Мой жуткий новогодний роман (СИ) [Ирина Кармелевская] (fb2) читать онлайн

Мой жуткий новогодний роман

Новогодние праздники, вся эта новогодняя суета — просто услада для уставшего организма. Предвкушение веселья, подарков, счастья и огромного количества вкусностей поглощает всё на своём пути. В эти дни эмоциональный подъём с таким галопом мчит, что ни одному арабскому скакуну не сравниться с подобным темпом. Пропорционально этому работоспособность уползает под плинтус. Зато выползает лень, жрупоканелопну, любовь к сериалам и дурацким передачам, а ещё задорно машет лапками фигура хомяка. Вокруг начинают происходить чудеса, и на белый свет выползают тайные личности, мирно посапывающие весь год в, казалось бы, адекватных людях. Чтобы скрасить скуку или поднять себе настроение достаточно запастись попкорном и засесть на пару часиков в торговом центре. Тут тебе семейные драмы, драки, умиление, зависть… Лучше телевизора, только за электричество платить не нужно.

Там женщина купила своему ребёнку долгожданную игрушку, девочка так плакала от счастья, что даже меня тронули эти эмоции. Тут мужчина, выбирая подарок рядом скачущей с ним любовнице, внезапно пересёкся со своей женой, которая тоже прогуливалась не одна. Оба были уверены, что ни за что здесь не встретятся. Перья летели во все стороны…

Из пострадавших на стороне — аниматор в костюме снеговика. Первой любовница пнула ни о чём не подозревающий символ праздника в соперницу, та в отместку попыталась оторвать снеговику нос, наверное, чтобы ударить им обидчицу. В итоге — полностью сорвала верхний шар, не растерялась и бросила его вперёд, но меткостью не блеснула, и голова покатилась, оставляя на полу блестящий след. Снеговик, как собака, помчал догонять голову, а следом за ним бежали дамы, видимо, решили, что боевой снаряд им нужнее, чем снеговику голова.

Подвыпивший снеговик тоже оказался не лыком шит и вступил в неравный бой за свою честь и костюм с двумя уже совсем озверевшими дамами. Они его пинали друг другу, пока тот не вышел из себя, схватил за руки одновременно обоих и оторвал немного от земли. Девушки, естественно, не угомонились и продолжали размахивать ногами. Даже в такой позе дрались, как голодные гиены, крича каждая о своей любви и ненависти. Мужчины же в это время стояли и просто наблюдали со стороны за девушками. Снеговик решил, что так дело не пойдёт, и вмазал кому-то из них по лицу, не на девушках же ему было срываться, а эти столбом стояли, даже не пытались разнять своих дам. Потом такая драка завертелась, что прохожие перестали совершать покупки и толпой потянулись к представлению, пока такая же любопытная охрана не вывела четырёх полуцелых инициаторов представления, а снеговик утопал сам за минуту до. А если бы эти четверо не начали так громко кричать друг на друга, тем самым рассказывая кем они друг другу приходятся, люди бы не знали об их истории и низких моральных качествах. В век цифровых технологий не стала бы так рисковать, достоянием интернета может стать каждый.

Возможно, я настолько сильно и не погружалась бы в семейную драму незнакомцев, если бы подвыпившим снеговиком не был мой собственный брат.

— Ты же обещал вести себя достойно и больше не влипать никуда! — догнала его и собиралась отчитать по полной, но глядя на расцарапанную моську, сжалилась, да и вообще забыла, что хотела сказать.

— Я тут ни при чём! Ты же видела, что они сами на меня набросились, это случайность.

— Почему подобные случайности случаются сплошь и рядом именно с тобой? Пора уже понять, что дело в тебе. Учти, на этот раз тебе с рук подобное не сойдёт, не стану прикрывать.

— Ну, Кнопа, — ласковое прозвище ко мне приклеилось ещё в детстве, когда злые дети самоутверждались за счёт других. Меня вот обзывали жирафихой в лыжах за высокий рост и относительно большой размер ноги в то время. После очередной травли я забивалась в угол и рыдала, а брат приходил, обнимал и ласково называл кнопочкой. Именно он помогал мне всегда справиться с горечью, после его утешений я и правда чувствовала себя масечкой. Он говорил: «Посмотри на горы, по сравнению с ними ты муравей, а разве среди дворов вымахавших многоэтажек ты не чувствуешь себя крохой? Ты моя масечка и будешь ею всегда», и я чувствовала… Каждый раз, когда выходила во двор, сравнивала себя с кирпичными гигантами и верила, что я ещё кроха. Осознала, что есть те, кто выше меня, и если я печалюсь, то каково им? Верила в то, что если перестану грустить, люди действительно обделённые перестанут расстраиваться из-за своих габаритов, соберут совет, вывесят моё фото в рамке и будут ставить меня как пример силы духа и выносливости. К счастью, отметку тридцать девять нога так и не пересекла, а вот рост до сих пор не является моей гордостью — метр восемьдесят три. Ни дать ни взять… Комплексы остались в прошлом, не без помощи брата, а вот с комплексами кавалеров совладать не удаётся, поэтому как бы печально ни было, а в этот праздник я осталась одна.

Мой «плюс один» решил избавить меня от своего общества два дня назад. Зная его чрезмерную жадность, уверена, что он просто не захотел дарить подарок, вот и устроил представление. Уже просто пользовался таким фокусом накануне дня моего рождения, а потом через три дня объявился вновь, тогда не придала этому значения, а теперь сомнения почти исчезли. Осталось лишь дождаться окончания праздников, и вот он тут как тут, конечно, это только до четырнадцатого февраля. Шутка, конечно, больше не стану и разговаривать с ним. Его последняя выходка пресекла любое желание иметь дело с такими личностями.

Увы, должна признать, что Вова единственный, кто не стеснялся со мной ходить куда-то, хотя и доставал лишь до подбородка. С высокими мужчинами мне как-то не везло — либо он не мил, либо занят, либо я ему не по душе, такой вот парадокс. Зато мужчины пониже мухами кружили, но хватало их от силы на пару месяцев. Потом их благие намерения и интерес ко мне оставались раздавленными смешками и косыми взглядами окружающих. Вот и сошёлся свет клином на жадюге Вове, не хотелось быть одной, но и обжигаться больше не могла. Должна признать, что я Вову тоже не любила, но была привычка и нежелание менять свой жизненный уклад. На тот момент остановить выбор на человеке, который не вызывает сильных эмоций, разлука с которым не вызывает отклика, казалось вполне здравым решением.

— Ну, Кнопочка, — продолжал канючить брат, и я растаяла в который раз. Особенно глядя на эту повреждённую в неравном бою со слабым полом моську, его словно голодные кошки обглодали, ей-богу.

Макар попытался меня обнять, но костюм не сильно содействовал этому, в итоге я отпружинила от его шара и ударилась спиной о стену.

— Макар, ну что с тобой не так? Ну до чего же ты нерасторопный, как медведь.

Брат и правда вымахал будь здоров, в прошлом хоккеист, а сейчас на пару с женой и её подругой держат своё агентство праздников, пусть небольшое, но оба нашли в этом своё призвание. Брату так жена сказала, и он в это верит, хотя я замечаю, как он скучает по льду. После травмы больше не смог вернуться в игру, долго восстанавливался, но не терял надежду, угас только, когда все врачи были едины в вердикте — нельзя на лёд. Отсюда и страсть к выпивке, не критичная, но иногда мы из-за этого себе места не находим. Было бы проще, если бы Макар признался жене, что хочет снова упиваться адреналином, а не скакать в костюмах потехи ради. Он мечтает, чтобы толпа снова скандировала его имя, а не позорно прятаться под масками. Должна признать, дети его любят, а он любит их, только это его и держит от того, чтобы сорваться. Алисе он ничего не говорит из-за чувства любви, она его выходила, даже вышла за него, пока он был в инвалидном кресле. Макар ею не надышится, старается во всём потакать. Алиса тоже его безумно любит и пытается таким способом защитить и занять, чтобы не натворил дел. Я-то знаю, что мучаются оба, но признаться друг другу в этом не желают.

— Прости, Кнопа, я не хотел, — когда он в очередной раз называл меня Кнопой, я таковой себя и считала. Пусть и выросла, но в его объятиях чувствовала себя маленькой до сих пор.

— Пойдём в аптеку, будем тебя лечить, мой доблестный медвежонок.

Не успели мы уйти, как услышали грозное:

— Макар, Кнопа, а вы это куда?

— Прикрой, умоляю, — процедил сквозь зубы брат.

— На плаху мне билет выписываешь.

— Ты же знаешь, насколько сильно я тебя люблю?

— Конечно же прикрою, куда денусь…

Одновременно с братом развернулись, натянули улыбки и радостным тоном, походившим больше на блеянье овечек, поприветствовали его жену:

— Алиса, мы это… Прогуляться решили. Ты здесь какими судьбами?

Макар как мог прятал лицо.

— Что тут произошло? — стало понятно, её доброжелательность напускная, сейчас будет взрыв, Алиса на грани, и ничего нас уже не спасёт.

— Понимаешь, это я виновата, — начала на ходу сочинять, как оправдать испорченный костюм. Но Алиса решила упростить мне задачу и показала видео, где бедного снеговика испытывают на прочность, а я стою в стороне. Но если бы вмешалась, брат меня не простил бы. Зато именно я привлекла к инциденту внимание охраны.

— Не утруждайтесь, добрый дядя администратор в красках уже всё описал. Макар, ну почему от тебя больше убытков, чем прибыли? Стоит оставить без присмотра, и ты обязательно влипнешь куда-то.

— Ну, технически он пострадавшая сторона, — пыталась разрядить обстановку как могла.

— Знаю, только поэтому твой братец, а мой муженёк, всё ещё жив.

— Не гневайся, моя богиня, мой свет в конце туннеля, — с романтикой у брата всегда было туго, удивительно, как он вообще умудрился завоевать Алису.

Только по моему шипению и активным жестам брат понял, что его повесят на собственных носках, если он продолжит в том же духе. Алиса внезапно рассмеялась, уж точно муж и жена… От неординарных комплиментов расцвела и начала жалеть Макара, сюсюкалась с ним, а он надул губы как маленький и лишь кивал головой на её вопросы. Сказано, что в компании своей половинки люди меняются, но Алиса с Макаром были всегда прекрасной парой и дополняли друг друга, от их любви всё искрилось вокруг и заряжалось теплом.

— Раз ты тут и обработаешь ему раны, я поеду. Вещи Вовы оставила в багажнике вашей машины, передай ему заодно, что не хочу больше его видеть. Пусть даже не смеет подходить ко мне ближе, чем на сто метров.

— Может, всё-таки можно начистить его интеллигентный нос? — взмолился брат.

— Не нужно, не стоит падать так низко.

— Только ради тебя и держусь. Надо было подождать до завтра, я бы сам приехал за вещами.

— Не хочу ждать и минуту, нужно оставлять всё плохое в старом году.

Алиса сочувствующе на меня посмотрела, мило оттопырив нижнюю губу, даже привычки с Макаром были одинаковы, два ребёнка в шкуре взрослых.

— Давай я тебя с кем-то познакомлю, у меня есть друзья, не уступающие тебе в росте, если это для тебя так важно, — предложила Алиса.

— Ну уж нет! В который раз говорю, что если не хочешь потерять друга, не пробуй его свести с другим другом-одиночкой. Тем более я сыта отношениями. Ни за что!

— Это у тебя были не отношения, а галочка в списке, не стоило тратить на него время.

— Никого и ничего не хочу.

— Ты не знаешь, от чего отказываешься, он доктор, сексом так и пышет.

— Алиса! — пыталась пристыдить родственницу.

Здесь желанием с кем-то познакомить уже и не пахло. Очевидный и единственный кандидат на рыцаря моего сердца выбран. Будь их воля, мнение бы наше никто и не спрашивал, женили бы бедолагу на мне по-быстренькому, и всё.

— Ай, — крикнула Алиса и обхватила рукой давно округлившийся животик.

Почти вылезший из костюма снеговика Макар начал паниковать, поскользнулся, упал, поднялся и снова поскользнулся, но на этот раз на ногах удержался.

— Кнопа, вызывай скорую, нет, поехали сразу в больницу! — Алиса на него посмотрела с жалостью, а я на неё с сочувствием.

