же больше по ёмкости. Знаю, звучит как ненаучная фантастика, но они реально существуют.

— Но это же такие перспективы открывает… — первым сообразил Дмитрий Сергеевич, но оно и понятно, наш физик был скорее теоретиком в этом вопроса, даже его роботы в основном запитывались от сети, а вот трудовик на электроинструменте собаку съел, плюс для моделистов вес был одной из критических величин. — Это же…

— Я ж и говорю, небольшая революция. — не дал я разгуляться восторгам. — Только пока об этом не стоит распространяться. Я попробую несколько штук выбить, на дроны ну и так, про запас. Но как быстро не скажу, просто незнаю есть ли уже готовые и какой имеют форм фактор. Как только что-то станет понятно и секретность снимут — сообщу.

— Ты не языком то тоже не трепи где попало, — нахмурился более опытный трудовик. — Ладно мы никому, но и то зря рассказал, раз всё под грифом. Знаешь, как на плакате? Не болтай! Враг не дремлет!

— Так поэтому я вам подробности и не рассказываю, — я улыбнулся. — Но, так-то вы правы. Ладно, давайте занесём коптер, да я побегу. А то к экзамену готовиться надо. Хоть вроде и выучил билеты, а всё равно напрягает.

— Мы сами занесём, беги давай, — тут же среагировал Александр Сергеевич. — И не думай, что тебе поблажки будут. Ты, конечно, молодец, в этой четверти капитально поднажал, я даже не ожидал. Одни пятёрки. Но поэтому и на экзамене буду спрашивать по полной, чтобы нормальная оценка в аттестат пошла.

— Так я не против, — я развёл руками. — И спасибо! За всё. Без вас я бы не справился.

— Ты говорил уже, — отмахнулся учитель, но было видно, что ему приятно. — Иди, иди! Будешь плавать на экзамене — сразу выгоню! Раз взялся изобретать, основы у тебя должны от зубов отскакивать!

— Так точно! — я шутливо отдал воинское приветствие и подхватив рюкзак и шлем направился к выходу со стадиона.

Экзамен по физике меня волновал мало, в том, что сдам я был полностью уверен. И дело даже не в сатори, которое давало огромный бонус, просто я и так неплохо разбирался в предмете, а освежив знания мог рассказать любой физический закон с закрытыми глазами. А задачу решить по запаху.

Остальные экзамены я уже успешно закрыл. Математика с информатикой ожидаемо принесли мне пятёрки, а вот сочинение всё же выше тройки по русскому вытянуть не удалось. Зато мои литературные потуги оценили в твёрдую четвёрку. Маловато, конечно, но что делать, хорошо хоть так, а не завернули вовсе. Всё-таки свободная тема штука крайне скользкая, а меня в райкоме и так не любили. Могли нагадить напоследок, ведь проверяли работы под их контролем. Но пронесло, и я всерьёз рассчитывал послезавтра попрощаться со школой. Да, придётся ещё прийти за аттестатом, но по факту экзамен по физике станет последним, что я сделаю в её стенах.

Расстраивало меня это? Да не особо. За время моего попадания — возвращения я не успел настолько подружиться с классом, а мой Альтер эго, как и я в прошлом, держался отстранённо, считая одноклассников сосунками и лохами. Конечно, терять контакты с тем же Ромкой и уж тем более с Зосимовой я не собирался, но по факту, кроме них у меня друзей и не было. Сикорская… даже не смешно. Особенно в свете последних событий. Кстати… я достал телефон и найдя нужный номер ткнул кнопку вызова.

— Я освободился. — не тратя время на приветствие и прочие глупости я сообщил главное и получил столь же короткий ответ, куда подъехать. — Десять минут.

Последние пару дней я много думал над происходящим и понял, что просто так оставлять это нельзя. Надеяться на милость начальства заведомо проигрышная позиция и мой ультиматум никакого веса в этом не имел. Скорее лишь разозлил тех, кто считал себя в праве решать судьбы людей. Какая-то вошь пытается огрызаться? Раздавить её, да и всего делов. Будет ещё рот разевать. И в итоге для меня всё может закончиться очень плохо, настолько, что «почтовый ящик» покажется раем. И плевать им будет на перспективы, мало ли гениев сгинуло так ничего и не подарив миру, а с меня уже приличный профит получен.

Короче мне срочно нужен был союзник, и Тихомиров на него никак не тянул. Просто не вышел званием и должностью. Я вообще так понимаю, что меня у него ещё не забрали только из-за моих особенностей энергета. Что бы он там не говорил, подозрение в одержимости демоном никто так и не снял. Так что нужен был кто-то другой. А какой лучший способ получить союзника? Сделать его должным мне за какую-то услугу. И самое главное у меня был такой человек, тот кто жизненно нуждался в помощи, ещё больше, чем я.

— Чего хотел? — невежливо встретил меня крепкий беловолосый мужчина, сидящий за отдельным столиком кафе. — У меня нет времени, чтобы тратить его на всяких…

— И вам добрый день, Игорь Игоревич, — я бесцеремонно плюхнулся на стул напротив, и жестом подозвал официанта. — Как тут готовят? А то голодный после школы как собака. Мало того что консультация была, так ещё коптер наконец, запустили. А столовая уже не работает.

— Ты пожрать сюда пришёл? — Сикорский хоть и грубил, но прерывать разговор не спешил. — Коптер это что?

— Квадрокоптер, — я не собирался этого скрывать. — Малый беспилотный летательный аппарат с четырьмя несущими винтами. Очень перспективная штука, я о ней много раз рассказывал. Но, видимо, вам эту информацию так и не довели. Жаль.

— Ты поглумиться решил? — несмотря на явную угрозу в голосе, подполковник больше никак своё недовольство не проявил, всё-таки общественное место. — Я был о тебе лучше мнения.

— Я о вас тоже, — я пожал плечами, — а вы решили сделать меня виноватым в ваших проблемах. Ведь повышенным вниманием четвёртого управления я с ребятами обязан именно вам, точнее вашему противостоянию с его начальником. Вы боретесь за повышение, а крайний я?

— Если бы ты не повёл Соню и остальных на этот грёбаный концерт ничего бы не было, — не поддался на провокацию Игорь Игоревич. — Так что сам виноват.

— Ладно, я не ругаться пришёл и не искать крайнего. — я замолчал, принимая меню у официанта, и ткнув в несколько блюд сделал заказ, продолжив, как только мы остались одни. — У меня предложение. О союзе. Думаю, вы догадываетесь, что у меня на жизнь большие планы. О чём-то вы в курсе, чего-то не знаете, но думаю, общая картина вам уже доступна. И мне понадобятся союзники.

— Забавно говорить о таком с шестнадцатилетним школьником, причём двоечником, которого недавно едва не выкинули со справкой. — одними губами улыбнулся Сикорский. — Но раз уж я тут, то давай, рассказывай. Потрачу на тебя десять минут.

— Я бы мог сказать, что, приняв моё приглашение вы показали, что в отчаянье, но не буду. — я ничуть не обиделся. — Так вот, я предлагаю союз. Вы уходите на повышение, я получаю благодарного человека, который поможет в трудную минуту. Не подумайте, что я вас вербую или что-то такое, речь идёт о прикрытии от инициативных дураков, как этот ваш соперник. Который вместо настоящей работы занимается подковерной борьбой используя самые грязные методы. Я уже говорил, у меня большие планы на жизнь и таких будет много. Желающих въехать на чужом горбу в рай.

— Ну допустим, — Сикорский тоже прервался, пока официант расставлял тарелки и чашки, дождавшись пока мы не останемся одни. — Если отбросить саму бредовость ситуации, чем ты можешь мне помочь?

— Всё просто, — я пододвинул к себе тарелку с окрошкой. — Вам всего лишь нужно что-то, что представит вас в лучшем свете. Не формалистом и карьеристом, а человеком, радеющим за общее дело. Нужно поймать настоящих врагов, не обязательно шпионов, но кого-то, кто сможет встать с ними на один уровень.

— И ты знаешь, где таких взять? — недоверчиво скривился подполковник.

— Конечно, иначе не стал бы предлагать, — я попробовал холодный суп и с уважением кивнул. — А окрошка хороша! Умеют тут готовить, надо запомнить место.

— Ты давай ближе к теме, потом поешь. — поморщился Сикорский. — Что там у тебя за информация?

— Помните, когда мы первый раз встретились, меня пытались убить? — я всё же с огромным сожалением отодвинул тарелку, подполковник был прав, сначала дело, остальное потом. — Тогда ваши люди стрелка взяли. А причина была в конфликте с бандитами организовавшими онлайн казино?

— Провалами памяти не страдаю, это было буквально недавно. — кивнул Игорь Игоревич, явно не понимающий куда, я клоню. — И что?

— Так вот, насколько мне известно, расследование по этому казино было передано в ОБХСС, дескать их прерогатива, — я перешёл к сути. — Но если копнуть чуть глубже банального мошенничества, то открываются очень интересные факты. Кроме самой игры, пресловутого Лабиринта, где молодёжь проигрывает огромные суммы, приложение игры стало своеобразной криминальной соцсетью. Там выкладываются задания, выполнив которые можно заработать, через него же идут отчёты о проделанной работе. И это уже не мелкая банда, это уже громадная группа людей, которую можно поднять по команде. Но самое интересное, что подобный тип организации характерен для японских молодёжных банд — хангурэ, созданных в противовес якудза с жёсткой иерархией. Тут её как таковой нет, но от этого банда не становится менее опасной, скорее наоборот. Хотя бы потому что нет возможности прийти к конкретному человеку и предъявить ему обвинение. Ну хотя бы до того момента, пока вы не поймаете человека, стоящего за «Лабиринтом».

— Японцы… — а вот сейчас Сикорский конкретно задумался. — Японцы, значит…

Я ему не мешал, вернувшись к окрошке. И успел выхлебать её и даже перейти к жаркому, тоже очень вкусному, когда подполковник вернулся в реальность. И по горящей в глазах решимости я понял, что он попался на крючок. Впрочем, я не врал ему, когда говорил, что не собираюсь его вербовать. Мне действительно важнее было хорошее отношение с будущим полковником КГБ, ведь кроме деда, чтобы ему икалось в обед, Сикорский был самым влиятельным моим знакомым.

— И что ты предлагаешь? — Игорь Игоревич уставился на меня тяжёлым взглядом. — У тебя явно есть план.

— Есть, — я отодвинул тарелку. — Мы с ребятами уже давно наблюдаем за самыми активными участниками банды «Лабиринта», назовём её так. Не надо хмурится, Софья вписалась в это добровольно, плюс это не несёт никакой опасности. Ну прошла она в школе по коридору, где тусуют эти ушлёпки, не более. Ничуть не опаснее, чем просто ходить по улице. Тем более уверен, основам агентурной работы вы её учили. Или я не прав?

— Об том, куда ты мою дочь втравливаешь мы ещё поговорим, — недовольно поджал губы подполковник. — Давай дальше.

— Да по большому счёту уже всё. — я пожал плечами. — у нас есть данные о самой крупной и организованной ячейке в одной из школ. Не в нашей, не хмурьтесь. И мы с ребятами собирались нанести им визит вежливости. А ваша задача будет прикрыть нас и под шумок взять организаторов. Тех, через которых идут денежные потоки, кто имеет выход на более высокий уровень организации. И уже с их помощью размотать весь клубок.

— Я и без вас могу это сделать, — Сикорский тут же выцепил главную слабость моего плана. — Пара дней наблюдения и мы будем знать даже больше вас.

— Есть такое, но, как и ментам, вам попадётся только мелкая сошка, — я покачал головой. — А чтобы появился кто-то посерьёзней, типа того же Слона со своей шайкой, нужна понятная им угроза. Такая, от которой не получится отмахнуться, но при этом не слишком серьёзная для того, чтобы отбросить хвост. То есть я с ребятами. У нас уже был с ними конфликт, так что обострение никого не удивит. Преступные боссы посчитают это местью за подосланного убийцу, и ваша задача не вмешиваться до того момента, как в дело вступят действительно серьёзные силы. Те, что пока никак себя не проявляли.

— Предлагаешь себя в роли живца? — подполковник сверлил меня взглядом. — А что скажет на это капитан Тихомиров?

— А мне всё равно, что он скажет, — я пожал плечами. — Я Илье Демидовичу, конечно, крайне благодарен, но по факту, уже перерос его ведомство. И пора бы мне выходить на более серьёзный уровень. К тому же если всё получит, то победителей не судят. Никто не будет придираться к моему участию. Напишите рапорт о добровольной помощи комсомольцев в борьбе с проклятыми капиталистами. Ну а если нет… тогда и мне и вам будет уже всё равно. Но кто не рискует тот не пьёт шампанского!

— Соня в этом не участвует! — было видно, что Сикорскому очень не хотелось со мной работать, но его поджимало время и другого выхода не было. — Это даже не обсуждается!

— Само собой, — я кивнул, возвращаясь к жаркому. — Как и Капустина. Я не опаскудился, чтобы девчонок, даже энергетов, тащить на разборки. Пойдут только добровольцы. Я бы вообще вдвоём с Карповым отправился, он уже практически Разрядник, не хватает маленького толчка, вот может это и станет той соломинкой что переломит хребет верблюду, но боюсь остальные не поймут. Но так или иначе — ребята готовы. И у нас есть, чем удивить бандитов.

Глава 22

Я зажал кнопку прыжка и удара, на допотопном контролёре, подсоединённом к компьютеру, а затем нажал вперёд. На экране герой, одетый в форму Красной Армии и пилотку со звездой выполнил сальто, во время которого схватил за волосы фашистского автоматчика и швырнул его через весь экран. Рядом другой персонаж в форме санитарки, с сумкой на боку и длинной русой косой вдруг завертелась юлой, нанося множество ударов волосами нескольким противникам напевая «ай лю ли, лю ли». Последнего оставшегося на ногах нациста я наколол на штык винтовки, активировав суперудар.

— А что, весьма захватывающе, — прокомментировал происходящее на экране Иван Сергеевич, вместе с руководителем компьютерного кружка находившийся тут же. — Значит, Рустам Валерьевич, детям нравится игра?

— В полном восторге. — подтвердил тот. — у меня очереди на машины, где она установлена. Пробовали поставить на другие, но контролёров маловато, а играть с клавиатуры не так удобно.

— Семён, ты не перестаёшь меня удивлять, — перевёл взгляд на меня Свиридов. — Когда мы встретились в первый раз, я считал, что ты обычных хулиган, разве что сильно наглый. Потом ты вдруг явился, вернул деньги и даже помог нуждающимся детям. А теперь оказывается, ещё и игры делать умеешь.

— Ну я не один их делаю, а с Михаилом и другими ребятами, — я кивнул на Хомяка, устроившегося рядом. — а так во мне ещё много талантов. И про трёхмерный принтер я помню, просто там проблемы с документами. К тому же, я уже говорил, наше сотрудничество выгодно нам обоим. Вы получаете развлечение, которое поможет привлечь школьников в кружок и заинтересовать изучать информатику и программирование, а мы — бесплатных тестеров, которые сумеют проверить каждый нюанс игры. До некоторых моментов мы даже в страшном сне бы не додумались, а ваши ребята молодцы, сообразили.

— Да уж, ломать они умеют. — рассмеялся Рустам Валерьевич. — Но сейчас очень много желающих научиться делать игры. Сложно объяснить, что это не просто так, нужны годы обучения.

