Смоленщина [Алексей Николаевич Гаранов] (fb2) читать онлайн

Глава 1

Жили в одной далекой Смоленской деревне три брата. Большая была раньше деревня, работы на земле хватало всем. А потом развалились совхозы, перестали поля сеять, скот пасти, поразъехались многие, кто куда. Старший брат Сергей, был высок ростом и как говорили раньше на Руси, «косая сажень в плечах». Конечно, это только говорили так, ведь мера этой длины соответствовала в древней Руси расстоянию от вытянутых вверх рук до самой пятки. А это не меньше 2-2,5 метров! Были ли такие плечи у людей в реальной жизни? Однако, все в природе бывает, и если хитрые англичане назвали меру длины футом по длине ступни своего короля Иоанна Безземельного, то и русские, свои аршины, локти и пяди брали, вероятно, из жизни своих былинных героев. В общем, был Сергей силою не обделен, весь в отца своего.

Средний брат Петр, был на пол головы ниже старшего, но также крепок и вынослив. Характер имел спокойный, рассудительный. Держался всегда уверенно, но в спор лишний раз не вступал, всегда в серединке был. Также, как и Сергей, он был вылитой копией отца. Черные густые волосы и прямой нос выдавали в нем былые южные корни, а широкая кость и легкая косолапость, азиатские гены. И не мудрено, сколько под татарами ходили наши предки в свое время. Да и кто только на Русь не ходил с мечом да пожарищем, но жива Русь, только крепче стала.

Младший брат Иван, был еще меньше среднего, хотя маленьким его не называли. Был он также от рождения силен, но весь в мать пошел. Волосы имел, как и у нее русые, любил помечтать и отличался от братьев простотой душевной. Строг был отец Василий с сыновьями, да зато мать Татьяна добра. Она была женщина мудрая, терпеливая и верующая. Всегда могла детям и песню спеть и сказку рассказать, особенно младшему. Жили они дружно, скотину во дворе держали, бед почти не знали.

Но вот как-то зимой простудился и заболел их отец. Возили его в больницу городскую, лечили лекарствами разными, да взяло и не выдержало сердце у него. Как помер Василий, стал Сергей в семье главным. Суров сделался он, Петра на все тяжелые работы засылал, меньшого и того подавно затюкал. Видела все это мать, пробовала поговорить с сыном, да куда уж ей с ним справиться. Только злее становился он на материнские замечания. Глазища все в отца, черные, густые брови сдвинуты. Как поднимет на нее свои грозные очи, не посмотрит, что мать его, да как стукнет по столу кулаком своим пудовым, только посуда и разлеталась.

– Разве этому учил нас отец, малодушничать! Работать надо, а не дурака валять! – говорил он своим зычным голосом.

– Эх Сережа, заигрался ты в отца то своего, – отвечала ему мать всплеснув руками, – Он хоть и строг был, да и справедлив тоже. Сам вперед других в дело впрягался, а ты все только братьями командуешь. А сам и не работаешь вовсе, все только разглагольствуешь да на печи лежишь!

От этих слов ее еще пуще расходился Сергей. Но братья за мать заступались, уводили ее из избы от греха подальше, а сами от работы и не отлынивали. Так прошел год, за ним и второй пошел. Заскучал Сергей в деревне, все кто куда разъезжались в поисках счастья своего, стал и он в город собираться. Жениться захотел, да и мир посмотреть, себя показать. Взял он отцовские жигули старые, денег взял в дорогу, да и укатил себе в Смоленск, давно дружки его звали работать там на железную дорогу. Мать вышла было проводить его на крыльцо, захотелось ей обнять непутевого сына, а Сергей только рукой махнул ей на прощание. Братьям наказал урожай собрать, да и уехал. Тяжело вздохнула мать и пошла обратно в дом. Остался теперь Петр за главного. Ладили при нем хорошо, работу свою делали исправно. Мать на огороде с Иваном справлялись, Петр в поле на тракторе. Землю они у государства арендовали, помогали и другим арендаторам вспахать что надо. Летом все вместе и урожай овса собрали. Пришла зима, делать стало нечего, заскучали братья.

Была у них правда одна забава, еще при отце. Когда жив был он, часто приезжали к ним в деревню погостить знакомые московские охотники. Отец хоть и не егерь был, но дело лесное знал хорошо, гончих собак держал с лайками, часто ходил в лес. Брал он с собой и сыновей на охоту. Иван то еще маленький был, а Сергей с Петром в самый раз годились в загоне зверя подгонять. Места там были знатные, зверя водилось много, зайцев, лосей, кабанов и даже медведей. Били они и волков зимой, совсем от них житья на деревне тогда не было. Ночью собак в деревне прямо с цепи срывали. Приходилось собак в дом брать или вольеры надежные строить. Да только какая от собак тогда польза, если дом не сторожат. И лисицы в сарай захаживали, то кур утянут, то цыплят. Зверели тогда мужики, ружья доставали, в лес по следам уходили.

Через две деревни от них находилась заброшенная станция узкоколейной дороги, раньше по ней лесорубы уезжали в непроходимые чащи на делянки. По ней же и вывозили заготовленный лес. Деревня та была тупиковая, так и называлась, «Владимирский тупик», дороги дальше и не было вовсе, одни болота. Лесозаготовка давно закончилась, а рельсы то остались. Вот местные мужики и придумали сделать себе тачки на мотоциклетном двигателе, а охотники стали использовать эти мотодрезины для охоты и дальних загонов. Понравилось это и москвичам, и они соорудили свою тачку с прицепом. На машине далеко в лес было не подъехать, а рельсы уходили вглубь аж до Тверской области, иные пути расходились аж на 50 километров. Зимой их конечно снегоходы спасали, но летом и весной болота там были совсем непроходимые. Нравилось им ездить на мотодрезине и на дальние глухариные тока, брали и Ваньку с собой. Спали в палатке с самодельной печкой, на рассвете охотились. Глухарь птица большая, сильная. Сидит себе на току на березе старой или сосне могучей и токует на рассвете. Есть у птицы, однако, один недостаток, потому и названа глухарем. Когда токует, совсем ничего не слышит. Вот так подкрадешься к нему, а он знай себе распевается, самок поддразнивает. У них в природе так, кто звонче кричит, того те и выбирают в мужья. Легкая добыча во время тока, но, если замолчал глухарь, стой, где стоишь, не шелохнись. Враз услышит, улетит и уже не вернется. Нравилась Ивану и остальным такая охота. А какие котлеты из глухаря получались с сальцем и лучком, пальчики оближешь.

И вот, этой зимой приехали москвичи погостить и помянуть отца их Василия добрым словом. Технику привезли с собой для охоты. Два новеньких снегохода «Yamaha” и их джипы непривычно смотрелись у крыльца деревенского дома. Почти как раньше все было. Татьяна накрыла на стол, выпили с дороги, перекусили. Помянули добрым словом Василия. Иван растопил гостям баню, замочил веники дубовые. Старшим у москвичей был Константин. С ним приехали его старые друзья Володя, Сергей и Андрей. Все были охотники бывалые, не раз ходили вместе в лес. Петр и вызвался подсобить москвичам с охотой, тем более что произошли у них в охотхозяйстве с этим большие перемены.

– Нет мужики, сейчас уже не выйдет как раньше в лес ходить, браконьерничать теперь не с руки, – рассказывал он москвичам.

– Взял наши угодья под контроль один депутат вашей Госдумы. Построил за пару лет базу в лесу, технику пригнал разную, сам на вертолете из Москвы прилетает. Медведей только и стреляет, есть у него слабость такая.

Удивились москвичи, но сильно виду не подали. Баня, где сидели, топилась не по-белому, а по-черному. Хоть и было там не так жарко и чисто, как в финской парилке, но температура все же доходила до 70 градусов. Стены были внутри закопченные, не прислонишься, лавки же чисто вымыты. Но знали москвичи, чтоб жарку поддать, лей воду на камни и парься себе с веником. Угли то хоть и вынес Иван, а камни еще долго были горячие. Вот и парились они себе в удовольствие. Особенно неистово парился Константин, веники это он с собой привез из Москвы. Был он мужик правильный, авторитетный. Раньше работал в Москве тренером по дзюдо, оттого и раздался вширь. Кто в его лапы попадал в ссоре, тот больше не спорил, молчал себе в сторонке. Ну а очки на его грубом, морщинистом лице и вовсе вселяли мудрость и уважение.

Володя, его друг детства, был невысок, колобок колобком. Скромный был и тихий, выпивал в меру, спорил редко и только по делу. На кухне и по технике незаменимый специалист был в их команде. Готовил вкусно, чинил исправно. И самое главное, нравилось ему это, за то и любили его и уважали не меньше Константина. И лицо у него было такое мальчишеское, доброе и открытое.

Высокий и худой Сергей завсегда был за рулем, так как после первого застолья больше не выпивал неделю, тяжелое у него было похмелье. Пил он в основном пиво, болтал иногда лишнее, веселил народ анекдотами и смешными рассказами. Оттого, наверное, с утра и тяжесть в голове была, ведь где слишком хорошо, жди плохого. Глаза у него с утра становились красными. А поскольку был блондин, то, как будто и не старел с годами, не видать седины то! И не скажешь, что за сорок уже.

Ну а здоровяк Андрей был их основная тягловая сила. Что тащить, что ломать, не было ему равных. Стрелял он лучше всех, так как в армии снайпером был. С ним и карабин завсегда был свой, пристрелянный. Остальные же по старинке признавали только гладкоствольные ружья, отечественные тулочки и ижевки. Все мужики были женатыми, но детей и жен на охоту с собой не брали, были от них им в такой компании одни неприятности, ни выпить, ни закусить толком.

– Ну так вот, – продолжал рассказывать тем временем Петр.

Глаза его блестели, брови черные поднялись, как никак он теперь старшим в доме был, ему и уважение.

– Все, кто без работы был, ушли работать к нему, к депутату этому. Выпивать он не дает, сам всегда трезвый, но щедрый. Заплаты у него для наших мест космические, а работа обычная. Овес на полях посеять для медведей, солонцы в лесу поставить для лосей, да кабанов подкормить зимой. Построил он и вышки для своих гостей охотников. Не раз проводил охоты и на волков с флажками. Но слышал я, что рад он и загоны на лосей устраивать и приглашает иногда желающих. Он сейчас как раз здесь гостит, можете с ним и познакомиться. У меня и телефон его есть, пахал ему не раз поля дальние, – предложил Петр.

– Позвоним, раз так, раз места его стали, – ответил Константин, – Если мужик хороший, то нам только в радость будет поохотиться с ним. Давайте пока, помянем еще раз Василия, хороший был человек, жаль так скоро представился. Искренний был мужик, правильный, – поднял он рюмку и выпил не чокаясь.

– А где же наш Сергей богатырь? – спросил он у братьев.

Глядя на них, удивлялся он как быстро возмужали и повзрослели ребята. Сколько помнил их, детьми еще недавно бегали, а тут, сами богатыри уже.

– Уехал наш брат в Смоленск, – сказал Иван, – После смерти отца изменился он сильно. Стал грубый и ленивый, мать и нас обижал. Бог ему судья, все деньги забрал и машину отцовскую, – добавил он и вышел на улицу.