— Милый, он просто больно пнулся, наш богатырь пошел в папочку и совершенно не рассчитывает силы.

— Уверена?

— Абсолютно.

— Точно всё хорошо? — поинтересовалась я.

— Не бери дурной пример с брата.

— Ладно.

— Ты к нам придёшь на праздники?

Уж слишком подозрительным был подобный переход с темы на тему. Чуя подвох, попыталась её запутать, опасаясь, что она-таки решится мне устроить якобы случайную встречу:

— До них практически две недели. Не знаю даже, шеф вот на днях грозился отправить в командировку.

— В праздники? — заподозрила неладное Алиса.

— Кто его знает, в праздники вряд ли, там ЧП в филиале, если за два дня не справятся, придётся ехать мне. Не знаю, сколько времени займёт командировка.

— Звери… Не дадут отдохнуть человеку нормально, давай лучше к нам.

— Ага, и тогда придётся пахать именно в праздники.

— Своих не бросаем, у нас есть те, кто любит работать в эти дни.

— Спасибо, я уж как-то справлюсь, веселить народ — это не моё.

— Как знаешь. А вот приборы всё равно поставлю и на тебя, хоть в лепёшку разбейся, но тридцать первого будь у нас.

— Приложу все усилия.

Оставила этих двоих поговорить наедине. Макар провинился, и его явно ждет разнос вдали от посторонних глаз. Я в свою очередь решила поскорее вернуться домой и отдраить всё как следует, чтобы ни следа, ни запаха бывшего в моём доме не было.

Кто-то из толпы настолько сильно толкнул меня, что плечо онемело от боли.

— Ай, ты чего? — крикнула чудаку в чёрном с сильно надвинутым капюшоном пальто, он обернулся и посмотрел на меня абсолютно чёрными глазницами. Либо отблеск ламп и неоновых вывесок сыграл злую шутку, либо боль, но в его пустых глазницах вспыхнули огни, и он совершенно спокойно двинулся дальше, лишь улыбнувшись.

— Хэллоуин прошел, пора выйти из образа! Линзы сними, они тебе смотреть по сторонам мешают! Хотя бы извинился для приличия, — крикнула в след, разминая покалывающую конечность. — Вот же урод, — добавила про себя, не обращая внимания на шепоток и косые взгляды.

— Скорую, здесь мужчине плохо, — крикнул кто-то сзади, навыками медика я не обладаю, присутствием никак не помогу, люди уже набрали скорую помощь, поэтому, не желая становиться свидетелем печального события, пошла дальше.

В этом году зима была на редкость щедра, снег сыпал не переставая. Учитывая мой топографический кретинизм, я совершенно и бесповоротно потеряла машину, её засыпало, и сходу найти мою уставшую ласточку в недрах огромной парковки было непросто.

— Только не это! Где ты, милая моя, — щелкала брелком, надеясь, что она позовёт меня на помощь, моргнёт своими габаритами и попросит вызволить из снежного плена.

Аккумулятор был очень уставший, а заехать купить новый и съездить заменить его я ленилась. Теперь же ругала себя почём зря, параллельно вспоминая, не вытащила ли случайно крокодилы, расчищая багажник для Вовиных вещей. Вдруг найдётся рыцарь, который сделает искусственное дыхание моей девочке.

Снова нервотрёпка из-за мужчин. Вова сам почему-то не спешил забирать своё добро, трубку упорно не снимал, вот я и договорилась с братом встретиться для передачи этого самого барахла. Не заметила, как Вова натаскал ко мне в квартиру столько всего, едва поместилось в багажник. Съезжаться сразу я отказалась, потому что переехать ко мне он хотел не от большой любви. Зато предельно честно выложил карты на стол. Мол, у меня аренда квартиры дорогая, а ты в своей живёшь, лучше буду откладывать эти деньги маме на ремонт. Пришлось соврать, что тоже арендую. На что мой благоверный добил меня, мол, ты и так платишь аренду, хуже не будет, а его деньги принесут пользу, воплотят мечту мамы о новом ремонте. Из-за этого мы, собственно, и поругались первый раз полтора месяца назад. Раскаяние и последующее за ним перемирие было недолгим. Два дня назад он продал свою машину и заявил, что на вырученные средства решил сделать маме подарок и оплатить ей ремонт. Всё бы ничего, я только за, если бы не одно но… Я теперь обязана была возить его на работу и забирать с неё, сказано это было вовсе не как просьба или предложение, меня поставили перед фактом. Только ему на работу к семи утра, а мне к девяти, Вову это ничуть не смутило. На мой аргумент он ответил, что может и сам ездить, раз я такая бесчувственная, моё дело маленькое — отдать ключи и заправлять бак вовремя. Чтобы он не тратился и скорее мог освободить моё корыто от своей хитрожопой натуры. Когда спросила: «А как же я?», мне ответили: «Тебе ближе добираться на работу, и в автобусе будешь нормально себя чувствовать». А самое интересное, что на его новую машину мы должны будем копить вместе. Он будет откладывать почти всю зарплату, а я сколько смогу, столько и буду добавлять, это при том, что и так все счета на мне, как и пропитание в дни его ночёвок. Учитывая, что, по сути, мы друг другу никем не приходились, оба осознавали, что будущего у этих отношений нет, требования выглядели более чем абсурдными. Подобное предложение съехаться не могло не оттолкнуть, на что только рассчитывал не известно.

Если первый раз ему удалось меня убедить помириться, я решила, что он ляпнул не подумав, поддавшись мечте угодить маме. Оправдывала поведение: «Он не эгоист, он просто хороший сын, немного перегибающий палку в экономии, но это же ради будущего. С таким не пропадёшь, каждая копейка по делу потрачена будет». Теперь не куплюсь, от слова совсем, на очередные бредни.

Помню наше первое свидание, букет полевых цветов и прогулка по парку. Это казалось так необычно и романтично, но в следующие разы всё повторялось, только цветов уже не было. За месяц ни одного похода в кино, ни в ресторан, только прогулки по парку. К отсутствию подарков претензий не имела, ресторанами меня не впечатлить, справедливости ради подобные свидания изначально мне нравились. Раньше наоборот меня все пытались куда-то затащить, чтобы разница в росте не бросалась в глаза, а меня это задевало. Не такая уже и большая она была, тем более что я отказалась от каблуков полностью, только минимальная подошва, почти её отсутствие. Если знакомство было через интернет или попытку свести друзей, всегда оставалась честна. Говорила прямо: «Я шпала по меркам низкоросликов, если не смущает — рада провести время в приятной компании, нет — остановимся на переписках».

Когда Вове мягко намекнула, что, конечно, люблю проводить время с пользой, прогуливаясь по свежему воздуху, но пора как бы и разнообразить досуг, Вова меня неправильно понял и решил, что я подразумеваю интимную близость. В итоге она появилась, а исчезли даже прогулки в парке. Потом его предложение жить вместе, ссора, перемирие, очередная ссора, и теперь пелена с глаз спала полностью. Вова не просто экономный и ответственно подходящий к финансам, он обычный жмот с тетрадочкой, да ещё сующий нос в чужой карман. Подобный разговор явно планировался долго. Больно складно звучали все его доводы, пока он не озвучил решение о продаже машины, а начал его перед праздниками, чтобы сэкономить. На чём? Правильно, на мне. Не настолько я нуждаюсь в мужике под боком, чтобы дальше терпеть подобное. Скажи он, что не может ничего подарить, делает сюрприз маме, я бы только растрогалась и всё было иначе, но Вова пошел по протоптанному пути, а дважды на одни и те же фокусы не покупаемся, по-женски за себя стало обидно. Тем более что сама я на подарки не скупилась, всегда любила больше давать, чем брать. Просто иногда хочется ответного внимания. Едва слышный отклик моей машины прогнал болезненные воспоминания, моя девочка оказалась жива, и это главное. Очистила её, после нескольких дополнительных сюрпризов двинулась в путь.

Нужно было заметить знаки судьбы сразу, а не когда стало поздно. Сначала машину замело, и она потерялась, потом оказалось, что у меня замок замёрз, затем она отказывалась заводиться. Моя девочка упорно не желала никуда меня больше везти, а я её ещё ругала за это. Теперь словно в замедленной сьёмке смотрела, как автобус, едущий по встречке, совершенно неожиданно заносит, после чего он врезается в меня. Я пыталась предпринять меры, но это привело лишь к тому, что моя машина переворачивалась, скача по дороге, как лягушка, попутно увеличивая масштабы ДТП. Дальше сплошные вырванные из памяти эпизоды. Скрежет металла, крики, неприятный специфический запах, один глаз почти не открывается… Боль отсутствовала несколько минут, а потом начало болеть абсолютно всё, но кричать от агонии я не могла. Проваливалась в никуда и возвращалась, упорно пыталась держаться за сознание, конечностей не чувствовала, пошевелиться не получалось, только молча моргала. Держалась за боль, как за якорь, раз больно — значит жива. Затем боль внезапно пропала, это пугало. Автобус лежал на боку совсем рядом, людям в нём тоже сильно досталось. Быстро скачущие тени окружали автобус, они радостно вопили и заглядывали в окна. Картинка перед глазами поплыла, остались лишь расплывчатые пятна, не удавалось понять толком ничего, а потом он… Единственное чёткое пятно — парень из торгового центра, тот самый пережиток Хэллоуина. Он, пристально наблюдающий за мной, стоя у автобуса, напугал до дрожи. Затем эта жуть в пальто металась уже вокруг моей машины, неестественно скорежившись. Изловчившись, он нашел способ подобраться поближе, наши взгляды пересеклись, черноглазый замер. Смотрел как коршун на добычу. Я в свою очередь в его глазах видела отражение своей жизни. Мне больше не было страшно или больно, я просто не хотела умирать. Поэтому с достоинством смотрела на него подплывшим глазом.

— Отойди, — спугнул эту жуть настойчивый, уверенный, явно привыкший командовать голос, но в то же время бархатистый и ласкающий слух. Спасителя рассмотреть было невозможно, он находился вне радиуса обзора.

— Она моя, на ней метка, — противно заскрежетала черноглазая жуть, но всё же отползла от меня. Сладкая дрема брала в свой плен, хотелось уснуть, но я пыталась сосредоточиться на спасителе, за этот голос держалась, словно именно он помогал мне ещё дышать.

— В назначенное время дух не испустила, значит, дело за мной, всё по закону, — стоял незнакомец на своём.

— Всего несколько секунд, но не твоя ли это вина?

— Предъявляешь претензии, не уважаешь закон, хочешь бой?

— Забирай, — крикнуло совсем не походившее на человека искорёженное чудовище и убежало. Я видела потоки света, исходящие от автобуса, серые тени плясали вокруг них, а черноглазое нечто пило этот свет. Затем резко распрямилось, и вот уже это не жуткая штука, пугающая до дрожи, а обычный человек, помогающий раненым выбираться из автобуса. Больше не было сил держаться, глаза закрывались сами по себе, я словно начала проваливаться куда-то. Это снова привлекло внимание черноглазого.

— Ну уж нет, мы с тобой ещё повоюем, Кнопа, — удивил обращением спаситель, телу стало тепло, невозможно было противиться сну. Каждый его слог звучал всё тише, но я почувствовала чужое дыхание на губах, и это всё, ни рук, ни ног не чувствовала, глаза больше не открывались, только чужое дыхание и тепло, следующее за ним.

— Я сейчас чувство боли обратно включу, и что тогда будешь делать? — судя по всему, возмущался черноглазый, и это стало последним, что я услышала.

Не знаю, сколько плыла в темноте, в ней не было ничего: ни звуков, ни мыслей, ни света, только спокойствие. Мысли начали появляться спустя время, просто обнаружила, что снова способна думать. Иногда я видела белые тени, в этой темноте они были такими, а затем начала их и слышать. Смех, крик, рыдания, но не слова. Иногда эти тени проскальзывали сквозь меня, становилось холодно, это единственное, что можно было здесь испытать. А потом голоса звучали чётче и громче, но их перебил ужасный звон, настолько неприятный, что не сразу осознала, насколько сильно затыкаю уши и кричу в противовес этому звуку. Не поняла, когда источник шума исчез, а на смену ему пришли приятные поглаживания по спине, легкие и знакомые с детства. Сложно было сориентироваться, в голове творился хаос, долго пыталась понять сплю ли я, была ли авария, где реальность, а где вымысел.