— На самом деле всё не так страшно, но для этого нужен специальный движок. — я уже думал над этим вопросом создания чего-то похожего на существовавшие в моём мире движки, но отложил до полной готовности нейросети. — Думаю, в идеале надо вообще создать для детей оболочку, где программирование будет представлено в виде игры. Каждая команда эдакий строительный блок определённого цвета, который можно перетаскивать на рабочее поле, создавая программу. А для тех, кто разобрался в основах уже что-то посерьёзнее, объектно ориентированное, например. И тогда ещё на начальном этапе будут отсеиваться те, кто настроен недостаточно серьёзно.

— Так и надо! — кивнул руководитель кружка. — Правильный подход и поможет заинтересовать детей. А то мы, конечно, используем ДРАКОН, но детям всё же сложновато. Многие бросают только из-за этого. А партия на последнем съезде поставила перед нами задачу увеличить приток кадров в профессии, связанные с информационными технологиями. А это тебе не слесарка, где из любого дебила за пару лет сделают специалиста хотя бы третьего разряда, тут мозгами шевелить надо!

— Ну токарь или фрезеровщик — это тоже тебе не хухры мухры, там тоже навыки нужны дай бог, — встал на сторону рабочих профессий директор Дома пионеров. — Сейчас уже везде станки ЧПУ, там тоже нужно разбираться во всей этой электронике. Так что и в «фазанке» учат на совесть. Но что ребят готовить надо с детства тут я согласен. Так что давай, Семён, дерзай. Сделаешь эти свои программы — честь тебе и хвала от трудового народа.

— Ага и почётная грамота, — усмехнулся я. — Тут всё вовремя упирается. Сделать не сложно, но одному тяжело. Нужны люди, нужна команда. А мне к тому же сейчас в техникум поступать нужно. Опять же время. О! Чуть не забыл. У меня же путёвка в Артек ещё лежит! Тоже ведь не пропустишь, всё-таки лучший пионерский лагерь в Союзе, а другого шанса у меня уже не будет. Короче, если и возьмёмся, то не раньше следующего учебного года.

— Сказал бы мне это кто другой, я бы подумал, что заливает, — почесал затылок Иван Сергеевич. — Но я же связался с твоей школой и поговорил и с директором, и с Александром Сергеевичем. Даже съездил посмотрел на это чудо трёхмерный принтер. Действительно удивительная штука и не скажешь, что её школьник придумал. Помнишь, Рустам, я рассказывал? Так что верю, что и это ты сможешь сделать. Будем ждать.

— Ну и замечательно. — я поднялся со стула. — Тогда мы вам другие игры для тестирования будем подкидывать время от времени. Идей у меня много, заодно и оценим, интересно будет ребятам или нет.

— Договорились, — протянул мне руку руководитель кружка. — Рад видеть, что такая смена растёт. С такими ребятами мы точно капиталистов в бараний рог согнём!

— И днём согнём, и ночью разогнём. — у меня вдруг в голове словно лампочка вспыхнула, я аж замер на секунду, с трудом удерживаясь чтобы не дать себе по лбу, и с благодарностью посмотрел на Рустама Валерьевича. — Спасибо! Огромное комсомольское спасибо, товарищ преподаватель! Именно этим мы и займёмся, будем гнуть капиталистов в бараний рог!

— Да пожалуйста, — опешил тот, но потом улыбнулся. — Вот это правильный настрой! И вечный бой, покой нам только снится! Так и надо! Чтобы сердце горело и руки зудели в охоте до работы!

— Да, да, — я закивал, уже не слушая что там мне говорят. — Прошу прощения, мне уже надо бежать. Дела. Миха ты идёшь? Нет? Тогда на созвоне! Всё давай, удачи с последним экзаменом. Ни пуха ни пера.

— К чёрту, — послал меня Хомяк в удаляющуюся спину, но я этого уже почти не слышал, захваченный новой идеей и осознанием какой я кретин.

— Лев Иванович, добрый день, — телефон сам собой оказался у меня в руке. — Не отвлекаю? Есть два вопроса. Первый — игра готова. Иосиф Эмильевич занимается регистрацией и разрешением на издание, но про это, думаю, вы уже в курсе. Но, в связи с этим появился второй вопрос. Вы можете устроить встречу с Чумаковым? Желательно лично с ним и как можно быстрее. Пора уже решить наши разногласия ко взаимному удовольствию, плюс есть для него одно далеко идущее предложение.

— Я считаю, что ты торопишься, — Шилов хмурился, не смотря в мою сторону. — Деньги, особенно большие, суеты не любят, а спешка нужна при охоте на блох, но никак не в переговорах.

— Согласен, — я кивнул. — В бизнесе зачастую проигрывает тот, кто делает первых ход. Но, с другой стороны, это покажет нашу искренность. Мы не загоняем его в угол, сами идём навстречу и вполне можем свести ситуацию к итогу вин — вин, где в выигрыше окажутся все стороны.

— То есть мы отдаём часть дела с шауромой ради мифических продаж на запад, и ты считаешь это выигрышем? — в голосе Льва Ивановича так и сквозил сарказм. — Семён, кого другого я бы даже слушать не стал, но твои идеи уже начали приносить деньги. Пока ещё мы не вышли даже в ноль, но пошли доходы и от песен и ларьки наконец-то стали что-то давать. Как по мне именно это и стоит развивать, а не заглядываться чёрти на что! Вот ты сделал игру. Молодец. Я сам не смотрел, но Ванька в восторге. Сделаем автоматы, запустим их в универмагах. Начнём продавать. Хочешь ещё делать игры — так давай продвигай эту тему. Дорожка натоптана уже будет. Зачем ввязываться в авантюру, из-за которой может прилететь по шапке всем!

— Ваша проблема, точнее не ваша лично, а вашего поколения вообще и советских людей в частности, в том, что вы слишком зациклены на реально производстве. — я покачала головой. — Я вон сейчас ищу техникум куда буду поступать после школы и в восьмидесяти процентов случаев это слесаря, фрезеровщики, крановщики, сварщики и прочие рабочие профессии. Это не плохо, но время диктует свои условия. Нужны и качественные управленцы, хотя тут очень тонкий момент, что считать качественным. А то навыпускают дефективных менеджеров, мучайся потом с ними. Но главное сейчас семимильными шагами развиваются цифровые технологии. А вот за ними Советский Союз не успевает, и это несмотря на то, что мы первыми создали глобальную сеть, у нас есть центры обработки информации и прочее. Почему-то считается, что это не дело для настоящего мужчины и вообще все программисты вшивая интеллигенция. Даже в зарплатах разница огромная. Программист высшей категории получает меньше, чем токарь пятого разряда на заводе.

— Ну так токарь руками трудится, — пожал плечами Шилов. — За это и платят соответственно.

— А программист — головой. — честно говоря, от Льва Ивановича я не ожидал такого захода, но что поделать, подобные мысли глубоко укоренились в советском обществе. — и зачастую вкалывает гораздо больше, а результат его работы стократно важнее. Не люблю такие аналогии, но ведь и вы не на стройке вкалываете. А заработки у вас повыше будут. Да, тут играет свою роль должность и прочие нюансы, но в целом в торговле доходы выше, чем у простых рабочих.

— Ладно, не будем спорить, — было видно, что Шилов со мной не согласен, но продолжать разговор было просто некогда, мы прибыли на место. — Готов? Тогда пошли.

Вывески у ресторанчика, возле которого мы припарковались не было. Не будешь знать, что он тут есть, никогда не найдёшь. Место только для своих, посвящённых в тайну, скорее всего и фейс-контроль есть, чтобы посторонних не пропускать. Неплохое место, надо запомнить, глядишь, удастся постоянный доступ получить. Как база для переговоров или заведение, где можно посидеть, не привлекая внимания это кафе просто идеально подходит.

Как и ожидалось, нас встретили прямо у дверей. Пара крепких ребят лет двадцати пяти, в костюмах, с головой выдающих в них охрану. И кстати по ощущениям, оба были энергетами. Разрядниками если точнее, причём достаточно высокого уровня. Четвёртый или пятый разряд не меньше. А вот третий на их фоне смотрелся как матёрый волкодав рядом с болонками. Лет тридцать, короткая стрижка, цепкий фирменный взгляд и, в отличии от секьюрити, значок энергета на лацкане дорогого пиджака. Мастер. И очень вряд ли он тут работает, уж слишком выразительные взгляды кидают на него первых двое.

— Лев Иванович и Семён Павлович? — спрашивали нас явно для проформы, в глазах у Мастера не мелькнуло ни капли удивления. — Прошу. Товарищ Чумаков вас ждёт.

Я хмыкнул и молча пошёл за провожатым. В голове вертелась масса вопросов. Мастера — это не Разрядники, которых можно поставить охранять кафе и не Кандидаты, рабочие лошадки в войсках и силовых структурах. Мастер — это уже штучный товар, просто так гулять энергету такого уровня не дадут, а уж прошедшему спецподготовку тем более. Девятка? Это управление занимается охраной особо важных персон государства. Тогда почему его используют как мальчика на побегушках? Показать свою значимость и произвести впечатление? Вполне может быть. Понятно, что наличию Мастера Чумаков обязан дяде, но даже в таком случае это весьма показательно, только вот лично для меня это скорее плюс, чем минус.

— Марк Артёмович, — наш провожатый подошёл к двери в отдельный кабинет, коротко стукнул и на секунду заглянув, открыл дверь, пропуская нас. — Прошу.

— Благодарю, — Шилов вошёл первым, я же ограничился просто кивком и последовал за ним. — Добрый день, товарищи.

— Добрый, Лев Иванович. — из-за стола поднялись двое, шагнув навстречу и протягивая руки. — Семён Павлович. Рад, наконец, познакомиться с юным гением.

— Не такой уж я и гений, — я крепко пожал руку, разглядывая собеседника, — и можно просто Семён. Не дорос я ещё до отчества, тем более от таких уважаемых людей.

— Вот видишь, Юрий Яковлевич, — кивнул Чумаков в сторону второго мужчины. — А ты говоришь, молодёжь у нас распущенная. Вот, настоящий комсомолец! Вежливый, скромный, талантливый! Будущее нашей родин!

— Так я про всех и не говорю, — подал мне руку второй и представился. — Юрий Яковлевич Агеев.

— Семён Чеботарёв. — представился и я, хоть не сомневался, что правая рука Чумакова и человек отвечающий за бизнес направление их домашнего клана знает обо мне всё или почти всё. — Очень приятно познакомиться.

— А уж мне то как! — лучезарно улыбнулся Агеев, аж захотелось дать ему в морду, мол, что ж ты сука, если тебе так приятно, нам палки в колёса совал. — Проходите, присаживайтесь. Готовят тут великолепно! Я лично советую узбекский плов. Тут готовят ташкентский, просто пальчики оближешь!

— Ты опять про плов, — отмахнулся Чумаков. — Не слушай его Семён. Бери шашлык или антрекоты. Вот где настоящий пир вкуса!

— Прошу прощения, но я лично считаю, что шашлык, приготовленный в помещении, теряет половину вкуса. — я уселся на указанное место, впрочем, других вариантов и не было, стульев стояло ровно по количеству собравшихся. — для настоящего шашлыка обстановка играет такую же роль, как и мясо.

— Вот! — хлопнул в ладоши Агеев. — Видишь? А парень то разбирается! — и повернувшись ко мне, чуть понизив голос, добавил. — Не поверишь, я уже устал с ним спорить. Москвичи, дикие люди. Привыкли там у себя в столовых да домовых кухнях питаться и ничего не понимают в настоящем вкусе. То ли дело мы, люди из провинции. Я в Узбекистане вырос, знаю о чём говорю.

Я вежливо улыбнулся, принимая игру. Ну да, мы и они. Они москвичи, люди далёкие от простого народа, а мы, свои в доску парни, плоть от плоти, кровь от крови. Провинциалы, люди от сохи. Ага, как же. Может Агеев действительно родился в Узбекистане, но другом он мне не был это сто процентов. Впрочем, открыто заявлять это я не собирался.

Чумаков нажал кнопку на столе и через десяток секунд в комнату заглянул официант. Что характерно — парень. Уверен, девушки тут тоже есть, но всё-таки похоже, что это заведение скорее использовалось для переговоров, а не для гулянок. Что сразу повысило его уровень в моих глазах, кабаки я не слишком любил, а поговорить о делах там и вовсе невозможно. Я с Агеевым заказал плов, Лев Иванович, видимо в качестве солидарности с Чумаковым — шашлык, впрочем, на столе хватало и просто закусок, так что голодным вряд ли бы кто-то остался.

Пока ждали заказ пообщались на разные темы, типа погоды, последних премьер кино и театра, а также о спорте. Шилов, к моему удивлению, оказался страстным хоккейным болельщиком, фанатом «Сибири», как и положено новосибирцу. Чумаков наоборот, болел за ЦСКА, так что они закусились по поводу перспектив любимых команд в турнирной таблице.

Я что к футболу, что к хоккею был равнодушен, поэтому с Юрием Яковлевичем обсудили последний фильм Гайдая, на который я недавно ходил с классом. Сошлись во мнении, что маэстро ещё может и долгих лет ему жизни. В общем классический, ни к чему не обязывающий разговор, как и положено в приличном обществе. Правда, я чувствовал что это ещё одна проверка, смогу ли я общаться на их уровне, не сорвусь ли, но к чести хозяев трапезы, особых провокаций с их стороны не было.

Так пара шпилек про мой возраст, почти незаметных, которые я вроде как удачно парировал, но в целом меня это не задевало, так что удары ушли в молоко. И как мне кажется, это моим собеседникам понравилось. Но ничего не может длиться вечно, так и сейчас прелюдия закончилась, как только обед был съеден, и официант подал чай.

— Итак, товарищи, — отхлебнув из стакана Чумаков вроде как благодушно развалился на стуле, но я заметил, как его глаза блеснули сталью. — Нам с Юрием Яковлевичем, несомненно, очень приятно пообщаться с умными людьми, но может скажете, в чём причина столь поспешно организованной встречи?

Глава 23

— Нам давно уже нужно было встретиться, — не повёлся я на закинутый Чумаковым крючок, мол это вам было надо, а нам и так нормально. — Хотя бы чтобы уладить некоторые недоразумения, возникшие между нам.

— А между нами есть недоразумения? — в притворном удивлении поднял бровь Марк Артёмович. — Не припомню, чтобы до сегодняшнего дня мы с вами, или с товарищем Шиловым пересекались.

— Не будем играть в детский сад. — я слегка поморщился, показывая, что не стоит передо мной бравировать своим статусом, а то ишь ты, товарищ Шилов, глядите-ка. — Если вы считаете, что ничего не было, тогда мы с Львом Ивановичем пойдём. Спасибо за обед, было очень вкусно, моё почтение поварам, но я рассчитывал встретить здесь деловых людей, к которым у меня есть интересное предложение. Если ошибся, тогда дальнейший разговор не имеет смысла.

— Неожиданно слышать такое и в таком тоне от шестнадцатилетнего юноши. — Всё же не выдержал Чумаков. — Сказать честно, если бы не ваш многоуважаемый дедушка, я бы и слушать вас не стал.

— Давайте определимся, — я жёстко взглянул партийному работнику в глаза. — Я никакого отношения к генералу Калинину не имею. И дедом его не считаю. Да, нас связывает физиологическое родство, но для меня семья это нечто большее. И генерал со своими родственниками в неё никак не вписывается, чтобы он там себе не считал. Я сейчас говорю за самого себя. И частично за Льва Ивановича, как моего делового партнёра.

— Забавно, что ты сейчас ни слова не сказал про КГБ, — одними губами улыбнулся Марк Артёмович. — А ведь, насколько мне известно, у тебя с ними самые тесные отношения. Недаром они такого шороху навели в милиции и даже до обкома добрались. В другое время товарищ Васнецов этого бы категорически не потерпел, но контора упёрлась.