Видно, было, что сильно переживал он за брата, за то, что стал он им не опорой, как бывает в таких случаях, а чужим человеком. Вышел на крыльцо за ним и Константин.

– Ты Ваня погоди судить его так, не спроста он так, изменится еще, – сказал он мягко и положил ему руку на плечо, – Ему, как я помню, от отца больше всех доставалось. Как что случилось у вас, так старший виноват, так в семьях испокон веков было. Вот он и отыгрался на вас, запутался он. Жаль, что мы раньше не приехали, мозги ему вставить на место. Я как помню, неплохой парень он был. Ну да ладно, время пройдет и возьмется за ум. Скажи-ка лучше, как мать, не хворает? – спросил он, – Может помочь чем надо?

– Мать то ничего, постарела только сразу, как отца похоронили. Ей всего то 53 стукнуло, а выглядит уже на все 60! Да ты и сам видел. Все из-за старшего переживает, – ответил немного успокоившийся Иван, – Почтальоном так и работает за пять тысяч в месяц, а скоро и на пенсию.

– Ты смотри Иван, как что, сразу мне звони, не стесняйся, – сказал Константин.

Они вернулись в предбанник и еще долго болтали и вспоминали разные истории. Вспомнили как искали затонувший танк в болоте. Ох и перемазались же тогда они смоленской глиной. Кто-то рассказал им, что видел его там 5 лет назад. Ох уж эти смоленские сказки! Оказалось, его еще в 80-ом вытащили военные. Но что правда, то правда, в этих местах были жаркие сражения в 41 году. Вяземский котел до сих пор вспоминать страшно, более миллиона советских солдат попало тогда в окружение немцев. Еще не затянулись в оврагах и ни полях воронки от взрывов снарядов. Находили тогда здесь и патроны, и оружие времен войны. У каждого жителя в колодце или лесу были припрятаны на черный день свои арсеналы.

Вспомнили они и последнюю охоту на уток, когда разжигали сырые дрова с помощью солярки. В бочке на поверхности оказались горючие пары, которые опалили Сергея, одновременно напугав и рассмешив остальных. Его то конечно потушили, но история долго не забывалась. С опаленными бровями, подкопченный блондин Сергей долго смешил тогда всех в деревне. Вспомнили и нескончаемые смоленские километры, когда шли по совету какого-то мужика 300 метров до поворота, а оказалось прошли аж все три километра. В общем легли они в доме поздно, выпаренные и довольные.

Наутро Татьяна поставила на стол в чугунке горячую картошку из печи и самодельный квас. Ребята наскоро умылись, нарезали колбасы, хлеба и заварили себе кто кофе, кто чай. Состоялся и телефонный разговор с хозяином базы. Павел Александрович, оказался мужчиной гостеприимным и пригласил их всех к себе знакомиться. Не стали откладывать, быстро собрались, сели в джип и поехали. Остался в доме только Володя с Татьяной, обед готовить.

Дорогу в лес построил депутат хорошую, не асфальт, конечно, но крепкую, бетонные плиты положил, гравием присыпал. Хоть на танке заезжай, не провалишься. Александрович оказался человеком с виду простым, встречать вышел лично, одет был в полушубок овечий и валенки. Чувствовалась за ним хитреца и власть московская, но здесь он видать забывал про политические интриги. Жизнь деревенская была другой, а лес и охота требовали от человека не городских, а настоящих навыков жизни. Егеря хоть и привезут, и уберут, а с медведем или кабаном секачом самому придется выстоять. Медведь и вовсе чует все за версту, бегает быстрее человека. Конфетку на другом конце поля учует, а человека курящего и того подавно. Подранишь неудачно, можешь живым от него и не уйти. И на дерево залезет и с вышки достанет.

База депутата москвичам понравилась. Основной дом был трехэтажным, из цельной сосны. Скважина водяная своя имелась, отопление на дизеле, канализация. Техники было запарковано всякой, снегоходов, квадроциклов и даже танкетка на гусеницах своя имелась. Недалеко виднелся и вертолет хозяина. В стороне стояли домики для гостей и большая баня. Сделано все было надежно, по проекту, не пожалел видать хозяин средств.

В доме он пригласил гостей в охотничий обеденный зал, все внутри тоже было из дерева. Кругом были чучела его трофеев, шкуры, рога и фотографии. Стояло в углу и чучело медведя, немалого. Стол был уже накрыт по такому случаю, самовар дымился настоящий, с баранками, как на картине у русских живописца Кустодиева.

Константин сразу нашел с Александровичем общий язык, знакомых тоже оказалось общих немало. Дзюдо при Путине было в моде, как при Ельцине теннис. А там уже все друг друга знают, вплоть до президента. Обговорили они и охоту. Места знакомые были всем, решили назавтра и загоны устроить. К вечеру егеря бы леса объездили, следы бы и посмотрели. Охотников набиралось уже 10 человек. Не обошлось и без выпитого. Хозяин гостеприимно угощал коньяком Кизлярским, непростым, кремлевским. Вкус был ароматный, терпкий, а с лимоном вообще так проскакивал, что казался и вовсе нектаром божественным. Москвичи не стали хозяина долго задерживать, попили чайку на дорожку, пожали руки и попрощались до завтра. Решили загонять лосей с самого утра. Всем надо было выспаться и подготовиться к охоте. Константин пообещал подогнать с рассветом и свои снегоходы.

Вернулись домой довольные. Володя к тому времени уже сварил густой харчо и мясо пожарил с картошкой. Сели опять за стол обсудить планы.

– Александрович мне понравился, мужик хозяйственный и не жадный, – начал Константин, – Давно порядок нужен был на охоте, сколько можно было браконьерничать. Зверя уже и с огнем не сыскать! Любой желающий в лес идет без лицензии и страха. Сами егеря и вояки вместо оберегания, зверя и били. Так что нам этот порядок в руку, а лицензию мы всегда оплатить можем. Ну, что скажете? -спросил он остальных.

– Не знаю, не знаю, – ответил Сергей. – Порядок, он, конечно, для нас лучше, но и свободы стало мало, придется подстраиваться. Не привыкли мы так здесь, Костя, сюда и ездили только ради этой самой свободы. Да и местным мужикам теперь в лес не сходить, остается только спину гнуть на хозяина. А смоленский мужик не такой, он с норовом, с претензией. Я, конечно, не про тех, кто все пропивает, тех уже и не осталось почти. Вон, последние, говорят самогонкой отравились недавно. И Валек с ними, хороший мужик был, пока не запил, – высказался Сергей и посмотрел на Петра.

– Верно, Петя, говорю? – спросил он его.

– Что, верно, то, верно, времена здесь изменились, – подхватил он, – Мужики настоящие уехали, вот и затягивают гайки везде, где можно. И налоги вводят и дорожные поборы. Власть, она стала и в деревне свои зубы показывать и народ стращает. У нас вон в центральном поселке ОВД собираются закрыть, не выгодно бюджету, больницу закрыли, жителей, видите ли, меньше стало. Все разъезжаются по городам, вот туда говорят и везите. Если мы с Сергеем уедем, то считай и у нас молодежи не будет в деревне, а за мамкой то, кто присмотрит? – он тоже сомневался в том, что происходило что-то правильное.

– Местные мужики, кто не пьет, дела себе найти не могут. Поля стоят, совхозы развалились, – не выдержал и Иван. – Мамка вон, почтальоном работает за пять тысяч в месяц, если бы не пенсия отцовская, то и вовсе огородом бы жили. А у нас квартплата выросла и многое за деньги делать надо. Раньше хоть как, но лес кормил, работа была деревенская, а сейчас мужики все в город в охрану подаются. Вахтовым методом работают, две недели там, две дома, а зарплата десять тысяч всего. Охота только и была отрада, в лес с ружьецом сходить. А сейчас и этого нельзя, нехорошо это! – добавил он.

Иван хоть и помалкивал как самый молодой, но видать и у него накипело от порядков новых. В деревне все сразу чувствовалось, собственной шкурой понималось. Вот и он не выдерживал этой неопределенности. Давно уже Ваня про себя в Москву собирался, да только сказать об этом боялся. Был то там всего один раз, да и то проездом. Вспоминал он, как в первый раз в метро попал, в подземелье московское. Как на эскалатор боялся ступить, да как впервые в лифте проехал в жилом доме у Константина. Отец брал его тогда с собой, жигули покупали в Москве и домой перегоняли. А про Макдональдс он неделю забыть не мог, как вкусно там оказалось. Понимал ведь умом, что еда вредная, а запахи, как назло, еще долго не могли выйти из его памяти.

Работы в городе он не боялся, боялся только неодобрения брата, ведь и Петр тоже о городе подумывал. Не с кем только маму оставить было, вот и терзали его сомнения. Если честно, то он уже давно с Андреем о переезде поговаривал, все мосты налаживал.

– Расскажи Андрей, как там жить то, можно ли работу найти какую? А девчонки там какие, куда отдыхать их водите, чем развлекаете? – все интересовало молодого Ивана.

В деревне все девушки поразъехались и погулять стало не с кем. А ему уже стукнуло 18 лет, Петру и того подавно, 21. В армию идти им не сложилось, у всех братьев была врожденная сердечная недостаточность. А про девок, ну как тут не расстроишься, организм то ведь своего требует. У Петра уже была невеста из местных. «Вот если бы он женился и здесь жить устроился, то махнул бы я сразу к Андрею в Москву. Он обещал помочь с жильем в первое время. А там и работа бы нашлась», – так Ваня подумывал, но не торопился высказываться, может все само собой на свои места и встало бы. Так его жизнь научила, младшим голос не подавать, терпеть до последнего.

Все к этому и шло потихоньку. Петр не смог мать бросить, да и Иринка из соседней деревни очень ему нравилась. Не поехала она в город, все ждала, когда он свататься придет. Уже все в деревне над ним подшучивали, все к свадьбе весной и готовились.

– А я так думаю, – подвел черту тем временем Константин, – Что бы в деревне не творилось, все идет своим чередом. Мы во власть не ходили, многого не знаем. Поохотимся завтра, посмотрим, потом и поговорим. Давайте лучше технику подготовим и пораньше спать ляжем. Завтра мороз ожидается, ох и натерпимся мы еще в лесу.

Под вечер все уже спали. Решили пойти на охоту и Иван с Петром. Дел по дому не было, а прогуляться на охоте обоим хотелось, отцовские ружья давно под кроватью пылились. Двустволка 12 калибра и одностволка 16-го.

На рассвете подъехали они к базе Александровича на двух снегоходах. В санях-прицепе ехали и Иван с Петром. Собак своих у них не было, рассчитывали на гончих псов хозяина. На базе все уже были на ногах. Охотой заправляли егеря братья Ефремовы, знакомые москвичам еще по прошлым охотам. Поздоровались, обменялись и шутками. В вольере непрерывно скулили и лаяли гончие псы, чувствовали, свое дело скорое. Обстановка была возбужденной, пар от мороза шел густой, мороз был под утро минус 20 градусов, дым из печных труб так и шел ввысь.

– Игорь объездил пару мест, следы входные есть, выходных нет, – сказал егерь Сергей.

