Планета Рэй [Небо Рэй Нерредайн] (fb2) читать онлайн

Небо Нерредайн Планета Рэй

Тени. Они повсюду. Наблюдают из-за стен. Из оконных проемов, дверей. Неустанно преследуют его. Днем, ночью. Всегда.

Засыпающий город. Усталые дороги, парки. Только одно окно горит. Только один человек не спит. Глядя в глаза страху.

Рэй с детства был не таким. Он часто пытался рассказать ребятам о том, что его тревожит. Но визгливые насмешки, крики детей оставляли только стиснуть зубы.

Возвращаясь домой, он не говорил о произошедшем родителям.

«Ты просто устал от ничегонеделания, у тебя сейчас такой возраст».

Рэй не хотел снова видеть их разочарованные взгляды, направленные вглубь его комнаты, в которой он прятался после школы.

Его убежище было большой норой: скомканные вещи в углу комнаты, служащие спальным местом, черные рисунки, спрятанные в старый пододеяльник, а главное – изрезанным карманным ножом стол – единственная мебель, оставшаяся после домашней распродажи, которую его родители устроили, чтобы выкарабкаться из безденежья.

По привычке забросив рюкзак к вороху вещей, Рэй забрался на холодную поверхность стола, стоящего у окна. Сегодня день был мерзким: его опять мучили одноклассники – поднимали у стены за запутанные черные волосы, снимали на телефон, а учитель физики кинул в него учебник, от чего светлая кожа под глазом мальчика разошлась красной линией.

– Не знал, что учителя используют красный вот так, – усмехался он, когда пытался остановить кровь, прикладывая к больному месту рукав рубахи.

События сегодняшнего дня выливались его дыханием в паническую атаку. Стараясь успокоиться, Рэй скрестил ноги на столе, сев в позу лотоса. Книги, которые он читал на скучных уроках труда, рассказывали, что древние монахи обретали покой, погружаясь в медитации на десятки лет.

«Это как смерть, только ты можешь открыть глаза, когда будешь готов», – подумал Рэй и сделал глубокий вдох. Он закрыл глаза.

Голоса, бушующие в его голове, подобно радио, обсуждали что-то между собой. Мужчины, женщины, пожилые и дети. Они спорили. Смеялись. Их прерывали взрывы, разрезающие воздух, лопасти вертолета.

Рэй вдохнул снова. Гораздо медленнее и спокойнее. Он слышал журчание воды, треск огня. Кожа на его руках съежилась от холода прикосновений теней, парящих вокруг.

Еще один медленный вдох перенес его в космическое пространство. Он видел отдаленное мерцание звезд. Он мерил шагами млечный путь. Что-то неустанно влекло его за собой, вглубь галактики. Впервые открыв эту вселенную внутри себя, Рэй боялся потерять эту нить. Нутро вело к лиловой планете, на которой не было ничего, кроме фиалкового песка, мутных камней и обрывов.

Изучая эту пустынную планету, спотыкаясь о камни и скатываясь с песчаных дюн, Рэй чувствовал себя в безопасности. Будто искал это место годами. Казалось, что все голоса, видения и тени, от которых он страдал, наконец привели его к светлому и правильному. Сидя в четырех бетонных стенах, которые должен был называть домом, он нашел здесь свой настоящий дом.

– У каждого должно быть имя, – бережно похлопал он рукой по поверхности планеты, – Есть, к примеру, Сатурн, Земля, Юпитер… Но как же назвать тебя? – Никто ему не ответил. Только спокойный ветер, рисующий узоры на лиловом песке, мог слышать его. Задумавшись, Рэй продолжил:

– А может, Рэй? – произнес он, – Все-таки, я тебя нашел, – улыбнулся юноша, – Как тебе, планета Рэй?

Гуляя по пустошам, он снова обратился к новому дому:

– Кажется, тебя нужно немного приукрасить, если я собираюсь остаться здесь, сказал он с улыбкой, расставив руки. Его визуализация взращивала на дюнах сиреневые леса. Обрывы стали берегами мятных морей. А там, где раньше были холмы, небо растерзали острые пики гор.

Вся его визуализация закрепилась на планете. Теперь поверхность Рэй бушевала лесами, глубокие воды содрогались от шторма, а вокруг горных хребтов собрались облака, пролившиеся на мир дождями.

– Так-то лучше, – улыбнулся Рэй. Но улыбка исчезла с его лица, как только он вспомнил о реальном мире.

– Я не хочу возвращаться, – чуть слышно прошептал он.

Забравшись на дерево, он визуализировал небольшой домик, скрывшийся в густой сиреневой кроне. Стеклянные панорамные двери вели в маленькую кухонку, в которой уместился только столик, мини-холодильник и полочка с различными видами чая. Тесный коридор вел прямо из кухни в спальню, в которой был только матрас на полу, а стены украшались в зависимости от визуализации Рэя. Они были усеяны вертикальным озеленением из папоротника, спаржи и традесканции. Если вернуться в коридор и поднять руку, то можно найти потайную лестницу, которая ведет на смотровую площадку.

