Оружие из костей [Ольга Епанчинцева] (fb2) читать онлайн

Ольга Епанчинцева Оружие из костей

Дикие территории. Солнце пылало над полями вокруг небольшого поселения в землях Калооса. Несколько дней назад здесь прошел пожар, уничтоживший более половины посадок пшеницы, что привело к волнению среди народа поселения. Но это было не такой серьезной причиной для волнения, как скорое прибытие Грич-Грока. Тот приезжал каждые несколько месяцев со своей свитой и забирал два человека из поселения. Близился этот день.

Молодая девушка сидела на каменной лавке и плела нити рассказа – немногие в поселении умели писать. Большая часть жителей занималась земледелием, собирательством, разводила свиней и овец, наиболее одаренные и мудрые были лекарями и шаманами. Хлопковые нити в руках девушки сплетались в длинные разноцветные веревки с узелками. Эти нити следовало послать в центр Калооса с донесением о прошедших месяцах, об изменениях в народе, о болезнях и рождениях, о плодородии земель и животины. Длинные веревки лежали вокруг девушки, опускаясь с каменной скамьи на землю, переплетаясь друг с другом и украшая рыжую землю.

“Ма-ллок, подойди в дом!” – низкий женский голос разнесся по округе из хижины рядом со скамьей.

Мать звала. Девушка встала, оставив нити на скамье и, тихо ступая по земле, прошла в хижину, откинув занавесь из шкуры зверя. Мать стояла напротив входа. Большая, грозного вида женщина, с массивной челюстью и грубыми руками, в душе была сильно мягче чем с виду. За годы жизни в поселении мать много работала руками и выносила семеро детей. Маленький братик сидел за столом и ловил ртом ложку с пшеничной похлебкой, которой кормила его сестра Ири-та. Старший брат несколько часов назад ушел в поле с другими мужчинами поселения. Спустя несколько дней те все еще старались восстановить посадки пшеницы.

– Опять ты занята нитями! Что же то такое! У нас беда – пшеница вся выгорела, скоро Бранд-дам придут, а ты все с ними сидишь. То важно, я знаю, но выживать-то нам как? – девушка опустила голову, преклонившись перед матерью, та покачала головой с темными вьющимися волосами, уже покрытыми седыми прядями. – Ладно. Хочу чтобы каждый сегодня от меня принял оберег, что поможет вам, когда придет Грич-Грок. Амулеты шаманом нашим изготовлены, отцом благословлены. Вы Богам помолитесь перед днем завтрашним, ведь завтра скорее Бранд-дамы придут.

– Мама! А что они от нас хотят? Давай прогоним их! Почему мы их прогнать не можем? – маленький братик оттолкнул ложку сестры и яростно уставился на маму.

– Мы же говорили, хороший. Сил у нас нет столько, с ними воевать. Те сильные воины, прогнать их – все наши перемрут, а толку? Поэтому мы дань даем, такова уж доля наша, духами и Богами данная. Мы народ такой.

– А зачем наших забирать? Что мы им нужны?

– Мы очень ценный люд. Поэтому они нас и забирают. Боги дали нам силу, которой нет у других. Поэтому нужны мы всем. И ладно, нас еще не поуничтожили, другим нашим не свезло. А мы можем жить и хозяйство вести, радоваться, детей растить, вот как ты, маленький, – веки матери приопустились. Взгляд становился тяжелым каждый раз, когда кто-то начинал эту тему. В другое время она была твердая, несгибаемая женщина.

– Мама, а что в нас ценного? И что делают с теми, кого забирают? – младшая сестра Ири-та двенадцати лет отроду первый раз задала этот вопрос. В прошлые разы, как приезжали Бранд-дамы, она просто выходила и становилась со всеми в ряд, дрожа от страха. Мать подняла тяжелый взгляд на сестру.

– Ма-ллок, отведи брата к отцу, и мы с вами поговорим. Пора тебе все знать, Ири-та. В свое время всем детям я это говорила, и тебе пора.

– Нет! Я не пойду! Я тоже хочу! – братик начал яростно бить ложкой по каменному столу.

– Давай, пойдем-ка со мной. Тебе пока рано. Вырастешь – узнаешь. Как сильным станешь, – Ма-ллок взяла младшего брата на руки и понесла в в соседнюю комнату. Тот толкал маленькими ручками в плечи девушки, брыкаясь и вопя.

Ма-ллок вернулась и села рядом с матерью напротив Ири-ты. Глубокие черные глаза светились печалью. В хижине собирался сумрак. Скромное убранство большого, будто выросшего из земли дома, включало в себя обшарпанный стол, несколько каменных стульев вокруг, пару комнат с кроватями, покрытыми одеялами из шкур, глиняные горшки и тарелки с водой, остатками еды, сухоцветами. Сладкий запах соцветий расходился по всему дому.

– Ну, Ири-та, слушай как все есть. Забирают нас из поселения уже несколько веков, так было. Какие-то поселения в Калоосе были уничтожены, всех забрали сразу. Какие-то оставили и дань берут. Как приехали низкие люди на земли наши, то узнали, увидели, что многие из нас – по роду древнему – обладают особыми костьми и зубами, говаривают, что у нас есть вещество этакое, как его прозвали они, не помню. Но суть, что вещество это в наших костях мощное, а его забрать и сделать из него броню и оружие, значит будут они всех побеждать и сильнее всех станут. И со времени того разгорелась война за нас и земли наши, забирают нас, чтобы вещество из костей достать и сильными сделаться. А Бранд-дамы помогают в этом им. Хотя у самих вещества нету, они пособничают. Забирают нас, низким людям отдают, сами плату получают. Так есть. А вот помнишь бывали у нас люди из поселения на юге Калооса? Так без зубов были и без рук да ног некоторые. Вот то же, дань платят, по-другому только. А у нас людей забирают. Что точно делают и куда везут – не могу сказать, но точно нехорошее. А выбора-то нет, так и жить приходится, – мать закончила речь и с тоской посмотрела на Ири-ту. Та сжалась, слезы выступили на черных глазах.

– Но почему? Почему у некоторых вещество есть, а у некоторых нету? – сестра медленно прошептала.

– Таки никто сказать не может. Богами мы прокляты ли благословлены, непонятно. Говаривают, что сами Боги спустились на заре мира и дали нам такие кости, чтобы мы волю их выполняли. Чтобы снести камни все у горы великой и построить там место шаманское для связи с богами, чтобы люд мог просить себе. Без костей таких не смогли бы. Да это рассуждения все да выдумки. Может так было, а может и нет, кто знает теперь.

Сестра молчала несколько минут.

– А они и брата нашего забрали. Я помню его, вспоминаю. Что они с ним сделали, убили? – прошептала Ири-та. – То есть и из нас каждого забрать могут?

– Это правда, забрали, – в глазах матери высветилась бездонная боль, которую она носила с собой каждый день. – Сколько я Богам молилась, чтобы жив он был ли сбежал, но незнамо, что с ним приключилось. Убили, верно. Надеюсь, хоть не калечили долго. Каждый день думаю о брате вашем. Но вас не дам им забрать, не позволю, сама брошусь на них, если нужно будет. Надежда лишь, что они всегда одного молодого берут, а одного старше. Видно, чтобы население не поперемерло все. А может, чтобы два молодых не набросились на них вместе. Поселение у нас большое, пронесет вишь. Хотя всех жалко, все родные. Никого бы не отдала, – слезы начали капать с глаз сестры.

Через время Ири-та задала вопрос:

– Но ведь если у нас такие кости, неужели мы не лучшие воины? Почему и правда, брат спросил, не воюем мы? Мы сильнее были бы, Бранд-дам победили, и избавились бы от гнета!

– Так Бранд-дам победим, а дальше что будет? Это же низкие люди все. А они сильнее, у них орудия, броня, и воюют они лучше сильно. Против таких не выстоишь одними костьми. Помрем все, а толку, – мать поднялась, опершись на колени, подошла к сестре и обняла ее за плечи. Ири-та содрогалась в рыданиях.

Ма-ллок поднялась и вышла из хижины на воздух с тяжестью на душе. Закатное солнце освещало красную равнину земли, покрывая крыши домов и хижин розовой дымкой. Начиналась луна. Ма-ллок любила это время дня. Последние лучи солнца падали на лицо, оттеняя кожу красным цветом. Вьющиеся волосы, длинные, собранные сзади нитью с вплетенными бусинами, мирно лежали на плечах девушки. Она снова села на каменную скамейку, где оставила веревки и продолжила плести дрожащими руками. Нити не складывались, в голове – пустота. Отец смог бы плести даже зная, что на днях прибудут Бранд-дамы, но она не могла. Снова вернув нити на скамью, девушка сложила руки вокруг амулета в молитве Богам.

…

Следующим утром громогласный рев рога оповестил о прибытии Бранд-дамов. Вскочив с кровати от пробирающего звука, Ма-ллок натянула цветастую юбку, кофту, взяла за руку Ири-ту, глаза которой были полны страха, и побежала во двор. На улице стояла пыль, в воздухе кружились, движимые потоками, частицы песка и сухой земли. Рядом из домов в суете выбегал народ. Старший брат выкатил отца на деревянной каталке из темной глубины хижины. Звуки раздавались там и тут по всему поселению. Крики, суета, вопли, плач – то, что Ма-ллок слышала каждые несколько месяцев со дня своего рождения.

– Идут!

– Всем на площадь!

– Боги, помилуйте, помогите нам во времена…

– Бежим, быстрее!

Семья собралась у хижины: отец в каталке с впалыми темными глазами и опухшими костяшками на руках, мать с напуганным взглядом, сжавшая челюсть в борьбе, старший брат, темнокожий и высокий, вел каталку отца. За ними столпились Ири-та, маленький братик, сестра Микла-ту и сама Ма-ллок. Они двигались к площади, каждый молился внутри за здоровье близких. Мать вспоминала о сыне, которого забрали, и говорила с Богами.

Площадь светлела впереди, выложенная белым камнем, окруженная постройками для подношений Богам, колодцами с водой, с монументом Калооса в центре. В обычные дни на площади собирался народ для обмена товарами, дети бегали, прыгая с одного каменного блока на другой, главы поселения собирались у монумента для обсуждения дел и решений.

Солнце стояло над равниной беспристрастно яркое, как и в любой другой день. Ма-ллок провела взглядом по людям, собравшимся на площади. Все сгорбились, согнулись, кто-то молился, кто-то смотрел перед собой в ужасе, кто-то застыл в оцепенении, другие – ходили вокруг, некоторые – обнимали семью. Ма-ллок с родителями, сестрами и братьями встали сбоку толпы, выстроившись в два ряда. На площадь подтягивались и другие: полный краснолицый свинопас, глинодел с бегающим опущенными глазами, лекарь с семьей, друзья брата с фермы пшеницы, молодой человек, который приходил к Ма-ллок свататься, и которого отправил отец, подруга Ма-ллок с матерью. Все поселение собралось на большой площади, встречая пришельцев из Бранд-дама. Ма-ллок положила руку на каталку отца спереди. Тошнота поднималась вверх к горлу, солнце казалось еще ярче.

На площадь ворвались кони с всадниками. Группа наездников внеслась на площадь с громыхающим громом рога, подняв пыль в воздух столпами. Вперед выбежал один всадник с полосами краски вокруг носа, с ожерельем из клыков зверя и с длинной набедренной повязкой из обработанной шкуры. На руках – темные татуировки пятнами вокруг запястий и локтей. На голове – корона из трех черепов грифа с длинными клювами. Наездник очертил толпу грозным взглядом. В руках он нес металлическое изогнутое орудие. За ним на площадь влетели еще несколько всадников, остановившись немного позади.

Толпа подняла шум с возгласами ужаса, кто-то истошно закричал.

“Стоять, поселение Каалоса! Перед вами Гринч-Грок, сын вождя племени Бранд-дам! Никому не двигаться с площади и слушать, что скажет тот!” – один из всадников позади рычащим голосом провозгласил желание Бранд-дама.

Сын вождя спешился с коня и мощной, жесткой походкой пошел к толпе. Молодой Гринч-Грок прибывал каждые несколько месяцев, чтобы забрать людей. На памяти Ма-ллок он еще в отрочестве приезжал с отцом вместе, а теперь, несколько лет назад, стал в одиночку забирать дань.

“Мы приехали забрать двоих из вас! Слушайте нас, и все будет хорошо, по обычаю! Вздумаете сопротивляться – перебьем всех здесь”, – устрашающим взглядом сын вождя окинул толпу.

Ма-ллок помнила, как пару лет назад выбранный рискнул убежать. Гринч-Грок занес орудие и отрубил тому голову на месте, а затем забрал всю его семью с собой.

Сын вождя пошел с краю толпы полукругом, рассматривая народ, гордо и прямо, с суровым бесстрастным лицом. Люди напротив отводили взгляды, опускали головы, закрывали глаза в мольбе, надеясь, что Боги помогут им в эти минуты. Ма-ллок снова начала молиться, взяв мать, стоявшую рядом, за руку. Мать твердо сжала руку дочери.

”Ты”, – провозгласил Гринч-Грок. Напротив его пальца стоял взрослый, почти пожилой мужчина, с наполовину седыми волосами, согнувшийся из-за страха. Гринч-грок смотрел прямо на мужчину, ожидая, как тот выйдет из толпы и пойдет к всадникам. Глаза мужчины смотрели безумно, почти вылезая из орбит. Он помедлил, смотря на сына вождя, а затем шатающимся шагом вышел из первого ряда и, как во сне, смотря прямо и беззвучно шевеля губами, прошел сбоку Гринч-Грока к всадникам Бранд-дама. Рука матери сжала пальцы Ма-ллок.

Сын вождя продолжил движение по кругу, рассматривая народ, подходя все ближе к семье Ма-ллок, которая стояла с дальнего краю. С каждым шагом Гринч-Грока сердце Ма-ллок опускалось все ниже и билось все сильнее. В какой-то момент все происходящее показалось нереальным и далеким. Она представила, что они сидят с семьей в хижине и ужинают. Отец еще не в каталке и учит ее плести нити, пока мать кормит грудью маленького братика, Ири-та сажает свою тряпичную куклу за стол, старший брат уминает хлеб, а Микла-ту говорит с старшей сестрой о ее скором замужестве. Среди всеобщего напряжения Ма-ллок почувствовала спокойствие.

Сын вождя остановился напротив семьи Ма-ллок. Девушка резко упала в реальность, когда палец Гринч-Грока показал на нее. Она посмотрела на того черными сияющими глазами, сердце застучало о грудную клетку, руки вспотели, дыхание сбилось. Мать сжала небольшую руку сильно, в отчаянии, не желая смириться с произошедшим и отпускать Ма-ллок. Сын вождя смотрел прямо в глаза девушки со спокойствием и уверенностью, будто это было для него обычным делом. Скоро Ма-ллок сделала первый шаг сквозь первый ряд между каталкой отца и отошедшим вбок старшим братом. Брат глядел так же безумно, как и первый выбранный мужчина. Он мог броситься на Гринч-Грока, будь чуть глупее, но, к радости Ма-ллок, не стал двигаться, а лишь смотрел с нескрываемым презрением. Ири-та вскричала:

– Нет! Ма-ллок! Пожалуйста, не ухо…

Мать прижала ладонь ко рту Ири-ты, удержав ее на месте. Та повисла на ее руках. Отец взглянул сквозь тонкую мутную пелену, подняв руку в сторону Ма-ллок и опустил взгляд вниз на землю.

Ма-ллок шла вперед медленно шаг за шагом мимо сына вождя. Сердце колотилось о ребра. “Что мне осталось? Что я могу сделать?” – быстрая мысль пронеслась в голове Ма-ллок.

Она подошла к воинам. Один из них связал ее руки и, резко приподняв, посадил в повозку. Ма-ллок уже не молилась, лишь через пелену слез смотрела на семью в толпе, не желая осознавать, что произошло. Мужчина из поселения в повозке рядом безумно смотрел в землю выпирающими глазами.

Скоро всадники развернулись, тронулись и понеслись в сторону от поселения, следуя за сыном вождя и унося с собой Ма-ллок.