Был он также здоров, как и Константин. Как отец его умер, стал он старшим егерем в охотхозяйстве, а теперь был на службе у Александровича. Лицо у него было круглое, скуластое, улыбка широкая. А вот глазки были маленькие, шустрые, все примечали и оценивали, они и придавали ему этакий хитрющий вид. Знали москвичи, егерь он был крутой, для зверя опасный. Ни разу не упускал свою добычу, а Игоря, брата младшего держал и вовсе в ежовых рукавицах. Сам не пил, и брату не позволял. Было это в деревне равносильно самоубийству, многие молодые губились на деревенских малинах.

– Три лося в загоне, лось и лосиха с детенышем. Берем лося, остальных не трогаем, – давал он расстановку.

– У вас я смотрю один карабин есть, один у меня. Встанем с Андреем по краям загона, на пролесках, остальных по дороге расставим. Игорь пусть с Петром на лыжах в загон пойдут с собаками. В загоне Петя не стрелять, выводим лосей на линию огня. Вот и вся диспозиция. Вы мужики охоту знаете, так что не подведите меня перед хозяином. И лучше будет, если Александровичу стрельнуть дадите, он у нас давно на безрыбье сидит. Мишки то спят, а кабанов он не сильно жалует с вышки палить, за охоту и не считает вовсе это убийство, – говорил Сергей.

Все одобрительно кивали, а Константин обсудил с ним тонкости выбранного места на предмет линии стрелков. Вышел наконец и Павел Александрович. На нем, как и на всех был защитного цвета белый маскировочный костюм, валенки и вязаная шапка. Ружье было тоже белого цвета, итальянская «Бинелли». Очки на носу блестели, в глазах читался озорной огонек возбуждения от предстоящей охоты.

Поздоровались, сели по снегоходам и тронулись колонной. Собаки побежали следом. Особенно выделялся большой рыжий вислоухий пес. Он бежал молча, силы берег, другие следом поспевали. Рассвело и стал лучше видеться лес. Покрытые снегом и искрящимся инеем елки и березы звали охотников все дальше и дальше. Через час езды все были уже на месте. Вначале расставили линию стрелков. Потом Игорь с Петром и собаками уехали к месту входных следов лосей. Там уже собаки, почуяв зверя, с лаем побежали по следам, а ребята, встав на лыжи поспешили за ними следом.

На линии огня мужики с беспокойством следили за виднеющейся кромкой леса. Лось только в зоопарке был спокойным и добрым животным. Здесь, в диком лесу он был настоящей живой машиной. Бежал так быстро, что и ружье не всегда успеваешь вскинуть, а уж попасть пулей под лопатку, ох как не просто. Недобитый лось запросто мог пройти не один десяток километров, так что добрать его становилось потом целой проблемой, и собаки гнали бы его все дальше и дальше. А то он и вовсе уходил в тверские угодья, где его подбирали другие охотники.

В общем, лай гончих собак был все ближе и все заметно нервничали. Расстояние между стрелками было не меньше 200 метров и каждый должен был смещаться вдоль линии на выход зверя. Пропустить его через линию стрелков считалось у охотников крайней глупостью и ошибкой. Вот и сейчас, настороженно вслушиваясь и ожидая выхода зверя на себя, охотники переминались с ноги на ногу и смещались в сторону лая. А он уже был нешуточный, собаки гнали лосей впереди себя на расстоянии не более 50 метров.

Иван стоял перед Андреем, который последним, закрывал карабином дальний кусок чистого поля. Его нарезной ствол позволял в отличии от гладкоствольного ружья произвести точный выстрел и на 500 метров, в то время как остальным необходимо было попадать максимум со ста. Зато и пуля из ружья, в случае точного попадания, наносила более весомый ущерб зверю, застревая в нем, не проходя насквозь. И если не убивала сразу, то моментально останавливала бег. Пуля из нарезного оружия прошивала лося навылет и последствия ранения сказывались лишь через какое-то время. Встревоженный зверь вообще мог не почувствовать попадания и бежать без оглядки вперед до самой смерти.

Так вышло, что крупный самец первым выскочил прямо на Александровича. Он стрелял из своей многозарядки четыре раза подряд, но зверь резко дал вправо, в сторону Константина. Тот тоже стрелял два раза, но лось развернулся и побежал в другую сторону мимо Володи к Ивану. Володя к тому времени не успел среагировать, так как был уже рядом с Александровичем. Иван сразу увидел красивый широкий прыжок лося, который на мгновение застыл перед ним как на картинке. Он лежал за пеньком и целился ему под лопатку. Выстрелил Иван дуплетом сразу из двух стволов. За дымом не видно было попадания, и Иван на время даже оглох с непривычки. Слева кричал и бежал к нему Андрей, зверя не было видно.

– Молодец, Ваня, попал! – долетело наконец до него, – Ну ты и молодчина! Такого громадину завалил. Эти вон справа шесть раз били, чуть не упустили обратно в лес. Лосиха с лосенком испугались выстрелов и ушли обратно в чащу. Вставай скорее, посмотрим, что там.

Они поднялись и утопая по колено в снегу с трудом пробрались к лосю. Там, у большой ели они его и обнаружили. По количеству ростков на рогах и мощи самих рогов ему было никак не меньше 8 лет. Зверь был мертв, уши не были прижаты. Он не готовился к последнему рывку отмщения обидчику, как часто делают смертельно раненые звери. Иван попал точно под лопатку, остальные же пули задели ему ухо и живот. Подошли и остальные стрелки. Собаки лаяли, уже далеко уводя в чащу остальных лосей. Вышли из загона и Игорь с Петром.

– Лосиха с сеголетком ушли, собаки не скоро теперь вернутся, – сказал запыхавшийся Игорь.

– Ну, кто подбил отца семейства? Этакий махина, не меньше полтонны! – воскликнул Петр, подходя к добыче.

– Точный выстрел Ивана, – сказал Андрей, обнимая победителя, – Лось вышел на Александровича, тот стрелял, но не точно. Потом он вильнул к Константину. Тот тоже два раза стрелял, но тоже мимо. Володя вообще пропустил его мимо себя. А Ванька не растерялся, дал из ружья дуплетом! – рассказывал Андрей, похлопывая по плечу скромно улыбающегося Ивана.

– Да, дал я маху. Карабин с оптикой все же надежнее, – оправдывался Александрович.

Он нервно вытирал очки и все качал головой. Ружье он отдал Игорю и был недоволен охотой.

– Сноровка нужна, все так быстро произошло, что и не прицелишься, все навскидку. Да и подпустить надо было ближе, рано я палить начал, – вздыхал он.

Видно, было, что задеты были его амбиции стрелка, но сердился он только на самого себя, на других вину не сваливал, терпел неудачу.

– А я тоже хорош, и Володька вообще растерялся. Так что маленько все облажались, кроме Ваньки, – посмеивался Константин, дымя сигаретой.

Оба Сергея подъехали на снегоходе. Они поставили складной столик, достали тушенку, выставили бутылки с водкой и чай в термосе. Игорь тем временем вспорол лосю живот и вывалил наружу дымящиеся внутренности. Володя развел костер и готовил сковородку.

– Печень пожарим сразу, на первой крови и закусим, – предложил он, наливая масло и нарезая лучок на сковороду. Обмыли печень водой, нарезали на куски и выложили на сковороду. Через 15 минут пошел такой вкусный запах, что все мигом подошли к импровизированному столу.

– Первый тост за удачливого стрелка, – начал Константин, – Молодец Иван, за тебя!

Выпили, закусили, налили по второй. Второй тост был за Александровича, за его гостеприимство. Выпили и по третьей за удачный загон и собак.

– То, что самка с детенышем ушли и хорошо даже. Нехорошо стрелять их, – сказал егерь Сергей, – Собаки через час другой вернутся, поймут, что награда их здесь ждет.

– А что дальше делать будем? Продолжим или возвращаемся? – спросил Александрович. Охотничий задор у него не спал, а только разгорелся, и он хотел реабилитироваться за неточную стрельбу.

– Подождем собак, а пока и мясо разделать можно. Положим его в рюкзаки и на сани. Рога только надо спилить аккуратно, на память, – сказал Константин.

Пока егеря занимались лосем, Иван закурил вместе с Андреем в сторонке.

– Хочу в Москву податься, – сказал ему Иван, – Петр жениться хочет весной, к нам жить переедут, я тогда и уеду. Примешь меня, как обещал? – спросил он Андрея.

– Конечно, и работу какую никакую найдем, – ответил тот.

– Только пока не говори никому, не хочу, чтобы Петя узнал раньше времени, обидится, что бросаю мать. А мне здесь уже делать нечего, хочу и в городе себя попробовать, – говорил Иван тихонько.

– Понимаю, помолчу, – ответил Андрей.

– Но как же ты так лосю аккурат под лопатку попал! Молодец ты, счастливчик, не каждому так везет? – добавил громче и повел его к костру.

– А стараться надо! – ответил ему в такт Иван.

Собаки вернулись не скоро. Стало ясно, что еще один загон делать поздно, до дому бы добраться до темноты. Мясо разделили старым охотничьим способом, была такая традиция в лесу. Все части добычи делятся на равные куски по количеству охотников. Каждому участнику полагалось по куче своего мяса. Кучки обозначали и выбирали жребием по личным ножам. Каждому досталось на круг не менее 20 кг чистого мяса, лось оказался огромным. Великолепные рога в знак благодарности отдали Александровичу. Давно здесь не бывало таких могучих самцов.

На развилке дорог они попрощались, и москвичи с Иваном и Петром, поехали к себе в деревню. К вечеру потеплело и пошел сильный снег, заметая дорогу. Только дома все расслабились, сели за стол и до самой ночи обсуждали знатную охоту.

Утром москвичи уехали домой, работа ждала их, а жизнь в деревне пошла своим чередом. Все так же требовалось братьям дров нарубить, воды натаскать, в поселок съездить. Так незаметно пришла и весна.

Приезжали москвичи еще раз, но с охотой все так успешно уже не сложилось. Александрович занимался делами в Москве, началась война на Украине, а с ней и кризис настал. Без него решили не охотиться, попарились в бане и уехали.

Петр женился в мае. Отпраздновали свадьбу всей деревней. Приезжал на торжество и Константин с Андреем. Петр решил с женой жить в доме с матерью. Тогда Иван и договорился с Андреем о переезде в Москву.

Для него начиналась новая жизнь, беспокойная, полная вызовов и надежд. Ване верилось, что он найдет свое счастье вдалеке от дома, где бушуют страсти и мир полон нового. Там, где есть сила и власть, где есть деньги и успех. Он надеялся в Москве найти свой путь, как и многие любители приключений, как искатели золота на Аляске, как путешественники и первооткрыватели в тех книгах, которые он любил читать в детстве. Нельзя было назвать его наивным, многие поступали также, искали себе жизнь получше. Вопрос был только в том, куда это его заведет и останется ли он при этом все тем же хорошим парнем? Сможет ли устоять перед жизненными соблазнами, выстоит ли перед трудностями и встретит ли хороших друзей и достойную подругу?

Глава 2

Иван приехал в столицу в конце августа, когда Андрей жил еще на даче. Там он и обосновался на первое время. Дача находилась на Можайском шоссе, в 30 км от города. Домик был небольшой, но уютный и теплый. Семья Андрея, жена и дочка, уже переехали в Москву готовиться к школе. Лето выдалось на редкость дождливым и холодным, и уже в октябре пошли первые заморозки.