— Тише, тише, моя хорошая.

— Мама?..

— Она очнулась, позовите доктора.

— Мама, что случилось?

— Всё хорошо… Уже всё хорошо, самое страшное позади, — мама словно не меня, а себя успокаивала. — Ты попала в аварию, но слава всем святым, отделалась лёгким испугом. Незначительные царапины и синяки есть, но это всё равно чудо, не иначе. По словам доктора, пока нет причин для беспокойства, никаких серьёзных повреждений. Беспокойство вызывала только долгосрочная потеря сознания, но доктор заверил, что это просто реакция организма на пережитый стресс. Скоро он придёт, осмотрит тебя, дополнит анамнез, и тогда точно можно будет выдохнуть спокойно.

О чём она? Как это я не получила никаких серьёзных повреждений? Я помню осколки, торчащие из моего тела, кровь, её было много, я не чувствовала, как она течёт, но видела её. Осознала, что руки могут шевелиться, в машине они висели тряпочками, обрадовалась, ноги тоже оказались подвижны, захотелось сплясать.

— Смотрите-ка, кто у нас проснулся?

Пьянящий словно вино голос, помню, с другим не спутаю, это он был там.

— Тошнота, давление, спутанность сознания, звон в ушах наблюдается? — задавал вопросы доктор, осматривал, ощупывал, а я вглядывалась в его невероятные глаза, которые были изначально голубыми, а потом стали лавандового цвета. В них плескалось море, кипела жизнь… Тогда даже не представляла, кто говорил с черноглазым, а вот он какой, оказывается, мой спаситель.

— Нет, благодаря вам, — едва смогла выговорить, язык будто к нёбу прирос.

В углу комнаты мелькнула серая тень, и я на неё отвлеклась, такие тени, кажется, ползали по автобусу. Как проходил дальнейший осмотр — спроси кто, не отвечу.

— Постельный режим с постоянным наблюдением, все показатели в норме, если изменений не будет, то вскоре выпишем, — тихо беседовал доктор с мамой.

— Вы уверены, что с ней всё хорошо? Она так долго была без сознания.

— Никаких серьёзных повреждений, невероятная удача. Ваша дочь родилась в рубашке.

— У меня просто хороший ангел-хранитель, — наконец я очнулась от шока.

Доктор повернулся ко мне лицом, когда он на долю секунды улыбнулся, подняв всего лишь уголок губ, даю голову на отсечение, его глаза снова стали лавандовыми. Прищурилась, совершенно обычный парень. Привлекательный брюнет, судя по всему, высокий, хотя рядом с моей миниатюрной мамой все кажутся высокими.

Потёрла виски, похлопала ладонями по лицу, начала дышать часто и громко, этим испугала маму. Доктор тоже вернулся и, видимо, решил провести осмотр заново, но его рука замерла в паре сантиметров от моего века, наверняка, подобный вопрос застал врасплох.

— Вы ведь были там, да?

— Где? — спросила мама.

— На месте аварии, — ответила я, пристально смотря на доктора.

— Нет, меня там не было, — спокойно и мягко ответил доктор, но его взгляд, испытующий и опасный, пытался просверлить во мне дыру. Врёт, как пить дать.

— Мы с тобой ещё повоюем, Кнопа, — так вы тогда сказали. Спасли от черноглазого, я помню ваш голос.

Мама стояла в напряжении, а затем нервно улыбнулась, доктор выдохнул с таким же облегчением, как и она, а я испытала неловкость.

— Здесь был твой брат, это он говорил тебе это, — объяснила мама. — Удивительно, она слышала…

— Но голос… — не унималась я.

— В сознании всё смешалось и исказилось, после подобной аварии и не такое мозг может выкинуть. Человек использует лишь часть его потенциала. Пока вы были без сознания, некоторые органы чувств в отсутствие нормальной работы организма обострились, с тем и связано подобное искаженное воспоминание. Удивительно, не правда ли? На что только способен наш организм. Вероятнее всего, вы на доли секунд приходили в себя, мозг таким способом пытался избавить тело от болевого шока, и это хорошо, так как люди от него умирают. Учитывая, что вам довелось пережить в той жуткой аварии, мог сработать коктейль из эффекта плацебо, воспоминаний и болевого шока, подобное не редкий случай. Мой голос во время приёма и оказания помощи, ободряющие слова вашего брата, авария — всё смешалось. Это как проснуться после реалистичного сна и несколько секунд не осознавать, что это был сон. Потом ещё приходишь в себя и пытаешься отделить воспоминания от сновидений. Будем надеяться, что это единственный случай, а не сигнал о посттравматическом стрессе. Я вызову психиатра для дальнейшей консультации.

Ну вот, теперь я чувствовала себя сумасшедшей, не смотря на абсолютно дурацкое объяснение.

— Не нужно психиатра, я в порядке.

— Виктория Андреевна, вам сейчас нужен полный покой, никакого напряжения, ни интеллектуального, ни физического. Отдыхайте, наша цель поставить вас на ноги до праздников. По секрету скажу, что здесь совсем не весело их проводить.

Я уставилась в одну точку и слушала вполуха. Доктор ушел, а страх, что я стану сумасшедшей, продолжал оплетать липкой паутиной. Действительно же бред. Такого же попросту не могло быть, видимо я крепко уснула, как-то так отреагировал мой организм.

— Где я? — спросила маму.

— В частной клинике, в центре. Алиса договорилась с Александром Дмитриевичем о твоей госпитализации.

— Алиса знает? О нет, не стоило ей говорить, а если ребёнок из-за этого пострадает?

— Мы не хотели, так получилось. Алиса набирала тебя, а трубку взял один из очевидцев аварии.

— Кошмар.

— Зато она единственная из нас, кто не впал в ступор и начал действовать. К счастью, нужная клиника была ближе всего от места аварии, Алиса даже коммерческую скорую вызвала, иначе бы пришлось инициировать перевод. Пострадавших было много, поэтому в скорой только обрадовались такому раскладу. Тут лучший диагностический центр и никаких очередей, неизвестно, что бы тебя ждало в городской. Алиса с Макаром вынужденно уехали по делам в полицию, но обещали вернуться, как только разберутся с делом какого-то снеговика в торговом центре.

— Мам, доктор дал рекомендации отдыхать, я, пожалуй, посплю. Поезжай к Алисе, убедись, что она в порядке, я себе не прощу, если моему племяннику по моей вине что-то угрожает.

— А вдруг тебе что-то надо будет, а меня нет рядом?

— Мама, я большая девочка, справлюсь, на крайний случай есть кнопка вызова персонала.

— Ты уверена, что я тебе не нужна?

— Я просто хочу отдохнуть.

— Спи, солнышко.

Родители у нас Макаром самые замечательные, немного перебарщивают с гиперопекой, но вовремя умеют остановиться. В их глазах мы, наверное, всегда будем маленькими и неразумными.

Мама всё же уехала, а я и правда уснула. С той поры, как проснулась, всё казалось таким, как и обычно — никаких тебе теней, странностей в докторах или ещё чего-то. Тот врач больше не приходил, а я была только рада такому раскладу, было до жути стыдно смотреть ему в глаза. Хотя он, наверное, и не такое слышал. Помню, когда-то выходила из-под наркоза, в тот момент и сама посерьёзнее чудила, три человека пытались удержать на месте, после того как я упала анестезиологу под ноги в коридоре больницы. Мне казалось, что я уснула на рабочем месте, а горящий дедлайн сну не товарищ. Схватывалась и бежала сдавать отчёты, по пути падала без сил, снова вставала и шла передать его в руки нужному отделу. Упорно шла, пока один из этих отчётов воображаемых не увидел анестезиолог. Скандал был знатный, помню фразу анестезиолога: «А если бы она в окно вышла?», поэтому дальше путь к шефу лежал через трёх санитарок. Когда оклемалась, было стыдно, но извинения приносили, наоборот, мне.

После подобных воспоминаний версия доктора больше не казалась абсурдной, тогда под наркозом всё тоже казалось реальным, даже говорящий стол.

В дни диспансеризации множество посетителей не дали скучать: коллеги с работы, соседи, родственники, даже клиенты, не было только одного человека — Вовы. Это было к лучшему. Я не винила его в аварии, это было бы абсурдно, наоборот, даже злость и обида испарились. Просто не хотела снова видеться или слушать слащавые речи. Одно радовало, я осталась в полном порядке и чувствовала себя как никогда хорошо. Мир казался таким прекрасным, а все проблемы пустяками. Главное, что у меня было время их решить. Мёртвая бы уже ничего не исправила. Судьба подарила мне второй шанс. Хотелось жить и наполнить будни красками.

Выписалась из больницы по собственному желанию через три дня. Просто написала отказ от дальнейшего лечения, честно ознакомилась с возможными последствиями своего решения, но меня было уже не остановить. Планировала на следующий день выйти на работу, но шеф по личной инициативе дал отпуск и сказал, чтобы раньше февраля на работе не появлялась. Полюбила свою работу ещё больше, а шефа и вовсе возвела бы на пьедестал. Ещё день отлежалась дома, на следующий шуршала, как пчёлка. Вычистила каждый сантиметр квартиры, чувства удовлетворения не получила. Ободрала обои, пожалела об импульсивности. Ремонт накануне праздников — это уже маразм, но меня в тот момент было не остановить. Нашла мастера, который исправит сотворённое мною безобразие, он осмотрел масштаб бедствия, пришли к выводу, что обоями дело не закончится. Мастер вынес вердикт в виде предполагаемой суммы, я закашлялась, но согласилась. Что же, сама напросилась. Мастер обещал приступить к работе не позднее третьего числа, я его понимала и дала времени отдохнуть до пятого. Он на радостях обещал сотворить шедевр в моей квартире всего за месяц. Пока мы с ним говорили, объем работы рос, как грибок, дошел до каждого уголка моего жилища. Собрала сумку и попыталась понять, где я могу пожить это время. Алиса сама предложила их свободную комнату, вдохновилась моим примером и задумала тоже ввязаться в авантюру — сделать современную детскую, как в лучших журналах. Едва с Макаром отговорили её от подобного безумства. Когда ты со дня на день наведаешься к аисту, лучше не действовать так, как едва не свихнувшиеся после аварии родственники. Тем более ремонт в детской они закончили два месяца назад и всё там было просто, комфортно и со вкусом.

— Викусечка, а что же это ты уже дома, а как же операция? Я вот только смогла сбегать и снять деньги, тут немного, но лучше, чем ничего, — остановила нас на лестничной площадке соседка, когда мы заехали за вещами.

Переглянулись с Алисой в непонимании, бабушка Поля, моя соседка этажом ниже, никогда не страдала помутнением рассудка. Что-то тут казалось нечисто.

— Бабушка Поля, о какой операции идёт речь?

— Так это по спасению твоей жизни, ты же почку потеряла, органы почти все повреждены… Ох, бедненькая, ту жуткую аварию даже по телевизору показали, как увидела кусок металла, оставшийся от твоей машины, чуть сама на тот свет не отправилась. Ой… — видимо, у неё в голове срослись нестыковки.

Она едва не рухнула на ступеньки от шока, мы с Алисой вовремя пришли на помощь. Нутро моё кипело, но пока понятия не имело, откуда ноги растут. Всё оказалось проще некуда. После того как мы отвели соседку домой, она нам и поведала слезливую историю любви, сама себе завидовала. Бывший мой не только жмотом оказался, но и редкостным уродом. Узнав, что со мной случилась беда, он пошел не меня навещать, а собирать деньги с общих знакомых, но недостаточно близких, именно тех, кто не в курсе актуальных новостей. Пострадали от его рук соседи, и даже, оказывается, был открыт сбор в соцсетях. Глядя на скрин Вовиной новостной ленты, где просто не мог не привлечь внимание пост с моей искорёженной машиной, ужаснулась. От воспоминаний била дрожь. Неужели после такого можно выжить? Вова же добавил драмы, и получился крик о помощи. Я, оказывается, при смерти, но есть шанс выкарабкаться, если мне пересадят его почку, затем увезут на реабилитацию за границу. По его словам, пусть я даже останусь неполноценной, он будет любить меня любой, чем бы дело ни закончилось. Просил не медлить с помощью, чтобы успеть сделать операцию вовремя и дать мне шанс жить полноценной жизнью бок о бок со своим спасителем.