…

Ма-ллок сидела на полу в темной комнате деревянного дома. Вокруг валялись металлические кандалы и солома. В другом углу сидел мужчина, обняв ноги руками и раскачивался взад-вперед. Ма-ллок вспоминала, как они заехали в поселение Бранд-дам, как маленькие дети бежали за всадниками, крича: “Добыча! Добыча! Гринч-Грок вернулся!” – размахивая палками и колотя ими друг друга. Гринч-Грок ехал во главе группы всадников, не оглядываясь вокруг. Женщины по сторонам дороги улыбались и, маша ему, сбивались в группы, хихикали между друг другом. Повсюду на дорогах стояли воины в серых набедренных повязках, с копьями и суровыми обветренными лицами. По краям проезжей части шел частокол, устрашающий прикрученными зубами зверей и металлическими зубцами по всей длине забора.

Ма-ллок стошнило на землю, когда их снимали с повозки. Воин, вытаскивающий ее, выругался и дал смачную пощечину, прямо выражая свое негодование. Слезы снова потекли из глаз. В тот момент Ма-ллок осознала, что ее забрали. Неизвестно, что будет дальше, она не знала, как точно обходятся с собранной данью, но, явно, ничего хорошего ее не ждало. Гринч-Грок метнул взгляд в сторону Ма-ллок и мужчины, а затем ушел в большую хижину рядом, вероятно, в дом местного вождя. Двоих калоосцев повели в небольшую деревянную хижину у дороги и заперли за твердой дверью.

В комнате стоял запах мочи и гнили. Кое-где в углах тлела высохшая кровь, на которую садились мухи. Свет пробивался сквозь щели в крыше и стенах. За стенами постоянно раздавались голоса, женские и мужские, ржание лошадей и смех. Ма-ллок медленно отползла в угол и сжалась в комок, опустив лицо между перекрещенных рук. Мысли о судьбе, бесконечный судорожный страх, прощание с семьей, несколько часов отчаяния в одиночестве на полу комнаты. Сначала Ма-ллок не могла поверить в произошедшее, все казалось ей сном или плохой выдумкой, затем она кричала и била кулаками в пол и стены, содрогаясь в рыданиях и криках. Затем она просто легла на пол, и, беззвучно рыдая, погрузилась в липкий бред на границе с неглубоким сном.

В комнате потемнело. За ними не приходили. Устав от плача в одиночестве, Ма-ллок приподнялась и села. Забившись к стене, как загнанный в угол зверь, в темноте сидел мужчина.

– Как твое имя? – Ма-ллок первая нарушила тишину и заговорила с мужчиной из поселения. Раньше она видела его лишь несколько раз – тот редко выходил из своего дома.

– Рул-ти, – сдавленно проговорил мужчина.

– Я Ма-ллок. Ты как?

– Они забрали нас, – тот поднял пустой отсутствующий взгляд прямо перед собой. – Они нас забрали, моя любимая, теперь нас обоих, я не могу сохранить память о нас, ведь меня тоже не станет, – бледное лицо с тонкими чертами дергалось, мышцы напрягались одна за другой, создавая жуткую гримасу. По спине Ма-ллок прошел холод.

– Твою жену тоже забрали… они?

– Что? – Рил-ти повернул голову в сторону девушки. – Да, еще много лет назад. Она все еще здесь со мной, но, если меня не станет, мы навсегда умрем оба.

– Мне очень жаль, – Ма-ллок опустила плечи и голову, взявшись за амулет. – Ты знаешь, что они делают с теми, кого забрали? Что нас ждет?

– Моя жена знает. Она говорит, что делают жуткие вещи, что смерть ждет всех. А для кого быстрая смерть, тем лучше.

Теперь в камере их было трое. Ма-ллок оглянулась по сторонам, стараясь унять жуткое ощущение приближающегося кошмара. “Нам осталось лишь принять нашу участь. Боги захотели этого от нас, они захотели этой жертвы, о Боги, моя любимая, какому Богу нам молиться?” – и яростно закивал головой, которая скоро начала болтаться из стороны в сторону. Ма-ллок попятилась.

Дверь распахнулась, и помещение осветил факел. Ма-ллок схватили за волосы и выволокли на улицу. Другие подошли к Рит-ли, и, взяв его за подмышки, вытащили наружу за девушкой. Мужчина истошно закричал, затем начал дышать громко, сопровождая каждый вздох стоном.

“Умоляю, отпустите. Пожалуйста, прошу, Боги!” – Ма-ллок в отчаянии закричала, вторив соплеменнику. Их протащили по улице и бросили на землю. “Заберешь хотя бы зуб – убью”. – Ма-ллок услышала голоса неподалеку от места, на котором их оставили. Низкий знакомый голос раздавался по улице.

Подуло свежестью. Присев сквозь боль, Ма-ллок увидела, что рядом река, а они на пристани кораблей. В ряд стояло несколько судов, освещенных лунным светом. Вокруг бегали люди, десяток человек таскал вещи со стороны поселения к воде.

– О, такая милашечка. Темненькая маленькая девочка. Я бы взял тебя в жены, будь ты Бард-дамкой, – коренастый полулысый мужчина, одетый в тряпичные штаны, с несколькими ожерельями из чешуи, с голым торсом, наклонился к Ма-ллок с противной беззубой улыбкой.

– Куда тебе! Ты с одной то своей женой справиться не можешь! – второй воин подошел к нему и толкнул в бок, расхохотавшись.

Двое ушли в сторону корабля, пошатываясь от смеха. Ма-ллок приподнялась, проследила за уходящими мужчинами и оглянулась. Все на пристани были заняты делом: сновали мимо них туда-сюда, таскали бочки и коробки, несли веревки, корзины, вели овец на корабль. Девушка заметила сына вождя, стоящего на палубе ближайшего корабля и разговаривающего с пожилым мужчиной. Сбоку, немного вдали, улица уходила в узкий переулок между двумя близко стоящими домами. В переулке темнело, луна оставила это место нетронутым. Ма-ллок внимательно поглядела на улицу. Страх и отчаяние становились все ощутимее. Рядом все еще сидел Рит-ли. Тот поджал худые ноги под себя и раскланивался в разные стороны.

Ма-ллок поползла в сторону переулка медленно, незаметно перекатываясь и передвигаясь мелкими движениями. Чуть отодвинувшись, оглянулась по сторонам и снова обратила внимание на Рит-ли. Тот смотрел прямо перед собой прямым невидящим взглядом. Ма-ллок застыла. Поглядев вокруг, она тихо окликнула Рит-ли и указала рукой на место рядом с собой. Тот поморгал, помотал головой, вопросительно посмотрел в пространство и начал медленно ползти за девушкой.

Двигаясь осторожно, замирая на каждом метре, они ползли с самой освещенной точки вбок к переулку. Ма-ллок знала, что это огромный риск, но надежд на чудесное спасение становилось все меньше. Это был шанс, и необходимо было его использовать. Люди продолжали сновать по пристани, не замечая перемещение двоих. Ма-ллок придвинулась к Рит-ли и, собрав все свое мужество, прошептала:

”Сейчас мы побежим в переулок. Я не могу оставить тебя здесь. Следуй за мной быстро и не отставай. Это наш шанс спастись – мне, тебе и твоей жене. Мы можем убежать в переулок и скрыться в темноте. Это опасно, но мы будем ориентироваться на месте. Нам нельзя не попытаться,” – собравшись, Ма-ллок обратилась к Рит-ли. Темные волосы растрепались и спутались. Под миндалевидным глазом сиял синяк. Мужчина закивал в ответ.

Ма-ллок рванула в сторону переулка, Рит-ли поднялся и побежал за ней. Несколько шагов и двое стояли в тени, тяжело дыша. Темнота спрятала их, укрыв от любого взгляда. На освещенной улице не заметили их пропажи, необходимо было срочно убираться. Наощупь пробираясь по темной улице между двумя домами, они вышли к узкому перекрестку. Темные улицы хранили все в тайне, будто договорившись с беглецами, скрывая бегство девушки и мужчины из Калооса. Ма-ллок схватила мужчину за руку от резкого испуга, когда местная кошка проскользнула между ними, слегка задев их хвостом. Девушка, скользя рукой по стене ближайшего деревянного дома, шаг за шагом двигалась в скрытых переулках и вела за собой перепугавшегося Рит-ли.

Тишину переулков нарушил громогласный рев рога, оповещающий о пропаже пленников. Девушка резко оглянулась, сердце ушло в пятки. Рит-ли рядом сел на корточки и начал раскачиваться.

– Нас поймают, поймают!” – тот шептал себе под нос.

– Нет, вставай! Пойдем, быстрее! Будешь сидеть, точно поймают и тут же убьют на месте!

– Но это все неправда, нет. Я всегда с тобой, а она нас ведет не туда. Если бы мы не пошли с ней, мы бы просто сидели на пристани. Сейчас нас убьют быстрее. Прошу, прости меня, – голос Рит-ли разрушал тишину переулков.

– Прошу, вставай!” – Ма-ллок, умоляя, потянула мужчину вверх за плечо, стараясь поднять и увести.

– Нет! Ты! Боги против! Жена говорит, что не нужно сопротивляться!” – Рит-ли зашелся в истерике, начав кричать на весь переулок.

– Теперь нас точно найдут! Боги, что ты сделал! – девушка все еще держалась за плечо калоосца, с усилием упираясь в землю и пытаясь вести его за собой.

Из за угла выбежали несколько бранд-дамцев, с металлическими кривыми орудиями, в повязках и с ожерельями из зубов. Разрисованные краской лица в гневе уставились из уличного света на двоих в темноте. Рванув обратно в темноту, Ма-ллок почувствовала жесткий удар по затылку и упала на землю. Все поехало. Вокруг были лишь голоса, крики, цветные точки.

…

Ма-ллок очнулась в качке сумеречной комнаты. Проморгавшись от того, что все вокруг ехало и кружилось, она попыталась встать. Кандалы на руках не позволяли встать или отойти от места на существенное расстояние. К каждой руке шла тяжелая, заржавевшая цепь и цеплялась за крюки в деревянном полу. Потянув цепь на руке, девушка поняла, что это бесполезно, та не поддавалась. Ма-ллок снова села и тихо заплакала, плечи содрогалась от тихих рыданий. Сквозь темноту, приподняв глаза, полные слез, Ма-ллок увидела Рит-ли. Он лежал без сознания, развалившись на полу комнаты на спине. Девушка снова почувствовала подкатывающую тошноту, ухудшающуюся с каждым качком из стороны в сторону.

“Куда мы плывем?” – прошептала девушка сама себе.

По всему трюму стояли коробки, которые Бранд-дамы оттащили сюда, мешки, корзины, большая часть трюма была заставлена предметами разного размера. В ближайшей корзине Ма-ллок заметила цветные веревки с узелками.

“Неужели осталось только сдаться и ждать, что я умру? Боги, что мне делать? – Ма-ллок представила мать и еще здорового отца, сидящих рядом. – Я начинаю говорить с собой, это плохо, – Ма-ллок в бессилии опустила голову. И снова посмотрела на веревки в корзине. – Смогу ли я до них дотянуться, чтобы прочесть?”

Ма-ллок переползла в сторону корзины, затем подвинув ту ногой к себе. Взяв верхние несколько веревок, девушка вынула их из корзины, расправила и положила себе на колени. Мелкая дрожь пробирала от сырости помещения, голова все еще кружилась от качки и удара по затылку. Вдруг, перед Ма-ллок появилась картина из прошлого.

Каменная светлая хижина, яркий день. Звериная шкура откинута наверх, и через вход сочится солнечный свет. Отец сидит рядом на каменной скамье, его длинные пальцы аккуратно перебирают нити, сплетая воедино и скатывая узелки по одному или по несколько один за другим. Веревки разноцветные, яркие, в них отец добавил индиго, куркуму, экстракт цветов зверобоя и кору диких деревьев. Веревки стекают на пол, образуя длинные хвосты.

– Смотри, Ма-ллок, сюда мы помещаем один узел, а если хотим сделать два узла, то перекидываем нить на другую сторону и обвиваем под первым. Важно, расположены узлы рядом или через промежуток. Понимаешь?

– Да, и по цвету тоже важно, одинаковые или нужно вплести другой цвет.

– Верно! Да у тебя талант к пониманию писем. Станешь после меня писцом в поселении, это важная работа. Кроме нашей семьи здесь больше никто не обладает достойным уровнем навыка, а кто-то должен отправлять вести и принимать указания от центра Калооса. Мы отправим эти письмена туда и скоро получим ответ от местных писцов. Что нам теперь нужно сделать, дабы указать на новые пять голов свиней?

– Мы плетем еще пять узлов ниже, оранжевым и красным цветами, – задумавшись, ответила Ма-ллок.

– Да, но закручиваем нити в правую сторону. Будет означать, что наши свиньи дали потомство, а не что померли пять.

Ма-ллок в настоящем провела рукой по плотной первой веревке, стараясь рассмотреть оттенки в сумраке комнаты. Девушка прошептала тихо: “Грядут перемены. Мой старший сын хорош в управлении народом и умен, но мягок. Младший – куда лучший воин, в прошлой битве он принес мне двенадцать голов воинов и семнадцать пленных, хотя только перестал быть отроком. Мы воины. Не могу, чтобы старший занял место после моей смерти, как по правилам. Недолго осталось, и я устрою поединок, чтобы место занял достойный, а это – младший сын”. Веревка закончилась и Ма-ллок отложила ее в сторону.

“Это может последнее сообщение от меня, старая рана болит. Будь с нами, мой друг, хотя ты далеко за морем. Ты хорошо служил народу все это время, так служи моему сыну, которого я выбрал. Сохрани мир с низкими. Мой тебе поклон”, – закончилась вторая веревка. Дальше на веревках не было ценного. Они говорили о скоте и рыбе, о завоеваниях местных земель и постройках в городе, об отправленном товаре, в том числе, и двух Калоосцах в продажу на землю низких.

“Насколько я помню, Гринч-Грок и есть старший сын. Вождь Бранд-дама объявлял о нем, когда еще сам приезжал к нам в поселение за данью в моем детстве”, – задумалась Ма-ллок. – “Ничего хорошего эта весть не сулит Калоосу. Если они считают Гринч-Грока мягким, то каков младший сын?”

Наверху трюма над лестницей хлопнула дверь. Ма-ллок откинула нити в корзину и торопливо отползла в самый угол трюма, гремя цепями. По лестнице спускался сын вождя, в набедренной повязке и куртке из кожи, твердыми шагами вдавливая ступеньки. Приблизившись к Ма-ллок и лежавшему без сознания мужчине, взглянул сверху на девушку.

– Ты, женщина из Калооса. Ты вместе со своим человеком вздумала бежать на пристани. Еще одно такое действие, и лишишься жизни сразу на месте. Хотя тебе и так недолго жить осталось, но я дал тебе последние дни, чтобы проститься с семьей и своим народом. А ты проявила неуважение, больше такого не будет, – тот смотрел грозно исподлобья. Ма-ллок в испуге сжалась в углу.

“Я не могу сидеть здесь в углу и ничего не сделать, не могу. Я должна сказать что-то в ответ. Мужество – добродетель”, – пронеслось в голове Ма-ллок. От ненависти к этому человеку напротив свело челюсть, но она взглянула вверх и продолжила:

– Гринч-Грок, прости за то, что проявила неуважение к тебе и спасибо, что оставил мне дни жизни, я ценю это. Но как я могу лишь принять смерть, если я нужна семье и народу? Даже умирая, существо будет стараться жить.

Тот бесстрастно смотрел темными, широко посаженными глазами:

– Принять смерть и свою участь достойно – это добро. Смерть это честь, и умереть достойно дано не каждому. Боги благословили тебя на достойную смерть без страха, в дань Богам и низким людям. Но ты сама позоришь себя и делаешь смерть бесчестной своими бегствами, – Гринч-Грок опустил уголки рта. – Тебе суждено умереть без боли и мучений, и это благо. Но вы, калоосцы, никогда этого не понимаете.

– Наши народы отличаются, Гринч Грок. Я понимаю и уважаю веру твоего народа. Но в Калоосе смерть есть смерть, нельзя умереть достойно или с благом. Лишь жизнь – благо, и она ценна. Но в смерти ты не можешь быть с народом и семьей, не можешь нести пользу, то какое же это благо?