Андрей возил Ивана через день в Москву и знакомил с городом. Работа на базе грузоперевозок, где он временно работал водителем, пока отсутствовала. Ивана Москва поразила своим величием и количеством людей. Посмотрел он и строящийся Москва-сити, походил по Красной площади и Тверской улице, побывал в Третьяковской галерее и на Воробьевых горах.

В музее особенно понравились ему картины Васнецова, Репина и Сурикова. Долго стоял он и смотрел на полотна великих русских художников, не видел он раньше таких больших картин. Многое ему нравилось в Москве, многое и пугало. Люди вокруг были деловые, все спешили по своим делам, никого вокруг не замечали. Непривычным казался и ритм города по сравнению с размеренной деревенской жизнью. Никто никого толком не знал, все были словно чужие. Но это только распаляло его любопытство, и он старался как можно быстрее привыкнуть к этому ритму, и влиться в ряды жителей мегаполиса.

В парке культуры имени Горького ему нравилось множество отдыхающих девушек и он, хоть и стеснялся, старался подражать московским парням в их манерах и поведении. Он понимал, что для отношений с женским полом, так он называл это, необходимо ухаживать как-то иначе, изысканнее чем в деревне. А на это в Москве нужны были деньги. Везде, где Андрей бывал с Иваном, требовалось платить, и порой весьма немало. Город впитывал деньги как губка, а девушки были его самыми дорогими атрибутами и расходами.

Московские красавицы поражали своей внешней красотой, ходили надменно, бедрами качали как на подиуме. Стреляли глазками по сторонам, улыбались ухажерам, приглашали к знакомству. Но были ли они так душевно прекрасны, как и внешне, Иван не знал. Он и не догадывался, по простоте душевной, как легко было ошибиться в выборе и потом заполучить себе душевные страдания, переживания и разочарования. И все же, вначале Ивану надо было найти работу, и как можно скорее.

Первое место, куда Андрей с Константином устроили его, был военный завод. Работа там была непростая, требовалась физическая выносливость и дисциплина. Завод производил детали для военных целей и все было засекречено. Куда и на что шли детали, никто из рабочих толком и не знал, да и не положено было. Иван проработал на заводе год, мастеру он понравился, за работу брался любую, не отлынивал. Научился и с мужиками выпивать и в домино играть, много слушал, впитывал жизнь московскую, работящую.

Познакомился он там и с одной женщиной, а они в рабочих компаниях были простые, часто сами приезжие. Работали кто где, арендовали жилье вскладчину. С деньгами у всех была нехватка, квартплата выбивала почти весь бюджет. Ну, а если с детьми, то и того сложнее. Собирались рабочие после работы компаниями на квартирах, снимали городской стресс выпивкой, завязывали и любовные отношения. «Не то все это, не по-семейному, так жизнь здесь не построишь», – думал про себя Иван.

Но от компаний не отходил, выпивал вместе со всеми, слушал музыку, часто выходил гулять. Через месяц и женщину завел себе, Марию из Орловской губернии. Не красавица была, постарше его, стройная и приветливая. Переехал он к ней жить. Работала Мария в химчистке, уставала после работы сильно. Иван ей пришелся по душе своей простотой и аккуратностью, лишнего не говорил, многого не обещал. Да и понимала она все сама, у нее в деревне дочь малолетняя с матерью жила, а сама она в разводе была от мужа пьющего. Все собиралась она взять дочурку к себе, да непросто было работать в Москве с дочкой. А мать в город ехать ни в какую не хотела, привыкла в деревне жить. Вот все так и тянулось у нее уже третий год. Научила она Ивана и любовным премудростям, женщина она была страстная, неутомимая в этих делах. Хорошо относился к ней Иван, покупал продукты и в кино водил, вот только чувствовал он, что все это временное. Ивану свою семью строить надо было, а не лезть с малолетства в чужой монастырь. На этой почве и начались у них первые ссоры и разногласия, а потом и вовсе решили они расстаться.

К тому времени, Иван попробовал себя в Москве и на стройке. Много строила жилья столица, требовались ей и рабочие. Установка окон, например, оплачивалась особо щедро, не каждый на высоту лез, вот он и ушел с завода. Зарплата стала вдвое больше, силы были, навыкам обучился сразу. Смог он и высоты не бояться, что двадцатый этаж, что первый, главное свое дело делать и план гнать.

Все бы хорошо, но вышла через полгода у застройщика задержка с зарплатой. А там и вовсе перестали платить. Многие ушли, оставшимся же, предложили работу на юге России, в Краснодарском крае. Там были у компании недостроенные объекты и Иван с радостью согласился. Был он свободный, семьей не обремененный, да и море не видел ни разу в жизни, только по телевизору.

Съездил только домой к матери, подарки привез всем из столицы. Матери платье шерстяное и пальто, Петру ботинки военные с джинсами, жене его Ирине духи модные. Помог им и по хозяйству. У брата к тому времени уже и дочка родилась, Машей назвали.

Все также по старинке они заготавливали дрова, все также рубили и в поленницы укладывали. Газ хоть и провели до деревни, да платить по 150 тысяч с дома никому не по карману в деревне было.

– Шутка ли, свой газ за рубеж продаем, а свои дома дровами топим! – ругали за это Москву всей деревней.

Петр полевую работу забросил, трактор второй год без дела стоял. Подался он в центральный поселок охранником в банке работать, выгоднее выходило, зарплата приличная. В общем Иван и забор за месяц помог поправить и крышу дома подлатать. Приезжали и москвичи в деревню поохотиться на уток. Ходили на озеро с ночевкой, а после и в бане парились. Константин выбор Ивана одобрил, не раз он бывал на юге российском. Все свои советы давали, спорили, где лучше, где хуже.

– В Анапе море грязное, чем дальше от нее к Сочи, тем чище, – рассказывал Константин.

– Кабардинка, Геленджик тоже раз на раз, вот Архипо-Осиповка и ближе к Туапсе, там приятно отдыхать. А в Сочи народу многовато. Сейчас, правда везде у моря людей полно, все застроено, к берегу и не подойти порой. Но в былые времена, дикарем, да с палатками! И Крым не нужен был, купайся себе, да отдыхай всласть. А про цены я вообще молчу, – вспоминал он.

Спорил с ним Сергей по поводу Крыма.

– Ты, Константин, в Крыму один раз только и был, а я там каждый год отдыхаю. Ялта, Евпатория, Судак места красивые, я уж молчу про достопримечательности. И на Айпетри подняться надо и Ласточкино гнездо посетить. А Севастополь вообще, родина Черноморского флота. Крым, Ваня, удивительный. И история у него своя, российская, – убеждал он Ивана.

Много говорили и об Абхазии с Грузией, вспоминали Сухуми, Гагры и Пицунду, как там хорошо до войны было. Но ломать не строить, потеряна стала Грузия для России, не скоро помирятся и абхазы с грузинами.

И рад Иван был, что манило море к себе девушек со всей России, надеялся он и свою судьбу там встретить, семьей обзавестись. Была у него мечта такая, чтобы любовь была крепкая, на всю жизнь, как у матери с отцом. И думал он, что удивительная красавица и хорошая жена, как в сказке, и в жизни сбываются. Попрощался он вскоре с матерью и братом, да и отбыл осенью на юг.

Глава 3

И не ошибся, там ему сразу понравилось. Жары уже не было, а зимой ни тебе снега, ни мороза лютого. Первый объект был в Новороссийске, достраивали жилой многоэтажный жом. Бригадир оказался его земляк, взял над ним шефство, оберегал. Узнал там Иван и что такое и настоящий норд-ост, это когда с гор на город внезапно приходит ветер резкий. То ли из-за разницы давлений, то ли еще по какой причине, начинало с берега дуть так, что ветер с ног валил, занавески с подветренной стороны в квартирах под углом стояли. Город в такой день засыпал, транспорт не двигался, работа и вовсе останавливалась. А если до этого был теплый ветер с моря, то улицы и вовсе превращались в каток. Но дуло так недолго, погода вскоре выравнивалась и все входило в свой привычный ритм.

Жил Иван в Новороссийске без роскоши, в полуподвальном помещении вместе с пятью такими же ребятами. Кто откуда был родом, кто из-под Курска, кто из Пензы, были ребята и из Подмосковья. Те, кто постарше, помогали Ивану, как младшему. Питались они в рабочей столовой за казенный счет. Зарплату им всем на банковские карты начисляли, а уж с карты Иван сразу деньги матери перечислял. Нехорошо было там в городе с криминалом, могли налетчики на гоп-стоп взять, а при отсутствии денег и до банкомата отвезти, чтобы деньги твои кровные с твоей же карты снять. Этим премудростям его товарищи опытные научили, Иван и умнел уже вместе с ними.

Достроили дом, летом переехали в Геленджик, там тоже работы много было. Где асфальт у домов укладывали, где окна вставляли. Деньги платили исправно и без задержек. В море купались днем, чтобы жару выдержать. Работа начиналась с самого раннего утра, чтобы к полудню солнцепек переждать, а к вечеру снова за дело брались, график нигде не задерживали. Так прошел год.

Случались у Ивана там и романы, то с отдыхающими девушками, то с местными. Но никак он не мог встретить ту свою единственную, любимую. Как последний романтик, искал он некий идеал свой и не мог найти. Многие девушки нравились ему, но те, что были особенно по вкусу, исчезали от него в дорогих машинах и ресторанах. Красавицы те были писанные, за ними ухаживали люди непростые, подарками дорогими баловали, букеты дарили роскошные. Не покарману были Ивану такие отношения, вот он и терзался душевно. А особенно нравилась ему Маша с соседней улицы. Были у нее длинные золотые волосы и глаза изумрудно-васильковые. Сама она была стройной и приветливой, а улыбалась и вовсе как золотом одаривала. Нередко у ее дома и машины дорогие останавливались.

«Ну почему они все такие? Кавалеры их слишком взрослые, а они их ухаживания принимают. И спят с ними за деньги выходит, за развлечения», – так думал Иван про себя. «Гадко это, нехорошо. Нормальные парни им не по нраву, что не так? Ну не можем мы их по ресторанам дорогим водить, но мы им душу готовы отдать, всего себя,» – такие мысли все чаще посещали его голову и ранили ему душу.

Начал Иван томиться в своем страдании по Маше, часто стоял напротив ее дома за деревьями и всматривался в окна ее дома. Раз, другой, а мелькнет знакомый силуэт в окошке ее спальни. Но как не страдал Иван, а подойти не решался, все ждал и надеялся на что-то. А встречался с другими, теми, кто был для него доступнее и проще. Сильно давило это на него, выходило как-то не по чести, не по собственному желанию, не так его учили отец с матерью. Одна нравится, а с другой встречаешься. Сильно винил себя за это Иван, изменить все хотел, а подойти к Маше стеснялся.

«Ну зачем я ей такой нужен? Сам еще на ноги не встал толком. Не чета я ей»! -махал он рукой и шел с ребятами к морю. А мысли о ней все опять и опять возвращались к вечеру.

