На пороге [Григорий Лерин] (fb2) читать постранично, страница - 2

отбей!

– А ты полегче мячик-то не мог найти? Вон, их тут тысячи летают! – с досадой проговорил Молодой Голос и резко выдохнул: – У-ух!

– Вот это другое дело! – одобрил Солидный Голос. – Х-х-хэ!

Раздался сильный удар и пронзительный свист пролетающего на огромной скорости предмета.

– Аут! – крикнул Молодой Голос.

– Кому – аут, а кому и прямо в форточку. Через полчаса долетит, – сказал Солидный Голос. – Ладно, Гаврюха, закончили. На дежурство пора.

***

Катя шла вдоль длинного многоэтажного дома и напевала:

– Тепло ли тебе, девица, тепло ль тебе, красавица… Тепло ли тебе, девица, тепло ль тебе, красавица…

Других слов из этой песенки она не знала, а возможно, это была совсем даже и не песенка, а где-то услышанная фраза. Но она запомнилась и прочно прицепилась, потому что в ней звучало ключевое слово: «красавица».

Катю считали самой красивой девочкой в ее десятом классе. Что было не совсем верно. Вот если бы ее увидели сейчас в новой белой куртке, белых сапожках и бело-синей шапочке на голове, то все бы сразу признали, что она – самая красивая девочка в школе. А может быть, и в районе. А у самой красивой девочки все всегда должно получаться.

Хотя, как раз сейчас все шло наперекосяк. До Нового года оставалось минут сорок, а «объект» очень задержался и заявился домой только что. Но Катя твердо решила довести дело до конца. Ведь именно в новогоднюю ночь исполняются желания.

Она почувствовала вибрацию в кармане и вынула смартфон.

– Да, говори!

– Альфа, Альфа, я Омега! Прием!

– Да подхожу уже! Какой код?

– Альфа, Альфа, я Омега! Набираешь три ноля. Ждешь пару секунд и набираешь ноль. Если приняла, скажи: «Роджер».

– Ну, Роджер! – Катя свернула к подъезду и, отключившись, добавила: – Вот дебил!

Конечно, для намеченной операции она выбрала не самого лучшего напарника, но его папа работал в полиции на какой-то крутой должности и смог бы прикрыть, если что. А сам Артемон был влюблен в нее по уши и готов ради нее на все. Тем более, что в случае успеха Катя пообещала его простимулировать. Просто пообещала – не обязательно же это исполнять на самом деле.

Артем сидел на подоконнике между седьмым и восьмым этажом. Под его ногами на полу стояла спортивная сумка. Внизу зажужжали двери лифта, и лифт тронулся вверх. Артем убрал смартфон в карман, подул на замерзшие пальцы и спрыгнул с подоконника.

Катя вышла из лифта и поднялась к окну. Он потянулся к ней губами, но она увернулась и подставила щеку.

– Пришел объект?

– Ты должна была мне ответить: «Омега, Омега, я Альфа. Прием», – строго произнес Артем. – Это же основы конспирации!

– Да прием, прием! Артемон, он пришел вообще?

– Как бы пришел… Почти… Уже у двери стоял. А из соседней двери мужик вышел. Морда – во! Как у трансформера! Он его к себе затащил. На пять минут как бы.

– Давно он там?

– Минут пятнадцать уже. А следом за ним в ту же дверь какая-то баба на лифте поднялась.

– Не баба, а женщина – сколько раз тебе говорить! Молодая?

– Молодая, вроде. Раскрашенная… Слушай, Кать… Давай завтра, а? Если я к поздравлению народу не приду, меня предки заклеймят опять. И лишат чего-нибудь.

– Нет, сегодня! – решительно отрезала Катя. – Или никогда! И тебе –никогда!

Она закружилась на месте, хлопая себя по бокам и напевая:

– Тепло ли тебе девица, тепло ль тебе, красавица… Артемон, а что тут холодно так? Они здесь пингвинов разводят, что ли?

– В каком смысле? А зачем? – не понял Артем.

– Ну, они сами не разведутся же!

– Почему? Естественным половым путем, например.

– Вот ты о чем-нибудь еще думаешь? Кроме половых путей этих?… Тепло ли тебе, девица…

– Еще о тебе как бы думаю, – признался Артем.

– Да это одно и то же! – Катя резко остановилась. – Не думать надо, а дело делать! Пойдем к двери, послушаем.

Она подхватила сумку, забросила лямку на плечо и двинулась вверх по лестнице.

***

Маша сидела на диване в большой гостиной, в которой все сияло. Позолоченная люстра, позолоченные планки на мебели, покрытый позолотой сервиз на столе, позолоченная бляха на пиджаке у хозяина квартиры и золотая цепь на шее. Даже искусственная елка в углу была не зеленая, а золотистая. Рядом с Машей устроился неприятный мужик: очень худой, высокий, дерганный, все пальцы в наколках. Одну руку он положил на придвинутый к дивану накрытый стол, а вторую засунул Маше под юбку. Вовсе не для того, чтобы завести ее или самому завестись. Просто за Машино бедро было уже уплачено, и он тискал его, чтобы добро не пропадало зря.

Хозяин квартиры разливал виски. В отличие от своего дружка, он рос не вверх, а вширь, а толстые румяные щеки делали его лицо похожим на созревшую грушу. Он несомненно гордился собой, столом, интерьером – в общем, всем, что блестело вокруг, и его движения были вальяжно-неторопливы. Толстый и Длинный – так их прозвала про себя Маша, как только увидела, а оказалось, что они называют друг друга точно так же.

Еще один, сидевший напротив Маши мужчина был явно не из этой компании. Седой,