– Во славу Богам есть благо. Ваш народ не смыслит в войне и смерти, оттого и страдает. Вы боитесь смерти, как огня, и не можете воевать, убивать и стоять за себя.

– Наш народ ценит каждого своего, каждое существо. Мы любим свои семьи, любим свой народ и лишь не желаем другим зла. Можно ли любить, когда готов убить или предать? – Гринч-Грок прищурил глаза, Ма-ллок смотрела на него твердо.

– Мы любим своих, и когда они отходят во славу Богам, благодарим их за достойную смерть во имя народа. Это большая жертва и большая честь. Наш народ силен, а ваш народ слаб. И все из вашей веры, которая слаба, – Гринч-Грок отвернулся и направился к выходу из трюма, оставив Ма-ллок сидеть на полу комнаты.

“Возможно, мы и правда слабы? Может ли быть такое, что в нашем мире живут те, чья вера строится на смерти и убийствах? Видится, будто их народ правда процветает. Война, убийства, смерти людей. Может для него верно продать нас, чтобы сохранить мир с низкими людьми и заработать денег для своего народа?” – Ма-ллок обняла колени руками в кандалах и опустила голову.

Тишина трюма нарушалась волнами, бьющимися о борт корабля снаружи. Ма-ллок легла на бок на пол и задремала в тяжелых видениях.

…

Скоро Ма-лллок очнулась от сильного столкновения, стены тряхнуло, корабль наклонился и девушку отбросило к противоположной стене. Цепи удержали Ма-ллок от падения на борт корабля. Мужчина из поселения встряхнулся, приподнялся темным силуэтом напротив. Сверху раздавался шум, крики, топот ног по палубе. Доски трещали и прогибались под резкими толчками падающих тел и предметов. Ма-ллок попыталась освободиться от цепей, но те прочно держали руки в кандалах. Сверху распахнулась дверь, топот приближался по лестнице в полной тьме. Люди перекрикивались на неизвестном девушке языке, грубо и громко выплевывая слова. Один человек подбежал к Ма-ллок, резко схватив ее за плечо и снова что-то проговорил. Цепи упали и громкое дребезжание раздалось по всей комнате, ему вторил звук падающих цепей с рук Рит-ли, рядом с которым возился другой вбежавший человек. Ма-ллок резко схватили, закинули на спину и понесли. Тело тряслось из стороны в сторону под резкими шагами бранд-дамовца.

Ма-ллок оглянулась, когда они оказались на палубе. Острый, холодный ночной воздух ворвался в ноздри, звуки боя раздавались по сторонам, не давая понять, где идет бой, и что происходит. Ма-ллок начала бить по спине схватившего, вырываться и брыкаться. Тот только крепче сжал ее спину, перекинутую через плечо.

“Отпусти меня! Пусти!” – Ма-ллок истошно кричала. В ответ человек промолчал и побежал сквозь бьющихся. Они бежали, прорываясь через звуки криков, столкновений орудий и приближались к краю корабля. Напротив Ма-ллок, приподнявшись, увидела другой корабль поменьше, бронированный металлическими пластинами, острыми выточенными копьями и зубцами. Судно пустовало, все воины сбежались на корабль Бранд-дамов.

Резкий удар, и воин под Ма-ллок упал. Ма-ллок откинуло вперед, она перекатилась и упала, стукнувшись о борт корабля. Девушка ощутила обжигающую боль и жар в руке, после которого резко села. Она увидела Гринч-Грока, стоящего с занесенным клинком из темного металла, с клинка капала кровь на дощатый пол. Гринч-Грок грозно смотрел на тело упавшего врага.

“Племя моря. Постоянно как мухи вошкаются. Сиди тут”, – Гринч-Грок развернулся и отразил удар другого нападающего.

Несколько звонких звуков столкнувшегося оружия, спустя мгновение кровь брызнула на лицо Ма-ллок. Густая жидкость с запахом железа потекла по лицу, застилая глаза. Девушка услышала протяжный стон воина племени моря и глухой стук падения тела на палубу. Девушка поспешно стерла кровь с глаз.

“Черт!” – Гринч-Грок оглядел свой клинок с трещинами в нескольких местах по всей длине.

Ма-ллок оглянулась. В сражении воинов двух племен, среди звенящего оружия и криков, Ма-ллок заметила воду внизу, за бортом корабля. Глубина темнела, притягивала взгляд, манила к себе. Ма-ллок перекинулась через борт, чтобы лучше увидеть блестящую водную гладь. Корабль морского племени стоял поодаль.

“Возможно ли спрыгнуть в море и уплыть?” – быстро оценила девушка.

В кромешной тьме Ма-ллок не видела берега, но надеялась, что он есть. Вдруг, она заметила на палубе Бранд-драмовца с ногой, придавленной отколовшейся частью мачты. Воин лежал на спине с бледным лицом и громкими стонами. Оброненное оружие лежало неподалеку. Ма-ллок снова опустила взгляд на воду под кораблем.

Встав, девушка побежала по кораблю, огибая центр битвы. Подбежав к придавленному воину, она с усилием потянула часть мачты на себя. Та не поддавалась. Человек протяжно застонал и, не переставая ругаться, закатил глаза. Ма-ллок сообразила быстро: схавтив другую упавшую деталь мачты и, поддев ей тяжелую балку, она стащила ее с ноги бранд-дамовца и упала на спину. Рана руки резко отозвалась болью. Мужчина перестал стонать и закрыл глаза. Ма-ллок первый раз видела подобное зрелище: костя раскололась и разорвала кожу на задней поверхности ноги, из открытого перелома медленно текла кровь. В ее поселении никто не ломал кости, для Ма-ллок это выглядело дико и безумно. Девушка оторвала часть упавшего паруса и обвязала ей ногу воина вокруг, стараясь остановить кровотечение. Звуки битвы стихали, на фоне мелькало лишь несколько бьющихся человек, вокруг которых собирались остальные. Скоро бой окончился. Выжившие воины складывали оружие и глубоко дышали, мимо прошел Гринч-Грок, посмотрев на воина со сломанной ногой и Ма-ллок. Задержав тяжелый взгляд на лице девушки, сын вождя крикнул: “Соберите раненых в одно место на палубе. Павших – отмолить Богам и упокоить в море”. Выпрямившись, продолжил: “Не первый раз люди моря нападают на корабли Бранд-дама, желая забрать наше! Они заплатят за свои набеги перед Богами и умрут недостойной смертью!”.

Раненого воина взяли под мышки двое других и потащили к носу корабля, тот застонал в ответ. Гринч-Грок внимательно обвел взглядом палубу и задержал взгляд на одиноком теле, лежавшем вдали. Ма-ллок тоже обратила туда внимание и увидела Рит-ли. Его тело лежало навзничь, проткнутое орудием людей моря, вокруг растекалась темная бордовая лужа. Открытые глаза смотрели прямо в темное небо. Ма-ллок привстала и медленно пошла к нему. Сев рядом, она подробно рассмотрела искаженное лицо, руки, и процарапанную ногтями палубу.

“Теперь они с женой мертвы. Они убили сразу двоих, хотя эта судьба все равно ждала их”, – Ма-ллок коснулась еще теплой кожи мужчины, вспомнив, какими безумными глазами он смотрел во время выбора двоих из народа Калоос. – Может, ему будет так даже спокойнее.”

“Этого забрать и отнести в трюм, сложить у стены”, – Гринч-Грок холодным голосом давал указания воинам судна.

Уцелевший воин Бранд-дама вытащил орудие из груди мужчины и бросил на пол, затем взял тело Рит-ли за подмышки и потащил в сторону трюма. Гринч-Грок стоял, горой возвышаясь над Ма-ллок. Чувство отчаяния расплывалось по груди девушки ведь ее ждало то же самое. Ма-ллок посмотрела на оружие, покрытое красной, яркой кровью, которое вытащили из груди мужчины. Оно отличалось от оружия Бранд-дамовцев: металлическая рукоятка, переходящая в необычное лезвие, белое с жемчужным оттенком, матовое, немного неровное и заостренное на конце.

“Оно же из…” – Ма-ллок отпрянула в ужасе. Тошнота снова подкатила к горлу, голова закружилась.

“Пошли”, – Гринч-Грок грозным командным тоном обратился к девушке. Он развернулся и пошел к трюму. Ма-ллок почувствовала ветер, пробирающий до костей. От моря веяло холодом. Раздавались всплески тел, падающих в воду за бортом. Девушка встала и проследовала за Гринч-Гроком. Тот отошел и опустился на возвышение палубы. Ма-ллок тихо села рядом. Гринч-Грок суровым взглядом посмотрел на тела, падающие за борт, а затем на раненных.

– Ты помогла нашему. Почему? – он повернул голову прямо на Ма-ллок. Широкий лоб с парой шрамов, прямой объемный нос, размазанная белая краска по лицу, темные глаза, нахмуренные брови. обратились к Ма-ллок. Лицо показалось Ма-ллок открытым, она наконец увидела, как выглядит Гринч-Грок, сын вождя племени Бранд-дам.

– Я увидела, как его придавило, и стало грустно за его смерть. Не могла сидеть, пусть он и из вашего народа. Что мне от смерти этого человека? А он для кого-то свой. Наверное, у него есть семья и дети, которых нужно кормить. Моя судьба не зависит от жизни этого человека. А я кому-то дам жизнь перед смертью своей. У Рит-ли из моего племени не получилось, – Ма-ллок опустила голову.

– А могла бежать. В прошлый раз бежала, почему сейчас не стала?” – Гринч-Грок больше нахмурил брови. Наконец он выглядел не грозным, а, скорее, задумчивым.

– Я не знаю, – Ма-ллок на секунду показалось, что она смирилась. Судьба надавила на нее. Будущее показалось реальным, оно было совсем рядом. – Сколько смысла в бегстве, прыгать в воду, когда не видно края? А спасти того человека я видела ясно, – Ма-ллок подняла голову вверх и наконец увидела звезды. Созвездия собирались в группы, звезды рассыпались по небосводу, луна огромным кругом нависла над кораблями в пустынном море.

– Как твое имя?

– Ма-ллок, дочь Бук-Бая. А как зовут твоего отца?

– Я сын Гульби-да, вождя племени Бранд-дам. Первый из сыновей и наследник вождя, – большие руки Гринч-Грока лежали на коленях, в набедренной повязке, орошенной кровью. Тот снова нахмурился:

– Какое твое дело в народе? Каким делом ты владеешь для людей?

– Я плету письма. Этим занимался мой отец много лет и передал мне знания и умения. Я с детства обучалась навыку, а сейчас плету письмена для Калооса и близких земель. Также и читаю, – Ма-ллок помедлила перед следующим словом, – читала.

– Это достойное и сложное дело, – Гринч-Грок кивнул в ответ на ее слова. – У вас есть еще писцы в народе?

– Отец писал раньше, но сейчас болен и неизвестно сколько ему осталось. Писать он уже не может. Он брал еще ученика, но болезнь настигла отца раньше, чем он передал все знания. Тот ученик может делать письмена, но его умения не так хороши, – Ма-ллок показалось, что в суровых глазах Гринч-Грока появилась грусть. – Гринч-Грок, морские племена нападают на вас, чтобы забрать дань и товары, отчего вы не разобъете их на их землях? Вы воинственный народ, как ты сказал, а морские племена убивают вас.

– Нам не хватает кораблей и морских знаний. Когда мы подходим к их землях, нас сразу атакуют в море на побережье. Мы можем отбиться, но не можем захватывать. Их крепости, выходящие на море, сильны. Оборона велика. Мой брат ходил в набеги на их земли, но потерял корабли, возвратившись в народ ни с чем. Мы заключили мир и договор, что не нападаем на земли друг друга. Но народ моря продолжает грабить в проливе. Наш народ – воины земли, мы владыки материка, когда этот народ – владыки моря. Но мой брат не хочет с этим мириться и готовит новое наступление на море, – Гринч-Грок покачал головой. – Кроме, их оружие весьма хорошо. В набегах на земли низких они забирают оружие из костей – клинки, дубины, иногда броню. С таким тяжело биться, – Гринч-Грок задержал взгляд на лице Ма-ллок.

– А вы сами, отчего не используете его?” – Ма-ллок напряженно посмотрела на сына вождя.

– Таков наш договор с низкими людьми. Если мы торгуем с ними, то наш народ не может использовать это оружие. Видно, боятся, что с ним мы станем сильнее и придем на их земли для завоеваний. Низкие люди хотят единственные использовать оружие из костей, это их преимущество сейчас. Отец крайне этим недоволен, и все может измениться для вашего народа, – Гринч-Грок смотрел в бесконечную тьму за бортом.

Ма-ллок помедлила, вздохнула и проговорила:

– Гринч-Грок, я знаю, что твой отец, вождь народа, болен. И скоро новый вождь взойдет и, будучи благословлен Богами, станет вождем, – Ма-ллок замолчала, Гринч-Грок шире открыл глаза в злости:

– Откуда эти знания у тебя? Никто не знает, и никто не может говорить, что болен вождь нашего народа! Мы сильны, и вождь наш силен. Кто скажет обратное, заплатит жизнью.

Ма-ллок замерла:

– Как сказала, я чтец. Когда я была внизу в трюме, я прочитала письмена, которые твой отец отправил на другой берег на землю низких людей. Я не должна была, – Ма-ллок смиренно опустила голову в испуге.

– Ты решила, что достойна читать письмена моего отца? Ты лишь пленная, приговоренная к смерти, – глаза Гринч-Грока метали молнии, воин навис на Ма-ллок, угрожая.

– Гринч-Грок, ты в опасности! – Ма-ллок решилась идти до конца. – Я прочитала не только это. Вождь желает сделать твоего брата новым вождем за его талант в войне, устроив поединок. Ты можешь умереть!

Звенящий хлопок прервал речь Ма-ллок. Лицо отлетело в другую сторону, щека загорелась, из мелких ранок на щеке потекла кровь.

– Как смеешь ты,девчонка из Калооса, обвинять моего отца в таком? Если все так, его право выбрать кто взойдет вождем на благо народа и во славу Богов. Но я не верю тебе! – Гринч-Грок взбушевался, встал, нависнув над девушкой в гневе. – Убирайся в трюм. Тебя продадут на рынке, как мы прибудем на материк низких людей.

Ма-ллок со слезами на глазах встала и побежала в сторону трюма. Открыв дверь и сбежав по лестнице, она увидела труп Рит-ли, лежавший на соломе. Девушка вбежала в угол, и упав, разрыдалась. Плечи сотрясались, тело сжалось, все мышцы напряглись в одном большом страдании. Ма-ллок не замечала боли в руке и щеке, рыдая все больше. Всхлипы и плач отдавались эхом на палубе, что отдаленно услышал Гринч-Грок.

…

На следующий день корабль причалил к порту на земле низких людей. Корабль встал в гавани, воины наверху засуетились, забегали по палубе. Вниз по лестнице спустились два воина Бранд-дама, отстегнули кандалы и подняли Ма-ллок. Она не могла сопротивляться. Глаза были красные и опухшие после ночи, на щеке – кровоподтеки и синяки, темные волосы растрепались и спутались комками вперемешку с травой и грязью.

Девушку вывели с корабля и поместили на повозку. В повозке стояли товары на продажу в коробках и бочонках, те, что Ма-ллок видела в трюме. Рядом лежал труп Рит-ли, бледный, с темными пятнами по телу. Девушка быстро отвела взгляд и начала молиться Богам.

“Наверное, они меня не слышат, – Ма-ллок чувствовала злость из-за несправедливости мира и яркое желание жить дальше. – Почему все заканчивается, здесь, на чужой земле, так ужасно и глупо?”

Гринч-Грок ехал рядом на коне, не смотря на девушку, направляя коня вперед, грозный и сухой. Ма-ллок оглянулась по сторонам. Она никогда не видела столько людей и строений вокруг. Повсюду были дети, молодые девушки с корзинами, старики на стульях по краю светлой пыльной дороги. Сначала, ближе к проливу, толпились полуразвалившиеся косые хижины, а затем и дома получше из рыжей и желтой древесины. Чем дальше ехала повозка, тем богаче выглядели дома и жители. Встречались уже и деревянные дома в пару этажей, с витиеватыми вырезами по краям кровли и узорчатыми ставнями. На улицах стоял шум, гам, слышалось ржание коней вдалеке. Это был другой мир по ту сторону пролива. Ма-ллок заметила, что почти все жители были ниже, чем люди на ее земле. По улице прошла, лязгая металлом, группа воинов в масках со щитами. Повозка остановилась у одного из богатых домов, рядом с ним уже стоял человек в такой же набедренной повязке и кожанной куртке, как у Гринч-Грока, с длинными иссиня-черными волосами, убранными назад, не молодой, но еще не пожилой. Он улыбнулся и развел руки навстречу остановившимся Бранд-дамовцам.