– Это и есть мой дом, – Прошептал Рэй, провожая лиловый закат. С этого дня он возвращался сюда каждый раз, когда ему было больно, страшно или, когда хотелось побыть одному.

Однажды, вернувшись на Рэй, юноша ощутил инородное присутствие. Словно что-то было не так: с кроной деревьев, почвой и планетой.

Спустившись ночью в чащу леса, он нашел под корой поваленных деревьев, неоновых, сияющих небесным светом в темноте, жуков.

– Дитя неба, – улыбнулся Рэй, подняв одного, перебирающего лапками, жука, который уместился во всю ладонь.

– Я здесь не один, так ведь? – обратился он к планете.

За насекомыми пришли птицы. За птицами появились животные. А за животными – человек.

Рэй уже не мог контролировать всё на планете. Поэтому он отпустил эволюцию идти своим чередом, ненавязчиво помогая своему миру: взращивал деревья там, где люди вырубали леса для поселений, оберегал диких животных, успокаивал штормы, пропуская корабли, выходящие в море. Юноша стал отрешенным наблюдателем, который радовался взлетам и помогал при падениях новым жителям этого места.

А однажды Рэя вызвали на его планету. Казалось, что он проваливается в сон, в усиленной концентрацией чувств и ощущений, направленных на визуализацию. Сознание будто вырвали из реальности и перебросили на Рэй. Он не касался земли, а духом парил, разрезая воздух и облака. Вскоре показался тот, кто его вызвал: танцующий в поле, среди овсяных злаков, черноволосый шаман, поющий в небо. Над головой крепкого мужчины, облаченного в цветные лохмотья, возгораясь, и в полете восставая из пепла, кружились три феникса. А рядом, с искренней улыбкой, танцевала, подражая приемному отцу, девочка. Её золотистые кудри поднимались от взмахов крыльев огненных птиц. Прыгая в размашистой белой рубахе, в два раза больше нее самой, она звала его, Рэя.

Завороженный смехом малышки, юноша не сразу заметил, для чего его позвали. Шаман указал на север, где изо льда и снега, появились белые волки, размером с человека.

Рэй уже сделал выбор – невмешательство в жизнь этой планеты и жизнь немого наблюдателя. Но эта семья просила его о помощи. И тогда юноша создал его – огненный водопад, ниспадающий из поднебесья горных хребтов. Обрушаясь шумным потоком в омут у предгорья, вода устремлялась по каменному руслу в море, ветвисто рассекая долину пополам.

В западной стороне расположились люди, желающие быть ближе к морю, а восточную часть населили дикие звери.

Долина вечно жила – водопад, идущий из сердца гор – горячих источников, не давал погибнуть растениям даже в самые холодные времена.

Постепенно восточный берег зарос непроходимым лесом, в котором остался Рэй наблюдать за жизнью людей с западной стороны.

Рэй был из тех замкнутых студентов, которым комфортно в черном, которые скрываются за запутанными волосами, которые ни с кем, без нужды, не разговаривают.

Он прятал свои порезы за длинными рукавами. Но однажды произошло то, что заставило его взять лезвие и прижать к своему горлу.

Его волосы, руки, всё вокруг было в крови. Он хотел убить себя. Но это был не Рэй – голоса в голове диктовали провести черту.

Пытаясь убежать от, душивших его, рук, которые не мог контролировать, Рэй откинул лезвие и ударил по оконным рамам. Звон разбитого стекла не мог заглушить его крик.

Руки, которыми он не управлял, ведомые голосами, схватили стёкла, разрезающие тонкую плоть. Медленно поднимаясь к шее, он исполосовывал каждый свой сантиметр. И вот уже к горлу приставлен осколок.

Прижав к горлу стекло, Рэй осознавал, что если проведет эту грань, то всё просто начнется сначала.

Юноша давно понял, что мир, в котором он находится – не изначальный, не тот, в котором он появился на свет.

Это выяснилось, когда он с отцом ехал по заснеженной трассе в колледж. Было темно. Впереди на небольшой скорости шла фура. Ситуация позволяла сделать обгон, и отец Рэя совершил маневр вслед за машиной впереди. За ними поплелась легковушка. Слева из снегопада возникла фура. Когда водитель впереди перестроился в правый ряд, лобовое стекло их машины осветили фары, несущейся на них, фуры, опережающую машину слева. Отец Рэя не мог сдать назад из-за легковушки, не мог свернуть вправо и съехать на обочину – там была фура, которую они хотели обогнать. Они оказались зажаты в лапы неминуемой участи. Но когда должен был произойти удар, оглушенный гулом машин, Рэй открыл глаза и увидел, что их машина неспешно едет по заснеженной дороге. Другие машины на пути практически не встречались. Всё выглядело так, будто они перенеслись из одного места в другое. Ошарашенный произошедшим, отец Рэя с шоком глядел на сына, который тоже не понял, что произошло. Напуганные, они не проронили ни слова. Но суть случившегося осталась той же – они перенеслись в другую вселенную, похожую на изначальную, но в которой не произошло аварии, в которой они оба живы.