Прошел так еще год. Ездил он в деревню к себе на Новый год, погостил недельку и у Андрея в Москве. Страха перед столицей больше не испытывал, четко знал он уже, что ему надо, и где его место в этом муравейнике. И не представлял он уже себе, как раньше в деревне жить мог. Хоть и мало посмотрел Иван, мало где бывал, а юг России он полюбил всей душой и жить хотел бы уже там, в Краснодарском крае.

Но время шло, достраивали они в Новороссийске уже последний объект, «Метромаркет». Иван к тому времени у начальства доверие особое завоевал, занимался учетом материалов, склад ему доверили. Зарплата выросла, стал он понемногу откладывать, в банке счет завел. Маша, как он узнал, к тому времени уже в Москву уехала. Погоревал он, да все же легче стало, как видеть ее перестал. А там позвали и его работать в Москву, хозяева фирмы производство пластиковых окон под Москвой наладили, его бригадиром поставили на сборочный процесс. Работал Иван хорошо, не конфликтовал, карьера его постепенно и складывалась. Снял тогда он и квартиру себе в Мытищах, недалеко от работы.

В общем все шло неплохо, пока однажды не случилось с ним одно удивительное событие. Шел он как-то зимой с работы, задержался на складе с учетом. Подошел к светофору, смотрит девушка стоит, вроде как знакомая. Одета она была в дубленку короткую, джинсы облегали ее стройные ноги. Пригляделся он сбоку, и обомлел. «Батюшки, да это же Маша моя, из Геленджика, по которой я так томился безнадежно»! – проскочило у него в голове.

Решил он сразу не кидаться к ней знакомиться, виду не подал, и проследил ее до самого дома. Выходило, что жила она недалеко, в кирпичном доме на соседней улице. Прямо как в Геленджике, соседями стали заново. Ну, думает Иван, судьба значит. Стал он ее потихоньку выслеживать, узнал, что живет она там с подругой и работают они недалеко, в небольшом ателье по пошиву одежды. «Вот тебе и на, уехала Москву покорять, а работает здесь обычной швеей», – думал Иван, – «А такая красавица! И куда делись ее женихи богатые?»

Решил он с ней, наконец, познакомиться. Но сделать это хотел так, чтобы Маша и не догадалась о его прошлом пристрастии к ней. Взял он у друга машину, дождался, когда Маша с работы шла привычной дорогой до дома. Тормознул у светофора, опустил окно и крикнул ей:

– Маша, ты ли это? Ты что тут делаешь? Привет, не узнаешь меня? Это же я – Иван.

Маша его, конечно, не узнала, но лицо могло показаться знакомым, мелькало часто рядом в Геленджике. Надеялся Иван, что могла она и перепутать его с кем-то из знакомых.

– Привет, – ответила она осторожно, – А ты кто? Я тебя что-то и не припомню.

– Ну как же, мы с тобой в Геленджике встречались не раз, – соврал Иван и назвал ее адрес.

– Садись, не бойся, я подвезу, вон ветер какой поднялся, – добавил он и открыл дверь машины.

Маша задумалась в нерешительности, но ветер и в самом деле закружил нешуточную метель, а Иван так широко улыбался, что она доверилась ему и села в машину. Иван давно не чувствовал себя так хорошо. Хоть и стыдно ему было за вранье, но то, что девушка его мечты случайно оказалась с ним в Москве, а это было даром судьбы, не иначе. Он болтал не переставая, а рядом сидела Маша и улыбалась. Все это придавало ему сил, и он боялся упустить свой шанс. Тем временем они доехали до ее дома, и Иван попросил ее телефонный номер, чтобы встретиться и поговорить о родных ей местах.

Маша продиктовала свой номер, видно было, что ей не хватало здесь привычных родных и знакомых. Уже вечером следующего дня они сидели в уютном баре и вспоминали теплый юг и море.

– Как ты здесь оказалась? – спросил ее осторожно Иван, – Не надоели московские морозы и снега?

Сам он не мог глаз оторвать от Маши. Она и здесь была также стройна, привлекательна и желанна. Длинные волосы свои она постригла, но ей шла короткая модная стрижка, глаза все также манили своим зеленоватым мерцанием, а улыбка была прекрасной как никогда. Маша оказалась простой в общении, и они быстро нашли общий язык. Иван даже почувствовал укор совести за то, что обманул ее при знакомстве и не подошел раньше в Геленджике. Но глядя на нее и слушая ее, он прощал себя за это многократно.

– Я, Ваня, прости за откровенность, поехала сюда в кино сниматься, так обещал мне один ухажер из Москвы, – рассказывала Маша, – Только все это оказалось обманом. Кино, которое он предложил, было самым недостойным из всех возможных. Так что я чудом сбежала от него при первой возможности. Деньги быстро закончились и мне пришлось искать самую обычную работу, вот и устроилась здесь в ателье. Я ведь училась на закройщицу дома, хорошо еще, что подруга приютила меня на время. Я, конечно, могла вернуться назад, к родителям, но Москва мне понравилась и не хотелось вот так, сразу все бросать и уезжать. Подруга моя работала в то время секретарем у одного коммерсанта, деньги у нее были, и мы часто ездили с ее знакомыми по разным местам. Катались на машинах, выезжали на природу, ходили в клубы. В общем все было очень даже прекрасно, пока один из приятелей ее босса не стал приставать ко мне на вечеринке, – она отпила шампанского, чтобы набраться храбрости и продолжила.

– Я, Ваня, не такая, которая может с кем попало сразу в постели валяться. Мне надо человека узнать, полюбить, а потом уже и амуры заводить. А многие видят меня в другом свете, раз личико смазливое и фигурка ничего, сразу в постель тянут. Ни тебе поговорить, ни узнать поближе. Я вот часто думаю, здесь в Москве что, все такие?

Иван на это только наивно пожимал плечами и внимательно слушал. Маше нравилось, как он спокойно реагировал на ее резкие суждения и откровенные мысли, и она продолжала свой рассказ. Чувствовалось, что ей давно хотелось поделиться своими переживаниями и он был как раз кстати.

– В общем я ему пощечину влепила, а они меня за это выставили на улицу. Подруга потом мне сказала, что я дура. Такой крутой этот парень был, а я ему отказала. Здесь в Москве, говорит, везде связи короткие, мужчины богатые приходят и уходят, а бриллианты от них остаются. Но мне Ваня такого принца не надо, дома у нас тоже таких крутых много, но судьба меня от них слава богу как-то оберегала.

Она отпила шампанского и посмотрела на Ивана. Тот смотрел на нее влюбленными глазами и молчал.

– Ну что скажешь, правильно я поступила? Сижу теперь на съемной квартире и работаю в ателье, да вот еще с тобой тут болтаю, – усмехнулась Маша.

Иван сразу почувствовал себя неуютно, он не находил тех нужных слов, чтобы утешить Машу. В сущности, он понимал, что и сам мало чем отличается от того типа, но его поддерживала одна мысль, что Маша ему небезразлична, и за нее он горой. А если так, то постарается и помочь ей. И все мысли о ней, как о возможной любовнице, он мигом гнал прочь. Ведь это было последнее, что сейчас хотелось Маше.

– Конечно, правильно, – поддержал он ее, – Твои родители должны гордиться тобой. В Москве все за деньги, и отношения, и удовольствия, а жизнь на этом не построишь. Трудно здесь выжить и остаться человеком. Я сам из Смоленской области, родился в деревне. Мать до сих пор там живет с братом, а я вот выбрался в город и сейчас работаю бригадиром. Не ахти, конечно, но на жизнь хватает, и на пирожок с маслом. И матери денег высылаю. Ты Маша не грусти, я не такой как эти, всегда буду рад помочь. Может тебе еще раз попробовать в кино попасть, ты ведь красивая и такая женственная и добрая? – добавил он.

Маша от его последних слов рассмеялась и смахнула даже выступившую слезинку.

– Ты Ваня такой смешной, я, добрая, – усмехнулась она. – Но именно это в Москве и убивает тебя. Здесь надо быть напористой и голодной сукой. Брать свое, идти по головам, расти в карьере, как моя подруга. Здесь, я думаю, все решает только постель и деньги. Но я не такая, я уже точно вижу, что этот город не для меня. Слишком я честная. Так меня мама научила, такой поддерживал меня и папа. Они у меня простые интеллигенты, мама учитель, а папа врач. Любят друг друга до сих пор и никому не завидуют, – она задумалась и посмотрела в окно.

– Ладно, поедем уже, поздно, на работу завтра рано. Спасибо, что выслушал. А что до меня, то я, наверное, скоро домой уеду, – добавила она с грустью.

Иван расплатился и вышел взять одежду в гардеробе. Он отвез ее до дома, попросил не пропадать и предложил съездить прогуляться по Москве. На носу как раз были длинные выходные, намечался мужской праздник, 23 февраля. Маша чмокнула его благодарно в щеку и выскочила из машины. У Ивана от ее поцелуя все застонало в душе, и он долго не мог унять те противоречивые чувства, которые проснулись в нем после их разговора. Выходило так, что с одной стороны, он хотел уберечь ее и оказать свою поддержку, а с другой стороны, он хотел ее безудержно. Держать и не отпускать от себя ни на шаг, как любимую игрушку в детстве. Обнимать, гладить и целовать. И где та грань, где разумное не становится сумасшествием, где любовь и дружба не граничат с маниакальной страстью.

В романах, которые читал Иван в детстве, все было романтично и гладко. Герои подходили друг другу, любили и боролись только со злодеями. Но всегда все кончалось хорошо, и жили все долго и счастливо. Иван еще не был достаточно опытен в реальной жизни, но чувствовал сердцем, что настоящая любовь, должна быть в первую очередь построена на дружбе и уважении, потом уже природа возьмет свое. И он решил не ревновать Машу, решил стать ей другом и помочь ей найти свое счастье, ведь и его счастье теперь зависело от нее.

Он был рад, что она оказалась не такой, как он думал раньше, что она, в сущности, хотела как все, посмотреть на Москву и узнать ее. Что, увидев чужой мир, она не впитала его в себя, а осталась сама собой, со своими идеалами и ценностями. Он засыпал с этими мыслями и на душе у него было хорошо и спокойно.

      Шли дни, Маша с Иваном стали встречаться, росла их дружба. Иван брал у друга машину, и они ездили в Москву, в центр. Гуляли по Тверской и бульварам, посещали музеи и выставки. Маша оказалась довольно начитанной девушкой и планировала их досуг заранее. Ей нравилось рассказывать Ивану про величайших русских писателей, поэтов, художников и музыкантов. Ездили они в Коломенское и Царицыно, а в апреле посетили Владимир и Суздаль. Все также они работали и жили в Мытищах. Иван относился к Маше с нежностью, но границ дозволенного не переступал, чем крайне удивлял и озадачивал саму Машу.

В ней чувствовалась еще не зажитая рана прошлой любви, порой она резко реагировала на его комплименты и ухаживания. Временами Маша закипала и отстранялась от него, чем сильно огорчала Ивана. Правда потом просила прощения и намекала на ту боль, что причинил ей подлый ухажер, а Иван, по простоте душевной все забывал и они продолжали прерванные встречи. Скоро их отношения стали по-настоящему теплыми и дружескими. Маше было легко и хорошо с Иваном., он тоже был счастлив и только иногда в его глазах читалась простая мужская грусть, выдававшего в нем его страсть и могучую волю смирения.