— Скажем так, с комитетом у меня есть общие дела, но к нашему разговору он не имеет никакого отношения. — я откинулся на стуле, принимая расслабленную позу. — Даже более того, я лично считаю, что им стоит держаться как можно дальше от этого бизнеса, ну если мы договоримся, конечно. Понятно, что полностью избавиться от их внимания невозможно, но всё же стоит максимально дистанцироваться от таких связей. Я потом объясню почему, если мы до этого дойдём. Или всё же нам с Львом Ивановичем стоит уйти?

Вместо ответа Чумаков взял кружку с чаем. Я его понимал, племянник кандидата в ЦК привык считать себя в городе главным, даже первый секретарь обкома его старался не трогать. А тут какой-то наглый пацан, у которого мало того, что не получилось отжать бизнес, так ещё он сам какой-то весь мутный. Связи в конторе, дед командующий округом, от которого тот вроде открещивается, но при этом сам генерал недвусмысленно дал понять, что внука трогать не стоит. Если бы не это, зуб даю, москвич с нами даже разговаривать бы не стал, так что догадаться не сложно. Правда я себя обязанным старому мудаку не считал, это было его личное решение, при этом перед мамой он так и не извинился.

В общем у Чумакова было над чем подумать. Он-то привык что перед ним пресмыкаются и ждал, что я буду делать вид, что ничего не произошло и предложу ему сотрудничество. Лев Иванович тоже настаивал на таком подходе. Но лично я считал, что тогда всё преимущество, что сейчас у нас имеется исчезнет. И наглый москвич будет рассчитывать на куда большую долю. Именно поэтому я пытался заставить его признать ошибку. Ведь иначе нет смысла даже обсуждать другие проекты, становиться в положение курицы, несущей золотые яйца чужому дяде, я не собирался. Вот снести ему оба напрочь — это можно. Жаль только недостижимо.

— Хорошо, допустим, просто допустим, что у нас произошёл небольшой конфликт интересов. — Я не ожидал, что Чумаков сдастся так быстро, но ему хватило буквально минуты чтобы принять решение. — Однако, сейчас он в прошлом. Предлагаю его там и оставить, или у вас есть другое предложение?

— Отнюдь, — я и не собирался загонять москвича в угол. — Лично мне важен был сам факт вашего интереса. Потому что это позволит надеяться, что вы примете предложение войти в долю кооператива.

— Неожиданное предложение, — действительно удивился Марк Артёмович. — И в каких долях, позвольте поинтересоваться?

— По тридцать пять процентов вам с Львом Ивановичем, тридцать мне. — я уже давно всё продумал. — Мы можем, конечно, поторговаться, но именно такой расклад мне кажется справедливым. Позвольте поясню. Идея принадлежит мне. Сам концепт лепёшки с начинкой, ведь он только кажется простым, но почему-то никто до меня так не делал.

— Армяне в лаваш шашлык заворачивают, — не выдержал Агеев, до этого не влезавший в разговор.

— Да и когда я был в ФРГ видел что-то подобное, — подтвердил Чумаков, — Сама идея мяса в лепёшке стара как мир.

— Согласен, — я легко кивнул, подтверждая их правоту. — В той же древней Греции постные лепёшки — пита, наполняли жареным мясом и овощами, и кстати, у меня в планах было расширение ассортимента именно на шаурму в пите. Но суть не в этом, ведь в Союзе, даже в Москве и Ленинграде ничего подобного просто нет. Шашлык — это не то, шашлык у обычных людей считается блюдом праздничным, не на каждый день. А шаурма — наоборот, простая пища студентов, чтобы полноценно поесть в перерыве между парами или на бегу в библиотеку. Такого никто не делал, как и прицепы, где еда готовится прямо у вас на глазах. Именно этим наш проект вас и привлёк. Так что я считаю, что свои тридцать процентов я честно заработал, тем более как видите, идеи у меня ещё есть. Про Льва Ивановича вовсе промолчу, уж его вклад сложно описать. Я просто не ожидал, что он сумеет так быстро реализовать идею с прицепами. Но Лев Иванович просто волшебник.

— Тогда почему ему всего тридцать пять процентов? — Чумаков, казалось, специально давит на цифры, пытаясь посеять раздор, между нами. — Такой человек достоин большего.

— Несомненно, — я понимал затею москвича, но у меня было что ему противопоставить. — Но не думаю, что вы согласитесь уменьшить свой пай.

— Хитрец! — Марк Артёмович рассмеялся. — Лев Иванович, как вы с ним работаете?

— Да легко, — Шилов пожал плечами. — Семён, несомненно, талантлив, но при этом не жаден. Я тоже согласен, что распределение долей справедливо, тем более что производством и контролем качества заведует матушка Семёна.

— Тогда какая моя роль? — поняв, что уловка не удалась Чумаков откинулся на стуле с чашкой в руках. — у вас и так всё хорошо, зачем делиться ещё с кем-то.

— Вы же всё понимаете, Марк Артёмович. — я слегка улыбнулся. — Мы говорим о бизнесе, а в нём главное захват новых рынков сбыта. Расширение предприятия. И если на уровень области мы можем выйти сами, то чем дальше, тем больше проблем будет. Не говоря уже о том, чтобы войти в Москву и Ленинград. Только в сотрудничестве с кем-то местным и достаточно влиятельным, как ваш клан, это реально провернуть.

— Клан… — почмокал губами Чумаков. — Как-то это звучит… не по-советски.

— Как по мне нормально, — я пожал плечами, — Для меня лично это слово не несёт отрицательно коннотации. Клан, это сообщество людей, связанных крепкими узами. Зачастую родственными, но иногда и просто дружбой, товариществом, одной идеей и стремлением поддержать друг друга и защитить от внешних угроз. По сути, клан можно назвать упрощённой версией коммуны.

— Никогда не думал об этом в таком ракурсе. — улыбнулся Марк Артёмович. — Забавно. А сам ты не желаешь стать частью нашего клана? У меня есть племянница примерно твоего возраста.

— Нет уж покорно благодарю! — рассмеялся я, и чтобы смягчить эффект пояснил. — Я о браке пока вообще не задумываюсь, мне всего то шестнадцать, а кроме того, считаю такие матримониальные планы перебором. Люди должны сходиться, когда имеют чувства друг к другу, а не когда между ними только деньги. Заметьте, я сказал именно чувства, а не любовь, потому что не отрицаю возможность договорных браков, где есть взаимное уважение, а не страсть и буйство эмоций. Кстати, зачастую такие браки гораздо более крепкие, хотя бы потому что обе стороны понимают, что они делают.

— Согласен. — кивнул Чумаков, явно удовлетворённый моим ответом. — Но с племянницей я тебя познакомлю. Мало ли, вдруг вы друг другу понравитесь.

— Я могу считать это согласием на ваше участие в проекте? — я не мог упустить такой шанс. — Конечно, мы ещё составим договор, где всё пропишем, но судя по тому, что вы уже строите планы на будущее, принципиально вы за.

— Подловил, — теперь уже рассмеялся Марк Артёмович. — Нет, я решительно не верю, что тебе шестнадцать! Неужели сатори способно на такое? Буквально за два месяца из раздолбая и хулигана сделать совершенно другого человека?

— Тут скорее совокупность факторов, — я не собирался откровенничать перед москвичом. — Сатори лишь инструмент, главные изменения в характере произошли из-за близости смерти. Знаете пословицу? Звук взведённого затвора заменяет сорок минут воспитательной беседы, а пуля попавшее в тело, кардинально меняет мировоззрение. А в меня попала не одна.

— Да, да, сожитель твоей матери, — показывая свою осведомлённость сочувственно покивал Чумаков. — Как сама Валентина Сергеевна? Не болеет? А то может организовать по партийной линии путёвку в санаторий. Пусть отдохнёт, подлечится. Мы ведь не молодеем.

— Боюсь, откажется, — я покачал головой. — Сейчас работы много. Запускаем несколько точек, так она дома практически не бывает. Почти ночует на работе. Я уже жалею, что заставил её из столовой уволится.

— Ничего, сейчас наладим работу, будет попроще, — ободрил меня Лев Иванович. — Сейчас главное наработать методики и стандарты. Дальше будет проще. Разве что в каждой новой области придётся всё начинать с начала, но тогда уже будет опыт и понимание процессов. Главное, чтобы местные власти палки в колёса не ставили.

— Ну с этим мы поможем. — окончательно определился Чумаков. — Юра, займись договором. Перешли шаблон Льву Ивановичу, согласуйте по возражениям. Ну не мне тебя учить.

— Рад что вы с нами, — я поднялся и протянул руку Марку Артёмовичу, ничуть не скрывая своих эмоций. — Уверен, что теперь наша сеть быстрого питания вырастет во всесоюзную, а там глядишь и на за рубеж замахнёмся.

— Конечно! — с улыбкой пожал мне руку москвич. — Как говориться, вдарим пролетарской шауромой по их буржуйским хот-догам!

Следующий пару минут мы поздравляли друг друга и желали удачной работы. Уверен, Чумаков не ожидал, что согласится на таких условиях, но подсознательно уже был готов. И виноват в этом дед. Я вдруг мысленно поймал себя на том, что зову генерала именно дедом. Пусть иногда старым хрычом или мудаком, но в целом отношусь к нему как к родственнику. Это было необычное ощущение, потому что прощать Калинина я не собирался. Я и так указал ему дорогу, то, что старик не хочет по ней идти это исключительно его проблемы.

Удачные переговоры необходимо было обмыть и застолье пошло на второй круг, но на этот раз с алкоголем. Я, естественно, пить не стал, да и остальные особо не налегали, так чисто пригубили коньяка, хорошего кстати, по запаху сразу это стало понятно. Лев Иванович с Юрием Яковлевичем тут же принялись обсуждать нюансы договора, затем перескочив уже на производство, а Чумаков принялся расспрашивать меня про дальнейшие планы, школу и прочую бытовуху. При этом я прекрасно понимал, что ему уже принесли если не полное досье на меня, то уж точно всё, что не под грифом «Совершенно секретно», но и желание лично прощупать нового партнёра я тоже понимал. Так что отвечал спокойно и даже правдиво, ведь на Чеботарёва, а точнее на его дядю, у меня были большие планы.

— Ну за то, чтобы наш кооператив рос и богател с каждым днём! — Агеев выглядел крайне довольным и тост произносил с большим воодушевлением. — Лев Иванович, Семён. Уверен, наше сотрудничество будет крайне успешным!

— Не сомневаюсь, — я в ответ поднял кружку с чаем. — Хотя в мировом формате это баловство. Чтобы доминировать на рынке быстрого питания, фаст-фуда, если короче, необходимо максимальная оптимизация производства, как в том же Макдаке или сети полковника Сандерса, но главное, нужно приучить клиентов. Грубо говоря выработать у них рефлекс как у собаки Павлова, что наша еда — это вкусно. Американцы достигают этого большим количеством жира и сахара в пище, что для нас неприемлемо. Однако, мы можем пойти другим путём, строго по заветам Владимира Ильича. Ведь вся эта еда, это что?

— Что? — с недоумением уставились на меня все трое взрослых.

— Вот скажите, чем принципиально отличается шашлык и плов, о которых мы спорили в самом начале. — я не спешил отвечать на вопрос, решив сразу начать с примера. — Я не про вкус или там структуру, а про суть. Что их рознит и что объединяет на глубинном уровне?

— Мясо? — с недоумением предложил Агеев. — Честно говоря, больше ничего придумать не могу.

— Неправильно! — я поднял палец. — Всё это частности. Продукты, специи и вот это вот всё. Но если копнуть глубже, то окажется, что и то и другое служит лишь двум базовым вещам — насыщать тело, давая энергию для жизнедеятельности и доставлять удовольствие. Дофамин — гормон удовольствия. Самый распространённый и самый сильный наркотик, который при этом совершенно легален. Именно им торгуют сети фаст-фуда. И именно его я хочу продавать, пусть и другим методом. И вот для этого мне нужна ваша помощь, чтобы выйти на западный рынок, где эту торговлю можно реализовать с максимальной выгодой.

— Нежданно… — было видно, что мои слова сбили Чумакова с толку и он пытался взять себя в руки. — А по подробнее можно?

— Конечно. — я достал телефон и запустил на нём простенькую игру «три в линию», которую сделал буквально на коленке пару недель назад, чисто для развлечения. — Но для начала должен спросить, вы знаете, как работает дофамин? Ведь природа ничего не делает просто так.

— Ну там… — попытался сформулировать мысль Юрий Яковлевич, явно никогда о подобном не задумывавшийся. — выделяется вроде и всё.

— Не совсем, — покачал головой Марк Артёмович. — механизм выделения дофамина довольно сложный процесс. Самый простой пример — так подсознание награждает мозг за приятное.

— Точнее за то, что оно считает приятным, — поправил я, — именно поэтому существует пословица про вкус и цвет. Но есть и универсальные механики, например, награда за сделанную работу, за победу в чём-то. Именно так можно обманывать организм. Например, вечер, вы устали работать, но впереди ещё куча документов, которые просто необходимо разобрать. Что делать? Кофе уже не помогает, прибегать к стимуляторам не всегда стоит. Поэтому можно слегка обмануть себя. Вот! — я подвинул к Чумакову телефон с запущенной игрой. — Да, это игра. Правила простейшие, составил фигуры три в ряд — они сгорели. Составил четыре и больше — получил бонус. Ну и так далее пока поле не очистится. Просто, банально, но на удивлениеработает.

— Подсознание воспринимает победу в игре за реальность и награждает мозг дофамином, так? — удивлённо покрутил телефон в руке москвич. — Ну хорошо, признаю, это похоже на правду, хоть стоит проконсультироваться со специалистами. Но причём тут мировой рынок?

— Я не зря назвал дофамин наркотиком. — я покачал головой. — На него действительно можно подсесть. И я собираюсь подсадить на него капиталистов, попутно хорошо зарабатывая. Сделать это очень просто. Мы выпустим игру. На самом деле гораздо больше, но приведу пример на одной. Вот этой, «три в линию». Подобные уже есть на рынке, а с развитием мобильных устройств их будет появляться всё больше и больше. И нужно успеть урвать свой кусок пирога.

— Я понимаю, что ты хочешь сделать, но почему ты так уверен, что твою игру будут покупать, если такие же уже существуют. — всё-таки Марк Артёмович был далеко не дурак, иначе никакой дядя не помог бы ему сделать карьеру. — Мне сложно представить, что можно сделать с этой игрой такого, чтобы заставить людей её покупать.

— Именно поэтому мы и будем распространять её и остальные бесплатно, — я лучезарно улыбнулся. — любой желающий сможет скачать наши игры и начать играть, не вкладывая ни единой копейки.

— И… в чём смысл? — мне удалось добить Чумакова и обычно уверенный в себе москвич, выросший с золотой ложкой во рту, выглядел потерянным и не понимающим что происходит. — Я запутался.

— Вот и я говорю, Семён, ты с таким подходом перехитришь сам себя. — поддержал его Лев Иванович. — Есть продукт — назначь на него цену. А вот эти твои выкрутасы до добра не доведут.

— А я, кажется, понял! — неожиданно подскочил с места Юрий Яковлевич. — Ты хочешь ограничить доступ по времени! Мол поиграл немного, а хочешь дальше — плати!

— Ну не так явно, но угадали, — я с уважением кивнул. — есть несколько механик, чтобы ограничить деятельность игрока, открыто не вмешиваясь в процесс. И продолжение игры будет стоить очень дёшево, всего несколько копеек или центов, коли мы про запад. Человек играет бесплатно, привыкает получать удовольствие, то бишь дозу дофамина, и в какой-то момент ему просто не дают это сделать…

— И он будет платить. — Закончил за меня Чумаков, глядя просветлённым взглядом. — Это… гениально! Но доход будет сильно зависеть от количества игроков.