Рэй выдохнул. Он знал, что если проведет черту, то его планета исчезнет. В сознании возникли образы, мирно работающих, жителей. Каждый занимается своим делом. И монах с приемной дочкой. Наверное, плетут корзины на продажу. А она украшает их полевыми цветами.

Рэй улыбнулся. Но улыбка исчезла с его лица с возникшими образами разрывающегося неба, обнажающего звёздную пустоту космоса. Он увидел, как шаман, бросив корзины, закрыл собою дочь, направив на осколки неба огненных фениксов. Но те, не долетев до разверзнутого неба, возгорелись и не восстали вновь, поглощенные открывающимся оком вселенной. Инстинктивно стараясь спасти ребенка, шаман хватает ее и бежит прочь от падающего неба. Рэй почти слышит его мысли о том, что нужно помочь кричащим людях, в ужасе закрывающимся руками от падающих облаков. Но тот, чью силу признавали сотни, перед мирозданием бессилен. Рэй представил, как его планету накрывает бессилие, разрывающее саму суть бытия. Он не может так поступить. Не может оставить свой народ. Осколок выпал из его руки, рухнув в лужу крови. Планета, жители, шаман с дочкой вернулись на исходные места. Умелые руки добродушно плели корзины, принимая из хрупких заснеженных пальцев гибкие прутья. Шаман взирал на гладь неба и рассказывал дочери о том, как важен каждый прутик в корзине. Как принятые решения, плетущие жизнь, переплетаются вселенными в сознании надломленного юноши. Как судьбы людей связываются вместе. Если такой прутик сломается, объяснял шаман, то корзина может распасться.

После удара осознания, что он мог убить себя, Рэй стал более сдержанным. Он контролировал мысли, пресекал голоса, чтобы вновь не дать им завладеть его разумом. Пускай кто-то и жил в его теле: непроизвольно двигал конечностями, вертел головой, навязчиво вкладывал и доказывал идеи мысленно и вслух. Даже провалы в памяти юноша принял как должное, как плату за то, чтобы возвращаться на свою планету.

Возвращаясь на планету, юноша чувствовал, что находится в двух мирах одновременно – параллельно пребывает в своей комнате, и в мире Рэй. Он открывал новые границы – научился охватывать сознанием три, четыре, а при большей концентрации, и пять горизонтов событий. При этом юноша ощущал полет разума, подобный опустошающей свободе невесомости. Он понимал, что существует во всех этих параллелях одновременно, но в то же время, его нет ни в одной из них.

Основываясь на свои наблюдения о переносе сознания в другие вселенные, Рэй предположил, что такие параллели могут быть бесконечны в своём множестве. Он понимал, что новый мир возникает посекундно, с каждым принятым решением.

Путешествуя по планете, юноша заглядывал в колодцы, пещеры, тайные комнаты замков. Он бродил по лесам и опускался на дно океанов в поисках порталов – мест соприкосновения вселенных. Но все его странствия были тщетны. Со дна колодцев глядело его растрепанное отражение. В пещерах он нашёл земноводных существ, которые, заметив его, прятались под мокрые камни. Тайны комнат замков скрывали золото, магические свитки и артефакты. В лесах он встретил диких животных, пилигримов и шаманов. А глубины океана, куда не доставал солнечный свет, прятали рыб, сияющих, как звёзды.

Рэй был готов по пути расспрашивать местных жителей о том, не попадали ли они, случаем, в порталы. Но вспомнил, что однажды его призвали на Рэй, переместив сознание из оного мира в иной, юноша решил навестить шамана и его приемную дочь.

Найдя дом шамана, Рэй застал его за обучением дочери своему ремеслу. Юноша извинился, что пришел без приглашения, и попросил мужчину рассказать, как ему удалось перенести сознание человека через вселенные. Выслушав его, тот улыбнулся и представил гостю свою дочь, Ому. Одарив улыбкой пришедшего, уже взрослая девушка, кивком велела следить за её движениями.

Девушка, в золотых волосах которой запутались цветки льна, пела песню, обращаясь ввысь, к небу. Её голос, срывающийся хрипотцой, призвал облака, пролившиеся холодным ливнем. Глазами, цвета штормового неба, она радостно взглянула на Рэя и рассказала, в чём дело.

Она сказала, что шаманы связывают свое сознание со стихией, которая выбирает их. Огонь, вода, земля и ветер. Один из этих элементов остается с человеком, помогая в течении жизни. Но также, как связывают душу с силой природы, объясняла девушка, можно связать свое сознание с духами, животными или людьми. Так мы и призвали тебя сюда. Твоя душа, подытожила она, связана с этой планетой. Ты – близнецовый огонь Рэй.

Руководствуясь знаниями Ому, Рэй улучшал свои навыки видения других миров, развивающихся на планете. Аграрный мир средневековья и урбанизированное информационное общество могли сосуществовать на этом клочке космоса одновременно, не соприкасаясь друг с другом.

Знания, собранные со множества вероятностей, параллельно существующих на планете, не умещались в голове юноши. Но в жизни Рэя не было человека, которому он мог бы рассказать всё без утайки. Без шуток, тени сарказма. И вопросов о том, не приснилось ли ему всё это. Такого человека не хватало, но и не было, ни в этом мире, ни в других.