– Гринч-Грок, сын вождя Гульби-да! Снова приветствую тебя и воинов народа здесь, на землях низких людей! Вижу, твои люди побиты. Было сражение на пути в проливе? – промолвил человек, окинув радостным взглядом воинов Брад-дама.

– Опять народ моря устроил набег, – Гринч-Грок спешился. Воины потащили корзины в каменный дом, явно богатый, на стенах висели яркие ткани, вывеска с золотой краской на входе. – Никак не уймутся.

– Будь у нас костяное оружие, было бы проще, верно? Потери, вижу, немаленькие. Ох, эти морские люди, – ухмыльнувшись, почесал затылок человек.

– Ты сам знаешь, разорвать договор с низкими людьми не будет хорошо, – вздохнул Гринч-Грок, слегка нахмурившись.

– Верно думаешь. Война войной, а сотрудничество с низкими для нас – дар Божий. Так что с нашим ценным товаром? – торговец широко улыбнулся. – Надеюсь, в сохранности.

– Да. Есть женщина на продажу, еще человек убит при грабеже, лежит в повозке, все кости и зубы целы. Его продадим как обычно.

– А что с ней? Сразу на материал или на производство товара? – человек ухмыльнулся. – Отец был бы рад большим деньгам, ты знаешь, Гринч-Грок. Но против твоей воли не пойду.

– С этой делай, что хочешь. Можешь на производство, если покупатель будет. Я хотел на материал, но теперь по-другому, – Гринч-Грок отвел безразличный взгляд.

– Ого, я думал, ты никогда не одумаешься. Это хорошо! Наконец женщины народа пойдут на большую пользу, – человек хлопнул Гринч-Грока по спине. – Больше денег – лучше для народа, верно? – и засмеялся. Один из воинов поставил корзину рядом с торговцем. Ма-ллок переглянула через борт повозки и увидела ту самую корзину с письменами.

– Друг, отец послал тебе письма, как всегда, – Гринч-Грок указал вниз на корзину.

– О! Все как обычно есть, – человек вытащил несколько верхних веревок и провел по ним руками. – Я прочту их, могут быть срочные указания от вождя, и мы отправимся на рынок, – человек начал перебирать веревки.

Гринч-Грок остановил внимательный взгляд на лице торговца, почти не моргая. Тот перебирал веревки, умело проводя их сквозь ловкие худые пальцы. Спокойно кивая и проходя руками по разноцветным нитям, торговец шептал под нос размеренно, задумываясь время от времени. В один момент он задержал руку в конце одной из веревок и держал ее, не отпуская, дольше остальных. Его глаза немного расширились, а густые брови сомкнулись на переносице, образовав продольные складки. Он повернул голову на Гринч-Грока, опустил виноватые печальные глаза и положил веревку на место. Гринч-Грок смотрел прямо на человека непрерывным взглядом. Ма-ллок наблюдала эту картину с повозки:

“Он еще говорил мне о благородстве, когда я прочитала письмена его отца! Теперь использует эти знания, хотя ударил меня, отправил в трюм и пригрозил продать на рынке. О какой чести он вообще говорил?” – пронеслось в ее голове.

Злость восставала изнутри. Ненависть к сыну вождя клокотала в груди девушки. Тот, будто поняв, о чем она думает, поднял голову в сторону повозки и посмотрел ей прямо в глаза. В его темном взгляде читалась глубокая скорбь. Ма-ллок вместо злости резко ощутила сочувствие к этому едва знакомому человеку из другого племени и чуть заметно кивнула ему в ответ. Гринч-Грок согнулся, оперевшись на колени. Торговец закончил читать письмена, сложил их обратно в корзину, поднял ее и понес вглубь дома.

Скоро повозка тронулась и выехала на рынок. Он был огромным – с трудом виделись края площади, где начинались здания. Ма-ллок оглядывалась и видела бесконечные ряды с разноцветными приправами, коврами из лучшей ткани, одеждами на любой вкус, глиняными горшками, в другой стороне – строительными материалами, домашней утварью и животными. Торговцы со всех сторон кричали на неизвестном говоре, указывая на свои товары и приставая к прохожим. Повозка ехала по боку рынка, направляясь к подмосткам с человеческим товаром. Ма-ллок увидела их издали. На подмостках сидели чумазые дети, несколько худых женщин, побитые мужчины стояли в ряд в цепях. Рядом с каждой группой рабов стоял торговец и громко, на весь рынок, расхваливал товар. Мимо проходили дорого одетые люди, в ярких одеждах и платьях, указывая на людей, торгуясь с продавцами. Торговцы хмурились, улыбались и брали деньги. Повозка остановилась. Ма-ллок сняли с повозки и потащили на подмостки в самый центр. Рядом положили труп Рит-ли, от которого смердило из-за жары. Торговец Бранд-дама в ярком одеянии встал рядом с Ма-ллок с широкой улыбкой и подпер поясницу руками. Повозка тронулась дальше, оставив их здесь. Когда повозка отъехала, Ма-ллок увидела Гринч-Грока. Тот стоял рядом с двумя привязанными конями, ждущий, как торговец продаст рабов. Гринч-Грок не отрываясь смотрел на Ма-ллок взглядом, который девушка не могла понять. Она умоляюще глядела на него в ответ.

Ма-ллок запомнила каждого проходящего. Ноги трясло от страха, тело не унималось из за мелкой дрожи. Низкие люди проходили мимо, болтая и смеясь, с отвращением отходили от подмостков, увидев труп Рит-ли. Полный человек в оранжевом платье подошел к стоящим рядом рабам. Худой темнокожий торговец подбежал к нему, и поклонившись, начал говорить на неизвестном Ма-ллок языке, видимо, расхваливать товар. Товаром были три, скованные между собой женщины. Последняя оглянулась в сторону Ма-ллок тоскливым, безнадежным взглядом. Кандалы вокруг рук женщины ранили ее, запястья кровоточили. Полный человек замотал головой, отодвинул худого торговца и пошел к другим рабам. Торговец рядом с Ма-ллок явно стремился продать тело Рит-ли вперед, скорее всего, вид мертвечины отпугивал покупателей от второго товара – самой Ма-ллок. Скоро торговцу удалось продать тело Рит-ли: старый лысый богач в позолоченном перевязанном платье пересыпал монеты в руку торговца и приказал амбалу рядом перетащить труп на повозку, и те поехали дальше по рынку.

– Гринч-Грок, первая прибыль! Пришлось отдать его по меньшей цене. Говорят, умер, а, значит, стоит меньше. А я им – с чего бы? Кости не портятся после смерти! Но не хотят труп брать дорого, возиться с ним, смердит. Как же ты так допустил, что кокнули его? Защищать надо этих, которых в продажу везем, – крикнул человек Гринч-Гроку через дорогу.

– Не свезло, – негромко ответил Гринч-Грок.

– Ну и пусть забирают, хорошо бы женщину продать на рождение, за то сильно больше денег возьмем, и все окупим!”

В глазах Ма-ллок потемнело:

“Что? Я правильно все услышала? – Ма-ллок поняла, что смерть может настичь ее не сразу, и есть что-то хуже. – Так вот о чем говорил Гринч-Грок, что смерть благородна. О Боги”. У Ма-ллок закружилась голова, когда она увидела еще одного покупателя, общающегося с торговцем Брад-дама. Торговец что-то активно объяснял ему на местном диалекте, но покупатель отмахнулся и пошел дальше. Второй – то же самое. Все повторилось еще несколько раз. Они провели на рынке почти пол дня, солнце катилось к горизонту, покупатели становились реже.

“Сегодня совсем покупателей на рождение нет, ну что за черт! Я им предлагаю, но им нужен только материал. Такое, конечно, нечасто встретишь, что на рождение покупают, но бывает! Ладно, продам первому, кто подойдет”, – крикнул торговец Гринч-Гроку.

Тот сидел на скамье рядом с лошадьми и выглядел уставшим. Временами он смотрел на Ма-ллок, задумывался и опускал взгляд. Внутри Гринч-Грока творилось что-то, неясное Ма-ллок. Внезапно сердце девушки рухнуло вниз. Новый покупатель отдал мешочек с деньгами торговцу, подошел к Ма-ллок, взял за цепи на руках и резко дернул в сторону одной из повозок на краю рынка. Ма-ллок закричала, уперлась ногами и потянула цепи на себя. Покупатель снова потянул цепи в свою сторону, девушка упала на подмостки, и, как только успела встать, тот снова потащил ее к повозке. Ма-ллок спешно оглянулась и посмотрела в глаза Гринч-Гроку, который провожал ее взглядом в ответ.

Ма-ллок закинули в повозку, где сидело несколько низких людей с грудой металла, слитками и кузнечными инструментами. Покупатель устроился тут же, и повозка тронулась. Ма-ллок начала истошно кричать и брыкаться, но один из низких заткнул ее рот ладонью. Повозка повернула за угол в серый переулок, окруженный деревянными домами. Ма-ллок молилась Богам, вспоминала семью – маму, папу, братьев, сестер. Покупатель, сидя на повозке, вынул острый загнутый кинжал. Ма-ллок выпучила глаза и затрясла головой. Помощник покупателя освободил шею девушки, держа голову и тело. Покупатель поднес кинжал к горлу для нанесения пореза. Ма-ллок взглянула на небо, красно-фиолетовое, светлое, безумно красивое и живое. Вдали пролетела пара птиц.

Повозка резко остановилась, низкие люди упали, покупатель свалился за борт на землю. Ма-ллок тряхнуло на пол повозки. Подскочив, она увидела Гринч-Грока, объехавшего повозку на коне, держа еще одного коня за поводья. Гринч-Грок, воспользовавшись замешательством низких, подвел коня к повозке, схватил Ма-ллок за руку и стащил ее на коня. Ма-ллок судорожно попыталась сесть в седло и найти поводья. Покупатель со злобным лицом и кинжалом в руке, яростно что-то выкрикивая, устремился к Гринч-Гроку, но тот, выхватив кинжал, искусно запустил его в покупателя. Покупатель взглянул на живот. Кровь медленно растекалась из раны, образуя лужу. Гринч-Грок хлестнул коня Ма-ллок, пнул своего коня, и те рванули дальше по переулку, оставив повозку и мертвого низкого посреди дороги. Конь под Ма-ллок бежал, виляя из стороны в сторону. Девушка отчаянно вспоминала основы конной езды, которые изучали все в ее народе, и с трудом управилась с конем, отправив его вслед за Гринч-Гроком.

Ма-ллок не могла понять, что происходит, и в шоке закричала:

– Что происходит!? Куда мы едем?

– Тихо. Уедем отсюда и будешь кричать, – Гринч-Грок несся на коне через переулок, проносясь по перекресткам между домами и сбивая людей. Беглецы петляли зигзагами по улицам, все отадаляясь от рынка. Проскакав через мост над рекой, они бежали дальше по мощеной дороге. Наконец, они выехали на окраину города – дома стояли одиночками один за другим, переходя в поля, возделанные и заросшие пшеницей. Гринч-Грок направил коня к одному из одиноких домов на окраине. Девушка и сын вождя подъехали к небольшому дому, по виду, заброшенному. Гринч-Грок спешился, привязал коня к столбу у дома. Ма-ллок спрыгнула с коня неаккуратно, упав на спину и ударившись. Гринч-Грок лишь скептически посмотрел на падение, но взял и ее коня и привязал к тому же столбу.

“Куда мы приехали? Почему ты меня забрал? Почему спас? Как же так? – Ма-ллок была искренне удивлена поступку Гринч-Грока. Еще больше Ма-ллок не могла поверить в собственное спасение. Попрощавшись с миром, землей и своим народом, Ма-ллок приняла смерть. Девушка до сих пор дрожала, ноги тряслись и не давали идти. – Он спасал себя и решил спасти меня заодно? Или смилостивился, увидев, что я старалась ему помочь? Что теперь будет с ним за бегство и мое спасение? Его народ не примет его после такого поступка”, – мысли Ма-ллок роились словно пчелы в большом улье.

– Иди в хижину, тут нас могут увидеть, – Гринч-Грок открыл дверь и вошел в деревянный дом через заросшую травой тропу. Ма-ллок быстро прошла внутрь за ним.

Деревянный, чуть покосившийся, незаметный на фоне других дом забросили недавно. Кое-где была пыль, еда осталась на столе, но уже испортилась. Стояли коробки, глиняные кувшины с водой и прокисшим молоком. Внутри обнаружилось несколько комнат с кроватями, затхлый запах деревянного дома успокаивал. Казалось, что люди внезапно ушли отсюда и, почему-то, не вернулись. Ма-ллок опустилась на шаткий стул рядом со столом, Гринч-Грок сидел на полу поодаль, закрыв лицо локтями. Стояла звенящая тишина, каждый думал о своем.

Ма-ллок не могла поверить, что жива. Мир казался цветным и нереальным, все было слишком четким. В голову Ма-ллок закралась шальная мысль, что Гринч-Грок задумал продать ее сам, в другом месте и подороже. Она помотала головой и решила, что это неправда, ведь он ее спас, а решение явно далось ему непросто.

Ма-ллок встала и прошла к Гринч-Гроку, мягко опустившись рядом на пол. Она все еще не видела лица воина из-за его поднятых локтей и опущенной вниз головы.

– Гринч-Грок, ответь мне, – мягко попросила она. В ответ поднял голову и устремил невидящий взгляд вперед.

– Я предатель своего народа, – медленно с стыдом и раскаянием проговорил тот. Опустив левую руку, он вынул металлический кинжал из кожаного чехла на поясе, Ма-ллок в испуге отпрянула. Гринч-Грок посмотрел на нее, нахмурив брови:

– Ты думаешь я убью тебя, только что сохранив тебе жизнь? Глупость, – он взял ее руку и вложил в нее кинжал. – Убей меня. Мой поступок не достоин моего народа и моего отца, Боги проклянут меня за сделанное. Отними мою жизнь, ведь я недостоин жить больше, как и хотел мой отец. Честно приняв смерть от руки другого, спасенного мной, я найду благословение Богов.

Гринч-Грок развернул грудь в кожанной куртке к Ма-ллок и направил темный взгляд на ее лицо.

– Гринч-Грок, постой, послушай меня. Я не могу тебя убить, ты меня спас. За такое в моем народе не принято убивать, а принято благодарить только. Но расскажи, зачем ты это сделал? – брови Гринч-Грока опустились в усталости. Ма-ллок отложила кинжал в сторону на пол.

– Не знаю. Я знал только, что не мог допустить смерти. И не за себя боялся, моя смерть – воля Богов, ее принял бы достойно. Думаю, прав был мой отец, я слаб, слаб не как мой брат, который силен, и он должен вести наш народ. Мне умереть должно за слабость мою и за предательство. Мудр мой отец.

– Но, постой, Гринч-Грок, что есть слабость? Ты сделал сильный поступок, ты спас жизнь и заплатил за это высокую цену, я верю. Это не поступок слабого человека, совсем. И так немногие могут, сколько я за свою жизнь видела, – Ма-ллок в восхищении посмотрела на человека напротив, наконец она увидела Гринч-Грока, сына вождя Брад-дамов. Гринч-Грок вздохнул.

– Я думаю, Боги благословили тебя за этот выбор, и ты его сделал, и он таков. Но понимаю, сложно это принять как есть. Тебе, наверное, очень трудно, – Ма-ллок подняла трясущуюся руку, которая только что держала кинжал, и опустила ее на большую руку сына вождя Бранд-дама.

Гринч-Грок посмотрел на нее, и во взгляде на секунду мелькнул страх. Он продолжал сидеть, не убирая руку Ма-ллок. Через минуту он промолвил:

– Ты не можешь убить меня, и я сделаю это сам, – Гринч-Грок убрал руку Ма-ллок и потянулся на пол к кинжалу.