Так наступило лето, Маша взяла отпуск и собиралась домой. Иван тоже был готов поехать в Геленджик, начальство его ценило, и он давно заслужил свой отпуск. Он проводил Машу на поезд, сам же решил вначале съездить к матери и брату.

Когда он приехал в деревню, его там ждал неожиданный сюрприз. Дома гостил старший брат Сергей. Он остепенился, выглядел веселым и доброжелательным. Удивленный Иван поздоровался с братом, но обниматься не стал, все выжидал, что скажут ему мать с Петром. Оказалось, что Сергей уже повинился перед ними. За то, что вел себя неправильно, за жестокость и грубость. Попросил он прощения и у Ивана. Пожали они друг другу руки, обнялись как в детстве, затопили баню и уже там, все вместе, помянули батюшку. Мать на глазах помолодела при виде троих сыновей, да и что еще могла она желать, как не видеть их при деле, здоровыми и живыми.

Сергей, как попал в РЖД, в здоровый коллектив, сразу изменился. Добился уважения, а со временем стал и бригадиром ремонтной бригады. Петр тоже вырос на службе, стал инкассатором местного отделения Сбербанка. Да и Иван в Москве не мух ловил и дальше всех вылетел из гнезда, даже юга Российские успел посмотреть. В общем братья долго болтали о жизни и стали они друг другу еще ближе и дружнее, чем в детстве.

      Погостил Иван, помог по хозяйству и через недельку засобирался в Геленджик. Тянуло его сердце Машу повидать, да и на море отдохнуть не помешало бы. Звал он и братьев, да работа их не пускала.

Глава 4

И все бы было хорошо для Ивана, если бы не неожиданная несчастье. Как приехал, узнал, что пропала Маша. Три дня он не мог до нее дозвониться, караулил под окнами и решил, наконец, посетить ее родителей. С ними он был не знаком, поэтому крайне волновался, подходя к их дому. Дверь открыл ее отец. Он оказался высоким, худым мужчиной, с интеллигентным лицом и умными выразительными глазами. Одет он был в спортивную кофту и джинсы, на шнурке висели очки.

– Вам кого, молодой человек? – спросил он Ивана.

– Здравствуйте, я друг Маши, мы встречались с ней в Москве, меня зовут Иван, -ответил он, – Маша дома? Что-то не отвечает на мои звонки, я и подумал, не случилось ли что?

Он увидел и подошедшую мать Маши. Она была вылитая ее копия, такая же стройная, красивая, только старше и опечаленной.

– Добрый день, – сказал Машин отец, – Меня зовут Сергей Константинович, а это моя жена Лидия Павловна. Лида – это, Иван, о котором так много рассказывала Маша, – представил он его жене.

Он пропустил гостя в дом.

– Мы, Ваня, крайне обеспокоены, Маша уехала два дня назад с подругами на пляж и до сих пор не вернулась. Подруги дома, а она пропала, мы уже вторые сутки места себе не находим, в полицию ходили, – рассказывал он уже в гостиной.

Иван сразу напрягся. Соображая, обвел комнату взглядом, заметил много книг на полках, картины на стенах, фотографии, но думать сейчас мог только о Маше.

– В полиции сказали, что будут искать, но скорее всего найдется сама. Обстановка сейчас не криминогенная, загуляла вероятно и скоро вернется, – вставила Машина мама, – Но я, то, знаю свою дочь! Она бы предупредила и поставила нас в известность о своих планах. Может ты, Ваня, что-нибудь знаешь? – с надеждой посмотрела она на него.

Иван же думал, что с ней могло случиться. Вспомнил он и о ее неприятностях в Москве. «Неужели оттуда хвост тянется, не похитил ли ее тот липовый киношник, чтобы отомстить и сделать задуманное»?! – думал он про себя.

Вслух он ничего не сказал, чтобы не расстраивать родителей, решил сам навести справки и взял у них телефоны подруг Маши. Оставаться больше он не мог, написал им свой телефон, попросил звонить при любой информации и, наскоро попрощавшись, вылетел на улицу. Сердце щемило от нехорошего предчувствия, а желание найти Машу стало невыносимым. Надо было срочно поговорить с ее подругами. Он набрал первый номер Лены.

– Алло, это Лена? – спросил он, когда услышал «алло».

– Да, слушаю, – ответили в трубке.

– Я Иван, друг Маши. Я бы хотел задать пару вопросов про то, как она пропала, – спросил Иван.

– Ума не приложу, куда она делась, – ответила Лена, – Я тоже переживаю, мы ходили в тот день на дальний пляж, там чище и народу поменьше. Потом посидели в кафе у моря, «Пегас» называется. Мне надо было на занятия по музыке, и я почти сразу ушла, а она осталась там с Олей. Больше я ничего не знаю.

– Вспомните, может в кафе к вам кто-то подходил из знакомых? – спросил Иван, – Как она себя чувствовала, может вы заметили что-то необычное в ее поведении?

– Да нет, все было как обычно, мы болтали и смеялись, все были в хорошем настроении? А что говорит полиция? – голос Лены был искренним, и Иван поверил, что она здесь не причем.

– Родители сказали, что полиция молчит, советуют ждать. Ладно, спасибо за помощь.

Иван дал ей свой номер на случай любой информации, и тут же набрал второй номер. Он был, как назло, занят. Делать было нечего, и он решил поехать в кафе, где сидели два дня назад девушки. Он сел в автобус и набрал номер своего приятеля, с которым работал раньше на стройке.

– Привет Олег, – сказал он в трубку, как только услышал его голос.

– Привет, привет, давно тебя не слышал, какими судьбами? – ответил Олег.

– Да вот, я в Геленджике, приехал навестить подругу, а у нее неприятности, -автобус качнуло на ухабе, и Иван схватился свободной рукой за поручень.

– Ты извини Олег, что я сразу к делу, но Маша пропала два дня назад и я боюсь, что это серьезно. Помню ты говорил мне, что работаешь теперь в полиции, вот я и звоню за помощью.

Иван очень надеялся на друга, тем более что Олег был его земляк и они часто помогали друг другу раньше в работе.

– А что родители говорят? – серьезно спросил Олег.

– Они сами в шоке, переживают и ничего не знают. Но на нее это не похоже, так внезапно пропадать, – ответил Иван.

– Давай так, я освобожусь через часик и подъеду куда скажешь. Там и поговорим, лады? – предложил Олег.

– Отлично, буду ждать, – Иван сообщил ему адрес кафе.

После этого он набрал номер Оли еще раз, но он опять был занят.

– Черт, – ругнулся он про себя, – Болтушка!

Автобус подвез его к окраине города, он выскочил на улицу и дальше пошел пешком. Город за это время не сильно изменился, все также принимал своих гостей, везде звучала музыка, отдыхающие семьями тянулись на пляжи с полотенцами. Свернув к морю, он увидел вывеску кафе «Пегас». Был уже почти полдень и солнце стало заметно припекать. Несмотря на то, что Иван был в шортах и рубашке, он уже изрядно вспотел, особенно в автобусе. Он остановился передохнуть в тени, вытер платком пот со лба и шеи и набрал еще раз Ольгу.

– Алло, – раздался недовольный и вальяжный женский голос.

– Добрый день, меня зовут Иван, я друг Маши, – представился Иван, – Она пропала и не вернулась с вашей последней встречи на пляже. Я бы хотел спросить, не запомнили ли вы что-нибудь необычное в тот день?

– Сколько можно звонить мне про эту Машку, – резко ответила Ольга, – То папаша, то мамаша, теперь Иван какой-то! Я с ней особо и не дружила, это Ленка в ней души не чает, а мы так, знакомые. Ничего не помню, ничего не заметила. И не звони больше, все пока! – она оборвала разговор, и Иван услышал короткие гудки.

– Вот стерва, – в сердцах выругался он.

Такие девушки в последнее время вызывали в нем не то злость, не то обиду на весь женский род. «И как земля их носит? Неужели бывают такие люди!» В сердцах он даже сплюнул и направился в кафе. Оставалось расспросить официантов и барменов, может кто-нибудь из них заметил что-то необычное в тот день. В общем, любая информация была бы ему в помощь. Иван подошел к стойке бара и заказал себе капучино. Барменом оказался приятный парень в белой рубашке с бейджем Андрей.

– Извините, Андрей, – обратился к нему Иван, – Вы не работали здесь два дня назад?

– Да, но если вы про пропавшую девушку с короткой стрижкой, то сразу скажу, что ничего толком не заметил. Меня уже допрашивала полиция, – парень занервничал и Ивана это насторожило.

– Может вы вспомните, кто-нибудь к ним подходил? – спросил Иван, – Они, расплатились и ушли?

– Нет, одна девушка ушла почти сразу, а за второй через 15 минут приехала машина. А вот пропавшая сидела одна какое-то время. Заказ они оплатили, больше ничего не захотели, так что я и не помню, как она и ушла. Хотя девушка была очень красивой, – добавил он и начал тщательно протирать стаканы и ставить их на поднос на стойке.

– Скажите, а много было посетителей в тот день? – Иван все не отставал с вопросами.

– Да нет, немного. Скажу честно, была одна компания вон за тем крайним столом, приезжие, скорее всего из Москвы. Машина у них стояла припаркованная, тойота Лэнд-Крузер черного цвета, с затемненными стеклами. Мне они сразу не понравились, часто смотрели в сторону девушек, посмеивались и вели себя очень развязано, некрасиво. Но к ним не подходили, это точно. Они шашлык заказали, есть здесь не стали, взяли с собой. Это все, что я помню. Извините, мне работать надо, – закончил он и стал готовить очередной заказ.

Иван задумался, машина и москвичи наводили его на мысль, что именно они и могли быть причастны к Машиному исчезновению. «А если эти подонки ее схватили, увезли и что-то с ней сделали?» – пронеслась внезапная мысль. На это он даже не знал, что, сделает с ними в ответ. Кровь застучала в жилах, кулаки сжались сами собой, он залпом выпил остывший кофе, поднялся и налил себе воды из стоящего на входе кулера.

В этот момент он увидел на улице Олега, выходящего из служебной машины. Он помахал ему рукой и пошел навстречу. Они обнялись и присели на лавку в тени могучих кипарисов.

– Дружище, как я рад тебя видеть, – начал Олег, он был в форме сержанта, и она очень шла ему.

– Я как сам видишь, теперь мент, но не жалею нисколечко. Стройка хорошо, но здоровье то не вечное. А здесь мне и общежитие дали и зарплата регулярная. Ну ладно, давай рассказывай лучше, что случилось. Вижу, ты весь на нервах. Эта девушка и есть твоя настоящая любовь? Помню, как ты сох здесь по одной красотке!

– Так то, оно так, но слушай, что я узнал от бармена, – перешел Иван сразу к делу и рассказал ему о своих подозрениях.

Потом он поведал другу как встретил Машу в Мытищах, о ее побеге от лжекиношников, и ее встрече с подругами. Олег задумался.

– Машину мы, конечно, пробьем, таких здесь немного. Но если она уже в Москве, помочь ничем не смогу. Надо в Москву тогда ехать. Если ее увезли насильно, надо спешить, пока они ничего дурного с ней не сотворили. Знаешь, что, поехали в участок, там все и проверим, – предложил он.