Рэй много думал о мирах своей планеты. Он понимал, что они отличаются. Несколько параллелей были без людей. Другие остановились на аграрном обществе. Некоторые находились на грани войны из-за больших скачков развития информационно-технической индустрии. Но большинство вселенных были похожи. Например, та, в которой Рэй проводил больше всего времени, находилась на этапе укоренения сельского хозяйства и начала разработки рыночных отношений. Здесь люди занимались собирательством, ремеслом, обосновывались на горных склонах, в бушующих лесах, возводили поселения в цветущих долинах. Но отличала этот мир магия. Приручая стихии с помощью телекинеза, их государства развивались с помощью четырех элементов природы. В этом горизонте событий жила приемная дочь шамана Ому.

В некоторых вселенных юноша не мог понять людей. Их речь была мелодична, похожа на язык горизонта событий, в котором жила Ому. Но диалект этих параллелей был перевёрнут – слова бежали задом наперёд. Рэй осознавал, что жизнь этих народов течет для него через другие миры, что искажает его восприятие.

Рэй часто чувствовал, что парит между мирами не только с помощью визуализации, но и всем своим телом, как феникс или дракон. Открывая глаза, покорив волну ветра, он обнаруживал себя сидящим на столе в темной комнате. Стены всё так же плыли, искажая пространство. Осадок, оставшийся от концентрированного видения множественного пространства, накладывал осадочные образы параллельных горизонтов на голый бетон. В такие моменты юноша ждал, что привычная комната может распасться, обнажив зияющее око мироздания. Он часто боялся выходить из комнаты. Думал, что, когда откроет дверь, найдет за ней только пустоту. В моменты страха, влекущего за собой панические атаки, он был убежден, что за пятисантиметровым закрытым деревом ничего нет. И только его зрение и вера выстраивают детали комнаты. Не решаясь шагнуть за порог, так как предполагал, что если сделает это, то провалится в неизвестность, даже если перед ним комната с бетонными стенами.

Закрывая глаза, Рэй чувствовал, что с наступлением зрительной депривации, его слуховое, обонятельное и тактильное мировосприятия усиливаются. Увеличивается так же и концентрация на мыслях и голосах в голове. Часто в таком трансе он попадал на свою планету. Но обстановка, созданная отсутствием слежения за пространством вокруг, его пугала. Он хотел осмотреться вокруг, чтобы убедить себя, что всё в порядке. Но боялся, что не увидит привычную комнату, а попадет в иное место, без шанса на возврат.

Тактильные ощущения Рэя увеличивались, когда он стоял под душем. Чувствовал соприкосновение воды с его клетками. Замечал течение времени, схожее с прохладными струями, огибающими его тело. Часто, в такие моменты, он вспоминал слова Ому: «Шаманы могут связать себя со стихией».

Рэй хотел выяснить, не находится ли его тело в другом месте, пока сознание пребывает здесь. Он ночами размышлял о том, что может, он путешествует сознанием сюда, а его кошмары – это настоящий мир?

Во время сильных зрительных концентраций, Рэй видел рябь мира – как на старых телевизорах. Он замечал пиксели, составляющие пространство. Юноша часто размышлял, что если слова ученых – правда. И наша планета несется среди бесконечного космического пространства. Если так, то с какой скоростью движутся эти маленькие цветные точки, из которых состоит всё вокруг. И с какой скоростью летит сам Рэй. И почувствует ли он что-то, если они врежутся в другую галактику.

Всю жизнь Рэй замечал, что отличается. Когда ребята в детском саду весело играли, он одиноко сидел в уголке. Научившись основам чтения в пять лет, изучал книги о строении мира, истории и криминалистике. В школе всё вылилось в то, что его одноклассники, учителя и, как он думал, друзья, его призирали, избегали и, при случае, избивали.

 С первого дня за партой его отличие от других было заметно. На вводном занятии он знал ответы на все вопросы о птицах, даже на сложные. Его хвалили. Ставили пятёрки.

Но в том же первом классе, сверстники столкнули Рэя с лестницы. И только благодаря удаче, он ничего не сломал.

Он хотел найти друзей среди разношерстных ребят, которые, разбившись на кучки, общались по интересам. Только он был один. Всегда один. С ним разговаривали пара-тройка ребят из его класса, и то только потому, что можно было над ним подшучивать и смеяться. Рэй не мог в ответ оскорбить, не был способен дать сдачи. У него не получалось защитить себя.

И даже когда он, собравшись с силами, давал отпор: крича, захлебываясь бессилием и слезами. Не видя ничего перед собой, устало, но яростно, махал кулаками по пустоте. Даже тогда его, находящегося на последнем дыхании, избивали под гогот смеха и ссыпающиеся из нависших ртов, оскорбления.

Ему нужно было измениться. Стать таким же, как эти дети – отражения алчных, злых, жестоких… или остаться одному. Выбор был очевиден – он ненавидел всех их, до единого. Поэтому смерился с жизнью немого наблюдателя, следящего за происходящим со стороны.