– Постой, не делай так. Боги благословили тебя, они не хотят твоей смерти пока. Если бы хотели, нас уже нашли и убили бы низкие люди. Останься со мной, помоги выжить, без тебя меня найдут и убьют или продадут хуже, я спастись сама не смогу, – Ма-ллок в отчаянии проговорила в ответ. Гринч-Грок снова опустил свои массивные брови.

– Хорошо. Пока не будет моей смерти, раз так. Но я знаю, что моя судьба умереть уже пришла, скоро наступит смерть за предательство.

Ма-ллок почувствовала короткое облегчение.

– Как думаешь, нас не найдут пока?

– Пока не найдут. Они не видели куда мы бежали, и мы много прошли. Время потребуется, чтобы нас отыскать. Мы будем здесь до утра, не больше, а затем поедем вглубь на материк. Привидимся местными, нас не узнают. И будем двигаться дальше, но не слишком далеко, ведь чем дальше мы от дома, тем больше не сойдем за местных. А затем, как найдем надежное укрытие, в покое я тебя оставлю, – Гринч-Грок говорил четко, будто побег не был для него неожиданным.

Ма-ллок поклонилась Гринч-Гроку, поднялась и прошла вкруг по дому. В затхлом доме нашлись все признаки предыдущей жизни местных: занятия, детские игрушки, еда и ткани. Девушка обнаружила одежду – платья, стоптанные башмаки, ленты для волос, юбки и рубахи в деревянном шкафу. В главной комнате были спрятаны испортившиеся крупы, сушеные ягоды и мясо, над которым роились мухи. Открыв один кувшин со слегка протухшей водой, Ма-ллок смыла с себя большую часть засохшей крови и грязи. Убрав волосы, она достала платье местной девушки из шкафа и поменяла свою порванную испорченную одежду на бежевое платье в пол с рукавами до локтей и шнуровкой спереди. Все еще оставался синяк на щеке, как последствие пощечины, который девушка не смогла скрыть и вернулась в главную комнату. Гринч-Грок снял оружие и кожаную куртку, сложив их в ряд на деревянной скамье. Ей бросился в глаза его голый торс – широкий, с несколькими длинными шрамами от плеча к набедренной повязке. Ма-ллок почувствовала, как кровь приливает к щекам и отвернулась. Она успела заметить, как сын вождя окинул ее взглядом от макушки до ног в момент, когда она вошла. Сын вождя прошел мимо нее в комнату в поисках мужской местной одежды, и она указала ему на шкаф в другой комнате. Скоро он вышел оттуда в штанах и светлой соломенной рубахе с низким вырезом, костюм ему явно не нравился.

– Эта ткань мешает при движении, и, более, сковывает в бою, как низкий народ ее носит? – Гринч-Грок осмотрел собственные ноги.

– Наверное, они думали лишь о красоте. Или о тепле, – улыбнулась Ма-ллок в ответ.

– И что же с оружием? – Гринч-Грок нахмурился. – Увидь у меня оружие с земель Бранд-дама, местные заподозрят неладное. Но и без оружия нельзя. Видно, клинок придется оставить здесь, – Гринч-Грок положил руку на изогнутый меч из темного металла. – Возьмем лишь кинжалы, – Гринч-Грок собрал рукояти кинжалов одной рукой в кучу и понес внутрь дома.

Надвигающаяся ночь принесла темноту. Гринч-Грок сидел во внутренней комнате уже около часа, в темноте, и не выходил. Ма-ллок понимала чувства Гринч-Грока и оставила его одного. Приняв решение спать во второй комнате, девушка отправилась туда. Широкая кровать на два места, очевидно, предназначалась только для хозяйки дома, судя по расположению вещей в шкафах. С мужским представителем семьи они спали в отдельных кроватях. Ма-ллок тяжело вздохнула, ей не улыбалась идея спать в незнакомом доме в одиночку. Еще больше давила возможность в любой момент попасться низким людям или воинам Бранд-дама.

“А что, если сюда ворвутся не низкие люди, а народ Бранд-дама, Гринч-Грок их убьет? Или они убьют его и заберут меня снова? Или убьют меня на месте?” – Ма-ллок лежала в кровати, и темные видения приходили к ней одно за другим на грани сна и яви.

Вот, она сидит на рынке на подмостках и видит темные пятна, расползающиеся по ее мертвенно бледным стопам. Затем, торговец ушло улыбается и берет монеты, а потом бьет Ма-ллок по голове дубиной из кости ее собрата. Кони начинают ржать, и всадники врываются прямо в дом, хватая Ма-ллок и унося с собой в земли Бранд-дама. Ири-та с мамой стоят в ряду на площади, и на обеих показывают пальцы смеющегося торговца. Ири-та беременная, рожает ребенка, а он – мертвый, в темных пятнах по всему телу.

Ма-ллок подскочила, вся в поту, глубоко судорожно дыша. Крыша дома казалась очень близкой, будто обвалившейся. Жаркий душный воздух дома давил на виски, во рту пересохло. Ма-ллок встала и медленно подошла к окну, продолжая глубоко дышать. Темные видения не выходили из памяти.

“Я не могу снова лечь спать, не могу больше видеть это”, – Ма-ллок тихо заплакала.

Взглянув на дверной проем, она, тихо переставляя одну ногу за другой, проследовала в главную комнату. Все было тихо. Чашки и кружки стояли на столе с испорченной едой и издавали противный запах. Ма-ллок посмотрела на оружие Гринч-Грока, лежавшее на лавке у стены комнаты: “Взять оружие с собой в кровать? На что оно мне, если я не умею с ним управляться?” – и тут ей пришла странная мысль.

Маллок прошла дальше, ко второй комнате дома. Оттуда раздавалось размеренное дыхание Гринч-Грока. “Воин может спать в любой ситуации. Здесь так спокойно”, – подумала девушка. Ма-ллок тихо на цыпочках вошла, стараясь не скрипеть половицами. Оценив ширину кровати, девушка увидела, что Гринч-Грок, хотя и развалился широким телом, оставил вторую половину свободной. Ма-ллок тихо обошла кровать и аккуратно, стараясь не побеспокоить сына вождя, легла рядом, подальше от входа. Стало спокойно. Дыхание Гринч-Грока давало надежду и усыпляло. Девушка тихо, понемногу погрузилась в сон.

…

Свет затронул веки. Девушка приоткрыла глаза и резко подскочила в кровати. В реальности всплыло все произошедшее вчера и опустилось на нее тяжелым грузом. Тело болело от многочисленных ушибов и ран, голова ныла в висках. Во сне она видела Калоос и хижину их семьи. Ей вспомнились редкие походы со старшим братом на рыбалку к небольшому озеру на рассвете и хохотание сестры Микла-ту при купании. Реальность оказалась другой.

“Вот бы сейчас там оказаться, – девушка потерла глаза, поднялась с кровати, на которой уже не было Гринч-Грока. – Надеюсь, он не посчитал это странным. Спасибо, что не убил утром, пока я спала.”

Ма-ллок вышла в общую комнату, Гринч-Грока не оказалось и там. Резкий страх охватил девушку, она быстро выглянула в окно. Не увидев ничего необычного, она резко распахнула дверь и выбежала во двор в страхе. И тут же успокоилась – Гринч-Грок стоял у одного из коней и поил его водой из глиняной посуды. Сын вождя недовольно посмотрел на девушку.

– Проснулась. Объяснишься?” – сквозь недовольство Ма-ллок услышала необычные нотки в голосе воина.

– Мне ночью пришли темные видения, когда погружалась в сон. Виделось страшное, и пугало. Я знаю, что не следовало идти к тебе в кровать, но спать никак не могла, боялась жутко. В моем народе это посчитали бы порочным, и отругали бы или чего хуже. Но не могла оставаться в той комнате одна. Извини, – Ма-ллок опустила взгляд в землю.

– В моем народе точно так же. Видения пропали, как легла со мной? – Гринч-Грок долго смотрел в глаза Ма-ллок.

– Д-да. Я спала крепко, – Ма-ллок почувствовала красноту на щеках.

– И хорошо, – Гринч Грок с силой погладил коня. – Кони готовы ехать, покормлены, пить только хотят. И нам бы хоть поесть нормально, но с едой непросто здесь. Только сушеное осталось. И вода протухла, надо попить. Ехать будем, искать реку или источник, ведь может и такое быть, что до людей ближних далеко. Не знаю местность дальше этого города.

Ма-ллок лишь кивнула в ответ.

Скоро девушка и сын вождя тронулись. Гринч-Грок посадил Ма-ллок на коричневого коня, а сам управлял черным. Ма-ллок быстро освоилась в седле, вспомнив основы. Часто старший брат брал ее кататься, когда еще был жив. Она мысленно поблагодарила его за это. Гринч-Грок ехал чуть впереди, указывая путь. Лошади переходили на рысь с галопа и обратно, проезжая по полям и лугам. Везде была открытая местность, что не нравилось Гринч-Гроку. Солнце поднималось все выше, жара наступала и напоминала о необходимости срочно найти воды. Равнина была долгая и на горизонте не виднелось ни дерева, ни реки. К полудню Ма-ллок почувствовала отчаяние. Кожа горела, солнце палило по всей равнине, поджигая невысокую сорную траву, которая росла здесь повсюду. На горизонте не было ничего, даже город затерялся вдали в дребезжащем раскаленном воздухе. Во рту чувствовался противный привкус, слегка кружилась голова. Ма-ллок посмотрела на Гринч-Грока. Тот был бледным, но твердо ехал вперед. Кони снизили скорость и не желали ехать быстрее. Наконец, вдали показались несколько домиков. Ма-ллок не могла понять, правда ли это, или поселение привидится ей из-за разрушительной жажды.

– Гринч-Грок, там впереди дома или мне кажется? – Ма-ллок воскликнула с надеждой.

– Дома, надеюсь так. Лошадям нужно пить скорее. А если есть дома, должен быть источник.

Подъехав ближе, они действительно увидели домики – те стояли, всего десяток, расположившись рядом друг с другом на небольшом возвышении. Сбоку к ним подходила маленькая речка, почти ручей в узком канале, обходящий возвышение спереди. Ма-ллок и Гринч-Грок спешились и подвели коней к речке, дав им напиться. Потные лошади быстро глотали воду, жадно всасывая ее из реки. Пока Гринч-Грок держал коней, Ма-ллок быстрыми движениями набирала воду в руки, поднося ко рту и с упоением глотала. Вода была сладкой и чистой. После того, как напился Гринч-Грок, а Ма-ллок умыла лицо в воде, они заговорили:

– Я так переживала, что воды не будет. Но она нашлась, Боги милостивы к нам, – Ма-ллок взглянула в безоблачное небо.

– Надо бы пойти к жителям и спросить о еде, но это небезопасно. Может и быть, что они недружелюбны, а у нас лишь кинжалы из оружия. Но я буду внимателен.

– Нам нужна еда. И, может, они подскажут, куда идти до большего поселения, это будет удачно. Надеюсь, сражения не будет, – Ма-ллок молилась, чтобы население поселка было добрым и благосклонным. Гринч-Грок напрягся в ожидании, взяв коней под уздцы.

Пара направилась к ближайшему дому. Они поднялись на возвышение, и Ма-ллок почувствовала, как тихо было в поселке. На улице никого, никакого звука.

– Неужели тоже заброшено? – спросила Ма-ллок. Гринч-Грок не ответил. Он взглядом проходился по местности, оценивая и прислушиваясь.

– Не заброшено. Смотри, на земле, – Гринч-Грок указал на землю поодаль, где темнели полосы крови. Пройдя с сыном вождя еще глубже в поселение, мимо нескольких домов, Ма-ллок заметила несколько человеческих трупов: мужчина, женщина и ребенок, еще целые и не гниющие.

– О Боги, совсем недавно тут что-то произошло, – Ма-ллок охнула, поселение вдруг перестало казаться ей безобидным.

– Мы в опасности, держись близко, – тихо проговорил Гринч-Грок, держа руку наготове рядом с кинжалом. Ма-ллок инстинктивно прижалась ближе, стоя чуть позади сына вождя.

Вдруг, впереди послышался громкий незнакомый говор. Ма-ллок охнула и спряталась за спину Гринч-Грока, держа своего коня за поводья. Впереди, напротив, вышли несколько людей и встали полукругом. Они выглядели недружелюбно, как подумала Ма-ллок: с острыми металлическими орудиями, с повязками на шеях из человеческих зубов, в грязной тряпичной одежде и черными рисунками на лицах. Они снова заговорили на неизвестном диалекте, обращаясь к паре пришедших.

– Садимся, едем! Быстро! – Гринч-Грок умело вскочил на коня и развернулся, а в это время, Ма-ллок, неловко пытаясь забраться на лошадь, была схвачена за щиколотку одним из бандитов. Потеряв равновесие, она упала на землю и почувствовала острую сильную боль в правой ступне. Девушка посмотрела вверх. Бандит занес костяное оружие над ней, когда в него резко воткнулся кинжал, прямо в грудь на месте сердца.

Ма-ллок судорожно отползла вбок от упавшего бандита. Гринч-Грок спрыгнул с лошади рядом с Ма-ллок, держа в руке второй кинжал и быстрым четким движением поднял с земли оружие бандита. На Гринч-Грока наступили еще трое, Ма-ллок в страхе открыла глаза, поднялась и побежала в сторону от битвы, за ней в погоню бросились двое других. Ма-ллок отбежала недалеко и снова упала из-за подвернувшейся раненной ступни. Она увидела, как Гринч-Грок, танцуя, перерезал горло первому, защитился его телом от удара и проткнул второго оружием. Третий держался чуть поодаль, боясь подходить ближе. Гринч-Грок несколькими широкими шагами подошел к нему вплотную и, отразив неловкий удар, ткнул того в грудь. Тела бандитов лежали на земле, неестественно развернувшись.

Гринч-Грок хватким взором посмотрел на Ма-ллок и двух других бандитов. Ма-ллок ползла по земле назад, а те окружили ее с двух сторон. Оглянувшись, они увидели, как большой силуэт воина надвигается на них. Первый пошел к нему навстречу с криком, занеся орудие, сын вождя плавно отошел в сторону и с поворотом, с размаха ударил того в спину. Гринч-Грок двигался быстро и ловко, как кошка, танцуя в бою. Второй бандит увидел смерти своих товарищей и попятился, в страхе оглядывая только что упавшие тела. Гринч-Грок вытащил кинжал и метнул ему в голову. Тот с задержкой упал на колени и затем свалился лицом вниз на землю.

Гринч-Грок резко обернулся – сзади к нему подходили еще трое. Один – гордой медленной походкой, обвешанный побрекушками в виде золотых монет и зубов, по всей видимости, главарь банды. Двое других немного спереди полубегом приближались к Гринч-Гроку, который стоял, развернувшись спиной к Ма-ллок и загородив ее телом. Первым подбежал амбал, размахнувшись огромной кувалдой в сторону Гринч-Грока. Тот проскользнул под нападающим, перерезав ему живот поперек. В этот момент второй бандит, заходивший с другой стороны, маленький и худощавый, сделал резкий прыжок навстречу сыну вождя и полоснул его ножом по бедру. Нож прошел глубоко, и из бедра Гринч-Грока брызнула кровь. Тот громко зарычал и ловким точным движением резанул бандита по шее. Бандит свалился на землю. Главарь бандитов со смехом, говоря что-то на местном, подошел к Гринч-Гроку, согнувшемуся и держащемуся за бедро. Гринч-Грок привстал, кровь текла из его ноги на землю широким полотном, окрашивая ногу в красный цвет. Главарь наконец достал оружие и, наступив вперед с искаженным от злости лицом, атаковал Гринч-Грока, тот уклонился, отступив в сторону и быстро ударил бандита по спине. Бандит упал на четвереньки, оскалившись. Гринч-Грок быстрым и точным движением рубанул того по шее. Бандит упал, и, через секунду, обмяк в крови. Все затихло, бандиты больше не наступали.

Гринч-Грок упал на колени, а чуть после повалился на землю, держась за бедро. Ма-ллок, шокированная чередой убийств, просидела на земле еще несколько секунд, затем вскочила и подбежала к Гринч-Гроку.

– 

“Боги, Гринч-Грок, что мне сделать?” – в панике проскулила Ма-ллок.