Они сели в машину и через 10 минут были на месте. Олег провел его в просторный кабинет на втором этаже, где стояли три рабочих стола. В комнате никого не было.

– Все на обеде, так что можем спокойно поработать с компьютером, – сказал Олег и подставил стул Ивану. Я сейчас попрошу только дать нам ключи от базы ДПС.

Он позвонил, записал что-то на листке, и они сели перед монитором. Затем прошлись по записям камер на трассах двухдневной давности. Выходило, что в это время из Геленджика в сторону Новороссийска выехало два похожих по описанию джипа. Один принадлежал крупному местному бизнесмену, второй был как раз с московскими номерами. Еще один выехал в сторону Туапсе, но эта машина оказалась тоже вне подозрений. Проведя свое расследование ребята задумались.

– Иван, получается, ты нашел нужный след, – сказал Олег, – Жаль, что наши ребята так сразу не нажали на этого бармена. Ты же знаешь, у нас в городе молодежь любит погулять, никто особо и не встревожился. Ну уехала девчонка, а через недельку уже дома. Это же юг, море, любовь, романы с приезжими.

Олег распечатал на принтере картинку с монитора, где были видны номера. К сожалению, было невозможно разглядеть лица пассажиров и водителя.

– Нет, Олег. Маша не такая. Я уверен, что они ее схватили и увезли силой. Как же мне быть дальше? – Иван был растерян, – Как бы узнать про этого приятеля, который приглашал ее на киносъемки. Маша рассказывала, что его звали Игорь, что ему около 30 лет и он бывший спортсмен. Больше я ничего не знаю, да и она сама неохотно об этом вспоминала. Если этот подонок решил ей отомстить за побег, то он все рассчитал, как надо.

Он поднялся и подошел к окну, на улице был самый солнцепек. Машины мчались по своим делам, люди спешили укрыться от жары, жизнь в городке шла своим чередом. И только для Ивана все стало вдруг чужим, все перевернулось вверх дном и потеряло смысл.

– Давай Ваня так, ты езжай срочно в Москву. Я поговорю с начальством, заведем дело, а там и поищем этих подонков. Кого-нибудь откомандируют в Москву, может быть и меня. Ты будь только на связи.

Они пожали руки и Иван, не теряя времени, помчался на вокзал. Он купил билет на поезд и через два часа уже сидел в вагоне, мысли о Маше не прекращали преследовать его. От надуманного его рассудок медленно сходил с ума. Однако нервы и усталость дали о себе знать, и он вскоре уснул.

Глава 5

В Москву Иван приехал днем следующего дня. Он первым делом позвонил московским друзьям отца, Константину и Андрею. Рассказал им о случившемся, договорились встретиться у Константина дома. Жил тот на Войковской, на Коптевской улице. Вот уже час они сидели на кухне, курили и обсуждали ситуацию.

– Я, конечно, посоветовал бы тебе не лезть в это дело, ну кто ты такой? Герой, Рэмбо? Но любовь такая штука, что разум ослепляет, – говорил ему спокойно Андрей.

– Но должен же быть закон против этих негодяев. Адрес то по машине уже есть, но там ли они? – возражал ему Константин, – А ждать пока дело заведут, пока ход ему дадут, людей пришлют. Жаль девчонку и поздно уже будет. В общем так, давайте посмотрим, что там и как, и решим на месте. Поехали, проверим адресок лучше пока не стемнело.

Адрес владельца вычислили у знакомых полицейских по номерам автомобиля с фото, которое привез Иван. Константин взял на всякий случай свой травмат Оса, Андрей прихватил даже карабин.

– Запомните, в перестрелку не ввязываться, это статья. Если Маша там, что думаю вряд ли, работаем руками, – инструктировал он в дороге.

      Джип Константина уже через тридцать минут подъезжал к указанному дому в Отрадном на улице Декабристов. Константин решил подняться сам, проверить обстановку и поговорить с соседями. По указанному адресу числился некий Сергей Иванович Селятин, 1967 года рождения, москвич. Вернулся Константин через тридцать минут, весьма довольный.

– Похоже зацепка есть. В квартире, пока никого, – сообщил он. – Но вот соседи рассказали нечто необычное, есть там одна любопытная пенсионерка. Она сказала, что хозяина давно не видела, а живут у него разные типчики и женщины иногда молодые появляются. Не все здесь выходит гладко. Давайте подождем, вдруг повезет, кто-то же должен сюда приехать?

Машину они запарковали у соседнего дома, так чтобы нужный подъезд был как на ладони. Андрей достал свой полевой бинокль.

– Два окна должны выходить сюда и одно на ту сторону. Дом типовой, квартира распашонка, двухкомнатная, – рассказывал Константин, – У моего приятеля такая.

Через час стемнело, в квартирах позажигался свет, приходили с работы усталые люди. Только в нужной квартире было по-прежнему темно. Вдруг, они увидели, как во двор подъехал джип. Да, это был тот самый Лэнд Круизер и с теми же номерами. Из него вышли два молодых спортивных человека и направились в подъезд. Иван хотел было выскочить и рвануть за ними, но Андрей силой удержал его.

– Куда? Вспугнем только. Надо проследить, может заметим что-то. Да и вдруг они при оружии? – охладил он его пыл.

Через минуту загорелся свет, и они увидели силуэты в одном из окон.

– Эх, хорошо бы прослушку, все стало бы ясно, – сказал Андрей, – А так, гадание на кофейной гуще.

– Ясно одно, эти типы подозрительные. Можно, конечно, с полицией к ним заявиться и выбить возможное признание, но я уверен, что только вспугнем их. Да и нет пока на них ничего, одни подозрения. А что Машу они здесь не держат, это точно. Ее бы заметили здесь, слишком здесь людно, да и соседи вокруг, – добавил он. -Думаю, что свое кинопроизводство они держат где-нибудь за городом. Так что остается только надеяться, что здесь они временно.

И вправду, через час свет в окнах погас, оба молодых человека вышли и сели в машину. Константин завел двигатель, и они поехали следом. Он умело скрывал преследование, как будто занимался этим всю жизнь. Пару раз ему правда пришлось проехать на красный, под шум сигналящих автомобилей и ругань водителей. Все успокоились, когда преследуемые выехали на Ярославское шоссе за город. Здесь, в потоке машин было проще не быть обнаруженными.

За Королевым машина ушла с шоссе по направлению к железнодорожной станции «Подлипки». Когда джип свернул на узкую частную дорогу, Константин проехал мимо и высадил Андрея.

– Давай тихонько за ними, и не нарывайся, навыки у тебя есть. Главное, дом запомни, – сказал он ему.

Андрей исчез в темноте. Иван хотел было с ним, но Константин остановил его.

– Андрей служил в разведроте, разберется и без нас, не спеши. Если там их логово, главное его вычислить, а это он сумеет и без нас.

Андрей короткими перебежками двигался вслед виднеющимся габаритам джипа. Дорога была плохо освещена, и он прятался в тени фонарей и за стволами деревьев. Наконец, машина остановилась, посигналила и большие железные автоматические ворота стали открываться. Андрей разглядел большой трехэтажный кирпичный дом и несколько машин во дворе. Их встречал у ворот человек. Свет в доме горел, видны были силуэты в окнах, но ближе Андрей подойти не решился и поспешил обратно. Сев в машину, он рассказал ребятам, что увидел.

Константин напряженно обдумывал ситуацию. Ерзал на сидении Иван, ему не терпелось броситься в бой, но глядя на старших товарищей, он помалкивал.

– Иван, звони своему приятелю в Геленджик и спроси завели ли там дело? -сказал, наконец, Константин, – Без полиции нам не обойтись, а Рэмбо нам ни к чему, не те времена.

Пока Иван набирал номер Олега, Константин позвонил своему давнему другу в администрации президента. Тренировал его раньше, да иногда и перезванивались по старой дружбе.

– Алло, Иваныч, здорово, – бодро сказал он в трубку.

– А, Константин, сколько лет, сколько зим. Нечасто тебя услышишь, – ответили в трубке.

– Что поделаешь, стареем. Иваныч, послушай, ты меня знаешь, я бы не обратился просто так, но тут у нас одно ЧП районного масштаба, нужна твоя помощь, – сказал Константин, – Помоги своими связями, пришли нам нарядик Омона на один адресок, желательно с «маски шоу». Что-то уж слишком плохо пахнет этот домик под Королевым. Только обустроить это надо так, что если промашка, то типо обознались. Дело по подозреваемым заведено, но оно в Геленджике. Там одна барышня пропала, след сюда и потянулся. А информация проверенная, время терять нельзя, я уже и сам стою здесь на месте.

Он еще немного рассказал о подробностях, дал адрес и одобрительно кивнул.

– Сказал поможет, – повернулся он к Ивану.

Иван подтвердил, что в Геленджике завели дело, но начальник не торопился давать ему ход. Улики все были косвенные и бездоказательные. А с Москвой никто не хотел связываться. Так что Олег, выслушав Ивана, только посетовал на систему. Ну да хорошо, что Константину старый друг не отказал. Обещал прислать наряд через час с небольшим.

– Итак, друзья мои, – дал установку Константин, – Андрей, ты остаешься в машине, мы с Иваном пойдем в дом с Омоном, как понятые. Ориентировка будет по месту. Главное в дом пройти и осмотреть. Иван, молчишь как рыба и наблюдаешь. Как увидишь ее, дашь мне знак. Вопросы? – посмотрел он строго на Ивана.

– Молчу как рыба, – кивнул Иван, а у самого от нервов застучали зубы.

Через час к нужному повороту подъехал черный тонированный джип. Из него, навстречу Константину, вышел майор в камуфляже. В салоне сидели еще 3 бойца в масках и водитель. Константин обсудил с майором план действий, и они на двух машинах подъехали к воротам.

Далее все было как в кино, двое перемахнули через забор и открыли калитку. Залаяла собака во дворе, на крыльцо выскочил мужчина. Бойцы быстро уложили его на землю и заскочили в дом. Когда Константин с Иваном зашли внутрь, они увидели такую картину. Пятеро молодых парней лежали на полу, руки на затылках. Двое омоновцев держали их на прицеле своих автоматов. Один из задержанных нервно крутил головой и упрямо спрашивал, в чем дело. Из носа у него капала кровь, рубашка была порвана. Остальные терпеливо молчали и не поднимали головы.

Наверху послышались женские голоса. Через минуту вниз спустились четыре девушки, одной из которых была Маша. Иван чуть было не подбежал к ней, когда получил короткий тычок локтем от Константина. Вид у девушек был не самый лучший. Маша вообще шла сонной, ничего не видя перед собой и ее поддерживали за руки.

– Это наши знакомые, в чем дело, у нас своя вечеринка! Какое вы имеете право врываться к нам, я сейчас позвоню куда надо! – кричал человек на полу.

– Молчать! – резко оборвал его майор, – Мы сейчас у девушек спросим, а вам лежать тихо и слушать!

– Итак девушки, вы откуда? – спросил он мягко.