— Именно поэтому нужен будет яркий дизайн, узнаваемые персонажи, простые, но эффективные решения, направленные чтобы понравиться домохозяйкам и детям. Именно эта категория наиболее склонна играть в простенькие игры и платить. — закончил я. — И у меня есть подобные наработки. Конечно, для полной реализации нужна будет команда, художники, программисты, тестеры, но самая прелесть таких игры что их может сделать буквально один два человека. А прибыль может исчисляться миллионами долларов. Если не миллиардами.

— Не слишком широкий замах? — было видно, что цифра остудила Чумакова. — Какая-то игрушка не может приносить такие деньги.

— А вы исследуйте мировой рынок видеоигр, вас ждёт масса удивительных открытия, — ухмыльнулся я, не собираясь озвучивать его объёмы, ибо в силу советской привычки считать сферу развлечений чем-то не серьёзным мне просто не поверят. — Я же не предлагаю кидаться туда с головой прямо сейчас. Нужно всё подготовить, проверить, в конце концов создать на Западе компанию, которая никак не будет ассоциироваться с Союзом, ибо любое упоминание коммунистов и тем более КГБ и нас выпнуть поганой метлой. Только наивные дети могут верить в свободный рынок, что бы там капиталисты не говорили. Зачастую он регулируется куда жёстче чем у нас. А пока я запущу аналогичную игру у нас. Правда тут придётся использовать иной метод монетизации, ведь никто не позволит обирать собственных граждан.

— Но доход она приносить всё равно будет, так? — тут же, словно породистый сеттер, сделал стойку Агеев, — А можно узнать каким образом?

— Да всё просто, — делать тайны я не собирался. — Смысл абсолютно тот же, но вместо оплаты игроку показывается короткий рекламный ролик. Секунд на десять пятнадцать, и можно играть дальше.

— А платит рекламодатель… — Юрий Яковлевич переглянулся с Шиловым, и они кивнули друг другу. — Гениально! Помнишь, Марк, я тебе говорил про пельмени? Вот! Мы же можем запустить такую рекламу и…

— Я тебя понял, — кивнул Чумаков, прерывая товарища и повернулся ко мне. — Я тебя услышал. Не скажу, что тебе удалось меня полностью убедить, некоторые моменты требуют серьёзного изучения, но сама идея очень интересная. Давай попробуем запустить твою игру у нас и посмотрим на результат. А я пока сделаю запросы по поводу западного рынка и возможности на него выйти. Такой ответ тебя устроит?

— Вполне, — я довольно улыбнулся. — я прекрасно понимаю, что организационный процесс может занимать большое количество времени. Так что не собираюсь никого торопить. И ещё момент. По всем вопросам, не связанным непосредственно с созданием игр лучше обращаться к Льву Ивановичу. Он мой полноправный партнёр и отказываться от сотрудничества я не собираюсь. Можете считать нас единым целым.

— Хм… без проблем, — Марк Артёмович легко согласился, но я видел мелькнувшее в глубине глаз сожаление и острый холодный блеск. — Семён, Лев Иванович, надеюсь на долгое плодотворное сотрудничество.

— Взаимно, Марк Артёмович, — Шилов поднялся, пожимая протянутую руку, а я заметил мелькнувшую по лицу тень удовольствия. — Юрий Яковлевич. Жду вашего звонка. Уверен, с вашей помощью мы быстро займём всю Сибирь и двинемся дальше. По пельменям, кстати, есть пара идей.

— Обсудим, — Агеев был доволен больше всех. — Через пару дней договор будет готов вот и встретимся.

— Рад, что нам удалось договориться. — я тоже поднялся и пожал руку Чумакову. — Впереди много работы, но и награда будет соответствующей.

Мы вышли из кафе в приподнятом настроении духа. Шилов был доволен, что я не попытался выкинуть его из игрового бизнеса, хотя, по сути, вполне мог обойтись и без него. Но я знал, что Чумаков рано или поздно попытается меня кинуть, а Льву Ивановичу пусть и с натяжкой, на потёмки в чужой душе, но можно было доверять. И мне проще было поделиться, чем остаться один на один с хитрым москвичом. Тем более что всё это ещё вилами по воде писано, а наши проекты с Шиловым уже начали приносить деньги. Поступили первые суммы за музыку, как ни странно, за блатняк. Шаурма начала окупаться. Квесты тоже. Короче скоро, я перестану быть нищебродом, что радовало. Но для начала надо разобраться с жуликами устроившими онлайн-казино. Я попрощался с Львом Ивановичем и достал телефон, набирая Сикорского. Охота начиналась.

Глава 24

— Ты что ли Кулер? — я с трудом удержался от улыбки, настолько нелепо звучало прозвище. — Прохлаждаешься?

— Чего? — опешил пацанчик, сидящий в компании четырёх друзей за школой. — Ты кто такой вообще!

— Смерть твоя, — дерзко вылез вперёд Ванька, — Отвечай, когда спрашивают, баклан!

— Да вы охренели! — тут же подскочили пацаны. — По зубам давно не получали.

— Погоди, Шило, — я отодвинул друга в сторону. — Так ты Кулер или нет?

— Ну если я, то что? — вышел вперёд главный, которого я уже хорошо знал по фотографиям. — Вы откуда такие дерзкие? Зубы во рту жмут?

— Мы из тех ворот, что и весь народ, — я криво ухмыльнулся. — Побазарить надо. Ты моего брата на счётчик поставил. Это косяк. Надо бы разобраться.

— Мы бабло по беспределу не сшибаем, правильно пацаны? — зацепившись за привычную тему Кулер слегка успокоился. — если поставили — значит торчит уважаемым людям. Как зовут то?

— Серёга Звягинцев. — Имя я тоже не взял с потолка, всё было подготовлено заранее. — Помнишь такого?

Кулер задумался, а тем временем его кореша ненавязчиво взяли нас в кольцо. Хотя насчёт ненавязчиво это я перегнул, они, похоже, даже слова такого не знали. Все пятеро были Юниорами и спортсменами, сам Кулер боксёром, ещё двое из его команды — борцами, а оставшиеся занимались кикбоксингом и вроде как карате. Крепкие парни, даже на моём фоне смотрящиеся гораздо солиднее, что уж говорить о более мелком и щуплом Иване. Только вот был нюанс, в бою, даже все на одного, я бы скорее поставил на Шилова. Школа Выгорского это тебе спортивные единоборства по правилам и даже не уличная драка. Это именно школа, направленная на подавление противника, предельно эффективная и жёсткая. К тому же у нас имелся козырь и это даже был не я, снявший значок Разрядника.

— Ну помню, и чо, какие вопросы? — сообразил о ком речь Кулер. — Он сам проиграл полтинник, бабки вовремя не отдал. Так что теперь торчит по рублю за каждый день просрочки. Хотите по-хорошему решить — гоните бабки. А нет — валите отсюда нафиг, пока вам рыло не начистили!

Я изобразил тяжёлый вздох и резко пробил наглому пацану в челюсть, тут же развернувшись и встретив попытавшегося пройти мне в ноги борца коленом в лицо. Ибо нефиг так открыто показывать, что ты хочешь сделать. Выгорский за такое заставил бы в круг встать, чтобы навсегда отбить охоту демонстрировать противнику свои намерения. Впрочем, переживать о качестве подготовки соперником мне было некогда, да и не охота. И так ясно, что это лишь начало. Можно сказать мобы стартовой локации, типа гоблинов. Маленькие, слабенькие, дохнущие с одного удара. Недаром пока я разбирался со своими Ванька успел в одно движение вырубить второго борца, а следом одной подсечкой удачно свалить сразу обоих оставшихся противников.

Добить их уже было делом техники и буквально через десяток другой секунд после начала драки мы остались в окружении валяющихся на земле и стонущих пацанов. Но мы сюда пришли не избивать шпану, точнее не только для этого. Мне нужна была информация, так что я подхватил с земли початую бутылку лимонада и полил Кулера, приводя его в сознание.

— А! Что?! — тот очнувшись подорвался было встать, но его повело и Кулер снова шлёпнулся на задницу. — В-вы кто такие? Вам хана, поняли?!!

— Не ори, не дома, — я поморщился, открытой ладонью хлопнув начинающего коллектора по лбу. — И дома будешь не ори. Слушай сюда, обсос. Ты просто шестёрка на побегушках у больших дядей и ничего не решаешь. Поэтому давай мне того, кто решит вопрос долга моего брата. Или я сломаю тебе и твоим корешам ноги. Поверь, я могу сделать это и ещё много чего неприятного, ведь дело не в деньгах. Вы твари, посмели тронуть моего братишку. А значит я ваши кишки на забор намотаю… если мы не договоримся.

Для пущей убедительности я наступил почти полностью деморализованному пацану на голень, заставляя корчиться от боли и украдкой показал кулак Ивану, чтобы тот скорчил морду попроще. А то устроился как в кинотеатре, разве что покорна не хватает. И колы. Кстати, пепси в Союзе во всю торгуют, а вот воздушную кукурузу едят только в виде палочек. Вкусно и удобно, но жаль, что нет вариантов с солью и маслом, мне они больше нравились, ну да ладно. Их отсутствие я как-нибудь переживу.

— Всосал?! — я обхватил пальцами череп Кулера, сжав с такой силой, что он застонал. — Звони главному, пусть стрелу забивает, перетрём за дела наши грешные.

— Ч-чего делает? — забыв о боли вылупился на меня школьник. — Стрелу? Ты что индеец?

— Эфиоп, блин! — я снова шлёпнул по лбу Кулера ладонью, досадуя на то, что опять сбился на сленг другого мира. — Говорю встречу пусть назначает. Дела порешать. Резче давай, ушлёпок! Или для ускорения всё-таки руку сломать одну?!

— Да сейчас, сейчас! — крутой и солидный буквально пять минут назад Кулер оказался полностью деморализованный стремительной расправой и послушно полез в карман за телефоном. — Звоню уже!

Через пару минут мы с Иваном уже покинули территорию школы. Оставаться дольше смысла не имело, и так чудо что всё прошло без накладок. Пусть летом детей тут почти не было, но это не означало что территория пустовала. Выпускники сдавали последние экзамены, учителя готовились к плановому ремонту помещений, школьники сдавали учебники. А через пару дней тут вообще будут толпы народу, когда начнут отрабатывать практику, и мы очень вовремя всё провернули, но дразнить гусей лишний раз всё равно не стоило.

— Ну чего? — стоило пройти пару кварталов как возле нас притормозила неприметная «шаха» в которую мы и нырнули. — Получилось?

— Так точно, товарищ подполковник, — я шутливо отсалютовал Сикорскому. — Всё прошло как по нотам. Некий Золотой забил нам стрелу на пять часов на пустыре за Инюшенским бором.

— Ближе места найти не могли? — скривился Игорь Игоревич. — А вот это «забил стрелку» откуда? Раньше не слышал.

— Ленинградское выражение системщиков. — я припомнил всё что знал о сленге. — Это…

— Я понял, — оборвал меня госбезопасник, демонстрируя свою эрудицию. — Стрелка Васильевского острова, место встречи молодёжных субкультур. Странно что ты его знаешь. Я вот ни разу не слышал до этого.

— Так вы в сети мало времени проводите, — я пожал плечами, развивая придуманную легенду. — А я последнее время оттуда не вылажу. А в среде программистов очень много представителей разных течений и направлений. Вот и нахватался.

— Это может быть неплохо, работает на образ. — задумался на секунду, но в итоге кивнул подполковник. — Твои бойцы готовы? Это уже не школьники, это уже серьёзные люди. Преступники, бандиты. Мы вас прикроем, но кому как не тебе знать, случится может всё что угодно.

— Мы готовы, — за меня ответил Шило. — Мы тоже не пальцем деланные, да и понимаем, когда надо драться, а когда валить. Виктор Михайлович нас хорошо натаскал.

— Хорошо, тогда едем готовиться и к назначенному времени выдвинетесь на точку. — вздохнул Сикорский, использовать школьников претило его профессиональному самолюбию, но при этом он признавал, что в любом другом случае встреча просто не состоялась бы.

— Машину дадите? — я решил ковать железо пока горячо. — Не пешком же нам туда идти. Что-нибудь неприметное типа такой вот или даже попроще. Права у меня есть, если что.

— Дам, — ещё раз тяжело вздохнул Игорь Игоревич. — Но если попадёшь в аварию, я лично твои права сожгу, понял? И ты больше никогда их не получишь.

— Предельно чётко! — я не сомневался, что подполковник на это способен, хотя на мой взгляд это было перебором. — Не беспокойтесь, Игорь Игоревич, каждый из нас прекрасно понимает уровень риска и не собирается валять дурака. Ребята готовы, а на крайний случай вы нас подстрахуете. Тем более время подготовиться пока есть.

Без десяти пять к указанному месту подрулил побитый жизнью Москвич-2142. Потёртая краска, следы нескольких мелких аварий, подвязанный бампер, и при этом руль, оплетённый цветными проводами, надпись «Не догонишь» на заднем стекле и прикольный, качающий головой болванчик на торпеде. Короче настоящая пацанская тачка, даже не знаю, откуда Сикорский её достал. Но справедливости ради, возможностей у конторы глубокого бурения хватало.

Мы тоже были упакованы как надо. Спортивные костюмы, не фирма, в основном китайские, но заграничные, яркие и показывающие наш статус, как крутых пацанов. Под ними была поддеты бронежилеты скрытого ношения и пластиковые анатомические накладки, защищающие конечности и важные части тела. Да, ракушки тоже имелись. На использовании защиты настоял Сикорский, категорически заявив, что иначе никакой операции не будет, хотя никто особо и не отказывался. Дураков среди нас не было.

На дело со мной пошли все пятеро парней, хоть поместиться в Москвич всем сразу было непросто. Данил оккупировал переднее сиденье, рядом со мной, а остальным пришлось тесниться сзади, но никто не жаловался. Да к тому же что Вадим, что Ванька места занимали немного, так что влезли все. А что тесно, так злее будут, драки нам точно было не миновать, но на то и был расчёт.

— Это нас уже ждут? — Данил мотнул головой в сторону припаркованной неподалёку двадцать четвёртой «Волги». — Солидно, прям даже чувство собственной важности греет.

— Да брось, — отмахнулся Шило, вылезший вперёд, посмотреть. — Тачка старая, не моложе нашего Москвича. Разве что ухоженная с виду. Да и то, кузов убит, гнилой насквозь.

— Как ты отсюда это разглядел? — поддел его Эмин. — Или у тебя глаз как у орла? А нюх как у собаки?

— Да я, если хочешь знать любую тачку с первого взгляда опознаю! — возмутился Иван. — И могу про неё всё рассказать!

— Ша базару! — я заткнул спорщиков. — Понимаю, нервничаете. Но завязывайте. И пошли. Нехорошо заставлять хозяев ждать.

— Всем внимание! — в ухе активировался микронаушник. — В машине четверо. Два Разрядника, остальные Юниоры. Вокруг, в засаде ещё порядка двенадцати человек. Пятеро Юниоров, остальные штатские. Имеется два самопала, направление вооружённых противников три и девять часов.

— Вадим, Иван, слышали? — я шагнул из машины, одновременно отдавая команды. — Это ваши клиенты. Но сразу к ним не бегите, а то на нервяке шмальнут ещё. Но если вдруг начнут целиться, сразу работайте по жёсткому.

— Поняли, — парни мгновенно стали максимально серьёзными, — Сделаем.

— Не рискуйте. — в наушнике появился сам Сикорский. — Снайпера уже выдвинулись на позиции, мы сами их уберём.