Я просто закипала от злости, почему никто из посетителей в больнице не сказал мне об этом. Неужели не знали? Обойдя соседей, в том числе и тех, кто меня видел в больнице, удивилась масштабам махинации. Столько людей отдало ему деньги. С этим нужно было что-то делать. Внутри бушевал извергающийся ненавистью, злобой и презрением вулкан, он жаждал отмщения, ни одним ледником раскаяния его было уже не потушить. Этим вечером я взяла Макара и отправилась наведать бывшего. Раз Вова к горе сам не идёт, гора злится и мчит крушить всё на своём пути. Желания были одно кровожаднее другого.

Фантазёра дома не оказалось, но мы были терпеливы, а ещё решительны в своей цели уничтожить гада. Он приехал поздно вечером на такси, выпивший, счастливый и насвистывающий весёлую мелодию. Надеялась стать монстром и просто откусить ему голову, но, увы, это невозможно, поэтому, подрагивая от злости, нагнала его, развернула к себе и влепила такую пощёчину, что тот повалился на землю. Очень хотелось бить его всем, что попадёт под руку, но наступил ступор после внезапного вопроса:

— А что ты тут делаешь?

— Чего? Ты совсем свихнулся? Как ты мог вообще со мной так поступить?

— Ты сама виновата, — казалось, что в лёгких кислород закончился, а я забыла, как дышать, настолько неприятно было услышать подобное.

— Виновата в чём? В том, что в аварию попала?

— А, ты об этом… Думал, не скоро оклемаешься после такого.

— Интересная точка зрения, вот только если бы ты соизволил проведать меня в больнице, а не бежал собирать деньги на моё мнимое лечение, то не заработал бы тюремный срок. А что дальше? Надеялся, что я отправлюсь на встречу с праотцами и можно будет уже на похороны собирать деньги?

— Ты не оставила мне выбора, я должен как-то жить, считай это прощальным подарком. Даже не думай, что я смогу тебя простить после такого и вернуться. Ты меня бросила в трудную минуту, а я рассчитывал на тебя, меркантильная женщина.

— Я давала тебе шанс образумиться.

— А как жить с не понимающим тебя человеком, живущим лишь материальными благами и не ценящим духовного богатства? Я вкладывал в тебя свою душу, наполнял знаниями и воспитывал в тебе чувство прекрасного. Наивно полагал, что ты раскаешься и извинишься, возможно, даже сам бы пришел, но сегодня ты показала, сколь глупа и неблагоразумна.

— Ну, а теперь можно его стукнуть? — спросил Макар, Вова испуганно попятился назад.

— Ты меня ограбила! — ляпнул бывший ухажер очередную нелепость.

— Чего? Я вернула тебе всё, даже подаренный купон на тридцатипроцентную скидку в магазин косметики.

Как сейчас помню этот день. Вова намекал мне, что у нас праздник на днях, три месяца отношений, и у него есть для меня сюрприз. Я, как дура, нарядилась, купила новое бельё, зажгла свечи, приготовила ужин, купила в подарок часы, которыми он бредил, а он, оказывается, хотел подарить мне купон. Просто купон, даже не розочку в плёночке, а купон, с рекомендацией не только сэкономить на покупке, но и заменить мои средства по уходу за собой на более бюджетные. Помню, как винила себя в излишней склонности фантазировать, сама накрутила себя, а потом страдала из-за разочарования. Мол, он же старался, где-то его выиграл… Обманутые ожидания, скажу вам, очень неприятная штука. Оставила изначально этот купон на память, но потом передумала.

Макар отводил взгляд, стало понятно, что зря я сама не отвезла вещи.

— Я привёз ему всё, как ты и просила, попросил спуститься и забрать, а пока он выходил, не выдержал, облил вещи розжигом, бутылка которого по случайности оказалась в машине, и когда этот хмырь вышел, поджег.

— Макар! Я же просила, — хлопнула себя по лбу. — Ладно, я возмещу убытки, а ты отдай всё, что взял на лечение обратно людям, и только попробуй что-то прикарманить!

— А моральный ущерб? — как ни в чём не бывало огрызнулся Вова.

— Ни за что. Забудь про компенсацию, мы едем в полицию, пусть они сами с тобой разбираются.

Кометами негодования прибило во мне последние светлые воспоминания, связанные с этим человеком. Больше не осталось желания решить вопрос без лишних жертв.

— Смотри, никто не докажет, что я провернул подобное один, пойдёшь со мной под статью, — запугивал Вова, тем самым потушил окончательно залитые водой, но ещё тлеющие угли уважения к нему.

— Макар, стукни его, даю добро, только аккуратненько, — совершенно опустевшая внутри, обессиленная и разбитая, направилась в машину. Поняла, что мстить — это не моё.

Вова пищал что-то, но я не слушала. Тёрла антибактериальными салфетками ладони, словно вляпалась во что-то мерзкое, тёрла до красноты и жжения. Как я могла подарить этому человеку почти полгода своей жизни? Казался же воспитанным, добрым, внимательным, как можно было упустить подобную гнильцу из виду?

Макар оказался морально устойчивее, чем я, не стал его трогать, просто скрутил, замотал скотчем и отвёз в полицию, сам занимался всеми вопросами, я оставалась в машине. Алиса, чтобы утешить меня, потащила на следующий день за покупками, это помогло, и правда отвлеклась. Наконец осознала, что Вова не достоин того, чтобы портить себе праздники. Я жива, а этот случай, скорее всего, через пару лет буду вспоминать со смехом. Нужно заранее абстрагироваться от ситуации. Сейчас на уме лучше держать темы приятнее: праздники, семья, вкусные салатики и веселье.

До Нового года оставалось ещё три дня, но подготовка кипела вовсю. Алиса разошлась по полной, размах банкета прогрессировал каждый час, внезапно из десяти человек нас должно было стать двадцать, и это явно был не предел. К шумным посиделкам у меня никакой антипатии не было, Алиса у нас человек-праздник, с ней всегда так. Незнакомцы в компании тоже не вызывали дискомфорта, я просто волновалась за невестку и старалась по максимуму разгрузить её, а ещё почаще оставлять их наедине с мужем. Сегодня убежала якобы по очень важному делу надолго, а сама не знала, чем себя занять, поэтому решила прогуляться по торговому центру, взяла в автомате кофе и села на лавочку рядом с развлекательным уголком для детей. Их хохот и веселье делали меня счастливее, я завидовала им, они так легко и непринуждённо заводили себе друзей, чистые и прекрасные эмоции, мне их не хватало в своё время.

Взгляд как-то сам собой зацепился за девочку, странную и немного жуткую. Меня от одного взгляда на неё бил озноб. Размазанный по лицу грим, шарик, как у клоуна из фильма ужасов, перепачканная одежда, два хвостика не спасали взрывной переполох в волосах. В целом девочка выглядела неопрятно инемного отталкивающе. Она просто стояла на одном и том же месте и злобно следила за остальными детьми, никто её не замечал. И вот наблюдая за ней некоторое время, почему-то увидела её в другом свете. Это просто одинокий и брошенный ребёнок, до неё никому не было дела, ни детям, ни родителям. Мама ни разу к ней не подошла, чтобы привести дочь в порядок и разузнать о причине такого поведения. Разве кто-то из детей может стоять двадцать минут не шелохнувшись? Я такого не видела. И вот уже кажется, что это не злой взгляд, а грустный, просто всё портит этот ужасный грим, она печальна настолько, что её не трогают никакие развлечения, наверное, плакала, тёрла лицо ручками. Хотелось подойти к ней, поговорить, но как это выглядело бы со стороны? Чужой ребёнок, родители сочтут ещё за извращенку. Как ни крути, а покоя мне эта девочка не давала, решила рискнуть. Здесь столько родителей и детей, что пойми, где чей ребёнок. Уж как-нибудь объясню свой интерес в случае скандала. Как раз пришли две женщины, одна из них, глядя на площадку, расплакалась. Некоторые люди подошли к ней, завязался разговор, и я воспользовалась ситуацией. Решительным шагом подошла к ребёнку и присела, старалась держать дистанцию, чтобы не испугать малышку.

— Привет, я Вика. А как тебя зовут? — обратилась к девочке, но она не ответила. — Почему ты тут стоишь и не играешь с остальными? — снова молчание. — Тебе нужна помощь? — тишина.

— Тётенька, а Натя не асговаливает с того дня, — так внезапно ко мне подкрался другой карапуз, что я испугалась.

Рядом стояло чудо лет трёх в розовом платьице и хлопало на меня глазками.

— Ты её знаешь? — спросила кроху.

Девочка кивнула, а Настя, судя по всему, наконец ожила, улыбнулась и взяла подошедшую малышку за руку.

— Натя, а посему у тебя такие хаодные уки? — спросило чудо, а Настя смотрела мне за спину и протянула руку вперёд, указывая пальцем куда-то.

Я машинально обернулась и сразу же вернулась взглядом к Насте. Вдруг осознала, что, кажется, видела знакомый лавандовый взгляд в толпе. Обернулась снова, но там ничего не было. Встала, прошлась. Даже не знаю, что это такое было, но у меня возникло стойкое чувство, что я что-то попустила, потеряла или забыла, хлопнула себя по карманам, вспоминая, что делала. В голове всплыл образ Насти, я бросилась к тому месту, но там её уже не было, но девчушка в розовом была, держала в руках шарик Насти.

— Привет, — присела перед ней, не знаю, зачем поздоровалась, — а где твоя подружка?

— Она усла с касивым дядей, — громко поведало мне чудо.

Я лишь попыталась найти след Насти в толпе, но чудо, не выговаривающее слова, внезапно закашлялось и упало без сознания на пол, к её руке был привязан красный шарик, он зловеще колыхался от сквозняка, вызывая очередную порцию мурашек.

Мама девочки бросилась к нам, подхватила дочь на руки и заплакала. Бегло, но придирчиво осматривала её, даже ротовую полость не упустила. Люди набирали скорую, кто-то бросился оказывать первую помощь, а я стояла и дрожала от ужаса. Столь сильного потрясения от сегодняшнего дня не ожидала. Никогда не думала, что можно превратиться в статую, просто стояла и не могла пошевелиться, лишь когда практически мгновенно подоспевшая скорая помощь увезла их, смогла нормально дышать. Такая маленькая, такая хрупкая, её бледное личико врезалось в память, словно кто-то высек его из камня и оставил как напоминание перед глазами.

— Вы не видели, что произошло?

— А-аа, что? — посмотрела на женщину потерянным взглядом. Кажется, именно она плакала тогда.

— Я вас видела рядом с пострадавшей девочкой, думала, может, вы заметили, как Ксюша что-то с пола подняла, или знаете то, что сможет её спасти, поэтому осталась здесь, а не поехала с ними.

— Нет, мы говорили только о Насте, её подруге.

— Вы знаете Настю? — расплакалась женщина.

— Нет, я её видела сегодня первый раз. Ксюша сказала, что она ушла с каким-то дядей, нужно его поискать, может, он знает что-то.

— Я уж думала, вы о моей Насте. Две недели назад мы с ней пришли в этот центр, моя доченька неудачно упала и теперь находится в коме. Я не видела никого рядом с вами и Ксюшей, если вы опишите мужчину и девочку, согласитесь помочь их поискать, мы, возможно, спасём Ксюше жизнь.

— Конечно, я только рада, я волнуюсь за Настю. Понимаете, мужчину я не видела, Ксюша мне сказала, что он красивый, а девочка… На вид ей около четырёх, возможно, пяти лет. Растрёпанные хвостики, белое платье из трикотажа с красной окантовкой внизу и на карманах. У неё была брошь заколота на груди, в форме вишенок, а ещё у неё на лице был грим, но она, судя по всему, его размазала руками, а потом вытерла грязные руки о платье… Ах да, у неё в руках был красный шарик, хотя нет, она перед уходом отдала его Ксюше.

Женщина с каждым моим словом бледнела на глазах.

— Вы издеваетесь?! — крикнула она на меня.

— С чего бы мне это делать?

— У Ксюши не было никаких шариков, а описанная вами девочка один в один походит на мою Настю перед несчастным случаем. Больная психопатка, — оскорбив меня, она просто развернулась и ушла.

— Мы можем попросить охрану посмотреть камеры, — пыталась понять, что это было. — Сумасшедшая, ей-богу, — ворчала уже про себя.