Одна них, наиболее вменяемая на этот момент, сразу начала рассказывать про то, как ее привезли сюда сниматься в кино, месяц назад. Она показала пальцем на того, кто пригласил ее, им и оказался самый нетерпеливый. Потом она рассказала, как ей угрожали, отобрали документы, избили и заставили сниматься в откровенной порнографии. Она же и указала на Машу и сказала, что она у их новенькая, привезли ее недавно, откуда-то с юга.

Иван слушал это и не верил своим ушам. В какой-то момент он потерял контроль над собой, подбежал к оправдывающемуся негодяю и сильно ударил его ногой в пах. Он бил бы и бил его не переставая, если бы омоновцы силой не оттащили его в сторону. Тогда Маша подняла свои затуманенные глаза и посмотрела на Ивана. Что-то знакомое пробежало в ее сознании, она узнала его, изумленно подняла брови и прошептала, – Ваня.

Ивана отпустили, и он подбежал к Маше.

– Что они сделали с тобой, они тебя били? – спрашивал он, прижимая ее к себе и гладя по волосам. Из Машиных глаз текли слезы, слезы радости и облегчения. Она увидела родного человека и все ужасы были уже позади.

– Я не сдалась им Ваня. Они пичкали меня какой-то гадостью, я и сейчас сама не своя, но я верила, что меня спасут, – тихо прошептала она, – Я, наверное, все еще сплю.

Ее голова без сил упала Ване на плечо.

– Майор, вызывай полицию, оформить надо этих подонков на законном основании, – сказал Константин.

– Сам вижу, не маленький. Вот подлецы, баб им мало в Москве, киноиндустрию себе завели!

Он вызвал по рации наряд полиции и приказал надеть наручники на задержанных. Через десять минут приехала скорая помощь и девушками занялись врачи. Машу решили отвезти в больницу. Иван вызвался поехать с ней. Он отблагодарил Константина, Андрея и майора за помощь, оставив задержанных на усмотрение полиции. Ах как хотелось ему рассчитаться с подонками по-своему. Но глядя на суровых мужчин в форме он понимал, что это невозможно, ими займется закон. Главное теперь, что Маша была в безопасности. В машине скорой помощи, держа Машу за руку, он сделал звонок Олегу и рассказал о завершении операции. Тот обрадовался и обещал сообщить начальству. Родителям Маши он рассказал только, что она нашлась в Москве и с ней все в порядке, затем сослался на срочные дела и обещал позвонить завтра.

Маша лежала на кушетке с капельницей. Она заснула. Иван смотрел в окно и думал о том, насколько все бывает несправедливо. Вот рождается человек в хорошей семье, вырастает, выходит в жизнь. И почему вместо того, чтобы встретить помощь и поддержку, он встречает таких подонков, хищников и недочеловеков. Столько женской энергии растрачено впустую, растоптано ногами и вылито на землю.

«Как она могла довериться этому негодяю, чтобы так рисковать собой? Или во всем этом виновато это пресловутое кино? Каким словам она поверила, чтобы перестать слушать голос разума?» Он вспомнил, как и сам обманул ее при встрече в Мытищах. Неужели мужчины всегда ведут такую гадкую игру, чтобы влезть в доверие к женщине, которая не ждет подвоха, которая чиста и невинна, верит и надеется. Иван думал и взрослел с каждой минутой. Он дал себе слово, что расскажет Маше всю правду о своем обмане, о том, как мечтал и грезил о ней в Геленджике. О своих чувствах и любви.

Пусть она сама решит, как им быть. Может она посчитает его недостойным, пусть отвергнет его дружбу. Что-то внутри Ивана требовало смолчать, но другая его часть взывала к чести. Она и определяла его поступки, обращаясь к совести. И это было сильнее и могущественнее его личного интереса. А совесть в чистом виде есть лучшее лекарство, он читал это у Чехова.

Иван поправил Маше волосы, погладил по щеке и пообещал всегда быть рядом с ней, несмотря ни на что. Самое главное, что она не сломалась, ее не растоптали, не победили. А он сделает все, чтобы вернуть ей мечты и веру в хороших людей.

Их свадьба состоялась в Смоленске через 6 месяцев. Венчались в Успенском соборе в присутствии родителей и братьев Сергея и Петра. Они были рады за младшего брата и взяли на себя все расходы по свадьбе. Константин с друзьями подарили молодоженам новенькую ладу Калину. Мария выглядела великолепно в белом свадебном платье, элегантен был и Иван в смокинге. Мог ли отец представить себе в будущем младшего сына с такой невестой, да еще и в смокинге!

Погуляли и в деревне, где два дня встречали и провожали многочисленных гостей. Ох уж эта деревня, почти все родня! Медовый месяц они решили провести у родителей Маши в Геленджике, где тоже собралось немало гостей. Туда они приехали уже на своей машине. Только через неделю они, наконец, смогли перевести дух и поговорить обо всем.

– Знаешь Ваня, не так я раньше представляла себе свою свадьбу, – сказала Мария. – В детстве я мечтала о богатом красивом принце, о роскошных туалетах и множестве красивых людей вокруг. Наверное, я была дура, слушая пустые комплименты от ухажеров и мечтая о таком счастье, не понимая, что все богатство в другом. Сейчас я это вижу и считаю, что мне повезло как ни одной другой. Я так люблю тебя!

– Дорогая, я благодарен тебе за эти слова, – ответил Иван, – И я знаю, что ты достойна лучшего и большего, чем я могу дать сейчас. Но знай, что я все буду делать для того, чтобы ты была счастлива. Оставайся только доброй и радостной.

– Конечно буду, обещаю, – прошептала Мария и дала себе слово.

Глава 6

10 лет пролетели быстро. Счастливых лет, но и непростых. У Маши и Ивана родилась дочь, назвали Оленькой. Девчушка вся вышла в мать. Красота девочки с каждым годом нарастала как снежный ком, а Иван в ней души не чаял, как и в жене. Но время шло и в последний год что-то пошло не так в их семье. Маша все чаще грустила, и Иван мучился, не зная, что с ней и как развеять ее хандру.

– Давай отдохнем, скатаемся к морю, – предлагал он, – Мы можем себе позволить, фирма моя хорошо зарабатывает, последний проект оправдал все немыслимые ожидания.

Сказать правду, Иван сильно продвинулся в последние годы в бизнесе. Из обычного бригадира он, со временем, превратился в опытного бизнесмена, открыл свою строительную компанию и как говорят в Москве, попал в струю. Всему учился сам, благо друзья Московские помогали. Заказы шли рекой, дачники в Подмосковье строились повсеместно, рабочие на фирме трудились усердно, росла дочь и казалось счастью не будет конца. Но тут захандрила Маша.

– Я не знаю, что со мной, – отвечала она Ивану, – В последнее время я как будто сама не своя.

«Может заболела чем и стесняется говорить», – думал Иван, – «Но у нас друг от друга секретов нет, не верю я в это». Сомневался он, истерзался весь. Интимная жизнь их уже год как разладилась. Оба хотели второго ребенка, старались изо всех сил, но беременность все никак не наступала, и тогда Мария охладела к близости.

– Не волнуйся ты так, – говорили Ивану близкие друзья, – Не ты первый, не ты последний, у многих сейчас так. Женщины, они сильно любят постель только вначале, по зову природы, когда внимание мужчины запредельно. Это своего рода инстинкт продолжения рода, чтобы зачать дитя. Потом, после зачатия, этот инстинкт меркнет, а если не выходит с мужем забеременеть, то и совсем может пропасть. Дальнейшая близость строится уже только на благодарности мужу и дружеском понимании. Так что остынь и ты, коли любишь ее.

Но Иван сдаваться не хотел. «У других пусть так, пусть мирятся, я же разожгу костер страсти в ее душе заново», – так думал он и придумал, наконец, одну забаву, безобидную и порядочную.

Маша в последнее временя увлеклась огородом, сажала в их загородном доме овощи и цветы. Нравилось ей садоводство, в земле копаться и наблюдать рост урожая. Вот и решил Иван помочь ей с благоустройством. Коль природа не дает им приплода, пусть земля народит на их участке урожай невиданной силы и красоты. Помогать решил весной, нанял в помощники опытного инструктора, чтобы все по уму было.

Первым делом закупил две новомодные теплицы. Чтобы Маша не просто на грядках возилась, а чтобы в парнике, с собственнойполивочной системой и автоматической вентиляцией. Навоза и удобрений всяких закупил два камаза, саженцев, и как только снег сошел, решил сделать Марии сюрприз. Жена, конечно, рвалась на майские праздники за город, но он, пока все это готовилось, увез жену с дочерью в Доминиканскую республику, на море.

Там, они провели прекрасные дни. Тишина, покой, шелест волн Карибского моря и уют пятизвёздочного отеля принес им небывалое наслаждение. Дочь была в восторге. Мария стала улыбаться и не раз уже загадочно смотрела на Ивана, который был весьма обходителен и заботлив. Но черту муж не переходил, держал дистанцию и к жене не приставал, отчего у Марии появилось чувство вины и неловкости.

«Неужели он так чуток, что понимает меня», – думала она, – «Хотя какое тут понимание, я и сама в себе разобраться не могу. Все есть, а на душе лежит тяжесть от чего-то».

Но Иван был терпелив, водил жену и дочь на всякие представления, устраивал круизы на яхте и всячески избегал близости. Вернувшись домой, Маша тут же попросилась на дачу.

– Поедем, Ваня, истосковалась уже, – твердила она ему, – Все уже посадки начали, а ты меня в эту Доминикану увез, ну как нарочно!

А Иван все ждал отмашки, как готов сюрприз будет. Наконец, ему позвонили.

– Так поехали хоть завтра, – ответил он сразу Маше через три дня, чем очень обрадовал ее, – У меня как раз свободные дни вышли, с самого утра и выедем.

Вы скажете, а что, Маша, сама не могла съездить за город? Да, не могла. Машину она не водила, а общественного транспорта избегала. Видно, тот случай с похищением в Геленджике, превратился для нее в некую фобию, и она ездила в городе только с мужем, избегала даже такси.

Каково же было ее изумление, когда она увидела готовые теплицы на месте ее любимых грядок. Вдоль забора появились кусты малины и смородины, на заднем дворе свежепосаженные яблони и груши.

– Так вот, почему ты меня не пускал сюда, – воскликнула она радостно и бросилась к мужу.

– Хотел сделать тебе сюрприз, помочь твоему хобби, – проговорил смущенно Иван, обнимая Машу.

– Ой, спасибо. Какой же ты молодец, я люблю тебя еще сильнее, – проворковала Маша и поцеловала Ивана. Такой сияющей он давно не видел ее и желание захватило его.

А было в этом поцелуе нечто особенное, волшебное, новое. Иван не стал дожидаться нужного момента, и пока дочь разбиралась с игрушками на улице, поднял Машу на руки и отнес в дом. Их любовь вспыхнула с новой силой, энергией и желанием. Страсть, о которой многие так мечтают на стороне унылого брака, возродилась в них заново, как будто они были только-только женаты. И вы скажете, что это невозможно, такого не бывает. Но все бывает, особенно когда любишь искренне, до глубины души того, кто назначен тебе душой и телом. Того, на ком остановил ты свой выбор. Может это и есть сама судьба, а может судьба это и есть то, что в наших собственных руках.