Старшие классы подарили ему только одного друга. Им стал учитель математики, меривший уже пятый десяток. Заметив, что юноша держится поодаль других, преподаватель попросил Рэя заходить в его кабинет, если тот захочет с кем-то поговорить.

После уроков они обсуждали научно-философские темы, играли на гитарах. Часто он задерживался после уроков в этом классе, рисуя картины углем, пока учитель проверял тетради. По правде, Рэй не хотел возвращаться домой.

Благодаря наставлениям учителя, Рэй смог сдать экзамены и поступил в колледж. Но с ровесниками так и не начал общаться.

Через несколько лет в его жизни появился человек, к которому юноша, с первого дня их встречи, испытал трепетные чувства. Эта нежнейшая девушка, осознание присутствия которой в своей жизни, к нему приходило со временем, стала неотъемлемой составляющей его счастья. В какой бы вселенной Рэй не был, что бы не происходило, она всегда находилась рядом, поддерживая его. Он не мог показать ей своё истинное лицо – с паническими атаками, галлюцинациями, голосами. Он боялся, что это может оттолкнуть ее, поэтому решил пойти к врачу.

Из-за того, что Рэй хотел стать нормальным, а не тем человеком, который задыхается из-за ночных кошмаров, он пошел к терапевту. Но тот записал его к неврологу, который сообщил юноше, что психоэмоциональной сферой не занимается, и записал его к психиатру. Одна мысль об этом наводила на юношу ужас. Он думал, что лучше утаить всю правду и рассказать только о панических атаках. Но ради Неба он был готов измениться.

Перед приемом Рэй настолько разволновался, что плакал, как маленький ребенок. Скрывая слёзы от людей, скучающих в очереди, он зашел в кабинет. На стуле сидел серьезный, средних лет, мужчина, в отражающих свет, очках. Этот доктор выглядел более устрашающим, чем представлял его юноша.

Рэй собирался говорить сдержанно и без эмоционально, но как только открыл рот, из его глаз хлынули слёзы.

– Настолько тяжело рассказывать, что не можете сдержать? – спросил психиатр.

Юноша содрогался от рыданий. Он изливал человеку, от которого может зависеть его свобода, всё, что скопилось в нём за двадцать лет жизни.

Он рассказал, как впервые начал слышать голоса других людей в своей голове. Как спросил о них у родителей. Как они отреагировали, возразив мальчику, что это его мысли, и они есть у всех. Сообщил о галлюцинациях, преследующих его на протяжении жизни, упомянув, что некоторые из них видны только в боковом зрении, а при непосредственном зрительном контакте – пропадают. Уточнил, что есть и такие галлюцинации, которые видны, если смотреть на них прямо – он называет их астральными телами. Он так же открыл, что иногда выстраивает зрение таким образом, чтобы видеть ауры людей, животных и предметов. Нужно смотреть сквозь объект, сфокусировав и одновременно расфокусировав на нем зрение, объяснил юноша.

Пока он плакал, рассказывая о голосах в голове: о том, как они им манипулируют – скрыто действуют как интуиция, он искоса поглядывал на доктора, проверяя его реакцию. Юноша хотел выяснить, верит ли врач его словам, или как другие люди, которым Рэй изливал душу, скажет прекратить нести этот бред.

Во время рассказа Рэя, чтобы не прерывать его речь, доктор вдумчиво кивал и записывал всё в карту пациента. Но когда юноша сказал, что может чувствовать холодные прикосновения астральных тел, врач удивленно взглянул на него поверх своих очков:

– Даже тактильные ощущения от галлюцинаций присутствуют?

Рэй опасался, что от всех этих подробностей, его повседневной одеждой станет смирительная рубашка, а постоянное место жительства – психиатрическая больница. Но он не мог больше сдерживать в себе всю эту боль, ведь этот врач – единственный, кто воспринял его слова всерьёз.

Рэй не сдержался и показал белые – старые и багряные – только затянувшиеся шрамы на своих руках. Он сказал, что это голоса заставили его сделать.

Врач установил с ним зрительным контакт:

– Возможно, ты не понимаешь, что происходит. Вероятно, видишь себя со стороны, от третьего лица, как зритель фильма. Но ты должен взять себя в руки.

Выписывая Рэю таблетки, психиатр уточнил:

– Ты и сам понимаешь, что всё это тянется с детства. Расстройство большое, так что лечение будет продолжительным. Пока что рассчитываем, что в течении этого года приёмы нейролептиков и антидепрессантов ослабят симптомы. А потом нужно будет скорректировать лекарственные препараты, в соответствии с твоим самочувствием. Но ты должен быть готов к этому. Прошу тебя, не теряйся. И береги себя.

Небо знала, что Рэй был на приеме у психиатра. Когда он пришел домой, то прочитал назначение купленных по рецептам таблеток: «для лечения пациентов с панических расстройством». А аннотация других препаратов гласила: «для облегчения симптомов острой шизофрении». Рэй выдохнул. Он всегда знал, что она у него есть. Просто сейчас, когда это подтвердилось, юноша чувствовал облегчение – как отличник, выпаливший ответ раньше всех и получивший подтверждение его верности.