После очередного потрясения просто отправилась домой к семье. Ситуация с девочками не давала мне покоя до самого праздника. Беспокойство за тех малышек из торгового центра съедало изнутри. Зря я растерялась тогда, нужно было продолжить искать Настю, хотелось узнать и как там Ксюша, всё ли с ней в порядке.

Оставшиеся дни до Нового года пролетели мгновенно.

— Ты сама не своя последнее время, не приболела? — потрогала мой лоб Алиса.

— Всё хорошо, — натянула фальшивую улыбку.

— Может, наведаемся снова в клинику к Саше, зря ты отказалась от лечения и ушла раньше времени.

— Я там отлеживала только бока, а дома и стены лечат.

— Оно и видно, твои тебя вылечили так вылечили.

— Ха-ха-ха, — иронизировала в ответ, а сама задумалась, может, и правда наведаться к психиатру.

— Я уже давно планировала сменить обстановку, а тут возможность подвернулась, — не стала озвучивать истинные мысли, оправдывала порыв с ремонтом так.

Жизнь в доме кипела, мы с Алисой, мамой и несколькими другими гостями женского пола порхали как бабочки на кухне, а наши мужчины занимались своими мужскими делами во дворе, подготавливали мангал, проверяли салютные установки, чистили снег, даже начали отмечать праздник раньше женской половины. Воздух пропитался запахом мандаринок, глинтвейна и веселья. Совокупность ароматных блюд у меня ассоциировалась именно с весельем, так для меня пах праздник и только Новый год. Мама ворчала на папу, Алиса на Макара, остальные девушки тоже не стояли в стороне и подметили, что шампанское тает, а Новый год ещё не так и близко. Я наконец улыбалась, заряжалась уютной атмосферой и искренне мечтала оставить всё плохое в прошлом году. Подходивший к концу год был тоже не плох, просто декабрь отличился и отработал по полной за всех. Мама с завидным мастерством откупорила бутылку вина и разлила его по бокалам. Мы с девочками улыбались, глядя на грустную моську Алисы, попивающую гранатовый сок. Сегодня она больно часто держалась за живот, и лицо в этот момент у неё вовсе не светилось счастьем. Только хитрюга отворачивалась, а потом снова поворачивалась с улыбкой до ушей. Стоящие слёзы в её глазах звоночком били по голове.

После очередного такого почёсывания пузика осторожно поинтересовалась:

— Снова богатырь наш покоя не даёт?

— Нет, наоборот, сегодня необычайно тих.

— У тебя на лице написано, что ты что-то скрываешь.

— Неважно себя чувствую, спину ломит, то там стреляет, то там… Но в моём положении это нормально.

— Может, в больницу?

— Ничего критичного, я ни за что не упущу возможность сегодня повеселиться.

— Говорила тебе, не перенапрягайся!

— Я и не перенапрягалась, ты и так чуть было не лишила меня удовольствия стать хозяйкой вечера. Потом не скоро выпадет шанс устроить подобные посиделки, сама понимаешь. Так что оставьте вашу семейную гиперопеку за дверью, сегодня мамочка идёт в отрыв.

— Обещай, что если что-то не так, сразу бросишь хорохориться и поедешь в больницу.

— Я же на дуру не похожа? Мне наше с ребёнком здоровье дороже любых праздников, тонуса нет, всё хорошо. Я задавала вопросы врачу об этих симптомах. Ногу вчера натёрла, именно она беспокоит иногда.

— Прости, я правда порой перегибаю палку.

— Иди веселись.

Время к полуночи неумолимо приближалось. Во дворе витал потрясающий запах шашлыка и овощей, приготовленных на костре. Женская половина в полном составе выползла скрасить компанию мужчинам. Живот урчал, и казалось, что из него сейчас выползет рука и сама наберёт всего да побольше. Наконец мужчины закончили свои дела мангальные и мы все могли сесть за стол, чтобы проводить в путь старый год. Я и не собиралась придавать значения пустующим приборам, Алиса всегда ждала гостей, даже самых незваных. Всегда была во всеоружии принять, обогреть и окружить теплом семейного уюта любого, но сегодня, когда залаяли собаки, а затем заревел дверной звонок, как-то напряглась.

— В гости к нам пришел Дедушка Мороз. А ну — ка, все вместе позовём его к нашему столу, — залепетала Алиса, и толпа взрослых под влиянием праздника скандировала за ней зов внутреннего ребёнка.

Дедушка Мороз как Дедушка Мороз… Огромный, с белой бородой, наверное, такой белке шишку подаст без лестницы.

— А что ты нам принёс, дедушка, — допытывала Алиса гостя.

— А вот что, — открыл дед коробку, а там моё обморочное счастье.

Можно сказать, торт, находящийся в его руках, тянул даже не на обморочный, а на предсмертный каприз. Решено — узнаю у деда, где заказывал, перед смертью съём такой в одно лицо. Огроменный снежный холм в ёлках, новогодних подарках и праздничных атрибутах растопил моё сердце. Сверху распряжённые сани Деда Мороза и олени в смешных позах, у одного оленя торчит только попа из сугроба. Самого Деда Мороза на тортике не было, видимо, он отпустил оленей гулять и пожаловал к нам в гости. А нет, наш дед развернул торт другой стороной, и потерянный главный символ нашелся в неожиданном месте. Часть торта была словно надкусана, и дед лежит толстый и довольный в этих развалинах, одежда на нём почти лопнула, а сам обжора спит. Угощение с юмором, одобряю гостя, такой вольётся в нашу компанию — так я подумала, а затем он заговорил нормальным голосом и снял маску, я аж поперхнулась и напряглась:

— Если что, это не я его грыз, мне его таким продали, — отшутился он из-за дизайна торта.

Наш серьёзный доктор, оказывается, имеет чувство юмора. Свободные места оставались только одно возле меня, одно напротив и одно в конце стола, по правую руку от хозяев. Я пальцами под столом жестикулировала, мол, чур, чур, на всякий случай расселась аки гопник, чтобы показать, что в наших краях и без вас тесно, благо мои габариты позволяли сделать это.

А этот доктор так глазищами зыркает, словно видит все мои намерения насквозь. Целенаправленно занял место напротив, и я снова превратилась в милую девочку-одуванчик. Лучше так, до сих пор стыдно ему в глаза смотреть, опустила голову пониже к тарелке, увлечённо разбирала оливье на отдельные ингредиенты.

— Не стоит так сутулиться, могут быть последствия. Остеохондроз ещё никому не стал лучшим другом, и это ещё самое безобидное, — плоский юмор, пусть и сказал он это так, чтобы услышала только я, меня подобное замечание разозлило.

Смеет указывать мне, что делать! Сгорбилась ещё больше, но вспомнила, как долго боролась с этой привычкой, распрямилась. Доктор самодовольно улыбнулся. С завидным упорством игнорировала его весь вечер. Когда куранты пробили своё, а шампанское с загаданным желанием все выпили, гости дружной компанией пошли любоваться разноцветными вспышками в небе.

Сегодня в воздух улетели миллиарды, если оценивать праздник масштабно, а не только наш салют — подумала я и прогнала эту мысль. Не хватало ещё набраться плохого у Вовы. Вспомнила про бывшего и плюнула три раза через плечо.

— Что делаете? — подошел ко мне доктор вплотную.

Впервые подняла на кого-то взгляд, кроме брата, — благодать.

— Смотрю в небо.

— Как себя чувствуете?

— Вашими молитвами, Александр Дмитриевич.

— Виктория Андреевна, я вас чем-то прогневал?

— Что вы. Простите, мне пора, замёрзла, — добрый доктор не дал с ним распрощаться так быстро, снял с себя пальто и заботливо укутал меня в него, задержавшись у шеи. Приятный аромат дорого парфюма обволакивал и заставлял сердце биться чаще.

Я замерла, шампанское подначивало пофлиртовать, а мозг и чувство собственного достоинства заставляло отдать пальто и идти в дом. Шампанское победило.

— Спасибо, — кокетливо опустила взгляд, взмахнула своими огромными ресницами и распахнула пошире взгляд. Мол, на, смотри, глаза у меня тоже красивые, особенно сегодня.

Алиса пригласила визажиста, и он долго колдовал над нами, особенно оторвался на мне. Втайне сделала сто и одну фотографию и долго любовалась отражением в зеркале.

Мозг вышел из аута и предпринял вторую попытку образумить играющее внутри меня шампанское. Мол, шампанское, ты бы ещё декольте в качестве наживки продемонстрировало. Шампанское пыталось что-нибудь с этой мыслью сделать, но мозг оказался проворнее.

— Вы простудитесь, — отдала пальто дяде доктору и довольная собой ушла в дом, покачивая бедрами. Лучше бы остался в костюме Деда Мороза, обаятельный хитрец.

Шампанское рыдало из-за упущенных возможностей.

В первую очередь отыскала взглядом Алису, она стояла у окна подозрительно тихо.

— Всё хорошо?

— Да, просто устала.

— Иди сюда, дружочек, помогу подержать твоё пузико.

Немного размяла её мышцы, погладила животик, имитировала бандаж. Алиса разве что не мурчала.

— Не хочешь подняться наверх отдохнуть?

— Нет, посидела чуток, и стало лучше.

Большинство из гостей вернулись за стол. Алису приобнял Макар и массировал ей плечи. Сначала думала, что показалось, но потом всё повторилось. Нечто безобразно-пушистое юркнуло брату за спину. Присматриваясь, пыталась понять, откуда взялся новый питомец. Каждый раз, когда он обнимал Алису, зверёк отбегал, но потом упорно возвращался и прыгал по его плечам и спине. Наши глаза с питомцем встретились, и я испугалась до дрожи — черные, как бездна, я в день аварии такие видела. С виду сурикат, только с пушистым хвостом, он с опаской смотрел на меня, шипя, как обезьяна, либо поклацивал зубами, напоминающими иголки. Кроме меня, кажется, никого не смущал питомец, только доктор подозрительно косился в ту сторону.

— Макар, — позвала брата.

— Что такое, Кнопа?

— А что за питомец у вас такой странный?

— Какой питомец? — удивился брат.

— Тот, что по тебе постоянно скачет.

Брат хлопал глазами и не понимал, о чём я, как и все остальные, лишь доктор пристально наблюдал за тем, что я скажу.

— Это была шутка, как бы я ещё привлекла внимание окружающих, чтобы сказать тост, — попыталась выйти из неловкой ситуации.

Первым рассмеялся доктор, пусть фальшиво, но поддержал.

— Что за тост? — заинтересовался брат.

— Алиса, Макар, спасибо, что собрали нас под крылом вашего уютного гнёздышка. Ваша любовь мотивирует, ваша доброта и отзывчивость поражают. Так вот, к чему была та шутка. Наш малыш, который скоро дополнит семью, надеюсь, будет любить животных, а то его тётя задумала пакость. Как только племяш научится говорить и ходить, возьму его и отвезу в зоомагазин, там мы выберем самую омерзительную прелесть и привезём её сюда, что-то больно у вас всё гладко и хорошо, так и хочется устроить бунт.

Гости улыбались, а зверёк злобно зыркал на меня из угла, а я продолжала нести белиберду, похожую на тост:

— И пусть эта пакость навсегда останется самым страшным и неприятным событием в вашей жизни. За Макара и Алису, люблю вас.

— Ура! — скандировали гости.

Я села на своё место и не сводила больше глаз с брата. Всё повторялось, раз за разом: Алиса приложит голову к Макару — зверёк сбегает, остаётся Макар один — зверёк скачет по нему. На всякий случай отставила бокал с шампанским от себя подальше с мыслью: «Так вот ты какая, белая горячка». Так продолжалась недолго, в какой-то момент зверёк разозлился и попытался перепрыгнуть с Макара на живот Алисы, обнажив при этом свои зубы. В этот раз вскочила с места не только я, но и доктор:

— А давайте снова выпьем за Алису и Макара, наших радушных хозяев, они превратили этот Новый год в сказку, — приобнял он Алису за плечи.

Зверёк шипел, шипел, но когда доктор махнул на него рукой, убежал в неизвестном направлении.

Моё терпение лопнуло, можно было бы порадоваться, что я не сумасшедшая и белая горячка не почтила меня своим присутствием, но от этого становилось только ещё больше не по себе.