— Ну уж ни хрена! — я даже остановился. — Не вмешивайтесь! Всё ведь пойдёт коту под хвост! Самопал штука неповоротливая и неудобная для стрельбы. Пацаны не дураки, подставляться не будут, зато появится повод надавить на Золотого.

— Хорошо… — подполковник ответил только секунд через десять. — Но отзывать людей я не буду. Если увижу реальную опасность для вас — будем действовать на своё усмотрение.

Я хмыкнул. Честно говоря, я не ожидал, что у противников будет огнестрел. Да, в Советском Союзе граждане могли себе позволить купить пистолет для самообороны, но подавляющее большинство этого не делало. Даже среди шпаны было неписаное правило и за волыну могли серьёзно спросить. Так что со стволами ходили только беспредельщики, типа Калёного, земля ему стекловатой. Так что моим первым желанием было свернуть операцию. Рисковать парнями я не хотел, да и сам был не против ещё пожить на этом свете, но отступить сейчас означало потерять отличный шанс раскрутить Золотого на информацию, а другого шанса у нас может и не быть. Если информация дойдёт до недоброжелателей Сикорского нам просто перекроют кислород и тогда всё, приехали.

Ещё поводом продолжить операцию стало моё доверие способностям парней. Мы в шутку на тренировке как-то отрабатывали способ выхватить оружие у противника и Выгорский, сначала обгадив как следует наши потуги всё же показал, как нужно это делать. А самое главное объяснил, что наши занятия паркуром и техниками движения гораздо важнее любых приёмов против огнестрела. Нет, качать маятник мы не умели. Пока не умели, ведь для этого нужен был хотя бы первый Разряд, но против самопалов могло сойти и это. И я решил рискнуть.

— Пошли. — я окинул быстрым взглядом своё воинство и двинулся навстречу вылезшей из «Волги» компании. — Кто из вас Золотой?!

— А кто спрашивает? — от них вперёд шагнул цыганёнок лет девятнадцати, уже ставший Разрядником, что настораживало. — Вы кто такие? Почему на нашей земле беспредел устраиваете?

— Какая земля, ромалэ, кибитка дом тебе, — я зло оскалился в ответ. — Ты, что ли, за Лабиринт базаришь? Моего братишку на бабки поставил?

— А ты чего дерзкий такой? — Золотой сплюнул на землю — Не опознался, бурагозишь, на понт берёшь? Потянешь мазу то, фраер? А то я немало вас таких дерзких на перо посадил. Назовись хотя бы, чего на могилке то писать.

— Я Чобот, за меня Калёный сказать мог, — мне не хотелось ссылаться на этого ублюдка, но это был самый безопасный вариант. — Пацаны со мной. Так ты Золотой?

— Ну я, — цыган внимательно уставился на меня. — Так Калёный кони двинул.

— Потому и мог сказать, — я демонстративно сплюнул, так же как Золотой раньше. — Так что базарить будем или рубиться начнём? Мне лично по хрену, я за брата так и так спрошу.

— Слышь, твоего брата никто не заставлял, — всё же выбрал путь переговоров цыганёнок. — Он сам лавэ занял, сам их потом проиграл. А долги надо отдавать. Так что вы не правы. Это беспредел и люди за него спросят.

— Ему тринадцать лет, там мяса в башке вообще нет, — я зло оскалился. — Какого ему вообще бабло дали? Вы чего, попутали что-то, черти?! На детях нажиться решили? И ты, баклан, про беспредел говоришь?!

— Базар фильтруй, — Золотому не понравились предъявы, и он набычился. — Уважаемые люди порешали и сказали беспределу тут нет. Никто никого силком не тянет. Так что со своим щенком сам вопрос решай. А лавэ ты отдашь. И долг и ещё две сотни за весь кипишь. Не отдашь сразу — каждый день сумма будет расти. Но… есть другой вариант. И долг отдавать не придётся и капусты срубите.

— Ну базарь, — я сделал вид, что мне как бы всё равно, но на самом деле интересно. — что за тема?

— Да я смотрю ребята вы резкие. — цыганёнок довольно ощерился. — нам такие нужны. Короче будете делать что я скажу — будете хрусты на кармане иметь. Оденетесь хоть нормально, не в Индию. Во видал? — Золотой оттянул ворот олимпийки. — Адидас! Натуральный немец, понял? За триста пятьдесят брал! И кроссы тоже адики. Хочешь так же, я помогу. Без фуфла. Сведу с нужными людьми, места покажу. Вы подумайте пацаны. Что там твой брат должен? Полтинник? Так это вообще не бабки! Просто забудем и всё. Ты знаешь сколько мы тут рубим? По косарю на нос бывает! Понимаешь? Можешь ещё одну такую вон тачку взять.

— Косарь говоришь, — я переглянулся с со своими ребятами. — Заманчиво, мля. Только есть проблема. Шестерить на тебя я не буду. Не по рангу мне под фраерами ходить. Вот если ты под меня пойдёшь — тогда другое дело. Буду тебе лавэ немного отстёгивать на жизнь босяцкую. Что скажете пацаны, возьмём Золотого? Кстати, мне всегда было интересно, почему у вас так детей называют. Это же от золотаря? А то, как ни посмотрю, вечно в говне живёте. Воруете, наркоту толкаете, побираетесь. Одним словом цыгане. Ненавижу, млять, цыган.

— А ты борзый! — рассмеялся Золотой, но веселья в его голосе не слышалось, а была лишь злость. — Валите их! Этого не трогать, я сам ему кишки выпущу!

— Ну иди сюда, сучий потрох! — я тоже оскалился и шагнул противнику навстречу, глазами указав Данилу на второго Разрядника. — Натяну тебе глаз на жопу, дорогой ты мой человек-паук!

Глава 25

Владеть ножом Золотой умел плюс явно использовал какую-то технику, так что лезвие буквально расплывалось в воздухе, создавая режущую плоскость. Только вот все эти цыганские приёмы не шли ни в какое сравнение не только со школой Выгорского, но и с родовым стилем Персивер. Уж чего чего, а работать против ножа потомственные стражи умели как никто другой. Мне даже палки не нужны были, хотя с ними было бы куда сподручнее, но и так я легко увернулся от широких размахов, уводя противника в сторону, чтобы он не зацепил ребят.

К счастью, никто кроме Золотого за оружие не взялся, но это пока. Второго Разрядника уже связал боем Карпов, не давая ему разойтись, и ставка цыгана на напор не сыграла. Оставшиеся двое Юниоров не тянули против троих наших, кроме того, класс ребят был на порядок выше. Как бы блатные не возвышали уличный стиль боя, по сути, он сводился к нескольким грязным приёмам, а вот спецназ, он спецназ и есть, особенно когда готовят по-настоящему, не обращая внимания на мораль и так называемую честь. В итоге оказывается, что у спецов в рукаве гораздо больше грязных трюков, которые они ещё и лучше умеют применять.

Так что я не удивился, когда Вадим зачерпнул с земли горсть пыли и швырнул её в глаза первому противнику, при этом проскользнув дальше и заходя оставшемуся врагу за спину. А ослепшего хулигана, с воем трущего глаза тут же подхватил Зоиди, воткнув головой в землю. Эмин тоже не спешил, отбросив идеи о честной борьбе ради эффективности, и дождавшись, когда Ван Нам зайдёт его противнику за спину. В итоге не заметивший опасности подельник Золотого сам не понял, что его вырубило, и как раз вовремя, потому что со всех сторон к нам бежало подкрепление цыгана.

Как и говорил Сикорский их было порядка десяти — двенадцати человек. Точнее я не считал, занятый танцами с Золотым. Вырубать его я не спешил, хотя чувствовал, что вполне могу справиться и довольно быстро. Однако поражение вожака почти гарантированно спровоцирует стрелков и мало ли что они сделают. А ну как просто шмальнут в толпу. Ладно мои ребята в бронежилетах, но от шальной пули никто не застрахован, так остальных тоже покосит. Нет уж, брать грех на душу я не собирался, пусть даже реальный шанс такого исхода очень невелик. По закону подлости если что-то может пойти не так, оно обязательно произойдёт.

У Данила дела шли похуже, всё-таки Юниор против Разрядника — это не совсем честный поединок, но Карпов держался. Сказывался и опыт, и наличие защиты и то, что противник был без оружия. Данил тоже не спешил доставать дубинки, оставив их как козырь и я был полностью с ним согласен. Ему нужен был этот поединок, схватка с превосходящим по силам противником. Это был лучший способ прорваться на новый уровень, самому стать сильнее и судя по горящим восторгом глазам парня он прекрасно это понимал и собирался выложиться по полной.

В целом схватка протекала как мы и планировали. Добежавшая толпа налетела на ребят, прикрывающих нам с Данилом спину и отхлынула, оставив пару стонущих тел. Не помогли даже предусмотрительно захваченные палки. Ребята по полной пользовались своими преимуществами, в том числе скрытой защитой, блокируя сильные, но не умелые удары и били в ответ, очень точно и главное, эффективно. Так что без преувеличения можно было сказать, что несмотря на численное преимущество противника мы выигрывали. И следующий накат это подтвердил, когда воинство Золотого потеряло сразу троих, из которых двое было Юниорами. По сути, буквально за пару минут у нас установился паритет по численности сражающихся, если не брать в расчёт обычных людей.

— Режьте этих сук!!! — оказывается не только я успевал следить за полем боя, но цыганёнок тоже и ему категорически не нравилось происходящее. — В ножи козлов!

— Пасть завали! — я обманным движением заставил его отмахнуться и тут же пробил ногой в живот, целясь в печень.

Попал, но не слишком точно, зато сумел избежать ответного удара, вовремя убрав конечность, а вот Золотого скрутило. Разрядники, конечно, куда крепче обычных людей, но и бил я с выплеском энергии. Что дало свои плоды. Цыганёнок резко потерял в подвижности и уже не так активно махал ножом, ограничившись обороной в ожидании, когда боль немного опустит. И это дало мне возможность осмотреться более внимательно.

Призыв Золотого не пропал втуне, но послушались его всего двое, тоже с виду цыгане, и судя по пластике движений, обычные люди. Правда нож — это нож и есть, так что я не удивился, когда Вадим выхватил телескопические дубинки. Всё правильно, пора было заканчивать пляски. Однако меня больше всего беспокоили стрелки. И в кустах, где они засели обнаружилось нехорошее шевеление. Похоже, я был прав, и на нервах, доморощенные бандиты собирались шмальнуть в толпу.

— Шило, Эмин! Стрелки! — к сожалению, я никак не мог помочь ребятам, Золотого нельзя было упустить. — Зевс, дубинки!

— Поняли! — ответил за всех Ванька, стартуя с места, к вящему удивлению своего противника, сначала не понявшему что происходит, а потом попытавшемуся догнать убегающего Шилова.

Зря, кстати. Хотя бы потому, что Эмин, вопреки распространённому мнению о горячности кавказцев весьма грамотно и хладнокровно оценил происходящее и когда прихвостень Золотого кинулся за Иваном, при этом открывшись, одним точным ударом в затылок вырубил его. И только после этого сам побежал к цели. А попытавшихся его преследовать хулиганов отсекли уже Вадим с Зоиди, тоже доставшем дубинки.

С появлением оружия дела у нападавших пошли совсем кисло. Пусть ребята ещё не могли приласкать противника шоком, но в остальном наши тренировки дали потрясающие плоды и теперь с дубинками в руках они были практически непобедимы. На своём уровне, естественно. Но сейчас хватило и этого. Цыгане с ножами не успели ничего сделать, как лишились оружия и теперь подвывая баюкали кисти. Не удивлюсь если сломанные, парни били наверняка.

Собственно, на этом драка практически и закончилась. Оставшиеся двое Юниоров никак не тянули против Зевса и Ван Нама, так что предпочли прост развернуться и дать дёру. Их никто не преследовал, куда больше нас всех интересовали стрелки. Ребята напряглись, готовясь броситься на землю при малейших признаках опасности, а я, чего греха таить, подвинулся ближе к Золотому. Чисто рефлекторно, чтобы если что, прикрыться им от выстрела. Только Данил по-прежнему рубился со своим Разрядником, не обращая внимания на окружающую обстановку. И все следили за Шилом и Эмином, стремительно приближающимся к кустам, где засели хулиганы с поджигами.

Парни успели. Почти. Когда Ванька уже был почти рядом из кустов поднялся цыганёнок лет четырнадцати, с круглыми от ужаса или восторга, тут хрен разберёшь, глазами, сжимающий обрезок водопроводной трубы от которой шёл дымок и ткнул его прям во набегающего противника. К чести Шилова, он не запаниковал. Поджиг срабатывает не сразу. По сути, это примитивная реинкарнация старинной пищали, где заряд поджигался запалом. Спичечные головки, которые использовались в этом качестве горели где-то секунды две, две с половиной, не больше. И Иван успел.

Он рванулся так, что показалось что, казалось, там, где он только что бы, осталось его изображение, и подбежав, подбил вверх ствол поджига, направляя его в небо. Грохнул выстрел. Трубу вывернуло из рук цыганёнка, опешившего от того, что случилось, и это было последнее что он сделал, потому что Шилов, недолго думая, вломил ему в челюсть, вырубив на месте. Только пятки в воздухе сверкнули. И лишь после этого, осознав, что произошло, Ванька осел прямо там, где стоял. Я его понимал, не каждый день под пулями ходишь, я вон сам чуть не поседел, когда увидел, как ему навстречу поднимается ствол, но при этом, так же ощущал чувство гордости за друга. Что тот не струсил, не запаниковал, а сделал всё как надо.

У Эмина всё получилось гораздо проще. Его стрелок, тоже цыган, кстати, замешкался, не успев поджечь запал вовремя, так что Керимову осталось только отобрать опасную игрушку и вырубить противника. Для надёжности лезгин в два удара согнул оружие пополам, так, чтобы самому конченному идиоту не пришло в голову из него стрелять. После чего направился к Ваньке. Это правильно, ему сейчас требовалась поддержка. В это же время Зевс с Вадимом помогли Данилу и втроём они легко заломали Разрядника. Битва при Инюшенсоком бору закончилась нашей полной победой.

— Ну что, падаль, хана тебе. — убедившись, что все живы, я снова обратил внимание на Золотого, изрядно растерявшего лоск и уверенность. — За волыны с тебя спрошу, как с гниды.

— Да пошёл ты! — сорвался на крик цыган. — Ты знаешь какие люди за мной стоят?!! Да тебя на куски порежут! Вы покойники, вы все! За меня вам головы оторвут!!!

— Это Барон что ли? — меня давно интересовало, имел отношение мой враг к происходящему или нет. — Он вернулся?

— Ты откуда Барона знаешь? — с удивлением вытаращился на меня Золотой. — Ты кто такой вообще?!

— Тебе это знать не надо, — я усмехнулся. — Так что, ты под Бароном ходишь?

— Ходил, — слегка расслабился цыган. — Пока тот не свалил. Сейчас Валет всё решает, а под кем он сам ходит я не знаю. Хочешь, с Валетом тебя сведу. Вы реально крутые, такие люди всегда нужны. Валет хорошо платит.

— Валет говоришь, — я сделал вид что задумался, отводя взгляд и Золотой тут же этим воспользовался.

Его выпад я практически пропустил, настолько быстрым он был, но я знал, что цыган попытается, так что был готов и успел уклониться. И тут же хлопнул ему по кисти с двух сторон. Довольно простой удар и не слишком сильный удар, но, если правильно попасть противник лишается оружия. Вот и Золотой не успел удивиться, как остался без ножа. И тут же кинулся бежать, причём явно используя какую-то технику движения. Жаль только толку от этого не было. У Выгорского мы бегали постоянно, разными способами и в любом состоянии. Но я не собирался соревноваться, так что просто подхватил носком ноги давно примеченный кусок кирпича и пинком запулил его цыгану в спину. Удар было слышно всем, как и крик покатившегося кубарем Золотого, но миндальничать я не собирался. Этот ублюдок едва нас всех не порешил, так что пришла пора платить за это.