Его девушка не принимала такой вердикт. Она, не встречаясь с юношей взглядом, твердила:

– У тебя депрессия.

А родители Рэя и с депрессией не были согласны:

– Ну какая депрессия?! – кричала в трубку мама, – «И это после того, как мы тебя растили, как всё давали».

– Из-за тебя мама плачет, не стыдно тебе? – знакомым укоризненным тоном заявил в трубку отец. Снова не принятый, не понятый, ничего не ответив, Рэй вырубил телефон, бросив отключенное устройство на кровать, и устало рухнул рядом. Он был готов уснуть вслед за гаджетом. Но в голову лезли мысли о семье, в которой всегда всё было не гладко. Он часто замечал странное поведение родителей: его мама могла начать грязно ругаться и бегать по квартире, размахивая ножом, вскрывая фаланги своих пальцев. Затем она в одном халате поднималась к соседям и изрезала входную дверь кухонным прибором. А после, вооружившись водкой, обливала изрубленное дерево, не впускавшее её в чужое жилище, и поджигала. А отцу приходилось разруливать последствия свободы действий своей жены. Они часто ругались. Рэй даже не знает, как папа сделал ей предложение. Хотя, по подсчётам, они поженились раньше, чем узнали, что у них будет ребенок. Это странно, ведь совместное решение создать семью, играет большую роль в жизнях женщин. В фильмах он часто видел, на семейных праздниках пары в десятки раз пересказывают, как познакомились, как началась их помолвка. Во время застолий в доме Рэя такого не было. По рассказам матери, она в юности была «девушкой, к которой на вшивой козе не подъедешь» – так описывала себя она, гордясь тем, что работала на высокооплачиваемой государственной должности. Но потом вышла замуж за сантехника. И теперь работает уборщицей, за отплату ниже прожиточного минимума.

Когда Рэю исполнилось восемнадцать, и он ещё числился в колледже, от родителей стали поступать намеки о том, что он должен начать жить отдельно, хотя юноша и так ютился в учебном общежитии. Его вынудили устроиться на должность за гроши. И когда пришли первые, заработанные, деньги, мама и папа в два голоса заявили, что теперь он должен отдавать им две трети своей получки. Они объяснили это тем, что всю жизнь кормили, учили и одевали сына, и теперь пришло время отдавать долг, и при этом жить самостоятельно.

Рэй не смог этого терпеть. Он взял свои заработанные деньги и собрал вещи. В душе росло желание уехать от родителей далеко, хоть на край света. И он отправился в путешествие, за полярный круг. К северному ледовитому океану.

Он путешествовал пешком. Ел раз в сутки. А когда прохожий накинул на продрогшего и озябшего Рэя свою куртку, юноша назвал заполярье «холодным краем добрых людей».

Он не мог больше надолго оставаться дома. По приезду, он получал то же, что и до пройденных километров: первые дни ему были рады, но потом шестеренки родительского гнезда вставали на исходные позиции:

– Ты должен найти работу, снять квартиру, завести отношения с какой-нибудь девушкой, наконец.

Юноша не мог терпеть такого помыкания. Поэтому, набравшись сил, заработав денег на минимальное выживание вынужденного аскетизма, он снова бросался в путь.

За годы странствий, он прошел тысячи километров. В пути Рэй знакомился с людьми, которые трудом, философией и балладами выковки своих личностей, заряжали желанием жить. Останавливаясь в понравившихся местах, юноша поднимался на борт атомных ледоколов, галопом гнал лошадь в цветущих долинах гор, углем писал портреты с бродячими художниками и прожигал ночи у костра, заполняя блокноты строками пламенных стихов. Рэй понял, что все его вещи могут уместиться в одном рюкзаке, а сон наполнит энергией, даже если организм не получал пищу и воду уже третьи сутки.

Когда он изъездил всю страну, от севера до юга, от запада до востока, то понял, что везде всё одинаковое: общество строится на потребностях людей. Изменяются только местоположение, климат и менталитет.

Спустя годы путешествий, Рэй вернулся домой с просьбой – впустить его: он хотел отдохнуть, набраться сил. Родители пошли навстречу сыну. Но через пару месяцев опять запели старую песню.

Принимая таблетки уже неделю, Рэй просыпался по ночам от адской головной боли, застывшей в нейронах металлическим балластом, который, наклони он голову влево или вправо, тащил за собой. По утру юноша с трудом выбирался из постели, чувствуя себя овощем.

Выпивая еще порцию таблеток, юноша чувствовал, как тело ломает в треморе. Всем сознанием он претерпевал ощущения выворачивающихся наизнанку конечностей. Хотя тело в этот момент было неподвижно, Рэем овладевало желание выцарапать из себя это.

Как только эти чувства угасали, и головная боль прекращалась, наступало время пить новые таблетки. Рэй будто вступал в бой с побочными эффектами нейролептиков и антидепрессантов, принимая белые снадобья.

– Да не пей ты эти таблетки, – слёзно твердила мама, заглядывая в потерянный взгляд отведенных глаз, со зрачками, заполнившими всю радужку. Но Рэй хотел стать нормальным. Он терпел ради Неба.