— Прошу прощения, мы на минуточку, — схватила сладкоголосого доктора за руку и потащила за собой в другую комнату.

Когда мы пропали с поля зрения остальных, я прижала его к стенке, не знаю, откуда и силы взялись, скорее так угрожающе это выглядело, потому что доктор не сопротивлялся.

— Выкладывайте карты на стол, добрый доктор, иначе я за себя не ручаюсь. На этот раз без вранья, я знаю, что вы были в момент аварии, и там, в торговом центре, и сегодня… Та штука вам же тоже не давала покоя!

— Про торговый центр тоже помните, Виктория Андреевна?

— Не совсем, но везде, где вы появляетесь, Александр Дмитриевич, случается несчастье.

— А если я не причина несчастья, а лишь следствие?

— Александр Дмитриевич, я теряю терпение.

Он притих, наверное, раздумывал над тем, что скажет. До чего же привлекательный: в глазах лёд, а сам горяч, как пламя, голос — услада для ушей под стать хозяину. Крепкий, но с мышцами не перебор. Вердикт — его величество Великолепный. Что-то в его взгляде изменилось, лавандовый блеск на доли секунды, и я дальше вообще теряюсь в пространстве, одна его рука скользнула по талии и прижала плотно к своему телу, ладонь обхватила шею, и вот уже не он припёрт к стенке, а я. Губы мимолётно скользнули поцелуем, а затем приклеились к одному месту у шеи, обдавая жаром дыхания. Я таращилась на него от шока, а он смотрел на меня, но был словно в другом месте. Поцелуй не поцелуй, это что вообще такое происходит?

— У нас свидетели, — шепнул он мне на ухо, а мурашки активировались и разбудили дремлющее шампанское, оно что-то там накрутило, и эффект от шепота получился, словно он сказал: «Я подарю тебе небо в звёздах».

Не знаю, как получилось, но шампанское с больной головы перешло на здоровую и передалось, как вирус по воздуху. Иначе не объяснить, что произошло дальше. Рука на пояснице теснее вжала меня в своего хозяина, сначала он коснулся поцелуем легонько, словно бабочка порхнула крылышками. Затем захватил мою нижнюю губу, тело от такого словно током прошибло. Доктор немного отстранился посмотреть реакцию. Я замерла от шока и предвкушения. Он медленно и мучительно приближался, пытался перевести поцелуй на следующую ступень, но давал шанс отказаться, оттолкнуть и уйти. Но я не из пугливых, поэтому решила узнать, на что на самом деле способен наш доктор и где моё обещанное небо в звёздах. Обхватила его голову своими руками и прижалась к нему сильнее, дальше снесло крышу у обоих. Даже звучащее издалека «Не будем им мешать» не остановило нас. Он подхватил меня на руки и целовал так, что я едва и правда не увидела небо в звёздах. Шампанское так сильно ликовало, что совсем выветрилось. И наступило оно — сожаление о необдуманных поступках. Когда мы, помятые, горячие и пышущие неуёмным желанием перейти черту, которую вообще даже чертить не стоило, смотрели друг на друга в ужасе. В глазах и у него, и у меня читался вопрос: «Что теперь с этим делать?».

Я внезапно поняла — а ну и что?! Было же классно, к чему сожаления? Когда меня вообще подхватывали на руки? Да я раньше подобную страсть считала выдумкой. Нет, доктор честно перекочевал в моих глазах с титула «Великолепный» на «Несравненный». Вида, естественно, не подала и решила перейти в наступательную позицию.

Только собиралась сказать что-то по типу: «Знаешь что, Саша, я думаю, после всего, что между нами произошло, я могу тебя так называть, давай перейдём к делу!». Добрый доктор замешкался, принял вид виновато-придурковатый и снёс мои намерения своим медовым голосом:

— Прости, Кнопа, я не должен был допускать подобное. Больше никогда не повторится, наверное, нанёс своими животными инстинктами тебе обиду. Прости, растерялся, когда понял, что мы не одни и сторонние могут услышать то, что не должны…

— Нет, Александр Дмитриевич, это всё я инициировала, нет вашей вины в этом, — вообще мимо кассы сказала. Но гляди, какая, оказывается, нежная и тонкая душевная организация у нашего доктора.

Не успела я подумать о нём хорошо, как он начал подозрительно покашливать в кулак — смеётся, негодяй. Провёл очередной урок о том, что нельзя думать о людях слишком хорошо, но зато никаких неловкостей, оба расслабились и признали, что это было обоюдной дуростью.

— Правда, прости меня.

— Всё хорошо, мне понравилось, — очень хотелось сказать: «Готова повторить», но это было бы неуместно, поэтому добавила: — И не называйте меня Кнопой, так зовёт меня семья, а в устах посторонних теряется сакральный смысл сказанного, — чего я вообще несу? Какой ещё сакральный смысл? Ну, не говорить же, что я таю как мороженое от подобного.

— Как скажешь. Зови меня Саша.

— Вика.

— Вика, если хочешь получить ответы на свои вопросы, то приходи ко мне послезавтра в клинику.

— Ну уж нет, я получу их сейчас.

— Только не здесь.

— Значит, я уйду с тобой.

— Не боишься, что подумают о нас другие?

— После нашего представления хуже уже не будет. Скажи, а что за зверь был в гостиной?

— Это Путы.

— Путы?

— Они появляются из подавленных желаний, питаются удачей и сожалениями, люди под их долгим влиянием слабеют и умирают. Макару повезло, что у него есть Алиса. Побочные эффекты не так заметны, всего лишь неловкость, и то, что он стал магнитом для проблем. Зато жить будет.

— Многое объясняет. Что с этим делать?

— Пытаюсь как раз это понять. Поверь, мне тоже не доставляет удовольствия каждый раз искать встречи с Алисой и заряжать её своей энергией, чтобы та отпугивала Путы. Раньше хватало на несколько недель, а теперь лишь пара дней. Это уже начинает вызывать у Макара совсем не те эмоции.

— Путы можно убить?

— Какая кровожадная. Нет, Путы не убить, можно лишь спугнуть или изгнать.

— Как изгнать?

— Это могут сделать лишь они, если отыщут в себе причину их появления. Увы, на жертве Пут не работает прямое изгнание, технически я не имею права вмешиваться, а так я помогаю Алисе, а она невольно помогает ему.

— Я догадываюсь, чем питаются Путы, и знаю способ, как без подозрений помогать Алисе. Поделюсь с тобой идеей, если расскажешь, почему нам помогаешь.

— Алиса, как и ты, спасённая душа.

— В смысле?

— В пожаре, в котором погибли её родители, могла погибнуть и она, если бы я не отвоевал её у Пожирателей.

— Дай угадаю, один из них тот черноглазый?

— Путы коснулись тебя тогда в торговом центре, для сторонних эффект от них стократ хуже. Это позволило Пожирателю поставить на тебя свою метку. Хоть и спас тебя, но немного опоздал. Из подобных далей мне ещё не приходилось вытаскивать душу, поэтому у тебя и появились побочные эффекты в виде особого зрения.

— Но я видела Пожирателя и до аварии.

— Его можно увидеть в истинном обличии перед смертью, так он ничем не отличается от человека.

— Это не лечится?

— Увы.

— Спасибо, что подарил мне жизнь, остальное неважно.

— Всегда рад помочь. Твоя очередь.

— На что?

— Выкладывать карты на стол.

— А-ааа. Мы можем притворяться парой, чтобы ты не тратил время на поиск встречи с Алисой и ожидание появления Пут. Когда они замаячат на горизонте, я тебе звоню. У моего парня особые привилегии, он может появляться где и когда угодно, не вызывая подозрений и чувства ревности.

Доктор даже закашлялся. Увы, но у меня имелись и скрытые мотивы. Виной тому стал поцелуй.

— Отличная идея, но энергию вливать нужно заранее, Путы покушаются уже и на ребёнка. Если она передаст много энергии Макару, то ребенок останется без защиты, это тоже одна из причин, почему время сокращается. Резерв делится на троих, а так это не работает, увы, ребенка коснуться лично пока нельзя.

— Нужно действовать решительно и действенно, у нас нет времени!

— Ну что, ещё повоюем, Кнопа?

— Повоюем. Скажи, почему тогда у машины ты так обратился ко мне?

— Скажу, когда не станет Пут.

— Я подожду.

— Пойдём тогда к остальным, они, наверное, там уже невесть что думают.

— Саша, стой! Девочка в торговом центре, это ты её увёл?

— Да.

— Почему?

— Она сбежала и принесла плохое известие сестре.

— Ксюша её сестра?

— Двоюродная.

— Значит, Настя всё-таки та самая девочка… Понятно, почему её мама на меня накричала. А как Ксюша?

— С ней всё хорошо, идёт на поправку, — упорно двигался в сторону выхода он.

— Саш, а Настя? — схватила его за руку.

— Какая же ты любопытная, — он потрогал мой нос так, будто гладил. — Если найдёт путь домой, то поправится, время есть.

— Это как?

— Ей нужно понять истинную причину, почему она попала в такую ситуацию, и найти в себе силы простить.

— Маму?

— Себя.

— Как грустно… Саш, постой…

— Вот же неугомонная, чего ещё?

— А почему это я не помню твоего появления? Только тот мимолётный взгляд, особый такой.

— Этот? — вспыхнули его глаза лавандовым сиянием.

— Этот, — завороженно смотрела на этот свет, снова стало тепло.

— Не хотел вмешивать во всё это, пришлось поработать с памятью.

— Спасибо, что не все воспоминания забрал, — удивилась, как легко приняла невозможное, но это лучше, чем быть сумасшедшей.

— Я просто не знал, что ты такая внимательная.

Когда мы вышли к гостям, там все уже были на последней стадии веселья, танцы, торт…

— Я так и знала, что вы прекрасно подходите друг другу, а ты ещё не хотела знакомиться, — радостная Алиса уперла руки в бока.

— Ты хотела познакомить меня с ним?

— Да. Видишь, насколько судьба настойчива, всё же свела вас вместе. Прости, но я видела поцелуй.

Вот и наши свидетели нашлись, но за настойчивость нужно Алису потом поблагодарить отдельно, я бы многое упустила, будь иначе.

Этот праздник стал особенным и принёс своеобразный покой в мою душу, а ещё поселил в голову забавные желания, и все они были связаны с милым доктором, истинную глубину и причину внезапной перемены я пока не понимала. Либо это благодарность за спасение нашей семьи, либо это похоть, обострённая шампанским. Весь оставшийся вечер мы провели вместе, начали сразу правдоподобно разыгрывать свой маленький спектакль. Ещё больше запуталась, либо доктор и правда бесподобен, либо отличный актёр. С одним уже была знакома, но от мысли, что я откажусь понять природу новых чувств, становилось грустно. Что-то меня влекло в нём, но и прыгать с места в карьер не хотелось.

В ту ночь он впервые написал мне, простое пожелание спокойной ночи и благодарность за помощь, а я поймала себя на улыбке, каждая клеточка вибрировала, а это уже был не очень хороший знак. Очень долго пряталась от подобных эмоций, а они застали врасплох.

Дальнейшие будни проносились в бешеном темпе, падала к вечеру выжатая как лимон. Постоянные походы в магазин для подбора материалов: плитка в ванную, обои, паркет, новая мебель — ремонт всё сильнее набирал обороты… Наконец решилась обозначить судьбу машины. Отправила её на утилизацию. Сложно было пережить эту встречу, решила, что за руль больше не сяду. Спасатели резали мою девочку, чтобы меня безопасно из неё извлечь, мороз по коже бегал от взгляда на это зрелище. Мы с доктором так и не обсудили аварию, он упорно уходил от ответа и избегал меня. Хотя я и, пользуясь случаем, старалась вызывать его почаще.