– 

“Иди, найди дом где можно лечь. Мы пойдем туда и укроемся, затем решим.” – Гринч-Грок был бледным, говорил с трудом.

Ма-ллок побежала обратно в сторону домов. Дернув ручку первого дома, она обнаружила внутри обычное скромное убранство и несколько мертвых жителей. Гринч-Грок отказался от помощи, и сам доковылял до кровати в помещении. Он с размаха лег на кровать, придерживая раненое бедро. Из него все еще бежала кровь прямо на кровать, пропитывая тканевое одеяло.

– Найди веревку или кусок ткани и обвяжи бедро выше раны, – проговорил бледный Гринч-Грок. Ма-ллок дрожащими руками открывала шкафы по всему дому в поиске подходящей веревки. Та нашлась на улице, и Ма-ллок в спешке подбежала к Гринч-Гроку и обвила веревку вокруг ноги.

– Сильнее. Это чтобы остановить кровь, – Ма-ллок в панике боялась сделать еще хуже.

– Все, теперь будем ждать, – Гринч-Грок хмурил лицо в боли. Ма-ллок опустилась на кресло рядом с кроватью и обняла колени руками.

Ма-ллок сидела в кресле задумчивая и печальная. Мысли проходили в голове, рождая другие и снова возвращаясь:

”Не может Гринч-Грок от такого умереть? Что нам делать дальше? Сколько нам придется здесь быть? Вдруг нас найдут? А вдруг придут другие бандиты? Сама я от них не смогу защититься и Гринч-Гроку не помогу. Какая же я беспомощная. А если у нас закончится еда, где ее здесь искать? Чем кормить себя и лошадей? Постой. Лошадей!” – Ма-ллок вскочила с кресла и выбежала во двор в поисках двоих, черной и коричневой.

Она окинула взглядом место боя, и лошадей там не нашлось. В панике, Ма-ллок побежала за дом, высматривая на желтой равнине черную и коричневую точку. С облегчением, Ма-ллок увидела первую, черную: она стояла за крайним домом у стога сена и мирно щипала высохшую траву. Ма-ллок тихо подошла к ней. Лошадь не сопротивлялась, и девушка, взяв ее за уздцы, подвела к месту привязи у стогов. Лошадь как ни в чем не бывало продолжила подбирать сено из стога. Ма-ллок сделала круг вокруг поселения, и черную лошадь так и не было видно.

“Черт, да что же это…” – Ма-ллок взглянула вдаль, окинув взглядом всю равнину, края которой не было. И тут, она заметила маленькую коричневую точку вдали. Точно различить в ней коня не удалось, но Ма-ллок поняла, не обнаружив коня в поселении, что лошадь рванула от испуга подальше от битвы. “Ах, что же делать! – Ма-ллок подпрыгнула на месте от злости. – Почему все так не складывается! Почему ты убежала?!” – Ма-ллок кричала на лошадь, не понимая, идти ли ей за ней по равнине или вернуться к Гринч-Гроку. Лошадь была далеко, и Ма-ллок прикинула, что скорее всего, та убежит еще дальше, завидев ее. Ма-ллок развернулась и пошла обратно в дом: ” Есть захочет – вернется”.

Гринч-Грок лежал на кровати спокойно, не двигаясь и не хмурясь.

– Гринч-Грок, ты жив? – Ма-ллок подняла руку, чтобы дотронуться до его плеча, но остановилась.

– Да, – тихо, но отчетливо прошептал тот.

Ма-ллок слегка успокоилась и села рядом. Ничего не оставалось больше, как ждать. К вечеру, как начало темнеть, Ма-ллок вышла из дома и маленькому поселку, собрав еды. Та еще не успела испортиться, бандиты напали на поселение совсем недавно. Сняв веревку с ноги, девушка помогла сыну вождя промыть рану водой. Разрез зиял по передней поверхности правого бедра, глубокий, границы кожи расходились. Ма-ллок по приказу Гринч-Грока пришлось найти нити и иглу в поселении и сшивать красные края раны по живому. Ма-ллок дрожащими руками продевала иглу через край раны и стягивала с другим краем. Руки покрылись кровью Гринч-Грока, пока тот стонал и мычал в ответ на действия девушки. Обернув свежую рану в чистые тряпки, Ма-ллок обмыла руки в ручье и снова села рядом. Оба задремали под покровом наступающей на поселок тьмы.

…

Большую часть следующего дня Гринч-Грок спал. Ма-ллок сидела в доме рядом или прогуливалась по окрестностям, стараясь не выходить за пределы внешних домов. Равнину жгло полуденным солнцем, сероватые невысокие клочки травы повсюду старались найти влагу и боролись за жизнь. Ма-ллок напоила коня, присев рядом в тень дома. Закрыв глаза, она снова видела хижину своей семьи, воспоминания о матери и отце навевали тоску, а глаза начало щипать.

”Они думают я мертва. Оплакивают меня”, – ей стало безумно, невыносимо тошно от мысли, что она никак не может сообщить им о себе, о том, что ей удалось сбежать, пусть, может, на время.

Вечером, когда Ма-ллок зашла обратно в дом к Гринч-Гроку, она почуяла изменения. Они ощущались кожей на пороге комнаты, витали в доме маленькими дуновениями. Ма-ллок в затихшей тревоге вошла в комнату с тонким предчувствием надвигающегося ужаса. Гринч-Грок постанывал и тихо говорил сам с собой, его знобило и мелко потряхивало. Ма-ллок медленно, с широко открытыми глазами, приложила руку ко лбу сына вождя, он оказался горячий как кипяток. Пот выступил на шее, пропитал одеяло на груди. Гринч-Грок лежал с закрытыми глазами, бледный и липкий.

“Боги, – прошептала Ма-ллок, – сколько я не сведуща в лечении, это равно выглядит очень плохо.”

Не зная, что делать, девушка укрыла Гринч-Грока повыше одеялом и опустилась в бессилии на креслом рядом с кроватью.

“Почему все просто не может быть хорошо?” – в слезах прошептала девушка.

Ей казалось, что глаза вечно болят с того момента, как ее забрали с Калооса. Тревожность нарастала внутри и не давала встать или думать. Девушка сделала усилие, поднялась, набрала воды в ручье и порвала ткань на тряпки. Подойдя к Гринч-Гроку, она откинула одеяло с его ноги. Собрав мужество и сжав зубы, она начала разматывать ткань старой повязки. Нога была тяжелая, и без помощи Гринч-Грока с трудом поддавалась перевязке. Сняв повязку, отрывая ее в некоторых местах от ноги, девушка увидела покрасневшую воспаленную рану. Швы выглядели плохо, проходя сквозь опухшие и покрасневшие края разреза. Из под швов сочилась желтая жидкость, пропитавшая ткань. Ма-ллок побледнела, ей непривычно было напрямую видеть раны, она никогда не сталкивалась с лекарским делом в своем поселении. Девушка заставила себя промыть рану водой и наложить новые повязки, что не сильно помогло Гринч-Гроку. Тот постанывал и дергался при смене повязки, но не приходил в сознание.

– Гринч-Грок, пожалуйста, ты сильный! Борись, пусть ты выздоровеешь! – Ма-ллок умоляла сына вождя, поднявшись и чуть наклонившись над его лицом. Тот не подал ответа, лишь простонал, а вскоре начал бредить и стонать рваные фразы:

“Отец, – лицо Гринч-Грока резко поворачивалось из стороны в сторону, темные волосы прилипли к вспотевшему лбу, – не надо! Оставь их в покое!”

Ма-ллок в ужасе смотрела на разворачивающуюся перед ней картину. Вскоре Гринч-Грок успокоился и задремал. Девушка, проверив, что тот жив, вытащила тряпки и воду на улицу. Вдохнув вечерний воздух, который еще был теплым, но с дуновениями ночной свежести, девушка в бессилии опустилась прямо на землю. Тело болело, голова ныла от жары, духоты и увиденных картин. Ма-ллок снова начала молиться Богам, взявшись за амулет матери.

…

Следующий день не принес ничего хорошего. Гринч-Грок продолжал лежать без сознания в кровати как раскаленный камень. Ма-ллок меняла повязки, таскала чистую воду и пыталась поить Гринч-Грока. Тот не отвечал, находясь в бредовых грезах. Ма-ллок молилась по несколько раз в день, просила здоровья, излечения и безопасности. И день после него прошел так же. Ма-ллок ходила по домам, искала следы предыдущей жизни людей. Там и тут натыкаясь на трупы, девушка привыкала видеть смерть. Ей уже не казались они настолько жуткими, как раньше. Она прошла между телами бандитов, собрав несколько, как ей показалось, ценных вещей: золотые монеты, еду, оружие. И снова бесконечно молилась.

…

День после привел за собой облака, а затем тучи. Девушка понимала, что тучи здесь не такое частое явление и вышла на улицу в поисках прохлады. Под тучами собирался свежий воздух, даже днем равнина потемнела и собирала тени. Трава прогибалась под резкими дуновениями сильного ветра, а затем снова вставала в поисках признаков дождя. Темно-синие, сероватые облака перемежались с белыми, создавая прекрасную картину, делая равнину охристо-серой вместо оранжево-красной. Девушка поймала первую каплю дождя, который быстро разошелся и превратился в ливень. Вода текла ручьями по впадинам и небольшим бороздам земли. Наконец Ма-ллок ощутила спокойствие, первый раз после того как покинула дом. Постояв рядом с домом под навесом, она наблюдала как вода льяется с неба большим широким потоком, на небе нигде не было просвета. Ма-ллок зашла в дом и первый раз в спокойствии легла на кровать, понимая, что в такой ливень никто сюда не прибудет и не тронет ни ее, ни Гринч-Грока. Гром временами раздавался из-за окна, а дождь еще больше усиливался. Она видела редкое явление в таких жарких засушливых краях. Первый раз девушка спокойно погрузилась в светлый сон.

…

Наутро, как Ма-ллок проснулась, свет проходил через закрытые ставни окна. В комнате было свежо после ночной грозы, мухи летали по комнате, навязчивые и надоедливые. Ма-ллок обулась и подошла к Гринч-Гроку, тот все еще лежал спокойно и без сознания. Ма-ллок поднесла в легком волнении руку к его лбу, тот был горячий. Ма-ллок в облегчении выдохнула, благодаря Богов, что ее спутник не умер сегодняшней ночью. Девушка вышла на улицу, там было по-утреннему свежо, а воздух после дождя пах особенно. Утро было прохладным и чистым после грозы. Повсюду еще виднелись лужи, размытая земля, мокрые растения, последствия дождя наблюдались по всей равнине. Тонкие лучи света от недавно вставшего солнца освещали влажную, блестящую поверхность земли. Солнце отразилось сиянием в глазах Ма-ллок. Темные волосы раздул свежий утренний ветер, а уставшее лицо обратилось к небу. Девушка провела свой ежедневный обряд молитвы Богам и вошла обратно в дом. Сердце екнуло. Напротив входа лежащий Гринч-Грок приоткрыл глаза и пытался приподняться на кровати. Девушка с счастливым возгласом подбежала к кровати.

– Боги! Гринч-Грок, ты очнулся. Нет, лежи, ложись, куда ты встаешь. Ты четыре дня без сознания лежал в бреду, весь горячий, с плохой раной, – тараторила девушка с сильно бьющимся сердцем.

– Все нормально, – Гринч-Грок снова попытался сесть.

– Я так рада! Ты не умер, Боги. Но куда тебе вставать, скажи, я принесу что нужно. Тебе необходимо лежать, чтобы рана проходила, а то опять хуже станет, – руки Ма-ллок подрагивали от счастья, пока она, надавив на грудь Гринч-Грока укладывала его обратно. Тот лег, нахмурив брови от боли.

С того дня Гринч-Грок пошел на поправку. Ма-ллок, каждый день, просыпаясь, подходила к Гринч-Гроку и пробовала его лоб рукой. Через пару дней лоб стал обычный. Каждый день девушка меняла емуповязки, рана выглядела лучше: сначала на месте шва начали образовываться корочки, затем спала краснота и воспаление, скоро шов начал затягиваться. Гринч–Грок большую часть времени был хмурым, говоря, что это было слабо, так заболеть от одной раны. “Его мучает вина, что он на столько дней стал обузой”, – подумала Ма-ллок. Она приносила Гринч-Гроку еду в кровать, воду, новые тряпки, тот лишь сдержанно благодарил ее в ответ. Однажды Гринч-Грок лежал в кровати в самом конце дня, а Ма-ллок зашла в дом и подала Гринч-Гроку плошку с водой, чтобы тот попил перед сном. Тот взял плошку, отхлебнув воды, и посмотрел на Ма-ллок, явно собираясь с силами что-то сказать.

– Гринч-Грок, что-то случилось? – встревоженно спросила Ма-ллок в ответ на взгляд воина.

– Нет, ничего. Я лишь хотел поблагодарить тебя за заботу о моей раненой ноге, – во внешне твердом голосе мелькнули нотки нерешительности. – Я никогда не видел такого.

– Какого? – застыла Ма-ллок, снова удивленная действиями воина.

– Чтобы кто-то поступал так, – наконец, задумчивым голосом пояснил Гринч-Грок.

– Ты меня спас, это нормально. Я лишь помогаю в ответ на услугу, что бы я без тебя делала! Да и у нас это принято в народе, помощь друг другу, иначе мы бы не выжили. Это ведь нормально, – легкая интонация девушки прикрыла смущение.

– Нет, не нормально, не везде так. И дело не только в ноге, – Ма-ллок не знала, что ответить на похвалу. Она не совсем понимала, о чем говорит Гринч-Грок,

Скоро Гринч-Грок начал пробовать встать с кровати, но Ма-ллок укладывала его обратно, боясь, что рана снова откроется и все повторится, убеждала его побыть лежа как можно дольше, чтобы затем точно встать. Гринч-Грок хмурился и качал головой, но подчинялся. На седьмой день после пробуждения Гринч-Грок первый раз сел:

– Ради Богов, аккуратнее! Почувствуешь что-то, сразу ложись! – Ма-ллок крутилась вокруг, ходя справа-налево и обратно вокруг Гринч-Грока.

– Все хорошо, рана уже затягивается. Не могу вечно лежать. Нам бы и ехать, а то, если нас ищут, мы в опасности.

За эти дни Ма-ллок уже привыкла к их положению в этом поселке. Они были одни, никто не приходил, и ей стало куда спокойнее.

– Но уже столько дней прошло. Наверное, если нас ищут, то уже нашли бы?

– Нет, все не так. Если нас решили найти, они долго не перестанут искать, но, может, путаются в следах пока и не понимают, куда мы направились. Мы не в безопасности, – Гринч-Грок задумчиво с тоской посмотрел вглубь комнаты.

– Когда ты думаешь мы сможем выехать?

– Через несколько дней отправимся. Рана станет лучше, нам нечего будет опасаться.

Ма-ллок вспомнила, что Гринч-Грок еще не знает:

– Гринч-Грок, я тебе не говорила, что у нас есть две новости – хорошая и нехорошая.

Тот вопросительно посмотрел на нее.

– Хорошая в том, что в куртке главаря банды я нашла карту местности, – начала Ма-ллок в волнении. – Там есть и город, из которого мы приехали, и это маленькое поселение, и другие ближайшие города, а еще основные тракты между ними. Карта весьма понятна, и мы можем ехать не на ощупь, а выбрать город, куда отправимся. Тут есть не так далеко достаточно большой город, в который мы можем поехать. Там, возможно, получится затеряться.

– Хм, это хорошая новость. Стоит ли нам отправляться дальше этого города или осесть на время в нем? Надо поразмыслить. С одной стороны, нас лучше можно найти в недалеких городах, с другой – мы лучше сойдем за своих чем ближе. А если в городе большое население, то и найти нас будет непросто.

– Да, единственное плохо, что мы не знаем язык. А еще, я нашла золотые монеты у бандитов, мы сможем на первое время найти еды так, – уголки глаз Гринч-Грока приподнялись, губы слегка дрогнули. Ма-ллок впервые увидела подобие улыбки на его лице.

– Это отлично. А что плохо?

– Случилось нехорошее сразу после битвы с бандитами, как я уложила тебя. Один из коней убежал, я видела его далеко в поле, но потом он скрылся и не появлялся. Так что, у нас только один конь.