Вскоре нужно было увеличивать количество таблеток, принимаемых в день – так было по плану, выписанного лечения, от психиатра. Но Рэй не был уверен, что выдержит это – ведь его организм еле стравлялся с минимальной дозой.

Рэй заметил, что перестает слышать голоса. Его визуализация затуманилась. Кошмары заменила головная боль. Он готов был терпеть это ради Неба. Но он больше не видел Рэй. Ни сиреневых холмов, ни туманных лесов, ни долин, раскинувшись перед облачными вершинами гор. С каждой минутой его организм накапливал нейролептики и антидепрессанты. Юноша забывал, каково это, пронестись отблеском ветра сквозь миры, играя с дождем, окрашивающимся в янтарный рассвет. Теперь всё это казалось таким далёким, словно сон.

Все идеи по телевизору, в сериалах и книгах теперь казались ему гениальными, хотя раньше он мог разобрать по полочкам каждую деталь, комментируя, критикуя отдельные моменты или предлагая альтернативные, улучшенные концепты.

Он пытался вспомнить, каково это было: пугаться каждой галлюцинации, с замиранием в сердце вслушиваться, пытаясь понять, в каждый голос в голове.

Таблетки усмиряли – Рэй стал таким спокойным: юношу не могло сломить то, что раньше в его сознании вызывало нервный срыв. Он чувствовал себя скалой, о которую обрушаются волны жизни, а она каменно стоит на своём.

Рэй понимал, что потерял целые миры. Но приобретенное спокойствие показывало, что обратиться за помощью к психиатру – было правильное решение. И всё же, оглядываясь на прошлого себя: он видел человека, имеющего знания космических масштабов, утраченные, впредь, навсегда. Его голова была пуста. Он не слышал даже собственные мысли.

И тут Рэй осознал, каково это, быть нормальным: голоса не нашептывают идеи, визуализация не несет во множество миров. У таких людей нет даже собственной планеты. Они не подскакивают с места, не бегут записывать поток идей, спонтанным водоворотом возникающий в разуме.

– Неужели… Не уж то я должен теперь… Научиться мириться с такой жизнью? – смотрел в пустоту Рэй: он чувствовал, насколько это скучно – обыденные дела, которые раньше отвлекали его от мыслей и путешествий по горизонтам событий Рэй, теперь стали единственным развлечением, присутствующим в буднях миллионов человек.

– Они плывут по течению времени, – прошептал юноша, – и только один человек из ста, каким был я, может жить.

Планеты Рэй больше не было. Он убил в себе таблетками видение астральных тел, голоса, визуализацию – всё, что помогало лиловому миру существовать.

Но это было ради Неба. Юноша не мог позволить, чтобы она стыдилась его в компании своих друзей. Он хотел дать ей чувство безопасности рядом с собой. А не сделать так, чтобы она просыпалась от криков, из-за ночных кошмаров, Рэя.

А главное – парень ни за что не допустит, чтобы та боль, которая заставляет его стискивать зубы и приказывать вслух голосам: «прекрати!», со временем поселилась и в ее разуме. Он хотел уберечь ее.

Но своими действиями он уничтожил ту светлую часть в себе, которая спасала его от боли, страха, одиночества. Он не мог отплатить своей планете, оберегавшей его, исчезновением.

Но в то же время, Рэй не хотел, чтобы пострадала Небо – девушка, нашедшая его на улице. Благодаря ей он не умер от голода, не шатается по заснеженным тротуарам, обезвоженный, продрогший и истощавший. Рядом со своей спасительницей, он чувствует счастье. Юноша схватился за запутанные волосы. Внутри него всё разрывалось.

В ту ночь Рэй лежал на холодном полу родительского дома, закопавшись в груду вещей. После того, как родители выгнали его, он нечасто приезжал сюда. Только ради младшего брата, который всегда по нему скучал и просил поскорей возвращаться.

С братишкой они с детства не ладили – Рэй не признавал его. Он помнит, что показывал свой возраст по растопыренным пальцам одной руки, когда родители принесли домой этот сморщенный, вопящий комок нервов. С того дня они не обращали на старшего ребенка внимания. У Рэя тогда были сломаны обе руки – дети в школе издевались. А никакой помощи или поддержки со стороны мамы или папы он не получал. Хотя мальчик приспособился сам разогревать еду, ходить по ночам в туалетную комнату, принимать ванну, осадок, от переключения внимания на нового члена семьи, остался.

Постепенно брат вырастал, и юноша привыкал, что он всегда дома – такой же нелюдимый, как сам Рэй.

Так как родители все время ссорились, дети осознали, что в кругу семьи, они самые близкие друг для друга люди. И потихонечку начали общаться.

Часто Рэй замечал, что его брат умнее его, хотя и младше. Мальчик был выше юноши на голову, а его поведение отличалось рассудительностью и взрослой логикой, так, будто он был старшим ребенком. Он заботился о Рэе, который ничего не делал по дому, привлекал к себе много внимания эгоцентричным поведением: много и громко смеялся, глупо танцевал на пути у людей и с криками бегал по дому.