При встрече целомудренно целовала, обнимала, прижималась покрепче, уж больно нравилось срывать ледяную маску с его лица, да и хотелось урвать кусочек доктора, пусть и осуждающий взгляд был тому последствием. Боролась с желанием потянуть время и подольше гонять Путы, но с ценой была не согласна. Как-то запал мне в душу доктор, никогда подобного не чувствовала. Хотелось безумств, видеть почаще его улыбку, слышать смех, побольше проводить время вместе, не важно, будет это прогулка в парке или совместное вытирание пыли, подойдёт что угодно. Доктор же с завидным упорством избегал меня вне лечения Алисы. Был галантен, на публике играл роль на отлично. Стоило остаться наедине, и его словно ветер сдувал. Давай кофе попьём — занят… Может, в кино — много работы. В ресторан — предпочитает есть дома. Хотелось набирать его почаще, чтобы услышать голос, от каждого оповещения телефона сердце отжигало чечётку и пресловутые бабочки пускались в пляс. Начала понимать, как звучит ложная надежда, услышав звук очередного оповещения телефона, но иногда писал и он, точнее, отвечал мне на мои смс. Наконец поняла, что веду себя глупо и навязываюсь человеку, стала контролировать себя тщательнее и по пустякам не беспокоила, насильно мил не будешь. Но от этого грудь словно тиски сжимали. Решила действовать решительно и пока всё не зашло слишком далеко избавиться от наваждения. Единственный способ — вычеркнуть из жизни полностью объект вожделения.

Начала искать подход к Макару издалека, его реакцию на моё вторжение в их жизнь было не сложно предугадать. Поэтому всю неделю приводила его к одной определённой мысли — настало время перемен. Я уповала на то, что Макар захочет стать детским тренером, пусть и предстоял к этому тернистый путь. Только это вернёт ему мечту. Однажды у нас был разговор на эту тему, и закончилось всё не очень, но возможно, он был не готов тогда к такой идее. Поэтому на этот раз вселяла ему уверенность, что это он сам инициатор перемен. Это были незначительные, казалось бы, мелочи, но в их попадании в цель не было сомнений: «Ой, а ты идешь сегодня к Ивановым? Ты знал, что их сын мечтает тоже стать хоккеистом? Поговори с мальчиком, дай пару дельных советов». Старалась не наседать, любая подозрительная деятельность могла отпугнуть его навсегда от нужного курса. Каждый раз, рассказывая Иванову Егору о хоккее, глаза брата загорались. Казалось, что сама судьба на моей стороне, Егор после очередных историй брата попросил подготовить его, показать хотя бы пару приёмов, но Макар решительно отказал. Пришел домой ещё более подавленный, чем был, снова потянулся в шкафчик за очередной порцией алкоголя.

— Макар, мы же договаривались. Поверь, сейчас не лучшее время для того, чтобы топить печаль в бутылке. Ты нужен Алисе, не забывай.

Бокал в его руках хрустнул, осколки врезались в кожу. Макар накинул на раненую руку полотенце.

— Вот же дурак! Что творишь?

— Ты права, не знаю, что на меня нашло.

Вытащила пинцетом осколки, обработала ему раны и решила, что намёков недостаточно.

— Макар, тебе нужно менять что-то в жизни. Скоро появится малыш, ему нужен здоровый папа во всех отношениях. Алисе нужна поддержка. Ты жив, здоров физически, и если то, чем ты сейчас занимаешься, не даёт тебе повода для гордости, найди что-то другое. Ты же из-за просьбы Егора сейчас так мучаешься?

Макар разозлился.

— Меня всё устраивает, не лезь не в своё дело!

— Твоё «устраивает» погубит всю семью.

Закончилось всё тем, что он просто ушел, громко хлопнув дверью. Оставался вариант с Алисой, если он ради неё отказался ото льда, то только она способна его туда вернуть. Вот только не знала, как попросить её о подобном. Прокручивала в голове десятки вариантов и не нашла ни одного подходящего. Про Путы если скажу, точно отправят в психушку. Стук в дверь прервал поток каши, варившейся в голове. За дверью стояла белее мела Алиса, бедняжка переминалась с ноги на ногу, на лице отображалась вселенская скорбь.

— Что случилось? — её вид говорил как минимум о катастрофе.

— Макар снова в баре, — расплакалась она.

Я её крепко обняла и попыталась утешить:

— Прости, это моя вина.

— Не говори ерунду.

Она отпрянула от меня и начала ходить из угла в угол.

— Я, наверное, ужасная жена.

— Что за ерунда?

— Я даже не могу его удержать от пагубных привычек.

— Алиса, милая, здесь нет твоей вины.

— Я его слишком сильно нагружала без нужды, заставляла плясать в этих дурацких костюмах, вот он и не выдержал. Что я наделала…

— Ты же волновалась о нём, а он ради тебя готов и голый плясать где угодно. Макар пытается быть полезным, поддерживает ваш бизнес, если бы ему совсем не нравилось то, чем он занимается, даже под страхом смерти не стал бы делать этого. Это ваше общее детище, твоё любимое дело, он не может иначе.

— Думаешь?

— Знаю.

— Такая жизнь его ломает, делает непохожим на себя. Я хочу снова видеть, как он просыпается с радостью, дышит вдохновением…

— Всё будет хорошо. Ты подарила ему цель, когда он сломался. Нашла занятие, которое помогло ему в самые тяжелые времена, помогла восстановиться, вы создали чудесную семью, он боится это потерять.

— Не понимаю.

— Думает, что бросит тебя, если найдет новое дело. Не в смысле семью бросит, а расценивает уход из агентства как предательство.

— Говорю же, что я плохая жена, раз он боится подобной ерунды. Без него мы не пропадём. Просто я не знала, что это настолько сильно его ранит.

— Ты самая лучшая жена для него. Он прошел этот путь до логического конца, но пока сам не осознал, что топчется на месте, из-за этого и страдает.

— Если честно, я боюсь его отпускать, потому что знаю, куда приведёт его дорога, он же не может безо льда.

— Всё самое страшное позади.

Мы с Алисой ещё долго говорили, затем пришел Макар, на этот раз трезвый. Он хоть и был в баре, но явно не злоупотреблял. Подошел к Алисе и поцеловал её в макушку. Бедняга вскочила, обняла его и расплакалась. Макар встал на колени перед ней, приложил голову к животику и пробурчал в него:

— Прости меня, я такой дурак, не плачь только. Обещаю, что не допущу больше ни единой твоей слезинки, только если от счастья.

— Это ты меня прости, я видела, как ты страдал, но упорно игнорировала это, успокаивала себя тем, что забочусь о тебе. Когда увидела ваш скандал с Кнопой, поняла, что поступала эгоистично.

— Нет, даже не думай об этом. Ты дарила мне тепло и счастье все эти годы, и костюмы я эти тоже по-своему любил. Они дарят улыбки людям, а это главное. Просто слишком долго жил прошлым и не хотел двигаться вперёд, ты же старалась меня тащить туда, хоть это было непросто. Я не ценил сполна то, что имел. Сегодня был с ребятами из команды в баре и осознал, каким идиотом был, прости за то, что заставил понервничать.

— Нет, это совсем не так.

— Алиса, я понял, что хочу двигаться дальше, хочу, чтобы наш сын гордился мной и я сам гордился собой. Кнопа права, я хочу получить лицензию тренера, и пусть этот путь долгий и сложный, рядом с тобой мне всё по плечу. Справлюсь только если ты поможешь, останешься рядом. Я не смогу без вас с сыном.

— Вот же дурак. Куда я от тебя денусь?

Я заметила Путы рядом с ними, но на этот раз всё было по-другому. Путы стояли рядом и наблюдали за ними, становясь с каждым словом милее. Больше не шипели, а в бездонных черных глазах вспыхнул свет. Затем они засияли, заскочили на плечо к Макару, затем к Алисе, воспарили над её животиком, улыбнулись, поцеловали его и растворились в воздухе. На этот раз мне не казалось, что они желают зла, наоборот, где-то внутри разлилось тепло. Оставила супругов наедине и пошла обсудить произошедшее с Сашей, пора было ставить точку в нашей истории.

— Алло, — его голос казался сонным.

— Привет, не отвлекаю?

— Нет. Что-то с Алисой?!

— Нет… Да… Не знаю… Кажется, Путы ушли.

— Я сейчас приеду, не против?

— Конечно. Приезжай.

Не прошло и часа, как Саша был у нас, тщательно осмотрел обоих, улыбнулся и спросил:

— Можно я заберу Вику?

Я обрадовалась, точно маленькая девочка.

— Она взрослая девочка, может ехать куда и когда угодно, — удивил вопрос Макара.

— Я тогда переоденусь и спущусь, — как радостная пони, потопала наверх, перепрыгивая через ступеньку.

Вихрем влетела в комнату, разделась и осознала, что повода для радости-то нет. Точнее был, но слёзы сами лились по себе, от этого радость отдавала горьким вкусом. На душе становилось всё тяжелее. Вот и настал конец моему фальшивому роману. Это был интересный опыт, но повторять его не хотелось бы. Привела себя в порядок и спустилась вниз.

Саша предложил руку, я её приняла. Он открыл передо мной дверь своей машины, я заняла место пассажира. Ехали мы молча, он вдумчиво смотрел на дорогу, я искоса наблюдала за ним, оба молчали. Я не хотела говорить, потому что боялась расплакаться, почему он молчал не знаю.

— С Алисой и Макаром теперь всё будет хорошо, не так ли?

— Лучше, чем когда-либо. Хорошая работа, ты молодец.

— Я видела, как Путы преобразились, они больше не пугали.

— Это потому, что они снова стали тем, чем были изначально — благословением, талантом, успехом…

— А то, что они поцеловали живот Алисы?

— Просто талант перешел в новые руки, их малыш будет обладать удачей троих.

— Куда мы? — робко поинтересовалась.

— Ты же хотела ответов, я тебе их дам, или передумала?

— Нет.

Снова тишина. Ехали мы ещё около получаса. Пока я не поняла, где мы находимся.

— Это?..

— Да, место аварии. Спрашивай.

— Что тогда произошло? Я ведь серьёзно пострадала, правда?

— Более чем серьёзно, ты была мертва.

— Тогда почему?..

— Я вампир.

— Пф-ффф, чего, вампир? — я смеялась так, что слезы бежали не переставая.

Саша подошел ближе, вытер их и серьёзно на меня посмотрел.

— Я не шучу, я правда вампир.

— Это который кровь пьёт, выпускает клыки, боится чеснока и света? — не могла остановить истерику, смеялась уже сама не знаю почему. Столь глупого объяснения не ожидала.

— Фу, какая пошлость. Вампиры вовсе не такие.

— А какие? — смех прошел, а слезы продолжали течь.

— Мы воруем чужие годы жизни.

— В смысле?

— Если человек не успел прожить отведённое им время и скончался не из-за старости, а из-за несчастного случая, например… Высвобождается энергия непрожитых лет, многие питаются этой энергией, а вампиры способны ею делиться с другими при определённых условиях.

— Значит, я сейчас проживаю чужую жизнь?

— Свою, просто я помог при помощи энергии жизни исцелить тебе травмы.

Саша достал из кармана высушенный цветок розы, из его ладоней потек свет, роза стала вновь красивой и полной, словно её срезали всего несколько часов назад.

— Оу, — всё, что смогла произнести.

— Ты не боишься меня?

— А почему я должна тебя бояться? Ты спас мне жизнь.

— Я монстр. Там, где у других горе, у меня повод для радости, я там питаюсь.

— Но ты же помогаешь другим, ты ангел, а не монстр. Спасибо тебе за всё, ты столько сделал для нашей семьи, мне вовек не рассчитаться.

— Я ничего такого не сделал. Если бы я приложил больше усилий, ты бы не пострадала. В тот день Путы исчерпали твою удачу до нуля из-за меня, я вовремя не позаботился об Алисе, вследствие на тебе оказалась метка Пожирателя. Я лишь исправил собственную ошибку. Ты бы не пострадала, если бы я раньше пришел.

— Здесь не было твоей вины. Просто ряд неудачных совпадений, ты спас меня.

— Хотелось бы и мне так думать.

Поддавшись порыву, я крепко обняла его. Он робко и нерешительно обнял в ответ.

— Вика, я больше не хочу быть твоим фальшивым ухажером.

— Знаю, но мы можем быть хотя бы друзьями?

— Нет.

Сердце оборвалось после этих слов, не думала, что будет так тяжело. Лучше бы он забрал всю мою память, хотя нет, не хочу её отдавать, да и если снова начну видеть то, о чём раньше не подозревала, сойду с ума без объяснений. Стук собственного сердца в ушах раздавался слишком громко. Казалось, ещё минута, и потеряю сознание.

— Хорошо, — дрожащим голосом ответила на болезненный отказ, — отвезёшь меня домой?

— Ты точно уверена, что готова?