— Пусти, пусти сука! — орал как резаный цыган, когда я за ногу волок его обратно. — Больно, тварь! А-а-а-а!!! Сука-а!!!

— Не вопи, подумаешь руки из суставов выдернул. — я отпустил Золотого, позволив ему упасть на землю, и наклонился над ним, наступив на руку и вызвав волну криков. — Завались или я тебе твои же трусы в пасть засуну. Я тебе падаль сейчас могу голову открутить, и никто мне за это не предъявит, ни Барон, ни Валет. Ты понял, сука?!! Понял?!!

Каждый вопрос я сопровождал ударом, не сильным, но весьма чувствительным. И очень обидным, особенно для такого самовлюблённого ублюдка как Золотой. Знаю я таких, считающих себя пупом земли. Договариваться с ними ни о чём невозможно, кинут при малейшей возможности. И ещё будут удивляться, мол чего не так. Поэтому я не собирался с ним разговаривать, да и мелковат цыган был для наших планов, он даже до Слона не дотягивал, так чисто шпана, не более. Сикорскому нужен был кто-то рангом повыше, и я собирался заставить цыганёнка его позвать.

— Ну что, падаль, будешь за свой базар отвечать? — я отвесил ещё одну затрещину Золотому и наступил коленом ему на грудь, уставившись прямо в глаза. — Кто за тебя сказать может, фуфел? Валет? Звони ему, с ним буду базарить. С тобой смысла нет, ты лох педальный. Звони сказал!

— Я руками двигать не могу!!! — было видно, что цыган уже дошёл до нужной кондиции. — Как я ему наберу?!

— Не перебарщивай, — в ухе появился голос Игоря Игоревича. — За вашей стычкой следили, и уже передали кому надо. Так что просто тяни время, и жди гостей. Но если получится вызвать и этого Валета будет совсем хорошо.

— Лады, — я ответил сразу обоим и ухватив Золотого за правую руку рывком вставил её на место. — Звони.

— А-а-а! — цыган для начала проорался, согласен это было больно, но долго расхолаживаться я ему не дал, направив энергию в конструктивное русло очередной оплеухой, так что он тут же бодро защёлкал по клавишам модного наладонника. — Алло, Валет? Это Золотой…

— Дай сюда! — я забрал телефон и глянув на экране что абонентом является именно тот человек что мне нужен приложил трубку к уху. — Короче Валет, твои люди накосорезили по полной. Я хотел побазарить за долг брата, а они припёрлись с самопалами и ножами. За такое правильные пацаны ставят на перо. Так что, мне уработать твоего фраера или будем решать вопрос?

— Не кипешуй, — голос в телефоне звучал ровно и без нервов. — Сейчас приеду, всё перетрём. Золотого не трогай, я сам его накажу.

— Указывать своим шестёркам будешь, — я оставил за собой последнее слово и отключившись, швырнул телефон на грудь цыгана, добавив больше для Сикорского чем для него. — Сейчас приедет. Лежи тут и не дёргайся. Или ноги сломаю.

В то, что Золотой сбежит я не верил. Раньше мог, а теперь разборки вышли на новый уровень. Если цыган свалит — подставит Валета, а тот потом с него спросит. Так что я спокойно оставил его, направившись к ребятам. Те, сгрудившись у машины, шумно обсуждали произошедшее, ещё не до конца отойдя от горячки боя и я их понимал. У многих это первая серьёзная массовая драка. Да у меня с момента перерождения тоже, если так разобраться. До этого я как-то один дрался, а на танцах, когда мы все вместе были, там и дракой то потасовку назвать было нельзя.

— Ну что, всё в порядке? — я хлопнул по плечу Данила. — Раненные есть?

— Нет, норм. — расплылся в довольной улыбке тот. — Всё зашибенно!

— Давай рассказывай! — глядя на счастливую морду товарища я сам заулыбался. — Получилось?

— Ага! — Карпов едва держал себя в руках. — Я Разрядник, прикинь! В шестнадцать лет!!!

— Поздравляю! — я был искренне рад за Данила. — Твоя мечта стала на шаг ближе. Такой талант с руками заберут, без шуток. Ещё раз поздравляю.

— Спасибо! — парень буквально цвёл и теперь становилось понятно, что, по сути, он ещё подросток. — Спасибо, Семён. Я твой должник!

— Забей, — отмахнулся я. — Наоборот, это я вам всем должен, за то, что втравил в эти делюги. И серьёзно подставил. Вань, ты как? Может давай домой…

— Заткнись, Чобот! — Шилова младшего хоть изрядно потряхивало, но голос звучал твёрдо и уверенно. — Иди в пень, собакам ссать! Я с вами до конца, понятно?!

— Чётко и ясно. — я улыбнулся. — Спасибо, Вань. Парни, от души благодарю. Без вас я бы не вывез. Даже бы не сунулся.

— Ещё ничего не закончилось, — проявил завидное благоразумие Эмин. — Эти ублюдки сейчас помощь вызовут.

— Уже вызывали, — кивнул я. — И по факту, всё только начинается, но уверен, мы с этим справимся. Потому что мы кто? Банда!!!

— А-а-а!!! — парни заорали вместе со мной, выпуская пар и напряжение боя. — Порвём их!

— Вот это правильный настрой. — я обвёл глазами свою команду. — Но головы не теряйте. До этого была шпана, сейчас приедут серьёзные люди. Типа того же Слона, помните в кафе?

— Ты задолбал это напоминать, — осадил меня Зевс. — Мы не расслабляемся, мы готовы. Так что пусть приходят слоны, мы будем биться, пусть тигры приходят, будем биться. Хоть сотня, хоть тысяча, плевать, мы будем биться.

— Не знал, что ты к этно року тяготеешь, — я смерил грека уважительным взглядом. — Зачёт.

— Прекращайте балаган, к вам гости, — подключившийся Сикорский обломал всё веселье. — Три машины. По моим наблюдениям, в общем человек двенадцать — тринадцать. И все Разрядники.

— Кавалерия прибыла, парни, — я стёр улыбку с лица. — Начинается вторая часть Марлезонского балета. По местам!

Глава 26

Они заехали на пустырь одна за одной и остановились чуть поодаль «Волги» Золотого. Уже знакомая мне тонированная «Лада», а точнее ВАЗ-2115, я специально узнавал, белый внедорожник, с виду солидный, но шилдик на радиаторной решётке выдавал в нём китайца, и ещё одна «Волга», поновее чем у цыгана. Сразу видно, люди солидные, впрочем, и так было ясно, игры закончились, теперь в ход пошла тяжёлая артиллерия.

— Не торопитесь, дайте нам всех зафиксировать, — в голосе Сикорского чувствовалось напряжение и едва сдерживаемая радость. — Всё идёт просто отлично. Три бригады Разрядников — это наверняка все силы что у них есть в городе, иначе мы бы их давно спалили. Так что не дёргайтесь, вы уже сделали всё что могли. Так что сейчас снимем всех и будем брать.

— А Валет? — я покосился на Золотого и не заметил у него особой реакции, судя по всем его босса тут не было. — Нам ведь он нужен. Он рулил цыганами.

— Хрен с ним, с Валетом. — подполковник был настроен решительно. — номер есть, пробьём никуда не денется. Но…

— Нет, мы работаем дальше. — я нагло пользовался тем, что Сикорский далеко и не может дать мне по шее. — Разрядники хорошо, но они тупое мясо. Ладно может не такое тупое, но мясо. А нам нужен мозг. А Валет — это явно мозг, раз рулит цыганами. И вы сами понимаете, что в следующий раз нам может так не повезти. Золотой знает Валета лично, только поэтому он его слил, а остальные могут получать приказы по телефону через этот грёбанный Лабиринт. И всё. Пока вы скроете код, пока найдёте руководство оно может десять раз испариться.

— Не ори, — в голосе подполковника сквозила усталость. — Я не имею права вами рисковать.

— А я не имею права рисковать будущим ребят. — я посмотрел на свою команду. — Они уже подставились по полной и без достойной добычи всё это будет напрасно. Так что ждём. Конец связи.

— Проблемы? — Данил, стоящий ближе всех не сводил глаз с высаживающихся из машин бандитов. — Всё отменяем?

— Нет, работаем. — я покачал головой. — Но кто хочет — может сейчас уйти. Время ещё есть.

— Иди на хрен, Чобот. — выразил общую мысль Шило. — Сам сказал, что мы банда. Значит вместе до конца.

— Тогда пошли, — я улыбнулся и кивнул. — Встретим гостей как положено.

— Ба! Какие люди! Слоняра, тебе ещё хобот не оторвали? — остановившись примерно на полпути я оскалился в злой ухмылке, глядя исключительно на своего врага. — Всё так же с детей бабки трясёшь? К серьёзным делам тебя не пускают?

— Ты что несёшь, кретин? — браток презрительно скривился. — Совсем берега попутал? Я же тебя прямо тут порву, как тузик грелку!

— Порвалка не выросла, — я сплюнул на землю. — иди сюда, урод! Посмотрим кто кого порвёт!

— Тихо! Успокойтесь все!!! — в наш обмен любезностями вмешались двое, видимо главари остальных групп. — Погоди Слон. Ша базару! Порвать малолеток мы всегда успеем. Но у нас другое задание. Ты кто такой будешь? Назовись!

— Я Чобот, это моя команда, — я кивнул в сторону парней. — С кем из вас базарить будем? Кто вопросы решает? Только не говорите, что Слон, он же тупой.

— Слышь, ты! — взорвался браток попытавшись кинуться на меня и кореша с трудом его удержали, повиснув на плечах. — Иди сюда тварь!

— Слон, закройся. — вперёд шагнул один из приезжих, лет тридцати, со шрамом на щеке. — Меня Шрамом погоняют. Я могу сказать, но стоит ли? Что вы за беспредел тут устроили? Это не по понятиям!

— А по пацански на встречу волыны приносить? — я махнул головой, и парни кинули к ногам Шрама оба самопала. — Если бы мы не ждали какого-нибудь паскудства, все бы тут легли. И это второй косяк за вами. Первым был мокрушник, которого эта гнида послала. — я ткнул пальцем в Слона.

— Ты что несёшь, обсосок! — окончательно взбеленился тот. — Да если бы я хотел, сам бы тебя порвал, своими руками! Какой, на хрен, мокрушник?!

— Погоди Слон. — попытался утихомирить его Шрам, но братка уже было не остановить.

— Отвали! — Слон наконец скинул с себя корешей и повернулся ко Шраму. — Ты кто такой чтобы я тебя слушал? Папа, а может мама?! Нет? Так иди на хрен! Думаешь если Козырю жопу лижешь, то сразу главным стал?

— За базаром следи, щегол! — набычился Шрам. — я никому не шестерю, и не под кого не ложился, а честно работаю за бабки.

— Вы заманали, — в разговор включился третий главарь, имени которого я не знал. — Нашли время разбираться! Малой, ты чего хотел-то? Золотой беспредел устроил, тут базара нет, но и на вас косяк. Вы пацанов прессанули, кипеш навели. Так дела не делают.

— А как с вами по-другому если хрен найдёшь кому предъяву кинуть, — удивился я. — Вон братишку моего, малолетку на бабкипоставили. Это по понятиям по-вашему? Вы сами беспределите, а теперь ещё что-то базарить пытаетесь?

— Да что ты с ним трёшь, Фарторвый, положить их, да и всё! — снова завёлся Слон. — Чё тут думать!

— Хорош базлать, Слон, — Фартовый покачал головой. — Хотя я тоже не понимаю, какого нас всех дёрнули.

— Короче, Склифосовские, — мне надоело ждать. — Я так понял, что вы тоже ни хрена не решаете. Так что варианта у нас всего два. Или вы вызываете того, кто может разрулить проблему, или мы и вам тоже наваляем и заставим вызвать главного.

— Слышь, пацан, а ты не офигел часом? — опешил от моей наглости Шрам. — Вас всего шестеро и лишь один Разрядник. Я уважаю твой талант, поднять ранг в таком возрасте — это очень солидно, но нам ты не соперник.

— Да ну? — я презрительно скривился и ткнул в Слона. — Тогда давая, я с ним раз на раз! Выиграю — закончите вату катать и вызовете того, кто может порешать вопросы, нет — мы отваливаем.

— Справедливо, — кивнул Шрам, под удивлёнными взглядами остальных. — Так и сделаем.

— На хрена нам это, Шрам? — возмутился Фартовый. — у нас есть заказ…

— Сообщения проверь, — главарь остался невозмутим. — заказ изменился. Так что давай Слон, выходи.

— Чего?! — браток схватился за телефон, начав читать сообщения. — Что за херня?! У нас было другое задание!!!

— Разобраться с происходящим, — кивнул Шрам. — А теперь, по всей видимости, заказчик хочет, чтобы мы проверили пацанов. Всё-таки Золотого они уделали в чистую. Нам такие люди пригодятся.

— Да ты гонишь! — Слон скривился. — На кой нам с ними делиться?

— Ты чужие бабки не считай, — усмехнулся Фартовый. — Давай, пацан ждёт.

— Я его прямо тут закопаю, — Слон достал дубинку. — Ты покойник понял? Я тебе все кости переломаю!

— Семён, спокойно, — как всегда не вовремя вылез Сикорский. — Тяни время. Мы начинаем… отставить! Всем группам стоп! Семён! К вам направляются две машины. В них Мастер и два Кандидата. Будьте максимально осторожны. Начнём работать, как только зафиксируем личности вновь прибывших.

Я не удержался и присвистнул вслух, вызвав удивлённые взгляды. Но я и сам был в шоке. Два Кандидата и Мастер, это очень солидная сила. И если это бандиты дела у нас плохи. Советское государство вообще отрицательно относится к преступникам среди энергетов. Недаром это считается отягчающем обстоятельством даже для Юниора. Разрядников терпят, недаром вон их сколько вылезло, но все, кто выше могут забыть о снисхождении. Их предпочитают зачищать при малейшем сопротивлении аресту.

И я даже понимал почему. Даже Кандидат способен наворотить дел, а Мастер так это вовсе оружие массового поражения. Это только в идиотских комиксах суперзлодеев сажают в тюрьму, из которой те успешно сбегают в следующей части. Нормальные люди не будут так рисковать. Так что или ты живёшь мирно и служишь своей стране или лежишь в могиле. Третьего не дано. А тут сразу несколько преступников-энергетов. Есть от чего напрячься.

— Успокойся, — как ни странно, но голос Игоря Игоревича действительно помог мне собраться. — Мы рядом и прикроем вас. Тяни время, не спеши. И не пытайся геройствовать или я тебе лично голову оторву. Клянусь!

— Что зассал, сопляк? — пока я пребывал в потрясённом состоянии Слон уже был готов к драке, поигрывая дубинкой. — Как дошло до дела наложил в штаны?!

— Завались, — я тоже шагнул вперёд, вытряхивая из рукавов своё оружие. — Ну что, потанцуем? Кстати, интересно, почему тебя Слоном прозвали? Любишь член на морду класть?

— Сука! — это оказалось последней каплей, и браток метнулся ко мне, замахиваясь дубинкой, с которой капала чёрная жидкость. — Сдохни!