Гринч-Грок нахмурил лоб, складки снова прошли по переносице.

– Нехорошо. Какой убежал?

– Коричневый. Испугался боя, может.

– Похоже, – сын вождя тяжело выдохнул. – Что ж, мы попробуем ехать на одном, но то плохо. Один конь с трудом везет двоих, и мы не сможем ехать быстро. Будет неудобно, и мы не уедем далеко. Как ты говоришь, ближний город расположен рядом, значит доедем. Как бы не пришлось идти пешком, что будет худо, – Гринч-Грок пару раз медленно кивнул. Ма-ллок молча пристыженная сидела рядом.

“Надо было побежать за лошадью в поле, вот трусиха”, – подумала девушка.

Днем Гринч-Грок встал. Ма-ллок помогала и поддерживала, сын вождя опирался на плечо девушки. Идти было трудно, Гринч-Грок серьезно хромал и не опирался на ногу, подпрыгивая и перенося вес с помощью Ма-ллок. Гринч-Грок был тяжелым, почти на голову выше девушки, Ма-ллок приседала и прогибалась при каждом его шаге. Гринч-Грока удалось вывести на улицу, тот выглядел особо уставшим на фоне солнечной равнины, вне дома. Ма-ллок показалось, что дело не только в ране ноги.

…

Рассветало. Гринч-Грок, слегка подпрыгнув, с трудом подняв ногу, сел на коня. Ма-ллок стояла рядом в ожидании указаний. Гринч-Грок помог Ма-ллок взгромоздиться на коня сзади. Седло не вмещало двоих – Ма-ллок села за него на спину лошади на подклад, и постоянно съезжала вбок и назад, держаться было трудно. Приходилось изо всех сил ухватиться за Гринч-Грока сзади и напрягать мышцы на ногах, животе и руках, чтобы не свалиться с лошади. Речь о быстрой езде не шла – Ма-ллок и Гринч-Грок договорились ехать медленно, но верно в сторону намеченного города.

Лошадь шла пешком, покачиваясь из стороны в сторону. Солнце поднималось все выше, а дело шло медленно. Лошадь шаг за шагом ковыляла по равнине под палящей жарой. Девушка держалась за торс Гринч-Грока, вспотевший и мокрый. Путники останавливались и делали сверки с картой, надеясь, что двигаются в верном направлении.

…

К темноте, после долгой дороги, девушка и сын вождя наконец увидели огни вдалеке. Город расположился под горой, будто частично застрявший в ней. Гора возвышалась массивным темным силуэтом, как спящий великан, к которому под бок прижались люди, ищущие убежища. Ближе стало видно, что город окружен каменными стенами с двумя входами в город.

– Гринч-Грок, а если на входе охрана, и она нас не пропустит?

– Придется придумать что-то, – Ма-ллок услышала, как измотан Гринч-Грок. Такая долгая езда утомила сына вождя с не до конца зажившей раной. Волнение опять накатило на Ма-ллок, представляющую, как охрана ловит их на подъезде к городу и продает на местном рынке.

К полуночи путники приблизились к воротам. На входе стояло несколько воинов с копьями во впечатляющей броне, играющей бликами в ярком свете луны. Завидев путников, они перегородили дорогу и строго начали говорить на местном диалекте.

– Гринч-Грок, что делать? – тихо простонала Ма-ллок сзади воина.

Не отвечая, Гринч-Грок спешился, подошел к охране и молча протянул несколько монет из мешочка, висящего на шее. Охранники замерли, немного отошли в сторону, тихо переговариваясь друг с другом. Ма-ллок молилась, чтобы их не убили за то, что сделал Гринч-Грок. Охранники подошли, взяли монеты, поклонились и разошлись по сторонам дороги, пропуская путников. Гринч-Грок вернулся в седло, глядя на шокированную Ма-ллок.

В городе даже ночью было ярко: повсюду горели факелы, отбрасывая огни на здания и каменные дороги. В городе были серые дома, будто выросшие из земли и застрявшие в скалах, каменные скамьи, каменные столбы с факелами. Белый и темный камень был повсюду. Путники спешились, Гринч-Грок взял коня под уздцы, и, прихрамывая и морщась, пошел вместе с Ма-ллок по улицам.

– Нам бы найти пристанище, дом может, – приглушенным голосом проговорила Ма-ллок, приблизившись к Гринч-Гроку.

– Надо, – кратко промолвил Гринч-Грок в ответ. Ма-ллок заметила, как тому становится тяжелее идти.

– Худо, что мы не знаем языка. У нас и монеты остались, можем заплатить, но как нам договориться и найти место?” – Ма-ллок задумалась и провела глазами по улицам.

Из темноты ответвления улицы донесся свист, тонкий и пронзительный. Гринч-Грок в подозрении повернул голову в темноту переулка. Ма-ллок отшатнулась, разглядев темноте человека. Высокая фигура оперлась на стену в переулке и с перерывами тонко посвистывала. Гринч-Грок с подозрением, держа руку на кинжале, приблизился к переулку. Фигура поманила рукой и пошла вглубь тьмы, от освещенной улицы. Ма-ллок и Гринч-Грок переглянулись.

– Вдруг это ловушка, – прошептала Ма-ллок.

– Это женщина, так что навряд ли. И никто, вероятно, пока не знает, что мы прибыли в этот город. Нужно узнать, что хочет от нас, – Гринч-Грок тихо проследовал за силуэтом девушки в промежуток между домами. Ма-ллок, напрягшись, прошла за ним. Они шли вслед за быстрым силуэтом по переулкам, проскальзывая в узкие улочки.

Женщина остановилась на подходе к каменному двухэтажному дому, скрытому в темноте переулков и обратилась передом к путникам. Ее лицо было скрыто капюшоном, темным как сама ночь вокруг. Женщина опустила капюшон – на вид оказалась старше, чем виделось с первого взгляда. Без света в переулке женщина выглядела взрослой, лицо было покрыто тонкими, едва заметными в темноте морщинами, темные длинные волосы спадали до пояса. Знаком она показала идти вслед за ней в дом. Гринч-Грок привязал коня и вошел первым. Ма-ллок аккуратно последовала за ним внутрь. Женщина прошла по темному помещению и зажгла свечу на столе.

– Садитесь, – мягко сказала женщина, указывая на каменные стулья у стола, высеченного в полу.

– Ты говоришь на нашем языке? Кто ты, откуда? – Ма-ллок ахнула в ответ.

– Говорю. Я, скажем, не местная, – женщина расположилась напротив путников. – Услышала, что вы ищете дом в городе. Верно? – женщина внимательно посмотрела на Ма-ллок, а затем остановила взгляд на Гринч-Гроке.

– Да. Нам нужен дом, желательно не на основной улице, – Ма-ллок кивнула.

– А вы кто? Ты, девушка, похоже, из Калооса? Но кто этот мужчина? На Колоосца не похож, – Ма-ллок снова удивилась.

– Но как, откуда ты знаешь? Ты права, я Ма-ллок из Калооса. А это Гринч-Грок, он…

– Я из народа Бранд-дам, – напрямую сказал Гринч-Грок, в лоб глядя на женщину, – Стоит нам опасаться за наши жизни?

– Зависит от вас. Что делает человек из Бранд-дама с девушкой из Калооса, еще и в бегах?” – женщина бесстрастно рассматривала Гринч-Грока.

Гринч-Грок молчал с каменным лицом.

– Постой, мы не желаем тебе зла. Мы и правда в бегах, у меня было сложное время, и Гринч-Грок меня спас, он хороший человек. Теперь мы оба бежим и нам нужно место укрыться в этом городе, – в ответ женщина откинулась на спинку стула.

– Тебя забрали в дань, верно? Я и сама родом из Калооса, поэтому мы говорим на одном языке. Удивительно, что ты спаслась, это редко так. Я уже помогла укрыться нескольким беглецам в этом городе в моем доме. Тут безопасно, если где-то вообще бывает безопасно, – женщина печально улыбнулась. – Везде есть шанс, что вас найдут, если будут искать, но в этом городе нет рабства. Калоосцев не используют на материалы и… для других целей, – у женщины погрустнели глаза. – Только нужна плата, где ее взять – вам разбираться. За просто так делать не буду, но помочь могу.

– У нас есть плата, мы будем давать ее тебе за укрытие. А скажи, тебя тоже забрали в дань? Как тебе удалось спастись?

Женщина нахмурила брови и потерла переносицу пальцами. Морщины выступили на лбу сильнее.

– Да, и меня забрали, уже давно, совсем молодой. Я была в Бранд-даме, а затем меня продали через пролив в Пад-ти на рынке. Я ожидала смерти, но получилось хуже. Меня продали в дом господину, который занимается разведением калоосцев. Мы с женщинами из Калооса жили в доме и нас заставляли рождать детей. Не каждый получается с кровью народа и твердыми костьми, где-то половина. Хороших детей растят до определенного возраста, а затем забирают, вы понимаете куда. Делать оружие и броню. Чьи-то кости целиком оттачивают для изготовления клинков, чьи-то толкут и добавляют в броню, отчего она крепчает. Плохих детей убивают сразу же на месте. Я многое пережила, пыталась убить себя несколько раз, да не получилось. Моих детей всех забрали. Кого-то сразу, кого-то после. Это ужасно, что они делают. В один день после родов я наконец пыталась бежать, взяв маленького ребенка. Нам тоже помог добрый человек, но мой ребенок не выжил. Я одна спаслась и бежала в этот город. С этих пор я здесь, выживаю, – все пережитые страдания отразились морщинами на уставшем лице женщины. Ма-ллок передернуло от кровавой жестокости, тошнота подкотила к горлу от отвращения и страха, не за собственную жизнь, а за возможность попасться таким же людям. Гринч-Грок печально смотрел в стол, Ма-ллок увидела редкий проблеск чувства на лице воина.

– Это ужасно. Мне очень жаль, что ты такое пережила. Спасибо, что помогла укрыть нас в этом городе, – Ма-ллок поклонилась навстречу женщине.

– Я дам вам комнату в этом доме с двумя кроватями на нижнем этаже, она пустует. Еще в доме живет четверо человек, не бойтесь, все калоосцы. Они добрые и порядочные, им тоже удалось бежать из Пад-ти и города пососедству. Здесь на вас не будет охоты, да вы и за местных сойдете для непонимающих. Не высовывайтесь и сидите первое время, чтобы если погоня за вами есть, не нашли вас, – женщина твердо указывала путникам на следующие действия.

Гринч-Грок достал еще несколько монет из мешочка и отдал их женщине за будущий месяц в доме. Та поклонилась в ответ, встала, тронула Ма-ллок за плечо, посмотрела на Гринч-Грока и отправилась наверх по лестнице. Ма-ллок помогла уставшему Гринч-Гроку, измотанному длительной поездкой, пройти и лечь на кровать в комнате. Внутри было пусто, но прибрано. Каменные кровати с тонкими матрасами стояли в разных углах, посредине такой же каменный шкаф, высеченный в стене. Пошарпанный льняной ковер лежал на полу, в комнате было одно небольшое окно среди толстых светло-серых стен.

Ма-ллок засыпала нервно, все еще не доверяя месту. Ей казалось, что в дом вот-вот ворвутся низкие люди из Пад-ти, что женщина их обманула и сдаст за деньги скупателям рабов, что Брад-дамы нашли их и убивают Гринч-Грока. Из-за тревоги она просыпалась каждые несколько часов, резко поднимаясь в кровати. Вид спокойно лежащего Гринч-Грока и его размеренное дыхание успокаивали ее, и скоро пришло утро.

…

– Гринч-Грок! Я купила нам овощей на рынке! – Ма-ллок ворвалась в комнату с криком восхищения.

– Овощи? Ты смогла попросить? – Гринч-Грок с легкой улыбкой посмотрел в лицо Ма-ллок.

– Да! Я думаю, меня приняли за не местную из-за акцента, но ничего не заподозрили. Мика хорошо учит нас! – Ма-ллок занималась языком с девушкой, проживающей в их доме, и давно бежавшей. Она тоже была родом из Калооса.

– Да, это очень хорошо! Но мне пока сложно говорить, – Гринч-Грок полировал оружие. – Кузнец пока не понял, все так же считает меня немым и платит деньги за помощь.”

– Хорошо, что у тебя получилось устроиться. Ты кормишь нас, Гринч-Грок! Жалко, здесь другая система писем, и я не могу использовать свои знания, – Ма-ллок опустила глаза. – Мне не нравится, что я не могу приносить нам пользу.

– Ты научишься языку, а затем сможешь освоить письменность. Ты точно лучше в языке, чем я, – Гринч-Грок тихо ухмыльнулся.

– А ты лучше в оружии, а оружие есть везде, – Ма-ллок одобрительно посмотрела на Гринч-Грока.

Они задержали взгляды на лицах друг друга. Ма-ллок в стеснении отвела глаза. Девушка выбежала обратно в общую комнату и начала готовить ужин. Каждый принес что-то: овощи, немного мяса, бобы и хлеб. Ма-ллок с полноватой круглолицей Микой хозяйничали на кухне. Гринч-Грок вышел к столу, ожидая еды и посматривая на Ма-ллок. Та, в местном легком и длинном платье, с уложенными в косы волосами, бегала по комнате мягко, слегка суетясь, повторяла за Микой слова из местной речи. Она говорила размеренно, с акцентом, ее голос успокаивал Гринч-Грока и давал другое, непонятное и неизвестное чувство. Он непрерывно наблюдал за Ма-ллок, ловя ее жесты и движения.

В комнату вышли двое: Рит-ли и Мурт-поз, двое мужчин, живущие вместе в комнате, выходцы из Калооса, которых когда-то забрали. Они вдвоем уложили покупателя и его сопровождающих на Пад-ти, и, забрав коней, бежали. Они долго путешествовали по континенту и в конце осели в каменном городе. Мурт-поз крайне подозрительно относился к Гринч-Гроку даже сейчас, по прошествии месяца. Двое расположились за столом: первый – Рит-ли худой и ловкий, с маленькими крысиными глазками, искусно владел ножами, и, говорят, занимался кражами, второй – Мурт-Поз, коренастый и приземистый, с переломанным носом, был чемпионом кулачных боев. Рит-ли начал стучать ложкой по столу и завывать как ребенок, в ожидании пищи. Мурт-поз, смотря на него, начал вторить. Мика и Ма-ллок подали еду на стол, окликнув владелицу дома. Та спустилась с верхнего этажа в уже привычном темном плаще, который она носила постоянно. Население дома приступило к еде.

– Мурт-поз, я видела плакаты, которые завлекают на битву между тобой и каким-то амбалом-моряком. Ты известен, это такая честь, – Мика перешла на привычный всем калоосский говор.

– По мордасам давать много ума не нужно, – хитро посмотрел Рит-ли на соседа.

– А обчищать карманы, конечно, нужно, – Мика прищурила глаза, подперев округлый подбородок мягкими руками.

– Я деньги на жизнь зарабатываю. У вас благодаря этому мясо на столе стоит сегодня. Еще жалуйся, – Рит-ли наклонился к Мике, пробежавшись глазами по ее лицу и декольте.

– Благодарить тебя что-ли? Я тут сколько пахала над твоим обедом? – Мика демонстративно ахнула в ответ.

Ма-ллок сидела, поглощая похлебку и улыбалась на болтание соседей. Ей было хорошо и спокойно, чувство дома растекалось по телу.

– Мика, я сегодня сама попросила овощей на рынке! И меня поняли! – Ма-ллок обратилась через стол к Мике с широкой улыбкой.

– Ух ты! Ма-ллок, ты умница! Ты так быстро учишь язык! – широколицая Мика улыбнулась в ответ.

Гринч-Грок и хозяйка дома всегда ели молча. Редко отвечая на обращенные к ним вопросы, они большую часть времени находились в своих мыслях. К этому уже все привыкли и не доставали их расспросами.

…

Ма-ллок вернулась в комнату после ужина.

– Гринч-Грок, как считаешь, мы здесь надолго? Мне так нравится в этом доме, и город прекрасный, каменный, люди хорошие. Нельзя ли нам пока здесь остаться? – в надежде спросила Ма-ллок.