— К чему? — поняла, что пока глушила эмоции, что-то упустила.

Саша видимо понял, что я пропустила мимо ушей то, что он говорил.

— К этому.

Он улыбнулся и привлёк меня к себе. Страсть, вложенная в поцелуй, казалось, вышибла из меня дух, если бы он не поддерживал в тот момент, рухнула бы тряпочкой на землю от шока. Мои глаза-блюдца уловили смешинки в его лавандовом взгляде. Он прекрасно понял, какой эффект произвёл.

— Будешь знать, как витать в облаках, когда тебе признаются в чувствах.

— Что, в каких чувствах?

— Ты мне нравишься, все мысли только о тебе, дружбы мне мало, не хочу быть фальшивым парнем, хочу быть настоящим спутником твоей жизни. Понимаю, я не самый подходящий человек для тебя, но…

Не дала ему договорить, сказала:

— Ты самый лучший, — подпрыгнула и повисла у него на шее, долго смотрели друг другу в глаза, а затем я первой потянулась к его губам.

Он словно пушинку держал меня в воздухе, и казалось, что этот момент уже ничего не сделает более идеальным.

Мурашки, салюты счастья, порхающие бабочки — всё активизировалось, и небо в звёздах казалось ближе, чем раньше.

Не знаю, сколько мы стояли в обнимку, машины проносились мимо, а я не хотела отпускать его и на сантиметр от себя. Казалось, что это сон — стоит отпустить, и он растворится.

— Почему ты назвал тогда меня Кнопой? Это же мне не приснилось, правда?

— Само как-то сорвалось. Алиса так много о тебе говорила, все уши прожужжала, в итоге я не удержался и захотел узнать, что же там за Кнопа такая.

— А там оказался целый жираф, — рассмеялась я, представив его реакцию.

— А там хрупкое чудо с самой милой улыбкой, добрейшим взглядом и совершенной красотой.

— М-ммм, не думала, что ты можешь быть ещё милее.

— Я совсем не милый! — с негодованием возразил он.

— Милашка-обаяшка.

— Ну уж нет!

— Да, да, да…

— Больше не хочешь знать ответ на свой вопрос?

— Хочу.

— Так вот,в тот день я был в торговом центре. Предотвратить ничего не мог, не знал, где случится карма. В смысле, место несчастного случая с вероятным летальным исходом. Пришлось следовать за тобой. Не думал, что всё будет так серьёзно, прости. Когда увидел тебя окровавленную, не сдержался и назвал так, как привык про тебя думать.

— Неужели мы встречались? Как я могла упустить тебя из виду?

— Я могу быть незаметным.

— Точно…

— Почему ты тогда избегал меня все эти дни?

— Ты так была решительно настроена в тот день сделать меня своим фальшивым парнем, что я принял это за знак судьбы. Показалось, что для тебя ничего не значил тот поцелуй. Старался держаться подальше и не перейти дозволенную грань, это было очень нелегко. Правда хотел отпустить тебя, но не смог сдержаться, когда ты предложила стать друзьями.

— Я влюбилась в твой голос ещё тогда в машине, а затем и в тебя самого. Пыталась сблизиться, но ты держал дистанцию. Тоже решила отпустить тебя.

— Хорошо, что у нас у обоих отказала решительность, иначе было бы не очень хорошо.

— Это точно.

Я хотела получить новый поцелуй, но телефон тревожно завибрировал в кармане, по воздуху плыла мелодия, стоящая на звонке от Макара.

— Да, — ответила молниеносно.

— Алиса в больнице, — словно маленький ребенок, жалобно поставил в известность меня брат.

— Что случилось?

— Она рожает.

— Поехали, — услышал Саша разговор и начал действовать.

Приехали мы в больницу очень быстро, Алиса рожала в клинике, где работал Саша, только родильный корпус стоял отдельным зданием. Нас пропустили внутрь, дали стерильную одежду и провели в нужный зал. Макар нервно семенил рядом с дверью в гостевой комнате.

— Хорошо, что вы здесь, — обнял он меня.

— Ты почему не внутри? — спросила его.

— Не могу на это смотреть, она так страдает.

— Самое интересное впереди, — буркнул Саша.

Брат его смерил суровым взглядом, не знаю, что за мысли вертелись в его голове, но он протянул руку Саше.

— Прости, что ревновал не к тому человеку. Я думал, ты хочешь увести у меня жену, а не сестру.

— Это было бы чертовски неуместно, — мягко ответил ему Саша.

Теперь наступил новый этап моей жизни, и пусть у меня непростые отношения, но уверена, что без Саши было бы хуже. Он мой личный ангел и никак иначе, что бы там он про себя ни говорил… Мы просидели у двери более шести часов, Саша просил поехать домой, но я упорно ждала появление племянника, хотела услышать его первый крик. После стольких часов ожидания не выдержала и уснула на кушетке. Голова покоилась на ногах Саши, он мягко гладил мне спину и голову, вот я и уплыла в царство Морфея. Когда проснулась, вскочила как ужаленная.

— Тише, отдыхай, ещё есть время, я разбужу.

— Прости, так бесцеремонно уснула. У тебя, наверное, всё затекло.

— Я в порядке, ты спала совсем немного. Хочешь кофе?

— Да.

— Сейчас принесу.

Как только Саша ушел, я заметила знакомую мордашку, выглядывающую из-за угла. На этот раз она была без шарика, но выглядела ещё хуже, чем тогда в торговом центре, не знала бы, кто передо мной, запачкала бы штаны своим испугом. Обернулась и огляделась по сторонам, чтобы не было свидетелей, подошла поближе.

— Привет, — молчание. — Ты ко мне пришла? — Настя кивнула. — Покажешь, где ты лежишь? — снова кивок.

Настя взяла меня за руку, я не чувствовала ничего, кроме холода, но казалось, что это важно сейчас быть с ней. Мы направлялись в другой корпус, по дороге нас нагнал Саша, взмыленный и испуганный. Я покачала головой, чтобы он не вмешивался, Настя испуганно спряталась позади меня.

— Ей уже не помочь. Душа почти умерла.

— Мне тоже ни один доктор не помог бы, но появился ты. Она не зря пришла за мной. Как думаешь?

— Как знаешь, — поддержал Саша мой порыв.

Мы прошли внутрь другого отделения без проблем, Саша меня провел. Настя открыла дверь своей палаты, со стороны казалось, что она открылась сквозняком.

На высокой постели, вся в трубках и среди множества аппаратов лежала совсем худенькая девочка, а рядом дремала женщина, она встрепенулась, поправила одеяло у дочери и потерла глаза, словно смахивала слёзы. Мы наблюдали за ней через щель. Я присела перед Настей.

— Ты привела меня сюда, чтобы я помогла тебе попрощаться с мамой? — Настя утвердительно закивала.

— Ты и сама можешь с ней поговорить.

Настя словно молния устремилась к телу, потрогала его, легла рядом. Ничего не происходило, видимо, пыталась показать мне, что она бы и рада. Затем девочка вернулась снова ко мне и с тоской посмотрела в глаза, я присела рядом с ней.

— Ты винишь себя в том, что случилось? — девочка утвердительно кивнула. — Ты ослушалась маму? — снова кивок. — Боишься возвращаться? — положительный ответ. — Посмотри на свою маму, она тоже винит себя. Если ты уйдешь, она сойдёт с ума от горя. Не оставляй её, борись. Ты сможешь, ты должна обнять её и сказать, что любишь и не винишь в произошедшем. Мама не будет тебя ругать, она не сможет без тебя жить. Ты её сердце, ты самая большая драгоценность. От тоски тоже умирают, ты же не хочешь, чтобы мама ещё больше печалилась, чем сейчас?

По лицу Насти скатилась слеза, её лицо светлело и преображалось, с каждой минутой она становилась красивее.

— Ты слушала то, что тебе говорит мама? — Настя отрицательно покачала головой.

Я не выдержала и прошла внутрь комнаты. Настя устремилась за мной.

— Скажите ей!

Женщина испугалась и встрепенулась.

— Вы? Что вы здесь делаете?

— Я ваше новогоднее чудо. Скажите Насте то, что говорите обычно, сейчас она вас услышит и вернётся.

— Что вы такое говорите, немедленно уходите.

— Вы сможете вернуть дочь, скажите, что чувствуете, что рассказываете после очередной прочитанной сказки, — кивнула я на стопку детских книг на тумбочке.

— Я не понимаю…

— Ей нужно услышать насколько сильно вы в ней нуждаетесь, как ждете её возвращения. Сделайте это, пока не поздно, доверьтесь мне.

Женщина расплакалась, взяла Настю за руку, поцеловала её и наконец сделала, как я просила.

Слезы катились по щекам девочки, и передо мной стояла уже не та малышка с жутким гримом, а измученный ребёнок в больничной одежде. Она последний раз посмотрела на меня, кивнула и растворилась в воздухе, а рука лежащей в постели Насти дернулась, в уголках глаз тоже появились слёзы.

Саша увел меня.

— Теперь всё будет хорошо, ты смогла показать ей путь домой. Она вернётся, нам пора.

Не успели мы вернуться в родильное отделение, новоиспечённый папочка обрадовал нас — мальчик, три килограмма семьсот грамм.

Я запрыгала от радости и повисла на шее у Саши.

— Я люблю тебя, — болтнула и испугалась того, что только что сказала.

Саша тоже не ожидал и смотрел на меня, застыв как истукан, а затем расслабился, обнял и прошептал на ухо:

— Я тоже тебя люблю, моя Кнопа.

Год пролетел незаметно, сегодня у меня было сразу три годовщины. Сначала я проведала Настю и её маму, с девочкой у нас сложились дружеские отношения. Затем купила подарок племяннику на день рождения и поехала за Сашей в аэропорт, он наконец возвращался после длительной командировки. Наш дом без него казался совсем пустым, пусть иногда ко мне и приходили гости с того света, но Саша с собой словно часть моего сердца забирал, было совсем одиноко в такие дни. Долго боялась сидеть за рулём, но Саша помог мне справиться со страхом, и вот теперь я мчала на его новогоднем подарке к нему на встречу. Спустя время наши чувства только окрепли.

— Как же я по тебе скучала, — набросилась на уставшего любимого с поцелуями и обнимашками.

— Явно меньше, чем я. С Новым годом, моя Кнопочка, — вручил мне он огромную коробку.

— Новый год был три недели назад, а мой лучший подарок это ты. Тем более свой новогодний подарок я уже получила, на нем и приехала за тобой.

— Тогда дома этот откроешь.

— Так нечестно, ты же знаешь, что я не смогу удержаться.

— Вот и хорошо, распакуй в машине.

С упаковкой расправилась моментально, но внутри коробки оказалась коробка поменьше.

— А это что? — посмеялась, особенно глядя на довольное лицо Саши.

Коробок в коробке оказалось так много, что я уже занервничала.

В последней коробке оказалась коробка с очередной парой туфель на каблуке, он всегда привозил мне их из поездок, а внутри изящных лодочек пусть и тридцать девятого размера оказалась ещё одна коробочка, открывала её дрожащими руками.

— Ты проникла в моё сердце так же глубоко, как и это кольцо спрятано, в самой глубине этих коробок. Не представляю без тебя свою жизнь. Знаю, что это худшее, что я мог предложить тебе, но стань моей женой.

Теперь я поняла Алису, даже самые глупые и нестандартные вещи, направленные на то, чтобы показать свою любовь, кажутся самым милым и прекрасным на свете, идеальней этот момент не стал бы, сделай мне Саша предложение иначе. У нас с самого начала всё шло необычно, чему здесь удивляться.

— Ты такой милый, я ни за что бы не отказалась от тебя.

— Я совсем не милый, спроси у кого угодно.

— Самый милый, — поцеловала его и протянула свой подарок.

Тоже коробочка только другой формы, а внутри записка с двумя нарисованными полосками и надписью: «Поздравляю, папочка».

— О боже…

— Ты не рад?

— Даже не можешь представить, насколько рад. Я самый счастливый на земле. Просто это невероятно.

— Знаю.

— Ты совсем не боишься, что ребенок будет таким же, как я?

— Я на это надеюсь, потому что ты настоящее чудо. Моё новогоднее чудо.

— Я тебя люблю, Кнопа.

— Я тебя тоже люблю, мой невероятный доктор.

Оглавление

Мой жуткий новогодний роман