Если бы мы схватились раньше, до того, как я стар Разрядником, мои шансы были бы весьма невелики. Я помню нашу первую встречу и то, как мне чудом удалось избежать травм. Но сейчас я был полностью готов и не важно, что противник опережал меня на несколько разрядов. У меня было несколько козырей в рукаве, так что я легко ушёл от удара, тут же в ответ ткнув дубинкой в плечо Слону. Даже без использования техники шока попадание в болевую точку заставило братка болезненно скривиться. Он совсем забил на защиту, считая, что я ничего не смогу ему противопоставить и поплатился за это.

— Тварёныш, — отскочив Слон покрутил рукой, разминая и возвращая ей чувствительность. — Значит ты что-то можешь? Тем приятнее будет тебя убить.

— Убивалка то выросла? — я хмыкнул. — То есть я не ошибся насчёт твоего прозвища?

— Падаль! — у Слона упали шторки, и он кинулся в атаку. — Я тебя угандошу!!!

Следующие пару минут мы носились по импровизированной арене словно угорелые. Браток пытался достать меня дубинкой, а я уклонялся и уворачивался изредка контратакуя. Правда теперь это особой пользы не приносило, Слон не забывал о защите, а пробить её без техники шока у меня не получалось. Я же не спешил показывать все свои козыри, помня о том, что мне нужно не победить, а лишь потянуть время. Поэтому и убегал, даже не пытаясь атаковать сам.

— Ты задрал скакать, трус!!! — чем дольше мы сражались, тем нетерпеливее становился Слон. — Держи его пацаны!

— Стоять! — рявкнул Шрам. — Кто полезет, того лично завалю. Не вмешивайтесь!

— Шрам, сука! — у Слона уже полностью сорвало башню. — Ты следующий, понял?!!

— Ты дебил, Слон, — Фартовый явно был на стороне старшего товарища. — только базлаешь, а достать пацана не можешь… оп-па какие люди! Шрам, гляди!

— Тачка Козыря. — повернувшись, сразу узнал тот подъехавшую машину, а когда из неё стали выбираться люди, опознал и их. — И Валет с Седым тут. Полный аншлаг. Прикольно будет если нас сейчас менты накроют.

— Не каркай, — Фартовый даже сплюнул через плечо, а я с трудом удержался от смеха. — Не знаешь, чего они лично припёрлись?

— Если это Валет, то у меня с ним стрела за Золотого, — я внимательно следил за происходящим, сжимая дубинки и не расслабляясь, — а который из них он, кстати?

— Вон тот, что слева, — кивнул на высокого смазливого брюнета Шрам. — Но решать будет Козырь. Это который в центре. Так что пацан, молись, удача тебе понадобится. Козырь резкий тип.

— Принял, готовность десять секунд. — отозвался в ухе Сикорский. — Когда всё начнётся падаете на землю и не двигаетесь, понятно? Я спрашиваю понятно?!!

— Ага, принял, — я кивнул, якобы Шраму и повернулся к своим. — Ну что, парни, готовы?

— Всегда готовы, — отозвались те, нервно глядя на приближающихся бандитов.

— Ну тогда… — я выдержал паузу. — Поехали!

— Всем лежать, работает спецназ КГБ!!! — раздались хлопки и в воздухе сверкнули яркие ослепляющие вспышки, а на плечи будто навалилась бетонная плита. — Никому не двигаться! При попытке сопротивления вы будете уничтожены!

Хорошо, что я упал на землю и зажмурился с первыми же звуками команды, так что практически не пострадал, а вот браткам досталось. Да, Разрядники высоких уровней могли защититься от свето-шумовых гранат, но для этого им нужно было быть готовым, а тут всё случилось слишком неожиданно. Так что, когда я через десяток секунд решил оглядеться, большинство присутствующих катались по земле в попытках прийти в себя. На ногах остались только новоприбывшие, но оно и понятно, даже Кандидата таким не проймёшь, что уж говорить о Мастере, но у них были другие проблемы — а именно разъярённый Командор с поддержкой трёх Мастеров конторы глубокого бурения, активно прессующие бандитов. На удивление Козырь умудрялся отбиваться, используя какие-то техники, превращающие его в тень, но даже мне было понятно, что долго он не протянет. И если бы бандит не был нужен Сикорскому живым, его давно бы уже завалили.

— С-сука, — валяющийся рядом Слон наконец проморгался и уставился на меня злыми слезящимися глазами. — Это ведь ты их навёл! Крыса грёбанная!

— На хрен иди, — не остался я в долгу. — Кто уж крысы так это вы. Отбросы, вы даже у детей бабки вымогали. Так что завались, ушлёпок!

— Я тебя… — дёрнулся было браток, но давление Командора было слишком серьёзным. — Сука…

Слон шипел ещё какие-то оскорбления, но я его уже не слушал, наблюдая за битвой между Козырем и Сикорским. Несмотря на то, что времени прошло всего ничего, бандит уже выглядел крайне вымотанным. Оно и понятно, разница в целый ранг — это очень серьёзно, к тому же кагебешник был не один. Казалось, что всё, сейчас Козыря скрутят, как оторвавшись на секунду, он закинул в рот ярко красный шарик. А через мгновенье по пустырю словно пронеслась ударная волна, сбивая с ног тех, кто ещё стоял, а мощность энергетической ауры Козыря резко усилилась, сравнявшись с Игорем Игоревичем. И при этом давление Сикорского на остальных резко ослабло.

— Валим! — первым среагировал Шрам, стартовавший прямо из положения лёжа. — В рассыпную!!!

И тут же, следуя его примеру, остальные братки кинулись бежать. Я их понимал, мало кому хочется на зону, и даже в какой-то степени относился к побегу философски, тем более что сделать ничего не мог, да и по большому счёту они уже были и не нужны. В том, что Сикорский дожмёт Козыря с компанией я не сомневался, а Разрядники по сути обычные быки, не особо посвящённые в их дела. Но глядя как Слон перескакивает через сбитых с ног госбезопасников и скрывается в кустах, я не смог спокойно лежать и подскочив, кинулся за ним.

Сожаление об импульсивном поступке мелькнуло и пропало, стёртое азартом погони. Я мчался по Инюшенскому бору со всей возможной скоростью, огибая стволы деревьев, перепрыгивая канавы и ручьи и понимал, насколько круто прокачал нас Выгорский. Раньше я бы не смог с такой лёгкостью бежать по лесу, а теперь удавалось не снижать скорость даже на самых трудных участках. Не удивительно что вскоре впереди замаячила спина Слона, успевшего оторваться и применяющего какую-то технику движения, но всё равно проигрывавшего мне в скорости, а главное, в маневренности. Ведь ему двигаться через лес было гораздо сложнее, и сам Слон это понимал. Поэтому резко свернул с первоначального пути, устремляясь в просвет между деревьями, где виднелась стройка.

Не понимаю, чего всех бандитов так туда тянет, может это подсознательное, мол не встал бы на кривую дорожку сейчас работал бы строителем, но выбора у меня не было, пришлось бежать за Слоном. Мы с лёгкостью перемахнули забор из бетонных плит и словно ветер взлетели по этажам остановившись на последнем, шестом если я не ошибаюсь. Здание представляло собой бетонный каркас, без стен и перегородок. То есть имелись колонны, держащие монолитные перекрытия и, собственно, на этом всё. Не лучшее место для драки, но пойди объясни это Слону, он то был настроен весьма серьёзно, иначе не стал бы меня ждать.

— Ну что, крыса, вот мы с тобой и остались одни. — браток зло оскалился, поигрывая дубинкой. — Готов сдохнуть?

— Лучше сдайся, не доводи до края. — я попытался достучаться до его разума. — Раньше вы могли соскочить, но сейчас за вас взялось второе управление КГБ. А это полная жопа. Сдавайся, дави на то, что работал исключительно по заказу как наёмник и отчалишь на зону. Лет семь придётся отсидеть, тут уж ничего не поделать, зато будешь жив. А так можешь себе на вышку намотать.

— Завали хлебало, мразь!!! — вызверился на меня Слон. — Это всё из-за тебя!!! Ты, сука, нас сдал!!!

— Ты дебил? — моё удивление было абсолютно искренним. — Это я заставил вас вымогательством заниматься? Или может я за ручку тебя в бандиты привёл? Ты сам, собственноручно выбрал свою судьбу. Решил, что рождён не работать, а воровать. Так какого хрена сейчас выёживаешься? Вор должен сидеть в тюрьме, и выбор у тебя или сесть или лечь. Как по мне, тут даже думать не о чем.

— Заткнись на хрен!!! — Слон окончательно взбеленился и кинулся на меня размахивая дубинкой. — Сдохни, сука!!!

Всё-таки несмотря на все мои читы драться с энергетом выше тебя рангом очень тяжело. Я вроде не уступал Слону в скорости и техниках, но вдруг понял, что у меня тупо заканчивается энергия. Слишком много потратил до этого на поединок и бег по лесу. Это ощущение мне было хорошо знакомо, Выгорский не раз доводил меня до истощения и для развития, и для того, чтобы я чётко понимал, когда стоит поднажать, а когда отступить. Жаль только, что отпускать меня гопник был не намерен.

От первых двух ударов я увернулся, всё-таки мобильность у меня была повыше, но всё же пропустил идущий за ними хитрый финт и Слон зацепил меня за предплечье. Китайская олимпийка тут же расплавилась, защита тоже, но своё дело сделала. Вместо серьёзного ожога я получил лишь небольшой, но очень болючий.

— Ащщ-щ! — я отскочил, замахав рукой, пытаясь скинуть остатки чёрной жгучей жидкости, или что это там было, жгучая тьма что ли. — Ну всё, сам напросился.

— Что, щенок, страшно помирать? — Слон был очень доволен собой. — Приготовься, сейчас будет гораздо больнее!

Я не ответил, внимательно следя за его движениями. В целом я уже вполне считал его стиль, даже сатори не понадобилось. Разнообразием техник и ударов он не блистал, это тебе не арнис с бешеным напором и далеко не родовой стиль Персивер. Так что я верил, что смогу закончить бой до того, как полностью обессилю. И дождавшись новой атаки, скользнул в сторону, делая один единственный выпад дубинкой, но уже как положено, с техникой шока.

— Мляя!!! — заорал Слон, хватаясь левой рукой за полностью парализованную правую, из которой выпало оружие. — Сука! Я тебя угандошу!!!

— Слон это бесполезно, — я устало вздохнул. — Пусть я не сильнее тебя, но техничнее. А в бою энергетов это зачастую важнее. Сдавайся. Если мокрухи на тебе нет, реально соскочишь на обычную уголовку. Конторе не до мелкой рыбёшки, они поймали сома покрупнее.

— Завались! — браток был глух у голоса разума, и несмотря на не работающую руку и отсутствие оружия, снова напал.

Каюсь, это моя вина. Я не воспринял его всерьёз. Без своей истекающей жгучей тьмой палки Слон был не опаснее дворового хулигана. Да, быстрый и сильный, но очень предсказуемый. Я собирался немного вымотать его и вырубить наверняка, но не учёл, что мы не на специально подготовленном ринге. И пусть мне не мешали связки арматуры или сваленные кучей какие-то металлически детали, но здесь нельзя было учесть всего. Вот и я пропустил момент, когда Слон подцепил ногой не замеченный мною кусок арматуры и подкинув, перехватил его левой рукой, тут же нанося тяжёлый удар мне в голову.

Я успел его блокировать скрещенными над головой дубинками, не давая вновь появившейся жгучей тьме попасть мне на лицо, но пропустил тяжёлый пинок прямо в грудь. Да такой силы, что меня просто швырнуло через весь этаж и никакая защита не помогла. Я просто улетел, пару раз приложившись об пол и скрутился в позу эмбриона на краю плиты, пытаясь вдохнуть хоть глоток воздуха. Дубинки потерялись где-то по дороге. В глазах плыло, а в голове билась только одна мысль — доигрался он на скрипке. Довыёживался.

— Ну что, крыса, теперь не такой дерзкий? — Слон был откровенно доволен, возвышаясь надо мной, хоть и выглядел не очень. — Понял теперь, кто тут хозяин?! Да я таких как ты пачками рву, ушлёпок! Понял да? А теперь молись. Я тебя гнида кагэбэшная долго убивать буду. Чтобы ты прочувствовал каждый удар! Чтобы у тебя мозги из ушей потекли, чтобы…

— Собхралхся бхить — нхе болтхай, — на то, чтобы дёрнуться вверх, втыкая ему палец в солнечное сплетение, активируя технику шока, у меня ушли все силы. — Отдохни… Э! Кхуда?!

Разряд получился не слишком сильным и не смог гарантированно вырубить моего противника. Слон, увлёкшийся живописанием моих будущих страданий, задрожал и начал заваливаться прямо на меня. Но в последний момент вдруг дёрнулся вперёд, словно забыв, что там уже ничего нет. Я попытался схватить его за одежду, но руки ещё плохо слушались и пальцы лишь скользнули по одежде братка перед тем, как он молча исчез за краем плиты.

— Живой? — Сикорский подошёл со спины и сел рядом. — Как?

— Упал, — я вздохнул и отвёл взгляд от тела, нанизанного на десяток прутьев арматуры, торчащих из будущей колонны. — Я его уговаривал сдаться. Убеждал. Но… блин. Это моя вина. Я его убил.

— Возьми себя в руки, сопляк! — голос Игоря Игоревича резанул словно хлыст. — Его убила гравитация и сопротивление при аресте! Понял? Он ведь сопротивлялся?

— Вот, — я продемонстрировал ноющее плечо. — техника у него поганая… была.

— Дать бы тебе по башке за самоуправство. Вот на хрена ты за ним побежал?! Морду его срисовали, взяли бы потом по-тихому. — Сикорский буквально пыхал злобой, но потом вдруг успокоился. — Ладно, пошли. О том что произошло — забудь. Тебя тут никогда не было, понял? Ты ничего не видел и не слышал. После начала операции скрылся в бору опасаясь мести бандитов. Там и просидел до того момента как всё закончилось. Понял?!

— Так точно, — я тяжело поднялся с плиты, на которой сидел и шагнул вперёд, наступая на чёрный шар, лежавший прямо передо мной. — Не было, значит не было. Жаль, что всё так получилось, я этого не хотел. Но он сам выбрал свой путь. А я пойду по-своему.

Эпилог

Здание номер два на Лубянке выполненное в стиле сталинского ампира внушало уважение советским гражданам и ужас иностранным, наслушавшихся жутких историй о его подвалах. Железный Феликс всё так же зорко взирал, не пытаются ли враги Советского Союза как-то напакостить его стране, а в кабинете на последнем этаже сегодня собрались те, кто по факту руководил одной из самых мощных спецслужб в мире.

Председатель КГБ Нелидов Леонид Борисович сидя в удобном кресле руководителя поглядывал на подчинённых, расположившихся вдоль стола. Руководители первых четырёх управлений, самых важных, выполняющих основную работу по защите страны, плюс глава одиннадцатого управления, начиная с Великой отечественной занимающего всё более важное место в работе комитета. Вот и сегодняшняя встреча была организована с подачи Тико Отаровича Цулукидзе, хотя справедливости ради стоило признать, что вопрос имел отношение ко всем присутствующим. А главное, что им заинтересовался человек, отказать которому Леонид Борисович не мог и не хотел.

— Добрый вэчер, товарищи, — тихий старческий голос с небольшим упором на «э» заставил генералов КГБ вскочить на ноги и вытянуться в струнку, будто зелёных курсантов. — Довольно. Нэ надо этого. Лёня, ты же знаешь, я нэ люблю.

— Виноват, Лаврентий Павлович, — Нелидов повернулся к вошедшему, строевым шагом выйдя из-за стола. — Здравия желаю.

— Нэ тянись, нэ на плацу. — невысокий невзрачный старик с невыразительным овальным лицом и в маленьких круглых очках поморщился. — Я вам много раз говорил, нэ надо этой армейщины. Вы должны головой работать, а нэ ногами красиво маршировать.