– Пока не знаю. Этот город близко к Пад-ти, и, если нас ищут, то могут найти. Пока нельзя так сказать, что найдут. Будем пока тут. У нас есть дом, ты узнаешь язык, я имею работу. Это хорошо, – Гринч-Грок доброжелательно посмотрел на Ма-ллок. – Ты скучаешь по родине? – Гринч-Грок с теплом в голосе обратился к Ма-ллок.

– Скучаю, очень, – Ма-ллок опустила взгляд, – но понимаю, что вернуться пока никак. Пад-ти – портовый город, но там пока очень опасно. А другой город, где можно поплыть в Калоос, далеко на юго-востоке. Туда добраться сложно. Придется пока быть здесь, думаю, до следующего лета. И как пройдет время, я хочу вернуться к семье. Я пока об этом не мечтаю, это далеко.”

– Но с семьей ты снова будешь в опасности, и тебя снова смогут забрать, – медленно проговорил Гринч-Грок.

– Но это моя семья. Как я буду жить, зная, что они остались там, и скорбят по мне. Они даже не знают, что я жива. А как ты, скучаешь по родине? – Ма-ллок посмотрела в глаза Гринч-Гроку. Тот сидел близко, она чувствовала тепло его тела.

– Да. По матери скучаю, по братьям, по народу. Но я навсегда теперь предатель, и меня никто не примет там и не ждет. Я и правда предал свой народ, и не заслуживаю благословения Богов. Теперь жить как беглец, до самой смерти, без народа и без чести, – Гринч-Грок с трудом вымолвил последние слова. Ма-ллок почувствовала, как трудно тому переживать произошедшее даже после месяца.

“Это и правда будет с ним до конца жизни, Боги”, – подумала Ма-ллок.

– Гринч-Грок, ты сделал выбор, который чувствовал. Мне печально, что твой народ его не примет. Ради Богов, не вини себя, я больше всего мира благодарна тебе. Ты не достоин таких страданий, – медленно проговорила Ма-ллок. Гринч-Грок лишь кивнул в ответ. Ма-ллок глубоко чувствовала ежедневные страдания Гринч-Грока, которые тот тщательно скрывал за молчанием и работой в кузнице.

– Как я могу не винить? Видно, то моя судьба, ведь выбирай еще раз, я сделал бы тот же выбор. Но предательство не становится меньше от этого, – Гринч-Грок закрыл глаза ладонью.

– Гринч-Грок, давай посмотрим рану, возможно обработать нужно, последний раз. Заживает сложно, чтобы снова не было плохо, – Ма-ллок дотронулась до ноги Гринч-Грока. Рана уже пару недель заживала отлично и почти затянулась, но Ма-ллок хотела довести дело до конца и жутко переживала, что все снова может стать хуже, если не досмотреть.

– Она уже вылечилась, что ее трогать каждые несколько дней, почти шрам затянулся.

– А вдруг хуже станет. Надо довести, чтобы следов не было. Ну ка давай, – Ма-ллок сняла повязку и осмотрела голую кожу. По всему бывшему разрезу проходил неровный шрам, кое-где еще с мелкими корочками.

– Рану я уже не замечаю почти. Все хорошо, – Гринч-Грок успокоил Ма-ллок.

– Это прекрасно, – Ма-ллок провела рукой по ноге Гринч-Грока по краю шрама. Гринч-Грок вздрогнул. Он заметил, как близко, совсем прижавшись к нему, сидит Ма-ллок и как приятно от нее пахнет сеном и солнцем.

Гринч-Грок неосознанно наклонился ближе к ее лицу, их разделяло совсем небольшое расстояние. Ма-ллок вздрогнула, но не отодвинулась. Она почувствовала приятное тепло, разливающееся по телу от близости с Гринч-Гроком. Тот наклонился еще ближе, резко, с хищным взглядом, и Ма-ллок откинулась на спину. Гринч-Грок навис над ней, аккуратно дотрагиваясь руками до ее тела. Ма-ллок закрыла глаза, мурашки прошли с самой головы до стоп. Сын вождя начал развязывать переднюю шнуровку платья большими руками, и Ма-ллок положила руки ему на плечи. Это было волнительно и непонятно, у Ма-ллок никогда не было близости с мужчиной. Внутри Ма-ллок дрожало сомнение: их союз не закреплен Богами как положено, что с ней сделали бы в ее поселении? Вдруг, это стало неважно – они на другой земле, здесь нет законов и правил, а в народ она, возможно, уже никогда не вернется. Ма-ллок с удовольствием поддалась порыву, шагнув в желаемое. Ночь сегодня наступила позже. Гринч-Грок обнял Ма-ллок сзади большой рукой за талию, теплый сон окутал их обоих на небольшой каменной кровати.

…

Гринч-Грок подскочил от звука резко открывшейся двери в основной комнате. Почувствовав резкое движение, Ма-ллок быстро села в кровати. Снаружи раздавались звуки погрома: падали медные посудины, переворачивались стулья, раздался отчаянный вопль, затем звуки ударов. Ма-ллок, быстро натянувшая платье, побежала к Гринч-Гроку в противоположную сторону комнаты.

– Быстро. В окно, – Гринч-Грок четким голосом скомандовал Ма-ллок. Он подсадил ее слегка, помогая выбраться. Затем, сам схватив пару кинжалов со стола, подбежал к окну и, с трудом, жестко упав на бок, вывалился из окна.

– Гринч-Грок, что такое, что нам делать? – с ужасом прошептала Ма-ллок.

Из-за угла дома на шум падения высунулся темноволосый мужчина в набедренной повязке с кривым оружием.

– Черт, это Бранд-дам. Бежим, быстро! – крикнул Гринч-Грок, утянув Ма-ллок за руку в сторону от дома. Ма-ллок кинула взгляд и увидела ну углу труп владелицы дома в плаще. Она лежала навзничь на каменной дороге, раскинувшись в луже крови.

– Нет! – растянуто простонала Ма-ллок во время бега, стараясь удерживать разум от разрушения. – Я не могу больше бежать, пожалуйста, не могу! – чуть слышно проговорила Ма-ллок сквозь бег по улице.

Она оглянулась и заметила, как за ними по переулкам бежит группа бранд-дамовцев, надвигаясь на девушку и еще прихрамывающего Гринч-Грока. Первый бегущий был высоким, таким же широким как Гринч-Грок, в яркой набедренной повязке, с зубами и золотом вкруг груди. На голове у него красовалась корона из клыков. Гринч-Грок тоже заметил это, и, в один момент, остановился.

– Беги, – было его слово.

– Что?! – резко затормозив, выкрикнула шокированная Ма-ллок. – Я не могу, не брошу тебя здесь, – Ма-ллок схватила Гринч-Грока за руку цепкой хваткой.

– Мы не можем больше бежать, не убежим. Я их остановлю. А ты беги, – Ма-ллок увидела бесконечную боль, окутавшую глаза Гринч-Грока, который мягко накрыл руку Ма-ллок и снял со своей.

Гринч-Грок развернулся навстречу нападающим и вытащил два кинжала. Ма-ллок в шоке прошла несколько шагов и остановилась, развернувшись. Все произошло быстро. В узком переулке вышло двое бранд-дамовцев вперед, главный остановился немного позади, наблюдая с высокомерным насмешливым взглядом. Идущие впереди побежали на Гринч-Грока с криком, занеся кривые орудия. Два кинжала прилетели точно в грудь каждому наступавшему. Те упали. Гринч-Грок отступал, пятясь из переулка на открытое пространство на окраине города. Ма-ллок отходила шаг за шагом, находясь за Гринч-Гроком. Она первая вышла на неровный пустырь под горой, но все еще не могла бежать. Вокруг не было ни человека, с одной стороны – гора, с другой – лишь покатая пустая местность, переходящая в плоское поле и перемежающаяся редкими домами и валунами посреди земли. Гринч-Грок выступил из переулка на освещенное пространство. За ним выбежал еще один воин, выставив два кривых орудия. Гринч-Грок ловко крутанулся, увернувшись от удара и зажал горло нападающего рукой сзади. Свернув ему шею, он подхватил упавшее оружие и быстро прыгнул в другую сторону. Тяжело дыша и прихрамывая, он развернулся к переулку. В темноте стояла остальная часть воинов.

– Гринч-Грок, брат, ты же знаешь, что я сильнее. Зачем это нужно? – с насмешкой громогласно промолвил главный воин.

“Брат? Тот самый?” – Ма-ллок в оцепенении стояла.

– Отец направил меня разыскать нерадивого сына… А это твоя шлюха-калоосийка? Что у вас, любовь? И стоило это предательства своего народа? – презрительно проговорил новый наследник Бранд-дама.

Гринч-Грок напрягся в стойке.

– Я не желаю убивать наших людей, Гурд-Зун. Отзови их и сразимся друг с другом, – Гринч-Грок крикнул ясным, громким голосом.

– А может ты так слаб, что любой наш воин повергнет тебя? – крикнул Гурд-Зун и еле заметным знаком показал еще троим наступить на того с разных сторон.

– Беги, Ма-ллок, – еще раз умоляющим тоном крикнул Гринч-Грок. Ма-ллок все еще стояла на месте, не желая признавать, что происходит.

К Гринч-Гроку подходили трое воинов с лицами, искаженными злостью. Крутясь и переворачиваясь, Гринч-Грок разрезал первому живот, снес второму голову, и, поднырнув под удар третьего, ударил того со спины. Все трое упали на пустырь, оросив землю багряной кровью.

– Неужели у тебя не осталось воинов? Боишься сам биться со мной? – крикнул Гринч-Грок.

Разозленный Гурд-Зун вышел из тени переулка. Он был более сухим и мускулистым, чем Гринч-Грок, в остальном же братья были очень похожи. Гурд-Зун достал два кривых оружия и поднял их, встав в боевую стойку. Разъяренное лицо больше походило на маску и излучало извращенное удовольствие, глаза светились от жажды крови.

– Наконец я принесу твою голову нашему отцу, – промолвил Гурд-Зун.

– Верую в это, – ответил Гринч-Грок.

Сердце Ма-ллок билось, отбивая ритм в такт ударам орудий. Она почти не могла вздохнуть. Гринч-Грок разворачивался и плясал вокруг брата, с его сильными и мощными, точными ударами. Сила Гурд-Зуна бросалась в глаза, точность и жесткость ударов поражала Ма-ллок. Гринч-Грок больше уклонялся от ударов и отпрыгивал вбок и назад. Гурд-Зун наступал, с каждым шагом отжимая Гринч-Грока от переулка в сторону пустыря. Благо, было куда отходить и Гринч-Грок постоянно пятился. В один момент, увернувшись от удара, Гринч-Грок получил локтем жесткий удар в лицо и упал на спину, успев перекатиться от пронзающего землю оружия. Гурд-Зун взревел. Гринч-Грок отошел вбок, стекающая из носа струйка крови бежала вниз на подбородок. Ма-ллок сжала кулаки, умоляя о победе Гринч-Грока, хотя внутри было страшное предчувствие поражения. Младший брат начал атаковать быстрее, нанося быстрые прямые удары.

Вдруг, Гринч-Грок получил удар сбоку в живот, согнулся и присел на колени, прикрыв рану рукой. Ма-ллок увидела удар и истошно закричала. Гурд-Зун чуть обернулся и ухмыльнулся. В этот момент Гринч-Грок быстрым, резким и ловким ударом резанул брата по верхней части бедра. Тот взвыл в ответ и, занеся оружие, рубанул Гринч-Грока по шее. Голова откатилась немного в бок, с застывшим взглядом и хлещущей из среза кровью. У Ма-ллок все перевернулось, голова закружилась, мир стал ярким, делая реальность иллюзорной. Пустырь кружился вокруг, захватывая и унося куда-то далеко в хижину на родине. Ма-ллок моргнула несколько раз, злость поднялась внутри, все стало одной большой ненавистью, ненавистью к Гурд-Зуну, ненавистью к Богам, к самой жизни. Ма-ллок сдвинулась с места медленными шагами, подошла к одному из павших воинов и взяла оружие из его руки. Длинное и изогнутое, тяжелое, с острым лезвием, оно оттягивало руку вниз.

Гурд-Зун, преемник вождя, сидел на земле согнувшись. Из бедра без остановки текла кровь, и тот пытался перевязать рану обрывком набедренной повязки. Ма-ллок медленно шла к нему со спины. Услышав ее шаги, воин развернулся, ударив девушку кулаком в живот. Ма-ллок упала, кашляя и в потерянности мотая головой. Гурд-Зун встал и с силой замахнулся оружием сверху, Ма-ллок еле успела откатиться от пронзающего клинка. Гурд-Зун заревел:

– 

“И ты еще решила биться со мной? Ты, девчонка из Калооса?!”

Воин нанес еще один стремительный удар, от которого девушка еле успела отползти назад, отчего удар попал в землю. Кровотечение истощало преемника вождя, и, подняв оружие, тот споткнулся и упал на четвереньки. Ма-ллок привстала и, завизжав, подпрыгнула и в ярости набросилась тому на спину, схватив рукой за шею и с диким криком воткнула клинок в шею воина. Гурд-Зун сипло прокряхтел, зрачки резко расширились и он упал телом вперед на землю, не двигаясь. Ма-ллок слезла со спины мертвого воина, отвернулась и медленными шагами на подгибающихся ногах подошла к телу Гринч-Грока. Его голова откатилась вбок, глаза смотрели не моргая. Ма-ллок рухнула рядом с телом, мягко дотронувшись дрожащими руками до еще теплой руки и резко разрыдалась. Тело тряслось, вторя всхлипам и рыданиям. Ма-ллок начала кричать, крича снова и снова, сгибаясь пополам к земле. Слезы капали на пустырь, Ма-ллок била кулаками по земле. Первые лучи поднявшегося солнца озарили лицо, исковерканное болью. После очередного крика Ма-ллок затихла. С силой подняв свое обмякшее тело, она, переставляя ноги, побежала. Побежала прочь от пустыря, от мертвых тел, от ненавистного теперь каменного города.

…

Ма-ллок сидела в небольшой комнате на мягком диване. Несколько окон впускали дневной свет большого города. Ма-ллок недавно пришла в дом, за день она прочитала несколько важных писем коменданту района и написала от руки черной краской послания из города в ближайшие поселения независимых территорий. Одно важное письмо она сплела из нитей в перерыве, как раньше, и по пути домой отдала надежному человеку для передачи. Тот относил веревочные письмена на корабль, плывущий через пролив в центр Калооса, а оттуда они доходили до ее семьи.

Рядом расположилась пожилая женщина, по просьбе сидящая с сыном, пока Ма-ллок занималась делами. Сейчас она оправдывалась за дневную ситуацию, где сын умудрился упасть с лестницы. Ма-ллок нервничала.

– Я лишь отвернулась, милостивая Ма-ллок. И он упал с лестницы, как оно так. Виновата, виновата. Надеюсь, Боги мои, надеюсь, никакой раны. Боги! – пожилая женщина сложила руки вокруг одного из амулетов на шее в мольбе.

Ма-ллок молчала. В соседней комнате приглашенный лекарь осматривал четырехлетнего мальчика. Скоро лекарь пригласил женщин в комнату. Темноволосый круглолицый мальчик лежал на кровати, весьма довольный, хоть и с красными глазами.

– Мама! У меня перелом, лекарь сказал! – почти радостно прокричал мальчишка. Видно, того забавляла боевая травма.

– Госпожа, я дал мальчику травы, чтобы убрать боль. К сожалению, перелом. Не сильный, считайте трещина, заживет без последствий. Но придется полежать пару недель, чтобы зажило, – взрослый мужчина с бородой, в длинном сером платье, поклонился Ма-ллок. – Давайте эти травы, чтобы не было боли. Оставил их вам на столе, – врач еще раз поклонился и вышел из помещения.

– Милостивая Ма-ллок, простите, извините, Богами клянусь, не хотела! – пожилая женщина со слезами на глазах раскланивалась перед девушкой.

– Ну что вы, все в порядке. Упал мальчик, все бывает, смотрите в следующий раз получше, – на глазах Ма-ллок выступили слезы счастья, она подошла к сыну и погладила его по голове. Улыбка Ма-ллок осветила помещение.

– Все будет хорошо, сынок. Все будет хорошо, – с любовью промолвила Ма-ллок в ответ на широкую улыбку мальчика.