Лёжа в скомканных вещах, Рэй думал о Небе. Его теперь ничего не отвлекало: ни спонтанные мысли, ни роящиеся голоса, и никто его больше не вызывал на Рэй.

Встав с импровизированной постели, он пошел на кухню, к шкафчику с лекарствами. В аннотации к таблеткам, ослабляющим симптомы шизофрении, было выведено, что от передозировки может помочь активированный уголь. Но, так же было подчеркнуто, что эти таблетки еще не прошли должной экспертизы по изучению нейтрализации эффекта накопления.

Рэй глотал активированный уголь, говоря шепотом с черными таблетками, шипучими пузырями, проходившими по его глотке, вместе с глотками воды:

– Давай же, давай, не ты ли лучшее изобретение человечества.

Вернувшись в комнату, Рэй стал ждать. К его удивлению, вместе с наступавшей тошнотой, к нему возвращались голоса: с замиранием в сердце, юноша слушал, как в его голове, сначала тихо, потом всё более отчетливо два женских голоса о чем-то не напряженно болтают.

Рэй не понимал их, но был безумно рад, что они появились. Не мешая девушкам, он стал засыпать под монотонные разговоры, прерываемые веселыми смешками и непринужденными обсуждениями.

Проваливаясь в сон, он ощутил до слез знакомое чувство: перед глазами снова появились образы, расплывчатые силуэты, похожие на танцующий огонь. Рэй не мешал, ворвавшейся в сознании, визуализации. Покорно расслабив тело, он наблюдал, как силуэты превращаются из пламени в горящие наконечники стрел: перед глазами мелькали воюющие кланы. А затем его перебросило на Рэй. У юноши перехватило дыхание: он увидел компанию путешественников, которые пробирались сквозь джунгли. Молодые девушки и юноши противостояли, нападающим на них, дикарям, которые передвигались за ними на лианах, перелетая через растерзанные рекой, овраги. Рэй мог вселиться в тело каждого пилигрима, помогая преодолеть трудности.

Но тут он почувствовал, что может большее. Рэй попробовал вселиться в тело каждого из путешественников одновременно. И, поразившись, что у него получилось, захватил сознание всех дикарей. Он видел, чувствовал, мыслил и действовал за каждого человека, перенимая их знания. Мог отмотать жизни людей на любой отрезок нити судьбы. В любой момент он мог отпустить тело человека, и тогда тот бы вернулся к своим делам, как будто ничего не произошло.

Рэй попробовал захватить несколько параллельных миров, управляя всеми существами одновременно. Колоссальное знание, полученное в этот момент, дало юноше понять, что он может увидеть всю вселенную. Он был всем. Слышал все. Чувствовал все. Управлял всем. Отпустив вселенную, параллельные миры, дикарей и компанию путешественников, Рэй вернулся сознанием в импровизированную постель, сделанную из наваленных вещей. Он добился того, о чем даже не мечтал.

Рэй не знал, как сказать своей девушке, что он перестал принимать таблетки. В мыслях крутилась ее фраза: «Ну мы же лечимся». Мы. Юноша улыбнулся. Её слова всегда согревали.

 К нему в комнату зашла мама. Сев рядом, она спросила, как он себя чувствует, а затем они душевно поговорили о том, что с ним происходит. Обсудив нестандартное поведение юноши, ставшее таким с детства, мама поняла его. И приняла сына таким, какой он есть.

Рэю стало легче от разговора с мамой. Как только она ушла, в комнату заглянул младший брат. Юноша признался ему, что собирается сказать девушке, что больше не будет принимать таблетки.

Выслушав его, мальчик с грустным видом сообщил, что слышал весь разговор, стоя за дверью. И он хочет сказать, что с ним происходит то же самое. Он обнял брата и продолжил:

– Если ты захочешь с кем-то поговорить, то я всегда в своей комнате, – улыбнулся он.

Рэй вернулся к девушке домой. Он рассказал ей, почему больше не будет принимать таблетки. Небо обняла его, прошептав на ухо:

– Ничего, милый, – он трепетно вслушивался в ее улыбку, – и без них справимся.

Небо пригласила его на день рождения своей подруги. И каково было удивление Рэя, что все присутствующие приняли его таким, какой он есть. Молодые люди оживленно обсуждали за столом тему шизофрении, приводили в пример своих друзей и знакомых. Рэя не осуждали, не избивали – им интересовались.

После того дня, юноша больше не боялся галлюцинаций и теней, его не мучили кошмары, не шантажировали голоса. Рэй больше не беспокоился, что может показаться кому-то странным. Он принял свою шизофрению – особенность, являющуюся загадкой для многих.

Рэй путешествует по мирам, заключенным в его сознании, изучая их, чтобы вылить в книги. Он хочет рассказать, что чувствует человек, который, закрыв глаза, может увидеть всю вселенную. Юноша надеется, что его историю прочитают, и она, сквозь тысячи галактик, долетит до Рэй. Ведь, может, космос жив только благодаря тому, что все мы – его близнецовый огонь?