— Так точно, — никто из присутствующих даже не подумал пошевелиться, хотя из шести присутствующих двое была Архонтами, трое Магистрами и лишь руководитель четвёртого управления всё ещё оставался Командором. — Виноваты.

— Эх, — Берия махнул рукой и подойдя к стоящему с противоположного торца от кресла председателя стулу уселся. — Вольно. Садитэсь уже. Хватит торчать как три тополя на Плющихэ. Работать надо.

— Вольно, — продублировал Нелидов и сам вернулся на своё место. — Тико Отарович, докладывайте.

— Так точно, — подниматься Цулукидзе не стал, зная, как это раздражает Берию, лишь раздал присутствующим папки, лежащие до этого перед ним. — Дело касается объекта Ардал. Я уже докладывал о нём, но обстоятельства несколько изменились и требуют самого серьёзного подхода к объекту и принципиального решения о его будущем.

— Тико Отарович сегодня с утра изложил мне подробности, и я посчитал, что ваше, Лаврентий Павлович, присутствие просто необходимо. Слишком нетривиальный достался нам объект. — Леонид Борисович потёр переносицу. — Прошу прощения что перебил. Продолжайте Тико Отарович.

— Так вот, объект «Ардал». — по памяти принялся рассказывать Цулукидзе, впрочем, на неё никто из Архонтов никогда не жаловался. — Шестнадцать лет. После инициации энергета во время боя с Одержимым в котором последний погиб, резко изменил своё поведение. До этого являлся хулиганом, плохо учился и вёл антисоветский и аморальный образ жизни, а стал полной противоположностью, хоть при этом личность его сохранилась.

— Вы уверены в этом? — вклинился в образовавшуюся паузу Юрий Глебович Стершнёв, руководитель второго управления. — Специалисты капиталистов способны создавать искусственные личности, полностью копирующие оригинал. Если имеет место кардинальное изменение поведения, но при этом к этому нет предпосылок, стоит копнуть поглубже.

— Нэ волнуйтесь, товарищ Юрий, я в курсе ситуации, — внезапно подал голос Лаврентий Павлович. — Опустим причины смэны поведения. Продолжайте товарищ Тико.

— Так точно, — кивнул Цулукидзе. — Кроме полного разрыва с миром криминала объект «Ардал» вдруг обнаружил у себя талант поэта-песенника, при этом совершенно не обладая слухом. На данный момент известно о принадлежащих его перу почти трёх десятках песен так называемого «блатняка», хоть надо признать, что в целом он старается избегать романтизации криминального образа жизни и авторства не признаёт. При этом тут же на-гора выдаёт более десятка комсомольских песен исключительного качества и энергии. Думаю, все слышали «И вновь продолжается бой» в исполнении большого детского хора Центрального телевидения?

— Так это он! — вскинулся Иван Довлатович Шиловский, начальник четвёртого управления, но сумел удержаться от продолжения. — Понятно. Прошу прощения.

— Да, я думаю, все поняли о ком речь, но всё же требую, чтобы информация об этом нигде не фигурировала. — Нелидов обвёл подчинённых тяжёлым взглядом. — Есть только объект «Ардал» и никого больше. Продолжай Тико Отарович.

— Кроме блатных и комсомольских песен объект так же создал три вокально инструментальных ансамбля, а также создал репертуар для сольного певца, некого Айдина Керимова. — не стал растекаться мысью по древу тот. — Музыка вызывает интерес, тем более что из-за неё у объекта был конфликт с Союзом писателей и обкомом партии, которые обвинили его в плагиате, но по факту оказалось, что это клевета. Но гораздо больший интерес представляют его технические разработки и программы для ЭВМ. Если позволите я коротко зачитаю, чтобы ввести в курс дела.

— Пожалуйста, — кивнул Берия, внимательно слушавший докладчика, хоть уже был в курсе данной информации. — Товарищам будет очень интересно послушать и составить впечатление о личности обсуждаемого объекта.

— Тогда начну по порядку. — согласился Цулукидзе. — Итак, первым стало создание принтера объёмной печати и машины для переработки пластиковых бутылок в расходники для этого. С одной стороны, работы по этому направлению давно уже ведутся и у нас, и на Западе, но объекту удалось достичь результата в кратчайшие сроки буквально на коленке. Причём качество печати оказалось весьма высоким. Да, такой момент, при попытке зарегистрировать изделие в Комитете по изобретениям и открытиям ему отказали под совершенно надуманным предлогом. Причина — брат председателя комиссии работает в Охтинском объединении «Пластполимер». И тоже занимался разработкой подобного устройства, но за пять с лишним лет ничего не добился.

— Дайте угадаю, — ухмыльнулся Пётр Петрович Саблуков, начальник второго управления КГБ. — А сейчас вдруг у него случился прорыв в работе. Я прав?

— Совершенно, верно, — кивнул начальник одиннадцатого управления. — Совпадение конструкции устройства на восемьдесят процентов, программного обеспечения — стопроцентное. Этим вопросом уже занимаются.

— Это правильно, — кивнул Шиловский. — Нечего плодить подобных ухарей. Ничего, попилит лес на природе лет пять, десять, появятся новые идеи. Смена деятельности всегда полезна для работы мозга.

— Я продолжу, — снова взялся за рассказ Цулукидзе. — Следующим значимым изобретением можно назвать беспилотный летательный аппарат, названный объектом квадрокоптер. Сразу оговорюсь, что это устройство тоже нельзя считать идеей исключительно «Ардала», поскольку подобные устройства так же разрабатываются в разных странах мира, но именно его конструкция оказалась лишена многих детских болезней. Грубо говоря Ардал, сэкономил нам минимум пять лет разработки. Кроме того, им не раз была высказаны мысли об использовании данных устройств в разных сферах жизни, начиная с армии, для разведки, наблюдения, а также в качестве сверхмалых бомбардировщиков и брандеров, заканчивая логистикой, вроде доставки почты. По заключениям экспертов многие идеи имеют рациональное зерно и на данный момент разрабатываются планы по их реализации. Сюда же можно отнести встречу объекта с мастером участка фрезеровки Чкаловского завода и высказанные идеи по поводу развития беспилотной авиации. На данный момент уже изготавливаются первые опытные образцы, и перспективы использования данного вида вооружений видятся весьма широкими. Для примера, стоимость одного барражирующего боеприпаса приблизительно оценивается в десять тысяч рублей, а цель может стоить десятки миллионов. Армейцы вцепились в разработки обеими руками и требуют передать им автора идеи.

— Обойдутся, — рыкнул Тимур Михайлович Белозёрский, начальник третьего управления, занимающийся военной контрразведкой и откровенно недолюбливающий армейских. — Я в курсе данных работ, но не знал, что это идеи объекта «Ардал». Но отдавать его военным категорически нельзя.

— Кхм, — прочистил горло Шиловский. — С этим может быть проблема. Недавно стало известно, что родной дед объекта — генерал-полковник Калинин, командующий Сибирского военного округа. Там некрасивая история была после гибели его младшего сына Павла. Но теперь генерал твёрдо намерен забрать внука в семью, а у них комитет не жалуют.

— Сам объект родство не признаёт и не собирается под крыло армии. — пожал плечами Тико Отарович. — Так что можем игнорировать хотелки генерала, даже если он привлечёт на свою сторону министра обороны.

— С этим разбэрёмся, — прекратил дискуссию Лаврентий Павлович и офицеры послушно затихли. — Не хорошо, когда дэти без семьи растут. Это во-пэрвых. А во-вторых, вы, товарищи, как мнэ, кажется, заигрались. Что это за прэзрение к армии? Вы рэшили что лучше них? Это достойные коммунистов мысли я спрашиваю?!Товарищ Нелидов, непорядок в вашем ведомстве. Что это за мещанское поведение у высшего офицерского состава комитета государственной безопасности?

— Виноват, товарищ Берия! — вскочил, вытягиваясь в струнку хозяин кабинета, следом за которым на ноги поднялись и остальные присутствующие. — Проведу воспитательную работу, больше не повториться!

— Я лично провэрю, — сверкнул очками Берия, а почти всемогущие офицеры мощнейшей спецслужбы мира почувствовали, как по спине бежит холодный пот. — А чтобы зарэпить доведите до высшего командного состава показания объекта «Ардал», в части истории. Пусть ознакомятся к чэму может привести мещанство и нэпотизм. До ЦК и министерства обороны — это так же будэт доведено, без указания источника. Если нэ дураки — поверят. А нет — так нэзаменимых у нас нэт. Садитесь, товарищи.

— Так точно. — Нелидов дал команду садиться. — Продолжайте товарищ Цулукидзе.

— Слушаюсь, — Тито Отарович сглотнул сухую слюну, но не посмел сделать и глоток воды. — из оставшегося стоит отметить прогноз по росту курса биткоина. Это так называемая криптовалюта, точнее целая платёжная система, построенная на технологии распределённой базы данных. Я сам не очень разобрался что там к чему, однако известно, что с помощью этой системы возможно проводить скрытые расчёты между абонентами. На тот момент курс биткоина к доллару составлял сто к одному. Было принято решение закупить их на сумму в десять тысяч долларов. И буквально на прошлой неделе начался взрывной рост курса. На данный момент биткоин к доллару торгуют один к одному, но рост не останавливается. Сам объект «Ардал» прогнозировал курс в десять тысяч долларов за один биткоин. Аналитики скептически относятся к данному прогнозу, но на текущем фоне даже достижение половины этого уровня может дать нам весьма приличную сумму не отслеживаемых средств для операций на территории США.

— Погодите, — вступил в разговор до этого молчавший начальник первого управления КГБ, занимающегося разведкой Гурьев, Фёдор Никитич. — Это получается пять миллиардов, даже если курс составит пять тысяч долларов за биткоин? Что-то мне не верится в такие суммы. Но если действительно есть предпосылки тогда стоит закупить ещё это валюты.

— По этому поводу мы с вами поговорим отдельно, — не дал разговору свернуть в иное русло Леонид Борисович, — Есть возможности для создания регулярного получения этих биткоинов. Но придётся поделиться с ГРУ. Им такое финансирование тоже будет крайне интересно.

— Разберёмся, — буркнул было Гурьев, но тут же покосился на дальний край стола и исправился. — Конечно поделимся, одно дело делаем как никак.

— Так вот, должен сказать, что всё вышесказанное было прелюдией к главному вопросу просто для того, чтобы те, кто не был знаком с объектом составили представление о его возможностях. — продолжил Цулукидзе. — Главное же, это представленная им и недавно воспроизведённая нашими учёными технология новых аккумуляторов из вспененной меди и так называемая нейросеть — программа для ЭВМ, в которой специалисты просто не могут разобраться. Слишком сложный алгоритм. Настолько, что по заключению академика Ершова, которому его показали, для полного понимания принципов работы понадобиться несколько лет.

— Я мало что понимаю в ЭВМ, — потёр переносицу Саблуков. — Меня больше интересуют аккумуляторы. Это те самые революционной конструкции, что были недавно представлены ЦК и Генеральному секретарю под грифом «Особой важности»?

— Именно, — кивнул Нелидов. — Сразу поясню. В НИИ, занимающихся этими вопросами, даже не приступали к изучению возможностей создания аккумуляторов подобного типа несмотря на то, что мы выдали эти устройства за разработку их лабораторий. Технология от начала до конца была предоставлена объектом. По оценкам Академии наук, на самостоятельную разработку подобной технологии у них ушло бы порядка сорока — пятидесяти лет, если бы вообще данное направление было признанно перспективным. А так мы получили источник питания способный сотворить революцию в научно-техническом прогрессе. Это не моим слова, но даже мне понятно, что можно сделать при наличии компактного, лёгкого и очень ёмкого аккумулятора. Массовый переход на электротранспорт — это самый простой прогноз.

— И это всё придумал один человек? — нахмурился Саблуков. — Почему тогда мы не закроем его в каком-нибудь «почтовом ящике»? Он же должен понимать, какую ценность представляет для разведок капиталистических стран. Я, как руководитель контрразведки, категорически настаиваю на немедленной изоляции объекта «Ардал». Создадим ему все условия, пусть работает дальше, но оставлять его на свободе чревато самыми крупными неприятностями.

— К тому же его лояльность вызывает вопросы, — подал голос Шиловский. — Мне достоверно известно, что объект посещал рок концерт антисоветского содержания, совместно с дочерью начальника второго управления области Сикорского и рядом детей других ответственных товарищей, в том числе иностранных. Кроме того, тот же самый Сикорский использовал его в несанкционированной операции, в результате которой погибло минимум трое граждан. И объект имеет прямое отношение к смерти одного из них.

— Это был несчастный случай, — ещё сильнее помрачнел начальник второго управления. — Операция по захвату лидеров так называемого «Лабиринта» была проведена Сикорским по причине наличия признаков деятельности иностранных спецслужб. И привлечение курсантов одиннадцатого управления было согласовано.

— Но смерть фигуранта ваш человек пытался скрыть, — по-змеиному улыбнулся Шиловский. — Как вы это объясните, Пётр Петрович?

— Не хотел портить жизнь парню. — Саблуков понимал, как глупо звучит это оправдание, но больше у него ничего не было. — тот действительно оказал неоценимую помощь и помог выйти на главарей. А вы, Иван Довлатович, чем следить за концертами, лучше бы делом занялись. Вон в Узбекистане опять появились ячейки ваххабитского движения. Были попытки вербовки нескольких высокопоставленных фигур партии республики, а ваши люди даже не почесались.

— Довольно, — прервал зарождающийся спор тихий голос Берии. — Хватит. Конукрэнция это хорошо, но она не должна мешать работе. И главное, что вы должны были сегодня услышать — нам придётся приложить все усилия, для того чтобы скрыть истинный источник информации. Все вы уже сталкивались с результатами деятельности объекта. Поэтому готовьте мероприятия, разрабатывайте легенды, но дальше этого кабинета информация уйти не имеет права. Запирать объект в закрытом НИИ не вариант, рано или поздно его просто ликвидируют. Поэтому пусть занимается своими делами. Что он там хотел, игры делать? Вот и пускай. А чтобы обидно не было дадим ему Сталинскую премию и «Знак Почёта».

— Лаврентий Павлович, наше управление подало представление объекта к награде «За личное мужество», — подал голос Цулукидзе. — за спасение гражданских от Одержимого, помощь в устранении Егеря, а также отвагу при ликвидации прорыва.

— Его тоже дадим, заслужил. — Кивнул Берия. — И учтите, Коба ситуацию лично на контроле держит. Так что забудьте о внутренних дрязгах… кстати этот Сикорский, родственник?

— Так точно, — кивнул Саблуков. — Родной правнук. Внук «Матушки зимы».

— Тогда понятно, — Лаврентий Павлович снял очки и достав тряпочку тщательно их протёр. — Его привлекитэ к делу. Раз взялся приглядывать за объектом вот и пусть занимаэтся. А мы уже по результату посмотрим, стоит его в столицу возвращать или нэт. И окружение Ардала нэ трогайте. А то взяли моду раздувать из мухи слона. Советская власть должна учить и направлять, а нэ висеть дамокловым мечом над головой граждан. Надеюсь, это понятно, товарищ Шиловский? Товарищи, я надэюсь, вы поняли, с кем нам придётся иметь дело. И пока объект нэ высказывает сомнений в идее коммунизма, мы будем его охранять и оберегать. Мнэ не стоит вам напоминать какой прогресс развития энергетов нам дал объект «Бурый». Поэтому работаем, товарищи, работаем. Нам некогда расслабляться. А личные амбиции оставьте до другого случая. Я надэюсь, это всем понятно?

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Эпилог